Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Гуминский Валерий / Антимаг : " №01 Вик Разрушитель " - читать онлайн

Сохранить .
Вик Разрушитель Валерий Михайлович Гуминский
        Жил-был мальчишка, рос в одном из воспитательных сиротских домов и даже не предполагал, что причудливые силы магической природы уготовили ему судьбу «живого артефакта» по разрушению чародейства, иначе - стать антимагом. И не благодаря одаренным родителям, которых он не знал, а вопреки всем законам наследственной магии.
        Валерий Гуминский
        Вик Разрушитель
        Интерлюдия 1
        ГОД 1621, ЯКУТСКАЯ ЗЕМЛЯ
        Проводник был очень осторожен. Он медленно продвигался вдоль говорливого ручья, поросшего созревающей морошкой, отодвигал массивным копьем с костяным наконечником особенно густой кустарник, подолгу вглядывался в черный, стоявший стеной низкорослый ельник, настороженно крутил головой и принюхивался как пес к разнообразным запахам леса. Его узкое лицо, испещренное глубокими морщинами, ни разу за долгий день похода не повернулось к небольшому отряду белокожих пришельцев, топающих за ним с тяжелым дыханием и надрывными ругательствами. Дело проводника вести и указывать путь, а не сочувствовать тем, кто пообещал три железных топора, несколько ножей и кожаный мешок с пороховым зельем за то, что он доведет их до нужного места.
        - Долго ты еще нас по болотине водить будешь, буляш[1]? - недовольно рыкнул заросший густой рыжеватой бородой мужик в потемневшей кольчуге, надетой поверх стеганой куртки. - Али врешь, что знаешь, где небесный камень упал?
        - Идти надо, - впервые с утра подал голос высохший старик-провожатый и посмотрел по сторонам, как будто выискивал знакомые ему места или знаки. Вот он остановился возле замшелого дерева, потер заскорузлой рукой кору, чуть ли не носом уткнулся в нее. - Скоро, однако, будем на месте.
        - Батька, Рада не дойдет, - подошел к рыжебородому молодой высокий мужчина, чем-то схожий с ним особенными чертами. Такие же резкие, изломанные формы лица, рубленые скулы, густые брови над темно-карими уставшими глазами. - Мальца кормить надо, переодеть, да и нам отдохнуть надобно.
        - Я говорил тебе еще в Енисейском острожке, чтобы оставил девку, - тихо рыкнул рыжебородый. - Родила бы там и дожидалась твоего возвращения, когда мы закончим дело. Не послушался? Тягай теперь на своих плечах обузу. И чтоб я не слышал от вас нытья! Все, разговор окончен!
        Добр - сын рыжебородого - скрипнул зубами и поспешил против движения небольшого отряда, состоящего из десятка вооруженных охотников и мангазейских служилых людей, пристроился рядом с тяжело бредущей женщиной, в руках которой находился небольшой попискивающий сверток. Чтобы спастись от гнуса, женщина полностью обмотала свое лицо платком, и только пронзительно черные глаза выдавали отчаяние и усталость.
        - Идем, Рада, - тихо сказал мужчина, забирая сверток с ребенком у жены. - Совсем немного осталось. Буляш сказал, что впереди зыбун и болотина, а посередь есть остров. Там заночуем, а завтрашним днем уже будем на месте. Надо потерпеть.
        Женщина беспрекословно побрела дальше, но постепенно шаг ее стал более упругим. Без дополнительного груза, оттягивавшего руки, Рада повеселела, но не подала виду. Длинный дорожный плащ с меховой подбивкой за время долгого путешествия вытянулся бахромой по подолу, на рукавах и плечах появились дыры от сучьев и прожженные точки от угольков костра.
        Тем временем старый эвенк, который словно не ощущал усталость от десятков пройденных верст, шагал и шагал вперед, пока под ногами противно не заходила земля. Зеленый мшаник, колыхаясь словно студень, резко затормозил движение отряда. Никто не хотел провалиться в черную глубину трясины, когда цель, по словам буляша, была рядом. Вытянувшись цепочкой, люди медленно и с опаской продвигались дальше и дальше в самое сердце тундрового болота.
        Зыбун закончился, и как обещал проводник, потянулись болотистые места с тягучей маслянистой поверхностью и булькающими пузырями.
        - Всякая нечисть собирается на шабаш, - пробормотал грузный дядька в драном подпоясанном кафтане. За широким кожаным поясом у него был заткнут топор с длинным топорищем, а на плечо закинута пищаль. Стрельцов в отряде после Мангазеи осталось всего трое: он - Будила, Пискун да Бочара. Остальные так себе, верные люди рыжебородого Мамона, по слухам, шедшие с ним аж от Твери, и называющие его всю дорогу князем. Сумасшедшие, с огнем в глазах. Что посулил им Мамон, интересно?
        - Ты про какую нечисть разговор завел на ночь глядя? - недовольно спросил худой как жердина на прясле Гудим. Резкий мужичок, хоть и телом слаб. Злой, на любую беду первым бросается, тем и ценен для Мамона.
        - Знамо, про какую, - фыркнул Бочар, поддерживая друга. - Болотники, лозники, оржавники, да русалки, которые за компанию пошалить могут. А уж про кикимору и говорить нечего. Как от них отбиваться? Чародеев у нас нет.
        - Чародеи - народ редкий, - сплюнул на землю присоединившийся к разговору еще один приятель Мамона - пожилой жилистый, заросший как леший, мужик лет сорока по имени Кручина. А, может, и более лет ему будет. Кто ж разберет. Рожа-то воровская, глаза бегают по сторонам, остановиться не могут. - Они сейчас все у князей, а больше всего у Милославских. Успели взрастить на Источнике.
        - Слышал, они по деревням своих гридней рассылают с воеводами искать детишек с Искрой, - с трудом выдергивая ногу из вязкой трясины, откликнулся Пискун. Опершись на длинную вагу, он остановился, навалившись на нее. Остальные с недовольными возгласами поторопили его, чтобы не задерживал продвижение. - Дайте воздуху хлебнуть, окаянные! Задохнулся… Да только где этих помеченных искрой детей найти? Всех подчистую вымели. Чародеи на Руси остались.
        - Ты ногами шевели, знаток, - взбодрил его подзатыльником Будила. - Не дойдем до острова, будем всю ночь в болоте стоять. Ни один местный шаман не спасет.
        До островка измученные люди добрались в сумерках, но Мамон тут же заставил всех заготавливать дрова для костра. Срубили сухой кедр, которому когда-то верховой ветер сломал вершину, после чего дерево умерло. Вскоре запылал огонь, облизывая закопченные бока котелков.
        Добр дождался, когда нагреется вода, снял один из них и пошел к жене, расположившейся неподалеку под чахлыми кустами на расстеленном плаще. Младенца обмыли и завернули в чистую пеленку, после чего Рада покормила сына, и он, наконец, притих. Взрослые облегченно вздохнули. Признаться, их напрягало постоянное хныканье ребятенка, отчего приходилось постоянно быть настороже. Мало ли кого привлечет щенячий скулеж в жутких дебрях: человека или зверя лютого.
        После ужина Добр нашел своего отца стоящим возле чернильно-вязкой воды и смотрящим куда-то вдаль, словно со всем тщанием выверявшим завтрашний маршрут.
        - А если не найдем Источник? - тихо спросил молодой мужчина. - Все зря, выходит?
        - Найдем, - яростно хлопнул по шее тяжелой ладонью Мамон, убивая комара. - Я из-за небесного камня два десятка народу схоронил! Не отступлюсь!
        - Буляши могли ошибиться с местом, - возразил сын. - Не доверяю я им.
        - Пустое, сын! - Мамон повернулся к Добру, в его глазах сверкнули отблески костра. - Я не отверну. У нас больше нет возможности вернуться в Мангазею. А уж в Твери и подавно не появлюсь! На посмешище родовичей? Выкуси!
        Пальцы его руки с хрустом сложились в кукиш, которым Мамон ожесточенно тыкнул в темноту.
        - Пойдем до конца, - решительно произнес отец. - Если сгинем все в этих поганых местах, так тому и быть. Слабину не давай, сын. Мы сядем на Источнике, помяни мое слово!
        Добр хлопнул по жесткому плечу отца, отошел в сторону и тяжело вздохнул. Пресловутый Источник, дающий необыкновенную силу человеку, приявшему его животворную Искру, находился, по слухам охотников и вольных где-то неподалеку от реки Лин - Лены. А где именно упал горячий, пылающий небесным огнем черный камень с чародейской Силой, никто не знал. Да и местные жители неохотно делились с пришлыми светлолицыми своими тайнами. Но путем подкупа, одариванием ценными в этих местах вещами, удалось выяснить, где раскаленный булыжник нырнул в глубины мерзлой земли. Выходит, уже неподалеку.
        Возникал еще один вопрос. Что делать с провожатым и со служилыми? Они ведь не друзья отцу, а лишь охрана, присоединившаяся к отряду в Мангазее за плату, да по совместительству - доглядчики, высматривающие новые пути в богатые земли. Все остальные - преданные Мамону люди.
        Мысли Добра снова метнулись к самому важному для их путешествия предмету. Откуда появились Источники магии, ныне живущие еще знали. Время безжалостно стирает память, а первые люди, причастные к зарождению чародейства, старались как можно меньше говорить, что существуют некие точки Силы, где можно пройти инициацию Дара. Говорили о небесном огне, пронзившем земную твердь в разных местах. Судачили о железных камнях, бивших огромные дыры в разных местах; что эти камни несли в себе божественную энергию Космоса.
        Но все знали об единственной ценности Источника: стоило кому-то пожить возле него несколько дней, у человека появлялась Искра, с помощью которой можно было творить любые чудеса. Призывая на помощь невидимых помощников, он затачивал кромку ножа или топора одним движением пальцев; зажигал огонь без трутня и кресала; валил деревья; поворачивал реки вспять. И чем дольше счастливчик находился рядом с Источником, тем ярче разгоралась Искра и усиливала Дар.
        Самые отчаянные и смелые уходили из общин, из деревень, из своих родов, чтобы найти земные дыры, откуда исходит магическая мощь. Прикоснуться к невидимым волнам и стать обладателем небывалых возможностей.
        Именно так обрели силу Милославские, севшие на Источнике. Уже третье поколение Великих князей впитывает в себя щедрый Дар небесного камня. Который лежит в центре родовой усадьбы в Зарядье под мощной охраной и дарит Искру новой династии. Всех детей нынешний Великий князь зачал над Источником. Страшно представить, какая магия будет подвластна наследникам.
        Рюриковичи пытались захватить Источник, но большинство полегло в жуткой бойне на Кулишках под Москвой почти двести лет назад, а оставшиеся в живых были рассеяны по дальним углам Руси, и мало кто из них с тех пор мог служить новой династии. Милославские не жаловали корень Рюриков. А вот свои колена усиливали чародеями.
        Добр знал, что еще нескольким родам посчастливилось найти Источник и зачать Искру в своих детях. Русь отныне подчинена Милославским, а иные Роды соперничают с ними за право жить, богатеть и править своими землями, на которых издавна сидели, и закрепить за собой то, что забрали у слабого соседа. Знали, что надо торопиться. Усилятся Милославские, всех в один ряд поставят, согнут выю.
        Те, кто успел окунуться в первородную Силу, со временем смог передавать Дар по крови. Постепенно стали образовываться замкнутые боярские кланы, воинские ордена, жреческие сообщества, чья сила и власть зиждилась на магической энергии. Простолюдины были отсечены от возможности прикоснуться к Дару. Даже христианская церковь с приходом на Русь старалась найти не только одаренных, но и ставить свои храмы на частичках небесных камней. Святое воинство, умеющее защищать веру - великолепный придаток к божьему слову церковных патриархов.
        Возможно, пройдет еще не одна сотня лет, прежде чем на землях установится хоть какой-то порядок, и люди будут жить по кону, а не по звериной жажде наживы.
        Откуда отец прослышал про якутский Источник, Добр не знал. Просто однажды молодая поросль старика Мамона - выходца из рода Дмитриевых - снялась с места и подалась на восток вместе с крестьянами, служилыми людьми Великого князя и казаками. Сын подозревал, что дело вовсе не Источнике было, а в желании уйти на вольные земли. А уже в Мангазее отец засуетился и с остатками верных друзей двинулся дальше. Добр хотел остаться, но Рада, которую он встретил на зимовке в Устюге и успел там же взять ее в жены, несмотря на ворчание батьки, уговорила его продолжить путь.
        Мамон поднял отряд ранним утром, когда еще склизкий и пахнущий тиной туман обволакивал болото густой пеленой, и снова впереди пошел старый эвенк. Он что-то негромко напевал, тыкая без конца в воду своим копьем. Шли, не растягиваясь, ощущая конец долгого пути. И как буляш обещал - к полудню вышли на поляну, заросшую мягкой луговой травой и окруженную холмами. В воздухе слышалось гудение пчел, от густого запаха багульника и иван-чая кружилась голова. Где-то в кустах звенел ручей.
        - А местечко-то ладное, - ухмыльнулся Мамон, оглядываясь по сторонам. - Зимой, поди, сильных морозов не бывает. Али как? Геванча, ты знаешь?
        - Подарок Великого Духа неба хранит эти места, - пробормотал эвенк, расхаживая по поляне. Как будто совершал какой-то обряд, держа в руках копье горизонтально земли. И каждый круг был шире предыдущего.
        Добр окинул взглядом луговину. Она была приличных размеров. Неподалеку словно шрам на теле виднелись вывалы земли, уже взявшиеся густым изумрудным дерном. Мужчина оставил жену сидеть в тени молодого ельника, а сам направился в ту сторону. Он внимательно рассмотрел небольшой овражек, сравнивая его с ударом гигантского когтя, как будто неведомое животное пропахало им землю, беспощадно развалив ее на две половины, выворачивая требуху в виде булыжников и мелкого грунта наружу. Приглядевшись, Добр заметил в десятке метров, где заканчивался овраг, странное колыхание воздуха. Словно прозрачная кисея под дуновением ветерка лениво раскидала свои крылья по сторонам.
        «Это все от жары, - скинув шапку, Добр провел по мокрому лбу рукой. - Только вчера мы дрожали от холода, а сегодня готовы раздеться до исподнего. Какое странное место - Сибирь».
        Эвенк Геванча тем временем уже подходил по расширяющемуся кругу к Добру. Полузакрытые глаза, монотонный речитатив какой-то местной молитвы, легкое покачивание копья, лежащего на ладонях - таким выглядел проводник, пока не вступил в кисею дрожащего воздуха. Замерев на месте, он упал на колени и чуть ли не уткнулся головой в землю. Пошептав что-то, Геванча вскочил и с размаху всадил копье, с хрустом раздирая прочный дерн.
        - Здесь небесный камень! - объявил он громко. - Копать надо!
        Добр усмехнулся. Похоже, коготь животного, вспоров мать-сыру землю, остановился там, где сейчас торчало копье проводника, аккурат в конце вывала.
        Люди оживились. Наскоро насадив свежие черенки на лопаты и кайлы, они ринулись к месту, помеченному эвенком. Голос Мамона зычно разлетался над поляной. Добр не стал участвовать в раскопах, там хватало добровольцев. Он вместе с Кручиной собирал сухие ветки для костра в близлежащем лесочке, а Рада готовила обеда. Перед этим она покормила сына, который теперь спокойно спал в тени.
        Когда сушняка набралось достаточно, запалили огонь. Кручина то и дело посматривал в сторону работающих мужиков. Добр рассмеялся.
        - Что, дядька Кручина, тянет в компанию?
        - Да нешто, - отмахнулся мужик, почесывая бороду, - сами управятся. Батька твой за троих работает. Почуял наживу.
        Сладковато-едкий дымок от разгорающегося костра приятно щекотал ноздри. Огонь начал облизывать закопченные бока артельных котелков. Удивительно, что здесь не было ни гнуса, ни комарья. Тяжелое пчелиное гудение навевало дрему.
        - А ты видишь что-нибудь, дядька Кручина? - вдруг спросил Добр, кивая в сторону колыхающегося воздуха.
        - Чего я должен видеть? - оскалив желтые зубы как старый волчара, ухмыльнулся мужик.
        - Воздух плавает, - Добр вытянул руку. - Вон, как будто волнами ходит.
        - Не вижу ничего, - Кручина прищурился. - Привиделось тебе, парень…
        Он внезапно замер и с хрустом разломил толстую ветку в нескольких местах и подкинул в костер.
        - Подожди, - верный отцов товарищ пристально взглянул на Добра. - Говоришь, что видишь вот это?
        Он покачал ладонью, имитируя движение волн. Добр кивнул, а Рада с любопытством взглянула на мужа. Кручина почесал затылок и с кряхтением поднялся.
        - Прогуляюсь до батьки, - сказал он. - Дров достаточно заготовили, хватит.
        Солнце уже перевалило середину неба, а работы не прекращались. Копали по расширяющемуся кругу, а когда земли было выкинуто на поверхность прилично, стали углубляться. Пришлось Добру идти к работникам и звать всех на обед.
        - Обманул, буляш копченый, - ругался сухопарый Мокроус, лихо наворачивая ложкой из котла. - Нет здесь ничего. Почитай, на два аршина вглубь ушли, а ничего не нашли, даже камешка мелкого!
        - Геванча не обманывает, - пыхая из можжевеловой трубки табачным дымком, откликнулся эвенк. - Копье врать не будет. Наконечник сам верховный шаман освятил. Здесь небесный камень.
        - Скоро лед пойдет, - подтвердил опасения Мокроуса Будила. - Уже копать трудно.
        - Я слышал, камни глубоко в землю уходят, - заметил Ряха, за время похода спавший с лица. Свое прозвище он получил как раз за округлое живое лицо с двойным подбородком, но сейчас вряд ли кто узнал бы в нем жизнерадостного мужика, любившего вкусно поесть и выпить. Не одна сотня верст по рекам и тайге высушили его до такой степени, что рубаха стала прилипать к хребту. - Удар сильный твердь пробивает, а мы только верхний слой сняли. Дальше копать надо.
        - Кто бы спорил, - снимая зубами с ложки густое пшеничное варево с кусочками вяленого мяса, ответил Кручина. - Будем копать. Найдем Источник, видит бог.
        - Тебе-то откуда ведомо? - захохотал служилый Бочара. - Чародейство проснулось?
        Добр почувствовал на себе быстрый взгляд отца и Кручины, но не придал этому значения. Он сидел плечом к плечу с Радой и наслаждался теплой погодой, густым запахом трав и бегущими по лазурному небу белоснежными облаками. Эх, остаться бы здесь жить!
        - А чую я, - добродушно ответил Кручина, но в глазах, опушенных густыми ресницами, мелькнула злая искорка. - Без чародейства чую.
        Отобедав, решили отдохнуть, пока не уйдет самый зной. Люди расположились под кустами, и вскоре отовсюду раздался мощный храп. Добр играл с мальцом, подсовывая ему еловые шишки, а тот, заливаясь смехом, разбрасывал их по сторонам.
        - Пойдем-ка, сын, - Мамон навис над Добром. - Поговорить нужно.
        Оставив Раде младенца, он, недоумевая, зашагал по луговине следом за отцом. Направлялись они к раскопам. Остановившись на краю черной влажной ямы, на дне которой уже поблескивали ледяные комки, медленно тающие под солнцем, Мамон тихо спросил:
        - Правду молвил Кручина, что ты видишь Источник?
        - Да ты что, батька! - засмеялся молодой мужчина. - Как я его увижу? Чародейством не наделен!
        - А ты не торопись! - облизал сухие губы Мамон. - Мало ли, привиделось с устатку, али в глазах помутилось… Сейчас что-нибудь видишь?
        - Воздух колышется, - Добр неуверенно отмерил пять шагов от вывалов земли. - Вот здесь. Вокруг меня теперь крутится.
        - Ага, сынок, - заторопился Мамон, подтаскивая к нему небольшой булыжник. - Отходи. Здесь будем копать. Чуток промахнулся Геванча. И это…
        Отец замялся и помрачнел лицом.
        - Когда найдем Источник, будь готов. Я с тобой Ряху оставлю. Шалаши ставьте. Скоро стемнеет, а нам копать и копать. Понял?
        - Неладное задумал? - насторожился Добр.
        - Говорено уже, - отрезал отец. - Али хочешь, чтобы служилые весточку на Русь подали? И ради чего тогда мы жилы рвали, людей хоронили? Не, сына, найдем Источник - я никому его не отдам. Ты только подумай, что он нам даст! Силу, богатство, Дар чародейства! Останемся тут - всех вот здесь держать будем!
        Мамон сейчас был похож на безумца с косматой бородой, торчащей во все стороны. Глаза его полыхали нешуточной яростью, а сжатые в кулак пальцы хрустнули суставами.
        - Наша земля будет! С родом Мамонов другие князья считаться начнут! А ведь у тебя, сына, толика Дара появилась! Ты же видишь Источник! Признал он тебя, признал!
        Мамон схватил Добра за грудки, отчего кафтан жалобно затрещал, грозясь порваться на клочки.
        - Даже не вздумай поперек моей воли становиться! - забрызгал он слюной. - Сам же потом благодарить будешь! Иди отсюда и не вздумай вмешиваться!
        К удивлению Добра, отец схватил лопату и тяжело размахнувшись, вогнал ее в еще нетронутый дерн возле отмеченного булыжником места. Один за другим стали подтягиваться остальные, присоединяясь к Мамону.
        Ощущение надвигающейся беды не оставляло Добра весь оставшийся день. Он машинально рубил жерди для шалашей и лапник, вполголоса слушал бормотание Ряхи, помогавшего ему. И когда послышались радостные вопли со стороны раскопа, понял, что развязка близка.
        Небесный камень глубокого черного цвета лежал на глубине четырех аршинов в слежавшейся ледяной почве, и вытащить его оттуда не представлялось возможным. Предлагалось развести большой костер и растопить лед, а уже потом, обвязав веревками, вытянуть на поверхность.
        Мамон обругал особо рьяных.
        - Не позволю Источник поганить костром! - рявкнул он. - Здесь будем строиться и жить! Геванча, передашь своим шаманам, что я покупаю эту землю!
        Старик-эвенк только прикрыл глаза. Свое дело он сделал и собирался теперь домой, аккуратно перекладывая в мешке свои вещи: курительную трубку, кресало, какие-то шкурки, медный котелок с кружкой, закопченную статуэтку из корня дерева в виде фигурки, раскинувшей руки в стороны. Казалось бы, обычная поделка… Но от нее несло какой-то непонятной тоской и жутью. Добр чувствовал, как страх заползает в его сердце от вида шаманской статуэтки.
        - Я ухожу, - сказал Геванча. - Твои слова передам шаманам, Мамон. Но никто не отдаст тебе эти земли. Ты бери небесный камень и уходи. Иначе война будет, горе будет.
        С этими словами эвенк исчез в зарослях ельника.
        - Выкуси, - Мамон показал ему в спину кукиш. - Да в камне пудов двадцать будет. Как его унесешь?
        - Он такой большой? - Ряха закончил укладывать последний лапник на крышу шалаша.
        - Побольше твоей башки будет, - ухмыльнулся Пискун. - Сбегай, посмотри.
        - Ладно, ужинаем - и спать, - приказал Мамон. - С утра попробуем еще окопать и дернуть. Если не получится, начнем дома рубить. Зимовать здесь будем.
        А ночью Добра кто-то бесцеремонно подергал за ногу. Открыв глаза, он осторожно снял с груди руку спящей Рады, укрыл ее одеялом получше, а сам выполз из шалаша. Столкнулся с отцом.
        - Пошли, - шепнул Мамон. - Надо дело закончить, пока Рада спит.
        - Что задумал, батька?
        - Нож у тебя? - холодок от вопроса пополз по спине Добра.
        - Со мной.
        - Тихо шагай!
        Они остановились возле шалаша, где спали служилые. Глаза уже привыкли к темноте, да слабые отблески костра высвечивали темные фигуры людей, стоявших неподалеку.
        - Готовы? - прошептал Мамон. - Значит, все делаем быстро! Один садится в ноги, другой режет, чтобы не дергался! Гудим с Мокроусом, Ряха с Кручиной. Сын, будешь помогать. Ну, пошли, что ли!
        Все одновременно схватились за свои охранные амулеты и что-то прошептали. Ряха размашисто перекрестился.
        Дальше все происходило как во сне. Служилые спали крепко, сморенные тяжелой работой, и не составило большого труда тихо залезть в шалаш, распределить цели и сделать грязную работу. Добр, сидя в ногах Пискуна, с брезгливостью ощущал, как дергается тело человека, с которым он прошел от Мангазеи до этого Источника. Несколько ударов сердца - и все было закончено.
        - Тела нужно в яму оттащить и закопать, - Мамон хрипло дышал, оттирая пучком травы лезвие ножа. Руки в темноте зловеще чернели кровью. - Давайте, пошевеливайтесь! Добр, не стой на месте!
        Тяжёлый подзатыльник привел молодого мужчину в чувство. Напрягшись, он вместе с отцом вытащил тело Пискуна наружу. Потом схватили за ноги и бесцеремонно потащили к раскопу.
        «Кровь же на траве останется, - с отчаянием подумал Добр. - Рада увидит, что скажет? Душегубцем заклеймит?»
        Убитых скинули в пустую яму и быстро закопали. Все происходило в абсолютной тишине, и Добр чувствовал, что дурнота постепенно проходит. Может, оно и к лучшему? Служилые - государевы люди. Их задача простая: продвигаться на восход солнца, искать новые охотничьи угодья и доносить Великому князю об открытых землях.
        О найденном Источнике рано или поздно станет известно Милославским, и произойдет то, что было на Руси. Семью Мамоновых просто уничтожат, а камень ляжет в фундамент благополучия Милославских. Сила идет к Силе. Так что отец прав. У Добра с Радой растет сын, да еще дети будут. Зачатые над Источником, они получат Искру и встанут вровень с богатыми боярскими родами. Кто знает, вдруг через двести-триста лет Мамоновы будут владеть огромными землями и на равных разговаривать с князьями Руси.
        - Что будем делать с Геванчой, хозяин? - впервые так обратился к Мамону Кручина. - Нельзя было его упускать. Разнесет слух.
        - Знаю, - поморщился Мамон. - Надо с рассветом идти за ним. Если успеем перехватить - у нас будет время до следующей весны подготовиться к обороне. Местные просто так свои земли не отдадут. Драться придется.
        - Надо будет - и подеремся, - воинственно сказал Ряха и потряс лопатой.
        - Кто пойдет? - обвел взглядом Мамон своих помощников.
        - Я, - откликнулся Кручина. - И Мокроус. Пойдем быстро. Догоним старика.
        Мамон кивнул и сказал, чтобы все шли спать. Придержав сына, он тихо сказал:
        - Я грех на душу взял ради тебя, ради нашего будущего. Все правильно. Не кори себя, а гляди вперед. С завтрашнего дня сиди возле Источника. За зиму ты должен зажечь в себе Искру. Теперь наша жизнь в твоих руках, Добр.
        - Хорошо, отец, - кивнул молодой мужчина и задрал голову. Под ночным небом можно скрыть кровь на руках, но как поступить со своей совестью? Где ее-то спрятать?
        [1] Буляш - то есть эвенк.
        Интерлюдия 2
        ГОД 20…, БАЛКАНЫ
        Небольшая колонна автомобилей, похожая на зеленовато-грязную гусеницу, то растягиваясь, то сжимаясь, медленно вползала в неглубокое ущелье по дороге, рядом с которой весело бежала студенистая речушка. Завывающие на высоких оборотах моторы оглашали девственную тишину черного леса, распугивая зверушек и птичек, и эхом отлетали от замшелых гранитных скал. Мощные колеса, обмотанные цепями, пересекли русло речки, взбаламутив чистейшую воду. Четыре армейских джипа с открытым верхом грозно уставились спаренными пулеметными стволами в вершины скалистых холмов. Это было боевое охранение колонны, состоящей из пяти грузовых фур, доверху набитых какими-то ящиками. Их содержимое не было известно никому, кроме двух человек, сопровождавших таинственный груз.
        Помимо джипов в колонне шел «Тунгус» - один из лучших автомобилей, используемых в русской армии. Он относился к разряду спецтехники, способной не только транспортировать разнообразное оборудование, но и с комфортом перевозить людей.
        В этот раз в кунге «Тунгуса» сидели четверо. Всего лишь четыре человека, облаченных в серебристо-матовые бронекостюмы. По условиям контракта во время перегона между населенными пунктами им запрещалось снимать пехотно-полевой доспех (иначе классифицируемый в реестре боевого снаряжения как ППД). Постоянная боевая готовность исключала малейшие нарушения. Допускалось лишь снятие тактического шлема.
        Мы контракт не нарушали; отсутствие контроля со стороны нанимателя нисколько не снижало нашу боеготовность. Пилот ППД сам по себе мощная боевая единица, усиленная магическими техниками помимо индивидуальных систем ведения огня вроде пулеметов или портативных ракетных установок. Так что мы прекрасно понимали, что от нашей готовности мгновенно вступить в бой зависит безопасность груза. Увы, на людей это свойство распространялось во вторую очередь. Груз! Его надо было доставить из Крайовы в Крушевецкое княжество. Сотни километров по бездорожью, обходными маршами через тяжелые перевалы, ущелья. Удивительно, что в этих местах умудряются прокладывать дороги.
        Но сердце нет-нет да екнет, когда колонна тонкой живой ниточкой нависала над мрачными провалами, заполненными густым влажным туманом, сквозь который виднелись вершины темнохвойных деревьев. Жуткие и красивые места.
        Защелкала рация, что-то хрипло выплюнув из динамика. Я разобрал кое-какие слова.
        - Одмор на сат!
        - Разумен. Можете изахи? - поднес ко рту рацию командир нашей группы прикрытия с позывным Гусь. Услышав ответ, кивнул. Потом отключил аппарат и с хрустом потянулся. - Все, парни! Привал. Выходим!
        В нашей странной колонне кого только не было. Сборная команда, которую сформировали в Констанце и перебросили самолетом в Крайову, где уже нас ждал груз, состоял из сербов и болгар, валахов и хорватов. Нас - русских - было четверо, и все мы относились к категории дорогостоящих наемников. Гусь, Вареник, Арбуз и Волхв - то есть я, самый молодой среди пилотов ППД.
        Вареник, сидевший ближе всех к двери, оживился и быстренько распахнул тяжелую бронированную створку. Не раскладывая лестницу, он спрыгнул на каменистую почву, мягко приземлившись на ноги. Амулеты погасили жесткий удар, поэтому издали могло показаться, что из кунга выпархивают не массивные фигуры в тяжелых боевых доспехах, а какие-то птички. Сервоприводы моего механического костюма отработали штатно, то есть без проблем.
        Остановившаяся колонна замерла посреди вытянутой пустоши, сжатой с обеих сторон подступающими скалистыми выходами. Густой кустарник вдоль ручья, галечник, верхушки деревьев, контрастно смотрящихся на фоне безбрежного голубого неба. Невероятное сочетание, режущее глаз.
        - Место плохое, - повертев головой, Гусь неодобрительно прищурился и направился к группе вооруженных людей, столпившейся возле одного из фургонов. О чем-то спросил, обвел рукой вокруг себя, особенно показывая на левую сторону, где можно было легко устроить засаду. Вернулся обратно.
        - В общем, парни, расслабляться не будем, - сказал командир, проверяя рукой, как сидит на голове шлем. - Я с Вареником облетаю левую сторону; Арбуз и Волхв контролируют правый склон. В случае обнаружения засады или наблюдательного пункта уничтожить.
        Два боевых «скелета», как еще в просторечии называли бронированные доспехи экзоскелета, подскочили на десять метров, используя амулеты левитации, и рванули к скальным выступам, переходя в горизонтальный полет.
        Мой костюм не имел возможности использовать магические амулеты. В его конструкции не предусматривался интегратор. Мощный движок загудел за моей спиной и сорвал меня с места. Рядом пристроился Арбуз. Он был ведущим в нашей паре, поэтому командирским тоном приказал держать интервал.
        - Если и делать засаду, то в этом месте, - в мои уши ворвался голос Арбуза. - Дальше колонна выходит на равнину. Там не повоюешь. Смотри в оба, Волхв!
        Звериное чутье Гуся и его помощников не подвело. Они пилотировали «скелеты» уже не один десяток лет, провели тысячи часов в поездках по России, и около сотни сопровождений грузов за рубежом. Поэтому ощущали беду заранее.
        Дымный след от пущенной ракеты из портативного комплекса я заметил, как только наша дозорная пара зависла над скальными нагромождениями, поросшими колючим кустарником. Удар по нам нанесли с верхушки горы, похожей на голову льва с густейшей гривой в виде лесного массива, спускающегося к ущелью.
        - Ракета на одиннадцать часов! - канал связи у нас общий, поэтому вся группа уже знает о нападении. Я переключился на систему ПВО, задействовав парочку ракет. Они срываются с направляющих полозьев и мчатся наперерез атакующему снаряду.
        Ущелье разом взрывается хаосом боя. Со всех сторон грохочут выстрелы, которые нам не помеха. Наши ППД - серьезная сила, если рядом нет противника в таких же бронекостюмах. Тогда только заруба до месива из железа и окровавленной плоти.
        Арбуз вырывается вперед, пронзает белесое облако пороховых газов взорвавшихся ракет и мчится к скале, откуда стреляли. Воздух наполняется гудением тяжелого магического плетения. Готовится какая-то техника. Мне плевать. Вокруг моего костюма создается непроницаемый кокон, ломающий все плетевые структуры магоформ. Что-то щелкает, трещит; небо озаряется фиолетовыми вспышками. Арбуз ставит свою индивидуальную защиту, и успевает добраться до засады.
        На месте незадачливых стрелков вспухает огненный цветок. Парочка ракет из арсенала Арбуза успокаивает бандитов. Я слежу за параметрами движка. У меня есть время проскочить вдоль гребня. Замечаю прячущихся за валунами противников, и старательно прочесываю из автоматической пушки большую площадь: по диагонали, справа налево и в обратном направлении.
        Меня пытаются достать какой-то Водной техникой. Зыбкая и полупрозрачная спираль летит мне навстречу, раскрываясь в опасный тончайший резец. Он может запросто снести голову или перепилить пополам вместе с композитной броней.
        Этого не происходит. Возможности моего Дара очень специфические, зато надежные. Техника благополучно «дохнет», рассыпаясь веером мелких водяных капель, забрызгивая поверхность защитного стекла.
        Резко опускаюсь вниз, вырубаю движок и огромными прыжками бегу к суетящимся вооруженным людям. Они одеты в какие-то грязно-серые балахоны, сливающиеся с каменными россыпями. Вскидывают автоматы и бьют длинными очередями. Броня «скелета» вибрирует от ударов, но прочность композитов вселяет уверенность. Правая рука тянется к бедру, выдергивает из кобуры мощный пятнадцатизарядный «Булат» калибром три с половиной линии. Теперь остается только перейти на спокойный шаг и валить на землю перепуганных и незадачливых бандитов (или контрабандистов, я даже не представляю, кто эти люди).
        Банг! Банг!
        Басовито хлопают выстрелы, фигуры в серых одеждах переламываются пополам и падают неподвижными кулями. Очнулся от того, что рядом уже никого не осталось кроме убитых. Шесть человек мертвы - остальные разбежались. Встроенная рация давно раскалилась от злых выкриков Гуся:
        - … твою налево, Волхв! Голос подай, молокосос! Живой?
        Вообще-то Гусь нарушает правила радиообмена, но сейчас это простительно. Я взмываю в воздух, чтобы перелететь нагромождение валунов, и мягко опускаюсь на грунтовую дорогу. Сервоприводы зажужжали в такт моему бегу. Колонна на месте, все живы, деловито смотрят по сторонам, ощетинившись оружием.
        - Ты где был? - набрасывается на меня Арбуз чуть ли не с кулаками. Посеревшее от переживаний лицо искажено в нешуточной злости. Его только что хорошенько пропесочил командир из-за потери ведомого.
        Я сдергиваю шлем и подставляю разгоряченное лицо горному прохладному ветерку.
        - Все в порядке. Заметил группу вооруженных лиц, устроивших засаду возле ручья, - машу рукой в сторону валунов. - Готовились ударить в случае отхода колонны. Шестерых уложил, остальные разбежались.
        - Шлем надень, щенок! Почему не предупредил? - нахмурился Гусь. - Понесло одного на стволы! А если бы из гранатомета шмальнули?
        А тогда бы я мог и не разговаривать с вами, господин капитан. Обычный гранатомет - штука для меня неприятная. И все потому, что я антимаг. Разрушитель магии, гроза чародеев всех рангов. Таких, как я, в мире ничтожное количество, и каждый из нас становится объектом пристального внимания не только спецслужб, но и влиятельных аристократических кланов.
        Только против обычного вооружения у меня нет защиты. Если одаренный может с помощью своих амулетов, интегрированных в систему любого экзоскелета, отбить любую опасную атаку, я серьезно рискую своей жизнью, подставляясь под серьезное огнестрельное оружие.
        - Повезло, - держа в руках шлем, так и не надетый на голову, коротко ответил я и подошел к водителям, столпившимся неподалеку от нас и нещадно дымивших от пережитых волнений. - Дай да пуши, брат!
        Черноволосый молодой парень, то ли серб, то ли болгарин, усмехнулся понятливо и протянул мне мятую пачку с сигаретами. Я снял свои металлические перчатки и вытащил двумя пальцами ароматную гильзу с желтым фильтром.
        - Хвала, - кивнул я, когда закурил от огонька зажигалки.
        Водители с интересом смотрели на мою броню, но ничего не говорили. Парень, угостивший меня куревом, дружелюбно ответил:
        - Хвала ти. Спасио нас ие данас.
        Дескать, тебе спасибо, брат. Сегодня нас от смерти спас. Я киваю, принимая как должное, благодарность. Это наша работа. Мне за нее большие премиальные обещаны.
        Отошел в сторону и прислонился к большому побитому от пуль валуну. Пускаю дым в небо, прищуриваюсь от необычного сияния пронзительной синевы и наслаждаюсь тишиной. Где-то переговариваются охранники, стаскивая на обочину трофеи, где-то слышится смех.
        Подошел Гусь. Тоже без шлема. Значит, опасность ликвидирована полностью. Он кивнул в сторону осыпей, где за валунами остались мои мертвецы.
        - За обнаружение еще одной группы хвалю, а за нарушение инструкций два наряда вне очереди по возвращении на базу.
        - Есть, - коротко отвечаю я, продолжая расслабленно курить.
        - Перед выездом в Констанцу я имел приватную беседу с подполковником Качалиным, - глядя на кольца дыма, сказал командир. - Скорее всего, тебя переведут в Академию по прямому указу сверху.
        Его палец поднимается вверх.
        - Зачем? - я не удивляюсь, потому что уже несколько лет такие разговоры идут, с тех самых пор, когда наступило совершеннолетие, и я мог самолично распоряжаться своей судьбой. Кого только я не интересовал своим Даром! От императора до аристо! Как еще криминальные структуры не вышли на меня со своими предложениями!
        - Кто-то не хочет рисковать тобой, - усмехнулся Гусь. - Повезло. Скажу по секрету, есть у меня одна мысль. Будут готовить на роль личного телохранителя Великой Княжны.
        - Только не это! - закашлялся я, вспомнив симпатичное личико Лидии. - Сдался я им всем! Своих рынд не хватает?
        - Она все-таки дочь наследника престола, - напомнил Гусь, - и в случае форс-мажора может стать главным действующим лицом. Император подстраховывается. У каждого из Великих Княжичей и Княжон теперь личный круг охраны. Так что готовься.
        - Не хочу, - честно сказал я. - Зря, что ли, всю свою сознательную жизнь готовился быть пилотом? А теперь? Конец свободе?
        - Какая у тебя жизнь? - рассмеялся командир. - Ты еще толком жить-то не начал! Богатейший человек империи, сын Главы «золотого клана», за которым половина Родов бегает как за перспективным женихом для своих дочек! А что он делает? Скачет как блоха по Балканам или на Кавказе контрабандистов гоняет! Дурак ты, Андрей Мамонов!
        - Вообще-то я в списочном составе прохожу под именем Викентия Волховского, - щелчком отправляю бычок через осыпь.
        - Как знаешь, конспиратор, - махнул рукой Гусь. - Отдыхай. Через полчаса выдвигаемся.
        Такие вот дела, господа. Запутались? Да я сам запутался в своей жизни, где от меня все хотят чего-то невозможного. А я ведь и в самом деле богатейший жених, младший наследник Рода Мамоновых, который вряд ли когда-нибудь станет во главе клана, но тем не менее, нисколько от этого не теряющий. У меня в банке счет лопается от денег, а я жизнью рискую ради проводки каких-то дурацких караванов с сомнительными грузами. Оно мне надо?
        Впрочем, легче все рассказать с самого начала. Пусть история моей жизни будет витиеватой и неспешной, но она лучше всего показывает, как фортуна иногда играет нашими судьбами; когда в начале нет ничего кроме казенной одежды, а потом ты вдруг превращаешься в человека, нужного чуть ли не императору и стране.
        Ладно, пока есть время, начну потихоньку.
        Глава 1

1
        Рассказывали люди, что лето 20… года было настолько дождливым, что Волхов вышел из берегов, едва не затопив полностью Новгород. Если бы не объединенные усилия городских гильдий с посадскими добровольцами, армейских частей, квартировавших в городе, и чародеев, то бед разбушевавшиеся воды реки могли наделать бед. Маги-стихийники снизили потенциальный уровень природного катаклизма и заставили Волхов уйти в свое русло.
        Техники в городе почему-то в этот ответственный момент оказалось мало, и несколько бульдозеров, брошенных на поддержку воюющих со стихией людей, не могли переломить ситуацию. Требовались руки. Много рук.
        Ополченцы перекидали тонны земли, подвозимых грузовиками, торопясь воздвигнуть дамбы на улицах, примыкающих к реке, а гильдейские помогали выводить людей из зон затопления. Особенно пострадали Неренский и Плотницкий концы, а кремль вообще оказался в кольце. Вода подступила к его старым выщербленным стенам и начала подмывать фундамент.
        Военный гарнизон был поднят по тревоге. Техника, рыча моторами, двинулась по улицам Новгорода. С каких-то складов извлекли старые модели «РЭКСов». Для двух тяжелых роботизированных погрузчиков нашлась работа. Они своими клешнями легко вздымали бетонные блоки и укрепляли самые слабые места, где вода могла прорваться дальше по пологим улицам города, грозясь затопить жилые дома.
        В эти тяжелые дни имперский наместник боярин Соловец почти не спал, лично руководя спасательными работами. Его тяжелую бронированную машину с новгородским гербом на передней дверце видели в разных частях города. Так говорили…
        Именно в самую жуткую грозовую ночь с ливнем, когда уровень реки поднялся выше критического и волны перехлестнули через бетонные дебаркадеры, на пороге городского сиротского дома кто-то оставил рукодельную переносную корзинку с пищащим комком внутри. Заполошный звон дверного колокольчика, висящего над дверью с незапамятных времен, в этот поздний час не оказался для обитателей кирпичного двухэтажного здания, построенного на фундаменте порушенной старинной мануфактуры, чем-то неожиданным. Заведение готовилось переезжать подальше от наступающей стихии в Полесную слободу, где разумнее всего было переждать наводнение и сберечь детей. Поэтому из взрослых никто не спал. Ждали военных, обещавших прислать автобусы для эвакуации. Но пока здесь хозяйничал только дождь.
        Тяжело прихрамывая на левую ногу, низкорослый, с покатыми плечами мужчина, работавший в сиротском доме привратником, дворником и надзирателем над старшими ребятами одновременно, проковылял до дверей, выдвинул массивный засов из запорной планки, и с кряхтением выбил тяжелое полотно из отсыревшего проема.
        - Беда совсем, - проворчал он, первым делом осматривая косяк, не обращая внимания на происходящее вокруг. - Подтесать надобно, а то ребятишки не откроют. И кто здесь балуется?
        Его взгляд метнулся по сторонам, осматривая темную улицу, залитую теменью. Черные грозовые тучи еще стояли над городом; изредка громыхало, словно боги шутили, кидая на крыши домов, покрытых жестью, пригоршни огромных валунов. Но хотя бы дождь перестал лить непроницаемой стеной, а сыпал мелкой крупой, что хромому надзирателю совсем не нравилось. Тусклое освещение магического фонаря, висевшего над входом в приют, и дававшее неяркий желтый свет, падало на землю и отражалось сырным кругом в черных маслянистых лужах.
        - Запузырило, ишь ты, - он опустил голову и замер, разглядывая корзинку, укрытую куском казенного сукна, под которым что-то шевелилось. И машинально добавил: - До утра лить будет.
        Не делая никаких попыток нагнуться и полюбопытствовать, что же находится в корзинке, мужчина выставил ладонь вперед и неопределенно хмыкнул - то ли удивился, то ли рассердился - ощутив ауру живого человека.
        - Опять малька подкинули, - он понятливо кивнул головой и схватился за ручку корзинки. - А тяжеловат бутуз.
        Он откинул сукно и внимательно вгляделся в лицо младенца, которое искривилось от натужного писка. Не особенно и торопясь в дом, хромец еще более тщательно развернул часть пеленки, сбившейся от беспрерывного сучения ногами вниз, и вгляделся в вышитую неровными строчками одну-единственную надпись, и только потом занес находку в дом. С грохотом закрыл за собой дверь, нисколько не волнуясь произведенным шумом, щелкнул запором.
        - Что там было, Агафон? Дружинники заглядывали? - окликнула его дородная женщина в глухом длинном платье коричневого цвета и в косынке, под которой скрывалась тщательно уложенная прическа.
        - А где хозяйка? - вопросом на вопрос ответил хромец, ковыляя на кухню, где было хотя бы тепло от догорающих в печи дров. - Нам гостинец прислали.
        И зачем-то добавил очевидное:
        - Подстанции все вырубили, электричества до утра не будет. Если не дольше.
        Привычная ко всему, женщина подошла к корзинке, которую Агафон поставил на стол, и без лишних эмоций посмотрела на этот самый гостинец.
        - В этом году уже третий, - сказала она. - Сходи, Агафон, до кабинета Марьи Дмитриевны. Она там бумаги собирает. Вдруг скоро придется уезжать отсюда. Скажешь, что случилось. А я вымою младенца да накормлю. Немножко козьего молока осталось после ужина. Пусть начальница решает, что делать.
        - А что решать? - хмыкнул тихонько в черную с серебряными нитями бороду Агафон, ковыляя из кухни. - Все равно деваться некуда. Возьмем и этого. Вырастим. Не впервой.
        Марья Дмитриевна, настоятельница новгородского сиротского дома, женщина сорока трех лет, в эту минуту устало сбрасывала в аккуратные переносные ящички все дела воспитанников данного заведения. Работа подходила к концу, хотелось спать, так как чувство опасности, витавшее над головами всех обитателей старого дома, куда-то исчезло. Может, и не придется никуда уезжать. Вон, стихийники уже третьи сутки обуздывают непогоду, создавая мощные магические плетения. Даст бог, все уладится. Прикорнуть бы на часок…
        - Агафон, да не стой ты за дверью, как привидение! - негромко бросила в разбавленную светом керосиновой лампы темноту женщина. - Я тебя за десять шагов учуяла.
        - Доброй ночи, Марьюшка, - по-свойски сказал Агафон, вваливаясь в рабочий кабинет настоятельницы, и вытянув калечную ногу, сел на стул с вычурной резной спинкой. - Все работаешь? Помощи, никак, просить не хочешь?
        - Пустое, - схватив прядь волос, выбившихся из-под массивной заколки, женщина вернула ее на место и выпрямилась, ощущая, как ломит спину. - Кому ночь добра, а кому и зла. Обрадуй меня. Нет, вижу, что не с этим пришел.
        - Малька подкинули. Агния сейчас с ними возится. Вот думаю, следователя звать или обойдемся формальной процедурой с околоточным?
        - А ты не торопись официального представителя дергать, - женщина перестала порхать возле стеллажей с папками и присела за рабочий стол, оббитый синим сукном. - Что сам скажешь?
        - Хм, - Агафон кашлянул, прочищая горло. - Мальчик, от роду месяца три-четыре. Завернут в льняные пеленки хорошей выделки, по краям прошитой шелковой ниткой. Одеяло из серого сукна, дешевого, что очень странно. Такие только дворня использует. Второпях из дома убегали? Схватили, что под руку попало? Ну, ладно… При мальце ничего нет. Никакой записки, бумаг, медальонов, кулонов, амулетов и прочих вещей, по которым можно хотя бы установить, кто захотел избавиться от ребенка.
        - Или спрятать, - хмыкнула женщина. - Бастард. У нас половина дома - чьи-то внебрачные дети. Не хотят аристократы марать свою репутацию, вот и получаем очередных сирот. Но что-то ведь нашел? По глазам вижу…
        - По краю пеленки вышито имя - Викентий, - пожал плечами хромец, - причем, латинянскими буквами. Не знаю, как к сему факту относиться.
        - Пусть будет Викентий, - улыбнулась Марья Дмитриевна. - Почуял что-нибудь?
        - Нет, не прощупывается искра, - отрицательно мотнул головой Агафон.
        - Дар заблокирован, или испорчен энергетический контур, - поджала губы настоятельница. - Или не дождались инициации, поспешили узнать перспективы. Вот и загубили. Поняла я все. Если бы у ребенка что-то обнаружилось, не стали бы от него отказываться в таком раннем возрасте, пусть он и высевок. Что мешало родителям подождать до инициации?
        - Эх, даже для таких на императорских и частных фабриках находят применение. Будет заниматься какой-нибудь работенкой несложной, чтобы на хлеб хватило, и то ладно.
        Агафон знал, что говорил. Многие питомцы сиротского дома по достижении восемнадцати лет находили себе место в жизни. Кто-то шел изучать кузнечное или гончарное мастерство; кто-то вербовался в армию, где кормили сытно и от пуза; кто-то, у кого обнаружились высокие покровители или тщательно скрывающие свое инкогнито родители, шел учиться в гимназию или на вечерние курсы, чтобы поступить в институт. Благо, финансы позволяли. Оказывается, не все подкидыши были голы как соколы. Везунчики получали доступ к банковским счетам, но лишь по достижению совершеннолетия, а потом оказывалось, что у них есть и фамилия, и свой герб мелкопоместного дворянина. Не иначе папаша поддерживал отпрыска с «испорченной» кровью. Так и появлялись в России Половинкины, Полунадеждины и прочие, а также с усеченными фамилиями от родовых.
        - Ладно, утром пригласил околоточного, - вздохнула женщина. - Оформим по облегченному варианту. Видать, судьба у этого Викентия - идти по жизни без герба и с пустыми карманами.
        - Ничего, злее будет, - Агафон осторожно подтянул больную ногу и встал со стула. - Не он первый, не он и последний.

2
        Мерно тикает маятник напольных часов на массивной малахитовой подставке; поблескивают в свете утреннего солнца, робко заглянувшего через распахнутые тяжелые портьеры, прямые и строгие углы вычислительной аппаратуры на массивном столе; блеклые солнечные зайчики, рожденные от стеклянных дверок элегантных офисных шкафов застыли круглыми капельками на стенках и потолке.
        Двое мужчин, один средних лет, другой помоложе, в легких добротных костюмах серого цвета чуть ли не на вытяжку стояли перед пожилым хозяином этого светлого, отделанного панелями из дорогих сортов дерева, кабинета. Георгий Яковлевич Мамонов с рассеянным видом просматривал какие-то документы, вложенные в папку темно-красного цвета с тисненным гербом Рода, и казалось, не обращал внимания на повисшую тишину и тоскливо перетаптывающихся с ноги на ногу посетителей.
        Князь, аристократ в десятом поколении, управитель Ленской губернии, фактически - хозяин огромной территории, раскинувшейся от Колымы до Енисея и от северных морей до Байкала, крупнейший землевладелец и золотопромышленник имел привилегию не торопиться, отчего его долгое молчание расценивалось мужчинами как плохой знак для себя. Потому что они прокололись, запоров важное дело.
        - Докладывайте, чего стоите истуканами? - густым голосом, тщательно пряча раздражение, проговорил Георгий Яковлевич. Он закрыл папку, отодвинул ее в сторону, и положил на стол руки, на которых выделялись массивный перстень с алмазом из индийской Голконды и четыре кольца-амулета. С нарочитым вниманием посмотрел на ухоженные ногти.
        Вперед выступил мужчина с густой щеткой усов, широкоплечий, отличавшийся отменной физической мощью, решивший взять на себя роль докладчика. Да и не мог он переложить ответственность на своего напарника, молодого и неопытного сотрудника безопасности Дома Мамоновых. Слаб еще Васька Казарин - так звали второго мужчину - отчитываться. Сразу впросак попадет, неправильно оценивая ситуацию.
        - Мы выяснили, что Аксинья Федоровна четвертого июня под чужим именем взяла билет на теплоход до Коршуновки. Ее опознали диспетчер порта, кассирша и один из полицейских, дежуривший на причале. Мы пытались отыскать ее следы по родовым кольцам, подаренным вами младшей супруге, но, предположительно, она выбросила их в реку, что значительно затруднило поиски в эфирном поле. Пришлось организовать поиски еще и артефактов, чтобы выяснить точный маршрут княгини. С помощью связи предупредили дальние кордоны. Однако перехватить Аксинью Федоровну не удалось. Подозреваем, что она уже в Верхоленске. Оттуда у нее только один путь: в Иркутск. А там перехватить сложнее. Сами знаете, хозяин: на территории Булгаковых наши требования будут игнорироваться.
        Мамонов поморщился, зная все тонкости взаимоотношений между конкурирующими Домами.
        - Не лезьте в бутылку, - посоветовал он. - У княгини есть родственники в Москве, Новгороде, Ростове, Ярославле. Сейчас не стоит поднимать шум из-за побега. Если вам не удастся перехватить на межевых землях - а я почему-то уверен, что вы лопухнетесь, сопляки! - пусть спокойно едет, куда хочет, уверенная, что оторвалась от преследования. Я не думаю, что в хорошо охраняемом континентальном экспрессе с ней что-то произойдет. Но ты, Леонид, со своими людьми обязан выехать в названные города и выяснить, где, у кого из родственников она может спрятаться. Одинокая женщина с ребенком обязательно привлечет внимание в пути. Свидетелей будет достаточно. Мне не плевать, что она сбежала. Подлость и измена должна быть наказана. Вы доставите мою жену сюда, в Ленск. И я оформлю развод в том случае, когда мальчишка окажется под моим крылом. Вы все поняли?
        - Да, хозяин, - кивнул Леонид, являвшийся в системе охраны и безопасности Дома Мамоновых агентом по специальным поручениям. Сам князь называл его проще: эмиссар. - Мне нужно пять человек, чтобы вести наблюдение за вашей супругой в указанных городах. Как только обнаружим княгиню, начнем операцию по возвращению в Ленск.
        - Возьми тех, в ком уверен, - откинулся на спинку кресла Георгий Яковлевич. - В средствах не ограничивайся. Покупай всех, кто сможет в силу своего положения помочь. Найдите ребенка во что бы то ни стало! Но в открытый конфликт с Гусаровыми не влезайте!
        - Слушаемся, - Леонид и Васька Архипов, так и простоявший молча, пока старший отдувался, четко, по-военному кивнули, развернулись и как-то неожиданно быстро исчезли из кабинета.
        Георгий Яковлевич поморщился от оставшегося в воздухе запаха армейского одеколона, которым пользовался Леонид Козулин, старый служака, попавший на службу в клан Мамоновых после тяжелого ранения в стычке с хунхузами. Лет десять назад на перегоне Цицикар-Харбин бандиты попытались перерезать ветку с целью ограбить товарный поезд, груженый электроникой, металлами, зерном и нефтепродуктами. Он шел в королевство Корё, дружественное Российской империи, а конечным пунктом доставки значился Сеул, и охранялся весьма тщательно. Воинский клан Булгаковых, где и служил в то время Козулин, для такого случая пустил вперед состава бронепоезд с крытой площадкой. Бандиты взорвали путь и устроили засаду. Бронированная махина ударила из всех тяжелых пулеметов, начисто выкосив молодой подлесок, где прятались хунхузы и примкнувшие к ним китайцы. А оставшихся в живых добивали с помощью ППД - полевого пехотного доспеха - роботизированной системы в виде экзоскелета, вооруженного легким пулеметом и неуправляемыми ракетами. Получилось вроде погони кота за мышью. Но князь Василий Булгаков дал четкий приказ: бандитов
наказывать по всей строгости, дабы неповадно было в следующий раз на императорское добро рот разевать. Наука дуракам и сигнал для соображающих.
        В этом-то бою Леонид и словил шальную пулю, влетевшую через узкую амбразуру наполовину открытой площадки, где стояла спарка «Коса» калибром в пять с половиной линий[1]. Именно стрелком этой жуткой системы Козулин и числился. Самое опасное место, пусть и закрытое бронированным колпаком. Потери здесь не были большими, но превышали статистическую погрешность. В общем, не повезло парню. Ключицу раздробило до такого состояния, что Целители не поверили в живучесть парня. Однако чудеса случаются, и вовремя доставленный в медицинский центр Владивостока, бывший в подчинении Дома князей Корецких, раненый был помещен в капсулу с жидкостью из магических ингредиентов. Пролежав пару месяцев в вязкой субстанции, Леонид вылез из нее уже не тем бойцом, которого хотели бы видеть в своих рядах Булгаковы. Зато жив, пусть и двигается плохо рука, и плечо как-то неестественно вывернуто. Неприглядная картина, если кому-то удалось бы посмотреть на мужчину без рубашки.
        Н-да, привычки своей обливаться жутким «Гвоздичным» Ленька не изменил, паршивец этакий. И ведь неплохо зарабатывает сейчас, чтобы купить себе элегантный «Брокар». Не зря же Мамоновы ведут торговлю с заокеанскими коммерческими домами, чтобы в магазинах городов были хорошие товары!
        Резким движением распахнув окно, выходящее на аллею огромного имения, он вдохнул в себя жаркий летний запах от аккуратно постриженных лужаек и сосен, росших вдоль широкой дорожки; она тянулась к массивным чугунным воротам прямой золотисто-желтой полосой. Хорошо здесь дышится и живется по сравнению с Ленском, где можно с ума сойти от бетонных коробок офисов, торговых центров и исходящего тяжелым смрадом асфальта.
        «Черт бы тебя побрал, Аксинья! - раздраженно подумал Мамонов. - Кто мог подумать, что ты, такая изнеженная домашняя девочка, неожиданно взбрыкнешь после того, как услышала мой разговор с родителем и братьями! Я же хотел всего лишь взять ребенка после его рождения под свою опеку, чтобы ни одна баба не вздумала ломать мою систему воспитания и догляда! Да и братья хороши, подлили масла в огонь! Подумать только: рождение сильного одаренного в роду с перспективой вырастить из него полноценного мага есть событие далеко не обыденное! Даже великое, можно сказать! И как я мог допустить, чтобы будущий сын потерял свое право на величие!»
        Георгий Яковлевич Мамонов, пятидесятилетний крепкий мужчина, был приятно удивлен, когда его молодая жена, третья по счету, сказала ему о беременности. Тут же счастливый отец, зная, что боярский род Гусаровых славится неординарными магами, окружил заботами княгиню. А как только удалось выяснить пол ребенка, так и вовсе забыл обо всем на свете, несмотря на то что уже имел пятерых детей, среди которых были и сыновья! Забыл о двух других супружницах, которым весьма не понравилось чрезмерное внимание к молодухе, без году неделя живущей в Семье.
        Главный Целитель клана Мамоновых Яким Сапегин намекнул о вероятном рождении очень одаренного ребенка, если ежедневные осмотры плода посредством мягких магических средств и современной медицины не обманывают. Погрешности бывают, но не настолько явно.
        - Искра интенсивная, мой князь, - говорил Яким, едва ли не по два раза в день докладывая о состоянии беременной. - Нужно беречь княгиню, не позволяйте ей утруждать себя передвижениями кроме тех, которые позволительны с точки зрения оздоровительных процедур. Оградите от любой нервной встряски.
        Не прислушался Георгий Яковлевич к последним словам Целителя. Какие нервные встряски для здоровой молодой бабы? Да и как уберечь? Нервы - они ведь не железные канаты, а человеку свойственно по десять раз на дню вспыхивать от различных ситуаций!
        Перед самыми родами Яким с выражением ужаса на лице примчался к князю и пролепетал, что искра у ребенка погасла, исчезла неведомым образом, словно ее и не было. Никакими методами магического сканирования не удается ее найти.
        - Как такое может быть? - заревел Мамонов, едва не прибив Целителя. Он схватил его за ворот цивильного пиджака и поднял над полом, отчего сухощавый пожилой маг безнадежно задрыгал ногами, блея о каких-то нарушениях в организме матери. - О каких нарушениях ты лопочешь, жалкий червяк? Я тебе за что деньги плачу, ирод? Ты понимаешь, что произошло?
        - Нет, господин!
        - А я понимаю! Всю вашу братию шарлатанскую в Лене утоплю вместе с пузырьками и склянками! И заодно медицинский отдел за компанию! Эскулапы доморощенные! И магия ваша не поможет! Буду под водой держать до тех пор, пока не сдохнете!
        Ребенок и в самом деле родился без искры, хотя у Мамонова была надежда на обратное. А вдруг? Чудесам всегда есть место в мире. Ведь Источник никуда не делся, он здесь, глубоко в шахте, под родовым особняком! Но, видать, Георгий Яковлевич свои ожидания чуда давно променял на житейскую мудрость и циничное отношение к жизни. Для человека, повелевавшего всеми стихийными элементалями, но в большей мере Водой и Огнем, рождение долгожданного, но ущербного ребенка стало величайшим провалом. Пятеро его детей хоть и были неслабыми одаренными, но на сына Аксиньи Глава Рода возлагал большие надежды. А здесь такой конфуз. Если бы с самого начала медики и Яким зафиксировали отсутствие искры, Мамонов самолично убил бы молодую княгиню, обвинив в блуде после замужества.
        Среди представителей Евгенической Гильдии бытовала устойчивая версия, что молодая девушка, выбранная в супруги по определенным и нужным для своего будущего мужа критериям, должна быть обязательно девственницей, чтобы не допускать «порчи породы». К примеру, вздумай она согрешить с простолюдином или с тем из благородных дворян, кого «евгеники» с ходу отвергли бы в качестве мужа, еще до зачатия ребенка, от этой связи могли произойти изменения в магической структуре организма, навроде генетического сбоя. В результате ребенок, зачатый «одаренными» родителями, не будет иметь своей уникальной искры. Но ведь Яким уверенно говорил, что она была! И причем, очень сильная!
        Так что там произошло? Из-за чего погас Дар?
        - Мальчишку, конечно, можно оставить в Семье, - задумчиво проговорил средний брат Георгия Алексей, чем-то похожий на Главу Рода, но фактурностью ему уступавший. Короткая густая бородка на худощавом лице делала его похожим на губернского адвоката или мирского врача. Когда Георгий Яковлевич пожаловался на несправедливость, не забыв упомянуть бессердечие бога и слепоту небес, он вовсе не собирался его утешать. - Но зачем нам такой калеченый? А ведь ему придется искать подходящую партию, что автоматически ставит нас в положение просящей стороны. Вроде как уговариваем взять порченный товар. Репутацию Мамоновых я бы не стал променивать на пустышку. И надо разобраться, в чем тут дело. Может, Аксинья согрешила-таки с кем-нибудь? Она точно была девственницей, когда ты ее взял?
        - Алешка! Язык укорочу! - оскалился Георгий грохнул кулаком по столу. - Не посмотрю, что брат мне родной. Сошлю на дальние прииски вручную золото мыть!
        - Согрешила или нет - уже дело десятое, - мудро рассудил еще один Мамонов, младший брат Сергей. По комплекции он был ближе к Георгию, такой же высокий, но полноватый. Зато густая черная шевелюра, кудрявившаяся без всяких химических завивок, сводила с ума большую часть аристократок Ленска. - Алеша прав. Ребенок без Дара не нужен Семье. Действительно, потом будем ходить с протянутой рукой, выпрашивая какую-нибудь невесту, хоть самую завалявшуюся. Хочешь, чтобы пальцем тыкали и смеялись за спиной? Полная магическая бездарность. Какой прок от него? Куда его пристроить? А ведь нужно еще обучить письму, счету, точным наукам без малейшей уверенности, что будет какая-нибудь отдача. Счетоводов, экономистов, руководителей у нас с избытком. Друг друга топчут, лишь бы на вершину залезть.
        - И что вы предлагаете, братики милые? - оборвал его Георгий Яковлевич. Обведя поблекшим взглядом собрание мужской половины, которая, кстати, была не в полном составе. Только самые близкие люди. Гадючье гнездо! - Есть конструктивное предложение?
        - В моей молодости такую выбраковку безжалостно топили вместе с матерью, - прорычал восьмидесятилетний благообразный старик с густой сеткой морщин. Яков Сидорович давно уже сдал свои полномочия старшему сыны Жоре, а сам принял статус старейшины Дома Мамоновых. - И сейчас следует избавиться от последа. Сами думайте, что болтаете, глупцы! Отказываясь от мальчишки в пользу приютского воспитания, мы рискуем однажды получить страшного врага! Сейчас и без магии можно скрутить каждому из нас головенку! Хватало историй, знаете ли… Техноло-оогии!
        Старик протянул это слово с таким отвращением, будто ядовитую змею под ногами увидел.
        - Да откуда он узнает? - фыркнул Алексей, жадно отхлебывая из бокала коньяк. - Никто же не будет о его прошлом болтать. Да и не в Ленск его надо спроваживать, а куда-нибудь ближе к Уралу. Аксинью - в монастырь!
        - Будя! - прогрохотал отец. - От мальчонки надо избавляться раз и навсегда! Искру ждать не приходится, уже говорено Целителем. А плодить мстителей боком выйдет!
        - Так пусть живет в приюте, а мы приглядим за ним, - пожал плечами Сергей, игнорируя рык отца. - Вдруг искра пробудится, так мы мальчишку сразу в Род вернем! А покамест в Ленский приют Ордена Призрения определим. Зря, что ли, большие деньги жертвуем туда? Нашли кого бояться! Служба безопасности, собственная армия, куча магов - и все они против одного ребенка! Самим не смешно?
        - А меня вы не забыли спросить? - наклонив голову как перед броском на врага, прошипел Георгий. - Имеете наглость и бесстыдство обсуждать будущее моей жены и ребенка! Я сам решу, что делать с ними! Ты, отец, совсем умом тронулся? Мальчишка тебе щенок безродный? Кровь от крови твоей. А ты топить его собрался. На, выкуси-ка!
        Он с яростью выставил перед собой руку, сложив пальцы в кукиш, и им же тыкнул в сторону старейшины. Яков Сидорович остался спокоен, но в кабинете мгновенно стало холодно. Дикие выплески энергий, закружившихся под потолком водных элементалей, которые практиковали Мамоновы, грозили обратить все вокруг в ледяное поле. И тут же вверх взметнулись огненные хвосты призрачных саламандр. Потому и стал Георгий Яковлевич Главой Рода, что владел уникальными практиками, не остановившись на достигнутом. Вся жизнь рядом с Источником прошла. Было от чего усиливать свои таланты. Знай, не ленись.
        - Успокойтесь же! - не на шутку перепугался Алексей, совсем не желая превратиться в замороженную головешку. Пусть старший братец разбирается с папашей в другом месте, благо имение огромное. - Из-за какого-то никчемного ребятенка поубиваете друг друга! Хватит уже!
        Аксинья была удивлена, когда ее перехватил в укромном уголке большого особняка Сергей Яковлевич и с участием в голосе посоветовал как можно быстрее спрятать сына от гнева старейшины. Не ведала молодая княгиня, что младший зять действует исходя из личных побуждений и ради благополучия своего Дома. Ему, по большому счету, было наплевать на «бракованного» племяша, но такой судьбы, какую ему хотел уготовить старик, совсем не желал. Все-таки Сергей всегда отличался мягкостью сердца.
        Аксинья, конечно же, поверила Сергею. Вздорный характер старейшины она прекрасно знала на примерах жестоких выходок по отношению к слугам. Женщина задумала побег. Выбрав момент, когда муж и его братья с наступлением лета надумали инспектировать прииски, княгиня с помощью амулетов «скрыта» и «морока» покинула имение с месячным ребенком на руках, ко всему этому погрузив в сон весь особняк мощным ударом подходящей техники. Все же Аксинья Федоровна была неординарной одаренной, получив по наследству от матери и бабки специфические умения, которые помогли ей ускользнуть из-под бдительной опеки охраны Мамоновых.
        А дальше у нее был только один путь, как и предположил Леонид Козулин - эмиссар по особым поручениям. До Верхоленска женщина добиралась, ни на минуту не расслабляясь. И только тогда вздохнула с облегчением, когда ступила на деревянные мостки причала.
        В Иркутске, стоявшем на линии Транссиба, ей стало легче. Здесь влияние «золотого Рода» не имело столь большой силы, как в Ленском княжестве. Булгаковы не любили, чтобы в их городах чинили безобразия, пусть это и были самые влиятельные люди на просторах империи. Булгаковы являлись не только вассалами Императорского Дома Мстиславских, но и их родственниками по мужской линии. Благодаря этому удачному факту военный клан забрал в безраздельное пользование гигантскую железнодорожную нить, протянувшуюся от Владивостока до Варшавы и дальше до Лиссабона, прочно сел в крупных городах вдоль Транссиба, объявив их собственной вотчиной. С разрешения императора, конечно же.
        Булгаковы кормились не с земли, как многие княжеские Дома, а именно с доходов от перевозок, охраны пассажирских поездов и грузовых составов по трансконтинентальной железной дороге. Эта паутина вела даже в Китай, Индию, через Иран в магометанские страны. Военный клан был необычайно богат и влиятелен, и Мамонов хорошо себе представлял, каково это - шалить в гостях у Олега Семеновича Булгакова - Главы рода. Нет, князь Мамонов-Ленский не боялся, но разумные меры безопасности соблюдал. Не его вотчина. Точка.
        Аксинья в Иркутске снова стала княгиней Мамоновой, не боясь, что такому следу за ней увяжутся охотники мужа и увезут обратно в Ленск. Ей хватит смелости закатить грандиозный скандал и дойти до военного коменданта города или даже до губернатора с требованием оградить ее от преследования. Четкое осознание того факта, что родовичи ни за что не упустят из своих рук ребенка, странным образом потерявшего искру одаренности, чтобы убедиться в полной безопасности своего будущего, заставляло княгиню быть настороже. Сумасшедшему старейшине хватит ума лишить жизни ее кровиночки.
        И еще одна тайна скрывалась в истоках побега.
        Княгиня Аксинья подозревала, что искру ребенку погасила старшая жена Георгия Елена. Или какое-то магическое снадобье подложили в пищу молодой матери, или воздействовали на плод артефактом «черного шамана» - дурацкой и мерзкой статуэткой, вырезанной из корня карликовой березы. Каким образом древний шаманский атрибут попал в руки княгини Елены, было неведомо. Но фонило от закопченной и пропитанной человеческой кровью фигурки весьма ощутимо и жутко.
        Вот таким образом я попал в новгородский приют под именем Викентий, не зная, что оно совсем не мое, не родовое. Мама просто заметала следы, чтобы меня не отыскали родственники могущественного «золотого князя» Мамонова. Это был ее выбор, пусть и не совсем логичный, но осуждать маму, давшую мне жизнь, никогда не буду.
        Но об этом эпизоде из своего младенчества я узнал очень и очень нескоро.
        [1] 5,5 линий - калибр 14 миллиметров.
        Глава 2
        - Эй, жирная сосиска, чего встал? Беги! - наперебой орали пацаны, стоя с двух сторон большой вытоптанной поляны сразу за приютским зданием. Олежка, подкидывая на ладони желтый упругий мячик, радостно оскалившись, ждал моего движения к левой полосе, прочерченной на песке. А мне уже было тяжело. Тягучий пот скатывался со лба, пробирался с затылка под рубашку, которая уже натирала подмышки. Еще два шага - и я сдохну. И так удивительно, что из всей нашей команды «выжгли» всех, кроме меня. Получается, нужно подобно челноку мотнуться от одной черты до другой восемь раз, по числу игроков моей команды. Пять ходок я сделал, умудрившись при этом грохнуться на землю два раза, содрав шкуру с ладоней. Неудивительно с моей комплекцией. Ноги уже не держат.
        - Беги, Вик! - вопили младшие, в нетерпении подпрыгивая на месте. Ведь если я выдержу и не попаду под удар мячика, мы сами возьмем на себя роль «выжигал». Кому хочется носиться по площадке, уворачиваясь от снаряда и обливаться потом под жарким солнцем?
        - Беги, жирная колбаса! - голосили «выжигающие». Правильно, сейчас я нарушаю правила, которые гласят, что мяч должен лететь в случае движения, а тут такой облом. Встал посредине и тяжело дышу, опираясь ладонями в колени.
        И не жирный я! Врут, сволочи. Ну, слегка полноват. Так я разве в этом виноват? Даже сам доктор Бергер, целитель приютского ведомства, самолично сказал, почему я такой. Все дело в особенностях организма. Он еще что-то говорил Марье Дмитриевне, но я уже не слушал, испытывая облегчение. Целитель пошутил, что если мне суждено умереть, то пухленьким и с розовыми щечками.
        Разве с таким скудным питанием (скудным в понимании мальчика с растущим организмом, постоянно требующим большое количество белков и углеводов), что у нас в приюте, можно нарастить живот? Старшие ребята постоянно измываются над младшими, норовя исподтишка урвать лишнюю порцию каши или кусок сахара с хлебом, а то и самую ценность: маленькую сдобную булочку с повидлом, которую нам дают на ужин. Причем, действуют изощренно, придумывая различные загадки, подколки, задания, чтобы малышня гарантированно провалила их, расплачиваясь ценным ресурсом. И знают, гады, что таковое строго-настрого запрещено. Если Агафон, бессменный надзиратель и помощник Барыни, как мы тишком называем Марью Дмитриевну, ловил на поличном кого-то из старших, наказание было стремительным.
        Я рванул вперед, навстречу черте, за которой стояли Ворон, Борька, Сивый и Клоп. Мяч мог прилететь к каждому из них, поэтому парни рассыпались вдоль линии, готовясь подхватить повлажневшую от потных рук сферу. Чувствуя спиной, что сейчас между лопаток врежется снаряд, падаю на колени и слышу свист мяча над головой.
        - Сволочь! - возбужденно кричит Олежка. - Сивый, «жги» его!
        Ага, мяч уже на другой стороне. Теперь мне не нужно бежать туда, а развернувшись, мчаться в противоположном направлении. Я сейчас сдохну!
        Жесткий удар в затылок кидает меня на землю. Достали-таки! А больно-то как! Слезы сами по себе наворачиваются на глаза. Слышу разочарованный гул своей команды. Все, больше я ни ногой сюда не ступлю! Достаточно с меня!
        - Жирная свинка плачет! - язвительно заметил Ворон - самый старший из нашего приюта. Ему пятнадцать лет, он уже работает на стекольной фабрике. Не самое приятное место, думаю. Я ни за что туда не пойду, когда наступит время зарабатывать на жизнь. А Ворон получает хоть и немного, но по нашим меркам - богач. Таких денег ему хватает, чтобы приодеться, а не ходить постоянно в серой казенной одежке сиротского приюта. Еще он отдает десятину в казну приюта, вроде ответной благодарности за то, что вырастили его, не дали умереть на улице и вывели в люди.
        Ворон, кстати, уже в соседний корпус бегает, где живут девочки-сироты. Разоденется как павлин, в новых штанах и в темно-красной клетчатой рубахе, с тщательно прилизанными волосами, благоухающий резким как уксус одеколоном идет в гости, а потом под ручку выводит Зинку Рыжуху, семечками угощает.
        Мы свою судьбу знаем наверняка: до восемнадцати лет нам предстоит жить в этом старом двухэтажном кирпичном здании с облупленной на внешних стенах известкой, с четырьмя трубами, торчащими над крышей и с высоким крытым крыльцом; в общих спальнях, где невозможно уединиться, чтобы пролить скупую слезу над своей никудышней жизнью, не спрятать самые ценные вещи в тайник, что очень важно для пацанов. А потом нас пристроят в различные гильдии, где мы будем трудиться, зарабатывая себе на жизнь. Если повезет кому-то - выбьется в «люди» мастеровыми или бригадирами. Лично я мечтаю, как только за моей спиной закроются ворота приюта, податься на железную дорогу. Мне хотелось поскорее покинуть этот город и путешествовать по империи. Неважно кем: помощником машиниста, проводником или даже охранником в пассажирских или товарных поездах, хотя в последнем случае для начала нужно иметь ценз службы в армии, чтобы Булгаковы приняли меня в один из отрядов охраны. Кто такие Булгаковы? Очень богатый аристократический род, который держит под контролем железные дороги страны, а еще сопровождает грузы под вооруженной
охраной. В боевое крыло клана стремятся устроиться многие молодые парни и мужчины. За риск платят хорошо.
        В четырнадцать лет сирот начинают пристраивать по различным гильдейским мастерским. На этот счет существует жесточайший приказ императора, и чтобы старшины Гильдий не вздумали его игнорировать, специальная комиссия контролирует выполнение распоряжений посредством проверок городскими инспекторами. Так что не все плохо для тех, кто не имеет искру, да и для одаренных тоже все обстоит гораздо лучше. Их обязательно примечают и пристраивают к хлебному месту. Сирот стараются не обижать. Жизнь наша не сахар, а все эти заботы - всего лишь подсластитель, от которого во рту остается неприятная оскомина.
        - И долго ты будешь нюни распускать? - мимоходом врезал мне подзатыльник Клоп, самый вредный из старших мальчишек. Вот кто лень несусветная. Не хочет трудиться. Уже сменил три мастерских, ни на одной фабрике не больше двух дней не задерживается. Сбегает, паразит. Даже околоточный, как привыкли называть местного участкового, солидный усатый дядька Остап Ефимович, постоянно похаживающий по улицам в темно-голубом полувоенном мундире, перепоясанный ремнями и с кобурой на боку, в которой находился армейский многозарядный пистолет «бердыш», и тот не мог повлиять на дурного Клопа. Следить за порядком - это со всем прилежанием, а наставлять на путь истинный - для этого существуют другие надзорные структуры. Но ни одна из них не имеет права наказывать Клопа до наступления совершеннолетия, если только тот не совершит по дурости тяжкое преступление.
        А потом два пути: если не угомонится, попадет по степени тяжести в детскую исправительную колонию или в кадетское училище для мещан. Думаете, там лучше, чем в тюрьме? Ага, такая же система, только добавьте злых сержантов из бывших военных и жесточайшую муштру, чтобы выбить из головы дурные мысли. А ночью в казармах совсем не сладко. Слухи в народе ползут разные, и не все из них вранье.
        Но таков закон, изданный императором. Говорят, нынешний один из самых добрых и спокойных правителей в России.
        - Не твое собачье дело! - огрызаюсь я и получаю несильный поджопник. Так, легонько, с ленцой.
        Клоп хитрый, он не силой берет, а изощренным измором. Может так испортить настроение своими придирками, что рад не будешь. Вот Олежка и Ворон - те лупят жестко. Они, кстати, в драках, когда сходятся новгородские концы, всегда участвуют заводилами в мальчишеских «стенках», этакими разогревающими. И кулаки у них железные, ребром ладони толстые ветки перерубают. Этому они научились у цирковых акробатов, что частенько появлялись в городе с представлениями. Почти в каждой труппе находился какой-нибудь азиат с раскосыми глазами и с умением ломать рукой все что ни попадя. Правда, я подозреваю, что парни используют Дар, накачивая в ладонь энергию. Ворон и Олег имеют слабенькую искру подчинения энергии земной Стихии. Где они ее получили, остается загадкой. Существуют легенды, что помимо княжеских Источников по земле разбросано столько мелких небесных камешков, что кому-то периодически везет отыскать слабый магический тот от этих божественных подарков. Так что никто не удивляется, что среди мещан появляются одаренные.
        - Ты поговори мне еще, - беззлобно ворчит Клоп, радуясь победе над салагами, - а то без обеда останешься!
        Хочу добавить, что наш приют находится в Плотницком конце, и поэтому, когда намечалось нечто грандиозное, вроде разборок между враждующими группировками вроде неревских или славенских, то привлекали приютских. Мы, малыши восьми-девяти лет в заварушки не лезли. «Воевать» уходили старшие. И нередко возвращались со свернутыми носами или пробитой головой, после чего им влетало от хромого Агафона, приходившемуся ко всему этому лечить «героев Ледового побоища», как он выражался. Что это за «ледовое побоище», мы, мелкота, не знали, а старшие только ухмылялись.
        А лечил сиротский надзиратель особым способом: усаживал раненого на стул и прокалённой над пламенем свечки иглой зашивал раны, не обращая внимания на вопли, дескать, можно было и Целителя позвать.
        - На постороннего Целителя у приюта нет денег, - возражал Агафон, орудуя иглой. - Если бы вы своей тупой башкой думали об этом, прежде чем лезть под дубинки и кастеты, то и не сидели бы здесь. Но куда вам! - и передразнивал: - У нас же Дар, мы можем творить руны и ломать противника! В итоге имеете то, что имеете. Молите богов, чтобы господин Бергер не прослышал про ваши приключения! Живо донесет в инспекцию!
        Наш Хромец слегка привирал. В каждом приюте был медицинский работник, и не обязательно одаренный Лекарь или Целитель. У него существовало расписание рабочего дня, и с восьми до четырех эскулап обязан находиться на месте, то бишь в своем кабинете, выделенном ему в административном крыле. Так что разные травмы, вывихи, порезы и прочие болячки мы лечили, не выходя из дома. Но Агафон не хотел, чтобы у медика возникали вопросы, почему травмы у подростков настолько часты и настолько опасны. Иначе не поздоровилось бы всем взрослым, надзирающим за нами.
        …Я поднялся с земли, старательно отряхнул потрепанную одежду и задумчиво посмотрел на рваные колени. Щебенистая поверхность игровой площадки беспощадна к падениям. Она как наждачная бумага стирает тонкую дешевую ткань, из которой сшиты наши приютские одежки, захватывая в своей жадности и кожу. Содранные колени болели нещадно, ссадины забиты пылью. Надо срочно промыть, чтобы не получить неприятности в виде нагноений.
        - Пошли к водоколонке, - сказал Степка, мой одногодок, сухощавый и неимоверно длинный мальчишка, именно что длинный, а не высокий, потому как иначе охарактеризовать его рост было нельзя. И кличка у него обидная - Дрищ. На которую он сознательно не отзывается. Зато Степка умеет ставить легкий силовой щит, завязанный на стихии Воды. Этакая полупрозрачная сфера с тонкой пленкой, в которой гаснут все огненные и земные рунические атакующие элементы.
        У меня и того нет. Вообще. Я бездарь, к сожалению. Один из тех, кого боги обделили возможностью соединяться с Даром, пользоваться им и приносить пользу обществу. Или для себя, что тоже было бы неплохо.
        Остальные ребята уже вприпрыжку убежали в дом, готовясь к обеду. Запахи щей с мясом и свежего хлеба уже тянутся из поварни. Надо поторопиться, а то не достанется. Опоздавшие и в самом деле могли «просвистеть» мимо трапезы. И угроза Клопа оставить меня голодным вырисовывалась все отчетливее.
        Осторожно смыв холодной искристой под лучами солнца струей воды грязь с колен, я тщательно вымылся, а потом сменил на подкачке Степку. Друг тоже привел себя в порядок, и мы опрометью понеслись в столовую, которая находилась в переходном тамбуре, соединявшим два барачных корпуса.
        Кормили нас неплохо, но не столь сытно, как хотелось бы. Растущий организм требовал пищи постоянно, вот и приходилось относиться к обедам со всей серьезностью, чтобы кто-то не перехватил твою пайку.
        Девочки и мальчики кушали вместе, но за раздельными столами. Для помощи поварам выделялся наряд из обоих корпусов. Две девчонки и два пацана ежедневно помогали расставлять посуду, нарезанный хлеб, большие медные чайники, в которые по выходным дням наливали компот, и так же после трапезы убирали со стола. Мне всегда нравилось помогать поварам. Ведь тогда я мог вполне легально урвать лишний кусок хлеба с сахаром. Стянуть из кладовой банку тушенки или сгущенки считалось наивысшим пилотажем. Тогда в спальне был праздник. Да и кухарки подкармливали нас втихаря, чтобы Барыня не узнала. Сие действие строго запрещалось по каким-то собственным соображениям администрации приюта.
        Мы с шумом и гамом расселись за столами, но никто не притрагивался к ложкам. Для всех был единый сигнал, который давал кто-то из взрослых дежурных. Сегодня дежурил Агафон. Он возник в проеме двери и направился на середину столовой, попутно грозно посматривая на притихшую приютскую братию. Не любил Хромец, когда за столами разговаривали. Мы на всякий случай прикусили языки. Никому не хотелось попасть в «штрафную роту», как в шутку называл сам надзиратель провинившихся за различные проступки. А безудержное веселье за обеденным столом как раз входило в этот список.
        Следом за Агафоном вплыла Барыня с каким-то мужиком, облаченным в пятнистую потертую куртку и в такие же штаны. На ногах выделялись массивные армейские ботинки с толстыми подошвами. При виде этого человека нам стало не по себе. Лицо немолодого незнакомца выглядело так, словно на него наступила массивная лапа слона, а потом какой-то шутник или злодей прижег придавленную кожу раскаленной кочергой. По левой щеке вился жуткий рубец от такого ожога и уходил куда-то вверх. Если бы не густая шевелюра мужика, мы бы имели возможность лицезреть нечто нехорошее на черепе. Подозреваю, от сей картины многим ночью кошмары приснятся.
        - Кто это, Вик? - шепотом спросил Борька, носящий кличку Селедка. Тщедушный мальчишка с утиным носом и темными язвами от оспы с раскрытым ртом смотрел на мужика, который, в свою очередь, задрал голову и с любопытством водил взглядом темно-карих глаз по тщательно выбеленным деревянным массивным балкам столовой.
        - Я почем знаю? - мне было жутковато.
        - Воспитанники, внимание! - хлопнула в ладоши Барыня. - Пока никто не приступил к обеду, выслушайте сообщение. К нам в штат назначен наставник по физическому воспитанию. Зовут его Мирон Афанасьевич Забиякин.
        - Забияка! - тихо хмыкнул кто-то за соседним столом.
        Но смеяться никто не осмелился. Агафон подобно злой собаке вычислил наглеца, проковылял к нему с тыла и легонько шлепнул по стриженному затылку.
        - Свешников сегодня вечером чистит картошку, - прошипел он.
        Ага, ясно! Свеча попался. Язык у него и вправду длинный и дурной.
        - Я же ничего такого не говорил! - заныл Свеча - мальчишка из средней группы, низкорослый и нелепо сложенный, словно его лепили из сырого песка, да так и не довели до ума. Шея скособочена, ноги кривые как у степного наездника. Господин Бергер объяснял это болезнью, рахитом называется.
        - Не умеешь язык за зубами держать - буду учить, - пообещал Агафон и застыл на месте, поводя ушами как настоящий сторожевой пес.
        В столовой воцарилась тишина, нарушаемая выкриками тетки Марфы, - главной поварихи нашего приюта, получившей прозвище Бочка - где-то в глубине кухни.
        - Хочу добавить, что Мирон Афанасьевич бывший офицер, ушедший в отставку со службы по состоянию здоровья, - Барыня подозрительно оглядела затихших воспитанников. - А еще он боевой маг. Настоятельно прошу вас, дети, проявлять уважение к человеку, отдавшего свое здоровье за нашу землю, за императора и Россию. Все, можете кушать. Староста!
        - Я, Марья Дмитриевна, - подскочил к ней Ворон, который был поставлен на эту должность в мальчишеском корпусе. У девчонок подобную должность занимала красивая, но вредная Инга. Она сейчас сидела за длинным столом, занятым всеми воспитанницами и что-то тихо шептала на ухо Зинке Рыжухе.
        - После обеда всех мальчиков собери на площадке, - сказала начальница. - Мирон Афанасьевич желает с вами познакомиться, поговорить. - Очень тебя прошу, отнеситесь к этом серьезно. А то я знаю вас. Некоторые сразу захотят в город убежать.
        - Хорошо, задержу, - солидно кивнул Ворон и поспешил к столу, где разгорелась нешуточная битва за суп и кашу.
        Младшая группа вовсю обсуждала появление обожженного мага, успевая работать ложками.
        - Зуб даю, пацаны, что он в войне со Шведской Короной участвовал, - горячо убеждал нас конопатый и со скрюченными пальцами левой руки Василек. Рассказывали, что мальчишку подбросили к порогу сиротского дома родители, испугавшиеся неведомой болезни, поразившей малыша, и с которой не могли справиться мирские лекари. Посчитав единственно правильным решением отдать Василька на попечение княжеских служб, от него просто отказались. Уже в приюте Василек получил кличку Сухой, на что особо не обижался. Мы все здесь были в какой-то мере меченые и убогие. Единственной привлекательной чертой Василька были черно-маслянистые навыкате глаза. Красивые, бархатистые как теплая июньская ночь.
        - С чего ты взял, что с Короной? - запивая кашу компотом, возразил Степка. - Война пять лет назад закончилась. Скорее всего, с немчурой на Одре схлестнулись. Там, я слышал, бронеходки с магическим оружием использовали, и тяжелые ППД с ракетными подвесками. Может, его там ранили? Ожоги видел, какие? Точно говорю, на Одре он был. Наверняка еле успел выскочить из горящей машины.
        - Ха-ха! - взял говорунов на смех Борька-Селедка. - Можно подумать, сухопутных чародеев магическим огнем не поражает!
        - Ты самый умный, да? - вздернул обмазанную кашей ложку смуглый татарчонок Салтан. - Откуда знаешь? Я могу выдумать, что он из мореманов, морской маг. Можно попасть и под обычный ракетный удар. Прошляпил атаку, вовремя не закрылся…
        - Может, спросишь? - набычился Василек. - Гадать все мастера!
        - Одра - это же в княжестве Польском, - сказал я. - А наши без договоренностей туда не лезут.
        - Так поляки - наши союзники, - сказал Борька. - Император помог.
        Остальные озадаченно промолчали. Василек все-таки попробовал найти ответ:
        - Помогал какому-нибудь князю по-дружески.
        А чародей с обожженной кожей на лице был спокоен, пока мы возбужденно шептались за столом. Он заложил руки за спину и с интересом продолжал рассматривать столовую и нас. Барыня что-то ему прошептала на ухо, мужчина кивнул, и они оба вышли наружу. Остался только Хромец, тяжело вышагивающий между рядами, контролируя порядок и зорко следя за тем, чтобы старшая группа ребят не своевольничала.
        Я увидел, что Ворон поднимается с места, допивая свой компот, и заторопился доесть обед. Чувствовал, что сейчас нас погонят на площадку знакомиться ближе с обожжённым магом. Не очень-то хотелось толкаться в шеренге и слушать скучные наставления нового человека.
        - Эй, карасики, закончили прием пищи! - весело крикнул Ворон, сыто похлопав себя по животу. - Девки, айда с нами на площадку!
        - Сам вали, горлопан! - тут же откликнулась группировка во главе с длинноногой Ингой. - Там тебе кой-чего прижгут!
        Тут же ощетинилась Зинка Рыжуха, при которой осмелились напасть на ее «кавалера». Мальчишки, улюлюкая, высыпали из столовой и через тамбурный переход направились на площадку. Там уже нас дожидался Мирон Афанасьевич. Маг, заложив руки за спину, расхаживал по взрыхленной после жаркой баталии под названием «выжигала» земле и с интересом что-то высматривал. А еще он считал шаги, едва при этом шевеля губами. Вот остановился возле глухого забора, окинул его взглядом и пошел вдоль, снова методично припечатывая тяжелыми ботинками пожухлый от жаркого солнца бурьян.
        - А ну, построились, - зашипел Ворон, а его помощники с помощью подзатыльников и пинков выстроили неровную шеренгу, которая начиналась со старших и заканчивалась мелюзгой вроде нас.
        - Выделывается, козел, - прошептал Селедка, стоя рядом со мной.
        Между тем Забиякин закончил расхаживать по площадке и обратил на нас внимание. Четко развернулся и чуть ли не строевым шагом приблизился к нам. Остановился и прищурился, еще больше исказив и без того ужасное лицо. По его губам мелькнула короткая усмешка.
        - Шестнадцать оболтусов разных возрастов, - голос у Забиякина был удивительно глубоким, насыщенным и приятным, что компенсировало его уродство. - Даже интересно, что получится из этого…
        - А что должно получиться? - тут же вылез с вопросом Клоп.
        - Старших нехорошо перебивать, - без ноток назидания ответил маг и сделал резкое движение рукой, словно хотел словить комара или муху на лету. А потом разжал пальцы. Клоп осел на землю, удивленно потирая лоб.
        Мы заржали. Уж больно нелепый вид был у него, да еще с багровевшей шишкой промеж глаз.
        - Встал, - коротко приказал Забиякин. - Больно любопытный для первого раза. Я ведь еще ничего не сказал и не рассказал. Итак, я ваш новый учитель. Буду вести физкультуру, а точнее, силовую подготовку мужской группы. Бег, гантели, штанга, перекладина, рукопашный бой, стрельба…
        Мы только собирались завопить возмущенно, что не хотим такого издевательства, но последние слова нас мгновенно заворожили, вызвав гул восторга. Кому не хотелось уметь драться! А уж пострелять - это вообще сказка! Любой мальчишка душу продаст, лишь бы ощутить грохот выстрелов и бьющееся в руках смертоносное оружие!
        Забиякин знал, как нас увлечь!
        - А зачем нам это надо? - осторожно спросил Сивый и втянул голову в плечи, ожидая такого же «подарка» от нового учителя.
        - Вопрос к месту, - кивнул маг. - Поясняю: наш император Иван Андреевич издал указ о надлежащем исполнении во всех сиротских заведениях уроков физической подготовки юношей и подростков. Для этих целей во все города Российской империи, где есть дома призрения вроде вашего, направляют учителей, чтобы из таких вот дохляков сделать настоящих мужиков, умеющих постоять за себя, знающих толк в оружии.
        - Но зачем? - удивленно спросил кто-то из шеренги. - Мы после сиротского дома пойдем на фабрики работать или в техникумы поступать.
        - Надо, - коротко ответил Забиякин и суровым взглядом обвел замерших мальчишек. - Слово Его Императорского Величия оспаривать не стоит. Зарубите себе на носу, щеглы. Положено. Значит, поясняю принцип работы: разбиваю вас на две группы поровну. Старшие и средние будут заниматься отдельно от младших согласно нормативам, но в один и тот же день. И так три раза в неделю. Кто будет отлынивать, накажу по-отечески. Мягко, но больно.
        Калеченный маг показал кулак, и мы впечатлились. Клоп шмыгнул носом и потер шишку на лбу, предпочитая в этот раз не открывать рот. Ему-то как раз в силу характера и природной лени совершенно не хотелось заниматься глупостями, коими от считал физкультуру. Главное, вовремя свою пайку урвать. А уроки… Они ведь каждый день идут, скукота неимоверная. А теперь и новый предмет прибавился!
        - Итак, занятия начинаются с завтрашнего дня, - Забиякин стал расхаживать вдоль замершего строя. - С десяти до одиннадцати приходят младшие. Следующий час я посвящаю старшей группе. Опоздавшие и игнорирующие занятия будут наказываться по степени тяжести проступка. Я не люблю репрессии, но не позволю относиться к себе с пренебрежением. Как поняли?
        - Все понятно, - вразнобой пронеслось по площадке.
        - А у нас нет формы для занятий, Мирон Афанасьевич, - сказал Ворон. - Как быть в таком случае? За порванную одежду нас наказывают.
        - Я уже разговаривал с Марьей Дмитриевной, - наставник-чародей снова заложил руки за спину. - Проблему решим. Через благотворительные организации достанем каждому по комплекту. И спортивные куртки, и штаны, и обувь. А пока разрешено заниматься в штанах и с голым торсом. Сейчас не критично. Лето на дворе.
        Забиякин полез в карман куртки, достал из него сложенный вчетверо лист бумаги, развернул и стал читать фамилии, после которых наши старшие парни отходили в сторону, а мы, мальки, остались на месте. Получилось, что нас было всего семеро. Остальные, ухмыляясь, переминались с ноги на ногу, ожидая, чем закончится такой отсев.
        - Пока так, - сказал маг, убирая листок. - С каждым познакомимся в ходе занятий. Гольц!
        - Чего? - лениво спросил Сивый, у которого была странная фамилия. Поговаривали, что он был бастардом какого-то знатного дворянина, давшего Сивому уполовиненную фамилию. Посылки, периодически приходившие в приют на его имя, косвенно подтверждали слухи. Сивый, кстати, никогда не зажимал гостинцы. Он приглашал всех мальчишек «гужевать», когда вскрывал вожделенный ящик. Неплохой парень, да только связался с Клопом и еще парочкой придурков. Испортят его.
        - Не «чего», а «я», - нахмурился Забиякин. - Здесь написано, что ты владеешь элементалями Земли. Правда ли?
        - Да так, слабенько, - стал отнекиваться Сивый.
        - Продемонстрируй, - кивнул маг.
        - Чего?
        - Болван этакий, - вздохнул Мирон Афанасьевич. - Покажи свои умения. Хочу посмотреть. Подойди ко мне! Встань рядом, чудо гороховое! Спиной к зданию! А то снесешь к чертям собачьим ваш дом! Видишь возле забора засохший куст малины? Попробуй его вырвать!
        - Руками, что ли? - почесал затылок Сивый.
        Мы все заржали. Иногда Гольц поражал своей тупостью. Ну, водилась за ним такая неприятность.
        - С помощью элементалей, - терпеливо пояснил маг. - Давай, как можешь!
        Сивый напыжился, и на его вытянутом лице, побитом оспинками, появилось страдальческое выражение. С вытянутых рук сорвалась тонкая извилистая линия и с сухим щелчком ушла в землю. Через некоторое время от его ног потянулась небольшая рытвина, словно прирученный крот старательно рыхлил землю, вихляя из стороны в сторону. Немного не дотянув до малины, этот крот с гулким шумом выплеснул черные комья вверх и затих. Куст как стоял, издевательски покачивая ветками, так и остался на месте.
        Мы снова захохотали. Однако Забиякин выглядел довольным. Он что-то сказал Сивому, и тот вернулся в строй, не забыв показать нам кулак.
        - Воронков!
        - Я! - оказывается, наш Ворон умеет быть дисциплинированным.
        - Громов!
        - Я! - отозвался Олег.
        - Вы тоже с «земными» элементалями дружите?
        - Ага, - ответил за обоих Ворон.
        Физрук-наставник закатил глаза в немом возмущении. Кажется, он переживал, что мы совершенно не дружим с дисциплиной, и его коробило от таких небрежных ответов.
        - Надо же, собралось вас тут «земных», - покачал он головой. - А вот среди малышей «водника» вижу и «воздушника». Хм, хорошо. Пять человек из шестнадцати. Даже не ожидал.
        Кто же был «воздушником»? Все заозирались, выискивая обладателя этой Стихии. Мы знали друг друга как облупленных, и скрыть магические способности вряд ли можно в тесном обществе, как наше. Рано или поздно искра начинала давать о себе. Обычно такое происходило в семилетнем возрасте. Так открылись достоинства Степки, о которых я уже упоминал. А по словам Забиякина выходит, что у нас есть еще один одаренный.
        - Кто Павел Темкин?
        Ба! Так это наш Паша Тихий! Молчун, которых свет не видывал! Уж насколько я не любил шумных сборищ, но этот маленький, аккуратно причесанный мальчишка с большими глазами, в которых навечно застыл один и тот же вопрос «что я здесь вообще делаю?», переплюнул всех. Он всегда старался улизнуть в тихий уголок или в приютскую библиотеку, в которой перечитал, наверное, все журналы, газеты и книги. Разговаривал Паша так же тихо, как и жил, будто боялся излишне громким голосом нарушить устоявшийся порядок в мальчишеском корпусе.
        - Тихий, он и есть Тихий! - прошептал стоящий рядом со мной Степка. - Как он проскочил мимо нас? Мы и не знали!
        - Паша, подойди сюда, - дружелюбно попросил Забиякин.
        У Тихого были пушистые ресницы, которые вообще не шли к ему бледному, но красивому лицу. Он похлопал ими, как красная девица, зарделся от смущения, что в него впились десятки любопытных глаз, и встал рядом с магом.
        - Когда инициация была?
        - Неделю назад, - пролепетал Пашка испуганно.
        Я оторопело задумался. Выходит, Тихому совсем не восемь лет! Он почти на год младше меня! А ведь говорили, что мы все в младшей группе ровесники! И кому надо было скрывать его истинный возраст? Вот почему никто не знал, что с нами появился еще один «искроносец»!
        - А кто инициировал? - прицепился к нему Забиякин.
        - Никто! Дядька Агафон видел! Оно само произошло, неожиданно! - еще больше сжался Пашка.
        - А, ну да! - кивнул наш новый учитель. - Он же мне списки отдавал. Выходит, неуправляемый процесс пошел. Значит, что мы имеем? Лет тебе, Темкин, гораздо меньше, поэтому никто не подготовился и специалиста не прислал. Ну и дела…
        Надо же, как Мирон Афанасьевич быстро сообразил, что у Пашки с возрастом какая-то муть вышла.
        - Ладно, потом разберемся, - спохватился чародей, увидев наши напряженные и жадные лица. Мы прислушивались к их разговору, даже придвинулись как можно ближе, сломав строй. - А ну-ка, выровнялись, оболтусы! Два шага назад - арш!
        От неожиданного командирского голоса мы отшатнулись назад, и кто-то, запнувшись, хлопнулся на задницу. Раздался смех. Ворон тут же отвесил оплеуху Клопу за нерасторопность, прошелся вдоль шеренги, выравнивая нас по черте. Показал всем кулак, чтобы угомонились. Забиякин же успокаивающе положил руку на плечо Тихому и кивнул на злополучный куст малины.
        - Один твой приятель не смог его вырвать. Это самое простое упражнение для слабеньких одаренных. Попробуй с помощью воздушных элементалей убрать безобразие у забора.
        - Я попробую, - прошептал Пашка и стал забавно загребать ладонями воздух к себе как собачонка, роющая землю. Воздух перед ним сгустился в плотную сероватую массу и переместился к кусту. Небольшая воронка, образовавшаяся над ним, легко скрутила сухие ветки в один неряшливый ствол и взлетела вверх вместе с корнями. Сухая земля брызнула во все стороны, по ушам больно ударило. Я вскрикнул от боли, схватившись за голову.
        Забиякин мгновенно крикнул Пашке:
        - Замри!
        А сам повернулся к нам с бледным лицом.
        - Кто сейчас крикнул?
        Можно было не отвечать. Сукровица, сочившаяся из моих ушей, наглядно показывала произошедшее.
        - Я же барьер поставил! - воскликнул пораженный Забиякин, оглядывая меня со всех сторон. - Ты слышишь меня?
        - Слышу, - хлюпнул я носом, не понимая, что вообще случилось.
        - Так! - чародей решительно махнул рукой Ворону. - Веди группу в корпус. А ты… Как тебя зовут?
        - Вик. Викентий.
        - Останешься со мной. Пошли к водоколонке, умоешься. А потом расскажешь, что случилось.

