Как жить человеку на планете Земля? Вик Тор
Главный вопрос сегодня: как человеку жить на этой Земле? Чем руководствоваться? Чувства влекут в разные стороны, религии дают указания, часто противоречащие друг другу, политики блефуют. Разум человека оказывается не в силах осмыслить и свести к какому-то общему знаменателю многообразие оттенков и решить для себя ещё один важнейший, может быть, вопрос: в чём же смысл этой жизни?
Стремясь найти адекватные ответы, автор обращается за помощью к богине мудрости Афине и просит её помочь организовать некий симпозиум живых и мёртвых, на котором были бы рассмотрены фундаментальные философские проблемы. Богиня благосклонна, симпозиум организован, с автором беседуют духи великих предков (философы-классики, жившие в период времени от Античности до современности), а также некоторые избранные живые современники.
Эта увлекательная книга освещает самые серьёзные вопросы современной философии и представляет возможность читателям понять других, начать познавать себя и задуматься о своём предназначении.
Вик Тор
Как жить человеку на планете Земля? (Философские диалоги - интернет - спиритуалистический симпозиум)
Это было написано; и это должно было быть написано.
И вот куда это завело.
(Слова Миларепы, тибетского святого, - цитируется по книге Г. Миллера «Биг\Сур и апельсины Иеронима Босха»)
Пролог
Главный вопрос сегодня и, по-видимому, это вечный вопрос: как человеку жить на этой Земле? Чем руководствоваться? Чувства влекут в разные стороны, религии дают указания, часто противоречащие друг другу, политики блефуют. Разум человека оказывается не в силах осмыслить и свести к какому-то общему знаменателю все это многообразие оттенков и решить для себя еще один важнейший, может быть, вопрос: в чем же смысл этой жизни? Стремясь найти адекватные ответы, автор обращается за помощью к богине мудрости Афине и просит ее помочь организовать некий симпозиум живых и мертвых, на котором были бы рассмотрены, в связи с этим, фундаментальные философские проблемы. Богиня благосклонна, симпозиум организован, - с автором беседуют духи великих предков (философы-классики, жившие в период времени от античности до современности, - сегодня эти, завтра - другие), а также некоторые избранные живые его современники.
ПЕРСОНАЛИИ (УЧАСТНИКИ БЕСЕД)
Виктор (искатель истины - модератор), \\классики: Аристотель, Бергсон А., Бердяев Н. А., Бальмонт К. Д., Бубер М., Гадамер Г., Гегель Г. В.Ф., Гераклит, Гесиод, Гоббс Т., Гуссерль Э., Декарт Р., Зедльмайер Г., Витгенштейн Л., Камю А., Кант И., Конфуций, Кьеркегор С., Лейбниц Г., Лессинг Г., Локк Д., Лукреций Кар, Макиавелли Н., Мальро А., Маритен Ж., Маркс К., Ницше Ф., Платон, Плотин, Пушкин А. С., Сартр Ж. П., св. Августин, Соловьев В. С., Спиноза Б., Тейяр де Шарден П., Фрейд З., Хайдеггер М., Хлебников В., Цветаева М. И., Швейцер А., Шелли П. Б., Шеллинг Ф., Шиллер Ф., Шпенглер О., Эмпедокл, Эпикур, Энгельс Ф., Юнг К., Ясперс К., \\ современники: Глобалист, Дипломат, Дуганов Р., Женщина-философ, Женщина-философ 2, Журналист, Критик, мистик Мэри, Педагог, Позитивист, Поэт-сайентивист, Поэт, Президент БДБК (Большой Дом Большой Книги), Психолог, Рационалист, Реалист-марксист, Синтетист, Социолог, Софист, тибетский лама, Учитель йоги, Феохарий, Философ, Чайна (Малявин В. В.), Эпикуреец, Экономист, Эколог, Юрист.
Такого рода общение частично апробировано автором на «Круглых столах», которые он регулярно проводит в Центральном Доме Литераторов в Москве и в Библио-Глобусе, одном из крупнейших книжных магазинов столицы. Думаю, сегодня оно является достаточно актуальным, о чем свидетельствует заполненный зал, в котором присутствуют не только известные профессионалы-философы, но и представители некоторых религиозных конфессий, деятели искусства, поэты, писатели, переводчики и иные вольные и смелые искатели истины. Именно философы по духу (независимо от того, есть у людей специальное философское образование или нет его) демонстрируют, как правило, желание и попытки наиболее глубокого осмысления фундаментальных проблем бытия: что есть человек, что есть окружающий его мир, каковы взаимоотношения между ними, что есть жизнь, что есть смерть, существует ли бессмертие души, свобода воли человека, что есть любовь и ненависть, милосердие и жестокость и т. д., - в чем, в конечном счете, смысл нашей жизни? Все эти проблемы всегда находились (и ныне находятся) в поле зрения различных (и лучших) мыслителей, российских и
зарубежных. У каждого из них есть своя точка зрения, а истина, как известно, рождается (а чаще, просто обсуждается) в диалоге, даже споре. И это важно для нашего, я верю, неравнодушного сегодня общества. При этом замечу, что понятие «философия» слишком долго в нашей стране было чрезмерно заидеологизированным, заангажированным и часто до сих пор воспринимается многими негативно, узко, как всего лишь марксистско-ленинская философия советского образца. Поэтому призываю собравшихся рассматривать это понятие в его изначальном понимании (и в России до 1917 года и в мире): как попытки поиска ответов на вышеперечисленные вопросы с позиции синтеза всего знания, наработанного человечеством за многие тысячелетия его существования, т. е. с позиции интеграции и научного знания, и религиозно-мифологических установок, и интуиций искусства различных направлений, и мистических прозрений.
Пролегомены
НА ДАЧЕ В ПОДМОСКОВЬЕ. Заходящее солнце заливает торжественным желто-красным светом зеленые просторы: холмистые луга, поля, обрамляющие их леса. Большая серая птица бесшумно парит на малой высоте, внезапно падает вниз, - тяжелые взмахи огромных крыльев и вновь парит, - ястреб на охоте. Все громче и шире разливается соловьиное пение в зарослях ивы вдоль ручья с холодной прозрачной водой. Ухает филин, кукует кукушка. И все это сливается в некую симфонию. Солнце скрылось за лесом, лишь в черно-белых облаках синего неба разгорается пожар и быстро гаснет. Темнеет. В небе загорается хрустальная звезда, потом еще и еще, и вот уже большие яркие звезды совсем близко повисли над засыпающей землей. И материализовывались знакомые лица, и подходили, и рассаживались кругом. Каким образом это происходило - не знаю, но происходило.
Первый симпозиум
ПЕРСОНАЛИИ (УЧАСТНИКИ БЕСЕД)
ВИКТОР(искатель истины - модератор), \\ классики: Аристотель, Бергсон А., Бердяев Н. А., Бальмонт К. Д., Бубер М., Гадамер Г., Гегель Г. В.Ф., Гераклит, Гесиод, Гоббс Т., Гуссерль Э., Декарт Р., Зедльмайер Г., Витгенштейн Л., Камю А., Кант И., Конфуций, Кьеркегор С., Лейбниц Г., Лессинг Г., Локк Д., Лукреций Кар, Макиавелли Н., Мальро А., Маритен Ж., Маркс К., Ницше Ф., Платон, Плотин, Пушкин А. С., Сартр Ж. П., св. Августин, Соловьев В. С., Спиноза Б., Тейяр де Шарден П., Фрейд З., Хайдеггер М., Хлебников В., Цветаева М. И., Швейцер А., Шелли П. Б., Шеллинг Ф., Шиллер Ф., Шпенглер О., Эмпедокл, Эпикур, Энгельс Ф., Юнг К., Ясперс К.\\
ВИКТОР(модератор):По поручению богини мудрости Афины, священной для нашей памяти и долженствующей пребывать такою в нашем настоящем, коей мы все, любители мудрости, обязаны поклоняться, я (Виктор) вызываю Вас, духи великих предков, для продолжения обсуждения вопросов, по разным причинам оставленным Вами без разрешения. Прошло время и накопились новые проблемы, - человечество вновь, как и встарь, требует их решения. Возможно ли это? Что скажете Вы сегодня? Может быть «просвет» сознания стал несколько шире и уже можно увидеть в нем нечто более широкое, глубокое и отчетливое? Приглашаю совместно поразмышлять по поводу фундаментальных философских проблем: человек, его жизнь и смерть, бытие, смысл жизни, любовь, время, трагедия, красота, свобода, - и иных, с ними связанных, чтобы понять, нужно ли и возможно ли позитивное переустройство общества. Вся тематика представляется чрезвычайно важной. Но существует принципиальный вопрос: вообще, могут ли философы помочь в решении практических вопросов? Можно ли в принципе связать философское теоретизирование с решением практических проблем? Будем идти
последовательно и рассмотрим возможности такого синтеза в различных практически значимых областях. В целом предлагается провести несколько собраний наших. Предваряя их, позвольте мне сделать несколько программных заявлений.
Начнем с довольно тривиального утверждения: в любое время любое общество нуждается, как кажется современникам, в совершенствовании. (Тем более это касается нашего времени). Но прежде чем лечить, необходимо иметь общее представление о том, что лечишь. Речь пойдет, таким образом, вначале о понимании сущности социума, о трактовке здоровья или болезни его социального тела, и далее, в частности, о методах и средствах его лечения. Пока, на мой взгляд, политики, политологи, журналисты пытаются только лишь «латать дыры», выхватывая из единой цепи причин и следствий отдельные явления, не усматривая их глубинной связи и, соответственно, последствий такого «латания».
При этом, чтобы найти и сформулировать адекватные ответы, необходима, я полагаю, новая (старая) синтетическая философия, которая пока в современной России еще не утвердилась. (Об этом я говорю и пишу все последние годы). Эта философия не может быть чистой наукой (как в марксизме), а должна выступать как некий синтез всего знания, накопленного человечеством в течение тысячелетий, - и науки, и религиозно-мифологических представлений, и мистических прозрений, и интуиций искусства. Позволю себе напомнить, в связи с этим, несколько суждений (для меня очевидных), которые в дальнейшем можно еще обсудить. Прежде всего, подчеркну, что в такой философии социум рассматривается как результат интеграции различных уровней бытия: чувственно воспринимаемого мира явлений, мира - умосоздаваемого человеком, а также и мира объективно-трансцендентного, лежащего за пределами нашего опыта. Как известно, только первые два уровня признавались в марксистской философии. Однако, наличие третьего уровня вытекает как из умозаключений разума (экстраполяция идеи эволюционного развития человека и человечества), так и из
традиционных верований человечества, что и приводит представителей интеллектуальной элиты человечества к признанию существования трансцендентного существа, способного творить миры (Бог-Творец). И только Творец, похоже, может вести нас на нашем пути, в целом, либо к процветанию, либо к Апокалипсису. Если принять известное утверждение «…Вначале было слово… И слово было у Бога…И слово было Бог.», то само это «слово» Бога возможно трактовать как некий Логос, «который всем управляет» (вспоминаю Гераклита), и даже как «вместилище всех вещей», как сотворенная Вселенная вместе с законами ее эволюции (Филон Александрийский). Причем, похоже, не все зависит и только от Бога-Творца конкретного мира (существуют, похоже, еще более значимые движущие силы бытия). Модель социума и следует рассматривать именно в таком ракурсе. Да таким образом она, как мне кажется, и трактовалась всегда лучшими философами разных времен. И на этом фоне будем искать наилучшие пути совершенствования, - по крайней мере, нам доступные.
Существует немало исторических попыток создания (в теории и на практике) различных идеализированных форм социального бытия на Земле, в которых причудливо переплетались добро и зло, истина и ложь, прекрасное и безобразное, жизнь и смерть, радость и страдания. И не прекращались попытки совершенствования реального социума, хотя и без особого успеха. Поиск ведется главным образом вокруг идей: наиболее рациональных форм экономического и политического устройства общества; учета и формирования при этом глубинных мотивационных морально-нравственных настроений человека (установки марксизма, коммунизма, капитализма, фашизма, религии, теория классовой борьбы и т. д.); оптимального соотнесения светских форм власти, государства и религии; исследование утверждений о какой-либо религии, как единственно истинной и т. п. При этом все желают пока, как правило, максимального продления и оптимизации именно этого, земного, чувственно воспринимаемого бытия (хотя есть религии, его отрицающие, - как наилучшей формы бытия). И, представляется, что в этом есть смысл, раз эта форма бытия существует для человека вполне
определенно. Но попробуем продвинуться далее, попробуем углубиться в размышления.
Кстати, может возникнуть вопрос, каков смысл такого рода собраний и обсуждений, если философия, похоже, начинается с сомнения и заканчивается сомнением? Конечно, это способ интеллектуального общения, - м. б. даже, в некотором роде, интеллектуальная игра, - действительно. Но сошлюсь на утверждения Канта по поводу трансцендентальных идей: «они не дают положительного знания, однако служат к упразднению дерзких и сужающих область разума утверждений материализма, натурализма, фатализма». Поэтому, если и говорят, что истина рождается в споре, то, действительно, вряд ли и мы ее найдем в чистом виде. Но достигнуть понимания, что она где-то рядом, - это, на мой взгляд, возможно и м.б. даже необходимо. Так что будем продолжать пытаться разгрести мусор словесных нагромождений на этом пути.
В рамках необходимости формирования общего методологического подхода к обсуждаемой тематике не стоит забывать также, как мы понимаем, учета герменевтических исследований. Вообще-то философское исследование напоминает, на мой взгляд, движение путника по болотистой местности, - идет он по кочкам, перепрыгивая с одной на другую, - но стоит ему приостановиться и задуматься, как тут же он начинает погружаться в пучину сомнений. Чтобы не утопнуть, надо двигаться далее, - с одной кочки перепрыгивать на другую и хранить надежду, что удастся все-таки добраться до твердой почвы. Попробуем и мы вначале зацепиться за исследование важнейшего и первейшего вопроса для нашего исследования, что же есть сам человек, в том числе через исследование различных проблем его существования (что есть его жизнь, что есть его смерть, каково предназначение человека, каковы цели его жизни и, в конечном счете, смысл его жизни)? Начнем с этого, а ведь есть целый спектр и других не менее важных вопросов, о которых придется нам говорить: что значат для человека свобода и необходимость, драма и трагизм жизненных ситуаций, любовь и
ненависть, красота и безобразие, добро и зло, пространство и время, философская картина мира, бытие и ничто, Бог, в конечном счете? Всего этого и многого другого придется нам коснуться по ходу дела. Однако, приступим. (Большинство духов, - пока, на время, - дематериализуются, - некоторые остаются).
Часть I
Бытийная сущность человека
Собрание 1. О смысле жизни человека и человечества
(первая попытка трактовки) (Подмосковье, - все там же)
УЧАСТВУЮТ:
ВИКТОР - модератор, Эпикур, Локк, Декарт, Спиноза, Камю, св. Августин, Рационалист, Синтетист, Чайна.
ВИКТОР: И все же, предлагаю начать сегодня с важнейшего вопроса, (который рано или поздно возникает перед каждым человеком, независимо от степени развития его интеллекта, определяя, в конечном счете, мотивацию и эффективность его деятельности), о «смысле жизни человека и человечества». Конечно, очевидно, что каждый термин из этого словосочетания может явиться полем бесконечных словопрений. Поэтому в начале обсуждения (хотя бы в первом приближении) будем исходить из интуитивного их понимания, имеющегося у каждого. В дальнейшем, предполагаю, будет происходить уточнение понятий: что есть сам человек, человечество, что есть и какова сущность жизни вообще, как трактовать другие важнейшие философские проблемы. В конце пути исследования, надеюсь, вновь вернемся к этому первому из поставленных вопросов.
Итак, в чем смысл жизни человека и существует ли он? Правомочна ли вообще постановка вопроса о смысле жизни? Все это есть не только вопросы высокой теории, но и в высшей степени практические вопросы, так как предусматривают решение главным образом упомянутой этической проблематики: как должен жить человек на этой земле, чем руководствоваться. Прежде всего, отметим, что существуют две альтернативные точки зрения: 1. Никакого смысла жизни не существует. С этой позицией солидарны скептики, агностики разных времен. 2. Смысл жизни существует, - его действительно ищут и утверждают в различной форме философы (с позиций онтологии, теологии, космологии, гносеологии, психологии). Но конкретный четкий ответ, понятный каждому, как правило, отсутствует. Тогда опять возникает вопрос «так стоит ли искать?» Полезно, на мой взгляд, учитывать в этом отношении великолепную позицию И. Канта. Отвечая на вопрос, - «что человек может знать?», - он вновь и вновь утверждает наличие у человека неких глубинных трансцендентальных идей, - космологической (пример - «антиномии»), психологической (пример - «апории»),
теологической (идея «бога»), которые, «хотя и не дают положительного знания, однако, служат к упразднению дерзких и сужающих область разума утверждений материализма, натурализма, фатализма». (Я лично, господа, ощущаю в себе эту энергетику поиска и призываю всех вас следовать по этому пути). Однако, отмечу, что задача предельно усложняется, когда дополнительно накладывается проблема смыслов вербально-грамматических, проблема их истолкования. (Вспомним позднего Л. Витгенштейна: «Язык науки не имеет преимуществ перед языком магии, - значения слов трактуются всего лишь в терминах их употребления, исходя из контекста, а не как отношение к некой реальной сущности»; Ж. Делеза, - трактовку им «логики смысла», как выявление некой пограничной зоны между предложениями и вещами (чего-то вроде «улыбка без кота… пламя без свечи», - чудесные образы его персонажа «Алисы в стране чудес»). Будем иметь в виду и это.
Продвигаясь далее к большей конкретности, подчеркну, что вся затронутая проблематика сливается воедино, когда ставится вопрос о смысле жизни в этическом плане, когда человек задает себе вопрос: для чего я создан, существую, в чем мое предназначение? Рано или поздно перед каждым человеком могут возникнуть эти вопросы (и у молодого человека, и у человека старшего поколения, - особенно на финише этой жизни). И в поиске ответа часто присутствуют все упомянутые оттенки мысли. Сам же искомый ответ предопределяет решение другого, практического, вопроса: как я должен жить, что я должен делать в этой жизни? Отмечу при этом и то, что часто проблема смысла жизни подменяется иными вопросами, другими психологическими понятиями: в частности, о целях, которые человек ставит в своей жизни индивидуально. Понятие «цель» предполагает, однако, всего лишь ответы на вопросы: для чего человек конкретно действует (или бездействует) и почему это реализуется тем или иным способом? Оно предполагает достижение некоторого зримого результата, - к примеру, «обеспечение определенного уровня жизни для себя или своей семьи». Часто
также проблема смысла жизни подменяется вопросами о т. н. «мотивах-целях» разного уровня (термин известного психолога советских времен А. Н. Леонтьева). «Мотивы - цели» могут быть самыми разными: от улучшения, к примеру, благосостояния какой-либо социальной группы до попыток построения общества справедливости и благосостояния на всей земле и т. д. Если рассматривать постановку все более общих целей различными общественными, социальными организациями, то можно сказать, что, реализуя себя в «мотивах-целях», индивид всего лишь как бы вплетает свои конкретные действия и цели в более общую деятельность социальных групп. И это никогда не есть тот искомый подлинный смысл жизни, - всегда может быть выявлен достаточный релятивизм утверждаемых ценностей и смыслов. Поэтому в качестве главной предлагаю использовать идею уровневого подхода, имея в виду взаимосвязанность различных сфер бытия: мира чувственных восприятий, мира умопостигаемого и умосоздаваемого, мира трансцендентного. Две первые сферы были, как уже отмечено, общепризнаны в нашей российской действительности советского периода, а третья лишь сегодня, в
постсоветской России, все в большей мере входит в зону нашего анализа, ибо прямо связана с признанием существования некоего трансцендентного существа, а именно Бога-Творца (в разных языках употребляются различные его наименования: Бог-Отец, Год, Готт, Ягве, Аллах и т. д.).
Исходя из этого, и в поисках ответа на изначально сформулированный вопрос о смысле жизни человека, важно, на мой взгляд, вначале выделить две категории людей: верующих в существование Бога-Творца и не верящих в это (и те и другие существуют в нашей действительности). [Причем, договоримся, что понятие «Бог-Творец» не несет в нашем обсуждении смысла, придаваемого ему в каких-либо конкретных конфессиональных объединениях (требующих, в частности, соблюдения определенных обрядов и ритуалов поклонения).
Оно будет употребляться для обозначения некоего всеобщего трансцендентного начала, способного и творить миры, которое иной раз называют Космическим Разумом, Вселенским Разумом и т. п., т. е. тем, что является предметом свободного обсуждения философов).] Дело в том, что у людей, относящихся ко второй категории (начнем с нее, ибо таких довольно много), рассуждения о смысле жизни оказываются, по моему мнению, совершенно бессмысленными (хотя такие речи они и ведут достаточно часто, напуская на себя глубокомысленный вид). Если человек трактуется, как случайное порождение эволюционно-мутационных процессов, происходящих во Вселенной, то можно говорить, как уже было отмечено, лишь о целях, которые он ставит в своей жизни индивидуально; о «мотивах-целях» разного уровня каждого исторического периода, - если рассматривать их постановку различными общественными, социальными организациями. В какой-то степени можно признать, что пропаганда в СМИ может представить дело таким образом, будто речь действительно идет о смысле отдельных действий или даже о смысле какой-либо конкретной деятельности. Но при этом, на
мой взгляд, не дается ответа на главный вопрос о смысле жизни человека вообще: для чего, зачем человек живет на этой земле, в чем предназначение человека и существует ли оно? Почему? Да, потому, что для ответа на этот вопрос нужно взглянуть на себя, на окружающий мир как бы со стороны, выйти за пределы собственной телесной и психической организации, за пределы, поставленные восприятием наших органов чувств и даже мышления (ведь все это есть характеристики нашей специфической человеческой земной организации, которая, очевидно, является достаточно ограниченной во вселенском масштабе). И в этом вселенском плане можно ставить еще более общий вопрос о смысле жизни, как таковой. Поэтому, по моему мнению, смысл жизни человека (а может быть и смысл жизни на Земле вообще, - других форм жизни мы не знаем, - по крайней мере, пока) может быть привнесен (как, пожалуй, и сама жизнь) только извне, - от какой-то более высокой инстанции, - в частности, например, от Бога, Вселенского или Космического Разума, сотворившего этот мир и человека в нем. А если их существование не признается, то и разговоры о смысле жизни не
имеют смысла. (Само представление о существовании Бога выводится, в частности, как было отмечено, и из эволюционных размышлений вообще).
РАЦИОНАЛИСТ (наш современник - высокий, головастый, лобастый, голубые, слегка выпученные глаза, улыбчивый, - на голове большой шрам, - говорит, что удалили опухоль в мозгу): И, тем не менее, нельзя просто проигнорировать и оставить без более тщательного анализа позицию отождествления смыслов и целей, ибо эта позиция имеет глубокие корни в истории философии. Рассмотрим подробнее цели индивидов, соотносимые часто со смыслом их действий и даже жизни, так как с ними связаны и мотивы-цели (возможно, через анализ тех и других можно выйти на обнаружение какого-то общего их источника).
ВИКТОР: Земной человек современности есть существо, обладающее телесной и психической организацией (по поводу их взаимосвязи или радикального различия существуют разные точки зрения и это отдельная проблема). Поэтому в качестве целей его существования нередко признается достижение оптимума состояний души и тела. На этот счет можно согласиться с Эпикуром и Джоном Локком. При этом, по крайней мере пока, можно абстрагироваться от главной проблемы движущего начала человеческой деятельности. Эпикур, например, хотя и верит в существование богов, однако не считает, что они вмешиваются в управление человеческой жизнью (такая специфическая трактовка богов и позволяет некоторым зачислить его в категорию философов-материалистов).
ЭПИКУР:Да, боги существуют, но они не такие, какими их полагает толпа, - мнение об активном участии богов в человеческой жизни противоречит представлению о боге, как о существе бессмертном и блаженном.
РАЦИОНАЛИСТ: Также и Локк, верящий в существование мира сверхъестественного, твердо, как и многие другие английские философы Нового времени, разделяет, в связи с этим, изучение конечных и действующих причин. Таким образом, в определенной степени упрощается как бы задача исследователей и вносится соответствующий дополнительный импульс в развитие науки.
ЭПИКУР:Что же касается человека, то конечная цель его жизни - телесное здоровье и духовная безмятежность, - ведь все, к чему мы стремимся, это не иметь ни боли, ни тревоги.
ЛОКК; Здоровый дух в здоровом теле - вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире, - кто обладает и тем и другим, тому остается желать немногого, а кто лишен хотя бы одного, тому в малой степени может компенсировать это что бы то ни было иное. Сила тела состоит главным образом в способности переносить лишения. Точно также обстоит дело и с душой.
ВИКТОР: Да, действительно, жизненный опыт каждого индивида доказывает, что для ощущения счастья пребывания в этом мире необходимо и телесное и духовное здоровье, и соответствующая сила. В сфере психики традиционно выделяются области чувства, разума, воли и соответствующие целевые влечения, потребности, желания, стремления (осознанные и бессознательные). Конечно, они тесно связаны с телесными физиологическими состояниями и физическими движениями тела. Их удовлетворение или неудовлетворение можно связать с чувством удовольствия, наслаждения (а высшая степень его понимается часто как счастье), либо неудовольствия и даже страдания. И человек, и общественные группы ставят в связи с этим соответствующие цели, а общественная пропаганда может представить эти цели, уже и как смысл жизни и деятельности человека и социальных групп, хотя вопросов и сложностей понимания возникает при этом немало.
ЭПИКУР:Действительно, порой и на благо мы смотрим, как на зло, и, напротив, - на зло, как на благо. Следует выделять наслаждение в покое (безмятежность и безболезненность) и в движении (радость и удовольствие). Наслаждения духовные также следует отличать от телесных, - они сильнее и больше, чем телесные. Точно так же и наихудшей я считаю душевную боль, так как тело мучится лишь бурями настоящего, а душа - и прошлого, и настоящего, и будущего.
ЛОКК; Великий принцип и основа всякой добродетели и достоинства заключается в том, чтобы человек был способен отказаться от своих желаний, чтобы он был способен поступать даже вопреки своим наклонностям и следовать исключительно тому, что указывает разум как самое лучшее, хотя бы непосредственное желание и влекло его в другую сторону. Суть не в том, испытываете или не испытываете вы самих влечений, а в способности управлять ими и отказываться от них, если требуется. Поэтому я считаю в высшей степени важным тщательно заботиться о разуме, чтобы он мог правильно вести человека в поисках знания и в самих актах суждения. Способность управлять разумом, распоряжаться мыслями - наиболее благоприятствует усовершенствованию знания и облегчению жизни, выполнению будничных дел. Но это как идеал. В то же время нет ничего более непокорного и менее поддающегося управлению, чем наши мысли. В частности, исследуя влияние на разум эмоций, мы видим, что предметы, навязываемые нашим мыслям какими-либо из наших страстей, властно завладевают нашими умами, вызывая различные чувства: любовь, страх, гнев, горе и т. п. В
связи с этим, я не знаю иного способа освободить ум, как путем укрощения страстей или уравновешивания их другими, что достигается изучением и знакомством со страстями.
ВИКТОР: Итак, проблема приобретает психологический оттенок.
ДЕКАРТ:Да, - все это страсти. Ошибка многих мыслителей как раз в том, что функции души они не отличают от функций тела. Страсти возникают от тела и могут оказывать на человека и позитивное и негативное влияние. Позитивное назначение всех страстей в том, что они настраивают душу желать того, что природа преподносит нам таким образом, как полезное, и избегать вредного. Но чувства могут обмануть и тогда возникает борьба между низшей частью души (чувствующей) и ее высшей частью (разумной) или же между естественными вожделениями и волей. Совмещение влияний души (при помощи воли) и тела (посредством животных духов) осуществляется в шишковидной железе, - маленькой железе в центре мозга. Самые слабые души те, воля которых не заставляет себя следовать определенным суждениям, а позволяет попеременно увлекать себя страстям, часто противоположным, что порабощает душу и делает ее несчастной. Но нет души настолько слабой, чтобы при хорошем руководстве разума она не могла приобрести полной власти над страстями. В то же время в целом от страстей зависит все благо и все зло в этой жизни. Конечно, у души могут быть
особые удовольствия, но что касается тех, которые у нее общи с телом, то они зависят исключительно от страстей. Поэтому те люди, кого особенно волнуют страсти, могут насладиться жизнью в наибольшей мере. И мудрость больше всего полезна тем, что она учит властвовать над своими страстями и умело ими распоряжаться, чтобы можно было легко перенести причиненное их влиянием зло и даже извлечь радость.
ЭПИКУР: Итак, что же составляет наше счастье? Философия не служит никакой иной цели, кроме как воспитанию безмятежности духа через твердую уверенность в главных вопросах, - о богах, о жизни и смерти. Да, боги существуют, но они не участвуют в жизни человека. Смерть не имеет к нам никакого отношения: пока мы живы, ее нет, а когда она приходит, то нас уже нет. Наслаждения, повторю, есть конечная цель нашей жизни, как свобода от страданий тела и от смятений души. Все сказанное и дает ответ на поставленный вопрос.
ВИКТОР: На Эпикура было множество нападок при жизни: обвиняли и в разврате, и в чревоугодии, и в плагиате. Исходя из этого эпикурейский образ жизни, эпикурейская философия часто толкуются превратно. Однако есть и иные свидетельства о том, что жизнь его была скромна и неприхотлива, в духе собственного учения, в котором мы видим четкие указания на то, как должен жить человек, что для него является добром и злом в этой жизни. Но не будем ворошить прошлое, - отметим лишь, что в качестве зла им трактуются страдания тела и смятение в душе, если разум не находит этому оправдания. Таким образом, и утверждается так называемая чувственногедонистическая этика. В то же время, и тогда и в дальнейшем, появлялись попытки либо оспорить эти рекомендации, либо принять их лишь частично.
СПИНОЗА:Опыт научил меня, что все встречающееся в повседневной жизни суетно и пусто. Я увидел, что все, чего я опасался, содержит в себе добро и зло лишь постольку, поскольку этим тревожится дух. То, что обычно считается у людей за высшее благо сводится к следующему: богатству, славе, любострастию. Все это есть то, к чему стремится толпа, и оно не только не дает никакого средства для сохранения нашего бытия, но даже препятствует ему, оказываясь нередко причиной гибели тех, кто имеет это в своей власти, - и всегда, причиной гибели тех, кто сам находится во власти этого.
ВИКТОР: Как видим, вновь появляется проблема гибели, смерти человека, которая требует дополнительного осмысления. Кстати, именно Эпикуру принадлежит и оригинальная трактовка наихудшего зла для человека, а именно смерти, вообще, по его мнению, снимающая эту проблему.
ЭПИКУР:Привыкай думать, что смерть для нас ничто: ведь все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения. И нет ничего страшного в жизни тому, кто понял, что нет ничего страшного в не жизни. Таким образом, самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения. Мудрец не уклоняется от жизни и не боится «не жизни».
СИНТЕТИСТ (Визуально физически, - некая смесь Сократа, бога Пана, сатира. Старый, мрачный, темный лицом, отяжелевший от времени, от выпитого и съеденного): Господа, но опять возникает вереница вопросов. По Эпикуру, когда смерть приходит, то нас уже нет. Что это означает? Вот наше тело (сосуд, формируемый генами, социальным опытом, но наполняемый при рождении и каким-либо духом). Оно лежит бездыханное. Его покинул животворящий дух. Но куда он удалился? Если он бессмертный, то где и как он будет существовать? Да и что означает «смерть тела»? Только то, что нарушены определенные условия (физические и физиологические) для существования духа человека в этом теле и он покинул его по этой причине. Но в самом-то теле продолжаются жизненные процессы: оно разлагается, растут ногти и волосы. На уровне продуктов разложения, гниения жизнь продолжается через червей, микробов, бактерий, в конгломерат которых трансформируется целостное человеческое тело. Они тоже живые, т. е. обладают своей собственной душой. (Где-то в Италии есть музей, в котором показаны на муляжах все стадии разложения по времени человеческого
тела).
Итак, возможно, дух покидает телесную оболочку с неясной дальнейшей собственной судьбой. А что происходит далее? Существуют теории метемпсихоза (переселение души в тело другого человека), - но возникают вопросы, когда, в какой момент это происходит, - в момент зачатия, рождения? Существуют теории реинкарнации (переселение души в растение, животное, микроб, бактерию, в так называемые неодушевленные тела и предметы). Опять вопросы, куда она переселяется, - в их споры, сперму, в иные физические или молекулярные образования? Но ведь там уже есть собственная душа, - происходит поглощение, слияние душ? (Существуют ли вообще неодушевленные тела и предметы? Скорее - нет. Телесность в целом как бы растворяется в духовном, жизненном). Также и с человеком, в частности. Если в «теле-приемнике» душа уже есть, то куда вселяется новая, - в сперму мужчины, в яйцо женщины? И каким образом, кем выбирается «тело-матка»? Чей это проект? При оплодотворении, - души сливаются или одна поглощает другую, - каким образом? Возможно, также, что душа человека после его смерти вначале распадается на некие «дхармы» (есть и
такая теория), которые впоследствии образуют какую-то новую душу (добавляясь к уже существующей через сперму, споры, яйца, через атмосферу земли, как некий фермент, либо формируясь и накапливаясь, независимо и отдельно, в одной из субстанций Земли, к примеру). Существует какой-то духовный формирующий цемент, виртуальная модель нового конкретного духа? А возможно, душа целиком или частично остается, клонируется, в продуктах разложения тела, - они дают жизнь другим растениям, животным, через пищу попадают и в человека. Происходит своего рода круговорот (в природе, во Вселенной) и бессмертных душ. Это, кстати, говорит в пользу обычая захоронения в землю тела, а не в пользу его сжигания. Хотя, кто знает, что происходит с клонированной душой при сжигании? Как этот круговорот связан с теорией кармы? Кто управляет, направляет эти процессы или они происходят стихийно? (Платон, кстати, многое в этом отношении стремился объяснить и объяснил. Он как бы «сшивает» теории, ему известные, хотя иной раз и грубо, на уровне мифов). В целом, отметим, что именно при анализе проблемы смерти появляются дополнительные
аспекты и, прежде всего, связанные с этической проблематикой жизни. (Эпикур, на мой взгляд, иной раз противоречит себе, своей философии чувственного гедонизма, утверждая, по сути дела, точку зрения стоицизма). И особенно для атеистов.
КАМЮ: Смерть кладет конец всем играм и есть единственная конечная реальность. Иллюзии исчезают перед лицом смерти. Не остается ничего, кроме безразличия к будущему и желания интенсивно исчерпать все, что дано. Вера в смысл жизни всегда предполагает шкалу моральных ценностей, вера в абсурд, - прямо противоположное, - никаких ценностей. В счет идет уже не лучшая, а долгая жизнь. Ценностные суждения устраняются, уступая суждениям фактическим. Такую жизнь считают несовместимой с правилами чести, но «подлинная честность требует в этом случае бесчестия», - так оправдывает себя человек абсурда. Мораль и шкала ценностей получают для него некий смысл только в связи с количеством и разнообразием накопленного опыта, иерархия ценностей меняется вместе с изменением опыта. Абсурд доказывает равноценность последствий всех и любых действий. Выявляется бесполезность угрызений совести, - основной тезис абсурдного человека «все дозволено», ведущий, в конечном счете, и к преступлению. Из осознания абсурда следует отрицание человеком всех этических норм, - единственной ценностью признается только ясность мышления и
полнота переживания. Абсурд нужно максимально полно пережить. Ключом к ускользающему смыслу мира оказывается, в какой-то степени, бунт против догм, против несправедливости смертного человеческого удела. Но последовательно проводимая позиция бунта ведет и к убийству человека человеком, в конечном счете, т. е. опять-таки к отрицанию самой жизни. 20 век оказывается перед лицом тоталитарных идеологий, служащих оправданием уже и массового убийства.
ВИКТОР:По сути дела Камю критикует, в конечном счете, чувственно-гедонистическую мораль человека абсурда, ведущую, при последовательном следовании ей, и к уничтожению других людей.
Итак, мы возвратились вновь к вопросу о смысле жизни, который рано или поздно возникает перед каждым человеком, независимо от степени развития его интеллекта. В чем смысл жизни человека и существует ли он? Правомочна ли вообще постановка вопроса о смысле жизни? Все это не только вопросы высокой теории, но и в высшей степени практические вопросы, так как предусматривают решение главным образом упомянутой этической проблематики: как должен жить человек на этой земле, чем руководствоваться. Существует мнение, что «смысл жизни в самой жизни». («Ты еси» - написано на фронтоне храма Аполлона в Дельфах, что и отражает утверждение этого тезиса, по свидетельству и мнению Викентия Вересаева). Но какая жизнь имеется в виду? Любая, независимо от моральных принципов? Просто выживание, несмотря ни на что? Даже в ситуации абсурда? Именно об этом размышляет Камю, не соглашаясь принять эту позицию и, тем не менее, затрудняясь ее опровергнуть. Тем более, с такой трактовкой проблемы смысла не соглашаются представители первой (из ранее упомянутых двух групп, на которые мы поделили все человечество) и гораздо более
многочисленной из этих групп, верящие в существование Бога. Они ищут смысл у более высокой инстанции, - у Бога, сотворившего этот мир и человека в нем. Смысл, по их мнению, может быть привнесен только оттуда, - там определено предназначение человека. Кстати, так считает, в конечном счете, и Камю, ссылаясь на Федора Достоевского. (Хотя и сам Ф.М. в этом отношении далеко неоднозначен). Но каков этот смысл, для чего сотворен человек и для чего он живет? Спиноза вновь возвращает нас к трактовке смысла жизни в его наиболее общей формулировке.
СПИНОЗА:Как же жить человеку? Только любовь к вещи вечной и бесконечной питает дух радостью. Что же это за вещь? Исследование добра и зла, смысла жизни позволяет провозгласить, что высшее благо для души есть познание Бога и высочайшая добродетель - познавать его. Но Бог - это природа, вся совокупность вещей во Вселенной. Поэтому истинная добродетель есть не что иное, как жизнь по одному только руководству разума, ибо душа человеческая есть частица бесконечного разума. (Так утверждали еще и стоики). И так как стремление к самосохранению есть первое и единственное основание жизни, то действовать абсолютно по добродетели есть не что иное, как действовать, жить, сохранять свое существование по руководству разума на основании стремления к собственной пользе. Никто не пренебрегает влечением к собственной пользе, т. е. к добру, и стремится избежать обратного, т. е. зла. Под добродетелью разумеется деятельность в соответствии с самой сущностью или природой человека. Основание же добродетели составляет стремление сохранить собственное существование и счастье состоит в том, что человек, руководствуясь
разумом, может сохранить его.
ВИКТОР:Похоже, Спиноза принимает и развивает суждения Эпикура. При этом опять слышится тезис: смысл жизни в самой жизни и опять это мало что проясняет. Более того, превозносятся эгоистические устремления человека. Кроме того, провозглашение познания в качестве высшего блага и смысла жизни вроде бы противоречит и самим Божественным установлениям (по крайней мере, с позиции Ветхого Завета). Ведь еще в период творения Бог запретил человеку вкушать плоды Древа познания. А когда человек нарушил этот единственный запрет, то это действие было признано греховным и человек (в том числе и все последующие поколения) за этот грех был наказан смертью (через проявление ограниченности и конечности индивидуальной жизни). Причем не надо забывать, что грех этот был совершен по наущению антипода Бога. Тогда возникает вопрос, неужели Древо познания было создано с единственной целью испытать человека, его послушность Богу? Трудный вопрос. Ведь если Бог создал человека, то он мог его создать и всецело послушным воле Творца. Или не мог? Проблема! Ясно лишь одно, - что бы ни говорили философы и представители религий,
человек боится смерти, как наивысшего зла, и всеми силами стремится продлить свое земное существование. Физическое небытие, утрата навсегда общения с любимыми родными и близкими, - пугает в наибольшей степени.
СВ. АВГУСТИН:Смертность тела, безусловно, закономерна. Поэтому естественная печаль должна сопровождаться философским осмыслением этого факта. Всякая душа, скованная любовью к тому, что смертно, - разрывается, теряя, и только потом понимает, в чем ее несчастье. Она несчастна была еще и до потери своей, полюбив смертное существо так, словно оно не подлежало смерти. Прекрасное родится и умирает, не всегда доживает до старости, но гибнет всегда. Таков предел, положенный Богом всем вещам на земле, потому что они только части целого, существующие не одновременно, - уходя и сменяя друг друга, они, как актеры, разыгрывают всю цельную пьесу, в которой им даны отдельные роли (то же, кстати, происходит в нашей речи, которая не будет целой, если каждое слово, отзвучав в своей роли, не исчезнет, уступив свое место другому). В этом мире негде отдохнуть, ибо все в нем безостановочно убегает. Я - земля, идущая в землю.
ВИКТОР:Начинает звучать проблема времени, но о ней мы поговорим несколько позже.
ЧАЙНА (современный китаевед, - крупный, малоподвижный, «с телом носорога и головой льва», тяжелые складки лица, черноволосый, нависшие брови, глаза слегка выпученные, вислые усы, борода, толстые губы растянуты в доброй улыбке, заячьи зубы, - прямо оживший Конфуций): Бытие неизбежно имеет конец, но смысл бытия - неисчерпаем.
ВИКТОР:Итак, мы видим, что в течение сотен и тысяч лет человек в лице его лучших интеллектуальных представителей ищет ответы на вопрос о смысле человеческой жизни. И все-таки, все-таки… как же жить человеку? Продолжим и мы на наших симпозиумах и собраниях попытки анализа этих поисков и их практической значимости.
УИЛЬЯМ ШЕКСПИР
LIFE, S PHILOSOPHY - «ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ»
(ИЛИ «ЖИЗНЬ, КАК ЕЕ ТРАКТУЕТ ФИЛОСОФ»)
To-morrow, and To-morrow, and To-morrow,
Creeps in this petty pace from day to day,
To the last syllable of recorded time;
And all our yesterdays have lighted fools
The way to dusty death.
Out, out, brief candle!
Мы все откладываем на завтра, -
говорим «завтра, завтра, завтра», -
И тащимся по жизни мелкими шажками, день за днем.
Под шорох исчезающего времени.
И все наши «вчера» выглядят глупо
Перед неизбежностью смерти…
Уходим, уходим, - гасите свечи!
Life, s but a walking shadow, a poor player
That struts and frets his hour upon the stage
And then is heard no more; it is a tale
Told by an idiot, full of sound and fury,
Signifying nothing.
Жизнь подобна мельканию теней.
И еще напоминает зрелище,
Когда бедный актер выступает
на сцене напыщенно и вызывающе,
Но его никто уже больше не слушает.
И еще все это подобно истории,
Рассказываемой идиотом, полной звуков и ярости.
Не значащая ничего!
Macbeth, Act 5, Sc. 5. Макбет, акт 5, сцена 5. (пер. Дружинина В. Ф.)
Собрание 2. Что есть человек?!
(Греция)
Мыс Сунион. Скалистый обрыв и пропасть Эгея. Храм Посейдона. Последний луч солнца блеснул из-за моря. Быстро сгущалась тьма. И материализовывались знакомые лица, и подходили, и рассаживались кругом. В наступившей черной тьме слились и море, и небо, и суша. Лишь поблескивали огоньки монастырей на вершине горы Афон в Халкидиках, с вершин скалистых столбов Метеории. Таинственно мерцал золотой силуэт богини Афины с Акрополя. С Олимпа доносился шум пирующих богов, а в Дельфах сонное бормотание Кастальского источника, где умывались божественные музы с горы Парнас, смешивалось с шелестом листвы священной рощи Аполлона. Говорили…
УЧАСТВУЮТ:
Виктор - модератор, говорят: Синтетист, Рационалист, Швейцер А., Учитель йоги; слушают классики: Аристотель, Бергсон А., Бердяев Н. А., Бальмонт К. Д., Бубер М., Гадамер Г., Гегель Г. В.Ф., Гераклит, Гесиод, Гоббс Т., Гуссерль Э., Декарт Р., Зедльмайер Г., Витгенштейн Л., Камю А., Кант И., Конфуций, Кьеркегор С., Лейбниц Г., Лессинг Г., Локк Д., Лукреций Кар, Макиавелли Н., Мальро А., Маритен Ж., Маркс К., Ницше Ф., Платон, Плотин, Пушкин А. С., Сартр Ж. П., св. Августин, Соловьев В. С., Спиноза Б., Тейяр де Шарден П., Фрейд З., Хайдеггер М., Хлебников В., Цветаева М. И., Шелли П. Б., Шеллинг Ф., Шиллер Ф., Шпенглер О., Эмпедокл, Эпикур, Энгельс Ф., Юнг К., Ясперс К.
ВИКТОР: Приступим к исследованию проблемы, заявленной как концептуально главная, - к проблеме «человека», его сущности. Пожалуй, это просто даже необходимо при разработке идеальной модели социума. Ведь человек - это элемент, кирпичик социума, определяющий в большой степени его устойчивость, конструкционную прочность и сам характер этого сооружения (может быть даже соотносимо с самим Творцом).
Итак, «Что есть человек?». Заявленная тема не предполагает однозначного ответа, - она предполагает, как всегда, в философии, всего лишь поиски ответа. На первый взгляд, ответ кажется очень простым в данном случае: его мы находим при взгляде на самого себя (я смотрю на самого себя в зеркало, я анализирую свои поступки, свои мысли, эмоции). Но уже в этом случае постепенно нарастает ощущение сложности. Оно усиливается при анализе впечатлений от других людей, с которыми мы соприкасаемся непосредственно, - их поступков, мыслей и переживаний в различных сферах и ситуациях жизни. Более того, мы находим много образов других людей в различных памятниках культуры: в искусстве (живопись, литература, скульптура, прежде всего), в науке и религии, в истории и современности. Мы анализируем их деяния, их личности, изучаем размышления о человеке творцов этих и иных произведений (к примеру, в искусстве музыки, архитектуры и т. п.). И все оказывается очень непросто. В конечном счете, представители гуманитарных наук, - философы, прежде всего, - синтезируя эти данные и разные мнения, показывают нам всю сложность
ответа на этот кажущийся простым вопрос. Она звучит уже в знаменитом вопросе Сократа (как раз в такой формулировке «что есть человек?»), - и в его призыве «познай самого себя», и в его («мудрейшего среди эллинов», как назвал его дельфийский оракул, по свидетельству древнегреческого мифа) сентенции, резюме: «я знаю, что ничего не знаю». (Могут сказать: Сократ жил в 5 в.д.н. э., а что сейчас? Приведу, как возможный ответ, высказывание А. Эйнштейна в 20 в.: «Как много мы знаем и как мало мы понимаем»). Масштаб сложности становится очевиден (с чем бы мы ни соприкоснулись в этом мире) и через ответ другого древнего грека Протагора на этот вопрос: «Человек есть мера всех вещей». В общем, великие мыслители всех времен пытались давать свой ответ на этот вопрос. В частности, И. Кант переформулировал его через три других вопроса и соответствующие ответы: 1. Что я могу знать? (ответ в фундаментальном сочинении «Критика чистого разума», - рассматриваются вопросы гносеологии). 2. Что я должен делать? («Критика практического разума», - этика). 3. На что я могу надеяться? («Критика способности суждения», -
телеология и эстетика). Отвечая на эти три вопроса, важнейшие в трактовке человека, мы, по его мнению, и даем ответ на главный вопрос «что есть человек».
Пойдем далее. Итак, «что же есть человек?». Для большинства обычных людей, не желающих влезать в философские дебри, очевидно, что здесь, как всегда, наука спорит с религией, прежде всего. Главные вопросы спора: загадка антропосоциогенеза (происхождения человека и общества) и соотнесение природного (биологического) и социального начала в человеке. Изначально существует версия божественного сотворения человека. Это широко известные мифы древней Греции, труды знаменитых греческих философов (к примеру, Платона), священные книги древних иудеев, древних христиан, древней Индии, Китая, Персии, мусульманские первоисточники и другие. (Кстати, когда мы говорим о Боге, то нельзя не заметить и роль его антипода, - и в этом процессе и в дальнейшей эволюции человека. Это подчеркивается и в текстах священных книг, и в творчестве философов, священнослужителей, деятелей искусства различных времен: Августин Аврелий, Фома Аквинский, И. Босх, А. Дюрер, Ф. Гойя, Ф. Достоевский и другие). Ветхий Завет называет Адама первым человеком на Земле, - древнеазиатские источники утверждают иное (древнеперсидская Авеста,
древнеиндийские Веды и Упанишады, древнекитайские эпосы, древнеегипетские тексты). Елена Петровна Блаватская, замечательный русский философ, незаслуженно забытый сегодня, проведя углубленный поисковый анализ и синтез сохранившихся в истории знаний, создает концепцию последовательного творения на земле различных человеческих (или предчеловеческих) рас: (гипербореи, лемуры, атланты), как этапов творения, среди которых адамическая раса является на сегодня лишь последней («Тайная Доктрина»).
Рационалист: Однако, существует также огромный массив данных современной науки (палеоантропологии). Находят простейшие орудия труда (приспособления для охоты, прежде всего), а рядом кости тех существ, которые ими пользовались. Они получают соответствующие названия, как предки современного человека: синантропы, питенкантропы, африкантропы, австралопитеки. Имеются сообщения о неких «седиба» из Южной Африки с возрастом останков около 2 млн. лет, - в целом, предполагается, что весь процесс этой эволюции (вплоть до появления человека современного) шел около 3,5 млн. лет. Созданы теоретические концепции о происхождении человека, выделяющие наиболее характерные для него качества и определяющие его как: хомо сапиенс (человек разумный), хомо еректус (прямоходящий), хомо фабер (трудовой), хомо хабилис (человек способный, - прежде всего, к творчеству). Все это позволяет маркировать по времени становление и развитие человека в рамках общей научной материалистической эволюционной теории (от обезьяны до современного человека). Но остается главный вопрос: это процесс все-таки самопроизвольный, естественный, или
целенаправленно формируемый (каким-то, к примеру, высшим разумом), т. е. сверхъестественный? В нашей стране была популярна трудовая гипотеза Ф. Энгельса («Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека»), - до него об этом писал ученый
США Бен. Франклин (18 в.), а еще - знаменитый Чарлз Дарвин («Происхождение видов»). Анализировались вопросы: становление человека через труд и развитие руки, прямохождение, социальное взаимодействие, развитие сознания, языка. С этими вопросами связаны и темы формирования различных социальных образований, отношений между полами, появления моральных императивов, табу, постулатов различного рода. Утвердилась гипотеза неолитической революции (8 тыс. л.д.н. э.), - переход от собирательства и охоты к земледелию, скотоводству, ремеслу (т. н. производительному жизнеобеспечению). Существуют теории эндогамии, экзогамии, агамии, в которых анализируется роль женщины в развитии общественных отношений. Так ли уж противоречат религии эти концепции? Думаю, что нет (Ч. Дарвин, к примеру, всегда оставался верующим человеком). Целенаправленный синтез данных науки и религиозно - мифологических взглядов уже в 20 в. попытался осуществить французский ученый - палеоантрополог и священнослужитель (католик-иезуит) П. Тейяр де Шарден («Феномен человека: преджизнь, жизнь, мысль, сверхжизнь»). Такая тенденция синтеза данных
науки и религии становится особенно рельефной и необходимой, на мой взгляд, при анализе соотнесения природного и социального начала в человеке. Рассмотрим подробнее и этот вопрос.
СИНТЕТИСТ: Что есть человек? Человек есть дух, облеченный плотью. Можно сказать и так: человек - это логос, воплощенный в телесности. Плоть на 80 % состоит из телесной воды. Во сне дух, возможно, временно покидает плоть, в смерти - то же самое, но навсегда. (Пока мы не говорим о различении духа и души, что, в общем-то, необходимо). В целом, человека следует рассматривать, как комплекс, - тело, душа, дух. Что касается телесности, то этот вопрос, естественно, наиболее изучен наукой (физический, химический, физиологический состав). Современная наука утверждает также, что тело человека запроектировано и строится его генетическим аппаратом и каждый человек уникален по набору генов (наука генетика изучает т. н. «генотип», как некий управляющий центр в теле человека, - при этом здесь остается много вопросов).
Виктор: В человеке, который рождается из чрева матери, мы различаем, прежде всего, тело и его жизнеспособность, жизненность. Последнее есть как раз то, что называют «одушевленность», - наличие души (психэ), психики. Она присутствует у любого т. н. живого существа (животное, насекомое, растение). Об этом пишет Аристотель (знаменитая работа «О душе», 4 в.д.н. э.). И это уже сфера бестелесного, хотя некоторая связь с телом существует (об этом тоже написал великий греческий философ и наука психофизиология занимается этим). При этом возникает вопрос: тело следует рассматривать всего лишь как оболочку души, объект управления, либо связь между ними содержательная, субстанциальная? Более того, к душевному содержанию у человека добавляется то, что отличает человека от всех других известных нам живых существ, а именно духовное его наполнение, дух (разум, начала нравственности, эстетические критерии, сознательное целеполагание). Откуда это: от бога или его антипода, или всего понемногу от них обоих; либо от социума, в котором также, кстати, могут существовать некие наследуемые прафеномены от прародителей (от
которых и начинают отсчитывать историю рода человеческого)? Это т. н. «архетипы» по З. Фрейду и К. Юнгу, также использующим религиозно-мифологические начала при их трактовке.
СИНТЕТИСТ: Но есть и более сложная проблема в трактовке сущности человека. В частности, существует, как основная, точка зрения, что дух (или душа?) после физической смерти тела не распадается, а полностью целенаправленно переселяется в другое тело при рождении того. Причем с младенчества осознанно в нем пребывает, управляя становлением и развитием тела и личности (учение древних индийцев о карме предполагает такую способность, определяя и соответствующую траекторию каждой конкретной жизни, которая сформирована в предыдущей жизни, - ее душа помнит, не осознавая это). Чаще все же предполагается, что перевоплощение вроде бы случайно, - применяют выражение «судьба», - при этом имеют в виду, что в процесс вмешивается нечто более могучее и общее, нежели даже Бог-Творец (т. н. «апейрон», - хочу напомнить, что «апейрон» - термин древнего грека Анаксимандра, который трактует его, как некий конгломерат миров и творящих их богов). Однако есть и иной, уже упомянутый, взгляд: дух распадается на некие «дхармы» после смерти физического тела и потом из этих дхарм формируется новая духовная целостность. Каким
образом? Допустим, Творцом. Но для чего? Не есть ли это результат опять-таки воздействий более мощных, например, от «апейрона», отменяющих закон кармы от Творца? Есть и такая теория (санкхья-брахманизм): при умирании живого тела, - перед распадом физического тела, - отделяется тело эфирное (комбинация души и духа). Через некоторое время душа и дух также разделяются: душа - носитель генотипа, дух - носитель кармы. Карма формируется в духе в течение физической, земной жизни тела. Она-то и влечет дух к новой, уже существующей в эфирном пространстве, душе (карма выбирает ее по каким-то предданным признакам?!). Они соединяются, появляется новое эфирное тело (новая комбинация души и духа), они внедряются в новое физическое тело (именно в сперму, ибо яйцо - нейтральная среда) и начинается формирование нового физического тела по генотипу новой души (другой человек, животное, растение, насекомое и т. п., вплоть до так называемого неживого предмета). Отделенная первичная душа также обретает себе нового духа, создавая душевно-духовную основу уже для иной телесности. Очевидно, что множество вопросов и тайн
существует для нашего обдумывания и обсуждения.
ВИКТОР: Можно попытаться заглянуть и еще глубже. Итак, душа - это жизнь, как было отмечено. («Энтелехия» по терминологии Аристотеля). Вообще любое живое существо на земле, - тело и душа. Только человек есть комплекс «тело - душа - дух». Однако, пойдем далее. Что касается человека, его сущности, то, в любом случае, можно представить, что есть некое ядро, как материальная основа персоны-личности, и есть иерархия душевно-духовных сфер вокруг него, как неких идеальных обертонов (бесконечность простирается вглубь, «в конечном светится бесконечное», - Гегель). Человек, созданный Творцом из подобного субстанциально-идеального материала, наделяется соответствующими качествами, (органами чувств, мышлением), которые позволяют ему воспринимать этот мир, как то, что принято называть материальной, чувственно воспринимаемой природой (первая природа), и строить на этой основе вторую природу (культуру, цивилизации), также воспринимая ее как материальную (пространство и время следует трактовать в этом случае, как формы чувствования, когда именно слово, «логос» от Бога, делает невидимое видимым). Но пространство и
время есть также форма существования материи, природы, которая, как и человек, создана Творцом на соответствующей идеальной основе. Об этом мы также еще будем говорить подробнее несколько позже.
СИНТЕТИСТ: Кровь в теле животного - это тоже душа. (По крайней мере, согласно священных книг некоторых мировых религий, - Ветхий Завет, Коран). Живые организмы - тело, наполненное кровью (душа в мешке, - форма «мешка - тела» формируется геном в развитии).
Генотип - ген создается Творцом. В тело вливается и душа, как некая доза специфической субстанции космической жизни, как кровь. Последняя и есть жидкая среда с красными и белыми кровяными тельцами, количество и соотношение которых, по сути дела, отображает вновь воздействие Творца, формируя облик расы, этноса, нации, отдельного человека, живой особи. (Четыре группы крови, резус фактор - как раз и соотносятся с их характеристиками, - цвет кожи, форма и цвет волосяного покрова, черепа и т. п.). Зачем созданы расы? Это также большой вопрос. (Как один из возможных ответов: разнообразие, - как фактор выживания, приспособления к внешней среде). Кровь, как частично материализованная душа (физиологически она связана с телом), формируется геном также частично. Запрет крови в пищу (Ветхий Завет, Коран) может быть связан с недопущением Творцом возможности незапланированного им изменения души или даже генотипа? Особенно через влияние душ от животных. Но возникает вопрос: в поедаемом нами мясе животных всегда остается кровь. Может быть, поэтому и существует рекомендация вегетарианского образа питания? Но ведь,
с другой стороны, душа в некотором роде есть и в бескровном, вроде бы, растении (хотя, может быть, функцию крови там выполняет сок растения). По крайней мере, вегетарианцы убеждены, что овощи, фрукты влияют на человека положительно, а мясо - отрицательно (может быть вследствие каких-то особых специфических качеств сока-крови).
ВИКТОР: Генетическая уникальность каждого человека усиливается уникальным жизненным его опытом (набором физических и социальных условий его существования). Это с одной стороны. Но, с другой стороны, существуют устойчивые биологические признаки рода «хомо», характерные для многих людей какой-либо большой группы, отличающие ее от людей другой большой группы, среди которых можно выделить особо признаки т. н. расы и половых различий. В чем причина этих различий? Существуют, в частности, различные «расовые теории»: Е. П. Блаватская утверждает изначальное творение различных рас (физически различных по цвету кожи, росту, специфике волосяного покрова, психическим свойствам) различными Творцами; популярна также материалистическая теория адаптации человека к условиям обитания; некоторые теории утверждают определяющее влияние социального опыта (породившие, кстати, расистские теории, негативно истолковываемые: Г. Спенсер - «отец эволюционной психологии», Ф. Энгельс, Д. Гальтон). Однако, сегодня вряд ли можно говорить о «чистоте» какой-либо расы в условиях интенсивного всемирного перемешивания генотипов и, тем
более, искать здесь какие-то политические дивиденты (хотя вопрос происхождения рас остается). Половые различия - также арена конфронтации науки, религии, мифов, политики (в частности, имеются различные феминистские движения, - борьба за равноправие с одновременным утверждением уникальности женщин и их социальной и биологической роли в человеческой жизни). Есть ли основания для такой борьбы? Сомнительно. Напомню теории андрогинов Платона, В. Соловьева, размышления о садизме-мазохизме З. Фрейда (утверждающие некую природную телесную общность женщин и мужчин). В связи с этим отмечу, что не зря сегодня получили популярность термины «гендер, гендерность», выражающие по сути дела духовную (социальную, как следствие) мужественность (мускулинность) либо женственность (фемининность), присутствующую в духовном мире, как мужчины, так и женщины. Интересно все же, в плане политическом и социологическом, выглядит сравнение исследований социального положения женщин в западном мире и в мусульманском мире, - выявляется традиционное радикальное различие. И в этом факте тоже скрыт некий вопрос.
Подводя некий промежуточный итог, можно говорить о наличии двух видов теорий возникновения и развития общества: т. н. биологизаторских и социологизаторских (и те и другие являются материалистическими и довольно однобокими, так как при этом абсолютизируется то или иное начало). Причем и те и другие претендуют на некую научность, но довольно вульгарны (есть и наука, но и много псевдонаучных спекуляций). К первым можно отнести социал-дарвинизм, когда предполагается, что общественные формы возникают в результате борьбы за существование, - в т. ч. классовой борьбы. Как результат естественного отбора побеждает сильнейший и наиболее приспособленный. Такого рода взгляды отражают произведения знаменитого Т. Мальтуса, Нобелевского лауреата по биологии К. Лоренца, скандально известного психолога-бихевиориста США Б. Скиннера («По ту сторону свободы и достоинства»), З. Фрейда (особо выделяющего инстинкт смерти, агрессии). Теории второго типа: это Д. Локк (душа - чистая доска, «табула раса», на которой социальный опыт пишет свои письмена), К. Гельвеций (из человека общество может лепить, что угодно), марксизм и
психология в СССР (теория деятельности А. Н. Леонтьева, проекты переделки человека 20-х годов). (Кстати, следует учитывать, что биологическое начало в человеке - консервативно и самоценно, - никакое насилие над ним не может быть оправдано и, если оно реализуется, то природа неизбежно мстит, - возможно, по этой причине появляются монстры и маньяки). Уместно вспомнить в данном случае и высказывание Фрейда о возникновении неврозов, в результате того, что «человек всегда находится между Сциллой полного развязывания инстинктов и Харибдтой их полного подавления». Конечно, помимо упомянутых, существуют еще общеизвестные теории общества материалистические (в т. ч. утопические) и религиозные.
РАЦИОНАЛИСТ: Кстати, можно поставить вопрос, что является центром телесности человека? Обычно считают, что все органы тела есть некие средства, обеспечивающие поддержание индивидуальной жизни в этом конкретном земном чувственном мире и сосредоточенные именно вокруг головы, сформированной как психический или психофизиологический центр человека. Психика, взаимодействуя с внешней средой, формирует остальное тело. Но и сама психика (мышление, в частности) настраивается, похоже, через физику тела, физиологию (действует комплекс нормализующих и гармонизирующих условий и усилий). Тогда, в последнем случае, можно представить, например, что уже другие органы, например, половые, - это центр, которому приданы голова и соответствующие иные компоненты, как некая периферия. Возникает ряд вопросов. Тогда, похоже, и телесность может быть, какой угодно? Возможно ли вывести животное с телесной внешностью человека, у которого психология, душа будет, как у животного, а не как у человека (т. е. без духовности)? Согласно религиозных воззрений - это невозможно, - человек создан Богом по его, Бога, образу и подобию.
Согласно материалистических эволюционных представлений - похоже, также нет (специфика телесности человека обусловлена условиями его жизни). Что характерно для человека? Физическое устройство специфично, но схоже с «животным - млекопитающимся», особенно с обезьяной. Эмоции, интуиция, волевые проявления, память, - все это может быть и у животных, в том числе их осознание, хотя и в различной степени развития. Но у человека специфика психики определяется, главным образом, на базе речи и коллективных действий, увязываемых с процессом постоянных попыток совершенствования социального устройства, в том числе и посредством технических устройств. Фантазии, творчество, воображение - тоже, похоже, специфика человека, как и его рассудок (связь с разговорной речью - логика рассуждений, описаний). Похоже, в целом, имеет место формирующее движение в обоих направлениях. Таков научно-материалистический взгляд.
ВИКТОР: Поставим еще один важный вопрос этического свойства: может ли человек, сознающий свой смертный удел, как телесного существа, быть счастлив? (Здесь кроется еще один важный вопрос, к которому мы еще вернемся, - что означает для человека понятие «счастья», как оно связано с мотивацией его деятельности?). Похоже, да, если снимается проблема смерти его, как целостного духовного сознающего существа (важнейшая проблема, ужасающая его). И все дело в том, как человек снимает эту проблему. Снимает ли? Если сознающая душа отделяется от тела и продолжает жить в ином мире - это одно. Рождает оптимизм, веру в перспективу. Вспомним, к примеру, утверждение Августина Аврелия, что в смерти происходит рождение для новой жизни. (Ранее это предположил древнеримский автор Сенека). И эта последующая жизнь после смерти, - тоже жизнь, как бы в утробе, в которой ее опять ожидает смерть. Мы никогда не перестаем жить в утробе, хотя бесконечно переселяемся из мира в мир, из утробы в утробу. Может быть, отсюда наш повышенный интерес к вопросам пола, сексу (где заключена тайна нашего рождения и развития тела, а не
только вследствие ожидаемых удовольствий). С другой стороны, если и там сознающая душа распадается, исчезает, (а есть и такая точка зрения, у древних индийцев, например), - это иное. Порождается пессимизм, отчаяние. В любом случае важен анализ глубинной сущности человека. И поэтому, прежде всего, важен ответ на вопрос: человек добр или зол по своей глубинной сущности, - или в нем всего понемногу? Ведь в зависимости от того или иного ответа на этот вопрос и будут прогнозироваться и строиться и взаимоотношения людей в различных социальных общностях. (Сами понятия «добра и зла» определяются оценкой поведения человека во взаимоотношениях с себе подобными, с другими живыми существами, с природой в целом). Шеллинг (как мы еще покажем далее) дал, по сути дела, исчерпывающий ответ. И, в рамках рассмотрения проблемы соотношения наследуемого природного начала в человеке и социально формируемого, можно сказать, что человек рождается ангелом или демоном, или смесью Добра и Зла (по Шеллингу), а потом собирает (как магнит) соответствующие шлаки общественных испарений, выделений, - и вот он уже демон или святой, в
гораздо полной степени, а потом, в эволюционном развитии, и более того. Рождается ангелом, а умирает демоном. И такое возможно. Или наоборот. Вот как! Человек существует, как пылесос, аккумулятор моральной грязи либо святости, всего морального наполнения социума, добра и зла, - чем дольше длится физическая жизнь, чем старше человек становится, тем более. Хотя и вряд ли мы рождаемся, онтологически, первозданно, морально чистенькими или почти чистыми, - думаю, Шеллинг прав.
Как раз на стыке всех этих теорий рождаются общеизвестные и широкоупотребляемые определения человека: индивид, индивидуальность, личность. «Индивид» имеет чаще смысл «отдельный экземпляр, - один из множества». А вот два других термина (индивидуальность, личность) означают признание того, что общество - не есть только внешняя среда обитания индивида, но и живет внутри него, формирует его. (Как крайний случай такого понимания, существует известное определение марксизма «сущность человека есть продукт общественных отношений»). Эти термины выражают различные измерения того, что присутствует в человеке, как социально сформированные качества. Есть выражение «человеком мы рождаемся, а личностью становимся». В словарях, с русским термином «личность» часто соотносятся два латинских термина «персона» и «персоналитас». Второй термин имеет в виду исключительно социальный облик человека. А первый трактует человека, как некую целостность, учитывает и социально сформированные и унаследованные характеристики человека. Он близок к понятию «индивидуальность», трактуемому, как высшая ступень развития личности. (В
качестве примера таких высокоодаренных, высокоразвитых индивидуальностей часто называют имена титанов Возрождения, - Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонаротти, Данте Алигьери и др.). Какие же черты придают личности высокий статус индивидуальности? Природная одаренность, талант, - да. Но не только, - еще и высокая степень энергетики, интенсивности проявлений, горения жизни. Часто в таком случае применяют термин «гениальность». И это качество может проявиться не только в искусстве, но и в других сферах деятельности человека (в науке, религии, политике, войне). Часто это качество сопрягается с развитием сознательно-волевых черт личности, решительности, ответственности, самостоятельности в выборе альтернатив, непрекращающимся усилием самодисциплины, самовоспитания, формирующим личностно-независимое поведение, психологическую стойкость. (М. Лютер, основатель протестантизма, как известно, любил говорить, - «на том стою и не могу иначе»; примеры такого поведения и выживания в концлагерях (немецких и советских) давали в наше время глубоко идейно убежденные люди, - прежде всего, верующие в Бога и коммунисты,
- об этом свидетельствуют австрийские психологи Беттелхайм, Фромм, русские писатели А. Солженицын, В. Шаламов, сами испытавшие ужасы пребывания там). И опять возвращаемся к вопросу: откуда эта стойкость (от социума или от Бога)? Есть размышления на эту тему у И. Канта (о моральных и легальных поступках). Есть позиция Т. Гоббса (в основу морали кладется эгоизм человека). Есть моральные заповеди различных религий. Но сколько несхожести и даже противоречий в этих взглядах! Это заставляет обратиться к проблеме «свободы и необходимости» в деятельности человека, - в зависимости от того или иного ее решения меняется трактовка сущности человека, направленности его действий, ответственности за результаты. Проблема по-разному практически решалась в истории человечества с последствиями, как известно, нередко трагическими. Об этом мы позднее еще поговорим подробнее.
РАЦИОНАЛИСТ: Рассмотрим еще один важный момент. Целостность социума обусловлена, прежде всего, похоже, этническим фактором, особенно, если исходить из идеи Божественного творения. При этом по поводу возникновения этносов возможны, как минимум, две точки зрения. 1) Все люди на земле произошли от одной пары прародителей, созданной единым Творцом, (или даже от одного первочеловека), у всех единая генетическая основа - природное основание единого социума. Но в различных природных условиях эта основа модифицируется, - появляется специфика традиций, верований, обрядов и т. п. Можно предположить, что и единая некогда религия в этом случае всего лишь модифицировалась природно и социально (породив довольно большое число различных конфессий). 2) Люди, особенно расы, созданы разными Творцами, либо одним Творцом, но в разные периоды его поиска наилучшего варианта расы (отсюда расовая и религиозная специфика). Этнический фактор действует в этом случае в пределах расы, этноса. В пользу первой концепции говорит, к примеру, устойчивость китайского этноса, одного из немногих в этом отношении, и, может быть, также
упорство в сохранении своей уникальности евреев. В защиту второго предположения говорит неустойчивость империй, созданных методом завоеваний - Рим, Ал. Македонский, Чингиз-хан, Тимур, Британская, Французская, Германская (Священная), Австро-Венгерская империи, Россия (и гораздо более ранние образования). Как правило, они распадаются на этнические образования, проживающие на своей исконной территории, - которые наиболее устойчивы, - особенно сцементированные религией. Независимо от принятой точки зрения, следует учесть, что может происходить и переселение народов, - естественное, добровольное, под влиянием природных, прежде всего, факторов, или насильственное. Коренное население при этом либо уничтожается, вытесняется, либо происходит обоюдная ассимиляция путем перемешивания этносов, перекрестного оплодотворения. Если этого не происходит, то всегда будут тлеть искры раздора. Следует подчеркнуть при этом, что точка зрения одномоментного создания первой пары человеков (библейские Адам и Ева) представляется все же маловероятной (их можно представить лишь как один из этапов развития жизни на земле, как
созданных вновь либо выживших после очередного Апокалипсиса, - подобно Ною и его свите). Таким образом, подводя некий итог, можно сказать, что тот, кто стремится к радикальному переустройству сегодняшнего многоэтнического общества на земле, к созданию его устойчивых основ, должен стремиться подрезать этнические и земельные корни соответствующих сообществ (так поступал, в частности, Сталин на Кавказе). Ну, а далее следует обеспечить свободу проживания и передвижения на земле, свободу бракосочетаний, что значительно ускорит процессы перемешивания этносов, хотя сегодня, фактически, так и происходит. Формируется постепенно тип космополита, гражданина страны Ойкумены, мира, земли. Признается и утверждается единый бог-Творец, создается единая религия, единый, в конечном счете, этнос (земляне). В рамках этого формирующегося (формируемого) единства лидерами, правящей элитой и должна осознанно производиться соответствующая канализация устремлений индивидов и социальных образований, с использованием всех возможных средств. Гипотеза о разных «богах-Творцах» - отбрасывается. Но возможно ли это? (Ведь священные
тексты многих религий призывают верить только в конкретного единственного Бога. И тогда борьба оказывается перманентной).
ВИКТОР: В целом, как видим, тема анализа попыток построения идеального общества и их неудачного, как правило, завершения выводит нас на рассмотрение проблемы «трагического». Несколько позже ее и рассмотрим подробно.
РАЦИОНАЛИСТ: Существует проект, предполагающий возможность воскрешения телесного человека (Н. Федоров). Кто скажет, что лучше: воскрешение из мертвых или его отсутствие? Представим, что условия в природе изменились и пошел процесс воскрешения из мертвых (Платон также допускает эту возможность. В это верят и зоро-астрийцы). Каково будет живущим? Рассмотрим возможные результаты. Для воскрешения телесного облика уже сегодня может быть использована методика клонирования: из костей (и иных телесных остатков) умершего человека выделяется клетка, выращивается зародыш, (базовый геном), который донашивается в материнской утробе. Телесность скопирована. Но важно скопировать духовное наполнение индивида, а оно обусловлено рядом формирующих причин. Во-первых, при жизни индивида постоянно идут импульсы «апейрона» и иных природных воздействий. Они спонтанны и их копирование невозможно. Во-вторых, можно и нужно стремиться воссоздать мораль этого конкретного человека через комплекс схожих социальных воздействий. Но это тоже оказывается невозможно, ибо для этого надо воссоздать и других персонажей социального
окружения личности. И это невозможно по тем же причинам. В-третьих, интеллектуальные способности оцениваются через геном, - но это конкретный геном на стадии исчезновения, смерти человека. Если были конкретные деформации в течение жизни или в момент смерти, - а деформации всегда будут, хотя и в разной мере (к примеру, болезнь, физические воздействия), то они также копируются. И четвертое: копия не будет обладать и божественно формируемыми качествами при зарождении индивида (нравственность от Бога, богов, их антиподов). Т. е. они будут присутствовать, но совершенно другие, в других пропорциях, ибо формируются в иной исторический момент. И вот, представим, этот результат клонирования живет, развивается, участвует в общественной жизни. Куда его понесет? Будет ли это монстр или обычный человек? Хотя почему монстр, - вряд ли. Скорее это будет, возможно, кто-то вроде родственника своего оригинала. Как отнесется Демиург к такому созданию? Но если он позволит его создать, то, видимо, без особого предубеждения, - ведь ничто не происходит без его участия.
ВИКТОР: Мысли интересные. Но, в заключение, попытаюсь сделать некоторые выводы:
1. При ответе на поставленный вопрос «что есть человек?» совершенно необходимо синтезировать данные науки с данными иных сфер человеческого познания (мифы, религия, искусство). С этих позиций человека можно рассматривать как некий комплекс «тело - душа - дух». Более того, следует подчеркнуть, что признание существования Бога-Творца абсолютно неизбежно, - и это чрезвычайно важно с точки зрения познавательной (по критерию целостности) и этической (по критерию практики). В противном случае невозможно представить жизнь человека (вспомним Ф. Достоевского, - «если Бога нет, то все дозволено»).
2. Человек приходит в этот мир волею Творца и с определенным предназначением (типовым, - большинство, - или специфическим, - избранные, - каждый). Эту задачу он чаще не осознает, но ему даны ряд психических и физических свойств и качеств (в том числе, мышление), главным из которых является все-таки чувство удовлетворения или неудовлетворения, как результат собственных действий, - т. е. дан таким образом как бы «компас для ориентировки».
3. Человек живет, опираясь на эти качества и чувства, понимая, что всего понять и осознать до конца он не может никогда в принципе. При этом надо стремиться обнаружить и некие направляющие знаки трансцендентного в себе и в действительности вокруг себя.
4. У каждого человека существует некое ядро личности (в основном, наследуемое) и иерархия неких обертонов, ценностей, сформированных, в основном, социально, и связанных с ядром в различной степени прочности (осознается не всегда, но проявляется в деятельности, особенно в чрезвычайных ситуациях).
5. Человек живет в конкретном социуме: семья, род, народ, нация, этнос, конфессия, класс, профессиональная среда. Испытывает воздействие импульсов: природно унаследованных (то самое «ядро» личности); социально формируемых (в том числе экономически), - иерархия сфер вокруг ядра; а также - трансцендентных, возникающих как бы спонтанно (от Бога-Творца).
6. Отношения межэтнические и межконфессиональные формируются автоматически и системно, исходя из базовых межчеловеческих принципов взаимодействия, закрепленных в положениях религий и в складывающихся традициях повседневной жизни. Отношения с другими формируются изначально на основе вышеупомянутых принципов, - они постоянно меняются, индивидуализируются. Но они также и постоянно нивелируются в рамках определенной социальной общности, - и эта волна выравнивания и нивелировки мотиваций идет все шире, формируя отношения вплоть до планетарных общечеловеческих.
7. Однако, земное бытие, в целом, - конгломерат уравновешенных систем в условиях реальных множественных импульсов и воздействий (снаружи и изнутри). В каждый момент времени различные элементы и системы конгломерата уравновешены по принципу меры (количество и качество): организм живого существа, биосфера, социосфера, экосфера, сама планета Земля, уровни микро-, макро-, мегамира, живой и неживой природы, естественной и искусственно созданной. Всегда существует устойчивые формы взаимодействия (в том числе, и с частными катастрофическими, апокалиптическими, революционными обвалами). Проявляется диалектика устойчивости и изменчивости.
8. Как жить человеку? Похоже, так, как он и живет, но в большей степени руководствуясь здравым смыслом, традициями, устоявшимися верованиями. Видимо, надо исходить из складывающейся обстановки на доступных анализу уровнях. Регуляцию жизнедеятельности осуществлять осторожно, - тем осторожней, чем обширнее подсистема (с оперативным анализом реакций). Стремиться также увидеть, почувствовать некие «знаки трансцендентного» и стараться руководствоваться ими.
В целом, анализ сущности человека ведет нас к осмыслению этических и эстетических категорий, а также того целостного животворного его чувства, которое мы называем «любовь», соответствующего понимания счастья человека. Об этом еще будем говорить. Однако, пока обратимся к исследованию других фундаментальных философских проблем.
Учитель йоги (среднего роста, хорошо по-европейски одетый, плотного телосложения, смуглый, с пронзительным взглядом ясных карих (золотистых) глаз, с длинными светлыми вьющимися волосами): Я бы хотел обратить внимание собрания на учение йоги. Важный момент йоги состоит в знании науки трех гун и их вклада в образование различных темпераментов. Существами, возглавляющими построение индивидуальностей, являются дэвы, наделяющие каждого различными сочетаниями гун, как чувств и ума, и, соответственно, заданным неповторимым темпераментом, который будет всегда с вами, как ваш проводник и помощник, определяя характерные особенности поведения вашего Я и «не-Я», пока вы не достигнете состояния «самадхи» (об этом я еще буду говорить).
ШВЕЙЦЕР: Действительно, древнеиндийское учение школы Санкхья подробно говорит об этом. Утверждается, что в психическом «я» человека могут существовать три такие гуны: саттва (свет, добро, покой), раджас (движение, энергия, жажда деятельности) и тамас (мрак и умопомрачающая страсть, от которой исходят зло и страдания). В процессе эволюции, через перерождения, душа стремится покончить со всеми низкими и темными желаниями от тамас и с помощью саттвы достичь состояния блаженного бессознательного покоя, когда она переходит в лоно невидимой первоматерии. В сенсорном мире этому как раз и способствуют упражнения йоги и аскеза. По замыслу Творца, когда все индивидуальные души достигнут такого состояния, заканчивается один период существования Вселенной и начинается другой период, - рождаются новые Вселенные.
Учитель: Я продолжу, с Вашего позволения. По ходу изложения вы будете все более отчетливо понимать, что имеется в виду, когда мы употребляем эти термины Я и «не-я». Всякий очень мало знает о том, что он называет своей жизнью, - инструменты с которыми он работает (пять чувств и ум, - это мы и называем «жизнь в не-я») слишком узки для того, чтобы получить истинное знание. Действия человека не основаны на какой-либо логике, более высокой, чем физиологические потребности в еде, питье, сне и сексе. Это лишь движение без цели. Методом проб и ошибок, проходя через многие рождения, человек дрейфует, пока не наткнется на ту единственную вещь, которая верна. И тогда мы вступаем на верный путь, - путь практики йоги. Вся область применения йоги состоит в том, чтобы сделать индивидуальную деятельность нашей низшей природы (то, что там называют «не-я») более возвышенной и поглотиться в изначальное существование, в вездесущность нашего «я», которая известна под названием Единого Я (или просто Я), показать необходимость и полезность индивидуальных усилий. Природа действительно дала нам так называемый реактивный
уровень чувствования (т. н. отрицательный центр) для достижения некоторой положительной цели: он необходим, ибо без него не было бы ни рождения, ни жизни ограниченного существа. Помните поэтому, что через йогу вы должны лишь приостановить эти реакции, а не устранить их совсем. Йога дает нам знание, как правильно их использовать параллельно и в дальнейшем. Более того, начав практиковать йогу, мы подробно узнаем в целом психологию нашего низшего Я, детали этого механизма, - результатом будет постоянное ощущение состояния комфорта и блаженства. Пока вы в «не-я», гуны создают побуждения, заставляя вас, с одной стороны, чувствовать боль и испытывать страдания, а с другой стороны, постоянно стремиться к счастью. (Страдание - это опыт низшего Я, который служит уроком и стимулом для стремления к высшему Я). Но и потом, когда вам будет позволено жить в высшем Я за пределами условий, задаваемых гунами и их сочетаниями, они будут осуществлять некоторые жизненные функции и вам надо научиться жить и как бы вне их и, в то же время, с ними сотрудничая. Они будут помогать вам на физическом и обычном жизненном планах,
не вмешиваясь в высшие функции умственной деятельности. Вам нужно знать это, чтобы продуктивно применять свои состояния «самадхи» и «самьяму» (одновременное существование) и жить в одно и то же время и обычной жизнью и жизнью йога. И еще есть третий и может быть самый важный момент, на который надо обратить внимание, относящийся к привычке. В каждом из нас есть универсальная высшая природа (то, что мы называем «девятая природа»). Вы достигнете ее, постепенно овладевая наукой йоги: сначала освобождаясь от индивидуальных привычек (обусловленных гунами), потом от все более общих: социальных общечеловеческих, биологических, планетарных; потом станете жить по уставу Солнца, потом - космоса. Это и есть достижение наиболее общей универсальной природы. В целом, это способность к творчеству. Вы станете творить, проявлять в своей деятельности только творческие способности. Вы станете положительными во всем, - отрицательных черт (сомнение, подозрительность, ревность, печаль, ненависть, страх и т. п.) в вас не будет.
ВИКТОР: Звучит очень утопично и невероятно. Однако, предварительно поговорим все же о сущности жизни вообще, о диалектике жизни и смерти.
Собрание 3. О сущности жизни
(Испания, Толедо)
«Корона Испании и свет всего мира» - орлиное гнездо с отчеканенным в ясном синем небе белым гранитным Алькасаром на гигантской скале, омываемой Тахо. Сюда доносит ветер из Средневековья запах дыма костров инквизиции с мадридской Плаза Майор. Отсюда ясно просматривается Барселона, ее Саграда Фамилиа (фантастическое творение безумного Гауди), - на фоне ярко синего Средиземного моря высоко вздымаются шпили загадочно-странного храма. И Сарагоса с базиликой Пилар, куда, по легенде, с небес на серебряной колонне спустилась дева Мария на встречу со св. Иаковом. А на западе - мыс Фистерра: край света на берегу Атлантики. А на юге - Гранада: дворцы Альгамбры и райские сады Хенералифе, залитые кровавым светом заходящего солнца, блеск снежных плато Сьерра - Невады, нависающих над городом. Еще южнее - Кордоба, в недавнем прошлом - столица халифата, с чудесным творением арабских архитекторов - мечетью Мескита. Со стороны празднующей Севильи доносятся звуки фламенко. Финикийцы и греки, иберы и кельты, римляне и готы, мавры и франки - все были здесь. Христиане, мусульмане, иудеи. Готика, ренессанс, мудехар.
Колония, империя, республика, военная диктатура, королевская республика. Какой фантастический, но и искомый достоверный пейзаж, как фон для обсуждения следующей темы.
УЧАСТВУЮТ:
Виктор - модератор, Рационалист, Синтетист, Лейбниц, Аристотель, Св. Августин, К. Бальмонт, Р. Дуганов.
