Брат Валерий Александрович Гуров
        Рафаэль Дамиров
        В чем сила, брат?
        Попаданец из нашего времени очутился в 93-м! Народ скупает ножки Буша и спирт «Рояль». В России процветает рэкет, коррупция и прочие радости той эпохи. Но герой не намерен прогибаться под жестокий мир и открывает охоту на бандитов…
        Валерий Гуров, Рафаэль Дамиров
        Брат
        Глава 1
        - Друзья! - торжественно вещал хлыщеватого вида в зауженных моднявых штанишках и бабочке тамада. - А теперь давайте снова поднимем бокалы за виновника нашего торжества, Анатолия Сергеевича!
        Подвыпившие гости одобрительно загудели. В банкетном зале зажегся свет, разгоняя с танцпола девиц с перекаченными губами и другими бессовестно выступающими из-под тугих платьиц частями тела. Минуту назад они бодро отжигали под «Лабутены», не забывая при этом беспрестанно селфить себя на фоне «праздника жизни».
        За столиками их ждали пузатенькие дяденьки с хмельными глазками, с сединой и плешкой на голове. Куклы разбрелись по своим мусикам и дружно поддержали прозвучавший за меня тост, подхватив бокалы с шампанским.
        Официанты в белых рубашках и черных жилетках напоминали худых дрессированных пингвинов. Они ловко сновали между рядами ломившихся от угощений столов, наполняя моим гостям фужеры.
        - Толя! - кто-то заорал из зала. - Скажи ответочку!
        - Лезь на бочку! - воодушевленно поддержали остальные присутствующие.
        - Да-а! - визжали девицы так, будто были моими близкими друзьями, но большинство из них я впервые видел.
        Может, кого-то и знал, но разве всех припомнишь. Мои партнеры и товарищи по бизнесу сегодня заявились с одними, а завтра с другими придут, вечно соревнуются у кого телка круче, что я их всех запоминать должен?
        - Друзья! - я встал и кашлянул в кулак. - Спасибо, что пришли на мой юбилей! Но у меня для вас новость.
        - О-о-о!.. - предвкушающее загудел нетрезвый улей.
        - Толя, жги! - выкрикнул Иван Иваныч, самый возрастной воротила среди нас, но бухает за троих и вечно молодиться. Волосы красит, гоняет по городу спортивке-двухдверке и пиджачок нацепил белый по подростковому с разводами и приталенный. Не сходится он у него в пузе, но «Армани» блин.
        - В общем… Поймите меня правильно, - в предвкушении реакции зала, я торжественно обвел присутствующих невинным взглядом агнца. - Я сегодня подписал договор о продаже своей компании.
        Дзинь! - у кого-то выпал из руки бокал и разбился. А затем тишина повисла такая, что ее разглядеть можно было. Как густое молоко в воздухе парила. Даже девки перестали хихикать, чуя неладное.
        Тамада, на всякий случай, попятился к выходу, даже оставил меня наедине с его дорогим микрофоном, за который он вес вечер трясся.
        - Как? - наконец, почти одновременно выдохнуло несколько человек разом. - Это шутка? У нас же с тобой контракты…
        - Ты что творишь, дятел? - выкрикнул Иван Иваныч, окончательно разрубив тишину.
        - Заткнись и послушай! - рявкнул я на него, и тут же миролюбиво и как ни в чем не бывало продолжил. - Вы, конечно, меня осуждаете, - улыбался я с микрофоном в руке. - Но признайтесь… На самом деле вы пришли не ко мне на день рождения. Для вас это очередной лживый визит никому ненужной вежливости. За вашими лицемерными улыбочками так и проглядывает мысль - как бы повыгоднее меня облопошить. Так?… Я не вчера родился, все понимаю. В общем, я принял решение уйти, так сказать, на покой.
        Изрек я сие с упоением, наслаждаюсь вытянутыми мордами моих бизнес-партнеров, которые до сих пор не оттяпали мне руку и часть бизнеса лишь потому, что у меня имелся отличный юрист и грамотный бухгалтер.
        Но в последнее время как-то все настолько приелось, что захотелось вдруг послать все к чертям и смотаться на край света. Край света я уже присмотрел - домик на берегу нечерного моря вполне подходил под это дело. Нажитых финансов хватит, до конца жизни можно не экономить. Еще детям останется, правда их у меня так и не появилось. Все работа, встречи, корпоративные пьянки и проходные бабы, ни одна из которых меня так и не зацепила. Зато я их цеплял - определено… Почему-то все курвы попадались мне страсть как на бабки падкие. Мои бабки…
        Ну это все лирика, а вот бизнес я реально продал. На покой уйду, курочек заведу, книжки писать буду, благотворительностью займусь. Чем там еще на пенсии бизнесмены занимаются?
        Хотя, вроде, нет у них пенсии как таковой. Да и вообще, считается, что настоящий бизнесмен никогда не продаст прибыльное дело, а будет его множить и расширять. Все правильно, вот только дело это не приносило больше ни радости, ни удовлетворения…
        Сначала я радовался деньгам, недвижимости, а потом, когда ими насытился, захотелось вдруг чего-то другого. Человеческого… Только где это взять, когда вокруг тебя одни лицемерные ублюдки, которые только и думают, как тебя нагреть. Лишь только зазеваешься, потеряешь хватку, и нож в спину воткнут. Кинут и не поморщатся. Вот я и решил, так сказать, их первым кинуть. Ведь на моих поставках завязан их бизнес. Тесно так завязан. Без потерь не получится развязаться… Да и похрен! Живем один раз…
        Тамада несмело взял у меня из рук микрофон. Его прическа а-ля Элвис теперь уже не топорщилась, а повисла безвольным гребешком.
        - Уважаемые гости! - попробовал он разрядить обстановку. - Помните, зачем мы сегодня здесь собрались! Сегодня день рождения Анато…
        Но уважаемые гости его вмиг освистали и закидали его апельсинами. Никто вдруг сразу не захотел вспоминать повод сегодняшнего праздника. Что и требовалась доказать - я был для них лишь выгодным и нужным человеком, не более.
        А куда делись мои настоящие друзья? Как-то подрастерял их за свою бурную жизнь. Вот помню, в девяностых мы неразлей вода были. Брат за брата. Каждый друг за друга порвать был готов. А сейчас? Кто спился, кто в бизнесе погряз, у кого жена и дети, или вообще - ипотека… Вот если бы было можно, начать сначала…
        - Слышь, Толян, - ко мне подошел Иван Иваныч и взял за пуговку на груди. - Ты это, не серчай… скажи, ты действительно продал компанию?
        - Формально, нет еще, - хмыкнул я. - Сам понимаешь, с кондачка такие дела не делаются. - Завтра подпишу остальные бумаги и гуд бай.
        - Завтра? - в глазах ушлого воротила блеснул огонек. - Слушай, пойдем бухнем! А? Все-таки днюха у тебя.
        - После пятидесяти не люблю днюхи отмечать, - я убрал его руку со своего плеча. - Прощай, Ваня… ищи другого лоха для своих мутных делишек.
        - Зря ты так, - скривился тот. - Принял решение, даже не посоветовался со старшими товарищами.
        - За советом я к тебе приду, когда буду туалетную бумагу выбирать. Помягче, чтобы была, - капнул я ядом, намекая на недуг Иваныча, которого он страшно стеснялся. Оно и понятно, геморрой никто не хочет афишировать.
        - Да я тебя, сука!.. - выдохнул тот, замахнувшись, но ударить не решился.
        Зато я подхватил кисть Иваныча и вывернул ее. Тот послушно согнулся за своей рукой, но надо отдать должное - не завыл, а лишь заскрипел зубами.
        - Не стоит Ваня… - я наклонился и прошептал ему на ухо. - Давай просто спокойно разойдемся. Я тебе на новый год открытку пришлю…
        Краем глаза я уже видел, как к нам спешат мордовороты Иваныча.
        - Пусти-и… - наконец выдохнул он, уже не смог терпеть боль от заломленной руки.
        - Прощай, - я оттолкнул его чуть от себя. - Жди открытки, короче…
        Я развернулся и пошел прочь.
        Иваныч что-то проскрежетал вслед. Что именно, я не расслышал, но показалось, что-то вроде, мол, еще попробуй доживи до этого самого нового года…

* * *
        Утро в моей квартире встретило меня улыбчивым солнышком, что протиснуло лучик в спальню, горячим кофе, и полуголой девушкой с грудью как у Памелы и попой, как у Лопес. Девушка кокетливо накинула мою рубашку, но от этого не перестала выглядеть менее эротичной.
        - Привет, Маша, - сладко потянулся я, приподнимаясь на локте в постели и беря из ее рук чашку с кофе.
        - Я Лиза, - уточнила «Памела-Лопес».
        - А, да конечно… Просто я вчера был так пьян, что плохо помню. Мы же с тобой в клубе познакомились? Я туда сразу после корпоративна поехал.
        - Нет… - покачала та головой. - На заправке. Ты ехал в такси, остановился сигарет купить. Я там заправлялась. Ты отпустил таксиста, и мы… Ты разве не помнишь? - надула она пухлые губки, отчего они стали похожими на куриную жопку.
        - Да помню, конечно, - отмахнулся я. - Просто тебя проверял… Пошутил.
        - Не смешно, - жеманно проговорила она, переступая на четвереньках по кровати ко мне. Выгнула спину, словно кошка.
        - Э-э… Не сейчас, - пробормотал я отставив чашку с кофе на тумбочку. - У меня важная встреча, я уже опаздываю.
        - Мур-р, - девушка медленно облизала свой ухоженный пальчики и скинула рубашку.
        - А черт с этой встречей! - я выбрался из-под одеяла. - Подождут. Без меня все равно ничего не подпишут.
        Схватив «кошку» за загривок, я притянул ее к себе, и мы завалились на кровать.
        Через двадцать минут, наскоро нацепив джинсы и свитер (могу себе теперь позволить не ходить в неудобных костюмах) я уже стоял в пороге и давал последние наставления:
        - Все! Я побежал, дверь захлопнешь, как будешь уходить.
        Лиза посмотрела украдкой в окно, будто ее заинтересовали дерущиеся воробьи на дереве, а потом кивнула:
        - Хорошо…
        Вот блин, понимает все, что любовь у нас приключилась не на всю жизнь. Адекватная… Даже не предложила телефонами обменяться. Хотя как-то странно. Айфон, ноготочки, реснички, ботекс и прочие вложения в ее тело выглядят дорогими и требуют на свое содержание явно немаленького бюджета. Соответственно, по закону жанра, она должна была попытаться меня заарканить.
        Хм… А тут просто - «хорошо…». Может, тактика такая? Может, сказала так, а сама дождется меня в квартире, мол, сюрприз! Смотри, милый, какую я запеканку приготовила. Правда, курьер пока вез, чуть-чуть ей бочок подмял. Но это ничего, ведь нам сейчас не до запеканки будет…
        Не знаю, вечером видно будет, а сейчас, хлопнув дверью, я уже спешил вниз по ступенькам. Из квартиры донесся приглушенный голос моей новой пассии. Она уже с кем-то трещала по телефону. Сказала, какую-то странную фразу, я не расслышал толком, да и не хотелось вникать. Голова итак трещит после вчерашнего, и сейчас у меня другая забота - сделка.
        Ремонт в квартире у меня совсем не бюджетный. А вот дверь китайскую, я как-то не удосужился поменять. Слышно через нее все - как в подъезде сосед Петрович сморкается, и как собачонка на тараканьих ножках тявкает, когда супружница Петровича ее гулять выводит.
        С кем это Лиза уже переговоры ведет? Да неважно… Не до нее сейчас. Приду домой и разберусь. Если, конечно, она там еще будет. А сейчас финальный рывок - подписи, юрист, нотариус и все! Добби свободен!
        С радостной мыслью я пикнул сигналкой. В ответ приветливо моргнул припаркованный во дворе черный, как воронье крыло, гелик. Я уселся на водительское сиденье, завел машину. Мотор приветственно заурчал, признав хозяина.
        Нехорошее предчувствие вдруг зашевелило волоски на затылке. Я даже зачем-то пристегнулся, соображая, в чем же причина моей тревожности. Хотя обычно никогда не пристегивался. Услышанная мной фраза не давала покоя. Я прокрутил в памяти разговор Лизы, когда она бубнила уже из-за двери моей квартиры, напряг мозги, и эта фраза вдруг оформилась в слова. Теперь я понял, что она сказала! Твою мать! Она сказала: «Он вышел…».
        - Бл*дь! Вот сука! - вырвалась моя последняя фраза в этой жизни.
        Рука дернулась отстегнуть ремень безопасности, но не успела.
        Ба-бах!!!
        Мой верный гелик взлетел на воздух, а я почувствовал, как тело распадается на тысячи кусочков.
        Что за бред? Почему я еще чувствую?.. Говорят, душа бессмертна? Что ж… Проверим…

* * *
        Вздрогнул. Заморгал. Вроде дышу. Фух, блин, живой…
        Перед глазами, как будто выныривая из темной воды и заныривая обратно, мелькали какие-то люди. Чувство такое, как на первых секундах после выхода из наркоза. Все вокруг тянется, липкое такое, неоформленное.
        - Ой! - я невольно вскрикнул.
        Палец вдруг чем-то обожгло. Больно, бляха… Поднял руку и уставился на окурок, зажатый между пальцами. «Прима» без фильтра оставила пятнышко ожога на слишком розовой для моего возраста коже. Несколько секунд пялился на сигарету, пытаясь понять, откуда у меня эта допотопная чертова «Прима», если последние лет пятнадцать я курю исключительно любимый «Парламент». Боль от ожога вдруг запульсировала с новой силой, и меня как будто выдернуло из-под толщи воды. Исчезла тягучесть, ускорилось время, а на голову обрушились звуки окружающего мира, который приобретал новые черты.
        - Уважаемые пассажиры, поезд номер 382 Грозный - Москва прибыл на 1-й путь.
        Первое, что я услышал, стал раскатистый голос из уличного динамика. Люди вокруг теперь сновали быстрей. Кто с чемоданами, кто с рюкзаками. Я находился на перроне рядом с урной, по левую руку стоял поезд с номером 382. Перевел взгляд на себя, на мне военная форма. Явно старого образца, оливкового цвета. Рядом на бетоне затертый пухлый рюкзак, судя по всему, тоже мой.
        Ядрён-пистон! Ну и как я сюда попал?
        В голове, каким-то хреном вдруг оформились воспоминая. Всплыли упрямые факты будто бы моей биографии. Меня зовут Владимир Данилов, на дворе 16 сентября 1993 года, мне двадцать лет. Позавчера я дембельнулся из военной части на Кавказе и прибыл по месту регистрации - в город Москва. Стою вот на Казанском таблом торгую.
        Кого рожна? Данилов? Это даже не я… Все ясно! Сейчас я смотрю мультики под препаратами в больничке. Ну, хоть живой, и на том спасибо. Рефлекторно ощупал себя. Под ладонями ощущалась твердь молодых мышц. Что ж, пока «сплю», совсем не против в таком обличье побыть. Не развалина какая-нибудь. В теле легкость, спина не ноет и коленки не скрипят. Капец как непривычно. Помотал головой, шея тоже не хрустит, а в глазах ясность. Судя по всему, зрение стопроцентное.
        - Молодой человек, документики?
        Передо мной выросли патрульные. Двое из ларца, в форме не полиции, а в мышиного цвета милицейской. Предположу, что привлек стражей правопорядка мой отстраненно-блаженный вид. Пока все пассажиры текли одним потоком к выходу из вокзала, я замер возле урны и никуда не спешил, тупо на свои руки пялился с видом Форреста Гампа.
        - Вы слышите? Документики говорю, покажите, - сержант грозно сверкнул на меня кокардой.
        Моя рука сама потянулась в карман, знает дорогу. Оттуда появились документы - паспорт и военный билет с вставленными в него учеткой и предписанием. На автомате сунул их сержантику. Тот начал внимательно листать, косясь на меня. Второй мент, с пустыми погонами, достал пачку «Нашей Марки».
        - Огонька не найдется?
        - Пожалуйста, - я ответил голосом, который слышал впервые.
        Но почему-то не удивился. Сон ведь, всякое бывает. Вытащил из другого кармана спичечный коробок. Обратил внимание, что на коробке был отпечатан портрет девчонки с текстом «ПОМОГИТЕ НАЙТИ». Симпатичная такая девочка… Патрульный подкурил и как ни в чем не бывало спички в свой карман сунул.
        - Спички на базу, - среагировал я.
        - А, точно, они ж твои, - мент, пыхтя «маркой» и ухмыляясь, протянул мне коробок.
        Его напарник продолжал копаться в документах.
        - Что ищешь, командир? Может подсказать? - поторопил я его, переступая с ноги на ногу и свыкаясь с новым телом.
        - Да так, - откликнулся сержант. - Что-то никак не пойму, где служил солдатик?
        - Майкоп, 131 омсбр, звание младший сержант, - отчеканил я. - Разведрота, комбриг наш - Чирков Виктор Петрович.
        Выдал я и сам себе удивился. Будто во мне жил другой человек, с другими знаниями.
        - Ингушей и осетин успокаивал?
        - Так точно.
        - Наслышан, да…
        Память услужливо подсказала, что тот, в чьем обличье я сейчас нахожусь, принимал участие, будучи срочником, в военном урегулировании осетино-ингушского конфликта осенью 1992 года.
        - А что за медалька у тебя такая? - второй мент уставился на мою грудь, где действительно висела медаль. - За отличие в воинской службе… м-м-м… Во время ты оттуда дернул, слышал, что чеченцы вооружаются, ой нехорошо это кончится, - сержант, закончив ознакамливаться с моей характеристикой, выданной в военной части, вернул мне документы.
        - Будто у нас здесь все хорошо, ага, в курсе, что дедушка творит? - хмыкнул второй «без погонов», докуривая «марку» до самого фильтра. - Дурдом какой-то…
        Сержант зыркнул на своего напарника, тот сразу прикусил язык…
        - С возвращением! - сержант отдал воинское приветствие, и патрульные зашагали по перрону дальше в сторону кучки цыган.
        Узнаваемая башенка Казанского вокзала играла в лучах осеннего солнца. Вокруг народ торопится, спешит. Люди одеты, как на картошку - цветастое китайское вперемешку с серым текстилем ушедшей эпохи. Ух… Неужели и прям в девяностых я?
        Наверное, предыдущий Владимир Данилов мог быть не в курсе происходящего. Для меня же события сентября 1993 года все еще были свежи в воспоминания, как будто это случилось вчера. Ельцин в эти дни старался сосредоточить в своих руках власть и вступил в конфликт с Верховным Советом и Руцким. В стране действительно происходил дурдом, и это еще мягко сказано, а я попал в его кульминацию. Теперь, почему-то происходящее не казалось мне сном. А что же это нахрен тогда такое?..
        Такая четкая картинка вокруг. Говорят, во сне невозможно разглядеть собственные ладони, а тут каждую морщинку вижу. Я все еще туго соображал, хотя мысли начали разгоняться. Закурил еще одну сигаретку, взял рюкзак и медленно поплелся в сторону выхода из вокзала. Ноги еще не совсем слушались, будто бухали вчера напару со мной на юбелее. Роста Владимир Данилов оказался повыше среднего. Телосложением не дрищ, но и не бугай, подтянутый такой. Мышцы не дохлые, ведь тяжеленный рюкзак на горбу не доставлял особых неудобств. Уже одно это радовало, что базовый «набор выживальщика» при мне. И почему я так спокоен? Видно стадия «отрицания» еще не настала.
        Времени было 10 утра, как показывали часы на стене, завтрак, судя по урчанию в животе, я пропустил. Молодой организм бунтовал, настойчиво требовал подпитки. Мысли роились в голове и не хотели укладываться в единую картинку - как так-то, почему я не умер, я точно помню, как взлетел на воздух. Почему оказался в прошлом и за какие такие заслуги получил тело молодого пацана, у которого впереди вся жизнь.
        Но раз дали - заслужил, значит. Шанс получил, так сказать. А это ведь мой даже не второй шанс, а третий. Второй был тоже, когда я чуть не погиб во время боевого столкновения в составе… 131 майкопской бригады. Много-много лет назад. Тоже 90-е, тоже Кавказ. Выходит, служили мы почти одновременно там, но никакого Владимира Данилова я признаться не припоминал, хотя далеко не каждого срочника награждали медалями, а с ребятами из разведроты приходилось плотно общаться.
        Вспомнил, как когда я в этом же 1993 году колебался уходить или нет из армии. До майора дорос, жалко как-то было службу бросать и остался, думал хоть что-то изменится - неа, не изменилось… А сейчас дембельнулся вот срочником. В этой новой жизни, раз уж так распорядилась судьба, я не собирался больше наступать на старые грабли. Это же новая жизнь, ведь так?
        Вокзал встретил бронзовой статуей Ильича и таблом с информацией:
        «Уважаемые пассажиры!
        За лишний вес ручной клади
        вы можете заплатить
        в 5-ом справочном зале».
        Народ роился и толкался, как в муравейник попал. Люди сновали туда-сюда, будто бесцельно и не понимая зачем. На лицах читалась уныние - спокойствие и стабильность советского времени исчезла раз и навсегда. Только у тех кто моложе, наоборот - в их глазах я видел блеск и азарт. Люди устраивали себе «оазисы», складывая вещи на коричнево-желтой плитке, и сидели или лежали прямо на них, сжигая время, которого было навалом. Бросалось в глаза большое количество бездомных, распластавшихся прямо на полу или на картонке. Проходящие мимо менты их не трогали. То ли не хотели руки пачкать, то ли настолько привычной была такая картина.
        Я проголодался, поэтому первым делом пошел в вокзальную столовую. У кассы стояло несколько усатых мужиков, правда не знаю, что они здесь рассчитывали купить, разве что пообщаться с миловидной кассиршей в белом халатике. Витрины зияли пустотой, грустно поблескивая металлическим дном. Я прошел к кассе, увидел старые деревянные счеты, да тарелку накромсанной большими кусками любительской колбасы. Жрать было совершенно нечего, а колбаса, возле которой кружились мухи, доверия не внушала.
        Рисковать и есть «это» не стал, хотя один из усатых мужиков попросил взвесить себе пару кусков. Продавщица без всяких перчаток, взяла валявшуюся на прилавке вилку, ткнула ей в колбасу, разогнав мух, и взвесила еду на громоздких синих весах. Когда назвала сумму, мужик поскреб макушку и взял только один кусок, а кассирша, ничуть не смутившись, закинула продырявленный вилкой лишний кусок обратно.
        Задерживаться в столовой не стал. Память работала выборочно, хотя воспоминания этого тела крупинка по крупинке восстанавливались, как будто в голове шла загрузка новой программы. Вспомнилось, что у прежнего «жильца», тоесть теперь у меня, есть брат в Москве, а родители умерли еще в юношеские годы. Жизнь у Володи, то есть у меня теперешнего, складывалась не сахар - работал с четырнадцати лет, учеба в вечерней школе, следом армия и участие в военном конфликте. В армии предложили остаться, но Володя отказался, решил себя попробовать в новом мире на руинах Советского Союза. На дембель ему, а теперь уже мне, выдали отличную характеристику, вот только теперь такая характеристика была нахрен никому не нужна.
        Что же… Руки-ноги целы, голова в порядке, а вся жизнь впереди. Путь для Данилова в момент моего появления в этом теле только начинался, и предстоит его пройти мне. Вот только, я был другой. Совсем. Чувства от этого нового-старого мира, такого знакомого и чужого одновременно, были смешанные. С одной стороны, я теперь молод, а с другой оказался в самой жопе. Страна выживала, в воздухе витала атмосфера безденежья и депрессии.
        Прорвемся…
        Глава 2
        Не оставляя надежды набить желудок, я вышел из вокзала. Людей на площади было ничуть не меньше, чем внутри. Колорит добавляли многочисленные тянущиеся вдоль стен здания торговые точки. Народ, кто на раскладушках, кто на картонках, растеленных прямо на асфальте, торговал всякой всячиной, образуя стихийный блошиный рынок. И прохожие ведь реально интересовались значками, монетками и прочими финтифлюшками. Спрашивали, но покупали редко…
        Двух мордоворотов в майках заправленных в спортивные штаны, я приметил сразу. Однозначно, братки - морды кирпичом, взгляд наглый, будто все должны им. Идут жвачкой чавкают, пузыри надувают. Шли они вдоль вокзала, останавливаясь возле каждой торговой точки и не скрываясь рубили бабки с продавцов. Торгаши вздыхали и безропотно передавали часть выручки бандитам. Вопросов ни у кого не возникало - такие вот новые налоги следовало платить.
        Пока оглядывался, братки подошли к сгорбленному пенсионеру, который стоял возле меня, как раз торговал подобной мелочевкой на складном стуле. Он пришел совсем недавно, судя по тому, что только раскладывался.
        - Слышь, дед, за место плати, - заявил один из бандитов.
        - Ребята, так я еще ничего не наторговал… не идет сегодня.
        - Меня как колышет чужое горе? Бабки говорю на базу.
        Бандит взял со стула деда бюст Ленина в миниатюре, который тот успел выложить первым. Подкинул в руке. Швырнул своему корешу, который этого явно не ожидал. Но все же поймал, едва Ильича не уронив. Оба заржали.
        - Ребята не надо, разобьете, - попытался остановить братков пенсионер.
        - Как не надо, а дед? Вот так? Опа! - второй бандит подкинул миниатюру вождя и резко убрал руку.
        Бюст упал на асфальт и у Ленина откололся нос… Фигурка подкатилась к моим ногам. Я его поднял, повертел - товарный вид вещица утратила. Вот козлы, прессуют дедка.
        - Короче, пенсия, на обратном пути как будем идти, зайдем за бабками. Бабок не будет, - бандит ударил кулаком в ладонь. - Пеняй на себя.
        С этими словами, рэкетиры развернулись, хотели к следующему торгашу подойти, но чуть не столкнулись со мной.
        - О! Ни хрена себе, у нас тут военные… че встал, пройти дай, а то у тебя с носом тоже самое приключиться, - браток кивнул на миниатюру в моих руках.
        - Ребят, вы бы старика не трогали, у самих же есть отцы, - я крепче сжал Ленина.
        - Вали отсюда, - выпучил глаза один из бандитов. - Пока у меня настроение хорошее.
        Я промолчал. Сильнее стиснул фигурку уже мысленно примеряя ее к темечку ближайшего урода. Ничего не стоило проломить этому мерзавцу башку гипсовым Ильичем и на хрен его тут положить. И я так бы и сделал, но из-за поворота выглянули двое патрульных. Рефлекторно спрятал фигурку за спину и выдохнул… Не сейчас. Бандит, довольный собой, пошел дальше, задев меня жестко плечом. Дед, перепуганный наблюдал за нами со стороны. Я подошел к нему, показал Ленина.
        - Почем вождь?
        - П-пять тысяч за него хотел, но кому теперь он такой нужен, - вздохнул старик.
        Я повертел бюст. Сунул руку в карман, где у меня лежали деньги после дембеля. Достал несколько смятых купюр - тоже, кстати, придется разбираться с тем, сколько сейчас стоят эти бумажки. Цены в 1993 году взлетали как ракеты с Байконура.
        - Мне нужен, - пожал я плечами. - Раз никому теперь до Ленина дела нет. Коммунист я, отец, понимаешь?
        Дед внимательно посмотрел на деньги, головой замотал.
        - Не надо пацан, не лезь, у тебя вся жизнь впереди. Еще погеройствуешь.
        - Так жизнь, дед, надо прожить так, чтобы не стыдно было. Бывай, отец.
        Я улыбнулся, положил деньги на прилавок, там было больше, чем нужно. И подкидывая бюст Ленина в руке пошел дальше.
        - Пирожки, беляши, чебуреки! - кричала толстая женщина, грохоча угловатой тележкой.
        - Горячая кукуруза! - подпевал мужик тоже с тележкой, на которой стояла обернутая тканью кастрюля.
        Я сначала хотел подойти к женщине, но приметил вывеску пельменной. Туда зашли те самые два сотрудника милиции, явно перекусить. Если я не хотел травануться - надо идти в эту пельменную, местные знали самые лучшие места. Менты где попало жрать не будут.
        - Парень! - окликнули меня.
        Я обернулся и увидел, что дед бежит ко мне, бросив свой товар.
        - Ты сдачу забыл, бюст же пять тысяч стоит… - запыханный, он протянул мне сморщенную ладонь с деньгами.
        - Не надо, я отвел его руку.
        - Тебе как хоть зовут? Спасибо хоть сказать.
        - Володя.
        - Спасибо тебе Володя… дай бог тебе ангела хранителя, - подрагивающей рукой дед меня перекрестил, в его глазах блеснули слезы. - А говорят молодежь никудышная пошла. Врут люди.
        Я зашел в пельменную. Почти все столики заняты. Во всем зале я нашел единственное свободное место, которое пустовало потому, что за ним ютился бездомный в синей шапочке-петушке и рваной синтепоновой куртке. Слишком теплой, для такой погоды. В Москве почти жара стоит, бабье лето во всей красе. Бездомный жевал хлебную корку, надувая щеки, и обсасывая пальцы беззубым ртом. Рядом с ним ни души, карантинная зона прям.
        Боковым зрением я приметил, как два зашедших мента, уже успевших сделать заказ и занять столик, разговаривают с подошедшей кассиршей. Та тыкала пальцем на бездомного. Понятно, кому понравится, что вокзальный бомжара распугивает посетителей. Многие, зашедшие вслед за мной, видя, что в зале нет других мест, попросту разворачивались и уходили. Один из ментов оторвался от еды и, ковыряясь спичкой в зубах, направился к бомжу.
        Я пошел к прилавку, чтобы заказать пельменей. Взял порцию, продолжая наблюдать за тем, как развивались события дальше. Бездомный вжался в стул, когда к нему подошел патрульный. И судя по всему, выходить не хотел.
        - Ваши пельмени и чай, - окликнула меня кассирша.
        - Спасибо большое, - кивнул я.
        Взял тарелку и стакан, двинулся к одному из пустых столиков рядом с бомжом.
        - Я тебя сейчас в обезьянник отвезу, - угрожал мент.
        - За что? - будто бы недоумевал бомж, хотя все он прекрасно понимал. - Я ведь только зашел поесть.
        - Мне сказали, что ты ничего не покупал.
        - Ну как же…
        - Давай на выход, - мент отрыгнул, спичку в другой уголок рта перегнал.
        Брезгливо попытался поднять мужичка за шиворот, чтобы выпереть из зала, когда я поставил тарелку с пельменями на стол.
        - Не занято, отец?
        Мужик замотал головой. Я поставил свою сумку рядом со столиком, ощущая ноздрями терпкий «аромат». Пахло как от бездомной собаки и старого подъезда одновременно. Стакан подвинул к бездомному. Посмотрел на мента:
        - Товарищ старшина - этот гражданин чай купил. Дай человеку спокойно поесть, ладно? - как можно более спокойней проговорил я.
        Мент зыркнул на меня, но возражать не стал, поняв, что ему не придется марать руки о бездомного. И вроде как повод отвять появился, пусть и формальный.
        - Приятного аппетита, - буркнул он.
        С этими словами он вернулся за свой стол, что-то сказав наблюдавшей за нами кассирше. Я молча начал есть. Следовало хорошенько поразмыслить, что делать дальше. Некоторое время бездомный за мной наблюдал.
        Потом вытащил из-за пазухи пузырь, воровато огляделся и, откупорив пробку спешно приложился к горлышку, выпив все до дна. Я почувствовал резкий запах спирта, перебивший другие зловония.
        - Земляк, а на похмелиться не найдется копеечка, тошно так жить, горе синькой запиваю, а спиртяга кончилась, - просипел бомж.
        - Не, мужик, на бухло я денег не даю. Чай пей.
        - Пошел ты… - зло так ответил тот, как будто я у него последнюю краюшку хлеба забрал.
        Встал из-за стола собрал под ним свои скупые пожитки и поковылял к выходу. До чая он так и не притронулся. Я пожал плечами, подвинул стакан обратно себе, чего добру пропадать.
        Что делать дальше?
        Денег с дембельских осталось еще на разок поесть, на утро мне уже будет не на что жрать. Но прежде чем настанет утро, следовало найти место, где можно бросить кости. Я вспомнил, что у Володи была московская прописка. В первую очередь я мог наведаться к родне и попытаться закрыть жилищный вопрос, хотя бы на время. У бывшего владельца этого тела в столице жил старший брат. И прописан я у него был. Я пока не мог вспомнить, чем родственничек занимается, и в каких отношениях с младшим, но особо других вариантов не виделось. Тем более память подсказывала, что Володя до призыва жил именно на хате брательника.
        Доев пельмени и запив их чаем, я достал паспорт, пролистал до места прописки и прочитал нужный мне адрес.

* * *
        Я машинально сунул руку в карман: может, кто-нибудь написал мне в мессенджер, и это хоть немного прояснит ситуацию? Ну или что-то в новостях на эту тему появилось… Рука нащупала пустоту. «Ну да, ну да», - пронеслось в голове. «Мессенджер, смартфон и 4G в 1993 году. Молодец! Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Надо бы как-то повнимательнее, а то так и спалиться недолго. Спросишь где-нибудь зарядку или пароль от вай-фая - и привет».
        До места решил идти пешком, продолжая переваривать ситуацию, в которой оказался. Нужно было срастись с этим городом, чтобы ненароком не выдать время, из которого я прибыл. Конечно, вспомнить годы своего детства проще, чем подстроиться под какой-нибудь семнадцатый век, но все-таки… Эх, да чего греха таить: я тоже иногда ностальгически мечтал вернуться в прошлое, но мне и в голову не приходило, что это произойдет вот так! Какую-то кривую машину времени изобрели.
        Я твердо решил не выдавать себя и даже при доверительных разговорах (если такие будут происходить) не рассказывать свою историю. Во-первых, действительно могут забрать. Оно, конечно, время беспредельщиков - болтай чего хочешь, но осторожность никогда не помешает: кто его знает, что у твоих случайных собеседников на уме? А во-вторых, я пока не понимал, как можно было бы использовать произошедшее с пользой для себя. Наверное, несколько желтых газетенок могли бы зацепиться за мои рассказы и заплатить мне гонорары. Возможно, даже хорошие. Но через пару недель они бы обо мне забыли, гонорары кончились, и я снова остался бы в чужом времени без денег, без знакомых, зато с узнаваемой внешностью и репутацией сумасшедшего. Не-не-не, такого счастья нам не надо.
        Вдруг мой взгляд зацепился за огромный стяг: «15 сентября, Лужники - Майкл Джексон». Я даже головой потряс от удивления - это же, получается, было вчера! Не могу сказать, что я фанат Джексона, но вот к тому, что я теперь живу тридцатью годами раньше, похоже, придется привыкать еще долго. Странно знать, что человек давно умер - и в то же время понимать, что он еще несколько часов назад был здесь и выступал перед огромной толпой. Тут у любого крыша съедет.
        Я шел по столичным улицам, задумчиво швыряя ногами листья и мусор, валявшийся на асфальте. Со стороны, наверное, я выглядел как праздный турист, который впервые в жизни приехал из своей глубинки в мегаполис и не может поверить, что все это он видит не по телевизору. Москва начала 90-х казалась мне знакомой и незнакомой одновременно. Вроде бы я хорошо знал центр города и безошибочно угадывал, на какой перекресток сейчас выйду. Но в то же время вид этих улиц был непривычен. Когда случайно видишь фотографии прошлых лет, впечатления не настолько сильны: взгляд цепляется за знакомое и упускает разные детали. А вот теперь я сам иду по родному городу в прошлом и хорошо вижу в том числе и то, что фотографы обычно стараются в кадр не брать. Впечатление, как будто попал в чужой город и внезапно наткнулся на похожий район: вроде бы похоже, а вроде и не очень.
        А вот и Кремль виднеется, кстати. Хоть что-то осталось неизменным и выглядит привычно. Мне даже начало казаться, что все это было временным помутнением сознания. Точно же! Ну какие, к чертям, путешествия во времени? Тоже мне, голливудский блокбастер! Пить надо меньше, вот и все! Я с облегчением засмеялся, но уже в следующую секунду непроизвольно повернул голову назад - растяжка с Джексоном была на месте.
        «Хрен тебе, Толя… то есть Вова», - усмехнулся я про себя. «Привыкай. Это не страшный сон и никуда не уйдет. Теперь ты - в другом времени, в другом теле, с другой биографией. Спасибо, что хоть город и страна остались теми же, могли ведь и здесь случиться сюрпризы. А поскольку то, как ты здесь оказался, ты даже под страхом смерти рассказать не сможешь, то и о том, чтобы вернуться в свое время, мечтать нечего. Да и куда возвращаться, если ты там погиб? На своих похоронах себя же помянуть? Так что придется обустраиваться здесь - благо, память парня, в чье тело ты вселился, тоже при тебе, может, с ней полегче будет или брат на какую мысль наведет, тоже будет неплохо. Надо думать о том, что делать. Ну и вообще планы на жизнь прикинуть бы неплохо».
        Вообще, мое состояние было реально странным. С одной стороны, меня радовало мое новое молодое тело. О такой упругости, подвижности и дикой энергии я уже успел забыть, и теперь наслаждался этими ощущениями, как будто много месяцев передвигался в гипсе на костылях, и вот наконец мне сообщили, что я выздоровел и теперь можно без них. Шутка ли - я прошел уже, наверное, километров семь и даже не заметил, как! С другой стороны, ощущения тела были едва ли не единственным, что меня радовало: по всем остальным фронтам я объективно находился в полной жопе без малейшего понимания, где искать из нее выход. Хотя если посмотреть с третьей стороны, это и неудивительно: можно подумать, я каждый день путешествую на несколько десятков лет назад и обратно.
        Я направился в сторону Тверской. Внезапно из размышлений меня вырвало скандирование какой-то толпы:
        - Ешь ананасы, рябчиков жуй! День твой последний приходит, буржуй!
        Я повернул голову и увидел несколько десятков пенсионеров. Вооружившись плакатами и красными флагами, они стояли на тротуаре с самым решительным видом. Мне стало их жаль. Они реально думают, чо митингами можно что-то поменять. Их внешний вид - как и их представления о жизни - резко контрастировали с окружающей реальностью. Для них невозможно было принять резкие перемены, произошедшие в стране, а уж то, что их прежняя жизнь больше никогда не вернется - тем более (уж я - то сейчас мог их понять, как никто другой). Наверное, если бы я был подростком, то такие крайние проявления несогласия с течением времени меня бы раздражали или вызывали насмешку. Да и некоторые из них, честно говоря, действительно выглядели почти карикатурно - особенно на фоне красочных рекламных плакатов, манящих в безбедную и беззаботную жизнь. Но теперь я на своем опыте знал, что такое резкие кардинальные перемены, а кроме того, я помнил и то, что произойдет в последующие годы - и ни высмеивать, ни ругать их мне совсем не хотелось.
        Идя по Тверской, я то и дело замечал вульгарно раскрашенных и так же одетых девиц, которые подбегали к останавливающимся возле них машинам. Елки-палки, я же совсем забыл, что в 90-е Тверская славилась как улица для желающих платной любви! «Что же ты с собой делаешь-то, дуреха», - подумал я, наблюдая, как очередная «работница» воробьем вспорхнула к подъехавшей иномарке. Она была совсем юной - я даже сомневаюсь, что ей было хотя бы восемнадцать. Тонны макияжа на почти еще детском лице, мини-юбка и яркая майка на этой крошечной фигурке смотрелись не менее нелепо, чем попытки этой девчонки вести себя «как взрослые». Так иногда ребенок одевается в платье мамы и красится ее косметикой, крутясь перед зеркалом и воображая себя поп-звездой.
        Только эта игра была совсем не детской и намного более жестокой. Видимо, разговор с потенциальными клиентами принимал не слишком благоприятный оборот: девчонка явно отказывалась садиться в эту машину, а кто-то с пассажирского сиденья пытался ее туда затащить. От стоявшей неподалеку компании угрюмых качков в спортивных костюмах отделился один, который подошел к машине и начал недовольно выяснять, что происходит. В воздухе запахло «конкретной разборкой».
        Все это было до того противно, что у меня даже появился порыв отбить девчонку у «покупателей» и «хозяев» и увести с собой. Я - молодой, крепкий, парочку противников уложить смогу, бегаю теперь быстро (она наверняка тоже)… Но я вовремя остановил себя от этой авантюры. Во-первых, неподалеку стояли те самые «быки», которые явно следили за своими «телочками». А связываться с бандитской группировкой в моей ситуации было практически самоубийством.
        Во-вторых: ну, допустим, мы бы убежали, да еще так, что нас не догнали бы (фантастика, конечно, но вдруг). Что дальше? Что мог предложить этой дурочке «спаситель», которого самого впору спасать? На панель вряд ли идут от хорошей жизни, так что либо эти девчонки - из неблагополучных семей, либо посаженные на наркоту. Еще как вариант, они оказались в совсем безвыходной ситуации. И тут - я: без дома, без денег и вообще в подвешенном состоянии. Супергерой нашелся! Да она первая бы меня и сдала своей «крыше»! Нет, все-таки пересмотрел я в студенчестве фильмов с хеппи-эндом…
        Пройдя Тверскую, я начал прикидывать первые варианты дальнейшего развития собственной жизни. Вариантов виделось не так много, как хотелось. Может, устроиться в найм на первых порах? Парень я крепкий, зависимостей и проблем со здоровьем вроде нет. Уж грузчиком или в службу охраны, по идее, должны взять. Но, во-первых, найм - это последнее, что я рассматривал, имея в виду соотношение усилий и оплаты (а тем более в 90-е годы, когда кинуть ближнего считалось чуть ли не доблестью). Во-вторых, в ту же охрану серьезные конторы кого попало не брали. Они там все связаны либо с силовиками, либо с бандитами. Рано или поздно какие-то несоответствия во мне выплывут на поверхность, и что тогда? Нет, найм отпадает. Конечно, если уж совсем припрет - пойдешь куда угодно, но пока что нужно подумать еще.
        Вспомнился мой кабинет в 2020-х. Там на любой вопрос у меня был под боком интернет и пара проверенных помощников. Если бы даже я засомневался в собственной адекватности, мне бы мигом нашли специалиста, который сказал бы, что происходит и что с этим делать. А теперь мне даже посоветоваться не с кем. Да что там посоветоваться - такие случаи вообще только в кино встречались. Но там все складывалось удивительно гладко. Мне бы так.
        Чем ближе к адресу я подходил, тем больше вопросов у меня возникало. Брат то брат, вроде как родной. Только как я с ним разговаривать-то буду? Это ведь будет фактически мое первое долгое общение с кем-то после… «переезда». Как начну путать свои воспоминания «из будущего» с воспоминаниями этого Вовы - как бы Сергей чего-то не заподозрил. Хотя… чересчур накручивать тоже не надо. Родной брат из армии вернулся - тут не до расследований! Наверняка стол накроет, выпьем, расскажу пару армейских баек, начну его расспрашивать, как тут на гражданке - а там, глядишь, уже и ночь.
        К тому же, когда я уходил в армию, брат вроде бы собирался жениться. А если у тебя под боком молодая и любимая жена, с которой вы живете не так давно, то внимательность к деталям притупляется. Не до бдительности, прямо скажем. Ну и потом, лучше всего сделать вид, что тебе не до рассказов: сейчас слишком устал и нужно выспаться, а завтра - не терпится влиться в обычную жизнь, не хочется сидеть на шее у брата, поэтому Сережа, не подскажешь ли каких-нибудь идей насчет работы? Вроде бы правдоподобно.
        Ладно, разберемся по ходу. Больше все равно никаких вариантов нет.
        Глава 3

16 сентября 1993 года
        Да, после нашего обилия заборов и дверей с домофонами открытые настежь облупленные подъезды смотрятся так, как будто пришел к заброшке! А ведь когда-то я жил в таком же доме, выбегал во двор к друзьям из такого же подъезда…
        Я присел на лавочку во дворе и закурил - Вова (который настоящий), видать, был запасливым и припрятал в форме пару сигарет и спички. Перед глазами поплыли воспоминания. Вот я наскоро одеваюсь, кричу «Мам, я гулять!» и выбегаю во двор, там уже собрались все пацаны со всех подъездов. Мы быстро договариваемся, во что играем сегодня - кто будет героем, кто бандитом - и разбегаемся по двору. Время от времени чья-нибудь мама или бабушка выдергивает из толпы кого-то из нас: опять расквасил нос или порвал шорты, «отец днями и ночами вкалывает, чтобы тебе что-то купить, а ты»… И не было обиднее наказания, чем быть уведенным домой в самый разгар игры. Что ни говори, а было весело. С некоторыми парнями из того двора я потом поддерживал связь до самой своей гибели. Все-таки дворовая дружба - это что-то особенное.
        Игры, машинки, догонялки, первые драки, разбитые коленки - все это было как будто вчера. А интересно, кстати, если мне отправиться по своему домашнему адресу, смогу ли я увидеть «живьем» себя в молодости? От этой мысли я даже вздрогнул и чуть не обжегся бычком - сам не заметил, как сигарета кончилась. Хватит сидеть и фантазировать, надо идти. Со своим родственником знакомиться.
        Подъезд ударил в нос смесью запахов мочи, перегара и крысиных хвостов. На лестнице на каждом шагу встречались то пустые бутылки, то окурки, то какие-то бумажки, а то и использованные шприцы. «Главное, не наступить на иглу», - вспомнил я давнее правило, «не дай бог через подошву в ногу войдет - кто их знает, чем они там болеют». С осторожностью переступая через этот мусор, я поднялся на нужный этаж, отыскал «свою» дверь и нажал на звонок. Кажется, здесь. Послышалось недовольное кряхтение - «кого там еще несет?» и дверь со скрипом открылась.
        - Вам кого? - Мужик в старых вытянутых трениках и застиранной майке, видимо, не был расположен встречать гостей.
        - Здорово, дядя, здесь живет Сергей Данилов? - спросил я как можно спокойнее.
        То, что он не мой родственник, я сразу понял. Сам не знаю как. Да и на брата явно не похож.
        - Нет здесь таких, - пробурчал мужик.
        - Но я же помню, что…
        - Слушай, парень, я не знаю, что ты помнишь. Я отсыпаюсь перед ночной сменой, только жену к матери спровадил - теперь ты меня достать решил. Сказал же - нет здесь никаких Даниловых. Тебе, наверно, адрес неправильный дали или ты сам что-то перепутал. Иди куда шел, - мужик захлопнул дверь, ясно давая понять, что аудиенция окончена.
        Вот это да. Сказать, что я был обескуражен - ничего не сказать. Может быть, подвела память? Но это вряд ли - я шел сюда так же уверенно, как всегда шел к себе домой. Кажется, и с закрытыми глазами бы дорогу нашел. Но даже если я перепутал квартиру - этот мужик явно не знает никаких Даниловых. А это уже более чем странно. Соседи в то время еще вовсю общались друг с другом и уж точно поняли бы, о ком речь, если бы их спросили о жильце их дома.
        Или что-то в системе измерений во вселенной окончательно поломалось, и я попал в одно время, а дом вместе с жителями - в другое? Нет, это уже совсем бред какой-то, так действительно до психушки недалеко. «Бред, говоришь? А то, что ты погиб в 2023 году, а воскрес в чужом теле в 1993 - не бред? Тем не менее это у тебя почему-то сомнений не вызывает» - не успокаивался внутренний голос, когда я медленно выходил из подъезда, пытаясь осмыслить происходящее.
        - Вовка! Вовка, блин, ты вернулся! Живой!
        Я поднял голову и увидел невысокого усатого мужичка с доверху набитой авоськой, улыбающегося во весь рот. Несколько золотых зубов так блестели на солнце, что я на секунду зажмурился. Он знает Данилова, что ли?
        - Здрасте, - неуверенно произнес я, пытаясь выковырять из памяти его пронырливую рожицу.
        - Привет, привет! - мужик схватил меня за локоть. - Давай рассказывай, как ты там! А мне говорили, что ты воюешь где-то в горячих точках! Чуть ли не в госпитале лежишь! Я думаю: ну все, попал наш Вовка-то в переплет! А ты вон живой и здоровый! Брехали, значит! - дядьку явно переполняли эмоции. - Ну что, как ты теперь, куда? Ух, какой-ты стал! А был то, шея как у куренка, а щас мужик прям!
        - Да я вот к брату решил пока, осмотрюсь, а там видно будет…
        - А-а, значит, ты не знаешь, - мужик помрачнел и замолчал. - Ты это… давай присядем, что ли.
        Мы присели на ту же лавочку, на которой я десять минут назад вспоминал дворовые игры. Мужик суетливо закурил и уставился куда-то вдаль.
        - Ну так что с Сергеем-то? - не выдержал я. - Он переехал, что ли, пока я служил? Тогда почему ничего не написал? - я решил, что если добавлять в разговор каких-то логичных деталей, то будет правдоподобнее. Ну в самом деле - если бы брат этого Вовы переезжал, то, наверное, нашел бы способ сообщить брательнику новый адрес, и не привели бы меня сейчас его воспоминания по ложному следу!
        - Убили их, - тихо сказал сосед и часто заморгал. - И Серегу, и жену его, Катьку, и дочку их годовалую - никого не пожалели. Суки, их бы так самих…
        - Как?. Кто убил-то? - кажется, я начал вживаться в роль. Хотя незнакомых мне людей действительно было жалко. Ребенка-то за что? Да и брат с женой вряд ли были такими отморозками, что с ними стоило вот так.
        - Да! - махнул рукой мой собеседник, - бандиты какие-то. Чего они, визитки будут оставлять? Куда-то влез твой Серега - то ли денег задолжал, то ли поссорился с кем-то, с кем ссориться не надо… Вошли и ножом всех… - сосед закрыл лицо руками: видимо, какая-то страшная картина до сих пор не давала ему покоя. - Милиция тут трясла всех, да только нас-то чего трясти? Это днем было, в выходной - кто на даче, кто телевизор смотрит, кто спит, кто на рынок ушел или с детьми гулять. А потом муниципалитет их задним числом выписал - их же квартира-то, а про тебя то ли забыли, то ли специально не вспомнили, а только у нас все говорили, что твое имя из документов как-то исчезло. Ну и, в общем, у них же сейчас дефицит жилья, сам знаешь. И квартиру вашу какому-то очереднику и выдали с аварийной службы. А он чего - разбираться будет? У него вон тоже семья. Дали квартиру - и хорошо. Мужик вроде нормальный… Так ты сам-то теперь куда?
        - Пока не знаю, - покачал я головой. - Как-то слишком много сюрпризов.
        - Это точно, - кивнул сосед. - Понимаю. Ну ладно, мне пора, я вон продуктов накупил - жена готовить собиралась. Пойду ее обрадую заодно, что ты живой вернулся. А ты, если что нужно, заходи. Дядя Саша я, если ты забыл! Из тридцать девятой! Ну бывай!
        «Ну вот, хоть один представился и помощь предложил. Все не чужой человек, получается», - усмехнулся я про себя, глядя вслед удаляющемуся дяде Саше. «И ясность все-таки внес. Только что мне теперь с этой ясностью делать? Единственный человек, который мог бы меня принять в любых обстоятельствах и на чью поддержку я мог бы рассчитывать, оказывается, мертв. И здесь меня теперь никто не ждет - не лезть же к этому соседу. Он вроде человек добрый, но максимум, чего можно попросить у соседа - это переночевать один раз. Да и то неудобно, так что оставим это на совсем уж крайний случай. Но куда же мне теперь-то? Куда?».
        Ситуация приобретала совсем уж жесткий характер. Как будто кто-то, кто писал сценарий моих приключений, постоянно думал, что мне мало, и добавлял еще. Такое впечатление, что где-то наверху решили проверить пределы моей выносливости и находчивости. Деньги, оставшиеся от настоящего Вовы, заканчиваются - хватит еще на то, чтобы пару раз перекусить да купить какую-нибудь мелочь вроде сигарет или билета на трамвай. То есть завтра их уже не будет совсем. На ночлег рассчитывать не приходится. Родственников, друзей и знакомых нет - ну кроме соседа, который, судя по всему, тоже живет небогато и чужих проблем ему не надо.
        Да, вот это я попал. Что же теперь-то? Я даже не знаю, есть здесь у него, Вовы… то есть у меня кто-то еще или нет. Во всяком случае, его память ничего не подсказывает. Я вышел из двора и огляделся. Грязные улицы, заставленные торговыми палатками, крики продавцов, сидящие на асфальте попрошайки…
        Я решил снова отправиться на знакомый Казанский - уж на вокзале-то затеряться в толпе будет проще, да и поспать устроиться можно. Последнее, кстати, становилось все более актуальным: все эти путешествия по телам и эпохам вместе с криминальными новостями меня изрядно утомили. Поспать, сообразить что-нибудь перекусить - а потом уже можно на свежую голову думать, что делать дальше.
        Я нащупал в кармане мелочь, купил у ближайшей бабульки несколько сигарет и не спеша зашагал по осенним столичным улицам. Встречные девушки кокетливо улыбались, напоминая, что теперь я - крепкий молодой парень, видимо, даже симпатичный. В другой ситуации я бы, возможно, этим и воспользовался. Но сейчас мысли были далеки и от романтики, и от сиюминутных удовольствий. «Ни жилья, ни работы… да чего там - имя и то непонятно чье, любой мент при первой же более-менее серьезной проверке задержит, и попробуй объясни. Но бомжевать я не намерен! Выкручусь! Где наша не пропадала». Пустая сигаретная пачка от раздраженного пинка ногой отлетела прямо в лужу.
        Послышался визг тормозов. Из подъехавшего «мерса» вышли трое накачанных «быков» с золотыми цепями на шеях, и, оглашая улицу дурацким ржанием, скрылись за дверью какого-то ресторана. «На какие же шиши вы, ребята, так разгулялись?» - подумал я. Мне припомнились обвинения в уже далеком 2023-м: мол, я скрыл что-то от налоговой, подделал какие-то документы… Хоть один «обвинитель» предъявил бы конкретную сумму и бумагу, которую я подделал! Так нет же - одни левые комменты в соцсетях да заказные статьи без фактуры. И то - еле отбрехался, спасибо, адвокаты хорошие были. А тут - сопляки, которые едва ли пару лет назад школу закончили, на вип-тачках разъезжают, девок снимают и по дорогим кабакам шатаются. И никто даже внимания не обращает! А поговорить с ними с глазу на глаз, как случалось у нас на службе с разными шакалами - куда только вся крутость пропадет. До конца жизни старушек бы через дорогу водили, как тимуровцы.
        Внезапно я вспомнил, какие события произойдут в Москве всего через месяц. Перед глазами поплыли кадры из новостей. И тут меня настигло важное открытие - пожалуй, первое за все это время, которое вселяло хоть какую-то уверенность. В моем положении был по крайней мере один плюс: если точно знаешь, где какая заваруха случится, можно заранее придумать, как обернуть это в свою пользу. Значит, надо разработать четкий план действий. Ну что теперь делать - попал в замес, значит, надо выкручиваться. Задачка, конечно, на этот раз выпала не из легких. Ну так и я, извините, не пятиклассник.
        Кстати, ведь в этих самых 90-х осталось у меня несколько незавершенных дел… Кажется, я - настоящий я, а не этот дембель, черт бы его побрал! - даже не забыл тогдашние адреса некоторых знакомых, которые вообразили, что могут кидать кого угодно на сколько угодно и ничего им за это не будет. В общем, мне точно есть, чем заняться в старой Москве. Но сначала - отдохнуть! А то можно и самому запутаться, как тебя сейчас зовут и какой на дворе год.
        «Вспоминаю тот день, не забыть того дня, как друзей я отшил - взял вину на себя» - надрывался откуда-то до боли знакомый голос Юры Хоя.
        Я оглянулся и увидел палатку с кассетами. Ноги сами понесли по направлению к ней: точно так же в детстве мы с друзьями, сэкономив мелочь на школьных завтраках, выискивали в продаже «запретные» кассеты, которые было так весело крутить на каникулах, когда родители уходили на работу.
        Ассортимент пестрел знакомыми, полузабытыми и совсем забытыми именами. Тем временем «Сектор» в колонках сменился «Наутилусом», который пел про рыбалку апостола Андрея. «Да, под музыку идти было бы веселее», - неожиданно подумалось мне, - «только на то, что у меня есть, не то что плейер с кассетами не купишь - на ужин бы нормальный хватило…»
        Из размышлений меня выбил сильный толчок в бок. Давно со мной так не здоровались. Что еще за новости?
        - Слышь, подвинься, - двое короткостриженых парней по-хозяйски оглядывали палатку и заодно симпатичную молодую продавщицу. - Ну че, курица, бабки приготовила?
        - Так я… это… - растерянно пробормотала девушка, пятясь назад.
        - Че «это»? Ты забыла, что ли? Ну так щас мы тебе напомним! Или бабки гони, как договоаривались, или щас с нами поедешь расплачиваться, - хмырь гыгыкнул, видимо, уже предвкушая второй вариант.
        Видел я таких «орлов», видел. Только и могут цепляться к девчонкам, детям да старикам. Устроились шестерить к какому-нибудь бандиту - и думают, что теперь весь город у них в услужении. А как этого бандита грохнут - а грохнут его обязательно, это вопрос времени - сразу невинные овечки: это не мы, мы не знали, нас заставляли! А в результате их выходок нормальные люди боятся из дома лишний раз выйти. Терпеть не могу, когда «хозяевами жизни» себя ощущает вот такая шпана. Не вмешаться было уже нельзя.
        - Ребят, чего вы к девушке пристали? Вообще-то с женщинами повежливее принято разговаривать, - я снова старался быть спокойным, но получалось, честно говоря, не очень, в голосе все равно сквозил металл. - Если нравится она тебе, так взял бы и цветочки принес, а ты…
        - Смотри, как бы тебе цветочки не пришлось носить, - хмырь развернулся ко мне и недобро сощурил глаза. - Ты давай канай отсюда, пока я тебе ноги с башкой местами не поменял, понял? И не лезь, когда взрослые дяденьки решают свои взрослые дела.
        - Нормальные у тебя дела - ни хрена не работать и отбирать деньги у тех, кто зарабатывает, - я почувствовал знакомый внутренний «завод», по опыту, не предвещавший его виновникам ничего хорошего. - Ты лучше сам бери своего друга и проваливай, а то тебе-то точно никто цветочков не принесет!
        - Не, ты в натуре не врубаешься! - хмырь сунул руку в карман, что-то там нащупал и медленно двинулся в мою сторону. - Последний раз говорю: топай отсюда, пока целый, а то я…
        Эти душеспасительные беседы мне надоели, и договорить он не успел. Все-таки соскучился я по физической активности. Профессиональная боевая подготовка, помноженная на новое здоровое тело, увеличила мои физические возможности - и хмырь, взвыв от внезапной боли, рухнул на асфальт. Нож, который он успел вытащить из кармана, полетел куда-то под прилавок.
        - Отпусти, паскуда, - верещал налетчик, пытаясь вырвать вывернутую руку.
        Одновременно я внимательно смотрел на второго визитера, который, растерявшись от такого поворота, беззвучно открывал и закрывал рот, как рыба на берегу, ощупывая дрожащими руками стенку палатки. Люблю, когда такие персонажи сразу понимают свои перспективы.
        - Значит, так, - я переводил взгляд то на одного, то на второго гостя, чтобы не выпускать никого из виду, - сейчас вы оба свалите и постараетесь сделать так, чтобы я вас никогда не смог найти, даже если буду очень стараться. И она, кстати, тоже, - кивнул я в сторону перепуганной продавщицы, - ясно?
        - Дддда, я… я… ясно, - дрожащим голосом выдал тот, который стоял у стены палатки.
        - Ну, я надеюсь, мы договорились, - сказал я и отпустил руку лежащего на земле. Тот кое-как поднялся, и, держась за руку и постанывая, двинулся к выходу. Вывихнул я ему ее, что ли…
        - Спасибо вам большое, - затараторила продавщица, - а то я не знала уже, что делать. Понимаете, мы, конечно, договорились, но сегодня выручки почти нет, а им ведь не объяснишь, а милиция…
        - Да ладно тебе, - перебил ее я. - Торгуй себе спокойно. К завтрашнему дню насоберешь. Претензий к тебе у них быть не должно - это же не ты меня позвала, а я сам зашел и сам вмешался. Да ты меня и не знаешь.
        - Ой, правда, а как вас хотя бы зовут?
        - Жан Клод ван Дамм, - улыбнулся я и направился в сторону Казанского вокзала.
        Там я решил переночевать, но сначало надо было сменить форму на гражданку, чтобы комендантские патрули лишний раз не докапывались, да и так проще слиться с толпой.
        Мой дембельский «наряд» был в очень неплохом состоянии, и мне удалось обменять форму в одной из палаток возле вокзала на джинсы, футболку и ветровку. Не знаю, зачем понадобилась форма палаточнику, но я легко договорился на обмен своей бэушной армейской одежды на ширпотреб сомнительного качества.
        День выдался насыщенный, и спать я завалился рано, на лавке в зале ожидания.
        Сам не заметил как вырубился. Провалился сон, даже шум вокзала не мешал.