2
        - Марья Дмитриевна, вы свободны? - заглянул в кабинет настоятельницы приюта Забиякин, перед этим вежливо постучав в дверь. Увидев кивок женщины, решительно вошел в помещение. На ходу взял стул, поставил к торцу стола и уселся, положив руки на его поверхность.
        - Мирон Афанасьевич? - женщину покоробила такая фамильярность, но на изуродованном лице приютского чародея была написана такая ярость, что она решила выяснить причину столь странного поведения, а не выказывать недовольство. - А что, собственно, случилось? Только без эмоций, пожалуйста. Дети вас разозлили?
        - Нет, как раз знакомство прошло удачно, - Забиякин сцепил пальцы между собой. - Вы же знаете, что я не зря потребовал от вас списки одаренных. Высочайшее повеление изыскивать всех, кто владеет искрой, дозволяет мне действовать в рамках приписанных указаний. Дело государственной важности, так сказать….
        - Ближе к делу, Мирон Афанасьевич, - попросила Барыня, напрягаясь. Что-то случилось на площадке, иначе бы чародей не прибежал сюда, пышущий злостью.
        - В приюте налицо систематические нарушения, - заявил чародей.
        - Даже так? - удивилась настоятельница. - Можете пояснить, в чем они заключаются?
        - В ваши обязанности входит постоянный контроль за подопечными, если вдруг произошла активация искры, - Забиякин немного расслабился, понимая, что не нужно идти на конфронтацию с человеком, отдавшим столько лет тяжелому гражданскому долгу. - И докладывать в нужные инстанции, когда сие событие произошло. Вдруг я узнаю, что один из ваших воспитанников недавно прошел неуправляемую инициацию. Его фамилия…
        - Я знаю. Это Павел Темкин, - спокойно ответила Барыня. - Агафон лично следил за процессом в безлюдном и безопасном месте. У нас есть подвальное помещение, специально оборудованное для таких событий. Там стоят силовые гасители, что снижает риск до нуля.
        - Почему Темкину завысили возраст? - нахмурился Забиякин.
        - Мы не завышали. Его привезли к нам в трехлетнем возрасте, как было указано в прилагающем письме. Родители Темкина, якобы, умерли, а ближайших родственников не оказалось.
        - Почему «якобы»?
        Марья Дмитриевна пожала плечами.
        - У меня сразу появилось подозрение, что мальчик - бастард высокородных. Слишком неубедительным было сопроводительное письмо. А потом господин Бергер увидел искру у Паши. Ну и составили примерный график осмотра, чтобы провести инициацию. Выходило, что она должна была произойти год назад. Когда этого не случилось, мы с Францем Оттовичем призадумались, - настоятельница встала, и шурша подолом платья, обошла Забиякина, остановилась возле окна. Ее прямой силуэт четко вырисовывался на фоне закатного освещения. - Бергер тогда еще высказал сомнение, что мальчику едва ли семь лет. Мы еще полгода контролировали его, но потом как-то расслабились. Каюсь, это и есть мой недогляд.
        - У вас есть версии, почему Павлу завысили возраст?
        - Ни малейших, - снова пожала плечами Барыня.
        - Я могу посмотреть письмо? - спросил Забиякин.
        - Нет. Это частная информация, - твердо ответила отказом настоятельница. - Даже не настаивайте.
        - Хорошо, извините, - чародей пристально взглянул на Марью Дмитриевну. - А как насчет Викентия Волховского? Кстати, фамилия ведь не родовая?
        - Вы правы. Вик появился у нас в ночь самого сильного наводнения за последние тридцать лет, - улыбнулась женщина. - Потому и дали такую фамилию. Обычный подкидыш, рожденный от мирянки. Хороший мальчик, хотя тоже любит шалить, но не так критично, как другие. А с ним что? Тоже искра способности проявила?
        В голосе Барыни послышалась ирония. Забиякину было не смеха. Там, на площадке он не за здоровье Волховского перепугался, а скорее, из-за вскрывшихся странных обстоятельств.
        - Марья Дмитриевна, - чародей откинулся на спинку стула, жалобно пискнувшего от такой бесцеремонности. - А вы уверены, что Викентий - мирянин?
        - Более чем, - твердо ответила настоятельница, не отводя взгляда от пытливых глаз мага. - С меньшей долей вероятности - из купеческой семьи. Но там не принято детей подкидывать в приюты. Родственники охотно берут к себе. Так что с ним?
        - Я решил проверить одаренных мальчиков, - нехотя ответил Забиякин. - Некоторые из них мне показались перспективными. Чтобы не подвергать опасности ребят, я поставил перед ними барьер - силовую защиту. В ее прочности я уверен на двести процентов, потому как это моя военная разработка. Все было под контролем, но, когда Темкин показал свою работу с элементалями, Волховский словил магический откат. Я сначала не понял, что произошло, и очень удивился, почему именно на нем не сработала защита.
        Забиякин вдруг замолчал, уткнувшись взглядом в пол.
        - И? - осторожно спросила Барыня. - Выяснили, Мирон Афанасьевич?
        - Мне кажется, у Викентия есть Дар, - глухо ответил мужчина.
        - Поясните, пожалуйста, - нахмурилась настоятельница. - Какой Дар?
        - Дар уничтожать любое магическое воздействие на свой организм, - с трудом ответил Забиякин. - Проще говоря, ему нипочем любая магия. Все, что рядом с ним - теряет силу, поглощается аурой или разрушается до основания, отдавая только энергию жизни. Он - антимаг с пассивной защитой. Разрушитель. Сегодня произошла инициация. Признаюсь, по моей халатности. Но кто бы знал, что антимагу нужно пройти через первичную боль…
        - Что произошло?
        - Ударная волна шарахнула по ауре, задела барабанные перепонки мальчишки. Немного крови. И мгновенная активация Дара. Я потом проверил специально, кинув легкое усыпляющее плетение. Волховский так и не понял, что оно рассыпалось как труха прогнившего дерева.
        - Не может такого быть. Почему же год назад у него этот Дар не инициировался? - заволновалась Барыня.
        - Потому что он не проявляется до особых обстоятельств, - вздохнул Забиякин. - Если бы не магический откат от проведенной техники, Волховский мог и до двадцати лет не знать об искре. А то и до старости.
        - Так, - Марья Дмитриевна обхватила себя за плечи, как будто сквозняк пронесся по кабинету, - и чем ваше открытие грозит Викентию?
        - Да почему сразу «грозит»? - засмеялся чародей. - У него очень редкая искра. Таких людей всего двое-трое на десятки миллионов. Серьезно вам говорю. Так что у Волховского обеспеченное будущее, если на него обратит внимание император. Вернее, люди, которые отвечают за безопасность страны. Но и жизнь тогда будет под мягким, неусыпным и ненавязчивым контролем.
        - Перспектива так себе, - нахмурилась женщина. - Нельзя ли как-нибудь оградить мальчика от будущих приключений в образе защитника отечества?
        - Рано или поздно его раскусят если не мы, так кто-то другой, вроде зарубежной разведки, - качнул головой Забиякин. - Способности обязательно проявятся, поверьте мне! Я вынужден доложить по инстанции о появлении Разрушителя. Такой шанс нельзя упускать. Еще бы знать, чей же он ребенок? Или бастард?
        - Я бы оградила Вика от проверок, - Марья Дмитриевна решительным шагом прошла к своему месту. - Ему всего восемь лет. Он даже не знает, кем быть в жизни.
        - Его будут аккуратно вести, - уверенно ответил бывший военный. - Он даже не поймет, как легко и непринужденно придет к мысли о службе отечеству. И тогда появится тот самый человек, который отведет его за руку в нужное место.
        - Но ведь это опасно? Ментальное принуждение к тому же…
        - Наша жизнь сама по себе таит множество опасностей, соблазнов и разочарований, перемежаясь с моментами счастья, - выспренно произнес Забиякин. - Теперь самое главное: нужно узнать, кто его родители. А сделать это можно лишь с помощью магических анализов крови для выявления родственных маркеров и генетической экспертизы.
        - Вы же знаете, что до совершеннолетия приютских детей запрещено подвергать такой проверке, - выпрямилась Марья Дмитриевна. - Это закон. Буду вынуждена доложить по инстанции, если вы свершите подобное. Не ищите себе проблем, Мирон Афанасьевич.
        - Хорошо, как скажете, - помолчав, ответил Забиякин. - Если иные пути дознания не запрещены, я постараюсь провести некоторые проверки так, чтобы о них никто не знал. Ни одна крупица информации о вскрывшемся Даре Волховского не выйдет за пределы приюта. Вы только представьте, Марья Дмитриевна: в вашем заведении пять мальчишек с искрой, а к ним в довесок - Разрушитель! Редчайшее везение! А я еще девочек не проверял.
        - Делайте, что считаете нужным, Мирон Афанасьевич, - сдалась настоятельница. - Надеюсь на ваше благоразумие и осторожность. Имейте в виду, что периодически в наш приют приезжают люди, ищущие детей очень влиятельных аристократов с каким-то необыкновенным даром. И начались эти странности с тех пор, как к нам попал Вик.
        - Как часто? - нахмурился Забиякин.
        - За восемь лет два раза. Боюсь, что скоро они опять сюда заявятся. Очень упорные господа. Каждый раз с ними присутствует маг. Именно он проверяет наших мальчиков.
        - Они называли себя? Кто такие?
        - Да. Это люди князя Мамонова.
        - Что нужно Мамоновым в Новгороде? - неприкрыто удивился чародей. - Их вотчина в Якутии!
        - Мне это неизвестно, - Барыня посмотрела на часы, висящие на противоположной от окна стене. - Раз уж вы взялись за это дело, вам и карты в руки. Но с одним условием. Ни один ребенок в приюте не должен пострадать от ваших манипуляций с Волховским! А уж сам Викентий - тем паче!
        Глава 3

1
        Сказать, что я был ошарашен после разговора с Забиякиным - значило слукавить. На меня как будто пустое ведро надели и начали стучать палкой, чтобы свести с ума. А ведь сначала я даже не сообразил, что произошло. Когда Мирон Афанасьевич вызвал Сивого к себе с просьбой продемонстрировать свои умения, он сделал рукой какой-то хитрый жест, после которого Степка прошептал мне на ухо, что чародей поставил защиту. Ну, даже я понял, для чего. Любые действия с элементалями обязаны проводиться на специально оборудованных площадках. Забиякин решил обойтись обычной рукотворной защитой.
        Пожав плечами, я с интересом смотрел, как пыжится Сивый. А потом вышел Пашка Тихий и удивил своим умением. Воздушные элементали с легкостью скрутили куст и вырвали его из земли. И тут же освобожденная энергия с мощным хлопком встряхнула пространство на площадке. По ушам шарахнуло с такой силой, что я закричал, прижав ладони к голове. Что-то теплое потекло вниз из ушей и дальше за воротник рубашки.
        Настоящая кровь! Моя! Из ушей! Я остолбенело смотрел на покрасневшие ладони и не знал, кричать мне или героически молчать. Забиякин подскочил с испуганным лицом, не понимая, что вообще произошло. Вокруг меня столпились пацаны, но Ворон что-то проорал, выгоняя всех с площадки, а чародей повел меня к водоколонке. Второй раз за день! Какая-то невезуха!
        Умывшись, я обессиленно припал к струе воды, а Мирон Афанасьевич покорно держал рычаг, пока я не напился.
        - Ты как? - спросил он, проводя ладонями возле моего лица. - В порядке?
        - Уши болят, - пожаловался я.
        - Ты слышишь меня?
        - Да.
        - Ничего, все нормально с ними будет, - махнул рукой чародей, облегченно вздохнув. - Пошли, присядем на скамеечку, поговорим.
        На заднем дворе возле запасного аварийного подъезда, с постоянно закрытой изнутри дверью, стояла старая, потемневшая от дождей скамейка с причудливо изогнутыми чугунными ножками. Откуда она здесь появилась, никто из пацанов не знал. Ворон утверждал, что лавка стояла с тех пор, как он стал себя помнить. На брусках до сих пор видны вырезанные имена ребят, которых уже здесь не было. Они выросли и разлетелись по свету, а память осталась.
        - Объясни мне, Викентий…, - начал Забиякин, но я его прервал недовольно.
        - Меня Вик зовут.
        - Хорошо, Вик, если тебе это так важно. Ты что сделал с защитой?
        - Я ничего с ней не делал, - удивился я. - Даже вообще не знал, что вы защиту установили. Если бы Степка не сказал, так бы и не понял.
        Лицо у Забиякина вытянулось.
        - Ты же без искры, Вик? - напряженно спросил он. - Да что я! Вот, у меня все данные. Викентий Волховский, обследован при поступлении в приют. Искра отсутствует. Послушай, почему Степка убрал защиту перед тобой?
        - Никто не убирал, - я стал защищать друга, потому что он и в самом деле ничего не делал. Когда призрачный колпак окутал нашу шеренгу, передо мной словно мыльный пузырь лопнул, и оставшись стоять на прямой линии с Пашкой, я получил приличный магический откат. - Он сам исчез.
        И рассказал о своих ощущениях.
        Забиякин осторожно потер обожженный подбородок и забормотал:
        - Ставлю щит, который ни разу не подводил, и вдруг он ломается, причем, только в одном месте. Плетение надежное, а все равно рассыпалось. Почему? Неужели…
        Он совершенно безумным взглядом посмотрел на меня, схватил за плечи и легонько потряс.
        - Что ты делал в этот момент? Какие-нибудь движения руками, например? Или подумал о чем-нибудь? Может, слово произнес…
        - Да ничего я не делал! - возмущенно воскликнул я. Не нравилось, что Забиякин так бесцеремонно трясет меня словно грушу. - Стоял и смотрел, как Пашка куст вырывает. А вот когда грохнуло, по ушам как будто ладонями хлопнули.
        - Компрессионный удар, - непонятно буркнул маг. - Мгновенная активация Дара, пассивная защита. Без малейшего указания на искру.
        - У меня нет Дара, - поспешил я с ответом, отодвигаясь от Забиякина.
        - Он у тебя появился, Вик, - лицо Мирона Афанасьевича превратилось в жуткую маску от гримасы, которую вряд ли можно было назвать улыбкой. - И знаешь, что самое интересное? Никто не сможет увидеть у тебя искру.
        - Разве такое может быть? - воодушевленно спросил я, мгновенно поверив магу. В самом деле, не просто же так меня шарахнуло, когда остальные не получили ни царапины! - И какой это Дар?
        - Дар Разрушителя.
        Ответ Забиякина меня озадачил. Никогда не слышал про каких-то разрушителей. Знаю про обладателей элементалей всех Стихий, про Целителей, про боевых магов с их ранговой классификацией Ведунов. А это кто?
        - Разрушитель - он же антимаг, Вик, - пояснил Забиякин. - То есть ты не можешь пользоваться своими способностями, чтобы управлять элементалями, «рисовать» плетения, ставить защиту и атаковать. И лечить не сможешь. Но у тебя появилась необыкновенная возможность разрушать любое магическое заклинание.
        - А разве это хорошо? - я призадумался. - Например, как мне вылечить насморк?
        - Обыкновенными лекарствами, - засмеялся чародей. - В этом положении ты ничем не отличаешься от мирян.
        - Тогда это плохой Дар, - заявил я без обиняков. В самом деле, зачем такие способности, разрушающие полезные магические свойства? Не помочь себе выправить здоровье, да еще мешать настоящему чародею проявлять свои умения! - Меня могут просто убить.
        - Здесь ты прав, - посерьезнел Мирон Афанасьевич. - Никому не говори, что за Дар у тебя открылся. Всем говори о моей случайной ошибке в построении защитного барьера. Понял? Ни в коем случае никто не должен знать, носителем какой искры ты являешься. Живи спокойно до совершеннолетия, пока не придет время.
        - Какое время? - не понял я странной фразы.
        - Пока держи язык за зубами, - Мирон Афанасьевич не стал отвечать на мой вопрос. - Просто выполняй то, что я тебе говорю.
        Я шмыгнул носом от разочарования. Забиякин открыл передо мной заветную дверцу и тут же захлопнул наглухо, да еще пригрозил, чтобы я никому не говорил, что за ней происходит. Нечестно так! Лучше бы вообще ничего не рассказывал! Жил себе спокойно, ну и дальше бы продолжал.
        - А вот спортом заняться придется, - совсем «убил» меня чародей. - Немножко сбросить вес не мешает.
        - Я не жирный! - возмутился я. - У меня нарушение обмена веществ!
        Забиякин весело рассмеялся и хлопнул меня по плечу, взлохматил волосы на затылке и встал со скамейки.
        - Я этого не говорил, - махнув мне на прощание рукой, ответил калеченный маг и быстро зашагал через площадку, обогнул хозяйственные пристройки, где хранился различный приютский инвентарь, обернулся и еще раз вздернул руку, словно камень в меня кинул.
        Странный он какой-то! Я вдруг почувствовал мягкое прикосновение воздушных потоков, которые скользнули по моим щекам и исчезли с забавным и тихим хрустальным звоном. Такое было ощущение. Пожав плечами, я продолжил сидеть на лавке, переживая за свою несчастную судьбу. Вот если бы у меня была хоть маленькая искорка, не сидел бы здесь!
        Я даже зажмурился от мечтаний, не заметив удовлетворенное лицо Забиякина. Мужчина развернулся и исчез за углом корпуса, где жили девчонки. А я нехотя оторвал зад от скамейки и поплелся в другую сторону. Через небольшой сад, где росла черемуха, сирень и мелкая ранетка, тоже можно попасть в основной корпус. Все равно делать нечего. Обучение для младшей группы начнется только осенью, а сейчас на улице чувствовалось наступление лета. Кроме Забиякина с нами никто сейчас заниматься не будет. Так что возвращаться в унылую спальню совершенно не хотелось.
        Немного подумав, я залез на раскидистую старую черемуху и поднялся как можно выше, чтобы разглядывать через забор улицу, по которой сновали автомобили, ходили люди по близлежащим улицам. Наш приют находился на Торговой стороне Плотницкого конца, а если забраться на крышу приюта, оттуда видно Волхов, по которому беспрестанно сновали небольшие катера, грузовые баржи, даже иногда белоснежные речные яхты заплывали, чьими хозяевами были знатные аристократы не только Новгорода, но и других городов. Красивые, элегантные, на палубах богато разодетые мужчины, женщины. В такие минуты мне остро хотелось попасть туда и хоть немножко покататься под парусами.
        - Эй, жирная свинка! - раздался голос Клопа снизу. Я поморщился и раздвинул ветки по сторонам. Кроме ненавистного мне лодыря там были Ворон и Олег. А это уже серьезно. Они явно что-то хотят узнать. И это «что-то» связано с недавним происшествием на площадке.
        - Чего надо? - с подкрадывающимся к сердцу страхом спросил я, жалея, что мой Дар абсолютно никчемен. Как же хотелось шарахнуть по самодовольным рожам старших ребят каким-нибудь плетением!
        - Ползи вниз, разговор есть, - непререкаемым тоном вожака произнес Ворон.
        - Мне здесь хорошо, - я крепче обнял ствол черемухи.
        - Ну, ты, бочка с салом, - рыкнул Клоп и начал трясти дерево. - Быстро спустился, а то пожалеешь!
        Неожиданно Олег взмахнул рукой и мощным ударом ребра ладони перерубил нижнюю ветку, показывая специально для меня, что случится, если буду упрямиться. Довольно ощутимо дерево тряхнуло.
        - Да лучше будет его сбросить вниз «волной», - Ворон лениво смотрел по сторонам, засунув руки в карманы штанов. - Давай, Олежка, покажи мастерство!
        Я испугался, сразу вспомнив слова Забиякина, что ни в коем случае нельзя показывать свою открывшуюся способность. Если на меня пошлют элементалей, я их просто проигнорирую! Магия здесь бессильна! И пацаны заинтересуются. Слухи поползут. Придется слезать. Тяжело вздохнув, осторожно нащупывая под ногами сучки и ветки, спустился вниз и отряхнул одежду от налипшей коры и сухих обломанных веточек. И мгновенно получил подзатыльник от Клопа.
        - Ну, ты, бочонок пузатый! - оскалился он. - Обязательно надо по десять раз повторять!
        - Отвали от него, насекомое, - предупреждающе качнулся в его сторону Ворон, и Клоп сразу же угомонился. А наш «смотрящий» оценивающе смерил меня с ног до головы. - Рассказывай, пацан, о чем с Забиякой трещали. Зачем он тебя в сторону отвел?
        - Да ни о чем не говорили, - ощущая дрожь в коленях, ответил я. - Расспрашивал, в порядке ли я, уши проверил. Какой-то комр…кампри…. Удар, в общем.
        - Компрессионный удар, - кивнул Ворон. Ну, дураком он не был, учился неплохо, схватывал знания на лету. - А от чего? Мы же под защитой все стояли. Почему тебя долбануло? Тоже, как Тихий, искру словил?
        - Ничего я не ловил, - озираясь по сторонам, намечаю пути к отходу. Боднуть головой Олега, свалить его с ног всей своей массой, и забежать в корпус. Словно почувствовав мое настроение, Клоп цапнул меня за ворот рубашки. - Ну, честно! Стоял себе, стоял, и вдруг по ушам хлопнуло! Сразу кровь пошла!
        - Дураком прикидывается, - уверенно сказал Олег, помахивая сломанной веткой перед моим носом. - Наверное, Дар почувствовал и с испугу сломал защиту. Такое, говорят, бывает. Эй, Вик, покажи нам, что умеешь!
        - Отвалите, придурки, - я дрыгнул ногой, пытаясь достать Клопа, но тот со смехом отпрянул назад, не отпуская меня. - Ворон, ну, честно! Забияка сказал, что такое иногда бывает, защита проседает.
        - Свистишь, косой! - наш «смотрящий» прищурился. - Чтобы боевой маг да облажался на защитном барьере! Что-то здесь другое. Совсем другое.
        Парень неожиданно призадумался, пристально глядя на мое испуганное лицо. Потом подмигнул и жестом показал Клопу отпустить мою рубашку.
        - Ладно, не хочешь похвастаться - хрен с тобой, - Ворон поскучнел. - Все равно узнаем. Дар никуда не спрячешь. Он проявляется в любом случае. Айда, пацаны, тихушника нашего найдем.
        - Вали, окорок! - пинок Клопа придал мне ускорение, и я, семеня ногами, постарался побыстрее исчезнуть из палисадника.
        Хотелось побыть наедине с самим собой и как следует подумать о произошедшем сегодня на площадке. Слова Забиякина не выходили из головы. Это что же получается на самом деле: если у меня появилась способность разрушать все магические плетения, я могу попасть в крупные неприятности? И за мной будут охотиться, чтобы убить? Своим восьмилетним умишком трудно воспринимать действительность, которая открылась передо мной с пугающей ясностью. Но кое-какие детали можно соединить, чтобы сообразить, как не следует поступать. Молчать, избегать любых компаний, где собираются маги. Неужели всю жизнь придется скрываться от одаренных, которых полным-полно по стране! Так же неинтересно! Ворон, кстати, прав. Любой Дар проявляется, рано или поздно. И не поспоришь. Вон, Пашка Тихий, ни с того ни с сего стал одаренным. Искра появилась неожиданно. Он даже сам испугался.
        Я не мог знать, почему Паше Темкину завысили возраст, и рассуждал с точки зрения обычного мальчишки, видящего только то, что происходит перед его глазами. Или произошла ошибка, или взрослые сознательно обманули нашу Барыню. Оглянувшись по сторонам, заметил старших ребят, направившихся к калитке, ведущей на улицу. В отличие от нас, малышей, им разрешалось покидать территорию приюта без сопровождения до ужина. Марья Дмитриевна организовывала для нас периодические выходы для культурных мероприятий, которые мы с нетерпением ждали. Кино, цирк, купание на пляже - развлечений было не так много, но нам хватало.
        Ворон, Олег и Клоп, о чем-то переговариваясь, вышли на улицу, а я, раздираемый обрушившейся на меня тайной, побежал в спальню. Мне было обидно, что Забиякин запретил говорить об открывшихся возможностях. Несправедливо. Я каким-то неведомым чутьем понимал, в каком положении оказался. Рано или поздно кто-то все равно поймет, в чем моя странность. Ладно, если это будут мои сверстники. А если взрослые?
        - Ну что? - ко мне бросились пацаны, которых обеспокоила моя травма. - Что там случилось? Почему щит не сработал?
        - Не знаю, - я пожал плечами и хлопнулся задом на свою кровать. - Чародей признался, что плохо построил защиту. В самом слабом месте пробило.
        - Да не может быть, - Степка тоже подверг сомнению мою версию, как и Ворон ранее. - Он же боевой маг, за такие промахи его сразу бы из армии погнали. Может, у тебя искра появилась?
        Товарищ настолько искренне желал мне получить хоть щепотку Дара, что в моем сердце шелохнулась благодарность за такие эмоции. Я похлопал его плечу и завалился на кровать немного отдохнуть. Потрясений за сегодняшний день хватало, но измученный навалившимися событиями организм, да к тому получивший изрядную магическую оплеуху, мгновенно отключился от действительности.
        Мой сон был прерван самым беспощадным способом. Кто-то сильно тряс меня за плечо.
        - Отвалите! - я дрыгнул ногой, стараясь попасть в настырного гада. Но тряска продолжалась.
        - Вставай, Вик! Ужин скоро! - раздался голос Борьки-Селедки. - Если не пойдешь, можно я твою булочку съем?
        - Только попробуй! - я с воплем взвился вверх и увидел, что все ржут. Весельчаки!
        Но преддверие ужина значительно повысило мое настроение. Захватив полотенце, я пошлепал в ванную комнату, чтобы сполоснуть сонное лицо. После того, как освежился, стало еще лучше. В это время в спальню влетел Василек.
        - Пацы! - восторженно завопил он. - Чего скажу!
        - Не ори! - всполошились все. - Тише говори!
        - Завтра на площади возле Торгового Двора будут проводить показательные бои в ППД! - выдохнул восхищенно Василек. - Гольц по секрету шепнул! За конфету!
        - Наврал, гад! - тут же высказался Степка.
        - Гольц не врет, когда просит за информацию конфеты! - с умным видом возразил Салтан. - Когда бои будут?
        - В полдень начинаются.
        - Кто со мной? - Салтан оживился.
        - Нам же нельзя за пределы приюта, - негромко произнес Паша Тихий. - Завтра не выходной, накажут.
        - Ты можешь оставаться, никто не заплачет, - презрительно произнес Борька. Да, Пашку среди нашей компании тоже мало кто любил. А теперь, когда вскрылись обстоятельства с его искрой, странная неприязнь увеличилась. И Тихий это каким-то невероятным чувством понимал. - Я иду.
        - Я тоже, - я даже не ожидал, что такое произнесу. Но посмотреть на бои пилотов в экзоскелетах очень хотелось.
        Салтан засмеялся и хлопнул меня по плечу.
        - Молоток, Вик! Кто еще?
        Отказались только Пашка и Серега Яковлев. Видимо, страх наказания давил на них сильнее, чем желание тайно сбежать с приюта и посмотреть на представление.
        - Вякнете Барыне или Агафону - побьем! - показал кулак Салтан отказникам.
        Мы договорились после ужина собраться на заднем дворе и обсудить план завтрашнего побега в город. В принципе, ничего трудного здесь не было. Там, где находился пустырь с зарослями высохшего кустарника, под кирпичным забором мы давно прокопали подземный ход. Его мы охраняли тщательно, закрывая дыру с наружной стороны выдранным кустом акации, а изнутри - досками, каждый раз засыпая их землей. Вот через этот ход и решили за два часа до представления убежать из приюта. Да, мы осознанно шли на «преступление», но уж сильно хотелось взглянуть на пилотов в боевых костюмах.

2
        Показательные бои, которые частенько устраивали изготовители экзоскелетов, делившихся на несколько типов костюмов, всегда привлекали большое количество народа. Чтобы популяризовать в массах довольно сложный технологический продукт, по городам ездили специальные группы из заводов-изготовителей со своими «скелетами», как по-простецки называли боевые костюмы обычные люди.
        Да, в большей мере экзоскелеты были ориентированы на армию, на частные военные компании (проще говоря - для наемников) и в меньшей степени для спортивных состязаний. Таких костюмов было несколько типов: легкий пехотный полевой доспех с обычным вооружением и тяжелые боевые костюмы с возможностью таскать на себе чуть ли не ракетные установки «земля-земля» и пулеметы крупного калибра. Но самое главное, все эти конструкции работали только с артефактами Стихий, интегрированными в броню костюмов.
        А зачем устраивать представление, если «скелеты» для простого населения России были недоступны? Изготовители и не думали о них. В стране хватало наемных военных отрядов, и в первую очередь, именно на эту категорию покупателей и были ориентированы показательные выступления. В больших городах всегда можно наткнуться на частные боевые компании. Работы наемникам, как ни странно, хватало.
        Мы легко покинули территорию приюта, один за другим нырнув в лаз, пахнущий сырой землей и мышами, и вылезли на другой стороне забора. Нас спасало еще и то, что с этой стороны находилась целая тополиная аллея. Она и скрывала наше появление на глазах прохожих. Иначе бы давно бдительные граждане настучали участковому.
        Единственная проблема, которая могла помешать нам добраться до Торгового Двора - это славенские пацаны. Они контролировали все возможные пути к Гавани и к месту предстоящего развлечения. Стоило только перейти по мосту Федоровский ручей, и уже держи ушки на макушке. Салтан признавался, что пару раз его ловили, но не били. Правда, в воду с головой погрузили, да лягушек за пазуху натолкали. Это и понятно. Нас защищал возраст. Малышей не трогали так, как тех, кому исполнилось тринадцать-четырнадцать лет. С этого момента начинались серьезные проблемы. Пацаны частенько приходили в приют с расквашенными носами и с синяками под глазами.
        Но не все было так плохо. Мы спокойно гуляли по Неревскому и Загородскому концам. Там жили наши союзники, но в развлекательных кулачных боях между концами каждый был сам за себя. Традиция.
        Через Федоровский ручей мы проскочили благополучно, и чтобы не нарваться на неприятности, спустились к набережной и вдоль парапетов побежали к Торговому Двору.
        Нам повезло. Ни на кого не нарвались. Подозреваю, что вся шпана Славенского конца тоже ринулась смотреть редкое представление. Мы продрались сквозь возбужденную толпу народа, идущую по направлению к странной конструкции, возвышавшейся на площади неподалеку от купеческих лавок.
        Она представляла собой большую арену, вокруг которой возвели металлические штыри, а на них натянули прочную и гибкую металлическую сетку. К этому ограждению вплотную стоял автофургон, в котором, по логике происходящего, находились пилоты и их костюмы. Выходя из фургона, они сразу попадали на деревянный помост, спускавшийся ко входу на арену.
        - Дядя, пусти! - пыхтел впереди Салтан. Следом ломились мы, получая, где легкие, а где и довольно увесистые подзатыльники от раздраженных мужиков, столпившихся возле сетки. Но все-таки прорвались и оказались почти рядом с ареной.
        - Можно между ног пролезть, - предложил Степка, - сразу в первом ряду окажемся.
        - Затопчут, - пыхтя от усердия, ответил Борька-Селедка. - Эй, чего руки распускаешь!
        Кто-то из молодых парней отвесил пинка Борьке, отчего тот едва не сшиб стоявших зрителей в первом рядом. Я же удачно пристроился рядом с каким-то пузатым мужиком в белом костюме и с такого же цвета шляпой на голове. Залез под его локоть, и не обращая внимания на заворчавшего дядьку, стал смотреть на разворачивающееся действие.
        На середину арены вышел худощавый мужчина с щегольскими черными усами, и даже не надрывая голоса, зычно заговорил:
        - Дамы и господа! Встречайте акробатическую группу в боевых костюмах нового поколения! Еще больше маневренности! Еще больше запаса энергии! Великолепные трюки и захватывающие учебные бои с применением легких магических техник! Все абсолютно безопасно и не несет вреда зрителям! Смотрите и наслаждайтесь! Только один день!
        Народ зашумел, заулюлюкал и засвистел в предвкушении представления. Усатый зазывала закончил свое выступление, а на середину арены вышли два пилота в легких «скелетах», представлявших собой каркасные костюмы с многочисленными сочленениями на руках и ногах, с броневой защитой из вороненых пластин, облегающих тело человека. Каждая пластина при движении шевелилась как живая, и нисколько не сковывала движение.
        Чтобы продемонстрировать, насколько удобны костюмы, пилоты стали ходить по кругу, размахивая руками, подпрыгивая на месте на три-четыре метра, чем вызвали новый шквал одобрительных выкриков. Я завороженно наблюдал, насколько легко удавалось им парить в воздухе и совершать кульбиты, не ощущая тяжести защитной сбруи.
        Наконец, началось то, ради чего мы сюда прибежали. Зазывала объявил учебный бой. Чтобы зрителям легче было различать соперников, на каждый из доспехов он наклеил яркие кружки: красный и белый. Кто-то ушлый шнырял по толпе и предлагал ставки. Удивительно, но люди легко расставались со своими деньгами, рассчитывая на куш.
        В это время зазывала-антрепренер вышел из клетки и махнул рукой, давая сигнал к началу боя. Пилоты разошлись в разные стороны и вдруг побежали навстречу друг другу. Не сближаясь, они взмыли вверх, легли в «горизонт» и ринулись в атаку. Небольшие, квадратные ранцы за их спинами излучали какое-то странное фиолетовое свечение. Этот шлейф тянулся за ними с каждым маневром, разрисовывая воздух забавными колечками, спиралями, зигзагами.
        «Красный» оказался намного опытнее своего визави. Он сумел занять позицию чуть выше и не давал сопернику подняться, обстреливая его из короткоствольного пулемета, поставленного на направляющую планку левой руки. Вместо патронов, как объяснил зазывала, использовался какой-то магический луч, при попадании которого в доспех, вызывал красновато-желтое свечение. От этого пилот дергался, теряя высоту и координацию, что было равносильно поражению противника.
        «Красный» провел несколько таких атак, и через пять минут уже вел в счете. Четыре попадания против двух. «Белый» осерчал. По его поведению было понятно, что он хочет пойти на сближение. Народ одобрительно загудел. Рукопашная схватка на «скелетах» - веселое зрелище.
        «Белый» все-таки вцепился в противника, сумев парой маневров уйти от выстрелов в упор. Металлическая клешня вылетела в его направлении и развернула против часовой стрелки. «Красный» по инерции завертелся, потерял устойчивость и свалился вниз. Не долетев до земли, он мягко спланировал и кувырком через голову ушел в сторону. Подобно коршуну «белый» обрушился на него сверху, и они оба понеслись по кругу чуть ли рядом с заградительной решеткой.
        Они уже были близко ко мне; я даже разглядел тонированные забрала, подсвеченные изнутри сеткой интегрированных модулей. И вдруг «красный» рухнул на асфальт, пропахал животом несколько метров и уткнулся в решетку. Его преследователь повторил тот же маневр. Скрежет броневых пластин утонул в удивленном вопле сотен людей. Никто ничего не понял.
        Пилоты вскочили на ноги и сорвали шлемы.
        - Какого черта? - послышался крик «белого». - Ты что творишь, Серый?
        - Почем я знаю? - огрызнулся «красный», недоуменно ощупывая себя. Нажав на что-то, он распахнул на груди бронепластины. - Работают!
        На арену выскочил бледный антрепренер.
        - Господа! Ничего страшного не произошло! - закричал он, перекрикивая улюлюкающую толпу, которой явно не понравилось внезапное окончание выступления.
        - Какое, к дьяволу, не произошло! - «белый» чуть шлем в зазывалу не швырнул. - У меня все артефакты отказали разом! Панель гавкнула, наверное!
        - Но сейчас-то работает! - растерянно произнес «красный», гоняя пластины взад-вперед. - Ничего не понимаю!
        «Белый» побрел на середину арены, что-то нажимая на руке. Я заметил, как выдвинулась какая-то панелька с кнопками. Ранец снова засиял фиолетовыми выхлопами. Зазывала с трудом уговорил пилотов продолжить демонстрацию, вытирая со лба пот.
        Было видно, как осторожно действуют пилоты, опасаясь повторения казуса. Но потом успокоились и снова начали гоняться друг за другом, кувыркаясь на высоте пяти метров, изредка опускаясь ниже. Увлекшись, они опять устроили гонки вдоль решетки. Надо ли говорить, что их падение повторилось, как только приблизились ко мне. Грохот железяк был перекрыт громовым хохотом зевак. Люди стали расходиться.
        - Да что за хрень творится с артефактами! - заорал «красный», как только антрепренер снова выскочил на арену. - Коля, разберись с этим! Ты посмотри, я всю защитную краску с пластин содрал! А она дорогая, к твоему сведению!
        - Действительно, с интегратором что-то неладное происходит, - «белый» не кричал, а выглядел озадаченным. - Причем, отказ происходил всегда в одном и том же месте…
        Он посмотрел на расходящихся людей, пробежал взглядом по нашей компании, поморщился.
        - В одном месте? Где? - зазывала стал похож на собаку-ищейку. Он подбежал к решетке и заскочил на нее, поглядывая сверху на редеющую толпу. - На работу блокираторов похоже!
        Я медленно, бочком спрятался за спиной друзей, потому что знал причину срыва работы механизмов. Если сейчас и пилоты догадаются, отчего отказали магические артефакты, произойдет то, о чем предупреждал Забиякин.
        - Да какие блокираторы, Коля! - «красный» побрел к выходу. - Надо разбираться с костюмом. Что у меня, что у Семена - одинаковая проблема. Глушатся артефакты, приборная панель полностью обесточивается! Ты думаешь, мне приятно было с высоты на асфальт падать? Никакой амортизации! Амулеты сдохли! Или интеграторы шалят! Они же из новой партии!
        Раздраженно переговариваясь, пилоты скрылись в фургоне, а мы, нисколько не расстроенные, пошли обратно, оживленно рассуждая о произошедшем. Версий было не так много, а точнее одна: кто-то блокировал работу артефактов. Но вот о причине подобного казуса спорили долго.
        - Конкуренты, - важно заявил Борька. - Так всегда бывает. Кому-то не понравилось, что новые «скелеты» появились, вот и гадят.
        - Да просто ошибка инженеров, - возразил Салтан. - Где-то накосячили, вот и происходит замыкание в интеграторе.
        Последнее слово он произнес с трудом, да еще с ошибкой. Получилось «интрегатор». Мы хохотали и тыкали пальцем в Салтана, отчего он обиделся и пообещал столкнуть нас в Волхов, когда мы пойдем по набережной. А он мог, потому что из всех младших был задиристым и нахальным парнишкой.
        - А почему оба раза они упали напротив нас? - задал самый главный вопрос Степка. - Рядом со мной стоял какой-то мужик, все время руки в карманах держал. Может, и в самом деле блокиратор включал?
        - На сколько метров он действует? - заинтересовался Василек. - Кто знает?
        - Сто метров, - важно сказал Степка.
        - Двести! - завопил Борька.
        - Ты дебил! - тут же окоротили его. - Никто таких блокираторов не делает! Пятьдесят метров, не больше.
        - Амулеты отключались рядом с решеткой, а не в центре, - чтобы отвести от себя даже намек на подозрение, произнес я. Мне под ноги попалась жестяная банка из-под пива, и я тут же запулил ее вперед. - Точно кто-то с блокиратором работал. Айда, пацаны, к Гавани! На яхты посмотрим!
        Больше всего после желания путешествовать по железной дороге, я хотел стать моряком. Новгород чем и был хорош, так очень оживленным движением по Волхву разнообразных судов: рыболовецких, грузовых, белоснежных яхт аристократов, речных трамвайчиков, перевозящих людей с одного конца города на другой. С Гавани можно было плыть в любую сторону: хоть в Ильмень, хоть на Ладогу. Да и на Онегу ходило много судов. Через систему шлюзов торговые караваны попадали в Белое море.
        И мы зачарованно стояли на пристани, глядя на деловую суету, царящую возле причалов. Портовые краны работали беспрерывно, то и дело вздымая вверх огромные грузы в ящиках или в прочных сетчатых коконах. Неподалеку от нас трудился «РЭКС» с обшарпанной краской на угловатых боках, разгружая небольшие суда. Он стоял в воде, и где было нужно, подходил к борту, вытягивая свои манипуляторы, хватал контейнер и переносил его на берег или сразу же ставил на автосцепку грузового автомобиля.
        - Ой! - вдруг вскрикнул Степка. - Обед просвистим! Опоздаем - нам хана!
        Мы рванули изо всех сил вдоль берега, оббегая груженые фуры и автопогрузчики, снующие по причалам. Гавань почти вплотную соприкасалась с городом, и поэтому многие грузовики сразу же ехали на склады Торгового Двора, не теряя времени. Как нам удалось не попасть под колеса при столь интенсивном движении, я не понимал. А вот увернуться от тяжелой руки Агафона не удалось.
        На обед мы опоздали, и то из-за аварии на мосту через Федоровский ручей. Дорожная полиция перекрыла обе стороны, чтобы разобраться с причиной, и нам не удалось проскочить на другой берег. Не через протоку же плыть! Сразу бы выловили дружинники, да по шее накостыляли. И Барыне сдали бы со всеми потрохами. Впрочем, мы и так получили наказание.
        Через лаз мы проникли на территорию приюта без проблем. Никто нас не ловил, засаду не устраивал. А вот незаметно попасть в корпус столовой не удалось. Мы хотели выпросить хотя бы буханку хлеба, чтобы протянуть до вечера, зная, что обед помахал нам ручкой. Первым, кого мы встретили - был Хромец. Агафон сидел на крылечке черного хода и насмешливо глядел, как наша пятерка осторожно крадется вдоль стены.
        - Стоять! - рявкнул Агафон, как только Степка первым взялся за ручку двери, ведущей на кухню. - Быстро подошли сюда!
        - Влипли, - безнадежно выдохнул Салтан.
        Мы с обреченным видом поплелись к своему экзекутору. Сейчас он найдет наказание.
        - Почему покинули территорию приюта? - Хромец выкатил глаза и страшно навис над нами. - Где шлялись, паразиты?
        - Дядя Агафон, да мы недалеко были, на Федоровском ручье, - заюлил Степка. - Хотели рыбки наловить.
        - Пороть вас надо, рыбаки! - раздул ноздри наш надзиратель. - Марье Дмитриевне чуть плохо не стало! Пять человек разом куда-то пропали! Из-за вас на месяц запрещены выходы в город! Всем! Чуете, чем пахнет?
        - Ну все, - выдохнул Борька, - теперь Ворон наши кишки на ворота намотает!
        - Соображаешь, малец, - остывая, пробурчал Агафон. - Не мое это дело - вмешиваться в мальчишеские отношения. Это если драка серьезная, то я никого жалеть не буду, ремнем так отхожу - на всю жизнь запомните! А вот препятствовать воспитанию старшими младших не могу!
        Мы замялись, осознавая, какая проблема нависла над головами. Старшие парни, небось, злы сейчас, и ночью обязательно придут провести задушевную беседу.
        - Ладно, - поднялся Хромец. - В наказание сейчас идете на кухню и помогаете работникам мыть посуду и картошку чистить к ужину. Поняли меня? Не дай бог узнаю, что и здесь волынить вздумали - очень рассержусь.
        И мы уныло побрели отрабатывать свою повинность под чутким надзором Агафона, тяжело ступающего за нашими спинами, держа тыл, чтобы не разбежались.
        Лишь по прошествии многих лет, когда я уже осознанно воспринимал мир со всей его многогранностью, поступок Агафона-Хромца выглядел очень человечным. Ведь надзиратель мог спокойно отправить нас чистить отхожие места или снимать старую известку со стен приютского барака, чтобы подготовить их для побелки. Вместо этого мы попали в столовую, где нас от пуза накормили сердобольные тетки, тем самым хитро обойдя строгие запреты Барыни наказывать опоздавших строгим постом. Пропустил обед? Ходи целый день голодным, да не забудь отработать повинность.

3
        В ночной тишине спальни не слышно ни шороха, ни звука. Кусочек луны, уже перевалившей середину неба, заглядывает в одно из окон, подсвечивая серебристым светом угол комнаты со стоящей там кроватью. Под одеялом хорошо видна фигура человека, накрытого с головой.
        Скрип половиц в коридоре можно списать на осадку старого дома. Здесь всегда по ночам что-то шевелится. То дверь перекосит, то штукатурка в сыром углу обвалится. Поэтому вряд ли кто обратил бы внимание на тихие звуки. Но дверное полотно вздрагивает и тихо-тихо отходит в сторону. Высокие тени, одна за другой, проскальзывают в спальню и останавливаются в проходе между кроватями.
        - Свет не включай, - слышится шепот. - Фонарик у тебя, Сивый?
        - Угу, - промычал еще один голос. - С кого начнем?
        - Поднимаем всех, а там разберемся, кто прав, а кто - нет, - буркнул тот, кто просил не включать свет.
        Узкий луч фонаря метнулся с пола на потолок, а потом начал бродить по кроватям.
        - Ничего не понимаю, Ворон, - хмыкнул Сивый. - А где вся мелюзга?
        Раздался дробный топот, словно десятки маленьких копытец колотили по полу. Сивый удивленно хрюкнул, не успев понять, откуда идет звук, как ему на голову накинули белую казенную наволочку.
        - Бей, паца! - завопил Салтан, бросая одеяло на оторопевших Ворона, Клопа и Олега.
        Сивый завертелся на месте, пытаясь содрать с себя импровизированный мешок, но на него навалились две мелкие фигуры, обхватили за шею и за ноги. Парень неуклюже махнул руками, сделал два шага и грохнулся на пол. Его тут же оседлали и стали молотить кулаками по голове и спине.
        - Уберите от меня этих мартышек! - завопил Сивый не сколько от испуга, а от неожиданности. Еще бы! Его яростно пинала и щипала какая-то мелюзга!
        На остальных парней полетели подушки, одеяла и даже обувь. Вскрикнул Клоп. Ему в нос угодил тапок.
        - Убью, щенки! - рявкнул он и попытался поймать скачущего на кровати Салтана. Но вместо этого тоже завалился на пол. Кто-то прополз под ногами, мешая передвижению.
        Дело принимало скверный оборот для старших. Можно было посмеяться и тихо убраться из спальни малышей, если бы развернувшаяся на узком пятачке баталия не переросла в настоящее побоище. В воздухе летали перья, пол был усыпан подушками, обувью, какими-то мелкими предметами. Ворону тоже что-то прилетело в щеку, отчего он, не осознавая своих действий от злости, махнул рукой, и элементали воздуха, спрессовавшись в единый клубок, полетели в вопящую массу. Попади под нее кто-нибудь - не миновать беды. Острые режущие воздушные кромки, вобравшие в себя частички пыли и мелкие вещи, могли запросто отсечь голову или руку неудачно вставшего на их пути человека.
        Этим человеком, по иронии судьбы, стал я. Опыта распознавания техник, как понимаете, у меня не было, и тонкая полоска серебристо-фиолетового цвета, летящая навстречу, не успела испугать. Даже непонятно, что вообще это было.
        Резкий хлопок, похожий на то, как пустой бумажный мешок надувают и со всей силы бьют по нему ладонью, показался выстрелом из боевого оружия. Серебристые искры разлетелись по сторонам, а возле моих ног опали вещи, собранные вихрем в единую кучу.
        - …твою налево! - пораженно воскликнул кто-то из старших. Кажется, это был Олег. - Кто защиту поставил?
        - Что здесь происходит? - голос Забиякина, дежурившего сегодняшней ночью в мальчишеском корпусе, раздался от дверей. Вспыхнули потолочные плафоны, разом высветив ужасающий разгром в спальне. - Строиться!
        За время своего короткого пребывания в приюте чародей научил нас кое-какой дисциплине. Мы, толкаясь и переругиваясь, выстроились вдоль стены со стендами схем противопожарной безопасности, каких-то дурацких правил и перечня необходимых мероприятий на год. Старшие, с налипшими на волосах перьями, встали на левом фланге, поближе к двери.
        Чародей аккуратно закрыл дверь и стал прохаживать вдоль строя, иронично поглядывая на парней, получивших приличную трепку. Остановился перед Сивым, покачал головой. Клок волос, едва не выдранный кем-то из наших пацанов, висел на ухе, одежда была помята, одна из лямок майки оторвана.
        - Даны при атаке на Рюген так не получали, как ты от восьмилетних шкетов, - сказал Забиякин и усмехнулся.
        По строю рассыпался смешок. Мы все знали, что даны - самые отмороженные и наглые пираты, до сих пор нападающие на корабли, ходящие по Балтике или через проливы в Британию и в европейские княжества. Обычно грабят торговцев, а на военные суда нападают, только если имеют пятикратный перевес.
        - Они исподтишка напали, - мрачно ответил Сивый, безуспешно пытаясь натянуть лоскут майки на плечо.
        - А зачем вы вообще сюда пришли, господа? Воронов? Громов? - Мирон Афанасьевич остановился перед Вороном и Олегом. - По какой надобности в два часа ночи вы тайком пробираетесь по коридору, заходите в спальню младших воспитанников и устраиваете безобразия? Кто применил «секиру»?
        Молчание затянулось. Получается, Забиякин давно все знал и следил за разворачивающимися событиями. И поймал на горячем.
        - Кто? Применил? Боевую технику? - раздельно повторил чародей с металлическими нотками в голосе. - Да еще в маленьком помещении? А если бы защита не сработала? Здесь бы кровавая каша была!
        - Я не знал, что это боевая магоформа, - проглотив комок, Ворон выступил вперед с понуренным видом. А не трус! Я даже зауважал его.
        - Откуда тебе известна подобная техника?
        - Один циркач научил, - неопределенно мотнул головой парень, - давно, год назад. Здесь проездом шапито устраивали.
        - Что за циркач? Можешь описать его?
        - Да обычный, узкоглазый, - ожил Ворон. - Китаец. У него еще голова выбрита, а на затылке косица такая толстая.
        - Каждый третий китаец с косицей, - проворчал Забиякин. - Моду какую-то взяли башку брить. - Завтра съездим в одно место. Обрисуешь его. Ментальный слепок еще должен остаться.
        - Я не дам ментату в голове копаться! - побледнел Ворон.
        - Под моим доглядом, - успокоил его чародей. - Никто не будет тебя ломать, не беспокойся. Прав таких нет. А если этот умелец продолжит учить убойной технике таких же болванов, как и вы - представляете масштабы бедствия? Каждый хоть чуть-чуть одаренный сразу начнет показывать свое «мастерство»! Циркача нужно найти и строго спросить по закону. Идите в свою спальню!
        Забиякин отпустил старших ребят, а сам сел на крайнюю кровать, и с видом полководца оглядел поле боя.
        - Кто защиту от «секиры» поставил? - спросил он строго, пытливо глядя в глаза каждому. Я стараюсь выглядеть спокойным, даже плечами пожимаю. Как будто вообще здесь случайно оказался. - Чего молчите? Я о каждом знаю, кто здесь одаренный. Хитрить не советую. Ну? Степан?
        - Не я, - мотнул головой Дрищ. - Честно. Я вообще в другом месте стоял.
        - Василий, наверное, - палец ткнулся в Сухого.
        - Зуб даю - не моя работа! - тот испуганно замотал головой, и даже сделал попытку спрятаться за спину Пашки Тихого.
        - Мне показалось, там Вик стоял, - «сдал» меня Тихий. - Темно было, правда. Но у него же нет искры…
        Забиякин вздохнул, хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги.
        - Ладно, не хотите говорить - не буду настаивать. Завтра проведу расследование. Каждого вызову в кабинет и допрошу, - возле дверей Мирон Афанасьевич остановился. - Вы же понимаете, от какой беды вас судьба отвела! Боевая техника в детском приюте! Если кто-то из Попечительского Совета узнает или из городских властей, то Марью Дмитриевну выгонят с работы! Ее-то хоть пожалейте! И зачем вы устроили засаду на своих товарищей?
        - А они нас хотели проучить за опоздание на обед, - сказал Салтан, набычившись. - Теперь из-за нас всех лишили выхода в город. Мы не хотели…
        - Вы сами готовы за свой проступок отвечать? - поинтересовался Забиякин. - Если запрет коснется только вас?
        - Готовы, - вразнобой ответили мы.
        - Ладно, всем спать. Убирать свой бардак будете утром.
        Я.
        - Еще раз объясни мне, что произошло, - Мирон Афанасьевич завел меня в свою маленькую рабочую коморку и кивнул на узкую тахту. - Присаживайся, рассказывай.
        - Так нечего рассказывать, - я послушался совета чародея и скромно присел на краешке тахты. - Кто-то запустил элементалей, а они в меня полетели. Я даже испугаться не успел, как плетение рассыпалось. Правда, откат был в виде хлопка.
        - Ну, это бывает почти всегда, - отмахнулся Забиякин, - особенно с боевыми плетениями. Ты, значит, не видел того, кто сформировал магоформу?
        - Темно было, лиц не разобрать, - пожимаю плечами. Действительно, рассказывать совершенно нечего. Если бы Пашка Тихий своим языком поменьше болтал, так и вовсе хорошо было бы.
        - А Темкин тебя видел, - вдруг сказал Мирон Афанасьевич.
        - Он не уверен, - смело возражаю чародею. - Я же ничего не делал, просто стоял, когда магоформа на меня летела. Испугался. Ноги как будто к полу приросли.
        - Н-да, - пальцы мужчины бодро простучали дробь по столу. - До меня слухи дошли, что вчера днем, когда вы отсутствовали в приюте, у Торгового Двора были показательные выступления одной компании, выпускающей экзоскелеты для армии и наемных структур. И конфликт, который там произошел.
        Забиякин тяжелым взглядом пришпиливает меня к месту. Чувствую, как неприятно вспотели ладони. Я машинально вытер их об штаны.
        - Ты с мальчиками был там?
        - Я был там, - киваю, подтверждая только свою вину, но Забиякин вдруг усмехнулся, поняв мою хитрость.
        - Тебя никто не заподозрил, что ты полностью «выключил» интегратор?
        - Думали, произошел технический сбой.
        - Ты больше не на такие представления не ходи, - предупредил меня чародей. - Я понимаю, что ты еще ребенок, тебе хочется развлечений, которых в этом доме не хватает. Но ради своей безопасности нужно затаиться и просто жить. Если тебе хочется посмотреть что-то интересное или заняться неординарным делом, ты просто скажи мне. Я оценю риск и посоветую тебе, как быть. Понял меня, Вик?
        - Да, понял, - пробурчал я.
        Забиякин тяжело встал и подошел к тахте. Его пальцы обхватили мой подбородок и задрали голову вверх. Обожженное лицо смотрело прямо на меня. Жуткие рубцы словно живые елозили по щеке, причиняя, наверное, чародею боль.
        - Сказать тебе одну вещь? Я не вправе пугать, но ты должен осознать свое положение. Обычно такие дети, как ты, не доживают до двадцати лет. Они или умирают от каких-то болезней или пропадают навечно. А бывает и так, что плохие люди навсегда приковывают уникумов, отличающихся необыкновенным Даром, в самом глубоком подвале на цепь и используют для своей корысти. Чтобы не повторять судьбу этих детей, будь очень внимателен к мелочам, старайся не показывать, чем владеешь. Я тебя испугал, да?
        - Нет, - моргнул я, и цепкие пальцы отпустили подбородок. - Все равно я попадусь, рано или поздно. Это же неизбежно, дядя Мирон. И кто меня спасет?
        - Империя, - просто ответил Забиякин. - Но для таких, как ты, не существует отдельных школ. Их попросту нет в России. А отдавать тебя сейчас в кадетскую школу с одаренными означает только одно: слух среди аристократических родов распространится со скоростью лесного пожара. Поэтому держись возле меня и не делай глупостей. Лучше уж так…
        Чародей вздохнул.
        - Иди, Вик. Занимайся своими делами.
        А сам сел на тахту, устало сложив тяжелые руки на коленях, глядя мне в спину, словно пытался выжечь на ней предупреждение: не лезь, куда не следует. Или боролся со своими мыслями, ворочающимися в голове.
        Через неделю тяжело заболел Паша Тихий. Он двое суток метался в горячем бреду; его поместили в приютский лазарет, и господин Бергер сидел возле него днем и ночью, тщась понять причину болезни, исследуя не только ауру Пашки, но и мониторя каждый участок жизненно важных органов. Ни одна целительская техника не помогала. Пашка угасал.
        - Мальчика надо срочно перевозить в Императорскую клинику и помещать в капсулу, - Бергер решительно вошел в кабинет госпожи Беловой, которая, как и сам Целитель, практически не спала, дежуря в лазарете. - Течение болезни прогрессирует, а я не могу найти очаг болезни. Какое-то непонятное сдавливание всех энергетических каналов, в мозгу стремительно распространяется опухоль. Я стараюсь снять магоформы, но они каким-то образом вновь возрождаются. Кто-то воздействовал на его организм. Цепочка вредоносных проклятий хитро закольцована, а я не специалист по их снятию.
        - Господи, это же целая волокита! - закрыла лицо руками Марья Дмитриевна. - Надо через Попечительский Совет выбивать квоту! Даже в срочном порядке на это понадобится трое суток!
        - Звоните сейчас! - Бергер схватился за ручку своего медицинского кейса. - Я могу уже сегодня заехать в Комиссию и отдать полагающиеся бумаги с анамнезом болезни. Под личную ответственность. Нет времени на размышления!
        Белова взялась за трубку телефона, лицо ее мгновенно приобрело жесткое выражение. Пальцем набрала нужный номер, дождалась кого-то на другом конце провода и резким голосом потребовала соединить ее с Председателем Совета. Видимо, ее просьба осталась без ответа, и женщина едва не сорвалась на крик. Успокоившись под влиянием ментальных волн Целителя, она объяснила ситуацию собеседнику.
        - Вас будут ждать в Комиссии, - сказала Белова устало, положив трубку на рычаг. - В течение двух часов вам нужно предоставить анамнез и заключение с личной печатью. Успеете?
        - Да уже все готово! - Целитель встал, сделал легкий поклон, и не забыв шляпу, вышел из кабинета настоятельницы.
        Пашку не успели спасти. На третью ночь он умер в лазарете. Его смерть как огромная кувалда обрушилась на наши головы. Многие из нас, конечно, встречались с костлявой, хороня родных и близких, после чего оказывались в стенах приюта. Но лично для меня уход Тихого стал настоящей загадкой и трагедией. Может оттого, что был впечатлительным ребенком? Одаренные, в отличие от простых людей, не имеющих искру, могут бороться с болезнями гораздо лучше. У них есть резерв сил, помогающий преодолевать любую хворь. Но Пашка сгорел быстро, как будто его искру пригасили принудительно. Жестоко и насильно.
        Повзрослев, я много лет пытался добиться ответа на один-единственный вопрос: почему ребенку с искрой не смогли помочь, хотя все предпосылки для этого были? Опрашивал я всех лекарей, которых встречал на своем пути, и каждый давал мне версию произошедшего. А один из бывалых одаренных, очень умный китаец, с которым я однажды пересекся на своем жизненном пути, бросил всего лишь одну парадоксальную фразу, которая заставила меня глубоко задуматься и заново переосмыслить те волнительные и напряженные дни: «может быть, ему не повезло стать свидетелем какого-то события, вот и случилась болезнь».
        А какое событие для Пашки оказалось роковым? И чем больше я задумывался над этим вопросом, тем меньше верил в случайность произошедшего.
        Глава 4

1
        С того трагического события прошло пять лет. Благодаря Забиякину мне удавалось очень удачно скрывать свою антимагическую сущность, и просто счастье, что я до сих пор оставался жив. Хотя странно было бы ждать иного. Кому я вообще был нужен? Физрук так запугал меня, что мне приходилось десять раз подумать о последствиях своих поступков. Поверьте, совсем нелегко подростку каждый день просчитывать каждый шаг и каждое слово.
        - Спасибо, дядька Митрофан! - крикнул я на прощание с причала, возле которого несколько минут назад пришвартовался рыбачий каркас. - Я теперь только на следующие выходные смогу прийти!
        Пожилой мужчина с густой бородой и такой лохматой шевелюрой, что на ней с трудом держалась старая фуражка с треснутым околышем, выслушав мой вопль, махнул в ответ рукой, прощаясь. На «Ушкуйнике» Митрофан Федорович был бог и царь; в своем хозяйстве он мог ориентироваться даже ночью или с завязанными глазами.
        Капитан баркаса с экипажем в пять человек каждое утро выходил на лов рыбы в Ильмень, и только к вечеру, когда солнце касалось золотисто-багровым диском расплавленного серебра водной поверхности, поворачивал к берегу.
        Но в выходные дни «Ушкуйник» оставался у причала, и матросы с остервенением наводили порядок на палубе и в помещениях. Для меня тоже находилось дело. Я драил бронзовую рынду, чтобы она блестела как новенькая и слепила глаза капитану, как сам выразил свое желание Митрофан Федорович.
        Суббота посвящалась хозяйственно-уборочному дню, но если мы успевали до обеда навести порядок, то уходили в «плавание», и все красоты безбрежного водного пространства впитывались мною как губкой. Я уже не мечтал мчаться на тяжелом локомотиве сквозь огромные пространства империи, а все больше и больше ощущал желание ходить под парусами, вдыхать солоноватый, насыщенный запахами водорослей и йода морской воздух. Впрочем, мои желания находились в полной власти одного человека, плотно опекавшего меня. Я говорю о Забиякине, нашем приютском инструкторе-маге. Он всерьез следил за тем, чтобы я не вляпался в какую-нибудь историю и не раскрыл свои «способности».
        Но говорят же люди, умудренные жизнью, любая тайна в самый неподходящий момент перестает быть тайной, как бы ты ее тщательно не хоронил в глубинах своей сущности.
        До приюта предстояло пройти самые неприятные места Славенского конца. Ведь причал, где швартовался «Ушкуйник», находился неподалеку от Торга - своеобразного купеческого Двора, где в последнее время понастроили много торговых павильонов и зданий.
        Проскочив причалы, я свернул по замусоренной и грязной дорожке до каменных лабазов, нырнул в узкий проход между ними и через несколько минут шел по Большой Михайловской, наиболее оживленной, особенно в субботу. В своей приютской одежде я выделялся среди горожан, разгуливающих по длинной улице, сверкающей огромными витринами магазинов, ювелирных и торговых лавок, бесконечных парикмахерских и кофеен. Уворачиваясь от столкновения с людским потоком я постарался побыстрее вырваться на менее оживленные улочки, и в конце концов неведомая сила занесла меня в тихий район, где стоял дом наместника Соловца.
        Парочка хмурых охранников в черных пиджаках со зверским видом посматривали по сторонам, и любой, кто проходил мимо, старался ускорить шаг. Я прекрасно понимал этих мужчин. Стоя на солнце весь день, истекая потом под плотной тканью, и следя за порядком, не всегда сохранишь хорошее настроение.
        - Чего вылупился? - неожиданно разлепил губы один из охранников, и ненароком приложил правую руку к отвороту пиджака. - Проваливай, не положено здесь торчать столбом! Живо!
        Я знал, что у этих парней под пиджаками висят кобуры с пистолетами. Конечно, стрелять в меня никто не будет, скорее, решили постращать. Не дожидаясь проблем, я побежал. Мимо промелькнула высотная гостиница для богатых гостей, потом мужская гимназия, и вот я на Лерховской набережной, где меня и подловили.
        Встреча вышла случайной. Я уже подбегал к мосту, когда толпа мальчишек, возглавляемая парочкой верзил лет восемнадцати, вывернула из-за угла желто-коричневого трехэтажного общежития, и о чем-то весело гомоня, направилась к мосту. Как же я забыл, что именно он являлся некой границей между двумя концами, и просто так на другую сторону ну никак не перебежать! Или же стоило вдоль Волхова пробираться, болван!
        - Глянь, братва! Приютский! - воскликнул кто-то самый зоркий, заметив меня.
        Я резко затормозил и в отчаянии завертел головой, выискивая место, куда бы сигануть от назревающих проблем. Во дворы нельзя. Я плохо знаю их расположение, могу попасть в еще большие неприятности. Если бежать на пристань, есть шанс затеряться в толпе людей. Да и интенсивное автомобильное движение может помочь. Назад? Тоже нет смысла.
        - Лови жирного! - раздался азартный крик, разом активизируя местную шпану.
        Мне уже было не до раздумий. Заметил высокую арку, соединяющую два дома, и забежал под нее. Оказался в каком-то дворе, заполненном играющей малышней. Остановился на секунду, выискивая наилучший вариант отхода, и правильно распределяя силы, побежал дальше. Длинный ряд жилых домов закончился узкой тополиной аллеей, за которой виднелись дома побогаче. Там, насколько мне было известно, жили ювелиры, купцы, служащие городского совета, даже мелкопоместные дворяне попадались. Они скупали жилье в городе, зимой переезжая сюда ради детей, учащихся в гимназиях.
        Но славенские знали все пути-выходы лучше меня. Перебежав аллею, я оказался на какой-то другой улице, чистенькой и тихой, не осознавая, что меня загоняют в ловушку. В любом случае, мой путь лежал через Федоровский ручей, через мост. Я почти добежал до набережной, только с другой стороны, и попался. Меня окружили со всех сторон. Десяток мальчишек моего возраста и, как я уже упоминал, двое старших. Один из них, костлявый и тщедушный - ткни и упадет - со злым угловатым лицом и с тонкой полоской жидких усиков, тяжело дыша, сплюнул на землю тягучую слюну.
        Я мысленно поблагодарил Забиякина за упорные и интенсивные занятия спортом. Удивительно, но по сравнению с запалено дышащими славенскими, я выглядел живчиком.
        - Куда бежал, пузатый? - спросил костлявый. - Ты разве не знаешь, что мзду платить надо за проход по нашей территории?
        - Не, не слышал, - пытаюсь быть храбрым. Эх, надо было по реке прорываться, как все время это делал! Понесла нелегкая сегодня по вражеским местам! - Кто бы подсказал!
        - Жирный-то наглеет, - сказал второй парень с бритыми висками, широкоплечий и коренастый. Он казался неуклюжим и неповоротливым, но по гибким и подвижным кистям рук и запястьям с татуировками я понял, что серьезнее противника среди этой банды нету никого. От своих сверстников отбиться можно, а вот от него - вряд ли. Расписной попался! Вот это плохо! - Ты бы поучил его хорошим манерам, Ушак.
        Я мысленно простонал. Угораздило нарваться на уродов! Ушак - самый придурковатый и злой драчун в Славенском конце, да еще владеющий искрой. А если Ушак здесь, то второго должны звать Гридей. По которому каторга плачет. Они же неразлучная пара. Я их никогда не видел, но Ворон и Олег частенько рассказывали о них. Всегда первыми лезут в драку, бьют жестоко, до полусмерти. Конечно, я не верил, что Гридя и Ушак будут молотить меня до состояния телячьей отбивной. У них хватает своей гвардии.
        - Я не жирный, - предупредил я, наливаясь злостью. Чародей Забиякин сумел согнать с меня лишний вес, и хотя я не стал стройным как молодой тополек, но значительно уменьшил размер одежды.
        - Да это же Жирдяй! - воскликнул кто-то из младших пацанов. - Я его знаю! Глисты тебя мучают, что ли? Похудел, в натуре!
        Славенские заржали, оценив удачную шутку своего товарища.
        Надо же, а мне кличку уже в городе дали! Известной личностью становлюсь! Знать бы, за какие заслуги. Особо-то нигде не засвечивался, жил тихо, как сверчок за печкой.
        - Короче, гони монету и дергай отсюда, - Гридя цапнул меня за шею и толкнул в сторону арки, чтобы не торчать на видном месте. - Или чем будешь расплачиваться?
        - Ничем, - ответил я, оценивая ситуацию. Придется драться, чего я не очень хотел. Забиякин нас, конечно, учил кулаками махать, но против десятка человек не выстою.
        - Босяки, давайте, - хмыкнул Ушак.
        Он вместе с Гридей отступил в сторону, давая место пацанам для маневра. Я тут же прижался к холодной обшарпанной стене арки и изобразил стойку, чем вызвал смех. Забавно выгляжу, да? Не раздумывая, делаю короткий шаг вперед и впечатываю кулак в нос самому прыткому и неудачно оказавшемуся на «линии огня». И мгновенно отступаю назад, снова прилипая к стене. Пацан заорал от боли, схватившись за переносицу, марая своей кровью лицо. Это стало сигналом к атаке. Другие дружно бросились на меня, сотрясая арку дикими воплями, и стараясь достать своими руками. Пару раз мне здорово прилетело: в глаз и в ухо. Пока изучал искорки на сетчатке, кто-то изловчился врезать ботинком по ребрам. Я зарычал от боли и стал пробиваться из окружения, размашистыми ударами доставая каждого, кто оказывался поблизости. С удовлетворением заметил, что трое или четверо отвалились, изображая муки боли, а кто-то и вовсе грохнулся на выщербленный асфальт.
        И тут мне путь перегородил Ушак. Его треугольное лицо исказилось от непонятной мне радости.
        - Куда намылился, пузырь? Щас я тебе…
        - Что здесь происходит? - звонкий девчачий голос разнесся по арке, заглушая крики и ругань дерущихся. - Немедленно прекратите драться!
        Я замер, глядя на тонкую фигурку девочки в нарядном светло-зеленом платьице. Нескладная, длинноногая с выпирающими коленями, с забавными косичками, перетянутыми бантами под цвет платья, в потертых туфельках - эта картина промелькнула передо мной в одно мгновение. Я запечатлел образ нежданной помощницы, и он врезался в мою память, а вот лицо плохо различил. Тень от здания скрывала его черты.
        А девчонка смело шагнула в арку.
        - Отпустите его! - приказной тон прорезался в ее голосе.
        - Барышня, вали отсюда, пока мы добрые, - Гридя перегородил ей путь. - Иди, куда шла! До греха не доводи…
        - Я требую! - топнула она ногой. - Иначе…
        - Дура, что ли? - разозлился один из пацанов и толкнул ее в грудь.
        - Обалдел? - возмущенный голос незнакомки, едва не упавшей, завибрировал. - На кого руку поднимаешь, простолюдин?
        Что-то непонятное закружилось в воздухе, превращаясь в буро-коричневую кляксу. Рука девчонки вылетела вперед, толкая перед собой спрессованную массу странного порождения магии. Раздался треск, усиленный эхом арки. Грохнуло так, что все попадали на землю. Гридя с криком согнулся пополам, так как стоял ближе всех к девчонке, и схватился за уши. Обидчика девчонки и вовсе смело с пути, потому что вся энергия техники предназначалась этому идиоту.
        Я же, оглянувшись в поисках врага, с удовлетворением заметил, что все они лежат, испуганно замерев. Переступив через Ушака, пнул его по тощему заду, и схватил за руку спасительницу, тоже ошалевшую от эффектно проведенной техники, потащил ее по улице подальше от злополучного места.
        - Да отпусти ты меня! - завопила она, когда мы очутились на оживленном месте среди гуляющих людей. На нас смотрели с подозрением. - Сейчас городовой появится, потом будешь доказывать, что ты не собирался меня грабить!
        Я разжал пальцы, выпуская запястье девчонки.
        - Синяк же будет! - пожаловалась она, оставаясь рядом со мной. - Смотри, вон скамейка! Пошли, сядем! У тебя кровь со лба течет! Вытереть надо.
        - Бровь рассадили, - пробурчал я, невольно подчиняясь звуковым вибрациям спасительницы.
        Она усадила меня на скамейку под густой шапкой акации, оглянулась по сторонам, словно что-то искала, и раздраженно произнесла, топнув ногой:
        - Ни одной водоколонки рядом! Когда нужно, ничего не найдешь!
        Сжатый в ее руке платок странным образом набух водой; легонько отжав его, девчонка аккуратно стерла кровь с лица и приложила к ссадине на брови.
        - Держи, - сказала она. - И не отпускай пока. Я не могу затянуть твою царапину. Нет целительской искры.
        - Спасибо, - поблагодарил я, разглядев, наконец, свою спасительницу. - Все равно бы не помогло.
        Миленькая, с тонкими чертами лица; изящно изогнутые брови в виде застывших волн придают лицу немного удивленный взгляд. Скулы слегка выпирают вперед. Глаза чуть растянуты по-кошачьи, а в них плещется мягкая бархатистая ночь с золотистыми искорками.
        Мой взгляд смущенно нырнул вниз, и я еще больше запаниковал. Натянутая ткань платья обрисовала волнительные бугорки, ходившие вверх-вниз от пытающегося войти в норму дыхания. Нет, не подумайте чего. Я же знаю, что там у девчонок находится. А тут совсем рядом…
        Бац! Оплеуха прилетела незамедлительно.
        - Ты куда пялишься, дурак? - прошипела моя спасительница.
        - Меня Викентием зовут, - ни с того, ни с сего признался я, совсем поплыв от непонятного состояния. - Можно просто: Вик. Спасибо тебе за помощь. Я бы сам, конечно, разобрался…
        - Ага! - фыркнула незнакомка, откидывая косицы за спину. - Месили тебя как тесто под скалкой! Кстати, почему ты остался стоять на ногах? Я же применила «хлопок крыльев бабочки», от которого все валятся на землю!
        - Повезло, - начал увиливать я. - А что за название такое дурацкое?
        - Сам ты дурацкий! - заволновалась девчонка и гордо вздернула нос с мелкими точками веснушек. - Это мое изобретение! Сама сконструировала плетение! Кстати, почему ты утверждаешь, что целительство не поможет? Магия не берет?
        - Берет, еще как берет! - испугался я. - Говорю же, случайно так вышло!
        - Расскажи это моей бабушке, - вдруг весело хихикнула незнакомка. - А я Светлана.
        И добавила зачем-то:
        - Булгакова.
        - Булгакова? - я замер, пораженный. - Однофамилица тех самых…
        - Ага, конечно! - засмеялась Света. - Я дочь Ивана Олеговича. А мой дедушка - Глава Рода.
        - Ничего себе, - я от волнения провел замаранным в крови платком по щеке, оставляя на ней влажный бледно-красный след. Еще бы, княжеский род Булгаковых - владельцы Транссиба, могущественный военный клан, потомки Гедиминовичей, точнее одна из их ветвей! И внучка князя Олега Семеновича здесь сидит, рядом со мной! - А что ты делаешь в Новгороде? У вас же родовое имение в Москве!
        - В гости к бабушке по маминой линии приехала, пока каникулы, - просто ответила Света, болтая ногами. - Она здесь неподалеку живет, на Рогатинской. Так что тебе повезло, что я рядом оказалась.
        Девчонка посмотрела на меня внимательным, оценивающим взглядом, снова заколдовывая меня мягкой чернотой зрачков.
        - А ты кто? Как твоя родовая фамилия?
        - Волховский, - честно ответил я. - Викентий Волховский. Но лучше называй просто - Вик.
        - Как забавно! - улыбнулась Света. - Никогда не слышала такую фамилию. Ты из купеческих или простолюдин? Одежда у тебя странная. Откуда сам?
        - С Плотницкого конца, - я решил не говорить Свете, что из приюта. Раз она приезжая, и не узнает по одежде, откуда я, то и незачем открываться. Меня вдруг стала тяготить мысль о своей ущербности. У кого-то есть семья, бабушки, дедушки, мамы-папы…. - Я там живу.
        - Понятно, - поболтав ногами, протянула Света. - Ну вот, сукровица течь перестала. Жить будешь.
        Наступило странное молчание, которое я не хотел разрушать ни единым словом. Удивительное состояние, учитывая, что я с приютскими девчонками не дружил вовсе. За косу дернуть, ужа подкинуть в постель, или ночью ежика запустить в спальню к ним, чтобы дрожали от страха, вслушиваясь в топанье и фырканье ночного зверька - это нам было под силу. Весело же, когда в соседнем корпусе ночью начинают визжать, будя весь персонал приюта.
        - У тебя есть братья-сестры? - вдруг спросил я с жадностью. Мне было необходимо узнать хоть капельку чужой жизни.
        - Есть, - кивнула спасительница. - Артем - самый старший. А еще Ромка и Лена. Но они даже младше меня.
        - Вы все вместе в Новгород приехали?
        - Нет, только я одна, - кончики косичек весело трепыхнулись. - Артемка не любит сюда приезжать, а младшие дома остались. Вот я одна здесь и скучаю. Мама решила бабушку порадовать. Летом каждый год кто-нибудь у нее гостит. В этом мне выпало.
        - Скучаешь? - удивился я. - Да как так-то? Здесь много интересного найти можно! В депо можно сбегать, на Волхов - яхты посмотреть! Я вот на рыбачьем баркасе по выходным дням на Ильмень хожу!
        - Депо? - сморщила носик девчонка. - Да у нас в семье только и разговоров о железной дороге! Фи! А вот на баркасе я бы покаталась!
        - Если дядька Митрофан разрешит, то возьму, - солидно произнес я. - Он, правда, женщин на борт не разрешает брать.
        - Я не женщина, а девочка, - логично рассудила Света. - Так и скажи. Детей можно на борт брать.
        - Хорошо, - я с сожалением посмотрел на закатное солнце. Поздно уже. Как бы Агафон мне подзатыльников не навешал за опоздание, и картошку на кухню чистить не отправил. - Пора мне. Пока!
        Я протянул свою руку, и Света неожиданно пожала ее.
        - До свидания, Вик! - она прищурилась. - Смотри, не обмани с обещанием! Я не люблю, когда обманывают. Заколдую.
        - На следующей неделе в субботу возле моста, - сказал я, - Там и скажу, когда на Ильмень пойдем.
        - Договорились, - махнув мне ладошкой, девчонка вприпрыжку побежала по улице, ловко огибая стоящие возле тротуаров машины и снующих в разные стороны прохожих.
        А я рванул через мост в сторону приюта. Успел, когда Агафон уже гремел ключами возле ворот. Порскнув в узкую щель, получил заслуженный подзатыльник от заворчавшего на меня надзирателя, я залетел в корпус и присоединился к галдящей толпе ребят, двигающихся в столовую. Уф, вовремя я!
        - Ты где был? - недовольно спросил меня Степка, появившись сбоку. - Барыня замотала нас, каждые полчаса в спальню заглядывала, спрашивала, куда Волховский подевался.
        - А зачем? - тяжело дыша, поинтересовался я.
        - Не знаю точно, но мы видели, что какие-то люди приезжали на машине, с ней разговаривали долго в кабинете. Агния туда чай носила. А Барыня, говорю же, бегала к нам, тебя искала.
        Сердце ворохнулось. Может, родственники объявились? Разыскивают меня, например. Тогда почему я не видел никакой машины возле ворот? Уехали, не дождавшись.
        - Да ерунда все это! - отмахнулся я.
        Ночью мне не спалось. Перед глазами стояла худенькая голенастая девчонка с удивительными черными глазами. Ее звонкий голос звучал в ушах. «Заколдую», - беззвучно шептали губы. Наверное, заколдовала, раз я не могу прогнать ее образ.
        - Светлана! - по слогам прошептал я, и завернувшись в одеяло, наконец-то, заснул.

2
        - Ты опоздала к столу, - сухопарая старушка с горделивой осанкой, поправляя на плечах цветастый платок, встретила в прихожей девочку, которая пыталась незаметно проникнуть в свою комнату, спасаясь от ненужных расспросов.
        Скинув пыльные туфли с ног, Света виновато потупилась. С Варварой Васильевной лучше не спорить, если провинилась. А так оно и было. На часах, висевших над огромным ростовым зеркалом, черные стрелки беспощадно показывали, в чем эта провинность заключалась. Ужинать в доме Покровских всегда садились в половине седьмого. И пусть сейчас кроме внучки, старой женщины и прислуги - горничной с забавным именем Грася и кухарки Ольги - в доме никого не было, ничто не могло отменить раз и навсегда установленное правило.
        Морщинистое лицо Варвары Васильевны слегка разгладилось. Светлану она любила, хоть и старалась не показывать искренние эмоции, считая, что они пойдут во вред и испортят девочку. Лучше лишний раз проявить строгость, чем потакать шалостям. Дисциплина и порядок - наилучший воспитатель добродетели подрастающих девиц.
        - Прости, бабуля, - тихо ответила Света. Она не боялась, что ее накажут. Давно не боялась, раскусив хитрые ходы старушки. Но старательно играла роль покладистой внучки. - Задержалась, помогала одному непутевому мальчишке. Он лоб расшиб.
        Неожиданно Варвара Васильевна потянула носом воздух, приблизив его к голове Светы. Совсем как овчарка Сильва в родительском доме. Сдерживая смех, Света ждала, чем закончится разговор.
        - Ты пользовалась магией, - вдруг сказала бабушка. - Что за прихоть заставила тебя призвать элементалей Воздуха?
        - Я же говорю: помогала мальчику, - голос Светы дрогнул. Никогда еще бабушка не проявляла при ней такой способности - с помощью нюха выявить применение магии. Это что-то новенькое и интересное!
        - Около часа назад эфирное поле излишне взбаламутилось, - Варвара Васильевна развернулась и пошла в гостиную. - Мой руки и садись к столу. Я не буду тебя сегодня наказывать, но не думай, что потакание твои шалостям станет нормой.
        - Спасибо, бабуля, - Света быстренько нырнула в ванную комнату и умылась холодной водой. Наскоро сполоснула лицо, вытерлась и прошествовала к столу; Грася уже разливала по тарелкам суп. Судя по всему, сегодня он овощной с большими кусками говядины и сдобренный красным сладким перцем. Бабушка всегда любила простые и сытные блюда, презрительно фыркая на просьбы внучки приготовить нечто аристократическое, изящное.
        - Рассказывай, что произошло, - приказала Варвара Васильевна.
        - Мальчишка с Плотницкого конца сегодня попался банде малолетних придурков, - взяв в руку ложку, вздохнула девочка. Она решила не говорить, что на нее поднял руку один из хулиганов. Жалко стало. Бабушка может его просто уничтожить. - Там с ними были эти… как их? Гридя и Ушак…
        - Знаю таких, - кивнула бабушка. - Негоже высокородной дворянке шляться по улицам одной, да еще вступаться за незнамо кого, рискуя здоровьем. Эти уличные бандиты плохо закончат. И ты, значит, применила плетение?
        - Мне пришлось, - насупилась Света. - Их было человек десять. Ты бы видела, как они его молотили!
        - И он ни разу никому кулаком нос не разбил? - презрительно сморщилась бабуля.
        - Ну… Троих он точно угостил. Такой забавный, нескладный, - улыбнулась Света. - Разве нельзя помогать тем, кого бьют ногами?
        - Не всегда, - хозяйка дома показала, что пора есть, и разговоры сейчас неуместны.
        Насытившись, она приказала подавать чай с пирогом. И неожиданно для Светы продолжила расспрашивать.
        - Какую магоформу применила?
        - Не знаю, как ее назвать, - смутилась Света, удивляясь, почему не может сказать про свою выпестованную технику родному человеку, а вот малознакомому Вику выложила как на духу. - Спрессованный воздух воздействует на уши.
        - «Воздушная створка», - кивнула бабушка, - или нечто похожее, что ты сама могла создать. Какая-то аналогия. Ну и как ты объяснила свое решение этому несчастному, который наверняка оглох от удара?
        - Ничего он не оглох, - ошарашила ее внучка. - Я сама удивилась. Все хулиганы на земле валялись, а он схватил меня за руку и побежал.
        - Магия его не тронула? - брови пожилой женщины взлетели вверх.
        - Он еще странную фразу сказал, что лечить его магоформами бесполезно, - припомнила Света. Ей самой было интересно узнать, что об этом думает бабушка, потому что до сих пор находилась в недоумении.
        - Бесполезно лечить, - поднеся ко рту чашку с чаем, тихо проговорила Варвара Васильевна. - А как его фамилия? Кто он такой вообще? Говорил?
        - Волховский. У него имя забавное: Викентий. Но просил называть его Виком.
        - Волховский? Купеческий сын?
        - Не знаю. Ничего не сказал.
        - Тогда понятно, - вдруг расслабленно улыбнулась женщина. - Ты пирог-то кушай, не обращай на меня внимания, болтливую.
        - А что понятно? - выбрав себе большой кусок яблочного пирога, Света навострила уши. - Ты знаешь что-то про Волховских?
        - Нет, не знаю, милая. Первый раз слышу. Просто фамилия такая… говорящая.
        Когда внучка ушла в свою комнату, Варвара Васильевна долго сидела в глубоком кресле и бездумно перебирала в руках старинные четки из отшлифованного малахита. С приятным постукиванием камешки прижимались друг к другу, помогая отрешиться от лишних мыслей.
        На самом деле пожилая женщина через эфирное поле воздействовала на организм внучки, которая читала какую-то толстую книжку лежа в постели. Наконец, несколько раз клюнув носом над страницами, Света выронила из ослабевших рук книгу и уснула.
        Госпожа Покровская улыбнулась. Она прекрасно знала свою внучку, которая непременно захочет послушать, о чем же пойдет разговор по телефону. А Варвара Васильевна собиралась звонить зятю Ивану, отцу Светочки. Она могла в силу своих возможностей выйти прямо на главу Рода Булгаковых, но не факт, что ее сразу же соединят с Олегом Семеновичем. Лучше уж через его сына.
        Вздохнув, она сняла темную лакированную трубку с рычагов телефонного аппарата и поднесла к уху. Задумалась. Можно было и амулетной связью воспользоваться, но Покровская поостереглась передавать непроверенную информацию через коммутатор. Внучка ведь могла и ошибиться.
        Пальцы уверенно пробежали по нужным кнопкам. Зазвучали длинные гудки ожидания. Потом послышался щелчок, и в ухо врезался густой красивый мужской бас:
        - Слушаю, на линии Булгаков.
        - Покровская говорит, зятек дорогой, - позволила себе пошутить женщина.
        - Здравствуйте, Варвара Васильевна, - в голосе прозвучали встревоженные нотки. - Чем обязан позднему звонку? Со Светой что-то случилось?
        - С ней все в порядке. Я по другому поводу хочу поговорить. Иван, ты помнишь, какая идея-фикс была у твоего деда?
        - Она и сейчас у него на первом месте, - хмыкнул Иван Олегович. - Найти природный нейтрализатор магоформ. Всем плешь проел в Роду. А что вдруг вы завели этот разговор? Неужели в Новгороде отыскали сей артефакт?
        - Не уверена в точной информации, но, кажется, Светочка на него наткнулась совершенно случайно, - Покровская замерла.
        На том конце трубки тоже повисло молчание. Словно Булгаков был в замешательстве. Женщина это чувствовала.
        - Как он выглядит? - деловито спросил отец Светланы, придя в себя. - Крупный? Маленький? Что нужно для его транспортировки?
        - Не сильно крупный, - улыбаясь про себя, ответила Варвара Васильевна. - Сам передвигается, ибо на двух ногах, с двумя руками. Лет тринадцать, судя по всему.
        - Что… Э-ээ, Варвара Васильевна, вы так шутите? Надо признать, не совсем удачно.
        - Господи, Иван! Головой думай быстрей! Какой артефакт? Живой человек с теми характеристиками, которые нужны вашему Старейшине!
        - Не может быть, - выдохнул Булгаков. - Кто он? Как его фамилия? Чей род?
        - Есть подозрение, что мальчик из приютских. Сирота или чей-то бастард, с тщательно скрываемым происхождением. Я сама ничего не знаю. Но твоя дочка сегодня точно познакомилась с этим редким «артефактом». Приезжай сам или пришли надежных людей для проверки. Только ради Бога, не баламуть своего деда, чтобы он сам сюда не пожаловал! Не хватало, чтобы Семен Игоревич Новгород вверх дном перевернул! Сначала проверить надобно!
        - Я все понял! - заторопился Булгаков. - Если у дочки снова будет встреча с мальчишкой, пусть узнает побольше деталей. Возможно, я лично приеду в Новгород, но только через пару дней, не раньше.
        - Хорошо, я тебя поняла. Людочке привет от меня передавай. Пусть не беспокоится о дочке.
        - До свидания, Варвара Васильевна. Обязательно передам.
        Покровская положила трубку и снова взялась за четки, мерно перекидывая камешки по шелковой, потемневшей от времени, нитке.
        - Надо же, «природный нейтрализатор», - пробурчала хозяйка дома. - Повезло мальчишке, если он и в самом деле умеет разрушать магоформы. У Булгаковых как сыр в масле будет кататься. Откуда, интересно, взялся этот уникум?
        Глава 5

1
        Марья Дмитриевна в очередной раз перечитывала странное письмо, пришедшее по почте на имя администрации приюта. Так как госпожа Белова считала себя единственной исполняющей обязанности данного органа (у нее даже секретаря не было!), то и письмо читала в одиночестве.
        Оно было написано женской рукой. Легкий изящный почерк с ровно наклоненными и тщательно выписанными буквами говорили о прекрасной каллиграфической подготовке и хорошем образовании. Писала явно дворянка. Повертев конверт, Белова не увидела обратного адресата. Письмо отправляли с городского главпочтамта. Вот и штемпель нужный стоит.
        Речь шла о Викентии. Неизвестная дама очень подробно описала в какой день какого года она оставила ребенка возле дверей приюта, и сокрушалась, что фактически отказалась от него. Но тому были причины. Якобы ее, мать ребенка, преследовали очень влиятельные люди с одной целью: отобрать сына и погубить его. Причина крылась в потере необыкновенных магических способностей в силу непреодолимых обстоятельств. Поэтому на совете Рода было решено от ребенка избавиться. Совершив побег с сыном, дама поняла, что не сможет гарантировать ему безопасность. Вот почему он был подкинут на порог новгородского приюта. Дальше шли такие фамилии, что Марья Дмитриевна ощутила противный холодок в позвоночнике. С ее ли родословной вмешиваться в игрища аристократов? Зачем ей знать настоящую фамилию Викентия, который, оказывается, с самого рождения получил имя? Зачем так тщательно скрывать от посторонних, что Волховский - именно тот ребенок, которого в 20…году нашли на пороге приюта?
        Дальше еще интереснее. Родная мамаша оставила на банковском счету солидную сумму для сына, и которую он получит по достижении совершеннолетия. Приводились реквизиты и приписка, что сначала нужно будет пройти идентификацию кровью. Иначе магические печати заблокируют банковскую ячейку, где лежат документы, подтверждающие личность предъявителя. Только после процедуры признания можно пользоваться счетом.
        По мнению Беловой написавшая сей опус женщина явно страдает психическим расстройством на фоне каких-то семейных неурядиц. О Мамоновых настоятельница приюта слышала многое. «Золотой Род», крупные землевладельцы и золотопромышленники. Потомки Рюриковичей из Рода Дмитриевых-Мамоновых, из старшей ветви смоленских князей. После укрепления на московском троне Гедиминовичей большинство семей Рода подалось на Урал и в Сибирь. Один из младшей ветви обосновался на берегах Лены, приращивая к империи дикие земли. По степени влияния клан Мамоновых проигрывает Мстиславским, но считается сильным и серьезным игроком среди аристократии России, а также на Североамериканском континенте и чуть ли не во всей юго-восточной Азии. Трудно не свихнуться от такого богатства. Если Глава Рода и в самом деле отец Вика, то не зря желает заполучить его обратно в семью. В конце концов, это же родная кровь. Найти применение мирским способностям мальчика не так уж и трудно. Можно на Аляску отправить, чтобы глаза не мозолил старшим родовичам. Иногда «бездарные» отпрыски приносили гораздо больше пользы своему Роду, чем все
расхваленные и лелеемые «искроносцы».
        Дважды за тринадцать лет его представители приезжали в приют и тщательно выспрашивали о мальчике. Но они искали ребенка с искрой, а никак не Вика, вообще не имеющего Дара. Что-то здесь не сходилось.
        Положив несколько исписанных листов обратно в конверт, Белова решила спрятать письмо у себя в личной комнате. Оставлять в рабочем кабинете такую компрометирующую информацию смерти подобно. Кто знает, что придет в голову Мамоновым, если узнают про письмо? А так есть небольшая надежда, что ее никто не тронет. Шантажировать аристократов Марья Дмитриевна не собиралась. Жизнь дороже. Но письмо пока отдавать не будет. Надо посмотреть, как начнет развиваться ситуация с Викентием.
        Однако новости были настолько жгучими, что женщина решила поделиться мыслями с чародеем. Забиякин все-таки был решительным мужчиной, и вдобавок ко всему связан с государственными структурами. Не просто же так его направили сюда по императорскому повелению.
        Забиякин пришел в кабинет в спортивном хлопчатобумажном костюме однотонного темно-синего цвета. Куртка сидела на нем как влитая, подчеркивая стройный торс и прилично развитую мускулатуру. Под ней виднелась белая майка с висящим на шее свистком. «А ведь он еще в самом расцвете своих сил, - мелькнула мысль у Беловой, - мужчина хоть куда, несмотря на страшную рану».
        - Здравствуйте, Марья Дмитриевна, - чародей закрыл за собой дверь и остановился на пороге. - Что за спешка такая?
        - Присаживайтесь, Мирон Афанасьевич, - кивнула настоятельница, чувствуя, как ее лицо горит огнем от внезапных будоражащих женское сердце мыслей. - Появились некоторые вопросы по Волховскому.
        - А что с ним не так? - открыто улыбнулся Забиякин.
        - Как вы оцениваете его магический потенциал?
        Чародей даже бровью не повел, продолжая улыбаться.
        - Совершенно плохо. Вы же сами знаете об отсутствии искры у Викентия.
        - А антимагия?
        - Антимагия - не Дар. Она отрицает наличие чародейской искры, приводит все магические постулаты к обычным физическим законам, - пояснил Мирон.
        - Может ли быть так, что Дар откроется неожиданно, вдобавок к появившейся антимагии? Есть к этому предпосылки?
        - Ни одной, - Забиякин очень внимательно посмотрел на женщину. - Абсолютная чистота. Если бы я почувствовал малейшие изменения - будьте уверены: не проморгал бы. Как это произошло с Темкиным.
        - Наш недочет, признаю, - Белова выдержала неудобный намек на ситуацию с одним из приютских детей. - Но мы сейчас говорим о другом мальчике.
        - Я не знаю, что вам сказать, - пожал плечами чародей. - Или у вас появилась информация, в корне меняющая представление о возможностях Волховского?
        - Представьте себе. Есть подозрение, что Вик является носителем какого-то уникального Дара. Именно по этой причине он находится в приюте.
        Забиякин озадаченно молчал, прокручивая в голове слова Беловой. Если появившиеся претенденты заявят свои права на мальчишку, возникнет нехорошая ситуация. Ведь он уже информировал нужных людей о способностях Викентия; его взяли на заметку. Мирон был спокоен, чувствуя за собой громадную мощь императорской воли, но ведь в России есть Семьи с такой же древней родословной, что дает им право потребовать свое, личное. И таких Родов Забиякин знал довольно много.
        - Так понимаю, что объявились родители Вика? - осторожно спросил он.
        - До вашего назначения в приют ко мне дважды приезжали представители одного влиятельного человека, - Марья Дмитриевна пересилила себя. Держать на сердце тяжелый груз непонятных событий для нее становилось все труднее и труднее. - Первый раз это произошло двенадцать лет назад. Они под благовидным предлогом проверили всех мальчиков, которым едва исполнился год. Вы же знаете, что иногда нам подкидывают грудничков. Вик как раз из таких. Вместе с приехавшими серьезными мужчинами был маг.
        - Что за предлог? - нахмурился Забиякин.
        - Искали ребенка, которого якобы похитила мать, испугавшись за его жизнь. Неправильно интерпретировала ситуацию. У того пропала искра, и старшие родственники решали вопрос, что делать с мальчиком.
        - Я понял подоплеку событий, - кивнул чародей. - Значит, мать решила сбежать из Рода, заодно заметая следы нахождения ребенка. Чего-то испугалась. Так?
        - Вероятно, так и было.
        - Хм, чьи люди приезжали в приют?
        - Мамоновы.
        Мирон яростно почесал переносицу. Не самый хороший вариант. Клан опасный, тяжеловесный, с императорской Семьей хоть и не в близких отношениях, но свое веское слово всегда может сказать и продавить свое решение. Если Вик является этим самым ребенком, он станет камнем раздора между Милославскими и Мамоновыми. Конечно, против императора вряд голос повысят, можно и голову потерять, несмотря на свой политический вес, но все-таки…
        - Что маг сказал про Вика?
        - Ничего не обнаружил, - развела руками Белова. - Подумали на Степана Вершинина, но я предоставила один документ, и гости уехали ни с чем.
        - А второй раз?
        - Когда Волховскому исполнилось восемь. Снова вынюхивали, и опять без толку. Я тогда посоветовала искать в других местах. Видно же, что нужного мальчика в нашем приюте нету. Знаете, что они ответили?
        - Поделитесь, Марья Дмитриевна, - улыбнулся чародей.
        - Что они всю страну объехали в поисках этого ребенка. И я должна быть готова к очередному визиту.
        - Серьезно за дело взялись, - рука снова метнулась к переносице. - Так что по Волховскому вы желаете сказать?
        - Появилась косвенная информация, что Вик и есть тот ребенок.
        - Не может такого быть! Он без искры! Мы сейчас не говорим об антимагической сущности!
        Белова пристально взглянула на приютского чародея. Хотелось бы ей знать, что скрывает человек, опекающий Волховского.
        - Может, вы что-то до сих пор скрываете, Мирон Афанасьевич? Помимо того, что тогда произошло на площадке. Пропустили наиболее важный момент, сосредоточились на открывшихся обстоятельствах. Или нужно говорить о вашей некомпетентности?
        - Эх, Марья Дмитриевна, - вздохнул чародей, осторожно потерев страшный рубец на щеке. - За некомпетентность вы можете пожаловаться на меня, но я никогда не играл с такими вещами, как магия. Ведь она, в какой-то мере, является собственностью империи.
        - Н-да, неожиданный вывод, - усмехнулась Белова. - Лучше нам быть откровенными друг с другом. Получив информацию о Волховском, я ведь тоже вступила на тонкий лед. Давайте вместе думать, как избежать в будущем неприятностей. Вы утверждаете, что антимагия не является Даром, и приобретена в результате случайной инициации.
        - Да.
        - Поясните эту позицию, Мирон Афанасьевич, еще раз. Освежите мою память.
        - Хорошо, - улыбнулся чародей. - Антимаг, иначе разрушитель. Обладатель Дара, абсолютно невосприимчивый к любому проявлению магии. Все, что направлено на него, разрушается или трансформируется в природную энергию. Он также может накапливать в себе невероятную мощь всех магоформ, если научится правильно ее раскладывать на компоненты. Вот представьте себе, Марья Дмитриевна, ситуацию, когда на позиции обороняющихся обрушивается шквал магических атак. Если в это время там находится Разрушитель, он может преобразовать всю энергию магоформ в абсолютное оружие, то есть вернуть накопленную магию во врага. Жуткая картина должна получиться. Правда, я все это говорю, отталкиваясь от теоретических познаний. В жизни антимагов не встречал.
        - Я тоже, - слабо улыбнулась Белова. - И что теперь нам делать? Мамоновым отдавать? Честно говоря, не хочется собственными руками усиливать частный клан таким оружием.
        - О чем я и толкую, - выдохнул Забиякин. - Мальчишке сейчас тринадцать. Если он умудрится сохранить свои способности втайне до пятнадцати лет, я пристрою его к людям, которые проследят за ним, обучат некоторым вещам и устроят в императорское кадетское училище.
        - А если проколется?
        - Будем защищать. Лично походатайствую о защите клиента.
        - Мы столкнем Мамоновых и императорскую Семью, - высказала то же опасение, пришедшее ранее на ум Забиякину, Марья Дмитриевна.
        - Не думаю, что император проигнорирует появление Разрушителя. Мамоновым на этом пруду рыбку ловить не позволят.
        - Если только они первыми не успеют перехватить мальчика, - рассудила Барыня.
        Лежащий возле нее камешек-амулет прозрачно-синеватого цвета неожиданно завибрировал, выбрасывая в пространство звуковые сигналы, давящие на барабанные перепонки. Белова сжала его пальцами и поднесла к уху. Выслушала невидимого адресата, покивала головой, коротко произнесла «пусть заходят», после чего снова одним нажатием деактивировала «связника».
        - Можете смеяться или горевать, - сказала женщина, скривив губы в гримасе, - но таких совпадений быть не может. Приехали представители Мамоновых.
        - Плакать точно не буду, - хмыкнул чародей. - Если не возражаете, я буду находиться с вами во время встречи. Мне самому любопытна такая настойчивость.
        Если Белова ранее встречалась с людьми, зашедшими в кабинет, то Забиякин с интересом глядел на троицу солидных мужчин. Настоятельница сухо представила всех друг другу, после чего замолчала, давая возможность гостям изложить причину приезда.
        С тех самых пор как Леонид Козулин впервые побывал в новгородском приюте, он мало изменился. Годы его не брали. Такой же подтянутый, широкоплечий, хоть и распечатал недавно шестой десяток лет. Он даже усы сбрил, чтобы выглядеть моложаво. Опытным взглядом срисовал страшного на лицо мужика-преподавателя, верно оценив его раны. Бывший военный, попавший под магический удар. Выжил, получил тяжелое ранение, был комиссован. Вот и пристроили к делу детей приютских воспитывать.
        В отличие от эмиссара Мамоновых вошедший в поисковую группу маг Куроедов сразу узнал в скромно сидящем в уголке своего коллегу по ремеслу. Бросил короткую магоформу в него, стараясь получить общую картину даровитости чародея-воспитателя, но уткнулся в защитную сферу, полностью отсекавшей проникновение в личную ауру чужой воли. В общем, разошлись миром.
        Третьим же персонажем являлся неизменный помощник Леонида Василий Архипов, все это время находившийся рядом, намотавший тысячи верст по городам, где княгиня Аксинья Мамонова могла спрятать ребенка. Он тоже заматерел, но в глазах его светилась лютая тоска по оседлой жизни. Казалось, дай ему волю, он или пристрелит всю семейку золотопромышленников, чтобы прекратить бессмысленные поиски ребенка, или убежит в глухие дебри на вольные хлеба.
        - Марья Дмитриевна, я понимаю, насколько надоел вам своими просьбами, - улавливая настроение Беловой проговорил Леонид, не делая попыток присесть. Он так и стоял посреди кабинета, заложив руки за спину, не зная, куда их девать. - Но хотелось бы еще раз проверить двух ваших воспитанников: Волховского Викентия и Синицына Василия. Есть основания считать, что один из них и является тем мальчиком, которого безуспешно ищет князь Мамонов Георгий Яковлевич.
        - Скажите, уважаемый, - прервал его Забиякин, - а сколько вы приютов посетили? Десять? Пятнадцать? Почему такой интерес именно к новгородскому дому призрения?
        - Не только к вашему, сударь, - парировал Козулин, чуть-чуть повернув голову в сторону мага, давая понять, что нехотя воспринимает его как человека, которому разрешены переговоры. - Москва, Новгород, Ярославль, Ростов, Псков. Раз в несколько лет мы посещаем эти города и тщательно изучаем детей, подходящих по всем позициям. Сами понимаете, что взять кровь у ребенка на генетический анализ мы не имеем права до его восемнадцатилетия. Так бы все проблемы решились гораздо раньше. Можно договориться.
        - Я не позволю брать маркеры, - сразу же предупредила Белова.
        - Скажем, пятьсот тысяч рублей на счет новгородского приюта, - словно не слушая ее, продолжал Леонид, - которые сразу бы решили много бытовых и хозяйственных проблем. Капитальный ремонт дома, современная техника, кухонное оборудование и прочие вещи…
        - Никаких маркеров, - жестко повторила Барыня.
        - Как скажете, - пожал плечами Козулин, легко отступая. - Но Волховского и Синицына мы можем увидеть?
        - Только в присутствии господина Забиякина и меня, - сразу же поставила условие женщина, сжимая амулет. - Агафон, найди мне Синицына и Волховского. Приведи их в мой кабинет. Срочно.
        Хромец появился довольно быстро. Рядом с ним семенил испуганный Васька, еще больше сжавшийся в комок от большого количества народа, набившегося в одно помещения. Он узнал людей, которые несколько лет назад приезжали в приют и что-то искали. Ворон тогда правильно сказал: «вынюхивали как ищейки».
        - Здрасте, - получив легкий шлепок по спине, промямлил пацан.
        - И тебе не хворать, - кивнул Леонид, развернувшись в его сторону. - А где Волховский?
        - Не нашел, - виновато развел руками Агафон. - Он же с утра в город ушел. До сих пор не появлялся. Где мне его разыскивать?
        - Ваши дети в одиночку выходят за пределы приюта? - удивленно спросил маг Куроедов. - Не слишком ли рискованно?
        - Обычно мы начинаем выпускать детей с четырнадцати лет, - спокойно ответила Белова. - Но Викентий умный и рассудительный мальчик. И с дисциплиной у него все хорошо. Поэтому я разрешаю ему по выходным дням гулять по городу.
        - Мы все поняли, - заторопился Козулин и повернулся к магу. - Трофим, можешь осмотреть мальчика.
        - Я бы предпочел наедине, - проворчал маг. - У вас есть отдельная комната?
        - Не разрешаю, - твердо стояла на своем Белова. - Садитесь в уголке и делайте свое дело.
        Мирон с уважением посмотрел на женщину, не дающую посетителям возможности вести себя по-хозяйски. Таким только разреши - на шею сядут и начнут указывать.
        Недовольный Куроедов подозвал мальчишку, и они оба отошли к дальним шкафам. Сев на стулья друг напротив друга, стали о чем-то беседовать. Маг продемонстрировал несколько амулетов и сказал, что беспокоиться не стоит. Эти артефакты позволяют выяснить принадлежность человека к определенному Роду. Не совсем точно, как маркеры крови, но с приближением в шестьдесят-семьдесят процентов. Обвешав Ваську этими амулетами, Куроедов стал пассировать руками, начав с макушки и заканчивая в районе пупка. Марье Дмитриевне такие действия показались шаманским кривлянием, не более того. Да и что взять с человека, живущего на землях, исповедующих шаманизм? Вероятно, некоторые приемы взял у местных колдунов.
        Белова с радостью наблюдала, что ничего у приезжих не получается. Синицын вообще без искры, хоть убейтесь разыскивать ее! И уж точно мальчик не из рода Мамоновых. Женщина молила бога, чтобы Викентий не появился сейчас в приюте. Пусть гуляет по Новгороду до самого вечера. Она даже простит ему опоздание в этот день! Не зная почему, основываясь лишь на своих эмоциях и неосознанных страхах, Белова не хотела своими руками отдавать Вика в руки этих людей.
        - Можешь идти, - наконец, Куроедов отстал от Васьки и на вопросительный взгляд эмиссара отрицательно покачал головой. - Теперь можно точно сказать, что этот молодой человек не интересует нас.
        - Иди в свою спальню и поищи Волховского, - негромко произнесла настоятельница. - Агафон, проследи.
        - Да, Марья Дмитриевна, - Хромец подтолкнул мальчишку, и они оба покинули кабинет.
        На некоторое время воцарилось молчание. Настоятельница ждала, что неприятные гости сразу же покинут ее кабинет, но у Козулина были свои соображения. Он кивнул своим помощникам, и подавая пример, сам прочно утвердился на стуле.
        - С вашего соизволения мы еще подождем немного, - посмотрев на свои наручные часы, вежливо произнес эмиссар. - Надеюсь, не выгоните?
        - Так все равно не уйдете? - безнадежно произнесла Белова.
        - Нет. Мы же на службе, Марья Дмитриевна, - улыбнулся он. - Может, чайком угостите?
        Не говоря ни слова, хозяйка приюта потянулась к трубке телефона внутренней связи, набрала короткий номер и бросила:
        - Макар, приготовь чай на пять персон. Печенье, конфеты… Да, в мой кабинет.
        Положила трубку, и чтобы хоть как-то разговорить гостей, спросила:
        - Кто является матерью разыскиваемого мальчика? Надеюсь, не секрет?
        - Почему секрет? - пожал плечами Козулин. Он сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и размеренно покачивал ею, любуясь блеском туфли. - Мать из рода Гусаровых. Аксинья Федоровна Мамонова, урожденная Гусарова, третья жена нашего хозяина.
        - И где она сейчас? - под сердцем у Беловой неприятно захолодело.
        - Информация не для разглашения, - в голосе Козулина прорезались металлические нотки. - Будет лучше, если вы не будете проявлять интерес к этой теме. Или он у вас появился, Марья Дмитриевна?
        - Мне абсолютно безразлично, - взяла себя в руки Белова. - Все дети в нашем приюте имеют фамилии, данные им родителями. Даже богатые дворяне стараются оставить какой-то след, чтобы в будущем помогать отпрыскам. Ничего удивительно, что я поинтересовалась личностью матери.
        В дверь постучали. С чайником в руке вошла кухонная работница, а следом за ней - одна из девочек-дежурных. Она несла корзинку с чашками, печеньем и конфетами. Здесь даже сахарница была. Марья Дмитриевна показала, что те могут быть свободными, и сама стала разливать по чашкам чай.
        - Угощайтесь, господа, - пригласила она.
        - Спасибо, - вежливо кивнул Леонид.
        Его помощник подошел к столу и передал чашки Козулину и магу, а сам зачерпнул горсть засахаренных конфеток и сел на диван. Белова едва сдерживалась, чтобы решительным жестом выставить гостей наружу. Как бы потом от Мамоновых проблем не нахватать. С этой Семьей лучше не пересекаться. Лишь бы Викентий задержался!
        - Агафон! Волховский вернулся? - для верности еще раз вызвала она Хромца по амулету. - Нету? И где он, паршивец, ходит?
        Стрелки настенных часов показывали уже шесть часов вечера, когда Козулин с большим сожалением заявил, что им пора уезжать. Хотелось бы еще раз взглянуть на мальчика, и они обязательно вернутся дней через десять-пятнадцать.
        - В этот раз мы свяжемся с вами и предупредим о своем визите, - решительно произнес эмиссар. - Это для случая, чтобы Волховский опять куда-нибудь не убежал. Просто тогда возникнут весомые подозрения, что вы прячете мальчика.
        - Всего доброго, господа, - сухо ответила Белова, и как только неприятные визитеры покинули кабинет, обхватила стучащие болью виски ладонями. - О, господи! Я едва сдержалась, чтобы не наорать на них!
        - Неужели псы Мамонова всерьез подозревают Вика в родстве со своими хозяевами? - удивился Забиякин. - Или вы что-то знаете, Марья Дмитриевна? Я все время следил за вами. Глаза ваши о многом сказали. Вы боялись, что Волховский появится в неурочное время, и его придется проверять.
        - Вы ментальный маг? - невесело улыбнулась Белова.
        - Просто хорошо изучил человеческую психологию, - чародей встал и направился к двери. - Я не требую от вас рассказать, какие тайны вы храните в душе. Понимаю, насколько опасен и тяжел этот груз. Впрочем, если вы захотите часть его скинуть на мои плечи - охотно их подставлю.
        - Спасибо, Мирон Афанасьевич, - искренне поблагодарила его женщина. - Сейчас я не готова к откровенности. Возможно, попозже…
        - Конечно. Всего доброго.
        - Да-да, - рассеяно кивнула Белова снова схватила амулет. - Агафон, если Волховский опоздает, не наказывай его своим изощренным способом. Это мой персональный приказ. Да, ты все правильно понял. Гости уехали? Слава Богу.
        Знала бы Барыня, что периодические визиты слуг Мамонова всего лишь прелюдия к закрутившимся событиям вокруг Волховского, она бы нашла способ вернуться в прошлое и найти того человека, подкинувшего корзинку с Виком под дверь приюта, чтобы развернуть его и прогнать подальше. Пусть бы сами разбирались со своими семейными тайнами и проблемами!

