Владимир Гриньков
        Расстрельщик
        Глава 1
        Убийство Корнееву предстояло совершить во второй половине дня, поэтому с утра он еще успел сводить сынишку в зоопарк. Давно обещал, да все никак не складывалось. Димка был на седьмом небе от счастья, потому что совместные с отцом прогулки случались очень и очень редко. В зоопарке они долго не задержались ни у клетки со слоном, ни возле белого медведя, и даже к проказливым обезьянам Димка почти не проявил интереса. Он любил наблюдать за кенгуру. Еще совсем маленьким увидел кенгуренка, выглядывающего из мохнатой сумки мамы-кенгуру, и с тех пор не было для него зверя любимее. Каждый раз, придя в зоопарк, тянул взрослых к знакомому вольеру - и сегодняшний день не был исключением.
        - Па! - сказал Димка. - Кенгуреночка нет!
        Он выглядел разочарованным.
        - Еще не родился, - пояснил Корнеев.
        - А когда родится?
        - Понятия не имею, - честно признался Корнеев. - Им, зверям, виднее.
        Он посмотрел на часы. Десять сорок пять. Через час и десять минут в Шереметьево должен приземлиться самолет. В нем прилетит человек, которого должен убить Корнеев.
        - Дим, мороженого хочешь?
        - Конечно, хочу.
        Они отстояли внушительную очередь и взяли две порции - одно кофейное и одно абрикосовое. Дима любил абрикосовое. А Корнеев его терпеть не мог.
        - Я бы еще на кенгуру посмотрел, - попросил сын.
        - Что ж, пойдем.
        Сегодня был его день. Может выбирать все, что заблагорассудится.
        - А завтра придем?
        - Нет.
        - Почему?
        - У меня работа, - спокойно объяснил Корнеев. - Понедельник. Мне - на работу, тебе - в школу. Ты уроки, кстати, выучил?
        - Да!
        Поспешный ответ и честный взгляд. Излишне честный. Корнеев вздохнул.
        - Я проверю, - пообещал он. - Сегодня вечером.
        Сын пожал плечами с равнодушием взрослого человека. Артист!
        Постояли у вольера с кенгуру.
        - Мы можем прийти в следующий выходной, - задумчиво сказал Димка. - Вдруг уже родится кенгуренок?
        В кармане у Корнеева запищал пейджер, и он выхватил пластиковую коробочку с поспешностью человека, давно ждавшего этого момента. На дисплее было коротенькое сообщение, всего два слова: "Я приехал". Это означало, что тот человек прибыл. Его отслеживали от самого трапа самолета.
        - Пора! - сказал Корнеев.
        - Па-а-а! - заканючил Димка.
        - Пора! - повторил Корнеев.
        Он сейчас ясно представлял себе, как там разворачиваются события. Того человека ждала машина - темно-синий "Мерседес". Он уже движется к Москве. Хотя человек только что прилетел, двое суток отсутствовал дома, однако первым делом заедет в офис. Никаких сомнений, что все будет именно так. За ним следили последние два месяца и знали все его повадки. В офисе он пробудет очень долго, разбирая накопившиеся за два дня дела, и уедет оттуда, когда на город опустятся сумерки. Сам поедет в "Мерседесе", а за ним неотступно будет следовать джип с охраной. У дома на Рублевском шоссе охранники выйдут из машины первыми, осмотрят прилегающую территорию и подъезд, после чего тот человек ступит на асфальт, чтобы преодолеть несколько метров, отделяющих его от входа в дом. Все то время охранники будут с настороженностью цепных псов оглядываться по сторонам, стараясь предупредить возможную попытку покушения. Люди, готовившие акцию, специально отмечали высокий профессионализм охранников. Общее мнение было - близко к хозяину они никого не подпустят. Именно поэтому избрали такой способ убийства, который позволял не
приближаться к жертве вплотную.
        Снова запищал пейджер. "Буду в офисе". Значит, тот человек на месте.
        - Это с работы, да? - осведомился Дима. - Или мама?
        - С работы, - буркнул Корнеев и быстро спрятал пейджер в карман.
        Он почти не волновался, только похолодели кончики пальцев - такое с ним бывало всегда, когда до акции оставалось совсем немного времени.
        Дома их, как оказалось, не ждали. Рита, жена, очень удивилась:
        - Так быстро?
        - Вызывают на работу, - коротко пояснил Корнеев.
        - Незаменимый ты мой, - с чувством сказала Рита и поцеловала мужа.
        Получилось совсем не обидно.
        - Я недолго, - пообещал Корнеев.
        - Уж я знаю.
        - Честное слово!
        - Вот только не клянись здоровьем.
        - Чьим?
        - Моим.
        - Хорошо, - покорно согласился Корнеев.
        - И не Димкиным! - поспешно добавила Рита. - И своим не надо.
        Рита обняла мужа.
        - Ты мне дорог, - заявила она.
        - Как супруг?
        - Как человек. Как человечище.
        - Ну тогда покорми.
        - Непременно!
        Рита ушла на кухню и загремела кастрюлями. Корнеев отправился следом за ней, сел на стул. Он не успел среагировать - сменить выражение лица, когда Рита обернулась, и она его таким и увидела - лицо у него было нехорошее.
        - Что такое? - спросила обеспокоенно.
        - Ничего, - вяло отозвался Корнеев.
        - На работе неприятности?
        - Нет, там все тип-топ! - торопливо успокоил Корнеев. - Просто устал, наверное.
        - Тебе бы уйти оттуда.
        - Это еще почему?
        - Устаешь сильно.
        - Вовсе нет.
        - Я же вижу!
        - Ну куда я пойду? - пожал плечами Корнеев. - Здесь хоть зарплата нормальная, да и работа тихая, мне нравится.
        - Ты от этой тихой работы уже сам не свой, - возразила Рита. - Оно только кажется, что бумажка туда, бумажка сюда - и ничего сложного. На такой вот бумажной работе люди депрессивные психозы себе и наживают.
        - Мне до этого далеко.
        - Как знать! - усомнилась Рита.
        Было видно, что недовольна. Но Корнеев на нее сейчас нисколько не сердился, напротив - был даже благодарен. Этот тягучий и в любой другой день неприятный разговор сейчас служил спасительной отдушиной. Хорошо хоть немного отвлечься.
        - Ешь, - сказала Рита и придвинула тарелку. - Ты бы поговорил с Захаровым.
        - О чем?
        - О работе. У них тоже, кажется, неплохо платят...
        - При чем здесь "платят"? - поморщился Корнеев. - С моей специальностью...
        - У тебя прекрасная специальность! Аналитики твоего уровня сейчас везде нужны. Все эти социологические службы, консалтинговые фирмы - да тебя любая из них возьмет с радостью!
        - И буду я там заниматься тем же самым.
        - Ну конечно!
        - А смысл? - осадил жену Корнеев. - Здесь я этим занимаюсь, там буду этим же заниматься - так зачем бегать с места на место?
        Рита вздохнула и промолчала. Не нашлась что ответить. Но к возвращению мужа наверняка что-нибудь придумает. Корнеев ее знал и поэтому нисколько не сомневался.
        По пейджинговой связи сообщили: "Машина за тобой вышла".
        - Вот хоть от этого ты с переходом избавился бы, - сказала Рита. - От сверхурочных, от работы в выходные дни.
        - Я подумаю, - пообещал Корнеев.
        Перед уходом он напомнил Димке, что вечером устроит ему экзамен, поцеловал жену.
        - У тебя правда все нормально? - шепотом спросила Рита.
        - Да.
        Она вздохнула. Не верила.
        - Ты надолго?
        - Не думаю.
        - Сегодня Захаровы придут, - напомнила Рита.
        - Я успею, наверное. Если и опоздаю, то ненамного.
        Машина уже стояла у подъезда.
        - Привет, - сказал Корнеев водителю. - Едем на Цветной бульвар. На рыбалке вчера был?
        - Был.
        - Ну и как?
        - А никак. Всю экологию загадили.
        Это означало, что клева не было никакого.
        - Под Москвой сейчас рыбу не ловят, - наставительно сказал Корнеев. - Умные люди выбираются куда-нибудь в Сибирь...
        - Так то умные, - хмыкнул водитель. - А мы что, простая шоферня.
        - Ну-ну, не прибедняйся.
        Корнеев вышел из машины на Цветном бульваре и пешком прошел квартал. Здесь его поджидал другой автомобиль и другой водитель. Этому ничего не надо было объяснять, сам знал, куда ехать.
        - Где? - коротко спросил Корнеев, устраиваясь на переднем сиденье.
        Водитель молча указал себе за спину. На заднем сиденье, прикрытый сумкой, лежал небольшой приборчик, похожий на любительский радиоприемник: антенна, несколько кнопок.
        - Проверяли? - спросил Корнеев.
        - Да.
        Раздалась трель сотового телефона. Люди, ведущие того человека, сообщили, что клиент покинул офис. Корнеев взглянул на часы. Получалось, что они все равно прибудут на место первыми, поэтому он не стал торопить водителя.
        Подъехали к нужному дому, но встали не подле него, а на противоположной стороне улицы. Здесь в ряд выстроились припаркованные машины, и их автомобиль ничем не выделялся среди прочих.
        Небо уже потеряло естественный дневной цвет и посерело.
        - Я не думал, что он сегодня управится так рано, - признался Корнеев, имея в виду клиента.
        - Он хозяин, ему и решать, - флегматично отозвался водитель.
        Хозяин... собственной жизни. Если бы задержался в офисе, выиграл бы еще несколько часов. Не захотел. То есть просто не знал, что сегодня его возле дома будет поджидать Корнеев.
        - Едут! - негромко сказал водитель и предусмотрительно завел двигатель.
        Впереди показался "Мерседес", за которым, не отставая, тянулся джип. Корнеев взял с заднего сиденья прибор с антенной и замер. "Мерседес" остановился. Из него никто не вышел. Зато из машины сопровождения высыпали охранники, их было четверо. Один скрылся в подъезде, трое остались снаружи. У каждого в руке - переговорное устройство.
        Из "Мерседеса" наконец вышел человек. Его лицо было знакомо Корнееву - пухлое, с чуть выпяченной нижней губой. Палец сам собой лег на нужную кнопку на пульте. Человек быстро шел к подъезду. До смерти ему оставалось пять метров. Три метра. Метр. Когда поравнялся с висевшей на стене доской для объявлений, Корнеев нажал кнопку. Взрыв получился мощный. Даже стоявших поодаль охранников разметало по асфальту.
        - Едем! - быстро сказал Корнеев.
        Он по опыту знал, что в таких случаях первые тридцать секунд все свидетели пребывают в шоке и, если вовремя уйти с места события, тебя потом никто не вспомнит.
        Глава 2
        Полковник Христич их уже ждал. Едва машина въехала во двор особняка и высокие металлические ворота с лязгом закрылись, Христич возник на пороге дома. Он был хмур и сосредоточен, как всегда после операции.
        - Все нормально, ребята, - объявил он. - Получилось.
        - Уже было сообщение? - удивился Корнеев.
        - Нет, но у меня есть данные радиоперехвата. Мы слушаем милицейскую волну.
        - Нас заметили?
        - Нет, о вас сведений никаких.
        Христич взял Корнеева за плечо и развернул к себе лицом, внимательно вгляделся, потом сказал:
        - Все нормально, Вадим. Ты молодец.
        Он увлек Корнеева в особняк. Они миновали охранника на входе, оставили позади длинный коридор и вошли в небольшой кабинет, в котором стояли книжные шкафы. Христич толкнул один из шкафов, и тот легко скользнул вдоль стены. За ним обнаружилась обшитая дубом дверь с кодовым замком. Христич набрал код, дверь открылась, и теперь им предстояло спуститься вниз по широкой, ярко освещенной лестнице. Внизу был такой же коридор, как и наверху, но здесь не было так пустынно, как в самом особняке: по коридорам сновали люди и за дверями кабинетов бурлила жизнь: звонили телефоны, слышался стук пишущей машинки. Вошли в кабинет полковника. Христич показал на кресло, предлагая сесть, сам устроился напротив.
        - Рассказывай, Вадим.
        Корнеев кратко доложил об операции. Все время, пока он говорил, Христич внимательно смотрел ему в глаза.
        - Ты молодец, - похвалил полковник, когда Корнеев закончил доклад. - Гладко у тебя получилось. - Потянулся и похлопал Корнеева по плечу. Это был ободряющий жест. - Только ты все слишком близко к сердцу принимаешь, как мне кажется.
        Корнеев неопределенно пожал плечами. Он не собирался разубеждать полковника.
        - Не надо, Вадим, - сказал Христич. - Это подонок, ты же знаешь.
        - Знаю, - подтвердил Корнеев.
        - И он получил то, что заслужил.
        Увещевания не слишком-то подействовали, и Христич вызвал врача. Тот вколол Корнееву двойную дозу "тормозной жидкости" - так здесь называли успокоительное, доводящее пациента до состояния полного безразличия. После этого машина доставила Корнеева домой.
        Он поднялся по лестнице, чувствуя расслабленность и легкое головокружение. Дверь открыла Рита. Корнеев обнял ее и счастливо засмеялся. Сейчас все ему было нипочем. И Рита тоже засмеялась. В ответ.
        - Ты будто не на работе был, а на вечеринке, - сказала она.
        - Любимая работа должна доставлять радость, - философски заметил Корнеев.
        Говорил он медленно и невнятно. Рита подозрительно посмотрела на супруга и принюхалась.
        - Я не пьян, - опять засмеялся Корнеев.
        - Да, - согласилась Рита, - но выглядишь очень подозрительно. У нас, кстати, Захаровы.
        Тамара Захарова была родной сестрой Риты, и их встречи - раз в месяц как минимум - стали традицией. Тем более что Корнеев и муж Тамары Захаров были давними друзьями - когда-то вместе служили, пока их дороги не разошлись.
        Стол был накрыт. Ждали одного только Корнеева.
        - У тебя неважная работа, Вадим, - определила Тамара. - Уж воскресенье-то можно было дома провести.
        Корнеев развел руками.
        - Я ему говорю, чтобы он оттуда уходил, - сказала Рита и повернулась к Захарову: - Паша, возьми его к себе, я тебя прошу.
        - Возьму, - посулил Захаров и распечатал бутылку шампанского.
        Он был круглолиц и лысоват и производил самое благоприятное впечатление. Ему Рита вверила бы своего благоверного без колебаний.
        - Я к нему не пойду, - вяло огрызнулся Корнеев. - У него работа скучная.
        - Чем ты занимаешься? - спросила у Захарова Рита. - Никогда ведь не рассказываешь.
        - Информацию собираю, - хмыкнул Павел.
        - Сыщик, что ли?
        - Ну зачем же - сыщик, - пожал плечами Захаров. - Информацию сейчас ищут не по темным закоулкам, а в газетах, на телевидении. Сидишь себе с ножничками над газетой...
        - Вот! - торжествующе сказала Рита. - То же самое и у моего Корнеева!
        - Так зачем же ему место работы менять?
        - Чтобы выходные проводить с семьей.
        - А, это конечно, - согласился Захаров.
        Корнеев в разговоре не участвовал. У него после укола по-прежнему все плыло перед глазами, очень хотелось спать, он крепился из последних сил. Речь окружающих казалась ему неотчетливой, слова колыхались, разрываясь на клочья, как неплотный туман, и, чтобы окончательно не утонуть в этой вязкой хляби, Корнеев включил телевизор. Рита наблюдала за ним молча и внимательно.
        - А где Димка? - вспомнил наконец Корнеев.
        - Уже спит.
        - Так рано? - удивился Корнеев, а потом все понял, засмеялся. - Я обещал, что проверю у него уроки.
        - Он решил не искушать судьбу, - определил Захаров.
        Через полчаса в эфир вышли новости. В середине выпуска, не меняя интонации, ведущая сообщила, что полтора часа назад взрывом бомбы убит президент Техкомбанка Двинский. Показали место события: залитый кровью асфальт, по которому раскидало останки погибшего.
        - Бр-р-р! - передернула плечами Тамара. - Какой ужас!
        Корнеев смотрел на дело своих рук, не в силах отвести взгляд.
        - Все-таки какие сволочи! - сказала Тамара с чувством. - Ну когда они уже этой кровью захлебнутся!
        - Кто? - мрачно поинтересовался Корнеев, будто очнувшись, но от экрана не отвернулся.
        - Убийцы, - пояснила Тамара. - Каждый день - новая смерть.
        - И не одна, - добавила Рита.
        - Их не надо жалеть, - все так же мрачно сказал Корнеев. - На них самих - кровь. Это преступники. И если они гибнут, то от этого никому не хуже, кроме них самих.
        - И их родных, - подсказал вроде бы с безразличием Захаров. - Их друзей. И их знакомых.
        Все-таки Корнеев уловил в его словах нотки осуждения.
        - Он должен был думать о своих родных, - ткнул пальцем в экран телевизора. - Должен был! Когда во все это ввязывался!
        - Во что - "в это"?
        - Он - банкир. Там сейчас такое творится, что нормальному человеку и не вообразить. Как пауки! Слабейших съедают, будто так и надо. Кровь льется рекой. Этот самый Двинский - он святой, по-твоему, да? Наверняка ведь и долги силой выбивал, и безнадежных должников к смерти приговаривал!
        Корнеев знал о жертве многое, почти все, что его ведомству было доступно, и вдруг сообразил, что говорит больше, чем следует, и поэтому усилием воли заставил себя замолчать.
        - Все это - еще не повод убивать, - примирительно сказал Захаров. - Если он в чем-то таком замешан - пусть проведут расследование и привлекут его к ответственности.
        - Да он откупится! - с чувством произнес Корнеев. - Ты слышал хоть об одном суде над банкиром? То-то же.
        Рита подсела к нему и осторожно взяла за руку.
        - Хватит об этом, - проговорила она.
        А Корнеев уже стремительно остывал. Вялость снова накатывала на него волной, и он чувствовал, что теперь ему уже не вынырнуть. Еще десять-пятнадцать минут - и он утонет в вязком сне. Уловив это, Захаров предложил выйти на балкон.
        Уже совсем стемнело. В доме напротив светились окна. Там была чужая жизнь, и казалось, что у тех людей нет никаких проблем. Корнеев вздохнул.
        - Ты все там же? - осведомился Захаров.
        - В смысле?
        - В госбезопасности?
        - Нет, что ты. Мы уже давно не КГБ.
        - ФСБ?
        - Извини, Паша, я не смогу сказать тебе всего. Одна из спецслужб.
        - Понятно. По профилю работаешь?
        - У нас аналитический отдел. Сбор и обработка информации. Сейчас это важно, ты же знаешь.
        - Да, времена сейчас такие. А что там Рита говорила насчет твоего ухода?
        - Хочет, чтобы я уволился.
        - Так уволься!
        - Смысла нет.
        - Смысл есть, Вадим.
        - Что ты имеешь в виду? - подозрительно осведомился Корнеев.
        - Можно говорить в открытую?
        - Ну конечно.
        - Ты мне не понравился сегодня. И если ты при своей работе так легко вспыхиваешь, то тебя надолго не хватит, сгоришь.
        - Это с работой никак не связано, - поморщился Корнеев. - И потом - что взамен? Ты вот ушел к коммерсантам, работа вроде бы та же самая, а вот доволен ли?
        - Вполне! - Слова Захарова прозвучали не совсем искренне.
        - Не ври, Паша. Когда мы с тобой вместе служили - вот то и была настоящая жизнь. Для тебя, по крайней мере. А сейчас ты этим жирным котам прислуживаешь...
        - Прекрати! - резко оборвал Захаров.
        - Извини, я что-то сегодня агрессивен.
        - Уж я вижу. Бросай там все, Вадим.
        - А ты меня к себе возьмешь?
        - Я поговорю с кем надо, если хочешь. Не я решаю, есть хозяин...
        - Вот видишь! - засмеялся Корнеев. - Я был прав все-таки! Хозяин! Жирный кот!
        - Все мы в какой-то степени несвободны, - примирительно признал Захаров. - И я, и ты, и все вокруг - кому-то служим.
        Корнеев повернул голову и в окно увидел жену. Рита сидела на диване и что-то говорила сестре. У нее было серьезное лицо, и говорила она будто бы с раздражением, но сюда, на балкон, слова не долетали.
        - У нас с ним какая-то странная жизнь, - говорила Рита. - Я привыкла, конечно, к тому, что у него такая работа и что многое просто не подлежит обсуждению. Но в последнее время он сильно изменился. У меня такое чувство, будто он что-то от меня скрывает.
        - Ритка, не блажи! Он у тебя - чудо.
        - Я знаю. Но искренности уже нет. Ты понимаешь? Будто у него другая жизнь, о которой я ничего не знаю.
        - Женщина?
        Рита пожала плечами.
        - Нажми на него, - посоветовала сестра.
        - Каким образом?
        - Не знаю. Подумай сама.
        - Если бы я знала, чего хочу от него добиться!
        - А ты не знаешь?
        - Нет.
        - Милая, у мужчин только две причины перемен в поведении: связь на стороне или неприятности по службе.
        - Похоже, у него неприятности по службе.
        - Не защищай его!
        - Я говорю то, что думаю.
        - Рита, мне на тебя больно смотреть. Ты из-за этих переживаний поседеешь раньше времени.
        - Мы сами разберемся.
        - Не пускай это дело на самотек. Ну хочешь, я поговорю с Пашей?
        - О чем?
        - В его организации, кажется, есть отдел каких-то сыщиков. Пусть проверят, что там у твоего Корнеева...
        - Прекрати! - вскинулась Рита.
        - А что такого? На Западе супруга может запросто нанять детектива, и тот выследит неверного мужа...
        - Прекрати! - повторила Рита. - Я даже слушать об этом не хочу!
        - Он не имеет права тебя обижать.
        - А он меня и не обижает. Говорю же, это как-то связано с работой.
        - Поговори с ним.
        - Он ничего не скажет. Что касается работы - он могила. Я даже не знаю толком, чем он там занимается. Едва я пытаюсь начать разговор, он замыкается - и все.
        Корнеев вернулся в комнату. Глаза у него покраснели, будто последние двое суток ему не удавалось выспаться.
        - Все, визит окончен, - из-за его спины объявил Захаров. - Время позднее.
        Рита попыталась протестовать, но ее никто не слушал. Через пять минут Захаровы уже спускались вниз. На улице Тамара взяла мужа под руку.
        - Как тебе Вадим? - осведомилась она.
        - Не понравился.
        - Мне тоже, если честно. Рита говорит, что он изменился в последнее время.
        Целый квартал шли молча.
        - У вас там есть служба безопасности? - спросила Тамара.
        - Где?
        - Там, где ты работаешь.
        - Есть.
        - И эти есть... как их... "топтыгины"... те, которые следят? Есть?
        - "Топтуны", - поправил Захаров и негромко засмеялся. - А что?
        - Я хочу, чтобы ты помог Рите. Надо заняться Вадимом.
        Захаров перестал смеяться и даже остановился:
        - Ты сошла с ума.
        - Она мне сестра! - огрызнулась Тамара.
        - А он мне друг.
        - Она мне сестра! - веско повторила Тамара, четко определяя приоритеты. - И если он начал блудить...
        - Вадим не способен ни на что подобное!
        - Вот и надо проверить, - стояла на своем Тамара.
        - Я не буду этим заниматься.
        - Ты не хочешь помочь моей сестре?
        - Я не хочу действовать против своего друга.
        Глава 3
        Через неделю Христич вызвал Корнеева к себе в кабинет. Здесь уже присутствовали несколько человек из разных отделов, и Корнееву достаточно было их увидеть, чтобы понять: готовится новая операция. Все сидели за столом, а Корнееву полковник определил место на диване у стены - он словно бы оказался на особом положении, да так оно и было на самом деле, если разобраться: сидящие за столом занимались подготовкой операции, а Корнеев эту операцию непосредственно проводил. В этом была разница.
        Погасили свет, Христич включил проектор. На экране появилось изображение сравнительно молодого мужчины.
        - Базылев Анатолий Викторович, - сказал Христич. - Президент компании "Росэкспорт". Родился в пятьдесят пятом году в Перми. В семьдесят восьмом году окончил физтех, работал по специальности в одном из закрытых институтов Москвы. В девяностом году уходит в бизнес, три года его успехи более чем скромны, пока он не организует компанию "Росэкспорт". Происходит качественное изменение его бизнеса. "Росэкспорт" начинает торговать технологиями и продукцией военного назначения, имея поддержку со стороны очень влиятельных лиц. Попытки приостановить распродажу секретов официальным путем ничего не дали, тем временем наши эксперты даже затрудняются оценить точно размеры нанесенного стране ущерба. Ясно только, что этот ущерб очень велик. Базылев является центральной фигурой "Росэкспорта". С его устранением появится шанс развалить "Росэкспорт" и приостановить утечку государственных секретов за рубеж.
        Подобные вступления Христича Корнеев называл "пятиминутками ненависти". Полковник давал понять присутствующим, что они имеют дело с негодяем, для которого даже смерть - не слишком суровое наказание. И только когда это уяснялось, начиналась настоящая работа. Корнеев вглядывался в лицо на экране с интересом и без капли сострадания. Конечно, он убьет этого человека. Это его работа. Он проделывал подобное не раз и сделает снова.
        У Базылева было умное и властное лицо. И еще он, похоже, был по жизни циником, как показалось Корнееву. Корнеев подобных людей встречал, и он их не любил. Их отличала одержимость и неразборчивость в средствах. Ставят цель - и идут напролом. Как правило, добиваются своего. И Базылев добился бы, если бы не вторгся в ту область, где надо соблюдать осторожность. Военные секреты - не просто особенные технологии. Это жизнь государства. И если ты начал этими секретами приторговывать, значит, стал предателем. По суду твою вину доказать сложно, высокие покровители в обиду не дадут. Но управу на тебя все равно найдут. Уже нашли. Ты покойник, Базылев.
        - Итак, что мы имеем в результате разработки нашего подопечного? - сказал Христич и сел во главе стола. - Начнем с личной жизни, пожалуй.
        Один из присутствующих раскрыл лежащую перед ним папку, зачитал информацию. Базылев был женат, сейчас в разводе. Жена и восьмилетний сын живут в Санкт-Петербурге. Два раза в месяц, по субботам, Базылев на день летает в Петербург, встречается с сыном. С бывшей женой у него никаких контактов, даже не видятся.
        - Где он проводит время с сыном? - подал голос Корнеев.
        - На квартире у друга.
        Базылева в поездке сопровождают трое телохранителей. Летят самолетом, принадлежащим "Росэкспорту". В аэропорту Пулково бронированный лимузин подкатывает прямо к трапу самолета.
        - Питер как место покушения придется отбросить, - сказал Христич.
        - Ну почему? - пожал плечами Корнеев.
        - Потому, Вадим, что у Базылева только один маршрут - из Пулково на квартиру друга. Да еще бронированная машина.
        - Он психологически там меньше ожидает неприятностей, чем в Москве. К тому же - встреча с сыном. Он в расслабленном состоянии, и его охрана тоже.
        - Где ты предлагаешь его караулить?
        - Возле дома друга.
        - Лимузин въезжает прямо во двор, - подал голос сотрудник, отвечающий за информацию о личной жизни Базылева. - Это двухэтажный особняк в пригороде. Вокруг дома высокий забор.
        - Да ты ему ничего не объясняй, лучше пленку покажи, - посоветовал Христич.
        Включили видеоплейер. На экране телевизора появилось летное поле аэродрома: самолеты, самолеты. Один из них - крупным планом. За ним что-то происходит, но что именно, не видно. Наконец из-за самолета выезжает автомобиль, еще один и еще.
        - Это Пулково, - пояснил Христич. - Базылева повезли.
        - Точку для съемки оператор выбрал неудачно, - высказал неудовольствие Корнеев.
        - А это единственная точка, из которой возможно... возможен... э-э-э...
        - Возможна съемка, - подсказал кто-то.
        - Да, - поспешно подтвердил Христич.
        Значит, и стрелок может разместиться только там, понял Корнеев. Они ставят самолет так, что к входному люку не подберешься - с одной стороны он прикрыт соседним самолетом, с других сторон - пустое пространство едва ли не на целый километр, так что незаметно не приблизиться. Аэропорт как место покушения отпадает.
        Машины на экране тем временем уже мчались по шоссе. Два джипа, по-видимому, с охраной, и между ними - правительственный "ЗИЛ".
        - Охрана у него чья? - спросил Корнеев.
        - Половина - самого Базылева, остальных предоставляет его питерский компаньон. Тот самый, в чьем доме Базылев встречается с сыном.
        Корнеев перебирал в уме возможные варианты покушения. Например, здесь, на трассе, колонну можно остановить и расстрелять из гранатометов. Неплохо? Плохо, конечно. Слишком много привлекается людей, много стрельбы и шума и много жертв.
        Особняки. Высокие заборы. Ворота открываются загодя, колонна из трех машин без остановок вкатывается в просторный двор и скрывается за особняком. Ворота закрываются.
        - Все понятно, - сказал Корнеев. - Питер действительно отпадает.
        Христич кивнул одному из присутствующих - продолжай.
        - С подходами к московскому офису Базылева ситуация такая же, как с тем домом в Петербурге. Это отдельно стоящий особняк, обнесенный забором. Базылева доставляют к самому крыльцу.
        На экране появился план прилегающей к особняку территории.
        - Размещение стрелка возможно только в двух точках: здесь и здесь, - показал докладчик. - И в обоих случаях сектор обстрела невыигрышный.
        В подтверждение своих слов он продемонстрировал сделанные с названных точек снимки. До Базылева оттуда не добраться. Если машина подходит к самому крыльцу, Базылев лишь на мгновение мелькнет и тут же скроется за дверью, к тому же даже это мгновение он будет виден не полностью, его прикрывает машина.
        - Теперь о том, где Базылев живет. Третий этаж кирпичного дома, расселенная коммуналка, пять комнат.
        План дома. Крестиком отмечен подъезд, в котором живет Базылев. Неудобное место, определил для себя Корнеев. Внутренний двор, и даже когда минуешь арку, попадаешь не на проспект, а в еще один двор-"колодец", и уже только затем - проспект. Если в охране у Базылева не дураки, то достаточно одному из охранников встать под аркой, и путь к отступлению для покушающегося перекрыт.
        - Где размещается охрана, когда Базылев выходит из машины? - осведомился Корнеев.
        - Один заходит в подъезд, проверяет обстановку, второй все время рядом с шефом, а третий стоит вот здесь...
        Как раз возле арки. Корнеев поскучнел.
        На экране телевизора появилось изображение двора, того самого. Панорама, затем отдельные детали. Пространство небольшое, пятачок, зажатый с четырех сторон стенами домов. Подъезд, обшарпанная дверь. Рядом, слева от входа, - небольшая пристройка, в ней тоже дверь.
        - Что там? - показал рукой Корнеев.
        - Что-то вроде кладовки, дворник хранит старые метлы. Дверь всегда заперта.
        - Этот вход единственный?
        - Да.
        Оператор тем временем миновал дверной проем. Съемки, похоже, проводились скрытой камерой - изображение прыгало. Старая лестница, лифт. Нигде нет ни ниш, ни сквозных коридоров.
        - Он обычно поднимается пешком по лестнице. Охранник стоит на площадке между третьим и четвертым этажами.
        - Ему оттуда виден Базылев?
        - Да. И второй охранник - рядом с шефом.
        - Я помню.
        - Это самое хорошее место, - подал голос Христич.
        - Неужели? - удивился Корнеев.
        - Ну конечно. Один из охранников находится наверху, почти четвертый этаж как-никак, еще один - на улице, у машин. Рядом с Базылевым, таким образом, только один охранник. Ты укроешься в лифте, и, когда они войдут в подъезд...
        - Да не укроюсь я в лифте! - с внезапным раздражением произнес Корнеев. - Этот, который первым идет, наверняка проверяет лифт!
        - Проверяет, - подтвердил один из присутствующих.
        Христич нахмурился, но ничего не сказал Корнееву, лишь буркнул:
        - Продолжайте.
        - Теперь о квартире. Входных дверей две, обе бронированные, между ними тамбур, так что от двери до двери метра три, не меньше. В квартире постоянно находится один из охранников...
        - С этим ясно, - бросил Христич. - Что у нас с окнами?
        - Бронестекло у него, Олег Николаевич. Через фирму-поставщика мы проверяли сертификат - стекло выдерживает стрельбу из "АКМ".
        Можно было бы попробовать из гранатомета, подумал Корнеев. Та же самая "муха", например, от этого стекла оставит одну пыль, но - опять же много шума. И никаких гарантий насчет результата.
        - Оставим пока в покое его квартиру, - предложил Корнеев. - Дохлое место, я же вижу. Где еще его можно зацепить?
        - Он очень осторожен, этот Базылев.
        - Я догадываюсь, - усмехнулся Корнеев. - Но где-то он бывает? Переговоры, встречи с нужными людьми...
        Христич вздохнул.
        - Он из офиса почти не отлучается, Вадим. А если и едет к кому-то, то это такие люди, которых охраняют не хуже самого Базылева. У него круг общения - люди из десятки.
        - Из какой десятки? - не понял Корнеев.
        - Из первой десятки рейтингов. Открой любой рейтинг ведущих политиков страны, первые десять человек - это и есть те, с кем Базылев контактирует.
        В кабинете повисло молчание. Тишина была нехорошая. В ней чувствовалась растерянность. Христич это уловил и понял, что пора вмешаться.
        - Только не думайте, что он такой уж неуязвимый, этот Базылев, - сказал он. - И не таких заваливали.
        - И с этим справимся, - подтвердил со своего места Корнеев. - Но надо еще по нему поработать.
        - С ним все ясно, Вадим. Бить его надо рядом с домом, лучшего места я не вижу.
        - Возле дома я бить его не стану, - с неожиданной твердостью произнес Корнеев, и Христич осекся.
        И опять повисла тишина. На этот раз она была совсем зловещей.
        - Почему же не возле дома? - осведомился Христич, заметно побагровев.
        - Потому что я оттуда не уйду. Не дадут мне уйти.
        Все молчали и смотрели на Корнеева так, словно он уже умер. Почти сострадание было во взглядах. И еще что-то вроде удивления. Такого, чтобы Корнеев отказывался от выполнения задания, прежде не случалось.
        - Дело не только во мне, - нарушил тишину Корнеев. - Если меня там убьют, мой труп будет той ниточкой, которая приведет прямо сюда. - Он обвел рукой кабинет.
        - Он прав, - подал голос один из присутствующих.
        Христич пожевал губами, но промолчал. Здесь так полагалось - обо всем говорить без утайки, и не было тем, которые нельзя было обсуждать.
        - Хорошо, - сказал полковник. - Будем считать, что разговор не окончен. Ты останься, Вадим. Все остальные свободны.
        Кабинет опустел. Христич вышел из-за стола и сел на диван рядом с Корнеевым.
        - Сейчас сложное время, Вадим, - сказал он. - Многие механизмы государства сломаны. А те, которые работают, часто работают не так. Государство не способно само себя защищать. Какой-нибудь подонок замысливает грандиозную финансовую аферу и с успехом ее осуществляет. Государство теряет миллиарды долларов, но ничего не может с этим человеком поделать. Либо закона такого нет, либо он есть, но не работает, либо работает, но не так, либо так, но все равно этот негодяй избегает наказания...
        Полковник говорил о том, что Корнеев и сам превосходно знал, и пока было непонятно, к чему такое вступление.
        - Кому-то может показаться, что у нас грязная работа, Вадим. Но мы делаем нужное и важное дело. Мы защищаем государство, а значит, и живущих в нем людей. Для того и создана наша служба. Кто-то должен убирать мусор, чтобы не вспыхнула эпидемия. Мы волки, Вадим. Мы чистим этот лес от падали. Тот же самый Двинский, которого ты завалил на прошлой неделе, - он же перекачал сотни миллионов долларов на Запад. Это был настоящий насос, ты пойми. И его никак нельзя было остановить, только смертью. С нашей подачи дважды против него возбуждали уголовное дело, и оба раза он выходил сухим из воды, прикрытие у него было мощнейшее...
        - Зачем вы мне это говорите? - не выдержал Корнеев.
        - Хочу, чтобы ты знал.
        - Я и так знаю.
        Христич вздохнул и заглянул в глаза собеседнику.
        - Я хочу вернуть тебе веру, Вадим. Веру в нужность того, что мы делаем.
        - Ни секунды я в этом не сомневался.
        И опять Христич вздохнул.
        - Мне показалось, с тобой что-то происходит. Или тебе надо отдохнуть? Ты скажи, я дам тебе неделю. Но только - после Базылева.
        Значит, Базылев - срочный заказ. Дело не терпит отлагательства.
        - Вы только не подумайте, что я струсил сегодня, Олег Николаевич.
        - Да нет, что ты, Вадим.
        А сам отвел глаза. И голос фальшивый. Корнеев невесело усмехнулся:
        - Я вам его сделаю. Но надо доработать операцию.
        - Там все готово! - не сдержался Христич. - Говорю тебе - возле дома встретишь и...
        - Возле дома не встречу, - непреклонно ответил Корнеев. - Потому что это - провал.
        - Нет!
        - Провал! - жестко сказал Корнеев. - Если исполнителя уложат прямо на месте покушения - грош цена нашей работе.
        Христич поднялся и пошел к столу.
        - Я кого-нибудь другого назначу, Вадим.
        - Вы угробите человека.
        - Не тебе решать.
        - Ну конечно, - с ехидцей отозвался Корнеев. - Вам виднее.
        - Не ерничай.
        - С чего вы взяли, Олег Николаевич!
        Христич остановился. Долго смотрел на Корнеева. После паузы сказал:
        - Где хочешь отдохнуть?
        - Я не хочу отдыхать.
        - Где хочешь отдохнуть? - повторил вопрос полковник.
        - На Кипре, - мстительно буркнул Корнеев.
        - Будет тебе Кипр, - неожиданно легко согласился Христич. - С завтрашнего дня. И чтобы я тебя пять дней здесь не видел.
        - А Базылев?
        - Он - твой. Приедешь и сделаешь.
        - Обещаете, что никому его не отдадите?
        - Обещаю. Мы пока здесь без тебя помаракуем, как к нему лучше подступиться.
        Глава 4
        Вечером того же дня Христич у себя в кабинете вручил Корнееву билет на авиарейс до Кипра и деньги. Корнеев испытал чувство, близкое к потрясению.
        - Я пошутил насчет Кипра-то, - признался он.
        - Зато я все делаю всерьез.
        - Я не полечу, Олег Николаевич.
        - Полетишь как миленький, - усмехнулся Христич.
        - А дома что скажу?
        - Командировка.
        - На Кипр?
        - Зачем же на Кипр? Жена будет ревновать. Скажешь, что летишь на неделю в Баку.
        - Я не хочу ей лгать.
        - Тогда лети молча.
        - А если я скажу ей правду?
        - Ты спятил, Вадим? Как ты объяснишь жене, почему это тебя, простого аналитика, пусть даже из закрытого отдела, отправляют на отдых за границу?
        Корнеев выложил авиабилет на стол.
        - Я не полечу.
        - Это приказ.
        - Вы шутите.
        - Нисколько! - жестко сказал Христич. - Ты мне нужен свежий и отдохнувший.
        Корнеев посмотрел на полковника и понял, что тот действительно не шутит.
        - Чемодан мы тебе соберем здесь, - сказал Христич. - Подготовь список, что тебе потребуется для нормального отдыха. Завтра утром чемодан будет готов. Прямо из дома заедешь сюда, заберешь.
        Домой Корнеев приехал в мрачном расположении духа.
        - Неприятности? - осведомилась Рита.
        - Отправляют в командировку.
        - Куда?
        - В Баку, - после паузы ответил Корнеев.
        На душе у него было погано.
        - Это Азербайджан, да?
        - Да.
        - Там неспокойно, кажется, - насторожилась Рита.
        В ее голосе были любовь и беспокойство. Корнеев ощущал себя последним мерзавцем.
        - Все будет хорошо, - пообещал он. - Вот увидишь.
        Все-таки надо было отказаться. Сказать полковнику, что не полетит. Не отправят же его на Кипр насильно.
        Рита подошла и крепко прижалась к мужу.
        - Я боюсь за тебя.
        Она не сможет спокойно спать все эти дни, пока Корнеев будет жариться на солнце и по вечерам пить в баре коктейли.
        - Может, еще и не отправят, - не очень уверенно предположил Корнеев.
        Но Рита знала, что так не бывает, и безропотно принялась собирать чемодан. Не было сил наблюдать эту картину, и Корнеев ушел в другую комнату. Дима с головой погрузился в компьютерную игру. На экране вовсю палили из автоматов, но Дима был на высоте и пока с врагами справлялся.
        - Не надоело? - бесцветным голосом осведомился Корнеев.
        - Нет.
        - Ты уроки сделал?
        - Сделал. Не мешай, пап!
        В другое время Корнеев возмутился бы, но сегодня он чувствовал себя виноватым и не смел высказывать претензий.
        Ужинали при полном молчании. Рита сильно переживала и вздыхала украдкой. Корнеев прятал глаза. Ночь он провел неважно. Утром Рита долго с ним прощалась. Верная и любящая жена. Корнеев чувствовал себя подлецом.
        - Ты за нас не волнуйся, - сказала Рита. - Мы-то дома. Сегодня заедет Тамара, посидим с ней, так что будем не одни.
        - Ты созванивалась с ней?
        - Да. Сегодня утром. Она передавала тебе привет и пожелание успешной поездки.
        - Спасибо, - буркнул Корнеев. - У тебя хорошая сестра.
        В кабинете Христича, когда туда прибыл Корнеев, стоял новенький чемодан. От него исходил запах дорогой кожи.
        - Проверь, - предложил Христич, - не забыли ли чего.
        Корнеев поднял крышку. Сверху лежала пачка презервативов.
        - Это еще зачем? - озлился Корнеев.
        - СПИД шагает по планете, - пояснил Христич. - Поэтому я подумал...
        Корнеев раздраженно швырнул презервативы на стол. Получилось грубо и вызывающе. Но Христич нисколько не обиделся.
        - Как знаешь, - сказал он и заглянул Корнееву в глаза. - Ты чем-то расстроен, Вадим?
        - Не нужна мне эта поездка.
        - Это приказ!
        - Отмените!
        - Нет! - сухо отрезал Христич.
        Было видно, что он не отступится. Корнеев закрыл чемодан.
        - Ты просто устал, Вадим, - с неожиданной мягкостью в голосе произнес полковник. - Я хочу, чтобы ты отдохнул. Ты мне нужен.
        Машина отвезла Корнеева в аэропорт. Водитель при прощании пожелал счастливого полета. Мрачный Корнеев ничего ему на это не ответил.
        ...Над Кипром было солнечно. Море сверкало миллиардами блесток. Корнеев, глядя в иллюминатор, вдруг понял, что здесь ему не может быть плохо. К тому же он успел выпить несколько рюмок коньяку, что совершенно не способствовало меланхолии.
        В аэропорту его встретили. Номер в отеле оказался хорошим. Из окна виднелось море. Не было никаких причин печалиться. "И правда, все это нервы, - решил Корнеев. - Я действительно устал".
        Глава 5
        В первый же вечер обнаружилось, что едва ли не половина постояльцев отеля - соотечественники Корнеева. В ресторане, куда он спустился поужинать, звучала русская речь. За соседним столиком два парня громко и с удовольствием матерились. У них были стриженые затылки и массивные золотые цепи. Корнеев неодобрительно посмотрел в их сторону, но они этого даже не заметили, либо им было наплевать на Корнеева и его красноречивые взгляды.
        За столик к Корнееву, даже не спросив разрешения, подсела молодая женщина. Корнеев в первый момент принял ее за проститутку, но она выглядела слишком смущенной.
        - Извините, - сказала несмело, и ее лицо залилось краской.
        Русская. Корнеев насторожился.
        - Я приехала сюда одна. И только здесь поняла, что совершила глупость.
        - Вот как? - сухо осведомился Корнеев.
        - Это место не для одиноких женщин. Как Сочи когда-то. Интуристская гостиница, сутенеры, теневики... Бр-р-р. - Она повела плечами и судорожно вздохнула. - Когда-то я имела неосторожность поехать туда и с тех пор зареклась это делать. Теперь решила открыть для себя Кипр...
        За соседним столиком выматерились с особым удовольствием. Женщина вжала голову в плечи и замолчала. Корнеев проникся к ней состраданием.
        - Долго вы еще будете здесь... отдыхать?
        - Я прилетела только сегодня.
        - И я.
        Вот у них и обнаружилось нечто общее. Настороженность стала покидать Корнеева. К тому же она, конечно, не проститутка.
        - Вы москвичка?
        - Да. Как вы догадались?
        - По вашему говору.
        Она засмеялась и опять смутилась. У нее было очень милое лицо.
        - Меня зовут Вадим. А вас?
        - Надежда.
        - А Надя - можно?
        - Можно.
        Снова застеснялась. Официант принес заказ. Он был тренированно невозмутим, но все-таки не удержался и скользнул одобрительным взглядом по лицу женщины. Корнеев это заметил и почувствовал нечто похожее на ревность и гордость одновременно.
        - Вы надолго сюда? - спросила Надя.
        Корнеев пожал плечами:
        - Дней на пять.
        - Спешите, да? Много работы?
        - Много, - подтвердил Корнеев. - Просто кошмар.
        - Кто вы? Бизнесмен?
        - А разве похож? - засмеялся Корнеев.
        - В общем, да.
        - Если я скажу, что не бизнесмен, вы разочаруетесь?
        - В вас?
        - Да, во мне.
        - Нисколько.
        - Я не бизнесмен.
        - А кто?
        - Социолог, - привычно солгал Корнеев.
        - Всякие вопросы, да?
        - Да.
        - Интересно, наверное.
        - Интересно, когда наблюдаешь за этим со стороны. А если сам занимаешься социологией, то работа - не хуже и не лучше любой другой. А вы, Надя?
        - Что - я?
        - Профессия ваша?
        - Секретарствую.
        - Серьезная фирма?
        - Не фирма - фирмочка. Вывески делаем, указатели.
        Вот это похоже на правду. Человек, не хватающий с неба звезд. Мелкая фирма, неприметная должность, отдыхать ездит одна... Поклонники есть, конечно, но никто не принимает ее всерьез. Не умеет бороться. Корнеев встречал таких едва ли не ежедневно. Отпил вино из широкого бокала, отвернулся к окну, за которым уже спустились сумерки и зажглись гирлянды огней.
        - Если хотите, можете поехать со мной, - предложил он.
        - Куда? - спросила Надя.
        - По острову. У меня нет никакого желания жариться на солнце. Хочу взять напрокат машину и отправиться в путешествие.
        - Если я вас не стесню, - заколебалась Надя.
        - Нисколько.
        По крайней мере, вдвоем будет не так скучно. А для Нади Корнеев - просто находка. Наверное, со страхом ждала завтрашнего дня, когда предстояло выйти на пляж и раздеться до купальника. А рядом будут загорать вот эти мордатые из-за соседнего столика и грубо-бесцеремонно, в голос матерясь, обсуждать достоинства и недостатки новой женщины. Вместо этого ей предлагалась поездка по острову.
        - Спасибо вам за приглашение, - сказала Надя.
        Они вышли из ресторана и прогулялись по набережной, после чего Корнеев проводил спутницу до двери ее номера.
        - Спокойной ночи, - сказала Надя, упреждая возможные попытки продолжить процесс знакомства.
        Так и умрет старой девой. И уж, конечно, за ее гробом не будут идти сотни мужчин, которым она когда-то отказала в ласке. Корнеев усмехнулся в душе, но на лице его не дрогнул ни один мускул.
        - Спокойной ночи, - ответил он. - До завтра.
        Глава 6
        Утром они взяли машину. На Наде было легкое полупрозрачное платье, из чего Корнеев заключил, что она еще не совсем потеряна для жизни в современном обществе. Выехали с закатанной в асфальт площади.
        - Куда едем? - поинтересовалась Надя, жмурясь от яркого с самого утра солнца.
        Они как раз остановились на перекрестке.
        - Не знаю, - честно признался Корнеев и повернул налево.
        Ему действительно было все равно, куда ехать.
        Город остался позади. Дорога убегала вперед, зовя за собой. Деревья вдоль обочин казались нарисованными. Воздух над асфальтом дрожал. Кондиционер-трудяга позволял не ощущать жестокости окружающего машину зноя.
        Поначалу дорога петляла вдоль моря, потом резко вильнула и повела путешественников между невысоких холмов. Небо над холмами было необыкновенно синим.
        - У вас отпуск? - спросила Надя.
        - Да, - беззаботно согласился Корнеев.
        - Всегда отдыхаете летом?
        - Угу.
        Это была ложь. Но абсолютно безобидная. Корнеев врал привычно. Это было частью его работы.
        - Вы женаты?
        Он даже растерялся от неожиданности.
        - Да, - ответил после паузы и скосил глаза на спутницу.
        Она нисколько не расстроилась, как обнаружилось.
        - А вы, Надя?
        - Я не замужем.
        Как он и думал.
        - Почему?
        - Что - "почему"?
        - Не замужем почему?
        - Странный вопрос.
        - Разве? - искренне удивился Корнеев.
        Он находился за тысячи километров от Москвы, вокруг расстилалась чужая земля, и даже небо здесь было чужое, и то, что в России казалось недопустимым и неприличным, здесь представлялось вполне естественным. Даже нетактичные вопросы.
        - Так сложилось, - неопределенно пояснила Надя. - Женское одиночество - не такая уж редкая вещь. Ведь правда?
        - И правда, - согласился Корнеев.
        Он уже не жалел, что приехал сюда.
        Примерно около полудня они остановились в небольшом городке. В ресторане, сумрачном, но уютном, пахло жареным мясом и специями. Неяркие светильники казались принадлежностью театральной декорации. Людей было немного.
        - Хорошо, - сказала Надя и благодарно улыбнулась Корнееву.
        Вместо жаркого пляжа и сомнительных знакомств она получила увлекательную прогулку и ненавязчивого спутника. Корнеев вдруг подумал, что день тянется слишком долго. Ему мечталось о близком вечере. Легкое Надино платье и ее обнаженные руки будоражили воображение.
        За столиком они оказались друг против друга. Надя прятала глаза и чуть смущенно улыбалась. В сумраке ее лицо казалось совсем милым. Корнеев поймал себя на мысли, что совсем не обязательно ждать до наступления вечера.
        - Ты не устала? - спросил он негромко и мягко, легко переходя на "ты".
        - Нет. А что?
        - Мы могли бы снять номер в отеле. Прямо здесь.
        Корнеев посмотрел на нее достаточно выразительно.
        - Я не устала. Спасибо за заботу.
        Слабая улыбка, так что отказ получился совсем не обидным. Или она ничего не поняла? Корнеев улыбнулся ей ободряюще. Значит, подождем вечера.
        Они пообедали не спеша, только теперь оценив прелесть спасительной прохлады, обволакивающей их.
        - Как тебе остров? - спросил Корнеев.
        - Здесь красиво. Но очень много солнца. Гораздо больше мне нравится Абхазия.
        - Ты бывала там?
        - Да. Тогда, раньше. Когда там еще не стреляли.
        - Там все наладится, - продемонстрировал оптимизм Корнеев.
        Надя пожала плечами. Она не была уверена, что прежняя жизнь когда-нибудь возвратится. Мужчинам легко с такими женщинами. Рядом с ними можно чувствовать себя сильным.
        - Едем? - спросил Корнеев.
        Расплатились и вышли из ресторана. Их белый "Опель" терпеливо дожидался пассажиров. Надя шла чуть впереди. Очертания ее фигуры проступали сквозь неплотную ткань платья. Надо быть смелее, понял Корнеев. Сегодня вечером не смущаться и не отступать. И тогда осечки не будет.
        Они проехали по шоссе минут сорок и опять увидели море, которое далеко впереди смыкалось с небом. Белый теплоход неспешно шел на запад. Чайки кружились над водой, высматривая добычу.
        - Пора домой, - определил Корнеев.
        Надя не ответила, она казалась сонной. Полная беззащитность. Корнеев развернул машину и погнал ее по шоссе. Вокруг был все тот же пейзаж, но теперь он скручивался в обратном направлении, будто кто-то пустил виденный ранее фильм от конца к началу.
        Они подъехали к отелю, когда солнце еще не успело скатиться к горизонту. Жара не спадала. В открытом бассейне резвились отдыхающие.
        - Устала? - спросил Корнеев.
        - Немного.
        - Можно вздремнуть, - сказал снисходительно Корнеев и улыбнулся, насколько мог широко.
        Он проводил Надю до ее номера, сам открыл дверь, но порог переступить не успел, потому что Надя сказала с милой улыбкой:
        - Встретимся в ресторане. В шесть, не возражаешь?
        До Корнеева вдруг дошло, что все она прекрасно понимает, не маленькая ведь. И ее слова - вежливый отказ. Но обидеться сейчас значило потерять лицо. Оставалось только улыбнуться, беззаботно и великодушно.
        - В шесть, - с неестественно бодрой улыбкой подтвердил Корнеев. - Встретимся в ресторане.
        В своем номере он принял душ, выпил полбутылки прохладного белого вина, и только тогда вернулось ощущение, что все складывается не так уж плохо. Не надо торопиться, только и всего. Он заснул и проснулся через два часа освеженный и жизнерадостный. Посмотрел на себя в зеркало и остался доволен увиденным. До встречи с Надей оставалось полчаса. Их свела сама судьба. Сейчас Корнеев был в этом почти уверен.
        В ресторане он сел за тот же столик, за которым они с Надей познакомились накануне. Часы показывали без двух минут шесть. Корнеев заказал вино и два салата, в которых присутствовало что-то рыбное. Наде вчера очень понравилось.
        В шесть она не появилась. И в пять минут седьмого тоже. В половине седьмого Корнеев поднялся наверх и постучал в дверь Надиного номера. Никто не ответил. Он снял с руки часы с металлическим браслетом, бросил быстрый взгляд вдоль пустынного коридора, после чего бесшумно открыл замок.
        В номере никого не было. Кровать застелена. Шкаф пуст. И никаких вещей, указывающих на то, что здесь кто-то живет. Корнеев поверил бы увиденному, если бы три часа назад сам не привел сюда Надю.
        Он спустился вниз. Администратор, смуглолицый вежливый парень, не подтвердил, что Надя покинула отель. Она поселилась только накануне и должна была выехать на следующей неделе. Ключ от номера она не сдавала. Корнеев вернулся к номеру и снова проник в него, воспользовавшись браслетом от часов. На этот раз, уже внимательно осматривая номер, он обнаружил то, чего не заметил прежде. В мусорной корзине - осколки разбитой вазы. Ковер на полу сдвинут и лежит неровно. И еще на ковре было пятно - небольшое и почти незаметное. Корнеев и не увидел бы его, если бы не искал осознанно. Пятно свежее и легко узнаваемое. У Корнеева был опыт, и он ни секунды не сомневался, что это такое. Кровь.
        Глава 7
        Корнеев, поразмыслив, решил не обращаться в полицию. Требовалось сделать так, чтобы сигнал исходил от кого-то другого, а не от него. Иначе им заинтересуются, он засветится, а это было нежелательно. Он спустился вниз и, заплатив совсем небольшие деньги администратору, узнал все, что тому было известно о Наде. Надежда Игоревна Ткаченко. Россия. Прибыла по линии фирмы "Росвнештур". Корнеев поднял глаза на администратора:
        - "Росвнештур"? Их представитель здесь?
        - У них офис. Второй этаж, направо, комната двести одиннадцать.
        Корнеев поднялся наверх. В двести одиннадцатой комнате две молодые женщины в футболках и шортах потягивали прозрачную жидкость из высоких стаканов. Кондиционер почти неслышно гнал прохладу. За окном догорал закат.
        - Мне нужен представитель "Росвнештура".
        - Я вас слушаю, - отозвалась одна из обитательниц номера.
        Стакан из рук она не выпустила и держала его немного на отлете.
        - Одна из ваших клиенток, ее фамилия Ткаченко, - вы ее знаете?..
        - Да. - Легкий взмах ресниц.
        - Мы с ней должны были встретиться в шесть часов вечера в ресторане, но она не пришла.
        - Вы хотите, чтобы мы приняли к ней меры?
        Вопрос задан вроде бы серьезно, но в голосе угадывалась насмешка.
        - Дело не в том, - сказал Корнеев. - Она исчезла. Понимаете?
        - Понимаю. - Женщина сделала глоток.
        Она нисколько не взволновалась. Здесь никогда не приключалось ничего из ряда вон выходящего. И если одна из туристок прячется от своего ухажера, это его личные проблемы.
        - Она найдется, - пообещала женщина. - К отлету самолета явится как миленькая.
        Во взгляде было вроде бы даже сочувствие. Такой приятный молодой человек, а ему наставили рога. Чего только не случается в жизни.
        - Она исчезла, - упрямо повторил Корнеев. - И она, и ее вещи. Ее вообще нет в отеле. И когда она не объявится и ее родственники забьют тревогу...
        - Кто она вам? - спросила женщина. - Извините меня, пожалуйста, за этот вопрос, но я должна знать.
        - Она мне никто.
        - Совсем?
        - Совсем. Вечером посидели в ресторане вместе - только и всего.
        Про сегодняшнюю поездку по острову он решил не говорить.
        - Вы не были с ней раньше знакомы?
        - Нет.
        Она поставила наконец стакан на стол. В этом жесте угадывалось облегчение.
        - Я вам открою один маленький секрет, - сказала почти весело. - Конечно, мы знаем, что не все клиенты нашей фирмы проводят ночи в своих номерах. Но нас это не касается.
        - И часто такое случается? - проявил интерес Корнеев.
        - Сплошь и рядом. Приезжает шикарное авто и увозит нашу туристку. Она возвращается только к самому отлету самолета, и при этом не кажется несчастной.
        Это было не про Надю. Корнеев поморщился. Наверное, со стороны он выглядел простофилей, по наивности вляпавшимся в смешную историю.
        - Здесь совсем другое, - попытался объяснить он. - Поймите, вы должны обратиться в полицию.
        - Пока что мы никому ничего не должны.
        По-своему она права. Корнеев вышел, демонстративно громко хлопнув дверью. Он поднялся наверх, к своему номеру. Открыл дверь и едва переступил порог, как из комнаты навстречу ему шагнул мужчина. Опешивший Корнеев даже не успел спросить, как человек проник в его номер, когда мужчина сказал по-русски, вполне будничным тоном:
        - Корнеев? Вадим Олегович? Меня прислал за вами полковник Христич. Вам следует немедленно возвращаться в Москву.