ВИКТОР: Очевидно, что налицо связь данной темы с темой предыдущего обсуждения: «Что есть человек». Сейчас, однако, попытаемся взглянуть на проблему несколько шире, рассмотрев не только жизнь человека, но проблему жизни вообще. Причем, заметим, что заявленная тема, как всегда, в философии, не предполагает однозначного ответа, - она предполагает всего лишь поиски ответа на вопросы: что есть жизнь, что есть смерть и какова взаимосвязь этих явлений? (Опять-таки, для большинства обычных людей, не желающих влезать в философские дебри, очевидно, что здесь наука, как всегда, спорит с религией, прежде всего). На первый взгляд ответ на эти вопросы кажется очень простым: что есть жизнь, в частности, жизнь человека? Родился, пожил, что-то поделал, умер, - такой цикл мы наблюдаем постоянно при анализе впечатлений от других людей, с которыми мы соприкасаемся и непосредственно и опосредованно. Это же касается и всех других живых существ на земле. Однако, почему так часто мы ощущаем неимоверную печаль при этом? Почему всегда, для думающего человека, присутствует ощущение тайны рождения (зарождения) живого
существа и его смерти. (Предполагается, при этом, что человек - единственное живое существо на земле, имеющее осознание тех явлений, что мы называем «жизнь и смерть»). При этом возникает вопрос: живое существо, человек в частности, - случайно появляется в этом мире? Всего лишь «дитя случая и нужды» (если вспомнить высказывание демона из древнегреческого мифа)? Или в его появлении на свет есть некое предназначение? Также и в смерти, - все просто или очень непросто? Ответ на этот вопрос, с акцентом на его второй части, мы находим в многообразных образах жизни и смерти людей и в окружающей нас действительности, и в СМИ, и в искусстве (прежде всего, живопись, литература, скульптура), в истории. Все это, а также взгляды представителей различных направлений науки и религии, - и философы, обобщая, - показывает, доказывает нам как раз всю сложность ответа на эти, кажущиеся иной раз такими простыми, вопросы (что есть жизнь, что есть смерть). В результате перед человеком, в конечном счете, встает вопрос исключительной важности о смысле и цели его жизни, что, в свою очередь, определяет мотивацию и эффективность
его повседневной деятельности. Это очевидно. Подчеркнем, что, в любом случае, ощущение неизбежной смертности человека (хотя бы даже только телесной) может породить у людей чувства глубокого отчаяния, чувства растерянности. В Библии есть известная глава «Экклезиаст», в которой чувство пессимизма, печали, и даже отчаянья человека выражено чрезвычайно ярко. («Все - суета сует (звучит рефреном). У всех участь одна - смерть… Веселись юноша и ходи по путям сердца своего, виденья очей своих, но за все это бог поведет тебя на суд»). Здесь, правда можно услышать и призыв: бери, пока не поздно, от жизни все, - наслаждайся! Но, с другой стороны, имеется и предупреждение: есть божий суд после телесной смерти, есть, таким образом, некое продолжение жизни и есть какие-то правила игры для этой нынешней жизни, которые все же надо соблюдать! Какие это правила? Каждая религиозная конфессия дает свой ответ на этот счет (какие-то совпадают, другие совершенно расходятся).
В то же время в мировой литературе, в частности, можно выделить ряд авторов, прославляющих жизнь и «волю к жизни». В той же Библии есть замечательные любовные жизнеутверждающие сюжеты, есть «Песнь песней» царя Соломона. А в недалеком прошлом - можно выделить произведения Д. Лондона, Э. Хэмингуэя, Н. Островского, Б. Полевого, к примеру. Можно вспомнить и песни советского периода («нам песня строить и жить помогает»). Однако, всегда существовали и творения, поэтизировавшие смерть, небытие, увядание: поэты 19 в. Ш. Бодлер, А. Рембо, декаденты в России нач. 20 в. Знаменитая Тэффи вспоминает о Ф. Сологубе таким образом: «Его называли смертерадостным. - Рыцарь смерти - называла его я». При этом, отметим, что даже страстные певцы жизни часто добровольно уходили из нее: и Лондон, и Хэмингуэй, - также С. Есенин, В. Маяковский, М. Цветаева (хотя верить в эту «добрую волю» иной раз и не хочется). Такое положение дел вызывает опять-таки множество вопросов. Многие, в том числе атеистически мыслящие, авторы стремились глубоко исследовать эти вопросы. А. Камю пишет об этом в работах «Бунтующий человек», «Миф о
Сизифе», где, как один из выходов в поиске (или в отказе от поисков) смысла жизни, исследуется самоубийство и бунт. Самоубийство отвергается. И предлагается метод упорства, стойкости перед лицом смерти: «удержаться на гребне летящей волны!». (Причем, только через признание все же наличия трансцендентного божественного начала нашей жизни, - со ссылкой на Ф. Достоевского). Ф. Ницше в своем специфическом стиле также исследует эту ситуацию. («Дамокл никогда не танцует лучше, чем под нависшим мечом», утверждает он, интерпретируя библейский образ, - доказывая, что сама угроза смерти чрезвычайно интенсифицирует жизнь и, может быть, улучшает ее качество, требуя принять жизнь, какой бы трудной и страшной она ни казалась). И в целом, ответ, похоже, один: да, все очень непросто и исследование тайны смерти ведет к анализу жизненных путей в этой жизни. Как человек должен жить, если в любой момент его может поджидать смерть? «Смириться (пред судьбой) иль оказать сопротивленье»? (У. Шекспир, - вечный гамлетовский вопрос). «Безумству храбрых поем мы песню» или славим болото, где «тепло и сыро»? (М. Горький «Песня о
соколе»). Люди любят мужественных парней, но ведь те и погибают первыми. Примеров множество во все времена. Утешают тем, что герои сохраняются в памяти народа. Но проходит время и многое забывается, - более того, ведь и память искажается и история переписывается неоднократно. Теперь рассмотрим подробнее различные точки зрения на жизнь и смерть и со стороны науки, и религии, и философии, и в иллюстрациях искусства.
РАЦИОНАЛИСТ: Вначале - о жизни. Существует, с одной стороны, простой и незатейливый материалистический взгляд на жизнь. На определенном этапе эволюционного развития на земле из неживого вещества возникло живое вещество. В научном плане выделяют, как известно, ряд тщательно изученных уровней организации живого вещества, - от низших до высшего уровня. Система до-клеточной организации: нуклеиновые кислоты (днк и рнк) и молекулы белка. Потом образуется клетка. Клетка - единица жизни. По Энгельсу, как известно, само определение жизни звучит так: «жизнь - это способ существования белковых тел». Высшей сферой развития белков и клеток являются многоклеточные образования, где выделяют их различные организменные типы, - растения и животных. Говорят также и о надорганизменных структурах: «популяции», «биоценозы». В целом существует биосфера земли, - сфера живого на земле (достаточно поверхностное образование, - пленка биосферы). Жизнь, развиваясь, ведет к появлению человека, - возникает антропосфера, социосфера. И еще существует понятие «ноосферы» - специфической сферы разума и соответствующих жизненных
проявлений в этой сфере (введено Леруа в 20 в., - в дальнейшем использовалось и развивалось В. И. Вернадским, П. Тейяром де Шарденом). В Европе создавались соответствующие теории (нельзя не упомянуть вновь Ч. Дарвина). В России можно отметить работы Н. Н. Моисеева, В. А. Энгельгарда, Опарина, А. Н. Северцова. В рамках этих теорий есть и точка зрения более-менее плавного эволюционного развития, и позиция т. н. мутационных изменений (резкое изменение наследственности под воздействием окружающей среды).
Виктор: Как видим, ход мысли достаточно последователен. Но!… Возникает вопрос! В этих стройных представлениях, очевидно, упущен главный момент, а именно начало процесса. Повторю: часто говорят «на определенном этапе эволюционного развития на земле из неживого вещества возникло живое вещество». Но как раз фундаментальной философской проблемой является трактовка именно этого перехода «от неживого к живому». Наука не дает четкого ответа и тут в разговор неизбежно вмешивается религия, мистика. У людей всегда существовали определенные представления о взаимосвязи миров живого и неживого, что выражается в определенных терминах (в рамках разного рода религиозно-мистических представлений). Для первобытных народов характерен т. н. анимизм («анима», - лат., - «дух, душа»). Все существующее в природе, - и камень, и дерево, например, - имеет свою душу и живо все до тех пор, пока душа сосуществует с местом ее обитания. Одной из форм анимизма является фетишизм. («Фетиш», - франц., - означает «идол-талисман», - вещь, которая обладает чудодейственными свойствами). Философы стремятся углубить и развить эти
представления.
СИНТЕТИСТ: Действительно, существует термин «гилозоизм», который означает, что речь идет о тождественности материального бытия и жизни вообще («гило» и «зоэ», - греч., - переводится как «материя и жизнь»). Все материальное трактуется как живое. В какой-то степени с этими воззрениями солидарен выдающийся немецкий философ Г. Лейбниц (17 в.), выступая с позиций т. н. витализма.
ЛЕЙБНИЦ: Повсюду разлита первичная сила, называемая жизнью и хотя она распространена по космическому пространству неравномерно, но каждому телесному образованию присуща своя степень жизненной силы.
СИНТЕТИСТ: Еще одно из общих философских понятий - «панпсихизм», - термин, фиксирующий, и в большей степени конкретизирующий и особо выделяющий качество одушевленности. Об этом размышлял, в частности, древнегреческий философ Аристотель в своей фундаментальной работе «О душе».
Аристотель: Жизнью называются процессы и явления, связанные с питанием, ростом и упадком тела, имеющие основание в нем самом. Сущность живых существ есть жизнь, причина жизни - душа (вот это главное). И она, душа, есть источник жизни, жизненного движения и определяет развитие тела. Одним животным присущи качества души более ограниченные, а другим - более развитые. А также душа есть и в растениях.
СИНТЕТИСТ: И надо отметить еще одно важное, хотя и сложное для понимания понятие Аристотеля, а именно уже упомянутое понятие «энтелехии». Им он также обозначает душу, трактуя ее как некую «идеальную осуществленную возможность», и одновременно «идеальную потенциальную действительность», реализованную в «идее движущей и творящей» (т. е. через нее, душу, реализуется и некая цель и способы ее достижения уже в материальном мире).
РАЦИОНАЛИСТ: О распространении не просто одушевленной, но уже осмысленной жизни в космосе также писали разные авторы: Лукреций Кар (автор древнего Рима) в поэме «О природе вещей»: «Нет конца у Вселенной и надо признать неизбежно, что есть другие вселенные и другие людей племена». В период Возрождения Джордано Бруно возрождает предположения о бесчисленности обитаемых миров во вселенной. Д. Локк, Г. Лейбниц высказывают идеи об иерархии мыслящих существ во Вселенной. И эти идеи в 19 -20 веках развиваются, в частности, русскими учеными-космистами (К. Э. Циолковский - в прикладном плане, А. Л. Чижевский, В. И. Вернадский), а также и творчеством различных писателей-фантастов. Но фантазии - это еще не наука, или уже не наука! Поэтому добавим еще о научном вкладе в представления о жизни. В современной науке выделяют ряд материальных характеристик феномена жизни. Н. Н. Моисеев, в частности, выделяет три особенности, или черты жизни: метаболизм, редупликация и гомеостаз. Метаболизм - это обмен веществ и энергии организма с внешней средой. Редупликация - это способность к самовоспроизведению. Гомеостаз -
способность и стремление к сохранению равновесия, целостности организма. Периодически появляются сообщения об экспериментальном воссоздании этих качеств, когда вроде бы химически синтезируют вещества, обладающие этими свойствами. (К примеру, Нобелевский лауреат Макс Эйген в 60 -70 годы 20 века установил возможность обладания метаболизмами и способностью к редупликации и т. н. неживых объектов). Но, подчеркнем, при этом не упоминается о главной характеристике жизни - о наличии души. И не говорится, таким образом, о наблюдении соответствующей ее активности. Поэтому утверждать о возможности синтеза живого из неживого на основе таких экспериментов - фактически невозможно (синтезируются всего лишь продукты деятельности живого организма, - мочевина, напр.). Хотя уже было сказано и об относительности разграничения живого и неживого, допускаемой некоторыми философами-мистиками.
СИНТЕТИСТ: В целом представления о возникновении жизни в современной науке развиваются и видоизменяются. Говорят, что первые признаки жизни появились на земле около 4 миллиардов лет назад. А первые клетки появились около двух миллиардов лет назад. И именно тогда происходил процесс зарождения жизни из неживого, как бы. (Попробуй проверь!). Преобладает гипотеза, что жизнь зародилась в океане и, эволюционируя, стала выходить на сушу, и в процессе эволюции появился человек. Французский палеоантрополог Пьер Тейяр де Шарден в работе «Феномен человека» описывает процесс возникновения жизни таким образом: «В природе нет абсолютного рубежа, - говорит он, - в один прекрасный момент по прохождении какого-то времени в мировом океане начали кишеть (опять присутствует неопределенность начала!) мелкие существа и образовалась биосфера». Но де Шарден при этом подчеркивает, что собственно жизнь начинается с образования клетки и именно в ней осуществляется связь между миром физики и биологии (это уже звучит вполне определенно!). «Клетка - это крупинка жизни и организм состоит из клеток, так же, как материя состоит
из атомов. И каким бы тонким ни был этот корешок земной жизни, он всегда содержал значительное число волокон, уходящих в физический и химический миры», утверждает он. Такая точка зрения уже позволяет в какой-то мере говорить о возможности синтеза живого из неживого и с позиции научного подхода.
В целом в науке есть и оптимисты и пессимисты в поиске возможности научного исследования феномена жизни (ее физических и химических основ). Э. Шредингер (немецкий физик Нобелевский лауреат) убежден, что «неспособность физики и химии описать жизнь, объяснить жизнь сегодня является только временной и в принципе все явления жизни могут быть объяснены естественно-научно и материалистически». Н. Моисеев же подчеркивает, что, «несмотря на достижения науки, она остается беспомощной раскрыть тайну возникновения жизни, - и эта тайна и вопрос о происхождении жизни - всего лишь удел гипотез» (т. е. он более пессимистичен). Тем не менее, ряд ученых отстаивают теорию «все есть живое». В рамках этой теории есть гипотеза панспермии Аррениуса: «семена жизни всегда существуют в космическом пространстве, жизнь на землю занесена из космоса» (рассуждения, близкие Лейбницу). Существует также принцип Пастера-Редди: «все живое происходит только от живого». (Луи Пастер - основатель современной биохимии). Еще подчеркнем, что жизнь - это явление, опровергающие некоторые фундаментальные физические законы, а именно законы
распада и энтропии. С развитием жизни связано понятие «нэгэнтропия»: почему-то, в силу неких причин, идет процесс концентрации энергии, а не ее рассеивание, и реализуется организация все более совершенных структурных форм жизни. Тейяр де Шарден (уже как священнослужитель) говорит о некой точке (или зоне) Омега в космосе, откуда идут как бы волны, управляющие эволюцией живых форм на земле, - вроде как осуществляется некое сверхприродное влияние. Зону Омега он трактует и как «ноосферу» («мыслезём», по В. Хлебникову), сферу существования неких мыслеформ и их некого концентрата, - может быть, кстати, как раз того, к чему уже применимо понятие Бог - Творец. Как видим для стройности и полноты картины происхождения и эволюции жизни используются уже религиозные представления. (Кстати, как было уже отмечено, подзаголовок книги Т. де Шардена обозначен как «Преджизнь, Жизнь, Мысль, Сверхжизнь», что соответствует разделам и самой книги).
ВИКТОР: В связи с изложенным, представляется возможным напомнить (и повторить частично) ряд иных суждений. Итак, можно предположить, что Жизнь как гены (семена жизни) рассеяна в космическом пространстве. (У древних индийцев есть только обобщенный образ некой Вседуши, - мы конкретизируем его). Принцип гена можно рассматривать уже как базовую модель мироздания (в противовес, а может быть и в совокупности с физической теорией большого взрыва), предполагающую равноценность представлений относительно Гена, Атома, Вселенной. Т. е. каждый ген формирует некую телесность, как тело, которое, в свою очередь, выступает, в роли «гена» для формирования телесности более обширной. Может быть и земля, и планеты, и звезды, - это тоже гены, все большего масштаба, развивающие и материализующие окружающее пространство? Солнечная система - тоже ген. Вселенная - ген. Это основа всего (и души, и духа, и самого Бога-Творца) в бесконечной иерархии творений и форм, богов и миров, т. е. в том, что названо нами «апейроном». Не здесь ли коренится возможность того, чтобы отдельное мелкое воздействие вызывало катастрофические
последствия во вселенском масштабе? Все связано со Всем. Это положение, похоже, как раз и отображается китайской поговоркой: «бабочка взмахнула крылом на одной стороне планеты, а на другой ее стороне по этой причине возник ураган». (Уместным также кажется сравнение со смертельной болезнью клеток, вызывающей смерть всего организма). Что касается человека, - по данным современной науки, тело живого существа формируется так называемым «генотипом» из всеобщей субстанции. Можно предположить, что Генотип живого организма, как некий конгломерат генов, как некий управляющий центр, как раз и создается Творцом. Субстанция, как основа телесности, - универсальная основа Вселенной или ее части. Из нее, как уже было сказано, как из глины, Творец формирует тела - космические, планетарные, земные. На земле - это тела, так называемые неживые и живые. Неживые состоят из атомов, молекул, субатомных частиц и т. д., которые могут нести в себе целые Вселенные. Живые организмы физиологически - это тела, наполненные кровью («душа в мешке», - форма «мешка-тела» в развитии формируется генами). Вообще любое Живое существо на
земле, - тело и душа. Однако, только Человек (по крайней мере, из известных нам живых существ) - как было сказано, есть комплекс «тело - душа - дух». (В человека, по мнению многих авторитетных исследователей, Творец дополнительно вживляет и дух, - как носитель сознания, мышления, логики на базе речи, моральных и эстетических принципов). Человек, созданный Творцом из подобного генно-идеального материала, наделяется соответствующими качествами, (органами чувств, мышлением), которые позволяют ему воспринимать этот мир, как то, что принято называть материальной, чувственно воспринимаемой природой (первая природа), и строить на этой основе вторую природу (культуру, цивилизации), также воспринимая ее как материальную (пространство и время следует трактовать в этом случае, как формы чувствования, когда именно слово, «логос» от Бога, делает невидимое видимым). Но пространство и время есть также форма существования материи, природы, которая, как и человек, создана Творцом на соответствующей генно - идеальной основе. И все это, соотносимое друг с другом, развивается, эволюционирует по законам, принципам, также
сотворенным Творцом, - в рамках его Логоса. Все это, и иное, нами непознанное, образует целостный конгломерат жизни на земле. (Отмечу и еще один любопытный момент: в сказках, для оживления убитого, сначала его обрызгивали мертвой водой, восстанавливая формы тела, а потом - живой водой, оживляя и одухотворяя одновременно). Добавим, в заключение, что существует, как известно, огромное количество различных форм жизни на земле. Разнообразие форм жизни, похоже, необходимое условие существования жизни на земле. При этом, с одной стороны, исследователи отмечают довольно сильную способность различных форм жизни к выживанию и самоорганизации. Но одновременно очевидна и хрупкость жизни на земле (по крайней мере, некоторых ее форм), - и есть пределы различных допустимых воздействий на жизнь (соответственно, актуальны экологические движения разного рода). Кстати, в рамках гипотезы «все есть живое», можно представить существование жизни и без человека, если тот уничтожит сам себя. Сказанное позволяет плавно перейти к рассмотрению трактовки явления смерти, (как этапа прекращения телесной жизни), где еще в большей
степени научные представления дополняются религиозными. Наука борется с религией, а философия пытается как-то их примирить (главный вопрос: смерть живого существа на земле - это действительно окончательное прекращение его жизни или обозначение лишь некоего ее переходного этапа?).
РАЦИОНАЛИСТ: Последовательно проводимый философский материализм отрицает индивидуальное физическое бессмертие. «После момента физической смерти тело еще недавно живого существа начинает разлагаться и фактически исчезает полностью. Речь может идти только о бессмертии человечества, через механизм наследования, - генетический и социальный» (так утверждают материалисты). С этих позиций проблему возникновения смертности живых существ осмысливает, в частности, и Никита Моисеев. «Первые живые существа на земле были телесно практически бессмертны», говорит он. Но они выделяли кислород, который был убийственен для них. Чтобы не погибнуть, эти существа трансформировались в иные, более сложные организмы, которые усваивают кислород. И живое заплатило за это телесной смертностью. Более сложное существо живет все более короткий период времени. Смерть оказывается неразлучной с жизнью. Он признает, что есть в этом некая тайна жизни и смерти. Правда, о том, что, возможно, существует некий великий дирижер этих трансформаций он уже не пишет. (Может быть мешала идеологическая атмосфера советского периода). Кстати, в
Библии, как известно, существует собственная интерпретация этого процесса.
СИНТЕТИСТ: Действительно, религии различных конфессий стремятся осмыслить и объяснить верующим эти тайны, вводя общее для всех представление о существовании Творца, о бессмертии души, о возникновении смертности тела. (Например, Библия, Коран и другие священные книги). Философы с древнейших времен вносят свой вклад.
СВ. АВГУСТИН: Я не знаю, откуда пришел в эту жизнь, - наступило ли мое младенчество вслед за каким-то другим умершим возрастом моим или ему предшествовал только период в утробе матери моей? Был я до этого где-нибудь, кем-нибудь?
СИНТЕТИСТ: И приходит к выводу, что смертно только тело, а душа бессмертна! Мистики разного времени (к примеру, Бёме, Сведенберг, Экхарт и др.) также утверждают именно это. Искусство добавляет свои краски: литература Возрождения (Данте А., в частности, - «Божественная комедия»), живопись средних веков (И. Босх, Брейгель, А. Дюрер), - тоже рисуют красочные картины жизни человека после физической смерти тела (описывая соответственно ад, чистилище, рай). До них эту тему живописуют античные авторы (начиная от Гомера). Наши современники - русские поэты Серебряного века продолжили эти традиции.
К. Д. БАЛЬМОНТ: Несмотря ни на что, - смерти нет. Или она есть, но она не то, что о ней думают. Я чувствую белую Невесту, когда один, в великой безглагольности глубокой ночи, я смотрю на Млечный Путь. Я знаю тогда, что она обворожительна, тихая освободительница, и все мне ясно. Она шепчет мне, что она не обманет, только она одна. Она ведет меня к новому, к неиспытанному и к свежей встрече с теми, с которыми, хоть прощался, не успел проститься, потому что и нельзя прощаться с теми, с кем связан внутренней тайной любви, долженствующей снова привести любимых лицом к лицу.
СИНТЕТИСТ: Бальмонт называл смерть Белой Невестой. Похоже, его привлекал буддизм в этом смысле. В одном из стихотворений («К Камакуре», - местность в Японии) он пишет:……«Поняв, что жизнь и смерть - мне все едино,\ Я принял мысль от Будды-Исполина»\… (Но, заметим, буддизм - это сложное, по-разному, в различные периоды времени, излагаемое учение: есть в нем и полное отрицание жизни с ее тяготами, - «остановить колесо «сансары»; есть и надежда на преобразование ее через любовь). Размышлял Бальмонт и о связи состояний жизни, смерти и сна. (Это специальная тема, о которой размышляют многие мыслители, но сегодня мы об этом говорить много не будем, - замечу лишь, что проблемами снов особенно много занимались европейские психоаналитики З. Фрейд: К. Юнг.). А у К. Бальмонта этой теме посвящено его знаковое стихотворение: «Мой завет»…, - где он утверждает, что любит жизнь, но и славит сон, дающий ощущение соприкосновения с некой прекрасной сферой возможного продолжения жизни, мечтой.
ВИКТОР: Вообще русская литература (особенно до 1917го года) уделяла большое внимание всем этим вопросам. Замечательный анализ этих традиций имеется у нашего современника-писателя и литературного критика Рудольфа Дуганова: от Пушкина и Гоголя до Блока и Маяковского («В.Хлебников и русская литература»). В частности, он отмечает, что «Баня» (произведение В. Маяковского) - это метафора времени, а его фантастическая «машина времени» - это дверь смерти и рождения: «ведь смерть - не что иное, как выход из времени, а рождение - вход во время». Это «дверь» между замкнутым пространством времени, в котором мы живем, и бесконечно открытым пространством вечности. Особое внимание Дуганов уделяет творчеству Велимира Хлебникова, гения Серебряного века, который неоднократно обращался к «космопоэтическому анализу состояния смерти и жизни в их диалектической связи» (причем, с позиций не религиозных, а естественнонаучных, физико-математических).
ДУГАНОВ: Велимир Хлебников - певец жизни в ее мифологически-космологическом обличии.
ВИКТОР: Вы выделяете у него, например, повесть «Записки с того света» и строки: «Я умер и засмеялся, - все остается по-прежнему, только во всех членах уравнения знак «да» заменился на знак «нет» и я смотрю на мир как бы против течения». (Кстати, похоже на рассказ «Сон смешного человека» у Ф. М. Достоевского). Также отмечаете и пьесу - «Ошибка смерти» (1915), которую, кстати сказать, сам Хлебников называл «Победой над смертью», подчеркивая ее полемическую соотнесенность с пьесой Ф. Сологуба «Торжество смерти». Важна для нас в этом плане и цитата Хлебникова (из письма Вяч. Иванову в 1909 году о возникновении сюжета пьесы «Маркиза Дэзес») о том, как из напряженнейшего переживания полноты бытия рождается осознание диалектики жизни и смерти: «Мы умираем, начиная с рождения… ощущение смерти следует признать не как конечное действие, а как явление, сопутствующее нашей жизни в течение всей жизни». В заключение хочу обратить особое внимание на анализ диалектики жизни и смерти, также имеющийся у Дуганова при исследовании драматических опытов Пушкина. Выделяется тот факт, что «маленькие трагедии» А.С. были
задуманы им не как отдельные вещи, а как единое исследование того своеобразного явления, когда «наслаждения жизни» прямо оборачиваются своей противоположностью, - «стремлением балансировать на грани смерти». (Всего их было задумано десять, но написано только четыре). В «Скупом рыцаре», с такой точки зрения, речь идет о наслаждении богатством, в «Каменном госте» - любовью, в «Моцарте и Сальери» - искусством. Последовательное философское расширение темы можно видеть в «Пире во время чумы».
ДУГАНОВ: Жизнь заканчивается, оборачивается смертью, - это для нас естественно. Но когда предощущение смерти оказывается залогом восторга жизни, - как это может быть? Вот основной вопрос, который звучит у Пушкина, волнует его. И в свете этого вроде бы парадокса раскрывается единая тема «маленьких трагедий» А.С.: через «наслаждения жизнью» обретение знания того, что: «Все, все, что гибелью грозит,\ Для сердца смертного таит\ Неизъяснимы наслажденья - \ Бессмертья, может быть, залог!\ И счастлив тот, кто средь волненья\ Их обретать и ведать мог».\ («Моцарт и Сальери»)
Таким образом, ответ может быть таким: предощущение смерти оказывается залогом восторга жизни, как предощущения бессмертия. В отличие от других трагедий, речь здесь идет уже не об отдельных «наслаждениях», а о жизни вообще, о наслаждении «жизнью» в ее целом. Совершенно очевидно, что все описанные эти наслаждения никак не сводятся только к чувственным удовольствиям, к простейшему гедонизму; не сводятся они и к эпикурейской безмятежности и духовной автаркии. Напротив, истинные наслаждения только и возможны, по мнению, похоже, А.С., на самом острие непримиримых противоречий. И тем выше наслаждение, чем напряженней и трагичней противоречия, так что «наслаждения жизни» прямо оборачиваются своей противоположностью, стремлением балансировать на грани смерти.
ВИКТОР: У В. Высоцкого это выражено фразой «постоять на краю», хотя при этом нельзя не вспомнить афоризм Ницше: «если ты долго смотришь в пропасть, - это значит, что пропасть смотрит в тебя». Как раз при этом может возникнуть и мотив самоубийства, что исследует, (и не приемлет), как отмечалось, А. Камю. Кстати, и у М. Цветаевой в беседах с С. Эфроном, добровольчество в белой армии определялось, как «добрая воля к смерти», - воля к смерти через переживание высокого нравственного чувства любви к Родине, через наслаждение этим чувством.
ДУГАНОВ: Вот и А. С. Пушкин поет: «Итак, - хвала тебе, Чума,\ Нам не страшна могилы тьма,\ Нас не смутит твое призванье.\ Бокалы пеним дружно мы,\ И девы-розы пьем дыханье, - \ Быть может… полное Чумы!»\ Таким предстает нам драматическое состояние мира в «маленьких трагедиях» Пушкина.
ВИКТОР: Итак, высшее наслаждение жизни трактуется через анализ интенсивности ее переживания «на краю». Здесь, кстати, просматривается связь с проблематикой творчества, трактовкой качества гениальности творца.
ДУГАНОВ: И тут-то приходит на память Гераклит, впервые с такой силой и яркостью выразивший подобное парадоксальное и вроде бы «несовместимое» миропереживание: «Расходящееся - сходится и из различного образуется прекраснейшая гармония, и все возникает через вражду». Бытие, - самопротиворечиво и самотождественно в одно и то же время. Процесс жизни есть и процесс смерти. Процесс телесной смерти есть тоже процесс биологический. Распавшиеся элементы живого организма не умирают, а только переходят в новые соединения, переходят в новые состояния.
ВИКТОР: В целом же, действительно, по древнейшим мифологическим представлениям, богиня Гармония - дочь богов Афродиты (богини любви) и Ареса (бога войны), то есть как раз дитя любви и вражды. Отметим, в заключение, что различные религиозно-философские концепции с давних пор пытаются привести разрозненные данные, предположения и точки зрения по поводу жизни и смерти, в том числе и приведенные, в стройную теорию. И тут необходимо вспомнить вновь некоторые важные идеи древней индийской философии, - теории метемпсихоза, реинкарнации, воспринятые и Платоном, - древнегреческим философом. Учение древних индийцев о карме этому соответствует. Есть и другие учения. Итак, пока можно сказать, что «жизнь и смерть» - это различные стороны единого бытия, воспринимаемые таким отделенным друг от друга образом именно в нашем телесном существовании, в нашем телесном макромире. Т. е. возможно и предположить, что умирая, рождаемся, возможно, для новой жизни в каком-то ином качестве. (Также, кстати, как приходим из чрева матери в этот мир, покидая, может быть, какой-то иной мир). В любом случае, похоже, в конечном
счете, надо переходить к рассмотрению общей картины мира, в формирование которой вносят свой вклад и наука, и религия, и мистика, и искусство. Об этом поговорим несколько позже. А пока хотелось бы закончить словами из гомеровского гимна: «Ты смертен человек, - поэтому живи, \ Как будто каждый день последний для тебя.\ И вместе с тем, как будто впереди \ Еще полвека глубоко - богатой жизни.\ Законы божеские чти и духом радуйся.\ Нет блага выше!».
УЧИТЕЛЬ: Кстати, в процессе ежедневной практики йоги вами может быть приобретен опыт замедления дыхания до нуля. Не мешайте ему. Не бойтесь умереть. (Это вовсе не та самовольная остановка дыхания, которая есть самоудушение). Двойная пульсация дыхания будет полностью вверена вечному сознанию. Это сознательный процесс совершенствования дыхания, - ведь мы начинаем так дышать задолго до того, как узнаем о том, что дышим.
ВИКТОР: Это действительно интересный опыт, хотя и кажется опасным и страшноватым.
УЧИТЕЛЬ: Поясню. Дыхание - это результат двоякой пульсации, - вечной, космической, и регулируемой разумами Шамбалы. В детстве оно у вас уже было соразмерным с этой пульсацией. Однако, с возрастом, постоянно, по разным причинам, оно снова и снова сбивается, - мы каждодневно сбиваем его многие сотни раз. И обретая с возрастом привычку нерегулярного дыхания, мы убиваем преждевременно сами себя. Мы должны разорвать эту цепь, - мы должны знать, как войти вновь в этот процесс. И делается это через мантру дыхания. (Вся методика подробно излагается в «Йоге Патанджали». Здесь я сделаю лишь краткие пояснения). Дело в том, что Вечное Сознание в нас - вне периодичности и оно актуализируется через мантру ОМ. Это слово ОМ, которое состоит из двух слогов «Со-Хам», отображающих свет души и духа и реализуемых в процессе дыхания, как две взаимодополняющие составные части мантры ОМ (центробежные на выдохе и центростремительные на вдохе). Мантра дыхания дается, как мантра «Со-Хам»: вдох регулируется ноздями силой звука «С», а выдох - горловой впадиной силой звука «Х», - таким образом дыхание производит эти два звука.
Практически эта мантра распевается в вас низшими проводниками в течение всей вашей жизни (хотя мы этого не осознаем), - ее заберет ОМ с вашим последним дыханием. Теперь мы можем путем практики «пранаямы» восстановить изначальное дыхание. Вы должны развить постоянную осознанность своего дыхания: медитируя при вдохе и при выдохе на двух этих слогах «Со-Хам», медленно, мягко и одинаково, и думая в то же время о своем дыхании, можно восстановить равновесие в своем дыхании. Это и будет первый шаг. Второй шаг - наблюдать телесные движения в процессе каждого выдоха и вдоха (каждый мускул и каждый нерв). Вся активность головы будет выведена таким образом в сердечный центр, а с головным центром, который освобождается от существовавшего до того беспокойства, будут работать разумы Шамбалы, регулируя его. Третий шаг - установить единообразие в дыхании, контролируя его. Работайте медленно, глубоко и мягко (беззвучно). Не допускайте запирания дыхания внутри между вдохом и выдохом, - практика «кумбхака» (путь хатха йоги) не нужна. Ваша осознанность все более настраивается таким образом на музыку основы, пульсации
мира, - ум, наблюдающий дыхание, сливается с дыхательной деятельностью. Постепенно вы должны поверить, что ваш ум теперь един с «праной». По мере успокоения ума ваше дыхание замедляется и может даже остановиться, - сердцебиение также может остановиться на некоторое время. Не бойтесь умереть, - это общий опыт, когда человек в экстазе. Нужно это или нет, должна решать природа. Когда ум погружен в пульсацию, разрыва между умом и дыханием нет и смерть при замедлении дыхания не наступает. (Бессмертие - это не что иное, как непрерывное сознание, - пишет Е. П. Блаватская). Йог не умирает, даже когда душа на время покидает тело и дыхание останавливается, потому что никаких перерывов в сознании не происходит, ибо ум и пульсация стали одним. Даже в самом конце телесной жизни, когда законный срок пользования телом завершится, смерти фактически не происходит, ибо душа бессмертна. (Если же между умом и дыханием есть разрыв, при замедлении дыхания наступает именно смерть, - состояние, когда душа уже не может вернуться в тело). В процессе своей ежедневной практики у вас будет опыт замедления дыхания до нуля. Не
мешайте ему. Не бойтесь умереть. (Это вовсе не та самовольная остановка дыхания, которая есть самоудушение). Двойная пульсация будет полностью вверена вечному сознанию. Это сознательный процесс совершенствования дыхания, - ведь мы начинаем так дышать задолго до того, как узнаем о том, что дышим. Не нужно бояться, но, прежде чем планировать достижение этой точки, надо уладить свои повседневные дела, чтобы ничто вас не беспокоило. И еще. Люди, не прошедшие дисциплину йоги, не знают, как сотрудничать с природой, покидая тело, которое уже достигло состояния фекальной массы. (Это, как мы слышали, наиболее пугающий и даже ужасающий человека момент в большинстве случаев). Помните: выделение души из тела - позыв природы, которому не следует сопротивляться. Это часть исцеления: смерть тела - целительна для души, которая бессмертна.
ВИКТОР: Все это очень интересно. Появляется возможность предложить для дальнейшего обсуждения еще и следующие гипотезы-суждения.
ТВОРЕНИЕ МИРА: если принять концепцию первоэлементов милетских мудрецов (земля, вода, воздух, огонь), то процесс сотворения можно представить следующим образом. Бог создал землю из некой «глины» (глина - космическая пыль и влага). Глиной обмазан космический огонь. Испарение влаги дает газ, пар, воздух. Но космическая пыль и влага - это «божественный апейрон Анаксимандра»: смесь телесности (материя и пустота), душевности (жизненности), духовности (божественного). Далее можно принять и научно утверждаемую материалистическую гипотезу, что эволюционный процесс на земле - результат разбегания галактик в «апейроне». Постепенно, и как бы закономерно, на основе глины образуется субстанция все с большим процентом жизненности и духовности. Образуется эволюционная цепочка: микробы и бактерии, насекомые, растения, животные, человек, далее существа с новым космическим сознанием и, возможно, новые боги. Умирая телесно, все новые живые (еще недавно) существа высвобождают все большее количество душевности и духовности, которое концентрируется в космосе в некой точке Омега (согласно терминологии П. Тейяра де
Шардена) и способствует рождению нового бога, как первочеловека нового мира, как его основателя (некий Пуруша, согласно индийской мифологии).
ЗАРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЖИВОГО: в рамках вышеизложенного, появляется возможность новой трактовки зарождения и развития живого. Можно представить, что конкретный Демиург, в определенный период флуктуации «апейрона», вносит в него посредством Логоса и свои законы эволюции, создавая своего рода космические яйца с содержательным галактическим, звездным, планетным наполнением. Они (с позиции теории разбегания Галактик) действуют как своего рода центрифуга: происходит как бы разделение фракций «апейрона», - с выделением тяжелых, легких, очень легких и т. д… Появляются вначале тела космические (так называемая неживая материя, планеты), потом - на поверхности этих тел - живая материя (живая телесность, кровь, душа, зачатки духовности), потом человек (как комплекс: душа - дух - тело), потом - сверхчеловек, новый космический разум, новый бог (идет процесс все большего духовного обогащения), который создает, в свою очередь, новые эволюционирующие миры. Все это время идет и круговорот веществ в планетарной природе. Через циклы «жизнь - смерть» физических тел создается как бы некая почва из множества трупов для
воплощения нового типа жизненных тел, - новая телесность (как результат распада старой телесности), новая душевно-духовная аура. (Тело каждого существа хиреет, стареет, умирает, а дух остается молодым и лишь перевоплощается, переселяется, в новую телесность). Для каждого вида живого Демиург задает определенные параметры, качества, влияя на формирование видов (к примеру, раздражимость, чувствительность, инстинкты, разум и т. д., - у человека еще и Этос, - от Бога). Животный и растительный мир периодически погибают в космических и вселенских катастрофах, что неизбежно вследствие одновременного действия законов «апейрона» и Творца (и разных Творцов), но некоторое число их представителей (видов и экземпляров, случайно или по выборке Творца) сохраняется. Таким образом, можно представить, что на основе этих сохранившихся носителей, появились и существуют так называемые разные расы на земле, и различные религиозно-мифологические взгляды. Но у всех у них остается и нечто общее, в том числе, сохраняющееся в мифах и заповедях, как некий общий корень. Там же, кстати, отражена постоянная борьба с некими злыми
силами (реально существующими в других мирах, от других Творцов). Отсюда, возможно, и направленность представителей различных рас, их конфессиональных заповедей на борьбу с теми, кто поклоняется другим богам (как предполагается, попавшим под действие иных, трактуемых уже как злые, чар). Но приверженцы Демиурга (нашей Вселенной) изо всех рас, (хотя и носители различных религиозных взглядов), чтобы выжить и победить, должны объединиться на некой единой общей мировоззренческой основе, хотя с иноверцами борьба, похоже, будет бесконечной (ибо и среди них существует стремление к победе). В целом, как результат действия всех этих процессов, Человек на земле, как мы видим, создает, тем не менее, вторую природу, - цивилизации, культуру. И так как при этом сливаются воедино и указания Творца и собственные побуждения (в том числе, и от апейрона и иных неподвластных конкретному Демиургу сил), то устойчивость этого второго мира, которую пытается обеспечить наука и техника, это устойчивость карточного домика, который рано или поздно все равно рухнет. Ибо идет неудержимо непрерывный объединительный и, одновременно,
сепарационный процесс эволюции (в том числе и через разрушающие и уничтожающие Апокалипсисы), рождая все более высокий тип мыслящего существа (в том числе и через внутреннее нравственное его самосовершенствование). Очевидно, таким образом, что существуют сложные проблемы со множеством вопросов и тайн, ждущие нашего дальнейшего обдумывания и обсуждения.
Собрание 4. Трагедия
(Великобритания: Англия - Шотландия)
Замок Стирлинг, откуда «вся Англия видна» - на востоке сияет Йорк-Минстер, пламенеет «королевская миля» Эдинбурга, темнеет суровое Северное море; - на западе в туманной дымке дыхание Атлантики, океана; - на севере озеро Лох Несс, несущее в своей утробе неведомое чудище; - на юге… о… на юге и «город сказочных шпилей» Оксфорд, и родина Шекспира - Стратфорд на Эвоне, где великий гений восседает среди своих героев в обрамлении цветущих садов.
УЧАСТВУЮТ:
Виктор, Ницше, Гегель, Сартр, Лессинг, Чайна, Рационалист, Эпикур, Синтетист, Камю, Локк, св. Августин, Декарт, Спиноза.
ВИКТОР: На бытовом уровне мы безусловно ощущаем радость жизни, ее красоту, когда хочется жить и мы находим некоторый смысл этой жизни (у каждого он, в основном, свой). Но бывают часто и разочарования, периоды страдания, отчаяния, - и вот уже почти утрачен смысл жизни и ощущается, главным образом, ее трагизм, в конечном счете. В чем здесь дело? И что означает это понятие «трагизм»? В чем конкретные истоки этого чувства «трагического»? Прежде всего, как раз в том, на мой взгляд, по большому счету, что человек знает, что он смертен (по крайней мере, в мире явлений) и его не могут не волновать проблемы жизни, смерти и бессмертия. Человек рождается с инстинктом жизни, свободы, он верит в смысл своего предназначения. Но с течением жизни он видит и все более утверждается в том, что все живое смертно, - ощущение смысла жизни постепенно утрачивается, - тем более, что и в самих людях, в их деятельности, он замечает, как часто проявляется противоположный инстинкт - инстинкт смерти и разрушения. И тогда рождается ощущение абсурда этой жизни.
КАМЮ: И это действительно страшно, ибо человек абсурда лицом к лицу со смертью (это есть наиболее абсурдная очевидность жизни) чувствует себя освобожденным от всего, в том числе и от всех требований человеческой морали. А нет морали - и «все дозволено».
ВИКТОР: Еще один источник трагического - общественные противоречия: человек мечтает о свободе, равенстве и справедливости, но ни одно общественное устройство не может воплотить в жизнь эти его мечтания. Существует трагическая противоречивость личностных устремлений и требований общественной необходимости, социальной активности индивида и необыкновенной сложности бытия, недостаточности знаний о нем. Об этом писал Георг Гегель.
ГЕГЕЛЬ: Суть трагической личности - в ее стремлении к Идеалу (бессмертие, свобода, добро, справедливость) и его неосуществимости. Чувство трагического есть результат столкновения личности (способной к соответствующему переживанию) и трагических обстоятельств (как создаваемых деятельностью конкретной личности, так и существующих как общая конкретно-историческая обстановка, - это состояние мира).
ВИКТОР: По сути дела, речь должна идти об осмыслении диалектики свободы и необходимости в деятельности человека, как проявлении самой сущности жизни. (Позднее об этом будем говорить подробнее). Возможно, что именно с этим положением можно связать в наибольшей степени ощущение трагизма человеческой жизни: человек, обладающий стремлением к свободе самовыражения в жизни и творчестве, сталкивается, иной раз, с неодолимой необходимостью жизненных обстоятельств мира явлений. Таким образом, и тема анализа попыток построения идеального общества и их неудачного, как правило, завершения выводит нас также на изучение проблемы «трагического».
РАЦИОНАЛИСТ: Есть резон рассмотреть подробнее, что же несет в себе понятие «трагедии». Сегодня оно часто трактуется в двух смыслах: - жизненное явление, связанное с большим несчастьем, с гибельными последствиями для человека, для социальной группы; - драматическое произведение, изображающее эти события, чаще всего заканчивающиеся гибелью героя. Это малопродуктивное, на мой взгляд, многое, особенно с философской точки зрения, не разъясняющее и даже запутывающее истолкование (к примеру, различие между трагедией и драмой, парадокс между физической гибелью героя и его духовным жизнеутверждением). Однако оно побуждает нас обратить большее внимание на два исключительно важных вышеобозначенных момента: «трагическое», как условие возможности высшего проявления жизненного духа, с одной стороны, и, соответственно, как некий апофеоз в развитии различных направлений искусства, отображающих и эти условия, и жизнь человека в этих условиях, с другой стороны.
ВИКТОР: Для прояснения сути дела вспомним этимологию термина. «Трагическое» - в переводе с греческого означает «козлиная песнь» (tragos - козел, oda - песня). Существуют различные версии происхождения слова, - в частности, по одной из них понятие связывается с хоровыми песнями в честь богов Диониса, Пана. Почему? Похоже, термин «козел» увязывается с образом сатира (рога, копыта), в котором как бы своеобразно синтезируются представления о боге, человеке и животном. (Интересны версии Ф. Бэкона относительно трактовки атрибутов «козла»: рога, как символ единения высшей и низшей природы; волосатость, как отображение лучистости тел и, опять-таки, единения высшей и низшей природы; козлиные ноги с копытами - атрибут горных животных, взбирающихся поближе к небесам и т. п).
НИЦШЕ: Сатир - это первообраз человека, вещателя мудрости из глубин природного лона, олицетворения полового плодотворного всемогущества природы. Бородатый сатир - истинный человек, ликующий перед ликом своего бога.
ВИКТОР: Существует мнение, что греческая трагедия (как театральная постановка) возникла из греческого хора сатиров и первоначально сама была только хором. Шиллер рассматривает хор в этом случае как живую стену, как бы замыкающую, отделяющую трагедию, разыгрываемую, распеваемую на сцене, от мира действительности, чтобы сохранить поэтическую свободу в изображении мира иного, истинного.
НИЦШЕ: Хор - образ идеального «зрителя - хоревта», - в театрах греков с их концентрическими дугами, повышающимися террасами, каждый зритель мог почувствовать себя участником (и таким же сатиром). Хор - самоотражение дионисического человека, видение дионисической массы, которая в мистериях ликует и носится, ощущая в себе возрожденных гениев природы - сатиров, служителей Диониса. Искусство, художественное дарование драматурга способно сообщить дионисическое возбуждение массе зрителей, - охваченный чарами искусства дионисический «мечтатель - зритель» видит себя сатиром, а затем, как сатир, видит бога.
ВИКТОР: Но что за песнь поет этот сатир-козел?
НИЦШЕ: Существует представление о сатире, как о дионисически исступленном первобытном человеке.
ВИКТОР: Который видит, ощущает в себе бога?
НИЦШЕ: Да, Бога, если угодно, - только совершенно беззаботного и неморального, с моей точки зрения, Бога-художника, который как в созидании, так и в разрушении, в добром и в злом, стремится ощутить свою радость и свое самовластие, - и создавая, и разрушая миры, освобождается от гнета переполненности, от муки сдавленных в нем противоречий, - и как раз об этом поет. Как человек слов я окрестил, не без некоторой вольности, эту оценку жизни, чисто артистическую и антихристианскую, именем одного из греческих богов, - дионисической.
ВИКТОР: Но какое значение имеет то исступление, из которого выросло как трагическое, так, кстати, и комическое искусство, - дионисическое исступление? Может быть, это всего лишь симптом вырождения и падения, пессимизма, признак безумия и моральной распущенности?
НИЦШЕ: Ни в коем случае, - оно не есть симптом вырождения и падения, - может быть, как раз, наоборот? Может быть, напротив, существуют неврозы здоровья? Что если именно такого рода безумие принесло Элладе наибольшее благословение? И что, если, напротив, назло всем современным идеям демократического вкуса, победа формального оптимизма, господство видимой разумности, утилитаризм, - только симптом никнущей силы, признак старости, утомления, увядания? И если пессимизм безусловно чаще всего рассматривается как признак падения, то не существует ли пессимизм силы, - интеллектуальное предрасположение к жестокому, ужасному, злому в существовании, вызванное благополучием, избытком силы и здоровья? Нет ли страдания от чрезмерной полноты? А может быть, мужество в этом случае как раз жаждет ужасного, как достойного врага, на котором оно может испытать свою силу?
ВИКТОР: Следует думать, что вы утвердительно отвечаете на все эти вопросы. И возможно в этом звучит Ваш ответ на вопрос о смысле жизни.
НИЦШЕ: Пожалуй, да. Греки, именно в богатстве своей юности, обладали волей к такому исступленно-трагическому, были пессимистами силы. Такое исступление есть неотъемлемая характеристика трагического. Здесь выдает себя дух, который восстает против обычного морального значения размеренного, упорядоченного существования, пессимизм «по ту сторону добра и зла», философия, осмелившаяся перенести мораль в мир переменчивых явлений, поставить ее на одну доску не только с явлениями, но и с обманами, как иллюзию, мечту, заблуждение, приспособление. Признается только художественный смысл за всеми процессами бытия, - т. е. смысл жизни отыскивается в самой жизни и именно таким образом.
ВИКТОР: Но это исступление, - какова все же его роль, что оно означает?
НИЦШЕ: Чудовищный ужас охватывает человека, когда он усомнится в мире явлений, - но при этом и блаженный восторг также поднимается из глубины его сущности и недр природы (подобно тому, как это происходит под влиянием наркотического напитка либо при приближении весны, - некая аналогия опьянения). И тогда все возрастающие толпы носятся с места на место с пением и пляской (так происходило и в древнем мире, и в средние века). Под чарами Диониса смыкается союз человека с человеком и человека с природой (словно разорвано покрывало Майи, - человек ощущает себя сочленом более высокой общины, его телодвижениями говорит колдовство, человек ощущает своего творца). И «человек-художник» выступает в этом случае, как дионисический художник опьянения.
ВИКТОР: Здесь, похоже, - связь трагического и с комическим, как песней комоса?! Кстати, исследователи ведут этимологию слова «комедия» также от двух греческих слов: «комос» и «одэ», - песня комоса, ватаги гуляк, процессии пирующих, толпы ряженых. Таким образом, и у начала комедии находилось нечто веселое, брызжущее жизнью, ничем не стесненное, свободное от всякого рода нравственных ограничений и запретов (фаллические празднества египтян, сельские дионисии древней Греции, - в современности карнавалы). Серен Кьеркегор («одна из самых утонченных душ в историческом земном ландшафте», - согласно Петера П. Роде, одного из его биографов) с удовольствием вспоминает фарсы, которые он смотрел в королевском городском театре Копенгагена: ликование и громкий смех галерки и второго яруса, народные вопли, крики «браво»; актеры (Бекман и Гробекер), которые были «детьми юмора, способными опьяняться смехом, веселыми танцами, увлекая, лететь в диком мчанье». Нечто подобное стремился отобразить в своих пьесах и Бертольд Брехт. Шиллер описывает наше внутреннее состояние в комедии, как ясное, свободное, веселое, -
состояние богов, которых не заботит ничто человеческое. Не в этом ли высшая цель человеческой жизни?
НИЦШЕ: Да, в дионисических оргиях греков следует признать значение именно таких празднеств духовного просветления, разрушение аполлонического принципа индивидуации, - этого фундамента всего здания аполлонической культуры. Здесь смешаны снадобья исцеления и смертельные яды: поэтому и страдания вызывают радость, восторг вырывает из души мучительные стоны, в высшей радости раздается крик ужаса или тоскливой жалобы о невознаградимой утрате. «Этот венец смеющегося, этот венец из роз вам я бросаю, о братья. Смех признал я священным. О высшие люди, научитесь же у меня смеяться!», - так говорил Заратустра, это дионисическое чудовище.
ВИКТОР: Но вот вопрос: вы славословите безумие и в современных мне артистических кругах также кое-где признана такая точка зрения, а ведь сознание тоже утверждается божественным даром, выделившим человека из природной среды, из среды животных этого мира. Тогда можно признать, что безумие всего лишь вновь возвращает человека к животному. Однако, похоже, речь идет о каком-то ином безумии, - божественном, сближающем человека с иными мирами, где находятся боги, породившие наш мир и наших богов?
НИЦШЕ: Уже само противопоставление искусства некой серьезности существования - грубое недоразумение. Поступательное движение искусства всегда связано с двойственностью «аполлонического и дионисического» начал, как рождение стоит в зависимости от двойственности полов. (Названия эти мы заимствуем у греков, разъясняющих глубокомысленные эзотерические учения не с помощью понятий, а через образы богов). Аполлон и Дионис, - это боги, которые, кстати, отображают в греческом мире противоположность между пластическими и непластическим искусствами (в частности, между живописью, скульптурой и музыкой) и которые актом эллинской воли созидают синтетическое произведение искусства, столь же аполлоническое, сколь и дионисическое, - аттическую трагедию.
ВИКТОР: Значит самая удачная, самая прекрасная порода людей, античных греков, нуждалась в трагедии? Какое значение имеет у греков именно времени расцвета такой трагический миф?
НИЦШЕ: Аполлон - бог всех сил, творящих образами, «блещущий», божество света. Он утверждает самоограничение, чувство меры, мудрый покой мира явлений, за которым лежит скрытая действительность. И «человек-художник» может выступать, в этом случае, только как аполлонический художник сна. В греческой же трагедии человек выступает одновременно художником и опьянения и сна: как будто в мистическом самоотчуждении и дионисическом опьянении он падает где-то в стороне от безумствующих и носящихся хоров и аполлоническим воздействием сна ему открывается его собственное состояние, как единство с внутренней первоосновой мира в символическом подобии сновидения. Дионисийское и аполлоническое начала во все новых последовательных порождениях, взаимно побуждая друг друга, властвовали над эллинством. Грек знал и ощущал ужасы существования, реальные и возможные (существует предание: «Царь Мидас спросил у Селена, спутника Диониса, что для человека наилучшее? И Селен ответил: лучше вовсе не родиться, а родившись, скорей умереть»). И грек был вынужден заслониться от этого ужаса порождением грез - олимпийскими богами,
которые ведут роскошное, даже торжествующее существование, свободные от христианской святости, аскезы, морали, - все наличное обожествляется, безотносительно к тому, добро оно или зло. Их боги оправдывают человеческую жизнь, сами живя этой жизнью и о человеке Эллады теперь можно сказать обратное изречению Силена: наихудшее - скоро умереть, а второе - быть вообще смертным. Гомер - это памятник аполлонической мудрости и аполлонической иллюзии. Но Аполлон не может существовать без Диониса. И рядом с Гомером появляется Архилох, который пугает нас криком ненависти и презрения, пьяными вспышками своей страсти. В нем поэт-художник стал как бы медиумом, через которого истинно сущий единый субъект (Бог Дионис) вещает. Обнаружено, что с этих позиций он ввел народную песню, как музыкальное зеркало мира, в литературу. С Архилохом выступает новый мир поэзии, противостоящий поэзии Гомера. И если первоначально трагедия есть только хор, то позднее делается опыт явить бога во всей его реальности, в конкретной обстановке, - и возникает драма в более узком смысле. Актеры на сцене, диалоги, - все это уже вновь
аполлонический образ. Но объективируется все та же дионисическая сущность. И тогда можно даже утверждать, что все трагические герои греческой сцены есть только маски Диониса, который никогда не переставал оставаться единственным сценическим героем греков. Суть греческой трагедии может быть выражена в формуле: все существующее и справедливо и несправедливо и в обоих видах равно оправдано. Таков мир! Так, например, в «Эдипе» гибнет нравственный мир, закон, - но этими действиями очерчивается более высокий магический круг влияний, создающий на развалинах старого мира мир новый. Поэт, - религиозный мыслитель, - хочет сказать, что благородный человек никогда не согрешает, даже когда совершает поступки, противные принятой морали. Трагедия сообщает нам, что понудить природу выдать свои тайны можно только тем, что противостоит ей, т. е. совершением, на первый взгляд, противоестественного, по мнению большинства. Таково глубокомысленное и пессимистическое, на первый взгляд, мистериальное учение трагедии: единство всего существующего; индивидуация - как изначальная причина зла; искусство - радостная надежда на
возможность разрушения заклятия индивидуации и восстановления единства.
ВИКТОР: И таким образом трагедия переходит в песню комоса - комедию?
НИЦШЕ: Действительно, хотя Гомер был отодвинут ранее Эсхилом и Софоклом, но и греческая трагедия была, в свою очередь, побеждена Еврипидом и аттической комедией, в которой можно усмотреть лишь отдельные черты ее матери, - трагедии. Еврипид вывел на сцену другого персонажа, - человека, живущего повседневной жизнью. Он стремится выделить (и устранить) дионисический элемент из трагедии и строить ее заново на не дионисическом искусстве. (Дионис, кстати, ему не простил, - он заканчивает жизнь прославлением противника и самоубийством). Но чудесное свершилось: трагедия была побеждена демоном Сократа, говорившим через Еврипида. Следует сдвиг в положении хора, а затем и его уничтожение. Еврипид строит драму на принципах эстетического сократизма, который гласит: «все должно быть разумным, чтобы быть прекрасным» (параллель сократовскому «лишь знающий - добродетелен»). Если Анаксагор со своим «нус» представлял первого как бы трезвого философа среди пьяных, то и Еврипид, таким же образом, - первый трезвый среди опьяненных поэтов.
ВИКТОР: Существует мнение, что и Платон говорит о большой роли бессознательного в творчестве поэтов только иронически!
НИЦШЕ: Возможно. Сократ, учитель Платона, как противник трагедии, воздерживался от ее посещения и появлялся только на пьесах Еврипида. Его чудовищный ум, в котором логическая природа была гипертрофически развита, находился под влиянием инстинкта, названного «демон Сократа». Философская мысль как бы перерастает искусство и заставляет его более тесно примкнуть к стволу логики.
ВИКТОР: Таким образом, Сократ славословит сознание, логику мышления, как истинный божественный дар. (И он по-видимому прав, - хотя всего лишь с позиций трактовки только нашего человеческого мира).
НИЦШЕ: Но это вопрос. И этот деспотический логик иногда колебался, испытывал временами какой-то как бы укор со стороны искусства (часто ему являлось видение во сне, провозглашавшее: «Сократ, займись музыкой»). Чтобы облегчить совесть, он в тюрьме соглашается заняться этой мало ценимой им музыкой. О чем это говорит? Может быть о том, что существует область мудрости, недоступная логику, что логика науки временами терпит поражение и тогда вновь прорывается новая форма познания, - трагическое дионисическое познание под защитой искусства.
ЧАЙНА: Учитель Кун прообраз подлинно гармоничной жизни находил именно в музыке, которая, выражая космический ритм бытия, взращивает все живое, приводит к завершению нравственное подвижничество и является делом огромной политической важности. Она воплощает непостижимое единство внутреннего и внешнего, говорит языком чистой выразительности, обращается непосредственно к сердцу человека. Она отражает идеал мирового согласия, «высокий как небо и глубокий как бездна», который таится в Беззвучном.
ВИКТОР: Кстати, мистический метод познания существует в философии изначально.
НИЦШЕ: В русле наших рассуждений можно отметить, что был один мыслитель (Артур Шопенгауэр), который признал за музыкой другое происхождение, нежели у прочих искусств, и другой ее характер, - а именно мистический. Она не есть, по его мнению, отображение явления, а есть образ самой воли, как некой глубинной сущности мира, и, следовательно, по отношению ко всякому физическому началу мира, - начало метафизическое. Это подтвердил своим творчеством Рихард Вагнер. К оценке музыки должны применяться совсем другие критерии, нежели к другим искусствам, - к ней вообще неприложима традиционная категория чувственной красоты. Мир природы и музыка - два различных и противоположных выражения одной и той же «вещи в себе». Последняя представляет сокровеннейшую душу явлений, без тела, и именно это будит в человеке стремления, возбуждения и выражения воли, которые мы определяем как чувство. Отсюда мы заключаем о способности музыки порождать и миф, а именно трагический миф дионисического познания и дионисического исступления. Лишь исходя из духа музыки, мы понимаем радость уничтожения индивида, ибо мы ясно видим волю
в ее всемогуществе, вечную жизнь за пределами мира явлений, которая не затрагивается уничтожением индивида. В пластических искусствах напротив, Аполлон преодолевает страдание индивида прославлением вечности явлений в их совокупности, - здесь красота одерживает верх над страданием. Но и дионисическое искусство убеждает нас в радостности существования, - правда, искать эту радость мы должны не в явлениях, а за явлениями. Борьба, муки, уничтожение явлений кажутся нам уже необходимыми при этой чрезмерности стремящихся форм жизни, при этой через край бьющей плодовитости мировой воли. Свирепое жало этих мук пронзает нас в то мгновение, когда мы слились в одно с безмерной изначальной радостью.
ВИКТОР: Кстати, в последних словах Ницше, отметим два момента для дальнейшего их осмысления. Во-первых, спорный момент, - музыка также основана на ощущениях человека, как и любое воспринимаемое и порождаемое им явление природы, - трудно все же признать какую - то ее особость. Во-вторых, и это мне представляется очень важным и необходимым, - в них имеется опровержение светского экзистенциализма 20 в., признающего фундаментальным мироощущением человека чувство абсурдности его существования. В то же время, следует отметить, что, с одной стороны, если даже мы через искусство, музыку и трагедию, ощущаем идею всеединства, то, с другой стороны, очевидно, все же, что Бог по каким-то причинам создал для существования человека именно этот индивидуализированный мир. Это означает, по-видимому, что к реализации идеи всеединства нам предназначено идти только долгим и трудным путем индивидуализированной жизни, имеющей неведомый нам смысл.
НИЦШЕ: В целом существуют три ступени иллюзии, порождающие, в зависимости от пропорции их смеси, три типа культуры: александрийскую (сократическую - радость познания), эллинскую (аполлоническую - радость красоты чувственных явлений), буддийскую (дионисическую - радость метафизического утешения). Весь современный нам мир европейской культуры бьется в сетях сократизма и идет навстречу гибели.
ВИКТОР: Будем думать, что это еще вопрос!
НИЦШЕ: Возможно. Прозрением Шопенгауэра положено начало осмысления вновь трагической дионисической культуры. И только в этом - спасение. Представим подрастающее поколение с этим бесстрашием взгляда, героическим стремлением к чудовищному, представим отважную поступь этих истребителей драконов. В современном нам мире идет процесс постепенного пробуждения дионисического Духа (немецкая музыка, немецкая философия). И не найти лучшего символа, чем рыцарь Дюрера с диаволом и смертью за плечами: с твердым стальным взглядом, умеющий среди ужасов жизни найти свою дорогу, не смущаясь спутниками. Время сократического человека миновало, - готовьтесь сопровождать Диониса из Греции в Индию. И все же, не будем забывать, - трагедия есть символ братского союза двух божеств (Аполлона и Диониса). В этом - высшая цель трагедии и искусства вообще, в этом - отображение некоего высшего смысла жизни. Всякий народ, как и всякий человек, представляет собой ценность ровно настолько, насколько он способен наложить на свои переживания печать вечности. Греческое искусство и главным образом греческая трагедия задерживала
уничтожение мифа, утверждавшего эту вечность, и в этом ее ценность. Теперь нам становится необходимо вновь броситься в метафизику искусства и трагического мифа. Лишь как эстетический феномен существование и мир представляются оправданными. Дионисическое начало является вечной и изначальной художественной силой, вызвавшей к существованию весь мир явлений. При этом в сознании индивида это дионисическое подполье должно выступать ровно настолько, насколько оно может быть преодолено силой Аполлона, - просветляющей и преобразующей.
ВИКТОР: По сути дела, речь идет об отображении сущности жизни, как о диалектическом единстве свободы и необходимости в деятельности человека. (Опять повторим это). Возможно, что именно с этим положением можно, как было отмечено, связать ощущение трагизма человеческой жизни: человек, обладающий стремлением к свободе самовыражения в жизни и творчестве (дионисийское начало), сталкивается с неодолимой, как ему кажется, необходимостью жизненных обстоятельств мира явлений, мира аполлонического. Существует, как уже сказано, трагическая противоречивость личностных устремлений и требований общественной необходимости, социальной активности индивида и необыкновенной сложности бытия, недостаточности знаний о нем.
РАЦИОНАЛИСТ: В целом, в понимании трагического в любом случае, как отмечалось, следует различать трагические коллизии в жизни и их отображение в произведениях искусства. Причем, заметим, возможность пережить это чувство трагического в искусстве влечет человека во все времена. Аристотель видит в изображении трагического вообще вершину искусства, связывая с этим соответствующее пиковое переживание человека (греч. «катарсис», - заряд энергии, внутреннее очищение, просветление) и эта точка зрения живет по сию пору. Но что при этом изображается? В рамках данной дискуссии пока нет возможности проводить полный анализ этой проблемы, - обратим внимание лишь на идеи, отображающие связь (противоречивую, но реально существующую) ощущений ужасного, безобразного и прекрасного, возвышенного. Об этом также позднее поговорим подробнее. Эта неразрывная связь как раз и прослеживается в трагедиях древних греков. Искусство Возрождения (16 в.) обнажило ее в дальнейшем через показ социальной природы трагического конфликта (Ф. Рабле, Сервантес, У. Шекспир). Это особенно ярко проявилось в трагедиях Шекспира: герой
оказывается свободным и титаническим в своих жизненных проявлениях, - причем не только в добре, но и во зле («ужасен и прекрасен», как «царь Петр при Полтаве» у А. С. Пушкина).
Смысл жизни трактуется через призыв к высвобождению беспредельной потенциальной духовной энергии человека. Но есть ли это истинное понимание смысла жизни или утверждение таким образом всего лишь одного из аспектов и способов жизни, - вот в чем главный вопрос?! По сути дела Шекспир развивает некоторые идеи Н. Макиавелли, у которого и «злодейство обладает неким величием».
ВИКТОР: Кстати, даже в эпоху классицизма 17 века также считали, что трагическим героем может быть только выдающаяся личность. Просветители 18 в. тоже признавали исключительность и незаурядность трагического характера. Суть трагедии - не в роковой развязке (она часто заранее известна зрителю: древние греки знали сюжеты мифов, лежащих в основе трагедии, иной раз и хор предварительно сообщает ее, - произведения Софокла, Эсхила), а в поведении героя. Он действует в русле необходимости, не в силах предотвратить неизбежное, но не только эта необходимость влечет его к трагической развязке, а он сам своими активными действиями осуществляет свою трагическую судьбу (к примеру, трагедия Софокла «Царь Эдип»). Герой античной трагедии всегда действует свободно, хотя и в рамках необходимости, возможно, иной раз и провоцируя трагический исход, реализуя его, как свой свободный выбор и находя в этом может быть наивысшее блаженство. Так же действует и Гамлет Шекспира, - в этом суть его размышлений «быть или не быть, - достойно ли смиряться перед ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?» Он, как известно,
выбирает последнее, даже ценою собственной смерти. Трагедия Ренессанса, как и античная трагедия, несет, таким образом, героическую концепцию и очищает, как оказывается, и самого зрителя посредством катарсиса. В то же время следует подчеркнуть, что трагическое противоборство героя заставляет нас глубже осмыслить сами последствия реализации принципов «деяния - не деяния», философию «дао», в конечном счете. Ведь каждое действие рождает противодействие, - отсюда, кстати, и теория непротивления злу (тем более, насилием). Вновь возникают сложные философские проблемы, связанные с осмыслением деятельности и ее результатов для человека.
РАЦИОНАЛИСТ: В дальнейшем развитии культуры точка зрения на этот счет неоднократно менялась. Утопия нерегламентированной личности обернулась абсолютной ее регламентацией в эпоху абсолютизма 17 века. Поэтому в трагедиях классицизма (Корнель, Расин) конфликт общественного долга и личных устремлений человека становится центральным. Динамическое равновесие в этом конфликте отображает суть жизни. Но разочарование в общественном прогрессе породило романтизм (кон. 18 - нач. 19 века) с его мировой скорбью и утверждением вечности борьбы со злом (Гейне, Шиллер, Шопен, Байрон). Действительность, - нечто таинственное, иррациональное, загадочное, в котором фиксируется разлад мечты и обыденности. Личность - целая Вселенная, у которой есть и «ночная» сторона, обладающая своей притягательностью. В целом, в романтизме уже и безобразное реабилитируется в искусстве (творчество Шарля Бодлера, Артюра Рембо, маркиза де Сада). Критический реализм, в последующем, и в Европе, и в России особенно, раскрывает опять-таки трагический разлад личности и общества (Н. Гоголь, М. Лермонтов, Ф. Достоевский, Л. Толстой). В искусстве
социалистического реализма в СССР истинной темой трагедии провозглашаются уже революции, соотнесение человека и истории. Трагическое трактуется, как частный случай героического: своей борьбой и даже гибелью герой стремится проложить путь к более совершенному состоянию мира. Принципы, во имя которых идет борьба, (отображаемые, к примеру, в произведении искусства), настолько важны для героев, что ценятся ими дороже собственной жизни («Овод» Войнич, «Как закалялась сталь» Н. Островского, «Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского). Думаю, что современные политики и политологи недостаточно учитывают этот момент трагедийной жертвенности при анализе ситуации в стране и мире сегодня.
ВИКТОР: Представленные примеры трагедийного содержания искусства (как его высшей формы) отражают размывание традиционного понимания прекрасного, как объективно и безусловно существующего в мире, способствуют такому размыванию и, более того, эстетизации темных сторон действительности. (О чем подробнее еще также будем говорить позднее). В этом плане ХХ век, как эпоха величайших социальных потрясений и кризисов, дает множество примеров напряженных трагедийных ситуаций. Конфликт в трагедии (личность и обстоятельства) непримирим, ибо порождается глубинными противоречиями, - его трагическая развязка должна быть закономерна и необходима. В целом трагедия как жанр исчезает, но как элемент (трагедийный элемент) она проникает во все роды и виды искусства. И все это не противоречит дионисийской эстетике жизни. При этом, если французский экзистенциализм возвел в ранг философской истины мироощущение современным человеком своей потерянности в этом мире (где царствует необходимость), неустойчивости и бессмысленности человеческого существования, если в эстетике декадентства (конец 19 в.), в авангардизме 20 века
(например, творчество Сальвадора Дали) безобразное провозглашается уже в качестве единственного эстетического эквивалента абсурдности бытия, то, не желая согласиться с этим, как выход, философы ищут пути к осознанию иного, «подлинного существования», в том числе и путем «великого отказа и очищения». Эстетика Сартра является в этом плане наиболее четко разработанной.
САРТР: Человек - это проект, который выбирается и реализуется им самим, самостоятельно и субъективно. Только в итоге собственной деятельности он определяется как конкретная, та или иная, личность. Человек является тем, что он сам делает из себя и ничем сверх того, - человек находится в жизни в том положении, что и художник в процессе творчества (приступая к созданию картины, художник часто не знает заранее, какой она будет). Главный мой тезис: творчество - это чистая свобода, которая черпает себя в недрах сознания человека, а по сути, в «ничто» (ничто как «нечто», как бесконечный хаос). Художественное творчество есть идеал деятельности (именно в нем, в процессе этой деятельности человек-художник ощущает наслаждение и именно это ощущение самовыражения, как свободного творчества, он переживает как нечто прекрасное).
ВИКТОР: Существование человека трактуется, похоже, как бы предшествующим проявлению его сущности. Это важная мысль, размывающая представления об объективно существующем «прекрасном». И даже, вроде бы, о Боге! Но Сартр не дает ответа на вопрос, почему все-таки человек в своем творчестве выбирает движение к прекрасному или пошлому, доброму или злому? Чистая случайность? Или можно предположить, по сути дела развивая, как мы увидим далее, идеи Ф. Шеллинга, что человек изначально, с момента творения, добр или зол в той или иной степени, и в своей жизни он реализует этот изначальный проект. Но это означает, что опять побеждает необходимость, опять мы вводим представление о Боге, в противовес стремлению человека к свободе, - возможно, в деятельности человека все же реализуется некая карма. И тем не менее человек не сдается. Может быть действуют импульсы более глубокие, - от хаоса, от первовещества? Эта вечная борьба (что-то напоминающее стремление мотылька, летящего в огонь) и есть, возможно, залог совершенствования самой кармы и достижения в конечном счете состояния нирваны, в соответствии с
представлениями древнеиндийской философии. Может быть, именно в этом корни оптимизма трагедии, чувства прекрасного и наслаждения, возникающего при этом, когда эти чувства рождают некое предощущение смысла жизни? Лессинг, в частности, развивает концепцию обязательной оптимистичности трагедии в искусстве.
ЛЕССИНГ: Ужасы и жизненные бедствия следует изображать, ничуть не смягчая их, - но и одновременно показывать, что это есть лишь преходящий момент мира, в котором всегда существует высшая гармония и справедливость. Осмысляя гибель индивидуальности, как непоправимое крушение целого личностного мира, трагедия вместе с тем утверждает прочность, бесконечность всего мироздания. Трагедия - это философское искусство, искусство на стыке с философией, ставящее и решающее высшие метафизические проблемы. Трагедия - скорбная песнь о невосполнимой вроде бы утрате и одновременно - радостный гимн бессмертию и стойкости человека.
ВИКТОР: Может быть, даже гимн именно жизни, витальности, как таковой? Истоки такого оптимизма трагического мировосприятия можно усмотреть в мифологии Греции (Дионис), Египта (Озирис), Финикии (Адонис), Малой Азии (Аттис), Вавилонии (Мардук), - об умирающих и воскресающих богах (в эмоциональной сфере - переход соответственно печали в радость). Эту же идею отображает и древнеиндийская религия, через понятия сансары, реинкарнации, метемпсихоза, сохраненные и в буддизме. В целом, трактовку греческой трагедии следует, похоже, принять, как жизнеутверждающую и оптимистическую песнь «сатира-козла». В любом случае, в трагедии отображаются не какие-то частные, отдельные, в чем-то случайные несчастья человека, а фундаментальная сложность бытия человечества, сказывающаяся на судьбе отдельной личности, которая при этом может это остро переживать и, одновременно, стойко противодействовать в борьбе с обстоятельствами. Иной раз, в связи с этим, говорят о несовершенстве бытия. Конечно, совершенство или несовершенство бытия - это большой философский вопрос, - и, возможно, вообще некорректно его ставить, - в
онтологическом плане. Трагическая личность, стремясь к высшей гармонии, силой сопротивляясь насилию, рождает новое сопротивление, новую дисгармонию, что делает трагедию в принципе неустранимой из жизни. С этой точки зрения, «трагическое в искусстве можно уподобить прививке от смертельной болезни, - оно умудряет душу и облегчает встречу с трагическим в жизни» (Фазиль Искандер). В трагедии - смерть, угроза физической смерти тела, - момент истины, когда отчетливей выступают правда и ложь, добро и зло человеческого существования. При этом у человека иной раз появляется все же ощущение некоего смысла этой жизни (пусть и с трагической окраской), но понимания этого смысла, похоже, у него, пожалуй, не будет никогда.
Собрание 5. Свобода и необходимость
(Великобритания: Англия - Лондон)
Отдельно и мощно громоздится Лондон: устрашающе суровеет Тауэр, высится и доминирует над всей округой великий памятник великому архитектору - собор св. Павла. Неповторимым изяществом веет от набережной Темзы с Вестминстерским аббатством и Парламентом, искрится солнечная зелень ухоженных парков и садов. Сверкающий солнечный полдень.
УЧАСТВУЮТ:
Виктор - модератор, Эпикур, Платон, Аристотель, Макиавелли, Декарт, Гоббс, Спиноза, Локк, Лейбниц, Чайна, Кант, Шеллинг, Плотин, Ницше, Маркс, Энгельс, Фрейд, Юнг, Т. де Шарден, Камю.
Виктор: Теперь уже очевидно, что проблема трагизма жизни и поиска ее смысла прямо увязывается с философской проблемой соотнесения «свободы и необходимости». Прежде всего, возникает вопрос, - в какой степени свободен человек, идущий по жизни, делающий эту свою жизнь? Причем, при обсуждении данной темы представляется необходимым разграничить два вопроса: о свободе самого человека (фактической и юридической) и о свободе его воли, т. е. свободе его побуждений, мотивации, деятельностных проявлений. Будем, прежде всего, рассматривать второй аспект проблемы, как философски более значимый. Часто именно «необходимость» воспринимается человеком, как непреодолимое действие законов природы, социума, Господа Бога, в конечном счете, что подавляет его волю и обуславливает трагическое мировосприятие. (Что касается первого аспекта, то в этом случае все представляется гораздо более ясным, ибо речь идет, всего лишь, о физических либо юридических ограничениях и запретах для деятельности или бездеятельности человека, т. е. о моментах социальных и политических, которые общество может в той или иной степени
регулировать. Этим и занимаются политики, юристы, социологи и т. п., - в разной степени успешно). При оценке этого второго аспекта существует довольно широкий спектр мнений крупнейших философов разных времен. Как крайние противоположные точки зрения, отметим позиции знаменитого маркиза де Сада, с одной стороны («свобода не терпит границ, - она или является преступлением или не является свободой»), и некоторых религий, с другой стороны, развивающих идеи абсолютной предопределенности и необходимой обусловленности всех жизненных явлений (в средние века, к примеру, христианство утверждает идею Божественного Провидения, которое ведет нас по этой жизни; это же, по сути дела, утверждает и возникшее в тот же период мусульманство: все происходит по воле Аллаха). По сути дела, и наука вносит свой вклад в подобную трактовку, оценивая свободу, как осознаваемое человеком существование непреложных законов природы. У большинства авторов-философов позиция все-таки более гибкая. Кстати, возвращаясь к анализу свободы воли человека, с этих позиций подчеркнем, важность предпосылки признания или отрицания существования
Бога. Признание существования Бога-Творца может, на мой взгляд, повести к двоякому выводу: 1. Бог создает сами законы и дает первотолчок, а далее все (сам человек и его познание, в том числе) возникает и развивается в соответствии с их сущностью. При этом следует учитывать, что эти законы необходимости исходят от Бога-Творца и, соответственно, ограничены по количеству и качеству, в том числе и в сфере человеческой деятельности, и в сфере этики. Они действуют только на период творения, и в рамках сотворенного мира. Но это уже допускает построение этики, ограничивающей свободу воли человека посредством моральных законов и заповедей, и физики, открывающей все новые законы природы, также ограничивающие свободу деятельности человека. 2. Можно попытаться обосновать какую-то «чистую» свободу воли человека, как, например, «сына Бога» (допуская при этом чистую свободу воли самого Бога, что, в общем, проблематично, как мы увидим далее), - тогда предсказуемость мира и поведения человека, исчерпывающая познаваемость законов природы оказывается принципиально невозможной. В развитие этой позиции, можно также
признать за Богом, как Творцом, право свободного изменения правил, право поиска, - «Бог играет, Бог творит чудеса». Отрицание существования Бога автоматически ведет к утверждению о том, что в мире действует только лишь так называемая природная необходимость, - при этом подразумевается существование неких неизменных законов взаимодействия материальных тел и явлений, что, соответственно, ведет к признанию предсказуемости будущего состояния мира. Но это лишь на первый взгляд. Проблема состоит в том, что и в этом случае следует признать бесконечным процесс познания человеком окружающего его, бесконечного вширь и вглубь, мира, признать бесконечным число и фундаментальность законов этого мира и, таким образом, мы вновь сталкиваемся с невозможностью предсказания будущего состояния мира. Опять появляется проблема и возможность допущения опять-таки существования трансцендентного существа - Бога. С этих позиций можно уже, как было сказано, утверждать существование, в какой-то степени, свободы воли человека.
В то же время, независимо от признания или непризнания существования Бога, следует учитывать возможные импульсы воздействия на человека (и на самого Бога, если он признается) от первовещества, от первоматерии (как некой иерархии, конгломерата миров и творящих их богов, - о чем еще будет идти речь подробнее). Тем самым парадигма существования вечно незыблемой природной или Божественной необходимости, фатально определяющей жизнь и деятельность человека и человечества, (хотя это существование и доказывается нам в повседневной жизни действием ее естественных природных законов постоянно) в любом случае оказывается капитально подорванной, - концепция свободы воли видится более приемлемой, в какой-то степени. Но и в этом случае вряд ли можно утверждать безусловную свободу воли человека, свободу его выбора, если он всегда подвержен воздействию неких, кажущихся спонтанными, импульсов от первовещества. Свобода воли проявляется лишь в том, что человек может и не подчиниться (даже себе в ущерб) определенным законам природы или установлениям религии, общественных организаций, если в нем возникнет
соответствующий импульс (но сама зависимость от глубинных импульсов сохраняется в любом случае). И вновь возникает вопрос, как, на каких основах строить в этом случае социум и этику, как теоретическую основу человеческого поведения: - исходя, к примеру, из прагматических принципов осуществления человеческого общежития, т. е. двигаясь исключительно по линии здравого смысла, - или взяв на веру определенные Божественные установления какой - либо конкретной конфессии, - либо на основе межконфессионального договора, - или вообще ее не строить, не заботиться о ней? Но в последнем случае и жизнь человеческая может оказаться невозможной, - всегда необходимо соблюдение каких-либо правил ее устроения. Появляется множество вопросов, о которых мы еще будем говорить подробно. Здесь нам потребуется опять совершить небольшой исторический экскурс.
РАЦИОНАЛИСТ: Кстати, отметим, что Лейбницем, как известно, был введен специальный термин «теодицея», - оправдание Бога, оправдание правомерности веры в его существование, допущения его в научные и философские построения. В то же время существует мнение, что материалисты не нуждаются в «теодицее» (вспомним знаменитое высказывание известного физика в разговоре с Наполеоном Бонапартом, - «эта гипотеза, сир, мне не нужна»). Они смотрят на мир как бы снизу вверх и доказывают, что высшие формы возникают стихийно и закономерно из низших форм, а не созданы никаким мировым разумом. И у них не возникают эти сакраментальные вопросы: что определяет всю направленность эволюции, - необходимость, случай или чья-то воля, (развитие, по их мнению, идет циклично и самопроизвольно на основе неких флуктуаций материи); откуда произошел первотолчок (они считают, что его никогда не было, - движение и флуктуация вечны); что определило становление самих законов природы (они существуют вечно). Достаточно логично, вроде бы. Но материалистам также трудно позитивно не ответить на другой важнейший вопрос, (что подрывает сами
основы их аргументации и существенно ее дополняет), - почему бог (в том числе и Бог, творящий миры) не может появиться как результат бесконечной эволюции природы, что признается и утверждается теми же материалистами. Итак, существует некая противоречивость во взглядах материалистов, а Лейбниц таким образом, оказывается совершенно прав.
ЭПИКУР: Несчастье - жить в необходимости, но жить в необходимости вовсе не является необходимостью, - пути к свободе везде открыты. Свобода эта обусловлена спонтанным, необъяснимым отклонением атомов. Я смеюсь над судьбой и вместо этого утверждаю, что иное действительно происходит по неизбежности, иное - по случаю, но иное - зависит и от нас.
ПЛАТОН: С этим можно согласиться, но лишь частично. Сама так называемая спонтанность всегда чем-то обусловлена каузально. Я полагаю, в частности, что над каждой из частей мироздания поставлен правитель, ведающий малейшими проявлениями всех состояний и действий (даже частицей человека руководит такой правитель) и все это направлено к определенной конечной цели: чтобы осуществлялось присущее жизни целого блаженное бытие, и бытие это возникает не ради тебя, - наоборот, ты - создан ради него. Есть и Верховный правитель, который видит, что все наши дела одухотворены и что много в них добродетели, но много в них и порока. Видя это, он придумал специальные места для поощрения и наказания человека, чтобы во Вселенной всегда побеждала добродетель, а порок был бы побежден: если ты станешь хуже, то отправляешься после смерти к дурным душам, если лучше, - то к лучшим душам. Правосудие верховных учредителей никогда и никого не оставит в покое, - каждый понесет назначенное богами наказание или поощрение.
ВИКТОР: Очевидно, что Платон развивает идеи божественного творения и управления, а значит и Божественной необходимости. Им утверждаются и законы эволюции, хоть и от Бога, но, одновременно, похоже, признается и определенная свобода, не подконтрольность Богу воли человека, иначе его незачем было бы воспитывать, - поощрять или наказывать. Именно вследствие этого у него звучит идея воздаяния, возмездия в воспитательных целях. Эти же мысли Платон развивает и при анализе мотивации поведения человека. С одной стороны, он считает, что живые существа - «чудесные куклы богов», сделанные ими с неизвестной нам целью, но обладающие некоторой свободой выбора (можно предположить, что, или это сделано богом сознательно, чтобы, к примеру, «интереснее было играть», или в силу неспособности его самого контролировать импульсы из других миров, от других богов, - те самые начала неразумия). С другой стороны, он утверждает, что каждый должен следовать «златому и священному руководству разума», т. е., по его мнению, разум дан человеку Богом, как некий фонарь в сотворенном им мире, освещающий путь к некой цели. Но эта
цель, - кем она выбирается? Самим человеком, Богом-Творцом или его антиподом? Это большой вопрос. Мы видим также, что утверждается определенный смысл человеческой жизни: «ради осуществления бытия сотворенного целого». Но, опять-таки, возникает «проклятый» вопрос о смысле творения самого этого целого. Что это, - результат «игры» или нечто более серьезное?
ПЛАТОН: При этом каждый из нас - это единое целое, но имеет в себе двух неразумных и противоположных советчиков - удовольствие и страдание, к которым присоединяется еще мнение относительно будущего, общее имя которому - надежда. Ожидание скорби, страданий рождает страх, ожидание удовольствия - отвагу. И над всем этим стоит разум, решающий, что из них выбрать лучше, а что - хуже, в каждом отдельном случае.
ВИКТОР: Итак, с одной стороны признается божественное управление через разум, через законы природы, чувства удовольствия и страдания (хотя и неразумны, но все же советчики), а с другой - речь идет и о неком фундаментальном неразумии в человеке, проистекающем неясно отчего (может быть как раз от первовещества). Эти мысли развивает и Аристотель, у которого все-таки господствует мысль о целесообразности устройства мироздания и организации всего мирового процесса, - реализуются телеологические воззрения, как универсальный космологический принцип. Отстаивая общественно значимые добродетели, как высшие этические ценности, он, по сути дела, как и Платон, видит смысл жизни единичного человека в обеспечении блага бытия сотворенного целого, а именно общества. Обосновывается единство цели через идею единого Бога - источник и причину движения. Но и он отрицает абсолютно сознательный характер этой целесообразности.
АРИСТОТЕЛЬ: Целесообразное творчество природа осуществляет бессознательно, автоматически, через законы материального мира, в большой степени, которые как раз и являются предметом изучения науки.
ВИКТОР: Идеи божественного творения и управления, но также и признания свободы выбора человека, отчего проистекает его направленность к добру или злу, соответствующая определенность его этических принципов, развивают в дальнейшем римские философы античного периода Плотин и Августин. Позднее, в средние века, христианство утверждает идею Божественного Провидения, которое ведет нас по этой жизни, и доводит до последней черты идею абсолютной предопределенности и необходимой обусловленности всех жизненных явлений. Последнее, по сути дела, утверждает, как было сказано, и возникшее в этот же период мусульманство, - все происходит по воле Аллаха. И лишь Макиавелли в период Ренессанса возрождает вновь понятие свободы воли человека, хотя и не раскрывает ее истоков. Знаменитое его понятие Virtu - это воля, вооруженная умом, или ум, окрыленный волей. Само слово Virtu у него означает храбрость и энергию, причем как в добродетели, так и во зле. Это отображает его безразличие к традиционным моральным оценкам поступков, связанных с осуществлением власти. Свои рекомендации в области этики взаимоотношений между
людьми Макиавелли строит, опять-таки, на основе размышлений о соотношении необходимости и свободы в деятельности человека.