2
        Иван Олегович Булгаков являлся младшим сыном Главы Рода, и на данный момент ему не исполнилось еще и сорока лет. Это был крупный жизнерадостный мужчина с густой темно-русой шевелюрой, с залихватски закрученными усами, за которыми ухаживал с той тщательностью, которая присуща больше женщинам, следящими за своими прическами и внешним видом. Всегда в строгом цивильном костюме темно-песочного или серого в полоску цвета Иван Булгаков слыл олицетворением аккуратности и педантичности. На его плечах лежала огромная ответственность за формирование грузовых составов, идущих через Транссиб в Среднюю Азию или через Маньчжурию в Китай и Корею. Сейчас, правда, у императора на столе лежала докладная записка о целесообразности проводки двухпутного полотна через Кяхту во внутреннюю Монголию и дальше к Тибету. А это ведь в будущем еще одна горстка богатства в клан Булгаковых и солидные налоги в государственную казну.
        В Новгород Иван Олегович прибыл в своем рабочем бронированном вагоне, сконструированным для долгих и не всегда легких путешествий. Здесь был рабочий кабинет, спортивный зал с тренажерами для занятий, душевая, туалет, спальня и кухня с личным поваром. Ведь из Москвы ему приходилось ездить не только в ближайшие города, но и гораздо дальше: за Урал и в Семиречье. Да мало ли куда не покидало его в связи со своей деятельностью. Клановые дела требовали самоотверженности и погружения в коммерцию, несмотря на предвзятость к такому роду деятельности у аристократии.
        С вокзала, расположенного неподалеку от железнодорожного депо, он сразу поехал к Покровской. Иван Олегович до сих пор недоумевал, почему Варвара Васильевна проживает не в собственном особняке, а в своем большом многоэтажном доходном доме, пусть даже ее квартира имеет два уровня и отдельный вход. Все равно странно. Старуха всегда себе на уме, и слава Богу, что Людмила не пошла в нее характером. Покладистая, умная и проницательная жена. Не нарадоваться. В отличие от цепкой, циничной и хваткой Покровской. Ну и по правде - тяжелой в общении женщиной.
        Машина сопровождения, шедшая первой, остановилась возле подъезда с лестницей, обложенной красивой плиткой, имитирующей красный гранит. Охранники выскочили наружу и встали так, чтобы перекрывать обзор потенциально подозрительным элементам из числа местных жителей. Иван Олегович, одернув на себе пиджак, уверенно поднялся по лестнице и нажал на вычурную кнопку звонка. Что говорить, госпожа Покровская любила ретро-вещи, и даже такие мелочи старалась выставить напоказ. Удивляло, как она не повесила старинный колокольчик, извещающий о приходе посетителей.
        Дверь распахнулась. Худая, обтянутая в форменное платье горничная с узким лицом увидев, кто стоит на пороге, отступила назад и сделала легкий поклон.
        - С приездом, Иван Олегович! - захлопала она ресницами. - Вас боярыня ждет с самого утра!
        - Здравствуй, Грася, - улыбнулся Булгаков, проходя в хорошо освещенную огромную прихожую, через которую можно было сразу попасть в гостиную. - Как поживаете? Как моя дочка?
        Грася родом была из Вроцлава, и непонятно, какими ветрами ее занесло в Новгород. Жила она у Покровской уже лет двадцать, не менее. Впервые попав в услужение Варваре Васильевне в пятнадцать лет, до сих пор не сделала никаких попыток найти свою семью, хотя хозяйка чуть ли не насильно отправляла ее на родину.
        - Все в порядке, Иван Олегович, - кивнула Грася, зардевшись. Ей было приятно внимание знатного барина. - Сейчас они завтракают. Как раз к столу пожалуйте.
        - Ну, от чая не откажусь, - Булгаков повернулся к широченному крепышу с выражением свирепой решимости на лице охранять хозяина в любой ситуации. - Борис, расставь людей. За машинами следи, чтобы ни одна пакостная тварь к ним не лезла.
        Опасаться за свою жизнь Иван Олегович имел право. Уже пробовали устранить старшего брата Василия, обеспечивавшего вооруженную охрану поездов, как самого опасного и боеспособного мужчину Рода. Все-таки боевой маг с военным опытом. И псы его такие же свирепые, валят недругов при первой же опасности. А вот не уследили, расслабились. Кто-то поставил магическую мину по пути следования, прикрепив ее под крышку канализационного люка. Машину, в которой должен был находиться Васька, от взрыва подкинуло на пять метров вверх. Ладно, что брат ехал по другому маршруту, в последний момент получив анонимный звонок от какого-то доброхота.
        Врагов у Булгаковых было не так много, учитывая крепкие связи с императорским кланом, но они отличались особой непримиримостью. Два клана, объединивших много семей, ведущих родословную от Рюриковичей: Шуйские и Стародубские. Вот где кубло змеиное, норовящее куснуть ядовитыми клыками. Обе Семьи хвастались своим родством (седьмая вода на киселе, считал Старейшина Рода Булгаковых, и то лишь в целях конъюнктуры Мстиславские обозначили свой интерес к этим гадюкам) с императорским Родом, и почему-то считали своим долгом спихнуть конкурентов с хлебного места. Суки, что еще сказать!
        Василий вызов принял. Он вообще отчаянный, может лично возглавить боевую операцию. Или прокатиться на бронепоезде от Москвы до Владивостока в составе бригады охраны. Так и сказал, что ни с кого не снимет подозрения, пока точно не выяснит, кто собрался раскидать его на молекулы. Просто так устраивать клановую войну Мстиславские не позволят. Нужны факты, прямые и прочные, как лом.
        - Папка! - завизжала Света, увидев входящего в гостиную мужчину. Сорвавшись со стула, она пронеслась несколько метров по начищенному паркету и взлетела вверх, по-обезьяньи обхватив его руками и ногами.
        - Привет, егоза! - засмеялся Булгаков, покрутившись на месте, вдыхая легкий запах выгоревших на солнце волос дочери. - Я так соскучился по тебе!
        - Ну, всего-то два месяца! - фыркнула девочка, сползая с отца. - Как дела дома?
        - Прекрасно, - хитро улыбнулся Иван Олегович. - Особенно рады, что тебя нету дома, Ромка с Леной. Они добрались до твоей коллекции минеральных камешков.
        - Убью! - завопила Света. - Как вы позволили?
        - Да ничего с ними не будет, - успокоил ее отец и с улыбкой отвесил шутливый поклон чопорно сидевшей за столом Покровской. - Будьте здравы, Варвара Васильевна!
        - И тебе не хворать, зять дорогой! - женщина кивком головы показала на свободный стул. - Чаю с дороги?
        - Не откажусь, - Булгаков уселся в гордом одиночестве напротив хозяйки на другой половине стола, и Грася тут же поставила перед ним чашку с ароматным напитком и блюдце с бисквитным пирожным. - Людмила привет передает вам, очень горячий и большой!
        - Когда мать навестить собирается? - проворчала Покровская. - Год уже не виделись, с прошлого лета.
        - Так вы к нам приезжайте! - удивился Булгаков, прихлебывая чай. - Китайский, однако! «Долина Янцзы», да?
        - Хм, тебе, Ванюша, экспертом по чаю надо быть, а не составы формировать, - усмехнулась Варвара Васильевна. Передавай дела Артемке, и года через два можешь новую компанию создать. Все прибыток в дом.
        - Я подумаю, - увернулся мужчина и посмотрел на Свету, ковыряющую пирожное вилкой. - А твои дела каковы, егоза? Не скучаешь?
        - До недавнего времени скучала, - пожала плечами девочка. - А теперь жду, когда меня на баркасе по Ильменю покатают.
        - И кто тебе обещал такую изумительную прогулку?
        - Да Викентий, - Света отправила в рот кусочек бисквита. - Я бабушке рассказывала про этого странного мальчишку. Вот он и пообещал.
        - И кто такой твой кавалер? - незаметно подмигнув Покровской, Иван Олегович обрадовался, что легко подвел дочку к теме своего интереса.
        - Пф! Кавалер! - возмутилась Света. - Неуклюжий мальчик с излишним весом с Плотницкого конца. Может, он вообще простолюдин.
        - Но ты ему доверилась? - удивился отец.
        - Говорю же, скучно мне стало.
        - Так скучно, что решила местную шпану «хлопком крыльев бабочки» разогнать, - строго поддела покрасневшую внучку Варвара Васильевна. - Безобразие полнейшее! Наверное, я тебя не отпущу на Ильмень.
        - Баба! Папа! - заныла Света, предчувствуя крах своих надежд и полную изоляцию от улицы. - Я же не просто так! Его били, причем очень сильно! А он один умудрился троим носы расквасить!
        - И ты помогла ему?
        - Наверное, - подумав, ответила дочь.
        - Не понял, - вздернул одну бровь отец. Он умел так делать, что не получалось у Светы, хотя возле зеркала провела не один час.
        - Его магия не берет, - Света замерла и неуверенно добавила. - Наверное…
        - Прекрати уже употреблять это вредное и непонятное слово! - возмутилась Варвара Васильевна. - Будь уверена в своих рассуждениях или вообще не заводи разговор на тему, где слаба!
        - Да, мои плетения разрушились, не причинив ему вреда, - четко ответила Света. - Я об этом долго думала, и пришла к такому выводу.
        - Ну, вот, умеешь же, - смягчилась Покровская.
        - Очень интересно, - Булгаков допил чай. - Когда вы встречаетесь?
        - Завтра. Он, правда, еще не разговаривал с капитаном баркаса.
        - Где именно?
        - Возле моста, на набережной.
        Иван Олегович с довольным видом посмотрел на тещу. Хозяйка дома едва заметно кивнула, соглашаясь с его мыслями. Да и нетрудно было их прочитать на лице мужчины. Света, закончив завтрак, попросила разрешения выйти из-за стола и умчалась в свою комнату.
        - Мальчишку надо проверить, - сказал Булгаков. - Я задержусь, пожалуй, на выходные в городе. Мои люди проследят, где он живет. Выяснят, кто его родители.
        - Я сама тебе скажу, откуда он, - проворчала Покровская. - Приютский он. По описанию одежды поняла.
        Светлана удивленно захлопала ресницами, но решила пока не задавать никаких вопросов.
        - В любом случае мне его нужно проверить, - не отступился зять. - Со мной приехал маг. Мы аккуратно, не приближаясь, посмотрим на сие творение природы, а потом мои люди начнут на паренька досье подбирать. Если потенциал, конечно, присутствует.
        - Мужские игры - не мое, - отодвигая от себя блюдце с пустой чашкой, пробурчала Покровская. - Только куда вы его после всего пристроите? В ящик посадите и будете возить с собой в виде защитного амулета?
        - Нет, - спокойно ответил Булгаков. - В ящик такое сокровище никто не посадит. Место в семье найдем, на самое опасное направление определим.
        - Бедный мальчик, - покачала головой пожилая женщина. - Дайте ему обрести профессию. Когда вы его выбросите на улицу, будет на что хлеб заработать.
        - Вы уж совсем нас зверьми не считайте! - воскликнул Иван Олегович. - Прекрасных учителей в Семье хватает. Определим, к чему больше тяготеет парень. Может, он хочет стать клановым бойцом, и ни к чему другому склонности не имеет?
        - Бесполезный разговор, - махнула рукой Варвара Васильевна. - Сначала посмотрите его, а потом решайте. Что-то мне подсказывает, о его качествах прекрасно осведомлены другие люди.
        Иван Олегович рассудил, что утро вечера мудренее. С тещей он предпочитал не вступать в споры, где тема разговора подразумевала двоякое толкование. Все равно каждый останется при своем мнении.
        Весь день Булгаков находился в местном отделении железнодорожных путей, проверяя данные по транзитам через Новгород иностранных грузов в сторону Старой Ладоги и дальше к Онеге. Здесь эти грузы должны были принять под охрану бойцы клана. Не его забота, конечно, но своему брату Иван всегда старался помочь. За всем не уследишь, а найти на каждый ключевой пункт грамотного и соображающего помощника очень тяжело. Казалось бы, при населении Российской империи в триста сорок миллионов можно и в куче навоза бриллианты отыскать. Ан, нет!
        Вечером Булгаков вернулся домой и провел все время до ужина с дочерью. Смотрели через проекционный амулет какой-то забавный спектакль, транслировавшийся из Московского Художественного Императорского театра. На огромном, в два метра, полотне, повешенном на стене, разворачивались события похлеще жизненных коллизий. Зато было смешно. Некий слуга умудрился обслуживать двух господ в одном латинянском городе, ни разу не попавшись. Но раскрыться пришлось, иначе ему грозило довольно неприятное наказание, причем сразу от обоих дворян, оказавшихся чуть ли не мужем и женой, потерявших друг друга во время вспышки чумы. Причем женщина умудрилась переодеться в мужские одежды и довольно удачно морочила голову властям.
        - Никогда бы не подумал, что так удачно можно обыграть тему слуги, - вытирая слезы от смеха, признался мужчина.
        - Я же говорила, что тебе понравится! - Света забралась на колени отцу и обняла его за шею, изредка потирая нос о его щеку. - Можно еще что-нибудь посмотреть. Хочешь? Могу сделать заказ на трансляцию.
        - Нет, не хочу портить ощущение, - признался Иван Олегович, перебирая косички дочери. - По дому не скучаешь, значит?
        - Самое интересное всегда происходит в конце, - рассудила Света. - Хотела уже с мамой поговорить, чтобы забирала в Москву, а тут Вик объявился.
        - Вик? - удивился Булгаков.
        - Он сам себя так просил называть. Говорит, не нравится ему имя Викентий.
        - А! Ну, если хочет - пусть будет Вик, - задумался Иван Олегович. - Лишь бы сдержал слово.
        - Да, я надеюсь на это, - вздохнула девочка.
        Булгаков не чувствовал угрызений совести, когда осторожно следил за дочерью, гулявшей по набережной в ожидании Вика. Обе машины, ничем не выделяясь из числа тех, что находились на бесплатной стоянке неподалеку от моста через Федоровский ручей, могли в любой момент блокировать опасность для дочери патрона, буде таковая случится. В первой машине кроме самого Ивана сидел боевой маг и крепыш-телохранитель Борис, не считая водителя, который тоже умел обращаться с любым оружием, и при случае становился вполне себе боевой единицей.
        - Кажется, пришел, - пробормотал Борис, навалившись на приборную доску. - Такой, как его Светлана Ивановна описывала. Полноватый, в темно-синей униформе. Точно, приютский. Я такую одежду только на них видел. В Москве.
        Булгаков с интересом смотрел на мальчишку. Да, полнота присутствует, но такая, что не портит фигуру начавшего развиваться физически подростка. Он был выше среднего роста для своего возраста, с широкими плечами, но излишне рыхловат. Хотя по всем внешним данным паренек дружит со спортом. Дочка ведь говорила, что он троих уронил на землю во время драки.
        Этот самый Вик о чем-то говорил, размахивая руками. Потом ребята развернулись и пошли вдоль набережной к Гавани. Света словно бы невзначай обернулась, проверяя, следуют ли за ней машины сопровождения.
        - Гена, потихоньку за ними давай, - приказал водителю Иван и повернулся к магу. - Что скажешь, Степан? Почувствовал что-то?
        - Визуально трудно что-то понять, - ответил маг, пристально продолжая смотреть за передвижениями детей. - Аурное поле присутствует, впрочем, как и у каждого человека, но каких-либо странностей не заметил.
        - Пробовал воздействовать?
        - Побоялся, Иван Олегович, - признался Степан. - Ваша дочка рядом была. Да и чем бы воздействовал? Сонным ударом? Так и Светлана получила бы свое. Предлагаю дождаться момента, когда он будет один и шарахну легким боевым плетением.
        - Тебе бы все боевыми крыть, - развернулся в его сторону Борис, а его уши зло задвигались. Сколько уже насмешек было по этому поводу. - Угробишь пацана, если мы ошиблись с оценкой его способностей.
        - Идея неплохая, - задумчиво произнес Булгаков. - После того, как ребятки пойдут по домам, проследим за Виком. Снизишь уровень поражения, понял? Легонько прощупаем и все сразу станет ясно.

3
        Как же все перевернулось в моей душе. Образ странной девчонки в зеленом платье, с задорно прыгающими по спине косичками тихой сапой заполз в сердце и не хотел оттуда убегать, хоть я и гнал его, сердито фыркая от переполнявших меня эмоций. Даже друзья удивлялись, что я последние два дня выглядел рассеянным, плохо занимался на уроках, за что справедливо получил плохие оценки по математике и биологии. Ну, что сделать, если в этот момент мне думалось о пронзительно глубоких темных глазах Светланы, а не о жизнедеятельности земляных червей!
        Еле-еле дождался выходных дней, и сразу же помчался искать Барыню, пока она не ушла из приюта в город по каким-то своим делам, чтобы получить разрешение на выход. Удивительно, что Марья Дмитриевна без проблем разрешила гулять по Новгороду, только попросила предупредить Агафона. Она не всегда такая добрая, но мне было лень анализировать, почему в этот раз я легко уговорил настоятельницу.
        Первым делом я помчался в Гавань, чтобы проверить, там ли находится «Ушкуйник». Иногда дядька Митрофан перегонял судно ближе к центру города. Но там его не оказалось. Тогда я, минуя причалы, бросился к Торгу. К своему облегчению, баркас спокойно стоял у длинного пирса и покачивался на волнах. Капитан «Ушкуйника» в форменной черной фуражке с крабом расхаживал вдоль борта и что-то говорил матросам, усиленно драящим палубу. А сам изредка прикладывался к трубке, курящейся дымком.
        - Дядька Митрофан! - заорал я, размахивая руками возле сходней.
        - Прибыл, юнга? - пыхнул он трубкой. - Опаздываешь! Живо на борт!
        Меня не надо было долго упрашивать. Взлетев по сходням наверх, я очутился на влажной от недавней уборки палубе. Поздоровался с матросами.
        - Задачу свою знаешь? - спросил Митрофан Федорович. - Рында, приборы в капитанской рубке. Все привести в порядок. После обеда выходим в море.
        Про море он, конечно, шутил. А я обомлел. Как раз на это время я договаривался со Светой встретиться на Федоровском мосту. Не хотелось перед нею выглядеть болтуном.
        - Митрофан Федорович, если я быстро закончу работу - возьмешь меня и еще одного человека на борт? - набравшись смелости, спросил я. - Я обещал ему Ильмень показать.
        - Кто такой? - нахмурил брови капитан.
        - Девчонка, - внутренне напрягся я. - Познакомился с ней, когда она помогла мне от местной шпаны отбиться.
        Капитан неожиданно для меня фыркнул, едва не подавившись дымом. Вынул трубку изо рта и внимательно посмотрел на меня.
        - Молодая барышня вступилась за такого здоровенного лба? - спросил он с нескрываемой насмешкой. - Позорище! Как ты еще можешь просить за кого-то? Морской закон знаешь?
        - Женщин на борт не берут, - упавшим голосом произнес я.
        - Угу. Не берут. Хочу посмотреть на это чудо, которое на шпану с кулаками кинулось, - пряча улыбку в густых усах, сказал дядька Митрофан.
        - Она не с кулаками, - возразил я. - Магией пользовалась. А я и сам мог отмахаться, уже троих уронил, когда она появилась!
        - Ладно, - призадумался Митрофан Федорович. - Изменю своим правилам, пожалуй. Дуй в рубку. И чтобы через час все блестело! Потом можешь бежать за своей барышней. Только учти, что после обеда я сразу же отдаю швартовы! Не успеешь - пеняй на себя, кавалер!
        Никогда я так не работал руками! Надраить все металлические части приборов, протереть панели, стекла и прочие места, которые дядька Митрофан любил проверять с помощью белого носового платка. Иногда мне казалось, что капитан «Ушкуйника» мечтает о славе адмирала, стоящего на смотровом мостике в белом кителе и белых перчатках, и любая грязь становилась причиной его грозного рыка, как будто могла помешать воплощению мечты.
        Напоследок я натер рынду так, что она блестела даже в тот момент, когда солнце пряталось в облаках.
        - Свободен, - сказал капитан, глянув на часы. - Помни, у тебя время до обеда.
        И я рванул по мощеным тротуарам набережной, минуя складские помещения Торга и кирпичные лабазы, виляя между старыми застройками-конторами, чтобы значительно срезать себе путь. Достигнув Гавани, я помчался вверх по улице, и когда показался Федоровский мост, перешел на шаг, восстанавливая дыхание. Спасибо Забиякину, подтянул мне «физику»!
        Свету я узнал сразу. Она разгуливала вдоль бетонного парапета в светло-бежевых брючках и в белой блузке. Косички она свела в один витой жгут с ярким красным бантом. Я отряхнул одежду, и едва сдерживая сердцебиение, вынырнул из-за группы идущих впереди рабочих Гавани, и подскочил к Свете.
        - Привет! - улыбка самовольно растянулась на моей физиономии.
        - А я думала - не придешь! - девчонка сдержанно улыбнулась в ответ. - Уже придумала для тебя проклятие!
        - Меня оно не возьмет! - уверенно и спокойно ответил я. - Зря только искру свою используешь! Так что, идем? Я договорился с капитаном. Он нас берет на борт.
        - Здорово! - вот теперь она действительно обрадовалась. - Идем, конечно!
        Я посмотрел на ее туфли с плоской подошвой, оценивая их прочность во время бега. Надеюсь, что не придется лететь с языком на плечах.
        - Сколько сейчас времени? - спросил я, заметив часики на запястье Светы.
        - Половина двенадцатого, - девчонка обернулась, словно кого-то выискивая в потоке людей.
        - Успеем, - уверенно ответил я.
        Пока шли, несколько раз замечал, что моя спутница то и дело оборачивается, и подозрительность, старательно взлелеянная чародеем Забиякиным, забила тревогу. Девчонка точно кого-то высматривала. Не от того, что боялась, а потому что за мной следили. Не хотелось подозревать Свету в «стукачестве», но Мирон Афанасьевич дал точные рекомендации, как действовать в случае слежки. Света ведь была из рода Булгаковых, второго по значимости и влиянию после императорского. Кто знает, вдруг я заинтересовал людей их клана? Света могла по наивности рассказать о моем даре Разрушителя. А взрослые тут же сообразили, какой клад может попасть им в руки.
        У выездных ворот Гавани я заметил два черных автомобиля с затемненными стеклами. Они медленно проехали вдоль пакгаузов и складов, иногда скрываясь за их стенами, но продолжали двигаться параллельно нашему движению.
        Или это не Булгаковы, а те люди, приезжавшие в приют? Ужасная мысль обожгла и уже не покидала меня. Вот сейчас перехватят меня на подходе к Торгу и увезут в неизвестном направлении.
        К моему облегчению «Ушкуйник» все так же стоял у причала, никуда не собираясь отплывать. Когда поднимались по сходням на борт, теперь уже я обернулся, чтобы проверить, где находятся машины.
        - Здравствуйте, боярышня, - Митрофан Федорович в своем кителе браво выпятил грудь перед Светой. - Добро пожаловать на борт «Ушкуйника». Хотелось бы узнать, с кем имею честь разговаривать.
        - Светлана Булгакова, - глядя снизу вверх в загорелое лицо капитана ответила девчонка. - Очень приятно. А вы капитан?
        - Да, - кашлянул Митрофан Федорович, мгновенно переменившись в лице. Покосился на меня. В его взгляде ясно читалась угроза в мой адрес: «выпорю за то, что не сказал, кто она такая»! - Я очень польщен вашим визитом на мой «Ушкуйник». Можете занимать самые лучшие места. Что изволите?
        - Я бы с удовольствием побывала в капитанской рубке, - вдруг смутилась Света.
        - Охотно, - капитан поправил фуражку и рявкнул на застывших матросов: - Отдать швартовы! Сходни убрать!
        Снова прочистив горло, дядька Митрофан пригласил нас в капитанскую рубку, где уже стоял самый молодой матрос из экипажа. Белобрысый Санька со Славенского конца сразу состроил серьезное лицо и вцепился в штурвал.
        - А вы, Светлана, по батюшке кто?
        - Ивановна, - просто ответила девчонка, с любопытством оглядывая капитанскую рубку, дрожащую от мелкой вибрации движка. Баркас потихоньку отходил от причала, поворачивая нос на середину Волхва.
        - Так ваш батюшка Иван Олегович? - проявил осведомленность капитан. - Наслышан, как же! Мы с ним по молодости сталкивались. Я тогда простым мотористом ходил на «Ушкуйнике». На другом, старом. Этот я уже сам приобрел, только название оставил. Кхм! Пришлось тогда весь Ильмень пересекать. Из Новгорода. Да, летит время!
        - А что было-то? - я дернул Митрофана Федоровича за обшлаг кителя. - Куда шли? Везли что-то?
        - Цыц, юнга! - рыкнул капитан и легким щелчком по лбу охладил мой интерес. - Светлана Ивановна, есть желание за штурвалом постоять?
        - Не откажусь, - Света покраснела от удовольствия. Она, как и я, не понимала, что происходит, отчего такая обходительность. Нет, я смутно догадался по обмолвкам, что дядька Митрофан однажды встречался с отцом Светланы, вот и решил порадовать его дочку. Но что их связало в то давнее время? Какая-то тайна? Так как Митрофан Федорович не собирался рассказывать, я томился всю дорогу, пока баркас неторопливо выходил в устье Волхва, а хитрая девчонка, вцепившись в штурвал, напряженно смотрела вперед. Санька-рулевой что-то ей рассказывал, и ее лицо иногда расцветало в улыбке.
        А я страдал. Не думал, что у меня такие эмоции. Взрослые называют это ревностью. Хотя, какая ревность может быть у тринадцатилетнего подростка? Но ударить Саньку я хотел по-настоящему. Чтобы не рассказывал всякие глупые рыбацкие байки про выловленного в Ильмене крокодила сто лет назад. Дурак набитый! Какие крокодилы в озере?
        Баркас вышел на открытую воду, блестящую расплавленным серебром от поднимающегося в зенит солнца. Свежий ветерок трепал узкое полотнище с изображением новгородского герба на флагштоке, поскрипывали борта, омываемые темно-зелеными озерными волнами, и я снова замер в ожидании какого-то чуда, столь неуловимого и неосязаемого.
        Мне удалось выскользнуть из рубки на палубу. Парни из команды «Ушкуйника» лениво переговаривались, лежа на канатах в носовой части баркаса. Сегодня работа не предполагалась; дядька Митрофан вывел свое судно для технической проводки, как он сам выражался. А вечером вся команда сойдет на берег. Так что удачно получилось.
        - Держи четыре узла, - послышался голос из рубки, после чего Митрофан Федорович вышел на палубу, на ходу набивая табаком свою неизменную трубку. За ним выскользнула Света. Наигралась в матросов?
        - А мы куда сейчас направляемся? - поинтересовалась она.
        - Вдоль северного берега дойдем до острова Войцы и повернем обратно, - ответил капитан, и сжав в зубах трубку, пошел на нос, оставив нас одних.
        - Интересно как, - задумчиво проговорила Света, щурясь от водных бликов. - Даже не знала, какая история у «Ушкуйника». Потом папу расспрошу как следует, чем он тут занимался.
        - А ты сама где живешь? - мне захотелось узнать как можно больше о Свете, словно я подозревал, что нескоро встречусь с ней.
        - В Москве, - не отрывая взгляда от озерной глади, ответила девчонка. - Там весь наш Род живет. И старшие дядья, и Старейшина, и дедушка Олег - Глава. Усадьба в районе Щукино. Очень большая. А ты не хочешь о себе рассказать? Хитрый какой, все у меня выведал, а сам молчишь.
        - Да что рассказывать, - замялся я и вдруг выпалил, сам не ожидая от себя. - Приютский я. Сирота.
        - Ой! - забавно прижала ладошку ко рту Света. - Бедненький! Совсем-совсем сирота?
        - Ну, конечно! - пожал я плечами. - Меня в корзинке подкинули, говорил Агафон. Как щенка двухнедельного.
        - Тогда ты не сирота, - мудро рассудила девчонка. - Если тебя подкинули, а не забрали из дома, где все умерли, то кто-то решил отдать тебя, скрывая свое имя! Точно тебе говорю!
        Я озадаченно промолчал. И в самом деле, кто-то же меня принес к дверям приюта, чтобы я не помер где-нибудь на улице! Мало ли случаев, когда находили мертвых младенцев в реке или в мусорных баках! Наслушался таких разговоров! Опять же не факт, что родители решили от меня избавиться! Боюсь, не узнаю никогда тайну своего появления в приюте.
        - Ты не переживай! - прохладная ладошка легла поверх моей руки. Это было так неожиданно, что я замер. - Я поговорю с папой, попрошу его найти твоих родителей. Значит, Волховский - не настоящая фамилия?
        - Наверное, - вздохнул я.
        - Хм, будет трудно, - закусила губу девчонка.
        - Да не стоит оно того, - отмахнулся я. - Хотя, спасибо!
        - Тебе спасибо! - улыбнулась Света. - Я на баркасе еще ни разу не плавала! На яхте по Черному морю плавала, на теплоходе - тоже!
        - Ходила, - поправил я солидно. - Надо говорить: «на яхте ходила», а не плавала.
        - Глупости! - отмахнулась Света. - Как хочу - так и говорю!
        Ну, вот! А я еще радовался, что сумею удивить эту девчонку. А у нее опыта хождения по воде не меньше моего!

4
        - А я, честно сказать, очень испугался за Светлану, - признался маг, когда ребята сошли на берег и направились вдоль Гавани к мосту.
        Следом за ними опять медленно покатились обе машины, так и стоявшие на площади Торга, ожидая, когда «Ушкуйник» вернется к причалам.
        - Она же со стариной Митрофаном была! - хмыкнул Иван Олегович, развалившись на заднем сиденье. - Я знаю этого капитана. Мужик нормальный, со стержнем. Просто удивительно, что судьба такой фортель выкинула. По молодости мне довелось побывать на борту «Ушкуйника», только не этого, а старого. Там и познакомился с Митрофаном Федоровичем.
        - А это точно он?
        - Память на лица у меня отменная, - отрезал Булгаков, и маг замолчал, присматривая за ребятами. - Борис, передай второй машине, чтобы сопроводили Светку до дома. Нечего разгуливать по этому району в одиночку. Я еще хочу с этой уличной шпаной разобраться. Куда околоточный смотрит, не понимаю.
        - Понял, Иван Олегович, - телохранитель поднес к губам амулет связи и скупыми фразами передал приказ хозяина. Второй автомобиль тут же отцепился и свернул в сторону.
        - Давай за мальчишкой, - приказал Булгаков, заметив, что его дочка попрощалась с Волховским и помчалась домой вприпрыжку. А вот пацан застыл на месте, глядя ей в спину. Мужчина нахмурился. Еще не хватало романтических соплей.
        Свернув с набережной на Федоровский мост, имевший только две полосы, водитель вынужденно сбавил скорость. Впереди образовался небольшой затор из машин. А Волховский по узкому тротуару уже значительно опередил наблюдающих за ним мужчин. Хорошо уже и то, что он не торопился. Засунув руки в карманы штанов, мальчишка на ходу пинал какую-то банку, не обращая внимания на суету, связанную с ним.
        Водитель нагнал Волховского неподалеку от приютского здания. Тот уже открыл калитку и нырнул за ограду.
        - Не останавливайся, езжай, - Булгаков откинулся на спинку дивана. - Давай домой. Степан, ты проверил его способность?
        - Да, Иван Олегович, - оживился до сих пор молчавший маг. - Пару раз на мосту попробовал повесить на него сигнальный маячок. Бесполезно. Рассыпался, как только вошел в соприкосновение с эфирным полем мальчишки. А оно у него на три-четыре метра распространяется. Возле приюта еще раз атаковал легким сонным плетением. Сами видели, даже не почесался.
        Булгаков с удовлетворением кивнул. Вот теперь все стало ясно. Паренек и в самом деле приютский, да еще с таким редчайшим Даром. И что теперь с ним делать? Как вытаскивать из системы сиротского сопровождения? Просто так в приют не придешь и не потребуешь отдать парня. А если усыновить? Или опекунство оформить. Иван был уверен, что отец одобрит такой план.
        Когда заезжали во двор дома, в котором проживала теща, он заметил несколько подростков, стоящих в арке и смолящих сигареты. Курили так, что дым клубами поднимался вверх и не успевал рассеиваться. Прижались к стене и молча проводили взглядами машину.
        - Какое-то безобразие, - пробормотал Булгаков. - Нужно все-таки с околоточным поговорить.
        - Шпана, - Борис повернулся, чтобы запомнить хоть одно лицо стоящих мальчишек. - Пристанские, банда целая тут ошивается. Их район.
        - Раньше концы защищали, а теперь в стаи сбиваются, - добавил чародей.
        - И это их Светка хлопнула плетением? - удивился Иван. - Вот уж не знаю, кому ремня всыпать. Этим балбесам или дочке? Впрочем, для одних уже поздно, а девушек ремнем не воспитывают.
        Возле подъезда стоял второй автомобиль, который сопровождал Светлану. Значит, уже дома. Иван облегченно вздохнул. Он не боялся, что в Новгороде с дочкой что-то может случиться. Во-первых, Света какая-никакая, а все же чародейка. У нее прекрасные показатели по воздействию на элементали Воздуха и Воды. Защитить себя от мелкой шпаны она сможет, что и доказала недавно. Во-вторых, многие знают, чья она дочь. Себе дороже получится хоть одним пальцем тронуть ее. И все-таки это неправильно - ходить без сопровождения. Теща могла бы какого-нибудь мордоворота приставить для устрашения.
        Грася с улыбкой встретила господина и подтвердила, что Светлана уже дома. Ужин будет через полчаса. Не угодно ли перед этим рюмочку коньяку?
        - Принеси в гостиную, - не стал отказываться Булгаков. - Я пока переоденусь.
        В своей комнате он сразу же достал из кармана пиджака плоскую металлическую коробочку, больше смахивающую на портсигар, щелкнул крышкой и посмотрел на ряд разноцветных амулетов из полудрагоценных камешков. Провел по ним пальцем и остановился на темно-голубом. Амулет предназначался для двусторонней связи. Можно было и по обычному телефону позвонить, но Иван опасался перехвата разговора. Сейчас возможности технического шпионажа возросли неимоверно, а вот магическая линия отлично шифруется.
        Он нацепил на ухо клипсу с таким же камнем внутри и сдавил пальцами амулет.
        - Привет, отец, это я, - сказал Булгаков, упав в кресло. Положил руки на подлокотники и закрыл глаза. - Данные подтвердились на девяносто процентов. Мальчишка - Разрушитель.
        - А почему не на сто? - в ухе неприятно резануло сухим голосом Главы Рода. - Что тебе помешало точно узнать про носителя антимагии?
        - Распорядок дня, - усмехнулся Иван. - Мы проследили за Волховским и узнали, что он - приютский. Сам же знаешь, что в заведение визиты согласуются заранее. Просто так с наглой рожей туда не войдешь. Завтра я лично поеду туда и узнаю все личные данные мальчишки.
        - А если у него все-таки есть родители или хотя бы один из них? - Олег Семенович как будто рядом находился. - Или бастард кого-то из высокородных?
        - Я тут поразмышлял немного, - не обращая внимания на резкий тон отца, сказал младший Булгаков, - и пришел к мысли, что о его странном Даре никто не знает. Иначе давно уже забрали бы из приюта. Мальчишка догадывается, что с ним происходит что-то неладное в плане магических ощущений. Вопрос: он нам нужен?
        - Глупости не говори! - загрохотала клипса, аж в ушах завибрировало. - Я должен видеть его в ближайшие дни в моем доме!
        - Будем усыновлять?
        - Еще чего! - фыркнул отец. - Мы же не знаем, чья кровь в его жилах течет? Ну, вот. Оформляй опекунство до совершеннолетия. Что там осталось? Пять лет? Значит, за это время можно без спешки выяснить, откуда сей подарок мальчишке свалился. И подготовиться к возможным ситуациям.
        - Я все понял. Завтра же приступаю.
        - Давай, не зевай, - усмехнулся Глава. - Я пока Старейшине ничего сообщать не буду; он и так каждый день меня изводит вопросами. Сам знаешь, без точной информации к нему лучше не заходить. Как дела по транзиту?
        - Лучше не бывает, - ответил Иван. - Все грузы идут строго по расписанию, охрана распределена по маршрутам.
        - Отлично. А то думал, что новгородский отдел расслабился. Все, заканчивай разговор. Получишь мальчишку - сразу же в Москву возвращайся.
        Что-то щелкнуло, и клипса омертвела. Иван усмехнулся и скинул все атрибуты связи в «портсигар». Он представлял, какое сейчас оживление идет в московской усадьбе. Дед, наверное, места себе не находит от известий о «природном нейтрализаторе». Даже не предполагал, что им может являться человек. Не верил в легенды о людях, периодически появлявшихся с таким Даром, считая их выдумками сказочников-писателей.
        Он переоделся в заранее прихваченный с собой домашний костюм и вышел в гостиную, где Грася заканчивала накрывать на стол. Стоящая на подносе серебряная стопка с коньяком ждала его. Опрокинув в себя бодрящую жгучую жидкость, Иван Олегович с удовольствием размял пальцы до хруста в суставах. Вошедшую тещу сразу же озадачил вопросом:
        - А кто в Новгороде ведет дела по приютам?
        - Боярин Фролов, - сразу же ответила Покровская. - Ты хочешь через него получить разрешение на опекунство Волховского?
        - Вы страшный человек, Варвара Васильевна. Подозреваю, что чтение мыслей для вас - как щелчок пальца.
        - Тоже мне - Тайная Канцелярия царя Гороха! - фыркнула женщина. - Дурак догадается, какой следующий шаг последует. Ясно же, что вы хотите забрать мальчишку в семью.
        - Почему опекунство, а не усыновление? - стало интересно Булгаков.
        - Да не будете вы усыновлять абы кого, - Покровская прошлась по гостиной, шурша подолом длинного платья. - Волховский вам нужен лишь в прагматических целях. Я же говорю: несчастный мальчик. Мало того, что жизнь в приюте начал, теперь под влияние высокородных попадет.
        - Глупости не говорите, Варвара Васильевна, - чуть не оскорбился Иван. - Я ведь не обещаю, что он как сыр в масле кататься будет, но и худо ему не будет. Чтобы завоевать доверие и подняться по лестнице чуток вверх, надо приложить усилия. Доказать свою значимость.
        - Ай, да ладно тебе, зятек! - отмахнулась Покровская. - Будто я не знаю Булгаковых. Близость к императорской Семье испортила вас. Заносчивы вельми стали.
        - Вы все по старинке, мама, - усмехнулся Иван Олегович. - Какой век на дворе? Абы, вельми. Выражайтесь проще.
        - Не учи меня, - хозяйка дома с сердитым лицом села в торце стола. - Грася, позови Свету. А то без ужина оставлю. Присоединяйся, зятек дорогой. Хочешь, я позвоню Фролову насчет Волховского?
        - Будет лучше, если я завтра самолично попробую договориться с…
        - Ее зовут Марьей Дмитриевной, - подсказала все знающая Покровская. - Госпожа Белова - женщина серьезная, к своему делу относится со всей ответственностью и за детей переживает. Постарайся убедить ее в необходимости дать мальчишке самое наилучшее воспитание и образование. Что ему в Новгороде светит? Мастерские или мануфактурные производства? Стеклодувом или рыбаком стать.
        - Вы про кого? - с любопытством спросила появившаяся в гостиной Света. Поцеловал бабушку и отца, она села на свое место за столом, неуловимым движением поправила бант на косе.
        - Мы о взрослых делах говорим, - увернулся Иван Олегович.
        - Можете и не отвечать, - надула губы девочка. - Я все равно знаю, что вы про Вика тут разговаривали. Не понимаю, с чего вдруг он вас так заинтересовал?
        Глава 6

1
        Утром Иван все-таки пришел к мысли, что Покровская была права насчет разговора с председателем Попечительского Совета. Господин Фролов выслушал просьбу Булгакова и пообещал содействие, рассыпавшись в конце благодарностью, что такое видное семейство участвует в благороднейшем деле. По трескучим фразам председателя стало понятно, на что намекает боярин. Небольшая мзда за содействие и, конечно же, энная сумма в Попечительский Совет. Булгаковым те же десять тысяч ничего не значат, а для приюта - солидная сумма. Тем более, о Волховском уже беспокоились очень и очень влиятельные люди. Кто? А Мамоновы. Приезжали его представители, интересовались парочкой ребят, один из которых и есть Волховский.
        Иван понял, что нужно торопиться. Он попросил Фролова с самого утра предупредить настоятельницу Белову о своем приезде, и стал готовиться к визиту. О чем будет разговор? Захочет ли эта женщина пойти навстречу важному гостю и согласится ли на опекунство? И в чем интерес Мамоновых? Им-то что понадобилось в Новгороде? Сидели всю жизнь в своей тундре, а тут вдруг забегали. Нехорошие предчувствия закопошились в душе Булгакова.
        Обуреваемый разнообразными мыслями, Иван не спал до глубокой ночи, и проснулся очень рано, изрядно удивив Грасю. Чисто выбритый, в свежей рубашке под дорогим костюмом Булгаков сел в машину и приказал ехать к приюту. Время позволяло прибыть как раз к началу рабочего дня.
        - Да, мне звонил Антип Яковлевич, - сразу же сказала Белова, как только Иван завел речь о цели своего визита. - Вчера вечером мы имели долгую беседу. Я хочу и вам донести свою позицию. Мне довольно странно видеть суету вокруг Викентия. Если бы нашлись его родители или родственники, мне пришлось бы уступить такому нажиму. Да только с радостью! Но сначала Мамоновы, теперь Булгаковы… Скажите, Иван Олегович, какую цель вы преследуете?
        Барыня после открывшихся обстоятельств со своим воспитанником Волховским ко всем гостям, интересующимся мальчиком, теперь относилась с опаской. Вик - природный Разрушитель. Об этом знает только чародей Забиякин и она. Мамоновы могут догадываться, а что привлекло Булгаковых? Влиятельный клан, связанный с императорской Семьей, хочет оформить опекунство (а почему бы не усыновить в таком случае?) Волховского только из-за его способностей. Вот единственная причина. Остальное - от лукавого. Только неприятная мысль занозой сидела в голове. Как Булгаковы узнали? Или в их благочестивом поступке кроются иные мотивы?
        - Иногда откровенность только мешает делу, - понимая, что крепкий орешек не поддастся с первого раза, Иван устроился в кресле поудобнее и попробовал кинуть пробный камень. - Но я скажу. Дело в том, что несколько дней назад ваш воспитанник наткнулся на местную шпану. Такое часто бывает, здесь ничего странного нет.
        - Не слышала об этом, - нахмурилась Марья Дмитриевна.
        - Правильно, - кивнул Булгаков. - Мальчишкам свойственно замалчивать проблемы со своими сверстниками. Ну, да не в этом дело. Вик попытался отбиться, но шпаны банально оказалось больше. Моя дочь, проходившая мимо, помогла ему, применив оглушающую магию. Собственно, в ней все дело.
        Иван внезапно замолчал, как и задумывал, давая настоятельнице прокрутить в голове нарисованную ситуацию. Он удивился, заметив, как легкая бледность появилась на лице Беловой. Неужели так переживает? Знал бы он, о чем думает Барыня, скривился бы от досады.
        Марья Дмитриевна сразу же поняла, чем могло закончиться применение магии. И осторожно произнесла:
        - Ваша дочь - благородный человек с огромным сердцем. Я бы выразила ей свое восхищение, если бы знала о произошедшем. А что же было дальше? Вик, наверное, тоже пострадал от магической атаки?
        - Как вам сказать, - пожал плечами мужчина. - По внешнему виду не совсем понятно, появились ли проблемы после удара. Дочь сразу же попыталась оказать помощь. Выяснив, что все в порядке, успокоилась. Да! О чем я говорю! Именно она, узнав, что Вик - сирота, два дня уламывала меня посетить приют и взять опекунство над Волховским.
        - Ваша дочь? - не поверила Белова. - А сколько ей лет? Извините, я не стараюсь следить за светскими новостями, и плохо владею информацией.
        - Пустое, не нужно, - отмахнулся Булгаков. - Светлана - второй ребенок в семье, ей тринадцать лет. Она ровесница вашего Волховского.
        «Ой, не к добру все эти слезливые истории, - промелькнула мысль у Барыни. - Булгаков явно врет. Появились ли подозрения у девочки после использования магоформ? Скорее всего - нет. Но о происшествии она рассказала взрослым, а те сделали необходимые выводы. Или я становлюсь параноиком? Что мне этот Волховский? Спихнуть с рук и решить часть проблем!»
        Но Белова была не тем человеком, который с легкостью идет на сделку с совестью.
        - То есть вы прислушались к мнению дочери-подростка и решились на такое благородное дело? - взяв себя в руки, Белова пристально посмотрела на Булгакова. - Вы чего-то недоговариваете, Иван Олегович. Мы делаем вид, что верим друг другу, но все гораздо проще… Волховский вам нужен по какой-то банальной причине. Так же, как и Мамоновым.
        - А почему именно им? - стало любопытно Ивану.
        - Потому что ищут сына Главы Рода, которого мать спрятала подальше от родственников, - не стала скрывать правды Белова. - Уже тринадцать лет. Столько же, сколько лет Вику.
        - И кто его мать? Насколько я знаю, у Георгия Яковлевича три жены…
        - Я не разглашаю такую информацию. Вы можете сами узнать, если сильно захотите. И легко сопоставите факты.
        - Не возражаю, - развел руками Булгаков. - Но почему же она до сих пор держит своего сына в приюте, хотя могла забрать его в родной дом, окружить теплом и лаской? Впрочем, вы же не сказали, жива она или уже нет.
        Белова встала и в задумчивости стала расхаживать по кабинету, мерно постукивая каблуками туфель. Как же ей хотелось сбросить этот груз с плеч! Она бы уже давно раскрыла перед эмиссаром Мамоновых тайну Вика, что это именно тот мальчик, которого они безуспешно ищут. Но почему-то подумала, какие последствия могут его ожидать. В письме было написано, что мальчика могут просто убить, но Белова только скептически морщилась. Настоятельница уверилась в своей мысли о болезненной мнительности матери Вика. Зачем ей в таком состоянии отдавать ребенка?
        Забиякин был более прав, чем Белова. Лучше будет, если его исподволь будут курировать императорские службы и не давать в обиду. Но не стоит забывать, кем Булгаковы являются для Мстиславских. Такое же связующее звено. Так что, соглашаться отдать Волховского в опеку?
        - Я вижу ситуацию в некоем другом аспекте, чем вы, - обхватив себя за плечи, как будто в помещении стало холодно, Белова остановилась напротив окна, и ее силуэт четко нарисовался на освещенном солнцем полу. - Волховский становится объектом странной возни. Одновременно за несколько дней мальчиком заинтересовались два известных рода в России. Один из них, предположительно, является кровным для Вика; второй же стремится взять над ним опекунство. Но я не верю в ваши намерения дать мальчику достойное воспитание и найти ему место среди людей, которые любили бы его как сына.
        - Вы драматизируете ситуацию, - сдерживая раздражение, ответил Булгаков. Ох уж эта женская отстраненная логика! Да какая тебе разница! Подпиши бумаги и спихни со своих плеч обузу! Уцепилась за пацана как ощенившаяся сука! Ладно, что не рычит! В чем же дело-то? - Парень уже не маленький, оценивает свои возможности, думает о своем будущем, интересуется многими вещами. Мы можем найти ему достойную профессию. Я не имею права вернуться домой без Вика!
        Иван вдруг улыбнулся искренне и чуточку смущенно, показывая, что за душой у него не только голые цифры прибыли и клановая выгода, но и душа хорошего отца.
        - Ваша дочь не поймет? - иронично спросила Белова.
        Булгаков вдруг увидел перед собой симпатичную уставшую женщину, посвятившую всю свою сознательную жизнь воспитанию подкидышей, большинство из которых, выпорхнув из нелюбимого гнезда, никогда уже не вспомнят про свою настоятельницу. И дело вовсе не в ней самой. Гнетущая атмосфера приюта с его старыми обшарпанными стенами и мебелью, скрипучими полами и плохо закрывающимися окнами заставляет детей поскорее забыть о времени, проведенном здесь.
        - Боюсь, так и будет.
        - А где Светлана? - неожиданно спросила Белова. - Хотелось бы с ней поговорить.
        Булгаков усмехнулся про себя и поднес к губам амулет общей связи.
        - Борис, приведи Свету в кабинет настоятельницы.
        Откуда могла его дочка знать, что понадобится ее присутствие в приюте? Увязалась ведь, настырная девица! Выскочила в пижаме в гостиную и вцепилась в отца, требуя взять ее с собой!
        Через несколько минут раздался стук в дверь, и Света в красном платьице с белыми цветами по подолу скромно поздоровалась с Беловой и подошла к отцу. Прижалась к нему, вцепившись в локоть, и с каким-то вызовом уставилась на Барыню. Наскоро заплетенная косичка с большой серебряной заколкой в виде дельфина перекинута через плечо. Хорошенькая юная боярышня, будущая гроза мужских сердец. Женщина вздохнула про себя, вспомнив свою молодость.
        - Света, твой отец рассказал, что произошло с Викентием, - Белова не собиралась ловить девочку на лжи. Она просто хотела понять, сама ли Светлана пришла к мысли попросить взять Вика в семью. - Ты в самом деле расправилась с уличной шпаной?
        - Да, - кивнула Света. - Я же владею элементалями Воздуха, ну и чуточку Водой. Мне ничего не стоило помочь Вику. Не люблю, когда на одного толпой налетают, да еще ногами пинают!
        - А почему ты захотела взять Вика под опеку? Интересно же… Впервые в жизни вижу, что дети сами диктуют свои желания родителям, - Белова слабо улыбнулась. Она прошла к своему креслу и села, положив руки на подлокотники. - Усыновление или опека считаются делом ответственным. Принять в свой Род чужого человека - здесь нужна воля взрослых.
        Света безмятежно посмотрела на Марью Дмитриевну, потом перевела взгляд на отца.
        - Мне бабушка однажды сказала важные слова, - проговорила девочка. - Хорошие дела нужно начинать делать с детства, чтобы, став взрослым, не стыдиться своих прошлых поступков.
        Булгаков онемел от неожиданности. Он думал, что Светка начнет говорить о жалости к сироте, но высказать такое… Дочь впервые предстала перед ним в ином свете. Даже Белова оказалась впечатлена.
        - Даже не знаю, - женщина растерялась, но тут в дверь снова постучали.
        - Я не помешаю?
        - Проходите, Мирон Афанасьевич, - Белова пришла в себя, облегченно вздохнув. Забиякин стал для нее неофициальным советником. Вот пусть и выскажет свое мнение.
        Света непроизвольно вздрогнула. В кабинет вошел мужчина с жутким обезображенным лицом, часть которого покрылась печеной коркой. Он с сочувствием посмотрел на девочку, словно извинялся за свою внешность, и четко кивнул Булгакову:
        - Позвольте представиться. Отставной офицер пехотного полка Забиякин Мирон Афанасьевич. Боевой маг. Тоже бывший.
        - Бывших магов не бывает, - Иван неожиданно для самого себя встал и крепко пожал руку офицеру. - Булгаков. Иван Олегович. А это моя дочь Светлана.
        - Очень приятно познакомиться воочию, боярышня, - улыбнулся чародей, отчего часть лица словно поползла вниз. Света непроизвольно спряталась за спину отца. - Наслышан от одного оболтуса. Я узнал, что к нам приехали важные гости, вот и решил заглянуть. Думал, опять Мамоновы. Вы по какому поводу?
        - Хотим взять под опеку Волховского Викентия, - Иван Олегович ободряюще потрепал по плечу дочку и снова сел, предлагая то же сделать и чародею. - Только Марья Дмитриевна колеблется. Даже господин Фролов не имеет ничего против, но вот такая закавыка получается.
        Забиякин бросил взгляд на Барыню, и та едва заметно пожала плечами. Задумался на мгновение, оценивая ситуацию. Такой счастливый случай нельзя упускать. Булгаковы близки к императорскому клану, и разногласий по Разрушителю не будет.
        - Похвально, Иван Олегович, - кивнул чародей. - Я сюда по распределению императорской комиссии попал. Категория «К». Что-нибудь вам она говорит?
        - Нет, к сожалению, - Булгаков про себя сделал заметку, что надо узнать про эту самую категорию. Не зря же Забиякин так четко выделил букву интонацией голоса.
        - Не страшно. В вашем положении узнать не составит труда. Так вот, что хотел сказать. Приют - не самое лучшее место для ребенка. Государственная система борется с этим явлением, но есть факторы, которые тормозят реформу призрения. Вы понимаете, Иван Олегович?
        Булгаков понимал. Чародей намекал на обычаи аристократов прятать своих бастардов в таких вот приютах, чтобы не рисковать репутацией.
        - Поэтому, - Забиякин снова заговорил, - я всем ребятишкам добра хочу. И не понимаю, почему вы, Марья Дмитриевна, препятствуете доброй воле человека, захотевшего взять под опеку Вика?
        - Опека не подразумевает гарантированное усыновление, - Белова выдохнула с облегчением. Пусть Забиякин берет на себя моральную ответственность.
        - До совершеннолетия Викентий будет жить в нашей родовой усадьбе в Москве, - твердо заверил Булгаков. Света улыбнулась. - Даю в этом заверение. Могу письменно. С приложением суммы пожертвования. Дадим профессию, которая будет востребована в нашем Роде. Без куска хлеба парень не останется.
        - Вы же курируете военную компанию по сопровождению грузов, - вдруг вспомнила Белова. - А если мальчик не захочет брать в руки оружие?
        - Да у нас полно других специальностей! - засмеялся Иван. - Да навскидку: контролер, связист, учетчик, складской работник, оружейник, механик-наладчик ППД.
        - А что за ППД? - заинтересовалась Белова. Она была далеко от всех мужских военных штучек, но логично подразумевала под этой аббревиатурой что-то из оружия.
        - Полевой пехотный доспех, - покровительственно улыбнулся Булгаков женской непосредственности. - Боевой экзоскелет с разнообразным вооружением. Усиливает физическую мощь бойца, одевшего его. К тому же с помощью амулетов защищает его, если нет брони. Но броня - это уже ТПД. Тяжелый пехотный доспех, к вашему сведению.
        - Спасибо, учту, - усмехнулась Барыня, поняв, что мужчина оседлал своего любимого конька. Ну как же иначе: Булгаковым сама ситуация велит знать все о военных игрушках.
        - А я знаю, - вдруг сказала Света. - Есть еще СПД, сверхтяжелый доспех с ракетным комплексом. Его используют только в войсках, когда требуется уничтожить бронетехнику.
        - Правильно, есть такой, - улыбнулся Забиякин.
        - Кошмар, - покачал головой Булгаков, и без улыбки посмотрел на дочь. - Надо проверить, чему вас обучают в школе. Ты же девочка!
        - Ну и что? - пожала плечами Света. - Как будто операторов-женщин в армии нет! Так вы согласны отдать нам Вика?
        Взрослые засмеялись от такого непосредственного вопроса. Белова, снова встав, прошла до массивного шкафа с многочисленными дверками, на которых выделялись белые прямоугольники бумажек с буквами алфавита. Открыла одну из них, на которой красовалась витиеватая «В», и вытащила не слишком толстую папку. Вернулась к столу, пролистала ее от начала до конца.
        - Я не буду говорить об ответственности такого шага, - сказала Белова, глядя прямо в глаза спокойно ждущего ответ Булгакова. - И вы меня не совсем убедили, будем честны. Я мало понимаю, зачем вам понадобился Волховский, даже еще не начавший профильное обучение. И все-таки поверю. Но осталась одна маленькая формальность. Захочет ли сам Вик поехать с вами в Москву?
        - Давайте вызовем его сюда и спросим, - решительно заявил Иван Олегович.
        Белова снова воспользовалась амулетом, попросив Агафона доставить в кабинет Волховского. Хромец, за последние дни только и делающий, что отлавливал неугомонных пацанов по территории приюта, не высказал своего недовольства. Он знал, что мальчишки сейчас бегали по спортивной площадке и занимались на снарядах, а то и просто сидели на верхушке «рукохода».
        Через десять минут он втолкнул в кабинет оробевшего Вика и закрыл за ним дверь.

2
        Признаюсь честно: я был ошарашен, увидев в кабинете Барыни Свету. Каким образом она здесь появилась, можно было только догадываться. Сидящий рядом с ней мужчина и обнимающий за плечи вполне мог быть отцом, или на худой конец, родным дядей. Тут же находился Забиякин, подмигнувший мне очень уж по-приятельски.
        Мужчина с необычайным интересом окинул меня с ног до головы. Как-то не по себе стало. Лошадь я, что ли, так на меня смотреть?
        - Здрасьте! - кидаю взгляд на Барыню, ничего не понимая. Какой-то иррациональный страх заполз в душу. А вдруг Света пришла нажаловаться за то путешествие на баркасе? Хотя, зачем? Ей же было хорошо, она даже поблагодарила меня за поездку. Нет, тут что-то другое.
        - Волховский! - необычайно строго проговорила Барыня. - Познакомься с господином Булгаковым. Зовут его Иваном Олеговичем. Он желает стать твоим опекуном. Вот нам и хочется узнать, согласен ли ты поехать вместе с ним в Москву? Будешь жить в родовом поместье Булгаковых, а особая комиссия Попечительского Совета проследит за тобой. Скажи, как ты сам смотришь на такой вариант?
        В груди разросся горячий комок радости. Я, наконец-то, вырвусь из приюта в большой мир! Пусть и не сбылась моя мечта о семье, где есть отец и мать, но все-таки предложение достойно того, чтобы на него согласиться! Да еще Свету можно видеть каждый день, не бегая к ней через враждебные территории!
        С трудом сдержавшись от вопля, что «согласен, согласен, черт возьми!», я мельком взглянул на Свету, необычайно серьезную и сосредоточенную. Заметив мое воодушевление, она высунула кончик языка, словно дразнила. И тут же мгновенно приняла вид кроткой и послушной барышни.
        - Что молчишь, боец? - удивился Забиякин. - Скажи хоть словечко.
        - Растерялся, - помог мне Булгаков. - Не давите на него.
        - Я… Я согласен, - с непонятным испугом брякнул я, осознавая, насколько круто поменяется жизнь с этого момента. Разве не страшно? Как оно все повернется?
        - Ну что ж, - вздохнула Барыня и закрыла папку, - быть посему. Процесс опекунства занимает не так много времени, как усыновление. Все необходимые документы я приготовлю к завтрашнему дню, не раньше. Лучше после обеда, чтобы наверняка. Если вам не составит труда, Иван Олегович, заглянуть по пути в Управление по делам сирот, чтобы передать заключение и прочие сопутствующие документы…
        - Не вижу проблем, - согласился Булгаков. - Передам. Значит, завтра после обеда я подъеду и заберу мальчика. Все правильно?
        - Да, - пожала плечами Барыня. - Волховский, можешь собирать свои вещи. Будь готов к отъезду, и никуда завтра из приюта ни ногой. Понял?
        - Понял, - кивнул я, готовясь сорваться с места.
        - Я прослежу за ним, - поднимаясь со стула, сказал чародей.
        - Свободен, Вик, - отпустила меня настоятельница.
        Я вырвался из кабинета и по лестнице ураганом слетел вниз в обширную общую гостиную, промчался насквозь и по другой лестнице огромными скачками забрался на площадку, где располагались комнаты мальчиков.
        - Меня взяли под опеку! - заорал я, не сдержав новость. И схватив подушку с кровати, принадлежавшей Степке Дрищу, запулил ее в кого-то. Мгновенно возникла яростная борьба, от которой по спальне закружился пух.
        - Эй, это моя подушка! - завопил Дрищ, бросаясь на выручку своей вещи. И тут же получил несколько ударов, от которых завалился на чужую кровать. Пацаны захохотали и мгновенно окружили меня, выпытывая подробности.
        - Повезло тебе, Вик! - с завистью сказал Салтан. - Булгаковы вообще одни из самых сильных кланов! Пристроишься к ним, профессию получишь нормальную!
        - Лучше иди в охрану! - посоветовал Борька. - Жрачки от пуза, форма, оружие, всю Россию объездишь!
        - Ага, и пулю можно схлопотать легко! - возразил Степка, старательно собирая со своей постели перья.
        - А ты башкой крути почаще по сторонам - жив будешь! - заспорил Салтан. - Вик, да там же ППД используют! Всю жизнь мечтал попробовать в нем походить!
        Пацаны снова расхохотались.
        - Всю жизнь! - надрывался Селедка. - Тебе сколько лет, убогий?
        - Щас в глаз схлопочешь! - пригрозил Салтан и сжал кулаки.
        Спор, грозившийся перерасти в потасовку, удалось загасить. Да и любопытство сошло на нет само собой. Мальчишкам, остающимся в приюте, некогда было завидовать тому, кто покидал их стаю. Я почувствовал, как образовался своеобразный вакуум вокруг меня. Все, я уже чужак. У меня завтра начинается другая жизнь, не знаю хорошая или не совсем, но другая.
        Открыв свою тумбочку, задумался. А что брать-то? Что есть у сиротского пацана кроме казенного мыла, зубной пасты и зубочистки? Ну, еще есть обертки от шоколадных конфет, которые удалось скопить за эти годы. Я уже говорил, что некоторые из нас получали гостинцы от неведомых доброжелателей, вот и разжился цветными шуршащими красочными фантиками. Даже меняться удавалось с девчонками, если какая-то обертка дублировалась. Ножик перочинный складной, который я нашел на улице два года назад. Самое мое большое сокровище. Что еще? Тапочки, наверное, не отдадут. Тоже казенка. Ну и все. Книжка библиотечная, вся потрепанная и замусоленная. Я ее уже раз десять прочел. Про одного бойца, сопровождавшего грузы в далекие магометанские страны. Сколько на его долю выпало приключений! Сам иногда грезил восточными базарами, пряным запахом всевозможных специй, чуть ли не физически ощущал, как вокруг меня бушует человеческое море, гуляющее между духанами-прилавками, как оно кричит, спорит до хрипоты, торгуясь за каждую монету, смеется…
        С тяжелым вздохом я взял книгу и поплелся в библиотеку, пока она еще не закрыта. Сидящая там целыми днями Маруся - дородная тетка с огромным бюстом, который первым делом бросался в глаза, когда приходилось входить в помещение - поинтересовалась, чего это я такой мрачный.
        - Книгу принес, - ответил я и положил увесистый кирпич на административный стол. - Уезжаю завтра.
        - Не поняла, - приподняла очки с толстыми линзами Маруся. - Куда это ты намылился, юноша?
        - Опекун забирает.
        - Да ты что? - разволновалась библиотекарша. - В самом деле? А я почему не знаю? Кто он?
        - Булгаковы.
        - Ничего себе, подфартило пареньку, - пробормотала женщина, машинально смахивая книгу куда-то вниз. Потом стала лихорадочно перебирать карточки - Ну и что ты грустишь? Подумаешь, опекунство! Будешь себя хорошо вести, покажешь свои способности - запросто усыновят.
        Ага, держи карман шире! Усыновят они! Кому нужен человек, который разрушает любую магию вокруг себя? А Булгаковы все одаренные, кстати!
        - Да я не грущу, - возразил я. - Просто не верю. А вдруг передумают?
        - Булгаковы? Передумают? - засмеялась тетка Маруся. - Сам подумай, зачем им разыскивать в каком-то убогом приюте безродного мальчишку чтобы забрать его под опеку, и вдруг отказываться? Или ты себя возомнил незаконнорожденным сыном польского князя?
        - Почему польского? - удивился я.
        - Да так, к примеру сказала, - отмахнулась тетка. - Сдал книгу - топай. Задолженности нет. Все, свободен. И удачи тебе в жизни, Волховский. Надеюсь, не вернешься сюда через год-другой.
        Я тоже на это надеялся, и воодушевленный, вышел из библиотеки, где и был пойман Забиякиным. Чародей как будто специально стоял и ждал, когда я выйду. Улыбнувшись своей жуткой улыбкой, он вцепился в мое плечо. Я стоял спокойно, не собираясь никуда убегать. Да и зачем? Мирон Афанасьевич уже давно был моим тайным покровителем, частенько мы беседовали наедине, и я очень много стал знать об антимагии, как с ней жить, в каких случаях использовать в свое благо.
        - Пойдем на улицу, хочу тебе кое-что сказать, - убрав руку, Забиякин легонько подтолкнул меня к выходу.
        Через общую гостиную вышли во двор, обогнули палисадник и уединились на старой скамейке. Чародей молчал, как будто забыв, что хотел со мной поговорить. Неужели есть еще какие-то секреты?
        - Вик, я тебе постоянно намекал о твоей будущей жизни, - вздохнул Забиякин, - но не ожидал, что изменения коснутся так быстро. Слушай и мотай на ус. Я ведь не просто так опекал тебя. С твоими уникальными способностями открывается прямая дорога в магическое военное училище. По стране их не так много, всего три. И каждое из них патронирует император. Но я вижу, что тебя не очень-то интересует перспектива надеть военную форму. Да, я понимаю, что сейчас в твоей голове романтической каши больше, чем правильных мыслей. Но все-таки… Где-то ты прокололся, Вик. Булгаковы вычислили тебя и теперь будут держать мертвой хваткой. Но это и к лучшему. Поэтому я уговорил Марью Дмитриевну подписать бумаги на опекунство. Булгаковы близки к императорскому клану, и полностью ему лояльны. Если кто-то из правящей Семьи узнает, чем ты владеешь, тебя обязательно потянут наверх, а это уже отличная перспектива устроить свою карьеру. Ты только не теряйся, изучай науки, совершенствуйся, овладевай тайной своего Дара. Особых книг по антимагии очень мало, и вряд ли в России ты найдешь их больше двух-трех. Придется идти наугад,
вслепую.
        - Я все понял, - важно кивнул я, пораженный открывающимися возможностями. Мне в этот момент было невдомек, что ожидает в семье Булгаковых, да я особо не волновался. Незнание своего будущего освобождало меня от различных страхов. Я понял лишь одно: в России у меня не будет конкурентов. Чем и надо воспользоваться. - Спасибо, Мирон Афанасьевич. Постараюсь сделать так, как вы советовали.
        - Да я и не сомневаюсь, - тяжелая рука чародея снова легла на мое плечо. - Ты умный парень, Вик. И свой Дар используй с умом.

3
        «Передвижной штаб», как шутливо называл Иван Олегович свой комфортабельный вагон, мне понравился. Для приютского мальчишки он был просто роскошный. Отделка стен - из орехового дерева, покрытого лаком. Кругом светильники, большой кондиционер, большой полукруглый диван, кресла, столик. На дальней стене висит белая панель, на которую можно проецировать фильмы или новостные передачи из столицы через амулет-визор. На полу темно-зеленый плотный ковер, возле которого я замер, не в силах ступить на него в своих растоптанных башмаках.
        Булгаков, видать, понял мои мучения и легонько подтолкнул в спину.
        - Проходи, не жмись. Здесь каждый день убираются. Ты же по лужам не бегал, чего стесняешься. Обувь снимать не нужно.
        Подчиняясь строгому, но с оттенками благодушия, голосу, я из освещенного коридора шагнул дальше. Светин отец кивнул огромному охраннику и отпустил его. Тяжело опустился на диван.
        - В Москву приедем завтра утром, так что будешь спать в моем кабинете. Ту дверь видишь? Душевая там же. Насчет полотенца и одежды распоряжусь.
        Иван Олегович с сомнением посмотрел на мою фигуру, оценивая степень риска, если предоставленная одежда на меня не залезет.
        - Борис! - крикнул он.
        - Да, хозяин! - огромный охранник словно никуда не уходил, тут же вырос на пороге «залы».
        - Посмотри на мальчишку, - кивнул он в мою сторону. - Нужно быстренько съездить в город, купить ему одежку. Простенькую, но не казенную. Понимаешь? Не догадались сразу по дороге заскочить!
        - Сделаю, - кивнул Борис. - Я вместо себя Руслана оставлю. Если какие поручения будут, через него справляйтесь.
        - Я понял тебя, - махнул рукой Булгаков, отпуская своего бойца. - Ты есть хочешь?
        Он уже смотрел на меня. Хочу ли я есть? Зачем спрашивать? После того, как я покинул приют, прощаясь с друзьями и остальными ребятами, прошло часа четыре, не меньше. Все это время мы мотались по городу, Иван Олегович куда-то выходил, а я сидел с водителем в машине на мягком сиденье и дрожал от волнения. Моя дорога в неизвестное началась, и какой она будет? За это время все, что я съел за обедом, куда-то улетучилось. Организм от волнения усилил метаболизм.
        - Хочу, - заявил я, скидывая с себя тонкую курточку и аккуратно вешая ее на один из многочисленных хромированных крючков, прикрученных на стене возле входной двери.
        - Ладно, можешь осмотреться здесь, пока я закажу ужин пораньше, - улыбнулся Булгаков, вставая с дивана. - Осваивайся. Значит, смотри, сразу в коридоре видел купейные двери? Там живет охрана вагона. Самое крайнее купе - для проводниц и поваров. Спрошу, может, бутерброды с чаем найдутся. Из вагона ни ногой, понял? Если ослушаешься - накажу.
        - Понял, - кивнул я и проводил взглядом Ивана Олеговича. Как только дверь закрылась, мне захотелось рассмотреть кабинет. Чуть ли не на цыпочках я прокрался к узкой двери, оббитой тонкой рейкой и покрашенной в янтарный цвет, открыл ее и заглянул внутрь.
        Там находилась еще одна комната, чуть поменьше «зала». Широкая низкая кровать, застеленная клетчатым шерстяным покрывалом зеленого цвета, занимала почти всю спальню. Над изголовьем массивный ночник в виде какого-то цветка. С глухой стороны стояли искусно встроенные шкафы под самый потолок. Два окна завешаны плотными шторами. В углу раздвижная дверь. Так как она была слегка приоткрыта, я понял, что там санузел.
        За спиной раздался какой-то шорох. Я прянул в сторону и густо покраснел, как будто пойманный за неприличным занятием. На меня смотрела молодая женщина в темно-синем форменном кителе и в узкой юбке средней длины. Я обратил внимание на ее стройные длинные ноги и вообще запаниковал.
        Женщина улыбнулась, заметив мой взгляд, и отработанным движением руки поправила коротко постриженные волосы.
        - Привет! - ее мелодичный голос вывел меня из ступора. - Иван Олегович попросил меня приглядеть за тобой, пока он делами занимается! - Сейчас Денис приготовит бутерброды с чаем, покушаешь. Меня зовут Ирина, я проводница этого вагона. А тебя как зовут?
        - Викентий, - буркнул я, с трудом отлепив взгляд от ладной и гибкой фигурки, залитой в униформу. Вот же меня заштормило! Рано стал заглядываться не по чину! Или я просто не привык к обществу красивых молодых женщин? В приюте эталоном красоты считалась вредная Инга, но в мешковатых одеждах трудно было оценить ее достоинства. - Можно просто Вик. Даже лучше будет.
        - Вик, - улыбнулась Ирина. - Хорошо, я тебя поняла. Подожди пару минут. Я сейчас…
        Она вышла из штабной части вагона, но не прошло и пяти минут, как появилась снова уже с подносом, на котором стояла тарелка с бутербродами, большая кружка, парящая дымком и розетка с мясным салатом, политым майонезным соусом.
        - Угощайся! - кажется, Ирина овладела искусством улыбаться настолько профессионально, что она выскакивала у нее автоматически. - Ну, присаживайся к столу, перекуси до ужина.
        Меня не надо было долго уговаривать. Большие куски нарезанного батона с щедрыми кругами жирной колбасы и тонкими пластинками сыра я умял в один присест, потом уничтожил сытный салат, хоть его было и немного, и стал пить чай. Ирина сидела напротив меня, подперев подбородок рукой.
        - Так ты сирота? - спросила она.
        Я кивнул, занятый пережевыванием последнего бутерброда.
        - Как жилось в приюте? Наверное, плохо было?
        - Нет, - я замотал головой. - Совсем не плохо. Даже хорошо. Не били, кормили, баня каждую неделю. Чистая постель, одежда. Что еще надо?
        - Интересно, - протянула Ирина, занятая своими мыслями. Но я прочитал их как открытую книгу. Проводница думала, какого черта богатый и знатный человек взял в семью обыкновенного сиротского мальчишку. Да я бы и сам удивлялся, если бы не знал, чем привлек Булгакова. Моя тайна была известна только ему, Светлане и чародею Забиякину.
        Да, а Света осталась в Новгороде. Когда я спросил Ивана Олеговича, поедет ли его дочь с нами, ответил отрицательно. Якобы, до школьных занятий еще две недели. Пусть погостит у бабушки, а то неизвестно, когда в следующий раз приедет.
        Я почувствовал, как меня клонит в сон. Ирина со смехом потрепала меня макушке.
        - Заморил червяка? - спросила она.
        - Не червяка, а целого удава, - ответил я с улыбкой. Невозможно сидеть букой с красивой женщиной. Ирина оценила корявую шутку. Улыбнулась в ответ, продемонстрировав белоснежные ровные зубы.
        - Можешь пока подремать. Ужин все равно раньше шести не подадут. А к тому времени, возможно, мы уже поедем.
        - А кто нас цеплять будет?
        - Проходящий из Старой Ладоги, - чуть подумав, ответила Ирина. - Я точно не знаю, может, у Ивана Олеговича планы поменялись. Мы вообще завтра планировали отъезд, но вы быстро управились.
        Советом Ирины я не стал пренебрегать. Скинул башмаки и лег на диван. Под разноголосицу свистков маневровых, голосов по громкой связи, оглушительного грохота буферов, когда проводится сцепка вагонов, я закрыл глаза и мгновенно уснул.
        Кто-то прикоснулся к моему плечу. Я мгновенно вынырнул из липких лап сна. Надо мной склонился Иван Олегович.
        - Вставай, сейчас ужинать будем. Можешь переодеться в моей спальне. Борис тебе одежку подобрал. Старье соберешь в этот кулек и выставишь в тамбур. На, держи.
        Он подал мне черный большой пакет, в котором прощупывалась одежда и какая-то обувка. Я поспешил в спальню. С интересом посмотрел, что мне принесли. Борис не стал заморачиваться и купил все, начиная от трусов и носков до футболки с легкими хлопчатобумажными брюками. Даже ремень прилагался, как и бежевые летние туфли. Переодевшись, я посмотрел в зеркало и не узнал себя. Какой-то полноватый мальчишка с короткими темно-русыми волосами, но в новенькой футболке выглядевший вполне неплохо и скрывавшей живот и бока. Даже не скажешь, что толстоват для своего высокого роста, и годами еще мал. И все же Забиякин существенно помог мне сформировать фигуру. Надо только не бросать заниматься спортом.
        - Теперь совсем другое дело! - воскликнул Булгаков, когда я вышел из спальни, неся в пакете старую одежду, олицетворявшую прошлую жизнь. - Как тебе пацан, Степа?
        Иван Олегович обратился к сидевшему в кресле мужчине, о котором я знал, что он маг. Степан, читавший газету, пристально посмотрел на меня.
        - Ваша идея, хозяин, была правильной. Негоже в лохмотьях перед Старейшиной показываться. Сразу человеком стал.
        - Да я об этом сразу подумал, - усмехнулся Булгаков. - Казенная одежда у старика вызывает жуткую изжогу, как он сам выражается. Вик, садись за стол, сейчас ужин принесут. Кстати, познакомься. Это Степан, мой штатный чародей. Не возражаешь, если он тебя посмотрит?
        С чего бы мне возражать? Надо, пусть смотрит. Лишь бы магию свою этот Степан не применял, а то здесь все разлетится к чертям. Забиякин объяснял, что мой Дар похож на полюса магнита со своим «плюсом» и «минусом». Магия же тоже имеет как отрицательную, так и положительную структуру. Если на меня воздействуют положительным зарядом, Дар делает все возможное, чтобы оттолкнуть его своим «плюсом». Соединение противоположностей дает взрыв материи или ослабление чародейских свойств. В моем случае этого никогда не произойдет… Ну, в крайнем случае, до тех пор, пока существует искра. Так что своим Даром я могу пользоваться автоматически, точнее, он сам решает, когда включаться.
        Кажется, Степан об этом знал. Он осторожно встал за моей спиной и ладонями легонько сдавил виски. Ничего не происходило, кроме прикосновения в глубине моей головы какой-то пушистой лапки. Такой нежной и щекочущей, что хотелось засмеяться.
        - Что скажешь? - Иван Олегович с интересом смотрел на манипуляции мага.
        - Уф, - выдохнул Степан. - Опасно здесь заниматься прощупыванием потенциала Разрушителя. Как бы нас не разметало по Новгороду на мелкие молекулы. Попробовал ментальное проникновение, так сразу же почувствовал сопротивление. Вроде как предупреждение Дара не влезать на чужую территорию.
        - Тогда оставь, - кивнул Булгаков, которому тоже не улыбалось попасть под магический удар. Он посмотрел на часы. - Сейчас цеплять начнут.
        И правда, через пару минут снаружи раздался два пронзительных свистка, и мягкий толчок покачнул пол под ногами. Защелкало, застучало - и вот в окнах потянулись светящиеся окна локомотивного и вагонного депо. Нас вытаскивали из тупика, чтобы прицепить к составу. Я его уже видел. Это был не товарняк, а пассажирский поезд с нарядными вагонами, похожими на игрушечные. Темно-зеленые коробки с чистыми окнами, бордовыми занавесками, мягким светом потолочных плафонов и золотистыми чеканными буквами по гладкому корпусу: «Скандинавский экспресс».
        - Ага, Лутошин вернулся, - Булгаков внимательно посмотрел на суету, царящую на путях. - С ним мы и поедем.
        - А кто такой Лутошин? - поинтересовался я. В новом доме нужно знать всех его обитателей.
        - Комендант поезда, - рука Ивана Олеговича легла на мое плечо. - Видишь, в голове состава вагон, где половина окон прикрыта металлическими шторками?
        Я только сейчас обратил внимание, что указанный вагон и в самом деле отличался от пассажирских коробочек более массивным видом, что ли. И окна, чуть ли не через один закрыты пластинами, причем, снаружи. На крыше вагона вентиляционные дефлекторы гораздо больше и иного типа чем на пассажирских, да еще крутящиеся.
        - И зачем закрывают? Чтобы нельзя было посмотреть, что внутри?
        - И для этого тоже, - засмеялся Булгаков. - Металлические шторки - защита от попадания осколков, пуль. Если планируется нападение на поезда, первым делом стараются выбить охрану. Потому что в противном случае охрана раскатает их самих. Ну и немало сюрпризов еще приготовлено. Шторки автоматически поднимаются, когда это необходимо, и окна становятся амбразурами для стрельбы.
        Нас протащили мимо состава, перевели на основной путь и мягко подцепили в хвост к почтовому вагону. Причем, машинист сделал это настолько виртуозно, что мы узнали об этом по едва колыхнувшемуся полу. Вся операция заняла не больше пяти минут, и поезд тут же тронулся дальше. Меня заинтересовала такая ситуация. Почему остановка произошла не на вокзале? Я спросил, и Иван Олегович благодушно ответил:
        - Чтобы не привлекать особого внимания к своему вагону. У нас хватает недоброжелателей, вот и приходится прибегать к различным уловкам.
        Мог и сказать напрямую, что у Булгаковых есть враги. Я же не пятилетний ребенок, со мной сюсюкаться не надо. Даже мы, приютские, знали о жизни, протекавшей, казалось бы, мимо нас. Аристократические семьи, или кланы, как стало модно говорить их называть, выросли из многочисленных дворянских родов, объединявшихся только с одной целью: сохранить свои привилегии под натиском императорской воли. Так и появилось несколько могучих кланов, раскинувших свои владения по огромной территории евразийского континента. Они подчинялись императору, признавали его законы, но в большей мере конкурировали между собой, чтобы упрочить свое положение и финансовую мощь. Как однажды сказал наш Хромец, хозяину выгодно, чтобы холопы дрались между собой, а не против него. Мысль куда уж прозрачнее, чтобы ее понять. Но самое главное, что сдерживало все эти кланы от повальной войны - обладание Источником у каждой главенствующей Семьи. Именно он уравнивал шансы, но Милославские, раньше других севшие на магический трон, уже давно являлись непоколебимой силой.
        Наконец, принесли ужин. Ирина со второй проводницей, своей помощницей Галей, такой же высокой, длинноногой и очень симпатичной шатенкой, толкали блестящие никелированные тележки с многочисленными судками и кастрюльками, из-под крышек которых доносились умопомрачительные запахи, от которых у меня мгновенно свело скулы и живот. Такого разнообразия на столе я никогда не видел! Пока одна из девушек накрывала на стол, вторая разливала по тарелкам наваристый борщ. Здесь была и буженина со свежим укропом, разнообразные салаты, подливы, соусы, целая гора жареных перепелиных крылышек, и еще что-то, но я уже плохо себя чувствовал, чтобы разглядывать все это счастье столь подробно.
        Посредине стола Ирина поставила запотевший графин с водкой, а рядышком - кувшин с морсом.
        - Иван Олегович, прошу к столу, - сказала Ирина, снова белозубо улыбаясь.
        - Спасибо, девочки, - потер руками Булгаков. - Сейчас должен подойти Марат. Мы его, пожалуй, подождем.
        - Приятного аппетита, - проводницы дружно удалились, толкая перед собой опустевшие тележки.
        Булгаков посмотрел на меня, глотающего слюнки, и махнул рукой:
        - Садись, Вик, рубай. А то уже глазами весь стол подчистил.
        - Нет, Иван Олегович, - твердо ответил я. - Подождем вашего Марата, и все сядем.
        - Молодец, выдержка есть, - засмеялся отец Светы.
        Оказывается, мы ждали того самого коменданта «Скандинавского экспресса». Он ввалился в штабной вагон как молодой медведь, ощущающий свою немеряную силу. Я в восхищении смотрел на крупного мужчину в черной военной униформе, которому едва ли исполнилось больше тридцати лет. Высокий, светловолосый, с рублеными чертами лица, с белой незагоревшей кожей Лутошин казался выходцем из легендарного Асгарда, достойным потомком викингов. На плечевом ремне висела кобура с выглядывающей оттуда ребристой рукоятью пистолета; на бедре еще одна кобура, чуть поменьше. Пояс на талии оттягивала дубинка со странным наконечником в виде трезубой короны, в которой оказался зажат какой-то овальный камень красного цвета. Он едва уловимо светился, но, когда Лутошин оказался рядом со мной, вдруг мигнул и погас. Я сделал вид, что не при чем.
        - Доброго здравия, Иван Олегович! - весело прогудел комендант, шутливо стукнув себя кулаком по груди, не заметив метаморфозы артефакта. Словно по пустой бочке шарахнул. - И тебе, колдун, тоже!
        - Здорово, волкодав! - добродушно хмыкнул Степан, продолжая сидеть и читать газету.
        Лутошин осторожно пожал протянутую хозяином руку, потому что мог запросто сломать пальцы своей жуткой клешней. Говорю же, какой-то невероятно огромный дядька, чуть ли плафоны своей головой не сшибает.
        - А это что за пассажир? «Зайца» отловили? - прогудел комендант, глядя на меня.
        - Знакомься, Марат, - усмехнулся Булгаков. - Викентий Волховский, наш опекаемый молодой человек. Из новгородского приюта.
        - Да? - удивленно моргнул белесыми ресницами Марат. Шагнув еще ближе ко мне, протянул руку. - Маратом зовут. Можно Маратом Сергеевичем, но не настаиваю. А кто же тебе такое имя дал?
        - Не знаю, - с опаской вложив свою ладонь в руку коменданта, ответил я. - Говорят, было вышито на пеленке, когда меня подкинули в приют. А вообще меня Виком зовут больше всего.
        - Может, и не твое? - высказал дельную мысль Лутошин, которую я тоже с недавних пор стал обдумывать очень тщательно. - Я говорю, пеленка могла быть из чужой семьи. Ну, ладно. Вик, так Вик.
        - К столу прошу, - Булгаков первым занял место во главе стола и на правах хозяина разлил по стопкам водку. - Вик, морс себе наливай, не стесняйся. Ну, будем, господа! За благополучное возвращение!
        Взрослые со стуком сдвинули стопки, выпили. Завязался малопонятный разговор.
        - Лапландцы в последнее время дюже недовольные, - говорил Лутошин, нажимая на закуски. - У них недавно смена власти произошла. Конунг Харальд Пятый на тинге в Стадсхольмене нагло провозгласил себя королем всей Скандии, при этом убив прежнего. Нашел, с кем соперничать. Старику уже под восемьдесят было. А он как раз из саами. Вот лопари и забунтовали.
        - Я слышал про переворот, - кивнул Булгаков. - Официально говорили, что власть передана со всеми традициями.
        - Конечно, традиции соблюли, - усмехнулся Лутошин, хрустя крылышком. - Только не те, которые сейчас приняты в Скандии. А древние. Хочешь доказать, что ты достоин власти - убей прежнего короля. Вот Харальд быстро и вспомнил про такую традицию. Несчастный Матиас Первый думал, как бы сохранить трон согласно законам, а ему требуху выпустили.
        - Плохо, - призадумался Иван Олегович, а Степан быстренько разлил по стопкам. - Это плохо. Если при смене власти пролилась кровь, заполыхает север. Придется грузы под усиленной охраной возить. Да и на пассажирские поезда тоже выделять больше людей.
        - Так и есть, - согласился Марат. - На обратном пути нас обстреляли, где-то уже на границе. Мы дали пару очередей из «Косы», враз угомонились. Но пассажиры изрядно перепугались.
        - Надеюсь, Глава Рода уже в курсе, - пробурчал Булгаков. - Меры все равно надо принимать. Сейчас иностранцы завоют, что нужно усилить охрану. Или вообще закроют транзитные потоки. Ты подготовил доклад о произошедшем?
        - Так точно, - ответил Лутошин. - В письменном виде. Все как есть описал.
        - Со мной пойдешь к старику, - решил Иван Олегович. - Надо убедить его увеличить количество ППД на зарубежных направлениях. Мало ли, вдруг понадобится. Сколько у тебя в наличии костюмов?
        - Три, - комендант тщательно вытер пальцы салфеткой. - Я ведь уже просил добавить в штат еще двух бойцов, умеющих работать со «скелетом». А этих я боюсь выпускать. С крупными бандами есть риск потерять людей. Трое должны работать, а двое - прикрывать все опасные направления. Ну и еще одного мага.
        - А кто с тобой в поездке был? - оживился Степан.
        - Васька Бритва. Дрыхнет сейчас после двух суток дежурства, - хмыкнул Лутошин. - Пока границу не пересекли, глаз не сомкнул.
        - Давай еще по одной - и хорош, - кивнул на графин Булгаков. - Вик, ты наелся?
        - Да, спасибо, - я и в самом деле чувствовал необычайную сытость в животе и умиротворенное тепло, расплывающееся по всему телу. Обычно после ужина в приюте мы ложились спать с легким чувством голода. Не сказать, что оно способствовало плохому сну, но перекусить чего-то всегда хотелось.
        - Спать будешь на этом диване, - Иван Олегович показал, где мне предстояло провести. - Сходи к девочкам, попроси у них постельное белье и одеяло. Да и ложись отдыхать. Завтра день суматошный будет.
        «Девочки» сидели в своем купе и гоняли чаи с конфетами. Увидев меня, заулыбались. Не знаю, что они во мне смешного нашли. Наверное, мое пузо их очень веселит.
        - Покушал? - спросила Галя, отставляя стакан в сторону. - Как тебе, понравилось?
        - Спасибо, девочки, - похлопал я себя по животу. - Все было очень вкусно.
        Проводницы рассмеялись.
        - Смотри-ка, Галка, паренек уже освоился! - убрав выбившийся локон под щегольскую беретку, проговорила Ирина. - Значит, не пропадет.
        - Если до сих пор не пропал - и дальше все нормально будет, - солидно ответил я, чем вызвал очередной взрыв смеха. Вот же хохотушки! - Мне бы постельное белье взять, и одеяло.
        - Справа шкафчик видишь? - кивнула Ирина. - Открывай его. В пакете комплект белья. Подушку и матрас найдешь в рундуке под диваном. Одеяло там же. Заправишь сам или помочь?
        - Умею, - я взял хрусткий пакет с выглаженным бельем. - Спасибо.
        Мужчины еще сидели за столом и тихо переговаривались. Я прошмыгнул мимо них, приподнял подвижную часть дивана, щелкнул фиксатором, чтобы по голове не получить тяжелым полотном, пока внизу копаюсь, и выудил из рундука матрас с подушкой, а потом, вторым заходом, колкое казенное одеяло из грубой шерсти. Не торопясь, заправил белье, разделся до трусов и майки, ощущая на себе взгляд Булгакова, и быстро нырнул под одеяло, вдыхая чистый и тонкий аромат каких-то цветов, исходящий от наволочки. Умиротворяющий и мягкий перестук колес по стыкам рельс ввел меня в гипнотическое состояние; мои глаза захлопнулись сами собой, и теперь меня даже треск из автоматической спарки «Коса» не разбудит.
        Правда, пару раз я все-таки просыпался и разглядывал темноту, изредка разрываемую светом ярких прожекторов на каком-нибудь полустанке, где останавливался поезд. А потом закутался в одеяло и уснул уже спокойно, без сновидений.