17 сентября 1993 года
        Ночь.
        - Так, я не понял! Вы че здесь опять разлеглись? Здесь вам бесплатная гостиница, что ли? - раздался грубый ор над самым ухом - не то, от чего я люблю просыпаться. Особенно когда он сопровождается тычками дубинкой в бок. Я нехотя разлепил сонные глаза и увидел над собой двоих милиционеров, которые покручивали в руках дубинки и выжидательно смотрели на меня и еще на нескольких людей, лежащих рядом.
        Глава 4
        …Накануне вечером я добрел до Казанского вокзала и приглядел несколько уголков, где спали бедолаги, для которых это было единственным шансом не остаться ночью на улице. «Кровати», конечно, не привлекали - сваленное в кучу грязное шмотье, какие-то сумки (далеко не факт, что их собственные, а не украденные или не подобранные на какой-нибудь помойке)… Но, с другой стороны, в гостиничные апартаменты меня никто не приглашал, а значит, надо было обходиться тем, что есть.
        Я приметил свободное место на твердой лавке и задумался - как здесь устроиться-то? Говорят, у бездомных тоже есть своя иерархия и свой круг, в которых чужих пускают неохотно. Сунешься - начнутся крики, скандал, станут пялиться зеваки, кто-нибудь позовет ментов… Я с тоской огляделся вокруг, как будто надеялся, что вот сейчас волшебным образом появится какой-нибудь знакомый и увезет меня отсюда бухать на дачку с банькой. Хреночки на тарелочке… Так что другого выхода не было.
        Один из бездомных выглядел более опрятным и ухоженным. Честно говоря, он был больше похож на пьяницу, который вообще-то живет дома, но когда срывается в запой, его выгоняют до протрезвления. Вряд ли вокзал - его постоянное место обитания. Я решил обратиться к нему:
        - Слушай, друг, можно рядом с вами прилечь? Мне ночевать негде.
        - Да ложись! - махнул он рукой. - Небось, место-то казенное, не убудет!
        Остальные «отдыхающие», кажется, тоже не выражали никакого недовольства, и я осторожно прилег на лавку. Она не пользовалась у местной братии популярностью. потому что тряпье постелить на нее нельзя - узкая слишком. Положил руку под голову.
        Да, не о таком ночлеге я мечтал. И хотя в моей жизни бывали ситуации, когда спать приходилось в условиях, по сравнению с которыми это было царское ложе, все-таки ночевать с на вокзале - это не то, к чему я стремился. Но, в конце концов, прямо сейчас я все равно ничего другого бы не придумал, а завтра… как говорится, завтра будет завтра. Усталость от событий и переживаний прошедшего дня взяла свое, и я отрубился почти сразу.
        И вот теперь местные менты почему-то решили нас разогнать, хотя до этого спокойно проходили мимо и не обращали на нас особого внимания.
        - Я долго буду ждать? Короче, если через три секунды здесь еще кто-то останется, я быстро организую ночлег в другом месте! Раз… два…
        Не дожидаясь последней цифры отсчета, я вскочил и быстро пошел в сторону выхода. То же самое сделали большинство моих соседей. В последний момент я оглянулся и увидел моего нового знакомого, который разрешил мне прилечь. Он с виноватым видом что-то объяснял милиционерам, и по их лицам было похоже, что его объяснения их не устраивают.
        «Куда ты лезешь, сам тут на птичьих правах! Правозащитник из будущего, блин!» - ворчал мой внутренний голос, но мне почему-то стало жалко этого мужичка. Слишком уж интеллигентным был его вид - такие обычно в схватке с реальной жизнью не выигрывают.
        - Ребята, это мой товарищ, с женой поссорился, вот и боится домой идти, я его уведу сейчас, не волнуйтесь, - я старался казаться уверенным, это вышло довольно легко.
        - Да? А тебя тоже жена выгнала, что здесь валяешься? Вроде на бомжа не похож - парни в погонах изучающе смотрели на меня.
        - Да нет, я дембельнулся, домой еду, здесь пересадка, и я на поезд опоздал, - я ляпнул первое, что пришло в голову. - Вот жду, когда мать из дома денег на билет вышлет, и я сразу домой.
        Конечно, вся эта чушь могла показаться правдоподобной только первокласснику. Дембель встретил на вокзале товарища и улегся с ним поспать на полу… Но ментам, видимо, самим было неохота распутывать все эти версии, тем более что мы всем видом показывали готовность уйти, а взять с нас все равно было нечего.
        - Хрен с вами, выметайтесь отсюда к чертовой матери, и чтоб больше я вас здесь не видел! - рявкнул тот, который будил меня дубинкой.
        Интеллигент пробормотал «Спасибо», и мы вышли на улицу.
        - Тебя хоть как зовут-то? Меня Вова, - сказал я.
        - Вася, - представился собеседник.
        - Вася, ну кто его не знает, - вспомнил я песню из детства и усмехнулся. - Ну и что теперь делать будем, Вася? На лавочку в парк идти? Там, боюсь, нас разбудят ребята пожестче, чем эти.
        - Нееет, в парк не надо, - задумчиво протянул Вася. - Давай лучше по многоэтажкам походим.
        - Думаешь, кто-нибудь сжалится и пустит на ночлег? - развеселился я. - Так и вижу: молодая, румяная одинокая домохозяйка сочувствует двум бродягам, пускает их домой, дает помыться и свежую одежду, потом кормит ужином и звонит такой же одинокой подруге…
        - Это, конечно, было бы неплохо, - мечтательно закатил глаза Василий, - но вообще-то я не это имел в виду. Как ни странно, во многих высотных домах дверь на чердак не запирается. Черт его знает, почему - может, ключ доверить некому… В общем, там иногда можно ночевать. Ты оказываешься как бы между крышей и жилыми этажами, и если вести себя тихо, то тебя никто даже не заметит.
        Мы направились в сторону ближайших многоэтажек. Все-таки мой знакомый не был похож на типичного опустившегося ханыгу - даже речь выдавала в нем довольно образованного человека. И, кстати, он оказался прав - уже во втором доме нам повезло. Дверь на чердак оказалась открыта, и мы, осторожно войдя внутрь и расчистив пол от разбросанного мусора, стали устраиваться на ночлег. Впрочем, после пережитого сон пришел не сразу, и между нами завязался обычный разговор двух попутчиков, какой бывает в поезде - а в нашем случае на чердаке. Разве что говорить нам приходилось очень тихо, чтобы нас не услышали жильцы верхних этажей.
        - Ты как на вокзале-то оказался? - спросил я. - Извини, но на обычного бомжа ты не очень похож…
        - А, похож - не похож, бомж теперь и есть, - грустно отмахнулся Василий. - Вообще-то я учителем работал. Жена была, нормально жили… И тут на меня вышли какие-то… даже не знаю, как назвать. В общем, квартира им моя приглянулась. Уж не знаю, чего они на учителя-то полезли - по-моему, более подходящих кандидатур полно… Ну и говорят прямо: нам твоя квартира нужна, но ты не бойся, мы, дескать, люди честные, мы хотим ее у тебя купить. Я, честно говоря, не сильно удивился: квартира была небольшая, но в центре, думаю, мало ли, сейчас время-то какое пришло, не поймешь… Ну вот, и говорят: ты, мол, ее приватизируй и мы ее у тебя купим по рыночной цене, а ты на эти деньги в каком-нибудь другом районе, подальше, сможешь просторную купить, с ремонтом. А то и в деревню уедешь - там учителей не хватает, а цены такие, что этой суммы хватит и на дом, и на машину, и скотину завести.
        Ну мы с женой покумекали - нам в Москве-то и правда не очень нравилось: шум, гам, суета, пыль… Я и подумал: приедем в деревню, будем как короли - и относительно молодые еще, и при деньгах, дом хороший купим, заживем на свежем воздухе. И согласился. Позвонил им, что приватизировал квартиру, мол, и готов продавать. Они пообещали приехать с деньгами. И действительно скоро приехали, только не с деньгами, а с пистолетом. Договор привезли - дескать, подписывай. А там написано, что я продаю им квартиру и претензий не имею. Я вроде возразил - а деньги-то где, а он как даст мне рукояткой по голове, у меня аж в глазах потемнело, и говорит: деньги в банке, а ты скажи спасибо, что живой остаешься. Подошел к жене, та от страха ни жива ни мертва, а он ей к виску пистолет приставил и говорит: не подпишешь, мол, я сейчас ей башку разнесу. Ну и что мне оставалось делать?
        - А соседи, милиция? - спросил я.
        - Какие там… У нас соседи были - старики одни. Ну еще пара алкашей, которые, кроме как на бутылку найти, ни о чем думать не в состоянии. Дом-то старый. А милиция… они же, небось, их и крышуют. Иначе откуда у них так все поставлено - и договор у них, и уже все оформлено, и квартиру как точно нашли, которую быстро отжать можно. Это же тебе не в подъезде по голове сзади тюкнуть - это целая комбинация, там вон сколько людей завязано!
        - Мда. Ну и куда же вы пошли?
        - А куда нам идти? Так по улицам и стали скитаться. Родственников у нас уже не осталось, друзья хороши, когда у тебя все хорошо, а когда чего случается… Ну одни пустили пару раз переночевать, потом другие, а потом вежливо намекнули, что у каждого своя жизнь и они, конечно, сочувствуют, но у них не гостиница. Кроме улицы, вариантов и не осталось. Так и мыкались: я пойду, кому-нибудь чемодан с вокзала донесу, в другой раз машину помогу разгрузить - какие-то копейки дают, можно поесть купить. Но это тоже не каждый день: здоровье-то уже не как в молодости, сам понимаешь. В общем, жена не выдержала этого всего. Переживала, рыдала она каждый день, да еще на улице болячки всякие обострились - и все, не стало ее. Месяц всего продержалась. Службы ее подобрали - хорошо хоть, я при этом был, хоть выспросил, где ее похоронят, чтоб было куда к ней прийти… И вот, получается, ее нет, а я все здесь. Хотя давно уж должен был тоже… Мне иногда кажется, что меня специально здесь оставили, чтоб помучился…
        Вася замолчал. Мне тоже было нечего ему сказать. Сколько вот таких Вась, попавших в бандитские лапы, в одночасье лишились всего, что у них было? Жилья, денег, работы, здоровья, родных, надежд, наконец. И это были не какие-нибудь маргиналы - нормальные трудолюбивые люди, которые всю жизнь горбатились, чтоб хотя бы на пенсии пожить по-человечески. Не могли же они в молодости предвидеть, что через пару-тройку десятков лет государство оставит их один на один с отморозками, для которых нет ничего святого, кроме наживы любой ценой. Мне хотелось помочь Василию, но что я мог сделать? В материальном и социальном плане я сейчас был таким же, как и он. А слов он уже наслушался. Только проку от них никакого.
        Наутро меня разбудил Вася.
        - Вов, вставай. Сейчас на рынок машины приедут, можно помочь разгрузить. Я у них подрабатываю иногда, там мужики всегда нужны. Хоть пожрать купим.
        Пожрать - это была идея. Деньги от прежнего Вовы Данилова таяли на глазах, и растянуть оставшиеся можно было максимум на один день. Так что я решил не пренебрегать этим шансом. Заодно можно было разведать обстановку: в моей ситуации места, где всегда можно подработать - на вес золота.
        Должен сказать, что для физически крепкого и выносливого человека разгрузка товаров - несложная работа. Каких-то 15 - 20 минут - и у тебя в руках появляются деньги. А если успеешь разгрузить несколько машин - так, считай, за пару часов на два-три дня себя обеспечишь. Мы с Василием в этот раз ограничились двумя: он - по причине не самого крепкого здоровья, я - чтобы оставить время и силы на что-то еще. В конце концов, я поспал, отдохнул, как мог, решил проблему пропитания и ночлега, а значит, можно было со свежей головой планировать дальнейшие действия. Только сначала неплохо было бы позавтракать. Я, конечно, молодой и здоровый, но чтобы оставаться таким и дальше, нужно было хотя бы минимально следить за образом жизни.
        - Ну что, Василий, скажи мне, как бывалый человек, где здесь поесть можно? - бодро спросил я, пересчитывая купюры и складывая их в карман.
        - Да где угодно. Это ж три вокзала, здесь все, что хочешь, найдешь, - засмеялся Вася.
        - Да? Ну пошли тогда. Только не гамбургеры и не чебуреки, они туда пихают неизвестно что, тем более на вокзале, - сказал я.
        Но далеко уйти нам не удалось. Боковым зрением я видел нескольких мужиков сильно помятого вида, которые отирались поблизости и поглядывали на нас. Но я не обращал на них внимания - если думать о каждом встречном алкаше, о себе забудешь. Как выяснилось, иногда думать о них все-таки надо. Когда мы поравнялись с ними, они подошли и встали перед нами полукругом.
        - Слышь, мужики, похмелиться надо. Гони бабки, - дохнул перегаром один из них.
        - Мне - не надо. А ты похмеляйся, если хочешь, - мне снова приходилось заставлять себя быть спокойным.
        - Ты че-то борзый до хрена, я смотрю, - прохрипел второй. - Гони бабки, тебе говорят, мы видели, вы щас по карманам их прятали.
        - Свои бабки мы заработали, - ухмыльнулся я. - Ты бы немножко поработал - тебе бы тоже дали.
        - Ты че, не вдупляешь, что ли? - не выдержал первый и, замахнувшись, бросился на меня.
        Когда говорят «чем больше шкаф, тем громче падает» или «пьяного толкни - он сам упадет» - не знаю, может, в этом и есть, конечно, здравое зерно, но я бы не сказал, что пятеро похмельных туш сильно отличаются от двух трезвых «быков». Во всяком случае, работать руками и ногами мне пришлось жестко и без перерывов: от Васи, в смысле драки, толку не было никакого, он упал еще в самом ее начале и тихонько отполз в сторону. И, надо сказать, правильно сделал: когда начинается не обмен затрещинами, а реальный замес - тут уж либо дерись насмерть, либо сразу исчезай, если не махаться не умеешь.
        Мда, кажется, перехвалил я свое новое тело. Оно, конечно, выносливое, но в смысле навыков его еще тренировать и тренировать. Несколько раз я пропустил удар, хотя хорошо видел, откуда и куда мне летит, но реакция немного подвела, может не сроднился еще с телом. «Чему их только на срочке сейчас учат», - сердито подумал я, отбрасывая одного из алкашей, который решил запрыгнуть на меня с каких-то ступенек. Пришлось перестраиваться на ходу и быстро вырабатывать новую тактику. Я вспомнил наставления своего тренера, который говорил, что чем больше нападающих на одного, тем сильнее они будут друг другу мешать. И еще: «Если не можешь победить силой, побеждай умом». Он объяснял, что нужно применять такую тактику, которая позволит столкнуть нападающих между собой, а самому максимально экономить силы. Тогда они выдохнутся раньше, чем ты. А вот какая именно это должна быть тактика - тут уже по обстоятельствам.
        На мое счастье, с пьяницами это сделать было проще: их изнуренный ежедневным приемом бормотухи мозг был просто не в состоянии выстраивать какие-то там тактики и стратегии. Максимум, на что их хватало - заорать и броситься с кулаками напрямик. Если бы их было хотя бы двое, я бы закончил с ними меньше чем за полминуты. Но их было пятеро: пока двое падали, другие двое поднимались и нападали, а один поднимался, чтобы к ним присоединиться. Тем не менее их неповоротливость и неуклюжесть сыграли мне на руку. Через несколько минут они уже не пытались вскочить с асфальта, а только стонали и матерились. Расползались по сторонам, косясь на меня.
        Я огляделся. Прохожие старались обходить нас стороной - кому охота втягиваться в приключения. Ментов тоже не было видно, хотя рядом были вокзалы. Я нашел глазами Васю и взглядом позвал его к себе.
        - Вась, по-моему, ребята должны нам за моральный ущерб, - сказал я, по очереди ощупывая карманы тех, кто хотел нас ограбить. - Ты гляди, - я нащупал у одного из них нераспечатанную бутылку водки, - а говорил, похмелиться нечем. Не стыдно врать-то честным людям? А?
        - Да пошел ты, козел, - промычал бывший обладатель бутылки. - Ты только тут появись еще, мы тебя…
        - Молчал бы лучше, - ответил я. - Глядишь, и за умного бы сошел.
        Мы отошли в сторону. Помимо бутылки водки, нашим трофеем стал самодельный кастет и некоторая сумма денег, вполне сравнимая с той, что мы получили за разгрузку машин.
        - Считай, у нас с тобой сегодня двойной гонорар - что-то вроде подъемных, - пошутил я.
        - Знаешь, шутки шутками, а вообще в такое лучше не вляпываться, - задумчиво ответил Василий. - Эти алкаши здесь постоянно шатаются. Я как-то видел, как двое из них к каким-то иномаркам подбегали. Думал - денег просят. А потом мне мужики сказали, что они на каких-то уголовников работают. Ну то есть как «работают» - не то чтобы прямо серьезными делами занимаются, но кому-нибудь по башке дать, или проследить, куда кто-то пойдет - это по их части. А за это их от ментов отмазывают, на водку дают, ну и вообще…
        Тот день мы с Василием провели, гуляя по Москве. Я не мог упустить возможность как бы невзначай выспросить разные подробности столичного быта тех лет - я-то их уже успел подзабыть. Конфискованную бутылку водки мы распили все на том же чердаке перед сном. Вася уснул почти сразу. А вот мне долго не спалось, несмотря на усталость и алкоголь.
        «Разгрузка машин, уличные драки, дружба с бездомным, ночевки на чердаке… Этого ли я в жизни хотел? Нет, понятно, что когда нет совсем ничего, приходится хватать то, что подворачивается. Тем более что здесь я оказался не по своей воле, а вообще непонятно как. Но все-таки…»
        Вот что полезного для себя я сделал за сегодняшний день? Подзаработал, выспросил пару ценных деталей у Васи - это, конечно, хорошо. Но, строго говоря, на это хватило бы пары часов, а все остальное время я прошлялся с ним по улицам. Осваивался с новым-старым миром, так сказать. Придумал ли я какой-то план действий? Да даже не начинал. А если ты каждый день не продвигаешься вперед хотя бы на чуть-чуть, то сначала стоишь на месте, а потом начинаешь двигаться назад. «А я уже и так грузчиком заделался и ночую на чердаке. Куда же еще ниже-то?» - я представил свои перспективы и невольно вздрогнул.
        Нет. Так жить я точно не желаю. И не буду! Хрен с ним, пусть я теперь и Вова Данилов, но я поднимусь, чего бы это мне ни стоило!
        Глава 5

18 сентября 1993 года.
        18.30.
        На следующий день я снова отправился бродить по улицам - на этот раз один. Нужно было сосредоточиться и прикинуть хотя бы примерный план действий, а для этого любые собеседники только мешали. Деньги, заработанные вчера, были в целости и сохранности, на еду, сигареты и, если что, проезд мне точно хватало. Так что я распрощался с Василием и пошел гулять по Москве.
        Первое, что я был намерен сделать - это покопаться в памяти этог Вовы, который жил в этом теле до меня. Благо, никаких усилий для этого мне прикладывать не приходилось - невидимый тумблер между моей и его памятью переключался по моему желанию как бы сам собой. В конце концов, ведь не может так быть, чтобы весь круг общения этого дембеля состоял из его брата? Он жил не в одиночной камере и не в глухой деревне на пять домов, а в Москве, почти в самом центре. Не говоря уже о том, что у молодых и здоровых парней в его возрасте обычно куча друзей, приятелей, однокашников, да и девчонок тоже. Значит, надо понять, к кому еще можно обратиться, если уж с братом вышла такая печальная история.
        Ну вот, уже кое-что. В Мытищах должен жить его, то есть теперь уже мой, сослуживец Степа, который был уволен в запас весной. Кажется, он объяснял, как его найти, если решу приехать в гости. Адрес высветился перед глазами, словно вокзальное табло. Хм. Значит, поедем в Мытищи. Только к вокзалу надо подойти как-нибудь незаметно. Электричка хоть и идет с Ярославского, но Казанский рядом. Не хватало мне еще разборок по поводу вчерашнего. А еще лучше - сесть не на самом вокзале, а на какой-нибудь небольшой станции, ехать до нее все равно недалеко. Чуть подключенного личного обаяния в общении со случайной прохожей - и я уже знаю, как добраться до одной из ближайших станций.
        Железнодорожные станции в нашей стране в девяностые годы - это, конечно, особый мир. Серьезных криминальных элементов, в отличие от крупных вокзалов, здесь бывает почти не видно, зато шпану разной степени агрессивности можно встретить запросто. В основном же публика состоит из тех, кто едет на дачу, тех, кто едет с дачи и тех кто время от времени встречает на перроне родственников или пытается продать пассажирам часть своего урожая.
        Вот и здесь среди людей, нервничающих в ожидании электрички, я увидел старика, сидящего с ведром яблок. Как давно я не ел настоящих яблочек, прямо с дерева! Питаюсь здесь всякой дрянью… Я направился к деду и уже было хотел прицениться, как вдруг перед ним возник какой-то борзый хмыреныш в спортивном костюме. И чего мне так на них везет? Впрочем, этот был совсем уж «молодой да ранний», просто наглый не по годам.
        - Слышь, дед, я тебе русским языком сказал - убрался отсюда быром! Ты че тут, в натуре, под ногами копаешься? Хочешь, чтоб я тебя под поезд спихнул? Не, ну я могу это устроить, конечно…
        И чего он до него докопался? Денег с него явно не возьмешь. Крутость свою показать хочет? Ну да, перед стариками это проще всего…
        Я огляделся. Никаких друзей агрессора видно не было. Значит, точно - не «работает», а выпендривается перед самим собой. Ожидающие на перроне тоже не проявляли особенного интереса к происходящему - максимум ленивые поглядывания, да и то с опаской. А этот придурок все борзеет - дед-то отпор дать не может, только в ведро с яблоками вцепился, когда тот его попытался пнуть.
        Я нащупал в кармане кастет, отнятый во вчерашней драке возле вокзала. Еще раз огляделся - все, кто присутствовали на перроне, напряженно развернулись в другую сторону, высматривая электричку. Я размахнулся и двинул кастетом того поддых. хорошо приложил, он согнулся, словив спазм, даже крикнуть не мог. Тот рухнул с перрона в какие-то кусты.
        - Уходи отсюда, отец, - сказал я, пряча кастет в карман. - Они тебе житья не дадут.
        - Да уж вижу, - трясущимся голосом ответил старик. - Спасибо тебе, сынок. Он бы и избил, и пришибить мог - им ничего не стоит…
        - В общем, если будут спрашивать, кто помог - скажи, что солнце в глаза, да и подслеповат, не разглядел. Вроде чернявенький, нос большой, глаза навыкате…
        - А может, лучше скажу, что блондин?
        - Не, не пойдет. Нас же видят со стороны. Цвет волос могут запомнить, а вот нос или глаза со спины - вряд ли.
        Я снова оглянулся, присел над упавшим хулиганом, быстро вынул лопатник, торчавший из его джинсов, и сунул себе в карман. Хорошо, что старик в этот момент отвернулся к своим яблокам.
        - На вот, сынок, угощайся, - он протянул в сморщенной руке румяное, спелое, душистое яблоко. я даже запах почувствовал…
        - Спасибо, бать. Пора мне. Береги себя, - его яблоко меня растрогало, а пускаться в сантименты сейчас было нельзя. Я перешел пути и сел в последний вагон электрички, следующей в противоположном направлении. Проехал в ней одну станцию, вышел, снова перешел пути и сел уже в нужную электричку, причем в первый вагон. Я помнил еще с военного периода своей жизни: даже если прямой опасности нет, на всякий случай лучше постараться запутать следы. Поэтому перед тем, как садиться во вторую электричку, я вытащил деньги из взятого кошелька, тщательно протер его и выкинул в грязную, заплеванную урну, стоявшую на перроне.
        Да, давно я не ездил в электричках, тем более в таких! Было интересно разглядывать пассажиров и представлять истории их жизни. Хотя история, похоже, у всех была плюс-минус одна: несчастные, замордованные тяжелым существованием люди с уставшими лицами и подавленными взглядами. Бросилось в глаза, что было довольно много пьяных, хотя в субботу это неудивительно. Некоторые из них пытались веселиться и чуть ли не петь песни, но это веселье казалось каким-то слишком уж отчаянным и истеричным - так человек, узнавший, что он обречен, изо всех сил пытается устроить праздник, чтобы обмануть самого себя.
        В Мытищах я без труда нашел нужный адрес. На мое счастье, даниловский сослуживец оказался дома.
        - О, Вовка! Ни фига себе! Вот уж кого не ожидал! - Степа обнимал меня так, словно мы (в смысле они с настоящим Даниловым) не виделись не полгода, а полжизни. - Ну чего ты застрял-то - проходи, проходи, я тут как раз такой супец заварганил - закачаешься!
        Мы сели за стол, выпили. Я рассказал ему свою историю. Конечно, не всю - про путешествие во времени и вселение в тело его друга я умолчал. Но все остальное - что с дембельского поезда отправился к брату, узнал о его гибели, и, поскольку других родственников в городе нет, две ночи провел на чердаке с бездомным, пока не вспомнил, что есть у меня в Мытищах сослуживец - выложил, как на духу.
        - Мда, дела… - задумчиво протянул Степа. - Не позавидуешь. Да ты ешь, не стесняйся, там еще второе есть, я как раз с утра много наготовил! - сказал он, заметив, что я пытаюсь растянуть остатки супа как можно сильнее. - Значит, делаем так. Сейчас ты идешь в душ - моешься, стираешь все, что на тебе, а то, честно говоря, твои ночевки с бомжами довольно сильно чувствуются. Чистую одежду я тебе найду, размеры у нас примерно одинаковые. Сегодня заночуешь у меня, а завтра… завтра будем придумывать тебе новую жизнь. Есть у меня парочка вариантов в Москве. Только уж извини - спать придется на полу, второго дивана у меня, как видишь, нет. Зато есть второй матрас, так что все равно будешь на мягком почивать, как королевская особа!
        Господи, каким же наслаждением было наконец встать под горячий душ! Я намыливался, смывал мыло с шампунем и намыливался снова. Не помню, сколько раз я проделал эту нехитрую процедуру, но большего блаженства я не испытывал давно. Как же мало нужно человеку для счастья - хорошо поесть и помыться с горячей водой! Особенно после того, как намыкался по подъездам и вокзалам…
        Спал я, конечно, как убитый. Как только прикоснулся головой к подушке - моментально вырубился и проснулся уже утром, когда в окно слепило глаза солнце, а с кухни раздавалось деловое побрякивание посуды.
        - С добрым утром, ваше величество, - весело сказал Степа, когда я вошел на кухню. - Как почивать изволили?
        - Ох, Стёпка, - улыбнулся я, - давно у меня не получалось так выспаться! Спасибо! Не знаю уж, как там у королей, а у некоторых дембелей это, по-моему, главное счастье и есть!
        - Ну и отлично. Садись, завтракать будем, а я заодно тебе наши планы на день обрисую.
        Степан поставил на стол две огромные тарелки с пышным омлетом с колбасой и помидорами, несколько кусков хлеба и две кружки горячего чая. В животе приятно заурчало.
        - В общем, Вов, смотри, - рассказывал сослуживец, уплетая свое творение. - У меня приятель в Москве работает комендантом в общаге ВГИКа. Сечешь уровень? Ха-ха! Ну так вот, поедем к нему, он тебя в общагу заселит за символическую плату. За первый месяц я за тебя внесу, а там уж зарабатывать начнешь. Кстати, что касается денег - не вздумай отдавать. Ты сейчас в жопе, тебе нужнее. А у меня с работой все в порядке и с деньгами проблем никаких.
        - Спасибо, Степа. Только… как он меня заселит-то? Я же не студент, не преподаватель…
        - Слушай, ты прям как с Луны свалился или из другой эпохи к нам попал, - Степан с интересом посмотрел на меня. - Нет такого человека в нашей стране, который не мечтал бы подкалымить! А уж тем более это относится к вахтерам, комендантам, разным дежурным… ну то есть ко всем, от кого зависит немного, но все-таки зависит. Не боись, заселит в лучшем виде, и никто даже внимания не обратит. Там полобщаги не то что никакого отношения к ВГИКу не имеет - даже слабо представляет себе, что это. Ну а потом и с работой тебе что-нибудь придумаем. И вот тебе еще подарок…
        Степа порылся в шкафу и торжественно вручил мне часы «Montana».
        - Держи, это мои старые. Они хорошие, надолго хватит. Я себе просто новые купил, - сверкнул он браслетом на руке. - А эти мне подарили, лежат без дела, теперь они твои. Носи на здоровье, знать, который час, в нашей жизни будет нелишним, - заговорщицки подмигнул мне Степа.
        Обратный путь на электричке в Москву был уже не таким мрачным. И дело не только в том, что Степа был рад видеть сослуживца и без перерыва сыпал анекдотами и историями из жизни - своей и других наших сослуживцев. Впервые за все дни, что я провожу в чужом времени и теле, я почувствовал просвет! Уже сегодня у меня будет свой законный угол в городе, а скоро появится и работенка. Ну, а потом надо будет прикинуть насчет какого-нибудь бизнеса. с мелочевки начать и двигаться дальше.
        Жизнь, еще вчера казавшаяся безвыходным лабиринтом, состоявшим из одних стен, стала представляться мне улицей, которая все время расширялась и разветвлялась. И теперь только от меня самого зависело, в какую сторону она пойдет. В одном я был уверен точно: к ночевкам на чердаке я больше не вернусь! Лучше уж попрошу Степку устроить меня в Мытищах каким-нибудь сторожем или водителем. Какая бы ни была работа, каким бы ни было твое жилье - если и то, и другое у тебя есть, ты сразу поднимаешься на принципиально другой уровень. Между прочим, хороший стимул, чтобы не опускать руки и продолжать грести в сторону новой жизни!
        Комендант общежития действительно оказался на редкость понятливым и с дружеской улыбкой показал мне комнату, где стояла моя кровать. Я с облегчением бросил на нее рюкзак с вещами - Степа сдержал слово и снабдил меня всем необходимым на первое время, вплоть до зубной щетки. Хороший дружбан. Теперь у меня был свой угол в Москве! Пусть и не совсем официальный, зато мне точно не надо было бегать ни от ментов, ни от бандитов. После всех моих приключений это казалось не меньшей радостью, чем горячий душ.
        Мы вышли из общаги и закурили.
        - Теперь по поводу работы, - начал Степан. - У меня есть хорошие знакомые в МВД, у них бывают свободные места. Попробуем тебя туда пристроить. Что ты так на меня смотришь? - улыбнулся Степа, видимо, приняв мое недоумение за разочарование. - Ну да, я понимаю, работка не мед, но на первое время сойдет. По крайней мере, какая-никакая, а зарплата, плюс с людьми познакомишься, может, что где выплывет. А там уж потихоньку осмотришься в городе и сам поймешь, куда тебе надо. Я, правда, не знаю, как у них сейчас дела обстоят, но завтра туда звякну и спрошу. А тебе передам через коменданта. Так что завтра где-нибудь после обеда подходи к посту и спрашивай, не звонил ли кто по твою душу. Да, и вот еще…
        Степа полез в карман и извлек оттуда «котлету» денег.
        - Это тебе на первое время. Думаю, на месяц-полтора тебе хватит.
        Это лишнее, - заявил я. - Руки-ноги целы, сам заработаю. Да и вообще, не привык я быть кому-то должным.
        Да лан тебе, бери. Потом отдашь. Все понимаю, если в ментовку устраиваться, там медкомиссию проходить надо, бумажки собирать всякие. Может на лапу положить кому-то придется. Чтобы ускорить дело, так сказать.
        - Хм… об этом я как-то не подумал. Хорошо, с первой же получки отдам.
        - Брось, - отмахнулся приятель. - С каждым может быть. Тем более время такое… В общем, адрес знаешь, если что - приезжай в гости. А завтра жди новостей на посту. Давай, удачи!
        Мы обнялись, распрощались, и я пошел в комнату. Нужно было расположиться и отдохнуть. В своей комнате, на своей кровати!

* * *
        На следующий день я снова отправился побродить по Москве. Все соседи по общаге разбежались - кто на учебу, кто на работу. Мне же идти было пока некуда: весточка от Степы должна была прийти только после обеда. Так что, пока есть возможность, можно и погулять по столице. А то потом - дела, заботы, так и не будешь ничего замечать, кроме работы и общаги.
        Но вот вопрос: а хочу ли я устраиваться на эту работу? Сомнения не давали мне покоя. Милиция - не самое престижное место в девяностые, мягко говоря. Сериал «Улицы разбитых фонарей» еще не сняли, к неунывающим и обаятельным сотрудникам страна проникнуться симпатией не успела. Зарплата не ахти, да и ту платят кое-как, зато неудобств и риска - хоть отбавляй. А если на неопытного новичка решат повесить все «косяки» предыдущих?
        Даже не знаю. В конце концов, я ведь хочу подняться повыше, открыть свой бизнес, а тут вся перспектива - за шпаной гоняться до пенсии. С другой стороны, с чего-то же надо начинать? А силком никто на работе держать не будет, если что. Эх, посоветовал бы кто! Как же быть?
        - Э, пацанчик! Ты че тут трешься? С какого района ваще? - донеслось из переулка рядом.
        Я поднял глаза. Ко мне приближались три персонажа типично гопницкого вида. Я знал, что, несмотря на все советы по общению с такими типами, на самом деле правильных ответов здесь не существует - ну, если только ты не дружишь с каким-нибудь их авторитетом. Если до тебя докопались, значит, их задача - до тебя докопаться, и на все остальное наплевать.
        - Бабки гони! И часы сними!
        «Да что же вы все ко мне липнете-то, а», - подумал я. «Вот тебе, Вова, и тренировочка перед работой в милиции».
        Рука уже привычно нащупала в кармане кастет. С этими драться было посложнее, чем с вокзальными алкоголиками. Во-первых, они были совсем юными, во-вторых, трезвыми, а в-третьих… ни хрена себе! Над моей головой просвистела цепь - хорошо, успел вовремя увернуться. Ну что, сами напросились. Я заработал кастетом, как трактор в поле. Мне уже было неважно, сколько их - я вымещал все свое отчаяние, все чувства человека, которого начало все это доставать. В то время как нормальные люди выживают, эти отбросы, на которых впору пахать, цепями тут размахивают…
        Цепью, кстати, меня все же один раз огрели - правда, по спине, но тоже приятного мало. Зато в результате моей работы кастетом и немножко ногами вся троица лежала на асфальте, причем кое-кто - в собственной крови. «Пачкать, конечно, нехорошо, но претензии не ко мне», - подумал я и, оглянувшись по сторонам, быстро прошелся по карманам этой троицы.
        Неплохо живут начинающие бандиты! Моей добычей стали 150 баксов и около 40 тысяч рублей! Видимо, эти недобры молодцы уже успели обнести сегодня несколько человек. Значит, это их основной заработок. А по возрасту похожи на старшеклассников. Интересно, в какой момент люди сворачивают в жизни не туда?
        Однако, эта стычка меня немного расстроила. Видимо, это такой жизненный закон: только расслабишься, подумаешь, что окончательно порвал с прошлой жизнью, как она тут же передает тебе привет. Я ведь уже начал отвыкать от всех этих уличных приключений и привыкать к нормальной жизни. Кажется, все это было уже сто лет назад - и тут… Но похоже время такое. Без этого сейчас никак. Или ты, или тебя. Что ж, кастет надо не забывать с собой носить.
        В мои размышления резко ворвался визг тормозов - и «девятка» встала всего сантиметрах в тридцати от меня.
        - Слышь, тебе че, жить надоело? А я здесь причем? - возмущался водила. - Иди вон тогда с крыши бросайся, а не под колеса! Сидеть еще за тебя, дебил…
        От всех этих думок, когда переходи дорогу, я не заметил эту девятку. И откуда она только взялась. Мужик за рулем явно нервничал.
        - Отвали! - буркнул я.
        - Чего?
        Я демонстративно потер окровавленные кулаки и мужик все понял. Дал по газам и скрылся за поворотом.
        Ну вот… Получается надо разговаривать на их же языке и сразу меньше недоразумений.
        Но хотелось думать, что не все люди быдло. Сразу вспомнился Василий, с которым мы под крышей ютились… Надо найти его. Хоть еды ему куплю, что ли - хороший он мужик. Судя по всему, еще не пропащий, просто жизнь так сложилась…
        Васю я нашел на рынке неподалеку от вокзала, и вид его красноречиво говорил о том, что одному ему везло гораздо меньше, чем со мной. Лицо его почти полностью превратилось в один сплошной синяк, он прихрамывал и держался за руку.
        - Ни фига себе! Это кто ж тебя так? - изумился я.
        - А ты не помнишь, кто на нас недавно обиделся? Алкаш что угодно может простить, но если ты у него бутылку отберешь - враг на всю жизнь, - пробурчал Василий и вдруг сверкнул глазами и неожиданно злобно добавил: - Это из-за тебя все. На кой черт было с ними связываться? Вообще, чего ты ко мне привязался?
        Вот это поворот…
        - Слушай, давай я тебе каких-нибудь лекарств куплю и поесть, - мне действительно стало неудобно. - Работать-то ты все равно сейчас не можешь.
        - Иди лучше отсюда, Вова, - с отчаянием в голосе ответил Василий. - Ты вон, я вижу, свежий и сытый - значит, нашел, где приземлиться. Вот и иди туда. А сюда больше не возвращайся. Ты как появился, сразу проблемы какие-то, драки… Извини, но я уж лучше один.
        Вот блин… Что я мог ему ответить? Да и нужно ли было что-то отвечать? Моя совесть перед ним была чиста: в той драке я принял удар на себя, добычей с ним честно поделился, сейчас помощь предложил, ну а то, что он отказался и, видимо, что-то не так воспринял - это уж было только его делом. За ночлег и заработок ему, конечно, спасибо, но… видимо, дальше наши пути действительно расходились в разные стороны.
        Выходя с рынка, я заметил невдалеке троих из тех алкашей, которые хотели обнести нас с Вовой. Один из них было дернулся по направлению ко мне, но другие двое его удержали, говоря что-то на ухо. «Боятся - значит, уважают», - подумал я и зашагал в сторону общаги.

* * *
        На посту общежития меня окликнули.
        - Ты, что ли, Данилов-то? Тебе тут записка, - сказал комендант и протянул сложенный листок бумаги. На нем был адрес, номер кабинета, фамилия и приписка «О тебе предупредили». Я поблагодарил и поднялся к себе.
        Первым делом - к зеркалу. Снял рубашку и, как мог, осмотрел место удара цепью. Попробовал подвигаться, подышать в разном ритме - вроде бы все работает. Значит, задели несильно и это - просто ушиб. Отлично. Могло быть гораздо хуже.
        Я разложил по карманам деньги, приготовил одежду на завтра. Уснуть сразу у меня снова не получилось. Мне невольно вспомнился мой 2023-й. Зря я все-таки ввязался в ту заваруху. Бизнес не совсем честный вел, а у кого он честный? Захотел выйти, но партнеры, судя по всему обиделись. В конце концов деньги для меня никогда не были смыслом жизни.
        С грустью оглядев обстановку общажной комнаты, я припомнил свое жилье. Да у меня одна дача по сравнению с этим зданием - дворец! Да и, что ни говори, хоть я уже и жил в девяностые, а все равно трудно возвращаться обратно из уже привычного двадцать первого века. То одного хватишься, то другого. Это ведь когда просто живешь и ни о чем не думаешь, окружающие блага кажутся чем-то естественным. А когда их резко лишают, оказывается, что без них ты, как без рук. Но ничего, привыкну. Уже начал привыкать….
        Хотя что ни говори, а чистая постель и крыша над головой - это уже что-то. Вот сейчас бы заснуть, а проснуться снова у себя дома! Сделать кофе с коньячком, поваляться в джакузи…
        Но наутро я проснулся все в той же вгиковской общаге, а впереди меня ждал поход в ментовку с целью трудоустройства… Чую денек предстоял крайне интересный.
        Глава 6

20 сентября 1993 года
        Адрес, написанный на бумажке, я нашел быстро. Это оказалось отделение милиции - а они во всех городах и во все десятилетия находятся легко. Даже если внешне отделение ничем не выделяется среди соседних зданий, кроме таблички - все равно интуиция безошибочно распознает это заведение среди прочих.
        А подойдя ближе, увидел сидящего на корточках возле урны сержантика. Он был занят тем, что бычковал окурок. Автомат безучастно висел на его плече. Завидев меня, сержант спохватился, вытянулся по струнке, но когда понял, что перед ним гражданский, расслабился. Я думал он спросит куда мне идти, но ему, судя по всему, было по барабану.
        Я открыл дверь и вошел в отделение. Да, раздражали меня когда-то металлоискатели на каждом шагу, а без них как-то непривычно…
        - Вы к кому? - хотя было еще утро, дежурный за стеклом выглядел уставшим.
        - Я в отдел кадров. Там насчет меня должны были предупредить, Данилов моя фамилия, - сказал я, протягивая паспорт. Впервые в своей новой жизни я предъявляю документ должностному лицу. Как бы еще здесь каких-нибудь сюрпризов не возникло…
        Дежурный пожевал губами, как будто размышляя, пропускать меня или нет. Впрочем, мой паспорт, кажется, не вызвал у него ни малейшего интереса.
        - Третий этаж, направо, - наконец выдал он, возвращая мне документ.
        Женщина средних лет в кадровом отделе выслушала меня не то чтобы равнодушно, но, я бы сказал, с какой-то обреченностью.
        - Я вам сейчас дам направление, - скрипучим голосом сказала она. - Только вам нужно будет в соседнее отделение проехать, там начальник сидит, его фамилия Пименов, он все скажет. Это недалеко, минут десять на трамвае.
        Я удивился. Это милиция или дворницкая? А где же проверки, собеседования, анкеты? Ну хотя бы сдача нормативов?
        - Простите, - осторожно начал я. - А что, вы вот так меня сразу на работу направляете? Не проверив мою подготовку, опыт, биографию, в конце концов?
        - Это все потом, - вяло ответила кадровичка. - На счет вас позвонили. Значит, уже не с улицы. Хотя у нас тут такой дефицит людей, что, по-моему, скоро и с улицы брать будем. Думаете, все прям мечтают у нас работать? На такую-то зарплату да с таким графиком? Да у нас тут такая текучка - я всех запомнить не успеваю! Как только увидят какой-нибудь другой вариант - сразу рапорт на увольнение строчат. Так что вот вам направление, езжайте да устраивайтесь ради бога.
        С этими словами женщина уткнулась в какой-то журнал, очевидно, потеряв ко мне интерес.
        Вообще отделение выглядело довольно мрачно. Ремонта тут не было, похоже, со дня сдачи здания строителями. Я решил пройтись по отделу и понять, в какой обстановке мне предстояло работать. Облупленные стены, скрипучий пол, обшарпанная мебель, потрепанная временем наглядная агитация… Да и люди в основном выглядели уставшими и замученными, с погасшим взглядом - во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление от тех, кого я встречал в коридорах и кого успевал увидеть за открывающимися дверями кабинетов. Было такое ощущение, что их направили сюда по остаточному принципу - как будто бы больше они нигде не пригодились, и теперь переживали свою никчемность и бесполезность своего труда. Правда, промелькнуло пара живчиков, державшихся бодрячком, но на общем фоне они были каплей в море.
        Теперь я понимал, почему сотрудница кадров так легко со мной откровенничала. По идее, она бы должна была меня завлекать на работу, а она мне - про текучку, низкую зарплату… Ей самой было абсолютно все равно, устроюсь я или нет. Никаких бонусов за привлечение новых сотрудников она не получала (тут еще и слов-то таких не слышали), а на результат общего дела все давно махнули рукой. Ну кто будет думать о высоких задачах типа спокойствия в обществе, искоренения преступности, моральном долге и прочем подобном, когда у всех главная проблема - дотянуть до следующей зарплаты? А ведь у многих есть дети, да и сами они не молодеют. Какое тут переживание за состояние общества, когда каждый день думаешь - хватит ребенку на еду или нет?
        Я запрыгнул в трамвай и стал наблюдать за пассажирами. Все-таки интересно было сравнивать две эпохи! Другая одежда, другие лица, другие интересы и заботы. Внезапно я понял, что прямо сейчас у меня в кармане, скорее всего, больше денег, чем любой из этих пассажиров зарабатывает за месяц.
        «И ты решил не развивать эту тему, а стать таким же служащим-бюджетником?» - вдруг спросил внутренний голос.
        Осмыслить этот вопрос я не успел, потому что услышал, как в конце вагона какой-то пьяный мужик докапывался до молодой, красивой и даже со вкусом одетой женщины, которая старалась не обращать на него внимания. Как часто бывает с такими персонажами, количество выпитого придавало ему не только смелости, но и чувства собственного величия - и, соответственно, все окружающие моментально становились ему чем-то обязаны.
        - Слышь, ты! - он явно решил «навести порядок». - Че ты вот сидишь? Как шлюха вырядилась! Ты куда едешь? На случку очередную? А ты вообще знаешь, что народ на тебя пахал? - Алкаш пнул женщину коленом. - Э, ты слышишь или нет? Я всю жизнь пахал, да я вообще… чтоб вот такие, как ты, тут за мой счет фуфырились? Че ты молчишь? Че, сука, думаешь, я не понимаю, что ты тут… это… а я!
        У него уже плохо получалось формулировать то, что у нормальных трезвых людей называется мыслями, но это, похоже, только дополнительно его злило. Я прошел через салон и остановился в шаге от него. Кто-то же должен был все это прекратить.
        - Слушай, ты, пахарь, - я говорил негромко, но с напором. - Заткнись и отстань от человека, иначе на первой же остановке вылетишь отсюда башкой вперед!
        - Чеее? А ты вообще кто? Ха, ты с ней, что ли? Ааааа, понял, это она к тебе едет? А ты знаешь, что я всю жизнь вкалывал, чтобы вы тут развлекались? - как сказали бы в 2023 году, логика окончательно покинула чат.
        В этот момент трамвай доехал до очередной остановки, и двери открылись. Я подтащил придурка к ступенькам, бить не стал, но вышвырнул его из трамвая прямо в лужу, откуда сразу донеслось: «Твари неблагодарные! Я, между прочим, всю жизнь!..». По счастью, двери тут же захлопнулись - народу было немного, а водителю, видимо, этот персонаж тоже успел надоесть - и трамвай тронулся.
        - Спасибо вам большое, - девушка вежливо улыбнулась. Вблизи я рассмотрел ее: она действительно была очень красивой. Может быть, попробовать завязать знакомство?
        - Надеюсь, кроме своих воплей, он ничем больше не навредил вам?
        - Нет, спасибо, все в порядке, - так же вежливо, но без энтузиазма ответила попутчица. Она явно не горела желанием ни знакомиться, ни продолжать даже формальное общение.
        - И часто приходится с такими дело иметь? - я все-таки сделал еще одну попытку.
        - Бывает, - сухо сказала она после длинной паузы и отвернулась к окну. Знакомство явно не задалось. От нее веяло тем холодком, который бывает у людей, вынужденных общаться с теми, с кем по своей воле разговаривать бы не стали. По всей видимости, она была хорошо воспитана, но дальше соблюдения этикета заходить явно не хотела. А жаль.
        С другой стороны, а чего я ожидал? Даже по ее внешности понятно, что девочка не бедствует. Может, родители «кто надо», а может, жених. А может, и самой удалось где-то заработать - в сущности, это не так важно. Главное, что рядом с ней я выгляжу как оборванец с вокзала рядом с хозяином сети ресторанов. Это ведь только в романтических фильмах люди так влюбляются в свою противоположность, что готовы преодолевать любые преграды. Один бесшабашный поступок - и любовь до гроба. А в реальной жизни принадлежность к одному кругу значит очень много, и шансов на то, что принцесса до смерти влюбится в нищего - один на миллиард. Да и то - сказки заканчиваются на счастливом воссоединении, а как такая парочка будет жить после и как скоро разбежится, не желая друг друга знать? Не пара, не ровня, разного поля ягоды - каких там еще образных синонимов люди понапридумывали?
        Причем это даже и меркантильностью-то не назовешь: просто о чем бы нам было, например, разговаривать по вечерам? Да у этой красотки одна сумочка стоит в десятки раз больше, чем все, что у меня сейчас есть своего! И увлечения наверняка далеки от интересов простого дембеля. Она же не знает, что, встреться мы в моей прошлой жизни, для меня купить ей такую сумку было бы не сложнее, чем обед заказать. А уж фамилии некоторых моих знакомых открывали такие двери, что… Правда, ей к тому моменту, небось, уже сильно перевалило бы за полтинник и кто знает, какой бы она была.
        В общем, не судьба. Ну да ничего, вот поднимусь - такие девчонки сами липнуть начнут! Мне нужно только немного времени. И чуть-чуть удачи.
        Единственное, чего я так и не понял - а что, собственно, такая фифа делала в трамвае?