        Глава 8
        Сопровождающих у Корнеева оказалось целых трое, и он немало удивился этому обстоятельству. Даже, не сдержавшись, поинтересовался:
        - Что-то серьезное случилось, ребята?
        - Нет, - ответили ему. - Все тип-топ.
        На летном поле стоял российский "Як". В салоне, разделенном на два отсека, Корнеев никого не увидел, но за перегородкой слышались голоса. Один из сопровождавших Корнеева людей ушел за перегородку и вскоре вернулся, после чего почти сразу самолет поднялся в воздух. Летели при полном молчании, и даже предложение поужинать, обращенное к Корнееву, было сделано жестом. Он отказался.
        В Москву прилетели поздно ночью. Машину для пассажиров "Яка" подогнали к самому трапу самолета. Корнеев сел на заднее сиденье и вдруг обнаружил, что зажат спутниками с двух сторон.
        - Что такое? - осведомился он, стараясь казаться невозмутимым.
        Но охватившее его напряжение, видимо, каким-то образом проявилось, потому что один из его попутчиков счел за лучшее связаться по радиотелефону с Христичем.
        - Вадим, все в порядке, - сказал полковник. - Эти люди действуют по моему указанию.
        - Но они слишком жестко меня опекают, - буркнул недовольно Корнеев, хотя от сердца уже отлегло. - Я подумал, что это какая-то провокация, и хотел избавиться от опеки.
        Один из корнеевских попутчиков демонстративно усмехнулся и недоверчиво покачал головой.
        - Вадим, не кипятись. Они доставят тебя на базу, и здесь вы расстанетесь. Я тебя жду.
        Корнеевский попутчик опять покачал головой. Корнееву это не понравилось.
        - Я бы размазал вас по асфальту, ребята, - сказал он. - Не такие уж вы и крутые.
        Его душила злоба, и он не знал, чем бы этим типам досадить. Сжал в руке телефонную трубку, и она рассыпалась на осколки.
        - Держи, - протянул осколки Корнеев. - С твоей зарплаты удержат за утерянное имущество.
        Христич действительно был на месте. Вышел к машине, едва та въехала на территорию особняка, обнял Корнеева, будто они не виделись минимум полгода.
        - Что случилось, Олег Николаевич?
        - Уже ничего.
        Христич махнул рукой. Машина отъехала.
        - Ложная тревога, Вадим. Но я здесь пережил несколько неприятных часов.
        Прошли мимо охранника в особняк, потом по совершенно пустому коридору. Только когда спустились вниз, в подвал, окунулись в жизнь, которая не прекращалась и ночью. Горел свет, сновали люди, из-за приоткрытой двери тянуло кофейным духом.
        - Тебя пасли, Вадим.
        - Кто? - изумился Корнеев.
        - Устанавливаем.
        - Вы говорите о Кипре?
        - Ну конечно.
        - Я не замечал там слежки.
        - Еще бы! - с сарказмом произнес Христич. - Она неплохо запудрила тебе мозги.
        - Кто?
        - Твоя спутница, которую ты катал на машине.
        - Надя?! - еще больше изумился Корнеев.
        - Да.
        - Чушь!
        Тем временем они достигли кабинета Христича. Полковник взял одну из папок, лежавших на столе, и, раскрыв, положил ее перед Корнеевым. В папке не было ничего, кроме стопки ксерокопий. На верхнем листе был запечатлен разворот российского загранпаспорта. Женщину на фото Корнеев узнал - Надя. Ткаченко Надежда Игоревна.
        - Мы навели справки в ОВИРе, - сказал Христич. - Они этот паспорт не оформляли.
        - Не может быть!
        Вместо ответа Христич развел руками. Корнеев торопливо перебрал бумаги в папке. Это были ксерокопии каких-то справок, списков и бланков неизвестных Корнееву документов.
        - Паспорт выдан якобы в Москве, - продолжал Христич. - Но эта женщина не москвичка. По крайней мере, нет здесь Надежды Игоревны Ткаченко, которая внешне была бы похожа на твою знакомую. И место работы свое она указала неверно. И адрес.
        - Она въехала на Кипр по путевке фирмы "Росвнештур".
        - И что?
        - Не знаю, - пожал плечами Корнеев.
        Он никак не мог привести в порядок свои мысли.
        - Она вела тебя, Вадим.
        - Вы, кажется, тоже, - желчно отозвался Корнеев.
        - И мы - тоже, - с необыкновенным спокойствием подтвердил Христич. - Я отправил следом за тобой человека. Хотел, чтобы ты отдыхал нормально, без эксцессов. Твою знакомую мы с первого вечера засекли, решили проверить на всякий случай, и тут всплыла эта непонятная история с фальшивым паспортом.
        - Она здесь?
        - Кто? - изобразил непонятливость Христич.
        Корнеев нахмурился.
        - Здесь, - тут же понял его полковник.
        - Я могу ее видеть?
        - Нет.
        - Я хочу ее видеть!
        - Нет!
        Корнеев посмотрел полковнику в глаза и понял, что тот не уступит.
        - Я видел кровь.
        - Где? - изогнул бровь Христич.
        - Там, на Кипре. В ее номере, на ковре.
        - Ее не сразу удалось скрутить. Оказывала сопротивление. Очень активное, заметь.
        - Это еще ничего не доказывает.
        - Вот это мы сейчас и проверяем.
        Христич придвинул к себе папку и захлопнул ее.
        - Не воспринимай эту историю так болезненно, Вадим. Все плохое уже позади.
        - Плохое - что?
        - То, что мы не знали здесь, что и думать. Было подозрение, что ты где-то засветился.
        - По тем, прежним операциям?
        - Да.
        - Но сейчас вы так уже не думаете?
        - Уже не думаю.
        - Почему?
        - Она начала говорить.
        Вот почему сопровождающих было трое, понял Корнеев. Христич ни в чем не был уверен. И решил подстраховаться.
        - Ты отдыхай, - сказал полковник. - Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли домой. Жена обрадуется. Скажешь ей, что тебя срочно отозвали из командировки.
        - Черт знает что! - бросил в сердцах Корнеев. - Лучше бы и не уезжал!
        - Ничего же не случилось, - философски заметил Христич. - Так что и волноваться не о чем.
        - По Базылеву что-нибудь новое есть?
        - Работаем. Появилась информация по его родственникам. И еще мы на любовницу вышли.
        - Подготовьте к завтрашнему дню, - попросил Корнеев. - Я посмотрю. Может быть, что-то путное и придет в голову.
        - Там нечего смотреть, Вадим. Все то же самое.
        Это означало, что Христич стоит на прежних позициях - Базылева надо встречать в подъезде его дома. Ну почему он так уперся, этот Христич? Исполнителя выводит прямо под пули охраны. Торопится там, где спешка совсем ни к чему.
        - Я еще раз направил людей по всем базылевским маршрутам, - сказал Христич, словно прочитал мысли собеседника. - К нему нигде не подступиться, кроме как там, у дома.
        - Я подумаю, - пообещал Корнеев.
        Он вдруг поймал себя на мысли, что как-то нехорошо все складывается в последнее время. Не гладко. Так подступает беда. Поначалу ее не видишь, лишь появляется какое-то беспокойство. А уж потом начинаются настоящие неприятности.
        Глава 9
        У Базылева оказалась очень эффектная подруга жизни. Двадцать четыре года, метр семьдесят девять, ярко-голубые глаза, губки бантиком, но лицо совсем не глупое. Корнеев рассматривал женщину на фотографии с превосходством человека, который уже знает, что произойдет совсем скоро. Это знание давало ему уверенность в себе.
        - Хороша? - осведомился из-за его спины Христич.
        - Ничего.
        - Только дура.
        - Почему?
        - Потому что с Базылевым связалась.
        - Какое ей дело до его занятий.
        - Тоже верно, - легко согласился Христич.
        - Где они встречаются?
        - У него на квартире.
        - Часто?
        - Раз в неделю, иногда реже. Он звонит ей, и она приезжает.
        - Девочка по вызову?
        - Нет, что ты. У них любовь.
        Было непонятно, есть ли в голосе Христича ирония.
        - Может, зайти в квартиру вместе с ней? - высказал предположение Корнеев.
        - Невозможно, Вадим. Там две двери, между ними тамбур. Пока первая дверь не закроется, вторая остается запертой.
        - Осторожный, - оценил Базылева Корнеев.
        - Осторожный - не то слово.
        Корнеев отодвинул от себя пачку фотографий.
        - Еще вы о родственниках упоминали, - напомнил он.
        - У него брат. И родители живы. Но там пустой номер.
        - Почему?
        - Базылев не поддерживает с ними никаких отношений. В ссоре они, мы проверяли.
        - Прямо неуловимый Джо какой-то, - сострил Корнеев в сердцах. - Ни подойти к нему, ни подъехать.
        Христич вздохнул и забарабанил пальцами по столу.
        - Ты знаешь мои правила, Вадим. Я никогда никого не принуждаю. Так что если ты отказываешься...
        - Я не отказываюсь!
        - В общем, на этой неделе историю с Базылевым мы должны прикрыть.
        Значит - или Корнеев соглашается, или Христич назначает другого исполнителя. Корнеев насупился. Полковник сделал вид, что этого не заметил.
        - Я могу идти, Олег Николаевич?
        - Ну конечно.
        Всю вторую половину дня Корнеев осматривал снятый операторами материал. Никаких зацепок. Он перематывал кассеты и смотрел все заново. Даже вечером, когда возвращался домой, в голове прокручивал виденное.
        - Как дела? - спросила Рита, едва он перешагнул порог.
        - Нормально.
        Он лгал. Дела были ни к черту.
        За ужином Рита что-то рассказывала о Захаровых. Корнеев слушал ее вполуха. Он уже почти смирился с тем, что ему придется выходить из лифта. И даже начал выстраивать алгоритм своих действий. Конечно же, охранник, первым входящий в подъезд, заглянет в лифт. Его надо бить сразу же. Пистолет с глушителем. Базылев и два других охранника на улице не услышат. Далее. Базылев входит в подъезд только после того, как охранник сообщит по рации, что все в порядке, посторонних нет. Базылев входит, за ним - второй охранник. Подвоха они не ждут, поэтому Корнеев наверняка с ними справится. И после этого остается еще один. Тот, под аркой.
        - Ты меня слушаешь? - спросила Рита.
        - Да, конечно.
        - У тебя такой вид, будто ты о чем-то мучительно размышляешь.
        - Записка, - быстро нашелся Корнеев.
        - Какая записка? - не поняла Рита.
        - Докладная записка. Я должен сдать ее не позднее чем через два дня. Извини, я был не слишком внимателен. Так что там Захаровы?
        - Я говорю, что они собирались к нам прийти...
        - Отлично.
        - Паша очень хотел с тобой встретиться.
        - Почему?
        - Не знаю.
        - А откуда тебе об этом известно?
        - Тома сказала. Я разговаривала с ней по телефону.
        Корнеев кивнул.
        Да, остается еще третий, под аркой. Когда Базылев войдет в подъезд, тот охранник направится к машинам, но все равно до него будет не близко, когда Корнеев выйдет наружу. Значит, третьим охранником должен заняться кто-то другой. Опять лишние люди в операции. Корнеев этого не любил.
        Все не так получается, как хотелось бы. Не гладко. А если не гладко с самого начала, то потом бывает еще хуже.
        Димка в своей комнате сражался с компьютерными монстрами. Они прятались в многочисленных ответвлениях лабиринта, время от времени выскакивали из своих укрытий и палили по игроку из бластеров. Если Димка не успевал выстрелить первым и поразить очередного монстра, ему добавлялись штрафные очки. Судя по счету, дела у сына складывались неважно. Корнеев остановился у него за спиной, наблюдая. Опять выскочил монстр, и опять Димка промедлил.
        - Шляпа! - оценил его действия Корнеев. - Зеваешь!
        - Они всегда выскакивают оттуда, откуда их совсем не ждешь!
        - Ну-ну, - сказал Корнеев. - Не оправдывайся.
        Но что-то уже в нем дрогнуло. Ключевые слова были произнесены, хотя он еще этого не понял, лишь появилось какое-то неясное предчувствие. И только утром его осенило: выскакивают, откуда не ждешь! Зевает Димка, набирает штрафные очки, потому что слишком внезапно появляется враг. И точно так зевнет охрана. Все люди устроены одинаково. Корнеев уже знал, откуда он появится. Оттуда, откуда его совсем не могут ждать.
        Глава 10
        Пятачок перед подъездом, в котором живет Базылев. Вот сейчас повернется камера...
        - Мы с тобой уже десять раз это смотрели, - буркнул Христич.
        Камера повернулась. Дверь, ведущая в подъезд. Рядом еще одна.
        - Вот! - сказал Корнеев. - Здесь я его и буду ждать!
        - Здесь? - изумился полковник. - Это пристройка, два на два, из нее только один выход... - Ткнул пальцем в экран: - Вот сюда выход, Вадим, прямо под пули телохранителей.
        - Надо сделать еще один вход в эту пристройку. Или из дома, или снизу, из подвала. И еще поставить внутренний замок, чтобы я мог открыть его в нужный момент. Вы поняли? Никто - ни Базылев, ни его охрана - не ждет, что из-за этой двери кто-то может появиться. Возможно, они ни разу даже не видели ее открытой. Фактор внезапности! Базылев поравнялся с дверью, я ее распахиваю, два выстрела, дверь захлопывается, и я через второй ход скрываюсь. Охранник перекрывает отход через арку, они других путей себе даже не представляют.
        Христич покачал головой. Этот план был для него слишком неожиданным. Но Корнеев уже все продумал.
        - Один охранник к тому времени будет в подъезде, на площадке между третьим и четвертым этажами. Другой - рядом с аркой, а это больше двадцати метров как-никак. Передо мной окажутся только сам Базылев да один из его парней. С ними-то я справлюсь. - Корнеев выразительно щелкнул пальцами.
        Христич тем временем успел оценить преимущества предложенной Корнеевым схемы.
        - Ты в чем-то прав, конечно.
        По лицу было видно, что он лихорадочно перебирает варианты.
        - Да, - повторил после паузы. - Ты прав. Вот только дворник...
        Дворник хранил в пристройке свой инвентарь. И из-за этого не получалось сделать второй вход незаметно.
        - Пусть ребята из отдела прикрытия что-нибудь придумают, - посоветовал Корнеев.
        - Нет, дворник - это не проблема, - сказал задумчиво полковник. - Его можно вывести из строя дня на три.
        - Каким образом? - насторожился Корнеев.
        Он знал, что Христич не слишком щепетилен в такого рода вопросах.
        - Вечером на улице ему встретится подвыпившая компания, - начал вырисовывать сценарий грядущих событий Христич. - Чего-то там они не поделят, у дворника перелом...
        Корнеев поморщился.
        - Не нравится? - озаботился полковник.
        - Грубо.
        - Предложи что-то другое.
        - Подошлите к нему человека, пусть они с дворником попьянствуют пару дней.
        - Запой - тоже хорошо, - одобрил Христич. - В общем, с дворником мы решим. И пути отхода для тебя обеспечим. А ты готовься.
        - Я всегда готов, Олег Николаевич.
        Глава 11
        Подкоп сделали всего за сутки. Это был лаз, ведущий из пристройки в подвал. Чтобы Корнеев при отходе не терял ни секунды, в лазу установили металлический желоб - Корнееву достаточно было сделать лишь шаг, и через мгновение, скользнув по желобу, он оказывался в подвале. Из подвала выход предусмотрели с противоположной стороны здания, это помогало Корнееву скрыться - преследователям предстояло либо огибать здание, либо выбивать ведущую в пристройку дверь. И то и другое обеспечивало выигрыш во времени.
        Корнеева доставили на место во второй половине дня. Фургон встал у стены, загородив от любопытных вход в подвал, и Корнеев через пару минут оказался на месте. В пристройке было тесно и пыльно. Сквозь щель в неплотно пригнанной двери Корнеев видел окна напротив и кусок грязного асфальта. Примерно на этом месте остановится машина с Базылевым. Корнеев сел на оказавшиеся здесь деревянные носилки, положил пистолет рядом и прикрыл глаза, привалившись спиной к стене. Он умел терпеливо ждать. Это было необходимо при его работе.
        Дверь подъезда время от времени гулко хлопала. Шаги, мелькнет снаружи чья-то тень - и опять все спокойно, до следующего раза. Корнеев даже не открывал глаза, вообще никак не реагировал на происходящее. В кармане у него лежал крохотный приборчик, он пискнет лишь раз, когда ребята из группы наблюдения доведут Базылева почти до самого дома, - и лишь тогда у Корнеева начнется работа.
        Время шло. Ничего не происходило. Корнеев поднялся и зашагал, разминаясь, по крохотному, метр на метр, пятачку, свободному от метел и лопат. Пистолет лежал на носилках темной тушей. Как затаившийся зверек. И едва Корнеев об этом подумал, приборчик в его кармане ожил. Базылев был близко. Корнеев взял в руки пистолет и снял его с предохранителя. Теперь Корнеев стоял у двери и видел узкую полоску серого асфальта. Совсем рядом стукнула дверь, из подъезда появился человек и направился в сторону проспекта. После этого почти целую минуту было тихо, потом раздался шум, подъехала машина и остановилась напротив подъезда. Из машины вышел человек и стремительно прошел в подъезд. Хлопнула дверь. Первый охранник. Корнеев поднял руку с пистолетом, вторую руку положил на бегунок дверного замка. Было тихо, только из какого-то окна слышалась негромкая музыка.
        Опять открылась дверца машины, молодой парень мелькнул и исчез. Второй охранник двинулся к арке. И почти сразу из машины вышел Базылев. Корнеев узнал его. У того было суровое и несколько утомленное выражение лица. К подъезду он шел скорым и твердым шагом. Телохранитель отставал примерно на метр. Корнеев сдвинул бегунок замка и толкнул дверь. Она распахнулась легко и бесшумно. Базылев обернулся. Телохранителя из-за двери не было видно. Корнеев выстрелил дважды, одна пуля попала жертве в грудь, вторая в голову, и Базылев упал. Корнеев рванул на себя дверь, она захлопнулась, щелкнул замок. И почти сразу снаружи ударили выстрелы, но Корнеев уже упал в лаз и был в безопасности.
        Наверху его ждали. Фургон стоял у самой стены. Боковая дверь была распахнута. Сильные руки рывком втянули Корнеева в фургон, и машина отъехала. Никто ни о чем не спрашивал, но Корнеев не стал томить своих спутников.
        - Две пули, - сказал он. - В грудь и в голову. Не выживет.
        Глава 12
        Сообщение о покушении на Базылева, переданное в вечернем выпуске новостей, оказалось коротким: совершено покушение, покушавшийся скрылся, по факту возбуждено уголовное дело. И показали место происшествия. Там уже не было ничего, кроме пятен крови на асфальте.
        Корнеев подгадал время, когда остался в комнате один, и позвонил Христичу.
        - Как дела? - поинтересовался коротко.
        - Мы не можем найти его следов, Вадим. Его сразу же увезли. Ищем.
        Это означало, что Базылева нигде нет - ни в больницах, ни в моргах.
        - Ты отдыхай, - предложил Христич. - Пару отгулов заработал.
        Два дня Корнеев просидел в кресле перед телевизором. Он переключался с канала на канал, просматривая все выпуски новостей, но о Базылеве ни разу не упомянули, словно ничего и не случилось. И Христич не мог сообщить ничего вразумительного.
        На третий день после покушения, вечером, пришли Захаровы. Рита испекла пирог. Корнеев принес из магазина вино, стол получился вполне праздничным, но ощущения праздника не было.
        - Как там Баку? - спросила Тамара, когда сели за стол.
        - Баку? - нахмурился, вспоминая, Корнеев.
        - Да, твоя командировка.
        - Ах, это. Ничего, нормально.
        Для него та история уже ушла в прошлое и казалась почти нереальной, потому что ее заслонили события последних дней.
        - У них там действительно все так страшно?
        - Что именно? - опять не понял Корнеев.
        - Ну, как по телевизору показывают. То в метро бомба взорвется, то еще какая напасть.
        - Телевидение иногда неверно расставляет акценты, - туманно заметил Корнеев.
        Паша Захаров с невозмутимым видом орудовал вилкой.
        - Да, - после паузы подключился он к разговору. - Сейчас верить тому, что сообщают... - Сделал неопределенный жест рукой. Показывал, что верить никак нельзя.
        - Но иногда мне кажется, что везде неспокойно, - пожала плечами Тамара. - Есть Москва, и есть все остальное. И в этом "остальном" так плохо...
        - А в Москве разве хорошо? - отозвался Захаров.
        - Плохо, - согласилась с ним жена. - Но везде еще хуже. - И опять повернулась к Корнееву: - Вот ты был в Баку, Вадим...
        Захаров бросил на друга быстрый взгляд.
        - Ведь это другой мир. Правда?
        - В общем, да, - вынужден был подтвердить Корнеев.
        Его тяготил разговор, но он всеми силами старался скрыть это. Никто ничего и не замечал, похоже. Рита подносила блюда. Захаров задумчиво ковырял в тарелке. А Тамара была вполне удовлетворена течением беседы.
        - Они агрессивные, да?
        - Кто?
        - Азербайджанцы.
        - Ну почему же, - неопределенно протянул Корнеев.
        - Мусульмане все-таки.
        - Мусульмане мусульманам рознь.
        - Не скажи. Все они исламисты.
        - В исламе множество течений, - вяло пояснил жене Захаров.
        - Только не теоретизируй сейчас, - попросила Тамара. - Человек там был, видел своими глазами.
        - Вадим, она тебя заездит в два счета, - предупредил Захаров. - Пойдем лучше воздухом на балконе подышим.
        Корнееву вдруг показалось, что дело не в опасениях Захарова насчет излишней настырности Тамары, поэтому он, будто извиняясь, улыбнулся ей и отправился на балкон. Захаров вышел следом, плотно прикрыл за собой дверь. Спросил:
        - Как там Кипр?
        Вопрос был, как удар, внезапный. Корнеев даже вздрогнул.
        - Что такое? - спросил он, поспешно собирая рассыпавшиеся в беспорядке мысли.
        Захаров смотрел не на него, а вниз, на землю. Там ребята гоняли мяч. Один из мальчишек, постарше, верховодил, и мяч почти все время был у него.
        - Как Кипр, спрашиваю? - все так же негромко сказал Захаров и повернул наконец голову.
        Улыбнулся, чтобы показать, что ничего, собственно, не происходит. Корнеев не знал, как следует себя вести.
        - Ты прости меня, Вадим. Это было не совсем порядочно, но меня заставили. Я бы ничего тебе сейчас и не сказал, но у меня неприятности.
        - Какие неприятности?
        - У меня человек пропал.
        - Не понял.
        - Сотрудник мой исчез. Бесследно. Там, на Кипре. Надя Ткаченко.
        Большего потрясения в своей жизни Корнееву еще не доводилось испытывать. Он молчал, потому что начисто лишился дара речи. Захаров понял, что информацию надо выдавать прямо сейчас, пока собеседник пребывает в смятении.
        - Дурацкая история, Вадим. Ты засобирался в командировку, якобы в Баку, а моей Тамаре втемяшилось в голову, будто ты Ритке голову морочишь. Адюльтер. Зная мои возможности, потребовала от меня твою честность проверить. А я по глупости согласился.
        Видимо, "по глупости" ему самому показалось недостаточно правдоподобным объяснением, и он поправился:
        - Или я делаю это, или - все.
        - Что - все? - начал обретать дар речи Корнеев.
        - Развод, Вадим. Сестра, говорит, мне дороже, чем ты. В общем, заслал я по твоему следу сотрудницу.
        - Что это за структура, где ты сейчас работаешь?
        - Коммерческая охрана. У нас своя агентура, то да се. Я там не последний человек, вот и воспользовался возможностями. - Подумал и добавил: - Себе на голову.
        - Как ты мог? - вспылил Корнеев.
        Значит, все, что сказал ему Христич, - правда, Надю к нему подослали.
        - Она должна была привезти фотографии из твоего "Баку", - сказал со вздохом Захаров. - Только и всего. И где бы ты ни был, я сказал бы Тамаре, что снимки действительно сделаны в Баку.
        Пытался оправдаться хотя бы задним числом. Но выглядело это довольно жалко. В подобных случаях бьют по лицу и рвут отношения навсегда. Корнеев так и поступил бы. Но вся штука была в том, что Надю Ткаченко полковник Христич выкрал с Кипра и теперь удерживал у себя. И это полностью меняло дело. Корнеев раздумывал, но не мог решить, как следует поступить.
        - Глупая история, Вадим. И я не знаю, как буду из нее выпутываться.
        - И я.
        - И ты? - удивился Захаров.
        - Твоя Надя у нас. Ее раскрыли и теперь пытаются выяснить, кто ее ко мне подослал.
        - Выяснили? - быстро спросил Захаров.
        - Пока нет.
        - Ч-черт! - сказал Захаров.
        Он выглядел встревоженным. Похоже, его действительно ожидали серьезные неприятности.
        - Ее как-то можно вызволить?
        - Не думаю, - безжалостно заявил Корнеев. - Мы-то аналитики, люди мирные, но ее взяла служба прикрытия, там все серьезнее.
        Говорил полуправду, но большего не мог позволить себе сказать.
        - Если выйдут на нас... - протянул Захаров и страдальчески поморщился.
        - Что тогда?
        - Лицензию отберут. Поскольку это случится из-за меня, меня турнут из фирмы.
        И это будет гораздо меньше, чем ты заслужил, подумал Корнеев. Он никогда не ожидал подлости от Захарова, и случившееся оказалось для него весьма неприятным сюрпризом. И ему еще предстояло вызволять эту горе-разведчицу. Если Христич выяснит, что она заслана родственниками самого Корнеева, - доведется пережить немало скверных минут. Корнеев это предчувствовал и неимоверно злился.
        - Сволочь ты, - сказал он в сердцах.
        Захаров промолчал. Значит, ничего не мог возразить.
        Глава 13
        Корнеев приехал в особняк ранним утром. Христич уже сидел у себя.
        - Никаких новостей, Вадим.
        У полковника был вид уставшего и обескураженного происходящим человека.
        - Как ваша подопечная?
        - Ты о ком?
        - О той женщине, которую вывезли с Кипра.
        - Ах, она... - Христич поскучнел. - Работаем.
        - Я хочу ее видеть.
        - Зачем?
        - Хочу.
        - Свои "хочу" оставляй дома.
        - Я хочу ее видеть!
        - Да какого черта! - взорвался Христич. - У нас проблемы, мой дорогой! Серьезные проблемы! А у тебя голова занята неизвестно чем! Мы Базылева не можем найти. Нигде. Ты это понимаешь? У нас даже нет подтверждения его смерти. А ты о какой-то бабе печешься!
        Про Базылева было сказано неспроста. Фактически упрек. Ему, Корнееву. Потому что доказательства добросовестности выполненной работы - трупа - не было. Свои сомнения в успехе проведенной операции Христич сейчас выразил впервые. Корнеев закусил губу.
        - Пока что говорим о женщине, - сказал он после паузы, разграничивая две истории - с Надей и с Базылевым.
        - Так чего ты от меня хочешь? - мрачно поинтересовался Христич.
        - Увидеть ее.
        - Пошли!
        Христич порывисто поднялся. Нервничал.
        Прошли по коридору, миновали две двери с кодовыми замками и оказались в небольшой комнате, похожей на больничную палату. На единственной кровати, укрытая белоснежной простыней, лежала Надя. Лицо у нее было такое же белое, как простыня. Будто неживое. Корнеев почувствовал, как что-то дрогнуло у него внутри. Вопросительно оглянулся на полковника. Тот стоял у двери с безразличным видом, словно давая понять, что происходящее здесь его не касается.
        - Надя! - позвал Корнеев.
        У нее даже веки не дрогнули. Полковник неожиданно вынырнул из-за корнеевской спины.
        - Она тебя вряд ли услышит, Вадим. Надо вот так. - Ударил Надю ладонью по щеке. Это был даже не хлопок, а полновесная пощечина. Надина голова мотнулась по подушке, женщина открыла глаза.
        - Здравствуй, - сказал воспитанный Корнеев.
        Надя не ответила. И не могла ответить. В ее глазах не было жизни.
        - Чем ее накачали? - сквозь зубы спросил Корнеев.
        - Ничем таким, что было бы запрещено Минздравом, - усмехнулся Христич.
        Усмешка у него была злая. Корнеев понял, что полковник уже намучился с Надей и пока не имеет никаких результатов. Вряд ли Надя такая уж стойкая. Просто она не знает цепочки людей, пославших ее на теплый остров Кипр, и поэтому ничего не может рассказать полковнику. Ею будут заниматься долго, очень долго, пока ее психика не сломается и не начнутся сбои. После этого ей дадут другое имя и спрячут в одной из психиатрических лечебниц, где она проживет до самой своей смерти - еще год или два. Там долго не живут. Корнеев это знал.
        - Оставьте ее в покое! - вырвалось у него.
        Христич сделал вид, что не слышал. Следовало бы рассказать ему, кто такая Надя и почему она оказалась на Кипре, но Корнеев никак не мог на это решиться. Христич подтолкнул его к выходу. Он выполнил требование Корнеева показать ему Надю и теперь чувствовал себя вправе вернуться к интересующему его вопросу.
        - Конечно, все там произошло слишком быстро, Вадим, но все-таки: ты видел, куда угодили пули?
        Они шли по коридору. Корнеев в мыслях пока был рядом с Надей и к действительности возвращался медленно.
        - Две пули. Одна в грудь, другая в голову.
        - В грудь - куда?
        - В область сердца. Я же вам рисовал в тот день. Я находился слева от Базылева, и, когда он повернулся, мне как раз было удобно стрелять. А потом я на добивание выстрелил, в голову. И попал, это я точно знаю, видел, как мозги брызнули.
        - Может, пуля по касательной прошла? Входное отверстие ты видел?
        - Не видел, конечно. Все произошло настолько стремительно...
        Вошли в кабинет полковника.
        - У меня серьезные сомнения, Вадим. Ни трупа, ни каких-либо сведений о Базылеве.
        - Как же он мог так бесследно исчезнуть? - удивился Корнеев.
        Для него это было загадкой.
        - Я засылал людей, мы всю картину восстановили, - сказал полковник. - В Базылева ты все-таки попал. Он лежал у подъезда, истекая кровью, но совсем недолго, одну или две минуты буквально. Потом охрана засунула его в лимузин и увезла. И после того, как лимузин выехал со двора, - полная неизвестность. Мы через медиков проверяли, через милицию, через службу безопасности - нигде нет сведений о Базылеве.
        - Прячут? - высказал предположение Корнеев.
        - Похоже, что да. - Христич помрачнел. - И у меня такое чувство, Вадим, что, будь у них труп, они бы его не прятали. Прячут обычно еще живого - чтобы не добили по горячим следам.
        - Это невозможно, - поморщился Корнеев. - Я своими глазами видел, как у него вышибло мозги.
        Помолчали.
        - А что косвенные следы? - вспомнил Корнеев. - Базылевский "Росэкспорт", любовница его, родители, наконец.
        - В "Росэкспорте" усилена охрана, в офис допускаются только сотрудники, никто из посторонних. Родители в Москву не приехали, я даже сомневаюсь, знают ли они о случившемся. К любовнице приставлен охранник, сама она из квартиры почти не выходит. Так что никаких зацепок.
        - А ближайшее окружение Базылева?
        - Все крайне осторожны. Мы отслеживаем все перемещения приближенных к Базылеву людей - и ничего.
        Корнеев подумал, что неспроста у него были дурные предчувствия. Все сложилось, как он и предполагал. Скверно. И неужели непоправимо?
        - Чтобы операция прошла не чисто - этого не было, - процедил он сквозь зубы. - Но если это так, я добью его. Найду и добью.
        Ждать сообщений о Базылеве пришлось совсем недолго. Дневной выпуск новостей именно с этих сообщений и начался.
        Глава 14
        Базылев предстал в довольно плачевном состоянии - голова обмотана бинтами, и сам он не стоял и не сидел, а лежал и разговаривал с трудом. Но он был жив! И находился, безусловно, в каком-то лечебном учреждении. На заднем плане просматривались медицинские приборы, и весь вид помещения указывал на то, что дело происходит в больнице. Никого не было видно рядом с раненым, только голос корреспондента за кадром - этот человек задавал вопросы - и голос самого Базылева. У него спросили, как он себя чувствует. Он ответил, что нормально. Поинтересовались, помнит ли он момент покушения. Да, ответил Базылев. И добавил, что помнит абсолютно все, потому что сознания не терял ни на мгновение. Еще у него спросили, надолго ли, по его мнению, он выведен из строя. На это Базылев ответил с неожиданной твердостью в голосе, что покушавшиеся своих целей не достигли, он, Базылев, продолжает работу, чему доказательством то, что руководство "Росэкспортом" по-прежнему осуществляет он сам - через помощников.
        Христич с хрустом сжал пальцы в кулак. На него страшно было смотреть в эти минуты - он выглядел едва ли не хуже Базылева. Корнеев мрачно уставился в экран телевизора. Случилась катастрофа, он это понимал. Полковник тем временем нервно ткнул пальцем в кнопку селектора. Через три минуты в кабинете были все начальники отделов.
        - Все видели? - угрюмо спросил Христич.
        Оказалось, не все. Из технического отдела, который круглосуточно вел запись всех телеканалов и основных радиопрограмм, принесли видеокассеты с выступлением Базылева. Христич прокрутил пленку для собравшихся. Все происходило в полной тишине. Воздух, казалось, сгустился, стало вдруг душно. Корнеев чувствовал себя так, словно ему только что сообщили о смерти близкого родственника, - жить не хотелось.
        - Вот, - сказал Христич, когда сюжет закончился. - Имеем незавершенку. Впервые за все время работы.
        На Корнеева никто не смотрел. Но ему не было от этого легче.
        - Мы должны найти его, - объявил Христич, - иначе полетят головы.
        Его - в первую очередь. Он этого не сказал, и так было понятно.
        - Какие меры предпримем? Слушаю предложения.
        - Поработать с телевизионщиками, - предложил кто-то. - Попробовать через них установить место проведения съемок.
        - Еще раз прошерстить медучреждения. Все! Начиная от кабинета заводского фельдшера до "кремлевки".
        - Параллельно поработать по нейрохирургам и специалистам по огнестрельным ранениям. Раны у нашего клиента серьезные, им занимался не медбрат из соседней поликлиники. Так что через врача можем выйти на клиента.
        - Слушать радиоэфир, отслеживать все телефонные звонки, поступающие в офис "Росэкспорта".
        Предложений было много. Но все не то. Корнеев понимал это, но не подключался к обсуждению. Чувствовал свою вину. Христич никого не перебивал, давая возможность выговориться всем. Он казался невозмутимым, лишь время от времени перекатывались на лице желваки. Когда поток предложений иссяк и воцарилась тишина, Христич спросил, не меняя позы:
        - Больше никаких мыслей нет?
        Молчание в ответ.
        - Подготовьте предложения в виде программы действий. На все даю полчаса. Через час механизм поиска должен будет работать.
        Шумно, несуетливо поднялись и потянулись к выходу. Один Корнеев остался сидеть. Да еще Христич. Полковник молчал и смотрел куда-то в сторону. И только когда все вышли и дверь кабинета закрылась, он сухо и требовательно сказал:
        - Ну?
        - Все эти методы поиска - чепуха, - произнес Корнеев. - Ничего это не даст - ни обращение к телевизионщикам, ни поиски врачей, которые спасли Базылеву жизнь.
        - Почему? - все так же сухо осведомился полковник.
        - Почти наверняка выяснится, что телевизионщики получили заранее отснятую кассету и потому ничем не смогут помочь. Всю страну не проверишь.
        - Молодец, - похвалил Христич. - Мыслишь грамотно.
        В его голосе угадывалась с трудом сдерживаемая ярость. Корнеев сделал вид, что этого не уловил.
        - На Базылева надо выходить через его ближайшее окружение, - сказал он. - Компаньоны по "Росэкспорту", родители, любовница - вот, пожалуй, и все. Не распыляться, а искать целенаправленно.
        Христич поднял голову. В его взгляде не было ни мягкости, ни участия.
        - Я учту твое мнение, Вадим, - сказал он негромким, неприятным голосом. - А пока иди.
        Корнеев не понял, что происходит, но о том, что ничего хорошего от жизни ему теперь ждать не следует, - догадался.
        - Удостоверение сдай, - все тем же нехорошим голосом сказал полковник.
        - У меня есть просьба, товарищ полковник.
        - Слушаю.
        - Позвольте мне найти этого Базылева. Я плохо сделал свою работу, я и должен все исправить.
        - Другие исправят, - сухо ответил Христич.
        Это было жестоко. Но, наверное, справедливо. Корнеевское удостоверение полковник резким жестом смахнул в ящик стола и отвернулся. Возникла пауза, за которой должно было произойти - что?
        - За успешное проведение каждой доверенной нам операции я отвечаю головой, - внезапно сказал Христич, все так же глядя в сторону. - Но срыв любой из них страшит меня не потому, что я могу поплатиться карьерой. Другое каждый раз меня подстегивает - я помню о том, что если мы допустим промашку и негодяй не получит по заслугам, то он еще много бед наделает. Он и дальше продолжит творить зло, и остановить его будет уже труднее или даже вовсе невозможно - он станет осторожнее, и попробуй до него добраться. - Христич обернулся наконец к Корнееву. - Базылева будет трудно найти. Но еще сложнее его уничтожить. Он еще много злых дел совершит. Вот что плохо.
        Корнеев сказал, темнея лицом:
        - Я до него доберусь. Только дайте мне такую возможность.
        Христич молчал. Пауза получалась невыносимо длинной.
        - Ищи, - наконец сказал полковник. - Землю носом рой, но найди.
        Но удостоверения так и не вернул. Это означало, что официально Корнеев от участия в операции отстранен. И все, что он сделает, будет его, Корнеева, личным делом. Христичу нужен конечный результат. Труп нужен полковнику.
        - Я найду его, - пообещал Корнеев, чувствуя облегчение от того, что его все-таки оставили в игре. - Я исправлю свою ошибку.
        Человек не всегда способен верно оценить, где именно он допустил оплошность. Корнеев связывал свои неприятности с неудавшимся покушением, после которого Базылев остался жив. Он не знал, что настоящие его беды начались только в эту минуту - когда он добился разрешения на участие в поисках Базылева.
        Глава 15
        Корнеева не лишили доступа к материалам оперативного характера, и он, изучив все собранное к этому дню, еще больше укрепился в мысли, что не ошибся: искать следовало среди ближайшего базылевского окружения. Заместители Базылева были плотно прикрыты охраной, родители, кажется, ничего не знали о случившемся, оставалась любовница. Не самый простой вариант, но и не самый безнадежный. Здесь нужен был подход. Корнеев убил полдня на то, чтобы подогнать себя под соответствующий образ. Он не был красавцем и не отличался баскетбольным ростом, поэтому и речи не было о том, чтобы выехать на одних природных данных. Если не плейбой и не роскошный работник освещенных софитами подиумов - тогда кто? Бизнесмен? А почему бы и нет? Добротная одежда, швейцарские часы и золотой перстень. Случайная встреча, нечаянное знакомство.
        Еще два дня у Корнеева ушло на то, чтобы эта случайная встреча все-таки состоялась. Базылевская подружка жила почти затворницей, а если и выходила, то обстановка не позволяла исполнить задуманное.
        Только на третий день, в супермаркете, Корнеев пошел на контакт. Его подопечная как раз проходила мимо, толкая перед собой тележку с покупками, а Корнеев стоял у стеллажа, с сомнением рассматривая яркую упаковку куриного бульона.
        - Э-э, извините, - протянул он, и женщина остановилась.
        Корнеев стоял перед ней - гладко выбритый, с аккуратной прической, сделанной у модного парикмахера, в элегантном, сдержанных тонов костюме, и на его холеном лице была написана такая растерянность, что ни одна женщина, если она не полная мужененавистница, не способна была отказать ему в помощи.
        - Это сушеная курятина? - спросил Корнеев.
        - Это бульон.
        - Готовый?
        - Ну, не совсем, - улыбнулась женщина.
        Корнеев поспешно бросил пакет на прилавок.
        - Я не справлюсь, - признался он. - Не умею готовить.
        И выражение лица его было столь красноречиво, что никаких сомнений не могло возникнуть - действительно не умеет готовить. Всегда готовила домработница. Или, скорее, - жена. Жена, наверное, в отъезде...
        - Я развелся, - объявил Корнеев, словно прочитав мысли женщины.
        - Возьмите этот бульон. Его и готовить-то не надо, бросьте содержимое в кипящую воду - и все.
        Женщина заглянула в корзинку к Корнееву. Там лежали кукурузные хлопья, пиво и орешки. Ужин холостяка. Она не удержалась и засмеялась. И Корнеев тоже засмеялся. Потому что понял: первый контакт состоялся.
        - Вы умная, все знаете, - льстиво сказал он, - так подскажите, что я могу здесь взять, чтобы приготовить ужин, ничего не умея.
        Они направились вдоль стеллажей. Женщина советовала, что брать, Корнеев послушно перекладывал товары с полок в тележку. Когда они дошли до кассы, то уже почти подружились. Женщина назвала свое имя - Вита. Корнеев и раньше ее имя знал, и фамилию тоже, и еще много интересных подробностей.
        В кассе Корнеев предъявил кредитную карточку. Вита стояла рядом и улыбалась. Корнеев тоже улыбался и шутил. Он знал, что сейчас произойдет, но нисколько не нервничал.
        - Извините, но мы не можем принять к оплате вашу карту, - сказала девушка-кассир.
        - Почему? - поднял бровь Корнеев, изображая удивление, хотя причина ему была, разумеется, известна.
        - Она аннулирована.
        - Кем?
        - Не знаю, - ответила девушка. - Скорее всего, самим банком.
        - Они не могли этого сделать! - начал спорить Корнеев.
        К ним от дверей уже направлялся охранник.
        - Почему же не могли? - подсказала Вита. - Если вся сумма потрачена...
        - О! - осенило Корнеева. - Конечно, это могло произойти! От этой женщины можно было ожидать всего, даже вот такого!
        Охранник подошел и встал у Корнеева за спиной. Вита покусывала губы, но не делала попытки уйти. Корнеев извлек из кармана роскошный, крокодиловой кожи, бумажник. В нем была пухлая пачка валюты. Вите бросились в глаза иероглифы.
        - Вы берете иены? - осведомился у кассира Корнеев.
        - Извините, нет.
        - А поменять поблизости где-нибудь можно?
        - Я не знаю. Здесь такой район...
        Корнеев выразительно взглянул на Виту. В его глазах была мольба. Вита думала недолго: она помогла Корнееву выбрать товар и теперь готова была разделить ответственность.
        - Я вам все верну, - пообещал Корнеев. - Сегодня же.
        Когда Вита заплатила и они вдвоем вышли из магазина, Корнеев протянул женщине свой бумажник:
        - Держите.
        - Зачем? - искренне удивилась Вита.
        - Я заберу его, когда привезу деньги. Давайте ваш номер телефона.
        Хлопнула дверца стоявшей неподалеку машины. Корнеев увидел плечистого парня, который шел в их сторону. Телохранитель. Корнеев его вычислил в два счета, но виду не подал, снова повернулся к спутнице. Вита тоже увидела парня и сделала быстрый жест рукой, словно его останавливала. Так хозяин дает понять своему псу, что ничего особенного не происходит и пес может возвращаться на свою подстилку в углу, его помощь не требуется. Парень остановился на полпути и замер, настороженно разглядывая Корнеева. Значит, охрану от Виты не убрали, понял Корнеев. Ее это тяготит, но отказываться от сопровождающего она не собирается.
        - Телефон, - напомнил с благодарной улыбкой Корнеев. - За мной должок.
        Его вид не вызывал ни тревоги, ни подозрений. Да и как можно бояться мужчину, которого только что бросила жена? Вита продиктовала номер телефона. Корнеев записал, склонив голову. У него был идеально ровный пробор.
        - Я позвоню, - сказал Корнеев.
        - До встречи.
        - Спасибо вам.
        Вита лишь улыбнулась в ответ и села в машину. Корнеев помахал рукой. Все складывалось как нельзя лучше. Он не чувствовал угрызений совести. Он делал свою работу.
        Глава 16
        Предварительно позвонив, Корнеев приехал к Вите домой. Она открыла дверь сама. Ее цербера не было видно. Он, наверное, прятался где-то в глубине просторной квартиры. Кроме денег Корнеев привез еще цветы и шампанское, но это Виту нисколько не обрадовало.
        - Не надо ничего этого, Вадим, - сказала она почти строго.
        Корнеев на всякий случай улыбнулся. Улыбка получилась смущенной. Как он и хотел.
        - У меня есть тот, кто дарит мне цветы, - смягчила тон Вита.
        Давала понять, что происшедшее с ними в супермаркете - не более чем случайность, которая ничего не значит. Ее лицо при этом стало грустным. Корнеев топтался у входа, демонстрируя нерешительность.
        - Проходите, - предложила Вита.
        Она поставила на стол фужеры. Цербер по-прежнему не появлялся. Корнеев по обстановке пытался определить, есть ли в квартире кто-то, кроме них, и не мог. Разлил шампанское в фужеры.
        - Вы одна живете, - сказал как о чем-то само собой разумеющемся.
        - Почему вы так решили? - удивилась его проницательности Вита.
        - Здесь витает дух одиночества.
        Она засмеялась, но невесело.
        - Я не одинока.
        - Но он появляется время от времени, - с видом знатока определил Корнеев. - У него семья... - Он подумал. - Нет, вряд ли семья. Скорее очень много дел. Бизнесмен, что-то в этом роде. Угадал?
        Вита кивнула. Она улыбалась. Было видно, что ее забавляет эта игра. Бедная девочка. Ее даже не подпускают к любовнику. И Корнеев первый, кто отнесся к ней с сочувствием.
        - Люди встречаются, любят друг друга, и вдруг в какой-то момент все рушится, - сказал Корнеев с грустью в голосе.
        Вита быстро глянула на него, но по нему было видно - говорит о себе. От него ушла жена, и он печален, как осенний лист, намокший под дождем.
        - Он будет сердиться на вас? - поднял глаза Корнеев.
        - Кто?
        - Ваш друг. Он придет, а я сижу здесь.
        - Он не придет.
        - Поссорились? - проявил участие Корнеев.
        Вита неопределенно качнула головой.
        - Все переменится, - пообещал Корнеев. - Вы уж поверьте. У меня вон какие проблемы, и то я не вешаю нос.
        Он выглядел несчастным и ждал утешения, но Вита и сама нуждалась хоть в чьей-то поддержке.
        - У меня сейчас дела хуже, чем у вас, - сказала она, уставившись в пустой фужер.
        Корнеев сохранял невозмутимость. Вита все еще разглядывала фужер. У нее было задумчивое лицо. Сейчас их разговор плавно повернет в нужном Корнееву направлении. Так бы, наверное, и случилось, если бы не зазвонил телефон. Вита взяла трубку:
        - Алло.
        Ей ответили. У нее изменилось выражение лица. Смесь недовольства и обреченности.
        - Хорошо, - сказала она и положила трубку.
        Корнеев снова налил шампанское в фужеры, словно ничего не произошло. Вита проигнорировала его молчаливый призыв.
        - Что произошло? - осведомился Корнеев.
        Вита нервно хрустнула пальцами.
        - Ничего.
        Подумала.
        - Сейчас сюда придет один человек...
        - Ваш... друг?
        - Нет, - качнула головой.
        - Мне лучше уйти?
        - Ни в коем случае!
        Она даже вздернула подбородок. Выглядело как вызов. Наверное, тот, который должен прийти, очень ей неприятен. И Корнеев - вроде отдушины.
        Через несколько минут в дверь позвонили. Корнеев выразительно посмотрел на женщину.
        - Это он, - сказала Вита.
        Поднялась и вышла из комнаты. Ее черное платье издавало легкий шорох. Вернулись они вдвоем - Вита и тот парень, который был с нею возле супермаркета. Парень остановился на пороге и долго рассматривал Корнеева. Наверное, впечатление от увиденного его не порадовало, потому что с лица парня не сходило выражение брезгливости. Закончив осмотр, парень увлек Виту в соседнюю комнату, и Корнеев услышал, как он спросил:
        - Кто это?
        - Мой знакомый.
        И опять в голосе Виты Корнееву послышался вызов.
        - Пусть он уйдет!
        - Почему?
        Да, вызов. И еще - отчаяние ребенка, который понимает, что по его воле все равно не будет, но решил стоять до конца.
        - Ты же знаешь - нельзя. - Это парень.
        - Почему нельзя?
        - Молотов запретил.
        - Я ненавижу твоего Молотова! - Почти крик.
        - Ты можешь говорить о нем все, что хочешь. Но раз Молотов приказал, то так и будет. Иди скажи своему знакомому, чтоб убирался отсюда, не то я вышвырну его сам.
        Судя по тому, как громко разговаривал парень, его слова предназначались не столько Вите, сколько самому Корнееву. Корнеев достал из подплечной кобуры пистолет, положил его перед собой на стол и прикрыл сверху салфеткой. Он сделал это вовремя, потому что в следующую секунду из соседней комнаты вышел парень и встал в дверном проеме. Их разделяло метров шесть, если не больше.
        - Вам придется уйти, - сказал парень.
        Из-за его плеча выглядывала Вита. По ее лицу не было заметно, что она согласна с парнем. Это обнадеживало.
        - Со мной давно так никто не разговаривал, - сообщил Корнеев.
        - Даю вам пять секунд.
        Корнеев в ответ только улыбнулся.
        Парень перестал подпирать косяк и сделал шаг вперед. Пальцами он делал такие движения, словно разминал их перед тем, как взять свою жертву за шиворот. Корнеев сдернул салфетку со стола, оголив пистолет, и этой салфеткой промокнул уголки рта, как будто не было сейчас для него дела важнее. Парень словно наткнулся на невидимое препятствие - так резко остановился, увидев пистолет. По его взгляду Корнеев понял: вымеряет расстояние, прикидывая, хватит ли ему одного прыжка, чтобы преодолеть разделяющее их пространство.
        - Мне приходилось общаться с ребятами из частной охранной службы, - сказал Корнеев и бросил салфетку. Пистолет пока еще лежал на столе. - Не у нас, в Германии. У них норматив: за одну целую и две десятых секунды они должны извлечь пистолет из кобуры, снять с предохранителя, прицелиться, выстрелить и поразить цель. Я, сколько ни тренировался, не смог этого сделать. Полторы секунды - и хоть тресни.
        Он взял наконец пистолет в руку и щелкнул предохранителем. Парень перестал разминать пальцы и замер. Вита выглядывала из-за его плеча. Она казалась испуганной, но вроде бы нисколько не сердилась на Корнеева.
        - Уйди, - сказал Корнеев парню. - И я тебя не трону.
        - Я не могу уйти.
        - Почему? - удивился Корнеев.
        - Мне поручено ее охранять. - Жест в сторону.
        - Поручено - кем?
        - Моим шефом.
        Наверное, тем самым Молотовым.
        - Побудь за дверью, - пошел на компромисс Корнеев. - Та же охрана, если подумать. - И качнул пистолетом.
        Ствол был направлен в грудь парню.
        - Я бы сидел тихо, - пояснил Корнеев. - Но ты первый начал.
        Парень направился к двери. Было слышно, как она громко хлопнула. Вита выглянула в коридор и с облегчением вздохнула.
        - Боже, как я испугалась! - призналась она.
        - Кто это такой?
        - А! - Дернула плечом и поморщилась. - Охрана!
        - Это ваш друг приставил охрану?
        - Если бы! Его компаньон!
        Тот самый Молотов, судя по всему.
        - А вам не нравится, - понимающе подсказал Корнеев.
        - Ну конечно. Тянется за мной, как хвост! Везде лезет, мне неприятно. А здорово вы его! - вспомнила и даже повеселела. - Я не ожидала, если честно. Это у вас какой пистолет? Газовый?
        Корнеев извлек обойму с патронами и показал издали.
        - Боевой, - сказал. - Дырок бы наделал в вашем обидчике.
        - А у него газовый.
        Корнеев скорчил гримасу, давая понять, что это ему не соперник.
        - Но вы меня не бойтесь. Я не такой уж плохой, хотя и при оружии.
        - Я не боюсь, - улыбнулась Вита и неожиданно вздохнула.
        - Что такое?
        - Так, ничего. Просто вспомнила.
        - Расскажите.
        Она молчала целую минуту, потом проговорила, задумчиво глядя куда-то за окно:
        - Мужчины любят оружие. Носят его с собой. А оно все равно не способно защитить.
        - Ну почему же, - возразил Корнеев.
        - Потому что мой друг тоже носил пистолет.
        - И что?
        - Ничего. - Повернула голову и внимательно посмотрела на Корнеева. - Базылев - слышали такую фамилию?
        - Нет, - солгал Корнеев.
        Он выдержал взгляд. Вита опустила глаза.
        - Его ранили, совсем недавно. И ничто не помогло - ни пистолет, ни охранники.
        - Много было охранников? - изобразил неосведомленность Корнеев.
        - Трое.
        - Шляпы! - сказал он со знанием дела.
        Вита печально улыбнулась.
        - Как он сейчас? - спросил Корнеев.
        - Кто?
        - Базылев.
        Вита пожала плечами:
        - Я не видела его с того самого дня.
        - Плохо, да? В реанимации?
        - Я не знаю. - Закрыла лицо руками и сжалась в комок.
        - Извините, - пробормотал Корнеев, демонстрируя сострадание.
        Чувства жалости он сейчас не испытывал.
        - Меня даже не пускают к нему! - сказала Вита. Почти выкрикнула. - Этот Молотов...
        - Кто такой Молотов?
        - Заместитель Базылева. Подонок!
        - Так это он вас не пускает?
        - Он! Он всем заправляет и специально, специально хочет меня унизить. - У нее срывался голос. - Как будто я шлюха, подстилка какая-нибудь! Если бы Толик знал...
        Толик - это Базылев.
        - А он, вы думаете, не знает?
        - Нет! Конечно, нет! Он меня любит, и я ему сейчас нужна! Вы понимаете?
        - Ну конечно, - с готовностью подтвердил Корнеев.
        - А этот Молотов, чтобы меня унизить, скрывает от меня, где находится Толик, еще и охранника этого приставил!
        Она готова была вот-вот расплакаться. Наверное, действительно очень страдала.
        - Так скажите им! - посоветовал Корнеев. - Потребуйте! Они не имеют права держать вас в неведении!
        Вита тяжело дышала и кончиками пальцев терла виски. Ее надо было дожимать. Прямо сейчас, пока она не в себе.
        - Кто может знать о вашем Толике? - спросил Корнеев. - Вот этот парень, что за дверью, знает?
        - Нет, - качнула головой, - не знает. Никто, наверное, не знает, кроме Молотова.
        - Хотите, я ему мозги вышибу? - изъявил готовность Корнеев.
        - Кому? - испугалась Вита.
        - Молотову этому.
        - Ой, что вы! Вы не представляете, какой это страшный человек.
        - Тоже мне, железный нарком! - скривил губы в усмешке Корнеев. - Да мне стоит только свистнуть...
        Вита, кажется, поверила. По ней было видно. Впервые за последнее время встретила человека, который не боялся Молотова, и, кажется, не без основания.
        - Я сама ему позвоню, - предложила она и решительно взяла трубку телефонного аппарата.
        Корнеев со скучающим видом рассматривал картины на стенах.
        - Мне нужен Александр Тихонович!
        Взгляд Корнеева сфокусировался в одной точке.
        - Это Пухова. Да, он мне очень нужен.
        Пауза. Соединяют.
        - Это Вита! Я хочу видеть Толика! Я хочу его видеть!
        Корнеев скосил глаза. Вита выглядела взбудораженной. Это была почти истерика.
        - Я не знаю, что с вами сделаю, когда Толик встанет на ноги! Я вас уничтожу!
        Швырнула трубку на рычаг. Полное фиаско. Похоже, что ее действительно держат в неведении.
        - Не расстраивайтесь, - сказал Корнеев мягко. - Что-нибудь придумаем.
        Телефонный звонок. Вита взяла трубку. Ее лицо быстро покрылось пятнами.
        - Его здесь нет! - зло сказала она в трубку. - Выгнала! И чтобы вы его ко мне больше не присылали!
        Бросила трубку.
        - Опять Молотов? - проявил догадливость Корнеев.
        - Да, - сквозь зубы произнесла она. Пошла ва-банк.
        - Я могу вам помочь.
        - Как? - безнадежно пожала плечами Вита.
        - Давайте найдем этого вашего Толика.
        Опять ее плечи вздернулись.
        - Как?
        - У меня есть такая возможность! - Корнеев приблизился и заговорщицки понизил голос. - Я попрошу людей, они наведут справки.
        Вита посмотрела на собеседника недоверчиво.
        - И Молотова этого поставим на место, - продолжал дожимать Корнеев.
        Это был верный ход. Вита согласно кивнула.
        - Все, что вам известно, расскажите, - попросил Корнеев. - Дайте направление, где этого вашего Базылева искать.
        - Я не знаю.
        - Но он в Москве?
        - Ну конечно.
        Очень уверенно сказала. Может, все-таки что-то знает? Но сейчас не время спрашивать.
        - Где-то в больнице, да?
        - И этого не знаю.
        - Как же мы будем искать? - изобразил растерянность Корнеев. - Москва большая.
        По глазам собеседницы увидел - промашка. Ее взгляд терял живость. Разочаровывается.
        - Ладно, что-нибудь придумаем, - пошел на попятный Корнеев. - Может, кто-то из его друзей знает? Или родные?
        Вита молчала.
        - Родители! У него есть родители?
        - Есть.
        - Вот! - сказал Корнеев.
        - Но они не в Москве.
        - В отъезде, что ли?
        - Нет. Не живут они здесь.
        - А где?
        - Где-то под Сызранью.
        Корнеев это и сам знал.
        - Им что же, даже не сообщили?
        - Думаю, что нет.
        Как он и предполагал.
        - Ну вы хоть примерно представляете, где его можно искать?
        - Нет, - сказала Вита.