4
        В Москву мы прибыли не совсем ранним утром. Солнце уже вовсю поднялось над стеклянным куполом Выборгского вокзала, а привокзальная площадь была забита разнообразными автомобилями, большая часть которых принадлежала частным таксомоторным компаниями.
        Булгакова совершенно не волновала проблема передвижения. Как только поезд замер, прямо на перрон заехала колонна из трех мощных автомобилей с высоким просветом и металлическими хромированными отбойниками. На передней двери каждой из машин красовался герб в виде варяжского щита, поделенный пополам серебряной косой линией. На правом поле в красном цвете перекрещенные мечи, а на левом в зеленом цвете распластал крылья то ли беркут, то ли степной орел. Военизированный клан, и герб соответствующий.
        Мы вышли из вагона и сразу же попали в окружение суровых мужчин, которые были вооружены автоматами. Их черная униформа отпугивала пассажиров, снующих по перрону. Они старательно огибали машины и быстро пробегали опасное, по их мнению, место.
        Один из высоченных бойцов в лихо заломленном берете подошел к Булгакову и козырнул.
        - С прибытием, Иван Олегович! - сказал он. - Как прикажете ехать? Сразу в поместье или в Штаб?
        - Домой, Нефед, домой! - похлопал его по плечу хозяин и повернулся ко мне. - Топай в среднюю машину, да рот не разевай! Здесь Москва, а не ваше захолустье!
        Нефед с интересом посмотрел на меня.
        - Мальчишку охранять со всей тщательностью, - в голосе Булгакова появились металлические нотки. - Боевых магов пересадить в другие машины, ты с нами поедешь.
        - Понял, - сразу стал серьезным мужчина и резкими, короткими жестами раздал указания своим людям. Все мгновенно разбежались по сторонам, а я в сопровождении молодого парня в боевом обвесе дошел до нужной машины, куда меня чуть ли не толчком закинули. Следом сели Иван Олегович и Нефед. Парень, сопровождавший меня, расположился рядом с водителем.
        - Головному - едем домой, - бросил в рацию Нефед.
        Машина громко рыкнула, под моими ногами что-то дрогнуло, и тяжелая громада, неожиданно легко развернулась и поехала следом за головным «броневиком». Мотор сразу же перестал колотиться в припадке и довольным, сытым голосом заурчал. Внедорожная техника, которую я до этого момента только видел на улицах Новгорода, шурша шинами, неслась по широким улицам столицы, давая мне возможность разглядеть высокие дома, зеленые парки, фонтаны, сверкающие витрины магазинов. И людей. Очень много людей, которые вместе с потоком машин создавали невероятную суету и толчею.
        «Привыкай, - сказал я сам себе. - Тебе здесь жить отныне. Не надо пугаться всего этого».
        - Поедем по объездной, - пояснил Нефед, чуть повернув голову. - Передали, что впереди большой затор. День рабочий, через центр невозможно пробиться. Чуть дольше затратим времени.
        - Поступай, как лучше, - прервал его Булгаков, откинувшись на спинку дивана. Он погрузился в свои размышления, выстраивая будущий разговор с отцом и, обязательно, с дедом.
        Мне все было любопытно, и дремать во время поездки не собирался, впитывая в себя впечатления. И даже слегка разочаровался, когда с широкой трассы мы свернули на какую-то аллею, усаженную дубами и липами. Асфальтовая дорога, словно стрела, уходила вдаль, где едва виднелись какие-то строения.
        - Ну вот, скоро будем дома, - выдохнул Иван Олегович.
        Нефед снова взялся за рацию и предупредил кого-то, чтобы встречали кортеж. Дальнейший путь нам преградил решетчатый забор, уходящий в обе стороны от массивных чугунных ворот. За ними виднелся аккуратный двухэтажный домик из темно-красного кирпича. Второй этаж был полностью остеклен. По открытой площадке разгуливал вооруженный человек в той же униформе, что и все, кто окружал меня.
        Тяжелые ворота дрогнули и покатились вбок, открывая нам путь на территорию усадьбы. Я прилип к окну, жадно разглядывая бронеходку с башенным пулеметом, направленным в сторону дороги. Рядом с ней стояли трое бойцов с автоматами. Возле крыльца крутились еще двое, провожая нас взглядами.
        - Куда, Иван Олегович? - спросил Нефед. - Сразу к Старейшине или домой?
        - Поехали к Старейшине, - Булгаков покосился на меня и усмехнулся. - Он и так уже знает о нашем приезде. Надеюсь, долго не задержимся.
        - А зачем к Старейшине? - на всякий случай спросил я, проигрывая в уме вариант: может, дать деру, когда машины остановятся? Как-то не по себе стало. Старейшина - это же… Это очень влиятельный человек в клане, пусть и отошедший от дела. Что он скажет, то все должны выполнять беспрекословно. А если я не понравлюсь ему? - Право голоса ведь у Главы Рода. Он решает…
        Мужчины заухмылялись после моего ответа.
        - Старейшина потребовал тебя в первую очередь, - только и сказал Иван Олегович.
        Мои тягучие и беспокойные мысли оборвались внезапно. Машины по дороге проскочили огромный ухоженный парк, свернули налево и рванули дальше к небольшому одноэтажному особняку, стоявшему в отдельности от целого ряда строений с яркими крышами.
        - Там живут все Булгаковы, - пояснил Иван Олегович, показывая на скопление красивых домов, - а Старейшина давно уже поселился в отдельности. Не любит суету.
        - Большая усадьба, - вырвалось у меня.
        Светин отец рассмеялся.
        - Так и Семья большая. Обслуга, вассалы, рабочий персонал, личная армия, можно сказать, - продолжил он лекцию. - Здесь небольшой городок, если посчитать, сколько людей проживают. Заблудиться можно. Магазины, детский сад, кинозал, клуб для молодежи, спортивный комплекс, полигон для обучения молодых бойцов. Тебе понравится, Вик.
        - Если Старейшина не убьет, - брякнул я.
        Нефед громко фыркнул. Водитель сдавленно хрюкнул, сдерживая смех. Булгаков почесал переносицу пальцем, не зная, как реагировать на мою глупость.
        - Точно уверен, что никто убивать тебя не будет, - все-таки ответил он. - Но дам совет. Лучше лишний раз промолчать. За умного сойдешь. Понял меня?
        - Понял, - я покраснел. - Языком болтать не надо, больше слушать.
        - Видишь, сразу сообразил, - похвалил меня Светин отец.
        Между тем наша машина - сопровождающие нас внедорожники свернули в сторону поселка - подлетела к дому Старейшины, охраняемому столь же тщательно, как и ворота пропускного пункта. Увидев Ивана Олеговича, пропустили его беспрепятственно.
        - Старейшина у себя? - спросил Булгаков у одного из бойцов. Кажется, он знал в лицо почти всех, с кем сегодня встречался, сделал я вывод. Хотя нелегко запоминать большое количество имен.
        - Отдыхает, - ответил охранник. - Но он приказал пустить вас сразу же, как появитесь с… посетителем.
        Он недоверчиво посмотрел на меня, словно не верил, что этим посетителем может быть ребенок. Булгаков ободряюще похлопал меня по плечу и подтолкнул к крыльцу.
        Внутри мы сразу оказались в просторном зале, уставленном резной мебелью под старину. Я подумал, что ее делали вручную. Настолько надежно и красиво она выглядела, проморенная и покрытая красным лаком. Даже диваны и кресла, обтянутые дорогой тканью, несли на себе отпечаток ручной работы. Роскошь и простота одновременно. Даже не знаю, как этого добились обитатели дома.
        - День добрый, Иван Олегович, - откуда-то появился пожилой мужчина в строгом сером костюме и в ослепительно блестящих туфлях. В его коротко стрижиных волосах блеснули серебряные пряди. - Князь вас ожидает в кабинете. Прошу.
        Жест мужчины был скуповат, но хорошо понятен. Он показывал на деревянную лестницу, ведущую из гостиной на второй этаж. Булгаков кивнул и снова подтолкнул меня в спину. Мы поднялись наверх. Я от страха стал считать ступеньки, чтобы отвлечься. Выходило по десять ступенек на пролет. Оказавшись на площадке второго этажа, с которой открывался вид на еще одну большую комнату и коридор, ведущий в обе стороны от лестницы. Булгаков показал, чтобы я шел налево.
        Наконец, он задержал меня, чтобы я не проскочил мимо, отодвинул в сторону и постучал в нужную дверь. Тоже робел перед Старейшиной?
        - Да заходите уже, не топчитесь на пороге! - раздался какой-то ужасный рык, как будто в комнате держали голодного зверя.
        У меня сердце провалилось в желудок и медленно продолжило скользить в пятки. Хорошо, что Иван Олегович зашел первым. Я спрятался за его спиной в надежде, что на меня не обратят внимания.
        - День добрый, дедушка, - слегка поклонился мой опекун. - Как твое здоровье?
        - Еще вас переживу, - прогрохотал голос. - Что-то долго ехал, внучек. Устал я ждать.
        Я чуть-чуть выглянул из-за спины Ивана Олеговича и чуть не обмочил штаны. Если Лутошин произвел на меня впечатление своими габаритами, то этот человек превосходил командира охраны «Скандинавского экспресса» в разы. Старый, но еще очень резкий в своих движениях мужчина, очень крупный и высокий, чуть ли не два с лишним метра, стоял возле окна, заложив руки за спину. На широких плечах от малейшего движения по швам опасно трещала белая рубашка. Густые пшеничные усы, тщательно завитые на концах, опускались вдоль сжатых губ, но самое интересное в Старейшине была его наголо обритая голова. Я даже не ожидал увидеть такую картину. Представлял себе благообразного старичка с поседевшей головой и с клюкой в руках. А этот блестит лысым черепом, усами шевелит подобно злому таракану. Одну руку в кармане широких домашних штанов держит. Вылитый варяг.
        - А ты чего там выглядываешь, скворец? - его палец величиной с добротную сосиску согнулся и поманил меня. - Поди на свет!
        Я проглотил слюну и обреченно вышел из-за надежного укрытия. Сделал два шага вперед и неожиданно для себя поклонился.
        - Доброго здравия, Семен Игоревич, - я уже был проинструктирован Булгаковым, как зовут старика.
        - Здорово, - критически осмотрел меня Старейшина, вынув вторую руку из кармана. Что-то не понравилось ему, губы дрогнули. - А говорили, что в приютах плохо кормят. Вон какое брюхо наел.
        - У меня нарушен обмен веществ, - мне никогда не нравилось, что один недостаток ставился мне в укор и был причиной дурацких шуток. А издеваться над собой я отучил, бросаясь с кулаками на обидчиков. Ну, шутят - пусть шутят. Меня от этого не убудет. И все равно обидно. - Целитель сказал.
        - Смотри-ка, зубы свои показать вздумал, - дед Семен втянул в себя огромную порцию воздуха как кузнечные меха. - Значит, ты и есть тот Разрушитель? А проверю?
        - Дедушка…, - попытался вставить свое слово Иван Олегович, но был бесцеремонно прерван.
        - Цыц, Ванька! Нашел для Рода кладезь бесценный - поощрю! Сейчас не лезь! Не с тобой разговариваю. Как зовут тебя, отрок?
        - Вик, - почему-то не захотел называться полным именем.
        - Что за имя? - скривился старик и подошел ко мне, нависая жуткой громадной скалой, дышащей невероятной силой. Да сколько же ему лет? Непохоже, чтобы в таком возрасте можно иметь отличную физическую форму. - Словно воробей чирикает! Убил бы родителей за такую шутку над дитем! Вик! Надо же… Ладно, не мое это дело.
        Он неожиданно выбросил вперед ладонь левой руки, легонько ударил ею по моему лбу, а потом обхватил пальцами виски. Рука-то у него огромная, запросто трюк проделал. Железный капкан сжал голову - и я замер в омерзительном состоянии страха. Что-то липкое, тягучее стало затягивать мой мозг, отчего захотелось зажмуриться и оттолкнуть противного старикашку.
        - Ого! - пальцы резко разжались, словно по ним ударило током.
        Я и сам не понял, что произошло. На грани сознания пронесся протяжный звон, и та неприятная субстанция, заползавшая в голову, разлетелась на куски. Картина была настолько явственной, что удалось даже рассмотреть ошметки чужой магии.
        - Пассивная защита, - хмыкнул старик, отходя, к моему облегчению, назад. - Чистый образец. Как защитился-то, скворец?
        - Не знаю, испугался, - честно признался я.
        - Молодец, что врать не стал, - похвалил Старейшина, и под кустистыми бровями молодо сверкнули глаза. - Испугался, значит. Хм… Чистый аки речной лед. Можно работать. Ванька!
        - Я здесь! - очнулся удивленный Булгаков-младший, так и продолжавший стоять возле двери. Старик словно забыл о нем, даже не предложил сесть.
        - Кто у нас сейчас из чародеев свободен? Михей, Кочет или Вихляй?
        - Кочет, - осторожно произнес Иван Олегович. - Да он уже лет пять от интенсивных занятий отошел.
        - Привлекай его к обучению отрока, - Семен Игоревич прошелся по кабинету, как по линеечке, от одной стены до другой. Остановился возле своего рабочего стола. - Пусть овладевает искусством нейтрализации и разрушения магии. Мне бесконтрольный механизм не нужен. Образование будешь получать вместе с нашими родовичами. Можно было бы и в обычную школу, так надежнее. Даровитые там не учатся. Но лучше будет, если под присмотром. Ладно, надеюсь, сумеем завуалировать проблему, если слухи начнут расползаться, мало что не в самой Москве живем. Как только появится интерес к каким-то наукам, подумаем, куда мальца определить. Где жить будет?
        - Думаю, в своем доме, - тут же откликнулся Булгаков. - А куда его еще? Я же опекун, как-никак. Да и проверки будут. Выделю ему гостевую комнату. Со Светланой он уже знаком, легче сойдется с ребятами.
        - Как Света? - вдруг в голосе старика прорезались ласковые нотки. - С собой почему не забрал?
        - Теща уперлась, не отпустила.
        - Теща! - фыркнул как рассерженный кот Старейшина. - Боишься ее, что ли? Покровская все такая же? Сама себе на уме? Своенравия в ней больше, чем у меня. Проигрываю, чего там.
        - Не сказал бы про тебя, дедушка, - почтительно произнес Иван Олегович.
        - Не льсти, Ванька! - проревел старик и погрозил кулаком. - Не имей привычки руку мою лизать! Прогневишь - выгоню к чертовой матери за ворота! Все, ступайте вон! Мальчишку устроишь, Кочету наказ дай. К занятиям пусть приступает как можно быстрее. Теорию - на дому. Практику - на полигоне, чтобы усадьбу с лица земли не стерли. Понял?
        - Да.
        - Свободны, - бросил старик и отвернулся от нас.
        Когда мы вышли на улицу, Иван Олегович бледно улыбнулся.
        - Видишь, не убил. А ведь пальцами мог свернуть голову, как лампочку из патрона выкрутить, - сказал он мне. - В его руке земные элементали как у себя дома живут.
        - Он хотел мне свернуть голову? - мне стало плохо.
        - Извини, Вик, но тебя надо было проверить самым действенным способом, - вздохнул Булгаков. - Старейшина в самом деле не играл с элементалями, не делал вид, что хочет причинить тебе боль. Он использовал свой Дар серьезно, но ты его разрушил. Развалил как гнилой кочан капусты.
        В этот момент я ненавидел старика и Ивана Олеговича, который меня даже не предупредил о такой проверке. Иначе бы я из окна выскочил, чтобы сохранить свою голову.
        Глава 7

1
        Старшему сыну Ивана Олеговича и брату Светланы было шестнадцать лет. На вид слегка нескладный молодой человек с едва начавшимися пробиваться под носом темными усиками, худощавый, не таивший в темно-серых глазах своего отношения к появившемуся в их доме приютскому мальчишке. Безразлично скользнул взглядом по мне, демонстративно засунув руки в карманы штанов.
        - Артем Иванович, - процедил он сквозь зубы, когда Булгаков начал представлять меня всему своему семейству, высыпавшему на крыльцо симпатичного двухэтажного особняка из светло-серого камня, покрытого качественной черепицей терракотового цвета.
        Младшие дети Ивана Олеговича оказались погодками. Ромка был младше Лены на год, а было ему десять лет. С красиво вьющимися черными волосами, симпатичный мальчишка походил больше на мать, высокую статную женщину с мягкой улыбкой. Не понимаю, чего так ее дети на меня оскалились? Ленка смотрит с видом мирского лекаря, готового располосовать скальпелем гнойный нарыв. Этакий многозначительный прищур, в котором читается научный интерес. Ну-ка, ну-ка, посмотрим на тебя, кто ты есть таков! Лена совсем непохожа на Свету, скорее, черты отца лучше просматриваются.
        Ромка же, спрятавшись за мать, показал мне кулак. Вот придурок, я даже слова сказать не успел, а он уже меня в противники записал. Про врагов говорить, конечно, нелепо, но все-таки неприятно, что из всех братьев-сестер Булгаковых (я говорю про данную семью, не забывая, что Род весьма многолюден) только Светлана проявила ко мне хоть какое-то участие. Ну и тетя Люда, Людмила Ефимовна, ее мама. Симпатичная, приятная женщина. Ласково потрепала меня по голове и непререкаемым тоном известила:
        - Дети, Вик будет жить у нас в гостевой комнате. Прошу отнестись к этому факту с вниманием. Если увижу, что вы его обижаете - сильно огорчусь.
        Видимо, для детей Булгаковых огорчение матери считалось чем-то неприятным и опасным. Ромка сразу прекратил показывать мне кулак, а вот Ленка так и продолжала щуриться, поблескивая глазами.
        - Пойдем, Вик, покажу тебе твою комнату, - улыбнулась тетя Люда и легонько подтолкнула меня в спину. - Дорогой, ты так и будешь стоять на пороге? Домой не собираешься заходить?
        - Да хочу к отцу съездить, - Иван Олегович вздохнул и показал амулет. - Только что говорил со мной. Требовал мальчишку привезти…
        - Даже не думай, - отрезала Людмила Ефимовна, прикрывая меня. - Вику надо привести себя в порядок и одежду подобрать приличную. Что это вообще за гадость на нем? Так в приюте одевают?
        - Хорошо, что ты не видела его приютской одежды! - засмеялся муж. - Это Борис ему купил перед отъездом.
        - Дурной вкус у твоих рынд, - вздохнула женщина. - Мальчик останется дома, а ты езжай. Не думаю, что Олег Семенович сильно огорчится. Так и объясни, что я не отпустила. Через два часа обед. Я и так задержала горничных с сервировкой стола. Будь добр, не опаздывай.
        - Постараюсь, - улыбнулся Иван Олегович и пошел к машине. - Как ты его не боишься?
        Ясно, кто в доме хозяин. Я сразу определил, что строгость и желание показать свое влияние на домочадцев у младшего Булгакова напускные. Любит он свою жену и детей. Даже улыбнулся, когда отвернулся от нас, чтобы не видели проявление эмоций.
        Дом мне понравился. Просторный, со множеством окон, одно из которых - огромное панорамное полотно - выходит на большущую резную веранду, с которой просматривается лужайка с бассейном. Тщательно натертые полы блестят на солнце, мебель вся современная, в отличие от той, которую я видел в доме Старейшины. Краем глаза заметил в гостиной шикарную панель с проектором и напротив - длинный мягкий диван с несколькими креслами.
        По лестнице мы поднялись на второй этаж. Людмила Ефимовна прошла еще дальше, до самого торца площадки, откуда просматривались крыши других особняков и густые заросли садовых деревьев.
        - Жить будешь здесь, - толкнув дверь, женщина жестом предложила мне зайти внутрь. - Весь второй этаж спальный. Здесь детское крыло. Комнаты на противоположном конце принадлежат взрослым. Я надеюсь, что вы подружитесь. Ну и как тебе?
        - Здорово! - честно признался я. - У меня никогда своей комнаты не было.
        Еще бы мне не понравилось! Мягкая большая кровать, светлая мебель, гардеробный шкаф, пушистый ковер с разноцветным геометрическим узором на полу. На полке открытого шкафа стоят несколько книжек и большой радиоприемник.
        - А можно его включать? - спросил я, показывая на него.
        - Можно, - засмеялась тетя Люда. - Он такой старый, что про него забыли уже. Стоит себе, пылится. Даже не знаю, будет работать или нет. Потом проверишь. Постельное белье в шкафу. Там ванная комната. Можешь помыться, пока Иван Олегович свои дела решает. Ну, ладно, осваивайся. Кстати, про одежду…
        Людмила Ефимовна закусила губу, оценила мои габариты и покачала головой.
        - Нет, не пойдет так. Нужно в магазин ехать. Слишком ты… Неординарный.
        Я не стал обижаться на хорошую женщину. Не со зла же она меня так называет. Оценивает фигуру, чтобы подобрать одежду.
        - Я могу пока и в этой походить, - дернув за край футболки, успокоил я хозяйку.
        - Придется, - снова улыбнулась Людмила Ефимовна. - Все, я ушла. Дверь закрывается изнутри на защелку, к слову.
        Оставшись один, я заглянул в ванную комнату. Размерами она не впечатляла, зато там было все, чтобы не шарахаться по чужому дому в поисках сортира. Даже свежее полотенце, шампуни и резиновые тапочки. Как будто меня ждали специально. А, может, так и было. Помывшись, я решил спуститься вниз и прогуляться по обширным владениям. Как я заметил, здесь не было каких-то разделительных оград или межевых столбов, отмечавших конец одного участка, и начало другого. Изумрудно-зеленая, ровно подстриженная лужайка тянулась в сторону поселка. Множество беседок; аккуратные дорожки, мощеные камнем или декоративной плиткой; декоративные кустарники с круглой шапкой зелени; огромные клумбы с цветами - все это великолепие создавало ощущение какого-то волшебного места. Но кое-где уже проглядывали желтые пятна наступающей осени. Новое место моей жизни. Странное чувство. Еще позавчера я спал в приютской постели, а сегодня у меня своя комната, но совершенно чужие люди вокруг!
        Надеюсь, мне не запретят оглядеть окрестности. Я не буду уходить далеко, прогуляюсь вокруг особняка, совсем чуть-чуть. Подошел к двери и повернул запорную «собачку» и понял, что замок открыт. Кто-то пробовал влезть в мою комнату, пока я мылся. Даже догадываться не стоит: детишки Ивана Олеговича. Или тонкой пластинкой через замочное отверстие - оно здесь узкое, как раз для плоского ключа - или с помощью магии. Интересно, почему в дверь врезан замок? Неужели в дворянском доме принято запирать комнаты?
        Пожав плечами, я повернул дверную ручку и в этот момент что-то жалобно треснуло, пальцы словно в теплую воду погрузились, и все закончилось. Нет, что-то все-таки произошло. Волоски на руках вздыбились, а меня толкнуло в грудь, но слабо. Воздушная волна от проходящего поезда сильнее бьет. Я хмыкнул. Забиякин научил меня разбираться в ощущениях, когда используется магия. Так вот, по ощущениям, которые я испытал, на дверь повесили какое-то сильное плетение. Кто же?
        Усмехнувшись, я вышел из комнаты и демонстративно не стал закрывать ее, даже щель небольшую оставил. Спустился по лестнице и увидел, что в гостиной горничные в темно-синих платьях с белоснежными передниками накрывают на стол. Хозяев рядом не было. Почесав затылок, я направился к выходу. На крыльце столкнулся с охранником, молчаливо созерцающим прилегающую к особняку площадь. Как будто высматривал гостей.
        - Я могу погулять? - вежливо спросил я.
        Охранник заложил руки за спину, несколько секунд смотрел на меня сверху вниз.
        - Запрета не было, - очнулся он и вытянул руку куда-то в сторону соседних особняков. - Узнай у госпожи. В беседке за домом.
        Неразговорчивый дядька. Я вежливо поблагодарил его, по дорожке обогнул дом и нос к носу столкнулся с Ромкой и Леной. Ребята увидели меня и резко затормозили. Выпучили глаза и стали пятиться назад.
        - Эй! - улыбаюсь, чтобы не подумали о плохих намерениях. Они же мне ничего не сделали. Ну, была попытка магического воздействия из-за незнания о моих способностях. - Не подскажете, где Людмила Ефимовна?
        - А ты как вышел из комнаты? - девчонка пришла в себя гораздо быстрее, чем брат.
        - Просто, - пожимаю плечами и хитро смотрю на проныру. - Открыл дверь и вышел. Что-то не так?
        - Мы же… - Ромка открыл было рот, но получил увесистый удар локтем от сестры. - А, ну иди. Мама в беседке сидит.
        - В следующий раз получше плетение вешайте, - усмехнулся я, злорадствуя в душе на этих болванов, решивших сразу же проверить меня на «слабо». Ошиблись только. Я и с магией разберусь, и на кулаках, если надо, сойдусь.
        Пока шел к беседке, досадовал, что не могу определять мощность и силу магического плетения, а также его природу. Для меня все заклятия одинаково безрезультатны. Прав был Мирон Афанасьевич, когда говорил о предстоящей долгой учебе. Даже антимагия требует усилий в ее познании.
        Людмила Ефимовна сидела в плетеном кресле и увлеченно вязала. Тонкие серебристые спицы мелькали в ее руках. Я робко остановился возле крылечка, не смея зайти внутрь.
        - Вик? - удивилась женщина и положила на колени свое вязание: то ли свитер, то ли жилетку. - Что-то случилось?
        - Нет, все хорошо. Хотел спросить, насколько далеко мне дозволено гулять?
        - Ах, вот в чем дело? - улыбнулась Светина мама. - Гулять-то можно везде, но тебе лучше пока не уходить далеко от дома. Здесь все-таки проживают высокородные, и твое появление могут расценить…ну, не очень правильно. Только не обижайся, пожалуйста. По-хорошему, сначала стоит дождаться возвращения Ивана Олеговича и потом согласовать с ним твои желания. Ты не против? Ну и познакомиться с нашей родней не помешает.
        - Не против. Все логично, - пожал я плечами, чем вызвал новую улыбку хозяйки. - А где живут слуги? Я не видел ни одной пристройки к особняку.
        - Домашний персонал живет в хозяйственном крыле на первом этаже, - Булгакова снова взялась за спицы. - Женатые и замужние переезжают в рабочий поселок. Это недалеко отсюда, сразу за теми особняками.
        Она махнула рукой в сторону красных крыш.
        - Ты еще ни с кем из обслуги не познакомился?
        - Нет, все были заняты, стол накрывали.
        - Хорошо, погуляй вокруг дома. С той стороны у нас гараж, там частенько мужчины собираются, в железках копаются. Если тебе интересно, можешь туда сходить.
        Я поблагодарил Людмилу Ефимовну и продолжил свое путешествие по дорожке, которая шла мимо бассейна. Вода в нем отдавала голубоватым оттенком и была настолько прозрачной, что захотелось прыгнуть туда и искупаться. Плавать я умел. Дядька Митрофан научил, когда я только начал с ним на баркасе ходить в качестве юнги.
        За углом дома действительно находился гаражный бокс с тремя въездными воротами, но все они были закрыты. Зато столкнулся с Артемом. Он был с каким-то парнем, тоже не старше пятнадцати-шестнадцати лет. Увидев меня, Артем суматошно выдернул изо рта сигарету и смял ее в ладони, не боясь, что может обжечься.
        - Сука! - выругался он и зло посмотрел на меня. - Ты что здесь делаешь, а?
        - Гуляю, - я тихо шмыгнул и забегал глазами, заранее выискивая пути отхода. - Нельзя, что ли? Прошу прощения, если помешал.
        - Тебе вообще нужно прижать задницу и сидеть дома, понял, толстяк? - не знаю почему, но Артем кипел негодованием. - Ты кто такой, чтобы тут гулять?
        - Мне разрешила Людмила Ефимовна, - выдвинул я главный аргумент.
        - Ничего, завтра тебя к делу приставят, я за тобой смотреть буду, - пообещал старший брат Светланы.
        - А это что за хмырь? - цапнув меня за воротник куртки, поинтересовался товарищ Артема, чем-то неуловимо похожий на Ивана Олеговича и Старейшину одновременно. Подозреваю, родственник какой-то. Невысокий, коренастый, покрепче Артема будет. С любопытством удава, смотрящего на кролика, он стал меня гипнотизировать.
        - Да отец привез из Новгорода, - сплюнул на землю Артем. - Опекунство оформил, прикинь? Какого-то сироту или бастарда решил под свое крыло взять. Не понимаю! С какой радости-то?
        - Не говори так! - я непроизвольно сжал кулаки. - Ты меня не знаешь!
        - Зато ты меня узнаешь скоро! - осклабился Артем. - Слушай, Дим, дай ему в ухо, у тебя удар послабее!
        И оба засмеялись, довольные шуткой. Я стоял, как оплеванный. Зачем он так? Если я из приюта, это обстоятельство не дает ему права с первой минуты показывать свое отношение к чужаку. Это было моим первым уроком. Моя наивность об окружающем мире была оправдана. Приют не давал такой информации. Я считал, что в аристократических семьях детям стараются привить какие-то нормы поведения, и такая грубость ощутимо ошарашила меня.
        - Смотри, зубами как скрежещет! - радостно проговорил Дима. - Как тебя зовут, жирный?
        - Вик! - подсказал Артем, и мне стало противно, как он прыгает перед Дмитрием. - Прикинь! Вик! Что за дурацкое имя!
        Я не стал ему доказывать, от какого еще более «дурацкого» имени оно происходит. Вообще от смеха упадут на землю.
        - Так ты чей бастард?
        - Ничей! - мне почему-то показалось важным остаться на месте и до конца понять, чего стоят два этих осла. Языками трепать могут или начнут кулаками махать? А если начнут? Как мне быть? Защищаться? Ударю дворянина - шкуру спустят. Как пить дать - накажут сильно. - Я сирота!
        - Сирота? - Дмитрий посмотрел на Артема и подмигнул ему неуловимо, отчего у меня противно засосало в животе. Он провел резкую подсечку, и я рухнул на землю задом, вызвав дружный смех то ли друзей, то ли родственников. Смею предположить, парни были братьями. У них даже перстни одинаковые, с фамильным гербом.
        Неожиданно этот самый Дмитрий сжал кулаки, поднес их к своему лицу и тут же широко раскинул руки, с которых сорвались черные сгустки. Они ударились в землю позади меня, и я в силу любопытства обернулся. И подскочил в ужасе. Такого мне еще не приходилось встречать. Зыбкие черные тени, колыхаясь как легкая ткань не ветру, подплывали ко мне, постепенно трансформируясь в жуткие человеческие фигуры без лица.
        - Посмотрим, что мои слуги с тобой сделают, - пробормотал Дмитрий.
        - Дим, не надо! - перепугался Артем, хватая того за плечо. Но брат дернулся и прошипел, чтобы ему не мешали. - Прошу, прекрати! Нам твоей некромантии здесь не хватало! Если кто-то учует, чем мы здесь занимаемся, хана обоим!
        Некромант? Этот Дима - некромант? Или, как их еще называют, кощун? Страх - не мой, а навязанный со стороны - заползал в мою душу и леденил тело с пальцев ног до макушки. Магия, которую применял Дима, не была похожа ни на одну из стихийных, и только поэтому представляла невообразимую опасность для меня.
        Ледяная лапа сжала мое горло. Наверное, вид у меня был еще тот! Выпученные глаза, капли пота, стекающие по лицу - дрожащий студень, а не человек. Но Артему было не до смеха. А вот Дмитрий изучал мою реакцию с любопытством. Я заорал.
        Перед глазами ярко вспыхнули какие-то протуберанцы, переросшие в хоровод звезд. Они с хрустальным звоном рассыпались на более мелкие искорки, постепенно расширяя круг. Сколько я так простоял, вытянув перед собой руки, не знаю. Только очнувшись, увидел бледного и растерянного Дмитрия, привалившегося к глухой стене дома. Наверное, я его ударил настолько сильно, что парень отлетел и шлепнулся на задницу. Артем отбежал в сторону, но гордость не позволяла ему бросить родственника. Хотя ему было страшно. Приятно, когда тебя боятся. Только что я сделал?
        - Извините, не хотел, - нисколько не сожалея о произошедшем, сказал я и повернувшись спиной к парням, пошел обратно. Гулять мне расхотелось. Противное чувство, что я опять сотворил какую-то глупость, не давало мне ощущать себя в безопасности. Ведь я применил антимагию, разрушил инфернальные плетения. Да, кое-что из техники защиты мне уже было известно, но как использовать свойства Разрушителя, не вредя посторонним, Забиякин не мог сказать.
        К моему счастью Иван Олегович вернулся домой, и в гостиной царило оживление. Вся семья постепенно собиралась к обеду, и Людмила Ефимовна погнала меня мыть руки, словно не заметив моего состояния.
        За стол сели все вместе, дождавшись Артема и Дмитрия. Парни приплелись самые последние, и Булгаков сделал замечание за опоздание.
        - Я не сяду за стол с этим…, - кивнул на меня старший сын Ивана Олеговича.
        - Цыц! - вдруг вспылил мужчина и грохнул ладонью по столу. Горничные в испуге замерли на месте, прекратив раскладывать еду по блюдам. - Быстро сел за стол! Предупреждаю всех по поводу Викентия: никакого высокомерия и подлых штучек, которые вы умеете вытворять с мирскими! Я всем говорю, дети! Иначе наказание будет очень неприятным. Дмитрий, а ты почему прикинулся бедным родственником? Садись с нами обедать, раз пришел в гости! Кстати, Вик, познакомься. Мой племянник Дмитрий.
        - Мы уже знакомы, - буркнул я.
        Иван Олегович что-то заподозрил, глядя на мою физиономию, но сдержался. Почти весь обед прошел в молчании. Даже младшие старались побыстрее поесть и сбежать из-за стола. Людмила Ефимовна, чтобы развеять тягостную атмосферу, поинтересовалась:
        - Дорогой, а почему ты ничего не рассказываешь, зачем тебя отец вызывал?
        - Обсуждали дальнейшую судьбу Вика, - кивнул Булгаков. - Завтра он хочет видеть его у себя. Насчет мага договорились. Кочет согласился поглядеть мальчишку. Думаю, разберемся. Учеба в школе начинается через неделю, успеем подготовить Вика. Сколько классов прошел в приюте?
        - Пять закончил, - ответил я, стараясь есть аккуратно, чтобы не пролить ни единой капли на белоснежную скатерть и как можно тише стучать блестящей ложкой по фарфоровой тарелке. Но суп был вкусный.
        - В шестой, значит, - хмыкнул Иван Олегович. - А я думал, что учить вас начинают с восьми лет.
        - Там по-разному, - пожал я плечами. - Все зависит от того, когда в приют попадают. Кому-то умышленно возраст понижают, кому-то повышают.
        - Знакомая история, - оживился мужчина. - Тогда, получается, вместе со Светланой учиться будешь.
        - Он в нашей школе учиться будет? - скривился Артем. - Там же только дворяне!
        - А я тебе слова не давал, - холодно ответил Булгаков. - Если еще раз сигарету в рот возьмешь - отправлю на перевоспитание к Старейшине жить. На недельку.
        Людмила Ефимовна холодно посмотрела на своего сына, и ее взгляд не предвещал ему приятного времяпровождения.
        Артем едва не подавился, а Дима поспешно склонился над тарелкой и стал во весь голос нахвалить, какой вкусный сегодня суп. Лицемер позорный! Все-таки правильно я его приложил! Хотелось бы посмотреть, как это произошло! Кинул взгляд на Артема и заметил, как он едва шевелит губами, и само собой пришло понимание, что парень шепчет: «стукач!»
        Он всерьез думает, что я рассказал его отцу о произошедшем?
        - Только придется пройти собеседование, Вик, - предупредила Людмила Ефимовна, переведя внимание на меня. - Нужно проверить уровень знаний. Если не дотягиваешь - могут и в пятом оставить. Надеюсь, все будет хорошо.
        - Завтра все и обсудим, - успокоил ее Булгаков. - А пока я хотел бы отдохнуть.
        - На чай не останешься? - удивилась жена. - Еще второе не подавали даже.
        - Спасибо, но я хочу отдохнуть. Зверски вымотался за эту поездку. Не думал, что отец с дедом нагрузят меня кучей своих дел.
        - Василий уехал куда-то на Урал, - проявила осведомленность Людмила Ефимовна. - Ты же знаешь, кто должен замещать его в таких случаях.
        Теперь посмотрев на Дмитрия, я заметил в его глазах угрозу и обещание устроить мне самую «веселую» жизнь в ближайшем будущем. Но я уже знал, что ни одна магия не сможет причинить мне вред. А драться на кулаках здесь вряд ли привыкли, если почти все Булгаковы владеют ею. Тем лучше для меня.

2
        Мой учитель по овладению антимагическим искусством с забавным именем Кочет оказался не совсем еще пожилым мужчиной среднего роста, крепким в плечах. Его длинные русые волосы были забраны в толстый пучок на затылке и схвачены красной тесьмой. Округлое лицо покрыто какими-то черными точками, словно веснушками. Их было так много, словно какой-то шутник бросил в мага целую пригоршню огненного порохового заряда. Подобные раны я видел у Забиякина, и поэтому не мог ошибиться в природе из появления. Кочет когда-то тоже воевал и получил свою порцию боли и страданий.
        - Что так смотришь? - маг сидел на скамеечке под раскидистым тополем и внимательно изучал какую-то букашку под своими ногами. Удивительно, что, не поднимая головы, он почувствовал, как я его рассматриваю.
        - Жду начала занятий, - бесстрашно ответил я.
        Ранним утром Иван Олегович добросил меня на своей машине до полигона и оставил здесь со словами, чтобы я дожидался учителя. Делать было нечего, и я решил осмотреть большую площадку, больше похожую на цирковую арену, в которую прилетел метеорит. Невысокие холмы земли, выброшенные на поверхность, окружали полигон надежнее любого силового щита. Заросшие травой и густым кустарником, они стали частью пейзажа.
        Сама площадка представляла собой выжженную землю с щербинами ям, как будто здесь топтались слоны. В разных частях возвышались каменные стены, наполовину разрушенные и осыпавшиеся от магических ударов. Кое-где виднелись обугленные деревянные манекены. Булгаковы, лихорадочно вспоминал я, владеют разнообразными техниками, но основная специализация - Водная Стихия. Откуда здесь Огонь? Неужели кто-то из Рода умеет подчинять элементалей Огня?
        Тогда-то я и заметил одинокого мужчину, сидящего на скамеечке напротив маленького сарайчика с незапертой на замок дверью. Я уже успел посмотреть, что там находится. Обычный инвентарь: те же манекены, какие-то длинные шесты, ящики, сломанные стулья.
        - Ты должен ждать учителя на месте, а не разгуливать по площадке без разрешения, - проворчал Кочет, поднимая голову. - А если бы техники не убрали закладки? Взлетел бы на воздух легким дымком!
        - Какие закладки? - не понял я.
        - Магические мины, - пояснил учитель и резко вскочил на ноги. - Позавчера здесь занятия проходили. Передвижение боевой группы под прикрытием мага. Нахождение мин и их обезвреживание входит в систему подготовки таких групп. Ты в курсе, что Булгаковы держат одну из крупных частных армий в России?
        - Слышал, - я не стал спорить с Кочетом. - Извините, такого больше не повторится.
        - Иди на середину площадки и стой там, пока я не дам тебе сигнал возвращаться, - приказал маг и вдруг рявкнул: - Быстро, новик!
        Не совсем понимая, чего от меня хочет учитель, я вприпрыжку помчался по черному песку в указанное место. Остановился только после очередного окрика учителя. Поднял руку, сигнализируя о том, что нахожусь на месте, и замер под солнцем, обливаясь потом. Сегодня было очень жарко.
        Кочет кивнул, дескать, он видит. И сделал толчок ладонью, отгоняя от себя непонятную субстанцию. С противным свистом она понеслась в мою сторону, меняя цвет с темно-коричневого до алого. Огненный маг! Мамочка моя! Вот так просто? Не выяснив у меня какие-то подробности о технике владения? Сразу решил проверить, на что я способен? Но я же ничего не умею!
        Я зажмурился и присел от страха. В нескольких шагах от меня звонко лопнула гигантская струна, и гудящий шар огня осыпался на землю мириадами искр. А я почувствовал на щеках ласковое прикосновение прохладного воздуха.
        - Иди сюда! - опять зарычал Кочет. - Да побыстрее!
        Выполняю его приказание, легко пробежав от центра до скамейки. Вытянулся перед учителем.
        - Балбес! - затрещина тяжелой длани едва не сорвало голову с плеч. - Ты какого дьявола приседаешь? Сказано стоять - обмочись, но стой!
        - Испугался.
        - Испугался он! - затопал ногами Кочет, даже руками захлопал по бокам. - Мне нужно определить степень твоей защиты, до какого уровня можно тебя поднимать! Еще раз в тебя пальнуть?
        Показалось, что Кочет лукавит. Какая разница, сижу я или парю в воздухе? Насколько известно, радиус действия даже простой магоформы достигает до пяти метров. А огненный шар потерял свою силу, не долетая до меня каких-то жалких трех-четырех шагов. И не взорвался. Просто рассыпался, сдувшись от противодействия моей защиты.
        Запинаясь, я повторил то же самое, что говорил мне однажды Забиякин. Кочет нахмурился, и пристроив, наконец, руки за спину, спросил:
        - Кто-то тебя обучал основам антимагии?
        - Мирон Афанасьевич, - не стал скрывать я. - Он бывший офицер, боевой маг. Но это были не основы, а так… общие фразы, как он сам сказал.
        - Забиякин? - оживился Кочет. - Мирон Афанасьевич Забиякин? А откуда ты его знаешь?
        - Он в нашем приюте физкультуру преподает сейчас.
        - Надо же! - оживился маг. - Я с Мироном два года на Руяне, то бишь на Рюгене, как его на картах обозначают, службу нес. Когда было-то? Десять лет уже прошло, а ведь до сих пор помню! Забавно как! А почему в приюте? Неужели в отставке нечем заняться?
        Я пожал плечами. Откуда мне знать, ради чего боевые маги работают в школах или в приютах? Но один вопрос, который до сих пор меня мучил, я задал:
        - А откуда у Забиякина ожоги на лице? Где он воевал?
        - Так на Руяне мы и получили с ним ранения, - нахмурился учитель. - Датские пираты в тех водах промышляют до сих пор, а тогда спасу вообще не было. Князь померанский Август чуть ли не со слезами нашего императора умолял прислать ему войско в помощь. А остров нам был очень важен для контроля балтийской акватории. Ну и прислали корпус морской пехоты, а нас, магов, прикомандировали к ним. Служба как бы не предполагала боевых действий, разве что патрулирование прибрежной зоны и отслеживание пиратов. Самое главное - защищать остров, если тем вздумается пограбить на суше. Ну, вот они и вздумали. Переоценили свои силы, думая, что одной левой наших морпехов закатают в гальку.
        Маг замолчал, глядя куда-то поверх моей головы.
        - И что потом? - жадно спросил я.
        - Можно сказать, с тех пор даны разрешения у нас спрашивают, дозволено ли им в гости к родственникам на Готланд сходить, - хмыкнул Кочет. - А Забиякин и я попали под плетение «лава». Редкая гадость. Самое интересное, откуда чародеи пиратов столько энергии на нее взяли. Своих ребят мы защитили, а сами не убереглись. Особенно Мирон. Первым стоял на щите, вот и отхватил. Так, а что это ты, новик, рот разинул? Работать!
        Он шлепнул меня по животу ладонью, заставив машинально втянуть его внутрь.
        - Ну-ка, сядь на скамейку! - приказал Кочет, а сам стал расхаживать мимо меня, заложил руки за спину, сразу став похожим на нашего преподавателя по родной речи, который вел занятия в приютской школе. - Об антимагии нам известно очень мало, и поэтому я не буду уделять много времени теории. Итак, антимагия воспринимается среди чародеев как некий атрибут отрицания магических проявлений между собой. Если силы Стихии взаимодействуют с собой на основе принципов изначальной энергии планеты, то антимаг призван разрушать все связи между ними. Ну, как призван? Он не виноват, что приводит к разрушению основы чародейских плетений, заготовок магоформ и других вещей, дающих магу преимущество. Что такое разрушение? Если выражаться научным мирским языком, придуманным физиками, то происходит полная аннигиляция: взаимное уничтожение магической и антимагической энергии. Поэтому твоя аура должна быть абсолютно белой. В старинных книгах людей, подобных тебе, называли «священниками» или «жрецами», в зависимости от того, кому служит Разрушитель. Для своих ты «священник», для чужаков - «жрец». Это тебе понятно?
        - Да, - кивнул я, внимательно слушая неторопливую лекцию Кочета.
        - Как думаешь, есть ли разница между мною и тобой? - вдруг спросил учитель.
        - Ну… Не знаю, - я почесал затылок, усиливая мыслительную деятельность. - А я могу пассировать руками, чтобы создать форму защиты?
        - Конечно, - подтвердил Кочет.
        - Тогда принципиальной разницы нет, - с умным видом заявил я. - Я создаю магоформу общего разрушения, а противник - магоформу уничтожения любого тела. Наложение этих форм приводит к аннигиляции магического воздействия.
        Очень уж мне понравилось заумное словечко «аннигиляция»!
        - С этим разобрались, - учитель усмехнулся. - Теперь ты знаешь, какое оружие находится в твоих руках. Для антимага так же важны атрибуты помощи, как и для нас, магов. Мы используем амулеты из камней, костей и металла, напитанные энергией. Такие же вещи должны быть и у тебя. Дело в том, что в нашем мире существуют чародеи, чьи силы превосходят твои возможности. Но это говорит лишь о том, что ты существенно можешь снизить урон, наносимый сильным магом. И помогут тебе личные атрибуты: кольца, перстни, амулеты. Хорошо гасит магоформы лед и его жидкое состояние - вода. Можешь использовать малахит или белый нефрит. Из металлов поможет серебро.
        Я слушал внимательно, затаив дыхание. Кочет знал гораздо больше, чем Мирон Афанасьевич, и говорил с удовольствием, словно вспомнив интересную историю, читанную в детстве.
        - Скажу откровенно: я не уверен в том, что сейчас тебе говорю, - учитель остановился передо мной. - По антимагии очень мало знаний. Манускрипты, написанные двести-триста лет назад, достать очень трудно, даже невозможно. А новейшие исследования по этой тематике сталкиваются с неразрешимыми проблемами. В действительности никто не знает, из чего черпает свою энергию антимаг, ведь он не связан с потусторонним миром, его аурное поле может быть как отрицательным, так и положительным. Есть версия, что Солнце помогает насыщать контур тела необходимой силой. Тогда антимаг по логике должен слабеть ночью, но этого не происходит. Почему? Опять вопрос.
        Кочет развел руками.
        - А как быть с некромантией? - задал я волнующий меня вопрос.
        - А что некромантия? - насторожился учитель. - Ты уже сталкивался с ее проявлением? Где? Когда?
        - Недавно, - я решил признаться, потому что Дима-кощун меня изрядно напугал. А как противостоять мертвой магии, я вообще не знал. Погибать от дурости одного болвана не хотелось. Очень уж страшно выглядели призванные тени. - Вы знаете Диму? Я его встретил в доме Ивана Олеговича. Мы немножко повздорили, и он решил проверить на мне свои магоформы. Он же кощун?
        Кочет хлопнул себя по лбу и тихо простонал что-то вроде «идиот малолетний», и сел рядом со мной, обхватив за плечи.
        - Никому больше не говорил?
        - Нет, - я был честен. - А кто такой Дима?
        - Племянник Ивана Олеговича, младший сын его брата Владимира, - ответил рассеянно Кочет. - И он в самом деле получил мертвую искру. Дмитрий - кощун, ты прав. Следующая ступень - некромант. Про его возможности никто не знает за пределами подворья Булгаковых. И тебе стоит тоже прижать язык, иначе лишишься не только его, но и головы. Я не пугаю, мальчик. А с его отцом я поговорю. Надо же было до такого додуматься, при незнакомом человеке вызывать «духов изнанки»! Уф!
        Учитель вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот и вдруг встревоженно поглядел на меня.
        - А как ты противостоял его некромантии?
        Я как можно точнее описал свое состояние, особо упирая на то, как испугался до чертиков, ощутив на своем горле ледяные невидимые пальцы, которые не просто держали меня, а еще и шевелились, как живые.
        - Работает, значит, антимагия и против некромантии! - обрадовался Кочет. - Главное, ты всегда, как используешь свой Дар, запоминай и записывай ощущения, что делал, какие движения руками производил… Все, даже мысли и образы! Тетрадку заведи, что ли… Нам с тобой еще долго работать. Понял, новик?
        - Почему вы называете меня новиком? - полюбопытствовал я.
        - Так ты и есть новик! - засмеялся Кочет. - Новичок в деле. Станешь своим в Роду Булгаковых, будешь защищать его. Твоя стезя - воин Рода.
        - Я не уверен, что Булгаковы возьмут меня в клан, - вежливо возразил я. - Иван Олегович всего лишь опекун. После восемнадцати лет мне позволительно выбирать свою дорогу.
        - Умный какой! - сделал удивленное лицо Кочет. - А ну, встал! Живо в центр! Проверим еще несколько теорий. Постарайся эмоции вложить в создание магоформы.
        Следующие два часа Кочет натуральным образом издевался надо мной. Он кидал в меня какие-то жуткие заготовки, пылающие огнем, от которых я в ужасе отмахивался, даже не соображая, что делаю. Ледяные стрелы крошились в нескольких метрах от меня, усыпая все пространство вокруг хрустящими осколками, тающими под солнцем. Но с каждым разом я обретал уверенность. Мой невидимый и малоизученный Дар помог выстоять в этой жуткой тренировке.
        - Все, хватит с тебя! - с довольным видом прокричал Кочет. - Выходи из круга! Твой опекун приехал!
        А я и не заметил, что на полигон въехал черный внедорожник и встал впритирку с сараем. Иван Олегович сидел на скамеечке, закинув ногу на ногу, и внимательно смотрел на бесконечные вспышки магических плетений, окруживших меня со всех сторон.
        Высунув язык как собака в жаркий день, я дошел до скамейки и рухнул рядом с опекуном, свесив голову. С меня текло так, словно под дождем целый час стоял. Мокрая футболка прилипла к телу, волосы сбились колтуном на макушке, а сам я чувствовал, что сейчас сдохну, вот прямо здесь, перед Иваном Олеговичем.
        - Кочет, мне интересно, сумеешь ли ты за пару занятий сбросить с парня лишний вес? - с любопытством смотря, как я оплываю на скамейке, спросил Булгаков.
        - Если бы не его антимагическая защита, я бы исправил энергетические потоки в два счета, - проворчал учитель и сделал пасс рукой, чтобы достать из пустого пространства запотевшую от холода бутылку с водой. - Держи, новик. Только не глотай, как верблюд. Сначала прополощи горло, а потом немножко в себя.
        - Спасибо, - прохрипел я, хватая бутылку. Какое там полоскание? Кочет только и успел изумленно покачать головой, глядя, как я мгновенно всосал в себя живительную прохладу.
        - А он вообще в порядке? - словно меня здесь нету, спросил Иван Олегович.
        - Да что с ним сделается? - рассмеялся маг. - Великолепная защита! Все плетения рассыпаются в радиусе десяти метров, аура целая, не рвется.
        - Десять метров? - не поверил Иван Олегович. - Ты уверен?
        - Я же проверял!
        - Отлично, - пробормотал Булгаков. - Просто отлично. Будет что сказать Главе Рода. Кстати, Вик, через два часа встреча с моим отцом. Сейчас поедем домой, приведешь себя в порядок.
        - Ага, - выдохнул я, не зная, что еще сказать. - А мне там голову не попытаются отвернуть, как в прошлый раз?
        Кочет с интересом навострил уши, но ни я, ни Булгаков тему не развили, и учитель разочарованно отвернулся от нас.
        - Дерзишь, юноша, - голос Ивана Олеговича заморозился. - Если я могу пропустить мимо ушей дворовые шуточки, то Глава прикажет своим рындам - и лишишься языка. И я ничем помочь не смогу.
        Он внимательно посмотрел на меня, как будто проверяя, дошли его слова до моей головы или нет, потом хлопнул ладонью по своему колену и поднялся. Кивнул Кочету.
        - Кстати, Юра, тебя тоже ждут. Расскажешь о первых впечатлениях, идеи какие вдруг в голову придут. Знаешь же, что папаня мой дотошный человек.
        - Отвезете меня домой? - попросил учитель. - Надо бы тоже привести себя в порядок.
        - Садитесь в машину, - посмотрев на часы, нетерпеливо дернул головой Булгаков. - Не будем терять время.

3
        Мне удалось, наконец-то, разобраться в хитросплетениях родового клана Булгаковых. Старейшина, с которых я уже встречался, как бы удалился от дел, но до сих пор подобно матерому и опытному пауку сидел в центре паутины и дергал нужные ниточки. Главой Рода лет десять уже был Олег Семенович Булгаков, князь, влиятельный человек среди аристократии нынешней России, вхожий в кулуары самого императора. Ничего удивительно здесь не было. Все-таки Род, который взял меня под опеку, имел предка в седьмом колене Гедиминовичей. Главе уже исполнилось шестьдесят шесть лет, но кто бы мог дать ему столько, если выглядел князь очень моложаво. Несколько седых прядок, полагаю, были допущены до его смолянисто-черных волос в качестве некоего эпатажа и легкого налета мудрой аристократичности. Крепкий, высокий, чуть-чуть уступающий Старейшине по росту, князь Булгаков олицетворял собой целое поколение людей, выгрызавших свое место под солнцем: неуступчивых, жестких, холодных и расчетливых. У меня даже мелькнула мысль, что Старейшина куда добрее, хоть и пытался отвернуть мою голову как лампочку из люстры.
        У Олега Семеновича было четверо сыновей: Василий, Владимир, Иван и Егор, если располагать их по старшинству, а также две дочери, Вера и Ирина. Самым младшим ребенком в многочисленной семье князя был Егор, который еще тридцатилетия не достиг. А сколько дядьев и теток - не пересчитать! В Щукино жила только часть Булгаковых, остальные расселились по окраинам Москвы, но связь держали между собой крепкую. Попробуй тронь, разом затопчут! Так что Людмила Ефимовна лукавила, когда говорила о дружном и компактном поселении всего рода в одном месте. Неудивительно, что Булгаковы после императорского клана считались очень влиятельной Семьей. Были, конечно, и другие хищники крупного калибра, но мне в силу малолетства не положено вникать в такие подробности.
        Я скромно стоял позади Ивана Олеговича, пока тот представлял меня своему папаше, и изредка одергивал дурацкий новый костюм-тройку, в котором было столь тесно, что хотелось сорвать его и остаться в одних брюках и рубашке. Хорошо хоть туфли не жмут.
        - Отойди-ка в сторону, - не совсем любезно произнес Глава, и Иван Олегович послушно шагнул вправо, открывая моему взору бесстрастного хищника с ледяной синевой в глазах. На пальцах рук всего лишь два массивных кольца с драгоценными камнями, названия которых я вряд ли бы мог сказать. Один точно рубин, переливающийся багрово-алым, а вот второй камень - зеленый. Безукоризненно сидящий костюм на широких плечах, запонки на рукавах рубашки, пуговицы тоже непростые, подозреваю. Подозрительно блестят алмазными гранями в самой середке.
        Я помню наставления Ивана Олеговича и смотрю только на эти дорогие пуговицы, каждая из которых могла бы обеспечить безбедное существование сотни простых человек на долгие годы. Ну, может и преувеличиваю, мне бы сейчас не замерзнуть от взгляда Главы.
        - Н-да, природа удивительно беспечна, - голос у Олега Семеновича густой, красивый, но такой же бесстрастный, как и его глаза. - Кто бы мог подумать, что нужный нам артефакт попал в это тело. Несуразное, бесперспективное. Какая девица захочет с таким семью заводить? А я уже бросился искать ему пару из дальних родственников, чтобы Дар укрепить в будущем. Наверное, не стоит торопиться?
        Отец Светы пожал плечами и ничего не ответил.
        Ладно, и мы смолчим. Не впервой мне выслушивать едкие замечания по своей внешности. И даже интересно о своем будущем услышать. С кем там собрались меня скрещивать?
        - Чего глазами хлопаешь? - Глава вцепился пальцами в мой подбородок и задрал голову, чтобы я глядел на него. - Говорить-то умеешь? Мне уже нашептали, какой ты уникальный. Не расстраивай меня.
        Я бесстрашно взглянул в бездну льда. Да плевать! Что мне князь сделает? Удавит? Так не за что.
        - Ну, вот! Ожил! Глазенки заблестели! Ненависть свою запрячь подальше, она тебе еще пригодится в жизни. Ладно, сын, поднимайтесь в кабинет. Там поговорим.
        Огромный дом был пугающе пустынен. Ни звука, ни шороха не слышно в комнатах и гостиной. Кроме охраны, меня, Ивана Олеговича и Кочета никого не видно. Вся прислуга растворилась на просторах особняка. Мой опекун кивнул и повел нас через гостевой зал в сторону широкой лестницы, накрытой красной ковровой дорожкой. На площадке второго этажа по обеим сторонам стояли искусно вырезанные из настоящего мрамора скульптуры воинов в старинных доспехах. Взгляды их белесых навыкате глаз словно пронзали меня насквозь, пытаясь выяснить, какого черта я здесь вообще нахожусь? Знать бы самому, а то опять сердце сжало цепкой лапкой страха.
        Зашедший в кабинет Глава оставил дверь открытой, чтобы мы могли войти следом. Иван Олегович тщательно закрыл ее и уселся на стул возле стола. Я и учитель остались стоять на ногах.
        Обшитое темно-коричневой кожей кресло заскрипело под тяжестью тела князя.
        - О делах попозже, - предупредил он сына. - Что скажешь, Юра? В наших руках то, о чем мечтал Старейшина?
        - Да, хозяин, - кивнул Кочет, крепко держа меня за плечи. - Сам убедился в этом.
        - Отвечаешь за свои слова? - нахмурил брови Глава. - Ошибка может дорого обойтись мальчику. Сам понимаешь, что я не смогу его выпустить обратно из наших рук во избежание утечки информации.
        - Отвечаю, княже, - учитель слегка напрягся, сжав пальцами мои плечи, даже больно стало. - Вик и есть тот самый Разрушитель. Ни одна моя магоформа не достигла цели, разваливаясь от воздействия антимагии.
        - Радиус действия?
        - Восемь-десять метров, - все-таки сбавил первоначальную цифру Кочет. - Я мог бы гарантировать и десять, но лучше снизить порог.
        - Хорошо, - простучал пальцами по подлокотникам кресла Глава. - Даже очень хорошо. Не ожидал. Что нужно для обучения?
        - А его нечему обучать, - вдруг усмехнулся Кочет, ослабляя свою хватку. - Точнее, нужно поставить рисунок, почерк, по которому наш Вик будет отличаться от чародеев.
        - Есть мысли? - не отрывая от меня ледяного взгляда, спросил Булгаков-Глава.
        - Мальчишка еще нервничает, боится летящих в него магоформ, - признался учитель, - не подозревая, что, оставаясь даже неподвижным, с ним ничего не произойдет. Аура абсолютна белая, противодействие чарам на высоком уровне.
        - Я понял, - хмыкнул князь. - Может, привлечем к делу хореографа? Пусть поставит ему пластику, чтобы впечатляла несведущих.
        Иван Олегович засмеялся.
        - Отец, ты серьезно? Зачем Разрушителю пластика? Давай и танцам научим! Да ему просто хватит рукой махнуть - всю магию отключит!
        - Надо будет - и танцевать будет, - со странной интонацией в голосе произнес князь Булгаков. Словно лед подтаял и заструился весенней капелью.
        Не хочу танцевать! Я же не балерина, в конце концов! Я - Разрушитель! Встану, руки в боки, плюну на врага и засмеюсь ему в лицо! Зачем мне танцы?!
        - Пожалуй, поговорю с Самсоном Яковлевичем, - князь оживился. Что ему в голову пришло, черт возьми!? - Ну-ка, парень, махни рукой, как будто строишь защиту!
        Я неуклюже выставил перед собой руки с растопыренными ладонями и провел ими из стороны в сторону. Глава поморщился.
        - Как будто корова раскорячилась на льду, - сказал он. - У Булгаковых все должно быть на уровне. Ладно, это не столь важно сейчас. Занятия продолжать. Нужно вытащить мальчишку на максимальный уровень. Сколько ему лет?
        - Тринадцать, отец, - подсказал Иван Олегович.
        - Пойдет в Щукинскую гимназию, - решительно произнес князь. - Пусть будет на виду, постарается сдружиться с нашими детьми и другими волчатами. В случае конфликтов мы сможем сразу загасить ненужные разговоры о Разрушителе. Заодно и отточит свою технику. Там же есть школьный полигон? Вот, пусть там дуэли проводит, если приспичит. Оттачивает свою технику, а заодно и голову морочит противникам.
        - Дуэли? - ошарашенно спросил опекун. - Вик - не дворянин! Точнее, мы вообще не знаем, какая в нем кровь течет! А в гимназии бояричи учатся!
        - Пустишь слух, что Волховский из обедневшего дворянского рода. Придумаешь, не впервой. Кочет, персонально для тебя задание: следить за мальчишкой, за его магическим развитием. Есть подозрение, что к шестнадцати годам может поменяться структура ауры и ее защитные функции. Не проворонь этот момент.
        - Слушаюсь, княже, - наклонил голову Кочет.
        - Что еще? - Булгаков наморщил лоб. - Учебу само собой, никто не отменял. Учись парень, не ленись. Если хочешь достигнуть успеха в нашем клане, нужно прыгнуть выше своей головы. Пожелания будут?
        Кочет коротко тыкнул меня под лопатку. А я обалдел от всего услышанного. Дуэли, учеба, танцы! Куда я попал? Хотя с дуэлями мне беспокоится нечего, если они проходят с магическим оружием.
        - Опять молчит, - угрожающе проговорил Глава, отчего вокруг его колец засверкали искорки.
        - А научиться управлять ППД можно? - ни с того ни с сего ляпнул я.
        - Зачем тебе ППД? - засмеялся Иван Олегович, пока его отец удивленно воззрился на меня. - Он же управляется с помощью магических законов!
        Ой, вот это облом! Жестокий и болезненный облом! Без магии «боевой скелет» абсолютно безнадежен! И буду я в нем похож на нелепое создание, забранное в мертвый каркас! Обсмеют сразу же! Как же забыл про такую важную проблему?
        - Можно создать механический образец, - осторожно проговорил Кочет, почувствовав мое разочарование. - Кобылкин же работал над таким несколько лет, потом забросил в виду бесперспективности.
        Олег Семенович задумчиво потирал гладко выбритый подбородок, а сам пристально изучал странную и нахальную букашку, захотевшую приобщиться к высокотехнологическим военным разработкам.
        - Я подумаю, - наконец, вынес он свое решение. - В конце концов тут возникают интересные коллизии. Юра, бери мальца и ступайте на улицу.
        Не переча князю, Кочет слегка поклонился и вывел меня из кабинета, оставив отца и сына наедине.

4
        - Что скажешь, Ваня? - откинувшись на высокую спинку кресла, поинтересовался прошедшей встречей Глава. - Можно делать ставку на этого мальчишку?
        - В природе не так много Разрушителей, - усмехнулся Иван Олегович. - Перспектива чувствуется. Кочет за год подтянет технику, и тогда можно из Волховского лепить все, что угодно.
        - Ты выяснил, чей он сын? - голос князя стал резким и жестким, требующим немедленного ответа, и не абы какого, а точно выверенного. Иван прекрасно знал своего отца.
        - Нет, - признался Булгаков-младший. - Но его по каким-то причинам разыскивают Мамоновы. Согласись, при всей странности появления у Викентия Дара антимага нельзя отрицать факт его принадлежности к роду золотопромышленников. Скорее всего - я не утверждаю, а даю только версию - мальчишка является сыном Георгия Мамонова. Не может появиться у мирян такой уникум. Здесь порода чувствуется.
        Легкая улыбка скользнула по лицу Олега Семеновича.
        - Мамоновы не зря бегают по приютам, - сказал он. - Мне давно уже шептали, что Жорины эмиссары частенько катаются из Сибири в Москву, Новгород, Ростов и еще в несколько городов. Прямо живут в вагонах. И это не меньше десяти лет! А знаешь, кто заправляет поиском?
        - Откуда же мне знать? - пожал плечами сын. - У меня другие обязанности, за всем не уследить.
        - Мне Василий сказал. Его бывший боец, Козулин Леонид, стал эмиссаром Мамонова. С ним не очень хорошо обошлись после тяжелого ранения, - Глава вздохнул, словно несправедливость по отношению к этому человеку до сих давила на плечи. - Но ведь мы обеспечили лечение, ни копеечки с него не взяли. Конечно, не задерживали, когда Леонид изъявил желание покинуть клан. Его Мамоновы приютили. Вот же узоры судьба вяжет, а, Ваня? Кто бы мог предположить такой сценарий?
        - Допустим, - Иван Олегович прохладно отнесся к удивительным совпадениям, - что Козулин разыскивает Викентия. Не могу только одного понять. Он уже несколько раз приезжал в новгородский приют, и до сих пор не сумел понять, кем является Волховский? Странно же.
        - Приютских защищает имперский закон об анонимности, - поднял вверх большой палец старший Булгаков. - Поэтому никто не вправе требовать от них сдавать кровь на генетический анализ. Этот закон пробивали с начала девятнадцатого века, чтобы скрыть тайные шалости аристократов. А Козулин не смог распознать мальчишку как мага. У Викентия нет искры, и его пропустили.
        - Но как же белая аура? - воскликнул Иван Олегович. - Кочет утверждает, что она присутствует у антимага с самого рождения!
        - Дрянной маг у Мамоновых, - пренебрежительно фыркнул Глава. - Твоя теща Покровская по косвенным признакам вычислила мальчишку. Вот как надо выявлять способных детей! Так что Мамоновы пусть локти кусают. А вот история появления Викентия в приюте очень меня заинтересовала! Ты бы мог ее распутать?
        - Настоятельница Белова отказалась со мной разговаривать на эту тему, ссылаясь на запреты. Но она точно знает, чьим сыном является Вик.
        - Я предполагаю, что мальчишка - сын Жоры и его младшей жены Аксиньи Гусаровой, которая уже давно не живет с Мамоновым. У них там какой-то непонятный разлад вышел. Девчонка взбрыкнула и уехала из Ленска домой. Проверь эту версию.
        - Понял, - оживился Иван.
        - Постарайся разговорить Белову при случае, - палец изменил направление и уткнулся в Ивана Олеговича, на что тот тяжело вздохнул. - Не завтра, конечно. Но и не затягивай. Деньги, протекция, да что угодно! Вытяни из настоятельницы всю информацию! Ну и что ты мнешься? Еще что-то, чего я не знаю?
        - Тут такое дело, отец, - решился Булгаков-младший. - В приюте работает один человек. Забиякин его фамилия. Бывший боевой маг. По ранению уволен из действующей армии. Сейчас преподает физическое воспитание подростков. Так вот: при разговоре он упомянул какую-то категорию «К». Что сие означает? Знаешь?
        - Хочешь сказать, что наш Разрушитель попадает под эту категорию? - ухмыльнулся Глава. - Тогда Мамоновым ничего не светит. Прошляпили они свой шанс! Ой прошляпили!
        - Ты можешь объяснить? - напрягся Иван Олегович.
        - Ладно, скажу, - довольный как сытый кот князь Булгаков белозубо улыбнулся. - Категория «К» не что иное, как программа, запущенная императором по поиску даровитых детей с искрой. Для таких случаев в различные приюты и в мирские школы направляют опытных магов, которым и дано такое поручение. «К» - куратор, проще говоря. Отыскав ребенка с потенциалом мага, куратор докладывает о нем по особой линии и тихо-тихо ведет до совершеннолетия, а потом его перехватывают имперские чиновники. Дальше - учеба, карьера, звания или чины, кто как свою возможность использует.
        - Что же получается, - тихо ошалел от такой новости Иван Олегович, - Волховского вели по императорской линии? А мы его перехватили? Батя, нас же на плаху за это потащат!
        - Ты забыл, кто такие Булгаковы для Мстиславских? - засмеялся отец. - Благодари Старейшину - деда своего. Вовремя подсуетился с замужеством дочери - твоей двоюродной бабки Анны. Пусть и не по основной линии, но тоже родственники. Мстиславские используют нас как передовой щит против клацающих зубами кланов Ушаковых и Дубровских, пожалуй, единственных, кто не связан с Рюриковичами. Поэтому, я уверен, Волховский нам достался не просто так. Если до сих пор из Москвы нас не осадили, значит, так задумано.
        - Неужели император не понимает, какую силу дает в наши руки? - попробовал рассуждать Иван Олегович. - В нашей Семье появился Разрушитель. А ведь есть еще и кощун. Вот подумают Мстиславские, и решат нас изжить. Дескать, не слишком ли мощное оружие отдали в руки Булгаковых?
        - Когда они об этом подумают, будет поздно, - жестко сказал Глава. - И тем более, что о Дмитрии никто не знает. Некромант - наше секретное оружие.
        - Уже знают, - не удержался Иван. Необходимо сказать о происшествии в его доме, иначе утаивание ситуации может потом плохо сказаться на всем Роде.
        - Кто? - зарычал отец. Настолько мгновенно произошел переход от добродушного пожилого человека в зверя. - У кого язык лишний?
        - Дима решил проверить мальчишку, Вика, то есть, ну и вызвал несколько «теней», - поморщился младший Булгаков. - Конечно, ничего у него не вышло, а вот Вик точно знает про кощуна.
        - Болван! - словно выплюнул Глава. - Безмозглый щенок! Ну, я поговорю с Владимиром! Распустил своих детишек! Советовал я ему держать Димку в узде, потому как парень вспыльчивый, обидчивый и легко в драку лезет! Кровь высокородного, видите ли, кипит от негодования! Я ему….
        Отец захлебнулся от злости и замолчал, бешено вращая глазами. Ивану было неловко подставлять брата, но он сам виноват, что Димку не порет. Не будет же он всю жизнь держать парня на привязи! Детям нужно образование, а для этого придется покинуть родную усадьбу! И кто знает, как все обернется, если Дар кощуна станет известен врагам или императору? Да все! Конец Булгаковым! За некроманта клан огню предадут! Нет, лучше сейчас пресечь глупости, чем потом расплачиваться жизнью детей и жен.
        - Все, Ваня, ступай, - махнул рукой отец, разом постарев на десяток лет. Куда делись его лоск и напыщенность? Усталый человек пришел к тем же мыслям, что и сын. А мысли эти заставляют по-другому взглянуть на семью. - На тебе Волховский, не забывай. Пока не могу понять, какого ума сей отрок. Надеюсь, не станет дурью маяться. Светлану когда возвращать думаешь? Подарок ей от меня за Волховского будет.
        - Серьезно? - засмеялся Иван.
        - А ты как думал? Если бы не она, мальчишка в императорский клан уплыл бы. Или к Мамоновым мог вернуться.
        Глава 8

1
        После инцидента с Димой-кощуном возле гаражного бокса Артем притих и больше не показывал своего высокомерия. Подозреваю, с ним очень «хорошо» поговорил отец, да и мама - Людмила Ефимовна - приложила руку. Я не хотел, чтобы Артем думал обо мне как о стукаче. Нахально прижав его в дальнем углу дома, пояснил, что не говорил Ивану Олеговичу про курение. Он сам каким-то образом узнал про это или кто-то другой нашептал. Парень, не ожидавший от меня такого нахальства, только глазами хлопал, пока я внушал ему, как нехорошо думать о людях самое плохое. В общем, расстались если и не довольные друг другом, но одно недоразумение я со своего пути убрал.
        Про самого Диму я слышал мельком, что за него очень неприятно пострадал дядя Вова - средний брат Ивана Олеговича. Дмитрия я не видел до самой школы.
        А вот мелкие старались пакостить самым коварным способом. Непостижимо каким образом выяснив, что магия напрямую не причиняет мне абсолютно никакого вреда, перешли к военным действиям иного плана. Например, нагреют до состояния кипятка холодную воду, поступающую в ванную комнату, от которой я дважды получал неприятные ожоги. Не смертельно, но кожа краснела до состояния зуда. Это ведь уже не магическое воздействие на тело, а обычная физика. Или запускали в мою спальню пойманного в лесу ежа, чтобы он своим топотом не давал спать. Подозреваю, что умысел был в другом. Мелкие паразиты надеялись, что я наступлю босой ногой на иголки и буду орать как резаный. Или классика: подкинуть полоза в постель. Ну, с этим фокусом я был знаком, и после душа с кипятком очень тщательно проверял комнату и кровать. Я бы, например, пустил ужика в канализацию, чтобы он внезапно всплыл в унитазе. Вот где реву было бы! Но нельзя предугадать, в каком санузле змейка выскочит и кого напугает. Чревато для собственного здоровья.
        Было весело. Мы изощрялись в пакостях друг к другу как могли, особо не привлекая внимания взрослых. Артем, кажется, нам завидовал. Каждый раз, оказываясь за общим столом, он надувался как хомяк и зло смотрел в мою сторону.
        А за несколько дней до начала учебных занятий приехала Света. Вернее, ее привезли люди из охраны Ивана Олеговича. Загоревшая за те две недели, что мы не виделись, с облезшей кожей на носу, выбеленные на солнце волосы - моя «сестра» с визгом повисла на шее матери, потом проделала то же самое с отцом, долго болтая длинными ногами в воздухе, пощипала Ромку с Ленкой, сдержанно обнялась с Артемом, который смутился от таких проявлений чувств, потому что рядом находился я.
        - Привет! - Света с улыбкой помахала мне ладошкой. - А ты похудел!
        Не знаю, не знаю. Комплимент, конечно, здорово меня обрадовал, но я-то каждый день себя в зеркало вижу. С лица немножко спал, это точно. Кочет загонял меня на полигоне до полусмерти. А вот в остальном не стал бы делать таких скоропалительных выводов.
        Школа, а точнее - гимназия, в которой мне предстояло учиться, находилась в районе Военного поля, застроенного сейчас современными домами для состоятельных дворян, неподалеку от Ходынки. Это была элитная академическая гимназия, в которой обучались дети аристократов, их свитские и дети вассальных им родов. Как мне пояснила Света, кроме Булгаковых здесь можно было встретить молодежь из родов Ушаковых, Измайловых, Плещеевых, Дементьевых, Гусаровых. Часть из них были лояльны Булгаковым, составляя родовой союз, многие дружили между собой.
        До гимназии ребят довозила охрана или на собственных автомобилях, или на специально выделенном для таких целей большом автобусе с гербом Булгаковых на лакированном темно-вишневом боку. Честно сказать, мне понравился автобус своим мягким ходом, шикарными креслами, обтянутыми бархатными красными креслами, большими чистыми окнами, кондиционером, тонкими светло-зелеными шторами, через которые можно смотреть наружу, не отдергивая их в сторону.
        - Вы все время на нем ездите? - поинтересовался я у Светы, сидевшей рядом. По случаю первого дня учебы она была выряжена в темно-синее платье с нарядным белоснежным фартуком, а на голове болтался тяжелый пышный красный бант. Мне же специально сшили костюм такого же цвета с шевроном гимназии на левом рукаве. Белая рубашка чуть-чуть давила на шею, и черный галстук-бабочка казался мне чужеродной вещью в гардеробе.
        - Можно было и на машине, - пояснила девочка, - но у папы не всегда находится возможность нам ее предоставить. Так что придется на автобусе.
        - Отлично, - расплылся я в улыбке. - Мне нравится.
        - Да? - подозрительно поглядела на меня Света. - А вот Артем, как только перешел в старший класс, сразу же пересел к Димке в машину. Их телохранители возят. Так-то у Димки есть свой двухместный «скиф». Спортивная модель. Но дядя Вова запрещает ездить на нем на учебу.
        - Я не пересяду, - уверил я Свету. - Буду с тобой ездить.
        - Вообще-то я тоже хочу собственную машину, - хмыкнула «сестра». - Папа обещал, что исполнится пятнадцать - подарит. Ну, только в том случае, если хорошо учиться буду.
        - У Артема разве нет машины? - удивился я. - Такой большой гаражный бокс! Там, наверное, тачек штук пять, не меньше!
        - Мамина, папина, два внедорожника охраны, Артемкин «Меркурий», - стала перечислять Света, - и еще два резервных места.
        - Что за «Меркурий»? - мне стало любопытно. Про такую модель я не слышал.
        - Тоже гоночная, - махнула рукой девочка, уставившись в окно, за которым пролетали живописные пейзажи парковых зон, нарядных высоток и многочисленных торговых центров. - У нас есть автомобильный трек неподалеку от усадьбы. Километров десять, не больше. Там частенько ребята гоняют.
        Наконец, мы приехали. Огромная туша автобуса необычайно легко вписалась в поворот и вползла, порыкивая мотором, на огромную стоянку, забитую всевозможными машинами. Отдельно стройным рядом стояли автобусы с разнообразными гербами своих представителей. Туда влез и наш перевозчик. Света цапнула за шиворот Ромку и Лену, чтобы они не вздумали далеко убежать, и мы вынырнули наружу, сразу попав в бурлящий водоворот сине-белого безумия. Отовсюду раздавались взрывы смеха, кто-то с кем-то обнимался. Толчея постепенно перемещалась с автостоянки на поле самого настоящего стадиона с настоящими трибунами.
        Мы расселись на одном из нижних рядом на свежевыкрашенных деревянных скамейках, и Света пояснила, что каждый год в первый день учебы здесь проходит представление: приветственное слово директора, концерт, различные сценки.
        - Скукота! - заявил Ромка, вытаскивая откуда-то кулек с семечками, и сразу начав их лузгать. - Вот фейерверк магический - это вещь!
        - Не вздумай плеваться! - прошипела Света, дернув за ухо брата. - Если кто пожалуется, сам будешь извиняться!
        Я прекрасно ее понимал. Впереди нас сидели несколько высоченных парней с девушками - наверное, старшеклассники - и весело хохотали, о чем-то рассказывая, внося свой вклад в сумятицу. Наплюет Ромка им на спины - по шее получу именно я, потому что как мужчина должен взять на себя часть вины. Свету защищать, например…
        Мои размышления прервал свист микрофона. Какой-то долговязый парень возился с аппаратурой на другом краю поля, и никак не мог ее отладить. Мужчина в сером костюме стоял рядом и что-то выговаривал ему. Наконец, они пришли к согласию, и проблемы с техникой закончились.
        - Наш директор, - шепнула мне на ухо Света. - Николай Яковлевич. Хороший дядька. Видишь, рядом с ним крокодила стоит в черном длинном платье? Его заместительница, Ираида Степановна. Вот она злыдня настоящая. Карает за любой проступок. Будь с ней осторожней. Она, кстати, в нашем классе русский язык преподает.
        Директор много не говорил. Поздравил с началом нового учебного года, пожелал всем успехов не только за партой, но и в различных конкурсах и соревнованиях.
        - Что за соревнования?
        - Неугомонный ты! - хлопнула меня по колену девчонка. - Потом скажу!
        - Соревнования по магическому искусству, - пояснил Ромка, опасливо сплевывая шелуху себе под ноги. - Между гимназиями Москвы. Магия, учебные бои, демонстрация умений на УПД. Круто, я один раз был там, когда Артемка участвовал.
        - УПД? - я смутно понял, о чем речь. - В самом деле, что ли? В «скелетах» дерутся?
        - Учебный полевой доспех, - пояснила Света, щелкнув по лбу Ромку. - Не лезь поперед, малек.
        - Сама ты такая! - огрызнулся Ромка. - Я уже тебя ростом догнал!
        - Помолчал бы, кишка вытянутая! - не умолкала сестра.
        - Стоп! - я решительно одной рукой перехватил запястье Светы, а другой Ромкину. - Подробности, пожалуйста!
        - Каждая гимназия выставляет команду для боев на «скелетах», - пояснила девочка, так посмотрев на меня, что я отцепился от ее тонкого запястья. И тихо извинился. - Обычно это пять человек и один запасной. Есть одиночные и коллективные бои. Общий бой идет в самом конце. Ну и по количеству побед определяют победителя.
        Нас услышали с нижней скамейки. Один из парней повернул голову и с интересом уставился на Свету. «Сестра» покраснела, и машинально пытаясь натянуть подол фартука на колени, закрыла их руками.
        - Кто здесь собрался в команду «пилотов»? - хмыкнул он. - Мелюзге там не место. Раскатают в тонкий блин.
        Я присмотрелся к этому говоруну. Симпатичное, округлое лицо, по- девчачьи тонкие брови, карие глаза, над верхней губой пробивается щетка усов. А вот нос слегка толстоват. Сразу портит всю картину.
        - А когда можно? - нахально спросил я, наклонившись вперед.
        - Ты в каркас не влезешь, толстяк, - хмыкнул второй, присоединившись к разговору. Крысиное лицо, вытянутое треугольником, неприятный взгляд. - Даже через пять лет. Еще жирнее станешь!
        Парни загоготали. Девушки, сидевшие рядом с ними, решили, что бесцеремонно разглядывать позади сидящих им не позволяет воспитание, зашикали на своих спутников.
        - Сам Егор Дубровский, - сообщил Ромка трагическим голосом, приникнув ко мне. - Один из лучших пилотов «скелета». Управляет элементалями Воздуха и Огня.
        Н-да, еще то убойное сочетание Стихий! Зажарит раскаленным воздухом, и не заметишь, как умрешь от обезвоживания! Фамилия мне ничего не говорила, если честно. Потом все узнаю. А вот стать пилотом хотелось невыносимо!
        Я не обращал внимание на происходящее до тех пор, пока на зеленый газон поля не выскочили около десятка высоких спортивных девчонок в коротких красных шортиках и в белых топах. Они как опытные акробатки стали выделывать такие трюки со своими телами, только рот приходилось открывать от удивления. Создавалось впечатление, что все эти красотки созданы из микропоры или какого-то гибкого полимера. Ну невозможно так изгибаться, рискуя сломать позвоночник, или прыгать с высокой человеческой пирамиды, делая невероятные кульбиты в воздухе!
        Щелк! Тонкие пальчики хлопнули меня по нижней челюсти, зубы лязгнули от удара.
        - Фи, Викентий, как вульгарно! - со смешком произнесла Света, наклоняясь ближе. Гремевшая музыка заглушала одобрительные хлопки и возгласы с трибун. Шумно очень. - Рот прикрой! Ни разу не ходил в цирк, что ли?
        - Такого я не видел, честно! - отрываясь от зрелища с акробатическими девушками, ответил я. - А кто они такие?
        - Наша танцевальная группа, - пояснила Света. - Выступают на различных соревнованиях между гимназиями страны. Уже целую кучу медалей и кубков завоевали. Я потом тебе покажу стенд с их наградами.
        - А кто их учитель? - с подозрением спросил я, внезапно кое-что вспомнив.
        - Господин Кирш, - Света захлопала в ладоши после очередного кульбита акробаток. - Он у нас танцевальную акробатику преподает и хореографию.
        - Его имя случайно не Самсон Яковлевич?
        - Откуда ты знаешь? - удивилась девочка.
        - Да так, услышал краем уха, - я про себя улыбнулся. Если он обучает таких симпатичных особ, можно и рискнуть своей репутацией. Пожалуй, не буду отказываться от нескольких уроков по пластике.
        После огненного выступления танцовщиц-акробаток на поле вышли двое парней в черных плащах и в дурацких шляпах-колпаках. Они встали напротив друг друга и стали пассировать руками, поднимая в воздух разноцветные шары. Их уже было штук сорок, когда фокусники разошлись в разные стороны, а из музыкальных колонок раздалась торжественная дробь. Взмахнув полами плащей, они закружились на месте - и вдруг пропали, только пыль взметнулась вверх серыми язычками. А шары, перестав кружиться, взорвались яркой россыпью звезд, превращаясь в огненных саламандр и фениксов, летающих вдоль трибун и осыпая ликующие трибуны серебристыми блестками и конфетти.
        - Ох…, - у меня чуть скабрезность не вылетела изо рта, вовремя язык прикусил. - Кто это такие?
        - Братья Измайловы! - прекратив вопить от восторга, выдохнула Света, обсыпанная конфетти. - Они телепортаторы, а еще стихийники Огня! Шикарно же, скажи!
        Я только кивнул, придавленный мощной энергетикой происходящего. Даже говорить не стоило, что никогда с таким зрелищем не встречался. Вокруг орали, топали ногами, хлопали в ладоши - и все с таким энтузиазмом, не напускным, а настоящим, выплескивающим радость от встречи друзей. Хорошо, Света схватила меня за руку и потащила вниз по ступенькам, на ходу поясняя:
        - Все! Теперь пойдем в кабинет! Видишь, флажки развешаны в разных местах? Ищи оранжевый! Там наш класс собирается!
        До сих пор не очухавшись от праздничного представления, я едва успевал за «сестрой». Ромка с Леной растворились в толпе, но Света за них не переживала так, как за меня, после каждого шага проверяя, не потерялся ли я.
        На небольшом пятачке собралась говорливая толпа ребят, радостно приветствующих друг друга. На меня поглядывали с интересом, но пока никто не подходил и не пытался выяснить, кто я такой, собственно. Подошла худощавая молодая женщина в белой блузке и серой однотонной юбке до колен. Блеснув позолоченной тонкой оправой стильных очков, она кивнула, выслушав гвалт приветствий, и приказала идти в класс.
        «Щукинская» гимназия, как я успел выяснить до первого занятия, не разделяла мальчиков и девочек на отдельные классы, и продвигала современные методы обучения. Помещение, где мне предстояло учиться - возможно, до восемнадцати лет - оказалось не таким большим. Уютным, чистеньким, с двумя большими окнами, задернутыми бежевыми шторами, и с кучей горшков с разнообразной зеленью на подоконниках, с тремя рядами парт по три в каждом. Не трудно подсчитать, что в нашем классе не больше восемнадцати человек. Но оказалось, и того меньше, после того как все расселись по местам. Пятнадцать вместе со мной. Быстренько подсчитал. Девчонок восемь, нас, пацанов - семеро.
        - Эй, новичок, чего застыл? Примерз, что ли? - выкрикнул вихрастый паренек со слегка сдавленной пипкой носа. - Или класс попутал?
        Большинство засмеялось, но никто, вроде бы, враждебности не проявлял. Я же продолжал стоять возле доски, дожидаясь учительницу. Лучше пусть она скажет, куда мне сесть. Хотелось бы рядом со Светланой, но там уже местечко оказалось занятым. Худой, как щепка, с нагловатым взглядом пацан, с очень короткой стрижкой и шрамом под нижней губой, смотрел на меня оценивающим взглядом. Соперник? Отлично!
        Вошла та самая учительница. Шум сразу утих. Положив на стол кожаную коричневую папку, набитую какими-то бумагами, женщина повернулась ко мне.
        - Правильно ли я понимаю, что ты и есть Волховский Викентий?
        - Викентий-Иннокентий! - громко фыркнул кто-то на задней парте.
        - Не смешно, Татищев! - холодно произнесла классная дама. - Ты бы так остроумно на уроках отвечал, пользы больше было бы. Итак, Викентий, добро пожаловать в наш класс. Надеюсь, тебе понравится здесь. Ребята дружные, хоть и из Родов, имеющих серьезные трения между собой. Я так понимаю, ты под опекой семьи Булгаковых?
        - Так и есть, - подтвердил я, краем глаза поглядывая на реакцию новых однокашников. - Я из обедневшего рода, отдан в приют после смерти родителей. Сам из Новгорода. Не знаю, что больше сказать.
        Кто-то опять хохотнул, но девчонки, заметил я, поглядывали уже с сочувствием.
        - Хорошо, разберемся, - улыбнулась дама. - Мое имя Антонина Елизаровна. Запомнил?
        - Да.
        - Ну что ж, тогда садись рядом с…, - Антонина Елизаровна обвела взглядом затихшие ряды. - Ага! Девочек не боишься?
        - А чего их бояться? - пожал я плечами. - Если не кусаются и не царапаются, переживу как-нибудь.
        И что я такого веселого сказал? Пацаны заржали, а некоторые девчонки, сузив глаза, мгновенно занесли меня в списки самых страшных врагов.
        - Садись с Рудаковой, - показала классная дама на последнюю парту, за которой сидела невысокая девочка с милым, но рассеянным и мечтательным лицом.
        Услышав свою фамилию, она встрепенулась и звонким голоском попыталась отстоять свою обширную территорию:
        - А почему ко мне? Можно его к Сережке Ушакову? Он тоже один сидит!
        Паренек с густой кудрявой шевелюрой показал ей кулак. Видать, это и был Ушаков. Он с довольным видом развалился на всю парту и нахально вытянул ногу, когда я проходил мимо.
        - Вырву, - предупредил я тихо.
        Тот мгновенно убрал ее под парту.
        А я сел рядом с этой самой Рудаковой и оценил, какая у нее роскошная темно-русая коса, заплетенная толстым жгутом и свисающая до самой поясницы.
        - Привет! - стараясь быть вежливым, я улыбнулся.
        Девчонка фыркнула, отвернулась и задрала свой носик кверху. Ну и ладно! Больно-то надо!
        Постепенно все успокоились, и Антонина Елизаровна сказала, что занятия начнутся после коротких классных мероприятий. Мне понравилось, как здесь обстоит дело с обучением. Не нужно таскать учебники домой, они все хранятся в личных шкафчиках, которые я заметил с самого начала возле дальней стены. И переходить из одного кабинета в другой тоже не нужно. Можно сидеть на месте, только учителя меняются. Домашнее задание на задают, но интенсивность обучения весьма высокая. Обед здесь же, в гимназической столовой. Учеба идет с девяти утра до трех часов дня.
        На переменах всех выгоняли во внутренний двор, больше похожий на уютный маленький парк с весело журчащим фонтаном в виде лебедя. Да, чувствовалось, что гимназия содержалась на приличные деньги состоятельных дворян. Все, начиная от единообразной формы и заканчивая великолепной отделкой коридоров и классов, указывало на богатое попечение.
        Я понял, что младшие классы обучались в отдельном корпусе со своим входом и парком для подвижных игр. Высокая решетка преграждала путь к малышне.
        Ко мне явно присматривались, но пока не подходили. Я же занял место на высоком бортике фонтана и расслабленно получал солнечные ванны. Света уже успела предупредить, чтобы я не вздумал качать свое «эго», потому что она отвечает перед папой за меня. Здесь хватает забияк и провокаторов. Не успею чихнуть - враз впутают в проблемы. Прием, эти проблемы будут разгребать представители ее семьи, а не какой-то опекаемый.
        - Не волнуйся, - ответил я, - драться не собираюсь. Если сами первыми не начнут.
        - Я тебя знаю, - погрозила пальчиком Света. - Помню, как ты с уличной шпаной задирался. У тебя опыта больше, чем у наших дворянчиков.
        Пока я сидел и наслаждался теплом осеннего солнца, ко мне подсел Федька Татищев. Однокашник отличался забавным скошенным в форме треугольника подбородком. Легонько пихнув меня локтем в бок, привлекая внимание.
        - Отойдем?
        Он кивком головы показал в заросли акации. Стандартная ситуация. Сейчас начнут проверять на «слабо». Я соскочил с бортика, и не оглядываясь, идет ли за мной Федька, дошел до кустарников и нырнул за них, сразу оказавшись в окружении десятка мальчишек, часть из которых была не из нашего класса. Аккуратные мальчики из благородных семей, с аккуратными прическами и нежными лицами, не испорченными вечной борьбой с врагами Рода. Какие-то странные мысли, мне совершенно не свойственные, лезут в голову.
        Из моего класса были только Ванька Смирнов - тот самый вихрастый паренек, Серега Ушаков, Ленька Дементьев и подошедший Федька. Остальных я не знал. Чужаки. Подозреваю, что они из старшего потока. А по возрасту мы равны. Ну так и я не с семи лет обучаться стал.
        - Ты, что ли, приютский? - спросил один из пацанов, обсыпанный веснушками не только на лице, но и, подозреваю, их можно найти на руках и теле. Он стоял, расслабленный, держа в карманах штанов кулаки.
        - А здесь еще кто-то есть? - удивленно спросил я, оглядывая странную компанию. Пока стоят спокойно, почти никто не показывает агрессию. - Ну да, я из приюта.
        - Что-то про Волховских я ни разу не слышал, - цыкнув в сторону слюной, заявил конопатый, продолжая держать кулаки, спрятанные в карманах. - Кто такие?
        - Мелкопоместные, - вежливо ответил я. - Отсюда не видно.
        Кто-то хихикнул, но сразу же заткнулся, как только на него взглянул конопатый.
        - А я Измайлов. Мы в Покровском живем, - вдруг снизошел до меня конопатый. - Мне интересно, почему тебя в нашу гимназию устроили, а не отдали в школу для мирян.
        Измайлов? Я сразу вспомнил двух братьев-близнецов, на виду у всех нырнувших в телепорт. Кем им приходится конопатый? Близким родственником или вообще родным братом?
        Все замерли. Даже самый мелкий отпрыск аристократического рода понял бы, что меня оскорбили. В лицо. Плюнули, как в человека, обманом проникшего в чужую среду. И теперь окружение ждет, как я отреагирую. Если настоящий аристократ - подниму волну, кину перчатку вызова или еще что там может быть в таких случаях? Кулаком в нос - фи! Недостойно дворянина! А по сути - такая же шпана, только в богатом антураже.
        Беда в том, что я не знаю, чья кровь течет в моих жилах. Мирянина или дворянина, а может, и вовсе княжеского бастарда! И как я должен реагировать?
        - Сейчас была претензия или вопрос? - оставаясь невозмутимым, спросил я.
        - Претензия, чудак жирный! - хохотнул Измайлов.
        Я задумчиво сорвал носком начищенной туфли травяной покров и углубил ямку.
        - Во-первых, я не жирный, - когда же эти идиоты поймут простую истину! - Это всего лишь нарушение обмена веществ в организме. Во-вторых, все претензии прошу направлять моему опекуну: Булгакову Ивану Олеговичу. Он постарается объяснить особо заторможенным, кто я такой и почему учусь здесь.
        Измайлов побагровел. Я его не оскорблял, честное слово! Сказал так, как учили. «Заторможенный» - это ведь не оскорбление, а констатация факта! Долго соображает. Лучше готовиться надо к разговору.
        Интересно, что остальные пока молчат, а некоторые так и вовсе ехидно улыбаются.
        - С какими Дарами дружишь? - овладев собой, продолжил пытать Измайлов.
        - Ни с какими, - я развел руками. - Нет искры.
        - Так не бывает, - уверенно сказал кто-то. - У дворянина искра всегда есть.
        - С чего ты взял? - Федька Татищев уверенно встал рядом со мной. - Искра есть у высокородных, потому что изначально сидят на Источнике и получают от него Дар. Их вассалам тоже перепадает по крови или по заслугам. А вот мелкопоместные могут и пролететь. Если она есть от рождения, то рано или поздно гаснет без подпитки Источника. Не знал, что ли?
        - Точно, - поддержал его длинный и нескладный паренек со снулыми глазами. - Слышал я про такое.
        - Если у нашего толстячка нет Дара, ты не имеешь права его оскорблять, - с ухмылкой сказал Ванька Смирнов, и хлопнул меня по плечу. - Лучше на кулачках махнитесь. Сразу поймем, кто чего стоит. Ну, Викентий-Иннокентий, дашь Макарке по зубам?
        - Зачем же нос разбивать дворянину? - дружелюбно сказал я, не поддаваясь на подначки. Ясно же, что раскручивают на скандальную стычку, после которой отвечать буду не я, а Иван Олегович. А подводить своего опекуна я не хочу. Вдруг тот же Измайлов в хороших отношениях со Смирновым или Татищевым? На первый раз меня просто выпорют по приказу страшного деда Семена, а на втором проколе точно голову отвернут. - Это неприлично. Есть же дуэльный кодекс. Вы хотите, Макар, бросить мне вызов?
        Измайлов захлопал глазами и как-то растерянно посмотрел на компанию ребят, с интересом ждущих продолжения. Я, к своему удовольствию, сломал некий сценарий, и понял одну вещь. Макар Измайлов не самый главный персонаж. Кто-то хитро подталкивает его к ситуации, чтобы устроить скандал со мной. Но я твердо помнил слова Забиякина тщательно скрывать свои антимагические способности. Драться с применением магии нельзя. Лучше потерять пять капель крови, чем вскрыть свою уникальность.
        - Если ко мне претензий нет, я пойду, господа, - стал раскланиваться я, и почувствовал тычок крепкого кулака в спину. Обернулся.
        Один из пришедших в компании Измайлова паренек с нахальным и дерзким взглядом, ростом чуть выше меня, плотно сложенный и коренастый, с кривой улыбкой оглядел притихших пацанов и презрительно сплюнул мне под ноги. Вот он! - ворохнулся противный комок в желудке.
        - Как же нет претензий? - проворчал он угрожающим голосом. - У меня есть.
        - Какая?
        - Ты жирный, а я не люблю, когда рядом со мной жирные стоят!
        - Глупая подначка, - я незаметно отставил левую ногу в сторону, сделав ее опорной в случае атаки противника, потому что собирался бить правой рукой. Коренастый напрашивался на драку. - Я не буду драться по магическим правилам, объяснил же уже.
        - Давай на кулаках, по-простецки, - предложил паренек.
        - С кем имею честь разговаривать?
        - Макар! - рыкнул мой противник, не поворачивая головы.
        - Кирилл Дубровский, младший сын Главы Рода, - торжественно, как глашатай во время церемониального приема, произнес Измайлов.
        - Егор твой брат? - сразу же вспомнил я старшеклассника на трибуне. - Он оператор «скелета»?
        - Тебе какое дело, толстяк? - презрительно цыкнул Кирилл. - Так что насчет дуэли?
        - На кулаках? - уточнил я. - Без магии? Знай, что у меня нет Дара, и согласно Дуэльному Уложению….
        - Да знаю я! - рявкнул Дубровский. - Просто так с тобой разберусь. После уроков на гимнастической площадке за стадионом. Мои секунданты оповестят руководство гимназии, чтобы никаких претензий друг к другу. Согласен?
        - Согласен! - твердо ответил я, глядя в глаза Кириллу. Все-таки испугался, поганец, не стал исподтишка завязывать со мной драку. Будем выяснять отношения как полагается между дворянами. Старших родовичей, конечно, известят о вызове, чтобы не возникло трений между Дубровскими и Булгаковыми. Не удалась провокация… Если только я правильно просчитал ситуацию.