МАКИАВЕЛЛИ: Судьба действительно распоряжается половиной наших поступков, но управлять другой половиной или около того она предоставляет нам самим.
ВИКТОР: В целом, его точка зрения вписывается в концепцию философов-классиков античности. Далее в Новое время продолжаются исследования свободы воли человека. Декарт особо исследует свободу воли, считая ее высшим свойством человека, делающим его хозяином своих поступков, за которые человек, соответственно, заслуживает хвалы или хулы.
ДЕКАРТ: Нам присуща свобода воли, по собственному выбору мы можем соглашаться или не соглашаться с чем-либо, - это положение настолько ясно, что его следует отнести к нашим первичным и наиболее общим врожденным понятиям.
ВИКТОР: В то же время, следует подчеркнуть, что признавая свободу воли человека, Вы, Декарт, тем не менее, также ограничиваете ее могуществом Бога. Свобода человека признается Вами только в рамках Божественного предопределения, но от дальнейшего обсуждения этого вопроса Вы уклоняетесь.
ДЕКАРТ: Поскольку мы постигаем необъятное могущество Бога, нечестиво предполагать, будто мы можем совершить то, что он заранее не предопределил сам. Правда, нашего понимания недостаточно для усмотрения того, каким образом (и почему) он оставил свободные поступки человека не предопределенными.
ВИКТОР: Гоббс понятию свободной воли противопоставляет понятие обдумывания, которое и заканчивается определенным действием.
ГОББС: Обдумывая намерение, мы размышляем. Последний импульс к совершению или не совершению действия называется волей, в собственном смысле этого слова. Считаю волю следующей за последним предписанием разума. Я признаю такую свободу, в соответствии с которой могу делать что-либо, если желаю. Но выражение «я могу желать, если хочу» считаю абсурдным.
ВИКТОР: Гоббс, таким образом, утверждает несостоятельность трактовки понятия свободы воли, как основы каких-то индетерминистских действий человека. Спиноза, рассуждая о побуждающих началах человека, также исповедует точку зрения «железного детерминизма». Но он еще более консервативен в своих суждениях и полностью отрицает свободу человеческой воли.
СПИНОЗА: В душе нет никакой абсолютной или свободной воли, но к тому или иному хотению душа определяется причиной, которая определяется другой причиной и так далее до бесконечности… Воля не может быть названа причиной свободной, но только необходимой (всегда найдется причина, которая ее определяла бы к действию). Воля определена отдельными желаниями, каждое из которых детерминировано опять-таки определенными причинами. Мнение о свободе воли возникает только от незнания людьми цепочек причин. Воля и разум - одно и то же.
ВИКТОР: В чем-то Спиноза прав, если в цепочку причин включить и импульсы от первовещества. В целом все же можно отметить, что у философов периода Нового времени нет особых противоречий с античностью, но они в большей степени используют данные современной им науки для познания прежде всего движущих причин объективно существующего мира, а не каких-то абстрактных конечных последних причин. В то же время у Джона Локка вновь появляется и неоднократно повторяется мысль об иерархии мыслящих существ во Вселенной, что соответственно усложняет до предела проблему трактовки свободы и необходимости в действиях человека.
ЛОКК: Я называю их хорошими и плохими ангелами, которые обладают достоинствами и способностями, намного превышающими наши слабые свершения и ограниченные мыслительные способности. Но определить предел силы, которой каждый из них обладает, было бы слишком смело для человека, находящегося в темноте и устанавливающего пределы тому, что находится на расстоянии бесконечности от его системы и за пределами его понимания. От нас скрывается в непроницаемом мраке почти весь интеллигибельный мир, который несомненно больше и прекраснее мира материального. Между нами и великим Богом есть разные степени духовных существ. Спрашивать, свободна ли человеческая воля, - так же нелепо, как и спросить, квадратна ли добродетель. Воля человека всегда детерминирована. Но воля есть внутренняя сила и ее проявлениям может быть поставлен предел или нет. Правильным является не вопрос, свободна ли воля, а вопрос - свободен ли сам человек.
ВИКТОР: Как видим, он возвращается к первому аспекту выше поставленного вопроса о соотношении свободы и необходимости. В целом, Локк, как и Гоббс, верит в разум человека (данный ему от Бога) и отдает ему приоритет в руководстве человеческими действиями, утверждая, что последняя инстанция, к которой человек прибегает в определении своего поведения, есть его разум. Необходимость и возможность добиваться собственного счастья на разумном основании есть, по его мнению, основа всякой свободы. Взгляды Локка развивает Готфрид Лейбниц, хотя и в жесткой полемике с ним, разграничивая, прежде всего, понятия свободы воли и ее детерминизма. Психологические исследования Лейбница в основном совпадают с его оригинальными философскими взглядами, в основе которых лежит его витализм и монадология.
ЛЕЙБНИЦ: Как уже было мною сказано, повсюду разлита активная первичная сила, которую можно назвать жизнью. Жизнь следует рассматривать как некую силу, неравномерно распределенную по космическому пространству, и каждому телесному образованию присуща своя степень жизненной силы, - соблюдается принцип индивидуальности.
ВИКТОР: И у Вас вновь звучит идея иерархии разумных существ во Вселенной. При этом утверждается, что основа повсюду одна и та же, - живой атом, монада. В этом основной принцип Вашей философии.
ЛЕЙБНИЦ: Так как природа может варьировать основами (монадами-духами) до бесконечности, то не существует столь возвышенного духа, над которым не было бы бесконечного множества других, возвышающихся над ним. Главный атрибут такой монады - энергия, сила. При этом, если считать материю способной еще и к ощущению, то можно думать, что для нее не невозможно произвести и источник всех сил, т. е. Бога в бесконечной эволюции. Я не уверен также, нет ли все же разумных существ, стоящих ниже нас. В целом, по-видимому, мы занимаем во Вселенной довольно-таки почетное место среди разумных животных.
ВИКТОР: При этом вновь звучит идея иерархии самих богов: бог творит монады, но и сам является продуктом эволюции монад. Это важнейшая мысль, развивающая идеи эволюции и ведущая, (долженствующая вести) как мною было замечено, даже материалистов к признанию Бога. По Вашему мнению, соответственно, и свобода воли (как некой чистой воли) существует.
ЛЕЙБНИЦ: Свобода духа, в противоположность необходимости, относится к чистой воле, рассматриваемой в отличие от разума. Именно в этом случае говорят о свободе выбора, которая заключается в том, что более сильные доводы или впечатления ума не мешают акту воли быть случайным и не сообщают ему абсолютной необходимости. В этом смысле говорят, что разум может детерминировать волю, как бы предъявлять ей свои доводы, не принуждая ее (последнее слово всегда остается за волей - «я хочу»). Такое проявление воли видимо связано и со страстями, ибо воля и разум - две различные способности души. Именно в этом смысле Аристотель удачно заметил, что свободными действиями мы называем не просто те, которые спонтанны, но те, которые вдобавок обдуманны. То есть человек как бы действует по принципу: я все обдумал и взвесил, - но я хочу так, даже если это и противоречит разуму. Эти принципы признания чистой свободы воли взяты мной из размышлений над математическими проблемами бесконечности, - бесконечно малого и бесконечно большого.
ВИКТОР: Вы замечаете, кстати, что и термин «необходимый» требует такого же осторожного обращения, как и термин «свободный». Именно с различной трактовкой необходимости Вы связываете тот факт, что представления о судьбе в различных религиозных учениях трактуются по-разному.
ЛЕЙБНИЦ: Мусульманский фатум - совершенно слеп (властвует необходимость и человек бессилен как-то повлиять на свою судьбу, - все предрешено). Христианское Провидение предполагает некую возможность для человека влиять на свою судьбу через богопочитание. При этом необходимость не следует смешивать с детерминацией вообще. Связи и детерминирования в мыслях не меньше, чем в движении, хотя мы не всегда это осознаем. В этом смысле всякий, даже признаваемый свободным акт, в принципе детерминирован. Само случайное, хотя и противопоставляется необходимому, тоже детерминировано, так как ничто не происходит без основания, без некоторого повода, даже когда этот процесс рассматривается как пересечение некоторых причинных рядов взаимодействий.
ЧАЙНА: Судьба для Конфуция - это человеческая доля, которую невозможно познать или изменить по своей воле. Ее можно только принимать, храня возвышенное безмолвие. «Жизнь и смерть - судьба», говорит один из его учеников.
ВИКТОР: Таким образом, детерминированность признается всеобщей, хотя при этом отстаивается и свобода выбора человека, т. е. его принципиальная возможность неподчинения законам природы или общества, - при этом и данное неподчинение трактуется все же безусловно детерминированным, хотя в силу бесконечной глубины детерминации оно воспринимается людьми как спонтанное, случайное (это возможно только через принятие концепции бесконечной иерархии миров и богов).
ЛЕЙБНИЦ: В целом, действительно, люди способны хотеть не только то, что им нравится, или признается разумным, но и совершенно противоположную вещь для того только, чтобы показать свою свободу. (Существует старое выражение: «Я вижу и одобряю лучшее, а следую худшему»). Но следует иметь в виду, что воля сама может косвенным образом содействовать тому, чтобы что-то нравилось или нет, так что в конечном счете выбор определяется самой свободной волей.
ВИКТОР: У Иммануила Канта развивается идея диалектики свободы и необходимости, их неразрывной связи.
КАНТ: Свобода воли есть свойство воли быть самой для себя законом. Таким образом, свободная воля и воля, подчиненная нравственному закону, есть одно и то же. Долженствование, выражаемое этим императивом нравственного закона, отображает уже необходимость, но необходимость совершенно особого рода, ибо ее источник, разум, как отображение существования «вещи в себе», существенно отличается от рассудка, отображающего закономерности мира явлений. Таким образом, антиномия свободы и необходимости во многом оказывается мнимой, кажущейся, - свобода и необходимость могут быть совместными характеристиками одного и того же предмета, рассматриваемого и как «вещь в себе» в умопостигаемом мире, и как «явление» мира эмпирического. Оказывается возможным мыслить единство свободы и необходимости, отображающее наличие двух миров, в каждом из которых действуют специфические законы причинности.
ВИКТОР: Итак, причинность через свободу надо искать, по Канту, вне чувственного мира - в мире умопостигаемом (идея кажется близкой концепции иерархии миров и богов и импульсов от первовещества, но в этом последнем случае весь детерминизм вообще, похоже, размывается, релятивизуется). Коренной вопрос, который все же практически интересует его, - каким образом свобода одного человека может быть согласована со свободой других, если принять, что свобода каждого человека есть прирожденное и неотчуждаемое его право, коренящееся в мире «вещи в себе»? Таким образом, Кант до предела заостряет проблему этики.
КАНТ: Каждое лицо, реализуя свою свободу, вправе присвоить себе любой предмет. Возникает противоречие и борьба, - это так. Но одновременно следует видеть позитив в этом отношении, признать, что именно противоречие является условием исторического прогресса: средством, которое использует природа для развития всех человеческих дарований, является антагонизм, т. е. недоброжелательная общительность людей. Только с появлением антагонизма делаются первые шаги от невежества к культуре, - в условиях совершенного согласия, умеренности и взаимной любви все таланты остались бы сокрытыми. Природа умнее человека: человек хочет согласия, а она дает раздоры, она хочет, чтобы он вышел из состояния бездеятельного довольства и беспечности и отдался бы труду и опасности и, таким образом, нашел средство разумного избавления от них.
ВИКТОР: В соответствии с этим воззрением (по сути дела развиваются идеи Гераклита) Кант пришел к выводу, что человеческий род и развивается, несмотря на то, а может быть и потому, главным образом, что по самой своей сущности - зол, испорчен (возможно, именно это, таким образом определяемое им качество человека, как раз и проявляется через признаваемую свободу воли, и, возможно, именно это фиксирует миф о грехопадении человека в Библии). Этику же рекомендуется строить, исходя из признания существования нравственного закона в душе человека, основанного на утверждении существования Бога, свободы человеческой воли и бессмертия души. Но, как и что можно построить на этих основаниях? Многим мыслителям эти рекомендации представляются довольно туманными, но, на наш взгляд, может быть именно таким образом реально развивается человеческая история? Здесь, похоже, синтезируется и признание божественных установлений для сотворенного богом земного мира, (хотя и в рамках какой-либо определенной конфессии), и концепция иерархии миров и богов, которая завуалированно содержится в его определении нравственного
закона. Признается и желательность утверждения «золотого правила этики» в отношениях людей, и, одновременно, неизбежность «зла и испорченности человеческой натуры», и антагонизма, как вечного двигателя человеческой истории. И не эта ли изначальная испорченность ведет нас к Апокалипсису? Чрезвычайно большое значение, в этом плане, имеют исследования диалектики свободы и необходимости в деятельности человека еще одним классиком немецкой философии, а именно Фридрихом Шеллингом.
ШЕЛЛИНГ: Свободным можно назвать лишь то, что действует в соответствии с законами своей собственной сущности и не определено ничем более ни в себе, ни вне себя. Такое действие, в соответствие с внутренней природой сущности, по закону тождества и с абсолютной необходимостью и есть абсолютная свобода. Но что такое внутренняя необходимость сущности? В этом пункте необходимость и свобода должны быть соединены. Именно сама эта внутренняя необходимость и есть свобода, - сущность человека есть существенно его собственное деяние. Необходимость и свобода заключены друг в друге как единая сущность. Эту необходимость не нужно смешивать с эмпирической, основанной на принуждении, необходимостью мира явлений.
ВИКТОР: Как видим, логика его суждений пока повторяет Канта. Но Шеллинг говорит также о некой основе существования, из которой рождается и сам Бог. Это и есть воля, по его мнению, - непостижимая основа реальности вещей, никогда не исчезающий осадок, то, что никогда не может быть разложимо в разуме, но вечно остается в основе вещей. Из него порожден и разум. (Т. е. речь идет о некой основе, порождаемой, на наш взгляд, бесконечной иерархией миров и богов!). У Канта роль такой основы, по сути дела, выполняет понятие «вещи в себе».
ШЕЛЛИНГ: С одной стороны, вследствие вечного деяния Бога в мире все есть правило, порядок и форма, - добро. Однако, с другой стороны, в основе его лежит нечто беспорядочное, хаотичное, злое и кажется, что оно когда-нибудь может вырваться наружу. Без предшествующего мрака нет реальности твари, тьма - ее необходимое наследие. Всякое рождение есть рождение из тьмы на свет. Поскольку же эта сущность есть не что иное, как вечная основа существования и самого Бога, она и должна содержать в то же время в самой себе его сущность (Божественную сущность) подобно некоей искре жизни, светящейся в глубоком мраке. Поэтому и в человеке содержится вся мощь темного начала и вся сила света, глубочайшая бездна и высочайшее небо. Воля человека есть, с одной стороны, сокрытый в вечном стремлении зародыш Бога, сокрытая в глубине искра Божественной жизни. С другой стороны, из-за того, что человек возникает из основы, он содержит независимое от Бога начало, но оно, оставаясь темным в своей основе, все же преображено в свет и в нем зарождается нечто высшее, - дух. Оба этих начала, от Бога и от темной основы, существуют во
всех вещах. И то единство, которое в Боге нераздельно, в человеке разделено и это есть возможность творения добра или зла. Соотношение своеволия и разума в каждом человеке - различно. Возвышение своеволия и есть зло, - возникает жизнь во лжи, порождение беспокойства и гибели. Следовательно, основа зла находится в некоей основе существования, - высшем положительном, имеющемся в природе.
ВИКТОР: Как видим, этические проблемы в его суждениях смыкаются с онтологическими. Добро от Бога трактуется, как некие, вносимые им в сотворенный мир правила, порядок, форма (похоже, и разум человека, соответственно, также). Противоположные параметры рассматриваются, как нечто противостоящее, - зло. Но тут появляется дополнительный вопрос: ведь именно Бог, согласно, по крайней мере, Ветхого Завета, запретил человеку изначально вкушать плоды Древа познания, и первый грех человека связан как раз с нарушением именно этого запрета (получается, что Бог запретил познание, т. е. основную деятельность разума). Поэтому и Шеллинг отмечает в дальнейшем, - как человек принимает решение следовать добру или злу в каждом конкретном случае еще полностью окутано мраком и требует, по-видимому, дополнительного исследования.
ШЕЛЛИНГ: Итак, открывается глубочайшая связь в зависимости вещей, а также сущность Бога, которая есть до всякого существования (и самого бога) и потому страшна (еще не смягчена Богом). В целом же можно сделать вывод, что истинная свобода возможна только в согласии со святой необходимостью, когда дух и сердце, подчиняющиеся своему собственному закону, добровольно утверждают то, что необходимо. Это проявляется в религиозности, когда Бог есть духовный свет, в котором только и становится ясным все остальное. И в ком это познание есть - оно не позволяет ему быть бездеятельным и безнравственным.
ВИКТОР: В целом, онтологические аспекты психического трактуются Шеллингом следующим образом: - процессы эволюции вечны (идут и до появления Бога определенного уровня) и сам Бог этого мира появляется как их результат (действует своего рода необходимость); - далее конкретный Бог творит в свою очередь первоначала и конкретные миры (в какой-то степени свободно), - но опять они подвержены процессам эволюции (уже в рамках сотворенного мира), и так без конца, - идут волны эволюции и творения во Вселенной. Бесконечное количество этих волн, их флуктуация и дает первовещество, основу, (я соглашусь с Анаксимандром, называя его «божественным апейроном»), откуда и идут кажущиеся спонтанными импульсы, - а конкретный Бог творит на каждом определенном этапе, закладывая при этом и определенный нравственный закон в душу человека. Поэтому Шеллинг протестует против голой эволюционной теории, стремящейся вывести человека из неорганической природы: нельзя представить, отмечает он, что ничтожное дает повод к возникновению великого, - именно последнее должно существовать изначально, обуславливая эволюцию (т. е.
утверждается великая непознаваемая основа существования и Бог творящий, также, как ее продукт, хотя и на соответствующем уровне, всего лишь). В результате складывается, как нам кажется, следующая картина. Существует мир, в котором мы живем, который воспринимаем так, как воспринимаем, - в частности, как мир расширяющейся Вселенной (согласно современной космологической гипотезе). Это и есть наш мир, мир нашего Бога или Бога этой Вселенной, или соответствующей иерархии богов. В этом мире, где физический фон конкретизируется, как процесс расширения Вселенной, существует и соответствующая нравственность, как нечто глубинное в сущности человека (от Бога, - некоторые считают, и Абеляр, в частности, один из первых, что именно эта нравственность проявляется в том, что мы называем совестью). И возможно, именно принципы этой нравственности отражены, хотя и разными словами, и в текстах Библии, и в Коране, и в других священных книгах человечества. Есть между ними расхождения, но есть и нечто общее, что способствует выживанию человека на этой земле. Именно на этой глубинной основе строится и формируется в различных
социальных группах общественная мораль. Посредством воспитания и обучения определенные морально-нравственные ориентации, морально - нравственные ценности закладываются в душу людей. И все было бы прекрасно, если бы человек следовал этим заповедям, - не было бы сегодня экологического кризиса, не было бы насилия и войн. Но!.. Не получается так. Почему?
РАЦИОНАЛИСТ: Попытаемся ответить. С одной стороны, ответ лежит на поверхности: различные религии дают различные указания, формируют различные установки (часто взаимоисключающие) по важнейшим принципам существования (к примеру, по принципу «не убий»). Опять возникает вопрос, почему? Похоже, одна из причин в этом случае, - невозможность абсолютно истинного познания. Как уже неоднократно указывалось (идем глубже), во Вселенной предположительно существует бесконечное множество обитаемых миров и соответствующая иерархия богов. И это, во-первых, могут быть миры расширяющейся Вселенной, в которых правят наши боги с их животворной силой, с их добродетелями в нашем понимании Добра, Света, Красоты, Истины. И возможно, чем более будет расширение этой Вселенной, тем более интенсивными будут проявления жизни, разума, расширение сознания. В бесконечности времени - вплоть до появления бесконечно развитого Нового Космического Разума или Разума Нового Бога. Но, во-вторых, можно предположить и существование антимиров (или зеркальных отражений), где правят антиподы наших богов, у которых в чести иные добродетели,
противоположные: зло, тьма, безобразие, ложь… Возможно предположить и то, что где-то, куда стремятся наши разбегающиеся Галактики, идет противоположный процесс сужения Вселенной (в этом смысле можно трактовать сужение и как вторую фазу флуктуации и нашего земного мира при общем развитии космоса). И в этом мире сужающейся Вселенной, или антимире, процессы эволюции бытия и нравственности могут идти и в обратном порядке: не жизнь (нэгэн-тропия - концентрация жизни) будет бороться за свое существование со всеразрушающей смертью, а, наоборот, уже смерть (энтропия-распад) будет отстаивать свои позиции в борьбе со все возрастающей интенсивностью жизни, - т. е. в этом антимире именно смерть трактуется как некое конструктивное начало, а жизнь - как деструктивное. (Кстати, возможность этих процессов флуктуации в несколько иной трактовке, была подробно описана Платоном; настойчиво утверждал возможность их актуализации в нашем мире и русский религиозный философ Н. Ф. Федоров, ну, а гораздо ранее, схожие идеи можно обнаружить у древних зороастрийцев). Вся макроэволюция Вселенной с этих позиций - это бесконечные
флуктуации «расширение - сужение», концентрические самозамыкающиеся волны материи, энергии, субстанции с соответствующими последствиями для эволюции жизни и смерти в их жизненных проявлениях в нашем земном чувственном мире, которые оказываются с такой глобальной точки зрения как бы равнозначащими и равноценными, как и соотносящиеся с ними понятия добра и зла, морального и аморального, нравственного и безнравственного. Эти противоположные миры взаимосуществуют, взаимопроникают в бесконечности пространства и времени, также как и воздействия друг на друга со стороны их демиургов. В целом такого рода воззрения приводят к мысли о том, что в глубинной сущности разных людей по-разному проявляется то, что и трактуется нами как добро или зло. Эта изначальная сущность как раз и обуславливает характер человека, его психическую природу, нравственность, - проявляется влияние Космоса (миров, богов, их антиподов). Общество не может изменить эту глубинную направленность, но может канализировать ее в общественно - значимом для определенного периода времени направлении (полезном или вредном). Именно поэтому оказывается
столь велика роль воспитания, обучения, просвещения, СМИ (средств массовой информации), формирующего образа жизни. Это исключительно важно с позиций материалистической трактовки эволюции и самоорганизации Вселенной, но не противоречит и допущению трансцендентальных персон, их возможному влиянию (по Библии при творении человека ему уже придается родовое качество свободы воли и ответственности за свои поступки). В любом случае важен, как уже было отмечено, анализ глубинной сущности человека.
ПЛОТИН: Не дело Бога сражаться вместо тех, кто не хочет драться… Чтобы получить урожай, надо не только молиться, а возделывать почву. Если пренебрегаешь своим здоровьем - будешь болеть. Если злые люди стоят у власти, то это происходит всегда из-за трусости их подданных. Такова справедливость и обратное было бы несправедливо.
ВИКТОР: Ницше, развивая идеи Лейбница, Шеллинга, Шопенгауэра, первостепенное значение придает трактовке именно понятий «воля к власти», «воля к жизни», как основополагающих звеньев его рассуждений о побуждающем и движущем начале человеческой деятельности, когда при этом полностью игнорируются наши сегодняшние представления и мораль (христианская, в частности). Это созвучно многим предшествующим рассуждениям.
НИЦШЕ: Сама жизнь есть некая воля к власти, проявление этой воли.
ВИКТОР: Ницше подчеркивает, что несвободная воля вообще не существует. Хотя остается вопрос о самой природе ее утверждаемой им однозначной направленности, - к власти, к жизни, - что предполагает опять-таки какую то ее несвободу, детерминированность, обусловленность чем - то более глубоким.
НИЦШЕ: В действительности речь может идти только о сильной или о слабой, но, всегда, о свободной воле. В то же время признание свободы воли не отменяет принципа детерминизма и обусловленности в мире, который имеет необходимое и поддающееся вычислению течение не только потому, что в нем царят законы, но и потому, что законов либо абсолютно нет, либо действует некий закон хаоса, закон свободы проявлений индивидов.
ВИКТОР: Это утверждение наводит на мысль о прозрении им законов совершенно иного порядка, может быть вероятностно-статистических закономерностей (по современной терминологии). Представляется при этом, что он рассуждает в рамках исследования той самой основы существования, о которой говорит и Шеллинг. Идея свободы звучит и у раннего Карла Маркса, когда он еще рассматривает человека в некоторой степени и как непосредственно природное существо, наделенное жизненными силами, которые существуют в нем в виде задатков и способностей, в виде влечений и страстей. В политэкономии в качестве фундаментальной движущей страсти он выделяет корыстолюбие. Однако, хотя ранний Маркс и употребляет понятие «человеческая природа» для обозначения вполне конкретной реальности (биологической основы всякого человеческого существования, без рассмотрения последствий социализации, считая стремление к свободе родовым качеством человека, проявляющимся на этой основе), но, в последующем, он все более утверждается в мысли, что эта природа не есть характеристика истинно человеческой сущности.
МАРКС: Все, что является специфически человеческим в социально развитом смысле, есть исторический продукт, а не природная данность. Человек не перестает быть биологически детерминированным существом, но способом его бытия оказывается прежде всего социальное самодетерминирование, - интегрируя в самом себе все то, чем общество, в котором он живет, его обогащает или обедняет, индивид и становится личностью.
ВИКТОР: Все сказанное позволяет его сподвижникам сформулировать основное положение относительно свободы воли человека, звучащее уже несколько по - иному.
ЭНГЕЛЬС: Свобода есть познание необходимости. Не в воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, а она есть нечто формируемое на основе познания этих законов, - при этом человек стремится к расширению и углублению познания сферы их действия.
ВИКТОР: Позиция заслуживает уважения и признания, но это научное знание должно быть дополнено, на наш взгляд, включением религиозных установок, учетом возможности действия тайных мистических сил, т. е. знанием из иных разделов человеческого познания, - хотя и довольно своеобразным, не научным, иррациональным. Зигмунд Фрейд, полемизируя с Марксом, помещает основные движущие человека силы в инстинктивную сферу деятельности, утверждая, что все действия человека направляются в основном двумя основными инстинктами: стремлением к удовольствию или к удовлетворению естественных органических потребностей (инстинкт жизни) и стремлением к агрессии, разрушению, саморазрушению (инстинкт смерти). И в этом коренится, по его мнению, свобода воли. Но свобода ли это? Человек зависим от инстинктивных импульсов, а они, в свою очередь, также, возможно, детерминированы. Но чем? Об этом он не говорит. Кроме того в структуре личности Фрейд выделяет инстанцию, которую называет Сверх-Я, считая, что она как бы реализует требования морали (или нравственности, по нашей современной терминологии), данной нам от Бога и пустившей
столь глубокие корни. Тут он как бы развивает идеи, оставшиеся неразработанными у Ницше.
ФРЕЙД: «Сверх-Я» предъявляет самые строгие моральные требования к Я. В частности, наше моральное чувство вины есть выражение напряжения между Я и «Сверх-Я». Человек всегда находится между Сциллой социальной репрессивности и Харибдтой полного развязывания инстинктов. И в этом причина возникновения неврозов.
ВИКТОР: Но у Фрейда все же есть определенные колебания в трактовке «Сверх-Я», как либо морального (формируемого обществом) либо нравственного (от Бога) образования.
ФРЕЙД: Мы ни в коей мере не отрицаем ту часть психологической истины, которая содержится в утверждении, что совесть - Божественного происхождения, но это требует разъяснений. Маленький ребенок, как известно, аморален, - у него нет внутренних тормозов против стремлений к удовольствию. Роль, которую позднее возьмет на себя Сверх-Я, вначале исполняется внешней силой, родительским авторитетом.
ВИКТОР: В этой формулировке он говорит вроде бы о формируемой морали, но в то же время звучат сомнения.
ФРЕЙД: Я сам не вполне удовлетворен этими рассуждениями, но введение «Сверх-Я» может быть описано в какой-то степени как идентификация с родительской инстанцией. «Сверх-Я» является таким образом носителем идеала, с которым Я как бы соизмеряет себя и который восходит к родителям, воспитателям в онтогенезе и т. п. Но «Сверх-Я» строится не просто по примеру родителей, а в свою очередь по родительскому «Сверх-Я» и так далее до бесконечности вглубь. Таким образом речь идет о «Сверх-Я» прародителей, - оно есть носитель традиции, всех сохранившихся во времени ценностей, которые существуют в поколениях.
ВИКТОР: По сути, утверждается идея наследования социального и психического опыта, сформулированная отцом эволюционной психологии Г. Спенсером. В конце жизни Фрейд затрагивает вопрос, можно ли верить в объективную реальность оккультных фактов (система суеверных представлений о таинственных сверхъестественных фактах, - понимание, которое доступно только отдельным избранным лицам): телепатия, передача мыслей, состояний возбуждения, волевых побуждений на расстояние, через свободные пространства другому лицу. В этом можно увидеть поиск оснований и самих инстинктов и возможности какого-либо воздействия на них.
ФРЕЙД: Психоанализ не может ответить прямо, однако выявленный с его помощью материал производит по меньшей мере благоприятное впечатление для утвердительного ответа.
ВИКТОР: Таким образом, Фрейд далее не анализирует эти идеи. Такой анализ можно усмотреть у Карла Юнга, который развивает идеи о бессознательном психическом, как мотивационной основе деятельности человека, в концепции коллективного бессознательного.
ЮНГ: Чаще всего, это проявляется как свойство гения, - многие художники, философы, ученые лучшими своими идеями обязаны вдохновению, которое рождается из таких истоков. Этот же феномен проявляется и в снах, - его символы иной раз выражают мысли, которые никогда еще не достигали порога сознания этого человека. Причем, имея дело со снами, следует помнить, что они зарождаются в духе, который носит не вполне человеческий характер, а является скорее дыханием природы. Это может быть дух прекрасного и благородного, но может быть и дух жестокого Божества. Чтобы охарактеризовать этот дух, следует приблизиться к миру древних мифологий, сказкам первобытного леса. Факт остается фактом, - люди делают некоторые вещи, совершенно не зная зачем, - они основываются на ранее сформированной и уже готовой инстинктивной системе. В мифологии ранних времен как раз эти силы называли «мана» или духами, демонами, богами. И сегодня они также активны, как и прежде, - демоны и боги вовсе не исчезли, - они лишь обрели новые имена.
ВИКТОР: Таким образом, у Юнга звучит мотив некоего управляющего воздействия этих духов, добрых и злых, - причем их можно рассматривать, как принадлежащие и миру Творца, и иным мирам и богам в бесконечной их иерархии, т. е. тому, что мы назвали вслед за Анаксимандром «апейроном».
ЮНГ: Девиз - где есть воля, там есть путь, - суеверие современного человека, который слеп к тому, что он одержим силами, находящимися вне его контроля. Это, в частности, проявляется в психологических сложностях, неврозах, в ненасытной жажде пищи, алкоголя, табака, наркотиков и тому подобное.
ВИКТОР: По сути дела, отрицается трактовка воли, как механизма разума, и отстаивается противоположная позиция иррационального взгляда. Пьер Тейяр де Шарден также стремится домыслить до конца в этом ключе идеи эволюции. Именно утверждение бесконечности эволюции позволяет ему допустить возможность существования некоей сверхжизни.
ТЕЙЯР ДЕ ШАРДЕН: Именно в русле эволюционной идеи бесконечного развития универсума возможно появление «сверхжизни»: жизнь, достигнув своей мыслящей ступени у нас на Земле, должна продолжаться, поднимаясь структурно все выше. Поэтому в какой-то форме нас ждет в будущем не только продолжение жизни, но и сверхжизнь, как результат мегасинтеза. Нам надо закрыть глаза, чтобы не видеть, что эволюция должна достигать кульминации в каком-то высшем сознании.
ВИКТОР: Речь идет, таким образом, о какой-то таинственной конвергенции личностей, по крайней мере, их духовных компонентов. Загадочный центр притяжения назван им точкой Омега, которая обретает лицо и сердце «какого-то любящего и любимого существа», персонифицируется. Именно из точки Омега исходят, по его мнению, основные импульсы, управляющие миром, его эволюцией. Утверждение им наличия уже существующей точки Омега, позволяет допустить и у него мысль о том, что мегасинтез и сверхжизнь формируется уже упомянутым апейроном, как неким осредненным конгломератом иерархии миров и богов. Хотя Омега, в его интерпретации, ближе к фиксации некоего конкретного уровня этого конгломерата. В заключение отметим (вновь повторим) позицию Альбера Камю, который также, достаточно глубоко рассматривает проблему свободы выбора человека.
КАМЮ: Человек абсурда лицом к лицу со смертью (это есть наиболее абсурдная очевидность жизни) чувствует себя освобожденным от всего, в том числе и от всех требований человеческой морали. Ведь если Бога нет, - то нет морали и «все дозволено». И все же бунтарь должен стремиться положить свободе предел везде, где она сталкивается с человеком. «Разум - это способность не доводить до конца то, что мы думаем, чтобы у нас оставалась вера в реальность» (цитирует он Л. Бикеля, утверждая, что «именно иррациональное служит границей рационального, а то в свою очередь наделяет его своей мерой», - авт. В. Д.). Иррациональное таинство жизни не должно приносить в жертву: любой морали должен быть присущ реализм, чувство меры, ибо и добродетель в чистом виде пагубна и цинизм тоже губителен.
ВИКТОР: Обобщая можно сказать, что всегда существовал широкий спектр взглядов на тему соотнесения свободы и необходимости в деятельности человека. Платон развивает идеи божественного творения и управления, а значит и Божественной необходимости, хотя, одновременно, признается и определенная свобода, не подконтрольность Богу воли человека, иначе его незачем было бы воспитывать, - поощрять или наказывать. Именно вследствие этого у него звучит идея воздаяния, возмездия в воспитательных целях. Идеи божественного творения и управления, но также и свободы выбора человека, отчего проистекает его направленность к добру или злу, развивают в дальнейшем и грек Эпикур, и древнеримские философы Плотин и Августин. В период Ренессанса 15 -16 вв. философы (в частности, Н. Макиавелли) уделяют углубленному исследованию «свободы воли» человека все большее внимание. И в Новое время (17 в.) продолжаются исследования свободы воли человека. Причем, необходимо обратить внимание на две главные позиции философов: признание ее наличия, как некого особого его качества, либо утверждение полного ее отсутствия. Такая точка
зрения, может быть в наибольшей степени, отражает позицию трагического противостояния свободной воли человека и необходимости. В то же время, через признание веры в разум как бы снимается ощущение трагизма человеческой жизни. Но при этом часто игнорируется знание из иных разделов человеческого познания, - хотя и довольно своеобразное, не научное, иррациональное. Этот пробел в 19 -20 вв. восполняют немецкие классики и другие авторы, развивая идеи диалектики свободы и необходимости, их неразрывной связи и вновь акцентируя наше внимание на осмыслении фундаментального контекста человеческой жизни, а именно ее философских основ.
Собрание 6. Философские основы картины мира
(Италия, Флоренция)
Сады Боболи, река Арно, роскошный купол Санта Мария дель Фьоре. Вдали, за горами темнеют руины вечного города - Форум, Колизей. Из толщи времен доносятся яростные крики сражающихся гладиаторов, вопли христиан, скармливаемых львам. А над руинами, как символы христиан, уже победителей, высятся прекрасные купола римского Сан Пьетро, венецианского Сан Марко и множества других церквей и соборов. Италия - музей под открытым небом. Республика, империя, папство. Города-государства и вновь республика. Юлий Цезарь, Цезарь Август, Нерон, Катилина, Марк Аврелий, Николо Макиавелли, Борджиа и Медичи, Гарибальди и Муссолини, Грамши и Берлускони.
УЧАСТВУЮТ:
Виктор - модератор, Рационалист, Синтетист, Декарт, Паскаль, Платон, св. Августин, Хайдеггер, Шпенглер, Кьеркегор, Шелли, Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель, Бергсон, Бердяев, Гуссерль, Гадамер, Рикер, Чайна, Витгенштейн, Хайдеггер, Ясперс.
ВИКТОР: Тема сложная, - но в какой-то степени и необходимая для тематики, которую мы обсуждаем. Остановлюсь вначале на характеристике тех понятий (словосочетаний), из которых сплетена ее формулировка: мир, картина мира, философские основания ее. Слово «мир», в русском языке, - понятие, как известно, многоаспектное: 1) понятие политологическое (состояние общества в отличие от состояния войны, - мирное сосуществование); 2) понятие социологическое (общество в разных его конфигурациях, - город, село, государство и т. п.); 3) понятие социально-психологическое (мир, соотносимый с разными психическими состояниями, превалирующими в человеке, - мир мысли математика и шахматиста, мир эмоций и страстей художника (в музыке, поэзии, живописи), мир деятелей соответствующих отраслей науки и искусства, религиозных конфессий); 4) понятие философско-психологическое (можно говорить в более общем виде о мире эстетики (красота и безобразие), мире этики (этос, как мир нравственных и моральных категорий, поведенческих императивов); 5) понятие философское (наиболее общее понятие сформированного у человека образа мира, в
который включена окружающая нас действительность и человек в ней, - будем иметь в виду именно это, прежде всего, не исключая и остальных значений, которые могут органично вплетаться в него). Итак, употребляя понятие «мир» в вышеобозначенном контексте темы, мы говорим в этом случае, по сути, о неком образе мира, который может быть в разной степени наполнен содержательно, структурно, интеллектуально, - может быть также по-разному эмоционально окрашенным.
Теперь, что касается понятия «картины мира». Оно, как всякая картина, предполагает и соответствующую ее рамку, как некое ограничение. Мы, таким образом, заключаем представления о мире (его образ) в соответствующие рамки и говорим о некой картине мира в нашем восприятии. Она опять-таки различна у разных людей (в зависимости, в частности, от возраста человека или от его профессиональной принадлежности): у ребенка, к примеру, - она наивна, примитивна, чиста; очень отлична она же у ученого-естественника и художника, священнослужителя и философа (разных направлений). Рассмотрим подробнее, чем же психологически обусловлены конкретно те или иные образы и ограничения картины мира в различных случаях. Прежде всего, следует иметь в виду образ действительности, в которой мы живем, формируемый главным образом так называемыми телесными чувствами: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус (чувственный образ). Но синтез данных этих чувств происходит с участием и мышления (осознанного и неосознанного), и эмоций, и, возможно, экстрасенсорных восприятий (телепатия, ясновидение, вещие сны и т. п.). Таким образом, и
складывается образ картины мира, чувственно нами воспринимаемый совершенно по-разному (в силу разных причин): либо как «мир пречистый и радостный» (как сказал поэт), либо как «ужасный, мертвящий, затхлый», либо как таинственный, символичный. Особенно много примеров в этом отношении дает нам искусство. Образы картины мира у разных художников разного времени могут быть совершенно различны: реалисты (художник, композитор, оператор в кино, писатель), - стремятся зафиксировать реальные события во времени, мгновение, - прекрасное и безобразное. К примеру, живописцы Левитан, Куинджи (пейзажи), Л. Толстой (повесть «Казаки»), Н. Гоголь («Тарас Бульба»). Все эти авторы, особенно в начальный период творчества, - изображают прекрасные образы действительности. Но и мерзости жизни реалистично отображают они же (и другие): вспомним гоголевские «Мертвые души», «Ревизор», художников-передвижников. Но ведь есть и совершенно другой Гоголь («Нос», «Шинель», «Избранные места из переписки с друзьями»), и другой Л. Толстой («Исповедь», религиозно-мистические работы последних лет), есть такого (другого) рода и живописцы, -
Брейгель («Триумф смерти»), Гойя («черный период», «Капричос»); литераторы, - Булгаков, Кафка, Сартр («Тошнота»). И это уже совсем иные картины мира. В целом, каких только направлений в истории искусства не существовало помимо реализма: символисты, сюрреалисты, акмеисты, футуристы и пр. и пр. В формировании образа картины мира участвуют в этих случаях не только чувственные органы, но и гораздо более сложные психологические образования, - и социально сформированные (сегодня особенно важно влияние СМИ), и унаследованные (в т. ч. и так называемые архетипы и фенотипы), - возможно влияет и нечто из сферы сверхчувственного, трансцендентного. Следует отметить в этом плане и специфические религиозно-философские, конкретно-цивилизационные картины мира: древней Индии, древнего Китая, древней Греции, иудаистскую, христианскую, исламистскую, атеистическую (естественно - научную). В целом, можно говорить о следующей типологии картины мира в ее главных чертах: обыденная - мозаичная (часто хаотичная, бессистемная, образованная случайным образом), религиозно-мифологическая и религиозно-мистическая (создаваемые в
соответствии с соответствующим религиозным учением, его догмами), картина мира с позиций различных видов искусств (тут возможно, как мы отметили, существование самых различных направлений). В осмыслении картины мира в научном плане человек также может идти и вширь (как кажется, беспредельно), и вглубь. Но существует сфера человеческого познания, в которой производится синтез всех результатов человеческого поиска в течение тысячелетий развития человечества: это философия в ее изначальном понимании. И через систему обучения она транслируется во времени. Однако, это уже не хаотическая картина мира, - при ее построении существуют определенные ограничения, действуют определенные правила, которые мы и называем философскими основаниями картины мира, и о которых будем говорить подробно далее.
Следует подчеркнуть, что во все времена существования человечества всегда существовали суперинтеллектуалы, стремившиеся в максимальной степени осуществить синтез человеческого знания, хотя и они, тем не менее, в силу разных причин руководствовались различными ограничениями, как философскими основами, в формировании картины мира. В качестве таких основ и ограничений выделяют главным образом: материализм и идеализм, теизм и атеизм, познаваемость, скептицизм и агностицизм. Их и рассмотрим подробнее далее. Как раз таким образом (с учетом этих ограничений) даются ответы (очень разные) на фундаментальные проблемы и вопросы бытия: что же есть все-таки окружающий нас мир? что есть сам человек? существует ли мир независимо от человека или между ними есть некая связь? как человеку жить в этом мире? каков смысл этой жизни? (и другие). В целом, как видим, философскими ограничениями в формировании картины мира (или философскими основами) являются, как правило, две какие-либо крайние точки зрения и, иной раз, срединная, - их объединяющая. Они и используются в главных сферах философского знания: онтологии
(учение о бытии) и гносеологии (учение о познании).
Что касается онтологии, то тут всегда выделялись: материализм и идеализм. В материализме его основными разновидностями являются: грубый, вульгарный, механистический (к примеру, Т. Гоббс 17 в. «Левиафан», - социальная философия) и естественно-научный, диалектический (К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин «Материализм и эмпириокритицизм»). В идеализме также выделяют два его вида: объективный, - от Платона до Гегеля (прежде всего) и субъективный, - наиболее известен в этом отношении Д. Беркли, епископ из Клойна, 18 в. (его известное утверждение - «весь мир - мое восприятие», - «Трактат о началах человеческого знания»). Актуальна позиция их синтеза сегодня, о чем еще будет сказано позднее. В гносеологии выделяются, как основные, такие виды, как оптимизм в познании истины и пессимизм. В наибольшей степени оптимизм был присущ советскому диалектическому материализму (вопрос, правда, маскировался выделением понятий абсолютной и относительной истины; объективной и субъективной). Пессимизм (в форме скептицизма, агностицизма), - характерен, по сути дела, для любого вида философии. Приведу, в качестве примера,
некоторые наиболее характерные высказывания классиков по этому поводу: (Древнегреческий скептик Пиррон: «На вопрос - «Пиррон, ты жив или мертв?», - он твердо отвечал - «не знаю». Англичании Дэвид Юм, 18 в., - «Истина сокрыта в бездонной глубине», - повторяя утверждение древнего грека Демокрита). Сегодня актуальна позиция уровневого подхода при анализе проблемы истины: выделяются, в частности, уровни макромира (превалирует естественно-научное направление) и мира трансцендентного (с позиций философско-религиозного поиска), к примеру.
Как раз на стыке разделов онтологии и гносеологии рассматривают, в качестве главного, и третье соотношение философских основ (или ограничений): теизм и атеизм (признание существования трансцендентного сверхъестественного существа и его отрицание, - знание и вера, наука и религия борются между собой). Похоже, они непримиримы и это лишь усиливает ощущение скептицизма в познании вообще. Однако и тут существуют попытки синтеза (работы К. Ясперса «Смысл и предназначение истории», П. Тейяра де Шардена «Феномен человека»). Как результат осмысления всех этих позиций, появляется необходимость кропотливого изучения и т. н. философских категорий: «конечное и бесконечное, живое и неживое, часть и целое, необходимость и случайность, возможность и необходимость, свобода воли, количество и качество, единство и борьба, жизнь и смерть, пространство и время» и другие. Как правило, почти каждый из интеллектуальной элиты в истории философии брался и берется за осмысление вклада этих категорий в формирование соответствующей картины мира. Рассмотрим, в качестве примера, некоторые из основополагающих формирующих
категориальных моментов в этих процессах осмысления философских основ, - проанализируем проявление в них вышеобозначенных философских ограничений.
РАЦИОНАЛИСТ: Предлагаю рассмотреть вначале категорию «природа», которая, может быть в наибольшей степени наглядно, отображает особенности процесса. Природа - по латыни «натура». Природу материалисты, чаще всего, соотносят с чувственно воспринимаемым человеком миром явлений, процессов, объектов (т. н. макромир). И сам человек, по их мнению, является порождением природы. В рамках трактовки природных явлений выделяют и другие подразделы природы: это микромир и мегамир. И в процессе научного познания природы речь идет, прежде всего, о мире чувственно воспринимаемого, - непосредственно воспринимаемого (посредством органов чувств) или через приборный состав, с помощью которого человек проникает в глубины материи (вглубь и вширь). Материя рассматривается в качестве всеобщей природной субстанции (наука игнорирует идеалистический подход). Но, опять-таки, показания приборов (либо соответствующие физические проявления) д.б. обязательно восприняты органами чувств человека (будь то движение стрелки на шкале прибора или ядерный взрыв). К такому выводу приводят как раз дополнительные размышления на тему, что
такое «наука».
СИНТЕТИСТ: Поразмышляем на тему, что же такое «наука». Следует отметить, что сегодня можно выделить два основных взгляда на соотнесение философии и науки: - расширение понимания науки (особенно гуманитарной) до отождествления с философией; - сведение самой философии к науке (позитивистский подход). Представляется достаточно приемлемой марксистская трактовка науки, как одной из сфер общественного сознания. Но возникает вопрос: в чем специфика ее, в отличие от рядоположенных иных сфер: философии, религии, искусства, мифологии, мистики? В поиске ответа начнем с этимологии. Термин «наука» предполагает «научить»: передать некие знания, умения, навыки. Налицо связь с педагогическим процессом обучения. Отсюда выглядит логичным перевод термина «наука» на английский язык термином «lesson» (его другое значение - «урок»). Но для «науки» в английском языке употребляется и термин «science» (в латинском языке термин «scientia» означает «знание»). В английском же дополнительно существует и соответствующий термин «knowledge» или «know» («нау» - «знать», - опять же очевидна связь с русским термином «наука»).
Данный второй вариант его происхождения предполагает уже смысл поиска знания, (а не только его передачи, трансляции), - чем фактически и занимается наука. Но и другие вышеперечисленные формы общественного сознания также ищут собственное знание и передают его из поколения в поколение, используя как рационально-логические методы и приемы, так и признавая внерациональное и иррациональное знание. (Недаром, к примеру, латинский термин «ars» переводится и как «наука», и как «искусство, мастерство». А в философии существует ее важнейший раздел: теория познания, - гносеология или эпистемология). Значит, у науки должно быть какое-то иное знание. Говорят, что оно практически - значимое. Но таким оно является опять-таки и для других форм общественного сознания (выражаясь через этические учения, культы, ритуалы). На наш взгляд, специфика научного знания состоит в том, что человек, опираясь на познанные им законы природы, осознанно реализует его в конкретных практически значимых методиках и особенно в технических устройствах. Наука неразрывно связана с техникой, как сознание человека изначально связано с
изготовлением орудий труда (первые простейшие технические устройства). Прежде всего, эта связь реализуется в науках о природе, естественных науках, создававшихся ранее всех иных прочих. На современном уровне здесь все более выделяются две отдельные сферы: прикладные, технические науки и фундаментальные. И если первые ориентированы в первую очередь на чувственную сферу бытия человека (направлены на трансформацию окружающей среды, создание второй природы, - их связь с техникой достаточно очевидна), то вторые связывают эту сферу с умопостигаемой и умосоздаваемой реальностью (через математику, логику, философию, и даже религию и мистику), - там эта связь с техникой существует тоже, но она не столь очевидна.
Чувственно воспринимаемая человеком сфера бытия подразделяется на неживую (якобы?) и живую природу (одна из сложнейших философских проблем - соотнесение неживого и живого). Для изучения последней (включая человека в его телесности и деятельностных проявлениях) существует собственный ряд естественных наук. Но человек - это еще и ум, душа, психика вообще. Поэтому появляются науки, связующие изучение этой сферы с естественными науками и другими формами общественного сознания, - психология и психиатрия. (Вспомним Протагора: «Человек есть мера всех вещей»). Далее логично выделить гуманитарные науки (науки о социуме, о различных деятельностных проявлениях человека и социальных групп в социуме). Их можно называть и социальными науками, что доказывает этимологический анализ. Но их научный статус достаточно проблематичен, - особенно там, где они смыкаются с философскими проблемами, с искусством, религией, мифологией, мистикой (как и психология). Там же, где эти науки близки к естественным (фиксируются экпериментально подтверждаемые законы, создаются конкретные методики, технические устройства), - там
проблема смягчена. Ситуация обостряется и через сопоставление объяснительного и описательного подходов, используемых в трактовке их содержательного материала (к примеру, позиции В. Дильтея, К. Ясперса в их истолковании исторической науки и борьбе с марксизмом). В целом, подводя итог и возвращаясь к вопросу, что же такое наука, следует, на наш взгляд, вспомнить ее образ, созданный Р. Декартом («Первоначала философии»).
ДЕКАРТ: Следует представить некое Древо познания, корни которого - метафизика, ствол - физика, а ветви и плоды - все прочие науки.
ВИКТОР: Важно подчеркнуть: «корни» и «плоды». Кроме того, полезно не забывать и образ науки по Гегелю («Наука логики»).
ГЕГЕЛЬ: Наука представляется некоторым замкнутым в себе кругом, в начало которого вплетается путем опосредствования его конец, - причем этот круг есть круг кругов… - звенья этой цепи суть отдельные науки, из коих каждая имеет нечто до себя и нечто после себя.
ВИКТОР: Важный момент - этот «круг кругов», влекущий представление о науках «на стыке», «сшивающих» эти круги воедино, - математика, логика, психология. По сути дела, все это в целом действительно есть изображение опять-таки единого Древа познания, иллюстрирующее дифференциацию и синтез знания (из сфер: чувственно воспринимаемой; умопостигаемой и умосоздаваемой; трансцендентной), процессы его поиска и применения на различных этапах развития человеческой мысли. И как тут в заключение не упомянуть эпизод из Ветхого Завета, связанный с этим Древом, - появляется огромное новое поле исследований образа науки, ученого в этическом плане, куда пока мы вторгаться не будем.
РАЦИОНАЛИСТ: При этом отметим, что представления о материи, как состоящей исключительно из атомов (греч. «неделимый»), сохраняются в европейской науке от античности до конца 19 века, - господствует т. н. корпускулярная теория, - теория частиц. Но уже были, правда, и те, кто утверждал идею делимости атома (Декарт, а до него Августин Аврелий), что в последующем и было подтверждено наукой. Но сторонники корпускулярных теорий не сдавались. В поисках все более фундаментальных частиц была предложена гипотеза «кварков». Нобелевский лауреат Р. Фейнман с улыбкой говорит, однако, о том, что сама модель кварка нуждается в проверке, - неясно, что удерживает кварки вместе, - «это бог знает что и его называют глюоном». Сегодня мы видим, как ищут с помощью коллайдера в горах Швейцарии еще какие-то фундаментальные частицы. Причем, через СМИ нам навязывают представления о том, что таким образом удастся наконец понять строение Вселенной, - неадекватное, на мой взгляд, суждение. Существует в целом и трезвый взгляд на все эти проблемы: развиваются параллельно представления, как корпускулярные, так и волновые. И
сегодня идет поиск нового, - новых представлений о материи на уровне синтеза волновых и корпускулярных представлений. (Действует т. н. «принцип дополнительности» Н. Бора). В попытке осмысления внутреннего глубинного мира явлений, процессов используется все более сложный математический аппарат. Соотношения неопределенности В. Гейзенберга устанавливают предел человеческого восприятия. И появляются настроения т. н. «приборного идеализма», - в науке всегда присутствует т. н. агностицизм 1-го рода, - связанный с ограниченностью чувственного восприятия человека. Но также обязателен для науки и т. н. агностицизм 2-го рода, связанный с неисчерпаемостью материи. Познание бесконечно, утверждает наука, - и в этом утверждении скрыто присутствует агностицизм, хотя, на первый взгляд, оно оптимистично. Такому представлению способствуют исследования и мегамира. Основными изучаемыми объектами этого мира являются звезды на небе и «галактики» (имеется в виду некое целостное скопление звезд, планетных систем, межзвездной пыли). И те и другие видны непосредственно с земли или обнаруживаются с помощью приборов. Люди тысячи
лет смотрят на небо, любуясь картиной ночного звездного неба, и размышляют об иных мирах за пределами нашей земли. Но рождается и чувство затерянности в этих пространствах, о чем так ярко высказался Б. Паскаль (17 в. «Мысли», - о человеке, не познавшем Бога).
ПАСКАЛЬ: Пусть человек уразумеет, что Земля - всего лишь точка во Вселенной, ее орбита - лишь черточка, весь зримый мир - лишь едва приметный штрих в необъятном лоне природы.
РАЦИОНАЛИСТ: Галактика, к которой принадлежит сама земля - Млечный путь. Утверждается, что это диск диаметром 100 тысяч световых лет. Его ширина - 1500 световых лет. Земля вместе с солнцем вращается вокруг центра галактики, - один оборот за 200 миллионов лет. Это галактический год. Есть скопления галактик - метагалактики. Все эти галактики, как предполагается, с большой скоростью разлетаются друг от друга в разные стороны. (Есть гипотеза большого взрыва, произошедшего во Вселенной 20 миллиардов лет назад). Очевидно, что ученые используют такие масштабы численных представлений, что это естественно вызывает восприятие этих теорий с большим недоверием и усиливает настроение скептицизма по отношению к науке. Обсуждается гипотеза академика М. Маркова: астрономическую Вселенную, утверждает он, можно рассматривать и как микромир. «Наша вселенная для стороннего наблюдателя может выглядеть так же, как микрочастица выглядит для нас». И наоборот, микрочастицы тоже можно рассматривать как целые вселенные (он дает им название «фридмоны»). Там протекает все, как и на земле, - есть жизнь и разумные существа. И
формулируются достаточно экзотические утверждения: «все состоит из всего», «элементарная частица равна вселенной». Следует подчеркнуть, что в основе современных научных представлений о материи лежит идея ее сложной системной организации. Выделяют элементы, связи, уровни. Все эти системы, уровни организации материи в мирах взаимосвязаны. И отражает эту некую общую систему организации материальных явлений известная модель атома (ядро, вокруг которого вращаются электроны). Эта модель атома соотносится с моделью астрономической, космической, планетарных и звездных явлений. При этом можно сказать, что, когда такие научные системы строятся, а потом пересматриваются, как в 20 веке, в науке происходят революционные преобразования. (Существуют неизбежно периоды и эволюционного развития науки и периоды научной революции). Можно также отметить, что для людей мира науки на первый взгляд характерно, в основном, атеистическое мировосприятие. В то же время биографический анализ трудов выдающихся научных деятелей показывает, что в конце пути они, как правило, начинают размышлять о Боге-Творце, о неком трансцендентном
существе (И. Ньютон, Н. Бор, М. Борн, «космический разум» А. Эйнштейна). Похоже, это обусловлено поиском большей познавательной и этической цельности научного знания.
ВИКТОР: Очевидно, что категория «природа» имеет непосредственное отношение к одной из наиболее фундаментальных категорий философии, - философской категории «бытия». В ней сплетается все, что заботит человека (размышления человека, как было сказано, об окружающем мире, о себе самом, о месте человека в этом мире и смысле жизни). Причем, для здравого смысла существование мира и самого человека достаточно очевидно и все воспринимается очень просто (отсюда расхожие выражения, - «Жизнь есть жизнь… а что делать?»). Но для философа - это всегда, как мы видели, проблема (вспомним скептиков от Пиррона до Юма, сомнения Декарта). Масса сомнений возникает, как мы еще покажем, в связи с осмыслением проблемы времени и пространства. И хотя ставится проблема познать, что есть мир и что есть человек, но одновременно присутствует и ощущение исследователя, что «он знает, что ничего не знает» (Сократ).
РАЦИОНАЛИСТ: Возьмем к примеру, два понятия - «Бытие» и «быт», - посмотрим, что их сближает, что разъединяет. Термины однокоренные, созвучные, что предполагает некоторую содержательную общность. Но и сущностное различие, очевидно, имеется. Достаточно взглянуть на соответствующие определения в различных словарях. «Быт» в Философском энциклопедическом словаре трактуется следующим образом: «Уклад повседневной жизни, сфера внепроизводственной социальной жизни, включающая как удовлетворение потребностей людей материальных (пища, одежда, жилище, безопасность, здоровье и т. д.), так и духовных (культура, общение, отдых, развлечение и т. д.). Под влиянием социальных и географических у различных народов складываются собственные традиции, обычаи, привычки, обряды, связанные с жизнедеятельностью в быту (различное соотношение материального и духовного, индивидуального и общественного, затраты времени, типы социальных объединений. В ходе социально-исторического развития меняются элементы быта и его структура (влияет в разной мере машинизация, электрификация, информатизация, инновация и т. д., - глобализация, в
конечном счете)». Как-то просто, буднично, тривиально все выглядит, - отсутствует философский посыл. Но достаточно повнимательнее понаблюдать за этой сферой бытия человека и можно разглядеть моменты, влекущие как раз к философским размышлениям. Бытовая суета захлестывает, часто нас подавляет, заедает (мода, праздники, «тусовки», или забота о хлебе насущном, борьба с бедностью, болезнями и прочими невзгодами). Однако бывают и моменты просветления (или протрезвления), когда иной человек начинает задумываться, - «И это моя жизнь? И для этого я рожден, я живу? И в чем же смысл этой жизни?» Появляется в его размышлениях как раз то, что философы называют - «проблема бытия», - более фундаментальные раздумья о себе, о жизни, о мире. Но философский подтекст «быта» человек может почувствовать и через наблюдение природы в ее естественном состоянии: рыбалка, охота, путешествия. Также и через искусство (вторую природу): музыка, живопись, поэзия, - человек как бы выходит за предел бытового существования, - начинает размышлять об окружающем мире, о себе самом, о месте человека в этом мире и смысле жизни. Это как бы
уже выход за горизонт чувственных восприятий, - появляется ощущение более целостного «бытия». Примером философской взаимоувязки этих понятий служит книга Виктории Швейцер о жизни и творчестве М. Цветаевой «Быт и бытие», - понятия в ее названии как бы служат некой параллелью понятий «времени и вечности», особенно актуальных при оценке творчества этого замечательного русского поэта.
ВИКТОР: Об этом же говорит, к примеру, и анализ картины Ван Гога «Крестьянские башмаки» М. Хайдеггером (Введение к работе «Исток художественного творения»).
ХАЙДЕГГЕР: Главное намерение художника в том, чтобы показать бытие художественного творения, (по сути дела, предмета быта, - авт. В.Д.), как манифестацию некой истины самой по себе. Здесь есть не просто предмет, который можно использовать для самых разных целей, но нечто такое, чье бытие состоит в том, что оно «стоит в самом себе», - происходит как бы раскрытие, «разверзание мира». Таким образом, художественное творение хранит нас от потери ощущения сути вещей. Распахивается некая открытость, «сокровенность», - вот в чем сущность заключенного в художественном творении становления некой истины.
ВИКТОР: Кстати, при осмыслении последней, также как и проблемы бытия в целом, очевидно в наибольшей степени, влияние вышеназванных философских оснований на становление соответствующей картины мира: материализм и идеализм, теизм и атеизм, познаваемость и агностицизм.
РАЦИОНАЛИСТ: В попытке рассмотреть подробнее проблему бытия обратимся к этимологии этого слова. Термин «бытие» (русское слово), происходит от глагола «быть», что означает «существовать, наличествовать». По латыни переводится термином esse. В романских языках употребление этого глагола в различных временных формах достаточно распространено (от глагола to be, т. е. «быть», в английском - is; во французском - est; в немецком - ist). В русском языке эта связка «есть, быть» часто не употребляется, но подразумевается (добавляет, усиливает характеристику существования объекту предложения). Но в философии термин «бытие» становится гораздо более общим понятием и даже категорией (одним из наиболее общих понятий), - «бытие».
ВИКТОР: В одном из Философских словарей, правда, оно трактуется довольно упрощенно, на мой взгляд: «Философская категория, которая обозначает реальность, существующую объективно и независимо от сознания человека». Но этого мало для определения бытия. Можно определить бытие, как философскую категорию, отображающую не просто объективную реальность, существующую как бы вне сознания человека, но и отражающую включенность самого человека в эту реальность, связанную с комплексом проблем, возникающих при анализе человека, окружающего мира и их взаимоотношения, взаимодействия. Именно в таком смысле фактически трактовали «бытие» философы различных времен. Уже у досократиков древней Греции оно по своему значению совпадает с представлением о всеобщем космосе, связано с понятием всеобщей субстанции вещей. И хотя древние материалисты оставили нам довольно упрощенные суждения, - «все есть вода» (Фалес), «все есть воздух» (Анаксимен), «все есть огонь» (Гераклит), - однако, греческая мифология того времени дает нам возможность угадывать за этими простыми вроде бы словами и иные «божественные» сущности (один из
этих милетских мудрецов, Анаксимандр, прямо утверждает - «все есть божественный апейрон»; а тому же Фалесу принадлежит и другое замечательное высказывание, - «в мире все полно богов»). Таким образом, изначально имеется (угадывается нами) убеждение, что помимо мира объектов и предметов, воспринимаемых с помощью органов чувств, за ними, существует некий иной истинный мир. Эти миры обозначают по-разному, - при этом философские взгляды смешиваются с религиозными. Но в целом, различается «бытие по мнению» (первый мир, - это, мол, всего лишь призрачный мир, иллюзии) и «бытие по истине» (второй). У Платона позднее появляется развернутая концепция представлений о чувственном бытии и неком мире идей. Кроме того, Платон и Аристотель признают существование божества, творящего из некого первовещества миры, в том числе сотворившего и наш мир. (И религиозные деятели всех времен также говорят о сверхъестественном божественном мире, куда человек проникнуть с целью познания не может, - в него можно только верить).
Наиболее общая и подробно разработанная концепция бытия существует в средние века у Августина Аврелия (Блаженного, Святого), который говорит, что существует Бог и он творит некое первовещество из некоего ничто. А далее из этого первовещества создаются идеи неких первоначал. И комбинируя эти идеи и первовещество, он создает далее первичные субстанции: землю, воду, огонь, воздух. Он же творит идеи вещей, которые в соединении с первичными субстанциями, дают вещи этого мира. Но кроме такого землеустроения Бог-Творец (верховный), по Августину, создал и некое «небо небес», на котором поселил других сотворенных им богов или духов, которые сами могут также творить миры. Продолжая эти мысли, можно представить, что и сам Творец создан Творцом еще более высокого уровня. Таким образом, можно вообразить бесконечное количество таких сотворенных и творящих миры богов, (иерархию богов и миров), а весь мир рассматривать как некий божественный «апейрон», конгломерат, несущий в себе целые миры вселенной и их творцов. Такого же рода взгляд имеется и у философа древней Индии Шанкары (9 в.) - учение «адвайта».
Человеку, считает он, свойственно верить низшим истинам (экзотерическим), - на этой основе рождается представление о Брахмане, как о Божественной личности. Но есть высшие истины (эзотерические), - и тогда Брахман трактуется, как Высший Демиург, как некая ВсеДуша, которая разыгрывает для самой себя некий спектакль (в т. ч. создает Бога Демиурга, который и создает, творит, в свою очередь, сенсорный мир). Таким образом опять звучит идея иерархии самих богов. (Она будет подхвачена Д. Локком, Г. Лейбницем позднее). Интересна трактовка бытия, как чего-то всеобъемлющего, в древнекитайском даосизме. Бытие - это некое «дао»: «все в мире одна вещь - дао; вне присутствия дао нельзя говорить, но то, о чем и поведать нельзя - это дао; в не присутствие дао нельзя размышлять, но то, о чем и помыслить нельзя - это тоже дао». Спиноза вводит соответствующее понятие «субстанции». (Это «причина самой себя», некая вечно существующая внутри себя первооснова вселенной, - как бы равнозначная бытию, - causa sui).
СИНТЕТИСТ: Приведем еще примеры: Н. Кузанский в период Возрождения (16 в.), продолжая поиск античных философов, выделяет три области премудрости, в которых ищет (должен искать) философ: область чувственно воспринимаемого (мир явлений, воспринимаемый органами чувств человека); область умопостигаемого, умопонимаемого, умосоздаваемого (понятия, абстракции различного уровня, создаваемые умом); и область вечного божественного (познать умом человека не возможно, - познается с помощью мистического прозрения, в это можно только верить). Но, добавим, есть еще и сфера, «о которой мы и помыслить не можем». (Об этом писал еще древний грек Дионисий Ареопагит, - 4 -5 вв. В этом направлении работал, отметим, в 20 в. М. Хайдеггер, соотнося с понятием истины некую «сокровенность»). Н. Кузанский пишет книгу «Охота за мудростью», в которой подводит итог своих исканий. В работе «Апология ученого незнания» он говорит о том, что знания человека всегда ограниченны, а познание бесконечно, что ученый подобен человеку, который взбирается на башню и которому открываются в бесконечной перспективе все новые горизонты
познания. Попытка адекватного отображения этих взглядов имеется у Г. Лейбница в его «Монадологии» 17 в. Религия же пополняет философию массой собственных догадок, утверждений и проблем. Например, существуют «утверждения-проблемы»: бессмертия души, существования человека в ином трансцендентальном мире, существования Бога. Немецкие классики 18 -19 вв. внесли наибольший вклад в осмысление категории бытия.
КАНТ: Я утверждаю существование некой «вещи в себе», не доступной нашему познанию. Она как бы равнозначна понятию бытия.
ФИХТЕ: А я провозглашаю два равномощных положения: «без субъекта нет объекта» (идеализм) и «без объекта нет субъекта» (это материалистическое положение). Оба эти положения сосуществуют и взаимопроникают. Я отвергаю непримиримое противоборство материализма и идеализма, доказываю их сосуществование в единстве. Свою теорию, наукоучение, я называю «критический идеализм или идеаль-реализм».
ВИКТОР: Шеллинг (остановимся подробнее на нем) трактует все явления бытия (физические, духовные, материальные, реальные, идеальные), как некое всеединство, включая в него и самого бога. (Уже в 19 лет в эпиграфе одной из работ он написал: «эй кан пан», что означает в переводе с греческого «все - едино». За несколько месяцев до смерти он также писал сыну: «Лессинг сказал «все единое» и я не знаю ничего сказанного лучше»). С этих позиций он трактует философию природы и философию духа. (Заметим, правда, кстати, что впервые это заявил древний грек Парменид).
ШЕЛЛИНГ: Природа едина, в ней нет разобщенных субстанций, неразложимых первоэлементов, - есть единство противоположностей, есть постоянное изменение и развитие…Сама жизнь есть единство двух процессов, распада и восстановления веществ.
ВИКТОР: Он возвращает нас вновь к трактовке природы, как изначальному тождеству объекта и субъекта. Но принцип тождества субъекта и объекта трактуется им уже гораздо более явно через проблему осмысления Бога. Бог для него - некое единство личности и мира, в котором слиты две первосилы: эгоизм и любовь, как реальное материальное и идеальное начала. Материя, по его мнению, есть не что иное, как бессознательная часть Бога. В связи с этим он развивает философию единства и также критикует «догматическое разделение идеализма и материализма», ищет более глубокие основания их взаимоотношения. Идеализм, базисом которого не служит живой реализм, становится, по его мнению, пустой и отвлеченной схемой. «Идеализм - душа философии, реализм - ее тело, - лишь вместе они составляют живое целое». Реализм не может дать философии ее принцип, но он должен быть основой и средством, тем, в чем идеализм осуществляется, претворяется в плоть и кровь, - живой фундамент философии. Исследуя далее с этих позиций непосредственно свободу воли, он выделяет различие между сущностью, поскольку она существует (является), и
сущностью, поскольку она есть лишь основа существования (существование и сущность как бы разобщены).
ШЕЛЛИНГ: Поскольку до Бога или вне Бога нет ничего, то основа его существования должна быть в нем самом. Но эта основа не есть Бог, а только основа его существования: она есть природа в Боге, неотделимая от него, но все же отличная от него сущность. То же можно сказать относительно вещей внешнего мира. Основа вещей тоже находится в том, что и в самом Боге не есть он сам, то - есть в основе его существования. Она есть некое единое и оно обладает стремлением порождать само себя, которое вечно испытывает. Рассматриваемое в себе и для себя, оно есть воля, но воля, в которой еще нет разума и потому несовершенная, не самостоятельная воля. Разум порождается на этой основе и по существу есть как бы воля в воле. Сама же эта основа есть таким образом воля разума, то - есть его стремление и вожделение, - не сознательная, а предчувствующая как бы воля, чье предчувствие и есть как бы разум.
ВИКТОР: Таким образом, Шеллинг говорит о сущности стремления, рассмотренного само по себе и для себя, из которого рождается и сам Бог. Это и есть воля, - непостижимая основа реальности вещей, никогда не исчезающий осадок, то, что никогда не может быть разложимо в разуме, но вечно остается в основе вещей. Из него и порожден разум. Итак, с одной стороны, по Шеллингу, вследствие вечного деяния Бога в мире, все есть правило, порядок и форма, - добро. Однако, с другой стороны, в основе его лежит нечто беспорядочное, хаотичное, злое и кажется, что оно когда - нибудь может вырваться наружу.
ШЕЛЛИНГ: Без предшествующего мрака нет реальности твари, тьма - ее необходимое наследие, утверждает он. Всякое рождение есть рождение из тьмы на свет: растение - из семени в земле, человек - из чрева женщины, из темного чувства, желания - вырастают светлые мысли. Это изначальное стремление, движущееся к разуму, можно представить, как бурно бушующее море, влекомое предчувствием. Оно реализуется, как зарождающееся и развивающееся внутреннее представление воли о самой себе, - это и есть нарождающийся разум. Поскольку же эта сущность есть не что иное, как вечная основа существования Бога, она и должна содержать в то же время в самой себе его сущность (Божественную сущность) подобно некоей искре жизни, светящейся в глубоком мраке. Появившийся разум побуждает стремление к разделению сущностей и сил, - возникает нечто постижимое и единичное. Отъединенные в этом разделении силы составляют материю, из которой формируется тело, и душу, независимую от материи. Каждое возникшее таким образом в природе существо содержит в себе двойное начало, которое есть по существу одно, рассматриваемое с двух различных
возможных сторон. Начало, которое исходит из основы и темно, формирует своеволие твари, ее страсть и вожделение, - это есть слепая воля. Ему противостоит разум, который подчиняет ее себе, как простое орудие. Поэтому в человеке содержится вся мощь темного начала и вся сила света, глубочайшая бездна и высочайшее небо
ВИКТОР: Об этом позднее замечательно и ярко напишет Ф. М. Достоевский.
ШЕЛЛИНГ: Воля человека есть, с одной стороны, сокрытый в вечном стремлении зародыш Бога, сокрытая в глубине искра Божественной жизни. С другой стороны, из - за того, что человек возникает из основы, он содержит независимое от Бога начало, но оно, оставаясь темным в своей основе, все же преображено в свет и в нем зарождается нечто высшее, - дух. Оба этих начала, от Бога и от темной основы, существуют во всех вещах. И то единство, которое в Боге нераздельно, в человеке разделено и это есть возможность творения добра или зла. Соотношение своеволия и разума в каждом человеке - различно. Возвышение своеволия и есть зло, по его мнению, - тогда и возникает жизнь во лжи, порождение беспокойства и гибели. Следовательно, основа зла находится в некоей основе существования, - высшем положительном, имеющемся в природе, по его мнению.
ВИКТОР: Как видим, теизм присутствует здесь в явном виде. Итак, в целом онтологические бытийные аспекты трактуются Шеллингом следующим образом: - процессы эволюции вечны (идут и до появления Бога определенного уровня) и Бог Творец конкретного мира появляется как их результат, - далее этот конкретный Бог творит в свою очередь первоначала и т. д. (т. е. конкретные миры), но опять происходят процессы эволюции, и так без конца, - идут волны эволюции и творения во Вселенной. Бесконечное количество этих волн, их флуктуация и дает первовещество, основу, «апейрон», - а каждый конкретный Бог-Демиург творит на каждом определенном этапе. Поэтому Шеллинг протестует против голой эволюционной теории, стремящейся просто вывести человека (его дух, душу) из неорганической природы: нельзя представить, отмечает он, что ничтожное дает повод к возникновению великого, - именно последнее должно существовать изначально, обуславливая эволюцию. (Правда, Шеллинг считает, что все эти диалектические положения не должны выноситься на суд широкой публики, которая их не поймет). (Шеллинг Ф. «Философские исследования о сущности
человеческой свободы и связанных с ней предметах»). Георг Гегель в своей главной работе «Наука логики» строит систему абсолютного идеализма: начинает с осмысления проблемы бытия и параллельно ставит проблему «ничто», трактуя эти категории, как различные и, одновременно, нераздельные.
ГЕГЕЛЬ: Бытие и ничто, - это одно и то же. Бытие и ничто, - как это ни парадоксально, - это не одно и то же. Начало всегда содержит в себе бытие и ничто. Бытие и ничто различны и нераздельны и каждое исчезает в своей противоположности, - в третьем, - в становлении.
ВИКТОР: Как пример, он берет науку математику, которая обязана своими успехами (дифференциальное и интегральное исчисление) тому, что приняла определения, которые не признает рассудок человека, - это определение бесконечно малых величин.
ГЕГЕЛЬ: Такие величины рассудок не может осмыслить: эти величины существуют в своем исчезновении, - не до исчезновения (тогда это было бы нечто) и не после исчезновения (тогда это было бы ничто).
ВИКТОР: Исходное понятие его философии - Абсолютная Идея. Она трактуется, как некая субстанция всего существующего, всеобщее сущностное всего природного и духовного. Кроме понятия абсолютной идеи у него есть понятие абсолютного духа. Абсолютный дух - это Идея в ее реальном выражении в виде различных форм интеллектуальной деятельности совокупности субъектов познания (миллионов людей, - реализующих различные формы познания, - от низших чувственных форм до абсолютного знания). Идея Бога в явном виде вроде бы и не присутствует, но что такое Абсолютная Идея, Абсолютный Дух? Это и выглядит, как идея трансцендентного сверхъестественного существа.
ГЕГЕЛЬ: Абсолютная идея есть единственный предмет и содержание философии. Природа и дух - это различные ее способы представить свое наличное бытие. Искусство, философия, религия - это разные способы ее постигать себя, сообщать себе соответствующее наличное бытие.
РАЦИОНАЛИСТ: Отдельно и более конкретно исследуется философами бытие собственно человека, - Esse Homo. Главные вопросы тут, как мы ранее уже отмечали: загадка антропосоциогенеза; единство биологического и социального в человеке; проблема жизни и смерти. «Познай самого себя», - эту декларацию утверждал тот же Сократ, как основу человеческого знания. «Что есть человек, что он может знать, что должен делать, на что надеяться?», - это главные философские вопросы, по Канту. (Что касается возникновения человека и общества, то нами ранее были выделены две основные версии: религиозно-мифологическая и естественно-научная. В их рамках рассматривалась и глубочайшая тайна жизни и смерти). Отметим дополнительно еще и творчество немецкого философа К. Ясперса («Смысл и предназначение истории»): он выделяет глубинное ядро человеческой личности (экзистенция), которая соприкасается с иным сверхприродным миром (трансцендентного). По отношению к предметному миру экзистенция есть нечто безусловное (именно там коренится бытие человеческой самости, осознаваемое, как чувство некой свободы), но по отношению к
трансцендентному она есть уже нечто обусловленное, зависимое, подчиненное. Для восприятия этой концепции человеку необходимо обладать т. н. «философской верой» (провозглашается некий союз веры и разума). Одна из экзотичных теорий на эту тему у французского философа Ж. Делеза. (В работе «Логика смысла» он выдвигает собственную версию трактовки некоего сверхъбытия, как бытия смысла. Смысл обычно ищут либо как заключенный в словах и предложениях, либо в вещах и явлениях, которые мы пытаемся отобразить суждениями. Но между миром вещей и миром суждений есть еще, утверждает он, некий парадоксальный смысл, отображающий опять-таки некую сокровенность, тайну бытия (возникающий и исчезающий, как «улыбка без кота и пламя без свечи», - образы английского математика и логика Льюиса Керрола «Алиса в стране чудес; Алиса в Зазеркалье»).
ВИКТОР: Итак, повторим, «Бытие» - это одна из фундаментальных проблем философии. В ней сплетаются не только итоги познания, но все, что заботит человека, - размышления человека об окружающем мире, о себе самом, о месте человека в этом мире, и, в конечном счете, о смысле жизни человека. И хотя ставится проблема познать, что есть мир и что есть человек, но одновременно присутствует и ощущение исследователя, что «он знает, что ничего не знает» (Сократ). В целом, таким же образом можно было бы говорить и о всех других философских категориях, влияющих на формирование картины мира у человека. Дополнительно, однако, подробно рассмотрим лишь еще одну пару важнейших также основополагающих категорий «пространства и времени».
РАЦИОНАЛИСТ: Размышляем ли мы о смысле быстротекущей нашей земной жизни либо о проблемах бытия человека вообще, - мы никак не можем уйти от анализа проблемы времени и пространства (категории неразрывно связаны). Почему? Отмечу, как основные, два момента, которые отражают осмысление, как категории бытия самой по себе, так и земной нашей жизни (и будоражат в связи с этим наш ум и сердце). Первый момент - это проблема соотнесения категорий «времени и вечности» (представляется чрезвычайно важной и для философов, и для религиозных деятелей, и для представителей искусства). Можно привести примеры некоторых их высказываний.
ПЛАТОН: Время (Хронос) есть подвижный образ вечности (Эон).
СВ. АВГУСТИН: Мир сотворен не во времени, но вместе со временем.
ШЕЛЛИ: Колесо времени - прялка вечности.
ПАСТЕРНАК: Не спи, не спи художник, /Не предавайся сну. /Ты вечности заложник /У времени в плену…
РАЦИОНАЛИСТ: Второй момент, который не дает нам покоя, - это проблема, может быть наиболее близкая и т. н. «здравому смыслу» и научным исследованиям: «пространство и время» - что это, - формы существования материи (марксизм), или всего лишь формы нашего чувствования (Кант), или и то и другое вместе (Хайдеггер)? При рассмотрении этой проблемы онтология и гносеология, может быть в наибольшей степени, сливаются воедино. Предлагаю начать с анализа этого, более простого, как кажется, аспекта и провести своего рода историческую инвентаризацию различных взглядов. (Следует вначале хотя бы коротко их обозначить, чтобы позднее развернуть подробнее).
ВИКТОР: Отметим, что исторически первые размышления о времени начинаются в глубокой древности с сомнения в реальности субстанциального его существования. Стоики, к примеру, считали, что время есть всего лишь наша мысль о нем или некоторая характеристика восприятия телесного движения, а не какая-то отдельная сущность. Действительно, мы замечаем изменение во внешнем мире, движение, и появляется мысль о времени, - т. е. о том, как быстро или медленно происходит это изменение. Понятия «быстро - медленно» рождаются в результате сравнения протекания различных воспринимаемых органами наших чувств явлений, процессов (воспринимаются их образы в различных точках, областях окружающего мира). Появляется представление о пространстве и об образах вещей в этом пространстве, изменении этих образов, - таким образом, пространственные образы - это как бы первичное восприятие наших чувств, а время - вторичное. Человек замечает, что некоторые процессы (это периоды обращения некоторых небесных тел, в частности) протекают с неизменной, как ему кажется, скоростью (появляется понятие «скорость»), - и приходит к мысли о
создании эталона времени для его измерения в самых разных областях. Итак, понятие времени возникает, как результат наблюдения и сравнения длительности протекания каких-либо процессов. (В качестве эталона используются наблюдения над астрономическими явлениями. Вращение земли вокруг оси формирует представление о сутках, движение луны вокруг земли и земли вокруг солнца, - представление о месяце и о годовом цикле). Пространство оценивается через форму, конфигурации вещей, соотнесение их количества и качества между собой.
ПЛАТОН: Перед актом рождения идеи времени у человека, из разума и мысли богов возникли планеты, дабы определять и блюсти числа времени.
РАЦИОНАЛИСТ: Позднее, в 20 веке, такой взгляд позволил сформулировать развернутую материалистическую позицию здравого смысла. Марксизм - ленинизм утверждал и развивал следующие положения, как основные мировоззренческие: в мире нет ничего, кроме движущейся материи; пространство и время - это способы существования материи. Пространство и время рассматриваются, как неразрывно связанные между собой. Но даже в общей материалистической парадигме существует различение видов трактовки пространства и времени, как объективно существующей реальности, - а именно, имеются две концепции - субстанциальная (абсолютная) и релятивистская (относительная). Согласно субстанциальной - пространство явлений рассматривается, как независимо и объективно наличествующая сущность, некая арена, на которой происходят действия, связанные с нашим существованием. И субстанциально существующее время течет в бесконечность по этой арене (река времени из прошлого через настоящее в будущее). Такая точка зрения была уже у древних греков, - Эпикура, Демокрита. В период Ренессанса (15 -16 вв) Коперником, Бруно, Галилеем сформулировано
понятие абсолютного времени (возрождается идея Аристотеля). Этот взгляд развил Гассенди: «пустое время, которое течет равномерно, независимо от существования вещей, (самого человека), их движения, от их сотворенности или несотворенности». Законность этой позиции утвердил И. Ньютон.
ВИКТОР: Может быть, это и есть нечто, соотносимое с абсолютным временем «апейрона», (вечности), существующее как некий осредненный результат творений богов самых разных уровней, или как то, что в последующем определено как некая перманентно существующая «длительность» Бергсоном. Утверждается, таким образом, неисчерпаемость различных аспектов существования пространства и времени, способность человека ощутить за горизонтом своей эпохи горизонты иных эпох. Такой подход, по-видимому, если и кажется опровергающим идею о сотворении времени, о запуске механизма часов, задании определенного ритма Вселенной ее Творцом, то только на первый взгляд. Главное же в том, что утверждается признание некой вечной основы вещей, - вечности «постоянно длящегося» Эона. Таким образом, разграничивается время сотворенное и время вечности.
РАЦИОНАЛИСТ: Но с давнего времени развивалось представление и об относительности восприятия объективно существующего пространства и времени. В наибольшей степени научные основы такой трактовки пространства и времени заложил А. Эйнштейн в теории относительности. Два вида теории относительности при этом имеются. Вначале создавалась специальная теория относительности (1905 год), - в ней увязывается пространство и время с относительной скоростью движения объекта. Утверждается, что при приближении скорости объекта к скорости света временные интервалы могут как бы растягиваться, а протяженность тел уменьшается. В 1916 году Эйнштейн создает общую теорию относительности, которая выявляет связь пространственно - временных характеристик движущегося объекта с полем тяготения, в котором он движется. Поле создается массой взаимодействующих тел и также оказывает влияние на пространственно-временные характеристики объекта. Надо отметить, что релятивистские представления о пространстве-времени в микромире дают реально предсказуемые результаты, - это реализуется в релятивистской квантовой механике.
ВИКТОР: Но, как было отмечено, все эти концепции пространства и времени на основе материалистической позиции противостоят точке зрения т. н. субъективного идеализма (где пространство и время трактуется всего лишь, как форма нашего чувствования). Где правда? Пока отметим коротко: похоже, она на пути синтетических представлений. Можно сказать, что человек существует в некой эволюционирующей объективно существующей материи и одновременно развивается (эволюционирует) вместе с ней. И при этом адекватно воспринимает и отображает ее органами чувств. Здесь просматривается непосредственная связь с наукой о физиологии органов чувств и высшей нервной деятельности. К примеру, в немецкой классической философии, как было отмечено, у Канта в частности, пространство и время трактуются существующими только в феноменальной сфере, сфере явлений (форма чувствования).
КАНТ: Если мы возьмем предметы так, как они могут существовать сами по себе, то время есть ничто.
ВИКТОР: С другой стороны, по его же мнению, это не означает его полной иллюзорности, нереальности, видимости.
КАНТ: Время следует считать действительным не как объект, а как способ представлять (сотворенная форма чувствования, объективно существующее свойство субъекта), - субъективный метод объективного видения.
ВИКТОР: Какие-то изменения вещи в себе происходят объективно, но мы воспринимаем их субъективно, в соответствии с нашей специфической организацией в нашем человеческом мире. При этом возможно, что это лишь один из миров, один из многих возможных аспектов творения. Кстати, возможно представить, что мысль человека существует как бы вне времени, - может охватывать и прошлое, и настоящее, и будущее мира явлений и человек может абстрактно размышлять о них (что это, - элемент божественного присутствия в человеке?). Кант, в соответствии с таким воззрением, положил начало делению художественного пространства и времени на психологическое - чувственное (чувственно воспринимаемое) и гносеологическое - мысленное (осмысливаемое). Хотя, может быть, лучше говорить о психических формах восприятия и мышления. У Шеллинга пространство и время нашего мира явлений также символичны по своему характеру: это общие формы «облачения» бесконечного в конечное.