        Здесь тупик. Через нее на Базылева не выйти, по крайней мере, сейчас. Единственное, что остается, - подбивать ее на агрессивные поступки. Пусть требует у этого Молотова встречи с любимым человеком. Может быть, Молотов в конце концов дрогнет и уступит. Останется только проследить маршрут Виты - и Базылев после этого не проживет и суток.
        - Позвоните ему еще раз, - посоветовал Корнеев.
        - Кому?
        - Молотову. Не давайте ему передышки, и он сдастся.
        Но Вита уже остыла, и решимость ее покидала.
        - Я потом, - вяло попыталась увильнуть она.
        - Сейчас!
        - Потом.
        Бесполезно. Надо попробовать иначе.
        - Встретиться вам, конечно, не позволят, - задумчиво произнес Корнеев. - Но у меня вот какая мысль появилась. Потребуйте, чтобы Базылеву хотя бы передали весточку от вас. Какую-нибудь открытку или коротенькое письмо.
        - И чего я этим добьюсь?
        - У меня знакомый работает... В общем, в одном интересном месте работает. Он как-то рассказывал, что у них используется такое вещество, называется "шпионская пыль". Когда-то гэбэшники эту "пыль" использовали, чтобы в толпе на улице не потерять человека, за которым они следили. Конверт обработаем этим веществом и - вперед. Они нас сами на Базылева и выведут.
        Корнеев засмеялся, стараясь смехом расположить Виту к себе. Она в ответ не засмеялась и долго сидела молча, раздумывая.
        - Мне уже и самому стало интересно, - сказал Корнеев. - Мы их обставим в два счета, вот увидите.
        - Хорошо, - наконец согласилась Вита.
        - Завтра я привезу вам конверт...
        - А вам все это не сложно?
        Сейчас еще спросит, зачем ему это нужно. Но Корнеев упредил вопрос:
        - Вы не будете на меня держать зла, Вита? - Он даже потупился. - Я собирался приударить за вами. Как же, такое несчастье, жена ушла, теперь требуется утешение и ласка. - Осторожная усмешка. - И вдруг я увидел человека, который гораздо больше несчастен, чем я. Причем его беда - настоящая.
        - Спасибо вам.
        Клюнула. Получилось. Корнеев почувствовал заметное облегчение.
        - Часов в десять утра, - сказал он. - Я привезу конверт прямо сюда.
        - Только перед тем позвоните.
        - Конечно.
        Она не открывает дверь, если не было предварительного звонка.
        Корнеев поднялся.
        - Спасибо вам, - сказала Вита и повела плечами, будто на нее дохнуло холодом.
        - Это вам спасибо, - широко и добродушно улыбнулся Корнеев. - Выручили меня вы.
        Напомнил о той истории в супермаркете. Вита поняла и тоже улыбнулась.
        - Прощайте, - сказала она.
        - До встречи, - поправил ее Корнеев.
        Парень на лестничной площадке встретил Корнеева угрюмым взглядом. Правую руку Корнеев держал в кармане брюк, поэтому парень, кроме неприязненного взгляда, больше никак не демонстрировал своих чувств. Он пропустил Корнеева мимо, после чего попытался войти в квартиру, но Вита захлопнула дверь перед самым его носом.
        - Ты не рвись туда, - посоветовал Корнеев, спускаясь по лестнице, при этом даже не обернулся. - Она не хочет тебя видеть. Разве не ясно?
        Направляясь домой, Корнеев пребывал в самом добром расположении духа. Чутье подсказывало ему, что он избрал правильную тактику.
        Дома его ждал Захаров. У Паши было сумрачное, расстроенное лицо.
        - Что за проблемы? - участливо поинтересовался Корнеев.
        У него самого настроение было отличное, и он толикой своей радости мог поделиться с любым. Рита вышла из комнаты.
        - Ты же мне обещал, - сказал Захаров с мукой в голосе.
        - Что обещал, Паша? - спросил Корнеев и перестал улыбаться.
        - Что поможешь с Надей.
        - С какой Надей? - удивился Корнеев и тут же вспомнил. - Надя? Ткаченко? Которую ты на Кипр заслал?
        - Да.
        - Я разговаривал с шефом, - развел руками Корнеев, давая понять, что не все зависит от него. - Но не все сразу, Паша.
        - Что - не все? - мрачно поинтересовался Захаров.
        Он стиснул челюсти, и было видно: еще немного - и сорвется. Совсем извелся, похоже.
        - Выпустят ее, Паша, - пообещал Корнеев. - Ты же знаешь эти группы прикрытия. Хуже военного СМЕРШа.
        Захаров неожиданно резким движением извлек из кармана стопку фотоснимков и швырнул их на стол. Они разлетелись веером. Это были обычные снимки, какие милиция делает на месте происшествия. Сам Корнеев таких перевидал сотни. На всех снимках - одна и та же женщина. Снято с разных точек. Женщина лежит на земле, неловко подвернув под себя правую руку. На снимке, где ее лицо было сфотографировано крупным планом, Корнеев остановился. Лицо показалось вроде знакомым.
        - Надя?! - вдруг осенило его, он поднял голову и встретился взглядом с Захаровым.
        Во взгляде Захарова были ужас и ненависть - поровну. И Корнеев понял, что это действительно Надя и она мертва, но все-таки спросил:
        - Мертва?
        В комнату вошла Рита, это было совсем некстати. Но Захаров находился в таком состоянии, что его ничто не могло остановить. Лицо у него стало совсем багровое, и он закричал, некрасиво брызгая слюной:
        - Да! Она мертва! Мертвее просто не бывает! - И тряс своими страшными снимками. Это было жутко, и особенно потому, что Рита все видела.
        Глава 17
        Утром Корнеев беспрепятственно вошел в особняк. Без удостоверения. Но охрана на входе не сделала попыток его остановить - значит, такой команды не было и Корнеев отстранен от участия в операции только формально.
        Христич в своем кабинете был один. Корнеев вошел, произведя немалый шум, и уже по одному его виду можно было догадаться, что он не в себе. Полковник даже рта не успел раскрыть, а Корнеев уже выплескивал накопившуюся за бесконечную ночь горечь:
        - Вы должны были ее отпустить! Ни для кого она опасности не представляла! Ни опасности, ни каких-либо проблем!
        Корнеев не говорил, а кричал и в конце каждой фразы бил кулаками по столу, словно расставлял восклицательные знаки. Полковник не вздрагивал при этом, словно наблюдать подобное ему доводилось едва ли не ежедневно. И только когда Корнеев выдохся и обессиленно опустил руки, Христич спросил - без сухости в голосе и потому почти участливо:
        - Что случилось, Вадим?
        Вместо ответа Корнеев бросил на стол пачку фотоснимков, точно так, как это сделал накануне Захаров. Полковник просмотрел снимки - один за другим - с необыкновенным тщанием, но по его лицу невозможно было понять, узнал ли он покойную, и Корнеев подсказал на всякий случай:
        - Это та женщина, которую вы вывезли с Кипра.
        - Я догадался, - кивнул Христич, и его спокойствие подействовало на Корнеева совершенно определенным образом - он опять начал заводиться.
        - Она ни в чем не была виновна! И жестокость, с которой с ней обошлись...
        - Это не мы, Вадим.
        Сказано было таким серьезным и не допускающим сомнений тоном, что Корнеев запнулся и умолк.
        - Это не мы, - повторил Христич. - Вчера утром мы ее выпустили, совсем, на все четыре стороны. И даже предложили автомобиль, чтобы она могла добраться до дома.
        Полковник потянулся к селектору, на ощупь нажал нужную кнопку:
        - Шурик, зайди!
        И опять повернулся к Корнееву:
        - А чего ты о ней так печешься? Когда ты успел так сойтись с ней, что она тебе дороже меня?
        В кабинет заглянул шофер Христича.
        - Вызывали, Олег Николаевич?
        - Шурик, где ты высадил женщину, которую вывез из особняка вчера утром?
        - На "Беговой".
        Не могли же они сговориться. Корнеев судорожно вздохнул.
        - И как она пошла? - попросил уточнить Христич. - Сама, ножками?
        - Сама, - засмеялся водитель.
        Полковник повернулся к Корнееву, всем видом показывая, что он лично считает свою невиновность доказанной.
        - Снимочки-то откуда, Вадим?
        - Знакомый принес, - процедил сквозь зубы Корнеев.
        - А какое отношение к случившемуся имеет знакомый? - преувеличенно изумился Христич.
        Корнеев понял, что допустил промашку.
        - Никакого! - ответил он, раздражаясь. - Просто совпадение.
        На это полковник никак не отозвался, но было ясно, что он ответом не удовлетворен и при случае непременно вернется к этому разговору. Чтобы переменить тему, Корнеев сообщил:
        - Я подошел вплотную к Базылеву.
        Сказал и отметил, как дернулся полковник. Эта тема волновала его больше всего.
        - Местонахождение Базылева пока неизвестно, но я общался с его любовницей, Пуховой. Сама она ничего не знает, но может помочь, я думаю.
        Корнеев вкратце рассказал о своем плане. Христич слушал с выражением равнодушия на лице, и было видно - оценивает.
        - Обработаем письмо, - сказал Корнеев. - По засветке отследим маршрут курьера и выйдем на Базылева. - Подумал. - Если он жив, конечно.
        - Жив, - буркнул Христич. - Вчера интервью давал.
        - Кому?
        - "Деловому каналу", который утром идет. Знаешь?
        Корнеев кивнул. Полковник нашел видеокассету, вставил в плейер. Опять больничная палата, но на этот раз Базылев уже сидит в кровати и бинтов на голове меньше. Рядом, на придвинутом к кровати столе, демонстративно выставлен напоказ работающий ноутбук. Показывают, что Базылев уже при деле. Пошел звук: вопрос - ответ. Дела у Базылева, по его словам, идут на поправку. И действительно, похоже. На щеках румянец. Или его гримируют.
        - Наштукатурили его будь здоров, - сказал Христич, словно прочитал мысли Корнеева. - Как Дед Мороз с новогодней открытки.
        - Там Молотов сейчас всем заправляет, - вспомнил Корнеев.
        - Откуда ты знаешь?
        - Пухова рассказала. Этот человек ее и близко не подпускает к Базылеву.
        - Почему?
        - Они в контрах - любовница и Молотов.
        - Он ревнует ее к шефу, да?
        - Вроде бы.
        Сюжет тем временем закончился. Христич выключил телевизор.
        - Ладно, - сказал Христич. - Попробуем выйти на него через любовницу.
        Просчитал все варианты и согласился. Значит, сами они пока ничего не раскопали.
        - Параллельно надо поработать по Молотову, - подсказал Корнеев. - Наверняка он встречается с шефом.
        - А мы по нему и так работаем, Вадим.
        - И ничего?
        - Ничего. - Христич сделал такой жест рукой, словно от чего-то отмахивался. - Я распоряжусь, чтобы технический отдел подготовил для тебя конверт. Отвезешь этой красотке. Но снимки-то у тебя как появились?
        Переход был слишком неожиданный, и Корнееву понадобилось время, чтобы перестроиться. Христич смотрел на него не враждебно, но требовательно, ждал ответа. Не рассказывать же ему про Захарова, слишком некрасивая история.
        - Я и сам ничего не пойму, - неопределенно ответил Корнеев.
        - А сказать придется.
        В голосе полковника появилась жесткость.
        - Ты знаешь особенности нашей работы, Вадим. Все слишком специфично и слишком секретно. И речи быть не может о том, чтобы эта история осталась непроясненной.
        - Вы говорите об истории с убийством Нади? - попробовал увильнуть Корнеев.
        - Я говорю об этих снимках, оказавшихся у тебя. Откуда? Кто знал об этом деле?
        - Мне их подбросили.
        Конечно, ложь. И Христич это понял. Но пока не решил, как на эту ложь реагировать.
        - Во-о-от как, - протянул. - Ну надо же.
        А в глазах появился холодный блеск. Расстояние между ними - Христичем и Корнеевым - стремительно увеличивалось. Еще недавно были в одной команде, а теперь все больше друг от друга отдалялись. Корнееву даже стало зябко.
        - Хорошо, разберемся, - сказал Христич.
        Он еще не выработал тактику и отложил выяснение подробностей на потом.
        - Иди, Вадим. Через час заберешь подготовленный конверт.
        Получив конверт, Корнеев позвонил Вите. У нее был бодрый и даже будто веселый голос. Это понравилось Корнееву. Интуиция подсказывала, что все идет как по маслу. Договорились о встрече через час. Ровно через час Корнеев позвонил в дверь Витиной квартиры. Вита открыла и улыбнулась Корнееву как старому знакомому. Они были заговорщиками. Почти родные люди.
        - Ты одна? - перешел на "ты" Корнеев.
        - Да.
        - Того пингвина так и не пустила вчера?
        - Какого пингвина? - не поняла Вита.
        - Охранника.
        Она засмеялась и покачала головой:
        - Не пустила. С тобой я стала смелее.
        - Вот доберешься до своего любимого и станешь совсем отважной, - посулил лукавый Корнеев.
        И опять Вита засмеялась и кивнула.
        - Ты написала письмо?
        - Да. Полночи просидела.
        Она увлекла Корнеева в комнату.
        - Чего-нибудь выпьешь?
        - С удовольствием.
        Он не хотел ничего пить, но очень хотел, чтобы выпила Вита - так она будет чувствовать себя свободнее. Вита достала из бара коньяк, включила музыку. У нее было отличное настроение сегодня, судя по всему.
        - Я ревную, - признался Корнеев и с удивлением обнаружил, что говорит совершенно искренне. - Если бы меня так любила женщина...
        - У тебя все впереди.
        Вита была почти счастлива и проявляла готовность поделиться своим счастьем. Она не знала, что любит подонка, и это обстоятельство угнетало Корнеева.
        - Мы недостойны такой любви, - попытался он охладить ее пыл, изобразив на лице улыбку. - Я говорю о мужчинах вообще. И о твоем Базылеве тоже, ты уж извини.
        - Ты ведь его совершенно не знаешь!
        Корнееву хотелось сказать, что Базылева он знает прекрасно, даже лучше, чем она сама, но он промолчал. Зазвонил телефон. Вита сняла трубку.
        - Нет! - строго сказала она. - Нет! Я же сказала! Нам не о чем разговаривать!
        Потом пауза. И после нее - взгляд в сторону Корнеева. Во взгляде - растерянность. Секундное замешательство.
        - Ну хорошо, - сказала она.
        Корнеев сделал вид, что происходящее его не касается. Вита скрылась в соседней комнате и вернулась с письмом, вложила его в принесенный Корнеевым конверт.
        - Это тот самый конверт, да?
        - Да.
        - Самый обычный на вид.
        - Только на вид, - пояснил Корнеев.
        Вита потерла виски.
        - Ты побудь в соседней комнате, ладно?
        Корнеев удивился, но промолчал.
        - Пожалуйста, - попросила Вита.
        - Ну хорошо.
        Корнеев перешел в соседнюю комнату и опустился в кресло. Он услышал, что Вита прибавила громкость магнитофона. Наверное, собиралась позвонить и не хотела, чтобы гость слышал разговор. Корнеев на нее не обижался. Он сидел в кресле и небольшими глотками пил коньяк. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы осушить рюмку. Бутылка с коньяком осталась в соседней комнате. Пришлось подняться и пойти за ней.
        Играла музыка. Вита лежала на полу посреди комнаты, ее изуродованное выстрелом лицо было залито кровью.
        Глава 18
        - Три минуты, - сказал Корнеев. - Может быть, четыре. У меня кончился коньяк, и я пошел в ту комнату...
        Он и Христич сидели вдвоем в кабинете полковника - один напротив другого. Христич выглядел неважно. Своего лица Корнеев не видел, но предполагал, что смотрится не лучше.
        - И ты ничего не слышал?
        - Там играла музыка, товарищ полковник. А пистолет, наверное, был с глушителем.
        - Она кого-то ждала?
        - Сейчас я думаю, что да.
        - Сейчас? - приподнял бровь полковник.
        - Да, ей звонили перед самым убийством. Тогда я на это внимания не обратил, а теперь понимаю - ее предупреждали о том, что придут.
        - Вот так прямо и предупреждали? Придем и убьем, да?
        - Нет, просто это был кто-то, кого она хорошо знала. Она никому не открывала дверь, если предварительно не звонили по телефону. Вот он и был, этот звонок. Ей как будто предлагали встретиться, она поначалу была против, а потом согласилась. Так я это теперь представляю.
        - Сам ты что об этом думаешь?
        - Ее запросто мог убить Молотов. Она угрожала ему накануне, я слышал. Говорила, что, когда Базылев окрепнет, она сотрет Молотова в порошок.
        - Стерла, - буркнул Христич.
        - Да, похоже, перегнула палку.
        Христич по-стариковски пожевал губами. Он сильно изменился за последнее время. Постарел. Неприятности никогда не убавляют морщин.
        - Звучит вполне правдоподобно, - сказал он после паузы. - Но, черт побери, как же мне все это не нравится.
        - Нам просто чуть-чуть не повезло, - постарался смягчить оценку Корнеев.
        Он забрал конверт с письмом, которое не успела передать по назначению Вита. Письмо он прочитал. Из-за того, что он читал его уже после гибели женщины, за каждым словом чудился тайный смысл, вроде предчувствия близкой смерти. Хотя какое там предчувствие - если бы оно было, не открыла бы дверь убийце.
        - Отправьте людей на похороны, - вспомнил Корнеев. - Пусть потопчутся там, посмотрят.
        Христич повернул голову. В его глазах был безмолвный вопрос.
        - А я уезжаю, Олег Николаевич, - сказал Корнеев. - В Сызрань, к родителям Базылева. Они последние остались, через кого я могу на него выйти. Они да еще Молотов. - Вопросительно посмотрел на Христича.
        Полковник отрицательно мотнул головой. Значит, работа с Молотовым пока ничего не дала.
        Глава 19
        Рита провожала Корнеева с тревогой, которую даже не пыталась скрыть. Недавняя история с Захаровым и его страшными фотоснимками так ее напугала, что Корнеев чувствовал - тема эта еще не закрыта, его слепленные наспех объяснения ни в чем Риту не убедили.
        - Все будет нормально, - пообещал Корнеев. - Я уезжаю на день или два.
        Он старался смотреть в глаза жене, но почему-то все время хотелось отвести взгляд. Рита это почувствовала. Между ними росло отчуждение. Совсем как с Христичем. Корнеев выпадал из привычных отношений с людьми. Это его мучило.
        - Я хочу, чтобы ты ушел оттуда, - внезапно сказала Рита.
        В этой фразе выплеснулся владевший ею страх.
        - Ты не должна ни о чем беспокоиться.
        - А я не могу! - выкрикнула Рита.
        Да, та самая история с фотографиями.
        - Я же все тебе объяснил. Какое-то недоразумение, пойми. Паша со своими снимками - просто стечение обстоятельств. Ко мне это не имеет никакого касательства.
        По глазам видел, что не верит. Доказывать дальше было бесполезно. Так и уехал - опутанный липкой паутиной подозрений.
        В крохотном, на пять улиц, городишке под Сызранью Корнеев без труда отыскал нужный дом. Родители Базылева жили в трехкомнатной квартире - старой и запущенной. Корнеев назвался знакомым их сына - просто так, без конкретики, чтобы при случае иметь поле для маневра. Самих родителей он почти не опасался, больше ожидал неприятностей от брата Базылева, но тот, как выяснилось в первые же минуты, пребывал в отъезде, и у Корнеева отлегло от сердца. Он понял, что справится здесь легче, чем представлялось в пути.
        Родители были очень немолоды и плохи здоровьем, это бросалось в глаза. Сидели вдвоем на диване, заметно робея, и разглядывали гостя. На лицах были ожидание и готовность слушать.
        - Просил к вам заехать, - сказал Корнеев, имея в виду Базылева, - и денег велел передать.
        Выложил на стол пухлую пачку денег. Мать Базылева степенно кивнула и так же степенно спрятала деньги в карман халата.
        - Привет вам передает, - сказал Корнеев. - Сам пока не может приехать. Звонил-то давно?
        Старики переглянулись.
        - Давно, - сказали в один голос. - Уже и не упомним.
        Они, похоже, действительно ничего не знали. Мать поднялась и вышла на кухню, загремела посудой.
        - А вы, значит, из Москвы, - начал неторопливый разговор старик.
        Точно, не знают ничего.
        - Из Москвы, - подтвердил Корнеев.
        Весь дальнейший разговор он знал наперед. Как Москва? Да, я там бывал. В таком-то вот году. Большой, конечно, город. И очень непривычно. У нас-то лучше будет, пожалуй.
        Корнеев вздохнул. Его не столько тяготило знание того, о чем будут говорить, сколько неведение базылевских родителей о покушении на сына. Теперь все будет дольше и сложнее, чем рисовалось прежде.
        - Вы вместе работаете? - внезапно спросил старик.
        - А? - вскинулся Корнеев, выпутываясь из сплетения мыслей.
        - С Толиком вместе работаете?
        Про старшего сына спрашивал.
        - Да, - поспешно подтвердил Корнеев.
        Старик кивнул. Что-то мелькнуло там, в его глазах, но Корнеев поначалу не разобрал.
        Появилась мать, расстелила на столе опрятную, но очень старую, в заплатах, скатерть.
        - Посидим, - сказала мать. - Чтоб все было по-людски.
        Строго посмотрела на мужа и поджала губы. Через минуту она снова на кухне громыхнула посудой. В этих звуках что-то чудилось Корнееву, какая-то нарочитость.
        - Молодежь забывает стариков, - внезапно сказал отец Базылева. - У вас-то отец есть?
        - Есть.
        Старик кивнул. На его лице почему-то обозначилась печаль.
        Стол получился очень скромный. Магазинного мало, почти все - из домашних припасов. Не скупость, а бедность, определил для себя Корнеев.
        - Чем богаты, - сказала мать и снова поджала губы.
        Она как будто с недоверием отнеслась к Корнееву. Или ему это только показалось?
        - Да-а, - протянул Корнеев, глядя в окно. - Вот откуда Толик вышел.
        - Вышел, да не зашел, - с неожиданной желчью в голосе отозвалась мать.
        Значит, не к Корнееву все-таки то относится. Они не в ладах с сыном. Тем временем отец Базылева успел выпить две рюмки водки, не пригласив никого в компанию, и теперь выглядел сумрачным.
        - Он обещал приехать, - стал нащупывать верную дорожку Корнеев.
        Старики переглянулись, но только и всего. Корнеев терялся. В чужой семье темнее, чем в глухом лесу, и не понять, куда двигаться дальше.
        - Вы на него сердитесь, да? - не сдержался Корнеев.
        - Нам на него сердиться нечего, - насупилась мать. - Мы его выкормили и вырастили, теперь пусть живет, как может.
        Отцы и дети. Конфликт поколений.
        - Все у вас наладится, - сказал Корнеев. - Я потому и приехал.
        По реакции стариков понял, что попал в точку. Они теперь определились насчет того, зачем пожаловал гость, - готовить почву для замирения, и это позволяло выстраивать линию поведения. Значит, прежде чувствовали себя не очень уверенно. И тут Корнеев был с ними на равных.
        - Он приедет, - пообещал Корнеев. - Немного только надо подождать. Пока... - Запнулся. - Пока у него все утрясется.
        Старик уже налил себе третью.
        - Что ж, - сказал он мрачно. - Мы терпеливые. Подождем.
        И посмотрел на жену.
        - У него неприятности, - вел разговор в нужном направлении Корнеев.
        Сказал - и сделал паузу. Мать заметно напряглась. Старик же, занятый рюмкой, никак не прореагировал. Корнеев дал ему возможность выпить, после чего сказал:
        - Толик в больнице.
        Со звоном упала вилка. И наступила полная тишина. Никто, казалось, и не дышал.
        - Ничего серьезного, - сказал Корнеев. - Но я подумал, что обязан вам об этом сказать.
        - Что с ним?
        - Он ранен.
        - На машине побился?! - Мать.
        - Стрельнули в него, да?! - Отец.
        Одновременно.
        - Ничего серьезного, - повторил Корнеев. - Я видел его буквально вчера... Было бы хорошо, если бы вы к нему поехали. Он ждет вас. Вы ему нужны.
        Корнеев с осторожным любопытством всматривался в лица базылевских родителей. Пытался понять, что последует, но пока не видел ничего, кроме растерянности и страха.
        - Он в Москве? - спросила мать.
        - Да. Я дам телефон человека, который отвезет вас к Толику.
        - Я вот чувствовала, - неожиданно сказала мать. - Ведь знала. - Обернулась к мужу: - Еще тебе рассказывала - сон я видела. Помнишь?
        И, не дожидаясь ответа, заплакала. Ее лицо вмиг побагровело. Старик часто заморгал.
        - Когда поедете? - подталкивал их Корнеев.
        В ответ - молчание. Значит, можно брать инициативу на себя.
        - Деньги я вам привез, - сказал Корнеев. - Так что отправляться можете хоть сегодня.
        - Автобуса нет.
        - Какого автобуса? - не понял Корнеев.
        - До Сызрани, - сказала сквозь слезы женщина. - До станции нечем добраться. Вечер уже.
        - Я возьму такси.
        - Дорого.
        - Для Толика мне ничего не жалко, - сообщил Корнеев.
        Он говорил совершенно искренне. Старики переглянулись.
        - Собирайтесь! - твердо сказал Корнеев, топя последние островки их сомнений. - Сколько времени вам понадобится на сборы?
        Мать замахала руками:
        - Какие у нас сборы? Сейчас прямо и едем.
        Корнеев поднялся из-за стола. К еде он даже не притронулся.
        - Я найму машину, - заявил он. - Заеду за вами - и в путь.
        Поиски машины оказались не таким уж простым делом. Сумерки опустились на городок, и он будто вымер. Ни прохожих, ни машин. Минут через двадцать Корнеев набрел на приткнувшийся у обочины "Запорожец". Водитель спал за рулем, и, когда Корнеев его разбудил, выяснилось, что тот пьян. Корнеев хотел было уже отступиться, но побоялся, что может вообще больше никого не найти, и поэтому решил все же договориться с владельцем "Запорожца".
        - Щас доедем, - сказал водитель. - Домчу до Сызрани с ветерком.
        Машина рыскала и все время норовила съехать на обочину. Они едва не столкнулись с темной "девяткой", вынырнувшей из-за угла. Их спасло только то, что в последний момент Корнеев перехватил руль и резко вывернул его.
        - Я сам, - сказал упрямо водитель. - Говори, куда ехать, - довезу.
        - Приехали, - буркнул Корнеев. - Жди меня здесь, я мигом.
        Он бегом поднялся в квартиру Базылевых. Его уже ждали - дверь была открыта.
        - Едем! - сказал с порога Корнеев. - Машина ждет!
        Ему никто не ответил. Он прошел в комнату. Старики Базылевы лежали на полу. Им, можно считать, повезло. Сбылась мечта всех любящих стариков - они умерли одновременно. В том, что они мертвы, Корнеев ни на мгновение не усомнился. Мертвее просто не бывает, как говорил Захаров.
        Глава 20
        Начальники всех отделов были в сборе, когда Корнеев вошел в кабинет Христича. Он, наверное, появился слишком внезапно, потому что мгновенно воцарилась тишина. Все смотрели на вошедшего, словно это был не известный всем Корнеев, а невесть откуда взявшееся привидение.
        - Мне подождать? - спросил Корнеев.
        - Проходи, как раз о тебе говорили.
        Ничего хорошего не говорили, понял Корнеев, - у полковника совсем мрачный вид.
        - Я только что из Сызрани. Родители Базылева убиты.
        - Я знаю, - кивнул Христич, и у него дрогнула щека.
        - Знаете? - удивился Корнеев.
        Вместо ответа полковник придвинул к нему листки с плотно набранным текстом. Милицейские сводки. Христич регулярно получал их по одному ему ведомым каналам.
        - Какие-то пять минут, - с досадой в голосе сказал Корнеев. - Я только отлучился за машиной.
        - Ты их видел?
        - Родителей? - уточнил Корнеев.
        - Убийц.
        - Нет. Но видел их машину. Темная "девятка", мы едва с ними не столкнулись рядом с домом Базылевых. Думаю, это были они.
        Все молчали. Молчание было нехорошее. Угрюмое и недоброе.
        - Ты успел поговорить с родителями? - спросил Христич.
        - Да. Обычные люди. Были в ссоре с сыном, но, когда узнали, что он в больнице, были готовы немедленно ехать в Москву.
        - Они не упоминали о том, что им кто-нибудь угрожал? Или что-нибудь странное с ними происходило в последнее время?
        - Нет.
        - Кому же их жизни понадобились? - пожал плечами Христич.
        Было видно, что эта мысль не дает ему покоя.
        - Это у Корнеева надо спросить, - негромко и как-то лениво сказал майор из отдела прикрытия. - Где он ни появится, там трупы.
        Черный юмор. Здесь всегда так шутили. Но сейчас это было не к месту.
        - Это не так весело, как вам представляется, - сухо сказал Корнеев, стремительно белея лицом, и вдруг сорвался на крик: - Мне, например, не до шуток уже! Они каждый раз на полшага опережают нас!
        В этом крике слилось все - и память о неудавшемся покушении на Базылева, и смерти, увиденные одна за другой, и последняя бессонная ночь. Корнеев так кричал, что тот майор из отдела прикрытия даже откинулся на спинку стула и смотрел на Корнеева с изумлением и настороженностью.
        - Хватит! - резко произнес Христич, и Корнеев тут же захлебнулся, будто ему заткнули рот.
        Полковник обвел присутствующих взглядом. Взгляд был тяжел, и под ним даже дышать становилось трудно.
        - У тебя, значит, никаких версий нет? - осведомился Христич, отведя глаза в сторону.
        - Нет, - глухим голосом ответил Корнеев. - Мне только одно понятно: стариков убили из-за сына.
        Христич повернул наконец голову.
        - Почему? - спросил он.
        - Потому что профессиональная работа, - оценил Корнеев. - Опытный киллер действовал. Это не бытовуха какая-нибудь. Сделано серьезно.
        Полковник подумал.
        - Ты отдыхай, Вадим, - сказал он после паузы. - Устал, наверное. - И сделал жест рукой - иди.
        - Я еще хотел сказать, - заторопился Корнеев. - Все это как-то связано с Молотовым. Он выбивает ближайшее окружение Базылева.
        - А смысл?
        - Значит, смысл есть, - с неожиданным упрямством в голосе сказал Корнеев.
        - Так расскажи нам, - благосклонно предложил Христич.
        Вот это "расскажи нам" неприятно кольнуло Корнеева. Значит, были "они" и был "он" и между ними образовалась пропасть.
        - Я еще ничего не знаю, - буркнул Корнеев, - но все происходящее напрямую связано с Молотовым, я же чувствую.
        - Хорошо, иди, - кивнул полковник.
        Корнеев стал здесь посторонним. Отчуждение росло, и уже ничего нельзя было поправить. Корнеев вышел из кабинета. Он шел по коридору, с ним здоровались, он отвечал чисто автоматически, но словно с какой-то минуты перестал быть равным с этими людьми - были "они", и был "он", совершенно отдельно, он хорошо это уяснил.
        - Корнеев! - окликнули его сзади.
        Он обернулся. Его нагонял тот самый майор из отдела прикрытия, и с ним были двое его подчиненных - крепкие неулыбчивые парни. Когда Корнеев остановился, парни проскочили мимо и оказались за его спиной, а майор сказал, внимательно глядя Корнееву в глаза:
        - Сдай оружие, Корнеев. Приказ полковника.
        Вот почему парни оказались у Корнеева за спиной. Корнеев криво усмехнулся, извлек из кобуры пистолет и, держа рукояткой вперед, протянул майору. Тот взял оружие быстрым цепким движением, после чего настороженность в его глазах растаяла. Он развернулся и пошел прочь, увлекая за собой парней.
        Глава 21
        До вечера Корнеев успел отоспаться и, когда Рита пришла с работы, настроен был уже не так плохо, как с утра. Они обнялись, и Рита прижалась так крепко, будто муж вернулся со страшной войны. Все-таки что-то сердцем она чуяла.
        - Так себе командировочка, - фальшиво бодрым голосом сказал Корнеев. - Я будто и не уезжал.
        Рита протестующе покачала головой. Ей отъезд мужа не показался рядовым событием. Все происходящее она теперь воспринимала серьезно. Даже слишком серьезно.
        - Как Димка? - направил разговор в безопасное русло Корнеев.
        - Нормально. Две четверки.
        - И это ты называешь "нормально"? - притворно возмутился Корнеев. - Скоро он скатится до уровня шалопаев...
        - Ты слишком строг к нему, Вадим.
        - Да уж, - важно сказал Корнеев. - Спуску я ему не даю.
        Вроде бы шутил, а сам все время отводил глаза - в них была такая тоска, что он боялся, увидит Рита - догадается обо всем.
        - Захаровы приходили, - сказала Рита.
        - Ну и как? - тут же напрягся Корнеев.
        - Посидели, поболтали. Тамара болела, но сейчас у нее все в порядке, тьфу-тьфу.
        Корнеев хотел, чтобы она что-нибудь сказала о Паше, но не смел спросить.
        - Ты бы позвонил им.
        - Зачем? - обернулся Корнеев.
        Рита, оказывается, смотрела на него. И их взгляды встретились.
        - Я так и знала. Вы поссорились. Я по Паше поняла. Как только о тебе речь заходила, он становился сам не свой. Даже вилку ронял. Так нельзя, Вадим.
        - С чего ты взяла, что мы поссорились?
        - Так нельзя, Вадим! - строго повторила Рита. - Они нам не чужие. Надо, чтобы все было по-родственному!
        "По-родственному" - это было хорошее слово, на что-то оно Корнеева наводило. Было смутное предчувствие близкой разгадки, но еще предстояло разогнать пелену тумана.
        - Да, - пробормотал Корнеев. - Надо по-родственному.
        Это словечко крутилось у него на языке. Он поворачивал его и так и этак, но чем дольше это проделывал, тем более гладким и безликим становилось слово. Так тает и теряет характерные очертания льдинка, положенная в рот.
        Весь вечер Корнеев провел в задумчивости. И ночью плохо спал. А утром, когда брился перед зеркалом, его осенило. Даже рука дрогнула, и из неглубокого пореза потекла кровь, но он этого поначалу даже не заметил. Рассматривал свое отражение в зеркале - и не видел ничего. Наконец, словно о чем-то вспомнив, потрясенно пробормотал:
        - Я же убил его! Конечно, я его убил! Он мертв!
        Никого не было рядом с ним в эту минуту. И очень хорошо. Потому что выглядел он ужасно. И его слова тоже были ужасны. Но не для Корнеева. Для него они звучали сладкой песней.
        Глава 22
        - Базылев мертв!
        Эти слова Корнеев выпалил прямо с порога, едва только распахнул дверь полковничьего кабинета. Христич вздрогнул от неожиданности и пробормотал:
        - Что же ты так врываешься!
        В голосе была досада. Он, наверное, не расслышал.
        - Базылев мертв! - проговорил Корнеев.
        У него был вид победителя. Это была хорошая новость. Очень хорошая. И он торжествовал.
        - Идет большой отстрел, Олег Николаевич! Убивают самых близких Базылеву людей! Вы понимаете? Убивают тех, кто может дать информацию о Базылеве. Любовницу, родителей - всех, кто имеет право требовать встречи с этим человеком. А его уже нет. И чтобы избавить себя от неожиданностей, он...
        - Кто - он?
        - Молотов, я думаю! - уверенно сказал Корнеев. - Мне Вита Пухова, базылевская подружка, говорила, что Молотов сейчас там всем заправляет и что он страшный человек.
        - С Молотовым ты перебираешь, как мне кажется, - покачал головой Христич.
        - Нисколько! Мы же с вами поднимали все бумаги по "Росэкспорту". Там царь и бог Базылев, если судить по учредительным документам. А Молотов - никто, обычный наемный работник. В жизни же они были едва ли не равны. Теперь представьте: покушение, я убиваю Базылева, "Росэкспорту" конец! Точнее, не самой фирме, а Молотову. Он ни на что не имеет права - ни на долю в имуществе, ни на голос при решении вопроса, как им жить дальше. Король без королевства. Понимаете? Он всем заправляет, но только до тех пор, пока жив Базылев. Базылев умирает, надо делить наследство, а Молотов оказался ни при чем.
        Христич со щелчком вогнал видеокассету в плейер. На экране телевизора появился человек с обмотанной бинтами головой.
        - Вот он, Базылев, - сказал полковник. - Не совсем целый, но вполне живой.
        - Подставка! - убежденно выпалил Корнеев.
        Христич выложил на стол фото Базылева. Демонстрировал, как похожи эти люди - на фото и на экране. Корнеев поморщился. Ему не верили, а ведь он говорил о том, что ему лично было совершенно ясно.
        - Пусть проведут экспертизу! - предложил он. - Сличат этих двоих! Вон тот - определенно подставка. - Он кивнул на экран телевизора.
        - Я понимаю, что тебе очень хочется видеть Базылева мертвым...
        Это было очень обидно.
        - ...но он жив, Вадим, вот ведь какая штука.
        - Я своими глазами видел, как его мозги разлетелись брызгами! Ну почему вы мне не верите?
        - А потому, - спокойно ответил полковник, - что мне самому не верят. - И поднял глаза на собеседника. Во взгляде была неприкрытая горечь.
        Корнеев тяжело вздохнул.
        - Ну хорошо, - сказал он сквозь зубы. - У меня забрали удостоверение. Вчера лишили оружия. Но хотя бы к оперативным документам доступ у меня остался?
        - Естественно, - ответил полковник.
        Он смотрел на сцепленные в замок пальцы Корнеева. Если тот сейчас еще начнет раскачиваться на стуле, то дело швах.
        - Я хочу поработать по Молотову, - попросил Корнеев.
        - Мы много чего о нем узнали. Но пока все впустую.
        - Я знаю, что там надо искать!
        Он все-таки начал раскачиваться. Полковник опустил глаза.
        - Ты напрасно проявляешь такое рвение, - сказал он. - Не надо никому ничего доказывать. Уж лучше отдохни. Хочешь, я опять отправлю тебя на Кипр?
        Это прозвучало издевкой. Корнеев скрипнул зубами.
        - Ну как знаешь, - пошел на попятный осторожный Христич.
        - И еще, - пересилив себя, вернулся к делу Корнеев. - Отправьте в Сызрань людей, пусть присмотрят за младшим братом Базылева.
        - Это еще зачем?
        - Он - последний из известных нам родственников и близких людей президента "Росэкспорта". Только он теперь может подтвердить, что человек, которого Молотов выдает за Базылева, - не Базылев. И его убьют. Непременно.
        - Да мне плевать, - с неожиданным равнодушием произнес Христич. - Невелика птица, чтобы мы им занимались.
        Корнееву несколько мгновений понадобилось на то, чтобы понять причину равнодушия полковника. Тот не верил в версию заговора. Ему, Корнееву, не верил. И Корнеев сорвался:
        - Его же убьют! Помяните мое слово! Убьют!
        Но Христич нисколько не испугался этого крика. Поднял голову и спокойно сказал:
        - Ну, убьют. Ты-то чего разволновался? Или тебе это в новинку?
        Глава 23
        Полковник сказал правду: по Молотову поработали, и поработали хорошо. Досье на него было собрано - залюбуешься.
        Женат, двое детей - сын и дочь. Высшее экономическое образование. Торгпредства в Болгарии и Греции. Это еще тогда, при СССР. Закрытые оперативные данные: работая в торгпредствах, Молотов курировал сделки по продажам оружия в странах Ближнего Востока. Вот откуда у него опыт. Вот почему Базылев держал его так близко. В "Росэкспорте" - практически со дня основания фирмы, все это время - на первых ролях. Большинство сделок шло через него.
        Чем дальше Корнеев углублялся в подготовленные на материалах оперативников сводки, тем больше убеждался, что не ошибался, ставя Базылева и Молотова на один уровень. Бумаги в "Росэкспорте" подписывал Базылев. А все нити реальных дел держал в руках Молотов. Обидно лишиться всего в одночасье.
        Корнеев положил перед собой фотографию Молотова, которую обнаружил в досье. Возраст за пятьдесят. Волевое лицо. Даже несколько сумрачное. Жизненный опыт и хватка. И еще семья, двое детей. За кусок хлеба для них Молотов любому перегрызет глотку, что там ему какие-то старики Базылевы. У Корнеева было такое чувство, будто они с Молотовым уже сцепились в жестокой схватке. Еще не пролилась кровь бойцов, но это произойдет очень скоро.
        Оперативные данные о деятельности "Росэкспорта" после покушения на президента фирмы. С этими материалами Корнеев знакомился с особым интересом.
        Управление делами фирмы Молотов замкнул на себя. И все документы теперь подписывал он. Корнеев особо отметил этот факт. Не Базылев подписывает бумаги, а Молотов. Косвенное подтверждение корнеевской версии.
        С первого дня после покушения Молотов закрутил гайки. Все сотрудники, с кем удалось побеседовать оперативникам, отмечали ужесточение дисциплины и еще что-то, чему даже затруднялись дать определение. "Атмосфера какая-то гнетущая, - слова одного из работников "Росэкспорта". - Будто тревога в воздухе разлита, давит на всех". Корнеев взглянул на фото Молотова. Да, этот может создать соответствующую обстановку. Запугает людей, после чего повернет дело так, как нужно лично ему.
        Данные наблюдений за Молотовым. Все время, оказывается, его ни на секунду не выпускали из виду. Один только перечень адресов, куда он наведывался, составлял почти три страницы машинописного текста. В отдельной папке - расшифровки всех его разговоров, как непосредственно с людьми, так и телефонных. Корнеев потратил больше двух часов, чтобы хотя бы бегло просмотреть эти бумаги, но глаз ни за что не зацепился. Ничто не указывало на то, что Молотов поспешно обделывает свои делишки, заметая следы после предполагаемой смерти Базылева. В некоторых местах Корнеев встретил чуть заметные пометки карандашом - до него бумаги просматривали с особым тщанием и тоже ничего не обнаружили.
        Записи разговоров, ведущихся в офисе "Росэкспорта". Управленцы, эксперты, секретарши и даже уборщицы - каждое слово этих людей зафиксировано спецтехникой, после чего перенесено на бумагу, для удобства пользователей. Материалы насчитывали несколько томов, но Корнеев не стал читать их полностью, а ознакомился с подготовленным специально для Христича обзором, в котором собранный материал был сжат до десяти машинописных страниц. Итак: общая атмосфера в коллективе характеризуется экспертами как нервозная, все без исключения сотрудники верят, что Базылев жив, но никто не видел шефа после покушения. При упоминании о Базылеве все ссылки делаются на Молотова: "Молотов сказал... Молотов после разговора с шефом объявил... Молотов передаст Базылеву..." Черта с два он что-то передаст Базылеву! Он с ним не встречается! Потому что повсюду, куда бы он ни направился, за ним следует "хвост". И этот "хвост" еще ни разу не обнаружил присутствия Базылева.
        Корнеев открыл одну из папок и принялся задумчиво и бесцельно перекладывать бумаги. Иногда взгляд выхватывал отдельные слова или целые фразы из чужих разговоров: "Я вчера была у родителей, так они, представляешь...", "Вот по этой сделке ты мне бумаги подготовь прямо сейчас...", "Алло! Алма-Ата? Это Свиридов, "Росэкспорт", Москва. А, надо Алматы говорить? Ну я же не знал...", "Танька, ты чудо! Когда я получу зарплату...", "Лида, зайди к Молотову! Он тебя уже десять минут ищет..."
        Зачем ищет, интересно? Корнеев нашел нужную папку, на обложке крупными буквами: "Молотов. Рабочий кабинет". Это были записи с "жучка", установленного в молотовском кабинете. Так, третье число, вот оно. Корнеев торопливо перебрал бумаги. "Лида, я хотел бы с вами поговорить..." - "Я слушаю, Александр Тихонович". Это Лида уже в кабинете. "Вы сделали то, о чем я вас просил?" - "Да, Александр Тихонович". - "Хорошо, минуточку..."
        Корнеев перевернул лист. На следующем листе продолжения разговора не оказалось, хотя нумерация листов была верная. Корнеев просмотрел распечатки всех разговоров за третье число, но того, что ему требовалось, не обнаружил. Немало этим удивленный, он нажал кнопку, вызывая дежурного техника.
        - Пленки с записями разговоров сохранены?
        - Так точно!
        Иначе и быть не могло, конечно. Корнеев порядки знал.
        - Подготовьте мне записи разговоров в кабинете Молотова за третье число.
        Через пять минут техник заглянул в комнату и сообщил, что все готово. Корнеев надел наушники. Разговоры были записаны один за другим, без пауз. Вот начался тот самый: "Лида, я хотел бы с вами поговорить". Слышно, как что-то стукнуло. Будто кто-то поставил на стол стакан. "Я слушаю, Александр Тихонович". Судя по говору, молодая женщина. Что-то жужжит. То ли кондиционер, то ли вентилятор работает. "Вы сделали то, о чем я вас просил?" - "Да, Александр Тихонович". Слышен звук, словно что-то передвигают по полу. "Хорошо, минуточку". Это голос Молотова. Сразу после этих слов - шаги. Сначала тяжелые, мужские, потом уже и женские каблучки застучали. Пауза. И вдруг голос Молотова: "Я в Минфин. Буду после обеда". Щелчок. Неестественный женский голос, по-видимому, из селектора: "Хорошо, Александр Тихонович, я записала". Это уже не Лидин голос, Корнеев готов был поспорить. Он поспешно отмотал пленку назад и еще раз прослушал разговор, у которого явно не хватало окончания.
        - Здесь не все, - сказал он с сомнением технику.
        - Не может быть! - оскорбился тот.
        - Я же вижу - другой разговор начался. А предыдущий просто оборван.
        - Следующий разговор начался потому, что разговоры писались без пауз. Особенность записывающей техники - если в разговоре пауза превышает тридцать секунд, запись прерывается, пленка немного отматывается назад. Как только произносится следующее слово - запись пошла. Датчик реагирует на человеческую речь.
        - Пленку экономите, - догадался Корнеев.
        - Лишнего-то не дают, - подтвердил догадку техник.
        - А разговор прошляпили.
        - А его не было.
        Корнеев прокрутил запись.
        - Значит, не говорили больше ничего, - спокойно сказал техник. - Или вышли из кабинета.
        - Куда они вышли? - с досадой бросил Корнеев и распахнул папку с надписью: "Приемная Молотова". - Я все записи за третье число просмотрел - Молотов с этой самой Лидой в приемную не выходил.
        - А может, он с ней в комнату отдыха удалился?
        - В какую комнату отдыха? - нахмурился Корнеев.
        - У него за кабинетом есть комнатушка небольшая. Вы разве не смотрели план здания? Там мы "жучка" не заложили.
        - Почему? - быстро спросил Корнеев.
        - У него там замок стоит хитрый, кодовый. Ребята не справились.
        - Так снаружи пишите! - сказал Корнеев с досадой.
        - Снаружи невозможно. Окон нет, комната глухая. Попробовали сверху, со второго этажа, сверлиться, сделать закладочку, не получилось, сверло не выдерживает, перекрытие там какое-то особенное.
        И тогда Корнеев все понял.
        - "Комната отдыха"! - передразнил он техника и невесело засмеялся. - Дурья твоя башка! Да это же у Молотова настоящий "глухарь", комната для переговоров! Защита по третьему классу! Видеосъемка и прослушивание невозможны!
        Вот почему в материалах прослушивания не было ничего интересного. Все важное происходило там, в комнате, которую техник назвал "комнатой отдыха". Молотов вызывал к себе сотрудников и уединялся с ними под защиту надежных глухих стен. Недаром оружием и спецсредствами всю жизнь торговал, знает толк в этих вещах. Все дела Молотов выполнял не сам, а через доверенных лиц. Если отследить, кого он вызывал в свой лабиринт и препровождал в "комнату отдыха", можно установить круг лиц, которых надо разрабатывать.
        Корнеев просидел над бумагами до глубокой ночи. Результаты поисков не очень-то обнадеживали - в составленном им списке было более двух десятков фамилий. Это много. Даже слишком много. Так наверняка скажет Христич, когда Корнеев придет к нему с планом дальнейших поисков.
        Глава 24
        - Это очень много, - сказал Христич.
        Что Корнеев всегда ценил в своем шефе, так это предсказуемость.
        - Двадцать два человека! Ты сошел с ума! Их невозможно отследить!
        - Их надо отследить, - сказал Корнеев, сделав особый упор на слово "надо".
        - Ты сошел с ума! - повторил полковник. - Двадцать два человека! Если работать с каждым по-настоящему, то это две смены. Двое наших на каждого - получается сорок четыре. Это только "топтунов"! Плюс технические службы. Плюс служба прикрытия. Это невозможно, Вадим! У меня нет столько людей.
        - Но ненадолго же! - угрюмо сказал Корнеев. - Если Базылев жив, в чем лично я сомневаюсь, то он обнаружится в первые же дни.
        - Я не могу отвлекать столько людей! У меня работа, сроки поджимают! На Базылеве свет клином не сошелся!
        Корнеев помрачнел еще больше. Христич дал ему понять, что готовятся новые акции. Он, Корнеев, не в курсе. Задвинули. Это называется - отставка.
        Поиски Базылева - его последний шанс. Найдет - тогда простят, быть может. Не получится - конец всему. Так определил для себя Корнеев.
        - Насчет этой секретной комнаты ты хорошую мысль подкинул, - подсластил пилюлю Христич. - Но дальше, брат, ты не в ту степь двинул. Так эти дела не делаются.
        - А как они делаются? - стал уже дерзить Корнеев.
        - Ты предлагаешь распылить силы, - пояснил Христич. - Вот этой шушерой думаешь заниматься, - кивнул на принесенный Корнеевым список. - А на войне знаешь куда в первую очередь целят? В органы управления. Разгромили штаб - и в боевых порядках начнется хаос. Это уже не армия. Ты понял?
        Корнеев почти понял. Еще немного, и высказал бы догадку вслух. Но полковник его опередил:
        - Если выдернуть главное звено из цепи "Росэкспорта", там все сразу рассыплется, Вадим. Мы срубили одну голову, а их на поверку оказалось две, так что одна цела осталась.
        Христич перегнулся к собеседнику через стол и закончил свою речь. Не приказом и не предложением. Просьбой. Именно как просьба это и прозвучало:
        - Убери Молотова, Вадим. Он нам мешает.
        Что еще не означало полного прощения. Но давало шанс.
        Глава 25
        В помощь Корнееву полковник выделил одного человека, капитана из технического отдела, пояснив:
        - У меня больше нет людей, Вадим. Все заняты.
        Это означало, что работа в ведомстве Христича идет своим чередом, планируются новые акции, люди работают. Только Корнеев выпал из этой жизни, и вернуться в круг причастных очень непросто, может быть, совсем невозможно. Дело Базылева - последняя надежда.
        Капитан оказался въедливым. Он уже был знаком с материалами дела и ориентировался в них не хуже самого Корнеева. Корнеев пока видел два способа устранить Молотова: выстрел снайпера или направленный взрыв - на выбор. Вариант со снайпером капитан забраковал сразу.
        - Лимузин у него бронированный, - сказал капитан. - Мы проверяли. По стеклам стрелять бесполезно - там такой класс защиты, что от пуль "АКМ" только мелкие сколы остаются.
        - Можно достать его при подходе к машине.
        - Где? - уточнил капитан и так скривил лицо, что было видно - и это он не одобряет.
        - У офиса, - ответил Корнеев, внешне сохраняя невозмутимость.
        Ему не нравилось, что капитан считает себя докой, изрекающим только бесспорные истины, но пока выбирать не приходилось - другого человека Христич не дает.
        - Там не очень удобно, я знаю, - проявил осведомленность Корнеев. - Стрельба возможна только из определенной точки, и клиент в поле зрения стрелка будет очень непродолжительное время...
        - Он вообще в поле зрения не попадает, - довольно бесцеремонно оборвал его капитан.
        У капитана были огненные волосы и на лице - веснушки. Типичный рыжий. В детстве его, наверное, дразнили и он сильно комплексовал. Вырос и теперь мстит окружающим, демонстрируя свой несносный характер. Вот сейчас на его пути попался Корнеев. Корнеев вздохнул.
        - Попадает, - сказал он. - Я видел снимки в деле Базылева.
        - Те снимки устарели.
        Капитан достал из ящика стола стопку фотокарточек, нашел нужную:
        - Вот. Они нарастили там забор. Теперь снаружи вход в офис совсем не виден.
        Быстрый взгляд на Корнеева, едва заметная усмешка. Усмешка превосходства.
        - Стрельба у его дома тоже не проходит. Собственный особняк, охрана. И никакой возможности подобраться к клиенту незаметно. Жаль, конечно. Во время последней акции кто-то здорово придумал - стрелять из дворницкой кладовки.
        Капитан даже причмокнул, подчеркивая свое восхищение той придумкой.
        - Это была моя идея, - сухо обронил Корнеев.
        Ему хотелось хоть чем-то приструнить несносного капитана. И это удалось. Тот почти с уважением посмотрел на собеседника, но потом презрительно скривил губы.
        - Та история, впрочем, закончилась ничем, - сказал капитан. - Пшиком она закончилась. Клиента не завалили.
        Наглец - одно слово. Корнеев скрипнул зубами, но промолчал. Пауза затягивалась. Капитан смотрел на собеседника так, словно ожидал, когда тот ляпнет какую-нибудь очередную глупость.
        - Вариант со снайпером отбросим, - определил Корнеев. - Попробуем со взрывом.
        - Что будем взрывать? - осведомился капитан.
        - Лимузин клиента. Где-нибудь по трассе движения ставим нашу машину со взрывчаткой... Его обычные трассы отслежены, кстати?
        Вместо ответа капитан выложил перед ним папку с надписью: "Трассовки". Корнеев наугад взял одну из аккуратно расчерченных схем. Это был подъезд к офису "Росэкспорта". Короткий, метров двадцать, переулочек, с одной стороны упирающийся в ворота, за которыми и стоит особняк фирмы, а вторым концом примыкающий к проспекту. Прилагаются фотографии: четная сторона улицы, нечетная сторона.
        - Машины в переулке ставить не дают, - предупредил капитан.
        - Кто?
        - Охрана.
        Корнеев опять обратился к плану. При выезде на проспект возможен только правый поворот.
        - Вот здесь, - Корнеев ткнул пальцем, - поставим нашу машину.
        - Здесь - нельзя.
        - Почему? - мрачно осведомился Корнеев.
        - Знак "Остановка запрещена", - пояснил капитан. - Там, на плане, указано.
        - Плевать я хотел на знак.
        - И еще там инспектор прохаживается. С восьми утра до восьми вечера.
        - С каких пор он там прохаживается?
        - После покушения на Базылева. Специально поставили.
        - У них договор с ГАИ, да?
        - Да, - подтвердил капитан. - Мы проверяли. Зона действия знака - двести метров. Лимузину Молотова этого расстояния как раз хватает, чтобы влиться в общий транспортный поток и уйти от правой обочины.
        - Грамотные, - оценил Корнеев.
        - Да, охраной в "Росэкспорте" занимаются серьезные люди.
        Хоть кого-то этот рыжий похвалил.
        - Может, по самому офису поработать? - не хотел сдаваться Корнеев. - Какой-нибудь ядовитый газ. Или просто яд. У вас в техотделе есть что-нибудь подходящее?
        - Есть. Мы год назад по одному банкиру работали, нанесли яд на трубку телефона в его кабинете...
        - Помню эту историю, - кивнул Корнеев. - Что мешает нам повторить фокус?
        - У нас нет доступа в офис "Росэкспорта".
        - А как же "жучки" устанавливали? - уловил несоответствие Корнеев.
        - У них тогда охрана была не такая жесткая.
        - "Тогда" - это когда?
        - До покушения на Базылева.
        Вот оно что. Оказывается, с самого начала подготовка по "бызылевскому делу" была очень серьезной. Десятки людей, большая работа. И в конце - неудачная стрельба исполнителя. Но он же убил Базылева! Или ему просто очень хочется в это верить?
        Корнеев с трудом отвлекся от неприятных мыслей. Капитан сидел перед ним, задумчиво теребя край бумажного листа. Они неплохо сыграли в эту игру: один предлагает, другой отвергает. Пинг-понг, да и только. И никакого просвета.
        - Он что, абсолютно недосягаем? - спросил Корнеев, испытывая чувство досады.
        - Ну почему же? - пожал плечами капитан, сохраняя задумчивость во взгляде. - Предположим, самолет терпит аварию и с высоты десяти тысяч метров падает точно на молотовский лимузин. При условии прямого попадания - гарантия стопроцентного успеха операции.
        Оказывается, в его взгляде не задумчивость, а почти откровенная насмешка.
        - Мне не до шуток, - буркнул Корнеев и, чтобы не видеть противного веснушчатого лица, придвинул к себе "трассовку".
        - Я это дело излазил вдоль и поперек, - сообщил капитан. - И пока ничего не нашел.
        А Корнеев рассматривал "трассовку". И видел, как ему самому казалось, интересные вещи.
        - Вот здесь... - Он ткнул пальцем. Это был выезд из переулка на проспект. Конечно, лимузин останавливается, прежде чем сделать правый поворот. И если с противоположной стороны, через улицу, там, где, судя по плану, стоит здание... - Вот здесь, - сказал Корнеев, - можем поставить гранатометчика.
        - Там здание.
        - Я вижу!
        - В здании какое-то режимное учреждение, - спокойно закончил мысль капитан.
        Корнеев поднял на него глаза. Напарник ему достался не из приятных, но надо отдать должное - предмет разговора он знал великолепно, намного лучше, чем сам Корнеев.
        - Не может быть, чтобы к нему совсем не было подходов, - сказал Корнеев, злясь на них всех - и на капитана, и на недосягаемого Молотова, и даже почему-то на Христича.
        - Подход можно к любому человеку найти, - легко согласился капитан. - Даже к нашему президенту. Вопрос только в объеме работы, которую для этого надо выполнить.
        Намекал на то, что их только двое - он и Корнеев. Может, Христич подкинет еще кого-нибудь. Но это только на завершающем этапе операции. А пока вся работа - на них двоих. Из этого и надо исходить.
        - Самое большее - две недели, - сказал Корнеев. Это было пари, то ли с самим собой, то ли с капитаном. - Максимум полмесяца - и этот человек не будет ходить по земле.