* * *
        За этими размышлениями я не заметил, как подъехал к нужному мне отделению. Перед входом курили люди в форме - очевидно, местные сотрудники. Я решил с ходу начать налаживать контакты.
        - Здорово, мужики! Слушайте, я тут из армии пришел - и вот решил в милиции поработать, направили сюда. Как тут служится-то, расскажите?
        - Во, наконец-то пополнение пришло, хоть полегче станет, - гоготнул веселый парень, стоявший у самой двери. - Ты по адресу, братан, нам тут таких не хватает. А то зашиваемся уже в край!
        - Ага, по адресу, - усмехнулся милиционер, выглядевший постарше. - Ты сам-то небось дни считаешь, когда работу нормальную найдешь и свалишь отсюда.
        - Что, все так плохо? - улыбнулся я, стараясь поддержать шутливый тон разговора.
        - А хрен ли хорошего, - сердито проговорил еще один. - Впахиваешь, как проклятый, под пули да ножи лезешь, а зарплата меньше, чем у грузчиков. А главное - бессмысленно все. Вот так посадишь какого-нибудь упыря, а он на следующий день уже выходит, причем тебя же еще извиняться заставляют. И начальство руками разводит да пальцем вверх тычет - позвонили, мол. И ходишь, как оплеванный. Ты, пока вон молодой да здоровый, лучше бы чем-нибудь более полезным занялся. Не обижайся, я тебе серьезно говорю.
        - Ладно, не стращай человека, - вмешался первый, весело сверкая глазами. - Ты к Пименову, наверно? Иди давай, пока он здесь. А то сейчас как уедет к своему начальству на ковер - черта с два потом застанешь, да и приедет небось злой, как собака.
        Дежурный на входе говорил по двум телефонам одновременно. Услышав, что я к Пименову, он набрал номер, и после нескольких попыток дозвониться, видимо, услышал заветное «Пропускай».
        Начальник ОВД Пименов сидел в кресле с задумчивым видом. Увидев меня, он поднялся и протянул руку:
        - Здравствуй, здравствуй! Знаю, звонили насчет тебя. Что хотел-то?
        Я снова пересказал ту часть своей истории, которую излагал и Степе. Начальник забарабанил пальцами по столу.
        - Да, с братом, конечно, я тебе сочувствую… Сейчас отморозков развелось - только успевай, не знаешь, кто подставит и где вляпаешься. Что ж… В кадры я позвоню, скажу, чт собеседование ты со мной прошел. Можешь идти оформляться. Все бумажки там тебе дадут. Вот только, предупреждаю сразу - деньги нескоро увидишь.
        - Как это? - опешил я.
        - Сначала стажировка от трех до шести месяцев, потом на должность поставят, потом звание, и только тогда полноценный зароботок будут начислять. Хотя и его задерживают. а пока стажер, там совсем копеечки, так что папку с мамкой напрягай, на их иждевении побудешь, пока на ноги не встанешь.
        - Сажировка? А без нее никак?
        - Нет, закон такой.
        - Да кто же к вам тогда пойдет? стлько месяцев, считай, забесплатно работать? Вам люди не нужны чтоли?
        - Да понимаешь, нужны-то они, конечно, нужны, да еще как! Только вот этим, - Пименов многозначительно поднял глаза наверх, - ничего не объяснишь ведь! Они же как думают: раз столько людей да за такую зарплату работают, да еще какие-то показатели дают - значит, все нормально. А то, что невозможно коллективом из, грубо говоря, трех человек все время делать то, чем по уму должны заниматься десять - это их не колышет!
        - Понятно, - проговорил я. - Пожалуй, я не готов тогда идти в органы.
        - Ты не обижайся. Но от меня тут, к сожалению, мало что зависит. Не знаю, может быть, попозже, что-то изменится…
        - Попозже - это когда? - уточнил я.
        - Ну, может, через год…
        - Это врядли, - хмыкнул я (уж мне ли не знать).
        Ну что ж. Как говорится, не очень-то и хотелось. К самому Пименову у меня никаких претензий не было. У него вообще был чуть ли не извиняющийся вид, что не очень характерно для наших начальников, тем более в органах.
        Только вот мне от этого ничуть не легче. Я побрел по улицам, размышляя, что делать дальше. Конечно, я не горел особым желанием работать в ОВД, но это был хоть какой-то вариант. А что сейчас? Ну хорошо, денег мне хватит на месяц - пусть даже на полтора, если чуть поэкономить. Общежитие тоже проплачено на месяц вперед. Но этот благословенный месяц рано или поздно кончится, и придется обеспечивать себя самому.
        Поехать к Степе? Он и так уже столько для меня сделал (хотя я ему, в общем-то, почти никто), да я и не собираюсь себя приучать к тому, чтобы что-то у кого-то брать. Плохая это привычка. Расслабляет, а мне расслабляться нельзя. Нет, брат, ищи другие варианты, 90-е это время возможностей, если правильно к вопросу подойти.
        «С причала рыбачил апостол Андрей…» - донеслось откуда-то. Я огляделся и увидел ту же палатку с кассетами, где недавно пришлось осадить двух хамоватых персонажей. Вдруг я понял: теперь-то у меня есть деньги!. Я направился туда, купил кассету с записями какого-то рок-фестиваля. Продавщица в этот раз была другая, и я не стал заводить никаких разговоров, а пойдя в один из соседних магазинчиков - купил плейер и несколько комплектов батареек. Теперь мои прогулки станут пободрее, да и когда музыка играет, голова как-то быстрее что ли соображает.
        Музыка удивительно совпадала с окружающим городом. Мрачные улицы, будто выкрашенные кем-то сплошной серой краской, хорошо сошли бы в качестве декораций к какому-нибудь драматическому фильму. Город - уставший, больной - словно из последних сил терпел шаги людей по своему растрескавшемуся грязному асфальту, который эти люди регулярно покрывали слоем плевков и мусора. Да и люди казались вечными пациентами, которые ненадолго сбежали от доктора и боятся возвращаться обратно…
        Внезапно мое внимание привлекла характерная для девяностых, но мной уже хорошо забытая картина. Парочка крепких ребят постучались в один из ларьков, что-то сказали продавцу. Открылась боковая дверь, один из них зашел внутрь и через минуту вышел, пряча что-то в карман. Я выключил музыку, оставив наушники для вида, и решил понаблюдать за ними: если вдруг кто подойдет, скажу, что заслушался и задумался.
        Парни проследовали к соседнему ларьку, где история в точности повторилась. Затем направились к третьему. «Дань собирают», - понял я. «Рэкет - самая доходная работа в начале девяностых. И нехилая работка: сначала сами организуют погром, а потом, если не хочешь чтоб повторилось - плати бабки. Пассивный доход, блин, куда круче стреляет, чем на любом даже самом прибыльно вкладе. Коучей бы этих недоделанных сюда со своими идеями заработка» - внезапно развеселился я.
        И меня как осенило.
        Кажется, у меня созрел план.
        Глава 7

22 сентября 1993 года
        Да, давненько я не сидел в засаде! Хотя на войне это, конечно, труднее, чем здесь, но все равно пришлось вспомнить некоторые навыки. Если бы меня взяли в милицию, то, вполне возможно, пришлось бы время от времени вот так кого-то караулить. Так что можно считать, что организовал себе такую же работу.
        Я еще раз проверил карманы - ничего лишнего. Паспорт в общежитии, денег минимум. Кастет лежит в кармане, тяжеленький такой. Накануне я зашел на местную барахолку и прикупил у старика-пенсионера, торгующего потасканным шмотьем, невзрачный плащ, кепку восьмиклинку, раскладной тряпошный стульчик и с десяток каких-то памятных значков на советские юбилеи с изображением вождя и герба СССР. Там же на барахолке купив черные очки, двинулся на место. Разложил стульчик, положил на него наградки и закутавшись в плащ, стал ждать, сидя на корточках у своей стихийно возникшей торговой точки.
        Странное все-таки время - девяностые. В самой гуще толпы может твориться любой беспредел, и никто не обратит ни малейшего внимания. Нет, у нас в 2020-х, конечно, тоже был не райский сад, но уж такая вещь, как разбойное нападение среди бела дня, точно не осталась бы незамеченной. Хотя, может, дело все в тех же технологиях? Когда у каждого первого - смартфон, каждый третий снимает, да еще через дом камеры наблюдения натыканы - тут уж сложно избежать огласки. А здесь хоть обкричись - пока телевидение не приедет и не покажет сюжет, ничего как бы и не произошло. А журналистов сюда еще поди замани - да и пока они доедут, тут уже ничего не будет напоминать о произошедшем. Хотя в другом дело, боятся люди, не понимают, что происходит в стране и почему вдруг ближние стали волками.
        Впрочем, мне это сейчас как раз на руку. Паренька, одетого в неброский плащ и кепку, никто не замечал - люди проходили мимо, изредка скользя взглядами по значкам, да и только. Я кутался в плащ, придурковато улыбался и покачивался взад-вперед, обняв себя руками, будто греясь.
        Я прикинул, что действовать надо перед самой последней точкой - а их последовательность я за два дня уже изучил. С одной стороны, их «турне» уже будет близиться к концу, и в предвкушении будущего кутежа они немного расслабятся. Эйфория от того, что они такие крутые и все прошло гладко, их усыпит. С другой - основная сумма уже будет у них на кармане, а в последнем ларьке - так, остатки. Вот если ждать, пока они закончат со всеми точками, то придется их перехватывать на пути к машине, а это уже и сложнее, и опаснее, там другие упыри могут подтняуться. Так что лучше пожертвовать малым, чтобы все прошло наверняка.
        Вскоре я услышал приближающиеся голоса. А вот и «клиенты» - та самая парочка, которая каждый день обходила местные ларьки. Сегодня у них снова сбор «урожая», только на этот раз он достанется не им. Правда, они об этом пока еще не догадываются. Лица у них неотягощенные интеллектом, одеты характерно - в спортивные штаны ярких цветов, кожаные куртки поверх маек.
        - Ну че, щас бабки отвезем да в кабачок? - спросил один, его нос был вдавлен внутрь, сразу видно сломан и не один раз.
        - Ага. Шмар только получше найди, а то вчера стремных каких-то притащил, - усмехнулся второй, этот пытался отрастить щетину, правда плохо получалось, волосенки росли редко и не в попад.
        - Ха! Ценитель нашелся! Не нравится - сам ищи, мне вообще по барабану! - загоготал первый. - Ладно, разберемся. Здесь платят исправно, так что я щас по-быстрому метнусь и поедем.
        На меня они не обратили внимание, спрос за то, чтобы получить разрешение на торг явно не был в их компетенциях. А я старался никак не выдавать себя, начал перекладывать значки на стульчике. Один из них зашел в ларек, оставив второго снаружи.
        Пора.
        Времени очень мало - скорее всего, меньше минуты. Я встал, подошел к первому. Бандит спокойно курил.
        - Сигаретки не найдется, дядь?
        Рэкетир посмотрел на меня с презрением, хмыкнул, полез за сигаретой, целую пачку давать не стал, решил вытащить сигарету, мне проятнул.
        - Не стремно так значками торговать, - хмыкнул он. - Небось…
        Что он хотел сказать, понятия не имею, потому что настало время «боевого крещения» самодельного кастета. До сих пор я им только отбивался - теперь пришла пора настоящей работы.
        Быстрый и точный удар - и верзила молча свалился на асфальт. Теперь будет у тебя, как у кореша нос в смятку, не благодари. Я втащил его за ларек и огляделся: вроде никого. Секунд через десять открылась дверь ларька.
        - Э, Вован, ты куда усвистел-то?
        - Я здесь, - знаю, глупо и чересчур по-киношному, но я не смог отказать себе в удовольствии откликнуться на свое имя. Оказывается, я только что обезвредил своего тезку. А теперь настало время поворковать с его приятелем.
        Я вырос перед ним, сжимая в груди окровавленный кастет.
        - Ты ох*ел гнида! - вылупил глаза рэкетир.
        Договорить я ему не дал, ударом ноги в грудь, вколотил внутрь ларька.
        - Ах ты сука… - он полез за пазуху, за стволом, даже почти успел вытащить старенький ТТ, но я действовал на опережение.
        Ногой прижал его руку к полу, слыша как хрустнули костяшки кисти. Взял пистолет, ткнул стволом в лоб.
        - Пощади брат… - изменившимся голосом залепетал грабитель. - Отдам, брат, сколько не скажешь - отдам…
        - Не надо мне от тебя ничего, - я надавил сильнее, впечатав дульный срез ствола в кожу. - Вот ты скажи, у тебя есть мать?
        Тот отрывисто закивал, до смерти напуганный.
        - А если бы вот так твою мать упыри на бабки поставили? - спокойно спросил я и ударил ему по голове рукоятью.
        Рэкетир отрубился. За происходящим наблюдала полная пожилая женщина с химией на голове, продавщица. Она прикрыла рот рукой, силясь понять, что происходит.
        - Сколько он взял? - я сунул руку в его внутренний карман, достал деньги, толстую пачку банкнот.
        - Десять тыщ… - откликнулась пожилая женщина.
        Я отсчитал деньги, больше, чем сказала продавщица. Кинул ей на прилавок. Остальные деньги сунул в карман. Бандит на поверку оказался слаб духом, по его джинсам медленно расползалась темное пятно.
        - Прости его мать, дурак, потом поймет, когда у самого дети будут.
        - Я не могу взять деньги обратно… - зашептала она. - Меня ж тебе его дружки прибьют, если узнат.
        - А мы им не скажем.
        Продавщица благодарно закивала, подхватила деньги и спрятала в какую-то коробушку под прилавком.
        В ларек зашли посетители - двое мужчин интеллигентного вида. Они уставились на лежащего посереди ларька бандита.
        - Плохо человеку стало, в скорую звоните.
        И вышел из ларька, поправляя черные очки и засовывая ствол за пояс. Снаружи продолжалась размеренная жизнь. Никому - ни зевакам, ни патрулям (которые вообще-то должны контролировать такие места), ни водителям, ни торговцам - не было до меня никакого дела. Я даже был уверен, что никто и не видел, что произошло. Эти быки за день собирали больше, чем мои родители зарабатывали в этом году вдвоем за месяц. И уж точно у них не было вопроса, чем сегодня накормить своих детей, если бы они у них были.
        Надо уходить, пока никто не понял, что на самом деле произошло. Я быстро прошел по рядам, дошел до первого закутка, там сбросил с себя плащ, выбросил кепку, надел очки. Возвращался крюками: покатался на паре трамваев, поездил полчасика в метро по разным веткам и только потом, дворами и переулками, пришел к невзрачному кафе. Когда адреналин проходит, страшно хочется жрать. Так и сейчас, в животе у меня урчало.
        Заказал пельменей и с аппетитом съел двойную порцию. За тех двоих я был спокоен: вскоре они должны были очнуться. Я не ставил задачи их убить - во-первых, это наделало бы лишнего шуму (разборки, в том числе и с оружием, в те годы происходили по пять раз на дню, а вот «мокруха» - все-таки крайний случай). А сейчас мне это не нужно. Заявы на телесняки они явно писать не будут. Так-то может хоть что-то в их голове повернется, поймут, что занимаются ерундой. Хотя вряд ли. Но и я предупреждаю только один раз.
        Поужинав, немного прогулялся, приходя в себя после впечатлений от этого дня, и направился домой. Было у меня на сегодня запланировано еще одно небольшое дело. Среди немногочисленных вещей настоящего Вовы Данилова я обнаружил записную книжку с телефонными контактами. Конечно, никого из этих людей я не знал, но напротив некоторых фамилий были пометки - «Кавказ», «рота», «часть». Очевидно, это были его сослуживцы. (Других вариантов трактовки у меня не возникло - не у Степы же уточнять). Вот они-то меня и интересовали. Хорошо, что мой предшественник в этом теле отличался то ли забывчивостью, то ли излишней аккуратностью, и писал полные имена, а не инициалы.
        Я отправился с книжкой в ближайший таксофон и начал обзванивать армейских товарищей. Никаких подозрений это вызвать не должно: парень дембельнулся, соскучился по армейским друзьям (да, именно сейчас - как раз чем позже, тем ностальгия будет слабее), вот и звонит всем: интересуется, как жизнь, как кто устроился на гражданке. На случай расспросов заготовил стандартный ответ обо всем и ни о чем: «Я-то чем занимаюсь? Да так, всем понемногу». Благодаря такому телефонному опросу примерно за полчаса я отобрал двоих парней - прапорщика Илью Семенова и Петра Скворцова, которые, по их рассказам, находились в таком же отчаянном положении: работы не было и не предвиделось, где найти себя в новой жизни, было непонятно, а голод и долги напоминали о себе все сильнее и сильнее. Я перезвонил им и назначил встречу завтра днем, в парке.

* * *
        Мне уже было неловко в сотый раз принимать соболезнования по поводу гибели брата - человека, которому я сочувствовал, конечно, но никогда в жизни не видел. Но ничего не попишешь: роль приходилось играть до конца, и я снова и снова пересказывал наши с братом разговоры, украшая их разными деталями - этого точно никто не мог ни знать, ни проверить. Зато это вызывало доверие, и, как бы сказали в двадцать первом веке, эмпатию ко мне самому: человек, только что переживший тяжелое личное горе, вряд ли будет врать и заниматься какими-то махинациями. (Надо же, люди искренне мне сопереживали, а я намеренно вызывал у них эти эмоции, чтобы добиться своих целей. Циничнее становлюсь, что ли?)
        Рассказав бывшим сослуживцам свою историю и еще раз убедившись в том, что их положение практически не отличается от моего, перешел к сути вопроса.
        - Вот смотрите, что я думаю. Мы там, на Кавказе, Родину защищали. А здесь я вижу каких-то дебилов, которые ни хрена еще в жизни толкового не сделали, а уже на мерсах ездят и на кабаки в день тратят столько, сколько мы в месяц не имеем. А откуда у них такие бабки? Естественно, с грабежей. То есть они грабят честных работящих людей - которых, кстати, мы и защищали. Ну не беспредел, вы мне скажите?
        - Беспредел-то беспредел, - задумчиво проговорил Илья, который служил прапорщиком. - А что ты предлагаешь-то?
        - Я предлагаю восстановить справедливость. Хотя бы частично. Они в своих америках понаслушались, что человек человеку волк, а у нас ведь в России никогда такого не было, чтобы брат на брата шел и деньги у простых людей отнимал. Не наша это стала страна, другая, и я ее не узнаю.
        Помолчали. Выпили.
        - Что ты предлагаешь? - повторил вопрос сослуживец.
        - На шакалов поохотиться. Экспроприировать то, что они, в свою очередь, экспроприировали у трудового народа. Если мы доходчиво не объясним, что они не правы, кто тогда?
        - Это в смысле тюк по башке и все? - уточнил второй приятель.
        - Ну не насмерть, конечно. Но, грубо говоря, да.
        - А ты не боишься, что нас потом самих того? Тюк по башке? - опасливо спросил Илья.
        - А ты что, собрался свой фейс по центральным каналам светить и фоторепортажи на столбах расклеивать? Маска, перчатки, сменная одноразовая обувь, укромные места. А если прохожие увидят, что кто-то убегает - наперерез никто не кинется. Все сейчас особнячком держаться, моя хата скраю. Да и в милицию тоже никто не пойдет. Что они заявят? Что бандиты бандитов нагрели? Выручку и них незаконную тиснули? Они же не совсем придурки…
        - Ой, не знаю, Вован… - протянул Петр. - Они, конечно, уроды - спору нет. И так, как сейчас, быть не должно. Только самим ведь тоже в бандитов превращаться неохота. Я вот, например, не хочу жить, как криминальный элемент какой-нибудь. Паскудно же.
        - А и не надо так жить, - спокойно возразил я. - Я, что ли, хочу, по-твоему? Но терпеть как падла какая себя пупом земли возомнит, тоже не хочу. Не заслужила этого моя страна и мы не для того кровь проливали, чтобы это терпеть. А там денег соберем и дело свое откроем. Автомастерскую, например, или что-нибудь еще. Долго, скорее всего, нам так жить не придется: доходы у них хорошие, нескольких раз нахлобучим и хорош. Хватит. А там уже и легальный бизнес откроем, раскрутимся и будем зарабатывать.
        - Не знаю… Рискованно это как-то… - вдумчиво сказал Илья. - Да и бабки это ведь тех самых людей, у которых они отобраны. Стремно как-то.
        - Жить вообще рискованно, - я медленно покачал головой. - Особенно здесь и сейчас: выходишь из дома и не знаешь, вернешься обратно или нет. И деньги постепенно забываешь, как выглядят. Это лучше, что ли? Или что, вам нравится вот так прозябать? Илюха, ты мне сам вчера по телефону жаловался, что ребенку смесь молочную не можешь купить! Петь, а у тебя там долг твой годовой за квартиру как, уже рассосался сам по себе? Ребята, мы с вами служили, отдавали свой долг стране, воевали за нее - а теперь мы что, использованный материал? На свалку? Ни на что больше не годны?
        Про то, что мы забираем краденное, и эти деньги бандиты забирают у населения, мне было нечего возразить. Забирают. Вот только больше не заберут.
        - Там мы приказы выполняли, - начал было Петр.
        - А здесь приказы мы должны отдать себе сами, - парировал я. - Тебе никогда не хотелось указать уродам их место? И заодно самому пожить по-человечески, а не считать, хватит ли на сигареты, если в метро зайцем проедешь?
        - Ты мне предлагаешь вместо зайца стать волком?
        - Не совсем. Бывают волки, а бывают волкодавы. И у того, и у другого четыре лапы. И у того, и у другого хвост. Но один из них охотится на овец, а другой - на волков.
        - Все так, Володя, все так, - начал рассуждать Илюха. - И бандюганы, конечно, вконец уже охренели, и мы сидим в жопе, хотя парни молодые и способные - могли бы еще и стране пользу принести, и себя обеспечить. Только не много ли ты сейчас на себя берешь? Ведь нас-то санитарами леса никто не назначал.
        - Вот пока мы сидим и размышляем, имеем мы право позаботиться о себе или нет, они не задумываются. Они просто берут и делают. Все, что хотят. А мы рассуждаем - назначали нас, не назначали…
        В самый разгар спора мы увидели, как к нашей лавочке приближаются пятеро крепких молодых парней характерной внешности. Что ж за время-то такое - дня не проходит, чтобы на них не напороться… Но на этот раз я по крайней мере не один.
        - Слышь, а че вы здесь сидите?
        - Хотим и сидим. Разговариваем, - огрызнулся Петр, заметно заведенный.
        - Да ты че! - этот борзый, похоже, был у них главным, остальные ждали его реакции и сигналов. - А че, может, проблем хотите?
        - Чего? Это ты мне собрался проблем подкидывать? - Петя, кажется, немного офигел от такой наглости.
        - Не, ну могу не подкидывать, - ухмыльнулся гопник. Щас котлы снимаете, лопатники по-хорошему отдаете - и проблем не будет.
        - А больше тебе ничего не дать? - взвился Илюха, до этого молча наблюдавший за диалогом. - Зарабатывать не пробовал?
        - Слышь, че-то они борзеют, - главарь посмотрел на своих. - Придется объяснять.
        В том, что друзья, прошедшие горячие точки, смогут справиться с малолетней шпаной, совсем попутавшей берега, я не сомневался. Но отсиживаться тоже был не вариант, да и надоело тратить время на этих идиотов. Своих дел по горло. Я нащупал в кармане кастет, резко встал, одним шагом преодолел расстояние до главаря и зарядил ему кастетом в челюсть. Тот упал и, похоже, потерял сознание. Остальная свора в нерешительности попятилась. Я хотел было вырубить еще кого-то из них и вместе с приятелями уйти - такой профилактики этим гопникам явно было достаточно, - но вдруг увидел сверкнувшее лезвие. Парочка из них, видимо, была чуть похрабрее и достала ножи.
        «Вот и пришло время трофейного оружия», - подумал я и, достав пистолет, зашипел:
        - А ну быстро два шага назад!
        Впрочем, можно было и не командовать: вид ствола мигом отрезвил эту толпу. Весь их хамоватый задор тут же куда-то подевался.
        - Ножи на землю! Илюха, забери.
        Илья подобрал ножи, положенные нападавшими. Я не спускал с них глаз - в такой ситуации контроля нельзя терять ни на секунду.
        - А теперь забираете своего приятеля и канаете отсюда. И чтобы больше духу вашего здесь не было!
        Когда шпана, нагруженная своим вырубленным главарем, удалилась на безопасное расстояние, я убрал пистолет обратно во внутренний карман, присел на скамейку к друзьям и закурил. Мда, как же здесь люди-то живут, если чуть ли не каждая прогулка оборачивается такими приключениями?
        Илья и Петр молча смотрели на меня.
        - Слушай, а откуда у тебя ствол? - наконец спросил Илья.
        - От верблюда, - пожал я плечами.
        - А у верблюда еще есть? - неуверенно уточнил бывший прапорщик.
        - Что, передумал? - усмехнулся я.
        Кажется, до Ильи с Петром начало что-то доходить. Романтические идеалы хороши на бумаге, а когда жизнь тебя лупит со всех сторон, не разбирая - тут или биться изо всех сил, или сразу сложить лапки и смириться. Второй вариант меня точно не устраивал. Похоже, он перестал устраивать и моих друзей. Что ж… Значит, друзья у меня правильные…
        Глава 8

27 сентября 1993 года
        Да, работа в коллективе - это совсем не то, что в одиночку. Когда обязанности четко распределены и одному не приходится думать за всех, дело спорится гораздо быстрее. А результат получается надежнее.
        Конечно, всегда есть риск, что какое-то звено цепочки запаникует и даст сбой - в конце концов, это тот Вова Данилов знал этих людей, а я с ними знаком всего несколько дней и не сказать, что очень близко. Но, по идее, осечек быть не должно: они все-таки не мальчики-желторотики, многое прошли, а цель у нас одна - выбраться из того дерьма, в котором мы оказались. А общая цель всегда сплачивает и не дает расслабиться.
        Выходя на свое первое дело, мы просчитали все, что могли, предусмотрев разные варианты развития событий. Запаслись балаклавами, перчатками, черными очками. Закупились неприметной одеждой - причем сразу решили покупать ее на разных рынках и каждый раз менять точки закупки, чтобы не светиться с выбором, к примеру, осенней куртки в одном и том же месте дважды за неделю. Конечно, у продавцов за день перед глазами проходят сотни человек, но мало ли. На чужую забывчивость и невнимательность лучше не полагаться.
        В общем, если бы существовали учебники по организованным нападениям, наш совместный дебют можно было бы занести туда как образец кристально чистой работы.
        С трофейным стволом я тоже повозился. Ствол был паленый и наверняка засвеченный, на таком вполне могла висеть мокруха. Поэтому пришлось провернуть с ним некоторые манипуляции. Я взял вязальную спицу, обмотал ее мелкой наждачной бумагой. И слегка шлифанул канал ствола. Микрорельеф после этого изменится и следы полей нарезов ствола на выстрелянных пулях будут теперь другие. Плюс чуть-чуть подшлифовал боек, чтобы он оставлял другие следы на капсюле стрелянных гильз. Шлифанул зуб отражателя - его чтобы оставлял другие следы на донце гильз. Такими манипуляциями я ствол «обнулил». Теперь у пистолета будет другой характер микрорельефа, отображающийся в следах на пулях и гильзах при стрельбе.
        К ларькам мы решили не идти: одного человека с задней стороны палатки можно и не заметить, а заметив - не придать особого значения, стоит себе кто-то и стоит, мало ли. А вот трое крепких мужчин возле торговой точки уже привлекают внимание. К тому же надо было успеть быстро натянуть балаклавы (не будем же мы разгуливать в них по району), а на виду делать это довольно глупо.
        Поэтому бандитов мы поджидали в подворотне, через которую они должны были проходить после «сбора урожая». Уходили они всегда по одному и тому же маршруту, так что у нас была возможность прикинуть удобную дислокацию для каждого. Илья стоял на стреме, я готовился работать кастетом, Петр страховал меня с пистолетом и дубинкой наготове.
        А вот и рэкетиры. Как мы и предполагали, идут прямехонько на нас. Стали заметно осторожнее: уже не гогочут на всю улицу, а разговаривают тихо и односложно, поглядывая по сторонам. «Нет, ребята, вам это все равно не поможет», - подумалось мне. Я размял правую кисть, поправил балаклаву. Рука уверенно нащупала в кармане кастет.
        - Здорова, рэкет, - я вывернул из-а за угла, ударяя кулаком с кастетом о ладонь.
        Бандиты вздрогнули. Остановились и коротко переглянулись между собой. Петр не заставил себя долго ждать.
        - Сигаретки не найдется, братва? - он вырос сзади двух рэкетиров, отрезая для них путь к отступлению.
        По лицам рэкетиров я видел, что они пытаются сообразить, что делать дальше. Поздно, братцы, пить боржоми… Им было не уйти. При этом бодрости духа они явно не теряли.
        - Я ж говорил, что эта сука не одна… - начали перешептываться бандюки.
        - Вообще ноль базару… погоди братва, - оживился первый, повысив громкость. - Вы походу не в курсах, на кого наезжаете?
        - Непонятка какая-то вышла, мы филимоновские, - подключился второй. - Хотите себе могилу собственными руками рыть?
        Для парней, зажатых в подворотне, разговаривали они борзо. Я вспомнил, как один из них молил о пощаде в ларьке, а теперь оперился. Что было общего у всех этих бандитов-ганстеритов, так это слепая уверенность в собственных силах и в безнаказанности. Но чем выше поднимаешься с таким нездоровым самомнением, тем больнее падать.
        Уж не знаю, на что рассчитывали эти двое гавриков, но я резко сблизился с одним из них.
        - А это - привет вашему Филимону! - первого быка я вырубил с ходу, мощным ударом кастета в скулу.
        Сейчас мне кажется, что я вложил в этот удар все свое стремление наказать этих уродов и вырваться все-таки в нормальную жизнь… Второй попытался рыпнуться, но тут подоспел Петя со своей дубинкой, которая и прилетела бандиту прямо по затылку.
        - Саечка за испуг! - проскрежетал Петр.
        Результатом нашего выхода мы остались довольны: в карманах рэкетиров мы только долларов нашли 720, а уж сколько там было рублей! В отличие от меня, пацаны в жизни не видели разом столько бабла. Плюс к этому к нам перекочевал еще один ствол, что тоже было ценной добычей. Идиоты, сука, кто дает стволы таким остолопам, если они ими даже воспользоваться не могут. Хотя мы им такой возможности не дали.
        Переодевшись за гаражами в паре кварталов от подворотни, мы собрали «рабочую» одежду в сумку, а потом вывалили ее в мусорный бак (перчатки - в последнюю очередь). После этого отправились на хату к Петру, который жил один, что давало ему большую свободу действий по сравнению с нами двумя. Проходя по улице, заметили старуху, стоявшую на коленях возле подземного перехода и просила милостыню. На картонке, которая бабуля держала в руках было написано «На лекарства».
        - Пацаны никто не против, если я из общего старухе денег дам?
        Он сунул руку за пазаху, вытащил оттуда котлету и достал из пачки несколько крупных купюр.
        - На лекарства, бабуль.
        Бабуля заохала, начала благодарить Илью. Я знал, что в таких делах по первой мучает совесть, даже если ты и понимаешь, что давишь гадов. Тонкая грань тут - для себя самого объяснить, чем ты в таком случае отличаешься от них. Но на душе действительно полегчало.
        Перед тем, как начать разговаривать о делах, на всякий случай включили телевизор - на случай излишне любопытных соседей. Может, конечно, это и паранойя, но я не уставал себе повторять: осторожность лишней не будет. Петя взял пульт от своего «Горизонта», щелкнул кнопкой, и через пару секунд на экране возник логотип телекомпании «Вид». Я достал из карманов доллары и рубли, отнятые у бандитов.
        - Ну что, пацаны, такую зарплату и отметить бы надо, - мечтательно потянулся Петя, как только мы разделили добытое добро поровну. - Тут у меня и кабак какой-то есть недалеко. Что думаете, а?
        - А что, - оживился Илюха. - Лично я в кабаке последний раз был, когда меня в армию провожали. И то - тогда всем кагалом скидывались, а сейчас - можем себе позволить! Пошли! Хоть пожрем нормально да выпьем - душу отведем! Вован, ты как?
        - Никак, - сухо ответил я. - И вам не советую.
        Мне не нравилось их внезапное оживление на тему кабака и выпивки. Понятно, что с голодухи хотелось оторваться за все время, проведенное в вынужденной нищете. Но в этом и была опасность: увлекшись сорением шальными деньгами, мы рисковали не только никогда не накопить на открытие своего дела (а то еще и влезть в долги), но и привлечь чье-нибудь внимание внезапной роскошью.
        - Это почему? - недовольно сказал Илья. - Первую зарплату - на пропой, так в любом месте. Это как первую крупную покупку обмыть. Иначе прухи не будет, ха-ха!
        - Забудь про «любые места», - оборвал я. - Вы совсем, что ли, не понимаете ничего?
        - А чего там понимать-то? - недоуменно буркнул Петр. - Если бабки только складывать и в свои руки не пускать - так какой в них смысл тогда?
        - Смысл? - я понял, что ребята действительно не осознают всей опасности. Странно, вроде взрослые люди. Ну что ж, придется проводить ликбез. - Смысл вот какой. Смотри: допустим, пойдем мы в кабак. Мы же на ста граммах и салатике не остановимся, правильно? А теперь прикиньте - живет тут такой Петя, который еле-еле концы с концами сводит, и все его знакомые об этом прекрасно знают. И вдруг он начинает пьянствовать по кабакам и одеваться не на рынке, а в дорогих магазинах. При этом он все так же большую часть времени сидит дома, и о выигрыше в лотерею, как и о смерти дядюшки-миллиардера или невесте-дочери того же миллиардера тоже ничего не было слышно. Спрашивается, на какие шиши? Кому-то из соседей будет по фигу - своих забот полон рот, а кто-то начнет задаваться вопросами, а то и с участковым поговорит. Ну и бандитам нас сить могут. Нас уже, наверняка, эти филимоновские ищут.
        - Мы блин этих упырей нагибаем, которые нагибают простой люд, и этот простой люд еще жаловаться станет?
        - Ты, Петя не Робин Гуд ни хрена, сечешь? Деньги не отнимаешь у богатых, и бедным не раздаешь…
        - Как не раздаю? Вон Илюха из общего старухе дал? - заерзал Петя на диване.
        - Дал, а остальное ты хочешь под откос пустить? Чего ты не пойдешь по ларькам отдавать, что рэкетиры отжали?
        - Ну как чего… - зачвякал он дальше что-то нечленораздельное.
        - А касаемо народа, даже если тебя никто участковому не заложит, то братва на второй раз сама суетится начнет. Ты сам знаешь, как эти могут допрашивать с пристрастием. Хочешь не хочешь, а ответ на любой вопрос найдется.
        Спорить Петя не стал. Замолк.
        - Дальше, - продолжил я. - Один раз - случайность, а второй - закономерность, врубаешься?
        Я пояснил - рассказы о том, что местных бандюганов обносить начали, очень скоро по всему городу пойдут. Если уже не пошли - внутри их бандитского мира информация быстро распространяется, это вам не ежемесячный журнал. В большинстве баров и ресторанов персонал либо на прямом кукане у каких-нибудь бандитов сидит, либо просто с ними дружит. И эти крутые ребята каждый в своем заведении начнут закидывать удочку - мол, объявились какие-то народные мстители, гастролеры залетные, наших бьют, не слыхал ли кто чего интересного.
        - А им и говорят: а у нас тут внезапно новые постоянные посетители появились. Не то, чтобы какие-то гости города зашли, рюмочку выпили, поужинали и ушли - это бывает, никаких вопросов. А прямо вот чуть ли не каждый день заходят и кутят, явно при бабках и в хорошей физической форме. А рожи не бандитские, народные какие-то.
        - Слышь, Володь, да и хрен бы с ним, ну покутим разок и на дно заляжем… не? - у Пети уже не было прошлой уверенности, но смириться с тем, что мы не сможем на полную катушку оторваться, мужик не мог.
        - Бармены или официанты, в раз просекут, что мы военные, брат, - также спокойно объяснил я. - Они «читают» людей на раз - профессиональное! Поэтому как думаете, долго мы с вами проходим целыми и невредимыми? Короче, начнем сорить деньгами - это заметят раньше, чем мы успеем это понять. И тогда нам хана. Причем всем троим сразу.
        Петя и Илюха замолчали. Им явно не нравилось то, что я высказал, но они не могли не согласиться с тем, что мой сценарий был самым вероятным из всех. Мне не хотелось гасить радость ребят, но быть вывезенным в лес и закопанным заживо не хотелось еще сильнее. «Кто его знает, куда меня забросит после гибели в этот раз» - усмехнулся я про себя.
        - Ладно, - нехотя сказал Илья. - Похоже, ты прав.
        - Да, чего-то мы… разошлись, - поддакнул Петр. - Ну, тогда нам нужно разработать надежную схему дальнейшей работы. Чтобы не вляпаться где-нибудь по глупости.
        - Нужно, - согласился я. - Давайте думать.
        Я бросил взгляд на экран телевизора. Рекламные ролики один за другим обещали волшебный вкус шоколада, исчезновение проблем при использовании тампонов и баснословные сотни и даже тысячи процентов годовых каждому вкладчику и инвестору. Мда, и верили же люди! Сколько наивных телезрителей отнесли все свои сбережения в такие конторы, а то и в долги еще влезли! А ведь элементарных азов знания экономики было бы достаточно, чтобы понимать, что честным путем таких процентов быть не может. Так нет же - в телевизоре сказали, значит, правда, там врать не будут. Привыкли советские люди верить телевизору. Хотя, теперь уже и не советские, но привычка осталась.
        Хотя, в принципе, чем мой-то нынешний доход так уж отличается от дохода соучередетелей этих «банков» и «инвестиционных холдингов»? Только тем, что к ним деньги несли добровольно? Так или иначе, нужно было предусмотреть максимальное количество деталей, чтобы наш «холдинг» не накрылся медным тазом раньше, чем мы сами примем решение его закрыть.
        - Ежу понятно, что если мы будем торчать на одной и той же точке раз в два дня, нас спалят на втором же заходе, если не на первом, - заговорил я. - Там они уже обожглись, теперь наверняка примут меры предосторожности, и нас будут пасти. Поэтому я считаю, что нужно работать по схеме «гастролеров». То есть в наших выходах не должно быть никакой системы, чтобы нас невозможно было просчитать. Они нас ждут на севере города в воскресенье - мы появляемся на востоке во вторник. По всем прикидкам мы должны проявиться завтра - но мы как сквозь землю провалились, а через пару-тройку недель, когда все решат, что мы свалили, мы внезапно появимся, да еще в новом месте. Понятен принцип?
        - Понятен, - сказал Илюха. - Короче, надо разбросать наши вылазки, чтоб это было совсем нелогично и по времени, и по местам. Невозможно просчитать систему, которой нет…
        - Именно! Но прежде чем мы этим займемся, хочу обратить ваше внимание вот на что. У нас будут появляться деньги и оружие. Хранить все это дома - мягко говоря, небезопасно. К нам быстро придут - или сами бандиты, или их прикормленные менты. То, что мы взяли сейчас - это так, мелочь. Но когда мы начнем брать такую «мелочь» регулярно - она быстро перестанет быть мелочью. Поэтому я бы еще продумал систему схронов. Чтобы каждый из нас имел к ним постоянный доступ - и в то же время чтобы места постоянно менялись и никто посторонний не мог догадаться, что там лежит.
        - Мда, серьезная каша заваривается, - протянул прапорщик. - Интересно, как далеко мы зайдем?
        - Вопрос не в том, как далеко. Вопрос в том, насколько вы сильны. Насколько глубока ваша вера, чтобы зайти настолько далеко, насколько надо, - выдал я с пафосом и заговорщицки посмотрел на ребят. Те недоуменно переглянулись.
        - Ты как-то странно разговариваешь, - напрягся Илья. - Ты, случайно, ни в какую секту не вступил? Сейчас их развелось - больше чем базаров… Если что, я туда ни ногой, можешь даже не убеждать!
        Я осекся. Твою мать, надо же так глупо спалиться! «Святые из трущоб» - один из моих любимых фильмов, и я любил вворачивать в разговор фразочки оттуда. Обычно в компаниях просекали отсылку и смеялись вместе со мной. Я думал, что сейчас я тоже разряжу этим обстановку. Забыл только, что фильм выйдет аж через шесть лет.
        Вот что значит потерять осторожность. Какие тут пьянки и кабаки - по трезвой-то палишься так, что мама не горюй. Так, ладно. Надо как-то выруливать. А то меня уже за сектанта приняли.
        - Да ты чего! - я дружески пихнул Илью в бок. - Шучу я! Слушал какой-то радиоспектакль, там эта фраза была. Какая еще секта, ты с ума сошел, что ли?
        Вряд ли я был похож на любителя радиоспектаклей, но ничего умнее в голову не пришло. Эх, Вова, Вова… Кстати, я, кажется, уже привык к этому имени. Это хорошо.
        - Да? Ну ладно, извини, - отступил Илья. - Просто действительно странно прозвучало. А мы тут на нервах все…
        - Да понятное дело, - уже спокойнее сказал я. - Надо нам как-то сохранять трезвомыслие, а то мы из-за своих нервов и погорим. Поэтому давайте договоримся сразу: никаких пьянок, никаких гулянок, компаний и баб до тех пор, пока не выйдем на легальные рельсы. И это не то, что я такой тиран и вам тут личную жизнь ограничиваю - это вопрос нашей безопасности. Одно неосторожное слово - и всем кранты.
        - Эх, - разочарованно протянул Петя. - А я уж хотел какую-нибудь цыпу подснять…
        - Потом подснимешь, - не нравился мне этот игривый настрой. Ох, как не нравился! Но и занудным ментором я выглядеть не хотел. Решил, что буду стараться критиковать такие вещи в шутливом тоне. Только не с такими шутками, как с «Трущобами» вышло, думать все-таки надо. - Откроем свое дело, будем называться бизнесменами, так этих цып знаешь, сколько вокруг виться будет? Курятник целый появится. А пока мы тут делим шкуру неубитого медведя. Это все равно, что искать работу и распределять, на что потратишь сто миллионов.
        - Да, Петь, правда, давай сначала поднапряжемся да дело сделаем, - согласился Илюха. - Меня вот, например, задолбало, что я каждое утро думаю, где сегодня деньги на ребенка найти. Ладно уж, сам без многого обойтись могу - но ребенку-то не объяснишь! Да и сам - почему, собственно, я должен быть нищим? Молодой, здоровый мужик, готовый работать? Почему мой отец и мать жили уверенно на зарплату, а я сука не могу, и ладно я не могу, так еще допустил, что родителям теперь пенсии не хватает!
        Илья завелся и в сердцах махнул рукой.
        - Ладно, ладно, чего вы меня уговариваете, как ребенка перед уколом, - отступился Петька. - Я же и сам все это прекрасно понимаю. Просто давно уже ничего хорошего в жизни не видел. Давайте лучше о деле, а то ночь уже почти на дворе…
        Совместным мозговым штурмом мы определили несколько точек, которые можно было использовать в качестве схронов. Требований к таким местам мы предъявляли несколько: это должно быть место не сильно спрятанное, но в то же время не привлекающее внимания (это как в комнате: если увидел сейф - сразу понятно, что там что-то ценное, а разбирать радиоточку мало кому придет в голову, и что-нибудь небольшое можно положить туда, главное - не забыться и не включать ее). Оно должно располагаться не очень далеко (чтобы забрать вещи можно было в любой момент, даже если это очень срочно) и доступ каждого из нас туда должен быть всегда свободным (так мы могли страховать друг друга).
        Таким образом, разные охраняемые территории отпадали сразу. Да у нас и не было туда доступа. Если только не считать охраняемой территорией мою общагу, где я тоже кое-что придумал для этой цели. Илья с Петром тоже припомнили несколько подходящих мест, и после совместных раздумий некоторые из них были одобрены.
        Глава 9

12 - 17 октября 1993 года
        Пока мы строили планы и готовились к следующему «выходу в свет», в столице произошли всем известные события. Заранее зная, что, где и когда случится (вот и пригодилась память из будущего!), я подгадал свои действия так, чтобы не планировать на эти дни никаких встреч, а по возможности - и самому не удаляться от общаги дальше, чем на квартал. Совсем от обсуждения новостей с соседями, комендантами и Илюхой с Петькой мне уклониться не удалось (слишком уж все были встревожены происходящим), но я старался держаться нейтральной стороны. Когда меня спрашивали, напирал в основном на то, что пострадавших людей жалко, но сейчас главное - думать о своей жизни, своих делах, а то вон ведь что творится, кроме себя самого, о тебе никто заботиться не станет. Это прокатывало - видимо, совпадало с духом времени, и большинство людей думало примерно так же.
        Во время очередной встречи Петя рассказал мне интересную историю. На днях он прогуливался по каким-то своим делам в районе телецентра Останкино и увидел там кое-что, что могло бы нам помочь в дальнейшей работе.
        - Прикинь, зашел в жральню пообедать, - взахлеб рассказывал он, - и вдруг вижу: через стол морда какая-то знакомая. Пригляделся - а это журналюга один, я его давно знаю, в школе вместе учились. Он еще тогда пронырой был - ну такой, знаешь, что-то подслушать, кого-то подставить и на этом что-нибудь себе выгадать. А тут с ним какой-то богато одетый мужик, явно иностранец, и передает ему какой-то черный пакет.
        - А что в пакете, не разглядел? - спросил я.
        - Я тебе что, рентген? - усмехнулся Петр. - Ну он такой был, небольшой. Может, там кассеты какие-нибудь были или бумаги. Явно же не сувениры на память - чего бы сувениры в черный пакет прятать? А если иностранец что-то передает нашему журналюге - сто процентов какой-нибудь скандал. Это шакалье такие вещи нюхом чует, они просто так даже с места не сдвинутся.
        - Чего ты так завелся-то? - зевнул Илья. - Ну пакет и пакет, мало ли что там может быть. Или что, если пакет - черный, значит, сразу секреты государственной важности? У меня вон сын с черным пакетом в школу ходит, так там сменка лежит. Хоть и импортная…
        - Ну ты не сравнивай сам знаешь что с пальцем, - возразил я. - Одно дело - просто что-то завернуть, и совсем другое - иностранец журналисту, причем специально встречаясь… Хотя ты прав, теоретически там может ничего особенного и не оказаться. Кто его знает, может, этот журналист попросил его прессу импортную привезти для кругозора. Или родственники из-за границы что-то передали. Или книжку привез ему какую-нибудь.
        - Какую еще книжку? - усмехнулся Илья. - Ему здесь, что ли, книжек мало?
        - Люди разные бывают, - возразил я. - И увлечения у них разные. Некоторые скупают редкие книги, и зарубежные в том числе. Гоняются за конкретными изданиями, которые еще не везде найдешь. Отдают за них немаленькие деньги. Могут и с иностранцами контачить ради такого. Поэтому ничего исключать нельзя.
        - Делать им не хрен, - проворчал Илюха и в сердцах добавил. - С жиру дуреют уже совсем. Вот погонялись бы за молоком для ребенка, которое подешевле, чтоб лишние пятьсот рублей сэкономить - я бы посмотрел, как ему книжки скупать захочется.
        - Ну я же говорю, люди разные бывают, - примирительно сказал я. - Может, там и не книжка, а действительно что-то интересное для нас. Это я так, для примера, первое, что в голову пришло. Поэтому понаблюдать не помешает. Ты хорошую наводочку дал.
        - Бабки думаешь там? - почесал макушку Илья.
        - Я знаю не больше твоего, - я улыбнулся кончиками губ.
        - И как наблюдать будем? - спросил Петр. - Мы же не можем там засесть и не вылезать сутками. Тем более, что неизвестно, появится там еще раз этот мистер или нет. А если появится, то где и с кем.
        - Сутками и не надо, - ответил я. - Твой журналюга не случайно же возле Останкино с ним встречался. Если бы он жил или работал где-нибудь в Измайлово или Бутово, стал бы он туда тащиться, чтобы торчать у всех на виду. Значит, он там работает и ему так было удобно - выскочить на пятнадцать минут, кофе попить и назад… возможно даже потому удобно, чтобы внимание к себе лишнее не привлекать. Во сколько ты их видел?
        - Ну, где-то часа в два, наверное, - Петя пожал плечами. - Хрен его знает, плюс минут пятнадцать минут.
        - Ну вот, - кивнул я, - примерно обеденное время. В обед многие ходят по близлежащим кафешкам, и можно зайти в одну из них, не вызвав ни у кого интереса. Все сходится. Так что будем теперь обедать возле Останкинской башни, твоего дружка пасти.
        - А кто-то нам тут рассказывал, что в заведениях светиться - внимание к себе привлекать, - поддел меня Илюха. - «Увидят новеньких, да каждый день, стуканут, прижмут»…
        - А ты понимаешь разницу между пьяным кутежом и скромным обедом? - возразил я. - Мы и не будем привлекать внимание: возьмем по салату и второму, например, и по стакану чая. Может, мы вообще какие-нибудь шабашники и где-то недалеко ремонт делаем. Там поток народа - охренеть можно. Если не выделяться, то никто и не вспомнит, даже если искать будут.
        - Ага, очень похожи мы на шабашников со своими сбитыми кулаками, - сказал Петя. - Но вообще ты прав: в обед там даже на постоянных клиентов отвлекаться некогда - такой поток. А поскольку жрален в том районе немного, и расположены они недалеко друг от друга, то мы, скорее всего, ничего не упустим.
        И вот мы стали постоянными клиентами останкинского общепита - и все для того, чтобы увидеть следующую встречу Петькиного знакомого журналиста. Хорошо еще, заведения были недорогими, и ценники не напоминали ресторанные, поэтому можно было спокойно ждать «объект», не заботясь о том, что каждая чашка чая приближает к банкротству. Петьку мы всегда сажали напротив входа - в случае чего, сразу скомандует насчет готовности номер раз.
        Но того журналиста, как ни старались, мы так и не увидели. А я ведь чувствовал, что тема «рабочая» и искренне заинтересовался, много чего в 90-х с помощью западных «добродетелей» решалось в стране. Однако вместо журналюги мы неожиданно часто начали встречать того самого иностранца, который все время появлялся с разными людьми. Их беседы заканчивались одинаково: передачей черного пакета из иностранных рук в отечественные. Примерно на третьем или четвертом собеседнике я понял, что сериал затягивается и пора действовать. Бог с ним с журналюгой одноклассником моего кента, куда любопытнее этот иностранец.
        - Надо бы узнать, чего он тут крутится и всем пакеты раздает, - задумчиво сказал я. - Что-то мне самому уже интересно…
        - А как ты узнаешь? - спросил Петька и заржал, как конь вороной. - Хеллоу, мистер, вот из ин ёр пакетс и на хрена вы их даете всем подряд?
        - В том-то и дело, что не всем подряд, - у меня в голове уже начинала складываться вполне определенная картинка, и из этой картинки вырисовывались определенные перспективы. - Ты посмотри, как они выглядят. Я больше чем уверен, что все, с кем он встречается - журналисты, как твой приятель.
        - Да какой он мне приятель, - отмахнулся Петька, - так, по школе знакомый…
        - Неважно, - сказал я. - Кажется, они прощаются. Сейчас выйдут, полминутки посидим и пойдем за ними.
        - Блин, я еще не доел, - заторопился Петька, набросившись на котлету с рисом. Нас с Илюхой пробило на смех.
        - В такие минуты, Петька, ты о поэзии думаешь, - процитировал я анекдот настолько бородатый, что он был таким еще в моем детстве.
        - Че? О какой еще поэзии? - недоуменно уставился тот.
        - Ни о какой, анекдот такой, потом расскажу. Пошли. Спецодежда у всех есть?
        Балаклавы, темные очки и перчатки мы в этот раз взяли с собой. Конечно, каждый день с таким набором гулять по Москве не стоило, но я как чувствовал, что сегодня они нам пригодятся. Метров через пятьдесят после кафе иностранец помахал своему знакомцу рукой и направился в сторону гостиницы. Наш же «контактёр» пошел по улице академика Королева в сторону жилых кварталов. Брел он не спеша - видимо, на сегодняшний день с делами было покончено, чего нельзя было сказать о нас.
        Мы шли сзади, на достаточно близком расстоянии, чтобы не упустить его из виду, но в то же время и не вызывая подозрений чрезмерным вниманием к этому полноватому невысокому мужичку. Кажется, он действительно прогуливался. Решил, значит, в этот раз домой не на транспорте ехать. Хотя почему обязательно домой? Может, в гости. Или к дантисту. Или на следующую встречу - например, передать этот пакет кому-то дальше. Правда, в этом случае наши планы подлежали оперативной корректировке, но мы были к этому готовы.
        Однако нам снова повезло. Минут через двадцать такой неспешной ходьбы «объект» наконец-то свернул в какой-то двор. Я знаками показал ребятам сократить расстояние и приготовиться. На наше счастье, в подъезде, куда он зашел, не было лифта - это была обычная хрущевка. Мы быстро надели нашу «форму» - и между вторым и третьим этажом гражданин был остановлен и прижат к стене тремя неизвестными, а к его лбу был приставлен старенький, но вполне рабочий ТТ.
        - Ре…ребята, вы че… че… го? - заикаясь от страха, пролепетал мужичок. - Я… я журналист, у меня удосто… удо… в общем, вот, - он показал пальцем в сторону нагрудного кармана, сквозь который просвечивал темно-красный прямоугольник.
        - Ксиву свою себе же в жопу засунь, - металлическим голосом ответил Илюха. - Пакет давай.
        Перепуганный насмерть журналист протянул черный пакет. Илюха вырвал его из руки мужичка, развернул и продемонстрировал нам содержимое. Я раньше думал, что «возьми там в сейфе сантиметров десять» - это шутка из еще одного анекдота и так бывает разве что у каких-нибудь совсем уж богачей. Но сейчас я своими глазами увидел котлету денег толщиной в несколько сантиметров.
        - Что, сука, Родину буржуям продаешь? - мое колено уткнулось мужичку в живот.
        - Нет-нет, что вы, что вы, - затараторил бедолага. - Я… чтоб я, да я никогда, я же ведь… что ж я, шпион какой-то, что ли, - неожиданно спокойно закончил он.
        - А за что бабки тогда от иностранца брал?
        - Понимаете, мистер Джон - меценат, - оживился «клиент», опасливо поглядывая на ствол пистолета у себя на лбу. - Он решил поддержать независимую журналистику в России. Ну… ну вы же сами знаете, какие здесь зарплаты. Ну это же невозможно, кошмар! Нну вы же тоже не на заводе работаете… - его взгляд заискивающе перебегал по нашим маскам.
        - Завязывай трепаться, по делу давай! - еще мне философских рассуждений от него не хватало.
        - По… по делу. Да. Так, - мужичок облизал губы, продолжая мелко дрожать. - Так вот я и говорю! Мистер Джон поддерживает журналистов и вот так им помогает. Чтобы мы могли целиком отдаваться работе и не думать о деньгах.
        - Что ты должен за это сделать? - спросил я. - Кого-то в прессе обосрать? Или, наоборот, облизать?
        - Нет, нет, что вы! Совсем ничего, совсем-совсем ничего, - замахал руками журналист. - Я клянусь, не было никаких условий! Он просто отбирает журналистов, которые ему нравятся, назначает встречу, ну и вот, - он показал взглядом на пакет в руках Илюхи. - А почему он именно их отбирает - этого я, простите, уж не знаю. Кто их там в их Америке разберет.
        - Гляди, какой неразборчивый, когда речь о бабках зашла! - хмыкнул Петя. - Ладно, пацаны, пошли.
        - А как же деньги? Это же мне… - осмелел журналист, и дуло пистолета, которое я уже было опустил, снова уткнулось ему в лоб.
        - Да ты вообще, что ли, не врубаешься, кто с тобой базарит и зачем, - глухим голосом сказал я. - Как тебя в редакцию-то взяли. Я журналюг вообще-то не люблю, но уж понятливости и сообразительности у них обычно не отнять.
        - Понял. Понял. Все понял. - залепетал мужичок.
        - Пшел вон, - я головой показал на лестницу, ведущую наверх. Журналист, спотыкаясь, побежал наверх, перепрыгивая через ступеньку. - И смотри, без глупостей.
        - Я, я нет, я никому, - донеслось сверху.
        Я вздохнул, убрал пистолет и достал из кармана небольшой пакет с красным перцем, которым посыпал ступеньки после нас. Мало ли - под дулом они все понятливые да согласные, а вдруг он прямо сейчас из дома 02 набирает. А перец надолго отбивал нюх у ментовских ищеек - некоторые даже хозяина отличить от чужих людей не могли.