РАЦИОНАЛИСТ: Отметим, в связи с этим, понятие биологического времени. У человека есть как бы биологические часы в организме (связано с биологическим периодами, ритмами возникновении и затухания активизации внутренних органов нашего тела - сердца, почек, мозга и так далее). С возрастом ощущает человек ускорение времени (связывают с замедлением физиологических процессов), а в молодости время как бы «тянется». («Влачатся дни, а годы - улетают», написал поэт). Существует также понятие социального пространства - времени. Города, принадлежащие православной культуре, формируют одни пространственные представления, мусульманская культура - другие представления, индуистская культура - третьи и т. д. Социальное время уже связано с другими явлениями: разные временные географические пояса, зимнее и летнее время, календарь православный и календарь католический, мусульманский, различаются праздники. В религиозных представлениях речь также может идти и о других измерениях пространства и времени (к примеру, для областей рая или ада). Существуют и иные, более экзотические представления о пространстве-времени. Если
в макромире наука выделяет четыре измерения пространства и времени (длина, ширина, высота и время), то в микромире существует представление об ином, многомерном пространстве - времени (о 10-ти мерном, например). Есть даже идея суперпространства: все пространство рассматривается как бесконечная совокупность точек, обладающих свойствами трехмерного измерения (в каждой из которых предполагается наличие миров, обладающих свойствами трехмерного измерения). И есть геометрия Лобачевского, также радикально меняющая наши представления о евклидовом пространстве - времени. (Все это достаточно общеизвестно). Но имеется еще одна, уже совершенно необычная трактовка времени у Августина Аврелия (рим. философ 5 в., - епископ Гиппона, «Исповедь»).
АВГУСТИН: Мир сотворен не во времени, но вместе со временем.
ВИКТОР: Лучше, на мой взгляд, сказать (или перевести на русский язык более адекватно): мир сотворен во времени вечности, но вместе с земным временем (временем нашей Вселенной). Возникает вопрос: время земное сотворено лишь как характеристика человека, субъективно воспринимающего таким образом мир явлений, либо является непосредственной объективной характеристикой механизма Вселенной, обуславливающего сам характер этой эволюции, - отражающей направленность эволюции сотворенной Вселенной («стрела» с конечной точкой, - взведена как бы и раскручивается в определенном ритме пружина эволюции), либо отражает оба этих аспекта? Возникает и еще один вопрос: если говорить о сотворении мира и времени, то сотворены ли изначально и все промежуточные будущие состояния мира (или хотя бы жестко запрограммировано их появление, как в компьютере)?
РАЦИОНАЛИСТ: Последнее предположение как раз и заставляет думать об интереснейшей проблеме возможности пророчеств, которые как бы бросают свет последующего на предыдущее, в которых будущее уже как бы и повелевает настоящим или, по крайней мере, жестко с ним связано. (Сохранились свидетельства о существовании пророков в истории человечества, - например, в Ветхом Завете, да и в наше время, похоже, есть такие). С другой стороны, будущее всегда рассматривается как некий динамический преемник настоящего и прошлого, всегда в какой-то степени обусловлено ими, - и это тоже вполне логично. В то же время отметим, что последняя точка зрения не обязательно отменяет и первую (первичное программирование творца идет все-таки и от прошлого к будущему, и от будущего к прошлому, хотя и в другой системе времени). Творец одновременно «провидит» и цель и результат творения.
ВИКТОР: Отдельно отметим, что Августин создает психологическую теорию времени и анализирует время, прежде всего, как исключительно субъективное внутреннее переживание человека.
АВГУСТИН: Что такое время? Может быть растяжение души? Сложный вопрос. При этом стрела времени, по моему мнению, направлена из будущего через настоящее в прошлое, т. е. в сторону, противоположную принятой в обычной теории абсолютного времени. События как бы надвигаются на нас - поток событий, поток времени из будущего в наше настоящее и далее, в прошлое.
ВИКТОР: Но вновь возникают вопросы: почему предполагается, что мы неподвижны, а они движутся нам навстречу? Или все зависит от точки зрения, - может быть они неподвижны, а мы движемся им навстречу в неком потоке субстанции, - как утверждает теория относительности? Действительно, может быть логичнее представить, что мы сами движемся, - навстречу совокупности статически неподвижных событий, уже существующих, уже сотворенных, которые как бы высвечивает прожектор нашего сознания по мере его созревания - старения (параллельно с физиологией, - известно, что в нашем теле совершаются физиологические процессы старения, начиная от рождения, - можно и таким образом представить наше движение). Либо происходят и те и другие процессы: нас несет поток времени, - мы живем, движемся в потоке событий, протекающих более быстро или более медленно, но движущихся в том же направлении, - из настоящего в будущее (а может быть возможны любые варианты, в зависимости от типа «игрушки»). И возможно прав, в конечном счете, Хайдеггер, когда говорит о «просвете сознания»: человек, как частица эволюционирующей материи, находится
в этой эволюционирующей материи и воспринимает ее изменение, изменяясь сам. Или вообще происходит некое «расширение души», по Августину?
АВГУСТИН: В тебе, душа моя, измеряю я время, - только в тебе существует три времени. Есть ожидание будущего и память о прошлом, - внимание же мое сосредоточено на настоящем.
ВИКТОР: По сути дела, действительно, именно память, как одна из способностей души, рождает: и ощущение изменений мира, как результата сравнения двух образов мира, один из которых остается и присутствует в памяти, как некое прошлое, а другой трактуется как настоящее; при этом существует и ожидание будущих изменений на этой основе.
АВГУСТИН: К примеру, перед началом действия есть ожидание его результата и совсем нет еще воспоминаний о нем. Чем дальше движется любое действие, выполняемое человеком, тем короче становится ожидание и длительней воспоминание, пока, наконец, не исчезнет вовсе ожидание, - действие закончено и оно теперь все в памяти.
ВИКТОР: То же, по-видимому, происходит и со всей человеческой жизнью, которая складывается из отдельных действий и вся целиком, в конечном счете, укладывается в память человека. (Если смотреть шире, то же происходит и со всеми веками, прожитыми человечеством, которые складываются из отдельных человеческих жизней и собираются в памяти (но в памяти кого: - Бога? - человечества, как некой «персоны»? - в его памятниках?). Таким образом, вся жизнь есть, с одной стороны, вроде бы сплошное рассеяние в деятельности, но одновременно и собирание в памяти человека, спрессовывание, - в момент смерти она как бы концентрируется в памяти. (Существуют свидетельства людей, испытавших воздействие смертельно опасных ситуаций, - «вся жизнь пролетела», вспоминают они). Таким образом, понятие времени связывается с деятельностью человека в мире явлений, с осознанием им этого мира, - человек есть существо деятельное и сознающее. Если же перестать реально действовать и даже, может быть, размышлять, уйти от суеты мира в сферу бессознательного и молчальничества, то можно, по-видимому, ощутить мир сущностей, идей, как
считает, в частности, Плотин (3 в.), что и является целью трансцендентальной медитации и некоторых религиозных процедур (буддизм, исихазм). Но все же, как мне кажется, это предполагает достижение некой высшей точки интенсивности познания и умственной деятельности, напряженную в целом духовную деятельность, а не просто формальное примитивное не деяние. Только так, возможно, достигается и так называемое состояние «нирваны». Что это, - приобщение к богам? Вряд ли, ибо человек становится всего лишь зеркалом сущностей, а Бог может (как считают верующие в него) и ощущать (одновременно и мир сущностей, и мир явлений), и сам творить эти миры. Может быть, достижение нирваны - это всего лишь один из путей к Богу? Остается ли тогда человек человеком? Хочет ли этого сотворивший нас Бог? Допускает ли? Похоже, что если мы размышляем об этом, - значит, какие-то возможности в этом отношении и существуют.
РАЦИОНАЛИСТ: К примеру, творения Елены Петровны Блаватской, Рудольфа Штайнера об этом, как кажется, и свидетельствуют. Также как и попытки представить области рая и ада у мистиков и священнослужителей: Эрхард, Бёме, Сведенберг, например.
АВГУСТИН: Я низвергаюсь во Время, строй которого мне неизвестен, мысли мои, самая сердцевина души моей раздираются в клочья шумной его пестротой, - доколе не сольюсь с Тобой, Господи, очищенный и расплавленный в огне любви Твоей. Делатель всякого времени - Ты! Ты не во времени был раньше всех времен, Ты был раньше всего прошлого, Ты возвышаешься над всем будущим, все Твои годы одновременны и неподвижны!
ВИКТОР: Его вывод созвучен Пармениду: все едино, - раньше всякого времени есть только Бог, вечный Творец всех времен и созданий. При этом, если исходить из представления об иерархии богов, миров, времен, вечностей, нельзя уже представить время как линейную стрелу. Понятия прошлого, настоящего, будущего остаются, но, видимо, всего лишь как некие поля событий, частично - уже сотворенных (с точки зрения Творца и существ, им сотворенных), а частично - еще сотворяемых, - либо тех, которые будут сотворены. (Очевидно, что в попытке осмысления этой сложной проблемы моменты религиозные, идеалистические сплетены с материалистическими). Теперь, через Августина Аврелия, вернемся к первому ранее отмеченному моменту в анализе проблемы пространства-времени, а именно к высказанной Платоном глубочайшей идее о соотнесении понятий вечности и времени. С проблемой вечности он связывает и существование вечных идей в мире Бога-Творца. Краткий историко - философский анализ обнаруживает при этом появление довольно сложных философских представлений. Во-первых, понятие вечности однозначно увязывается с верой в существование
Бога-Творца и трансцендентального мира. Во-вторых, появляется мысль о возможности градации самой вечности и об иерархии богов (высказывания на эту тему есть и у Августина, когда он размышляет «Что же Ты есть Господи?»).
ПЛАТОН: Время (Хронос) есть подвижный образ вечности (Эон). С проблемой вечности связано существование вечных идей (добро, красота, истина).
ВИКТОР: Но они, эти идеи, тоже сотворены, согласно самому Платону, (в том числе и время, как одна из вечных идей), а значит - не вечны, или вечны только для сотворенного же земного мира явлений, в сравнении с этим миром. Т. е. появляется мысль о градации самой вечности: творящий Бог - вечность как бы первой, высшей, степени (по отношению к сотворенным им идеям, хотя он, возможно, также сотворен богом более высокой инстанции в вечности еще более высокого порядка), «идея» - вечность второй степени (по отношению к миру земного). Получается, что в вечности (или лучше сказать, на различных ступенях этой вечности, Эона, - в том числе и в мире творца) всегда существует некое собственное время. Действительность человеческого мира связана уже лишь с обыденной временностью восприятий мира человека (результат сравнения образов предметов всего лишь мира явлений, фиксации изменения именно этого мира).
РАЦИОНАЛИСТ: Христианство, кстати, также как и античность, выделяет два типа времени: вечность, как атрибут бога, и сотворенное им время истории человечества (от сотворения мира до Апокалипсиса), конечное и направленное, очередная ступень к переходу в вечность (круг земного бытия замыкается в бытии вечном, небесном). Это может напомнить опять-таки образ пружины в игрушке, в часах, - взведенной, закрученной и постепенно распускающейся, - игрушка бегает, часы ходят до тех пор, пока хватает завода пружины. Сотворенный мир, - это чудесная игрушка бога, им же и созданная. И появляется мысль о том, как будет развиваться мир после Апокалипсиса, каковы, возможно, будут его временные характеристики, и о том, что было до этапа творения нынешнего мира, - может быть, опять-таки некий Предапокалипсис (в рамках обычных представлений о времени можно размышлять подобным образом и длить этот процесс в бесконечность и прошлого и будущего).
ВИКТОР: Отметим при этом, что проблема вечности требует, таким образом, обязательного включения в анализ категории Бога творящего. В дальнейшем Серен Кьеркегор, также подробно исследовал время внутренней жизни индивида, исходя из осознания последним конечности жизни и соответственно, из непрекращающегося трепета собственной экзистенции человека перед смертью. В связи с этим образно высказывался позднее Освальд Шпенглер («Закат Европы»).
ШПЕНГЛЕР: Необратимость времени, неотвратимо превращающего настоящее и будущее в прошедшее, вызывает жуткость, боязнь, давящую двойственность, от которой не может быть свободен ни один значительный человек. Основная загадка времени для человека, - в осмыслении трагедии жизни и смерти.
КЬЕРКЕГОР: В каждое свое действительное мгновение человек (с течением его жизни) все в большей мере ощущает свое прошлое, как исчезнувшее, но, тем не менее, присутствующее, настоящее, как некий след во внутреннем и внешнем мире, и предстоящее, как ожидаемое будущее. Это связано со страхом предстояния перед Богом и соответственно с ответственностью за использование прошедшего времени.
ВИКТОР: Кьеркегор создает учение о стадиях жизни человека: эстетической, этической, религиозной. Вначале - только чувственное восприятие действительности (поток событий в пространстве и времени); потом - морально-интеллектуальное осмысление жизни (ясные в начале, не вызывающие вопросов осознанные представления, постепенно размываются мыслью и появляется ворох этических проблем и вопросов различного уровня сложности); далее, - все в большей степени, - религиозное восприятие бытия (осознание грядущего приобщения к вечности Бога-Творца). И возможно в этой последней стадии жизни «трепет» уже не есть, или, не всегда есть, страх. Может быть, это и предощущение некоего счастья новизны жизни в Боге (трепет)? «Все проходит, - пройдет и это», - известный афоризм библейского царя Соломона.
КЬЕРКЕГОР: Бог сверхъестественным образом все в большей мере входит в переживание времени и человек, хоть на мгновение в первой стадии, а потом все в большей степени, ощущает причастность к вечности, находясь во временности. Проходя по стадиям, человек испытывает усиление трепета, что меняет его ощущение времени, является признаком изменения этого ощущения.
ВИКТОР: «Мгновение» определялось Кьеркегором, как атом вечности, ощущаемой через акт веры, как некая экзистенция. Именно иррациональный акт веры описывается им, как скоротечный прыжок в вечность, как ощущение единства с трансценденцией, когда вечное как бы «становится» в «моменте» времени. Возникающее чувство ответственности уже не позволяет времени рассыпаться на отдельные моменты. Это рождает чувство свободы и интерпретацию времени человеком как «его» времени. Таким образом, оказывается, что «экзистенция - это действительность этического» (видимо, как религиозного трансцендентного этоса), - ощущение «существования» в вечности. Показательно, в этом плане его исследование библейского эпизода с попыткой жертвоприношения Авраамом сына Исаака. (Об этом, кстати, о важности непоколебимой веры в чудо, когда обретается некая божественная истина, размышляет российский философ Л. Шестов - «На весах Иова», «Афины и Иерусалим»).
КЬЕРКЕГОР: Экзистенция постоянно устремлена в предвидимое будущее, в вечность. Будущее в известном смысле означает больше, чем настоящее и прошлое (большее, чем то, что мы вкладываем в трактовку настоящего и прошлого, соотносимых с ним, как равнозначащие), - оно есть целое, частью которого является прошлое и настоящее. То, чем человек был в прошлом и является в настоящем, никогда до конца не исчерпывает богатство его действительного содержания.
ВИКТОР: Здесь, на наш взгляд, имеет место и точка зрения «уже сотворенности» всех состояний мира и человека, и перекличка с романтиками, для которых человек - тоже до конца нереализованная возможность. Но для последних, будущее во времени - это возможное, а возможное - это будущее уже для свободного проявления человека (не отдельное событие, а некое поле событий, поле выбора). Выбор всегда остается за человеком (в зависимости от стадии его становления) и реализация возможности в будущей действительности уже меняет, соответственно, смысл и трактовку его прошлого. Приходится признать в этом случае, что будущее в вечности следует трактовать уже не просто как некий строго определенный запрограмированный результат, а лишь как некий реестр возможностей выбора личности с соответствующими последствиями (в дальнейшем точка зрения развита Сартром, а до него - Бергсоном). Европейцы Просвещения, признавая концепцию абсолютного времени, также ориентированы уже в большей мере на будущее. Однако, в дальнейшем, в романтизме 19 века выявляется отрицательная реакция на футуризм Просвещения, где Абсолютизация
будущего, - полагают романтики, - разрушает бытие, его целостность, девальвирует прошлое и настоящее. В качестве союзника в споре с будущим привлекается именно прошлое, которое как бы репрезентирует вечность во времени. К прошлому, по их мнению, ведут все смысловые нити человеческой жизни, - отсюда иной раз, ностальгия, тоска по утраченной гармонии вечного и временного, ощущаемая нами нередко в некоторых, может быть, наиболее совершенных произведениях искусства. Вечность придает целостность темпоральной структуре бытия.
ЧАЙНА: В классической мысли древнего Китая верховная реальность, божественное бытие трактуется, как количественные и периодические законы все нового качественного развертывания пространства и времени, как Великий путь мироздания, явленный в бюрократическом распорядке государства и, в конце концов, рассеивающийся в неисчерпаемом разнообразии жизни. Здесь каждая сущность как бы расплывается, теряет себя в бесчисленном множестве нюансов, в бездонной глубине превращений, - глубине живого сопереживания, сочувствия со всем сущим в живом едином теле бытия.
ВИКТОР: Настоящее и прошлое соотносится с вечным, но ведь и будущее можно соотнести с вечным. Полемика возможна только лишь с точкой зрения Сартра и Бергсона, признающих некий реестр возможностей будущего, зависящих от выбора и действий самого человека, которому бог предоставляет такую возможность (либо даже не признающих существование бога). Хотя и в этом случае можно представить этот реестр достаточно ограниченным формами человеческого чувствования.
РАЦИОНАЛИСТ: Однако, кстати, лингвистический вариант понимающей социологии в 20 в., развивающий неопозитивистские и идеалистические подходы, приводит уже к полному релятивизму в понимании реальности. Представители этого направления особое место отводили исследованию языковых средств передачи и хранения информации (в целях познания все более отдаленных, глубинных психических структур социальной деятельности индивидов). Эта главная тема роднит их с идеями представителей направления логического позитивизма. Поздний Людвиг Витгенштейн рассматривает значения слов не в плане отношения к какой-либо нелингвистической сущности (т. е. так называемой истинной реальности), а всего лишь в терминах их употребления. Наделение терминов значением происходит в рамках культурной традиции или языковой сущности, к которой принадлежит индивид, утверждает он.
ВИТГЕНШТЕЙН: Не существует какой-либо внешней реальности, в терминах которой можно судить, что происходит реально, а что - лишь в языке. Все происходящее, все социальное, все «имеющее значение» «происходит и значит» только в языке… Реальность не является тем, что дает смысл языку. Реальное и нереальное обнаруживает себя как таковое в соответствии со смыслом, который оно имеет в языке. Духи для шаманов существуют так же реально, как научные объекты для европейцев. И никто не может судить, кто же прав, - те или другие. Научный язык не имеет никаких преимуществ перед языком магии. Многообразие языков в мире как раз и отображает многообразие критериев различения реального от нереального и ни один из этих критериев не может быть судьей по отношению к другому.
РАЦИОНАЛИСТ: В целом, никто, похоже, ничего не знает об истинном онтологическом соответствии применяемых категорий изучаемой действительности. Необходимо дальнейшее углубление понимания «жизненного мира», как некой тотальности, глубинно определяющей само исследование. И это оказывается возможным, на мой взгляд и на взгляд многих других исследователей, только через посредство герменевтического анализа языка («герменевтика», - греч. - истолкование, понимание текстов).
ВИКТОР: Герменевтикой действительно обычно называют искусство и теорию истолкования текстов. Т. о. ее историю можно вести с возникновения письменности и более того, от возникновения речи у различных народов, когда появляется проблема перевода с языка на язык. Вся наша познавательная и коммуникативная деятельность связана с интерпретацией различных знаковых систем: слов, жестов, мимики, произведений искусства и т. п. В логике и математике под интерпретацией понимают придание смысла, значений символам формализованного языка. При этом формальные системы допускают множество интерпретаций. В частности, у Гадамера понимание трактуется не в качестве одной из черт человеческого познания, а в качестве определяющей характеристики самого человеческого существования, как способ бытия человека.
ГАДАМЕР: Человеческое бытие по существу исторично, - это не свойство быть в истории, а свойство быть историей. Причем историческое бытие не схватывается в представлениях о линии или спирали, в категориях прогресса или регресса, - всякая ситуация уникальна, хотя и встроена в определенный культурно-исторический континуум. Основная категория - событие: «там и здесь» сливаются, бытие прошлого осмысливается через настоящее, - история, понятая как событие, не есть нечто, когда-то и с кем-то происходившее, но это есть нечто, что все еще происходит и происходит именно с нами. Всякое понимание и истолкование, приближающее к истолкованию другими, имеет языковой характер: весь опыт мира опосредствуется языком - любая неязыковая традиция (ремесла, технологии, неязыковое художественное произведение) требует языкового истолкования. Но особо выделим язык философии, который постоянно как бы опережает сам себя, - это почти всегда есть некий диалог, развертывающийся в бесконечности. То, о чем толкуют философы, в известном смысле есть ничто («бытие», «категории», - все это нигде не дано). Для философа текст
существует не как литература, - ему не дано видеть истину в отдельном тексте. Он должен воспринимать ее только в поступательном движении мыслительной беседы души с самой собой. Поэтому прогресса нет и не может быть ни в философии, ни в близком ей по духу искусстве. В обоих случаях важно другое - обрести причастность. Фундаментальная истина моих герменевтических штудий такова: истину не может познавать и сообщать кто-то один. Всемерно поддерживать диалог, давать сказать и инакомыслящему, уметь усваивать произносимое им, - вот в чем душа герменевтики.
РАЦИОНАЛИСТ: У П. Рикера символика языка также рассматривается, как основание для допущения некой интерсубъективности. Рикер говорит об архитектуре смысла, который можно назвать двойным или тройным, причем для него один вербальный смысл не исчерпывает другие, может быть, более глубокие смыслы.
СИНТЕТИСТ: Можно согласиться, что герменевтикой обычно называют искусство и теорию истолкования различных текстов, или, как говорят, их «интерпретацию» (лат. - «истолковывать, разъяснять смысл, раскрывать замысел»). Скажу несколько слов о самом термине и об истории возникновения и развития этой дисциплины. Герменевтика - в переводе с греч. - «разъясняю, истолковываю». (От имени греческого бога Гермеса, который, согласно греч. мифу, приносил послания богов людям. Кроме того, это бог пастухов и бродячих торговцев, - он указывает им путь, расставляя знаки: «понять» и означает «найти путь к смыслу»). У некоторых исследователей историей герменевтики оказывается вся история философии, начиная с мифа. В древнегреческой философии и филологии - существовало искусство толкования древних поэтов - прежде всего Гомера. По Платону, поэт - также истолковывает волю богов. В период средних веков появляется религиозная христианская герменевтика («экзегетика» - греч., - толкование библейских текстов). Далее появилась филологическая герменевтика. А в нач. 19 в. возникла собственно философская герменевтика (особая
роль - у Ф. Шлейермахера). Искусство понимания, согласно Ф. Шлейермахеру, заключается, с одной стороны, в проникновении в дух языка, а с другой - требует учета своеобразия писателя. Таким образом, подчеркиваются, как два краеугольных камня науки понимания, два метода герменевтического анализа: грамматический и психологический. Цель грамматического истолкования, по Шлейермахеру, носит объективный характер, - понять произведение на основе анализа языка (слов, предложений, способов их связи). Но при этом должны учитываться и индивидуальные особенности автора. Существует у него также требование об уничтожении исторической дистанции между автором и исследователем (эта мысль содержится уже в ранних произведениях). Необходимым условием осуществления герменевтической процедуры он считает уравнение позиций исследователя и автора: исследователь должен сравняться с автором в знании языка (объективно) и психологически (субъективно). Главная задача исследователя - понять автора хорошо и даже лучше, чем тот себя понимал (идея восходит к немецким классикам). (В дальнейшем, как мы увидим, Гадамер критикует позицию
«уравнивания позиций», противопоставляя ей линию «слияния горизонтов» (горизонт исследователя - гибок и подвижен, - в процессе истолкования он расширяется, включая в себя горизонт автора, - но возможно «возвышение к еще более высокой всеобщности»). (На 14 Международном Философском конгрессе в Вене 1968 г. рекламируется Г. Гадамер, как «самый выдающийся философ современности» и основатель современной философской герменевтики). В. Дильтей в дальнейшем выделяет у него те положения, которые требуют последующей разработки: - возможность достижения общезначимой объективной интерпретации (в любой индивидуальности есть нечто общее, как залог понимания, - разница лишь в степени реализации душевных процессов индивидов); - разделение подходов «понимания» и «объяснения» («природу мы объясняем, душевную жизнь - понимаем»). (Вспомним высказывание Эйнштейна: «Как много мы знаем и как мало мы понимаем!»). Дильтей связал герменевтику с философией жизни. («Возникновение герменевтики», 1900). Герменевтика определяется им как «учение об искусстве понимания письменно зафиксированных проявлений жизни». Причем особое
значение придается воображению, интуиции, перевоплощению исследователя, для чего требуется знание структуры душевной жизни, психологии. Он настаивает на тождестве терминов: понимание, истолкование, интерпретация (их триединство и охватывает термин «герменевтика»). Его идеи развивались в борьбе «с гипнозом, - как он выражался, - естественных наук, которые аргументируют свои положения всего лишь причинно - следственными связями». Действительно, в нач. 20 в. в Венском кружке формируется т. н. классический неопозитивизм: складывается и соответствующая философия языка, - язык науки стал исключительным предметом философии. Соответственно переписывалась вся история философии). П. Рикер стремится реализовать синтез различных направлений философии под эгидой герменевтики. Герменевтика мыслится им как общая методология социально-гуманитарных наук. При этом он восстанавливает в правах мифы, как резервуары религиозного опыта: все, что философ хочет выразить в ясных терминах, уже, по его мнению, было сказано в мифах и их символах. («Надо вернуться к полноте языка»). Идея имплицированного в языке, как бы
пульсирующего горизонта интерсубъективности имеет истоки, как он считает, в феноменологии и экзистенциализме. Философствование Витгенштейна, по его мнению, было полигоном, где герменевтики отрабатывали свой собственный метод (формула раннего Витгенштейна: «язык не выражает того, что он выражает», т. е. вербальное представление не исчерпывает смысловое наполнение). У него «языковая сфера», - это единство деятельности «говорения» и деятельности неязыкового рода, с которой она переплетается. Значение слова всякий раз определяется новым контекстом. Анализируя «говорение» можно судить об иной неязыковой деятельности, с которой она переплетается. Поздний Витгенштейн (в передаче Уинча) приходит уже к полному языковому (лингвистическому) релятивизму. Однако, перед лицом концепции «множественности языковых игр» Витгенштейна герменевтики осознали необходимость альтернативы крайнему релятивизму: в качестве главной предпосылки выдвинули идею «языка вообще», - априорного его бытийствования, как языка - возможности. Чем больше человек развивает свою конкретную языковую способность, тем более он извлекает ту
неуловимую абсолютную языковую субстанцию, которую герменевтики именуют «языковостью вообще». Субстанция в герменевтических рассуждениях как бы наполняется интерсубъективностью. Можно обнаружить соответствующие идеи у В. Хлебникова.
РАЦИОНАЛИСТ: В заключение повторю некоторые из выводов, сделанные по результатам анализа творчества Гадамера и Рикёра:
1. Предшественники стремились проникнуть в мир творца текста, преодолеть барьер, дистанцию, разделяющую их (предполагалась принципиально одинаковая устроенность духовно - душевного склада творца и интерпретатора). В их герменевтике это невозможно: перевоплощение в творца, реконструирование прежней эпохи, - ушли невозвратимо. Можно лишь отнести опыт автора к себе, к собственной ситуации (следствие обнаружения таких изменений субъективности, которые самим субъектом не контролируются). Смысл не воспроизводится, а производится вновь, что ведет к признанию плюральности интерпретаций.
2. Они противятся «упаковке» в систему, считая и доказывая, что нет и не может быть единственного метода, обеспечивающего распоряжение истиной: их понятия и категории подвижны, плавно перетекают друг в друга, построения намеренно не закончены. Герменевтика - это движение, а не застывшая система, - путь, а не застывший результат. Поэтому ответ на вопрос, что такое герменевтика, не может быть дан вне практики истолкования текстов.
3. Всякое понимание и истолкование имеет языковой характер. Даже тогда, когда мы обсуждаем внеязыковые феномены (немотствующего удивления, немой очарованности), - мы лишаемся дара слова в силу осознания нашей языковой несоразмерности тому, что открылось нашему взору, - у нас не хватает слов, мы ищем соответствующие выражения, - утрата дара речи есть тоже некий вид речи. Существует и предоформленность человеческой речи и полаганий реальными условиями жизни и деятельности: голод и любовь, труд и власть. Все это и требует герменевтической рефлексии. Это и есть причина, почему герменевтический аспект не может ограничиваться общением с текстами.
4. Язык есть всеобъемлющая предвосхищающая истолкованность мира, - прежде всякой философски нацеленной критической мысли мир всегда есть для нас уже мир, истолкованный в языке. Процесс образования понятий, начавшийся внутри этой языковой истолкованности, никогда не начинается с самого начала. Это всегда есть продолжение мышления на языке внутри уже осуществленного им истолкования мира. Любая мысль есть внутренний диалог души с самой собой. Тут нигде нет никакого начала с нуля. Это особенно ярко обнаруживается в истории проблем. Условие подлинности наличия философской проблемы сводится к неразрешимости проблемы. В связи с этим была предложена формулировка: подлинный смысл истории проблем состоит в заострении, утончении проблемного сознания, - в этом и заключается прогресс философии, - хотя разрабатываются и анализируются одни и те же проблемы. И не существует единой на все времена постановки проблемы, - каждый раз надо увидеть реальные вопросы в их конкретной постановке (каждый вопрос получает смысл от способа его мотивации, обоснования, от понятийной среды, в которой он реализуется).
5. Но существует и проблема отыскания языка (постоянная мука нехватки языка). Понятие науки всегда стремится выступать в языковом облике «термина» (ясно выраженного слова с отграниченным значением). Но в философии, к примеру, нет четко фиксированных терминов, нет другой удостоверенности кроме той, которая имеется в языке вообще. Такая удостоверенность заключается в выявлении скрытого истока философских слов - понятий и реализуется через изучение истории эволюции понятия. Язык самозабвенен, - когда я говорю, я его не замечаю (если я буду подвергать каждое слово рефлексии, я остановлю речь). Вся философия ходит по краю той опасности, что мысль увязнет в несоответствии своих языковых средств. Между чеканкой понятий и языковым словоупотреблением существуют в высшей степени переливчатые отношения. Фактически терминологических нововведений не придерживается часто даже тот, кто их вводит. Повседневные слова искусно перековываются в новые понятийные высказывания, - на свет выходит глубинная философия, залегающая в повседневном языке. Именно в неприятии догматизма, в том числе догматизма науки, ими видится
глубоко скрытое и вместе с тем могучее философское основание нашего века.
6. Основу языка образует способность слов, вопреки определенности своих значений, быть неоднозначными и в этой гибкости проявляется «дерзость такого предприятия, как речь». Значимые моменты речи фиксируются только в самой речи, - причем они постоянно корректируют друг друга, выстраивая языковой контекст. Особенно отчетливо это доказывает понимание иноязычных текстов (переведенные книги обычно представляют настоящие чудовища, - набор слов и букв, из которых вынули дух). Уникальное свойство языка, утрачиваемое в переводе, состоит в том, что любое слово порождает определенное другое слово, одно - пробуждается другим, открывая путь речевому потоку. Речь - действие глубоко бессознательное, но выполняется существами сознающими. В языке заключена хранящая и оберегающая сила, препятствующая рефлективному схватыванию, укрывающая в бессознательном все, что в языке совершается.
ВИКТОР: И все же, возвращаясь к анализу категории времени и чувственно воспринимаемой нами действительности, следует констатировать, что какие-то изменения некой «вещи в себе» происходят объективно, хотя мы и воспринимаем их субъективно, в соответствии с нашей специфической организацией в нашем человеческом мире (которая, кстати, также эволюционирует). При этом возможно, как уже отмечалось, что это лишь один из миров, проявленный для человека, один из многих возможных аспектов творения. В целом, следует сказать, что в наличных чувственных вещах невозможно найти гармонию, - она обнаруживается лишь в некой основе вещей, которую, может быть наиболее зримо и образно, обнаруживает как раз искусство. В гениальных произведениях его творцов, художник, через непосредственно воспринимаемое конечное чувственных вещей, входит в соприкосновение с бесконечным, через настоящее - с вечным. Именно в этом смысле немецкие классики 19 в. (Ф. Шеллинг, И. Кант, Г. Гегель) считают отображаемое пространство и время художественного мира всего лишь символичными по своему характеру. Это третий момент, который я хочу
подчеркнуть при изложении данной темы, как главный.
ШЕЛЛИНГ: Это общие формы «облачения» бесконечного в конечное. Художник, словно повинуясь некоему инстинкту, включает в свое произведение помимо того, что явно входило в его замысел, некую бесконечность, в полноте своего раскрытия недоступную никакому конечному рассудку (бесконечность бессознательного).
ВИКТОР: Г. Гегель предмет искусства вообще определяет, как «стремление изображать с разной степенью адекватности (в различных пространственных и временных формах) если не дух божий, то образ божий и божественное и духовное вообще». Развивая эти идеи, он выделяет (и отделяет) пространственные и временные художественные формы (видимо, не в абсолютном смысле, а по преимуществу акцентов выражения и рецепции). Пространственные объемные художественные формы (архитектура, скульптура) интерпретируются как характеристики преимущественно материального бытия вещей в этом мире (абсолютная идея актуализируется, по его мнению, таким образом, и в форме пространственного существования материи и в форме соответствующего чувствования человека). Временные формы (живопись, поэзия, музыка, - по его определению) - интерпретируются им в большей степени, как признак их духовного (субстанциально-энергетического) бытия, или бытия в мире идей. При этом, время, по Гегелю, является даже подлинным отрицанием пространственности, - во временном заключены как бы в снятом виде моменты становления (некая длительность). Абсолютный
дух, отмечает он, существует единственно и только во времени (мир платоновских вечных идей, мир вечности христианского Бога-Творца вроде бы не рассматривается, - речь идет о неком абсолютном времени, или лучше сказать об абсолютной длительности). Материя же, трактуемая как некая проекция, объективация абсолютного духа, существует уже в пространстве нашего чувственного мира, (рождая идею времени как бы уже второго, низшего порядка). Таким образом, учитывается, что время, как уже отмечалось, - в какой-то степени и производная пространственных восприятий человека, - результат сравнения пространственных образов в памяти. Поэтому и предмет искусства вообще он определяет, вновь повторим, как стремление изображать с разной степенью адекватности (в различных пространственных и временных формах) если не дух божий (может быть как намек на вечность), то образ божий и божественное и духовное вообще.
РАЦИОНАЛИСТ: Поэтому и Анри Бергсон в дальнейшем также ищет иную, более фундаментальную характеристику времени и определяет его как некую «длительность», непрерывную изменчивость мира, существующую независимо от нашего восприятия. Он создает концепцию истинного, по его мнению, времени (как длительности, чистой длительности), противопоставляя ему эмпирическое время материального мира, которое трактуется как пространственное время, понятие которого и рождается через восприятие пространства (промежуточная стадия между длительностью и ощущением пространства). Таким образом, он как бы возрождает взгляды Ксенократа, который гораздо ранее развивает идею прерывности времени, фиксируя, похоже, связь с психологической проблемой квантованности, пространственности, кинематографично-сти восприятия. И действительно, наблюдение изменений в мире явлений связано с оценкой их количественных характеристик, величин образов восприятия, т. е. понятие времени можно считать опять-таки функцией пространственных характеристик восприятия.
БЕРГСОН: Механизм обычного сознания имеет кинематографический характер и не отражает целостную жизнь нашего Я. Математическое естествознание, в частности, игнорирует истинное время, распыляя его на моменты, отрезки, точки, пренебрегая наиболее интимным, что есть во времени, - непрерывной работой и жизнью нашего Я с его творческой активностью, когда Я всецело предается жизни, когда нет резкой границы между настоящими и предшествующими состояниями сознания. Последнее и есть актуализация чистой длительности, которая проявляется в творческом познании через акт интуиции в чистой памяти, связывающей прошлое и будущее человека. Память - это способность, независимая от материи.
ВИКТОР: А от Бога? Может быть, это есть психологический механизм, как раз и вложенный в человека Богом? Длительность во многих случаях относится Вами только лишь к сфере духа и определяется посредством памяти (и в этом отличие от Гегеля и близость к Августину Аврелию). Но при этом Вы же утверждаете, что посредством памяти человек преодолевает время (время мира явлений, прежде всего, и может быть в какой-то степени, и абсолютное время, неудержимо влекущее нас вперед), трансцендирует, соприкасаясь с вечностью, прикасаясь к божественному. Память и бессознательное трактуются, как структуры непосредственного соприкосновения личности с богом, сохраняющие прошлое в своей целостности в рамках временного континуума жизненного порыва (это особый вид энергии, по Вашему мнению, поддерживающий динамизм мира в противовес энтропии материального мира). Откуда? - Возможно, от Бога-Творца.
БЕРГСОН: Невозможно установить различие между длительностью, разделяющей два момента, и памятью, соединяющей их друг с другом. «Я» следует рассматривать как ядро внутренней активности, момент саморазвития некоего мистического волевого начала, творческого духа, и как основу тождества личности. Есть непрерывная мелодия нашей внутренней жизни, которая тянется неумолимо от начала и до конца нашего сознательного существования, - это и есть наша личность.
ВИКТОР: Вы рассматриваете память и как основу творчества (чем основательнее освоено прошлое, тем больше степень творческой свободы). Соответственно анализируете творчество, как непрерывное созидание абсолютно нового в мире искусства. За счет чего это происходит, в чем движущие силы этого процесса? Можно представить это общее свойство творчества, как запрограммированное Богом, творящим конкретный мир, а возможность созидания абсолютно нового, - как обуславливаемую наличием иерархии миров и иерархии богов. При этом главной движущей силой искусства Вы считаете некое, как бы обожествленное время (чистая длительность?), в котором «при полном отсутствии материи творится форма». Художнику Вы отводите роль интуитивного провидца (форм, вечных идей) настоящего в прошлом и в будущем.
БЕРГСОН: Искусство дает (должно давать, - настоящее искусство) в мгновении вечность, раскрывает каждое мгновение как длительность. Художественная деятельность и художественное переживание предполагают отождествление Я-художника и мира идей в момент творчества, субъекта-рационалиста с объектом (художественным предметом) в момент восприятия.
ВИКТОР: Это предполагает уже некое «эстетическое время» (существующее лишь в момент творчества и в момент восприятия произведения искусства человеком, способным к этому), что является основой всех Ваших рассуждений об искусстве и творчестве. Кстати, Николай Бердяев также развивал схожие мысли о творчестве.
БЕРДЯЕВ: Всякий творческий акт есть как бы взлет в иной план существования - акт трансцендирования, обретения Творцом истинной свободы.
РАЦИОНАЛИСТ: Свою концепцию длительности Бергсон использовал для трактовки романтического понимания символа. Он сформулировал принципы, на которые опирались символисты следующего поколения, поставив вопрос об образе с позиций передачи не столько функциональной предметности, сколько почти неуловимой тонкости переживания.
ВИКТОР: Эдмон Гуссерль также разработал схожую теорию необратимого субъективного времени, которое есть свойство и структура сознания. Он учил, что сознание в своей сущности само есть время. Прошедшее заключено в настоящем, настоящее не проходит (остается в памяти). Сравнение настоящего и прошлого - механизм возникновения сознания. При этом он, похоже, вообще исключал из философии категорию объективного времени, трактуя его, как восприятие человеком проявлений некой «жизненной воли».
ГУССЕРЛЬ: Время - это характеристика динамичной, находящейся в состоянии становления, непрерывного выхождения за свои пределы интенциональной жизни сознания. Творческая активность сознания понимается, как абсолютно направленная жизненная воля. Время - это форма единства всех переживаний в потоке переживаний, обуславливающая интенциональность, направленность в будущее, предвосхищение будущего. Временность, темпоральность является фундаментальной и изначальной структурой творческой активности.
ВИКТОР: Может быть, лучше так сказать: творческая активность художника проявляется в отображении им «неуловимой тонкости переживания» (Бергсон), в отображении этого собственного переживания в «потоке переживаний» человека (Гуссерль), что он и ощущает, как темпоральность бытия, как некое единство прошлого - настоящего - будущего, как проявление активности некой «жизненной воли»? Соответственно, и Освальд Шпенглер отождествлял время с судьбой и полагал недоступной научному познанию идею судьбы, скрывающуюся за словом время. Он также относил их к области непосредственного переживания и интуиции, когда осмысление возможно только через миф (это ключ к проблеме времени, - связь с вечностью). В настоящем мира явлений он остро ощущает исчезновение, в прошедшем, соответственно, - тленность.
РАЦИОНАЛИСТ: Мартин Хайдеггер, в свою очередь, истолковывает время как переживание личностью горизонта понимания бытия в мире явлений («Бытие и время»), - прошедшего (следы в памяти), будущего (предвидимого), - которые есть как бы видимые пределы и, одновременно, экстазы, выходы в них человека и преодоление их. Будущее, как устремление к смерти, к завершению временного существования, оказывает на человека определяющее влияние (как тут не вспомнить «трепет» Кьеркегора). В смерти, по его мнению, появляется возможность почувствовать и обрести подлинную основу бытия, - поэтому в искусстве экзистенциализма человек ориентирован на это будущее. И задача поэта видится в поиске именно этого, - непреходящего, священного. Таким образом, через искусство человек, как он считает, соприкасается с неким глубинным смыслом жизни и задача состоит в раскрытии именно этого смысла. В частности, истолковывая литературные тексты, Хайдеггер, уже через герменевтику, стремится раскрыть онтологические структуры бытия, где и скрыты корни любого смысла, хотя и сам признает титаническую сложность этой задачи.
ХАЙДЕГГЕР: Слово венчает сущностную встречу людей и богов. Люди в этой встрече осознают свою сущность, как присутствие бытующего в просвете (касание, которое обращено к нам, людям). Время есть сфера просвета множественного присутствия, зримость видения, проявляющаяся в мире (например, даже у самого слепого Гомера). Из преходящего времени говорит бытие.
РАЦИОНАЛИСТ: Признание этого трактуется как основа всякого понимания. Здесь очевиден новый поворот мысли - к психолингвистике, - может быть, как уже было отмечено, наиболее интересный.
ВИКТОР: Карл Ясперс также видит бытийный корень человека в его экзистенции и разуме, раскрывающихся в экзистенциальной коммуникации («когда совершается судьба», - т. е. происходит соприкосновение экзистенции с трансценденцией, временного с вечным).
ЯСПЕРС: Такая коммуникация произошла в «осевое время» и тем, что тогда свершилось, человечество живет и по сей день (трансцендентальный неиссякаемый источник). Каждый духовный взлет человечества, каждый подъем его духа может быть (сегодня и всегда) назван ренессансом той самой осевой эпохи (священная осевая эпоха, смысл которой - неземной). Эта эпоха определяет духовную жизнь человечества, его единство, является его вдохновляющей силой и по сию пору. В то же время, в «осевую» эпоху завершилась эпоха мифологическая с ее само собой понятностью, самоуспокоенностью, - началась борьба против мифа со стороны рациональности, - логос против мифа, - рациональное прояснение опыта. Но человек по-прежнему осознает свое бессилие перед последними вопросами бытия, осознает свои границы.
ВИКТОР: Более того, сегодня человек уже ощущает кризис рационализма и Ясперс предрекает наступление «второго осевого времени», когда мы вновь соприкоснемся с трансцендентальным источником и, может быть, получим новые силы и энергию для дальнейшего движения и существования и дальнейшего поиска их глубинного смысла. Кстати, такого рода апокалиптические предчувствия, эсхатологические ожидания были типичными для русского декадентства «серебряного века». Впрочем, похоже, смена акцентов в восприятии и познании мира является перманентной и исторически неизбежной для всех времен и народов.
ЧАЙНА: В конфуцианской картине земного мира вообще нет места для каких-либо неизменных субстанций и сущностей. Есть только вечная текучесть, чаяния и воспоминания, нечто «уже бывшее» и нечто «еще не бывшее». В то же время и то и другое тяготеет к своему пределу: память погружается в незапамятные глубины прошлого, предвосхищение соскальзывает в невообразимую будущность. Мудростью названо именно умение различать «то, что идет впереди, и то, что идет следом», хотя современная история со всей наглядностью удостоверяет, что самые революционные изменения в жизни обществ облекаются в оболочку древних мифов. Различие между двумя отсутствующими предметами (уже бывшим и еще не бывшим) оказывается, таким образом, чисто символическим. Настоящее время предстает вечно бытующим водоразделом между несопоставимыми перспективами жизни, оказывается вечно ускользающей «щелью бытия», которая хранит в себе виртуальную завершенность времени, являющего и вечность Эона, и чистую силу становления Хроноса. Каждое мгновение оказывается дверью в вечность, началом предвечного Пути.
ВИКТОР: Как уже было отмечено ранее, по утверждению В. Хлебникова, «Баня» (произведение В. Маяковского) - это метафора времени, а его фантастическая «машина времени» - это дверь смерти и рождения: «ведь смерть не что иное, как выход из времени, а рождение - вход во время». Это «дверь» между замкнутым пространством времени, в котором мы живем, и бесконечно открытым пространством вечности.
В целом же, как видим, попытка осмысления феноменов времени и пространства, может быть в наибольшей степени позволяет нам подвести некий итог предчувствий и ожиданий с позиций искомого смысла жизни человека.
Постоянно звучит мотив релятивизма, создающий настроение пессимизма. Можно ли его преодолеть? Похоже, что для его преодоления и купации, действительно целесообразно, на мой взгляд, обратиться, как уже было отмечено, к концепции уровневого подхода. Тогда можно сделать вывод, что, с позиции наиболее общего, онтологического взгляда оказывается приемлемым достаточно неопределенное выражение «смысл жизни в самой жизни». Смысл жизни трактуется равноценным сущности жизни и, по сути дела, неопределим: в этом живом космосе, апейроне, в этой субстанциальной иерархии миров (а может быть лучше сказать «конгломерате» миров) и творящих их (и сотворенных) богов, где, грубо говоря, каждый атом несет в себе Вселенные, все члены соотношения являются равноценными, бесконечными вглубь монадами. Но для всякого конкретного, сотворенного конкретным богом мира, смысл сотворенной жизни и ее функциональных единиц существует безусловно и определен, задан самим творящим началом. Похоже, на этой позиции мы пока и вынуждены остановиться.
В заключение изложу собственную точку зрения на картину мира и человека в этом мире (при этом требуется повторить ряд некоторых важных положений, уже высказанных ранее). Картина является сугубо философской, предполагающей свободный исследовательский поиск истины, - не религиозной, хотя и опирающейся на концепции некоторых представителей различных религиозных конфессий, - христианских, иудаистских, индуистских. В качестве важнейшей методологической предпосылки использую концепцию уровневого подхода.
1. Прежде всего, на мой взгляд, следует опять-таки согласиться с положением о признании существования некоего трансцендентного существа, Бога-Творца. У разных народов у него разные имена, но смысл один: мир и человек в нем Им создан и устроен совершенным образом (в меру разумения Творца). Только такое допущение придает познавательную и этическую цельность формируемой картине мира.
Второе важное философское допущение: при этом и сам Творец нашего конкретного мира создан Творцом еще более высокого уровня в меру разумения уже того. И т. д. до бесконечности: мир в самом общем смысле - есть некий конгломерат миров и творящих их богов, - т. н. «божественный апейрон» (термин древнего грека Анаксимандра, - в учении Йоги существует термин, соотносимый по смыслу, - «акаша»). Такого рода взгляды можно обнаружить у философов средних веков в Европе (Августин Аврелий, 5 в.) и Индии (Шанкара, 9 в.), а также в Йоге Патанджали.
2. Человек приходит в этот мир волею Творца и с определенным предназначением каждый (типовым, - большинство, - или специфическим, - избранные). Эту задачу он чаще не осознает, но ему даны ряд психических и физических свойств и качеств (в том числе - мышление), главным из которых является все-таки чувство удовлетворения или неудовлетворения, как результат собственных действий, - т. е. дан как бы «компас для ориентировки». Человек живет, опираясь на эти качества и чувства, понимая, что всего понять и осознать до конца он не может никогда в принципе. При этом он может обнаружить и некие направляющие знаки трансцендентного в действительности вокруг себя и внутри себя.
3. Человек живет в конкретном социуме: семья, род, народ, нация, этнос, конфессия, класс, профессиональная среда. Испытывает воздействие множества импульсов: внутренних природно унаследованных, социально формируемых извне (в том числе экономически), а также трансцендентных (от апейрона). Отношения с другими людьми соответственно постоянно меняются, индивидуализируются, но и постоянно осредняются, нивелируются в рамках определенной социальной общности. И эта волна выравнивания и нивелировки мотиваций идет все шире, формируя отношения людей вплоть до межэтнических, межконфессиональных и даже планетарных общечеловеческих (вроде бы в противовес изначальному замыслу конкретного Творца). Особенно сегодня это заметно в связи с чрезвычайным развитием СМИ и гаджитов.
4. На стадии формирования отношений межэтнических и межконфессиональных возможно трансцендентное вмешательство, когда в какой-либо социальной группе (чаще это какой-либо этнос) либо появляются просветленные пророки (исторические примеры были: Заратустра, Будда, Моисей, Мохаммед), проповедуя новые пути человечества, либо, иной раз, в мир приходит непосредственно посланник Творца (как сын человеческой богоматери) и вносит коррективы, формируя новую религию (Кришна, Иисус Христос). Вектор исторического развития человечества меняется, (в масштабе этническом, межэтническом и даже мировом), но постепенно система вновь саморегулируется. (Можно предположить, что идут также и общие воздействия из «конгломерата - апейрона» и на мир конкретный и на его Творца, - в том числе и со стороны того, кого мы называем антиподом Бога). Религии постепенно искажаются, трансформируются, вновь и вновь изменяя образ жизни людей того или иного социума (к примеру, появилось множество трактовок христианства; существует буддизм уже без Будды исторического; в мусульманстве имеется ряд разночтений). Все засыпается песком
исторических наслоений и попробуй разберись с течением времени, чему в точности учил тот или иной Учитель, - кроме того, всегда существуют проблемы перевода, истолкования, герменевтики вообще. Как результат, в человеческом обществе начинается брожение, смятение, споры, разногласия и войны. С развитием науки и техники их последствия становятся все более тяжкими.
5. И возможно, когда Творец убеждается в невозможности и бесполезности корректирующих воздействий, он уничтожает этот мир и начинает строить все сначала. (Существует исторический пример и такого рода: всемирный потоп, упоминаемый в Библии и других источниках). Происходит то, о чем в Библии говорит Откровение св. Иоанна - т. н. Апокалипсис (в смысле, придаваемом этому термину сегодня, - гибель человечества). Но импульсы уничтожения могут идти и из «апейрона», смывая может быть и самого Творца конкретного мира.
6. Итак, можно сказать, что Земное Бытие - конгломерат уравновешенных систем в условиях реальных множественных импульсов и воздействий (снаружи и изнутри). В каждый момент времени различные системы конгломерата уравновешены по принципу меры (количество и качество): организм живого существа, биосфера, социосфера, экосфера, сама планета Земля, уровни микро, - макро, - мегамира, живой и неживой природы, естественной и искусственно созданной. Всегда существует устойчивые формы взаимодействия (в том числе, и с частными катастрофическими, апокалиптическими, революционными обвалами). Проявляется т. н. объективная диалектика устойчивости и изменчивости бытия.
8. В целом, как результат действия всех этих процессов (а м.б. иной раз и вопреки), человек на земле, как мы видим, создает, тем не менее, вторую природу, - цивилизации, культуру. И так как при этом сливаются воедино и указания Творца и собственные побуждения (в том числе, и от «апейрона» и иных неподвластных Демиургу сил), то устойчивость этого второго мира, которую пытается обеспечить наука и техника, - это устойчивость, вновь повторим, карточного домика, который рано или поздно все равно рухнет. (Кстати, нередко, как мы видим, наука и техника, напротив, способствуют скорейшему обрушению). Ибо идет неудержимо непрерывный объединительный и, одновременно, сепарационный процесс эволюции (в том числе и через разрушающие и уничтожающие Апокалипсисы), рождая (может быть?! - и это настраивает более оптимистично) все более высокий тип мыслящего существа (в том числе и через внутреннее нравственное его самосовершенствование).
9. Как жить человеку? Похоже, так, как он и живет, но в большей степени руководствуясь здравым смыслом, традициями, устоявшимися верованиями. Видимо, надо исходить из складывающейся обстановки на доступных анализу уровнях. Регуляцию жизнедеятельности (с нейтрализацией, купацией негативных факторов) осуществлять осторожно, - тем осторожней, чем обширнее подсистема (с оперативным анализом реакций). Стремиться при этом увидеть, почувствовать «некие» знаки трансцендентного и стараться руководствоваться ими.
10. В качестве философских оснований такой Картины Мира следует говорить, в конечном счете, о все большем синтезе принципов материализма и идеализма, оптимизма и скептицизма в познании, теизма и атеизма.
УЧИТЕЛЬ: Да, ты глубоко проник. Но ты шел до сих пор, как впотьмах, на ощупь. Ты много познал, много попытался сделать с благой целью. Но не было положительного результата, так как знания твои не приведены в стройную систему. И попытка практического воплощения твоих идей вряд ли возможна (что и доказывает реальная история человечества). Теперь посмотрим, как трактует возможности достижения этих целей новая для тебя наука, (а именно наука Йоги). Следует идти по пути ее реализации, как единственно верного пути для человека на земле. Иди за мной и я помогу тебе.
Все творение во Вселенной начинается с работы так называемых «разумов природы» (представители царства дэв, по нашей терминологии). И приход человека на нашу Землю не случаен, а спланирован, запрограммирован и образует часть планетной работы нашей Земли, главное ее предназначение, как часть работы Солнечной системы (в конечном счете - это деятельность Владыки Целого: идет процесс эволюции, на определенной стадии которого появляется человечество). Дэвы ожидают, что именно люди соединят руки с их царством, став помощниками и передовым отрядом, реализуя некую единую для них цель. Для достижения этой цели они обучают человека. Их учение как раз и называется Йога и сообщается человеку соответствующими Учителями мудрости (это те, кто уже достиг соответствующего уровня знания и умений и обрел истинную душу, - они вокруг нас повсюду). Каждый из людей, всегда, с самого рождения, находится под их безмолвным воздействием, не осознавая этого. Но наступает время, когда вы начинаете откликаться на их присутствие, узнаете о них и вспоминаете. Человеческие существа, наиболее продвинутые, делаются Учителями сами. С
высшими центрами есть что-то вроде телефонной связи, - она называется интуицией и должна нас вести. Хотя иной раз и появляются сомнения: действительно ли кто-то нас ведет? Но наступает все же момент, когда человек ощущает необходимость совершить попытку и приобщиться к Йоге. Как только он почувствует эту необходимость, - значит время пришло. И йогу практикуют, пока не будет найден верный путь, который для каждого может быть только один. Но главная трудность - это начать!
Итак, часть работы проделывается Учителями, но главное - планетарная работа Земли. В конечном счете, йога находит свое осуществление в индивидуумах, осуществляющих процесс управления государством, страной, нацией. Теперь еще вот что следует понимать относительно Земли: как у каждого человека есть головной и сердечный центры, так и у Земли также есть головной и сердечный центры. Головной центр - это то, что учителя называют Шамбала, сердечный центр - Иерархия учителей.
Н. К. РЕРИХ: Сияющая Шамбала - страна, где находится община Держателей - Хранителей - Носителей будущего мира, - это соответствующее место в Гималаях.
ТИБЕТСКИЙ ЛАМА: Однако, кроме Шамбалы земной есть и Шамбала - небесная.
УЧИТЕЛЬ: Высказанные мною положения надлежит понять и принять, исходя из понимания (через йогу) общей структуры мироздания и своего положение в нем. В частности, надо представить, что существуют некие космические яйца (пространственные шары), каждое из которых содержит миллиарды солнечных и галактических систем. Каждый такой шар можно представить в то же время, как плод дерева. И в космосе имеется безграничное количество деревьев, на которых они растут. Именно таким образом только и можно представить, что Мир безграничен. (Есть источник всего творения: он создает вначале космическое яйцо, далее солнечные и планетные системы, в том числе и нашу Землю). И если ранее вам казалось, что вещи за пределами Земли или Вселенной существуют для вас как бы во тьме, то теперь вы должны понять, что эта темнота существует лишь для ваших глаз, пока вы не прольете на нее свет «самадхи» (чуть позже я разъясню смысл этого термина). Эта кажущаяся тьма сама по себе есть Свет и даже Матерь света. Теперь вновь напомню, что у человека в физическом теле есть твердые и жидкие элементы, а также воздух (дыхание), огонь
(сердцебиение), пространство (эфирное тело). За пределами же их есть девятая природа, которую мы называем светом, сознанием души. Или можно сказать и так: в основе человека существует пять состояний: земля (твердое), вода (жидкое), воздух, огонь, пространство (акаша); еще ум, буддхи и низшее Я. Свойства ума и чувств - естественны, а свойство души - сверхъестественно. Три гуны (о них подробнее - позже) относятся к чувствам и уму, - душа существует за пределами гун, как глубинный поток подо всем. Когда вы будете пребывать в душевном равновесии (достигнута гуна «саттва»), у вас откроется проход к свету души. Саттва или равновесие обеспечивает первое касание света души. Это сверхъестественное переживание, которое мы называем ОМ, как некую Вездесущность, ощущение всеприсутствия девятой природы, живущей как бы вне, но и в основе, существующих восьми низших природ. За сознанием души лежит уже десятая природа, которую мы называем Господом Мира, - это Господь Проникновения (за пределами мироздания, но также и в нем самом). За подробностями вы должны обратиться к «Тайной Доктрине» (станцы Книги Дзиан) Е. П.
Блаватской. В самой девятой природе есть семь подразделений, низшее из которых - человеческая душа, а высшее - Санаткумара. Девятая природа принадлежит вечности, а остальные низшие восемь природ - преходящи. Девятое является для десятого его дыханием. Когда он выдыхает, - наступает день Брахмы, творение мира, когда вдыхает - ночь, растворение, гибель. Восемь природ поэтому существуют периодически, - тогда как девятая - вечна. Все это мироздание существует вечно-периодично в присутствии десятого, который именуется Нараяна. У этого процесса нет ни начала ни конца, но есть начало и конец у каждого дыхания. Целое, как все это вместе взятое, - это и есть полная истина всего. Десятый существовал всегда, - даже когда не было мироздания. Он же первый, на ком построены все вещи, и он десятый, к которому держат путь все существа. (Пифагор на своем языке говорит об этом таким образом: «1 + 9 = 10»). Для всех практических целей мы называем девятую природу Богом. Но это всего лишь наше представление о Боге (его в религии называют и Матерью). Истинный Бог - десятая природа (в религии это Отец, его дыхание - Дух
Святой). Итак, Бог религий - это не что иное, как то, что в концепции йоги именуется Ишвара (девятая природа), только наряженный в религиозные одежды. (Именно религии в человеческом обществе выполняют миссию очищения душ человеческих, - религиозным учителям приходится погружаться в зловонный мир незнания и очищать души. Даже Будда не был исключением. И это процесс длительный, требующий терпения и мужества наставников).
Резюмируя, постараемся понять механизм процессов дыхания следующим образом: оно нисходит для каждой живой единицы, существующей на Земле, от жизни космоса, Солнца и планет и управляется наиболее общим всемировым великим Законом Пульсации. Оно не принадлежит нам, - это мы принадлежим ему (теперь мы просто знаем, что оно есть). Душа, девятая природа, существует совечно Духу, Господу и именно он повелевает жизни направляться в дыхание той или другой единицы. Из этого происходит то, что Закон Пульсации обуславливает закон дыхания Мироздания, - его периодические «вдохи-выдохи». Когда все мироздание выдыхается, то выдыхаются мириады живых существ, которые начинают жить и дышать сами в сменяющих друг друга поколениях индивидов, пока не будут снова поглощены в процессе очередного вдоха мироздания. (В йогической литературе этот процесс называется «прана»). Дыхание - результат праны. В Ведах это явление называется «музыка» космоса, мироздания (в природе есть разумы, которые исполняют эту музыку, - гандхарвы, существущие на плане дэв). Существует, как непосредственно связанная с этим процессом, и подобная
пульсация сердца, вызывающего кровообращение. Разумы, действующие через шишковидную железу в мозгу человека, - причина внешнего проявления этой музыки в его теле. (Когда указанная железа не в порядке, могут быть соответствующие нарушения на всех уровнях телесности человека). Можно сказать и так, что это есть действия разумов, которые входят в состав Шамбалы, - и проявляются в дыхании, кровообращении тела человека, в конечном счете. Но сначала это происходит на эфирном, потом на астральном и далее на жидкостном подплане физического плана и, наконец, на твердом, телесном, образующем в том числе дыхательные и кровеносные сосуды. Действия этих разумов проявляются также в целостном поведении человека. Высшее здесь как бы нисходит в жизнь единичной формы. В терминологии йогов говорят о явлении «аватара», имея в виду явление, регулирующее жизненный процесс.
Виктор: Итак, определившись в какой-то степени с наиболее общими мировоззренческими предпосылками, перейдем к более внимательному рассмотрению некоторых важнейших аспектов жизни человека в макромире: любовь и ненависть, красота и безобразие, добро и зло. В дальнейшем, резюмируя, можно попытаться все же дать свой ответ на вопрос, как жить человеку в этом мире.
Часть II
Человек в обществе и природе
Собрание 7. О смысле жизни через Любовь человека
(Франция. Лазурный берег, Ницца) (еще одна попытка трактовки смысла жизни)
Сияющее солнечное утро. Авенида дез Англез. Серебряное море. Пустынный майский пляж. Одинокий йог, сплетенный в некий экзотический цветок. Вдали из-за гор - светлый силуэт парижской Сакре Кёр, золото лилий на куполе усыпальницы Наполеона. Тишина.
УЧАСТВУЮТ:
Виктор, Рационалист, Фрейд, св. Августин, Лукреций Кар, Гесиод, Эмпедокл, Гераклит, Платон, Аристотель, Тейяр де Шарден, Ницше, Плотин, Вл. Соловьев, Шеллинг, Декарт, Лейбниц, Кант, Гоббс, Макиавелли, Маркс, Чайна, Конфуций.
ВИКТОР: Что есть «любовь»? По-видимому, любовь - это состояние человека, в котором его чувства и разум достигают наибольшего удовлетворения, что влечет за собой ощущение наивысшего удовольствия. Возможно, в этом случае человек ощущает себя счастливым. Некоторые мыслители как раз в этом состоянии видят обретение человеком даже и смысла его жизни. И все же остается вопрос, смысл это или всего лишь цель в жизни человека (с позиции чувственно - гедонистической), или смысл, не явленный в полной мере, но заложенный извне и обретаемый человеком через достижение цели («счастья»), к которой так или иначе стремится каждый человек (в качестве приманки, «крючка» используется ощущение удовольствия, наивысшего удовольствия - наслаждения)? Но для чего заложены такие цели, в чем этот смысл? Прежде чем ответить, рассмотрим проблему подробнее. Существуют различные градации этого чувства. Говорят о любви человека к самому себе, - прежде всего, о его неистребимом эгоизме, в связи с этим.
ГОББС: И я подчеркиваю, что первым из благ для всех людей является самосохранение, любовь к жизни, - поэтому все люди желают, прежде всего, сохранения жизни и здоровья. Могущество, богатство - тоже признаются благом, так как рассматриваются, прежде всего, как средство обеспечения безопасной жизни.
ВИКТОР: Анализируется также любовь одного человека к другому человеку (мужчины к женщине, женщины к мужчине, родителей к детям и наоборот, детей к родителям); исследуются еще феномены любви к «ближнему и дальнему»; любви к своему народу, к Родине, к человечеству, к Богу, наконец. На первый взгляд, в любви человека к самому себе и к другим людям очевидна связь с эротическим началом в нем. Но что это, - всего лишь похотливость инстинкта, потребность некой физиологической разрядки, - неважно, как и каким образом (к примеру, даже мастурбируя или используя для этой цели каких - либо других живых существ, специальные предметы)? И нужно ли, чтобы тебя самого любили при этом? Если - да (такой ответ представляется более предпочтительным), то человеку, для переживания этого чувства во всей его полноте, обязательно, вроде бы, нужен другой человек. Или не нужен? Ведь и животные (собака, кошка, конь, например), также могут тебя любить? Достаточно ли этого? Похоже, что нет, недостаточно. Или такой вопрос: если мы обожаем своих малолетних внуков и внучек, то здесь в чем дело, - такое чувство следует ли признать
специфическим, но уже иным, (без эротики), качеством любви? Похоже, что да. Что же отображает это чувство? О чем свидетельствует? И не есть ли это всего лишь сопутствующее проявление все той же любви к самому себе? Но возможно в других видах любви (к народу, родине, богу) присутствуют уже другие, новые ее характеристики? А, может быть, предмет любви вообще оказывается неважным, - главное результат, - ощущение высшего удовлетворения, счастья самим любящим. И эротика, тем более секс, здесь вообще оказываются не причем?
РАЦИОНАЛИСТ: Тем не менее, с давних пор мыслители утверждают вечность эротических влечений, давая тем самым ответ на, возможно, главный вопрос, откуда берутся и для чего они служат, что лежит в их основании? Совершим небольшой исторический экскурс. Коснемся в частности европейской эротики, а именно эротики древнего мира. Древняя Греция: изначально существует вера в богов Эроса, Эрота, Амура, Пана, - вечных, всемогущих, всепроникающих. Их образы отражены и в произведениях искусства разных времен и народов (литература, живопись, скульптура), и в мифологии древних греков. Один из первых письменных источников - Гесиод (8 в.д.н. э. - поэма «Теогония»).
ГЕСИОД: Эрос - прекраснейший среди бессмертных богов, расслабляющий члены всех богов и всех людей, возник в числе первых, вместе с Хаосом, Геей широкогрудой (прочным седалищем навек всех бессмертных, живущих на вершине снежного Олимпа), и Тартаром туманным в недрах широкодорожной Земли. Из Хаоса родились Эреб (Мрак) и черная Ночь, а от Ночи, уже под влиянием Эроса, произошли Эфир и Денницы, которых она родила, зачав от Эреба в любовном совокуплении. И Земля сначала родила равное себе звездное Небо «Уран», чтобы оно покрыло ее повсюду, родила и высокие Горы, а потом, разделив ложе с Небом, родила глубоководовертного Океана.
ВИКТОР: Кстати, не видим ли мы здесь истоки стремления к инцесту?
ГЕСИОД: В конечном счете, в этом процессе порождения богов, появился Зевс, который захватил власть и стал первым среди богов, низвергнув своего отца Крона, под Землю. Эти боги и титаны породили и других богов, и героев, и людей. Таким образом, действие Эроса вековечно.
ВИКТОР: На эту тему писал и Платон (5 -4 в.д.н. э., - «Пир»).
ПЛАТОН: У людей многое зависит, прежде всего, от тройной нужды и вожделения, возникающих сразу после рождения: к еде, питью, к сексуальному совокуплению. Последнее - величайшая наша нужда и самое яростное стремление, - оно воспламеняет людей неистовством и сжигает их на огне всевозможных бесчинств.
ВИКТОР: У Лукреция Кара (римский философ - 1 в.д.н. э., - поэма «О природе вещей») также имеется яркое поэтическое описание врожденного сексуального инстинкта, как одной из основных движущих сил в человеке.
ЛУКРЕЦИЙ КАР: Не могли бы никак ни скотина, ни звери, ни птица, ни кобылицы самцам отдаваться в том случае, если не полыхала бы в них неуемно природная похоть и не влекла бы она вожделенно к Венере стремиться.
ВИКТОР: С незапамятных времен существуют таинства и оргиастические обряды, отображающие сакральность жизни, рождающейся из совокупления мужчины и женщины, священство женщины, как привносящей эту жизнь в земное существование (особо почитались Богини плодородия, любви и красоты): Идейские диктилии на Крите, Элевсинские мистерии, афродисии на Кипре. (Современный канадский автор Мари Рэно в своей книге «Тезей» ярко описывает это действо: пение, пляски, всеобщее пьянство, беспорядочное сексуальное совокупление, заканчивающееся растерзанием мужчины, предназначенного для жертвы). Но это исступление в обрядах, - какова все же его роль, что оно означает, о чем свидетельствует? Существует авторитетное мнение Ф. Ницше («Рождение трагедии из духа музыки или эллинство и пессимизм»).
НИЦШЕ: Грек знал и ощущал ужасы существования, реальные и возможные. И он был вынужден заслониться от этого ужаса порождением грез - олимпийскими богами, которые ведут роскошное, даже торжествующее существование, свободные от христианской святости, аскезы, морали, - все наличное обожествляется, безотносительно к тому, добро оно или зло. Их боги оправдывают человеческую жизнь, сами живя этой жизнью. Гомер - это памятник аполлонической мудрости и аполлонической иллюзии. (Аполлон - бог всех сил, творящих образами, «блещущий», божество света, - он утверждает самоограничение, чувство меры, мудрый покой мира явлений). Но за миром явлений лежит иная, скрытая, действительность. Аполлон не может существовать без своей противоположности - бога Диониса. Человек чувствует это, - чудовищный ужас охватывает его, когда он усомнится в мире явлений, - но при этом и блаженный восторг также поднимается из глубины его сущности и недр природы (подобно тому, как это происходит под влиянием наркотического напитка либо при приближении весны, - некая аналогия опьянения). И тогда все возрастающие толпы носятся с места на
место с пением и пляской (так происходило и в древнем мире, и в средние века). Под чарами Диониса смыкается союз человека с человеком и человека с природой (словно разорвано покрывало Майи, - человек ощущает себя сочленом более высокой общины, его телодвижениями говорит некое колдовство, человек ощущает своего творца). Дионисийское и аполлоническое начала во все новых последовательных порождениях в жизни и в искусстве, взаимно побуждая друг друга, властвовали над эллинством».
ВИКТОР: Как видим, ключевые слова: «чары Бога Диониса» и «некое колдовство». Исследования позднейших времен (археологические находки) доказывают, что с еще гораздо более ранних времен существовало даже поклонение соответствующим телесным физиологическим (половым) органам (сохранились соответствующие скульптуры времени неолита: фаллосы и лингамы гигантских размеров (древняя Индия от 6000 до 2600 л.д. н. э., - как отображения древних культов). Знаменитая «Камасутра» (творение Ватсьяяна Малланага более 1,5 тыс. лет назад) опирается на гораздо более ранние тысячелетние традиции древней Индии. Имеет семь разделов, но чаще соотносится с разделом 2 «О любовном соединении» (с подробными инструкциями и иллюстрациями). Преподносится, как наука для вступающих в брак и там пребывающих. (Утверждается Главная Цель - оплодотворение и сохранение жизни, а наслаждение при этом трактуется всего лишь, как награда за то, что люди выполнили свое предназначение, - кстати, и Йога Патанджали так же трактует секс). Существует «Китайский эрос» (научно-художественный сборник с описанием сексуальной теории и практики
традиционного Китая. Включает в том числе роман «Цзинь, Пин, Мэй или Цветы сливы в золотой вазе»). Сексуальность трактуется, как жизненно важное положительное начало (обеспечивающее личное счастье, здоровье, долголетие, хорошее потомство, духовное благополучие). В большой степени определялось как «искусство спальни» (для мужчин, - чиновников высокого ранга). Кстати, и Лукреций Кар развивал в своей поэме физиологические и сексологические теории, описывал практику сексуальных взаимоотношений между людьми.
РАЦИОНАЛИСТ: И еще на эту тему: всегда существовала т. н. «порнография» («порнё» - развратница - пер. с греч.), - изображение сцен «сексуального характера» для разжигания «эротических» инстинктов». (Можно сказать и так: «непристойных сцен», «низменных инстинктов», - существует мягкая и жесткая соответствующие формулировки, - в зависимости от идеологической позиции авторов). Сегодня имеются частные собрания соответствующих предметов, музеи эротики (в Европе - Париж, Амстердам). Эти вопросы всегда занимали лучшие умы и в России. Философы В. В. Розанов, Н. А. Бердяев, В. С. Соловьев. Деятели культуры - выходцы из Серебряного Века. Деятельность различных сект за Волгой и за Уралом изучал в этом плане Мельников - Печерский, - книги «На горах», «В лесах»). Русская женщина-психолог Лу Андреас Саломе (к. 19 в). исследовала эти вопросы в книге «Эротическое». Александр Эткинд (к.20 в.) посвятил им книги «Эрос невозможного», «Содом и Психея».
ВИКТОР: Как видим, важные вопросы, однако, отметим, что христианство зауживает эту позицию, оставляя половую жизнь только для мужа и жены с целью продолжения человеческого рода (наслаждение при этом осуждается). Вопросы, вопросы… и запреты, трактуемые, как исходящие от самого Бога-Творца (в частности, по поводу содомии). В то же время все эти запреты подтверждают наличие глубоких импульсов, глубокого эротического начала в человеке, не контролируемого, похоже, в полной мере и самим Творцом (по крайней мере, согласно иудаизму и христианству). Тогда может быть в более древних обрядах и религиях, отображенных в древних мистериях, отражается некая более глубокая истина? Половой инстинкт можно трактовать (и наука трактует сегодня), как общий механизм природы, связанный с сохранением и распространением жизни на Земле (а может быть и во Вселенной), где польза тесно увязана с приятностью, наслаждением (возбуждение и оргазм, как некая приманка и мотивация).
РАЦИОНАЛИСТ: Однако помимо общего сугубо эротического влечения (и наряду с ним) у человека имеется (и различные авторы выделяют и подчеркивают это) и т. н. чувство любви. С этого мы начинали, - к этому вновь возвратились. Что это? Одно и то же или что-то иное? Тем более, что существуют и так называемые извращения в любви: различные формы садизма и мазохизма, в частности, инцест и т. д. Норма это или патология? Вопросов много. (В качестве ответов используются различные теории: психологические, религиозно - мифологические, психофизиологические, философско-религиозные).
ВИКТОР: Попробуем разобраться во всей совокупности поставленных вопросов. Что лежит в основании вышеперечисленных отклонений, в частности? Как известно, одним из первых, кто давал обширный комментарий на этот счет, был Зикмунд Фрейд (До Фрейда об этом говорили древние греки: Эмпедокл, Гераклит, - 6 -5 в.д.н. э).
ФРЕЙД: Я утверждаю, что все действия человека направляются в основном двумя главными инстинктами: стремлением к удовольствию или к удовлетворению естественных органических потребностей (инстинкт жизни) и стремлением к агрессии, разрушению, саморазрушению (инстинкт смерти). Эти инстинкты я называю именами греческих Богов - Эрос и Танатос. Инстинкт жизни проявляется через сексуальный импульс, который обеспечивает и продолжение рода, и созидательную культурную деятельность, и удовольствие. Цель сексуальной функции - соединение половых клеток и продолжение рода, но при этом возникает удовольствие от функционирования органов и частное влечение уже только к сексуальному наслаждению, как более узкая цель. Влечение может быть задержано на пути к цели, - тогда возникает длительная и устойчивая привязанность к объекту, устойчивое стремление к нему, что, через механизм сублимации, порождает и творческую активность. При этом, заметим, что наша сексуальная жизнь начинается не со времени половой зрелости, а от рождения: уже грудной младенец насквозь сексуализирован.
СВ. АВГУСТИН: Я видел ревновавшего малютку, - он еще не говорил, но бледный, с горечью смотрел на своего молочного брата, которого мать кормила грудью.
ФРЕЙД: Но в человеке таится еще и особый инстинкт агрессии и разрушения, - уроки истории и жизненный опыт это подтверждают. Из взаимодействия и борьбы обоих этих влечений и возникают все явления жизни, которым смерть, в свою очередь, кладет конец. Таким образом, мы признаем два вида влечений, которые переплетаются в жизненном процессе и каждое из которых преследует по-видимому некую собственную цель. Какую? Это - задача исследований будущих поколений. У нас вошло в привычку говорить, что наша культура построена за счет сексуальных влечений, которые либо сдерживаются обществом и частично вытесняются, либо используются для достижения все новых целей. Все это действительно и для агрессивных устремлений, которые в то же время не существуют сами по себе и всегда сопряжены с эротическими. Последние, в условиях созданной человеком культуры, могут многое смягчить и предотвратить. (Поэтому следует говорить о любви реальной, не стремясь излишне идеализировать ситуацию).
ВИКТОР: Но многое могут, возможно, и обострить. И, тем не менее, эти слова кажутся, в основном, справедливыми.
ЭМПЕДОКЛ: Вообще в мире изначально существуют две главные нематериальные силы, Любовь и Вражда, которые как боги соединяют или разделяют разнородные элементы, обуславливая циклический ход мирового процесса.
ГЕРАКЛИТ: Действительно, все в мире состоит из противоположностей, противоборствующих тенденций и сил, их борьбой определяется сущность любой вещи, любого процесса. Действуя одновременно, эти противоположно направленные силы определяют напряженное состояние вещи, которым и определяется ее внутренняя гармония. Привожу пример лука и лиры: дугообразные концы стремятся разогнуться, но тетива их стягивает и эта сопряженность образует высшее единство и гармонию и данных предметов и жизни вообще. Борьба, распря, война лежит в основе всего сущего, в том числе и духовной жизни человека, - они всеобщи и составляют истинную справедливость, являясь условием существования упорядоченного космоса.
ВИКТОР: Итак, звучит мотив саморазвития Вселенной, в наибольшей степени анализируемый современной философией естествознания (и Йогой Патанджали, как мы увидим), - управляющие воздействия от Бога могут лишь сопрягаться в отдельные моменты с этим всеобщим процессом. Похоже, что и в любви, которая невозможна без ненависти, действует этот закон и именно в силу его действия инстинкт жизни неизбежно сопряжен с инстинктом смерти. Всегда существует чувство ненависти к тому, что может нарушить гармонию любви и, тем более, к тому, что угрожает жизни любимого существа. Эрос и Танатос (по Фрейду) - неотъемлемые механизмы процесса саморазвития Вселенной. И в этом проявляется, похоже, связь между нашим чувственно воспринимаемым нами миром и сферой трансцендентного, где существуют и действуют боги. Анализ социального бытия, в котором любовь к женщине и корыстолюбие (любовь к богатству) часто преобладают, также подтверждает этот вывод.
МАКИАВЕЛЛИ; Имущество и честь - две вещи, отнятие которых задевает людей больше, чем всякая другая обида. Государь всегда сумеет избежать ненависти, если не тронет ни имущества граждан и подданных, ни жен их.
ГОББС: Это правда. Я тоже обнаружил, что существуют только два наиболее бесспорных требования человеческой природы: естественная потребность домогаться права на вещи, находящиеся в общей собственности, и естественный разум, в силу которого каждый стремится избежать насильственной смерти. Поэтому, вслед за установлением общей собственности на вещи неизбежно следует война за право обладания ими, а за ней - всевозможные несчастья. И так как в силу собственной природы все стремятся избежать этого, то умеренность, благоразумие, любовь, утверждаемые в законах государства, - это благо. Но закон - это не только добровольно заключаемый договор между людьми о взаимодействии, но уже и принуждение (даже через угрозу применения и смертной казни, как крайний случай), - он должен выполняться, независимо от того, нравится он кому-то из индивидов или нет.
ВИКТОР: Как видим, обсуждение этой темы позволяет вновь возвратиться к попыткам конкретного осмысления взаимосвязи теоретического знания с практикой построения оптимальных общественных структур. Повторим, что при разработке идеальной модели социума часто (и это представляется вполне правомерным) стремятся исходить из той или иной трактовки сущности человека. С этим, в частности, связано исследование возможностей реального построения коммунистического общества, когда в основу концепции закладывается идея, что человек изначально добр, разумен, управляем, руководствуется чувством любви, прежде всего, в отношении к другому человеку. (Предполагается, что иные формы социального устройства, существовавшие исторически ранее, - рабство, феодализм, капитализм, социализм, - себя скомпроментировали и не могут претендовать на некую идеальную трактовку). По сути дела, речь всегда идет о построении некоего рая на земле. Попытки создания таких сообществ на практике ранее не увенчались успехом и заслуженно носят название утопий (вспомним Т. Мора, Т. Кампанеллу, Р. Оуэна, Ш. Фурье, в частности, а также Парижскую
коммуну, коммунаров России после 1917 года). Почему? Ведь на земле действительно существуют изумительные природные условия для райской жизни. Но человек, - как он несовершенен! Лишь в редких случаях можно сказать, что он украсил землю. Действительно, похоже, что проблема в самом человеке.
РАЦИОНАЛИСТ: Отметим также, что любая идеальная модель социума соотносится с понятием «социальной справедливости», трактуемым многими исследователями далеко не идентично. Ведь что означает последнее? Похоже, это значит, что в сообществе устанавливаются некие правила общежития, законы, которые признаются справедливыми (честными, праведными) всеми или, по крайней мере, большинством признаны и выполняются всеми. При этом часто говорят о законах божеских и человеческих. Божеские законы даны непосредственно Богом некоторым людям, которых называют пророками (к примеру, Моисей), - они зафиксированы в Священных книгах и называются божественными заповедями. Речь идет об основополагающих требованиях к человеческой личности: регламентируется индивидуальное поведение, отношение к другим людям, к социальным образованиям разного уровня, к природе и цивилизационным конструкциям и построениям, - вводится система соответствующих наказаний и поощрений. На этой основе создается, как правило, и система законов человеческих, регулирующая всю жизнедеятельность человека, включая распределение материальных и духовных
благ. Но законы божеские и человеческие далеко не всегда совпадают. Почему? Более того, и заповеди различных религий также часто не идентичны (кстати, может быть и оттого, что их передают друг другу сами люди, а в процессе передачи происходят искажения текстов в силу различных причин, - причем искажения с течением времени накапливаются).
ВИКТОР: Действительно, следует признать, что когда создаются законы человеческие, возникает огромная путаница: каждый законодатель преследует и не забывает собственные предпочтения и ценности (и социальных групп, к которым он принадлежит). Создаются различные кодексы: административные, правовые, законодательные, судебные, строительные и т. п., и т. д. Идет бюрократический процесс и течет «мутная водица, в которой хорошо ловится рыбка». Истина остается сокрытой в Священных книгах, - размышления о ней - в трудах отдельных философов, в народной мудрости (пословицы и поговорки). И чаще всего забывают (или не хотят, сознательно игнорируют, или просто не могут) исследовать сущность человека. К примеру, провозглашен, как один из основных, следующий принцип коммунизма: от каждого по способности, каждому по потребности. От каждого по способности? Желательно, - но возможно ли? Насколько плодотворно каждый будет самореализовываться? Нужна соответствующая мотивация. Каждому по потребности? Тоже проблема. Можно согласиться с тем, что потребности каждого, при определенном уровне социально - экономического
развития и разумной организации дела, могут удовлетворяться, хотя, возможно, и в ограниченном объеме (причем, речь идет пока только о позитивных потребностях).
Какие-то организменные потребности - безусловно да, должны удовлетворяться (еда, питье, секс, защита от природных и социальных, вредных, с точки зрения общества, явлений). Личностные потребности - также да, но только в социально значимом позитивном духе, не противоречащем потребностям социума в целом. Но при этом, возможно, они могут и будут противоречить потребностям других индивидов и различных социальных групп. Стоит задача гармонизации. Возможно ли? Сложно сказать. И все эти трудности реально существуют, даже если смотреть на проблему лишь с одной стороны. Но, с другой стороны, следует учитывать, что существуют также потребности негативные (по Фрейду, к примеру, - стремление к смерти, к разрушению, к деструктивным действиям). Как быть с этим, - не выполнять? Запретить? Но тогда растет индивидуальная и социальная психическая напряженность - и нужны механизмы ее сброса, купации, нейтрализации, стабилизации. Еще проблема! Другой пример коммунистических принципов: «кто не работает - тот не ест». Но есть дети, инвалиды, старики, творческие профессии (требуют, иной раз, длительных периодов
кажущегося бездействия). Все это надо как-то отобразить в законах, ибо иначе, очевидно, опять будет нарастать несправедливость в общественных отношениях и соответственно расти социальная напряженность. Работа в разных странах в этом направлении ведется, но пока результаты ее, следует честно признать, далеки от идеала. Или еще, - так называемое «золотое правило этики»: не делай другому то, чего ты не хотел бы, чтобы было сделано тебе. Во главу угла ставятся собственные желания и потребности определенной личности, но они могут быть, как отмечалось, очень разными (в том числе общественно негативными). И здесь все не просто. В целом, реализовать принципы коммунизма не удалось никому. (Сегодня их в России вообще оплевывают). Почему? Прежде всего, в силу вышеотмеченных причин. И это, похоже, следствие и того, что политика, политология зиждятся в этом случае главным образом на науке (которая правомерно в общем-то используется как некий фонарь, но методы которой далеки от совершенства). При этом часто игнорируются религиозно - мистические предчувствия и прозрения. По-видимому, надо искать глубже. И, в
общем-то, ищут: вспомним диалектику свободы и необходимости по Канту, Шеллингу, Гегелю; прозрение взлета в иной план бытия через творчество (Бердяев).