        - Ходить не будет, - усмехнулся капитан. - Ездить на машине он будет.
        Не верил.
        Глава 26
        Еще когда Корнеев прослушивал эту пленку в первый раз, его уши резануло слово - "Вальтер". Это было что-то знакомое, но что именно - Корнеев тогда не смог вспомнить, а лента в магнитофоне тянулась и тянулась, в наушниках уже звучало продолжение разговора, и мысли Корнеева переключились на другое.
        Он второй день подряд прослушивал запись разговоров, ведущихся в офисе "Росэкспорта". Верил, что к Молотову можно подобраться, но пока не знал - как. Вербовка человека, который работает в "Росэкспорте", - так ему представлялся наиболее приемлемый вариант. Шантаж или подкуп. Более надежных способов человечество еще не придумало. Корнеев прокручивал запись, пытаясь вычислить потенциального агента. На примете пока были двое - мужчина и женщина. У мужчины случилось несчастье. Жена, управляя автомобилем, выехала на полосу встречного движения и столкнулась с иномаркой. Женщина погибла. Водитель иномарки отделался ушибами, но ремонт машины влетел ему в пять тысяч долларов. Деньги он требовал у свежеиспеченного вдовца. Отказаться платить не представлялось возможным - владелец иномарки был из "крутых" и уже, кажется, "включил счетчик". Вдовец метался, пытался занять у сослуживцев денег. Ему сочувствовали, судя по записям разговоров, но денег никто не давал. Корнееву нравился этот вариант. Поставленный в безвыходные условия человек готов на все. Капитан по просьбе Корнеева уже собирал материалы на этого
бедолагу.
        Второй случай казался менее подходящим, но только при первом рассмотрении. Техническими средствами было зафиксировано несколько телефонных звонков: сотрудница "Росэкспорта" звонила по одному и тому же номеру некоему Алику. Этот Алик, судя по всему, был ее любовником. Они договаривались о встречах, и эти встречи имели место, потому что на следующий день они непременно созванивались вновь и открытым текстом обсуждали перипетии вчерашних событий, заодно договариваясь о следующем свидании. Как сказал ознакомившийся с записями капитан, эта парочка, судя по частоте свиданий, переживала пик своей сексуальной активности. Пикантности истории придавало то, что женщина была замужем. Капитан навел справки. Муж пребывал в уверенности, что супруга работает до девяти вечера. Двоих детей из детского сада он ежедневно забирал сам. Семейная идиллия. Ее так легко разрушить. Капитан склонялся к этому варианту. Шантаж казался ему вполне надежным способом склонить женщину к сотрудничеству. Но Корнееву эта затея представлялась ненадежной.
        Согрешивший человек, да к тому же женщина, эмоционально очень неустойчив. Нажмешь на него - а у него сдадут нервы. Расплачется и все выложит кому угодно - хоть мужу, хоть любовнику, хоть самому Молотову. Не было гарантий чистоты операции. Корнеев так работать не любил.
        Вдовец - другое дело. Он ищет деньги и при этом думает не только о себе, но и о сынишке, вдруг ставшем сиротой. Надо только вложить в руку этого человека деньги, а оправдание своему поступку он отыщет сам. Не для себя старался. Для ребенка. Психологически более верный ход.
        Корнеев прослушивал записи одну за другой, а в голове нет-нет да и всплывало - "Вальтер". Не о пистолете ведь речь шла, о другом. И это "другое" как раз было знакомо Корнееву. Оставалось только вспомнить.
        Ближе к концу дня ему понадобилось позвонить, номер телефона он на память не знал, пришлось воспользоваться записной книжкой, и только он ее открыл - сразу осенило. Именно здесь-то и есть слово "Вальтер". Открыл страничку на "В". Вот оно - "Вальтер. Агентство. Свечин". И номер телефона. Коля Свечин работает в охранном агентстве "Вальтер". В прошлом году они встречались, а до этого не виделись пять или шесть лет. Год назад Корнеев как раз и записал этот телефончик.
        Он нашел нужную пленку, надел наушники. Теперь слушал с особенным вниманием. Было не столько предчувствие, сколько надежда.
        Судя по содержанию разговора, Молотов беседует в своем кабинете с одним из подчиненных. С кем-то, кто имеет отношение к охране "Росэкспорта". Голос молотовского собеседника: "Вы ведь знаете о наших сложностях, Александр Тихонович". Пауза. Молотов: "Пусть "Вальтер" кого-нибудь подберет. Ты с ним работаешь?" Ответ: "Да. У "Вальтера" толковые ребята". И дальше - уже про другое.
        Если "Вальтер" - охранное агентство, то речь идет о том, что охрана "Росэкспорта" в связи с последними событиями испытывает сложности, сил не хватает, и "Росэкспорт" предполагает добрать людей в охрану, воспользовавшись услугами хорошо зарекомендовавшего себя агентства "Вальтер".
        Это было то, что нужно. Корнеев не зря верил в удачу. Если он не ошибся, то Молотову осталось жить совсем недолго.
        Глава 27
        Коля Свечин был отличным парнем. Он никогда ни к кому не лез в душу, был ровен в отношениях со всеми и вообще казался не очень приметным и даже как будто серым человеком - из-за последнего обстоятельства, наверное, и не нажил себе врагов. Они с Корнеевым вместе учились на закрытых спецкурсах, потом судьба их разбросала, чтобы год назад свести вновь - они случайно столкнулись нос к носу на Кузнецком мосту.
        - Так ты сейчас здесь? - спросили они друг друга одновременно, так же одновременно указывая в сторону массивного здания бывшего КГБ, после чего рассмеялись - получалось, что оба уже сменили место работы.
        Свечин занимал должность заместителя директора по кадрам в охранном агентстве "Вальтер". Корнеев, который был связан подпиской о неразглашении, сказал лишь, что остался в госструктуре. Свечин в тот раз ему шутливо посочувствовал и предложил перейти в "Вальтер", даже свой телефон дал. Сказал, что у них хоть платят нормально.
        Христич на план Корнеева согласился сразу. Было видно, что сроки поджимают и полковник готов пойти на что угодно, только бы добраться до Молотова и наконец развалить вставший у него поперек горла "Росэкспорт". Договорились, что Корнеев прощупает своего бывшего коллегу. Если через "Вальтер" можно выйти на Молотова - Корнеев действует по обстановке. Если они ошиблись - дает задний ход.
        Прямо из кабинета полковника Корнеев позвонил Свечину.
        - Привет, - сказал. - Это Корнеев. Ты как-то предлагал помочь с работой...
        Слушавший разговор Христич удовлетворенно кивнул. Одобрял напористость Корнеева, сразу взявшего быка за рога. Значит, действительно сроки поджимали.
        Договорились о встрече. Корнеев положил трубку.
        - Завтра в восемь утра, - сообщил он.
        Ему очень хотелось, чтобы все сложилось удачно.
        - Когда ты с ним встречался в последний раз?
        - Год назад, Олег Николаевич.
        Христич что-то прикинул в уме.
        - Скажешь ему, что последний год служил на периферии.
        - Почему? - удивился Корнеев.
        - Проверять тебя будут, голову даю на отсечение. Про нашу службу ты им сказать не можешь, значит, нужна легенда, а это сроки, Вадим. За день или два мы тебе прикрытие не обеспечим. А про периферию ты что угодно можешь им наплести, никто туда не поедет твою легенду проверять. Назовешь им какой-нибудь город, такой... - Полковник сделал неопределенный жест рукой. - Подальше чтоб.
        - Ханты-Мансийск, - предложил Корнеев.
        Христич не проявил энтузиазма. Это для него было не очень далеко, наверное.
        - Антипаюта.
        - Что? - с сомнением осведомился Христич.
        - Антипаюта, - повторил Корнеев. - На Тазовской губе. Это уже за Полярным кругом. Я в командировку туда когда-то ездил.
        - За Полярным кругом - хорошо, - одобрил полковник.
        Перед ним на столе лежала стопка пухлых папок. Если бы не нелепая история с Базылевым, Корнеев сейчас обсуждал бы с полковником детали новых акций. Но случилось так, как случилось, и Корнеев отлучен. Даже не имеет права поинтересоваться, что впереди. Все вопросы - только по делу Базылева.
        - Я еще о Сызрани хотел спросить, Олег Николаевич, - вспомнил он.
        - А что Сызрань? - приподнял бровь Христич.
        - Младший брат Базылева... Мы говорили с вами, помните? Надо бы его прикрыть, ценный свидетель. Послать туда людей, найти его...
        - А его уже нашли.
        - Нашли? - удивился Корнеев.
        В голосе полковника ему послышалось что-то подозрительное, и он насторожился.
        Христич перебрал стопку папок, нашел нужную, раскрыл.
        - Базылев Андрей Викторович, - прочитал он. - Шестидесятого года рождения. Временно не работающий. - Закрыл папку и посмотрел куда-то мимо замершего в ожидании Корнеева. - Четыре пулевых ранения. Труп обнаружен у железнодорожного полотна под Пензой. У меня есть копия уголовного дела, заведенного пензенской транспортной прокуратурой по факту убийства.
        Корнеев смотрел на шефа остановившимся взглядом. Христич заглянул ему в глаза и предусмотрительно попросил:
        - Только давай без истерик. Ладно?
        - Ведь я же вас предупреждал, Олег Николаевич! - свистящим шепотом сказал Корнеев. - Говорил, что убьют его!
        - Ну и что? - спокойно ответил полковник. - Он - никто. Он на десятых ролях в этом деле.
        - Но его убили! Значит, он действительно был важным свидетелем!
        Теперь Корнеев видел, насколько был прав. Вита Пухова, старики Базылевы, теперь вот Базылев-младший. Все, кто знал президента "Росэкспорта" вне работы. Из родственников и близких никого не осталось. И едва Корнеев об этом подумал, как вдруг вспомнил. Он, наверное, даже в лице изменился, потому что Христич проявил интерес:
        - Ты так близко все к сердцу принимаешь, Вадим?
        - Я знаю, кого убьют следующим, - пробормотал Корнеев.
        - Ну-ну, предсказатель ты наш.
        Но Корнеев на иронию полковника не прореагировал.
        - У него в Питере бывшая жена и сын.
        - Ну и что?
        - Это не просто близкие родственники. Это прямые наследники. Надо связаться с Питером. Возможно, мы уже опоздали.
        Глава 28
        По Базылеву, оказалось, работали так тщательно и накопали столько материала, готовясь к покушению, что в досье обнаружился даже номер питерского телефона бывшей жены. Корнеев позвонил в Санкт-Петербург сразу, едва наткнулся на этот номер. Ему никто не ответил. Он уехал домой и попытался дозвониться с домашнего телефона - безрезультатно. Утром, прежде чем отправиться к Свечину, повторил попытку. Нет ответа. Вполне реально, что они действительно опоздали. Слишком поздно он вспомнил.
        Свечин встретил Корнеева с радушием старого друга. У него был просторный кабинет, шикарно обставленный. Судя по всему, "Вальтер" процветал. И Свечин вместе с "Вальтером". Выпили коньяку, вспомнили общих знакомых. Корнееву здесь понравилось. Очень даже возможно, что ему захотелось бы работать в этой фирме, если бы все соблазны не отступали на задний план перед непреодолимым желанием разобраться с Базылевым.
        - Надоело работать за идею, - повернул разговор в деловое русло Корнеев. - У меня все-таки семья, сын.
        - Где ты в последнее время обретался?
        - В госструктуре.
        - А конкретнее?
        - У меня подписка о неразглашении.
        - Понимаю, - кивнул Свечин. - Но мне надо хотя бы твой профиль знать, чтобы предлагать работу по силам.
        - Я аналитик. Но огневая подготовка, работа со спецсредствами, навыки сопровождения охраняемого лица - все это мне знакомо, можешь меня протестировать. Вы применяете тесты?
        - Только если возникают сомнения.
        - Меня будешь проверять?
        - Тебя - нет.
        - Спасибо, - сказал Корнеев, усмехнувшись.
        - Не за что, - в тон ему ответил Свечин. - Какие-либо пожелания у тебя есть? Аналитическая работа, служба сопровождения - у нас есть из чего выбирать.
        - Так давай я и выберу.
        Свечин выложил на стол папку.
        - Посмотри здесь, Вадим.
        Это были заявки фирм. Корнеев медленно перебирал бумаги в папке. Заявка от "Росэкспорта" оказалась предпоследней. Фирма просила подобрать двоих охранников общего профиля. Возраст и специализация значения не имели. Под письмом стояла подпись Молотова. Корнеев изучил содержимое папки до конца и, только когда просмотрел все заявки, сказал, придав голосу оттенок раздумчивой нерешительности:
        - Вот это мне подошло бы, пожалуй.
        Свечин быстро бросил взгляд на название фирмы:
        - Почему именно "Росэкспорт", Вадим?
        - Удобно добираться. Машина не всегда на ходу... Что-то не так, Коля?
        У Свечина явно были сомнения.
        - Я бы не советовал тебе идти туда.
        - Почему?
        - У них непростая обстановка, Вадим. Президента "Росэкспорта" недавно подстрелили, и у меня подозрение, что это еще не конец. Их заявка у нас уже несколько дней лежит, я никак не решусь направлять к ним людей. Чувствую, что если направлю кого, так прямо под пули.
        - Чепуха! - постарался сохранить беззаботность в интонации Корнеев. - Сам себя пугаешь.
        - Посмотри еще что-нибудь, - посоветовал Свечин.
        Так продавец в магазине пытается отговорить хорошего знакомого от покупки товара, в качестве которого сам сомневается.
        - За предупреждение - спасибо. Но этот вариант мне кажется предпочтительным. Они не выдвигают никаких особенных требований к претендентам, значит, моей подготовки хватит. Опять же - от дома близко. А то, что там стреляют, - так сейчас даже прогулка от дома до метро невесть чем может кончиться.
        - Как знаешь, - пожал плечами Свечин.
        Он откровенно предупредил о возможных сложностях, и теперь его совесть была чиста. Оставалось поделиться с товарищем имеющейся информацией.
        - Мы с ними работаем давно. Особых проблем никогда не возникало. Структура крупная, с хорошей "крышей".
        - Под кем они ходят? Под бандитами?
        - Это бандиты под ними ходят, - засмеялся Свечин. - У "Росэкспорта" "крыша" где-то в самых верхах. Я же говорю - серьезная фирма. Еще у них пунктик - дисциплина. Как у японцев, знаешь? Моя фирма - мой дом. Уж не знаю, как они там, у себя, с ослушниками разбираются, может, в асфальт закатывают, - опять Свечин засмеялся, давая понять, что шутит, - но все сотрудники там как шелковые. Так что придется привыкать.
        - Мне и привыкать не надо, - буркнул Корнеев. - Работа была такая, что дисциплина разумелась сама собой.
        - И еще. У них там своя служба безопасности, которой руководят люди вроде нас с тобой... - Свечин сделал паузу, чтобы дать время собеседнику сообразить, о чем идет речь. - Так что тебя очень профессионально просветят насквозь, к этому тоже будь готов.
        Вот это Корнееву не очень понравилось, но внешне он остался невозмутимым. Пожал плечами. Если там действительно серьезные люди, из внешней разведки и еще откуда, то при проверке всю душу вынут и прощупают миллиметр за миллиметром, но Антипаюта - это очень далеко, пока они туда доберутся, много времени пройдет. Когда они выяснят, что Корнеев Вадим Олегович никогда там не служил, Молотов уже наверняка будет мертв.
        - Так я звоню Молотову...
        - А?! - вздрогнул от неожиданности Корнеев.
        - Я позвоню Молотову, сообщу, что есть кандидатура.
        - Да-да, конечно.
        Молотов был на месте. Он предложил встретиться на следующий день, в десять. Корнееву представлялось, что все складывается удачно. До конца дня он набросал примерную легенду. Приданный ему в помощники капитан из техотдела в ближайшие же два дня обеспечит прикрытие по тем пунктам легенды, которые можно проверить достаточно быстро. Проверка начнется почти сразу, Корнеев это знал, и было необходимо, чтобы хотя бы первые данные не насторожили противника.
        У Корнеева имелся кое-какой опыт по этой части, и он полагал, что предусмотрел все. Он забыл только, что на каждую деталь любого тщательно подготовленного плана в жизни всегда приходится парочка случайностей.
        Глава 29
        Утром Корнеев еще успел заехать в особняк к Христичу. Телефон бывшей жены Базылева по-прежнему молчал, и это тревожило Корнеева. Он попытался убедить полковника в необходимости отправить в Санкт-Петербург людей, Христич морщился и отвечал что-то нечленораздельное, и это тянулось довольно долго, пока у полковника не иссякло терпение.
        - Бесполезно! - признался он с явной неохотой. - Их нет дома, Вадим. Уже несколько дней.
        Он, оказывается, не выдержал и все-таки навел справки. И результаты оказались неутешительными. Корнеев посмотрел на шефа таким взглядом, словно тот и был настоящим убийцей бывшей базылевской жены. К счастью, Христич этого не видел, а когда поднял глаза, вид у Корнеева был уже вполне нормальный.
        - Давай лучше о твоей новой работе поговорим, - предложил Христич. - Ориентируйся, что у тебя будет всего несколько дней, надолго там застревать опасно. Посмотри пути подхода к этому Молотову. Там тоже не все просто, я думаю, но все легче, чем пытаться достать его где-то вне офиса. Проработай варианты бесконтактного воздействия. Может, управляемая мина, может, еще что...
        - Я хочу попробовать яд.
        - Яд - хорошо, - одобрил Христич. - Смажешь ручку двери его кабинета...
        - Ненадежно. Перед ним запросто может какой-то холуй дверь открывать. Уж лучше трубку телефона.
        - Телефон - это подойдет, - снова одобрил Христич и вздохнул.
        Толковый парень этот Корнеев, ему же цены нет, а так оплошал в истории с Базылевым.
        - Кстати, Базылева опять по телевизору показывали, - вспомнил полковник.
        Корнеев недоверчиво усмехнулся:
        - Это чистой воды подставка, Олег Николаевич. Я как раз хотел спросить: данных экспертизы еще нет?
        - Есть. Эксперты провели анализ телеизображения и наших фотоснимков Базылева. Их мнение: девяностопятипроцентная гарантия, что это один и тот же человек.
        - А пять процентов? - спросил обескураженный, но не теряющий надежды Корнеев.
        - Изображение на телеэкране недостаточно четкое, только и всего. Это он, Базылев.
        - Это подставка! Они кого-то загримировали под Базылева, но грим - это еще не полное сходство, вот вам и те самые пять процентов.
        - Вот ты и проверишь, - благосклонно кивнул полковник. - Там, на месте, во всем разберешься.
        Ему самому хотелось, чтобы Базылева не было. Но он привык сомневаться. Сомнение - спутник опыта.
        - Кстати, знакомца твоего мы изолировали, - вспомнил Христич.
        - Какого знакомца?
        - Которого ты на квартире у покойной базылевской любовницы пистолетом стращал. Он же тебя видел в тот раз. При встрече мог бы опознать.
        - Ч-черт! - с чувством произнес Корнеев. - Как же я забыл-то про него?
        Эта забывчивость могла бы стоить ему жизни.
        - Теперь все нормально, - сказал Христич. - Его упекли, и далеко и надолго.
        Корнеев вопросительно посмотрел на полковника.
        - Незаконное хранение оружия, - пояснил Христич и усмехнулся.
        Усмешка была нехорошая. Недобрая.
        Глава 30
        Документы у Корнеева проверили трижды, причем первый раз, чего он никак не ожидал, еще на подходе к особняку, в переулке. Какой-то парень остановил его и попросил предъявить документы. Проверил, после чего по рации связался с кем-то и, только получив подтверждение, что господина Корнеева ждут в офисе "Росэкспорта", вернул паспорт.
        Вторая проверка была у входа в особняк. Третья - непосредственно в приемной Молотова. Повадки проверяющих выдавали в них хороших спецов. Корнеев почувствовал себя разведчиком, пробравшимся в самое логово врага. В "логове" было светло и несуетно. Люди, попадавшиеся на пути Корнеева, ничем не отличались от обыкновенных граждан. Это несколько снижало напряжение.
        Почти точно в десять, с задержкой в одну или две минуты, Корнеева пригласили в кабинет. Здесь находился один только Молотов, его лицо было знакомо Корнееву по фотографиям из досье, но там он при всей жесткости во взгляде все-таки выглядел более благообразно. В жизни он оказался гораздо неприятнее, впечатление дополняла крадущаяся походка, заметная сутулость и еще - непомерно длинные руки. Ладонь у Молотова оказалась сухая и прохладная.
        - Садитесь, - предложил он.
        Все время смотрел Корнееву в глаза, словно хотел что-то в них прочесть, и Корнеев не смел отвести взгляд, зная по опыту, как это важно в первые минуты встречи. И даже когда кто-то вошел в кабинет, Корнеев не обернулся.
        - Устраивайся, - сказал вошедшему Молотов, и Корнеев услышал, как человек опустился на диван у двери.
        Судя по всему, это был кто-то из охраны. Корнеев чувствовал упершийся в спину чужой взгляд, но по-прежнему не смел обернуться.
        - Расскажите о себе, - велел Молотов, устраиваясь за роскошным, похожим по размерам на бильярдный, столом.
        - Окончил Высшую школу КГБ...
        - Не то говорите, - остановил Молотов, глядя цепким, всепроникающим взглядом. - С чего любая анкета начинается? Фамилия. Имя. Отчество.
        Он произносил самые обычные слова. Такие, какие говорят все люди. Но Корнеев почему-то чувствовал исходящую от этого человека опасность.
        - Корнеев Олег Николаевич.
        - Москвич?
        - По рождению - да.
        Молотов приподнял бровь, давая понять, что ждет разъяснений.
        - Я всю жизнь прожил в Москве, но четыре года назад пришлось уехать.
        - Далеко?
        - Далеко, - без улыбки сказал Корнеев. - В Антипаюту.
        - Это где?
        - На Севере. Почти на одной широте с Норильском.
        - Причина?
        Корнеев помолчал, изображая секундное замешательство.
        - В то время чистки шли одна за другой, - сказал он после паузы. - Мне предложили на выбор: или оставляю службу, или уезжаю из Москвы. Я решил послужить.
        - Чем же вы занимались в Антипаюте?
        Корнеев даже опешил. Он впервые встретил человека, который, раз услышав в разговоре незнакомое сложное название, был способен без усилий его вспомнить и воспроизвести.
        - В основном работой оперативного характера.
        - Это ваш профиль? - уточнил Молотов.
        - Нет. Вообще-то я - аналитик.
        - Я думаю, вам будет сложно освоиться у нас, - без разочарования, даже как бы равнодушно сказал Молотов.
        - У меня хорошая подготовка. И я ничего не забыл там, на Севере. При стрельбе "сотку" делаю без труда плюс навыки оперативной работы. Ведь все это можно проверить.
        - Проверим, - кивнул Молотов. - Проверяльщики у нас знатные.
        Помолчали. Молотов думал о своем. Корнеев терпеливо ждал. А человек за его спиной все еще не проронил ни слова. Так хотелось обернуться и взглянуть на него. Но еще не представилось повода.
        - Как же вы в Москве оказались? - снова вспомнил о госте Молотов.
        - Всю жизнь на Севере не проживешь. У меня до поры не было мысли возвращаться в Москву, но в прошлом году приехал в отпуск, случайно встретился со старым знакомым, со Свечиным. Он предложил идти к нему в "Вальтер". Я еще подумал некоторое время - и написал рапорт об отставке.
        - Так вы сейчас в отставке?
        - Уже три месяца.
        Сейчас разговор шел в струю. И про встречу со Свечиным, и про отставку - это пусть проверяют, здесь Корнеева не зацепить.
        - Жилье у вас в Москве есть?
        - Нет пока.
        - А где живете?
        - У родственников. Родители жены готовы разменять квартиру...
        - Мы вас будем проверять, - внезапно сказал Молотов, прерывая собеседника.
        Корнеев кивнул, давая понять, что нисколько в этом не сомневался.
        - Сейчас вы пройдете с начальником отдела безопасности нашей фирмы, - Молотов кивнул за спину Корнееву, - заполните бумаги, которые требуются. Заодно обговорите вопрос оплаты. К работе приступите с завтрашнего дня. У нас не хватает людей, так что проверку будем проводить по ходу дела.
        Будь Корнеев сейчас один, он непременно расплылся бы в улыбке. А может, даже счастливо рассмеялся бы. Потому что все устраивалось просто великолепно. Еще час назад жизнь виделась ему в мрачных тонах.
        Молотов попрощался, давая понять, что говорить им больше не о чем. Человек у дверей поднялся с дивана, пружины скрипнули. И Корнеев обернулся. Чувство, которое он испытал, нельзя было назвать даже потрясением. Это было нечто сродни ужасу.
        Перед ним стоял начальник охраны "Росэкспорта" - Захаров, собственной персоной.
        Глава 31
        Они молча, не обменявшись ни словом, прошли по коридору. Захаров шагал, сжав губы, отчего его лицо стало неприятным и строгим. Корнееву хотелось смять охрану и вырваться из превратившегося в ловушку особняка. Вошли в какой-то кабинет, где никого не было. Захаров захлопнул дверь и надвинулся на Корнеева, так что тому пришлось даже отступить. Корнеев подался назад и наткнулся на стену.
        - Что за маскарад, Вадим? - спросил Захаров, зло щуря глаза.
        Источаемую им недоброжелательность Корнеев ощущал почти физически. Нечто холодное и липкое - так ему представлялось.
        - Я объясню...
        - Ты чей? - резко спросил Захаров.
        - Не понял.
        - Кто тебя сюда заслал?
        - Я сам.
        - Врешь!
        - Я сам, - упрямо повторил Корнеев.
        Сейчас он увидел Захарова таким, каким не видел никогда прежде. И внутри стало холодно и пусто, как бывает, если внезапно наткнешься на змею.
        - Я ухожу, - сказал Корнеев.
        - Откуда?
        - С прежней работы. И мне нужно куда-нибудь приткнуться, чтобы кушать хлеб с маслом. Попал к вам. Что тут странного?
        Мозг работал лихорадочно, на ходу выстраивая последовательность причин и следствий.
        - Странно то, Вадим, что я услышал от тебя в кабинете у Молотова. Ведь это липа все. Типичная легенда.
        У них были одни учителя. И это создавало для Корнеева трудности.
        - Вешать лапшу - не моя стихия, - сказал Корнеев. - Но сегодня пришлось.
        - Зачем? - зло спросил Захаров.
        - У меня подписка о неразглашении.
        Захаров закатил глаза и шумно вздохнул. Его не так легко было провести.
        - Уходи, - сказал Захаров. - Я тебя отпущу, но только скажи сначала, кто тебя послал.
        - Я сам.
        - Кто тебя послал?! - взорвался Захаров, брызжа слюной. - Я должен знать!
        Он отвечал за безопасность "Росэкспорта" и уже понял, что означает появление здесь Корнеева. Их обложили и теперь станут достреливать. И он хотел знать, кто это будет делать.
        - Я тебе сейчас кое-что скажу, - пообещал Захаров, приблизив к Корнееву побелевшие от бешенства глаза. - Если бы это был не ты... Если бы кто другой...
        Он был взбешен, но что-то все-таки мешало ему закончить фразу. Корнеев уже начал догадываться, но не хотел пока проявлять инициативу. В его положении полезнее изображать недоумка.
        - Если бы не я, - спросил Корнеев, - тогда что?
        - Я бы из лазутчика жилы вытянул по одной.
        Не пугает, понял Корнеев. Так и было бы.
        - Уф-ф, какие страсти! - разрешил себе чуть-чуть улыбнуться Корнеев. - Что у тебя за трудности, Паша? Я вижу, что пришел наниматься не туда.
        Захаров не принял его дружелюбного тона. Было заметно, что поспешно просчитывает варианты. Наконец нашел такой, который позволял обойтись наименьшими потерями.
        - Ты не знал, что я здесь?
        - Не знал, - кивнул Корнеев. - Иначе, конечно, сначала посоветовался бы с тобой.
        Захаров нервно махнул рукой, словно давая понять, что нечего с ним юлить: он уже все понял и бесполезно пытаться его провести.
        - Дела наши плохи, я вижу, - сказал Захаров. - Нас обложили, идет настоящая война.
        Вот оно, то, о чем догадался Корнеев. Захаров почуял их обреченность и надеется выпутаться с его, Корнеева, помощью.
        - Это случайность, Вадим, - продолжал Захаров, покусывая губы, - то, что мы с тобой сошлись на узкой дорожке. Я - за этих, ты - за тех, такое случается в жизни. Но можем разойтись с миром, если поможем друг другу.
        - Я - ни за кого! - поспешно вставил Корнеев, и опять Захаров махнул рукой - не надо, мол, тратить время на ложь, все слишком серьезно.
        - Я обязан заняться тобой, Вадим. Это мой долг. Я должен был бы выбить из тебя все, что ты знаешь. На войне как на войне. Но я предлагаю сделать иначе. Ты уйдешь отсюда целый и невредимый. Но сначала скажи, кто тебя послал. Я должен знать, откуда ждать удара.
        Это была сделка. И крах всей операции, разработанной Корнеевым.
        - Почему ты мне не веришь? - спросил Корнеев.
        - Потому что у меня есть кое-какой опыт.
        - Я не хочу тебе зла, Паша. Ты чем-то встревожен, но это не мои заботы. Я все объясню тебе. Рита давно хотела, чтобы я ушел с той работы. Ты же в курсе.
        Захаров промолчал. Стоял набычившись.
        - Она мне все уши прожужжала, Паш. Меня постоянно нет дома, еще командировки эти бесконечные - у кого хочешь терпение лопнет. Кроме всего, зарплата у меня ведь совсем никудышная. Нет, Рита умница, ни разу даже не попрекнула, но у меня самого все-таки совесть есть. И решил - уйду. Свечин предлагал, я через него и стал устраиваться. У него вот такая папка с перечнем фирм, иди куда хочешь, а "Росэкспорт" оказался удобно расположенным. И еще - в заявке не было требований по специализации. Меньше риска, что завернут.
        Корнееву показалось, что какие-то зерна сомнения он посеял. Но этого было мало.
        - Почему ты пришел с легендой? - спросил Захаров.
        - Меня посадят, Паш, если я скажу, где работал прежде. Говорю - подписка.
        - А сказать все-таки придется.
        Захаров поднял глаза, и, когда их взгляды встретились, Корнеев понял: отмолчаться не получится.
        - Только как родственнику тебе говорю, - сказал Корнеев. - Я эти годы проработал в ФАПСИ, в закрытом аналитическом центре. Возглавлял сектор противодействия, так это у нас называлось.
        Все сочинял на ходу и сам чувствовал - не то, все плывет и рвется прямо на глазах, но слишком велико было желание спасти операцию, которая стремительно неслась к бесславному концу. Наблюдать за этим, бездействуя, он просто не мог.
        Захаров потер лоб. У него сейчас было лицо старого и больного человека.
        - Ладно, - сказал он после долгих и мучительных раздумий. - Давай закругляться. - Ткнул пальцем в грудь Корнееву: - Уходи. Больше мне от тебя ничего не надо.
        Поддался и поверил. Уже хорошо. Теперь надо осторожненько, чтобы все не испортить, понял Корнеев.
        - Э-э, нет. - Позволил себе засмеяться. - Я от тебя никуда не уйду, Паш. Не знаю, чего ты там себе напридумывал, но я чист, и мне врать почти совсем ни к чему.
        - Ты и сам не представляешь, куда лезешь.
        Корнеев как раз это себе очень хорошо представлял. Особенно теперь, после разговора с Захаровым. Но опять избрал вариант с недоумком.
        - А куда я лезу, Паш?
        Во взгляде Захарова добавилось холода, Корнееву даже стало не по себе.
        - Я для тебя сделал все, что мог, - заявил Захаров. - Но ты гнешь свое. Что ж, я умываю руки.
        Корнеев пожал плечами, демонстрируя, что ничего не понимает в происходящем.
        - Молотову я о тебе доложу.
        Ну еще бы.
        - Ему и решать.
        Тот нарешает. Корнеев едва удержался, чтобы не поежиться.
        - Жаль, что так получилось.
        Ну здесь-то, в офисе, убивать не станут. Куда-то повезут. Так что шанс будет.
        - Все, Вадим, - закончил Захаров, почему-то пряча глаза.
        - Ну что ты, в самом деле! - Собрав силы, Корнеев все же сумел изобразить беззаботность.
        Захаров вышел. Очень скоро, всего через несколько секунд, в кабинете появились два парня. Они смерили Корнеева взглядами и встали у дверей. Они ничего не предпринимали и даже вроде больше не смотрели в сторону Корнеева. Но он сознавал, что стоит сделать одно неверное движение - и они убьют его прямо здесь, в кабинете. Корнеев скорчится на полу, и кровь из его разбитой головы будет заливать вот этот до блеска начищенный паркет.
        Глава 32
        Через некоторое время вошел еще один человек. Бросил короткую неразборчивую фразу стерегущим Корнеева людям, после чего те в две секунды распластали его у стены и обыскали, так что Корнеев даже опомниться не успел. Конечно, они не обнаружили ничего интересного. Корнеев хотел съязвить по этому поводу, но не довелось - один из стражей ударил его по почкам. У Корнеева подломились ноги, и он упал.
        - Так ты засланец, оказывается, - раздался насмешливый и как бы с ноткой осуждения голос невесть откуда взявшегося Молотова.
        Корнеев открыл глаза. Над ним возвышались парни, а ближе всех, сунув руки в карманы брюк, стоял Молотов. Он смотрел с прищуром, и его взгляд не сулил ничего хорошего.
        - Не понимаю, о чем вы говорите, - огрызнулся Корнеев.
        Он приподнялся и сел на полу, хотел было встать, но один из парней шагнул вперед, явно намереваясь ударом ноги повалить Корнеева. Молотов дернул плечом - не надо, мол, пока, парень остановился в полушаге, и Корнеев остался сидеть, поняв, что встать ему не дадут.
        - А тебе и не надо ничего понимать, - сказал Молотов. Подумал и добавил: - Ни к чему тебе это. - Еще подумал, после чего спросил: - Откуда ты, мил человек? Кто у тебя хозяин?
        - Никто. На сегодняшний день я - безработный.
        - Ну, это я уже слышал.
        - Я правду говорю!
        - И про Антипаюту?
        Далась ему эта Антипаюта! Корнеев болезненно поморщился.
        - Это выдумка, конечно, - признал он. - Хотел скрыть место прежней работы. Уж лучше бы этого не делал.
        - Точно! - согласился Молотов. - Тут ты оплошал. Но теперь уж поздно. Надо было раньше думать, когда тебе только предлагали сюда внедриться, а ты, дурак, отказался.
        - Никто мне не предлагал внедряться! - крикнул Корнеев.
        Молотов кивнул одному из парней. Тот достал из кобуры пистолет и приставил ко лбу Корнеева. Металл был обжигающе холоден.
        - Это у вас тестирование новичков так происходит? - заставил себя усмехнуться Корнеев. - Слышал про такие штучки, но сам с подобным сталкиваюсь в первый раз.
        - И в последний, - подсказал Молотов. - У тебя выбор: или ты рассказываешь все, или - пуля.
        Только говорилось, что есть выбор. Корнеев знал, что на самом деле выбора нет. И поэтому сказал так, как единственно мог сказать:
        - Ну что вы за идиоты, в самом деле! Проверьте же меня, наведите справки! Да, я работал в ФАПСИ, а в Антипаюту ездил только в командировку! Но это еще не повод меня мордовать!
        Молотов по-прежнему возвышался над ним. И все так же держал руки в карманах.
        - Ты так сильно хочешь работать у нас, да?
        - Теперь уже не хочу! - зло ответил Корнеев.
        - А от твоего желания уже ничего не зависит, - разъяснил Молотов.
        Развернулся и стремительно вышел из кабинета.
        Глава 33
        Через четверть часа Корнеева вывели из здания и втолкнули на заднее сиденье стоящего у самого входа автомобиля. По бокам сели охранники, а место впереди, рядом с водителем, занял Захаров. Он все так же недобро поджимал губы и старательно избегал встречаться взглядом с Корнеевым.
        Выехали в переулок, перед поворотом на проспект остановились. Здание напротив высилось серой скалой. Все-таки если стрелять от здания из гранатомета, прикинул Корнеев, то все должно получиться очень неплохо. В здание не пустят, там режимное учреждение, как говорил капитан. Но можно подогнать фургон, машины-то на той стороне стоят - и ничего. Знака там нет, знак на этой стороне.
        Они как раз выехали на проспект. Вот он, знак. А вон гаишник. Обернулся и проводил машину долгим и внимательным взглядом.
        - Далеко едем? - осведомился Корнеев.
        Захаров сначала молчал, потом коротко ответил:
        - Недалеко.
        - Надеюсь, не за город, - высказал предположение Корнеев. - За город я не поеду.
        За город - означало умирать. Захаров ничего не сказал. Смотрел прямо перед собой, на дорогу. Корнеев видел, как у него на виске пульсирует жилка.
        Действительно, это оказалось не так уж далеко. По крайней мере, не за городом. Проходная какого-то завода, задымленные и кажущиеся безжизненными корпуса, проржавевшие подъездные пути, грязный пес с подбитой задней лапой ковыляет, ни к чему не проявляя интереса. В узком проходе между двумя корпусами машина остановилась. Корнеева завели в цех. Здесь было пустынно. Шаги отдавались гулким эхом. Станки, похоже, не работали уже несколько лет.
        Захаров шагал впереди, показывая дорогу. Прошли цех из конца в конец, спустились вниз, в подвал. Здесь тускло светились лампы и пахло сыростью. Корнеев подумал, что напрасно позволил завести себя в подвал. Там, наверху, у него все-таки был шанс вырваться. Захаров толкнул одну из дверей, за которой, к великому удивлению Корнеева, обнаружился Молотов и еще какие-то люди.
        - Приехали, Александр Тихонович, - доложил Захаров.
        - Давай его сюда.
        Корнеева подтолкнули вперед, люди у стены расступились, и Корнеев увидел сидящего на полу человека. Он был в жутком состоянии, его, похоже, сильно били. Корнеев именно так всегда представлял себе подпольщиков, попавших в застенки гестапо.
        - Хорош? - осведомился подошедший сзади Молотов.
        Корнеев промолчал.
        - Последний раз перед тем, как мы начнем, я тебя спрашиваю: ты чей?
        - Это ошибка! - пробормотал Корнеев.
        Он демонстрировал испуг, на самом деле пытаясь выиграть время, еще хотя бы несколько секунд.
        - Значит, ты за нас? - уточнил Молотов.
        - А вы как думаете? - огрызнулся Корнеев.
        - Вот сейчас и посмотрим.
        Молотов махнул рукой. Один из присутствующих протянул Корнееву пистолет, рукояткой вперед. Это было неожиданно и непонятно. Корнеев смотрел на предлагаемое ему оружие и ничего не предпринимал.
        - Бери, - подсказал Молотов.
        Корнеев взял пистолет в руку. Он видел, что оружие снято с предохранителя.
        - Убей его, - сказал Молотов.
        Он говорил о том бедолаге, лицо которого представляло сплошное кровавое месиво. Наверное, свое он уже отмучился. В глазах Молотова не было никакого намека на подвох. Только интерес естествоиспытателя. Так собиратель бабочек рассматривает новый экземпляр в своей коллекции.
        - Ну! - проявил нетерпение Молотов. - Вот тебе тест на профпригодность, - и кивнул в сторону парня.
        Тот вроде вовсе не сознавал происходящее. Его отделали по первому разряду, и он умрет, даже не поняв, что с ним случилось.
        Корнеев обвел взглядом присутствующих, словно спрашивая, принимать ли указания Молотова всерьез. И вдруг увидел человека с видеокамерой. Тот стоял вместе со всеми, объектив видеокамеры старательно таращился на Корнеева. Да, это тест. Молотов не обманул. Или Корнеев не стреляет - и выдает себя с головой. Или стреляет - все пишется на видеокассету, и с этой минуты Корнеев полностью, с потрохами, принадлежит Молотову. А еще про один вариант они забыли? Корнеев убивает Молотова. Прямо здесь, сейчас. Он поднял голову. Слишком спокойный у того взгляд. Настороженный, но без испуга. Это было как подсказка. Корнеев ее понял. Поднял руку с пистолетом, целясь в парня у стены, и нажал спуск. Раздался щелчок - и только. Пистолет не был заряжен. Как Корнеев и думал.
        Он торопливо оглянулся.
        - Ну надо же, - сказал Молотов вполне серьезно, будто и для него сбой был неожиданностью. - Дайте ему что-нибудь другое.
        Еще один пистолет. Корнеева подмывало проверить, заряжено ли оружие, но он не стал этого делать. Бросил быстрый взгляд на Захарова. Тот по-прежнему был безмятежен. Тест номер два, понял Корнеев. Они ждут, что вот именно сейчас он сорвется.
        Подошел ближе к парню, приставил пистолет к голове. Оглушительно грохнул выстрел. Парня швырнуло на стену. Кто-то выдернул оружие из руки потрясенного Корнеева.
        - Ну, вот дело и сделано, - сказал Молотов.
        Корнеев слышал все очень неразборчиво. То ли его оглушил выстрел. То ли он медленно сходил с ума.
        Глава 34
        Он не помнил, была ли у него какая-либо цель и понимал ли он, куда направляется. Его высадили у станции метро "Баррикадная", он спустился в метро и вошел в вагон. Куда-то ехал, где-то переходил с линии на линию, но если бы его в это время спросили, куда он держит путь, - вряд ли смог бы ответить.
        Он непривычно отчетливо видел лица людей и очертания предметов, которые его окружали, зато звуки были приглушены, словно кто-то заботливо вложил ему в уши вату. И еще он очень быстро все забывал - хотя сам не сознавал этого. Он вошел в метро на "Баррикадной" и уже через пятнадцать минут смутно помнил об этом, а через полчаса и напрочь забыл. Он помнил лишь случившееся только что, пять минут назад, а более ранние по времени события выпадали из его памяти, но это его нисколько не тревожило, так как он даже не отдавал себе в этом отчета.
        Выйдя из метро, он еще куда-то ехал автобусом, потом брел пешком и не узнавал улиц вокруг - все виделось слишком контрастно, поэтому было непривычно и незнакомо.
        Вошел в подъезд жилого дома, поднялся наверх, позвонил в дверь одной из квартир. Ему открыли. На пороге стояла Рита.
        - Привет, - сказала она. - Я тебя уже заждалась, - и чмокнула мужа в щеку. - Проходи, я там с бульоном вожусь.
        Убежала на кухню.
        И здесь все было ему как будто внове. Димка сидел за компьютером. Корнеев потрепал сына по волосам, как-то бездушно, и прошел в другую комнату. Димка оторвался от монитора и посмотрел отцу вслед, но ничего не сказал.
        Появилась Рита.
        - Ну, рассказывай!
        - О чем? - бесстрастно осведомился он.
        - О своей новой работе.
        - О новой работе? - повторил он, нахмурившись.
        - Мне сегодня позвонил Паша Захаров...
        Вот только сейчас, услышав эту фамилию, он что-то начал вспоминать. Какой-то подвал. Он сидит на чем-то жестком. Захаров склоняется над ним и делает укол в руку. Потом похлопывает по щеке и спрашивает: "Ты как, Вадим? В порядке?"
        - Я удивилась, если честно. - Это уже Рита. - Он спрашивает: "Вадим уволился с прежней работы, да?"
        - А ты? - все так же бесстрастно спросил он.
        - Засмеялась и говорю: "Значит, он все-таки решился!" Для меня самой это было неожиданностью, если по правде.
        Он прикрыл глаза. Еле слышный голос жены, как будто издалека:
        - Ты неважно себя чувствуешь?
        - Устал. Хочу прилечь.
        Едва добрался до постели, сразу словно провалился в пещеру, где ни света, ни звуков.
        Он проснулся утром, когда за окном едва забрезжил рассвет. И только открыл глаза, мгновенно в памяти возникли вчерашние события.
        Подвал. Корнеев стреляет. Труп убитого им человека. Захаров. А дальше - все опять очень расплывчато.
        Повернул голову и увидел спящую Риту. Он дома, оказывается.
        Глава 35
        Христич отнесся к случившемуся намного спокойнее, чем можно было предположить. Выслушав рассказ Корнеева, он долго молчал, сидел, покусывая губы, после чего сказал:
        - Ты только не слишком терзай себя, Вадим. Не думай, что тот парень - жертва. Там святых нет. Они поедают друг друга, как пауки в банке, и чем меньше их будет по земле ползать, тем лучше. Он такой же бандит, поверь мне. Как Молотов, как все они там. И если они убили его твоими руками, тебе не в чем себя упрекнуть.
        - Все случилось так неожиданно, - пробормотал Корнеев.
        - Забудь! К делу!
        Ничто не излечивает быстрее, чем работа. Христич это знал.
        - Итак, похоже, что ты прошел проверку. Они здорово сомневались и еще будут за тобой присматривать, но это уже менее страшно. Считают, что ты у них на крючке. Бдительность потеряют, вот увидишь. Так что все получится. Ты по-прежнему склоняешься к варианту с ядом?
        - Не знаю, будет ли у меня возможность после этой истории проникнуть в кабинет Молотова. Пока даже предположить не могу, где мне определят место работы. Может, вообще в "наружке". Тогда попробуй дотянись до этого Молотова.
        - У них есть "наружка"?
        - Есть. В переулке, например, который ведет к особняку "Росэкспорта", постоянно топчется кто-нибудь из охраны.
        Христич подумал.
        - Все равно достанем, - сказал он.
        Не видел повода для уныния. Уже смогли внедриться в "Росэкспорт". Половина успеха, если разобраться.
        - Но знакомец-то твой! А? - вспомнил вдруг Христич. - Ничего себе родственничек!
        Корнеев, и без того пребывающий в дурном расположении духа, помрачнел еще больше. А ведь он пока не рассказал полковнику о том, что Надя, следившая за ним на Кипре, и Захаров были связаны. Теперь не было смысла это скрывать. Рассказал.
        - Ну ты даешь! - не сдержался Христич. - О таких вещах молчишь!
        Приготовился устроить грандиозный разнос, но, взглянув на мрачного Корнеева, решил отложить экзекуцию.
        - Значит, они тебя давно пасли, - высказал предположение - и сам удивился своему открытию. - А в чем причина, Вадим? Зачем они тебя пасли на Кипре? Ты ведь тогда к Захарову своему в сослуживцы еще не набивался.
        Пришлось рассказать о Тамаре Захаровой. Христича эта история чрезвычайно развеселила. Он так смеялся, что даже слезы покатились из глаз.
        - Прямо как на Западе, - сказал он сквозь смех. - Жены следят за неверными мужьями...
        - Рита здесь ни при чем! - вступился за жену Корнеев.
        Он так разозлился, судя по тону, что Христич мгновенно перестал смеяться и замотал головой, успокаивая:
        - Нет, конечно, я совсем не то имел в виду.
        А у самого в глазах прыгали озорные чертики.
        Глава 36
        Первый день в "Росэкспорте" начался для Корнеева с большого разочарования. Его определили не в офис и даже не где-то рядом. Ему предстояло охранять принадлежащий "Росэкспорту" загородный гостевой дом. Это было похоже на облом.
        К месту будущей работы его вез сам Захаров. Захаров управлял машиной и старательно вглядывался в монотонно-серую поверхность асфальта, убегающую под колеса. Он вел себя так, будто накануне ничего не произошло. Корнеев ненавидел этого человека. Но пока ничего не мог предпринять.
        - Только не делай глупостей, - внезапно сказал Захаров. - Молотов - не тот человек, с которым можно поступать небрежно.
        - Да и ты, я вижу, не из простых, - не сдержался Корнеев.
        - Работа такая.
        - Работу каждый выбирает себе сам.
        - Вот ты и выбрал, - спокойно отозвался Захаров, не отрывая взгляда от дороги.
        Ответить на это было нечего. Оба долго молчали.
        - Все это выглядит мерзко, - наконец проговорил Захаров. - Но положение у нас действительно аховое, ты сам скоро убедишься. - И после паузы добавил: - Нас обложили, уже и стрельба началась. Нашего президента подстрелили, ты, наверное, в курсе.
        - Но он, кажется, остался жив, - ровным голосом незаинтересованного человека произнес Корнеев.
        - Жив. Но его попробуют дострелить, так что приходится прятать.
        Корнеев не считал это правдой, но не выказал сомнений.
        - Вы всех и вся сейчас боитесь. А мне вот поверили.
        - Если честно, не совсем еще поверили, - сказал Захаров.
        - Но не убили же.
        Захаров опять помолчал.
        - Меня вчера Молотов, когда я ему о тебе доложил, спросил: "Ты на все сто уверен, что его заслали?"
        Захаров смолк. Серая лента шоссе стелилась под колеса.
        - Я ответил ему, что это вполне возможно, но точно я не знаю.
        Оказывается, Молотов не был уверен стопроцентно. Поэтому весы судьбы и качнулись в эту сторону, а не в ту.
        - Ты рассчитываешь, что я стану тебя за это благодарить? - сухо осведомился Корнеев.
        Захаров внезапно ударил по педали тормозов. Автомобиль рыкнул и съехал на обочину. Захаров обернулся. У него было совершенно багровое лицо.
        - Я виноват перед тобой, Вадим! Но вспомни, как я тебя просил - уйди! Тогда еще могло обойтись по-другому! Не было бы ни подвала, ни того трупа!
        Машина стояла на месте, но Захаров так вцепился в руль, словно впереди, совсем близко, был крутой вираж и он боялся не справиться с управлением.
        - Мы оба виноваты, если разобраться! И я говорю снова: уйди! Убеги! Исчезни!
        - Почему? - на всякий случай изобразил удивление Корнеев.
        - Потому что пока еще есть возможность! Бери Риту, Димку - и уезжай.
        - И долго ты мне предлагаешь прятаться?
        - Долго не придется.
        - Найдут? - понимающе спросил Корнеев.
        - Просто некому будет искать.
        И такая безысходность слышалась в голосе Захарова, что Корнеев понял - тот ждет скорого и неизбежного краха. Наверное, чует его приближение подсознательно. Неспроста уже не раз говорил, что их обложили. У него нюх. Он не может ошибиться.
        - Сам же звал меня к себе, - напомнил Корнеев. - Обещал поговорить с шефом.
        - Тогда еще было тихо. И никто не мог подумать...
        "Тогда" - это до покушения на Базылева. С того все и началось.
        - Молотов не верит, что дело так серьезно, - сказал Захаров. - Планы строит, чего-то там суетится. А я вижу - нам крышка. Всерьез за нас взялись.
        У него был голос обреченного.
        - Недавно я "жучка" нашел. Прямо у себя в кабинете. Это не промышленный шпионаж, Вадим. Конкуренты другие закладки делают, я их номенклатуру знаю. А такие "жучки" мы с тобой ставили, когда там работали, - неопределенно указал куда-то в сторону. - Значит, не мальчики-рэкетирчики нами интересуются. С теми можно договориться. А с государством договориться нельзя. Оно тупое и жестокое. Нас раздавят, Вадим.
        В глазах Захарова не было растерянности. Все та же обреченность. Прозорливый парень этот Паша Захаров. Но каждый сам выбирает себе судьбу.
        - Брось! - сказал Корнеев. - Ты преувеличиваешь, по-моему.
        Его бодрость отдавала фальшью.
        Захаров молча включил двигатель, вывел машину на шоссе. Долго ехали при полном молчании. А когда Захаров заговорил вновь, у него был буднично-деловой голос:
        - Это загородная вилла, Вадим. Сам поселок под охраной, но мы держим там своих людей. Особых эксцессов не случалось ни разу. Тебе там понравится, я думаю.
        - И не мечталось, что когда-нибудь стану сторожем, - желчно сказал Корнеев.
        - С этого начнешь, а дальше будет видно. Нам не хватает людей, поэтому твоих предшественников переводим в офис, а тебя с напарником - на их место.
        - У меня будет напарник?
        - Да. Боря Тихомиров. Он у нас давно, но в охрану его перевели только что. Вместе будете начинать.
        Шлагбаум. Охранники. Захаров показал пропуск. Шлагбаум поднялся. Чистые, покрытые асфальтом улицы. Дома за высокими заборами, один не похож на другой. Тихо и чинно. И вроде никого нет. Только теперь Корнеев окончательно понял, что все хлопоты были впустую. Он оказался от Молотова дальше, чем был несколько дней назад. Ему предстоит торчать здесь, куда Молотов, возможно, никогда и не заявится. И предпринять ничего будет нельзя. К нему приставлен надсмотрщик - не известный ему пока Боря Тихомиров.
        Глава 37
        Боря Тихомиров оказался невысоким мужичком с физиономией человека, утомленного жизнью и не ждущего от нее ничего хорошего. То, что им друг с другом придется нелегко, Корнеев понял сразу, едва их взгляды встретились. Настороженность и нежелание общаться - вот что было в глазах Тихомирова.
        Дом, отданный им на попечение, имел вид не столько роскошный, сколько добротный. Два этажа, аккуратная кирпичная кладка, внутри все обшито деревом, есть камин, лежат ковры. Именно о таком давно мечтал Корнеев.
        Захаров ознакомил их с обстановкой. Он явно торопился. То ли ему тяжело было видеть Корнеева, то ли ждали в Москве неотложные дела. Перед самым отъездом Захарова, уже у машины, Корнеев поинтересовался будто невзначай:
        - А оружие нам не положено?
        - Ты же знаешь порядок, пока мы оформим все разрешительные бумаги для тебя...
        Захаров старательно прятал при этом глаза. Корнеев сделал вид, будто поверил. Он видел - у его напарника оружие есть.
        В середине дня Корнеев выждал момент, когда оказался один, и набрал номер телефона бывшей жены Базылева. Услышал длинные гудки. Потом раздался щелчок, но гудки не прекратились. Корнеев догадался, что это означает, и положил трубку. Своего напарника он нашел на втором этаже. Тот сидел в кресле и читал газету. Рядом с ним, под правой рукой, стоял телефон. Подслушивал. Вряд ли он сам настолько любопытен. Скорее всего его попросил об этом Захаров или Молотов. Что одно и то же, если разобраться.
        До вечера Корнеев послонялся по дому, а когда стемнело, перемахнул через забор и очутился на участке соседей. В доме светились окна. Негромко играла музыка. Перед клумбой стояла темная "Вольво".
        Хозяин оказался славным малым.
        - Соседи? - поинтересовался он. - Ты из охраны, наверное, да? Новенький?
        - Да, - подтвердил Корнеев. - Первый день. Позвонить от вас можно? У нас телефон барахлит.
        - Пожалс-с-ста! - сказал сосед.
        Он, кажется, был немного навеселе. Вышел, оставив Корнеева одного.
        В Петербурге трубку подняли после первого же гудка.
        - Алло? - Женский голос.
        У Корнеева дрогнуло сердце.
        - Алла Павловна? - спросил он.
        - Да.
        - Это из Москвы вас беспокоят. Я вам звонил, но никто не брал трубку...
        - Я была в отъезде.
        - Меня попросил позвонить ваш супруг, - сказал Корнеев и тут же поправился: - Бывший супруг. Вы ведь слышали о том, что произошло?
        - Нет.
        Судя по голосу, она не встревожилась, но тон изменился.
        - Он ранен.
        Пауза.
        - Он жив?
        - Жив, - подтвердил Корнеев. - Но требуется ваше присутствие.
        Лишь бы она проявила порядочность и благоразумие. Ведь он не сможет сказать ей по телефону всей правды.
        - Вы сможете выехать в Москву прямо сейчас?
        - Я только что с самолета. Сын едва держится на ногах.
        - Он тоже должен приехать! - поспешно сказал Корнеев.
        Кто останется в Питере, тот умрет. Они до сих пор живы только потому, что отсутствовали.
        - Может быть, завтра, - сказала с сомнением женщина. - Сама я готова ехать хоть сию минуту.
        - Выезжайте немедленно!
        - Он плох? - осторожно спросила женщина.
        Корнеев догадался, что она боится услышать утвердительный ответ. Он мог бы сказать, что все нормально. Но сейчас нужно было думать не о ее душевном спокойствии, а о спасении ее жизни.
        - Положение достаточно серьезное, - сказал Корнеев.
        И тогда она заплакала. Всхлипывала и повторяла одну и ту же фразу:
        - Я всегда знала, что так случится.
        Это продолжалось несколько минут. Корнеев не пытался ее успокоить.
        - Вы должны выехать сейчас же, - сказал он через некоторое время. - В Москве, прямо с вокзала, позвоните по телефону... - Продиктовал номер телефона Христича. - За вами пришлют машину. Никуда не отлучайтесь с вокзала и никому больше не звоните.
        - Хорошо, - сказала женщина.
        Кажется, она все еще плакала. И вряд ли до конца понимала, что ей говорят.
        После этого Корнеев позвонил Христичу. Полковник пообещал встретить питерскую гостью и надежно ее укрыть. Он, похоже, и сам обрадовался тому, что с бывшей женой Базылева еще не успели расправиться. Еще Корнеев рассказал о своих делах. Христич поинтересовался:
        - Что собираешься предпринять?
        - Не знаю, - честно признался Корнеев. - Наверное, осмотрюсь немного и сбегу. Меня сюда специально запрятали, кажется. Чтоб держать под присмотром и как можно дальше от "Росэкспорта".
        Было слышно, как Христич вздохнул. Полковник тоже возлагал немалые надежды на внедрение Корнеева в ряды противника. А дело вернулось в исходную точку. Если без прикрас, то это называется неудачей.
        Закончив разговор, Корнеев вышел к хозяину особняка. Тот сидел за столом, на котором высилась батарея бутылок. Ассортимент был, как в хорошем баре: водка, джин, коньяк, пиво. Этот человек любил разнообразие.
        - Присаживайся, - предложил он. - Только возьми себе стакан вон там, в шкафу.
        Корнеев налил себе пива.
        - Собак увезли? - поинтересовался собеседник.
        - Каких собак? - удивился Корнеев.
        - Ваших. Злющие, - сказал сосед и выматерился.
        Наверное, собаки действительно были очень злые.
        - Дом прямо на осадном положении находился.
        - Давно? - уточнил Корнеев.
        - Еще пару дней назад. Перед тобой вот.
        - Я ничего об этом не слышал.
        - Две недели ваши как в осаде жили. Одних охранников полдюжины. Я думал, на твоего хозяина кто-то наехал и он занял здесь оборону.