2
        - Ты с ума сошел? - зашипела Света, как только весть о дуэли стала известна всему классу. На последней перемене она перехватила меня в коридоре и затащила в кабинет, где находились две ее подружки, убиравших и проветривающих помещение между занятиями. Одна из них была моя соседка Рудакова со странным для девочки со славянской внешностью именем Илана. Вторая, миловидная, но жутко худая, с выпирающими локтями и коленями, Аня Лисицына. Обе с удивлением замерли, прекратив промывать доску, и глядели, как Света подобно строительному механическому роботу тащит за собой приличный груз в виде меня.
        «Сестра» с грохотом закрыла дверь.
        - Тебе кто давал право соглашаться на дуэль? - чуть не завопила она, потрясая кулачками возле моего лица. - Ты знаешь, кто такие Дубровские? Мы же с ними постоянно на ножах! А ты кто такой? Приемыш! Мне уже отец звонил, как только узнал! Слышал бы ты его голос, от страха помер бы!
        - Подожди, - я пожал плечами и покосился на Илану, с интересом смотревшую на процедуру снятия шкурки с новенького. - Я взял слово с Кирилла, что он не будет использовать магию. И секунданты его подтвердили, когда оповещали руководство. Подеремся на кулаках, да разойдемся!
        - А если он психанет и накроет тебя магоформой? - снизила тональность Света. - Как ты, бездарное существо, будешь потом перед Старейшиной отчитываться? Зачем полез не в свое дело?
        - Разве Вик без Дара? - приоткрыла ротик Аня. Мне казалось, что уже все девчонки знали о моей «ущербности», и с жалостью глядели на меня, заранее устраивая похороны. Где была Лисицына, в каких эмпиреях витала - одному богу известно.
        - Анька, ты хотя бы иногда наушники из ушей вытаскивала! - прыснула Илана. Что правда, то правда. Аня на переменах ходила с белыми каплевидными наушниками и с плоской коробочкой лингво-мага, изучая французский язык. И это дополнительно к английскому и немецкому, что нас нагружали на уроках! Совсем себя не бережет девчонка!
        - Дубровский может, - не обращая внимания на подначку подруги, кивнула Лисицына. - Он вообще несдержанный мальчишка. Мне кажется, лавры успеха его старшего брата создали у него иллюзию вседозволенности.
        Мы чуть не попадали с ног от такой заковыристой фразы.
        - Переучилась, пора охладиться, - констатировала Света. - А ты, Вик, сделал большую глупость. Я предупредила Артема, он придет на дуэль, чтобы в случае чего тебя прикрыть.
        - Спасибо, - буркнул я. В отличие от возбужденных предстоящей дуэлью ребят, я не собирался надолго затягивать драку. Забиякин немножко натаскал меня в английском боксе, так что Кирилла я не боялся. Удар в корпус, по почке и в челюсть. Уноси готовенького! - А Дубровский с какими Стихиями работает?
        - Их родовая Стихия - Воздух и Огонь, - тут же откликнулась Рудакова, отряхивая руки от меловой тряпки. - Но и Водой пользуются с удовольствием. Универсалы почти… Лед, снег, заморозка, жуткий дождь может вызвать. Но я думаю, просто захочет ледяной стеной тебя окружить, чтобы ты себе все отморозил.
        И она вместе с Анькой прыснула, словно убойную шутку выдала. Дурочка!
        - Не отморожу, - я похлопал себя по животу. - У меня природная защита!
        - Не паясничай! - раскраснелась от злости Света и дернула меня за руку. - В общем, постарайся сразу вырубить Дубровского, чтобы признали твою победу. И на этом закончим. Как ты в Новгороде свалил с ног тех придурков, так и здесь делай.
        - Да понял я!
        - А что было в Новгороде? - навострили уши подруги.
        Я не ожидал, что дуэль вызовет такой ажиотаж. Все скамейки вокруг гимнастической площадки оказались заняты. Пришли ребята из моего класса и поддержка со стороны Кирилла Дубровского. А еще я заметил его брата Егора с парочкой парней, которые открыто рисуясь, держали в зубах сигареты. Кстати, сам Егор не курил, а с интересом посматривал на меня.
        - Здорово, толстячок! - Дубровский поднял руку в приветствии. - Не успел в школу прийти, уже драться кинулся! Экий ты шустрый малый! Ты завещание написал? А то придется моей Семье потом Булгаковым виру выплачивать!
        Я лишь пожал плечами и снял пиджак. Оглянувшись в поисках подходящего места, куда можно его повесить, не нашел ничего лучшего, как перекинуть через турникет, стоявший неподалеку.
        А вот и Артем. Злой, как черт. Погрозил мне кулаком и вдобавок ко всему провел большим пальцем по горлу. Ну и зачем грозиться? Лучше последил бы за Кириллом. Для чего тебя сюда позвали?
        «Брат» подошел к Дубровскому, пожал ему и парням руки и что-то сказал, кивая в мою сторону. Все рассмеялись.
        Интересно, что среди зрителей нет ни одной девочки. Может, существует какой-то внутренний кодекс, и на зрелища такого уровня они не ходят? Надо потом у Светы спросить.
        - Господа! - на середину площадки, посыпанной песком, вышел какой-то длинноносый парень в темных очках. - Прошу на сцену!
        Он самым настоящим театральным жестом вытянул руку и показал на середину площадки. Кирилл одновременно со мной шагнул на ристалище, и мы начали сближаться. Остановились в пяти шагах друг от друга. Мои секунданты - Федька Татищев и Серега Ушаков - стояли за линией, которую заранее начертили палкой, как и секунданты Дубровского.
        - Имеете ли вы честь предложить мир своему сопернику, господин Дубровский? - спросил «руководитель» дуэли, строго глядя на Кирилла.
        - И не подумаю! - сплюнул в сторону соперник.
        - А вы, господин Волховский?
        - Отказываюсь, - скромно кивнул я.
        - Ваша претензия остается в силе?
        - Да! - крикнул Кирилл. - Не люблю жирных рядом с собой!
        Зрители загоготали и захлопали в ладоши.
        Парень пристально поглядел на меня через черные стекла очков, ожидая ответа.
        - Очень невежливый молодой человек, - сказал я, разминая мышцы плеч.
        Теперь все заулюлюкали. Вот же дикари!
        - Условия не изменились? - спросил распорядитель.
        Условия? А почему я, болван, не выяснил про условия сразу? Здесь может быть ловушка. Сейчас Дубровский подтвердит, что все остается так, как было изначально, и мне придется шагнуть под магическую кувалду, потому что «на берегу» не договорился!
        - Да, бой до крови, - ухмыльнулся Кирилл, внимательно глядя на мою реакцию.
        Уф, пронесло! У меня камень с сердца рухнул.
        - Бой до крови без применения магии, - громогласно подтвердил главный секундант. - В таком случае лежачего не бить, тяжелые предметы не использовать! За нарушение - всеобщее презрение и изгнание из гимназии!
        Интересные здесь условия ставят! А кто будет изгонять? Явно не руководство! Тогда кто? Некий тайный «орден», который есть чуть ли не в каждом престижном университете или гимназии? Я слышал о таких вещах от Забиякина. Чародей много чего знает.
        - Сходитесь!
        Парень в очках покинул площадку и присоединился к компании, где находились Дубровский и Артем Булгаков. Мы, в свою очередь, как бойцовые петухи, стали медленно кружиться по невидимой оси, настороженно глядя друг на друга. В моей голове промелькнула мысль, почему Кирилл согласился на обычную драку. В высокородных семьях мальчишек очень интенсивно учат рукопашному бою, несмотря на Дар. Не знаю, как обстоят дела у Дубровских, но там, где я сейчас живу, есть несколько инструкторов, обучающих умению разбираться с противником только с помощью своей силы и ловкости, как древние спартанцы. Может, они дефектных детей топят? Боже, какие глупые мысли роятся в пустой голове!
        Решившись, я сделал стойку, прикрывая лицо, и легкими скачками приблизился к Кириллу; последовал мгновенный выброс кулака, как будто змея ударила своими ядовитыми клыками. Левое плечо тут же взорвалось болью. А Дубровский, опустив руки, стал приплясывать, невероятно изгибаясь при каждом движении. Лицо его утратило веселость, приобрело какую-то невероятную жесткость.
        Скользящий шаг вперед, обманный удар левой, провалившийся в пустоту, и тут же крюк в печень. Достал! Кирилл не ожидал быстрой реакции от меня, и поэтому удар достиг желаемого. Соперник тихо охнул, выгнувшись от боли, а я бросился его добивать. Прямой в солнечное сплетение, хрусткий тычок в челюсть - и падаю на землю от сильного удара раскрытой ладони. Дубровский врезал мне по лбу, и в глазах замельтешили звездочки. Не дожидаясь продолжения атаки - а я не верил словам молодого аристократа, что не будет применять недозволенные приемы - откатился в сторону и бодро вскочил на ноги.
        - По одному! - раздался громкий голос Егора. - Ты долго будешь его возить по площадке, Киря? У меня нет времени на ваши танцы смотреть!
        - Вик, врежь ему! - сердито крикнул Федька со скамейки. - Он же слабак!
        Видимо, эти слова взъярили Кирилла. Мальчишка, раскачивая корпус, рванулся вперед, и сблизившись, нанес несколько ураганных ударов, от которых я с трудом отбился, не в силах провести свою контратаку. Но мне удалось повиснуть на сопернике, лишая его маневра. Несколько секунд мы пыхтели и толкались, не в силах расцепиться, и тогда Кирилл боднул меня головой в лицо. Удар был не слишком сильный, но его хватило, чтобы я, перебирая ногами, попятился назад, с большим трудом удержав вертикальное положение.
        Что-то липкое и теплое полилось из носа. Слизнув с губы соленую жидкость, понял, что проиграл. Главный секундант встрепенулся и начал поднимать руку. Время словно остановилось, тягуче растягиваясь, как капля по закону притяжения стремится упасть с ветки на землю. Кирилл наклонил голову и понесся на меня с желанием добить, повалить ниц, закрепляя за собой победу. Я машинально выставил колено - лицо Дубровского врезалось в него, превратившись в красную маску.
        Рев Кирилла мгновенно сорвал тягучую каплю времени вниз, и все вокруг пришло в движение. Нас окружили и вопили, перебивая друг друга.
        - Нечестно! - гундосо орал младший Дубровский, зажимая переносицу пальцами. - Я ему первый юшку пустил!
        - Эй, ты сам на Вика понесся, когда у него кровь пошла! - пытались защитить меня Федька и Серега. - Если бы прекратил, то и победа твоя! Сигнала к окончанию боя не было!
        - Паша, ты что там видел? - старший Дубровский легонько шлепнул брата, чтобы тот не дергался, и приложил к его лицу ладонь. Даже на меня пахнуло морозной свежестью. Такая заморозка мгновенно уняла кровь у Кирилла. - Почему не дал сигнал к окончанию боя?
        - Да я уже руку поднимал, когда заметил кровь! - оправдывался тот самый парень в темных очках. - Кто же знал, что твой братец как наскипидаренный понесется добивать противника! Условие нарушено!
        - Ты лучше подумай, как объяснишь ситуацию старшим родовичам, - покачал головой Егор и вдруг посмотрел на меня с измазанной в крови рубашке. И неожиданно подошел, протягивая руку.
        - Нет! - закричал я, отпрыгивая в сторону. Жуткий страх разоблачения облил меня с ног до головы. Да я лучше сам как-нибудь справлюсь, чем потом на покаяние к Старейшине пойду, что вскрыл свою антимагию, будь она неладна! От помощи я бы не отказался в ином случае!
        - Дурак, что ли? - удивленно спросил Егор и остановился, недоуменно пожимая плечами. - Я же хочу помочь кровь остановить.
        - Не надо! - попросил я, прячась за спинами своих секундантов, удивленных не меньше Дубровского. - Все уже, не течет.
        - Как хочешь, - пожал плечами Егор и отвернулся. Взяв младшего брата за плечо, подтолкнул его в спину. Следом за ними рассосалась и остальная толпа.
        - Так кто победил? - запоздало крикнул Федька, оставшийся рядом со мной, как и Серега. А также, к моему удивлению, Артем с Пашей-распорядителем.
        - Формально - Дубровский, - растерянно почесывая затылок, сказал Паша. - Он же первым выбил Волховского из драки. Но я не успел остановить бой. Получается ничья?
        - Я бы согласился, - кивнул Серега. - Ты как, Вик?
        - Да без разницы, - пожал я плечами. - На ногах остался стоять, да еще нос этому задаваке расквасил.
        - Справедливо, - хмыкнул Паша и повернулся к Артему. - Мне самому объяснять Ивану Олеговичу о результатах дуэли, или ты сделаешь заявление?
        - Лучше ты, - поморщился Артем. Так я и знал. Не хочет брать на себя ответственность, боится, что по шее получит от отца или Старейшины. Свою миссию он не выполнил, не углядел за мной, допустил дуэль. Не завидую я «брату».
        - Тебе помочь вычистить рубашку? - неожиданно спросил Пашка. - У меня есть специальные техники Воды.
        - Подожди, - я к легкой оторопи однокашников скинул рубашку и положил ее на скамейку, аккуратно расправив по всей поверхности, а сам отошел в сторону. - Не люблю, когда на меня магические плетения бросают.
        Пашка кивнул, словно оценил мою шутку, и не выказывая особого удивления (можно подумать, он часто видел таких придурков как я), вытащил из кармана плоский черный камешек с желтыми прожилками; сжал его в ладони, и тотчас же рубашка окуталась легким серебристо-фиолетовым туманом с капельками воды. Повеяло свежестью. Не знаю, каким образом происходит процесс очищения ткани от биологической жидкости, но через минуту я держал в руках белоснежно-чистую рубашку, только едва влажную. Не умеет еще Пашка совмещать две техники.
        - Спасибо, - поблагодарил я. - А где можно помыться?
        - За площадкой есть цветочная теплица, - подсказал Федька. - Туда трубопровод идет, а кран на улице. Пошли, покажем.
        Мы оставили Пашу и Артема обговаривать какие-то мелочи по прошедшей дуэли и направились к теплице. Я нашел кран, торчащий из кирпичной стены невысокой оранжереи с покатой крышей из какого-то мягкого прозрачного материала, покрутил барашек и стал тщательно смывать кровь с лица, уже покрывшееся жесткой красной корочкой. Нос болел невыносимо. Не свернул ли мне Кирилл своим ударом переносицу? Башка-то у него железная оказалась!
        - Странно как-то дерется ваш Дубровский, - сплевывая воду, попавшую в рот, сказал я. - Буза? Крепь? Русский спас?
        Федька и Серега переглянулись. Я, наверное, их на иностранном языке спросил.
        - А-аа! - протянул Ушаков Серега и затряс густой шевелюрой. - Они какую-то старинную систему рукопашного боя используют или несколько, объединив в свой стиль. У них свои бойцы уже есть, учители.
        - Гопник он, ваш Киря, - заявил я, надевая рубашку. - Так только шпана в подворотне дерется, а не дворянин. Дуэль и уличная свалка - вещи разные, и нужно мозгами думать, когда применять ту или иную систему. А ведь он мог запросто одолеть меня без подлого приемчика. Он в нос меня бил, чтобы я сразу с ног брыкнулся.
        - Так и ты ему не по-честному врезал, - напомнил Федька.
        - А что мне оставалось делать? - я хмыкнул, приглаживая мокрой ладонью волосы. - Бой не был остановлен, а значит, должен продолжаться. Не я первый поганый прием использовал. Это на войне или в уличной драке можно любыми способами защищаться. А Дубровский не враг, только что к высокородным принадлежит.
        - Да ладно тебе, Федька, - Серега протянул руку и крепко пожал мою ладонь. Я удивился. Ведь Ушаковы не ладят с Булгаковыми, а я, как бы, нахожусь на стороне последних. - Ты молодец, Вик. Не растерялся. Пусть в следующий раз за своим языком следит.
        - Согласен, - кивнул я. - Поделом получил.
        Мы вернулись к школе, откуда уже отъезжали автобусы и машины с учениками. Суматошный день закончился, принеся мне не только проблемы, но и законную гордость, что я не раскрыл свой Дар, не спасовал перед аристократским сынком, да еще нос ему расшиб. Пусть знает Волховского.
        Нас встретила Света, мечущаяся разъяренной кошкой на крыльце гимназии. Схватив меня за руку, она потащила меня в сторону автомобильной стоянки.
        - Где тебя леший носит? - сердито выговаривала она. - Я уже водителя два раза просила задержаться. Давай, быстрее садись!
        Водитель в белой форменной рубашке с какими-то странными погончиками на плечах и плечевым шевроном с нарисованным гербом Булгаковых, меланхолично посмотрел на меня, пропустив мимо ушей вялое извинение (дети аристо не должны извиняться перед слугой), и закрыл дверь. С шипением рассерженной змеи створки захлопнулись, заурчал мощный мотор. Тяжелая длинная сигара автобуса осторожно выехала со стоянки, миновала распахнуты ворота гимназии и свернула на проезжую часть.
        - Как ты? - Света села рядом и с тревогой глянула на мой распухший нос и наливающийся синяк чуть ниже глаза. - Я слышала, что вы друг другу кровищи пустили… Один другого стоите!
        - Да нормально все, - мне было приятно осторожное прикосновение пальчиков Светы, хотя и больно. - Можно сказать, ничья.
        Впереди над спинкой кресла возникла растрепанная голова Ромки. Он ощерился в улыбке, увидев во всей красе мою физиономию.
        - Я слышал, как Егорка Дубровский на Кирю орал, что тот болван и позор семьи! - выпалил Ромка. - А что он сделал, а, Вик?
        - Скройся! - грозно сощурилась Света. - Орешь на весь автобус!
        - Дома расскажешь! - торопливо произнес «младший брат» и нырнул в кресло.
        - Ну и зачем ты решил дуэль устраивать? - со старушечьими интонациями спросила Света. - Тебя же провоцировали, дурачка! Вот же попадет нам всем сегодня! Тебе-то в меньшей степени, а вот меня и Артема точно на «лесопилку» потащат!
        - На лесопилку? - не понял я юмора девчонки. Совсем голова не соображает. Видимо, встряхнул ее Кирюша своим ударом. Корова бодливая! - А, не дошло сразу! Да за что? Ты-то при чем?
        - Я тоже отвечаю за тебя, - Света наморщила лоб. - Ну, может и в меньшей степени, чем папа, но ты в нашей Семье, и уже с Дубровскими сцепился. В будущем твоя оплошность может дорого обойтись и тебе, и нам.
        - Надеюсь, Кирилл не дурак, - пробормотал я. - Он же сам нарушил правило. А секундант не остановил бой. Кто же виноват, что Кир налетел на колено? Случай…
        Водитель высадил нас неподалеку от особняка, и мы дружной семьей потопали через лужайки и кусты к дому. И чем ближе подходили, тем бледнее становилась Света.
        - Ой, нам конец, - пробормотала она, замедляя шаг, как будто ноги перестали слушаться и внезапно отказали идти дальше.
        - Старейшина приехал, - пояснил причину такой перемены настроения Ромка. Он вытянул руку и показал на черный приземистый автомобиль с угловатыми формами, отчего был похож на бронированную танкетку, которую в армии используют для перевозки и прикрытия мелких тактических групп. Видел я такую на страницах военного журнала, откопанного мною в той же приютской библиотеке.
        Мы пересекли асфальтированную дорожку, проходившую вдоль застроек, и под взглядами охраны поднялись по лестнице в дом.
        - Деда! - бросилась к живой высоченной башне в легком бежевом костюме Ленка. Она с визгом запрыгнула на Старейшину и вскарабкалась наверх, крепко обхватила его за шею.
        - Ах ты моя стрекоза! - радостно заурчало чудовище, нежно обнимая хрупкое в своих жутких руках тело. Потом что-то прошептал и опустил Ленку на пол. Глянул на нас, сверкнув глазами из-под мохнатым бровей. - Здороваться-то будете, отроки? Или приличия забыли?
        Людмила Ефимовна в простом домашнем сарафане, выглядевшая в нем как модельная красавица, слабо улыбнулась, оставаясь стоять в сторонке. Иван Олегович, сложив руки за спину, маячил позади старика на фоне широкого панорамного окна. Но и он не вмешивался в процесс приветствия младшими старшего.
        - Здравствуй, дедуля, - потупив глаза, прозвенел голос Светланы. - Давненько в гости не заглядывал!
        - Аха-ха! - затрясся в мелком смехе Старейшина. - Ты, как всегда, увертываешься от прямого ответа! Сказала бы прямо: еще бы сто лет тебя не видеть, хрыча старого!
        Иван Олегович закашлялся и сделал большие глаза, чтобы дочка ничего не говорила в ответ.
        - Для старого хрыча ты еще молод! - Света сложила руки поверх праздничного фартука.
        - Дипломат, ей-богу, дипломат! - утирая слезы, проскрипел Семен Игоревич. - Ванька, твоей Светлане прямая дорога в МИД!
        Булгаков-младший кисло улыбнулся. Не по себе опекуну, я вижу. Видать, до нашего прихода шел разбор моей безобразной выходки, которую лично я не считал таковой. Все же честно было! Разобрались по-своему.
        Дождавшись, когда старик отсмеется, я и Ромка вразнобой поздоровались, отчего Старейшина поморщился, как будто над ним стая простуженных ворон пролетела. Впрочем, мое мнение об этом человеке уже сложилось, и я всерьез опасался силы, дремлющей в его руках. Надо же, открутить мне голову задумал! Пусть спасибо скажет, что еще вежливым остаюсь!
        Семен Игоревич показал пальцем на замершего рядом Романа и пальцем показал направление, в котором тот должен исчезнуть. А я и Света остались на месте. Точно, «лесопилка» сейчас начнется! Меня тоже на разделочную ленту готовятся кинуть!
        - Чего натворили? - сделал шаг в нашу сторону Старейшина. - Рассказывай, отрок, зачем с Дубровским решил дуэль устроить? Только не слюнявь мне тут про дворянскую честь или еще чего там! Какой ты, к псу шелудивому, дворянин?
        Ладно, и эту обиду проглотим. Пока не сильно-то меня удивляет старикан. Грубый, наглый и уверенный в своем праве унижать тех, кто ниже его.
        - Дубровскому не понравилось, что я толстый, - честно ответил я. - Мне не понравилось, что он неправ в своем высказывании. Мы решили провести дуэль.
        - Не врешь, - одобрительно пророкотал Старейшина. - А кто додумался биться без магии?
        - Я, конечно, - пожимаю плечами. - Сами же сказали, чтобы на провокации не поддавался. А Кирилл провоцировал, зуб даю.
        - Ты зубьями не раскидывайся! - ощерился старик. - А то к старости без клыков и резцов останешься, дурачок! Свою уверенность надо подтверждать фактами. А они у тебя были? Я Кирюху знаю! Бестолковый и агрессивный хам! Старшие братья частенько своих врагов с его помощью на ристалище вызывали и кишки выпускали! Там же Егор учится, да?
        - Да, - подтвердила Света, поежившись. Видимо, ей было нелегко под шквалом магических эмоций, исходящих от Старейшины. Мне-то по барабану. Любое аурное искажение, будоражащее пространство, разбивается о мою неприступную стену антимагии.
        - Даже не буду говорить, как ты сглупил, новик! - старик оглянулся и взглянул на Ивана Олеговича. - Еще раз, Ванька, прошу! Поговори всерьез с этим опарышем! Объясни ему все тонкости наших отношений с другими Родами, покажи, кого можно мутузить кулаками, а с кем лучше подружиться. Пусть лишний раз промолчит, проглотит то дерьмо, которое на него еще не раз выльют, но сдержится! Потом рассчитается с обидчиками, когда время придет, понятно?
        - Да, Старейшина, - кротко ответил Иван Олегович.
        - А когда оно придет? - ляпнул я.
        Света тихо пискнула и мгновенно переместилась за мою спину. Молодец, сообразила, где лучше прятаться; меня же бесполезно магией убивать. А вот руками этот мишка лесной сломает на раз! Ну, пока будет ломать, девчонка успеет убежать.
        Семен Игоревич побагровел как переспелый помидор - и расхохотался. Даже пару раз присел, хлопнув себя по коленям.
        - Пользы еще никакой, а языком строчит - как лыко вяжет! - успокоившись, пробурчал он. - Попомни мое слово, Вик-новик! Обрежут тебе его когда-нибудь. И Булгаковы ничем не помогут. Уж я точно палец о палец не ударю! Сам выкручивайся!
        Он покряхтел и тяжело зашагал к выходу. Возле меня остановился и положил руку на плечо. Словно прессом придавил к земле. Потом глянул на хлопающую глазами правнучку, усмехнулся своим мыслям, бороздящим черепную коробу, и вышел из дома.
        По гостиной разнесся вздох облегчения.
        - И все? - удивленно спросила Светлана. - Не орал, не интересовался, где Артем? Прадед заболел?
        - Он на мне отыгрался, - усмехнулся Иван Олегович. - Орал так, что стекла дребезжали. В общем, Старейшина прав. Я упустил из виду некоторые детали. Не предполагал, что Викентия так быстро начнут проверять.
        - Новичков всегда проверяют, - повела плечами Людмила Ефимовна. - Это так же очевидно, как восход солнца.
        - Вообще-то начал Макар Измайлов, - напомнил я.
        - Не удивительно, - мой опекун посмотрел в окно. - Ага, к отцу поехал. Сейчас и ему достанется на орехи… Измайловы - вассалы Дубровских, проще говоря. Да, они приближены достаточно близко к княжескому роду, но играют вторые роли. Измайлов пытался тебя вывести из равновесия, но не удалось.
        - Но почему? - воскликнул я, злясь оттого, что все вокруг понимают суть вещей, а мне, как слепому, приходится тыкаться в каждый угол.
        - Дубровские узнали, что наш род взял под опеку мальчика, и естественно, у них возник жгучий интерес к твоей персоне. А как понять, что ты за человек, на что способен? Есть ли у тебя искра? И вообще, чья кровь в тебе течет? Пока они знают мало, - Булгаков вздохнул. - Но аналитики рода рано или поздно просчитают твой психотип и сделают нужные выводы. А, бес с ними всеми! Людочка, а когда мы будем обедать? Дети, наверное, голодные! Где, действительно, Артем?
        - С Димкой по Москве катаются, где же еще! - фыркнула Света. - Теперь до вечера не вернется, трусишка! Испугался, что за Вика влетит!

3
        Олег Семенович с аппетитом поглощал маринованные крылышки куропаток под бутылочку хереса с витиеватой надписью на этикетке: «Глория». Напиток был коллекционный, из самого нижнего уровня подвала дома, где хранилось вино аж пятидесятилетней давности, на покрытых паутиной полках.
        Кроме прислуживающего ему верного Ван Ваныча, как он в шутку звал сорокалетнего калечного охранника, однажды спасшего ему жизнь (когда же это произошло, лет двадцать назад, не меньше!), и теперь ходящего на двух протезах, никого в доме не было. Вернее, они были, но занимались своими прямыми обязанностями: стирали, стригли газон, проводили какие-то сантехнические работы. Охрана вся на улице. Матушка Нина Аркадьевна ушла в гости к старшему сыну. Она с трудом выносила пустоту огромного дома, и каждый день норовила найти причину, чтобы не оставаться в нем. Вот и шастает к детям и внукам. Да и ладно, пусть. Лишь бы не брюзжала под ухом, когда Глава Рода занимался важными клановыми делами.
        - Хозяин, к вам Старейшина! - едва успел объявить молодой охранник, появившийся на пороге залы, как был сметен с дороги крепкой рукой.
        Тяжелая поступь старика отозвалась мелодичным звоном хрустальной посуды и дрожанием мебели. Не говоря ни слова, Старейшина пододвинул к себе стул и сел в торце стола.
        - Ван Ваныч, быстро еще одну посудину! - не повышая голоса, приказал Глава. - Чего пришел, отец?
        - Как будто не знаешь! - пророкотал Семен Игоревич. Он дождался, когда перед ним поставят бокал и наполнят соломенно-желтым напитком, посмотрел на калеченного слугу. - Ты лей до краев! Хереса жалко? Водки нет, что ли?
        - Я не пью водку, тебе это известно, - спокойно ответил сын.
        - Для родного отца бутылку хорошей водки всегда нужно под рукой держать, - заметил Старейшина.
        - Ты раз в год заходишь, - отпарировал Олег Семенович. - Будешь крылышки?
        - Не хочу, сыт, - старик запрокинул голову и в три глотка осушил немаленький бокал. - Хорош, конечно, но не для меня. Налей-ка еще, сынок, да ступай отсюда. Нам поговорить нужно.
        Ван Ваныч выполнил просьбу Старейшины и удалился. Даже от стола было слышно, как постукивают башмаки бывшего телохранителя.
        - Уже был у моего Ваньки? - спросил сын, с хрустом ломая очередное крылышко.
        - Был. Дождался ребятишек, посмотрел на них - и к тебе сразу.
        - Не убил новика? - ухмыльнулся Глава.
        - А за что его убивать? - удивился Старейшина. - За язык дерзкий? Так это пройдет с возрастом или после двух-трех порок ремнем. Помнишь, как я с тебя за излишнее хвастовство шкуру с задницы снял?
        - Не ты, а Багатур, - возразил Олег Семенович. - Старый козел. Но бил умеючи, красиво и без лишней злости.
        - А то! - улыбнулся Старейшина, вспомнив покойного ныне татарина, имевшего в доме репутацию неподкупного и верного слуги. - Профессионал, других не держал. Парнишке-то знатно досталось. Синяк порядочный на половину лица. И не полечить магией.
        - Щенку Дубровских досталось еще сильнее, - оскалился Глава, откидывая на тарелку обглоданные косточки. Вытерев пальцы салфеткой, он взялся за бокал и смакуя, ополовинил его. - Мне уже пожаловались, что наш опекун ему нос сломал и лицевую кость. Главный секундант звонил, отчитывался. Он сейчас как посредник, улаживает все шероховатости.
        - Он что, на стену бросился? - пошевелил бровями Старейшина.
        - На колено Викентия наткнулся. Представляешь, сам победу упустил, дурачок! Первая кровь была за ним. Пока секундант отвлекся на мгновение, кинулся на нашего новика, решил в землю втоптать, подозреваю. А тот-то улицей взращен, недолго думая, насадил на колено.
        - Шпана, - едва не сплюнул на пол Старейшина, но вовремя одумался. - С Виктором разговаривал? Не грозит пойти войной из-за мальчишеских разборок?
        - Звонил, полчаса с ним обсуждал экономические проблемы, - улыбнулся Глава. - Дубровские претензий не имеют. Правда, осторожно интересовался, кого мы под опеку взяли. Даем ли мы слово, что Викентий - не ребенок мирян, а дворянин. Я его уверил, что все в порядке, и гордость княжеского дома Дубровских нисколько не пострадала.
        - Самое забавное будет, если мальчишка и в самом деле Мамонов, - задумчиво пробормотал старик и выпил херес из своего бокала до дна. - Перессоримся друг с другом.
        - Если Викентий оказался за тысячи верст от Ленска в сиротском приюте, это вина Жоры, и никого другого, - отрезал Олег Семенович. - Тебе ли беспокоиться? Ты за подрастающим поколением гляди. Димку выпороть точно надо. Совсем сдурел мальчишка.
        - Выпорю, - пообещал Старейшина. - Лично. Хоть и кощун, а ремня на него не пожалею. Что по нашим контрактам?
        - Все нормально, - кивнул сын. - Одна лишь проблема. «Скандинавский экспресс» нужно укреплять дополнительным вооружением и ППД. Лутошин просит еще одного пилота «скелета». И надо аккуратно выяснить, что происходит у потомков викингов. Замятня великая грядет у них. Как бы нам под раздачу не попасть. А у нас грузы, люди…
        - Узнаю, - старик положил огромные, перевитые артритными венами, руки на стол. - На среднеазиатском направлении как дела продвигаются? На Самарканд линию восстановили? Или до сих пор завалы разбирают?
        Олег Семенович поморщился. Два месяца назад какие-то придурки из националистического крыла «Туран» решили найти виновников своих неудач на политическом поприще. Ну и нашли. «Регистанский экспресс» подвергся нападению. А в нем ехало почти пятьсот человек, половина из которых паломники, стремившиеся к святыням Самарканда. Команда воеводы Шумилова едва отбилась от двух сотен басмачей, перепахав «Косой» и «Гвоздем» местность вокруг железнодорожной нитки. Правда, локомотив снесло с полотна взрывом мины, а бронепоезд подвергся жуткому удару огненных демонов. Говорят, даже переборки внутри вагона вспыхивали от раскаленных стен. Как итог: потеряли опытную команду. Двадцать человек привезли в черных мешках. Еще столько же легли в медицинские капсулы, погрузившись в магический раствор. А сколько простых пассажиров погибло! Сплошные убытки и удар по репутации. Хоть вообще не суйся туда. Этого только и ждут Глинские, чтобы занять нишу перевозок. Только не по железной дороге, а по Каспию с перегрузкой товара на автофургоны. Пусть и муторно, зато с шансом убрать конкурентов с жаркого направления. Оттуда ведь и
на Кавказ можно щупальца закинуть, и в магометанские земли.
        - Предлагаю набирать новых пилотов для ППД, - сказал Олег Семенович. - Обучение долгое. Пока выпустим готовых бойцов - полгода пройдет.
        - Приступай, не возражаю, - старик задумчиво простучал пальцами по столу. - У нас очень много дел завязано на охране грузов. Люди на ППД нужны. Эти «скелеты» еще ведь предстоит защитными амулетами снарядить. Ладно, пошел я, раз с Дубровскими все решилось. Как там Ольга? С Морозовыми все путно?
        - Свадьбу ближе к зиме сыграем, - кивнул Глава Рода. Ольга - его внучка - была второй дочерью сына Володи. С хорошо развитой искрой Целительницы, черпавшей силы с помощью элементалей Воздуха, она как нельзя лучше подходила для семьи Морозовых - верных союзников, держащих второстепенные направления железных дорог. Их филиал находится в Киеве, откуда удобно перекидывать грузы на юг Европы. Вот и порешили укрепить отношения бракосочетанием молодых.
        Булгаковы шли на этот брак сознательно. Род Морозовых не относился ни к одному из великих Домов России. Древняя боярская знать всегда стояла в стороне от разборок между Гедиминовичами и Рюриковичами, и даже в современном мире, когда кланы объединялись в мощнейшие корпорации, Морозовы сберегли независимое положение. А вот как союзники они были весьма ценны. Тоже вояки добрые.
        - Тогда - все, - Старейшина поднялся и затопал к выходу, даже не попрощавшись. Впрочем, он всегда был таким, оставляя невысказанными свои мысли и тайны. Что крутилось в голове этого сильного, неуклюжего, на первый взгляд, человека, не знал даже его сыновья, а об остальных родственниках и вовсе говорить не приходилось. Отшельничество не сделало его слабее. Старейшину стали бояться еще больше от его непредсказуемых ходов. Вот и сейчас, когда он появился в доме Олега Семеновича, Глава подумал о мальчишке, взбаламутившем нежданной дуэлью обе тяжеловесные московские Семьи. И заранее пожалел, ожидая требования отца о его показательной экзекуции.
        Глава не хотел наказывать Викентия, когда выслушал полный рассказ главного секунданта о произошедшем. Виновных в дуэли не было, все прошло как надо (да какая это дуэль? Смех один. Драка молодых воробьев, пощипавших друг другу перья. Другое дело, что Вик, получивший жизненный опыт на улицах и в приюте, не дал развести себя на скандал, умело добился возможности на обычную драку, а не на магический поединок. Значит, голова работает!), даже Дубровским не за что было зацепиться. Скандальчик не вышел. И поэтому Олег Семенович спокойно лакомился крылышками, не бегая по имению и не тряся кулаками.
        Но и Старейшина благодушен тоже! Значит, пришел к аналогичным выводам! Пусть мальчишка обвыкает в непривычной для себе среде, а его ранняя закалка пригодится для будущих дел. Нужно лишь умело выпестовать из него зубастого зверя, который будет охранять Булгаковых не за страх, а за совесть.
        Глава 9

1
        - Я бы хотела напомнить вам, ребята, - Антонина Елизаровна сегодня была в строгой юбке и жакете песочного цвета. Она оглядела притихший класс. - Каждый должен выбрать для себя кружок по интересам. Знаю, большинство из вас давно определились, и нет необходимости перегружаться себя сверх меры. Может, кто-то передумал и решил сменить кружок. Но я, в первую очередь, предупреждаю Викентия. Чем тебе хочется заниматься?
        В ответ я только пожимаю плечами. Рисовать не умею, петь и играть на гитаре или на гармошке тоже не приспособлен. Бог не дал таланта ни в чем, как иногда шутил наш хромой Агафон.
        - Секция бокса или рукопашного боя, - с надеждой сказал я. - Или фехтование.
        - Тебе мало досталось? - поморщилась учительница, кивая на пожелтевший синяк под моим глазом. - Мне почему-то казалось, что ты неагрессивный мальчик, но придется записать тебя на прием к психологу.
        - Тогда куда мне идти? - буркнул я, не радуясь перспективе сидеть два часа перед Фиалкой - гимназической «психологиней», вредной старухой, норовящей влезть в голову со своими бреднями. - Хотелось бы стать пилотом ППД, но не возьмут. На пузе замки «скелета» не сойдутся.
        Класс развеселился. Иногда ведь стоит посмеяться над своими недостатками, и вот таким способом я отбиваю желание у ребят видеть во мне только «жирную колбасу» или «румяного поросенка». Да и после дуэли уважение возросло, даже из старших классов парни при встрече похлопывают по плечу. На кулаках, как пояснила Света, мало кто сходится. Обычно дуэлянты встречаются на защищенном энергетическими щитами полигоне и там скучно кидают в друг друга магоформы, пока один из соперников не сдастся перед более искушенным визави. Там ведь все зависит от потенциала и возможностей создавать столько техник, сколько позволит уровень Дара. Хотя от подростков мало кто ожидает, что он вдруг поднимет свой ранг в таком юном возрасте. Баловство. Профессионализм магии поднимают в серьезных специализированных заведениях.
        - Для пилота тебе действительно надо соответствовать, - слегка улыбнулась Антонина Елизаровна. - Но ведь есть много других интересных занятий: выжигание, шахматы и шашки, танцы, даже ювелирное дело.
        - Шахматы и шашки не люблю, а танцы можно попробовать, - сделав вид, что задумался, я оценивающе посмотрел на Илану.
        - Чего пялишься, дурак? - отчего-то покраснела девчонка.
        - Нельзя, что ли? - я пожал плечами. - И вообще, я о своем думаю. Антонина Елизаровна, а танцы ведет господин Кирш?
        - Ой, Волховский решил со своим рюкзаком на сцене прыгать! - фыркнула Ирина Плещеева, повернувшись ко мне. - Веселое дельце будет!
        Я показал ей кулак.
        - Да, все верно, господин Кирш. А ты не застесняешься? - усмехнулась учительница. - Там одни девочки.
        - Пока я не готов вам точно сказать, чего хочется, - честно признался я. - Можно ли мне сходить к нему и посмотреть? Да и вообще приглядеться…
        - Конечно, - классная дама улыбнулась, представив, наверное, картину танцующего Волховского. Да и ладно. Мне не привыкать к насмешкам.
        После урока меня окружили пацаны и долго крутили пальцем у виска.
        - Ты сдурел, Вик? Зачем тебе танцы? Девчачьи поскакушки! - горячился Федька Ушаков. - Да и не танцуют там, а какой-то акробатикой занимаются!
        - Я же не сказал, что согласен! - отбивался я. - Ну не нравится мне остальное! Я хочу на ППД попробовать погонять. Может, на турнире каком выступить! А меня не берут, я уже спрашивал!
        Тут я врал. Никуда я не ходил. Мне же Кочет четко сказал: все военные, полицейские и гражданские модификации «скелета» работают на магических накопителях-амулетах. Вздумай я облачиться в доспех, магия тут же перестанет работать, и я просто не сдвинусь с места, ощутив на себе довольно тяжелый каркас «скелета». По «физухе» меня гоняют на родовом полигоне. Иван Олегович приставил ко мне инструктора из бойцов охраны, так что есть подозрение, скоро придется покупать новую одежду. Сгоняю вес и жирок постепенно. Ну и зачем мне в гимназии заниматься тем же, чем и в имении Булгаковых? Или в самом деле идти в шахматный кружок? Многого я добьюсь, передвигая фигурки по доске?
        Танцы - не панацея от скуки, конечно, но мысль Светиного отца об отработке постановочных жестов, сродни иллюзионным, овладевала мною все больше и больше. Хотя бы красиво глядеться будет, когда я начну руками правильно размахивать, отражая магоформы и наводя страх на противника.
        - Я только схожу и посмотрю! - «оправдывался» перед товарищами, а сам пятился задом, выскальзывая из плотного кольца.
        Свету я нашел на улице вместе с толпой таких же трескучих сорок. Собрались кружком и что-то обсуждают. Я решительно подошел и потянул ее за руку.
        - Мне нужна твоя помощь, - сказал я.
        - Какая? - удивилась «сестра».
        - Пойдем со мной в танцзал.
        - Ты меня удивляешь, Вик, - захлопала ресницами Света. - Тебя кто-то явно надоумил. Сам бы до такого не додумался! Скажи, кто? Интересно же!
        В кого она такая сообразительная? Явно в прадеда пошла. Повадки Старейшины иногда проскальзывают в ее действиях.
        - Потом узнаешь! Проводишь или нет? Или я Рудакову попрошу.
        - Только попробуй! - резко взвилась девочка. - Пошли! Я сама познакомлю тебя с Самсоном Яковлевичем.
        Танцевальная студия находилась на первом этаже, где и все административные кабинеты, только в другом крыле. Света решительно толкнула двустворчатые двери с большими матовыми стеклами, и втащила меня в помещение, залитое ярким солнцем через огромные окна. Паркет на полу невыносимо блестел, разбрасывая янтарные блики по стенам; зеркала вдоль стены, никелированные штанги, тянущиеся вдоль зеркал; стройные девчонки в спортивном трико дружно прыгают на месте, выделывая какие-то па. «Меня здесь сожрут с косточками, и не подавятся», - мрачно подумал я, сразу представив, как эти длинноногие амазонки измываются над одним пацаном, по дурости засунувшим голову в их гнездовище.
        - Девчата! - захлопал в ладоши высокий мускулистый черноволосый мужчина в обтягивающей майке и в свободных легких спортивных штанах. - Отрабатываем группировку и поддержку!
        - А когда связку будем пробовать? - спросил кто-то.
        - Завтра, - отрезал мужчина и направился к нам по стеночке, чтобы не мешать азартно скачущим акробаткам.
        - Здравствуйте, Самсон Яковлевич! - улыбаясь, крикнула Света. Музыка, гремящая из тяжелой подвесной акустики, неприятно била по ушам. - Я к вам своего брата привела! Жаждет приобщиться к танцам!
        Инструктор с профессиональным интересом окинул меня с ног до головы, помассировал гладко выбритый подбородок.
        - Хм, ты же Волховский? - неожиданно спросил он.
        - Да, - удивленно кивнул я.
        - Насчет тебя звонили, - загадочно произнес Кирш. - Пойдемте в мой кабинет, а то здесь невозможно разговаривать.
        В маленькой комнатушке, где места для двоих-то было мало, мы уместились с трудом. Я встал возле дверей, а Света села на узкую скамейку возле металлического стеллажа, забитого разнообразными предметами вроде мячей, булав, лент, разнообразных предметов, назначение которых мне было непонятно. Удивительно, но я даже небольшие разборные гантели обнаружил. Неужели девчонки их тягают?
        - Рассказывай, чем конкретно ты хочешь овладеть, - посмотрел на меня инструктор. - Иван Олегович не объяснил, перевалил на тебя такую важную миссию. - Мне с трудом верится в твое желание с барышнями танцевать и прыгать.
        - Мне нужно освоить десяток движений, схожих с танцевальными па, - я почесал макушку, не зная как точно сформулировать свои желания. - Видите ли, мне приходится тренироваться на полигоне, отрабатывая магические элементы. Моему учителю важно, чтобы я двигался пластично. Ему не нравятся мои дерганья, и поэтому он ужасно злится. Не знаю, есть ли в этом смысл, но перечить наставнику нельзя.
        Света вытаращилась на меня, и только попыталась открыть рот, я показал ей кулак, чтобы она молчала.
        - Пластика для магов? - хмыкнул Кирш и отвалился на высокую спинку стула, сцепив руки на животе в замок. - Впервые слышу такое желание. Дай-ка мне точнее сформулировать просьбу господина Булгакова. Ммм… Мне в голову пришла странная мысль. Может, иллюзионистом хочешь быть? Знаешь же братьев Измайловых?
        - Ага, - кивнул я. - Телепортаторы?
        - Ну, да. Они, кстати, у меня брали уроки сценического мастерства, - улыбнулся Кирш. - Так что я не удивлен. Позанимаешься пару-тройку месяцев, форму наберешь и Ивану Олеговичу продемонстрируешь. Светлана, а вы не желаете спортивными танцами или акробатикой заняться? У вас природная гибкость просматривается, рост подходящий.
        - О чем вы говорите, Самсон Яковлевич? - покраснела Света. - Я стеснительная, не люблю на людях выступать.
        - Мое дело предложить, - пожал плечами Кирш, не обращая внимания на смущенную девочку. - Я оцениваю перспективы как профессионал. Не подумайте ничего плохого. Извините, если обидел.
        - Все в порядке, - пришла в себя Света.
        - Тогда идемте, - поднялся Кирш.
        Он закрыл за нами дверь и уже по другой стеночке аккуратно, чтобы не мешать занимающимся девушкам, проскользнул к столу, на котором громоздилась музыкальная аппаратура. Щелкнув кнопкой, он с удовольствием вздохнул, вслушиваясь в тишину.
        - Девочки, внимание! - он похлопал в ладоши. - У нас некоторое время будет заниматься молодой человек из шестого класса! Зовут его Викентием! Прошу не обижать его и всецело помогать в освоении некоторых танцевальных элементов!
        - А зачем ему это? - уперев руки в бока, спросила высокая девица в черно-красном топе и со сложной прической, каким-то чудом не рассыпающейся после невероятных скачек по залу. - И получится ли у него?
        - Получится, - уверил Кирш, обхватив меня за плечи. - Он готовится к турниру иллюзионистов, и ему нужны своеобразные движения отработать. Сразу говорю, материал сырой, лепить можно что угодно.
        - И пухленький! - раздался смешливый голосок из толпы красоток.
        Конечно, все сразу рассмеялись. Я тоже улыбнулся. Хорошо же, когда другим настроение поднимаешь! Позитива столько сразу обрушивается на твою голову. Вот и сейчас…
        - Так он иллюзионист?
        - Нет, я на подтанцовках! - я решительно пресек опасные вопросы.
        Акробатки снова рассыпались смехом.
        - Да это же тот парнишка, который с Дубровским три дня назад на дуэли дрался! - воскликнула красивая смуглая от летнего загара девушка в облегающем костюме, который приятно подчеркивал все ее волнующие выпуклости. Я даже замер, почувствовав марш миллионов мурашек по своей спине. - Я узнала! У него синяк на пол-лица! Это точно он!
        - Так вы еще и драться успеваете, Викентий? - усмехнулся Самсон Яковлевич. - Талантище неимоверный! Думаю, мы сработаемся. Итак, следующее занятие послезавтра. Я попрошу администрацию скорректировать ваш учебный день, чтобы вы могли спокойно приходить в студию.
        - А так можно? - поразился я. - Мне казалось, все секции и кружки после уроков начинаются.
        Девчонки дружно рассмеялись, откровенно разглядывая меня, чем еще больше злили Свету. Я чувствовал, как от нее исходят волны раскаленного гнева. Даже удивительно, что могу ощущать такие тонкие материи.
        - Конечно можно, - Кирш дружески похлопал меня по плечу. - Для занятий понадобится свободная спортивная рубашка и штаны, а также туфли на мягкой подошве. Я не буду заставлять вас кувыркаться и прыгать. Всего лишь разучим несколько танцевальных движений и руки заставим двигаться правильно.
        - Я, кажется, поняла, зачем тебе понадобилось записываться к Киршу! - шипя от злости выпалила Света, когда мы вышли в коридор. - Ты же на девчонок пялиться будешь! Я видела, как ты смотрел на Тучкову! Аж слюни текли! Точно, как я сразу не догадалась, когда на стадионе эти стрекозлихи прыгали!
        - Никаких слюней у меня не было! - возразил я, с удивлением глядя на разрумянившуюся «сестру». - Ну, да… Они все красивые, стройные! Разве не приятно на таких смотреть? А кто из них Тучкова?
        - Темноволосая, которая тебя узнала, - буркнула Света, шагая впереди меня, сердито постукивая каблучками туфелек по свежевыкрашенному полу. - Она ведущая группы и в «пирамиде» наверху стоит.
        Тучкова… Хм, буду знать.
        - И вообще…, - Света резко остановилась и повернулась ко мне, воткнув палец с накрашенным ногтем в мою грудь. - Тебе рано о девочках думать!
        Ну, не знаю. Это она со злости. Наш приютский староста Ворон уже в четырнадцать лет с Зинкой Рыжухой целовался, дружил с ней до тех пор, пока не покинул приют. Зинка ушла следом. Интересно, где они сейчас? Может, поженились? И вообще, не имеет права Светка указывать, как мне жить. Влюбилась, что ли, и ревнует?
        Я помотал головой и отбросил глупые мысли. Похожу пару месяцев, да и брошу. Нужны мне эти пассы руками! Главное-то, ведь, работает! Магия разрушается под воздействием какого-то неизвестного природного принципа, а руки здесь нужны лишь для отвлечения внимания. Я замер. Неужели? Иван Олегович хочет таким нехитрым способом завуалировать мой Дар? Дескать, вот я как умею играючи, размахивая руками, блокировать или разрушать магоформы!
        - Свет, не сердись, - пробормотал я, догоняя далеко ушедшую «сестру». - Месяц-другой позанимаюсь, да и брошу. А насчет девчонок…. Ну их! Длинноногие сухие жердины! Суповой набор!
        - Ладно, прощаю, - кивнула Светлана и улыбнулась, довольная. - Хочешь, я поговорю с Данилой Павловичем, чтобы он тебя в обслуживающую группу пилотов взял?
        - А кто это? - я замер.
        - Он руководит секцией пилотов ППД. Но там нужны еще и техники, и настройщики, - Света закусила губу. - Туда мало кто идет. Все же хотят в «скелетах» бегать, в турнирах участвовать.
        - И я могу тоже вместе с командой ездить?
        - А куда ты денешься? - пожала плечами девочка. - Когда начинаются отборочные выступления, вся секция выезжает. Дядя Вася даже вагон целый выделяет для перевозки команды. Думаю, тебе там будет интересно, чем с этими стрекозлихами!
        - Светка! - завопил я и крепко прижал к себе «сестру». - Спасибо!
        - Дурак! - она вырвалась из моих объятий, густо покраснев, и с размаху залепила ладонью по щеке. Но я был настолько взбудоражен перспективами хоть на шаг быть ближе к пилотам учебных «скелетов», что не заметил, как рассыпалась магическая вязь, сформированная на кончиках пальцев Светы, ударившись о мое эфирное поле. И как она поморщилась, получив слабый откат магии. - Извольте вести себя прилично, сударь! Хорошо, никто не видел!

2
        - Хватит вертеться! - пробурчала жена, когда Глава Рода в очередной раз перевернулся с одного бока на другой. - Если не спится, то иди на диван в свой кабинет! Всю постель взбаламутил!
        Олег Семенович замер и тяжело вздохнул. И в самом деле придется встать. Мысли роятся в голове, сталкиваются тяжелыми глыбами и разлетаются в разные стороны осколками - не схватишь.
        - Что случилось? - снизошла до него супруга. - Неприятности какие?
        - Как сказать, - прокряхтел Глава. - Володька главную ошибку в своей жизни сделал…
        - Какую? - испугалась Нина Аркадьевна, приподнявшись над подушкой. Ее гладкое, с мелкими морщинками на лбу, лицо выглядело испуганным. - Чего городишь, дурак старый?
        - Говорил я ему, Димку пори чаще, чтобы ума в голове прибавилось! - с досадой произнес Булгаков. - Ты еще не знаешь, чего удумал внучек?
        - Нет! Откуда мне знать ваши мужские секреты? Ты же всегда игнорируешь мое желание тебе помогать!
        - Да не заводись ты! - поморщился Глава. - Дмитрий недавно сцепился с мальчишкой этим, Волховским… Вздумал показать, кто в доме хозяин, щенок! Знаешь, что сделал? Вызвал некросов! Хорошо, что оболочки их не успел напитать живой силой!
        Нина Аркадьевна мрачно молчала, представляя себе последствия такого необдуманного шага. Внук еще слаб в некромантии, и недаром с ним возятся трое чародеев, обучая сложным структурам подчинения мертвой материи. А если бы твари вырвались из-под управления? Все имение уничтожили бы!
        - Надеюсь, он понял свою ошибку? - спросила она.
        - Какое там! Мальчишка-приемыш начисто выключил процесс «запитывания» оболочек своей антимагией. Сам, правда, не понял, как это сделал. Но факт, что сделал!
        - Просто чудо, что Ваня отыскал природного Разрушителя, - покачала головой Нина Аркадьевна. - Впору мальчику поднимать уровень. Да только как?
        - Он не нашей крови, мать. Источник не примет, - поморщился Булгаков. - Или сам мальчишка разрушит его своим дьявольским даром. Будем вытягивать через физическое развитие. Кочет сказал, что Викентий начинает ощущать, как нужно правильно пользоваться своим Даром. Еще годик - и пацан превратится в сильного антимага. Если Дмитрий своим языком где-нибудь и когда-нибудь не разболтает, что разрушило его плетения.
        - Володе говорил?
        - Сказал. Внук, конечно, не дурак, все понял. Ошибку признал.
        Булгаков вздохнул, глядя в темный потолок спальни. Из-под задернутых штор сочился слабый свет ночных фонарей, освещавших придомовую площадку, и от этого мебель и предметы в комнате были окутаны странным серебристым сиянием.
        - У нас в Семье появились очень сильные чародеи, - сказал он тихо. - Дмитрий - кощун-некромант; Света - свободная художница, умеющая менять структуру элементалей Воздуха одним щелчком пальца; у Василия дочка Наталья - Оракул. А тут еще и антимага чужой крови под опеку взяли.
        - Плохо?
        - Страшно. Кто-то может посчитать, что Булгаковы рано или поздно захотят вознестись гораздо выше, чем сейчас находятся.
        - На Мстиславских намекаешь? - тревожно пошевелилась супруга.
        - На них в первую очередь. Как бы доказать, что мы чужого не берем?
        - А ты столько лет прожил и не знаешь, как в нашей змеиной норе отреагируют на твои слова? - женщина сердито засопела и натянула на себя сползшее одеяло. - Булгаковы пошли на мировую! Ослабли, видать, или почувствовали за собой какую-то вину! Даже не вздумай перед императором каяться, если он прознает про внуков! Да, у нас много одаренных, а исключительный Дар дается раз в сто лет! Когда еще будут у нас Кощуны, Художники, Оракулы, Разрушители? Ты только вслушайся в то, что мы сейчас имеем! Мы перед Мстиславскими чисты! Союз наш верен и честен! Надо пользоваться моментом и грамотно распорядиться ресурсами. Внукам найди достойные пары, только тщательнее выбирай!
        - Да это понятно, - отмахнулся Глава. - А что делать с приемышем?
        - С Волховским-то? Выяснили, чей он?
        - Нет еще. Иван должен съездить в Новгород и убедить одну упрямую бабу рассказать об истории появления мальчишки в приюте. Есть подозрение, что его ищут Мамоновы.
        - Высевок?
        - Есть такое предположение, - хмыкнул Олег Семенович. - Рано или поздно на его след выйдут. Я мальчишку не отдам!
        - А тебя никто не заставляет его из рук выпускать, - жена легонько толкнула Главу в бок округлым локтем. - Придет время - женить надобно. Кого-нибудь из родственных приглядим. Да те же Куракины, Щенятевы или Хованские! У них клуш молодых да смазливых хватает! Зато парня прочно привяжем. А если он по крови настоящий Мамонов - так еще и в прибытке окажемся!
        - Уверена? Как бы Жора не взбеленился, что его на повороте обошли!
        - Сам виноват! - отрезала княгиня. - С младшей женой поссорился, а развод не дает. Мы все гадали, из-за чего такая тяжба. Не удивлюсь, если родство Викентия с Жорой подтвердится.
        - И кого ты в жертву мальчишке определишь? - хмыкнул Булгаков, меняя неприятную тему. Вариант с Мамоновыми он уже обдумывал до разговора с Ниной. Пока все было зыбко и неопределенно, что решение вопроса стоило отложить на неопределенное время.
        - Пока еще не знаю. Или ты уже намереваешься Светочку или Маришку за антимага выдать? Он же их искру уничтожит за один год! - женщина сердито заворочалась, взбивая подушку.
        - Я такой исход даже не предполагаю! - засмеялся Глава. - Наших внучек я этому мутному по крови мальчишке не отдам! Ты спи давай, разошлась со своими советами!
        Он скинул ноги на пол, нащупал ими тапки и осторожно ступая по полу, пошел к выходу.
        - Воды попью, - сказал и закрыл за собой дверь.
        В кабинете у него хранился хороший коньяк. Олег Семенович запахнулся плотнее в халат и достал матовую бутылку с жидкостью, налил себе в пузатый стеклянный стакан с родовым гербом, прорисованным и выдавленным с помощью магического плетения. Внуки подарили, развлекались таким образом. А что, стильно получилось. Усмехнувшись, Глава плеснул коньяка на три пальца, достал из шкафа блюдце с тонкими пластинками лимона. Подождал немного и пригубил янтарный напиток. Отправил в рот лимон и сел в кресло, обозревая книжную полку с массивными томами государственных уложений и законов. Беллетристику он перестал читать, как только возглавил клан. Чтобы быть в курсе всех государственных течений, приходилось штудировать много специфической литературы, что сейчас красуется на полках корешками с золотым тиснением.
        Мысли его беспокойно ворохнулись, как только опять подумал о непутном внучке Дмитрии. Просто удивительно, что из всех детей Владимира только Димка получил дар Кощуна. Мать его, урожденная дворянка из старобоярского московского рода Пенковых, была потомственной чернокнижницей. Именно этот Дар во время Смуты стал причиной преследования рода Рюриковичами, хотя тот принадлежал к великокняжеской ветви. Предок Пенковых удачно примкнул к князьям Мстиславским, и после победы старого боярства в гражданской войне получил привилегии и возможность спокойно жить. Но с одним условием: если в роду появится одаренный с необыкновенной искрой, тяготеющий к навьим чарам, Пенковы должны отдать его на воспитание в великокняжескую семью. Кощуны, насколько князь Булгаков знал историю рода Пенковых, до сих пор не появлялись к вящему облегчению последних. А вот у Димы проявился чертов Дар. Действительно, чертов….
        Недаром Олег Семенович волнуется. Проколется внук, похвастается перед знакомыми девицами, и доброхоты донесут куда следует. Правда, император не сможет в приказном порядке забрать Димку под опеку. Кощун появился у Булгаковых, а не у Пенковых. А княжий приказ распространялся только на главную линию Рода. Просчитались в свое время Мстиславские, не продумали свою волю как следует. Пусть теперь зубами скрежещут. Но парня надо взять под плотную опеку, чтобы не вольничал. Среди свитских есть парочка умных ребят, с которыми нужно поговорить наедине и пояснить ситуацию. Пусть вяжут по рукам и ногам экспериментатора, если надумает своевольничать. Да хоть по башке глупой стукнут, оглушат, но не допустят раскрытия Дара.
        Теперь еще один уникум, появившийся в клане. Насчет Волховского Глава Рода был спокоен. Не избалованный всеобщим вниманием, росший в абсолютно иной среде, мальчишка имеет стержень, старательно пряча его под маской разгильдяя, желающего делать все по-своему. В первый же учебы день столкнулся с Дубровскими, не побоялся пустить кровушку княжескому отпрыску; кощуну Димке место показал; нахально требует попробовать свои силы в управлении боевым «скелетом». Может, стоит его погонять по различным направлениям, чтобы определить призвание?
        А если Викентий еще и благородных кровей… Вот здесь и кроется подводный камень, большой такой, массивный. Не дай бог налететь на него. Будь он Мамонов, призадумался Олег Семенович, что бы заставило его отказаться от ребенка? Измена жены? Вероятно, это была одна из причин. Она ясно указывает на отсутствие положительного Дара. Неужели золотопромышленник не разглядел странности в ауре ребенка? Что за маги в его Роде беспутные? Надо срочно выяснить прошлое Волховского. Как он оказался в приюте? Кто его мать? Пусть Ванька едет в Новгород и проясняет тайну.
        Посмаковав напиток, Олег Семенович понял, что теперь может уснуть. Голова освободилась от тяжелых мыслей. В последнее время ему приходилось чаще думать о внуках, чем о семейном деле. Ну так у него четверо сыновей, каждый из которых знает свой маневр. Васька взял на себя контроль по безопасности передвижения грузовых и пассажирских составов по империи и за ее пределами. Володя следит за контрактами, большая часть из которых зарубежные, транзитные. Хорошая прибыль в семейную казну идет, не говоря уже и о государевой. Иван - это подбор кадров, финансы, внутренняя безопасность. Ну а Егорке еще молод, на подхвате пусть побудет.
        А Викентий… Что ж, если Мстиславские прознают о мальчишке и надавят всеми своими силами, можно преподнести его в дар императорской семье. Будет у них мощным антимагическим щитом, личным телохранителем.
        Кажется, отпустило. Можно и спать идти.
        Утром, обстоятельно позавтракав, он позвонил Ивану и приказал тому выезжать в Новгород. Любыми путями нужно добыть информацию о Волховском. И обратно с пустыми руками пусть не возвращается. Прикажет охране не пускать в имение - и все дела.
        Глава 10

1
        - Я уже не чаяла вас увидеть, - с плохо скрываемой настороженностью сказала Белова, по-хозяйски разливая по чашкам густой ароматный чай. Тут же на подносе стояли вазочки с печеньем, сушками и конфетами. - Что-то случилось с Викентием или вы решили снять с него опеку?
        - Спасибо, но вы плохо о нас думаете, - кивнул Иван, глядя на изящные руки настоятельницы. На правой руке простенькое колечко с капелькой аквамарина, слабо фонящего охранительным плетением. На левом пальце перстенек, других колец не видно. Почему такая видная женщина не замужем? Ей сорок пять лет, большая часть из которых прошла в стенах приюта. Молодость покрыта зыбким туманом неизвестности. Дворянка, родители живут в Москве, брат погиб в военном конфликте с немчурой, две сестры уже замужем, имеют детей. А почему Белова так ревностно лелеет свою свободу? - Насчет усыновления решаю не только я, но и Старейшина и Глава Рода. Скорее они, чем я. Мой голос здесь в последнем ряду.
        - Но взять мальчика под опеку, тем не менее, вы решили быстро, - усмехнулась Белова.
        - Здесь ситуация другая, - развел руками Булгаков. - А я приехал специально к вам с надеждой договориться.
        - О чем? - зашуршав оберткой конфеты, поинтересовалась Барыня, уже зная ответ.
        - Нас очень интересуют родители Вика Волховского.
        - Я ведь уже говорила, что никакой информации давать не намерена, - покачала головой настоятельница. - Мало того, что Мамоновы годами изводят меня, так еще и Булгаковы включились в эту малоприятную игру. Вы взяли в свой Род мальчика с весьма специфическими умениями, и кажется, рады этому обстоятельству. Зачем вам нужно копаться в прошлом?
        - Чтобы в будущем моя семья не пострадала, - тут же ответил Иван, с хрустом ломая сушку. - Чтобы была гарантия безопасности для мальчишки. Меня не Дар его пугает, а неизвестные проблемы, которые обязательно возникнут на его пути.
        - Не обязательно они будут связаны с Даром.
        - В большей мере - будут, - уверенно ответил Булгаков. - Сейчас Вик ходит в элитную гимназию, общается с детьми из знатных Домов, постепенно обретает уверенность. Моей жене мальчишка нравится, что уж душой кривить. Да и мой родной дед снисходителен к его забавам. А характер у него весьма тяжелый. Вредный старик, честно.
        - К сожалению, Иван Олегович, ваш рассказ не разубедит меня в моем решении, - Белова покачала головой с аккуратной прической. Отставив мизинец, она поднесла к губам чашку с чаем.
        Ее больше всего беспокоило нахождение в комнате мага, с которым пришел Булгаков. Степан сидел тихо, попивая чай с печеньем, и просто слушал разговор, не перебивая своего хозяина. Господа, судя по всему, что-то задумали. Сначала Белова подозревала, что ею пытаются манипулировать, но никаких воздействий на свой разум не замечала. Тогда что? Царапнула мысль, насколько же она поступила дальновидно, забрав письмо из кабинета. Или показать его? Как же плохо, что никому довериться нельзя! Запрет на распространение личной информации исходит от Попечительского Совета. До восемнадцати лет воспитанник детского дома находится под защитой. Пусть Булгаковы ждут, не переломятся.
        Уделив еще полчаса гостям, тщательно расспрашивая о Волховском, Марья Дмитриевна встала и с сожалением сказала, что ее ждут в городском управлении Попечительского Совета. Гости откланялись и покинули кабинет.
        Во дворе приюта Иван повстречал мага Забиякина. Казалось, тот специально стоял возле ворот и ждал, когда появится Иван Олегович.
        - День добрый, - приветливо поздоровался покалеченный маг. - У вас не найдется время для разговора?
        - О чем вы хотели поговорить, любезный эээ… Мирон Афанасьевич?
        - Помните мое имя, - улыбнулся Забиякин. - Хорошая память, Иван Олегович.
        - Не жалуюсь, - сухо произнес Булгаков, выходя за ворота приюта. Маг Степан слегка придержал шаг, чтобы не вслушиваться в разговор. - Да и не так много времени прошло с последней встречи. Я вас слушаю…
        - О Волховском речь. У меня есть информация по нему. Она вас интересует, кажется? Или я ошибся адресатом?
        - Садитесь в машину, - не оглядываясь, Булгаков нырнул в салон, а следом за ним влез Забиякин. Хлопнув по плечу водителя, Иван приказал: - Сходи, погуляй, воздухом подыши. И Степана с собой прихвати.
        - Слушаюсь, - водитель покинул машину.
        - Говорите, - повернулся Иван к магу, внутренне содрогаясь от вида обожженного лица. Вроде бы не первый раз встречаются, а вот привыкнуть никак не может.
        - Вы приехали с целью заполучить информацию про Волховского, - неторопливо произнес Мирон Афанасьевич. - Не стоит об этом просить Белову. Она женщина осторожная, боится вас.
        - Какая в том причина?
        - Письмо, пришедшее недавно на ее имя. В нем одна дама очень подробно описывает проблему, приведшую Викентия в приютский дом.
        - Где это письмо? - навострил уши Булгаков.
        - Надежно спрятано. Вы его не найдете. Но я могу рассказать его содержание, если дадите слово дворянина, что ни при каких обстоятельствах имя Беловой не всплывет в разговорах. Женщина боится, потому что стала носительницей неприятной тайны.
        - Даю слово дворянина, могу даже кровью поклясться, - твердо ответил Булгаков.
        - У меня с собой нет необходимых амулетов, - покачал головой Забиякин. - Я готов поверить вам на слово, Иван Олегович.
        Он постучал пальцами по спинке переднего кресла, как будто собирался с мыслями. Иван затаил дыхание, приготовившись слушать откровение инструктора-физрука. Но на всякий случай спросил:
        - Вы позволите мне сделать запись на магический кристалл?
        - Увы, Иван Олегович, придется воспринимать на слух. Я не хочу, чтобы любая задокументированная информация появилась на свет. Ваш кристалл я нейтрализовал сразу же, как только подошел к вам. Извините.
        - Что ж, я готов слушать.
        - Письмо я искал сознательно, зная о его содержании из беседы с Беловой. Но я хотел лично узнать содержимое, чтобы правильно расставить акценты, нащупать ниточки, понять контекст произошедшего. Проникнув в кабинет настоятельницы, я обнаружил письмо, прочитал и запомнил. На следующую ночь письмо пропало. Проверял специально, насколько Белова осторожна. Полагаю, она перепрятала компромат. Но ближе к делу… Четырнадцать лет назад на порог Новгородского приюта подкинули корзинку с ребенком, о котором ничего не было известно. Разве что вышитое на пеленке имя Викентий, не дающее никакого представления, кто он, из чьей семьи, сирота или бастард. Лишь недавно стало известно, что Вик является сыном Георгия Яковлевича Мамонова. Мать - урожденная дворянка Аксинья Федоровна Гусарова, третья жена Мамонова.
        Иван про себя выругался. Он ожидал чего-то подобного, но подспудно мечтал, чтобы Вик не был кровным родственником влиятельной семьи.
        - Когда мальчик родился, у него была очень выраженная искра. В чем заключался Дар, в письме не сказано, - продолжил Забиякин, уловил перемену в настроении Булгакова. - Но однажды произошел несчастный случай. Искра погасла. Неожиданно и вдруг. Представляете состояние отца? Он ведь рассчитывал, что наследник станет сильным одаренным… Аксинье Федоровне стало известно о разговоре, произошедшем между мужчинами Рода. Главное подозрение падало на мать мальчика. Якобы она согрешила с кем-то, что неблагоприятно сказалось на ее возможности передавать наследственную искру своим детям. Старейшина Рода высказался радикально: от мальчишки нужно избавиться, чтобы в будущем его дефект не стал причиной конфликта между Мамоновыми и Родом невесты. Ну и защита одаренных наследников стояла не на последнем месте. Остальные, к их чести, постарались обелить женщину и отстоять ее ребенка. Самым лучшим решением посчитали отдать его в Ленский приют и следить за ним на протяжении нескольких лет. Если искра появится, его можно забрать обратно. Но Аксинья Федоровна посчитала, что угроза жизни сыну весьма нешуточная, и решается
на побег.
        На мгновение замолчав, словно вспоминая ровные строчки из подсмотренного письма, Забиякин глухим голосом повествовал дальше.
        - Госпожа Гусарова владеет Даром отвода глаз. Ей удалось, несмотря на преследование, добраться до Иркутска, откуда она поехала в Москву. Но боязнь за сына продолжает глодать ее душу. Тогда княгиня неожиданно проворачивает ход: не заезжая в родовое поместье, направляется в Новгород. О ее приезде никто не знал, хотя родственников что в Москве, что в Новгороде у нее хватает. Таким образом мальчишка оказался в приюте.
        - Интересно, - прокручивая в голове рассказ Забиякина, Иван смотрел через лобовое стекло, как по тротуару вдоль забора прогуливаются водитель и маг. - Очень занимательный рассказ. Мамонов ведь не развелся с Гусаровой? Я не слежу так пристально за частной жизнью аристократических родов. Своих дел хватает.
        - Удивительно, что до сих пор Мамонов состоит в отношениях со своей третьей женой, - Забиякин усмехнулся своим мыслям. - Правда, живут отдельно. Аксинья Федоровна сейчас находится в родовом имении, и обратно в Ленск не возвращается. Муж не дает развод.
        - Он не будет разводиться до тех пор, пока не найдет Вика, - тут же откликнулся Иван. - Как только его вернут в Семью, Мамонов разорвет отношения с Аксиньей. Все логично. Но во всей этой истории меня интересует вопрос. Как настоящее имя мальчика?
        - Все зависит от его положения в обществе, - развел руками боевой маг. - Если вернется к Мамоновым, то и будет носить их фамилию. А так он сейчас Гусаров Андрей. Прошу любить и жаловать.
        - А почему Аксинья поменяла имя сыну, дав такое… необычное? - с интересом спросил Булгаков.
        - Да никто его не давал, - рассмеялся Мирон. - В приюте шутка ходит, что это имя было вышито на пеленке, в которую завернули мальчишку. Так и остался Викентием. Даже неплохо вышло. Эмиссар Мамоновых крутится вокруг него, а доказать ничего не может. Искры нет, анализ крови запрещено брать - вот и нет никаких следов. До восемнадцати лет Вик может спать спокойно.
        - Спасибо, господин Забиякин, что вы решили поделиться тайной Волховского, - искренне поблагодарил Булгаков. - Можете ли ответить еще на один вопрос?
        - Конечно, - маг выглядел спокойным.
        - Вик проходит по категории «К», - Иван сел вполоборота к Забиякину. - Скажите, император уже знает о Даре мальчишки?
        - Я не мог скрыть этого факта, - кивнул маг. - Каждый обнаруженный одаренный среди приютских обязательно получает негласное сопровождение до совершеннолетия. Лично я обнаружил легкую искру у пятерых, но Вик среди них стоит особняком из-за своего неординарного Дара. Правда, несколько лет назад случилась трагедия, и один из одаренных мальчиков умер. Причину не смогли выяснить. Вероятно, инициация прошла неправильно: перекос потоков, закупорка энергетических точек…. Чертовщина, в общем, и к вашему интересу не относится. Списки всех ребят переданы в особую комиссию, но доведены ли они до императора - я не знаю. Но про Вика я скажу точно: Его Величество про Разрушителя знает все. Отнеситесь к этому факту серьезно. Могу дать прогноз: вам позволят опекать Волховского до восемнадцати лет, а потом придет распоряжение от императора с каким-нибудь предложением. Думаю, за мальчишку вам подарок будет преотменный.
        - Благодарю за откровенность, Мирон Афанасьевич, - расслабился Иван. - И за то, что не дали мне пойти на неприятный инцидент. Признаться, про письмо я уже знал, и надеялся прочитать его с соизволения госпожи Беловой. А если не получится….
        Он мрачно хмыкнул. Забиякин его прекрасно понял. Попрощавшись, чародей неловко вылез из машины, и захлопнув дверь, направился к воротам. Булгаков нажал на клаксон, подзывая водителя и Степана, дал команду ехать на вокзал. Гостить у своей тещи он не планировал. Полученная информация по Волховскому требовала скорейшего обсуждения в кругу Семьи. Завтра утром он планировал прибыть в имение.
        Изредка морщась от попадавшего в выбоину колеса - дороги в Новгороде отличались от столичных не в самую лучшую сторону - Булгаков пытался найти разгадку, почему у Викентия (до сих пор не верится, что у забавного нескладного парнишки вдруг оказалось родовое имя и аж две фамилии на выбор!) пропала искра. Насколько сведущ был Иван в таких делах, обстоятельств потери было не так много: добрачная жизнь женщины с человеком, не имеющим Дара; измена мужу, когда уже зачат ребенок (это самое невероятное, но тоже бывает); магическое воздействие на плод; отравление эликсиром, гасящим искру, но оставляющим жизнь ребенку.
        Булгаков не был следователем-магом, но два последних фактора он бы лично тщательно проверил. У Мамонова три жены. Вполне возможен конфликт между женщинами, и в какой-то момент, узнав о ребенке, какая-то из старших супружниц пошла на крайне плохой шаг. Таким образом магия сработала, у Викентия, то бишь у Андрея Мамонова искра почему-то не погасла, а трансформировалась в невероятный по стечению обстоятельств Дар Разрушителя.
        - Нет худа без добра, - тихо пробормотал Булгаков самому себе.

2
        - Бегом! Ускорение! - рявкнул Сидор, стоя в центре площадки, мня себя, наверное, укротителем скаковых лошадей. Точно, только хлыста не хватает.
        Высунув язык, я несусь по гаревой дорожке, перепрыгивая через невысокие барьеры, влетаю в ямы, наполненные водой, и взметывая тучи брызг. Я та самая лошадь, которую определили в качестве примы во время циркового представления. Высунув язык чуть ли не до колен, со всхлипом заполняя воздухом режущие болью легкие, я уже преодолел два круга. Остался еще один с повторением прыжков через барьеры, преодоление водной преграды, проклятый рукоход со скользкими перекладинами, двадцать метров ползком под колючей проволокой - и долгожданный финиш, где укротитель нажмет на кнопку секундомера и обругает меня увальнем, толстой коровой, которой даже крылья, приделай их Творец, не помогут.
        Выпучив глаза, я плюхаюсь на брюхо, и перебирая руками-ногами, ползу под треклятой проволокой, плотно прижимая задницу, всеми фибрами души ощущая, как сейчас стальные иглы вопьются в штаны и отнимут у меня драгоценные секунды.
        - Пошел, пошел новик! - радостно орет Сидор, мечась по финишной черте. - У тебя получается! Если вбежишь в норматив, можешь съесть мороженое!
        Кстати, мне запрещают это лакомство. Пока не сброшу вес до установленной нормы, полный запрет на сдобу и мороженое. За меня взялись со всей ответственностью. Даже Кочет, хитро прищурившись, слушает мои жалобы вполуха.
        Зато результат налицо. Каждую неделю Сидор - личный инструктор по физическому развитию - взвешивает меня. За два месяца, что я живу у Булгаковых, стал весить пятьдесят пять килограммов при довольно высоком для подростка росте. Живот тоже постепенно опадал, но еще вызывал у меня отвращение своим видом. Он вносил диссонанс в мою внешность, и я серьезно опасался, что не влезу в «скелет», который для меня делает дядя Боря в своей мастерской. Но «физуха» свое дело делала: тело обрастало мышцами, появились приличные для моего возраста бицепсы, что не могло радовать.
        Да, я ведь добился у Ивана Олеговича, чтобы он отвел меня в мастерскую, где готовят ППД для бойцов охраны и сопровождения! Это была незабываемая экскурсия!
        ИТО - инженерно-технический отдел - находился где-то в конце усадьбы, до которой пришлось даже ехать на машине. Со мной был опекун и, к большому удивлению, Старейшина. Зачем-то ему понадобилось посетить мастерские. Не знаю, может, скучно стало дома, вот и захотел прокатиться.
        Мастерские представляли собой три больших бокса, обшитых темно-красным металлопрофилем, а неподалеку стояло одноэтажное кирпичное здание, построенное «глаголем», с высоким крыльцом и большими прозрачными стеклами.
        - Контора, - пояснил Иван Олегович, не оборачиваясь, но я понял, что слова предназначались мне. Мы вышли из машины, и к нам тут же подбежал невысокий мужичок в синей спецодежде с многочисленными карманами, из которых торчали головки карандашей. - Нам сюда не надо.
        - Семен Егорович? - как рыба на берегу захлопал губами мужичок. - Иван Олегович? Не ожидали!
        - Да не суетись ты! - поморщился Старейшина и положил руку на мое плечо. - Где Борька?
        - В третьем блоке, - мотнул головой мужичок. - Они там отладку ППД с амулетами проводят.
        - Пошли, - старик подтолкнул меня. - Сейчас посмотришь, чем здесь люди занимаются. Может, надоумят тебя на полезные мысли.
        Мужичок с нами не пошел, а поспешил в контору. Наверное, предупредить сотрудников о приезде хозяина.
        Третий блок, куда мы зашли, поразил чистотой и тишиной. Вернее, тишины не было, но приятные звуки вроде мягкого жужжания шмеля, попавшего в банку, совсем не мешали рабочей обстановки. Кафельный пол блестел чистотой, под потолком ярко светили плафоны, а вдоль стен стояли настоящие «скелеты», выкрашенные в серебристо-черные цвет, но были и желтые, и красные ППД облегченной версии. Наверное, учебные.
        Возле «скелетов» возились рабочие в чистых комбинезонах с отвертками и с какими-то коробочками, которыми постоянно водили по сочленениям и узлам. Из этих коробочек периодически раздавался тонкий комариный писк. На нас никто внимания не обратил, но Старейшина и опекун даже глазом не повели. Они стояли у самого входа и чего-то ждали.
        - День добрый, княже, - откуда-то сбоку из-за ящиков вышел высокий худощавый мужчина с очками на лбу, кивнул Старейшине и запросто подал руку опекуну. - Здорово, Иван Олегович. Чем обязан? Давненько не заглядывали.
        - Знакомься, Борис, - пожал крепкую ладонь работника младший Булгаков и кивнул на меня. - Это Викентий. Парнишка очень хочет посмотреть, как вы тут работаете, как создаете доспехи. Сам, кстати, видит себя в роли пилота.
        - Да ну? - усмехнулся Борис и не чинясь, подал руку. - Борис Терентьевич, можно просто дядя Боря. Главный инженер. А ты не ошибся, паря, со своим призванием?
        - Намекаете на мой живот? - спросил я нахально, утопив свою ладонь в рукопожатии.
        Инженер дядя Боря хохотнул, отчего очки с толстыми линзами едва не слетели с его лба. Придержав их, он посмотрел на Старейшину, но тот лишь жестом показал, что вообще здесь не при чем. У меня закралась мысль, что старикан специально поехал сюда ради интереса, посмотреть на мою реакцию или тыкнуть носом, чтобы я больше глупостями не страдал. ППД захотел? Ну, давай, дерзай.
        - Да, твоя комплекция не совсем вписывается в стандартные рамки, - дядя Боря повертел меня туда-сюда, посмотрел со спины, потом сбоку, хмыкнул тихо, потом обратился к молчащим Булгаковым. - Вы же не зря мальчишку сюда притащили? Есть какая-то проблема?
        - Есть, Борис, есть, - прокряхтел Старейшина. - Нужен «скелет», работающий на механике.
        - Даже так? - теперь инженер смотрел на меня очень пристально. - Механика… Необычно. Не поясните мне, почему я должен создавать доспех с нулевого уровня под механику? Затраты очень большие, плюс к этому нестандартный костюм выйдет. И почему не магическое управление?
        - Потому что так надо, Боря, - терпеливо произнес Иван Олегович. - В «скелете» вообще не должно быть магических элементов. Понимаешь? Вообще!
        - Итить твою, - яростно почесал затылок инженер, и в его глазах стало появляться понимание. - Это что же выходит, паренек-то непростой, да?
        - Именно, - кивнул Старейшина. - И ты сейчас должен держать свой рот на замке. Просто скажи: сделаешь нужный ППД для пацана?
        - Легкие сплавы нужны, - дядя Боря пожевал в волнении нижнюю губу. - Это раз. Потом сервоприводы для каждого сочленения. Там же амулеты ставят обычно! Направляющие планки под оружейные стволы пока проигнорируем - не на войну же идет. Но все равно тебе надо качаться, парень! Вес приличный будет на плечах. Выдержишь?
        - Если хочет хлебнуть сполна этой радости - выдержит, - грозно посмотрел на меня Старейшина. - Отступит - башку сверну!
        Я ничего говорить не стал и только кивнул, соглашаясь с доводами инженера.
        - Тогда, пожалуй, нужно точно понять, как нам конструировать опытный образец, - дядя Боря показал жестом на красный ППД, скромно стоявший в сторонке от группы работников. - Пройдемте, господа!
        Булгаковы с интересом остановились возле легкого, на вид невесомого «скелета», состоящего из каких-то трубок и полос, сложенных друг на друга пластин, металлических сочленений. В разобранном виде он совершенно не внушал мне того трепетного состояния, когда я впервые увидел, на что способен человек, облаченный в боевой костюм.
        - Учитывая полный отказ от управляющих амулетов, придется создавать компактную, но мощную энергоустановку, - Борис Терентьевич отчаянно взлохматил свои волосы, лихорадочно ища ответ на нетривиальную задачу. - Думаю, с этим справимся. Аккумуляторы - единственный выход. Что дальше… За счет собственных приводов изделие облегчит передвижение и транспортировку грузов. Я имею в виду грузы как элемент экипировки. «Скелет» предлагаю дополнить баллистической защитой. У нее будет малый вес и высокая эффективность. Вариативность здесь весьма обширная, если использовать принципиально новые компоненты.
        - А почему же раньше механику не задействовали в учебном процессе? - нахмурился Старейшина. - Считаете, что магическое управление выходит дешевле?
        - Так с самого начала концепция ППД была именно такой, - пожал плечами инженер. - Зачем изобретать что-то, не идущее в серийное производство? Механика все же по себестоимости выше, сложнее в разработке.
        - Давай дальше, Боря, - поспешил оборвать ненужный сейчас спор Иван Олегович. - Что еще необходимо для костюма?
        - У «скелета» будет обычная, не магическая связь, которую нужно включить в единую систему управления тактического звена, - дядя Боря неожиданно ласково огладил хромированные части застывшего ППД. - Если мальчик вдруг захочет выступать в турнирах, эта связь обязана быть на борту. Проблема лишь в сопряжении различных характеристик передатчика и магических амулетов связи. Ну, а для полноты счастья я бы интегрировал в систему постоянный биомедицинский контроль за состоянием бойца и отслеживанием внешних условий. В обычных «скелетах» контроль ведут нужные магические кристаллы и амулеты. А нам нужна качественная замена магии, правильно?
        - Правильно, - Старейшина, кажется, был впечатлен перспективой создания механического костюма, но вида не подал. Вредный, скрытый старикан. Хоть бы улыбнулся или показал свои эмоции.
        - А как будет обстоять дело с защитой от огнестрельного оружия или ракетного удара? - заволновался Иван Олегович.
        - Против магических плетений защита вас абсолютно не интересует? - в глазах дяди Бори мелькнули хитрые искорки.
        - Лишнее это все, баловство, - буркнул старик.
        - Ага, и в самом деле - необычный заказ, - хмыкнул инженер в который уж раз. - Что я могу предложить в таком случае? Бронежилет - наилучший вариант. Конечно, выстрелы от «Косы» он не выдержит, к сожалению. Но для обычного боя, где калибр патрона едва доходит до трех с половиной линий - вполне.
        - Полицейский вариант, - закивал Старейшина, оживляясь. - Неплохо, неплохо. Или для телохранителей.
        - А шлем будет? - заволновался я, внимательно слушавший речь дяди Бори.
        - Куда же без шлема? - усмехнулся инженер. - Обязательно будет. Можно, я на несколько минут заберу отрока? Пиджачок без обмера как седло для коровы.
        - Забирай, - Старейшина с интересом, как будто был здесь впервые, осмотрелся по сторонам, а потом сказал: - Пошли, Ваня. В контору заглянем, с людьми поговорим. Викентий, если тебя отпустят раньше, подождешь нас возле машины.
        - Хорошо, Семен Игоревич, - я в нетерпении последовал за инженером в какой-то закуток, огороженный массивными ящиками. Здесь был длинный верстак, заваленный листами ватмана, чертежами, линейками и прочими атрибутами, нужными для конструирования «скелетов».
        - Присаживайся пока, - показал на лавку дядя Боря и загремел замком металлического ящика. Потом распахнул дверцу и чуть ли не с головой нырнул внутрь. - Где же она? Кто забрал рулетку? Опять паразиты в моем ящике рылись!
        Я с любопытством оглядел закуток. Помимо рабочего верстака в углу примостился столик с чайником и стаканами. Там же лежали кульки с конфетами и печеньем. Местечко для отдыха удобно отделялось от рабочей зоны, но отсюда хорошо просматривались входные ворота.
        - Ага, нашел! Завалялась в углу, - дядя Боря торжествующе потряс рукой и закрыл дверцу. Пытливо посмотрел на меня. - Встань. Хм… Слушай, парень, мне безразлично, что на уме у хозяев. Сказали сделать опытный образец - сделаю. Но с твоими пропорциями и рыхловатым телом…. Ты спортом занимаешься?
        - Да, - честно ответил я. - У меня есть инструктор. Три раза в неделю интенсивные тренировки.
        - Кто?
        - Сидор.
        - А, этот может, - засмеялся дядя Боря. - Руки в сторону! Так… Объем талии, груди. Бедра…
        Каждый результат измерений он записывал в потрепанную тетрадку и постоянно хмыкал. Закончив вертеть меня в разные стороны, он отбросил мягкую портняжную рулетку на верстак и хрустнул пальцами.
        - У тебя сейчас такой возраст, Викентий, - инженер присел на табурет и задумчиво, в который раз окинул меня внимательным и заинтересованным взглядом. Ему хотелось что-то спросить, я чувствовал. - Организм растет, меняется. Неизвестно, что будет с тобой через два-три года. Вдруг выбросит вверх? Тебе нужно серьезно заниматься, качать силу, убирать рыхлость из тела. Ты, кстати, не толстый, и со своим ростом выглядишь вполне нормальным подростком. Но рыхлость…. Н-да. Ладно, сделаем так. Как только будет свободное время, прибегай сюда. Ты же у Ивана Олеговича живешь? Да про тебя тут многие знают, не делай такие глаза! Пробежаться до мастерских не проблема - я допоздна работаю, не переживай. Будем подгонять каждый элемент. Потребуется много комплектующих. Начнем через неделю, хорошо?
        - А сколько времени займет конструктор? - робко спросил я.
        - Не хочу тебя расстраивать, - почесал переносицу дядя Боря. - Минимум полгода. При самых благоприятных раскладах. А то и больше. Зато к тому времени мы уже будем видеть, насколько ты подготовлен к ношению «скелета». Предупреждаю, он будет несколько тяжелее, чем обычные.
        - Можно спросить? - заерзал я на лавке.
        - Валяй, не стесняйся.
        - Для кого красный и желтый ППД?
        - Красный - Григория, сына Василия Олеговича. Не знаком еще с ним? Он в этом году заканчивает гимназию и поступает в университет. Там есть хорошая турнирная команда. Гришка - пилот, частенько выступает за гимназию, но я подозреваю, что отец готовит его на инструкторскую должность. Будет обучать бойцов для сопровождения железнодорожных составов. А желтый для Ольги. Тоже любит пилотировать, спасу нет. Еле заставили отдать костюмы для технического обслуживания.
        Про Ольгу я знаю. Это дочь Владимира Олеговича, двоюродная сестра Светы. Частенько про нее говорит, все уши прожужжала. Интересно, что ни разу еще не видел ее. Говорят, в каком-то институте учится, здесь в Москве. Как я понял, Булгаковы неохотно отпускают своих детей получать высшее образование в другие города, стараясь держать их в поле зрения.
        Просьбу дяди Бори я передал Ивану Олеговичу, и с тех пор вредный голос Сидора стал звучать в доме моего опекуна каждый вечер….
        …Чувствуя, что тело скручивает от напряжения, я достиг финиша, но не стал падать на колени, как в первые дни интенсивных тренировок. Теперь мне было достаточно походить по кругу, восстанавливая дыхание. Сидор, ухмыляясь в смолянисто-черные усы, записал результат в блокнот.
        - Неплохо, новик, неплохо, - сказал он. - Но на мороженое не заработал.
        Я со стоном согнулся, про себя проклиная этого молодого мускулистого парня, издевающегося над моим бренным телом. Сидор только и мог сочувственно похлопать по спине и сказать:
        - Через десять минут жду тебя на магической площадке. Буду с Кочетом тебя проверять на выносливость.
        И нагло позвенев ключами от машины, пошел к своему малолитражному «арсу», блестящему свежим серебристо-серым покрытием.
        - Два километра пешком? - удивился я. Тренировочный полигон находился также за пределами жилого комплекса, как и магическая площадка, только в противоположной стороне, отделенный молодым ельником. Вот через него и предстояло бежать в ускоренном темпе, чтобы успеть. Предстояло провести еще час под градом магоформ, прыгая по площадке в невероятных движениях, словно сумасшедший акробат.
        Домой я вернулся совсем измочаленный, и еле-еле поднялся по лестнице в свою комнату, где долго стоял под душем, совсем не понимая, кого из меня хотят сделать: то ли убийцу, то ли телохранителя для важного лица. Кстати, такая мысль не раз приходила в мою голову. И Старейшина нечаянно обмолвился. Но сейчас я знал только одно: мне нужно подкачаться физически, чтобы таскать на себе тяжелый каркас «скелета». Сам вызвался на такие муки, вот и расхлебываю. Впервые в своей жизни почувствовал ненависть к Дару Разрушителя. Вроде бы и магия, но в то же время нельзя ею пользоваться. Вернее, бесполезно. Ненужная опция.
        - Ты плохо выглядишь, Вик, - с тревогой сказала Людмила Ефимовна за ужином, когда я вяло ковырялся в тарелке. - Дорогой, скажи, чтобы снизили интенсивность нагрузок. Вы же угробите мальчика. Он вместо развлечений по вечерам изматывает себя на полигонах. Да еще бегает в мастерские.
        Иван Олегович только хмыкнул, увлеченно поглощая ужин.
        - У Ромки есть велосипед, на котором он практические не ездит, - сказал он, почувствовав на себе пристальный взгляд жены. - Пусть на нем катается.
        - Не дам! - возмутился Роман. - Вик сломает его! Как только сядет - раздавит его своим весом!
        - Ты давно с Виком встречался? - спросила Света, незаметно от родителей показывая младшему брату кулак.
        - Не понял! Вон же сидит! Рядом с тобой!
        - Ну так еще раз погляди! Знаешь, сколько он веса сбросил? Тебя бы так погоняли, ветром снесет! Жадюга!
        - Рома, ты не прав! - покачала головой Людмила Ефимовна. - Мне кажется, ты должен в некоторых случаях делиться своими вещами. Велосипед относится к такой категории.
        - А мне дашь покататься? - тут же оживилась Ленка. - Если не дашь, обзывать буду!
        - Кругом одни шантажисты! - засмеялся Артем. - Как там дела со «скелетом», Вик?
        - Нормально, - я пододвинул к себе тарелку с супом и нехотя стал хлебать. Аппетита не было. - Сделали гибкий каркас, по нему будут собирать костюм. Нужны композиты, легкие сплавы и прочая ерунда. Дядя Боря говорит, все зависит от Главы. Как пошевелится, такая и отдача будет.
        - Твой дядя Боря излишне ершист, - не преминул заметить опекун. - Но гений от Бога. В его руках даже мертвый металл оживает.
        Булгаковы говорили еще о чем-то, но я уже их не слушал. Быстро подчистил свою тарелку, хоть и через силу, поблагодарил хозяев, не забыл горничных, получив от женщин улыбки, и поднялся к себе в комнату.
        А ночью я уже метался в постели от жара. Странно, что недомогания вообще не почувствовал; оно настигло меня неожиданно, в жутком сне. Я так же лежал в кровати посреди пустого огромного помещения, часть которого терялась в темноте, а потолок нависал одной массивной глыбой, сдавливая мне дыхание. Захотелось подтянуть к себе одеяло и закрыться с головой. Настолько все вокруг дышало иррациональным ужасом, что поневоле мой взгляд рыскал по комнате, подсвеченной сумрачным серым светом.
        Вдруг из серой мглы выступила фигура в белом. Это была женщина. Она медленно ступала босыми ногами по полу, приближаясь ко мне. Лицо ее оказалось закрыто какой-то легкой накидкой навроде фаты невесты, колыхающейся от едва уловимого дыхания. И это колыхание привело меня в панику. Женщина оказалось живой, с тонкой фарфоровой кожей, с прожилками вен на запястьях. На пальцах тускло блестели массивные перстни из серебра.
        Почему-то вспомнился умирающий Пашка Тихий. А ведь он, наверное, точно так же метался, сжираемый внутренним огнем. Неужели это все? Я тоже умру? С моих губ слетел тонкий скулеж.
        Незнакомка-призрак подошла к моей постели и остановилась. Я замер, беззвучно открывая рот. Хотелось заорать и проснуться, но не получалось. Пришелица как будто держала меня невидимыми путами. И самое страшное, она вообще не шевелилась, не говорила. Просто стояла и смотрела на меня сквозь полупрозрачную кисею накидки. Долго стояла, а потом вдруг встрепенулась, подняла голову и прислушалась к чему-то.
        - Ви-ииик! - послышался шелестящий, едва слышимый зов. - Вик!
        Призрак - а это был он, я твердо в это верил - сделал несколько шагов назад и пропал в сером мареве.
        - Смерть! - я взвился на постели, вытаращив глаза. - Она приходила сюда! Зовите кощуна! Пусть остановит ее!
        - Вик! Все хорошо, нет здесь никакой смерти! - ласковый и встревоженный голос Людмилы Ефимовны слегка остудил мой порыв бежать сломя голову из комнаты. Ее очень холодная ладонь легла на мой лоб и требовательно надавила, чтобы я вернулся в исходное состояние.
        - У него сильный жар, - откуда-то наплывал мужской голос, слегка усталый, но уверенный. - Не могу понять причину болезни. Вроде бы все органы в норме, аура спокойная, но почему-то белая. Не могу идентифицировать проблему. Но налицо элементарный жар. Я мог бы выправить ауру, но не вижу, что делать. Ты знал, Иван, что у мальчика необычный эфирный контур?
        - Олаф, я знал об этом с тех пор, как привез его сюда, - голос Ивана Олеговича плывет, искажается и куда-то проваливается, а я оказываюсь в черной пустоте, ощущая себя крошечной точкой, вокруг которой вертится купол мироздания. - Магию применять бессмысленно. Она будет неэффективна.
        - Н-да, я слышал о вашем опекаемом от Старейшины. Жаль мальчика. Лечение затянется. Вот список лекарств, которые необходимо купить, если их нет в вашем доме.
        - В моем доме, кроме ягодных настоек ничего нет, - усмехнулся Иван Олегович.
        - Лечить будем обычными методами, мирскими, - хмыкнул в ответ Целитель. - Давненько мне не приходилось выписывать лекарства! Ну, что ж, тогда посылайте кого-нибудь в аптеку. Антибиотики, уколы в филейную часть два раза в день в течение недели. Так мы лучше достигнем результата. Обильное питье, витамины. Вот, все здесь написал. Кто-нибудь умеет ставить уколы?
        - Найдем, это не проблема.
        - Олаф, а может, это не болезнь? - женский голос успокаивает, а ее ледяная ладонь такая приятная…
        - Не понял, Людмила Ефимовна. Вам что-то известно?
        - Вдруг это инициация Дара?
        - У Вика Дар инициирован несколько лет назад, Люда, - напомнил Булгаков. - Забиякин спровоцировал инициацию. Но это плохая версия. Почему именно сейчас?
        - Почему? - голос доктора вплетается тяжелой вязью в мои уши, причиняет беспокойство. - Дар Разрушителя уже активирован. Думаю, зажигается искра. Тогда антимагия покинет мальчика в течение нескольких недель.
        - Проклятье, - Булгаков, судя по расстроенному голосу, сильно взволнован.
        - Дорогой, сначала нужно убедиться, что именно так и будет, а потом переживать, - Людмила Ефимовна вздохнула. - Вам всем нужно от Викентия только одно. Боюсь представить, что вы с ним сделаете, если способность исчезнет.
        - Люда, прошу тебя, не говори так! Надеюсь, ничего страшного не произойдет.
        - Пожалуй, я пойду, - заторопился Целитель. - Список готов. С утра пошлите кого-нибудь в город. Все расписал, когда и что давать. До свидания!
        - Спасибо, Олаф, что откликнулся на просьбу!
        - Пустяки! Мне уже самому интересно, что происходит. Если не против, я завтра вечерком загляну в гости.
        - Обязательно заходите.
        - И еще, - голос невидимого Олафа уплывает. - В случае ухудшения срочно вызывайте. Днем или ночью. Весьма интересные симптомы. Мне, как Целителю, будет полезно понаблюдать за течением болезни.
        Голоса стихли, а в мои губы ткнулось что-то жесткое.
        - Пей, это брусничный морс, - голос смутно знаком. Кажется, это одна из девушек-горничных. Имя у нее забавное.
        - Ванда? - разлепляю губы, потрескавшиеся от жара.
        - Я, я, - раздалось в ответ. - Эка тебя корежит-то, болезный. Потихоньку давай, вот молодец! Я тебе сейчас мокрую тряпку на лоб положу. Не понимаю, почему господин Олаф не стал лечить тебя магией! К утру был бы свежий, как огурчик!
        Неторопливое бормотание и холод, остужающий голову, опрокинули меня в беспамятство. Но женщина в белом ко мне больше не приходила, и я закачался на зыбких черных волнах, как будто снова очутился на палубе «Ушкуйника». Только теперь я успокоился и крепко, без сновидений, заснул.

3
        С постели я встал через четыре дня. Поддерживаемый под руку Вандой, я спустился с лестницы и попросился на улицу. Осень уже прочно вступила в свои права, задувая холодными ветрами. Солнце то и дело ныряло в темные облака, напитанные влагой. Где-то за Москвой свинцовое небо грозило опрокинуться многодневными дождями.
        - Тебе нельзя на улицу, - твердо проговорила девушка.
        - Ну, Ванда, - протянул я. - Я ненадолго. Прикроюсь пледом и посижу на лавочке.
        - Ванда, отведи его на веранду, - раздался голос Людмилы Ефимовны, неслышно подошедшей к нам со спины. Она куталась в огромный шерстяной платок и озабоченно вглядывалась в мое лицо. - Ты в порядке, Вик?
        - Голова кружится, - признался я. - И слабость.
        - Больше никаких изменений? Все по-прежнему?
        - Наверное, - я недоуменно пожал плечами. - Сразу и не скажу. Ну и пить хочется много.
        - Хорошо, - улыбнулась Светина мама и кивнула Ванде, показывая, что меня можно конвоировать на открытую веранду и дать возможность подышать свежим воздухом.
        И все же интересно, с чего вдруг я заболел? В луже на полигоне искупался, ну так не в первый раз! Да и погода в тот день была нормальной: солнышко светило, тепло. Хоть и осень.
        С помощью Ванды - как маленького обихаживает! - я уселся в кресло-качалку, и накрытый пледом, стал созерцать окрестности. По дороге проехало несколько автомобилей в сторону КПП, пару раз мелькнул бронированный борт Старейшины. Раскатываются туда-сюда. Вот проехал школьный автобус. Значит, скоро Светлана с Ромкой и Ленкой заявится. Размеренно покачиваясь, я прислушивался к своему состоянию.
        Странно как. Легкость в теле необычайная, и если бы я оставался обычный человеком, не заморачивался произошедшим. Что же со мной произошло? Неужели еще одна инициация? Специально этим вопросом я не интересовался, но кое-что читал. Магические способности, активированные необычайно сильной искрой, провоцируют выплески Дара, могут менять направленность. Например, получил человек способность управлять Стихией Воды, а при повторной инициации меняет ее кардинально. Не получилось ли так, что моя антимагия разрушилась, и я стал нормальным одаренным? Было бы очень здорово!
        - Привет! - гаркнул над моим ухом Ромка. Стервец, как только пробрался незаметно? Неужели я так отвлекся? - Сидишь со стеклянными глазами! Светка даже испугалась за тебя!
        Послышалась смачная затрещина.
        - Эй, чего дерешься! - завопил пацан.
        - Вали отсюда, - голос у Светы с угрожающими нотками. - У меня рука тяжелая, сам же знаешь.
        - Подумаешь, овладела техникой «воздушного удара», теперь можно на мне испытывать? - заныл Ромка, но благоразумно исчез.
        Рука Светы взлохматила мои волосы на затылке.
        - Тебе лучше? - спросила «сестра». - Ты так странно смотрел на нас, словно действительно остекленел. Я испугалась.
        Я задрал голову и посмотрел на Светлану. За эти несколько дней, что я провалялся в постели и не видел ее, успел соскучиться. Глубокая чернота глаз со знакомым прищуром; на голове косицы сложены в замысловатую конструкцию, закрепленную массивной серебряной заколкой в виде какой-то мифической птицы. Почему мифической? Я не орнитолог, но таких в природе не бывает. Сквозь полуоткрытые губы поблескивают жемчужины ровных зубов. Мне стало жарко и отчего-то стыдно. Поспешно опускаю голову.
        - Да вот, призадумался, - бормочу тихо и яростно тереблю край пледа. - Как дела в школе?
        - Ой, о тебе все время спрашивают! - Света вышла из-за спины и встала напротив меня, прислонившись к перилам веранды, скрестив руки на груди. - Хотели даже всем классом приехать, да я запретила. Ты же еще слаб! Представляешь, что они здесь устроили бы! Да ну! Сам скоро придешь.
        - А как Самсон Яковлевич? Интересовался?
        Перед болезнью я успел посетить несколько занятий по ненужным - в чем был твердо уверен - мне танцам. Руководитель специально выделил помощницу, с которой пришлось отрабатывать всевозможные движения. Если бы не Тучкова Наташа, я бы даже на второе занятие не пришел. Она такая забавная, все время смеется над каждым моим словом, как будто я конферансье в цирке шапито. Но мне нравилось повторять за ней движения, очень пластичные, точно отмеренные и скупые. Это… это как будто наблюдать за ртутью, перетекающей из одного сосуда в другой.
        Жаль, что Наташа старше меня на два года, и у нее есть целая группа воздыхателей, ждущих девушку после занятий, чтобы подвезти на своих машинах до дома. И это не считая двух верзил-телохранителей, привозящих ее на таком же огромном вездеходе, как и они сами. Ежедневно, в половине девятого полувоенный «фаэтон» заезжает на автостоянку, распугивая тучи наглых и жирных голубей, ворующих пищу у сторожевого пса, и телохранители сопровождают гибкую, с горделивой осанкой красавицу до гимназических дверей, после чего возвращаются к машине. С территории заведения трудно смыться невидимым. Но я подозреваю, что у Наташи есть следящий маячок, а один из рынд - точно боевой маг.
        Короче, я влюбился в эту девушку, но показывать свои чувства счел ненужным, боясь подвергнуться насмешкам со стороны одноклассников. Я же младше Наташи. Понимаю, что мне ничего не светит. Тучковы - известный боярский род, не одно поколение из их Семьи сидело в Думе, воевало за страну, приносило пользу императору. Наташку готовят к блестящей партии, а я кто такой? Сильно похудевший после болезни нескладный подросток с дурацкой антимагией, которая нужна только для разрушения коварных магоформ и для защиты клана Булгаковых.
        - Интересовался, - помрачнела Света, поняв, зачем я задал этот вопрос. - Ждет, когда ты вернешься. Кстати, весной в Москве пройдет императорский турнир по акробатическим и спортивным танцам. А так как в группе нет мальчиков, тебе придется встать в пару с одной из попрыгуний.
        - Нет! - воскликнул я.
        - Да! - мстительно произнесла Светлана. - И знаешь, кто твоей партнершей будет?
        - Думаю, знаю, - мои губы дрогнули. - Тучкова?
        - Спортивные танцы - это не руками плавно по воздуху круги рисовать! - «сестра» сложила руки на груди и вызывающе посмотрела на меня. - Ты попал!
        - Мне конец, - упавшим голосом проговорил я. - Теперь все будут ржать надо мной, и придется бить морды.
        - Даже не вздумай! - всполошилась девчонка.
        - Я могу отказаться?
        - Чтобы разочаровать Кирша? - Светлана покачала головой. - Бесполезно дрыгаться. Он хороший человек, и отказ воспримет как личное оскорбление. У него еще никто не отказывался от предложений. Просто в этом потоке не оказалось мальчишек, и за тебя Самуил Яковлевич будет держаться до последнего. Ты знал, что мы последние пять лет занимали призовые места по танцам? В основном, по акробатике, а вот по спортивным чуть хуже.
        - Ладно, поживем-увидим, - мудро рассудил я. - А ты разговаривала с Елизовым? Возьмет он меня в техническую команду?
        - Разговаривала, но ты вдруг заболел, - Света вздохнула. - Мне кажется, ты немножко надорвался. Целый день учишься, потом вечером занимаешься на полигоне, бегаешь в мастерские. Вот и подцепил простуду. Организм ослаб. Я специально смотрела, твоя аура даже поблекла.
        - Что он сказал? - я нетерпеливо заерзал.
        - Ты имеешь представление о технической службе? - с жалостью посмотрела на меня Света. - В команду техников берут одаренных ребят и тех, кто без искры, но умеющих работать с артефактами. Вик, ты представляешь, что произойдет с учебными «скелетами», если приблизишься к ним? Все амулеты выжжешь своей антимагией! И сразу возникнет куча вопросов!
        Последние слова она произнесла чуть ли не шепотом, наклонившись ко мне. Я пробормотал:
        - И здесь обломилось!
        - Да и нет для тебя места, Вик. Туда, знаешь, сколько ребят рвется! Многие так же хотят через техническое обслуживание выбиться в пилоты.
        Бедовая моя голова! Иногда я настолько забываю о своем Даре, что начинаю планировать жизнь без него. Как можно было забыть, что все УПД работают на магических артефактах! Действительно, сожгу все к чертовой матери! Потом меня не только парни в асфальт закатают, но и спецслужбы подсуетятся. Начнут выяснять, что во мне такого интересного… Но я могу сказать кодовое слово: «категория „К“». И меня отпустят, да еще пылинки сметут с одежды с извинениями. Забиякин советовал так поступать, если спецы, не сведущие в ситуации, схватят за жабры. Правда, о доверии и опекунстве со стороны Булгаковых можно будет забыть. Я гарантированно попаду в кадетский корпус, где проведу несколько лет, обучаясь военному делу согласно своему специфическому Дару.
        - Ты не расстраивайся, - по-матерински погладила меня по голове Света. - Есть один вариант…
        - Какой? - я с надеждой поглядел на хитрую мордашку девчонки. Сердце словно живой водой окатило.
        - На турнирах можно выступать не только в команде, но и в одиночку. Только мало кто рискует заявиться индивидуально.
        - Почему?
        Света неопределенно пожала плечами.
        - Большие затраты на обучение, обслуживание «скелета». Кроме этого, все равно нужен Целитель. Никто не будет лечить чужака. Или за деньги. И техник тоже нужен. Заявка подается за два месяца до начала турнира с полным описанием характеристик УПД, а если ты одаренный - предоставить судьям свои техники. Так положено.
        Ну и залог внести. За нашу гимназическую команду платит Попечительский Совет. Финансовая нагрузка с участников полностью снимается.
        - А сколько нужно платить?
        - Не знаю, Вик. Хочешь, спроси у папы.
        У меня мелькнула сумасшедшая мысль. Что-то царапнуло меня, когда вспомнил разговор Старейшины и Ивана Олеговича.
        - Ты можешь поговорить с Ольгой? - я закачался в волнении, отчего кресло возмущенно заскрипело.
        - С Ольгой? - засмеялась Света. - С сестрой?
        - Есть еще какая-то Ольга? Она же пилотирует «скелет»?
        - Да. А-ааа! Ты у дяди Бори ее костюм видел?
        - Видел. Так поговоришь?
        - Может, тебе устроить встречу с ней и Гришей? Они как раз оба увлекаются управлением ППД, - предложила девочка. - На воскресенье можно договориться. Все остальное от тебя зависит.
        - Отлично! - я засверкал как новогодняя елка. - Спасибо тебе, Светочка! Ты прелесть!
        Она фыркнула раздраженно, но щеки мгновенно разрумянились. Вот же стеснительная особа! Могла бы и сообразить, что я немножко подшучиваю.
        - С тебя пирожное, - предупредила она.
        Я вздохнул. Придется поделиться своим бисквитом за ужином. Я ведь тоже сластена, не хуже Светланы.