ЧАЙНА: Не похоже, чтобы Конфуций рисовал перед своими учениками утопические картины всеобщего процветания, да и высокопарных разговоров он терпеть не мог. Обещаний он не раздавал тоже, а приходившим к нему за советом предлагал начинать с малого. К примеру, быть верным своему слову, в поступках и мыслях своих не терять достоинства, твердо держаться избранных идеалов и не изменять им даже перед лицом смерти. И у него, исходя, по - видимому из собственного понимания истока жизни, семени всего, что случается, была, по-детски наивная вера в способность правого дела, действительной праведной жизни оказывать неотразимое благотворное воздействие на мир.
КОНФУЦИЙ: Одно слово правды перевесит горы лжи, одна чистая мысль может перевернуть мир. Свет праведного Пути мерцает даже во мраке всеобщего одичания.
ЧАЙНА: В этом смысле его тоже можно назвать утопистом, но он утопист, отлично знающий, что хочет не всегда возможного в реальной жизни. К примеру, он понимал, что не может убедить правителя отказаться от силы оружия и уповать только на силу добродетели, когда его царство гибнет под натиском воинственных соседей, что нельзя одним махом избавить общество от застарелых пороков. И хотя над ним даже посмеивались, он утверждал, что политика дается человеку, еще и как великое испытание его духа. Политический идеал может быть утопией, но человек, идущий к нему, в высшей степени реален.
КОНФУЦИЙ: Человечность приходит к людям после того, как совершено самое трудное. Но даже при истинно добром государе должно смениться поколение, прежде чем в мире восторжествует человечность.
ВИКТОР: Да, Конфуций, по большому счету, видимо, был осторожным оптимистом. И эта его осторожность подтверждается и нашим анализом базового чувства, трактуемого как основное в отношениях между людьми при разработке идеальной модели общества, а именно чувства любви человека к человеку, что часто увязывается с идеализацией и превознесением этого чувства. Очевидно, что из любви человека к самому себе рождаются совершенно противоположные устремления его в отношениях с другими людьми. И Гоббс как раз и подчеркивает необходимость гармонизации их через законы. При этом, как видим, появляется и своеобразная трактовка любви, проявляющейся уже и через материальный интерес. Карл Маркс также говорит о корыстолюбии, как фундаментальной страсти человека, в которой своеобразно отображается феномен любви, а именно эгоизм человека.
МАРКС: Нам предстоит осмыслить существенную связь между частной собственностью и корыстолюбием, - конкуренция корыстолюбцев и корыстолюбие - маховые колеса политэкономии. Историей движет человеческий интерес, в том числе, а может быть, прежде всего, жажда материального обогащения, рождаемая частной собственностью, как основа всякого иного обогащения. Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство подчиняются этому всеобщему закону. Все социальное движение находит себе, таким образом, как эмпирическую, так и теоретическую основу, именно в частной собственности, в ее движении, развитии, в экономике.
ВИКТОР: Но в условиях частной собственности нарастает социальный антагонизм, действует принцип как бы антилюбви: «человек человеку - волк». По сути, развиваются идеи Имануила Канта об антагонизмах, как об основном механизме развития человеческой культуры, но при этом усиливается их практически значимое материалистическое звучание. Каков же выход? В поисках выхода молодой Маркс также развивает теорию коммунистического общества. Коммунизм, по его мнению, есть положительное выражение упразднения частной собственности, которая, главным образом, и порождает корыстолюбие, хотя, с другой стороны, и сама порождена этой страстью. Таким образом, делается попытка как бы деонтологизации, или, лучше сказать, купирования, нейтрализации этой фундаментальной страсти. Возможно ли это? Исторический опыт на сегодня вновь опровергает этот вывод.
ПЛАТОН: Да, действительно, у людей многое зависит от их природой обусловленных страстей. И все же, однако, желанные для нас рода жизни: разумная, мужественная, здоровая. Им противоположны - разнузданная, безрассудная, трусливая, нездоровая. В правильной жизни не надо стремиться и исключительно к наслаждениям (что может увести с верного пути), но и не нужно трусливо избегать страданий (от которых невозможно никогда полностью избавиться), - следует учиться их преодолевать. Надо довольствоваться чем-то средним, поддерживая радостное состояние духа.
ВИКТОР: Возможно, некоторые мысли в этом отношении взял от него и Эпикур.
ГОББС: Да, надо, но это в теории, а на практике - очевидно, что природа устроила именно так, что все люди хотят, прежде всего, добра себе самим. И их нельзя считать дурными за то, что от рождения они стремятся к тому, что им нравится, и бегут от того, что им угрожает, или отражают грозящее им зло. Поэтому неверно считать, что дурные люди являются дурными по природе. И соответствующая деятельность - тоже благо, ибо это есть разумное движение жизни. Душевные аффекты, порождаемые животной природой, сами по себе не являются дурными, но дурными являются, (или признаются в обществе), иногда действия, которые проистекают из них.
ВИКТОР: Таким образом, мы видим достаточно простой, без ложного мудрствования, взгляд на вещи. В чувстве любви выделяется, как ее основа, любовь к жизни, сопрягаемая с разумом. Но остаются сложные вопросы. Ведь не всякая деятельность есть благо. Очевидно, в частности, что сексуальный инстинкт, помимо позитивных воздействий, влечет за собой бесчинства и пороки. Стоит ли через него искать смысл жизни?
АРИСТОТЕЛЬ: Возможно, и стоит, хотя для этого надо глубже осмыслить взаимосвязь тела и души. По-видимому, все состояния души, и позитивные, и негативные, связаны с телом: негодование, кротость, страх, страдание, отвага, радость, любовь, отвращение…и даже мышление не может быть без тела. Но телесность у индивидов - разная. Соответственно, и трактовка различных человеческих устремлений у всех различна. И хотя, когда мы спрашиваем, что есть высшее из благ, осуществляемых в поступках людей, то почти все дают один ответ - счастье, как начало в том смысле, что для него мы делаем все остальное, но понимание счастья у каждого (или у многих) - различное. Счастье - это высшее и самое прекрасное благо, доставляющее величайшее удовольствие и оно для каждого может быть разным.
АВГУСТИН: Один человек стремится поступить на воинскую службу, желая обрести таким образом свое счастье, а другой по этой же причине стремится всеми силами избежать ее.
АРИСТОТЕЛЬ: При этом появляется много вопросов: понимать ли, в частности, под высшим благом обладание добродетелью или применение ее, склад души или деятельность? Я утверждаю, что чаще всего в жизни благого и прекрасного достигают те, кто совершает правильные поступки. И даже сама по себе жизнь доставляет им удовольствие в таком случае (как на олимпийских играх, где венки получают не только самые красивые и сильные, а все те, кто участвует в состязании, т. е. главное - не победа, а участие). Итак, для счастья главное, по моему мнению, - деятельность согласно добродетели. При этом главными человеческими добродетелями я называю добродетели не тела, а души. И счастьем называю тоже плоды деятельности души.
ВИКТОР: Итак, можно проследить следующую цепочку в этих размышлениях: цель жизни - благо, - высшее благо - ощущение счастья, - его достижение и доставляет высшее блаженство, удовольствие (через деятельность согласно добродетели). В конечном счете, подчеркивается важность воспитания соответствующих добродетелей и тела, и души. Но возникает вопрос, что принимать за конкретные добродетели (кстати, сам Аристотель связывает их, прежде всего, со служением народу, государству)? Существуют ли качества, которые следует трактовать, как абсолютные добродетели? Ведь так много в нашей жизни относительного, - в том числе, это касается и добродетелей, выделяемых и утверждаемых у различных народов. И еще: в какой-то степени Аристотель противоречив, - с одной стороны, все душевные состояния связываются с телом, а, с другой, превозносятся исключительно душевные добродетели. И, тем не менее, последнее кажется особенно правильным. Душа, как указывал Платон, создана Богом, и тело в нашем мире находится у нее в подчинении. Это доказывает и тот факт, что любовь исключительно на телесной, т. е. на половой, сексуальной
основе, как правило, не долговечна. И, все-таки, почему еще совсем недавно горячо, кажется, любившие друг друга люди расходятся, расстаются? Возможно, в их любви было как раз слишком много тела и мало души. Рождается вначале пресыщение, потом отвращение и м.б. даже ненависть. Похоже, что такая любовь невозможна без ненависти. Существует ли некая идеальная вечная любовь?
ТЕЙЯР ДЕ ШАРДЕН; Всеобъемлющая любовь не только возможна, - она единственно полный и конечный способ, которым мы можем любить. Этот феномен есть самая фундаментальная из всех форм страсти, что объединяет элементы в единое целое под напором замыкающегося универсума, - близость, любовь как некое космическое чувство. Он выражает глубокое согласие и трепет между встречающимися друг с другом реальностями (материя и дух, часть и целое). Любовь, также как искусство, религия, и дает нам возможность почувствовать эволюцию, как некое космическое движение в направлении точки Омега. Резонанс в целое - существенная нота любви, чистой поэзии и чистой религии. Исключая мистиков, как могла психология игнорировать эту фундаментальную вибрацию, тембр которой слышится для натренированного уха в основе или скорее на вершине всякой сильной эмоции?
ВИКТОР: Похоже, действительно, это нечто глубинное и проявляется оно и в инстинктах, и в творчестве, и в религиозных и жизненных устремлениях человека. Утверждается стремление к некому всеединству, как одному из главных мотивов саморазвития Вселенной. В этом выводе ощущается преодоление сугубо чувственно-гедонистической трактовки любви. В связи с этим следует, на мой взгляд, вспомнить замечательные размышления Плотина на эту тему.
ПЛОТИН: Божественная реальность имеет два высших уровня и нужно внутренне еще более подняться, чтобы ощутить их в себе. В частности, в рамках переживания жизни и божественной мысли существует след еще более глубокого, интенсивного и волнующего переживания - Любви. Что такое любовь? Почему мы любим? Очень непростые вопросы. Дело в том, что душу может привлекать, она может полюбить даже предмет гораздо ниже ее, - и, похоже, потому, что к нему присоединяется некий дополнительный элемент, нисходящий свыше. Что это? По-видимому, с предметом любви соединяется нечто неизъяснимое, - некое движение, жизнь, блеск, которые делают объект желанным и без которого даже красота остается холодной и инертной.
ВИКТОР: Значит, вопрос оказывается связанным и с пониманием красоты. Откуда исходит этот дополнительный элемент? Что есть это неизъяснимое, делающее объект желанным? Органы зрения отображают образ любимого человека и, если он представляется нам совершенным, то может возникнуть и чувство любви. Проблему прекрасного мы еще будем обсуждать подробно, а пока отмечу, что у французского писателя Оноре де Бальзака, кстати, есть фраза, соответствующая мысли Плотина. По поводу двух красавиц-куртизанок он говорит: «Одна была душой порока, другая - пороком, без души». Таким образом, признается, что некая душевность может сделать и порок необычайно привлекательным, а порочное существо - любимым.
ПЛОТИН: Надо сказать, на Земле красоту составляет не только и не столько симметрия (как, к примеру, у классиков древней Греции), сколько освещающее ее сияние, - именно оно нам приятно, как соединение красоты с некоей «грацией». Это «нечто», - это движение и жизнь, которые, соединяясь с красотой, вызывают любовь. Это и есть «грация». Это слово улавливает сущность любви: в мгновения, освещенные любовью - жизнь есть «очарование», - еще одно важное слово. Она проявляется, в частности, и в движениях, выражающих самозабвение, благосклонность, отдохновение, приносящих радость, - это «эвритмия». Художники стремятся уловить ее в различных деталях: в повороте головы, в женской улыбке и т. п. Таким образом данный эффект может быть следствием качеств, как субъекта, так и объекта любви. При этом доколе и чаще существуют объекты любви более высокие, чем тот, который доступен субъекту любви, она естественным образом стремится ввысь, возвышаемая тем, от кого получила дар любви. Таким образом, следует отметить побуждающее и возвышающее действие на человека этого прекрасного чувства.
АВГУСТИН: Это проявляется и в общении людей: различные проявления любящих и любимых сердец в лице, в глазах, в словах и тысяче милых выражений, как на огне сплавляют между собой души, образуя из многих одну.
НИЦШЕ: Все это звучит прекрасно, но почти все, что мы называем высшей культурой, покоится также на одухотворении и углублении жестокости. Мучительная сладость трагедии (греки в театре), римлянин на арене, христианин в восторгах креста, испанец перед костром и зрелищем боя быков, японец, стремящийся к трагедии, рабочий парижских предместий, страстно тоскующий по кровавым революциям, - все они наслаждаются и упиваются с таинственной алчностью зельями великой богини - Цирцеи жестокости. Таким образом, речь идет об укорененности и жестокости в человеке и, более того, именно это духовное свойство довольно часто должно рассматриваться, как предпосылка и некоего творческого взлета. В целом я обосновываю такой свой взгляд на жестокость в воспитании и формировании личности, как ни парадоксально это звучит, своей любовью к людям. Человек - симпатичное, храброе, изобретательное животное, ему не страшны никакие лабиринты, - я люблю его и думаю о том, как улучшить его и сделать сильнее, злее, глубже. Я призываю усвоить другой взгляд на жестокость и раскрыть глаза.
ФРЕЙД: Это соответствует и моей точке зрения о выделении, как основных, двух, различных по сути, но равноценных видов влечения, присущих человеку (сексуальных и агрессивных). Если исходить из последнего допущения, вера в изначальную доброту человеческой натуры является одной из худших человеческих иллюзий. Итак, существуют две группы основных влечений: эротические, которые стремятся привести живую субстанцию в еще большее единство, и влечение к смерти, как действие закона энтропии, рассеяния, нивелирования. (В политике, кстати, это может быть интерпретировано, как борьба демократии и тоталитаризма).
ВИКТОР: Кстати, с этим можно связать и современные астрономические теории о расширении и сжатии Галактик, - можно допустить при этом, что на определенной стадии того или иного процесса этой серии будет происходить уничтожение индивида (человека на Земле в его нынешнем виде) либо радикальное изменение его важнейших характеристик. Естественно, это может затрагивать и другие формы жизни.
РАЦИОНАЛИСТ: Итак, помимо Эроса существует еще и Танатос. В связи с этим, можно рассматривать и упомянутые сексуальные извращения (садизм, мазохизм, гомосексуализм, лесбианство, инцест, некрофилию), как проявление, трансформацию и синтез этих влечений. Творчество маркиза де Сада, Леопольда Захер фон Мазоха, самого Фрейда дает много пищи для размышлений в этом отношении.
ФРЕЙД: Действительно, существуют, в частности, два типа сексуальных извращений, - садизм и мазохизм. Садизм имеет, по моему мнению, более интимное отношение к мужественности, а мазохизм - к женственности. Мужское предполагает активное начало, женское - пассивное. Мазохизм - в большой степени типично женское извращение, хотя встречается у мужчин довольно часто. Вообще мазохизм открывает нам особую проблему - стремление человека к саморазрушению. Какое более раннее состояние в предыстории вида хотел бы восстановить этот инстинкт? Возможно, если когда - то из неживой материи родилась жизнь, то тогда же возникло и влечение уничтожить жизнь и восстановить вновь неорганическое состояние, то-есть одновременно с влечением к жизни родилось и существует изначально влечение к смерти. В то же время в каждом из этих явлений мы имеем замечательные примеры слияния двух основных видов влечений, - возможно, все инстинктивные побуждения и состоят из смесей или сплавов этих видов влечений, - эроса и агрессии. Мужчина или женщина - вот первое, что мы различаем, встречаясь с человеческим существом. Но в теле женщины
присутствуют части мужского полового аппарата и наоборот, что позволяет говорить о всеобщей бисексуальности, двуполости, как будто каждый индивид является не мужчиной или женщиной, а всякий раз и тем и другим, только одним или другим в разной степени.
ВИКТОР: В связи с этим отмечу, что не зря сегодня получили популярность термины «гендер, гендерность», выражающие по сути дела духовную мужественность (мускулинность) либо женственность (фемининность), присутствующую в духовном мире как мужчины, так и женщины. Это, похоже, отражает слабость позиции Фрейда, выраженной в первом его тезисе. О садизме и мазохизме следует говорить по-видимому независимо от пола. Корни этих явлений лежат, похоже, глубже. Об этом свидетельствуют и феномены гомосексуализма, лесбианства. Существует множество соответствующих примеров из истории: древней Греции (Мари Рено, к примеру, - книга «Александр», поэзия Сафо - о. Лесбос) и древнего Рима (римские авторы Апулей, Петроний, Лонг ярко описывают эти т. н. извращения секса). Откуда это, где корень феномена? Попытки ответа, на мой взгляд, имеются: вспомним миф Платона об андрогинах («Пир»), идеи андрогинности Владимира Соловьева (статья «Смысл любви», - т. 7., С.С). Кстати, подчеркнем: Ветхий Завет христианства (заимствует древнюю иудейскую Тору) резко осуждает содомию.
ПЛАТОН: Да, действительно когда-то наша природа была совершенно другой. Существовал еще и третий пол, который соединял в себе признаки мужского и женского полов в различных сочетаниях: рук и ног было по четыре, два лица на одной шее, повернутых в разные стороны, и двое срамных частей. Но разгневали эти люди богов и Аполлон, по их поручению, разрезал этих существ на две половины, чтобы уменьшить их мощь, и разбросал по всей земле. Таким образом, каждый из нас - это половинка того человека и потому всегда ищет свою другую половину, а когда он ее находит, то обоих охватывает удивительное чувство привязанности, близости и любви. Итак, любовью можно называть как раз это наше стремление к целостности, ибо прежде мы были чем-то единым.
ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ: В любви открывается сила для победы и над смертью. Она производит и освобождает духовно-телесные токи, которые постепенно овладевают природной средой, одухотворяют ее и воплощают в ней те или иные образы всеединства. Этот процесс связан таким образом не с индивидуальным преображением, а с конечной задачей истории, охватывающей все человечество. Таинственный образ Божий относится к истинному единству двух основных его сторон - мужской и женской, - он вписан и в человека, но не как реальность, а как его задача. Платон учил о первичности андрогина, двуполого существа, который в дальнейшем породил отдельные мужское и женское начала. Но андрогинность следует относить не только к прошлому, но и к будущему. Истинный человек в полноте своей идеальности не может быть только мужчиной или женщиной, а должен быть высшим единством обоих. Создать истинного человека как свободное единство мужского и женского начала, сохраняющих свою формальную обособленность, но преодолевающих свою существенную рознь и распадение, - это и есть ближайшая задача любви. Именно таким образом происходит воскрешение
природы для вечной жизни. Любовь половая и является той силой, которая ведет весь мир к осуществлению всеединства. Связавши половую любовь с истинной сущностью всеобщей жизни, я выполнил свою основную задачу.
ВИКТОР: Итак, половая близость людей реализует концепцию всеединства, о которой говорили Шеллинг, Ницше, Соловьев, Генри Миллер, маркиз де Сад, Захер фон Мазох. Но вновь появляется вопрос, для чего Бог, сотворивший мир и человека из хаоса и первовещества, Бог, разрубивший андрогинов на две части (вспомним Ницше с его выделением аполлонического принципа индивидуации), опять возвращает человека в хаос всеединства? Или это уже не хаос, а, напротив, некое гармоническое всеединство? Может быть, речь идет о восстановлении состояния мира до Большого Взрыва (согласно представлений современной астрономии), или до космического пожара (согласно представлений древних греков), или до Предапокалипсиса (согласно представлений, рождающихся на основе и в развитие христианских воззрений)? Или через любовь происходит всего лишь своего рода испытание человека, также как и через свободу воли, грех и смерть, и отбор Богом своего «стада», своих последователей, близких ему по духу, (паствы, любящей его превыше всего на земле, превыше своей собственной жизни и жизни своих родных и близких), - происходит своего рода
переплавка руды, добыча золота, чистого золота (отбор неких «чистых» душ для жизни в иной реальности)? Научные представления, как видим, переплетаются с философско-религиозными.
ШЕЛЛИНГ: Действительно, Бог есть жизнь, а не абстрактное бытие, а жизнь подвержена страданию и становлению. До всякой основы и всего существующего должна быть некая сущность, праосновное или безосновное, как абсолютная неразличимость всяких начал. Я называю это любовью, которая еще не была любовью (может быть та самая искра Божия в темной основе). И само название философии происходит с одной стороны от любви, как всеобщего одухотворяющего ее начала, а с другой стороны - от изначальной мудрости, которая есть ее подлинная цель. Разум в человеке есть то, что есть первоначальная мудрость в Боге, в котором все вещи едины и каждая все же свободна. Но как мы не чтим разум, мы, тем не менее, не верим, что с помощью одного только чистого разума можно стать добродетельным, героем, великим человеком. Только в целостной личности - жизнь, но всякая личность покоится на темной основе, которая и должна быть основой познания и всякого целостного представления о личности. Однако, при этом, только разум формирует и возвышает до акта то, что скрыто в этой основе и содержится в ней потенциально. Таким образом, только
действительное соединение обоих начал может стать созидающим и порождающим, вдохновением в науке и в искусстве.
ПЛОТИН: Жизнь есть, таким образом, полное присутствие Бога, потому что является простой и бесконечной силой, разливающейся как динамическая непрерывность, - если ты добился того, что можешь плыть с ней в одном потоке, если ты растворился во Всем, ты ничего не будешь больше искать. Однако, ощутив себя вновь кем-то, опять перестаешь быть Всем, отрицаешь его. Если же ты от этого откажешься - Все явится тебе, но если ты останешься во власти частностей, Оно не предстанет перед тобой.
ВИКТОР: По-видимому, ощущение присутствия Бога как раз и переживается в любви, согласно Плотину. Но тогда получается, что требуется отказ от сознания. В то же время и сознание рассматривается также как величайший дар Бога человеку при его творении, - возникает противоречие. Так что же все-таки такое любовь, высшее счастье или глубочайшее страдание?
ДЕКАРТ: Принято различать 2 вида любви: любовь - благожелательность (желание и отдавать и обладать, но больше - первое) и любовь - вожделение (только обладать предметом любви).
ЛЕЙБНИЦ: Да, это верно. Философы действительно различают два способа любви. Может существовать, стало быть, с одной стороны, любовь, называемая вожделением, т. е. чувство, испытываемое нами по отношению к тому, что доставляет нам удовольствие, причем мы не интересуемся, получает ли оно само наслаждение. Это чувственное наслаждение как бы низшего порядка, в котором наличествует только лишь удовлетворение инстинкта. А может быть иная любовь, как благожелательность к тому, что доставляет нам удовольствие своим собственным удовольствием или счастьем. Это удовольствие более высокого порядка, более присуще разумному существу и рождается как результат воспитания и самовоспитания. По-видимому, трактовку любви следует все же связать с анализом удовольствия. В целом удовольствие можно рассматривать, как сложный феномен психической жизни человека и связано оно, как правило, с переходом от менее совершенного состояния к более совершенному. Так, например, даже переживая глубочайшее горе, можно получать определенное удовольствие, слушая музыку или употребляя алкоголь. Таким образом, удовольствие от ощущений
каких - либо органов чувств как бы сглаживает общее состояние неудовольствия, купирует его, отвлекает. Неведение, незнание тоже как бы спасает нас от перехода к менее совершенному состоянию. Отметим, в связи с этим: мудрый творец позаботился о нашем благе, когда устроил так, чтобы мы находились в неведении относительно множества различных неприятных вещей, которые нас постоянно окружают, - сколько мы глотаем насекомых, не замечая этого, сколько видели бы неприятных предметов, если бы наше зрение было бы достаточно острым и т. д. Может быть, и любовь второго рода действует таким же образом, отвлекая от суеты и страданий земной жизни, позволяя как бы не замечать их.
ВИКТОР: Итак, любовь второго рода не ведет к всеединству и даже, напротив, ведет к разобщению, вызывая иной раз и сопротивление любимого существа. Лишь любовь первого рода ведет к всеединству, к ощущению формирующегося счастливого единения. Таким образом, все это можно уже в какой-то степени рассматривать как рекомендации по поводу образа жизни: любить с заботой о любимом и по возможности уклоняться от страданий и неприятностей (в духе Эпикура). Но следует не забывать и опыт Ницше, который как раз в часы наибольших физических страданий достигал наивысших творческих взлетов. Тогда всегда ли следует стремиться к равновесному состоянию души? Налицо связь с проблемами творчества, доставляющими творцу, как раз через страдание и его преодоление, может быть наивысшее наслаждение.
ЛЕЙБНИЦ: Пойдем далее. Удовольствие возникает в нас на основе врожденных склонностей или предрасположений (потенций) и мы знаем множество вещей, о которых вовсе не думаем. К примеру, природа вложила во всех желание быть счастливыми и глубокую антипатию к несчастью, также как и инстинкт человеколюбия, любви к детям, стремление самца к самке и т. п. В целом, чувственное удовольствие вообще может возрастать до бесконечности, ибо мы не знаем, чего могут достигнуть наши знания и наши органы в вечности. В этом смысле я склонен думать, что счастье - это длительное удовольствие, которое возможно только в непрерывном переходе все к новым удовольствиям. Но можно упустить правильный путь, желая следовать по пути наивысших чувственных удовольствий, ибо такие удовольствия - лишь шаг к подлинному счастью, к которому истинно нас ведут, безусловно, только разум и воля. Следует различать удовольствия чувств и иные, по-видимому, духовные, высшие. Это и доказывает анализ удовольствия в любви.
ВИКТОР: Но, когда трактовка любви увязывается с удовольствием, остаются сложные вопросы: удовольствие, как известно, могут испытывать и те, кто совершает общественно порицаемые действия: разрушения, насилия, убийства. Тогда всегда ли их действия следует трактовать как деструктивные, в принципе? (К примеру, героические поступки в справедливой, в точки зрения общества, борьбе)? Очевидно, в частности, что и сексуальный инстинкт, помимо позитивных воздействий, может повлечь за собой бесчинства и пороки. Более того, если, с одной стороны, в человеке проявляются инстинкты Эроса и Танатоса, а с другой стороны существенно влияют наставления религий, различные мифы, то именно в связи с этим появляется необходимость подробнее анализировать и т. н. сексуальные извращения или сексуальные отклонения, как синтез этих влияний, - что мы и сделали.
РАЦИОНАЛИСТ: Остаются и другие сложные вопросы. К примеру, любовь родителей и детей, - известны случаи телесной близости. Половое сожительство родных, - трактуется как инцест, - и осуждается в морали различных современных обществ. Существуют ли научные аргументы для объяснения этих феноменов? Кстати, что означает термин «кровосмешение» (русское слово)? Почему это словосочетание применяется только при характеристике половой близости между родственниками, родными по крови? Возможно ли применение этого термина в этом случае, если речь идет только о половой близости, но без зачатия и рождения детей? Буквально ведь это означает смешение крови в детях, причем в наибольшей степени это происходит как раз у не родственников.
ФРЕЙД: Но по поводу инцеста, господа, - а зло ли это? В неумолимом запрете законом и обычаями (что подтверждается историей) не было бы необходимости, если бы против инцестуальных устремлений существовали надежные естественные ограничители. Но естественных ограничителей как раз и нет, - значит истина может быть как раз в противоположном. Мифология говорит нам, что инцест без всякого ограничения разрешается Богам, в некоторых случаях брак с сестрой (Египет, Перу) был даже священным предписанием для властелина (преимущество, недоступное народу). Таким образом, инцестуальные проявления для человека возможно естественны, что, по-видимому обусловлено генотипом человека. Возможно, в этом проявляется инстинкт продолжения и сохранения рода (даже в Библии есть соответствующие эпизоды).
НИЦШЕ: Существует древнее, по преимуществу персидское, верование, что мудрый маг может родиться только от кровосмешения.
ФРЕЙД: Более того, любые конституциональные предрасположения несомненно являются последствиями переживаний далеких предков, которые тоже когда - то были впервые приобретены и передаются в наследственности. В частности в этом возможно один из источников неврозов. У нас неоднократно возникало предположение, что психология неврозов сохранила для нас из древнего периода человеческого развития больше, нежели другие источники. Оттуда и «эдипов комплекс». Эти архаические побуждения из сферы бессознательного движут и современным человеком, что подтверждается анализом сновидений. («Я» личности, - которое появляется в любом сновидении и играет в нем главную роль, - свободное от всех морально - этических уз современности, оно, как правило, идет навстречу всем своим притязаниям, желаниям и, прежде всего, сексуальным влечениям). Я называю «либидо» ту силу, в которой выражается бессознательное влечение, а именно сексуальное влечение к своему объекту, - непреодолимое физиологическое влечение, подобное тому, как в чувстве голода выражается влечение к пище. Стремление к удовольствию, либидо, беспрепятственно
выбирает свои объекты и охотнее всего именно запретные, в частности, инцестуальные, - мать и сестру со стороны сына, и наоборот, отца у дочери или брата у сестры, сына у матери. Безудержно в этом плане может проявиться также и ненависть. И содержание снов отражает действительные устремления индивида, неосознаваемые им в обычной жизни. Что же касается того, что результаты толкования кажутся нам неприятными, даже позорными и противными, то «это не мешает тому, чтобы было так» (слышал я неоднократно молодым врачом от своего учителя Шарко). Может быть, это есть проявление некоего изначального «зла» в личности? Решитесь ли вы ломать копья за исключение такого «злого» начала из душевной конституции человека? Вы действительно думаете, (возникает вопрос в связи с этим), что кучке бессовестных карьеристов и соблазнителей удалось бы сделать столько зла в мире (в более общем смысле), если бы миллионы других, идущих за вожаками, не были бы сознательными соучастниками преступлений (т. е. не были бы носителями соответствующих глубинных побуждений)?
ВИКТОР: Кстати, в Ветхом Завете существуют соответствующие сюжеты («Лот и его дочери», к примеру, - да и как объяснить иначе размножение человека от одной пары первородителей?). Есть и другие сексуальные извращения в полном смысле, которые, на первый взгляд, по крайней мере, кроме как психопатологическими отклонениями и не назвать (некрофилия, скотоложество), хотя в мифологии есть и такие примеры. Как видим, в любом случае вновь возникают вопросы о сущности человека, жизни, звучит фундаментальная проблема добра и зла.
РАЦИОНАЛИСТ: Но вот и еще группа вопросов по теме любви, связанных, на наш взгляд, с обсуждением проблемы смысла человеческой жизни. Красота и сексопильность женщин, мужчин, эротика и порнография. В чем сходство и различие? Возбуждение сексуальных инстинктов, которые, безусловно, существуют, или его отсутствие следует считать за нечто позитивное? Но еще существует проблема объективного существования красоты и субъективного ее восприятия, - может быть эротика связана как раз с красотой женского или мужского тела? Тогда то, что происходит у животных, насекомых, растений, - это некий чистый секс? Состояние флирта - это что, - некое предощущение любви? Оно может стать, а может и не стать любовью (как долговременным чувством), а чаще завершается либо ничем, либо эякуляцией или половым сношением, после которого это чувство исчезает. Сексуальный маньяк, насилующий и убивающий своих жертв, педагог, который входит в эротические, либо даже в сексуальные отношения с обучаемыми, со стороны которых может быть и любовь, и влюбленность, и флирт, и просто практический расчет, - как трактовать все это? Может быть,
некий дух зла входит в конкретного человека, сопровождая его до гибели, потом вселяется в очередную жертву и т. д.? Или это не зло, или зло, но лишь с позиций определенной морали? Вопросов много.
СИНТЕТИСТ: В целом, половой инстинкт можно трактовать, как было отмечено, как механизм природы, связанный с сохранением и распространением жизни на Земле (а может быть и во Вселенной). Именно этот мотив обыгрывают в последующем Фрейд, Соловьев В. С. Древние легенды об андрогинах (Платон) оправдывают мужеложство и лесбианство. Любовь половая, в которой двое сливаются в одно, трактуется, как возврат к истинному человеку - андрогину, гарантирующему сохранение и продолжение жизни (один мужчина или одна женщина - это нарушение закона природы и даже закона Божия (Вспомним: «И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену и привел ее к нему» (В.З., Быт. 2:22); - «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей и будут двое одна плоть» (2:24). Может быть, и преобразование сексуального импульса в творческие достижения также реализует этот закон и компенсирует в какой-то степени одинокое существование в жизни гения (человек как бы «сгорает» в творчестве). (Кстати, «сиамские близнецы», - может быть это и есть те самые андрогины, а мы их жестоко разъединяем посредством
хирургического вмешательства?!).
РАЦИОНАЛИСТ: У иудеев существует с давних пор печать или знак Соломона (звезда Давида), отображающая гармонию сочетания фемининности и мускулинности, мужчины и женщины. Апокрифические сочинения христианства трактуют в этом же плане роль Марии Магдалины, Богоматери (девы Марии), чаши Грааля в священной истории (Дэн Браун «Код да Винчи»). Христианство, как отмечалось, зауживает эту позицию, оставляя половую жизнь только для мужа и жены с целью продолжения человеческого рода. Вопросы, вопросы… и запреты, трактуемые, как исходящие от самого Бога-Творца. Заметим, кстати, что скотоложество, ведущее к появлению не слишком жизнеспособных гибридов (кентавры, русалки, минотавры) резко осуждается всеми верованиями (человек, в этом случае, похоже, касается компетенции самого Творца, - выбрасывая сперму в ненадлежащее место и, тем самым, искажая пути души этой спермы в смысле последующего перерождения и переселения). А человек бунтует, не соглашается, нарушает запреты (Божественные - в интерпретации священнослужителей). И периодически Бог-Творец уже не просит, не грозит, а просто наказывает, уничтожая и
отдельных отступников, и целые регионы (Содом и Гоморра) и даже все человечество на земле (всемирный потоп), запуская новый процесс становления человечества. Однако, как мы убеждаемся, все тщетно. (Правда стоит отметить, что Заповеди Ветхого Завета, в котором и сообщается об этих событиях, обращены исключительно к богоизбранному народу, к евреям, - для других народов эти заповеди не действуют, - сам Бог признает это, - но даже и этот народ постоянно ропщет, периодически выходит из подчинения).
ВИКТОР: Все сказанное подтверждает наличие глубоких импульсов, глубокого эротического начала, не контролируемого, как было сказано, Творцом (по крайней мере, согласно иудаизма и христианства). В наше время разгул, по нарастающей, сексуальной пропаганды, порнографии, - этот процесс подогревается некими злыми силами, осознанно провоцирующими человечество, использующими таким образом людей во Вселенской борьбе Добра и Зла и ведущими нас по пути в пропасть, к Апокалипсису, или таким образом рождается новый человек, который будет жить по новым (старым) правилам и этот процесс целенаправленно направляется неким еще более общим и более властным (нежели Творец по иудаистскому образцу) Началом? И сегодня вполне очевидно широкое распространение некоторых отклонений в любви (либо извращений, с позиций той или иной религии). Все больше сообщений на этот счет из западной Европы, США, - публикуются в СМИ и соответствующие российские сюжеты. (Ненормативный тантризм, - «свальный грех или тантра по-русски»; пропагандируется «секс без границ». Интернет пестрит соответствующими сообщениями). Итак, звучат, звучат
проблемы, порождаемые феноменом «любовь». Возможно, именно они порождают сегодня и т. н. «нео язычество».
ЧАЙНА: Кстати, Конфуций, в отличие от христиан, едва ли имел убеждение в необходимости равно любить всех людей. Любовь к людям, по его мнению, начинается с узкого круга близких и доверенных лиц (семья, друзья) и лишь в перспективе распространяется на весь человеческий род.
ВИКТОР: Вопросов остается много. Пока, как нам представляется, можно сделать вывод, что через любовь мы все-таки достигаем некой высшей цели, - ощущения счастья в этой жизни, ощущение всеединства. И любовь - это жизнь. Но жизнь - это большая тайна. Поэтому и любовь переживается нами, как некое предощущение чуда, - чуда, которое, тем не менее, происходит. В отсутствие любви даже ощущение красоты, как это ни парадоксально, может повлечь противоположный исход, - смерть. Но об истинном смысле любви мы ничего не знаем и вряд ли когда-либо узнаем. В самом общем виде это как раз и выразил Платон: «мы существуем всего лишь ради гармонизации некоего целого, спроектированного и сконструированного в неведомых нам целях Богом». И ощущение счастья в любви, может быть, - нам награда (и знак удовлетворения) высшего существа, за то, что мы правильно выполнили свое предназначение.
УЧИТЕЛЬ: В практике йоги наша жизнь делится на несколько частей: период безбрачия (с семи лет до 21 года, - полное воздержание от половой жизни и от мыслей о сексе), период моногамии (супружеская жизнь) и далее (подготовка к финишу - телесной смерти). И цель состоит в том, чтобы добиться ментальной чистоты в течение жизни. Но главная трудность этом случае, что все это совсем не так просто. Дело в том, что природа вверила нам долг воспроизведения рода. И чтобы эта работа совершалась и продолжалась, нужна соответствующая мотивация: в природе она реализуется через инстинкт и чувство наслаждения в половом акте. Грубо бороться с ними, например, запретами, насильственным воздержанием, - невозможно, ибо это ведет к ужасным последствиям для человека и его окружения. Важно, поэтому, чтобы ученик осознал изначально один важный момент: а именно усвоил правильное понимание сущности полового акта. Удовольствие есть лишь награда природы за воспроизведение жизни. Поэтому ни в коем случае не следует рассматривать его, как некую первичную и самодостаточную ценность. Нет, - это удовольствие вторично. В период
безбрачия ученика специально инструктируют, чтобы он занимал ум чем-то гораздо более сладким и захватывающим, чем удовольствие секса. Это, прежде всего, искусство управлять собой, своими действиями. Таким образом, он изначально познает искусство оставаться пассивным к удовольствию от полового акта вплоть до последующей поры своей жизни, а именно, моногамии (в свете активной подготовки сознания для Ишвары). Когда подготовка завершена, йог может хорошо исполнять роль домохозяина и отца семейства, мужа, может, соответственно, провести половой акт с полным мастерством, получив соответствующее удовольствие и доставив его своему партнеру (совершенствованию такого мастерства и посвящен, как известно, древний трактат «Камасутра»). Моногамия необходима, таким образом, чтобы человек мог познать удовольствие секса в его истинном смысле, а также для поддержания чистоты расы через чистоту индивидуальных проводников. (Распутникам этого не понять. На нынешней стадии человеческой эволюции в этом отношении существует полное непонимание сути дела и настоящая извращенность, - особенно в традиции западного общества). Но
есть и чистая любовь (без секса) - это иное. Она относится в большей мере к сердечному центру и есть как раз то, к чему следует стремиться йогу в последние периоды жизни.
ВИКТОР: Итак, Эрос и Любовь. Что общего и в чем различие? Думаю, Эрос - это отображение действия механизма космического, вселенского. А Любовь - феномен Земной. Исходя из сущности человека ее и следует рассматривать как некую Реальную любовь (смешаны Эрос и Танатос, и наставления религий, и различные мифологические истории). На этой основе трактуются вполне логично и отклонения в любви. Идеальная любовь возникает на основе учения той или иной религии (буддизм, христианство). Либо как следствие незрелости духовного мира молодого человека (но кто знает, - м. б. «устами младенца глаголет истина?». В целом, понимание смысла жизни через любовь - возможно, похоже, только через Творца, который может явить его, если пожелает. Однако, в данном случае уместно, как мне кажется, вновь вспомнить высказывание Канта по вопросу наличия трансцендентальных идей (космологической, психологической, теологической) и соотнести любовь и ее отношение к смыслу жизни так же, как, вновь повторю, Кант соотносит трансцендентальные идеи и истину.
КАНТ: Трансцендентальные идеи не дают положительного знания, однако служат к упразднению дерзких и сужающих область разума утверждений материализма, натурализма, фатализма.
УИЛЬЯМ ШЕКСПИР
LOVE IS A SPIRIT - «ЛЮБОВЬ ЭТО ДУХ»
Bid my discourse, I will enchant thine ear,
Or like a fairy trip upon the green,
Or like a nymph, with long dishevel, d hair,
Dance on the sands, and yet no footing seen:
Выслушай мои слова,
я буду стараться околдовать твой слух,
Подобно сказочной фее, возлежащей на траве,
Или подобно нимфе
с длинными распущенными волосами,
Танцующей на песке
и не имеющей видимой опоры под ногами:
Love is a spirit all compact of fire,
Not gross to sink, but light, and will aspire.
Любовь это дух, как некий сгусток огня,
Не такой грозный, чтобы погубить,
Но свет, который будет всегда струиться.
Venus and Adonis Венера и Адонис (перевод В. Ф. Дружинина)
ВИКТОР:Как уже было отмечено, вопрос оказывается связанным и с пониманием красоты. Я призываю далее рассмотреть категорию «красоты» и ее высшую ступень - «прекрасное».
Собрание 8. Смысл жизни и Красота
(Литва. Друскининкай)
Вечерняя прогулка. Лес. Накрапывает дождичек. Быстро темнеет. Поздняя осень. Лес хвойный. Поэтому он кажется каким-то пустым и слишком чистым, как избы литовцев. Сосны-одногодки стоят как спички-палочки, одна возле другой совсем рядом. Лиственных деревьев почти нет, - лишь отдельные кусты клена, осины ярко вспыхивают в сумерках осенним золотом. Да еще земля вся усыпана рыжими опилками - хвойными иголками вперемежку с бурыми опавшими листьями. Они сметены (ветром ли, уборщиками?) в длинные насыпи по обеим сторонам асфальтовых дорожек. И оттого лес кажется пронизанным таинственным струящимся отовсюду неярким светом, в котором влажно мерцают коричневые стволы сосен. Внизу они уже совсем черные, с мшистой зеленью, а сверху украшены вечнозелеными молодыми венцами. Хорошо.
УЧАСТВУЮТ:
ВИКТОР, Рационалист, Платон, Маритен, Гегель, Хайдеггер, Бубер, Бергсон, Сартр, Кант, Шеллинг, Шиллер, Зедльмайер, Гадамер, Мальро, Бердяев, Чайна, Конфуций.
ВИКТОР: Через феномен любви мы попытались приобщиться к пониманию смысла жизни. Но любовь ведет нас к осмыслению эстетических категорий и, прежде всего, категорий прекрасного и безо - бразного, ужасного и некоего совершенства, возвышенного. Все, что мы любим, часто кажется нам прекрасным, но и «вся красота мира обретает свой смысл только тогда, когда (по выражению Станислава Лема) она отражается в глазах любящего тебя и любимого тобою человека». Я призываю рассмотреть, с позиций поиска «смысла жизни», категорию «красоты» и ее высшую ступень - прекрасное.
ПЛАТОН: Прекрасное выступает как вечная идея в мире идей, не подверженная изменению: прекрасное существует вечно, оно не увеличивается, не убывает, не уничтожается. Красота, по своим истокам, сверхъестественна и внеприродна.
ВИКТОР: С этой позицией соотносится и философско-эстетическое направление символизма, возникшее позднее. К примеру, уже в средние века было распространено мнение верующих христиан, что сам земной мир есть всего лишь символ мира иного, - истинного, сверхчувственного, прекрасного, который реально существует. Поэтому важное место в искусстве этого времени занимают категории чудесности и сверхчувственности, с использованием которых можно передать ощущение этого иного мира, включающего области и прекрасного \рай\, и безобразного \ад\, что опять-таки соответствует и взглядам Платона. Более того, в 13 веке в философии и в эстетике Фомы Аквинского проявилось стремление соединить мистику и реальный взгляд на мир, утвердить понимание соотношения божественной и земной красоты. С таким подходом связано и сегодня влияние на современное искусство томизма и неотомизма. Жак Маритен, в частности, отмечает соответствующий мистический момент.
МАРИТЕН: Хотя красота вроде бы светится и сама по себе, однако она остается неясной для нас из-за материи, в которой эта форма скрыта. В ощущении красоты выражается не столько возможность познания, сколько способ наслаждения через проникновение в сущность вещей в форме мистического экстаза. Красота иррациональна, алогична, не несет в себе смысла и закономерной ясности. Она есть выражение идеала, символ божественного совершенства. Поэтому искусство должно дать ощущение святости в изображении, создающем иллюзию реальности.
ВИКТОР: Итак, существует трактовка прекрасного с позиций восприятия некоего совершенства, отражающего объективно существующее свойство предметов, хотя бы и привходящее из мира иного. Но есть и другая точка зрения, когда утверждают, что прекрасное - это всего лишь проекция духовного богатства самой личности, воспринимающей нечто, на эстетически нейтральную действительность (в особенности, когда дело касается личности творца художественного произведения, - в окружающей действительности он ищет то, что соответствует его ощущению совершенства и это ощущение он стремится передать, и даже, может быть, внушить рецепиенту, - прежде всего близким по внутреннему миру людям). Такой взгляд имеется, например, у позднего Георга Гегеля. Само ощущение совершенства связывается по-видимому с психическими свойствами человека, рецепиента или творца, и является, в частности, предметом изучения гештальт-психологии.
ГЕГЕЛЬ: У нас эстетика - это наука о прекрасном, предметом которой является царство прекрасного, или точнее, область искусства, или, еще точнее, область художественного творчества человека. Существует мнение, что главной целью искусства является подражание природе. По-видимому, это не так, ибо при одном лишь подражании природе искусство не выдерживает сравнения с ней: оно уподобляется червяку, который хочет поспеть за слоном. В этом случае можно создать лишь искусно сделанные вещи, но не произведения искусства, - исчезает само объективно прекрасное. Поэтому мы сразу исключаем из предмета эстетики прекрасное в природе.
ВИКТОР: Несколько странный вывод. Но, так или иначе, все-таки признается существование прекрасного в природе?
ГЕГЕЛЬ: Оно есть всего лишь рефлекс красоты, принадлежащей духу, несовершенный, неполный тип красоты, который сам рождается в духе. Художественное произведение, рожденное на почве духа человека, выше природы, прекрасное в искусстве выше красоты в природе, ибо порождается человеческим духом, получает его крещение, - в нем запечатляется духовная жизнь художника, в нем она выражается. Главная цель искусства - отобразить прекрасное, наличествующее в духе самого художника.
ВИКТОР: Спорная точка зрения. Ведь и дух художника можно отнести к глубинным качествам природы. Поэтому отметим существование еще одной позиции, которую разделяет и сам Гегель, в конечном счете: онтолого - гносеологический аспект трактовки прекрасного, - возникновение чувства прекрасного является следствием единения свойств действительности и человеческого духа. Тем более, если признается существование Творца, создавшего и мир, и человека в нем.
ГЕГЕЛЬ: Прекрасное в искусстве получает особенные формы отображения, происхождение которых связано с различными способами развития, а также постижения и восприятия художником, Абсолютной Идеи. Если считать и мир и человека формами актуализации Абсолютной Идеи, то возможно и ощущение некоего объективно существующего совершенства мира человеком, хотя степень адекватности восприятия этого совершенства с течением времени эволюционирует и может быть различной у разных людей. Я выделяю три отношения, складывающиеся между Идеей и ее формообразованием в восприятии и отражении человека, рассматривая три эпохи в развитии искусства: символическое, классическое, романтическое искусство. Таким образом, все, что реализуют в отдельных художественных произведениях частные искусства, - все это есть лишь отдельные формы развивающейся идеи прекрасного. Обширный пантеон искусства возвышается как внешнее осуществление этой идеи, - его архитектором и строителем является творящий самого себя дух прекрасного. Завершен же будет этот пантеон лишь в ходе тысячелетней работы мировой истории.
ВИКТОР: Последнее утверждение есть, по-видимому, лишь гипербола. На наш взгляд, вряд ли возможно говорить о какой-либо завершенности этого процесса. Но следует подчеркнуть, что идея прекрасного трактуется Гегелем, как всего лишь сторона, черточка, аспект некой Абсолютной Идеи, бесконечной по форме и содержанию. Кстати, с такой позицией можно увязать точку зрения Платона, который, как и пифагорейцы до него, увязывает эстетическую категорию прекрасного с более общей, по его мнению, этической категорией блага.
ПЛАТОН: Идея блага может улавливаться только при помощи сочетания трех идей (истина, добро и красота), в числе которых и на первом месте - идея красоты. Идея блага соотносится в свою очередь с идеей Бога, - существование прекрасного есть доказательство существования Бога.
ВИКТОР: Причем, подчеркнем, что категории прекрасного и счастья человека, а, следовательно, и смысла его жизни, представляются неразделимыми. Отметим, в то же время, что каждая из вышеперечисленных составляющих идей в современном мире подвергается релятивизации, а значит и интегрирующая их общая идея Блага, что, безусловно, отражается и в трактовке «смысла жизни» человека также с позиций относительности. Как лишь один из аспектов явления человеку бесконечной сокрытой истины рассматривает прекрасное и Мартин Хайдеггер. При этом опять - таки подчеркивается связь этой идеи с восприятием человека.
ХАЙДЕГГЕР: Отношение «здесь - бытия» человека к «бытию - в мире» преобразуется «в просвет, манифестирующий присутствие бытующего» (касание, которое обращено к нам, людям). Красота, таким образом, есть сфера просвета сокрытого. Из преходящего времени говорит бытие, вечность. И задача поэта видится в поиске и отображении этого непреходящего, священного. Все подлинные произведения искусства говорят об одном и том же, ибо творчество есть всегда нечто первичное и изначальное. Трансцендентальная сущность искусства определяет направление поиска смысла бытия.
ВИКТОР: Отметим, что в этом высказывании звучит опять-таки проблема времени и вечности. В целом, таким образом, если и допустить объективное существование «прекрасного» в окружающем нас мире, то все же следует считать эту характеристику мира лишь одной из черт его бесконечной сложности, побуждающей искать смысл жизни человека в бесконечных глубинах онтологии и гносеологии. Такой подход обращает нас к трактовке соотношения в эстетике категорий прекрасного и возвышенного. Категория возвышенного трактуется как раз, как результат ощущения человеком бесконечной вширь и вглубь субстанции, порождением которой является и он сам. Возвышенное понимается как выражение эстетических свойств предметов, явлений природы, таящих в себе огромные, не освоенные обществом потенциальные силы, которые порою и грозны для человека. Поэтому при восприятии их мощи мы можем испытывать восторг, к которому примешивается и чувство страха, - здесь отражается, по-видимому, наиболее общий субстанциально-онтологический аспект восприятия бытия человеком.
БУБЕР(цитирует Райнера Рильке): Прекрасное - это та часть ужасного, которую мы можем вместить.
ВИКТОР: В этом высказывании отражен и онтологический аспект и гносеологические корни прекрасного, отражающего специфическую сторону бесконечности. Соответствующие примеры можно найти, в частности, у Данте Алигъери («Божественная комедия», Рай, - беседа с Беатриче), у Пушкина А. С. («Полтава»), у Достоевского Ф. М. («Братья Карамазовы») и у других выдающихся художников разных времен.
ДАНТЕ: «Она, не улыбаясь, начала:/Ты от моей улыбки, как Семела, /распался бы, свернувшись, как зола./Моя краса, которая светлела, /На ступенях чертогов божества, / Как видел ты, к пределу от предела, /Когда б не умерялась, такова, /Что, смертный, испытав ее сиянье, /Ты рухнул бы, как под грозой листва…».
ПУШКИН: «Тогда-то, свыше вдохновленный,/ Раздался звучный глас Петра: /За дело, с Богом! Из шатра,/Толпой любимцев окруженный, /Выходит Петр, его глаза /Сияют, лик его ужасен, /Движенья быстры, он прекрасен. /Он весь, как Божия гроза/. И грянул бой, полтавский бой!..».
ДОСТОЕВСКИЙ: «Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с богом борется, а поле битвы - сердца людей».
ВИКТОР: Существует мнение при этом, что в произведении искусства, таким образом, могут быть отражены впечатления души его творца, как воспоминания о ее некой предвечной сущности (Платон), или, что художник выступает в роли медиума, устами которого говорит некий иной дух. Таким образом, в произведении искусства отражается, возможно, и актуальное, и вечное. Этот момент развивает и Анри Бергсон в своей философии мифотворчества.
БЕРГСОН: Природа, создав человека, озаботилась предохранить его от опасностей, связанных с чрезмерным развитием рефлексии, - она снабдила его инстинктивной мифотворческой способностью к неким целостным интеллектуальным представлениям, обуславливающим выживание рода, цементирование нации в единое целое. Это в основном представления о бессмертии души (помогают преодолеть страх смерти, о которой человек уже знает), о богах и духах (они консолидируют общество, снимают пессимизм и мнения о бессмысленности жизни). Этой мифотворческой способности и обязано (хотя бы частично) искусство своим возникновением. Появились соответственно сказки, легенды, фольклор, а позднее - трагедия, драма, роман, в которых категория прекрасного соотносится уже эстетически с категориями возвышенного, ужасного, безобразного.
ВИКТОР: В целом, все же следует подчеркнуть, что понятие красоты, прекрасного предполагает, по моему мнению, выделение двух аспектов: признание некоего возможно объективно существующего совершенства воспринимаемого предмета и наличие чувства наслаждения у воспринимающего субъекта в этом случае. По поводу фактического существования некоего совершенства имелись, как мы видели, разногласия. Что касается наслаждения, то это чувство может возникнуть у различных людей (и по разным поводам), как при восприятии явлений и предметов, признаваемых большинством прекрасными, так и при оценке их, как ужасных, безобразных, по мнению того же большинства. Отсюда можно сделать вывод о специфическом понимании прекрасного у разных людей, если судить об этом лишь по чувствам, вызываемым восприятием.
РАЦИОНАЛИСТ: Таким образом, прекрасное, как уже отмечалось, отображает лишь один из аспектов бесконечного мира и специфика этого отображения связана со специфической организацией отражающего субъекта. Как отражение этой специфики, для символизма конца 19-начала 20 вв., к примеру, характерны, с одной стороны, грезы о прекрасном, нездешнем мире, стремление как бы восстановить органическую глубинную связь личности с чудесной в своей красоте природой. С другой стороны, выражалось и ощущение враждебности окружающей реальной среды (отсюда приверженность некоторых художников к жутким, по их ощущениям, символам мрака, ночи, разложения). В целом, как результат, допустимо принять, по моему мнению, точку зрения о том, что по отношению к явлениям, отражаемым в чувстве возвышенного, человек не свободен, - он сам есть продукт этой бесконечной вширь и вглубь материи. Тогда как прекрасное - сфера явлений, которыми общество, человек стремится полно и свободно владеть, которые являются продуктами творчества непосредственно человека, его деятельности, - например, при создании художественных произведений, - даже если
речь идет о воспоминаниях души о мире ином. (Но, заметим, нельзя говорить о свободе проявлений духа человека, если принимать точку зрения о том, что устами человека говорит некий дух).
ВИКТОР: Но пойдем дальше, отыскивая аргументы в пользу каждой из заявленных точек зрения по поводу объективности отражения прекрасного в искусстве. Творческий процесс завершается воплощением художественного замысла в некой системе знаков, кодирующей художественную информацию, независимо от того, выражается ли художником впечатление от внешнего мира, либо отображается его внутренний мир. Выражение производится с помощью специфических знаков искусства. Каждый вид искусства имеет собственную систему знаков, свой язык. Причем, с одной стороны, существует точка зрения о том, что в искусстве «связь между означаемым и означающим - не произвольна, а необходима». Если предположить (согласиться) с точкой зрения о существовании объективного прекрасного в природе (а соответственно и безобразного), - то художник в знаках искусства стремится выразить (отобразить) впечатления от различных сторон этой объективно существующей действительности, подмеченные им. Знак - выражение, обнажение конкретно-чувственной основы впечатления, мысли. Если же, с другой стороны, принимать точку зрения о порождении прекрасного в
самом творчестве художника, то возможно утверждение иной (противоположной) позиции о том, что знаки-символы состоят с объектом всего лишь в ассоциативной связи, основанной на соглашении (конвенциальные знаки). И тогда художник ориентируется не на адекватное выражение чего-то, внешнего или внутреннего, его взволновавшего, а иной раз на то, чтобы произвести лишь определенного рода впечатление на рецепиента, - либо ищет возможности отображения и того и другого. У Сартра есть важная, хотя и спорная, мысль, в принципе размывающая представления об объективно существующем прекрасном.
САРТР: Прекрасное есть тип реальности, в котором бытие (отображаемое) и существование (художник) сливаются воедино. Искусство есть поиск и достижение человеком существенности через творчество, хотя при этом несущественным становится объект. Отношение к миру, опосредствованное искусством, можно определить как эстетическую модификацию человеческого проекта.
ВИКТОР: Глубокие размышления на эту тему, определяющие и по сию пору ход современной познающей мысли, имеются у классиков немецкой философии 19 века.
КАНТ: Я начисто отделяю удовольствие, доставляемое прекрасным, от удовольствия, источником которого является полезное или доброе. Тем самым эстетика должна быть отделена и от этики и от науки, - прекрасным может быть только то, что нравится всем, независимо от понятия о предмете, то есть то, что нравится непосредственно и притом одной лишь своей формой.
ВИКТОР: Такое воззрение в большой степени соответствует позиции Платона, с одной стороны, однако, с другой стороны, оно может быть даже гораздо шире и ведет, на мой взгляд, к формализму и субъективизму в теории искусства, к поискам авангардистов, абстракционистов, модернистов. (С этих позиций Ганс Зедльмайер, в дальнейшем, разрабатывает метод структурного анализа и соответствующую теорию интерпретации конкретных произведений искусства. История искусства провозглашается историей духа, - свое внимание исследователи сосредотачивают на изучении структуры художественного произведения, художественного текста в отрыве от внетекстовых связей). Именно с такой позицией в принципе не соглашается Фридрих Шеллинг.
ШЕЛЛИНГ; Признаком произведений, идущих от формы, является зияющая пустота именно там, где мы ждем завершающего, сущностного, последнего. Чудо, посредством которого человеческое должно стать божественным, - не совершается. Художник обязан выявить связь постигаемой им идеи нечувственной красоты с тем, что чувственно ее отображает. Именно в этом случае, когда сознательная деятельность творца сочетается с его бессознательным знанием, в произведении искусства проявится та загадочная реальность, которая сближает его с творением природы. Художник должен уподобиться духу природы, который действует в самой сущности вещей. То, благодаря чему произведение действительно прекрасно, уже не может быть только формой, оно выше формы, оно - сущность, сияние и выражение внутреннего духа природы. Причем, хотя красота распространена повсюду, но существуют различные степени ее являемости. Каждое живое существо в своей жизни обладает лишь одним мгновением полного бытия, мгновением расцвета, - и искусство, изображая это мгновение, как бы изымает явление из времени и сохраняет его в вечности. Но в целом оно ищет не
отдельный звук или тон, или аккорд, в природе, а соединяющую все голоса мелодию красоты. И находит оно ее только в человеке, где без изъянов являет себя вся полнота бытия. Высшее обожествление природы - это красота души человека самой по себе в ее слиянии с чувственной грацией. Грация, будучи просветлением духа природы, становится и связующим звеном между нравственной благостью и чувственным явлением. Красота, возникающая из полного их проникновения, волнует и восхищает нас, когда мы ее обнаруживаем, как чудо. На этой вершине чувственная грация вновь становится лишь оболочкой и телом некой высшей жизни.
ВИКТОР: По сути дела он развивает мысли Плотина. Но и Платона, если идеи последнего понимать не только как образцы формы, а как форму, несущую и некое содержание. Об этом же, но с позиций Абсолютной идеи толкует и Гегель: чувственный материал выступает лишь как оболочка и видимость духовного, но чувственная данность в истинном произведении искусства уже как бы освобождается от голой материальности, от ее лесов. И тогда сквозь шелуху материального как бы просвечивает духовное. Схожую позицию занимает и поздний Ганс Зедльмайер, чья религиозная эстетика вырастает на почве творчества Дильтея, Хайдеггера, Ницше, Шпенглера, Бердяева, Гуссерля.
ЗЕДЛЬМАЙЕР: Объект постижения в искусстве, - некий интенциональный предмет, - существует независимо от вещей как некий феномен в нашем познании, на грани реального и идеального. Опираясь на гештальт-психологию я ввожу понятие эстетической установки (называя ее физиогномической), которая для человека генетически первична, существует изначально, но сегодня свойственна лишь немногим (детям, дикарям, некоторым культурным индивидам). Многие (большинство) утратили ее под давлением цивилизации, которая навязывает в основном естественно - научные установки. Но благодаря именно этой эстетической установке улавливается целостность, предметность, выразительность объекта. Художественное произведение обязано своим происхождением феномену выразительности, который может уловить и выразить художник, обладающий «органом восприятия прекрасного» (Гете), как особой способностью души.
ВИКТОР: Завершающим этапом художественной коммуникации является понимание произведения искусства рецепиентом. Следует разобраться наконец (или понять в принципе, возможно ли это), что же стремится выразить (или отобразить) художник: что-то внешнее, что-то внутреннее собственное, или что-то их объединяющее и возможно до поры дремлющее, но резонирующее в душе рецепиента под воздействием восприятия произведения искусства. По сути дела через герменевтику возвращаемся к вопросам, поставленным вначале: Мартин Хайдеггер, основавший онтологическую школу герменевтики, его ученик Ганс Гадамер развивают, по сути, концепцию Гегеля.
РАЦИОНАЛИСТ: Художественный текст, как художественное творение, реализует коммуникативную функцию искусства. Художественное произведение всегда нам что-то говорит и требует понимания. Но говорит оно специфическим способом (в том числе, часто, неречевым, если иметь в виду не только литературу, - поэзию и прозу, - но и другие виды искусства: живопись, скульптуру, архитектуру, музыку и т. п.). И Гадамер особо исследует способ выражения искусства, его язык («Эстетика и герменевтика»; «Философия и поэзия»). Роль искусства в мышлении и аргументации Гадамера чрезвычайно велика (здесь он следует за Хайдеггером).
ГАДАМЕР: Первое, на что я обращаю внимание, это всегдашняя современность языка произведения искусства, - оно всегда говорит, как современный нам язык, через собственную современность. При этом уникальное и неповторимое содержания произведения искусства доносится до нас через его восприятие, предполагая прирост смысла, находимый нами во всяком значительном произведении и рождая представление о его неисчерпаемости. Как пример, можно рассматривать, прежде всего, язык литературы и живописи. Неразрешима тайна исчерпывающего истолкования стихотворения… Поэтическая конструкция строится как постоянное обыгрывание равновесия звучания и смысла. Структурированием звуков, ритма, рифмы, вокализаций и т. п. формируются стабилизирующие факторы, которые удерживают ускользающее и затухающее слово… Благодаря самостоянию отдельные слова достигают выражения присутствия и излучающей силы. Получает полную свободу семантическое притяжение, присущее каждому слову. Все это возвращает слову изначально присущую ему способность называния, взывания к наличествованию чего-то иного. Язык стихотворения - единствен и неповторим.
Отсюда проблема переводимости - непереводимости лирики, - даже незначительные изменения в тексте могут все испортить.
ВИКТОР: Далее Вы отмечаете, как важнейшую особенность, тот факт, что «есть загадочная близость между поэзией и философией». Каким образом язык умудряется подводить под единый знаменатель оба этих явления?
ГАДАМЕР: Дело в том, что поэтическая речь, как и философская, обладает способностью как бы замыкаться на саму себя. И в том и в другом случае слово есть не просто указание на что-либо иное, но, подобно золотой монете, оно есть сама по себе ценность. Поэзия и философия, имеют между собой то общее, что если говорят нечто, то (в отличие от науки) не отсылают при этом к чему-то существующему в другом месте. И в том и в другом случае, когда мысль стремится к выражению, она остается как бы у самой себя, облекая себя в слова, вербализуя себя. Таким образом, актуализируется то, что Платон называет «царством идей», - некие сущностные априорные структуры реальности.
ВИКТОР: В философии, в этой связи, Вы выделяете и исследуете «категории», как самые фундаментальные мыслительные определения, полагающие предел аристотелевской логике, в соответствии с которой сущность предмета постигается через родовое понятие и видовое отличие. Только дилетант, по Вашему мнению, может говорить о потребности в дефинициях, которая удовлетворяется, мол, философией, - в философии, как и в поэзии, существует проблема отыскания языка (постоянная мука нехватки языка). Причем, если понятие науки всегда стремится выступать в языковом облике «термина» (ясно выраженного слова с отграниченным значением), то в философии нет четко фиксированных терминов, нет другой удостоверенности, кроме той, которая имеется в языке вообще. Такая удостоверенность заключается в выявлении скрытого истока философских слов - понятий и реализуется через изучение истории эволюции понятия (эпистемология). У Аристотеля, приводите Вы пример, «материя (лат. - вещество) = хилео (греч.)», - первоначально «лес, применяемый в строительстве, материал для поделок». Но это слово получает онтологическую функцию («История
понятий как философия»).
ГАДАМЕР: Между чеканкой понятий и языковым словоупотреблением существуют в высшей степени переливчатые отношения. Фактически терминологических нововведений не придерживается часто даже тот, кто их вводит (Аристотель, Кант). Повседневные слова искусно перековываются в новые понятийные высказывания, - на свет выходит глубинная философия, залегающая в повседневном языке.
ВИКТОР: Вы вновь и вновь возвращаетесь к критике языка науки, утверждая, что «внутри жизненного единства языка «язык науки» - всего лишь один из моментов», что «именно в неприятии догматизма, в том числе догматизма науки, видится глубоко скрытое и вместе с тем могучее философское основание нашего века» («Язык и понимание»).
ГАДАМЕР: Основу языка образует способность слов, вопреки определенности своих значений, быть неоднозначными и в этой гибкости проявляется дерзость такого предприятия, как речь. Значимые моменты речи фиксируются только в самой речи, - причем они постоянно корректируют друг друга, выстраивая языковой контекст.
В языке заключена хранящая и оберегающая сила, препятствующая рефлективному схватыванию, укрывающая в бессознательном все, что в языке совершается. Уникальное свойство языка, часто утрачиваемое в переводе, состоит в том, что любое слово порождает другое слово, одно - пробуждается другим, открывая путь речевому потоку. Герменевтика стремится услышать то, что нам говорят. А это всегда нечто большее, нежели уловление смысла в отдельных словах: понимание речи не есть понимание слов путем суммирования значений слов шаг за шагом, - оно есть следование за целостным смыслом говоримого.
ВИКТОР: Эти же наблюдения и выводы соотносятся Вами с языком живописи («Онемение картины»). Художник, иной раз, схватывает такую сторону жизни, которую только он один и может схватить, - и достигает при этом познания действительности, которое недоступно никакому мышлению. Как пример, Вы берете анализ картины Ван Гога «Крестьянские башмаки» М. Хайдеггером (Введение к работе «Исток художественного творения»).
ГАДАМЕР: Главное намерение философа в том, чтобы показать бытие художественного творения, как «манифестацию некой истины самой по себе:.. здесь есть не просто предмет, который можно использовать для самых разных целей, но нечто такое, чье бытие состоит в том, что оно «стоит в самом себе», - происходит как бы раскрытие, «разверзание мира». (Язык Хайдеггера называют мифологическим). Таким образом, художественное творение хранит нас от потери ощущения сути вещей. «Распахивается некая открытость, сокровенность, - вот в чем сущность заключенного в художественном творении становления истины. Художественное творение не просто раскрывает некую истину, - оно само есть истина, событие. Оно через собственное бытие становится со-бытием». С этим связано и то, что мы называем «онемение» при созерцании картины. Это вовсе не значит, что нечего сказать, - здесь нам приоткрывается нечто, что надо высказать, но для чего еще не найдены слова. Красноречие молчания.
ХАЙДЕГГЕР; Понимание, сознание вообще следует трактовать как бытийную способность человека (эволюционирующее «бытие является в просвете»): прекрасное в этом смысле существует и во внешнем, и во внутреннем и художника и рецепиента, - является его аспект, соответствующий этапу эволюции «бытия - в себе» и «бытия - в мире».
ВИКТОР: Зедльмайер, напротив, развивает уже позицию Платона. Рассматривается конкретный мир идей, сотворенный Богом (в определенный момент) и существующий, по крайней мере, до конца этого мира, как основа этого земного мира и, тем более, художественного произведения. Видимо не предполагается эволюция какой - либо гораздо более общей субстанции типа Абсолютной идеи либо конгломерата миров и богов. В его рассуждениях она просто игнорируется.
ЗЕДЛЬМАЙЕР; Наглядность, выразительность образа предшествует не только бытию художественного произведения, но и бытию самой предметности (свойства эйдоса, качественного первоэлемента, воспринимаемого интуитивно без участия интеллекта, воли в творческом акте). Художественное произведение определяется исключительно как существующее уже только в мире сущностей и возникающее лишь отдельными чертами либо в воображении автора, либо в воображении зрителя. В таком виде оно не существует в реальности, - остается лишь след созидания (камень, дерево, холст, разрисованная бумага и т. п.). Причем в творческом процессе происходит ассимиляция художественных находок и отбрасывание до какой-то степени всего лишнего, - таким образом, произведение искусства развивается до тех пор, пока наглядный образ не обретет свое полное, в какой-то мере, выражение, - первоначальное видение работает как магнит и одновременно как сито, формируя самоопределение образа, его самосовершенствование.
ВИКТОР: Кстати, гораздо ранее Фридрих Шиллер, как бы формируя эту точку зрения, разрабатывает понятия игры и эстетической видимости, увязывая при этом смысл бытия человека - художника с его творческим бытием.
ШИЛЛЕР: Только в искусстве происходит действительное соединение чувственной явленности и логической видимости, вызывая наслаждение красотой. Следует подчеркнуть удовольствие творца, ибо игра есть источник искусства и одновременно явление, выражающее специфическую эту особенность его. Эстетическая игра - это свободная деятельность всех творческих сил и способностей человека, в чем он и находит особое наслаждение. Именно эстетическая деятельность завершает человека в человеке, - только она способна вернуть ему утраченные единство, всесторонность, полноту, гармонию. Время творчества минует и никогда не повторяется, - произведение после создания утрачивает свой ирреальный характер. И лишь при появлении достойного духа, способного воспринять это произведение, оно вновь как бы воссоздается в своей полноте и жизненности. Сама картина не меняется как вещь, - она меняется как феномен.
ВИКТОР: Такой взгляд близок и Сартру.
САРТР: Произведение искусства есть ирреальное. Необходимо различать материальные средства искусства, например, холст, кисти, краски, - и художественные образы, которые и должны рассматриваться как истинные объекты эстетического восприятия, которые ирреальны, как всякий объект воображающего сознания. В процессе творчества художник не переносит на холст воспринимаемый объект, а создает лишь материальный аналог, восприятие которого может вызвать ирреальный эстетический образ у зрителя, обладающего соответствующими свойствами. Реальный объект искусства рассматривается только как некий аналог и не имеет эстетических характеристик сам по себе.
ВИКТОР: Поэтому, ссылаясь на практику модернистской живописи, Вы отрицаете необходимость адекватного отражения чувственно воспринимаемой людьми действительности в произведении искусства.
САРТР: Эстетическое наслаждение связывается лишь с восприятием порождаемого воображением ирреального объекта.
ВИКТОР: Итак, мы видим, что рассмотренные точки зрения Канта, Гегеля, Шеллинга, Хайдеггера, Зедльмайера, Сартра соответствуют различным аспектам их и нашего понимания онтологии и гносеологии эстетики.
РАЦИОНАЛИСТ: Дальнейшие трудности интерпретации возникают, когда нужно объяснить словами свое понимание другому. Слово выполняет разные функции - и строго понятийную, рефлективную, и пусковую, мотивационную (последняя может играть решающую роль, запуская процессы интерпретации у слушателей). Талантливый интерпретатор может уловить и донести до сознания слушателей и то, что не осознавал, возможно, и сам творец (но может и исказить). Таким образом, один и тот же шедевр может иметь различные интерпретации, - какая же верна?
ЗЕДЛЬМАЙЕР: Та, которая в наибольшей степени соответствует воплощенному идеальному образу (эйдосу).
РАЦИОНАЛИСТ: Но каковы критерии оценки? Ответ Зедльмайера очень туманный: гарантом абсолютной истины провозглашается Бог. И это только лишь подтверждает сложность исследуемой проблемы.
ВИКТОР: Итак, термин «эстетика» чаще всего связывается с отображением двух сфер явлений. Во-первых, это сфера эстетического вообще с позиций восприятия произведения искусства, (или явления природы), - его совершенства, - зрителем (слушателем), его соответствующего впечатления (impression), порождающего чувство наслаждения и соответствующее проявление ценностного отношения человека к миру. Во-вторых, это сфера эстетического с позиций выражения (expression) художника, с позиции психологии творчества, художественной деятельности человека, создающего произведения искусства. Именно поэтому в теории искусства выделяют такие направления, как импрессионизм и экспрессионизм. Хотя, безусловно, обе эти стороны эстетики оказываются органично связанными, ибо деятельность творца отображает и восприятие самим художником окружающего мира, и его собственное впечатление, выражаемое в создаваемом произведении искусства.
РАЦИОНАЛИСТ: Теоретиками, кроме того, выделяются, как правило, две ступени бытия искусства. Первая ступень бытия искусства - художественный текст, предмет, явление, как овеществленная художественная деятельность, как физическое бытие художественной мысли, - художественное произведение. Для осмысления этого явления существует теория художественного творчества. Вторая ступень бытия искусства - его социальное бытие, когда оно читается публикой, вовлекается в социальное функционирование. И каждая из этих ступеней требует специального анализа ее особенностей.
ВИКТОР: Да, действительно. Рассмотрим вначале первую ступень. Очевидно, что художественная реальность произведения отображает систему образов художественного мира, воплощающих существующую у автора художественную концепцию мира и личности (например, в классических произведениях экзистенциализма - одиночество человека и абсурдность его жизни; у экспрессионистов - враждебность мира личности; в сюрреализме - непостижимость и загадочность бытия).
РАЦИОНАЛИСТ: И опять возникает вопрос: что это, - отображение реального бытия и положения человека в мире или адекватное отображение внутреннего мира художника, - или просто его произвольная выдумка, как стремление затронуть чувства рецепиентов?
ВИКТОР: Но не будем отвлекаться и идем далее, пытаясь осмыслить, прежде всего, процесс художественного творчества. Общепризнано, что творческий процесс начинается с замысла. Причем в искусстве замысел не означает чаще всего изначальное дискурсивно-логическое определение цели и пути, ведущего к ее достижению (как иной раз требуют научные руководители при написании диссертаций). Замыслу художника свойственна, как правило, и неоформленность, и одновременно, в то же время, некоторая смысловая определенность, когда намечаются основные темы и идеи произведения. Замысел, как считают некоторые специалисты, формируется вначале в виде некоего интонационного шума, отражающего эмоционально-ценностное отношение к теме в несловесной форме (в художнике говорит некий дух?). Само же творчество - это процесс воплощения замысла художника в знаковую систему (систему образов), процесс отчуждения замысла от художника и передачи рецепиенту через произведение искусства. Художественная реальность рождается как бы из хаоса и по неведомым законам каким-то образом создается гармония. (Эти законы и стремятся отыскать и
Гегель, и Шиллер, и Зедльмайер, и Сартр и многие другие).
РАЦИОНАЛИСТ: Существуют попытки познать психологические механизмы творчества. В частности, признается огромная роль подсознания в художественном творчестве. Какова трактовка истоков его творческой роли? Если исходить из двух видов подсознательного, выделяемых уже Плотином, то следует говорить, прежде всего, о сфере бессознательного от Бога (другая сфера - бессознательное тела или Оно по Фрейду). Уже для Гомера поэт - певец, озаряемый свыше, - из сферы, не осознаваемой творцом - художником. Пиндар называл поэта пророком муз. Платон развивает соответствующую мистическую теорию художественного творчества: трактует его как экстатическое, боговдохновленное, вакхическое состояние (хотя Ницше и предполагает некоторую иронию Платона при этом). Источником и причиной творчества признается некая одержимость художника, особый вид вдохновения, сообщаемый ему высшими Божественными силами (умоисступление, как результат повышения эмоциональной энергии). В дальнейшем возможно именно с такой постановкой вопроса связывается трактовка гениальности рядом авторов. В романтизме, в частности, утверждается, что гениальный
художник творит художественную реальность без каких-либо нормативных регламентаций и она выше отражаемой действительности. Гений не подчиняется нормам, - он сам предписывает их миру. Ранее об этом же писал Кант.
КАНТ: Это прирожденная способность, - для произведений гения не может быть никаких правил, эти произведения сами являются правилами, образцами для подражания и художественной оценки других. Художественный гений есть специфическая способность, недостижимая никаким научением и никаким подражанием.
РАЦИОНАЛИСТ: В творчестве человек как бы проживает новую жизнь. Может прожить много жизней. Если, утверждается, что Слово Бога - «Логос» - творит, то кто знает, может быть, и слово художника - как «Слово» - творит также в каком-то из иных миров. А слово любое, любого человека, - может быть оно тоже вносит какие-то изменения в миры иные? Или только слово гения? Может быть, гений (по нашим земным меркам) - это тот, кого Бог берет в свои помощники (как подмастерье), для того чтобы кто-то (творение Бога в другом измерении) создавал сюжеты, реализуемые уже самим Богом-творцом иного уровня? Возможны варианты, - чтобы каждый истинный художник смог отправиться в дальнейшем в создаваемый им самим мир своей мечты, - в мир, для которого он сам создан Творцом?
ВИКТОР: Существует также понятие таланта.
РАЦИОНАЛИСТ: Но талант, пожалуй, - это понятие, по моему мнению, отражающее уже в большой степени чувство меры творца художественного произведения и даже, возможно, некоторое снижение его творческого потенциала.
ВИКТОР: В целом, размышляя о движущих силах в искусстве и творчестве, Фридрих Шеллинг, как и Кант, подчеркивает существование некой силы духовного порождения, которую нельзя создать ни обучением, ни наставлениями.
ШЕЛЛИНГ: Искусство возникает только из живого движения глубочайших внутренних душевных и духовных сил, которое мы называем вдохновением.
ВИКТОР: Вообще, как видим, теория художественного творчества не дает четкого ответа на поставленные выше вопросы. Да и могут ли они быть, - четкие ответы? Но пойдем дальше.
РАЦИОНАЛИСТ: Вторая ступень бытия искусства - его социальное бытие. Для осмысления этого процесса существуют, как уже отмечалось, теории знаковой коммуникации, понимания и интерпретации. Кроме того, одним из важнейших моментов является рассмотрение проблемы с позиций одного из главных критериев эстетики - чувства наслаждения, возникающего у рецепиента. Платон, к примеру, изначально подробно анализировал это чувство.
ПЛАТОН: Восприятие красоты доставляет особое удовольствие. Причем существуют его различные степени: от созерцания телесной красоты (нечто менее значительное) до постижения духовной красоты (наивысший этап).
ВИКТОР: Таким образом, различие между явлением и сущностью и их различным восприятием следует распространить и на данный аспект прекрасного: речь следует вести об относительно прекрасных вещах и о сущностном безусловно прекрасном, которое не может быть ни полезным, ни подходящим. Точка зрения, в дальнейшем, как мы отмечали, поддержанная Кантом.
ПЛАТОН:Последнее есть «идея прекрасного». Познать истинно прекрасное можно, опять-таки, только находясь в особом состоянии одержимости, вдохновения, - тогда бессмертная душа вспоминает о том времени, когда она еще не вселилась в смертное тело, пребывала в мире идей, запредельном чувственному миру, и ощущала эту красоту. Находясь ранее в занебесных местах, она уже приобрела истинное знание и не утрачивает его, даже когда опускается на землю и вселяется в земную оболочку. Однако впечатления, страсти чувственного мира погребают, словно песком засыпают истинное знание, хотя и не могут его уничтожить. Поэтому необходим долгий и трудный путь воспитания души, чтобы она могла припомнить это знание и ощутить его в готовом виде. Этим и занимаются философы, которые, в конечном счете, только и могут лицезреть идеи блага, истины, красоты, как истинно сущие.
ВИКТОР: Добавим, - этим, возможно бессознательно во многих случаях, занимаются и творцы художественных шедевров. Бергсон развивает в этом ключе собственную комплексную теорию творчества с учетом восприятия произведения искусства рецепиентом. Развивая философию творчества, он требует восхождения от социального и интеллектуального плана к той точке души, из которой исходит сама потребность творчества.
БЕРГСОН: Цель художника, - находить и выводить на свет те глубины действительности, которые в повседневности скрыты от нас, - ввести нас, в частности, в эмоцию, из которой вышло произведение, заставить пережить то, что он сам пережил и что понять рассудком невозможно. Творческое усилие драгоценно, - благодаря ему мы извлекаем из себя больше, нежели, как нам казалось, в нас было, возвышаемся над самими собой. Причем, именно интуиция выступает в качестве некоего творческого фермента, оживляющего творческую активность. В этом качестве она и принимает имя «вдохновение». Гениальное произведение исходит из единственной в своем роде эмоции, которая считалась невыразимой и которая хочет выразить себя, - это порыв, потрясение, получаемое из самой основы вещей. Как реализовать все это? Литераторам, к примеру, нужно насиловать слова, взламывать их. Результатом подлинного творчества всегда является нечто новое и непредвидимое.
ВИКТОР: Незримое делается зримым. Как видим, речь пока идет в основном о словесном творчестве. Считается, что Вы внесли во французскую литературу недоверие к языку.
БЕРГСОН: Язык препятствует общению, ибо глубинная мысль несоизмерима со словом. Язык приспособлен к конкретному человеческому мышлению, - язык так же механистичен, как и интеллект, с его помощью все омертвляется (жизнь, движение, эмоции, чувства). Занавес из слов отделяет нас друг от друга. Преодолеть сопротивление языка удается лишь могучим художникам. Главным средством, с помощью которого художник заставляет войти в его эмоцию, является ритм (составляет основу эстетического воздействия всякого произведения искусства: как бы усыпляет нашу активность, делает нас более внушаемыми). Наше внимание колеблется между строго определенными точками и этим, в частности, объясняется гипноз музыки. У поэта чувства развертываются в образы, образы - в слова (в определенном ритме). У читателя-слушателя - противоположный путь: от звуков, подчиненных ритму, к образам и далее - к эмоции автора. В архитектуре можно усмотреть аналогичные эффекты ритма: симметрия форм, повторение архитектурного мотива. Экспрессионизм, рассматриваемый с этой точки зрения, отображая апокалиптические ожидания и противоречия эпохи,
упрощал форму, вводил новые ритмы, тяготел к интенсивным цветам, в качестве героя времени выдвигал мятущуюся, захлестываемую эмоциями личность.
ВИКТОР: Теперь отметим тот особенно важный для нашего изложения момент, (который звучит и у Сартра), когда Вы говорите о категории «возможное» в художественном творчестве.
БЕРГСОН: Возможное не существует виртуально, прежде чем стать актуальным, - оно не предшествует действительному, оно появляется вместе с ним («как мираж настоящего в прошлом»). Пока не актуализировалось действительное, возможное не существует даже идеально.
ВИКТОР: Тут, по сути, Вы уже отступаете от теории Платона: мир идей подменяется миром хаоса, из которого черпает художник, творящий собственную действительность. Недаром такая теория признается философской основой творчества модернизма и неомодернизма. Кстати, анализу языка современного искусства большое внимание уделяет Гадамер («Актуальность прекрасного»).
ГАДАМЕР: Сегодня в искусство вошло экспериментальное начало… Причем сам творец зачастую не может сказать, какой из его опытов удался, порой сомневается, завершено ли произведение.
ВИКТОР: Приводите Вы примеры творчества П. Сезанна, В. Ван Гога, П. Пикассо. Такого же рода размышления относятся Вами и к оценке современной поэзии, где «отказываются от описательности ради неожиданной полноты выражения чего - то вроде бы несвязанного и неоднородного» («Лирика как парадигма современности»). Но возникает вопрос, каким образом из обрывков звуковых фигур и мысли может все-таки строиться целое?
ГАДАМЕР: Сложный вопрос. Но оно строится, тем не менее: из напряженности словесного поля, из напряжения звуковой и смысловой энергии, сталкивающихся и меняющихся слов. Слова вызывают созерцания, громоздятся друг на друга, перекрещиваются, упраздняют одно другое… и… строится целое.
ВИКТОР: В целом, Вы соглашаетесь с тем, что, хотя, в результате даже искусственности постановки многих вопросов, появляются новые данные, тем не менее, действительно, понимание современного искусства представляет проблему для теоретической мысли.
ГАДАМЕР: Современная поэзия, достигнув границ смыслового понимания, трагически умолкает в невыразимом;.. в современной живописи пренебрегли линейной перспективой, разрушена традиция предметного характера изобразительности;.. в новой драматургии принцип единства времени, места, характера звучит, как давно забытая сказка;.. архитектура представляет совершенно новый вид формообразования, не имеющий ничего общего с традиционным строительством.
ВИКТОР: Как решать проблему, задаетесь Вы вопросом? И, отвечая, формулируете, как представляется, основную задачу герменевтики по отношению к современному искусству.
ГАДАМЕР: Должна отражаться не только регистрация эффектов бегства от заданных форм, игры с пограничной ситуацией непонимания и т. п., а истолкование того, что делает основанное на этих эффектах произведение искусства собственно произведением искусства.
ВИКТОР: Вы признаете, что, действительно, «сложение смысла из фрагментов, характерное для темной лирики современности, в каком - то смысле соответствует угасанию предметных значений», что идут споры, (и это естественно).
ГАДАМЕР: Одни верят в задачу однозначного толкования лирического произведения, другие столь же решительно возводят многозначность в методологический принцип, говорят о «герменевтическом мерцании», рождающем некий общий смысл параллельных толкований». Но поэзия, даже самая малопонятная, рождается в понимании и для понимания: замкнутое в себе, выросшее вокруг единого центра изображение несет в себе, должно нести, некую закономерность и неизбежность. Всегда существует некая мера, определенная еще Аристотелем («Поэтика»): «истинное художественное творение есть то, в котором нет пустот, - нет ничего лишнего (нечего ни прибавить, ни убавить»). Простая суровая мера.
ВИКТОР: «Суровая» - очевидно, а вот по поводу ее простоты можно и посомневаться. Как же реально решать проблему? Есть некий высший принцип, который Вы подчеркиваете?
