Воин Бездны Алексей Головлев
        Эрван Гвент дважды обманывал смерть. На далекой горной заставе, во время нападения врагов, и на дуэли с адмиральским сынком. В будущем его ожидает враждебная магия, ему предстоит пережить боль и кровь абордажных схваток, голод, жажду и смерть товарищей. Одолеть путь через Бездну - и не отступить.
        Жребий брошен. Эрван Гвент, курсант Академии Морского Ключа принимает вызов. Легкий рейдер «Горностай» ложится на курс.
        Алексей Головлев
        Воин Бездны
        Пролог
        Весна опаздывала. Леса на юге давно оделись в зелень, жители рыбацких деревушек, разбросанных от Багровой до Устья, успели подлатать истрёпанные непогодой крыши, заново осмолить лодки и выйти на ранний промысел. По высохшим трактам двинулись громоздкие повозки с ежегодной данью, а приказчики в Диаманте дружно сгорбились над конторками, проклиная весну и подсчитывая убытки. Уже пробились на свет первые колоски яровой пшеницы…
        А Морской Ключ терзали бури. Набухшие тучи ползли над ледяными равнинами фоморов, карабкались по горным склонам, переваливали через Хребет и серой чередой текли вниз, на город людей, зажатый меж скалами и кипящим морем.
        Шквалистый ветер гнал волны в атаку на цепь береговых укреплений. Попав на мелководье, валы разгонялись, вырастали и всей мощью обрушивались на стены. Грохот бушующей воды был слышен повсюду: от гавани до застав, от верфей до крепости. В ночь на полнолуние океанский прилив затопил и размыл низкие молы. Сигнальные огни на отрезанных от берега маяках погасли - впервые на памяти горожан.
        Жизнь в гавани почти замерла. Даже отчаянные капитаны патрульных судов не решались выйти в море.
        Город ждал.
        К маю прогретый воздух юга начал теснить северные циклоны. Те уступать не желали - разыгралась последняя битва стихий, самая короткая и свирепая. Бури превратились в ураганы. Обледенелые пирсы, продуваемые шквалами улицы и площади будто вымерли: куда ни кинь взгляд - наглухо закрытые окна домов да слепые стены пакгаузов. Жители, сберегая остатки драгоценного масла, гасили огни в лампах. Вскоре город погрузился в бурлящую темноту: лишь тусклое мерцание церковных свечей пробивалось сквозь залепленные снегом витражи - в городском соборе денно и нощно молили Небеса о милости. Озябшие певчие тонкими голосами выводили гимны, то и дело вздрагивая от дребезжания стёкол в свинцовых переплётах.
        Впервые за много лет гарнизон покинул форты: оставаться в каменных мешках с бойницами на океан не имело смысла - солдаты глохли и сходили с ума, не выдерживая непрестанного грохота волн. Да и от кого защищаться? Самый могучий флот, самый мощный десант не смогли бы в такую погоду угрожать береговой полосе.
        Дни тянулись как годы: два, три, четыре… Неделя… Наконец ветер утих - в одночасье, словно по волшебству. «Никак смилостивился Господь… Может, и весны дождёмся?» - бормотали горожане, выползая из сырых домов.
        Угрюмо порыкивающие напоследок тучи потянулись на север. Сквозь голубые прорехи выглянуло солнце - яркое и по-весеннему тёплое. От мокрых укреплений повалил пар, закрывая небо бледной дымкой.
        Океан успокоился: грязно-бурая муть осела, вода обрела чистоту и прозрачность, переливаясь всеми оттенками сапфира. Волны лениво отступили, оставив на песке раковины мидий, устриц и морских гребешков. На мокрые пляжи высыпали дети: распахнув глаза от жадности и восторга, они копошились в полосе прибоя, споро наполняя корзины дармовой едой.
        Домохозяйки в жилых кварталах, исхудалые и бледные, как тесто, выставили на воздух пузатые горшки с геранью. Корявые плети жимолости, карабкающиеся по гранитным стенам, дали новые побеги - клейкие и нежные, словно листья салата. Из-под фундаментов пробились цветки неистребимого утёсника.
        В любом другом городе это означало приход весны. В любом… но не здесь.
        Морской Ключ ждал. И готовился.
        Тёплый воздух наполнился ароматом свежего хлеба. Будто навёрстывая упущенное за зиму, пекари трудились вовсю: ещё бы, день-другой… и в городе не протолкнёшься от едоков - только успевай готовить!
        В порту пряный запах выпечки смешивался с копотью - смолокурни работали днем и ночью, извергая густые столбы дыма. Тяжёлые, маслянистые, они будто издевались над весенним бризом, бессильным их рассеять. Бешеный стук плотницких топоров не утихал ни на минуту, смешиваясь с резкими окриками десятников: живей, живей, времени в обрез - если летняя эскадра к сроку не будет на плаву, со всех три шкуры спустят!
        Хозяева трактиров сбились с ног: полгода их клиентурой были только окоченевшие стражники, заглянувшие на стаканчик… Зато теперь клиент повалил валом. Из окрестных деревень и городков шли каменщики, плотники, кожевенники и ткачи… Широкий поток сезонных рабочих, проходя сквозь центральные ворота, распадался на ручейки и исчезал в недрах мастерских. Работы хватало всем: и чужакам, и местным - каждая пара рук была на счету.
        Проснулись от зимней спячки и в портовых тавернах. Зимняя эскадра на подходе, две тысячи постояльцев… Чуя скорую наживу, хозяева отскребали с дверей и ставен хлопья старой краски, подновляли вывески и фасады, устилали пол свежим камышом… попутно не забывая раздавать подзатыльники мальчишкам из прислуги. Те же, привычно растирая синяки, норовили сбежать при каждом удобном случае. От порта до Южного мыса пять минут - пустяк! А там, пока не хватились, можно глянуть хоть одним глазком: не белеют ли на юге лепестки парусов?
        Но не им было суждено первыми увидеть корабли - маяки успели раньше. На башенных венцах заполыхали гигантские костры. Свет их достиг самых отдалённых уголков залива, и рыбацкие лодчонки стаей поспешили к берегу, освобождая акваторию боевым судам.
        Дни ожидания превратились в часы, а затем - в минуты. Хозяева захудалых кабаков и респектабельных офицерских кантин с одинаковым рвением наводили последний лоск. Широкоплечие подсобники, неуклюжие, с веснушчатыми крестьянскими лицами, истово драили брусчатку.
        «Брендан с юга, чуть-чуть осталось!» - переговаривались на бегу горожане, при каждой оказии бросая взгляды на гавань. И верно: бриз святого Брендана, защитника и покровителя моряков - дул сильно и ровно, с каждой минутой приближая долгожданные корабли.
        По традиции, сначала в гавань веером зашли конвойные суда - быстрые и поджарые, словно гончие. Завидев авангард, на пристань повалили горожане. Всяк стремился одеться получше: и себя показать, и соседям нос утереть - разноцветные пятна одеяний, извлечённых из сундуков ради торжественного случая, превратили толпу в яркую, пахнущую зимней сыростью клумбу.
        Последние, самые томительные минуты ожидания…
        Наконец в порт величаво зашёл «Артур» - флагман зимней эскадры, краса и гордость флота. Притихшие зрители с почтением разглядывали высокие мачты, крепкие борта с позолотой, дюжину грозных камнемётов на палубе…
        Корабль, не подавая сигналов, направился к пирсу. В толпе послышались недоуменные шепотки.
        - А почему не на буксирах? Неужто сами хотят? - спрашивали горожане.
        - А то! Сами, конечно. Ветер попутный - справятся! - Матросы летней эскадры, вышедшие поприветствовать сослуживцев, расправляли плечи и победно оглядывали штатских.
        - Знай наших!
        Молча, быстро и чётко, словно не обращая внимания на встречающих, работал экипаж. На борту прекрасно знали - тысячи пытливых глаз наблюдают за каждым их движением. Стоит чуть смазать маневр, стыда не оберёшься - свой брат моряк ошибок не забывает!
        Огромное судно приближалось осторожно, тихо, почти крадучись. Медленно, ещё медленнее, сажень за саженью…
        К тумбам летят причальные концы…
        Толчок! Лёгкий, едва заметный… И ликующий рёв толпы. Корабль замер у пирса.
        - Знай наших!
        Едва различимые в общем гомоне вопросы о семьях, здоровье, приглашения на стаканчик, поздравления и божба…
        Эскадра вернулась домой, а значит - весна пришла в Морской Ключ.
        Глава 1
        Парировать было поздно.
        Он едва успел заметить, как меч соперника скользнул вниз, краем глаза уловил движение по диагонали… А потом - боль! Внезапная, резкая, жгучая… Справа, чуть ниже рёбер. Кажется, он потерял сознание. Вот - увесистый клинок в потной руке, горячее дыхание, задор боя… А миг спустя - шершавые доски под щекой. Жёсткая рука на плече, тихий голос над ухом: «Ничего не хочешь сказать, кадет?» Длинная пауза. Секунды полной тишины и неподвижности - лишь неистово бьётся сердце да пульсирует кровь в висках. Затем… тот же голос, безжизненный и сухой:
        - Что ж, Эрван… Воля твоя. Вставай.
        Да что с Хлыстом сегодня? С ума он сошёл? Так и покалечить недолго! Эрван едва успел отшатнуться: меч наставника просвистел в дюйме от переносицы. Хоть клинок и деревянный - кто ж для учебного боя настоящее оружие выдаст! - а нос-то свой… По кускам собирать неохота! Ещё удар, быстрый и точный - сверху вниз, по ключице.
        Ну, уж нет! Не в этот раз…
        Эрван увел меч противника в сторону, пригнулся и атаковал без замаха - длинным выпадом в голень. Хлыст с трудом парировал, едва не сложившись пополам. Рывком увеличил дистанцию футов до десяти, встал на прямые ноги.
        Правильно, господин наставник! Атаки снизу вы не любите - ещё бы, при вашем-то росте!
        Эрван воспользовался мигом передышки. Смахнул пот со лба, кинул быстрый взгляд по сторонам.
        Грязно-серые облака ползли над головой, едва не царапая огрызок учебной мачты: казалось, подпрыгни как следует, вытяни руки - и ладони погрузятся в мокрую - хоть выжимай! - туманную вату. На палубу упали первые капли дождя: редкие и тяжёлые, они с глухим стуком разбивались о пыльные доски грязными кляксами.
        Только этого не хватало! И посуху-то шансов немного: руки у Хлыста длинные и сильные, просто так не пробьёшь… Надо соображать, и быстро - иначе на мокрой палубе Хлыст его просто искалечит.
        Но за что?
        Эрван исподлобья, не упуская из виду хищно покачивающийся меч в жилистой руке, посмотрел в глаза противнику: лицо Хлыста оставалось неподвижным, бесцветные, чуть на выкате глаза не выражали ничего.
        Как обычно.
        Чёрт! Будто шторки на иллюминаторах! Что на уме - чёрта с два разберёшь!
        Эрван позволил себе улыбнуться.
        «Ха! А ведь Хлыст сейчас гадает, что в башке у меня. Ну уж нет, господин наставник… Не стоит вам этого знать. Если б…»
        Усмешка Эрвана без внимания не осталась: Хлыст глубоко вздохнул, пожал плечами.
        - Похоже, Эрван, тебе всё мало, - он перегнулся через фальшборт. - Эй, вы, там! Заснули?! Давайте - шесть-шесть, с полной амплитудой!
        Снизу донеслось натужное пыхтение. В другое время Эрван бы посочувствовал бедолагам-однокашникам: в каморке под учебной палубой духота и темнота, кругом блоки да тросы - не повернёшься толком… По морде пот струями, а ты качаешь тяжеленную платформу, пока руки не отвалятся! А если по шесть раз в минуту, ещё и до упора, как при сильном шторме…
        Настил резко ушёл вправо - Эрван едва успел переместить центр тяжести, неловко закачался на опорной ноге… Хлыст перешёл в атаку. Он двигался с цепкой и экономной грацией паука, лёгкими пружинистыми шагами, будто потешаясь над рукотворной качкой. Эрван помимо воли восхитился наставником.
        «Мне так уж точно никогда…»
        Удар он прозевал. Даже не заметил, как меч наставника ударил по руке, лишь почувствовал острую боль в кисти, затем с недоумением услышал глухой стук падающего меча… И лишь тогда понял, что обезоружен. Забыв о поединке, машинально вцепился левой рукой в запястье правой. Сдуру зацепил свежую царапину, вскрикнул от боли…
        Крен влево, неожиданный и резкий.
        «За кого вы - там, внизу?! Тоже мне, однокурсники! Вас бы сюда!!!»
        Эрван почувствовал, что падает. Неловко взмахнул руками, силясь восстановить равновесие… И захрипел: рука Хлыста ухватила за рубаху, стянула ворот, перекрывая воздух…
        Лицо наставника совсем рядом - и пяти дюймов не будет.
        - Я не враг тебе!
        А глаза… куда делась их обычная невозмутимость? Теперь они тревожные, яростные и… умоляющие?
        - Я знаю, - прошептал Эрван немеющими губами.
        Тихий яростный шёпот:
        - Не молчи, дурень! Дай помочь тебе!
        Усталость ли тому виной, авторитет наставника или подступающее удушье… но Эрван помедлил несколько мгновений, прежде чем прошептать:
        - Нет.
        Он не помнил точно, как оказался у фальшборта - может, Хлыст отшвырнул? Или просто крен был сильный? Кажется, он не удержался на ногах, покатился по скользкой палубе - и приложился головой о дубовый шпангоут… Или нет?
        Одно он запомнил точно: горящие от бешенства глаза Хлыста и свистящий шёпот возле уха: «Не пришлось бы тебе жалеть, парень… Но тут уж не я виной!»
        Когда платформа наконец замерла, Хлыст протянул руку: рывком помог встать, крепко ухватил за плечо. Как ни был измучен Эрван, его поразила очередная перемена в наставнике: ярость, бешенство и тревога исчезли, словно и не было их, - теперь лицо Хлыста выражало лишь грусть. - Я давал тебе последний шанс, Эрван Гвент: теперь дам последний совет. Что бы ты ни задумал - не делай этого!

* * *
        - Таким образом, в надлежащих условиях вычисление курса производится дважды…
        Дребезжащий голос лектора растворялся в полусонном жужжании класса: кое-кто из кадетов по старой привычке ещё царапал пером, но большинство даже не утруждалось показать, что слушает.
        Само собой… Если экзамены отменили - какой смысл в этих дурацких занятиях? Через неделю так и эдак всех в матросы - палубу драить. Лучше б гульнуть дали напоследок!
        Эрван осторожно заёрзал на жёстком сиденье. Поморщился с досадой - каждое движение отзывалось ноющей болью в спине и пояснице.
        Ай да Хлыст! Мало того что перед всеми как птенца отделал… Так потом заставил на пару с Конюхом платформу раскачивать… Когда наверху сразу две пары топчутся!
        Эрван погладил больную кисть. Недовольно поморщился.
        Что с Хлыстом сегодня? Искалечить его собрался? Вряд ли - окажись Эрван на больничной койке, да ещё накануне выпуска, Хлыста первого по головке не погладят. Или всё-таки… На то и был расчёт? Если б он, Эрван, оказался в лазарете, значит, вечером ни драки, ни возможного отчисления, а то и чего похуже…
        Он едва не присвистнул. Почесал затылок здоровой рукой, еле слышно вздохнул.
        Если так… выходит, наставник сам нарывался на неприятности, лишь бы вытащить ученика из беды. Беды, о которой сам Хлыст и не знал толком, лишь догадывался - с чего бы ему иначе расспрашивать?
        Эрван облизал внезапно пересохшие губы.
        Конечно, драку надолго не скроешь… Сегодня знают двое - завтра все. Да и Бриант, конечно, всё разболтал своим холопам - уж этот не упустит раструбить, как сегодня вечером пересчитает рёбра наглому выскочке.
        Чёрт! Если Хлыст почуял неладное… Ему всего-то и надо: зайти в «уголок» после отбоя и взять обоих теплёнькими! Бриант выкрутится, конечно, - как же, с таким-то папашей! Да ещё будет горланить на каждом углу: у Эрвана, мол, кишка тонка - как до дела дошло, мигом прибежал к наставнику жаловаться. Чего ещё ждать от дикаря с горной заставы!
        Эрван ссутулился, чувствуя затылком ненавидящий взгляд будущего противника.
        Недаром сегодня позади сел, гад! Обычно-то его с переднего ряда не вытащишь. Как же, галёрка не для белой кости! Ну ладно, Бриант, сверли глазами, если нравится, - всё равно дырку не провертишь! По крайней мере до ночи. А там посмотрим, кто кого. Лишь бы не сорвалось!
        Оскорбление свежей занозой сидело в памяти - Эрван ощутил, как из глубины естества поднимается жаркая волна гнева. Он несколько раз вздохнул, глубоко и размеренно.
        «Рано, парень! Вот когда начнётся, пожалуйста… А сейчас не стоит. Еще перегоришь раньше времени».
        Медленным, нарочито скучающим жестом он повернулся к окну. Хмыкнул, глядя на частые капли дождя, ползущие по стеклу. Нахмурился: «А вот ливень некстати… Если к ночи не утихнет, прости-прощай луна! Как тогда драться, куда целить - в темноте и морду не разглядишь! Ладно, авось перестанет: майские дожди здесь не те что у нас - вот в горах на несколько дней зарядить может. А тут - пару часов, и всё. Если повезёт, даже земля подсохнуть успеет. Время есть - больше чем хотелось бы…»
        Он провел ладонью по гладкой, отполированной множеством рук крышке парты. Сколько раз он так делал за четыре года? Усмехнулся: кто ж теперь сосчитает… Зато ясно: этот последний.
        Пальцы привычно ощутили зарубки старых надписей, оставленных курсантами неизвестно когда. Вот одна, размашистая, с угловатыми буквами: «От рассвета до заката скоро буду спать, ребята. Бывайте!»
        Ясно, это будущий абордажник постарался: эти и от заката до рассвета службой не утруждаются - что им делать-то на судне, пока моряки вкалывают? Интересно, где-то он сейчас? Топчет палубу или давно на дне морском?
        Так, что там дальше? Вот надпись на ребре, мелкая - пальцами читать сподручней, чем глазами: «Слева рифы, справа мели - рыбы хорошо поели!»
        Эрван скривился: штурманский юмор и так на любителя - мрачнее только судовые врачи шутят… а сейчас, накануне поединка, давно знакомая надпись показалась ему зловещим предзнаменованием.
        Ветер с шумом хлестнул по окнам, обдав стекла водяной крошкой. Чадящие фитили в масляных плошках дружно заколыхались от сквозняка.
        Лектор повысил голос:
        - Если осуществить прямые астрономические наблюдения не представляется возможным, следует…
        Да пропади ты пропадом!
        Эрван с трудом подавил желание зажать уши.
        Как будто специально нудит, отвлекает… Дел у него других нет? А ему, Эрвану, ещё секунданта искать, между прочим!
        Эрван уныло оглядел ряды бритых затылков, прислушался к перешёптыванию с передних рядов… нет, не разобрать. Наверно, ему кости перемывают, кое-кто уже наверняка ставки делает! И вряд ли на него.
        Эрван стиснул зубы.
        Рано, парни! Рано. Хоть Бриант и здоровяк, хоть и привык волю кулакам давать… А всё ж серьёзная драка - это вам не на учебной платформе деревяшками махать!
        Эрван нехорошо улыбнулся, чуть слышно пробормотал: «Нет, дружочек! Крови своей ты ещё не видел и боли настоящей не знал - ничего, скоро я это поправлю. К утру тебя родной папаша не узнает!»
        Эрван осёкся, сдвинул брови. Что есть силы ущипнул себя за руку.
        Размечтался, идиот! Дуэль-то ещё не выиграна! Да и потом… неизвестно, чем это всё отольётся - как бы не слезами. Ведь предупреждал его Хлыст, как там: «Что бы ты ни задумал - не делай этого?»
        Эрван прикусил губу. Задумчиво поскрёб затылок.
        М-да… А может, стоило Хлыста послушать? Он ведь слов на ветер не бросает. Вдруг наставнику известно что-то, о чем он, Эрван, знать не знает? И лезет прямо в расставленную ловушку?
        Эрван поёжился, с трудом подавив желание обернуться: «Эх, дорого бы я дал, Бриант, чтобы сейчас в глаза тебе посмотреть! Интересно, что же ты удумал, подлец, а?»
        - Песчаные берега к северу от Устья подвержены сильным воздействиям приливно-отливных течений, вследствие чего конфигурация мелей изменяется ежегодно. Для картографа…
        Опять!!! Когда ж он заткнётся, мухомор плешивый?!
        Плюнув на приличия, Эрван оперся локтями о стол, закрыл уши ладонями… И почувствовал, как задрожали пальцы: мелко, часто и противно - будто и не его вовсе!
        «Трусишь? А где ты раньше был, герой? Когда Хлыст помощь тебе предлагал?
        Если и был у тебя шанс - ты его упустил, дурень. А теперь не ной, лучше башку в порядок приведи - больше толку будет!»
        Выволочка самому себе подействовала как обычно: мало-помалу возвращались спокойствие и уверенность в себе - даже настроение как будто улучшилось. Он снова перевел взгляд на сокурсников: без помощи Хлыста он как-нибудь обойдётся… но один помощник всё-таки нужен. Вспомнить бы - для чего?
        Эрван сердито сдвинул брови. Затем размашисто, от души хлопнул по лбу.
        Наткнулся на удивлённые взгляды, мигом ощутил, как проступает румянец на щеках… Смущённо уставился в пол.
        Ну что за идиот! Драка уже в полночь - а он до сих пор без секунданта!
        Повинуясь резкому окрику преподавателя, кадеты бросились царапать перьями по бумаге, изображая величайшее усердие: Эрван заметил - кое-кто аж языки повысовывал.
        М-да… Из кого тут выбирать, а? Народу на курсе много, и Брианта не любит, считай, каждый первый… А толку?
        «Может, Хлыста попросить? - Эрван слабо улыбнулся. - А что, чем не секундант? Уж за ним точно - как за скалой! А возраст и положение секунданта правилами не оговорены. Пусть Бриант, если хочет, хоть папашку своего на буксире тащит!»
        В мозгу мгновенно возникла картинка: ловкий, поджарый Хлыст и седой хромоногий адмирал дерутся по уши в грязи, отчаянно поливая друг друга бранью.
        Эрван спрятал в ладонях лицо. Тихо хихикнул.
        Да уж! Дорого бы он дал, чтобы посмотреть на такое: да вот не судьба. Хотя дверь в кабинет Хлыста всегда открыта, только зайди, повинись и признайся… Может даже, Хлыст и согласился бы: расскажи Эрван, как всё было, - и паршивцу этому точно не поздоровится!
        Эрван на миг зажмурился.
        Вот он стоит с руками на груди, а рядом - Хлыст! На лице - обычная сухая улыбка, от которой иногда кровь стынет в жилах. Представил себе гримасу на морде противника и едва не расхохотался.
        Да, вот это был бы номер! Жаль только, что всё это останется мечтами: никому-то он ничего не расскажет - лучше там, на месте, от стыда подохнуть, чем кляузником прослыть.
        И Бриант отцу трепаться не станет - он хоть и сволочь, но не слабак. Да и чего бояться-то - уж его точно из академии не турнут! Зачем ему срывать поединок? Клеймо труса - это на всю жизнь! И на флоте таких не любят… Оно ему надо?
        Тогда что ж он, гад, ходит такой довольный? Не может он считать Эрвана лёгкой добычей - не вовсе же придурок…
        Он стиснул зубы: «Нет, Бриант, ты что-то другое задумал. Знать бы ещё - что!»
        Эрван повернул голову вправо, затем влево: соседи с удивительным единодушием что-то писали: не то письма домой, не то сдуру делали заметки по картографии. На Эрвана вроде и не смотрел никто, но ему показалось - со всех сторон его царапают осторожные косые взгляды.
        Эрван усмехнулся.
        Ну да. Все всё знают, но никто к нему не подойдёт и слова не скажет. Кому охота связываться с адмиральским сынком, рисковать жизнью и флотской карьерой? Ищи дураков!
        «Ну один всё-таки нашёлся!» - прозвучал ехидный голос в глубине черепа.
        Эрван ухмыльнулся.
        Пусть так. В любом случае, жалеть поздно. И отступать поздно. Если, кроме него, дать урок подлецу некому - ладно. Он всё сделает сам. А дальше - будь что будет!

* * *
        Как всегда, перед открытой дверью Эрван остановился. И как всегда, на миг зажмурился - дым от самых дешёвых, отсыревших за зиму дров разъедал глаза почище лука. Стараясь дышать как можно реже, пока ноздри не привыкнут к смеси горелого дерева, сырости и несвежей одежды, он добрался до своего гамака - третьего по левую руку. Сел на рундук - единственную мебель в нераздельной собственности кадета. Мельком глянул на клепсидру у входа: до встречи с Бриантом еще шесть часов - времени прорва и деть некуда…
        От нечего делать начал оглядывать помещение.
        Трюм, трюм… И с чего его так назвали? Казарма, она и есть казарма - разве что вместо коек гамаки, да камень стен укрыт сосновыми досками: старыми, давно расслоившимися - потёки смолы бог весть какой давности вот-вот превратятся в янтарь. Только в торцах, рядом с каминами, голую кладку ничто не прикрывало: говорили, что доски спалили особо холодной зимой, ещё до Эрвана. И пол не деревянный, как на кораблях или, скажем, в привычных домах на севере, а из плит - мыть-то его проще, понятное дело… Зато в холода, да с утреца, как с гамака спрыгнешь - аж ступни крючит!
        Эрван улыбнулся: так или иначе, а ему до этого уже дела нет! Всего-то пять дней потерпеть. Офицерские скулят, жалуются: как же, поступали сюда - думали с кадетской скамейки сразу в начальство прыгнуть - а вот вам! Годик в матросах не желаете? А нам, пришлым, всё равно. В матросы так в матросы: работой нас не испугать, да и хуже чем здесь не будет. А офицерский мундир… да подождет годик, куда денется…
        Пять дней, листок с назначением в руки - и прости-прощай, академия! Век бы тебя не видеть…
        Эрван сердито нахмурился. «Опять мечтаешь, парень? Потом будешь - если до утра цел останешься! Думай сейчас - ночью поздно будет!»
        Он прищёлкнул языком. Вздохнул.
        «Ну, до первой крови он вряд ли согласится: знает, что я быстрее - разобью нос, как сливу, прежде чем он в стойку встанет. Так? Так!»
        Эрван в задумчивости кивнул сам себе, не замечая косых взглядов.
        «Ладно, значит, „до лежачего“… Это хуже.
        Во-первых, в долгой драке у меня шансов меньше - он же здоровый, как боров. Рано или поздно повалит, и тогда… Может и до полусмерти запинать, если секундант оплошает!»
        Секундант!
        Эрван звонко хлопнул себя по лбу: ну не дурень, а? Полдня думал - чего-то недостаёт: а на самом деле не чего, а кого.
        «Вот что значит: все одному да одному: четыре года сам по себе проболтался, а как до дела дошло - даже и не вспомнил, что помощь нужна», - Эрван клятвенно пообещал себе, что если он выберется из этой паршивой истории, то обязательно станет внимательнее относиться к людям… Потом сообразил, что это выглядит попыткой подкупить судьбу. Совсем запутался и наконец разозлился. На дурацкий кулачный бой где-то на задворках, грозивший окончиться карцером, если не исключением; на Хлыста, дающего дурацкие советы, которые ну никак не выполнить, даже если и захочешь; на однокурсников, трусливо прятавших глаза, когда Бриант унижал их… Но больше всего на себя.
        «Спокойно, парень! Остальные-то в чём виноваты? В конце концов, в лицо оскорбили тебя, а не их! И подставился ты, а не они: сам предложил бой по кадетским правилам - вот и расхлебывай!»
        Эрван встал. Потянулся до хруста, разминая суставы. Мельком отметил боль в затёкших мышцах. Глянул на правую руку, что так неудачно приняла удар Хлыста: запястье опухло, мало-помалу обретая глубокий бордовый оттенок. Морщась, он повращал кистью: вроде ничего, жить можно - лишь бы к полуночи хуже не стало.
        Покачал головой: «Эх, наставник! Знаю, вы хотели как лучше - а выходит, подыграли моему противнику».
        - Ди-и-карь… А-а Дикарь…
        Осторожный толчок в плечо.
        Эрван улыбнулся: наверняка Свисток! Кто ещё умудряется так растягивать слова? Вот же: столько лет вдали от родного Устья - а родной говор так и не вытравил. И наказывали его, дурня, и смеялись… Не помогло.
        - Ну чего тебе?
        Вопрос прозвучал грубовато, Свисток поднял на Эрвана обиженный взгляд. И без того влажные глаза наполнились слезами, ещё чуть-чуть - и хлынут потоком. Эрван ощутил укол совести: и так парню несладко, а ещё он тут злость срывает.
        - Прости, Туди. Задумался - мысли дурные лезут…
        - И правильно лезут, - Свисток кивнул, белый вихор на затылке качнулся в такт.
        Эрван с трудом подавил улыбку: «Маленький, тощий, на башке хохолок - почему его воробьём не прозвали?»
        Потом сдвинул брови, сказал чуть громче, чем хотел:
        - Что значит «правильно»? Говори, раз начал.
        - Не здесь, - Свисток махнул рукой в сторону стола у камина, где на полированных клетках расположились готовые к бою фигуры. - Сыграем?
        - В «римлян»?
        Настольные игры Эрван любил с детства - что ещё делать долгими вечерами на заставе, когда перевал заносит снегом? Но сейчас… не хотелось. Не до того. Он испытующе воззрился на приятеля, пытаясь прочесть в по-детски ярких глазах скрытый смысл. Вздохнул.
        - Ну что ж, пошли… раз надо.
        Отряд легионеров выдвинулся с правого с фланга: Эрван привычно выставил своих воинов, прикрывая кортеж вождя. Первая атака врага была неудачной: две чёрные фигуры смахнули с доски, и у белых появились свободные клетки. Эрван довольно усмехнулся: путь до края, где зеленела клетка убежища, вождю предстоял непростой… Однако же начал хорошо! - Ну? Что сказать-то хотел?
        Свисток молча отмахнулся: позже, мол. Передвинул чёрную фигурку, закрывая путь. Эрван пожал плечами и с головой погрузился в игру.
        У стола появился Конюх. Глянул, как с каждым ходом тают силы на доске. Саркастически усмехнулся и отправился восвояси. Арзур-длинный, как всегда, полез было с советами, но быстро заткнулся и отчалил, наткнувшись на ледяные взгляды.
        Больше игроков никто не беспокоил.
        - Секунданта у тебя не будет.
        - А?!
        Увлеченный игрой Эрван не сразу понял: Свисток наконец решился на серьёзный разговор.
        Повисла долгая пауза. Эрван переваривал услышанное, Свисток рассеянно вертел «убитую» фигуру, не отрывая взгляда от стола.
        «Не будет, значит… Интересненько. А самое интересное: как же я, болван эдакий, опять умудрился забыть о секунданте? В который раз за день!»
        Эрван прогнал эту мысль, дав слово вернуться к ней позже: подобная забывчивость вообще была ему не свойственна, а уж накануне поединка, который грозил увечьями, казалась и вовсе невообразимой.
        - Угу. Вот как. А с чего ты в этом уверен? - По кадетской привычке он перешел на глухой полушёпот: таким манером часто переговаривались во время лекций - соседу всё слышно, а отойди фута на три - ничего, только губы шевелятся.
        - Бриант со своими холуями ребят обработал. Пока ты с Хлыстом на платформе воевал. И до того… И потом тоже.
        - Хм.
        Эрван в задумчивости тронул подбородок. Искоса оглядел однокашников. Вроде всё как всегда: кто-то, раздевшись до пояса, штопает бельё; кто-то роется в книгах - и зачем? - всё равно экзаменов не будет… У входа один отвешивает другому звонкие щелчки по носу - Эрван мельком посочувствовал неудачливому спорщику.
        Громкая, будто висящая в горелом воздухе разноголосица: напевный диалект Устья, с растянутыми гласными, как у Свистка; резкая, лающая речь северян; гортанный выговор парней с юга - что ни клан, то своё произношение…
        Эрван покачал головой: все такие непохожие - и все свои! Ведь положение у них одинаковое: никому здесь не нужные пришельцы, узники душных казарм. Предмет насмешек местных и жертвы их спесивой гордости…
        Эрван почувствовал, как внутри закипает обида пополам с яростью: как они могли струсить и предать своего? Единственного на курсе, готового ответить ударом на удар?! Он ведь сегодня ночью будет драться не только за себя! И за них тоже - неужели не ясно?
        - Не кипятись, Эрван. Ребят понять можно.
        Свисток заговорил быстро и сбивчиво, не отрывая смущённого взгляда от доски - будто сам был в ответе за остальных.
        - Бриант пообещал: если кто с тобой сегодня пойдёт - с академией может распрощаться. А кому здесь это надо? Сам понимаешь, несколько дней - и в море. Ещё годик потерпеть, и офицерский патент - вот он! Сам же понимаешь, что это значит, - не за тем ли и ты шёл?
        Свисток опустил плечи, застыл над доской, словно обдумывая ход. Продолжил еле слышно - Эрвану пришлось наклонится, чтобы разобрать слова:
        - А Бриант… Что Бриант? Жизнь из-за него ломать? Несколько дней и потерпеть можно…
        Белый воин оказался между двумя чёрными - Эрван без сожаления, почти не глядя смахнул его с клетки. Тяжело облокотился на доску, подперев руками внезапно отяжелевшую голову. Невидящими глазами уставился в бело-зеленый узор квадратов…
        «Римляне»… Сколько ж им лет? Тысячи, наверное…
        И точно родом не отсюда: где ещё найдешь игру, основанную на изначальном неравенстве сил? Шестнадцать чёрных фигур, шестнадцать легионеров, а против них - кельтский вождь да восемь охранников свиты. И выиграть надо по-особому: доведёшь вождя до спасительного убежища - и вот она, победа! Привычная доска, привычная задача… Тогда почему он толком не думает об игре, а сочувствует деревянной фигурке, окружённой врагами?
        Он горько усмехнулся: «Я совсем как этот вождь - бреду куда-то, спотыкаясь… И чем всё обернётся - неизвестно!»
        Он раздражённо хмыкнул: опять не о том! Наморщил лоб.
        Так, на чем они остановились? Вроде Свисток говорил ему что-то важное, потом он обиделся на кого-то… Что же такого важного?
        - Но я готов, Эрван. Только скажи. Буду секундантом - и плевать мне на Брианта!
        Свисток выпрямился, расправил плечи. Гордо вскинул подбородок, с вызовом глянул на Эрвана.
        Секундант?.. Что за…
        Эрван непонимающе уставился на Свистка… Неожиданно глаза защипало, контуры доски размылись, лицо сокурсника превратилось в размытое пятно с парой голубоватых клякс.
        Эрван ошалело замотал головой - не помогло. Замер, прикрыл лицо ладонью, сделал предупреждающий жест другой: не мешай! Свисток покорно умолк: оставалось только гадать, каких трудов ему это стоило.
        - Твой ход.
        Эрван машинально передвинул своего воина на клетку вперёд. Отрешенно посмотрел, как чёрная фигура выросла справа от вождя.
        - Через два хода тебе мат, Эрван. Согласен?
        Он рассеянно кивнул в ответ, затем буркнул:
        - Продолжаем.
        До игры ли сейчас? Но пока она идёт, есть шанс собраться с мыслями. Эрван часто-часто заморгал, что есть силы принялся тереть виски. Помогло не сильно: казарменный гул, такой привычный и незаметный ранее, словно усилился, эхом отдавался в голове, мешал разобраться с обрывками мыслей.
        - Так я готов с тобой пойти. И плевать мне на Брианта и его дружков, понял? - Свисток повысил голос, кадык на тощей шее завибрировал, казалось, ещё чуть-чуть - и он сорвётся на крик.
        Эрван успокаивающим жестом поднял ладони.
        - Потише, ладно? - оглянулся на ряды гамаков - слава богу, в их сторону пока никто не смотрел. Помолчал с минуту, задумчиво глядя в умоляющие глаза. С грустью покачал головой.
        - Нет, Туди. Тебе как раз и нельзя, - он продолжил быстрым шёпотом, не давая себя перебить. - Если из академии вышибут, как домой вернёшься? Тебе ж отец башку открутит!
        Свисток угрюмо потупился: видно, память о тяжёлой руке папаши не стёрлась за четыре года. Затем поднял голову, упрямо выпятил челюсть.
        - Не-а! Ну побьёт, конечно, подумаешь… Сил уже нет терпеть, Эрван! Ну возьми с собой, а? Я не струшу, ей-богу - чем хочешь клянусь!!!
        На миг Эрван заколебался: Свистку от Брианта с дружками доставалось больше всех - подонки, даже сбившись в стаю, даже чувствуя силу и уверившись в безнаказанности, всегда предпочитают издеваться над слабейшим. Неудивительно, что парень цепляется за малейшую возможность отомстить. И бесполезным он не будет: конечно, драчун из Свистка аховый, но он сможет хоть на помощь позвать, если Бриант задумал какую-то подлость.
        Если… Не если, а наверняка - слишком довольным выглядел сегодня Бриант! И улыбочки ещё гаже обычного. Всю картографию просидел за спиной - и ни одной подколки… Не к добру! Да, подмога была бы кстати…
        Эрван тяжело вздохнул.
        Вот только Свистка взять он с собой не мог. Вот не мог - и всё тут! И без толку говорить самому себе, что парень уже почти взрослый, сам всё решил… И что Эрван не просил даже и правил никаких не нарушает, что писаных, что неписаных…
        «Если я прикроюсь слабейшим - стану таким же, как они».
        - Нет. Спасибо, Туди. Ты мне и так здорово помог, правда! Остальные струсили, а ты - нет. Благодаря тебе я хоть настороже буду - тоже немало.
        Он улыбнулся, надеясь, что выглядит уверенно и смело.
        Свисток не ответил на улыбку. Произнёс тихо и серьёзно:
        - Берегись, Эрван. Затевается что-то очень нехорошее - голову прозакладывать готов. И тебя, дурака, жалко… А главное - я очень не хочу, чтобы Бриант победил.
        Он кивнул на доску, где белая фигура беспомощно застыла среди чёрных.
        - Тебе мат.

* * *
        Остаток вечера Эрван провёл, бесцельно меряя шагами пустые коридоры. После заката учебный корпус будто вымер: все наставники уже были в соседнем здании, где днём и ночью готовился к экзаменам старший курс. Через несколько дней пятикурсникам предстояло стать морскими офицерами и получить первые в жизни назначения - неудивительно, что всё внимание начальства было приковано именно к ним.
        Эрван опять с лёгким удивлением осознал, что совсем не завидует старшим: да, после четырёх лет в академии ему с товарищами предстояло год оттрубить простыми матросами, вместо того чтобы до следующей весны греть задницы в аудитории, - ну и пусть! Зато, может, хоть там, в открытом море, будет настоящая жизнь.
        Он встал у ближайшего окна, высокого и узкого, с массивным свинцовым переплетом. По кадетской привычке оглянулся - ну как наставник поблизости? Затем вскарабкался на высокий подоконник. Посмотрел на мельтешащие тени в окнах напротив.
        Горько усмехнулся: «Нет, парень. Ты потому не завидуешь, что есть дела поважнее. Кто офицер, а кто матрос, будет ли на флоте жизнь или нет - тебе сейчас не до того. Потому что твоя жизнь сегодня может закончиться».
        Эрван помотал головой, сердито и упрямо, словно бык, которого одолевают слепни.
        Какая ещё смерть? О чём он - сдурел, что ли?! Обычная драка - только и всего…
        Он легко спрыгнул на пол - старые доски едва скрипнули. С тихим сопением - ржавые петли никак не желали поддаваться - распахнул створки. Вдохнул теплый майский воздух.
        Дождь прошел, ветер почти стих, и в вечернем сумраке разлился аромат луговых цветов и хвои.
        «С предгорий, не иначе… - Эрван почувствовал, как потеплело на душе. - Вдохнёшь - и жить хочется».
        Опять эти дурацкие мысли… Гнать их, гнать!
        Издалека донёсся слабый гул ночного города. Эрван до пояса высунулся из окна, рискуя черепом проверить на прочность булыжники внизу. До хруста вывернул шею, силясь разглядеть разноцветные огни на центральных улицах… нет, слишком далеко - только желтоватое марево в стороне порта напоминало о том, что кто-то где-то беспечно гуляет, не думая о ночных драках, боли и опасности…
        Слабое дуновение коснулось разгорячённого лба, донеся аромат хлеба и тушёного мяса из харчевен за стеной. Предательски заурчало в животе: Эрван с тоской подумал о набивающих утробу однокурсниках - во-о-н там, с другой стороны плаца…
        Скривился.
        Ну уж нет, перед дракой лишнюю тяжесть в брюхе таскать - увольте! Пусть лучше эта скотина нажирается: небось в городе сейчас гуляет, с дружками своими…
        Эрван ощутил укол зависти: после занятий детки из офицерских семей расходились домой, по тёплым постелькам - а горемыкам вроде Эрвана не светило ничего, кроме огороженной территории да гамака в стылой казарме. Ничего, Бриант, - посмотрим, как обрадуется твой папаша, когда ты десяток синяков домой принесёшь!
        Внезапно Эрван ощутил, как неведомая сила подтолкнула его сзади: мягко и едва ощутимо. Она походила на слабый порыв ветра или сквозняка - словно кто-то невидимый открыл дверь за спиной. В другом положении он бы и внимания не обратил - но не сейчас.
        Тело наклонилось, живот заскользил по мокрому подоконнику. Ноги отчаянно задёргались, молотя воздух в поисках опоры…
        Ему помог ставень: древний и ржавый, он выдержал-таки невеликий вес Эрвана.
        «Молодчина! Был бы ты человек, отблагодарил бы…»
        Еле зацепившись кончиками пальцев, силясь не думать о бездне под ногами, Эрван начал раскачиваться, постепенно увеличивая амплитуду… Ухватился за подоконник одной рукой, перебросил вторую… Подтянулся на дрожащих руках, перевалился кое-как… И кулём рухнул на пол - ноги отказались держать ватное тело. С недоумением уставился на фаланги пальцев - кровь на них в сумерках казалась чёрной.
        «Вот так так… И как я умудрился? - он вытер испарину со лба. - Эдак и до ночи можно не дотянуть - вот Бриант обрадовался бы!»
        Эрван скорчился в позе личинки, напряженно всматриваясь в черный тоннель коридора. Слух его обострился, и ему показалось, что к обычным звукам майского вечера примешивается что-то ещё: непонятное и оттого пугающее.
        «Не то шаги, не то шелест…»
        Эрван почувствовал, как на голове шевелятся волосы. Он медленно встал. Обернулся: никого и ничего.
        «Да что же это, чёрт возьми?» - Эрван осёкся: только чёрта поминать сейчас не хватало!
        Он осторожно встал рядом с окном, прислонился к стене - хоть спина прикрыта! Застыл, стараясь выдоха лишнего не сделать.
        Тихо.
        «Думай, парень, думай!» - голова соображать никак не желала, зато резко проснулась память: события дня промелькнули перед Эрваном, яркие, подробные и цветные - как на детской картинке. Вот Хвост пытается его предупредить о неведомой опасности; вот он, Эрван, сидит на картографии и занимается чем угодно, кроме самого важного - выбора секунданта… Вот он в казарме, Свисток предупреждает его о трусости остальных - а он, Эрван, даже и не вспомнил, зачем ему помощь!!!
        От предчувствия близкой разгадки Эрван напрочь забыл о страхе.
        «Шевели мозгами, парень!!! Почему весь день, стоило мне подумать о секунданте, мысль все время куда-то перескакивала? Я что, дурак? Или себе враг - от союзника отказываться? И главное: лишний свидетель не помешает - мало ли что у этой гадины на уме! А если с головой и памятью всё более-менее в порядке, то выходит…»
        Эрван сглотнул.
        Вывод напрашивался сам: очевидный и страшный.
        Неужели… Бриант осмелился прибегнуть к услугам колдуна? Конечно, денег у него и не на такое хватит - но риск?
        Если это вскроется, хватит ли власти даже у адмирала, чтобы уберечь сыночка от тюрьмы, а то и петли?
        Эрван помотал головой.
        Невероятно! Ради драки, которая грозит десятком синяков, в худшем случае парой-тройкой переломов, - рисковать свободой, а то и жизнью? Быть не может!
        Однако внутренний голос утверждал обратное.
        Может!
        «И ведь как складно выходит, - подумал Эрван с брезгливым отвращением. - Есть ли у Брианта возможность найти колдуна? Конечно - он же у себя дома, наверняка знает, где что в городе и почём… И колдуны там наверняка есть. Мало ли что за ворожбу смертная казнь - как его поймаешь? Тем более в самом крупном порту севера… Кто только в Морском Ключе не ошивается, пойди уследи за всеми…»
        Но если Бриант пошёл на огромные расходы, не испугался тюрьмы и смерти… Значит, игра пошла всерьёз.
        «И ставка в ней - не пара синяков, парень, не обольщайся» - мрачно заключил Эрван.
        Жизнь.
        Но почему?! Из-за обычной ссоры?
        Эрван усилием воли подавил эмоции: ужасаться или радоваться можно и потом. Если это «потом» всё-таки будет.
        А сейчас надежда только на разум.
        «Брианта с дружками пока оставим - до полуночи. А вот с ворожбой надо разбираться прямо сейчас, а то драться некому будет».
        Эрван уже почти не сомневался: только что он пережил настоящее покушение.
        «Допустим, я прав, - напряженно размышлял Эрван. - Подонок нанял колдуна: чем это мне грозит?!»
        Он медленно повел головой вправо-влево, до рези в глазах всматриваясь в черноту: что вынырнет оттуда? Чего ждать? Чего опасаться?
        Ну-у… Громы и молнии колдун метать не станет - только шаманы нордов на такое способны. И лиана из стены не вытянется, вокруг горла не завьется - это про фаэри болтают. Людям до них в колдовстве - как мухе до ястреба!
        А всё-таки и людская волшба небезобидна.
        Эрван вспомнил долгие зимы на родной заставе: солдаты возвращались с дозора, тянули к огню озябшие руки, давились горячим пойлом, а потом, разомлев от тепла, рассказывали истории о волшебниках, говорящих волках, о дамах озера, белокожих и прекрасных как феи…
        Эрван затряс головой: «Опять не о том думаю! Вроде и о том, а будто рядом с мыслью прохожу - и никак не ухватишь!»
        Эрван беззвучно расхохотался.
        «И ведь точно! Вспомнил, наконец! В том и суть колдовства людей: с правильных мыслей сбивать, голову туманить… И ничего опаснее людям просто не дано».
        От сердца отлегло: по крайней мере неведомого ужаса, готового выскочить из темноты, бояться не стоило.
        Больше того, Эрван уже не сомневался: теперь к нему вернутся и память, и способность здраво рассуждать - ведь атака колдуна опасна лишь тогда, когда жертва о ней не знает!
        Уже легче…
        Ладно, допустим: самое время сообразить, чего добивается Бриант. И самое главное - как?
        С первым вопросом всё более-менее ясно: подонок желает Эрвану смерти - как иначе объяснить внезапное нападение? И ведь почти преуспел, сволочь… И ещё: не добившись цели сейчас, Бриант не отступит - слишком далеко зашёл. Вопрос один: как он собирается это осуществить?
        Эрван поджал губы, спокойно и деловито оглядел двор - камни внизу тускло блестели под разгорающимися звёздами.
        Мокро… Это плохо. И высохнуть не успеют - поздно уже. Ладно, учтём.
        Он с опаской высунулся чуть дальше - ещё раз играть в акробата не хотелось. Попробовал заглянуть за угол… И не увидел ничего, кроме чернильной темноты меж стеной и высокой каменной оградой.
        Кивнул с мрачным удовлетворением..
        Да. Место удачное - недаром долгие годы оно верно служило кадетам для выяснения отношений. И не разглядишь толком ниоткуда, и каменный мешок звуки гасит…
        Место хорошее… У него только один недостаток - его выбрал Бриант. Почему? Академия большая, «уголок» не единственное место для подобных целей - и даже не самое популярное…
        Эрван нахмурился, собираясь с мыслями.
        «Придётся тебе побыть Бриантом, парень. Противно, а ничего не поделаешь! Что бы ты сделал на его месте?»
        Эрван поморщился. Тяжело вздохнул и закрыл глаза: «Итак, я сын адмирала, с детства привыкший к тому, что офицерское звание - для избранных. От горничных и лакеев я слышал одно - „чего изволите?“. И даже не рассматривал их толком - что обращать внимание на смердов…
        И вдруг оказывается, что в академии, на одном со мной курсе - сыновья тех, кто в моем доме полы моет и подушки взбивает!
        Мыслимо ли терпеть это? Нет, надо показать холопам, где их настоящее место! И делать это постоянно, чтобы не забывали!»
        Эрван отвлёкся на миг, представив брезгливо-напыщенную физиономию врага. Затем кивнул сам себе, не открывая глаз: кажется, он мыслил верно.
        «И вдруг - один из холопов, этих жалких червяков, осмеливается поднять голос! И не просто голос - руку!!!»
        Эрван ощутил, как его захлёстывает чужая ярость.