* * *
        - Да, неплохо у нас живут журналисты, - протянул Петька, разложив на столе купюры, вытащенные из пакета. - Какой-нибудь работяга на заводе за год столько не заработает, наверно.
        - Ну, во-первых, далеко не все, - я налил себе чаю из петькиного чайника и присел за тот же стол. - Не забывай, что эти бабки на него, можно сказать, с неба свалились. А значит, наша цель - не журналюга, а тот, кто решил его спонсировать.
        - А чего? Их-то, получается, проще щелкать, чем тех бандюганов, - сказал Илюха. - Ствол к башке приставил - он сам все отдаст.
        Услышав такое, я чуть не поперхнулся чаем.
        - Проще? Ты сейчас серьезно? Проще трясти того, у кого полно связей и в прессе, и на телеке, и в ментовке, и в прокуратуре, и в правительстве, и среди бандитов? Проще? Это нам сейчас повезло - мелкая сошка попалась (и то еще не факт, кстати), а если нарвешься на какого-нибудь серьезного писаку, он может таких людей поднять - к телефону подойти бояться будешь, я уж молчу - из дома выйти!
        - Ну и что тогда? - задумался Илья. - Получается, и этих раскулачивать рискованно, и тех…
        - Бандитов точно рискованно, - кивнул я. - Мы, конечно, соблюдаем все предосторожности и ведем себя аккуратно. Но это дело случая. Знаешь, как на машине: когда только начинаешь ездить - на все знаки смотришь и боишься поворотник не включить, а потом расслабляешься и тут же впечатываешься в грузовик. Рано или поздно наша система может дать сбой. Я не пугаю, просто надо трезво смотреть на вещи. В один прекрасный момент не обратим на что-то внимание, расслабимся, что-то уроним, где-то наследим… В результате нас или завалят, или примут в ментовку. И лучше уж, чтоб завалили сразу, потому что если нас возьмут, нам все равно не жить. За такие дела в тюрьме сразу прикончат. А может, кстати, и не сразу - сначала поразвлекаются разными способами. А то и до тюрьмы не доедем…
        - Ну и что теперь? - спросил Петька. - Завязываем? В принципе, мы уже неплохо скопили за эти несколько раз…
        - Я предлагаю напоследок сыграть по-крупному, - медленно, но твердо произнес я. - Нужно расковырять эту журналистскую пирамиду. Что бы там этот придурок нам ни плел, просто так никто бабки дарить не будет, да еще такие. Тоже мне, альтруист нашелся - аж через полпланеты прилетел, чтоб деньги прессе раздарить, ага.
        - Я бы вообще их всех на хрен… - проворчал Петька. - Как вспомню, сколько дерьма от этих журналюг на Кавказе было… Нам работать надо, тут ни на секунду отвлекаться нельзя, а они все рыщут, чего-то выискивают… Один такой кого-то из наших разговорил - как, мол, ваше состояние в напряженный момент обострения вооруженного конфликта, верите ли в победу, как снабжение, всего ли хватает. Он сдуру и выдал все наше состояние. Не, ну его тоже понять можно - все на нервах, измотанные, да и действительно положение было не лучшее. Так потом большая статья в газете вышла, где чуть ли не все наши точки были указаны, причем со слабыми сторонами каждой из них! И мало того - статья в газете, так ее еще по телеку обсуждали. В результате все эти сведения (многие из них секретные, вообще-то) перемывались на каждом канале по десять раз - глухой бы услышал! Ну не мудак, вот скажи мне? Естественно, нас потом так накрыли - я не знаю, как мы там все выжили-то… кто выжил. Уроды!
        - Ну вот, получается, мы снова работаем не только на себя, но и на державу, - подытожил я. - Они и сейчас везде такое несут, что… И ладно бы просто трепались, но для них же ни понятия тайны, ни уговоров - вообще ничего святого не существует! Одни бабки на уме. В общем, надо иностранца потрясти. Думаю, там нас ждет что-то очень интересное.
        - Как ты его трясти-то собрался? - спросил Илья. - Ты английский-то хоть знаешь?
        - Я думаю, что он нас поймет и без слов, - усмехнулся я, погладив пистолет.
        Глава 10

25 - 30 октября 1993 года
        Если переход от простого «обувания» рэкетиров (или, как сказали бы раньше, «грабь награбленное») к «обслуживанию» иностранных гостей столицы можно считать переходом на новую ступень и карьерным ростом, то, несомненно, это было именно оно. Я в шутку называл нас внештатными сотрудниками спецслужб. Хотя, если отбросить всю иронию, новые задачи действительно были гораздо сложнее и серьезнее, чем, проследив маршрут бандюгана, дать ему в подворотне по башке. Я, кстати, вовсе не исключал, что это забугорного интеллигента, спонсирующего рашн газеты, могут пасти русские спецслужбы. Рыбка он довольно большая, поэтому необходимо держать ухо в остро.
        Понимая это, и руководствуясь принципом «кто не рискует, тот не пьет шампанского», мы с ребятами решили рискнуть и выследить иностранца.
        Но как это сделать? Он же не мотается каждый день от ларька к ларьку! Да и потом, самое интересное - встречи, переговоры - может происходить как раз не на улице и не в забегаловках, а в самом отеле. Значит, нужно каким-то образом засесть внутри. А как это сделать? Это же не кафе, чтобы можно было ежедневно там торчать!
        Мы долго обсуждали разные варианты, но сошлись на том, что самый надежный и безопасный из них - в этом отеле каким-то образом поселиться.
        - Слушай, Вован, из нас троих правдоподобная история на тему «почему я живу не дома» на случай общения с органами, есть только у тебя, - начал рассуждать Илья. - Твоя версия легко подтверждалась любой проверкой - из хаты тебя выписали, там живут другие люди, родственников в городе у тебя больше нет и жить негде.
        - По любому эта информация есть в архиве у ментов, - подключился Петя. - А на тебя у них ничего, так что нормальный вариант по всем статьям. Бабки единственное где взял…
        - Бабки накопил, - предложил Илья. - Ну а че, Вовка у нас мужик рукастый, калымил, помогал знакомым…
        Я ухмыльнулся, это ж сколько надо рукастому мужику поработать, чтобы на недельку в такой отель заселиться? Стриптизером разве что впахивать, чтобы трусы от нала лопались. Да и в целом - светить имя и фамилию, это так себе решение, откровенно не подходит. Как я уже упоминал, там могут работать чекисты, и таких, как я эти ребята щелкают, как орешки. Они ведь первым делом у администратора запросят списки жильцов.
        - Ладно пацаны, это моя задача клиента выпасти, спасибо за идею - шикарная, - сказал я, соглашаясь с Илюхой и Петей.
        Не потому что был с мужиками согласен, а потому что не хотел по первой во все это дело их впутывать. План у меня был другой, его реализация зависела только от меня, поэтому чем меньше народу, тем больше кислороду.
        Вернувшись домой, я держал в голове мысль, что на одной из прошлых вылазок, вместе с лопатником, мы дернули несколько паспортов. Не знаю, что за люди были на них, но судя по всему - должники. Бандиты забирали паспорта у граждан, как своеобразный залог того, что должник расплатится. Если лопатники я выкинул, то паспорта оставил, на всякий случай и сейчас такой случай как раз настал. На одной из фотографий, я обнаружил молодого человека в громоздких очках в роговой оправе. Фотка, как и сам паспорт, была потертой. То, что мне как раз нужно.
        На следующий день я принял душ, оделся максимально представительно (насколько это было возможно с моим гардеробом, который я впрочем обновил, как появились бабки) и отправился в магазин оптики в соседнем районе.
        - Девушка, а девушка, - обратился я к продавщице. - Мне бы очки в роговой оправе? Вот те самые, ага.
        Я указал на примерно схожие очки из фотографии на паспорт.
        - Молодой человек, а у вас рецепт есть? - она с настороженностью посмотрела на меня, линзы там были толщиной с палец, не меньше.
        По итогу договорились так - мне нужна оправа, но с обыкновенными стеклами, безо всякого увеличения. Убедила молодую продавщицу дополнительная купюра, которую я сунул на прилавок. Ну и моя обворожительная улыбка тоже пришлась кстати - Володя Данилов был симпатичным малым и девки на него клевали.
        - Погуляйте пару часиков, наш мастер все поменяет.
        Время я использовал с пользой - зашел в парикмахерскую и подстригся под фото на паспорте. Пришлось долго объяснять парикмахеру, что именно я хочу, но в итоге через два часа я уже выходил из магазина в очках с роговой оправой и стриженный точь в точь как мужичок на фотке паспорта.
        В таком виде я и направился в отель. Девушка за стойкой разбирала какие-то бумаги и заметила меня не сразу. Зато ее выражение лица, когда она меня все-таки увидела, надо было снимать на камеру! Впрочем, как и мое…
        - Здрав… ой, здравствуйте! - немного смущенно сказала она, округлив глаза от удивления. Прежде она несколько секунд вглядывалась мне в лицо. - Неожиданно приятно вас видеть!
        - Здравствуйте! - широко улыбнувшись, отозвался я. - Мы знакомы?
        Конечно, мы были знакомы… сука! Это была та самая барышня, которую я защитил от хулигана в трамвае и она меня узнала. Какого спрашивается хрена? Но я быстро смекнул, что девушка не знает моего настоящего имени и в принципе ничего обо мне не знает.
        - Тот пьянчуга больше к вам не приставал?
        Спрашивая, я обратил внимание, что теперь она смотрела на меня уже по-другому. И что-то мне подсказывало, что дело не только в том, что сейчас она была на работе и в ее обязанности входило любезничать с клиентами. В конце концов, с того дня я действительно стал выглядеть намного приличнее и ухоженнее, не говоря уже про одежду. Только вот очки непмноо поротили образ, но я же для дела их нацепил…
        - Ой, да ну что вы! Вы его так проучили, что он теперь не то что ко мне - к трамваям близко не подойдет! - девушка явно кокетничала. Это хорошо. - А вы какими судьбами к нам?
        Я с удовольствием разглядывал сотрудницу. Прическа, одежда, подчеркивающая достоинства ладной фигурки, в меру косметики - сразу видно, что девочка не полагалась только на природные данные и умела подать себя. Несмотря на довольно молодой возраст, с вкусом у нее был полный порядок. Конечно, в таких местах привлекательный внешний вид - одно из условий для приема на работу, но она не была похожа на тех женщин, которые обаятельны, только когда разговаривают с клиентом, а чуть отвернувшись, сбрасывают маску и становятся обычными хабалками.
        - Да вот пожить у вас хочу, - снова улыбнулся я. - У вас есть свободные номера?
        - Для героя всегда найдем, - сказала девушка и стала листать гостиничный журнал. - Давайте паспорт. Меня, кстати, Вика зовут, - внезапно добавила она.
        - Кирилл, - представился я, хотя Вика уже открыла «мой» паспорт. - На самом деле я здесь по работе, но не совсем официально. Бухгалтерия как всегда крутит-мутит…
        Насчет неофициальности я добавил умышленно. Во-первых, если бы меня все же начали проверять, то версия с командировкой рассыпалась бы моментально - какую организацию я бы мог назвать? И где мое командировочное удостоверение, если так? Во-вторых, таким «хвостом» я как бы доверял ей свою маленькую тайну, а совместные секреты быстро сближают. А в-третьих, о совсем уж нелегальных делах не упоминают даже симпатичной девушке, поэтому я надеялся отчасти отвести от себя возможные подозрения. В общем, излишняя осторожность никому не помешает.
        Номер мне понравился. Не люкс, но он был вполне просторным, уютным и мог сойти за пристанище командировочного среднего уровня (не абы кто из деревни, но и не важная шишка из правительственных кругов). Для вида я на несколько часов уходил из отеля якобы по делам, а все остальное время сидел в номере и время от времени под разными предлогами мотался по этажам. Мне нужно было представлять «потроха» этого здания от и до, чтобы в решающей ситуации не растеряться.
        Чтобы максимально соответствовать образу командировочного, по вечерам я расслаблялся как мог в местном ресторане. Выпивал, пробовал разные блюда - но старался при этом не поддаваться пьяным соблазнам и не трепаться со всеми подряд. Главным было не напиваться до потери контроля над собой и ситуацией - не то чтобы я был к этому склонен, но после строгой аскезы иногда все-таки хочется гульнуть, да и неизвестно как новое тело реагирует на алкоголь. Поэтому приходилось чуть-чуть актерствовать, изображая человека, который наконец-то дорвался до мирских удовольствий. Официантам я каждый раз оставлял чаевые, и относились ко мне со всем уважением.
        С той же целью на вторую ночь я пригласил в номер парочку путан, которых поначалу не хотела пускать администраторша (благо не Вика, сегодня она не работала). По итогу мы с новой администраторшей договорились, а я завел девчонок в номер. Не буду врать, что это культурное мероприятие не принесло мне совсем никакого удовольствия, но все же приходилось и тут следить за языком. О том, что проститутки батрачат на бандитов, а те, в свою очередь, работают в тесной связке с начальством отелей, знают даже те, кто самих проституток видел только в кино. Так что на все вопросы типа «чем занимается такой представительный мужчина» приходилось придумывать правдоподобные, но размытые ответы.
        Впрочем, меня спасала их профессия - ведь в любой момент можно сказать, что мы встретились не для этого или просто отшутиться. Тем более что выглядели они действительно немного комично: как будто в нашем сельском ДК пытаются повторить голливудскую постановку. «Надо же - до сих пор считают, что чем больше штукатурки и обнаженки в одежде - тем сексуальнее» - подумал я. «Ладно бы тетки разведенные, а то ведь девки-то молодые совсем».
        В общем, несколько дней в гостинице были весьма насыщенными. Я совместил приятное с полезным - и оторвался на полную катушку (насколько это было возможно), и выяснил все, что меня интересовало насчет планировки самого здания. В коридорах даже пару раз встречал того самого иностранца, но тут же якобы случайно отворачивался, чтобы не дать ему себя запомнить. Зато проследил, где он живет. В принципе, к его номеру было довольно удобно пробраться со стороны запасного входа.
        Губа у него, кстати, была не дура: гость нашего государства занимал один из самых шикарных номеров во всем отеле, перед входом в который дежурил его личный охранник. В ресторан он не ходил - еду ему приносили в номер по индивидуальному заказу. За чей счет банкет, интересно? И после этого мне кто-то еще будет рассказывать, что это - меценат, радеющий за российскую журналистику? Да у нас не каждый министр будет жить с таким размахом! Я еще раз убедился в правильности нашего с ребятами решения.
        Никаких зарисовок в блокнотах я не делал - мало ли что. Сколько людей спалилось на таких, казалось бы, незначительных мелочах! Поэтому пришлось полностью положиться на свою память. Был бы на дворе год 2023-й, можно было бы все быстренько нафоткать и отправить ребятам по интернету. Но до этого оставалось еще тридцать лет, а столько ждать не входило в мои планы. К тому же в 2023-м все мои фотоэтюды моментально попали бы на запись камер видеонаблюдения, так что в этом времени были и свои плюсы.
        Наконец настала пора выселяться.
        - Ваш ключ, пожалуйста. Надеюсь, вам у нас понравилось.
        Вика произнесла это несколько странно, и я всмотрелся в ее лицо. Она по-прежнему улыбалась, будучи обязанной делать это по инструкции, но ее голос почему-то дрогнул. В ее взгляде читался какой-то укор, а в интонации - даже обида. Неужели ей растрепала вторая администраторша о проститутках в моем номере? Я присмотрелся. Действительно, сейчас Вика больше всего напоминала мне женщину, которую обманули в лучших чувствах, и она одновременно старается и скрыть это, и донести до обидчика. Неужели ревнует, прикольно блин…
        - Ждем вас снова!
        - Большое спасибо за гостеприимство, - ответил я и протянул ей 50 долларов.
        - Ой, - похоже, обида в ней уступила место удивлению. - Но это много… у нас даже иностранные гости ни разу не оставляли таких чаевых!
        - Ну я же не иностранец, - как можно приветливее улыбнулся я. - У меня широкая русская душа.
        Вика иронично хмыкнула - видимо, снова вспомнила про мои ночные приключения. Действительно, душа - шире некуда.
        - Вика, - посерьезнел я. - Я не буду скрывать - вы мне очень симпатичны. Я на вас обратил внимание еще там, в трамвае… просто у вас, как мне показалось, в тот день не было настроения общаться, а навязываться я не люблю. У меня есть еще время до отъезда. Может быть, мы могли бы встретиться на днях? Прогуляемся, побеседуем, поужинаем где-нибудь.
        Я прямо-таки прочитал на ее лице борьбу с желанием простебать мои подкаты после общения с путанами. Но она прекрасно понимала, что пока мы друг другу никто, это будет смотреться странно. Свободный мужчина, делает что хочет - да хоть всю женскую половину постояльцев к себе в номер пригласит, ее это касаться не должно.
        Вика изобразила кокетливую нерешительность. На языке женщин это означает «Я, конечно, согласна, но хочу, чтобы меня еще немного поуговаривали».
        - Ну, если только прогуляться, - игриво сказала она. - Тут, знаете, за весь день кроме стойки и чужих голов ничего и не видишь. Но сегодня я допоздна, завтра тоже… Можно встретиться послезавтра, я заканчиваю в восемь.
        - Отлично, - просиял я. - Тогда послезавтра я буду ждать вас у входа около восьми!

* * *
        Излишне говорить, что в назначенный час я уже стоял в назначенном месте. Во-первых, нужно было аккуратно, не вызывая подозрений, выспросить у Вики разные подробности о работе гостиничных служб, которые, кроме как от самих сотрудников, узнать было негде. А во-вторых, она мне действительно очень нравилась. И почему бы мне было не провести несколько часов с красивой и, судя по всему, неглупой девушкой? А то бандиты, бомжи, алкаши, налеты-разборки… Если постоянно иметь дело со всяким отребьем - так ведь и самому оскотиниться можно, чего мне совсем не хотелось. Правда, и в излишнюю романтику впадать не стоит: можно увлечься девушкой, забыться и потерять осторожность. А это в моем случае - подобно гибели. Да и не стоило забывать, что Вика понятия не имела, кто я такой на самом деле и даже имени моего не знала.
        - Привет! - Голос Вики вытащил меня из этих раздумий. Я обернулся. По-моему, она сегодня была еще красивее, чем обычно. Так, «Кирилл», только не надо шуры муры… больно симпотная девчонка! Ты не разведчик, центр тебя прикрывать не будет!
        - Здравствуй, - я улыбнулся и вручил ей розу, которую держал за спиной. Банально, знаю, но с другой стороны - банальности спасают нас, когда мы не знаем, как себя вести. Собственно, весь этикет построен на банальностях. А я с этими своими приключениями и общаться-то нормально уже разучился, не то что за женщинами ухаживать.
        Оказалось, давно я не гулял по Москве вот так - неспешным шагом, не высматривая тех, кто может на меня напасть или на кого нападу я, не размышляя о том, в какое дерьмо я попал и что мне теперь с ним делать, а просто наслаждаясь отличной погодой и обществом красивой девушки. Да чего там давно - в этой моей новой жизни такое вообще впервые, а в старой… в старой тоже много лет уже было не до того. Да и где теперь та старая жизнь?
        Прогуливаясь, я рассказал ей, что работаю издателем, выпуская популярную ныне фантастику и несу в массы нашего постсоветского общества свет. Ей моя работа крайне понравилась, она сказала, что читала Стругацкого, Булычева…
        - А что, Вик, как тебе вообще твоя работа? - спросил я, когда мы устроились за столиком кафе, чтобы поужинать. - Мне кажется, я бы с ума сошел - весь день за этой стойкой торчать. Ни прогуляться, ни телек посмотреть, только сиди и на вход глазей…
        - Телек в фойе работает, если ты не заметил, - с интересом посмотрела на меня Вика, - только во время работы не до него. Это со стороны кажется, что мы весь день сидим и мух на потолке разглядываем. А на самом деле там столько дел, что… Да и ответственность немаленькая. Так что если бы ты и сошел с ума, то точно не от безделья.
        - А какая ответственность может быть у человека на вахте? - я решил немного «дать простачка». - Ключи выдавай себе и все. Ну в журнале расписывайся. Тебе самой можно романы писать!
        - Сам ты вахта! - засмеялась моя спутница. - Вахта - в общежитии каком-нибудь или в школе. А у нас стойка регистрации. На западе это называется ресепшн.
        - Ну и в чем отличие, кроме названия? - деланно заинтересовался я.
        - Отличие в том, что у нас больше обязанностей. И материальной ответственности - мы ведь и денежные операции проводим. Или ты уже забыл, что это мне ты платил за свой номер, а я тебе чек выбивала?
        «Так, рыбка начинает клевать», - подумал я и мне тут же стало немного неудобно за такие мысли. Сама-то Вика ничего плохого мне не сделала. Хотя… нечего тут «плыть», как гимназист на выпускном. Я здесь все-таки по делу, а не невесту искать. Надо продвигаться дальше!
        - Опасно небось с деньгами-то работать в наше время, - осторожно сказал я. - Люди разные бывают. Не все же такие благородные и добропорядочные, как я.
        - Ой, не говори, - вздохнула Вика. - Где-то месяц назад ввалился к нам какой-то пьяный ублюдок с бутылкой в руке и давай все вокруг крушить. Бутылку разбил - нож выхватил. Хорошо, ребята из охраны подоспели вовремя - скрутили и милицию вызвали, а так бы и не знаю, чем закончилось, сейчас вокруг столько идиотов. Но это просто конкретный придурок, и один, а если бы случилось какое-нибудь вооруженное нападение - там никакая охрана бы не спасла.
        - У них что, оружия нет? - я постарался сделать удивленное лицо.
        - Ну, есть что-то конечно, дубинки например или шокеры, но пока они их выхватят, пока сами выбегут - их самих положат уже. Да и потом, это же если в центральном фойе все будет, а у нас еще и другой вход есть - запасной, и аварийный выход тоже. А охранники сидят в основном внизу в своей каморке и все, а на те выходы наведываются два раза в день, когда обход здания делают. Я вот сегодня уходила с работы, один из них как раз на обход пошел, я что-то на него посмотрела и думаю - вот толку-то от тебя в случае чего?
        - Мда, как-то не продумали у вас этот вопрос, - согласился я. - У вас же и иностранцы, и всякие там… важные персоны останавливаются, а у них с безопасностью строго.
        - Важные персоны - это вроде тебя? - Вика кокетливо стрельнула в меня глазками, оперевшись подбородком на руку. Ей явно хотелось перейти на более приятные темы для разговора.
        - Ты не путай, - сказал я таким солидным тоном, на который только был способен. - Там - важные персоны. А я - важнейшая.
        - И надолго ты в своей командировке, важнейшая персона? - сказала Вика уже тише, сняла с меня очки в роговой оправе, улыбнулась, глядя на мое лицо, и приблизилась своими губами к моим.
        Глава 11

1 декабря 1993 года
        - Держи, Вован, - Илюха с довольной рожей бросил мне ключи от «копейки». - А? Как сработали?
        Мужики заржали. Я поймал ключи, довольно кивнул.
        - Как все прошло?
        - Ровно, он взял бабки. Вопросов лишних не задавал… - начало было Илья, но его перебил Петр.
        - Да какой там вопросов, он синющий, сука, еле языком ворочает.
        Я снова кивнул. Хорошо. У пацанов стояла задача выкупить самую неприметную «копейку» у одного законченного пропойцы. Тачка была в не очень хорошем состоянии, из разряда сдачи на металл за бутылку, вся проржавела, и держалась на честном слове. Зато тачка была на ходу, и нам она была нужна как временное средство перемещения и заметания следов. Благо, в то время «копеек», «троек», «четверок» и прочих морально устаревших достижений отечественного автопрома в любом российском городе было пруд пруди. Правда хозяин за свое добро потребовал втридорога, но я велел мужикам с ним не торговаться. Меньше разговоров - меньше рожи будут мелькать.
        - Бумаг этот мужичок не просил оформить? - уточнил я.
        - Не-а, че то пробубнил про «оформить бы по человечьи», но я ему сверху еще полтинник зеленью положил, и он замолк. Хотя, Вован, я тебе отвечаю - он мог на рубли повестись спокойно.
        - Не, Илюх, нехорошо на бабки простых работяг греть, у них итак жизнь тяжелая, без нас проблем хватает. От нас не убудет, а мужичку прибавиться.
        - Карма что ль? - хмыкнул Петя, видимо разделявший позицию Ильи.
        Я ничего не ответил. В начале девяностых на рынке подержанных авто основной валютой расчета были баксы, курс рубля настолько скакал, что можно было серьезно продешевить. И заплати мы мужичку хозяину «копейки» в рублях, так через месяц он бы на эти деньги мог бы только сходить в магазин.
        - Че пацаны, как настрой? - спросил я, оглядев Илюху и Петю. - Час икс настал?
        Те были спокойные, как удавы. Петя признался, что принял валерианки, мол старая привычка, еще с армии. Уж не знаю, насколько валерианка реально успокаивало, но мужик реально расслабился. Илья в принципе был расслаблен, даже не столько расслаблен, сколько в «специальный» режим вошел.
        - Боевой настрой, Вован, - подтвердил Илья. - Раз решили, значит работаем.
        - Все чики-пуки, - Петя следом внушительно кивнул.
        Ну и хорошо, раз чики-пуки, за пацанов я был спокоен. У меня самого тоже не было никакого мандража - работаем. Кстати, про этот «час Х» давненько хотелось брякнуть, а сейчас случай подвернулся хороший. Хотя все это по факту глупости. Высокопарные словечки хороши для литературы и кино. А вот в жизни подготовка к этапному событию заняла столько внимания, сил и нервов, что теперь просто хотелось сделать намеченное. И на хрен забыть, чем быстрее, тем лучше.
        Я поймал себя на мысли, снимай наши действия сегодня камера, то должен получиться неплохой такой боевичек или добротный детектив. План был составлен точно так, как при раскадровке раскладывают сценарий. Я конечно ни разу не Квентин и совсем не Тарантино, но, судя по всему, сцены у нас должны получиться весьма кинематографические.
        Хех…
        Правда одно обстоятельство удерживало нас от наслаждения чистым искусством: это было не кино, и любая, даже самая мелкая ошибка грозила нам немедленным крахом. Причем под этим словом могло подразумеваться что угодно - от внезапного побега несолоно хлебавши до ареста, «серьезных разговоров» с представителями криминальных структур или даже конкретного мочилова. Эта операция должна была стать финальным аккордом нашей симфонии о первоначальном накоплении капитала. Той самой чертой, за которой прошлое оставляется позади и начинается другая жизнь. Обеспеченная, свободная и в меру честная. Если вообще в деяностых можно бизнес вести честно…
        Разумеется, на дело мы отправились поздним вечером. Случайные посетители и значительная часть персонала к этому времени из отеля уже исчезают, а большая часть гостей развлекается либо где-нибудь в городе, либо здесь же в ресторане. На наше счастье, территория рядом с гостиницей освещалась из рук вон плохо, и при желании здесь можно было замаскировать хоть танк. Дополнительным плюсом для меня было то, что в такое время здесь уже точно не должна была находиться Лиза - она могла опознать меня. Да и, честно говоря, не хотелось мне встречаться с ней в такой обстановке.
        - Ну что, - спокойно, сказал Петька, - говорить «с богом» в нашем случае было бы как-то странно. Поэтому ни пуха нам ни пера!
        Послав товарища к черту, мы с Илюхой вышли из «копейки». Петю мы оставили в машине, которую он припарковал во дворе на расстоянии пары домов от гостиницы. Его задачей было ждать нас, не ослабляя внимания ни на секунду. Глушить двигатель он также не стал, чтобы мы после того, как все закончится, имели возможность запрыгнуть в машину и через пару секунд двинуться с места.
        Двое крепких ребят с неприметными спортивными сумками в руках идут по улице поздним вечером. Обычная картина для девяностых. Шли мы, разумеется, к запасному входу гостиницы, который располагался с задней стороны здания. По всем моим прикидкам, никакой охраны сейчас уже не должно было быть: дежурные совершили вечерний обход чуть больше получаса назад и теперь, скорее всего, дремали в своей каморке.
        В подворотне перед гостиницей мы совершили уже ставший привычным ритуал: сменили верхнюю одежду на ту, что принесли в сумках, надели маски и перчатки, я сунул за пояс пистолет.
        Работали молча.
        Сами сумки оставили за мусорным баком, стоявшим неподалеку. Илья тоже оставался здесь: это было удобное место для прикрытия на случай непредвиденных ситуаций. В почти ночном сумраке, в черной одежде и при полном отсутствии освещения он был невидим ни для прохожих, ни для обитателей отеля, решивших от скуки выглянуть в окно.
        Высокую пожарную лестницу я нашел быстро. Все же не зря я столько времени провел в здании и вокруг него: на местности я уже ориентировался вполне прилично, необходимые нюансы знал хорошо. Илья по спецназовски на плечах поднял меня до лестницы, я забрался наверх на нужный мне этаж. Начиналось самое интересное.
        Как я и рассчитывал, окно в этом месте коридора было открыто. Здесь, на лестнице, постоянно кто-то курил, и на щеколду рама не закрывалась никогда. Вглядевшись внутрь и убедившись в отсутствии людей, я вытащил из карману масленку, капнул по капельке в петли и неслышно приоткрыл окно.
        Залез внутрь.
        Хорошо, что на днях мне на рынке попались отличные ботинки с подошвами, которые не только не скользили в любую погоду на улице, но и не стучали каблуками по полу в здании! Даже жаль будет потом их сбрасывать - такие удобные, хоть и на пару размеров больше.
        В меру быстрым, но осторожным шагом, идя по коридору, я старался быть бесшумным и одновременно прислушивался к малейшему шороху со стороны. Гробовая тишина за дверью очередного номера держала меня в тонусе так же, как и громогласное пьяное веселье.
        - На теплоходе музыка играет… - горланили пьяные глотки из-за двери.
        В конце концов, даже если кто-то просто внезапно выйдет по своим делам в коридор и увидит меня в балаклаве и перчатках - продолжение может быть непредсказуемым.
        А вот и поворот налево. Ну-ка, сбавим скорость…
        Я осторожно выглянул из-за угла. В нескольких метрах от меня находился «островок» с креслами и столом. В одном из кресел вальяжно развалился охранник нашего иностранного клиента. Он читал газету и время от времени поглядывал на дверь номера своего шефа. Но ничего интересного там не происходило, и он снова утыкался в газетный разворот.
        На удивление, мужик мало походил на охранника человека такого уровня, как был иностранец. Еще когда жил в этой гостинице, я заметил неспешность его движений, постоянные отвлечения то на проходящих мимо девушек, то на музыку из бара… Вот и сейчас он сидел в кресле так расслабленно, будто дело происходило где-нибудь на даче после баньки. Его ствол открыто торчал из-под распахнувшегося пиджака. «Вот это охранник - подбегай и хоть живьем бери! Сигары с бокалом тебе не хватает, братец», - ехидно подумал я и вытащил свой пистолет.
        Театральных сцен с последним в его жизни приветствием я решил не устраивать.
        Это в пустом тупике, куда за день заходят десять человек, можно баловаться, а здесь в любую секунду кто-нибудь может выйти из любого номера. Резкий размашистый удар в затылок. Охранник, по-моему, даже не поменял позы - только слегка дернулся и поник уже без сознания. Я оттащил его в служебное помещение, где хранились швабры и ведра. Пусть отдохнет, полезно. Ствол забрал себе - Глок еще наверняка пригодится.
        Оглянувшись по сторонам на предмет случайных свидетелей, я двинулся дальше. Вот и нужная дверь. Из номера нашего клиента доносилась английская речь - разговор шел явно по телефону и на повышенных тонах. Поскольку внутри еще довольно громко орал телевизор, то звуковой хаос становился труднопереносимым. Во всяком случае, ни одного конкретного слова из-за двери разобрать было невозможно. Впрочем, мне этого и надо было: чем больше шума, тем легче быть бесшумным.
        На всякий случай я подергал ручку номера. Дверь неожиданно открылась. «Нельзя, мистер, быть таким беспечным. К тебе идет решительный злой дядя с пистолетом, а ты и дверь не запираешь» - ёрничал я про себя. Войдя в номер, я закрыл за собой дверь и осмотрел территорию.
        «Да, явный альтруист», - мелькнуло в голове. Круче этого номера, наверное, был только президентский люкс. Две комнаты (первая, в которой находился я, сейчас была пуста), широченная кровать, большой телевизор, мягкая мебель, ковер, в прихожей - ограненное зеркало в полный рост… Нет, конечно, в XXI веке я проводил время в таких дворцах, по сравнению с которыми это - сарай для старого барахла. Но для России 1993 года это был шик и блеск!
        В соседней комнате раздался звук со злостью брошенной телефонной трубки, дверь открылась, из нее вышел мой иностранец и ошалело уставился на меня. «Ну вот мы и встретились», - успел подумать я.
        - Ктьо ви такьой? - спросил он с сильным акцентом. Его голос дрожал, на лице был панический страх. Ну еще бы. Если нанял охранника - значит, чего-то боится, и довольно давно. А давний страх постепенно начинает управлять человеком, и тот при первой же опасности или просто неожиданности срывается в панику.
        Таких надо брать, не отходя от кассы. То есть не давая опомниться.
        - Money. Quickly (деньги, бысто!). - резко ответил я тоном, не допускающим возражений.
        - Ньо… я… ви, наверно, ошиблись…
        Он не договорил, я вмазал ему под дых и согнул пополам. И приставив дуло пистолета к затылку, повел к его в соседнюю комнату (очевидно, выполнявшую функцию кабинета). Там на кровати лежал дипломат. Он открыл замок, и я увидел пачки новеньких долларов, набивших внутренности чемоданчика до отказа.
        - Вот! - закашлялся постоялец, сипло дыша.
        - I need more money (мне нужно больше денег!), - отрезал я, намерено говоря на английском.
        - But I don’t have any more! (у меня нет больше денег!) - испуганно залепетал буржуй. Его очки сползли на кончик носа, глазки беспомощно бегали туда-сюда, а вспотевшие руки не знали, куда себя деть. Кажется, такого развития событий он точно не ожидал. А с другой стороны, на что он рассчитывал-то? - This is true… (это правда…).
        Я тебе по «тру», козел. Я аккуратно снял очки с его переносицы и въехал лбом в его носяру.
        - Ау-у-уч, - завыл тот.
        - Money! - блин, из головы вылетело как по английский мудак…
        - No no no (нет, нет, нет) - жалобно заскулил иностранец, стекая на пол.
        Не врет паскуда и больше взять с него нечего. Надо было как можно скорее кончать эту богадельню. Оставлять его в живых не имело никакого смысла, да и надо такую падлу из страны выдавливать. Однако я понимал, что завали я его и поднимется такой шум, столько народа на уши поставят… Поэтому я ударил ему рукоятью ствола по голове. Он упал, уже без сознания. Связывать я его не стал - времени нет.
        Взял дипломат и уже повернулся в сторону выхода, как вдруг через открытую дверь в другую комнату заметил лежащий на столе ежедневник в кожаной обложке. Что-то заставило меня задержаться. Я в темпе полистал ежедневник - все записи были на английском языке, а я его не так хорошо знаю, чтобы с ходу разбирать не очень разборчивый почерк и переводить кучу сокращений. Брать или нет? А, черт с ним, возьму. Если не пригодится - всегда можно уничтожить, а торчать в этом номере с каждой минутой становится все опаснее.
        Я все так же осторожно выглянул в коридор. Никого. Отлично. Я шустро проскользнул к тому же окну, через которое попал в здание, спустился по пожарной лестнице, спрыгнул на асфальт и быстрым шагом зашел за мусорный бак, где меня все это время ждал Илюха.

* * *
        - Ну что, как все прошло? - спросил Петр, направляя машину по лабиринту старых и узких московских улочек. Мы решили для верности немного попетлять по городу, заезжая в разные районы, а потом уже ехать, куда надо.
        - Вроде бы все как надо. В коридоре было тихо, вообще ни одного человека ни до, ни после, - сообщил я. - Эти двое, американец и охранник, тоже улеглись быстро и без лишнего шума. Вот и нам теперь нужно какое-то время посидеть очень-очень тихо…
        - Ты что, наследил? - повернулся ко мне Илюха.
        - Нет, я не стрелял… Но ведь буржуин-то явно непростой. Судя по всему - американец, а там их посольские за такое дело землю будут жрать, чтобы нас найти.
        - Ты думаешь? - Петька посмотрел на меня в зеркало.
        - Ну ты сам прикинь. Простые парни не живут в двухкомнатных люксах и не носят дипломаты, доверху набитые пачками баксов. Простые парни не сажают рядом со своей дверью охранника, хоть и бестолкового.
        - Может, он просто какой-нибудь криминальный деятель типа наших. Среднего уровня, - предположил Илюха. - Или этот, как их… деятель культуры, во. Я слыхал, они там на Западе прилично получают.
        - Ага, или наследство от бабушки получил и решил бедным россиянам раздать, - подхватил я. - Илюх, ну что ты как маленький, ей-богу. Криминальные деятели не станут светить своими баксами у всех на виду. Деятелям культуры незачем покупать журналистов в чужой стране - им в своей бы с ними разобраться. Нет, он явно был тут по какой-то договоренности - а скорее всего, кто-то его сюда послал. Все это меценатство, о котором тот журналюга в подъезде говорил - это сказочки для телевизора и домохозяек. И нас в любом случае будут искать.
        - Ну да, ты прав, - отозвался Петька. - Что теперь?
        - А теперь дальше по плану до конца - мы спрячем наш реквизит и то, что мы с его помощью взяли. Потом поедем по домам. Отдохнем, выспимся как следует. Осмотримся. Встретимся где-нибудь, погуляем, подумаем. Может, какая-нибудь светлая мысль в голову и придет…
        Я немного помолчал и добавил:
        - Может, больше такой работы нам и не потребуется. В конце концов, мы уже взяли достаточно, чтобы куда-то вложиться. Может быть, уже пора завязывать и жить без таких вылазок.
        Дальше мы ехали молча. Каждый думал о своем. Не знаю, что занимало мысли Петьки и Ильи, но лично я действительно обдумывал, как мы откроем совместное дело и раскрутимся. Все-таки такое полуподпольное существование меня выматывало. Мне хотелось спокойно ходить по улицам, общаться с людьми и не думать, что вот сейчас я чем-то выдам себя.
        В конце концов, мне надоело на каждой улице высматривать, нет ли поблизости ментов и мысленно придумывать версию, что я здесь делаю и зачем. Я ведь не отморозок какой-нибудь. Я честно пытался устроиться на работу - меня не приняли. А если я сейчас и нарушаю законы - так исключительно потому, что не желаю ночевать в подъездах и опускаться до уровня скотины. И хоть мы и «налетали» только на таких персонажей, по которым давно плачет либо тюрьма, либо могила (и которыми, кстати сказать, должны были бы вплотную заниматься именно те ребята в форме, которые не взяли меня на работу), все же это была не та жизнь, которой мне хотелось бы жить. Я с завистью смотрел на людей, едущих с работы или несущих домой продукты из магазина. А дома наверняка ждет семья… Как-то лихие девяностые напомнили мне об истинных настоящих ценностях.
        Но хватит, хватит сантиментов! Я потряс головой, чтобы вернуть себя в реальность. За окном «копейки» мелькали московские дома и перекрестки. Если бы не редкие запоздалые прохожие, все это могло бы показаться декорациями к какому-нибудь спектаклю.
        - Все помнят, кто что берет? - спросил я у ребят. Те согласно кивнули.
        Нам еще предстояло развезти наше «рабочее» имущество вместе с добычей по схронам, бросить машину и на метро разъехаться по домам.
        Глава 12

21 января 1994 года
        - Газетку, будьте добры, - попросил я, стоя у киоска «Союзпечати».
        - Какую?
        - Спид-Инфо.
        Бабулька продавщица, вытащила последний экземпляр прямо с витрины.
        - Разбирают, как горячие пирожки, вам повезло - эта последняя.
        Желтая газетенка процветала и продавлась милилонными тиражами. Открытое обсуждение в ней табуированной раннее темы секса вызвало небывалую популярность газеты среди всех слоёв населения. В редакцию мешками сыпались письма читателей.
        Я расплатился, забрал газету. Заголовок на первой странице подсказывал содержание статьи «Новые подробности нетеплого приема мистера Джонса в Москве». На фото был изображен американский флаг, продырявленный выстрелами, а рядом изображение фоторобота предполагаемого преступника. Откуда он взялся хрен его знает, учитывая, что мы нигде не оставили следы и сработали чисто. Но на меня с газеты смотрело лицо бородатого мужика явно кавказской национальности. Кто усрался? Невестка… вспомнилась старая, как мир поговорка. За неимением данных, пресса быстро состряпала виноватого, следуя нравам времени. И поговорку про невестку можно было переименовать. Кто виноват? Лицо кавказской национальности.
        В статье писали такую чушь… видимо журналист решил размяться, выдумав историю от начала и до конца. «Хорошая» газета, «хороший» журналюга. Приводилась «новая» догадка этой истории, которая увязывалась с беспределом кавказских криминальных группировок… и ничего, даже близко схожего с реальностью. Версия была ничуть не лучше, чем прошлая, где разбой называли операцией спецслужб. Сам мистер Джонс, кстати, отказался давать какие-либо комментарии и похоже был не рад, что тема всплыла в прессе. Но это нам лишь наруку…
        Со дня нашего главного «дела» в гостинице прошло уже несколько недель. Поскольку мы решили залечь на дно (и, кажется, правильно сделали - шум в прессе поднялся немалый: шутка ли - иностранного гражданина, якобы оказавшегося меценатом, ограбили в гостинице средь бела дня), то свободного времени было много. Чтобы не вызвать лишних подозрений в общаге, я каждый день приблизительно в одно и то же время уходил на несколько часов - вроде как на заработки. На самом деле с деньгами у меня уже было все в порядке. Я гулял по Москве и обдумывал свое прошлое, настоящее и будущее.
        По бандитам мы тоже сработали чисто - иначе бы нас уже давно нашли, там их собственный розыск работает не хуже ментов, а главное - намного оперативнее. Но искать они могут только по «своим», а мы ни к какой криминальной группировке не привязаны. Мы сами по себе… И нас трудно вычислить через привычный бандитам контингент: шпану, проституток и рыночников.
        С иностранцем, судя по всему, тоже не наследили - как раз в этом случае менты из кожи вон вылезут, это вам не бабуля с украденным в трамвае кошельком, начальство небось уже всех на уши поставило не по одному разу. Значит, уж если у нас выпала такая передышка, самое время прикинуть, что и как. Тем более, что один вопрос мне уже давно не давал покоя.
        Хотя Вовой Даниловым я был еще недолго, я успел срастись с этим пареньком и даже проникнуться к нему симпатией. Судя по отношению к нему сослуживцев (и некоторым рассказам в духе «А помнишь…», на которые я реагировал сдержанно, якобы из скромности), человеком он был вполне нормальным, дружелюбным и порядочным. Не повезло пацану, что он грязную историю вляпался и за малым на улице не остался. Ладно - я: уже тертый калач, оказался в глубокой заднице - значит, сопли развешивать не стану, огляжусь вокруг и пойму, как из нее выкарабкиваться. Чем, собственно, я и занимаюсь. А если бы вместо меня в Москву вернулся настоящий Данилов? Просто так подумать: уезжал - было жилье и родня, вернулся - ни того, ни другого, и живи где хочешь… Ну ладно, на первое время друзья приютят, а потом?
        Что произошло с его братом? То есть теперь с моим - черт бы побрал эту раздвоенность сознания! Я уже сам не всегда понимал, кто я - Толя или Вова. В общем, неважно - кем бы я ни был, мне все сильнее хотелось узнать, во что же такое умудрился влезть брат Сергей, что это привело к его убийству? И кто это сделал? Ведь даже жену с маленькой дочкой не пощадили, скоты: могли бы ведь подкараулить где-нибудь одного…
        «Только как же мне об этом узнать?» - размышлял я. «Сосед, которого я тогда встретил, сам толком ничего не знает, все, что знал - рассказал, и на том спасибо. Да оно и понятно: сунешься - самого прирежут, а жить всем охота. Ну, если уж меня из квартиры выписали - а такие дела без гарантированного прикрытия вряд ли делаются - значит, либо из правоохранителей кто-то прикормлен, либо связаны по рукам и ногам. Вообще ситуация странная, убийство громкое, должно было на всю столицу греметь, а тут - тишина. Меня даже никто в армии о случившемся не оповестил, что не менее странно. В любом случае откровенничать со мной менты не станут. Хотели бы и уже вышли на меня, а так, как я понял, никто ничего расследовать не спешит. Надо будет заглянуть в прокуратуру и попросить с этим делом ознакомится. Дело нераскрытое, может мне дадут полистать в присутсвии следователя по той части, что касается обстоятельств преступления. Как никак, я потерпевшая сторона».
        Но в прокуратуру не то чтобы охота сейчас соваться… надо наверное самому справки навести. Как? Я вспомнил: есть же еще участковый! Это в его обязанности и входит: быть в курсе всех дел на вверенном ему участке, к тому же он в одиночку обходит всех «героев района», притоны и прочие злачные места. А значит, мог что-то видеть или слышать помимо того, что зафиксировано в официальном деле. И подступиться к нему проще: я ведь тоже житель дома, хоть и бывший, мало ли какие у меня могут быть вопросы к участковому. Может, я хочу сообщить ценные сведения о старых дружках, которые на районе барагозят.
        Я свернул газету в трубочку и сунул в урну. Сам сел в метро и поехал по «своему» старому адресу. Дядя Саша предсказуемо был дома: и правда, чем еще развлекаться пенсионеру, как не просмотром телевизора и курением на балконе.
        - Вовка! Заходи! - бывший сосед Вовы радостно улыбался в усы. Старенькие, но чистые и отглаженные футболка с трениками, гладко выбритое лицо - дядя Саша явно был аккуратным человеком, следящим за собой. Это хорошо: как правило, у таких людей и в голове не меньший порядок, чем в одежде. - А я как раз обедать собирался, давай со мной!
        - Здрасьте, дядь Саш, - улыбнулся я в ответ. - Да я, в общем, на пару минут…
        - Никаких «пару минут»! - дядя Саша втянул меня в квартиру и захлопнул дверь. - У меня жена вон к сестре в Воронеж на неделю укатила, а мне полный холодильник наготовила - куда мне одному-то? Так что давай, раздевайся - и на кухню! Сейчас с тобой такого борщеца навернем - закачаешься! - он заговорщицки подмигнул мне и убежал на кухню, откуда тут же раздался звук расставляемых тарелок.
        Повезло мужику с женой! Борщ и правда оказался отменным, красный бульон с янтарными прожилками. Как же давно я не ел домашней еды! Рестораны - это, конечно, замечательно, но даже в лучших из них блюдам чего-то не хватает. Может, правду говорят, что когда готовишь для близкого человека, с любовью, еда получается вкуснее?
        - Может, по рюмашке? - дядя Саша, кажется, соскучился по общению.
        - Да нет, спасибо, - я сделал жест рукой, - у меня дела еще сегодня, а после рюмашки от меня пахнуть будет.
        - А, ну тогда ладно, - сосед убрал бутылку в холодильник. - Ты, смотрю, выглядишь прямо как жених! Ха-ха! Значит, обустроился все-таки?
        - Не без этого, - согласился я. - Друзья в общагу заселили, вот, заработки начались. В общем, жаловаться не на что.
        - Много плотют хоть?
        - Да, на жизнь хватает, - отмахнулся я.
        «Эх, хороший ты мужик, дядя Саша… Знал бы ты, какие у меня заработки - небось кондратий бы хватил…» - неожиданно мелькнуло в голове.
        - Я вот всегда знал, что ты не пропадешь, - одобрительно кивнул сосед. - Парень ты рукастый, молодой, да и с мозгами. Прадва тихий оаньше был, не то что щас… Ну а к нам-то каким ветром?
        - Дядь Саш, а как мне нашего участкового найти? - спросил я в лоб.
        - Это Кириллова, что ли? А чего его искать? Это сюда его не дозовешься никогда, а в кабинете он штаны просиживает исправно. Вон, гляди, - дядя Саша отодвинул занавеску и махнул рукой куда-то в окно, - вон ту десятиэтажку видишь? За ней еще две, а за ними - их пункт участковый. Там и найдешь, если только он не ушел куда. Только зачем он тебе сейчас-то? Ты же здесь уже не живешь.
        - Да так, - уклончиво сказал я. - Надо характеристику взять на новое место работы.
        - Работы, говоришь… - задумался дядя Саша. Вдруг он посмотрел на меня тревожным взглядом. В голове у него действительно был порядок. Кажется, он все понял. - Вов. Я тебе серьезно сейчас скажу. Я же тебя с пеленок знаю, если ты чего решишь - не успокоишься, пока не добьешься своего. А ты ведь мне тоже не чужой человек. Если ты хочешь про своих копать… лучше не надо. Я понимаю твой порыв, но и ты пойми: менты здесь сначала вроде начали работать, а через пару дней резко исчезли. И не выцепить даже по делу, если кто-то что-то вспомнил. Замяли и все. А это значит что? Значит, сверху окрик был - не суйтесь, мол, куда не велено. А если такие окрики, то соваться действительно себе дороже.
        - Я за характеристикой, дядь Саш, - мягко улыбнулся я. - Зуб даю…
        - Да ладно уж, за характеристикой, - отмахнулся сосед. - А то я не понимаю. Я в твоем возрасте тоже был горячий да справедливый, тоже бы захотел разобраться. Я же сразу понял, как только ты зашел, что ты по поводу брата. Да ты не переживай - я никому, даже жене не скажу, что ты приходил. Но поверь мне, Вовка… и делу не поможешь, и себя как бы не загубить.
        Мы помолчали.
        - Я буду осторожен, дядя Саша.
        - Дай бог, дай бог, - он внимательно и грустно посмотрел мне в глаза и вздохнул. - Сейчас ведь как? Человек человеку волк.