        - Вроде тихо у нас все, - спокойно сказал Корнеев. - Сам-то хозяин здесь появляется?
        - Не знаю. Говорю же - ваши держали оборону, ни подойти, ни подъехать.
        Не сюда ли они привезли Базылева после покушения? Две недели - как раз тот самый срок.
        - Я пойду, - сказал Корнеев.
        - Не торопись, посиди.
        - Не могу, служба.
        - Понимаю.
        Вернувшись в особняк, Корнеев увидел Тихомирова все в том же кресле, но на этот раз вместо газеты в его руках была рюмка. Коньячная бутылка успела лишиться большей части содержимого.
        - Может, поужинаем? - предложил Корнеев.
        - Без меня, - буркнул Тихомиров.
        Он едва ворочал языком. Корнеев подождал и, когда Тихомиров заснул, уронив голову на грудь, приступил к тщательному осмотру особняка. В самом доме он не нашел ничего интересного, но среди мусора отыскались использованные бинты. Потом он еще раз обошел помещение, осматривая каждую комнату с необыкновенным тщанием. Но нигде не было того, что он искал. Ближе к полуночи он вспомнил о подвале. Туда вела дверь из встроенного в дом гаража. Дверь была заперта. Замок Корнеев открыл с помощью найденной тут же, в гараже, отвертки. Вниз спускалась каменная лестница.
        Подвал использовался как мастерская. Здесь стоял верстак, пара небольших станков на бетонных основаниях, а также обнаружилось то, что Корнеев сразу опознал. В углу он увидел железную кровать и еще, у стены, прозрачные медицинские шкафы.
        Он ни на мгновение не усомнился. Именно здесь снималось интервью с Базылевым. Очень узнаваемый интерьер.
        Потом он вернулся туда, где нашел бинты, и еще раз их осмотрел. На них не было следов крови. Ни капли. Корнеева это нисколько не удивило. Именно этого он и ожидал.
        Глава 38
        Поутру Боря Тихомиров имел довольно жалкий вид. Корнеев держался с ним подчеркнуто любезно. Они позавтракали, сидя друг против друга. Тихомиров время от времени морщился и вздыхал. Бутылка дрянного коньяка - не для слабых здоровьем.
        - Я сегодня с утра уже успел позвонить своим домашним, - доложил Корнеев, наверняка зная, что его соглядатай прошляпил этот звонок и ему нечего будет доложить начальству. - Волнуются. Твои-то уже привыкли, наверное.
        Тихомиров ответил несколько мутным и почему-то неприязненным взглядом. Он так маялся, что был не в состоянии обсуждать свои семейные дела, так понял Корнеев.
        - Может, водочки? - предложил он.
        Это был хороший ход. В глазах Тихомирова поубавилось печали. Корнеев принес из холодильника запотевшую бутылку. Они выпили раз за разом три рюмки, без тостов, после чего Тихомиров хотя и не повеселел, но стал как-то мягче. Корнеев понял, что нащупал тропу, по которой сможет идти, не рискуя сломать себе шею.
        Не закончив завтрак, Тихомиров неожиданно поднялся и ушел в соседнюю комнату. Было слышно, как он накручивает телефонный диск. Звонил, как понял Корнеев, сыну. Интересовался, сделал ли тот уроки и во сколько сегодня вернется из школы. Еще спрашивал, не звонил ли им кто. Судя по тому, что ни слова не было сказано о матери мальчика, имел место банальный развод. Вот почему Тихомиров так окрысился, когда Корнеев спросил его о семье.
        Тихомиров вернулся к столу немного не в себе. Глаза у него покраснели. Корнеев предупредительно плеснул водку в рюмку. Опять выпили, не чокаясь.
        - Скучно здесь, - сказал Корнеев. - Сюда хоть кто-нибудь приезжает?
        Тихомиров пожал плечами. От него, похоже, многого не добьешься. А жаль, Корнеев рассчитывал узнать хоть что-то, прежде чем принимать решение - оставаться здесь еще некоторое время или возвращаться в Москву и все начинать заново.
        - Через день-два мы здесь волками завоем. Сюда охрану надо посылать парами: мужчина - женщина, - попытался вернуть Тихомирова к жизни Корнеев. - Что-то вроде каникул, от детей отдохнуть, от жены. Ты женат, кстати?
        - У меня жена умерла, - внезапно сказал Тихомиров, едва шевеля вмиг помертвевшими губами.
        - Извини, я не знал.
        Корнееву по-настоящему стало неудобно.
        - Извини, - повторил он.
        - Она погибла в автокатастрофе, - продолжал Тихомиров, словно разговаривая сам с собой. - Совсем недавно. Еще и месяца не прошло.
        Это, оказывается, был тот самый тип, которого они наметили для вербовки. Его жена разбилась, покалечив при этом иномарку. И Тихомиров метался, пытаясь занять у кого-нибудь пять тысяч долларов, чтобы рассчитаться с долгом. Корнеев, которому все открылось в одно мгновение, вдруг постиг, что сама судьба уберегла их от гибельного шага. Теперь, когда он лично познакомился с Тихомировым, он и представить боялся, чем могла закончиться эта вербовка.
        - Извини, - еще раз пробормотал он, и его растерянность была совершенно искренней.
        - Мне жить не хочется, - сказал Тихомиров и поднял голову.
        В его глазах действительно не было жизни. По щекам катились крупные слезы. Достал из кобуры пистолет и положил перед собой на стол.
        - Я только вчера получил оружие. И вечером хотел застрелиться.
        Мог бы запросто это сделать. Ведь напился в стельку.
        - Только мысли о сыне меня удержали. Пропадет без меня. Сломают. Съедят.
        У него был взгляд одержимого. Корнеев опустил глаза.
        Они очень скоро допили водку. Корнеев старательно подливал собутыльнику, обделяя себя. Тихомирова совсем развезло. Он охотно рассказывал о себе. Поведал о долге в пять тысяч долларов. Это Корнеев и так знал. Рассказал, что никак не мог найти деньги. И это Корнееву было известно. А вот дальше начались новости. Деньги Тихомиров в конце концов получил. Нашелся добрый человек, который его выручил, - Молотов. Когда Тихомиров рассказывал об этом, у него горели глаза. На Молотова он, похоже, готов был молиться. Все это укладывалось в выстроенную Корнеевым схему. Молотов приставил к нему Тихомирова для слежки. Более надежного и преданного филера ему сейчас не сыскать.
        - Да, Молотов - это человек, - на всякий случай поддакнул Корнеев.
        Тихомиров, хотя и был нетрезв, все-таки уловил некое несоответствие и долго, подозрительно вглядывался в лицо собеседника. Еще бы ему не удивляться. Ведь Молотов приставил его к Корнееву и при этом наверняка дал понять, что Корнеев - человек ненадежный. А этот ненадежный сидит и нахваливает Молотова.
        - Он мне сразу понравился, - упрямо гнул свое Корнеев. - Мужик что надо.
        - Да, - кивнул наконец Тихомиров. - Таких больше не сыскать.
        - А Базылев похуже был?
        - Почему - был? - удивился Тихомиров.
        - Сейчас-то он не появляется, - проявил осторожность Корнеев.
        - И без него неплохо. Помяни мое слово - нашим хозяином будет Молотов.
        Сам Корнеев в этом ни секунды не сомневался. Но на всякий случай проявил неосведомленность:
        - А Базылев?
        - Базылев - не хозяин, - сказал Тихомиров.
        Ему это казалось достаточным объяснением.
        - Его в отставку отправят, да? - не унимался Корнеев.
        Тихомиров вдруг резко поднял голову. Его взгляд даже приобрел на мгновение осмысленное выражение.
        - А что ты о Базылеве так печешься? - спросил он с явным вызовом.
        Что-то ему было известно. И сейчас это "что-то" проявилось.
        - Я о нем не пекусь, - пожал плечами Корнеев, демонстрируя безразличие.
        Разговор сам собой оборвался. А через час Тихомиров позвонил Молотову и подробно рассказал, как идет у них служба и главное - что поделывает Корнеев. И про корнеевский интерес к Базылеву тоже упомянул. Корнеев все слышал, подняв трубку параллельного телефона. Молотов молча выслушал сообщение, долго сопел в трубку, потом сказал:
        - Ладно, присматривай там за ним.
        Это означало, что они пока ничего не собираются предпринимать и у Корнеева еще есть время.
        Глава 39
        Бывшая жена Базылева уже приехала в Москву. Корнеев не смог поговорить с ней лично, но, по словам Христича, все обошлось, и женщину с ребенком спрятали надежно. Корнееву это представлялось первым серьезным успехом после череды неприятностей. И еще была хорошая новость - об обнаруженных в подвале особняка "больничных" декорациях.
        - Здесь они все снимали, Олег Николаевич. Я и бинты нашел.
        - Какие бинты? - не понял Христич.
        - Обычные, медицинские. Базылевскому двойнику ими обматывали голову перед съемкой. На них ни капли крови. Вы понимаете?
        - Значит, они его перепрятали?
        - Кого?
        - Базылева.
        - Да нет никакого Базылева! - уверенно сказал Корнеев. - Двойник! Грим, бинты - вот и все премудрости. Мой напарник сегодня мне сказал, что Базылев - не хозяин. Вот Молотов, мол, это да. Он очень уверенно говорил. Там у них что-то явно готовится, в офисе.
        - Какая-то суета есть, это точно, - подтвердил Христич. - Наши "слухачи" каждый день подбрасывают мне что-нибудь интересненькое.
        - Поделитесь?
        - Пока никакой конкретики, Вадим. Так, кое-какие частности. У них там нечто вроде структурной перестройки, как мне представляется.
        - Вот видите! Молотов уже вовсю хозяйничает. Мне кажется, он сейчас все подгребет под себя.
        - Возможно. Вчера он, кстати, уволил сразу десяток человек.
        - Причина?
        - Молотов объясняет той самой структурной перестройкой, о которой я тебе говорил. Но люди между собой гоняют совсем другие версии. Главная - дворцовый переворот. Уволены те, кто был наиболее близок к Базылеву.
        - Что же вы мне сразу этого не сказали! - засмеялся Корнеев.
        Все совпадало, вплоть до мелочей, и уже почти не оставалось сомнений в том, что он прав. Базылев убит, его нет.
        - Как ты со своим напарником живешь? - поинтересовался Христич.
        - Если честно - не очень. Его специально ко мне приставили, оказывается.
        - Значит, все-таки ты под подозрением?
        - Да.
        - Тогда тебе лучше вернуться.
        - Еще не время.
        - Это опасно, Вадим.
        - Пока нет. Они решили подстраховаться и заслали меня в эту глухомань. Я под присмотром и к тому же далеко от центра событий. Я для них сейчас как маячок - это будет им сигналом, что надо ждать неприятностей. Займут круговую оборону, и до них тогда не добраться. Мне начинает казаться, что отсюда я их скорее достану.
        - Каким образом?
        - Пока не знаю.
        Переговорив с Христичем, Корнеев спустился на первый этаж. Тихомиров спал, забравшись на диван прямо в обуви. Пиджак его был расстегнут и завернулся. В плечевой кобуре виднелся пистолет. Корнеев усмехнулся и вышел на улицу. В тени деревьев стоял шезлонг, и не было сейчас для отдыха места лучше.
        С Тихомировым можно ладить. Если не забывать каждый раз перед едой выставлять на стол бутылку спиртного, то этот тип не причинит неудобств. До сумерек Корнеев продремал в шезлонге. Потом появился Тихомиров. У него было опухшее лицо и опять плохое настроение. К вечеру он совершенно раскисал. Корнеев начал уже к этому привыкать.
        Они поужинали. Тихомиров смотрел в никуда. У него опять покраснели глаза. Сразу после ужина он ушел наверх и долго не появлялся, так что в конце концов Корнеев отправился на поиски. Тихомиров сидел в такой задумчивости, что даже вздрогнул, заслышав шаги. Фотокарточка, которую держал в руках, упала на пол. Он поспешно поднял ее. Фото покойной жены, понял Корнеев. Вечер воспоминаний.
        - Жена? - участливо поинтересовался Корнеев.
        Тихомиров молча кивнул. Только сейчас обнаружилось, что он плачет. Вежливый Корнеев взял снимок. И едва не присвистнул.
        - Это твоя жена? - переспросил он, не в силах сдержать удивления.
        И опять Тихомиров молча кивнул.
        На снимке была Надя Ткаченко. Та самая, с Кипра. Она, оказывается, не Ткаченко была вовсе, а Тихомирова.
        Глава 40
        Утром следующего дня два микроавтобуса высадили перед особняком десант в полтора десятка человек во главе с Захаровым. Вновь прибывшие хорошо знали, кому что делать, и вели себя по-хозяйски. В самой большой комнате расставили столы, на кухне закипела работа. Из микроавтобусов выгрузили множество внушительных размеров коробок с продуктами. Несколько человек старательно осмотрели весь дом и прилегающий сад, не обращая ни на Корнеева, ни на Тихомирова ни малейшего внимания.
        Явно что-то готовилось, но никто ничего не объяснял.
        Захаров с сосредоточенно-строгим выражением лица отдавал короткие распоряжения. Корнеев, улучив минуту, напомнил ему о своем существовании, поинтересовавшись как бы невзначай:
        - Мы здесь не нужны, Паша?
        - Сами справимся, - буркнул в ответ Захаров, даже не обернувшись.
        Все сломалось между ними. И существование друг друга было им взаимно неприятно.
        - А что готовится? - смирил гордыню Корнеев.
        - Вечеринка для сотрудников фирмы.
        - Будут первые лица?
        Наверное, не очень осторожно было задавать этот вопрос, потому что Захаров некоторое время молчал, будто что-то обдумывая, и только после паузы сухо ответил:
        - Нет. Соберутся начальники отделов, только и всего.
        Ближе к полудню подъехал еще один микроавтобус. Десяток мужчин в дорогих пиджаках, все старше сорока. Гвардия "Росэкспорта", понял Корнеев. Некоторые лица были ему знакомы, он видел фотографии этих людей в досье "Росэкспорта", подготовленном ведомством полковника Христича. Но даже с появлением начальников отделов обстановка не изменилась. Все оставались на улице, никто не прошел к столам, хотя они уже были сервированы. Похоже, Захаров темнил. Корнеев сделал вид, будто это ему безразлично. Тем более что у него и так была тема для разговора. Он подошел к Захарову, который безуспешно пытался куда-то дозвониться с установленного в микроавтобусе радиотелефона, и сказал ему в спину, придав голосу беззаботную доброжелательность:
        - Все-таки мне вот та история не совсем понятна, Паш.
        Захаров вздрогнул от неожиданности и обернулся:
        - Ты о чем?
        - Об истории с женщиной, которую ты отправил по моим следам на Кипр.
        В глазах Захарова прибавилось подозрительной настороженности. Корнеев это заметил, но виду не подал.
        - Не Тамару же ты послушался, а? - подсказал он все тем же доброжелательным голосом.
        Захаров бросил на сиденье трубку телефона. Нервничал. И молчал.
        - Я только теперь понял, - сказал Корнеев. - Ты ведь пас меня. Да? Еще с тех пор.
        - С каких пор? - уточнил Захаров.
        - С давних, Паш.
        Сам Корнеев не был уверен в том, что говорил. Так, кое-какие подозрения, и не более того. А оказалось - попал в точку.
        - Ты засветился после истории с Двинским.
        Двинский - очень знакомая Корнееву фамилия. И ему пришлось приложить усилие, чтобы этого не показать.
        - Двинский? - наморщил он лоб. - Это кто?
        - Президент Техкомбанка. Его взорвали месяц назад.
        - Возможно. Сейчас много людей гибнет.
        Захаров недоверчиво посмотрел собеседнику в глаза. Но ничего там не прочел.
        - Так какая связь? - прикинулся непонятливым Корнеев.
        - Ты здорово нервничал в день убийства Двинского. Мы с Тамарой как раз были у вас в гостях, по телевизору сообщили о гибели Двинского, и ты сгоряча кое-что о нем рассказал. Что он банкир, в чем-то там был замешан - откуда бы тебе все это знать? Я все сопоставил - и твои слова, и то, что ты оставался в спецслужбе...
        - А ты знал Двинского? - перебил собеседника Корнеев.
        Возникла пауза. Корнеев терпеливо ждал.
        - Знал, - ответил Захаров. - Он из наших.
        - Из ваших?
        - Время одиночек прошло. Сейчас все играют в какой-нибудь команде. Двинский был за нас.
        Теперь цепочка событий прослеживалась достаточно отчетливо. Двинский, Базылев, Молотов, Захаров - все они из одной команды. После убийства Двинского Корнеев повел себя неосторожно, Захаров что-то заподозрил и решил его проверить. Они как раз искали убийц и готовы были разрабатывать любые версии.
        - Надя Ткаченко - она ведь совсем не Ткаченко? - подсказал Корнеев.
        - Да.
        - Думаю, я теперь знаю ее настоящую фамилию.
        Захаров усмехнулся. Усмешка была высокомерной.
        - Тихомирова, - сказал Корнеев.
        И увидел, как пошло пятнами лицо Захарова. Вот так зарабатывают инфаркты.
        - Ты ведь сам оставил меня один на один с Тихомировым, - раскрыл карты Корнеев. - А остальное уже - дело случая.
        Захаров отвернулся. Было заметно, что он разозлился. Неизвестно только, на кого.
        - Ты держи язык за зубами, - посоветовал он. - Для собственного же спокойствия.
        Но Корнеева сейчас не так легко было пронять.
        - Но что это за история с автокатастрофой? - спросил он, будто только что вспомнил. - Мне Тихомиров рассказывал, будто его жена разбилась...
        - Держи язык за зубами! - процедил Захаров.
        У него было разъяренное лицо. Прямо свирепое. Что-то скрывалось там, в той истории с погибшей женщиной. Какая-то хитрая комбинация. Но для Корнеева все это пока было загадкой.
        - Хорошо, - неожиданно безропотно согласился он.
        Развернулся и ушел, оставив Захарова в одиночестве домысливать все недосказанное.
        В половине первого лимузин доставил к месту событий Молотова. Значит, Захаров действительно лгал. Молотов стремительно прошел в дом и исчез в его недрах. Одни охранники оцепили дом, другие рассредоточились в саду. Видимо, действо должно вот-вот начаться, так представлялось Корнееву. Но он ошибся.
        Ровно в час ворота распахнулись, и ко входу в дом подъехал "Мерседес". Охранники тут же взяли его под опеку. Они так хмуро поглядывали по сторонам, что Корнеев счел за лучшее наблюдать за происходящим издали. Из дома появился Молотов и направился к машине. Сразу два видеооператора вели съемку. Дверца "Мерседеса" открылась. И из машины навстречу Молотову вышел человек.
        Будь это сам президент... или папа римский... или даже живой марсианин - и то Корнеев поразился бы меньше. Потому что как раз этого человека он не ожидал увидеть. Ни в коем случае. Это был Базылев. Собственной персоной. Живой и невредимый. Пожал Молотову руку и быстро проследовал в дом.
        Глава 41
        Корнеев предпочел бы укрыться где-то на участке, но это ему не удалось. Куда бы он ни пошел, всюду натыкался на охранников, и это продолжалось до тех пор, пока один из парней вежливо, но твердо не посоветовал ему:
        - Пройдите, пожалуйста, в дом.
        Внутри было тихо и безлюдно. Только в той стороне, где стояли накрытые столы, наблюдалась суета. Корнеев двинулся в противоположную сторону, но был остановлен вынырнувшим откуда-то из портьеры охранником.
        - Все собираются вон там, - показал он за спину Корнеева.
        И опять пришлось подчиниться.
        В зале еще не было ни Молотова, ни Базылева, но все остальные уже заняли места за столами. Корнеев только заглянул в зал и, не входя, прошел мимо. Его опять попытался задержать один из охранников, но Корнеев коротко бросил:
        - Я из охраны!
        Он уже видел стоящего дальше по коридору Тихомирова, и это придавало ему уверенности. Подошел к Тихомирову и поинтересовался:
        - Захаров никаких особых распоряжений не давал?
        - Нет, - дохнул перегаром Тихомиров.
        Корнеев кивнул и встал чуть поодаль. Напряжение, охватившее его при внезапном появлении Базылева, никак не проходило. В тот день Базылев видел его. Он успел обернуться за секунду до первого выстрела, и их разделял всего лишь метр. Стоит им столкнуться сейчас нос к носу, и для Корнеева все закончится - мгновенно и страшно.
        Он услышал, как в зале зааплодировали, стало шумно, и охрана потянулась к дверям. Корнеев двинулся вместе со всеми, укрылся за спинами. Он видел зал, людей, поднявшихся с мест, и Молотова с Базылевым. Для них был сервирован отдельный стол, немного в стороне от прочих, это был капиталистический президиум, как определил для себя Корнеев.
        Молотов и Базылев стояли вполоборота к двери, и когда Базылев чуть поворачивал голову, у Корнеева сжималось сердце и он прятался за спинами стоящих впереди охранников. Он сейчас видел Базылева близко, и у него уже не оставалось ни малейших сомнений - это действительно Базылев.
        Аплодисменты стихли. Люди опустились на свои места. И Базылев тоже сел, остался стоять только Молотов.
        - Есть особенные дни, - сказал он. - Важные, главные, каких бывает мало в жизни. Сегодня как раз такой день. Заканчивается черная полоса в нашей жизни. Я счастлив. Мы все счастливы.
        Зааплодировал. И все к нему присоединились. Речь ведь шла о Базылеве, о том, что он наконец вернулся к нормальной жизни. Видеооператор добросовестно фиксировал происходящее. Один из них повернулся. Блеснул зрачок видеообъектива. Корнеев стремительно отступил за косяк двери. Рядом стоял весь обратившийся в слух Тихомиров. Его пиджак характерно топорщился - пистолет. Если его под каким-нибудь предлогом вывести в одну из многочисленных комнат и нейтрализовать, то вот оно, оружие. Но покушение не будет удачным. Слишком много охраны, близко не подпустят и наверняка еще до первого выстрела изрешетят прицельным огнем.
        После Молотова выступил Базылев. Он, видно, только храбрился, а сам еще был слаб и говорил таким тихим голосом, что здесь, у двери, его вовсе не было слышно. Да и те, за столиками, тоже, наверное, слышали через слово, но в конце выступления шефа все равно с энтузиазмом захлопали.
        Выступили еще два или три человека. Выражали радость по случаю благополучного исхода истории с покушением. Желали здоровья и долгих лет жизни. Но как будто что-то недоговаривали. Корнеев чувствовал это, но не мог понять, чего именно не хватает в словах выступающих. Разгадка пришла скоро. Примерно через четверть часа, еще даже по первому разу не успели сменить блюда, Базылев вдруг снова взял слово. Ему, наверное, трудно было стоять, и он говорил, не поднимаясь со стула с высокой спинкой, и опять его голос был так тих, что Корнеев разбирал только отдельные слова.
        Базылев благодарил за все доброе, что было сказано о нем. Пообещал сделать все от него зависящее для процветания "Росэкспорта". Честно признался, что состояние здоровья не позволяет ему работать, как прежде. И в связи с этим он передает право первой подписи мудрому и достойному человеку - Александру Тихоновичу Молотову.
        Итак, в здравицах в честь Базылева не хватало обращений к нему как к действующему главе фирмы. Корнееву показалось все же, что он что-то недослышал. Но по установившейся вдруг мертвой тишине догадался, что дело обстоит именно так. В присутствии командного состава фирмы произошла передача власти. Из рук в руки, легитимно и, похоже, бесповоротно. Молотов, словно он заранее знал, что именно так все и будет, неспешно, с достоинством поднялся со своего места, и они с Базылевым обнялись. И все зааплодировали. Король умер, да здравствует король! Дело было сделано. Молотов и Базылев оставались со всеми очень недолго, пятнадцать или двадцать минут, после чего покинули зал. Охрана в дверях расступилась, пропуская руководство. Корнеев предусмотрительно ушел в тень. Базылев прошел совсем близко от него, примерно в метре. Как в тот самый день.
        Было слышно, как на улице заурчали моторы автомобилей. Потом все стихло. Заметно уменьшилось количество охранников. А те, что остались, расслабились и даже приняли участие в застолье. Начальство уехало. Начиналась рядовая пьянка. Теперь и видеооператоры, отложив в сторону камеры, забыли о работе. Корнеев улучил момент, извлек из одной камеры видеокассету и спрятал ее в гараже.
        Глава 42
        Гости разъехались затемно. Всем было весело. Кто-то из охранников на радостях разрядил обойму в воздух. Те десять человек, которых уволил Молотов, были базылевскими людьми. Молотов избавился от них, и оставшиеся демонстрировали теперь лояльность новому хозяину.
        Боря Тихомиров вновь напился. Проводив гостей, долго стоял у ворот, глядя в вечерний сумрак с блаженной улыбкой, и пьяно икал.
        - Вот у нас и новый хозяин, - сказал Корнеев.
        - Это - человек.
        Сегодня Тихомиров благодушествовал. И даже вечная хандра куда-то испарилась.
        - А Базылев-то как изменился, - повернул разговор Корнеев.
        Собеседник помолчал, потом пожал плечами:
        - Крепко его зацепили все-таки.
        - Я даже не сразу его узнал, - продолжал гнуть свое Корнеев.
        Тихомиров обернулся и уставился на него, будто только что обнаружил подле себя.
        - А ты его разве видел раньше? - спросил с пьяной усмешкой.
        - По телевизору, - хладнокровно пояснил Корнеев.
        Они вернулись в дом. В зале, заваленные объедками и грязной посудой, стояли столы. Тихомиров пробурчал что-то нечленораздельное. Ругался. Через десять минут он уже дремал в кресле перед включенным телевизором.
        Корнеев отправился к соседу. Тот снова был навеселе и обрадовался Корнееву, как старому знакомому.
        - Ты жив? - вроде даже удивился он.
        - А почему бы и нет?
        - Пальба такая была! Я думал, вас всех там порешили.
        - А что ж ты в милицию в таком случае не позвонил? - нестрого и шутливо попенял Корнеев.
        - Они ни в жисть не приедут, брат. Говорят, это все ваши разборки, вот и мочите друг друга. Такое вот отношение.
        - Правильное отношение, - прояснил свою позицию Корнеев.
        - Э-э, нет. Мы налоги платим, как и все, пускай они и нас охраняют.
        - Мы платим лишь сотую часть того, что должны были бы платить. - Корнеев говорил "мы", а хотелось говорить "ты", но он не смел. - Вот они нас и охраняют на одну сотую.
        - У тебя психология мента, - беззлобно сказал сосед. - И как тебя в охрану взяли?
        Корнеев рассмеялся, демонстрируя дружелюбие.
        - Позвонить можно? - спросил он. - Опять что-то с телефоном.
        Ему не нужен был телефон. Ему нужно было другое. Но он все-таки позвонил, показывая, что именно за этим пришел. И только когда уже уходил, будто вспомнил, у самого порога спросил:
        - Снотворное у тебя есть, сосед?
        - Плохо спишь?
        - Работа нервная, - пояснил Корнеев. - Стрессы.
        - А вот водочки, - посоветовал сосед.
        - Не могу, меня закодировали.
        - Сочувствую.
        Сосед принес упаковку со снотворным.
        - Выпьешь две таблетки - и до утра ты никакой.
        Корнеев взял пять штук.
        - Не многовато? - удивился сосед.
        - А что - можно валенки откинуть?
        - От пяти не откинешь, но добудятся тебя только к завтрашнему вечеру.
        - Это их забота, - хмыкнул Корнеев.
        Он вернулся в особняк, достал из холодильника бутылочку колы и растворил в ней все пять таблеток. Потом с бутылкой в руке прошел в комнату, где перед телевизором спал Тихомиров. Взял со стола пустой стакан и швырнул его в угол. Разбуженный Тихомиров вздрогнул, открыл глаза и увидел Корнеева. Корнеев стоял у темного окна и задумчиво разглядывал раскупоренную бутылку колы, которую держал в руке. Потом повернул голову и поймал взгляд Тихомирова.
        - Разбудил? - осведомился Корнеев.
        Взболтнул бутылку. Было слышно, как зашипела, пузырясь, кола. Тихомиров смотрел на бутылку жадными глазами.
        - Сушит? - догадался Корнеев. - Держи, я возьму себе другую.
        Он дождался, пока Тихомиров опорожнит бутылку, и только после этого вышел из комнаты. Подождал еще полчаса, чтобы быть уверенным, что все получилось. После этого Корнеев везде погасил свет, запер дверь и отправился к выезду из поселка. Он постоял у шлагбаума четверть часа и уехал в Москву с первой попутной машиной.
        Глава 43
        Бывшая жена Базылева оказалась маленькой хрупкой женщиной с короткой мальчишеской стрижкой и лицом, уже тронутым морщинами. Она не выглядела ни испуганной, ни взвинченной, но под глазами темнели круги.
        - Извините, что я навестил вас вот так, среди ночи, - сказал Корнеев, улыбнувшись. - Но это необходимо, так что еще раз прошу меня извинить. Как сын?
        - Спасибо, нормально.
        - До Москвы добрались без проблем?
        - Да.
        В ее глазах было ожидание.
        - Я покажу вам одну видеозапись, - сказал Корнеев. - Вы ее посмотрите, а потом мы с вами побеседуем.
        Нажал кнопку на пульте, на экране начало разворачиваться действо. "Мерседес". К нему идет Молотов. Открывается дверца, появляется Базылев. Корнеев исподволь наблюдал за женщиной. Она почти не изменилась в лице, только взгляд стал будто строже.
        Теперь зал. Стоят столы. Выступает Молотов. Базылев слушает его, чуть склонив голову. Иногда он, не меняя позы, обводит присутствующих внимательным взглядом.
        Когда слово предоставили Базылеву, Корнеев прибавил звук. И все равно громкости не хватало. Бывшая жена Базылева заметно напрягла слух. Не все слова слышались отчетливо. Она хмурилась и покусывала губы. Корнеев ничего не комментировал.
        Сюжет закончился. Корнеев выключил телевизор.
        - Когда это снимали? - спросила женщина.
        - Сегодня днем. - Корнеев взглянул на часы и поправился: - Точнее, уже вчера.
        - Вы говорили - он ранен.
        - Был ранен, Алла Павловна. Сейчас поправляется.
        Женщина кивнула. Было видно, что она испытала облегчение при этих словах.
        - Я думала, что положение гораздо серьезнее.
        Корнеев чуть не признался, что он тоже так думал.
        - Вы пока не сможете с ним увидеться.
        - Почему? - Взмах ресниц.
        - Ему приходится скрываться.
        - От кого?
        - От людей, которые готовили на него покушение.
        - А известно, кто это сделал?
        - Нет, - покачал головой Корнеев. - Но мы их обязательно найдем.
        - Я всегда этого боялась. - Судорожный вздох.
        - Были основания?
        - Ничего конкретного. Но когда человек вторгается в область, где вращаются большие деньги, все для него меняется - друзья, враги...
        И жены тоже. Базылев бросил ее, когда его жизнь сделала резкий поворот. Она до сих пор не может с этим смириться.
        - Он любит сына?
        - Ну конечно!
        Конечно, ездил к нему регулярно.
        - Алька для него...
        - Кто, простите? - не понял Корнеев.
        - Сын, Алеша. Он его зовет Алька.
        - Это что-то означает?
        - Ничего. Алексей - поэтому Алька. Они большие друзья. Я только сказала Альке, что мы едем к папе, - видели бы вы его глаза.
        Корнеев не просто так завел этот разговор. Он готовился подступиться к главному и прежде всего выяснить, насколько над этой женщиной властно прошлое. Оно, оказывается, довлело над ней. И это нарушало чистоту эксперимента. Корнеев перемотал видеокассету.
        - Сейчас мы посмотрим сюжет еще раз. Постарайтесь быть внимательной. Возможно, вы отметите какие-то странности. Или увидите что-то новое.
        - Новое - в чем? - не поняла Алла.
        - Не в чем, а в ком. В вашем муже.
        Корнеев старался не сказать ничего, а сам уже едва не проговорился. Женщина, впрочем, не поняла, к чему он клонит.
        Снова "Мерседес". И снова из него выходит Базылев.
        - Он не сильно изменился, по-вашему?
        - Н-нет.
        Не очень уверенный ответ, но на экран смотрит внимательно. Корнеев приложил усилие, сдерживая вздох. Он не очень надеялся на то, что женщина подтвердит его подозрения.
        Сюжет закончился. Прежде чем задать вопрос, Корнеев на всякий случай улыбнулся, показывая, что не надо относиться слишком серьезно к его словам.
        - Вы его узнаете? Это ваш муж?
        - Д-да. А почему вы об этом спрашиваете?
        Легкое замешательство и растерянность во взгляде. Все-таки Корнеев немного переусердствовал.
        - Раз уж вы его узнали и признали, значит, он уже пришел в себя, - еще шире улыбнулся Корнеев, - и все худшее позади.
        Вряд ли он так уж ее успокоил. Лишь пригасил огонек тревоги. Женщина несмело улыбнулась ему в ответ.
        - Переживаете? - сочувственно сказал Корнеев.
        - Да.
        Она по-прежнему его любила, похоже. И готова была простить все обиды.
        Приоткрылась дверь, в комнату заглянул водитель Христича. Значит, полковник уже приехал.
        - Спасибо, - сказал Корнеев женщине и поднялся из кресла. - Извините меня еще раз. Отдыхайте. Вам хорошо здесь, кстати?
        - Да.
        - Кормят?
        Она улыбнулась.
        - Ну конечно. Только не разрешают никуда выходить.
        - Так надо, - сказал Корнеев. - Спокойной ночи.
        - Я увижусь с Анатолием?
        - Обязательно, - пообещал Корнеев, - но надо подождать.
        Корнеев вышел из дома. Вокруг, невидимый в ночи, шумел близкий лес. Это была загородная база ведомства Христича. Сам полковник дожидался Корнеева в небольшом домике, где обычно обитала охрана. Сейчас здесь никого не было. Христич сидел на шатком стуле, вытянув ноги, обутые в лакированные ботинки. Корнеев прошел через комнату и сел напротив.
        - Ты разговаривал с его женой? - спросил полковник, не повернув головы.
        - Да. Она подтверждает, что это действительно Базылев.
        - И люди из "Росэкспорта" это подтвердили, просмотрев копию твоей пленки.
        - Люди из "Росэкспорта"? - переспросил Корнеев, не в силах скрыть удивления.
        - Мы обратились к двоим из тех, кого выгнал Молотов. Он для них теперь хуже врага, и они вряд ли побегут докладывать ему, что он находится под колпаком.
        - Да, - пробормотал Корнеев. - Такие вот дела.
        Он досадовал и не мог этого скрыть.
        - Я и сам убедился, что он жив. Я видел его вот как вас, совсем рядом. На нем ни грима, ни прочей чепухи. Это Базылев, безусловно.
        - Ты особенно-то не расстраивайся, - посоветовал Христич. - Нам теперь этот Базылев вроде и ни к чему.
        Повернул наконец голову. Оттого ли, что он не спал в эту ночь, то ли по какой другой причине, у него было серое лицо. Старческое и морщинистое.
        - Аналитический отдел изучил все материалы, которые удалось собрать. Оказалось, Молотов за эти недели успел все замкнуть на себя, и не просто замкнуть, но и оформить это документально. "Росэкспорт" теперь принадлежит ему. Весь, целиком.
        - А Базылев?
        - Базылев все ему отдал. До карандаша, до скрепки. И факт передачи собственности из рук в руки оформлен нотариально. У нас есть копия документа. Я попросил психологов просмотреть твой сегодняшний видеоролик. Они подтверждают, что после такого спектакля весь коллектив "Росэкспорта" будет считать своим вожаком Молотова. Закон стаи. Прежний вожак ослаб и публично в этом признался. Стая переподчиняется новому вожаку. Конечно, психологи говорили это другими словами, но смысл я уловил точно.
        - Значит, для нас теперь цель не Базылев?
        - Молотов, - подтвердил полковник. - Завалим его, и "Росэкспорт" рассыплется.
        Христич потер веки. Он устал бороться с этим осиным гнездом. И не мог дождаться, когда будет иметь право о нем забыть и переключиться на что-то другое.
        - Я хотел спросить вас, - сказал Корнеев, - о той женщине, Наде Ткаченко, - вы ее помните?
        Лицо полковника еще больше посмурнело.
        - Ну, - недовольно ответил он.
        - Мы действительно никак не причастны к ее гибели?
        - Да что ты все о бабах печешься! - взорвался Христич, и его лицо, прежде серое, побагровело. - Ты о деле думай! Она пасла тебя, ты понимаешь? А ты по ней слезы льешь!
        - Я сейчас сторожу дом вместе с ее бывшим мужем.
        - Что? - опешил Христич.
        - Да, - подтвердил Корнеев. - Ему сказали, что его жена погибла в автокатастрофе. И после этого взяли на крючок. Если я добуду документы, доказывающие, что его обманули и все обстояло совсем иначе, то моя задача упростится.
        - Ты так думаешь?
        - Я уверен. Он боготворит Молотова. А от любви до ненависти один шаг. Если все ему преподнести грамотно - Молотова можно будет убрать его руками.
        Христич задумался. Корнеев не пытался его торопить.
        - Ладно, я попробую собрать какие-нибудь бумаги, - задумчиво сказал полковник.
        - Вы ведь мне еще не ответили, - напомнил Корнеев. - Имели ли мы отношение...
        - Имели, - с неожиданным спокойствием подтвердил Христич. - Так было нужно, Вадим. Не могли же мы ее отпустить после того, что произошло. Никакой автокатастрофы не было. Банальное убийство.
        Глава 44
        Корнеев брел по каким-то развалинам. Небо над головой было пепельно-серым. Вокруг не видно ни души. Но когда повернул за угол, кто-то схватил его за плечо. Это было неожиданно. Корнеев вздрогнул и открыл глаза. Всего лишь сон. Он спал на куцей кушетке, укрывшись старой солдатской шинелью. Его разбудил дежурный офицер. Едва Корнеев увидел его лицо - все сразу вспомнил.
        - Привезли? - спросил он.
        - Так точно. Бумаги у Христича.
        Полковник, похоже, так и не прилег в эту ночь. Глаза его покраснели, лицо осунулось.
        - Вот копия уголовного дела, возбужденного по факту гибели твоей кипрской знакомой, Вадим. Из материалов видно, что никакой автокатастрофы не было. Просто труп - и ничего более.
        - Я думаю, этих бумаг будет достаточно, чтобы убедить Тихомирова, что его обманули.
        - Тебе придется ему объяснить, для чего это сделано.
        - Я сам еще всего не знаю, - невесело усмехнулся Корнеев. - Могу только догадываться.
        - Ну? - проявил любопытство Христич.
        - Когда эта женщина погибла, Молотов уже начал подминать "Росэкспорт" под себя. И ему нужны были люди покладистые, преданные, готовые ради него на все. Поэтому он для Бори Тихомирова и придумал эту жуткую историю с автокатастрофой, с разбитой иномаркой и долгом в пять тысяч долларов. Он его напряг, этого Тихомирова, и, когда тот уже совсем скис, предложил уладить дело. И в результате получил лично преданного человека.
        - Тихомиров ему предан?
        - Еще как! И уже начал отрабатывать свой хлеб. Первое задание - следить за мной. Вы бы видели, как он старается. Если бы еще не пил по-черному, ему бы цены не было.
        Христич уловил насмешку и тоже засмеялся.
        - Значит, думаешь, с ним получится?
        - Думаю, да. Когда Тихомиров поймет, что его просто-напросто подставили и теперь используют в своих интересах, он возненавидит Молотова. А у него оружие. И прямой доступ к Молотову. Такая вот диспозиция.
        Христич подумал. Было видно, что еще сомневается.
        - И у меня есть еще задумка, - раскрыл карты Корнеев. - Если с помощью милицейских бумаг удастся убедить Тихомирова, что история с автокатастрофой - липа, то почему бы не подвести его к следующей мысли... - Сделал паузу. - К мысли о том, что именно Молотов организовал убийство его жены.
        Это был последний штришок, которого не хватало картине. Христич удовлетворенно кивнул. Тихомиров и без того будет раздавлен. И если добить его этой маленькой ложью, выйдет совсем хорошо.
        - Действуй! - одобрил Христич. - Возможно, если не сами достанем Молотова, так хоть через Тихомирова твоего.
        - Он и с Базылевым подсобит, чем черт не шутит, - сказал мечтательно Корнеев. - Базылев-то, раз уж засветился, в конце концов обязательно обнаружится.
        - А мы его вычислили, Вадим.
        - Вычислили?! - непритворно изумился Корнеев.
        - Да. Вчера, когда он с этой сходки возвращался в Москву, мы его до самого лежбища довели. Молотов его у себя на квартире прячет.
        Корнеева вдруг осенило. Он счастливо засмеялся.
        - Чему радуешься? - удивился полковник.
        - Так вы отследили его? Значит, не я один по "Росэкспорту" работаю?
        Христич улыбнулся. Это была улыбка уставшего от многотрудной работы человека.
        - Ты думал, мы тебя бросили, да? Вадим, "Росэкспортом" сейчас занимается добрый десяток людей. И офис мы до сих пор слушаем, и все контакты Молотова отслеживаем. Не можем мы это дело так оставить. Сейчас работаем по целой группе фирм. Едва копнули, как обнаружилось - ну прямо гадюшник какой-то, честное слово. Преступное сообщество, мафия. Очень тесно спаяны между собой, и среди них "Росэкспорт" - не на последних ролях. Так что Молотова мы должны додавить во что бы то ни стало. - И опять Христич улыбнулся. - Ты у нас не в ссылке, Вадим. Ты - на острие главного удара. И я жду не дождусь, когда ты это дело доведешь до конца. Ты мне очень нужен.
        Это означало прощение. И признание заслуг одновременно.
        - Мне тебя не хватает, - сказал полковник и почему-то помрачнел. - Другие твою работу не могут выполнить. Не способны. Я не говорил еще тебе - вчера Ганушкина убили.
        Вот почему полковник выглядел таким измученным. Только теперь стало ясно.
        - Он одного буржуя расстреливал, а опыта никакого, ну и допустил промашку. Расстрелял своего подопечного и от волнения, наверное, забыл о телохранителе. А тот дверцу машины открыл, по Ганушкину бах-бах, и одна из пуль попала бедолаге прямо в голову. Хорошо хоть, что группа прикрытия там была, телохранителя уложили и успели вывезти тело Ганушкина, а то еще были бы проблемы.
        - Вот черт! - пробормотал Корнеев.
        Значит, Христич поначалу решил обходиться без него. И сразу же возникли сложности. Теперь полковник хочет все вернуть на круги своя.
        - Так что с Молотовым надо кончать как можно быстрее. Много работы, Вадим. Этот гадюшник мы должны в течение месяца расчистить.
        Папку с копиями милицейских бумаг Корнеев спрятал в сумку.
        - Меня довезут? - спросил он. - Туда ничем не доберешься. Настоящее буржуйское село, все ездят на собственных лимузинах.
        - Не завидуй, - буркнул Христич.
        ...Утро еще не наступило, но небо на востоке посерело, отчего ночь уже не казалась такой мрачной. Неразговорчивый водитель полковника довез Корнеева до заветного шлагбаума. Дальше машина пройти не могла. Корнеев вышел из машины и миновал шлагбаум. Хмурый после бессонной ночи охранник кивнул ему, как старому знакомому.
        Тихомиров спал. Судя по всему, он и не просыпался. Корнеев устроился на диване и тоже заснул, добирая упущенное ночью. Через пару часов, когда сон потерял глубину и вот-вот должно было наступить пробуждение, Корнеев вздрогнул и приподнялся на локте. Ему показалось, что за окном стукнула дверца машины. Голоса. Шаги. Хлопнула дверь. Корнеев подошел к окну. У входа в дом стояли две иномарки. На одной из них, кажется, ездил Захаров.
        - Эй! - крикнул кто-то в доме.
        Послышался топот многих ног. Корнеев вышел в коридор и нос к носу столкнулся с Захаровым. Тот был сосредоточен и хмур. Недружелюбно спросил:
        - Спим, охрана?
        - Не спим, - ухмыльнулся Корнеев. - Просто прячемся.
        Захаров не оценил шутки.
        - Где Тихомиров?
        - По коридору третья дверь налево.
        - Спит?
        - Он перебрал вчера немножко, - пояснил Корнеев.
        - С-с-скотина, - беззлобно просипел Захаров. - Я ему сейчас покажу службу.
        - Только пистолет у него сначала забери, - насмешливо посоветовал Корнеев. - Не ровен час, стрелять начнет с перепугу.
        Он не стал смотреть, как Тихомирова подвергнут экзекуции, отправился в гостиную, где со вчерашнего дня стояли бутылки с напитками. Здесь прохаживались ребята из захаровской команды. Корнеев поздоровался. Ему никто не ответил. Он выпил два стакана оранжа и пошел по дому, чтобы не оставаться с этими хмурыми типами.
        Откуда-то сбоку вынырнул Захаров:
        - Собирайся, Вадим.
        - Что такое? - не понял Корнеев.
        - Сегодня можешь отдыхать. Выходной у тебя. Поезжай домой.
        - И Тихомиров?
        - И Тихомиров, - кивнул Захаров. - Нализался, гад, еле его разбудил. Сидит в кресле, глазами лупает, совсем меня не узнает, похоже.
        Еще бы он узнал. Пять таблеток снотворного, небо с овчинку покажется.
        - Хорошо, - сказал Корнеев. - Машину дашь?
        - Дам. Собирайся.
        Корнеев вернулся в комнату, взял сумку, ту самую, в которой лежали предназначенные Тихомирову бумаги. Вышел в коридор, а Захарова уже нет. Только что стоял здесь и исчез. Как призрак. Корнеев открыл одну дверь, другую. Пустые комнаты. Никого.
        - Па-аш! - позвал он. - Захаров!
        Никто не отозвался. Корнеев наудачу распахнул еще одну дверь. И увидел человека. Тот стоял к нему спиной, но это продолжалось лишь мгновение. Человек резко обернулся. Это был Базылев. Их разделял метр или полтора. Совсем как в день покушения.
        - Ну что же вы, - сказал Базылев. - Входите.
        В его глазах не возникло ни страха, ни ненависти. Это было странно, потому что он не мог не узнать Корнеева. Корнеев уже собрался выйти и захлопнуть за собой дверь, но вдруг услышал, как кто-то идет по коридору, и понял, что там, внутри дома, ему не спастись. Здесь близко окно, и значит, еще есть шанс. Он поспешно вошел и закрыл дверь.
        - Вы, наверное, из обслуги? - осведомился Базылев.
        Вопроса нелепее он задать не мог.
        Глава 45
        Человек прошел по коридору, и его шаги стихли. Только после этого Корнеев сообщил:
        - Я служу в охране.
        А сам все время смотрел Базылеву в глаза. Пытался уловить момент, когда тот его узнает.
        - Вы что-то хотели в этой комнате, да?
        - Д-да, - несколько растерявшись, ответил Корнеев и развел руками. - Служба!
        Звучало довольно бестолково, но это было первое, что пришло на ум. Базылев почему-то усмехнулся. Он, как казалось, пребывал в напряжении, но явно не из-за появления Корнеева.
        - Ну-ну, - сказал Базылев.
        Прошел к креслу и опустился в него, будто вмиг потерял интерес к собеседнику. Это было совсем удивительно. Просто невероятно.
        - А вы кто? - спросил Корнеев.
        Он еще не понял до конца, что происходит, и решил поиграть в кошки-мышки.
        - Я - Базылев.
        - Извините, я вас не узнал, - напустил на себя смущение Корнеев.
        - Почему?
        - Я не видел вас никогда прежде.
        - Я что - прятался от вас? - осведомился Базылев.
        - Нет. Это я здесь недавно работаю. Просто не видел вас раньше, вот и все.
        - А-а, - протянул Базылев и посмотрел на собеседника. - Вот оно что.
        Когда он повернул голову, Корнеев не обнаружил никаких следов ранения. Рана могла оказаться не смертельной, но она была! Должна быть! Корнеев в момент покушения отчетливо видел, как что-то брызнуло, когда он бил в голову на дострел. Он опять засомневался. Лихорадочно все просчитал и понял, что риск минимален. Вздохнул и сказал:
        - Алька страшно скучает.
        Таращился на Базылева во все глаза, но у того на лице ни один мускул не дрогнул. Базылев поднял голову и равнодушно спросил:
        - Что вы сказали, простите?
        Он должен был бы удивиться. Изумиться даже. А вместо этого сидел истукан истуканом и терпеливо ждал от Корнеева ответа на вопрос.
        - Алька скучает, - упрямо повторил Корнеев и снова вздохнул, чтобы показать, как скорбит по этому поводу.
        - Алька - это кто?
        У Корнеева уже была готова реплика. Даже если бы этот человек знал, кто такой Алька, Корнеев ответил бы точно так же:
        - Алька - мой сын. Меня не видит целыми днями, потому и скучает.
        Распахнулась дверь. Вошел Захаров и замер на пороге.
        - Я тебя потерял, - объяснил Корнеев, упреждая вопрос.
        - Машина ждет, - сухо бросил Захаров.
        Пропустил Корнеева мимо себя, сам вышел следом и плотно прикрыл дверь. Шагал следом за Корнеевым, дыша ему едва ли не в затылок.
        - Не люблю! - сказал Корнеев.
        - Чего не любишь?
        - Чтоб вот так, в затылок, дышали.
        - Перетерпишь, - усмехнулся за спиной Захаров.
        Вышли из дома. Из двух машин осталась одна.
        - Он тебя довезет, - сказал Захаров, кивнув на водителя.
        - А Боря?
        - Тихомирова я уже отправил.
        Какая досада. Теперь придется разыскивать Тихомирова в городе, чтобы ознакомить с копией уголовного дела.
        - Завтра в полдень вернешься, - сказал Захаров и обвел взглядом окружающий дом сад. - У нас здесь сегодня важная встреча.
        Хотел этим сказать, что лишние люди должны удалиться.
        Корнеев бросил сумку на заднее сиденье автомобиля. Захаров старательно смотрел куда-то в сторону. И вдруг, совершенно неожиданно, сказал:
        - Дела идут из рук вон плохо.
        - Ты о чем? - проявил вежливое участие Корнеев.
        - Вчера еще двоих наших убили.
        - В "Росэкспорте"?
        Корнеев прекрасно знал, что не в "Росэкспорте". Захаров говорил о тех двоих, при покушении на которых погиб Ганушкин. Но проявлять осведомленность было ни к чему.
        - Нет, не в "Росэкспорте", - сообщил Захаров. - Но тоже не чужие нам были люди. Поехали в Сабурово по делам, а их там караулили.
        Повернул голову и внимательно посмотрел на Корнеева.
        - Но теперь-то ты видишь, что я ни при чем, - дерзко сказал Корнеев и даже ухитрился засмеяться. - Я вчера целый день торчал здесь.
        Он оборвал смех, потому что Захаров уж очень мрачно насупился. Или действительно в Сабурове завалили слишком ценного человека, или это была не единственная неприятность в захаровской жизни.
        - У тебя все нормально, Паш? - участливо спросил Корнеев; он почти не лицемерил при этом.
        - Нормально, да. Лучше просто не бывает.
        А у самого лицо, как у приговоренного. Махнул рукой, развернулся и пошел прочь. В одном из окон дома дрогнула занавеска. Корнеев всмотрелся: Базылев. Хотя какой там Базылев!
        Корнеев сел в машину и назвал водителю свой домашний адрес.
        Конечно, не Базылев! Не узнал Корнеева, когда они столкнулись нос к носу. И еще - не имеет понятия, кто такой Алька. Алька - то есть Алексей - сын Базылева. Значит - подставка. Теперь уже никаких сомнений. Пластическая операция или что-то в этом роде.
        Глава 46
        Дверь квартиры открыла Тамара. Корнеев очень удивился и даже не стал этого скрывать.
        - Я сейчас живу у вас, - объявила Тамара. - Ты не будешь возражать?
        - Чего же мне возражать, - осторожно сказал Корнеев. - А Рита дома?
        - Рита на работе.
        - Понятно.
        Они прошли в комнату. Только здесь, при дневном свете, Корнеев разглядел синеву под правым глазом женщины.
        - У тебя все нормально с Пашей? - осведомился Корнеев, уже начав о чем-то догадываться.
        - Я ушла от Захарова.
        - Ну и ну.
        Для Корнеева это было полной неожиданностью.
        - Он тебя приложил, да?
        Тамара в ответ лишь нервно дернула плечом. Значит, синяком ее действительно наградил Захаров!
        - Подонок, - сказала женщина. - Ты бы знал, Вадим, какой он мерзавец!
        - Жили вы вроде нормально, - напомнил Корнеев.
        - Со стороны так казалось. А теперь вот прорвалось. Вся его гниль наружу вылезла. Подонок, я же говорю. Последнее время он просто ненормальный. Я его уже боюсь.
        Еще бы не бояться.
        - И давно с ним такое? - поинтересовался Корнеев.
        - Месяц, если не больше.
        С тех пор, как у "Росэкспорта" начались неприятности.
        - Ну, может, еще помиритесь, - не слишком уверенно утешил Корнеев.
        - Черта с два! - в сердцах бросила Тамара.
        Корнеев был абсолютно согласен с ней. Но держал свое мнение при себе.
        - Что ж, тебе виднее, - пожал он плечами. - Ты не возражаешь - я позвоню?
        Заперся в комнате и торопливо набрал номер телефона Христича.
        - Алло? Олег Николаевич?
        - Вадим? Ты откуда звонишь?
        - Из дома.
        - Из своего?
        - Меня отпустили на сутки.
        - Вот так дела! - сказал Христич, и в его голосе явно слышалась досада. - Вадим, они вывезли Базылева за город, в тот самый особняк.
        - Знаю.
        - Откуда?
        - Видел его.
        - Базылева?
        - Это не Базылев.
        Пауза в разговоре. Христич, похоже, пытался осознать услышанное.
        - Что за новость, Вадим?
        - Это не Базылев. Я видел его и даже разговаривал с ним.
        - Ты можешь приехать?
        Вопрос означал, что не следует обсуждать это по телефону.
        - Да. Пришлите за мной машину.
        Корнеев вернулся к Тамаре. Она сидела перед зеркалом и старательно пудрила лицо.
        - Ты не переживай, - посоветовал Корнеев. - Само собой заживет.
        - Нет, но какой мерзавец, а?! - опять сорвалась Тамара. - Сколько я с ним, гадом, прожила...
        - Да, - подтвердил Корнеев, - так бывает. Живешь, живешь с человеком и не знаешь, что он собой представляет.
        Он сам за последнее время выяснил о Захарове много нового. Поэтому был способен понять бедную Тамару.
        Глава 47
        В кабинете у Христича присутствовали начальники отделов. Все как в былые времена. Корнеев отметил это, и у него даже поднялось настроение.
        - Рассказывай, - предложил Христич. - Заждались мы тебя.
        - Есть новости, - сообщил Корнеев.
        - И у нас тоже, Вадим. Начнем с твоих, пожалуй.
        - Все-таки Базылева нет. Человек, которого выдают за Базылева, - подставной.
        - Аргументы? - спросил Христич.
        Было видно, что он не то что не верит, а просто хочет услышать подробности и сопоставить их с тем, что известно ему.
        - В день покушения нас разделял всего метр, и Базылев видел меня. Сегодня мы столкнулись лицом к лицу, но он меня не узнал.
        - "Он" - это кто? - попросил уточнить Христич.
        - Человек, которого выдают за Базылева. У него ни один мускул на лице не дрогнул! Редкое самообладание...
        - Может, ему память отшибло? Все-таки ранение, да еще в голову...
        - У него и следа от ранения нет!
        - Ты уверен?
        - Конечно! Я специально смотрел.
        - Может, в голову ты ему не попал? - усмехнулся полковник.
        - А почему они перед видеосъемкой ему голову бинтовали? - начал заводиться Корнеев.
        Христич почувствовал это и примирительно поднял руку:
        - Все правда, Вадим. Все сходится. Мы здесь тоже кое-что накопали. Это действительно не Базылев.
        Выдернул из лежащей перед ним папки лист бумаги и взмахнул им в воздухе.
        - Помнишь, я говорил тебе о договоре, по которому Базылев якобы передал права собственности на "Росэкспорт" Молотову? Графологи наши выдали заключение: одна из подписей действительно принадлежит Молотову, но зато вторая - не базылевская.
        - Если разобраться, у Базылева не было шансов выжить, даже если Корнеев в тот раз действительно промахнулся, - сказал один из присутствующих. - Молотов сам помог бы своему шефу умереть.
        - Он что-то подобное уже держал в уме, наверное. - Еще один человек подключился к разговору. - Слишком быстро Молотов сумел обтяпать делишки, подминая под себя фирму. Как будто давно к этому готовился.
        - С Молотовым теперь легче будет справиться, - высказал предположение Корнеев. - Правоопределяющие документы - липа. Стоит дать делу ход, и "Росэкспорт" развалится сам собой.
        - Нет, - возразил Христич, - мы не можем ждать долго.
        И посмотрел на Корнеева. Значит, прежний план остается в силе.
        - Ты успел поговорить с Тихомировым?
        - Не получилось.
        - Где он сейчас?
        - Его вызвали в Москву.
        - Черт возьми! - вдруг осенило Христича. - Ведь этого лже-Базылева убьют! Вас с Тихомировым специально и отправили оттуда, чтобы не мешали!
        - Вполне вероятно! - поддержал кто-то из сотрудников. - Молотову этот человек уже не нужен. Передача прав собственности документально зафиксирована. Перед "генералитетом" фирмы лже-Базылев выступил. Легитимность правления Молотова подтверждена. Теперь лже-Базылев ему стал просто опасен.
        Очень правдоподобно. И страшно. Корнеев повернулся к полковнику:
        - Мы можем попробовать их упредить, Олег Николаевич. Если нагрянем туда прямо сейчас...
        - И что?
        Корнеев ничего ему не ответил, потому что вдруг понял: у Христича свое отношение к происходящему и людей за город он не пошлет ни за что.
        - Сколько там народу, Вадим?
        - Я видел пятерых. Плюс Захаров, начальник охраны. Ну и сам "Базылев", разумеется.
        - Тихо их не возьмешь, - сделал вывод Христич. - Будет много шума.