4
        - Ну, здорово, приемыш, - усмехнулся Григорий, шестнадцатилетний крепыш с обритой головой, отчего череп его был похож на яйцо. Крепкий не по годам, с отчаянным взглядом лихого любителя помахать кулаками, он широко расставил ноги, не торопясь вытаскивать из карманов куртки свои руки.
        - Здравствуйте, Григорий, - вежливо ответил я, осторожно прощупывая, как вести себя с этим парнем. - Спасибо, что согласились встретиться со мной.
        Стоящая рядом с ним в тонкой кожаной куртке черноволосая девушка заливисто рассмеялась, и первая подала мне руку.
        - Ты брось так разговаривать с Гришкой, - предупредила она. - Не заслужил забияка и драчун такого обхождения. На «вы» его называть! А я Оля!
        - Очень приятно, - я осторожно сжал ладонь девушки и обнаружил, что хватка-то у нее ого-го! Не хуже, чем у мужика! - Вы очень красивы. Я даже засмущался.
        Светка со всего размаху шлепнула меня по спине. Она стояла чуть позади и сердито шипела. Не понимаю, зачем так реагировать? Женская логика иной раз ставит меня в тупик.
        - Будем на «ты», Викентий! - решила Ольга, улыбаясь. - За комплимент спасибо. Учись, Гришка, как разговаривать с девушками. Деревня неотесанная!
        - Ты поговори еще, утонченная леди, - пробурчал Григорий. - Он же примазывается!
        Молодые Булгаковы примчались на учебный полигон после обеда, как с ними и договаривалась Света, на красной малолитражке, принадлежавшей девушке. Она сейчас стояла за забором, выделяясь ярким пятном на фоне желтеющего леса и пожухлой луговины. Нам же пришлось добираться сюда на велосипеде. Я крутил педали, а Света сидела на багажнике, крепко вцепившись в него руками. Так всю дорогу ойкала и ныла, что я сейчас уроню ее и расшибу.
        - Чего хотел, пацан?
        - Хочу, чтобы вы обучили меня пилотированию УПД, - я сразу взял быка за рога. Смысл тянуть разговор? Согласятся - отлично. Не захотят - все равно найду учителя.
        Гришка присвистнул. Ольга задумчиво смотрела на меня, и легкая улыбка тронула ее губы.
        - Так вот для кого Кобылкин мастерит «скелет»! - воскликнул парень. - Ты в своем уме, пацан? Я как узнал, что он хочет сваять - чуть в осадок не выпал! Как можно пилотировать без артефактов? Да там весу будет килограммов восемьдесят, не меньше! Ты башкой соображаешь, на что подписываешься?
        - Без артефактов? - хлопнула ресницами девушка. - Подожди, а зачем тебе такой геморрой? Есть же магические амулеты, позволяющие снизить вес костюма.
        - А ты не знаешь еще? - подпрыгнул на месте Григорий. - Ему нельзя находиться в окружении магических артефактов! Их просто вырубает!
        - Гриша, за языком следи! - вдруг выступила вперед Света. - Это, вообще-то, тайна Рода! Брякнешь кому за пределами усадьбы - тебя Старейшина нарежет на кусочки и сожрет!
        - Да ладно, понял я все! - махнул рукой Григорий. - Никому не собираюсь трепаться!
        Интересно, откуда ему стало известно про мою уникальность? По прищуренному взгляду Светланы я понял, что и она тоже задалась этим вопросом.
        - Подожди, - Ольга машинально поправила воротник моей куртки как заботливая мамаша. - А я слышала, у тебя нет Дара. По логике тебе очень даже стоит использовать артефакты! Магия сама за тебя сделает остальное! Есть одаренность от Источника, чем мы и пользуемся. А тем, кого не коснулась искра, помогают амулеты и артефактные предметы! Получается, ты разрушаешь основы магии?
        - Ты еще не поняла, что Викеша - антимаг? - хохотнул Гришка, глядя на оторопевшую Ольгу. - Заучилась совсем, красавица!
        - Где мне? - возмутилась девушка. - Я же целыми днями на учебе! В голове одни формулы и теоремы, которые вызубрить! Приходится с помощью артефактов запихивать огромные объемы информации! Это ты у нас уши греешь, когда к нам Старейшина или Глава в гости приходит!
        - Так используй «накопитель» для запоминания! - Григорий повертел шеей, отчего где-то в районе затылка у него захрустело.
        - Нельзя! Преподаватели сразу просекут! Его надо использовать за пару месяцев до экзаменов! Остаточные следы как раз полностью распадаются, как и искусственно вложенная информация. А мне такие побочные эффекты не нужны, - Ольга посмотрела на меня и вдруг открыто и мило улыбнулась, заиграв ямочками на щеках. - Надо же, кто в нашем Роде объявился. Где твой папаня его нашел, Светка?
        - Я его нашла! - отрезала Света. - Меня благодарите!
        - Вы не ответили на мой вопрос, - вежливо напомнил я о себе.
        - Костюм еще не собран, - сказал Григорий. - Я только позавчера забегал в мастерские. Кобылкин, кстати, тебя спрашивал. Эскиз «скелета» готов, ожидают, когда привезут детали для сборки. Сервоприводы, мышцы, аккумуляторы, направляющие…
        - В принципе, пока можно начать теоретические занятия, - неожиданно сказала Ольга. - Я помогу на примере своего костюма показать, что и как работает. Идет?
        - Конечно! - обрадовался я. - Спасибо, Оля! С меня подарок!
        - Какой подарок? - опять засмеялся Гришка. - Котенка в корзинке? Для такой капризной красавицы у тебя кошелек худой!
        И тут же охнул от сочного удара локтем по ребрам. Ольга, мало что высокая, так и на руку тяжела. Умудрилась пригнуть Григория к земле.
        - Слушай, а тебе зачем? - поинтересовалась девушка, вцепившись в шею двоюродного брата, не давая тому разогнуться. - Ну, в смысле, ради чего тебе приспичило овладеть управлением «скелета»? Есть цель?
        - Хочу участвовать в индивидуальном турнире пилотов УПД, - признался я. - В гимназическую команду меня не берут. Да я и сам сглупил, когда захотел туда пробраться в качестве техника. Я же все артефакты сожгу.
        - Да, такая опасность существует, - подтвердила Ольга, - если у тебя способность «вырубать» магию.
        - Шею отпусти, - пропыхтел Гришка. Мог бы давно выскользнуть из капкана. Сил-то хватает. Или ему нравится? Мазохист, наверное.
        - Ты сумасшедший, парень, - вздохнула девушка, разжимая пальцы на шее Григория. - В индивидуалке выступают просто звери. Там один Дубровский чего стоит. Постоянно одни и те же люди. Шуйский, Глинской, Тучков. Это чудовища, а не пилоты. Только и делят между собой призовые места. Уже несколько лет подряд. Тебя размажут по площадке.
        - Чем? - с любопытством поинтересовался я. - Боевое оружие запрещено, используются только световые пушки и пулеметы. От них можно найти защиту. Магия против меня бессильна. Получается, что в рукопашной схватке у меня появится преимущество. Механические приводы дадут усиление «мышцам», а это уже половина успеха. Расшвыряю всяких Дубровских как котят.
        - А ведь может получиться, - засверкал глазами Гришка. - Я в деле, пацан.
        - Н-да, - покусала нижнюю губу Ольга. - Риск будет оправдан, если до турнира о твоей способности никто не узнает. Как только информация уйдет на сторону - ты ничего не добьешься.
        - Так об этом пусть служба безопасности беспокоится, - я пожимаю плечами и переглядываюсь со Светой. - Наше дело простое: подготовить костюм, протестировать его и обкатать. Я уже и команду подобрал. Вы мои инструкторы, дядя Боря - техническое обслуживание, вот только Целителя нету.
        - Ушлый-то какой, - удивился Гришка. - Все продумал. А как не получится со «скелетом»?
        Я только развел руками, словно говоря: «не получится - зато попробовал».
        - Ладно, хватит лясы точить, - Ольга встрепенулась и отдернула рукав куртки, обнажая запястье, на котором у нее поблескивали золотом часики. - У меня времени не так много, чтобы с вами тут зависать. Я насчет Целителя узнаю и скажу при следующей встрече. Предлагаю в среду собраться в мастерской и провести первое теоретическое занятие. Викентий?
        - Обязательно буду, - подтвердил я свое участие.
        - А мне можно? - с мольбой спросила Света.
        - Если не будешь вмешиваться в процесс обучения, - я назидательно поднял палец вверх.
        - Обещаю!
        Старшие родственники Светланы попрощались с нами, сели в машину и умчались, оглашая ревом движка осеннюю тишину леса. А я со вздохом закрутил педали, снова выслушивая стоны и плач своей симпатичной пассажирки. И честно, хотелось ее сбросить с багажника. Пусть на своих ногах топает до дома.
        Глава 11

1
        По давно заведенной традиции после завтрака в кругу семьи Его Императорское Величество до обеда занимался важными государственными делами, уединившись в рабочем кабинете: читал краткие экстракты из российских и зарубежных газет (зная английский, немецкий в нескольких диалектах, шведский и чуточку французский - обходился без переводчиков), знакомился с деловой документацией, скопившейся за день, ставил на распоряжениях императорскую печать. Ни одна важная бумага государями Руси не подписывалась рукой; лишь массивная гербовая печать, защищенная уникальной магоформой, являлась важным и неоспоримым доказательством подлинности документа. Проверялась простым прикосновением к оттиску нужным артефактом, который обязан был быть у каждого чиновника императорских учреждений.
        За час-полтора до отдыха Иван Андреевич приглашал к себе представителей различных служб и выслушивал доклады по ситуации в стране, чтобы в пятницу на расширенном заседании Приказов дать точные указания по исправлению указанных недостатков. Сегодня был вторник, а значит, его ждали люди, отвечавшие за работу одной из необычных служб, созданных по личному императорскому указанию.
        Мельком взглянув на часы с массивной малахитовой подставкой (уральские мастеровые постарались) и дарственной надписью от княжеского дома Демидовых, император протянул руку к коммуникатору и нажал на кнопку вызова. Тут же распахнулась дверь, на пороге вырос молодцеватый офицер в генеральских погонах. Прищелкнул каблуками.
        - Пришли? - коротко спросил Иван Андреевич, не поднимая головы от изучения содержимого какой-то солидной папки.
        - Ожидают, Ваше Императорское Величество, - ответил генерал-адъютант и замер.
        - Зовите.
        В кабинет вошли всего три человека, причем один из них принадлежал к гражданским чинам. Он был в цивильном дорогом костюме темно-синего цвета, под которым белоснежно сверкала сорочка с золотыми запонками на рукавах. Галстук с тонкую и белую штрихованную полоску зажат заколкой, в которой проглядывались вкрапления мелких драгоценных камешков.
        - Прошу, господа, присаживайтесь, - Мстиславский, не закрывая папку, отодвинул ее немного в сторону. - Гляжу, в полном составе собрались. Отлично. Хочу услышать от вас, как продвигаются дела по высочайшему указу о полном охвате всех одаренных в империи. Пожалуй, начнем с вас, уважаемый Константин Федорович. Не вставайте, пожалуйста.
        Последовал короткий жест в сторону господина в штатском костюме. Господин Репия, имевший высокий гражданский чин по управлению Попечительских Советов империи, и, само-собой, входивший в клан Милославских, понятливо кивнул, и легким движением положил перед собой рабочую папку, открыл ее и быстро пробежал взглядом по каким-то важным записям.
        - Ваше Величество, я предоставлял вам данные по сиротским домам, находящимся в ведении Императорского Попечительского Совета и по количественному составу в том числе. В пятидесяти пяти приютах содержится тысяча двести сорок три ребенка от младенцев до пятнадцатилетних отроков. За этот год двести человек перешли в разряд совершеннолетних и приставлены учениками в различные профессии. Можно сказать, свою функцию мы выполнили, но продолжим вести молодых людей до получения звания ремесленников еще два года. По остальным - в штатном режиме.
        - Выяснили, сколько бастардов у нас прячется по приютам? - усмехнулся император, успевая не только слушать, но ставить печать на документы.
        - Точно не известно, но чуть больше ста человек, - Репия кашлянул и исправился. - Сто три человека, если быть точным.
        - Правильно, - кивнул Иван Андреевич и посмотрел на гражданского. - Не должно быть всяких «около» или «примерно». Некоторые несознательные дворяне думают, что государство будет бесконечно воспитывать и содержать на казенные деньги плоды своего греха. Пора с этой порочной практикой заканчивать. Будем предъявлять счет тем, кто не содержит несчастных детей за свой счет или, как вариант, не занимается благотворительностью. Будем давить любыми методами, вплоть до увеличения налога в казну. Придется вам интенсивно поработать, Константин Федорович, и выявить всех неблагонадежных. Пока без огласки.
        Репия осклабился. Он уже несколько лет писал жалобы на высочайшее имя, хотя мог и напрямую встретиться со своим хозяином-императором. Идея, наконец-то, стала претворяться в жизнь. В самом деле, сколько можно потакать страстям аристократов, гуляющих на стороне и делающих бастардов с искрой одаренности женщинам без Дара. А потом эти детишки, вроде бы потерянные для империи, начинают чудить и гадить своей Силой, отчего впору за голову хвататься. Незаконнорожденные, ощутив все «прелести жизни» от неблагодарных папаши или мамаши, вдруг вспыхивают желанием оторвать кусок своего счастья от Рода, чья кровь течет в их жилах. И не рассчитывают свои силы. Увы, их потом находят в перелесках, в карьерах, вздернутых на собственных подтяжках в завшивленных гостиницах, попавших под колеса поездов… Печальная судьба тех, кто решил, что против клана можно интриговать или требовать своей доли вкусного пирога.
        Все-таки Анастасия Павловна - супруга нынешнего императора - прониклась речами Репии о создавшейся ситуации и пообещала поговорить с мужем. И ведь добилась! Под лежачий камень, все знают, водичка не течет. А император, надо признать, тяжело идет на поводу близких людей, а об окружении и говорить не нужно. Их мнение практически не учитывается. Разве что в целях общей информативности.
        - В таких случаях нужна перспектива, Ваше Величество, - намекнул Репия на дальнейшие шаги. Ну, возьмут они за жабры всех любителей разбрасывать, где ни попадя, свое семя - а что потом? Проникнутся? Станут ответственными отцами? Ой, вряд ли. Порода себя проявляет даже в жестких рамках законов. Значит, начнут давить младенцев как котят.
        - Пока обойдемся внушением, - император, судя по его рассеянному взгляду, о побочном эффекте тоже подумал. - Списки тех, чьи бастарды мыкаются по приютам, я изучил. Начнем мягко давить. По моему мнению, если не хочешь воспитывать высевка, дай ему расти в семье до семи-восьми лет, а потом по прямой дорожке устраивай в кадетские корпуса. Слава богу, система обучения поставлена так, что мы можем предоставить детям обучение в своей среде: рядом с детьми обедневших дворян или гражданских чинов низшего разряда. Законнорожденные имеют свою нишу. Туда бастардов лучше не пристраивать.
        - Да, это разумная мера, Ваше Императорское Величество, - склонил голову Репия. - Мы таким образом снизим социальную напряженность в обществе.
        - Хорошо, Константин Федорович, - Мстиславский сцепил пальцы рук в единый кулак и положил на крышку стола. - Вы можете быть свободны.
        - Да, Ваше Величество, - Репия встал, наклонил голову с благородной проседью, и не забыв папку, покинул совещание.
        Император откинулся на спинку кресла.
        - Продолжим, пожалуй. Артем Сергеевич, как ваши успехи?
        Офицер с погонами полковника на мундире оживился. У него не было в руках никаких папок. Свое дело Кольцов и так знал назубок. Благодаря уникальной памяти, годами лелеемой искрой, он мог с закрытыми глазами перечислить от корки до корки десятки Уставов с пунктами, подпунктами и их толкованием. Не говоря уже о сотнях энциклопедий, которые полковник Кольцов проштудировал за свои сорок лет. Его так и называли в отделе «К» - «ходячий накопитель». Правда, в узком кругу. Шутили, конечно. Уважали Артема Сергеевича. И не зря император четырнадцать лет назад, когда затевался новый проект под кодовой буквой «К», поставил во главе сформированного отдела именно Кольцова, сухопутного офицера, дворянина в пятом поколении, даровитого и владевшего техниками Воды и Воздуха.
        - Ваше Величество, - не вставая, произнес он, - в связи с острой нехваткой специалистов за последние два года наш отдел пытался привлечь к работе более сотни боевых магов, по различным причинам покинувших службу в рядах армии. Здесь и с тяжелыми ранениями и увечьями, ушедшие по выслуге лет и просто захотевшие в отставку согласно своим убеждениям. С ними со всеми проведены беседы и предложена работа в детских приютах. Не все готовы к такой перемене, с детьми мало кто может работать. На данный момент официально согласились тридцать пять человек. Все они направлены в приюты, находящиеся как можно ближе к месту проживания. Остальным к окладу положена компенсация за съем квартиры и за поездки на общественном транспорте. Чтобы полностью охватить все заведения, проводим усиленную работу с людьми, стараемся убедить. Начатая несколько лет назад программа уже дает свои плоды.
        - Вы организовывали курсы по детскому и подростковому воспитанию? - уточнил император, что-то чиркая перьевой ручкой на листе бумаги.
        - Да, Ваше Величество, - кивнул Кольцов. - Трехмесячные курсы обязательны для всех. Мы понимаем, что этого недостаточно, но надеемся, что бывшие офицеры и рядовые смогут повысить свою квалификацию на практике.
        - Надеюсь и я, - пробормотал Мстиславский. - И каковы результаты такой работы за прошедший год?
        - Приступая к выполнению высочайшего распоряжения, Ваше Величество, мы рассчитывали, в первую очередь, выявить искру у детей-бастардов. Там почти стопроцентный результат, - полковник на мгновение замолчал, воспроизводя в памяти колонки цифр, которые запомнил перед встречей. И продолжил воодушевленно. - Этого и следовало ожидать. Триста потенциальных магов, которые могут принести пользу империи, если умело направлять их по нужной тропке. У тридцати наши агенты вскрыли способности во время обучения. Причем, такое происходило настолько неожиданно, что приходилось прикладывать усилия для неразглашения факта инициации. Подписка, само собой, у руководящего состава…
        - Всех на учет поставили?
        - Да, теперь они проходят по особой картотеке, - подтвердил Кольцов.
        - Как планируете курировать их до совершеннолетия?
        - К сожалению, к каждому одаренному мы не можем приставить куратора. Людей не хватает. Но мы нашли выход. Наиболее перспективных детей стараются устроить в чужие семьи под опеку, а кого-то успешно усыновляют. Там уже легче вести кандидата. Попечительский Совет очень внимательно отслеживает жизнь ребенка в семье. По всем проблемам господин Репия активно контактирует с нами.
        Император необычно громко простучал пальцами по крышке стола, обтянутой синим бархатом, какую-то мелодию. Кольцов мгновенно замолчал.
        - А как там поживает наш уникум из новгородского приюта? - спросил Мстиславский. - Все ли с ним ладно? Булгаковы его не обижают?
        Второй офицер с погонами майора поднял голову. Взгляд его был очень заинтересованный. На него тут же посмотрел Кольцов.
        - Мой заместитель Рудаков Януш Сигизмундович как раз ведет нескольких ребят по Московской губернии. Самое тяжелое и ответственное направление, - полковник по-доброму усмехнулся. - Так уж получилось, что кураторы берут одного, максимум двух приютских, а господину майору достались аж пятеро.
        - Так снимите с него нагрузку, Артем Сергеевич, - попенял император и изучающе посмотрел на вскочившего майора. - Вы же до женитьбы носили фамилию Михальский?
        - Так точно, Ваше Величество, - вытянулся офицер. - Я из обедневшего шляхетского рода, проживающего в Любеке. - Женился на госпоже Рудаковой, ушел примаком в ее Род, сменил фамилию. Из-за этого у меня испортились отношения с отцом и родственниками.
        - Не будем о грустном, майор, - кивнул Мстиславский с понимающим видом. - Ваш брак с Рудаковой Мариной Ерофеевной весьма удачный, судя по трем славным детишкам. Кстати, вы же знаете, с кем учится ваша дочь Илана?
        - Да, с одним из моих подопечных, Викентием Волховским, - Рудаков позволил себе улыбнуться. - Даже за одной партой сидят, что весьма облегчает мне кураторскую деятельность.
        - Хм, тоже неплохо, - засмеялся император. - Придется часть вашего жалования отдавать дочери.
        - Так точно, надо об этом подумать, - поддержал шутку майор.
        - Давайте о Волховском поговорим, - прервал мимолетную расслабленность Иван Андреевич. - Он стоит особняком в нашем проекте. До вас доводили директиву по отделу «К»? Не нужно вскакивать после каждого моего вопроса!
        - Так точно, Ваше Величество! Дело Волховского выделено в особу папку, - Рудаков замялся. - Правда, я так до конца и не понял, что в нем такого необычного. Вскользь упоминается редчайший Дар с невозможностью оглашения. У моих подопечных есть точное указание на технику Дара, а с Волховским обстоит иначе…
        - Увы, Януш Сигизмундович, но в данном контексте мы не можем пока обнародовать полную технику мальчика, - в голосе Мстиславского почувствовался металл. - И личная просьба. Поговорите с вашей дочерью. Если вдруг она каким-то образом узнает о Волховском нечто необычное, она не должна распространять эти сведения среди своего окружения. Вы понимаете меня, господин майор?
        Рудаков побледнел, но выдержал пристальный взгляд императора.
        - Я поговорю с ней, Ваше Величество, - проглотив противный комок, ответил он. - Илана - девочка умная и сообразительная. Уверен, у вас не возникнет с нею проблем.
        - Не думайте, Януш Сигизмундович, что я угрожаю вам, - смягчился Мстиславский, понимая, какую реакцию вызвало его предупреждение у офицера. - Вовсе нет. Но в свете последних реорганизаций в нашем магическом военном корпусе мы обязаны соблюдать строжайшую дисциплину. А вы продолжайте свою деятельность. Кстати, как проходит абсорбция Волховского?
        - Весьма неплохо, - едва заметно выдохнул Рудаков. Конечно, император не собирался угрожать. Но счел нужным особо предупредить. - Правда, в первые дни учебы произошел конфликт между ним и ребятами из клана Дубровских. Была попытка вызвать его на дуэль посредством оскорбления чести и достоинства. Учитывая, что Волховский проходит по делу как сирота из обедневшего дворянского рода, ему было нельзя в открытую конфликтовать с вассалом Дубровских.
        - Кто это был? - поморщился император.
        - Измайлов Макар, - взял слово Кольцов, опасаясь, что недавно привлеченный к проекту подопечный неверно подаст историю детского конфликта. - Обычная мальчишеская склока, в которой был мотив оскорбить Волховского за его слегка выдающуюся внешность. А заодно и прощупать его магические способности.
        - Может, это и было главным мотивом? - прищурился Мстиславский. - Прощупывание Дара…
        - Так и есть, - спокойно ответил Булгаков. - Мы в первую очередь выдвинули эту версию, когда получили полную картину произошедшего.
        - И что Волховский? Его реакция?
        - Вызов принял, но с условием обычного боя на кулаках, - тут же ответил полковник. - Без магии.
        - Кто его был куратором на начальном этапе? - император, показалось офицерам, мгновенно потерял к истории интерес.
        - Забиякин Мирон Афанасьевич, боевой маг, отправленный в отставку после тяжелого ранения.
        - Забиякин…, - Мстиславский тоже на память не жаловался, и мог с уверенностью сказать, что об этом человеке он слышал. И не только слышал, но и награждал четырнадцать лет назад лично, прямо вгоспитале. - Орден Святого Георгия четвертой степени и Бронзовый Жезл как боевому магу. Да, я его вспомнил. Жуткое ранение, обезображенное лицо. Остров Рюген?
        - Так точно, Ваше Величество! - подтвердил Кольцов. - Сейчас преподает физическое воспитание в новгородском приюте. Уже восемь подтвержденных одаренных на его счету.
        - Почему он не проходил курс реабилитации у Целителей? - нахмурился Мстиславский.
        - Проходил, но позже отказался.
        - Причина? - удивленно вскинул брови Иван Андреевич.
        - Жаловался на невыносимые боли, - пояснил полковник. - Целители провели три этапа лечения, но видя мучения мага, прекратили по его просьбе дальнейшее лечение.
        - А как же медицинская капсула? Это ведь более щадящий вид лечения.
        - Отказался. Не хотел на несколько месяцев выпадать из жизни. У него же была запланирована свадьба, но сорвалась из-за конфликта на Рюгене. А после ранения невеста увидела его таким, и прервала отношения. Забиякин долго переживал, а тут и тяжелая реабилитация наложилась… В общем, пришлось спасать мужика. Мы вовремя появились на его горизонте.
        - Н-да, - помолчав, только и смог ответить император. - Женщины… И все-таки нужно предложить еще раз герою лечь в капсулу. Нельзя, чтобы на нас тыкали пальцам по углам, вопя в возмущении, что империя не заботится о своих бойцах. Не навязывайте свою волю, Артем Сергеевич, человеку. Пусть пока работает, а потом, по возможности, уговорите его. У него еще будет возможность создать семью. Он же из мелкопоместных?
        - Родители живут в Тверской губернии, - кивнул Кольцов. - Доход приносят две деревеньки. У Забиякина есть две младшие сестры, что еще больше накладывает обязательств на бедный род. Нужно найти подходящую партию, да и приданое никто не отменял.
        - Учтем, - кивнул император, резкими движениями водя ручкой по бумаге. - Вы свободны, господа офицеры. До свидания.

2
        Из кабинета императора Януш Рудаков вышел на негнущихся ногах. От неприятной испарины, выступившей на спине от слов Мстиславского по поводу его дочери, к лопаткам прилипла рубаха; некомфортное ощущение не прошло и на улице, когда офицеры миновали многочисленные посты охраны дворца, пересекли площадь и направились к автостоянке, где их дожидалась штабная машина.
        - Что, Януш, плохо? - участливо спросил Кольцов. Он к своим подчиненным относился чуть ли не с отеческой заботливостью, и легкий мандраж майора чувствовал с самого начала аудиенции.
        - Зачем он так, Артем Сергеевич? - пытаясь скрыть обиду в голосе, спросил Рудаков. - Я же все понимаю! Особо секретный проект, подпись о неразглашении, странности с этим Волховским - не зря же меня за него трясут! Зачем намекать на ответственность моей дочери? Ребенок-то при чем? Дети, конечно, понимают необходимость держать язык за зубами, но ведь они не учились на агентурную деятельность, не понимают тончайших нюансов речи взрослых, да и вообще, не всегда следят за словами!
        - Крепитесь, майор, - посмотрел на него Кольцов, неторопливо вышагивая по брусчатке придворцовой площади. - Мы сейчас находимся в ситуации, когда за каждый шаг отчитываемся лично перед императором. Что поделать, если назрела необходимость реорганизации нашего магического корпуса! Дети аристократов все больше с неохотой идут в армию, стараясь пристроиться в крупных клановых компаниях. Финансы, торговля, международные отношения, да и просто легкая жизнь - для «золотых детей» сейчас наступает великолепная эпоха не отвечать за свои поступки перед империей. Потерять уважение клана для них страшнее, чем пойти в армию и заслужить доверие народа и императора. Вот почему мы начали масштабные поиски одаренных, которых эти самые кланы безжалостно выкинули на обочину жизни. Из этих ребят, я уверен, вырастут настоящие патриоты России. Каждый из них получит возможность создать новый Род с привилегиями, недоступными для большинства дворян, сидящих на жопе… Извините за грубость, майор. Наболело.
        - Я все понимаю, - Рудаков вздохнул. - Мне пока еще трудно втянуться в работу не по профилю. Все-таки я больше боевой офицер и слабый одаренный.
        - Поэтому мне и нужны деятельные офицеры, голодные и злые, - усмехнулся Кольцов, подходя к черному «хорсу» с тонированными стеклами. Водитель остался сидеть на месте, а вот второй охранник с открыто носимой кобурой на поясе выскочил наружу и распахнул заднюю дверь. Полковник, однако, не торопился садиться. Он остановился в паре шагов от машины. - Вы, я вижу, немного тяготитесь своей ролью примака. Поэтому считайте, что я вам даю шанс создать свой Род. Не упустите его. Путь к этому долгий, но он того стоит. И вот что, голубчик… Поезжайте сейчас домой, выпейте грамм пятьдесят коньячка, успокойтесь и поговорите с дочерью. Мягко и ненавязчиво прорисуйте ей контуры, что можно, а что нельзя. Чем черт не шутит, вдруг она сумеет взять под контроль Волховского, проследит за его поведением.
        - За ним уже присматривает дочь Ивана Булгакова, - усмехнулся Рудаков. - Незримо и с некой долей ревности. Даже странно.
        - Нет ничего странного, - полковник сел в машину, и уже оттуда закончил: - Она прекрасно знает об особенностях Дара Волховского. И все же лучше будет, если две молодые особы прикроют мальчишку, отвлекут на себя внимание. Отнеситесь к этому как к приказу. Дело серьезное.
        - Слушаюсь, господин полковник, - Рудаков отступил, давая возможность охраннику захлопнуть дверцу машины.
        Выехав из стояночного кармана, «хорс» сделал полукруг, и не набирая скорость, медленно поехал к КПП. Ворота на сервоприводах быстро откатились в сторону, пропуская машину. А майор выполнил приказ начальника: поймав свободное такси в трехстах метрах от рабочей резиденции императора, он поехал домой.

3
        Болел я недолго, по меркам человека, к которому нельзя применить методы магического воздействия. Лечили обычными таблетками и порошками.
        Больше всего меня удивило, что во время болезни ужасно тянуло в гимназию. Соскучился по ребятам, по атмосфере веселости, бурления жизни в замкнутом ребячьем мирке - по всему, чего мне не хватало в приюте. Сравнивая то время и нынешнее, я бы ни за что не захотел возвращаться назад. Мне действительно было хорошо, даже несмотря на незримо стоявшего за спиной Старейшины из рода Булгаковых.
        Людмила Ефимовна не захотела отпускать меня учиться, прежде чем меня осмотрит Целитель. Пришлось согласиться. Самому интересно, какие изменения могли произойти в организме. Больше всего я страшился потери антимагического Дара, не получив взамен ничего.
        Дядька Олаф, как он сам попросил себя называть, оказался веселым человеком, постоянно сыпавшим рассказами о своих приключениях в молодости. Оказывается, Целитель с пятнадцати лет начал ходить на торговых кораблях Шведской Короны; со своим ценным Даром он оказался востребованным, поэтому сравнительно легко увеличил свой потенциал и наработал опыт лечения людей, что в дальнейшем позволило ему сдать ранговые экзамены.
        В двадцать лет он последний раз вышел в море. Торговый караван из Мальмё в Амстердам подвергся нападению датских пиратов, и был полностью разгромлен. Два фрегата охраны от частной компании по сопровождению грузов оказались в эпицентре «водяной мельницы» - очень мощной боевой техники - и пошли на дно. Олафу удалось выжить, и то благодаря расторопности шкипера каботажника, на котором Целитель ходил последние годы. Он увел корабль во фьорды, где затаился на несколько дней, пока даны рыскали по морю, собирая приз.
        Получив расчет, молодой Целитель из Амстердама поехал в Германию, и как пояснил сам Олаф, по своей глупости завербовался в армию Гольштейнского княжества. И, как назло, через несколько месяцев начались боевые действия с поляками. Все бы ничего, посмеивался мужчина, постукивая меня твердым сухим пальцем по груди и спине, если бы противник не обратился к императору России за помощью. Ведь всем известно, что Польша находится под протекцией восточного соседа, а часть земель так и вовсе перешли под длань России.
        В общем, гольштейнцам надавали по щам. А Олаф попал в плен. Так получилось, что один из полков герцога Адольфа Первого Гольштейнского оказался в окружении. Командующему хватило ума сложить оружие перед превосходящими силами противника. Воевать до смерти против бронеходок русских, целого батальона пилотов ТПД и кучи квалифицированных магов он не хотел, а дураков, воспрепятствовать его решению, в штабе не оказалось. К счастью для молодого парня.
        Так Олаф оказался в лагере для военнопленных под Белостоком. Туда частенько наведывались крупные русские чины, проводившие фильтрацию личного состава. Узнав, что Олаф Ингварсон является Целителем, какой-то полковник из Магического Корпуса тут же склонил его к службе на стороне империи. Терять Олафу было нечего. Да и отказываться от приличного жалования грех. К этому времени в потрепанном военном мундире мага-лекаря зияли дыры и радовалась вошь.
        Отработав положенные пять лет после лагерной фильтрации в крупном медицинском центре в Киеве, Олаф решил не возвращаться в Швецию, дабы опять не попасть в мобилизационные списки. Денег у него было достаточно, чтобы осесть в каком-нибудь небольшом городке и заняться практикой. Но, видимо, судьба продолжала подкидывать ему разнообразные искушения.
        Каким образом он оказался в Шепетовке в тот момент, когда туда подходил грузовой состав из Румынии, Олаф сам не понимает. Просто так получилось. Может, лечил кого-то из деповских, или по другой причине в виде «гарной дивчины», шутливо бросил дядька, бросив меня простукивать, и сосредоточился на моем языке и зеве. Он хорошо помнил, что состав был весь изрешечен крупным калибром, а суета возле бронированного вагона привлекла внимание. Кто-то заполошно орал, требуя Целителя.
        Причина оказалась в тяжелом ранении одного из бойцов. Ему оторвало руку, и теперь она висела на нескольких тонких жилках. Умений и возможностей лекаря, входящего в состав охраны, катастрофически не хватало. И тогда Олаф предложил свои услуги. Вдвоем с молодым лекарем они пять часов сращивали руку, сантиметр за сантиметром восстанавливая работоспособность плоти. Сосуды, мышцы, жилы, ткани, чистка раны от осколков костей и заживление очагов поражения - адская работа. В конце, когда стало ясно, что рука спасена, Целитель прогнал парня отдыхать. А сам остался еще на несколько часов дежурить возле раненого. Когда лекарь-помощник проснулся и сменил Олафа на посту, тот мгновенно отрубился на целые сутки.
        Именно эти сутки и перевернули его жизнь. Военный комендант охраны связался со своим патроном и обрисовал ситуацию. Когда Олаф проснулся, ему предложили ехать в Москву. Так он и оказался в клане Булгаковых.
        - Закрывай рот, - усмехнулся дядька, закончив свой рассказ. - Я уже пять минут не смотрю на твои аденоиды, а ты до сих пор ворон пытаешься ловить.
        - Извините, - смутился я, захлопывая неприлично распахнутую пасть. - Было очень интересно. Заслушался.
        - Что скажешь, Олаф? - кутаясь в тонкую светло-серую шаль, спросила Людмила Ефимовна, стоя рядом с моей постелью.
        - Как обычный медик скажу, что в организме Викентия все в порядке, - выпрямляясь на табурете, ответил Целитель. - Хрипов нет, температура в норме, зев не воспален, высыпаний нет. А вот как мне просканировать его ауру?
        - Отойди к двери, - посоветовала женщина. - И попробуй применить магическое зрение.
        - Дельная мысль, - улыбнулся дядька Олаф, и подмигнув мне, сделал так, как советовала Людмила Ефимовна.
        Забавно было глядеть, как он, шевеля пшеничными усами, смотрит сквозь меня. А я ощутил легкое поглаживание мягкой лапки по контуру моего эфирного поля. Не знаю, как можно было объяснить странные ощущения, обволакивающие с макушки до пят. Щекотно, приятно. Но в то же время непонятное напряжение и отторжение чужого прикосновения.
        - Все-таки отталкивает, - хмыкнул Олаф, став обычным человеком, а не замершим идолом с безжизненным взглядом зрачков. - Вот что я скажу, Людмила Ефимовна. Мальчик абсолютно здоров в физическом плане. Аурное поле без изменений. Не стал я внедряться вглубь контура. Как бы не прилетело мне откатом.
        - Аура какого цвета? - поинтересовалась Светина мама.
        - Белая, как обычно. Вообще, странная болезнь. Честно скажу, бессимптомная. Вдруг, ни с того, ни с сего резкое ухудшение. Вик, а что ты делал накануне болезни?
        - В луже купался, - пожал я плечами.
        - В луже? - вытаращил глаза Целитель. - Я не понимаю. Шутишь, да?
        - Да на полигоне его гоняют как рекрута в группу сопровождения грузов, - поморщилась женщина. - Видимо, в яму с водой падал.
        - Кто его инструктор? - резко спросил Олаф.
        - Сидор, - ответила Людмила Ефимовна.
        - Две недели я запрещаю появляться на полигоне, - заявил Целитель. - Сам поговорю с Сидором. Вздумал мальчишку гонять наравне со взрослыми! Две недели, Викентий!
        И для закрепления своего запрета дядька Олаф показал два растопыренных пальца. Потом попрощался с хозяйкой и ушел, помахивая своим чемоданчиком из желтой кожи.
        А я на следующий день вернулся в гимназию.
        - О! Наш толстячок явился не запылился! - как только я вошел в класс, радостно-глумливо закричал сосед Светланы - Игорь Дементьев, тот самый короткостриженый худой пацан со шрамом под нижней губой. Я его с самого начала не переваривал. Какой-то скользкий тип, норовящий рассорить всех ребят между собой. Не понимаю, для чего ему создавать коалиции в классе, чтобы потом снова мутить воду. И ведь не трус, драться умеет и любит.
        Бац! Света схватила учебник и смачно врезала Игорьку по макушке.
        - Эй! Ты чего, Булгакова, дерешься? - завопил Дементьев, хватая запястье девочки и выворачивая его в сторону.
        Я в мгновение ока подлетел к их парте, рывком выдернул этого глиста в проход, удивляясь, насколько мне легко удалось это сделать. Неужели я стал сильнее? И это после болезни? Игорек не успел ничего предпринять, как получил тычок под ребра и загнулся от боли.
        - Руки не распускай, понял? - громко сказал я и толкнул Игоря ладонью в лоб, и он очень удачно приземлился на свой стул.
        Бац! Еще один удар, только с задней парты. К моему удивлению Илана Рудакова, приподнявшись, тоже угостила несчастного Дементьева по многострадальной макушке книжкой. Это что такое? Девичья коалиция создается на моих глазах?
        - Козел! - коротко, но емко сказала скромная милашка, и поглядев на меня, улыбнулась. Надеюсь, не меня обозвала?
        Народ в классе грохнул от хохота.
        Дементьев благоразумно промолчал, почесывая голову. Что-то в его взгляде изменилось. Главное, наглости стало гораздо меньше.
        Я в недоумении сел рядом с ней, машинально поздоровался, на что Илана снова улыбнулась и ответила:
        - Здравствуй, Вик! Как твое здоровье?
        - Все отлично, - пробормотал я в полной прострации, глядя, как Рудакова протягивает мне ароматное красное яблоко.
        - Тебе витамины сейчас нужны! - сказала она непререкаемым тоном. - Угощайся!
        - Спасибо… Илана, - совсем смутившись, произнес я. Света обернулась и страшно сощурила глаза. Ой, пропал! Не хватало попасть в капкан женской ревности!
        Как будто я знал, что такое женская ревность! Я вообще ничего о ней не знал в силу своего возраста, но почувствовал приближение грозы! Волосы на голове сидящего впереди Игорька мгновенно вздыбились от завихрений магии и стали скручиваться в тугой жгут. Ладно, что Светлана вовремя опомнилась. Спалит контору, глупая! Вот поведение соседки меня очень заинтересовало. Перемена в стиле общения была столь контрастна по сравнению с периодом до моей болезни, что заставляло задуматься. А Рудакова, облагодетельствовав меня яблоком, отвернулась, снова горделиво вскинув голову, демонстрируя точеный прелестный профиль лица. Хм… Что? Это? Было?
        На большой перемене меня неожиданно отозвал в сторону какой-то мальчишка из старшего класса. Он стоял за углом второго учебного корпуса и тайком смолил сигарету. Увидев меня, махнул рукой. Я узнал его. Вместе с Измайловым постоянно крутится.
        - Здорово, дуэлянт! - сказал он, выпуская в меня дым. - Дело есть.
        - Кому-то еще нос расквасить? - отмахиваясь от вонючих клубов, поинтересовался я.
        Паренек хохотнул, как будто я великую шутку сказал.
        - Тебя Егор хочет видеть.
        - Какой Егор? - буркнул я, ощупывая в кармане яблоко. Мне почему-то захотелось съесть его, но я переборол это желание.
        - Борзый больно, - ощетинился парламентер. - Егор Дубровский хочет, чтобы ты подошел к нему. Он в беседке напротив парника сидит, ждет.
        - Пусть и дальше ждет, - я развернулся. - Собачек ручных у него здесь навалом. Хочет поговорить - мог бы и сам подойти.
        - Ты охамел, голяк? - парень схватил меня за воротник костюма. - Совсем страх потерял? Тебя же Дубровские в порошок перемелют.
        Резко перехватываю руку, как учил Сидор, и выламываю запястье. Парень взвыл и присел от боли. Свободной ладонью легонько бью по лбу, но почему-то голова нахального посыльного едва не слетела с шеи. Да что же такое? С чего у меня сила-то прибавилась?
        - Вежливости не учили? - скрыв испуг, я сверху смотрю на извивающегося парня и отпускаю его. - Дергай отсюда. Передай своему хозяину, пес, что с людьми надо вежливым быть. Попросил бы нормально - пришел.
        Бегунок исчезает за углом здания. Отсюда мне видно, как он бредет в сторону парника. Нисколько не жалею о своем поступке. Вбитые в голову приютские истины слишком сильны, чтобы перестраиваться на новый лад. Гимназия - такой же приют со своими законами подчинения и доминирования. Здесь этот Дубровский никто, обычный ученик, пусть и с клановой поддержкой. Даже после дуэли мне ничего не сделали. Насколько я знаю, Главы Домов Булгаковых и Дубровских разговаривали через посредников, не считая нашу стычку чем-то серьезным. Ну, подрались, кровь друг другу пустили, хотя Кирилл сделал серьезную ошибку, за которую мало что драть ремнем надо. Я фактически проиграл дуэль, но кровь не остановила Дубровского. И он снова ринулся в атаку. Имеет то, что имеет.
        Перемена еще продолжалась. Площадка была забита галдящими учениками. Возле фонтана вижу пацанов из класса. Затеяли игру с девочками в прыгалки, расчертив мелом асфальт на квадраты. Федька Татищев махнул рукой, приглашая присоединиться, но я жестом показал, что не хочу, мельком отметив, что среди игроков нет Светы и Иланы. Неприятные мысли забегали в голове. Как бы девчонки друг другу глаза не выцарапали, деля меня. Очень уж озадачило поведение Рудаковой.
        Я нырнул в покрытый желтым листом парк, покружил по дорожкам, внимательно поглядывая по сторонам. Нету. Странно, куда могли деться? Обычно во время большой перемены, когда хорошая погода, дворник Матвей никого не пускает в здание. Так что в классы никто не может проникнуть.
        Вот еще одна дорожка с разбитым асфальтом. Корни деревьев уже начинают свою подрывную работу, разрывая покрытие на мелкие кусочки. Осторожно, чтобы не споткнуться, иду дальше. Впереди густые заросли декоративного кустарника, брошенного на произвол судьбы. Видимо, садовник махнул на него рукой. Работы и так хватает.
        В кустах что-то белеет. И девичьи голоса, пока спокойные.
        - И как это понимать? - ага, это Света. Знакомые холодные нотки так и расплескиваются по сторонам. - С чего вдруг бросилась защищать Вика? Яблоком его угостила. Раньше что-то такой заботливой не была!
        - Он не твоя собственность! - голосок Иланы дрожит. Я ее понимаю. Все-таки Булгакова по статусу стоит выше дочери государственного служащего, пусть и военного. Я уже знаю, что у Рудаковой отец - боевой офицер, а сейчас в отставке. Семья ни в какой клан не входит. Точнее, он служит империи. - Разве запрещено угощать соседа по парте?
        - Угощай, ради бога. Мне просто интересно: раньше голову в его сторону не поворачивала, а теперь улыбочки без конца!
        - Ревнуешь, что ли?
        - Не твое дело, коза!
        Ох, как бы не вцепились друг другу в волосы. У Иланы-то роскошная коса, получше чем у Светы. Жалко будет, если испортит.
        - Не обзывайся! - голос Иланы дрожит. - Ты тоже хороша, Булгакова! Зачем так говоришь? Вик для вас все равно игрушка. Вы его не усыновили, а только опекаете! И к чему такое внимание с твоей стороны? Чтобы другие не перехватили?
        Ого! Ловко Рудакова вывернулась!
        - Так надо, - Света смягчилась. - Я приглядываю за Волховским по просьбе отца. Чтобы по неопытности глупостей не натворил. Вроде поводыря.
        Ну, это мне не ново. Знаю, поэтому и не возмущаюсь. Хотя сердце неприятно дрогнуло и заныло.
        - И вообще, он мне как-то безразличен, - хмыкает «сестра». - Хочешь, дружи с ним. Так глупостей меньше сотворит. Он, кстати, на Наташку Тучкову заглядывается.
        - Да ты что! - ахнула Илана, мгновенно забыв про вражду. - Она же старше Волховского на два года!
        Ах ты, мелкая интриганка! И ничего я не заглядываюсь! Да, приятная девушка, не чета вам, дурочкам безмозглым! Едва сдерживаюсь, чтобы не запулить в кусты яблоко. Сдерживаюсь. Фрукт не виноват, как и Рудакова. Вот только понять не могу ее внезапного интереса ко мне. Хоть убей, не пойму! Надо еще немного послушать, вдруг Илана раскроет свою тайну. А Светка-то? Эх, сестричка! Разочаровала меня! Просто приглядывает, значит?
        А эти… Понизили голоса чуть ли не до шепота. Уже подружились, лисички! Плюнув с досады, пошел обратно, держа руки в карманах штанов. Честно сказать, расстроила меня Светлана. Как будто предательство за спиной обнаружил. «Безразличен»! Вот, значит, как? А я надеялся, что девчонки сцепятся из-за меня, волосы повыдирают друг у друга. Слюни подбери!
        - А вот и он! - насмешливый голос выводит меня из задумчивого состояния. На скамейке сидит Егор Дубровский с двумя своими свитскими, учащимися в его классе. Оба - здоровенные лбы, что сразу наводит на мысль о второй ипостаси парней: их готовят к работе телохранителями при Егоре. Так и будут всю свою жизнь прикрывать хозяина. Ребята из вассальных родов. Фамилий, правда, не знаю. И Егор не спешит представлять их передо мной, жалким дворянчиком. - Может, остановишься и поговоришь? А то намеков накидал бедному Сереже, что он нажаловался на тебя. Зачем обижаешь моих людей? Псом обозвал. Шею едва не свернул.
        - Хамло он, - я остановился. - Пусть благодарит, что я сегодня добрый. Да он пес и есть. Ручная собачонка при тебе.
        Дубровский закинул ногу на ногу и с прищуром посмотрел на меня.
        - Присматриваюсь к тебе, и понять не могу: ты настолько смел или глуп, малыш? Думаешь, за спиной Булгаковых тебе будет все время спокойно? Запомни одну вещь, Волховский: ты не в Роде, и в любой момент тебя могут выбросить на помойку. Не знаю, по каким причинам тебя опекают, но я докопаюсь до истины.
        - А тебе зачем? Я тебя чем-то разозлил? Убить хочешь?
        - Нет, - усмехнулся Егор. - Ко мне недавно Светка Булгакова подходила, узнавала, нельзя ли тебя взять в техническую группу пилотов. Интересно стало. Ты в самом деле хочешь управлять УПД?
        - Хочу, - признался я.
        - Я могу поговорить с руководителем секции, и тебя возьмут, - Дубровский с улыбочкой смотрит на меня. Свитские же - как на врага. Дай им приказ, тут же разорвут на мелкие кусочки. - Есть у тебя жилка, Волховский, зубами выгрызешь свое… если дать тебе такую возможность.
        - Сам себе противоречишь, - я усмехаюсь.
        - Нисколько. Хочу тебя получше узнать. Вдруг подружимся?
        - Ты из княжеского рода, а я сирота. У нас не может быть дружбы. Старшие не позволят.
        - Ну, я же не буду всю жизнь под крылом родителей жить, - у Дубровского в глазах интерес. - Вдруг да пригодишься. Ты еще не передумал? Пойдешь в команду?
        - Передумал, - отвечаю честно. - Буду выступать в индивидуалке.
        Свитские откровенно заржали. Кажется, они знали о чем-то больше меня.
        - Серьезно? - Дубровский тоже улыбнулся. - А кто будет твоим инструктором? Кого возьмешь в команду? Таких же нахальных пацанов? Самое-то главное забыл сказать! За индивидуальное выступление платят взносы, кстати. Думаешь, Булгаковы выложат за тебя денежку?
        - Не переживай, а лучше готовься, - я строю из себя героя, а самому ясно, что, если Кобылкин опоздает с постройкой «скелета» - меня выставят треплом перед всей гимназией. Все остальное - вторично. Будет костюм - вывернусь как-нибудь.
        - Тебя размажут в первом же туре, - Егор покачал головой. - Не хочется, чтобы тебя потом в медкапсуле два месяца восстанавливали. Жалко ведь. Индивидуалы - очень опытные пилоты. Кстати, я там тоже выступаю.
        - Я знаю. Тогда встретимся на арене?
        - Да у него голова отшиблена напрочь, - лениво произнес один из свитских, чернявый парень с аккуратно зализанной назад челкой.
        - Зато смелый, - хмыкнул Дубровский. - Ладно, топай отсюда, малыш.
        Я махнул рукой на прощание, подавив соблазн показать жест с согнутым локтем и сжатым кулаком. Не стоит дразнить опасного соперника. День какой-то странный. У Рудаковой ко мне интерес проявился; Егор Дубровский ни с того ни с сего решил протекцию устроить. А оно мне надо? После разговора с Олей и Гришкой Булгаковыми я твердо решил освоить УПД на механической основе. Тяжеловато будет, но и я уже не такой рыхлый слабак, кем был полгода назад. В зеркало после болезни погляделся и остался доволен. Похудевший подросток, слегка вытянувшийся, распрямившийся, с крепкими плечами - это был совершенно другой человек. И он мне нравился.
        У скамейки возле фонтана я заметил сидящих Свету и Илану. Они, видать, обходной тропкой шли, минуя меня и Дубровского. Оглянулся по сторонам и вцепился в пробегавшего мимо Ваньку Смирнова.
        - Дай ножик! - попросил я, зная, что вихрастый всегда носит с собой перочинный складень с перламутровой наборной ручкой.
        - Тебе зачем? - цыкнул слюной на асфальт Ванька.
        - Яблоко хочу порезать, - я подкинул на руке вытащенный из кармана фрукт.
        - Ого, просим, боярин! - нагло произнес Смирнов, с щелчком распрямляя лезвие ножика.
        Я молча разделил яблоко на четыре части, одна из которых перешла к Ваньке в качестве приза. Тот удивился, почему-то ожидавший, что я зажилю угощение. Но свою половинку взял и даже поблагодарил.
        Подошел к скамейке и без приглашения сел между Иланой и Светой, увидев небольшой зазор. Девчонки молча отодвинулись, и я задобрил их дольками яблока.
        - Одному много будет, - пояснил я.
        - С чего это ты такой добрый? - подозрительно спросила Света.
        - А я разве был злым? - очень пристально смотрю на свою «сестру», отчего она, вдруг смутившись, отвела взгляд. Илана же аккуратно откусила кусочек своими ровными зубками и аппетитно захрустела. У меня рот свело от желания слопать яблоко. - Я самый добрый в мире человек. Никому зла не делаю. В отличии от некоторых.
        Девчонки, не сговариваясь, фыркнули. Дурочки. Намека не поняли.
        - Кстати, меня Дубровский звал в команду, - сам не зная почему, сказал я.
        - Надеюсь, ты не согласился? - напряглась Светлана.
        Рудакова с удивлением посмотрела на нее, потом перевела взгляд на меня. Ей казалось, что после таких предложений каждый мальчишка должен с радостным визгом бежать под крылышко «золотого» высокородного.
        - Я сказал, что встречусь с ним на арене, - что-то меня сегодня за язык тянет глупости говорить.
        - У тебя есть свой «скелет»? - захлопала ресницами Илана. - Ой, как интересно! Покажешь? Пригласишь на тренировку?
        - Угомонись, - прошипела Светлана. - Пригласит он, разбежалась!
        Время перерыва подходило к концу. Площадка постепенно пустела, многие уже подтягивались к главному входу, образуя бурлящую толпу в ожидании звонка. В этот момент откуда-то вынырнула стайка девушек во главе с Наташей Тучковой. Моя инструкторша, горделиво вышагивая в окружении подруг, демонстрировала всему миру свою осанку и ладную фигурку. Вот вроде бы и платье обыкновенное, ученическое, но сшито таким образом, что показывает все плавные обводы взрослеющей девушки, от которых любому парню гарантированы мучительные переживания.
        - Ой, Викеша! - остановилась напротив меня Наташа, откинула косу за спину и заулыбалась. - С выздоровлением!
        Девушки по акробатическому братству тоже приветливо замахали руками.
        - Привет, девчата! - я не остаюсь в долгу и расплываюсь мягким воском по скамейке. Мои одноклассницы угрожающе молчат. - Какие же вы все красивые!
        Танцовщицы заразительно смеются.
        - Ты не забывай, сегодня репетиция! - напоминает Тучкова. - Самсон Яковлевич переживает, что тебя так долго не было. Придешь, надеюсь? Не передумал заниматься?
        - Приду! - обещаю я. - На коленях приползу, если ноги откажут!
        Опять хохочут, и поглядывая на меня, уплывают в синюю даль грациозными лебедями.
        Жесткие тычки под ребра с двух сторон выводят меня из мечтательного созерцания. На меня глядят две пары злых глаз. Коалиция начинает действовать. Опять не понимаю логики в поведении одноклассниц. Ведь для одной я всего лишь навязчивое задание по присмотру, а вторая явно не просто так воспылала заботой. Не дурак, понимаю. Кто-то надоумил Рудакову быть ко мне ближе.
        - Пошли в класс! - шипит Светка. - Слюни распустил, гляди-ка! Ты для Тучковой всего лишь игрушка. Над тобой хохочут, а тебе и в радость!
        Насчет этого тезиса я бы поспорил, но не хочется терять то очарование, в которое меня вогнала темноволосая и смуглолицая девушка. Ну и пусть я ей не ровня, но в танцевальную пару к ней хотят поставить именно меня, а не того же Дубровского или других старших ребят.
        Глава 12

1
        Желтое пятно, взмывшее вверх на десяток метров, сделало изящный переворот вокруг своей оси и ловко ушло от трассирующей очереди, выпущенной из короткого ствола с дырчатым кожухом. Обросшая пластинами пилотируемая машина красного цвета, не дожидаясь результатов обстрела, пошла на сближение.
        Ольга, окутавшись бледно-фиолетовой сферой, легко отразила огневое нападение, и сама, скользнув по плоскости, чуть ли не боком понеслась навстречу брату. Гришка штопором сорвался вниз, уходя от силового удара в виде «воздушного кулака», которым славились многие Булгаковы. Я представил себе, какие перегрузки сейчас испытывает Григорий, резко переходя из вертикального падения в горизонт, и поежился.
        Сидящая рядом со мной на импровизированной трибуне полигона Света, кутаясь в теплую куртку, правильно поняла мои переживания.
        - Нагрузки компенсируются амулетами, - сказала она, задрав голову вверх, где две фигуры, крутясь вокруг невидимой оси, пытались достать друг друга различными техниками, сформированными с помощью воздушных элементалей. - С ними ничего не будет. А вот броню иногда приходится менять. Деформируется.
        Между тем брат и сестра, закончив первую фазу атаки, решили сойтись в поединке. Подозреваю, что для них, играючи подчиняющих себе Воздух, такие коленца выделывать проще простого. Но обычно «скелеты» используют на земле, и мало кто рискнет столкнуться в смертельном бою на сотне метров от ее поверхности. Булгаковы сполна пользовались своим преимуществом.
        Гришка сделал несколько хитрых маневров и сумел зайти за спину Ольге. Сформированная техника «подсечка» опрокинула на спину девушку, и она сорвалась вниз. Мое сердце екнуло. Нехорошо будет, если грохнется со всего размаха на пыльную и истоптанную землю. Но желтый «скелет» скомпенсировал падение невероятным маневром, и оказавшись на десяток метров внизу, Ольга всадила в парящего Гришку длинную очередь магических трассеров из своей бортовой пушки.
        Замигавшая алым внешняя защита показала полную победу девушки. Оба «скелета» мягко опустились на землю и зашагали в сторону трибун. На ходу сняв сферический шлем с тонированным забралом, пилоты с удовольствием подставили лица свежему осеннему ветерку.
        - В шлеме так жарко? - удивился я.
        - Нет, - покачала головой Света, закинув ноги на переднюю скамью. - Вся система регулируется с помощью артефактов, настроенных индивидуально на каждого пилота.
        - Ну как впечатления? - крикнул Григорий, аккуратно положив шлем на один из столов, расставленных под брезентовым тентом. Тут же перед ним засуетились два техника, специально взятых на полигон для помощи. До этого они сидели тихонько внизу и отчаянно дымили сигаретами. Хорошо, что ветер дул в сторону.
        Я показал большой палец, демонстрируя, что мне понравилось. Григорий кивнул и на что-то нажал. Бронепластины с щелчком разошлись в стороны, и он вытащил ноги из стопорных колец, после чего спокойно покинул свой костюм. УПД, в принципе, были несложны в эксплуатации, я давно об этом знал и частенько смотрел через проектор соревнования разнообразных «скелетов», как они управляются. Вот ППД - серьезная вещь, а про тяжелый доспех и говорить нечего. Трехметровая махина с усиленной броней наводила ужас на любого врага, не имеющего в наличии ЗРК с магической компонентой, разбивающей чародейскую защиту. Но, если честно, учебный костюм мне импонировал больше. Он легкий, подвижный, его можно трансформировать, исходя из текущей задачи.
        - Иди сюда, Вик! - Ольга, наконец, тоже выскочила из каркаса, и с наслаждением распустила свою прическу, тщательно сложенную в какую-то завитушку, скрепленную золотой булавкой. Под шлемом красоту не наведешь. Поэтому пилоты всегда стараются стричься коротко. Девушки нещадно срезают свои косы, если частенько пользуются «скелетом». Ольга же не хочет со своей красотой прощаться. Ну да, ей же скоро замуж выходить. А я считаю, что сестра Светы и с короткими волосами очень милая.
        Я послушно сбежал вниз прямо по ступеням, а Света осталась сидеть на месте, щурясь на блеклое осеннее солнце. Да, скоро зима, снегом покроет полигон, заниматься негде будет. Но Сидор меня предупредил, что перенесет тренировки в спортзал. Измывается, гад!
        - Начнем занятия? - Ольга кивнула техникам, и те снова послушно убрались подальше дымить своим вонючим табаком.
        Григорий сел на стол и лениво болтал ногами. Раскрытые и замершие УПД стояли как удивительные сказочные чудовища с распахнутыми клешнями-руками, поблескивая красной и желтой эмалью на пластинах.
        - Итак, начнем с азов, - девушка заложила руки за спину. Не хватало еще очков с тонкой элегантной оправой, чтобы быть похожей на Машу-Няшу, как за глаза называют старшеклассники учительницу биологии Марию Павловну Сарычеву - очень хорошую и милую женщину, которой, по моему мнению, не хватает жесткости промыть мозги нахалам. Светлана тоже узнала образ и засмеялась сверху. - Экзоскелет, иначе и проще «скелет» - костюм для усиления физической и магической силы человека. В первую очередь он предназначен для одаренных, но и обычные пилоты, имеющие слабую искру или вообще ее не имеющие, могут управлять без проблем с помощью технических артефактов, интегрированных в систему костюма.
        Я слушал внимательно, хотя знал предназначение «скелетов». Не хотелось обижать симпатичную мне девушку. Пусть говорит.
        - По способу действий и эксплуатации костюмы делятся на активные и пассивные, - продолжила Ольга, слегка покраснев от моего проницательного взгляда. Похлопав ладошкой по своему «скелету», она пояснила. - Вот этот тип - активный. Все костюмы подобного рода тоже активные. Они оснащены приводами, получающими энергию от магических источников питания, внедренных в систему костюма. Иначе - артефакты, амулеты, магические платы. А еще проще - интегратор. Броневая защита разделяется на классы. УПД имеет защиту пятого уровня, самую простенькую. Но больше и не надо. Это же обучающий костюм. ППД - боевые «скелеты». Они имеют защиту от четвертого до первого уровня в зависимости от выполняемых задач. Например, разведчикам вешают броню третьего уровня. Тех, кто участвует в прямых боевых действиях, облачают в защиту первого уровня. Для примера, Вик, только для примера. Записывать не надо.
        - Не буду, - обещаю я. Ольга так шутит, чтобы сбить мою энергетику. Я ничего не записываю, а ем глазами своего инструктора. Мне вообще нравятся красивые и умные девушки. А сестра Светланы - одна из тех, кто попадает под эту категорию.
        - Система управления - простая, - продолжила Ольга, снисходительно глядя, как я хожу кругами вокруг «скелета». - Есть несколько контрольных плат на магической компоненте, сведенных в тот самый интегратор. Он отвечает за активацию брони, за технику магических плетений, дает пилоту возможность плести техники и отражать магоформы противника.
        - А сколько весит твой костюм? - спросил я.
        - Я сама вешу около шестидесяти плюс двести кило в нагрузку на плечи, - Ольга даже не задумывалась с ответами. - Больше всего, конечно, весят бронелисты. Но для этого и существуют магические платы, снижающие вес. ТПД весят невероятно много, но пилоту помогает сдвоенная система управления: магическая и механическая. Там все просто.
        - Хорошо, я все понял. А пассивные «скелеты»?
        - «РЭКСы» - рабочие экзоскелеты любой модификации. Они эксплуатируются в гражданском сегменте, - Ольга смахнула с брони своего УПД невидимую соринку. Видно, что обожает его. - Переноска или поднятие тяжестей, очистка или углубление речного русла, ну и в войсках тоже их используют для рытья капониров, окопов, различных фортификаций.
        - Здорово у тебя получается лекцию читать, - восхитился я. - Любому мужику-инструктору фору дашь. Термины от зубов отскакивают!
        - Я же увлекаться доспехами стала лет в восемь, если не раньше, - белозубо улыбнулась Ольга и шутливо потрепала меня по волосам.
        - А вот полностью механические «скелеты» - они пассивные или все-таки их можно классифицировать по-другому? - мне хотелось выяснить побольше про этот тип костюмов.
        - Нужно знать, что механические «скелеты» - всегда пассивные. Они же не требуют источника энергии для своей работы. Принцип их работы основан на базовых законах механики, - тут уже вступил в разговор Григорий, которому наскучило болтать ногами. - И все за счет применения противовесов и рычагов. «РЭКСы» бывают разными, и не везде в их эксплуатации нужен человек. Самые большие - это уже класс роботов.
        - Роботов видел, - кивнул я. - Однажды русло Волхова углубляли. Управлялись с помощью сигналов оператора с берега.
        - Ну вот, представление имеешь! - обрадовалась Ольга.
        - А мой костюм к какому типу относится? Если его удастся создать?
        - Я думаю, что-то ближе к ТПД, - чуть подумав, ответила девушка. И Григорий согласно кивнул. - Но у тебя должна быть сплошная механика. Летать ты точно не сможешь, а вот подпрыгивать и зависать с помощью специального движка можно попытаться. Опять же, этот движок нужно еще сконструировать.
        - Задал ты задачку Кобылкину, - усмехнулся Григорий, соскакивая на землю. - Он теперь ночами не спит, над чертежами сохнет. Я недавно вечером заглядывал в мастерские, так дядя Боря сквозь меня смотрит и не понимает, что я у него спрашиваю. Весь в астрал ушел.
        - Ладно, нам пора, - посмотрел на часы Григорий и крикнул техникам, чтобы они грузили костюмы на машину. «Скелеты» привезли не на красном автомобиле Ольги, а на пошарпанном маленьком грузовичке с целой системой тросов для крепления транспортируемых бронекостюмов. Там же стоял бортовой кран, с помощью которого парни шустро погрузили УПД, закрепили их и погнали к мастерским.
        Ольга добросила нас домой, и, прежде чем попрощаться, дала мне плоскую коробочку.
        - Здесь накопители с записями турнирных боев за несколько лет, - сказала она. - Изучай. Кстати, можешь полюбоваться на Дубровского с самого начала, как он начал выступать в индивидуальных боях.
        - Спасибо! - обрадовался я, цепко схватит нежданный подарок. - Обещаю, все пересмотрю!
        - Надеюсь, пригодится, - усмехнулась девушка и махнула рукой нам на прощание. Машина радостно взревела, развернулась на пятачке возле ворот и умчалась в обратном направлении.
        - Ты какой-то помешанный на этих «скелетах» стал, - заметила Света, держащаяся чуть позади, словно скромница. Весь день молчит, словно почувствовала изменение в наших отношениях. А как я еще должен себя вести, если для нее мое общество навязано отцом или Главой Рода? Сама отдаляется, какие-то мысли в голове гоняет, а потом дуется на меня. Я ведь про подслушанный разговор ничего говорить не стал. Мне просто интересно стало, почему Светлана так сказала Рудаковой? Может быть такое, что она стесняется проявления своих чувств ко мне? Вполне. Так что я зря отгораживаюсь от подруги. Мягче надо быть.
        - У меня мало времени на подготовку, - пояснил я, обернувшись. Замедлил шаг и дождался, когда «сестра» поравняется со мной. - Всего полгода осталось. Обидно будет, если дядя Боря не успеет сделать УПД. Балаболом прослыву.
        - От тебя не зависит срок изготовления, - возразила Света. - И болтать не нужно на каждом углу, что ты будешь в индивидуалке участвовать. Сам понимаешь, как потом к тебе будут относиться в гимназии.
        Мы подошли к крыльцу.
        - А что у тебя с танцами? - поинтересовалась девочка.
        - Кирш уговорил меня, - развожу руками. - Я бы, может, и отказался, но меня вся группа защекотала, чтобы не вздумал сказать «нет». А я щекотки боюсь.
        Света рассмеялась и шлепнула ладошкой меня по спине.
        В гостях у Булгаковых был Старейшина. Он разговаривал с Иваном Олеговичем, сидя в мягком глубоком кресле, и был чем-то недоволен. Мы как воспитанные дети вошли в гостиную и скромно поздоровались. Старик поворочал своей мощной шеей и жестом подозвал нас к себе. Светлану приобнял и поцеловал в макушку. Потом что-то шепнул на ухо и мягко подтолкнул ладонью пониже поясницы. Дескать, иди-ка ты отсюда, красна девица, не мешай разговору мужчин.
        - Как твои успехи, отрок? - прогудел старый великан. - Не ленишься?
        - Нормально, - отвечаю, пожимая плечами.
        - Что-то ты немногословен, - усмехнулся дед. - Разговаривать не хочешь?
        - Так о чем? В гимназии учеба идет, на полигоне меня гоняют как сидорову козу, - смело бросил я. Иван Олегович побагровел, но рыкнуть в мою сторону не осмелился. Как-никак сам Старейшина со мной беседует. - Мне, вообще-то, только четырнадцать скоро будет.
        - Ты его ремнем не порол за язык блудливый? - поинтересовался Семен Игоревич у внука.
        - Думаю, пора, - ноздри Ивана Олеговича раздулись. - Викентий, ты забываешься!
        Внезапно с ладони Старейшины срывается маленький зеленовато-оранжевый огонек и летит в мою сторону. Не успеваю испугаться и элегантно, как на танцевальной репетиции, делаю шаг вперед, четко зная, что любая магия вблизи меня гарантированно «умрет», разворачиваюсь боком, уменьшая площадь поражения, и обеими руками, сведенными воедино, отталкиваю невидимую опасность от себя. Магоформа с хрустальным звоном рассыпается на тысячи холодных искорок, которые запрыгали у меня под ногами.
        Кажется, Иван Олегович сильно испугался.
        - Зачем в доме показывать технику «ледяного огня»? - едва придя в себя, спросил он сердито. - Дед, это было опасно!
        - А хотя бы и так! - сверкнул глазами Старейшина. - Благодари Викентия, что осваивает защиту! Если бы дом развалился, поделом тебе было бы! Не смог, значит, заставить мальчишку использовать свой Дар во благо Семьи! Но вижу, вижу! Работаете. Хм… А что, отрок, не желаешь в путешествие съездить? Зимой же у вас каникулы будут целых три недели. На юг, к морю. Считай, награда.
        - Я бы летом не отказался, - скромно заметил я, унимая бьющееся сердце. Да это же моя мечта: путешествие в вагоне, да еще к морю, пусть и зимой! Я не привередливый. Сойдет и так!
        - Будешь прилежен - и летом можем устроить большой выезд, - усмехнулся старик, не обращая внимание на скрежещущего зубами Булгакова-внука. - На «Крымском экспрессе», а? Кто там комендантом, Ваня?
        - Семечкин, - выдохнул Иван Олегович. - Деда, зачем мальчишку посылать на две недели в поездку? У него и здесь дел хватает. Не забыл, что возле Крыма кыпчаки шалят? А если боестолкновение произойдет?
        - Броня на что? - возразил старик. - Семечкин не дурак, знает как поступить в таком случае.
        - Глава Рода не разрешит, - выставил свой главный аргумент Иван Олегович. - Если для Вика существует риск - он его не отпустит.
        Старейшина махнул рукой.
        - Тебе, кстати, тоже не мешает съездить на семейную дачу в Евпаторию, посмотреть, что там творится, - хитро прищурившись, произнес он.
        - Ну, не знаю, - растерялся отец Светланы. - У меня в Москве своих дел хватает.
        - Егор с Владимиром могут на себя взять часть твоих проблем. Да и какие проблемы-то увидел? Механизм отлажен, только вовремя смазывай.
        Старейшина вдруг понял, что я до сих пор стою возле них и слушаю разговор с мученическим видом. Махнул рукой, разрешая идти, и я с облегчением рванул в свою комнату смотреть архивы боев, которые мне любезно предоставила Ольга.

2
        Посмотрев вслед убежавшему мальчишке, старик театрально покряхтел, словно хотел вызвать сочувствие у внука, и потерев колени, строго спросил:
        - Ты к Гусаровым с визитом не собираешься?
        - Да как бы не планировал в ближайшее время, - пожал плечами Иван. - Но я выяснил, что княгиня Аксинья сейчас живет здесь, в родительском имении.
        - Хорошо, что следишь за ситуацией, - похвалил Старейшина. - Не будем афишировать, что мы мальчишку под опеку взяли.
        - Есть вероятность, что она рано или поздно узнает об этом, - Иван и в самом деле опасался утечки информации. - И тогда скандал неизбежен. Вскроется истинная фамилия Викентия, и до Мамоновых сразу докатится слух. Претензии начнут выдвигать.
        - Княгиня не будет скандалить, - поднял палец старик. - Она до сих пор боится за сына. Нам не мешает выяснить, в чем настоящая причина, чтобы обезопасить себя со всех сторон, когда придется за Викентия…тьфу, за Андрея Гусарова-Мамонова бодаться. Сможешь найти осведомителя из семьи Гусаровых?
        - Гусаровы нам не враги, - возразил Иван. - Зачем портить с ними отношения, скрывая истину? Проще будет договориться о встрече, чтобы вместе с княгиней присутствовал ее отец и братья. Они-то в курсе событий. Не думаю, что побегут докладывать Мамоновым.
        - Ты все-таки считаешь лучшим вариантом раскрыть наши козыри? - Семен Игоревич сцепил на животе пальцы, а сам откинулся на спинку кресла. - Так уверен в кротости Гусаровых? А если потребуют вернуть мальчишку в Род?
        - Я бы не стал так категорично утверждать, - Иван налил себе в стакан бренди, не предлагая деду. Тот не являлся любителем выпить под неспешную беседу. Предпочитал трезвый язык. - Княгиня Аксинья недаром до сих пор не заявила своих прав на Вика - уж позволь мне так звать мальчишку. Привык! - то и сейчас не станет требовать от нас отказа опекать ее сына. Боится она, дед, боится до сих пор своего мужа! Гусаровы перед Мамоновыми мелкая мошка, которую раздавят одним ленивым хлопком ладони. А «Золотой клан» привык среди гнуса и мошки жить. В Ленске они давно толстокожими стали. Вот представь, узнает Жора про пацана и нагрянет со своей гвардией в Москву требовать сына в свой Род. Гусаровы не пойдут воевать за мальчишку. Себе дороже выйдет. Когда им грамоту на пожалованное дворянство выдали? Лет сто будет? Представляешь, какой вес у Мамоновых?
        Старейшина отмахнулся рукой, как будто хотел сцапать ту самую мошку, про которую говорил Иван, и сказал:
        - Они могут указать на нас. Чем не вариант?
        - Если никто с длинными ушами не прознает, что мы встречались - Мамоновы и дальше будут находиться в неведении, - твердо заявил Иван.
        - Ох, Ванька, с огнем играешь! - задумался Семен Игоревич. - Бочка с порохом рядышком стоит. Зазеваешься, весь наш Дом уничтожишь! Берешь на себя ответственность?
        - Нужно заранее прикрыть все дыры в нашем плане! - Булгаков-младший допил бренди и со стуком поставил стакан на журнальный столик. - Гусаровы - та самая брешь. Дозволь закинуть наживку! Если Федор Ильич согласится, лично поеду на переговоры! Тем самым заимеем союзников!
        - Союзнички! - фыркнул старик. - Толку-то от них!
        - Запасный полк переломил ход побоища на Куличках, - напомнил Иван. - Пусть в сторонке стоят, не велика потеря. А вот за своего родовича, у которого есть реальный Дар, но обиженного Мамоновыми, в глотку вцепятся обязательно. Или я ничего о людях не знаю!
        - Бойся ошибиться, - пробормотал Старейшина. - Ладно, даю санкцию на встречу, внучок. Но прежде поговорю с Главой. Спрошу его мнение, поиграю вариантами. Не торопись пока. Подожди денек.
        Он театрально закряхтел, поднимаясь на ноги. Отмахнувшись от бросившегося к нему на помощь внука, затопал медвежьим ходом по заскрипевшему полу. Обернулся, зачем-то покачал толстым пальцем, на котором как влитой сидел гербовый перстень, и не говоря больше ни слова зашагал к выходу. Было слышно, как Людмила прощалась с дедом.
        Иван опустился в кресло и налил еще на половину стакана янтарно-желтого напитка, чего не позволял себе без видимой причины, да еще в присутствии жены. Проводив Старейшину, она зашла в гостиную и с укоризной покачала головой.
        - Расстроил тебя дедуля? - с ноткой участия спросила женщина.
        - Скорее, не развеял мои сомнения, - хмыкнул Иван, но все же допил бренди и показательно отодвинул его подальше от себя, как и бутылку. - Я же хочу, чтобы у Вика была мать, чтобы он не чувствовал себя безродным щенком, отторгнутым стаей. А то получается, Мамоновы сначала испугались непонятно чего, потом испугали Аксинью Гусарову, которая, в свою очередь, испугалась за сына. Вот так все и дрожат, а мальчишка растет без ласки как придорожный бурьян.
        - Вторая порция бренди была излишней, - улыбнулась Людмила и вдруг присела на колени мужу, обхватив его руками за шею. Уткнулась лицом в макушку. - У тебя сердце слишком мягкое, а для Булгаковых такие сантименты недопустимы. Не показывай свои слабости, милый. Викентий все равно не будет жить с нами вечно. В восемнадцать лет император вспомнит о нем и пришлет высочайшее распоряжение. И пойдет мальчишка на государственную службу.
        - А если он пойдет от нашего клана? Надо как следует проштудировать Уложения.
        - Только не пытайся обеими руками за него держаться, - предупредила жена. - Захочет государь видеть Вика в своей Семье - ничем не поможешь.
        - До этого события чуть меньше пяти лет осталось, - усмехнулся Булгаков. - Поэтому я и хочу помочь Вику обрести семью. Как не крути, а Гусаровы и Мамоновы по закону имеют больше прав, чем мы.
        - А Старейшине ты в другом контексте подавал свою идею, - приподняв голову, заметила Людмила. - Смотри, как бы тебя не заподозрили в мягкотелости и в игре на чужую сторону. С твоих родственников станется обвинить.
        - Не очерняй всуе, - рассмеялся Иван. - Никто меня не обвинит. Да и я не лыком шит.
        - Хорошо, - встрепав волосы мужа, Людмила поцеловала его в макушку. - Делай, как решил. Только не афишируй свою поездку к Гусаровым.

3
        Тонкие, причудливо изогнутые пластины и трубки облепили мое тело, приятно холодя кожу даже через рубашку. Двое помощников дяди Бори защелкнули фиксаторы ножных и ручных колец, для верности подергали меня из стороны в сторону как мешок с картошкой, и убедившись в надежности хватов, отошли, удовлетворенно переговариваясь. Борис Терентьевич засунул карандаш за ухо и с помощью штангенциркуля измерил зазоры между сочленениями, вслух называя цифры. Парни торопливо записывали мелом параметры на большую доску, похожую на ту, которая была в нашем классе.
        - Нигде костюмчик не жмет? - шутливо спросил инженер, встав на колени, чтобы измерить нижние сегменты прототипа.
        - Нормально, - ответил я, пошевелив руками. Никелированные направляющие, прихваченные к каркасу, послушно двигались, не создавая никаких неудобств, и не съезжали набок.
        - Вес?
        - Терпимо, - кидаю взгляд на запись в уголке доски. До облачения в каркас я весил сорок восемь килограммов, а как только нацепил железо, сразу потяжелел на двадцать кило. Дядя Боря пояснил, что трубки сделаны из легких сплавов, да еще полые внутри. Направляющие дают больший вес, чем каркас. А ведь еще нет сервоприводов и движка с аккумулятором. - Сколько будет в окончательном варианте?
        - Думаю, еще тридцать накинем, - почесал переносицу кончиком штангенциркулем инженер и поднялся. Оглядел меня со всех сторон, остановился за спиной и тоже подергал за какую-то деталь. - Бронеплиты еще не готовы. Обещали через седмицу подвезти. Время-то терпит?
        Я глубокомысленно посмотрел на красочный календарь с видами какого-то тропического острова в закатном свете жаркого солнца, висевший над обеденным столом конструкторов. Октябрь заканчивается, а уже есть какие-то подвижки, радующие сердце.
        - Пока терпит, - отвечаю и снова замираю. Помощники отщелкивают замки и вытряхивают меня из каркаса.
        - А когда соревнования начинаются? - спросил дядя Боря.
        - Обычно после окончания учебного года. Но в апреле нужно подавать заявку на участие. Комиссия проверяет каждого участника, его костюм, платежеспособность, - я приуныл. - Борис Терентьевич, а вы не хотите в мою команду вступить? Техническое обеспечение нужно. Я же «индивидуал», мне команда нужна во как!
        Я провел ребром ладони по горлу.
        - А кто руководителем будет? - усмехнулся инженер, поднимая на лоб очки.
        - Ольга согласилась. Она на себя возьмет оформление заявки и взноса.
        - Хм, а какой взнос? Если не секрет, конечно, - Кобылкину даже интересно стало, забыл про измерения. - Наши ребятишки не выступают на таких развлечениях, кроме Григория. Но у него своя команда, а я лишь помогаю в редких случаях.
        - Сто тысяч надо, - уныло пробурчал я. - Это такая хитрость, чтобы только высокородные могли между собой соревноваться. Отсекают лишних.
        - Ну, судей тоже надо понять, - по-доброму усмехнулся инженер и похлопал меня по спине. - Там все свои, друг друга знают. Так, значит, не нужен «скелет»? Все?
        - Я буду выступать! - сжимаю кулаки и набычиваюсь. Такие деньги мне никто не даст, если даже на коленях буду умолять Старейшину залезть в родовую кубышку. А вот заработать могу. Мне недавно по секрету Наташа Тучкова шепнула, что на весенних каникулах они поедут в Крым на танцевальные соревнования под эгидой Императорского Дома. Сам наследник там будет присутствовать. Призы очень хорошие. Если я с Наташей займу первое место в спортивных танцах, мне точно в карман тысяч пятьдесят упадет. Это уже половина взноса. Можно еще что-нибудь придумать.
        С поездкой в Крым удивительное совпадение получается. Если удастся подгадать по срокам, можно поехать со всей группой в одном экспрессе. Было бы здорово. Все свои, да и соперников можно изучить во время пути. Правда, сразу придется забыть о ленивом времяпровождении и об отдыхе, который мне гарантировал Старейшина. Самсон Яковлевич очень требовательный и настойчивый учитель. А еще он умел уговаривать, и после долгой обработки образовал-таки пару со мной и Наташей Тучковой.
        Но вначале нам предстояло в начале следующего года выступить в отборочном сите от Щукинской гимназии. Об этом событии в классе уже знали, и теперь вовсю шушукались, как я буду отрабатывать поддержку девушки старше меня на пару лет. Ленька Дементьев попробовал неудачно пошутить на эту тему и лишился переднего зуба. Врезал я ему смачно, отчего он кувыркнулся через парту, вызвав нешуточный визг девчонок. Надо бы свою силу немного сдерживать.
        После болезни я стал чувствовать в своем теле странные изменения. Ну, во-первых, значительно похудел, вытянулся. Хорошо, что это событие произошло до того момента, когда мастерская дяди Бори получила комплект пластин, трубок и направляющих. Иначе вся работа насмарку. Во-вторых, я действительно стал сильнее. Физические нагрузки на полигоне дали прирост мышечной массы, и среди одноклассников я уже выделялся своим ростом. Для примера: почти догнал Наташу, не хватило полголовы, чтобы сравняться с нею. Кирш был очень рад такому обстоятельству.
        - Дерзай, парень, - усмехнулся инженер, увидев, как я взъерошился. - Я же не против. Постараюсь побыстрее собрать прототип, чтобы было время на его обкатку. Самому интересно стало.
        Попрощавшись с механиками и дядей Борей, я накинул куртку и выскочил из мастерской на улицу, где меня дожидался велосипед. Вскочив на него, быстро закрутил педалями. Небо тяжело набрякло черными тучами, грозясь вылить на землю тонны воды. Наши чародеи предупреждали о дождевом фронте, который пройдет над городом, и готовились к неожиданностям вроде наводнения со стороны Москвы-реки. Хотя от усадьбы до нее было далековато, но кто знает, как повернется дело. В каждом столичном клане есть мощные «погодники», которые могут отогнать надоедливые тучи в сторону, увеличивая и без того шаткую природную систему. В одном месте будет солнышко светить, а в другом беспощадно заливать. Бывало, из-за таких фокусов родовитые Семьи между собой нешуточно воевали.
        Я успел вовремя. На небосводе засверкали молнии, расчерчивая чернильную темноту фиолетовыми линиями, насыщенными жуткой энергией. Резко затормозил и положил набок свой транспорт, отчего заднее колесо занесло в сторону. Подхватываю велосипед и ныряю вместе с ним под крытую веранду. Стоявший в дверях один из телохранителей Людмилы Ефимовны кивнул мне приветливо.
        - Оставь авто здесь, не неси грязь в дом, - сказал он шутливо. - Тебя Светлана искала.
        Проскользнув в дом с надеждой, что меня не заметят - я ведь пропустил ужин, что приравнивалось в семье Ивана Олеговича к жутком преступлению - бочком проскользнул по краю гостиной, и уже поднялся на второй этаж, когда за спиной раздался звонкий девчачий голос:
        - Вик! Стой! Ты где был?
        - Извини, дела! - я обернулся и развел руками.
        Светлана нахмурилась.
        - С тобой Наташка Тучкова хотела поговорить! Срочно! Что-то там по вашим танцулькам!
        - Спасибо, Свет! - дружелюбно улыбаюсь и скрываюсь в своей комнате.
        Все проблемы у меня от проклятого Дара. Я не могу пользоваться амулетами связи, боясь мгновенного разрушения магических плетений, интегрированных в артефакты. Не могу пользоваться конференцсвязью, по которой можно общаться и видеть друг друга. Кстати, один такой стоит в Светкиной комнате. Если провести сопряжение с дополнительной консолью, можно рубиться в разные игрушки. Мне бы такую. Мечта каждого приютского пацана. Эх, если бы не разрушительная искра, начисто убивающая все мои желания!
        Переодевшись, я вышел в коридор и наткнулся на Людмилу Ефимовну. Она укоризненно выговорила мне за пропущенный ужин, и я клятвенно пообещал, что такого больше не повторится.
        - А куда ты собрался? - с любопытством спросила хозяйка.
        - Мне нужно было поговорить с одним человеком, а я не знаю, как это сделать. Через конференцсвязь боюсь, вырубит артефакт, - я почесал затылок, демонстрируя растерянность.
        - Так позвони по стационару, - удивилась женщина. - Ему-то ты ничем не навредишь.
        - Не знаю номер, - признался я. - Все же привыкли через амулеты общаться, а я не могу.
        - Пошли, - улыбнулась Людмила Ефимовна и потащила меня по коридору. Возле комнаты дочери остановилась и требовательно постучала. Услышав недовольный голос, распахнула дверь и спросила:
        - Дорогая, к тебе гости. Позволишь?
        - Кто? - удивилась Света.
        - Мальчик один стеснительный.
        - Игорь Тетерин, что ли? Он у нас в классе единственный боится с девочками общаться.
        Ого, приятно, что не про меня сказала!
        - Какой Игорь? Заходи…
        Света была в шортах и футболке. Она удобно устроилась в кресле, подложив под себя длиннющие худые ноги как восточный падишах, и читала какую-то книжку. Увидев меня, едва не рассмеялась.
        - Вик? Стеснительный? Мам, ты преувеличиваешь его скромность. Нахал, каких я еще не видела!
        - Ему нужно поговорить по «визуалу», - помогла мне Людмила Ефимовна, и подтолкнув меня в спину, закрыла дверь, оставив нас наедине.
        - С Наташкой? - подозрительно спросила Света, так и не сдвинувшаяся с места. Вот же логика у человека! Сама же недавно про нее говорила, а теперь допрос пленных проводит! - Не дам артефакт! Ты его сожжешь!
        - Я встану возле дальней стены, - догадался я. - В пассивном положении ничего не случится.
        - Ладно, - с недоверием сказала Света, слезая с кресла. - Попробую.
        Я сразу же отскочил в дальний угол. Проекция, вызванная работой артефакта, давала четкую картинку белесой крупы, забивающей эфир. Потом что-то дернулось, и появилось изображение стены, на которой висели разнообразные костюмы с блесками, рюшками, лентами. Тут же появилось лицо Наташи. Удивленно похлопав ресницами при виде насупленной Светы, воскликнула:
        - Ой, Светка! А ты чего это ко мне рвешься в приват?
        - Ты же просила предупредить Вика, чтобы он с тобой поговорил. Вот и говори.
        - А где он? - Тучкова приблизила свое лицо к артефакту.
        - В углу стоит, - язвительно произнесла Светлана, и поколдовав с черной коробкой, чтобы проекция «поймала» меня.
        - Привет! - я махнул рукой.
        - Тебя наказали? - красивое лицо Тучковой едва держало маску благопристойности. Еще чуть-чуть, и расхохочется.
        - Не за что, - отрезал я. - Что за срочность?
        - Смотри, какой мне костюм сделали! - воскликнула Наташа и потрясла какой-то тряпицей с золотыми блестками и полосками, словно дикая кошка разодрала юбку когтями. - По эскизу! Тебе тоже нужно в таком же стиле сшить! Понял?
        - Не буду я такой надевать, - оторопел я. - На попугая буду похож!
        - Не дури, Волховский! - голос Тучковой сразу стал резким. - Эскиз я вышлю на адрес Светы, а ты скинешь образ в накопитель. Шей быстрее! На кону хороший приз, я не хочу его терять из-за твоей упертости!
        - Блин! - я не сдержался и машинально сделал несколько шагов вперед.
        - Стой! - завопила Светлана, отчего Наташа удивленно вскинула голову. - Ни с места!
        От ее крика зазвенело в ушах, а картинка, проецируемая с артефакта «визора» вдруг дернулась, покрылась рябью. Я испугался и непроизвольно сжал кулаки до хруста в суставах. Горячая волна пробежала по позвоночнику, исторгая из себя сотни мелких иголок. Артефакт продолжал работать, и Света перевела дух, обессиленно рухнув в кресло.
        - Что у вас происходит? - с любопытством спросила Тучкова, делая попытку обозреть всю комнату, но хозяйка не стала передвигать артефакт в сторону, чтобы танцовщица не узрела меня с вытаращенными глазами.
        - Я получила эскиз, - заторопилась Света. - Все, пока-пока!
        Раздался щелчок, экран свернулся в тонкую линию и схлопнулся. Я, как стоял на середине комнаты, так и опустился на пол, с тревогой прислушиваясь к своему организму. Ведь что-то же с ним произошло? Какая гадость меня хотела продырявить с помощью ежовых иголок?
        - Ты не выжег артефакт! - воскликнула Света, повернувшись ко мне. Уперев руки в бока, она нависла сверху. - Неужели Дар пропал?
        - Кинь в меня какую-нибудь неопасную руну, - попросил я, тоже озаботившись случившимся. - Надо проверить!
        - «Морской бриз» пойдет?
        - Давай, - я напрягся, ожидая неизвестно чего.
        Света закусила губу, вздернула руки кверху, плавно повела вниз, и ее пальцы запорхали в воздухе. Едва видимая субстанция набухла перед ее лицом. Толчок ладонями - и магоформа полетела в меня…
        Чтобы рассыпаться хрустальным звоном перед прочным щитом Разрушителя.
        - Ничего не понимаю, - помотала головой девочка. - А как получилось, что ты не воздействовал на амулеты?
        - Может, я теперь могу отключать щит антимага? - мысль была дикой и неожиданной, и ее следовало обдумать со всех позиций. - Когда захочу, например.
        - Знаешь, было бы здорово, - обрадовалась Света. - Ведь ты тогда можешь пользоваться магическими предметами! Пошли!
        - Куда? - оторопел я, но подхваченный вихрем деятельности «сестры», взлетел на ноги; мы бегом спустились по лестнице в гостевой зал, где в креслах вокруг столика расположилась Людмила Ефимовна с двумя женщинами. Они чаевничали, тихо переговариваясь друг с другом. Я их знал. Это были жены дяди Егора и дяди Володи - братьев Ивана Олеговича. На ходу поздоровался, получив в ответ степенные кивки.
        - А где папа? - деловито спросила Светлана.
        - В кабинете спрятался с братьями, - усмехнулась Людмила Ефимовна. - Вас, вроде бы, не звали туда.
        - Пустит, - уверенно заявила девчонка.
        В кабинет нас, конечно, пустили. Иван Олегович с интересом смотрел на наше появление, а я разглядывал его братьев. Дядя Егор был самым младшим в семье Булгаковых, и частенько мотался по Москве, выполняя поручения Главы Рода. Молодой, симпатичный мужчина в тонком вязаном свитере с рунами-оберегами, черноволосый, с жесткими кудрями, больше похож на цыгана. Даже я, мальчишка, мог уверенно сказать, что Егор из всех братьев самый красивый. Ну, бывает такая мужская красота, которую признают все.
        Владимира Олеговича я уже видел пару раз. Он заглядывал в мастерские вместе со своей дочкой Ольгой, чтобы проверить, как идут дела по отладке УПД. У него тоже была темная шевелюра, но почему-то левый висок посверкивал белесой прядью. Кряжистый, мастью пошедший в Старейшину, но до сих пор смахивающий на молодого медведя, которому расти и расти до матерого зверя.
        - Папа! У Вика что-то с антимагическим щитом произошло! - плотно закрыв дверь, Света выпалила новость, взбудоражившую ее.
        Мужчины переглянулись. Про мой Дар они все прекрасно знали, поэтому заметно напряглись, услышав о проблеме. Иван Олегович побледнел.
        - Поясни, пожалуйста! - его голос дрогнул.
        - Во время конференцсвязи Вик нарушил допустимое расстояние, - отчиталась Света. - Я ожидала, что все артефакты погорят, но ничего не произошло. Более того, мы проверили способность антимага на легкой магоформе. Все работает.
        Света уселась на диванчик, поставленный между книжными шкафами. Сердито дернула меня за руку, чтобы я не маячил на виду и тоже сел.
        - Пассивная защита перешла в активную? - догадливо хмыкнул дядя Володя. - Ты что-нибудь делал?
        - Нет, - замотал я головой. - Просто сидел, потом подошел ближе к проекции. Там произошел небольшой сбой, но амулеты не сгорели.
        - Но ведь что-то было? - протарабанил пальцами по столу Иван Олегович. - Слово, неосознанное движение рукой?
        Про странное ощущение в спине я благоразумно промолчал. За те несколько месяцев, что я провел в семье Булгаковых, вывод об умении держать язык за зубами пришел сам по себе. Я уже четко осознавал, что меня со своим Даром будут использовать в клановых интересах. Так зачем я буду распространяться о неожиданно возникшем умении регулировать поток антимагии?
        - Я ничего не делал, - пожимаю плечами. - Света закричала, чтобы я не подходил к артефактам.
        - Может, пассировал руками? - задумался дядя Егор. - Странно получается. Антимаг работает, а в то же время дает возможность пользоваться магическими потоками. Надо архимага звать. Где сейчас Макарий?
        - Уехал с Василием на Урал, - поморщился Иван Олегович. - Мне не докладывал. А отец ничего не говорит.
        - Плохо. Тогда пусть Степан его посмотрит, - дядя Володя встал, как будто новость его взбудоражила, и прошелся по кабинету. Потом прислонился к подоконнику и задумался. - Какие-то изменения должны быть в ауре. Если прошляпим момент, и антимагия начнет распадаться, старый хрыч всем нам головы отстрижет.
        - Света, найди мне, пожалуйста, Степана, - Иван Олегович был взволнован. - Пусть сюда срочно идет. И да, займись своими делами.
        Светлана обиженно задрала голову и вышла из кабинета. Мужчины, словно забыв обо мне, зашуршали какими-то бумагами, переговариваясь вполголоса. А я ради забавы попробовал снова вызвать те же ощущения, что испытал в комнате «сестры». Нет, не получалось ничего. Или блокировка антимагических щитов произошла случайно, или я задействовал какие-то скрытые резервы, доселе мне недоступные.
        Семейный чародей, или кем он приходился Ивану Олеговичу в иерархии Рода, прибежал чуть ли не вприпрыжку. Тщательно закрыв за собой дверь, Степан дошел до дивана и рухнул рядом со мной.
        - Только отдышусь! - он поднял руки, словно отгораживаясь от смотрящих на него Булгаковых.
        - Тебя черти гнали? - засмеялся дядя Володя.
        - С этим мальцом чертей не надо, - кивнул на меня Степан. - Чего опять натворил, шкет?
        - Посмотри его ауру, - приказал Иван Олегович. - Любые изменения, энергетические потоки… В общем, приступай.
        Степан вскочил, взял стул и сел напротив дивана, вонзив в меня взгляд карих глаз, в которых замелькали искорки. Его руки, расслабленно лежащие на коленях, дернулись, а пальцы с хрустом сжались в кулаки. Чародей даже подался вперед, силясь рассмотреть ведомое только ему. Я затаил дыхание. Интересно, найдет что-нибудь?
        Легкое, едва ощутимое прикосновение невидимой ладони к щеке, неожиданно оборвалось с мелодичным перезвоном. Как будто хрустальные сосульки разбили об камень. Степан отвалился на спинку стула.
        - Не томи, колдун, - Владимир Олегович недовольно пошевелился.
        - Пассивная защита как работала, так и работает, - осторожно сказал Степан. - Антимаг-щит срабатывает на вторжение в личное поле. Появились очень интересные варианты. Весьма активно заработали узлы прокачки энергии. Что-то я не помню такого оживления. Может, болезнь активировала их? Так Олаф мог сказать, предупредить.
        - Ты нормальным языком скажи, - рассердился Иван Олегович. - Общая картина ясна?
        - Ну, как сказать, - по-простецки почесал затылок маг. - Общая картина такова: ничего необычного кроме активизации узлов. Возможно, в ближайшей перспективе они дадут новые возможности. Или не дадут…
        Закончил он с неуверенностью. А потом вскинул голову.
        - Да что случилось-то?
        - Оказывается, Вик умеет свертывать свой антимаг-щит, - с усмешкой глядя на Степана, ответил Иван Олегович. - Ты хватку теряешь, чародей!
        - То есть, может при случае «выключать» способность Разрушителя? - маг смахнул со лба невидимый пот. - Это совершенно другой расклад! Это же… Но я ничего не вижу! Аура такая же белая, без малейших признаков сваливания в тот или иной спектр цвета! Конечно, это не факт… А вот узлы! Узлы! Почему они активны? Викентий, сам ты ощущаешь в себе какие-то изменения?
        - Ничего не замечаю, - с легкой мстительностью говорю я. - Совсем.
        - Тогда почему снимается щит? - растерялся Степан. - «Пассив» отрабатывает на все сто процентов. Иван Олегович! Нужно провести эксперимент на полигоне! Мне хотя бы зацепочку маленькую!
        - Завтра, когда ребята вернутся из гимназии, - согласно кивнул отец Светы. - Я с вами поеду. Самому интересно стало.
        - И я присоединюсь, - оживился дядя Володя. - Если пацан научился блокировать щит, то у нас открываются интересные перспективы.
        - Жонглера хочешь из него сделать? - засмеялся дядя Егор. - Захотел - поставил щит, нет настроения - убрал его. Вы бы не торопились до приезда Макария.
        - С пустыми руками к нему соваться тоже не следует, - возразил Иван Олегович. - Вик, завтра после гимназии никуда не убегай! Все, иди давай. И дверь захлопни.
        Покинув кабинет, я пошел в свою комнату, где в спокойной обстановке можно было поэкспериментировать со своим Даром. Но как бы не старался, ничего не происходило. Никаких знаков мой организм не подавал. Уверенность, что умение снимать щит пришло ко мне во время болезни, только крепла. Я не мог сказать, на чем эта уверенность держалась. Да и что мог сказать обычный мальчишка, которому взрослые старались дать только боевую подготовку, а обучение в гимназии было лишь маленьким кусочком сладкого пирога? Оставалось ждать какого-то архимага. Может, он найдет причину, от которой всполошились Булгаковы?
        Глава 13

1
        Страх за своего ребенка, растущего без матери все эти четырнадцать лет в жалком приюте, да еще вдали от родового гнезда, постепенно исчезал из груди, и Аксинья перестала вскакивать по ночам с постели, сжимая в руках тяжелый десятизарядный «Кречет», постоянно лежавший под ее подушкой. Всякий раз ей чудились звуки моторов на улице, что ее Георгий лично приехал в Москву и теперь прорывается в усадьбу, чтобы выяснить, где находится сын Андрей. Но теперь страх сгладился. Да и вряд ли бы она стала стрелять по мужу. Он-то, как раз, пытался защитить жену от жуткого Якова Сидоровича. Чтоб ему провалиться в преисподнюю. До сих пор отравляет воздух своим присутствием! Ах, если бы Георгий как Глава рода встал на ее защиту или переехал бы сюда, в Москву!
        Она давно научилась владеть куском смертоносного металла, и считала, что огнестрельное оружие станет неплохим подспорьем для ее магических защитных и атакующих артефактов. Женщина и сейчас охотно посещала стрельбище, тренируясь самозабвенно до боли в пальцах и мышцах рук, заслужив уважение бойцов из охраны отца. Мало кто может садить по мишеням из двух рук. А вот Аксинья Федоровна успешно справлялась с заданием, каждый день размочаливая черные круги на белой бумаге.
        Отец уже давно махнул на причуды дочери, но никак не мог уговорить ее вернуть внука домой. Где именно она прятала своего сына, до сих пор оставалось загадкой. Успешно используя амулет «отвода глаз», женщина всегда обрывала «хвосты», когда куда-то уезжала.
        Ее разбудил шелестящий и умиротворяющий шелест дождя по остаткам листьев на садовых деревьях. Открыв глаза, Аксинья сначала прислушалась к колыханию эфира, гоняющего сгустки чужих энергий, и убедившись, что в доме находятся чужие люди, встала с постели в легкой тревоге.
        Босые ноги приятно щекотал мягкий ворс пушистого ковра, преподнесенного в подарок отцу одним из купцов, ведущим активную торговлю в Средней Азии и в Персии. Аксинья поежилась от прохлады в комнате и подошла к окну. Так и есть. Вечером плохо прикрыла раму, вот и надуло. В тонкой сорочке не очень комфортно стоять на сквозняке. Княгиня внимательно посмотрела во двор, прикрываясь плотной шторой. На улице оживленно. Охрана меняется, возле казармы стоят два мощных автомобиля, постоянно разъезжавшие по периметру усадьбы. Внутрь садятся несколько человек с оружием. Все как обычно.
        Но ее взгляд неожиданно выхватил автомобиль на гостевой стоянке. У Гусаровых нет такого представительского «хорса». Кто-то из высокородных решил нанести визит?
        - И кто вы такие? - прошептала молодая женщина, отходя от окна. Герба все равно не разглядеть. А вот страх снова проснулся и зацарапался своими острыми коготками по сердцу. Гости к ним частенько наведываются, но больше из молодых дворянских семей, с которыми Гусаровы стараются завести полезные знакомства. Старые кланы подминают под себя именно такие Роды, чтобы в перспективе те не превратились в крупную силу, меняющую весь расклад в политической жизни империи.
        В дверь осторожно простучали три раза с короткими интервалами. Это Маришка - молодая горничная, а по совместительству глаза и уши княгини. Прошло пять лет с тех пор, как девушка-служанка появилась в доме Гусаровых. И Аксинья с самого начала приблизила ее к себе. Доверие между ними было взаимным и полным.
        Накинув на себя халат, женщина открыла дверь и запустила внутрь невысокую девушку с лицом, обсыпанным веснушками; особенно густо они расположились на лбу, отчего Маришка старалась скрывать их длинной челкой.
        Сложив руки на животе, девушка доложила:
        - Батюшка просит вас спуститься вниз. Прибыли гости.
        - Кто они, ты узнала?
        - Булгаковы. Молодой князь Иван Олегович, сын Главы, - четко ответила Маришка. - С ним еще двое. Юристы, кажется.
        - Юристы? - удивилась Аксинья Федоровна. - Отец не перепутал, позвав именно меня, а не своих представителей по коммерческой деятельности?
        - Федор Ильич ждет именно вас. Господин Булгаков хочет разговаривать с вами, - девушка наморщила лоб. - Мне помочь вам, хозяйка?
        - Нет, ступай вниз. Скажи отцу, что я приду, как только буду готова.
        Закрыв за служанкой дверь, Аксинья на мгновение задумалась, глядя на свое отражение в ростовом зеркале. Там, в серебристой амальгаме, таинственно блестящей в мягком полусвете комнаты, вырисовывалась стройная фигура молодой красивой женщины с длинными распущенными по плечам и спине волосами, с привлекательными тонкими линиями лица. Тихо вздохнув, княгиня стала приводить себя в порядок, искренно недоумевая, по какому поводу Булгаковы заявились к ней. О чем можно разговаривать с представителем рода, который никак не пересекается с Гусаровыми? Разве что военное сотрудничество… Боевая группа под руководством старшего брата Аксиньи Бориса являлась не сколько конкурентом Булгаковым в секторе частной охранной службы, а дополнительной силой в Московском воеводстве. Императору выгодны зубастые Семьи, но никогда - сильные и опасные своей боевой выучкой. Поэтому частные армии были только у тех родов, которые проявляли лояльность императорскому клану. И то с определенными ограничениями.
        Впрочем, Аксинья никогда не лезла в дела мужчин Рода. Она знала, что появись Мамонов с законным требованием отдать ему Андрюшеньку - сыночка несчастного, вынужденного жить под чужим именем в приюте - отец дрогнет и заставит ее вернуться вместе с ребенком в Ленск.
        Когда она появилась в Москве, отец показал свое отношение к дочери. Радости в его лице после признания Аксиньи, что она спрятала сына, не было совершенно. В ее рассказ Глава Рода не поверил, решив, что между дочерью и зятем произошел неприятный конфликт. С тех пор прошло четырнадцать лет, полных взаимных упреков и ожидания предъявленного счета от «золотого клана».
        Надев на себя платье темно-вишневого цвета, Аксинья не забыла про защитные амулеты: браслеты на запястьях, кольца на пальцах. Доверия к Булгаковым у нее не было. Возможно, что под маской юриста скрывается сильный ментат, который будет влиять на нить разговора и подталкивать княгиню к нужному результату. Нужна защита от вмешательства извне.
        Здесь и крылась главная интрига, зачем молодой князь Булгаков почтил своим вниманием именно ее, а не отца? Не подозревая об истинных причинах, Аксинья, гордо распрямив плечи, спустилась по лестнице прямо в гостиную, степенно поздоровалась со вставшим при ее появлении Иваном Булгаковым (статус женщины не позволял относиться к ней как к обычной дворянке), холодно посмотрела на двух мужчин в строгих деловых костюмах, склонивших головы.
        - Отец, вы меня звали? - повернулась она к пожилому кряжистому мужчине в домашнем костюме мышиного цвета, неподвижной глыбой маячившему возле окна.
        - С тобой хочет поговорить Иван Олегович, - с трудом скрыв недовольство в голосе, ответил Глава. - Правда, я не понимаю причины такого интереса к тебе, дочь.
        - Я тоже не понимаю, - раздвинула в улыбке ярко-рубиновые губы Аксинья, чарующе плавно прошла мимо Булгакова, демонстрируя свою фигуру, затянутую в тонкую ткань.
        Иван Олегович посмотрел на нее с видом опытного мужчины, проявив мудрую сдержанность и скрытое восхищение женской красотой. Жестом предложил княгине сесть, и только потом сам опустился на диван. Вытянув правую руку, он дождался, когда один из юристов вложит в нее тонкую коричневую папку.
        - Я бы не хотел, чтобы наш разговор вышел за стены вашего дома, - Иван обращался больше к Федору Гусарову. - Он очень важен для вас, в первую очередь.
        Булгаков поднял папку, словно демонстрируя ее в качестве какого-то тайного оружия, потом бросил рядом с собой.
        - Давайте без предисловий, Аксинья Федоровна. Ваш сын Андрей взят нашей семьей под опеку. И сейчас живет в клановой усадьбе Булгаковых. В моем доме, если быть точным, - Иван с малой толикой сожаления смотрел на побледневшую княгиню. Удар был неожиданным, и сдержать свои эмоции она не смогла. Интересно, начнет ли сейчас женщина играть роль ничего не понимающей женщины? Если да - Булгаков будет разочарован.
        Аксинья с трудом сдержалась, чтобы не сорваться в истерику. Все-таки жизнь в семье Мамоновых приучила к осознанным действиям, а не к дурацким эмоциям.
        - Вы шантажируете или говорите правду? - сжав губы в тонкую линию, спросила она.
        - Я захватил с собой документы, подтверждающие мою опеку над вашим сыном, - Иван небрежно передал злосчастную папку маячившему рядом юристу, которая тут же оказалась в руках Аксиньи. - Конечно, по этим бумагам вы не являетесь матерью Андрея, так же, как и Вик не является Андреем. Но мы осведомлены о вашем родстве. Поэтому не советую сейчас затевать тяжбу против нас, а принять во внимание сложившуюся ситуацию.
        Несколько минут в гостиной висела гробовая тишина. Через неплотно закрытые окна пробивался шум подворья: лаяла собака, где-то надсадно стучал молоток, рычал двигатель автомобиля. Поморщившись, Федор Гусаров резко провел рукой перед собой, формируя непроницаемый купол, закупоривший комнату в глухой кокон. Для него тоже стало потрясением, что внук каким-то образом попал в руки Булгаковых. И как относиться к этому, Глава пока не знал.
        Аксинья молча дочитала постановление Попечительского совета Новгорода и закрыла папку.
        - Почему именно Андрей? - спросила она, пристально глядя в лицо Ивана. - Чем вас привлек мой ребенок? У него нет Дара, искра погублена в результате сговора и воздействия на организм ребенка старших жен моего супруга. Или Булгаковы затеяли какую-то интригу против Мамоновых? Даже не пытайтесь втянуть нашу семью в неприятности.
        - Вас не удивляет, что имя и фамилия мальчика остались прежними?
        - Викентий Волховский, - медленно проговорила Аксинья, словно пробуя на вкус его имя. - Довольно необычное звучание. Это хорошо, что вы не стали возвращать ему родовое имя. Пока не пришло время. Но, опять же, говорит в пользу моих опасений.
        - Даю слово от всей Семьи, что вашего сына не будут использовать в каких-либо мутных делах, особенно против Мамоновых, - твердо ответил Булгаков. - И по документам он останется Волховским. До совершеннолетия Вик будет находится под моей опекой, получать образование и осваивать ту профессию, которую выберет.
        - А потом? Какая судьба ждет мальчика в боевом клане? Охранник, сопровождающий экспрессы из одного конца страны в другой? - с горечью спросила княгиня, понимая, что сына ей никто сейчас не отдаст.
        - Не считайте нас бездушными людьми, - удивленно произнес Иван. - Когда парню исполнится восемнадцать, он вправе выбирать свою судьбу. Вы можете открыть родовую тайну, признаться перед ним, кто вы есть на самом деле.
        Меньше всего Булгаков хотел услышать женскую истерику. Пока бог миловал, княгиня адекватно воспринимает ситуацию, не набрасывается с кулаками, не требует покинуть дом. Ведь она должна понимать, насколько безопаснее для ее сына находиться под защитой сильного клана. Юридически Викентия обезопасили со всех сторон.
        - И еще, Аксинья Федоровна… Мы сделаем все возможное, чтобы Вик… Андрей занял подобающее место в обществе, даже без своего наследного титула. До поры, до времени. Вы не можете не знать, что дети-сироты или воспитанники приютов, не обретшие родителей, поступают под опеку императорских учреждений.
        - Да, мне это известно, - плечи Аксиньи поникли. - Я собиралась прятать Андрюшу, пока ему не исполнится пять-шесть лет, но мой муж проявил недюжинное желание найти его и забрать в семью. Вы знаете, если бы не события прошлых лет, из-за которых мне пришлось убегать из Ленска, вся жизнь пошла бы по другому пути.
        - Аксинья Федоровна, а вы ничего не скрываете? - все-таки решился спросить Иван. - Откуда у вас уверенность, что мальчик не обладает искрой? Может, не разглядели? Дар - настолько тончайшая субстанция, что немудрено ошибиться.
        - Дар был, - сухо произнесла княгиня и посмотрела на отца, который мрачно слушал разговор, но не пытался вмешиваться. Судя по морщинистым складкам на лбу, Федор Гусаров лихорадочно просчитывал дальнейшие шаги, чтобы не попасть в жернова клановой междоусобицы. - Он был до тех пор, пока старшая жена моего супруга не уничтожила его. Применила какое-то местное шаманское проклятие или опоила меня магической дрянью. После чего Мамоновы вдруг решили избавиться от ребенка. Он портил их кровь, видите ли!
        - Все Мамоновы?
        - Ради справедливости - нет, - нехотя ответила женщина, поглядев на отца. - Георгий пытался защитить его от Якова Сидоровича, Старейшины Рода. Вот он-то и есть самый лютый волк! Даже Сергей - младший сын Якова Сидоровича - предложил разумный выход, до поры до времени спрятать мальчика и дождаться каких-либо изменений. Вдруг Дар проснется! Ведь он появился, да?
        Княгиня вскинулась, внезапно озаренная какой-то надеждой. Сумасшедшие искорки заплясали в ее глазах, рот исказился в гримасе.
        - Нет, - уверенно ответил Иван, и старший Гусаров сдулся, как будто из него выпустили воздух. - Его искра погашена, и в ауре наши маги не нашли даже намека на нее. Мы взяли мальчика под опеку, даже не зная его родословной. Император поощряет такие добродетели, и за каждого сироту, воспитываемого в аристократической семье, дает неплохие преференции. Это единственная корысть, которой мы воспользовались.
        Иван открыто улыбнулся и после небольшой паузы добавил:
        - Не скрою, что мы искали сироту с Даром, впрочем, как и другие Роды, занимающиеся подобным. И так получилось, что моя дочь совершенно случайно познакомилась с Викентием. Знакомство переросло в дружбу. Поэтому показалось логичным не разлучать их, чтобы адаптация в чужой семье прошла успешно. Мы дадим Вику образование, а если будет необходимо - передадим под императорский патронаж после восемнадцати лет. И тогда вы сможете заявить о своих правах.
        - А зачем вам неодаренный? - отец Аксиньи недобро прищурился. - Сами же говорите, что клановые идут носителей Дара для собственных нужд. И вдруг вы ни с того ни с сего проявляете снисходительность к обыкновенному мальчишке и берете его под опеку. Думаете, я вам поверил?
        - Детская привязанность иногда сильнее желаний взрослых, - улыбнулся Булгаков, разведя руками, давая понять, что не намерен больше что-то доказывать.
        - Мамоновы не успокоятся, - покачала головой Аксинья.
        - Да кому он тогда нужен будет! - взорвался Федор Гусаров. - Обычный мальчишка, у которого кровь Мамоновых! И кто знает об этом, кроме нас и Булгаковых? Никто! Был Андрей Мамонов, да исчез навсегда! Все! Ты бы знал, Иван Олегович, как они мне всю душу вымотали своими визитами! Во!
        Ребром ладони Громов провел по горлу, демонстрируя степень своей ненависти.
        - Я их присутствие печенкой чувствую! Как будто постоянно за нами наблюдают, куда едем, с кем встречаемся! Если бы Аксинья не владела Даром отвода, сей бы час вычислили, куда она визиты наносит!
        - Я хочу встретиться с сыном! - решительно заявила княгиня. - Или еще четыре года ждать, до его совершеннолетия?
        - Можно устроить, - подумав, ответил Иван, не в силах отказать женщине. Неправильно будет, не по-человечески. Но обязательно нужно учитывать незримое присутствие людей Жоры Мамонова. Тот не отступится от своего, и сына будет искать до последнего. Проследив за Аксиньей, выяснит, где и Вик живет.
        По закону Георгий Яковлевич прав, и в суде спокойно отстоит свои права на ребенка. Жена сбежала с сыном? Сбежала. Скрывала его от родовичей мужа? Несомненно. Так о какой опеке идет речь, если у Андрея есть отец, дядья, старшие матери? И Булгаковы вынуждены будут проглотить хорошую зуботычину. Не лезьте, куда вас не просили!
        Нельзя афишировать встречу мальчишки с матерью!
        - Аксинья Федоровна, мы обязательно продумаем, как вам лучше встретиться, - Иван понял, что нужно уходить. Необходимое сказано, груз с души снят. - Постарайтесь успокоиться и не делать ошибок, пока мы не свяжемся с вами. Мне еще нужно поговорить со своим отцом и Патриархом, чтобы Мамоновы не узнали, что Андрей живет в Москве.
        - Разумно, - проворчал Гусаров. - Узнает князь, отсудит мальчишку. Да и я бы не отказался посмотреть на внука. Как бы устроить, Иван Олегович?
        - Я свяжусь с вами, - подтвердил свои намерения Булгаков, и кивнув своим людям, вышел в их сопровождении из гостиной, легким движением сняв «полог тишины».
        Аксинья села на диван и закрыла лицо ладонями. Плечи ее затряслись. Гусаров растерянно потоптался рядом с ней и вдруг присел рядом, обняв дочь.
        - Как же я устала, папа! - всхлипнув, призналась княгиня. - Меня за эти годы страх все нутро выжрал! Боюсь за Андрея день и ночь! Зачем они так со мной? Разве так важно, будет ли ребенок руками тучи разгонять или формировать техники? Зачем уничтожать его только за то, что испортил их кровь! Утопить как щенка!
        - Видно, для аристократов наличие Дара важно, как доказательство их всемогущества и вседозволенности; а заодно и принадлежности к небожителям! Кровь не водица! Нельзя ее кому не попадя дарить! Эх!
        Гусаров скрипнул зубами и сильнее сжал в своих объятиях дочь, еще молодую и цветущую женщину, вынужденную жить в одиночестве при живом муже. И не подсказать верного выхода, потому что все ведут в лапы к Мамоновым! Георгий не раз предлагал Аксинье вернуться в Ленск, но дочь проявила недюжинное упрямство. Она прямо говорила, что родовичи мужа обязательно с ней расправятся, стоит ей появиться в поместье Мамоновых. И жить ей останется недолго. Вот тогда у Федора и появилось подозрение на умственную болезнь Аксиньи. И что прикажете делать? Обследоваться у Целителя не хочет, резко обрывает подобные разговоры.
        Эх, ладно! Главное, внук теперь не приблудыш какой, а под опекой. Булгаковы, правда, ни в чем не уступают Мамоновым. Такие же зубастые хваты. Не верил Федор в слова младшего Ваньки о их человеколюбии. Что-то нашли они у Андрея, иначе бы не стали суетиться, подсовывать бумаги с гербовыми печатями! Как бы проверить, а?