* * *
        Участковый Кириллов Павел Васильевич, невзрачный мужичок лет тридцати, как и говорил дядя Саша, сидел в своем кабинете и лениво листал какие-то бумаги. На его не по годам лысеющей голове как будто был написан девиз «до пенсии бы доработать - и свалить». Пепельница на столе, по традиции сделанная из старой консервной банки, была почти переполнена, что говорило либо о бешеной работе мысли, либо о томлении от безделья. Да, ну и персонаж…
        Я постучал по открытой двери и представился.
        - А, это ты брат того Сергея, которого… - он почесал в затылке. - В смысле, которых… Мда. Ну присаживайся. Чего хотел-то?
        - Хотел узнать, что произошло. Я же в армии был. Приехал - а тут такое. А я ни сном, ни духом.
        - Так а чего узнавать-то, - он снова почесался. - Судя по вопросу, ты все уже знаешь. Вряд ли я тебе что-то новое скажу. Царствие небесное твоим родственичкам.
        - Не все, - возразил я. - Я не знаю, почему к моему брату посреди бела дня врываются какие-то уроды и вырезают всю его семью. Когда я уходил в армию, у него никаких криминальных знакомств не было. А его убирают так, как будто бы он у какого-нибудь бандитского авторитета хату выставил да еще параллельно и бабу увел.
        - Ну… Слушай, Володь, - участковый растягивал слова, словно ему приходилось в сотый раз объяснять безнадежному двоечнику очевидные вещи. - Я понимаю твое горе. Это действительно удар, врагу не пожелаешь. Но и ты пойми - сейчас время такое, что вот таких налетов и убийств у нас… ну чуть ли не каждый день. И, прости уж меня за цинизм, сильно они друг от друга не отличаются. Народ озверел совсем…
        «Понятно», - подумал я. «Без смазки механизм не работает. Видимо, там действительно какое-то большое дерьмо».
        - Послушайте, Павел Васильевич, - добродушно сказал я. - Я все понимаю. И, конечно, милиции тоже трудно приходится. Условия у вас тяжелые - вон, кабинеты и те, похоже, со времен Хрущева не ремонтировались, - я обвел глазами облупившиеся стены и линии от ржавых потоков вдоль труб, потом встал, прошелся по кабинету и как бы невзначай закрыл входную дверь. Павел вопросительно уставился на меня. - Я ведь родился и вырос в этом районе, хоть наша семья и уезжала в Питер на несколько лет, но все-таки здесь - родные места. Мне не все равно, что тут происходит. Хотелось бы как-то со своей стороны помочь улучшить ситуацию - хотя бы вот кабинет в порядок привести, - с этими словами я достал из кармана приготовленные для такого случая двести баксов и положил их на стол.
        - Это что? - участковый посмотрел на деньги округлившимися глазами, потом перевел взгляд на меня.
        - Это мой вклад на борьбу с преступностью, так сказать…
        Было видно, что получать такие суммы от жильцов его участка милиционеру было непривычно. Но расчет взял верх: он быстро накрыл купюры бумагами и убрал все это в ящик стола. После чего замолчал, явно обдумывая следующие слова.
        - Знаешь, Володь, - наконец произнес он неторопливо, - ты бы лучше не совался в это дело. Нет, ты не думай, я тебе не угрожаю! Но там такие люди, что… даже мы не рыпаемся. Серьезно.
        - А кто тебе сказал, что я собираюсь рыпаться? - для большей доверительности я тоже перешел на «ты». - Да и с чем бы я рыпнулся - нищеброд без связей и возможностей. Но знать-то я имею право! Это же не кто-нибудь, а родной брат!
        Павел еще немного помялся.
        - Ну ладно. Раз ты такой неугомонный… Только имей в виду: я тебе ничего не рассказывал, я не знаю ничего о твоих намерениях и вообще, если мне тебя покажут, я заявлю, что вижу тебя в первый раз, и кто там у тебя брат, понятия не имею. Договорились?
        Я кивнул.
        - Помнишь, в 91-м ты поехал на юг отдыхать?
        - Ну… да, помню, - это был неожиданный заход. Но что-то насчет юга в памяти действительно было. - Я тогда только вернулся, а через несколько дней мне уже повестку принесли, и я в армию ушел.
        - Вот и вспомни, - участковый наклонился надо мной, - брат в эти несколько дней был спокойный и веселый? Или что-то было не так?
        Я порылся в Вовиной памяти.
        - Не совсем, - признал я. - Он все время казался каким-то смурным. Но у него был бизнес - овощами и фруктами торговал, плюс мастерскую открыл по ремонту разной техники. Мы тогда как раз в Питере жили. Но я его спросил - чего, мол, такой хмурый, он отмахнулся: да так, дескать, бизнес немножко просел, ерунда, рабочие моменты и все наладится.
        - Так вот слушай, что это была за ерунда, - Паша сложил руки за спиной и начал расхаживать по кабинету. - Как ты понимаешь, к тому времени самой престижной профессией у нас окончательно стала профессия рэкетира. Ну, когда ты продал соседу старые часы за сто рублей - это их, конечно, не интересует, не тот уровень. Но с определенной планки доходов от них уже не отвяжешься. Вот и к твоему Сергею пришли амбалы с убедительным предложением - мол, платишь по-хорошему, и никаких проблем ни с нами, ни с другими.
        - А он что?
        - А что он? Ты своего брательника, что ли, не знаешь? Послал их куда подальше да и все. Причем послал очень грубо. Не понял, видимо, всей серьезности. А те такого не прощают. Подослали к нему гамадрил покруче уже с наездом - чтоб его мастерскую разгромить. Только Серега твой, видимо, их уже ждал - и подговорил знакомого из палатки напротив, чтоб, как увидит, побежал и в милицию позвонил. Тот так и сделал, причем страху нагнал - вроде тут уже резня, драка на весь квартал… В итоге на этих рэкетиров приехал не наряд, а целый автобус ОМОНа. Скрутили, бока помяли - все как положено. Потом, конечно, отпустили - у этих быков там тоже все схвачено - но где-то сутки им в КПЗ посидеть пришлось. А за эти сутки Сергей Данилов оперативно закрыл свои точки и уехал жить сюда, в тот дом, где в итоге и…
        Эх… Участковый спокойно и открыто рассказывает, что они не расследуют преступления, что у бандитов схвачена вся «верхушка» силовых структур… Как будто речь идет об обыденной вещи вроде цены пирожков на вокзале. Как-то все сладко, да гладко у этого мента складывалось. Никто бы такой шорох не стал наводить из-за мелкого комерса. И крышевать беспредельщиков рэкетиров так-то никто бы не стал тоже. Но я внимательно слушал.
        - Но это еще не конец, - Павел продолжал расхаживать по кабинету. - На какое-то время он действительно от тех бандюков избавился и даже открыл здесь аналогичный бизнес. Дочка у него родилась как раз… Наверное, думал, что новую жизнь начал, не знаю. Я бы побоялся ребенка заводить в таких условиях. Ну, а потом к нему приехали гости из Северной столицы. Как ты понимаешь, не сильно дружелюбно настроенные. И доходчиво ему объяснили: сдавать в ментовку уважаемых людей - в натуре не по понятиям, за такое мочат без вариантов. Но его характер оценили и потому предлагают сделку: он им платит отступные, а они в ответ забывают о его существовании. И все бы было ничего, только сумму ему назвали такую, что даже если бы он продал все, что у него есть и занял еще столько же - вряд ли бы ему удалось покрыть даже десятую часть.
        Участковый поставил на стол две чашки, бросил в каждую по пакетику с заваркой и включил электрочайник.
        - В общем, выхода у него не осталось, и он, честно говоря, сделал самое глупое, что можно сделать в такой ситуации - пошел писать заявление в милицию. Было это в пятницу после обеда. В субботу, соседи сказали, он жаловался на каких-то телефонных хулиганов, которые весь день ему названивали, мешая ребенку спать, а он не брал трубку и в конце концов даже телефонный шнур из розетки выдернул. Ну а в воскресенье утром… ты уже сам знаешь.
        Я прихлебывал чай и переваривал услышанное.
        - Не лезь, Вова, в это дело, - тихо и грустно произнес участковый. - Ей-богу, не лезь. Живешь себе спокойно - и живи. Скорее всего, на тебя им по барабану, иначе бы давно нашли. Да и взять с тебя нечего, кроме здоровья. Полезешь - худо кончится. Сам видишь - им даже бабу с ребенком зарезать, как тебе бычок выкинуть. По кускам найдут - никто даже опознавать не будет.
        Мы снова помолчали.
        - Говорят ты хотел к нам на работу устроиться? - грустно улыбнулся Паша. - «По звонку»… Неужели ты еще не понял: на любой твой звонок у них свой найдется. Даже если бы у них денег было еще на десять штатов - тебя бы все равно прокатили. Они же пробивают фамилию, родственников. Ты еще на собеседование не успел прийти - а там уже про тебя все знают: кто, что, зачем. Они сразу смекнули: идешь в органы - значит, полезешь в эту историю, полезешь - значит, докопаешься, а докопаешься - мстить начнешь. Тут, знаешь, дураков нет самим себе геморрой выращивать.
        Паша помолчал и тихо добавил:
        - А главное - «на той стороне» не поймут…
        Глава 13

2 февраля 1994 года
        После встречи с участковым, я бродил по городу, прокручивая сказанное Пашей. Интересный таки расклад. Больно темная история получалась, в 90-х хоть и было полно отморозков среди обычной пехоты, но вряд ли бы такие действия своих низов поддержали реальные авторитеты. Никто бы не отдал команду убивать без всякой выгоды, не задумываясь, целую семью. Слишком мал размах моего покойного братца в бизнесе, чтобы вот так беспределить. А узнай о таком беспределе, никто не стал бы прикрывать убийц, заминать дело. Ментам бы не сдали, но и в следствие не стали бы лезть, чтобы потом опера нашли в какой-нибудь канаве виновных, застреленных, как уличных псов. Таких «умников» свои бы и покрошили, но этого не произошло. Следствие при этом подвисло…
        Вывод простой - все далеко не просто так, как кажется на поверку. Не исключаю, что мой так называемый брат - нечто большее, чем просто коммерс. А кто? Вот хрен его знает кто… Но поразмыслив, я решил все-таки решил немного дистанцироваться от убийства брата и его семьи. Куда идти? В прокуратуру? На хрена - только ненужное внимание к себе привлеку, а ничего нового по обстоятельствам дела вряд ли узнаю. Ну а поскольку случился такой серьезный замес, нужно быть готовым к тому, что если подниму голову, то эти люди (точнее, нелюди), устроившую расправу, заинтересуются моим вниманием к тем событиям. Люди же там действительно серьезные, раз им удалось прогнуть ментов и прокурорских закрыть на резонансное дело глаза. Ну и прессу тоже, кстати прогнуть…
        Поэтому пауза, у меня всех ресурсов - я сам да два товарища, хоть и надежных. И один ствол на троих. Ствол же это не ноль пять, на троих не раздавишь. Да нас по запчастям разберут раньше, чем мы успеем туда сунуться - информирование в бандитских коллективах поставлена прекрасно.
        Но и пауза не значит бить по тормозам, я буду определенно держать эту информацию в поле зрения. Иметь, что называется, в виду - а там, мало ли, может, и подвернется какая-то возможность. Или во время какой-нибудь опасности пойму, как лучше действовать. В любом случае такие сведения лишними не бывают. И дело не столько в мести за брата, которого я знать не знал (хотя мое новое тело реагировало на имя брата легкой болью в сердце), сколько в том, что за всей этой мутью может лежать какая-то перспективная тема. А пока - сидим на дне, отдыхаем, не отсвечиваем, денежки на жизнь имеются…
        Вот, кстати, о денежках. Их ведь реально много. На повседневные потребности всем троим хватит и десятой части того, что мы взяли - даже на такую сумму мы можем прожить год, особо не беспокоясь и не стесняясь. Остальные бабки? Остальные мы планировали вложить в собственное дело. Я не боялся вот так с нуля открывать бизнес, калач я тертый, видел и Крым и Рым, и баб голых. И в делах предпринимательских далеко не новичок, как раз в 90-е начинал свой путь. И вот это знание меня останавливало от того, чтобы открыть бизнес здесь и сейчас. Рано. Мы не должны светить средства раньше времени. Продемонстрировать, что у трех никому не известных вчерашних военных спустя несколько месяцев после дембеля образовалась интересная сумма - значило прийти к тем же бандитам с повинной. А на свете существуют и более гуманные способы самоубийства, тем более оно в наши планы вообще не входило.
        С другой стороны, бабки не должны лежать, они должны работать, плодиться и приносить еще больше своему обладателю. Инфляция сейчас в стране такая, что ценники в магазинах меняются иногда по несколько раз за день. Значит, хорошо бы эти деньги втихаря куда-то вложить. Банки отпадали сразу: во-первых, частные коммерческие банки в нынешних условиях могут бесследно исчезнуть в любой момент, а «официальные», большие могут заинтересоваться происхождением такого богатства. Ну и вложенные средства тебе могут тупо даже не вернуть.
        Ну и второе тоже есть, да - это опять же засветка. Даже если банк без бандосов (что вряд ли) у бандюг там есть свои люди. И я жопу не успею со стула в отделении банка поднять, как о моих «богатствах» будет доложено.
        Тогда куда бабки вкладывать?
        От мыслей меня отвлекла молоденькая девчонка в ростовом костюме петуха, стоявшая с листовками.
        - Ты не сможешь съесть только одну порцию! - пропищала она откуда-то из дырки в шлеме и сунула листовку мне в руку.
        - Русская народная кухня, - прочитал я на листовке.
        Ладно, уговорила. На голодный желудок и вправду думается не очень. Я увидел кафешку в паре десятков метров от носящегося по улице «петушка», вернее «курочки» и решил туда заглянуть. Место действительно выглядело колоритно - все изрисовано кокошниками и матрешками. Кто-то ж решил вложиться во все русское, и ошибся наверняка, потому что в начале девяностых все русское вытеснялось американским. Какой на хрен квас, когда есть кола? Я, кстати, сам когда велся на мейд ин USA, поэтому ничуть не удивился, что внутри кафе тишина и всего двое посетителей - немолодая пара за столиком у дальней стены. За витриной русского кафе стояла русская же девчонка, но в бандане цвета американского флага и жующая жвачку. Она была занят тем, что листала журнал и на меня не обратила внимания.
        - Не отвлекаю? - я подошел к витрине, ломившейся от русских национальных блюд.
        - Ой, а я вас и не заметила, - смутилась девчонка, закрывая журнал с выкройками. - Что будете?
        Я заказал борща и котлету с картофельным пюре - что-то соскучился я по такой кухне. Конечно, борщ наверняка не пойдет ни в какое сравнение с тем, что готовила жена дяди Саши, но все-таки. Да и нравились мне простые блюда, без изысков. Жаль, что время спустя от этой милой кафешки не останется воспоминаний, открой его хозяин в будущем, лет так через тридцать, и от посетителей не было бы отбоя.
        Еду быстро принесли, все горячее, свежее.
        - Пожалуйста, - улыбнулась кассирша-официантка в американской бандане. - Приятного аппетита.
        Следом в кафе вошли еще двое посетителей - блондинка и ее спутник, с лицом, означающим «ща всех урою». Они подошли к витрине, и долго выбирали, что поесть.
        - Люся, пойдем лучше поедим в макдональдсе, здесь цены совсем озверели! - пробурчал парень.
        Занятый своими мыслями, я поглядывал на посетителей и развлечения ради попытался прикинуть, где они могли бы хранить свои сбережения. Эти двое пожилых людей за столиком у стенки наверняка никаких других способов, кроме сберкассы, не признавали (если у них вообще есть, что хранить). А вот симпатичная блондинка вообще на эти темы не задумывается: у нее для этого есть спутник, явно браток.
        «Марина Сергеевна - одинокая женщина, она никому не верит!» - вдруг раздалось из работающего в кафе телевизора. - «Ой, а чего это я здесь сижу?» - кокетливо повернула голову женщина перед зеркалом в телерекламе. «Пойду-ка еще куплю акций АО МММ!».
        Мать честная. Как я мог об этом забыть? Грандиозная афера, ставшая символом целого десятилетия! И рекламой этой задалбывали так, что «Леня Голубков» стало именем нарицательным.
        - Любимый, а мы вложимся в акции? - зашептала своему муженьку дама преклонных лет.
        Тот закашлялся, подвигал стоявшие тарелки и буркнул коротко «аферисты». Сечет мужику, наверное поэтому и ест здесь, а не в маке. Но афера-то афера, а разорились в результате только те, кто слишком увлекся и продолжал держать деньги в этой пирамиде до последнего… Те же, кто успел их вытащить раньше, сорвали весьма неплохой куш.
        Я поковырялся вилкой в пюре и резко насадил четырехзубцем котлету, отправив ее в рот.
        А что, если вложить наши деньги в МММ? Я-то помню, когда все это навернулось. Если положить их туда, ну скажем, на несколько месяцев, можно будет увеличить наш капитал в несколько раз. Поскольку контора полукриминальная - полулегальная, то и на происхождение денег им будет наплевать. Тем более что крупными суммами там никого и не удивишь: некоторые особо доверчивые граждане, я слышал, продавали все имущество, что у них было, да плюс еще и занимали сколько могли в расчете на космическую прибыль. Чемоданами деньги тащили!
        Я быстро доел свой обед, позвонил Илье из таксофона и помчался к Петьке. Нужно было обмозговать эту идею вместе.

* * *
        Ребятам я изложил свой план уже через час в нашей - а точнее, в Петькиной - «конспиративной» квартире.
        - Ну не знаю, не знаю, - задумчиво протянул Илья, уставившись в телевизор, где Леня Голубков как раз доказывал брату, что он не халявщик, а партнер. - Как-то я не доверяю всем этим конторам… Да и вообще - отдавать деньги непонятно кому… Брать-то бабки они все великие мастера, а что потом будет? Кидок?
        - Илюх, а кто говорит о доверии? Или ты банкам, что ли, доверяешь? У нас родители всю жизнь в сберкассе копили, и где теперь эти накопления? Тут дело в другом. Даже если это афера, - я с трудом удержался от фраз вроде «навернется это только через пару лет» - на первых порах они всем дадут заработать, чтобы заманить и притянуть к себе еще большие суммы. Врубаешься?
        - А почему ты уверен, что они дадут заработать, а не сбегут сразу с первыми миллионами? - спросил Петька. - Ведь если они, допустим, мошенники, то в их же интересах скрыться как можно скорее, пока их тут не раскусили.
        - Потому что тут упор на психологию, - ответил я. - Первым, кто вложился, выплачивают проценты, беря деньги у вторых. Вторым - за счет третьих и так далее. Но клиентам наплевать, откуда берутся деньги - главное, что им их заработанные проценты платят. И получается, что чем больше таких волн вкладчиков успеет пройти через их схему, тем больше будет довольных людей, которые будут уверены, что она работает. И если даже в конце концов все это рухнет, они все равно будут верить в чьи угодно козни, кроме устроителей всего этого дерьма: ведь до этого-то им все честно выплачивали!
        - Офигеть ты умный, - поддел меня Илюха. - Откуда у тебя такие познания-то?
        - Так у меня одноклассник, Мишка, в армию по здоровью не пошел и в экономический поступил, - не моргнув глазом, ответил я. - Мы с ним как-то встретились, выпили, разговорились, ну он мне и нарассказал всякого. На западе-то такие схемы давно существуют, это у нас о них еще не знают. Их же обучают там всему, в их экономах-то.
        - Ну допустим, капитализм такой, рынок, будь он не ладен, - проговорил Илья, рассеянно листая газету, взятую со стола. - Допустим, ты прав, и можно успеть на этом сыграть. Но документы-то там все равно требуют. Не просто же так они отдают деньги, не спросив ни имени, ни фамилии? И сам говоришь, бабками нам светить нельзя.
        - А вот этот вопрос нам нужно хорошенько обдумать, - согласился я. - Заодно понять, как вложиться в несколько заходов и под разными именами. Чтобы внимания к крупной сумме не привлечь.
        - Слушай, - вступил в разговор Петька. - А у тебя есть телефон этого твоего Мишки? Раз он у тебя такой умный, может, он что-то подскажет?
        Телефона Мишки у меня не было, пришлось поискать в справочнике, благо фамилию помнил и адрес из памяти всплыл. Следом спустился на улицу, и прошел несколько кварталов - осторожность уже была возведена мной в принцип. Конечно, вряд ли нас уже пасут (мы бы это давно поняли или почувствовали), но все же светить место, откуда был звонок, тоже излишне. В конце концов, такие навыки терять не надо. Береженого бог бережет.
        - Я понял тебя, понял, - раздался в трубке жизнерадостный голос даниловского одноклассника, которому я изложил нашу проблему.
        Я слышал голос этого пацана впервые, а он меня сходу узнал.
        - Ты хочешь вложиться, но не светиться.
        - Миш, я не совсем это…
        - Да ладно, не стесняйся, - засмеялся он, - сейчас полстраны так живет. А помнишь мы с тобой по малолетству сдавали бутылки сколотые, как целые!
        - Помню, - подтвердил я, хотя и не помнил ни хрена.
        - Не волнуйся, меня твои подробности не интересуют. Слушай, ну вообще ты по адресу. У меня есть знакомые, которые за определенный процент помогут. Если хочешь, могу организовать встречу. А сколько бабок?
        - Давай, - согласился я. Хоть выслушаем, что за вариант. - Бабок достаточно.
        Точную сумму я опять же называть не стал. Раз Мишаня может такие дела интересные проворачивать, значит не на зарплату живет, и рыльцо у него наверняка в пушку. Поэтому светиться перед ним раньше времени определенно не стоит, сначала надо проверить этих людей. Как известно, дружба дружбой, а денежки врозь.
        - Перезвони мне минут через пятнадцать, - сказал Мишка и отключился.
        Через пятнадцать минут одноклассник сообщил мне адрес ресторана, в котором нас ждали через пару часов. Вернувшись к Петьке, я рассказал ребятам все подробности разговора. Я взял с собой ствол, пока так и оставшийся единственным. Глок, который мы дернули у охранника американца было решено утилизировать - я выбросил его в реку. Слишком опасной была ноша, учитывая кипишь, поднявшийся после налета на иностранца.
        - Ну что, значит, сейчас перекусим - и надо ехать, - сказал Петр и открыл холодильник.
        - Ты серьезно, - я непроизвольно улыбнулся. - Хочешь наесться перед посещением ресторана?
        - А ты туда жрать, что ли, едешь? - резонно спросил Петя. - Нам надо, чтобы голодное брюхо не отвлекало от сути дела и не провоцировало на транжирство. Ты же сам говорил - деньгами не разбрасываться, - напомнил он.
        Петька был прав. К тому же было еще неизвестно, на сколько затянутся эти переговоры. Мы наскоро перекусили и сели в «тройку», которую Петька недавно приобрел у каких-то знакомых.
        - Там бывший сосед мой женился, - объяснил он. - И решил, раз уж новая жизнь, свою тройку продать и купить «девятку». Предложил мне. Я подумал и взял. Он парень аккуратный, машина в приличном состоянии и неброская при этом.
        Вскоре были в ресторане.
        Мишкины знакомые сразу вызвали у меня смутные подозрения. Слишком они были похожи на тех амбалов, которых мы обчищали на рынках. Да и сам Мишка в их присутствии был совсем не тем весельчаком, который по телефону довольным голосом расписывал все преимущества своего предложения. Скорее он напоминал ботаника, который на экзамене смотрит на реакцию преподавателя - угадал с ответом или нет.
        «Так… машина от кабака метрах в десяти, до двери где-то столько же, ствол у меня с собой», - почему-то подумал я и незаметно шепнул Петьке, чтобы держал ключи от тачки наготове. Я сделал это инстинктивно, тогда еще не понимая, насколько я окажусь прав.
        - Твой кореш мне тему обрисовал, - начал один из амбалов, когда мы расселись за столиком. - Значит, смотри, схема такая. Ты даешь нам бабки, мы отвозим их в эту контору и кладем под свое имя. Акции, чтоб ты не дрожал, привозим тебе. А через три месяца берем у тебя акции и взамен привозим твои бабки с процентами. Услуга будет стоить пятьдесят процентов от конечной суммы - половина от них сразу, половина потом. Если согласен - вези сюда бабки и все путем.
        Уж сколько я борзых в своей жизни повидал, но этот даже на их фоне выделялся. Такого откровенного развода я не встречал уже давно. Хорошо хоть назвал этим ребятам не всю сумму, а ляпнул наугад цифру сопоставимую со стоимостью однушки на окраине Москвы.
        - Пятьдесят процентов - как-то многовато, - заметил я, не отводя глаз от этого мордоворота.
        - Чего? - нахмурился тот.
        - До хрена хочешь, говорю. Не рыночная у тебя цена ни разу.
        Вообще-то можно подумать, что это я сказал зря. В таких ситуациях нужно разговаривать осторожнее, чтобы не усугублять начинающийся конфликт. Но я сознательно провоцировал верзил. Если они работают честно - ответят спокойно и возникать не будут, у них и других клиентов наверняка навалом. А если кидалы… ну, как я уже говорил, ствол у меня при себе, тачка рядом.
        - Каких тебе еще гарантий? - мой собеседник недобро осклабился. - Ты че, в собес, что ли, пришел? Не веришь - вон у кореша своего спроси. Жалоб пока не поступало, верно я говорю? - он ткнул Мишку локтем в бок, и тот поспешно закивал головой. Да, Миша, похоже, где-то ты крепко вляпался. - Так что гони за бабками и не очкуй.
        - Спасибо, мы еще подумаем, - я попытался закруглить разговор вежливо. Бросил взгляд на Петьку и Илюху - они тоже все поняли и начали вставать из-за стола.
        - Слышь, ты че, в Госдуме, что ли? - верзила угрожающе повысил голос и встал из-за стола. - Че ты там думать собрался? Поехали за бабками, говорю, не ссы!
        Краем глаза я заметил, как второй амбал, за все это время не проронивший ни слова, только демонстративно хрустевший косточками, полез в карман куртки.
        - Петя, в тачку - тихо сказал я, и мы втроем поднялись и пошли к выходу из ресторана.
        Вариантов развития событий было всего два - либо сейчас начнется рамс, либо он случится, но чуть позже. Наши новые знакомые похоже выбрали первый вариант.
        - Стоять, бля! - сзади раздался грохот опрокинутого стола.
        Петя с Илюхой было дернулись, но я подхватил их за локти, провожая к выходу - рамс нам сейчас совсем не к чему. Знал бы, что у бывшего одноклассника выходы на бандюков, так вовсе отказался бы от встречи.
        - Слышь, Вован че он так базарит, - зашипел Петя. - Я его суку тут прям похороню…
        - Не надо, не сейчас, - перебил я. - Это наверняка местная братва, если менты на стрельбу приедут, то повяжут только нас.
        Не оглядываясь, быстрым шагом мы последовали к машине, быстро сели в нее и старенькая «тройка», взвизнув, тронулась с места. В зеркало я увидел, как наши несостоявшиеся деловые партнеры не собирались просто так «закрывать вопрос» и прыгнули в красную «восьмерку». Погнались за нами. Мишка остался у входа в ресторан, что-то им крича и размахивая руками. Козел все таки, мог ведь по старой дружбе о нюансах встречи предупредить.
        - Петя, бл*дь! Петляй, они не должны просечь, где мы живем, - бросил я, вглядываясь в зеркало. Стрелка спидометра доходила до запредельной цифры, мы постоянно сворачивали на перекрестках в самый последний момент, но расстояние между нашими машинами не уменьшалось.
        - Да понял, понял, - отозвался Петька. - Только на тройке от восьмерки далеко все равно не уедешь. Надо что-то делать.
        В подтверждение его слов раздался звук выстрелов, и наша машина вильнула в сторону. Это Петька сделал финт рулем, чтобы осложнить цель бандитам. Я не ожидал, что эти амбалы откроют стрельбу. Видно сумма им показалась больно заманчивой, а ведь я не назвал всю сумму целиком! Ну или либо эти животные настолько в собственную неуязвимость уверовали…
        - Слышь, Вован, ты с левой стрелять умеешь? - крикнул Илюха с заднего сиденья, прерывая мои мысли. - Или местами поменяемся?
        - Я после армии только жопой не умею, - отозвался я, вытаскивая ствол.
        Вообще-то здесь очень пригодился бы автомат. Им в таких случаях работать удобнее и быстрее. Но и пистолетом с должной меткостью можно достичь неплохих результатов.
        Я с нескольких попыток пробил колесо, в результате чего их «восьмерка» заюлила и на полной скорости впечаталась пассажирской стороной в ближайший столб. Теперь за исход можно было не беспокоиться. Если они и выживут, то поваляются в больничке до лета точно, там их как конструктор будут собирать по частям. Не останавливаясь, мы погнали дальше, петляя дворами и переулками и постепенно сбрасывая скорость.
        - Хорошие у тебя одноклассники, Вован, - сказал Илюха, когда, поколесив по городу, мы приехали обратно к Петьке отдышаться и обсудить дальнейшие действия. - Прямо скажем, скучно с ними не будет.
        - Я с ним такую воспитательную работу проведу - в первый класс обратно пойдет, - зло процедил я.
        Петька щелкнул пультом телевизора. Шли вечерние новости. Вдруг я увидел смятую красную восьмерку. «Очередные бандитские разборки в столице… погоня… перестрелка… водитель и пассажир погибли на месте… данные второго автомобиля установить не удалось…» Какой-то мент в форме майора привычными фразами вещал корреспонденту, что они сделают все возможное, чтобы положить конец этому бандитскому беспределу. По его тону было понятно, что ни черта они не сделают. Время сейчас такое…
        - Мда. Хорошо еще, что так, - проговорил Петька. - Этих перестрелок у них сейчас больше, чем карманников. Они и искать никого не будут - сразу глухаря нарисуют и все.
        - А искать им и некого, - подумав, поддержал я. - Мишка в живых остался, но, судя по его роже, он так напуган, что фиг куда еще впишется в ближайшие годы. А то и его самого еще грохнут - он, по ходу, влип куда не надо. В ресторане тоже наши портреты не сдадут - там народ ушлый и не в свои дела не лезет. Когда они за нами гнались - так вообще вряд ли кто-то из прохожих или водителей разглядывал марки и номера машин. Скорее по сторонам жались в ужасе.
        - Я тут подумал, - задумчиво сказал Илья. - Может, ну-ка его на хрен, все это МММ? Ну если легально могут поймать, а нелегально - грохнуть? И так, и так ведь опасно.
        Я посмотрел в темное окно. Похоже, надо было искать другие варианты.
        - Я тоже так считаю, - ответил я. - Подставляться нам незачем. Так что продолжаем сидеть на дне. Хорошо, что сами бабки не засветили: если вдруг что - мы просто прикидывали и ничего у нас нет. Но расслабляться все равно не стоит. Надо продолжать думать, как вложить и приумножить то, что у нас есть. Не привык я сидеть на жопе ровно…
        Глава 14

7 февраля 1994 года
        - Ну что, ребята, как дальше жить-то будем? - спросил я, размешивая сахар в чашке с чаем.
        Было обычное зимнее утро. Мы решили, что в понедельник, когда все добропорядочные граждане отправятся на работу, собраться будет безопаснее и продуктивнее. Хотя и собирались мы дома у Петра, и ничего такого в дружеских встречах бывших сослуживцев нет, но береженного бог бережет. Время само по себе было тревожным, а мы к тому же затеяли довольно опасную игру. При таком раскладе сложно что-то планировать на перспективу, поэтому и приходилось так часто корректировать планы.
        Потому то мы снова приехали к Петьке, чтобы обсудить, что делать дальше.
        Сам Петр на правах хозяина квартиры развалился в мягком кресле и задумчиво смотрел телевизор с выключенным звуком. Там шла большая премьера отечественного сериала под оригинальным и запоминающимся названием «Мелочи жизни».
        «Да, вот наши и вдохновились Марианнами и Хосе», - подумал я, - «начали снимать такую же байду для домохозяек. Эх, ребята, знали бы вы, какую лабуду через три десятка лет снимать будут! Все эти Просто-Марии высокой драматургией покажутся… И ведь кто-то же смотрит это, да еще и в понедельник утром!»
        Смотрел как минимум Петя (хоть и без звука). И, видимо, увиденное добавляло ему утренней энергии не хуже кофе, потому что на мой вопрос о планах он откликнулся первым:
        - А что значит «как жить будем»? Как и планировали - честно. Нам же нет смысла сейчас снова на дело идти? И скрываться тоже незачем. Будем предпринимателями. Ты сам сколько раз говорил, что деньги должны работать.
        - Слушайте, пацаны, - вступил в разговор Илья, который до сих пор сидел молча, как будто что-то обдумывая. Его пальцы нервно постукивали по столу. - Я тут решил по старой памяти за этими сборщиками дани последить… Нет, конечно, не так, как мы тогда следили. Просто пошататься по тем местам, вроде как я просто по рынку и ларькам хожу и что-то покупаю. Пронюхать обстановку, так сказать.
        - И чего ты там нанюхал, товарищ прапорщик? - поинтересовался Петя. - И главное на хрена этот кипишь на ровном месте поднимать?
        - Да знаешь… мне кажется, там не все гладко, херня какая-то. Пару раз я прям видел засаду. Ну то есть обычный прохожий на нее, конечно, внимания не обратит - они не прямо у дороги сидят, лицами не светят особо и внимание к себе не привлекают. Но у меня-то глаз наметан и я вижу, что они кого-то пасут. Больше чем уверен, что если бы кто-то решил в тот день напасть на этих обходчиков, он бы после того, как к ним направился, прожил недолго. Короче, полагаю, что нас пасут пацаны, для них походу это стало принципиально.
        - Нуууу… этого следовало ожидать, в принципе… дальше то че? - протянул Петр.
        - И я думаю, что там не только бандюки подключились, - продолжил Илья. - Наверняка уже подключены все возможные ресурсы и у них, и у ментов. А это значит, объявлен большой розыск, пусть и негласный. Нас ищут, ребята, похоже, кипишь подняли, судя по такой активности нас рано или поздно найдут. Просто они еще не знают, кого именно искать, как я понял. Но прочухать это для таких товарищей - дело времени, это по любасу.
        Помолчали.
        - Ну пусть попробуют найти, - хмыкнул Петя, ерзая на диване.
        Меня информация заинтересовала. Конечно, можно было предположить, что за нами начнется охота… но не скажу, что мы так уж сильно наследили, чтобы время спустя людей в напряжении держать. А времени с того момента прошло порядочно. Так что они либо до чего-то докопались, что вынуждает бандюков не опускать руки… либо… Я решил озвучить пацанам свои мысли по ситуации:
        - Как я вижу расклад, - неторопливо заговорил я, взглянув на экран, где герои новой России решали свои амурные проблемы. - Я не ожидал, что столько времени спустя они будут нас пасти, но с другой стороны, мы ведь не на дворовую шпану наехали. Мы в открытую обнесли сразу на несколько крупных банд, а они после убийства одного авторитета, державшего всю Москву в страхе, в этих кругах сейчас на воду дуют, боятся обжечься, чтобы не закончить, как бывший шеф. И любой мало-мальски наезд походу воспринимают как угрозу своему существованию. А они такого не прощают. Это же, можно сказать, щелбан по носу и плевок на их авторитет перед другими группировками. Понятно, что они от такого не отмахнутся, потому что если схавать, то бывшие кенты их же прессовать начнут, слабину почуют.
        - Чего ты нам букварь пересказываешь, - недовольно поморщился Петр, наливая себе еще одну чашку чая. - Мы это и сами понимаем. Как нам теперь действовать-то? Мысли какие-нибудь есть по этому поводу?
        - Есть, - с готовностью ответил я. - Уверен, что эти гады на наш след упадут, правильно Илюха говорит.
        - Еще бы, - самодовольно заявил Илья.
        - Поэтому нам надо быть готовым, как им в разработку попадут наши имена.
        - Засаду сделаем? - уточнил Петя, хмурясь. - Это можем.
        - Засаду то сделать можно, однако втроем против банды не попрешь. Мы не спартанцы, и я не царь Леонид, чтобы втроем против сотни переть.
        - Какие еще на хрен спартанцы?
        - Забей, - я отмахнулся. - Засада не подходит. Надо делать так, чтобы они когда на наш след упали, щимить уже было некого?
        - Свалим что ли?
        Я медленно покачал головой. Свалить то может и получится, но во первых у братков руки длинные, а во вторых не хочется терять время в бегах.
        - Предлагаю погибнуть банде Вована, Илюхе и Петьки, - сказал я.
        Сначала сказал, а потом уже понял, что не совсем удачно сформулировал мысль, чем развеселил Илью.
        - Это как? Возьмемся за руки, друзья, и с крыши вниз поодиночке? Ты для этого нас собрал полгода назад? Теперь я понимаю, что ты имел в виду под окончательным решением наших житейских проблем!
        - Правильно, - подхватил Петька. - Как любил говорить один исторический деятель, нет человека - нет и проблемы! Молодец, Вован, все четко продумал! Харе прикалываться.
        - Погодите ржать, - усмехнулся я. - Я имею в виду инсценировку смерти. Смотрите. Работали мы в масках, поэтому в лицо нас никто не знает - во всяком случае, пока. Это подтверждается тем, что наш доблестный товарищ прапорщик остался жив и даже не привлек к себе внимания, когда на днях бороздил просторы бандитских маршрутов. Если бы они искали по лицам, хрен бы ты сейчас здесь сидел и хохмочки свои отпускал. За яйца бы подвесили тебя где-нибудь в лесах Подмосковья.
        - Иди ты за яйца, - Илюха положил на пах руку.
        - С точки зрения образа жизни мы тоже никак себя не проявляем. То есть поводов подумать на себя не даем, - продолжил я. - По сути, у нас есть только одна особая примета - это перец, которым я посыпаю следы, чтобы собакам нюх отбить. Но перец никогда не расскажет, кто его просыпал. А теперь давайте подумаем, что из этого следует.
        - Из этого следует, что не надо посыпать перцем вход в наши квартиры, - хохотнул Петька, - иначе нас сразу вычислят.
        - Из этого следует, - я посмотрел на этого новоявленного Петросяна со всей строгостью, на которую был способен, - что они ищут тех, о чьем существовании знают только по слухам. А это значит, что если те же слухи принесут им на хвосте весточку о том, что их обидчики были найдены в не очень живом, но, скажем, в очень обгоревшем виде, они подумают, что какие-то правильные пацаны с нами разобрались. И решат, что буря улеглась. Ну или начнут уже среди своих конкурентов искать, кто нашу банду устранил. Ну, что скажете?
        - Что-то в этом есть, - задумался Петр. - Только кто же нас такой неизвестный убьет, кого они проверить не смогут? И как они допедрят, что убийца Дворецкий?
        - Этот момент надо серьезно проработать, - согласился Илья. - Ну и вообще: нас, точнее, то, что мы выдадим за наши трупы, должны найти в таком виде, чтобы однозначно опознать было невозможно. Но в то же время и никаких сомнений в том, что это - именно мы, возникнуть ни у кого не должно. Это, в принципе, не менее сложная и многоступенчатая операция, чем с тем иностранцем.
        - Ну, это я просто как вариант предложил, - заметил я. - Если мы договоримся, что его принимаем, то нужно начинать разрабатывать детальный план. Ну и если у нас появятся какие-то еще рабочие идеи - их тоже надо будет обдумать. Сейчас мы в таком положении, что пренебрегать нельзя ничем. Поле для маневра у нас пока еще существует. И пока оно есть, надо успеть им воспользоваться.

* * *
        Хороша бывает вечерняя Москва в спокойную погоду! Особенно если бродить в парках или вдоль набережных. Вот так засмотришься на величавую застывшую реку или на деревья, занесенные снегом - и кажется, нет никаких бандитов, убийств, разборок, нищеты… Нет всей этой грязи - есть только мы и природа. Да и времени или возраста тоже нет. Мне вообще иногда кажется, что время существует только в мире людей, а природа и не знает, что это такое.
        Вот такая иногда философия в голову приходит.
        Я брел вдоль Патриарших прудов и любовался зимними пейзажами. Всегда любил это место. Было в нем что-то умиротворяющее и в то же время здесь можно было не до конца отрываться от реальности из-за его центрального расположения: несколько минут ходьбы - и ты на шумной Тверской, откуда я, собственно сюда и забрел. Думал я на тему инсценировки с гибелью моей сколоченной банды. Только вот мысли ни хрена в голову не лезли.
        К ночи мороз усиливался, и мысль о том, что скоро я улягусь под одеялом в теплой комнате, меня согревала уже сама по себе и одновременно расслабляла. Я попытался себе представить ночевку в такой мороз в открытом подъезде - и меня пробила дрожь. Внезапно вспомнился Василий, который меня полгода назад и привел в тот подъезд, фактически спасая от жизни на улице и в то же время дав возможность многое в ней понять.
        «Может, навестить его?» - подумал я. «Конечно, он в прошлый раз меня прогнал, но это же было на эмоциях. А сейчас февраль, бездомным совсем несладко. Хоть пожрать да выпить мужику куплю - уже помощь будет».
        Я снова вырулил на Тверскую и быстрым шагом направился к метро, по пути купив бутылку водки и немного еды. Идти на вокзал вряд ли имело смысл: с тех пор как менты зачистили его от бомжей (а с ними за компанию - и от меня), он там, скорее всего, и не появлялся. Тем более что у него начались конфликты с местными обитателями - как он сказал, из-за меня. Эх… все-таки слишком ты интеллигентный, Василий, для уличной жизни. Одно слово - школьный учитель.
        Дом, на последнем этаже которого мы с Васей делили чердак, я нашел быстро. Однако на нашем «спальном месте» никого не оказалось. Более того, площадка была завалена мусором, и никаких следов того, что здесь недавно лежал человек, заметно не было.
        Я немного расстроенный вышел на улицу. Вот так дела! Где же он есть? Не могу же я обходить чердаки всех многоэтажек в центре Москвы! В паре десятков метров от себя я заметил дворника, который суетливо махал метлой, несмотря на поздний час и снегопад. Пожилой сухощавый дядька в старенькой потрепанной куртке обрабатывал свой участок сосредоточенно, отрешившись от всего вокруг. И то, что упавший снег просеивался через прутья его метелки, а на место убранных снежинок тут же падали новые, его, похоже, нисколько не смущало. Видимо, для некоторых людей времени тоже не существует. А может у него, как у меня сейчас, в голове каша творится, и он точно также хочет отвлечься от суеты.
        «Может ли быть на свете более бессмысленная работа, чем вручную убирать снег в метель?» - зачем-то подумал я.
        - Эй, отец! - окликнул я дворника. Тот вопросительно уставился на меня, и я подошел поближе. - Тут, в этом доме, часто бомж один ночевал, Василием зовут. Интеллигентный такой, скромный. Не знаешь, где его найти?
        - Я, парень, за бомжами не слежу, - буркнул тот в ответ. - А Ваську того знаю, да. Всегда поздоровается, за жизнь поговорит. Сразу видно - нормальный человек, не то что эти алкаши, - он кивнул в сторону вокзала.
        - Так, может, знаешь, где его найти?
        - Я бы тебе сказал, если б знал, - пожал плечами дворник. - Да только не видел я его уже давно, хотя, почитай, каждый день здесь торчу. Может, месяц, а может, два не встречал. То почти каждую ночь спать сюда приходил, а тут как сквозь землю провалился. Может, случилось чего. А может, крышу какую над головой себе нашел… не знаю, в общем, не хочу сочинять.
        «Какую же ты крышу себе нашел, Вася?» - думал я, шагая к воротам рынка, где мы с Василием разгружали машину.
        Это было последнее место, где я еще мог поискать моего знакомого - больше идей у меня не было. Зато было какое-то нехорошее, тревожное предчувствие.
        «Что-то сомневаюсь я, что с его скромностью и застенчивостью он сумел как-то подняться. Или хотя бы разжалобил каких-нибудь знакомых из прошлой, нормальной жизни. Конечно, раз в год и палка выстрелить может, но…»
        Рынок, к моему удивлению, был еще открыт. Тут и там сновали люди с сумками, пакетами и баулами. Странно - вроде бы все новогодние праздники давно прошли, а до 23 февраля и 8 марта далековато. С другой стороны, это я теперь - свободный художник, а люди, которые с утра до вечера вкалывают, зарабатывая себе на кусок хлеба, на ночь глядя могут и за покупками ходить. Больше просто некогда. Или это торговцы здесь готовятся к завтрашнему дню?
        Первыми, кого я увидел, зайдя на рынок, были алкаши, с которыми я тогда подрался, защищая себя, Василия и нашу зарплату. Они тоже меня заметили и не спускали с меня подозрительного взгляда. Я машинально проверил кулаки - хорошо ли сжимаются. Правда, алкашей сейчас было трое, а не пятеро (двое куда-то делись), но все же - кто их знает, какие мысли роятся в их вечно пьяных головах? С такой публикой всегда надо быть начеку.
        Конечно, общаться с ними не было никакого желания, но больше обратиться было не к кому.
        - Привет, - сухо сказал я, подойдя к компании. - Вася где, не знаете?
        - Тут тебе что, стол находок? - грубо ответил тот, что сидел посередине.
        - На вокзале есть окно для справок, там и интересуйся, - поддакнул второй, не двигаясь с места.
        - А вообще валил бы ты отсюда, мужик, и без тебя забот полно, - сказал третий, даже не повернув голову в мою сторону.
        Похоже, драться они не собирались. Уже хорошо. Но и в контакт эти ветераны похмельного фронта вступать тоже не хотели. Ну и что мне теперь, искать подход к уличным алкашам? На мгновение я почувствовал себя следователем, которому нужно «расколоть» трудного подозреваемого. А тот не только не хочет писать явку с повинной, но и вообще делает вид, что не понимает, о чем идет речь.
        Ладно. На такие случаи есть испытанный способ. Я шагнул чуть поближе к главному и тихо сказал:
        - 10 баксов дам.
        - Другой разговор, - обрадовался центральный.
        - С этого надо было начинать, - согласился второй.
        - Десять бед - один ответ, - хохотнул третий.
        - Ну? - я помахал купюрой у них перед носом.
        - В общем, помер твой дружок-то, - сказал главный.
        - Как помер? - опешил я.
        - А вот так. Под новый год у нас тут самая работа начинается - ну, сам понимаешь, все закупаются, то есть машин намного больше приходит, чем обычно. Людей, как ты знаешь, не хватает, поэтому те, кто есть, зарабатывают тоже больше. Мы вон тоже вкалывали, как проклятые, зато после этого так попировали - два дня потом подняться не могли! Думали, сами кони двинем, хе-хе…
        - Давай ближе к делу, - оборвал я.
        - А, ну да. Ну, короче, разгружали мы все овощи, Васька этот твой таскал-таскал какую-то морковку, что ли, потом смотрю - бросил следующий ящик на землю, за поясницу схватился и поплелся куда-то в сторону. Еле-еле так, хромает, как подбитый. Ему начальник, который товар принимал, кричит, мол, ты куда, а он говорит - не могу больше.
        Тот его догнал, деньги заработанные сует, спрашивает, что случилось, а Васька только за спину держится, воет от боли да матерится почем свет стоит. Потом его еще пару раз видели - он просто лежал где-то в углу и не двигался, только по глазам было понятно, что живой. А потом уж сказали, что помер он - пошли туда, а он уже мертвый. То ли замерз насмерть, то ли от голода - он небось и так болел всем подряд, а тут ни пожрать купить, ничего - подняться-то не может. Так что такая история вышла. Ну все, я тебе рассказал, что обещал - давай гонорар!
        Я отдал бомжу десятку баксов и медленно побрел к выходу. Троица тут же снялась с места и куда-то побежала - видимо, обналичивать полученные доллары. «Так небось на одну бутылку и поменяют, идиоты», - с усмешкой подумал я. «Хотя и хрен бы с ними. Сами свою жизнь выбрали. В отличие от Васи…»
        Не помню, как я доехал до дома. Но в скверике рядом с общагой я распечатал купленную бутылку водки и выпил ее всю, закусив тем, что припас для Василия. Благо, на улице было темно, и никакие случайные (как и неслучайные) прохожие мне не мешали.
        На улице он жил - на улице я его и поминал. Светлая память тебе, Вася. Пусть там, где ты сейчас, тебе будет уютнее.
        Глава 15