ГАДАМЕР: Размышлять на эту тему можно только тогда, когда единым взором охватываются и традиции прошлого и искусство современности (часто не только не противостоящее традиции, но и черпающее в ней энергию). Сущность того, что мы называем духом, заключается в способности продвигаться вперед, удерживая и горизонт открытого будущего и неповторимого прошлого. Так как же все-таки преодолеть существующий, и вроде бы чудовищный, разрыв между традицией и современностью? Задача решается, если уметь находить общее в различном. И тогда время - уже не пропасть, над которой надо построить мост, - дело заключается в том, чтобы распознать во временной дистанции продуктивную возможность понимания.
ВИКТОР: Оказывается, что, по Вашему мнению, нам и не надо преодолевать временную дистанцию, - «она уже заполнена последовательностью событий, трактуемых в рамках традиции, в свете которой выступает для нас все предание» («О круге понимания»). Это есть основа, в этом должно корениться наше сегодняшнее понимание события. И еще «нужно учиться читать произведение искусства», напоминаете Вы нам.
ГАДАМЕР: Читать текст - это значит, что буквы исчезают и проступает смысл (современное искусство, кстати, учит нас осваивать «буквы», думать, чтобы уловить смысл). При этом важна эрудиция. Существует знаменитое выражение А. Мальро («воображаемый музей») для обозначения необходимости одновременного присутствия в нашем сознании всех эпох искусства и их достижений. В целом, при этом происходит как бы «фильтрация подлинного смысла», заключенного в тексте, - и это есть бесконечный процесс, в котором решается настоящая критическая задача герменевтики, - дифференциация подлинных и ложных смыслов.
ВИКТОР: В цикле лекций, прочитанных Вами перед студенческой аудиторией в Зальцбурге (1974), Вы подробно развиваете эти мысли, давая соответствующие рекомендации и ориентиры в этом процессе поиска смыслов.
ГАДАМЕР: Первый ориентир дает нам само понятие «искусство». Оно, в первую очередь, позволяет нам найти «общее в различном», охватывая единым взором знания и умения изготовления, совокупность «изящных» и технических, промышленных, ремесленных искусств (греч. - «технэ»). Второй ориентир - понятие прекрасного (греч. - «калос»). Оно отображает понятие того, чем всегда, независимо от времени его сотворения, можно любоваться, получать удовольствие от соприкосновения с ним. Третий ориентир - философская эстетика, которая постоянно ищет ответ на вопрос: что в единичном произведении искусства является столь значительным, что останавливает нас, как нечто, претендующее на истину.
ВИКТОР: В конечном счете, в поисках ответа, позволяющего объединить понимание традиционного и современного искусства, предлагается исследовать три универсальные и вечные для искусства понятия: игру, символ, праздник.
ГАДАМЕР: «Игра», - человеческая культура и искусство без нее немыслимы. «Символ», - не может быть ничего в человеческой культуре, что не говорило бы мысли о чем - то еще. Это понятие скрывает, по сути, наиболее всеобъемлющую формулировку герменевтической мысли. «Праздник», - произведение искусства учит нас погружению в особого рода покой, - покой не подверженный скуке, праздничный покой. (Даже если мы, подобно древним грекам, сопереживаем античной трагедии, обретая состояние, названное Аристотелем «катарсис»). И современный театр, кстати, стремится доказать, что «человеческий жест и человеческое слово все еще обладают удивительной силой, в сравнении с которой вся техническая цивилизация, преобразующая мир, кажется уже бессмысленным нагромождением чего-то удручающе скучного.
ВИКТОР: Итак, истинное решение загадки, заданной нам искусством, (и ее отгадка), заключается, по Вашему мнению, в понимании одновременности существования прошлого и современного, настоящего, что и демонстрирует каждое значительное произведение искусства, независимо от времени его создания. В целом, в общении с произведениями истинного искусства возникает впечатление нерасторжимости содержания и формы, традиции и современности, прошлого и настоящего, - таким образом, обретается некая истина. Стремление сохранить ускользающее и определяет отношение к миру художника и зрителя, понимание ими этого мира. Таким искусство было вчера, остается сегодня и будет, видимо, всегда. И вслед за философом хочется повторить известные афоризмы: «в недолго длящемся мгновении есть что-то прочное»; «остановись мгновение - ты прекрасно».
БЕРГСОН: Да, - искусство не только снимает покровы с действительности, - оно творит вторую, сюрреальную действительность. Произведение - мир, внутри которого поэт творит как бог-творец. Хаос мира диктует и соответствующий хаос художественного мышления, реализуемый в творчестве.
ВИКТОР: Как однажды сказал Луи Арагон, в истинном творчестве действуют принципы «свободных ассоциаций, логика сцепления бессвязных мыслей, несоединимого, несопоставимого с точки зрения здравого смысла, чистого психического автоматизма без какой-либо моральной или эстетической озабоченности, - усыпление разума, погружение в волну грез». Сюрреалисты в частности, полагали, что таким образом они проникают в доселе неизведанные области психического (подсознание, сны, сумасшествия, сверхъестественные состояния). Сам художник стремится достичь психофизиологического состояния, в котором область сознания является лишь незначительной частью. Бесконтрольный автоматизм управляет в этом случае художественным творчеством. Личность художника, по их мнению, должна быть очищена от «социальной, нравственной и индивидуальной шелухи». Провозглашается безразличие к истории: «Нет истории, кроме истории души» (Сальвадор Дали).
РАЦИОНАЛИСТ: Возможно в этой позиции проявляется уже тенденция абстракционизма - стихийно-импульсивное самовыражение художника, принципиальный отказ его от образно-фигуративного отображения действительности во имя как бы чистой выразительности. (Кстати, в развитии этого направления прослеживаются две формы: психологический или лирически-эмоциональный абстракционизм (симфония красок) и логический или интеллектуальный (линии и плоскости). Эту позицию как раз и развивают поздний Сартр и, в какой-то степени, Андрэ Мальро (который является представителем типа «человека действия», - «только лично прожитая истина имеет значение»).
МАЛЬРО: Искусство, как спонтанное стремление человека к выражению ощущения абсолюта, проявляется, прежде всего, в мифах, отражающих его размышления о смысле человеческого существования, о вечности (это основа всех великих религий). Развивая учение Бергсона о способности к мифотворчеству, как прирожденной способности человека, можно утверждать, что свое адекватное выражение миф как раз и находит в искусстве: человек - это песнь истории, а не ее продукт. Плодотворным, чтобы понять конечные истины человеческого бытия, является обращение не к официальной истории человечества, а к его системе мифов. Реальная история является мнимой историей. Подлинная история есть последовательность художественных мифологических форм, через которые человек освобождается от времени, чтобы связать себя с вечностью. Искусство как раз и есть просветленная история, очеловеченная история, - оно организует и преобразует в художественных формах проявление вечности в той или иной эпохе и точки соприкосновения выражает в мифах (таким образом, каждая эпоха обретает и отражает в искусстве собственное понимание смысла своего
существования).
ВИКТОР: Как видим, вновь громко звучит идея необходимости осмысления феномена времени, о чем мы уже говорили. Возможно, в этих размышлениях видна связь с концепцией Гегеля, просматривается опять-таки выход за пределы сотворенного мира явлений к некой божественной реальности (а может быть, в каком-то смысле, и к сверхбожественной). Мальро выделяет мифы, подчиняющие человека («идеализирующая фантазия религии», - похоже, это мифы Библии, Корана, Веды и Упанишады), и мифы, подчиненные ему (искусство, заново творящее Вселенную, соответственно человеческим законам, что и делает его высшей ценностью - Абсолютом). Последнее, возможно, проявилось, к примеру, в творчестве Данте Алигьери (Божественная комедия), Джона Мильтона (Потерянный рай). Возникает вопрос, какие же мифы следует выделить и по каким критериям? Возможно ли и в этом случае применение «бритвы Оккама» (не умножать сущности без необходимости)?
МАЛЬРО: Глубинный смысл искусства - в прорыве художника сквозь хаос действительности в «нечто»: реальное есть видимость, но существует еще нечто, что не является видимостью и не всегда есть Бог. Форма возникает как выражение того, что художник не может объяснить и что продиктовано ему по каналам его иррациональной связи с трансцендентным. Подлинное искусство вызывает чувства, принципиально отличные от чувств, вызываемых реальной человеческой практикой. Чувство творческого должно заменить разум в качестве высшей ценности и является признаком, по которому все люди делятся на две касты - художников и не художников. Таким образом, решается задача замены, в каком-то смысле, философии искусством. Причем следует отделять ремесленных шаманов, которые копируют, от художественных колдунов, которые только и творят. Шедевр потому и является шедевром, что отвечает и на те вопросы, которые ему не задавались при его рождении, - и в этом смысле он оптимально бесконечен.
ВИКТОР: Итак, вновь мы видим очередную интерпретацию смысла жизни человека, что непосредственно увязывается с творчеством художника. В целом, искусство трактуется, таким образом, как бесконечная совокупность непрерывно воздействующих друг на друга художественных форм. Кстати, Николай Бердяев (40-е гг. 20 в.) также развивал схожие мысли в плане анализа соотношения этики и эстетики.
БЕРДЯЕВ: Эстетика и этика шире той сферы, которую им обычно отводят. Оценки по критерию добра и зла, прекрасного и безобразного носят лишь символический характер, - глубина жизни, глубина бытия и не добрая и не злая, и не прекрасная и не безобразная.
ВИКТОР: Выделяются три ступени этической эволюции человечества и создается т. н. этика творчества (по сути дела, как элемент эстетики), которая трактуется как высшая стадия морали (этика творческой энергии и первожизни), когда всякий творческий акт трактуется как «взлет в иной план существования - акт трансцендирования, обретения истинной свободы». (Кстати, композитор Скрябин А. Н. также искал в этом направлении, стремясь к позитивному переустройству мира через свою музыку, создавая «Божественную мистерию»). Тем самым реализуется неразрывная связь эстетики и этики.
РАЦИОНАЛИСТ: В целом, обобщая, можно отметить, что тема «красоты» позволяет выделить три основные точки зрения (Гегеля - Хайдеггера, Платона - христианства, Бергсона - Сартра), во многом по-разному трактующие основные категории эстетики и влекущие нас к различному пониманию принципов этики и смысла жизни человека.
ЧАЙНА: Конфуций ценил в человеке культурное начало во всех его проявлениях: и как ученость, и как хорошее воспитание, и как высокие нравственные качества. С легкой его руки не только занятия словесностью, но и каллиграфией, музыкой, живописью стали надежным способом снискать славу «возвышенного мужа». Культура была для него единственно подлинным отпечатком возвышенной воли «благородного мужа», как воплощением Великого пути мироздания. Сам он лишь в свои 70 лет смог отметить, что только теперь вся его сердцем прожитая жизнь словно соткана из одной невидимой нити, проникнута одним дыханием, наполнена одним глубоко затаенным чувством: это постоянство духовного подвижничества, бездонная глубина самосознающего сознания, о которой не расскажешь словами. Он не замечал надвигающейся старости, дух его был бодр и ясен, как никогда.
КОНФУЦИЙ: О благородстве сосен и кипарисов узнаешь лишь после того, как придут холода.„Тот, кто честен и не лукавит, добьется того, что его наставлениям будут верить… Лукавые речи, надменное лицо, угодливые манеры - позор для человека… Благородный муж - господин вещей, а низкий человек - их раб.
ЧАЙНА: Учитель выделял две стороны идеального человека, единение которых делает его цельным и самодостаточным: покой бытийствующего и подвижность познающего. Его отображением является по его мнению водная стихия.
КОНФУЦИЙ: Вода вечно пребывает в движении и без усилия растекается по земле. Вода всегда течет по пути, указанному природой, - в этом она являет образец справедливости. Водный поток не имеет предела и никогда не иссякает, - в этом он подобен Великому пути. Вода стремглав направляется в глубокие ущелья, - в этом она являет образец отваги. Вода равномерно заполняет пустоты, - в этом она уподобляется закону. Омывая все сущее, она избавляет мир от скверны. Жизнь течет, как эти воды, всякий день и всякую ночь. Вот почему благородный муж любит созерцать водный поток.
Собрание 9. О добродетели
(Вернулись в Подмосковье)
Подмосковная природа. Чудно, чудно! Ах, господи, какая красота! Сегодня я видел сосны из бронзы, - длинные стройные сосны, залитые солнечным светом на фоне ослепительно синего неба и ослепительно белых облаков. Невыразимо прекрасный образ. Легкая теплая кора цвета радостного (радостного золота) в ослепительных лучах на синем фоне. Какая прозрачность, чистота красок. И все колышется, плывет, качается. Прелестные лужайки. Высокая трава. Цветы, цветы. Какое буйство красок. Горячий воздух струится, движется, жужжит, благоухает.
УЧАСТВУЮТ:
Виктор - модератор, Рационалист, Платон, Эпикур, П. Т. де Шарден, А. Швейцер, К. Леонтьев, Бердяев, Гегель, Спиноза, Гоббс, Локк, Лейбниц, Фрейд, Юнг, Камю, Плотин, Шеллинг, Кант, Синтетист, Учитель.
ВИКТОР: Одно из произведений маркиза де Сада называется «Злоключения добродетели». (Две сестры Жюстина и Жульетта (после смерти отца и разорения семьи) идут по разным путям, - одна по пути добродетели, другая по пути порока (с позиции морали католического христианства). Добродетель постоянно унижена, порок - торжествует). Все это автор живописует яркими красками. Так что же есть добродетель? «Добродетель, - в словарях, чаще, - обобщенная характеристика неких устойчивых положительных морально-нравственных качеств личности. Противоположным является понятие «порока». В этих понятиях подчеркивается деятельная форма усвоения тех или иных ценностей (добро делать - либо быть порочным). Разным историческим эпохам, культурам были свойственны разные добродетели. Добродетель одной моральной системы выглядит пороком в другой. Итак, проблема, предполагающая глубокий философский анализ названных устойчивых положительных морально-нравственных качеств личности, - чем и займемся (что это за качества?). Для исследования такого рода проблем в философии существует специальная отрасль - этика. Ни один крупный философ
не оставляет ее без внимания.
Но этику часто называют и «практической философией» (в противовес теоретическим исследованиям). Как термин и особая систематизированная дисциплина этика восходит к Аристотелю: впервые этот термин встречается в названии всех трех его больших сочинений, посвященных проблемам морали и нравственности («Никомахова этика», «Евдемова этика», «Большая этика»). Понятие «этический», от которого происходит этика, образовано Аристотелем на основе греческого слова «этос», обозначавшего некогда вначале «привычное место обитания», а потом уже вообще «привычки, нрав, обычай». Оно выделяло тот особый срез человеческой реальности (определенные индивидуальные качества людей, соотнесенные с определенными же формами общественного поведения), который и составляет предметную область этики. Тем не менее, в самой этике также выделяют два рода проблем и направлений исследования: опять-таки теоретические (философско-религиозные и научные) и практические. Как раз последние образуют так называемую «нормативную этику» - кодекс или свод правил, норм поведения, установлений морали, которым должен подчиняться индивид в обществе.
Рассмотрим вначале первое направление - теоретическое, потом обратимся и ко второму. Выделим два момента в теории, исходя из того, что иногда этику называют наукой о морали и нравственности.
РАЦИОНАЛИСТ: Первый элемент для анализа, как мне представляется, - это наука или не наука или не только наука? Утверждение (что это наука), по крайней мере, нуждается в уточнении, ибо очевидно, что этика затрагивает проблемы, которые не могут быть разрешены именно наукой в чистом виде, а должны обсуждаться в рамках более общих философско-религиозных представлений. Почему? Да потому, что затрагиваются фундаментальные проблемы философии, неразрывно связанные с образом жизни человека: жизнь, смерть, смысл жизни, свобода и необходимость, любовь, бытие вообще и другие, при анализе которых научные методы оказываются бессильными, ибо предполагают строгие эмпирические законы, экспериментальную проверку, - т. е. все то, что в этом случае для них реализовано быть не может. Как результат, этика, как раздел философского познания, хотя и пытается обратиться к науке (через социологию, психологию, математику, например), однако, чаще всего лишь систематизирует принципы морали и нравственности, правила поведения, выработанные многими поколениями людей, получившие отражение, к примеру, в текстах священных книг,
либо сформулированные крупнейшими философами разных веков. (Примерно об этом писал и Аристотель, когда выступал против трактовки добродетели через науки. «Исходным пунктом этики являются не строгие принципы, а общий опыт общественной жизни, - поэтому в ней нельзя достичь той степени точности, которая свойственна, например, математике; истина в ней устанавливается «приблизительно и в общих чертах»). Заметим при этом, что в советской философии его упорно называли «отцом науки этики» (видимо, в соответствии с общим мировоззренческим посылом тех времен).
ВИКТОР: Тогда можно дать определение этики, так сказать, помягче: этика - это область философского знания, в которой изучаются проблемы морали и нравственности, поведения и образа жизни человека. Как он должен жить, что он должен делать, существуют какие-либо фундаментальные принципы, определяющие его поведение, или их нет? В конечном счете, следует понять, и что движет человеком, что побуждает его к деятельности в определенном направлении или к бездеятельности? Вот такие возникают вопросы сразу же при рассмотрении предмета нашего изучения.
РАЦИОНАЛИСТ: Второй момент для анализа: трактовка понятий «мораль» и «нравственность». Что такое есть «мораль» и что такое «нравственность», - это одно и то же или разные феномены? В чем их истоки, каково их происхождение, их генезис, говоря философски? Часто эти понятия отождествляются, не различаются, трактуются как синонимы. И для этого есть веские основания - прежде всего, вследствие этимологии слов. Мораль - от латинского mores (нравы), moralis (нравственный). Мораль опирается на нравы, существующие в том или другом обществе. Однако, всегда предпринимались и попытки смыслового разделения и отдельного определения каждого из этих понятий: «мораль» и «нравственность». Нравы - это обычаи, принятые людьми нормы поведения, т. е. отражают содержательную видимую сторону поведения человека. Нравы повседневно воспроизводятся в жизни общества силой массовой привычки, властью общественного мнения, общественной дисциплины. Характер следования существующим в данном обществе нравам только как бы контролируется и корректируется властью общества через узаконенную ею мораль. Но укоренившиеся в обществе нравы
могут и не совпадать с официальной, к примеру, моралью, как совокупностью требований, исходящих от власть предержащих. Не будем далее вдаваться в терминологические тонкости, но остановимся на принципиально важном различении этих двух сфер человеческой этики (а как их называть - это выбор того или иного автора). Это будет иметь определенный методологический и мировоззренческий смысл.
ВИКТОР: Это и моя позиция. Мораль можно определить как социально сформированную и закрепленную в нравах совокупность норм и правил, систему, которая призвана регулировать сознание и поведение людей в конкретном обществе, их взаимоотношения (отношения между индивидами, группами индивидов, человеком и обществом и т. д.). Они, эти взаимоотношения, могут быть закреплены в официальном законодательстве. В целом, можно сказать, что нормы морали есть своеобразное требование общества к человеку, - указывают человеку границы дозволенного. Поведение человека считается аморальным, если он игнорирует эти нормы, и внеморальным, если он с ними не знаком.
Существуют детально разработанные нормативные системы (кодексы), помогающие человеку выстаивать свою линию поведения (как моральную в этом смысле), входящую в привычку и реализуемую как «нравы».
Нравственность отображает прежде всего глубинные установки сознания индивида, включающие в себя не только рефлексию (раздумья), но и интуитивно-нравственные переживания. (Нравственные убеждения могут не только не совпадать с общепринятыми моральными нормами, как было отмечено, но даже противопоставляться им, - например, в аморальном, по мнению гражданина, государстве). Человек есть, как известно, не просто объект общественного регулирования, - это не машина, только реагирующая на внешние воздействия. Человек, как показали и наши исследования, гораздо более сложен. Чаще всего - это личность, обладающая и так называемым нравственным самосознанием: убеждениями, склонностями, чувствами, совестью, выражающими некие глубинные мотивационные побуждения человека. И поиск их оснований ведет к понятиям, используемым, например, в религиозной этике (оснований от чего-то трансцендентного: «от Бога» или «от Космоса»), к анализу движущих сил в человеке, как проявлений некой Абсолютной Идеи или «вещи в себе» (это уже философская этика). Глубинные мотивационные побуждения человека можно увязать и с унаследованием
социального опыта в филогенезе, с его укорененностью в наследственности многих поколений (теория интериоризации Г. Спенсера в эволюционной психологии, архетипы по Фрейду и Юнгу). И вот для характеристики этих глубинных побуждений в человеке мы будем применять понятие «нравственность», как отличное от понятия «мораль». (Хотя гипотеза Спенсера позволяет усматривать все же глубочайшую связь морали и нравственности).
РАЦИОНАЛИСТ: Кстати, французский философ 11 -12 вв. П. Абеляр трактует совесть в человеке, как проявление в нем именно этой глубинной нравственности - от Бога. Согласно Шеллингу, совестливость, то есть невозможность поступить иначе, также определяется не человеческими, физическими или психологическими, а Божественными причинами. «Совестливость, - пишет он, - может являть себя в строгом выполнении долга, ей может быть свойственна суровость и строгость. Нравственная добродетель может явить себя и как энтузиазм, героизм в борьбе со злом, свободное и мужественное решение в вопросах веры». (Его пример из римской истории: «Марк Катон всегда поступал справедливо, ибо иначе поступать он не мог»).
ВИКТОР: Итак, по нашему мнению, понятия морали и нравственности следует отделять друг от друга, разводить. Мы полагаем оправданной эту позицию, которая обусловлена трактовкой человека как сложного живого образования, в котором сплетаются и природные (биологические) унаследованные черты, и космические, и, возможно, Божественные влияния, и социально формируемые в онтогенезе и филогенезе качества. И, характеризуя личность, следует, на мой взгляд, не говорить отдельно о ее моральных или нравственных качествах, а употреблять усложненные термины: морально-нравственная направленность, морально-нравственная ориентация, качества, ценности, соответствующие некоей равнодействующей её (личности) побуждений, некоей диагонали в параллелограмме слагаемых сил морали и нравственности, говоря математически.
Рассмотрим подробнее категорию «нравственности», отображающую некие глубинные мотивационные установки сознания индивида, и их истоки. На эту тему в истории человечества с давних пор существует множество различных концепций: главные из них религиозно-мистическое направление и взгляды с опорой на разум, науку.
РАЦИОНАЛИСТ: В рамках религиозно-мистического направления выделим «брахманизм» древней Индии. Веды, Упанишады являются м.б. наиболее ранними памятниками из известных нам в такой трактовке (2 -3 тыс. лет д.н. э.) и м.б. наиболее глубокими. Но там всегда было много различных направлений: брахманизм, санкхья - брахманизм, буддизм, джайнизм, индуизм. Особняком выделяется этика Бхагаватгиты. (Подробности пока опускаем, - это отдельная большая тема). Характеризуя в целом этические учения Древней Индии, отметим их высокую духовность, направленность на преобразование внутреннего мира человека (отсюда - их тесная связь с психологией, интерес к методикам самонаблюдения, медитации).
ВИКТОР: Кстати, на мой взгляд, их наиболее общие положения закреплены в «Йоге Патанджали».
РАЦИОНАЛИСТ: В русле подобных представлений (по духу) развивалась и этика античности (ближе к нам по времени). Нужно, прежде всего, отметить этическую мысль древней Греции (6 -4 в.в. д.н. э.). Это прежде всего, концепция Анаксимандра, - о «божественном Апейроне», лежащем в основе бытия, а также утверждение Фалеса «в мире все полно богов». У Гераклита (6 -5 в. до н. э.), отметим идею существования Логоса (как некоего Закона, управляющего мирозданием). У него же важнейшая идея о том, что все в мире состоит из противоположностей, противоборствующих тенденций и сил, их борьбой (в единстве) определяется сущность любой вещи, любого процесса (и соответственно, этики). В этике Платона (5 -4 в. в. до н. э.) большое внимание (причем, развернуто и обоснованно) уделено этому представлению о движущих и управляющих человеком божественных силах.
ПЛАТОН: Мир создан и одушевлен богом. Существует иерархия богов, у каждого из которых имеется своя сфера деятельности. Все направлено к определенной конечной цели: чтобы осуществлялось присущее жизни целого блаженное бытие, и бытие это возникает не ради тебя, наоборот, ты - ради него.
ВИКТОР: Пожалуй, это фундаментальный тезис: каждый человек создан богом с вполне определенной целью (которая включена в некую цепь, иерархию целей, ведущих к какой-то общей цели бога) и его движение к этой цели определяется по-видимому, как добродетель, а отклонение от нее - как порок. Но появляется и вопрос: душа, созданная богом, может вести к неразумным поступкам, (за что человек, по Платону, заслуживает наказания). Почему? Ответ на этот вопрос представляется Платону трудным.
ПЛАТОН: Что такое душа, мой друг, - это кажется неведомо никому.
ВИКТОР: Анализируя мотивацию поведения человека, Платон даже замечает, что «живые существа - это «чудесные куклы богов», сделанные ими с неизвестной нам целью».
РАЦИОНАЛИСТ: В конечном счете, в этике античности в основном просматривается идея существования какой-то живой, одушевленной, божественной субстанции, из которой происходят и боги - управители, и мир с его закономерностями, и человек. Таким образом, и снаружи, и изнутри человека действуют материальные закономерности, за которыми стоят божественные сущности, обуславливающие (в том числе) и так называемую случайность в этом мире и так называемую свободу воли человека (либо ее отсутствие). Эпикур (3 в. до н. э.), кстати, твердо, как уже было отмечено, отстаивает мнение о свободе воли человека (полемизируя с Демокритом). Отметим еще, что гораздо ранее и параллельно существует этика иудаизма, (св. книги Тора, Танах), где также подчеркивается, что над человеком есть Бог-Творец, сотворивший его и весь мир, утвердивший Закон, воле которого он должен безусловно повиноваться. Кстати, в отличие от греческих философов, жестко утверждается единобожие. (Ветхий Завет Библии, кстати, может рассматриваться, как отражающий ту сторону христианской этики, что идет от иудаизма, где Моисей сформулировал конкретные
положения, раскрывающие своеобразие человеческого бытия как бытия нравственного). И все-таки настоящая христианская этика излагается в Новом Завете, где И. Христос по сути дела полемизирует с Богом Завета Ветхого (по крайней мере, с десятью заповедями Декалога в изложении Моисея, - к примеру, по поводу заповеди «не убий»). Основу учения Христа составляет заповедь непротивления злу и любви к ближнему и дальнему человеку. Это очень необычные заповеди, близкие по духу некоторым из восточных учений - в частности, буддизму, - радикально преобразующие иудаизм. (Нравственное содержание буддизма, который в этическом плане противостоит гедонизму, часто сопоставляется с христианством). Как видим, различные религии дают различные указания, формируют различные установки (часто взаимоисключающие) по важнейшим принципам существования человека (к примеру, опять-таки по принципу «не убий»). Вновь возникает вопрос, почему? Попытаемся ответить.
ВИКТОР: В дальнейшем, кстати, христианские мыслители стремятся осмыслить и снять имеющиеся противоречия между Ветхим и Новым Заветами, опираясь и на античную философию. Попытки эти удаются им в различной степени, что и ведет, на наш взгляд, к появлению в христианстве различных течений, направлений, сект. Августин Аврелий (5 в.), в частности, глубоко размышляет о морали и нравственности человека. Его (как и Платона) занимает главный вопрос: почему же заблуждается человеческая душа, которую создал сам Бог? (Много он пишет о соблазнах и противоречиях в человеке). Его главный вывод: все существующее истинно, поскольку оно существует (утверждается основной тезис в этике христианства, - смирение человека перед могуществом Творца). В Библии, по его мнению, выражена единая мысль о любви к Богу и к ближнему. Это и есть основа этики христианства, на его взгляд, утверждаемая Иисусом Христом. На эту тему размышляяет и П.Т. де Шарден («Феномен человека: преджизнь, жизнь, мысль, сверхжизнь»), у которого, как результат стремления домыслить до конца концепцию эволюции, рождается идея сверхчеловека, способного
утвердить собственную мораль, как некую высшую мораль.
П.Т. ДЕ ШАРДЕН: Эволюция должна достигать кульминации в каком-то высшем сознании (сверхмышление, сверхперсонализация в точке Омега).
РАЦИОНАЛИСТ: Этическая мысль России, испытывая большое влияние Византии и латинского Запада, сформировала, (прежде всего, и наиболее развернуто и основательно), именно христианское религиозно-мистическое направление, наиболее раннее в зафиксированной письменно российской этической мысли, когда за эмпирической действительностью угадывается иная высшая реальность («мистический реализм»). Такое движение мысли было характерно для многих русских философов вплоть до современности (в самой России и в эмиграции, за ее пределами). Однако, при этом некоторые выдающиеся умы позднее стремились выйти и выходили за пределы христианской догматики. Соловьев Владимир, к примеру, пишет о необходимом рождении «богочеловечества» в результате его неизбежного морального перерождения (философский оптимизм своего рода, - близко санкхья-брахманизму и йоге Патанджали).
ВИКТОР: После периода Средних веков анализ движущих сил в человеке ведет в истории философии от трансцендентного религиозно-мистического взгляда к более светской их трактовке. В частности, у немецких классиков речь идет о проявлениях некой Абсолютной Идеи (у Гегеля) или «вещи в себе» (у Канта), - создается уже т. н. философская этика. Более того, рождается антихристианский бунт (в т. ч. и в России) в трудах некоторых выдающихся деятелей: периода Возрождения (Ф. Рабле, к примеру), французского Просвещения (Вольтер), Ф. Ницше, философия общего абсурдизма и антитеологизма Камю и тот общий нигилизм, на почве атеизма, который мы имеем в современном обществе.
РАЦИОНАЛИСТ: Что касается упомянутого антихристианского бунта, то следует выделить, особо, период Ренессанса (Возрождение, - 15, 16, 17 в.) Возрождается интерес к античному искусству с его культом человека, как гармонического единства телесного и духовного начала. Возрождается интерес к чувственным, волевым началам в человеке - в противовес одностороннему преувеличению рационального в христианстве (в какой-то степени атеизм, но, в большей мере, возврат к т. н. язычеству древней Греции и древнего Рима). В человеческой личности подчеркивается ее творческое начало, возникает понятие Человека-Творца. (С этим связаны высочайшие достижения искусства периода Ренессанса). При этом следует подчеркнуть, что гуманизм, как ведущая идейная этическая тенденция Возрождения, противостоит гуманизму христианскому. Человек мыслится, как индивид, в своем самостоятельном существовании ни от кого и ни от чего не зависящий (даже и от Бога), - несет в себе и глубокие противоречия т. н. «титанизма». («Титаны» в греческой мифологии - архаические боги, олицетворявшие стихии природы). На почве развиваемой науки идет борьба с
традиционным религиозным клерикализмом, - иной раз жестокая (свидетельствуют литературные произведения современного автора Дэна Брауна). Стихийное самоутверждение человека приводило к тому, что человек стремился освободиться от всего даже объективно значимого и признавал только свои внутренние нужды и потребности. (Герои Ф. Рабле («Телемская обитель») провозглашают: «делай, что хочешь! Поступай, как хочешь»). Личность-титан, возомнившая себя равной богу, стремится подчинить себе все и вся, и когда она сталкивается с другой личностью-титаном, то возникает борьба не на жизнь, а на смерть. Поэтому Возрождение, как пишет А. Ф. Лосев, есть «эпоха стихийно-человеческого самоутверждения», является «попыткой земного человека утвердить именно земное свое существование». Реализуются образцы поведения цезарей древнего Рима (Юлий Цезарь, Калигула, Нерон, Клавдий, другие цезари, - «что-то страшное, но и прекрасное содержится в сознании человека, живущего зверино и чувствующего себя богом» (замечает А.Ф.). Все это еще не раз «аукнется» в истории человечества. (Этика цезаризма, макиавеллизма, титанизма,
бонапартизма, гитлеризма, сталинизма).
ВИКТОР: Творчество Н. Макиавелли - пример наиболее резкой критики теории и практики христианства, вызванной противоречиями и трудностями в них.
РАЦИОНАЛИСТ: Николо Макиавелли - один из главных соответствующих теоретиков этой эпохи. В основу своих теоретических построений Макиавелли кладет ряд социологических и психологических понятий. Знаменитое макиавеллиево понятие Virtu - это воля, вооруженная умом, или ум, окрыленный волей, - у него это означает храбрость и энергию, причем как в добродетели, так и во зле. Это отображает его безразличие к традиционным моральным оценкам поступков, связанных с осуществлением власти. Понятие Virtu соединяется у него с представлением даже о диком характере и безграничной воле. («И злодейство обладает известным величием или является в какой-то мере проявлением широты души»). Макиавелли строит свою концепцию управления людьми и их воспитания и здесь он преступает через все традиционные моральные барьеры и ограничения, считая их лицемерными и лживыми. Он пишет прежде всего о методах, превознося вероломство и насилие в достижении цели. «Не бойся греха, если в грехе спасение», - таков главный смысл его афоризмов. По сути, Макиавелли создает идеологию построения сильного государства, империи, но… империи зла.
(Существует мнение, что его книга была настольной у Сталина). Много у него рассуждений о жестокости и возможности ее применения: «Думаю, что результат зависит от того, как применена жестокость - дурно или хорошо. Хорошо, если она совершена только один раз, из необходимости себя обезопасить, после чего в ней не упорствуют, но извлекают из нее всю возможную пользу для подданных. Князь не должен бояться, что его ославят безжалостным, если ему надо удержать своих подданных в единстве и верности». Великие дела, по его мнению, творили также те, кто мало считались с обещаниями, хитростью умели кружить людям голову и, в конце концов, одолели тех, кто полагался на честность. «Разумный правитель не может и не должен быть верным слову, когда такая честность обращается против него. Так как люди злы и не станут держать слово, данное другому, то и тебе нечего блюсти слово, данное им. Также нет нужды князю обладать всеми добродетелями, но необходимо казаться, что он ими наделен, - надо быть великим притворщиком и лицемером. Пусть князь больше заботиться о сохранении государства и победе, - средства всегда будут
достойными считаться и каждым будут одобрены, так как толпа идет за видимостью и успехом дела»… «Князь должен не отклоняться от добра, если это возможно, но и должен вступить на путь зла, если это необходимо. Ради сохранения государства он может быть вынужден поступать против верности, против любви к ближнему, против человечности и религии. Родину надо защищать средствами славными и позорными, лишь бы защитить ее». Последнее - одна из его важнейших мыслей. Он - великий патриот Италии. И ради достижения великой цели он отбрасывает многие (если не все) христианские ценности (то, что мы называем общечеловеческими ценностями). Провозглашается лозунг: «можно все, что нужно». Перечеркивается христианская мораль, - и в этом он предтеча Ф. Ницше. Воинствующее антихристианство Ф. Ницше в дальнейшем (19 в.) также имело задачу «переоценить, перевернуть так называемые «вечные ценности», преодолеть традиционную христианскую мораль».
ВИКТОР: С творчеством Фридриха Ницше часто связывается гипотеза «сверхчеловека». Во вступительной статье к собранию его сочинений, проф. Свасьян пишет: «Философия Ницше - это как бы всей жизнью осуществленный эксперимент саморазрушения «твари в человеке» для самосозидания в нем «творца», названного «сверхчеловеком». Этот немецкий Раскольников, с оглядкой на Наполеона, решал соответствующий ребус собственной жизни. Писал Ницше прекрасно («находил слова, разрывавшие сердце Богу»), перевод на русский язык сделан замечательно, - и это обусловило «блеск» концепции. (Но блеск, хотя и яркий, но в большой степени призрачный). Лирик познания, философствующий поэт, - он испытывал влияние творчества Ф. Достоевского, А. Шопенгауэра, дружил с Р. Вагнером. Однако, в дальнейшем его разрозненные тексты, активно использовались и цитировались теоретиками и практиками фашизма (и лично А. Гитлером) и сегодня в сознании обычного европейца он предстает неким «моральным пугалом». Конечно, никакого отношения к гитлеризму он не имел (1900 - год смерти), но созданию мифа об этой связи активно способствовала его сестра
Элизабет Фёрстер-Ницше. И некоторые его тезисы, в совокупности с антикоммунизмом, антисемитизмом, расизмом и другими избирательно человеконенавистническими идеями идеологов и практиков фашизма, обусловили «нищету» концепции «сверхчеловека» по совокупности этих взглядов. «Нищета» - по грубости, топорности (буквально) реализации такого рода идей.
РАЦИОНАЛИСТ: В целом, Ницше начинает действительно, как атеист, борющийся с христианством. Но логика размышлений влечет его на путь, соотносимый с признанием Божественного начала в человеке и, в частности, к тому, что оставили нам философы древнего Востока, древней Индии. Кстати, главный герой его главного произведения «Так говорил Заратустра», - пророк Зороастр /Заратустра (греч.); Заратуштра (иран.)/. Зороастризм (3,5 тыс. л.д.н. э.) - учение в целом жизнеутверждающее (провозглашается «благая мысль, благое слово, благое дело»).
ШВЕЙЦЕР: Индия. Древнейший кодекс знаний - т. н. Веды (в 4-х частях). Уже в гимнах Ригведы (самая древняя часть) попадаются сведения о людях, желающих удалиться от мира, - это шаманы и знахари, которые способны войти в состояние экстаза с помощью напитка сома (готовят из сока растений по сложной технологии, сопровождаемой и сложным обрядом), а также через умерщвление плоти и самогипноз (позднее их стали называть йогами). В этом состоянии в них, мол, входят боги и они получают сверхъестественные способности. Ригведа (гимны о богах и знании: самые ранние до 1500 г.д. н. э). Далее, в 1 тыс. д.н. э. - брахманский период. Появляется прослойка жрецов, которых называют брахманами, так как они находятся в связи с главным Богом - Брахмой. (К этому времени относится и образование каст: брахманы, кшатрии (воины), вайшья (торговцы и крестьяне), шудры (слуги). Каждый брахман считает себя сверхчеловеком от рождения, человеко-богом, способным войти в контакт со сверхъестественной силой (само слово «брахма» обозначает эту великую силу). Их жертвоприношения - это колдовское действо, вызывающее эту силу. Они ищут
эту силу и в гимнах, и через наблюдение природных явлений (исследуют связь жизни с дыханием, снами, различными веществами). В целом брахманское мистическое учение как бы сверхэтично: отрешенность от мира означает для брахмана требование быть выше оценки любых поступков по обычным критериям добра и зла. В период брахманизма появляются философско-религиозные трактаты Упанишады.
Термин «йог» впервые появляется как раз в поздних Упанишадах (в Ригведе упоминается находящийся в экстазе «кешин» - длинноволосый, встречается слово «муни» - аскет, «санъясин» - отрекшийся, «шрамана» - интенсивно упражняющийся, «паривраджака» - странник). В состоянии одержимости, верят они, в них входят боги и они получают сверхъестественные способности. Cвобода души от сенсорного мира предполагает, что человеку следует прожить свою жизнь в полном отказе от всего земного. Но и полного отречения от жизни недостаточно, - требуется концентрация духа на Сверхчувственном, - даются соответствующие указания и упражнения.
Главными источниками нашего знания о раннем индуизме являются великие эпические произведения Индии «Махабхарата» и «Рамаяна», а также сборники пуран (древних сказаний). Они дошли до нас в форме, приобретенной во 2 - м в.н. э. Особое место занимает «Бхагаватгита» (Песнь о возвышенном Божестве, - из уст бога Кришны). Вначале она была отдельным священным текстом и лишь позднее вошла в текст Махабхараты (3 в.д. н. э.). В поэме тщательно разбирается вопрос о возможности неэтических (по обычным представлениям людей) действий, - оправдываются эти действия. При этом человек должен отказаться от мысли, что его Я является деятелем, а понимать, что всякое его действие есть событие, предусмотренное богом (действует Бог). Такой образ мысли позволяет Кришне одобрить и такие действия, которые по обычным человеческим меркам считаются неэтичными, дурными, злыми.
УЧИТЕЛЬ: Есть в учении йоги такой смысл термина Аватар, когда имеется в виду некая выдающаяся личность, которая божественным повелением приходит на Землю, чтобы служить проводником Десятого целостно в теле конкретного человека, - Аватар Синтеза, который временами грядет, - об этом следует помнить, вспоминая Кришну и Иисуса Христа.
ВИКТОР: Однако, вернемся к Ницше. Подчеркнем, что в его творчестве, в частности, первостепенное значение придается атеистической трактовке понятия «сверхчеловек» на основе соотносимого понятия «воля к власти». Сама жизнь, считает он, есть некая воля к власти, проявление этой воли, - инстинкт самосохранения, к примеру. Именно непризнание свободы воли приводит, по его мнению, к тому, что вся психология и психология мотивации деятельности человека, в частности, не может до сих пор отделаться от многих моральных предрассудков и опасений (религиозных, прежде всего), которые навязываются свободной воле. Утверждая, что в целом принципы морали в истории человечества развиваются, всю силу своей критики Ницше обращает против современной ему морали: следует понимать мораль, пишет он, как «учение о структуре и развитии свободной воли к власти, когда из человека формируется существо, которое можно называть «сверхчеловеком». «Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, канат над пропастью… В человеке важно то, что он мост, а не цель, в человеке можно любить только то, что он переход и
гибель». Так он напишет в своей главной работе «Так говорил Заратустра». И он ставит перед собой задачу, как было отмечено, «переоценить, перевернуть так называемые «вечные ценности», преодолеть традиционную христианскую мораль», утверждая, что человек неисчерпаем для новых возможностей и что мы стоим на пороге периода, который можно назвать внеморальным. Соответственно этим воззрениям Ницше ищет условия, при которых «растение - человек» наиболее мощно взрастает». Он полагает, что опасность, насилие, суровость, рабство, скрытность, стоицизм, - все злое, тираническое, ужасное, хищное, змеиное, существующее и формируемое в человеке способствует возвышению вида» человек». В то же время он предостерегает:» Если ты слишком долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя, - кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем».
РАЦИОНАЛИСТ: Развивая эти мысли, Ницше дает психологический анализ чувств сострадания и жестокости. Он отвергает первое и славит второе: «Ваше сострадание относится к «твари» в человеке, к тому, что должно быть сломано, разорвано, обожжено, закалено, очищено, к тому что страдает по необходимости и должно страдать. Наше сострадание более высокое и более дальновидное, - мы видим, как человек умаляется в изнеженности и слабости». В целом речь идет об укорененности жестокости в человеке и это духовное свойство рассматривается им как предпосылка некоего творческого взлета. Именно в таких условиях формируется тот, кто может быть самым непохожим на других и соответственно самым великим. Это должен быть человек, стоящий по ту сторону добра и зла, господин своих добродетелей, обладатель огромного запаса воли, что и называется подлинным величием. В целом он обосновывает такой свой взгляд своей любовью к людям: «Человек - симпатичное, храброе, изобретательное животное, ему не страшны никакие лабиринты, - я люблю его и думаю о том как улучшить его и сделать сильнее, злее, глубже»…
ВИКТОР: Далее Ницше развивает учение, обосновывающее гипотезу сверхчеловека, об иерархии, рангах в самом человеческом обществе на основе теории наследования социального и морального опыта (развивая, по сути, идеи Г. Спенсера - отца эволюционной психологии). При этом он высказывает совершенно не современные в научном плане, но раздуваемые СМИ сегодня, идеи расизма. Выстраивается иерархия морали господ и морали рабов. Основное превосходство людей знатной породы, аристократов заключается, по его мнению, не в физической силе, а в душевной, - «это более цельные люди» (идеализация касты), считающие себя не функцией, а смыслом и высшим оправданием существующего строя, считает он. «По отношению же ко всему более низкому, чуждому можно поступать по своему усмотрению, по влечению сердца, по ту сторону добра и зла», - утверждает он, - обязанности существуют только по отношению к себе подобным. И все это провозглашается не в силу каких-то абстрактных принципов, считающихся нравственными или безнравственными, а в силу того, что «сама жизнь и есть воля к власти». Ибо «жизнь по существу своему есть присваивание,
нанесение вреда, преодоление чуждого и более слабого, угнетение, суровость, насильственное навязывание собственных форм, аннексия и эксплуатация». И совсем иначе дело обстоит с моралью, создаваемой для рабов: в категорию злого зачисляется как раз все мощное и опасное, обладающее грозностью, хитростью или силой. В целом, по Ницше, «общее благо» - вовсе не благо (для всех) и не должная цель. Требование общей морали для всех наносит вред, по его мнению, именно и прежде всего высшим людям. В соответствии с этим взглядом он делает следующий вывод:» Мы имморалисты! Болваны и очевидность всегда против нас. У нас мужество авантюристов, изощренное и избалованное любопытство, духовная воля к власти и покорению мира. Разве жизнь не слишком коротка, чтобы скучать!» Все эти романтические в чем-то формулировки и были использованы фашистскими лидерами уже в своих абсурдных целях для формирования идеологии и завоевания симпатий молодежи в целях достижения мирового господства. (Так, кстати, происходит и сегодня).
РАЦИОНАЛИСТ: Следует заметить, что философы Европы исследовали и трактовали гипотезу сверхчеловека и без прямого обращения к философии древней Индии (в Европе с философией Упанишад познакомились впервые только в начале 19 века), - причем, трактуя ее и в союзе с Богом и без того. В России, в частности, на этом пути этического интеллектуального поиска также было характерно появление мотивов антихристианства. К. Н. Леонтьев - русский Ницше. Биолог-натуралист, он переносит биологические законы на историческое бытие.
ЛЕОНТЬЕВ: В природе нет морального начала, нет равенства, - гармония основана на борьбе. В социальной видимой неправде таится невидимая социальная истина. Эстетическое мерило - самое верное. Гармония в эстетическом смысле есть деспотизм формы, приостанавливающий центробежные силы. При этом не следует забывать и основной закон красоты - разнообразие. Будет разнообразие - будет и соответствующая жизненная мораль. Всеобщее равноправие и равноправное благоденствие убило бы такую мораль.
РАЦИОНАЛИСТ: Леонтьеву вторит В. В. Розанов, Н. О. Лосский, С. Н. Булгаков. В подобном ключе развивается этический поиск в рамках и так называемого религиозного неоромантизма (Д. С. Мережковский и его группа: А. Блок, Вяч. Иванов, З. Гиппиус). Шла речь и о различных видах синтеза: христианство и язычество, к примеру, синтезируются в рамках т. н. «русского декаденства». Е. П. Блаватская вообще создает грандиозный синтез мировых религиозно-философских идей, формируя т. н. теософию. Н. К. Рерих, Е. И. Рерих идут по пути синтеза буддизма и теософии.
ВИКТОР: Н. А. Бердяев создает, как было сказано, так называемую этику творчества. У него как бы умаляется и сам бог: человек есть дитя божие, но и дитя свободы, над которой не властен и сам бог (развивается концепция антииерархического персонализма, - близок титанизму Возрождения). Сегодня, кстати, на почве такого рода взглядов, в различных формах вновь прорастают семена т. н. «неоязычества».
БЕРДЯЕВ: Это высшая стадия морали, - этика творческой энергии, первожизни. Всякий творческий акт есть как бы взлет в иной план существования - акт трансцендирования, обретения истинной свободы.
РАЦИОНАЛИСТ: Л. И. Шестов (Шварцман) вообще отвергает вечные начала этики, которые «родились вместе с разумом и есть истинный враг человека, который ищет свободы и рвется к божественному» («На весах Иова»). Но Бог для него - Бог иудаизма, Иерусалима, вера в которого превыше всякой логики («Афины и Иерусалим»).
ВИКТОР: Как видим, в целом, был довольно пестрый набор по-своему глубоких этических взглядов. Похоже, все они способствовали дальнейшему развитию событий. Как известно, Россия дожила до страшной революции 1917 года, после которой до 90-х гг. 20-го века в ней господствовала уже единая, универсальная, «непоколебимая», как представлялось, так называемая марксистско-ленинская этика.
РАЦИОНАЛИСТ: Кстати, предпосылки для такой этики сформировались в период Просвещения. 18 век - историческая эпоха развития человечества, сущность которой (по замыслу) - в широком использовании человеческого разума, науки (опять-таки) для реализации целей социального прогресса, на соответствующих этических_основаниях. По сути дела, речь идет о формировании положений соответствующей морали. Велика была при этом роль философов Франции: Вольтер, Монтескье, Руссо, Дидро, Гольбах, Гельвеций. (Философы - атеисты - просветители резко критиковали развращенность образа жизни представителей светской и религиозной элиты, лицемерие деятелей католицизма). Отстаивается идея общественного договора, посредством которого создается общественный организм - гражданское общество, в котором важнейшее место занимают понятия справедливости, долга, честности, благоразумия, умеренности, ограничения личного интереса во имя интереса общественного. (Как это похоже на пропагандируемые сегодня и у нас европейские ценности). Оправдывается революция против деспотизма, нарушающего общественный договор, проповедуется разумное
законодательство и политика. Основным понятием т. н. сенсуалистической этики 18-го века провозглашается понятие естественной морали, - предполагается, что имеется некий природный идеал, естественный закон, который забыт человеком или искажается в силу определенных социальных причин. (Исходя из такого понимания морали и нравственности, особое значение придается воспитанию, просвещению человека, которое рассматривается как социальная программа. Задача просвещения - довести до монарха, до общества первоначальный, неискаженный идеал. (Кстати, еще «даосы» древнего Китая создают культ опрощения и возврата от цивилизации и государственности к первозданной природе). Разрабатывается теория «разумного эгоизма», согласно которой, преследуя свои частные интересы, человек способствует общественному благу.
ВИКТОР: По сути дела просветители создавали идиллическую картину будущего буржуазного общества всеобщего благоденствия. Но история оказалась более реалистической и жестокой: была, к примеру, кровавая революция, потом реставрация, потом установление жестокого капиталистического строя в той же Франции, потом Парижская коммуна и кровавая резня на баррикадах и т. д. Напомню, что этому веку принадлежит и творчество упомянутого маркиза де Сада. Последний отрицает союз свободы и добродетели. Поэтому в политике он усматривает только цинизм: лишь делается вид, что соблюдается законность, - действует всецело закон силы, вдохновляемый волей к власти, - обладать, разрушать, убивать без всякой жалости, - мечта сверхчеловека в атеистическом формате. (Но он показал и крайние последствия такого бунта, - с одной стороны, замкнутая тотальность, стремление к всемирному господству, и, как результат, ко всемирному преступлению; а с другой стороны, и то, что самый сильный, переживший всех бунтарь всегда будет одинок и несчастен). Поэтому сама концепция рассыпается в прах, - человек, по самой своей сущности, так жить не
может. В целом, рассуждая о «возможности - невозможности» преодоления меры «человек», нельзя не обратиться к Гегелю. Один из законов, на который тот обращает внимание: закон перехода количества в качество и наоборот, - закон меры.
ГЕГЕЛЬ: Мера есть определение каждой вещи. Уходя за пределы меры, процесс затухает и вещь погибает, - происходит переход из количества в качество. Наивысшая зрелость, которой что - либо может достигнуть, это та ступень максимума, на которой начинается его гибель. Но при переходе границы меры появляется и новое качество.
РАЦИОНАЛИСТ: 18 век - век секуляризации, наступления нового времени и в России. В этот период ощущается сильное влияние французского Просвещения, развивается научный взгляд на этику. Но в этических воззрениях российских мыслителей причудливо уживались и соединялись и научные взгляды на основе материализма и позитивизма (в частности, критический реализм Герцена, Чернышевского, Белинского, Добролюбова) и религиозно-мистические положения (из Европы пришло и масонство). Противоречивость и несоединимость таких взглядов с православной религией всегда глубоко переживалась крупнейшими представителями русской интеллигенции.
ВИКТОР: В частности, позднее, у Н. В. Гоголя, - «мученическое осмысление темы «церковь и культура», несоединимости этического (христианского) и эстетического (жизненного) начала в душе человека». У М. А. Бакунина - религиозно-мистическая и одновременно практическая направленность мышления. Л. Н. Толстой - страстный искатель правды, - он строит систему мистической этики, в которой основная заповедь - непротивление злу. Ф. М. Достоевский: у него не было сомнений в бытии Бога. Но его всю жизнь мучил вопрос: как могут быть религиозно оправданы зло в человеке, страдания в мире? И он отвергал этику рассудочную, а защищал, похоже, этику мистическую. По этому пути шел и В. С. Соловьев: «Свобода воли проявляется лишь при выборе зла, как свобода от нравственности. Добро же не является предметом выбора, - он бесконечно предопределен Богом».
РАЦИОНАЛИСТ: В целом, конфликт этических ценностей атеизма и теизма (а лучше сказать, трансцендентализма) является центральным (в трактовке нравственности) и для современности. Тем не менее, справедливо отметить, что уже изначально философы стремились внести свой вклад в его разрешение (развивая положения сферы, которую мы называем моралью).
ВИКТОР: Действительно, уже в античности Плотин (3 в.) различает два вида добродетели: божественные и общественные (признаваемые обществом добродетели: здравомыслие, справедливость, мужество, воздержанность). Последние призваны сдерживать порождаемые телом страсти и регулируют наши отношения с людьми. Платон, как было отмечено, анализируя ранее, какие же качества следует воспитывать в людях, также особо выделяет мужество и рассудительность. Эту их совокупность он и называет добродетелью, как согласованность чувств и разума. Аристотель для достижения счастья признает, как отмечалось также, главным - деятельность согласно добродетели. Главной же человеческой добродетелью он называет деятельность на благо государства, народа. Причем превыше всего он ставит добродетель не тела, а души. Среди последних он выделяет две категории: одни добродетели он называет мыслительными (мудрость, сообразительность, рассудительность), другие - нравственными (щедрость, благоразумие, мужество).
РАЦИОНАЛИСТ: Подчеркнем, что движение в сторону научного исследования принципов этики и разрешения упомянутого конфликта, начатое Аристотелем, особенно зримо продолжается в Новое время (17 в.). При этом религиозно-философские основания этих принципов не уходят из поля зрения исследователей, но смещаются акценты. Согласно Декарта мудрость состоит в том, чтобы властвовать над страстями и умело ими распоряжаться на основе разума. Согласно Спинозы действовать абсолютно по добродетели есть не что иное, как действовать, жить, сохранять свое существование по руководству разума. Могущество разума есть путь, ведущий к человеческой свободе. Свобода есть осознанная необходимость. Он стремится дезавуировать, развенчать обычные человеческие ценности (в т. ч. и в сверхчеловеческой упаковке, - «Трактат о совершенствовании разума»).
СПИНОЗА: Опыт научил меня, что все встречающееся в повседневной жизни суетно и пусто. Я увидел, что все, чего я опасался, содержит в себе добро и зло лишь постольку, поскольку этим тревожится дух… То, что обычно считается у людей за высшее благо сводится к следующему: богатству, славе, любострастию… Все это есть то, к чему стремится толпа, и оно не только не дает никакого средства для сохранения нашего бытия, но даже препятствует ему, оказываясь, нередко, причиной гибели тех, кто имеет это в своей власти, и, всегда, причиной гибели тех, кто сам находится во власти этого.
РАЦИОНАЛИСТ: Эти мысли развивает и Т. Гоббс, утверждая незыблемость понятий этики в рамках отдельного конкретного государства.
ГОББС: Именно законы государства служат общей мерой для добродетели и пороков, - каковы бы ни были эти законы. К примеру, в целом государство может быть сохранено лишь благодаря мужеству, благоразумию, умеренности своих граждан. Значит, это добрые нравы, существование которых утверждается законами государства, - противоположные же нравы есть пороки и государство стремится их обуздать и искоренить.
РАЦИОНАЛИСТ: Нарастает тенденция материалистическая, естественно-научная. Д. Локк развивает идеи Гоббса о построении этики на разумных основаниях, хотя и уделяет большее внимание ее теистическим корням. Но и он считает в высшей степени важным тщательно заботиться о разуме, обосновывает соответствующие принципы воспитания человека и формирования его интеллекта. Он подчеркивает и важность практического опыта в формировании этических принципов.
ЛОКК: Все испытывайте, хорошего держитесь, - таково божественное правило. Здоровый дух в здоровом теле - вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире, - кто обладает и тем и другим, тому остается желать немногого, а кто лишен хотя бы одного, тому в малой степени может компенсировать это что бы то ни было иное.
ВИКТОР: В то же время отметим, что у Локка неоднократно повторяется мысль об иерархии мыслящих существ во Вселенной. Он называет их хорошими и плохими ангелами, которые обладают достоинствами и способностями, намного превышающими наши.
ЛОКК: От нас скрывается в непроницаемом мраке почти весь интеллегибельный мир, который несомненно больше и прекраснее мира материального. Между нами и великим Богом есть разные степени духовных существ.
РАЦИОНАЛИСТ: Отстаивая теорию врожденных идей, Г. Лейбниц утверждает, что Разум необходим человеку, чтобы, в частности, стать господином над страстями, которые неотъемлемы для человека и влекут нас к сиюминутным удовольствиям, но могут в дальнейшем принести невзгоды. Он признает, что люди способны хотеть не только то, что им нравится, или признается разумным, но и совершенно противоположную вещь для того только, чтобы показать свою свободу.
ЛЕЙБНИЦ: Существует старое выражение: «Я вижу и одобряю лучшее, а следую худшему».
ВИКТОР: Однако, и у него вновь звучит идея иерархии разумных существ во Вселенной, - по сути, оценивается и признается возможность существования неких сверхчеловеков.
ЛЕЙБНИЦ: Так как природа может варьировать основами до бесконечности, то не существует столь возвышенного духа, над которым не было бы бесконечного множества других, возвышающихся над ним.
РАЦИОНАЛИСТ: В целом отметим, что в Новое время развиваются рационально-чувственные представления об этике взаимоотношений людей, построения ее на научных основаниях. Даются соответствующие практические рекомендации. При этом не исчезает, а как бы отодвигается в тень, убежденность в наличии и Божественных (космических) начал нашей нравственности. В большой степени как раз эти последние идеи получают еще более фундаментальное обоснование в немецкой классической философии 19 в. Тем более, что испытание научных оснований этики в век Просвещения и в период последовавших за ним событий жестоких революционных преобразований, (в том числе и на почве марксизма) доказали их утопичность, несбыточность.
ВИКТОР: На «научной основе» развивались идеи основоположников марксизма К. Маркса и Ф. Энгельса, причем как раннего, так и позднего периода их творчества. Они_основывались, как известно, на синтезе многих предшествующих научных и философских концепций: английская политэкономия, немецкая классическая философия, - результатом стал «научный коммунизм». В качестве предтечи социалистических и коммунистических утопических идей можно назвать древнего грека Пифагора. Далее эпоха Возрождения. Напомним, что трактат «Утопия» (от греческого слова, - в переводе «нигдения») был создан Т. Мором (лорд-канцлер Англии) и в нем описывалось идеальное устройство общества. Схожая утопия на коммунистических принципах была создана и Т. Кампанеллой (монах, поэт, философ) - «Город солнца». Эти идеи развивали в дальнейшем французские утопические коммунисты 18 -19 в.в. Морелли, К. Сен-Симон, Ф. Фурье: «все люди в своих взаимоотношениях должны быть как братья, власть - средство рационального управления обществом, в котором формируется всесторонне развитый человек», - утверждали они.
РАЦИОНАЛИСТ: Попытку решения проблем этики на основе психологических исследований в 20 веке предпринимают З. Фрейд и К. Юнг (больше К. Юнг, меньше З. Фрейд, - но по времени последний - ранее), - психоаналитики, придававшие своим трудам в большей степени научный характер (или, может быть, скорее даже поисково - наукообразный). Исследуя глубинные мотивационные побуждения человека они увязывают их (также как и Ницше) с унаследованием социального опыта в филогенезе, с его укорененностью (как некие архетипы) в наследственности многих поколений.
ВИКТОР: Основные движущие человека силы Фрейд помещает, как уже отмечалось, в инстинктивную сферу деятельности. Эти инстинкты он называет именами греческих Богов - Эрос (инстинкт жизни) и Танатос (инстинкт смерти). В целом, человек, по его мнению, в течение своей жизни находится, как уже было отмечено, как бы «между Сциллой инстинктивных устремлений и Харибдой социальной репрессивности». Отсюда трагизм его существования. Причины неврозов трактуются, как результат конфликта неосознаваемых устремлений и осознаваемой (но в глубине не принимаемой) морали общества. Внося свой вклад в трактовку морали в человеке, он утверждает, что «вера в доброту человеческой натуры является одной из худших человеческих иллюзий». («В человеке таится особый инстинкт агрессии и разрушения, - уроки истории и жизненный опыт это подтверждают»). В конце жизни Фрейд затрагивает вопрос о представлениях по поводу восприятия таинственных сверхъестественных фактов, - феноменов, которые доступны только отдельным избранным лицам (телепатия, передача мыслей на расстояние, состояний возбуждения, волевых побуждений через свободные
пространства другому лицу). Можно ли верить в объективную реальность этих оккультных фактов, ставит он вопрос? Психоанализ, по его мнению, не может ответить прямо, однако «выявленный с его помощью материал производит по меньшей мере благоприятное впечатление для утвердительного ответа». Обоснование возможно через трактовку психической структуры личности, как комбинации феноменов, которым он дает название «Сверх - Я», «ОНО», «Я». При анализе психологии масс он пытается отобразить, в частности, соотношение Я и Сверх - Я, используя для объяснения феномена фанатизма толпы, как реакции на выступление к. - л. «фюреров».
ФРЕЙД: Психическая масса толпы (фанатичная, страстно возбужденная) является объединением отдельных личностей, которые ввели в свое Сверх-Я одно и то же лицо (например, - вождя, гуру, воспитателя) и на этой основе идентифицировались друг с другом в своем Я». Отсюда вся сверхчеловеческая мощь актуализации такого Сверх-Я в людской массе, - происходит может быть своего рода психологический резонанс.
ВИКТОР: Юнг также рассуждает о предпосылках свехчеловечности в самом человеке. Он изначально увлекался оккультизмом, представлениями о сверхъявлениях. (Уже в детстве, в частности, в своих сновидениях он обнаружил в себе личность номер 2 - образ наделенного магической силой старца Филемона. В дальнейшем прочитав книгу «Так говорил Заратустра» он сделал вывод, что у Ницше также была личность номер 2 - Заратустра). Юнгу принадлежит теория т. н. «коллективного бессознательного», как соответствующего резервуара архетипов (и в этом его главное отличие от Фрейда, хотя надо отметить, что поздний Фрейд сходным образом трактует Сверх-Я), что м.б. истолковано, как потенциал некой сверхчеловечности.
ЮНГ: Если мы представим на миг человечество как единого индивида, то увидим, что человеческая раса напоминает персону, увлекаемую бессознательными силами, инстинктами, которые можно трактовать как своеобразные корреляты (соотнесенные элементы) коллективного бессознательного. Для их характеристики используем термин «нуминозное» (нумен - Божество), - это что-то сверхъестественное, сверхприродное. Они приходят и ведут себя так, как им заблагорассудится, - могут затруднять или менять намерения сознания, могут вести человека к избавлению от опасности или в ловушку. Именно такого рода архетипы дают толчок к созданию мифов, религий, философий, оказывающих влияние на целые народы, исторические эпохи, - они лежат в их основе. Их можно интерпретировать, с одной стороны, как вид некой ментальной терапии для человечества, страдающего от войн, голода, болезней, смерти. (Чаще всего, это проявляется как свойство гения, - многие художники, философы, ученые лучшими своими идеями обязаны вдохновению, которое рождается из таких истоков). Именно миф, овладевающий людьми на основе архетипа, как раз и может сделать их
несравненно великими (св. Павел, бродячий ковровый ткач, поверил, что он Божий посланник и стал им, сын плотника из Назарета Иисус поверил, что он богочеловек и стал им, - по крайней мере в сознании многих поколений людей, хотя этот миф о приходе Мессии существовал за много веков до рождения И.Х.). Архетипы обладают колоссальной психической энергией. Они же могут порождать и некие психозы, индивидуальные и массовидные, возникающие под их влиянием. Может быть именно поэтому некоторые вроде бы примитивные идеи, к примеру фашизма, захватывают народные массы. В то же время коллективное безумие, периодически возникающее в Европе, является следствием специфического развития логического типа мышления европейцев, - экс-травертивного, направленного во вне под влиянием этих архетипов. На Востоке, в Индии например, напротив, преобладает интуитивное, интровертивное, ориентированное как бы во внутрь мышление, направленное на приспособление к коллективному бессознательному. Современную Европу (с ее кризисом христианства) можно сравнить с поздней античностью, когда рушились языческие религии и варвары сокрушали
цивилизацию. Но греки и римляне обратились к восточным религиям, чтобы восполнить утрату священных символов собственных религий. В результате победило христианство, которое как бы восстановило в то время охранительную стену символов. Но и его, христианство, разрушил протестантизм. И сегодня вновь налицо увлечение восточными религиями, как инстинктивное стремление к защите.
ВИКТОР: Итак, по Вашему убеждению, внутренние мотивы поведения человека возникают из глубокого источника, не порожденного сознанием и не находящегося у него под контролем (возможно, они существуют всегда, но не всегда проявляются). «Девиз - где есть воля, там есть путь, - утверждаете Вы, - суеверие современного человека, который слеп к тому, что он одержим силами, находящимися вне его контроля».
ЮНГ: Человечество в течение веков возводило как бы защитную стену религиозных символов против «жуткой жизненности, таящейся в глубинах души». И когда эта стена стала разрушаться, Европа стала матерью демонов, пожравших большую часть Земли, - это Реформация, Просвещение, капитализм, протестантизм, материализм естествознания. Трагическая иллюзия наша в том, что мы уверили себя «что с помощью разума (имеется ввиду интеллект) мы завоевали природу». Но это лишь лозунг, влекущий за собой трагические последствия.
ВИКТОР: Как видим, здесь уже больше мистики. Кстати, у него, как видим, имеется и убеждение, что этическая мысль современности возвращается к этическим взглядам древней Индии.
СИНТЕТИСТ: Кстати, к вопросу о синтезе культур Востока и Запада, - возможна программа совместных исследований, исходя из того, прежде всего, что существуют ряд положений, учений, в которых ход мысли индийских и западноевропейских исследователей совпадает (полностью или частично).
1. Можно выделить учения, источники индийской мысли в области онтологии и соответствующей этики, с которыми прямо соотносятся идеи авторов Европы. Приведу соответствующие примеры:
1. Индия: Брахманизм, Упанишады:
1.1. «Брахман» - сфера сверхчувственного, первоначало, мировая душа, всеобщая одухотворенность («высочайший брахман - душа всего; все из нее и все в нее возвращается, - «тат твам аси - То есть Ты сам»).
Европа: Платон, Лейбниц, - схожие идеи (указываю для примера только некоторых авторов, - фактически их гораздо больше);
1.2. Указания и упражнения по полной концентрации духа на сверхчувственном (цель - достижение соединения с брахманом через состояние экстаза, ибо обычными методами это невозможно).
Европа: Плотин, исихазм, молчальничество;
1.3. Мифы о странствии души и ее перевоплощении.
Европа: Пифагор, Платон:
1.4. Сверхэтика сверхчеловека.
Европа: Ницше, Бердяев;
1.5. Этика земных дел, добра и зла для обычных людей.
Европа: Библия - Ветхий и Новый Завет;
2. Индия: Cанкхья:
2.1. Идея циклов рождения и гибели Вселенной.
Европа: стоики;
2.2. «Брахман» - Бог есть результат божественной игры, которую Вседуша разыгрывает для самой себя. В дальнейшем этот бог создает вселенную и мир.
Европа: Платон, Августин Аврелий;
2.3. Материя, состоящая из невидимых элементов, образует видимую телесность и психическое Я человека (эфирное тело).
Европа: материалистическая наука (Демокрит, Эпикур, фундаментальная физика, психофизиология);
2.4. Выделение трех онтологически-этических комплексов (гун), откуда идут побудительные импульсы в теле человека: саттва (покой, свет, добро), раджас (движение, энергия, побуждения), тамас (мрак, зло, страсти).
Европа: христианство;
3. Индия: Джайнизм:
3.1. Мнение о невозможности регуляции цикла сансары (это судьба, - Госала Махпали).
Европа: Демокрит, стоики (образ древних греков - «веретено Ананке»).
4. Индия: Буддизм (хинаяна):
4.1. Будда Гаутама - реформатор и свободно мыслящий человек.
Европа: философы; Августин Аврелий, протестантизм.
4.2. Учение о фактах (образ вещи и законы логики в человеке).
Европа: материалистическая наука;
4.3. Изменение духовности человека (а не условий его жизни) через достижение «полноты сознания», когда человек становится обладателем таинственной властной силы (некая энергия, которая исходит из него, как излучение добра и любви ко всему миру, ко всем живым существам). Только так, сохраняя в чистоте нравственные принципы добра и любви, можно изменить мир к лучшему. Указания и требования прилежного упражнения в этом духе. Идеи восьмеричного пути;
Европа: Нагорная проповедь И. Христа, Толстой Л. Н.
5. Индия: Буддизм (махаяна):
5.1. Единый бог время от времени посылает на землю своих представителей в образе человека.
Европа: христианство - И. Христос;
5.2. Идея святых - ботхисаттв, помогающих людям обрести верный путь.
Европа: христианство;
6. Индия: Веданта, Шанкара:
6.1. Учение о двух истинах - эзотерической (высшей) и экзотерической (низшей).
Европа: Шеллинг;
7. Индия: Индуизм:
7.1. Культивация любви и самопожертвования Богу.
Европа: христианство;
7.2. Не подчинение Богу, а растворение в нем, единение с ним.
Европа: Плотин, исихазм;
8. Индия: Бхагаватгита:
8.1. Человек сам не является деятелем (во всем действует Бог, который не есть бог добра и любви, а стоит выше добра и зла в обычном человеческом смысле).
Европа: христианство - Ветхий Завет;
9. Индия: Рамануджа, Рамаяна, Рамананда:
9.1. Бог есть Добро, все люди братья.
Европа: христианство - Новый Завет;
9.2. Индия: Кабир, Нанак - его ученики, но они же и организаторы братства сикхов для борьбы с мусульманскими завоевателями (их ученик Баба Вирса Сингх похоже руководствуется Законами Ману, где брахманизм трактуется в применении к жизни общества, где насилие с благой целью не осуждается). Противоречие.
Европа: христианство после И. Христа;
10. Индия: Акбар Великий (16,17 вв), Кешаб Чандра Сен (19в), Бабу Вирса (20в) - попытки создания универсальной религии.
Европа: Н. Кузанский;
11. Индия: Деятельная любовь к людям: Сарасвати (любовь и справедливость), Вивекананда (помощь бедным и отверженным), махатма Ганди (продолжатель Будды в деятельностном аспекте).
Европа: Толстой Л. Н.;
12. Индия: Рабиндранат Тагор: синтез многих направлений индийской мысли.
Европа: Лейбниц, Шеллинг (синтез многих направлений мировой мысли);
11. Следует, на мой взгляд, также выделить ряд идей сугубо индийских, считая, что более внимательное и подробное ознакомление с ними Запада несомненно обогатит его культуру:
1. Брахманизм, Упанишады:
1.1. Достижение сверхъестественной способности обладания сверхъестественной Силой (даже богов заставлять служить себе);
2. Cанкхья:
2.1. Онтологическая идея раздельного существования материи и духовной субстанции, их взаимосвязи на уровне индивидов и вещей с образованием Вселенной и последующий распад - гибель Вселенной, как победа добра и света над злом и мраком (борьба гун). Бог Демиург и мир, им созданный, после каждого цикла возвращается во Всемирную душу;
2.2. Брахман - Бог есть результат божественной игры, которую Вседуша разыгрывает для самой себя. В дальнейшем этот бог создает вселенную и мир;
2.3. Развернутые идеи реинкарнации (перерождается система: эфирное тело + нематериальная духовная сущность);
2.4. Реинкарнация, как механизм этической регуляции деятельности человека;
2.5. Идея кармы, - эфирное тело, как ее носитель;
3. Джайнизм: главная заповедь - регуляция реинкарнации через очищение души посредством незапятнанности миром (ахимса - не причинение вреда живым существам и т. п.);
4. Буддизм (хинаяна):
4.1. Вся жизнь есть страдание, - иллюзии радости (как результат наличия бессмысленной воли к жизни), - необходимость убить волю к жизни, прекратить саму жизнь, достигая состояния нирваны;
4.2. Этика пассивного сострадания через сопереживание, отрицание деятельной помощи (ибо таким образом возрождается причина всех страданий - воля к жизни);
5. Буддизм (махаяна): учение шуньята - все есть ничто;
РАЦИОНАЛИСТ: Сделаем выводы:
1. И западная и индийская философская мысль пока малознакомы. Индийцы недостаточно знакомы с западной мыслью, где существуют мистические учения того же значения и рода, как и в Индии. Европейцы мало знакомы с современными исследованиями и разработками индийской философской мысли. Необходимо продолжать работу по их сближению и совершенствованию. Предполагается более глубокое изучение соответствующих учений Востока и Запада с очищением от наслоений времени и выделением ядра «живого знания», синтезом этого знания, формированием более адекватной картины мира и человека в нем, в которой на философской основе будут сплетены научные знания, религиозно-мифологические верования и мистический опыт человечества.
2. Мистика оказывается идеальным мировоззрением, провозглашая духовное единство человека с бесконечным бытием, реализуя главную идею: все бытие есть жизнь. При этом необходимо существует идея Бога-Демиурга, создающего сенсорный мир и этические основы жизни в этом мире. Но, возможно, следует смотреть еще шире: и смерть можно трактовать, как оборотную сторону жизни - некая антижизнь. Возможно и необходимо предположение существования миров за пределами наших пространственно-временных представлений (т. е. обычных представлений о жизни и смерти), - в Европе, например, «Ареопагитики, Псевдодионисий (божественная тьма)».
3. Опыт Индии особо значим для России (на этом настаивает Н. Рерих). Соответственно, именно русская культура, похоже, может выступить в качестве третьей, решающей стороны необходимого и реально идущего синтеза культур Востока и Запада.
4. Восток для России слишком общее понятие. Помимо культуры Индии целесообразно изучение и синтез культур Китая, Японии, древнего Египта, Персии, Ближнего Востока и Междуречья.
СИНТЕТИСТ: Выскажу свое мнение еще по одному важному, на мой взгляд, вопросу. Сегодня вся этика строится на основе признания наличия в человеке неискоренимого страха перед физическими страданиями и, в особенности, перед физической смертью. На этом страхе зиждется и светская мораль, и религиозные моральные установки (даже при описании загробного существования используются те же самые «страшилки», - к примеру, описание ада у Данте). Но важно подчеркнуть, что вся эта этика земной жизни радикально преобразуется, когда в качестве главной принимается установка веры в бессмертие души, в продолжение ее существования после физической смерти тела, когда уже оказывается невозможным убедительно воздействовать на людей, применяя пытки, запугивая физическими страданиями. Если уж и говорить о возможности использовании чувства страха в воздействии на человека, то следует это делать в какой то иной форме, - связывая это со страданиями души, - может быть через новый образ ее жизни в ее реинкарнации. Именно такие установки веры всегда оказывались чрезвычайно действенными у приверженцев любых религий, отдававших и
отдающих жизнь за веру (к примеру, мученики и святые в христианстве). Возможно они же движут сегодня шахидами - смертниками у мусульман.
Кстати, отсутствие страха физической смерти только и может позволить принять в качестве основополагающей для нашей земной жизни этику Нагорной проповеди Иисуса Христа. Это радикально иная (нежели все иные существующие) этика, предполагающая, как известно, жизнь в соответствии с идеалами всепрощения и всеохватывающего добра. Однако, сегодня, как кажется, даже христиане различных направлений не исповедуют эту этику. Возникает вопрос, - почему этика Нагорной проповеди не находит всеобщего применения в нашей жизни? Ответ может быть таким, по моему мнению: заповеди Нагорной проповеди противоречат самой земной жизни человека, - они как бы обесценивают ее. Но нельзя забывать, что сама эта жизнь создана Богом и есть некая тайна, не позволяющая ее обесценивать. Именно поэтому большинство религий отвергает самоубийство человека. В то же время убийство человека человеком при определенных обстоятельствах допускается, в рамках законов, установленных обществом. В частности, с позиций «противления злу», - часто действует закон «жизнь за жизнь, око за око» (декалог Моисея), что в большей степени, как кажется,
соответствует устроению земной жизни. Итак, вновь проблема! При этом все же хочется надеяться и на расширение сферы действия этики Нагорной проповеди, как, возможно, наиболее гуманистичной, когда ширится аура добра, захватывая в свою орбиту, без ущерба для существования самой жизни (будем верить), все большее число людей. Конечно, такой вывод можно принять, лишь исходя из признания идеалов Добра, как безусловно необходимых для нашей сотворенной и устроенной нашим Богом - творцом Вселенной. Но как это не вяжется с утверждениями Гераклита, Канта, Гегеля, Ницше, трактующих противоречивость и борьбу, как необходимое условие развития самой жизни, как это не вяжется с самой жизнью. И в качестве логического выхода, можно предположить, что и этика Нагорной проповеди, а главное, жизнь построенная на ее принципах (даже если и предположить возможность ее практической реализации), - тоже всего лишь отдельный этап (является ли он обязательным?) в бесконечном развитии «апейрона».
ВИКТОР: Итак, мы видим, что в течение сотен и тысяч лет человек в лице его лучших интеллектуальных представителей ищет ответы на вопрос о смысле человеческой жизни. Как видим, в этих исследованиях, в частности, в этике (также как в любой отрасли философии), круг постоянно замыкается, - «змея познания кусает свой хвост». За науку «зацепиться» серьезно не удается, - этическая мысль человека «сваливается» постоянно либо к Богу, либо фиксируется ситуация абсурда. А. Камю - представитель французского экзистенциализма, воспринимаемый массовым сознанием в качестве носителя трагической идеи именно об абсурдности человеческого существования: «Жить - значит пробуждать абсурд». И тем самым утверждается бессмысленность каких-либо этических исследований. В качестве возможного выхода из этой ситуации абсурда анализируются, но и отбрасываются, как основные акции, самоубийство и бунт.
КАМЮ: Самоубийство - это ошибка. А бунтующий человек - это человек, говорящий убийству «нет» словом, мыслью, но уже первым своим действием говорящий ему «да». Абсурд нужно максимально полно пережить. Невозможно раз и навсегда исключить надежду! Иррациональное таинство жизни не должно приносить в жертву: любой морали должен быть присущ реализм, чувство меры, ибо и добродетель в чистом виде пагубна и цинизм тоже губителен.
ВИКТОР: И эти выводы все же являются, похоже, религиозно-мистическими. Хотя, в целом, Камю уделяет большое внимание поиску именно атеистических предпосылок свехчеловечности в самом человеке, в частности, в художественном творчестве. При этом фиксируется «нищета» этих «потуг»! (Литература мятежных денди, - к. 18 в. - н. 19 в., - Блейк, Мильтон, Виньи, Лермонтов, Байрон, ле Пуатвен; «поэты преступления» Бодлэр, Лисенер). Это примеры, доносящие до нас дыхание живых человеческих жизней, в которых главное - интенсивность жизни, и которых ждет фиаско в конце жизни. (В связи с этим он касается и творчества Ницше). И все же, в целом, «голая» логика не может (по Камю) найти применения в установке реального человека. Существует нечто не подлежащее, с его точки зрения, отрицанию, - жизнь человека. Что это, - интуитивное прозрение или всего лишь эмоции?
РАЦИОНАЛИСТ: Камю писал сразу после окончания Второй мировой войны (когда и проявили себя претенденты на звание сверхчеловека во всей красе, - отобразив нищету собственных гипотез, хотя и были у них также попытки (достаточно неуклюжие) приобщения и к тайному эзотерическому знанию древней Индии и к иным подобным учениям).
ВИКТОР: Итак, и сегодня звучит громкий «ор» голосов атеистов «бог умер, бог опрокинут», - но что взамен? Часто это полная утрата поиска смысла жизни, ее перспектив, переход к обсуждению всего лишь частностей, как отдельных понятий и категорий этики. Блуждание во тьме! Однако, и такое обсуждение, и такое блуждание всегда выносит, тем не менее, к поиску истоков именно в Боге, к религиозно-мистическим глубинным корням, как мы увидим и далее, при исследовании отдельных понятий и категорий этики (помимо упомянутых), - в их трактовку стремился и стремится внести свой вклад каждый крупный философ.
РАЦИОНАЛИСТ: Вообще, рассмотрение наиболее известных авторов этических теорий в истории философии приводит нас к выводу, что в их творчестве проявились все основные направления исторического развития этических взглядов, которые обобщенно м.б. обозначены как: чувственно-гедонистическое, религиозно-мистическое, научное и утопически-коммунистическое. Все эти взгляды переплетались в творчестве и названных и других философов уже в античности, в частности, в направлениях скептицизма, кинизма, эклектизма, стоицизма. И такого рода различные построения живут и по сию пору, трансформируясь как раз в категории и понятия этики, (в которых в разной степени обоснованности выражается их содержательное наполнение). Предлагаю подробнее рассмотреть некоторые из них.
ВИКТОР: Добро и зло - центральные категории этики. С понятиями морали и нравственности, морального и нравственного в поведении человека как раз и связаны оценки его как доброго, добродетельного, соответствующего морали общества или нравственности какого-либо человека, либо как злого, аморального, безнравственного, соответственно. В широком смысле слова добро понимается как благо, т. е. нечто положительное, значимое для человека (или к.-л. человеческого сообщества в целом), необходимое условие жизни человека и общества. В таком понимании добро ассоциируется с благополучием, пользой (утилитаризм), удовольствием (гедонизм), счастьем (эвдемонизм) и т. п. С понятием добра тесно связано как раз понятие добродетели (добро делать).
РАЦИОНАЛИСТ: Соотношение добра и зла (в самом общем смысле) может трактоваться и фактически трактуется в истории философии по-разному. В онтологическом плане, согласно одной из точек зрения (зороастризм, манихейство), добро и зло являются однопорядковыми началами мира, находящимися в постоянном противоборстве. Плотин (3 в.), решая главный вопрос «как жить?», продолжает традиции исследования соотношения добра и зла в жизни человека в этом же духе (в ответе он в основном использует мысли Платона и трактата стоиков о Провидении).
ПЛОТИН: Добро и Зло, награда и возмездие, - в порядке вещей, которые есть Божественный порядок.
РАЦИОНАЛИСТ: Согласно другой точке зрения (сформировавшейся в христианской патристике), действительным абсолютным мировым началом является божественное Добро, как Благо, или абсолютное Бытие, Бог. Зло в таком случае остается проблемой. (Августин: «Откуда оно приходит в наш мир?»).
ВИКТОР: При этом, если верить, что каждое существо приходит в этот мир со своим предназначением, то это предназначение, независимо от содержательного наполнения (доброго или злого) для него (любого существа) всегда - добро (также как и для Верховного Существа, пославшего его в этот мир).
РАЦИОНАЛИСТ: Ф. Шеллинг чрезвычайно глубоко анализирует в этом плане проблему добра и зла и соотносит ее с трактовкой сущности самого Бога.
ШЕЛЛИНГ: Вопрос, почему Бог не препятствует злу, не заслуживает ответа, - равным образом во избежание противоположности любви, - ненависти, следовало бы отказаться и от самой любви, абсолютно положительное - принести в жертву одной из противоположностей, вечное - временному. Чтобы не было зла, не должно было бы быть и Бога.
РАЦИОНАЛИСТ: Счастье - это также одна из глобальных морально-нравственных ценностей, выступающая в качестве регулятора жизни. Субъективно ощущение счастья проявляется как глубокие позитивные эмоции, выражающиеся в состоянии радости, ощущении наполненности, гармоничности жизни. Но каждый человек имеет свое представление о счастье. Люди могут ассоциировать счастье с самыми разными вещами: с материальным достатком, физическим здоровьем, высоким социальным статусом, уважением со стороны других людей, самовыражением в творчестве, благодатью Божьей. Эпикур, в частности, формулирует свое понимание счастья. В письме своему другу Менекею, о счастье богов он не рассуждает, а для человека провозглашает, как конечную цель его блаженной жизни, телесное здоровье и духовную безмятежность, - только в этом случае человек будет получать наслаждение от жизни. Это позволяет говорить о чувственно-гедонистической направленности создаваемой им этики. На Эпикура было множество нападок: обвиняли и в разврате, и в чревоугодии, и в плагиате. Исходя из этого эпикурейский образ жизни, эпикурейская философия часто толкуются
превратно. Однако есть и иные свидетельства о том, что жизнь его была скромна и неприхотлива, а моральные установки провозглашались с опорой, прежде всего, на разум человека.
ВИКТОР: Смысл жизни и счастье взаимосвязаны, но смысл часто присутствует в жизни человека даже при самых неблагоприятных обстоятельствах, при отсутствии ощущения счастья, а вот обратное невозможно (невозможно ощущать бессмысленность своей жизни и быть счастливым). Смысл жизни не создается, но обретается. (Об этом ранее мы уже говорили).
РАЦИОНАЛИСТ: Категория свободы является ключевой в этике, как морально-нравственная реальность, которая основывается на оценке способности человека к самостоятельным поступкам. Сущностью духовной свободы является возможность выбора. Выбор возможен при наличии альтернатив и доступности возможных вариантов. Нравственная свобода человека - это возможность определения (нравственного самоопределения) и реализации нравственной позиции. Возможность выбора указывает на важнейшую характеристику человеческого бытия - свободу воли, - и наоборот. Проблема нами уже рассматривалась ранее (в частности Кант считает возможным мыслить единство свободы и необходимости, как отображающее наличие двух миров, в каждом из которых действуют специфические законы причинности).
ВИКТОР: Понятие долга является одной из центральных категорий этики, начало теоретической разработки которой восходит к школе стоиков (виднейшими ее представителями были Сенека, Марк Аврелий, Эпиктет, создававшими ее на принципах синтеза представлений о неотвратимой судьбе, о богах и стойкости духа человека, его непоколебимой вере, несмотря ни на что, в свое предназначение). Своей высшей точки развития учение о долге достигает, возможно, в этике Канта. Надо сказать, этика приобретает у Канта характер аскетизма, враждебности в большой степени чувственной природе человека:
КАНТ: Достоинство морального человека должно быть осуществлено, нравственный долг должен быть выполнен, какие бы препятствия ни воздвигала наличная эмпирическая действительность!