        «Какое наказание для наглеца? Драться с ним по правилам? Много чести! Подкараулить, навалиться кучей и отделать так, чтобы мама родная не узнала? Ах да, этот дикарь ведь сирота безродная, его небось солдаты на помойке нашли…»
        Эрван усмехнулся:
        «Нет, не годится - по академии шепотки пойдут: дескать, мы - будущая гордость флота! - только так и можем… Впятером на одного. Да и побои - слишком мягкая кара. Подходящее наказание для Дикаря - смерть! Но такая, чтобы комар носа не подточил. Чтобы Дикарь исчез на веки вечные, а ни один защитник этих сиволапых придраться не смог! А вот как это сделать?»
        Эрван открыл глаза, затряс головой, будто выныривая из грязного омута. Переживать эмоции врага больше не требовалось - пришло время холодного расчёта.
        Итак… Неведомый колдун пытался всячески огородить Эрвана от мыслей о секунданте: верно, лишние глаза Брианту не нужны. А покушение, скорее всего, было подстраховкой - струсил, мол, Дикарь, или совесть заела… Ну и того - башкой о камушки! А Бриант - что Бриант? Найдутся десятки свидетелей, что он в это время где-нибудь пиво дул… И взятки гладки.
        Эрван с недоверием огляделся - а ну как враги уже здесь? Чего проще - помочь человеку из окна выпасть? Да нет, вроде тихо пока.
        Нет, вряд ли - тогда Брианту придётся объяснять, что он делает в академии вечером. Значит, поединок всё-таки будет - только правила Бриант решил установить сам.
        Эрван не знал, сколько прошло времени. Не обращая внимания на затёкшие ноги, на стылый ветер из открытого окна, на серебристое зарево восходящей луны, он размышлял. Ни разу за годы в академии ему не доводилось решать задачу, от правильного ответа на которую зависела его жизнь. Мало-помалу появились догадки: неопределённые, смутные - одна другой нелепей. Он отбрасывал их, напряжённо перебирал варианты… Наконец из глубин сознания появился ответ: настолько очевидный, простой в своей немудрёной гениальности… И безгранично подлый.
        Он сердито замотал головой.
        «Нет! Пожалуй, даже для Брианта слишком! Хотя… Уж это-то можно проверить!»
        Он кинул быстрый взгляд вниз, на пустынный плац: похоже, курсанты ещё не вернулись с ужина. Глянул вверх, на чёрное ночное небо с яркими точками звезд: солнце давно закатилось - сколько же времени он здесь?
        Он опрометью пустился по коридору. Едва не споткнувшись, в три прыжка преодолел лестницу и открыл дверь.
        Огляделся: пусто. Удовлетворённо кивнул сам себе: успел. Метнулся к рундуку, встал на колени, дрожащими руками кое-как открыл замок. Откинул крышку… И замер на миг.
        Сердце затрепыхалось и ухнуло куда-то вниз, кровь застучала в висках - клинков не было.
        Отказываясь верить очевидности, он перебирал нехитрый скарб: смена белья, пачка серой ученической бумаги, несколько писем с заставы… И всё.
        Он встал, аккуратно закрыл рундук - крышка встала на место с лёгким щелчком. В ту же секунду Эрван осознал - последний фрагмент головоломки найден.
        Неуверенность и тревога исчезли, уступив место ледяному спокойствию. Время догадок кончилось. Теперь он знал.
        Глава 2
        - Что закутался так, Дикарь? Дрожишь?
        Голос спокойный, наглый, с ленивой издёвкой. Торжествует, гад! Перед своими рисуется…
        Эрван до хруста стиснул зубы. Почувствовал, как ходят под кожей желваки. Бросил косой взгляд на грузную фигуру поодаль: вроде и впрямь один! И слава богу - если б они всей стаей навалились…
        - Да и ты, гляжу, плащ напялил. Трусишь?
        Эрван постарался, чтобы издёвка в голосе не ускользнула от врага.
        Довольный смешок в ответ:
        - Ну-у… Причина-то у меня есть. Я знаю, Дикарь, ты ж любопытный, просто так не отстанешь.
        Небрежное пожатие плечами.
        - Смотри!
        Короткий сухой кашель… Миг спустя тёмный силуэт метнулся к Брианту. Секундант бережно принял плащ и отошёл на шаг.
        Холуй… Интересно, ботинки он хозяину успел почистить?
        Эрван краем глаза уловил серебристый блеск: враг медленно, наслаждаясь каждой секундой, доставал из-за спины клинки.
        Его клинки.
        Эрван сглотнул.
        Ему казалось, что он подготовился к этому, был уверен, что так оно и будет… Но видеть мечи - его мечи! - в потных лапах врага было невыносимо.
        Он посмотрел в торжествующие глаза противника, освещённые луной. Пришлось задрать голову - Бриант был выше его на целый фут.
        Криво улыбнулся.
        - Не очень-то честно, а?
        - Честно? - Бриант ехидно оскалился. - Это как посмотреть. Ты же не думаешь о чести и правилах игры, когда убиваешь назойливого комара? А ты комар, Дикарь! Думал, что твое жужжание с рук сойдёт? И мало того - кусать осмелился!
        Бриант повысил голос:
        - Ты и вы все, пришлые, - позор страны и флота! Ваше дело - навоз вилами тягать, а не учиться в академии рядом с нами, потомственными воинами…
        - Горло не сорви, воин, - куда будешь сидр заливать?
        Бриант осёкся. Похоже, он ожидал чего угодно: униженных просьб, яростных воплей и обвинений, - но только не холодной язвительной усмешки.
        - Хорохоришься, Дикарь? Может, думаешь, что я сюда играться пришёл? - Голос Брианта сорвался на шипение. - Нет, гадёныш! Тебе отсюда одна дорога - ногами вперёд!
        - Угу, - бесстрастно отозвался Эрван. - А труп куда денешь?
        За пару секунд Бриант успел совладать с собой: Эрван, не спускающий глаз с противника, кивнул с невольным одобрением.
        - А зачем тебя девать куда-то? Лежи уж: потом вызовем охрану, та патруль приведёт… Ну а мы расскажем, как ты пригласил меня подраться, а сам пришёл с оружием. Клинки твои - вот они!
        Бриант с наслаждением рассёк воздух сталью, затем недоверчиво оглядел оружие.
        - Отличные игрушки, между прочим. Откуда они у такого нищеброда? Стянул у кого?
        Кровь бросилась Эрвану в голову: эта мразь осмелилась назвать его вором!
        Глаза начала закрывать пелена ярости - Эрвану почудилось, что белый свет луны на мокрых камнях подёрнулся багровыми пятнами.
        «Не сейчас!!! Терпи, понял?! Ублюдок ещё не выговорился - а ты ещё не всё узнал».
        Эрван холодно улыбнулся.
        - Ты давай-давай продолжай, - почти ласково посоветовал он. - Облегчи совесть: небось паршиво спится, по ночам-то?!
        - Об этом не беспокойся, Дикарь.
        Бриант коротко хохотнул. Поднял клинок, поцеловал лезвие.
        - Вот прикончу тебя, одной заботой меньше. А там и до остальных доберёмся - главное начать! Чуешь, деревенщина неблагодарная, какую тебе честь оказывают!
        - Польщён, - Эрван коротко поклонился. - А если я не готов её принять? Вот дам сейчас дёру - чёрта с два ты меня со своим холуем догонишь!
        Черная фигура позади Брианта ожила, с рычанием ринулась вперёд… И наткнулась на стальной барьер.
        - Никуда он не денется.
        Бриант опустил клинок. Повернулся к Эрвану.
        Осклабился.
        - Нет, Дикарь, ты же у нас гордый… Не сбежишь. Да и какой тебе смысл? Ну приведёшь ты охрану… А дальше? Скажу, что ты на меня кинулся с мечами наперевес, а я тебя обезоружил. И мне поверят, можешь не сомневаться, - я ж лучший боец курса, не забыл? Ну а тебя за покушение на убийство сошлют в каменоломни. Лет на двадцать. Каков ход, а?!
        Бриант запрокинул голову, заржал в голос - подельник отозвался утробным уханьем, едва похожим на смех.
        Ривалл, не иначе, - только этот жирдяй так смеётся! Всё правильно, для такого дела самого подлого выбрал - соврёт и глазом не моргнёт! Но трусоват, трусоват… И боец дрянной - сам в драку не полезет, разве что из-под палки…
        Эрван позволил себе усмехнуться: еле-еле, уголками губ.
        Похоже, он всё рассчитал верно…
        Бриант заметил улыбку противника, но, видимо, понял её по-своему:
        - Храбришься, Дикарь? - Он довольно кивнул. - Всё правильно: умирать надо с улыбкой. Ну что, начнём, пожалуй?
        Он переступил с ноги на ногу, выбирая место поровнее и посуше. Встал в позицию, расслабленно держа клинки у бёдер.
        Эрван остался неподвижным.
        - Один вопрос.
        Бриант вскинул брови. Протянул с ленцой:
        - Ну зачем всё это, а? Потерпи чуть-чуть - скоро будет не до ответов.
        Он помедлил, наклонив голову набок. Губы его беззвучно зашевелились. Наконец он произнёс:
        - Хотя… Почему нет? Валяй - только быстро.
        - Как вы прошли охрану, я понимаю - вы ж пустые, чего вас задерживать… А вот кто мечи спёр? Вам, городским, в казарму хода нет: значит, кто-то из своих. Кто?
        На этот раз Бриант думал не меньше минуты. Бурчал что-то себе под нос, протестующе мотал головой, переминался с ноги на ногу - будто вёл спор с невидимым собеседником.
        Ривалл ойкнул и отошёл на пару шагов - похоже, странные припадки хозяина ему были не в диковинку.
        Эрван ждал, не отводя настороженного взгляда.
        Что это? Болезнь? Хитрость? Или… чего похуже?
        Мало-помалу Бриант успокоился: по всему телу сверху вниз прошла мелкая дрожь, он несколько раз глубоко вздохнул. Оглядел глухую стену казармы, затянутую темным плющом каменную ограду, лужи и камни под ногами - словно не понимал до конца, где находится. Наконец заметил Эрвана.
        И неожиданно весело, залихватски подмигнул:
        - А знаешь что, Дикарь?! Ни черта я тебе не скажу: подыхай, не зная, кто тебя предал! Так даже интереснее…
        - Верно, - пробубнил Ривалл с безопасного расстояния. - Кончай его, Бриант, а? Время позднее, спать охота, а нам ещё из-за него показания давать!
        - И впрямь, заболтались мы с тобой. - Бриант беспечно, словно рисуясь перед невидимой публикой, пожал плечами.
        И шагнул вперёд.
        Пора! Эрван метнулся навстречу.
        Быстрое движение - и плащ сорван с плеч.
        Отлично!
        Теперь раскрутить правой - один оборот, не больше! - и бросок…
        Эрван довольно улыбнулся.
        Камушек не подвёл. Не вывалился, молодчина, из тесёмочной петли, попал Брианту точно в голову, шлейфом увлекая за собой ткань.
        Эрван подошёл к распростёртому телу. Наклонился, изучая остатки плаща: а ведь успел, паршивец, клинки вскинуть и почти закрылся - вон, на материи разрезы по футу. Но отвлёкся, когда перед глазами что-то заколыхалось: не успел сообразить, что сюрприз не снаружи, а внутри!
        Эрван кивнул: что ж, на то и расчёт…
        Мельком глянул в ненавистное лицо: кровоточащая ссадина на лбу, побелевшие губы под луной приобрели зеленоватый оттенок, дыхание… Вот не разберёшь - дышит, нет?
        Краем уха Эрван уловил слабое шевеление справа.
        Дурак! Забыл про второго!
        Проклиная себя, он выхватил мечи из безжизненных рук врага. Одним прыжком вскочил, развернулся и прижал лезвие к жирной шее Ривалла. Заметил, как расширились от ужаса глаза, исказилось дряблое лицо под капюшоном.
        Холодно произнёс:
        - Дёрнешься - убью.
        Кивнуть Ривалл не отважился, лишь испуганно заморгал.
        - Буду считать, что понял.
        Эрван отвёл меч… И через миг ощутил, как вздыбилась земля под ногами. Опрокинулся навзничь, нелепо, как беспомощная кукла, взмахнул руками…
        Сначала боли не было: лишь яркая вспышка где-то позади век да противный хруст в затылке.
        «О булыжник… Надо же: один камень помог, другой подвёл…»
        Не помня себя, повинуясь лишь инстинкту раненого зверя, откатился как можно дальше, упёрся в ограду. Встал на одно колено, вслепую вскинул правый меч, парируя возможный удар сверху, выставил руку, прикрывая корпус… и лишь тогда осознал - клинка в левой руке не было.
        «Идиот! Всего и надо было - следить за обоими! Как хорошо было задумано: обезоружил и ушёл спокойно - а вот на тебе!»
        Зрение мало-помалу возвращалось: Эрван уже мог различить силуэт противника: тот бешено пластал воздух подобранным клинком, но рвать дистанцию не спешил.
        Почему он не атакует?
        Эрван медленно встал. Напряг слух, пытаясь не обращать внимания на подступившую боль.
        Сквозь звон в ушах сумел различить тихое, наполненное яростью шипение:
        - Что встал как баран? Бей его, пока не очухался! Ты справа, я слева, ну?!
        - Ты чего, Бриант? - виновато басил Ривалл. - Это ж Дикарь, он же бешеный! И у него меч. Ты бы видел: он мне чуть башку не отхватил, пока ты валялся!
        - Умница, - прохрипел Эрван и оскалился: - Стой где стоишь - целей будешь!
        - Во! - почти радостно воскликнул Ривалл. - Видал? Он уже на ногах! Куда я против него - безоружный? Не, Бриант, ты уж сам как-нибудь…
        Он виновато опустил плечи и бочком-бочком попятился от бойцов: похоже, Брианта он опасался не меньше, чем Эрвана.
        «Отлично. Значит - один на один…»
        Бриант зарычал и плюнул в сторону неверного союзника.
        Эрван ухмыльнулся. С ехидцей заметил:
        - Не попал!
        И тут же пожалел о своей болтливости: разъярённый Бриант очертя голову бросился в драку.
        Отступать было некуда: Эрван под напором врага сделал шаг назад и упёрся в камень: между лопатками вонзились десятки колючек.
        «Жимолость!!! Кто тебя у стены насадил - чтоб ему в аду гореть!» - успел подумать он под яростными атаками. А потом стало не до мыслей…
        Нападать он и не пытался: куда там - отбиться бы!
        Страха не было, лишь безмерное удивление: ведь раньше он считал, что репутация Брианта как бойца сильно преувеличенна - кто ж осмелится выиграть бой у адмиральского сына, пусть и учебный!
        Теперь, стоя под неистовым градом ударов, Эрван понял, насколько ошибся.
        Вот один раз он едва сумел парировать удар - лезвие с лязгом остановилось в дюйме от тела, потом ещё… Затем клинок рассёк руку…
        «Спасибо, хоть левую…»
        Эрван надеялся, что, увидев кровь, враг остановится хоть на пару мгновений. Это же Бриант, он должен покуражиться над жертвой, так? Хоть полминуты! Много-то и не надо - чуть дух перевести…
        Противники обменялись взглядами… и Эрван понял - время слов кончилось.
        Привычные черты старого врага исказились до неузнаваемости, ввалившиеся глаза на побелевшем лице полыхали такой бешеной, нечеловеческой жаждой убийства, что меч Эрвана едва не выскользнул из разом вспотевшей руки.
        «Да что с ним, чёрт его дери?» - Эрван почувствовал, как его начинает бить дрожь.
        Чужак в знакомом образе оскалился, будто расслышав немой вопрос. Повёл головой по сторонам, словно принюхиваясь. И с рычанием бросился в новую атаку.
        Эрван снова растворился в круговерти ударов. Мыслей не осталось, желаний тоже… кроме одного - выжить.
        И он выживал: секунду за секундой - встречая сталью сталь, приседая и выпрямляясь, уклоняясь от бешеных атак, насколько позволяла дрянная позиция…
        Он и не понял толком, когда наступил перелом: чуть ослабла сила ударов, чуть замедлился темп, сквозь лязг мечей прорезалось хриплое дыхание противника… Каждое изменение по отдельности было почти незаметно… Пока Эрван внезапно не ощутил - за спиной у него пустота!
        «Да я же наступаю! Вот на шаг… А теперь ещё…»
        Он холодно улыбнулся - пусть видит Бриант!
«Ты проиграл. И теперь ты мой!»
        - Всем стоять! Оружие на землю!!! Эрван застыл. Медленно вытянул руку с мечом. Разжал пальцы: клинок жалобно звякнул о камни.
        С торжествующим рёвом Бриант ринулся вперёд. В один прыжок оказался рядом с Эрваном, вскинул оружие для завершающего удара…
        Короткое слово на незнакомом языке - и враг безжизненным мешком осел у ног. Эрван выдохнул, дрожащей рукой смахнул испарину.
        «Ещё бы чуть-чуть и…»
        - Всё, парень! Не дури - хуже будет.
        Он не сопротивлялся, когда ему заламывали руки. Не протестовал, когда ременная петля стянула запястья. Покорно двинулся вперёд, получив увесистый тычок меж лопаток. С отчаянием и болью он не отводил глаз от двух людей за спинами патрульных: криво улыбающегося Свистка и… Хлыста, брезгливо поджавшего губы.

* * *
        - Готово!
        Эрван напоследок бросил взгляд на кляксы и помарки. Мельком пожурил себя за неровный почерк - бессонная ночь давала о себе знать - и решительно отодвинул пергамент.
        - Отлично!
        Следователь кивнул и, не обращая внимания на обвиняемого, погрузился в чтение.
        Эрван искоса следил за ним: наконец-то можно разглядеть человека, от которого зависела его судьба!
        Ничего страшного, а тем более угрожающего во внешности следователя не было: маленькое пузатое тельце, туго обтянутое коричневым камзолом с расстегнутыми пуговицами - ни дать ни взять перезрелый желудь! Слишком большая голова с высоченным лбом, увенчанная редкими седыми прядями, широкие скулы и до нелепости острый подбородок - загнутый, будто абордажный крюк. Ноги следователя скрывал массивный стол, но Эрван был готов поклясться, что они не достают до пола - как у ребёнка, для пущей важности оседлавшего стул взрослых.
        Бесцветные глаза карлика привычно бегали от строчки к строчке; палец медленно скользил по бумаге, толстые губы беззвучно шевелились - видно, разобрать кадетскую писанину в свете масляной плошки было непросто.
        Эрван перевёл взгляд на кипы документов, тёмный комок сургуча возле чернильницы. Затем украдкой принялся рассматривать комнату: темновато, но вроде ничего особенного - голые каменные стены да крохотное окошко-бойница, забранное решёткой. Ставен не было, в комнату проникал солоноватый морской воздух, и в тишине Эрван отчётливо различил курлыканье голубей снаружи.
        «Вот чёртовы птицы! Летают себе куда хотят, и ни забот, ни хлопот! А ты сиди тут…»
        - Итак, обвиняемый…
        Негромкий, лишённый интонаций голос вернул Эрвана к реальности.
        - Гвент, господин следователь. Меня зовут Гвент.
        Эрван расправил плечи. Вздёрнул подбородок и твёрдо посмотрел следователю в глаза - пусть будет что будет, но вытирать о себя ноги он не даст!
        - Обвиняемый, - поправил голос. В нём не слышалось раздражения - одна лишь усталость от ежедневной рутины. Сколько таких вот Гвентов прошло перед ним за годы?
        - Сейчас вы обвиняемый номер сто тридцать шесть. Потом станете подсудимым, и если всё для вас сложится удачно - заключённым.
        - А если нет?
        Эрван дал себе зарок не говорить и слова лишнего… но любопытство и страх на этот раз оказались сильнее.
        Следователь улыбнулся.
        - Если нет - станете казнённым. Какой номер вам присвоят… не знаю, право. Да и вас это вряд ли заинтересует… не так ли?
        Против воли Эрван потрясённо кивнул: хоть ему и казалось, что он готов ко всему, хоть и знал он, каким быстрым и суровым бывает правосудие в Морском Ключе - а всё-таки надеялся на что-то…
        «Дурак! - мелькнула запоздалая мысль. - Предупреждали же тебя по-хорошему! Нет бы Хлыста послушать!!!»
        Глаза следователя блеснули, улыбка растянулась до ушей: жертва дозревала на глазах.
        «Ну уж нет! - Миг слабости остался позади, Эрван обрёл привычное упорство. - Чёрта с два ты меня запугаешь!»
        - Ваша судьба, милейший, - в ваших же руках, - продолжил следователь и брезгливо отшвырнул листок с показаниями. - Ну сами посудите: что вы тут нафантазировали? Клинки у вас якобы украли, секунданта у вас не было, потому что якобы никто не захотел им стать…
        А меж тем мы знаем, - произнёс он с нажимом и наклонился к Эрвану, - мы знаем, что помощь вам предлагали… но вы ее не приняли.
        Эрван с трудом подавил желание поморщиться: запах кислой капусты изо рта следователя вызывал рвотные спазмы.
        - Если вам известно, что я отказался от секунданта, то наверняка известно также почему, - холодно ответил он.
        Улыбка исчезла с лица следователя.
        - Упрямитесь? Вы почти взрослый человек! Сами должны понимать: всё, что вы написали, - детский лепет!
        Вы обвиняетесь в покушении на убийство, милейший! - Он понизил голос: - Вооружённом, хладнокровно обдуманном… и смягчающих обстоятельств у вас нет!
        Он сел на место. Отвёл взгляд.
        - Чистосердечное признание - вот последняя соломинка, которую вам протягивают! Не стоит делать глупостей, вы их уже натворили достаточно! Лучше запомните накрепко - из каменоломен рано или поздно возвращаются, а с эшафота - нет.
        Он глубоко вздохнул и отёр пот со лба. Эрван успел заметить тёмные пятна на камзоле.
        «С чего бы он вдруг засуетился? Только что сидел такой спокойный - и на тебе!»
        Мысль пришла неожиданно: такая простая и очевидная, что Эрван сам себе удивился - как он сразу не додумался?
        - А знаете что? - холодно бросил он, больше не думая о последствиях. - Вы прекрасно осведомлены: я невиновен. А приговор уже вынесен: не вами, так теми, кто выше вас. Что ж, ваша воля - ваша власть: но на мою помощь не рассчитывайте.
        Он сложил руки на груди и с вызовом посмотрел на следователя: пусть этот пузан бесится, если хочет, - плевать!
        Против ожидания, тот не выказал ни гнева, ни ярости. Облокотился на стопку бумаг, едва не опрокинув чернильницу. Подпёр голову руками и устало вздохнул.
        - Смею надеяться, что вы измените решение, милейший, - время пока есть. И место тоже: наши камеры весьма располагают к раздумьям. А пока… Увести!
        На пороге Эрван обернулся. Выразительно помахал ладонью перед носом. Поморщился:
        - И ещё. Умоляю, смените повара… милейший!
        Всё-таки это был свет: вернее, его призрак - слабое, на грани различимости, тёмно-серое пятно. Чуть светлее окружающего мрака. Обострившийся слух разобрал слабые щелчки.
        «Наверно, это подковки сапог клацают по ступеням. Вроде громче стало…»
        Вытянув руки, словно слепой, он кое-как добрался до двери. Пошарил ладонью по кованому железу. На ощупь ухватился за толстые прутья решетки. Изогнул шею, силясь разглядеть что-нибудь в кромешной тьме.
        Через минуту дальний конец коридора осветился: с непривычки Эрван едва не ослеп - слабое, неверное пламя дешёвой свечи показалось ему ярче солнца.
        Кто там? И к добру ли?
        Эрван хотел было отпрянуть, забиться в тёмный угол камеры, словно раненый волчонок, - но желание увидеть свет, услышать человеческую речь, быть может, даже задать вопрос - любой! - оказалось сильнее.
        Зажмурив глаза, силясь усмирить бешено колотящееся сердце, он обратился в слух. С каждой секундой звуки шагов становились всё громче и отчетливей. Вот неизвестный повернул с лестницы и идёт по коридору за углом - подковки цокают глуше. Вот уже слышится слабое поскрипывание - наверное, что-то несёт в руках.
        Неужели еда?
        Эрван только сейчас понял, насколько голоден. Когда он ел в последний раз? Даже и не вспомнить…
        - Заключённый! Руки от решётки, три шага назад!
        Невесело усмехнувшись, Эрван повиновался: «Вот уже и заключённый! Вроде недавно был обвиняемым… быстро у них тут!»
        Послышался лязг, и пятно света застыло: видимо, лампу поставили. Дверь со скрежетом отворилась: ноздри Эрвана расширились и затрепетали - из коридора проникли густые ароматы тёплой пищи.
        Прикрывая лицо одной рукой и вытирая слёзы другой, Эрван еле-еле выдавил:
        - Обед?
        - И завтрак, и ужин тоже, - отозвался тюремщик.
        Эрван попытался разглядеть собеседника… и не смог: грузный силуэт в огненном ореоле - вот и всё.
        - Сколько я здесь? - хрипло спросил он.
        Кажется, тюремщик пожал плечами.
        - Сутки.
        Радуясь, что может перекинуться парой слов с живым человеком, Эрван решил говорить что угодно - лишь бы продлить разговор хоть на минуту.
        - Странно, - произнёс он. - А я был уверен, что гораздо больше.
        Тюремщик хмыкнул.
        - Это темнота, парень. Темнота и безделье - они кого хошь с ума сведут. Мыслишки-то всякие в голове закопошились, нет?
        - Да, - признал Эрван. - Есть такое.
        Тюремщик, похоже, и сам был не прочь поболтать с новым человеком: много ли интересного в тюремных коридорах увидишь?
        - Вот-вот, - подхватил он почти с радостью. - Многие вот так как ты: сначала артачатся, а через недельку сами на допрос бегут - еле конвоиры за ними успевают!
        - Не-е… - протянул Эрван с усмешкой. - Это не про меня.
        - Ну-ну.
        Тюремщик издал булькающий звук: наверно, это означало смех.
        - Посмотрю-ка я на тебя позже: казематы - они и не таких обламывали!
        Он с кряхтеньем поставил у двери глубокую миску. Вышел было в коридор… Замер на пороге.
        - Ты вроде не буйный, паря: не плачешь, не кричишь, на меня, грешного, не бросаешься… Так и быть, дам тебе совет.
        Он оглянулся, понизил голос до шёпота:
        - Не торопись лопать: если они не получат своей порции - закусят тобой.
        Дверь захлопнулась. Проскрежетал засов. Тусклый огонёк за решёткой всё слабел по мере того, как затихали неторопливые шаги.
        Через минуту Эрван остался в непроницаемой тьме.
        Нашарил глиняную миску, сослепу угодив рукой в горячее варево. Облизал пальцы.
        Ммм… Вкусно-то как!!! Кажется, овощное рагу с бараниной!
        Эрван мельком улыбнулся, вспомнив, как морщил нос от капустного запаха: сейчас всё что угодно умял бы… Не задумываясь!
        Он пододвинул еду, наклонился как можно ниже, всем естеством впитывая упоительный запах… И вдруг замер.
        Что там говорил тюремщик: «Если не получат своей порции - пообедают тобой?»
        Вроде так…
        Эрван поежился: словно тюремный воздух разом стал холоднее, ещё чуть-чуть - и пар изо рта повалит.
        Кто это - они?
        Он решительно отодвинул еду. Покачал головой. Задержав дыхание, отнёс миску в дальний угол камеры и опрометью кинулся обратно - теперь запах чувствовался слабее, но всё равно сводил с ума.
        Стараясь не обращать внимания на протестующий желудок, Эрван вытянулся на топчане. Положил руки под голову и застыл, вперив взгляд в кромешную темноту.
        Ждать пришлось недолго.
        После сотого удара сердца до ушей Эрвана донеслось странное постукивание - будто далеко-далеко гнали табун лошадей.
        Но откуда лошади здесь, в тесной камере? К тому же звуки извне сквозь толстые стены не проникали, Эрван уже успел в этом убедиться!
        Он почувствовал, как зашевелились волоски на руках.
        Что это, чёрт побери?! Неужели колдовство? Если так - до суда ему не дожить. Как защищаться безоружному, в полной темноте?
        Эрван до крови прикусил губу. Боль и солоноватый привкус во рту оказались настоящим благом: Эрван сумел подавить зарождающийся в глубине естества панический вопль - и даже не шевельнулся.
        Вскоре цоканье стало громче и отчётливей, к нему примешались звуки возни и еле слышное шуршание.
        Да это же крысы! А он уже вообразил…
        Эрван едва не расхохотался от облегчения: схватка в темноте со стаей оголодавших грызунов казалась сущим пустяком по сравнению с неведомой и страшной опасностью.
        Крысы тем временем добрались до еды: из угла донёсся довольный писк, тихий скрежет глины о камень - наверно, зверьки в азарте двигали миску.
        Трапеза не затянулась: через полминуты Эрван услышал тихое сопение совсем рядом. В локоть ткнулся любопытный нос, кожу защекотали жёсткие усы - похоже, грызуны были не прочь получить добавку.
        Эрван не двигался: собрав остатки воли, он сдерживал дрожь.
        «Они уже сытые… сытые… понял?! Если не разозлить, всё обойдётся! Терпи… терпи…»
        Одна крыса забралась на грудь, пододвинулась вплотную к лицу - Эрван почувствовал её тёплое дыхание. Другая с тихим сопением исследовала штанину - острые маленькие зубы пронзили ткань, вцепились в ногу.
        Эрван вздрогнул.
        Крысы метнулись во мрак. Миг - и топоток крохотных лап затих. Словно и не было. Перед глазами Эрвана поплыли радужные пятна. Он схватился за грудь и вдохнул: глубоко, с надрывным всхлипом. Только сейчас он понял, что всё это время не дышал.
        Страх отпустил. На смену ему пришли слабость и опустошённость. Не хотелось ничего - даже есть. Он вытянулся на неудобном ложе, устремив взгляд в невидимый потолок, и погрузился в странное, полуобморочное состояние - не то сон, не то явь…
        «Что, парень, доигрался?!»
        Мысль была вялая и неспешная: Эрван представил, как она тяжело ворочается подо лбом.
        Усмехнулся: ни сожаления, ни тем более раскаяния он не чувствовал - как сложилось, так сложилось.
        Он перебирал в памяти события, приведшие его сюда: вот он даёт пощёчину зарвавшемуся наглецу; вот он принимает вызов, договаривается о времени и месте встречи… Ошибся ли он тогда? Эрван прислушался к себе: совесть молчала.
        Значит, нет.
        Виноват ли он в том, что не послушал Хлыста?
        Совесть проснулась, Эрван ощутил лёгкий укол: значит, да.
        Эрван вздохнул.
        Хлыста он подвёл, это точно. Даже представить нельзя, какие сейчас у того неприятности: на вверенном ему курсе один кадет едва не прикончил другого. И когда - за несколько дней до выпуска!
        Из наставников попрут, это точно. А может, и чего похуже… Он вспомнил лицо Хлыста там, на месте поединка, и поёжился: совесть разгулялась вовсю.
        «На допросе возьму всё на себя и дело с концом! Может, хоть наставника не тронут. Кто им кадетов учить будет?»
        Совесть мало-помалу успокоилась: на смену ей пришло чувство голода.
        «Если протяну до допроса… - угрюмо подумал Эрван. - С голодухи не сдохну - крысы сожрут. Выбирай, парень!»
        Эрван сонно ухмыльнулся.
        Немудрено, что заключённые сами на допрос бегут. Посидишь тут с недельку - в чём угодно признаешься!
        «Только не я».
        Мысль была ясная и твёрдая. Словно и не ему принадлежала, а кому-то другому: более взрослому, мужественному и сильному.
        Да!
        Лёжа в тишине и мраке, попеременно терзаемый голодом и совестью, Эрван понял о себе простую вещь. Понял - и рассмеялся с тихим торжеством. Прошептал в темноту.
        «Убить меня можно. Сломать - нет. Поняли, вы?! Так-то!»
        Прошлое закончилось, и это его не волновало. Будущее выглядело мрачно, но и это уже не имело значения. Он спал глубоко и крепко - как тысячи его сверстников по всей Арморике. И безмятежно улыбался во сне.

* * *
        - Номер сто тридцать шесть - на выход!
        После четырёх дней полной тишины голос показался Эрвану похожим на горный обвал. Сощурив глаза от пламени факелов и зажав уши руками, он замер.
        Что от него хотят?
        Смысл приказа не доходил до него - слишком привычным стало оцепенение души и тела.
        Мозолистые руки схватили запястья Эрвана, ловко и споро накинули верёвку. Миг - и на глазах затянулась повязка: чуткий нос Эрвана уловил запах старой пыли.
        Толчок под ребро.
        - Оглох? Двигай!!!
        Справа и слева - тяжёлые шаги, на локтях - чужие пальцы.
        Куда его ведут?
        Вопрос застыл на языке: нет уж! Пусть делают что хотят - ни звука от него не дождутся. И так он всё скоро узнает… Может, лучше и не знать?
        Эрван горько улыбнулся: слава богу, хоть страх в глазах они не увидят - повязка укроет.
        А кстати… Она-то - зачем?
        Эрвану доводилось слышать, что такие штуки надевают приговорённым перед казнью - говорят, палачи очень не любят смотреть жертвам в глаза…
        Но ведь приговора не было! Даже на допрос не таскали. Не могут же они казнить просто так - без суда?
        «Могут, - сообразил он с отчаянием. - Если идёт война».
        Но ведь… Когда его сюда упекли - всё было тихо! Да, все предполагали, что северяне навалятся вот-вот: и отпуска летней эскадре отменили, и курс их отправляют недоучками - на усиление флота…
        И сквозь ограду академии просачивались слухи один другого нелепей: то на перевалах уже идут бои, то фаэри вот-вот с юга придут и уничтожат остатки вольностей людских… А всё-таки верить не хотелось: особенно теперь.
        Похоже, лестница винтовая, неудобная… А его тянут вверх по ступенькам, пыхтят, несут почти - хотят целым доставить! Ну и ладно, ну и хорошо.
        Опять под ногами ровно: поворот направо, ещё раз направо, потом налево…
        - Стоять!
        Лязг запоров, скрип дверей… и громкие крики чаек. И тёплый ветер в лицо.
        Эрван замер, прислушиваясь: рокот волн доносился с запада, футов с пятисот.
        Значит, всё-таки подземелья форта: в ночь поединка он даже не успел сообразить, куда его упрятали, - слишком быстро всё произошло…
        - Двигай!
        Под ногами тепло и мокро: наверно, дождь кончился совсем недавно.
        Эрван глубоко вдохнул, надеясь уловить запахи умытой зелени.
        А что? Дышать-то ведь - можно?
        Скрип плохо смазанной телеги, неторопливый перестук копыт… В ноздри ударил запах конского навоза.
        Через секунду Эрван почувствовал, как его поднимают в воздух и швыряют, словно куль с мукой. Он сжался в предчувствии удара… умелые руки подхватили его и усадили на что-то твёрдое.
        Эрван осторожно заёрзал, ожидая повелительного окрика… нет, пока тихо. Связанными за спиной руками рискнул потрогать сиденье - пальцы нащупали едва оструганное дерево.
        «Как на солдатском гробу… - мелькнула паническая мысль. - Неужели всё-таки - эшафот?»
        Он снова порадовался, что глаза закрывала повязка. Кто бы и куда бы его ни вёз - слёз он не увидит!
        Лошади взяли с места: без хлопанья вожжей и понуканий кучера.
        Эрван ударился затылком о что-то твёрдое. Чуть слышно зашипел - звук растворился в скрипе колес. Вскоре повозка замерла - краем уха Эрван уловил, как неподалёку вполголоса переговаривались.
        «Наверно, это охрана ворот, - догадался он. - Значит, повезут в город - зачем только? Казнили бы здесь - места им мало?»
        Хотя Эрван и старался ожесточить себя, подготовить к неизбежному и, быть может, самому худшему… но против воли ощутил давно забытое чувство. Оно зародилось где-то в груди, жаркое и трепещущее. Оно заставило дыхание участиться, а сердце - забиться сильнее.
        Надежда…
        Повозка тронулась в путь, пересчитывая ухабы. Через несколько минут дорога стала ровнее, колёса загрохотали по брусчатке.
        «Наверно, это уже городская мостовая» - Эрван изо всех сил старался скрыть подступившее ликование.
        Его вывезли из форта! Вывезли!
        «А это значит… это значит… - с робкой надеждой предположил он. - Что виселицы не будет: в городе казнить не принято».
        Он только сейчас осознал с полной ясностью, насколько хочет жить. Каменоломни - пускай!!! Как там говорил коротышка-следователь?
        «Из каменоломен рано или поздно выходят»?
        Вот и он выйдет: и не просто выйдет, а еще и оправдается!
        Эрван счастливо улыбнулся.
        «Только для мёртвых всё решено. А я ещё побарахтаюсь!»
        Сквозь скрежет несмазаных осей Эрван различил возбуждённые голоса. Откуда-то слева под нехитрый аккомпанемент скрипок лилась песня. Еще дальше выводили мелодию несколько флейт.
        «Развлекаются, - подумал Эрван без тени зависти. - Что ж, каждому своё».
        Лошади медленно поднимались в гору - Эрван слышал их натужное дыхание. Рядом с ним позвякивали доспехи конвоиров.
        «Кажется, четверо, - на слух предположил Эрван. - Двое по бокам и ещё пара напротив. Хм… С чего бы мне такая честь?»
        Опасения зашевелились с новой силой.
        Куда его везут? Если не на казнь, то куда? Перевозят в городскую тюрьму? Это вряд ли: Эрван слышал, что она предназначалась только для штатских. В городской суд? Тоже вряд ли. Дела военных рассматривал трибунал в крепости.
        Тогда зачем?!
        «Думай, парень, думай!!! - тормошил себя Эрван. - Что бы ни случилось - только б не врасплох!»
        Итак…
        Судить его не судили, приговор не вынесли. Убивать в камере не стали, из форта вывезли. Спрашивается, зачем?
        Звуки беспечного веселья мало-помалу затихли: где бы сейчас они ни проезжали, городской центр точно остался позади.
        «Значит, и городская тюрьма тоже, - Эрван кивнул в такт очередному ухабу. - Но тогда… Давай, парень! Додумывай уж до конца - кто вместо тебя это сделает?»
        Оставалось одно: его собираются вывезти из города. И понятно, зачем: мало ли в окрестностях глухих оврагов? Да и земля весенняя, мягкая… Вырыть могилу - чего проще? Четверо солдат да кучер за полчаса управятся…
        Дело быстренько замнут, и был ли на свете некий Эрван Гвент, нет ли… Кто вспомнит? Может, несколько старых солдат на перевале… Да ещё Хлыст: небось качнёт головой и подумает: не оправдал моих надежд - а я-то с ним возился!
        Эрван почувствовал, как намокла ткань повязки: слёзы покатились градом. Он силился унять их… не вышло.
        «Слишком много свалилось… Слишком. Ничего, Эрван: соберись, потерпи. Если жить не получается - хоть умри как следует!»
        Он сглотнул, расслабил мышцы - дрожь в плечах прекратилась, не успев толком начаться. Дыхание мало-помалу выровнялось, сердце перестало колотиться о рёбра.
        Будь что будет…
        Через пару минут он сумел взять себя в руки - и не выдать страха, когда повозка наконец замерла.
        - Всё, кадет. Вылезай. Последняя остановка.

* * *
        Палящее солнце укоротило тени от лип во дворе академии, выбелило щербатые плиты под ногами. Эрван опустил голову - после карцера свет нещадно резал глаза.
        Его поставили во вторую шеренгу, вместе с остальными.
        Парадный дублет с чужого плеча нещадно жал под мышками, жёсткий воротник врезался в шею - головы не повернуть. Плац заслоняли плечи и голова здоровенного кадета из старших. Почти все, что мог видеть Эрван, - бритый затылок, капли пота на распаренной шее да тёмное пятно между лопаток. Эрван скривился, чувствуя, как противные струйки текут по его собственной спине.
        «Ничего, потерпишь! Не гневи судьбу, парень! Хоть червям на корм не пошёл - уже недурно!»
        Когда морские пехотинцы сдавали его с рук на руки охране академии, когда с него сдирали заскорузлую рванину, споро и умело окунали в лохань с обжигающей водой - он не задал ни одного вопроса. Когда его, словно бесчувственную куклу, упаковывали в парадку и под локти вели на плац - он молчал.
        «Слишком много свалилось… Слишком».
        Но весеннее солнышко ласково щекотало кожу, лицо обдувал свежий ветерок, и Эрван, зажатый в плотном строю, будто горошина в стручке, мало-помалу начал оживать.
        После часа ожидания Эрван ощутил наконец: всё, что он видит сейчас, - близко и реально, а ночной поединок, допрос и сырая темнота камеры начинали казаться дурным сном.
        «Похоже, всё-таки не убьют, - заключил он и отважился на улыбку: в конце концов, кто его увидит - в заднем-то ряду? - Ладно, а дальше что?»
        Вместе с желанием жить появились и вопросы, а вместе с ними - опасения.
        Он зябко повёл плечами: будто на миг снова повеяло тюремным холодом.
        Стиснул зубы.
        «Что ж, посмотрим! И послушаем…»
        Округлые фразы Студня вязли в тягучем зное. До края шеренги доносились лишь отдельные слова: «Честь… Ответственность… Впервые в истории…» Перевалило за полдень. Бриз ослабел, и в раскалённом воздухе медленно растеклась вонь из сыромятного квартала по соседству - пришлось дышать ртом.
        Эрван перенёс вес тела с одной ступни на другую, снимая нагрузку с ноющих мышц. Осторожно, стараясь не задеть язвы от верёвок, принялся массировать кисти.
        - Баран старый!
        Сказано было тихо, но с чувством.
        Эрван покосился вправо, на соседа, - тот украдкой сплюнул под ноги, продолжил брюзгливой скороговоркой:
        - Битый час рассыпается, а по делу ни словечка. Как всегда - ни тпру ни ну…
        Стоящий впереди старшекурсник ловко и незаметно пнул болтуна в голень. Больше никто открыть рот не рискнул.
        По шеренгам прошёл еле слышный шелест - кадеты равняли строй. Эрван вытянулся во весь свой невеликий рост, силясь разглядеть хоть что-нибудь.
        Начальник академии при полном параде выглядел ещё нелепей обычного: маленькая голова с редкими седыми волосами; грузное, как у кита, тело, затянутое в чёрный мундир; обширный живот, под которым еле угадывался широкий ремень.
        Как он застегнулся-то? Вряд ли сам - у него ж руки на пузе не сойдутся! Удар его не хватит - на солнцепёке?
        Эрван ухмыльнулся.
        А и пусть! Зато им всем точно не до него станет…
        На дряблом лице начальства проступила усталость пополам с облегчением - церемония подходила к концу. Студень кое-как развернул пергамент и, еле шевеля губами, принялся зачитывать фамилии. Горластый офицер из флотских повторял их на весь плац. Передний ряд ожил: один за другим старшие подходили за назначениями. Пара напутственных слов, короткое рукопожатие - и вчерашний пятикурсник становился офицером флота.
        Эрван ощутил неожиданный укол зависти: эти не будут год тянуть матросскую лямку… Офицерские каюты на корме - это вам не гамак рядом с вонючим гальюном! Им не придётся драить палубу до боли в пояснице. Они не обдерут ладони о снасти. И линёк боцмана их не коснётся… А всего заслуг-то - оказаться в академии на год раньше!
        «Ты ж раньше не завидовал, парень? С чего вдруг сейчас? - Долго размышлять не пришлось. - Будь я на год старше, плевать мне и на Брианта, и на папашу его. И в карцере не оказался бы! Вся жизнь по-другому! Эх, чего уж теперь…»
        Пока общее внимание было приковано к центру плаца, Эрван осторожно глянул на сокурсников. Череда угрюмых лиц не оставляла сомнений - завидовал не он один.
        «Ага! Только причины разные…»
        Эрван украдкой облизал пересохшие губы.
        А с другой стороны… Лучше уж матросский кубрик, чем верёвка на шею, карцер или каменоломни! Раз его перед самым построением вытащили из камеры, дали помыться да ещё и в парадную форму одели… Наверное, обошлось?
        Или нет?
        Передняя шеренга мало-помалу редела. Ещё полчаса - и последний из старших, гордо зажав в руке листок с назначением, прошествовал через Вольную дверь.
        Наступал их черёд.
        Эрван втянул живот, расправил плечи. Больше ничто не заслоняло обзор, и он ясно видел, как Студень, тяжело отдуваясь, вручил Хлысту список назначений и отбыл.
        Ну да… Офицерский свежачок он поздравил сам, а лично распределять матросов - много чести!
        Впрочем, такому развитию событий Эрван был только рад: чем дальше начальство, тем лучше. А наставник… он почти свой, с ним уж как-нибудь…
        Высокий, тощий и узкогрудый, Хлыст, тем не менее, на голос не жаловался - помощь дежурного офицера ему не требовалась. Дело пошло ещё быстрее, и скоро из трёх дюжин сокурсников на плацу осталось меньше половины. Эрван с тревогой вслушивался, боясь пропустить своё имя.
        Почему не вызывают? Его фамилия в начале алфавита, чего они ждут?
        Украдкой он глянул в угол между стеной и деревьями - туда, где высился позорный столб. Пользовались им редко, и Эрвану там стоять не пришлось, но… всё когда-то случается в первый раз.
        Что, если его вытащили специально? Если наказание просто отложено? Чего проще - дать надежду, а потом… Все получат назначения, навсегда покинут академию, а его привяжут… там? А дальше что - обратно в карцер?
        Эрван стиснул зубы. Задержал дыхание, насколько хватило сил. Медленно и бесшумно выдохнул.
        «Не паникуй! Если б хотели поизгаляться, начали бы сразу, перед всеми. Пример и все такое… А сейчас - какой смысл?»
        Эрвану чуть полегчало. Ровно настолько, чтобы спокойно дождаться выкрика: «Гвент, Эрван!» Когда он, подобно остальным, шёл за назначением, ноги его почти не дрожали.
        - Кадет Гвент! - гаркнул Хлыст, когда Эрван встал перед ним. - Лёгкий рейдер «Горностай»! Затем добавил тише.
        - Поздравляю!
        И почти шёпотом, одновременно с рукопожатием:
        - Когда всё закончится - зайди ко мне.
        Эрван с удивлением воззрился на Хлыста: выглядел тот почти как обычно, но готовому к неприятностям Эрвану показалось, что в глазах наставника мелькнуло сомнение пополам с тревогой.
        Что за… Получается - ещё не все?
        Впрочем, размышлять было некогда. Эрван кивнул, сделал чёткий поворот через левое плечо. Так или иначе, его учёба закончилась куда лучше, чем могла бы. Как и остальных, его ждала Вольная дверь, а разговор… Это только разговор - за него не сажают!
        Перед дверью Эрван застыл на миг. Опустил плечи, будто ожидая привычного окрика «Стоять!». И повернул ручку.
        Глава 3
        Коридор почти не изменился. Те же грязноватые стены, кое-как задрапированные древними штандартами с бог весть каких судов. Тот же, со стёртым до неузнаваемости рисунком, изразцовый пол. У выхода - тёмные силуэты караульных и два крохотных окошка, скупо пропускающих дневной свет. Дальше, у лестничного пролёта, - массивная дверь каптёрки.
        Четыре года назад он с бьющимся сердцем миновал охрану. Робко озираясь, прошёл по коридору и сдал форму горного пехотинца. Ту самую, что на заставе ему когда-то собирали «на вырост». Подарок от тех, кого больше нет…
        Эрван с досадой поморщился:
        «Ещё поплачь, дурень! Забот других нет?»
        К приходу Эрвана выпускники заполонили всё помещение. Одни сбились в длинную очередь - от каптёрки почти до выхода. Другие, не теряя времени, стаскивали парадку: разорвёшь, не дай бог, - каптёр напоследок голову снимет! Кое-кто бродил вдоль стены, где в ряд выстроились мешки с бирками: пока хозяева теряли время на плацу, их пожитки спустили в коридор во исполнение старой традиции: получил назначение? И молодец, иди себе с Богом. А внутри академии тебе больше делать нечего.
        Эрван хмыкнул.
        Обычай обычаем… А Хлыст просто так встреч не назначает. Надо идти, никуда не денешься. Да и деваться неохота… Кто еще подскажет и поможет, если не Хлыст? Вот только минуты лишней здесь торчать не хотелось - ну как эти, из крепости, возьмут да передумают?
        Эрван насупился, развернул выпускной листок. Поднёс к глазам, силясь разобрать в полумраке неровные закорючки.
        Название судна, гм… «Горностай».
        Странное какое-то. Невоенное. Ладно, что там дальше?
        «Тип судна - кеч».
        Угу. Интересно, с каких пор кечи входят в состав флота? Их на севере и не строят даже… Но допустим. Что ещё?
        Так: номер пирса, имя капитана…
        Всё вроде чин чином. Или нет?
        Эрван поскрёб затылок: а-а, вот оно!
        «Выдано - полдень Бренданова дня».
        Ну да, почти верно. Про то, что лишний час на плацу продержали, вспоминать не будем.
        А вот дальше…
        «Явиться на судно по форме один не позднее заката сего дня».
        Это как?
        Эрван присвистнул. На всякий случай перечитал абзац - медленно, слово за словом.
        Да, странно. Очень.