        "Много шума" - это очень плохо. Они никогда так не работают. Секретность операции - на первом месте. Значит, того горемыку все-таки убьют. Если уже не убили.
        - Пусть поедают друг друга, - объявил Христич, будто прочитав корнеевские мысли. - Нам только лучше.
        Негромко хлопнул ладонью по столешнице, давая понять, что тема исчерпана и пора переходить к следующему вопросу.
        - Теперь о Молотове. Я сейчас распоряжусь, чтобы этого твоего напарника, Тихомирова, разыскали. Как только мы на него выйдем, отправишься к нему и выложишь все, о чем мы с тобой договаривались.
        Корнеев согласно кивнул.
        - Далее. Подключаем к операции дополнительных людей, это на случай, если Тихомиров что-нибудь напортачит. И еще - постоянно отслеживаем все перемещения Молотова. Думаю, найдем место, где к нему можно будет подступиться. - И опять Христич хлопнул ладонью по столу. Конец разговорам, за работу - так это расшифровывалось.
        Все поднялись, потянулись к выходу. Только Корнеев замешкался.
        - Что у тебя, Вадим? - спросил полковник.
        - Где они, интересно, этого лже-Базылева откопали? Уж очень похож.
        - Пластическая операция, - подсказал Христич.
        - Вы так думаете?
        - А почему бы и нет?
        - Я присмотрюсь к нему, - пообещал Корнеев. - Должны же какие-то следы остаться, шрамы.
        - Ты уже к нему вряд ли присмотришься, - невесело засмеялся Христич. - Так спрячут, что и не сыщешь.
        - Что спрячут? - не понял Корнеев.
        - Труп, Вадим. Труп этого бедолаги.
        Глава 48
        Тихомирова так и не удалось разыскать. Его сын был один в квартире. Соседи сказали, что папаша давненько не появлялся дома. Значит, не доехал.
        На следующий день, в полдень, как и было велено, Корнеев вернулся на виллу. Здесь и обнаружился Тихомиров. Боря сидел в тени деревьев, сжимая в руке початую бутылку водки, - уже, похоже, на взводе.
        - Привет! - сказал Корнеев. - Давно ты здесь?
        - Час, как приехал, - ответил Тихомиров и громко икнул.
        Неизвестно было, удастся ли с ним поговорить. Корнеев наклонился и заглянул Боре в глаза. В них не просматривалось ничего, кроме всепоглощающей тоски.
        - Пойдем, - негромко предложил Корнеев.
        Он не объяснил, куда и зачем, но Тихомиров безропотно подчинился. Прошли в дом. Корнеев указал на кресло: "Садись!" - сам сел напротив.
        Тихомиров отхлебнул из бутылки.
        - Ты перерывов не делаешь, как я вижу, - прокомментировал Корнеев.
        - Сутки пропьянствовал, - признался Тихомиров. - Только въехали в Москву, у первого же магазина я вышел, машину отпустил...
        Вот почему он не добрался до дома.
        - Бедный сын! - вырвалось у Корнеева.
        Это были мысли вслух. Тихомиров, и до того невеселый, еще больше пригорюнился:
        - Я ему уже не пригожусь.
        - Почему? - удивился Корнеев.
        - Я сломался, Вадим.
        Тихомиров опять глотнул водки.
        - Иногда накатит такое - жить не хочется. У тебя так бывает?
        - А как же, - с готовностью поддакнул Корнеев.
        - Со многими это случается. Но потом как-то само собой образуется. Просто черная полоса сменяется белой. Надо только дождаться, когда это произойдет. А у меня белой полосы уже не будет. Никогда.
        - Ну, это ты брось, - проявил оптимизм Корнеев. - Все еще уладится, поверь.
        Тихомиров покачал головой. Бутылка в его руке дрожала.
        - Это из-за жены? - осторожно спросил Корнеев.
        После паузы тихий ответ, почти шепотом:
        - Да.
        - Любил ее?
        И опять после паузы, так же тихо:
        - Очень.
        Он готов. Созрел. И другого случая может уже не представиться.
        - Кто тебе первым сообщил о смерти жены? Молотов?
        - Да.
        - И он же тебе сказал, что она погибла в автокатастрофе?
        - Да.
        - Ты был там?
        - Где?
        - На месте катастрофы?
        - Нет.
        Его повезли прямо в морг. И показали труп жены. После этого убитому горем вдовцу можно было наплести все что угодно. Выбрали вариант с автокатастрофой.
        - Тебя допрашивал следователь?
        - Я писал какую-то бумагу. Был так плох, что Молотов сказал - я просто не выдержу допроса.
        И следователя к нему не подпустили. У Молотова хватило силенок на то, чтобы провернуть дело по-своему.
        Корнеев извлек из сумки папку с документами, положил себе на колени и прихлопнул сверху ладонью:
        - Здесь материалы уголовного дела, Борис. По факту гибели каждого человека возбуждается дело. Случай твоей жены - не исключение. Она не погибла в автокатастрофе... - Смотрел, какая будет реакция. И закончил фразу: - Ее убили.
        Бутылка выпала из рук Тихомирова и покатилась по паркету, оставляя мокрый след. Тихомиров хотел что-то сказать - и не мог. Его надо было дожимать.
        - Ее убили по приказу Молотова. А тебе сказали, будто погибла в автокатастрофе. И еще - что ты должен выплатить компенсацию за ущерб, пять тысяч долларов. Молотову нужно было тебя подцепить на крючок. И ему это удалось.
        - Неправда, - пробормотал Тихомиров.
        Корнеев понял, что с ним придется еще повозиться. Но он верил в успех.
        - Что - неправда? - пожал плечами Корнеев. - Про доллары неправда? Или что в конце концов Молотов их якобы выплатил за тебя? Или то, что после этого он попросил тебя оказать ему услугу, за мной проследить - это неправда, да? Хорошо, пусть это будут выдумки.
        Сам он хорошо знал, что это именно так. И Тихомиров почти ему поверил. Еще небольшое усилие - и он готов.
        - Пусть выдумки, - повторил Корнеев. - Но кое-что из сказанного я могу подтвердить документально.
        Раскрыл папку.
        - Здесь копии милицейских документов, Борис. Прочитай. Не было никакой автокатастрофы. Труп твоей жены обнаружили в районе станции метро "Беговая". Вот протокол осмотра места происшествия. А вот акт судебно-медицинской экспертизы. Нигде ни слова об автокатастрофе. Ее убили, Борис.
        На Тихомирова было страшно смотреть. Лицо его стало совсем неживое. Все, что ему ни скажешь сейчас, отпечатается намертво где-то в подкорке.
        - Молотов, - подсказал Корнеев, глядя собеседнику в глаза, как это делают гипнотизеры. - Молотов все это подстроил.
        Тихомиров вдруг резко подался вперед и схватил страшную папку. Корнеев не пытался его остановить.
        - Почитай, - сказал он.
        Ему хотелось остаться здесь, в комнате, но он знал, что лучше оставить Тихомирова одного. В одиночестве все воспринимается иначе. Дать ему полчаса, пусть ознакомится с бумагами. И если за эти полчаса не сойдет с ума, с ним можно будет работать. Ничего особенного не потребуется. Оружие у него есть. Останется только по-умному намекнуть ему, что делать дальше.
        Глава 49
        По телевизору не показывали ничего интересного. Корнеев провел перед экраном четверть часа и понял, что заснет, если просидит в кресле еще хотя бы пять минут.
        Поднялся, послонялся по коридору, заглянул в комнату, где оставил Тихомирова. Боря сидел в кресле, обхватив руками голову. Листы бумаги рассыпались по паркету. Прочитал и дозревает. Корнеев не стал ему мешать.
        Прогуливаясь по коридору, он прошел почти в самый его конец и вдруг обнаружил, что стоит перед той самой дверью, за которой накануне увидел "Базылева". Он не сразу решился ее распахнуть. Почему-то побаивался - чего? Сам себе не мог ответить. Наконец толкнул дверь. Она открылась легко и бесшумно. В комнате никого не было. Так же пустынно и тихо, как и во всем доме. Корнеев переступил порог. И почти сразу увидел кровь. Он не обратил бы внимания на эти мелкие капли на полу, если бы не имел кое-какого опыта. Оглянулся на дверь, словно кто-то мог за ним следить, и медленно опустился на колени. Да, пятна засохшей крови. И совсем свежие, судя по всему.
        Корнеев, перемещаясь едва ли не ползком, обследовал всю комнату. У кресла, в котором он видел "Базылева" в последний раз, следов крови не оказалось. Но зато здесь кто-то очень тщательно вытер пол. Заметно было, что старались, но в стыках между неплотно пригнанными брусками паркета кое-что все же сохранилось. Вот здесь, у кресла, было больше всего крови. Ее-то замыли, но забыли о мелких каплях, оставшихся чуть в стороне.
        Еще раз ползком по комнате. Теперь Корнееву стало ясно, что мелкие капли не разбрызганы там и сям, а тянутся едва видимой цепочкой - к двери. Если он не ошибался, то где-то в коридоре должны обнаружиться и крупные капли. Они обязательно должны быть. Как бы осторожно ни несли труп - кровь капает.
        Он оказался прав. Еще одно пятно. И еще. Корнеев добрался едва ли не до входной двери дома и вдруг потерял след. Вернулся назад. Одно из пятен было совсем замечательное. Крупное, похожее на подсохшую корочку. За такой след любой эксперт полжизни отдаст.
        Корнеев взял на кухне нож, чистый целлофановый пакет и вернулся к тому замечательному пятну. Склонился над ним, встав на колени. Пол был деревянным. Достаточно снять тонкий слой стружки вместе с пятном, и лучшего подарка для экспертов не придумать. Корнеев проколдовал над "подарком" целых пять минут, прежде чем сумел сделать такой срез, какой хотелось. Опустил стружку в целлофановый пакет, вздохнул с чувством выполненного долга, распрямился, все еще стоя на коленях, и увидел Захарова. Тот стоял напротив, в трех шагах, и с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим. В его глазах не было злобы. Только холодная решимость. С такой решимостью убивают.
        Корнеев сделал попытку подняться, но не успел - Захаров откуда-то из-за спины выдернул пистолет и сказал, не повышая голоса и словно бы даже с насмешкой:
        - Ну что, попался, сыщик?
        И Корнеев понял, что жить ему осталось совсем недолго.
        Глава 50
        Целлофановый пакетик в руках казался теперь нелепицей. Корнеев отбросил его в сторону, даже не опасаясь, что слишком резкое движение может стоить ему жизни. Ему теперь было все равно.
        - Вычислил, да? - спросил он беззлобно.
        - Я не вычислял тебя. Потому что с самого начала знал, что тебя заслали.
        - Знал? - удивился Корнеев.
        Еще бы не удивляться: знал - и тем не менее оставил в живых.
        - Знал, конечно. Это Молотов придумал - подержать тебя под присмотром, но на безопасном расстоянии. Чтоб не мешал.
        Так и было, понял Корнеев. Он и сам что-то подобное подозревал.
        - Так ты чей?
        - Ничей! - огрызнулся Корнеев.
        - Ты зря грубишь.
        - А ты зря вежливость проявляешь.
        - Это ненадолго, - пообещал Захаров. - Вот только насчет кое-чего ты меня просветишь, и мы расстанемся.
        - Нам в разные стороны, да?
        - Да. Мне в Москву, тебе на тот свет.
        Корнеев, все еще стоявший на коленях, сел на пол. При этом Захаров предусмотрительно переместил руку с пистолетом.
        - Унизительно стоять на коленях, - пояснил Корнеев. - Я так не привык.
        - Это ты у нас мало поработал. Я бы тебя научил.
        - Ты грозный, - поддакнул с усмешкой Корнеев.
        Захаров пропустил шпильку мимо ушей.
        - Мне нужно знать, - сказал он, - кто нами так плотно занялся.
        - Очень плотно? - уточнил Корнеев.
        - Излишне плотно. Одного за другим наших мочат, не успеваем хоронить.
        - Кремация, - подсказал Корнеев. - Дешевле и хлопот меньше.
        - У тебя веселое настроение, - определил Захаров.
        - По-твоему, у меня есть повод печалиться?
        И опять Захаров сделал вид, будто не заметил иронии.
        - Так я повторю вопрос, - сказал он.
        - Не надо, я помню.
        - Тогда отвечай.
        - Не могу.
        - Почему?
        - Я же говорил тебе - подписка о неразглашении. Я не шутил, Паша. Ничего не могу тебе сказать. Страшный секрет. Единственное, что могу сообщить, - вас раздавят. Ты просто не представляешь себе, кто вами занимается.
        По лицу Захарова пробежала тень. Он и сам, похоже, знал, что их раздавят.
        - Ты не за тех взялся играть, Паш. С заведомыми неудачниками лучше не связываться. На кого ты поставил? На Молотова? Он идиот. Ты это понимаешь? Он же тяп-ляп все делает. Его завалят, и очень скоро, ты уж мне поверь.
        - О нем не пекись, - посоветовал Захаров. - У тебя сейчас свои проблемы.
        Корнеев покачал головой.
        - Ты что, убить меня собрался? - спросил он таким тоном, будто не верил в правдоподобность собственного предположения. - И рука при этом не дрогнет?
        Вместо ответа Захаров поднял руку с пистолетом. Зрачок ствола смотрел Корнееву прямо в глаза. Жуткое и невыносимое зрелище. Корнеев опустил голову. И увидел, что у Захарова четыре ноги. Две передние обуты в черные лакированные туфли, а две задние - тоже в туфли, но коричневой кожи. Корнеев этому обстоятельству немало удивился, и целая секунда прошла, прежде чем он понял, что у Захарова не четыре ноги, просто позади него кто-то стоит. Неслышно подошел и встал за спиной.
        - Оружие брось, - негромко произнес напряженный мужской голос.
        Захарову очень не хотелось этого делать, но он почему-то подчинился и положил оружие перед собой на пол. И когда он наклонился, Корнеев увидел стоящего за ним человека - Тихомиров. Боря, бледный как полотно, стволом своего пистолета упирался Захарову в спину. Вот почему тот оказался таким покладистым.
        Корнеев потянулся вперед и взял захаровский пистолет в руку.
        - Это правда? - спросил Тихомиров.
        Вопрос был обращен к Захарову, но тот, поскольку стоял к Боре спиной, этого не понял и никак не прореагировал.
        - Про мою жену - правда? - повторил вопрос Тихомиров, возвышая голос.
        Захаров дрогнул и чуть повернул голову.
        - Это ты, Боря?! - изумился он.
        Наверное, думал, что Корнеева здесь прикрывали свои и они-то его и спасли, а оказалось, что пистолетом в спину тычет его же, Захарова, подчиненный. Захарову наверняка представлялось, что все сейчас изменится, но Тихомиров вмиг его образумил, истерично прокричав:
        - Убили жену мою?! Отвечай, гад! Убью!
        - Ну что ты! - торопливо заговорил Захаров, сообразив, что точно убьет. - С чего ты взял, Боря?
        Он едва ли не упрашивал. И ведь запросто мог уговорить. Тихомиров был сейчас совсем потерянный. Внушить можно что угодно.
        - Как же! - подключился к разговору Корнеев. - Ты ему расскажи правду, Паша.
        - Правду про что? - зло сузил глаза Захаров. - Про то, как твои люди его жену на "Беговой" прихлопнули?
        Корнеев увидел, как блеснули бешенством глаза Тихомирова. И что у него лично есть несколько секунд на то, чтобы поправить дело.
        - Ты про Кипр ему расскажи, - посоветовал Корнеев. - Про то, как ты его жену туда отправил.
        - Она не была на Кипре! - отмахнулся Захаров.
        Лучше бы он этого не говорил. В подобных ситуациях, если тебя подловили на лжи, даже на мелкой, - ты не жилец.
        - Не надо Борю щадить, - сказал Корнеев. - Уж скажи, как все было. Как ты его жену на Кипр послал, чтобы за мной следила. - Повернулся к Тихомирову: - Твоя жена, Боря, ты уж мне поверь. У нее вот здесь, на колене, - показал рукой, - родимое пятно.
        Там, на Кипре, он этого пятна не заметил. О нем было упомянуто в материалах уголовного дела в перечне особых примет. Корнееву почему-то запомнилось. Тихомиров стал совсем белым. Сошлось, значит.
        - Была она на Кипре! - торопливо сказал Захаров. - Но все остальное - ложь!
        Это была вторая ошибка. Правду надо было говорить сразу или не говорить вовсе. Тихомиров закричал, как недобитый зверь. Корнеев попытался его остановить, но не успел. Грохнул выстрел. Пуля прошла через тело Захарова навылет. Он упал. Одежда на спине его быстро потемнела от крови.
        Тихомиров закрыл лицо руками и, развернувшись, пошел прочь. Он скулил, и это был очень неприятный звук. Этот звук рвал сердце, и хотелось заткнуть уши, чтобы только его не слышать.
        У Захарова дела были совсем плохи. В нем еще теплилась жизнь, но он сильно побледнел. Кончики пальцев стали синюшными. Корнеев нашел в аптечке бинты, перевязал раненого. Он не верил, что Захаров выживет, но на всякий случай перенес его на диван. Хотел пойти к телефону, чтобы вызвать "скорую", но Захаров вдруг открыл глаза. Взгляд у него был ясный и незамутненный.
        - Я подыхаю, Вадим, - сказал он.
        Корнеев не стал его разубеждать.
        Глава 51
        - Не надо врачей, - сказал Захаров. - Не хочу я этого. Суд, приговор, расстрел... Уж лучше сам умру.
        Давно приготовился к смерти. Жил и знал, что в любую минуту все оборвется. Не пытаться спасти ему жизнь - единственное, что сейчас мог сделать для него Корнеев.
        - Ты правду сказал - за нас серьезно взялись. Теперь и я вижу. - Захаров попытался улыбнуться, с усилием раздвинул посиневшие губы. - Кто же нас терроризирует, а?
        Корнеев сделал вид, что не услышал вопроса.
        - Скажи, - попросил Захаров. - Я ведь не жилец. Сейчас мне сказать - все равно что в ладонь шепнуть, там и останется. Про ФАПСИ - это ведь чепуха, правда?
        - Да, - ответил Корнеев.
        - ФСБ?
        - Нет.
        - А кто?
        - Спецподразделение по борьбе с преступностью.
        - РУОП?
        - Нет, я же говорю - спецподразделение.
        - Кому подчиняетесь?
        - У нас куратор в правительстве. Не знаю, кто именно.
        - Как работаете?
        Корнеев не сразу ответил, выдержал паузу, раздумывая.
        - Собираем информацию, анализируем ее...
        - Информацию - о ком?
        - О тех, кто своей деятельностью наносит ущерб государственным интересам.
        - Как на политзанятиях говоришь, - некрасиво скривил губы Захаров. - А мы-то чем перед государством провинились?
        - Секреты разбазариваете.
        - Так пусть запретят. И сначала пусть докажут, что противоправно...
        - Знаешь ведь, что доказать сложно!
        - И потому вы решили действовать по упрощенной схеме.
        - Да! - сказал Корнеев, сильно раздражаясь. - Потому что невозможно негодяя привлечь к ответственности! Он ворует миллиардами, все видят - и ничего нельзя сделать!
        - Почему же нельзя?
        - Потому что все куплено! Мелкого взяточника засадить - и то проблема! Год длится следствие, а потом - пшик! Перекачали на Запад миллиарды, и хоть одного схватили за руку, посадили? Ваш "Росэкспорт" уже полстраны распродал - но попробуй через суд докажи его вину!
        - Нет вины - значит, неподсуден.
        - Неподсудны потому, что вас прикрывают, - зло отрезал Корнеев. - Такие покровители, что развалят любое следствие.
        - Так что же делать? - осведомился Захаров.
        - Во внесудебном порядке! - ответил Корнеев, сузив глаза. - Стрелять, как бешеных псов!
        - И вы стреляете.
        - Стреляем! Нам государство доверило, и мы эту чертову работу выполняем. Собрали сведения, определили степень вины, и никакого суда после этого не надо.
        - Сами же и приговор выносите? - усмехнулся Захаров.
        - Не мы.
        - А кто?
        - Не знаю. Есть люди, за кем - последнее слово.
        - И кем же ты в этой бригаде?
        - Я расстрельщик.
        - Последнее звено в цепочке, да?
        - Да. Привожу приговор в исполнение.
        - Палач, - определил понимающе Захаров.
        - Расстрельщик, - поправил его Корнеев.
        - Разницы-то нет.
        - Разница есть.
        Захаров устало прикрыл глаза. Было заметно, как стремительно тают его силы.
        - Тебе самому не страшно? - внезапно спросил он.
        - Что?
        - Делать то, что делаешь.
        - Я выполняю работу. Она не хуже и не лучше других.
        - Ну почему же? - вяло парировал Захаров. - Моя работа была поспокойнее. Крови меньше.
        - А грязи больше.
        Захаров открыл глаза и вроде бы задумался.
        - Да! - упрямо произнес Корнеев. - Государство имеет право себя защищать! Любыми доступными ему методами. Раз вокруг беспредел и справиться с врагами сложно, тогда все методы хороши, как в условиях военного времени. Процент подонков резко вырос. Терапевтические средства не помогут. Значит - хирургия.
        - Отстрел, - поправил Захаров.
        - Отстрел, - согласился Корнеев.
        - Я чувствовал. Видел, как наши уходят один за другим.
        - Ковровое бомбометание, - усмехнулся Корнеев. - Чтоб места живого не осталось.
        - Да, хорошо вы наши грядки проредили.
        - И Базылева, - подсказал Корнеев.
        - Что - Базылева? - Захаров прикрыл глаза, а по лицу его ничего нельзя было прочесть, там осталась одна только боль и сознание близости смерти.
        - Базылева ведь мы завалили, - уточнил Корнеев.
        Ему сейчас очень хотелось услышать правду.
        - Завалили? - нетерпеливо повторил вопрос.
        - Пошел к черту! - слабо отмахнулся Захаров.
        - Завалили, - сказал Корнеев. - А тот, которого ты вчера привез, - подставка. Я сразу понял.
        - Почему?
        Захаров все не открывал глаза. Но было видно - ждет ответа.
        - Я, когда с ним разговаривал, назвал уменьшительное имя базылевского сына. А для него это оказалось пустым звуком. Он никак на него не прореагировал.
        - Вот сука, - бесстрастно произнес Захаров, и непонятно, относилось ли это к попавшему впросак лже-Базылеву или же к ушлому Корнееву.
        - А теперь вот ты его убил.
        - Кого? - не понял Захаров.
        - Типа, которого выдавали за Базылева. Он стал не нужен, вот ему череп и проломили. Кровищи-то сколько - и в комнате, и по коридору. А говоришь, крови на тебе мало.
        И тут Захаров открыл глаза. Взгляд был уже туманный.
        - Крови на мне, Вадим, по самую шею.
        Это были последние слова, которые он произнес на зыбкой границе жизни и небытия. Пытался сказать еще что-то, но из груди вырвался лишь глухой клекот. Потом затих. Пульс уже не прощупывался. Корнеев закрыл покойнику глаза.
        Тихомирова он нашел в одной из дальних комнат. Тот сидел на стуле, бездумно глядя в пространство перед собой. Перед ним на столе лежал пистолет. Корнеев подошел и рядом положил второй, захаровский. Положил со стуком. Тихомиров вздрогнул.
        - Он умер. И перед смертью во всем признался.
        Самое главное еще не было сделано, и он исподволь готовил Тихомирова.
        - Возьмешь с собой захаровский пистолет. Из своего ты уже стрелял; если где ненароком остановят и при проверке учуют запах пороха - возникнут проблемы.
        Тихомиров никак на это не отреагировал. Сидел истуканом, будто неживой. Корнеев вздохнул, взял его пистолет и спрятал в карман.
        - Боря! - позвал.
        - Давай поговорим чуть позже, - попросил Тихомиров. - Сейчас я не могу.
        Шок. Такое бывает. Корнеев кивнул и вышел из комнаты. Проследит, куда ведут кровавые следы, и уже потом вернется к Тихомирову. Едва он об этом подумал, как за спиной раздался выстрел. Бросился назад, в комнату. Тихомиров сидел на стуле, только теперь его голова была запрокинута. Застрелился. Это была не просто неудача. Крах.
        Пять минут Корнееву понадобилось на то, чтобы все просчитать. Шанс еще оставался, но гарантий не было никаких. На пятой минуте он решил, что все же рискнет. Поднял трубку телефона и набрал номер Молотова. Отозвалась секретарша.
        - Мне Молотова, - сказал он.
        - По какому вопросу?
        - Мне Молотова! - заорал Корнеев.
        Она могла бы бросить трубку, но вместо этого почему-то соединила.
        - Молотов слушает.
        И когда Корнеев услышал этот голос, в груди стало пусто.
        - Это Корнеев, - сказал он. - Случилось несчастье, Александр Тихонович. Тихомиров убил Захарова. Я застрелил Тихомирова.
        Пауза.
        - Оставайся на месте, - каким-то чужим голосом произнес Молотов, - и ничего не предпринимай.
        Положил трубку. Тогда Корнеев позвонил Христичу.
        - Это я, - сказал он. - Непредвиденные обстоятельства, Олег Николаевич. Сейчас сюда приедут люди Молотова. И одно из двух: или я получу доступ к Молотову... - Он запнулся, и Христич нетерпеливо поторопил:
        - Не томи!
        - Или они едут меня убивать.
        Глава 52
        Прежде чем приехали молотовские ребята, Корнеев успел сжечь в камине копию уголовного дела и еще стул. Тот самый, на котором бедняга Тихомиров покончил с собой. Стул был залит кровью и потому никак не вписывался в корнеевскую версию происшедшего.
        Люди прибыли примерно через час после самоубийства Тихомирова. Было слышно, как хлопнули дверцы машины у входа в дом. Корнеев снял пистолет с предохранителя и сунул его за пояс, прикрыв полой пиджака.
        Их было трое. Вошли в комнату и остановились на пороге. Суровые лица, настороженность во взглядах. Корнеев стоял к ним лицом, спиной к окну.
        - Где они? - Один из прибывших.
        - В соседней комнате, - ответил Корнеев. Поднял руку и показал на стену.
        Один остался, двое вышли. Некоторое время - никаких звуков. Потом шаги - вернулись. Настороженности во взглядах не убавилось, а лица еще больше посмурнели.
        - Как было дело?
        Не пытались приблизиться и вообще не проявляли агрессивности.
        - Я и сам не пойму, из-за чего у них возникла ссора. Они были вдвоем в коридоре. Слышу - разговаривают на повышенных тонах. Вдруг - выстрел. Я выбегаю в коридор. Захаров лежит ничком, над ним Тихомиров с пистолетом. Глянул на меня, развернулся и пошел прочь.
        Корнеев перевел дыхание, показывая, как нелегко ему вспоминать пережитое. Трое по-прежнему ничего не предпринимали.
        - Я перенес Пашу на диван, хотел вызвать "скорую", а он уже не дышит. У него был пистолет, и я взял оружие, пошел искать Тихомирова. Зашел в комнату, он стоял ко мне спиной, я приблизился, он вдруг разворачивается и хвать за пистолет!..
        - За свой?
        - Да, - кивнул Корнеев. - Но я выстрелил первым.
        - Из захаровского пистолета?
        - Из захаровского.
        Переглянулись и вышли, и опять один остался сторожить Корнеева. Корнеев будто прилип к окну, за все время не шелохнулся.
        Были слышны шаги, негромкий разговор. Пару раз кто-то мелькнул в дверном проеме. Потом вернулись. Один что-то сжимал в кулаке, другой вытирал руки вафельным полотенцем.
        - Все сходится, - сказал тот, у которого был сжат кулак.
        Подошел к Корнееву, но не вплотную, и разжал руку. Он, оказывается, держал две пули - стреляные, искореженные. Обе прошли навылет, и стоило немалого труда, наверное, извлечь их из обшитых деревом стен.
        - Ссорились-то они из-за чего? - спросил тот, что с полотенцем.
        - Не знаю.
        - Неужели не слышал ничего?
        - Смутно, - осторожно сказал Корнеев. - Отдельные слова можно было разобрать. Что-то о жене тихомировской говорилось, кажется.
        Он уже нащупал верную дорожку и знал, что здесь вряд ли ошибется.
        Тот, с полотенцем, вышел из комнаты. Через минуту затренькал телефон. Человек кому-то названивал по параллельному. Два его товарища скучали, не оставляя Корнеева в одиночестве. Потом третий вернулся.
        - Мы тут одну вещь не нашли, - сказал он прямо с порога.
        Корнеев прекрасно понял, о чем речь. Но на всякий случай проявил тугодумие.
        - Пистолет Захарова где?
        Вместо ответа Корнеев сдвинул полу пиджака, оголяя рукоять пистолета.
        - Дай! - велел собеседник и требовательно протянул руку.
        Корнеев помедлил всего мгновение и отдал оружие. Он по-прежнему стоял спиной к окну. За окном был окружающий дом сад, забор и за забором - дорожные рабочие, наносящие разметку на серый от пыли асфальт. Корнеев стоял к ним спиной и их не видел, но об их существовании знал. Если он отойдет от окна, рабочие бросят свое не очень интересное занятие и будут штурмовать дом. Штурм займет секунд тридцать, но Корнеева могут убить и за секунду. Он понимал расклад и поэтому совершенно не обольщался на свой счет.
        Молотовский охранник проверил обойму пистолета покойного Захарова, спрятал оружие в карман и предложил будничным голосом:
        - Ну что, поехали?
        - Куда? - изобразил удивление Корнеев.
        А у самого сжалось сердце.
        - В Москву.
        Корнеев смотрел парню в глаза, пытаясь прочитать в них свою судьбу, но безрезультатно. Тянуть время не представлялось возможным.
        - Я бы хотел поговорить с Молотовым, - сказал Корнеев.
        - К нему и едем.
        Или он просто отходит от окна - и начинается штурм. Или, прежде чем отойти, поворачивается к окну лицом - и это знак того, что вмешиваться не надо.
        - Вы на машине? - осведомился Корнеев и выглянул в окно, будто любопытствуя.
        Те, за забором, увидели. Один из "рабочих" опустил голову и что-то сказал товарищам. Штурма не будет.
        - Едем, - сказал Корнеев и отошел от окна.
        Он покинул комнату первым, трое шли за ним следом. Здесь, в коридоре, невидимые с улицы, они могли бы убить Корнеева, если бы захотели. Но прошагали по коридору, вышли к машине. Солнце уже склонялось к закату, но все еще было ослепительно ярким. Корнеев даже зажмурился.
        Его усадили на заднее сиденье, один из троицы сел за руль, двое остались снаружи.
        - Разве они не едут? - искренне удивился Корнеев.
        - Побудут здесь, - сказал парень за рулем и завел двигатель.
        Те двое остались. И это означало, что Корнеева не убьют пока.
        Глава 53
        Приехали к офису "Росэкспорта". Мимо стражей, по коридору - прямо в кабинет Молотова. Корнеев, хотя и сохранял озабоченный вид, в душе ликовал. Еще час назад не был даже уверен, что останется жить. Теперь он чувствовал себя человеком, которому сообщили о помиловании.
        Корнеевский провожатый не остался в приемной, тоже вошел в кабинет шефа. Молотов поднял голову. Их взгляды - его и Корнеева - встретились. И опять у Корнеева сжалось сердце. Этот взгляд выворачивал наизнанку. Требовал полной откровенности.
        - Рассказывай, - негромко предложил Молотов.
        Так дед начинает разговор с набедокурившим внуком.
        - Захаров и Тихомиров повздорили, - начал Корнеев.
        - Из-за чего?
        - Не знаю.
        - И даже предположить не можешь?
        - Все началось без меня. Я услышал шум в коридоре, не то что шум, а так, разговор на повышенных тонах. Как будто Тихомиров кричал на Пашу, а Паша пытался его образумить.
        - "Паша"? - приподнял бровь Молотов.
        - Захаров, - пояснил Корнеев. - Мы ведь с ним были друзьями.
        У Молотова ни один мускул не дрогнул на лице, но какая-то тень усмешки промелькнула. Корнеев это засек и понял, что немного дал маху.
        - Хотя в последнее время о дружбе между нами говорить нелепо, - поправился он, - для меня он по-прежнему Паша.
        Молотов никак на это не прореагировал. Смотрел на собеседника и ждал продолжения.
        - Это всего несколько минут длилось, эти крики, - сказал Корнеев.
        - Но хоть что-то ты слышал?
        - С тихомировской женой вроде было связано, как мне показалось.
        Мелькнул-таки в молотовских глазах огонек. Мелькнул и погас. А Корнеев успел заметить.
        - Он даже крикнул...
        - Кто крикнул? - уточнил Молотов.
        - Тихомиров крикнул: "Ты же ее убил! Думал, я не узнаю?"
        - А с чего ты взял, что речь о его жене?
        - Потому что сразу после этого Захаров ответил: "Я твою жену пальцем не трогал".
        - А дальше? - ровным голосом осведомился Молотов.
        Голос был излишне спокойный. Просто неестественно спокойный.
        - А дальше разговора не было. Тихомиров только крикнул: "Врешь!", и сразу же - выстрел.
        Корнеев следил за выражением лица Молотова и чувствовал, что еще нигде не ошибся. Молотов вроде бы прикидывал в уме варианты, и пока все сходилось. Дело вполне могло обстоять так, как рассказал Корнеев.
        - А почему же он тебя не убил? - неожиданно спросил Молотов и так резко вскинул голову, что Корнеев едва успел подбавить простоты и честности в свой взгляд.
        - Меня-то за что было убивать? - растерянно улыбнулся Корнеев.
        - И то верно, - согласился Молотов.
        Не поймал.
        - Он не в себе был. Я в коридор выскочил, а Тихомиров развернулся и пошел прочь. Шок, самый настоящий. Сам, наверное, испугался того, что натворил.
        Молотов слушал, поигрывая желваками. И вот когда Корнеев эти желваки углядел, то понял, что Молотов все же нервничает. Значит, он, Корнеев, очень гладко пока рассказывает.
        - Я перенес Пашу на диван. А он уже кончался.
        - Сказал тебе что-нибудь перед смертью?
        - Пытался, но не смог. Только хрипы из груди.
        Молотов сжал руку в кулак, хрустнул пальцами.
        - Дальше! - потребовал хмуро.
        Будто хотел отчетливо себе представить, как все происходило в доме.
        - Я, если честно, испугался, - проявил самокритичность Корнеев. - Думал, что и меня Тихомиров вот так же может - как Пашу. И когда Пашин пистолет увидел, будто заново родился. Пошел Тихомирова искать...
        - Зачем? - быстро спросил Молотов.
        - Не знаю. Вроде кто-то меня толкал. Захожу в комнату, Тихомиров стоит ко мне спиной. Я понадеялся, что он остыл и с ним уже можно разговаривать. Подхожу к нему, а он оборачивается и вот так... - Корнеев вскинул руку, показывая, как в него целился Тихомиров. - Ну, я его чуть опередил. Если бы не моя армейская выучка, он бы выстрелил первым.
        В кабинете повисла тишина. Она тянулась долго, целую вечность, как показалось Корнееву. Первым тишину нарушил Молотов.
        - Что делать теперь собираешься? - поинтересовался он.
        - Я? - как бы изумился Корнеев. - Мое дело - служить.
        Знал, как относятся к служивым людям. И старательно подыгрывал. Уже явилось чувство, что все получилось. И он почти ликовал. Но внешне, конечно, ничего не показывал.
        - Сюда завтра придешь к девяти утра, - распорядился Молотов.
        Корнеев щелкнул каблуками. Со стороны посмотреть - простак простаком. Но в душе понимал, что на данный момент одержал верх в игре, ставка в которой - его жизнь.
        Глава 54
        В особняк к Христичу Корнеев не поехал, убоявшись, что его маршрут могут проследить молотовские люди. На выходе из метро купил у цветочницы роскошный букет, а в соседнем магазине - шампанское. У него сегодня был считай что день рождения.
        Дверь открыла Рита. Ойкнула и повисла у мужа на шее. Сквозь тонкий шелк халата Корнеев чувствовал тепло родного тела. Из комнаты выглянула Тамара и тут же исчезла, посчитав себя лишней в эту минуту.
        - Вот он я! - объявил Корнеев. - И у меня все нормально.
        В одной руке он держал цветы, в другой - бутылку шампанского и потому обнимал Риту очень осторожно, едва касаясь.
        Прибежал Димка. У него были красные шальные глаза - примета настоящего фаната компьютерных игр. Вскарабкался на отца, чмокнул в щеку. Все было как всегда. Жизнь, оказывается, продолжалась.
        - Какая ужасная у тебя работа! - прошептала Рита.
        И это тоже было знакомо. Корнеев счастливо засмеялся.
        - Он еще смеется! - обиделась Рита.
        - Совсем по другому поводу, - честно признался Корнеев.
        Теперь уже появилась и Тамара. За день ее синяк заметно побледнел.
        - Хорошо выглядишь, - похвалил Корнеев.
        - Ты вот посмотришь на меня через месяц, - ответила Тамара.
        Подразумевалось, что после расставания с Захаровым она будет день ото дня хорошеть. Корнеев не собирался спорить. Но воспоминание о Захарове погасило счастливую улыбку. Чтобы никто этого не заметил, он поспешно протянул Рите букет, Димке отдал шампанское и провозгласил тоном радушного хозяина:
        - Прошу к столу!
        Рита как раз готовила ужин, и потому блюда выставлялись с необыкновенной быстротой. Корнеев занялся Димкиными тетрадками - выполнял обязанности отца, озабоченного успехами своего отпрыска. Сейчас это было почему-то особенно интересно. Рита, накрывая на стол, бросала на мужа быстрые взгляды. Как будто хотела о чем-то спросить, но откладывала это до поры, когда они останутся наедине.
        Сели ужинать, Корнеев разлил шампанское в фужеры. Первый тост он хотел произнести за семью, но тут увидел лицо Тамары и осекся, поняв, что сказать это при ней - все равно как в семье повешенного упомянуть о веревке.
        - За нас! - сказал коротко.
        Тост был хорош тем, что никого не задевал.
        Рита сидела напротив Корнеева и смотрела на него во все глаза. В ее взгляде соединились радость и печаль. Так смотреть умеют только женщины.
        - Как тебе новая работа? - поинтересовалась Тамара.
        Внешне могло показаться, будто она говорила, чтобы только завязать застольный разговор. Но Корнеев понял, что косвенно она спрашивает и о Захарове. Рана ее была слишком свежа и саднила.
        - Ничего себе работа, - пожал плечами Корнеев.
        Он знал то, чего не знала Тамара. И это знание мучило его.
        Димка ерзал на стуле и поглядывал на дверь своей комнаты. Там стоял компьютер. Корнеев заговорщицки подмигнул сыну и незаметно для остальных кивнул, давая понять, что не станет возражать, если тот незаметно исчезнет. Димка подгадал момент, когда Рита вышла на кухню, и прошмыгнул в свою комнату. Ужин, почти нетронутый, остался на тарелке.
        - Хоть бы поел, - пробурчала Тамара.
        - У него есть занятие поважнее, - улыбнулся Корнеев.
        Вернулась из кухни Рита. Корнеев снова налил шампанское. Бутылку не выпускал из руки, изучая этикетку, и так, рассматривая ее, сказал:
        - Я, кстати, теперь один остался. Без Паши.
        Поднял голову. Рита и Тамара смотрели на него. И не было сил сказать им правду.
        - Его перебросили на другую работу. Не знаю куда. Может, он даже не в Москве.
        Он выдержал их взгляды. И Тамара первой опустила глаза. Она как бы даже смутилась от того, что проявила интерес. Все последние дни демонстрировала, что Захаров для нее уже не существует.
        - Вот и хорошо, - сказала она, не поднимая глаз. - Чем дальше он от меня окажется, тем лучше.
        Она и представить себе не могла, как далеко он сейчас от нее.
        Ужин заканчивали, перебрасываясь ничего не значащими фразами. И только когда Корнеев остался с Ритой с глазу на глаз, она спросила:
        - У тебя действительно все в порядке?
        - Да.
        - И у Паши тоже?
        Он лишь мгновение поколебался, потом ответил:
        - Да.
        Рита прижалась к нему.
        - Уйди оттуда, - сказала она.
        Корнеев даже опешил.
        - Почему? - Он не в силах был сдержать изумления.
        - Уйди, - повторила Рита. - Не хочу, чтобы ты там работал.
        Корнеев осторожно отодвинул жену от себя и ладонью приподнял ей подбородок.
        - Да что тебе известно об этой работе? - спросил он, пряча за улыбкой настороженность.
        Рита покачала головой и опять уткнулась ему в грудь лицом. По-прежнему ничего она не знала. Только чувствовала.
        - Я знаю, что делаю, - сказал Корнеев, стараясь, чтобы она поняла вложенный в его слова скрытый смысл. - Так надо, Рита.
        - Кому?
        - Мне, тебе, всем нам.
        Подумал и повторил:
        - Так надо.
        Искренне в это верил.
        Глава 55
        До Христича Корнеев так и не дозвонился. Каждый раз дежурный офицер коротко отвечал, что полковник в отъезде, и вешал трубку, не давая никаких пояснений. Корнеев переживал и порывался ехать в особняк, но потом остыл, понимая, что если за ним следят, то он раскроется в два счета. Из окна квартиры не было видно никаких подозрительных людей или незнакомых машин, дежурящих у подъезда, но это ровным счетом ничего не значило. Если слежку организуют грамотные люди, то на первых порах невозможно ничего заметить. Корнеев это знал и потому беспокоился.
        В половине первого ночи в дверь квартиры позвонили. Он подошел к двери, не зажигая света, и встал спиной к стене, слившись с ней. Спросил:
        - Кто?
        - Я, Вадим.
        Это был голос Христича, Корнеев не мог спутать его ни с каким другим.
        На площадке действительно стоял полковник. Не успел Корнеев пригласить его войти, как Христич махнул рукой - давай сюда, мол. Только теперь Корнеев увидел, что дверь в квартиру соседей приоткрыта. Он сильно удивился, но ни о чем не стал спрашивать, переступил порог, Христич его подтолкнул, сам шагнул следом и мягко, почти неслышно, затворил за собой дверь.
        - Соседки нет, - сказал шепотом Христич. - Мы проверяли. Проходи.
        В комнате горел свет. За столом сидели знакомые Корнееву сотрудники технического отдела: начальник отдела и тот самый капитан, с которым Корнеев не так давно изучал бумаги по Молотову. Корнеев поздоровался, все еще испытывая некоторую растерянность. Христич засмеялся.
        - Твои соседи, Вадим, - не наша агентура, - успокоил он. - Просто мы никак не могли решить, где бы с тобой встретиться.
        - Я вас вызванивал весь вечер, - буркнул Корнеев.
        - А мы все ориентировались на местности. Предполагали, что за тобой может быть слежка, так что проявляли осторожность. И вдруг кто-то говорит: "А может, какая-нибудь из соседских квартир пустует?" Проверили, твои соседи, оказывается, отсутствуют. Подобрали ключи... Если за тобой кто и следит, то ни о чем не забеспокоится - ты же из дома не выходил.
        - Могли бы запросто ко мне прийти, - сказал Корнеев, имея в виду Христича и его спутников.
        - Э-э нет, - невесело усмехнулся полковник. - У тебя спокойно не поговоришь, семейный человек как-никак.
        Он сел на стул, но к запыленной поверхности стола не притронулся - боялся оставить след.
        - В общих чертах мы о случившемся знаем, Вадим. И с твоих слов, и как ты рассказывал Молотову, тоже слышали. - И опять Христич невесело усмехнулся. - Я сидел в комнате у наших "слухачей" и просто диву давался, как гладко ты все излагаешь. Как думаешь, он тебе поверил?
        - Молотов-то? Может, и не на все сто, но, что он меня ни в чем не заподозрил, я не сомневаюсь.
        - Лучше бы не было этой истории вовсе.
        Корнеев полковнику ничего не ответил, но в душе с ним согласился. Смерть Тихомирова спутала им все карты.
        - Ты проявил неосторожность, - попенял ему Христич.
        - Я же не знал, что Захаров остался в особняке. И совершенно спокойно ползал по полу - собирал улики. Поднимаю голову - ба, он стоит передо мной...
        Корнеев повел плечами, показывая, что ему до сих пор жутковато вспоминать случившееся.
        - Ладно, забудем об этом, - сказал полковник и сделал жест рукой, будто отмахиваясь от чего-то. - Теперь о главном. Молотов, как я слышал, велел тебе наутро явиться в "Росэкспорт"?
        - Да.
        - Как думаешь - зачем?
        - Новую работу предложить. - Корнеев засмеялся.
        - Я серьезно.
        - И я серьезно. Мне кажется, в нем подозрительности поубавилось.
        - В отношении тебя?
        - Да. Не знаю, подпустит ли он меня к себе вплотную, но что уже не зашлет к черту на кулички, дачу эту охранять, - я уже почти уверен.
        Христич кивнул, словно подчеркивая, что иного и не ожидал.
        - Ребята из аналитического отдела изучили положение дел в "Росэкспорте", - сказал полковник. - И один из выводов, который они сделали, - у Молотова стало совсем плохо с охраной. Людей не хватает. Ты понял? За последние недели его гвардия потеряла семерых.
        - Семерых? - удивился Корнеев.
        О таком количестве смертей он ничего не слышал.
        - Тихомиров, Захаров, - начал загибать пальцы полковник. - Еще двоих Молотов выгнал в числе десяти приближенных Базылева. Я тебе рассказывал, помнишь? Ну и те трое, которые охраняли Базылева в день покушения.
        - С ними-то что случилось?
        - Исчезли, Вадим. Так, что и следов не сыскать.
        - Убиты? - предположил Корнеев.
        - Вполне допускаю. А причину знаешь?
        - Догадываюсь.
        - Ну-ну, - одобрительно сказал Христич. - Так просвети нас.
        - Эти трое присутствовали при покушении и видели, что их хозяин погиб. А Молотову это их знание ни к чему.
        Христич кивнул. Он и сам думал так же.
        - В общем, у него нехватка людей, Вадим. Сплошной дефицит бюджета. И я думаю, он тебя оставит служить в офисе. Или где-то рядом.
        Христич щелкнул пальцами, начальник технического отдела поспешно достал из кармана спичечный коробок.
        - Мы приготовили для тебя одну вещицу. Очень вероятно, что она не пригодится, - это если Молотов тебя будет держать на большом расстоянии от офиса, но другой возможности встретиться нам может и не представиться. Так что прямо сейчас ее и получишь.
        Христич взял спичечный коробок, взвесил на ладони.
        - Здесь все спички обычные. Кроме одной. Внешне она не отличается от остальных, но головка у нее изготовлена из специального вещества. Яд.
        Полковник посмотрел на Корнеева.
        - Чтобы воспользоваться этим ядом, надо поджечь спичку обычным способом. Она вспыхнет и тут же погаснет - это обгорит бесцветный защитный слой. Головка спички станет мягкой. Это мягкое вещество ты нанесешь на трубку телефона в кабинете Молотова - как мы с тобой и говорили. Через минуту на поверхности трубки не останется никаких следов. Вот и все.
        Христич открыл коробок. Он был полон спичек. И все похожи друг на друга. Христич высыпал спички себе на ладонь и показал коробок Корнееву. Там еще оставалась одна спичка.
        - Та самая, - сказал полковник. - Приклеена. Так что перепутать никак не возможно.
        Ссыпал спички обратно в коробок.
        - И еще, - продолжил он. - После того как защитный слой обгорит, ни в коем случае не прикасайся к этому веществу.
        - Моменто мори? - сострил Корнеев.
        Христич, оказывается, и сам не знал подробностей. Обернулся к начальнику технического отдела, ожидая пояснений.
        - Человек после контакта с этим ядом способен прожить от одного часа до полусуток, - сообщил тот. - Токсичные вещества. Каждый человеческий организм реагирует на них по-своему.
        Корнеев спрятал коробок в карман. Христич поднялся со стула. Все было обговорено. Часы показывали четверть второго.
        - Иди, отдыхай, - сказал Христич. - Тебе завтра с утра - на аудиенцию к шефу.
        И улыбнулся - на этот раз зловеще.
        Глава 56
        Утром по дороге на работу Корнеев купил пачку недорогих сигарет. Пачку распечатал и половину сигарет выбросил в урну. Теперь все выглядело так, будто он заядлый курильщик, полпачки уже высмолил. Корнеев сам себя похвалил за предусмотрительность.
        Ровно в девять Корнеев уже сидел в приемной. Молотов запаздывал. Невозмутимая секретарша разбирала свежую почту. Охранник дежурил у окна, готовясь первым поздороваться с шефом. Его рвение бросалось в глаза.
        Молотов появился в четверть десятого. Охранник все-таки успел произнести свое "здравствуйте" первым. Даже секретаршу опередил. Вот что значит профессионально быстрая реакция. Молотов кивнул и молча проследовал в кабинет. Корнеева он будто и не заметил.
        Потянулось время. Входили и выходили люди. Звонили телефоны. В приемной сменилась охрана, и парень, умеющий здороваться первым, ушел, заработав за счет бессонной ночи право на отдых. В половине одиннадцатого секретарша сказала уже впавшему в уныние Корнееву:
        - Александр Тихонович вас ждет.
        Молотов сидел в кабинете один. В углу светился экран телевизора. Картинки не было, только голубой экран.
        - Проходи, - сказал Молотов. - Поболтаем.
        Сам он выглядел каким-то размякшим, и это, да еще словечко "поболтаем", совершенно было ему несвойственно.
        - Отдохнул? - пытливо взглянул он в глаза Корнееву.
        - От чего?
        - От вчерашнего.
        Напоминал о двойном убийстве, приключившемся накануне. Корнеев неопределенно пожал плечами. Молотов неожиданно поднялся с места и жестом поманил собеседника за собой. Он направлялся к двери в задней стене кабинета, и Корнеев понял - это и есть та самая "глухая" комната отдыха, где ребята из техотдела так и не сумели установить "жучок". В двери был кодовый замок. Молотов поколдовал над ним пару секунд и сказал, распахивая дверь:
        - Прошу!
        Корнеев переступил порог, отметив про себя, что толщина стен здесь указывает на вероятность повышенной защищенности "комнаты отдыха".
        Внутри было уютно, но без излишней роскоши. Небольшой шкаф, посередине комнаты - низкий стол, больше похожий на журнальный, вокруг него, почти замыкаясь в кольцо, - диван. Еще имелся сервировочный столик с набором бутылок, одинокий телефонный аппарат на столе (за этот аппарат Корнеев сразу зацепился взглядом) и ковер на полу - вот и все. Оба - и Молотов и Корнеев - сели на диван и оказались друг против друга, глаза в глаза. Корнеев этого не боялся, но сердце екнуло. Он видел, что дверь плотно закрыта, и испытал чувство полной оторванности от мира. Не дозовешься и не докричишься.
        Молотов потянулся к сервировочному столику, его пиджак распахнулся, открывая белоснежный шелк дорогой рубашки.
        - Что будешь пить?
        Корнеев хотел ответить "ничего", но понял, что здесь так не принято.
        - Легкого вина, если можно.
        - А коньяка?
        - Коньяк я по утрам не пью.
        - А когда пьешь?
        - По праздникам.
        - Трезвенник, - сделал вывод Молотов.
        Непонятно было, осуждает или приветствует. Налил Корнееву вина, себе - коньяку.
        - Раньше убивать приходилось? - спросил неожиданно.
        И тут же метнул в лицо Корнееву быстрый взгляд. Проверял реакцию.
        - Раньше - это когда?
        - На прежней службе, - пояснил Молотов.
        - Нет, - солгал Корнеев. - Не приходилось.
        - Жаль.
        - Почему? - непритворно удивился Корнеев.
        - Это полезное умение - убивать.
        Корнеев промолчал. Понял, что не разговор это вовсе, а так - треп. И Молотов это подтвердил.
        - Шучу, - сказал он.
        - Я понял, - вроде бы успокоил его Корнеев.
        Он ровно держал стакан с вином. Рука совершенно не дрожала. Это было очень кстати, тем более что Молотов время от времени поглядывал на этот стакан. Примитивный детектор лжи, понял Корнеев. Известный прием. Он даже не стал ставить стакан на стол. Пусть Молотов любуется.
        - Я хочу взять тебя в охрану, - сказал Молотов.
        - А разве сейчас я не в охране?
        - Сейчас ты в сторожах, - засмеялся Молотов. - На положении бабушки-вахтерши. Без четкого круга обязанностей, без оружия... Оружие хочешь получить?
        - Без него спокойнее, - изобразил осторожность Корнеев.
        - Самая спокойная работа у дворников, - съязвил Молотов. - Маши метлой да время от времени стучи участковому на жильцов - вот и все заботы.
        Корнеев демонстративно насупился. Показывал, что оскорблен. Но на Молотова это не произвело ни малейшего впечатления.
        - Ты не пыжься, - посоветовал он и отпил коньяка. - Я этого не люблю.
        Помолчали. Светильник под потолком разливал по комнате неживой белесый свет.
        - Захаров тебе не верил, - внезапно произнес Молотов.
        И снова метнул на Корнеева испытующий взгляд, как в тот раз, когда спрашивал, приходилось ли прежде людей убивать.
        - Не то обидно, что он мне не верил. А то, что и умер, не веря! - Корнеев прибавил печали в голосе. - А ведь мы друзьями были.
        - Сейчас дружба недорого стоит.
        Молотов долил спиртного в стаканы.
        - Ты никому не говорил о случившемся?
        - О чем? - уточнил Корнеев.
        - О смерти Захарова и Тихомирова.
        - Нет. Жена Захарова... - Корнеев запнулся. - Бывшая жена Захарова, - поправился после секундной заминки, - она живет сейчас у нас.
        У Молотова брови поползли вверх. Корнеев сделал вид, что этого не заметил. Продолжал как ни в чем не бывало:
        - Что-то неладно у них было в семье в последнее время, как мне кажется. Тамара переселилась к нам. Я вчера пришел домой и чувствую - не могу сказать ей правду. И в конце концов солгал.
        - Неужели ничего не сказал?
        - Почему же? Сказал, что Пашу отправили с каким-то заданием, в Москве его нет.
        - Поверила?
        - Думаю, да.
        - Конспиратор, - хмыкнул Молотов.
        Но по нему было видно - одобряет. Он и не стал этого скрывать.
        - Хорошо, что так ей объяснил. Никому не говори про то дело. И сам забудь.
        Значит, все обстряпали без огласки. Надо будет попросить Христича - пусть раздобудет милицейские сводки. Вряд ли там обнаружится какая-либо информация о двух трупах из элитного подмосковного поселка.
        - Я почему-то уверен, что мы с тобой сработаемся, - сказал Молотов.
        - Почему бы и нет, - согласился Корнеев.
        По лицу Молотова будто пробежала тень неудовольствия.
        - А уверен я потому, что разбираюсь в людях, - сказал он так, будто и не слышал корнеевской реплики. - И знаю, кто за страх будет работать, а кто за совесть.
        Неожиданно встал и двинулся к двери. Корнеев поспешно опустил руку в карман, где лежал спичечный коробок. Молотов вышел, оставив дверь открытой. Но Корнеев ничего не успел сделать.
        - Иди сюда! - Голос из соседней комнаты.
        Корнееву пришлось выйти туда.
        Молотов включил видеомагнитофон. На экране телевизора Корнеев увидел себя. Он стоял с пистолетом и старательно целился в голову сидящего у стены парня. Та самая видеозапись, из подвала.
        - Смотри, смотри! - сказал Молотов с азартом человека, уже не раз видевшего этот сюжет.
        Корнееву дают другой пистолет. Он, ничего не подозревая, нажимает на спуск. Убитый им человек опрокидывается навзничь.
        - Вот! - сказал Молотов.
        На его лице было написано нечто похожее на упоение.
        - Вы думаете меня этим запугать? - зло поинтересовался Корнеев.
        Его бешенство выглядело очень естественно. У Молотова поубавилось восторга.
        - Ну что ты, - сказал он. - Я и в мыслях такого не держал.
        Нажал кнопку, экран телевизора погас. И в этот момент зазвонил телефон - один из нескольких, стоявших на столе у Молотова. Он снял трубку: "Алло?" - и показал рукой Корнееву, чтобы тот ушел в "комнату отдыха".
        Корнеев не стал прикрывать за собой дверь, метнулся к телефонному аппарату, на ходу доставая из кармана спичечный коробок. Нашел нужную спичку, чиркнул ею по шероховатой поверхности коробка, спичка вспыхнула сизым едким дымком и тут же погасла. Молотов в соседней комнате что-то бубнил. Корнеев торопливо нанес яд на трубку телефона. На трубке остались грязно-бурые следы, но они буквально на глазах бледнели и через минуту, как и предупреждали Корнеева, исчезли совсем. Молотов все не появлялся. Корнеев откинулся на спинку дивана и вытер повлажневшие ладони носовым платком. Пахло горелым, но с этим ничего нельзя было поделать. Корнеев достал из пачки сигарету, положил перед собой на стол. После этого еще несколько минут провел в одиночестве, разглядывая телефонный аппарат с выражением настороженности и почти суеверного ужаса.
        Вернулся Молотов. Он был сосредоточен и хмур, прямо от порога втянул носом воздух, но в следующий момент увидел на столе сигарету и ни о чем не спросил. Сел напротив Корнеева и некоторое время глядел на него, будто возвращался из того телефонного разговора к их с Корнеевым беседе. Медленно возвращался, крутя в руках пустую рюмку, а телефон стоял совсем рядом. Корнеев держал его в поле зрения, хотя и смотрел Молотову в лицо.
        - Хорошо, - сказал наконец Молотов. - Мы с тобой обо всем договорились, кажется. Там, в приемной, сидит наш новый начальник охраны, вместо Захарова будет, ты к нему подойди, он тобой займется.
        И поднялся, давая понять, что разговор окончен. Он вышел вместе с Корнеевым, тщательно запер дверь. Значит, поживет еще.
        Новый начальник охраны действительно ждал в приемной. У них с Молотовым, похоже, все было условлено заранее. Он ни о чем не расспрашивал Корнеева, провел с подчиненным десятиминутный инструктаж, в конце которого объявил о новом месте службы. Этим местом оказался тот самый переулок, связывающий проспект и выезд с территории "Росэкспорта". Молотов приблизил Корнеева, но все еще держал на расстоянии. Обнаружься это еще час назад, и Корнеев порядком опечалился бы. Но сейчас, когда выполнил задуманное, он воспринял слова начальника охраны совершенно спокойно.