13 февраля 1994 года
        Смерть Василия настроила меня на философский лад. Мне уже казался совсем лишним тот кураж, с которым мы с ребятами совсем недавно подходили к бандитам. «Сценки разыгрывали, как плохие актеры, насмотревшиеся дешевых боевиков», - думал я. «А смерть - вот она, все время рядышком ходит».
        Ощущение прогулок по лезвию натолкнуло и на банальный, в общем-то, вывод о том, что нужно успевать все делать вовремя. Позвонить, встретиться, попросить прощения, отблагодарить… О! Отблагодарить! Я ведь совсем забыл про Степку! А парень меня тогда так сильно выручил, что я даже придумать не могу, что бы для меня можно было сделать еще. Можно сказать, своими руками вытащил наверх с самого дна, перенеся сразу через несколько ступенек.
        «Перестань. Отдашь, когда сможешь. Тебе они сейчас нужнее», - сказал мне в тот день Степа, протягивая пачку купюр. Я-то пытался объяснить ему, что живу на улице и чем думать, где взять деньги, чтобы долг отдать, проще сразу продаться на органы. Тогда так и было. Теперь сумма, взятая у сослуживца, была для меня чем-то вроде минимального оклада: вроде бы и нельзя сказать, что это совсем бесполезные копейки, но и ничего значительного на них не сделаешь. Так что пора было отдавать долг.
        Я сел на электричку (уже без фокусов с пересадками, как в тот раз) и поехал в Мытищи. Со станции шел не спеша, наслаждаясь зимними снежными пейзажами. Все-таки даже подмосковные городки, даже те, что расположились совсем недалеко от столицы - это совсем другое ощущение, хотя в них тоже стоят знакомые десятиэтажки. Жизнь здесь течет размеренно и неторопливо: никаких тебе скоростных видов транспорта, никакой суеты и толчеи. Иногда даже кажется, что в таких городках никто никуда никогда не опаздывает, а все живут и гуляют по улицам в свое удовольствие. Конечно, я понимаю, что на самом деле это далеко не так, и у местных жителей полно своих проблем и забот. Но когда сюда приезжаешь - создается впечатление, что попал в какой-то дачный поселок, где и летом-то всех дел - только ухаживать за грядками, а зимой остается только наслаждаться покоем и устраивать чаепития с соседями.
        - Здравствуйте, - беззубым ртом поздоровалась со мной проходящая по тротуару бабушка, расплывшись в обворожительной улыбке.
        - Здрасьте, бабуль, - улыбнулся в ответ я.
        Поймал себя на мысли - хорошо хоть где-то в этой новой стране, вроде своей, но одновременно такой далекой, люди остались людьми. Эта бабулька в старой заношенной одежде излучала позитив. Дай бог тебе бабушка здоровья, хотелось, что свои последние дни такие люди доживали вот точно с такой улыбкой на губах. Ну а я, как говорится - чем смогу… Я сунул руку в карман, где лежали деньги и как бы невзначай обронил десятидоларовую купюру. Долары сейчас в Москве в ходу, на них даже можно отовариться без обмена.
        - Ой, бабуль, вы кажется денюшку обронили.
        Бабуля остановилась, а я поднял баксы и сунул ей. И пока старуха не стала пытаться деньги вернуть, зашагал дальше. Помогать надо людям. Как мне когда-то Степка помог.
        По пути к Степкиному дому я зашел в магазин и хорошенько закупился: в прошлый раз он меня кормил и поил, теперь буду я - пусть знает, что Вова Данилов для товарища не жалеет ничего и тем более не остается в долгу! И уж в любом случае армейская дружба для меня - не пустой звук. Поднявшись на нужный этаж, я позвонил в дверь.
        Ответом мне была тишина. Я нажал на звонок снова, потом в третий раз… Ноль реакции. «С бабой он там, что ли… Или… А, точно! Он же говорил мне, что его могут в любой момент срочно вызвонить на работу! На работе он, как пить дать. Все-таки надо было его предупредить. А я все - сюрприз, сюрприз…»
        На лестнице послышались медленные шаркающие шаги. Я оглянулся. По ступенькам поднималась бабушка - божий одуванчик: морщинистое доброе лицо, сама в каком-то стареньком пальто, на голове платочек - ну просто персонаж из детской сказки или родная сестра той старухи, с которой мне довелось встретиться по дороге! Заметив, у какой двери я стою, бабулька сказала:
        - Не звони, милок. Зря только звонок сожжешь. Нету их.
        - Как нет? А где же они? Уехали куда-то, что ли?
        Старушка остановилась и внимательно посмотрела на меня:
        - А ты сам-то, сынок, кем будешь?
        - Да я друг Степкин! Мы служили вместе. Он на дембель раньше меня на полгода ушел, весной, а я - осенью. Вот, приехал в гости к другу, - я показал сумки с едой и выпивкой.
        - Ох-хо-хо… - бабка грустно взмахнула рукой. - Нет у тебя больше друга, мил человек.
        - В смысле? Что вы хотите сказать? - не понял я. Точнее, уже понял, но как мне не хотелось, чтобы мои предчувствия и в этот раз оказались верными!
        - А что тут еще скажешь, - вздохнула старушка и, помолчав, тихо добавила. - Взорвали их. Где-то месяц назад. Степка с семьей ехать куда-то собрался, они в машину сели, он мотор завел - а она как бахнет! Мне аж вон стекло на кухне выбило, до сих пор изолентой заклеено, потому как новое вставить некому.
        - Вот это да, - я стоял, словно пришибленный. Еще одна смерть человека, успевшего стать мне дорогим! - А что же случилось-то, почему взорвали? Это же не пьяная драка - что-то серьезное, просто так взрывчатку подкладывать не будут.
        - А кто их знает, сынок, - бабушка задумчиво пожевала губами. - Нынче время-то какое, бешеное, все друг друга взрывают, режут, стреляют, прости господи… В морду бы дали, как раньше, да разошлись - ан нет…
        - Ну может, вы слышали что-то? - спросил я. - Все-таки соседи, рядом живете… то есть жили.
        - Да я же в его дела не вникала, откуда, - протянула старушка. - Так, иногда парой слов перебросимся. Знаю вот только, что на рынке он точки держал, торговал там всяким. И вроде как он почему-то с хозяином этого рынка поругался, захотел, значит, на другой рынок уйти. У нас их тут несколько, и все недалеко. Что-то они там насчет денег поспорили, он мне как-то сказал, что будете теперь баб Тамар на другой рынок ходить, а я и внимания не обратила - чего мне, думаю, в чужие дела вникать, все равно не пойму я в них ничего. Ну вот. А потом, через несколько дней, слыхала я, как здесь они друг на друга кричали. Какие-то два парня, здоровых таких, покрепче тебя будут. Вот они к Степке пришли, он вышел на лестницу, и они здесь и начали ругаться. Я как раз на рынок тоже собиралась, а через дверь крики услышала, думаю - пусть сначала успокоятся, а то ведь и пришибут меня, старую, ненароком. А они ведь так кричали, что на весь подъезд слышно было!
        - А чего кричали-то, бабуль, не помните? - от знакомых еще по прошлой жизни следователей я знал, что вовремя заданный уточняющий вопрос иногда может дать информации больше, чем весь остальной рассказ свидетеля.
        - Ой, да я разве ж запоминала! Только стояла, дрожала, чтоб ко мне дверь не вынесли… Ну, вроде эти-то ему говорили, что, мол, не уйдешь ты просто так, а хочешь уходить - так плати. А Степка кричал, что ему надоело, что он к нему, к этому директору, в слуги не нанимался, и что он все равно уйдет. Вот так им и говорил. И что платить он ему ничего не будет, потому как и без этого он с него много-много лишнего взял. А те, которые от директора-то, ему и говорят: ну, если так решишь сделать, тогда тебе плохо будет, мол. Мы тебя, говорит, предупреждаем покамест по-хорошему.
        - Так… а через сколько ему машину взорвали?
        - Ох… Да где-то через неделю, почитай, или меньше даже. Ты уж меня извини, я подробностей-то не запоминала, чай, не думала же, что вот так вот будет-то все… - на старушкиных глазах выступили слезы.
        - Да ничего страшного, бабуль, - я взял ее за локоть и спросил как можно спокойнее и увереннее: - А что за рынок-то, говорите?
        - Дак а вот же здесь, у нас, - она повернулась к окну и стала показывать направление. - Вот сейчас на улицу выйдешь, направо повернешь, потом на перекрестке налево, два квартала пройдешь - и рынок. Мы все туда ходим, там продукты хорошие. Бывает, конечно, некоторые продавцы жульничать начинают, не без того, ну так мы их, значит, запоминаем и к ним не ходим уже. Зачем, когда хорошие есть!
        - Это правда, - улыбнулся я, - незачем. Вы знаете, я ведь к Степке-то не с пустыми руками ехал, да теперь ему это не пригодится, а мне обратно с этими сумками ехать тоже неохота. Вот, возьмите, - я протянул бабке то, что заготовил для гулянки со Степаном, - тут фрукты, колбаса, сыр, хлеб, мясо хорошее, приготовить можно. Ну, водка, наверное, вам самой без надобности, но тоже пригодится: бутылка-то у нас в стране всегда - самая надежная валюта и еще долго такой останется.
        - Ой, - взмахнула рукой старушка, - да куда ж это, милок, мне одной-то… Внуки-то, чай, не скоро еще приедут, пропадет ведь все…
        - Ешьте, бабушка, ешьте, здесь все продукты хорошие, вы такие на свою пенсию не купите, - я пресек все попытки отказаться от сумок.
        - Ай, сынок, ну ты… - бабулька, похоже, так растрогалась, что с трудом подбирала слова. Видимо, редко ей делали подарки. - А то, может, пойдем, я тебя чаем напою, с дороги-то?
        - Да нет, бабуль, я поеду. Раз уж так получилось, значит, дела надо делать, а их много, - я снова улыбнулся на прощанье и зашагал вниз по лестнице. - Будьте здоровы!
        - Спасибо, сынок, вот уважил старую…
        Мне было жалко ее. Сколько их, таких пенсионеров, всю жизнь работавших на страну, а теперь вот не имеющих возможности даже треснувшее стекло дома заменить, не говоря уже о достойных продуктах к обеду? А в это время обнаглевшие рожи вроде этого директора рынка с его шестерками гребут баснословные деньги просто за то, что умеют напугать.
        Я вышел на морозную мытищинскую улицу. Как там бишь она говорила-то? Направо, потом на перекрестке налево и два квартала вперед? Мне нужно было осмотреться на этом рынке и прикинуть, как тут все устроено и кто его держит. Эти мрази, которые вот так запросто убивают нормальных молодых парней, не должны спать спокойно. Особенно те, кто убили моего товарища, доброго и отзывчивого Степу. Он умел откликаться на чужую беду, но, судя по всему, недооценивал степень омерзительности собственных знакомых…
        Я прогулялся по рыночным рядам. Что ж, рынок как рынок. Продукты, сигареты, у входа - точка с кассетами, чуть поодаль - шмотье, по углам кучкуются амбалы в куртках поверх спортивных костюмов. Все как везде. Чтобы молодой «новенький» посетитель рынка, который ходит по всей его территории и что-то высматривает, не привлек внимания этих самых амбалов, я купил для вида несколько яблок и пачку сигарет. Вроде бы все получилось, и никаких подозрений я не вызвал. Через час с небольшим я был уже в Москве.

* * *
        - Погоди, это же тот самый Степа, который вечно все нормативы заваливал, сдавал только со второго раза? - Илюха чесал затылок. - Охренеть. За что его так?
        Мы по традиции сидели у Петьки дома. За окном, расписанным морозными узорами, шел февральский снег, а в квартире было тепло и уютно. Если бы не вся опасность ситуации, в которой мы находились, можно было бы расслабиться и наслаждаться этим уютом, забыв обо всех заботах. Ну что ж, надеюсь, такое время еще наступит - в конце концов мы именно ради этого все и делаем. А пока я во всех подробностях, стараясь не упустить ни одной детали, рассказал Илье и Пете ту историю, которую поведала мне старушка в Мытищах.
        - И главное, человек меня выручил, помог и деньгами, и жильем, и вообще не дал опуститься и превратиться в бомжа! А они его… А я ничего и не знал, - я говорил свой рассказ с грустной улыбкой на лице.
        - Да ладно тебе уже, не накручивай себя! Во-первых, ты и не мог знать, - философски заметил Петька, без конца хлебавший свой чай из кружки. - А во-вторых, ну вот, допустим, узнал бы ты. И что? Переубедить Степу даже нашему командиру не удавалось, поэтому он все время на губе и сидел. Он же упертый был - уж если чего втемяшит себе в голову, так хрен это оттуда вытащишь. Все равно бы на конфликт пошел. Ну не в этот раз, так в следующий.
        - Слушай, ну это не значит, что надо теперь убивать направо и налево, - возразил Илья. - Да, Степка у нас с характером был, но не подлый и на чужое бы никогда не позарился. Это уже бандитизм самый настоящий. Хотя где его теперь нет…
        - Ну так тем более он глупость сморозил, - мрачно заметил Петя. - Знает же, какой год на дворе, знает, что рынки держат не академики с профессорами. Какого черта рыпаться, если понимаешь, чем это может закончиться? Да какое там «может» - скорее всего, именно этим и закончится. Ну захотел уйти - так сначала накопи отступные или какой-нибудь более серьезной «крышей» обзаведись, чтоб с этими проблем не было. Судя по тем деньгам, которые он Вовке дал, парень не бедствовал.
        - Он так и сказал тогда, - кивнул я, - мол, с деньгами у меня порядок, не нуждаюсь и своих близких в нужде тоже не оставлю.
        - Ну значит, мог найти возможность, - Петька поднял указательный палец вверх. - Это все его вечное стремление кому-то что-то доказать… Бывают ситуации, когда оно и не нужно совсем. А уж с такими людьми, если они сильнее, вообще всегда нужно дипломатию включать. Хороший он был парень, Степка, но, блин… иногда такое выкинет… Считай, сам себе этот взрыв организовал, причем с большим усердием. Хотя, конечно, с теми отморозками надо что-то делать, факт. Нельзя чтобы вот так они пацанов валили.
        - Нельзя, - коротко кивнул я. - Эти твари должны знать, что безнаказанным такие дела не остаются! А иначе получается, грабь, убивай, захватывай - все, что хочешь, делай, и если ты сильнее, ничего тебе за это не будет.
        - Ну и что ты предлагаешь? - флегматично поинтересовался Петька, глядя в одну точку.
        - За Степку надо отомстить, - твердо ответил я. - Перебить всех к чертовой матери, чтобы никто другой даже не рыпнулся творить такой беспредел! Если они одного с такой легкостью убрали, то значит, и остальных в таком же страхе держат. Как рабовладельцы.
        - Ага, а мы, значит, благородные освободители. - ухмыльнулся Илья. - Ты сам-то в это веришь?
        - Илюх, у меня друга убили. Да не у меня - у нас! И верю я только в то, что любое зло должно быть наказано! Иначе оно расползется в разные стороны и накроет собой все!
        - Да не кипятись ты, - вновь подал голос Петька. - С тобой никто здесь не спорит. Наказать ублюдков действительно надо. Просто нам нужно все тщательно продумать. Иначе еще кто-нибудь догадается связать Мытищи и наши здешние подвиги, и тогда - все, конец всем троим. Только ж обсуждали как схорониться. Вот что ты, например, предлагаешь?
        Поискав в Петькиной комнате, я взял лист бумаги, карандаш, сел за стол и начал рисовать схему.
        - Вот смотрите. Вот здесь расположен рынок. Это - главный вход, это - еще один. А вот тут, вокруг, - я нарисовал квадратики с разных сторон, - расположены жилые дома. Нам нужно приехать туда и снять квартиру в одном из этих домов - скажем, на месяц - причем такую, чтобы окна выходили прямо на рынок. Таких квартир там полно, что-нибудь наверняка сдается. Скажем, что мы на подработку приехали, что мы какие-нибудь, не знаю, вроде Рав… - я осекся и сделал вид, что закашлялся. Чуть было не ляпнул «вроде Равшана и Джамшута из нашей Раши»! Черт бы побрал эту память из будущего, опять вылезла не в тот момент! - Вроде рабочие мы, которые квартиры отделывают или машины чинят, - на ходу придумал я.
        - Ага, а сами, значит, изучаем жизнь рынка и знакомимся с повадками его обитателей, - задумчиво сказал Илюха.
        - Именно, - подтвердил я. - Ну а потом… по обстоятельствам. Ну что? Согласны?
        - Вообще-то мы завязывать собирались, - сказал Петька, и мы с Ильей тут же уставились на него. Заметив наши взгляды, он продолжил: - Но Степка - это, конечно, уже край. Такое прощать нельзя. Я лично этим козлам ноги переломаю.
        Глава 16

2 марта 1994 года
        Снять квартиру в Мытищах оказалось еще проще, чем в Москве. Не избалованные высокими доходами местные жители хватались за любую возможность подзаработать, и оказалось, что пустить к себе троих друзей, которые приехали сюда, спасаясь от беспорядков во Владикавказе - едва ли не мечта всей их жизни. В результате этим друзьям удалось снять именно такую квартиру, которая и требовалась: скромная однушка с минимумом комфорта, зато с шикарным видом из окна, охватывающим весь рынок и ближайшую территорию вокруг него.
        Хозяйка, пожилая женщина, недавно похоронившая мужа, рассказала, что на лечение, а потом и на похороны супруга ушли все ее средства - даже пришлось занять у знакомых. И вот теперь Надежда Ивановна рассчитывала путем сдачи жилья внайм поправить свое финансовое положение - тем более, что в наследство от супруга ей досталась еще одна квартира, куда она и переехала с немногими своими вещами. Обговорив порядок расчетов и время, в которое она будет приходить за деньгами и корреспонденцией, пенсионерка отбыла, выразив надежду, что в квартире все будет в порядке и никаких неприятностей, особенно с участием экстренных служб, у нее не возникнет. При этом никаких документов она не поросила у нас даже посмотреть. Не умела еще сдавать квартиры. Взяла только оплату за месяц вперед.
        Втроем на рынок мы ходили редко, чтобы не выглядеть бригадой, присматривающей у конкурентов новые сферы влияния. В основном гуляли поодиночке - покупали еду и разные недорогие мелочи для дома, а заодно присматривались к фактическим хозяевам базарчика, которые особенно и не скрывались. В Мытищи мы, следуя своей легенде, приехали в неприметной одежде - каждый купил по паре комплектов самых дешевых и невзрачных свитеров, футболок, джинсов и курток. Теперь ничего в нашем облике не выдавало нашего истинного денежного статуса. Впрочем, мы не выпячивали его и в Москве, так что сильно перестраиваться нам не пришлось.
        С соседями у нас также сложились доброжелательные отношения. Одной из соседок, Маше, мы периодически помогали донести тяжелые сумки все с того же рынка: она была разведена, воспитывала маленького сына, муж сгинул где-то в бесконечных пьяных компаниях, и ей приходилось нелегко. Поэтому мы, завидев ее на улице, спешили проявить галантное отношение, а пару раз и она сама стучалась к нам в дверь и просила того, кто был в этот момент дома, сходить с ней в магазин и помочь принести для дома что-то из техники. Ее бывший муж еще до развода успел пропить большую часть совместно нажитого имущества, и она была вынуждена обставлять квартиру заново.
        Другой сосед, Виталий Дмитриевич, любил остановиться с кем-нибудь из нас у подъезда или на лестничной клетке, выкурить сигаретку-другую и повспоминать былые времена. Он всю жизнь проработал на каком-то заводе, и вышел на пенсию как раз перед тем, как начались массовые сокращения, поэтому ему не пришлось искать способы выжить. Хотя на его мизерную пенсию можно было разве что заплатить за квартиру и запастись теми самыми сигаретами, он все равно умудрялся не брать в долг. Подрабатывал столярными и слесарными работами, благо руки у него были золотые.
        В общем, мы пришлись ко двору - нас жаловали даже вездесущие дворовые бабки, которые ежедневно несли свою вахту на лавочке у подъезда, и никакие погодные условия их не смущали: если было холодно сидеть, они прогуливались взад и вперед перед подъездом. Конечно, я тут же списал радушие жильцов на свое природное обаяние. Но если серьезно, мы и вправду выглядели скромно и при этом не чурались ни бесед «за жизнь», ни просьб о помощи. Короче, сошли за своих в доску. и подозрений ни у коо не вызывали.
        Как выяснилось, мы все делали правильно. Именно такой подход и принес нам весьма ценную информацию.
        Однажды воскресным утром к нам постучался сосед снизу. С Вадимом Анатольевичем, бывшим милиционером в отставке, мы уже были знакомы. Будучи сильно в годах, он в разговорах то предрекал нам жизнь, полную трудностей «в это сучье время», то уверял, что уж такие ребята, как мы, обязательно в этой жизни устроимся достойно. Но в этот раз он пришел к нам по делу.
        - О, ребята, хорошо, что вы дома, - обрадовался Вадим Анатольевич. - Тут нам для внучки пианино привезли, мы просили грузчиков прислать, а они одного водителя и пианино прислали, и все. Раздолбаи! - старик в сердцах сплюнул на пол. - А мои-то все уехали на выходные, внучку повезли к другим бабке с дедом, теперь только вечером будут. Ну ищи, говорят, по соседям, кто поднимет. Поможете? Вас же трое, вы молодые…
        - Да о чем разговор, Вадим Анатольевич, - ответил я. - Сейчас выйдем да поднимем. Делов-то! Эй, Петя! Илья! Пойдемте-ка высокому искусству послужим!
        Поднимать вручную пианино по лестнице российского подъезда не столько тяжело, сколько неудобно: инструмент - не доска, на перила на поворотах его не положишь. Но мы и не с такими подъемами справлялись. Когда мы занесли пианино в квартиру и поставили его в детской комнате, довольный старик сказал:
        - А теперь мойте руки и пойдемте на кухню! Я вас кое-чем вкусненьким угощу, - хитро добавил он.
        Оказалось, пока мы возились с пианино на лестнице, сосед уже успел накрыть стол. Домашние салаты и селедочка с лучком и черным хлебом прекрасно дополняли запотевшую бутылку, стоявшую в центре стола. Еще две бутылки Вадим Анатольевич предусмотрительно убрал в морозильник.
        - Прошу к столу, - торжественно провозгласил он.
        - Ну вот, Вадим Анатольевич, - сказал я, закусив первую рюмку. - Теперь у вас дома будут свои бесплатные концерты. Домашние Моцарт и Бетховен.
        - Ага, концерты, - шутливо отмахнулся старик. - Какие там Моцарт с Бетховеном - хоть «Собачий вальс» бы выучила, уже бы толк был. Это мама ее - Светка, дочка моя - втемяшила себе, что раз девочка, значит, музыкальная школа нужна. А ей-то эта школа до одного места. Ну давайте!
        Мы выпили еще по одной.
        - И вообще, - продолжал сосед. - Ты оглядись вокруг. Ну кому сейчас нужна эта музыка? Людям жрать нечего, за квартиру нечем платить, кто там будет по филармониям расхаживать? Это вот в наше время - да, когда я школьником был, у нас в классе кто в музыкалку ходил, кто в художку, кто на спорт, кто в кружки какие. Мне вот в походы нравилось ходить и высматривать, что где когда было - я в «Юный следопыт» записался. Потом кто чем увлекался, тот туда и учиться пошел, и работать. Почему? А потому что везде можно было хорошую работу найти и не думать, что завтра есть будешь!
        Дед выпил очередную рюмку и крякнул от удовольствия.
        - Ну вот выучится она в этой музыкалке, - рассуждал он. - Может, даже понравится ей - кто знает? Но куда она работать-то потом пойдет? Им же так же, как и всем, зарплату платят с перебоями. Если только муж богатый попадется… так сейчас они все через одного - бандиты. А с бандитом я ей связываться не дам - только через мой труп! С бандитом - это не жизнь! Мне ребята из районного отдела, где я служил, время от времени такие истории рассказывают - рождаться не захочешь!
        - Ну, здесь-то, наверное, бандитов поменьше, чем в Москве или Питере, - осторожно ввернул я. Похоже, разговор сворачивал в интересное нам русло. - Город-то небольшой.
        - Да ты что! - замахал руками Вадим Анатольевич и полез в морозилку за второй бутылкой. - Куда ни ткни - в какую-нибудь сволочь попадешь! Я же ведь всю жизнь тут участковым проработал, из старожилов всех знаю. И вот, понимаешь, помнишь ты пацаненка такого славного, который по двору бегал, а тут проходит десять лет - и ты его уже задерживаешь за то, что он старуху по голове ударил и сумку у нее отобрал. Чудны дела твои…
        - Ну так шпана-то во все времена была, - заметил Илья.
        - Шпана была, но таких беспредельщиков не было, - ответил участковый. - Да чего далеко ходить. Вон, видели тут рынок по соседству? А, да вы же сами туда за продуктами ходите. Ну вот. А знаете, кто его держит? Хо-хо! Я, понимаешь, их родителей знавал - приличные были люди. Чтоб хотя бы на скандал жалоба от соседей - никогда, не говоря уж об уголовке. А дети, как подросли - сначала из детской комнаты милиции не вылазили, а потом вообще банду сколотили и начали со всех деньги трясти. Как они директора рынка под себя подмяли - то отдельная песня… Да ладно - подмяли! Они людей убивают, вот ведь что! Вот кто им не понравится чем-то - ну, дорогу перейдет - тому, считай, все, конец! И ведь какие дерзкие, гады! Не то что ножичком в подъезде чик-чик… Да вон - полгода не прошло, как они тут парня какого-то прямо в машине взорвали. Сам не знаю, но, говорят, какой-то торговец, работать на них не хотел… Так они его ррраз! и все! Не забалуешь, мол!
        Я вздрогнул. Таких сюрпризов я не ожидал. Что-то слишком много совпадений в один день. На какой-то момент я даже задумался: а не подсадной ли этот дед? Слишком все идеально складывается. Может, меня давно уже пропалили, а я тут все пытаюсь «сидеть на дне»? Хотя если бы пропалили, то меня бы тут уже не сидело, как и Илюхи с Петькой. Я внимательно посмотрел на старика, но он рассеянно водил по столу все теми же пьяными глазами, наливая себе очередную рюмку.
        - И что же, никто не пытался ничего с этим сделать? - спросил я.
        - А что ты с ними сделаешь? Ну, попробовал я как-то при встрече их главному на совесть надавить. Вроде как на правах старшего и старого знакомого. Как же, говорю, родители-то у тебя вон, приятные такие люди, а ты-то зачем в эту сторону пошел? А он ухмыльнулся, зараза такая и говорит: мол, дед, мы старость уважаем и трогать тебя не будем, но если полезешь куда не надо, то на возраст не посмотрим. А моралей, говорит, без тебя наслушался, лучше бы деньгами помог. Развернулся и ушел? Каково, а? Я же ему еще и деньгами помогать должен!
        - Да, сволочь редкостная, - согласились мы.
        - Да не то слово! - старый участковый все более распалялся. Видимо, тема разговора задела его за живое. Водка же окончательно развязала ему язык, и в следующие полчаса мы услышали от него всю схему местных бандитских взаимоотношений. Кто, под кем, сколько, почему… Пару раз я извинялся, выходил в туалет и схематично записывал на клочке бумажки самое важное, чтобы не забыть. На такие откровения мы даже и не рассчитывали.

* * *
        - Как думаешь, правду старик сказал или просто трепался по пьяни? - спросил я у ребят, когда мы вернулись от Вадима Анатольевича.
        - Кто ж его знает, - пожал плечами Илья. - И так, и так может быть. С одной стороны, если он всю жизнь на этом участке проработал, то действительно всех знает. А с другой - по пьяной лавочке иногда таких легенд наслушаешься…
        - Ну, не скажи, - возразил Петя. - Он так детально все расписал! Такие подробности не в каждом протоколе отыщешь.
        - Вот это-то и настораживает, - задумался я. - Как-то подозрительно, чтобы прожженный мент выбалтывал первым встречным то, что, по сути, может стать основой для уголовного дела, да еще и не одного. Может, конечно, действительно водка в голову ударила, да и старый он уже, накипело, поболтать охота… В общем, надо все это запомнить и иметь в виду. А при возможности посмотреть, насколько его сведения соответствуют реальности.
        И спустя пару дней мы решили проверить кое-что из рассказанного дедом. По его словам, «штаб» бандитов, державших рынок, находился недалеко от самого базара. Там было малоприметное подвальное помещение, на которое мы поначалу не обращали никакого внимания. Оно было похоже на какую-нибудь полуподпольную рюмочную или небольшой складик. Но, как рассказал старик, это только снаружи, а внутри там было довольно просторно, и территория этого штаба, разделенная несколькими коридорами, вполне могла бы сойти за офис современной фирмы или банка, если не знать, чем там занимаются. А там находилась вся черная бухгалтерия, разрабатывались планы и схемы, собиралась вся местная бандитская «верхушка» - в общем, если верить этому менту, то в этом подвале находился «головной офис» целой бандитской структуры.
        - Ну и как ты это проверять собрался? - саркастически спросил Петька, наблюдая вечером из окна за затихающей жизнью рынка. - «Здравствуйте! Подскажите, это у вас здесь все бандиты собираются и хранят все, что у них есть незаконного? - Добрый вечер! Да, конечно, именно здесь! Желаете ознакомиться? - Да нет, спасибо, как-нибудь в другой раз, друзей побольше возьму!». Так ты себе это представляешь?
        - Петь, ты, главное, на рынке так не шути, а сейчас не менжуйся, - отозвался я.
        - Я-то на рынке шутить не буду, - уже серьезно ответил он. - Но вот какие проверки ты решил устраивать, я не понимаю. Внутрь тебя никто не пустит. Интервью тоже никто не даст, да ты и не журналист. Подловить кого-то одного за углом - так нас уже все знают, мы в этой квартире до утра не протянем.
        - Не надо никого ловить, - сказал я, и друзья удивленно посмотрели на меня. - Ну, пока не надо, - поспешил я их успокоить. - А надо денек-другой понаблюдать.
        - А за кем или за чем наблюдать-то? - уточнил Илюха. - То, что кто-то куда-то заходит, еще ни о чем не говорит. Может, там реально наливальня. Или в карты они там режутся. Или автозапчасти хранят. Или котят бездомных подкармливают. Все, что угодно!
        - Это верно, но только отчасти, - начал объяснять я. - Что кто-то куда-то заходит, действительно само по себе ни о чем не говорит. Но! Это смотря кто заходит, куда и когда.
        - Поподробнее можно? - попросил Петр. - А то мы тут, как в «Поле чудес», по буквам полночи будем отгадывать.
        - Так не перебивай, и будет тебе подробнее. Хотя, в принципе, никаких хитроумных схем у меня нет. Ну вот смотрите, если рассуждать логически. Старик говорил, что у них там вся бухгалтерия, и не только этого рынка, но и других. Они в конце каждого дня собирают с продавцов свою дань. Значит, где-то в течение часа после закрытия рынка туда должна стекаться вся верховная шваль с других рынков. И вряд ли они туда приезжают на велосипедах «Школьник». Получается, если вечером мы увидим возле этого подвала несколько иномарок, которых днем там не бывает никогда, то, скорее всего, туда действительно съезжаются «конкретные пацаны». И наверняка подводят какие-то итоги, потому что чем еще они могут заниматься, собираясь на рабочем месте в вечернее время? Для того, чтобы бухать и баб трахать, специальные заведения существуют, поуютнее.
        - И что ты предлагаешь? Пойти туда к закрытию и стоять, как часовые у Мавзолея? Нас же в момент срисуют, - озабоченно заметил Петя.
        - Стоять, как часовые, не надо, - вздохнув, согласился я. - Но через дорогу, чуть наискосок, есть пивнуха. И в ее окно этот подвальчик просматривается прекрасно, просто мечта снайпера. Могут друзья после тяжелого трудового дня зайти опрокинуть по кружечке пива?
        Друзья могли. И опрокинули мы на следующий вечер даже не по одной, а по две кружечки - не спеша, смакуя вкус пенного напитка. А заодно и увидели через стекло заведения все, что нас интересовало - благо в этом месте с уличным освещением все было неплохо, а свет в самой пивнухе был приглушенно-интимный. Ребята со вполне характерной внешностью съезжались к скромному подвальчику на «мерсах» и «бэхах», держа в руках спортивные сумки и дипломаты. Один раз кто-то из них выскочил на улицу, взял из машины какие-то бумаги и юркнул обратно. Мы понимающе переглянулись.
        Дождавшись, когда вся бандитская братия разъедется по своим делам и выждав для верности еще полчасика, мы тоже направились к дому. У подъезда остановились и закурили - в квартире хозяйка просила не курить, а околоподъезные бабки уже давно разошлись по домам, и своим дымом мы никому не мешали.
        - Ну что? Убедились? - негромко спросил я.
        - Да, похоже, ты был прав, точнее, старик прав, - нехотя протянул Петька.
        - Тогда что будем делать? - задал Илья риторический вопрос.
        Я огляделся по сторонам и помолчал.
        - Будем работать, - ответил я, бросил бычок в урну и вошел в подъезд.
        Глава 17

18 - 19 апреля 1994 года
        - Ой, ребятки, жаль, что вы так быстро съезжаете, - Надежда Ивановна, вплеснула руками, казалось, она была и вправду расстроена. - Вы такие хорошие жильцы у меня! Уже все соседи про вас рассказывают: и вежливые, и приветливые, и помочь всегда соглашаются, и никаких пьянок-гулянок… Жили бы да жили!
        Мы сидели на кухне с хозяйкой квартиры и пили чай с тортом, купленный по этому случаю накануне. Сумки с нашими вещами уже стояли у порога.
        - Да мы бы сами с радостью, Надежда Ивановна, - улыбнулся я. - Нам у вас очень понравилось. Но друзья из Питера к себе приглашают, на работу. Условия хорошие, жилье дают. А главное - платят выше среднего и вовремя. Это сейчас, сами понимаете, немаловажно.
        - Ой, Володь, не говори, - хозяйка покачала головой. - У меня вон у подруги сын институт закончил, а никуда устроиться не может. По специальности вроде можно, но там платят с перебоями, то есть вообще не платят месяцами, а не по специальности берут только грузчиком, а он хиленький такой, неспортивный совсем… Вот как, скажите мне, такое может быть? Молодой, умный парень - и никому не нужен? Ему жить на что? Хорошо, у него покамест мать жива, помогает, а когда ее не будет?
        - Да, грустная история, - согласились мы.
        - Ребят, может, все-таки останетесь? - улыбнулась Надежда Ивановна. - Ну где я еще таких жильцов найду?
        - Давайте с вами договоримся, - я ответил этой милой женщине такой же улыбкой, - если мы когда-нибудь еще соберемся в Мытищи, то жить приедем только к вам!
        На самом деле никакие друзья из Питера никуда нас, конечно, не звали. Просто нам пора было исчезать из города, чтобы все, кто нас успел здесь узнать или хотя бы увидеть, сжились с мыслью, что больше нас в Мытищах нет, и начали потихоньку нас забывать. Отъезд должен был выглядеть естественно, а в памяти соседей мы хотели остаться добрыми, открытыми и миролюбивыми - то есть полной противоположностью тем, кто нападает на других с оружием в руках. Поэтому накануне отъезда мы обошли всех, с кем здесь общались, и сообщили им эту новость - естественно, с обязательным упоминанием Петербурга в качестве точки назначения.
        На деле же дневная электричка умчала нас в Москву, где мы до поры до времени разъехались по домам.

* * *
        Хорошо, что в наших с ребятами делах случались такие длительные перерывы по несколько недель, когда можно было относительно расслабиться и просто бродить по городу, думая о своем. Это позволяло привести себя в норму, успокоиться и не принимать необдуманных решений. В конце концов, нужно время от времени вспоминать, что помимо гонки за разными целями, поиска денег, наблюдения за бандитами и наказания их же существует еще нормальная человеческая жизнь с ее повседневными радостями и огорчениями.
        В один из таких вечеров я, по уже сложившейся привычке, гулял по центру Москвы. Все-таки старую часть города не сумели испортить никакие перемены, и я любовался знаменитыми местами, представляя себе, как в будущем, когда наконец с нелегальным существованием и такими же доходами будет покончено, я начну посещать разные культурные мероприятия, заводить новых друзей, знакомиться с девушками…
        Кстати, насчет девушек. Проходя мимо Пушкинской площади, я обратил внимание на одну из них. Незнакомка явно была чем-то расстроена и растерянно озиралась по сторонам. Что ж, прекрасная возможность помочь симпатичной барышне и - кто знает? - может быть, и украсить вечер ее обществом.
        - У вас что-то случилось? - спросил я участливо. - Может быть, я могу вам чем-то помочь?
        - Да чем вы поможете, - грустно ответила она, продолжая нервно высматривать что-то вокруг. - Я хотела купить билет на сегодняшний спектакль - давно мечтала посмотреть. Но в кассах ничего нет, все выгребли перекупщики, - она кивнула на несколько крепких парней, стоявших неподалеку. - А у них цены такие, что мне еще полгода на них копить надо.
        Хм. А еще говорят, у нас молодежь пропащая - ничем не интересуется, в голове одни деньги. Вот, пожалуйста - в самом центре Москвы самая что ни на есть молодежь расстраивается из-за того, что не может попасть в театр! Я направился к одному из перекупщиков и поинтересовался ценой билета на сегодняшний спектакль в середину партера. Мда, скромностью ребята явно не страдали. На эту сумму студент (а девушка по виду была похожа на студентку) питается весь месяц. Но я был уже далеко не студент, настроение было хорошим, и я, для порядка сбив цену, выкупил заветный листочек бумаги. Спрятав его в карман, я с серьезным лицом вернулся к девушке.
        - Скажите, а как вас зовут? - поинтересовался я.
        - Зачем вам? Ну, Полина, - без особого интереса сказала она.
        - Полина, не волнуйтесь, я не буду вам навязываться, но хочу сделать вам небольшой подарок, - с этими словами я достал из кармана билет и торжественно протянул его девушке.
        - Ой… это зачем? - На лице Полины отобразилось столько эмоций, что трудно было понять, удивлена она, растеряна, сердита, обрадована, испугана или расстроена.
        - Просто так, - улыбнулся я. - Не бойтесь, я ничего от вас не прошу.
        - Если что, телефон я прохожим не даю, - отчеканила девушка.
        - А я разве спрашивал у вас номер телефона? - удивился я.
        - Тогда зачем? - ее лицо, кажется застыло в какой-то неприветливой маске, а глаза сощурились, как у жены, намеренной вытащить всю правду из окончательно завравшегося мужа. Если честно, все это начинало меня немного раздражать. Действительно, что ли, приняла мой подарок за подкат? Да даже если и так - к ней каждый день, что ли, подкатывают с билетом стоимостью в ее месячный рацион, не требуя взамен ни свидания, ни телефонного номера?
        - Я же говорю - просто так, - как можно вежливее ответил я. - Я увидел, что вы расстроены, и захотел сделать для вас что-то приятное.
        - Но это слишком дорогой подарок, - холодно ответила она. - Я приценялась, я знаю, сколько это стоит. Я не могу это принять, тем более от незнакомого мужчины.
        - Простите, забыл. Меня зовут Володя, - шутливо представился я.
        - Все равно не могу, - усмехнулась она. - И почему мне? Подарите своей девушке. А еще лучше - сходите вместе с ней, раз вы такой богатый. Там и буфет есть, шампанского вдвоем выпьете.
        Все, хватит. Мне это надоело. Я всего-навсего решил сделать приятное человеку, который расстроен. Почему я должен стоять и обтекать, как застенчивый семиклассник, который впервые в жизни решился подойти к девушке, а та начала его высмеивать перед сверстниками? Может, мне еще теперь ее с полчасика поуговаривать взять билет, который ей был, кажется, нужнее, чем мне? А она, значит, будет крутить своей красивой головкой и прикидывать - согласиться или нет? Тоже мне, королева нашлась.
        Я повернул голову в сторону и заметил бабульку, которая отходила от перекупщиков с выражением крайнего расстройства на лице. Выцветший платок на голове, потертая сумка, пальто, наверняка разменявшее как минимум четвертый десяток - да, вот уж кому-кому, а ей к перекупам соваться бесполезно…
        - Полина, последний раз спрашиваю: возьмете билет? - я уже перестал скрывать свое раздражение. Эта ситуация была мне крайне неприятна своей абсурдностью и бессмысленностью.
        - Молодой человек, я же вам сказала: я не могу… - начала было она, но я не дослушал ее и направился к старушке.
        - Простите, вы, наверное, хотели попасть на спектакль? - спросил я.
        - Ох… хотеть-то хотела, - запричитала пожилая театралка, - да только вона какие цены эти нехристи ломят-то, у меня на гроб и то меньше отложено…
        - Вот, возьмите, - я протянул ей билет. - Это подарок, никаких денег не надо.
        - Это… это что же? - бабулька растерянно вертела в руках билет. - Это мне? А ты, сынок, как же?
        - Я хотел сходить, да планы поменялись, - улыбнулся я. - Приятного вам вечера!
        - Вот спасибо, милый, - бабулька похлопала меня по руке, - вот выручил! Удачи тебе и невеста чтоб хорошая попалась!
        Она торопливо засеменила к театру. Краем глаза я заметил Полину, которая наблюдала за этой сценой с явным недовольством и даже недоумением на лице. На нем читалось: «Как это - променять меня на какую-то бабку?». «Кобениться меньше надо», - подумал я и зашагал к метро. Рефлексировать мне было некогда: пора было начинать готовиться к, может быть, главному делу, которое ждало нас с ребятами впереди.

* * *
        - Значит, так. Обговариваем все сейчас, чтобы на месте действовать молча, но координировано, - инструктировал я своих ребят, сидя в угнанной «копейке», припаркованной за пару кварталов от мытищинского рынка. - Наша первостепенная задача - упасть на хвост к тем деятелям, которые будут относить бабки с рынка в подвал. Войдем с ними и сразу начнем работать.
        - Да, - отозвались Петька с Илюхой.
        - Отлично, - я вскинул руку и посмотрел на часы. Подарок покойного Степы подсказывал, что нам пора. - Ну что, пошли. Выставляемся недалеко от входа, где договаривались, там очень удачно нет лампочек в фонарях, - я хитро посмотрел на Петьку, который этому поспособствовал.
        В темноте мы максимально незаметно приблизились к подвалу у рынка. Еще когда мы наблюдали за этой дверью из пивнухи напротив, мы запомнили множество нужных нам деталей, касающихся этой местности, и теперь чувствовали себя как дома. Завидев фигуру крупного амбала, идущего по направлению к подвалу, мы бесшумно пристроились за ними. Стоило братку завернуть за уголок, как он замер, медленно поднимая руки - дуло моего пистолета коснулось его лба.
        - Эй вы че пацаны? - было изумился браток, но никто с ними разговаривать не стал.
        - Ствол у козла забери, - распорядился я Илье. - А ты - сделай так, чтобы нас пустили. Начнешь чудить - пристрелю, как помойную крысу.
        Браток отрывисто закивал. Побледнел, что выбора у него немного - либо он падет от пули сейчас, либо братва отправит его на кладбище чуточку позже. Но выбрал этот амбал жизнь… чуть более долгую в смысле. И когда охранник, зорко следивший в глазок, кто именно пожаловал на огонек, открыл дверь, все и началось.
        - Че ты бледный такой, - начал было охранник, намерившись отвесить шуточку нашему заложнику. - Как будто…
        - Хлебало завали, - Илья уперся дулом пистолета в лоб опешевшему мужику и не долго думая выстрелил.
        - Братва, братва… вы обещали… пощадите, у меня дети…
        Я выстрелил ему в лоб - до свидания, с такими мудаками переговоров не ведем. Петя поднял ствол охранника, теперь все трое мы были вооружены.
        Илья остался дежурить у входа, а мы с Петькой двинулись дальше - по длинному коридору, вдоль которого виднелись двери кабинетов. Да, отставной мент Вадим Анатольевич не соврал - тут был целый офис! И, похоже, «сотрудники» что-то праздновали: на полной громкости гремела музыка, слышались веселые голоса. А может, это их обычное вечернее времяпровождение… но выстрелы братки услышали и начали выбегать в коридор. В любом случае, их гулянка подошла к концу. Мы быстрым шагом шли по коридору и валили каждого, кто находился внутри. Работали собранно и четко. Одна пуля - один бандит. Военная закалка плюс максимальная концентрация и решительность на выходе дают отличный результат. Не больше пары минут - и все было кончено. Петька выключил орущий магнитофон и мы осмотрели «поле боя». Большая часть комнат оказалась пустой, и итогом нашей операции стали несколько бойцов и бухгалтер, считавший выручку. «Это вам за нашего Степу, суки», - мысленно сказал я. «Вот так, трое профессионалов - и банды нет. Что ж, пришла пора собирать урожай».
        Сейф в комнате бухгалтера был открыт - мы действительно выбрали самое удачное время для налета. Впрочем, денег в нем по меркам рыночных «собирателей» оказалось не так и много - где-то тысячи три «зеленых». Видимо, здесь была только суточная выручка. Помимо денег, мы заметили в сейфе пакетики с белым порошком. Для «личного потребления» этого было явно чересчур, значит, эти козлы еще и приторговывали. Мда, как говорил Глеб Жеглов, «наказания без вины не бывает».
        Я вытащил порошок и распотрошил - если есть хоть мизерная возможность, что это дерьмо не дойдет до конечного потребителя, я ей воспользуюсь. Хотя, конечно, подобное действие лишь капля в море поставляемого в страну наркотрафика.
        Теперь нужно было заняться оружием: у половины, если не больше, «убранных» нами при себе были стволы. Не исключено, что «подвигов» на этих стволах было побольше, чем на наших, но что в этом случае делать - я понимал. У бухгалтера в сейфе тоже обнаружился целый арсенал - несколько ТТ в масле и нехилый запас патронов. Они и стали нашей добычей вместе с долларами.
        Прежде чем уйти из этой дыры, я сунул в сейф бухгалтера пакетик с красным перцем. Мы завалили далеко не всех сук… возвращаться сюда не будем, а работу надо доделать до конца, пусть и чужими руками. Я прекрасно понимал, что бойня получилась громкой, а вести о ней разлетятся далеко за пределами города и доберутся до столицы. А там к этому вот перчику в сейфе возникнут вопросы. На которые остаткам банды придется конкретно ответить.
        Увидевший это Илюха не преминул заметить:
        - Фирменный почерк?
        - Ага, - кивнул я. - Фирмы «Аноним».

* * *
        Взятая нами машина дожидалась нас в том же дворе, где мы ее и оставили. В принципе, мы рассчитали все локации таким образом, чтобы нас невозможно было разглядеть из окон. Но даже без наших усилий это было маловероятно. Да и кто станет обращать внимание на обычных мужиков, садящихся в старый жигулешник?
        Машину мы отогнали в подворотню, там бросили. Неподалеку стояла такая же старая «трешка», присмотренная заранее. Ей и суждено было стать очередным нашим транспортом. Проехав по трассе несколько километров по направлению к Москве, мы свернули к одному из проселков. По дороге к нему располагалась стихийная свалка огромных размеров. Здесь мы переоделись и выбросили «рабочую форму». Вряд ли кому-то придет в голову искать улики именно в этом глухом месте, вдалеке от города - не будут же менты скрупулезно прочесывать все свалки в районе. Да и шмотки уже через день превратятся в неразличимый хлам неизвестного цвета и размера. Там же временно припрятали стволы, вести их сейчас в Москву - опасно.
        На окраине столицы мы оставили машину в безлюдном месте, прошли несколько кварталов и выбросили в помойный бак перчатки, в которых находились все это время. Усевшись на лавочке в скверике, закурили. На душе было спокойно и неспокойно одновременно. Спокойно - от того, что задуманное дело было выполнено четко и по плану, без неожиданностей и сбоев. Негодяи получили по заслугам, и их было совершенно не жалко. Жалко нам было Степу, который поплатился за то, что не хотел становиться таким же скотом, как они. Или бомжа Василия, который был слишком застенчив и интеллигентен, чтобы выгрызать свое место на дне этой жизни и карабкаться наверх. И других добрых и порядочных людей, погибших или пострадавших от тех тварей, которых мы убрали сегодня ночью. Или от таких же, как они. По крайней мере, одной бандой беспредельщиков на земле стало меньше.
        А неспокойно - потому, что работа наша была, как ни крути, незаконной. С юридической точки зрения мы были такими же преступниками, как те, которых мы завалили и спрос с нас был точно таким, как с братков. Но по сравнению с ними у нас был один существенный минус - отсутствие солидной «крыши», дававшей карт-бланш на беспредел.
        Но дело было сделано, мы слишком устали от прошедшей ночи. И мысли в голове уже путались. Понемногу начинало светать. Нас встречал новый день.
        - Скоро должно было открыться метро, - сказал Илюха, закуривая очередную сигарету.
        Глава 18

22 апреля 1994 года
        Со дня, точнее, ночи нашего мытищинского «бенефиса» прошло уже несколько суток. Конечно, региональные и даже столичные новости не могли обойтись без освещения этого события. Как оказалось, мы практически уничтожили пусть не самую авторитетную, но довольно серьезную банду, «державшую» весь городок. Даже странно, что до нас никто на такое не решился - ведь конкуренция в бандитском мире огромная, и вряд ли их место никого не привлекало. А вот теперь, вероятно, там развернется борьба за освободившийся преступный трон… Хотя нас это уже не касается. Мы свое дело сделали. И максимально способствовали тому, чтобы эта самая война началась.
        По идее, исполнив задуманное и отдохнув несколько дней, мы должны были бы испытывать как минимум что-то вроде внутреннего облегчения, уж не говоря о чувстве победившей справедливости. Да, нашего Степу и его семью уже не вернуть (как не вернуть и других жертв этих нелюдей, которые от них пострадали), а их убийцы погибли слишком легко и быстро. Но, по крайней мере, мы предотвратили новые преступления этой банды. И кто знает, быть может, благодаря нам в Мытищах и их окрестностях хотя бы на какое-то время воцарится затишье, честные люди будут спокойно работать, а бандюганы получат сигнал, что не такие уж они непобедимые, и лучше десять раз подумать перед тем, как заваривать очередную кашу?
        Все это мы понимали. Но, кроме понимания, в нас было еще чувство глубокой, всепобеждающей усталости. И эта усталость перевешивала все: и чувство выполненного долга, и удовлетворенность от того, что желаемый финансовый и социальный порог достигнут, и размышления о том, чем заниматься дальше. Потому что мы устали не только от конкретных событий, отнявших у нас много энергии - такого рода утомление лечится парой неделек на курорте, что мы уже вполне могли себе позволить.
        Мы устали от такой жизни. От того, что каждый день просыпаемся с мыслями «не наследили ли мы где-нибудь вчера», «не видел ли нас кто-нибудь возле схрона», «не заинтересовались ли соседи нашими постоянными сходками», «не вычислил ли нас кто-нибудь из бандитов или ментов»… Да и само полулегальное существование сковывало по рукам и ногам. Мы были молодыми здоровыми мужиками, нам хотелось простых человеческих радостей и не могу сказать, что мы их не заслужили. Но ни выпить в хорошем ресторане, ни привести домой девушку, ни завести новых друзей никто из нас не решался. «Такое впечатление», - думал я, «что Илюха с Петькой тоже заброшены сюда из какой-то другой реальности, и теперь мы здесь действуем как суперсекретные агенты».
        Об этом же, как выяснилось, думали и мои друзья - теперь я с полным правом мог назвать так людей, которые уже неоднократно доказывали мне свою преданность и подставляли плечо.
        - Понимаешь, старик, вот я вроде бы уже не в армии и уж тем более не в горячих точках, - задумчиво говорил Петька, когда мы снова собрались у него. За неимением конкретных планов мы изливали друг другу души. - А ощущение у меня, как будто здесь еще тяжелее, чем там. На фронте хотя бы можно не скрываться от своих же - и так понятно, кто ты, что делаешь и зачем. А здесь еще попробуй разберись, кто свой, а кто… Нет, ясно, что бандиты - это не свои! Но вот если бы я сейчас оказался в твоей ситуации и по какой-то причине был вынужден ночевать с бомжами в подъезде, я бы десять раз заподозрил, что он засланный. Я вон вчера хлеб в магазине покупал, продавщица мне глазки состроила, мол, что-то вас давно не было, улыбается так многозначительно, а у меня первая мысль: на что она намекает? Может, она в курсе и вообще на задании? Ну это же паранойя уже какая-то!
        - Да, вот так оглянешься на свою прежнюю жизнь, которая была до этих приключений, и думаешь: как можно было быть таким беспечным? - поддержал Илюха. - Я же выпивал, да и просто общался со всеми подряд, ходил в гости, рассказывал что-то о себе, когда спрашивали… А ведь если задуматься - это нормальное поведение нормального человека! Получается, норма нам уже кажется дикостью. А это - уже точно состояние как на войне. Я иногда, честно говоря, думаю: а здоровы ли мы? Ну, в смысле, на голову…
        - Я вас понимаю, ребята. У меня все точно то же самое. - Я откинул голову на спинку дивана, развалившись на нем полулежа. - Только это не «как на войне», это война и есть. Война с мразями, которые возомнили себя хозяевами жизни, за наше с вами будущее. Но, хотя она еще не окончена и будет продолжаться, думаю, еще очень долго, мы свою поставленную задачу выполнили. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
        - Я тоже думаю, что пора завязывать, Вов, - поддакнул Илюха. - Мне кажется, еще два-три таких «дела» - и я на чем-то посыплюсь просто из-за усталости и нервов. Ну невозможно же так всю жизнь! Мы же не отморозки, для которых что человека убить, что кофе в кафе заказать. Мы - люди, как-никак.
        - Пора, - согласился я. - Мне кажется, настало время для постепенного разворота к нормальной жизни. Сколько, говоришь, мы заработали-то?
        - Ну, все на схронах, я сейчас могу только примерно сказать… - Петька достал калькулятор и защелкал кнопками. Получившаяся на экране сумма выглядела внушительно, особенно если учесть, что она была в долларах.
        - Отлично, - кивнул я. - Этого нам вполне хватит на троих, чтобы открыть какое-нибудь дело.
        - А не опасно нам сейчас с деньгами-то светиться? - осторожно спросил Илья. - Ты же много раз говорил, что такая сумма, всплыв у никому не известных людей, вызовет подозрения.
        - Говорил и могу еще раз повторить, - согласился я. - На жизнь у нас пока что есть. Сейчас у нас другая задача: сделать так, чтобы никто нас не заподозрил в тех подвигах, которые, вон, даже по телеку уже обсуждаются, - я кивнул на экран телевизора, по традиции смотревшегося Петькой без звука. Там показывали хорошо знакомый нам подвал. - Включи звук, Петь.
        «Бандитские разборки, похоже, расширяют свою географию. Кто бы мог подумать, что в тихом и удаленном от столичной жизни городе Мытищи может разыграться целая криминальная драма! В начале недели здесь были устранены члены преступного сообщества, промышлявшего систематическим сбором денег с рыночных торговцев - проще говоря, рэкетом - и распространением наркотиков. Рэкетиры были обнаружены мертвыми утром минувшего вторника в подсобном помещении рынка, где был организован самый настоящий подпольный офис. Сотрудниками милиции были найдены несколько пистолетов - по всей видимости, применявшиеся при нападении - и наркотические средства. Никаких денег обнаружено не было - по всей видимости, именно они и являлись целью нападавших. Расчет преступников был точен и понятен: как удалось выяснить следствию, приблизительно в это время члены банды собирались в своем „офисе“ для подсчета дневной выручки - и, конечно, каждый приносил свою часть с собой. Знать об этом могли немногие, поэтому, вероятнее всего, произошла утечка информации.
        По состоянию на сегодняшний день оперативникам пока не удалось напасть на след тех, кто решился на устранение этой банды. Но уже сейчас можно сказать, что работали профессионалы: все погибшие были убиты с одного выстрела. Никаких отпечатков пальцев, как и каких-либо других следов, преступники также не оставили. Но вот кто именно это был: конкуренты из преступного мира или народные мстители, решившие отвоевать свои отобранные средства у рэкетиров - пока еще только предстоит выяснить».
        - Вот коза, а! - не выдержал Илюха. - Значит, когда простого торговца с рынка взрывают в его собственной машине - это ничего, в порядке вещей. А когда этих упырей, нелюдей, убивавших честных жителей ни за что, остановили, отправив на тот свет - это для нее «криминальная драма»! «Утечка информации» у нее, видите ли! В голове у тебя утечка!
        - Илюх, не цепляйся ты к словам, - лениво отозвался я. - Во-первых, откуда ты знаешь, может, она про Степку так же рассказывала. А во-вторых, мы разве не криминалом там занимались?
        - Меня больше интересует, почему они про перец ничего не сказали, какого вообще хрена, - задумчиво проговорил Петька. - Значит, со скольки выстрелов убили - это очень важная информация для телезрителей. А то, что красный лежит перец в сейфе - это же такая яркая деталь, сразу запоминается! - и ноль внимания. Вов, как думаешь, это они специально?
        Я задумался. Мне это тоже показалось странным. Хотя, вполне возможно, мы уже сочиняли себе головоломки там, где их не было.
        - Может, и специально, чтобы чего-то не разглашать. А может, кто-то сообщил, что не стоит… воду мутить. Плюс у этих журналюг могут быть свои соображения - сообщат через пару дней и подадут как новую сенсационную подробность, журналистика это ведь тоже бабки и немалые. А нас это сейчас волновать не должно. Тот, кому надо - про перец в курсе, я тебя уверяю. И выводы сделал…
        - Вот время настало - шагу ступить нельзя, чтобы про тебя нигде не рассказали, - вздохнул Илюха. - Средства массовой информации, блин, - добавил он издевательским тоном.
        - Да ты радуйся, наоборот, - возразил я. - Ты этой девочке с ее репортажем спасибо говорить должен. Как и всем остальным девочкам и мальчикам, которые будут про наши дела писать и говорить.
        - Это почему еще? - удивился бывший прапорщик. - Я как-то никогда не мечтал быть звездой телеэкрана.
        - Пока они о нас, точнее, о том, что мы делали, говорят - мы будем в курсе, как ведется следствие и о чем оно думает, - объяснил я. - А предупрежден - значит, вооружен. Пока что вот из этого, - я снова кивнул на экран, где начался рекламный блок, и неизменный Леня Голубков демонстрировал жене Рите график повышения благосостояния их семьи - я вижу, что ни хрена оно не думает и не знает. И, скорее всего, не ведется. Им проще дворовую шпану за косячок задерживать и галочки себе ставить, чем с вот таким возиться.
        Ну или журналюг намерено «вежливо» попросили утаить некоторые факты… как например про красный перец, потому что братки не любят огласки.
        - Ну хорошо, а нам-то теперь что делать? - спросил Петька, немного успокоившись. - Как ты и говорил, будем инсценировать собственную гибель? Только как? Пожар какой-нибудь устроим? Не хватит того, что мы этим уродам подкинули перца?
        Я покачал головой. Новые спектакли, по-моему мнению, в сложившейся ситуации были уже ни к чему.
        - Нет, - ответил я. - Сейчас наша излишняя активность может только навредить. Шума и так через край, сам видишь. Лучше на какое-то время заляжем на дно. Никак не проявляемся, на эти темы ни с кем не говорим, по возможности не появляемся в местах, где хулиганили. То есть в Москве и Мытищах с нашей стороны должна быть полная, абсолютная тишина. Пусть разбираются. Свои не свои, с перцем без перца.
        - Мда… И долго нам так сидеть? - уточнил Илюха. - Может твой этот перец приняли за обычную приправу? Ну и значения не придали.
        - Придали или не придали, а мы заляжем на дно пока все здесь не уляжется, - я серьезно посмотрел на друзей.
        - Так ведь таким макаром может и пару лет пройти, - воскликнул Петька. - Что же нам, все это время на диване лежать? Ну да, мы устали, но отдохнем и неплохо было бы какую-то суету навести, хотя бы бабки как-то отмыть, чтобы уже легально жить на нажитое…
        - Петь, ставки слишком высоки, - перебил его я. - Одно неосторожное движение - и… А мы еще молодые, у нас фактически вся жизнь впереди. Или ты куда-то торопишься?