        По железному правилу всю Бренданову неделю выпускникам полагалось гулять, пить и веселиться. И не только им. На это время суровый Ключ превращался в большую площадку для карнавалов. Горожане отмечали конец постылой зимы, сезонники наслаждались отдыхом после бешеного аврала. Те и другие, на время забыв о взаимной неприязни, стекались в кабаки и таверны. К ним присоединялись моряки: впервые за полгода старые приятели могли наобщаться вволю. Абордажники зимней эскадры кутили на полную - ещё бы, им предстояло целых полгода тащить гарнизонную лямку. Ошалевший от холодов зимний гарнизон не отставал: всего неделя на то, чтобы пропить небогатое жалованье - и в море!
        А ему вдруг - на судно. Сегодня вечером.
        Зачем? И ладно бы просто явиться-отметиться… Нет же! Написано, по форме один - с полным снаряжением… Чтобы потом с корабля - ни ногой. Веселье отменялось.
        Эрван хмыкнул, пожал плечами. Неприятно, да… Но не смертельно. Жил он без праздников четыре года и не умер как-то! Может, оно и к лучшему - от карцера подальше. А вот неопределённость… настораживала.
        Эрван вспомнил глаза Хлыста, когда тот стиснул его руку и пригласил зайти, - внимательные и какие-то… тревожные, что ли? Ладно, чего гадать - там видно будет.
        Эрван прикинул: до конца распределения минут двадцать, там ещё то-сё… Целый час делать нечего. А то и больше.
        Он прислонился к стене, чтобы не затоптали ненароком, и начал разглядывать остальных. Старшие, украдкой поправляя новую, с иголочки, офицерскую форму, один за другим покидали академию. Куча вещевых мешков быстро уменьшалась.
        Эрван перевёл внимательный взгляд на однокурсников. Он видел: что-то в них изменилось, но не сразу понял - что. Ну нервное возбуждение, ясно, но не только… Наконец сообразил: курсанты, как и всегда, разбились на кучки по два-три человека, но состав их был уже другим! Былые связи распадались на глазах, вчерашние друзья-приятели расходились по разным углам коридора. Зато те, кто недолюбливали или не замечали друг друга, сейчас оживлённо беседовали, сведённые вместе распределением. Неудачники, которым досталось служить в одиночку, потерянно бродили меж остальных.
        Ну да, разные корабли, разные судьбы…
        Занятно. Сами парни ещё не осознавали толком, что происходит: слишком много суеты вокруг, не до мыслей. Потом, наверно, пожалеют, что расстались вот так… а может, и нет. Гм, если дружба кончается вот так, запросто, - была ли она?
        Эрван невесело усмехнулся. Он был один. Терять было некого, расставаться не с кем и праздные размышления о дружбе его не касались.
        Свой мешок он нашёл быстро. Еле развязал тугой узел, затянутый опытной, но явно чужой рукой. Дотошно осмотрел пожитки. Вроде всё как полагается: дублет свиной кожи - один, холщовые рубахи - две, холщовые же штаны - одни. Фунт ржаного хлеба (вот на кой? - положено!). Ага, ещё сидр (ну, от этого хоть толк есть). Эрван придирчиво взвесил флягу в руке, встряхнул - не издала ни звука. Открыл - под горлышко. Отхлебнул - не разбавлено. Что ж, хоть академия питомцев не баловала, но в дорогу снаряжала честно. И на том спасибо.
        Он оглядел личные вещи - не стянули ли чего?
        Удивлённо вскинул брови, не веря глазам.
        Клинки были на месте.
        Словно опасаясь спугнуть удачу, он не стал разворачивать тряпицу.
        Осторожно коснулся эфесов: пальцы сквозь ткань ощутили знакомые выпуклости скрещённых ледорубов - эмблемы горной пехоты.
        Вот и приходит их время… Один раз уже выручили - даст Бог, не в последний!
        Но сегодня пусть полежат. Так, дальше… Письма с заставы в количестве шести штук. Негусто за четыре года. Хотя… Если прикинуть, скольких трудов стоило едва грамотным солдатам их написать да с оказией отправить с перевала, - не так мало.
        Отлично. Всё на месте. А теперь…
        Эрван лениво, будто нехотя, огляделся и начал стаскивать парадный дублет. Особого внимания он не привлёк - по меньшей мере десять человек делали то же самое. Никто и не заметил, как Эрван вытащил из-под связки писем истрёпанную тетрадь и пристроил за пазуху. Потом накрепко затянул мешок, взвалил на плечо для верности и занял очередь в каптёрку.
        - Садись. Хлыст скупым жестом указал на стул.
        Эрван замешкался. Не раз за четыре года ему довелось бывать в этом кабинете по разным, как правило неприятным, поводам, но сесть предложили впервые.
        - Давай-давай! - Хлыст поморщился. - Неудобно так… разговаривать.
        Эрван сел на краешек. Заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее. С лёгкой тревогой покосился на Хлыста.
        Наставник сидел за массивным столом, обитым темно-зелёной тканью. Руки его неторопливо оглаживали столешницу - Хлыст наблюдал за ними рассеянно, словно те принадлежали кому-то другому. Начинать разговор он, похоже, не спешил.
        Эрван ждал.
        - Считай, тебе повезло, - наконец произнёс Хлыст. - Не все хотели, чтобы ты сегодня в строю оказался…
        Он посмотрел Эрвану в глаза - пытливо и цепко. Продолжил, улыбаясь одними губами:
        - А теперь скажи напоследок: сам начал или вынудили? Не врать!
        Эрван поёжился. Юлить не имело смысла, дело всё равно сделано. Да и оставаться в академии ему по-любому даже не часы, а минуты…
        - И да, и нет. Наверное, мог и стерпеть, но не стал.
        Хлыст продолжал улыбаться, и чем дальше, тем меньше Эрвану нравилась эта улыбка.
        - Не стал, значит…
        Хлыст откинулся на спинку резного кресла. Сцепил худые руки, прищурился.
        - А в голову не пришло, что ты из-за дурацкой ссоры чуть жизнь себе не перечеркнул? Гордость заела? Есть лекарство: камера или каменоломни - куда только гордость девается!
        Хлыст говорил зло и громко, почти срываясь на крик. Казалось, ещё чуть-чуть - и отвесит оплеуху или чего похуже.
        Эрван невольно втянул голову в плечи, но взгляд не отвёл: Хлыст терпеть не мог, когда от него прятали глаза. Лучше уж так…
        - Молчишь?
        Хлыст встал, перегнулся через стол, навис над Эрваном, сверкая глазами.
        Эрван сглотнул. Покачал головой. Кое-как выдавил:
        - Не в гордости дело. Если бы он только меня задирал… Я бы стерпел. Но он оскорбил горную пехоту.
        Эрван ощутил, как вместе с воспоминаниями его захлёстывает волна гнева. В висках застучало, кровь прилила к голове. Больше не думая о последствиях, он в свою очередь повысил голос:
        - Горную пехоту! Да, я вырос в горах. Да, я не знаю, кто мои мать и отец. Да, солдаты на заставе были мне как родители. Теперь их нет - они погибли, чтобы я жил! И я не позволю какой-то мрази издеваться над их памятью - и плевать мне, что будет!
        Эрван встал, яростно сверля наставника взором.
        Хлыст молчал. Долго, не меньше минуты. Эрвану показалось, что воздух в кабинете начал потрескивать от скрытого напряжения: ещё чуть-чуть - и грянет гром.
        Неожиданно Хлыст улыбнулся. Кивнул с лёгкой грустью:
        - Дурак. Но - честный! Примерно так я думал…
        В голосе наставника Эрван уловил нотки одобрения. Показалось?
        Хлыст опустился в кресло. Снова кивнул: садись, мол!
        Эрван решился выдохнуть: кажется, гроза прошла стороной.
        Хлыст меж тем продолжил обычным, чуть суховатым голосом:
        - Ты полностью оправдан. Официальная версия - Бриант находился под колдовским воздействием и не отвечал за свои поступки. Обвиняемых нет, дело закрыто.
        - Но как…
        Эрван вдруг понял, что у него от удивления кончились слова.
        - Я хотел сказать… Ведь… Все улики были против меня, нет?
        - Не совсем, - по лицу Хлыста скользнула лукавая усмешка. - Зря вы все считаете Туди слабаком. Когда ты отверг его помощь, он решил действовать сам. И видел как, а главное кто выкрал твои мечи.
        - Кто?! - выпалил Эрван.
        «Если нельзя дотянуться до Брианта, хоть с этим благодетелем рассчитаюсь!»
        - Не твоё дело!
        Хлыст умолк на минуту, сверля Эрвана взглядом.
        Эрван покорно ждал.
        - Считай, тебе повезло - огласка никому не нужна: ни тебе, ни… им. И довольно с тебя!
        Хлыст закашлялся, будто слова на миг застряли в горле.
        - На этом хорошие новости кончаются. Сегодня вечером ты должен оказаться на борту этого «Горностая». Насколько я знаю, он поднимет якорь на рассвете.
        Эрвана неприятно удивил мрачный тон наставника.
        - Так это же неплохо, разве нет? Чем меньше я буду тут глаза мозолить, тем лучше!
        Хлыст нехотя кивнул.
        - В общем-то да. Но мне это сильно не нравится… - Хлыст задумчиво разглядывал воздух у Эрвана за спиной. - Во-первых, я не знаю, что это за корабль.
        - Вы?! - От изумления Эрван даже не заметил, как совершил немыслимый поступок - осмелился перебить наставника.
        Хлыст кивнул.
        - Это судно не приписано к Морскому Ключу.
        - То есть как? Выходит, оно не боевое? Меня что - отправляют рыбу ловить?
        - И да, и… нет.
        Хлыст досадливо поморщился.
        - Рано мы вас отпускаем. Понятное дело: война рядом, людей не хватает… А всё равно - рано. Недоучили.
        Короткая пауза.
        - В Ключе принято считать, что все боевые корабли здесь: мол, настоящий флот - только мы! Единственная защита от угрозы с севера и всё в том же духе… Так думать приятно, лестно, но это неправда - есть и другие. Немало судов приписано к южным портам - от Устья до земель фаэри. Конечно, в основном там мелочь, люггеры да шлюпы - пиратов ловить. Но держат и покрупнее, на всякий случай. Похоже, «Горностай» из таких.
        Хлыст тяжело вздохнул. Внимательно оглядел столешницу, смахнул невидимые пылинки. Продолжил тихо и угрюмо:
        - Раньше он здесь не показывался - я бы знал. Зачем бросил якорь - понятия не имею. Уйдёт завтра, на остатках ночного бриза. И не исключено, что в Ключ он больше не вернётся.
        Хлыст глядел на Эрвана исподлобья - испытующе и цепко.
        - Для тебя это означает, что скоро ты исчезнешь отсюда. Быть может, навсегда. Понятно?
        Забыв о приличиях, Эрван в задумчивости почесал затылок: назначение и раньше не особо нравилось, а уж теперь… Одно дело испариться на полгода-год, пока слухи не улягутся, и совсем другое - вот так. С концами.
        Хлыст отвернулся и угрюмо посмотрел через свинцовый переплёт окна - туда, где играл свежими красками весенний день.
        - И ещё: я видел заявочные списки: у них на борту не хватает четверых. Четверых матросов, если точнее. Интересно, правда? Им нужны обычные моряки - а направляют вас. Кроме тебя, ещё кадетов Илана, Энеура и Туди.
        Хлыст сделал паузу. Испытующе посмотрел на Эрвана.
        - Почему? Есть догадки?
        Эрван напряжённо размышлял.
        Свисток, Аптекарь, Конюх… И что у них общего? Учёба? Вряд ли. Конюх учился хуже всех, но ему и положено - будущий абордажник. Аптекарь? Этот, наоборот, учился здорово. Что ещё? Ну способный малый, штурман от Бога… В остальном ни рыба ни мясо, если и есть характер - чёрта с два разглядишь. Свисток? Гм… Свисток, он и есть Свисток…
        Эрван нахмурился.
        Сам он… Ну это разговор особый. И что в итоге?
        Эрван пожал плечами. Хлыст вздохнул.
        - Разочаровываешь. Неужели не ясно? Вы все - чужаки в Морском Ключе: Илан - сын крестьянина; Энеур и Туди - дети мелких торговцев. Сухопутные крысы.
        Хлыст вновь поднялся с кресла. Опустив голову, принялся мерить шагами просторный кабинет.
        - Ни один кадет из морской семьи на судно не попал. Случайность? Не думаю.
        Хлыст остановился. Окинул Эрвана цепким взглядом.
        - Скорее всего, их пожалели. Ну а вас… не жалко. Вот так.
        Наставник подошёл вплотную. Оглядел увешанные желтоватыми картами стены: словно проверял, есть ли у них уши. Тихо продолжил:
        - Всё, что я могу, - предупредить тебя. Смотри в оба глаза, на рожон не лезь - хватит уже. Надеюсь, я не зря возился с тобой эти годы.
        Добавил еле слышно, почти шёпотом:
        - Да, ещё… По дороге зайди в «Грот», теперь можно. Кемо уже должен быть там. Скажешь, что от меня. Порасспрашивай его, я сам не успел, придётся тебе. Все понял?
        - Кемо?
        - Да, Кемо. Татуировщик. За годы через его руки прошли сотни болтливых матросов. Если кто-то что-то знает о «Горностае» - это он.
        Хлыст опустил руку в карман.
        - Само собой, его услуги не бесплатны. На, возьми.
        В ладонь лёг увесистый кошель.
        - И не вздумай отказаться.
        Грозный взгляд упёрся Эрвану в переносицу.
        Эрван сглотнул. Открыл было рот, намереваясь возразить… и захлопнул. Кивнул и аккуратно пристроил деньги за пазуху.
        Долгая, тягостная пауза.
        Эрван понял - время прощаться.
        - Спасибо вам за все. И простите за эту историю. Я не хотел доставлять неприятности. Честно.
        Хлыст улыбнулся.
        - Ничего, Эрван. Помогая тебе, я отдавал старый долг.
        - Как это?
        Эрван с недоумением воззрился на преподавателя. Хлыст рассмеялся - искренне и неожиданно тепло, возле глаз появились лукавые морщинки.
        - «Я сердце оставил под шапкою гор», - нараспев продекламировал он начало «Баллады о горной пехоте» и тут же проделал невообразимую для наставника вещь - засучил перед учеником правый рукав.
        Эрван с изумлением увидел на худой, покрытой редкими волосами руке стилизованные меч и ледоруб. Справа от них виднелась полустёртая римская четвёрка.
        «То ли четвёртый перевал, то ли номер части, поди разбери теперь», - Эрван едва не присвистнул: такие эмблемы были в ходу лет двадцать назад, он и видел-то их пару раз в жизни.
        Хлыст медленно кивнул, не отводя взгляда от глаз Эрвана.
        - Да. Не ты первый, не ты последний. Мне пришлось поменять горы на море - и тебе придётся. Я, как видишь, не умер. Надеюсь, не умрёшь и ты.
        Короткая пауза.
        - Теперь иди. И удачи тебе.
        Хлыст протянул руку. Эрван пожал её. Низко поклонился. Подошёл к двери. Повинуясь внезапному порыву, обернулся зачем-то, даже открыл было рот, хотя и понятия не имел, что хочет сказать… Но Хлыст, его единственная защита и опора за четыре долгих года, уже погрузился в чтение пергаментных листов.
        Его ждали. Толпа кадетов рассосалась, и теперь в конце опустевшего коридора, рядом с входной дверью, подпирали стену только Свисток, Конюх и Аптекарь. Вид у них был съёженный и несчастный, как у воробьёв посреди вороньей стаи. Вплотную к ним стояли шесть или семь верзил из свиты Брианта. Эрван никогда не мог запомнить их имён, да и не особо стремился - отличить их друг от друга всегда было делом непростым. И сейчас они скорее казались тёмной массой, напиравшей на троих приятелей, чем на отдельных людей. Сам Бриант стоял в стороне от остальных, ближе к ступенькам. Похоже, он давно не сводил с лестницы глаз.
        На долю секунды Эрван смешался. Вернуться? Пересидеть у Хлыста? Поздно… Да и бессмысленно. Что он скажет Хлысту? Даже если Хлыст его пустит, что с того? Этим не надо вечером быть на судне, у них неделя впереди, а может, и больше. Всё равно достанут. Да и ребят надо выручать - похоже, их взяли в заложники. Хорошо, если в шутку…
        Эрван набрал полную грудь воздуха, расправил плечи и пошёл навстречу.
        Наконец его заметили и возле входа. Радостно загоготали, подбадривая Брианта. Тот не шевелился. Ждал.
        Эрван подошёл вплотную. Нехорошо прищурясь, оглядел врага с головы до ног, краем глаза не забывая следить за остальными.
        Бриант сильно изменился: исхудавшее лицо цвета грязного снега; расширенные не то от боли, не то от полумрака зрачки, в которых плясало пламя свечей, губы искривлены в безумной улыбке.
        «Как у припадочного!» - отметил про себя Эрван.
        Хмыкнул с деланым сочувствием.
        - Плохо выглядишь, старина. Лекаря вызвать?
        Бриант едва не задохнулся от бешенства. Он вскинул руки, узловатые пальцы устремились к горлу Эрвана…
        Эрван широко улыбнулся.
        - Давай, приятель, не останавливайся! Свидетелей полно, и Хлыст рядом… В камере тебе понравится, обещаю!
        Бриант замер. Наградил Эрвана ненавидящим взглядом и прошипел:
        - Ликуешь, Дикарь? Думаешь, выиграл? Не-е-ет… Совсем наоборот: так даже интересней!
        Он хрипло рассмеялся. - Привет «Горностаю»! Скоро ты пожалеешь, что сразу не сдох!
        - Ну что? Пошли? Фу, пронесло! А что тебе Хлыст втолковывал? Мы уж волноваться начали… Свисток, как обычно, первым обрёл дар речи: глаза его заблестели, короткий вихор встопорщился, плечи расправились - ну ясно, отлегло. Герой…
        Эрван тепло улыбнулся.
        А ведь не струсил, высмотрел всё и к Хлысту пошёл…
        Эрван хлопнул однокашника по плечу.
        - Спасибо тебе, старина!
        Свисток уставился в пол - нечасто ему доводилось выслушивать благодарности.
        - А сейчас - ходу! - бросил Эрван. - Закат скоро, а до пирсов топать и топать.
        Всю весну он ждал этого, грезил, представлял в деталях: вот он поворачивает витую ручку, тяжёлые двери распахиваются, его встречает ласковый солнечный свет, целый город раскинулся перед ним и манит, манит… Дальше его мечты не заходили, но в одном он был уверен: момент прощания с академией запомнит на всю жизнь. Но, погрузившись в свои мысли, он едва заметил, как покинул здание, четыре года служившее ему пристанищем.

* * *
        До «Грота» было рукой подать: вдоль по Гранитному переулку, потом направо, в щель меж ткацкой мастерской и пекарней, затем через канаву, по горбатому мостику - и вот он. Любой кадет мог с ходу описать этот путь, хотя мало кто был там хоть раз - увольнений на младших курсах не давали. Да и сейчас… Формально у них могли возникнуть проблемы: в давние времена «Грот» считался офицерской кантиной, и по старой памяти вход матросам туда был заказан. Вот были б на год старше, получили офицерское звание - тогда пожалуйста…
        Эрван вздохнул.
        Нарываться на пренебрежение, а то и отказ решительно не хотелось. А если патруль?
        Незаметно для себя Эрван замедлил шаг. Оглянулся.
        Сокурсники шли за ним, стараясь не отстать. Конюх перехватил взгляд Эрвана, вскинул густые брови. На широком веснушчатом лице отразилось недоумение.
        - Эй! Куда это мы? Гавань в другой стороне - забыл?
        - Сначала зайдём в одно местечко, Хлыст просил.
        Аптекарь сжал тонкие губы, недовольно поморщился, но смолчал. Конюх просто кивнул.
        - Как скажешь.
        - А куда? - Свистку, как всегда, было надо больше всех.
        - В «Грот», - Эрван отвернулся.
        - А зачем? А не вышибут? А на судно успеем?
        - Успеем. Если болтать не будем, - Эрван вновь ускорил шаг.
        «Грот» оказался невзрачным заведением, зажатым меж громоздких домов: узкий фасад с облупившейся дверью посередине; пара зашторенных окон с некрашеными ставнями; голые каменные стены - даже плющу тут не хватало света.
        Эрван поднялся по истёртым ступеням. Прислушался. Изнутри не доносилось ни звука. Он постучал, сначала нерешительно, слабо, потом громче и настойчивей.
        Наконец из глубины донёсся голос:
        - Закрыто до шести! Проваливай!
        Эрван глянул по сторонам - пока тихо. Но торчать у порога, дожидаясь патрулей? Нет уж! И времени всё меньше…
        Он перешёл в наступление:
        - Мне нужен Кемо!
        Справа и слева раздался скрежет: в соседних домах спешно захлопывали ставни. Из глубины «Грота» донеслось шарканье подошв: щёлкнул засов, звякнула стальная цепочка. Из полумрака на парней уставилась пара внимательных глаз.
        - Кемо? А зачем тебе Кемо? - Собеседник за дверью мигом разобрался, кто из них главный, и обращался только к Эрвану.
        - Да вот… Татуировку надо. Первое судно, завтра в море.
        Эрван не солгал ни единым словом. Он действительно не прочь был сделать татуировку в дополнение к пехотной - все военные считали долгом чести оставлять на предплечьях свидетельства многотрудной службы. А что до основной причины… О том неведомо кому знать необязательно.
        Похоже, ему поверили - больше вопросов не последовало. Эрван стоял и ждал.
        Наконец едва видимый собеседник сказал просто и спокойно, без всякого выражения:
        - Взяли Кемо. Сегодня утром. Плыви уж так, морячок.
        Дверь с треском захлопнулась - только хлопья старой краски полетели.
        - Слышали?
        Эрван повернулся к своим: лица их выражали полное непонимание.
        Он мельком глянул поверх голов…
        Из-за угла появились четверо патрульных.
        Обычная морская пехота: кожа бледная после зимы, на лицах выражение усталости пополам с недовольством. Идут вразвалочку и по сторонам не смотрят.
        «Штрафники! - мгновенно сообразил Эрван. - Кого ещё в патруль назначат, когда вот-вот на корабли заступать? Остальные веселятся напоследок, а эти улицы топчут! Злые, наверное: поди объясни таким, чего мы тут ошиваемся…»
        Он было потянулся в карман за назначением…
        Из-за спин патрульных показались ещё двое - и Эрван застыл.
        А эти откуда здесь?
        Давно, очень давно не видел он фаэри: что за дело им, жителям южных лесов, до городской толчеи?
        Ещё в незапамятные времена, когда людская конница легла под стрелами врагов, те могли захватить Арморику. Что противопоставить лучникам, бьющим точно в цель за полмили, и заколдованным стрелам, вгрызающимся в плоть будто корни?
        Фаэри могли извести людей под корень… но не стали. Условия договора были на удивление щадящими: плати ежегодную дань, защищай северные границы, а в остальном - живи как хочешь.
        Почему? Неизвестно - за сотни лет так и не нашлось человека, который до конца понял бы фаэри. Да и как поймёшь, если в Арморике их и нет почти: разве что крошечные отряды стрелков на северных перевалах…
        Фаэри несли службу не дольше пары месяцев: горделивые и замкнутые, они не утруждали себя объяснениями и запросто могли покинуть заставу в разгар очередной заварухи. Правда, и на помощь могли прийти в самый неожиданный момент, повинуясь одним им ведомым приказам.
        Тайна всегда обрастает догадками и слухами: понятно, солдаты на перевалах по-всякому изощрялись в объяснениях, одно невероятнее другого… Сходились в одном. Фаэри плохо себя чувствуют вдали от родных лесов, а уж каменные ульи, набитые людьми, для них и вовсе пытка.
        Но тогда почему…
        - Взять их!
        Голос был негромкий. Сухой и хрипловатый, с лёгким присвистом.
        Уголком сознания Эрван успел удивиться: приказ чужака прозвучал почти без акцента… А миг спустя крикнул что есть мочи:
        - Дёру!!!
        Что-что, а бегать они умели! И дружно понеслись, не разбирая дороги: по узким кривым переулкам, через шаткие мостки для стирки белья, мимо безымянных складов и вдоль старых оград…
        Топанье сапог и хриплое дыхание преследователей давно затихли вдали, а они всё бежали - пока хватало воздуха в лёгких.
        - Всё! Не могу больше!
        Свисток швырнул под ноги мешок и сел на корточки.
        Эрван обернулся: никого. Прислушался: ни звука вроде… Кивнул. - Ладно. Привал.
        Они пристроились тут же, между глухой стеной и кустами можжевельника. Долго молчали: каждый обмозговывал последние события в одиночку. - Слушай, Эрван, может, расскажешь наконец хоть что-нибудь? - Свистка словно прорвало. - Кто такой этот Кемо? Почему его замели? А от патруля чего драпали - бумаги-то у нас в порядке?! Что тут фаэри делают - какого чёрта им от нас надо? И вообще - что происходит? - Ладно-ладно, - Эрван поднял ладони, будто защищаясь. - Про фаэри не знаю, подумать надо. Ясно только, что не к добру всё это… А что знаю, расскажу. Только не здесь, ещё беду накличем…
        Когда они подошли к рынку, Эрван почти закончил. - …Вот этого Кемо, который что-то знал о «Горностае», замели сегодня утром - сами слышали. А заодно и нас чуть не прихватили.
        Эрван обвёл троицу взглядом.
        - Такие дела. Есть у кого-нибудь идеи?
        - Паршиво это всё пахнет, спору нет, - против обыкновения, Конюх отозвался первым. - И что дальше? Кому охота дезертировать? Тебе? Мне?
        Он развёл руками, покачал головой. Вздохнул.
        - То-то и оно. Деваться некуда, а значит, мы сейчас попрём на этот «Горностай» и скоро будем знать о нём больше, чем любой в этом городе. А может, оно и к лучшему - на суше больно неуютно стало!
        Аптекарь и Свисток кивнули: и впрямь - ни убавить ни прибавить. Эрван спорить не стал.
        - Верно. Скоро пойдём. Осталось одно дельце закончить.
        - Слушай, может, хватит темнить? - Конюх насупился, руки сжались в кулаки.
        - Это надо, то надо… Сначала туда иди, потом сюда… Мы вместе или как?
        - Да не темню я, - Эрван пожал плечами. - Просто хотел по рынку пройтись. Может, подарок Хлысту подберу - есть за что.
        - Хлысту? Тогда ладно! Он мужик справедливый!
        Конюх разом оттаял.
        - Это за то дело, да? - Свисток с пониманием глянул на Эрвана.
        Эрван молча кивнул: «Я б и тебе подарок сделал… Да ты же не примешь, дурень! Знаю я тебя…»
        - Ага, - Эрван вложил в улыбку всю теплоту, на которую был способен. - Да ты и сам погляди в оба глаза! Может, своим чего купишь: есть кому послать, верно? Свисток густо покраснел и отстал на пару шагов.
        Рыночная площадь кипела. Теснота в проходах была такая, что казалось, толпа вот-вот раздавит хлипкие деревянные лотки и парусиновые навесы. Моряки из обеих эскадр, морская пехота из гарнизона, дородные раскрасневшиеся женщины в сбитых набок чепцах - все они кое-как прокладывали себе путь в толпе, ожесточённо работая локтями. Были и другие - невысокие, с мятыми лицами, в неброских одеждах. Пряча глаза, они легко скользили в толпе, будто серые акулы среди китов. - Карманники, - вполголоса предупредил Эрван: - Держимся плотно, следим за мешками.
        Протиснулись мимо лотков с нераспроданными устрицами, начинавшими издавать характерный запашок. Продрались сквозь рыбные ряды, где на скользких прилавках рядами лежали разделанные тунцы. Прошли мимо зеленщиков, едва видимых за душистыми кипами своего товара. Мясной ряд, пекарный…
        Наконец, прорвавшись сквозь сутолоку продовольственных рядов, достигли ремесленного квартала.
        Облегчённо вздохнули: покупателей тут было не в пример меньше. Огляделись.
        Лавки выходили одной дверью на улицу, ведущую к гавани, а другой - на рынок. Там же, под нехитрыми тентами из старой парусины, ремесленники и выкладывали свой товар.
        Эрван сбавил шаг, завертел головой: эх, рассмотреть бы не спеша… Да времени не хватало.
        Ну и что подарить?
        Эрван в смущении почесал затылок: дела… четыре года знаком с человеком, а что тот любит - выяснить не удосужился!
        Ладно, сейчас прикинем… Хлыст раньше преподавал навигацию - значит, можно подарить астролябию, карты или квадрант. Нет, не годится: вдруг он, прикованный к суше, расценит это как насмешку уходящего в море? Да и сыт он по горло небось всей этой штурманской наукой. Да и не видно на рынке ничего подходящего.
        Ага, вот посудный набор. Красивый: изящная пара ножей, двузубые вилки чернёного серебра… Ну да, вот обрадуется такому подарку одинокий стареющий человек!
        Эрван поскрёб подбородок: задачка оказалась не из лёгких.
        Меж тем парни у него за спиной даром времени не теряли. Свисток уже умудрился купить разлапистый коралл с голову размером и теперь осторожно прижимал его к груди, стараясь не повредить хрупкие отростки.
        - Хм… - Эрван с недоумением оглядел розовые ветки. - Ты это кому?
        - Домой, ясное дело! - Свисток округлил глаза. - Сёстрам отправлю, кому ж ещё!
        - Ага. Сёстрам, значит, - Эрван хмыкнул. - За пятьсот миль. Посуху, в тряской телеге… Ты понимаешь, во что он превратится? Хорош подарочек!
        Свисток ойкнул и исчез - только его и видели.
        Покупка Аптекаря оказалась иного свойства: тугой холщовый пакет с фиолетовым клеймом.
        - Отцу, - коротко пояснил он, заметив взгляд Эрвана. - Лечебные травы. У нас таких нет - вдруг помогут?
        Конюх своё приобретение сразу упрятал за пазуху и нахмурился, заранее пресекая неуместные расспросы.
        Время уходило. Эрван осмотрел все сувенирные, гончарные, скобяные лавки… Оставались только кузнецы. Хотя дарить оружие у Эрвана и в мыслях не было, он с отчаяния направился к пирамидам багров, связкам абордажных топоров и тускло блестящим тесакам. У третьего по счету прилавка Эрван замер: двери лавки были широко раскрыты, и он без помех разглядел скудное убранство комнаты, слабо освещённой пламенем камина: колченогие табуреты возле грубо сколоченного стола; древний громоздкий буфет; несколько расписных тарелок на серой каменной стене и среди них - броское овальное пятно.
        Гравюра?
        Эрвана отделяло от неё не меньше пятнадцати футов, да и трудно было разглядеть детали в вечернем сумраке, но Эрван не сомневался - фоморская работа. Эрван с детства удивлялся способности нордов обычным резцом, без всякой краски, передавать тончайшие оттенки тёмного. Бледно-жёлтый цвет гравюры, различимый несмотря на розоватые отсветы огня, не оставлял сомнений - рисунок на кости. Он тревожил, завораживал, притягивал взгляд… Вроде и не разберёшь толком - а глаз не отвести!
        Эрван застыл, не моргая. Минута. Другая… Третья… По щекам потекли слезы. Мир вокруг размылся, а картина словно приблизилась к нему, обрела чёткость.
        Неизвестный резчик был гением. Непонятно, как он смог добиться такого эффекта, но крутобокие валы с барашками на вершинах, темно-серые тучи над мачтами, туго надутые паруса корабля, режущего кипящий океан, - все будто двигалось, разве что звуков не издавало. Ярились пенные буруны под форштевнем - судно, казалось, вот-вот пересечёт границы картины и окажется в комнате. У Эрвана возникло ощущение, что он смотрит в иллюминатор. Потом в воронку. В ушах зазвенело, подкатила тошнота, в висках застучала кровь. Краем гаснущего сознания Эрван ощутил, что вот-вот упадёт. Сил отвернуться уже не оставалось, единственное, что он сумел сделать, - закрыл глаза.
        - Эй, парень! Ты что, спать тут собрался? Может, лежак вынести? - Хозяин лавки, все это время наблюдавший за Эрваном из-за груды железок, решил, что клиент достаточно насмотрелся. - Нет, спасибо, - Эрван затряс головой. Сглотнул. - Уже выспался.
        - Вот и хорошо. Брать что будешь или так, зенки пялить?
        К вечеру продавцы становились куда менее вежливыми и предпочитали брать быка за рога.
        - Может, и буду, - Эрван старался говорить с безразличной ленцой. - Картина у вас вон интересная. Она продаётся? Взглянуть можно?
        Глаза хозяина алчно сверкнули.
        - Тут все продаётся. Взглянуть можно. Погоди только, сам вынесу. Нечего тебе внутри делать.
        Лавочник недовольно пробурчал что-то, однако быстро и сноровисто, будто кошка, взлетел по каменному крыльцу, проник в комнату, метнулся к стене, сорвал картину и вернулся. На всё про всё не ушло и пяти секунд.
        Эрван осторожно, обеими руками, взял костяную пластину. Она оказалась неожиданно тяжёлой и чуть тепловатой.
        Может, от камина нагрелась?
        Эрвану не раз доводилось видеть фоморскую резьбу: через горные перевалы, вечно пребывающие в состоянии полувойны-полумира, иногда проникали их купцы. Само собой, вглубь материка чужаков не пускали, и торг разворачивался прямо на заставе. Северяне везли грубо выделанные шкуры, перемётные сумы, до отказа набитые гагачьим пухом, связки мехов диковинных белых лисиц.
        И резную кость.
        Все сюжеты изображений сводились к одному - охоте. На птиц, рыбу, диковинных зверей ростом с медведя… Иногда попадались ещё пластины с непривычными узорами из тонких штрихов. Такие ценились особенно: говорили, что, если смотреть на рисунок достаточно долго, - линии на нём оживают. Следить за их извивами - и удовольствие, и отдых. Утверждали даже, что обладатель такого чуда не нуждается в сне.
        Эрвану, само собой, не довелось это проверить: откуда деньги у мальчишки с захудалой заставы?
        Но Эрван, хоть и видел подобное лишь издали, знал твёрдо: такие узоры никогда ничего не изображают - хаотичное переплетение линий, и всё.
        А здесь… Изящный контур судна, скользящего по бурным водам. На заднем плане менее детально, но вполне узнаваемо - горные пики и остроносые рифы в бурлящих венцах. Выше - чёрное небо, изрезанное плетями молний. Совсем далеко, почти на линии горизонта - полупризрачные силуэты диковинных кораблей с парусами, похожими на крылья.
        Вряд ли неизвестный фомор мог часто видеть людские суда - откуда? Тем не менее оснастка корабля была видна в мельчайших подробностях: грот и фок зарифлены, кливера и стаксель на бушприте туго надуты ветром, над ними - белая полоска штормового вымпела.
        Судно явно силилось уйти от преследователей, но мрачное ощущение, пронизавшее картину, не оставляло сомнений - попытка безнадёжна.
        - Откуда это у вас? - Эрван с трудом отвёл взгляд от обречённой шхуны.
        - Да так, купил по случаю, - хозяин лавки дёрнул плечом: то ли от холода, то ли от каких-то неприятных воспоминаний. - Ну как, берёшь?
        - Смотря сколько просишь… - осторожно начал Эрван, стараясь не выдать интереса. Торговаться он умел с детства, без этого бедняку жизни нет. Однако лавочник торгом себе на хлеб зарабатывал и, конечно, заметил всё: и жгучий интерес Эрвана, и нарочито небрежный вид, который тот пытался на себя напустить.
        - Семь ауреусов! И по рукам! - Лавочник довольно подмигнул.
        - Семь? Да за фоморскую кость в жизни больше одного не давали!
        - Парень! - Лавочник нахмурился. - Я и сам не дурак поболтать, но не сейчас. Или плати, или проваливай, мне всё равно. Висела эта картина на моей стене, пускай и дальше висит.
        - Семь фунтов серебром? Я похож на ходячий рудник? - Эрван решительно замотал головой. Поднял руку, показал три пальца. - Вот красная цена.
        - Парень… - Лавочник заговорил тихо и вкрадчиво. - Хочу, чтобы до тебя дошло: я не зарыдаю от восторга, если продам эту штуку. Ты её на витрине видел? Так-то вот.
        Он безразлично пожал плечами.
        - Короче, некогда мне с тобой препираться, темнеет уже: берёшь или нет?
        Эрван смешался: семь золотых монет, семь фунтов серебром - громадная сумма. Он и одного ауреуса в руках не держал, а за три года в академии, отказывая себе во всем, еле-еле скопил два фунта с мелочью. Ещё фунт добавил Хлыст, дай Бог ему здоровья. Конечно, не для того, чтоб Эрван швырял деньгами на рынке, а на подкуп Кемо, но разве Эрван виноват, что с татуировщиком ничего не вышло? К тому же эти деньги к Хлысту и вернутся - в каком-то смысле.
        Он глубоко вздохнул. Лавочник молча наблюдал.
        Ладно, три фунта есть, а толку? Всё равно мало. Плюнуть бы хапуге в рожу и уйти, но где найдёшь теперь подарок? А время уходит…
        Торговцы потихоньку складывали товар и подсчитывали выручку. В окнах ближайших домов загорались огни.
        - У меня три с мелочью, - выдавил наконец Эрван.
        - Иди-ка ты, парень. Время позднее, - почти ласково посоветовал лавочник.
        - Хорошо, - решился Эрван. - Есть ещё кое-что. Два клинка.
        Он быстро, словно боясь передумать, скинул с плеч мешок. Развязал тряпицу и достал мечи.
        Даже в зыбком полумраке было видно, насколько они хороши. Полированные лезвия, будто тронутые морозным узором, отливали серебристо-синим, режущие кромки были идеально ровными, без единой зазубрины. Простые и надёжные гарды без единого украшения. Рукояти им под стать - ничего лишнего, зато обернуты акульей кожей тройной выделки.
        Лавочник, как и большинство мужчин в Морском Ключе, в оружии толк знал.
        - Плетёная сталь! - присвистнул он. - Интересненько… Ну и как к тебе, молодой человек, попала в руки эдакая прелесть? На толстосума ты не похож, прости уж за прямоту!
        - Не украл, не бойся. И довольно с тебя, - отрезал Эрван. - Отдаю оба и три фунта серебром в придачу. Идёт?
        Лавочник, лукаво поглядывая на Эрвана, взял клинки. Уверенно и ловко рассёк лезвиями воздух. Описал пару изящных восьмёрок. Подбросил оба меча, поймал на вытянутые указательные пальцы, будто фокусник. Одобрительно цокая языком, проверил баланс. Кивнул:
        - Хорошие штучки.
        Он широко улыбнулся и дружески хлопнул Эрвана по плечу.
        - Забирай обратно. Мне почему-то кажется - тебе они нужнее.
        Он склонился к уху Эрвана и шепнул то ли в шутку, то ли всерьёз: - Хорошо, жена не видела, как ты эту дрянь сторговываешь! Она б ещё приплатила, лишь бы ты забрал её с глаз долой. Боится она. Что поделаешь, бабы…
        Сначала шли быстрым шагом, пытаясь не растерять друг друга в праздничной толпе. Ближе к гавани припустили рысью, затем перешли на галоп. И все равно еле успели: когда добрались до порта, солнце почти утонуло в океане. - Что за… Снова они? - выдохнул Свисток, отирая пот со лба.
        Подле ветхой караулки с тёмными провалами окон стояли четверо. Длинные плащи на узких плечах, неразличимые лица под низко надвинутыми капюшонами, в руках корявые посохи - словно ветви деревьев нарезали на куски да так и оставили, даже не очистили толком…
        Эрван остановился. Остальные сгрудились позади - он слышал их тяжёлое дыхание.
        Люди не любят стоять неподвижно: то с ноги на ногу перемнутся, то головой повертят, то зевнут со скуки… А эти - не шевелились.
        Совсем.
        Опять фаэри! Что им тут надо и… где охранники порта?
        По спине пробежал холодок, в горле будто застрял склизкий ком. День паршиво начался и неизвестно как закончится…
        Эрван сглотнул. Стараясь, чтобы голос прозвучал уверенно и чётко, произнёс:
        - Выпускники морской академии! Имеем предписание прибыть к месту службы! - Он достал из-за пазухи мятый листок. Сзади послышался шелест - остальные последовали его примеру.
        Тишина в ответ.
        Эрван почувствовал, как лоб покрывается испариной.
        Конечно, их пытались задержать далеко, на другом конце города… Но вдруг эти уже знают? Или узнают прямо сейчас?!
        Фаэри могут общаться силой мысли, и расстояние им не помеха - кого хочешь спроси! Штука в том, что делают они это редко - иначе давно бы говорить разучились. Почему так? Загадка…
        «Угу. И ответ узнать я бы не отказался!»
        Эрван понял: ещё миг - и он сорвётся. Побежит во весь дух, наплевав на последствия: мимо караулки, в сторону океана, подставляя спину безжалостным стрелам…
        «Не дури!»
        Он солидно, по-взрослому откашлялся и произнёс:
        - Простите, господа, - время позднее, а у нас служба. Мы можем идти?
        Томительная пауза… и четыре слитных кивка - будто статуи ожили на миг и замерли вновь.
        Держа бумажки с назначениями на манер щита, они прошли мимо фаэри. Не оборачиваясь, Эрван навострил уши: ничего, кроме плеска волн у причала да отдалённых звуков музыки.
        Эрван тихо выдохнул: вряд ли фаэри смотрели вслед - какое им дело до кучки людей? И все же… Вопреки всему он был готов поклясться: спину его буравят холодные внимательные взгляды.
        Саженях в трёхстах от судна сбавили шаг, одёргивая форму и вытирая пот: явиться к первому месту службы не пойми как - нет уж, увольте! Уж лучше опоздать. До поры молчавший Аптекарь воспользовался паузой:
        - Если они вошли в Ключ, значит, война и впрямь - не сегодня завтра.
        Свисток невесело вздохнул.
        - Ладно бы только в город… В гавань, понял? Они ж солёной воды терпеть не могут! Если фаэри старые договоры пустили коню под хвост… нам ещё крупно повезло с этим «Горностаем»! Чем дальше от Ключа, тем лучше.
        Конюх запустил пятерню в густые волосы, озадаченно хмыкнул.
        - Да, наверное… Эти-то - нагнали страху! Раньше ведь я их не видел, - произнёс он, будто извиняясь. - А теперь думаю: и век бы не знать - уж лучше враги, чем такие… союзники. - Да какие они союзники? - хмуро бросил Эрван. - Говори уж прямо: Хозяева.
        Эрван Гвент. Дневник. …повезло с «Горностаем»? Ну-ну!
        Нет, не так. По порядку.
        Кеч - он и есть кеч: длинный бушприт с утлегарем; высокая грот-мачта по центру палубы, а бизань, наоборот, крошечная - будто на вырост. Что ещё? Корма узкая, приземистая - с высокого пирса и разглядишь-то не сразу. Камнемёт здоровый, как на крейсере… или это гарпунный лук? Под чехлом не разобрать. Короче, ничего особенного, только вот…
        Когда дошлёпали до места, судно заканчивало погрузку, одна подвода оставалась. Квартирмейстер, тощий носатый старикан по имени Жорд, цапнул у нас листки с назначением и сразу пристроил к делу: ну ясно, представляться капитану - офицерская привилегия, куда уж нам!
        Нет, опять не о том пишу! Хожу кругами…
        Когда Жорд, обдавая нас винными парами, рявкнул: «А ну живей таскай, молокососы! Кто знает, может, для себя стараетесь!» - у Свистка хватило ума спросить: «Может, для себя - это как?»
        Жорд икнул и ухмыльнулся: «А ты разуй глаза!»
        Пригляделись: мешки из колючей рогожи, аккурат в человеческий рост - я видел такие на заставе… Мы грузили саваны.
        Глава 4 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        …Третий день Брендановой недели, по римскому исчислению - двадцатое мая. Курс юго-запад. Ветер южный, слабый. Створные знаки на траверзе, триста саженей. Море спокойное, чистое.
        Состояние рангоута, такелажа удовлетворительное. Больных, раненых нет. Происшествий нет.
        Капитан Салаун.
        Слабеющая буря уползала на север. К полудню за кормой ещё ворчал сине-серый, в прожилках молний грозовой фронт, но прямо по курсу небо расчистилось. «Горностай» ровно шёл под кливерами и бизанью.
        - Подъём! Давай, давай, давай-давай!!! Эрван потянулся к люку.
        Кадеты выползли из трюма, вялые как зимние мухи. Эрван сощурился от яркого солнца, ошалело завертел головой.
        Мятые физиономии цвета капустного листа, тёмные мешки под глазами… На ладонях и вокруг кистей - неряшливое тряпье с пятнами крови. У Свистка на лбу багровела ссадина - след удара о мачту. Все трое разглядывали голубое небо, будто забытую диковину.
        Эрван не мог видеть себя, но подозревал - он выглядит не лучше.
        Впрочем, остальные матросы тоже не казались бодрячками. Они явно предпочли бы отлежаться в гамаках и что-то неодобрительно бурчали, бросая угрюмые взгляды на боцмана.
        - Цыц! Господа будущие офицеры - под начало Жорда. И если, когда пробьют склянки, гарпунный лук ещё будет на палубе… жалеть будете до конца жизни, не будь я Бастиан!
        Эрван вдруг осознал - он впервые получил возможность рассмотреть боцмана как следует: в ночь перед отплытием тот казался бесформенным силуэтом размером с медведя. Разговор тогда получился коротким и не слишком тёплым: «Кадеты? Ну-ну. Я Бастиан. Пока вы на моем судне, я для вас бог, а бог - это я. Уяснили? И ещё: мне нужны матросы, а не хлыщи из академии, со всякими там „вы“ и прочее. И плевать мне, чего вы хотите и что о себе думаете. Ваше дело - тянуть шкоты и молчать в тряпку».
        И они тянули шкоты. Не успели пройти и сотни миль, как на «Горностай» обрушился шторм - большая редкость в конце весны. Может быть, Эрван и подумал бы, что это плохая примета, да времени не было - три дня на ногах. Если, конечно, волна не сбивала с этих самых ног. Гамак в сыром кубрике казался самым желанным местом в мире, но добраться до него удалось всего один раз - остальные двое суток дремали урывками, кое-как примостившись у шпигатов.
        А боцман, похоже, не спал вовсе и был везде сразу: днем и ночью его громовой рык перекрывал грохот волн, подгоняя измученную команду. Но и тогда глазеть было некогда - спасибо, за борт не смыло.
        Теперь Эрван во все глаза глядел на боцмана, картинка того стоила: огромный, широкоплечий, с рыжей гривой до плеч, он походил на раскормленного льва. Мощная шея и покатая спина выдавали недюжинную силу, а тугой выпирающий живот изобличал человека, не отказывающего себе в простых жизненных радостях. Вместо матросской рубахи - грубый кожаный жилет прямо на голое тело; у бедра - плетёная лента пращи.
        Но интереснее всего были руки: разноцветные татуировки с эмблемами кораблей покрывали бугры мышц от плеч до кистей.
        Эрван едва не присвистнул.
        Не меньше полутора десятков! Когда успел? Каждый год он суда менял, что ли? Лет ему вроде не сильно за сорок… Засмотревшись на боцмана, Эрван не сразу заметил - тот и сам наблюдает за ним. Прежде чем отвести глаза, Эрван успел поймать взгляд Бастиана - оценивающий, угрожающий… и в то же время мрачно-обнадёженный. В горах Эрвану доводилось видеть подобное - так снежные волки смотрели на добычу.
        Жорд своё дело знал: его узловатые руки быстро и уверенно разбирали, развинчивали, отделяли части гарпунного лука, при этом успевая любовно оглаживать каждую. К ответственной процедуре он кадетов не подпустил - тем осталось лишь отнести детали на полубак. - Эй, парни! Стойте, вам говорят!
        Эрван на пару с Конюхом тащил направляющую в дюжину футов длиной. Твёрдое дерево врезалось в плечо, не давало обернуться, закрывало обзор справа. Задыхаясь от натуги, он не сразу сообразил - Жорд обращается к ним.
        Свободное плечо ожгла боль: возле ног шмякнулся камень.
        Эрван вспомнил ленту на поясе Бастиана.
        Проклятый боцман! Пращой! Ждал момента… Но за что?!
        Зашипел Конюх - второй снаряд достался ему. Вокруг раздались одобрительные выкрики: матросы предвкушали дармовую забаву.
        - Эй, придурки! Уши на берегу забыли? Тащите в трюм, к арсеналу. Там принайтовать. Быстро!
        «Интересно, почему лук и всю требуху на корму, а направляющую - в арсенал? И вообще, что за нелепость - разбирать? Да ещё и растаскивать части по разным местам? А если нападёт кто? И почему гарпунный лук, а не камнемёт? Значит, все-таки китобоец, не рейдер?» - Обдумать мысль как следует Эрван не успел: приложился свежим синяком о переборку - мигом стало не до того.
        Пока они, ругаясь вполголоса, копошились в темноте и тесноте, палуба изменилась до неузнаваемости: гарпунный лук разобрали до станины, место между полуютом и мачтой расчистили, возле бортов и на вантах устроились зрители.
        Наверху Эрвана с Конюхом встретил нестройный гомон. Под прицелом десятков недобрых глаз Эрван съёжился - похоже, будущее ничего хорошего не сулило.
        Непринуждённо держа в руках охапку учебных мечей, вперёд выступил Бастиан.