2
        - Стой прямо, не дергайся, - предупредил Ленька, длинноносый худощавый парень с ярким прыщом на лбу. Борис Терентьевич выделил для первого испытания «скелета» своих помощников, поэтому молодой механик чувствовал себя повелителем, позволяя себе покрикивать на пилота - то бишь меня.
        Я замер, ощущая мягкие захваты фиксаторов на голенях и бедрах. Затем пришла пора рук. Такие же обручи обхватили запястья.
        - Не жмет? - поинтересовался Фома, который был постарше Леньки, да и действовал профессиональнее. Четкие движения, ни одного лишнего или суетливого. Блестящий каркас с многочисленными направляющими механизмами, соединёнными между собой проводами в мягкой оплетке, сомкнулся на моем теле, холодя кожу сквозь тонкий свитер. Загудели сервоприводы, обхватывая ноги серебристо-черными щитками с матовым напылением.
        - Сначала пробуем нижние сегменты, - предупредил Фома, посматривая на экран технического планшета.
        За нами наблюдали Ольга с Григорием; они заняли место на нижних лавочках полигонной трибуны, то и дело перекидываясь словами. Чуть выше них сидела Света с отцом и Борисом Терентьевичем, отвечавшим за экспериментальный запуск экзоскелета. Инженер делал какие-то записи в блокнот после выкриков своих помощников. Ничего интересного, сплошные цифры параметров. Лично я ликовал, ощущая на плечах приятную тяжесть композитной брони. Хотелось поскорее попробовать «скелет» в действии.
        Снова мягко заработали механизмы совмещения пластин, и я оказался полностью облачен в костюм. Сзади ко мне подошли еще двое помощников-грузчиков и навесили на спину плоский прямоугольный ранец, распределивший вес по всему позвоночнику. Значительно потяжелело. Но терпимо. Ожидал, что будет хуже.
        - Надевай, - Ленька подал мне сферический шлем такого же цвета, как и поверхность костюма. Забрало из прочного тонированного пластика отсвечивало тусклый кружок солнца. - Отлично. На мозги не жмет?
        Шутит он так. Я не вижу, как механик скалится, но представляю его морду. Хотя, зря я так. Нормальный парень, трудился сверхурочно, чуть ли не до полуночи в мастерской пропадал. Как раз шлем до ума доводил.
        - Слышишь меня? - донесся голос Леньки.
        - Ага, - отвечаю я, чувствуя, как глохнет мой ответ в плотном коконе. - Жарко только.
        - Терпи, - в уши ворвался чистый звук. Радиоканал заработал. - Сейчас перед тобой появится экран со всеми параметрами. Ничего делать не надо. Они дублируются на планшет, мы сами настройку сделаем.
        Я замер. Через секунду темная поверхность забрала посветлела и расцвела разнообразными индикаторами, прыгающими вверх и вниз. Цифры менялись с такой быстротой, что я не мог ничего сообразить.
        - Проверка нижних сегментов, - снова раздался голос Леньки. - Сделай шаг.
        Я выполняю команду. Где-то что-то жужжит, но я не обращаю внимания. Поднимаю правую ногу и с опаской делаю шаг. Вжжих! Отлично, так и замираю на месте.
        - Ну и чего встал? - хохотнул мастеровой. - Давай-ка вперед, но не беги. Спокойно.
        С каждым шагом на внутреннем экране прыгают диаграммы, скачут цифры. Честно сказать, отвлекают они, а как их отключить - не знаю. Но я ощущаю восторг. На мне около пятидесяти килограмм веса, но передвигаться очень комфортно. Шаг вперед, еще один! Раз-два-три!
        - Стоять! - рявкнул Фома. - Разбежался, шустрый! Как ощущения?
        - Отличные, - бурчу я.
        - На левой руке встроена система радиопередачи, - подсказал Фома, словно не слыша меня. - Двойной канал. Нажми пальцем на верхнюю кнопку над сгибом локтя. Это легко. Как будто комара собираешься прихлопнуть. Не промахнешься.
        Поэтому мне пока перчатки не дали. Чтобы тактильно ощутил все функции костюма. Пальцем правую руки нащупываю обрезиненную кнопку и утапливаю ее.
        - Готово!
        - Теперь мы тебя слышим, - одобрительный голос дяди Бори ворвался в мой шлем. - Отлично. Проверяем верхние сегменты. Видишь впереди поддон с бетонными блоками?
        - Вижу, - подтверждаю я, разглядев искомый предмет. До него двадцать метров, услужливо высвечивается на мониторе информация.
        - Иди к нему и начинай перетаскивать блоки с одного поддона на другой, - голос у дяди Бори спокойный, как будто игрушку тестирует. - Видишь второй?
        Ага, разглядел. Лежит себе неподалеку на земле. Это грузчики постарались. Привезли блоки и поддоны на машине, и пока мы занимались подгонкой «скелета», выгрузили их с помощью талей.
        - Нашел.
        - Отлично. Начинай работать.
        Без спешки дохожу до блоков, наклоняюсь и подхватываю первый кубик. Весу в нем немного, килограммов десять, но ощущение такое, что легкий табурет поднял и перенес в другое место. Правда, без перчаток немного неудобно: они все-таки дают дополнительное усиление на пальцы, что немаловажно для обхвата груза. Но сочленения работают без проблем. Руки совершенно не ощущают тяжести. Гудят сервоприводы, когда наклоняюсь и поднимаю груз. Слева изумрудно подсвечивается расход энергии аккумулятора. Батареи заряжены полностью, и если работать спокойно, равномерно, не дергаться своими конечностями, питание расходуется в экономном режиме.
        Через несколько минут все десять блоков перенесены на другой поддон. Остановился и прислушался к себе. Даже не запыхался! В шлеме, оказывается, не так и жарко. Видимо, какая-то вентиляция предусмотрена.
        - Сделано! - подтверждаю я готовность к следующему тесту.
        - Пока погуляй, - приказал Кобылкин.
        Мужчины уткнулись в планшет.
        - Левый верхний сервопривод барахлит, - сказал инженер, отключив радиосвязь. - Показатели проседают.
        - Как это сказывается на работе «скелета»? - заинтересовался Иван Олегович.
        - Если с тяжестями не работать - заметно не будет, - откликнулся Кобылкин, замерев над цифрами. - Но рано или поздно критическая масса недостатков перевесит, и движок откажет. Приводы - вещь дороговатая. Вот если бы артефакты… Н-да. Бить кулаком противника категорически нельзя. После первого удара возможны последствия. Будем исправлять.
        - А в остальном?
        - Нижние сегменты в норме. Хорошая двигательная мощность. Судя по всему, парень не испытал больших проблем с перетаскиванием тяжестей. Как кузнечик порхал!
        - Борис Терентьевич! А можно я Вика проверю? - Ольга повернулась и с энтузиазмом посмотрела на инженера. - Летать не буду, только несколько контактных ударов магическими техниками. Посмотрю, как отработает!
        - Первый выход всего, Оля, - пробурчал Иван Олегович. - Запорем «скелет», а времени на доработку совсем мало.
        - Так и нужно сейчас погонять! - поддержал сестру Гришка.
        - Дядя Ваня! - протянула девушка. - Мы и костюмы взяли на всякий случай!
        - Что скажешь, Борис? - вздохнул Булгаков, понимая тщетность запрета. Они же еще дети, хотят до всего дотянуться, на свой шкуре проверить законы отрицания.
        - Думаю, рациональное зерно в этом есть, - Кобылкин наморщил лоб. - Хорошо, даю добро. Проведешь небольшой сеанс контактного боя с применением магии. Посмотрим, как будет себя чувствовать себя «скелет».
        - А что будет с Виком? - сердито спросила Света. - Вдруг костюм блокирует его возможности? Оля так вдарит, мало не покажется!
        - Не бойся, красотка, - усмехнулась сестра, соскакивая с лавки. - Не прибью твоего подопечного. У меня есть парочка легких техник.
        Она махнула рукой механикам, и направилась к стенду, возле которого стоял ее личный «скелет», не обращая внимания на густо покрасневшую Светлану.
        Я уже устал ждать следующей задачи от инженеров, когда в ухо ворвался голос дяди Бори.
        - Слушай, Вик! Сейчас Ольга проведет с тобой короткий бой с применением магии. Твоя задача выяснить слабые места костюма, ощущения, ну и прочие прелести. Понял?
        - Не дурак, сообразил, - пробормотал я, обрадовавшись возможности проверить свой «скелет». Я настолько слился со своим костюмчиком, который сидел на мне почти идеально, за исключением нескольких неудобных моментов в сочленениях, что уже называл его «своим». Теперь посмотрим, насколько он прочен.
        Информация на щитке была сугубо технической, и ориентироваться на нее смысла я не видел. Все равно мало что понимал. «Скелет» получил всего одну электронную плату, контролирующую технические параметры, поэтому я никак не смогу получить нужные данные по внешнему состоянию костюма, каковы повреждения в случае атаки; биодатчики не передадут состояние моего организма, а значит, придется надеяться только на свои ощущения. А что я хотел? Инженеры-механики собрали единственный механический экземпляр, сознательно облегчая комплектацию УПД.
        Через просветленный щиток увидел Ольгу в своем ярко-красном костюме. Она стремительно приближалась ко мне. Да какое там «стремительно»! Она неслась огромными прыжками, с каждой секундой сокращая расстояние. Еще два огромных шага - и девушка просто врежется в меня!
        Я машинально отпрыгиваю в сторону; сервоприводы зажужжали, ускоряя мои движения. Получилось не совсем хорошо. Едва не завалился набок. Вот смеху-то было бы! Едва удержался на ногах, и тут же разглядел летящую в мой корпус бронированный кулак. Я знаю, что сейчас будет. Удар подпитывается амулетами, которые усиливают физический урон. А раз так - мне ничего не грозит. Я разрушу любую магическую технику!
        На всякий случай изображаю стойку, выставив вперед кулаки, и поздно сообразил, что на руках нет перчаток. Я же пальцы переломаю все! Не успеваю испугаться, как сработала защита. Магоформа, призванная снести меня с ног, мгновенно рассыпалась, обдав вихрем снежинок. Тут же следует еще один удар - боковой, с пощечиной - и снова ощущаю, как срабатывает мой Дар. Горячая волна от макушки проносится до живота, и в солнечном плетении словно печку зажгли.
        Я делаю шаг вперед навстречу Ольге и не нахожу иного решения, как раскрытой ладонью толкнуть девушку в плечо. Костюм срабатывает на усиление, и моя соперница кувырком летит на землю. Ловко группируется и легко взмывает на ноги. Показывает всем, что все в порядке.
        Лишь бы не вздумала взлетать, - мелькнула мысль. - Сразу же вырубит интеграторы рядом со мной. Грохнется на землю.
        Ольга снова ринулась на меня. Я поздно вспомнил из лекций Кочета, что артефакты УПД можно переключать на пассивный режим. Они будут давать энергию только на контур «скелета», не фоня своей мощностью в радиусе ста метров. Девушка этим и воспользовалась. Шарахнула так, что я шмякнулся на землю задом. Отталкиваюсь руками, уже не обращая внимания на мельтешение цифр. Сервоприводы отчаянно пытаются привести меня в вертикальное положение.
        И застонал, увидев, как Ольга взмыла в воздух на пять-шесть метров, и в эффектном прыжке, вытянув ногу вперед, решила одним ударом закончить бой. Приседаю и плавным жестом выставляю вперед ладони, рисуя в воздухе какую-то непонятную бяку. Ясно, что весь этот спектакль я отрабатываю ради красоты визуализации.
        Ольга рухнула вниз, едва успев выставить руки и загасить энергию падения.
        - Ты в порядке? - заорал я от страха, забыв, что девушка не услышит меня.
        - Вик, спокойно, она в порядке, - тут же вклинился голос дяди Бори. - Все нормально. Заканчивайте представление.
        Я дошел до стендов, где мне помогли снять шлем и скинуть броню УПД. Подставил лицо свежему воздуху, и побрел к машущим мне руками Ивану Олеговичу и Кобылкину. Светлана показала мне большой палец и улыбнулась.
        Ольга самостоятельно сбросила «скелет» и озабоченно заговорила с механиками, что-то показывая на костюме.
        - Что скажешь, пилот? - прищурившись, посмотрел на меня дядя Боря; за ухом торчит карандаш, в руках еще один с остро отточенным кончиком. На коленях блокнот. - Твои ощущения?
        - Против магических атак костюм работает хорошо, - я почесал потную макушку. Все-таки жарковато в шлеме. Надо какой-нибудь тонкий тканевый подшлемник надевать, чтобы впитывал пот. - А когда Ольга перевела амулеты в пассивный режим, приложило меня неплохо. Но все равно пластины смягчили удар.
        - Почему перчатки не надели? - нахмурился Кобылкин, когда механики с Ольгой подошли к лавке. - Парень рисковал переломать пальцы. Ладно, догадался нанести удар тычком ладони, да и то, смотрите, кожу содрал.
        Я с удивлением посмотрел на ладонь. Она и в самом деле саднила, лопнув в паре мест. Странно, ведь у меня не было физического контакта с бронекостюмом. Или в пылу боя не заметил, как врезал по корпусу «скелета»? Неожиданно лизнул сукровицу, за что получил хлопок по спине. Это Светлана, рассержено блестя глазами, взялась меня опекать.
        - Не лижи! Еще всякую заразу внутрь занесешь! Гриша, у тебя я видела в машине аптечку. Принеси, пожалуйста, ее сюда. Руку перевяжу. И воду не забудь!
        Григорий, не говоря ни слова, потопал к машине.
        - Последний удар был очень эффектен, - призналась мне Ольга. - Даже сразу и не поймешь, что ты техникой не работал, а просто выпендривался. На соревнованиях это может прокатить пару раз, пока в финал выйдешь. А там тебя разберут досконально и в землю вобьют. Серьезно.
        - Но я же тебя свалил, - заметил я.
        - А я девушка, существо нежное и слабое, - хмыкнула Ольга. - Да еще не действовала в полный контакт. Так что тренироваться нам и тренироваться.
        Пришел Григорий с бутылкой воды и пластиковым пеналом, в котором Света откопала какую-то дезинфицирующую жидкость. Смыла с руки цементную пыль и кровь, а потом с видом палача залила ладонь, смазала зеленкой и после этого туго забинтовала.
        - Так что скажешь, Борис? - Иван Олегович, до этого рассеянно слушавший нашу перепалку, повернулся к инженеру.
        - Дорабатывать надо, - почесал карандашом переносицу Кобылкин. - Как уже говорил, сервоприводы левой руки барахлят. Датчики движения до ума довести.
        - А нельзя убрать с экрана технические характеристики? - влез я в разговор. - Они мне мешают сосредоточиться. Какой от них смысл, если в УПД не интегрирована электроника, совмещенная с датчиками мышечной активности, урона и повреждений костюма?
        - УПД штучный, Вик, - инженер кивнул, словно соглашался с моими словами. - Мы очень много функций, которые должны быть, туда не внедрили. Иначе господа Булгаковы разорятся на такую дорогущую игрушку. Тебе же она нужна для нескольких боев.
        - Если идеи, заложенные в «скелет», покажут себя достойно, то мы подумаем о выпуске механических костюмов, - неожиданно поддержал меня Иван Олегович. - Наши ребята иногда просят сделать именно такие механизмы, чтобы не попадать под блокираторы близкого воздействия и магические удары. Вот и откатаем на Викентии. Ну как, не побоишься?
        Я пожал плечами. Теперь-то что отступать? Сказано - сделано. Самому Дубровскому в лицо кинул вызов. Попробуем одолеть монстров арены. Записи боев, что дала мне Ольга, разобраны по косточкам. Своих соперников я теоретически узнал, но как оно будет на деле - узнаю только во время боя. Вдруг еще какая-нибудь темная лошадка захочет кинуть вызов корифеям схваток на «скелетах»?
        - Не уверен? - усмехнулся Иван Олегович.
        - Уверен. Главное, успеть вовремя заявку подать.
        - Деньги-то есть? - хитро сощурился Булгаков.
        Григорий с Ольгой заинтересованно посмотрели на дядю. Они-то знали, что мне денег достать неоткуда. Вроде бы небольшая сумма для наследников аристо, но для подростка, не входящего в клановую структуру, никто таких денег за здорово живешь не выложит. А я серьезно настроился сам заработать на взнос, поэтому ничего не говорил опекуну. Однако же Иван Олегович узнал о моих мучениях.
        - Сейчас нет, - честно ответил я.
        - А что молчишь? Нашел клад со старинными монетами? Получил внезапно наследство? Или ограбил банк?
        - Вы за меня все равно взнос не оплатите, - пробурчал я, баюкая руку. Ладонь простреливало легкой болью.
        - Борис Терентьевич, собирай все это богатство и вези в мастерские, - кивнул Булгаков на УПД, стоящие возле стенда. - Проводи диагностику, доводи до ума. Через месяц костюм должен быть готов к соревнованиям. Кстати, поедешь вместе с Виком как механик и консультант. Толковых парней подбери для помощи. Машину для перевозки переносной мастерской выделим.
        - Уже, - улыбнулся Кобылкин.
        - Что - уже? - не понял Булгаков.
        - Вик позвал нас в команду.
        - И нас, - ответила Ольга. - Мы с Гришкой инструкторами выступаем, а дядя Боря - как техническая поддержка. Остается только Викентию доказать, что он не зря так суетится.
        - Ну и шустрый ты парень, - хмыкнул Иван Олегович. - Ладно, поехали домой.
        В машине он не проронил ни слова, о чем-то думая. Потом развернулся и решительно произнес:
        - Деньги на взнос я найду. Не выдумывай, где их достать самому. Слишком еще мал для авантюр. Если выиграешь турнир - приз покроет весь долг. Деньги все равно идут на счет клана, а не в карман пилота. Тем более, что ты еще под опекой.
        - Здорово! - воскликнула Света и затормошила меня, излучая радость.
        А уж как я был рад!
        - Спасибо, Иван Олегович! - искренне ответил я. - А… если не выиграю?
        - Ну…, - протянул опекун. - Тогда есть два варианта. Но пока я не буду их оглашать. А то расстроишься и точно проиграешь.

3
        - Вик, сегодня мы едем на встречу, - удивил меня Иван Олегович после семейного обеда. - Приоденься подобающе. Ванда тебе приготовила костюм.
        - Можно узнать, к кому? - поинтересовался я, взглянув на Людмилу Ефимовну. Она-то должна быть в курсе. Но женщина только улыбнулась и слегка пожала плечами.
        - Очень интересный человек, тебе понравится, - попробовал убедить меня опекун, и словно нарочно посмотрел на свои часы.
        Намек понял. Поблагодарил за обед и поднялся к себе наверх. Костюм, который я должен был надеть на себя, уже лежал на кровати. Отличный, надо сказать, костюм. Светло-серый, в тонкую полоску. К нему прилагается белая рубашка и синий галстук с каким-то забавным принтом в виде мелких квадратиков. На полу, поблескивая лаковой поверхностью, стоят новые туфли. Ничего себе! Это к кому же меня повезут? К императору, что ли? Даже не по себе стало. Хотя, что здесь удивительного? Забиякин ведь предупреждал, что меня ведут по особой императорской программе, и в любой момент могут забрать у Булгаковых. Код «К», стоит только сказать, и меня здесь не будет!
        Я помотал головой, отбрасывая нехорошие мысли. Мне еще ничего плохого не сделали, а я накручиваю себя. Здесь хорошо, даже злобный Старейшина снисходит до бесед со мной. Такое впечатление - ему нравится общаться с маленькой букашкой, принятой кланом под крыло.
        Быстро переоделся и встал перед зеркалом. На меня глядел худощавый, вытянувшийся подросток с едва видимой полнотой, придававшей ему солидности с помощью стильного костюма. Короткие темные волосы, чуть вытянутый нос, уши плотно прижаты к черепу как у насторожившейся гончей.
        В дверь трижды с короткими промежутками стукнули. Это была Света. Дождавшись моего разрешения, она вошла в комнату.
        - Ого, тебе очень идет этот костюм! - искренне сказала Света, обойдя меня кругом и зачем-то поправив воротник рубашки, который и так выглядел идеально под пиджаком. - Ты такой загадочный в нем!
        - Не врешь?
        - Буду я врать! - фыркнула девчонка. - Больно надо! Тебя папа, кстати, зовет. Уже машину к подъезду попросил. А куда вы едете?
        - Да я сам не знаю, - пожимаю плечами, и мы выходим наружу. Иван Олегович уже машет рукой и показывает на часы. - Приеду - расскажу.
        Очень интересный человек назначил встречу в каком-то ресторане в районе Пресни. Может, он жил там, и не захотел далеко уезжать от дома; или какая другая причина заставила его снимать кабинку в самом дальнем углу уютного небольшого ресторанчика, построенного в старорусском стиле: бревенчатое здание в виде аккуратного терема с высоким крыльцом, резные окошки с декоративными ставнями, петушок-флюгер, лениво крутящийся на легком ветерке.
        Внутри нас встретили и с поклоном проводили к ждущему нас человеку.
        Которая оказалась женщиной. Красивой, молодой женщиной с темно-русыми волосами, тщательно собранными в высокую прическу, державшуюся с помощью двух серебряных заколок. Черты лица округлые, мягкие и неуловимо знакомые; и от этого незнакомка казалась очень доброй. С темно-зеленым платьем с открытыми рукавами хорошо сочетались золотые браслеты на запястьях, кольца с разноцветными драгоценными камешками и ажурное колье с изумрудами.
        - Познакомьтесь, - Булгаков почему-то первым втолкнул в кабинку меня, а сам встал позади, положив руки на мои плечи. - Княгиня Аксинья Федоровна Мамонова-Гусарова, прошу любить и жаловать!
        - Здравствуйте, - я почему-то заробел, уткнувшись взглядом в мягкий округлый подбородок с маленькой ямочкой. Хотел взглянуть в глаза княгини, но не осмелился. - Очень приятно познакомиться!
        - Ну, а это Викентий Волховский, мой опекаемый, - странно усмехнулся Булгаков и разжал свой железный капкан на плечах.
        - Здравствуй, Викентий, - улыбнулась женщина и вдруг, выйдя из-за стола, подошла ко мне и взяла мои руки с свои ладони, оказавшиеся такими прохладными и нежными. - Наконец-то я смогла встретиться с одним из воспитанников приюта.
        - Аксинья Федоровна является меценатом Новгородского детского приюта, - пояснил Булгаков, кивком приветствую княгиню. - Она слышала о тебе, и как только узнала, что теперь живешь в Москве, выразила свое желание встретиться.
        - Может, присядете, господа? - Мамонова сделала широкий жест, показывая на стол, накрытый накрахмаленной скатертью, на котором ничего не было. - Я не стала делать заказ, потому что не знаю ваших предпочтений.
        - Не стоило беспокоиться, Аксинья Федоровна, - Иван Олегович дождался, когда княгиня вернется за стол, присел сам и недовольно стрельнул глазами в мою сторону. Дескать, чего стоишь столбом? Особое приглашение нужно? - Что ж, в таком случае я себе закажу пятьдесят коньяка с сигарой, а вы - на свое усмотрение.
        - Викентий? Или Вик? Тебе так больше нравится? Извини, я о тебе уже немного знаю из разговора с Иваном Олеговичем, не удивляйся так.
        - Да, госпожа, - кивнул я, осмелившись взглянуть в ее глаза. Они были наполнены тоской, а в глубине дрожали влагой слез. Странно, что это с ней? И взгляд свой не отводит, сверлит так, что не знаю, куда деваться.
        - Ты будешь что-нибудь? Сок, газировка, пирожные?
        - Если можно, то мороженое, - я нахально посмотрел на Ивана Олеговича, который был в курсе моих ограничений. Булгаков лишь усмехнулся, и ничего не сказал. - Ванильное с шоколадной крошкой.
        Аксинья Федоровна улыбнулась и подняла маленький серебряный колокольчик. Мелодичный звон разнесся по кабинке, и тут же, распахнув легкую дверцу, появился официант, готовый принять заказ.
        - Порцию мороженого с шоколадной крошкой, бутылку лимонада с бисквитом, - стала перечислять княгиня, - бокал красного сухого и пятьдесят коньяка с сигарой. Вы какие предпочитаете, Иван Олегович?
        - Ямайские, если они здесь есть, - Булгаков с любопытством посмотрел на официанта. Видимо, надеялся на конфуз. Какие ямайские сигары в заштатном ресторане?
        - Всенепременно, - невозмутимо ответил официант, чиркая карандашом в блокноте. - Заказ будет через пять минут.
        Он испарился, словно его и не было, а Булгаков поинтересовался:
        - Я не вижу ваше сопровождение. Вы никому не доверяете?
        - Со мной два человека, - усмехнулась княгиня. - Напрасно переживаете. Они сидят в зале и присматривают за кабинкой.
        - Отлично. Я тоже со своими бойцами прибыл. Правда, не знаю, кого нам опасаться. Итак, мне стоит самому озвучить ваше решение, или вы возьмете на себе приятную миссию?
        Княгиня улыбнулась, снова посмотрев на меня с изучающим любопытством.
        - Вик, я знаю Ивана Олеговича не так давно, и наша встреча случилась только сугубо из-за тебя. Узнав, что ты хочешь выступать на каком-то турнире, захотела тебе помочь.
        - Чем, Аксинья Федоровна? - вежливо спросил я. Эта женщина даже не удосужилась навести справки о «каком-то» турнире, и что от нее ожидать? «Скелет» новомодный подарит?
        - Я могу оплатить твой взнос, - милая женщина так пристально смотрела на меня, что я смутился. - Мне не будет трудно это сделать, скорее, в радость.
        Появился официант с подносом. Молча расставил заказы и с поклоном удалился.
        Булгаков машинально покрутил в руках сигару и сунул ее в нагрудный карман пиджака, а вот коньяк пригубил. С прищуром посмотрел на мою удивленную физиономию, которую я, впрочем, не скрывал.
        - Вы хотите оплатить сто пятьдесят тысяч за неизвестного вам человека? - на всякий случай переспросил я. - Но почему? И что я должен за это сделать?
        Бесплатный сыр бывает в мышеловке! Сигнал тревоги бьет по вискам, но мне так хочется выступить в битве экзоскелетов, что готов отмахнуться от зудящего чувства опасности.
        - Ничего! - улыбается княгиня. - Взамен я потребую лишь права на гостевую ложу, чтобы посмотреть на твое выступление. Займетесь, Иван Олегович?
        - Несомненно, - Булгаков допил коньяк и поднялся. - Я свяжусь с организаторами соревнований, кто у них там заведует распределением важных гостей - и дам знать. Как почетная гостья от семьи Булгаковых. Вас устроит?
        - Буду признательна!
        - В таком случае, мы все устроим. Вик, я буду ждать тебя в машине. Княгиня хочет с тобой поговорить наедине. Всего доброго, Аксинья Федоровна!
        Булгаков уходит, а женщина терпеливо ждет, пока я расправляюсь с мороженым. Несмотря на потрясение от щедрого предложения, лакомство исчезает с поразительной быстротой, не имея права на долгое любование им. Холодные шарики, посыпанные шоколадной крошкой, уже начали оплывать, превращаясь в коричнево-белые лужицы.
        - Вик, а ты знаешь, кто твои родители? - вдруг спросила княгиня.
        - Разорившиеся дворяне, - отвечаю так, как меня учили. - Они умерли, я сирота. А господин Булгаков решил меня взять под опеку до совершеннолетия.
        - А как тебе жилось, Вик? Кормили хорошо?
        - Нормально, - пожимаю плечами. - Выжил как-то, с голоду не помер! Вы бы видели, какой я из приюта в Москву приехал! На мне пуговицы не застегивались!
        Княгиня рассмеялась, а нотки тоски все равно присутствовали. Может, у нее сын умер? Вот и хочет кому-то помочь в жизни. Я таких историй наслушался в приюте. Частенько по ночам кто-нибудь из пацанов рассказывал о таких счастливчиках, кому помогали высокие дворяне. Личная трагедия или еще что-то зачастую толкала этих людей на благотворительность.
        - Ты такой веселый! - сказала Аксинья Федоровна. - Приятно смотреть. А насчет взноса не беспокойся. Я все устрою. Иван Олегович обещал посодействовать. Переведу нужную сумму. Исполни свою мечту.
        - Аксинья Федоровна, а почему вы мне помогаете? - решил я спросить. Иначе не прощу себе, если не раскрою тайну этой женщины.
        - Мой сын…, - княгиня вдруг замолчала и приложила платок к уголкам глаз, тщательно их промокая. - Нет, Вик, я не могу сейчас ничего рассказать. Просто доверься мне.
        Точно, у нее был сын, поэтому она и меценатствует, чтобы залечить рану на сердце. Несчастная женщина!
        - Я нисколько не опасаюсь вас, - возразил я, прикладываясь к холодному лимонаду. После мороженого хочется смыть липкую сладость с нёба и языка. - Весьма благодарен вам за помощь! Только не знаю, когда смогу отдать такую большую сумму! Лет через десять, не раньше.
        Снова заливистый смех. Рука княгини прикрывает мою руку и легонько сжимает.
        - Скажу тебе по секрету, что ничего отдавать не нужно, - зубы у Аксиньи Федоровны ровные, белоснежные. - Ни через десять лет, ни через сто. Это мой подарок.
        - Но за что? - восклицаю я. - Почему именно я?
        - Ты похож на моего сына, - легкая тень набежала на лицо собеседницы. - Этого достаточно. У меня в Новгороде есть родственники, к которым я частенько езжу. Просто случайно мне попались фотографии ребят из приюта. Существует императорская программа по усыновлению сирот. Снимки детей публикуются в каталогах, чтобы кто-то из взрослых мог посмотреть и оценить, кого можно усыновить или удочерить. Там и увидела тебя. Мне так было больно, что в тот момент не могла забрать тебя из приюта!
        Опять слезы. Платочек порхает от одного глаза к другому. Да, я помню, что к нам приезжал фотограф и целый день проводил «сессию», как он выразился. Мне тогда было лет десять. После его визита мы осаждали Барыню чуть ли не месяц, канючили, чтобы нам фотки дали. Оказывается, вот куда они пошли. В каталоги.
        Мне слегка не по себе. Не люблю плачущих девчонок, а о женщинах вообще разговор не идет. Слезы - это очень страшное оружие, как мне «по секрету» сказал Сидор. Женщины всегда пользуются мокрыми глазами, чтобы получить свое. Я попытался выяснить, о чем идет речь, что значит «свое», но инструктор неопределенно отмахивался и не раскрывал страшную тайну взаимоотношений мужчин и женщин.
        - Извините, - бормочу я. Мне действительно жаль княгиню, потерявшую своего сына. Хочется сделать для нее что-то хорошее, доброе. Но сижу как болван, уткнувшись взглядом в пустую вазочку, где скопилась лужица растаявшего мороженого.
        - Да все в порядке, - махнула рукой госпожа Мамонова, решительно пряча платок в сумочке. - Все, хватит рыдать. Мне так легко на сердце стало, Ан… Вик, если бы ты знал! Спасибо тебе! А взнос за тебя я уплачу, не переживай. Если понадобятся средства, ты только скажи Ивану Олеговичу. Он со мной свяжется, и мы решим проблему.
        - Мне бы не хотелось вас беспокоить, - пробормотал я, внутренне ликуя. А почему бы и нет? Если я похож на сына княгини Мамоновой, надо пользоваться моментом ее душевной щедрости. Нет, я не собирался цинично «выдаивать» несчастную женщину, но отныне финансовая прореха в моей жизни может затянуться. Лучше быть должным Аксинье Федоровне, чем Булгаковым.
        Так казалось мне с высоты своих недолгих прожитых лет и мизерным опытом общения с сильными мира сего.
        Мы попрощались, и я вышел из кабинки первым. В вестибюле ресторана Иван Олегович сказал мне, чтобы я ждал его в машине, а сам остался на месте.
        - Надеюсь, вы понимаете всю степень секретности ваших отношений? - спросил Булгаков Аксинью Фёдоровну, когда женщина в сопровождении своих охранников тоже покинула ресторан. - Не вздумайте ставить к мальчику соглядатаев и охрану, не следите за ним. Потребуется встреча - вы знаете, что делать. Все контакты только через меня.
        - Благодарю, Иван Олегович, - сухо произнесла женщина и кивнула на прощание. - Всего доброго. Останьтесь здесь, пожалуйста, пока я не уеду.
        Она зацокала каблуками туфель по отшлифованным каменным плиткам вестибюля и вышла наружу. Булгаков хмыкнул и вытащил из кармана сигару.
        - Кури, - передавая ее одному из своих телохранителей, сказал князь.
        - Спасибо, Иван Олегович! - растерянно произнес парень, и повертев неожиданный подарок в руках, положил его во внутренний карман пиджака.
        - Княгиня уехала, - зашипела рация на плече у второго бойца.
        - Понял, выходим, - откликнулся охранник.
        Булгаков не хотел, чтобы его видели вместе с Аксиньей Федоровной, и поэтому так не стремился побыстрее отсюда уехать. В любом случае, если за женщиной идет слежка, факт встречи не утаить. Но хотя бы можно сузить диапазон неприятных последствий. Кивнув своим бойцам, он решительно зашагал к дверям.

4
        Напольные часы отсчитывают время; внушительно и сочно щелкает маятник; из открытого окна доносятся смех и возгласы детей, играющих на лужайке. Это его внуки, приехавшие на выходные из города. Старший сын Антон сподобился, наконец-то, вырвал ребятишек из тесных бетонных улиц. Пусть здесь побегают, воздухом подышат. Он такой ядреный, хвойный.
        Стук в дверь. Не дожидаясь ответа хозяина, створки распахиваются и входит Антон. Высокий, плечистый, с резкими чертами лица, делающими его похожим на мать - старшую жену Георгия Яковлевича Ирину. Мягкость линий исчезла лет пять назад, когда сын взвалил на себя нелегкую ношу финансовых потоков и руководства банком. Теперь он превратился в жесткого, сурового молодого мужчину, в глазах которого постоянно проскальзывали искорки недоверчивости, превращавшиеся в рентгеновский аппарат. От такого взгляда неуютно становилось даже Георгию.
        - Ты свободен, отец? - спросил Антон.
        - Уже давно, - отвернулся от окна Мамонов-старший. - Это вы опаздываете. Где Козулин?
        - Здесь, в приемной. Заходи, Леонид!
        Эмиссар по тайным делам Козулин вошел в кабинет после Антона, энергично кивнул, приветствуя хозяина. Следом за ним на пороге возникла фигура мага Трофима, ездившего вместе с ним в Москву.
        - Давайте сразу к делу, - пробурчал Георгий. - Антон, что скажешь? Есть какие-то зацепки по прошлому году?
        - Да, кое-что нарыли, - сын умел работать без бумаг, охотно пользуясь артефактами «памяти». Он только машинально повертел на пальце перстень с гербом, что выдавало его волнение. - Даже начало этого года дало пищу для размышлений.
        - Так говори!
        - Княгиня Аксинья очень осторожна в плане финансовых операций, - Антон не называл ее «мамой», справедливо полагая, что женщина, будучи женой отца, поступила подло, сбежав и похитив младшего брата. И задание Главы рода найти любые подозрительные денежные операции, проводимые госпожой Мамоновой-Гусаровой, Антон воспринял с удовлетворением, посчитав своих долгом довести дело до конца. - Десять лет назад она открыла в Новгородском Императорском банке счет на предъявителя в сумме двести тысяч рублей. В Москве ею же в Коммерческом Банке Елизаровых открыт аналогичный счет на сто тысяч рублей.
        - На предъявителя? - все-таки уточнил Георгий.
        - Да. С тех пор каждый год сумма вкладов пополняется, но никто еще ни копейки не снял со счета. Даже сама княгиня его не трогает, - подтвердил Антон.
        - Суммы большие?
        - Нет, не совсем, - поморщился сын то ли от презрения, то ли по другой причине. - От пяти до десяти тысяч на каждый счет.
        - Если на предъявителя, то на договоре должна стоять аурная метка княгини, - добавил Трофим. - Значит, эти деньги может снять кто-то из близких родственников. Очень близких. Дети, например.
        - Я прекрасно знаю, что Аксинья готовит финансовую «подушку» для Андрея, - хмыкнул Глава. - Вот только где он сейчас? Погоди, Леня, не лезь со своими умозаключениями. Сын, говори дальше.
        - Несколько дней назад моим людям удалось отследить странную транзакцию между Банком Елизаровых и Торговым Банком. Сто пятьдесят тысяч со счета Аксиньи Федоровны Гусаровой поступили на счет…
        В этот момент Антон усмехнулся и покачал головой. Георгий Яковлевич удивленно вздернул брови.
        - Не поверишь, отец! Это был взнос на индивидуальное выступление среди участников турнира по боям на УПД! Я, когда узнал об этом, сразу подумал, что Андрюха, наконец-то, засветился.
        - Да, вероятность очень большая, - медленно произнес Глава. Улыбка непроизвольно показалась на его губах. - А как тебе удалось вычислить транш?
        - Есть прикормленные люди, - Антон выглядел довольным. - Их у меня в каждом банке по парочке. Друг за другом следят, свою мзду получают. Княгиня Аксинья очень осторожна. В те банки, которые имеют с нами партнерские отношения, она не лезет. Старается проводить операции в нейтральных водах, если так можно выразиться.
        - Сто пятьдесят тысяч - взнос очень огромный на мероприятие, к которому Гусаровы, полагаю, весьма равнодушны, - задумчиво проговорил Георгий. - Моя жена не настолько расточительна, чтобы за кого-то оплачивать увеселения. Да и род ее - мелкая сошка, не связанная вассальным долгом. Гусаровым хватает обеспечивать себя с помощью боевых контрактов. Нет, просто так Аксинья не будет расставаться с деньгами. Что скажешь?
        Погрузневший, но все еще опасный как медведь, проснувшийся после спячки, Козулин положил свои руки на стол и сцепил пальцы в кулак.
        - Можно сколько угодно версий выдвигать, но я бы сразу предпочел сказать, как и Антон Георгиевич, что сын твой засветился. Скорее всего, он или усыновлен каким-то кланом или богатым родом; или взят под опеку. Я был в Новгороде три недели назад, снова приехал в городской приют, и оказалось, что мальчик, которого мы так и не увидели воочию в лицо, взят под опеку клана Булгаковых. Остальные дети все на месте. Мне это показалось очень странным. Да и вообще странно, почему Волховского так тщательно прятали в момент нашего приезда в приют. Теперь картина начинает складываться. Я не уверен, конечно, что Викентий - именно ваш сын Андрей. Но очень все складно получается.
        - Почему не уверен? - стало интересно Мамонову.
        - Мы изначально могли ошибиться, - твердо сказал Козулин, глядя в глаза хозяину.
        - Давай подумаем, - кивнул Глава. - Ты со своими людьми объездил несколько приютов в разных городах, но каким-то образом ограничил свои изыскания Новгородом. У тебя появились подозрения, что Волховский и есть мой сын. Но каждый раз, когда ты приезжал для проверки своих домыслов, его не оказывалось на месте. Допустим, что это совпадение. Настоятельница в своем праве не раскрывать инкогнито ребенка. За ней стоит император со своими попечительскими советами. Ладно… Что происходит дальше? Неожиданно появляются Булгаковы и в спешном порядке оформляют опекунство. Зачем? Что они нашли в мальчике, у которого, как утверждала настоятельница, нет искры?
        - Преференции от императора, - подал голос Трофим.
        - Для Булгаковых это даже не вопрос престижа, - отмахнулся Георгий. - Мальчишка ведь точно без искры?
        - Да, хозяин, - подтвердил Трофим. - Я же сам проверял его в младенчестве и в три года, и в пять. Искры у Волховского не было.
        - А в тринадцать лет его быстро оформляют и отдают под опеку, - задумался Антон. - Теперь пацан у Булгаковых.
        - Где проводятся турнир по боям на УПД? - спросил Мамонов.
        - Я выяснил, отец, - старший сын выглядел довольным. - Каждый год в апреле или мае проводится гимназический турнир. Очень крупный, надо сказать. Там очень много соревнований. Акробатика, спортивные игры, бои «скелетов». Команд очень много, поэтому городские власти отдают им Лужники. Там стадион приличный, защитные панели современные. От зрителей отбоя нет.
        - Мне нужно попасть туда, - резко произнес Георгий Яковлевич. - Двадцать или тридцать билетов обеспечь, Антон.
        - Сделаю, отец, - уверенно ответил старший сын. - Я тоже хочу посмотреть на Андрея.
        - Попадешь, - заверил его Мамонов. - Леонид, передай Ваське Архипову мой приказ: начать слежку за Викентием Волховским - боже, кто догадался дать такое незвучное имя мальчишке! - и продолжить контролировать все передвижения моей жены по городу. Вдруг, да и встретятся! Тогда все станет ясно.
        - Парнишка живет в имении Булгаковых, - возразил Козулин. - Вряд ли его спокойно выпускают в город одного.
        - Он же учится где-то? Вот и следите во время учебы! Круг общения, друзья, недруги, интересы. Полное досье на Волховского!
        - Мне снова ехать в Москву? - обреченно спросил эмиссар.
        - Останься в Ленске, - разрешил Глава. - Пока нет необходимости. А вот на турнир вместе поедем. Пора навестить свой особняк, проверить, все ли в порядке. Разворовали, наверное, все хозяйство, а, Леня?
        - Все там в порядке, Георгий Яковлевич, - буркнул Козулин. - Мои же люди там живут, присматривают за управляющим. Сами давали наказ.
        - Ладно, не сердись! - засмеялся Мамонов. - Кстати, пусть сделают снимки этого паренька и перешлют мне. Хочу посмотреть на него.
        Глава 14

1
        Меня неимоверно обрадовал тот факт, что для участия в индивидуальных соревнованиях не нужно проходить отборочное сито, как, например, в командных боях. Индивидуалов, как пояснила Ольга, в Москве не так много, а из других городов не рискуют выставлять одиночных бойцов. А вот сибиряки или уральцы охотно приезжают. Не так активно, как хотелось бы, но встречаются. Вот и получается, что в турнире будут участвовать семь человек. Как определят победителя, я не знал.
        - Проще простого! - фыркнула Ольга, когда мы всей нашей командой готовили мой УПД для поездки в Лужники. Механики Фома и Ленька упаковывали костюм по раздельности в деревянные ящики, обложенные крупной стружкой, да вдобавок оббитые изнутри войлоком, а дядя Боря внимательно отслеживал по списку, что нам необходимо для обслуживания «скелета».
        - Так поделись, - попросил я, сидя рядом с девушкой на скамейке под навесом механической мастерской. - Если было бы восемь человек, то начали бы с четвертьфинала.
        - Разобьют на две группы, - раскрыла Ольга некоторые секреты турнирных раскладов. - По три и четыре человека. Из групп выйдут по два человека. Чтобы привлечь зрителей и повысить зрелищность, будет полуфинал, финал и бой за третье место. Я уже выяснила.
        - И кто инсайдер? - мне стало любопытно, за что сразу же получил по носу легкий щелчок. Ольга улыбнулась.
        - Не твоего ума дело, сударь, - сказала она. - Достаточно того, что регламент одиночников уже слили кому надо. А тебе разве помешает эта информация?
        - Да как бы нет, - пожал я плечами. - Подозреваю, что меня поставят в группу из трех человек. Я - темная лошадка, но не настолько силен, чтобы выбить мощных игроков. Думаю, со мной будет Дубровский и еще какой-нибудь элитный боец. Им дадут шанс провести со мной легкий бой, чтобы не устать. А сами первое-второе место разыграют.
        - Вообще-то будет жребий, - девушка поморщилась, что ветер растрепал ее волосы, и одним ловким движением собрала их в пучок, стянула резинкой. - За час до турнира проведут посев. Я как представитель бойца буду там присутствовать.
        - Кто, кроме Дубровского будет в игре?
        - Пашка Ушаков, Саня Шуйский, - начала загибать пальцы мой новоявленный администратор, при этом старательно морща носик. - Иван Долгоруков. Еще двое не относятся к московским родам, хотя проживают здесь на время учебы в гимназии. Я их плохо знаю. Они из семей пожалованных дворян. Михаил Ермаков и Платон Строганов сильные пилоты, постоянно конкурируют с Дубровским и Шуйским. Вот между ними и развернется борьба за главный приз.
        Я вздохнул. Действительно, компания солидная. Дело даже не в том, что они старше меня на год-два. УПД нивелирует все недостатки в возрасте. А вот умение управлять «скелетом» просто так не дается. Здесь не магия важна, а желание и упорство. Именно вся семерка обладает этими качествами. Куда я вообще лезу? Ну, выиграю я один бой, допустим, а дальше?
        - Чего раскис, Викентий? - поняла мои мысли Ольга и шутливо ткнула кулачком в плечо. - Отступать уже поздно. Взнос уплачен, команда собрана, все данные по костюму поступили в комиссию. Или на попятную?
        - Еще чего! - фыркнул я. - Ничего я не струсил! Сказал, что буду драться - значит, буду.
        - Да тебя никто не называет трусом, - мягко ответила Ольга. - Проиграть таким асам незазорно. Опыт так и зарабатывают.
        В это время загудел таль, поднимая на тросах первый ящик. Грузовичок принял его, слегка просев. Тут же в кузов заскочили молодые ребята из механиков, и стали споро притягивать ящик лентами и цеплять карабины в специальные проушины. Все предусмотрели, чертяки! Следом встал второй ящик. Работу закончили, проверили крепления. Теперь можно отправлять машину в Лужники. Там для груза выделят помещение, поставят охрану.
        - Фрол, будешь сопровождать груз, - приказала Ольга и направилась к своей машине. Она тоже поедет к месту будущего турнира как администратор участника, чтобы убедиться, что транспортировка прошла гладко. А завтра уже начинаются отборочные бои между гимназическими командами. Мы все поедем в Лужники. Булгаковы выкупили для себя целую ложу. Даже Старейшина высказал желание посмотреть на турнир, хотя, по словам Светы, терпеть не мог «пустопорожних забав».
        Колонна из трех машин выехала за территорию мастерских. Грузовик и автомобиль Ольги сопровождал внедорожник с охраной, которую предоставил Владимир Олегович. Отец девушки больше беспокоился за дочь, чем за какую-то железку.
        Я вздохнул и тоже засобирался домой. Велосипед, на котором мне приходилось частенько колесить по огромной усадьбе, стоял под навесом. Попрощавшись с дядей Борей и механиками, я рванул домой. Нужно было еще разок просмотреть несколько заинтересовавших меня боев. Главное, у меня есть команда. Оля взяла на себя роль руководителя и организатора, Кобылкин с двумя помощниками отвечает за техническую часть, а дядя Олаф выразил желание стать моим Целителем. Кстати, Гришка тоже в последний момент захотел войти в команду в качестве консультанта. А я не против. Солидная компания для индивидуала. Да еще целый десант Булгаковых собрался на выезд болеть. О моем предстоящем участии в турнире знал уже каждый второй. То и дело по дороге меня окликали и желали успеха.
        - Наш класс в полном составе выезжает в Лужники, - заявила Света, когда я заявился домой. - Будем болеть за тебя. Флажки, барабаны, горны.
        Мне стало смешно. Темная лошадка, скорее всего, позорно проиграет. Два боя - и прощай, турнир! Но все равно приятно.
        - А ты в семейной ложе будешь или с нашими? - поинтересовался я, скидывая куртку.
        - Лучше в ложе, - разумно решила Света. - Там не будет придурков, которые свистят и орут в уши. Кстати, с нами будет Илана.
        - И что? - удивился я, всовывая ноги в домашние тапочки. - Это ты ее пригласила?
        - Да, - с каким-то вызовом ответила «сестра». - Она же тебе нравится.
        - Рудакова? - я едва сдержал смех. - Ты не заболела, Светка? Когда это она мне нравилась?
        - Да ты сам с нее глаз не сводишь! - сложив руки на груди, девчонка с прищуром поглядела на меня. - И она вся такая приторная стала, «ля-ля-ля», «Вик такой-сякой, Вик классный»!
        Я удивленно поморгал глазами, но ничего говорить не стал. С девчонками на эту тему нужно разговаривать очень осторожно или вообще игнорировать. А вот отдохнуть не помешает. Завтра с утра я с командой выезжаю в Лужники на техническое обслуживание костюма, а в двенадцать начнутся командные бои. Индивидуальные соревнования запланированы на послезавтра, так что время еще есть.
        - Не, она, конечно, симпатичная девчонка, - признался я, чтобы Светлана от меня отстала. Я всегда так делал, когда она прицеплялась ко мне со своими странными вопросами. - Яблоками угощает. Кстати, что за сорт такой вкусный?
        - Гад! - покраснела Света и рванула куда-то в глубины особняка.
        Я улыбнулся, довольный тем, что заготовка снова сработала. Обижать «сестру» не хотелось, но иногда ее манеры бесили меня. Чего добивается, непонятно.
        Вечером приперся Старейшина. За все время, что я здесь жил, он появлялся здесь пять или шесть раз, что превысило лимит его визитов за целый год, пошутил как-то Иван Олегович. Вот и в этот раз перед самым ужином тяжелая громада ходячей скалы загородила проем двери. Тут же захлопотали слуги. Одни помогали старику раздеться, другие спешно готовили еще один комплект столовых приборов.
        Семен Игоревич не стал церемониться и приглашение к ужину принял. Отказался от вина, охотно похлебал супчик, а сам все время разглядывал меня через кустистые заросли бровей. Я уже не так робел перед Старейшиной; в первую очередь, чтобы не встречаться с ним как можно чаще, я старался вообще не напоминать о себе.
        - Ну, боец, как себя чувствуешь перед дракой? - поинтересовался дед Семен. - Поджилки не трясутся? В штаны не намочил?
        - Рано еще мочить, - неожиданно для себя дерзко ответил я.
        Мгновенно все уткнулись в тарелки, сосредоточенно разглядывая вкусные кусочки рагу. Старейшина хмыкнул, но не потребовал, чтобы меня поучили ремнем за неподобающее поведение.
        Ну, конечно! Ремень сейчас сродни некоему жупелу, которым меня постоянно пугают. Все грозятся спустить шкуру с моих ягодиц, но пока все обходится грозными предупреждениями.
        - Укатают тебя, новик, - добродушно, даже с некоторой ленцой сказал он. - Супротив магии ты, может, и выстоишь. Но против опыта никак. Вот тогда и видно будет, чего стоят твои амбиции.
        - Я свои силы знаю, - пытаюсь смягчить ситуацию. Все-таки старик не шпана из подворотни. Голову открутит на раз, не прибегая к магии. - Может быть, вы мне подскажете, как действовать?
        - Молодец, исправляешься, - брови Старейшины забавно заходили волнами. - А то я уже наказание для тебя придумал за длинный язык. Ладно, пустой разговор ни к чему. Я слышал от Олафа, что у мальчишки какие-то изменения после болезни произошли. Правда, что Дар исчезает?
        Я сжался. Если Целитель нашел какие-то отклонения, меня могут запросто вернуть в приют. А мне уже не хотелось туда возвращаться.
        - Пока никаких предпосылок, - осторожно ответил Иван Олегович. - Все как обычно. Есть одна закавыка…
        - Какая? - тут же потребовал Старейшина ответа.
        - Олаф мог и ошибиться, но сразу предположил, что после болезни у Викентия появилась возможность «выключать» свою антимагию.
        - Хм, - дед Семен наколол на вилку сразу два кусочка мяса и отправил в рот. Пока жевал, что-то обдумывал. - А ты сам, юноша, что ощущаешь?
        - Да как обычно - ничего, - пожал я плечами. - Зачем мне такая сомнительная способность?
        - Тут ты прав, - Старейшина одобрительно кивнул. - Ладно, пока оставим сию тайну. Лучше скажи, как тебе «скелет»? Замечаний нет? Может, еще что-то нужно сделать?
        - Спасибо, костюм отличный, - не стал я лукавить. Мне и в самом деле нравился тяжеловатый, поблескивающий мрачной сероватой матовостью брони экзоскелет, что превращало меня в колоритную фигуру на арене. Я уже знал, что все соперники предпочитают раскрашивать костюмы в разнообразные цвета или картинки с помощью аэрографии. - А все недостатки выявятся после первого же боя. Там посмотрим.
        - Если понадобится помощь, говори, - Старейшина отмахнулся, когда горничная попробовала поставить перед ним чашку с чаем. - Я могу дать к тебе в команду Скрябу.
        - Ого! - только и смог выдохнуть Артем и показал мне большой палец, выражая высшую степень восторга.
        Кто это такой? Почему не знаю?
        - А он разве в Москве? - удивился Иван Олегович.
        - Вчера приехал из Парижа. Наконец-то подписали контракт на поставку ППД этим лягушатникам по нашим условиям!
        Старейшина крякнул и встал из-за стола, и жестом показал, что его провожать не нужно. После ухода мы еще некоторое время сидели молча, попивая чай.
        - Кто такой Скряба? - задал я вопрос, мучивший меня неимоверно.
        - Главный конструктор клановых ППД, - у Артема возбужденно забегали зрачки глаз. - Он делает броню для наших бойцов! На нем все: отладка, подгонка, интегрирование магических блоков в «скелеты», ну и прочие штучки. На колене может собрать любой образец!
        - А как же дядя Боря?
        - Кобылкин у него в подмастерьях, - с долей пренебрежения произнес Артем, что мне не понравилось. Человек не просто так работает в мастерских, старается создать качественные «скелеты», и видно невооруженным глазом, что это его призвание.
        Я промолчал. Пусть этот Скряба и великий конструктор, но дядя Боря - мой главный механик, и доверять я буду только ему.
        - Семен Игоревич сегодня какой-то добрый, - усмехнулась Людмила Ефимовна. - Даже чересчур. А ты, Вик, неправильно себя повел. Зачем было дерзить?
        - Прадед злопамятный, - поддакнула Света.
        - Дочь! - в голосе матери зазвучали металлические нотки. - Не подавайте повода для его гнева! В любом случае уважайте старость!
        - Извините, - я предпочел лишний раз не встревать в ненужные мне споры и дискуссии. - Просто я не понял, зачем он приходил.
        - Беспокоится за репутацию Булгаковых, - усмехнулся Иван Олегович, сминая салфетку. - Для упрочения своего положения тебе придется хотя бы из группы выйти.
        А это уж как судьба распорядится. Против монстров я могу только свою дерзость и внезапность в тактике предоставить. Ведь никто не знает, какое супероружие есть в моем арсенале.
        - Не требуйте от мальчика невозможного, - мудро заявила Людмила Ефимовна, и разговор как-то сам по себе увял. Все разошлись по своим делам.

2
        Ежегодный спортивный турнир среди гимназических и академических заведений вызывал огромный интерес не только в Москве. Для участия в соревнованиях по боям «скелетов» приезжали со всех концов империи, но жесткий отбор отсеивал большое количество команд на ранней стадии.
        Финал проводили в Лужниках. Огромный стадион, построенный по всем правилам магической защиты зрителей, принимал в свою чашу до ста тысяч человек. Ажиотаж был нешуточный. Даже взрослые, снисходительно смотря на забавы своих чад, поддавались энергии соперничества. Горячая поддержка клановых игроков, самые настоящие ставки (только для совершеннолетних!), умелая подача предстоящего турнира по общественным каналам радио и телекоммуникаций подогревали интерес многочисленной публики. Флаги команд были усыпаны логотипами меценатов: банки, предприятия, адвокатские конторы, железнодорожные компании, автомобилестроение… Хочешь изучить, что двигает экономику империи - смотри на логотипы. Иногда мелькали названия иностранных фирм. Особенно из германских княжеств и Скандии. Вроде бы и враги, и в то же время торговые партнеры.
        В первый день турнира я с Ольгой, Борисом Терентьевичем, дядей Олафом, с механиками и увязавшейся за нами Светланой прошли по подземному тоннелю, который привел нас в какое-то огромное помещение с кучей металлических дверей.
        - Ищи номер тридцать восемь, - подсказала Оля. - Там наш костюм. Пока соревнования не начались, проведем отладку. Во сколько первые бои?
        - В двенадцать, - ответила Света, с любопытством поглядывая на многолюдную суету, царившую в сквозном помещении. Оказывается, отсюда можно сразу попасть на арену. Я даже видел серую поверхность гаревого поля стадиона, на котором развевались многочисленные флаги с гербами участников.
        - А вот и гроза авторитетов! - раздался знакомый голос. - Ольга Владимировна! Наше почтение!
        Навстречу нам шел Егор Дубровский с компанией свитских. Один из них тащил большую сумку, и судя по выпученным глазам, в ней было что-то прилично тяжелое.
        - Здравствуйте, Егор, - с холодными нотками в голосе ответила Оля, игнорируя внимательный взгляд молодого парня, разглядывающего ладную фигуру девушки в светлой блузке и короткой юбке, а больше всего - ее стройные ноги.
        Ольга прошла мимо, а Дубровский подмигнул мне, да еще взглядом показал одобрение.
        - Ну что, готов получить звиздюлей, шкет? - вместо иных слов спросил Егор. - Ты и в самом деле решился на самоубийство?
        - За меня не переживай, - ответил я, а Света, шедшая рядом, сжала мой локоть, чтобы мне опять не сболтнуть лишнего. - Встретимся в бою.
        - Ой, боюсь! - хмыкнул Дубровский, а свитские, двое из которых мне уже были знакомы по гимназии, заухмылялись. - Надеюсь, попадешь в мою группу!
        - Козел, - прошептал я, чтобы никто не услышал.
        - Крайне самоуверенный юноша, - вдруг сказал Олаф, покачивая чемоданчиком, в котором были медикаменты на тот случай, если я получу травму. - Викентий, тебе стоит показать свою состоятельность, если жребий столкнет вас вместе.
        - А ради чего я здесь? - пожимаю плечами и вхожу в техническую комнату, снятую с охраны. Здесь находился мой УПД - матово-серый костюм с броневой защитой. Механики тут же начали проверку всех узлов, а Ольга озабоченно произнесла:
        - Надо бы усилить охрану комнаты. Не хочется думать плохое про твоих соперников, Вик, но кое-кто может жирную свинью подложить накануне боев.
        - Разумное решение, - поддержал ее Кобылкин, вытаскивая из полотняной сумки планшеты, пульты управления и прочую коммуникацию.
        - Ага, заявились! - раздался голос Григория от дверей. Он приехал в Лужники раньше нас и уже успел побывать в арбитражной комнате, подавая официальную заявку. - Хочу вас обрадовать, сударь! Появился восьмой участник индивидуальных боев!
        - Кто это? - хором воскликнули сестры.
        - Некий «Пустынный Барс», - усмехнулся Гришка. - По достоверной информации - это кто-то из детей престолонаследника Юрия Ивановича. А еще, если глубже копнуть, Великая Княжна Лидия Юрьевна.
        Кто-то присвистнул. Я тоже замер. Девчонка? В индивидуальных боях? Не, в командных соревнованиях девчата выступают, но в большей мере как Целители, установщики защитных сфер, и большую часть проводят за спиной парней. Сама цесаревна!
        - Я слышал, что Лидия Юрьевна увлекается «скелетами» чуть ли не с детства, - сказал Григорий. - Якобы, в ее личном гараже есть с десяток разнообразных моделей. Господа, мы можем потихоньку собираться домой. Победитель известен.
        - Еще чего! - фыркнула Света неожиданно для всех. - Вик будет биться, правда?
        - Правда, - машинально кивнул я, а Ольга, улыбаясь, посмотрела на младшую сестру. - А сколько ей лет?
        - Четырнадцать, - ответил дядя Олаф, почесывая переносицу от волнения. - Крайне рискованное предприятие затеяла Великая Княжна. Но явно с позволения отца или даже императора. Значит, Его Величество будет присутствовать на турнире.
        Ага, почти одногодка моя. Получается, мы оба будем противостоять великовозрастным игрокам, но с разными шансами. Скорее всего, Великой Княжне дозволят дойти до финала, где она или выиграет (вариант с поддавками), или проиграет (вариант с воспитательным моментом, чтобы не возомнила себя всемогущим бойцом). Даже интересно.
        - Жребий был? - нетерпеливо спросила Оля.
        - А, да! - очнулся Григорий, словно забыл, зачем зашел в комнату. - В общем, разбили участников на две группы. Наш Вик попал в достойную компанию, чего уж там. Сливаем воду. Дубровский, Долгоруков, Строганов. Максимум, одна победа, и то это я что-то размечтался. Бои начнутся завтра с десяти утра. Сначала группа «А», то есть, где Великая Княжна выступает. Их два боя, потом выходит группа «Б». Тоже два боя. И так далее по списку.
        - Ну и ладно, - вдруг успокоился я, поглаживая шлем. До него еще не дошла очередь по тестированию. - Посмотрим, с чем едят профессионалов.
        Механики засмеялись, а вот Света и Ольга не разделяли моего оптимизма. Старшая родственница взялась меня спрашивать, чьи бои я лучше всего изучил. Ответил, что Дубровского и Долгорукова. Шанс столкнуться с Егором у меня был выше всего. Печенкой чувствовал, что жребий сведет нас вместе. Вот и свел.
        - Вся компания в сборе! - раздался от дверей мужской голос. - Удачно я зашел!
        Так я познакомился со Скрябой - тем самым гениальным, как утверждал Старейшина, инженером. Низкорослый и пузатенький, лет за сорок, мужичок, постоянно прищуривающий левый глаз, да вдобавок к этому склоняя голову набок. Разговаривая с ним, нельзя было понять, о чем думает этот человек.
        Его отличный костюм-тройка ладно облегал полноватую фигуру; видно было, что хорошие вещи Скряба любил носить в любой обстановке. Но больше всего меня удивило, что он запросто поздоровался с Кобылкиным и его механиками, перецеловал ручки Ольги и Светланы, крепко сжал мою ладонь. Судя по простенькой, но массивной печатке с малым гербом Булгаковых на толстом, как сарделька, пальце, Скряба не принадлежал к дворянам. Вероятнее всего, он был из хорошо образованных мирян.
        - Ты и есть тот храбрый юноша, бездумно бросающийся с головой в драку с монстрами? - главный инженер подмигнул мне и похлопал по плечу. - Храбр до безумия? А какой повод у нас для этого? Где это чудо инженерной мысли, Боря?
        Он снял пиджак и небрежно бросил его на ящик, в котором транспортировали УПД. Сосредоточенно глядя на стоящий в углу «скелет», он приблизился к нему, на ходу закатывая рукава рубашки. Дядя Боря тут же стал объяснять ему все тонкости, показывая что-то на планшете. Скряба то кивал головой, то поджимал губы. Пару раз заставил Фому активировать приводы.
        - Давайте еще раз пробежимся по основным узлам, - сказал он после краткой лекции Кобылкина.
        Ольга оживилась и вытянула из-под блузки шнурок с амулетом. Сжала его в руке и поднесла к уху. Кивнула.
        - Нас приглашают в ложу. Скоро начнутся соревнования, - объявила девушка. - Щукинская гимназия выступает во втором бою.
        Борис Терентьевич сказал, что они останутся здесь и будут тестировать костюм. Оставив работников внизу, мы поспешили на трибуны через служебный выход. Гришка вел нас уверенно через вопящие от возбуждения сектора. Народу и в самом деле собралось прилично. На поле пока разворачивалось представление в виде торжественной церемонии открытия.
        Наша ложа оказалась открытой, но возвышающейся над остальными трибунами. Отсюда вид был просто великолепный. Большая часть сидений занята Булгаковыми. Здесь уже находились Иван Олегович, его братья Владимир, Егор и сестры Вера с Ириной - важные дамы в ярких нарядах. А вот Василия Олеговича нету. Он опять куда-то уехал по делам охраны. Или вообще в Сибирь или на Урал в составе группы сопровождения.
        Помимо Булгаковых здесь присутствовала многочисленная свита из мелких дворян, ходящих под присягой клану. Конечно, детей хватает. Человек двести точно набралось. Где-то здесь должна быть Илана. Постеснялась подойти, наверное. Ага, чуть выше сидит. Заметила меня, помахала ладошкой и покрылась пунцовыми пятнами. Хм, все-таки плохо я знаю женщин.
        Я, Света, Ольга и Григорий сели дружно рядышком. Тут же между рядами засновали официанты, предлагая минеральную воду, газировку, мороженое. Мы, не сговариваясь, взяли по бутылке холодного лимонада.
        Представление, наконец-то, закончилось, и по динамикам разнесся голос диктора, объявившего о начале командных выступлений пилотов УПД среди гимназий. Первыми на гаревое покрытие арены приглашалась какая-то команда из Ярославля и Измайловская гимназия. Я замер. Мне было интересно, как вообще можно действовать группой. Кто занимается постановкой, тактикой и стратегией боя? Или все закончится банальной дракой, где победит тот, кто останется на ногах?
        С каждой стороны соперники выставили по пять пилотов. Ярославские были в УПД ярко-желтого цвета с красными кляксами на спине и груди. Измайловские выкрасили свою броню в темно-зеленый цвет. На плечевых пластинах светился логотип гимназии: рука, сжимающая змЕя. Кажется, это был фрагмент из герба дворянского рода Измайловых, на чьих землях сейчас находилось учебное заведение.
        Команды под рев трибун разошлись в разные стороны, и между ними встал судья с красным флажком, то и дело поглядывая на часы. Боевое построение соперников не отличалось оригинальностью. Видимо, это уже отлаженная схема начала боя. Впереди стоят три «тяжелых» игрока, а позади расположились еще двое.
        - Центровой и фланги начнут первыми, - Ольга, сидевшая по правую от меня руку, взяла роль гида. - Позади два артефактора, перестраивающие оборону по ситуации. Сейчас, с началом боя, все щиты сняты. После первой атаки, если команда сумеет не рассыпаться и начнет действовать слаженно, артефакторы будут подпитывать амулеты своих игроков, а сами следить за тылами. Тактика, в общем-то простая: выбить как можно больше противников. За этим следят судьи.
        Арбитр в поле подозвал к себе по одному игроку из обеих команд, что-то объяснил и только потом трусцой покинул середину поля. Вздернул руку с флажком. И тут же неприятная тяжесть навалилась на плечи, уши мгновенно заложило. А потом все прошло. Аура отреагировала так, как и положено, когда на меня напрямую воздействуют магией.
        - Включили защитное силовое поле, - пояснила Света, зажимая нос пальцами и усиленно сглатывая слюну. Она почему-то покраснела и стала оправдываться: - Я всегда так делаю, чтобы ослабить давление на барабанные перепонки. Сейчас все пройдет.
        Вокруг поля засверкали сиреневые вспышки, что-то громко хлопнуло - и перед нашим взором развернулись силовые щиты, через которые можно было смотреть на игроков. По верхнему краю защитных панелей проскакивали едва видимые белесые и фиолетовые змейки.
        Флажок резко опустился вниз - и бой начался.
        Что-то подобное я предполагал, когда смотрел тренировку Ольги и Григория. Центровые столкнулись между собой, и вокруг них сразу же образовалась пустота. Фланговые связали друг друга, не давая прорвать оборону. Сразу же засверкали вспышки магических техник. Измайловские больше использовали силу водных элементалей, создавая с их помощью давление на противника: водяной молот, водопад, горный ручей. Как только вокруг ярославских возникло целое озеро, один из артефакторов швырнул в него голубую искристую змейку. Вода мгновенно превратилась в лед, вцепляясь в ноги соперников, лишая их подвижности. Но горячая лавина огня пыхнула нестерпимым жаром, выпаривая воду. Силовые щиты усиленно гудели, принимая на себя плетения, каким-то образом пролетевшие мимо. Но, в целом, они держали магию.
        - Измайловские победят, - вынес свой вердикт Гришка. - Центровым у них Васька Измайлов. Он тоже, кстати, хотел в индивидуалке участвовать. Но отговорили. Упор сделали на командную работу.
        Между тем обмен магическими ударами закончился. Фланговые взлетели вверх и перенесли разборки на пять метров от земли. Трибуны довольно загудели. Пошла обычная рубка. С направляющих, на которых были закреплены какие-то странные стволы, похожие на пулеметные, срывались цветные шары. Попадая в корпус противника, они лопались и помечали краской пораженные места.
        - Специальные учебные заряды, - сказала Света, непроизвольно сжал руками подлокотники кресла. И добавила: - Артефакты, которые гасят амулеты в замкнутом контуре УПД.
        Стали появляться выбывшие. Один за другим опускались на землю пилоты, а на больших экранах появлялось сообщение, что такой-то закончил выступление.
        - А как определяют победителя в командной игре? - спросил я шепотом Свету, наклонившись к ее розовому ушку. Видимо, излишне близко. «Сестра» не стала отодвигаться, но выставила передо мной ладошку.
        - Нужно выбить центрового, - пояснила она, повернувшись ко мне. - Обычно же стараются уменьшить количество игроков. Но судьи сами решают, когда прекратить бой. Там у них своя система. А вообще ориентируйся, если в команде противника останется один игрок.
        По стадиону прозвучал протяжный сигнал. Диктор торжественно объявил, что победили измайловские. Перерыв пять минут, после чего в игру вступает наша гимназия.
        - А кто у нас центровой? - спросил я. - Дима Глинской?
        - Дубровский Егор, - ответила Ольга.
        - И там успел! - восхитился я. - Ему делать нечего?
        - Димка руку умудрился сломать, - огорошил новостью Гришка. - Я с ним недавно разговаривал. Сам дурака свалял. Решил через окно второго этажа сигануть. Какую-то технику мягкого приземления испытывал или перед подружкой перья распускал. Что-то не сработало, грохнулся знатно. Пятки отшиб, ну и руку в двух местах… Целитель заживил перелом, только про турнир сказал забыть.
        Не слышал. Глинского я знал поверхностно; он учился в восьмом классе, его интересы с моими не пересекались. Но друг с другом здоровались, когда сталкивались в гимназии. Обычный паренек, не отличающийся физической силой. Худощавый, узкоплечий, высокий. Светка, правда, уверяла, что Димка отлично владеет техникой Воздуха, и поэтому свой Дар он на полную катушку использует во время турниров. Еще бы, с такой искрой да не порхать над землей подобно птице! Недаром в центровые выбрали. Только почему он умудрился грохнуться на землю и сломать руку? Мог бы активировать элементалей Воздуха и плавно опуститься на ноги, вызывая восхищение дамы сердца.
        Своими сомнениями я поделился с Гришкой, пока на арену не вышла наша команда. Парень пожал плечами.
        - Сам не понимаю, как он лопухнулся.
        - Не ломал он ничего, - уверенно ответил я. - Просто не захотел участвовать в турнире. А вот почему - вопрос интересный.
        Мою «теорию заговора» никто не поддержал. Ольга только фыркнула, а Света возмущенно вскинулась, пытаясь объяснить мне, как плохо скажется на репутации Глинского отказ от общественного мероприятия. Как лидер пилотов УПД он просто обязан был участвовать в турнире!
        Не стал спорить. Мысль у меня вертелась гадкая. Дубровский мог запросто уговорить Димку отказаться от соревнований, зная о чем-то таком, о чем не подозревали многие участники. Например, о Великой Княжне Лидии. Тогда получается, инсайдеры сработали на опережение и нашептали Егору ценную информацию. Поэтому мой противник решил выступать на два фронта, чтобы его заметили и оценили с вершины власти. Может, и бред. Но я ни за что не поверю, что обладатель Воздушного Дара запросто сломал руку. Или ему помогли.
        Отмахнувшись от теории заговора, внезапно овладевшей моим умом, я уставился на поле, куда выходила наша гимназическая команда. Дубровский сам по себе был парнем крупным, и УПД, обхватывающий белыми пластинами всю его фигуру, придавал ему совершенно гигантский вид. Покрытый голубой эмалью нагрудник с родовым гербом нестерпимо ярко горел на солнце. Белый Рыцарь! Да он пижон!
        Рядом со мной завопили. Ложа возбужденно рукоплескала нашей команде. Даже Света на ноги вскочила и хлопала в ладоши. Ольга кривила губы в странной улыбке.
        За белым УПД выстроились в линию четыре бойца. Их зеленая броня со вставками цветов гимназического штандарта резко контрастировали с костюмом Дубровского. Ну да, Егор ведь был вынужденно заменить центрового столь спешно, что остался в своем индивидуальном «скелете». Что же намутили с этой заменой?
        Нашими соперниками была коломенская школа, где учились дети пожалованных дворян. И броня их показывала истинное состояние финансов: явно списанные в утиль УПД, настроенные механиками для учебных боев. Слабенькие ребята. Их один Дубровский вынесет без проблем. Видимо, об этом же подумали и коломенские. В их рядах возникла растерянность. Подозреваю, что о составах команд собирали очень много информации, анализировали каждого игрока, а Егор своим появлением смешал все карты.
        Так и случилось. Бой длился недолго. Деморализованный противник сопротивлялся первые пять минут. Егор разнес защиту центрового с помощью огненных техник, выпуская злобных саламандр, прогрызавших «сферу отражения», через каждые пять секунд. А остальные атаковали с помощью пулеметов. Артефактные снаряды выбивали амулеты, приземляя игроков в черной броне на землю.
        - Ура! - закричала Светка и радостно бросилась мне на шею, но тут же смутилась и отпрянула. - Наша взяла!
        - Здесь уже делать нечего, - решительно произнесла Ольга, хватая меня за руку. - Пошли в мастерскую. Нужно заново прогнать тесты.
        - Почему?
        - Тебе интересны эти командные прыжки? - ухмыльнулась девушка. - Поверь мне, Вик, индивидуальные соревнования - это нечто другое. Абсолютно! И, кстати, наши сегодня выступать больше не будут. Слишком много команд, отсев долгий. Завтра же начинаем мы. Пошли, пошли! Никуда твоя Светочка не денется!
        Я жутко покраснел. Неправильно Ольга интерпретирует поведение Светки. Она же просто эмоционально раскованная, и повисеть на шее названного брата вовсе не зазорно. Махнув рукой на прощание нашей компании, я с Ольгой спустились по лестнице вниз и направились в выделенную для нас мастерскую.

3
        Император Иван Андреевич с любопытством смотрел через театральный бинокль на бурлящие трибуны стадиона, выискивая что-то интересное для себя, изредка замирая на какой-то одной точке, отрывался от окуляров, а затем продолжал свое увлекательное занятие.
        Помахивая изящным веером, на котором были запечатлены разнообразные картинки из жизни японских дайме (подарок островного императора-самурая), Анастасия Павловна неодобрительно выговаривала сыну, сидевшему рядом с ней в парадном мундире:
        - Не понимаю, зачем ты позволил Лидочке участвовать в этом сумасбродном соревновании! Мало того, что с самого ее детства сознательно разжигал в ней желание облачиться в железяки и прыгать по дворцовому ристалищу, так теперь решил потакать ее ненужным интересам в публичном месте!
        Цесаревич только посмеивался, в который раз выслушивая жалобы матери. Дочку свою он любил и баловал, здесь императрица права. Впрочем, жена тоже недалеко ушла от воспитательных мероприятий. А между тем Лида росла; росло и ее мастерство в управлении «скелетом». Она стала универсальным пилотом, умевшим работать как с магическими артефактами, так и с обычным механическим механизмом.
        - Мама, я честно пытался ее отговорить от участия, - Юрий вытянул шею, рассматривая выходящих на середину арены четырех пилотов в разнообразных «скелетах». Лиду он легко узнал по эмалевой расцветке брони в виде красно-белых диагональных полос: гербовых цветов Мстиславских. Сам герб на семейном совете категорически запретили наносить, чтобы заранее не давать фору Великой Княжне. Если ее узнают, победителя можно называть сразу, не проводя турнир. Лида этого не хотела, и всей душой рвалась на арену сразиться с сильнейшими пилотами в индивидуальных боях.
        Трибуны завопили так, что даже в императорской ложе услышали мощный рык десятков тысяч людей.
        - Никогда бы не поверила, что так могут кричать молодые люди, почти дети, - нервно улыбнулась императрица, отчаянно замахав веером. - Жуткое ощущение.
        - Тебе надо почаще выбираться на такие мероприятия, - не преминул заметить Иван Андреевич, направив изящный бинокль на свою внучку. Поморщился. - Лазарев!
        - Я, Ваше Величество! - из-за спины вынырнул моложавый полковник в белом мундире с золотыми погонами и аксельбантом красно-белого цвета.
        - Где мой армейский «Штурман»? - Мстиславский потряс театральным окуляром. - Это как-то все несерьезно!
        - Сию секунду! - сопровождающий императорскую чету начальник внутренней службы безопасности полковник Лазарев прекрасно знал интересы и желания своего хозяина, и заблаговременно приказал своим людям взять полевой бинокль с мощной оптикой.
        Короткая суета, тихие возгласы - и в руку императора лег массивный черный бинокль с обрезиненными окулярами. С удовольствием кивнув, Иван Андреевич снова направил свой царственный взор на внучку.
        - Кто будет противостоять Лидии? - деловито спросил он.
        - Ушаков Павел, Шуйский Александр, Ермаков Михаил, - прочитал в красочном буклете список пилотов-индивидуалов средний сын Ростислав, облаченный в такой же белый мундир. Жилистый, тридцатилетний мужчина со своим семейством сидел во втором ряду, и откровенно скучал. Ему не нравилось странное поветрие в виде турниров, где сталкиваются, облаченные в броню, молодые люди, пытаясь выяснить, чей «скелет» лучше. Очень интересно узнать, откуда появился сей интерес? Мысли насчет военных у Ростислава давненько бродили в голове. Много пилотов после военного конфликта на Одре стали героями и всенародными любимцами. Их чуть ли не на руках носили, стихи сочиняли, бесконечные интервью, статьи - в общем, слава обрушилась неимоверная. А учитывая, что большинство пилотов ППД - дворяне, то дамы любыми путями старались завести знакомства и выйти замуж за героев.
        Право слово, после автомобильных гонок борьба в бронированных костюмах прочно заняла свое место в списке развлечений не только среди дворянской молодежи, но и миряне заразились этим зрелищем.
        - Ермаковы своего отпрыска прислали? - удивился император. - Надо же, думал, здесь одни московские!
        - Не только, Ваше Величество! - вылез вездесущий Лазарев. - Судя по составу участников еще один пилот - вовсе из обедневших новгородских дворян. Некий Волховский. Сирота. Он взят под опеку родом Булгаковых.
        - Что? - оторвавшись от бинокля, Мстиславский медленно повернул голову к полковнику. - Как вы сказали, любезный Архип Сергеевич?
        - Извините, Ваше Величество! - незнамо отчего побледнел полковник. - Я полагал, вам предоставили списки участников! Я сейчас же прикажу снять молодого человека с соревнований!
        - Стоять! - тихо рыкнул Мстиславский. - Никаких снятий! Волховский проходит по категории «К», верно, Архип Сергеевич?
        - Я могу выяснить сию минуту, Ваше Величество! - вытянулся Лазарев. - Не могу знать по этой категории! Не моя епархия!
        - Не стоит, полковник, - поморщился император. - Я вспомнил.
        - Ты о чем, дорогой? - удивленно спросила жена, перестав махать веером. - Разве этот сирота обязан участвовать в гимназических турнирах? Или он учится в гимназии с подачи Булгаковых?
        - Видно, так и есть, - Иван Андреевич почему-то выглядел донельзя довольным. - Посчитали нужным не отделять мальчишку от своей семьи. Кстати, Архип Сергеевич, подготовьте мне материал по Волховскому.
        - Слушаюсь, Ваше Величество, - Лазарев кивнул и отступил за спину венценосного хозяина.
        Между тем по стадиону разнесся голос диктора, приглашающий к поединку участников первой группы: Ушакова Павла и бойца по имени «Пустынный Барс». Право на инкогнито давалось тем участникам, которые по ряду причин не хотели публичного оглашения своей родовой принадлежности.
        - Лидочка сама выбрала себе такое странное имя? - удивилась императрица. - И при чем здесь пустынный барс?
        - Прочитала книжку про путешественников в Сахаре, - усмехнулся Юрий, - и как натура романтическая, решила выступать под этим псевдонимом.
        - Я очень беспокоюсь за внучку, - повернула голову Анастасия Павловна к мужу. - Ты посмотри на этого Ушакова. Ему, кстати, сколько лет?
        - Шестнадцать, - ответил Ростислав, успев просмотреть короткую аннотацию в буклете. Учится в Щукинской гимназии. Девятый класс.
        Тем временем над стадионом мелодично прозвенел гонг, активировались защитные панели - и пилоты сошлись, чтобы поприветствовать друг друга, стукнувшись кулаками.
        - Ох, не нравится мне эта затея, - снова вздохнула императрица.
        Карусель боя закрутилась не сразу. Ушаков действовал осторожно, прощупывая соперника редкими, но весьма мощными ударными техниками, комбинируя «дыхание ветра» с «ледяным копьем». Хрустальные осколки магических плетений разбивались о защиту, выстроенную Пустынным Барсом. Трибуны загудели недовольно. Пассивная тактика Ушакова вызывала недоумение. Между тем Великая Княжна резко сократила дистанцию и мощно пробила с левой руки, точнее, ее ладонь, сыгравшая роль некоего накопителя, разрядила технику прямо в грудь соперника. Ушаков отлетел на несколько метров, вспахивая грунт арены спиной.
        - Чего он не дерется? - пробормотал Ростислав. - Судя по его послужному списку, не самый слабый пилот УПД. И зачем снял защиту?
        - Кто-то слил информацию, что Пустынный Барс - внучка императора, - шутливо произнесла еще одна из Великих Княжон - шестнадцатилетняя Василиса, самая младшая дочь императора. Она, не отрываясь, смотрела на происходящее. - Точно вам говорю. Ушаков решил сдать бой. Все равно впереди еще два поединка. Успеет наверстать.
        - Серьезное заявление, - нахмурился император. - Василиса, ты уверена, что была утечка?
        - Да я просто предположила, - пожала плечами девушка. - А иначе почему Ушаков трусит? Да и родовые цвета на костюме могут сказать многое, кто головой соображает.
        Павел и в самом деле старался как можно меньше вступать в активную фазу боя. Он осыпал Лидию бесконечными отвлекающими магоформами, а в ответ получал приличные плюхи, которые опрокидывали его навзничь. Но зрители требовали зрелища, и Ушакову пришлось работать серьезно. Пилоты взлетели вверх; загрохотали мини-пушки, выбивающие артефакты из защитной цепи бронекостюма. Часть светящихся шаров пролетала мимо и врезалась в панели, вызывая целые каскады разноцветных вспышек.
        Видимо, до Ушакова дошло, что его пассивная манера может привести к досрочному снятию с боя, и стал действовать активнее. Он заходил в тыл противнику, вернее, старался хитрыми маневрами ударить в спину, но Лидия каждый раз проявляла чудеса акробатики в воздухе. Павел в один из моментов сблизился с княжной, и та не преминула разрядить в него всю обойму из пушки.
        Боковой судья вскинул желтый флажок, означавший конец боя.
        - Лида всю защиту ему выбила, - довольно произнесла Василиса. - Победа.
        - Боюсь, такие победы не добавят радости девочке, - озвучила разумную мысль императрица. - Очень уж легко одолела соперника.

4
        Если бы я слышал вывод императрицы, то согласился бы с ее выводом. Пашка Ушаков как-то легко проиграл этой четырнадцатилетней пигалице. Вяло работал с техниками, постоянно пропускал удары, даже умудрился подставиться так, что его приземлили очень жестко.
        - Будет очень интересно, - пришла к такому же выводу Ольга. - Хорошо, что Пустынный Барс не в нашей группе.
        Девушка иронизировала, а я призадумался. В самом дел, если Великая княжна выступала с нами, как бы я действовал? Поддался бы? Как следует пораздумав, категорически отверг этот вариант. У меня слабый в техническом плане костюм, без магической защиты. Я даже стрелять из пушек не могу. Пустые направляющие намекают на мою несостоятельность. Так еще и ручки заранее сложить? Наподдать этой девчонке, чтобы не выпендривалась!
        - Спорим, что она первое место возьмет? - оживился Гришка.
        - Даже не собираюсь, - фыркнула Ольга. - О, Шуйский с Ермаковым выходят!
        Парни остановились на середине арены, поприветствовали друг друга и натянули на головы шлемы. Шуйский в серебристо-сером «скелете» был похож на современный автомобиль с разнообразными дизайнерскими обводами и тюнингом, да и выглядел красиво и стильно. Ермаков, как определил мой наметанный глаз, использовал старую модель УПД, с которой никто из аристократической молодежи не желал связываться. Там какая-то ошибка в программном блоке завелась, постоянно вырубавшая амулеты защиты.
        - Проиграет Ермаков, - разглядела Ольга костюм. - Зачем он приобрел эту фигню? На прошивку электроники понадобится столько денег, что легче новый «скелет» взять.
        - Может, у них в роду есть спец? - возразил Григорий. - Взломал, новую программу поставил. Дел на рубль.
        - Тогда почему никто не берется за исправление ошибок? - Ольга махнула рукой. - Проиграет. Вик, после боя сразу в мастерскую иди! У тебя будет полчаса.
        Я кивнул. Таблицу уже опубликовали и распечатали на буклетах. Мой дебют пришелся на Дубровского. Может, это и к лучшему. Даже если и проиграю, зато буду зол и разогрет перед другими боями.
        А Ольга оказалась не права. Ермаков в своем красном костюме дал серьезный бой Шуйскому. Не знаю, какие проблемы были у старой модели УПД, но Михаил здорово защищался и нападал, отвергая все домыслы о своей несостоятельности. Вокруг бойцов взвихрялись столбы пыли и водяной взвеси, превращавшейся от динамических техник в пар. Несколько раз противники всерьез сходились в рукопашной схватке, из которой Ермаков выходил победителем. Он просто использовал силу сервоприводов, подпитанную еще и амулетами, наносил зубодробительные удары. Шуйского отбрасывало на землю, волочило неведомой силой по гаревому покрытию, которое нещадно сдирало краску со «скелета». К концу боя на него было жалко смотреть: вмятины, царапины, какие-то ржавые пятна от огненных техник. Недаром на груди Ермакова саламандры пляшут, взявшись за лапки. Кстати, как и у Дубровского. «Огневики» же!
        - Ничего себе, - хмыкнул Григорий, когда победу признали за Михаилом. - Даже не знаю теперь, какие расклады появятся.
        - После боя Викентия будем думать, - рассудил Иван Олегович. Он посмотрел на мое бледное лицо. - Не трусь, парень. Дубровский хоть и силен, но у тебя есть фактор неожиданности. Используй его.
        - Удачи! - успела шепнуть Светка перед тем, как я покинул ложу. Меня провожали как героя. Как-то встретят?
        В подземном тоннеле я столкнулся с нашей группой поддержки во главе с Наташей Тучковой. Девчонки в коротких шортиках и в обтягивающих маечках, будоражащих воображение, окружили меня и затормошили, желая только победы. Мимо прошествовал Дубровский. Кисло улыбнулся, увидев меня в компании танцевальных красоток, и провел ребром ладони по горлу.
        - Девочки, у нас десять минут! - откуда-то вынырнул Кирш, озабоченно поглядел на веселящихся подопечных, опутанных разноцветными лентами. - Быстрее на арену! Вик, удачи тебе!
        - Спасибо, - я сглотнул слюну. Что-то мне поплохело.
        Неожиданно Наташа чмокнула меня в щеку, и волнующе прошептала в ухо:
        - Ты обязательно победишь! Мы будем за тебя очень сильно болеть!
        Ух, как зажгло в солнечном сплетении! Как разогналась кровь по жилам! А Наташа со смехом убежала, оставив меня в глубочайшей прострации.
        В мастерской меня уже ждали. Дядя Боря обругал, что я раньше не пришел. Господин Скряба задумчиво смотрел, как меня упаковывают в броню, но ничего не говорил. Он просто сидел на стуле, закинув ногу на ногу. На его колене лежал планшет.
        Мне хватило десяти минут, чтобы облачиться, тщательно проверить фиксаторы и работу сервоприводов. Тихое жужжание - и броневые пластины сомкнулись в единый монолит.
        - Попрыгай, - приказал Фрол, прогоняя по дублирующему планшету параметры экзоскелета. - Да не до потолка, чудо! Потихонечку! Ладно, я экран отключил, чтобы перед глазами ничего не мелькало и не отвлекало. Все, топай!
        На выходе меня остановил Кобылкин. Молча похлопал по броневым пластинам, словно хотел проверить их на прочность.
        - Ну, что? Проверим наше творение? - улыбнулся инженер. - Костюм добрый. Осталось только себя показать. Удачи!
        - Спасибо, Борис Терентьевич, - я зажал шлем под мышкой и решительно вышел в коридор, забитый людьми. В большинстве своем это были технические службы участников боев. На меня смотрели с удивлением. Не мудрено. Механический «скелет» все-таки отличался от УПД, питающимся магическими амулетами, и от этого выглядящий более элегантно, чем мой массивный каркас, обтянутый броневыми пластинами. Да и сервоприводы бросались в глаза; при каждом шаге они приятно жужжали, плавно регулируя мои усилия.
        - Что за чудо? - спросил кто-то за спиной. - Прототип УПД тридцатилетней давности?
        - Слышали, господа, что наши археологи откопали древний артефакт? Так вот, его очистили от ржавчины и решили проверить на дурне, как он работает!
        Раздался смех. Я сжал зубы и поспешил выйти из тоннеля, пожелав идиотам испортить УПД, за которые они отвечают. На меня обрушился рев трибун. Меньшая часть вопила, поддерживая меня, а другая свистела. Поежившись, двинулся к судье, стоявшему в центральном круге. Подошел, поздоровался. Дубровский в своем белом «скелете», рисуясь, сделал несколько мощных прыжков, и поднимая серую пыль, прочно утвердился напротив меня. Улыбнулся, услышав восторженные вопли.
        - Господа, правила простые, - пояснил судья, поочередно глядя то на меня, то на Егора. - Не допускается применение боевых магоформ. За это - мгновенная дисквалификация. Бой идет до полного истощения защитного слоя брони или до момента, когда один из вас упадет на землю.
        Взгляд его оценивающе пробежался по моему «скелету».
        - У вас «механик», молодой человек?
        - Да, - в горле стоит противная сухость. Скорее бы начать, что ли! Сил нет ждать!
        - Как вы собираетесь противостоять магическим техникам?
        - Очень просто, - ответил я, глядя на скалящегося Дубровского. - Я буду драться.
        - Ваше дело, сударь, - пожал плечами судья. - В таком случае претензии, что против вас применили превосходящую технику, приниматься не будут. Надеть шлемы!
        Я поправил шерстяную шапочку на голове и напялил на себя сферу. И сразу же отсек невыносимый гул тысяч возбужденных шмелей. Шлем плотно обхватил уши и лоб. Через тонированное забрало мир сразу приобрел странные серо-коричневые тона. Хлопнул правой рукой по локтю, где у меня был пульт простенькой системы связи с механиками. Дядя Боря попросил включить передатчик, чтобы в случае каких-то неполадок сразу связаться со штабом.
        - Прием! - громко сказал я в пустоту. - Проверка связи!
        - Слышу хорошо, - откликнулся Кобылкин. - Удачи тебе!
        Вижу, как судья отбегает на край поля и делает отмашку флажком. И в ту же секунду гора белой брони срывается с места и огромными прыжками летит в мою сторону. Один шаг! Второй! Третий!
        Согнутая в локте рука Дубровского распрямляется, чтобы нанести металлическим кулаком мощный удар в корпус. Он даже не стал применять магоформу, чтобы снести меня с ног.
        И страх сразу пропал. Я вспомнил, как меня гонял по полигону Сидор, как измывался Кочет, расстреливая то огненными шарами, то водяными лезвиями, то воздушными спрессованными молотками - и горячая волна зародилась в солнечном сплетении. Она превратилась в тугой ком, и разрывая внутренности, понеслась по венам и артериям. Я закричал.
        За мгновение до удара делаю шаг в сторону, и приподняв правую ногу, мощно пробиваю железной стопой по сгибу колена. Дубровского как будто подрубили. Инерция движения у него была настолько сильной, что он рухнул подобно громадной скале, сорвавшейся в пропасть.
        Надо признать, Егор оказался опытным бойцом. Он умудрился сконцентрироваться, мгновенно перекувыркнуться через голову и вскочить на ноги. Видеть, как благородный белый рыцарь колобком катается по земле, было очень смешно. И я засмеялся, прогоняя последние страхи.
        - Не расслабляйся, - остудил меня голос Ольги. - Сейчас начнет бить техникой.
        Лица Дубровского я за тонированным щитком не видел. Но представляю, как он сейчас ругается и скрежещет зубами. Белый УПД неожиданно взлетел вверх на несколько метров. Воздух перед ним сгустился до неприятно дрожащего марева и ринулся волной, пытаясь накалить мою броню огненной магоформой. Делаю прыжок навстречу, вызвав, наверное, шок у Дубровского. Движки мягко подталкивают меня и гасят жесткий удар о землю. Я же в это время чуть приседаю и выставляю перед собой руки, произведя парочку странных для постороннего взора пассов. «Рыбак, ловящий срывающуюся с крючка рыбу», - перефразируя китайские названия магических техник, подумал я, и мне стало снова смешно.
        Моя антимагия сработал на все сто процентов. Магоформа Дубровского, набравшая силу, неожиданно вспыхнула ярким пламенем между нами и рассыпалась мириадами эффектным радужных искр.