* * *
        После этого разговора я снова долго бродил по столичным улицам. Состояние мое было бы лучше всего назвать опустошением. Каждое из множества событий, обрушившихся на меня за последние несколько месяцев, само по себе было способно снести крышу любому. Я же был вынужден переживать и переосмысливать их одно за другим, практически без перерыва. Было от чего вымотаться! Роли супергероев хороши на экране, когда ты следишь за ними, сидя на мягком диване в теплой, уютной квартире, попивая пивко и точно зная, что тебе ничего не грозит. А в жизни мне даже сложно представить человека, кому бы я мог такого пожелать.
        - Да ладно тебе, че ты! - вдруг раздался голос где-то сбоку и чуть вдалеке.
        - В натуре, хорош ломаться, - поддержал его другой голос. - Гляди, цыпа какая, вырядилась, как на съем, и выеживается стоит! Пойдем с нами, говорят тебе!
        Я повернул голову. Трое небрежно одетых подростков не первой свежести окружили девушку, внешностью больше напоминавшую красивую куклу: белые кудряшки, широко распахнутые глаза, пухленькие губки… «Ангельское создание», - с усмешкой подумал я. Правда, одето это создание было не вполне по-ангельски: вызывающе короткая юбка, топ с глубоким вырезом… Не могу сказать, что я как мужчина был против такого образа, но, в общем, понятно, почему эти типы прицепились именно к ней. Не то чтобы я решил мимо пройти, раз таки остановился, но башкой я прекрасно понимал, что не хрена лезть, куда не просят, сам пацанам втираю про залечь…
        - Мужчина помогите, чего вы смотрите? Они меня изнасиловать хотят! - выпалила девушка.
        Ладно…
        - Эй, пацаны! - крикнул я, оставшись стоять на месте, вдруг таки получится их спугнуть. - Вы чего к девушке пристаете? Видите - она не хочет никуда с вами идти. У нее на вечер другие планы.
        - Так планы и поменять можно, - сплюнул тот, что стоял ближе ко мне. - Или ты че, присоединиться хочешь? Так я тебя огорчу - кто первый встал, того и тапки. Своих рыбок сам лови.
        Компания угодливо заржала. Понятно, значит, этот у них главный. Я рассмотрел их поближе. Обычное дворовое шпанье лет четырнадцати, только ростом вымахали и щетина чуть расти начала, а все туда же. Не возила вас еще, ребята, жизнь мордами по асфальту, ох не возила…
        - Я бы на твоем месте перед ней извинился, - негромко, но твердо сказал я. - Поверь старшим - так все решается проще и приятнее.
        - А ты че, мужик, приятное мне решил сделать? Я не такой, как ты, я баб люблю, - продолжал веселиться этот упыренок, и вся троица снова заржала. - Вот мы с этой королевой сейчас…
        Он протянул руку к девушке, но дотянуться до нее не успел, потому что моя ладонь затрещиной прилетела ему прямо в затылок. Я вмазал как надо, как говорят «отцовского леща» отвесил, так что у него зубы клацнули. Не кулаком, все-таки это были подростки - но даже этого хватило, чтобы неудачливый соблазнитель отлетел на полтора метра и протер лицом асфальт.
        - Завязываем? - осведомился я, оглядывая оставшихся «бойцов».
        - Да, дядь, мы все поняли, мы это… - забормотали они, пятясь назад.
        - Брысь отсюда все трое, и чтобы я вас здесь больше не видел!
        Повторять не пришлось - дуэт скромников повернулся и побежал раньше, чем я успел договорить. Их предводитель быстро поднялся, опасливо обогнул меня по замысловатой траектории и припустил за ними.
        «Вот придурки, а», - подумал я. «Хоть не выпендривались бы перед людьми. Баб он любит! Небось сиськи только в журналах и видел… а ведь будь на моем месте кто другой и лещем бы все не закончилось».
        - Ой, спасибо вам большое! - захлопало глазами ангельское создание. - Я уже не знала, что делать! Они такие… я испугалась прям! Затащили бы…
        - Да бросьте, - покровительственно улыбнулся я. - Обычная шантрапа. Видите - чуть припугнуть, и они уже убегают. Но, конечно, с ними тоже надо быть осторожнее. Вы позволите, я вас немного провожу? А то вдруг они где-нибудь за углом ждут.
        - С удовольствием, - кокетливо отозвалась блондинка. - С вами мне не страшно.
        - А меня Владимир зовут. А вас как?
        - Ангелина, - ответила моя спутница.
        «Надо же», - засмеялся я про себя, «почти угадал».
        - Ангелина, - заговорил я, - вы не спешите? Я хочу предложить вам зайти вон в то кафе и немного перевести дух. После пережитого стресса обязательно надо подкрепиться, - добавил я притворно наставническим голосом.
        - Ой, я с удовольствием, - защебетала она, - я, наоборот, только за! Я с пар иду, девчонки наши все в клуб пошли - пятница же - а у меня денег немного, да и не люблю я все эти клубы, если честно. Вот и решила прогуляться - погода отличная, шла себе, шла, а тут эти, я даже не заметила, откуда они появились…
        Мы уселись за столик. Моя новая знакомая продолжала что-то рассказывать, а я вдруг поймал себя на том, что залюбовался ей. И дело было не только в симпатичной мордашке и ладной фигурке, все достоинства которой подчеркивала ее одежда. Было в этой Ангелине что-то наивно-трогательное. Может быть, поэтому я и обратил внимание на тех идиотов, которые к ней приставали. Не прошел мимо?
        Ее веселую болтовню я слушал в полуха. Пытался вспомнить - когда, где, с кем я последний раз испытывал такую легкость и радость, не замутненную ничем? Где ты, моя нормальная жизнь?… Да проходила где-то мимо меня.
        Одновременно я поймал себя на мысли, что Ангелина совсем не походит на поверхностную девчонку, действовавшую опрометчиво. А иначе как опрометчивостью, поступок Ангелины я не мог назвать. Одета она была откровенно, отнюдь не для прогулок по темным переулкам. Ладно я, третий день прогуливался плюс минус по одному и тому же маршруту и с центральной улицы сворачивал в подворотню, чтобы поменьше встречаться с людьми, а вот на хрена она туда свернула… Впрочем эта мысль оставила меня довольно быстро - принесли заказ.
        - Ваш заказ, молодые люди, - раздался голос официантки, и тарелки с ароматным ужином одна за другой переместились с подноса на стол.
        - А вы знаете… - она запнулась, как будто ожидала от меня предложения перейти на «ты» и я тотчас это предложение ей озвучил.
        - Знаешь, а у меня сегодня такая лекция была в институте по бухгалтерскому учету.
        - Учишься на бухгалтера? - спросил я.
        - И да, и нет, коммерческое дело, открытие бизнеса и прочее…
        А дальше мы заболтались - одновременно обо всем, и ни о чем.
        Глава 19
        С Ангелиной у нас завязались красивые романтические отношения - как положено, с цветами, вечерними прогулками и кафе. Она оказалась весьма приятной и неглупой девушкой, несмотря на производимое впечатление наивной простушки-хохотушки. В разговорах мы часто перескакивали с темы на тему, и везде моя новая знакомая проявляла если не знания, то по крайней мере любопытство. Наше общение становилось все ближе и ближе, и как-то само собой получилось, что на очередном свидании мы зашли к ней домой, где по счастливому совпадению не было ее родителей, и оказались в постели.
        С одной стороны, я наслаждался ее обществом. Наконец-то рядом со мной - красивая девушка, с которой можно не только делить постель, но и вести интересные разговоры. Да и, кажется, доверяли мы друг другу все больше: я уже знал некоторые ее секреты, которые, в принципе, даже не каждому другу расскажешь.
        С другой - я все-таки не мог поделиться с ней абсолютно всем. И это постепенно подтачивало меня изнутри: если у тебя с кем-то близкие отношения (а были все основания предполагать, что у нас с Ангелиной они будут становиться только теснее и крепче), то вряд ли тебе хочется, чтобы между вами были какие-то недомолвки. Но как я мог ей рассказать о том, чем промышлял в последние полгода? Нет, конечно, по мне заметно, что я не хлюпик-ботаник и наверняка периодически дерусь. Но одно дело - вступиться за девушку перед хулиганами (это любая женщина поймет и оценит), и совсем другое - участвовать в криминальных историях, о которых, кстати, время от времени продолжали рассказывать по телевидению и в газетах. Держать человека за руку, которой он убивал - не думаю, что это мечта каждой студентки. Пусть даже его жертвами и были настоящие отморозки.
        Я уже молчу о своем путешествии во времени. Доверие доверием, но какой будет ее реакция, если я расскажу, что прибыл из 2023 года? Шуточки вроде «ну давай, расскажи, как вы там у себя в другие галактики за космической колбасой на звездолетах мотаетесь» - это самое безобидное, что бы меня ожидало. Гораздо хуже, если бы она, скажем, сдала меня в психушку - а такой вариант исключать было нельзя. Правда, меня и первый-то, если честно, не очень привлекал. Да, в конце концов, даже если бы Ангелина - допустим! - восприняла мой рассказ всерьез, то все равно ей было бы очень сложно поверить мне до конца. И в этом ее упрекать нельзя: поверить в то, что твой знакомый является фактически пришельцем из другого мира - это действительно знание на грани психиатрического диагноза. Психика на такие штуки защитный блок ставит. Поэтому, даже если бы она мне и поверила, то все равно какая-то маленькая червоточинка сомнения у нее бы осталась. А такие червоточинки рано или поздно разрушают любые отношения. Ну или, по крайней мере, сильно их отравляют.
        Так что я решил на первых порах рассказывать о себе только то, что хранит память настоящего Вовы Данилова. Да и то как можно более туманно. В чем-то я и сам был не уверен или не знал, и Ангелина могла бы внезапно меня на этом подловить. А то, что я уже знал… далеко не всем станешь хвастаться девушке на первых свиданиях. Девчонки все-таки ищут тех, кто оградил бы их от проблем, а не навешал сверху еще и собственных.
        Но вот о том, что мы с друзьями планируем через какое-то время открыть свое дело, а пока придумываем, чем можно было бы заняться, я все же упомянул. Ангелина училась на специалиста в области коммерции, мечтала сделать карьеру в бизнесе и поэтому жадно изучала любую информацию, касающуюся этой сферы. По сравнению со мной нынешним она уже была большим специалистом. А знания меня «старого» мне в 1994 году все равно бы не пригодились: тридцать лет - разница космических масштабов, слишком уж все было по-разному устроено.
        - Вот если ты возьмешь меня в свою компанию на какую-нибудь невысокую должность, - шутливо напрашивалась Ангелина, - я смогу быстрее разобраться во всем не по книжкам и журналам, а на практике, как говорится, в полях. Сначала вашу компанию раскручу во всероссийском масштабе, а потом свой бизнес открою - да такой, что все вокруг обалдеют! Представляешь - твоя девушка будет первой бизнес-вумен страны! Скажи, круто?
        - Круто, - охотно соглашался я. - То есть я для тебя - учебный материал, что-то вроде такой лабораторной работы, да?
        После таких разговоров мы притворно друг на друга обижались и довольно бурно «мирились». Такие игры, конечно, были приятны (особенно их финал), но всерьез о деле тоже поговорить хотелось. И как-то раз, отдышавшись после очередного бурного примирения, я решился заговорить с ней серьезно:
        - Гелечка, послушай меня. Я хочу с тобой посоветоваться по поводу бизнеса - ты же все-таки специалист. Все эти мечты - это, конечно, хорошо. Но для того, чтобы они начали сбываться, мне нужно хотя бы как-то начать.
        Я прекрасно понимал, чем хочу дальше заниматься, но хотел обставить все так, чтобы моя спутница почувствовала себя нужной и важной. Кто знает, может это приведет к очередному «примирению».
        - Нужно придумать какое-то дело, которое пусть не стопроцентно (гарантий тут быть не может, это понятно), но с большой долей вероятности выгорело бы. Чтобы это было перспективно, прибыльно, чтобы с этим можно было развиваться дальше. Ну и желательно еще, чтобы братки не положили по дороге, потому что я нечаянно на их интересы наступил. А я не могу даже сообразить, в какой сфере лучше всего искать! В челноки податься? Как-то мелко и при этом чересчур опасно. Продуктами и напитками только ленивый не торгует, тут, чтобы прыгнуть повыше ларька у остановки, нужны совсем другие деньги, чем те, что есть у меня. Аптечный бизнес - хорошо, но там желательно иметь хотя бы минимальные медицинские знания, которых у меня нет. И вот так - с любой сферой, какую ни ткни. Может, у тебя будут какие-то идеи? На свежую голову? У меня разве что по компьютерам некоторые мысли есть…
        - Прибыльно и перспективно… - задумалась Ангелина. - Точно - компьютеры!
        - Я правда не в зуб ногой по части бухгалтерских отчетностей…
        - А тебе и не надо в этом разбираться, если есть я - парировала Ангелина. - Ну то есть надо, конечно, представлять, что это такое… если у тебя есть я. Так что ты подумай, подумай.
        - Хм… ты меня сейчас прямо озадачила, - слукавил я.
        - Если что-то с оформлением или организацией, я тебе все подскажу, - продолжала щебетать Ангелина. - Уж как фирму открыть, мы уже давно знаем - пятый курс, как-никак. Я даже могу поспрашивать, может, кто-то конкретных людей посоветует понадежнее.
        Я внимательно посмотрел на нее.
        - Поспрашивай, а я пока изложу идею своим будущим компаньонам.

* * *
        - Ну а что, - подумав, сказал Илюха. - Дело вроде перспективное, действительно. Я, правда, слабо представляю себе, что это такое и с чем это едят, видел их только в кабинетах всяких да в кино. Зато сейчас все на них потихоньку переходят. Там, говорят, и вычисления какие-то сумасшедшие идут, и ученые всякие свои эксперименты через компьютеры проводят…
        - А я недавно передачу смотрел одну, - вступил в разговор Петька, - так там говорили, что америкосы изобрели, как компьютеры, которые находятся в разных городах, между собой связать можно. Если я правильно понял, можно будет письма друг другу писать, как по телефону звонить, только письменно.
        - Да кому же это надо-то? - изумился Илюха. - Ты прикинь, сколько компьютер стоит, да еще за эту связь сколько платить придется - кто это будет так тратиться, чтобы несколько писем в год отправить? Проще, дешевле и быстрее по телефону позвонить, если уж срочно что-то нужно.
        - Ну компьютер же не только для этого, - стушевался Петька, - это, наверное, дополнительно будет… Зато вон сейчас, посмотри, и игры какие-то - все на компьютерах. Школьники все как с ума посходили - то эти… «денди» у них какие-то, то вот компьютеры. А школьник, который чем-то увлекся, из своих родителей любую сумму вытрясет. Ну, если, конечно, она у них есть.
        - Это да, - согласился Илюха. - Да наверняка скоро еще что-то придумают, кроме записок через компьютер. Сейчас вон как все развивается - только успевай головой крутить в разные стороны. Но стоит все, конечно… дорого, мягко говоря.
        Мне стоило больших трудов удержаться от рассказа о том, что еще скоро придумают и как распространены будут «записки через компьютер». Вот уж здесь-то меня бы ребята точно санитарам сдали. Я решил зайти с другой стороны и напомнить о главном двигателе торговли.
        - Ребята, - подал я голос, - мне кажется, нам нужно просто продумать нашу рекламу. Если мы подадим компьютеры как что-то прогрессивное, молодежное и вместе с тем полезное еще и для науки или производства, то мы сможем привлечь самых разных людей. Школьники будут клянчить компьютеры для игр, студенты будут их покупать для всяких там работ и заданий, а ученые - для работы. Ну а всякие владельцы производств вообще будут оптом брать!
        По одобрительным лицам своих друзей я понял, что принципиальная договоренность между компаньонами достигнута. Мы нашли тему через которую выведем наши деньги.

* * *
        Выйдя из дверей регистрационной службы, где наши документы приняли и вынесли по ним положительный вердикт, мы радостно пожали друг другу руки.
        - Ну что, господа бизнесмены, поздравляю! - торжественно сказал я.
        - Взаимно, господин соучредитель, - в тон отозвался Петька. - Предлагаю отметить день рождения новой фирмы - будущего лидера продаж компьютерной техники в мировом масштабе!
        - На этот раз предложение принимается, - сказал я и посмотрел на часы. - Только давайте завтра. Пока мы сегодня найдем ресторан со свободными местами, пока то-се… да и на природу уже хочется, честно говоря - лето на дворе. Сколько можно в четырех стенах сидеть? Давайте-ка лучше завтра с утреца рванем куда-нибудь в лес на шашлыки. А сегодня подготовимся: закупим мяса и всего остального, ну и прикинем, куда лучше поехать.
        - Шашлыки - это хорошо, - одобрил Илюха.
        - Ага, особенно если не на сухую, - Петькины глаза нетерпеливо заблестели. - А то все это монашеское существование, может быть, полезно для тела, но губительно для души.
        - Поехали на рынок, философ, - засмеялся я, - пока там все мясо еще не разобрали.

* * *
        Да, давненько я вот так не выбирался на природу! За последнее время мне приходилось бывать в лесу, только когда мы избавлялись от улик. Ну еще я несколько раз прогуливался по полустанкам в ожидании электрички. А здесь - воздух, лес, пение птиц… Сказка! Аромат шашлыка сводил с ума. Разлив из привезенных бутылок, мы выпили и закусили свежепожаренным мясом.
        - Эх, вот так бы почаще сидеть на свежем воздухе, любоваться природой - и никакой тебе суеты, - затянувшись сигаретой, мечтательно произнес я.
        - Да какое почаще - всю жизнь бы так сидеть, - отозвался Петька. - Всякие эти долгожители небось не дураки - все на природе живут, ни одного в городе нет.
        - Ага, и занимаются только полезными делами, - поддакнул Илюха. - Животных там разводят, еду выращивают. Никаких тебе разборок и погонь. Им и деньги не особенно нужны с такой жизнью-то.
        - Ну деньги-то, положим, сейчас всем нужны, - возразил я. - На какие шиши ты хозяйство собрался обустраивать? Пока сам всем будешь заниматься - вся жизнь пройдет. Но не такие деньги, как в городе, это факт. Ничего, вот заработаем на компьютерах, расширимся - и фирма нам сама деньги начнет приносить. А мы купим себе по дому в какой-нибудь деревне и будем вот так заниматься созерцанием.

* * *
        На обратном пути мы разделились: Илья поехал домой, а я решил сопроводить Петьку: его развезло больше других. К тому же ехать до него было раза в три ближе, чем до моей общаги, и я подумал, что мне тоже было бы неплохо для начала вздремнуть у Петьки, а потом уже трезвым ехать домой. Шататься по городу сильно пьяным, да еще и в одиночку - привлекать лишнее внимание. Но дремать ни мне, ни Петру не пришлось. Как только он открыл дверь своей квартиры и мы переступили порог, мы враз протрезвели.
        В квартире все было перевернуто вверх дном. Даже мебель - и та стояла кверх ногами. Разумеется, все ящики были выдвинуты и выпотрошены, а с телевизора была снята задняя стенка.
        Оторопев от такого зрелища, мы обошли квартиру по кругу, заглянув в каждый уголок. В ней никого не было. Только спустя несколько минут к нам вернулся дар речи.
        - Вроде ничего не пропало, - произнес Петька не своим голосом, прикуривая сигарету.
        - Мог бы и не уточнять, - мрачно отозвался я, начиная догадываться, что все это означало. Хотя здесь и не нужно было быть Шерлоком Холмсом. - У тебя здесь разве было чему пропадать?
        Петька отрицательно помотал головой:
        - Ну разве что электрочайник бы сперли или картошку с балкона, но это уж совсем дурдом.
        - За картошкой в квартиру не лезут, - заметил я, - максимум во дворе по голове огреют.
        Вдруг раздался звонок в дверь. Мы многозначительно переглянулись. Я приложил палец к губам, взял со стола нож и на цыпочках прокрался в прихожую, встав сбоку от входной двери. Петька посмотрел в глазок и, облегченно выдохнув, сделал мне знак расслабиться и открыл дверь.
        - Илюха, твою мать, так же до инфаркта довести можно!
        - Какой инфаркт, пацаны, - возбужденно заорал товарищ прапорщик, - я щас домой пришел, а там такой… ой, блин, у вас тоже, что ли?
        - В смысле «тоже»? - переспросил я больше для порядка - все было уже понятно.
        - В смысле примерно то же самое, что и здесь! У меня через три часа жена вернется, а в квартире кавардак, как будто я там шалман без нее устроил, - проговорил Илюха, осматривая комнату. Он грустно посмотрел на меня. - И, знаешь, что-то мне подсказывает, что у тебя в твоей общаге тоже побывали.
        - Да уж к гадалке не ходи, - подтвердил Петька. - Вот тебе и созерцание с философией. Съездили, блин, на природу.
        - Вот именно, - произошедшее стало укладываться в моей голове в более-менее ясную картину. - Давайте подытожим, что мы имеем. Илюх, у тебя что-нибудь взяли? Ну так, на первый взгляд?
        - Да вроде нет, - пожал он плечами.
        - Здесь тоже. Значит, будем считать, что и у меня ничего, - продолжил я. - Во всяком случае, среди моих вещей нет ничего такого, чего нельзя было бы взять у вас, если цель именно в вещах. Тем не менее, все перерыто - значит, что-то очень активно искали. И я уверен, что искали наши бабки. Других версий, уж извините, мне как-то даже на ум не приходит. И не взяли ничего здесь только потому, что та мелочь, которая здесь есть, им неинтересна. Если бы какой-нибудь бомж с голодухи залез или нарик на дозу искал - ну, взяли бы телевизор, например. А ему зачем-то вон стенку заднюю сняли. И я зуб даю, что отпечатки пальцев искать бесполезно.
        Илья с Петей молчали. Признавать очевидное никому не хотелось, но других вариантов действительно не было.
        - Смотрите, - я раскладывал произошедшее по полочкам не столько для друзей, сколько для себя самого. - К нам троим залезли одновременно именно тогда, когда нас гарантированно не было дома. Отсюда вытекают две вещи. Первая: нужны были не мы сами, а то, что у нас должно быть. И, ребята, как ни крути, но единственное, что у нас есть и хранится не дома - это наши бабки и стволы. Это, простите меня за цинизм, в чем-то хорошо (если тут вообще может быть что-нибудь хорошее) - значит, убивать нас не хотят. Может быть, пока.
        И вторая вещь, очень невеселая. Эти люди точно знали, что нас дома не будет. Поскольку жучки на наших куртках исключаются, давайте вспоминать: кто кому говорил о том, что мы поедем на шашлыки?
        - Никому вроде… - заверил Илюха.
        - А я вообще со вчерашнего дня ни с кем не общался, - наморщил лоб Петька. - Мы как закупились, я домой приехал, жратву с водкой в холодильник поставил, телек посмотрел да спать лег. Слушай, Вов, а ты ни с кем не разговаривал, а? Ты же у нас самый общительный. Может, случайно кому-то в общаге…
        - Да нет, - начал вспоминать я, - в общаге точно нет. Я вчера еще погулял, купил пару газет и читал их весь вечер, а наутро к вам. Ну разве что Гельке позвонил из автомата, что сегодня не смогу, а она сказала, что… - вдруг я осекся. Ангелина! Как я мог про нее забыть! Неужели…
        - Что она сказала? - переспросил Илюха.
        - Что тоже сегодня не сможет, у них там семинары какие-то… - договорил я и крепко задумался.
        Неужели это действительно Ангелина? По всему получается, что больше некому. Но каким образом? Кому могла стукануть обычная студентка? И главное, зачем? Господи, да кому угодно! Если отбросить в сторону всю романтику - мало ли смазливых грудастых девиц шестерит на всяких бандюганов? Может, она вообще не случайно меня вывела на тему открытия бизнеса? «Каких там она „конкретных людей“ собиралась поспрашивать?» - эта мысль меня пронзила, как молния.
        - Слушайте, ребята, - Петька выдал еще одну версию. - А эти регистраторы фирм не могут сидеть на окладе у каких-нибудь «серьезных людей»? Смотрят, кто открывает фирму поинтереснее, и сливают информацию.
        - Конечно, могут, - согласился я. - Даже, скорее всего, так оно и есть. Только какую мы сумму и имущество в документах-то указали? Минималку, а потом вроде как сказали, что кредит будем брать. Чтобы из-за таких копеек вскрывали сразу три квартиры - это даже не из пушки по воробьям, это еще смешнее.
        Смешного, однако, было мало. Какие варианты мы бы ни перебирали, все равно все сводилось к одному и тому же выводу: искали именно то, что мы брали у бандитов во время своих налетов. А значит, и занимались этим люди, которые были прекрасно осведомлены о наших заработках и их размерах, как и о планах на сегодняшний день. Конечно, было немного странно, что с такими знаниями они не напали на нас самих, ограничившись квартирами. Но не приходилось сомневаться, что это было только делом времени.
        На нас началась охота.
        Глава 20
        «Интересно, что ж ты за сволочь такая? По мою ты душу или нет? Или ты вообще мне показался и нужно высыпаться получше?» - размышлял я, нервно ожидая зеленого сигнала на пешеходном переходе.
        Крепкий молодой парень в черной одежде и таких же черных очках шел за мной по улице уже минут пятнадцать. Во всяком случае, с тех пор, как я его первый раз заметил в отражении в магазинной витрине. Может быть, я бы и не обратил на него особенного внимания - мало ли в это неспокойное время по улице ходит крепких парней в очках - но уж очень явно его морда была кирпичом повернута в мою сторону.
        Впрочем, и это могло быть простым совпадением. Когда постоянно о чем-то думаешь, мозг сам ищет подтверждения твоим мыслям в каждой мелочи, уже без твоего на это желание. Через пару кварталов я остановился закурить и резко повернулся назад, якобы закрываясь от ветра - хитрость и ничего большего. Парень моментально отошел вбок и начал разглядывать мороженое на уличном лотке. Через пару секунд он скосился в мою сторону, быстро отвел взгляд. Хм. Это мне уже не нравится. Но все-таки нужно проверить еще раз.
        Я повернул налево, а спустя несколько кварталов присел, чуть развернувшись и сделав вид, что завязываю шнурок. Осторожно подняв глаза, я увидел все того же персонажа, прильнувшего к витрине ювелирного. Я быстро прикинул: в трех метрах от меня - поворот направо. А сразу после поворота были видны несколько ушлых «бомбил», явно скучавшие без клиентов. Стараясь ничем не выдать своих подозрений, я поднялся и подошел к первому из них, быстро сказав:
        - Шеф, выручай, в Бутово погнали, тороплюсь! По деньгам договоримся…
        Бомбила, ни слова не говоря, тут же кинулся за руль. Каким все-таки магическим действием обладают словосочетания «договоримся»… Машина, взвизгнув, рванула с места. Я оглянулся. Преследователь пару секунд смотрел вслед уезжающей тачке, после чего открыл дверь телефонной будки.
        - А в Бутово адрес какой? - спросил водитель.
        - Любой, - коротко ответил я.
        - Понятно, - усмехнулся «извозчик». Таких клиентов с неопределенными адресами в последние годы у него наверняка было много, и лишние вопросы были ни к чему.
        «Значит, меня действительно пасут», - размышлял я, сидя в пассажирском кресле. «Вот черт. Конечно, это было ожидаемо, но все равно неприятно. А главное - неизвестно, что у них на уме. Если просто забрать деньги - это одно. Но вряд ли они на этом остановятся. Ха, интересно: а если меня снова здесь убьют, как в 2023-м, куда меня дальше выбросит? К развенчанию культа личности? Или к восхождению на престол Николая Второго?» - неожиданно развеселился я. Хотя это была скорее реакция нервной системы.
        Выйдя в Бутово, я позвонил из таксофона друзьям и предупредил, что нужно срочно собраться через пару часов. Затем погулял местными дворами, периодически оглядываясь - хвоста не было. Я сел в электричку и направился в центр. Нужно было срочно переговорить с ребятами.

* * *
        - А я-то думаю, что за хрен вчера за мной увязался! - воскликнул Илюха, когда я изложил подробности сегодняшнего утра. - Меня жена по магазинам послала, для дома купить там то да се, и я иду из одного магазина в другой, гляжу - какой-то тип сзади все время маячит. Ну я еще засомневался, как ты, думаю, мало ли кто по улице ходит, чего же теперь, на всех оборачиваться, что ли? Бывают пьяные, которым что-то взбрело в их нетрезвую голову, бывают просто психически больные, в конце концов. Но несколько раз на него посмотрел, он заметил. Потом, уже когда домой собрался идти, обернулся - нет его. Думал, показалось…
        - Да нет, не показалось, - сказал Петя. - Я вчера тоже за продуктами ходил не один.
        - Может, лучше мне было идти не домой, а договориться с кем-нибудь? - задумался Илья. - Жене бы наплел что-нибудь про какую-нибудь поездку…
        - А смысл? - возразил Петька. - Твой домашний адрес они знают, в гостях у тебя уже были. Новый так же пропасут, причем раньше, чем ты успеешь там обосноваться. Я понимаю, что ты за семью переживаешь, но, прости, конечно, обезопасить их сейчас можно только президентской охраной.
        - В общем, подтверждаются наши худшие подозрения и опасения, - рассудил я, рассеянно разглядывая Петькину домашнюю обстановку. Порядок в квартире он, конечно, давно уже навел, но картина перерытого жилища все равно то и дело вставала перед глазами. - Они явно ждут, что кто-то из нас выведет их к нашим схронам, и тогда, как говорится, двух зайцев одним выстрелом. Точнее выстрелом - зайцев, а руками - то, что у них в норах припрятано.
        - Как вот теперь из дома выходить? - проговорил Петр. - Не знаешь, вернешься или нет. А с другой стороны, домой тоже могут завалиться… Надо придумать какой-то выход.
        - Я тоже себя теперь как под колпаком чувствую, - поддержил Илья.
        - Да, ребята, тучи сгущаются, - подытожил я. - И зонтика от такого дождя у нас нет, что сами понимаете - не очень. Придется далее и впредь лавировать по обстоятельствам.
        - А мы как раз с фирмой высунулись, прям не в тему как будто, - задумчиво проговорил Илюха. - Может, свернуть все, пока не открылись? Есть же такие варианты?
        - Вот как раз с фирмой надо продолжать, если уж начали, - возразил я. - Теперь нам лучше быть на виду. Если мы сейчас опять попытаемся залечь на дно, это будет как минимум палевно. И потом, где ты собрался искать это самое дно? Адреса наши они знают это по любому. Запастись тушенкой и вырыть землянку в лесу, такой вариант хотите рассмотреть? Так эти убежища тоже вычисляются довольно быстро, без особых хлопот. Было бы неплохо, конечно, сдернуть за границу по поддельным документам, но у меня, например, таких знакомых нет - чтоб и с документами помогли, и с новой биографией, и с анонимностью. И у вас, я так подозреваю, тоже с этим тухляк полный. Поэтому не боимся, если попытаются высунутся - мочим всех. Без разговоров…
        - Ну что ж, тогда будем открываться, - вздохнул Петька. И, нервно хохотнув, добавил: - Надеюсь, хотя бы в публичной части обойдется без сюрпризов.

* * *
        Открытие фирмы и ее единственной (пока) торговой точки действительно обошлось без сюрпризов - и публичная, и закрытая его части. Видимо, бандиты решили пока что повременить с наездами: даже уличная слежка за нами на время ослабла (а может быть, стала более изощренной и мы перестали ее замечать). Это было немного странно, но давало нам уверенность, что, по крайней мере сейчас, «мочить» нас не будут. Если бы хотели - прижали бы хоть по одному, хоть вместе и сделали бы все за один вечер. Тем более что явки-пароли-адреса были им известны.
        Бизнес образца 90-х оказался весьма увлекательным занятием. Было забавно ощущать себя первопроходцем в сфере, в которой когда-то был преуспевающим профессионалом. Поначалу я даже сам стоял в торговом зале и наблюдал за посетителями: было интересно, кто в это время интересуется покупкой компьютера. Да и выводы для бизнеса тоже можно было сделать. Например, школьники постоянно толпились в нашем магазине, наперебой задавали вопросы и часами наблюдали за включенными компьютерными игрушками, но было понятно, что никто из них ничего не купит. Хотя пара-тройка школьников в итоге привели к нам своих родителей, но в общем соотношении это была капля в море.
        Другое дело - молодые и амбициозные студенты. Эти точно знают, чего хотят. Будущие светила науки приобретали машину, заняв денег у всех своих знакомых, в надежде сделать выдающиеся открытия быстрее коллег. А молодые предприниматели и экономисты брали кредит, чтобы поскорее запустить свое дело и оборудовать кабинеты современной оргтехникой.
        Случались, конечно, и курьезы, когда к нам - из любопытства или просто перепутав двери - заходили бабульки, помнившие чуть ли не Ленина. Они качали головой, глядя на диковинные для них товары и впечатляющие ценники: «Ой-ой-ой, гляди чего удумали! За такой маленький экранчик - и такие деньжищи! И кому это надо, какие сумасшедшие это покупают?»
        Разумеется, одной из целей открытия фирмы было отмывание денег, которые мы получили от своих налетов, чтобы из серых бабки стали самыми что ни на есть белыми. И с этой задачей мы тоже успешно справлялись. Закупки товара, оплата текущих расходов и труда персонала делались по таким хитрым схемам, что при желании можно было легализовать хоть весь бюджет «Коза-ностры». При этом никакие проверки ничего не замечали - юридически все было практически безупречно. Ну а там, где все же случались какие-то мелкие проколы - виноватая улыбка, подкрепленная словами «Ну вы же понимаете, мы еще только начинаем, набираемся опыта, многого не знаем» и несколько крупных купюр решали любые вопросы.
        Роль бизнесмена в условиях дикого капитализма нравилась мне все больше.

* * *
        Наш роман с Ангелиной был очень бурным, и я проводил у нее практически все свободное время. Ее родители очень удачно укатили на все лето то ли по работе, то ли в путешествие, и никто нам не мешал наслаждаться друг другом хоть сутками подряд. Возвращаясь от нее в свою общагу, я часто думал о том, что жизнь, в сущности, не такая уж плохая штука - даже несмотря на все сюрпризы, которые она порой нам подкидывает. При этом я был настороже, и за сексом, приятными разговорами и прочим занимательным времяпровождением, внимательно наблюдал за девчонкой, не давая виду, что в чем-то ее подозреваю.
        И вскоре еще один жизненный сюрприз снова заставил меня задуматься. Как-то теплым августовским вечером я вышел из дома Ангелины и направился к метро. Приятный теплый ветерок, птичьи голоса в аллеях, солнце, начинающее гаснуть к закату, зелень листьев, которые уже совсем скоро станут желтеть и шелестеть под ногами - я любил это время года больше остальных. По мне, это гораздо лучше июльской изнуряющей жары, апрельской слякоти или февральского мороза. Поэтому шел я не спеша, избегая шумных улиц и стараясь передвигаться аллеями и переулками.
        В одном из таких переулков меня и окружили несколько неизвестных мужиков малоопрятного вида.
        - Ты, что ли, Владимир Данилов? - спросил один из них.
        - Ну, допустим, - помедлив, ответил я, поняв, что отпираться все равно нет смыла, если уж они меня выпасли.
        - Хрен в тебя впустим! - заржали они. - Короче, слушай сюда. Твой покойный брат поступил очень нехорошо. Он остался должен таким людям, о которых лучше даже не слышать. Это было бы еще полбеды. Но он не просто им задолжал - он зачем-то им нахамил, причем дважды. А такое не прощается.
        - И что теперь? - тихо спросил я.
        - Правильный вопрос, - хмыкнул их главарь. - Теперь твой Сережа червей кормит, ну или с небес на тебя глядит - как тебе больше нравится. А должок-то за ним остался. И с того света он его не выплатит, а? Как думаешь?
        «Герои» были явно в неадеквате. Глаза навыкате, нарушенная речь… Спиртным от них не пахло. Значит, они были под кайфом. Это было мне на руку: вмазанный человек физиологически не может правильно оценивать обстановку. К тому же за убиенных и ограбленных бандитов с рынков мне пока что не предъявляли, что тоже было плюсом. Эти гаврики не по тем делам. Я решил изобразить из себя насмерть перепуганного простачка. Отвяжусь от них сейчас, а потом спокойно подумаю, как действовать дальше. Где их хоронить…
        - Ддумаю, ннет, - я даже стал подрагивать голосом для убедительности, чтобы ввести их в заблуждение и окончательно притупить бдительность.
        - Правильно думаешь, - одобрительно отозвался нарк. - Значит, долг этот теперь на тебе, как на младшем брате. Как там принято: младший донашивает за старшим. А это правило, как видишь, распространяется не только на курточки и штанишки.
        Хмырь вытащил из кармана какую-то бумажку.
        - Здесь написана сумма и телефон, по которому ты должен позвонить, - объяснил он. - Позвонишь, с тобой встретятся и все объяснят. И не ссы - трогать тебя пока никто не будет, поэтому на встречу ты должен приехать один. Если хвост приведешь - отправишься к брату. Причем не сразу. А сумма - это так, чтобы ты понял, к чему тебе в жизни стремиться надо.
        - Ннно яяя… ддда тут… целое состояние, - я продолжал изображать испуганную дрожь, хотя цифра действительно впечатляла, явно не похоже на возможный долг обычного предпринимателя торгаша, которым был брат прежнего обладателя этого тела.
        - Так кто ж тебе виноват-то, - ухмыльнулся мужик. - Брательнику своему спасибо скажи. А будешь себя плохо вести - у тебя появится возможность сделать это раньше. Так что не дури. Бывай!
        Он хлопнул меня по плечу, и вся эта ватага удалилась, оглашая переулок диким ржачем. Мда, Серега, влип ты, конечно. На эти деньги можно какой-нибудь крупный магаз с потрохами купить и еще останется. О том, чтобы откупиться, не могло быть и речи. И не привык я откупаться… Тем более они причастны к смерти моего «брата».
        Я зашел в ближайшую телефонную будку и набрал номер. Разговор оказался коротким: услышав мое имя, мне назначили встречу завтра, ровно в 10 утра, в придорожном кафе на одной из подмосковных трасс и бросили трубку. Я знал это место: буквально в полукилометре оттуда располагался небольшой городок, на окраине которого, как положено, был и пункт милиции, и пост ГАИ… Следовательно, ментов они явно не боялись. Н-да, сколько ни читай о прикормленном начальстве органов, а размах все равно поражает, хотя наверняка честные менты тоже есть, я это по прошлой жизни знал, а в этой они мне почему-то особо не попадались.
        Во всем этом кипише смущало одно - наезд был сразу после моего визита к Ангелине. Опять Ангелина. До ее дома - несколько минут спокойной ходьбы, не больше. А бегом можно и за минуту успеть.
        Не нравятся мне такие совпадения. Ох как не нравятся.

* * *
        Но это было не единственным, что мне не нравилось в этой истории. Судя по всему, брат Сергей очень крепко насолил каким-то крупным авторитетам. И на обычный наезд рэкетиров на непослушного торговца это похоже не было. За «неуплату» ему разгромили бы точку, проломили голову, ну отняли бы квартиру с машиной, в конце концов… Но чтобы залезть в такие долги, нужно стать кровным врагом, не меньше. И контактировать с криминальными верхами напрямую, а не через этих клоунов, которые сразу теряются, увидев перед собой кастет, готовый к бою.
        А из этого вытекал очень важный вывод. Напрямую с обычным мелким торговцем - да пусть даже и с владельцем ремонтной мастерской - авторитет разговаривать не будет: не тот уровень, мелок калибр, свои же засмеют. Выходит, Серега-то был не просто владельцем точки. Были у него какие-то крупные дела, от которых он стремился оградить своего младшего брата Вову и с которыми теперь предстояло разбираться мне, как его «наследнику».
        Я снова снял трубку таксофона и набрал Петьку. Нужно было срочно действовать.

* * *
        Все свои соображения я изложил друзьям. Мы продолжали собираться исключительно в Петькиной квартире. В парке на лавочке нас могли подслушать. В каком-нибудь баре или ресторане сделать это еще проще. А вот в квартиру если кто-нибудь и решит проникнуть, то незаметным это не пройдет.
        - Получается, «хвосты» за нами - это хвосты только за тобой? - задумчиво проговорил Петр. - И охотятся они не за тем, что мы взяли?
        - Не знаю, - честно признался я. - Но если это так, то, по крайней мере, это объясняет, почему нас до сих пор не прижали.
        - Раз ты нас срочно собрал, значит, у тебя есть план, - встрял Илюха. - Излагай!
        - План тут может быть только один. Затемно доехать до схрона и взять стволы, - твердо ответил я. - Они обещали мне короткий разговор, но как-то не смекнули, что я в принципе разговаривать не буду.
        - Ты думаешь, выкрутишься? - в Илюхином голосе слышалось сомнение. - Даже если с этими разберешься - на тебя выйдут те, кто над ними.
        - Пусть выходят, - не раздумывая, ответил я. - По крайней мере, они будут знать, что мы тоже кое-что из себя представляем и просто так ни под кого не ложимся. А если безропотно идти на все их условия… Сумму они не скостят, сроки тоже. Ну максимум - простят какую-нибудь незначительную мелочь, от чего итог не изменится. И даже если не шлепнут сразу - сделают шестерками на всю оставшуюся жизнь.
        - Значит, надо брать стволы и ехать, - сказал Петька.
        - Надо, - подтвердил я.
        Глава 21
        Чтобы быть оперативнее, мы решили не разъезжаться по домам, а заночевать прямо у Петьки. Нам нужно было еще до того, как откроется метро и толпы москвичей начнут торопливо бежать в разные стороны, доехать до схрона с оружием и взять его так, чтобы никто со стороны не мог за нами проследить. Осторожность и внимательность всегда были необходимы, но теперь их следовало многократно усилить. Поэтому в пятом часу утра мы уже прыгнули в Петькин жигулёшник и направились по адресу.
        Правильно продуманный и организованный схрон - половина успеха. Кажется, в случае со своими тайниками мы все продумали правильно. Во всяком случае, до сих пор и деньги, и оружие оставались нетронутыми. Мы быстро взяли по паре стволов и по несколько магазинов патронов и отправились обратно. Деньги было решено не брать - отдавать их все равно никто не собирался, тем более, что, судя по вчерашнему разговору на улице, дело было совсем не в них.
        До встречи с бандитами оставалось еще несколько часов, а дорога до назначенного места занимала от силы часа полтора. Оставалось еще время спокойно позавтракать и обсудить детали предстоящей операции.
        - Значит, так, - сказал я. - Подъезжаем на скорости, резко забегаем в кафе и распределяемся. Нас трое - как раз сможем стрелять направо, прямо и налево одновременно. Задача - уложить всех сразу, не дав опомниться и понять, что происходит. Я беру на себя одного «языка» - сразу добивать не будем, надо расспросить, что за кипиш поднялся в нашу сторону.
        - А если там другие посетители будут? - засомневался Илюха. - Возьмем и какую-нибудь мирно завтракающую семью положим.
        - Мы что, на молочную кухню едем? - усмехнулся я. - Они со мной разговаривать собрались - и, вполне возможно, выдать часть расклада насчет брата, чтобы у меня лучше деньги искались. Даже если особенно откровенничать со мной не будут - все равно эти разговоры не для посторонних ушей. Бандиты никогда не назначают такие встречи в местах, где может оказаться кто-то еще. Уже одно то, что они организовывают свой сходняк в кафе, где менты располагаются в паре минут езды, говорит о том, что у них там все схвачено. Если кто-то лишний по незнанию случайно забредет туда чаю попить, ему вежливо объяснят, что кафе сегодня не работает и езжай, дядя, дальше. Так что сегодня это заведение будет бандитской малиной в чистом виде.
        - А если у них там калаши будут или гранаты? - спросил Петька. - Нас же самих раньше положат, чем мы успеем стволы выхватить.
        - Волков бояться - в лес не ходить, - слегка раздраженно ответил я. Мои ребята были надежными, но иногда их начинало пробивать на философию в духе «а если» и «а вдруг», и такие лирические отступления меня бесили. - Они ждут одного меня и для разговора, а не кодлу конкурентов для разборок. Вчера я дал им понять, что сильно напуган и растерян. Спрашивается, на фига на одного испуганного сопляка заряжать толпу автоматчиков и взрывателей? У них будут максимум стволы - да и то, может, не у всех.
        Я взглянул на часы. Эх, Степка, Степка, знал бы ты, какое время я сверяю по твоему подарку!
        - В общем, хватит лирики, - я встал со стула и направился к двери, - нам пора ехать. Порядок действий всем понятен?

* * *
        В кафе мы ворвались резко. За секунду оценили обстановку. Бандиты расположились за несколькими столами в правой половине зала. В левой половине, как и за барной стойкой, предсказуемо никого не было. Стволы у нас были наготове, и спустя всего секунд десять все было кончено - эти упыри даже не успели ничего понять. Они-то ждали одного трусоватого молокососа, а получили… то, что заслужили.
        Я сдержал обещание и, интуитивно выбрав одного из бандитов, стрелял ему не в голову, а в руки. Раненный в обе верхние конечности, он лежал на трупах своих собратьев и стонал от боли. Пока я закрывал изнутри двери в заведение, Илья и Петр усадили бойца за стол.
        - Кто навел? - коротко спросил я.
        - Никто, - простонал раненый.
        - Слушай, ты думаешь, мы тут в угадайку играть будем? - повысил голос Илюха. - «Спокойной ночи, малыши» закончились, Хрюша и Степашка, уж извини, не приехали. А я вытаскивать нужные мне сведения тоже умею.
        С этими словами он треснул бандита рукояткой пистолета по голове и заломил его окровавленную руку. Тот взвыл от неожиданности:
        - Да пацаны, в натуре, бля буду, никто не наводил!
        Я сделал знак Илюхе, тот ослабил хватку.
        - Это мы сами… ну в смысле не мы все, а Витька Порох вон придумал, - он кивнул головой на одного из убитых. - Сказал, мол, был такой коммерс, бабки не отдавал, его замочили, а брат у него остался и тоже в коммерцию пошел, можно тряхануть!
        - Люди Пороха имели отношение к тем людям, которым был должен брат? - спросил я.
        - Да хрен его знает! Может, конечно, и имели, только у нас лишних вопросов задавать не принято… Пацаны, отпустите, а? Я на вас работать буду, достали меня эти отморозки…
        - Работать, говоришь? - я задумчиво посмотрел в окно. - Ну что ж, если хочешь на нас работать - это можно. Только сначала мы должны тебя проверить.
        - Да-да, конечно, я понимаю, это дело такое… - залепетал бандюга. Сейчас он выглядел настолько беспомощно, что его могло быть даже жалко. Но от приступов ненужной жалости к упырям всегда спасает своевременное напоминание о том, что они творили, когда были в силах. Так что, пока этот деятель был готов на все, чтобы, как он надеялся, спасти свою шкуру, этим надо было просто воспользоваться.
        Я попросил Петьку принести из-за кассы листок бумаги и ручку и приготовиться записывать.
        - А теперь смотри, - сказал я, спокойно и уверенно глядя в глаза раненому, - сейчас ты мне по порядку перечислишь имена и домашние адреса своих боевых товарищей, - я кивнул головой на груду бандитских тел на полу. - И смотри ничего не напутай. Потом мы все вместе поедем по этим адресам. Если ты не соврал - примем тебя на работу. А если мы увидим, что ты с нами все-таки поиграть захотел…
        Я задумчиво потеребил в руках свой пистолет.
        - Нет-нет, вы что! - затараторил наш «язык», - я все скажу, как есть! Я ж этих тоже… Порох нас самих на бабки кидал, козлина!
        «Да-а-а, надо же, какие откровения», - усмехнулся я про себя. «Попробовал бы ты свою пасть на этого Пороха раскрыть при его жизни».
        - Ну что ж, - я еще раз перевел взгляд с пистолета на собеседника, - тогда начнем. Петька, пиши.
        - Значит, так, - старательно выговаривал «пленник», - вот этот сверху - это как раз Витька Порох и есть…
        Листок усилиями Петьки быстро заполнялся именами и адресами. Я взглянул на список - бандиты жили примерно в одном районе, что неудивительно.
        - Ну что ж, вот и молодец, - кивнул я, не выпуская из рук пистолета. - А теперь поедем покатаемся по городу, посмотрим, как жили твои друзья. Ты же ведь нам все рассказал, как было?
        - Конечно, конечно! - торопливо заговорил упырь. - Я - все как есть! А потом вы же меня отпустите, да? Ну в смысле - на работу к себе возьмете?
        Он явно что-то чувствовал. Впрочем, это было уже неважно.
        - Конечно, отпустим, - сказал я. - Мы свое слово держим. Обещали - значит, и возьмем, и отпустим. Причем прямо сейчас.
        Глаза бандита резко округлились от удивления, смешанного с отчаянием и страхом, когда я резко вскинул руку с пистолетом и всадил две пули прямо ему в лоб.