        - Дорогие гости нашего судна! - Матросы одобрительно загоготали. - Да-да, гости! Потому что моряки из вас паршивые, хуже не видел.
        Бастиан кивнул на израненные руки кадетов. Осклабился:
        - Офицеры… Ха, да из нашего юнги быстрей выйдет офицер, чем из вас!
        Среди зрителей послышались смешки.
        - Но, может, вы бойцы, каких свет не видывал?
        Боцман сдвинул брови, покачал головой.
        - Вряд ли. А впрочем… сейчас проверим.
        Бастиан подошёл вплотную. Небрежно свалил мечи курсантам под ноги. Добродушно улыбнулся. - Ваш выход, господа. Прошу!
        Мечи как мечи, Эрван привык иметь дело с такими: неухватистые деревянные чушки, сравнимые по весу и длине с боевым оружием… вот только на заставе, да и в академии поверхность всегда как следует зачищали. А тут - все «лезвие» в занозах! Вряд ли подобное объяснялось небрежением Бастиана: за три дня Эрван успел заметить - порядок на судне был образцовый. Скорее, боцман оставлял занозы специально - чтоб каждый урок шёл впрок. Прозевал удар - не скоро забудешь! Эрван поёжился.
        - А тобой, парень, я займусь сам. - Боцман подмигнул беспечно и весело. Может, Эрван поверил бы… если б не уловил беспощадную свирепость в глубине глаз. Удивляться, почему и за что Бастиан его невзлюбил, было некогда: Эрван сел на корточки и сосредоточенно принялся выбирать оружие.
        Под тяжёлым взором боцмана Эрван выбрал пару деревяшек чуть тоньше и длиннее остальных. Выпрямляясь, бросил взгляд на Бастиана. Успел заметить насмешку в уголках рта: наверняка тот легко прочитал мысли Эрвана.
        Ну да, какие уж тут секреты… Всего-то козырей - длина и малый вес клинков. Да ещё молодые ноги. Значит, быстро перемещаться и сохранять дистанцию - если повезёт, противник устанет раньше. А вот что на уме у боцмана?
        Эрван был уверен: разведки не будет, слишком уверенным и довольным выглядел Бастиан. С первых мгновений стоило ждать яростной атаки. Краем глаза он видел, как составились остальные пары. Жорд выступил оппонентом Аптекаря, напротив Конюха и Свистка оказались незнакомые матросы из другой вахты.
        Удары посыпались градом - Эрван едва успел встать в позицию. Проклятый боцман одинаково легко действовал обеими руками, и невозможно было вычислить, с какой он начнёт атаку. К тому же он был сильнее Эрвана. Намного сильнее: каждый выпад противника отзывался болью в суставах. Перейти в нападение Эрван и не пытался: все силы, все внимание были поглощены обороной. Надежда превзойти соперника в скорости испарилась начисто - несмотря на внушительные габариты, боцман опережал его! И похоже, успевал развлекаться от души, играя с противником, словно терьер с крысой.
        Сохранить дистанцию не вышло - спина упёрлась в мачту. Эрван попробовал закрыться наглухо, силясь одновременно держать в поле зрения лицо и клинки противника. Тщетно!
        Кулак Бастиана возник неведомо откуда, с хрустом воткнулся в челюсть.
«А меч где?» - успел подивиться Эрван. Затем понял, что летит, краем глаза заметил белое облако, наполовину заслонённое грязно-серым парусом…
        Солёная вода в лицо. Много - целый ушат. Он полулежал у фальшборта, неудобно вывернув шею. Свежая шишка на затылке теплела, наливалась болью, напряжённо пульсировала. Сильно тошнило.
        - Встань и дерись!
        Эрван еле расслышал голос Бастиана - мешал звон в ушах.
        Неужели боцман обращается к нему? Он ведь уже победил, чего ему надо?
        - Я сдаюсь - просипел Эрван.
        Бастиан улыбнулся во весь рот. - Нет. Здесь бои заканчиваются только по моей команде. Встань и дерись!
        Эрван кивнул. Поднялся. Медленно подошёл к оброненным мечам. Хотел было наклониться, но передумал. Аккуратно присел на корточки, чтобы избежать прилива крови к голове. Взял оружие. С трудом, еле подавляя стон, выпрямился и встал в позицию. Среди зрителей послышался ропот. В начале схватки они явно поддерживали Бастиана: как же, урок «белой кости»! Теперь матросы начинали жалеть парня: похоже, многие свели знакомство с кулаком боцмана, и злорадство мало-помалу уступило место сочувствию.
        Остальные поединщики закончили схватки и растворились в толпе зрителей. Теперь вся палуба оказалась в распоряжении Эрвана.
        Поздно! Десять минут назад это могло бы дать преимущество, но теперь Эрван едва стоял на ногах.
        «…Просто держаться. Как можно дольше», - опять обрывок мысли. Зачем держаться? Он уже не помнил. Сознание покидало его, мир растворялся в белесой мути - остались только довольное лицо боцмана да хищный веер клинков перед глазами.
        Нога! Правая… Занозы пронзили холстину штанов, глубоко впились в кожу. Бастиан дёрнул меч назад - будто пилой провёл. Эрван не удержался, припал на колено. Пропустил выпад в плечо. Потом в голову.
        Опять вода в лицо. - Встань и дерись!
        Подъем. Ноги дрожат, отказываются держать непослушное тело. Встать в позицию. Поднять голову. Продолжить.
        Удар в солнечное сплетение, сильный и точный… Эрван скорчился, мешком осел на палубу. В мире будто кончился воздух: отчаянные попытки вдохнуть ни к чему не приводили, лишь вызывали безумную, на грани терпения, боль. Звон в ушах, лиловые круги перед глазами… Потом - темнота. Надолго.
        Очнулся Эрван от головной боли. День сейчас или ночь? Где он?
        Под спиной - плетёные клетки гамака. Ага! Похоже, он в матросском кубрике, на своём месте. Уже неплохо. Но где все?
        Он не сразу понял, что говорит вслух.
        - Наверху, где ж ещё, - ворчливо отозвался детский голос. - Пить хочешь?
        - Не откажусь, - кое-как выдавил Эрван.
        Осторожно, стараясь не потревожить ноющий затылок, он скосил глаза: справа от гамака стоял мальчишка лет двенадцати на вид.
        Узколицый, кареглазый; невысокий и тощий как розга - того гляди переломится… Одет как рядовой матрос, только на лбу щегольская повязка - чёрная, с изящной серебряной вязью. Вроде бледноват для моряка, хотя в полумраке не разбери-поймёшь… В руках Эрвана очутилась тяжёлая кружка, ноздри уловили кислый запах яблок. Он зажмурился и сделал глоток.
        Перебродивший сидр ударил в нос, от неожиданности Эрван закашлялся. Несколько капель пролились на подбородок. Парень ловко подхватил кружку, налил ещё.
        Хмель быстро растекался по венам: боль уходила, слегка зашумело в ушах, руки налились ватной тяжестью. Даже пальцем пошевелить не хотелось - не то что руку за кружкой протянуть.
        - Ну как, лучше?
        Эрван молча кивнул - разговаривать тоже не хотелось.
        - Это пойло мне Лоэ велел принести, лекарь наш. Что уж он туда подмешал, бог весть. Но дело своё он знает, не бойся. Ещё будешь?
        На этот раз Эрван взял кружку словно ребёнок, обеими руками. Выпил до дна. Осторожно пристроил затылок на кипу тряпья. Смежил веки.
        Интересно, что лекарь туда намешал? Неважно, главное - боли нет. Эх, поспать бы… Нет, не поддаваться… Говорить, говорить… Не молчать. Не закрывать глаза.
        - Спасибо. Хорошая штука. И лекарь у вас того… неплохой.
        Эрван облизал немеющие губы.
        - А то! Он недавно у нас, меньше года, но его все уважают, хоть он и не моряк вовсе. Когда Жорд до синих чертей налакался, господин Лоэ его, почитай, с того света вытащил! Только вряд ли надолго: старый дуралей пить так и не бросил.
        Мальчишка, счастливый, что обнаружил нового слушателя, трещал без умолку.
        - Да, ну вот. А когда я с мачты брякнулся и ребра переломал, он меня мигом на ноги поставил. А когда…
        - Ладно-ладно, я понял, - Эрван поднял ладони, будто закрываясь от словесного половодья. - Хватит пока. Скажи лучше, ты кто и звать тебя как?
        - Как это - кто? Юнга я. Звать Яник, - глаза мальчишки полезли на лоб: неужто есть на свете человек, который его не знает? - Я все умею: хоть марсовым, хоть на камбузе, хоть на румпель встану. Вот так-то!
        И тут же, без перехода:
        - А за что Бастиан на тебя взъелся?
        - Взъелся?
        - А то! Сколько его знаю, никому от него так не доставалось! Слушай, а может, ты ему сделал что?
        Эрван неопределённо хмыкнул.
        И верно, должна быть причина… Дорогу боцману он перейти не мог - когда б успел? Денег у него не занимал, друзей его не трогал. Непонятно…
        Эрван покачал головой, невольно зашипел: в затылок будто гвоздь вогнали.
        - Темнишь… - не поверил Яник. - А толку-то! Все равно наружу вылезет. Ну ладно, бывай пока. Тебе на вахту скоро.
        Эрван проводил взглядом щуплую фигуру, ящерицей скользнувшую в люк. Прикрыл глаза.
        На вахту… Итак, послаблений не будет. А что, все правильно: серьёзных повреждений Бастиан ему не нанёс - синяки не в счёт - значит, способен работать как все.
        Эрван чертыхнулся про себя. Он был уверен: теперь Бастиан не спустит с него глаз. Если он, Эрван, начнёт скулить и жаловаться - заработает репутацию слабака и нытика. Боцман утвердит над ним своё превосходство, и остальные дни на «Горностае» превратятся для Эрвана в настоящий ад.
        Если же он, Эрван, сорвётся, нагрубит или, паче чаяния, бросится на боцмана - окажется в кандалах за неповиновение. А то и за борт полетит - обвинят в попытке мятежа, и все! Как там этот гад распинался: «Я для вас бог, а бог - это я»? И деться некуда, и что делать - неясно…
        - Кхм… Погрузившись в невесёлые мысли, Эрван не сразу понял - он уже не один. Повернул голову на звук.
        В шаге от него стоял незнакомец: потёртый камзол мышиного цвета, скрадывающий очертания фигуры, белоснежный воротник, а над ним - бледное пятно лица, словно парящее в полутьме отдельно от тела.
        - Как вы, молодой человек? - Тихий голос незнакомца прошелестел как пыльный шёлк.
        - Спасибо, доктор, нормально.
        Хоть Эрван и узнал о существовании Лоэ всего пять минут назад, ошибиться было сложно: так мог обращаться только врач.
        - Позвольте усомниться. Вы не очень хорошо выглядите. Морская болезнь, я полагаю?
        Доктор склонился над гамаком: серые, под стать костюму, глаза блеснули в сумраке.
        Эрван почёл за лучшее не отвечать. Повисла неловкая пауза.
        Лоэ выждал несколько секунд. Затем нахмурил тонкие брови и, не обращая внимания на пассивность пациента, взял Эрвана за кисть. Цепкие жилистые пальцы крепко обхватили запястье, Эрван почувствовал биение жилки под чужой жёсткой рукой.
        Пока Лоэ считал пульс, Эрван воспользовался моментом, чтобы как следует рассмотреть врача: теперь, когда Лоэ наклонился достаточно низко, Эрван ясно видел нездоровую, пергаментного цвета, кожу, острый как ледоруб нос с широкими крыльями ноздрей, высокие, туго обтянутые кожей скулы. В редеющих тёмных волосах кое-где белела седина.
        - Не тошнит? Голова не кружится? Ладно. Похоже, общее самочувствие более или менее в порядке.
        Лоэ пожевал губами - видно, подбирал слова.
        - Что до остального…
        Он небрежно достал из кармана пузатый флакон.
        - Надеюсь, вам это не пригодится.
        Эрван без труда уловил сомнение в голосе доктора. Тоскливо кивнул: пригодится, ещё как… Он открыл склянку, осторожно понюхал: запах приятный, не жгучий - похоже на смесь мяты и пряностей.
        - Не вздумайте пить! Это наружное, - с лёгкой усмешкой произнёс Лоэ, - втирать при необходимости.
        Цепкий взгляд:
        - Кстати, о необходимости: вы помните, что имеете право обратиться непосредственно к капитану, скажем так… в особых случаях?
        Эрван кивнул.
        - Не хотите им воспользоваться?
        Эрван мотнул головой.
        - Что ж, ваше право.
        Доктор направился к лестнице из трюма. Поставил было ногу на ступеньку… Замер.
        - Кхм. Не знаю, в курсе вы или нет, но я вообще-то человек не военный. Врачебный договор и всё такое… Происходящее на палубе напрямую меня не касается. Но всё же…
        Лоэ смотрел не мигая, слегка наклонив голову, будто диковинная тонконогая птица. Это смотрелось бы забавно - если б не жёсткий тон и ледяной взгляд.
        - Позвольте напомнить: любая ситуация имеет решение. То или иное. Более того: любая ситуация всегда решается. Так или иначе. Ваш выбор в одной ситуации был… не оптимальным. И нынешнее положение вещей - тому подтверждение.
        Глаза доктора блеснули в полумраке. - Обдумайте все как следует. И на этот раз - постарайтесь не ошибиться.
        Эрван проводил доктора задумчивым взглядом. Жизненная ситуация, значит… Ну, тут много размышлять не надо: лекарь подразумевал историю с Бриантом и гауптвахту накануне выпуска - это ясней ясного. И что дальше?
        Эрван вытянулся в гамаке, осторожно пристроил руки под голову.
        А дальше все просто: Бастиан считает его опасным смутьяном, почти каторжником. За дисциплину на борту отвечает боцман - и для её поддержания все средства хороши. Поэтому и преподал урок, как только случай представился. Жестокий урок, чего уж там… И не последний. Эрван выдохнул сквозь зубы: боль мало-помалу возвращалась.
        Ладно, с этим ясно: боцман захочет его сломать, задавить волю к сопротивлению, подчинить себе.
        Эрван угрюмо усмехнулся.
        Ну, это он зря… Одних побоев маловато будет - проходили. С другой стороны, храбрись не храбрись, а главный вопрос остаётся - что делать-то?
        Делать-то - что?!
        Эрван осторожно, стараясь не потревожить шишку, почесал затылок. Нахмурился.
        Первый вариант, самый очевидный - пойти к капитану. Вот и Лоэ советовал… Нет! Не годится. Во-первых, что он скажет? «Спасите-помогите, мне синяков наставили»? Хороша картинка! Во-вторых, что капитану до проблем какого-то сопляка? Отправит к боцману - пусть он решает. А уж тот решит, можно не сомневаться.
        Эрван хмыкнул.
        Ладно, нет так нет. Что ещё остаётся? А остаётся одно: терпеть. И ждать. Рано или поздно боцман поймёт, что ошибался, - и отстанет. Наверное…
        Эрван зашипел, отдёрнул руку: потревожил-таки шишку, дурень! Надо привыкать, таких украшений ещё много будет.
        - Вахта! - Зычный голос рулевого донёсся сверху одновременно со звоном склянок.
        Эрван стиснул зубы.
        Пора! Он кое-как выбрался из гамака и побрёл наверх. Навстречу грядущим неприятностям.
        Вода была совсем рядом - Эрван слышал рокот бурунов возле транца. Койка под ним ощутимо раскачивалась - видно, снаружи начинался шторм. Койка?
        Точно! Тело ощущало приятную надёжность кровати, а не болталось в опостылевшем гамаке.
        Где же он? В одной из кормовых кают? А почему не в кубрике? Что-то случилось?
        Эрван напряг память: кажется, день за днем судно шло на юг, вдоль побережья. Вроде бы делали замеры, составляли карту глубин… Ещё постоянно меняли галсы, приходилось всё время работать с парусами… Или нет? А, неважно!
        Эрван стиснул зубы, наморщил лоб. Яростно затряс головой.
        Без толку: воспоминания не спешили возвращаться - а может, он просто боялся вспомнить? Обманывал сам себя?
        Он ощутил, как тяжко забилось сердце. Все верно: он мог забыть, но тело - нет. Несмело ощупал грудь - пальцы наткнулись на мягкую ткань.
        Не похоже на матросскую рубаху. Сорочка? Может, и так - сразу не разберёшь… Он сунул руку за пазуху.
        Дневник! Он вспомнил резко и отчётливо, без тени сомнения - заветная тетрадь была при нем. Где она?
        Эрван, на время забыв про все, лихорадочно шарил по кровати. Ха! Вот же он, под подушкой! Но кто его достал у Эрвана из-за пояса, кто переложил? И главное - кто читал? Если читал… Эрван затравленно огляделся: маленькая каюта с низким потолком; на полу бледное пятно света, расчерченное квадратами, - тень от оконного переплёта. Кормовой фонарь слегка раскачивался, и свет, будто живой, скользил по грубым доскам, силясь заглянуть в тёмные углы. Узкое, как пенал, помещение казалось ещё уже из-за длинной кровати, стоявшей вдоль стены. Изголовье упиралось в грубо сколоченный стол - он занимал весь торец и казался самым массивным предметом в каюте. Владелец явно проводил за ним немало часов: в заляпанном воском подсвечнике - оплывшая на три четверти свеча, слева от неё чернильница и футляр для перьев. Справа - ровная стопа книг, притороченная ремешками: Эрван смог разобрать только несколько названий: Библия в латинском издании, Гален, Гиппократ и что-то совсем Эрвану неизвестное - «Хирургическая практика друидов», «Наследие Египта»… остальное тонуло в сумраке.
        У противоположной стены - переносная жаровня, лёгкая тренога с небольшим котелком. Рядом, чуть ближе к двери - запас дров. Эрван машинально принюхался: ноздри уловили едва ощутимый запах жареного мяса.
        Долго думать, где он, Эрвану не пришлось: конечно, это каюта Лоэ. Такую клетушку могли выделить только гражданскому лицу. Вот, будь доктор офицером, другое дело…
        Эрван усмехнулся: похоже, не только для него всё упиралось в звание…
        Кхм… Он вздрогнул. Второй раз Лоэ застал его врасплох - вещь удивительная, если учесть, что Эрван вырос на границе.
        Лоэ, будто не заметив смятения Эрвана, спросил точь-в-точь как в прошлый раз:
        - Как вы, молодой человек?
        - Нормально, - как и в прошлый раз, ответил Эрван и неожиданно понял, что ничуть не лукавит. Чувствовал он себя на удивление нормально, если не сказать хорошо.
        Доктор склонился над постелью. Долго, пристально, изучающе смотрел в глаза: Эрвана поразил его взгляд - строгий и холодный. Как у беркута.
        «Интересно, он болезнь по глазам определяет?»
        Лоэ улыбнулся тонкими губами, будто уловив чужую мысль. Сел за стол и потёр руки с добродушным смешком. Эрван поразился мгновенной перемене: перед ним снова оказался бесхитростный лекарь - такой мог бы лечить семьи преуспевающих купцов где-нибудь в Диаманте.
        - Собственно, иного ответа я и не ожидал, - начал Лоэ. - Могу поручиться, так хорошо вы себя не чувствовали давно.
        - Да.
        - Вы сейчас абсолютно здоровы. Абсолютно. Это хорошая новость.
        - Полагаю, есть и плохая?
        Эрван, сам того не замечая, начал перенимать манеру общения собеседника.
        - Вы правы, - ответил доктор. Внимательно посмотрел на собеседника, беззвучно пожевал губами.
        Эрван ждал.
        Наконец Лоэ усмехнулся, недоверчиво покачал головой.
        - Я полагал, что вы проявите большее ммм… любопытство.
        Эрван слабо улыбнулся в ответ:
        - Зачем? То, что считаете нужным, вы сообщите и так, а что до остального… полагаю, расспрашивать бесполезно.
        Доктор кивнул.
        - Весьма здраво. Особенно учитывая ваш возраст. Что ж, слушайте.
        Он окинул Эрвана оценивающим взглядом - мол, стоит ли распространяться? Поймёт ли?
        Вздохнул.
        - Чтобы поставить вас на ноги, пришлось воспользоваться очень сильным средством. Очень! Вообще-то крайние меры в нашем ремесле … Не приветствуются. Но боюсь, выхода не было - когда вас принесли сюда, вы умирали.
        Эрван с недоумением воззрился на доктора. Затем отвёл глаза: неуверенно пожал плечами.
        - Может, и так. Я почти ничего не помню.
        - Скорее, совсем ничего. Антонов огонь в последней стадии - штука неприятная, и выжившие, как правило, ничего не помнят. Мозг у последней черты отказывает. А вы были у последней черты.
        Отвернувшись от Эрвана, доктор пристально разглядывал столешницу, словно хотел пересчитать тёмные отметины сучков.
        - И?
        Страха Эрван почему-то не ощущал - лишь нетерпеливое любопытство.
        - И пришлось вам принять одно мощное снадобье, - эхом отозвался доктор. Глаза его холодно блеснули в полумраке, черты лица неприятно заострились. - Оно за сутки поставило вас на ноги… ценой нескольких лет жизни. Вашей жизни. Ну и ещё части воспоминаний: полагаю, вы уже догадались.
        Лоэ махнул рукой.
        - Впрочем, это ерунда: они вернутся. А вот потерянные годы - нет.
        Он повёл плечами и тяжело вздохнул.
        - Не буду утомлять медицинскими подробностями. Если коротко и просто: ваше тело побороло болезнь, но истратило уйму сил. А безвозвратная утрата жизненной энергии и есть старение.
        - И сколько лет я потерял? - Эрван понимал: доктор говорит чистую правду… Но поверить не мог - таким лёгким, сильным и здоровым он себя не чувствовал давно.
        Лоэ скупо улыбнулся, с плохо скрытым ехидством покачал головой: похоже, сомнения Эрвана от него не укрылись.
        - Год… Три… Пять… Кто знает? Зависит от многих причин. Одно несомненно: чтобы избежать могилы, вам пришлось к ней приблизиться. Вот так.
        Он развёл руки, будто извиняясь.
        Эрван снова прислушался к себе: ничего тревожного. Наоборот, ему показалось, что он заново родился - таким чудесным казалось отсутствие привычной боли.
        «…Боли?!»
        Он ошарашенно воззрился на доктора. Тот кивнул.
        - Да, боли. Я уже сказал: когда вас принесли сюда, вы умирали.
        Эрван готов был поклясться, что не произнёс вопроса вслух… однако доктор легко прочитал его мысли. Наверно, в других обстоятельствах это вызвало бы страх, по крайней мере настороженность - но не сейчас.
        Были вещи куда важнее.
        - Доктор, - медленно, с нажимом сказал Эрван, - почему я умирал?
        Лоэ сухо улыбнулся.
        - Правильный вопрос. И вы знаете ответ: если не вы, то ваши руки. Взгляните!
        Эрван поднёс ладони к лицу: ничего особенного. Скользнул взглядом от кистей к предплечьям… Вот оно! Тёмные разводы от старых синяков. Много - участки нетронутой кожи напоминали редкие островки.
        Эрван осторожно коснулся правой руки пальцами левой: подушечки ощутили тонкие рубцы.
        Эрван тихо присвистнул.
        - Да, - ровно отозвался доктор, - и на груди тоже. На ногах чуть поменьше. Теперь вспомнили?
        Эрван кивнул.
        Бастиан! Проклятый боцман!!!
        В мозгу словно рухнула плотина, и воспоминания полились сплошным потоком. В считаные секунды он заново пережил боль и унижения последних дней: ноющие от ежедневной работы со снастями мышцы, вечная тошнота от качки, грубые окрики и подначки боцмана… И поединки: каждый день, без отдыха и перерыва. Они всегда заканчивались одинаково - ушатом солёной воды в лицо. Новые синяки и ссадины ложились поверх незаживших, превращаясь в гнойные раны. Он вспомнил, как не мог уснуть из-за рубахи, прилипающей к воспалённой спине, как он часами лежал в гамаке, стискивая зубы от бессильной ярости и желания зареветь в голос… Вспомнил усиливающийся жар и багровый туман перед глазами…
        Эрван бешено замотал головой, не давая воли подступившим слезам. Задыхаясь от ненависти, глухо произнёс:
        - Бастиан.
        - Да, - сухо кивнул доктор. - В защиту боцмана скажу: вряд ли он хотел довести вас до такого ммм… состояния. Да и я недоглядел: впрочем, кто мог предположить?
        Он хмыкнул. С интересом поглядел на Эрвана: будто коллекционер, оценивающий любопытный экспонат.
        - Видите ли… Ваш случай несколько… ммм… Нетипичен. Как правило, антонов огонь проникает в кровь при серьёзных ранах, на худой конец при сильных порезах. При синяках и ссадинах, как у вас, - крайне редко. Готов спорить на что угодно: в академии любая царапина у вас воспалялась и не заживала по несколько недель, верно?
        Эрвану долго вспоминать не пришлось. Действительно, эта особенность ему сильно портила жизнь.
        Он кивнул.
        - Вот видите! - с едва ли уместным энтузиазмом воскликнул доктор. - И держу пари, в горах у вас все заживало как на кошке, верно?
        Эрван согласился. Он уже догадался, к чему клонит доктор.
        - Ваше тело привыкло к сухому климату. Морская соль и влага для таких, как вы, смертельно опасны.
        Эрван задумчиво поскрёб подбородок: пальцы царапнула свежая щетина. Эрван поморщился.
        - И какой из этого следует вывод?
        Вопрос следовало понимать так: и что со всем этим делать? Как справиться?
        Доктор кивнул.
        - Остаётся одно - ждать. Рано или поздно тело приспособится к новым условиям. А до того любая царапина может стать последней. Единственный разумный выход для вас - тщательно беречь шкуру. Только так.
        Эрван мотнул головой.
        - Времени у меня как раз и нет. А что до совета беречь шкуру… - Он осекся и умолк.
        - Да. Бастиан, - продолжил за него Лоэ.
        Эрван кивнул и угрюмо уставился в тёмный потолок.
        - Помните, я предлагал вам подумать? Время у вас было: догадываетесь теперь, почему Бастиан вас… невзлюбил?
        - Да, - ровным голосом, почти безразлично ответил Эрван. - Это несложно.
        Повисла тягостная пауза. Лоэ ждал продолжения. Наконец покачал головой: не то с грустью, не то с неодобрением.
        - Что вы собираетесь делать?
        - Собирался, - поправил Эрван. - Я рассчитывал терпеть до конца. Не срываться любой ценой. Это я умею. Надеялся, что даже такой… как боцман, понял бы рано или поздно, что никакой угрозы для дисциплины я не представляю. Но то, что вы рассказали, многое меняет.
        - Всё, - короткое слово прозвучало твёрдо, холодно, жёстко…
        Эрван почувствовал холодок между лопаток. Зябко повёл плечами.
        Огонёк свечи затрещал и вспыхнул, выпустив белесую струйку дыма. Черты лица доктора заострились, на ввалившихся щеках зазмеились отсветы пламени, в тёмных глазах сверкнули искры. Перед Эрваном сидел незнакомец, суровый и пугающий.
        - Всё меняет, - отчеканил Лоэ. - У тебя нет «рано или поздно». И выбора нет. Если не сумеешь одолеть боцмана - умрёшь.
        Ошарашенный Эрван не сразу осознал - Лоэ обращается к нему на «ты».
        - Это само по себе трудновыполнимо. Но задача куда сложнее - победить ты должен честно, убедительно, на глазах у всех. Вот так.
        «Угу. Проще сразу в воду, тем более плавать не умею. Так хоть мучиться недолго», - Эрван благоразумно не стал озвучивать мысль, чутьё подсказывало - Лоэ ждёт от него другого. Но победить Бастиана…
        - И каким образом? Может, подскажете?
        Эрван ощутил глухое раздражение… и даже обрадовался ему: казалось, так легче бороться с подступившим страхом.
        - Рыжий чёрт сильнее меня, быстрее и опытнее. Мне нечего ему противопоставить.
        - Сильнее - да, опытнее - отчасти, быстрее - нет. Я видел. Я знаю.
        Лоэ говорил отрывисто и резко, почти зло.
        - В силе ты уступаешь, спору нет. Что до опыта… Я слышал, как один паренёк неделю проболтался в тылу у нордов… И это точно был не Бастиан. Кстати, перед тем пареньком тоже стоял выбор - победить или умереть. Нет?
        Эрван грустно улыбнулся.
        - Я тогда белкой кружил по горам, стараясь не попасть нордам под ноги. Южные склоны они знали плохо, у меня было кое-какое преимущество… Да и повезло.
        Эрван осекся. Испытующе глянул на доктора.
        Откуда он? Никто на побережье не называет фоморов нордами… Земляк?
        Эрван был уверен, что ответа не получит, он уже понял - несмотря на многословие, доктор открывает только то, что считает нужным.
        - Полагаю, именные клинки тебе вручили как раз потому, что ты удачно изображал белку, - Лоэ ехидно прищурился. - Пусть так. Сути не меняет. Ты правильно сказал: определённое преимущество. Оно есть и сейчас, даже два - техника и быстрота.
        - Ну нет! Насчёт техники судить не берусь, но быстрота… Я за ним не успеваю. - Эрван помедлил, нахмурился. Покачал головой. - Проверено лично.
        - Проверено лично… - задумчиво повторил Лоэ. - Эрван Гвент, пройдёт немало времени, прежде чем ты сможешь хоть сколько-нибудь доверять этому своему «лично». Я куда лучше знаю, что ты можешь, а что нет.
        - Интересно. И что я не могу? - против воли заинтересовался Эрван.
        Лоэ улыбнулся.
        - Занятный ты парень, Эрван Гвент! Другой наверняка спросил бы, что он может. Но изволь: тебе не дано освоить посох, топор, палицу… Ещё копьё, лук… Список длинный: продолжить?
        - Как вы?.. - Эрван осекся. Откуда Лоэ мог знать, что ни на заставе, ни позже, в академии, он действительно не мог справиться с посохом? Вот клинки - пожалуйста! А посох вечно цеплялся за что-то, то и дело колотил по ногам и норовил выскользнуть из рук. И праща… Эрван вспомнил, как его учили всей заставой, а толку? Ладно хоть башку никому не прошиб…
        Эрван оставил вопросы на потом и навострил уши. Лоэ, не отводивший внимательного взгляда, кивнул и продолжил:
        - Слушай и запоминай! Первое: ты лучше обучен, чем Бастиан. Кто бы ни вколачивал в тебя науку там, в горах, - дело своё он знал. Да и в академии ты явно время не терял. Я узнал манеру боя: у твоих товарищей, кстати, её нет. Хлыст? Он учил тебя отдельно?
        Эрван кивнул, решив про себя больше ничему не удивляться.
        - С наставниками тебе везло, - Лоэ встал, заложил руки за спину, и принялся мерить шагами каюту - четыре туда, четыре обратно.
        - Но оба тебя недоучили: Хлыст потому, что вас забрали на год раньше, а на заставе… в общем, понятно. Теперь придётся самому, на ходу. Но даже в таком виде, сырой и бестолковый, ты лучше Бастиана!
        Эрван недоверчиво хмыкнул. Доктор встал, одарив его тяжёлым взглядом.
        - Не веришь? Зря! Бастиан толковый боец, хорошо одарённый от природы, но он до всего дошёл сам - сильных учителей у него точно не было… Вот тебе преимущество номер один.
        Доктор заложил руки за спину, будто лектор. Вновь зашагал взад-вперёд. Эрван сосредоточенно следил за ним. Обострившееся за последние дни чутьё подсказывало: любое слово доктора, даже любой жест - тщательно продуманы и преследуют пока неясную Эрвану цель.
        Меж тем доктор продолжил:
        - Второе преимущество: ты легче и моложе Бастиана. Значит, должен двигаться быстрее. Верно?
        Лоэ остановился и выжидающе посмотрел на Эрвана. Тот не ответил: что толку в теориях? Боцман от них медленнее не станет…
        Доктор разочарованно вздохнул.
        - Меж тем всё просто: ты двигаешься как на суше - норовишь встать по солнцу. А Бастиану плевать, светит солнце в глаза или нет, ему важнее использовать качку! Перед боем он всегда подойдёт к одному борту, другому, невзначай сплюнет за борт… Не обращал внимания?
        - Я думал, это он на счастье, - Эрван ощутил себя круглым дураком.
        - На счастье! Нужно ему счастье в драке с таким молокососом! - Лоэ отрывисто хохотнул. - Он оценивает волнение на море и делает это виртуозно - ещё бы, с его опытом! А ты не чувствуешь опоры: то мельчишь, то встаёшь на прямые ноги. Сбил шаг - сбил ритм. Сбил ритм - сбил дыхание. Сбил дыхание - …Продолжать надо?
        Эрван помотал головой, в задумчивости поскрёб макушку.
        Лоэ ждал.
        - Не вижу, чем это мне поможет, - выдавил наконец Эрван. - Я не умею читать волны. Может, и научился бы, но…
        - Не успеешь, - прервал доктор. - Верно. На палубе ты ему не ровня. Зато на суше…
        - Возможно, - Эрвану вдруг всё стало безразлично. Едва забрезжившая надежда угасла. - Да что толку? Где её взять, сушу эту?
        - Не где, а когда, - сухо уточнил доктор. - Через неделю, от силы дней через десять «Горностай» бросит якорь у Тюленьих островов. Это последняя возможность набрать пресной воды, и капитан её не упустит, будь уверен! А Бастиан не упустит случая посмотреть, как вы управляетесь с пращой, - на корабле для этого места мало. Думаю, что и от учебных боев он не откажется. Теперь понятно?
        Эрван ответил не сразу. Пару минут смотрел на свечу, собираясь с мыслями. Наконец тихо произнёс:
        - Доктор, вы второй раз спасаете мне жизнь.
        - Подожди, - Лоэ недовольно поморщился. Поднял руки, словно защищаясь от неуместных проявлений благодарности.
        - Неприятность в том, что ты всё равно проиграешь! Догадываешься почему?
        Лоэ сел на койку возле Эрвана, наклонился к подушке. Внимательно, испытующе посмотрел в глаза.
        - Ты его боишься.
        Эрван хотел было запротестовать, даже рот открыл… Но промолчал. Затем угрюмо кивнул.
        - Сам ты не справишься - слишком это глубоко укоренилось, - Лоэ недовольно поджал губы. - Страх вообще-то вне моей компетенции, хоть и говорят иногда, что он сродни болезни… Но тебе повезло: я знаю средство. Правда, боюсь, оно тебе не понравится…
        Он умолк.
        Эрван почувствовал, как брови сами собой поползли вверх: первое средство сократило ему жизнь, а Лоэ только отмахнулся - ерунда, мол! А теперь предупреждает, сомневается… Что ж выходит, второе - хуже?
        Доктор ободряюще улыбнулся.
        - Ну не так все плохо. Но… Страх засел в твоём мозгу, а значит… чтобы его одолеть, мне нужно заглянуть туда.
        Эрван опасливо покосился на жаровню, котелок и хирургические инструменты, тускло поблёскивающие в сумерках. Подставлять череп под сверло и пилу решительно не хотелось.
        Лоэ перехватил его взгляд. Усмехнулся иронично и понимающе.
        - Ты решил, что я буду пальцами в твоей голове ковыряться? Ещё не хватало! Всё будет споро, чисто и без крови. Ты даже не почувствуешь ничего.
        Решительный кивок.
        - Прямо сейчас и начнём.
        Лоэ задул оплывший огарок. Зажёг новую свечу - витую, белую, едва ли не с руку толщиной.
        Эрван вытаращил глаза.
        Горный воск! Богато живут доктора на флоте! Такие свечи продавались по одной, а не дюжинами, как обычные. Видно, купцы ценой за дюжину боялись вызвать разрыв сердца у покупателей. И пойди найди их ещё - хотел такую Хлысту в подарок, да не продавал никто, пришлось ту картину брать…
        Пока Эрван предавался воспоминаниям, Лоэ даром времени не терял. В одну руку он небрежно взял ланцет. Другую положил на стол, возле свечи.
        Эрван выкинул из головы злополучную картину и опасливо посмотрел на Лоэ: тонкое лезвие в его руке доверия не вызывало.
        - Не бойся. Нельзя бороться с одним страхом и уступить другому: просто расслабься, молчи, смотри и слушай.
        Лоэ поднял руку. Сверкающее лезвие оказалось на уровне глаз Эрвана.
        - Смотри на сталь. Не меняй положение головы… Начали!
        Сначала миниатюрный клинок просто лежал на раскрытой ладони. Отсвет пламени на идеально отполированной стали казался неправдоподобно ярким.
        Вот для чего такая свеча! От неё свет ярче! Надо же, не пожалел…
        - Не отвлекайся! Не думай! Просто смотри.
        Ланцет оказался меж пальцев Лоэ.
        Эрван не заметил, как это произошло, хотя послушно не отводил взгляда. С минуту не менялось ничего: затем полоска стали начала описывать медленные круги. По лезвию, мерно вспыхивая, заструились отблески - казалось, Лоэ непринуждённо держит в руке огненное колесо.
        Заворожённый пляской света и стали, Эрван не сразу понял - он слышит мерный глухой стук. Машинально он перевёл взгляд на вторую руку доктора: та лежала на столе ладонью вниз - пальцы выпрямлены, кончики прижаты к поверхности. На первый взгляд кисть была неподвижна, однако Эрван готов был поклясться - звук исходил от неё.
        - Не отвлекайся! Слушай левую, следи за правой.
        Мерцающий круг лезвия превратился в восьмёрку, потом в пульсирующий эллипс. Симметричные фигуры перетекали одна в другую, сначала медленно, плавно, затем быстрее и быстрее. Острый слух Эрвана услышал свист лезвия. Звук становился то выше, то ниже, и вдруг Эрвана осенило - лезвие поёт! Поёт под низкий аккомпанемент левой руки Лоэ.
        Кровь прилила к вискам, бешено пульсируя в такт огненным извивам. Стены задрожали, потом закружились в тёмном водовороте и исчезли. За ними последовал пол. Затем столешница. Сундук, шкаф и дверь.
        Потом Лоэ.
        Эрван остался один в чернильной пустоте, и последнее, что ещё оставалось от мира, удерживало взгляд, не давало сойти с ума, - лежащая на боку огненная восьмёрка. Она пульсировала и переливалась, словно живая. Да что там, она и была живой! Эрван знал без тени сомнения - она силится заговорить с ним, хочет донести нечто очень важное… Он изо всех сил пытался понять, что означают эти вспышки, - и не мог… А потом исчез сам.
        - Вот и всё. Голос доктора прозвучал устало и глухо.
        Эрван моргнул. Простое движение отозвалось резкой болью - словно под веки швырнули горсть песка. Хлынули слезы. Эрван замотал головой, принялся ожесточённо тереть глаза.
        Лоэ молча ждал.
        Наконец к Эрвану вернулась способность видеть: доктор по-прежнему сидел у изголовья кровати, тяжело навалившись на столешницу. Ланцет исчез, правая рука свисала плетью, левая безжизненно лежала на коленях. Лицо доктора осунулось, под ввалившимися глазами протянулись борозды морщин. Свеча возле него превратилась в оплывший комок.
        - Как самочувствие?
        Эрван сосредоточился на своих ощущениях - ну резь в глазах, ещё голова слегка кружится… Никакой сверхъестественной храбрости он не чувствовал.
        - Как обычно. Вы уверены, что… получилось?
        - А ну-ка… Взгляни на меня.
        Эрван в который раз за вечер посмотрел на доктора, слегка пожал плечами: тот же серый однорядный камзол с деревянными пуговицами, то же вытянутое лицо, те же усталые проницательные глаза… Доктор и доктор.
        Лоэ, не отрывавший взгляда от Эрвана, удовлетворённо кивнул.
        - Получилось, - он встал и задул свечу. - Что ж, молодой человек, полагаю, врачебная помощь вам больше не нужна. Отдыхайте, поправляйтесь, койка на всю ночь в вашем распоряжении.
        - А вы?
        - А я в кают-компанию. Дела, дела… Этой ночью сон мне не понадобится. Да и капитану с боцманом тоже.
        - А почему? - На ответ Эрван не сильно надеялся, но на всякий случай навострил уши.
        Бледный свет луны падал прямо на лицо доктора, и от Эрвана не укрылась скупая улыбка.
        - Любопытство - прекрасная вещь, молодой человек. Но сейчас… Не стоит. Пока это не ваша печаль. А дальше будет видно.
        Лоэ подошёл к двери. Взялся за ручку.
        - Доктор!
        - Да? - Лоэ остановился.
        Эрвану показалось, что спина его слегка напряглась, но поручиться он не смог бы - в лунном сумраке трудно было разглядеть как следует.
        - К вопросу о любопытстве… - Эрван замялся, тщательно подбирая слова. - Вы сегодня открыли мне многое, и я искренне благодарен за это. Но в то же время мне кажется, что вы были со мной… не до конца откровенны.
        И на всякий случай смиренно добавил:
        - Простите, если мои слова звучат как дерзость.
        На миг Лоэ замер. Затем медленно повернул голову.
        - Ты проницателен, Эрван Гвент, - вещь удивительная для твоего возраста. Возможно, я не зря с тобой вожусь.
        Голос Лоэ звучал холодно и твёрдо. Глаза его сверкнули, сутулые плечи расправились: казалось, доктор разом стал на фут выше. Приметы возраста исчезли, перед Эрваном стоял человек в расцвете лет - сильный, жёсткий и опасный.
        - Ты прав. Я сказал не всё, хоть и не солгал ни единым словом. Не спроси ты меня - нёс бы ношу один, а так… Считай, что ты стал жертвой своей проницательности.
        - Эти штуки со свечой и лезвием… они опасны, да? - вполголоса уточнил Эрван.
        - Пустяки, - Доктор небрежно отмахнулся: будто муху отогнал. - Беда в лекарстве, что пришлось тебе дать.
        - Я думал, что потеря нескольких лет жизни - беда сама по себе достаточная.
        Эрван попытался выдавить улыбку - вышла лишь гримаса. Доктор ответил угрюмым взглядом. Покачал головой.
        - Нет. Само по себе и это пустяки. Хуже другое: снадобья людей бесполезны против антонова огня. Чтобы спасти тебя, я обратился… к иным.
        - Фоморы? - выдохнул Эрван. Он ещё не понимал, что к чему, но слова доктора нравились всё меньше. Ещё ребёнком на заставе он, холодея от ужаса, слышал немало историй о губительной магии северян. И до сих пор старался не думать, что в тех рассказах было правдой, а что нет.
        Лоэ вернулся к столу. Сел возле изголовья, мрачно усмехнулся.
        - Фоморы, норды… Называй как хочешь, суть одна. Я не знаю, что тебе о них известно, поэтому - слушай и не перебивай.
        Эрван кивнул.
        - Фоморы поклоняются некоей… сущности по имени Кромм. Как у тебя с историей старых земель?
        Неловкое молчание в ответ.
        - Ясно. Надеюсь, у нас будет время заполнить пробелы. А пока знай: это враг. В древности многие народы поклонялись ему и называли Баал - «господин». Ему приносили человеческие жертвы. Эллины знали его как Кроноса - бога, пожирающего своих детей. Нашим потерянным братьям он представился как Кромм. А они, познакомившись с ним поближе, дополнили его имя: Кромм Круах - Кромм чёрный. Кромм кровавый. Кромм - хозяин могильных холмов.
        Лоэ умолк, понуро глядя в пол. Эрван ждал, стараясь не шевелиться и дышать как можно тише.
        - Здесь, как и в старых землях, он сначала взялся за людей.
        Недолгое молчание будто обессилило доктора: голос звучал неуверенно и тихо, казалось, каждое слово давалось с трудом.
        - Война алтарей? - решился спросить Эрван.
        - Да, - Лоэ кивнул. - Война алтарей. Десятки лет огня и крови, целые города, превращённые в кладбища… А в конце - нашествие фаэри.
        Лоэ вздохнул, устало провёл рукой по волосам.
        - Но главной цели - власти над людьми - Кромм не достиг. И тогда взялся за фоморов.
        Эрван вытаращил глаза.
        - Так, значит, их бог - это…
        Лоэ кивнул.
        - Да. Тот, кого мы… предпочитаем не называть. Или кто-то из его миньонов - разница невелика.
        Он дал им власть над погодой - это помогло выжить на ледяных равнинах севера. Он научил их строить корабли - рыболовство решило проблему голода. Он открыл знание их шаманам - у фоморов теперь нет неизлечимых болезней.
        - Вопрос цены… - тихо произнёс Эрван.
        - Да, - отозвался доктор, похоже, он успел забыть, что велел Эрвану лежать тихо. - Вопрос цены. Плата всегда одна - ужас, смерть и такое посмертие, по сравнению с которым… Лучше тебе не знать.
        У Эрвана по спине побежали мурашки. Он сглотнул, подавляя внезапное желание зажмуриться.
        - Но какое отношение…
        - Прямое.
        На миг Эрвану показалось - ледяная оболочка треснула, он проник в мысли и чувства доктора, зацепился за его взгляд. Что там, внутри, за чёрными зрачками? Страх? Жалость? Сожаление? Нет - не разобрать.
        Эрван еле слышно вздохнул: вот именно - показалось… Доктор оставался непроницаемым. Как обычно. Только говорил отрывисто и тихо, будто опасался, что они в каюте не одни.
        - То снадобье, что я тебе дал… Это не лекарство - в привычном смысле.
        Лоэ устало опустил плечи. На мгновение умолк.
        - В его основе - бойцовый яд фоморов. Ты знаешь, о чем я, верно?
        Эрван опешил. Память услужливо подсунула картинку - яркую, свежую, словно все было вчера: обезумевшие воины-фоморы - с десяток, не больше, - бросаются на двадцатифутовую стену. Защитники швыряют валуны им на головы, кипящее масло с омерзительным шипением льётся на голые плечи… А те, не обращая внимания ни на что, - ломают, давят, бьют, зубами грызут каменные глыбы. Минута - и в пролом втискивается вопящая орда! Прямо по дымящимся останкам тех, проделавших брешь…
        - Довелось, - угрюмо кивнул Эрван. - Но почему я жив? Ведь бойцовый яд смертелен. Те… кого я видел, умерли быстро.
        - Потому что это не чистый яд фоморов, - терпеливо объяснил Лоэ. - Только его ингредиенты, смешанные с обычными нашими снадобьями. Точного состава бойцового яда, кстати, мы до сих пор не знаем. А вот отдельные части… да, редко, но попадают к нам.
        - Но я всё равно не понимаю, - сказал Эрван. - Если я не умер, если я здоров - проблемы нет, так?
        - Не так! - Лоэ неожиданно ударил кулаком по столу. Огарок выскочил из подсвечника, покатился по столешнице, упал - доктор и головы не повернул. - Откуда, по-твоему, берутся снадобья фоморов - бабушка-травница в котомке приносит? Они плод колдовского ритуала! Я не знаю точно, как там что происходит, но сомнений нет - зло пропитывает их, обволакивает, даёт им силу… Договор со злом, понимаешь? И плодом этого договора ты воспользовался, хоть и неумышленно.
        Повисла звенящая тишина. Эрван, нахмурившись, лихорадочно соображал.
        - Но тогда получается, вы влипли ещё сильней меня. - Ведь это вы приняли решение прибегнуть к… скажем так, посторонней помощи - причём вполне сознательно, да?
        Лоэ невесело рассмеялся.
        - То ли хороший ты человек, Эрван, - то ли глупый. Сам влип дальше некуда, а за других переживаешь… - Лоэ вздохнул. - Ты прав. Если мы, как ты выражаешься, «влипли», то оба, причём я сильнее.
        - Но зачем было…
        - Ты умирал. А я врач, - просто ответил Лоэ.
        Эрван осоловело помотал головой, борясь с подступившей зевотой.
        Многовато для одного дня… Вот бы просто уткнуться в подушку и забыть обо всём! Хоть на время, а? Оставалось одно, последнее…
        - И что теперь будет? С вами и… - Эрван запнулся. - Со мной?
        Лоэ пожал плечами.
        - Кто знает? Может быть, ничего. А может быть, мы балансируем на краю пропасти, и любое неверное решение станет для нас роковым. А быть может, мы уже падаем в бездну… только ещё не знаем об этом…
        Он встал. Сутулясь, подошёл к двери. Обернулся. - Я не мог поступить иначе. Но возможно, для нас обоих было бы лучше… дать тебе умереть.
        Эрван Гвент. Дневник. …Лоэ прав - зря я спросил. Что мне, боцмана мало? А тут… И перепугался до одури, и не понял ничего: Кромм, фоморы, магия севера… А я тут при чем? Неужели из-за какой-то неведомой дряни на меня и впрямь могут - как бы это поаккуратнее… - обратить внимание?
        Вот пишу сейчас и знаю: да. Не понимаю, а чую нутром - разница важная. Когда начинаю думать об этом обо всем… То холодом по спине протянет, то голова закружится… А иногда съёжиться охота - будто сзади смотрит кто.
        Эх, доктор, может, и впрямь было лучше… того? И все проблемы - разом?
        То-то боцман будет счастлив… Нет уж, обойдётся!
        Главное, не торопиться. Разложить все по полочкам и не наделать глупостей, как тогда - с Одноухим.
        Итак: про магию, страх и прочее - забыть! Хоть на время. Сейчас моя головная боль - Бастиан. С него и начну.
        Эх, не знаете вы меня, милейший боцман! И скоро в этом убедитесь. Обещаю.