ВИКТОР: Для Канта совершенно неприемлема примитивная эгоистическая этика чувственного наслаждения. Соблюдение этической нормы становится долгом, т. е. личной задачей человека, его обязанностью, когда она переживается, как нравственная форма осознания необходимости действия, которое совершается добровольно, свободно, по воле (доброй или злой) самого человека. (Важной характеристикой долга является его связь с волевыми качествами человека. Чтобы исполнить свой долг, ему часто приходится преодолевать многочисленные препятствия как во внешнем мире, так и во внутреннем (например, чувство страха).
РАЦИОНАЛИСТ: Отметим в заключение: после штурма вопросов этики немецкими классиками, когда был достигнут некий умственный предел в осмыслении этих вопросов, развитие этической мысли в Европе пошло, с одной стороны, по пути усиления поисков научно - практического ее обоснования и реализации (прежде всего, в творчестве Маркса и Энгельса и их последователей), что привело к их банкротству на практике, а, с другой стороны, как мы уже показали, в направлении анализа ее иррациональных, религиозно-мистических основ, синтезируемых с данными и концепциями психологической науки.
На первом пути в ряде последующих учений (например, в некоторых социологических концепциях, в частности, в советском марксизме) понятия долг, совесть, стыд, вина, грех, достоинство, честь уже рассматриваются только в их утилитарном обыденном значении, - как подчинение человека обществу, осознание им (и принятие) соответствующих обязанностей, как способ социализации. (К примеру, высшие моральные требования к трудящимся СССР были сформулированы в моральном Кодексе строителя коммунизма).
ВИКТОР: Категории справедливости, с которой тесно связаны понятия добра и зла, уделялось в этом плане всегда особое внимание. Справедливость рассматривается как принцип, регулирующий взаимоотношения людей, распределение социальных ценностей (свободы, богатства, уважения). Можно выделить справедливость распределительную, которая подразумевает распределение по достоинству (в соответствии с заслугами), и уравнивающую, призванную защитить интересы всех людей, уравнять все стороны. Конкретные формы общества отдают различное предпочтение той или иной форме справедливости, но тем не менее в каждом из них представлены обе эти формы. Оптимальное сочетание этих форм справедливости в целом имеет решающее значение для определения меры справедливости того или иного общества.
РАЦИОНАЛИСТ: Утопически-коммунистические взгляды на этот счет существуют, как уже отмечалось, в истории человечества с давних пор, - уже Пифагор (6 в.д.н. э.) пытался создать соответствующее сообщество людей. Идеи французских утопических коммунистов были восприняты и «ранним» Марксом (развивает теорию коммунистического общества). В дальнейшем, в совместной работе с Ф. Энгельсом, провозглашаются идеи создания так называемой «научной этики» или этики на научной основе. Подобная этическая направленность и была воспринята в последующем В. И. Лениным, развивалась в т. н. «марксизме - ленинизме», (уживаясь, кстати, одновременно с беспощадным подавлением инакомыслящих). Именно с тех времен у нас остались определения и формулировки, на первый взгляд, очень неплохо выглядящие, но неистребимо, вроде бы, идеализированные. «Этика - философская наука»… «Коммунистическая нравственность - мораль, формулирующая и утверждающая… «Коммунистическое воспитание - его цель. «Нравственность быта - уважение к людям, скромность, непримиримость ко злу, честность, взаимопомощь.(см. советскую литературу тех времен).
ВИКТОР: Такие идеалы провозглашались, но они далеко не всегда выполнялись самими власть предержащими, а иной раз и грубо извращались. Искусственная кастрация ценностей и сферы их поиска в нашей стране как раз до добра и не довела. В этом видится одна из причин почти безболезненного прощания с такой идеологией. Боль пришла позднее, - она существует в России сегодня, когда идут пока бесполезные поиски новой идеологии, способной заменить утраченное и уничтоженное. В целом, складывается впечатление, что для данного направления в этике (по крайней мере, в нашей стране) всегда не хватало глубины теоретического поиска, с одной стороны, и настоящей опоры на науку, тем более на философию, с другой. Похоже, вся глубина онтологического и гносеологического, а значит и этического анализа немецкой классической философии, а также весь поисковый потенциал мировой философии, (прежде всего, философов древнего Востока), оказались вне поля зрения и классиков марксизма и их последователей. (Кстати, практической этике придавалось особое значение в древнекитайской культуре с характерным для нее культом традиции,
этикоритуальных норм, авторитетом предания. Своей высшей точки это движение мысли достигло в конфуцианстве).
РАЦИОНАЛИСТ: С нашими рассуждениями связан и еще один важный вопрос (особенно для современной России, - после распада СССР). Что есть Родина? Представляется, что чувство Родины в человеке есть следствие наличия в нем гармонического единства двух начал - природного и социального. Это, прежде всего, то, с чего начинается жизнь, ее восприятие субъектом, ее первые впечатления, эмоции. Родина эмбриона - матка женщины. Родина младенца - мать. У дитяти - это детская комната, дом родной, родители, семья. Приятели, друзья и враги. У школьника - школа, у студента - вуз. У гражданина - социум, страна. У космополита - вся земля. Такими образом, идет все большее социальное наполнение этого чувства, в том числе, и через соответствующую пропаганду. Где Родина начинается и где заканчивается? Граница подвижна - от чрева матери до космических далей. Существуют ли границы родины для человека земли? При ответе на этот вопрос не будем забывать, что понятие «родина» (русское слово) происходит и от слова «род». Значит можно предположить, что понятие «родина» в русском языке имеет этнические корни, о которых сам человек
может и не знать. И у человека, независимо от места его проживания, может проявляться такая тоска по родине, как тоска по чему-то неосознанному. Неизбывная тоска. Таким образом, через связь с сущностью человека, через его «сверх-Я», ОНО (по Фрейду), - идет, возможно, наполнение и формирование Я-личности человека и его чувства родины.
ВИКТОР: Однако, продолжим. А что далее? И тут направление нашей российской этической мысли вновь совпало с мировой мыслью, которая также ищет и не находит ответ на этот вечный вопрос. Решаются, как и в советское время, в основном, частные вопросы, а именно - в Профессиональной этике. Профессиональная этика конкретизирует общие моральные требования той или иной общественной формации применительно к своеобразию соответствующей профессии. Но и здесь существуют сложности. В частности, принцип гуманизма, - то общее, что вроде бы должно быть заключено в профессиональной морали. Ранее, однако, мы уже показали, что и этот принцип в истории философии в различные периоды времени трактуется по-разному.
РАЦИОНАЛИСТ: Профессиональная этика базируется на понятиях профессионального долга, фиксирующего служебные обязанности человека, и профессиональной чести, отражающего место и роль данной профессии в жизни общества. В различных сферах деятельности существуют специфические требования к этике поведения участников. Предполагается, что если человек честно выполняет свой профессиональный долг, то его деятельность неизбежно будет социально ориентирована и может рассматриваться, как полезная для общества в целом. Так быть должно! И это «должно» стремятся подкрепить комплексом юридических, административных, общественных установлений. Но человек, как известно, гораздо более сложен и часто не укладывается ни в какие комплексы и кодексы. В телесно-душевно-духовном слитке жизни конкретного человека всегда находится «подсказка», как обойти, при необходимости, эти установления, - как жить, когда и каким образом умереть. И это очередная проблема.
ВИКТОР: Выделим, тем не менее, некоторые из существующих видов современной профессиональной этики (признавая и трактуя их лишь как некий идеал взаимоотношений).
а) Этика административно-управленческого аппарата:..
б) Врачебная этика…
в) Этика правоохранительных органов…
г) Педагогическая этика…
д) Этика научного работника…
ж) Этика в сфере обслуживания…
з) Этика военнослужащих…
Нет, видимо, необходимости в их подробном изложении, ибо в современной России они зафиксированы, в основном, в нормативных документах. Например, существует Кодекс чести судей РФ, что, будем надеяться, отражает возрастающую роль морально-нравственного регулирования в нашем обществе. Однако, достаточно очевидно, что сама жизнь постоянно опровергает эти надежды. Более того, существует опасность утонуть в этих кодексах, установлениях, положениях. Простому человеку не разобраться в этих хитросплетениях без адвоката. На этой почве расцветает коррупция. Опять проблема.
РАЦИОНАЛИСТ: Следует еще добавить, что, в целом, современная этика, в том числе и профессиональная, тяготеет и к образованию сложных междисциплинарных пересечений (возникает, например, экологическая этика, биоэтика).
ВИКТОР: Сделаем некоторые выводы. В качестве главной проблематики, способствующей формированию корпуса этических представлений и принципов в том или ином обществе, социальной группе выделяется трактовка проблемы смысла жизни, добра и зла, счастья, а это означает необходимость анализа проблемы происхождения человека, его движущих сил, свободы и необходимости в его поведении и деятельности. Этические принципы каждого человека в наибольшей степени обусловлены, на наш взгляд, его религиозной принадлежностью (его нравственность), хотя и классовая атеистическая мораль (по Марксу-Энгельсу, например) тоже может быть чрезвычайно действенной. Влияет также принадлежность к определенному народу, нации, а также профессиональная принадлежность. Что же все-таки способствует утверждению этических принципов в наибольшей степени, - любовь или страх, через их иррациональные составляющие формирующие веру, или убеждение, через разум и осознание? По-видимому, каждая составляющая влияет в различной мере и проявляется в различные моменты жизни по-разному, с различной степенью действенности. В конечном счете, в постановке
и решении этических проблем все сводится, по нашему мнению, опять-таки к ответу на главный вопрос философии: «что есть человек?». (Окончательного ответа на который нет и быть не может, - в каждый период времени ответ этот приобретает своеобразную окраску и оранжировку, обусловленную соответствующей картиной мира в сознании людей). В настоящее время, вырисовывается, по мнению автора (и как показывает историко-философский анализ), следующая картина: наш мир и человек в нем создан в результате воздействий и причин общекосмических и от конкретного Бога-Творца. Каждая личность обладает глубинной мотивационной нравственностью. Народ, как этнос, также образуется в соответствии с вышеуказанными причинами. Но в этой среде уже действуют законы социальные, порождая другие специфические закономерности, - экономические, политические, культурные. Гений Маркса уловил, похоже, главное: производственные отношения между людьми порождают развивающиеся социально-экономические формации со специфической этикой взаимоотношений подчиненности («господин - раб», «феодал - подданный», «капиталист - наемный работник», -
проявляется этика господ и этика нижестоящих, - по различным основаниям). Всякий раз также образовывались отдельные государства с тем или иным политическим строем и на отношения экономические накладывалась «сетка политических императивов». Появлялась общественная мораль, которая в той или иной мере и узаконивалась, - через конституцию, например. Многое в содержании документа и в реальном его выполнении зависело, как известно, от личности - лидера и от этноса, которым тот управлял. Всегда существовала опасность «свалиться» в «тиранию» либо пройти через хаос революции. История европейских государств (включая Россию) дает массу примеров на этот счет. Было все, и в т. ч. (в плане монархии, тирании): цезаризм, бонапартизм, франкизм, гитлеризм, сталинизм. (Люди терпят гнет, пока могут. Власть правит, пока может. В перспективе, как правило, - либо «взрыв» либо «выпускание пара» через реформы, в т. ч. и в морали). На пути демократических преобразований соответствующие государственные образования заканчиваются также одинаково печально: коррупция, мошенничество, революционный взрыв и…установление тирании.
Сегодня, в связи с процессами глобализации и антиглобализма меняется этика межгосударственных и внутригосударственных (межнациональных, межконфессиональных) отношений. И в этих процессах кроется новая угроза, - даже для относительно благополучных стран (в самом механизме научно-технического прогресса уже заключена не только позитивная роль, но и немалая опасность). Социалистами и коммунистами разных времен было предсказано появление социалистического и даже коммунистического общества с этикой «равенства, братства, свободы, справедливости и т. п.», однако, попытки реализации этого проекта (Франция, США, Германия и особенно СССР) ни к чему хорошему не привели, ибо сами эти лозунги несовместимы во многом и потому утопичны во все времена.
Как жить человеку? Похоже, так, как он живет, но в большей степени руководствуясь здравым смыслом, традициями, устоявшимися верованиями. На доступных анализу уровнях регуляцию жизнедеятельности осуществлять осторожно, - тем осторожней, чем обширнее подсистема (с оперативным анализом реакций). Стремиться при этом почувствовать «некие» знаки трансцендентного и стараться их учесть. (С позиций верующего в Бога человека возможно допустить и вмешательство сверхъестественных сил). В любом случае, следует руководствоваться общей картиной мира, в формирование которой вносят свой вклад и наука, и религия, и мистика, и искусство. Как не вспомнить, в завершение, этику Эпикура: «Философия не служит никакой иной цели, кроме как воспитанию безмятежности духа и твердой уверенности в главных вопросах… о богах, о жизни и смерти. Да, боги существуют, но они не такие, какими их полагает толпа. Мудрец не уклоняется от жизни и не боится не жизни». Единственным реальным для выживания человечества остается путь, на который оно делает попытки вступить уже сейчас: путь некоторой свободы и компромиссов (безусловно,
исключительно сложный). Остается «надежда» с обязательными попытками решения мировых проблем в меру собственных сил и разума, с упованием на Бога, с недопущением впадения в крайности беспочвенного оптимизма и беспросветного пессимизма в познании.
Безусловно, по заявленной проблематике сказано далеко не все и не обо всем, - представленные результаты анализа нуждаются в совершенствовании. Но надеюсь, что наша совместная поисковая работа будет полезна всем, интересующимся этикой, как областью философского знания. И тем не менее, в заключение хочется отметить некоторые положения, связанные с не совсем обычным документом, а именно с учением «Йоги Патанджали», позволяющие разглядеть «просвет в конце туннеля». 1)Каждый человек приходит в этот мир с определенной целью, с определенным предназначением. 2) Человеческие сообщества также образуются и развиваются по предначертаниям Творца. 3)Вся мировая история предусматривает полное исчерпание возможностей того или иного пути и социально-экономических формаций и государств (и капитализма, в том числе). И лишь тупик в конце пути или угроза катастрофы заставляет раскрываться новые качества у отдельных людей (прежде всего, лидеров) и целых сообществ и тогда начинается движение в противоположную сторону в поиске соответствующих ценностей и в их образовании, например, в сторону все в большей степени
духовности и альтруизма в противовес, сегодняшнему эгоизму, материалистическому гедонизму. Именно таким образом и может рождаться коммунистическая этика отношений, оказываясь не утопической, а совершенно реальной. И, похоже, совершенно не напрасно коммунистические идеалы манят человечество на протяжении всей его истории. Должна произойти самопроизвольная смена общественных идеалов и ориентиров. Однако, некоторые проблемы останутся и в этом случае. Маятник общественно-экономических преобразований может отклониться и в другую сторону, но не стоит забывать, что все эти процессы, и даже гораздо более общие, носят маятниковый характер. Такова, на мой взгляд, одна из возможных версий искомого будущего…
УЧИТЕЛЬ: Главное, что к этому следует добавить - это знание о социально-экономическом треугольнике. Речь идет о том, как жить духовной жизнью, обеспечивая в то же время свои мирские материальные нужды.
ВИКТОР: Что же это за знание (можно даже предположить, что это действительно самое главное знание для человека в современном мире)?
УЧИТЕЛЬ: Три точки часто выделяют в этой жизни, как один из главных путей: ваша работа, которая дает вам ваше вознаграждение, которое, в свою очередь, обеспечивает удобство вашей жизни. Этот путь, когда главная цель жизни - ваш комфорт, - он разрушителен и для вас, и для общества, для нации (общество чрезмерно индустриализуется, стремясь за миражем желаний). Результатом становится, как правило, массовое самоубийство через войны. Человечество в своей истории переживало подобные периоды много раз.
ВИКТОР: Да, похоже, именно таким путем пошла Германия вслед за Гитлером и обрела трагический конец. На этом же пути находятся сегодня ведущие страны капиталистической ориентации: США, Европа, некоторые другие, берущие с них пример (в том числе и современная Россия, и азиатские «тигры»). Священные Писания различных религий осуждают такой путь, - и, хотя трагизм конца здесь совсем не очевиден для большинства, однако, наиболее прозорливые уже сегодня его ощущают через экологическую и нравственную проблематику. Но какова альтернатива?
УЧИТЕЛЬ: Другой способ построения этого треугольника - начать с «работы» и в ней же найти главную и конечную цель (измеряйте достижения вашей отдачей для общества). Удобства придут.
ВИКТОР: Да, таким путем мы шли к коммунизму в СССР. Но и здесь все оказалось обреченным на неудачу с не меньшим трагизмом.
УЧИТЕЛЬ: Причина в том, что правильный, по сути, курс проводился людьми, живущими в «не-я» и не сумевшими осмыслить глубину затеянных грандиозных свершений. Лишь ученик йоги может, с одной стороны, понять разницу этих путей, а, с другой стороны, выбрав второй способ приложения треугольника, ему предписывается побуждать простых людей и правителей осознанно идти к деятельности по второму пути. Причем, провозглашая «работу» в качестве конечного результата, следует иметь в виду, конечно, исключительно творческую деятельность. Работа на этом уровне как раз и называется жертвой (животное существование человека следует поднять в бытие света души, действительно жертвуя иной раз удобством и комфортом бытия). Этот путь называется также «треугольником с акцентацией долга», ведущим к закону. Он называется также и четвертым путем, когда имеется в виду обретение равновесия существования общества путем нахождения его в собственной индивидуальной жизни каждого.
Подведем некоторый итог. Первое, что надо практиковать при подготовке йога - это настрой на непричинение вреда. Вопрос достаточно сложен, - историческая судьба соответствующих взглядов это доказывает. Но должен быть все-таки соответствующий настрой, - не убивайте без необходимости. Следующий пункт практики - прямота в отношениях с другими (но желательно в рамках учтивости, стараясь никого не ранить). Затем вы должны практиковать молчание (больше умственное, чем физическое), - мысли и деятельность соответственно очищайте от суеты, от излишней болтовни, раздражительности. Далее следует очищение привязанности - это очищение от лишних эмоций, негатива, которые загрязняют печень и селезенку. В целом, не причинение вреда, правдивость, воздержание от воровства, невоздержанности и жадности составляют «яму» или пять главных заповедей йога. И наоборот, мысли и действия, противные йоге, это: причинение вреда, ложь, воровство, невоздержанность и жадность (независимо от того, совершены ли они лично, спровоцированы ли к совершению или одобрены, произошли ли они от жадности, гнева или заблуждения), - будь они
мелкими, средними или великими. Их результатом всегда бывает ощущение чрезмерной физической боли у человека, их испытавшего либо совершившего. Исполнение своего долга на физическом плане, - единственная вещь, которая необходима каждому и выправит каждого. Когда вы делаете что-то полезное для мира, - это делается прежде всего для вашей же пользы, для вашего самоочищения.
Собрание 10. Как обустроить страну, - Россию? - Теоретическая модель
(Россия. Москва)
Воробьевы горы, парк на берегу реки. Закат роскошный. Река извивается желтой змеей с золотыми блестками чешуи. Зелень дерев просвечена солнцем. Вдали, далеко внизу - рубиновые звезды кремля и, вперемежку, золотые кресты, золотые купола кремлевских церквей. Причем обычно кажутся они очень маленькими, но есть точка, в которой происходит некая аберрация зрения и, как бы сквозь увеличительное стекло, они кажутся гораздо больше и значительней. Сердце родины.
УЧАСТВУЮТ:
Виктор, Глобалист, Феохарий, Рационалист, Поэт-сайентивист, Чайна, Конфуций, мистик Мэри.
РАЦИОНАЛИСТ: Давайте разберемся, действительно, можно ли создать сильный в государственном отношении социальный организм, где, во-первых, будут созданы условия материального благополучия, (люди всегда будут стремиться к этому, ибо в этом одно из условий жизни), но при этом, во-вторых, не будут превалировать сугубо потребительские, животные в большой степени, ценности, не будет чрезмерно жестоких законов и, в третьих, где граждане будут сознательно и добровольно делать выбор в направлении создания справедливого общества? Думается, что при условии развития науки и техники реализация первых двух требований оказывается возможной. Но вот третье требование, предполагающее некую идеальность устремлений человека, - может ли оно быть реализовано? И может ли это быть, в частности, в условиях атеизма (где вера, к примеру, в научную или в коммунистическую идею заменяет Бога)? Заостряю этот вопрос, - пока, как главный. Отвечая, следует сказать, похоже, что нет, этого недостаточно, - уже общая историческая практика, и пример СССР (Сталин, его последователи), в частности, это доказала. В чем здесь дело? Как мне
представляется, дело в том, что, с течением времени, всегда и в любом обществе рано или поздно реализуется идея иерархии власти (сверху донизу). С одной стороны, это действительно цементирует социум (не в пример демократии и анархии), но, с другой стороны, она же и разъединяет социум (ведет к деспотизму, когда постепенно накапливается жестко подавляемая социальная напряженность между слишком бедными и чрезмерно богатыми, обладающими властью и не имеющими ее, со всеми вытекающими отсюда грозными последствиями). Рождается гигантская власть бюрократии и извращается этика. Любое преступление ловкие адвокаты могут оправдать, любые аргументы могут вывернуть наизнанку. Почему? Вспомним Достоевского Ф. М.: «если Бога нет, то все дозволено». Идея социальной справедливости часто отходит на второй план, хотя, возможно, и не исчезает вовсе. А с верой в Бога? Похоже, что да, возможно построение общества социальной справедливости, хотя и не без проблем также. К примеру, существуют во многом справедливые социальные требования ислама, но в обществах, созданных на его основе, чаще всего, как мы видим, царствует
социальное неравенство. Существовало Евангелие нищих и бродяг, как учение первых христиан (по крайней мере, по Толстому Л. Н.), но и его пока христиане, в массе своей, не поддержали. С Евангелием с течением времени, был объединен Ветхий Завет, - еврейская Тора с концепцией иерархии власти. Таким образом, в рамках единого Священного писания (Библии) была освящена, по сути, власть кесаря и социальное неравенство. Несбыточность идеалов, - это, по моему мнению, результат проявления двоякой (доброй и злой) сущности самого человека. В этом, пожалуй, главная проблема, - в сущности человека, - сводящая к нулю все попытки установления законов и условий социальной справедливости.
ФЕОХАРИЙ (греч. мыслитель 20 в., - небольшого роста, шапка черных вьющихся волос, выпученные черные глаза, на исхудалом лице следы ночных бдений и размышлений, говорит внушительно и очень громко, бесцеремонно вмешиваясь в разговор): Причем подчеркнем, что сами признанные наукой законы природы олицетворяют действие принципа некой необходимости, ведущей к реализации лишь на нашем земном уровне макромира. А вот так называемая свобода нашей воли доказывает существование иных мега - и микроуровней бытия, которые и прорываются и проявляются именно в таком подрывающем государственную стабильность качестве. Подчеркнем, что Кант прав, отделяя мир явлений и мир «вещи в себе».
ВИКТОР: Или прав Гегель, отождествляя явление и сущность? Или правы они оба по-своему? Здесь все непросто. Действительно, при обсуждении данной темы представляется необходимым учитывать два аспекта проблемы свободы воли человека, - разграничивать два вопроса: о свободе самого человека и о свободе его воли, свободе его побуждений, деятельностных проявлений, (о чем мы уже достаточно подробно говорили ранее). Что касается первого аспекта, то практически этот аспект оказывается чрезвычайно запутанным, когда его напрямую связывают как раз с формой государственного устройства. Итак, вновь подчеркнем, что на протяжении многих веков существует реальное стремление масс к построению общества справедливости. Но все попытки построения такого общества оказываются утопическими, несбыточными и даже опасными. Как избежать опасности, как соединить пока несоединимое - это вопрос вопросов и связан он, на мой взгляд, с необходимостью, в частности, более целостной трактовки самого социума.
РАЦИОНАЛИСТ: Возможно, что общество в целом следует трактовать как некую персону, максимально реализующую творческие амбиции человечества или, возможно, Бога - Творца. Еще Т. Гоббс создал образ такой персоны, «Левиафана», хотя и слишком примитивный и механистичный. Но существуют и гораздо более идеалистические представления о неком первочеловеке в древнеиндийской и древнекитайской философии, в концепциях, более близких к нам по времени Е. П. Блаватской и Р. Штайнера. Вся иерархия моральных ценностей в обществе должна быть направлена на поддержание целостности этой персоны. Должна быть выстроена соответствующая шкала ценностей. Причем, сверху вниз, по приоритетности (вспомним учение Платона о государстве): социум в целом, этнические группы, мелкие социальные образования, семейные, индивидуальные. Не следует забывать ценности классовые, профессиональные (учения К. Маркса, П. Сорокина). Они пронизывают все уровни. Также действуют и психологические факторы (учения Дильтея, Ясперса, Юнга, Фрейда напоминают нам об этом). Сейчас многие политики России призывают двигаться как раз наоборот - снизу вверх,
тем самым разрушая государственность страны, в частности. Думаю, что это отражение идеологической и политической борьбы, идущей в обществе, а также, похоже, недопонимания существа дела: как результат, чрезмерно жестко отстаиваются права личности, права ребенка и т. п.; провозглашается лозунг сугубого индивидуализма, эгоизма, - «берегите себя». Хотя и в первом случае есть реальная опасность (или позитивная необходимость?) вновь вернуться к модели «винтиков» (теория и практика Макиавелли, Сталина), к попыткам чрезмерно жесткого регулирования жизнедеятельности человека.
ЖУРНАЛИСТ (сгусток энергии, зеленые глаза, волосы на голове собраны в пучок вверх, бородавка на кончике носа, - Жак Паганель в юбке): Все дело в лидерах, в их амбициях. Существует масса примеров узурпации власти: Александр Македонский, Тамерлан, Чингиз - хан, Наполеон, Сталин, Мао Цзе Дун, Ким Ир Сен, Ким Чен Ир. Список можно продолжать долго.
РАЦИОНАЛИСТ: Для предотвращения негативных последствий реализации идеи иерархии власти должны быть разработаны надежные гармонизирующие и стабилизирующие социальные механизмы. Задача не из простых. Нужны соответствующие гипотезы и модели их реализации. Причем, помимо идеи иерархии власти следует учитывать и иные, наиболее интересные и плодотворные, например, идею эстетического разнообразия, как основной закон жизни, Леонтьева К. Н.
ГЛОБАЛИСТ (наш современник со внешностью зрелого Гегеля: слегка безумные голубые глаза, всколоченные редкие волосы, прикрывающие уже проступающую лысину, кожа лица чуть розовая, в пупырышках): И есть такие пути. Можно попробовать пойти по пути поиска по линии совершенствования самоуправления, - создание в едином государстве при едином верховном управлении множества общин на различных основах управления (царь - тиран, аристократия - олигархия, в том числе управляемая, как в современной России), тимократия (утопия) - демократия, как в древней Греции. Разнообразие в единстве. Создаются общины под флагом различного общественного устройства: главное - найти механизм их взаимодействия. Кроме того, создаются спецзоны для существования преступников и извращенцев, плюс «бомжатники».
ЖУРНАЛИСТ: Широко известны примеры различных исторических типов общества:
1. Восточная деспотия.
2. Тоталитаризм и диктат: Платон, Гоббс, - идеальное государство. (Примеры нашего времени: Сталин, Туркмен-баши и т. д).
Виктор: Кстати, в чем отличие 2-го типа от 1-го? Национальные, расовые особенности? Действительно, очевидно различие в построениях государственных образований на т. н. Западе и на т. н. Востоке. В чем причина: специфика социогенеза или более глубинная, - может быть, их создали разные Творцы? Может быть влияние разной природной основы, - земля, вода, воздух, огонь? (Особняком, с этой точки зрения, всегда рассматривается Россия, где, кстати, до революции 1917-го как раз и реализовывалась идея уважаемого глобалиста).
ЖУРНАЛИСТ: Я продолжу с Вашего позволения.
3. Анархия. Бакунин, Кропоткин, Махно, Савинков (провозглашается как главное - отсутствие единого государства, - но, опять-таки, множество общин с различным устройством, разными религиями).
4. Олигархия. Пример: Россия сегодня, Украина, Казахстан.
5. Демократия в разных формах. Пример: США, Англия, Франция.
6. Тимократия - индийские «ашрамы» (существующая реально, как ни странно, «утопия», или просто обман?).
7. Эпикуреизм (присутствует во всех формах).
Но возникает множество вопросов: диктат, тоталитаризм, демократия, анархия и т. п., - как они уживаются? Конституция государства регулирует? Могут ли они ужиться? Причем, следует учитывать, что каждый человек при этом - член многих иных объединений, - профессиональных, общественных, политических и т. п. (об этом много написал П. Сорокин, - теория стратификации). Плюс тенденции «кучкования», социальных объединений по этническим и религиозным, расовым признакам. Общество в целом, - как бы почва, где смешаны песок, минералы, глина, камни и золото и алмазные зерна, - все перемешаны по многим признакам. Верховному правителю, пожалуй, надо все это учитывать при издании Указов.
ЭПИКУРЕЕЦ (по внешности Сенека или Жан Моро, - львиная грива черных с сединой волос, широкие плечи, среднего роста, хорошо одет, считает себя любимцем женщин, - некоторым он действительно очень нравится. Говорит часто нудновато и голос какой-то, - как овечье блеяние, хотя может и остроумно пошутить иной раз. Ведет себя, держит уверенно, вальяжно): Я не думаю, что надо что - то выдумывать и идеализировать. Все в нашей жизни вертится вокруг животных инстинктов, их удовлетворения: вкусная обильная еда, приятные возбуждающие напитки и, конечно, женщины, секс. В свободное время - игры, в том числе интеллектуальные. К этому надо стремиться. Чего еще желать?
ЭПИКУР: Наслаждение есть начало и конец блаженной жизни, но его надлежит постоянно связывать с разумением, - только в таком случае возможно добродетельное поведение. К примеру, не всякое чувственное наслаждение заслуживает предпочтения. Многие из них мы обходим, если предвидим, что за ними следуют более значительные неприятности. Равным образом, всякая боль есть зло, но не всякой боли следует избегать (иной раз, перетерпев сегодня, получим большее наслаждение в будущем). При этом, когда мы учим, что наслаждения есть конечная цель, то разумеем отнюдь не наслаждения распутства или чувственности, - разумеем свободу от страданий тела и от смятений - души.
ВИКТОР: Да, похоже, во многом, это так. Но вот что интересно. «Левиафан» Гоббса - это целостное описание социального феномена, усмотрение некоторых его закономерностей, призыв к соответствию им в обычной жизни индивидов. Но при этом не предусматривается целостное же проектирование и радикальное переустройство его. Просматривается, чаще всего, понимание невозможности этого, - до Гоббса примерно так же мыслит Макиавелли, а до него Платон. В то же время у Сталина, к примеру, (а до него у Ленина, а ранее - у французских и английских утопистов, у анархистов), - напротив, обнаруживается замысел создания совершенно новых социальных конструкций, стремление к неуклонному воплощению его в жизнь. И можно представить, что раз это стремление существует, - значит, оно также обусловлено природой и Творцом. Для чего? На примере гибельности этих конструкций показать, может быть, тщетность подобных замыслов? (Сам замысел при этом может быть и позитивным, и негативным по цели и результату, т. е. по происхождению может быть и от Бога, и от его антипода, и от чего-то, видимо, еще). И если мы рассматриваем личность
человека, связывая ее с присутствием в нем некого духа то, может быть, и человеческое сообщество следует трактовать как некую целостную персону, в телесности государства, нации (есть лидер и народ, - их единение рождает личность сообщества) и с соответствующей духовностью? Может быть, есть личность человечества? Козлов А. А. развивал соответствующую теорию «субстанциальных деятелей». Может быть, как раз в этом ответ на вопрос, почему спаял Германию Гитлер, Россию - Сталин в самые тяжелые для этих стран времена. Похоже, именно в тяжкие дни, когда приходит лидер, олицетворяющий в глазах народа это единство, образуется подобное некое единение, хотя и на разной социально-политической основе. Сегодня Россия, понимая, что единение - сила, ищет вновь эту основу, - национальную идею, героя.
ЧАЙНА: Для Конфуция, кстати, также было характерно стремление обнажить сокровенные истоки человеческой культуры, постичь неосознаваемую людьми матрицу их деятельности, в которой все человеческие сердца слиты в одно Всечеловеческое сердце. «Небо» для него не отделено от мира людей, - оно, бездонное сиятельное, символизирует только «встречу сердец» в самом зияющем бытии. «Небесная перспектива» жизни не превосходит самое жизнь. Великий путь утверждает высшую форму симпатической магии: последовательное одухотворение и самовозрастание жизненной гармонии и самой человечности, вовлекающей в свою орбиту сначала мудрейших мужей, потом и весь народ, а затем животный и даже физический мир. Такая сила духовной сообщительности способна связывать людей несравненно крепче идеологических лозунгов и даже практических интересов. Именно эта сила стала жизненным нервом китайской цивилизации, причиной ее необыкновенной жизненности. Китайцы, конечно, знали, что нить вечнопреемственности бодрствующего сердца может временами скрываться из виду, может быть преданной забвению, но глубочайшей интуицией сердца они понимали,
что та же традиция не может не возрождаться снова и снова всюду, где человек сознает себя человеком среди людей. (Не отсюда ли какое-то величественно-беспечное отношение у них и к лучшим достижениям собственной традиции: многие замечательные книги, произведения искусства, великие школы живописи и каллиграфии, боевых искусств и ремесел беспечально утрачивались и много позднее обнаруживались в других местах, - в Корее или Японии). Человеческая культура при такой трактовке как бы обретает некую прозрачность: она одновременно и скрывает и обнажает правду просветленного духа. И отсюда образ ожерелья прозрачных жемчужин, гирлянды бусинок, нанизанных на вечно вьющуюся нить, - центральный для китайской традиции. Это образ творческой стихии жизни, каждодневного обновления духа, ведомого безначальной и бесконечной Волей, - образ всевременности, переживаемый в каждом моменте человеческого самоосознания. Известно, что Конфуций внимательно изучал знаменитую «Книгу перемен», в которой была отражена, по его мнению, идея взаимосвязи и преемственности мира богов и мира людей, человека и Неба, цивилизации и хаоса. Язык
понятий как бы растворялся в «небесном узоре образов - типов», соскальзывал как бы в протоязык хаоса, который, в свою очередь, теряется во всеобъятной пустоте. Но и сама пустота постоянно возвращается в мир во всем изобилии природной жизни, в полноте естественных свойств каждой вещи. В этом вечном круговороте бытия мудростью является знание пути метаморфоз (из фактов, случаев складывается биография, из свершений - бытие, исполненное какого-то таинственного смысла), но мудрость эта может быть выражена только символически. Человек, чтобы оставаться (но и стать!) человеком, не может существовать без таинства: жизнь для него оборачивается культурой, как фейерверком огней, освещающих сокровенное присутствие родового, неумирающего Человека. В этой бездонной неопределенности внутренней жизни, требующей от нас великой твердости духа, человек и осуществляет свое настоящее призвание.
ВИКТОР: Так как же жить? Для ответа на этот вопрос, на основании всего проведенного анализа, для ответа на этот вопрос, следует признать, как безусловно существующий, следующий конкретный ряд основных воздействий на человека: от первовещества (похоже, именно поэтому у древних греков существует таинственный и пугающий даже их богов образ «веретена Ананке», - при этом можно говорить и о конкретных мирах и богах в этом бесконечном их множестве); от Бога-творца (в сотворенном им мире); от социума различного масштаба, в котором находится человек, от собственного его организма. Все эти воздействия сплетаются в душе человека, образуя некую морально-нравственную составляющую его этических взглядов и действий, - причем некоторые импульсы приобретают решающее значение, в зависимости от обстоятельств. Как раз в этом многообразии далеко не всегда контролируемых воздействий, похоже, и коренится ощущение трагизма жизни. Но, в связи с этим, вспомним и вновь повторим достаточно корректное и примирительное высказывание Альбера Камю, - «…все же бунтарь должен стремиться положить свободе предел везде, где она
сталкивается с человеком». «Разум - это способность не доводить до конца то, что мы думаем, чтобы у нас оставалась вера в реальность», - цитирует он Л. Бикеля, утверждая, что «именно иррациональное служит границей рационального, а то в свою очередь наделяет его своей мерой». «Иррациональное таинство жизни не должно приносить в жертву: любой морали должен быть присущ реализм, чувство меры, ибо и добродетель в чистом виде пагубна и цинизм тоже губителен».
СИНТЕТИСТ: Таким образом, очевидно, что, если, с одной стороны, существование и власть трансцендентного признается многими авторитетными философами и религиозными деятелями, то, с другой стороны, как раз последние создают специальные своды законов, религиозных моральных заповедей, не обсуждаемых и обязательных к исполнению верующими, которые ведут к межконфессиональным противостояниям. Поэтому представляется само собой разумеющимся, что как раз пришла пора и единой религии, - собраться бы всем религиозным лидерам и отменить пункты священных писаний, ведущие к расколам, борьбе, войнам. Ритуальную часть отдельных религий - оставить для их последователей. Хотя реально это вряд ли возможно (по крайней мере, до получения соответствующих санкций из той же сферы трансцендентного, - знаков от Демиурга-Творца).
ЧАЙНА: Сердцевиной чжоуской культуры была идея продолжения жизни предков в их потомках или, что то же, самоуподобление потомков предкам. Ритуалы жертвоприношений были призваны воскресить память потомков об их умерших предках, - люди стремились перевоплотиться в предков, имитируя их привычки, мимику и т. п. По отзыву учеников, Конфуций не любил говорить о чудесах и духах. Но это не означает, что он не верил в существование этих сил или не придавал им значения, - акцент он делал на нравственном и воспитательном значении обрядов. Этика для него как бы заслоняла религию.
КОНФУЦИЙ: Отдавать все силы служению людям, почитать духов и держаться от них в отдалении - вот это и есть истинная мудрость.
МИСТИК МЭРИ (сухонькая, с тонкими ножками в нитяных коричневых чулках, в вязаной серой кофте, синей полотняной юбке, - седые волосы космами спадают на изможденное лицо, высокий лоб, голубые глаза горят, говорит громко и совершенно безапелляционно'): Амбиции человечества, (или даже только его вождей) например, в науке, могут вести и к самоуничтожению нации, человечества в телесном смысле, физическом. Но если эту перспективу реальности соотнести с проблемой бытия в широком смысле, с тем, что в философско-религиозных представлениях обозначается, как «ТО - бытие», «не - ЭТО - бытие», как Небо у Конфуция, то для философа она уже не кажется такой пугающей. В целом, попытки осмысления такого рода и даже проникновения в замысел Творца и соотнесения с ним собственных действий возможны и существуют: Бхагаватгита, комментарий к ней Анны Безант, теософия Блаватской (ее концепция о множественности рас человечества и их происхождении), учение Платона (об этнической и культурной взаимосвязи древнего Египта и древних греков), учение о ритуале Конфуция, Рерихи, индийские учителя, йога, - хотя, конечно, и к ним
можно и нужно относиться достаточно критично. (Кстати, этика японских самураев, почитающих особо ритуалы смерти, похоже, как раз и означает признание бренности земного бытия и веру в существование «не - ЭТО - го - бытия»). В целом, возвращаясь к образу Левиафана у Гоббса, можно представить, что земля и ее стихии (вода, воздух, огонь), - все это основа телесности человека и Левиафана - Земли, где действует апейрон, формируя подсознание и человека-индивида, и социальных групп, и Левиафана (преисподняя духа, коллективное бессознательное, по Юнгу). Живая материя (в нашем восприятии) оказывается всего лишь некой пленкой на этой телесности. На ней в эволюции макромира сформирована «пленка социума и разума» человека и Левиафана. Т. е. достаточно продуктивным выглядит образ Земли, как персоны. Небесные тела тоже можно было бы рассматривать как персоны, существующие в социуме Вселенной по своим законам, также как и сами Вселенные в социуме мегагалактик (представление о них может быть близко к химическим структурным формулам). Об этом писали, как мы отмечали, Платон и Р. Штайнер.
С точки зрения гипотезы «иерархии миров и богов» сознательного замысла Демиурга по уничтожению Вселенной Земли в окончательном виде может и не быть (Бог играет), - Творец также не может не предвидеть периодическое циклическое неизбежное самоуничтожение и возрождение космоса. При этом, даже в этом последнем случае следует ли быть законченным циником и нигилистом? Похоже, надо предполагать все же какой-то возможный (хотя и в ограниченном смысле) позитивный образ действий человека и в этом случае, полагаясь на интуицию, религиозно - мистические представления, - «надеясь и веря» (Ясперс). Даже в скептицизме (как и в оптимизме) нельзя быть слишком самонадеянным. Следует помнить Сократа: «я знаю, что ничего не знаю».
ВИКТОР: Таким образом, именно на этой основе представленного понимания целостного бытийного существования целесообразно и строить общество сравнительно самодостаточное, уравновешенное (гомеостаз), склонное к позитивному саморазвитию, - не к деградации.
Хотя бы не на бесконечном, но все же на довольно протяженном промежутке времени. Не следует, видимо, подталкивать мир своими руками к самоуничтожению. Что это значит? Как это возможно? Возможно ли? Прежде всего, надо вновь подчеркнуть, что главные разъединяющие и разрушающие моменты связаны, похоже, главным образом, с самой сущностью человека, с актуальной, постоянно меняющейся, подвижной структурой социальных форм, с относительно устойчивыми в течение определенного периода времени общественными образованиями типа классовой, этнической структуры, в соотнесении с вековечной кастовостью в некоторых случаях, различиями религии, - соответственно, с организацией власти в государстве, обществе. Можно ли снять эти разрушительные моменты практически? Для ответа на этот вопрос и необходим их дальнейший подробный анализ.
РАЦИОНАЛИСТ: В целом, действительно, признание существования Бога, сотворившего наш земной мир, представляется неопровержимым. Тогда можно считать, что и нравственные принципы в нас (по крайней мере, некоторые из них) заложены Творцом. Но жизнь показывает, что эти принципы у каждого человека - разные. В чем тут дело? Помимо вышеперечисленных воздействий (либо даже в их рамках), возможно предположить творение людей на нашей Земле разными богами (объясняя, к примеру, происхождение различных рас и наличие различных религиозных конфессий). На каком-то этапе (зачатие, рождение, развитие человека и т. п.), возможно, происходит вновь Божественное вмешательство (в том числе иных богов, помимо основного Бога-творца), меняющее изначальную программу. И на основании данного анализа складывается впечатление, что каждый человек в нашем мире должен действовать, исходя из собственных этических установок. Строить в этом случае некую общую этику хотя и сложно, однако можно и нужно, но лишь, исходя из принципов осуществления человеческого общежития, на основе познанных законов, стремясь к расширению и углублению
познания сферы их действия, что во многих случаях и делается сегодня, реализуясь, на основе естественно-научных взглядов, как то, что мы называем «этикой здравого смысла». Но научное знание должно быть безусловно дополнено знанием из иных разделов человеческого познания, в частности, включением, конечно, исходя из какого-то консенсуса, религиозных установок (что также реализуется сегодня, хотя и в рамках отдельных религиозных конфессий). Конечно, этот вывод можно считать достаточно тривиальным, но иного, пожалуй, и невозможно сделать пока на основании имеющегося знания (а, возможно, и вообще никогда). Будем идти этим путем, не исключая, и ожидая, в то же время, подсказки и коррекции из мира трансцендентного, надеясь и веря, как уже неоднократно было сказано.
ВИКТОР: Итак, что же, в конечном счете, мы можем сказать относительно поиска оптимальных конкретных форм общественного и государственного устройства?
ГЛОБАЛИСТ: Сегодня некоторые авторы в современной России, и я, кстати, также, считают таковым демократическое устройство общества. Высказывается даже мнение: «Гражданское общество (или, другими словами, справедливо устроенное общество) и демократия - две стороны одной медали». Это - одна позиция. Но, с другой стороны, надо также честно признать, что существуют статистические данные, согласно которым более 40 % респондентов современной России считают демократию «вредной для государства». Возникает вопрос, почему? Проблема!
ФЕОХАРИЙ: На мой взгляд, ответ, в какой-то степени, можно дать, анализируя роль Перикла в истории Греции: демократический строй (также, как и любой общественный строй, даже диктатура,) есть организация государства (кстати, согласно Гоббсу, государство и есть гражданское общество). Конституция при этом определяет пределы власти и демоса, и родовой аристократии, и вождя, - что обеспечивает терпимость во взаимоотношениях в общественной жизни людей различного социального положения. Причем, народовластие сочетается с повиновением лицам, облеченным властью в данное время. И демократия, когда проводится политика приоритета общественных интересов над личными, - это всего лишь возможность, которая может быть и не реализована полностью. Многое зависит от личности, стоящей во главе государства, - Периклу это удавалось, его преемникам - нет. Поэтому, добавлю, не следует допускать упрощенную трактовку демократии, желательно видеть ее различные возможные формы, взаимосвязь с иными формами государственного устройства, национальную специфику. Об этом толкует и Аристотель, к примеру, в своей «Политике». Таким
образом, гражданское общество и демократия, - это не одно и то же и даже не две стороны одной медали. Данные ВЦИОМ именно это и подтверждают: кроме законов писанных, существуют законы неписанные, нарушение которых традиционно считается постыдным. Вот об этом некоторые наши руководители, видимо, и забывают часто, что рождает негативное отношение к демократии вообще, когда на заборах пишут созвучное «дерьмократия».
ГЛОБАЛИСТ: Да, согласен. Видимо, правы те, кто заявляет, что «не бывает чистой демократии». Похоже, главное в том, кто конкретно реализует тот или иной принцип государственного устройства. Если лидер интуитивно чувствует правильные ходы в политике (логически их невозможно просчитать, исходя из рассматриваемой модели социума), значит, его надо ценить и дорожить им (Перикл неоднократно переизбирался на высший пост). Хотя, конечно, существует и реальная опасность тирании.
Как ее избежать - это вопрос вопросов и связан он с той или иной трактовкой сущности человека, из которой всегда стремятся исходить при разработке любой, в том числе, идеальной модели социума. Вот и в России народ часто верит популярному лидеру. И примазавшиеся к власти подхалимы и карьеристы начинают сразу же ставить вопрос: нужно ли его переизбирать (выбирать нового лидера) в угоду формальным правилам (Конституции)? Пожалуй, все-таки, нужно выполнять основной закон, так как реально существует опасность свалиться в противном случае, как всегда это бывало, в тиранию. Свобода в общественных отношениях и диктат, - неизбежно возникающее диалектическое противоречие.
РАЦИОНАЛИСТ: Да, действительно, справедливые вначале цари постепенно превращаются в тиранов.
ВИКТОР: Можно ли (и как) избежать этого? Пожалуй, должен быть какой-то периодически применяемый тест на профпригодность, - ни от кого не зависящий, никому не подконтрольный и узаконенная процедура автоматического, может быть даже и силового, отстранения от власти при «отрицательном» результате. Только так и можно отстранить от власти человека, контролирующего эту власть и ее рычаги в данный момент и не желающего с ней расставаться. К этому вопросу мы еще неоднократно будем возвращаться позднее. И все-таки, какое государство все же строить, какую форму государственного устройства, политического режима предпочесть, - иерархия власти или безвластие, демократический выбор либо принцип «все люди братья»?
ФЕОХАРИЙ: Иерархии силы и власти я отдаю предпочтение. Примеры подобного устроения мы усматриваем, прежде всего, в природе. В так называемой неживой природе сила, очевидно, побеждает силу: сила ветра, сила морских течений и приливов, землетрясения, цунами, температура, влажность, давление и т. п. В животном мире, в растительном царстве также побеждает сильнейший.
ГЛОБАЛИСТ: Но что означает этот термин - «сильнейший»?
ФЕОХАРИЙ: Иной раз в живой природе действительно побеждает грубая физическая сила. Но существуют микробы и бактерии, побеждающие иных, мускульно более сильных. В природе действуют законы единства и борьбы противоположностей, закон меры (переход количества в качество и наоборот). Гармония реализуется, как единство противоречивого, борьба противоречий, как основа жизненности. В социуме все происходит так же, но все эти законы действуют и проявляются гораздо более сложным, гибким и уже более неявным образом. В человеке многое, если не все, решает уже сила ума, сила знания. Физиология важна, но и психология еще более значима (побеждает, в зависимости от обстоятельств, и добро, щедрость, правдивость, любовь, но, иной раз, и хитрость, вероломство, жестокость, жадность, лицемерие, ложь). Разгул демократии порождает диктатуру, деспотию. Гнет деспотии ведет к демократическим преобразованиям. И так происходит без конца. Сталкиваются различные потребности и чувства, инстинкты и общественные санкции. В религии, кстати, мы, в большой степени, находим иерархию власти (хотя, возможно, по убеждениям атеистов, что
это всего лишь экстраполяция земного мироустройства). Хотя и здесь существуют различия: у католиков - больше деспотии, у православных, у протестантов - больше демократизма, хотя также в разной степени.
РАЦИОНАЛИСТ: Политический лидер часто действует как шахматист (исходя из общих психологических характеристик противника) с учетом социальных и политических характеристик общественных групп. Вначале даже без особого учета индивидуальных особенностей, - по возможности они добавляются позднее. Выстраивается, таким образом, стратегия и тактика собственного поведения. Примеры подробного анализа подобных действий мы находим в работах Николо Макиавелли.
ВИКТОР: Ну, что же, пока согласимся, что исторически - царская (и ей подобные формы) власть всегда была наиболее распространена в мире. И наиболее устойчива. Империи существовали 1 -1,5 тыс. лет. Демократии периодически их сменяли, но существовали максимум 2 -3 века. Все демократические республики неизбежно превращаются в диктатуры, - вновь появляются императоры, халифы, цари, генсеки. Иерархия власти - закон жизни, хотя с ним взаимодействует другой закон, размывающий властные структуры, создающий на короткое время даже периоды безвластия. Но ненадолго. Однако, как найти формулу позитивного существования общества, формулу меры, формулу счастья? Что же выбрать в таком разнообразии?
ФЕОХАРИЙ: Само разнообразие и выбрать. Не бороться, не искоренять, а создавать небольшие саморегулирующиеся общности. Разнообразие - закон жизни. Общности создаются на добровольной основе, саморегулируются (могут развиваться и распадаться, - на их основе создаются новые образования с другой формой управления).
Виктор: Но обязательно, похоже, в любом случае должен быть гарант с позиции силы более высокого уровня, - к примеру, Верховный правитель, устанавливающий правила игры и требующий, гарантирующий их соблюдение. (Оставляем пока в стороне вопрос о том, каким образом удержать его самого от тиранических притязаний. Далее еще к нему вернемся). Чтобы не произошло развала и распада, все эти различные общины должны действовать в рамках единого сообщества, содействуя его процветанию, но никак не деградации. В целом именно такой путь подсказывают уже рассмотренные нами гипотезы онтологии и антропологии (относительно сущности мира и сущности человека, проблематика трактовки пространства и времени, свободы и необходимости, единства религиозно-философских представлений).
ПОЭТ-САЙЕНТИВИСТ (общий облик вдохновленного музами творца, - грива седеющих волос, большие голубые несколько навыкате глаза, - прекрасно эрудированный, остроумный, любящий поэзию, знающий ее и прекрасно декламирующий стихи на память, - по базовому образованию физик):
Господа, все, однако, сложнее. В нашем земном мире, в нашей Вселенной действительно существуют определенные закономерности, - главная из них, как уже отмечалось, - закон эволюции (все течет, все меняется). Но этот закон предусматривает и революционные скачки, в том числе и в социуме, когда радикально меняется иерархия власти. Причем, все эти изменения и скачки связаны с процессами двух видов - концентрации (энергии и материи) и распада. Законы концентрации связаны, в частности, с появлением и развитием жизненных явлений, как это и произошло на нашей Земле. Но в сфере их действия проявляются и законы распада, энтропии, - это доказывает, в частности, физика так называемой неживой материи. Солнце, звезды светят, излучают энергию, превращаясь постепенно в космических карликов. И эти карлики, как утверждают астрономы, могут неожиданно взрываться с выделением колоссальной энергии, - происходит катастрофический распад. В то же время и метеорология нам показывает, что одновременно могут происходить процессы и заряда и разряда (гром и молния как последствия последнего). Во Вселенной, в космосе, возможно,
идут также процессы нэгэнтропии, - концентрации энергии, заряда, - создания новых космических тел, уплотнения в их целостности до состояния сингулярности. И тогда вновь происходит Большой взрыв (скачок, положивший начало, как утверждают ученые, и нашей Вселенной, и самой жизни в ней, по предположению, - и теперь, мол, идут процессы затухания и распада, энтропии, которые, возможно, опять-таки приведут к исчезновению жизни в ее нынешних формах, т. е. произойдет то, чего мы страшимся и что называем «Апокалипсис»). Кроме того, не будем забывать, что так называемый неживой атом может быть отождествлен даже со Вселенной иного (меньшего, по меркам земного макромира) масштаба, где наличествуют и специфические жизненные процессы: к примеру, Лейбниц утверждает, что не существует неживой материи (позднее появляется научная гипотеза «фридмонов» М. Маркова). А раз так, то можно сказать, что все формы бытия подвержены процессам концентрации и распада. Возможно, что даже на субатомном уровне все происходит так, как и в жизни живого тела индивида и общества на планете Земля: рождение, достижение зрелости, упадок,
смерть, распад физического тела и возникновение нового. И так без конца.
РАЦИОНАЛИСТ: И все же подчеркнем, что сами понятия «физический, физическое тело» связаны, как уже отмечалось, с нашим земным восприятием пространства и времени, со спецификой нашего земного существования и телесного устройства.
ВИКТОР: Да, об этом было уже много сказано. Итак, модель действий по созданию устойчивого, справедливого, материально и духовно изобильного общества нащупывается. Прежде всего, следует поддержать идею существования в рамках одного государства, создания и развития, различных по социально-политическому устройству общественных образований. Проживание граждан в них - дело сугубо добровольное (при желании или по необходимости их проживание там можно менять). Но для социальных объединений любого уровня должны быть установлены вполне определенные, твердые «правила игры». Для любого, в частности, государства - это Конституция (верховный закон). И в последней должно быть всего лишь несколько положений, - кратких и ясных для любого читающего и воспринимающего. В целом, такая конституция, утвержденная плебисцитом страны по каждому отдельному положению и в целом, должна действовать всегда. Она не меняется, (строго контролируется выполнение отдельных ее положений), но существует система поправок, которые вносятся и отменяются для конкретных обстоятельств (как в США сегодня). Давайте подумаем, какие это должны
быть положения. Одним из первых положений и должно быть требование недопущения тиранических проявлений лидера, возможности его злоупотребления властью. Наиболее тяжкие из них должны быть определены (описаны) и предусматривать незамедлительное отстранение тирана от власти (юридически - по результатам плебисцита опять-таки, - или физически (вплоть до смертной казни в случае отказа от проведения плебисцита).
ГЛОБАЛИСТ: Но как Верховному Правителю подчинить всех своей воле, каким образом заставить всех выполнять положения конституции без искажений? Как сделать менеджеров всех нижестоящих звеньев полностью идентичными себе психологически, когда проявляется единая воля во множестве?
ПЛАТОН: Искусство политики должно прежде всего соединять между собой по сродству вечносущую часть душ людей божественной связью, а уж после того, - животную часть их душ, - связью человеческой. Воспитывать смешанный (разумный и мужественный) нрав, - причем следует стремиться переплести подобно нитям в ткацком ремесле, смешать, связать таким образом воспитанных людей (сплести единомыслием и почестями, бесчестьем и славой, взаимной выдачей обязательств). Ткань эта должна обвивать всех остальных людей в государстве, держать их в своих узах, чтобы управитель мог править, никогда не упуская из виду того, насколько можно сделать государство счастливым.
АРИСТОТЕЛЬ: Исходя из рассмотрения основ блага, счастья, добродетели и переходя к анализу форм государственного устройства, в максимальной степени способствующих реализации этих возможностей, я утверждаю, что существует три вида правильного государственного устройства и равное число извращений, - царская власть (может перейти в тиранию, как дурное качество единоначалия), аристократия (может перейти в олигархию из-за порочности отдельных ее представителей), тимократия или полития (может перейти в демократию, как власть народа). Демократия - наименее плохое среди извращений. Царская власть подобна отношениям отца и детей, аристократия подобна отношениям мужей и жен, тимократия - отношениям братьев. Демократия же бывает в домах без господина или там, где начальствующий немощен и каждому можно делать все, что вздумается.
ФЕОХАРИЙ: Это уже охлократия, - власть толпы. Похоже, что, следуя Платону и Аристотелю надо действительно выбрать, как лучшее, именно «царскую» власть для социального образования наивысшего уровня, - у нас назовем это властью Верховного Правителя. В этом случае, работая с разнообразными социальными образованиями, властью можно распорядиться наиболее эффективно, оперативно реагируя на вызовы эпохи. Демократия, равенство, уравнивание, - это предприятие смерти, энтропия. Жизнь выстраивает иерархию власти. Всегда. Нэгэнтропия - это закон жизни. Об этом как раз говорят Ницше, Леонтьев К. Н. Дионисий Ареопагит вообще считает, что на земле продлевается действие законов небес (там тоже существует соответствующая иерархия власти).
ЧАЙНА: Китайцы во все времена представляли государство только в виде абсолютной монархии. Власть правителя всегда считалась неограниченной и неделимой. Не допускалось какое бы то ни было неповиновение царю.
КОНФУЦИЙ: Счастье правителя в том, что ему никто не смеет перечить.
ЧАЙНА: И все же эта власть не была в полном смысле абсолютной. Сам государь должен был управлять так, чтобы удовлетворять чаяния народа. Царя - тирана можно и должно было лишать престола. Это соотнесение деспотического и демократического уклонов решалось представлением о воле Неба, согласно которому власть правителя должна сливаться со стихией народного быта, незаметно и ненасильственно направляя течение жизни, совпадая с насущными требованиями времени. Изначально понятие Неба соотносилось с образом всемогущего необычайно большого человека, чьи повеления, как приказы предков, необходимо выполнять. Правителя в государстве называли сыном Неба. В дальнейшем Небо утратило черты личностные и стало трактоваться как безличная моральная сила. При этом Небесная воля, Небесный путь понимаются соотносимыми с извечными устремлениями человека. Отношения верхов и низов, государя и подданных следуют устройству земли и неба, будучи подобными движению небесных светил, смене времен года, вторят животворным силам неба. В незримом фокусе вселенского круговорота и находится правитель, как воплощение жизненных
мистических сил, обладая способностью изнутри, без насилия воздействовать на все живое. Государство мыслилось, как тело государя. Каждая семья являлась как бы малой копией государства. Все подданные были только статистами при Единственном из людей. Он был царем - сверхчеловеком, - одновременно властитель, мудрец и святой, питаясь от верховной гармонии космоса, которую нельзя ощутить и познать, а можно только интуитивно угадывать. По Конфуцию мерой заслуг правителя служило процветание государства и благодарность народа.
КОНФУЦИЙ: Правление мудрых царей подобно вовремя выпавшему дождю: где он выпадает, там ликуют люди… Секрет мудрого правления в том, чтобы отбирать на службу честных людей…Возвышайте праведных, ставьте их над неправедными и люди будут послушны. Когда у людей всего в достатке, как может быть недостаток у правителя? Когда у людей нет достатка, как может быть достаток у правителя?
ВИКТОР: Теперь обратим внимание еще на одну проблему. Есть одна из главных, разъединяющих человечество тенденций: а именно, множество религий и, соответственно, множество расхождений в трактовке даже основных заповедей для жизни человека. Но в то же время следует четко осознавать, что существующие заповеди - это все же правила, обеспечивающие устойчивость мира, - по крайней мере, в рамках действия той или иной религии. Поэтому, отвечая на вопрос, возможно ли построить новый мир без Апокалипсиса в обозримом будущем, создавая в этих целях некую основу для построения единой религии и нового бесконфликтного с этой точки зрения общества, следует провести серьезный анализ всех заповедей (специалистами - священнослужителями - философами) с изучением расхождений в их трактовке, что может позволить выявить, - что оставить в них, а что может быть и устранить, как устаревшее. И в этом кроется надежда.
МИСТИК МЭРИ: Действительно, возможно создание модели социума на основе некой новой единой религии (объединяющей, а не разъединяющей). Основания для этого есть: у всех конфессий, наиболее крупных сегодня (христианство, ислам, кришнаизм, иудаизм) почитается Бог Единый (Бог - Отец, Аллах, Иегова, Кришна). Разные имена, различные ритуалы поклонения, но суть одна, - Бог-Творец существует и он един. Исторически уже были попытки создания единого социума на основе единой религии у Ал. Македонского, Тамерлана, Хубилая, Н. Кузанского. Не удалось. Почему? Социум ли был не готов, идеологи ли были недостаточно подготовлены, либо сама сущность человека этому препятствует и сам Творец считал эти попытки преждевременными? Тем не менее, кое-что в направлении создания единой религии сегодня уже делается: к примеру, ведущие политики России, чаще православные, присутствуют на богослужениях других конфессий, проводятся общие собрания и богослужения с участием представителей всех конфессий и государственных деятелей. (Другой вопрос, насколько все это делается искренне, не на показ?). Возрождается (хочется верить) и
ведущая роль философа, создающего философские основы картины мира, соответствующие становлению единой мировой религии и в ее рамках, построению справедливого (в какой-то степени, но, похоже, все-таки не бесконфликтного) общества. Кстати, Ленин также сделал попытку (достаточно оригинальную, но и чрезмерно кровавую) объединения социума через полное разрушение прежней веры в Бога (в разных разъединяющих богов различных конфессий) и замену ее верой объединяющей (в коммунистические идеалы, в интернационализм на основе классового подхода, - оттого, возможно, и жестокие расстрелы священников, и варварские разрушения молитвенных домов). Это была попытка создать нечто вроде религии без бога (что-то схожее с учением исторического Будды). Опять не удалось. Почему? Похоже, что недостаток сакральности в последнем случае как раз и ведет к неудаче, - к искажениям и злоупотреблениям. Гитлер, совместно с идеологами фашизма, предпринял попытку создания социума на основе идеологии смерти, сатанизма, мифологии некоторых языческих богов. И тут не вышло. Почему? Похоже, во всех этих попытках было слишком много
человеческого (провозглашается идея полной свободы и социальной, якобы, справедливости, - она увлекает массы обездоленных не только на бескомпромиссное разрушение старого мира, но и на грабительские войны, насилие и даже на соответствующие действия внутри страны). Иерархия власти не исчезает в результате революционных переворотов, а оказывается всего лишь перевернутой в революции с ног на голову. Волна террора, кровавых разборок захлестывает общество и уничтожает человека в человеке. А далее, под влиянием внутренних противоречий либо под воздействием внешнего толчка, следует распад страны и крушение всей иерархической структуры. В целом, похоже, нельзя безнаказанно отказаться от признания существования трансцендентного существа, Бога (ибо это противоречит и разуму, и многовековым традициям и верованиям народов, в которых и проявляется, возможно, Божественная воля). Ибо при этом радикально меняется этика человечества: без веры в Бога утрачиваются основания морали и нравственности. И поэтому всякий раз религия возвращается. Похоже, именно поэтому, например, исторический буддизм (хинаяна - религия без
Бога) превращается в религию с верой в Бога (махаяна).
РАЦИОНАЛИСТ: В целом перемены в обществе налицо, в том числе и попытки движения вроде бы к лучшему, но никогда не исчезает главный вопрос: что влечет общество к переменам и что им мешает? Развитие идет как бы циклами: от хорошего, благополучного к плохому и наоборот. Накапливается как будто время от времени некая критическая масса зла или добра и…происходит трансформация и общества в целом, и в государстве, и в отдельной личности. У Макиавелли, кстати, есть попытка ответа, - добро и зло, доблесть и трусость, кочуют по разным областям мира, - при этом учитывается некий пассионарный эффект, как импульс из трансцендентного. Или все же действует воля Провидения?
ВИКТОР: Аристотель заканчивает свое этическое учение пожеланием: самое лучшее, чтобы проявилось общественное внимание к воспитанию молодежи, причем правильное. Воспитание каждого в отдельности отличается от воспитания всех, т. е. общественного, - в частном порядке достигается большая точность. Однако и общие правила надо знать, ибо сказано, что науки имеют дело с общим. Однако, пока все это слишком как-то зыбко, расплывчато. Поэтому повторяю вопрос: и все-таки, как же жить, - реально, сегодня?
РАЦИОНАЛИСТ: Проведенный анализ показывает, что строить в этом случае некую общую этику достаточно сложно, если не невозможно. Однако, делать это, похоже, можно и нужно. При этом следует исходить из принципов осуществления человеческого общежития, на основе познанных наукой законов, стремясь к расширению и углублению познания сферы их действия, что во многих случаях и делается сегодня, реализуясь как то, что мы называем «этикой здравого смысла». (Не этому ли учил Конфуций, призывая к возрождению ритуалов и традиций?).
ВИКТОР: Жить по принципам здравого смысла - истина проста и реализуется каждым с юных лет. Но в течение жизни человек, приобретая соответствующий опыт, знания (посредством обучения, воспитания, СМИ), начинает постепенно запутываться, утрачивать начальные ориентиры. И лишь пройдя длительный путь познания, обретая все в большей мере жизненный опыт, он может вновь придти к тем же принципам здравого смысла, но уже вполне осознанно и твердо. При этом научное знание должно быть безусловно дополнено, на мой взгляд, знанием из иных разделов человеческого познания, в частности, включением, конечно, исходя из какого - то консенсуса, религиозных установок (что также реализуется сегодня, хотя и в рамках отдельных религиозных конфессий). Конечно, этот вывод можно считать достаточно тривиальным, но иного, пожалуй, и невозможно сделать пока на основании имеющегося знания (а, возможно, и вообще никогда). Будем идти этим путем, вновь повторю, не исключая и ожидая в то же время, подсказки и коррекции из мира трансцендентного, надеясь и веря.
Собрание 11. Так как же жить? (Практические рекомендации)
(Россия. Москва)
УЧАСТВУЮТ:
Виктор, Дипломат, Реалист-марксист, Экономист, Чайна, Эколог, Глобалист, Рационалист, Конфуций, Педагог, Психолог, Социолог, Философ, Критик, Юрист, Женщина-философ, Женщина-философ 2, Журналист, Позитивист, Поэт, Президент БДБК (Большого Дома Большой Книги), Софист.
ВИКТОР: Итак, попробуем все же выбрать модель, алгоритмы действий, чтобы получше обустроить наше сегодняшнее бытие. Для проекта реального социального эксперимента выбрана Россия, как страна, в которой многие современники - участники диалога живут. Рассмотрим подробнее, каковы могут быть сегодня наши решения в различных областях жизни российского социума.
Похоже, ряд насущных проблем могут быть решены, даже в отдельно взятой стране в этом плане. Опыт СССР мы имеем значительный и попробуем его использовать. Прежние наши руководители, окружив страну железным занавесом, решали некоторые проблемы. Но это одновременно породило деспотию, злоупотребления. Похоже, власть ВП (Верховного Правителя) на условиях, описанных выше, снимает эту проблему, дает возможность, как представляется, строить новое общество счастливых людей в одной отдельно взятой стране. И все-таки, рано или поздно, появляются, как мы увидим, все те же проблемы СССР. С одной стороны, есть красивая картина прекраснодушных мечтаний. Этнический состав населения постепенно перемешивается, - появляется новая историческая общность типа «советский народ». Развивается наука и техника, - уровень мировых стандартов обеспечивается, в том числе, и усилиями внешней разведки. На этой основе неуклонно растет уровень материального благосостояния людей и обороноспособности. Развиваются экологосберегающие технологии. Религиозные конфессии мирно сосуществуют. Жесткое государственное регулирование сочетается
со смешанной (социалистической и капиталистической) экономической основой. Все вышеизложенное обеспечивается, как предполагается, высокой сознательностью граждан на всех уровнях общества, что достигается, не в последнюю очередь, организацией соответствующей системы пропаганды и агитации. Последнее предполагает, в свою очередь, полную закрытость страны от внешнего мира, от его «растлевающего» влияния. С другой стороны, полностью закрыться не получается, - дипломаты, разведчики, ответственные работники различных отраслей все же выезжают за границу и везут в страну веяния внешнего мира, подогреваемые усилиями зарубежной разведки. В отсутствие конкуренции экономика загнивает. Препятствующую стагнации частнособственническую экономику запустить на полную мощность невозможно по причинам, прежде всего, идеологического характера. Мешает и полная закрытость страны. Но и открытость вовлекает в решение общемировых кризисных разного рода проблем. (Хотя проблемы эти, даже и в условиях закрытости, все равно затрагивают и очень больно: к примеру, угроза мировой войны по разным причинам существует постоянно,
обостряясь и экономической ситуацией в мире, и экологической проблематикой). Таким образом, оказывается все-таки невозможным строить на планете Земля процветающее общество в отдельно взятой закрытой стране. Похоже, необходимо все же открываться, хотя при этом появляется ряд сложнейших проблем, которые необходимо начинать решать в комплексе с мировыми проблемами. При этом, видимо, следует блюсти и собственные государственные интересы, не забывая, в условиях многополярного мира, принцип - «мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути».
ДИПЛОМАТ(кряжистый, основательный, ценит себя высоко, - доброжелательный, но может быть принципиальным и суровым, строгим): Важна проблема наличия или отсутствия границ между государствами, наличия вообще отдельных государств, наличия у них собственных вооруженных сил (ВС). Когда можно отменить границы? Когда по экономическим, культурным, этическим и эстетическим показателям страны достаточно сближаются, как в ЕЭС на ранней стадии его развития. Но если государственные образования все же будут существовать, хотя бы и в рамках мирового экономического сообщества, то и собственные ВС у них должны будут быть.
Наиболее животрепещущая проблема внешней политики - межгосударственные образования (причем они проявляются в различных видах): - Некоторые народы живут в разных государствах и фактически разделены (к примеру, курды, осетины, баски, - русские сегодня, после развала СССР, являются одним из наиболее разобщенных народов). Возможно (на уровне ООН) предложить свободное общение людей в рамках культурно-национальной общности, но политической, экономической, военной самостоятельности такого рода регионам - не давать, имея в виду перспективное исключение границ государств (при этом следует учитывать и предотвращать возможность подрывной подпольной деятельности в этом направлении, создающей соответствующую социально-политическую напряженность, рождающей настроения сепаратизма и даже терроризм).
- Отдельные регионы формально существуют в составе некоторых государств, но, не желая там находиться, они являются фактически отделившимися в результате военных действий (Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Косово, - сегодня это еще ДНР, ЛНР). Признание их права на самостоятельность (даже с максимальной защитой прав меньшинства), часто не оказывается эффективным. Более того, это может привести (и приводит) к переделу границ в других регионах, к войнам. Представляется более перспективным обеспечить максимум их самостоятельности в рамках федеративного государства (по результатам референдума), имея в виду перспективное исключение границ государств (т. е.таким образом закрепить фактическое положение дел).
- Территории, на которые претендуют несколько государств (Иерусалим, Палестина): выделение отдельных секторов (по типу Берлина после второй мировой войны) по признаку кучности проживающей национальной общности, с максимальной защитой прав меньшинства, имея в виду перспективное исключение границ государств, не снимает, как показывает исторический опыт, социально-политической напряженности. Похоже, необходимо двигаться все-таки по пути обеспечения мирного сосуществования людей на этих территориях, в том числе со свободным отправлением любого религиозного (не экстремистского характера) культа. Но возможно ли это? Пока не получается. После отмены границ - все эти процессы могут быть взяты под контроль Мирового Правительства.
Еще вопрос, который может показаться и частным, но он также вызывает напряженность в мире. Это проблема «чужих памятников», установленных ранее победителями в войнах на территории ныне независимых стран (идут дебаты по вопросу: освободители это были или оккупанты?). К примеру: «бронзовый советский солдат» (Эстония, бывшие страны народной демократии, Германия, Грузия, Украина). Пожалуй, ООН следует принять закон о воинских захоронениях других стран, о «чужих» памятниках, сохраняя их как музейные культурные ценности в той или иной, не вызывающей резких разногласий в обществе форме (через референдум периодически обеспечивая подтверждение их существования). Хотелось бы выполнить эти условия, но пока, похоже, это нереально.
ВИКТОР: Итак, для устроения эффективного мирового порядка нужно выполнить ряд необходимых, на мой взгляд, условий.
1. Создать жесткую вертикаль земной власти: Верховный Правитель Земли, Совет безопасности (Мировое Правительство) с небольшим, но эффективно действующим аппаратом, Верховные Правители отдельных стран. 2. Снять наиболее резкие религиозные противоречия, устранив, по договоренности с ведущими религиозными деятелями мира, ряд жестких антагонистических формулировок в текстах священных книг и в проповедях священнослужителей. 3. Ограничить рост населения на земле и приступить к планомерному его снижению. 4. Снять проблему голода и массовых заболеваний. 5. Приступить к планомерному разоружению стран и населения. 6. Все усилия людей направить на решение экологических проблем.
Хотелось бы выполнить эти условия, но пока, похоже, это проблематично. Главный вопрос: кто может быть облечен властью Верховного Правителя (ни от кого на Земле не зависящего, справедливого, ни в чем не нуждающегося)? Очевидно, что это может быть только посланник от Бога - Творца, если последний пожелает нам помочь. (Поэтому все последующие рассуждения следует рассматривать пока, только как прекраснодушные мечтания).
РЕАЛИСТ, МАРКСИСТ (невысок, строен, хотя уже оформляется животик, - слегка надменен, на первый взгляд, но в ходе общения может стать очень доброжелательным, - внешне выглядит интеллектуалом, - высокий лоб, нос длинный, крючковатый, глаза голубые, умные): И все же я хочу вернуться к реальным проблемам России. Вооруженные силы. Если они существуют - учить молодежь защите Родины с юных лет, с квалификационными зачетами (по типу БГТО, ГТО, военных игр советских времен «Орленок, Зарница»), по типу скаутов, казаков, спартанцев, чеченцев, - с реальным, а не с показным наполнением. Регулярные военные сборы (как в Израиле). В вузах - военная подготовка по своей специальности (от рядового до командира младшего звена: изучают военную технику, военные технологии, в том числе и с практическими занятиями на базе воинских частей). Направляют и организуют эту работу военные кафедры. Женщин также привлекать к такого рода мероприятиям. В мирное время иметь небольшой профессиональный костяк в различных основных видах ВС. Служат добровольно по найму. Рядовой состав готовят в специальных лагерях. Командиров -
спецучилища \от Суворовских и Нахимовских (начальное и среднее общеобразовательное обучение) до средних и высших командных вузов\. Остаются и школы прапорщиков. Все обучение подчинено исключительно специфике профессиональной деятельности, - ничего лишнего. Служат недолго, недалеко от дома. Главное - чтобы не было формализма и пустого убивания времени. На границах служат местные жители, в основном. В военное время - мобилизация по этапам, при необходимости, и всего населения.
ПРЕЗИДЕНТ БДБК(Большой красивый человек с внешностью льва, - на крупной голове - густо растущие, красиво вьющиеся волосы. Строгий взгляд, хотя выражение лица в целом доброжелательное. Может предстать перед публикой и в потертых джинсах, в поношенной куртке (в хорошем модном стиле) и в добротно сшитом костюме, ладно облегающем его крепкую фигуру): Не будем забывать о воспитании. Хорошая книга всегда вносила соответствующую лепту (ненавязчиво). Она же - и отдых, и развлечение. Н. Островский, М. Горький, В. Маяковский, С. Есенин, Д. Лондон, Э. Хемингуэй, Э. М. Ремарк, - есть много хороших книг. При формировании морально-волевых качеств молодежи следует максимально использовать увлекательно написанные книги с ярко выраженной патриотической направленностью типа «Как закалялась сталь» Н. Островского, «Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого и т. п.
ДИПЛОМАТ: О перспективе, - если не будет ни границ, ни государств - должен быть резерв главного командования мирового правительства из хорошо подготовленных профи для Ч.С. (естественные и техногенные катастрофы, бунты и мятежи, межпланетные конфликты). Проблема оружия массового уничтожения также существует, не будем забывать. При этом, похоже, будут создавать все более мощное и одновременно более миниатюрное оружие. Что с ним делать? - Наработки ученых остановить невозможно. Оставить как средство сдерживания под контролем Мирового Правительства? Но, похоже, все это - движение к Апокалипсису, - и оно представляется неотвратимым, исходя из понимания самой сущности человека.
ВИКТОР: Но если не быть таким пессимистом, - если помечтать. Войны прекращены. Установлен соответствующий мораторий, скажем на 50 лет, для смены поколений. За нарушение - смертная казнь зачинщиков и последователей, принудительный возврат в исходное положение; агрессор, а не мировое сообщество, оплачивает экономические и психологические последствия агрессии, т. е. задействуются экономические рычаги в недопущении и урегулировании конфликтов (пример абсурда: агрессия Израиля против Ливана в 2006 г. - из-за похищения трех солдат разбомбили полстраны). Конечно, следует учитывать, что государственные границы пока остаются. И развитие познания не остановишь. Что происходит в этом смысле в отдельных государствах? Развиваются знания, направленные на защиту Родины от врагов, на уничтожение врагов, подрыв их могущества. Следует понимать, что военное знание должно развиваться и на случай возникновения неких межпланетных войн, войны миров, - по причинам, не подвластным и ВП (каким бы фантастическим это предположение не казалось). Как быть? Похоже, такое знание следует развивать, - но в глобально
сконцентрированном масштабе и под контролем Мирового Правительства. Особо одаренных в этом отношении людей отбирать для работы в специальных научно-исследовательских учреждениях (приглашать из отдельных стран, стимулируя экономически, творчески, - действует глобальная разведка в этом направлении и спецпрограммы селекции ВП). И если снять «образ врага» на земле (ВП гарантирует защиту и неприкосновенность каждой страны), какие гигантские перспективы открываются! Ведь сколько средств «гробится» понапрасну.
РАЦИОНАЛИСТ: Но опять и опять возникает сакраментальный вопрос: кто контролирует контролеров?
ВИКТОР: Надежда может быть только на Верховного Правителя Земли - посланника от Бога-Творца (если его не будет, - не будет возможности сделать ничего из задуманного).
РАЦИОНАЛИСТ: Действительно, в противном случае вряд ли позитивные реформы возможны в принципе, - ведь существует проблема «мирового Зла», проявляющегося в сущности людей. И, кроме того, не произойдет ли загнивание экономик, не будут ли освобожденные для благих целей средства разворовываться и разбазариваться (как сегодня в России куражатся миллиардеры с проститутками, проедая нефтедоллары и никельдоллары и т. д., - к примеру, Куршавель - Франция)? Ведь говорят, что война (и подготовка к ней), - это двигатель прогресса. При этом, возможно, в случае разоружения сопоставимые по объему средства придется тратить на контрольные и профилактические операции.
ЭКОНОМИСТ (гладкий, весь как бы прилизанный, хорошо и со вкусом одетый, в золотых очках, дорогие часы, галстук, заколка, запонки): Да, экономика - важнейший вопрос. Полностью упразднить Вооруженные Силы - какое благо было бы для страны и для всей земли. Или хотя бы тяжелое вооружение! (Оставляя резерв для главного командования Мирового Правительства, - силы сдерживания). Или хотя бы ОМП! В любом случае следует продолжать идти по пути сокращения вооружений, как это было, например, у СССР и США в период их глобального противостояния. Но делать это необходимо более радикально и более рационально с охватом и других стран, у которых также уже появилось это оружие. (При этом не следует забывать и другие новейшие виды т. н. обычного вооружения, - высокоточного, повышенной мощности и т. д. и т. п.). Видимо, это и есть магистральный путь. Тогда действительно всю экономику Земли можно перевести на экологосберегающие технологии: использовать энергию Земли, Солнца, моря, атмосферы (нефть, уголь - только на химическую переработку). Хотя, конечно, не следует забывать, что появляются, (либо искусственно
создаются), иные вызовы, в т. ч. соблазны нарушить равновесие по разным причинам.
РАЦИОНАЛИСТ: Но уже сегодня можно ставить и решать вопросы практические. К примеру, - регулярно строим атомные подводные лодки. Каждая стоит миллиарды долларов. На них в основном тренируют личный состав, изредка выполняют боевые походы, - в основном, это «страшилка» (так же как и другие виды нового вооружения). Проходит лет 10-15-20 и вооружение устаревает. Лодку списывают на металлолом, строят и вводят в строй новую с той же судьбой. Деньги на ветер. Идея; использовать отслужившие лодки в мирное время для перевозки грузов подо льдами Северного Ледовитого Океана круглый год. Причем на списанных лодках можно было бы ходить подо льдами и в США и в Канаду с мирными целями (на условиях паритета - договориться). Использовать в этих целях и боевые субмарины. (Часть из них - безусловно остается в резерве на боевом дежурстве; но большая часть должна работать на страну, оправдывая свое собственное существование, т. е. плавать без ракетно-ядерного оружия, - соответствующие объемы и освободившиеся пространства использовать под мирные грузы. При этом личный состав тренируется в определ енной степени и для
выполнения боевых задач). Эту же идею можно применить и для бомбардировщиков Ту-116, Ту-160 и т. п. Военную технику иную (танки, спецтехнику, бронетранспортеры, авто), - максимально использовать в сельском хозяйстве. Даже и ракеты после истечения гарантийного срока хранения можно использовать для решения задач мирного времени (в т. ч. и для переброски грузов).
Но есть еще одна важная проблема. Зарплаты и пенсии повышают, благосостояние народа должно вроде бы повышаться, - однако, этого не происходит, цены соответственно растут. Эффект сообщающихся сосудов, порочный кругооборот с пользой только для торгашей. Как разорвать порочный круг? Какие и где поставить препоны? Возможно, главное: внедрить систему так называемого корпоративного социализма (в рамках отдельной корпорации, - социальной, национальной, религиозной, - все работают на «общее благо»). Предприятия закупают товары для своих работников по оптовым ценам (ниже розницы), удерживая цены, как благотворительность. Разницу рынка доплачивают сами. И соблюдать жесткий режим экономии. Диктатура для этих целей уже не нужна, - достаточно строгой власти Президента.
ЧАЙНА: Учитель Кун, заступив на должность правителя провинции, первым делом навел порядок в налогообложении, так что доходы местных управителей многократно умножились, а тяготы народа, напротив, уменьшились.
Для людей разных возрастов он установил (с учетом их различных энергетических и физических затрат) различные рационы питания; в целях справедливого налогообложения разделил все земли в зависимости от их плодородия на пять категорий; назначая трудовые повинности, каждому давал посильное задание; не допускал мошенничества при торговых сделках, прослыл противником слишком пышных похорон.
ЭКОЛОГ(благородного вида, с крупной головой, высокий лоб, пышные седые волосы небрежно отброшены назад, - академическая внешность): И я позволю себе помечтать о будущем. Солнце может превратиться в «красный карлик», расходуя и излучая непрерывно свою энергию. Установить экран и улавливать эту энергию, заряжая конденсатор, из которого в последующем возникнет новый излучатель - «эрзац Солнце». Уже сегодня провести работы по полной автоматизации и машинизации угольных шахт, - работают только машины-автоматы (угроза взрыва метана для жизни людей - снимается). Снять, наконец, и нашу традиционную «беду» с дорогами (в будущем, возможно проблема отпадет сама по себе, так как перемещаться будут как-нибудь по иному, более рационально). Строить пока дороги в 2, 3 и более этажей, сняв проблему «пробок» в городах (особенно на окраинах, где можно не бояться испортить ландшафт и где можно наиболее рационально использовать землю). Снять проблему ядовитых выхлопных газов.
ГЛОБАЛИСТ: Теперь рассмотрим проблемы культуры. Здесь существует множество сложнейших вопросов: соотнесение национального и интернационального, глобализации и антиглобализма (экономического, социального, цивилизационного). Религиозный фактор - одновременно разъединяющий и объединяющий. Уже апробированы и отброшены некоторые специфические векторы социально-политического развития: коммунизм, политический терроризм, маоизм, сионизм и т. д. Следует учитывать давление демографического фактора Китая, Индии, Индонезии. Они обогащают, но и являются источниками напряженности в регионе (к примеру, Тибетский этнос и культура). Происходит дальнейшее перемешивание генофонда наций и рас. Идет глобальное распространение западного рационализма (а также и китайского), науки и техники; негритянской джазовой, песенно-танцевальной культуры и т. п. Западная культура наиболее известна нам, россиянам. Христианство - основа современной культуры Запада. Но ведь И. Христос - это все-таки скорее Восток. Уже в этом проявляется своеобразная диалектика соотношения Запада и Востока. Более того многое в западной культуре
изменилось за две тысячи лет противоречивого развития, кое-что извращено, появилось много разных новых направлений развития европейской культуры, в т. ч. на основе поисковых иррациональных начал, мистики Древнего Египта, Древней Греции, Древней Индии, Китая, Тибета. Восточная культура была до определенного времени менее широко известна Европе, - лишь в 19 веке европейцы познакомились со многими ее достижениями, особенно в религиозно-философском плане. Поэтому сегодня следует, пожалуй, глубже изучать авторов и Запада и Востока с очищением и выделением ядра живого знания и его синтезом.