        - Когда приступать? - осведомился.
        - Прямо сейчас.
        Корнеев, наверное, не смог скрыть удивления, потому что начальник охраны добавил:
        - Людей у нас не хватает. Такие вот дела.
        О том, что людей не хватает, Корнеев знал. И с готовностью кивнул.
        - Мне Молотов обещал оружие выдать, - напомнил он.
        - Не сейчас, - сказал начальник охраны. - Пока мы на тебя разрешение выправим - жди.
        В переулке Корнеев сменил какого-то парня. Было ветрено, и накрапывал дождь. Очень хорошо, подумал Корнеев, что он здесь надолго не задержится. Он бродил по куцему переулку из конца в конец. Никто не пытался пройти к территории "Росэкспорта". И ни одна машина не заезжала в переулок. Корнеев протомился на посту целый час, прежде чем распахнулись ворота и три машины стремительно промчались к проспекту. В одном из автомобилей Корнеев разглядел знакомый силуэт. Молотов. Живой и невредимый. Корнеев проводил машины недружелюбным взглядом. Он с удовольствием оставил бы свой пост, но не смел этого делать, пока операция не завершилась успехом.
        На время обеда, всего на полчаса, Корнеева подменил человек из внутренней охраны. Когда Корнеев вернулся, охранник буркнул:
        - Паршивое место у тебя, друг.
        - Новичок в камере всегда начинает от параши, - философски заметил Корнеев.
        Он проторчал в переулке до позднего вечера, и только тогда его сменили. Молотов в офис так и не вернулся.
        Глава 57
        Молотовские люди, следившие за петербургской квартирой бывшей жены Базылева, несли бессменную вахту уже не первую неделю и между собой свое занятие называли "дохляком", потому что уже было ясно - все впустую. Но сказать об этом открыто они не смели и продолжали тянуть лямку неблагодарной сыщицкой работы. Молотов почему-то упорствовал и людей из Питера не отзывал. И ведь как в воду глядел! В один из дней бывшая базылевская жена объявилась, да не одна, а с сынишкой, и когда об этом сообщили Молотову, он едва не перекрестился на радостях. Так плохо все складывалось в последнее время, ни одной доброй вести, и вдруг такая удача. Еще ранее было обговорено, что засада в Питере при появлении базылевской жены и ее сына обоих убирает и возвращается в Москву, но, когда Молотов узнал, что они приехали и можно действовать, он вдруг дал отбой. Приказал захватить и доставить в Москву и женщину и ребенка. То, что они долго отсутствовали, вызвало у Молотова подозрение, что это неспроста и их кто-то прятал. Если это так, он очень хотел узнать, кто именно. Ведь, вероятнее всего, как раз этот "кто-то" уверенно и
методично сжимает вокруг "Росэкспорта" страшное кольцо. Этот "кто-то" был хитер и едва ли не всемогущ, а главное - он не имел лица и был неосязаем, а с врагом, которого не представляешь, бороться почти невозможно. И потому даже за слабую надежду через бывшую базылевскую жену выйти на врагов Молотов готов был ухватиться.
        Женщину и мальчишку взяли в тот же день и на следующее утро доставили в Москву, в тот самый загородный дом, который недавно охранял Корнеев. Молотов отправился за город - его отъезд и видел Корнеев, прохаживаясь по переулку.
        Когда Молотов приехал на место, женщина была невменяема. Над ней колдовал доктор из своих, проверенных. Очевидно, перед отправкой в Москву ее накачали какой-то дрянью и теперь не могли привести в чувство. Мальчишка находился в соседней комнате. Его состояние было не лучше материнского.
        Примерно через час женщина пришла в себя. Доктор, к тому времени уже совсем выбившийся из сил, шумно перевел дыхание. Перетрусил. Молотов брезгливо дернул рукой - уходи! Дверь закрылась. Они остались в комнате вдвоем: Молотов и женщина.
        - Здравствуй, Алла, - сказал Молотов. - Как ты себя чувствуешь?
        - Нормально. Только голова кружится.
        Ее взгляд сфокусировался наконец на лице собеседника. Было видно - узнала.
        - Где я?
        - В Москве.
        - А Алеша?
        - Сын? - уточнил Молотов.
        - Да.
        - Тоже здесь.
        - Где он? - обеспокоенно оглянулась по сторонам.
        Молотов улыбнулся и взял ее за руку:
        - Все нормально, Алла. Вы оба в безопасности.
        Говорил так мягко, насколько был способен в эту минуту.
        - Ты можешь спокойно выслушать то, что я тебе скажу?
        Кивнула.
        - Обещаешь? - спросил Молотов. - Чтоб только без истерик.
        Опять кивнула. А в глазах - недоумение и нарождающийся страх.
        - Вас - тебя и сына - пытались похитить. Мы этому воспрепятствовали.
        Страха в глазах Аллы стало больше, чем недоумения. И Молотов поспешно заключил:
        - Теперь все позади.
        Потрепал женщину по плечу.
        - Мы искали вас, - сказал он. - И никак не могли найти.
        - Искали?
        - Да.
        - А разве...
        Алла заметно растерялась. Все это как-то было связано с ее долгим отсутствием.
        - Где ты была?
        - Когда?
        - Последнюю неделю.
        - В Москве. - Она все еще казалась удивленной. - А разве вы об этом не знали?
        - Нет.
        - И... Базылев тоже не знал? - Она запнулась, прежде чем упомянуть о бывшем муже.
        - Не знал.
        - Но мне сказали...
        - Кто сказал? - быстро задал вопрос Молотов.
        - Те люди. Я думала, они работают с Анатолием, с вами.
        - Нет-нет, здесь что-то не то. - Молотов сел рядом с женщиной. - Кто они? Как ты с ними познакомилась?
        - Они позвонили мне...
        - В Питер?
        - Да. Позвонили и сказали, что я должна немедленно ехать в Москву.
        - Зачем?
        - Анатолий ранен и мое присутствие необходимо.
        - Ты приехала, - подсказал Молотов.
        - Да. Меня на Ленинградском встретили. Я позвонила по телефону...
        - По какому? - не выдержал Молотов, боясь поверить в удачу.
        - Они дали мне номер телефона.
        - Где он?
        - Я записала на листке бумаги. Человек, который меня встретил, забрал листок.
        Это была оплеуха. Молотов даже прикрыл глаза, чтобы не выдать поднявшееся волной бешенство.
        - И номер ты, конечно, не помнишь.
        - Не помню, - подтвердила Алла.
        Молотов, уже не таясь, вздохнул.
        - Дальше рассказывай, - попросил он.
        - Они привезли меня куда-то за город...
        - Куда именно?
        - Не знаю.
        - Должны же были мелькнуть какие-то указатели, названия населенных пунктов!
        - Не видела я ничего. Лес, за забором - одноэтажный дом. Там мы с Алешей и жили. Мне пообещали устроить встречу с Базылевым, только надо немного подождать. И еще сказали, что нам нельзя ни с кем ни созваниваться, ни другим каким-либо способом связываться, потому что это опасно. Я верила им, думала, они действительно Толины сотрудники.
        - Черта с два! - сказал Молотов, раздражаясь от сознания того, что явно вытянул пустышку.
        Ничего Алла ему не сообщит.
        - Эти люди как-нибудь представились?
        - Нет. Сказали, что они - сотрудники "Росэкспорта", только и всего.
        Молотов, мрачнее тучи, некоторое время раздумывал. Получалось так, что ему здесь делать больше нечего.
        - Я тебя вот о чем попрошу, - проговорил он. - Расскажешь нашему сотруднику обо всем, что с тобой происходило. День за днем, со всеми подробностями. Хорошо? Мы обязательно должны найти тех людей. Это настоящие подонки, поверь. - По глазам Аллы увидел, как на нее снова накатывает страх. - Пока ты здесь, тебе ничто не угрожает.
        - А... Базылев?
        - Что такое? - нахмурился Молотов.
        - Что с ним?
        Можно было изобразить скорбь и сообщить ей о безвременной кончине бывшего мужа, но этим он бы только все испортил. Поэтому улыбнулся скупой улыбкой и произнес:
        - С ним все в порядке, Алла. Вечером я привезу Толика к тебе.
        Он мог абсолютно спокойно это обещать. Потому что до вечера Алла выложит все, что знает. И умрет.
        Молотов вышел в коридор. Охранник откачнулся от стены и сбросил с лица маску равнодушия.
        - Поговоришь с ней, - кивнул в сторону плотно прикрытой двери Молотов. - Она последнюю неделю проторчала здесь, в Москве. Мне нужна полная картина - день за днем, час за часом. Кто с ней общался, что говорил.
        Подумал, не упустил ли чего. Вспомнил:
        - По-доброму с ней. Ты понял? И о Базылеве ни звука. Не знаешь ничего, и точка. Я вечером приеду, тогда доложишь.
        Глава 58
        Остаток дня Молотов провел в "Белом доме", а вечером отправился за город, хотя охрана и возражала. Молотов рыкнул на них, и они затихли, но всем своим видом показывали, что не одобряют. Молотов и сам понимал, что рискует, но иначе сейчас было нельзя.
        В доме, когда они подъехали к нему, светилось единственное окно. Один из охранников вошел внутрь, через минуту появился и подал условный сигнал - все в порядке. Молотов стремительно прошел в дом, спиной чувствуя быстро надвигающийся сумрак, и даже споткнулся о ступеньку крыльца, так торопился. Усмехнулся в душе, поняв, что боится.
        Алла с сыном, как оказалось, отдыхали. Охранник выложил перед Молотовым стопку мелко исписанных листков - конспект их с Аллой беседы. Молотов хотел спросить, удалось ли выудить что-то интересное, но передумал - все прочтет сам. Отослал охрану и углубился в записи.
        Да, чистая пустышка. Он понял это, едва ознакомился с содержанием первых двух страниц. Ни имен, ни описаний людей, которые окружали Аллу, вообще никаких зацепок. Вроде бы из нее пытались выудить сведения о "Росэкспорте", но даже это ничего не давало Молотову. Враг опять был без лица.
        Страница за страницей, Молотов уже не читал текст, а лишь пробегал глазами, и вдруг, уже едва ли не на последних страницах, задержался взглядом на странной фразе. Вчитался, и у него во рту пересохло. Хотел позвать охранника, так даже не с первого раза получилось - голос потерял от волнения. Наконец докричался. Охранник, тот самый, который беседовал с Аллой, ввалился в комнату, будто все время дожидался за дверью - не позовут ли.
        - Это что? - махнул листками Молотов. - Что за пленку ей показывали?
        - Видеозапись, Александр Тихонович. Того мероприятия, на котором были вы, Базылев, начальники всех отделов. Прямо здесь - помните?
        Как не помнить.
        - Веди сюда! - отрывисто бросил Молотов.
        - Кого?
        - Бабу эту! - взорвался Молотов.
        Он еще не в полной мере оценил происшедшее, но чувствовал - хорошего ждать нечего.
        Привели сонную Аллу. Она щурилась от яркого света, отчего лицо ее некрасиво морщилось. Сейчас Молотов готов был задушить ее собственными руками - такое на него нашло бешенство. Чтобы успокоиться, целую минуту сидел неподвижно, а когда заговорил, то уже бесцветным и тихим голосом.
        - Извини, что разбудили. Мне тут одно место непонятно. Ты говоришь, тебе показывали видеозапись, ту, где Базылев.
        - Да.
        - Что там было, на пленке?
        - Какое-то собрание в неформальной обстановке. Я же вашему человеку рассказала.
        - Я хочу услышать сам.
        Алла отвернулась, вспоминая. Со сна она не очень хорошо соображала, похоже.
        - Там вы выступали. Говорили, что наконец-то Базылев снова в форме. Это уже после того, как Базылев после ранения встал на ноги, мне так объяснили.
        - Кто объяснил?
        - Люди, которые показывали мне пленку.
        Молотов неслышно скрипнул зубами.
        - Потом сам Базылев выступил. Сказал, что больше не сможет руководить "Росэкспортом" и теперь вы в фирме - главное лицо.
        Да, то самое мероприятие. И пленка та. Один из операторов докладывал Молотову позже, что у него пропала видеокассета. Такие видеокассеты случайно не пропадают. Молотов это знал. Был уверен, что где-то она в конце концов всплывет. Вот и всплыла.
        - Для чего они тебе эту запись показывали?
        - Понятия не имею.
        - Но что-то они должны были тебе сказать.
        - Кажется, хотели получить от меня подтверждение, что на экране - именно Базылев.
        Молотов закусил губу. Долго молчал. И Алла тоже молчала.
        - Ты можешь описать человека, который тебе пленку показывал?
        - Средних лет, среднего роста...
        Средней внешности, средне одет, мысленно закончил за нее Молотов.
        - Он сказал, что работает вместе с Толиком.
        - И ты поверила? - осведомился Молотов.
        - Он вел себя так, будто и в самом деле - сотрудник "Росэкспорта". Я еще спросила у него, когда снимался сюжет, он ответил - накануне, буквально вчера, при нем.
        И только теперь Молотов понял, что это запросто может оказаться правдой. Кассета исчезла непосредственно здесь, в доме, где было полно охраны и никого посторонних. Итак, кто-то из своих. И Алла увидела запись уже на следующий день.
        - Вспомни его! - попросил Молотов. - Вспомни этого человека!
        Если он действительно из "Росэкспорта", его вычислят в два счета. Так полагал Молотов. Но Алла не смогла вспомнить ничего существенного. Под описание подходил каждый второй.
        - Хорошо, - сказал Молотов. - Отложим до утра. Иди спать.
        - Вы обещали мне... - Сказала и запнулась. Но Молотов понял - напоминает об обещании устроить встречу с Базылевым.
        - Завтра, - кивнул он. - Извини, было много дел, не получилось.
        Потом он вызвал одного из охранников, распорядился:
        - Позвони в Москву, пусть срочно привезут сюда фотографии всех работников "Росэкспорта".
        У него имелись кое-какие подозрения, но он их пока не высказывал, боясь спугнуть удачу. Да и не верил в эту версию до конца, если честно признаться. Алла ведь могла и ошибиться. И вообще - даже если тот человек сказал ей, будто он из "Росэкспорта", это ведь еще не факт. Скорее всего липа. А она и поверила. Видно же, что дура. Недаром ее Базылев покойный бросил.
        Глава 59
        Молотов никуда не уехал, остался дожидаться результатов затеянного расследования. Утром, еще не было и шести, он услышал шаги за дверью. Охрана обычно подобного себе не позволяла, поэтому Молотов удивился и, поднявшись с дивана, на котором коротал ночь, выглянул в коридор. Охранник действительно пребывал в неподвижности, сидел в кресле, старательно борясь со сном, а ходила по коридору Алла.
        - Не спится? - спросил Молотов.
        Она вздрогнула и обернулась. У нее были припухшие глаза и лицо как помятое - рыхлое и некрасивое.
        - Не могу спать, - призналась.
        Сильно нервничала, видно. Молотов укоризненно покачал головой.
        Когда он через четверть часа, умытый и выбритый, снова появился в коридоре, Алла по-прежнему бродила там взад-вперед, как неприкаянная. Молотов вышел из дома. Алла последовала за ним.
        Было свежо. Из-под деревьев выползал похожий на осенний дым туман. Деревья в этом тумане казались чудищами из детской сказки.
        - Значит, вы теперь глава "Росэкспорта"? - спросила Алла.
        - Да, - подумав, ответил Молотов.
        - С Толиком все настолько серьезно?
        - Что именно? - сухо осведомился Молотов.
        - Его ранение. Насчет ранения - это ведь правда?
        - Правда.
        Помолчали. Молотов раздумывал, как лучше объяснить ей ситуацию, а она ждала.
        - Анатолий сам это предложил. Почувствовал, что ему тяжело справляться, а бизнес слабых не любит, выкладываться надо полностью.
        - Значит, действительно серьезно?
        Молотов пристально взглянул на женщину. Сейчас, в предрассветных сумерках, глаза ее казались совершенно черными.
        - Не волнуйся, - сказал Молотов. - Ты сама сегодня увидишь, что ничего страшного не случилось.
        - Я знала, что так будет, - вздохнула Алла.
        - Этого никто не мог предвидеть. Даже подумать не мог.
        - А я знала! - упрямо повторила Алла.
        Ее упрямство было совсем не взрослое. Так капризничают дети. Поэтому Молотов промолчал.
        - Вы справитесь, - сказала после паузы Алла. - Анатолий всегда хорошо отзывался о вас.
        И опять Молотов смолчал.
        - Уже почувствовали себя настоящим директором?
        Молотов быстро взглянул на Аллу - нет ли в ее вопросе насмешки, и только потом ответил:
        - Если честно - да. Когда занимаешься бизнесом серьезно, в конце концов в жизни остается только работа. И ничего другого не нужно. Это как дом, который построил своими руками и потом в нем живешь. Все вокруг свое, знакомое до последнего гвоздя.
        Скосил глаза на Аллу - не слишком ли разоткровенничался? Но она слушала, никак не выказывая своих чувств.
        - Я уже почти построил этот дом. Но работы еще много...
        - Кому он перешел дорогу? - внезапно спросила Алла.
        Это прозвучало настолько неожиданно, что Молотов опешил и даже спросил:
        - Кто - "он"?
        В следующий миг понял, что речь идет о Базылеве, и добавил:
        - Я не знаю.
        Алла быстро повернула голову и посмотрела недоверчиво.
        - Я действительно не знаю, - мягко повторил Молотов. - Скорее всего покушение организовали люди, у которых ты прожила прошлую неделю.
        Алла изменилась в лице.
        - Сейчас сюда привезут фотографии. Ты просмотришь их и скажешь, есть ли там человек, который показывал тебе видеозапись. Хорошо? - Молотов посмотрел Алле в глаза. Она с готовностью кивнула.
        Фотографии привезли через час. Новый начальник охраны поставил на стол небольшой чемоданчик, щелкнул замками, поднял крышку. Фотографий было много, целый ворох. Молотов хотел их рассортировать, но не хватило терпения. Поняв, что напрасно теряет время, отрывисто бросил:
        - Приведите женщину!
        Привели Аллу. Молотов показал на рассыпанные по столу фотокарточки:
        - Найди мне его!
        Сам стоял напротив, чтобы все видеть. Он был похож на пса, вставшего в стойку. Алла начала перебирать фотокарточки. Женские она сразу откладывала в сторону. Снимки мужчин разглядывала, боясь пропустить тот единственный, который обязана была найти. Молотов следил за происходящим неподвижным взглядом. У него от волнения даже взмокли ладони, и он, заметив это, вытер их о свою несвежую, еще вчера надетую, рубашку. Алла просмотрела больше половины снимков, и Молотов уже начал терять терпение, как вдруг она вскинулась и сказала дрогнувшим голосом:
        - Вот!
        Молотов резким движением вырвал у нее снимок и, когда увидел изображенное на нем лицо, зарычал от бессильного бешенства:
        - Р-р-разор-р-ррву- с-с-суку!
        Ведь знал же, знал! И все тешил себя надеждой, что ошибается!
        С фотографии на него смотрел Корнеев.
        Глава 60
        Злость Молотов сорвал на одном из охранников. Тот, когда Молотов велел позвать начальника охраны, не расслышал с первого раза и переспросил. И Молотов дал выплеснуться своему гневу. Ударил охранника в лицо, человек, не ожидая подобного, упал. Лицо его залилось кровью. Присутствовавшая при экзекуции Алла закричала, но Молотова это не сразу остановило, и он еще сумел разбить о несчастного кстати подвернувшийся стул.
        Прибежал начальник охраны. Молотов выгнал рыдающую Аллу и окровавленного охранника из комнаты, бросил начальнику охраны фотоснимок:
        - Это шпион, о котором я тебе говорил. Вот его рожа. Он с самого начала был на подозрении, но все время получалось, что не разберешь - действительно он подослан или просто так сложилось. - Молотов шумно вздохнул.
        Начальник охраны хотел сказать, что в подобных случаях - если возникли подозрения - нельзя медлить. Надо вывозить за город, учинять допрос и тут же, независимо от результатов, кончать. Потому что каждому человеку жизнь дается один раз, и лучше перестраховаться, особенно если дело касается твоей собственной жизни. Но свои мысли начальник охраны оставил при себе, потому что его речь прозвучала бы как упрек Молотову.
        - В личном деле должен быть его домашний адрес, - подсказал Молотов.
        - Все дела в офисе.
        - Так езжай туда! - набычился Молотов. - Возьми адрес и вези этого занюханного сыщика сюда!
        Начальник охраны взглянул на часы и покачал головой:
        - Его и дома сейчас уже нет, наверное. На работу едет.
        Молотов еще не успел ничего ответить, а начальник охраны добавил:
        - На работе его возьмем, Александр Тихонович. Там, в офисе, я его по стене и размажу.
        Молотов прикинул в уме, как это все получится. Пожалуй, неплохо. Сюда везти Корнеева - еще неизвестно, что может по дороге произойти. А в офисе все проделают чинно и благородно. Останется только ночью, без свидетелей, вывезти труп.
        - Хорошо! - одобрил по размышлении. - Возвращаемся в Москву.
        Начальник охраны вышел сделать распоряжения. Молотов, стоя у окна, видел, как подают к дому машины. Он уже почти успокоился, но знал, что жестокая злость не ушла из него, выплеснется, едва только они вернутся в Москву и к нему приведут Корнеева.
        - Можно ехать, Александр Тихонович.
        Молотов обернулся. Начальник охраны стоял в дверях.
        - Насчет женщины никаких указаний не будет?
        Только сейчас Молотов вспомнил об Алле. Пожал плечами:
        - Какие могут быть указания? Прибери обоих - и ее, и мальчишку.
        Молотов не любил жаргонные словечки, а вот это - "прибрать" - почему-то прилипло. Прибрать - значило убить.
        Глава 61
        В Москву Молотов возвращался в самом мрачном расположении духа. Смотрел в одну точку и не говорил ни слова. Начальник охраны, сидевший рядом, боялся пошевелиться.
        Город уже проснулся. Дороги были забиты машинами, и на подходе к Садовому кольцу даже пришлось провести некоторое время в пробке. Молотов разозлился и накричал на водителя.
        К офису они подъезжали уже в десятом часу утра. Свернули в знакомый переулок, и оба одновременно - и Молотов, и начальник охраны - увидели впереди силуэт человека.
        - Он? - отрывисто спросил Молотов.
        - Да!
        Это был Корнеев. Он посторонился, пропуская машины. Молотов испытал желание выйти из машины и расстрелять его прямо сейчас, не затягивая расправу, но начальник охраны, словно угадав это, негромко сказал:
        - Недолго осталось!
        Предлагал потерпеть. И Молотов подчинился.
        По коридору Молотов пролетел смерчем. Начальник охраны едва за ним поспевал. Вошли в молотовский кабинет. Молотов хлопнул дверью и обернул к спутнику белое от затаенного бешенства лицо:
        - Оружие у тебя есть?
        Начальник охраны с готовностью кивнул и расстегнул пуговицу пиджака.
        - Приведешь его сюда, здесь его и кончим. С собой никого не бери. Только ты и Корнеев. Я его отвлеку - как дела, мол, то да се, а ты тем временем дверь кабинета изнутри закроешь, этому молодцу дуло в спину и - туда. - Молотов махнул в сторону "комнаты отдыха". - Он мне сначала живой нужен, я от него хочу кое-что услышать. Как только все интересное расскажет - пуля в затылок и похоронная музыка.
        И опять начальник охраны с готовностью кивнул.
        - Иди! - велел Молотов и тяжело опустился в кресло.
        Корнеев вымерял шагами переулок и уже дошел до ворот "росэкспортовского" особняка, когда появился начальник охраны и поманил его пальцем.
        - Здравствуйте! - сказал Корнеев.
        Начальник охраны молча кивнул в ответ и так же молча повторил свой жест - "следуй за мной!".
        Они миновали охранника у ворот, вошли в особняк. Корнеев выглядел совершенно спокойным, но в уме лихорадочно просчитывал варианты. Вроде ничем особенным эта ситуация ему не грозила. Дошли до молотовской приемной, и здесь тоже все было как всегда: скучал у окна охранник, секретарша как раз поднимала трубку зазвонившего телефона. Корнеев уже потянулся к ручке двери, ведущей в кабинет Молотова, но вдруг раздался голос секретарши:
        - Это вас!
        И по удивленной интонации, с которой была произнесена фраза, он понял, что обращаются именно к нему. И сам удивился не меньше, потому что сюда, в приемную Молотова, никто ему звонить не мог. На всякий случай переспросил:
        - Меня?
        Выгадывал время, оценивая обстановку. Охранник у окна все так же скучал. И только корнеевский спутник отчего-то забеспокоился. Корнеев встал к нему вполоборота и взял телефонную трубку:
        - Корнеев у телефона!
        - Вадим, слушай внимательно!
        Христич! Это был голос полковника! Корнеев выразил бы свое удивление вслух, если бы мог себе это позволить. Но рядом стоял начальник молотовской охраны, и Корнеев буркнул совершенно нейтральным голосом:
        - Говорите, я слушаю.
        - Вадим, они тебя раскрыли! И собираются убить в кабинете у Молотова!
        У Корнеева потемнело в глазах. Но только на мгновение. И когда он вновь обрел способность видеть - перевел взгляд на начальника охраны. Так смотрят, когда всерьез поглощены телефонным разговором. А начальник охраны уже нервничал вовсю. Переминался с ноги на ногу, в какой-то момент полы его пиджака сместились, и Корнеев увидел заткнутый за пояс пистолет.
        - Хорошо, - сказал он невидимому собеседнику. - Я все понял.
        И положил трубку на рычаг.
        Начальник охраны стоял слишком далеко. И до его пистолета сейчас никак нельзя было дотянуться.
        - Прошу, - сказал корнеевский провожатый и указал на дверь кабинета.
        Не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.
        Глава 62
        Он уже понял, что произошло. "Слухачи", подключенные к "Росэкспорту", о чем-то узнали, срочно сообщили Христичу, тот заметался, пытаясь спасти Корнеева, и единственное, что пришло ему в голову, - позвонить прямо в молотовскую приемную и предупредить Корнеева об опасности. Больше ничего Христич не мог для него сделать.
        Корнеев вошел в кабинет первым, метнул взгляд по сторонам, но не увидел никого, кроме сидящего за столом Молотова. Тот будто разбирал бумаги, но на мгновение поднял глаза, и эти глаза все Корнееву объяснили. В них были напряжение и нескрываемая ненависть. Корнеев обернулся. Начальник охраны, стоя к нему спиной, торопливо запирал дверь на замок. Корнеев приобнял его, начальник охраны дернулся, но было поздно. Корнеев уже выхватил у него из-за пояса пистолет и приставил к его же голове, мгновенно превратив врага в заложника. Пистолет был на предохранителе, курок не взведен, Корнеев это видел, но начальник охраны, белый как мел, видно, совершенно забыл о том, что оружие не готово к стрельбе, и позволил взять себя в захват.
        Корнеев проволок его к молотовскому столу, успев на ходу привести оружие в готовность, и теперь чувствовал себя спокойнее, в отличие от своих неудачливых противников. Молотов явно пребывал в растерянности, откинулся на спинку кресла и следил за происходящим широко раскрытыми глазами.
        - Встать! - негромко скомандовал Корнеев.
        Молотов подчинился. Корнеев кивнул в сторону "комнаты отдыха". Пора было кончать дело, здесь, в кабинете, он опасался открывать стрельбу - за дверью, в приемной, могли услышать, и тогда ему не вырваться. Молотов пошел вдоль стены. У него был бодрый шаг, адреналина в крови стало, наверное, больше, чем у спортсмена на Олимпийских играх. Еще бы ему не волноваться. Жить осталось всего ничего. Не дурак ведь, понимает.
        - Ребята, у меня все нормально. Это я, Корнеев!
        Корнеев специально произнес эти фразы громко - знал, что "слухачи" ловят каждый звук.
        Дверь "комнаты отдыха" распахнулась, Корнеев толкнул Молотова в спину и сам поспешно переступил порог. Только здесь он отпустил начальника охраны. Показал пистолетом на диван: "Садитесь!"
        Молотов сразу постарел лицом. Старик стариком, ему бы на пенсию, в огороде копаться.
        - Давай договоримся, - сказал Молотов и взглянул на дверь - плотно ли закрыта. - Никто нас здесь не слышит, так что можем беседовать спокойно. Я знаю, кто ты. Знаю, зачем пришел. Но все ведь можно повернуть по-другому. Я тебе, лично тебе, заплачу деньги. Столько, сколько скажешь. И мирно разойдемся.
        - Мирно не получится, - ответил Корнеев. - Слишком долго я к тебе подбирался, чтобы теперь все бросить на полпути.
        - Лично тебе зачем моя жизнь?
        - Лично мне она даром не нужна.
        - Значит, заказ чей-то выполняешь? Так назови сумму, я тебе ее удвою.
        - Ты не понял, - качнул головой Корнеев. - Дело не в деньгах.
        - А в чем?
        Начальник охраны, похоже, уже немного оклемался. Бледности в лице убавилось, и взгляд стал более осмысленный. Опасный взгляд, бегающий. Сейчас Корнеев не столько за Молотовым следил, сколько за вторым своим пленником.
        - В чем же дело? - повторил вопрос Молотов.
        - Дело в том, что "Росэкспорт" должен исчезнуть. Без следа. Как и весь ваш гадюшник, впрочем.
        Молотов, оказывается, еще сохранял способность удивляться. Наморщил лоб и некоторое время всматривался в лицо Корнеева, словно что-то постигая.
        - Так ты и есть один из тех, что обложили нас со всех сторон и одного за другим выбивают?
        Как раз к этому моменту начальник охраны созрел для действий. Рванулся вперед, одновременно швырнув в ноги Корнееву сервировочный столик, но проделал он это без должного расчета, от одной только безнадежности, и не успел еще добраться до Корнеева, как был сбит с ног пулей. Упал на бок, на его груди, там, где сердце, стремительно разрасталось кровавое пятно. Молотов, ни жив ни мертв, сидел на диване истуканом. Вот теперь они остались действительно один на один, и Корнеев, приблизившись, осторожно опустился на диван.
        - Я кое-что узнать у тебя хочу, - сказал он, заглядывая в глаза Молотову. - Скажешь?
        Тот ответил ему взглядом, в котором нельзя было прочитать ничего. Корнеев все же задал вопрос, четко отделяя одно слово от другого, чтобы было понятнее:
        - Базылев... в тот... раз... погиб?
        Что-то мелькнуло в молотовских глазах.
        - Ты понял, о чем я тебя спрашиваю? В день покушения Базылева ведь убили? Правда?
        Долгая пауза. Не хочет отвечать.
        - Убили, - сказал убежденно Корнеев. - Тот тип, которого ты потом всем демонстрировал, - подставка. И его подписи на документах - липа. Не базылевский почерк. Экспертиза подтвердила.
        Молотов не шелохнулся, только лицо у него стало совсем серого цвета. И до того был не красавец, а теперь вовсе казался развалиной.
        - Откуда ты? - спросил он. - Из ФСБ? Из РУОПа?
        - Ни то, ни другое. Но хватка у нас даже покрепче, ты уж поверь.
        - Я уже убедился.
        Вид у Молотова стал совершенно замогильный - краше в гроб кладут.
        - Я не думал, что опасность настолько серьезна. Если бы я знал...
        - Что бы было? - осведомился Корнеев.
        Молотов будто не слышал вопроса. И когда заговорил, голос у него был такой тихий, что приходилось вслушиваться.
        - Развалят. Все, что я строил. Ничего не останется. Прах.
        Поднял глаза. В них уже не было жизни.
        - Базылев умер в тот раз, ты прав.
        - И ты решил все переключить на себя.
        - Да. Это было мое дело.
        И он не хотел его потерять. Настолько не хотел, что убивал всех, кто мог ему помешать. Базылевских родственников и его близких. Никого не щадил.
        - Я тебе скажу, почему ты умрешь, - произнес Корнеев. - Негоже умирать, не выслушав приговора. Ты же знаешь, если где-то объявится стая одичавших собак, их отстреливают. Потому что они опасны. Ты опасен. И Базылев был опасен. И Двинский. И вся ваша компания.
        Молотов опустил веки. Слушал.
        - Вы как свора, которая, почуяв слабость жертвы, набрасывается на нее и начинает рвать на куски. И если вас не остановить...
        - Я все понял, кроме жертвы. Жертва-то кто?
        - Государство, - пояснил Корнеев. - Нет у него сейчас прежней силы, и вы, как шакалы, растаскиваете все по своим норам. - Повертел пистолетом. - Вот и приходится вас отстреливать.
        - Брось! - недоверчиво усмехнулся Молотов.
        Усмешка получилась кривой.
        - Мы налоги платим, все документы у нас в порядке. Лицензии оформили, ни одного шага не делаем, не проконсультировавшись с юристом.
        - Потому и приходится вас так вот доставать, - зло сказал Корнеев. - Потому что по закону до вас не доберешься.
        - А если не по закону, значит - самосуд?
        - Не самосуд! - с той же злостью ответил Корнеев. - Государство имеет право защищать себя! И оно защищает. Нашими руками.
        - Ты исполнитель, да?
        - Да, расстрельщик.
        - Нет, я о другом. Ты - мелкая сошка в своей конторе?
        Корнеев промолчал, потому что ответить в этой ситуации означало унизиться. А Молотов на него смотрел такими глазами, будто в первый раз увидел.
        - Тебя обманули, милый.
        Прозвучало издевательски, но Корнеев сумел удержать себя в руках.
        - Тебе болтовней о несчастном государстве запудрили мозги. Это неправда, поверь. Нам противостоит не государство, а наши конкуренты, и ты сейчас мне пулю в лоб пустишь не по приказу государства, а по указке людей, которым я, Молотов, как бизнесмен мешаю.
        Корнеев покачал головой и пытался возразить, но Молотов не дал ему ничего сказать.
        - Да, да, дело именно так. Есть мы и есть... - Молотов запнулся, не решаясь закончить фразу.
        - И кто? - торопил Корнеев.
        Раздумывал Молотов недолго. Потому что вспомнил, что все секреты лично для него очень скоро потеряют значение.
        - Ты работаешь на "Экотехнику".
        - Ни на кого я не работаю, - мрачно парировал Корнеев.
        - Работаешь, только сам об этом не знаешь. Слышал такие фамилии: Журов, Константинов, Болдырев? Они и есть "Экотехника".
        - Я никогда не слышал об этих людях.
        - Это не доказывает ничего, кроме того, что ты действительно на десятых ролях. Они наши конкуренты. Мы занимаемся одним делом, а рынок узкий, и нам вместе слишком тесно на этом крохотном пятачке. Вот они и начали нас отстреливать. Уничтожать одного за другим.
        Корнеев посмотрел на пистолет и вздохнул.
        - Отстреливать вас начали не за то, что вы конкуренты кому-то, а за то, что секреты распродаете по бросовым ценам.
        И тогда Молотов засмеялся. В его положении смеяться было нелепо, но он не удержался.
        - Секреты распродаем, да? Ты только объясни мне, борец за справедливость, почему наших за торговлю секретами убивают, а "Экотехнику" не трогают? У тех ребят ни один волос с головы не упал!
        Он перестал смеяться так же внезапно, как и начал, и лицо вмиг приобрело прежний старческий вид.
        - Тебя подставили, - сказал скрипучим голосом. - А ты, как я вижу, об этом и не подозреваешь.
        Корнеев смотрел ему прямо в глаза. И медленно поднимал руку с пистолетом. Молотов все понял, но не дрогнул.
        - Я знаю, что случится дальше. Вы убьете Полутягова. Потом Яншина. И, возможно, Альметьева. После этого у "Экотехники" не останется конкурентов.
        - Значит, такой твой прогноз? - осведомился Корнеев.
        - Именно.
        Корнеев недобро усмехнулся.
        - Не верю я прорицателям, - сказал он.
        На это Молотов только пожал плечами - мол, что же я могу поделать, если вижу всех вас насквозь. Наверное, имел право так считать. Ведь удалось же ему в конце концов вычислить Корнеева.
        - Почему ты за меня взялся? - решил все же выяснить Корнеев. - Что такое стряслось сегодня?
        Молотов промолчал.
        - Кто-то на меня навел, да?
        Опять тот промолчал. Но что-то неуловимо изменилось в лице.
        - Кто? - быстро спросил Корнеев. - Отвечай!
        Молотов вновь вспомнил, что тайны для него ничего уже не стоят.
        - Бывшая базылевская жена на тебя указала.
        - Алла? - опешил Корнеев.
        - Да.
        - Как она могла на меня указать?
        - Пальчиком, - засмеялся Молотов. - Пальчиком в фотографию ткнула и говорит: вот он, родимый.
        - Когда ты с ней разговаривал?
        - Сегодня ночью.
        - Врешь!
        Молотов пожал плечами. А Корнеев вдруг и сам понял, что это так.
        - Она у нас, - подтвердил Молотов.
        - У вас - где?
        - На даче. Там, за городом.
        Это было невероятно. Просто необъяснимо. Но скорее всего - правда.
        - Если хоть один волосок с ее головы упадет...
        - Ну что ты! - засмеялся недобро Молотов. - Ты ничего не понял, я вижу. Какой волосок? Ее уже и в живых нет, наверное. Ребята давно порезали на куски и сдали мясо в ресторан.
        Щерился в нехорошей улыбке. В эту улыбку Корнеев и выстрелил. Молотов опрокинулся на спинку дивана. Из раны в голове хлынула кровь. Корнеев выждал некоторое время, потом поднялся и подошел к Молотову. Пульс уже не прощупывался. И вдруг зазвонил телефон. Корнеев вздрогнул от неожиданности и стремительно снял трубку - левой рукой, потому что в правой сжимал пистолет.
        - Александр Тихонович? - произнес мужской голос.
        А Корнеев, не отвечая, резко вытянул руку и с ужасом смотрел на зажатую в ней телефонную трубку. Потому что понял - не трубку держит в руке, а собственную смерть. Яд, наверное, уже проник в тело. Человек еще может прожить от одного часа до полусуток, вспомнилось ему. А потом - конец.
        Глава 63
        Он не запаниковал и не потерял голову, но потратил несколько минут на то, чтобы оправиться от шока. Телефонную трубку он швырнул на стол, и она лежала на полированной поверхности, такая безобидная с виду. Рукой, той самой, которой брал трубку, старался ни к чему не прикасаться и изредка посматривал на нее так, словно она была чужая.
        Мертвый Молотов сидел на диване, мрачно разглядывая лепку на потолке. Левая нога его неестественно подогнулась, но сейчас ему было все равно.
        Корнеев уже составил для себя план действий. Он вышел в молотовский кабинет. Там никого не было. Корнеев приблизился к столу, рассчитывая, что именно где-то здесь вмонтированы "жучки", и громко, стараясь, чтобы "слухачи" разобрали каждое слово, проговорил:
        - Это я, Корнеев. Ребята, если вы меня сейчас слышите - мне срочно нужна помощь. Я отравился ядом. Позвоните мне сюда, в молотовский кабинет. Иначе мне хана.
        Ему не пришлось ждать долго. Почти сразу один из телефонов зазвонил. Корнеев сорвал трубку с рычага.
        - Вадим, что случилось?
        Христич. Голос обеспокоенный.
        - Я вляпался в тот яд, который вы мне дали. Свяжитесь с техотделом, у них должно быть противоядие!
        Шум на том конце провода, и снова голос Христича:
        - С ними связываются, Вадим. Когда это произошло?
        - Только что. Не больше пяти минут назад.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Веселюсь вовсю, - буркнул Корнеев.
        Опять шум, обрывки разговоров.
        - Вадим, соединяю тебя напрямую!
        Негромкий щелчок. И встревоженный голос начальника технического отдела:
        - Что там стряслось?
        Корнеев в двух словах обрисовал случившееся и, когда замолчал, услышал в телефонной трубке тишину. Она была зловещей. И все объясняла.
        - Противоядие! - прорычал в трубку Корнеев.
        И ответ - безжалостный, как приговор:
        - Противоядия нет.
        В глазах потемнело. Пауза, казалось, тянулась целую вечность. Хотя прошло лишь несколько секунд.
        - Как действует яд? - спросил Корнеев. - Он уже проник в организм?
        - Когда имел место контакт?
        - Пять или десять минут назад.
        - Значит, доза еще невелика.
        - Как избавиться от яда? Как вы удаляете его с поверхности?
        - Сейчас! - засуетился корнеевский собеседник. - Ведь все поправимо, оказывается, все поправимо...
        Он совсем утратил способность соображать, похоже.
        - Как?! - рявкнул в трубку Корнеев.
        Ему чудилось, будто он физически ощущает, как с каждой секундой в него все глубже въедается яд.
        - Вода! - сказал начальник технического отдела. - Большое количество воды! И обязательно кипяток! Яд в малых концентрациях не опасен! Он разжижается и начинает разлагаться под действием высокой температуры...
        Корнеев бросил трубку и метнулся к двери в приемную. Вылетел пулей, так что секретарша даже вздрогнула.
        - Кипяток! - сказал Корнеев. - У вас есть кипяток?
        Женщина замотала головой. Корнеев здорово ее напугал, конечно.
        - К Молотову не заходить! - бросил Корнеев. - Он так распорядился!
        И выбежал в коридор. Навстречу шел охранник. Тот самый, что обычно дежурил в приемной.
        - Кипяток! - как заклинание, повторил Корнеев. - Где можно достать кипяток?
        Парень пожал плечами.
        - Может, в буфете? - высказал предположение.
        У них же есть буфет! Прямо здесь, в подвале особняка! Корнеев даже успел пообедать там разок.
        Он спустился вниз, перепрыгивая через несколько ступенек. Распахнул дверь, ведущую в кухню. Женщина в белом колпаке обернулась на шум. На плите стояли парящие чаны. Корнеев подскочил к плите и, прежде чем его успели остановить, сунул руку в булькающее в котле варево. Боль была такой нестерпимой, что он завопил, и люди, находившиеся в кухне, шарахнулись прочь. Он и впрямь был страшен сейчас - обезумевший, зашедшийся в истошном крике.
        Распахнулась дверь, вбежал охранник. Увидел корчившегося у плиты Корнеева и бросился к нему, чтобы помочь, но Корнеев, истолковав его действия по-своему, выхватил пистолет и заорал, бешено вращая глазами:
        - Стоять на месте! Не то всех перестреляю!
        У него был совершенно безумный вид. Ни у кого даже не возникло сомнения, что именно так он и поступит.
        Глава 64
        - "Росэкспорту" - конец, - объявил Христич. - После убийства Молотова там все рассыплется само собой. Без него фирма мертва.
        - И никто со стороны не попытается ее реанимировать? - поинтересовался Корнеев.
        Полковник усмехнулся:
        - Пытались, Вадим. Но мы допустили утечку информации, подбросили материалы о том, что подписи на документах принадлежат не Базылеву, - и желающие возродить "Росэкспорт" тут же отступились. Поняли, что фирму уже не спасти.
        Они вдвоем - Христич и Корнеев - сидели в кабинете полковника. Левая рука Корнеева была забинтована. Иногда он, неловко пошевелив ею, морщился. Христич старательно притворялся, что этого не замечает. И только раз не сдержался, сказал со вздохом:
        - Как нескладно с тобой получилось!
        Прозвучало как упрек. Корнеев насупился.
        - Не обижайся, - среагировал на это Христич. - Просто я очень на тебя рассчитывал.
        - Много работы?
        - Очень много, - подтвердил Христич. - И мне некем тебя заменить.
        После нелепой смерти Ганушкина полковник опасался доверять расстрельную работу неопытным людям.
        - Я хоть сегодня готов, - сказал Корнеев. - Правая рука у меня в порядке.
        - Ты не гусарствуй.
        - Я не гусарствую, Олег Николаевич. Бессмысленно ждать, пока заживет, - это надолго. Я качественно ее обварил.
        Взглянул на руку и передернулся. Даже от воспоминания стало больно.
        - Что говорят врачи?
        - Сначала будет заживать. Потом я ее буду разрабатывать. И все равно никаких гарантий.
        Христич подумал, разглядывая высокую стопку папок на своем столе.
        - Подготовка проведена? - осведомился Корнеев.
        Полковник понял, что речь идет об этих вот папках. Кивнул:
        - Да, Вадим. Все готово. Осталось только нажать на спусковой крючок.
        Его, Корнеева, работа.
        - Так, может, пора мне знакомиться с делами? - Корнеев демонстративно положил здоровую руку на стол и выбил пальцами морзянку.
        Христич рассмеялся.
        - Все-таки ты гусарствуешь, - убежденно определил он.
        - По работе соскучился, - хмыкнул Корнеев.
        А в глазах была тоска. Охота на Молотова дорого ему досталась.
        - Отдохнешь еще пару дней, - решил Христич. - Тогда вернемся к разговору.
        Корнеев согласно кивнул. Но было видно, что хочет спросить еще о чем-то. Христич заметил это и терпеливо ждал.
        - Молотов на меня вышел через бывшую базылевскую жену, - произнес Корнеев, разглядывая свою забинтованную руку.
        - Ты говорил об этом, - напомнил полковник. - В тот день, когда был убит Молотов. Но мы ее не нашли.
        - Ее убили. Мне Молотов сказал перед смертью. Но как она попала к ним в руки?
        Корнеев поднял глаза.
        - Она сбежала, Вадим. Пошла с сыном прогуляться по лесу - и исчезла. И объявилась уже в Питере. Не понравилось ей у нас. Решила, что с Базылевым мы ее за нос водим.
        Так и было, если разобраться.
        Некрасивая история.
        - Да, много смертей, - сказал Христич. - И вообще много мерзкого и непонятного. Но мы ни при чем, Вадим. Мы солдаты. И на некоторые вещи обязаны не обращать внимания. На войне как на войне.
        Корнеев дернул плечом, проявляя подчеркнутое несогласие. Христич игнорировал эту демонстрацию. Протянул руку, вынул из стопки одну из папок, положил перед собой. И Корнеев прочитал на папке фамилию. Долго вглядывался в нее, будто надеясь, что при более тщательном рассмотрении она окажется другой, но ничто не менялось, буквы упрямо складывались все в ту же фамилию - Яншин.
        Христич открыл папку и углубился в изучение ее содержания. Показывал, что очень занят и больше не намерен обсуждать судьбу несчастной базылевской жены. А Корнеев и сам о ней уже забыл, настолько фамилия на папке неприятно его поразила.
        - Новое дело? - поинтересовался он будто невзначай.
        - Угу, - односложно ответил Христич, не отрываясь от бумаг.
        - Им я и буду заниматься?
        - Будешь, - кивнул полковник. - Но не сейчас. Говорю же, через пару дней мы к этому разговору вернемся.
        Поднял голову и наконец увидел лицо Корнеева.
        - Что с тобой, Вадим? - обеспокоился полковник.
        - Рука разболелась, - процедил сквозь зубы Корнеев.
        - Я дам тебе свою машину.
        - Спасибо.
        Рука - это просто отговорка, конечно. Корнеев оттого изменился в лице, что увидел на папке фамилию Яншин. Очень знакомую фамилию. Ее в числе прочих назвал Молотов. Он тогда еще сказал, что следующими, кого Корнеев будет убивать, непременно окажутся Полутягов, Яншин и, возможно, Альметьев. Только насчет Альметьева Молотов не был уверен, а относительно других - на все сто. Пророчество начинало сбываться. Досье на Яншина уже было готово и лежало на столе Христича.
        Всю дорогу до дома Корнеев хранил мрачное молчание. Водитель Христича попытался было посочувствовать, сказал, кивнув на забинтованную руку:
        - Болит, наверное?
        На что Корнеев совершенно неожиданно зло огрызнулся:
        - Ты лучше за дорогой следи, жалельщик!
        Слово "жалельщик" он произнес с таким презрением, будто это было самое страшное ругательство. Обиженный водитель больше не стал с ним заговаривать.
        Приехали к дому Корнеева. Корнеев вышел из машины и сердито хлопнул дверцей.
        Настроение у него было ужасное. В душе плескалась противная смесь из растерянности и вязкого ужаса.
        Глава 65
        - Что-то у тебя вид нехороший, - огорчилась Рита.
        - Рука, - коротко пояснил Корнеев.
        Прошел в комнату.
        - Тамара где?
        - На кухне, - ответила Рита.
        Корнеев удовлетворенно кивнул. Не хотел, чтобы сейчас ему мешали. Позвонил в агентство "Вальтер", Коле Свечину. Тот так изумился, словно уже не чаял услышать корнеевский голос.
        - Вадим? - сказал протяжно. - Это ты?
        - Я. Чему удивляешься?
        - У вас там неприятности, как я слышал.
        Говорил о Молотове.
        - Да, - подтвердил Корнеев. - Дела плохи. Но меня это не коснулось, к счастью.
        Лукавил. Покалеченная рука была лишь одной из неприятностей. Гораздо больше волнений доставило то, что Корнеев "засветился". Его пытались взять по горячим следам, благо в "Росэкспорте" хранилось на него досье и там было все - и адрес, и фото, и даже особые приметы. Прокуратура уже дала санкцию на арест. Вызволил из беды Христич - нажал на какие-то одному ему известные рычаги, и про Корнеева тут же забыли. Теперь следствие потихоньку покатится, пока по обыкновению не застрянет где-то и его не похоронят в конце концов, потому что - "висяк".
        - Я к тебе по делу, - сказал Корнеев. - Фамилию Яншин когда-нибудь слышал?
        - Ну допустим.
        - А Полутягов?
        - Допустим.
        - А Альметьев?
        - Что тебе за забота? - осведомился Свечин.
        - Мне нужна информация по ним, Коля. Позарез. Ты же знаешь, какое у нас сейчас положение.
        Он так выстроил фразу, чтобы у собеседника и сомнений не возникло - Корнеев по-прежнему в "Росэкспорте" и интересуется этими людьми исключительно по долгу службы.
        - Я подберу материалы, - пообещал Свечин после некоторого раздумья. - Когда подъедешь?
        - Завтра, - ответил Корнеев.
        У него как раз был свободный день.
        - Хорошо, жду.
        На том и расстались.
        Появилась Тамара.
        - Рука болит?
        - Немного.
        - Тебе хотя бы отпуск предоставили?
        - На два дня, - с серьезным видом сообщил Корнеев.
        - Не густо.
        - Служба.
        - Как вообще служба?
        Понятно, что не про службу спрашивала, а про Захарова.
        - О Паше никаких известий.
        - Мне до него дела нет! - отрезала Тамара.
        - Ни малейшего интереса? - не удержался Корнеев.
        - Ни малейшего!
        Развернулась и ушла в другую комнату. Рита, слышавшая окончание разговора, вздохнула.
        - Ты не цепляйся к ней с Захаровым. Ее при одном упоминании о нем трясет.
        - Я вижу.
        - Ничего ты не видишь. Она его просто ненавидит.
        - Даже смерти желает, - подсказал Корнеев.
        - Да! - почему-то вспылила Рита. - И совершенно справедливо, между прочим!
        - Вот сейчас ты на нее похожа, - отметил Корнеев. - Когда вы обе разъярены, можно запутаться, кто есть кто.
        - Мы - сестры. Родные. Потому и похожи.
        Родные, похожи - в этой связке слов что-то скрывалось, желанное, как ответ на вопрос, давно мучивший Корнеева. Он стал вдруг задумчив и вроде бы отключился от окружающего, потому что попытался сообразить, к чему можно пристроить Ритины слова про похожесть родных людей. И вспомнил - с Базылевым это связано. Едва додумался, тут же позвонил Христичу.
        - Я, кажется, знаю, откуда взялся двойник Базылева.
        - Ну-ну, - без особого энтузиазма отозвался Христич.
        Он уже не надеялся, наверное, что когда-нибудь им откроется эта тайна.
        - Это его брат, младший. Тот, что жил с родителями. Я забыл, как его звали.
        - Андрей его звали, - сказал Христич. - Но только его убили где-то под Пензой, как мне помнится. Так что не сходится, Вадим.
        - Затребуйте дело! - сказал Корнеев. - Материалы экспертизы, снимки с места происшествия! Это не он был убит. Понимаете? Просто с трупом оставили базылевские документы. А сам он некоторое время еще жил, его Молотов привез в Москву и использовал в своих целях.
        - Так не бывает. Следствие проводилось, все ведь точно установили.
        - Проверьте! - попросил Корнеев. - Я ведь видел его вблизи. Он очень похож на Базылева - и никаких следов грима.
        - Ну хорошо, - сдался Христич. - Я попробую.
        Он не верил, что такое может быть. И совершенно напрасно.
        Глава 66
        Коля Свечин, как выяснилось, сидел на настоящих залежах информации. Он усадил приехавшего к нему Корнеева перед компьютером, нажал на клавишу, вызывая на экран меню, и сказал извиняющимся голосом:
        - Я тебя впущу только в первый уровень, ты уж прости. И так против правил иду. Остальное все засекречено. Так что чтоб без обид.
        - Да ну что ты! - успокоил его Корнеев.
        Свечин напрасно извинялся. В его досье скопилось столько информации, что при беглом просмотре стало ясно - полностью за один раз не осилить. Но все и не было нужно. Только самое основное. Сливки, как любил говорить Христич.
        Полутягов Андрей Андреевич. Председатель правления банка "Финторг". Родился, женился, не привлекался - это Корнеев пропустил, как не представляющее интереса. Интересное шло дальше. Через "Финторг" проводились платежи по заключенным "Росэкспортом" контрактам. Банк являлся финансовой составляющей большой компании, которую возглавлял "Росэкспорт".
        Яншин Александр Борисович. Директор фирмы "Дельта плюс". Фирма приобрела контрольный пакет акций Бородянского завода спецсплавов, девяносто процентов продукции завода поставляется за рубеж. Контрольный пакет акций фирмы "Дельта плюс" принадлежит "Росэкспорту". Значит, и сам завод принадлежит "Росэкспорту", цепочка прослеживается без труда.
        Альметьев Николай Филимонович. Директор научного центра "Грант". Единственный вид деятельности "Гранта" - финансовая поддержка ряда научных коллективов и ученых. Центр финансируется "Росэкспортом". Вот с Альметьевым было не очень понятно. И Молотов про него сказал: "Может быть, убьют". "Может быть" - у него еще оставались сомнения. Значит, Альметьев как-то выбивается из общего ряда.
        Изучив материалы досье, Корнеев отправился к Свечину.
        - Спасибо, ты меня выручил.
        - Не надо благодарить.
        Свечин смотрел сочувствующе. Наверное, происходящее в "Росэкспорте" было чуть ли не его личной трагедией.
        - Эти люди - Полутягов, Яншин, Альметьев - они тоже клиенты "Вальтера"?
        - Мы обслуживаем всех, кто входит в связку с "Росэкспортом". Так еще при Базылеве сложилось.
        - И дальше будете ими заниматься?
        - В общем, да, - почему-то потупившись, сказал Свечин.
        - Но "Росэкспорт" практически разрушен, - напомнил Корнеев.
        - Это всех подкосило, - согласился Свечин. - Но кое-что осталось. Полутягов работает, Яншин работает.
        - А Альметьев?
        Свечин взглянул на Корнеева с некоторым недоумением.
        - Альметьев тоже работает, конечно, но он-то здесь при чем?
        При чем здесь Альметьев, Корнеев и сам узнал бы с удовольствием.
        - Я тут не во всем разобрался, - признался Корнеев. - Чем занимается альметьевский центр "Грант"?
        - Они выплачивают какие-то суммы ученым мужам.
        - А смысл?
        - Не знаю подробностей, но мне представляется так: финансируют только тех, кто обладает "конвертируемыми мозгами". Ты понимаешь, о чем я говорю?
        - Нет.
        - Есть разработки, которые можно продать на Запад. Чистая валюта. Но ученые не могут довести исследования до конца - финансирования никакого, люди зарплату не получают месяцами. Тогда приходит Альметьев и предлагает деньги. Но с условием, что результатами исследований будет распоряжаться он.
        - А ученые?
        - Они получают процент от продаж их разработок.
        - Но это же прямой ущерб!
        - Кому ущерб? - не понял Свечин.
        - Государству! Они продают то, что нужно государству!
        - Государству это не нужно, Вадим. Было бы нужно - финансировали бы.
        Логика в его словах просматривалась. Но эту логику Корнеев не мог принять.
        - Ну ладно, забыли! - буркнул он.
        Альметьев действительно получался как-то сбоку. Прав был покойный Молотов!
        И тут Корнеев поймал брошенный искоса взгляд Свечина. И прочитал в нем затаенные ярость и страх. Странное сочетание. Корнеев не мог понять, что происходит. Одна догадка мелькнула, но показалась слишком невероятной.
        - Теперь вот еще что мне скажи, - попросил Корнеев. - Предположим, нет Полутягова, нет Яншина. Что тогда? Крах всей этой компании?
        У Свечина вытянулось лицо.
        - Может, и так, - пробормотал он.
        И Корнеев еще сомневался! Конечно, Свечин все знал! Не мог не знать. "Росэкспорт" - его подопечные. Ничто из того, что там творится, не может пройти мимо него.
        - Тебе все известно? - спросил Корнеев.
        - Что именно? - ответил вопросом на вопрос Свечин, а у самого предательски задрожали губы.
        - Известно, кто Молотова завалил?
        Свечин поднял голову и наконец выплеснул на Корнеева свой страх и ярость коротким словом:
        - Да!
        Вот что было в его глазах. Он все знал. Хотя Корнееву сначала в это не поверилось, но именно так и обстояло дело.
        - Я его и завалил, - уточнил Корнеев, чтобы не оставалось никаких сомнений.
        А Свечин уже опустил глаза и негромко произнес:
        - С ужасом вспоминаю тот день, когда встретил тебя там, на Кузнецком.
        Это - о той встрече, год назад. Случайно столкнулись на Кузнецком, и Свечин предложил Корнееву работать у него. Теперь жалеет о своей оплошности. Да поздно уже.
        - Ты на мой вопрос не ответил, - сказал жестко Корнеев - теперь уже мог не таиться. - Если их обоих завалить - и Полутягова, и Яншина, да еще в виде довеска добавить Альметьева - все развалится?
        - Да, - с трудом проговорил Свечин.
        Корнеев хотел потрепать его по плечу, но почему-то не посмел. Только спросил:
        - Почему же ты согласился дать мне информацию, если заранее знал, что я, именно я Молотова убил?