        Глава 3 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        …два дня до летнего солнцеворота, по римскому счислению - девятнадцатое июня. На рассвете судно встало на якорь возле острова Керуак. Цель - перетяжка такелажа, забор пресной воды. Происшествий нет. Больных, раненых нет.
        Капитан Салаун.
        - Навались! Хэй-о-хэй!
        Дружный взмах - лопасти вспенили воду, но перегруженный ялик сдвинулся едва на фут. Возле планшира угрожающе заплескалась вода.
        - Полегче, дурни! Зальёт! Хэй-о-хэй!
        Эрван стиснул зубы. Хрипя от натуги, потянул тяжёлое весло - спина отозвалась болью. До «Горностая» оставалось всего ничего. Сто футов. Сто взмахов.
        - Хэй-о-хэй!
        Третий рейс. Последний на сегодня. Дотянуть до судна, перекидать на палубу оставшиеся бочки… Обратно порожняком. Уже легче.
        Перед глазами - грубая рубаха переднего гребца. Ткань в тёмных пятнах пота то обвисает складками, то натягивается так, что вылезают нитки из швов.
        - Хэй-о-хэй!
        Солнце… Зараза… А зимой в Морском Ключе тосковал по нему… Идиот. Висит сейчас в зените, жарит… Как будто над башкой костёр развели, вот-вот угли за шиворот посыплются…
        Головная повязка высохла, едва успели от берега отойти. Сейчас бы в море обмакнуть - вот оно, рядом, только руку протяни…
        - Хэй-о-хэй!
        Пить… Анкерками вся лодка уставлена, повернуться негде. Выбить бы крышку, окунуть голову в родниковую воду… Её ж ледяной набирали, наверняка не успела согреться…
        - Хэй-о-хэй! Хэй-о-хэй! Хэй-о-хэй!!!
        Глухой стук. На лодку падает тень от борта. Справились!
        - Вот ведь… Не могли ближе якорь бросить? - прохрипел кто-то. - Гоэл, ты, что ль? До старости дожил, а глупей Яника! Да из-за вас, дурачья, капитан и так рискует: не успеем до отлива, ляжем на борт, зароемся в песочек… Может, ты потом судно с мели снимешь? А мы посмотрим.
        Бастиан обвёл матросов презрительным взглядом.
        - Ладно, малахольные! Валяйтесь пока. Без вас управлюсь.
        Он проворно завёл тали под бочонок.
        - Первый пошёл!
        Несмотря на усталость, Эрван был ошарашен силой Бастиана. Под восхищённый шёпот матросов тот управлялся с тяжеленными бочками как с игрушками: казалось, захоти он только - и начнёт ими жонглировать.
        «Ну и как с ним драться? - посетила тоскливая мысль. - Я к вечеру на ногах-то стоять не смогу. А этому медведю все нипочём».
        Эрван почувствовал, как его осторожно дёргают за рукав.
        Яник, само собой… Кто ж ещё. Перебрался с соседней банки. Вот неймётся человеку!
        Яник слегка повёл головой в сторону Бастиана. Вопрошающе изогнул бровь.
        Эрван едва заметно пожал плечами.
        Что тут скажешь?
        Яник подсел вплотную. Наклонился к уху Эрвана, прошептал озираясь, будто заправский заговорщик:
        - На! Стянул у Жорда. Тебе понадобятся силы.
        В ладонь Эрвана ткнулось что-то бесформенное и тёплое.
        - Ешь давай! Пока Баст не видит.
        Солонина! На солнцепёке! Удружил, ничего не скажешь. И ведь старается парень, хочет как лучше… В очередной раз Эрван пожалел, что дал слабину и посвятил Яника в свои планы. Но с другой стороны, Эрван не представлял себе, как бы справился иначе: Яник, выросший на корабле, оказался бесценным источником информации, знал все ходы и выходы, а самое главное - бескорыстно готов был помочь в любых начинаниях, хоть и боялся до одури. Эрван, готовый вступить в схватку с могучим противником, казался ему героем, а романтический ореол прошлого только дополнял образ. Эрвану неудобно было находиться в центре детского обожания, он честно старался держаться в тени - бесполезно. Любые слова и поступки Яник трактовал в его пользу: желание отмолчаться считал благородной сдержанностью, а попытки уйти от рассказов о прошлом - скромностью истинного героя. Не избалованный вниманием, страдающий от недостатка новых впечатлений, Яник старался держаться поближе и беспрестанно донимал расспросами. Когда же Эрван после очередной схватки с боцманом, шипя от боли, отлёживался в гамаке, Яник спускался в трюм с каким-нибудь
съедобным гостинцем. В эти минуты он изо всех сил старался молчать - иногда это даже ему удавалось.
        Была у неожиданно сложившейся дружбы с Яником и оборотная сторона, которую Эрван разглядел не сразу. Впервые в жизни он столкнулся с человеком, который так искренне и безоглядно в него поверил. В глазах Яника он был героем - значит, должен им стать. Вывод был не особенно логичным, но Эрван чувствовал - здесь не место логике. Он не мог предать ожидания парня, и все тут!
        Так Яник, сам того не ведая, отнял у него последнюю возможность выбора - теперь Эрван просто обязан был победить. Он кое-как прожевал жилистый кусок и даже нашёл силы благодарно кивнуть.
        - Подъем! Матросы оживились. Хотя греблей все были сыты по горло, надежда добраться наконец до желанного берега и как следует отдохнуть согревала души.
        - Ну что, боцман, всё? На лагуну?
        Бастиан отрывисто хохотнул.
        - Почти. Осталось маленький крюк сделать. А ну, заводи под бушприт!
        Гребцы послушно сели на весла. Несколько взмахов - и ял пристроился рядом с клюзом «Горностая». Сверху донёсся противный скрип: якорный канат натянулся и пошёл вверх.
        - Тьфу ты пропасть! - Сидящий перед Эрваном пожилой моряк сплюнул в воду. - Верповать будем.
        Послышался глухой ропот пополам с проклятиями.
        - Всем цыц! Под парусами от берега не отойти - штиль. Значит, только на нас надежда. И носы выше: тут всего с полмили. С якорем я сам управлюсь, ваше дело вёсла. И радуйтесь, что вы здесь, а не на палубе, - тем-то вокруг шпиля топать и топать!
        Гребцы подобрались, расправили плечи. Послышались сдавленные смешки: мысль, что кому-то может быть ещё хуже, подействовала на людей ободряюще.
        Тем временем из воды показался якорь. Бастиан сноровисто принял его и уложил на днище. Лодка разом осела, словно её опять загрузили бочками.
        Эрван поплевал на ладони.
        Так, длина якорного каната - триста футов… Если боцман не соврал, верповать с полмили. М-да… Принять якорь, отвезти якорь, бросить якорь, потом болтаться на солнцепёке, пока судно подтянут к якорю. Потом опять поднять якорь, перевезти якорь… И так раз девять-десять. А ещё до берега как-то добираться…
        - Трави помалу!
        Канат ослаб.
        - Ну, навались, ребята! Веселей!
        Взмах весел. Бурунчики за кормой. - Хэй-о-хэй!
        До лагеря они не дотянули: рухнули прямо на прибрежный песок, не обращая внимания на мелкие осколки ракушек. Эрван лежал на спине, подложив руки под голову, и смотрел на вечерний небосвод. Прямо над ним он на глазах приобрёл густо-фиолетовый оттенок, затем почернел и покрылся мерцающими бусинами звёзд. На западе от острова, над открытым океаном взошла луна: и хоть само светило закрывали горы, свет её проложил серебряную дорогу по тёмному зеркалу лагуны. «Красиво… - Эрван повернулся набок, приподнялся было на локте - и ругнулся вполголоса: что-то острое царапнуло голую кожу, - …но неудобно».
        Он снова растянулся пластом.
        Издали доносились возбуждённые голоса: у воды копошились моряки, разбирая оставленную отливом добычу. Возле кромки леса зажгли костёр, треск поленьев был хорошо слышен в тихом воздухе - там истосковавшиеся по горячей пище матросы готовились запекать лангустов.
        Эрван больше не шевелился - просто лежал и смотрел на южные звезды. Большие, яркие, влажно мерцающие в ночи, они мало походили на привычные звезды над Хребтом - те светили холодно и строго. И само небо, чернее угля, почти не напоминало северное. И всё-таки… Созвездия остались теми же, и Эрван без труда узнал очертания Лучника, Прялки, Друида, Небесной Колесницы…
        Он улыбнулся. Глубоко вздохнул, устроился поудобнее. Звёзды дружелюбно подмигивали, с моря наконец потянул вечерний бриз. Проваливаясь в дрёму, Эрван чувствовал, как тёплый прибрежный песок мягко качается под ним, словно палуба. Все было хорошо.
        Он проснулся от громких криков. Матросы помоложе, словно дети, плескались в полосе прибоя. Некоторые остались у кострища и неторопливо завтракали вчерашней копчёной рыбой, от души, будто впрок, запивая её родниковой водой. Многие, подобно Эрвану, просто лежали на песке. Подбежал запыхавшийся Яник, плюхнулся рядом. Наклонился к самому уху Эрвана, обдал горячим дыханием. Зашептал возбуждённо:
        - Только что узнал! Уже скоро! Эрле у костра болтал, знаешь его? Ну рыжий такой, тощий, ухо рваное и гундосит все время. Так вот, сегодня ночью он слышал, как доктор с Бастом шушукались! Знаешь, что боцман удумал?!
        Яник сделал паузу, кое-как перевёл дух. Наконец, глядя на Эрвана округлившимися глазами, выпалил:
        - Оружие будет настоящее! Точно-точно! Я и сам поутру кое-что успел подслушать - пока не прогнали в шею. Лоэ говорит: мол, думай, что делаешь, - мне после тебя людей штопать неохота! А боцман в ответ: хочу посмотреть, кто на что способен - без всяких скидок и прочего!
        Ну, Лоэ давай его уговаривать, а тот ни в какую. Под конец Лоэ аж вспылил. Глянул так исподлобья, как он умеет, усмехнулся и говорит: смотри, мол, Баст - сам не нарвись! Во как! А потом меня прогнали, вот…
        Эрван нахмурился, медленно кивнул.
        - Ясно. А сейчас боцман где?
        - На судне, за оружием поехал. И доктор с ним: наверное, переубедить хочет. Но это вряд ли - Баст, он упрямый… Такие дела. Ну как, готов?
        Эрван ответил не сразу. Окинул задумчивым взглядом полосу влажного песка, густую зелень леса, подступившего вплотную к берегу, высокий массив скал в центре острова… Затем посмотрел на море.
        До «Горностая» было не меньше мили, трудно было разобрать детали, но Эрван был готов биться об заклад: шлюпка возле борта готова отчалить в любую секунду.
        - Осталось полчаса. Вряд ли больше, - сказал Эрван и посмотрел на своего единственного союзника.
        Теперь, когда развязка приближалась, Яник казался потерянным и оробевшим.
        - Боишься? - поддразнил Эрван.
        - Я? Боюсь? - Яник готов был лопнуть от негодования. - Драться-то не мне! Ты сам за себя лучше бойся! - Не хочу я больше бояться. Надоело! - Эрван хлопнул Яника по плечу. - Все будет нормально. Но на всякий случай: спасибо тебе. За все.
        Как всегда, Бастиан улыбнулся. И как всегда, издевательски отсалютовал мечом, прежде чем встать в позицию. Косые утренние лучи падали на его лицо, заставляя жмуриться. Бастиан скривился, недовольно мотнул головой. «Что за чёрт? Почему он позволил мне встать по солнцу?» - Эрван насторожился.
        Он не понимал логики противника: это сбивало с толку, вселяло беспокойство и неуверенность.
        Может, на то и расчёт?
        Внезапная догадка осенила как нельзя кстати: Бастиан со своей позиции видит море! Так ему привычнее. А на то, что противник встал по солнцу, боцману плевать - ведь прежде это Эрвану никак не помогало.
«Что ж, Бастиан… Считаешь море союзником? Может, и так. Да только не сегодня. Ха! И ты, оказывается, делаешь ошибки. Не стоило давать мне такой шанс».
        Эрван спокойно встал напротив. Скупо улыбнулся в ответ. Бросил взгляд поверх головы Бастиана, туда, где лес тёмно-зелёной лентой вился по крутым склонам. Глубоко и удовлетворённо вздохнул. Затем неожиданно для себя самого опустил меч и прочертил линию. Чуть надавил. Земля была та же.
        Хоть под ногами хрустел песок, а неподалёку плескалось море, Эрван чутьём горца ощущал каменную толщу, на которой покоился остров. Огромную, мощную, холодную, скрытую от любопытных глаз. К востоку она уходила под морские воды, затем морщинилась, образуя цепи островов и прихотливую линию побережья. Дальше к северу застывшая гранитная волна вздымалась все выше, топорщилась заснеженными складками. Где-то там, среди этих складок, находилось место, которое он привык считать домом.
«Здесь - аванпост гор. Каменная застава, затерянная в океане, - удовлетворённо заключил Эрван. - А значит - моё место здесь».
        Он атаковал первым. Обозначил выпад в лицо, потом ложный замах справа… И сразу - тычок в солнечное сплетение. Бастиан крутанулся волчком, уводя в сторону меч противника. Вложивший в удар всю инерцию тела Эрван почувствовал, что заваливается вперёд.
        Глубокий нырок - и клинок Бастиана просвистел возле уха, едва не задев плечо. Падение, перекат - и оба меча вверх, принять удар. Вот так! Теперь - длинный выпад снизу. Увеличить дистанцию… Вскочить на ноги… Рывком - вот так!
        - Огрызаешься, парень? - Бастиан отступил на шаг и приподнял клинки. - Молодец! Покажи-ка ещё что-нибудь.
        «Чего это он такой добрый? Из-за боевых клинков, что ли?»
        Мысль промелькнула и исчезла - думать было некогда. Упрямо наклонив голову, Эрван бросился вперёд.
        Две пары клинков со свистом рассекли воздух. Встретились со звоном. Отпрянули на мгновение, как змеи перед укусом, - и заплясали, высекая снопы искр.
        Эрван юлой вертелся вокруг противника. Казалось, он был везде одновременно: атаковал сверху и снизу, норовил зайти сбоку, стремительно рвал дистанцию и в следующий миг сходился вплотную.
        В толпе зрителей прошелестел восхищённый шёпот. Впервые люди видели Бастиана - самого Бастиана! - в глухой обороне.
        - Давай, Эрван!
        «Это Яник», - краем сознания отметил Эрван в паузе между выпадами.
        - Давай, пехота! Поднажми! - поддержал незнакомый хриплый голос.
        - Держись, парень! - крикнул ещё кто-то.
        Ободряющие возгласы только раздражали: Эрван все яснее сознавал то, что остальные пока не понимали, - он проигрывает бой. Опять. Наверное, им казалось, что Бастиан едва успевает, что его защита вот-вот рухнет… На деле боцман стоял как утёс и, несмотря на бешеные атаки Эрвана, не уступил и дюйма. Более того, хоть выпады Эрвана со стороны и казались опасными, боцман их парировал с запасом - даже царапины не получил.
        «Дело дрянь…»
        Эрван не раз имел случай убедиться в силе Бастиана, но и не подозревал, насколько тот вдобавок умён, хладнокровен и расчётлив.
        Эрван почувствовал, как по спине пробежала струйка пота. Скоро он устанет, собьёт дыхание, и тогда…
        Боцман, не отводивший взгляда от лица Эрвана, едва заметно кивнул и сделал шаг.
        Выпад!
        Лезвие сверкнуло перед глазами. Эрван уклонился от первого удара, парировал второй. Контратаковал с ходу.
        Бастиан снова закрылся.
        «Первая серьёзная атака. Пробует, испытывает… Ждёт».
        Бастиан опять кивнул. Сделал ещё шаг. Потом другой, третий…
        Эрван изо всех сил пытался отстоять позицию: без толку, проще было остановить горный оползень. Паника накрыла волной: «Дурак, кретин, мальчишка! Вообразил! Предупреждал же Лоэ - все равно проиграю! Если… А что - если?»
        Воспоминание пронзило, словно вспышка: полутёмная каюта, огонёк свечи, тусклые отблески на лезвии в руке Лоэ и мерный стук: «…Раз-два-три, раз-два-три…»
        Перед глазами встала белесая пелена. Эрван едва мог различить движения Бастиана, но это уже не имело значения. Куда важнее было услышать, удержать в памяти этот стук.
        Раз-два-три, раз-два-три…
        Свет на клинках…
        Раз-два-три, раз-два-три…
        В висках - биение крови. В лёгких - натужные хрипы…
        Раз-два-три…
        Дыхание выровнялось, исчезла предательская дрожь в коленках. Эрван и сам не сразу заметил, как стал двигаться в такт внутреннему ритму.
        Зато приметил Бастиан. И понял - игра началась всерьёз. Он резко взвинтил темп. Затем перешёл в наступление, надеясь как можно быстрее покончить с неуступчивым противником.
        Эрвану пришлось нелегко: атаки боцмана были мощны и изобретательны, каждая таила смертельную опасность, он едва успевал парировать их, отступать и уклоняться. Но успевал!
        «До сих пор - ни царапины!» - поразился Эрван. Мысль на миг сбила концентрацию, и стук в мозгу затих. Не страшно! Теперь Эрван был уверен, что справится, - время работает на него.
        Он медленно отступал под бешеным натиском Бастиана, контратакуя при каждой возможности. Бастиан по-прежнему казался неуязвимым, но Эрван разглядел на покрасневшем лбу противника бисеринки пота.
        «Ха! Скоро он устанет, собьёт дыхание, и тогда…» - Эрван улыбнулся про себя. Поймал взгляд Бастиана. Кивнул - так же, как тот пару минут назад. Закрылся.
        В толпе притихли: клинки мелькали с такой скоростью, что трудно было разглядеть детали. Похоже, со стороны казалось, что дела Эрвана плохи: сильный, опытный боцман теснит молодого соперника и вот-вот возьмёт верх.
        А Эрван с каждой секундой обретал уверенность в победе.
        Он отступал шаг за шагом, но это его не беспокоило: к счастью, опасности упереться в фальшборт не было. Боцман по-прежнему стоял против солнца, и поменять неудобную позицию уже не мог. Нападение отнимало куда больше сил, чем защита, вдобавок тяжёлому Бастиану было труднее двигаться по вязкому песку.
        Итак, оставалось одно - ждать. И не торопиться. Эрван был уверен, что второго шанса у него не будет. Он отступил ещё на шаг…
        Проклятие! Вода подкралась сзади, лизнула ноги, мягко подтолкнула навстречу Бастиану. Тот приподнял мечи, замер на секунду. Поймал взгляд Эрвана. Кивнул.
        «Вот и все… - успел подумать Эрван. - Сюда он меня и загонял. Грустно и глупо. Дурак я, дурак…»
        Бастиан бросился в атаку.
        Эрван отступил на шаг, заслонился от могучего удара сверху. Припал на колено. Вторая волна, много больше первой, ударила в спину, опрокинула, потащила по песку.
        Глаза залила вода пополам с потом. Эрван попытался встать на колени, но не смог. Барахтаясь, как слепой котёнок, уткнулся в ногу Бастиана. И неожиданно для самого себя, бросив клинки, дёрнул её изо всех сил.
        Похоже, это оказалось сюрпризом и для Бастиана: однако он наверняка устоял бы на ногах, если б не очередная, третья по счету волна. Бастиан, словно мельница, замолотил руками, выронил оружие и рухнул, взметнув тучу брызг.
        Оглушённый, едва соображающий Эрван кое-как вскочил на ноги.
        Мечи где?!
        Ошалело завертел головой: только грязная смесь воды и песка. Он пригнулся, сжал кулаки, готовый драться голыми руками…
        Но Бастиан продолжать бой не спешил. Он растянулся в пене прибоя и заржал как морской слон.
        Эрван с недоумением воззрился на боцмана: он ждал чего угодно, только не этого.
        Наконец Бастиан насмеялся вволю. Встал, вытирая слезы. Хлопнул Эрвана по плечу. Протянул широкую, как лопата, руку.
        - Ладно, малыш! - сказал он и широко улыбнулся. - Согласен на ничью. Ответить Эрван не успел: его опередил ликующий рёв матросов.
        - Ну, давай на «ты»! - Бастиан сунул Эрвану в руки пинтовую кружку. Пить не хотелось, но перечить хотелось ещё меньше. Эрван не понимал, что происходит. Не понимал, зачем Бастиан завёл его на этот пустынный пляж в полумиле от лагеря. Не понимал, почему все под началом Жорда пытаются освоить пращу, а он сидит на щербатом валуне и смотрит, как Бастиан разливает сидр.
        Жизнь успела научить Эрвана: от непонятностей - жди неприятностей. Хотя… Самое неприятное вроде закончилось… Или нет?
        Эрван осторожно кивнул.
        - Я, конечно, только «за», но только вам… тебе это зачем?
        - Ну как… Сидят два человека, беседуют… Проще так, понял? Да и заслужил ты. - Бастиан сделал могучий глоток. - Ты вообще много чего заслужил.
        - Ммм… Например?
        - Ну, например, право задавать вопросы, - Бастиан хмыкнул. - Включая это твоё «например».
        - И получать ответы?
        - Само собой. Валяй.
        - Хорошо, - Эрван помолчал с минуту. Бастиан ждал. - Ну тогда… Почему вы… ты поддался там, на отмели? - наконец выпалил Эрван.
        - Поддался? С чего ты взял? - Бастиан округлил глаза.
        - За месяц я дрался с тобой много раз. Гораздо больше, чем хотелось бы. И достаточно, чтобы понять, что к чему. В тебе веса как в горном медведе: не позволь ты, я бы в жизни тебя не сдвинул. Ну волна в спину… Подумаешь! Я ж видел, какие валы в шторм накатывали. Нас накроет, барахтаемся на палубе, а тебе хоть бы хны - стоишь себе и стоишь.
        Бастиан медленно кивнул. Покачал головой - недоуменно и одобрительно.
        - И откуда ты свалился на мою голову - умный такой… Ладно, вот тебе правда: историю эту надо было кончать так или иначе. Убивать тебя не хотелось, да и не за что. А дать тебе победить… - боцман хмыкнул. - Прости, парень, не дорос ты ещё. Что бы там Лоэ ни думал.
        «О как!» - опешил Эрван.
        Бастиан, внимательно следивший за лицом собеседника, довольно хохотнул.
        - Ну да, Лоэ. Думаешь, он каждого чихнувшего к себе в каморку тащит? Да ещё на сутки.
        - Ну-у… Это ничего не доказывает. И не в чихах дело - я тогда и впрямь чуть Богу душу не отдал.
        Бастиан кивнул.
        - Не доказывает, верно. Но на кое-какие размышления наводит. Хотя больше меня насторожило другое - после выздоровления ты изменился. Раньше ты был как на ладони, а потом в твоей башке созрел какой-то план - у меня глаз намётанный, в таких вещах не ошибаюсь.
        Бастиан довольно крякнул. Вытер пену с усов и снова приложился к кружке.
        - Что за план? Откуда? Ясно, что не сам придумал: извини, парень, - мозги не те. Значит, Лоэ. Вот так.
        Бастиан допил сидр, перевернул кружку и с сожалением вытряс последние капли на песок. Не спеша, налил по новой.
        Эрван ждал.
        - Ну вот. Поэтому сегодня я был готов к неожиданностям. Вернее, думал, что готов. Потому что, когда ты там, в конце, стал двигаться как Лоэ… - тебе удалось меня озадачить. Не учёл я этого. Да и как такое учтёшь?
        - Как Лоэ? - может, боцман и был удивлён, но Эрван поразился куда больше.
        - Ну да, как Лоэ, - буднично произнёс боцман. - Если раз такое видел, потом не спутаешь.
        - А ты… видел? Когда?
        Боцман ответил не сразу. Посмотрел на море невидящими глазами. Машинально положил в рот кусок солонины. Почти не жуя, проглотил.
        - Давно. И не на море. Я ведь не всегда был моряком. А он и тогда был… лекарем.
        - И?
        - Что - «и»? - разозлился Бастиан. - И хватит с тебя, вот что! Одно только скажу: я мало кого боюсь, парень, но, если б мне предложили драться с Лоэ, я бы сто раз подумал - а потом все равно отказался.
        Повисло тягостное молчание.
        - А когда ты догадался, что я… н-у-у… безопасен? - Эрван решил осторожно сменить тему.
        - Что ты не смутьян и бунтовщик? - Бастиан ухмыльнулся. - Да я и не сомневался. Разве совсем чуть-чуть. Для порядка. Наоборот, я загодя был о тебе неплохого мнения. Все бумаги нам прислали заранее - оставалось проверить на деле, что вы за фрукты.
        «Тогда какого ж… ты меня месяц калечил?» - Эрван не осмелился задать вопрос, но боцман все понял и так.
        - Да ради тебя же, дурака, - Бастиан искоса глянул на Эрвана.
        - А? - Ошеломлённый Эрван чуть не выронил кружку.
        - Ну и видок у тебя! Не делай так на людях - засмеют.
        Боцман проглотил здоровый кусок сыра.
        - Пей давай, выдыхается!
        Эрван подчинился: не чувствуя вкуса, как тёплую воду, выпил сидр. Подобно Бастиану, перевернул кружку и вытряс последние капли на песок.
        - Вот и славно, - Бастиан налил ещё. - Только есть не забывай, развезёт.
        А, ну да… О чем мы там?
        - Обо мне. Дураке, - угрюмо отозвался Эрван.
        Бастиан расхохотался. Подмигнул.
        - Ну, дурак не дурак… а понимаешь ты пока не много. Скажи, давно ты разговаривал со своими обалдуями?
        Эрван задумался.
        - Да почти месяц не говорил. Как по разным вахтам развели.
        Он помрачнел.
        Да, почти месяц. Не то что не разговаривал, даже не видел почти - отшатнулись, как от зачумлённого. Ладно, боялись боцмана, это понятно: но хоть слово сказать, по плечу хлопнуть, пожать украдкой руку - можно было?
        Бастиан, похоже, видел все. И все понимал.
        - Да. И это тоже. Благодаря мне ты теперь знаешь, кто друг, а кто - нет. И знаешь вовремя.
        Он помолчал с минуту. Эрван смотрел, как над ними, сварливо переругиваясь, кружат чайки.
        - Не обижайся на них. Они ведь тебе на верность не присягали, верно? И друзьями особыми тебе не были, так?
        Эрван пожал плечами.
        - Выходит, так.
        - Ну и ладно, не о том сейчас речь. Так вот, если б ты меньше в гамаке разлёживался, то заметил бы, что у твоих однокашников жизнь тоже была не сахар: они и палубу солью драили, и якорь затачивали, и к Жорду их за вином посылали… Короче, полный салажий набор. А тебя за все время никто пальцем не тронул, слова худого не сказали. Доходит, почему?
        Эрван мотнул головой.
        - Да потому что ты - страдалец, несчастная жертва этого зверя, меня то есть, - Бастиан ехидно оскалился. - Хороший парень, свой человек и герой почти… И дерёшься неплохо. Во всяком случае, лучше любого из них. Ты слышал, как эти морды горлопанили, пока ты вокруг меня вытанцовывал? Отрежь ты мне тогда башку - они бы плинн сплясали прям там, на песочке!
        Бастиан разразился громовым хохотом. Осмелевшие было чайки с истошными криками разлетелись кто куда.
        - Если завтра тебя поставят их командиром, они за тобой пойдут. А это, парень, дорогого стоит. Всяко дороже пары синяков. И пойдут не за страх, а за совесть. Это ещё дороже.
        Бастиан замолчал. Затем спросил - неожиданно и резко:
        - Скажи-ка, будущий офицер, - скольких матросов ты знаешь по имени?
        Эрван смешался. Промямлил:
        - Ну-у-у… Яник, само собой. Потом старый Гоэл, Эрле-рыжий… Туди ещё… Который не наш, из академии, а ваш…
        Он замолчал.
        - Четверо, - подытожил Бастиан. - из них: первый - все время путается под ногами, попробуй не запомни; второй - ворчит даже во сне; третий такой рыжий, что может ночью без фонаря ходить - башка сойдёт за факел; четвёртый - просто потому, что имя знакомое. Негусто, а?
        Эрван низко опустил голову: он почувствовал как запунцовели щеки.
        - А эти люди, между прочим, - продолжал меж тем Бастиан, - эти четверо и кое-кто ещё, опекали тебя как могли: ты думаешь, Яник такой ловкач, что все это время тебе еду таскал, и никто не заметил? Да ребята ему специально куски в разных местах оставляли, чтоб он их слямзил да тебе приволок! От своих порций отрывали, между прочим! А неделю назад, когда ты, как девка, выбленочный узел завязал? Кто тебе помог, помнишь? Да ещё спиной прикрыл, старый дурень, думал - я не вижу. То-то!
        Эрван старался не смотреть Бастиану в глаза.
        - Ладно, - боцман, похоже, решил сменить гнев на милость. - Это дело поправимое. Помогу. И с людьми, и не только…
        Эрван задумчиво смотрел, как чайки, переборов страх, приближаются к остаткам еды. Самая отчаянная села на камень футах в трёх и требовательно разинула клюв. Эрван протянул кусок сыра. Чайка застыла, недоверчиво покосившись на людей злым оранжевым глазом. Наконец цапнула добычу, едва не отхватив Эрвану палец, и унеслась прочь. Её товарки с негодующими воплями ринулись в погоню.
        - Как люди, а? - задумчиво произнёс Бастиан. - На чужое норовят.
        Они помолчали.
        - Это здорово, конечно, - сказал наконец Эрван. - Для меня тут одни плюсы, но вот чего я не понимаю: тебе это зачем?
        Эрван смутился: вопрос прозвучал грубовато, но Бастиан, похоже, решил не обращать внимания.
        - Ну, во-первых, я - корабельный офицер, а вы четверо - стажёры и проходите практику на моем судне. Я обязан вас учить, даже если мне это не по нутру.
        Эрван кивнул: звучало разумно. Правда, никак не объясняло пьянку на удалённом пляже.
        - А во-вторых?
        - Во-вторых… Не ради твоих красивых глаз, это точно. Пей давай!
        Очередная полная кружка оказалась в руках Эрвана. Он отхлебнул и через секунду понял - зря: в ушах разом зашумело, валун под ним начал слегка раскачиваться.
        - Я надеюсь на твою помощь. Ты мне, я - тебе, понял?
        - Ммм?
        - Ладно, объясню на пальцах, с самого начала. Полгода тому назад «Горностай» был обычной китобойной шхуной. На вольных хлебах. Само собой, когда киты ушли, Старик и команда крепко сели на мель: даже провиант купить было не на что. К счастью для них, с севера потянуло дымком. Флотские кинулись строить новые суда и скупать все, что может держаться на плаву. Под это дело купили и «Горностай»: на деньги флота перевооружили шхуну в кеч, заменили гарпунный лук, то-сё… Старика оставили капитаном и правильно сделали - такого моряка поискать. Команда тоже осталась, только донабрали человек двадцать - с бору по сосенке. Да ещё я с Лоэ. Ну и вас четверых для комплекта. Пока ясно?
        Эрван кивнул.
        - Вот и получается, что по реестру у нас боевое судно с полным экипажем, а на деле… Случись что - мы готовый фарш. Прилично обращается с оружием едва дюжина. Остальные только и умеют, что сеть тянуть да ворвань вытапливать. И самое поганое - не учитель я, понимаешь? Пытаюсь что-то объяснить, показать - не доходит! Не знаю я всех этих педагогик! А тебя драться по науке выучили - что-то должно было в башке осесть? Хоть азы им вбить - сможешь?
        Эрван отчаянно заморгал, пытаясь сфокусироваться на лице боцмана. Соображалось с трудом: Бастиан что, умоляет? Его?
        Эрван мотнул головой, поморщился - движение отозвалось болью в затылке.
        Нет, конечно. Бастиан не умолял - злился. Не на Эрвана. На себя. Само собой: тяжко признавать, что нуждается в помощи молокососа! Отсюда и выпивка, и беседа на бережку, подальше от остальных.
        - Ну так как?
        Сидр тому был виной или задушевный разговор, но Эрван с удивлением осознал - Бастиан ему начинает нравиться.
        - Я никогда никого не учил: не знаю, получится ли… Но сделаю, что смогу. Только вот одного не понимаю, - добавил он заплетающимся языком. - Мы ж… китобойное судно, хоть и в составе флота… И слышал краем уха, цель у нас - найти китов, выяснить пути миграции и все такое… На кой нам бойцы?
        Голос Бастиана прозвучал глухо, как сквозь ватную подушку: - Ты что, до сих пор не понял? Наши киты - на двух ногах.
        - Подъём! Время поработать - вчерашний разговор помнишь? Не передумал? Эрван с трудом разлепил глаза: он лежал под раскидистым деревом, сквозь ветви пробивался солнечный свет. Невдалеке рокотал прибой.
        Эрван попытался сесть - и застонал: череп, казалось, вот-вот лопнет, в горле застрял противный комок. Он попытался сглотнуть - волной накатила тошнота.
        - М-да. Неважно выглядишь, - сочувственно произнёс Бастиан. - Зеркало дать?
        Эрван замычал и мотнул головой.
        Боцман нахмурился, затем буркнул:
        - Ладно. Сам виноват - мне и выкручиваться… Яник!
        Из кустов, с треском ломая ветки, вывалился раскрасневшийся Яник. Вид у него был до отвращения счастливый.
        - Вот что, прогуляйся-ка с нашим героем по тенёчку, а то он… плохо себя чувствует.
        - Мне? Гулять? Это я запросто, это я мигом! - затараторил Яник и от избытка чувств подпрыгнул. - Пошли! Ну давай! Я тут уже весь лес знаю и родник тоже, с водопадом - я тебе покажу. А в скалы я не лазил - ещё шмякнешься, костей не соберёшь! Научишь по горам лазить, а? Ну что тебе стоит! Ну давай, давай!!!
        Эрван поймал взгляд Бастиана: тот ехидно наблюдал, как Яник берет помощника на абордаж.
        - Ну, парень, в твоих интересах протрезветь быстрее: держу пари, к полудню ты обратно рысью прибежишь. Яник помог Эрвану подняться и припустил в сторону леса. Обречённо вздохнув, Эрван поплёлся за ним.
        В чаще оказалось прохладнее, чем на залитом солнцем берегу, но морской бриз не проникал под древесные своды, и воздух был тяжёлым, пропитанным влагой. Эрван мгновенно вспотел. Дышать было трудно, к тому же еле видная меж стволов тропинка вела наверх, к скальным обрывам. А Янику, казалось, подъём был нипочём: он то убегал вперёд, то шуршал где-то сбоку, то безуспешно пытался вскарабкаться на замшелые стволы. - Как же так, - поддразнил Эрван, украдкой переводя дух. - На голую мачту залезаешь, а на деревья - нет?
        - Ага, залезешь на них, как же… Видал, кора в какой-то гадости? Руки скользят… И здоровые - не обхватишь. И ветки высоко - не допрыгнешь. У вас в горах такие же?
        - Нет, - Эрван вспомнил светлые, чистые леса севера: прямые, цвета янтаря, стволы сосен; разлапистые ели на каменистых склонах; упругий ковёр хвои под ногами; сухой прозрачный воздух, пропитанный запахами неброских горных цветов…
        Он сглотнул:
        - Нет, Яник. Наши - другие. Ладно, показывай, где тут родник.
        - Это щас! Это мы мигом!
        Мигом не мигом, а пришлось брести минут десять до самого подножия скал. Лесные своды внезапно разошлись вверх и в стороны, тропинка упёрлась в отвесную стену с небольшой нишей - фута четыре в ширину и чуть выше человеческого роста. Из расселины, футах в пятнадцати над их головами, бил родник: струи воды текли по камню, разделялись на несколько рукавов и отвесно падали вниз, скрывая нишу мерцающим пологом. В небольшой заводи под водопадом цвели белоснежные лилии.
        - Красиво, а? - выдохнул Яник. - Будто грот корриганов.
        - Он и есть, - кивнул Эрван. - Видишь, никакого ручья? Это потому, что вода уходит под землю, в их жилища.
        - Ух ты! - Яник вцепился в руку Эрвана. - А ты их видел? Какие они? А они не вылезут?
        - Видел.
        Эрван осторожно освободился. Стянул рубаху и швырнул на землю.
        - Какие они? Разные. Бывают нам по пояс, бывают по колено. Или ты о другом? - Он пожал плечами. - Могут помочь, могут навредить. Могут вообще не заметить.
        Штаны последовали за рубахой.
        - Эй, ты чего? Под водопад собрался?
        - Угу, - Эрван скинул ботинки. - Да не бойся ты: во-первых, они не появятся - день-то солнечный! Во-вторых, я ничего плохого не делаю. В-третьих, вода-то общая! Корриганы ей не хозяева. Как и мы.
        - Оно конечно, - засомневался Яник, - да только мне бы не понравилось, если б в воде, которая течёт прямо в дом, чумазый моряк плескался.
        На всякий случай он отошёл на десяток футов и присел на корточки, опасливо поглядывая то на водопад, то на узловатые ветви деревьев.
        Не обращая внимания на беспокойство Яника, Эрван вытянул руку - кончики пальцев коснулись водяных струй. Шагнул вперёд.
        Вода показалась не просто холодной - ледяной. Эрван съёжился, застучал зубами. Кожа мгновенно покрылась пупырышками.
        Голос Яника, искажённый шумными струями, прозвучал жалобно и незнакомо:
        - Ты бы вылезал, а? Ещё загнёшься, Баст потом с меня шкуру спустит.
        - По…годи, - с трудом отозвался Эрван. - Ещё… Пару минут.
        Потребовалось вдвое меньше. Эрван ощутил, как вода из ледяной стала просто холодной, затем прохладной. Мышцы расслабились, гусиная кожа исчезла. Нежные капли воды скользили по коже, смывая грязь, пот и усталость. В голове прояснилось, исчезли тяжесть и тошнота. Эрван не думал ни о чем - просто смотрел на радужные брызги и глубоко вдыхал влажный воздух, густо пропитанный запахом цветов, прелой листвы и ещё чем-то неуловимым, но смутно знакомым…
        - Эрван! Э-э-рван! Ты что, спишь? Ну давай, вылезай, а?
        Он глубоко вздохнул. Набрал горсть воды, махом опрокинул на лицо. Тихо зашептал полузабытые слова Обращения, ни капли не сомневаясь: его слышат и слушают - недоверчиво, внимательно, настороженно…
        - Спасибо вам, народ сумерек. Я желал бы остаться, покуда не удлинятся тени. Хотел бы посмотреть на вас, перемолвиться словом… Да, видно, не судьба. Да пребудет покой в вашем жилище, доколе стоят леса и горы!
        Он медленно натянул одежду на мокрое тело. Повернулся лицом к водопаду. Низко, в пояс, поклонился.
        Яник посмотрел на него с суеверным ужасом.
        - Ладно, - как ни в чем не бывало сказал Эрван, - что ты там хотел? Наверх подняться?
        - А почему вершина почти плоская? Я думал, все горы острым заканчиваются - снизу ж видно! И ведь недаром говорят - пик, а? Яник запыхался, капли пота катились по лицу и падали на разогретые камни, щеку украсила пара свежих царапин - но любопытство оказалось сильнее усталости.
        Они стояли на неровной площадке размером с каюту и глазели по сторонам. Сверху остров напоминал разноцветную игрушку для ребёнка-великана: синие воды глубины переходили в лазоревое мелководье, обрамляя сушу почти правильным кольцом; за ним ворчал ослепительно белый прибой; дальше - с жёлтой окружности пляжей - начиналась суша. Выше, за песчаной полосой - зелёная лента деревьев; и наконец, в центре - серый массив скал.
        - Эрван, смотри, смотри! - Яник успел отдышаться и теперь подпрыгивал от изумления и восторга. Горы были позабыты.
        - Наш «Горностай»! Ух ты, какой маленький!
        Эрван мельком глянул на восток, где на бирюзовой воде чернел крохотный силуэт судна. Потом повернулся к западу - туда, где за редкой цепью островков раскинулся океан.
        - Слушай, Яник. Мне кажется или там вода темнее? Да и волны повыше вроде…
        - Ну да. Это ж океан.
        В тоне Яника сквозило равнодушие: подумаешь, океан - эка невидаль!
        - Сейчас он ещё спокойный, а как шторм начнётся - ой-ой-ой! И вода темнее - тоже верно. Кое-кто говорит, что это из-за глубины. И точно, пройдёшь пару миль на закат - всё, лот до дна не достаёт. А может, вода там другая… Не зря же морская рыба там не живёт. А ту, что живёт, ещё найди попробуй.
        - А ты ходил на глубину?
        - Само собой!
        Яник гордо расправил плечи, окинул Эрвана покровительственным взором.
        - Несколько раз даже… ну, четыре, если точно.
        - И как оно?
        - Ничего особенного. Мы, правда, далеко от островов не уходили. Да и что мы там не видели - чудищ разных? Ну их!
        - А они там есть? - Эрван хмыкнул.
        - Есть! Точно есть, сам Старик говорил. А уж капитану нашему верить можно, это будь спокоен. Правда, они не здесь, а дальше, у Стены Туманов.
        - А ты и стену видел?
        - Ну да! Издали… Она вообще-то не стена - так, полоса какая-то… Но высокая, плотная. И выглядит жутковато - будто длинное облако на воду положили. Старик говорил - вода под ней холодная, прямо ледышка - вот туман и получается. Наверно, так и есть - ему виднее…
        Яник зевнул и тут же сконфуженно прикрыл рот ладонью. Искоса глянул на Эрвана: не обиделся ли?
        Эрван едва сдержал смех.
        - Ну да, это понятно… Но вот что получается: зимой, когда вода в нашем море тоже холодная, туман должен рассеяться! И значит, за стену можно заглянуть.
        Яник помолчал с минуту, задумчиво теребя губу. Наконец пробормотал:
        - Вроде так. Да только найди дурака, который зимой на глубину сунется… Да и зачем? Сдалась тебе эта Стена Туманов! Брось, гиблое это место. И не нашего ума дело.
        - Жалко, - Эрван вздохнул. - Интересно же. Я туманы люблю. У нас в горах они такие - вытянутой руки не увидишь.
        Яник замялся, искоса поглядывая на Эрвана.
        - А там, в горах, когда… эти напали? Тоже туман был?
        Эрван сощурился, приставил ко лбу руку, до рези в глазах всматриваясь в горизонт. Рассеянно ответил:
        - Туман, да. Если бы не он - фоморы б меня мигом нашли. А так… выкрутился. С тех пор туман для меня - друг и союзник.
        Неожиданно Яник вспылил:
        - Туман он любит! Друг и союзник! Лучше б ты то, что под туманом, любил!
        - В смысле?
        От внезапного натиска Эрван слегка опешил.
        - В смысле? - передразнил Яник. - В смысле воду. Море. Так понятней?
        - Ты чего разорался-то?
        - Чего-чего… Вот ты за все время хоть раз со Стариком разговаривал?
        - Ну-у… нет. Даже и не видел толком, - Эрван пожал плечами. - И что с того?
        - Да вот того! Твоих этих… Конюха, Аптекаря и даже Свистка - он учит. Не каждый день, но когда возможность есть. Кораблевождение, всё такое… Значит, и тебя должен учить? А вот нет!!! И не разговаривает даже! И знаешь почему?
        - Договаривай, ну? - Эрван испытующе посмотрел Янику в глаза - разговор обещал быть неприятным, но познавательным.
        - Ну! Я вот тоже сначала ходил кругами, думал, думал… Тебе, понятно, было не до того, а я аж обмирал от любопытства. Короче, ничего я не надумал, взял да и спросил Старика в лоб. И знаешь, что он ответил?
        - Да не тяни уж, говори!
        - «Этот, - говорит, - не любит море. А тому, кто не любит море, настоящим моряком не стать!» Чуешь? Как отрезал. Даже не по имени назвал: «Этот!»
        - Странно, - Эрван с недоумением почесал затылок. - С чего он взял? Да и от других ничего подобного не слышал: ни от Лоэ, ни от Бастиана…
        - Да чего тут странного? Лоэ - врач, а Баст - офицер палубы. Им обоим до одного места, любишь ты море или нет, - лишь бы на ногах стоял и дело своё делал. А наш капитан - он другой. Особенный.
        Эрван хмыкнул.
        - Да ты не хмыкай! Скажи лучше - прав он?
        Эрван задумался. Исподлобья оглядел синюю ширь океана, затем топнул, будто проверяя остров на прочность. Кивнул.
        - Не буду спорить - прав. За что мне любить море? С какой стати? Что я от него хорошего видел?
        - Ну и дурак! Что ты здесь делаешь тогда?
        - А я не выбирал, - Эрван с горечью усмехнулся. - Про отца-мать я ничего не знаю и теперь, видно, не узнаю - вон куда занесло, концов не сыщешь! Как прибился к заставе… не помню, маленький был. Но солдаты меня вроде как усыновили - и за отца мне были, и за мать, и за братьев…
        Он замолчал. Против обыкновения молчал и Яник.
        Через минуту Эрван продолжил:
        - Когда фоморы попёрли на штурм, ребята сунули мне боевой журнал - в армии он вместо судового - и наказали сохранить любой ценой: мол, пока он в безопасности, цела и застава. Это потом, задним числом, я понял, что они меня от смерти уберечь решили…
        Глаза защипало: Эрван часто заморгал, пытаясь обуздать непрошеные слезы.
        - Когда застава пала, я в суматохе успел сбежать. Хотел было на юг податься, к лесам, но фоморы оказались быстрее: пришлось неделю в горах провести - к счастью, места я знал неплохо… Ну и подрезал я кое-кого, в отместку за наших. Фоморы после своей победы обнаглели, поодиночке шлялись… Ну а мне терять было нечего - до меня уже дошло, что журнал этот проклятый и не нужен никому…
        Эрван горько рассмеялся.
        - Но всё равно сохранил - как память. Вот и получилось, что приказ я выполнил, а толку? Ребят уже нет…
        Эрван умолк. Отвернулся. Яник ждал, пританцовывая от избытка чувств. Наконец не вытерпел:
        - Вот это да!!! Значит, ты не просто прятался - приказ выполнял! Здорово! Только в толк не возьму: войны ж не было, так? Тогда почему…
        - Горы - это горы. А фоморы - всегда фоморы! - оборвал его Эрван. - На перевалах не бывает ни войны, ни мира - так, серединка на половинку.
        - Понятно, - тихо сказал Яник. - А дальше?
        - Дальше? Это просто. После гибели заставы у меня в горах никого не осталось. Гарнизон поставили новый, я им был без надобности - маловат для настоящего бойца… И светило мне либо в таверне полы мыть, как Конюху, либо в поля - навоз разбрасывать. А тут этот указ о солдатских детях подоспел: да ты слышал, наверное, - на армейский кошт, полное обучение, офицерские перспективы и прочее… Да только в сухопутных училищах места были заняты, оставалось в море податься. Вот так.
        Яник подошёл вплотную к Эрвану, осторожно тронул за плечо. Потом тихо и серьёзно, удивительно по-взрослому произнёс:
        - Я не буду говорить «жаль» и всё прочее. И так ясно. Только вот о чем подумай: того дома у тебя больше нет. И если новому дому суждено появиться, то будет он - в море. По-любому так выходит, как ни крути. И лучше тебе полюбить море. Ну хотя бы постараться. Не так это сложно, честное слово. Ну глянь, а? Ведь красиво же!
        Эрван посмотрел на океан. Прищурил глаза, силясь увидеть вдали туманную полосу. Нет, ничего не видно, вода и вода…
        - Эй! А это что за дрянь?
        Эрван вздрогнул.
        - Ты о чем?
        - Да вон же, смотри! Да нет, балда, - к северу! Паруса!
        Сначала он не увидел ничего. Затем, приглядевшись, - четыре тёмных пятнышка на линии горизонта: два и чуть поодаль ещё два. Пожал плечами.
        - Теперь вижу. И что?
        - Что, что! Фоморы это, понял? Оснастка не наша. Потом, наши звеньями не ходят. Ты гляди - здоровые, гады! Таких раньше не видел. Когда мы сюда забрались, их не было видно, понял? Сколько мы тут проболтали - двадцать минут? Тридцать? А они за это время миль пять отмахали, не меньше!
        «Мне бы такие глаза! - с лёгкой завистью подумал Эрван. - Вот что значит всю жизнь в смотровой бочке. Тоже мне, Диоген выискался!»
        - Ну ладно, ну фоморы. Дальше что?
        Яник от возмущения не сразу нашёлся что ответить - с минуту просто стоял и глядел на Эрвана округлившимися глазами. Наконец выпалил:
        - Прав Старик - ни черта ты не моряк, да и дурак к тому же! А если они, как и мы, сюда за пресной водой идут? Их рыл пятьсот будет, не меньше! Они нас, как телят, вырежут! Нам в море надо, и поскорее!
        Теперь и Эрван встревожился не на шутку. Он снова посмотрел на корабли фоморов - казалось, те за пару минут заметно приблизились.
        Драка на берегу не прельщала, но абордаж на шаткой палубе радовал ещё меньше - суша как-то надёжнее. И не утонешь, опять же…
        - А в море-то мы что можем сделать? Они ж быстрее… К тому же их четверо.
        - В море они почти не нападают - знают, чем это обычно кончается. Нет, их дело - проскользнуть мимо Ключа, прорваться к южному побережью, там пожечь и пограбить. Конечно, всякое бывает… Но внизу Старик, пусть он думает. Пошли-пошли!