* * *
        - Что это было? - Георгий Яковлевич, напряженно следящий за неуклюжим УПД явно ручной сборки, даже привстал со своего кресла. Его сын - а Глава «Золотого клана» уже был уверен, что в этой броне под фамилией Волховского выступает младший сын Андрей Мамонов - только что провел изящную защитную комбинацию непонятного свойства, напрочь разметав нешуточную магоформу «лава». - Есть у меня люди, которые разбираются в этих чертовых экзоскелетах?
        По трибунам пронесся удивленный гул. Чтобы не напрягать голос, Антон наклонился к уху отца и сказал:
        - Только что механическая коробка посадила на задницу магическую машину. Ты знаешь, что Волховский выступает без амулетов и артефактов?
        - Почему? - нахмурился Мамонов. - Кто позволил? Кто допускает на магические соревнования механические УПД? И откуда он вообще его взял?
        - Он сам захотел, - пожал плечами Антон, уставившись на поле, чтобы не пропустить разворачивающиеся события. - Надо сказать, дебют за пацаном.
        - Но я сейчас видел, что мальчишка применил магическую защитную технику! - воскликнул Мамонов, ничего не понимая. - Как такое может быть, если Андрей потерял свою искру! Значит, есть?
        - Я не знаю, отец, - поежился Антон. - Про Волховского мало что известно. Непонятен мотив, почему он выбрал «механику».
        - Узнайте, в конце концов! - раздосадовано хлопнул по коленям Глава и посмотрел в сторону Козулина. Упрек предназначался эмиссару.
        Между тем Дубровский отошел от шока. Он не ожидал какой-то упорной обороны от меня, поэтому растерянность быстро сменилась холодной контролируемой яростью. Белая броня мелькнула справа и резко сместилась в сторону. Мощный боковой удар потряс меня. Сервоприводы взвыли, пытаясь сбалансировать мою устойчивость, но тяжелый каркас сыграл злую шутку. Я прилично грохнулся на землю, но успел лягнуть ногой. Троекратно усиленный движком удар пришелся в живот подскочившего ко мне Егора. Противник пошатнулся и тоже хлопнулся на задницу.
        Вскочили мы одновременно. Дубровский как заправский боксер стал лупить меня, вминая в пластины бронированный кулак, да еще усиливая удары энергией амулетов. Естественно, что моему организму это не понравилось. Горячая волна взбунтовалась и разогрела мое тело так, что я едва не завопил. Но и Егору досталось. Магоформы ломались как сосульки, выжигая защитные артефакты Белого Рыцаря. А я стоял на месте, удачно связав противника ближним боем, истощая его ресурсы. Правда, от законов физики никуда не уйдешь. Магию-то я выключил, а вот обычные удары иногда прилетали в мой корпус.
        В броне изящными пируэтами публику не порадуешь. И тем не менее, мы с Егором выдали неплохой бой, считаю. Я не дал ему уйти на высоту, безжалостно приземлив, и использовал свои козыри, полностью выключив интеграторы «скелета».
        - Остановись! - голос Ольги ворвался в мои уши. - Желтый флажок выкинули! Бой окончен!
        Мы замерли в трех шагах друг от друга. Дубровский стянул с себя шлем и с изумлением стал его рассматривать, словно хотел найти в нем вопросы, почему бой пошел не по сценарию. Я тоже снял свою сферу и улыбнулся бушующим от удивления, восторга и злости трибунам. Кажется, я победил?

* * *
        - Смотри, папа! Это мой сын, - сдерживаясь, чтобы не заплакать от радости, произнесла Аксинья Федоровна. - И твой внук!
        Федор Гусаров, приникнув к биноклю, предусмотрительно захваченному из дома, очень долго смотрел на середину арены, где высокий темноволосый паренек в нескладном бронированном костюме улыбался, держа на сгибе руки сферический шлем. Да, в нем проглядывались черты Гусаровых. Мальчишка даже больше походил на прадеда Федора. Фотоснимки предков бережно хранились в семейном архиве. Лукьян Захарович отличался нескладной фигурой и странной, но идущей ему полнотой, которая не мешала охмурять молодых девиц. Ловелас был еще тот!
        - На прадеда похож, - кивнул Гусаров и сжал руку дочери, которая успевала вытирать платочком слезы. - Это точно он?
        - Да, папа. Викентий Волховский по всем документам, но по крови Гусаров… И Мамонов.
        - А вот хрен ему! - неожиданно взъярился Федор и пристукнул кулаком по креслу. И даже не оглянулся по сторонам. Гостевая ложа была открытой, и шум трибун доносился сюда грозными волнами морского прибоя. Так что мало кто услышал возглас мужчины.
        Успокоившись и отбросив эмоции, он заинтересованно спросил Аксинью:
        - А ты говорила, что у него нет искры. Видела, как он грамотно гасил магоформы? Может, ошиблась ты, дочь? Андрейка-то одаренный! Теперь-то понятно, почему Булгаковы вцепились в пацана! Обошли на повороте не только нас, но и Мамоновых! Знали они, все знали!
        - Не могла я ошибиться, - мотнула головой княгиня. - Не было у него никаких способностей. Здесь что-то другое. Возможно, ему дали какие-то амулеты. Ведь обычный человек тоже умеет пользоваться магическими наполнителями, только в меньшей степени. Почему бы Булгаковым не защитить Андрея таким же способом?
        - Не знаю, не знаю, - пробормотал Гусаров, снова приникая к биноклю. - С этим мальчишкой вообще все непонятно. Странный экзоскелет без защиты, внезапно зажегшаяся искра…
        Судья отточенным жестом показал, что победа присуждена Волховскому, и бойцам нужно покинуть ристалище.
        Меня окружили девчонки из акробатической группы и так завизжали от восторга, что у меня уши заложило. В техническом тоннеле шла подготовительная суета ко второму туру. Мимо меня и висящих на шее танцовщиц прошагал Пустынный Барс в шлеме; он с интересом взглянул на меня, задержался на секунду и приветливо махнул железной рукой, а потом показал большой палец, выражая тем самым одобрение от прошедшего боя. Хм, интересно, если в костюме одна из Великих княжон, почему так тщательно прячет свое лицо? Боится или выполняет указание императора не афишировать свое участие в конкурсе?
        Наташа Тучкова послала воздушный поцелуй и поспешила на арену. Помимо них на разогреве публики участвовали еще пять или шесть команд, периодически меняющих друг друга. А я дошел до мастерской, где меня встретили механики и деловито сняли доспехи.
        - Сейчас тесты прогоним, - сказал Фрол. - К сожалению, вмятины придется выправлять после турнира. Нет у нас такой возможности в полевых условиях рихтовкой заниматься.
        - Да не особо и беспокоит, - сказал я, вытирая тряпкой внутренние стенки шлема. - Каркас защищает от прогиба.
        - Ага, до поры до времени, - хмыкнул Ленька. - Еще на пару таких боев хватит, а потом каркас начнет нагрузку испытывать. До финала дойти планируешь, али как?
        - Как получится, - отмахнулся я. - Ладно, пошел на трибуну, отдохну. А где Скряба?
        - Наверх пошел. Старейшина вызвал.
        В ложе для Булгаковых меня встретили аплодисментами, и на этом все закончилось. И вправду, только первый бой прошел, в котором меня по какому-то странному принципу объявили победителем. Ольга прояснила, пока я жадно хлебал из бутылки холодную минералку.
        - Ты пару раз завалил Дубровского на землю. Это идет тебе в зачет. Активность и пассивность тоже учитываются. Ты был активнее; даже Старейшина, на что он не любитель развлечений, сразу сказал, что у Егорки нет шансов.
        Я покосился на старика, сидевшего в самой середине ложи. Семен Игоревич приехал, видимо, под мое выступление. Сейчас он разговаривал с Иваном Олеговичем, изредка покачивая головой. На меня внимание Старейшина не обращал. Ну и бес с ним. Больно надо.
        - А еще что идет в зачет? - поторопил я Ольгу.
        - Ты выбил Егору все защитные амулеты. При том, что сам был в механическом УПД без интегратора. Все подумают, что ты пользовался природным Даром.
        - Получается, победителя определяют по количеству баллов? - хмыкнул я озадаченно. - Как в боксе?
        - Ага, - кивнул Гришка. - Точно. У тебя есть шанс доползти до финала. Серьезно. Но в зрелищности надо прибавить. Дай зрителям то, чего они хотят.
        - А чего они хотят? - ополовинив бутылку, я облегченно вздохнул и отвалился на спинку сиденья.
        - Ну уж точно не бодание двух бычков! - рассмеялась Ольга. - Попробуй изменить тактику, подними бой на высоту. Будет интересно посмотреть, как Строганов использует своих воздушных элементалей.
        - Он же на землю грохнется, когда я сожгу его амулеты, - удивился я.
        - Да плевать! - махнул рукой Григорий, увлеченно глядя на бой второй пары из нашей группы. Там как раз Платон Строганов лупил изо всех орудий по Долгорукову, и кажется, дело шло к окончанию боя.
        - Строганов - воздушник? - уточнил я у Ольги. Мало ли, вдруг какие новые подробности всплывут.
        - А еще с «Землей» активно работает, - кивнула девушка. - Может устроить разнообразные ловушки. Так что я серьезно тебе советую поднять бой в воздух.
        - Понял, - я расслабился. Как бы то ни было, один балл в зачет я получил. Дубровский теперь мне проходу не даст в гимназии, или я из дуэлей не вылезу. Есть такое подозрение.
        Строганов получил победу, которая не вызвала особых вопросов, как со мной. А после небольшого перерыва начался второй тур. В ложе появился молодой распорядитель в накрахмаленной рубашке и предложил отобедать в ресторане. Тем же, кто не хочет покидать места, предложили легкие закуски.
        Против Пустынного Барса на этот раз вышел Шуйский Александр. На трибунах пошло оживление. Слух о выступлении Великой княжны под этим именем уже просочился из кулуаров и достиг слуха большинства зрителей. Думаю, императору это обстоятельство не очень понравится. Инкогнито нарушено, и тот, кто слил информацию, серьезно влип.
        Шуйский дрался вполне серьезно. Для него репутация индивидуального бойца не была пустым звуком, и бегать от девчонки он не собирался. Поэтому сшибка двух пилотов вышла знатной. Мне даже интересно стало, кому присудят победу. Если Барса будут тянуть на первое место, все станет ясно.
        Я обрадовался, когда победу отдали Шуйскому. Значит, судьи правильно расценили ситуацию, и не будут тянуть за уши одного фаворита. Так честнее. А Великая княжна, не снимая шлема, быстро ушла с поля.
        А расстроенный своей неудачей Ушаков проиграл Мише Ермакову. Второе поражение фактически вычеркивало Пашку из дальнейших боев. Я посмотрел по таблице ситуацию. Весьма интересная позиция. Если княжна проиграет еще один бой - а соперником у нее будет Ермаков - то может и вылететь из турнира. Шуйский-то перед ней имеет преимущество в виде очной победы.
        Егор Дубровский, оказывается, умеет злиться. Еще бы, на глазах многочисленных поклонников и противников умудрился проиграть какому-то мальчишке в допотопном (в технологическом плане) экзоскелете. Теперь он рвал и метал, рассыпая в прах защиту Долгорукова. Взмывая в воздух, он наносил сокрушительные удары, отчего отражающие панели стонали от перегрузки, принимая на себя большое количество ударных техник. Егора остановил только взмах флажка.
        Настал мой черед выходить против Строганова. Я не строил иллюзий. Первый бой в стане противника хорошо изучили, и Платон сразу же обрушил на меня элементалей воздуха, стремясь закрутить в пылевой буре и обездвижить, лишить маневренности. Надо ли говорить, что его попытки провалились. Несколько пассов руками, умелое встраивание своей антимагии в структуры магоформ привели к полному краху надежд. А дальше Строганов сам вынудил меня сделать то, о чем просила Ольга: поднять бой в воздух.
        А что оставалось делать, когда под ногами земля пыталась раскрыть свои объятия и обездвижить, или резкими толчками уронить на землю? Устремляться вверх! Мы оба понимали, что только активность принесет нам очки, и кружились как пчелки, обмениваясь редкими, но мощными ударами бронированных перчаток. Платон, видимо, сообразил, что я использую какую-то особую технику магических защитных ударов, но почему-то сам не атакую.
        Он сделал ошибку, позволив мне приблизиться. В этот момент, видимо, амулеты накапливали энергию для последнего удара. Попав в поле действия Разрушителя, интегратор мгновенно вырубило. Строганов рухнул на землю, ничего не понимая.
        После долгого разбирательства и совещания судейской бригады победу отдали мне, посчитав, что интегратор вышибло в результате активных обменов ударами. Мою хитрость еще не распознали, но к этому все шло. Еще одна такая победа, и за меня возьмутся всерьез. Так что теперь можно и проиграть. В любом случае я уже выхожу в полуфинал.

5
        - Архип Сергеевич, вызовите мне срочно майора Рудакова, - воспользовавшись перерывом, император уединился вместе с начальником внутренней СБ в одной из приватных комнат. - Нужно, чтобы он приехал сюда до полуфинальных боев. Хоть на вертолете доставляйте! Задача ясна?
        - Так точно, Ваше Величество! - Лазарев четко повернулся и направился к двери. Остановился. - Позвать Великую Княжну? Она ждет в коридоре.
        - Да, пусть заходит, - кивнул император.
        Пустынный Барс, она же Великая Княжна, внучка старшего сына - наследника престола - Лидия Юрьевна Мстиславская, девица четырнадцати лет отроду, скромно вошла в кабинет в рабочем сером комбинезоне, который надела, пока механики тестируют ее костюм, и мелодичным голосом, в котором не было и доли страха, спросила:
        - Звали, Ваше Императорское Величество?
        - Лида, брось свои штучки, - поморщился Мстиславский. - Мы здесь одни. Присядь на пару минуток. Хочу поговорить.
        - Как скажешь, дедушка, - кивнула княжна и присела на краешек дивана. - Что случилось?
        - Ты в полуфинале встречаешься с неким Волховским Викентием, так?
        - Да.
        - Твое мнение о нем? Я имею в виду, как о бойце.
        Лида пожала плечами, но ответила предельно честно:
        - Темная лошадка. Дубровского победил за счет неожиданности. Строганова победил за счет какой-то техники, которую тщательно скрывал в первом бою. Долгорукову проиграл только в рамках стратегии. Это мое мнение.
        - У меня тоже такие же мысли, - удовлетворенно кивнул император. - А что еще ты заметила?
        - Не любит применять магию, - чуточку задумалась Лида. - Или он не одаренный, и пользуется артефактами; или очень хитрый. Готовит сюрприз. Хочет добраться до финала и победить. Для сироты из приюта очень хороший стимул. Но я ему не дам шанса.
        - Почему? - удивился Мстиславский.
        - Я тоже честолюбивая, - улыбнулась княжна.
        - Хм, честно! - венценосный дедушка улыбнулся в ответ. - Только вынужден тебя огорчить. Никакой короны победителя турнира тебе не видать.
        - Но, Ваше Величество…! - воскликнула обиженно Лида, думая, что дедушка вредничает из-за желания скрыть участие кровной родственницы, не поднимая ажиотажа в дворянском обществе. - Я столько готовилась! Позволь мне честно выиграть! Я не виновата, что про мое участие уже известно всему стадиону! Если бы еще Ушаков не поддавался!
        - Ты не так меня поняла, - император довольно кивнул, радуясь проницательности внучки. Не виновата же она, что дело совершенно не в ней. - Ты можешь проиграть Волховскому по одной причине: твоя магия против него бессильна. Пять-десять минут боя - и твоя защита полностью выгорит. А против физически развитого мальчишки в обычном мордобое тебе не выстоять.
        Лида растерянно смотрела на деда и лихорадочно обдумывала его слова. Не хватало каких-то деталей, чтобы сложить воедино картину. Почему он так уверен в ее проигрыше? Может, дело в самом Волховском?
        - Скажи, деда, почему? - сделав хитрую мордочку, Лида подскочила к императору и прижалась к нему. - Слово Великой княжны, что не воспользуюсь подсказками. Буду честно биться.
        - Красивая, упрямая и хитрющая, - хмыкнул Мстиславский, легонько потрепав внучку по макушке. - Три ипостаси, как-то уживающиеся в одном человеке. Все, что касается Волховского, не принято обсуждать.
        - Все тайны, тайны! - княжна надула губы. - Ты думаешь, я такая болтливая? Все подружкам расскажу?
        - Ненароком, - попытался смягчить свои слова император.
        - Не думаю, что мой противник является столь уж значимой фигурой в России, - уколола Лида. - Что в нем такого? С другой планеты прилетел?
        - Нет, обычный паренек, - усмехнулся Иван Андреевич. - Пока.
        - Пока? - вздернула брови княжна. - Что это значит?
        - Я надеюсь на твое слово, - не став отвечать на вопрос, император легонько сжал плечи внучки. - Если докажешь делом, что сказанное мною останется только в твоей голове - я буду знать, на кого можно положиться в трудную минуту. Волховский не владеет магией - он ее разрушает. Поэтому все твои попытки победить за счет техник будут провалены.
        - Ничего себе, - Лида призадумалась, вспомнив усталое лицо подростка, стоявшего в тоннеле после победы над Дубровским, да еще в окружении красивых спортивных девиц. - Теперь ясно, почему его соперники валились как переспелые груши, а интеграторы с легкостью выжигало какой-то силой.
        - О чем и говорю.
        - Тогда я буду драться на кулаках! - упрямо заявила княжна.
        - Не надо на кулаках! Включай пассивный режим; он позволит амулетам подпитывать мощность твоих ударов, и исключит полное отключение интегратора. И у тебя будет время вколотить соперника в землю.
        Мстиславский улыбнулся, глядя на замершую внучку.
        - Ты думаешь, поможет? - недоверчиво спросила она.
        - Я уже проконсультировался с магами, - успокоил ее Иван Андреевич. - Иди, готовься к бою. Потом расскажешь о своих ощущениях, каково это - стоять против Разрушителя.
        - Деда, - обратилась напоследок к нему княжна, - а это честно?
        - Что ты имеешь в виду?
        - Так просто раскрыть слабые стороны моего противника. Фактически ты дал мне в руки ключ к победе.
        - Поверь, больше твоего поражения я хочу, чтобы Волховский не дошел до финала, - улыбнулся Иван Андреевич. - Из двух зол я выбрал меньшее.
        Не успела озадаченная его словами внучка покинуть кабинет - вошел Лазарев. На немой вопрос императора четко доложил, что майор Рудаков доставлен по приказу Его Императорского Величества. Махнув рукой, останавливая ненужный поток слов, Милославский велел позвать офицера и оставить с ним наедине.
        - Ваше Величество! - майор Рудаков сделал два шага вперед и остановился. - По вашему приказанию прибыл!
        - Вольно, господин майор, - император показал на диван, где недавно сидела княжна, приглашая офицера не чиниться особо. - За вами на вертолете прилетели?
        - Так точно! Я в это время в штабе находился. Долго не пришлось искать.
        Император сдержался, чтобы не расхохотаться. Ну и прохвост этот Лазарев! На машине можно было спокойно доставить, не заставляя напрягаться службы противовоздушной обороны столицы!
        - Вам объяснили, зачем вы здесь нужны?
        - Никак нет, Ваше Величество!
        - Через несколько минут, - император посмотрел на часы, - на арене будет полуфинал между пилотами УПД. Моя внучка сойдется в поединке с неким Волховским.
        Рудаков побледнел. Он еще не понимал причину, по которой оказался на самой верхней ложе стадиона, но прозвучавшая фамилия его подопечного, проходящего по категории «К», едва не сжала сердце от плохого предчувствия. Что опять натворил пацан?
        - Вы в курсе происходящих событий?
        - Так точно, Ваше Величество! - вытянулся Рудаков. - Я знал, что Волховский готовился к турниру. Булгаковы нисколько не препятствовали его желанию, даже потакали. Штат механиков по приказу Старейшины Рода готовил ему индивидуальный костюм УПД на механической основе. Но я был уверен, что вся эта возня имеет другие цели.
        - Почему вы так думали?
        - Участие одиночки требует солидного денежного взноса. У Волховского таких денег нет, и Булгаковы, по моим данным, не собирались ему помогать. Дочка мне как-то сказала, что Викентий очень серьезно рассматривал вариант заработка с помощью какого-то танцевального турнира, где был солидный денежный приз, но он был перенесен по неизвестным мне причинам на более поздний срок.
        Император про себя удивился разносторонним интересам Волховского. Никогда бы не подумал, что кроме боевых экзоскелетов (как раз, всех мальчишек интересуют подобные вещи), он еще и танцует.
        - Раз парень участвует в турнире, средства он нашел, - утвердительно произнес Мстиславский. - Так?
        - За него внесли деньги, но не Булгаковы.
        - А кто же? Выяснили?
        - Княгиня Мамонова-Гусарова, Ваше Величество.
        - Ага! - хмыкнул император. - А почему именно она?
        - Мотив неизвестен, - Рудаков не торопился с ответом. Он имел достаточно информации, получая ее от агентов; ее надо было правильно подать государю. - Однако две недели назад княгиня встречалась с Иваном Булгаковым. О чем шла речь, не выяснено. Мой человек не смог подобраться поближе, просто зафиксировал факт встречи.
        - Булгаковы искали мецената? - удивился Мстиславский. - Странная позиция богатых людей.
        - Наше мнение таково, что Волховский - сын княгини Мамоновой, - решился на ответ Рудаков. - На эту версию работает присутствие на стадионе Георгия Яковлевича Мамонова с сыном и эмиссаром Козулиным. Вам должны были доложить.
        - Я знаю, - кивнул император, и заложив руки за спину, повернулся к огромному панорамному стеклу, через которое просматривалась часть трибун, но центр поля был виден гораздо лучше. Сейчас там, внизу, его внучка сойдется в учебном бою с Волховским. Интересно, что выиграет? Антимагия или правильно выверенная стратегия? - Наслышан о неприятной истории, произошедшей в семье Георгия Яковлевича. По-хорошему, мне давно надо было вмешаться и разрешить тяжбу личным повелением. Не дело это жить порознь… Что ж, ваше предположение не лишено смысла. Волховский вполне может быть его сыном. Но об этом можно узнать только в одном случае: полная генетическая проверка.
        - Так точно, Ваше Величество, - глядя в спину императора, подтвердил Рудаков. - Дозволите?
        - Нет! - резко развернулся Мстиславский. - Никаких проверок. Нарушение своих же законов плохо скажется на репутации. Мамоновы и Булгаковы своей возней вокруг Волховского сами подсказали, чей сын на самом деле этот паренек. Булгаков не зря встречался с княгиней Мамоновой. Князь Мамонов не от скуки прилетел из Ленска, чтобы пялиться на забавы молодых. Просто тщательнее следите за мальчишкой. Вот и все.
        - Будет исполнено, Ваше Величество, - кивнул Рудаков.
        - Кстати, какие отношения вашей дочери с Волховским? Вы помните мою просьбу?
        - Дочь первой пошла на сближение, - майору не понравилось, что император вспомнил об Илане. Был ли в этом какой-то неприятный намек, или стоит пропустить мимо ушей? - Сейчас они хорошие друзья, но Волховский не торопится открывать свою душу. Он же из дикой стаи, Ваше Величество. Привык держать в себе свои мысли, и каждую минуту готов показать зубы.
        - Пустое, Януш Сигизмундович, - махнул рукой Мстиславский, непонятно что имея в виду. - Не желаете посмотреть бой Пустынного Барса с Волховским? Кстати, они уже начинают.
        - Почту за честь, - Рудаков облегченно вздохнул, что неприятный разговор с упоминанием членов его семьи закончился. И поспешил распахнуть дверь перед императором.

* * *
        Меня успели предупредить, что из себя представляет Великая Княжна Лидия как пилот УПД. Управляет «скелетом» чуть ли не с пеленок. Хорошие инструкторы, высококлассные инженеры и механики, ну и маги, создающие защитную систему - все для того, чтобы выглядеть уверенно в каждом бою.
        До сих пор не понимаю, как проиграл. Чтобы не затягивать драку, попробовал сблизиться с Лидией и активировать ее амулеты. Для магического контура УПД это грозило большими проблемами. Но Великая Княжна не поддалась на мою уловку. Она просто перешла на пассивный режим, а сама ввязалась в обычный бой. Ольга ведь таким же образом действовала, и предупреждала о подобном. Но откуда Лидия узнала о моих возможностях?
        Броня моего «скелета» трещала от могучих ударов. Металлические кулаки раз за разом влетали в сочленения; сервоприводы отчаянно выли, получая повреждения. Я защищался отчаянно, даже нанес несколько ударов по нижним конечностям, сминая красно-белые броневые пластины. Лидия падала, активировала амулеты, помогавшие ей взлететь с земли на ноги, и тут же переводила их в пассивный режим.
        Она меня реально умотала - эта дерзкая пигалица. Будучи на голову ниже, Лидия очень умело использовала свой рост, чтобы мощными ударами кулаков в сочленения разбить систему ручных приводов и обездвижить меня. У меня поздно в голове зажглась лампочка. Княжну кто-то предупредил о моей антимагии! И она грамотно использовала свои ресурсы. Правильно Ольга говорила, что обычный механический УПД в любом случае проиграет в противостоянии с броней, защищенной магическими артефактами.
        Так и случилось. Последний удар в предплечье полностью нарушил работу левого привода. Я был обездвижен, в результате чего пропустил толчок ногой. Тяжелая броня, превратившаяся в неподъемный груз, потянула меня к земле. Славно я грохнулся, поднимая тучи пыли!
        После сигнала об окончании боя мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы подняться на ноги. Представляю, как сейчас хохочут зрители, разглядывая металлическую букашку, возящуюся на земле. Стиснув зубы, смог активировать сервоприводы и вскочить. Великая Княжна, не снимая шлем, протянула мне руку, и я пожал ее, поздравив с заслуженной победой.
        - Дорабатывать надо, - досадливо произнес я в мастерской, ожидая, когда меня освободят из помятого УПД. - Приводы слишком открыты.
        - Н-да, славно тебя потрепали, - хмыкнул Фома. - А все думали, что ты этого Барса победишь.
        - Угу, - буркнул я, с облегчением поведя плечами. Взял тряпку и стал тщательно вытирать шлем. Шапочка на голове изрядно промокла от пота. Жаркий бой получился. - У этого Барса шпионы хорошие или аналитики. Грамотно использовал все подсказки.
        - Не переживай, - Света подала мне бутылку с минералкой. - Ты неплохо дрался. В следующий раз победишь. Борис Терентьевич улучшит УПД. Да и Скряба выразил желание улучшить «скелет».
        - В следующий раз о нем уже все знать будут, - возразила Ольга, тоже спустившаяся с трибун в мастерскую. - Не будет такого эффекта. Нужно тренировать свой Дар, Викентий, ты меня понимаешь?
        Кобылкин через очки, съехавшие на нос, посмотрел в нашу сторону, но ничего не сказал. Скользя взглядом по техническому планшету, он снимал показатели движков, чтобы разобраться в повреждениях.
        - Знать бы, что именно тренировать, - нехотя ответил я.
        В это время дверь в мастерскую распахнулась, и к нам бесцеремонно ввалилась толпа молодых людей в черных костюмах. Часть из них встала возле входа, а другие как будто невзначай разобрали каждого находящегося здесь человека, взяв под контроль.
        - Ваше Высочество! - первой среагировала Ольга с легким поклоном.
        Великая Княжна Лидия оказалась весьма симпатичной особой с густыми темно-русыми волосами, отливающими медным оттенком. Черты лица еще не приобрели той плавности линий, которые привлекают внимание мужской части населения, но уже грозили сводить с ума будущих поклонников.
        Лидии предстоял финальный бой или с Дубровским, или с Ермаковым, и поэтому она не стала переодеваться, оставшись в сером рабочем комбинезоне и в тяжелых высоких шнурованных башмаках. С любопытством оглядела нашу замершую компанию, и с улыбкой подошла ко мне.
        - Рада познакомиться, господин Волховский, - сказала она, рассыпая по мастерской колокольчики своего голоса. - Вы хорошо бились, находясь в неравном положении. Вышли из тяжелой группы, и самое главное - не стали поддаваться мне. Пара синяков на боку и плечах будут мне уроком. Я недооценила вас.
        - Спасибо, Великая Княжна и простите, - я с трудом вышел из ступора. - Я и не думал играть в поддавки. Хотел пройти в финал.
        - Как и я, - Лидия мельком взглянула на Свету, потом перевела взгляд на Ольгу. - В этом плане мы одинаково мыслим. Кстати, это ваша команда?
        - Да, Великая Княжна. Отличная команда, только пилот подвел.
        - Не стоит себя корить, - небрежно махнула рукой Лидия и вдруг совсем не по-княжески поприветствовала: - Привет, девочки! Как дела?
        - Да вот, развлекаемся, - усмехнулась Ольга, а Света задышала ровнее. - Молодого человека знакомим с развлечениями высокой аристократии.
        - И как? - с любопытством посмотрела на меня Лидия своими глазищами, в которых мерцали разноцветные искры. - Впечатлился?
        - Думаю, да, - просто ответила Ольга. - Кстати, поздравляю с выходом в финал. Как же вы умудрились, Великая Княжна, просчитать нашу темную лошадку?
        - Дедушка вовремя подкинул ценную информацию, - по-простецки ответила Лидия, продолжая цеплять меня взглядом. - Очень ценную, надо сказать. Я впечатлена.
        Ольга хмыкнула, сообразив, на что намекает особа высокородной крови. Светлана закусила губу. Она злилась. Император вовремя поданной информацией помог внучке в бою. Да и механики насторожились.
        - Не беспокойтесь, я не болтливая, - вроде бы успокоила нас Лидия. - Господин Волховский, хотелось бы познакомиться с вами поближе, но боюсь, что в ближайшее время не смогу.
        Я перевел дыхание. И слава богу! Не хочется мне приближаться к особам такого ранга. Вру, как с симпатичной девчонкой я бы с ней встретился, но… Кто же мне даст шанс? Светка, вон, сопит от злости. Она - мой личный Цербер, и такого охранника еще стоит поискать!
        - Но от своего слова не отказываюсь! Всего хорошего, господа! - княжна улыбнулась, легким кивком попрощалась с нами и вышла из мастерской. Следом за ней ручейком потянулись молчаливые телохранители.
        Расслабленно вздохнув, мы окружили изрядно помятый «скелет», горячо обсуждая перспективы его восстановления. Кобылкин постучал ногтем по стеклу планшета и произнес:
        - В нашем случае прототип придется восстанавливать. Булгаковы не дадут денег на новый образец, в котором я бы сделал несколько изменений. Ты еще будешь выступать в подобных соревнованиях?
        - А они есть? - оживился я. - Оля, ты же знаешь больше меня.
        - Самый крупный - здесь, - притопнув ногой, сказала девушка. - Есть еще показательные выступления, когда император встречается с иностранными делегациями. Но туда, Викентий, тебе не попасть. Никогда. Смирись.
        - Да я что, - пожимаю плечами. - Дядя Боря, а я могу взять «скелет» в Крым? Старейшина обещал мне каникулы. Воевать там не с кем, но хотя бы потренируюсь.
        - Не проблема, - кивнул инженер. - Когда едете?
        - В июне, сразу после окончания учебы.
        - Время есть. Подготовим, отрихтуем, приведем в порядок. Упакуем в ящик.
        Оставив механиков разбирать УПД на части, мы втроем пошли на трибуны. Как раз начинался второй поединок: между Дубровским и Ермаковым.
        - А Великая Княжна на тебя очень внимательно смотрела, - Ольга шутливо толкнула меня в плечо кулачком. - Смотри, глаз положит, не отвертишься! Будешь у нее фаворитом в свите! Ты не зевай, Вик. Когда еще такой шанс взлететь будет!
        - Не очень-то и хотелось, - пробурчал я, посматривая на опасность слева, где шла Света. Оттуда могло вполне нешуточно прилететь. Очень уж нервно отреагировала она на появление княжны. - Я как-нибудь устроюсь в жизни без помощи Великих княжон. Не хочу быть должным.
        Кто победил в турнире? Дубровский, как ни странно. Но победил на грани, чуть-чуть опередив по очкам свою соперницу. Так благородно! И, честно, я был рад, что Егор не стал прогибаться ради императорских плюшек, которые на него могли посыпаться, уступи он первое место Лидии. Есть характер у парня. И волевой стержень.
        Бой за третье место среди пилотов-индивидуалов не стали проводить из-за слишком затянутого турнира; вручили мне и Мишке Ермакову памятные значки, на том и расстались. Да и устал я, проведя четыре боя в механическом «скелете».
        А наша гимназия заняла третье место в общем зачете, чему все были рады. Все-таки за последние пять лет это был успех, как мне пояснила Света.
        Глава 15

1
        В приоткрытую фрамугу купейного окна врывается шипение стравливаемого воздуха, постукивание молотков по крышкам букс. Я приподнял голову, и щурясь от света ярких фонарей на привокзальной площади, чуть-чуть отодвинул занавеску, чтобы разглядеть, где мы находимся. Последней станцией, на которой останавливался поезд Москва-Симферополь, был Харьков. Там прицепили пару пассажирских вагонов, сбросили почту и поехали дальше.
        Я еду вместе с боевой дружиной сопровождения в бронированном командном вагоне. Меня сюда определил Иван Олегович. Еще в Москве он поговорил с комендантом «Крымского экспресса» с веселой фамилией Семечкин, чтобы тот выделил мне место рядом с бойцами.
        Дядя Коля, как сам себя назвал комендант при знакомстве, оказался очень крупным мужчиной лет сорока, с широченными ладонями и мощными запястьями. А еще у него на левой руке не хватало двух пальцев. Впрочем, их отсутствие нисколько не мешало дяде Коле руководить дружиной.
        - Занимай второе купе, - сказал Семечкин, когда мы оказались внутри. Командный вагон ничем не отличался от своих собратьев, курсирующих по огромной территории империи. Видимо, их выпускали на одном заводе по одним и тем же техническим условиям. - На дежурство я тебя ставить не буду, так как указаний таких не поступало. Но в остальном соблюдай режим. Не путайся под ногами ребят, когда прозвучит тревога. Без излишней надобности в тендер не суйся. Да и не пустят тебя туда. В общем, я тебя предупредил. Иначе переведу к гражданским.
        Я убедил коменданта, что со мной никаких проблем не будет. Семечкин усмехнулся и оставил меня в купе. Почесав затылок, я первым делом огляделся по сторонам. Ну и какое место занять? Судя по всему, попутчики у меня уже были, но не успели разложить свои вещи. Решил не заморачиваться этим вопросом и пристроился на нижнем диване, бросив сумку с вещами под ноги. Если сгонят - полезу наверх.
        Купе ничем не отличалось от тех, которые были в обычных пассажирских вагонах, за исключением металлических держателей на коридорных переборках. Судя по конструкции, в них вставлялись автоматы или карабины. Над дверью приделан матовый плафон, на котором красной краской написано «тревога».
        В коридоре послышался тяжелый топот армейских ботинок, невнятный разговор и смех. Возле купе остановились двое.
        - Опаньки, Гордей! - удивленно воскликнул молодой боец с пшеничными усами, облокотившись на косяк двери. - А у нас, оказывается, гости! Ты кто, шкет?
        - Викентий Волховский, учащийся Щукинской гимназии, - я встал и представился, чуть наклонив голову. - Мой опекун Иван Олегович Булгаков. Еду в Крым.
        - Каков официоз! - хмыкнул второй, маячивший за спиной товарища. Это и был, видимо, Гордей. Он пихнул в спину товарища. - Ты будешь проходить или застеснялся? Нам разрешили присоединиться к молодому человеку в попутчики.
        Шутники.
        - Колыван мое имя, - парень с усами протянул мне руку и крепко обхватил как клещами мои пальцы. - Точнее, позывной. А это Гордей.
        Он кивнул на второго бойца, вошедшего в купе и закрывшего дверь.
        - Очень приятно, господа! - я еще раз вежливо кивнул, когда пожимал руку Гордею. - А с вами еще кто-то есть? Не знаю, какое место занять.
        - Прыгай на второй этаж, - сказал Гордей, раскидывая матрас на противоположном диване. - Тебе, как салаге, положено сверху скакать. Шмотки закидывай в нишу, чтобы не мешали. Вытащи самое необходимое, чтобы каждый раз туда не лазать.
        - Понял, - я, нисколько не обидевшись, быстренько затолкал сумку в верхнюю нишу, расправил матрас и соскользнул вниз. - А где постельное белье взять?
        - Каптерка со стороны горячего тамбура, - пояснил Колыван. - Возле туалета. Раз собрался за бельем, возьми и нам. Скажешь, что с нами поселили. Давай, новик, шевели ластами.
        Каптер со старшинскими нашивками на камуфляжной форме уже был в курсе, кто я такой. Он оглядел меня с ног до головы, потом спокойно отхлебнул из стакана густо заваренный чай, хрустнул маленькой засахаренной сушкой.
        - Твой ящик грузили в почтовый вагон? - поинтересовался старшина, шевеля челюстями. - Грузчики дюже матерились. Чего туда напихал? Железо?
        - Ящик мой, - признался я. - Только там не железо, а УПД.
        Старшина хмыкнул и раскусил крепкими зубами еще одну сушку.
        - Ты пилот, что ли? Знаешь, кто твои соседи?
        - Гордей и Колыван, - пожал я плечами. - Мне нужно три постельных комплекта.
        - Не сказали, значит, - каптер стряхнул с ладоней мелкие крошки и встал. Открыл дверцу висевшей над его головой шкафа и ловко кинул мне в руки три шуршащих пакета. Точно такие же, что давали мне проводницы в «Скандинавском экспрессе». Наверное, одна и та же служба обеспечивает свежим бельем клановые отряды. - Ну а ты поинтересуйся на досуге. А тебе зачем УПД? Соревнования какие или просто так, баловство?
        - Обкатка прототипа, - важно ответил я.
        - Ну ты смотри! - каптер почесал щеку. - Прототип! Ладно, вали отсюда, не мешай мне работать!
        Я вернулся в купе, раздал белье бойцам и спросил, когда мы отъезжаем.
        - Через пятнадцать минут, - посмотрев на часы, ответил Колыван. - Ты куда-то собрался?
        Дело в том, что соревнования по спортивным танцам и акробатике комиссия решила провести в Ялте, и теперь туда ехала чуть ли не половина гимназической Москвы. Поговаривали, что следом пойдет еще один состав. Странно, что такое масштабное мероприятие перенесли далеко от столицы.
        Света с Ромкой и Ленкой ехали в отцовском штабном вагоне в комфортных условиях. Я на несколько минут заскочил туда, поздоровался с неизменными проводницами Ириной и Галей, поинтересовался, как у них дела, потом перекинулся парой слов с ребятами, и рванул дальше. Меня беспокоила погрузка ящика с УПД. Хотелось проверить, все ли там в порядке. Оказалось, что груз уже находится внутри вагона и как следует закреплен. Я со спокойной душой вернулся в свой вагон.
        Парни уже разложили на столике разнообразную снедь из пакетов. Аппетитно пахло жареной курицей, призывно поблескивали капельками воды краснобокие помидоры, соленое сало с чесноком источало неповторимый аромат. Меня пригласили к столу пить чай.
        Мои соседи оказались очень компанейскими ребятами. Оказывается, они были пилотами ППД, поэтому всегда ездили вместе, куда бы их судьба не забрасывала. Можно сказать, спаянная команда. Вместе служат уже три года. Сопровождают грузовые и пассажирские поезда на южном направлении. Узнав, что осваиваю механический УПД, насели с расспросами. Очень их удивило, что я не использую амулеты при отсутствии Дара. Механикой очень трудно управлять, а количество сервоприводов, улучшающих ходовые возможности, значительно снижают маневренность и усиливают давление на каркас. Я просто ответил, что мне нравятся механические «скелеты». Хочется попробовать свои силы без магии.
        - Зря ты костюм в багажное отделение сдал, - вздохнул Колыван. - Страсть как охота посмотреть на твое чудо.
        Дежурство на всем протяжении пути от столицы до Симферополя несли все бойцы сопровождения. Отряд насчитывал тридцать человек. Из них шестеро стрелков «Косы» и двое пилотов ППД. В случае нападения на состав объявлялась боевая тревога. Пилоты «скелетов» выходили наружу и под огневым прикрытием зачищали окрестности. Работа рискованная, но оплачивалась очень хорошо. Вдобавок ко всему, как я узнал, в пилоты брали только одаренных, и Гордей с Колываном не являлись исключением. Они были выходцами из хороших дворянских семей, но вторыми или третьими сыновьями. Стать во главе Рода им не светило, поэтому и выбрали опасную стезю. Рано или поздно, если не погибнут, они получат право на основание своего Рода. Есть за что служить. Император особо привечает пилотов, как резервную силу в случае международных конфликтов.
        А еще я узнал, что Россию частенько просят обеспечить безопасное прохождение грузов под конвоем через особо опасные регионы. Таковыми считаются до сих пор юг Европы, Балканы, Ближний Восток, Закавказье, Средняя Азия, Маньчжурия. Поэтому для пилотов ППД и ТПД всегда была работа. Командировочные на международном уровне нешуточные. За один рейс можно заработать столько, что хватит на покупку небольшого имения с деревенькой в сто душ. Но и риск огромный.
        - Не спится, новик? - раздался снизу тихий голос Гордея, отвлекая меня от раздумий. - Ворочаешься, как будто блохи кусают.
        - Не, я просто хотел узнать, что за станция, - шепотом ответил я.
        - Да полустанок какой-то, - зевнул пилот, мельком глянув на одноэтажное здание вокзала, возле которого стояло несколько человек в военной форме. - До Запорожья все равно долгих остановок не будет. Спи.
        - Гордей, а вы часто на «Крымском» ездите? - поинтересовался я.
        - Частенько. Раз десять уже мотались туда-сюда.
        - Говорят, в степях на поезда нападают какие-то кыпчаки.
        - А! - опять зевок. - Есть такие. Никак с ними разобраться не могут. Они тактику «комариного укуса» применяют. Взрывают, например, железнодорожную ветку, и как только состав останавливается, окружают его на машинах. Обычно грузовые составы грабят. Пассажирские трогают очень и очень редко. Карту юга России хорошо представляешь?
        - Ага.
        - Ну вот, между Перекопом и Армянском частенько шалят. Когда будем проезжать, весь отряд будет в готовности номер один. Придется костюмы напяливать.
        - Почему тогда армия или гвардия не могут зачистить территорию?
        - У этих «кыпчаков», как ты выражаешься, - усмехнулся Гордей, - куча всяких нор, где они успешно прячутся. А половина из них добропорядочные селяне, копающиеся целыми днями в своих садах или на бахчах. Как докажешь, что он ночью достает карабин или автомат из укромного места, и грабят контейнеровозы?
        - Осведомители, стукачи, агентура!
        - Щелкают на раз-два! - вздохнул парень. - Опасные гады! Никак к ним не подобраться!
        Разговор сам по себе затих. Гордей через несколько минут уже похрапывал, присоединившись к Колывану. А мне не спалось. Последние месяцы выдались какими-то суматошными. В гимназии я стал известен как победитель самого Дубровского, одного из самых сильных пилотов УПД. Даже тот факт, что он взял первое место на турнире, не умаляло моих достоинств. Ведь это я умудрился посадить его на задницу в первом же бою.
        Самое забавное, что больше всех по этому поводу злился Кирилл, его младший брат. Как только мы сталкивались нос к носу, начинались какие-то придирки. Его прикормленная стая дважды пыталась зажать меня в углу и как следует проучить. Егор узнал об этом каким-то образом и сделал Киру внушение, чтобы наезды прекратились. Ему не хотелось, чтобы мы опять сошлись на дуэли. Папаша Дубровский всю вину за произошедшее взвалил именно на старшего сына, на Егора, не углядевшего за своим разгильдяем-братцем.
        В общем, отношения с Егором у меня остались нейтральные. И это хорошо. В остальном ничто не мешало моей учебе. Старейшина Булгаковых свое слово сдержал и обеспечил не только мне, но и девчачьей танцевальной группе поездку в комфортабельном «Крымском экспрессе».
        Пока мы ехали, я досконально осмотрел вагон боевого сопровождения. Он был мало похож на штабной. Большую часть занимали купе с бойцами, «каптерка» старшины Бойко притулилась почти возле самого выхода, и небольшая часть была отдана под кабинет и личные покои коменданту Семечкину. Из вагона был прямой переход на бронированную площадку-тендер, оборудованную пулеметными спарками «Коса» в количестве двух штук. Для бойцов предусмотрены бойницы для отражения атак извне. Небольшая площадка предназначалась для пилотов, откуда они могли спрыгнуть на землю или взмыть в воздух, чтобы прикрывать состав с помощью массированного огня своих пулеметов или магическими техниками. Гордей использовал огненные магоформы, а Колыван специализировался на водных плетениях.
        Если не было тревоги, на площадке дежурил кто-то из пулеметчиков и пара бойцов. Рутинная работа, но она придавала уверенности пассажирам поезда. Нападений на составы с людьми были чрезвычайно редки, за исключением среднеазиатского, северного и маньчжурского направлений. Там могло произойти что угодно. Но и охрана посерьезнее была. Количество бойцов доходило до пятидесяти-шестидесяти человек.
        Перекоп мы проскочили без приключений. Я все время пялился в окошко, втайне надеясь, что первым обнаружу юркие пикапы, переделанные под огневые передвижные точки. Но судьба берегла пассажиров, не играя со мной в такие опасные игры.
        В Симферополь прибыли вечером. И мгновенно перрон наполнился шумом, гамом и заливистым смехом. Целая армия подростков с сумками и рюкзаками потянулась в вокзал. Снаружи их должны были забрать автобусы организаторов турнира.
        Я же бросился к штабному вагону, возле которого с удивлением обнаружил нашу танцевальную команду и Свету с младшими. Девчонки собрались в круг и о чем-то болтали. Неподалеку от них прямо на бетоне перрона стояла гора дорожных сумок, возле которых скучали двое верзил. Это были охранники Тучковой. Рынды Булгаковых старательно отжимали людские потоки в сторону.
        - А вы почему не поехали с остальными? - спросил я у Наташи. В зеленом платьице она выглядела чудесно. Вся такая воздушная и привлекательная, светилась в ярких лучах вокзальных прожекторов. Перекинув сумочку с одного плеча на другое, она кивнула мне приветливо.
        - Иван Олегович позвал нас в свое имение в Евпатории, - заявила она. - Там можно спокойно тренироваться. В Ялту повезут на автобусе. Самсон Яковлевич решил воспользоваться приглашением.
        - А где он сам?
        - С господином Булгаковым ушли куда-то на вокзал, - ответила длинноногая и спортивная Маринка Свешникова, всегда встававшая в нижнюю часть «пирамиды». У нее и фигура подобающая для силовых упражнений. Ноги крепкие, мускулистые, плечи хорошо развиты. Может так двинуть, что сразу с копыт слетишь. Ну, это я сам себе внушил подобное. Маринка - само спокойствие. Ледяная царевна.
        - О, черт! - я испуганно рванул по перрону вдоль состава к багажному вагону. Там уже стояла машина с логотипом Императорской почты, куда сейчас перекочевывали коробки с посылками. Рядом стоял микроавтобус с задранной задней дверцей. Возле него курили четверо парней и чего-то ожидали.
        Увидев на дверце со стороны водителя герб Булгаковых, я успокоился. Наверное, за моим ящиком приехали. Но на всякий случай подошел, вежливо поздоровался. Парни уставились на меня.
        - Я хотел спросить: вы не за спецгрузом, случайно?
        - Случайно за ним, - весело ощерился один из парней с задорным темным чубом на лбу. - А ты кто таков, пацан? Откуда тебе известно о грузе?
        - Так это моя собственность, - важно ответил я. - Господин Булгаков - мой опекун, и это он организовал доставку ящика.
        - Серьезный юноша, - сказал другой парень, ловко гася сигарету между пальцев, несмотря на тлеющий кончик. Бычок полетел под вагон. - Придется подождать, пока почтовики свою работу не закончат. Умудрились запихать твой ящик в самый конец.

2
        До Евпатории мы добирались по темноте, когда на бархатистом южном небе высыпали яркие крупные звезды. Впереди колонны ехала машина сопровождения - рычащий внедорожный монстр с охраной; за ним катил микроавтобус с моим УПД, потом еще одна машина, везущая Ивана Олеговича с семьей; ну и следом мы на комфортабельном, мягко катящемся автобусе. Девчонки угомонились и подремывали в ожидании окончания пути.
        Я обратил внимание, что за нами, не отрываясь, следует несколько автомобилей. Они никуда не сворачивали, упрямо держась за колонной. Кто это мог быть? Телохранители Тучковой находились с нами в одном автобусе. Один сидел рядом с водителем, второй пристроился на заднем сиденье, периодически поглядывая в темное окно. Что он там мог разглядеть - оставалось загадкой.
        Мои мучения заметила Наташа. Она сидела через два ряда от меня с одной из подружек, и о чем-то тихо разговаривала, изредка ойкая, когда колесо автобуса наезжало на выбоину в асфальте. Кутаясь в легкую курточку, накинутую на плечи, она перебралась ко мне.
        - Чего головой вертишь как сыч? - полюбопытствовала Тучкова.
        - Да вот гадаю, кто за нами увязался, - кивнул я на мечущиеся огни фар позади автобуса.
        - А! - махнула рукой девушка. - Это мой жених увязался. Узнал, что наша команда едет в Крым, решил взять под охрану.
        - Ты замуж выходишь? - поразился я.
        Наташа тихо рассмеялась; большинство девчонок дремали после утомительного дня.
        - Родители меня уже в десять лет повязали с Алексеем Куракиным, - выдала она свою тайну с улыбкой. - Он старше меня на четыре года. Способный молодой человек, учится на экономическом факультете Московского Императорского Университета. Так что неплохая партия по мнению папы.
        Я припомнил, что Куракины приходятся Мстиславским дальними родственниками, то есть происходят от Гедиминовичей, в отличие от Тучковых. Те-то даже к Рюриковичам не принадлежали. Неудивительно, что отец Наташи решил сделать дочери отличную партию.
        - А ты сама? Любишь его?
        Снова смешок, только задумчивый. Тряхнув головой, отчего свободно лежащие волосы раскинулись по курточке, моя партнерша по танцам призналась:
        - Не знаю. Алексей меня ревностно охраняет с тех самых пор, как появился в нашем доме. Не могу понять, чего больше в наших отношениях: рациональности или любви. Хотелось бы разобраться, но боюсь, что через год-другой будет поздно. Обручат и под венец.
        Я деликатно промолчал, потому что не с моим жизненным опытом лезть в дебри клановых отношений, когда гарантом мира между Родами выступают два человека: он и она. Если Наташу «приговорили» к Куракину, она вряд ли что сделает против слова родителей. Глава Рода, Старейшина и прочие серьезные родственники уже давно просчитали выгоды от такого брака. Хотя, по-человечески, жаль девушку.
        - И он все время будет рядом с тобой? - поинтересовался я, сбивая мысли задумавшейся партнерши в другую сторону.
        - У него пять-шесть свитских ребят вместо телохранителей, - пояснила девушка, кидая взгляд в окно. - Спортсмены, накачанные ребята. Так что помимо Кости и Федора, сопровождающих меня, целая компания собирается охранять.
        - А насчет меня твой жених ничего не говорил? - настороженно спросил я. Как бы проблемы не начались. У нас ведь с Наташей довольно раскованный танец с многочисленными поддержками и раскрутками. А у девушки еще и костюмчик шикарный, больше показывающий ее ладную фигуру, чем скрывающий. Слюни у других ребят потекут. Если этот Куракин увидит, что я ее невесту на руках ношу, башку не скрутит?
        - Я его предупреждала насчет тебя, - Тучкова поняла, чего я опасаюсь, и успокоила меня. - Он пообещал не скандалить. Может быть, вам стоит познакомиться?
        Не знаю, не знаю. Аристократ, да еще нареченный жених моей партнерши - огненная смесь. Взорвется тогда, когда не ожидаешь. Надо бы поосторожнее быть. Можно с Иваном Олеговичем поговорить… Но о чем? Самому не смешно? Если бы за моей спиной стоял Род, Куракин поостерегся бы на жесткие меры. Но мне ли не знать, насколько щепетильны аристо в плане чести.
        Короче говоря, мне не нравилось, что жених Наташи находится здесь. Я уже чувствовал большие проблемы, связанные с ним.
        - Как получится, - пожимаю плечами, и после некоторой паузы спрашиваю: - Наташа, может, уберем некоторые элементы из нашего танца?
        - С ума сошел? - сузила глаза девушка. - Мы полгода эти три номера ставили, каждый шаг оттачивали до автоматизма! А ты услышал о Куракине и решил в кусты?
        - Да ничего я не решил! - гляжу, девчонки зашевелились, стали на нас посматривать, хотя мы вполголоса разговариваем. - Хорошо, завтра прогоним еще раз все номера. Увидишь, что я не струсил.
        - Ладно, не кипятись, - улыбнулась Наташа и пошла на свое место.
        Лучше лишний раз в «скелете» на арене против Дубровского выйти, чем открыто злить Куракина. Он не мальчик, а вполне сложившийся молодой человек. Если бы заранее разузнал про жениха Тучковой, сразу бы отказался от предложения Кирша.
        В особняке Булгаковых нас уже ждали. Целую ораву гостей разместили во флигеле, стоящем в окружении кипарисовой рощи. Вдыхая в себя невероятный запах моря и растений, я долго не ложился спать, сидя на подоконнике, поджав под себя ноги. И думал не о предстоящем турнире, а о княгине Гусаровой-Мамоновой. Что-то не давало мне покоя. Раз за разом я прокручивал в голове рассказ женщины о ее сыне, и невнятные мысли смущали. Так ли правдива была княгиня? И, кстати, она ведь не сказала, что случилось с сыном. Умер? Забрали в другую семью? Почему не показала фотографию? Исходя из ситуации - должна была показать, чтобы я больше поверил в ее меценатство.
        Не закрывая окно, через которое в комнату вливались одуряющие запахи сада, я лег в кровать и быстро уснул. Усталость все-таки взяла свое.

3
        Для Аксиньи полной неожиданностью стал приезд мужа Георгия в Москву. Об этом сказал брат Борис, вернувшийся домой сразу после молодежного турнира. Он каким-то образом выяснил, что князь Мамонов посещал Лужники и все время тщательно следил за выступлением пилотов-индивидуалов. Кого именно высматривал Глава «золотого клана», Аксинья поняла сразу. Женским чутьем поняла.
        «Георгий тоже знает про Андрея! - испуганной птицей билась мысль. - Надо как-то предупредить Булгаковых, чтобы они проявили осторожность и взяли под охрану мальчика!»
        День за днем она ожидала визита Георгия, а муж словно издевался или намеренно нагнетал ситуацию, даже не делая попыток встретиться. И вот когда Аксинья перестала ждать, Мамонов заявился в гости к своим родственникам.
        - Здравствуй, отец! - первым делом Георгий поздоровался с Федором Ильичом, крепко пожимая руку Гусарову. Хозяин самолично вышел встречать зятя, чтобы Аксинья привела себя в порядок, успокоилась и не натворила еще каких-нибудь бед. - Не ожидал, что приеду?
        - Далеко живешь, Жора, - усмехнулся Гусаров, жестом показывая, чтобы Мамонов проходил в дом, а сам цепко огляделся. Зять прибыл один, без своих эмиссаров и магов. Охрана осталась в машинах, только двое вышли наружу и присели в беседке, контролируя парадную лестницу особняка. - Я уж не чаял тебя увидеть в Москве.
        - Видимо, не совсем скучал, Федор Ильич? - провокационно спросил Мамонов, проходя в гостиную. Он расслабленно вздохнул и сел в мягкое кресло, предложенное хозяином. - Гляжу, не рады мне здесь. А где Аксинья?
        - Скоро выйдет, не переживай, - Гусаров подозвал к себе горничную и распорядился, чтобы накрывали на стол в парадной столовой. А сам достал из шкафа пузатую бутылку с коньяком и пару фужеров. - За встречу?
        - Не против, - кивнул Мамонов, оглядываясь. Здесь он не был очень давно, Гусаров прав. Сколько же лет прошло? Пятнадцать с тех пор, как увез Аксинью из Москвы в Ленск. Да и когда разъезжать, если дел в клане по горло. Это сейчас полегче стало. Братья взяли на себя часть проблем; сын Антон иногда заменяет по особым делам, Дмитрий через три года закончит университет и тоже будет привлекаться к руководству. Дочери Елизавета и Мария ничем не отличаются от мужчин Рода, такие же хваткие, пусть и молоды. Всем применение найдется. Клан большой, здесь одному не выдюжить. Помощники нужны.
        Машинально взял в руки фужер с коньяком, отпил.
        - По каким-то делам в Москву наведался? - осторожно спросил Гусаров.
        - Сына ищу, - просто ответил Мамонов и пристально взглянул на тестя.
        - Какого? - не дрогнув ни единым мускулом, спросил Федор Ильич. - У тебя их трое.
        - Четверо, отец, четверо, - Георгий исправил намеренную ошибку Гусарова. - Забыл Андрея, самого младшего моего? Или память подводить стала?
        Хозяин тяжело вздохнул, одним махом осушил фужер, крякнул, не удержавшись.
        - Ты хотя бы расскажи мне, что произошло между вами, Жора? - попросил он. - Пока Аксинья принаряжается, хочу твою историю услышать.
        - Правду хочешь знать? - Мамонов наклонился вперед, глядя застывшими глазами в лицо Федора Ильича. - А правда в том, что Аксинья, не посоветовавшись со мной, попросту сбежала с моим сыном! А ты не вернул ее обратно к мужу, стал потакать ее желаниям и защищать от моего права видеть Андрея!
        - Почему она сбежала, не в силах подумать? - Гусаров сжал фужер и тяжело задышал. - Почему твой безумный батька решил избавиться от ребенка? Искра исчезла? За чистоту Рода испугался? Вы стали обвинять дочку, что она с кем-то спуталась, отчего мой внук потерял искру. А не твоя ли старшая жена поспособствовала этому?
        - Не мели чепухи, старик! - сдерживая свой гнев, предупредил Мамонов. - Слова Аксиньи - всего лишь ее слова и домыслы. Мы проводили полное расследование, допросили всех слуг в доме, и ни один не указал на Ирину или Елену. Мои жены не при чем!
        - Ирина - твоя старшая супружница - притащила в дом какую-то шаманскую статуэтку, - не сдавался Гусаров. - Дочка не раз замечала воздействие чужой магии на ее ауру, когда беременной ходила. Да не магия даже - колдовство чужеродное! Злое, не нашенское!
        - Об этом сказала сама Аксинья? - Мамонов аккуратно поставил на столик свой фужер, боясь раздавить его.
        - Думаешь, я дочери верить не должен? Сам-то почему за ней не приехал, не уговорил обратно вернуться? Вместо этого псов своих Козулина да Архипова бросил по следу, чтобы внука моего забрать!
        - Да не так все было! - поморщился Георгий. - Я со Старейшиной в конфликт вступил. Никто бы не дал мальчишку погубить. Да я сам первым бы встал на пути родственников и братьев родных!
        - В приют хотели отдать? - насел Гусаров. - Не было такого, скажешь?
        - Был разговор. Как один из вариантов. Аксинья возомнила невесть что и с испугу сбежала из дома. Старик мой, конечно, не подарок. Он сам такую жизнь прожил, где в Роде проводили безжалостную выбраковку.
        Георгий Яковлевич замолчал на мгновение, прислушиваясь к чему-то, и продолжил:
        - У моего деда было десять детей. Все они родились с искрой. А вот Иван, один из братьев отца, в пять лет вдруг потерял ее. То ли сжег каким-то образом, то ли природа распорядилась по-своему. Знаешь, что сделал дед? Он взял его с собой в инспекцию по золотым приискам. Вернулся домой без него. Сказал, что Ванька утонул в Лене. Моторка налетела на топляк, перевернулась. Охрана не успела спасти мальчишку. Конечно, кого-то наказали… Но дед постоянно говорил, что выбраковку не потерпит в роду. Эти слова до сих пор в мою память вбиты накрепко. И батька мой всю жизнь придерживался такого правила. Так что произошедшее не было случайностью. Урок был страшным. Но он сейчас не хозяин в доме. Я, и только я решаю, кому жить, а кому умереть. Аксинья совершила ошибку, что не поговорила со мной. В результате этого мой сын вынужден жить под опекой чужих ему людей, побираться на костюм пилота, чтобы выступить на каком-то турнире!
        Фужер внезапно покрылся трещинами и осыпался на крышку стола колкими хрусталиками стекла. Мамонов перевел дух, снижая энергетику плетения.
        - Побираться, когда у него огромное состояние, благодаря которому можно купить половину Китая! Вот чего лишила Аксинья нашего сына!
        - Ты мог ошибиться, Георгий, - ответил Гусаров. - Мальчик, которого принимаешь за своего сына, вряд ли может им быть. И с чего ты взял, что он под опекой чужих людей?
        - Ой, Ильич, не играй со мной в тайны! - поморщился князь. - Я прекрасно знаю, что Андрей сейчас живет в Москве, а точнее - в Щукино, в усадьбе Булгаковых. Аксинья не от простоты душевной перевела турнирный взнос за выступление какого-то неизвестного мальчишки в этом детском турнире - она знала, кто такой Викентий Волоцкий.
        - Не доказано, пока не возьмешь кровь на анализ, - упорствовал Гусаров. - Ты же сам говоришь, что Андрей потерял искру. Аксинья утверждает, что гимназист, которого ты считаешь своим сыном, прекрасно владеет Даром. Как такое может быть? Говорю тебе, ты ошибаешься.
        - Искра могла появиться, - упорствовал Мамонов. - Надо все проверить.
        Он замолчал и медленно встал, глядя Аксинью, тихо вошедшую в гостиную. Женщина надела на себя длинное платье нежно-василькового цвета с низким декольте. Волосы убраны в замысловатую прическу, а тонкие пряди, умышленно не зажатые заколками, спускались волнистыми ручейками на плечи. На шее висело колье, подаренное Георгием в день помолвки.
        Мамонов почувствовал сухость в горле. Аксинья стала еще краше, расцвела той женской красотой, которая привлекает понимающих и состоявшихся мужчин. Конечно, его первые жены тоже не дурнушки, но младшая княгиня сводила его с ума. И произошедшая трагедия в их отношениях, отразившаяся на сыне, провела незримую черту между ними, от которой страдали оба.
        - Здравствуй, Ася, - Георгий знал, что младшей жене нравилось, когда он так называл ее. - Ты великолепно выглядишь.
        У него забрезжила надежда, что можно все решить мирным путем и полюбовно; ведь колье прямо намекало на этот вариант развития. Не зря же она надела свадебный подарок именно сейчас.
        Княгиня гордо вскинула голову и приблизилась к Мамонову, но остановилась за три шага до него.
        - Здравствуй, князь, - в голосе Аксиньи не было ноток презрения или бесстрастия. Она тщательно скрывала свои чувства, но они прорывались сквозь легкий румянец на щеках. И от этого была еще очаровательнее. - Соскучился по младшей жене? Соизволил-таки появиться… через четырнадцать лет.
        - Не надо, Ася, - поморщился Мамонов. - Мы оба совершили тяжелую ошибку, которую еще не поздно исправить. У нас есть сын, который должен расти в Семье, а не в чужом доме.
        - Почему же ты, Егорша, сдался перед Старейшиной? - покачала головой Аксинья, не замечая, как тихо вышел из гостиной отец и прикрыл тяжелые створки дверей. - Почему не отстоял своего сына? Или родовая гордыня за горло взяла? Дескать, зачем нам бракованный наследник. Утопить как кутенка в реке! И после этого ты хочешь, чтобы я вернулась в Ленск?
        - Старый дурак получил свое, - ответил Мамонов. - Я отстранил его от всех семейных дел. Сидит сейчас тихо в углу и доживает свой век. Набаламутил в свое время - пора и успокоиться. Поехали домой, Ася! Я клянусь, что никто из родичей на тебя даже взглянуть с укором не посмеет! Братья не такие кровожадные, как тебе кажется. Примут Андрея спокойно, никуда не денутся! Тем более, что у него, кажется, Дар появился!
        - Откуда тебе известно? - с подозрением посмотрела на мужа княгиня.
        - Я был на турнире и видел, как Андрей там выступал.
        - Там не было нашего сына, ты ошибся.
        - Ася! - с укоризной воскликнул Мамонов. - Не делай из меня глупца! Я знаю, что Викентий Волховский и есть наш сын. Ты не слишком-то осторожничала, когда оплачивала за него взнос. Так что я приехал за вами. Мы можем все втроем сдать кровь и подтвердить наше родство! И тогда Булгаковы не посмеют держать Андрея под опекой!
        - Официально Викентий Волховский - сирота, и находится под опекой Булгаковых, - сухо ответила Аксинья. - До восемнадцати лет. А также под патронажем императорского Попечительского Совета. Если хочешь доказать родство мальчика, тебе придется добиваться встречи с господином Репия Константином Федоровичем. И генетическую экспертизу назначают с его разрешения.
        - Сделаю, - уверенно ответил Мамонов. - Но это же глупость, Ася! Сын наш, ты только признай это! Я ведь столько времени думал о нас с тобой, об Андрейке. Да черт с ней, этой искрой! Найдем ему хорошую девушку из покладистой семьи, которая не будет кривить губы в его сторону, дадим образование! От тебя только требуется подтвердить, что ты отдала Андрея в приют.
        - У меня нет документов, - холодно сказала Аксинья и внутренне сжалась от мгновенно почерневших глаз мужа.
        - Что ты сказала?
        - У меня нет документов, подтверждающих, что Викентий Волоцкий и есть мой сын Андрей Мамонов-Гусаров, - выдохнула женщина. - И ты не сможешь доказать родство с ним до восемнадцати лет. Я не оформляла никаких бумаг…
        - Ты его просто подкинула в приют? - прошипел Мамонов, враз теряя лоск и спокойствие. - Без единой бумажки, которая могла помочь нам сейчас подтвердить право на генетический анализ, не дожидаясь совершеннолетия сына?
        - Я хотела спрятать все концы, ведущие к сыну, - княгиня успокоилась. - Потому что боюсь за его жизнь с тех самых пор, как узнала об участи, уготованной Андрею. И твои обещания - это только твои обещания, а не Рода. Ты не сможешь идти против Семьи.
        - Я - старший в Семье и клане! - шея и лицо князя покраснели от прилива крови. - Любой мой приказ будет исполнен без обсуждений!
        Аксинья покачала головой, не соглашаясь со словами мужа.
        - Несомненно, приказ будет исполнен. Только я не забыла, как Ирина с Еленой за твоей спиной шептались, как лучше выставить меня в неприглядном свете, - горько сказала она. - Потеря искры у ребенка прямо указывает на «испорченность» жены, и вы все повелись на эту историю! Я с самого нашего знакомства была верна тебе, Егорша, а ты пошел на поводу старшей жены! А знаешь почему? Потому что моложе, красивее, и сынок мой имел мощный Дар! Я это чувствовала, как и Ирина. И что вышло?
        Женщина закусила губу, сдерживая слезы. Не хотелось ей показывать свою слабость перед человеком, которого она очень любила. Но за столько лет любовь превратилась из костра в маленький робкий огонек, который держался невесть на каких чувствах.
        - Если ты не доверяешь Ирине и Елене, я предлагаю тебе иной вариант, - успокаиваясь, произнес Мамонов. - Ты едешь со мной в Ленск и поселяешься в родовом особняке. В том, который за рекой в пяти километрах от города. Помнишь? Будешь жить там с Андреем. Я выделю тебе охрану, а слуг ты можешь набрать сама. Я устал от этой ситуации. Пора определяться.
        Вариант был неплох, и Аксинья осознавала, что Георгий идет на серьезные уступки. Но за годы разлуки она привыкла к Москве, и покидать город не хотела ни под каким предлогом. У нее были опасения насчет намерений мужа. Стоит только ему получить доступ к сыну и официально доказать свое отцовство, он тут же разведется с Аксиньей. И что потом он с ней сделает? С камнем на шее в воду? Чтобы никто претензий не предъявил?
        - Почти пятнадцать лет ты определяешься, Егорша, - с болью произнесла женщина. - Несколько раз присылал своего эмиссара, а мог и сам приехать. Я бы подождала год, два, пять. И я ждала! А ты вместо того, чтобы поговорить со мной, сам пытался втайне от меня искать сына. Теперь-то чего хочешь?
        - Твой ответ - нет? - нахмурился Мамонов.
        - Давай разведемся, - вздохнула Аксинья. - Я хочу устроит свою жизнь, а вместо этого нахожусь в плену.
        - Да ты больная! - воскликнул муж. - Тебе надо подлечиться, успокоить свои нервы, а потом мы спокойно сядем и обсудим, как нам быть.
        Наступило долгое и томительное молчание. Аксинья хотела, чтобы Георгий уехал и не терзал ее сердце.
        - Я не дам тебе развода, - ответил князь, не дождавшись ответа жены. - Прекрати строить из себя мученицу. Или мы живем вместе, или я в случае твоего отказа заберу Андрея. Ты ничего сделать не сможешь, Ася. Подумай еще раз… Я завтра улетаю в Ленск. Через месяц я вернусь в столицу, и ты дашь окончательный ответ. Извини, мне нужно ехать.
        Оставшись одна, Аксинья присела на диван и закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись от плача. Хмурый Федор Ильич вошел в гостиную и все понял. Его тяжелая рука легла на голову дочери и ласково погладила шелковистые волосы.
        - Ничего, дочь, - сказал он в пустоту. - Внук уже не маленькое дитя, соображать должен. Не купит Георгий его любовь, шиш ему. А ты поговори с Андреем, признайся во всем. Пусть парень сам решит, что делать и как жить. Только сделай это раньше мужа.
        - Он уехал в Крым, - по-детски шмыгнула носом Аксинья. - Иван Булгаков предупредил, что на два месяца минимум.
        - А ты поезжай туда, - неожиданно предложил отец. - Я скажу Матвею, чтобы тебя сопроводил. С охраной. Найди мальчишку, откройся ему.
        - Он проклянет меня!
        - И поделом будет! - тяжело задышал Гусаров. - Учудили, одни слова матерные на язык просятся! Внука меня лишили, прятали все эти годы! Езжай, пока поздно не стало!

4
        На следующий день вся наша компания собралась на пляж. Знаменитые евпаторийские пески тянулся на многие сотни метров, и выбрать для себя подходящее место не составило труда. Светлана, знавшая город как свои пять пальцев, привела нас в уютное местечко, где не было столпотворения и можно было спокойно потренироваться. Тут же обнаружился павильон с надписью «Аренда зонтов и шезлонгов». Протянувшаяся вдоль берега линия кипарисов прекрасно защищала от жаркого солнца. Для кого-то нега, а мне в компании с акробатками пришлось отрабатывать различные комбинации в движениях. Больше всего меня злило, что Куракин, увязавшийся за нами со своей свитой, расположился в тени деревьев и внимательно следил за своей девушкой.
        Я понимал, что ему неприятно видеть, как будущая жена постоянно оказывается в объятиях какого-то малолетнего типа. Впрочем, не зная моего возраста, легко было ошибиться. Все-таки физические упражнения на полигоне меня здорово выбросили вверх, и издали можно было дать лет шестнадцать, не меньше.
        Но я ничего не мог поделать, чтобы снизить неприязнь Куракина. Кирш требовал тщательной отработки каждого элемента, даже самолично хлопал в ладоши, выбирая нужные такты, покрикивал и возмущался, если мы совершали ошибки.
        А длинноногая загорелая красавица как будто знала, что Алексей пышет злостью, и так волнительно прижималась ко мне во время танца, что я всерьез стал опасаться за свою жизнь. Но как мне быть, если номера, которые мы должны исполнять, подразумевают всевозможные поддержки, и мои руки непроизвольно оказываются на аппетитных и соблазнительных частях тела Наташи! А девушка еще и в купальнике!
        Интересно, Куракин даст мне вернуться из Крыма живым? Или в море утопит?
        Накупавшись и позагорав, мы вернулись в особняк, а вечером приехали Артем с Димкой-кощуном и с Григорием. Эта троица внесла большое оживление. В саду гремела музыка, молодежь танцевала, а мне стало грустно. Мысль, что я чужой в этом веселье, обожгла своей внезапной откровенностью. Кто я такой? Зачем мне дан странный по меркам этого мира Дар? От него сплошные проблемы. Жить в постоянном напряжении, что кто-то всемогущий уже давно решил за тебя куда идти, с кем дружить, а кому служить?
        Я незаметно покинул веселую вечеринку и нырнул в какие-то пышные кустарники, за которыми находился высокий решетчатый забор. Захотелось сделать глупость - убежать на пляж, искупаться в теплом вечернем море.
        С территории особняка меня не выпустят. На выходе стоит охрана. Видеокамеры и сигнальные магические артефакты опоясывают периметр особняка. Вряд ли получится перелезть через забор. Сразу же тревогу поднимут.
        Вздохнув, я покинул заросли и вышел на освещенную дорожку, ведущую к журчащему фонтану. Возле него виднелась одинокая фигурка в коротком платье. Чем-то ее заинтересовала переливающаяся разноцветными бликами водная поверхность. Подойдя ближе, я спросил:
        - Тоже маешься, места себе не находишь?
        Наташа вздрогнула и обернулась. На лице глубокая задумчивость. Увидев меня, кивнула:
        - Не нахожу, Вик. Что-то не по себе. Накатило странное чувство. Словно предчувствие нехорошее. Или я так переживаю за наше выступление?
        Я сел на краешек каменной чаши и пренебрежительно махнул рукой:
        - Да брось. Это все чепуха. Выступим нормально, возьмем какой-нибудь приз. Или не хочешь уже?
        - Меня Куракин беспокоит, - снова вздрогнула Наташа. А вечер теплый, ласково бархатистый. - У меня от бабки передался Дар чувствовать. Я его совсем не развивала, но кое-что могу. Внутри словно лапа сердце сжимает, а потом чуть ослабит - и снова жмет.
        - Почему именно Куракин? - стало мне любопытно. Опустил руку в воду, ощутил прохладу. - Тебе он не нравится?
        - Ой, Викеша, не задавай ты девушке такие вопросы! - засмеялась Тучкова, обхватив себя за плечи. - Если бы знать, что именно меня гложет! Куракин… Алексей завидный жених, мечта многих дворянских девиц; я с родителями не спорю. Да меня и не торопят под венец. Слишком еще рано. Надо гимназию закончить, хорошее образование получить. Куракин подождет. Что-то близкое, со мною связанное, гложет.
        - Ты сейчас накрутишь себя перед турниром, - грубовато говорю я. - У меня с самого приюта такие ощущения. Хожу и оглядываюсь, как бы не прилетело.
        Наташа улыбнулась.
        - Ты забавный, Вик, - она посмотрела на меня с нескрываемым любопытством. - Вроде бы и не отличаешься от других мальчишек, а вот что-то в тебе есть странное и недосягаемое.
        - Да, я такой, - шутливо брызгаю на голые ноги Наташи. Та взвизгивает и отскакивает, но потом смеется. - Скажи честно: Куракин голову мне не открутит за тебя?
        - За что? - удивилась Тучкова.
        - Ты не понимаешь? - в свою очередь я внимательно и с удивлением смотрю на партнершу по танцам. - Я же тебя, извини за выражение, лапаю за все места. Для девушки из старинного боярского рода такие вольные танцы сами по себе становятся неприемлемыми в обществе. Коротенькие юбочки, откровенные танцы с оголенными ногами. Ты не заметила, как Алексей смотрел на нас? Он чуть зубы не раскрошил себе, так скрежетал!
        - Я предупреждала родителей, - пожала плечами Наташа. - Мама была не против моих увлечений. Отец, правда, ворчал. А дедушка… Да, он очень злится. Но ведь сейчас жизнь изменилась, другой стала! Я же ничего предосудительно не делаю! Модные танцы, молодежные вечеринки - все сейчас другое! Ведь уже запрещали когда-то подобное, а все равно вернулось к тому, от чего начинали!
        Тучкова раскраснелась, даже руками стала махать. Потом прищурилась и спросила с подозрением:
        - А ты не испугался ли Куракина? Хочешь сбежать?
        - Почему я должен пугаться твоего нареченного? - я встал и подошел к Наташе. Мы были одного роста, и поэтому смотрели друг другу в глаза. - Я его не знаю. А кого не знаю - не боюсь. Мне за тебя страшно. Твоя увлеченность может привести к неприятным последствиям.
        - Ты говоришь как мой отец, - поежилась Тучкова. - И не смотри так на меня! Жутко даже стало! Какие такие последствия?
        - Дворянский род Тучковых известен в России, - напомнил я. - А ты идешь по основной линии. На тебя возлагают большие надежды, поэтому будь осторожна. Наши гимназические увлечения - прекрасный момент для очернения твоей семьи. Я не хочу стать причиной больших скандалов в аристократической среде.
        - Ой, Волховский! - вдруг весело рассмеялась Наташа. - Я как будто дома на семейном совете побывала! Откуда у тебя, четырнадцатилетнего прыща, такие познания? А говоришь-то как! Ментор!
        Она вдруг подошла ко мне так близок, что я почувствовал запах терпких духов, исходящих от ее волос. Девушка поправила ворот моей футболки, зачем-то отряхнула с моих плеч невидимые соринки.
        - Вик! Пообещай мне, что не подведешь! - тихо попросила Наташа. - Мне важно, чем я занимаюсь. Даже не ради гимназии, а ради себя. Это мой единственный шанс быть тем, кем я хочу быть. Если мне суждено стать женой Куракина - все это останется в прошлом. Но я хотя бы жалеть не буду, что попробовала быть собой.
        Она обвела рукой вокруг нас и вдруг легонько поцеловала в щеку, после чего улыбнулась и быстро пошла к особняку.

5
        Турнир мы, к сожалению, не выиграли. Но без призов не остались. Помимо третьего места в спортивных танцах мы получили кубок как «Самая яркая и эмоциональная пара». Глядя на сверкающую улыбкой Наташу в костюме, обсыпанном блестками, я понял, что ей не важны все эти места. Нечто другое тянуло девушку на сцену, заставляло ее выбирать эпатажные наряды. Сейчас она была очень красива и купалась в своем счастье. Куракину, гаду, повезло. Но ведь сломает ее крылья, заставить жить приземленно, скучно.
        Выйдя в коридор спортивного комплекса, мы оказались в плотном кольце нашей гимназической группы поддержки во главе с Киршем, и стали принимать поздравления. Только Света почему-то стояла отдельно, прислонившись к стене. Пробившись через толпу, я подошел к ней.
        - Поздравляю, - буркнула она.
        - Что-то случилось? - спросил я, улыбаясь. - Какая-то грустная.
        - Ничего не случилось, - недовольство так и искрилось в ее глазах. - Симпатичный у тебя костюмчик.
        Ага. Свободные брюки и жилетка, обсыпанные золотистыми блестками, ярко-желтая рубашка, на ногах - легкие туфли. Этакий конферансье на арене цирка.
        - Ну, не хочешь говорить - не настаиваю, - я сухо кивнул и пошел по коридору к выходу из спортивного комплекса. Что-то в последнее время у нас отношения не ладятся. Светка стала какая- то раздражительная, когда разговаривает со мной. А вот Илана Рудакова, почувствовав настроение конкурентки, усилила свои чары на меня. И знаете, я не против. Она гораздо проще смотрит на многие вещи.
        Наша гримерная и раздевалка находилась в другом здании, расположенном напротив. Нужно было пересечь небольшую замощенную плиткой площадь с аккуратными посадками вечнозеленых растений.
        На площади оживление. Гуляет много народу, в основном - молодежь, подростки, дети. Смех, громкие разговоры о закончившемся турнире. Уже вечереет, и мягкий свет фонарей освещал кустарники и часть площадки.
        - Куда прешь, клоун? - я втыкаюсь в какого-то длинного парня в легком светлом костюме. Он стоит передо мной, засунув руки в карманы. - По сторонам разучился смотреть?
        - Мог бы и сам в сторону отойти, - недружелюбно произнес я. Кажется, этого персонажа я видел в свите Куракина. - Не барин, чай.
        - Да ты…, - зашипел парень и попытался сгрести в кулак жилетку. Я уворачиваюсь и резко бью его по сгибу локтя. От неожиданно боли, пронзившей руку словно электрическим разрядом, противник скрючивается.
        А вот место гад выбрал удачное. Я уже подходил к парадному подъезду, и попал в затемнение от правого крыла здания. Здесь почему-то фонарь не светил. Поздно соображаю, что надо бы бежать на свет, пока свитский корячится от боли.
        Меня обхватывают рукой за шею, тяжелый кулак прилетает в живот, и пока я судорожно пытаюсь вдохнуть в себя воздух, кто-то тащит за угол.
        Если не вырвусь, дело будет плохо. Даже не представляю, что со мной сделает Куракин. Это точно его люди. Не охрана - поганая свитская стая, готовая выслужиться перед барином. Парням по двадцать лет, а то и больше. Серьезно они против подростка ополчились. Что делать будут?
        Вот уже показались густые кусты, за которыми со мной хотят разобраться. Я дергаюсь и со всей силы бью подошвой танцевальной туфли по стопе того, что справа. Тот вскрикнул и обрушил мощный удар по шее, отчего она враз онемела. Ничего себе! Ребята со мной не церемонятся!
        - Эй, куда вы меня? - заорал я. - Что за дела?
        - Заткни пасть придурку! - шипит еще один сопровождающий, и мой рот захлопывают широкой ладонью.
        Меня протащили через кусты и короткой подсечкой свалили на землю. Только попытался встать - на мою спину поставили ногу.
        - Не дергайся, танцор, - предупреждает красивый мужской голос. - Поднимите его.
        Взлетаю в крепких руках вверх. В густеющих сумерках разглядел человека, который раздает приказы. Холеное лицо с тонкими губами, сомкнутыми в презрительной усмешке. Короткие волосы, чуть оттопыренные уши, на одном из которых висит сережка. Рубашка расстегнута на две пуговицы, с шеи свисает солидная золотая цепочка.
        - Чего вам от меня надо? - гляжу в лицо Куракина. Узнать его нетрудно. Мы уже виделись на пляже Евпатории.
        - Ничего, приблудыш, - пожал плечами Куракин. - Разок проучим, чтобы больше к Наталье Александровне не вздумал лезть. И руки держал бы подальше.
        Ну, что я говорил? Ревность аристократа страшнее пьяной выходки мастерового с городской окраины. Тот хотя бы просто поколотит, а эти дворяне будут изощряться, чтобы утолить жажду своей обиды. Зря меня Тучкова не послушала. Я теперь серьезно рискую потерять здоровье.
        - У меня не было дурных мыслей, сударь, - говорю я, глядя на Алексея. - Всего лишь танцы, и за Наталью Александровну вам не стоит волноваться.
        - Я не потерплю, чтобы мою невесту лапали какие-то безродные ублюдки!
        Ладонь Куракина влетает в мою щеку. Бац! Мотаю головой и пытаюсь вырваться, но меня крепко держат.
        - Я дворянин, к твоему сведению, - выплюнув слюну с металлическим привкусом, отвечаю смело. - Пусть и сирота, но дворянин. Ты не имеешь права меня как дворового пса бить! Отпустили руки, уроды!
        Небольшое замешательство, но Куракин так смотрит на своих свитских, что те еще крепче зажали меня с двух сторон. Рука аристо снова летит в мою сторону. Перстень рассекает мне губу. Больно до слез. В глазах хоровод искорок.
        - Мне жаль твою невесту, - плевок в сторону Куракина. - Ты недостоин Натальи Александровны, если не понимаешь разницу между дружбой и обычным увлечением, которое ей нравится. Твоя ревность глупа и непонятна.
        В живот прилетает кулак стоящего рядом с Алексеем парня с тонкими щеголеватыми усиками. Чувствую, что хватка с левой стороны ослабевает. Дергаюсь, выкручивая руку, но все тщетно. Против молодых мужиков я простая букашка. Они банально сильнее меня, пусть я даже натренирован. Еще два чувствительных удара по лицу - и я уже ничего не соображаю. Поплыл, что называется.
        Куракин отходит в сторону, достает из кармана пачку сигарет, спокойно, не торопясь, достает одну, закуривает от зажигалки, преподнесенной ему одним из сопровождающих.
        - Проучите его, - коротко бросает он, выпуская дым в мою строну.
        Меня грубо уронили на землю. Понимаю, что сейчас будет очень плохо. Закрываю голову руками. И тут же на меня обрушивается град ударов. Меня пинают, но не со всей силы, а чуток вяловато, словно хотят проучить за дерзость; за то, что танцевал с аристократкой, «лапал» ее на виду зрителей. Для Куракина эти несовместимые с честью и достоинством действия хуже смерти. Говорю же - он паталогический урод. Плохо Наташе с ним будет.
        Неожиданно правая рука взрывается болью. Я машинально выкручиваю ногу одного из нападавших, валю его на землю и начинаю со всей дури бить по лицу. Попадаю куда-то в мягкое, брызнувшее теплым, потом крики - и еще один серьезный удар в голову. Окончательно плыву.
        - Эй, судари! - слышу на остатках сознания чей-то незнакомый голос. - Прекратите немедленно! Вы же до смерти забьете человека!
        - Вали отсюда! - отвечают грубовато.
        - Вынужден не согласиться, - меня поразил странный и дерзкий ответ, но я уже ничего не вижу и не слышу. Падаю в какой-то кисель, теряя сознание, но еще слышу возню, вскрики, тяжелые удары. Кажется, драка идет серьезная.
        - Мы с тобой еще встретимся! - злой, надрывный голос Куракина окончательно бросает меня в беспамятство, откуда выныриваю с помощью сильных рук.
        Отблеск далеко стоящего на аллее фонаря скудно освещает лицо молодого парня, чуть ли не моего ровесника. На его скуле наливается приличный синяк, верхняя губа кровоточит. Он склонился надо мной и пытается что-то сделать.
        - Ничего не понимаю, - бурчит он. - Почему не срабатывает медицинская техника? Ты живой, брат?
        - У меня нет братьев, - в ответ шепчу я. Рука болит сильно, затылок ломит.
        - Шутник, - хмыкает мой спаситель. Точно, по голосу ему не больше пятнадцати лет. Но выглядит довольно крепко. Хорошо развит физически, широкоплеч. Лица не могу разглядеть. Уже довольно темно. - Лежи, не дергайся. Что тебя беспокоит?
        - Рука. Правая. Когда пинали, могли сломать, - отвечаю я, разглядывая звезды на бархате крымского неба. - И по голове, кажется, прилетело.
        - Угу, шишка на затылке приличная, - голос у спасителя мрачен. - Здесь есть поблизости медицинский центр? Тебя нужно в биокапсулу срочно. Провести мониторинг. С головой шутить не стоит.
        - Биокапсула? - я застонал. - В столице, кажется, есть. Я не здешний. Из Москвы приехал.
        - Плохо, - парень цокнул языком. - Смысла не вижу звать на помощь. Время потеряем. Ладно, подожди здесь. Мне нужно вычислить точку выхода…
        - Зря ты в это дело ввязался, парень, - едва шевелю языком. - Куракин та еще сволочь оказалась…
        Я уже не слышу, что там бормочет мой спасатель. Проваливаюсь в темноту, и мне становится так хорошо и спокойно, что не хочется открывать глаза.

6
        Перед моими глазами белый потолок и стены. Солнечные зайчики, отражающиеся от какой-то блестящей поверхности, застыли продолговатыми пятнами. Еще немного - и они исчезнут, а пока я изучаю плоские плафоны с матовыми стеклами, перевожу взгляд влево. Комплекс аппаратуры, подключенный к моим рукам и голове с помощью тонких разноцветных проводов и небольших резиновых присосок на голом торсе. Широкое окно, раскрытое необычно, с наклоном. Через него в комнату, где я лежу на узкой кровати, вливается бодрящий свежий воздух. Легкая тюль колышется, словно парус. Откуда-то с улицы доносятся детские крики, звонко лает собака.
        Справа обычный шкаф в углу, пара кресел. Возле кровати столик, на котором кто-то заботливо поставил стакан с водой и вдобавок полулитровую бутылку с забавным названием «Минеральная. Скважина № 3». Странная какая-то палата. Она больше смахивает на жилую комнату, приспособленную для медицинских целей. Но мне хорошо. Умиротворение во всем теле. Ничего не болит. Наверное, мой спаситель все же вызвал помощь и меня незамедлительно доставили в местную больницу. Он же говорил, что не стоит затягивать. Хотя, про какую-то точку выхода говорил. Непонятно. Удивительно, почему эта фраза мне запомнилась.
        Пробую шевелиться. Правая рука поднимается и опускается. Голова тоже не болит. Здорово меня за сутки подлечили! Приподнимаю одеяло и оглядываю себя. Ага, штаны из однотонной светло-серой ткани на мне. Ладно, что совсем голым не оставили.
        Первым делом жадно пью воду. Мало. Беру бутылку, скручиваю с хрустом крышку и присасываюсь к минеральной номер три. Хорошо! Пока пью, замечаю, как открывается дверь. Торопливо закрываю бутылку, проливая при этом несколько капель на грудь.
        - Да он уже вовсю шустрит! - звонкий смех оглашает комнату.
        Я гляжу во все глаза. Это или медсестры, или кто-то из лечащего персонала. Обе в белых медицинских халатах. Одна из них - молодая женщина со взглядом опытного Целителя. Мне кажется, к ее красивому лицу никак не идет строгость, плещущаяся в светло-карих глазах. А вот вторая - ее помощница - очень уж молода, чуть старше меня. Но я тут же натянул одеяло до подбородка, чувствуя в сердце приятный холодок восторга.
        Медсестра была очень хорошенькая. Высокая, тоненькая, с огромными зелеными глазищами, которые пронзали меня насквозь как иглы. Кокетливо надетая на пышную гриву темно-каштановых волнистых волос белая беретка держалась каким-то чудом, грозясь свалиться вниз от любого резкого движения. На ней даже халат выглядел как наряд высокородной барышни. Мягкие и тонкие черты лица девушки удачно гармонировали с ее нарочито небрежной прической, а по-детски припухлые губы были чуть-чуть приоткрыты, придавая ей милую непосредственность.
        - Я же говорила, Оля, что он очнулся, - улыбнулась девушка, видя мои потуги спрятаться под одеялом. - А ты мне не верила.
        - Ты же в другом крыле дома находилась, - хмыкнула Целительница и быстро подошла ко мне, цокая каблуками туфель. Она даже не смотрела на цифры, скачущие на плоском мониторе. Бесцеремонно сдернула одеяло вниз до пояса, положила теплые ладони мне на грудь и замерла. - Куча всяких препятствий, ауры людей забивают пространство. Впрочем, чему я удивляюсь? Ты счастливчик, сударь! Вовремя тебя Ярик доставил! Обширная гематома, кровоизлияние в затылочную часть, перелом руки в двух местах… Надеюсь, я услышу твой рассказ, что произошло? И как тебя зовут?
        Я стрельнул глазами в сторону девушки. Зеленоглазка в длинном врачебном халате с улыбкой ждала моих откровений, но к кровати не подходила, что было странно для помощницы Целителя. Ассистент должен быть рядом. Наверное…
        - Вик, - я кашлянул. - Меня зовут Викентием, но я бы предпочел - Вик.
        - Хорошо, Вик, - кивнула женщина, обхватив ладонью мою правую руку. - Уже хорошо. Себя помнишь.
        - А как вас звать?
        - Ольга Викторовна. Я Целительница, если ты уже понял.
        - Понял, - я пошевелил бровями. - У вас такие теплые руки…
        Девушка-зеленоглазка рассмеялась.
        - Да он ловелас, Оля! - произнесла она и встала за спиной Целительницы, с нескрываемым любопытством рассматривая меня сверху. - Такой молодой, а уже опытный в сердечных делах!
        - Извините, - отвечаю, смущенный присутствием необыкновенной девушки, от которой у меня в сердце происходит серьезный сбой. Даже аппараты возмущенно запищали.
        Ольга Викторовна непонимающе смотрит на монитор, потом на меня - и переводит взгляд на помощницу.
        - О-ооо! - протягивает она, что-то сообразив. - Поленька, ты плохо влияешь на пациента. Нельзя так с незнакомыми молодыми людьми поступать. Хотя бы предварительно показалась перед взором сего красивого юноши, чтобы привык.
        - Да как я могла? - возмущенно воскликнула девушка по имени Полина. - Он же две недели без движения в биокапсуле лежал с закрытыми глазами! Я проверяла специально!
        - Две недели? - пролепетал я. - Как две недели? А… Где я нахожусь? Иван Олегович знает, что я здесь?
        Мои посетительницы переглядываются. Ольга Викторовна вздыхает и кивает Полине.
        - Расскажи сама. Надеюсь, молодой человек спокойно воспримет действительность из уст хорошенькой девушки, и не упадет без сознания. Хотя куда ему падать?
        Она встала с кровати и перешла на другую сторону, чтобы внимательно изучить параметры моего здоровья на экране. Полина улыбнулась, приставила стул рядом со столиком, и села, запахнув халат на коленях.
        - Ты сейчас находишься в Вологде, в поместье Назаровых, - чуть ли не пропела красавица, и я снова впал в состояние непонятного восторга. Что же это со мной? - Тебя сюда доставил мой брат Ярослав. Он немножко не такой, как другие мои братья и сестры, поэтому частенько приносит нам проблемы своими выходками. Оля… Ольга Викторовна уже сказала, какие у тебя были травмы, поэтому ты был помещен в биокапсулу. Но она сразу же перестала работать. Мы ничего понять не могли, пока мой папа не сообразил, что у тебя Дар отторгать магию. Это был весьма сильный удар по нашим технологическим новинкам!
        - Да уж, - пробурчала Целительница. - Удар так удар! До сих пор все в шоке. Едва дорогостоящую технику не угробил!
        Полина задорно улыбнулась, крылья ее изящных ноздрей затрепетали. Забавная девчонка! Теперь я вижу, что она точно старше меня, года на полтора, ровесница Наташи Тучковой. И такая же красивая. Нет, даже лучше!
        - И что было дальше? - осторожно спросил я.
        - Папа сел возле тебя, выгнал всех из комнаты, где стояла биокапсула, и почти десять дней блокировал твой Дар, чтобы магические компоненты привели тебя в норму. Иначе бы пошли проблемы. Гематома была серьезной.
        - А как можно блокировать антимагию? - я даже привстал от удивления.
        - Никита Анатольевич может, - усмехнулась Ольга Викторовна. - Универсал, каких поискать. Все время экспериментирует. Так что благодари его. А мы заодно тебя подлатали, выправили энергоканалы. У тебя была склонность к полноте?
        Я покраснел, старательно пряча глаза от проницательного взгляда Полины. Смотрит на меня чуточку задумчиво, и кажется, больше к себе прислушивается.
        - В детстве жирной сосиской дразнили. Но я никогда толстым не был, честно!
        Девушка деликатно улыбается, держа руки на коленях.
        - Теперь не будут, - обрадовала меня Ольга Викторовна. - Так что через пару дней встанешь. А Ярослав вернет тебя домой.
        - А как я попал в Вологду? Вроде бы Ялта не за углом.
        - Для Ярика любой город за углом, - непонятно пояснила Полина. - Он может. Телепортом перетащил.
        Ничего себе! Меня основательно тряхнуло. Я читал о телепортации как о тупиковой ветке в развитии магического искусства. Якобы они приносят хаос в линейное развитие мироздания, создают опасные прецеденты «схлестывания» реальностей. В общем, запрет на создание портов был серьезный. Только для армии делалось исключение.
        - Ярослав перенес тебя из Ялты твоего мира в Вологду нашего мира, - вздохнула Целительница. - Это было его решение, потому что он опасался за твою жизнь. Но мы обязательно вернем тебя домой. Потерпи еще пару дней.
        Я обессиленно падаю на подушку и смотрю вверх на потолок, словно хочу изучить каждый миллиметр поверхности. В голове возникают какие-то вихри, начисто выметающие наружу все мысли. Пустота, гулкая пустота. Не знаю, что и сказать. Представляю, какой сейчас переполох поднял Иван Олегович.
        - Все будет хорошо, Вик, - ко мне подходит обеспокоенная Полина и берет за руку. Поглаживает ласково, отчего по коже проскакивают электрические искры, а в груди появляется непонятное томление и тоска. - Вот увидишь. Ярик способный. Он вернет тебя обратно в Ялту, и ты потеряешь только несколько дней свой действительности. Максимум - месяц. Мы же не знаем, как течет время между нашими мирами.
        - Ярик несносен, - Ольга Викторовна оторвалась от аппаратуры и решительно взяла за руку Полину. - Сколько раз Никита увещевал его, чтобы прекратил бессмысленные туристические вояжи по чужим мирам. Пойдем. Викентию нужно отдохнуть, да и насчет обеда распорядиться.
        - Но тогда бы он не спас Викентия, - возражает девушка и незаметно машет мне ладошкой. Такая забавная… и хорошая!
        Слова зеленоглазой красавицы меня слегка успокаивают, и дождавшись ухода посетительниц, я обессиленно закрываю глаза. Мне нужно отдохнуть, восстановить мысли. С трудом верится, что произошедшее со мной - не выдумка незнакомых мне людей. А вдруг Куракин, поняв, что едва не убил мальчишку, решил отвезти в больницу, попутно разыграв историю про иную реальность. Только зачем ему это?
        Вскоре принесли обед. Какой-то парень в белом халате, сидящем на нем, как на корове седло - он явно не из медперсонала - занес большой поднос с маленькими металлическими судками, стаканом компота и горстью сухарей в стеклянной вазочке. Не говоря ни слова, как будто путешественники из других миров здесь толпами ходят, он поставил поднос на столик и удалился. А я набросился на еду, ощутив, насколько голоден. Нежирный куриный бульон с сухариками, тщательно растертое картофельное пюре с рыбными тефтелями были запиты компотом. Почувствовав сытость, я отвалился на подушку и почувствовал, как глаза сами собой стали закрываться.
        Но мне не суждено было поспать. В комнате появился еще один посетитель. Это был мужчина лет тридцати пяти, с коротким светлым ежиком на голове. Высокий, широкоплечий, чем-то похож по комплекции на Старейшину Рода Булгаковых. В его движениях чувствовалась какая-то звериная мощь, мягкая и невидимая для обывателя, но хорошо прочитываемая опытным бойцом. Я не был таким специалистом, но кое-какой визуальный и психологический портрет составить мог. Передо мной находился человек, излучавший силу и власть.
        - Здравствуй, Вик, - сказал он, пристально глядя сквозь меня. Странный взгляд, изучающий и давящий на плечи. Слабенькие вихри магии закружились вокруг моей постели, обволакивая странной истомой, и тут же опадая от излучений активировавшейся антимагии. - Будем знакомиться? Мое имя Никита Анатольевич. Я - хозяин имения, где ты сейчас находишься.
        Он взял стул, на котором недавно сидела Полина, и поставил его рядом с постелью. Сел, закинув ногу на ногу.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Отлично, - не стал врать я. И в самом деле, чего разлеживаться? Надо домой возвращаться.
        - Если отлично - то отлично! - скаламбурил Никита Анатольевич. - Не задержишься еще на пару деньков? Хочу изучить твой удивительный Дар.
        - Меня дома ждут, - не хотелось мне быть подопытным кроликом.
        - Не беспокойся, Ярослав тебя доставит обратно. Он уже выразил желание помочь.
        - А Полина - ваша дочь? - я набрался наглости, и глядя в глаза мужчины, заметил в них добрую усмешку. И ошибся в своих намерениях.
        Они враз потемнели.
        - Я просто спросил, - смутился я.
        - Полина - моя дочь, - кивнул Никита Анатольевич. - Она, кстати, и подсказала нам, чтобы в имение привезли биокапсулу. Странная просьба, необычная. А видишь, как оно вышло. Видящая снова не промахнулась со своим предчувствием.
        Я судорожно проглотил слюну. Сюрпризы сыпались один за другим, и я просто не успевал осмыслить вал информации и происходящих вокруг меня событий. Чужой мир, Видящая… Зеленоглазая Полина…
        - Ну, хорошо, Викентий! - хлопнул ладонями по коленям мужчина. - Пожалуй, у нас есть что рассказать друг другу. С кого начнем? Давай ты, как младший по рангу? Мне очень интересно, что за фрукт появился в моем доме.
        Нисколько не обидевшись на «фрукта», я собрался с духом и начал свой рассказ о свой жизни, начавшейся в приюте.
        КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к