        - Потому что боюсь, - ответил Свечин, пряча глаза. - Боюсь, что лицензию у меня отберут, боюсь, что молотовские ребята убьют в отместку, боюсь, что убьют ваши...
        - Молотовские-то знают, что я к ним из твоего агентства пришел, - напомнил Корнеев, - но пока тебя не трогают.
        - Потому что не до меня им сейчас. Самим бы спастись. Но дай им только немного прийти в себя...
        Он, оказывается, презирая себя за трусость и проклиная Корнеева за причиненные неприятности, все-таки принял корнеевскую сторону. Если Корнеев с его помощью доберется до молотовских первым, то ему, Свечину, больше ничто не будет угрожать. Молотовских перебьют и уложат в землю, и тогда для Коли Свечина снова воссияет поблекшее было солнце. Понятная логика.
        - Ну ты и гусь! - с чувством произнес Корнеев.
        - Не тебе судить!
        Корнеев вдруг понял, что Свечин прав. Он, Корнеев, принимал в происходящем самое деятельное участие. И нес ответственность за все. Два дня назад он верил в свою правоту. А сейчас уверенности не было.
        - Я еще хотел спросить...
        - Я больше не стану с тобой говорить!
        - Это - последний вопрос, - пообещал Корнеев. - И я уйду, хорошо?
        - Слушаю.
        - Тебе известна такая фирма - "Экотехника"?
        Быстрый взгляд. Знает. Но почему-то молчит.
        - Не уйду, пока не скажешь, - пригрозил Корнеев.
        - Так, слышал кое-что.
        - Эта "Экотехника" действительно конкурент "Росэкспорту"?
        - Да.
        - Может "Экотехника" попытаться устранить своего конкурента с помощью каких-либо запрещенных приемов?
        Свечин внимательно посмотрел на Корнеева, словно пытался понять, не шутит ли тот, задавая подобные вопросы. И убедился вроде, что не шутит. Но на всякий случай решил уточнить:
        - Ты это серьезно, Вадим?
        - Что именно? - осведомился Корнеев.
        - Действительно не знаешь подоплеку событий?
        - Нет.
        Во взгляде Свечина появилась жалость. Так смотрят на обделенных умом.
        - "Экотехника" отстреливает своих конкурентов, Вадим. Обычное дело.
        Говорилось - "Экотехника", а подразумевалось - он, Корнеев, отстреливает. Кто же еще? Во взгляде была все та же жалость. И тогда Корнеев взорвался.
        - Пошел ты к черту! - заорал он. - Я долг выполнял!
        Корнеев готов был его убить сейчас. Но единственное, что позволил себе сделать, - схватил со стола ручку и изломал ее в крошку. Свечин наблюдал за происходящим покорно и с опаской.
        До полудня Корнеев пробродил по улицам. Он был мрачен, и идущие навстречу люди старательно обходили его стороной. Потом он, решившись, позвонил Христичу. Звонил и еще не знал, что именно скажет. А говорить ничего и не пришлось.
        - Вадим? - сказал Христич. - Немедленно приезжай. Я получил материалы по младшему Базылеву. Очень интересные вещи выплыли, поверь.
        Глава 67
        Всего за сутки Христич умудрился раздобыть в Пензенской транспортной прокуратуре копию уголовного дела, заведенного по факту убийства Базылева Андрея Викторовича.
        Труп обнаружили близ железнодорожного полотна, характер ранений указывал на то, что Базылева сбросили с поезда и в тот момент он уже был мертв. Среди прочих бумаг Корнеев увидел ксерокопии фотоснимков, сделанных на месте происшествия. Один снимок, другой. На третьем крупно - обезображенное лицо погибшего. Сплошное месиво, человека не узнать. Корнеев удивленно посмотрел на сидящего напротив Христича. А тот, оказывается, следил за его реакцией и, когда Корнеев поднял голову, подтверждающе кивнул:
        - Да, Вадим, именно с таким лицом его и нашли.
        - Почему же решили, что это - Базылев?
        - По документам. При нем был паспорт. Ты понял? Так что человек, которого Молотов на загородной вилле представлял как Базылева, вполне мог быть Базылевым, но только младшим.
        Теперь и Христич поверил. Корнеев отложил бумаги в сторону.
        - Он его использовал, - сказал полковник. - А потом убил. Если бы мы нашли трупы обоих братьев, все намного упростилось бы.
        - Что именно?
        - Уж очень эта история страшная. Даже по нынешним временам. Так что привлечет интерес. И тогда "Росэкспорту" больше ни за что не возродиться.
        Помолчали.
        - Как думаешь, где надо искать трупы братьев? - спросил Христич.
        - Не знаю. Но если бы пришлось искать, я бы начал с того загородного дома.
        - Ты так считаешь?
        Корнеев пожал плечами.
        - Они привезли туда младшего Базылева после того, как он стал им не нужен. И там же я видел кровь. Так что моя версия выглядит очень правдоподобно. Человека, который не подозревает о своей скорой смерти и потому не проявляет беспокойства, всегда лучше довезти живым до того места, где он будет убит и захоронен. Правильно? Труп в багажнике возить опасно. Любая проверка на дороге - и начинаются большие проблемы.
        Христич задумчиво поглаживал лакированную поверхность стола. Думал, что предпринять.
        - Там сейчас есть кто-нибудь? - внезапно спросил он.
        Речь идет о загородном доме, понял Корнеев.
        - Думаю, да. Один или два человека из охраны постоянно там.
        - Один или два, - повторил Христич. Он явно производил в уме нехитрый арифметический расчет: много ли это - два охранника. - Что ж, попробуем.
        Значит, два - это не много.
        - Ты как? - спросил у Корнеева.
        - Что именно?
        - Чувствуешь себя как? Поедешь с нами?
        События развивались слишком стремительно. Корнеев ведь собрался поговорить с Христичем, но не успевал, не попадал в ритм.
        - Может, останешься? - предложил Христич.
        - Поеду.
        В конце концов, можно поговорить по пути. Или там, на месте. Отказаться ехать означало отложить разговор на неопределенное время, а Корнеев не мог на это пойти - слишком тяжко было у него на душе последнее время, и только Христич мог внести порядок в хаос чувств и мыслей.
        Собрались быстро. Ехали четверо плюс Корнеев плюс сам Христич. Взяли две машины и помчались за город. По дороге Корнеев успел обрисовать расположение комнат в доме, даже набросал примерный план. Крестиками обозначил места, где обычно проводит время охрана.
        - Нормально, - пробурчал Христич. - Заломаем.
        Один из корнеевских спутников достал из плечевой кобуры пистолет и принялся снаряжать обойму. Со стороны эти приготовления выглядели довольно зловеще.
        - Там можно обойтись без крови, - сухо заметил Корнеев.
        Полковник обернулся к нему и посмотрел долгим взглядом. Потом засмеялся и сказал:
        - С чего ты решил, что нам нужны трупы, Вадим?
        Смех у него был неприятный, совсем ненатуральный.
        - Там можно обойтись без крови, - упрямо повторил Корнеев.
        - Ну что ты заладил! - с досадой произнес полковник и больше к нему не обращался.
        При полном молчании доехали до места. На въезде в поселок их остановили у шлагбаума сторожа, но Христич показал им одно из грозных удостоверений, каких в перчаточном ящике машины лежал целый ворох, на все случаи жизни, и шлагбаум немедленно поднялся, открывая путь.
        Остановились не у нужного дома, а на соседней улице. Трое вышли из машины, и их не было минут десять, потом по рации сообщили - путь свободен. Ворота были уже распахнуты, так что машина беспрепятственно проехала к самому дому.
        Охранников действительно оказалось двое. Они лежали лицом вниз на полу в гостиной, у одного рубашка была порвана и местами испачкана свежей кровью.
        - Прыткий, - вмиг определил Христич, входя в гостиную в сопровождении Корнеева. - У него и спросим.
        Склонился над поверженным охранником.
        - Где трупы прячете, сынок?
        Ответа не последовало. Христич поднял голову и укоризненно, даже обиженно посмотрел на приехавших с ним людей. Один из них подошел и ударил лежащего в голову. Корнеев даже вздрогнул.
        - Ничего, - успокоил его Христич. - У парня мозги, я вижу, набекрень, вот мы ему их и выправляем.
        - Ну-ну, - произнес сквозь зубы Корнеев.
        Один из тех, что лежали на полу, услышав корнеевский голос, повернул голову.
        - О, - сказал он. - Какие люди.
        У него было разбито лицо, кровь капала на паркет.
        - Узнал сослуживца? - осведомился Христич. - Только он за тебя не заступится, учти. Потому что по другому ведомству проходит. Так я опять трупами интересуюсь, сынок.
        - Ты мне отдай мой пистолет, папаша, и я тебе про трупы все очень доходчиво объясню, - сказал парень с разбитым лицом.
        Корнеев подумал, что ему сейчас снова достанется, но Христич проявил необъяснимое благодушие - распрямился и сказал своим спутникам:
        - И сами найдем. Нечего у них спрашивать.
        Он отослал двоих из дома, чтобы те внимательно осмотрели прилегающий к дому сад и хозяйственные постройки, а сам пошел по комнатам. В гостиной остались Корнеев, один из приехавших с ним сослуживцев и двое парней на полу. Тот, что с разбитым лицом, вдруг произнес бесстрастным голосом:
        - Ошибся с тобой Молотов. И сам же за это поплатился.
        Сказано было о Корнееве. Он ничего не ответил, вышел из гостиной. Кругом было тихо. Христич исчез где-то в глубине дома и ничем себя не проявлял. Корнеев собрался его позвать, но передумал, не захотел нарушать обступающую его тишину.
        За окном он видел утюжащих сад сыщиков. Дела у них, судя по всему, шли плохо. Следов свежих захоронений нигде не обнаруживалось. Корнеев и сам ничего такого не видел, когда дежурил в доме.
        Он вернулся к комнате, в которой в последний раз видел Базылева. Встав на колени, сантиметр за сантиметром осмотрел пол, но не увидел следов крови. В прошлый раз они были. Перешел в коридор - и здесь тоже успели замыть. Он наудачу пригляделся к месту, где брал корочку подсохшей крови для экспертизы, там сохранилась отметина в полу, но больше ничего. Теперь невозможно было проследить, несли ли базылевский труп до входной двери или выбрали другой путь - через окно.
        Христич по-прежнему не появлялся. Корнеев вышел наружу. Между деревьями виднелась печальная парочка неудачливых сыщиков. Они, похоже, в десятый раз обследовали одно и то же место. Вряд ли сами надеялись что-то найти.
        Заурчал двигатель, хлопнула дверца машины. Рядом, у соседнего дома. Корнеев потоптался в нерешительности, оглянулся на дом за спиной, на не обещающий разгадки сад - и отправился в гости.
        Сосед действительно только что приехал. Стоял у своей "Вольво" и пил прямо из горла пиво "Хайнекен". Пиво, наверное, было не единственным напитком, который он употребил за сегодняшний день, потому что его покачивало и рукав дорогого, с отливом, костюма был испачкан чем-то белым.
        - Привет, - сказал сосед. - Как служба?
        - Плохая служба, - не стал кривить душой Корнеев.
        Сосед из салона машины извлек еще пару бутылочек "Хайнекена" и протянул Корнееву:
        - Держи!
        Он считал, что это Корнееву непременно поможет. Ему самому, например, всегда помогало. Корнеев откупорил бутылку.
        - А я вот без охраны, - сказал сосед. - Захотят убить - убьют, и никто не спасет. Президентов вон убивают, а мы... - Махнул рукой. В руке держал раскупоренную бутылку, пиво выплеснулось на пиджак, но он этого даже не заметил. Вроде был чем-то расстроен. Нелады с бизнесом, наверное.
        - Так что твой хозяин напрасно деньги тратит. Ты уж извини.
        - Да нет, ничего, - успокоил его Корнеев. - Мне это привычно.
        - Что привычно?
        - Что охранников за людей не держат.
        - Это сплошь и рядом, - подтвердил сосед. - Час назад он - охранник, а скомандуют - уже строитель. Смех, да и только.
        Наверное, вспомнил что-то свое. Покачал головой.
        - А я тебя не видел последние дни, - вернулся к действительности сосед.
        - Ухожу, - буркнул Корнеев. - Меняю место работы.
        - Надоело, значит? - понимающе сказал собеседник.
        - Слишком беспокойно.
        - Беспокойно - не то слово. Ты ж в охранники нанимался, а не в строители.
        Он дважды за последнюю пару минут употребил слово "строитель". И только со второго раза Корнеева зацепило.
        - Про строителей - это к чему?
        - Тебе этой работы не досталось, да? А дружки твои хорошо попотели.
        - Когда? - быстро спросил Корнеев.
        - Вот недавно совсем, на днях. В песке, в пыли, воротничок рубашки грязнее грязи. Я его спрашиваю: "Ты что - уголек рубал?" А он огрызается: "Храм Христа Спасителя строил". Еще бы не злиться - шел в охрану, а попал почти в стройбат.
        - Может, землю копали? - высказал осторожное предположение Корнеев.
        - Какая земля? - хмыкнул сосед. - Он по уши в цементе извалялся.
        В доме надо искать. В гараже или в подвале. Корнеев поставил пустую бутылку на капот "Вольво".
        - Посидим у меня, - предложил сосед, уловив перемену в его настроении.
        - Я зайду попозже - дела.
        Корнеев поспешил к своим. Христич стоял в дверях дома. Неподалеку топтались горе-сыщики. По лицам можно было без труда определить: ничего не нашли. И не найдут.
        - Охранники Молотова недавно возились здесь с цементом, - сказал Корнеев.
        Полковник посмотрел на него задумчиво.
        - Трупы в доме. Надо искать свежую кладку или что-то в этом роде.
        - Я обошел все комнаты, но ничего такого не видел, - сказал Христич.
        - Гараж! Или подвал!
        Христич направился к встроенному в дом гаражу. Полковник смахивал на взявшего след пса. Разве только не тянулся носом к земле.
        Гараж был пуст. Стены, когда-то побеленные, успели покрыться налетом пыли. Слой пыли лежал и на полках, и на одиноком верстаке в углу. Христич посмотрел на Корнеева. Тот пожал плечами. Оставался подвал. Только начали туда спускаться, Корнеев увидел на ступенях следы цемента - где больше заметные, где меньше, но он теперь не сомневался - здесь.
        Неяркое освещение после солнечного света казалось недостаточным. Корнеев сейчас шел первым, старательно тараща глаза, никак не мог освоиться с полутьмой.
        - Вот, - показал рукой. - Та самая кровать. Помните? На ней лежал якобы раненый Базылев, когда снимался сюжет для телевидения. Тут они этот спектакль разыгрывали.
        - Да, похоже, - согласился Христич.
        Его интересовало совсем другое. Но того пока не было.
        - Почему младший Базылев согласился играть роль Базылева-старшего? - спросил полковник. - Как думаешь?
        - Это все Молотов, мне кажется. Либо убедил, что так необходимо сделать ради старшего брата, либо просто предложил заработать денег. Теперь уже спросить не у кого...
        Корнеев хотел сказать еще что-то, но отвлекся, потому что один из станков стоял не на прежнем месте. Корнеев на это не обратил бы внимания, если бы не заметил, что станок находится точно там, где раньше был медицинский шкаф со стеклянными стенками. Теперь шкаф ютился в углу. Но раньше он точно стоял не там, сомнений в этом не могло быть - он бы не попал в кадр, когда здесь шла телевизионная съемка. А в том сюжете шкаф присутствовал, Корнеев это хорошо помнил.
        Станок покоился на бетонном основании, высоком, сантиметров на десять поднимающемся над уровнем пола. Корнеев всмотрелся. Свежий бетон. Вот она, могила.
        Он обернулся к Христичу и, увидев глаза полковника, понял - тот уже сам обо всем догадался.
        - Здесь - Алла Базылева, - сказал Корнеев. - И мальчик, я думаю. - У него даже сел голос. - А вот здесь - младший Базылев, Андрей, - показал рукой на другой станок, под тем тоже было бетонное основание, но оно выглядело несколько старее предыдущего. - Под тем вон станком скорее всего старший Базылев. Настоящую мастерскую здесь открыли. Видите?
        Христич не ответил, прошелся по подвалу, заложив руки в карманы брюк.
        - Завтра приступим, - сказал он после некоторого раздумья. - Пришлю людей, взломаем бетон...
        Развернулся и пошел к ведущей из подвала лестнице, ссутулившись, словно ему стало невыносимо холодно.
        Когда Корнеев поднялся наверх, Христич стоял у машины.
        - Уезжаем, Вадим.
        Корнеев оглянулся на дом. За окнами ничего было не видать. Как будто все вымерло.
        - Как ты догадался про подвал? - спросил полковник.
        - Сосед подсказал.
        - Какой сосед?
        - Из этого дома, - Корнеев махнул рукой, указывая направление.
        - Ты сегодня с ним разговаривал?
        Вопрос прозвучал как упрек. По крайней мере, так показалось Корнееву.
        - Да, - коротко ответил он.
        Христич, наверное, считал, что не следовало ему лишний раз засвечиваться. Чтобы не стоять под осуждающим взглядом полковника, Корнеев пошел в дом.
        - Вадим! - позвал его Христич.
        Но Корнеев лишь дернул плечом и даже не обернулся. Хотел напоследок посмотреть, как там дела, в доме.
        В коридоре он увидел одного из тех, с кем приехал из Москвы. Тот шагал Корнееву навстречу, торопливо пряча под пиджак пистолет. Пистолет был с глушителем. Парень заметил Корнеева, убавил шаг и зыркнул взглядом в сторону. Вышел из дома, грохнув дверью.
        Двое охранников по-прежнему лежали на полу в гостиной. Но уже мертвые. Обоим стреляли в голову. Корнеев глядел на них, все понимал, но не мог поверить. Слишком жестоким и бессмысленным казалось ему то, как с ними поступили.
        Хлопнула входная дверь, появился Христич. Хотел что-то сказать, но не успел.
        - Зачем? - спросил Корнеев сквозь зубы.
        - Нам пора уезжать, Вадим.
        - Зачем?!
        - Они видели тебя - и узнали, - буднично пояснил Христич.
        - Ну и пусть! - крикнул Корнеев.
        Неоправданная жестокость его потрясла.
        - Так надо, Вадим.
        Особенности профессии. Издержки производства. Корнеев скрипнул зубами, пытаясь сдержать готовое прорваться бешенство.
        У машины их уже ждали. Один из ожидающих отхлебнул из бутылки пиво "Хайнекен".
        - Ну как? - спросил у него Христич.
        - Порядок.
        - Один был?
        - Один, - ответил тот и сделал очередной глоток.
        Корнееву мозолила глаза этикетка "Хайнекен". Он обернулся к Христичу. И тот не выдержал его взгляда. Значит - правда. Ошибки не было.
        - Он же был совсем ни при чем, - пробормотал потрясенный Корнеев. - Мы с ним даже ни о чем таком не говорили. Попили пива, и я ушел...
        Он отчетливо представлял, как мертвый сосед лежит в своем доме, на полу одной из комнат.
        - Он видел тебя, - опять объяснил Христич. - Мы не могли оставить его в живых.
        Кровавая цепочка тянулась, и не было ей конца.
        - Возвращаемся в Москву! - распорядился Христич. Он был хмур.
        Сели в машину. Корнеев смотрел в окно и ничего там не видел.
        - Ну что ты, в самом деле! - внезапно прорвало Христича. - В первый раз такое, да?
        Напомнил, что и прежде были смерти. И зачастую к этим смертям Корнеев имел самое непосредственное отношение.
        Тянется кровавая цепочка. Нет ей конца и, похоже, не будет.
        Глава 68
        Уже когда ехали по Москве, Христич обернулся к Корнееву и спросил как ни в чем не бывало:
        - Ты не возражаешь, если мы прямо сегодня начнем знакомиться с досье?
        Предлагал мир. Но на Корнеева навалились мрак и пустота, и он не способен был ни "да" сказать, ни "нет". Христич подождал ответа и, не получив его, отвернулся, всем своим видом показывая, что молчание Корнеева расценивает как "да".
        Въехали во двор особняка, Христич отпустил сопровождающих, а Корнеева повел с собой. Прошли пустынными коридорами, спустились в подвал, где, по обыкновению, кипела жизнь, но теперь Корнееву здесь было холодно, как в том, другом, страшном загородном подвале, где неведомые умельцы установили станки на человеческих костях.
        Христич похлопал Корнеева по плечу:
        - Сейчас займемся работой, и все будет в порядке.
        Будто прочитал мысли.
        Вошли в одну из комнат, пустую, только стоял у стены стол да пара стульев, на столе - стопка папок, тех самых, из полковничьего кабинета.
        - Я приготовил тебе рабочее место, - сказал Христич. - Чтобы ты мог спокойно заняться делом.
        Он говорил все тем же будничным голосом, желая, наверное, внушить Корнееву, что об эмоциях надо забыть, слишком много впереди работы.
        Корнеев шагнул к столу. "Яншин" - значилось на верхней в стопке папке. Он неверной рукой открыл папку, пробежал глазами "объективку". Яншин Александр Борисович. Фирма "Дельта плюс". Контрольный пакет акций фирмы "Дельта плюс" принадлежит "Росэкспорту". Тот самый Яншин. Никаких сомнений. Корнеев сдвинул папку. На следующей увидел: "Полутягов".
        - И этого тоже будем валить? - осведомился бесцветным голосом.
        - Да, - подтвердил не ожидающий неприятностей Христич.
        - А Альметьева?
        - Что? - опешил полковник.
        - Альметьева, спрашиваю, тоже убьем? Или он пусть живет пока?
        Корнеев обернулся наконец к собеседнику.
        - Что такое, Вадим?
        - Я хотел у вас спросить еще кое-что, - произнес Корнеев, будто не слыша полковника. - Вот эти люди, - он положил ладонь на стопку папок, - все они почему должны умереть?
        - Там все есть, в этих досье...
        - Нет, я не про досье спрашиваю. Я хочу правду знать.
        Полковник взял Корнеева за плечи и тряхнул, словно тот был не живым человеком, а неодушевленным предметом.
        - Что случилось?
        Корнеев молчал. И в глазах ничего нельзя было прочесть.
        - Эти люди, - кивнул на папки Христич, - входят в одну связку с "Росэкспортом". У меня приказ...
        - Чей приказ?
        - Моего начальника. Мы - служивые, Вадим. Государственные люди.
        - К черту! Не верю!
        - Мне не веришь? - не скрыл удивления Христич.
        Толкнул Корнеева, и тот упал на стул. Христич возвышался над ним скалой, готовой вот-вот обрушиться.
        - Ты знал, куда шел! - сказал сквозь зубы Христич. - Знал, что работа будет грязной! И теперь нос не вороти! Нам доверили эту работу - пусть тяжелую, пусть неблагодарную, и мы эту работу должны выполнять, как любую другую. Устал? Нервы сдают? Получишь отставку. Но только когда сделаешь то, что от тебя требуется. Некем мне тебя заменить. Понял? Некем! Ты у меня один расстрельщик. И пока этих вот, - показал рукой на папки, - не уберешь, твоя служба продолжается.
        Христич сунул руки в карманы брюк и стал покачиваться - с пятки на носок и обратно.
        - Об "Экотехнике" слышали? - спросил Корнеев.
        Христич замер. Пауза тянулась долго. Когда Корнееву надоело ждать, он поднял глаза. Полковник, оказывается, пребывал в состоянии крайнего изумления.
        - Журов, - стал называть фамилии Корнеев. - Константинов. Болдырев.
        Перечислил всю верхушку "Экотехники".
        - За них примемся, когда "Росэкспорт" развалим окончательно? Тоже ведь змеиное гнездо. И промышляют тем же самым. Тоже Родину распродают, если разобраться.
        - Ну-ну, - произнес Христич. - Продолжай. Такие вещи рассказываешь, что мне даже интересно стало.
        - Мне и самому было интересно, когда я об этом впервые узнал.
        - Кто же просветил?
        - Нашлись добрые люди.
        - От знаний - один вред, - печально отметил Христич. - Я всегда так считал.
        Значит, правда, понял Корнеев. Молотов не обманул. Да и зачем лгать перед смертью? Вот-вот придется держать ответ за земные грехи, так к чему в последний момент добавлять еще один?
        - Я ненавижу вас, - сказал Корнеев. - Даже не знал, что ненависть может быть такой жгучей. Все горит внутри...
        - Когда-нибудь мы обсудим с тобой все это. Но не сейчас.
        - Именно сейчас, - не согласился Корнеев.
        Жар испепелил все чувства в его душе. Ничего не осталось, кроме ненависти, да и та не побуждала действовать. Она была какой-то мертвящей.
        - Убивать страшно, - сказал Корнеев. - К этому не привыкнешь. Когда убиваешь, всегда есть опасность сойти с ума. Но удерживает сознание того, что ты выполняешь долг. Только это, как индульгенция, спасает от расплаты за содеянное. Вы у меня эту индульгенцию отняли. Я не расстрельщик. Я убийца. Не казню, а убиваю.
        Корнеев провел рукой по лицу, словно пытаясь избавиться от мучившего его наваждения.
        - Вы говорили мне о долге и чести. А оказалось - я участвовал в бандитских разборках. Работал на людей, которых всегда ненавидел. И моими руками... Вот этими руками... - Поднес ладони к лицу и долго в них всматривался, будто увидел впервые. Этой паузой и воспользовался Христич.
        - Ты не в себе, Вадим. Я вызову врача...
        - Никаких врачей!
        - Тебе надо успокоиться. Он сделает укол...
        - Никаких врачей!
        - Ну хорошо, - согласился Христич. - Пусть так. Сейчас ты отдохнешь, и потом мы поговорим.
        - Потом - не поговорим!
        - Почему? - подозрительно осведомился полковник.
        - Потому что ничего больше не будет! Ни-че-го!
        Корнееву представлялось, что своим отказом убивать он способен разорвать кровавую цепочку. И тогда ему станет легче. Он верил.
        - Отдыхай, - буркнул Христич и повернулся к двери. - Я распоряжусь, тебе принесут раскладушку и постельное белье.
        - Я не останусь здесь ни минуты!
        - Ты останешься здесь, - обернулся полковник. И посмотрел на Корнеева.
        Взгляд у него был очень красноречивый. Жесткий и холодный. Корнееву стало ясно, что его не выпустят отсюда. Бессмысленно даже пытаться уйти.
        - И что вы, в конце концов, можете со мной сделать? - сказал Корнеев. - Убьете?
        Смерть сейчас не казалась ему таким уж большим несчастьем.
        Христич засмеялся. И смех у него был такой же жесткий.
        - Убьем? Что за чепуху ты болтаешь, Вадим?
        Подошел и посмотрел Корнееву в глаза.
        - Пойми, у тебя просто нервы ни к черту. Отоспись, прошу тебя, и поговорим спокойно.
        Он ушел, а через пять минут Корнееву действительно принесли раскладушку и постельные принадлежности. Потом его оставили одного. И он явственно слышал, как щелкнул замок.
        Насчет своего нынешнего статуса он нисколько не заблуждался. Пленник.
        Глава 69
        Дверь оказалась запертой и наутро. Корнеев, злой и невыспавшийся, ударил в нее ногой. Его, наверное, сторожили, потому что уже через пару минут появился дежурный офицер.
        - Вас ждет полковник.
        - Меня ждет сортир и зубная щетка! - раздраженно ответил Корнеев.
        В нем что-то сломалось. Прежняя готовность подчиняться и выполнять приказы испарилась. На это потребовалось совсем немного времени, день или два. Корнеев сам немало подивился бы такой быстроте, если бы только задумался об этом.
        Ему принесли туалетные принадлежности, и он долго и тщательно брился, никуда не спеша. Торопиться ему было некуда. Его лишили возможности самому решать, что делать, и он старался продлить минуты своего уединения.
        Полковник все-таки дождался Корнеева. Он был в кабинете один, кивнул Корнееву, когда тот вошел, но из-за стола не поднялся и руки не подал. Показывал, что их отношения теперь будут строиться по-другому.
        - Как спалось? - изобразил дежурную вежливость Христич.
        - Отвратительно, - сухо отрезал Корнеев.
        Полковник никак на это не отреагировал. Самочувствие собеседника волновало его сейчас меньше всего.
        - Садись, - предложил Христич. - Поговорим.
        Корнеев смотрел на его руки. Полковник сцепил пальцы в замок. Значит, ожидал нелегкого разговора.
        - Расскажешь все-таки, кто тебя уму-разуму учил?
        - Молотов.
        Брови Христича предательски поползли вверх, не смог сдержать изумления.
        - Молотов? - переспросил он.
        - Да. Он мне много интересного порассказал.
        - А ты поверил?
        - Не поверил, а проверил, - усмехнулся Корнеев.
        - И - что же?
        - Все сходится.
        - Так поделись, - попросил Христич. - А то я, например, ничего не знаю.
        А глаза смотрели недобро. Все он знал. И поэтому Корнеев промолчал.
        - Я подпишу твой рапорт об отставке, - сказал Христич. - Но только после того, как завершится операция.
        После того, как Корнеев убьет этих людей, так следовало понимать.
        - Хорошо, - сказал спокойно Корнеев. - Я подожду.
        Это, конечно, было издевательство. Но Христич сдержался.
        - На завалинке переждать не получится, - сказал полковник. - Ты будешь участвовать в операции.
        - А удастся заставить?
        И опять Христич сдержался. Только еще больше побелели костяшки сцепленных в замок пальцев.
        - Вадим, - сказал он голосом, из которого вдруг исчезла жесткость. - Из этого дела нельзя выйти просто так.
        Таким голосом отец наставляет непутевого сына. Глупый мальчишка еще не представляет всей серьезности ситуации, и отцу, с его жизненным опытом, очень хочется помочь несмышленышу.
        - Здесь такие люди и такие интересы, что мы уже не вольны распоряжаться собой. Мы с тобой, Вадим, лишь два маленьких колесика в большом механизме. И ключ от этого механизма не у нас в руках.
        - Вы говорите об "Экотехнике"?
        - Сейчас я говорю о нас с тобой. Стисни зубы, Вадим, и работай. Я тебе отдаю приказ, какие у тебя могут быть сомнения? Ты солдат, тебе приказали.
        - Это преступный приказ.
        - Приказ преступным быть не может.
        Христич расцепил наконец пальцы и потер ладонь о ладонь. Все равно это был нервный жест.
        - Все готово, Вадим. Подготовительная работа проведена, осталось то, что можешь сделать только ты. У нас сроки, очень жесткие, и мы уже горим, поверь.
        Все еще уговаривал, не сознавая, насколько это бессмысленно.
        - Я и пальцем не шевельну, - сказал Корнеев. - И так уже захлебываюсь кровью. Раньше я считал, что выполняю свой долг. А оказалось... - Он запнулся, словно не видя смысла повторять уже говоренное.
        Христич молчал. Время для них будто остановилось. Минутная пауза казалась секундой.
        - Я теперь бесполезный для вас человек, - произнес наконец Корнеев. - И чем быстрее вы это поймете, тем лучше.
        - Нет, ты еще пригодишься, - вздохнул полковник.
        - Вряд ли.
        - Пригодишься, - упрямо повторил Христич. - И работу свою сделаешь на совесть. Меня ты можешь не любить и о своей жизни, к примеру, нисколько не печалиться, но...
        Выдвинул ящик и выложил на стол перед Корнеевым желтый пластмассовый осколок. Корнеев вряд ли догадался бы сразу, что это такое, если бы на осколке чем-то острым не было неровно выцарапано: "КОРЕНЬ". По надписи Корнеев и узнал вещицу - корпус от картриджа к игровому компьютеру. Димка всегда помечал свои картриджи, чтобы не перепутать при обмене с приятелями. "Корень" - так прозвали его в школе.
        Корнеев поднял глаза. Христич смотрел на него с холодком, но во взгляде угадывался еще и интерес исследователя.
        - С ним все в порядке, - успокоил полковник. - И с женой твоей, и с сыном. И ты их увидишь, конечно. Но только позже.
        Позже - это когда он застрелит Полутягова и Яншина. Две смерти чужих ему людей в обмен на жизни жены и сына.
        - Где они? - спросил Корнеев, чувствуя, что еще немного - и разорвется сердце.
        - Кто? - изобразил непонятливость Христич.
        - Жена и сын.
        - Они в безопасности, Вадим. И ждут не дождутся встречи с тобой.
        - Вы не очень-то церемонитесь, - признал Корнеев. - Раньше я и вообразить бы не мог, что вы на такое способны. Но раз все мы - всего лишь члены банды...
        Христич усмехнулся:
        - Мы на государственной службе, Вадим. И зарплату получаем от государства.
        - Вот только работаем на бандитов.
        - Тебе все видится в двух красках: черной и белой. Жизнь сложнее. Там, наверху, над нами, - Христич ткнул пальцем в потолок, - идет большая грызня - за власть, за деньги. Клан на клан, и если уж сшибутся, то до крови. Думаешь, я с самого начала знал, с какими целями организовали наше подразделение? Тоже думал, что будем зарвавшихся бандитов отстреливать. А повернулось вот как.
        - И давно у вас глаза распахнулись?
        - Давно, - спокойно ответил Христич.
        - Что ж в отставку не ушли?
        - А почему я должен уходить?
        - Нечестными делами ведь занимаетесь.
        - Сейчас нечестных дел нет, Вадим. Такие времена. Ты думаешь, все эти Полутяговы и Яншины - святые люди? Они тоже готовили подразделение, подобное нашему. Молотов распорядился, и дружок твой, Захаров, землю носом рыл, готовя расстрельную бригаду.
        И вот при упоминании имени Захарова Корнеева будто осенило, он даже вздрогнул. Поспешно взглянул на полковника, но тот ничего не заметил, смотрел поверх головы собеседника.
        - Помнишь того парня, которого ты поневоле застрелил в подвале цеха? Ну, когда тебе Молотов устроил первое испытание.
        Христич наконец опустил глаза. Но по лицу Корнеева уже ни о чем нельзя было догадаться.
        - Он провинился перед Молотовым, отказавшись войти в расстрельную бригаду. И его казнили - твоими руками. Так что порядки везде одинаковые, Вадим.
        Сказал и посмотрел выразительно. Это он Корнееву предсказывал судьбу. Ослушников ждет расстрел. И церемониться не будут. Мог бы и не тратить время на угрозы. Корнеев давно все прекрасно понял, но на всякий случай уточнил:
        - Неужели действительно убьете?
        - Убьем, если ты этого еще не уяснил, - подтвердил Христич. - И тебя. И твою жену. И ребенка.
        Шутки кончились. Начиналась суровая проза. Отказаться от участия в операции - убьют сразу. Согласиться - убьют потом. В живых не оставят в любом случае. Потому как ослушавшийся раз может ослушаться вновь.
        Но Христич допустил одну серьезную ошибку, когда стращал Корнеева. Очевидно, его люди спохватились, а полковник их не проконтролировал лично, потому-то и не знал подробностей. Корнеев обратил внимание на это несоответствие - правда, не сразу. Поначалу даже не поверил. Но теперь оставалось только убедиться в справедливости догадки.
        - Они оба у вас? - спросил Корнеев.
        - Кто?
        - Мои жена и сын.
        - Да.
        - На улице их взяли?
        - Нет, прямо в квартире, этой ночью.
        Тогда Корнеев достал из-под пиджака пистолет и приставил его ко лбу вмиг побелевшего Христича.
        - Не дури, - прошептал тот, едва двигая непослушными губами. - Ты их не спасешь таким образом.
        - Вряд ли они у тебя в руках, - сказал Корнеев. - Ты ведь только о двоих упомянул. А куда же третья делась?
        - Какая третья? - спросил полковник, обреченно опуская веки.
        - Тамара Захарова. Она у нас сейчас живет. Так что промашка у тебя случилась, полковник.
        Глава 70
        В половине десятого Корнеев вызвал дежурного офицера. Тот вошел в кабинет Христича и остановился у двери, удивленный открывшейся ему картиной: за столом полковника сидел Корнеев, сам Христич отсутствовал. Корнеев оторвался от разложенных на столе бумаг, сказал:
        - Подготовьте машину. Я через пять минут уезжаю.
        - Чью машину? - еще больше удивившись, поинтересовался офицер.
        - Полковника Христича.
        - А... товарищ полковник... знает?
        Корнеев позволил себе рассмеяться.
        - Ну как ты думаешь? - осведомился он. - Или в этих стенах что-то уже делается помимо начальства?
        Показал рукой на дверь, ведущую в соседнюю комнату. Мол, полковник там, занят, и нет никакой возможности его сейчас тревожить.
        Офицер кивнул и вышел из кабинета. Корнеев его не обманул, Христич действительно был в соседней комнате. Лежал связанный и с кляпом во рту.
        Через пять минут Корнеев, как и обещал, вышел к поджидавшей его машине. В руке он держал пухлый портфель, который небрежно бросил на заднее сиденье. Сам сел впереди, рядом с водителем.
        - Ко мне домой, - сказал Корнеев и назвал адрес.
        На проспекте машина набрала приличную скорость, и все равно Корнееву казалось, что едут медленно. Время от времени бросал беспокойный взгляд на работающую в машине рацию. Рация, установленная на режим "прием", молчала.
        Прибыли на место. Корнеев попросил его подождать и, оставив портфель в машине, поднялся к квартире. Замок был цел. На звонок никто не отозвался. Корнеев своим ключом открыл дверь, вошел. Пусто. Никаких следов разгрома или обыска, но некоторые вещи лежат явно не на месте, будто их хотели взять, но в последний момент передумали.
        Растерянный и встревоженный, Корнеев вышел на лестничную площадку, захлопнул дверь. Он знал, что ему нельзя здесь задерживаться. Взгляд упал на дверь соседней квартиры. Позвонил наудачу, потому что помнил - соседи в отъезде. Но ему открыли почти сразу, будто стояли за дверью все это время. Соседка, пожилая женщина, улыбалась вопросительно и чуть настороженно.
        - Моих не видели? - спросил Корнеев.
        Женщина выглянула на площадку и, убедившись, что никого нет, сказала шепотом:
        - Они уехали.
        - Сами вам сказали?
        - Нет.
        Ответила и осеклась. Подсматривала в дверной "глазок", старая сплетница. Но сейчас Корнееву это было на руку.
        - Что вы видели?
        - Чего? - изобразила непонимание женщина.
        - Что вы видели в "глазок"? - повторил Корнеев. - Скорее! У меня нет времени.
        - К вам кто-то приходил.
        - Кто?
        - Не знаю. Двое их было.
        - Мужчины?
        - Да. Ваших примерно лет. Позвонили в дверь, только им не открыли.
        - Дома никого не было?
        - Были. Через дверь отвечали, я слышала. Но не открыли.
        - Дальше!
        - Чего?
        - Дальше что было? - сказал Корнеев, стараясь подавить нарастающее раздражение.
        - Ушли они.
        - Эти двое?
        - Да, мужчины эти ушли. А через время смотрю - Риточка ваша, Димочка, женщина какая-то еще была. Родственница ваша, да?
        - Да, - подтвердил Корнеев. - Моя прабабушка.
        Соседка смотрела на него недоверчиво.
        - Дальше! - поторопил Корнеев.
        - Они ушли. А через время...
        У нее даже глаза округлились, и она перешла на такой едва различимый шепот, что Корнееву пришлось напрячь слух.
        - Те двое, что в квартиру вашу звонили, вернулись. И часа не минуло. Потоптались у двери, открыли ее и вошли в квартиру.
        - Мои уже ушли к тому времени?
        - Да. А эти двое в квартире пробыли всего ничего, минуту или две. Выскочили - и след простыл.
        Подобрали ключи, но опоздали уже, в пустую квартиру заявились. Христичу ничего другого не оставалось, как использовать трюк с обломком от упаковки картриджа. И ведь почти получилось. Но незнание деталей подвело полковника.
        - Спасибо, - сказал Корнеев с облегчением.
        Совершенно искренне благодарил, потому что дела оказались не так плохи, как он опасался поначалу.
        Он спустился к машине.
        - Едем, - сказал.
        - Куда?
        - Все узнаешь со временем, - пообещал Корнеев. - Пока - вперед.
        Опасливо покосился на рацию. И вдруг обнаружил, что та переключена на режим "передача". И микрофон уложен в пазу совсем не так, как прежде. Повернулся к водителю. Тот смотрел прямо перед собой, сжав губы, щека у него чуть подрагивала от напряжения, и по ней медленно скатывались капли пота.
        - Ну что, Христич там уже тревогу сыграл? - осведомился Корнеев, мгновенно оценив ситуацию.
        У водителя лицо окаменело. Значит, не ошибся Корнеев.
        - Ты не трепыхайся, - сказал Корнеев и небрежно сдвинул полу пиджака, обнажая рукоять пристроенного за поясом пистолета. - Если будешь себя хорошо вести, оставлю в живых.
        Потянулся вперед и оборвал провод микрофона.
        - Как они могут нас отследить? Быстро!
        Водитель замешкался с ответом, и Корнеев потянулся к пистолету.
        - Тебе лучше уйти, - торопливо забормотал водитель. - В машине есть закладка на случай угона, специальный радиомаячок. Я его уже включил.
        - Христич приказал?
        - Да.
        - Выключить маячок можно?
        - Можно, - сказал водитель. - Но до него полчаса добираться - упрятан хорошо.
        Корнеев прикинул в уме время, которым еще располагал. Получалось, что минут двадцать он этой машиной еще может пользоваться.
        - Вперед! - скомандовал. - Все равно на такси денег нет.
        Глава 71
        На автобусной остановке Корнеев высадил водителя из машины и сел за руль сам. Он хотел добраться до офиса агентства "Вальтер" прежде, чем его настигнут люди Христича.
        К самому офису Корнеев подъезжать не стал, припарковал машину у небольшого стихийного рынка. Он не заглушил двигатель и демонстративно оставил опущенными стекла, чтобы это было видно издали. Взял с заднего сиденья портфель и пошел прочь. Не успел он еще дойти до "Вальтера", как брошенную им машину уже угнали. Двое мальчишек, явно школьного возраста, слонявшиеся по рынку, заприметили бесхозный автомобиль с работающим двигателем и, недолго думая, умчались на нем в неизвестном направлении, увозя радиомаячок и уводя погоню по ложному следу.
        Коля Свечин был у себя. Беседовал с посетителем, когда Корнеев заявился к нему в кабинет. Увидел Корнеева, побледнел и ничего не сказал, не осмелился даже предложить Корнееву подождать, пока отпустит клиента. Корнеев поставил на стол портфель, сказал:
        - Коля, у меня пять минут, не больше.
        Свечин стал извиняться перед собеседником, но тот поднялся и вышел не попрощавшись. Бедняга Свечин, потерял клиента.
        - Прости, - буркнул Корнеев, - но мне вот-вот башку оторвут. Не до церемоний.
        Похлопал ладонью по упругому боку портфеля:
        - Здесь некоторые материалы из досье на Полутягова и Яншина. Их обоих готовят на "упаковку". Знаешь, что это такое?
        Свечин кивнул, мрачнея на глазах. "Упаковать" - значило похоронить.
        - У меня к тебе просьба: сохрани бумаги. Можешь их использовать, если услышишь, что меня убили.
        У Свечина вытянулось лицо. Корнеев в жизни не видел такой ошарашенной физиономии. Даже засмеялся, хотя ему было вовсе не до смеха. Поэтому смех получился довольно унылый.
        - Меня хотят завалить, - сказал Корнеев. - Свои же. Убьют, если доберутся.
        - Случилось-то что?
        - Плохие дела, Коля. Я под присягой ходил, думал, что Родину защищаю. А из меня киллера сделали. Убийцу на зарплате. Когда понял, начал права качать - и сам себе подписал смертный приговор.
        Смотрел Свечину в глаза и видел - тот не верит ни единому слову. И Корнееву стало ясно, что отмываться ему придется еще очень долго.
        - Я тебе ничего сейчас доказывать не буду, - сказал Корнеев. - Некогда. Но своих предупреди.
        - О чем?
        - О том, что их на мушку взяли - и Полутягова, и Яншина.
        - Они и сами знают, - безрадостно усмехнулся Свечин.
        Какой из этого секрет, действительно? Все обо всем знают. И готовы к самому худшему.
        - Я-то тебе зачем? - спросил Свечин.
        - Мне нужен кто-нибудь, кто даст этим бумагам ход в случае чего.
        "В случае чего" - это в случае его, Корнеева, смерти.
        - Не пойму я тебя, - признался Свечин.
        Не верил до сих пор.
        - Ты убивал когда-нибудь? - спросил Корнеев, приблизив свое лицо к лицу собеседника.
        Молчание в ответ.
        - А я убивал, - произнес Корнеев тихим и потому еще более жутким голосом. - Много раз. И ни разу рука не дрогнула. Потому что мне твердили: в государственных интересах. И вдруг выяснилось, что государство - это всего лишь кучка подонков, готовых на любую мерзость. И я за этих подонков выполнял грязную работу. Я не расстрельщик, Коля. Я просто убийца. Это так страшно, тебе не понять.
        Но Свечин, кажется, понял. Что-то новое - доверие вроде - засветилось в глазах. Корнеев придвинул к нему портфель и вышел из кабинета.
        На улице все было как обычно. Спешили прохожие. На ближайшем перекрестке меланхолично подмигивал желтым глазом светофор. Корнеев остановил первую подвернувшуюся машину и поехал в Строгино. Там жил его школьный товарищ, и там можно было отдохнуть и осмотреться. Если бы удалось найти пропавших бесследно Риту и Димку, все намного упростилось бы. Он долго думал, куда они могли деться, но ничего путного в голову не приходило. Лишь добравшись до Строгино, он решил наудачу позвонить на квартиру Захаровых. Набирал номер и сам не верил, что кто-нибудь отзовется. А трубку подняла Тамара.
        - Тамара? - выдохнул Корнеев, чувствуя, как холодок пробежал по спине.
        - Да. Кто это?
        - Корнеев.
        - Ох, я Риту сейчас позову!
        - Никакой Риты! Немедленно уезжайте оттуда! - крикнул в трубку Корнеев. - Ни минуты не оставайтесь в квартире!
        Он их здорово напугал, похоже. Потому что и сам испугался за них. Торопливо обрисовал, где именно в Строгино их встретит, и повесил трубку, не тратя драгоценного времени.
        Корнеев надеялся, что захаровскую квартиру люди Христича еще не вычислили и что все обойдется. Но он ошибался.
        Глава 72
        Отпустив машину, на которой приехал в Строгино, Корнеев зашел в универсам и пробродил по нему с четверть часа, бездумно рассматривал полки с товаром, пока не наткнулся взглядом на человека в милицейской форме. Вспомнил, что у него самого при себе пистолет и что любая встреча со стражами закона сейчас чревата для него самыми непредсказуемыми последствиями, и выбрался на улицу.
        Солнце приближалось к зениту. Два воробья дрались за сухую хлебную корку. На автобусной остановке старик задумчиво вычерчивал палочкой круги на асфальте. Ничего экстраординарного не происходило. Только обостренное тревогой зрение Корнеева с необычной отчетливостью фиксировало мельчайшие детали окружающей его городской жизни.
        Еще через тридцать минут появились Тамара с Ритой и Димка. Они ехали на кремовой "шестерке", и Корнеев поспешил к машине, чтобы они не успели ее отпустить. Заглянул в окно, Рита увидела его и счастливо улыбнулась. У нее была какая-то беспомощность во взгляде, совсем детская.
        - Все нормально, - сказал Корнеев.
        Ложь чистой воды, и даже Рита это почувствовала, но Корнеев не успел ничего добавить, потому что увидел через стекло машины, как к ним направляются двое. Того, что шел первым, Корнеев знал. Все-таки Христич опередил, догадался послать людей к захаровской квартире, и они сели на хвост кремовой "шестерке".
        Корнеев распрямился. От тех двоих его прикрывала машина. А в машине сидели люди. Родные люди. И защита превращалась в западню. Корнеев запустил руку под пиджак, к пистолету, и так стоял, вглядываясь в лица приближающихся людей. Он уже знал, что не будет стрелять, потому что ему непременно ответят, и в машине никто не останется в живых.
        - Вадик! - позвала жена.
        Корнеев даже бровью не повел. Смотрел в глаза тем двоим и готовился умереть. Они подошли к машине с противоположной стороны и остановились. Оба держали правые руки в карманах. Но оружия не вынимали.
        Это было необъяснимо.
        - Ну? - сказал он одновременно и вопросительно и ободряюще.
        Но через миг понял, почему они не стреляют. Вовсе не потому, что такой у них приказ, а потому, что не могут. Напряженными взглядами оба косили за спину Корнееву. Он увидел у одного из них испарину на лбу и обернулся.
        У него за спиной, метрах в пяти, стоял милиционер. Тот самый, который напугал Корнеева в универсаме. Но теперь он был не один. Еще двое сидели в бело-синих "Жигулях", и у одного на коленях лежал короткоствольный "калашников". Они о чем-то разговаривали и не обращали ни на Корнеева, ни на людей полковника ни малейшего внимания.
        Корнеев глянул на своих преследователей почти с сочувствием.
        - Облом, - констатировал он. - Такое случается в жизни, ребята. И единственный выход - перенести неприятность спокойно и с достоинством.
        Он чуть склонил голову и сказал так ничего и не заподозрившим пассажирам в машине:
        - Сейчас едем, мои дорогие.
        Один из тех двоих дернул рукой. Но Корнеев не испугался. Засмеялся даже.
        - Валяй, - позволил себе поглумиться он. - Вытаскивай свою игрушку. Тебя вон те ребята в два счета причешут. - И кивнул себе за спину.
        По глазам этой парочки видел, что шум они поднимать не решатся. Их двое, а милиционеров трое, да еще Корнеев в придачу. Корнеев распахнул дверцу, плюхнулся на сиденье и скомандовал водителю:
        - Вперед, брат!
        А сам уже дотянулся до кнопки блокировки замка дверцы, нажал на нее, и те, снаружи, когда рванули за ручку, уже опоздали, конечно же. Они сгоряча еще пробежали несколько метров за машиной, прежде чем догадались вернуться к своему авто, а до него было целых двадцать метров, и на этом они тоже потеряли время.
        - Гони, браток! - попросил Корнеев. - Если будешь ехать быстро, я тебе столько дам денег, что ты своему "жигулю" запросто сможешь сделать полный капремонт.
        Рита, не привыкшая к такой щедрости Корнеева, во все глаза смотрела на мужа.
        - Что деньги! Пыль! - философски заметил Корнеев и стрельнул взглядом вдоль проспекта. - На первом перекрестке - направо, браток.
        Они сделали правый поворот, потом свернули еще раз.
        - Останови, - попросил Корнеев.
        Погони не было.
        - Уф-ф! - сказал Корнеев.
        - Что случилось, Вадим? Кто эти люди?
        - Контролеры из автобуса, - пояснил Корнеев с усмешкой. - Пытались оштрафовать. Еле оторвался, ты сама видела.
        - Контролеры, как же! - в тон ему ответила Тамара. - Я их не узнала, думаешь? Это же те двое, что к нам приходили.
        Те самые, которым не открыли дверь и которых видела соседка.
        - Ты с ними разговаривала? - быстро спросил Корнеев у Тамары.
        - Я.
        - А не открыла почему?
        - Они говорили странные вещи, Вадим. Позвонили, я спрашиваю через дверь: "Кто?" Они отвечают: "Мы от вашего мужа, сослуживцы".
        Ее приняли за Риту, уразумел Корнеев.
        - Я возьми и спроси: "От Захарова, что ли?" А они замялись. Не знали, кто такой Захаров. Ты понял?
        - Да, - сказал деревянным голосом Корнеев. - Тогда все понятно.
        Потянулся к Тамаре и поцеловал ее. Последний раз делал это на их с Пашей свадьбе. Тамара порозовела.
        - Спасибо, - сказал Корнеев.
        - За что? - не поняла она.
        - За все.
        Она им всем жизнь спасла.
        Глава 73
        В открытое окно вплывал сладкий запах полевых цветов. Зеленый ковер стлался от дома к петляющей в низине дороге. Дорога казалась желтой лентой, оброненной на поле сказочным великаном. Было тихо и несуетно. Прокричал невпопад петух, и снова все смолкло.
        Корнеев стоял у окна, бездумно разглядывая облака.
        - Димке скоро в школу, - сказала за его спиной Рита.
        - Еще целая неделя. Успеем.
        - Успеем - что? - осведомилась Рита.
        - Вернуться в Москву.
        - Мы возвращаемся?
        - Да, - ответил Корнеев и обернулся. - Теперь уже возвращаемся.
        - А что изменилось, Вадим?
        Они жили в деревне уже почти месяц. Рита, ничего не зная, а только догадываясь, что у Корнеева случилась какая-то неприятность, потеряла надежду в скором времени оказаться дома. Корнеев обнял ее.
        - Все хорошо, милая.
        - А было плохо?
        В ее глазах застыл вопрос. И ожидание правды.
        - Да, - признался Корнеев.
        - Это связано с твоей работой?
        - Да.
        - Ты расскажешь мне, что произошло?
        - Когда-нибудь - обязательно.
        - Я боялась за тебя, - сказала Рита. - И сейчас боюсь.
        - Сейчас не надо.
        - Правда?
        - Правда.
        Вбежал Димка. У него коленки были в царапинах, но в целом он заметно поздоровел.
        - Какие новости, барсук? - осведомился Корнеев.
        - Он не барсук! - оскорбилась за сына Рита.
        - Щеки наел, ты посмотри.
        - Я на речку, па.
        - На голову что-нибудь надень.
        - Я пилотку себе сделаю.
        Димка исчез и появился через пару минут, уже в пилотке. Она была свернута из газеты. Корнеев всмотрелся, сдернул пилотку с Димкиной головы и швырнул на стол.
        - Возьми другую газету!
        - Это же старая газета, Вадим. Ты ее уже вдоль и поперек прочитал, - сказала Рита.
        - Пусть возьмет другую! - упрямо повторил Корнеев.
        Когда сын ушел, Рита проследила за ним из окна и стояла так долго. Корнеев решил, что она думает о Димке, а оказалось - о нем.
        - Я тебя хотела спросить, Вадим. Эти неприятности... в Москве... которые по работе... они уже позади?
        - Да.
        - Откуда ты знаешь? Мы же здесь уже месяц безвыездно.
        - В газетах прочитал, - сказал Корнеев.
        Рита вздохнула.
        - Ты скрытный, - посетовала она.
        - Ну что ты, - широко улыбнулся Корнеев. - Я всегда говорю правду.
        Он действительно не солгал на этот раз. Димка, мастеря из старой газеты пилотку, сложил ее, по мнению Корнеева, неудачно, потому что газетная фотография - та самая - оказалась на виду. На фотографии был Христич в полковничьей форме. Под фотографией шел куцый текст, а сверху темнел заголовок: "Самоубийство офицера армейской разведки".
        - Вернемся в Москву, - сказал мечтательно Корнеев, - и будем жить-поживать.
        - Просто жить? - удивилась Рита.
        - Просто жить, - подтвердил Корнеев. - Это настоящая роскошь, если кто понимает.
        - Ты стал философом.
        - Старею.
        - По тебе не заметно.
        - Нет-нет, точно. Я чувствую, что во мне прибавилось мудрости.
        - Ты ни о чем не можешь говорить серьезно, - засмеялась Рита.
        - Есть одна тема, к которой я всегда останусь серьезен. - У Корнеева затуманился взгляд.
        - Что за тема?
        - Любовь.
        Рита не успела ничего ответить, потому что Корнеев подхватил ее на руки и понес в соседнюю комнату, где они обычно проводили ночи.
        - Ни за что! - объявила Рита, делая испуганные глаза. - Придет Димка...
        - Он вернется не раньше чем через час.
        - Откуда такая уверенность? - подозрительно осведомилась Рита.
        - Я объяснил ему ситуацию. Он же мужик, прекрасно меня понял, так что не волнуйся.
        - Шутник! - сказала Рита. - И дети у тебя такие же будут.
        - Дети? Ты сказала - дети?
        - Один у нас уже есть, - стала загибать пальцы Рита. - Второй, как я поняла, планируется сейчас. А всего у нас их будет пятеро, не меньше.
        Корнеев осторожно опустил Риту на перину. Расстегивая рубашку, склонился низко-низко и поцеловал жену. И тут хлопнула дверь. Корнеев резко распрямился. Димка стоял на пороге, сверкая своими сбитыми коленками. Рита беззвучно смеялась.
        - Послушай, барсук! - с чувством сказал Корнеев, обращаясь к сыну. - Ты только что лишился братика!
        - У меня нет братика.
        - И никогда не будет! - заявил Корнеев. - Если ты вот так на речку будешь ходить, на пять минут.
        - Мне не нужен братик, - сказал Димка. Подумал и добавил: - И сестренка тоже не нужна.
        - Но почему, барсук? - почти простонал Корнеев.
        Рита смеялась уже в голос.
        - У меня есть компьютер, - пояснил мудрый Димка. - Зачем же мне еще кто-то?
        Оглавление
        - Глава 1
        - Глава 2
        - Глава 3
        - Глава 4
        - Глава 5
        - Глава 6
        - Глава 7
        - Глава 8
        - Глава 9
        - Глава 10
        - Глава 11
        - Глава 12
        - Глава 13
        - Глава 14
        - Глава 15
        - Глава 16
        - Глава 17
        - Глава 18
        - Глава 19
        - Глава 20
        - Глава 21
        - Глава 22
        - Глава 23
        - Глава 24
        - Глава 25
        - Глава 26
        - Глава 27
        - Глава 28
        - Глава 29
        - Глава 30
        - Глава 31
        - Глава 32
        - Глава 33
        - Глава 34
        - Глава 35
        - Глава 36
        - Глава 37
        - Глава 38
        - Глава 39
        - Глава 40
        - Глава 41
        - Глава 42
        - Глава 43
        - Глава 44
        - Глава 45
        - Глава 46
        - Глава 47
        - Глава 48
        - Глава 49
        - Глава 50
        - Глава 51
        - Глава 52
        - Глава 53
        - Глава 54
        - Глава 55
        - Глава 56
        - Глава 57
        - Глава 58
        - Глава 59
        - Глава 60
        - Глава 61
        - Глава 62
        - Глава 63
        - Глава 64
        - Глава 65
        - Глава 66
        - Глава 67
        - Глава 68
        - Глава 69
        - Глава 70
        - Глава 71
        - Глава 72
        - Глава 73