        Яник решительно шагнул к краю обрыва… и застыл, с ужасом глядя вниз. Потом спросил сиплым голосом:
        - Слушай, а спускаться-то как? - Как-как! - передразнил Эрван. - Быстро!
        Он стоял на корме вместе со всеми, глядя на удаляющийся берег. Мокрая рубашка то пузырилась под порывами ветра, то неприятно липла к спине: места в шлюпке хватило только для гребцов и груза - остальным пришлось добираться вплавь. Он поёжился и ворчливо произнёс: - Спасибо, хоть воду догадались вчера погрузить.
        Непривычно молчаливый Яник лишь кивнул.
        Вечерний бриз доносил до них последний привет суши: щебетание птиц, устраивающихся на ночлег, шипение прибоя и глухой шум листвы. К запахам влажного леса примешивался упоительный аромат дыма и копчёностей: впопыхах толком не затоптали кострища. Большую часть еды взять не смогли - пошвыряли в тлеющие уголья. - Интересно… - Яник повёл носом. Задумчиво продолжил: - Интересно, фоморы любят горелую рыбу?
        Эрван Гвент. Дневник. …едва успели. Пока вышли из тени острова, пока сели на ветер - фоморы подобрались близко. Четыре корабля: два и ещё два, чуть поодаль. Хорошо, что в бейдевинд они идут медленнее: к вечеру их паруса превратились в тёмно-серые пятна, а поутру мы их уже не обнаружили.
        Гнались ли они именно за нами? Или им было всё равно? Быть может, они решили, что нашли лёгкую добычу, а потом бросили преследование? Отправились на поиски целей полегче?
        Не знаю. Но очень хочу знать… От непонятностей жди неприятностей. А мне - непонятно.
        Когда минует опасность, обычно испытываешь облегчение: и сердце бьётся по-другому, и кровь вроде бежит быстрее, хочется вздохнуть поглубже, с кем-нибудь шуткой переброситься, да хоть спеть… Но не сейчас.
        Фоморы отстали, а гнетущее чувство осталось: в башке вроде сидит - всё здорово, живи и радуйся, а нутром чую - ничего ещё не кончилось. Как будто и сейчас нас преследует кто-то неведомый и невидимый. И не просто догоняет, а догнал почти…
        Может, я выдумываю? Остальные вроде ничего такого не испытывают: на рассвете увидели чистый океан - и давай на радостях глотки драть! И Бастиан вроде повеселел…
        Нет. Не выдумываю.
        Я видел Лоэ: он стоял среди всеобщего ликования и вертел головой на тощей шее - мрачный и нелепый, как старая ворона.
        Он искал взглядом меня. И нашёл. И слова не потребовались - я понял и так. Ничего ещё не кончилось.
        Глава 4 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        …Неделя солнцеворота, по римскому исчислению - двадцать седьмое июня. Ветер западный, слабый. Скорость по лагу - шесть миль. Состояние рангоута и такелажа нормальное. Раненых на борту нет. Умерших нет. Больные: ожоги - трое; перегрев - шестеро.
        Прочие изменения в составе: стажёр Эрван Гвент (академия Морского Ключа) приступил к обязанностям помощника боцмана. Изменения в судовую роль внёс
        Капитан Салаун.
        - Заводи-заводи… Да не справа, дурень! Багор утопишь! Всё - так и держи!
        Бастиан ловко закрепил канат, вывесил свободный конец и в одно мгновение перемахнул через планшир. Толстая верёвка щёлкнула и натянулась струной, принимая вес могучего тела.
        Моряки сгрудились возле борта, с интересом наблюдая за действиями боцмана: Эрвану еле удалось отвоевать местечко.
        Плот и плотом-то назвать было сложно: щелястая конструкция из дюжины брусьев, кое-как перехваченная верёвками. В нескольких местах серели неряшливо скрученные из ткани жгуты: видно, канатов не хватило - рвали на полосы матросские рубахи. На залитой волнами поверхности ни людей, ни припасов - лишь груда ветоши посередине.
        - А где все? - выдохнул Свисток за спиной Эрвана и заёрзал, стараясь протиснуться к борту. - Акулы сожрали?
        - Акулы? Вряд ли, парень. Чайки - может быть. Они пострашнее будут, - отозвался дребезжащий голос.
        Эрван с недоумением обернулся: Гоэл, конечно, кто ж ещё… Он то всегда знает, что и как. Но чайки? При чём здесь они? И как могут быть страшнее акул?
        Он внимательно посмотрел на старого моряка: не шутит ли? Но тот лишь мрачно покачал головой, не отводя взгляда от плота.
        Тем временем Бастиан ступил на шаткие доски, закрепил конец. Осторожно, при каждом шаге пробуя поверхность ногами, добрался до грязного кома. Нагнулся, откинул тряпицу… Замер.
        На борту «Горностая» десятки людей молча ждали.
        Наконец Бастиан поднял голову. Произнёс внезапно осипшим голосом:
        - Саваны вниз. Три штуки.
        Заглянуть под рогожи не дали никому: доктор и боцман управились сами. Быстро, но тщательно осмотрели тела. Хмуро переговариваясь, завернули в рогожу и закрепили груз. Отвязали канат, разрубили узлы на брусьях и сноровисто вскарабкались на борт, прежде чем остатки плота пропали за кормой. Не говоря ни слова, исчезли в кают-компании. Матросы подавленно глядели на океан, поглотивший тела неведомых жертв. Расходиться никто не спешил: разбившись на кучки, экипаж вполголоса обсуждал увиденное.
        - Гоэл… - Эрван осторожно тронул старика за рукав. - Что скажешь? Как думаешь - что там было?
        - А чего тут говорить, - угрюмо буркнул тот. - Главное-то и сами поняли - три мертвеца под рогожкой. Э-э-х… Вот она, жизнь матросская, - сегодня ты на палубе, а завтра на дне морском.
        Он махнул рукой, видимо не желая продолжать разговор: Эрван отстал, но отвязаться от Свистка было куда сложнее.
        - А почему их на борт не подняли?
        - А нечего тебе на них глядеть, дурья голова! Сказали ж тебе, неугомонный, - чайки! Обычно-то они вдалеке держатся, вон… кружат, супостаты.
        Гоэл с отвращением плюнул за борт.
        - А ежели ты ранен или, к примеру, ослаб, да крыши над головой нет: ну, в шлюпке там или на плоту - тут они за тебя и возьмутся! Сначала глаза выклюют, а потом и до мозга доберутся - через виски. Паршивая смерть, я тебе скажу… А ты: акулы, акулы…
        Гоэл медленно побрёл в кубрик. Эрван рассеянно сопровождал взглядом сутулую спину.
        Нет, не сходилось… Ну чайки, ладно. Допустим. И что, из-за этого покойников на борт не поднимать? Чушь, в экипаже ведь не женщины, не дети малые… Наверно, многие и не такое видели. Тогда почему?
        И ещё: кто-то должен был прикрыть тела ветошью, защитить от солнца, волн и тех же чаек? Где он теперь?
        Эрван вздохнул: вряд ли он сможет найти разгадку сам - может, хоть доктор проболтается… Ну или Баст… - Что встали, лоботрясы? Работы нет - я найду! - Громовой рык Бастиана разнёсся от кормы до утлегаря. - Свободная вахта - в кубрик! Остальные - по местам, приготовиться к повороту фордевинд! Быстро, быстро! Быстро!!!
        «Горностай» пробирался на юг: за пять дней одолели едва сотню миль по прямой - мешал слабый встречный ветер. Под всеми парусами, силясь поймать малейшее движение воздуха, судно днем и ночью шло в лавировку. Из трёх вахт сделали две: после двенадцати часов изматывающей работы, кое-как впихнув в себя шмат солонины и пинту воды, люди без сил валились в гамаки и забывались нездоровым сном. С каждым днем ветер слабел и наконец иссяк. Море превратилось в идеально ровное, пышущее жарой и влагой зеркало. Раскалённое добела солнце пекло так, что на палубу нельзя было ступить - от жара не спасали и дублёные подошвы матросских башмаков. Смола в стыках расплавилась, пошла липкими пузырями - в лазарете Лоэ появились первые жертвы ожогов. При малейшей возможности люди стремились укрыться в трюме - но и там не было спасения от печной духоты. К обожжённым добавились пострадавшие от теплового удара. Всего несколько дней раскалённого ада - и каждый десятый на судне вышел из строя.
        Впервые с начала похода люди начали проявлять недовольство: лёгкое, сразу и не заметишь - может, чуть больше стало хмурых взглядов; может, немного чаще стали воротить носы от надоевшей солонины; может, чуть с большей ленцой исполняли приказы… Но с каждым днём, каждым часом оно росло. И усугублялось тем, что никто из рядовых матросов понятия не имел, куда и зачем движется «Горностай», а переносить лишения, не видя в них смысла и не понимая, когда это кончится, было труднее вдвойне.
        На счастье офицеров, ветер потянул с запада, принося с собой прохладу открытого океана. Для экипажа это означало не только облегчение от жары - учёба возобновилась. Бастиан не желал терять и минуты, словно каждая была на счету: теперь, когда он обзавёлся помощником, никто из матросов не был освобождён от поединков - даже старики вроде Гоэла. Эрван поселился на палубе: спать удавалось урывками по три-четыре часа. Он то выступал в качестве напарника боцмана, в показательном бою демонстрируя старшим матросам тонкости клинкового боя; то работал с моряками помоложе, терпеливо стараясь привить им простейшие навыки фехтования. По старой памяти его напарниками становились то Конюх, то Аптекарь, то Свисток. Но они менялись, строго соблюдая очерёдность, а он - нет. И когда опять наступало время стариков, Эрван снова вставал в позицию, раз за разом атакуя, контратакуя, защищаясь… И так с утра до вечера. А потом - с вечера до утра. И ещё день. И ещё… Лишь Яник, бессменный дозорный, был освобождён от постылой круговерти. После встречи с плотом он дневал и ночевал на верхушке грот-мачты, спускаясь, только чтобы
на ходу перехватить кусок-другой…

* * *
        - Парус!
        Яник до половины вывесился из смотровой бочки и возбуждённо замахал руками: казалось, ещё пара дюймов - и лететь ему до палубы.
        - Парус на три румба!
        Вопль Яника остановил поединки. Без всякой команды пары распались. Моряки с тревогой уставились вверх; кое-кто бросился к борту и настороженно разглядывал океан.
        - Уснули?! Парус!!!
        Бастиан отступил на шаг и отсалютовал Эрвану: что бы ни творилось вокруг, боцман желал закончить поединок по всем правилам. Затем он оглядел возбуждённо галдящую толпу. Брезгливо скривился, но ничего не сказал. И лишь потом посмотрел вверх, на Яника.
        - Чего орёшь как тюлень? Тут глухих нет. Один? - Голос Бастиана легко перекрыл тревожный гул матросов.
        - Вроде да…
        На взгляд Эрвана, ответу Яника недоставало уверенности.
        - Вроде! - Боцман скривился. - Смотри в оба глаза. Надо за капитаном послать.
        - Не надо.
        Эрван не заметил, как Лоэ оказался рядом. Это походило на фокус: миг назад Бастиан стоял один, и вдруг - р-р-раз! Лекарь тут как тут, осторожно трогает боцмана за рукав.
        - Салаун приказывает: идём на сближение.
        - Ладно, - Бастиан кивнул. - Абордаж?
        - Возможно.
        Доктор сделал шаг назад… и словно растворился.
        Эрван смотрел на него во все глаза, но не смог уловить, как это произошло. Беспокойство на время отступило, сменившись невольным восхищением: «Как он это делает? Его б в академию - вот был бы учитель! Куда уж мне… Да и Бастиану, если на то пошло… Да и…»
        - Чего уставились, болваны?! - От рёва Бастиана, казалось, затрепетали паруса. - Боевая тревога! Приготовиться к абордажу!
        Четвёрку кадетов Бастиан отправил на мостик - нечего, мол, под ногами путаться. Может, Эрван и обиделся бы, да не успел: на палубе завертелась такая карусель, что Эрвану пришлось согласиться - боцман проявил истинное здравомыслие.
        Сначала работа экипажа показалась Эрвану беспорядочной вознёй, но, приглядевшись, он понял - это далеко не так. Напротив, каждый знал своё дело, каждый был на своём месте; одни выкатывали поближе к бортам пустые бочки, другие наполняли их морской водой на случай обстрела зажигательными снарядами, третьи натягивали сети над палубой, чтобы защитить команду от обломков рангоута. И все быстро, чётко, без лишних напоминаний - будто горные пчёлы за работой.
        Эрван почувствовал, что краснеет.
        Как же так… А привык считать их деревенскими увальнями - они ж не знают, с какой стороны у меча рукоять! Зато вон чего умеют - такому в академии не научат, всю жизнь в море провести надо!
        - К-хм…
        Свисток вздрогнул, Эрван нет - привык уже.
        - И как вам зрелище, молодые люди? - осведомился доктор. - Впечатляет? А ведь это внешняя сторона… Так сказать, вершина айсберга.
        - Как это? - машинально спросил Свисток, не отрывая глаз от палубы, уже наполовину затянутой сетями.
        - А как вы полагаете, что такое абордаж? Борт в борт, а дальше чья возьмёт? - Лоэ с ехидцей усмехнулся. - Ничего подобного! Это целая наука: надо как можно раньше оценить маневренные качества противника, сопоставить взаимное расположение судов, скорость и направление, правильно рассчитать курс сближения, чтобы в нужный момент закрыть противнику ветер… И ещё множество вещей, о которых я, доктор, понятия не имею - что поделать, сухопутная крыса…
        Доктор пожал плечами.
        - Матросы на палубе заняты важным делом, не спорю. Но… Исход боя решается задолго до боя - в капитанской каюте. Вот так, молодые люди…
        Теперь чужой корабль можно было увидеть и с палубы: белое пятнышко парусов на горизонте, маленькое, бесформенное и совсем нестрашное. Матросы - кто с палубы, кто сверху, цепляясь за ванты, - пытались разглядеть подробности.
        - Вот теперь кое-что видно! - донёсся наконец торжествующий голос Яника. - Трёхмачтовый люггер, идёт на восток. Лёгкий крен на правый борт. Пока всё вроде… - Трёхмачтовый, говоришь? - Бастиан взъерошил волосы широкой пятернёй. - Трёхмачтовый люггер, да ещё в этих местах… Провалиться мне, если это не пираты!
        Эрван ожидал чего угодно, только не этого: по встревоженной толпе пронёсся вздох облегчения, тут и там послышались смешки. Матросы подталкивали друг друга локтями и перемигивались, словно предвкушая бесплатное представление. Бастиан улыбнулся во весь рот - только зубы сверкнули.
        - Отбой, негодяи! Воду за борт, бочки в трюм. Все эти неводы - снять! Рыбы не заметят - так птицы засмеют.
        Он опёрся о планшир, громко и фальшиво насвистывая «Милую Гвенн».
        Чужое судно, похоже, его больше не интересовало.
        Ошарашенный Эрван оглянулся на однокашников: Свисток выпучил глаза так, что казалось, те вот-вот выскочат; густые брови Конюха полезли вверх, к самой чёлке; Аптекарь силился что-то сказать, но лишь недоуменно мотал головой. Они явно понимали не больше его самого.
        Свисток первым обрёл дар речи:
        - Эрван, а Эрван! Тебя боцман любит, иди спроси - что происходит-то?
        - Что происходит, молодые люди? - Доктор с лёгкой усмешкой оглядел растерянных кадетов. - Собственно говоря - ничего. Всего лишь пираты.
        Он зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.
        - Я вас покину, если не возражаете: дел невпроворот.
        Он повернулся и исчез за дверью кают-компании, прежде чем ему успели задать хоть один вопрос.
        Конюх, Аптекарь и Свисток с надеждой смотрели на Эрвана.
        - Нет. Надоело выставлять себя дураком в одиночку. Пошли вместе.
        Они сгрудились у боцмана за спиной: тот по-прежнему не обращал ни на кого внимания - знай себе, поплёвывал в воду да лениво разглядывал чаек.
        Четвёрка молча переминалась с ноги на ногу. Никто не решался начать разговор.
        Наконец Эрван ткнул Свистка под ребро: давай, мол, ты - для разнообразия.
        - Э-э-э, боцман… Извините, что отвлекаем… - Свистка одолел приступ икоты: не то от волнения, не то Эрван приложился сильнее, чем хотел. - Не подскажете: все-таки пираты, а тут… Ликование почти… Вот.
        Свисток хотел было проскользнуть меж Конюхом и Эрваном и оказаться в глубоком тылу, но не преуспел - те не сдвинулись ни на дюйм.
        Бастиан и головы не повернул.
        - А ну, господа будущие офицеры, скажите: для чего был создан боевой флот?
        - Для защиты караванов торговых судов от пиратских нападений! - бодро, как на экзамене, отрапортовал Аптекарь.
        - Угу, - Бастиан кивнул, не отрывая глаз от океана. - А теперь, милостивые государи, покажите-ка мне караваны торговых судов.
        Он тщательно выдержал паузу:
        - Что, нет таких? Ладно, я не жадный - хоть одну посудину. Тоже нет?
        Бастиан наконец повернулся и обвёл взглядом курсантов. Продолжил медленно и внятно - будто слабоумным втолковывал:
        - А раз защищать некого, то и нам на них нападать не из-за чего. Ясно?
        Но заткнуть Свистка было не так просто. Он умолк на минуту, робко переминаясь с ноги на ногу, но все-таки продолжил:
        - Ну… да. Наверно. А им на нас? Они же могут напасть, разве нет?
        Бастиан замер на миг, будто ушам своим не веря. Оглядел Свистка с головы до ног - мол, не шутишь ли? Потом затрясся в приступе громового хохота.
        - Ну ты… Ну повеселил! - Отсмеявшись, он ткнул Свистка пальцем в грудь. - Запомни, малыш: «Горностай», даже с такими, как вы, болванами на борту, способен отправить на дно любого пирата - если догонит, само собой. И вон те, на люггере, - об этом знают.
        Он ухмыльнулся. Кивнул в сторону пиратского судна.
        - Правда, удирать они не собираются. Даже если захотят, не смогут: крен на борт у них не от хорошей жизни. А раз всё так сошлось - мы не спеша подойдём саженей на триста и вышлем шлюпку. Вот так. Теперь ясно?
        - Но если… Если они не нужны нам, а мы им… Тогда зачем?
        Беседа, похоже, забавляла боцмана: он выгнул бровь, разыгрывая безграничное изумление. Получилось у него мастерски. - Ну как же! А поговорить?
        К полудню суда легли в дрейф недалеко друг от друга. Матросы «Горностая» столпились у борта, переговариваясь вполголоса. Офицеры что-то обсуждали в кают-компании: сквозь полуоткрытую дверь доносились неразборчивые обрывки слов. Эрван с любопытством разглядывал пиратский корабль. Вблизи тот не производил особого впечатления: заметно меньше «Горностая», несмотря на свои три мачты; голая палуба - ни шлюпок, ни метательных машин; грязные, облупившиеся борта. Под бушпритом вместо названия - нелепая, будто нарисованная детской рукой картинка: что-то вроде колючего шара на гребне волны.
        Несколько человек бесцельно шатались по палубе, время от времени посматривая в сторону «Горностая».
        - И это пираты? С чего их так боятся? - буркнул Эрван себе под нос. - Эх, парень! - Стоявший рядом Гоэл решил, что Эрван обращается к нему. Повернул голову, уставился на Эрвана слезящимися глазами. - Жизнь - она сложная. Это сейчас они тихие, смирные, мнутся вон чего-то… А ходи ты на купце с командой в десяток забулдыг - они б тебе другими показались. В полчаса б раздели, а то и за борт… Уж навидался, можешь поверить.
        Эрван с интересом посмотрел на старого моряка.
        - А тебя, в смысле вас… На твой корабль нападали пираты?
        Гоэл кивнул:
        - И на нас нападали. И мы нападали. Я ж говорю, жизнь - она сложная.
        - Как так?
        Эрван с недоумением воззрился на старика. Гоэл, брюзга и зануда Гоэл - пират? Да нет, быть не может. Наверняка просто ослышался.
        - А вот так, - Гоэл говорил обыденно и просто, словно они о погоде судачили. - Ходил я когда-то на одной посудине… молодой ещё, чуть старше тебя. Хозяин у нас был сволочь и скряга, каких мало, - на всем выгадать старался: сам себе и капитан, и штурман, и лекарь. Матросов у него было, считай, вполовину меньше, чем надо бы, - платить ему, вишь, не хотелось. А деньгу флоту отдать, чтобы, значит, с караванами ходить, - ни-ни! Ни в какую. Вот мы в одиночку и болтались - туда-сюда, туда-сюда…
        Гоэл вздохнул и замолчал: наверно, воспоминания одолели. Эрван подождал пару минут, потом осторожно тронул старика за плечо.
        - А… Ну да. Шли мы, значит, на юг - вот как сейчас. В трюме пшеница под завязку, плюнуть некуда. Аж на палубе спали. А доски мокрые, скользкие - ватерлинии не видно, вода через борт так и хлещет! Ну вот… С волны на волну еле переползаем - не корабль, а горшок с дерьмом. Ну тут нас и нагнали - такие же, как эти.
        Гоэл махнул рукой в сторону пиратского судна.
        - Капитана, само собой, за борт… Да мы и не плакали - поделом ему, сквалыге! А нас в команду. Так я с пиратами и оказался.
        Гоэл снова вздохнул: глубоко, но без тени раскаяния.
        - Только вот что я тебе скажу, малый: паршивая это работёнка.
        - Что, старый пень, - своих увидел? Соскучился?
        Эрван вздрогнул: боцман ухитрился застать его врасплох.
        - Меньше его слушай - уши целей будут. Хотя кое в чём он прав: плавать в одиночку решаются либо жадюги, либо дурачьё. Уж лучше флоту часть денег отдать - остальные целей будут.
        - А разве мы не должны защищать любое мирное судно? Для того вроде и служим, разве не так? - осторожно поинтересовался Эрван.
        - Должны-то должны… - Боцман покачал головой. - Но старый дурень тебе уже сказал: жизнь - она сложная. Всех защищать - судов не напасёшься, тут хоть бы караваны прикрыть… А ещё на севере не пойми что - того гляди война начнётся. Вот и выходит: или плати, или плыви сам - до первого пирата!
        Эрван нахмурился: боцман внимательно посмотрел ему в лицо, хлопнул по плечу.
        - Не бери в голову! У нас и своих неприятностей хватает. Кстати, о неприятностях: ещё кое в чём старикан не соврал - паршивая у этих оглоедов работёнка, скоро сам убедишься. Видишь, сигналят?
        Эрван посмотрел на чужое судно: один из пиратов вскарабкался по выбленкам и размахивал белым полотнищем - вверх-вниз, вправо-влево. Затем пауза. И снова. И снова…
        «Как у него руки не отсохнут!» - Эрван с изумлением покачал головой. Боцман, похоже, расценил жест как вопрос.
        - Просят выслать шлюпку. - Он улыбнулся в бороду, довольный, как сытый кот. - Правильно, куда б они делись. Ялик на воду! Ты, Гвент, со мной. И Свисток - ему полезно.
        Последние указания получали уже на банках. - Итак, нас одиннадцать, считая меня, - весёлость Бастиана испарилась, он выглядел сосредоточенно, почти угрюмо. - Ты, Эрван, берёшь Юэна, Кадо и Туди.
        Свисток встрепенулся: его настоящее имя вспоминали нечасто. Бастиан меж тем продолжил:
        - По моей команде - в трюм! Там переворачиваете все сверху донизу. Остальные разбиваются на пары и занимают палубу. Не расслабляться, друг друга из виду не терять. Оружие держим под рукой, но просто так не достаём. Всем ясно?
        Бастиан обвёл матросов пронзительным взглядом. Юэн и Кадо, похожие, как братья, своими тёмно-русыми бородами и обветренной кожей, кивнули одновременно.
        Бледный от напряжения Свисток едва не вырвал уключину из гнезда: раздался громкий плеск, крохотный экипаж окатило брызгами.
        - За веслом следи, телятина! - зашипел боцман. - Опозоришь меня перед этими… башку оторву и в море кину! Мы - боевой флот, ясно? Так что плечи шире, морды наглее - и вперёд!
        - Один вопрос, - Эрван старался говорить коротко и по делу. - Что искать?
        - Улики, само собой, - Бастиан пожал плечами. - Если они кого-то распотрошили, в трюме должна быть добыча. Найди и осмотри оружие: могли остаться следы драки. Да ты и сам не маленький, на месте разберёшься.
        - Понял, - Эрван кивнул. - Если чисто…
        - Поднимаешься на палубу и мирно отчаливаем.
        - А если что не так…
        - Отбиваешься и орёшь во всю глотку. Тех, кто дёргается, режем на месте. Остальным верёвки на запястья - и к нам. Пусть дальше капитан решает. Всем всё ясно?
        Скупые кивки в ответ. - С Богом!
        Палуба была грязной. Неопрятной и скользкой, покрытой засохшей слизью от рыб и кальмаров, заляпанной бурыми пятнами вперемешку с белёсыми разводами соли. Сильно пахло гнилью, затхлостью и ещё чем-то незнакомым, но ещё более тошнотворным. Эрван благоразумно решил дышать только ртом. Возле бизань-мачты стояла горстка людей - десяток от силы. Эрван заметил их не сразу: засаленная одежда и чумазые лица сливались с палубой.
        - Ба! Ну надо же! «Морской ёж»! Я думал, эта посудина давно на дне… А старина Конгар, значит, ещё барахтается! И даже имеет наглость вызвать на переговоры… Воистину чудны дела Твои, Господи!
        Бастиан двинулся к пиратам, широко раскинув руки, словно намеревался обнять всех разом. Матросы с «Горностая» держались за ним.
        - Не Конгар. Я.
        От группы пиратов отделился высокий человек, настолько худой и нескладный, что издали походил на карнавальную марионетку. Он сделал пару шагов навстречу Бастиану. Тихо произнёс:
        - Конгар погиб. Три дня назад. Я вместо него.
        Эрван вгляделся в лицо пиратского капитана.
        Обветренная кожа, изрезанное тёмными складками лицо; впалые щеки, заострившиеся скулы; редкие кусты щетины, кое-как приютившиеся на подбородке… И глаза - ярко-голубые глаза, глядящие с тоской, болью и ещё чем-то…
        Обречённостью, может быть?
        Да ему и двадцати нет! Сквозь грубую оболочку на моряков «Горностая» смотрел юноша, едва ли не подросток.
        И это капитан?
        Эрван посмотрел на остальных: дети, настоящие дети!
        «Лет по пятнадцать, а то и меньше! - Эрван от удивления даже забыл о мерзком запахе. - Да тут и наш Яник за настоящего матроса сошёл бы! Какого их в море понесло?»
        Меж тем Бастиан остановился. Сдвинул брови, посмотрел по сторонам, словно что-то прикидывая. Заметил поодаль несколько пустых бочек. Выбрал одну, с виду почище остальных. Вольготно, с хозяйским видом, уселся на неё.
        - О как… Интересно, - он задумчиво поскрёб подбородок. - Ну ладно. Расскажи, как тебя звать-величать - для начала.
        - Я Густан, - парень умолк. Похоже, он решил отвечать только на прямые вопросы - и ни слова лишнего.
        Бастиан понимающе кивнул. Усмехнулся. Протянул с добродушной ленцой:
        - Ну давай рассказывай… капитан. Можешь не спешить, время у меня есть. Вот только… ты, надеюсь, не будешь против, если мои ребята погуляют тут немножко?
        И тут же, не дожидаясь ответа, гаркнул:
        - Гвент - вперёд!
        Эрван вздрогнул от неожиданности. Свисток - тоже… А Густан и бровью не повёл, лишь кивнул безразлично и устало. Махнул рукой:
        - Конечно. Томас, покажи им.
        Вперёд выступил невысокий подросток - едва Эрвану по плечо. На немытой щеке багровела воспалённая ссадина, голова была обмотана грязным тряпьём, из-под него неопрятной сосулькой торчала засаленная прядь волос.
        Слегка прихрамывая, он добрел до люка, ведущего в трюм. Приглашающе махнул рукой и нырнул внутрь. Эрван с тремя компаньонами последовали за ним.
        Покажи им… Интересно, что этот Густан имел в виду? Рука сама легла на эфес.
        Трюм встретил темнотой и смрадом - таким, что палубная вонь по сравнению с ним показалась чистейшим горным воздухом. Эрван остановился - к горлу подкатила тошнота. Спазм парализовал лёгкие: Эрван силился вдохнуть, но организм сопротивлялся что есть мочи, не желая принимать внутрь эту жалкую замену воздуха. - Стой… - отчаянно сглатывая, кое-как выдавил Эрван. - Лампа… есть? Зажги.
        Силуэт Томаса скользнул влево и мигом исчез в темноте. Эрван застыл, насторожённо прислушиваясь: не ловушка ли? Сердце забилось чаще, пальцы крепко ухватили рукоять меча.
        Наделать глупостей Эрван не успел: из угла донёсся стук кресала, затем потрескивание разгорающегося огня, и наконец, сумрак отступил на несколько футов.
        - Очень хорошо. Дай… сюда.
        Пламя нещадно чадило, но едкий запах прогорклого масла был спасением: рискуя остаться без носа, Эрван поднёс лампу к лицу - так ароматы трюма были едва заметны.
        - Веди. Сначала камбуз.
        Томас с недоумением посмотрел на Эрвана.
        - Камбуз? У нас нет камбуза.
        - Как это? А еду где готовите, посуду храните?
        Томас уставился в пол. Эрван ждал. Наконец Томас ответил - еле слышно, будто стесняясь:
        - Кончилась у нас еда. Третий день как. А посуды отродясь не было.
        Эрван обернулся, недоверчиво оглядел своих: как это? Не врёт, мол?
        Но матросы с пониманием кивнули, и только Свисток потрясённо уставился на Эрвана. В его глазах Эрван без труда прочитал немой вопрос: «Как они здесь живут?»
        Эрван хмыкнул.
        - Ладно, тогда арсенал. Оружие-то у вас есть?
        Арсенал оказался низкой каморкой, кое-как прикрытой грубой двустворчатой дверью. Ни замка, ни засова, ни даже щеколды.
        - Отойди.
        Эрван рывком распахнул створки - и едва не отпрыгнул: к ногам высыпалась беспорядочная груда железа…
        Вояки… Даже оружие как следует пристроить не удосужились. Бастиан бы вам за такие штуки…
        Он поджал губы, молча покачал головой. Склонился над мешаниной багров, древних, изъеденных ржавчиной сабель, абордажных топориков с щербатыми лезвиями.
        - Свисток! Прими огонь.
        Он передал еле горящую плошку с маслом, присел на корточки. Дотошно ощупал лезвия: некоторые были покрыты застарелой грязью и пылью, но попадались и относительно чистые клинки - по крайней мере часть оружия недавно доставали.
        - Дай света больше! Вплотную! Вот так…
        Эрван перебирал саблю за саблей, топор за топором, выискивая признаки недавнего боя: засохшую кровь на небрежно вытертом лезвии, свежие зарубки на режущей кромке, тёмные пятна от пота на рукоятях… хоть что-нибудь.
        Нет: непохоже, что этим оружием пользовались. Эрван встал. - Ладно. Веди дальше. Сначала трюм, потом кубрик.
        Трюм был узким и тесным. В пятне света показались влажные потёки на почерневших бортах, изъеденные плесенью шпангоуты. Под ногами хрустело что-то желтовато-белое. Эрван наклонился, зачерпнул горсть. Растёр меж пальцев, понюхал…
        - Соль? У вас вместо балласта - соль?
        - Ну да, - Томас уставился на Эрвана, округлив глаза. - А как иначе? Мы, когда рыбы наловим, сваливаем её сюда и пересыпаем солью - по-другому до берега не довезёшь.
        - Пересыпаете? - Эрван недоверчиво посмотрел на слипшиеся куски. - У вас же трюм протекает! Два, три дня от силы - и тут будет сплошной камень.
        - Ну да, - Томас кивнул. - Поэтому мы каждый день разбиваем комки.
        - Каждый день?
        - Конечно.
        Томас с недоумением пожал плечами: как, мол, таких дураков во флоте держат?
        - Соли-то все равно, есть у нас рыба или нет.
        Эрван подозрительно оглядел залежи: где ещё прятать добычу, как не здесь? Свалил в трюм, накидал сверху - и готово.
        - Угу. Ясно. А пересыпаете чем?
        - Да вон лопаты.
        Томас махнул рукой в сторону черенков, торчащих в глубине трюма. Эрван подошёл к ближайшему. Дёрнул. Ещё раз. Ещё…
        Лопата подалась с четвёртого раза. Эрван критически оглядел её: деревянная, из цельного куска; на краях следы сколов - так себе инструмент.
        Он попытался вогнать лопату в соль: получилось не очень - штык проник вглубь едва на пару дюймов.
        Что ж, поработаем, раз надо…
        Он засучил рукава и поплевал на ладони.
        Через десять минут в трюме было не продохнуть - мешала едкая взвесь. Она оседала на коже Эрвана, слипалась коркой на мокрой рубашке, лезла в глаза и нос. Как Эрван ни силился, ему удалось лишь выдолбить ямку глубиной фут и шириной в два. С непривычки заломило мышцы, на руках вспухли волдыри.
        Вот, значит, каково оно - в каменоломни попасть…
        Он остановился и вытер пот со лба.
        Не… Бесполезно. Даже если там что и есть внутри - пропади оно пропадом!
        Он зашёлся в приступе кашля. Согнулся пополам, уцепившись в лопату. Кое-как выпрямился, облизал пересохшие губы.
        - Что, флотский? Нравится? А мы так живём.
        Эрвана поразил взгляд Томаса: одновременно злорадный, вызывающий и бесстрашный.
        Он озадаченно, с трудом подавляя желание почесать в затылке, оглядел Томаса с головы до ног: не тронулся ли часом?
        На вид далеко не герой - обычный подросток, щуплый и нескладный. И раненый к тому же. И наверняка голодный. И оружия нет. Куда ему против четверых?
        - Эй, парень! Тебе что, жить надоело?
        Томас горько усмехнулся. - А это разве жизнь?
        В кубрике было чуть светлее - сквозь вентиляционное отверстие проникали слабые отблески солнечного дня. Сверху доносились обрывки слов: Эрван не смог разобрать, о чем речь, но узнал низкое бурчание Бастиана. Похоже, беседа текла спокойно. Хорошо. Можно спокойно осмотреться…
        Эрван глянул на развешанные вдоль бортов гамаки. Расстояние между ними было раза в три меньше, чем на «Горностае», - наверняка спящие касались друг друга локтями. Более того, хотя высота потолка составляла едва пять футов, гамаки были подвешены в два ряда. На полу, видимо, располагался третий ярус спальных мест: тут и там под гамаками валялись неряшливые кучи тряпья. Ни одного рундука для личных вещей - похоже, собственностью пиратов было только то, что на них надето.
        Внезапно комок мятой парусины в углу зашевелился, сквозь отдалённый бубнёж прорезался новый звук… пугающий и странный: не то вдох, не то стон.
        - Эй! Кто там?
        Эрван услышал лязг железа - сзади и чуть сбоку. Метнулся в сторону, на ходу выхватив оружие. Развернулся пружиной, выбросил клинок туда, где стоял пират… И еле успел остановиться - кончик меча замер в паре дюймов от горла провожатого. Тот не шевельнулся - то ли из благоразумия, то ли ему и впрямь было всё равно.
        Зато шевелился Свисток. Он дрожал как мокрый пёс, зубы выбивали барабанную дробь. Руки судорожно сжимали клинок, глаза затравленно смотрели в угол. На побелевшем лице выступили капли пота.
        Эрван покосился на своих матросов. Те перемигивались, пряча улыбки: как же, готовились к скучному обыску, а тут вдруг - такое веселье!
        «А вот шиш вам!» - с раздражением подумал Эрван. Повернулся к Свистку.
        - Все нормально. Железку-то спрячь… И отдай лампу Кадо, а сам назад, в пару к Юэну - мне спокойней будет.
        Так! - Эрван повысил голос почти до крика. - Повторяю вопрос! Кто там?
        Отозвался Томас:
        - Там раненые. Тяжёлые. Кричи не кричи - не ответят.
        - Раненые? Проверим. Ты! Стой на месте. Туди, Юэн! Следите за парнем. Кадо, за мной. Огонь выше!
        Они осторожно приблизились к источнику звуков. Пламя осветило грубую рогожу, под которой еле угадывалось слабое шевеление. Эрван осторожно нагнулся: в нос ударил прелый запах болезни.
        Откинул край…
        На него смотрели безумные, нечеловеческие глаза: огромные зрачки поглотили всю радужную оболочку - два чёрных круга на фоне пожелтевших белков. Слипшиеся волосы торчали в стороны, будто щупальца спрута.
        Эрван отшатнулся, на миг закрыл глаза.
        - Пить… дайте…
        Эрван скорее угадал слова, чем услышал: раненый едва ворочал пересохшим языком.
        - Нельзя ему, - словно извиняясь, пояснил Томас и поёжился. - Стрелу в живот получил.
        Эрван с удивлением посмотрел на провожатого: стрелу? Открыл было рот, но лишь молча кивнул. Продолжил осмотр.
        - Пять человек… Из них четверо - еле дышат. - Эрван с укоризной взглянул на Томаса. - Что ж вы их на палубу не вытащили? Там хоть воздух…
        Томас пожал плечами.
        - Кто его знает, как лучше: мы ж без лекаря… А здесь хоть ветра нет и вода не хлещет. Да им так и так… - Он не договорил, только безнадёжно махнул рукой.
        Эрван сглотнул. На миг ему показалось, что он попал в склеп. Он изо всех сил затряс головой, прогоняя наваждение.
        - А в том углу что? - Он кивнул на рогожу в противоположном углу, длиннее и шире первой.
        - Там те, кому уже все равно, - спокойно ответил Томас. - Будете смотреть?
        Эрван помедлил мгновение, собираясь с духом. Потом решительно кивнул.
        Не успели они сделать и шага, как один из раненых зашевелился. Сел, обвёл одного за другим невидящими глазами. И вдруг рухнул, забившись в конвульсиях. Кулаки замолотили по доскам, тело изогнулось дугой, на губах запузырилась грязная пена.
        Эрван метнулся к нему.
        Он попробовал навалиться всем весом, прижать раненого к настилу, схватить и удержать руки… Бесполезно.
        - Юэн, Кадо! Держите плечи! Свисток, затылок! Кто-нибудь, нож дайте - язык закусит!
        Раненый остервенело мотал головой.
        - Невод… Сеть упустил… Уйдёт рыба, уйдёт…
        Глаза его закатились, тело обмякло.
        - Отпустите меня, пожалуйста. Я домой хочу, - он шептал еле слышно, Эрвану пришлось почти прижаться ухом к его губам, чтобы разобрать слова:
        - Дома хорошо… Там вереск… И мама…
        Он всхлипнул и замолчал. Эрван ждал: секунду, пять, десять… Наконец он понял - больше слов не будет.
        С минуту матросы неподвижно стояли над телом. Первым зашевелился Томас.
        - Надо бы его перетащить. К тем. Поможете, а?
        Эрван кивнул.
        Тело несли осторожно, словно в руках у них был ещё живой человек. Уложили рядом с остальными погибшими. Аккуратно, как спящего, прикрыли рогожей. Переглянулись. - Хватит, пожалуй, - хрипло произнёс Эрван. - Пошли наверх.
        Бастиан стоял у борта и нетерпеливо притоптывал. Рядом, опустив голову, молча стоял пиратский главарь. Матросов с «Горностая» не было видно - наверно, уже сидели в шлюпке. - Наконец! Только вас и ждём. Я уж хотел сам за вами… Ну что там?
        - Чисто. Оружие есть, но им не пользовались. В трюме одна соль. В кубрике пять… четыре тяжёлых.
        Бастиан приподнял бровь.
        - Так пять или четыре?
        - Четыре, - Эрван отвёл глаза. - Пятый умер… У нас на руках.
        - Ясно. Давайте в шлюпку, - Бастиан повернулся к главарю. - Жди, понял? Тот кивнул, не поднимая головы.
        Когда шлюпку отделили от корабля сто футов морской воды, над фальшбортом показались лица: одно, другое, третье… Одиннадцать лиц. Круглые и вытянутые, с растительностью и без, чумазые и не очень… объединяло их одно: выражение тоски, страха и такой безысходности, что у Эрвана защемило сердце. Он сгорбился, изо всех сил вцепившись в весло. На соседней банке заёрзал Свисток - видно, почуял что-то похожее. «Наверно, так смотрят грешники в аду. Мы отплываем - они остаются. Что они чувствуют, глядя на нас?»
        В лодке повисла тишина: лишь скрип уключин да плеск воды за бортом. Эрван украдкой оглядел матросов: каждый думал о своём, но тень на угрюмых лицах была одна для всех - даже Бастиан выглядел мрачным и осунувшимся.
        - Баст! - Кадо, на правах старшего по возрасту, решился прервать тяжёлое молчание. - Мы там, в трюме, похоже, кой-чего пропустили: что с ними было-то?
        Бастиан ответил не сразу: видимо, подбирал слова:
        - Сначала паренёк сказал, что они тихо-мирно ловили рыбу тут поблизости. Я, само собой, не поверил: как ушли киты, рыбы тут - днем с огнём. Зато чуть ближе к побережью ходят купцы - с севера на юг, мимо Устья. Ну я поднажал маленько, и парень сознался: они больше месяца болтались на востоке, сети закидывали, а добычи - селёдкин хвост да три чешуйки. Вот Конгар и решил - пора испытать удачу.
        Бастиан заметил недоумевающий взгляд Свистка.
        - Ну, чего уставился? Они всегда так делают: рыба есть - рыбачат, и, только если в брюхе пусто, тогда уж… Ну вот, у них было два корабля. Хоть вояки и паршивые - на одинокое судно хватило бы с запасом. Но вышло так, что напоролись они не на купца, а на фоморов.
        Бастиан кивнул, не дожидаясь вопросов.
        - Да. Похоже, те самые. Четыре штуки. Парень говорил: огромные, с наши военные суда размером. Не знаю, может, врал… У страха глаза велики. Ты как думаешь?
        Эрван неопределённо пожал плечами. Он всего-то и видел тогда - четыре крохотных паруса на горизонте. Что тут скажешь?
        Бастиан сделал паузу, затем кивнул.
        - Ну вот. Фоморы показались точно по курсу. Ветер им дул попутный, они добавили парусов и пошли на сближение. Поворачивать было поздно, да и без толку - всё равно бы догнали. Конгар сообразил, что у них один шанс - вклиниться между фоморами и рискнуть проскочить на скорости. Резон у него был: даже выполни фоморы поворот как следует, это бы им не помогло - люггер против ветра черта с два догонишь.
        Из двух кораблей «Морской ёж» шёл первым - он успел. А второй нет. Взяли на абордаж - те пикнуть не успели. Команду, понятное дело…
        Бастиан вздохнул и развёл руками.
        - Но и нашим новым знакомцам пришлось несладко: они, считай, в игольное ушко проскользнули. Справа фоморы, слева фоморы, абордажные крюки готовят… И стрелы со всех сторон - палуба-то как на ладони. Конгар сам встал к румпелю: его истыкали стрелами, как подушку для булавок. Вот уж действительно - «Морской ёж»! Любит судьба пошутить, ничего не скажешь…
        Бастиан покачал головой: одновременно одобрительно и недоверчиво. - Вот ведь… Жулик старый, пират, пройдоха, каких поискать, - а умер как настоящий капитан. Молокососов своих спасал. Такие дела…
        Эрван и Свисток стояли на палубе «Горностая». Чуть поодаль, в центре круга, образованного группой матросов, держал речь Бастиан: - …Такие дела. Их там семнадцать сопляков. И с каждым днем все меньше. На борту ни воды, ни еды - последнее извели на раненых. Капитан погиб, курс прокладывать некому - тёмные они. До континента не дотянуть: сдохнут по дороге. А если и дошлёпают каким-то чудом, толку мало: в море им больше не выйти - улова нет, продавать нечего. Большинство из них - старшие сыновья в рыбацких семьях. Младшие работать ещё не могут, отцов, почитай, ни у кого не осталось - в пираты от хорошей жизни не идут. Короче, что будут жрать их семьи - одному Богу известно.
        - Ясно, боцман, - крикнул кто-то из толпы. - А дальше что? Так их и оставим?
        Бастиан кивнул.
        - Вопрос по делу. Провиант, вода, лекарства - это само собой. Вон, доктор уже в шлюпке. Вас, дармоедов, ждёт. Только мало этого: доберутся они домой - и что?
        Бастиан расправил плечи и гаркнул.
        - Предлагаю так: все, кто не сволочь, - скидываются. Вам, болванам, деньги в походе все равно без надобности. Мы, офицеры, свою долю уже внесли. Ну, кто «за»?
        Молчание. Затем - лес поднятых рук в ответ.
        Бастиан обвёл матросов взглядом. Удовлетворённо кивнул.
        - Времени у вас - до склянок. Как раз шлюпка туда-сюда обернётся. Вперёд! Матросы, тесня друг друга, устремились в кубрик.
        Эрван тоскливо перебирал содержимое рундука: пара мечей, застиранная кадетская форма, дневник… Ничего ценного. Он нахмурился, поскрёб затылок.
        Клинки, что ли, отдать? Нет, не пойдёт: Бог с ним, что жалко, - куда они их денут, именные? Такое не продашь. Может, форму? Почти то же самое: разве кто перелицует, хоть какая-то польза…
        Он отложил свёрток с одеждой в сторону.
        Эх, денег нет… Последнее в Морском Ключе извёл, когда Хлысту картину покупал. А нужна она ему? Может, валяется где-то в углу… Хотя нет, это вряд ли.
        Эрван вспомнил одинокий корабль и неумолимых преследователей вдалеке: помимо воли он ссутулился, по спине пробежал холодок.
        То судно на картине не особо походило на «Горностай», и все же… М-да. Все же. Ладно, не время сейчас об этом! А вот деньги пригодились бы…
        Эрван закусил губу.
        - Эй! Ты скоро?
        Над ним стоял Конюх: вид довольней некуда, в правой руке - тугой кожаный мешочек.
        - Выходит, не зря на рынке торговался: пригодилось-таки. А у тебя что?
        Эрван лишь вздохнул.
        - Ладно, давай соображай быстрей, а то время вышло почти. - Конюх ушёл, весело насвистывая.
        Эрван склонился над рундуком в тщетной надежде отыскать на дне что-нибудь толковое.
        Из-за пазухи выскользнул крестик. Словно дразня, закачался на длинной цепочке.
        Ни денег, ни драгоценностей… Эрван мрачно усмехнулся. Да и откуда? Вот разве что крестик… И то не сам, а цепочка - крепкая, массивная, из чернёного серебра. Пара клинков да нательный крест - вот и все, что осталось на память от заставы…
        Эрван замер в нерешительности. Взъерошил волосы и отчаянно тряхнул головой: «Ладно, на том и остановимся. Со шнурком похожу, ничего страшного!»
        Быстро, словно боясь передумать, он снял цепочку. Сжал в потной, чуть дрожащей ладони. Подхватил под мышку свёрток с кадетской формой и поспешил наверх.
        На палубе было людно, но не шумно. Матросы, разделившись на группы, переговаривались глухим шёпотом, искоса посматривая на груду вещей возле грот-мачты.
        - Ну что, готов? Только ты да Свисток остались, - Бастиан глядел хмуро и сосредоточенно. - Тряпки вон в тот мешок, деньги и прочее - в шкатулку. И где только Свистка черти носят?
        - Здесь я, здесь! - Из люка показалась всклоченная голова.
        Свисток подошёл к Бастиану, неловко пряча руку за спиной.
        - У меня… Нет ничего. Ну… почти.
        Он раскраснелся, глаза заблестели, казалось, ещё чуть-чуть - и заплачет.
        - Только это.
        Он протянул руку и раскрыл ладонь: на ней лежала хрустальная бутылочка с крошечным парусником внутри. Эрван узнал её - в академии Свисток имел обыкновение носить эту безделушку за пазухой. Иногда он прятал её под подушкой: обычно это означало, что его сильно достали - или учителя, или Бриант со своими дружками.
        - Вот. Это мне сёстры подарили. Когда в академию собирали. Месяц копили, от отца прятались… - Свисток хлюпнул носом и замолчал.
        - И на кой рыбакам это счастье? - Бастиан взял стекляшку, повертел в руках. - Им не до игрушек, парень.
        На Свистка было больно смотреть.
        - Ну… не знаю. Может, продадут… - кое-как выдавил он и низко опустил голову.
        Бастиан долго смотрел на него. Затем вздохнул, хлопнул по плечу и неожиданно мягко, почти по-отечески сказал: - Конечно, парень. Может, и продадут. Клади.
        Впервые после начала похода они собрались вместе. Многое накопилось за это время, им было о чем поговорить - но говорить не хотелось. Они просто стояли и смотрели на шлюпку, медленно уходящую к чужому кораблю. Через десять минут, когда с борта пирата спустили тали, готовясь принять груз, Аптекарь не выдержал:
        - Ну ладно, раз все решили, я не против, я как все… Пусть так. Только одного не пойму: они ж враги, пираты! Ну помогли мы им; ну доберутся они домой, оклемаются - дальше что? Опять в море, купцов топить? Не правильнее их прямо здесь, сразу - из камнемёта в борт? Чтоб сами не мучились и другим не мешали.