ЧАЙНА: Задолго до Конфуция китайцы создали оригинальную цивилизацию с особым типом взаимоотношений между человеком и природой, прочным и цельным укладом жизни, устойчивыми культурными традициями. Эти люди были прежде всего земледельцами, тысячами уз связанными с землей. Земля для них - это возделанное поле, выступающее не прообразом раздолья и воли, а порядка и ухоженности. Возделывать можно было только землю в долинах рек и ее было мало, - поэтому крестьянам приходилось тщательно ухаживать за каждым клочком своего поля. Важное значение для них, для их урожая имели водные потоки и ветра, - поэтому знатоки издавна указывали места, благоприятные для строительства, рытья колодцев, погребения. Реки, по мнению китайских мудрецов, образуют как бы кровеносную систему тела матери-земли. Они питают все живое, но, выходя из берегов, подобно кровоточащей ране, несут страдания и смерть. Задача мудрого состоит в регулировании вод. Ветер же, по их мнению, не только разносит запахи, но и «аромат древности», донося веления мертвых до живых. В политике он как бы несет указания древних правителей в народ. Таким
образом, весь мир рассматривается как развивающийся и функционирующий под влиянием комбинации веяний и течений. Поэтому и жизнь общества, человеческая история течет между двумя соответствующими полюсами: порядка и смуты, пути и беспутства. Они всегда рядом, в опасном и волнующем соседстве: на смену довольству и благополучию внезапно могут прийти ожесточенность и смута, но и всеобщий хаос может в любое время смениться миром. И для Конфуция нет ничего более глубокого, более таинственного, нежели соответствующая прихотливая вязь человеческой культуры. Для него, именно в этом плане, культура воистину бессмертна, не зависит от субъективной воли человека и присутствует в обществе в качестве сокровенной матрицы человеческих деяний. Культура сращена с жизнью: человек может либо наполнить ее формы своей творческой волей, выполнив свое человеческое призвание, либо не усвоить культуру, - и тогда он не состоится как человек. Культурная традиция, как нестареющий музей человеческих свершений, была для него истинной формой человеческого бессмертия, поддерживая непоколебимое убеждение в невозможности истребить в
человеческом сердце семена человечности (может быть поэтому он не особенно любил фантазировать о смерти). Сам он создал себе вечный памятник, - прожив жизнь, превратившуюся в культуру, ставшую одним из наиболее значительных воплощений культуры, - в свободном и радостном единении с традицией.
ВИКТОР: В этом плане представляется важнейшей целью построение в стране качественной системы образования, обучения и воспитания. Именно через нее постоянно воспроизводятся образцы культуры или бескультурья, как образцы поведения. Но как ее реформировать, в каком направлении?
ГЛОБАЛИСТ: Как воспитывать и что: патриотизм или интернационализм и даже космополитизм? Широкий гуманизм или узкий прагматизм? Все это аспекты, аккумулирующие главные вопросы межчеловеческих отношений. (Кстати, все мировые религии - интернациональны). Еще один сложнейший вопрос, на котором спекулируют нечистоплотные политики: фашизм и коммунизм, фашисты и коммунисты, фашистский режим и коммунистический режим, идеология фашизма и идеология коммунизма. Существует ли сходство между ними, или же они в корне различны?
ВИКТОР: Что касается фашизма, то, достаточно очевидно, что вновь и вновь прорастают его корни в различных странах. Что привлекает молодежь? Похоже, провозглашаемая и утверждаемая сила, порядок, демонстративное преодоление моральных запретов и правил, мужественность, воспитание неких даже и сверхчеловеческих качеств.
РАЦИОНАЛИСТ: Но все эти привлекательные, на первый взгляд, свойства замешаны на человеконенавистнической идеологии.
ВИКТОР: В чем некоторые люди видят очевидное сходство? В результатах деятельности, в использованных методах действий конкретных режимов (А. Гитлера и И. Сталина и других похожих режимов, созданных по их примеру в различных регионах мира). Да, это были тоталитарные диктаторские режимы. Да, концлагеря, убийства, пытки, массовое истребление народов. Огромные жертвы и страдания собственных народов. Да, их неприятие остальным миром и, в конечном счете, крушение. Схожи были во многом также идеалы индивидуального развития личности: человек должен был быть сильным физически, волевым, решительным, смелым, фанатично преданным вождю, партии. Схожи были соответствующие методы формирования личности: агитации и пропаганды, руководства в сфере искусства, культуры, в области создания и распространения, проката художественных произведений. Схожи были методы государственного управления, - чрезвычайно жесткие и жестокие. На первый взгляд, схожи были и цели: установление всемирного господства соответствующих режимов и соответствующей идеологии. И как раз на пути к реализации этих целей они и столкнулись между собой.
Причем, коммунистический режим оказался в этой смертельной борьбе союзником всего остального противостоящего фашизму человечества. Почему? Да потому что существовало всегда изначальное глубинное различие в целях мирового коммунистического и фашистского движения.
Истоки коммунистического движения находим, как уже было отмечено, у Пифагора и Платона, у Кампанеллы и Т. Мора, в идеалах французской революции, Парижской коммуны, в конечном счете, у молодого К. Маркса, у русских революционных демократов 19 века. Речь всегда шла о построении справедливого, благоденствующего, изобилующего общества для людей, живущих счастливо и реализующих собственную сущность в творческих ее проявлениях. Да, это всегда оказывалось утопией, ибо противоречило реальной сущности человека, в духовном существе которого изначально смешаны побуждения к Добру и Злу. И воинствующее Добро всегда превращалось в свою противоположность: во имя идеалов Добра рубили головы, сжигали на кострах, гноили в концлагерях. Но праведные цели не могут быть достигнуты неправедными методами. И существуют ли вообще какие-либо праведные методы для управления человеком, каков он есть сам по себе, методы формирования его идеальной личности? Это большой философский вопрос. И не имея ответа на него, его маскировали нередко идеологизированными ухищрениями. Христианство, буддизм вроде бы указывают на нечто
позитивное в этом отношении, но речь идет о бренности нашей земной жизни и о достижении счастья только лишь на небесах. Поэтому их методы оказываются неприемлемыми для коммунистов-практиков, которые к тому же всегда оказываются и атеистами и речь ведут о достижении счастья именно на земле. Отсюда, возможно, и яростные репрессии против представителей всех религиозных конфессий, которые, на взгляд коммунистических лидеров, только мешают революционным преобразованиям. Причем ярость репрессий только усиливалась особой духовной стойкостью священнослужителей, их авторитетом в широких слоях населения. Удавалось и соблазнить те же широкие массы перспективой быстрого обогащения, что формировало уже разбойные человеконенавистнические формы поведения. И вот вчера еще богобоязненные люди громили и грабили церкви, мечети, храмы, убивали пастырей. (Так это было и в нашей стране после 17-го года). Исходя из сказанного, атеистическую картину мира следует признать неадекватной (в познавательном смысле) и неприемлемой (в смысле этическом: «Бог умер», писал Ницше перед первой мировой войной; «если Бога нет, то все
дозволено», - вспомним Ф. Достоевского).
РАЦИОНАЛИСТ: Фашистское движение (корни которого стары и находятся в древнем Риме) делало (и делает) ставку именно на эту, другую, ипостась человеческой природы, которая чаще проявляется в реальной земной жизни: корыстолюбие, жестокость, склонность к насилию, к разрушению, к обману, лицемерию. Провозглашается: «цель оправдывает средства», «не бойся греха, если в нем спасение». Все грехи снимаются фанатичной преданностью фюреру, партии. Некая мораль существует только для своих. По отношению к чужим снимаются все моральные запреты. Провозглашаются две морали: мораль господ и мораль рабов. Общество изобилия строится, но только для элиты, для избранных, которые и провозглашаются некими сверхчеловеками. Все остальные рассматриваются лишь, как рабочая сила либо средство для отдыха, - при отсутствии пользы они уничтожаются. Для фашизма характерен и атеизм, однако, не столь оголтелый, как у коммунистов, зачастую смешанный с возрождением средневековой мифологии, веры в языческих богов. Зато у фашистов - оголтелый антисемитизм. Возвращаясь к вопросу, почему сегодня живы и прорастают корни фашизма, хочется
еще напомнить точку зрения о том, что в мире существует третья сила, которая всегда стремилась использовать фашистские режимы, как некий «санитарный» барьер против коммунизма, корни которого прорастают вечно и постоянно угрожают истеблишменту западных стран. Ранее эта угроза олицетворялась СССР, теперь, считают некоторые политики, это ядерная Россия. Думаю, тайными благожелателями фашизма движет такой же страх и перед сильной Россией, и какими-то иными угрозами, может быть. Но фашизм - это зверь, которого не приручить, который сам может полакомиться своими благожелателями (в том числе и в самой России), - исторический опыт показывает. Надо бы помнить. В целом фашистский режим выглядит программно более правдивым, - реализуются открыто провозглашаемые (чудовищные, отвратительные) цели. Коммунистический режим, однако, выглядит гораздо более лицемерным: в документах написаны красивые правильные вещи, провозглашены праведные цели, но исполнители действуют неправильно и неправедно. По сути дела, коммунистические лидеры всегда также опирались на теневую сторону сущности человека, на его извечную склонность к
насилию, жестокости, корыстолюбие и т. п., - но никогда в этом не признавались. И тот и другой режим были в целом атеистическими, и, похоже, именно это вело, как показывает исторический опыт, и должно было вести их к довольно быстрому краху. Таким образом, необходимо искать какие-то новые формы человеческого общежития. И формировать, воспитывать каких-то новых лидеров. Возможно ли это?
ПЕДАГОГ (грузный, пузатый, глаза хитроумные, подчеркнуто церемонный, в очках): Подчеркнуть, прежде всего, роль учителя на всех уровнях. Должна быть создана система, где роль учителя - главная. Учитель - гуру. Сидеть у ног Учителя (Упанишады) - это не значит учиться жизненной изворотливости, хитрости, карьерной ловкости. Учиться следует мудрости. Но что есть мудрость?
ЧАЙНА: Конфуция интересует первым делом вечнопреемственное, извечно возобновляемое в делах людей.
КОНФУЦИЙ: Цель учения - возобновить изначальное. Наследуя древним мудрецам, человек может получить доскональное знание всеобщего порядка вещей.
ЧАЙНА: По его мнению, учение как наследование древней мудрости, есть выявление высшей, потенциально бесконечной гармонии мира. Понимание, которое добывается таким учением, вообще не есть некая элементарная сумма знаний. Учится в действительности тот, кто расширяет свое сознание, включая в сферу опыта все больше явлений жизни, оказываясь способным, в конце концов, вместить в себя весь мир, всю полноту бытия и ощутить таким образом мировую гармонию. Вот почему знание принципиально неотделимо от деятельности. Деяния мудрых царей как раз и дают такого рода пример: они носили характер события в его исконном смысле, как обоюдном преображении индивида и окружающей его природной среды, благодаря чему одно сходится с другим в определенном типе ситуации. Эта вечносущая, вознесшаяся над потоком времени ситуация, приводит ее составные части (помыслы мудрого и внешние обстоятельства, Земля и Небо) к согласию не по подобию, а по некоему внутреннему пределу. В этом согласии утверждается одно единственное отличительное качество каждой вещи. При этом учащийся должен вкладывать все постигнутое в одну точку
«претворения», что древние толкователи отождествляют с «совершенствованием». Такое претворение равнозначно непреходящей действенности, как бы кристаллизуя время Эона в типовых качествах ситуации. Время претворения - это не просто мгновение, как одно из многих, - это должный момент, который несет в себе время предшествующее и последующее, содержит условия для своего возобновления. При этом Учитель Кун предлагает своим последователям великую награду: человек может сделать себя бессмертным в мудрой радости такого учения.
КОНФУЦИЙ: Величайшая тайна Неба заключена в его безукоризненной и непреложной справедливости. Небо дает каждому именно то, чего он заслуживает. Мудрому оно дает бессмертие.
ЧАЙНА: Для Учителя жить - значит воистину внимать глубине жизни. Жизнь истинная - и есть учение, а добродетель - вторая природа мудрого. И уже звучит в нем в конце жизни неведомый голос: откажись от знаний - и все будешь знать; не пытайся угадать свой путь - и великая сила безошибочно поведет тебя вперед. Но какой путь надо было пройти, чтобы это понять.
РАЦИОНАЛИСТ: Ну, вот, приехали, - «откажись от знаний»!
ВИКТОР: Возможно, речь идет всего лишь об отказе от непоколебимой веры в научное знание, трактуемое как некий единственный путеводитель конкретных действий в этом мире. Видимо, необходимо в большей мере прислушиваться к своему внутреннему голосу, делая выбор в альтернативе «действовать - не действовать».
РАЦИОНАЛИСТ: И тем не менее, предлагаю все же не спешить рушить. Вначале создадим систему и общую схему. При этом будем исходить из тех этапов государственного образования, которые уже апробированы и неплохо себя зарекомендовали в России (разрешено и платное негосударственное образование):
Доначальное первичное: детский сад или домашнее.
Начальное - школа (бесплатное, обязательное для всех), - 4 года (с 6 -7 лет до 9-11 лет). Изучается: русский язык, арифметика, закон Божий (для детей различных религиозных конфессий выбираются общие положения, в частности, в сфере морали), поощряется чтение, художественное развитие (рисование, пение, танцы и т. п.).
Среднее неполное - школа (бесплатное, обязательное для всех, профессионально ориентирующее по различным специальностям), - 3 -4 года (до 13 -15 лет).
Среднее полное - бесплатное, обязательное для всех, - 2 -3 года (до 17 -18 лет). Два варианта по выбору: школа; ПТУ - профессионально - технические училища, или техникумы (с обязательной отработкой в течение 2 лет на производстве, - рабочие, технологи, служащие). Набор последних и направление на работу производится по договорам с предприятиями, фирмами, о чем (где, в каких условиях будет работать выпускник) сообщается обучаемому уже при приеме. При поступлении в вуз выпускникам ПТУ предоставляется льгота. Выпускники техникумов сразу зачисляются на второй курс.
ПЕДАГОГ: Давайте разберемся: что давать в школах обязательно для всех? На этапе доначального и начального образования особенно важно развитие памяти, сообразительности, воображения, мышления ребенка. Соответственно учащиеся должны знакомиться с предметами: арифметика, чистописание, грамматика, приобщаться к изучению литературы, к пению, танцевальной культуре, рисованию, лепке, рукоделию. Исключительно важно на этом этапе воспитывать любовь к родной природе, родной речи, как важнейшей предпосылке любви к Родине. Изучаются и основы физической культуры.
На этапе среднешкольного образования: изучаются все те предметы, которые есть и сегодня, но с более строгим анализом необходимого объема и источников.
ПРЕЗИДЕНТ БДБК: Большее внимание следует уделить литературе: выбрать лучшие образцы русской и зарубежной прозы и поэзии, (золотой фонд), последовательно по годам наращивать - многоплановые по стилю и направлениям произведения. Через литературу идет приобщение и к философии. История - важнейший предмет. (Вначале дать общую схему развития человечества - кратко. Потом - новейшая мировая история последних десятилетий, - основные вехи. И лишь позднее, далее, - поэтапно история древнего мира, средних веков, нового времени, вплоть до современности, все время увязывая с происхождением и развитием русского этноса, его корнями. В конце концов, как итог, - история России с погружением в глубины веков).
ПЕДАГОГ: Художественное развитие учащихся также продолжается - изучаются предметы по выбору. Важна и физическая подготовка, - специализация опять-таки по выбору. В гуманитарных дисциплинах в процессе изложения материала надо использовать кустовое построение знания: обязательно общеисторический контекст и, параллельно, история культуры, политическая, географическая, биологическая и т. п., история отдельных наук, философии, религии.
Взаимоотношение государства и церкви (вообще конфессий) - проблема для школы. Закон Божий - у каждой конфессии свой собственный. Похоже, следует давать моральные заповеди, единые для всех религий, исключив положения, ведущие к конфронтации и не вмешиваясь в ритуалы поклонения. Ну и, на мой взгляд, пришла пора отменить конституционное положение об отделении церкви (конфессий) от государства, - они должны позитивно и эффективно сотрудничать.
ЧАЙНА: Конфуций много внимания уделял методике обучения. Учительствование для него есть воистину сотворчество человеческих душ. Он мог всех учить и у всех учиться, - для него одно неотделимо от другого. Он все больше отходит от всяких формальностей, все более сближается с учениками, все более доверяет им. Занятия проводятся чаще в форме свободной беседы, глубоко осмысленной и нравственно значимой, проникнутой добродушной иронией. Он не ломает индивидуальность своих учеников, а напротив, совершенствует и облагораживает ее. Причем не чувствует потребности в регулярных занятиях и отвлеченных нравоучениях. Для него нет ничего отвратительнее скользких разговоров, напыщенных либо грубых манер и наигранного уважения. Он ненавидит «краснобаев, губящих царства».
КОНФУЦИЙ: Благородный муж должен произносить лишь такие слова, которые достойны того, чтобы их повторяли.
ЧАЙНА: Он предлагает ученикам и такую форму: «отпускать на волю свои думы», делиться заветными мечтами, фантазиями, помогая лучше понять друг друга. Беседы часто проводятся в виде диалога, в котором истина не рождается, а как бы оберегается, - неповторимая правда творческого «поновления» жизни. Часто это диалог между безмолствующим учителем и толкователем - учеником, между человеком знающим и человеком деятельным, - как бы сосуществование канона и комментария к нему. Его школа не была отгорожена от жизни, она была как жизнь внутри жизни.
КОНФУЦИЙ: Учиться и во всякое время претворять это, - разве это не радостно?
ЧАЙНА: Учитель никогда не утверждает никаких догматов, не выводит общих истин, не формулирует принципов. При этом его интересует даже не предметное содержание исследуемых учебных образцов, но, прежде всего, качество переживания, настрой души, по которому и он сам настраивает себя. В частности, этот восторженный поклонник музыки и пения, любитель игры на цитре и каменных пластинах, живет музыкой, а раз так, то и жизнь его и учеников подчиняется неисчерпаемому разнообразию вариаций на одну неизреченную тему. Он не проповедует, не читает лекций, а лишь «задает тон». Это же происходит и на занятиях по каллиграфии иероглифической письменности. Письменные знаки и заключенный в них смысл как бы возводятся к умозрительным идеям, к неким первозданным образам вещей, - зыбким и летучим, утонченным почти до неразличимости. Это были вестники неисчерпаемых метаморфоз бытия, ускользания вещей от самих себя, непрерывного превращения «узора мироздания». Воображаемое и действительное, украшения и естество вещей, вещи и их тени не противостоят друг другу, а взаимодополняют. По преданию, учил он, очертания знаков
вторят «следам драконов и змей, звериных когтей и птичьих лап на земле», - так культура связана с природной данностью жизни.
РАЦИОНАЛИСТ: Продолжаю все-таки развивать свои мысли. Высшее образование - должно быть, в основном, платное, - все же таким образом повышается мотивация учения (небольшой процент, в основном медалистов, принимается на бесплатное обучение, но опять-таки по результатам собеседования). Кроме того отметим, что уже сегодня в некоторых странах существует система государственного (корпоративного) кредитования без процентов или под небольшой процент, - возврат кредита производится после обучения в период трудовой деятельности. Экзаменационные предметы, процесс аттестации при поступлении определяют сами вузы, сообщая об этом заранее.
Обучение производится по следующей системе: бакалавриат - 4 года (диплом бакалавра предусматривает работу на предприятиях промышленности специалиста среднего звена: инженер - механик, инженер - технолог, юрист, экономист, психолог, социолог и т. п.); по специальности - 5 лет (специалисты первой категории с дополнительной подготовкой для работы в КБ, НИИ, расчетных центрах и т. п.). Система обучения заявляется при поступлении, но в ходе обучения ее можно и поменять (с дополнительным изучением каких - либо предметов, и даже в рамках вечернего обучения, если потребуется). Вечернее и заочное обучение оставить для небольшого числа лишь тех, кому иначе нельзя, (по условиям жизни, работы), - причем предусмотреть жесткий контроль за выполнением тестовых заданий, жесткие условия отбора, соответствующую спецотметку в дипломе (ибо ясно, что такое образование менее продуктивно, нежели дневное очное).
Вузы могут быть двух разрядов: технические и гуманитарные. Гуманитарные предметы преподаются на первом курсе в технических вузах в небольшом ознакомительном общеобразовательном объеме (состав предметов определяется вузом, - различный для бакалавров и специалистов). На 4-м или 5-м курсах гуманитарные предметы (один или несколько) изучаются по выбору студента со сдачей экзаменов или зачетов (европейская система кредитов). В гуманитарных вузах аналогично изучаются соответствующие технические, естественнонаучные, математические дисциплины. Университеты существуют специально для исследовательской подготовки ученых-исследовате-лей, - теоретиков и практиков. Там предусматривается фундаментальная теоретическая подготовка, а также имеется мощная экспериментально-производственная база, специальные исследовательские центры. Для получения ученой степени предусматривается обучение по специальной программе в магистратуре (аспирантуре, адъюнктуре, адвокатуре и т. п.), в том числе и в крупных профилирующих вузах, в течение 2 -3 лет (очное обучение), 3 -4 лет (заочное), с подготовкой и защитой диссертации и
получением диплома магистра - кандидата (с возможностью получения в дальнейшем должности доцента и соответствующего ученого звания). Ученая степень высшей ступени PhD (с возможностью занятия должности профессора и получения соответствующего ученого звания) присуждается экспертными Советами при Государственной Аттестационной Комиссии по результатам научной деятельности соискателя, анализа его публикаций, защиты соответствующего специального доклада. (Это, в общем-то, предусматривает уже сегодня существующая система обучения на Западе, - но главный вопрос, как при этом избежать коррупции и мафиозности, остается нерешенным). Ректоров вузов на переходный период не выбирать, а назначать (ибо выборных - штампует матрица устарелого общественного мнения, опасения новаций). К выборам можно перейти в дальнейшем, после стабилизации процесса. Нужны качественные учебные планы: создаваемые не чиновниками министерств, а конкретными экспертными группами наиболее авторитетных ученых по каждой специальности (при этом разрабатывается лишь некая обязательная основа, допускающая варьирование в пределах стран, регионов,
народов). При финансировании школ, университетов и т. п. - используются государственные дотации и спецфонды частных учредителей вначале (потом - создается собственный бюджет, как делается сегодня, к примеру, в Гарварде, что снимает нагрузку на государственный бюджет).
ПСИХОЛОГ (грива седых волос, пиджак в перхоти, взгляд фанатика-провидца, любит жестикулировать в разговоре): Но как внедрить эту схему? Думаю, что в этом случае чрезвычайно важен деятельностный и нравственный личный пример руководителя и его распространение. Прежде всего в системе: школа - вуз. Всех самых главных руководителей изначально ВП необходимо подобрать лично, а через них и всех остальных, сверху донизу, - и в том числе, преподавательский состав. Персональные критерии разработать. Каковы могут быть они? Ум, - да, неплохо. Решительность, - тоже нужно. Ну, и безусловно, преданность нашему делу реформации. Критичность, но не твердолобость. Умение анализировать и способность соглашаться с логикой оппонента, если он доказал нечто. Честность и благородство помыслов. Совестливость.
СОЦИОЛОГ (женщина с фигурой и лицом перезрелой сливы, стремится следовать моде, улыбка добрая, глаза проницательные): Я думаю, что предварительно необходимо провести социологический опрос преподавателей: сколько часов реально нужно для качественной подготовки специалиста по каждому предмету, какие предметы изучать, какие формы подготовки внедрять? Ничего лишнего не должно быть. Как цель обучения, создать ожидаемый портрет личности специалиста в идеале на выходе после каждого этапа обучения.
ФИЛОСОФ (Вик Тор): Особое внимание следует, на мой взгляд, уделить философии. Философию, как таковую, в целом, вообще не преподавать в высшей школе (кроме как на философских факультетах), избегая тем самым ее профанации и вульгаризации. В этом случае давать в небольшом объеме лишь ее практически значимые разделы: логику, историю философии вкратце, этику обязательно, эстетику, теорию управления, философские основы картины мира. Философские факультеты перенацелить на подготовку исключительно магистров - кандидатов (со сдачей специальных приемных экзаменов, после получения любого, гуманитарного или технического, высшего 5-летнего образования, без всяких возрастных ограничений). Изменить структуру Российского Философского Общества: превратить в Ассоциацию Философских Обществ и философов России, создать соответствующий совет представителей, причем председатель Ассоциации должен быть сменным (тот, к примеру, кто готовит проведение следующего философского конгресса).
КРИТИК (высокий, худой, желчный, узкий плоский череп, длинная шея, бывает остроумным, надменно веселым, всегда чрезвычайно уверен в себе): А может быть, вообще не стоит обучать людей традиционным способом? Ведь даже Ветхий Завет трактует процесс познания запущенным после поедания прародителями яблока с Древа Познания по наущению антипода Бога, что было категорически запрещено Творцом. И процесс этот как раз и ведет нас к Апокалипсису, что довольно очевидно. Может быть, следует искать и развивать иное знание, - мистическое, - например, йогическое?
ФИЛОСОФ: Хороший вопрос. Заставляет задуматься.
ЮРИСТ (Скромный, худощавый, интеллигентный, в очках, аккуратно одет, в галстуке, тщательно причесан, улыбка приятная):
Важнейшая тема - установление твердого правопорядка в стране. Суд, как идеал, должен быть правый и скорый: суды работают оперативно, без волокиты (следует тщательно изучить и, возможно, внедрить некоторый опыт ислама, Китая, традиции древних греков, евреев). Показательные суды, когда руководители государства (лидеры) выступают в роли судей, были бы полезны, по моему мнению, в особо сложных резонансных для общества случаях, - демонстрация мудрости (типа царя Соломона). Древние дают нам также примеры руководителей, тайно идущих в народ, чтобы соприкоснуться с его истинной жизнью, почувствовать ее. Смертную казнь за осознанное убийство человека без суда считаю обязательной. (Также и для распространителей наркотиков). В целом, в этом случае должен действовать закон Моисея. За воровство в зрелые годы - принять законы ислама (калечить физически). Клеймить физически мошенников и взяточников.
Виктор: И все же, если принять теорию переселения душ, не ускорим ли мы в случае смертной казни негодяя переход его души в новое существо, - не лучше ли держать его пожизненно в изоляции от общества? Тоже вопрос.
ФИЛОСОФ: Душа любого человека переселяется в то тело, которое он заслужил своей прошлой жизнью (в том числе, в тела животных, насекомых, растений и т. п.). Это и будет ему соответствующим наказанием.
ЧАЙНА: Наследие Учителя Куна предопределило такие черты судопроизводства в Китае, как стремление каждое дело решать, исходя из особых обстоятельств, ставить во главу угла не безличный закон и бездушный регламент, а судьбу конкретного человека. Китайский судья руководствовался, прежде всего, здравым смыслом, соображениями нравственности, собственным чутьем законника и имел право выносить приговор по собственному усмотрению, а не в соответствии с отвлеченными правилами. Конечно, при таком подходе имелись и преимущества и недостатки.
КОНФУЦИЙ: Сейчас наставления государей запутанны, наказания многочисленны, а потому люди пребывают в замешательстве и с легкостью идут на преступления. И чем больше в мире законов, тем больше в нем преступников. Вот истинный порок нашего времени!
ЧАЙНА: Учитель ранжирует ценности своего народа: на первое место он ставит личный пример руководителя, нравственное воздействие его «правильных» мыслей и поступков, согласие, а уже потом - производится регламентация жизни, поступков и действий, и, соответственно, распределение наказания и награды. Применение наказаний вовсе не противоречит, по его мнению, истинной человечности, но они должны применяться лишь по необходимости. Правитель тем мудрее, чем реже ему приходится прибегать к наказаниям, считал он, и в перспективе видел свою миссию в том, чтобы вовсе покончить с ними.
КОНФУЦИЙ: Власти предержащие не могут не нести ответственности за преступления подданных, поскольку они должны подавать пример добродетели. Если бы они сами были свободны от вожделений, никто не стал бы воровать.
ЧАЙНА: Занимаясь упорядочиванием законов, он стремился понять причины преступлений, признавая общую нравственную вину людей. Каждое судебное дело было для него поводом для нравственного самоочищения личности, - будучи судьей, он не торопился вершить суд. В китайской традиции идеальному суду полагается бездействовать за неимением истцов, - отвращение к судебным разбирательствам пустило глубокие корни в жизненном укладе китайцев. В лучшем случае власти должны воздействовать на подданных с помощью запретов, ограждая их от крайностей и излишеств, от попыток расстроить «правильные» отношения людей. Учитель был убежден, что управлять нужно не страхом, а добросердечием. Секрет мудрого правления он видел не в регламентах и распоряжениях, а в правильном воспитании. Конечно, запрещать всегда легче, но он учил, что в человеческой жизни самый легкий путь далеко не всегда самый правильный. Расстояние между двумя точками по прямой не всегда оказывается самым коротким. Он не верил в возможность насильственного исправления общества, особенно методами смертной казни. (Хотя существуют легенды, что он и сам в
некоторых случаях присуждал человека к этой крайней мере наказания).
КОНФУЦИЙ: Когда правитель не следует праведному Пути, а предает подданных казни за беспутное поведение, он сам поступает неправедно. Стремитесь к добру сами и простые люди будут желать того же. Добродетель благородного мужа подобна ветру, низкие же люди подобны траве, а трава всегда клонится под ветром.
ЮРИСТ: Вроде бы частный вопрос: рынки - как источники межнациональных конфликтов. Может быть, в крупных городах создавать и мононациональные рынки: армянские, грузинские, еврейские, китайские, узбекские и т. п.? С собственным управлением, с ответственностью за все, что там творится (цены, порядок, чистота и т. д.), - рассматривая их, как витрину нации, национальной общины, своего рода. А жители городов будут выбирать, куда им идти за покупками. Особая тема - бомжи. Бомжей в крупных городах собирать в бомжатник, - не должно меньшинство диктовать свою волю большинству. Ведь они, по сути дела, навязывают обществу свои нравы, порядки, традиции. Убрать из метро, садов и скверов, вокзалов и т. п. Предупреждать, метить вначале, высылать на 101 км. от крупных городов, потом, в случае неподчинения, спецзоны в Сибири (туда забрасывать минимум продуктов, медикаментов, иногда медперсонал, правоохранилей). Пусть живут, как хотят, - свобода, но только в зоне. Вернуться можно, но только через спецтест.
ФИЛОСОФ: И все же не будем забывать, что с древних времен существует целое философское направлении - киники, кинизм. Есть в этом явлении некая глубинная подоплека.
ЖЕНЩИНА-ФИЛОСОФ (Медицинский беленький халатик, розовые брючки, голубенький пиджачок, туфельки черные. Чёлка на глаза и небрежно свисающие сзади кудри. Чуть вздернутый носик, ослепительная белозубая улыбка, задорный блеск золотисто-карих глаз. Имидж девочки-француженки, - лет под 40):
И еще скажу по поводу общественной конфликтности. Многие конфликты, как известно, рождаются в сфере сексуальных взаимоотношений. Эротика изначально заложена в человеке, - ее запрет в различных формах часто вызывает большую напряженность во взаимоотношениях людей, в социальных группах, в обществе в целом. Предлагаю не преследовать возможность браков в любых соотношениях, - и разнополые, и однополые, и моногамия, и многомужество, и многоженство.
ЖЕНЩИНА-ФИЛОСОФ 2 (крупная, но не толстая, дородная, румяная, греческий профиль лица): Подумать следует, нужна ли формальная регистрация браков. При этом в любом случае исключить сиротство детей (они обязательно должны быть в семье, родной или близких родственников, или вообще в чужой, или даже быть общими), - соответствующие примеры есть у Платона, у хлыстов (христосики). Исключить одинокость женщин (при потере мужа, или в силу личных физических недостатков идет в семью ближайших родственников) или ввести вообще общность жен. Не препятствовать ходить полураздетыми и даже голыми, если есть желание и возможность (человек рождается голым). В целом, все же речь идет о том, чтобы как можно больше отменить различных запретов.
ФИЛОСОФ: Но не станут ли проявления инстинктов разнузданными? Не станут ли все «хлыстами», что ускорит движение к Апокалипсису. Ведь есть воздействие апейрона. Другое дело, если запреты будут сняты самим Творцом, его посланниками, - однако, в этом случае должны быть соответствующие свидетельства. В целом, я думаю, ваши интересные предложения можно было бы опробовать и внедрить, но только в специально созданных общинах добровольцев.
ЖУРНАЛИСТ: Велико развращающее влияние СМИ. Жирные коты с телеэкранов рассуждают с умным видом, болтают, болтают. Их сменяет порно, порно, секс, насилие, убийства, магия, колдовство, звездные войны, - и вновь болтают жирные коты и кошки. А на окраинах, в городских трущобах и в рабочих поселках рождаются волчата и крысята и точат ножи и закаливают свое тело в безжалостных драках юные спартанцы, отрабатывая приемы жестокой борьбы. Растут поколение за поколением, волна за волною разбойники, террористы, грабители, насильники и убийцы, - возможно среди них формируются народные мстители, патриоты, Стеньки Разины. Что делать с ТВ? Тем более, что через систему спутников цифровым вещанием охватывается уже вся страна. Предлагаю провести дифференциацию каналов: на всю страну - вещать новости, спорт, исторические и высокохудожественные программы. Всю «порнуху и чернуху» - на частные каналы с небольшим охватом зрителей и радиусом трансляции, - абонементы с высокой ценой продавать ограниченному числу людей, периодически изменяемому (с регистрацией). Предусмотреть жесткий контроль с суровыми санкциями за
нарушение соответствующего порядка. Из мобильников убрать.
ПОЗИТИВИСТ (из прежней партноменклатуры, крупный, с животиком, юморист-анекдотчик): Есть еще несколько жгучих вопросов. В медицине будущего: продуктивно использовать энергетику наркотиков (не сжигать, а продуктивно использовать те заключенные в них энергетические ресурсы, которые предоставляет и дарит нам природа. Но, конечно, остается вопрос: каким образом?). Нужны соответствующие фундаментальные исследования. В том числе и для создания нейтрализаторов долговременной зависимости (от наркотиков, алкоголя, курева), чтобы всегда можно было или побаловаться для удовольствия, или использовать в целях поддержки (физической или психической), или для стимуляции творчества (китайцы курили гриб бледной поганки и изобрели много чего полезного). Кстати, жизнь фаната творчества схожа с жизнью наркомана (хотя результаты различны и, чаще, диаметрально противоположны). Существует и проблема искоренения наиболее опасных болезней. Вообще требуется глубже осмыслить болезнь, как специфическую форму жизни телесности. Может быть куда-то направляет, на что-то указывает, и для излечения требуется может быть всего лишь
корректировка жизнедеятельности (условий, форм и т. п.). Следует более внимательно присмотреться в этом смысле и к иным формам проявления биологической активности животных, насекомых (внезапно, вроде бы, появляющиеся массы саранчи, полчища мышей-полевок и т. п.). В спорте: - назрела отмена допинг-контроля (разрешить применять любые средства для физического совершенствования под личную ответственность спортсменов и тренеров); - появилась потребность создать бесконтактный футбол (чтобы появился футбол - балет, - может быть вначале у женщин). Реализовать таким образом идею красоты игры (типа идеи «Гарлем Глобтроотерс» в баскетболе).
ВИКТОР: Ну вот, многие вопросы мы обсудили, основные указы ВП обнародованы, начинается практическая их реализация. Для социального эксперимента, как всегда в последние сотни лет, выбрана Россия. Конституция страны от ВП спущена в народ. Отражены основные положения трактовки устройства нашей Вселенной и ее окружения: утверждение некоего апейрона, понимаемого, как некий фон, контекст ее существования, наличие единого Бога - ее Творца. В социальном устройстве соответственно провозглашены: единая религия (вбирающая в себя основные положения всех существующих конфессий без их ломки); вертикаль власти в мировом масштабе с предоставлением свободы в ее обустройстве по отдельным странам в русле имеющихся традиций; формирование (через обучение и воспитание) патриотов своей страны (в перспективе - граждан мира - космополитов - патриотов Земли, уважая и традиционные взгляды моноэтнических групп); свобода места проживания и передвижения людей, вероисповедания, соблюдения традиций, обрядов, обычаев и т. д. Каковы должны быть количественно-качественные характеристики социального обустройства,
территориально-административной системы, в частности, параметры общин (количество людей, территория, характеристики их материального обустройства)? Нужны ли они, - нужно ли их вводить и соблюдать?
РАЦИОНАЛИСТ: Для начала, думаю, нужны. При рассмотрении соотношения количества и качества параметров, - руководствоваться принципом меры. (В частности, учитывать опыт древних полисов Греции, Новгорода). Национальные образования национальных меньшинств организовывать исключительно в рамках культурной автономии (может охватывать территорию и одной и нескольких губерний). И не должно быть никаких попыток реализации стремлений к политическому сепаратизму, - за этим следят представители власти и этого не допускают. Взять за единицу, к примеру, приблизительно 1000 человек, - они составят «общину». 1000 общин - губерния (примерно 1 млн. жителей, - управляет некий курултай, - съезд, сход выборных представителей общин, собираемый примерно раз в полгода). 100 и более губерний - образуют государство (управляет государственный совет, - члены которого избираются и собираются на заседание примерно 1 раз в год). В рамках государства для каждой из множества общин задаются определенные конечные жизненно важные для государства параметры деятельности (прожиточный минимум населения, планы по выпуску продукции
определенного ассортимента, строительства инфраструктуры и т. п., - как они достигаются, решают сами общины). Если параметры жизненно важные для государства не достигаются, - община расформировывается и создается новая с новым устройством, новым руководством (по отношению к старому применяются предусмотренные конституцией санкции). Учитывая, что общины, сформированные исключительно по религиозному или по этническому признаку, могут создавать поводы для раскола и конфликтов, следует, пожалуй, воздерживаться от их создания.
Внутренняя политика в стране осуществляется следующим образом. Руководитель любого звена (и руководитель государства) избирается тайным голосованием членов соответствующей социальной общности и утверждается вышестоящим руководителем. Последний может и не утвердить, но свои замечания к кандидату должен высказать публично. Проводятся повторные выборы с участием ранее выбранного. Если вновь избирается прежний, то руководитель соглашается. Отозвать избранного могут как сами избиратели (через референдум в любое время), так и вышестоящий руководитель (не ранее, чем через 1 год, публично высказав претензии). Для проведения референдум должно быть согласие не менее 10 % избирателей; за отзыв, по результатам референдума, должно быть не менее 50 % проголосовавших. Повторные выборы проводятся по той же схеме. Исполнение государственно - административных должностей осуществляется за минимальную зарплату, существующую в стране. Однако, каждый чиновник имеет необходимые, четко определенные привилегии (каналы связи, транспорт, дома приемов, административный аппарат, службу охраны, резиденции и т. п.). Пользование
ими - без всякой оплаты, при этом исключается использование для сугубо личных целей. Существует аппарат контроля со стороны вышестоящих руководителей с использованием, в том числе, средств электронной разведки. Иерархия контролеров создается под личным надзором вышестоящего руководства. Функция каждого контролирующего звена исключительно контрольная с обязательным периодическим докладом на вышестоящий уровень, где принимается решение. Зарплата контролеров тоже минимальна, но их привилегии определяются в размерах, превышающих на порядок привилегии контролируемого уровня. Контролеры назначаются и снимаются вышестоящим контролером. Все привилегии утрачиваются после перевыборов и переназначений. Кандидатуры для выбора (от 3 до 10 в зависимости от масштаба) вносят контролеры вышестоящих уровней в зависимости от результатов деятельности руководителя. Таким образом, каждый кандидат должен проявить себя в деятельности на нижестоящем уровне (могут быть и скачки через уровни по рекомендациям тех же контролеров). Выборы - проводятся с использованием автоматизированной электронной системы (компьютеры, мобильная
связь, пин-коды избирателя, коды в системе спецконтроля). Результат определяется и сообщается общественности за время от 1 часа до1 суток (для страны в целом). Наличие партий в системе государственного устройства на первом этапе не представляется необходимым. Может быть позднее, когда система устоится и отладится, появится целесообразность их создания.
Для 100 и более государств земли - создается мировой парламент, который принимает наиболее общие законы общежития (под непосредственным руководством ВП определяются правила (законы) взаимоотношения рас, наций, конфессий, цивилизаций, культур и т. п.). Создается Мировое Правительство, реализующее эти законы. Все остальные правила общежития, реализующие права и обязанности людей, - находятся в ведении госсоветов, курултаев и общин. Таким образом, осуществляется соотнесение свободы и прав личности и ее обязанностей в рамках все более общих законов и установлений.
ПОЭТ: В числе своеобразных общин можно рассматривать и Центры интеллектуального и художественного творчества, причем их базовые характеристики могут и должны быть различными. Приведу примеры возможной их организации.
1. Царствует закон, тишина и порядок (стимулирование интеллектуальной деятельности по типу существующих центров Гарварда, Оксфорда). Прекрасные библиотеки, коттеджи; культурные-, компьютерные-, ТВ-, киноцентры; наличие всех видов связи и т. п. Тишина и здоровье обеспечивается соответствующим расположением и обустройством: сосновые боры, ельники, липовые массивы, березовые рощи, дубравы, клены, цветущие сады, клумбы цветов, ягодники с дикими цветами, травяные луга, степной ковыль, ручьи, реки, море, горы (по типу некоторых уголков Сочи, Биг Сура). Музыкальные и развлекательные центры в стороне (вне пределов слуховой досягаемости) от мест интеллектуальной деятельности.
2. Превыше всего ценится свобода чувствований и удовлетворение их без ограничений - в духе даже и маркиза де Сада, и Леопольда Захер Мазоха.
3. Некий синтез принципов устройства первых и вторых с общей направленностью на стимулирование художественного творчества.
Творческие союзы государство поддерживает и развивает (там объединяются философы, музыканты, писатели, художники, архитекторы и т. д.). Дома творчества, существовавшие ранее, восстанавливаются, приводятся в порядок (государство на первом этапе денег не жалеет). После возрождения и реставрации ДТ существуют на членские взносы, спонсорскую помощь (государственные средства привлекаются лишь для решения крупных проблем). Членские взносы должны быть большими, но и сервис и привилегии - должны быть велики, - заинтересованность во вступлении должна быть поддержана высокой. Меняются сегодняшние их руководители с сокращением соответствующего аппарата (иначе матрица старых будет постоянно возрождать себе подобных). Выбор новых проводится на общих собраниях с тайным голосованием раз в год, - отчеты и перевыборы с утверждением представителями ВП тоже на том же общем собрании. Предусматриваются суровые наказания за обман, мошенничество, разбазаривание средств. Участки и дачи, полученные незаконно с нарушением общих и спецправил, - изымаются; у лиц, не входящих в ТС, производится обмен на сходных условиях.
Территория очищается от хлама, в дальнейшем регулярно убирается с широким применением машин. Возрождается сам дух творчества в этих Домах. //Приведу пример возможного обустройства ДТ писателей «Переделкино». Коттеджный поселок с одноэтажными домиками для каждого творца (типовой проект с учетом индивидуальных вкусов): спальня, гостиная, рабочий кабинет, бильярд, музыкальный центр, компьютеры, системы связи, видеотелефон, ТВ и т. п. Персональный компьютер позволяет получить любую справку по любому вопросу; заказать и получить любую книгу, предмет искусства, периодику, - электронный вариант с системой материализации и дематериализации после использования, - имеются постраничные носители электронного текста (можно читать и листать как обычную книгу). Домики разбросаны сравнительно далеко друг от друга. Однако существуют и места общего пользования: развлекательный центр с танцевальным залом, концертным залом, комнатами для свиданий, центры кино и фото. Тир, конюшня, автопарк, вертолетная площадка. Парк отдыха. Здесь живет «клубок змей, букет цветов необычайной красоты» - писатели. Мотивация, как всегда:
главное, конечно, творческие искания, но и, к сожалению, - корысть, власть, служебное положение, зависть, ревность, любовь и ненависть (что - то сегодня уже не работает, но многое остается вечно, - все описано многократно). Есть и комплексные ДТ, где живут совместно писатели, художники, композиторы и музыканты, скульпторы, архитекторы, кудесники народных ремесел и т. д… Атмосфера творчества подогревается с разных сторон, как во Франции начала 20 в. Создаются художественные мастерские. Имеются спортивно развлекательные центры - вертепы (летние и зимние). Гимнастические залы, плавательные бассейны, легкоатлетические манежи, тренажеры, бани, массажные комнаты. Есть курильни, наркоклубы, сексклубы, - одеты кто как хочет, - хоть голым ходи.
ВИКТОР: Ну, что ж, поживем - увидим. Вернемся пока к общим вопросам. Итак, в России образованы губернии - около 100 единиц с населением в каждой примерно в 1 млн., определены их границы. (Совпали в основном с нынешними границами субъектов федерации). Но возникла проблема крупных городов с населением более 1 млн. Москва, Питер, - только на их территории с учетом количества проживающего населения могут быть размещены 5 -8 губерний по принятой системе классификации, да еще есть и соответствующие области, - также с немалым населением. Встает вопрос о едином градооблначальнике. Вносим изменения в Конституцию.
Губерний делаем уже не 100, а 10 с населением по 10 млн. человек (укрупняем): Московская; Петербургская; Северная Европейская; Южная Европейская; Центрально - Европейская; Уральская; Западно - сибирская; Восточно - сибирская; Амурская; Тихоокеанская. Внутри них - штаты или административные округа (АО). В каждой губернии по 10 АО. Москву и Питер сливаем с соответствующими областями (вводим новые единицы: сектора города и области с делением по основным шоссе и проспектам).
Итак, если основная ячейка государства - община с населением 1000 человек, то 10 городских общин - квартал, 100 - сектор; 10 секторов - 1 АО с 1 млн. жителей. На начальном этапе предполагается: создание инициативных групп в общинах и выборы руководителей. Последние выбирают руководителей кварталов; те - руководителей секторов; те - руководителей АО; те - руководителей губерний. (С утверждением ВП и его представителями). Через 1 мес. - первые собрания, отчеты, перевыборы во всех звеньях, потом - повторные собрания через 3 мес.; потом через полгода, через год. В дальнейшем, когда процесс устоится, может быть собрания - и через 3 -5 лет на разных уровнях.
СОЦИОЛОГ: Можно пофантазировать, основываясь на прежнем опыте, как пойдет работа в общинах. Представители ВП назначены везде по цепочке. Они организуют инициативные группы на добровольной основе. Кто - то вошел в инициативные группы из корыстных побуждений, кто - то искренне надеялся принести пользу. Объявили проведение собраний: явка была очень разной. В городах - на собраниях присутствовали часто лишь инициаторы. На окраинах страны, особенно в местах компактного проживания национальных меньшинств пришли многие, даже и до 100 %. Вновь избранные лидеры стали проводить определенную политику на местах. Тут - то многие и пожалели, что не участвовали в выборах. Но через 3 мес. на повторных собраниях явка и активность избирателей была уже иной, гораздо выше. Борьба за кресла была уже жесткой и даже жестокой. У прежних лидеров появились группы поддержки, использовался административный ресурс - оттащить от власти было уже не просто. Но вмешивались представители ВП, снижали напряженность, добиваясь компромисса.
РАЦИОНАЛИСТ: В целом по стране после первичных выборов существенных сдвигов, похоже, не происходит. По результатам работы этого периода ВП издает серию новых указов. В частности: жестко потребовал воссоздать структуру Творческих фондов, городков представителей различных видов искусств, домов творчества. Следует вернуть земли в их собственность, строения и земли уже проданные, - вернуть, выкупить, договора аренды расторгнуть (с денежной компенсацией). Снести заборы, навести порядок, создать вновь благоприятные условия для Творчества. Действовать решительно и без проволочек. При необходимости - задействовать прокуратуру, судебные органы власти и правоохранения. Общины, видимо, будут с переменным составом и временными договорами на пользование землей, строениями, соответствующей инфраструктурой, культурными фондами.
ВИКТОР: Но опять-таки возникает вопрос, как организовать жизненный процесс, с чего начать на каждом из соответствующих уровней: государство, курултай, община и т. д., - по категориям?
РАЦИОНАЛИСТ: Думаю, обеспечивают материально и морально, организуют процесс, как и в прошлом, государственные Министерства и ведомства: промышленность, сельское хозяйство, правоохранение, Вооруженные Силы, здравоохранение, охрана материнства и детства, медицина, лекарства, санэпидработа, профессиональное обучение, просвещение, высшее образование. Наука, разработка технических образцов и технологий, художественная культура и т. п. (даже религия) также имеют регулировочные механизмы сверху. Но остается старая проблема: как избавиться от бюрократии?! Одним из направлений в этом отношении может быть создание минимального и сугубо функционального управленческого аппарата (в том числе, на местах) с максимальным использованием достижений научно-технического прогресса в области информатики и оргтехники.
СОФИСТ(на лице отражение некого симбиоза умного Аристотеля, бесноватого Гитлера и похотливого К. Чуковского, - черная челка, ниспадающая на глаза, блеск глаз и веселый взгляд, выражающий готовность мгновенно отреагировать - помочь или «отшить»): Предлагаю обсудить более подробно теоретические аспекты и вопросы практического устройства общества с точки зрения разработки важнейших параметров справедливого общественного устройства. Во-первых, определить основные потребности человека, возможные их ограничения по различным объективным причинам. Во-вторых, зафиксировать основные требования жизни личности, с позиций общины, губернии, государства, человечества (разработать необходимые показатели). В третьих, следует учитывать предельно допустимые параметры удовлетворения потребностей (ПДП): минимальные (для выживания) и максимальные, с учетом возможностей общества в тот или иной период общественного развития. Как согласовать все эти вопросы с учетом требований экологии, наличия природных ресурсов, особенностей климата, питания населения в различных странах? Еще вопрос: нужно ли развивать далее науку и
технику? Если да, то до каких пределов, в каких направлениях? Может быть то, что уже создано сверх необходимого - переводить в запасники, хранилища, в память. В дальнейшем использовать по необходимости, а не гнать производство беспредельно, ибо это часто рождает негативную цепную реакцию в природе человека, в самой его сущности и потребностях.
РАЦИОНАЛИСТ: Среди потребностей выделим в качестве основных: а) физиологические: есть, пить, выделять ненужные отходы организма, секс; б) поддерживать позитивное состояние здоровья тела и духа (с выработкой соответствующих социальных, по группам населения, критериев комфортности, безопасности); в) получать знание и реализовывать его; г) труд, в том числе, творческий, и отдых, развлечения. (Конечно, надо понимать, что многие из них трудно четко разграничить). Все потребности, с позиции их удовлетворения, можно рассматривать на трех уровнях: - минимально необходимые (с гарантией удовлетворения от государства); - нормальные (гарантируют община, губерния); - особенные (помогают профсоюзы, в дополнение к первому и второму уровням). А кому - то из особо выдающихся и заслуженных людей можно дать сразу все и без ограничений. Похоже, тогда будет то, что есть уже сегодня, но следует более справедливо разграничить уровни по соответствующим заслугам и обеспечить строгий контроль.
Что касается основных показателей жизни (в том числе, предельно допустимых показателей - ПДП), то, они могут быть очень различны, - предполагают и просто выживание человека, и удовлетворение его максимальных потребностей. К примеру, в области еды и питья. (Посмотрим и сравним то, что было ранее: - нормы питания в блокадном Ленинграде (наиболее жесткие и постоянно ужесточавшиеся); - нормы для населения в дни Великой Отечественной войны (для разных групп, - с точки зрения поддержания трудо - и боеспособности); - нормы в тюрьмах; - в Вооруженных силах (по категориям); - корзина прожиточного минимума в современной России; - питание в различных семьях в зависимости и от уровня дохода и от личных предпочтений; - питание в различного класса отелях, санаториях, домах отдыха, ресторанах, интернатах, домах умалишенных и т. д., в том числе по норме «все включено» в отелях 5 звезд). Причем, отметим, что даже в самые трудные времена всегда существовала несправедливая и непозволительная роскошь стола для власть имущих (в том же блокадном Ленинграде), что, конечно, недопустимо.
ЧАЙНА: Согласно представлениям чжоусцев, все богатства должны были стекаться к властелину, а он распределял их среди подданных в соответствии с рангом каждого. Каждый мог иметь ровно столько, сколько ему было положено, и вести такой образ жизни, какой был предусмотрен ему по этикету. Причем, это не означало, что люди более знатные были богаче, нежели менее знатные. Престиж, слава и почет были важнее всех сокровищ мира. Потребность «соответствовать званию» пронизывала все мировоззрение чжоусцев, которым приходилось неустанно подтверждать свою личную доблесть перед людьми и богом. Небо было высший судья: оно награждает достойных и карает злодеев. Чжоуские цари утверждали, что их предшественников, династию Инь, постигла справедливая кара за то, что они ожесточились сердцем и погрязли в пьянстве, распутстве и прочих пороках.
РАЦИОНАЛИСТ: Думаю, что и у нас ответственными за реализацию процессов накопления и обработки продукции и удовлетворения потребностей населения (в питании, например) должны быть подразделения власти по категориям: а) министерство сельскохозяйственной, пищевой, обрабатывающей промышленности (комплекс) - координирует все виды собственности и организации труда в соответствующих отраслях на всех уровнях. Создается спецуправление по сбору и переработке фекалий, мочи, мусора, иных отходов (в идеале - безотходные технологии, как на космическом корабле); б) министерство здравоохранения (включая фармакологию, санитарно - эпидемические организации), - на уровне государства координирует удовлетворение соответствующих потребностей и деятельность в этом направлении.
Деятельность в области физической культуры, спорта, туризма, санатории и дома отдыха, исследовательские центры (геронтология, кардиология и т. п.), - реализуется на уровне и общин, и курултаев, и государства. В частности, для удовлетворения потребностей по совершенствованию тела (и самих индивидов, и общества) выделяется несколько ступеней: 1) не планируется никаких организованных специальных занятий (только трудовая деятельность для основной массы населения, - занятия физкультурой и спортом проводятся самостоятельно и на добровольной основе); 2) для школьников и студентов реализуются программы подготовки и сдачи норм «будь готов к труду и обороне» - БГТО, «готов к труду и обороне» - ГТО, участие в военно-спортивных играх по типу «Орленок», «Зарница» и т. п.; 3) особое внимание уделяется подготовке спортсменов - профессионалов, в частности, высшей категории, в том числе, и через систему студенческого спорта, и трудовых ресурсов, и вооруженных сил.
Совершенствование умственных способностей осуществляется в семье, школе (2, 4, 7, 10, 12 классов), вузе, путем самоподготовки. Воспитание и развитие чувств реализуется через систему обучения, проведение культурных мероприятий, самоподготовки. Формирование общей мотивационной общественно-значимой направленности - через систему обучения, спецподготовки, через философию, религию, искусство.
Софист: Удовлетворение всех потребностей должно быть необходимо связано с регуляцией численности населения (в идеале, для недопущения серьезных диспропорций в удовлетворении потребностей, следует обеспечить стабилизацию численности, когда число рождений примерно будет равно числу смертей). Возможно, в этих целях придется прибегнуть к принудительному ограничению роста народонаселения в некоторых странах и регионах мира. Потребности в транспорте, связи, жилье также должны предполагать обеспечение всех людей и наличие некоторого запаса.
Культурные, промышленные, сельскохозяйственные центры, центры отдыха и развлечений, научно-исследовательские центры должны быть равномерно распределены по территории всей страны с тем, чтобы люди везде жили примерно одинаково комфортно. Таким образом, ограничивается миграция населения.
ВИКТОР: Но возникают ряд вопросов, над разрешением которых следует еще поработать:
1. ВП сразу предоставить в распоряжение общественных групп все блага (его возможности, в принципе, беспредельны), либо создавать лишь возможности для их созидания от какого - то (может быть, сегодняшнего) уровня, осуществляя таким образом и формирование личности? Похоже, второй путь все же предпочтительней.
2. Как начать - через реформы, выборы или через назначения и диктат? Каков уровень жесткости в системе наказаний (вводить смертную казнь, к примеру, за серьезные общественно значимые проступки, - нарушение экологии, войны, похищения людей, убийства, наркотики)?
3. Экономика: в основном - рыночная с государственным регулированием по некоторым параметрам (следует определить по каким и как, каким образом?)? При этом следует учитывать, как позитивные черты рынка (рост производительности труда, качества товаров и услуг вследствие конкуренции), так и негативные (жестокость, мошенничество, обман). Решая вопросы социальной справедливости, следует учитывать индивидуальные различия в накоплении материальных богатств и благ, проблемы бедности, не допуская их вопиющих крайних проявлений.
4. Как не разочаровать богатого (не гасить его устремления, но разнообразить их, направляя, в том числе, и в сферу меценатства и взаимопомощи); как поддержать бедняка, но не плодить тунеядцев, а заставить их бороться за выживание и процветание? Проблема!
СОФИСТ: Один из главных путей: опять-таки воспитание чувств, потребностей. Изменение приоритетов жизни через системы образования, воспитания, культуры, религии.
ЧАЙНА: Конфуций верил в неотразимую силу нравственного воздействия. Он не сомневался в том, что тот, кто уповает на силу закона, не заботясь о воспитании и нравственных качествах людей, будет строить на песке. Он стал основателем первой школы, где не просто преподавались те или иные науки и искусства, а школы воспитания характеров, провозглашая возвращение к тому, что изначально заложено в нас, к первозданной чистоте сердца, но уже освещенной светом сознания, обогащенной бесконечным усилием воли. Именно характер, основанный на внутренней уравновешенности душевной жизни личности и ее поступков, составлял в его глазах подлинную добродетель, которая не есть некая безликая сумма добрых дел. Когда она переплавляется в характер, мы находим в ней развитые до совершенства и приведенные к гармоническому единству свойства личности, культивированную индивидуальность. Оттого благородный муж отличается несокрушимой твердостью духа, живет в радости, независимо от обстоятельств.
В его теории много внимания уделяется языку, сохранению и очищению его «кристалла от всех личностных наслоений, позволяя правде самой выговаривать себя», - тогда она сама будет перетекать от сердца к сердцу неощутимыми токами духа.
КОНФУЦИЙ: Любить древность и доверять ей, любить этот сокрытый исток жизни, как то, что предопределяет всякую данность нашего существования, как то, что делает вещи такими, какие они есть. Будь мастером собственного сердца, постигни смысл своей жизни в самоуглубленной работе души, для чего не требуются ни технические орудия, ни власть, ни даже признание людей. Мудрость - это, прежде всего, правильное самовоспитание. Чтобы оставаться человеком, надо превозмогать свои корыстные желания, жить ради общего блага и по справедливости судить самого себя. Добродетель есть осуществление своего призвания, своей судьбы, - она самодостаточна и сама служит тебе наградой. Не делай другому того, чего сам себе не желаешь, - если небеса молчат, другой путеводной нити в моральном усилии просто не может быть. Любой жизненный случай может дать повод для нравственного самоопределения личности. Но лучше всего для этой цели подходят предания, ритуалы и книги, завещанные древними мудрецами. Не может быть умудренной жизни без образованности.
ЧАЙНА: Того же, кто прячет собственное невежество под покровом грозной внешности, он сравнивал с вором, который залез в чужой дом. Идея равного права на образования была его новшеством, ибо управление государством должно находиться в руках достойных мужей, новой аристократии духа, которых надлежит искать и расставлять на соответствующие посты. В своих толкованиях «Книги песен», «Книги перемен» он сам был образцом для подражания. В частности, всю свою жизнь он внимательно изучал музыкальное наследие прошлого, не уставая напоминать, что музыка - дело государственной важности, ибо в ней воплощается вселенская гармония. С негодованием он отвергал порочные напевы, возбуждающие низменные чувства. Он редактировал тексты песен, подбирал к ним мелодии и, конечно, занимался толкованием их смысла.
ВИКТОР: Похоже, товарищ Сталин знал и ценил эти советы. Пример Конфуция доказывает также, как важно учитывать различие трактовки труда (и отношения к нему) в различных вероисповеданиях: в христианстве (Нагорная Проповедь и Ветхий Завет, протестантизм, мормоны), в иудаизме, в мусульманстве, в конфуцианстве и буддизме. Труд может рассматриваться и как наказание (тяжелый, бесполезный, нудный, - чему мы имеем множество примеров в повседневной жизни), но и как добродетель, - инструмент для воспитания, формирования гармонично развитой личности, как у Конфуция, в том числе и через творчество (вспомним опыт замечательного педагога советских времен А. Макаренко). При этом следует учитывать и отношение к частной собственности (различные его трактовки) в философии разных мыслителей. К примеру, у Т. Гоббса - это неотъемлемое право личности, у В. Дильтея - важная сфера личной власти, - оба демонстрируют уважение к ней, хотя и до определенных пределов. К. Маркс, В. И. Ленин - трактуют резко негативно, выражают резкое неприятие, изначально связывая ее с неумеренным развитием инстинктов корыстолюбия.
РАЦИОНАЛИСТ: Следует учитывать при этом и глубоко анализировать опыт России 90-х: резко сняли обручи государственного и идеологического давления, обрушили идеалы строителей коммунизма. Массы людей, обладавших высокими профессиональными качествами, оказались не у дел (военные, разведка, правоохранители, спортсмены). Резко выросло количество униженных и оскорбленных, чья энергия в борьбе за выживание пошла во многих случаях на создание мафиозных сообществ, жестоких беспринципных банд, «солдатами» которых стала молодежь рабочего класса, гастарбайтеры из стран бывшего СССР и из-за рубежа, военные профессионалы. Стихийно стал развиваться «бандитский» капитализм: «прихватизация» так называемого всенародного достояния, накопление первоначального капитала любыми способами, в т. ч. и криминальным спекулятивным путем умными энергичными, но безнравственными, либо просто оказавшимися в сложных обстоятельствах, людьми. В то же время, и это заметный плюс, появились, всплыли на поверхность, получили возможность проявить себя новые энергичные умные люди (к примеру, так называемые «олигархи»). Схожим образом они
всегда появляются в смутные переломные эпохи. В России это периоды действий на определенном этапе и Петра 1, и Ленина, Сталина, Хрущева, Горбачева, Ельцина. Как ни относиться к каждому из них, - все они, волей или неволей, способствовали обновлению страны. Собственно, и сверхдержавность США создавались таким же образом (через ошибки, кровь, неразбериху). О пользе революций (когда верхи не могут, а низы не хотят) следует также поразмышлять в этом плане.
ВИКТОР: Итак, выбираем несколько различных, но параллельно существующих добровольных (на уровне общин), направлений развития. Первое направление - демократическое (все, как сегодня, вроде бы на добровольной основе, - очень быстро лень одних и чрезмерная «шустрость» других приводит и к сегодняшнему результату. Вполне возможное фиаско. Второе направление - диктат, деспотия (посмотрим, может быть где-нибудь и приживется). Третье направление - провести референдум по общинам и дать пожить, как хотят, с возможностью перехода из одной системы в другую. Ну, и далее, корректировка по результатам опыта. Ну, вот, вроде есть некоторые идеи по созданию общества социальной справедливости. Но как их реализовать, ведь люди такие непростые. Примеры обычной жизни это ярко подтверждают. Но надо с чего-то начать.
СОФИСТ: Будем исходить из реальных человеческих устремлений, по возможности исключая прямое физическое принуждение, задействуя различные мотивационные факторы. Везде, как правило, есть несколько категорий людей: те, которые сами не хотят (или не могут) участвовать в мероприятиях, но готовы откупиться; есть также те, кто хотят и могут участвовать; есть и те, кто не хотят ни участвовать, ни платить. Предлагается все же разрешить откупаться деньгами или иными реальными услугами. На эти деньги можно нанять профи для выполнения той же работы. По отношению к последней категории можно применять и санкции, как средство давления (лишать, к примеру, некоторых услуг). По каждому мероприятию можно проводить опрос: по телефону, например, или каким-то иным способом (таким же образом доводить мнение большинства и решение правления, руководства). Но как быть с мнением меньшинства? «Наплевать», не учитывать или как - то все же учесть? Надо думать.
ВИКТОР: В общем, надо, как говорится, «ввязаться в бой», т. е. начать. Потом будем обобщать опыт, регулярно вносить корректировки в наши действия. С Богом!
Эпилог
Второй Симпозиум
Вновь Подмосковье. Конец августа. По синему небу быстро бегут лохматые белые облака, - вперемежку - черные тучи, беременные дождем. Гонит их с севера резкий порывистый ветер. То дождик прольется, то солнца ясный луч прорвется и тогда брильянтами вспыхивают дождевые капли на сочной темной зелени трав и кустов…
Но вот уже листва деревьев становится редкой, полупрозрачной. Листья еще не желтеют, но ветер срывает полузасохшие и те, которые слабо держатся за материнскую основу. Уносит вдаль, бросает на землю. Близится осень.
ПЕРСОНАЛИИ (УЧАСТНИКИ БЕСЕД)
Виктор (искатель истины - модератор) - говорит; \\ слушают: Аристотель, Бергсон А., Бердяев Н. А., Бальмонт К. Д., Бубер М., Гадамер Г., Гегель Г. В.Ф., Гераклит, Гесиод, Гоббс Т., Гуссерль Э., Декарт Р., Зедльмайер Г., Витгенштейн Л., Камю А., Кант И., Конфуций, Кьеркегор С., Лейбниц Г., Лессинг Г., Локк Д., Лукреций Кар, Макиавелли Н., Мальро А., Маритен Ж., Маркс К., Ницше Ф., Платон, Плотин, Пушкин А. С., Сартр Ж. П., Св. Августин, Соловьев В., Спиноза, Тейяр де Шарден П., Фрейд З., Хайдеггер М., Хлебников В., Цветаева М. И., Швейцер А., Шелли П. Б., Шеллинг Ф., Шиллер Ф., Шпенглер О., Эмпедокл, Эпикур, Энгельс Ф., Юнг К., Ясперс К., Глобалист, Дипломат, Дуганов Р., Женщина-философ, Женщина-философ 2, Журналист, Критик, мистик Мэри, Педагог, Позитивист, Поэт-сайентивист, Поэт, Президент БДБК, Психолог, Рационалист, Реалист-марксист, Синтетист, Социолог, Софист, Тибетский лама, Учитель, Феохарий, Философ, Чайна, Эпикуреец, Экономист, Эколог, Юрист.
ВИКТОР: В целом, картина мира мне видится следующим образом. Предварительно замечу при этом, что методологически в качестве общих предпосылок следует выделить два основных положения. Во-первых, используется так называемый уровневый подход: анализ картины мира проводится каждый раз на вполне определенном уровне эволюции этого мира. Количество уровней рассмотрения может быть каким угодно большим, но такой анализ должен сочетаться в дальнейшем с синтезом данных, полученных на всех рассмотренных уровнях, в единую картину мира. Во-вторых, безусловно, предполагается существование на каждом уровне эволюции соответствующего Бога-Творца (т. е. предполагается множественность и определенная иерархия Творцов). Процессы эволюции вечны (идут и до появления Бога определенного уровня) и сам Бог конкретного эволюционирующего мира появляется как их результат (действует своего рода необходимость). Поэтому следует протестовать (как это делает Ф. Шеллинг)«против голой эволюционной теории, стремящейся вывести человека из неорганической природы: нельзя представить, что ничтожное дает повод к возникновению великого, -
именно последнее должно существовать изначально, обуславливая эволюцию», - т. е. таким образом утверждается великая непознаваемая основа существования и Бог творящий, также как ее продукт, хотя и на соответствующем уровне, всего лишь. Далее можно представить, что появившийся конкретный Бог творит в свою очередь некие первоначала и миры (в какой-то степени свободно), - но опять они подвержены все тем же процессам эволюции (уже в рамках сотворенного мира), - и так без конца, - идут волны эволюции и творения во Вселенной. Бесконечное количество этих волн, их флуктуация и дает первовещество, основу, откуда и идут кажущиеся спонтанными импульсы развития любого конкретного мира, - а Бог творит на каждом определенном этапе, закладывая при этом и определенный нравственный закон в душу человека.
Итак, конкретизируем картину мира:
1. Прежде всего, на мой взгляд, следует согласиться с положением о признании существования некоего трансцендентного существа, Бога - Творца. У разных народов у него разные имена, но смысл один: мир и человек в нем создан и устроен совершенным образом (в меру разумения Творца). Только такое допущение придает познавательную и этическую цельность формируемой картине мира.
Второе важное философское допущение: при этом и сам Творец нашего конкретного мира создан Творцом еще более высокого уровня в меру разумения уже того. И т. д. до бесконечности: мир в самом общем смысле - есть некий конгломерат миров и творящих их богов, - т. н. «божественный апейрон», - термин древнего грека Анаксимандра (в учении Йоги существует термин, соотносимый по смыслу, - «акаша»).
2. Человек приходит в этот мир волею Творца и с определенным предназначением (типовым или специфическим, - каждый). Эту задачу он чаще не осознает, но ему даны ряд психических и физических свойств и качеств (в том числе - мышление), главным из которых является чувство удовлетворения или неудовлетворения, как результат собственных действий, - т. е. как бы «компас для ориентировки». Человек живет, опираясь на эти качества и чувства, понимая, что всего понять и осознать до конца он не может никогда в принципе, - при этом надо стремиться обнаружить и некие направляющие знаки в действительности вокруг себя.
3. У каждого человека существует некое ядро личности и собственная иерархия ценностей, связанных с ядром в различной степени прочности (осознается не всегда, но проявляется в деятельности, особенно в чрезвычайных ситуациях). Какими-то из них он может и пожертвовать, а иными - никогда (даже если и отрекся под давлением обстоятельств, то жить далее он уже не может, - даже если будет жить физически, то счастлив - никогда не будет).
4. Человек живет в конкретном социуме: семья, род, народ, нация, этнос, конфессия, класс, профессиональная среда. Испытывает воздействие импульсов: природно унаследованных, социально формируемых (в том числе экономически), трансцендентных (от апейрона). Отношения с другими формируются, - они постоянно меняются, индивидуализируются, но одновременно и нивелируются в рамках определенной социальной общности. И эта волна выравнивания и нивелировки мотиваций идет все шире, формируя отношения людей вплоть до межэтнических, межконфессиональных и даже планетарных общечеловеческих (вроде бы в противовес изначальному замыслу конкретного Творца). Особенно сегодня с чрезвычайным развитием СМИ и гаджитов.
5. На стадии формирования отношений межэтнических и межконфессиональных возможно трансцендентное вмешательство, когда в какой-либо социальной группе (чаще это какой-либо этнос) либо появляются просветленные пророки (исторические примеры были: Заратустра, Будда, Моисей, Мохаммед), проповедуя новые пути человечества, либо, иной раз, в мир приходит непосредственно посланник Творца (как сын человеческой богоматери) и вносит коррективы, формируя новую религию (Кришна, Иисус Христос). Вектор исторического развития человечества меняется, (в масштабе этническом, межэтническом и даже мировом), но постепенно система вновь саморегулируется. (Можно предположить, что идут и общие воздействия из «конгломерата - апейрона» и на мир конкретный и на его Творца, - в том числе и со стороны того, кого мы называем антиподом Бога). Религии постепенно искажаются, трансформируются, вновь и вновь изменяя образ жизни людей того или иного социума (к примеру, появилось множество трактовок христианства; существует буддизм уже без Будды исторического; в мусульманстве имеется ряд разночтений). Все засыпается песком исторических
наслоений и попробуй разберись с течением времени, чему в точности учил тот или иной Учитель, - кроме того, всегда существуют проблемы перевода, истолкования, герменевтики вообще. Как результат, в человеческом обществе начинается брожение, смятение, споры, разногласия и войны. С развитием науки и техники их последствия становятся все более тяжкими.
6. И возможно, когда Творец убеждается в невозможности и бесполезности корректирующих воздействий, он уничтожает этот мир и начинает строить все сначала. (Существует исторический пример и такого рода: всемирный потоп, упоминаемый в Библии и других источниках). Происходит то, о чем в Библии говорит Откровение св. Иоанна - т. н. Апокалипсис. Но импульсы уничтожения могут идти и из «апейрона», смывая может быть и самого Творца конкретного мира.
7. Земное Бытие - конгломерат уравновешенных систем в условиях реальных множественных импульсов и воздействий (снаружи и изнутри). В каждый момент времени различные системы конгломерата уравновешены по принципу меры (количество и качество): организм живого существа, биосфера, социосфера, экосфера, сама планета Земля, уровни микро, - макро, - мегамира, живой и неживой природы, естественной и искусственно созданной. Всегда существует устойчивые формы взаимодействия (в том числе, и с частными катастрофическими, апокалиптическими, революционными обвалами). Проявляется диалектика устойчивости и изменчивости. В целом, как результат действия всех этих процессов, человек на земле, как мы видим, создает, тем не менее, вторую природу, - цивилизации, культуру. И так как при этом сливаются воедино и указания Творца и собственные побуждения (в том числе, и от апейрона и иных неподвластных Демиургу сил), то устойчивость этого второго мира, которую пытается обеспечить наука и техника, это устойчивость карточного домика, который рано или поздно все равно рухнет. Ибо идет неудержимо непрерывный объединительный и,
одновременно, сепарационный процесс эволюции (в том числе и через разрушающие и уничтожающие Апокалипсисы), рождая (может быть?! - и это настраивает более оптимистично) все более высокий тип мыслящего существа (в том числе и через внутреннее нравственное его самосовершенствование).
Как жить человеку? Похоже, так, как он и живет, но в большей степени руководствуясь здравым смыслом, традициями, устоявшимися верованиями. Видимо, надо исходить из складывающейся обстановки на доступных анализу уровнях. Регуляцию жизнедеятельности осуществлять осторожно, - тем осторожней, чем обширнее подсистема (с оперативным анализом реакций). Стремиться увидеть, почувствовать «некие» знаки трансцендентного и стараться руководствоваться ими.
8. Бог создал Землю и все на ней, как Райские Кущи. Везде, где нет человека - земля величественна и прекрасна: пустыни и горы, ледники и снежные равнины, облака и небо, моря и острова, цветущие луга, леса и степи. Но человек, где бы он ни появился, все гадит, гадит, - и чем далее, тем больше. Лишь в редких случаях можно сказать, что он украсил землю. Многие авторы создавали Утопии, как некие мечты о построении замечательного ансамбля, в котором человек и природа сливались бы в гармоничном единстве. И длительное время производились попытки реализовать эти мечты. Однако, без ощутимого результата. Вот и автор изложил в этой книге один из своих проектов. Однако, похоже, огромный мир никак не удастся охватить единым позитивным влиянием. Все оказывается сложно, долговременно, и, по большому счету, малореально. Кое - как, со скрипом, в России, в частности, проводятся некоторые реформы, но они размываются во взаимодействии с внешним миром, ибо, хотя границы и открыты, но распространить реформы шире, во внешний мир, - не получается (авторитет Великого Правителя России (ВП) во всемирном масштабе - не
признается всеми, - существуют и действуют другие равноправные и равновеликие Правители в других регионах земли). И тогда, вполне ожидаемо, Творец может предпринять, как всегда, радикальные меры по переустройству мира. И пока не стало слишком поздно, назад к природе! Все усилия науки (конечно, в масштабе всей Земли) направить на безболезненное движение назад, к прародителям, находившимся в раю. Загнать джинна в бутылку, - науку и технику, (разрушающую наш Дом, - планету Земля), прежде всего.
Главнейшая задача - постепенное снижение численности населения и доведение его до оптимума (старики, больные вымирают естественной смертью, рождаемость ограничивается, - прежде всего, там, где она слишком велика). В перспективе возможен вывоз излишков населения на другие планеты, - организация там инкубаторов - питомников для младенцев, которые, вырастая, воспринимают чужую планету, уже как родную землю. Одновременно необходима ликвидация вредных производств и очищение окружающей среды (вода, воздух, земля). Снять проблему голода, создавая компьютерные и роботизированные линии для производства предметов первой необходимости, для выполнения тяжелых, опасных, монотонных работ (с целью их проектирования создать «силиконовые долины» в развитых странах). Ликвидация вредных артефактов (предметов, - типа авто, других машин с двигателями внутреннего сгорания, - построек потенциально опасных для проживания), замена их на не вредные или даже полезные. И, главное, изменить соответственно сознание людей, их мотивацию. Предполагается, что помочь сможет единая религия, единое управление (самоуправление общин).
Возможно применение нейролингвистического программирования отдельных групп населения, - создаются группы роботизированных исполнителей (роби).
ЧАЙНА: Конфуцианство восстанавливает для нас исконную правду человека: в дебрях цивилизации, создавшей смутные призраки людей, лишенных внутренней глубины, оно указывает путь к подлинной, осмысленной коммуникации. Теперь мы начинаем понимать, что эффективны не технические средства сами по себе, но воля и разум человека, а также «техника сердца», обеспечивающая доверие, искренность и радушие между людьми. Техника сердца, помноженная на технику ума и технику рук, - вот завтрашний день человечества.
Жизнь в традиции знаменует не просто движение вперед, а уход в глубину, не строительство заново, а открытие все новых глубин смысла в уже известном. Конфуций сумел обозначить контуры всеобъемлющего учения, связующего в одно целое обычай, мораль, политику, религию и прочие стороны общественной жизни. Это философия терпимости и надежды, здравого смысла и нравственного мужества, философия «срединного пути», непоколебимой гармонии человеческого бытия. Его мало волновали вопросы европейской мысли «что есть человек? как возможно познание?». Он стремился вопрошать о целях и условиях предметной деятельности человека, именно таким образом познавая в нем человеческое. Он стремился обнаружить в повседневности неизбывную значимость, ощущая в самых незначительных вещах, в мимолетных впечатлениях присутствие Того, кто существует воистину. Этот исток нашей жизни рассеян в окружающих нас «родных» вещах и он учил видеть их таинственность и в то же время их красноречивость в первозданной немоте. Он озабочен сохранением и упрочением того начала в жизни, которое он называет ритуалом: это лучшее средство воспитания в
людях человечности, главное условие человеческого общежития, ведущее к единению культуры и природы, вовлекающее людей в органическую гармонию телесно - духовного бытия. В ритуале, как выражении ритма и красоты самой жизни, возвышенности и гармонии души, человеческая практика очищается от всего случайного, обнажается стройная и прочная, как кристалл, матрица человеческой социальности. Ритуал - это действие по своей природе символическое, - оно непременно обозначает нечто внеположенное ему, невидимое внутреннее нечто. Истинный смысл ритуала - сокровенная вечнопреемственность духа, «передача от сердца к сердцу», ибо в мире есть лишь мимолетные образы человека, осененные тенью некоего всечеловеческого присутствия. Речь идет о переходе от «малого тела» (индивидуальной жизни, воплощенной в физическом теле) к «великому телу» ритуального всеединства: в мире существует всеобщий порядок, проницающий в равной мере природу и человека, материальное и духовное, и этот порядок воплощен в незыблемых законах роста всего живого и в жизни самого сознания. Разговоры Учителя о Небе есть своего рода антимиф, где эпическое
предстает обыденным. (Идея главенства Неба допускала существование иерархии богов: семейных, общинных, природных стихий и т. д. Само государство рассматривалось как «родовое тело» царя, включая в себя как живых, так и мертвых).
В глубине потока жизни вьется нить Небесной судьбы, - мудрый постигает ее «чутьем сердца» и имеет в жизни свой праведный Путь (Дао). Идея Пути указывает на скрытую дистанцию между символическим и действительным, небесным и человеческим, но также и на взаимопроникновение, смыкание того и другого. Учитель убежден, что «небесное веление» действительно существует и что в нем воплощена высшая справедливость. Причем нравственный подвиг оправдывает себя сам и не нуждается ни в наградах, ни в милостях, - единственная награда добру - это само добро. Итак, потомки живут в «тени» своих предков, но и сама «тень» есть образ неразрушимого кристалла бытия.
КОНФУЦИЙ: Управлять - значит исправлять. Исправьтесь сами и никто из ваших слуг не посмеет не быть прямым. Если управлять с помощью законов и поддерживать порядок с помощью наказаний, народ будет стараться избегать их, но у него не будет чувства стыда; если же управлять посредством добродетели и поддерживать порядок при помощи церемоний, у народа будет чувство стыда и он будет исправляться.
ВИКТОР: Спасибо Вам, Чайна. Однако, подводя окончательный итог, следует, на мой взгляд, вернуться к проблеме смысла жизни человека и подчеркнуть следующие моменты, как некий вывод из всего вышеизложенного:
1. Проблему смысла жизни человека (как и любую фундаментальную философскую проблему) необходимо рассматривать с позиций уровневого подхода.
2. В наиболее общем плане, с позиций апейрона, первовещества, жизнь человека не имеет видимого смысла для самого человека, - все этические ценности размываются, все они являются относительными. Одна истина является абсолютной: все относительно.
3. О смысле жизни человека можно говорить только на уровне мира, созданного Богом-Творцом. Бог-Творец создает мир и человека в нем для реализации собственной (неведомой человеку) цели, которая и становится смыслом жизни его создания - человека.
4. Цель Бога-Творца - формирование собственного стада, паствы, как конгломерата единомышленников, чья сущность в наибольшей степени соответствует его собственной сущности. Мир, жизнь, человек созданы как условие этого отбора, где страдания, муки, сама смерть являются средствами испытания и отбора. В результате при Боге-Творце все в большей мере формируется его стадо - паства (Богочеловечество, согласно В. С. Соловьеву), что возможно и соответствует цели Бога более высокого уровня. Таким образом, можно говорить о формировании паствы единомышленников на всех бесконечно повышающихся уровнях расширяющейся Вселенной.
5. На каждом уровне существуют и активно действуют антиподы Бога-Творца. Они постоянно вмешиваются в процесс творения, препятствуя увеличению паствы, способствуя его уменьшению, провоцируя проявление злого начала (недаром существуют представления о «падших ангелах»). Каждый человек так или иначе, через поступки в своей жизни, участвует в этой борьбе, способствуя реализации целей Бога - Творца или его антипода. В наибольшей степени это проявляется через этику творчества, где диалектически смешиваются понятия жизни и смерти, добра и зла, любви и ненависти, прекрасного и безобразного, трагического и комического. Бог-Творец судит человека после его физической смерти, - наказание или награда выражается в присуждении соответствующей формы реинкарнации.
6. Иисус Христос - загадка. Можно предположить, что он действительно был послан в наш мир Богом-От-цом, чтобы в большей степени способствовать выявлению соответствующих его стаду, способствовать тому, чтобы они не заблудились, не пошли по ложному следу за антиподами. Возможно, в этом смысл его призыва уверовать и идти за ним, отрешившись и от отца с матерью, реализуя принципы Нагорной проповеди. Мало кто пошел за ним, ибо необходимо было преодолеть страх физических страданий и самой смерти. Но пример был подан и укреплен деятельностью его апостолов и святых (как правило, погибавших мученической смертью). Возможно, это придает смысл другому его высказыванию, нередко вызывающему смятение в умах, «не мир принес я, но меч». Это высказывание я бы трактовал, имея в виду меч духовного сопротивления на основе веры в И. Х. Также можно иметь в виду и меч карателей, который с яростью был обрушен на последователей Христа, но которого его последователям не следует бояться (в силу ранее сказанного). Следует заметить при этом, что Христос проповедовал среди евреев, подвергавшихся гонениям в римской империи и
ожидавших освобождения, мессии (в соответствии с пророчествами Ветхого Завета), его апостолы читали проповеди среди римских рабов, угнетенных. Наверное, это была наиболее благодатная почва в то время для пропаганды идей Нагорной проповеди, - люди находились в условиях безысходности, в жизненном тупике. И они с радостью приняли эту религию, как выход. Она давала им возможность не страшиться и самой смерти (иной раз они даже с радостью призывали ее). Однако, в дальнейшем эта религия была переработана, дополнена, приближена к религии иудаизма, религии власть имущих. Из религии угнетенных она превратилась в религию угнетателей. Она претерпела и ряд дальнейших трансформаций, а сегодня, похоже, ожидает новых реформ (как, возможно, и иные религии). Но такая реформация возможна, видимо, только посредством импульса со стороны Бога Творца (если он пожелает).
Этим заявлением, великие духи, разрешите мне закрыть наш симпозиум. Возблагодарим же Богиню Афину за предоставленную нам возможность обменяться мнениями и давшую нам силы и животворные соки для плодотворных, как мне кажется, размышлений.
Послесловие
Многие авторы создавали Утопии, как некие мечты о построении замечательного ансамбля, в котором человек и природа сливались бы в гармоничном единстве. И длительное время производились попытки реализовать эти мечты. Однако, без ощутимого результата. Вот и наш герой, Виктор, получив однажды от Творца большие полномочия, в какой-то момент попытался внести свой собственный вклад в это великое дело. Однако, все оказалось сложно, долговременно, и, по большому счету, мало реально. (Таким образом, Виктор не справился с реализацией собственных планов). Множились и все более страшными становились апокалиптические предчувствия и ожидания. И вот… это случилось: Апокалипсис… и Новый мир. Как это происходило, на каком этапе жизни человечества, что это был за Новый мир? Об этом автор повествует уже в другой своей книге «Йогин» (философская футурология, - виртуальная реальность!).
УИЛЬЯМ ШЕКСПИР (МОТИВЫ ДЖОРДЖА БЕРКЛИ)
WE ARE SUCH STUFF - «МЫ ВСЕГО ЛИШЬ ПРИЗРАКИ» (ИЛИ «ВСЕ, ЧТО МЫ О СЕБЕ ВООБРАЖАЕМ, - ЭТО ТАКОЙ ВЗДОР»)
Our revels now are ended.
These our actors, As I foretold you,
were all spirits and
Are melted into air, into thin air:
Наше веселье закончилось.
Эти наши актеры, как я и предсказывал вам,
Были всего лишь духи и теперь
Они исчезают, растворяются в чистом воздухе.
And, like the baseless fabric of this vision,
The cloud-capp, d towers,
the gorgeous palaces, The solemn temples,
the great globe itself,
И подобно тому,
как это происходит на фабрике грез,
Тучи закрывают шпили крепостей,
Роскошные дворцы, торжественные храмы,
- Все это лишь большие эмблемы самих себя.
Yea, all which it inherit,
shall dissolve
And, like this insubstantial pageant faded,
Leave not a rack behind.
Более того, все те, кто нам наследует,
Также должны раствориться.
И, как этот всеобщий нереальный маскарад,
Должны исчезнуть, подобно несущимся облакам.
We are such stuff
As dreams are made on,
and our little life Is rounded with a sleep.
Мы такие же призраки,
Как мечты, которые у нас возникают.
И наша маленькая жизнь погружена в сон.
The Tempest, Act 4, Sc. 1. Буря, акт 4, сцена 1. (пер. Дружинина В. Ф.)
|