* * *
        - Ну что, я так понимаю, попетляем - и по адресам? - спросил Илюха, когда мы отъехали от кафе на пару километров.
        - Правильно понимаешь, - кивнул я.
        - А если там кто-то будет, в их квартирах? - Петька вел машину собранно и уверенно, при этом не теряя сути разговора. Опытный водитель в таких делах играет далеко не последнюю роль.
        - Вряд ли, - ответил я. - Такие люди стараются жить в одиночку. Родителей в подобное посвящать вряд ли захочешь во всех подробностях. А жены… им всем на вид не больше четвертака. В таком возрасте у них еще каждый вечер по жене. Так что вряд ли нас там кто-то будет ждать. Хотя осторожность все равно не помешает, в этом ты прав.
        Прав оказался и я: ни в одной из квартир мы действительно не нашли людей. Зато нашли несколько записных книжек, содержимое которых могло представлять интерес и для следователей (если бы кто-то решился разворошить это осиное гнездо), и для братков-конкурентов тех, кого мы завалили в кафе этим утром. Эта информация могла сильно помочь нам окончательно обрубить концы - хотя бы те, что касались «моего» покойного брата. Перчатки, маски - мы не отступали от правил безопасности ни на секунду, но если бы вдруг эти записи нашли при мне, никакая маскировка меня бы уже не спасла. Поэтому все записки отправились в схроны к деньгам и оружию.
        Кстати, наши запасы оружия тоже прилично пополнились. Убиенные братки явно уделяли ему много внимания, и в каждой квартире обнаружилось по несколько обычных стволов, а в парочке - еще и агрегаты посерьезнее. Не говоря уже о десятках тысяч долларов, которые каждый из них хранил в месте, казавшемся ему укромным. Все это мы отвезли в те же схроны - в этом смысле процедура была стандартной.
        Но была у нас и не совсем традиционная добыча. На квартире Витьки Пороха обнаружилась приличная партия наркотиков. На языке протоколов это называется «особо крупным размером». Если бы всю эту наркоту удалось продать - нам троим можно было бы еще пару лет не думать о деньгах, при этом ни в чем себе особенно не отказывая. Но одно дело - валить вымогателей и убийц, и совсем другое - торговать смертью. Здесь проходила какая-то черта, которую ни я, ни Петька, ни Илюха, при всех наших далеко не безгрешных раскладах, переходить не хотели. Посовещавшись, мы упаковали это дерьмо в один большой мешок и, вооружившись лопатами из Петькиного гаража, закопали его в одном из подмосковных лесов, расположенном с другой стороны города.
        Еще с одним делом было покончено.

* * *
        Но, конечно, было бы весьма наивно думать, что такие громкие и масштабные «гастроли» останутся без внимания доблестных правоохранительных органов. Спустя несколько дней, возвращаясь с прогулки в свою общагу, я получил от взволнованного коменданта повестку к следователю.
        Я задумался. Если бы я был главным подозреваемым, менты не стали бы заморачиваться с повестками - задержали бы с почестями прямо на улице и доставили куда следует. Значит, либо они вообще нацелены не на меня, либо по крайней мере сомневаются. То есть поле для маневра у меня пока есть.
        Через дядю Сашу, бывшего соседа Сергея, которому я в красках описал свое ужасное самочувствие и попросил посоветовать мне какого-нибудь хорошего врача, я вышел на заведующую отделением одной из городских больниц. Тамара Алексеевна, женщина возрастом слегка за пятьдесят, аккуратная и строгая, но доброжелательная, внимательно выслушала мои слезные жалобы на невыносимые боли, осмотрела меня и сказала:
        - Вообще-то вы не очень похожи на больного. При тех симптомах, которые вы тут описываете, вы вообще лежать должны, а вас хоть сейчас на какие-нибудь соревнования отправляй. Сашка, добрая душа, вечно всех ко мне направляет. Давайте так. Говорите прямо: вы что-то прогуляли и вам нужна справка?
        - Ну… можно и так сказать, - ответил я. - Хотелось бы всю прошлую недельку полежать у вас в отделении со всеми положенными записями во всех журналах. Кстати, - пододвинул я к ней пакет, доверху набитый деликатесными продуктами и дорогим вином, между бутылками которого затесался небольшой конверт, - вот, надеюсь, неопровержимое доказательство того, что я действительно болел под вашим чутким руководством.
        Тамара Алексеевна мельком заглянула в пакет и усмехнулась:
        - Ох и авантюристы вы, мужики! Вечно чего-нибудь натворите, а мы, бабы, вас потом выручай!
        - Ну что ж поделать, коли жизнь такая, - примирительно улыбнулся я в ответ.
        - Ладно-ладно, - сказала заведующая. - Значит, вы у нас были с прошлого понедельника по этот. Сейчас я подготовлю вам выписку, где будет указан диагноз и расписано лечение. В журнал все это задним числом тоже внесем. И смотрите, больше мне тут не хулиганьте! - шутливо погрозила она пальцем.
        Поначалу я удивился, с какой готовностью Тамара Алексеевна пошла, по сути, на должностное преступление. Потом до меня доперло: с врачебной зарплатой в сто баксов (и надбавкой еще в целых пятьдесят), которую к тому же еще и задерживают, на предложения от пациентов быстро начинаешь смотреть иначе. К тому же у нее на пальце кольцо - значит, есть муж и, скорее всего, дети, которых надо кормить. А журналы… кто смотрит те журналы? Проверяющие инстанции, в случае чего, сами работают по такому же принципу, так что без особой надобности и раскапывать ничего не будут - все всё понимают…

* * *
        - Что вы можете сообщить в связи с вышеизложенным? - сухо спросил меня следователь Игорь Валерьевич Цыпин, полноватый седой мужик, вкратце пересказав мне историю уничтожения банды в подмосковном кафе.
        - Ничего, - как можно простодушнее ответил я. - Я вот сейчас от вас впервые об этом услышал.
        - Да? Как же это вы умудрились? - глаза следователя подозрительно сощурились. - С утра до ночи что по телевизору, что по радио в каждом выпуске новостей об этом трубят, газеты все на обложке крупными буквами пишут, а вы впервые слышите? Вы на Луне находились в этот момент?
        - В больнице, - спокойно сказал я. - Я неделю пролежал в больнице, а там ни телевизора, ни радио в палате не было. С врачами, сами понимаете, в основном на другие темы разговариваешь, а соседи по палате сами в полусознании - кто под препаратами спит, кто от боли загибается, им не до разговоров. Книжку с собой брал, чтоб с ума от скуки не сойти.
        - В какой?
        Я назвал ему номер больницы, диагноз, даты госпитализации, фамилию лечащего врача - все, что старательно заучил из выписки, врученной Тамарой Алексеевной. Цыпин записал все на бумаге, полистал телефонную книгу и набрал номер. «Да… это из милиции беспокоят… старший следователь Цыпин… Данилов, на прошлой неделе…».
        Внутри все сжалось, хотя я и пытался не показывать виду.
        «Что-что? Ах, вот даже как… надо же, а на вид такой здоровый… да, действительно… ну, благодарю за информацию!»
        У меня отлегло от сердца - похоже, свой гонорар Тамара Алексеевна отработала по полной программе. Цыпин посмотрел на меня с сочувствием.
        - В больнице ваше алиби подтверждают, - сказал он уже смягчившимся тоном. - В этом смысле к вам вопросов больше нет. Но, может быть, вы независимо от этого можете что-нибудь об этой истории рассказать?
        - Да откуда? - пожал я плечами. - Я вообще, честно говоря, не очень понимаю, почему вы меня вызвали. Я в жизни не имел дела ни с какими криминальными структурами. Я честный предприниматель.
        - Может, оно и так, - согласился следователь, - только вы - лицо крайне заинтересованное. Эти люди все-таки вашего брата убили. Никогда не поверю, что вам не хотелось сделать с ними то же самое.
        - А толку-то? - отозвался я. - Серегу не вернешь. Да и как я бы один к ним полез? Мне сейчас вообще главное - до койки своей общажной добраться и поспать, иначе завтра еще полдня валяться буду: слабость еще осталась. А вы говорите - бандитские разборки…
        Игорь Валерьевич внимательно посмотрел на меня.
        - Ладно, - вдруг сказал он, - не буду я вас больше задерживать, езжайте, отдыхайте. Постараюсь вас больше не дергать - ну разве что возникнет совсем уж крайняя необходимость. Поправляйтесь!
        Я поблагодарил и вышел из кабинета. Иногда мне кажется, что во мне погиб неплохой актер. Шутки шутками, а в таких делах, как говорят в их кругах, «дать нужную эмоцию» бывает жизненно необходимо. Вот как сейчас, например. Ведь это не разборки на рынках, которые происходят каждый день. На этот раз речь, как и в Мытищах, шла о громком и наглом устранении банды среди бела дня. Так что ничего удивительного, что вся пресса об этом трубит. Просто так это на тормозах не спустится, какое-то время придется поосторожничать. Хотя и никакую информацию, касающуюся этой истории, тоже пропускать нельзя. Нужно быть начеку.
        Глава 22
        Заботы заботами, дела делами - а личную жизнь тоже никто не отменял. Хотя от моего прежнего положительно-восторженного отношения к Ангелине не осталось и следа - слишком уж частыми стали совпадения неприятностей в делах и наших с ней свиданий. Однако все же наши с ней отношения я продолжал. Во-первых, подозрения - не доказательства, и мне хотелось или безоговорочно убедиться в том, что мы повстречались не просто так, или же вздохнуть с облегчением. А во-вторых, если я прав и она - посредница между мной и бандитами, то мое внезапное исчезновение могло бы напрячь этих обитателей криминального мира и неизвестно еще, с какими последствиями. А так, глядишь, удастся нащупать какую-то интересную информацию. Хотя больше всего мне хотелось, чтобы Ангелина не имела к криминалу никакого отношения - слишком уж хорошо мне было с этой смешливой девчонкой.
        После очередной нашей близости у нее дома Ангелина угостила меня вкусным обедом (он же, в общем-то, был и завтраком - просто до этого нам было не до еды). Она оказалась еще и хорошей хозяйкой - если, конечно, не врала и действительно приготовила все сама. Я проявил осторожность, и усадил ее есть рядом со мной, напрягло малость, что поначалу она отказывалась. Но когда итого согласилась, я начал с аппетитом поглощать мясной суп с хлебом вприкуску и нахваливал ее стряпню:
        - Слушай, где ты так научилась готовить? Я боюсь съесть все прямо с ложкой!
        - Женщина должна уметь удивлять своего мужчину не только в постели, - кокетливо промурлыкала Ангелина, глядя на меня и хлопая ресницами. - Ты же помнишь, через что лежит путь к мужскому сердцу?
        - Ну, считай, что к моему ты путь уже проложила, - улыбнулся я, придвигая к себе тарелку со вторым.
        - Ешь, ешь, это я прямо перед твоим приходом сделала, совсем свежее, - она взяла тарелку из-под супа и встала, чтобы поставить ее в раковину. - Кстати, как ты там с этими бандюганами-то? Все уладил? Опасность миновала?
        Я замер от неожиданности, остановив вилку на полпути ко рту. Дело в том, что мы никогда не говорили с Ангелиной о моих проблемах и уж точно она не могла знать о стрелке в кафе. Об этом вообще знали только я, Илюха да Петька - в этом я был уверен, поскольку от разработки плана до его реализации мы находились друг с другом вместе, а вернувшись оттуда, свистеть на весь свет о том, что мы сделали, дураков не было.
        - Какая опасность? - настороженно, но не подавая виду, спросил я. Может быть, она меня с кем-то спутала, а я вообразил себе невесть что?
        - Ну как какая? Ты же урыл этих, которые твоего брата убили, - как ни в чем не бывало продолжала Ангелина.
        - С чего это ты взяла?
        - Ну как с чего? - девочка недоуменно уставилась на меня. - Что ж я, дурочка, что ли, совсем? Да весь город только и говорит, что уничтожена банда, на счету которой и то, и это… и в том числе называют убийство коммерсанта Сергея Данилова. А твоя фамилия Данилов, и ты мне рассказывал, что твоего брата убили бандиты за какие-то коммерческие дела. Тут уж совсем надо головы не иметь, чтобы дважды два не сложить!
        Я задумался. Вроде бы все выглядело логично. Да и Ангелина действительно была барышней неглупой, невзирая на «кукольный» образ. И при желании, конечно, такие выводы напрашивались сами собой. Но все-таки, все-таки… Несмотря на всю «гладкость» ее доводов, меня не покидало ощущение, что я участвую в каком-то спектакле. Иногда так бывает - внешне все практически идеально, но интуиция смутно подсказывает: что-то здесь не то, жди подвоха. И впоследствии он не замедлит возникнуть, причем именно в тот момент, когда ты меньше всего его ожидаешь.
        Я еще раз посмотрел ей в глаза. Ни тени смущения от того, что ляпнула что-то невпопад, ни капли кайфа от того, что поймала на неожиданном. Стоит, смотрит на меня спокойно, как будто так и надо. Спорить и переубеждать ее я не стал. Просто переключил тему. Хотелось посмотреть, как дальше будут развиваться события.

* * *
        - О, заходи! - приветственно махнул рукой участковый Павел, когда увидел меня на пороге своего кабинета. С тех пор, как мы с ним познакомились и закрепили наши доброжелательные отношения моим пожертвованием на ремонт его кабинета, мы периодически встречались и болтали о том, о сем, попивая чай или что-нибудь другое, покрепче. Помимо приятного общения, я надеялся, что в случае какой-либо опасности, которая может мне грозить, я узнаю о ней первый - прямо или опосредованно. - Тут прямо вся компания в сборе!
        С Пашей в кабинете сидел еще один незнакомый мне человек. Интересно, какая компания, в каком еще сборе?
        - Вот, Володя, познакомься, - участковый торжественно показал рукой на второго гостя. - Оперуполномоченный Гуденко Алексей Викторович, имел честь возбуждать уголовное дело по факту беспощадного уничтожения членов преступного сообщества в подмосковном кафе.
        - Очень приятно, конечно, а я-то тут при чем? - я приподнял бровь.
        - При чем вы, гражданин, или не при чем - это следствие установит, - с суровым выражением лица произнес опер гробовым голосом советского диктора. Но через секунду расхохотался: - Да шучу я, шучу, расслабься, чего так булки напряг. Но вообще тебе надо бы поаккуратнее, конечно. Косвенные улики все на тебя показывают.
        - Поаккуратнее что? - я приподнял бровь еще выше.
        - Ну смотри: я-то понимаю, что ты в этом деле никаким боком не замешан, - объяснил Алексей. - Это даже смешно: ты один на толпу этих быков, да всех сразу завалил, как в голливудском боевике… Но все-таки, согласись, мотив у тебя самый непосредственный: отомстить за брата - это тебе не деньжат срубить, один вон даже революцию из-за этого устроил в семнадцатом году.
        - Так если даже ты говоришь, что я никаким боком, кого и зачем мне тогда бояться-то? - я на всякий случай старался показать, что понимаю меньше, чем это было на самом деле.
        - Тут видишь ли, какая история, - Гуденко закурил, выпустил дым и посмотрел внимательно на меня. - Те, кого завалили в том кафе, на самом деле - так, шестерки самые обыкновенные. Мальчики на побегушках. Только строили из себя крутых, знаешь, как дети во взрослых играют, так вот они также. За ними была торговля наркотой по всему району, ну и всякие мелкие поручения - кому-нибудь по башке настучать, где-то что-то передать и все подобное. Их это, в принципе, пока что устраивало (на жизнь-то хватало вполне), а дорасти до более глобальных амбиций они не успели… да и вряд ли бы выросли. А вот те, на кого они работали - уже уровень совсем другой, куда выше. Там такие серьезные люди… честно тебе скажу, даже мы не всегда рискуем туда лезть. Задержишь кого-нибудь - гарантирую, что на следующее утро придется отпускать с извинениями. А будешь упорствовать - может, даже орден потом дадут. Посмертно в смысле.
        - Так а мне-то чего бояться? Я в их дела не лезу… - я повторил свой вопрос, вспомнив, как то же самое, практически слово в слово, мне говорил и Паша в нашу первую встречу.
        - И правильно делаешь, что не лезешь. Но вот тот, кто полез и покрошил их архаровцев - тот не то что им дорогу перешел, а, считай, в рожу плюнул и вызов бросил, у них ведь там свои понятия. Просто так эти дела не оставляются, а, наоборот, решаются максимально быстро и жестоко. Потому что если их не решить, может начаться новый передел, а у нас еще от старого не все очухались. И с их точки зрения ты получаешься одним из первых подозреваемых. Приехал из армии, узнал об убийстве брата, вычислил виновных, нанял бойцов - и вуаля. Брат отомщен, ты торжествуешь над трупами злодеев. Понятна логика? А они ведь не станут следствие вести, грохнут и все дела.
        - Хм… Ну и что мне теперь, всю оставшуюся жизнь по землянкам и подвалам от них прятаться, что ли? - с едва заметным раздражением сказал я.
        - Ну насчет землянок ты, конечно, загнул, - сказал Алексей, туша окурок в пепельнице-консервной банке. - Но вот уехать из Москвы куда-нибудь подальше - желательно на другой конец страны - я бы тебе точно посоветовал, парень ты вроде нормальный и адекватный. Вся жизнь впереди. Береженого, знаешь ли, бог бережет. А ты теперь один, как я понимаю, тебя и искать никто не будет, в случае чего.
        - Я подумаю, спасибо, что вам не безразлична моя судьба. - кивнул я. - Правда есть смутные подозрения, что если я сейчас сдерну из города, это будет выглядеть как чистосердечное признание. Мол, да, ребята, это я все натворил и теперь убегаю, чтобы вы меня не достали. Это же как провокация для них получится! И обратно в Москву я уже точно ближайшие лет пять не вернусь.
        - Да ты грамотный, я смотрю, не хуже нас, - засмеялся Алексей. - Ну, решать, конечно, тебе, я-то ведь просто предупредить хотел. Я бы на твоем месте уехал, пока пароходы ходят. Ситуация для тебя сейчас не самая благоприятная складывается. Бескозырный расклад-то.
        - Еще раз спасибо, - я улыбнулся, давая понять, что больше в советах не нуждаюсь.
        Гуденко этот… Вроде дружелюбно настроен, говорит правильные вещи, дает дельные советы, смеется по-доброму, а взгляд какой-то… подозрительный. Как будто он меня испытывает - расколюсь я или нет.
        Я предался своему испытанному способу успокоиться и поразмышлять: отправился на прогулку по Москве. Шагая вдоль Москва-реки, я любовался водой, не спеша текущей куда-то за горизонт, и пытался сопоставить все, что происходило со мной за последнее время. И как-то выходило так, что разделительной чертой стала моя встреча с Ангелиной. Именно рядом с ней в моей жизни участились «совпадения».
        «Ну хорошо», - размышлял я. «Допустим, и Ангелина, и этот Алексей - посредники между мной и бандитами. Допустим, они меня прощупывают и о результатах сообщают этим „серьезным людям“. Но тогда зачем тем эти спектакли? Тем самым серьезным людям в смысле. Хороший агент - это тот, на кого ты подумаешь в последнюю очередь, а эти палятся так глупо, что это выглядит чуть ли не специальным усаживанием в лужу. Вот только опять же - никто со мной базарить бы не стал, если у бандитов были бы на меня выходы. Больно за мной шлейф для этих людей неприятный. Замочили бы сразу. Не помню кто сказал, но цитата верная - нет человека, нет проблем».
        Я бросил прощальный взгляд на реку, перешел дорогу и зашагал вдоль домов.
        «С другой стороны, представим, что они никакие не пособники бандитов, что тоже вероятно. И все, что меня напрягает - это действительно просто совпадения. Ангелина реально случайно догадалась, что замочили убийц моего брата, ко мне случайно пристали именно возле ее дома, и наши с ребятами квартиры случайно вскрыли именно в тот день, когда из посторонних только она знала, что нас не будет дома. В принципе, при желании к каждому из этих случаев можно подобрать логическое объяснение. А Леша действительно проникся ко мне симпатией и пытался подсказать самый безопасный вариант. Хрен его знает, он ведь тоже мог прежнего меня знать… Наверное. Но в таком случае тут уже какое-то совсем сумасшедшее нагромождение случайностей».
        Я снова и снова прокручивал в голове все события последних месяцев, и чем дальше, тем сильнее мне казалось, что между ними есть какая-то связь. Но вот какая - у меня никак не получалось нащупать. С другой стороны - думать это хорошо, даже замечательно, но мне все же не научную дессиртацию писать. И если я хочу, чтобы вопросы получали ответы, то надо действовать, а не сидеть сложа лапки.
        Мнения моих соратников тоже разделились. Петька поддерживал мои сомнения, а Илюха говорил, что нечего искать в женщинах какую-то логику. Ее там в принципе нет.
        - Ты бы поаккуратнее с этой своей Гелей, а Вован, а то какая-то параша вырисовывается, - кипятился Петька, который изначально не выразил к Ангелине никаких симпатий, она ему сразу не понравилась. - Нам ты сам чего говорил? Чтоб никаких баб, даже прошмандовок на ночь: пропалят, мол, под фестиваль гормонов все вытянут так, что и не заметите? А сам что исполняешь? Вот и результат. Женщины - это, конечно, хорошо, но только тогда, когда ты в безопасности.
        - Слушай, Вован, может прав Илюха, а? Ты же где эту девицу взял? Подцепил девицу на улице и думаешь, что все сойдет просто так. Вот скажи мне, - он посмотрел мне в глаза не хуже какого-нибудь следователя, - какие у тебя есть основания считать, что ее к тебе не подослали? Ни хрена же таких оснований нет, я угадал?
        - Пока никаких, - честно признался я, подтверждая правоту Пети. - Но, если быть справедливым, то и обратных оснований тоже нет так чтобы ей можно было что-то по факту предъявлять.
        - Зато подозрений все больше и больше, - буркнул Петька. - Нет, мы бесконечно рады за твою бурную личную жизнь и все такое, но если этот твой ангелочек Гелечка, как ты ее описывал, сдаст нас с потрохами, то с нами сделают примерно то же, что ты каждый раз делаешь с ней. Только в гораздо более жесткой форме и толпой. А потом еще и грохнут до кучи. Ты об этом не подумал?
        - Слушай, хорош нагнетать раньше времени, а, - оборвал я его. - Ты сейчас сам истеришь хуже любой бабы. Если бы какие-то связи у нее с бандитами были, мы бы с вами тут уже не сидели. На какой хрен, спрашивается, им ждать, когда рак на горе свистнет, если вот они - мы как на блюдечке. Поэтому я готов об заклад биться, что тут другая тема просвечивается… и к бандитам, по крайней мере тем, с которым у нас вышел рамс, Ангелина не имеет отношения.
        - Вот ты говоришь, что я истерю не хуже бабы. Да потому что нас всех могут подставить, - внезапно спокойно ответил Петька. - Женщина - это дело такое: мы сразу начинаем думать не той головой и ты походу не исключение. Потом оказывается, что все просрано - а мы и не заметили, как. А у тебя, видите ли, какие-то сомнения еще. Тут вариант один - посадить ее на стул, руки связать и поговорить как следует.
        - «Мне кажется» - это все равно не аргумент, - твердо сказал я. - Мне на улице теперь тоже много чего кажется - так что ж теперь, каждого второго прохожего за грудки трясти, как шпиона? Хотя Ангелина - не каждый второй, конечно… Но сажать на стул мы ее не будем, она, если предположить, что она таки какие-то мутные схемы проворачивает, сейчас думает, что я не славливаю и ничего не замечаю. Поэтому бросать я ее тоже не буду, пока все не выпытаю - другим способом.
        - У тебя, по сути, ничего толком на нее и нет, - поддакнул Илья. - Ну подошли эти нарки-урки именно возле ее дома - так вообще-то перед таким общением за человеком всегда следят и пасут. Или что, по-твоему, они должны были специально подождать, пока ты отойдешь подальше, чтобы ты бедную девочку не заподозрил? То же и с квартирами - судя по всему, им надо было перерыть наши вещи, а не урыть их хозяев. Ну и почему бы не выбрать для этого день, когда этих хозяев, то есть нас, точно не будет дома? Тебе не кажется это логичным? Ну и кто бы, в конце концов, стал так грязно работать, чтобы своего «агента» к потрохам слить?
        - В том-то и дело, что можно все повернуть и в одну сторону, и в другую, - задумчиво отозвался я.
        - А не надо ничего никуда поворачивать, - зевнул Илюха. - У нас есть план, сам же сказал, что не надо сидеть на жопе ровно? Вот этого плана и надо держаться. Ну, я так думаю.
        - Ладно, - решил я. - В конце концов, если нас взяли в оборот, то даже если я запрусь в своей общаге и не буду ни с кем разговаривать, это нас не спасет. Осторожность проявлять надо, но и в паранойю впадать тоже ни к чему. Посмотрим, что будет дальше. Только каждому нужно держать ухо востро! Если вдруг что-то случится - сразу звоните мне в общагу на пост и попросите позвать меня. Скажите… ну, допустим, родственнички из деревни приехали, продуктов вкусных привезли, приезжай, хоть молочка парного попьешь… ну и в том духе. Я пойму, что что-то срочное, и приеду сюда. Понятно?
        Петька и Илюха согласно кивнули
        Глава 23
        Примерно неделю я прожил в состоянии постоянного ожидания, от ощущения которого некоторое время не удавалось избавиться. На следующий день после нашего с ребятами «оперативного совещания» я установил, что за мной происходит слежка. Туда-сюда около общаги сновали мутные персонажи - двое бритых наголо, в кожаных куртках.
        Пацанам о слежке я говорить не стал - раз не звонят, значит ничего у них не происходит. Да и от самой слежки было одно только слово. Работали ребята в кожанках в открытую, как будто давая мне понять: «вот они мы - внизу». Изредка посматривали на окна моей комнаты. Появлялись с периодичностью часа, потом уходили на ночь. Но в саму общагу не лезли, хотя вполне могли… Несколько раз светилась красная «четверка», она работала немного профессиональнее и мне так и не удалось понять, кто у нее за рулем. Но двое бандюков всегда приезжали на «шестерке». Обе машины подчас появлялись в паре.
        Несколько дней понаблюдав за этим цирком, я таки решил выяснить, чего от меня хотят и первый проявил инициативу. Для этого дождался, когда отъедет одна из машин, которой оказалась красная «шестерка» и отправился на близлежащий рынок за продуктами. Прикинувшись дурачком, захватил с собой пакет для покупок. А заодно сунул за пазуху ствол.
        Не составило труда увидеть, что за мной пошел хвост из этих двух братков, сидевших в своей «шестерке» на карауле неподалеку от подъезда. Ну двое - куда проще, чем четверо (или сколько их было в «четверке»). Я ускорил шаг, не позволяя контакту случиться до того, как окажусь на рынке. Специально зашел в ряды, увлекая хвост за собой. Начал набирать в пакет овощей, затем направился к мясным прилавкам, позволяя браткам себя догнать. Уже сейчас было понятно, что вязать или мочить меня никто не собирается, и весь этот спектакль имеет какую-то логику. Оставалось понять, какую… ну и немного спутать этим ребятам планы.
        Разглядывая выложенные куски говядины и свинины, делая вид, что прикидываю, какой из них хорошо пошел бы в суп и на второе, я четко видел, как по бокам пристроились эти самые два крепких молодых человека, пасших меня последнее время. Они вроде как тоже рассматривали куски мяса, даже о чем-то разговаривали с продавщицей. Не став ничего покупать, я постепенно пошел вдоль прилавка - в сторону выхода из мясного павильона, где начинались рыночные склады. Сворачивая в закуток, сунул руку за пазуху. И зайдя на склады, вытащил оружие, прислонившись к стенке спиной.
        Следом зашли двое моих преследователей, начали оглядываться, потеряв меня из виду.
        - Здорово, мужики, какие вопросы? - бодро бросил я им в лоб.
        Преследователи обернулись, увидев пистолет не стушевались.
        - Ты Владимир Данилов? - спросил первый из них.
        - Допустим. Говорю - какие вопросы?
        То, что я - Владимир Данилов, наверняка было известно задолго до того, как они ко мне подошли: неизвестно кого не пасли бы в течение нескольких дней. Идя на рынок, я хорошо понимал, что это - весьма людное место и перестрелки здесь можно избежать. И, держа это в голове, обострял конфликт весьма осознанно, если так можно сказать - ударил первым, к чему братки, похоже, не были готовы.
        - Пойдем, надо побазарить.
        - Здесь разговаривайте.
        - Здесь не получится, побазарить надо не нам, - бандитская рожа расплылась в улыбке. - С тобой хотят поговорить.
        - Кто?
        - Узнаешь.
        - Почему в общагу не пришли? У меня вкусный чай с баранками.
        - А у тебя под окнами ментовская засада, - хмыкнул один из них, видимо оценив шутку.
        Я несколько секунд обдумывал его слова. Вот таким малость необычным способом меня вывели из хаты… что же это получается? Выходит, на той красной «четверке» были менты? М-да… Интересно, они-то тут при чем? Мне ясно дали понять, что со мной хотят поговорить, причем не вот эти двое, а, судя по всему, кто-то повыше. Ладно… раз ввязался, вопрос следовало решать до конца.
        - Стволы достали, магазины вытащили, - распорядился я и уточнил. - Дернетесь - шмальну не разбираясь. А вам же, наверное, жить хочется?
        Бандюки переглянулись, вытащили стволы, аккуратно достали магазины и также аккуратно положили на пол.
        - Ведите, - сказал я и сунул ствол в карман своей куртки, продолжая держать на прицеле улыбающегося бандюка. По ходу движения я подфутболил стволы под одну из металлических конструкций склада.
        Меня повели по направлению к выходу с рынка, к парковке. Со стороны могло показаться, что бизнесмен направляется по делам в сопровождении своей охраны.
        «Интересно, а пацанов они тоже заловили? Хотя уж чего-чего, а это-то мне сообщат, наверное в первую очередь. Или даже продемонстрируют. Шантажировать еще ими могут…»
        - Куда идем?
        - Уже пришли.
        Меня подвели к «девятке», которую я видел в первый раз.
        - Садись, - один из верзил распахнул передо мной дверь.
        В одном из домов что-то бликнуло, привлекая мое внимание… снайпер - догадка холодком растеклась по телу. Меня, стало быть, держат на мушке. Обернувшись, я снова увидел ухмыляющиеся рожи братков из моего сопровождения. На парковку заехал новенький мерседес, бесшумно остановившись параллельно «девятке».
        - Тебя ждут. И отпусти ты уже ствол, хотели бы - давно бы завалили!
        Я ничего не ответил. На секунду задумался. Если стрелять, то сейчас. Понятно, что снайпер вряд ли промажет, но у меня будет шанс снести башку этим двоим…Один минус в таком плане - я подпишу себе смертный приговор и уже не смогу скрыться, после подобного меня достанут хоть из-под земли. Похоже, со мной решил разговаривать кто-то очень серьезный. Посмотрим, что будет дальше и чего от меня хотят.
        Я вытащил пистолет, положил его на крышу «девятки» и сел в машину. Дверь, через которую я усаживался, поспешили закрыть. Стекло мерседеса поползло вниз. В салоне иномарки сидел седоватый мужик лет пятидесяти в дорогом черном костюме, в очках хамелеонах и гладковыбритый. Ни хрена себе карась… я его сразу узнал, эту рожу мне не раз приходилось видеть в популярных одно время передачах «Криминальная Россия» и вот теперь я видел авторитета вживую.
        - Здравствуй, Вова, - бархатистым хорошо поставленным голосом диктора с телевиденья, сказал авторитет.
        - Слушаю, - я дал понять авторитету, что готов к разговору.
        Было бы неплохо для начала понять, по какой теме ко мне подкатили. Имеет ли это отношение к налетам на рынках или же это - продолжение истории с Сергеем… А может быть, и то, и другое вместе? Но человек напротив меня сидит действительно серьезный.
        С минуту разговор не начинался, а потом авторитет повернул голову.
        - Я за тобой давно наблюдаю. И все твои приключения, начиная с того момента, как ты на перрон сошел, известны мне от и до, - сказал он скрипучим голосом, а потом через короткую паузу добавил. - За Ильей и Петром тоже.
        Я невольно вздрогнул. К чему он вспомнил про Илюху с Петькой? Может, их уже… того?
        - Почему только сейчас со мной заговорили, если с самого начала вели? - спокойно спросил я.
        - Кто же думал, что ты настолько разойдешься? - улыбнулся авторитет. - А вмешиваться мне не стоило, пока не понял, что ты настроен серьезно.
        - Я еще не начинал, - холодно ответил я.
        - Может поначалу поделишься своими мыслями? - предложил авторитет.
        Он как будто ждал от меня либо «чистосердечного признания», либо яростного отрицания. Раскрывать карты было рано - и не факт, что необходимо. В конце концов, пока что со мной разговаривают нейтрально: ни угроз, ни «соблазнений» всякими «пряниками», но и безо всякой конкретики. Это хороший знак: значит, по крайней мере, меня не держат ни за идиота, ни за неопытного и не в меру алчного лошка. Если так пойдет и дальше, можно будет строить действительно серьезный разговор.
        Несколько секунд висела тишина. Потом авторитет снова заговорил.
        - Я даже удивился, когда ты к мусорам не побежал. Зауважал. Думали, что ты сразу пойдешь заявы писать и расследования добиваться. А ты свое расследование провел. Не хуже ментовского.
        - Предпочитаю решать вопросы без посредников, - ответил я.
        - А за Степана ты правильно сделал, что гадов пострелял, они по-другому не понимают, - вдруг сказал авторитет. - Если бы не ты, так я бы этим делом скоро занялся со своими парнями. И хвосты ты грамотно зарыл, от себя след отвел, когда перец им в сейф подбросил. Ты же их нерукопожатными сделал, и остатки их группировки попросту разбежались, как трусливые шакалы.
        Я вздрогнул. Понял, что этот мужчина действительно в курсе моих дел. А еще понял, что моя «весточка» с подброшенным красным перцем таки дошла до адресата… пусть и не всплыв ни в каких официальных отчетах и новостях. Недостающие фрагменты пазла вставали на свои места один за другим.
        - А почему не послушал ментов - Пашу с Лешей? Почему им расклад не сдал? - спросил авторитет.
        Получается, Павел, и Алексей меня таки предупреждали… Значит, не зря мне показался подозрительным взгляд этого Гуденко. Все знал, с самого начала знал - и про брата, и про меня, только сказать не мог. Интересно, засада у моего дома - это его рук дело? И на кого, собственно, засада - на меня или на бандитов?
        - Ты мне вот еще что скажи. Ты же явно не дурак и понимал, что такие художества тебе просто так с рук не сойдут. Ну или по крайней мере догадывался, куда лезешь. Ты не мог не понимать, что тебя найдут. Почему ты даже не попытался уйти? Ты в курсе, да?
        - О чем? - я решил таки подать голос.
        - О делах твоего брата. Поэтому за Степку решил народ завалить?
        Я промолчал. Дать понять, что я не в курсе - успею, а пока пусть думает, что я понимаю, о чем он толкует. Но на самом деле я еще не улавливал связь между Степаном и моим брательником.
        - Кто убил моего брата? - спросил я прямо, пытаясь найти глаза авторитета за очками хамелеонами.
        - Не в курсе, значит, не до конца тебя брат в дело ввел… - авторитет на удивление быстро меня раскусил и медленно заговорил:
        - Война на Кавказе предстоит серьезная. У каждой войны есть свое эхо. И этим эхом у нас в Москве был твой брат.
        За этим последовал короткий рассказ. Я внимательно слушал, жадно глотая каждое слово. Оказалось, что брат Володи Данилова не был никаким предпринимателем… точнее, предпринимателем в привычном смысле этого слова, хотя имел вполне себе официальный бизнес. Он был тем, через кого в столицу шел поток незаконного оружия с захваченных кавказскими сепаратистами военных складов. Поставки осуществлялись в фурах, набитых овощами, следовавших из Азербайджана. Их проверяли на таможне, а потом, когда фуры въезжали в Россию, догружали стволами. Разгружались грузовики в Подмосковье на овощных базах и развозились по розничным точкам, а оттуда поступали к заказчикам, вооружая братву до зубов.
        - За организацию отвечал твой брат, и, насколько мне известно, договаривался через одного из офицеров в той части, где ты служил.
        По словам авторитета, среди братвы произошел раскол, приведший к громкому убийству смотрящего за Москвой в 1993 года и к новому переделу власти. Брат Володи, по сути державший в руках все логистические пути из военных складов в Москву, отказался признавать власть группировок, хлынувших из того же места, откуда прибывало оружие, за что и был устранен.
        Меня как волной жара обдало. Я понятия не имел, что ситуация может сложиться так, как рассказывал авторитет. Выходит, мой брат сам был частью преступного мира, а Степа… этот мужик, по ходу, держал одну из точек сбыта, поэтому и решил мне помочь. «Присосался» в армии к военному складу, зарекомендовал себя как посредника, потом на гражданке продолжил «карьеру». А когда нарисовался я, он подумал, что я «от брата» и буду дальше проворачивать дела, заняв его место.
        Мои прежние логические умозаключения разбились, как волна о берег. Вот тебе и обычный паренек дембель… Кто ж знал? И главное - ничего из того, что говорил мне авторитет, я ни разу не вспомнил.
        - На днях у нас планируется встреча с теми людьми, которые хотят наводить в Москве свои порядки.
        Авторитет сунул руку во внутренний карман пиджака, достал оттуда конверт и протянул мне.
        - Здесь ты найдешь тех, кто убил твоего брата, - спокойно, как будто разговаривал о сегодняшней погоде, сказал он. - Они будут на этой встрече.
        Я взглянул на конверт.
        - Что это значит?
        - Это значит, что если ты хочешь, чтобы у тебя и твоих друзей была счастливая старость, то выполнишь все написанное там, - холодно сказал авторитет.
        - Ангелина не имеет отношения к вам?
        - Она - дочь человека, из-за которого началась эта война. Геля ищет правду… а ее нет. До свидания, Владимир.
        С этими словами стекло двери его автомобиля поползло вверх.
        Мерседес плавно тронулся и поехал прочь со стоянки. Я поспешил выскочить из «девятки», но к своему удивлению обнаружил, что разом исчезли оба мои сопровождающих. Красная «девятка» оказалась брошена посреди парковки у рынка. Я остался совершенно один, держа в руках конверт. На крыше машины так и остался лежать мой пистолет, никем не тронутый. Исчез и снайпер, контролировавший встречу из окна жилого дома.
        Я забрал ствол, спрятал обратно в куртку, развернул конверт и прочитал его содержание. Прочитал внимательно, несколько раз. На бумаге давалось название ресторана и расположение зала, а еще лежал ключ. Второй ключ, от багажника «девятки». Я спешно подошел к багажнику, открыл.
        - Е*аный рот… - сорвалось с губ.
        В багажнике лежал целый арсенал оружия - автоматы, пистолеты, гранаты. Каждого по три… а еще отдельной стопочкой лежали паспорта, а в них - вложенные билеты на самолет. Я открыл паспорта и вздрогнул от неожиданности, увидев свою рожу, Илюхи и Петьки… Билеты были куплены для нас троих. В паспортах, естественно, значились совершенно другие имена. Рядом лежало несколько толстых пачек со стодолларовыми купюрами. Тут же был приготовлен сотовый телефон, а рядом - пакетик, полный красного перца…
        Я вздохнул, пытаясь лихорадочно соображать, чего от меня хотят. Впрочем, пожелания были выражены достаточно ясно. На обратной стороне письма от меня требовали перебить «бунтарей», когда они явятся на стрелку. А потом, когда я закончу грязное дело, звякнуть по мобильному, чтобы приехала братва того авторитета, который во все это меня втянул. Приедут они как бы не при делах и не в курсах о казни конкурентов, и на месте разборки обнаружили бы след красного перца, который был плотно повязан с одной из Подмосковных группировок.
        М-да, за это мне давали возможность уйти в другую жизнь вместе с друзьями, обеспечив нашу жизнь до конца дней огромной суммой баксов в багажнике. В новую жизнь - по поддельным документам и с другими именами. Очень похоже, что криминал понял, что я вполне удачно справляюсь с задачей по ликвидации конкурентов и умею делать это так, чтобы не навести ни на кого след. Мне же давали понять, что если я откажусь от дела, то убиты будут мои близкие.
        «За яйца тебя взяли, Вова», - подумал я. - «Надо бы что-то с этим делать».
        На автомате я запрыгнул в «девятку» и укатил, оставив барахло из багажника в одном из наших схронов. Домой в общагу возвращался пешком, переваривая минувшие события. Я-то думал, что веду эту партию, а сам из короля оказался пешкой! А больше им ничего от меня не надо? Не был я никогда пешкой и теперь не буду!
        У подъезда меня ждала та самая «четверка», как выяснилось - действительно ментов. Сами менты - участковый и опер - вышли из машины и растерянно чесали лбы. Просрали засаду мужики… ну а если бы они их и поймали, то только лишь для того, чтобы выпустить эту бандитскую падаль на следующий день.
        Завидев меня, опер и участковый бросились наперерез.
        - Ты видел их? - спросили они с ходу, сразу вскрывая карты.
        Я медленно покачал головой - ничего я не видел. И пошел дальше, держа пакет.
        - Вован, не дури! - попытался окликнуть меня участковый, который, кажется, все понял.
        Но я зашел в общагу, не оборачиваясь.
        Эти двое, наверняка все понимая, были лишь пешками в большой чужой игре. Точно как я, мои друзья и Ангелина… Я вдруг понял, что ее паспорта и билета среди документов не было. А потом вспомнились слова авторитета про Гелю и ее отца. Я задумчиво зажевал губу, взбежал по лестнице. На вахте схватил телефон и набрал номер Гели, который знал на память. Но трубку никто не взял.
        Я поехал к ней и долго звонил в закрытую дверь. Дальнейший вечер помню смутно, потому что почти залпом выпил бутылку водки, купленную в ларьке. Думал, она меня отключит, но не вышло.
        В полубессознательном состоянии я сидел у дверей квартиры Гели и размышлял. Мне предлагали устранить конкурентов. На том листке из конверта помимо схемы зала значились дата и время, когда должна состояться встреча… Внезапно я осознал, что после того, как дело будет сделано, нас не отпустят - все эти билеты и паспорта сделаны для того, чтобы мы решились на вылазку. А потом нас расстреляют по пути в аэропорт и выкинут в ближайшую лесополосу.
        В голове вертелось: «как же ты подставил меня, брат». Да уж! Оказавшись в 90-х снова, я попытался жить по совести, только не вышло ни хрена. Части общества это было попросту не нужно. Что ж… кто я такой, чтобы с этим обществом спорить? Теперь у меня на руках было место, где собирался весь этот общественный клоповник, терроризирующий страну. Чего у меня больше точно не было, так это сомнений и жалости.

* * *
        Я решил: если уж я втравил Илюху с Петькой в эту историю, значит, и расхлебывать всю кашу буду сам, без них. Так будет честнее. Поэтому на место бандитского «заседания» я поехал один. Взял с собой предоставленный мне арсенал - и, оставив основную его часть в машине за углом от ресторана, взял с собой только автомат и ствол.
        Бандиты постарались подготовить меня основательно, и с их планом у меня не возникло никаких проблем с проникновением в здание - даже при условии, что оно было закрыто для посетителей. На схеме было обозначено несколько возможных мест для засады - я выбрал одно из них, дающее максимальный обзор ресторанного зала. Отсюда, в принципе можно было обвести дулом весь зал от одной стены до другой. Отлично. Оставалось только дождаться «клиентов».
        В ресторане было тихо, и я без труда услышал звук открывающейся двери и шагов нескольких пар ног. Бандюков на сходняке должно было быть немного - это облегчало мне задачу. Я осторожно выглянул в щелку между стеной и бархатной занавеской: пятеро хмырей расположились за большим столом, еще двое встали у дверей в позе часовых лицом в зал - значит, никого больше не ожидалось. Все семеро вели себя спокойно, явно не ожидая никакого подвоха. Что ж, пора.
        Я уверенно взял автомат, нашел в темноте нужное положение, потом резко отдернул штору и выпустил в бандитов несколько нехилых очередей, проведя ствоолм в обе стороны несколько раз. Когда я закончил, они представляли собой практически месиво из мяса и крови. И, судя по наступившей тишине, снаружи никого из них не оставалось, а персонал уже был обучен вести себя в таких ситуациях тише воды, ниже травы.
        Я достал мобильный телефон и набрал оставленный мне номер.
        - Все в порядке, все путем, - произнес я кодовую фразу и повесил трубку.
        Теперь у меня было не так много времени. Я быстро вернулся к машине, взял еще один заряженный автомат и гранаты. «Моих» криминальных деятелей должно было быть не больше, чем «чужих». На входе в зал я установил одну растяжку, вторую соорудил у начала коридора, который вел к административным кабинетам. Ну а выход я держал на прицеле сам, спрятавшись в углу фойе. Если кто и побежит к двери - дальше моей пули не убежит.
        Вторая банда во главе с авторитетом, который со мной так душевно беседовал, полегла так же быстро, как и первая. Благодаря гранатам стрелять мне пришлось гораздо меньше - нужно было только уложить двоих, которые замыкали шествие. Честно говоря, я даже не предполагал, что все произойдет настолько быстро и легко. «Долго ли умеючи», - усмехнулся я про себя. Посыпав перцем все локации, в которых я находился, включая машину снаружи и внутри, я, оглядевшись, быстро нырнул в какой-то проулок, а из него вышел на большую улицу и смешался с толпой.
        Ну что же. Теперь город был очищен от криминальных тварей, которые готовились схлестнуться между собой за право схватить его за глотку. Мелкие сошки, оставшиеся где-то на свободе, без своих главарей быстро превратятся в угонщиков или уличных грабителей, и поодиночке, да еще без «крыши» их быстро переловят. Да, конечно, время спустя вылезет новый криминал, но сейчас у столицы есть время вздохнуть и пожить нормальной жизнью. Только мне на душе было совсем не радостно…
        «Вот и получается, Вова - как ни крути, как ни пыжься, а все равно пришлось лезть в криминал. И что теперь? Для Ангелины я первый враг - папашу ее замочил. Для оставшихся бандитов - кто угодно, но уж точно не друг. Торговать компьютерами, помня, откуда я взял деньги на бизнес - тошно. И куда мне идти?»
        В итоге я принял самое, может быть, парадоксальное решение - отправиться к участковому и сдаться с повинной. «По крайней мере, может, хоть им с Лехой какая-то польза от меня будет - раскроют крупное преступление, звание получат…» - размышлял я. А за свои дела я готов ответить, делал я все это вполне сознательно.
        Однако Пашка, выслушав мою историю, только покрутил пальцем у виска.
        - Ты нормальный или как?
        - Паш, я…
        - Да знаю я все про тебя! Тебе этот деятель, кажется, документы с билетами оставил? - было непривычно видеть участкового таким откровенным. - Ты какого хрена до сих пор здесь?
        - Пришел тебе раскрываемость на участке повысить, - попытался улыбнуться я.
        - Ты идиот? - почти закричал Пашка. - Нет, ты скажи мне: ты идиот или как? У тебя на руках хорошие бабки, чистые документы, билет в теплую страну - тебе какого хрена еще надо? Да было бы все это у меня - я бы даже домой за вещами не заскакивал, улетел в чем есть, лишь бы подальше от всего этого дерьма! А этот, гляди-ка, еще в Раскольникова играет! Лети, пока тебе еще кто-нибудь на хвоста не сел с твоими подвигами! Долетишь - звякнешь, передашь привет, номер знаешь, - Паша сел за стол и раскрыл какие-то бумаги.
        - То есть ты правда все знаешь и вот так… - я в который раз пытался уложить в голове очевидное.
        Паша поднял на меня глаза:
        - Может, тебе еще сопровождение с мигалками до Шереметьево организовать?

* * *
        Из аэропорта я набрал Петьку. Я не мог не попрощаться с людьми, которые так мне помогали и прошли со мной через все испытания.
        - Петь, в общем, тут такое дело… уезжаю я.
        - Понятно. Аккуратней только, я в новостях смотрел, опять какой-то шухер пошел… Ты надолго? - спросил Петька. - Когда вернешься?
        - Наверное, никогда…
        В трубке замолчали.
        - Петь? - сказал я.
        - А? - отозвалась трубка.
        - Тех, кто нас искал и мог найти, больше нет. Об этом в новостях еще скажут. Живите спокойно. Все бабки - и от фирмы, и остальные - можете забрать себе. Вам этого хватит надолго, если с умом. И я вас прошу: больше никогда не связывайтесь ни с какими… ну ты понял.
        - Угу, - с грустью промычал Петька.
        - И еще, я хотел вам обоим сказать - спасибо за все. Вы сами не представляете, что для меня сделали. Простите, если что было не так, я вам до конца жизни буду благодарен. И Илюхе передай.
        - Передам, - сказал Петр. - Ты там это… береги себя. У нас здесь все нормально будет, не волнуйся. Если будет возможность - звони, мы будем рады.
        - Обязательно, - ответил я. Бывай!

* * *
        Вот и все. Все дела в Москве были закончены. Я устроился поудобнее в кресле зала ожидания. Во внутреннем кармане лежал новый паспорт и билет на новое имя, и всего через несколько часов лайнер унесет меня в другую страну и в другую жизнь. Надо бы в самолете подремать, а то я что-то опять вымотался…
        Вдруг мои глаза сзади закрыли до боли знакомые руки, и такие же знакомые губы чмокнули сверху прямо в макушку.
        - Ангелина? - изумился я. - Ты что здесь делаешь?
        - То же, что и ты, - явно волнуясь, ответила она. - Жду вылета.
        - Но… слушай, там… - я не знал, как сообщить ей о том, что я сделал сегодня утром. Не выпалишь же в лоб «Знаешь, я сегодня твоего батю грохнул, пойдем чаю попьем».
        - Я все знаю, - перебила она. - И не осуждаю.
        - То есть как? - с этой девчонкой я иногда вообще переставал что-либо понимать.
        - А так, - она бросала слова мне в лицо с каким-то отчаянием. - Ты думаешь, быть дочерью бандита - это такое великое счастье? Да у меня ни детства, ни друзей, ни пацанов не было никогда! Все детство - одни стрелки, разборки, убийства, менты, посадки, отмазы, кабаки… Отец меня содержал, конечно, но постепенно превращался в монстра! Он же совсем параноиком стал: купил он мне квартиру… что толку, если ему и в квартире везде враги мерещились! Он спать ложился со стволом под подушкой! Я понимаю - плохо так говорить об отце, но, честное слово, я уже сама думала, когда его грохнут, чтобы хоть пожить спокойно, а грохнули бы его скоро в любом случае!
        - А я? Как же он меня к тебе допустил?
        - Ну ты же уже все знаешь, - устало вздохнула Геля. - Ты им был нужен, вот и допустил.
        - Ага. - я внезапно разозлился. - А ты, значит, обо всем знала и со мной в игрушечки игралась. Ах, давай погуляем, потом давай потрахаемся, потом давай я тебя накормлю, а потом все папаше выложу! Так было, да?
        - Вова, ты чего? - в Гелиных глазах читался испуг. - Я тебя таким никогда не видела…
        - Ты меня больше никаким не увидишь! Оставайся здесь и стучи дальше кому хочешь на кого хочешь! - я отвернулся и вскоре услышал сзади всхлипывания.
        - Вов… ну миленький, ну послушай меня! Ну не могла я тебе сказать! Ну я же тебе намекала изо всех сил, чтобы ты понял! Я думала, что спрошу тебя о бандитах, и ты обо всем догадаешься!
        Я резко развернулся.
        - Чего ты от меня теперь хочешь?
        - С тобой быть хочу. У меня билет на тот же рейс.
        - И как ты себе это представляешь?
        - Пока не знаю, - тихо ответила Геля. - Но я больше не хочу оставаться здесь… и без тебя.
        - Если я только заподозрю, что ты со мной во что-то играешь… - начал было я.
        - Так ты возьмешь меня с собой? - она подняла ко мне заплаканное лицо.
        - Пойдем, - сказал я. - Там, кажется, нашу посадку объявляют.

* * *
        Когда кто-то называет 90-е лихими, жуткими, кровавыми, жестокими - в общем-то, они правы. Жестокости и крови действительно хватало. Но все же всегда, во все времена были те, кто даже посреди кромешного ада оставались людьми. И кто знает, может быть, именно благодаря таким людям у нас и появился шанс не сойти с ума и двинуться дальше.