        - Дурак ты, Аптекарь! - Свистка наконец прорвало: он почти кричал, задыхался, будто слова теснились в горле, рвались наружу, перекрывая воздух. - Капитаном хочешь быть, умнее всех себя считаешь! А на самом деле - дурак! Дурак и сволочь!!!
        На его глазах выступили слезы. Он всхлипнул, сжал кулаки. Неловко замахнулся, целя Аптекарю в лицо, - тот отступил на шаг, скривился и встал в стойку. Конюх сгрёб его в охапку, Эрван перехватил занесённый кулак.
        - Спокойно, парень, спокойно, - он сам не сознавал, что говорит с интонациями Бастиана. - Не забывай, его там не было.
        Он кивнул в сторону пиратского судна.
        Свисток дёрнулся и затих. Эрван осторожно выпустил руку. Свисток, не обращая ни на кого внимания, облокотился о фальшборт и спрятал лицо в ладонях. Плечи его тряслись, как от сильной икоты.
        Эрван повернулся к Аптекарю: - Будут щипать купцов, будет другой разговор. А сейчас нельзя. Нельзя, и все тут. Друзья, враги… Какая разница? Мы - люди. Понял? Люди.
        Эрван Гвент. Дневник. …Писать не буду. Не могу - провались оно всё!
        Глава 5 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        …День святого Гвеноле, по римскому исчислению второе июля. Больных, раненых нет. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Ветер юго-восточный, волнение слабое.
        Вверенное мне судно прибыло в заданную точку. «Regina maris» в прямой видимости.
        Капитан Салаун.
        - Ну, болваны, кто там плакался, что жратеньки будет нечего? Вон она, кладовая! Нас ждёт.
        Бастиан жестом радушного хозяина указал на пузатую шхуну в миле от «Горностая».
        В толпе матросов послышались сдавленные смешки.
        - Ты, Баст, всё мне пенял, а теперь сам решил в пираты податься? - Гоэл, скрывая усмешку, пожёвывал кончик уса.
        - Ду-у-урень… - нараспев произнёс Бастиан. - Эти ребята ради нас тут болтаются: судно поддержки и обеспечения, понял? Небось заждались уже. Мы-то опоздали на два дня.
        - А выпить дадут? - спросил кто-то: кажется, Юэн.
        Его поддержали дружным смехом.
        - Я те сам дам! - Бастиан продемонстрировал кулак размером с кирпич. - Есть желающие? И смотрите, оглоеды, вы - военные моряки, если кто забыл! Опозорите меня - прыгайте сразу за борт, всем проще. Ясно?
        Нестройный гул в ответ.
        - Будем считать, что ясно.
        Он хмыкнул и поднялся на мостик, где вполголоса о чем-то совещались остальные: капитан и доктор.
        Свободные от вахты матросы сгрудились у борта, лениво обсуждая встреченное судно.
        - Эй, Яник! - гаркнул рыжий Эрле и посмотрел вверх, на смотровую бочку. - Уснул, что ль? Или гнездо свил? Что там за лоханка?
        - Кто его знает? Шхуна и шхуна. Лежит в дрейфе. Подберёмся ближе, может, название разгляжу.
        - А и глядеть не надо: это «Регина». «Регина марис» то есть, - отозвался всезнающий Гоэл. - Один умник с нами плавал, так он латынь знал. Говорил, что по-ихнему это будет - «Морская королева». Не знаю: как по мне - сундук с мачтами, и всё! Какая, к чёрту, королева? Шутники…
        - Значит, ты эту посудину уже видел? - уточнил молчавший до поры Эрван.
        - Ну да. Раньше они вдоль побережья ходили, таскали барахлишко туда-сюда. Ну а теперь, видно, флот их нанял.
        Эрван нахмурил брови, задумчиво хмыкнул.
        - Не понимаю. Если нужен провиант, почему его доставляют гражданские? Своих транспортов нет?
        - Вот, чего не знаю, того не знаю. Не моего ума дело, - безмятежно отозвался Гоэл. - Ты умный, на офицера учишься… Вот и думай, коли охота. А мне всё равно, кто пожрать даст. Лишь бы дали.
        На мостике продолжали тихо переговариваться: капитан достал подзорную трубу и с минуту изучал чужое судно. Затем передал инструмент доктору. Тот, в свою очередь, вручил её Бастиану.
        Приглядевшись к небрежным позам, скупым жестам и нарочито спокойным лицам офицеров, Эрван понял - что-то происходит. И это «что-то» вряд ли к добру. Он осторожно покосился на матросов - те пока ничего не заметили.
        Эрван снова посмотрел на мостик. Поймал взгляд Бастиана: тот кивнул и поднял руку: четыре пальца вверх, большой прижат к ладони. Чуть повернул голову, еле заметно повёл подбородком. Вопрошающе изогнул бровь - мол, все понял?
        Эрван кивнул. Яснее ясного: «Все четверо - ко мне. И чтоб тихо, а не то…»
        Аккуратно, но жёстко работая локтями, Эрван отправился собирать однокашников.
        В подзорную трубу судно казалось ещё толще и нелепее: слишком высокие, заваленные внутрь борта; громоздкая корма, и впрямь делающая судно похожим на сундук; слишком короткие для судна таких размеров мачты. На потемневшем от времени дереве едва угадывалась облупившаяся надпись: «Regina maris». «Выходит, не ошибся Гоэл. Она и есть», - Эрван пожал плечами и вручил трубу Свистку.
        - Ну, господа кадеты, что вы можете мне сообщить об этом судне?
        Впервые за время плавания Эрвану довелось услышать голос Салауна: тихий, шелестящий и чуть ироничный - в похожей манере разговаривал доктор.
        Забыв о субординации, Эрван смотрел на капитана во все глаза: ещё бы - перед ним стоял тот, от кого зависела его дальнейшая судьба и, быть может, сама жизнь!
        Правда, вид капитан Салаун имел не слишком внушительный, Эрван даже ощутил укол разочарования.
        Длинный мешковатый плащ, видимо когда-то чёрный, а теперь выцветший до неопределённо бурого оттенка; над мятым воротником - узкое худое лицо, изрезанное морщинами; над высоким лбом - растрёпанные волосы, то ли седые, то ли белые, сияющие в полуденном свете будто нимб… Старик и старик. Вот только глаза странные - насыщенно-зелёные, цвета океанской воды под солнцем. Одновременно сосредоточенные и отрешённые, ироничные и печальные…
        Эрвану доводилось видеть и глаза фоморов - слегка навыкате, с темно-красным ободком радужки; и глаза фаэри - с узкой щелью зрачка и диковинным фиолетовым отливом; и озорные, постоянно меняющие цвет глаза корриганов… Капитан не был похож ни на кого из них. И все-таки…
        - Ваши соображения, кадет Гвент?
        Мысли Эрвана вернулись к кораблю.
        Чего капитан ждёт от него? Какой ответ ему нужен?
        Эрван съёжился под внимательным взглядом: без сомнения, капитан задал вопрос не просто так - это экзамен. Только вот подготовиться не дали… Ужасно не хотелось ударить в грязь лицом, но и сказать что-нибудь толковое Эрван не мог: шхуна как шхуна…
        Он смущённо пожал плечами. Рядом мялись Конюх и Свисток.
        Аптекарь сделал шаг вперёд.
        - Думаю, это судно недавно выдержало шторм… или побывало в бою.
        - Почему?
        - Такелаж изорван. Грот-мачта чуть завалена к корме. На бизань-мачте нет гика. Если повреждения не исправлены, значит, чинить некому. Скорее всего, команда оставила судно.
        - Кадеты Гвент, Илан, Туди… спасибо, - по губам капитана скользнула ироническая усмешка. - Кадет Энеур - отлично!
        На щеках Аптекаря проступил румянец.
        - Но есть деталь, которую вы упустили. На шхуне кто-то есть. И этот кто-то - нам не друг.
        Капитан рассеянно оглядел всю четвёрку.
        - Что ж, остальное вам разъяснит боцман.
        Он повернулся и, не прощаясь, покинул мостик. Эрван угрюмо глядел ему вслед. Сомнений не оставалось - экзамен он провалил.
        - Значит, так. Шлюпку высылать не будем - если там засада, они только этого и ждут. Зайдём с наветренной стороны, саженей с трёх. Я со старичьём буду за фальшбортом. Ты и ты, - Бастиан ткнул пальцем в притихших Аптекаря и Конюха, - пойдёте со мной. Держаться рядом, не геройствовать! Ваша цель на сегодня - по возможности сохранить шкуры. Если потеряетесь - прикрываете друг другу спины и отходите на «Горностай». Это ясно? Аптекарь и Конюх молча кивнули.
        - Теперь ты, - палец боцмана упёрся Эрвану в грудь. - Остаёшься здесь. Не спорить! Твоя задача - удержать палубу. С тобой останутся все наши молокососы. Если что пойдёт не так - рубите концы и отчаливайте. Ясно?
        Эрван мрачно кивнул. Ему хотелось возразить, попытаться упросить Бастиана взять его с собой, но он понимал - время споров кончилось.
        - Хорошо.
        Бастиан, похоже, был удовлетворён. Выражение его лица смягчилось, он вздохнул и тихо добавил:
        - Хорошо, что понимаешь. Молодых… постарайся сохранить. И корабль тоже. На тебе большая ответственность. Может, больше даже, чем на мне.
        Он улыбнулся и хлопнул Эрвана по плечу.
        - Не трусь! Все когда-то начинали командовать в первый раз, - он подмигнул. - Свисток пусть тоже при тебе будет - слабоват он пока для серьёзной драки. Снаружи оставь несколько человек, для достоверности. Остальных в трюм. Выскакивать по сигналу. Вопросы есть?
        - Всего один, - отозвался Эрван. - Откуда такая уверенность, что на шхуне засада? Если б её захватили пираты, они или утопили бы её, или взяли как трофей. Какой им смысл болтаться тут?
        - Салаун сказал. Этого достаточно, - отрезал Бастиан.
        Вздохнул и тихо добавил: - Ну, с Богом…
        Они едва успели: пока открыли арсенал, раздали оружие, распределили людей, объяснили каждому его задачу - минуло больше получаса. За это время «Горностай» подошёл к «Регине» так близко, что со шхуны при желании могли уже не только пересчитать людей на палубе, но и рассмотреть, вооружены те или нет. Скрываясь от взглядов неприятелей, путь до люка в трюм Эрван преодолел на четвереньках. Он встал у трапа первым, точно под распахнутыми створками.
        Вроде всё как надо: если вытянуть руки, до палубы чуть больше фута - дистанция одного прыжка. Рядом стоял Свисток, запрокинув побелевшее лицо. За ним, еле видные в сумраке, ждали остальные: Эрван слышал их неровное дыхание и скрип досок, когда кто-то переминался с ноги на ногу. В любую секунду Эрван ожидал резкого стука соприкоснувшихся бортов.
        Минута, другая, третья… Ничего - только еле слышный сквозь обшивку шелест воды.
        Свисток не выдержал, сказал чуть заикаясь:
        - Ну, что там?
        Эрван с лёгким стыдом ощутил, что рад вопросу: ещё немного, и он сам начал бы говорить что угодно, хоть в десятый раз втолковывать диспозицию - лишь бы разорвать долгую, тягучую, давящую на нервы тишину.
        - Тсс! Так и так скоро узнаем, - хрипло прошептал он. - Всё помнишь? Сначала я, потом ты, потом остальные.
        Повернулся к матросам:
        - Всем слышно? Все поняли?
        Приглушённое бормотание в ответ.
        - Повторяю на всякий случай, - Эрван почувствовал, как слова сами рвутся наружу: он понимал, что говорит лишнее, что повторение только накалит обстановку… но уже ничего не мог с собой поделать. - Ваша задача: по одному, быстро и без толкотни вставать ровно под люком и вытягивать руки. Остальное сделаем мы со Свистком. Оружие раньше времени не доставать! Не хватало ещё, чтоб нас свои прирезали. И если…
        Резкий, рвущий душу звук. Через долю секунды - ещё и ещё.
        «Абордажные крючья!» - успел подумать Эрван.
        Слитный вопль ярости…
        «Это со шхуны!»
        Дружный рёв в ответ…
        «Наши!»
        И миг спустя - оглушающий топот над головой.
        «Пора!!!»
        Эрван подпрыгнул, уцепился за края люка и вылетел на палубу, словно камень из пращи. Наклонился над отверстием, гаркнул что есть мочи: - Пошли! Пошли! Пошли!!!
        Не смотреть по сторонам… Сначала вытащить Свистка - отлично! Уцепился за протянутую руку, выскочил… Озирается, дурень…
        - Вниз гляди!
        Ага! Ойкнул, кивнул. Склонился над люком, помогает выбраться остальным.
        Светлый круг лица в глубине трюма, протянутые руки… Схватить за кисть… рывок… Есть! Тычок в спину - на корму давай!
        Хорошо. Следующий!
        Железный лязг, совсем рядом… Чей-то крик, полный ярости и боли… Не смотреть, не смотреть!!! Следующий!
        Капли крови на светлых досках палубы, прямо под ногами… Яркие, крупные… как рябина. Не смотреть, не смотреть, не смотреть!!!
        Десятый, одиннадцатый, двенадцатый… Всё! Успели.
        Эрван глянул влево, вправо… Вроде чисто. Врагов нет, бой перекинулся на шхуну. На палубе - несколько тел. Один точно наш - лежит на животе, не разобрать кто. Остальные - фоморы. А эти, черт возьми, что здесь делают?
        - Не глазеть! За бортами следим!
        Так… Поддеть ногой, перевернуть на спину… Да, тут не ошибёшься: один глаз больше другого, нос широкий, кожа серая. Но какого черта? Корабли их где?
        - Эрван!
        Первый гость! Парни молодцы, навалились, не дают разбежаться… Прыжок, длинный выпад… Лежи, парень, не дёргайся, здесь тебе уже компания есть. Ещё желающие?
        - Отлично! Если прут по одному - наваливаемся парой. Если больше - отбиваемся, визжим и зовём меня. И строй держать, в кучу не сбиваться!
        Ещё двое. Один прямо напротив, другой - чуть дальше.
        - Строй держать!
        Эрван поднырнул под один клинок, парировал другой. С левой вогнал лезвие в живот, перекатился вправо. Пружинисто вскочил, готовясь вступить в схватку со вторым противником, - и едва успел отпрыгнуть: тело фомора, пронзённое с двух сторон, рухнуло ему под ноги.
        - Молодцы!
        Ещё один. А ну-ка…
        Фомор хотел было перемахнуть через борт «Горностая», но с истошным криком свалился обратно: наверняка кто-то из ребят Бастиана постарался.
        Эрван прислушался. Позволил себе чуть улыбнуться: бой постепенно отдалялся, крики звучали приглушённо - похоже, абордажная команда с «Горностая» захватила палубу шхуны и проникла в трюм.
        А ведь отбились, пожалуй! Интересно, как там у них… Глянуть, что ли? Паршиво, что борт у шхуны высокий, придётся вверх лезть, башку подставлять… Эх, была не была!
        Эрван упрямо наклонил голову и сделал шаг. Занёс ногу для второго…
        Страшный толчок сотряс оба судна.
        Эрван, не ожидавший удара, упал ничком. Обдирая локти, покатился к мачте. В боку противно хрустнуло.
        Успел удивиться: «Почему не больно?» Попробовал встать на ноги - и снова покатился, теперь уже к борту. Нога попала в отверстие шпигата, упёрлась в обшивку шхуны - Эрван ощутил, как она смещается под ступнёй, норовя затянуть, раздробить ногу, попавшую в ловушку между корпусами.
        Черт! Этого не хватало…
        Эрван рывком освободился: штанина порвалась, на коже вздулись багровые царапины. Он встал, кое-как опираясь о планшир. Ощупал бока - кости вроде целы… Огляделся.
        Шхуна тонула с сильным дифферентом на корму, увлекая за собой «Горностай». Палуба угрожающе наклонилась, с каждой секундой крен увеличивался. Толстые канаты натянулись как струны. Рядом с Эрваном абордажный крюк, впившийся в доски, зашевелился и выскочил, прочертив глубокую борозду. Поодаль хлестнул лопнувший трос.
        Черт… Черт! Черт!!!
        Впервые в жизни Эрвану надо было принять решение, от которого зависели чужие жизни. Он понимал - нужно что-то делать, и делать быстро… Но что? Там, на шхуне, кипит бой: там полно людей, там Конюх, Аптекарь… Бастиан, наконец… Обрубить верёвки - обречь их на смерть. Оставить всё как есть - погубить судно. Даже если чуть промедлить - всё! Сместится балласт, такелаж судов переплетётся, и будет уже неважно, сцеплены борта или нет…
        Он в панике смотрел на палубу, где, силясь встать, копошились матросы. Его матросы. Кое-кто сумел подняться на ноги… И все со страхом и надеждой глядели на него. Ждали его команды. Его решения.
        Бастиан, Бастиан, где ты? Это ж твоя работа, не моя… Не умею я, не готов! Черт вас всех возьми! Остальные где?
        В отчаянии он устремил взор на мостик: ни капитана, ни доктора. Никого. Решение он должен был принять сам.
        «…Твоя задача - удержать палубу. Если что пойдёт не так, рубите канаты и отчаливайте… Молодых… постарайся сохранить. И корабль тоже. На тебе большая ответственность. Может, больше, чем на мне».
        Эрван всхлипнул, прошептал еле слышно: «Бастиан, Бастиан… Ты всё предусмотрел - и это тоже…»
        Он помедлил секунду, зябко повёл плечами. Обернулся к матросам: - Что уставились? Руби канаты! Быстро! Быстро! Быстро!!!
        Многим повезло. Кое-кто сам успел перепрыгнуть на родное судно, некоторые вскарабкались по талям до того, как на месте шхуны образовалась глубокая воронка. - Шлюпку на воду!
        Эрван нагнулся, ухватил за руку мокрого, дрожащего Аптекаря. Потянул: тот перевалился через фальшборт и мешком осел на палубу - с одежды текли потоки воды, губы посинели, словно у мертвеца.
        - Как ты, нормально? - Эрван схватил Аптекаря, встряхнул: сначала аккуратно, затем резче и сильнее.
        Тот не смог ответить сразу: зубы выбивали частую дробь - не то от холода, не то от пережитого напряжения. Он привалился к фальшборту, подтянул колени к подбородку, обхватил руками.
        - Вр-роде ничего… - Его голова затряслась, как у пьяного. - Колотит только… И в ушах звенит - слышал, как грохнуло? Ещё слева саднит чего-то… Заноза, что ли?
        Эрван наклонился к боку Аптекаря. Посмотрел внимательно, присвистнул.
        - У тебя резаная рана! Ползи-ка ты потихоньку к Лоэ - он где-то там, у кают. Дотянешь?
        Аптекарь нашёл силы усмехнуться.
        - Ага. Дотяну. Если ног не протяну.
        Эрван улыбнулся в ответ, ободряюще хлопнул Аптекаря по плечу. Нахмурил брови:
        - А Конюх где? Бастиан?
        Аптекарь отвёл взгляд.
        - Пока не шандарахнуло, держались вместе. А потом - не знаю… Даже не помню, как в воде оказался. - Ладно, давай! А я в шлюпку - даст Бог, найду.
        Недалеко от «Горностая» вздулся гигантский пузырь, лопнул, выбросив обломки рангоута, пустые бочки… и тела. Ялик угрожающе качнулся, затанцевал на волне… Конюха увидели почти сразу. Он лежал на обломке мачты, намертво вцепившись в ванты. Несколько пар рук втащили его в шлюпку, перевернули на спину - он закашлялся и попытался сесть.
        - Лежи!
        - А?
        - Лежи, кому говорят!
        - А?
        Конюх осоловело глядел на Эрвана и тряс головой - словно купальщик, которому в ухо попала вода.
        Эрван гаркнул во всю мочь:
        - Ау! Слышишь меня? Бастиан где?
        Ответили почему-то сзади. Не веря своим ушам, Эрван обернулся - Бастиан, уцепившись рукой за корму, пытался влезть в шлюпку. Рядом с ним болтался ещё кто-то, чернявый и косматый.
        Фомор, что ли? Живой?
        - Чего вылупился?! - гневно прохрипел Бастиан. - Не видишь, я с подарком - одна рука занята? Помогай давай, живо!
        Эрван ухватил Бастиана под мышки, попытался вытащить из воды. Оцепеневшие от неожиданности матросы подсобить не спешили.
        - Да не так, дурень! Держи этого урода, а я уж сам как-нибудь…
        Эрван принял пленного, разместил в лодке: фомор не сопротивлялся - то ли был мёртв, то ли без сознания.
        Бастиан грузно перевалился через борт и с довольным кряхтеньем устроился на банке. Посмотрел на гребцов, на Эрвана. Ухмыльнулся.
        - Да живой я, живой… Ясно теперь, дурни, как полезно уметь дыхание задерживать? Ничего, мы и этим займёмся, дайте срок!
        - А этот? Жив или захлебнулся? - спросил Эрван. Вопрос надо было понимать так: «Черт побери, боцман, как же я рад, что ты жив!»
        - Фомор, что ли? - Лёгкий кивок, добродушная ухмылка - понял, мол… - Вроде жив, я его легонько. Нежно даже.
        Лицо Бастиана посуровело, улыбка исчезла.
        - Этот корявый паршивец применил разрывной амулет - слыхал о таком? Мы уже нижнюю палубу очистили, а тут… В обшивке дырка с кита размером, вода хлещет! Ну я его в охапку и наверх. Да только вода быстрее - не лопни палуба, я бы до сих пор на дне дыхание задерживал, рыб веселил.
        Он глубоко вздохнул, покачал головой. - Ещё и клинки утопил из-за этого злыдня… Ладно, правь на «Горностая» - там разберёмся, что с ним делать.
        Оказавшись на палубе, Бастиан на мгновение застыл. Повёл головой туда-сюда, оглядывая распростёртые тела и потерянно бродящих между ними матросов. Тихо присвистнул. На плечо Эрвана легла тяжёлая ладонь.
        - Ты… Приберись тут пока. Этих, - он пнул труп фомора и выругался шёпотом, - сразу за борт, может, акулы не побрезгуют. Наших в ряд: потом всё сделаем честь по чести… Найди Лоэ, помоги осмотреть и перевязать раненых - он разберётся, с кого начать. А я пока на мостик, вместе с этим.
        Он встряхнул зажатого под мышкой фомора - тот застонал и дёрнулся.
        - Ага, жив-таки! - обрадовался Бастиан. - Ну ничего, это ненадолго. Эрван угрюмо кивнул и поджал губы - работа предстояла нелёгкая.
        Аптекаря он нашёл не сразу: тот стоял на коленях у левого борта, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Возле него, неестественно изогнувшись, лицом вверх лежал человек. Тщедушный, узкоплечий, он казался ещё меньше, чем при жизни. На лбу нелепый завиток, бедняга никогда не мог его пригладить, как ни старался, - ещё в академии хотели из-за него Воробьём прозвать, да не прижилось как-то…
        Эрван опустился рядом. Услышал, как позади охнул Конюх.
        Свисток…
        Эрван тронул Аптекаря за плечо.
        - Как?
        Спросил - и не узнал своего голоса.
        Аптекарь молча указал на багровый рубец под остатками рубахи: вздувшийся, широкий, он косой лентой рассекал грудную клетку и уходил вниз, к пояснице. Эрван разглядел частицы смолы и крохотные волоски, впившиеся в кожу.
        Канат… Его хлестнуло, когда рубили концы… Наверняка.
        Эрван поразился, что сохранил способность думать. Ноги казались ватными, навалилась слабость - рук не поднять. В ушах зашумело, голова закружилась. Губы онемели и отказались повиноваться.
        Он понимал - надо что-то сказать, сделать… но не знал что. Да и не хотел знать.
        Краем уха он слышал возню на палубе, приглушённый говор матросов, плеск выброшенных за борт тел… Он не обернулся - просто сидел и смотрел на то, что осталось от товарища.
        Он не мог сказать, сколько прошло времени: должно быть, немало.
        Внезапно он ощутил, что его трясут за плечи - сначала слабо, осторожно, потом сильнее.
        Эрван дёрнулся, попытался сбросить назойливые руки… Не тут-то было.
        Бастиан. Больше некому…
        - Вставай! А ну давай! На руках тебя нести?
        - Свисток погиб, - Эрван сам поразился своему голосу: глухому, ровному, бесцветному… Чужому.
        - Вижу. Жаль. Честно. Но это потом. Всё потом. А сейчас ты нам нужен. Пошли!
        Эрван медленно встал. Пошатнулся, едва удержав равновесие. Бастиан подхватил его под локоть, испытующе посмотрел в глаза.
        - Да ты сам не ранен? Идти можешь?
        Эрван кивнул.
        - Вот и молодец. Шаг, другой - дальше само пойдёт.
        Локоть Эрвана он так и не выпустил.
        - А мы? - спросил Конюх. - Вы? - тихо переспросил Бастиан. - Оставайтесь. Прощайтесь. Время есть.
        На мостике вполголоса переговаривались капитан и Лоэ. Напротив, посверкивая глазами исподлобья, стоял пленный фомор. Вид он имел вполне здоровый, разве что под левым глазом наливался синяк - след от знакомства с Бастианом. Завидев Эрвана, доктор чуть улыбнулся. Кивнул с профессиональным удовлетворением.
        - Что ж, Гвент, рад видеть вас в добром здравии.
        Капитан нахмурился, сухо бросил:
        - К делу. Кадет, вам знаком язык фоморов?
        Эрван опешил - вопрос показался неожиданным и странным. С недоумением посмотрел на капитана - и наткнулся на тяжёлый испытующий взгляд.
        Эрван отвёл глаза, нерешительно хмыкнул:
        - Ну-у… отчасти. В мирное время фоморы часто торговали с заставой, но боюсь, мои знания ограничиваются «ты продавать, я покупать»… Вроде того.
        Эрван смешался и умолк.
        - Вроде того, - со скепсисом повторил капитан. - Что ж: лучше так… чем никак.
        Он повернулся к доктору.
        - Как бы то ни было, Адриан, переводчик у вас есть - надеюсь, он не оплошает. Жду результата. А теперь прошу извинить - мне пора.
        Эрван закусил губу, глядя капитану вслед.
        А ведь прав Яник - невзлюбил капитан! Знать бы ещё, за что… Но! Когда припёрло, позвал же! Значит, нужен? Эх, лишь бы в этот раз не сплоховать!
        Он несмело посмотрел на боцмана, потом на доктора. Те, в свой черёд, поглядывали друг на друга. Наконец Лоэ кивнул, словно отвечая на невысказанную просьбу: ладно, мол, так и быть - я начну.
        - Видите ли, кадет… Пленный, добытый боцманом, скорее всего, капитан фоморского судна. И попутно важный источник сведений.
        Лоэ тяжело вздохнул:
        - Видите ли, в нападении много непонятного: почему они не пустили шхуну на дно, а устроили засаду? На что рассчитывали, ведь фоморы не умеют управлять нашими кораблями? Почему они вообще напали? И самое главное для нас - где их суда, не могли же они захватить шхуну с воздуха?
        Бастиан вклинился в беседу:
        - Вот тут, парень, и нужен ты. Эта корявая обезьяна не говорит по-нашему. Хотя кто его знает: может, прикидывается… Вопросы ты слышал - приступай.
        Эрван подошёл к фомору, встал на расстоянии фута, пристально оглядел с ног до головы: покатые плечи; длинные, почти до колен, узловатые руки с цепкими пальцами; прищуренные, словно подёрнутые желтоватой пеленой глаза. Бесформенный жилет мехом наружу. На правой руке изящный браслет с крапинами мелких сапфиров.
        Капитан или нет, но не из простых - тем украшения не положены. Что ж, пора…
        - Имя! - резко выкрикнул Эрван и ткнул фомора под рёбра. Перед глазами встала картина: распростёртое тело с багровым рубцом на груди. Эрван ощутил жгучее, едва преодолимое желание задушить фомора прямо здесь. И желательно голыми руками.
        Пленник отшатнулся, глаза его расширились. Вряд ли он испугался, но удивился - точно!
        «Что, не ожидал? Да, я говорю на твоём языке, - со злорадством подумал Эрван. - И ты у меня все выложишь!»
        - Имя!!!
        Фомор молчал.
        «Ладно, попробуем по-другому…» - Эрван помедлил, с трудом подбирая слова:
        - Ты… хозяин лодки?
        Фомор ощерил неровные зубы.
        - Ты… - Эрван запнулся: «Чёрт, как же у них будет „колдун“?» - Ты тот, кто мечет молнии? Хозяин погоды?
        Фомор отвернулся и со скучающим видом стал рассматривать палубу.
        Бастиан молниеносно, без замаха впечатал кулак фомору в нос. Раздался тошнотворный хруст, брызнула кровь - Эрван почувствовал на щеке тёплую каплю.
        Фомор опрокинулся на спину. Медленно поднялся, слегка пошатываясь. Заложил руки за спину и улыбнулся. Глаза его засветились торжеством.
        - Баст, ни черта мы так не добьёмся, - тихо сказал Эрван. - Он готов терпеть до конца.
        - И я так думаю, - во вздохе Бастиана сквозило плохо скрытое облегчение. - И знаешь что? Я этому рад, если честно. Не моя это работа - людей калечить. Да и нелюдей тоже.
        «Ага, а меня чуть не убил недавно», - Эрван попытался спрятать улыбку. Боцман подмигнул: похоже, догадался.
        - Кхм… Это мило, благородно и даже трогательно… В какой-то степени, - произнёс доктор и поморщился. - Однако пленный молчит, и неплохо бы как-то изменить ситуацию. Надеюсь, у вас есть предложения?
        Он посмотрел на Эрвана. Затем на Бастиана. Потом на обоих.
        - Я так и думал, - Лоэ и не пытался скрыть сарказм. - Что ж… Гвент, попробуйте так: передайте ему, что мы вздёрнем его на рее. Причём вверх ногами. Это важно.
        - Да посмотри, Адриан, - плевать он хотел на все угрозы! - возразил Бастиан.
        Но Лоэ уже не обращал на боцмана внимания, смотрел только на Эрвана - пристально и жёстко.
        - А вы попробуйте.
        Эрван повернулся к фомору. Помедлил с минуту, подбирая слова:
        - Ты молчишь. Ты не говоришь. Будешь висеть там - Эрван махнул рукой в сторону мачты. - Ноги вверху, голова внизу. Потом умрёшь. Понял?
        Эрван впервые увидел, как бледнеют фоморы: на лице пленника выступили мелкие светлые пятна - будто кто молоко плеснул. Они увеличивались, быстро поглощая серые участки кожи. Вскоре лицо пленника напоминало мрамор - бледное, с узкими тёмными прожилками.
        Фомор закусил губу, на лбу выступил пот. Он стоял, закрыв глаза… И молчал.
        - Не сработало, - ехидно заметил боцман.
        Лоэ был спокоен, как всегда.
        - Он сильно испуган, этого пока достаточно. Эрван, поздравляю: отличная работа! Вы сумели донести до него то, что нужно. Но это ещё не все.
        - Простите, доктор, - Эрван честно старался удержать язык за зубами, но любопытство оказалось сильнее. - Чего он испугался?
        Лоэ безразлично пожал плечами.
        - Умереть вниз головой для фоморов страшнее всего. Якобы от таких отступается Кромм, их души никогда не увидят родных и всё в этом роде. Особо я не вникал, да и неважно это сейчас.
        Лоэ вздохнул.
        - Кнут мы ему показали - дело за пряником. Есть идеи?
        Идеи… Какие уж тут идеи… Жизнь? Свобода? Этот уже считает себя мертвецом, не поверит. Да и с чего ему верить? В море пленных не берут. Раз он капитан, то не дурак, знает. Деньги? Вообще чушь…
        Лоэ, как всегда, был в курсе всего, что творилось у Эрвана в голове.
        - Верно. Не жизнь, не свобода и не деньги. Ещё что-нибудь?
        Бастиан чертыхнулся: похоже, с идеями у него тоже было не густо. Эта мысль ободряла: Эрван больше не боялся выставить себя дураком.
        - Ну разве что… Последний договор? Правда, я слышал, что его заключают только между фоморами.
        Лоэ кивнул, удовлетворённо улыбнулся.
        - Отлично, Эрван Гвент! Мало кто о нем слышал, разве что у вас на севере… Но даже ты, пограничный житель, не знаешь, что Последние договоры заключались и с людьми - причём не раз.
        - Последний договор? Что за… - повысил голос Бастиан.
        Лоэ успокаивающим жестом поднял ладони.
        - Все просто. У фоморов есть давний обычай: если пленный представляет определённую ценность: знает, где зарыты сокровища, например; или способен выполнить некие действия, которые пленившие сами выполнить не хотят или не могут… В таких случаях заключается сделка - услуга за услугу. Пленный делает то, о чем его… ммм… просят, а в обмен получает право на почётную смерть - выбирает себе противников и бьётся с ними по очереди, пока не погибнет, осенённый милостью Кромма.
        Услышав знакомое имя, фомор встрепенулся. Эрвану показалось - на миг в бесстрастных глазах промелькнула надежда.
        Бастиан нахмурился, сложил руки на груди.
        - Постой! Ты предлагаешь рисковать жизнями ребят из-за этого урода?
        - Не вижу другого выхода, - безмятежно отозвался Лоэ. - Да и вряд ли его заинтересуют матросы. Уверен, он выберет кого-то из нас - а я в таких вещах ошибаюсь редко. Если он способен победить всех троих - что ж, «Горностай» его по праву.
        Однако убедить Бастиана оказалось делом непростым.
        - Допустим. Но что нам мешает получить от него ответ, пусть один, ладно… да и выкинуть за борт? Плевать я хотел на милость Кромма!
        - Я тоже. Но беда в другом, - в голосе Лоэ сквозило сожаление. - Подобное уже надеялись провернуть - и мы, и они. Результаты печальны: никто из нарушивших договор не прожил и месяца. И смерть их была весьма… неприятной. Так что придётся играть честно.
        Внезапно Бастиан расхохотался. Фомор с тревогой покосился на него: видно, вспомнил кулаки боцмана.
        - Согласен! Мне-то одна выгода: сверну ему башку и палачом не прослыву… А ты, Эрван, что скажешь?
        Эрван нерешительно пожал плечами: драться не хотелось. Как и всегда, впрочем. Он ещё раз оглядел фомора: непобедимым тот вроде не выглядел… Опасным - да.
        «В равном бою - пятьдесят на пятьдесят, - прикинул Эрван. - Плюс родная палуба, свои рядом… Если что - шансы неплохие. Да и с чего меня выбирать? Наверняка либо захочет отомстить Бастиану, либо вызовет Лоэ - тот на вид самый слабый».
        Он тяжело вздохнул:
        - Что ж, если другого выхода нет, я - «за».
        Лоэ слегка прищурился.
        - Вот и отлично. Начинайте.
        Эрван повернулся к фомору:
        - Последний договор. Отвечаешь на вопрос, потом бой. Смерть в поединке. Принимаешь?
        Фомор не спешил с ответом, исподлобья разглядывая людей. Затем осторожно уточнил:
        - Бой один против одного, потом другой, третий? Как принято?
        Впервые за эти годы Эрван услышал голос фомора. Он говорил не так, как норды в горах: часть звуков произносил в нос, часть просто глотал. Однако Эрван понял его без особого труда.
        «Ха! Вот так-то, Салаун, - я справился! Не такой уж из меня дрянной переводчик», - Эрван позволил себе улыбнуться.
        - Да. Как принято. Один вопрос. Потом бой.
        Фомор помедлил с минуту. Опустил голову, словно что-то прикидывая. Затем спокойно, без тени страха посмотрел Эрвану в глаза.
        - Жду вопрос.
        Он со свистом втянул воздух, вздёрнул подбородок и поднял руки ладонями вверх.
        Эрван повторил его жест.
        - Он согласен. И он поклялся. Я тоже.
        Фомор, похоже, догадался, о чем речь.
        - А они? Пусть и они.
        Эрвану даже переводить не пришлось: Бастиан и Лоэ подняли ладони вслед за ним. Эрван кивнул.
        - Договор заключён. Какой вопрос зададим?
        - А ты как думаешь? Самый важный, само собой. Спроси: где их корабли? - Бастиан предпочёл взять быка за рога.
        Лоэ выглядел рассеянным и отрешённым.
        - Пожалуй. Попробуйте спросить так: «Четыре корабля. Куда они ушли?» Если повезёт, сумеем определим по числу - не наши ли это знакомые?
        Эрван добросовестно перевёл.
        В глазах фомора сверкнуло торжество. - Ты спрашиваешь, где наши корабли? Отвечу: они ушли туда, куда людям путь заказан. На закат, сквозь Белую стену. Хватит смелости пойти за ними?
        Он разразился хриплым смехом.
        Эрван повторил для Лоэ и Бастиана:
        - Они ушли на запад, на глубину. Если я правильно понял, они держат путь сквозь Стену Туманов.
        Впервые Эрвану довелось увидеть взволнованного доктора: тот разом побледнел, прикусил губу, глаза округлились, как у филина. Эрван решил было, что ему почудилось, - настолько быстрой и неожиданной была перемена… но успел заметить, как ладони Лоэ сжались в кулаки.
        Доктор перехватил взгляд Эрвана, спрятал руки за спину. Лицо обрело привычное - чуть сонное, чуть ленивое выражение.
        «Не нравится мне это. Совсем не нравится. Если даже Лоэ испугался, остальным впору в штаны наложить…» - Эрван предпочёл не додумывать мысль: и без того забот хватало.
        - Я ответил. Теперь вы, - напомнил о себе фомор.
        - Переведи, - голос Лоэ снова был спокоен и твёрд. - Он хочет выбрать противника из всего экипажа? Или хватит нас троих?
        - Я уже выбрал, - торжественно объявил фомор. - Сначала ты, - он кивком указал на Эрвана. - Потом вон тот: щуплый, с птичьим клювом. Потом вон тот, похожий на медведя. Потом убью остальных - неважно, кого за кем.
        Бастиан расхохотался.
        - Этот парень решил, что сможет перебить всю команду? Однако, самомнение у него!
        Лоэ остался серьёзным.
        - Баст, не так все просто. Он старый, умелый боец, это видно. Но меня тревожит другое: я чувствую, после заключения Договора он стал гораздо опаснее. Не понимаю, почему, но знаю точно - это так.
        Лоэ внимательно посмотрел на Эрвана.
        - Я догадывался, Эрван Гвент, что он выберет из нас двоих. А ты?
        Эрван неопределённо хмыкнул, пожал плечами. Лоэ продолжил:
        - Быть может, для нас обоих наступило время платить. И всё же… Постарайся остаться в живых. Будь очень осторожен. Шансы у тебя есть - дерёшься ты неплохо…
        Эрван хотел бы услышать в голосе Лоэ больше уверенности.
        - Да ладно тебе, Адриан! Хватит пугать парня! Шансы, шансы… - Бастиан хлопнул Эрвана по плечу. - Все шансы у тебя: ты на родной посудине, с привычным оружием. Ребята, опять же, в пятьдесят глоток поддерживать будут, не сомневайся. К тому же этот гадёныш несколько раз получил по башке, чуть не утонул, потом я добавил… Вряд ли у него много сил осталось, главное - на рожон не лезь.
        - Договор нерушим. Ваша очередь выполнять. - Фомор нетерпеливо переминался с ноги на ногу: видно, рвался в драку.
        Эрван посмотрел на него исподлобья. Кивнул. Сумрачно улыбнулся.
        - Умереть торопишься? Ну, воля твоя.
        Тела успели убрать, и вся палуба была в распоряжении бойцов. Эрван сидел на бочке, стараясь дышать глубоко и ровно. Бастиан стоял за спиной, сильными пальцами массируя плечевой пояс. Рядом суетился Яник: робко заглядывал в глаза и норовил всучить глухо булькающую флягу.
        - А ну брысь! В ухо захотел? - раздражённо прикрикнул Бастиан. - Нельзя ему ни есть, ни пить. Лучше вон тому предложи - скорее сдохнет.
        Яник ойкнул и растворился за спинами зрителей. Боцман наклонился к уху Эрвана, зашептал:
        - Не спеши, но и не возись - видишь, солнце заходит? Эти гады в сумерках лучше кошек видят, так что постарайся закончить до темноты. Смотри за его руками: сам-то он коротышка, а грабли отрастил - ой-ой! Чаще атакуй слева…
        - Баст! - прервал Эрван. - Посмотри - он левша.
        Эрван кивком указал на противоположный борт, где фомор не спеша выбирал оружие. Трофеи свалили в кучу, и теперь он не спеша доставал один клинок за другим: вдумчиво проверял баланс, делал несколько пробных взмахов, потом, неприятно прищёлкивая языком, откладывал в сторону.
        - Точно. Вон он левой финтит. И как я, болван, сразу не заметил…
        Бастиан, похоже, рассердился. Буркнул: - Совсем я нюх потерял - волнуйся тут из-за тебя, остолопа! Ладно, парень. Не теряй головы и постарайся не помереть сдуру - ищи потом тебе замену… Ну, с Богом!
        Моряки выстроились в две шеренги, от борта до борта, образовав почти ровный квадрат. «Двадцать на двадцать примерно, - прикинул Эрван. - Особо не разбежишься, но должно хватить».
        Он стоял в центре и с беспокойством смотрел на оружие в руках фомора - пару костяных палиц с торчащими из навершия длинными шипами.
        «Ого! Акульи зубы? Великоваты, с мою ладонь. Да ещё с зазубринами…» - Эрван тревожно посмотрел на Бастиана. Тот слегка пожал плечами, развёл ладони на пару футов: держи, мол, дистанцию - разберёшься.
        Тем временем противник вышел навстречу. Церемонно поклонился, ухватил палицы посередине и сразу, без подготовки, нырнул вперёд. Диковинное оружие в его руках загудело и превратилось в два мерцающих круга.
        Эрван ушёл влево, закрываясь правым клинком.
        Удар!
        Звон стали - и глухой хруст кости. Рука онемела до предплечья: Эрван понял, что больше не чувствует пальцев.
        «Хоть меч не выпустил…»
        Свист палицы… Мимо… Нырок!
        «Держу клинок - рука не сломана…»
        Удар! Ещё один… Ещё…
        Фомор атаковал одновременно сверху и снизу, справа и слева… Эрвану почудилось, что его окружает свистящая стена шипов.
        «Чёрт! Чёрт! Чёрт!!! Что с ним делать-то?»
        Перекат… Блок… Выпад!
        «Ага, отскочил! Боится…»
        Эрван бросил взгляд на фомора: в глазах противника светилось торжество.
        «Ни черта он не боится! Играет. Наслаждается. Ждёт момента…»
        Блок! Отпрыгнуть… Блок… Вот так!
        Неожиданно Эрван понял - он успевает. Защищаясь одной рукой, со сбитым дыханием - успевает!
        «Ха! Неплохо! Давай, красавец, продолжай, трать силы! А там посмотрим…»
        Через минуту Эрван осознал: он легко может предвидеть выпады противника. Ещё через минуту - предугадать траекторию движения палиц с точностью до дюйма. Атакующая техника фомора оказалась эффектной, но неэффективной. Рассчитанная на запугивание врага, подавление воли, она была почти бесполезна против хладнокровного обученного бойца.
        «Думал, молокосос попался? Ну-ну… Так и дальше думай».
        Эрван отшатнулся, старательно изображая ужас. Фомор яростно завопил и бросился в атаку.
        Блок… Уход вправо… Перекат… Блок!
        «Ну не зацепит он меня, ладно. А мне до него как добраться?»
        Эрван не сомневался: заподозри фомор, что его дурачат, что противник куда сильнее, чем он думал, - мигом сменит тактику. И что тогда - Бог весть…
        Снова гудящий круг перед глазами…
        «А если так?»
        Эрван чуть запоздал с блоком.
        Шип распорол щеку и миг спустя - бок.
        «Неглубоко вроде… Как надо».
        Фомор отступил на шаг. В долю секунды остановил вращение палиц. Осклабился.
        - Тяжело умирать, человек?
        Эрван промолчал. Пошатнулся, с хрипом втянул воздух. Посмотрел на бок - там медленно расплывалось кровавое пятно.
        «Что, нравится? Давай болтай, издевайся! Думай, что я уже готов, - скоро удивишься!»
        Эрван ощутил покалывание в правой руке. Осторожно попробовал сжать и расслабить пальцы - получилось!
        Эрван услышал, как пронзительно вскрикнул Яник. В толпе матросов разрастался тревожный гул - похоже, Эрвану удалось перехитрить не только противника, но и зрителей.
        «Хорошо, отлично! Пусть тоже слышит - быстрее подумает, что я почти готов».
        Он еле сдержал улыбку: поединок шёл по его плану.
        «Как там Бастиан?»
        Он бросил взгляд на боцмана - и не узнал его. Белый от бешенства, насупив брови, Бастиан следил за фомором. Глаза полыхали яростью - такой ярости Эрван не мог припомнить.
        «Посмотри он так на меня, я б умер на месте…»
        Одна рука боцмана медленно разматывала пращу, второй он потянулся за снарядом.
        «Да он его сейчас прикончит! - ошалело подумал Эрван. - Но зачем? Я и так… Или он тоже думает, что мне конец? Неужели я даже Бастиана провёл?»
        В другое время это стало бы поводом для гордости… но не сейчас.
        Понимание озарило, будто вспышка, - понимание ясное и абсолютное. Никогда раньше Эрвану не доводилось так полно ощущать мысли и чувства других. Эрван вместе с Бастианом словно увидел себя со стороны - бледного, шатающегося, окровавленного. Беззащитного. Вместе с Бастианом пережил ярость, боль и ужас от того, что парень, за которого он в ответе, гибнет на глазах… Понял холодную и вместе с тем бешеную решимость этому помешать. Любой ценой. И ещё что-то, трудно уловимое, но явно казавшееся Бастиану очень важным… Важнее жизни.
        «Он не даст меня убить, - с отчаянием подумал Эрван. - И погибнет сам. Плевать ему на Договор, проклятие и все такое. Чёрт! Этого не хватало! Баст - как же ты всё усложняешь!!!»
        Теперь Эрвану приходилось не упускать из виду двоих: к счастью, фомор атаковать не спешил, акулой кружа на расстоянии выпада.
        «Смакуешь миг торжества, идиот?.. Да ты уже покойник - вопрос только в том, кто убьёт тебя первым!»
        Бастиан медленно, незаметно для остальных зрителей переместился к борту. Размотал пращу. Сжал в кулаке свинцовый снаряд. На Эрвана он не смотрел - все внимание сосредоточил на цели.
        «Ого! Теперь - в любой момент… - лихорадочно соображал Эрван. - Пока не поздно, войти в ближний… Сместиться, прикрыть фомора спиной… И не спугнуть при этом».
        Эрван ринулся в атаку.
        Он закричал громко и надрывно, словно одержимый приступом отчаяния. Бестолково замахнулся клинком в левой руке, не забывая держать правую плетью… Едва не пропустил встречную атаку… оступился и рухнул на палубу.
        Среди зрителей прокатился грозный ропот. Тут и там послышались проклятия. Фомор довольно улыбнулся.
        Эрван перекатился и пружинисто встал на ноги.
        Сквозь выкрики услышал ругань Бастиана за спиной - теперь он стоял между боцманом и целью.
        «Успел вроде. Теперь…» - Додумать Эрван не успел: воодушевлённый фомор бросился в атаку.
        Отбиваясь от бешеных ударов, Эрван затылком ощущал каждое движение боцмана. Вот он вложил снаряд в ременную петлю… Украдкой глянул по сторонам - не следит ли кто. Кивнул самому себе: порядок. Сделал пробный замах…
        Эрван чертыхнулся. Фомор норовил атаковать под правую руку, висевшую плетью. Эрван волей-неволей смещался влево. Бойцы развернулись параллельно бортам, и теперь голова фомора представляла собой идеальную мишень.
        Змеиный шип раскручиваемой пращи…
        Эрван прыгнул, отчаянно и безрассудно: левым клинком отвёл одну палицу, удар второй принял на корпус. Шипы вспороли кожу, царапнули ребра. Не обращая внимания на боль, Эрван вогнал правый клинок в солнечное сплетение.
        Фомор словно напоролся на невидимую стену. Густые брови поползли вверх. Он посмотрел на Эрвана с безграничным удивлением - мол, как? Он силился что-то сказать, но лишь беззвучно раскрывал и закрывал рот. Затем глаза закатились, и он рухнул на палубу.
        Едва дыша, Эрван рассматривал поверженного врага: тот лежал на спине, помутневшие глаза смотрели в небо. Из раны текла темно-красная струйка.
        Зрители оцепенели: слишком быстро и неожиданно все произошло. Никто не кричал «ура», никто не рвался жать Эрвану руку и поздравлять с победой. Его это вполне устраивало - оставался один вопрос, и ответ на него он хотел получить прямо сейчас.
        Он сел перед телом фомора, со страхом и надеждой наклонился к голове. Схватил за подбородок, повернул вправо. Потом влево. Просунул ладонь под затылок, опасаясь нащупать пальцами раздробленную кость.
        «Ну же, ну!!! Расскажи мне, кто тебя прикончил?! Я… или он?»
        Затылок был цел. На висках, на лбу и темени - ни царапины. Эрван шумно выдохнул, затем втянул воздух полной грудью - только теперь он понял, что во время осмотра не дышал. Он улыбнулся, похлопал мертвеца по щеке.
        «Я успел раньше. А ты, Бастиан, промазал… И до чего же я этому рад!»
        - Кромм!
        Горло Эрвана сдавили холодеющие пальцы. Эрван вцепился в запястья фомора, изо всех сил стараясь разжать руки мертвеца… Тщетно. На шее словно сомкнулись тиски.
        - Не… радуйся… Для тебя… ничего… не кончилось…
        С каждым словом мертвец говорил все тише. На Эрвана он не смотрел, остекленевшие глаза по-прежнему пялились в закатное небо.
        Эрван с ужасом глядел на западающую с каждым звуком грудь фомора. Мертвец не мог дышать, и последние остатки воздуха покидали лёгкие ради нескольких слов, сминая грудную клетку. Послышался глухой треск: не выдержали рёбра.
        Мертвец умолк.
        Всё ли он успел сказать? Эрвану было не до того: он боролся за жизнь.
        Перед глазами поплыли фиолетовые пятна. С каждым мгновением нарастала слабость. Эрван попытался нащупать клинок. Вот он! Пальцы сжали рукоять. Почти теряя сознание, не соображая толком, что делает, Эрван ударил жуткого противника эфесом в висок. Ещё раз… Ещё…
        Дальнейшее он помнил смутно: кажется, мертвец ослабил хватку, разжал руки… Потом он упал - или нет? Его куда-то несли, говорили что-то, о чем-то спрашивали… Пристроили возле мачты, кто-то поддерживал ему спину… Ушат воды в лицо.
        Эрван вздрогнул, помотал головой.
        «Ха! Это уже было! Кажется… Хорошо хоть, никто не кричит: „Бейся!“ Навоевался на сегодня - хватит!»
        Он попытался глубоко вдохнуть и закашлялся - в глотку словно вбили кол.
        Снова пальцы на горле. Тёплые, цепкие и осторожные.
        «Лоэ…»
        - Говорить можешь? Давай говори, что хочешь, любую чушь! Говори!
        - Кх… Акх… кхажется… могу, - лёгкие с хрипом и свистом втянули воздух.
        «Теперь не умру».
        Эрван попытался улыбнуться. Лоэ улыбнулся в ответ.
        - Что ж. Гортань цела, трахея тоже. Повезло тебе. Ещё пара секунд и…
        - Адриан! - прервал доктора Бастиан. - У него кровь идёт!
        - Пустяки. Царапины, ничего страшного. Хорошо, что фоморы почти не знают железа, - нашим оружием он бы ему рёбра в труху стёр. А так… меня куда больше беспокоит горло… - Лоэ с тревогой посмотрел на Эрвана, склонился к уху. Шепнул еле слышно: - Что он сказал?
        - Чтобы я не радовался, ничего ещё не кончено… Вроде того, - кое-как просипел Эрван.
        Лоэ угрюмо кивнул и отстранился. Продолжил обычным голосом:
        - Это оказался не капитан, Гвент. Колдун, причём не из последних. Их просто так не убьёшь, - Лоэ насупился. - Провёл он меня. Он всех нас провёл, если на то пошло! И ведь помнил я про разрывной амулет… М-да… Будто наваждение какое-то. К счастью, мы недооценили его, а он тебя. Будем считать - легко отделались.
        - А могло быть хуже? - спросил Эрван, осторожно массируя горло.
        Сухой кивок.
        - Ладно, хватит на сегодня. Ребята, давайте его аккуратно в мою каюту. Там перевяжу. А вам, Гвент, разрешаю потерять сознание. Эрван благодарно улыбнулся и закрыл глаза.
        Эрван Гвент. Дневник. …Прости меня, Свисток. Я не успел с тобой попрощаться. Я не видел, как ты умер, не видел, как твоё тело предали океану.
        Я пытался плакать… Честно. Но мешает боль. Не внутренняя, не душевная: врать не стану - самая обычная. Болят шея, бок и нога. Сильно, аж выть хочется.
        И голова болит - тесно от мыслей: Где теперь фоморы? Куда теперь пойдёт судно? Во что мы ввязались? Что с нами будет? И воспоминания о тебе, Свисток, с трудом пробиваются сквозь кучу вопросов.
        Понимаешь, Свисток, видно, я так устроен: тяжело сочувствовать, когда плохо и тревожно самому. Наверное, я скотина.
        Если мне суждено будет вернуться, если доведётся побывать в твоём доме, увидеть твоих сестёр… Уверен, я все вспомню. Я все переживу заново. И тогда заплачу.
        А пока… Где бы ты ни был сейчас, отдыхай - твоя судьба исполнилась. А наша судьба - идти дальше.
        Глава 6 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        …Без двух дней середина лета, по римскому исчислению - 13 июля.
        Штиль.
        На рассвете умер последний тяжёлый. Общие потери составили пятнадцать человек: дюжина убитых при абордаже, трое умерших от ран.
        Соответствующие изменения в списочном составе внесены в судовую роль.
        Судно остаётся в условленной точке.
        Капитан Салаун. ...
        …Без одного дня середина, по римскому исчислению - 14 июля.
        Из восьми лёгких шестеро достаточно оправились, чтобы приступить к своим обязанностям.
        Ветер северо-восточный, умеренный.
        Вверенное мне судно приведено к ветру и продолжает оставаться в условленной точке.
        Капитан Салаун. ...
        …Середина лета, по римскому исчислению - 15 июля.
        Все раненые вернулись в строй.
        Судно в условленной точке.
        Капитан Салаун.
        Эрван пристроился на канатной бухте возле бушприта. Поёрзал, устраиваясь поудобнее. Лениво посмотрел, как очередная группа матросов под началом Бастиана отрабатывает боевые приёмы. Потом вытянул ноги и закрыл глаза: лицо согревало дневное солнце, щекотал тёплый солоноватый ветер.
        «Хорошо!» - Эрван вдруг понял, что впервые за три дня не чувствует боли.
        - Не спи!
        Он распахнул глаза, бестолково замотал головой: задремал, что ли? И когда успел?
        Возня на палубе прекратилась, матросы разбрелись кто куда. Перед ним, ехидно посмеиваясь, стоял Бастиан.
        - Обгоришь, опять тебя к Лоэ тащить придётся. А ты мне нужен. И чем скорее, тем лучше: видишь, один не справляюсь? Люди уже от безделья ворчать начинают.
        - Они не от того ворчат, - ответил Эрван.
        - Да? - заинтересовался Бастиан.
        Он присел рядом, продолжил вполголоса:
        - От чего же?
        Эрван замялся: прослыть «ушами боцмана» не хотелось.
        «Но и смолчать нельзя. Мало ли что из этого выйдет… Ладно, без имён!»
        - Парням не нравится, что мы несколько дней торчим в этом проклятом месте. Фоморы утопили два корабля, нашему тоже досталось… И это не считая тех, ну, пиратов… Которые еле ноги унесли. Да ещё тот плот, помнишь? С трупами… Их кораблю наверняка тоже не поздоровилось. Вот ребята и боятся: ну как фоморы вернутся - не эти, так другие. Глубина рядом, опять-таки. По ночам спать неуютно, кое-кому уже всякие чудища мерещатся.
        Бастиан хохотнул.
        - Ну, это Гоэл, сморчок старый! Узнаю манеру. У него этих морских баек больше, чем вшей у рыбака.
        Весёлость Бастиана внезапно исчезла, он впился в Эрвана тяжёлым, испытующим взглядом.
        - Всё?
        - Ну… В общем, да.
        - Вот и славно, - Бастиан улыбнулся, осторожно, стараясь не разбередить раны, ткнул Эрвана в бок.
        - Разве это недовольство, Гвент? Так, круги на воде. Просто большинство парней из рыбаков да с торгового флота. А там все всегда знают: кто, куда, почему и зачем.
        Он лукаво подмигнул.
        - Думаешь, я не могу прям щас встать и объяснить им, какого мы здесь забыли? Могу, ещё как могу! Но не стану: на боевом корабле матросы должны делать что скажут и молчать в тряпку. А куда идёт судно и зачем, не их дело - дисциплина, понял?
        Эрван кивнул.
        - Ясней ясного… Только людям думать не запретишь. Мало ли что надумают? Например: все давно догадались, что судно ждёт кого-то. Только сами они от встречи ничего хорошего не ждут - уже учёные. И чем дальше, тем больше боятся. А от трусливого матроса какой толк? Не знаю, Баст, - тебе решать…
        Бастиан уставился на Эрвана, как на диковину. Покачал головой, словно прикидывая что-то. Наконец задумчиво спросил:
        - И откуда ты на мою голову свалился, умный такой?
        «Ха! По-моему, ты уже спрашивал». - Эрван улыбнулся.
        - Да какой я умный… Просто с ребятами один кубрик делю, не то что вы там - в офицерских каютах.
        Бастиан улыбнулся в ответ.
        - Значит, думаешь, надо объяснить?
        Эрван кивнул, попутно размышляя: не сказал ли чего лишнего? На боцмана он старался не смотреть.
        - Ну что ж… - негромко сказал Бастиан. - В конце концов, если есть помощник, почему его не послушать? Иногда.
        Он встал и громко хлопнул в ладоши.
        - Эй, обалдуи! Все свободные от вахты - ко мне!
        - …Ну вот, примерно так, - Бастиан перевёл дух. Вытер пот со лба: похоже, длинная речь далась ему нелегко. - Вопросы будут? - Я так и не понял, Баст. Когда встретим этот крейсер, куда пойдём? - спросил кто-то из задних рядов. Эрвану показалось, что он узнал голос Эрле.
        - Ты, рыжий, копну свою назад зачеши - может, услышишь чего. Сказано вам: ждём дальний рейдер. Ты когда- нибудь рейдер видел, деревня? Триста рыл экипажа, все боевые моряки - не вам, оболтусам, чета. И с ними командующий экспедицией. Куда скажет, туда и пойдём, - мы при них вроде как сбоку припёка.
        - Выходит, прощай, воля?
        - И много ты воли видел? - ехидно осведомился кто-то. Послышались смешки. Бастиан - и тот ухмыльнулся.
        - А я вот интересуюсь: если вместо них фоморы нагрянут? Шхуну вон, тоже того… ждали, - раздался дребезжащий голос.
        Боцман задумчиво посмотрел на старика. Покачал головой.
        - Эх, Гоэл! Я вот всё думаю, что раньше случится - помрёшь ты или поумнеешь. Если встретим фоморов, оторвёмся, и все дела!
        Гоэл угрюмо кивнул, похоже, удовлетворившись ответом. Зато разволновалась молодёжь.
        - Да-а… Как от них оторвёшься? Они ж быстрые… - несмело протянул кто-то.
        Бастиан заржал в голос.
        - Они по ветру быстрые, дурья твоя башка! А маневрируют плохо и в бейдевинд еле ползут. Не бойтесь, детишечки, капитан вас в обиду не даст! Ещё вопросы есть?
        Бастиан посмотрел на полубак, через головы матросов. Обернувшись, Эрван увидел худую фигуру капитана в неизменном выцветшем плаще: тот что-то говорил: тихо-тихо - слов не разобрать. Однако Бастиан, похоже, всё понял.
        «По губам он читает, что ли? - удивился Эрван. - А может, они всё заранее обговорили? Наверняка так и есть - а я-то, дурак, полез с советами!»
        Меж тем Бастиан кивнул Салауну. Посмотрел на матросов и звучно гаркнул:
        - И ещё! Капитан обещает четверть фунта серебром тому, кто первым заметит рейдер. Остальным - бочка сидра на круг.
        Конец речи Бастиана заглушил дружный вопль. Стоявший неподалёку Эрван скорее догадался, чем услышал, как боцман фыркнул.
        - И зачем вам, дурачью, деньги… На берегу в первый же день пропьёте.
        Матросы, опережая друг друга, вскарабкались по выбленкам, кое-как пристроились на реях, гроздьями облепили ванты. Палуба мгновенно опустела.
        Бастиан наконец обратил внимание на одиноко стоящего Эрвана. Подмигнул. - Ну как? Присоединиться не желаешь?
        Награду никто не получил. К рассвету на море спустился почти непроницаемый туман: не то что рейдер, все четыре фоморских корабля могли пройти в сотне саженей от «Горностая» - никто бы не заметил. Когда от глаз проку нет, остаётся одна надежда - на уши: матросы напряжённо прислушивались к ватной тишине. Переговаривались редко, и то шёпотом. Некоторые силились разглядеть воду у бортов, опасаясь увидеть сквозь дымку челюсти и щупальца неведомых чудовищ. Сигнал услышали все. Громкий, пронзительный и тоскливый, словно вой издыхающего кита, он, казалось, шёл отовсюду и ниоткуда.
        - Что за чертовщина? - прошептал кто-то в молочной пелене.
        - Ага, ребятки, страшно стало? Это из-за погоды - искажает звук.
        Эрван с трудом догадался, что говорил Бастиан, - голос звучал странно, едва знакомо.
        - Туманный орган, - пояснил боцман громче. - Новая штучка. Мехи, пара ребят покрепче, и вот вам, пожалуйста - за несколько миль слышно. Куда уж нам! Ответим по старинке.
        Эрван осторожно пошёл на голос и едва не уткнулся в боцмана: тот неведомо откуда достал волынку и надувал меха. Бастиан подмигнул, дождался, пока сигнал с чужого корабля повторится, и выдал в ответ несколько душераздирающих звуков.
        Их услышали: затянувший тоскливую песню орган осёкся, через несколько мгновений зазвучал по-новому: требовательно и жёстко.
        - Ну, Гвент, посмотрим, чему вас учили: расшифровать сможешь?
        Вопрос был лёгким. Теперь, когда звуки перестали казаться чем-то сверхъестественным, Эрван легко разобрал сигналы морского кода.
        - Требуют, чтобы мы назвали себя.
        - Верно, - Бастиан кивнул и внезапно сунул в руки волынку. - Вот и назови. Реестровый номер помнишь? Двенадцать-двенадцать.
        Понимая, что подвергается очередному экзамену, Эрван выдул последовательность цифр.
        Несколько минут тишины, затем ответный сигнал: короткий, на одной ноте.
        - Ну?
        - Приказ лечь в дрейф, - Эрван пожал плечами. - Да мы вроде и так…
        - Вот от таких штуковин киты и сбежали, - серьёзно заметил кто-то.
        Ответом было облегчённое ржание. Эрван хохотал вместе со всеми - громко, безудержно, до слёз. Он чувствовал, как уходит напряжение последних дней, растворяется гнетущий страх.
        «Наконец-то рядом - свои!»
        Боцман терпеливо дожидался, пока веселье поутихнет, затем гаркнул.
        - А ну цыц, жеребцы! Тихо, говорят! А то щас взнуздаю кое-кого… Значит, так: пока туман не рассеется, дела не будет. Поэтому всем, кроме вахтенных - спать!
        - А сидр? - осторожно осведомились из мутной пелены. - А на пойло вы пока не заработали. Отбой!
        Эрван почувствовал сквозь сон: его осторожно трясут за плечо. Он разлепил глаза, но в кромешной тьме никого не увидел. Попытался было протестовать. - Какого…
        - Тсс! Остальных разбудишь. Вставай потихоньку и наверх - Бастиан велел.
        - Яник, ты? А что случилось-то? Вроде ночь…
        - С рейдера фонарём сигналят, требуют выслать шлюпку. Ты нужен.
        - А я зачем?
        - Почём я знаю? Иди-иди, капитан ждать не станет.
        - И капитан?
        - И капитан, и Лоэ, и все… Собирайся.
        Эрван угрюмо кивнул.
        «И зачем? Все равно в темноте не видно».
        Улыбнулся, кое-как нашарил башмаки. - Ладно, иди. Передай - две минуты.
        Туман рассеивался, в небе уже можно было разглядеть самые яркие звезды. Готовая к спуску шлюпка раскачивалась на талях. Возле борта молча стояли шестеро гребцов. Бастиан мерил шагами палубу, словно медведь в загоне. Остановился, увидев Эрвана. Скептически хмыкнул.
        - Хоть башку пригладь, что ли… А вообще сойдёт: ты же у нас раненый герой, тебе можно.
        Эрван сконфуженно прошёлся ладонью по волосам. Спросил вполголоса:
        - Из-за чего сыр-бор-то? Они что, до утра подождать не могли?
        «И главное - я тут при чём? Хорошо Конюху! Спит себе, похрапывает…»
        Бастиан хмуро глянул исподлобья.
        - Выходит, не могли. Вон, сигнальный фонарь вывесили - не терпится им.
        Бастиан кивком указал на тёмный силуэт корабля с жёлтым пятном света на корме. - Лоэ готов, осталось капитана дождаться. Ты тоже с нами: во-первых, почти офицер; во-вторых, какой-никакой, а переводчик - вдруг у них вопросы будут по той заварушке… Да и вообще: привык я уже, что ты рядом болтаешься.
        Когда наконец спустили шлюпку, от тумана остались только редкие завитки на воде. Взошла полная луна: серебряная дорожка света, как по заказу, протянулась к чужому кораблю. Эрван и хотел бы разглядеть его как следует, да не мог: сидел на банке лицом к «Горностаю» и грёб наравне со всеми. Конюх потел рядом.
        «Выходит, зря я ему завидовал - вон, пыхтит не хуже меня».
        Аптекарь трудился впереди - с каждым взмахом вёсел до Эрвана доносилось его тяжёлое, с присвистом, дыхание.
        Наконец высокий борт чужака навис над шлюпкой. Сверху бросили трап.
        - А ну, давай по старшинству. Сначала мы, потом кадеты. Матросам ждать здесь.
        На пустынной палубе их встретил офицер ночной вахты - высокий, плечистый и широкоскулый. Даже в слабом свете луны бросались в глаза выбритые до синевы щеки, ровная стрижка ёжиком и новенький, с иголочки, мундир.
        Эрван на миг отвернулся, пряча улыбку: рядом с этим воплощением боевого флота капитан в своём видавшем виды плаще и доктор в мышино-сером костюме смотрелись как галки возле павлина.
        Как ни странно, офицер ничем не выразил удивления. С уважением поклонился обоим.
        - Прошу в кают-компанию, господа.
        Проводил их взглядом, затем повернулся к остальным. Добавил безразлично и чуть лениво:
        - Вас вызовут. Ждите.
        Эрван шёпотом спросил Бастиана:
        - А тебя почему не позвали?
        - Эх, парень… - тихо сказал боцман. Беззлобно и грустно усмехнулся. - Это на «Горностае» я кое-что значу, а здесь так - погулять вышел.
        Вахтенный офицер усиленно делал вид, что их не существует. Курсантов это вполне устроило: можно было осмотреться без помех. Эрван со странной смесью восхищения и неприязни рассматривал идеально ровные и чистые доски палубы, ещё не знавшие ремонта. Словно невзначай опёрся локтем о планшир, провёл кончиками пальцев - так и есть, лак. Не жалели денег на этот корабль, точно…
        - Глянь! - Восхищения в шёпоте Аптекаря не разобрал бы только глухой.
        И впрямь, восхищаться было чем: матовый свет луны падал на громадную носовую фигуру - дракона, грозно раскинувшего крылья. Качество исполнения было потрясающим - Эрван ясно различал каждую чешуйку на бугристой спине.
        «Да уж, не чета обычным крашеным деревяшкам… Да что там, у нас на „Горностае“ вообще голый бушприт… - Эрван нахмурился. - Завидую? Вроде нет. Неприятно просто. А почему - не знаю».
        Он искоса глянул на остальных: Конюх угрюмо изучал что-то под ногами; Аптекарь зачарованно рассматривал три длинных мачты, широкую палубу с парой мощных камнемётов, резную, с вычурной позолотой дверь кают-компании. Бастиан смежил веки и, казалось, задремал.
        Аптекарь поймал взгляд Эрвана.
        - Ну как, а? Вот бы на таком…
        Эрван неопределённо повёл плечами. Шепнул:
        - Что-то не хочется. Неуютненько. И потом, чем дальше от начальства…
        Дверь в кают-компанию приоткрылась. Показался ещё один офицер, почти точная копия первого.
        - Кадет Гвент!
        - Вперёд, парень. Не опозорь нас.
        Эрван почувствовал на плече тяжёлую руку боцмана. Лёгкий толчок… - Давай! Удачи.
        Войдя, Эрван поневоле зажмурился. Неловко, на ощупь, прикрыл за собой дверь. Открыл глаза и часто-часто заморгал: с непривычки свет нескольких масляных ламп слепил, как дневной. Молчание.
        Глаза не желали приспосабливаться, и Эрван толком не мог ничего разглядеть, но чувствовал - его пристально разглядывают. Он поёжился и тут же одёрнул себя: «Стой как следует, болван! Хочешь, чтобы капитан с боцманом за тебя краснели?»
        Он силился взять себя в руки - без особого успеха. Представил, как выглядит со стороны: штопаная-перештопаная рубаха со следами крови, заплаты на видавших виды штанах, поношенные башмаки в белых разводах от соли…
        «Оборванец. Самый что ни на есть. И зачем Баст меня сюда затащил?»
        - Представьтесь, - незнакомый голос прозвучал холодно и надменно.
        - Кадет последнего курса Эрван Гвент, академия Морского Ключа. В настоящее время прохожу практику на лёгком рейдере «Горностай», господин…
        - Командор. Просто командор.
        Глаза мало-помалу привыкли к свету, и Эрван смог разглядеть собеседника. В центре каюты за огромным столом, насупившись, восседал мужчина лет пятидесяти. Чёрный мундир, украшенный серебром, туго обтягивал грузный торс. Высокий накрахмаленный воротник врезался в дряблую шею. Маленькие проницательные глаза, еле видные меж багровыми щеками и низкими густыми бровями, внимательно наблюдали за гостями. Справа и слева от командора расположились визитёры с «Горностая».
        Доктор ободряюще улыбнулся, капитан с отсутствующим видом изучал бархатную скатерть.
        Эрван поклонился командору. Тот важно кивнул в ответ.
        - Опишите нам всю процедуру допроса. Если получится, слово в слово, - послышался новый голос.
        Эрван посмотрел в дальний угол каюты: говорил невысокого роста человек, пристроившийся на колченогом табурете. Мундира на нём не было, только форменные офицерские штаны да белая рубаха, небрежно расстёгнутая у горла. На голой груди - простая цепочка с железным крестиком. Молодое широкое лицо в веснушках, кое-как приглаженная грива рыжих волос, открытая улыбка…
        «А это ещё кто? Неужели офицер? Вряд ли - одет чисто, но не по форме… Да и на моряка не похож, если на то пошло».
        Однако гадать было некогда, а представиться незнакомец не соизволил.
        Эрван, запинаясь и путая слова от волнения, кое-как пересказал беседу с фомором. - Он так и сказал: «…держат путь сквозь Стену Туманов»? Вы уверены? Насколько я понял, ваши знания языка фоморов ммм… неполны.
        - «Ауш зедак уш нар голм» - так это звучало, если не ошибаюсь, - вмешался в разговор Лоэ.
        «Он знает язык фоморов? - ошарашенно подумал Эрван. - Зачем было устраивать весь этот цирк с переводом?»
        - Вы знаете язык фоморов, доктор? - словно подслушав мысли Эрвана, недоверчиво спросил командор.
        - Нет, - отозвался Лоэ. - Просто воспроизвёл по памяти.
        - Ян?
        Незнакомец в белой рубахе тяжело вздохнул.
        - Малыш перевёл верно. Если пленный не солгал, они действительно ушли через Стену Туманов. На глубину.
        Он посмотрел на Эрвана с доброжелательным любопытством.
        - Скоро мы вас отпустим, кадет. Осталось уточнить пару деталей: вы вступили в бой с фомором, не подозревая, что имеете дело с колдуном?
        - Да, ваше…
        - Ян. Просто Ян. И вы умудрились его убить сами, без посторонней помощи?
        - Да.
        Ян улыбнулся и пару раз хлопнул в ладоши. При этом смотрел он почему-то на доктора. Эрван перехватил торжествующий взгляд Лоэ: мол, я же говорил!
        - Что ж, вы продемонстрировали храбрость и ум - редкое сочетание, особенно в вашем возрасте. Пренебрегать ими не след, а посему разрешите спросить: как вы отнесётесь к тому, чтобы продолжить стажировку здесь, на «Красном драконе»?
        Он предостерегающе поднял руку.
        - Не отвечайте сразу! Подумайте сначала: «Красный дракон» - один из лучших кораблей, когда либо построенных людьми. Обещаю как будущему офицеру: служба здесь даст вам многое. Добавлю: наш уважаемый командор обладает достаточно большими связями и возможностями, чтобы во флоте закрыли глаза на… Скажем так - один неприятный эпизод вашей биографии. Я прав?
        Командор важно кивнул.
        Эрван помолчал с минуту, собираясь с духом.
        «Эх, не пришлось бы жалеть потом!»
        - Господа, это очень неожиданно и… очень лестно. Полагаю, вы меня переоцениваете: вряд ли я достоин служить на таком судне. К тому же… Я сроднился с «Горностаем», теперь это и мой корабль…
        Эрван смешался и умолк, не осмеливаясь оторвать взгляд от пола: он почувствовал, как предательски зарделись щеки.
        - Иными словами, ваш ответ - нет?
        - Нет. То есть да… В смысле нет…
        Эрван беспомощно посмотрел на Яна: лицо его оставалось серьёзным, но в глазах плясали весёлые искры.
        - Что ж, уважаю ваш выбор. А мне остаётся наблюдать за вами… издали. Вы свободны. Передайте боцману и матросам, чтобы возвращались на вашу посудину. Офицеры останутся здесь до завтра - нам надо кое-что обсудить.
        Эрван кивнул, еле сдержав облегчённый вздох. Взялся за ручку двери.
        - Да, и ещё… Передайте Басту привет и наилучшие пожелания. Пусть не обижается - не до него сейчас. Надеюсь, нам представится возможность поболтать, как встарь. Запомнили? Идите!
        Когда шлюпку от борта «Красного дракона» отделила сотня футов тёмной воды, Аптекарь нарушил молчание. - Ну как? О чем говорили?
        Эрван усмехнулся.
        - Так, ничего особенного. Некий Ян Бастиану привет передавал. Ещё у них служить предлагали.
        - Врёшь!
        Эрван не стал отвечать, лишь пожал плечами.
        - Ладно-ладно… понял. Ну а ты что?
        - А я сказал - нет.
        Аптекарь не нашёлся, что сказать, лишь недоуменно и недоверчиво покачал головой.
        - А по-моему, правильно, - буркнул Конюх. - По-моему, тоже, - поддержал непривычно угрюмый Бастиан. Еле слышно, будто убеждая самого себя, повторил: - По-моему, тоже.
        Едва добравшись до родного кубрика, Эрван без сил рухнул в гамак - но сон не шёл. Как назло - чем больше устанешь, тем труднее заснуть…
        Он пробовал дышать глубоко и ровно, попытался расслабить мышцы, ворочался с боку на бок, надеясь устроиться поудобнее… Бесполезно.
        Эрван лежал с закрытыми глазами и отсчитывал время по ежечасной перекличке вахтенных: через час перестал ворочаться и заснул Конюх; через два часа, ругаясь вполголоса, поднялись на палубу матросы следующей вахты; через три причалила шлюпка с «Красного дракона» - Эрван слышал глухой стук в борт судна.
        Он встрепенулся, открыл глаза - пятно люка над головой посерело.
        Светает. Вроде уже и засыпать смысла нет…
        Звук шагов по палубе, прямо над головой. Глухой, неразборчивый говор, потом - стук двери.
        Прошли в кают-компанию. Пора наверх. Все равно скоро разбудят…
        Он торопливо натянул одежду и выскользнул на палубу. Стараясь ступать как можно тише, пробрался на корму, остановился возле каюты.
        Дверь внезапно отворилась: на пороге стоял Бастиан.
        - Заходи. Остальные спят? - По всей видимости, появление Эрвана его врасплох не застало.
        Эрван кивнул и переступил порог.
        - А, Эрван Гвент! - радостно приветствовал его Лоэ. - Превосходно, что зашли: иначе пришлось бы вас будить.
        Эрван поклонился: сначала капитану, потом доктору.
        - Я к вашим услугам, господа.
        - Оставьте формальности, вы не на «Красном драконе», слава богу! - хохотнул Лоэ. - Приберегите их для нашего милейшего командора - он, как вы могли заметить, от них без ума. А теперь к делу.
        Показная весёлость исчезла, Лоэ смотрел на Эрвана холодно и жёстко.
        - У нас тут возникли разногласия относительно вашей персоны. Дело в том, что… Впрочем, лучше по порядку.
        Лоэ встал и прошёлся по каюте.
        - Мы не с самыми хорошими новостями. Командор требует, чтобы мы расстались с десятью членами экипажа.
        - Как это?
        Лоэ с досадой щёлкнул пальцами.
        - Моя вина: все время забываю, что вам известно, а что нет. Если коротко: в этом самом месте мы должны были встретиться с «Региной», «Драконом»… и ещё кое с кем. Чтобы фаэри не пронюхали о нашей экспедиции, корабли должны были добираться поодиночке: мы с севера, «Дракон» с юга, а «Регина» из Устья. Отдельные корабли труднее отследить, как вы понимаете… Итак, мы должны были образовать самостоятельное боеспособное соединение. «Регина», продовольственный склад, мы - разведка и резерв, когда надо… Ну а «Дракон», само собой, - главная ударная сила. Предполагалось, что мы будем способны провести в открытом море год, ни разу не посещая порты. Пока ясно?
        «Фаэри? Пронюхали об экспедиции? Да что ж у неё за цель, черт побери?! Если из-за неё столько предосторожностей? Ладно, потом. Может, Баст разговорится…»
        - Ясно, - Эрван кивнул.
        Лоэ посмотрел на него с нескрываемым сомнением. Затем всё же продолжил:
        - В результате имеем то, что имеем: «Регина» на дне, провизии в обрез, достижение цели экспедиции - под большим вопросом. С точки зрения логики, правильнее всего взять курс на Устье и пополнить запасы провизии там. Может, судно зафрахтовать… Ещё правильнее отложить экспедицию на год.
        Лоэ вздохнул и развёл руками.
        - Беда в том, что времени у нас нет. Вот-вот начнётся война, и последствия её непредсказуемы. Ясно одно - экспедицию отложат надолго, если не навсегда. Командора это не устраивает, он хочет рискнуть - как и все мы, впрочем…
        Доктор устало ссутулился, на миг закрыл глаза.
        - Трюм у них в несколько раз больше нашего, провиант есть. И они готовы с нами поделиться… но при одном условии: мы сокращаем количество едоков.
        - В смысле? - Эрван вытаращил глаза.
        «Не за борт же их? Или за борт?»
        Лоэ усмехнулся, словно прочитал в глазах Эрвана невысказанный вопрос.
        - Именно. За борт: командор хочет, чтобы мы посадили в шлюпку человек десять из нашего экипажа и отправили на восток. К побережью.
        Лоэ нахмурился. Недовольно пожал плечами.
        - Это не такая уж авантюра, как может показаться: конечно, наша шлюпка мала для подобных путешествий, но «Дракон» готов предоставить один из двух своих ялов - там хватит места и для провианта, и для людей. С ними отправим карты глубин и морских течений - тех, что успели составить. Если наша экспедиция… ммм… не достигнет цели, хоть что-то после нас останется. Опять-таки, для работы с парусами людей нам хватит, и даже с запасом.
        - Угу, - мрачно отозвался боцман из-за плеча Эрвана. - А если ввяжемся в драку, нас передавят, как крыс.
        - Это верно, - Лоэ перевёл взгляд на Бастиана. Но теперь есть «Красный дракон». Они весьма… жёстко напомнили, кто теперь главная ударная сила.
        Боцман хмыкнул.
        - А если нас шторм разметает? В тумане друг от друга оторвёмся? Если им взбредёт в голову нас в дальнюю разведку отправить - миль на сто?
        - Ну, Баст! Лёгкой прогулки нам никто не обещал. Не повезёт… Значит, не повезёт.
        Лоэ закашлялся. Эрван смотрел на сгорбленную спину, узкие трясущиеся плечи…
        «Да он болен! И похоже, серьёзно - не какая-нибудь там простуда. Вот кого не худо бы на берег отправить».
        Лоэ выпрямился, тщательно вытер рот платком. Глубоко вздохнул. Эрвану показалось, что он расслышал хрипы у доктора в лёгких.
        - Приказ есть приказ, Баст. Тут ничего не поделаешь. Обсуждать его бессмысленно, да и не за этим мы здесь. Капитан?
        Эрван напрочь забыл о присутствии Салауна: тот неподвижно сидел за столом и за всё время беседы не вставил и слова. Услышав вопрос, он скупо кивнул.
        - Нам нужно выбрать тех, кому придётся покинуть корабль. Мнение Лоэ я уже слышал. Боцман?
        - А чего тут думать? Не жребий же кидать. Отправим к мамочке молодых - из тех, что побестолковее.
        - Хорошо. Гвент?
        Эрван в задумчивости поскрёб подбородок.
        - Я согласен с боцманом. В драке с фоморами они показали себя неплохо, но… Не уверен, что они сдюжат, если нас прижмут всерьёз. Я бы только списал кое-кого из стариков - Гоэла например. А Яника, наоборот, оставил.
        - Э-э-э, нет. Ты ещё Гоэла не знаешь! - вмешался боцман. - Для драки он, может, и староват, но как матросу ему цены нет. Сейчас таких не делают. А насчёт Яника…
        Капитан не стал ждать, пока разгорится спор. Хлопнул ладонью по столу - негромко, но решительно. Бастиан осекся на полуслове.
        - Время, господа. Подведу промежуточный итог: по матросам существенных разногласий нет. Точный состав - на ваше усмотрение.
        Эрван и Бастиан кивнули.
        - Теперь последнее: осталось назначить командира на это… судно.
        Кадет Гвент, ваша кандидатура мне представляется самой подходящей: хотя навыки кораблевождения у вас гм… далеки от идеала, полагаю, вы справитесь - держать курс на восток задача не из сложных.
        «Далеки от идеала, вот как! А ты меня научил хоть чему-нибудь? Только Аптекаря и привечаешь!» - Эрван криво улыбнулся.
        Капитан говорил тихо и размеренно, словно размышляя вслух. Эрвана он взглядом не удостоил.
        - К тому же вы пользуетесь авторитетом… среди молодых. А значит, проблем с дисциплиной не будет.
        «За что же ты меня невзлюбил, Салаун. „Любит море, не любит море…“ Чушь какая! Просто вбил в башку, что парень с гор недостоин быть морским офицером - хуже тех, в Морском Ключе! И командору с Яном наверняка ты нашептал - хотел сбагрить с глаз долой».
        Эрван прикусил губу.
        - Однако… Против вашей кандидатуры решительно, я бы сказал - ожесточённо, выступил доктор.
        Сухой кивок в сторону Лоэ.
        - Я привык… учитывать его мнение. А посему вызвал вас, Бастиан. И вас тоже, Гвент, - вы, в конце концов, лицо заинтересованное. Итак… боцман?
        Бастиан от души хлопнул Эрвана по спине.
        - Гвент мой помощник. И очень неплохой, а станет ещё лучше. К тому же он доказал свою полезность, нет?
        Лицо капитана осталось непроницаемым.
        - Пока мы обучали молодёжь, безусловно. Но если на судне останутся только старые матросы, какой смысл?
        - Чем меньше нас, тем ценнее каждый клинок! Да не только в этом дело: нутром чую - Эрван нам ещё пригодится. И не раз.
        - Возможно, возможно. Но у курсанта Энеура все задатки капитана - дайте срок. Мне не хотелось бы прерывать его обучение.
        - Задатки капитана? - переспросил Лоэ. - Тем больше причин назначить его командиром яла. Для будущего капитана это бесценный опыт, не так ли?
        - Адриан, - мягко попросил капитан. - Ваши доводы я уже принял к сведению. Теперь хотел бы послушать других. Итак, Бастиан, вы хотите, чтобы Эрван Гвент остался на судне?
        - Да.
        - А вы, Гвент? Прежде чем ответить, примите во внимание следующее: завтра оба корабля уйдут на запад - приказ уже получен. Что нас там ждёт, Бог весть.
        Капитан, наконец, счёл нужным бросить взгляд на Эрвана.
        - Во-первых, рейд будет очень сложным. Он потребует всех сил и знаний от каждого члена экипажа. Каждого! А ваш уровень как морского офицера… надеюсь, вы не испытываете иллюзий.
        «Та-ак… Выходит, я - лишний балласт?!» - Эрван сглотнул.
        Губы капитана сложились в издевательскую улыбку.
        - Во-вторых: очень может быть, с глубины мы не вернёмся. Для вас… ммм… благоразумнее всего было бы воспользоваться подарком судьбы и избежать этой незавидной участи. В сущности, вы же горный пехотинец - зачем вам это?
        Кровь прилила к голове, застучала в висках: Эрван отшатнулся, как от пощёчины.
        «Он назвал меня трусом! Он назвал меня трусом!!! При всех! И не только меня - горную пехоту!»
        Мозг накрыла волна ярости, перед глазами встала багровая пелена: черты лица Салауна на миг расплылись, потеряли чёткость… и превратились в ненавистную физиономию Одноухого.
        «Сейчас ты за всё ответишь! - в бешенстве подумал Эрван. - Как в прошлый раз!»
        Наваждение продлилось не больше секунды и разом схлынуло, Эрван успел сообразить - перед ним капитан, человек, от которого зависела его жизнь и судьба…
        Но это уже не имело значения. Никакого.
        Эрван прищурился, оценивающе взглянул на капитана.
        Три фута, не больше… Бросок вперёд - и с левой, в голову. Боцман сзади? Пустяки - не успеет… И плевать на всё!
        Руки сами сжались в кулаки…
        Кашель. Громкий, сухой и надрывный - будто лёгкие выворачивались наизнанку. Слабый голос из-за стола:
        - Простите, господа. Похоже, ночные прогулки не для меня.
        Эрван вздрогнул. Лоэ… Сколько доктор возился с ним, сколько сил на него потратил… А Бастиан? Ведь он сделал его, Эрвана, своим помощником: доверял ему, полагался на него… Что они скажут, если он поддастся гневу и всё испортит? Какими глазами на него посмотрят?
        Эрван выпрямился. Расправил плечи, упрямо выставил подбородок. Произнёс ровным, лишённым эмоций голосом: - Вы капитан. Вам решать.
        - Что ж… И решу.
        Капитан сделал паузу.
        Эрван почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он стиснул зубы, внезапно осознав: ему до дрожи, до колик не хочется покидать «Горностай». За время плавания корабль стал привычным и знакомым. А экипаж? Ведь люди приняли его! И даже начали уважать. А он, в свой черёд, оценил их и почти сроднился с ними: Бастиан, Яник, Гоэл, Жорд, Эрле…
        «Да это же моя семья! И сейчас я её потеряю… Ну почему я не попросил остаться? Гордость заела? Где я раньше был? Чем думал? Недоумок!!!»
        Несколько слов капитана - и корабль уйдёт на запад. Без него. А он останется посреди океана, в скорлупке, набитой самыми бестолковыми членами команды. Бывшими членами.
        - Эрван Гвент, вы назначаетесь командиром яла. За погрузкой воды и провианта проследит Бастиан. Бумаги получите перед отплытием.
        «Всё… - Эрван почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. - Главное, не заплакать. Главное - не заплакать. Главное…»
        В звенящей тишине звук отодвигаемого стула показался грохотом. Лоэ встал из-за стола, сверху вниз посмотрел на капитана. Негромко произнёс:
        - Нет. Энеур покидает судно, Гвент остаётся.
        Как ни был ошарашен Эрван, видимо, капитан поразился куда больше.
        - Вы…
        - Да.
        - Я полагал, что…
        - Не всегда.
        Капитан сгорбился. Не отрывая взгляда от столешницы, медленно кивнул - Эрвану показалось, что это незамысловатое движение потребовало от Салауна немалых усилий. - Что ж… Пусть будет так. Гвент, Бастиан, - вы свободны.
        - Ну как, натерпелся страху? - Бастиан подмигнул весело и ехидно. - Ну… да, - Эрван оторопело кивнул.
        На плечо легла тяжёлая рука.
        - Молодец, парень. Если раньше я сомневался, того ли выбрал, то теперь - нет.
        Бастиан помедлил, затем угрюмо пробурчал:
        - И офицером ты будешь, обещаю - что бы там капитан себе ни думал!
        На миг Эрван поймал взгляд боцмана: одобрительный и сочувствующий одновременно.
        Спросить? Не спросить? За такое можно и в ухо… А, ладно! Момент вроде подходящий…
        Разом, словно боясь передумать, Эрван выпалил неловко и коряво:
        - Слушай, Баст! А настоящий капитан у нас на «Горностае» - кто?
        Сказал - и едва удержался, чтобы не зажать рот ладонью: всё равно поздно, чего там…
        На его счастье, Бастиан не рассердился - лишь рукой махнул. - Забудь, времени нет: нам ещё пелёнки детишкам собирать…
        «Сбор пелёнок» затянулся: пока дождались обещанного яла с провиантом и водой, перекидали большую часть груза на «Горностай», отобрали десять человек для экипажа, подготовили карты течений и глубин - солнце успело подняться в зенит. Эрван вытер пот со лба: всё вроде сделано - только проводить осталось. Пора и дух перевести… Он присел на любимую канатную бухту у бушприта. Поёрзал, устраиваясь поудобнее, и стал наблюдать за плотной толпой матросов.
        Как при абордаже…
        Сначала мысль показалась неожиданной и нелепой: на первый взгляд картина ни чем не походила на подготовку к бою. Никто не размахивал оружием, не прятался за фальшбортом, не карабкался по вантам, тревожно вглядываясь в океан… Однако, приглядевшись, Эрван осознал: сходство было.
        Ни криков, ни улыбок… Сумрачные лица… Глухие разговоры, сливающиеся в неровный гул…
        «Вот оно! Предчувствие потери! Они нутром чуют, даже если не понимают головой, - расставание чем-то сродни смерти. Я видел и то и другое. Я знаю».
        Увлечённый размышлениями, Эрван не заметил, как рядом присел Конюх. Протянул фляжку. Эрван благодарно кивнул и сделал глоток.
        - Крепкий. От Салауна?
        Конюх забрал фляжку и в один присест выдул половину.
        - Ну да. Помнишь, Салаун обещал бочку сидра, когда рейдер увидим? Ну и вот, выкатил на прощание. Вон стоит. - Конюх махнул рукой в сторону кормы.
        - Это где народу не протолкнуться?
        - Ну да. Слушай, ты ж почти боцман - должен знать, когда и где наливают!
        - Пока вы, лентяи, дармовое пойло хлестали, я делом занимался - груз принайтовывал. Аптекарю-то того… не до того. У капитана сидит. А ну давай сюда!
        Эрван забрал остатки сидра. Конюх не сопротивлялся: он задумчиво рассматривал тонкую мачту яла, торчащую возле борта.
        Эрван не спеша, с чувством прикончил содержимое фляги, сунул её в руки Конюху - тот и головы не повернул.
        - Эй, Конюх! Ты чего? Не выспался?
        Конюх ответил не сразу. Вздохнул глубоко, дёрнул плечами, будто от холода.
        - Не, не в том дело. Просто сижу вот и думаю: сейчас ребята ещё здесь, Аптекарь вон здесь… А через час - в разные стороны, и всё. А вроде на одном корабле служили: все вместе, казалось, и судьба должна быть общая… А вот нет! И оттого как-то… Горько не горько - не пойму. Как-то так.
        Он беспомощно развёл руки и замолчал. Эрван не сразу нашёлся, что ответить, - уж очень необычным, незнакомым выглядел Конюх. Может, сидр виной…
        - Ну-у, старина, это ты загнул - как разгинать, чёрт его знает… И потом, судьба - она у всех разная. Свистка хоть вспомни: мы здесь, а он - Бог весть…
        Конюх досадливо потряс головой.
        - Нет. Не понимаешь ты меня… Может, это я так коряво… Свисток, он на судне был. И судьба его здесь решилась. Обидно, жалко… да. Но правильно. Вроде как: где поставили, там и был до конца. А с Аптекарем по-другому. И чувствую - неправильно это. Нехорошо.
        Эрван еле подавил зевок: «Эх, до кубрика бы доползти! Устал - столько всего… Да ещё Конюх тут… философствует».
        Он улыбнулся и хлопнул Конюха по плечу.
        - Чего-то не туда тебя понесло. Правильно, неправильно… Это как посмотреть. Спроси вон сам у Аптекаря - удивишься.
        Он звонко щёлкнул по фляге.
        - Может, повторим?
        Конюх встал, слегка покачиваясь. Исподлобья глянул на корму, буркнул: - Не успеем. Вон - выходят. Идём прощаться, что ли…
        Они стояли у борта и смотрели на воду. Поднимался восточный ветер: срывал пену с потемневших волн, трепал вымпел на грот-мачте, ерошил непокрытые волосы. В полумиле от них поднимал паруса «Красный дракон». - Свежеет, - сказал Конюх. - Пора. Прощаемся, что ли…
        Аптекарь неловко протянул руку - прижатый к боку пакет выскользнул на палубу.
        - Осторожней! - Эрван поднял свёрток, проверил сургучные печати. - Держи!
        Аптекарь молча кивнул.
        «И так бывает, - подумал Эрван. - Вроде столько лет вместе - а сказать на прощание нечего».
        - Завидую я вам, ребята, - вдруг тихо произнёс Аптекарь.
        - Было бы чему, - Эрван пожал плечами. - Мы ж на глубину… Многие оттуда возвращались? И самое поганое - неизвестно, что мы там забыли. Нас было семьдесят, помнишь? Теперь полсотни. А поход, считай, даже не начинали. Тебе проще: недельку в море проболтаетесь, и все дела. Глядишь, и практику зачтут - ещё домой успеешь съездить. Это нам с Конюхом… некуда.
        - Все равно, - Аптекарь упрямо мотнул головой. - Вы-то вместе…
        Голова опустилась, плечи поникли, казалось, ещё минута - и он заплачет.
        - И ещё, - Аптекарь перешёл на шёпот. - Я уверен, я знаю - прощаемся навсегда. Не могу объяснить… Знаю, и всё.
        Эрван поймал взгляд Конюха: «Теперь понимаешь? Я же говорил - неправильно! Неправильно!»
        Внезапно Эрван ощутил острую боль, сразу и не разберёшь: в душе или теле.
        «Наверное, это и есть укол совести. Скажи я в каюте, что готов… Лоэ бы уступил. Наверняка. И теперь я бы стоял на месте Аптекаря и старался не разреветься, как девка».
        Эрван почувствовал, что краснеет. На Конюха и Аптекаря он не смотрел: боялся увидеть укор в их глазах.
        «А собственно, какого черта? Я не просил, не умолял, чтоб меня оставили. Ни у кого в ногах не валялся. Выбрали б меня - подчинился бы, какой разговор. В конце концов, мы кадеты или кто? Есть приказ - выполняй!»
        Эрван тяжело вздохнул.
        «А его все равно жалко. Как себя ни оправдывай».
        Он посмотрел Аптекарю в глаза:
        - Может, ты и прав. Не спорю. Да только шансов уцелеть у тебя куда больше, чем у меня и Конюха. Это мы должны тебе завидовать, понял?
        Аптекарь молчал.
        - И ещё… - Эрван подмигнул. - Ты же хотел быть капитаном? Ну вот - мечты сбываются. Офицером стать не успел, а уже командир корабля. Куда уж нам с Конюхом!
        Аптекарь неопределённо хмыкнул. Испытующе посмотрел на Эрвана - не шутит ли? Потом рассмеялся.
        - Верно. Об этом я не подумал. Не так всё плохо, в конце концов.
        Эрван украдкой бросил взгляд на Конюха: «Ну что? Я же говорил?»
        Подошёл Бастиан.
        - Ну всё, ребята! Хорош болтать. Только вас и ждут. Аптекарь, давай в шлюпку! Волны разгуляются, не сядешь!
        Бастиан был прав: с каждой минутой «Горностай» болтало сильнее.
        Аптекарь осторожно перелез через фальшборт, нашарил ступеньки трапа. Начал было спускаться… Замер на миг - одна голова над планширом. Тихо произнёс: - Удачи вам, ребята. Всегда и во всём. И на всякий случай - прощайте…
        Эрван Гвент. Дневник. …Пишу сумбурно, как получится. Плевать на все, выплесну на бумагу, перечитывать не буду.
        После того как остался на «Горностае», я думал, что победил: как же, Аптекаря списали, я вот он - в строю, как и раньше! Да только эта победа хуже поражения будет.
        Остался я на корабле… и теперь всё чаще думаю - зря!
        Настроение подавленное: не только у меня - у всех. Ни смеха, ни шуток… Даже не ругается никто. Как будто на судне смертельно больной. Бастиан требует, чтобы мы с ним на пару поднимали боевой дух. Интересно, как? Сплясать им, что ли? Не умею. Да и не поможет. Да Бастиан и сам понимает - без толку. Не в лени и не в скуке дело. И даже не в том, что от команды осталось две трети. Просто люди чувствуют - их обманули. На что рассчитывали, когда запускали нам эту сказочку про китов? Секретность? Хотели фаэри провести? Ой, темнит доктор, вместо одной байки другую подсовывает! Да фаэри к солёной воде и близко не подойдут, какое им дело до наших судов? И чем мы для них опасны, чем можем помешать: освободим Арморику, что ли? Чушь какая-то…
        А людям каково? Шли как в обычный рейд, китов искать вдоль побережья, а теперь гонят туда, откуда ни одно судно не возвращалось!
        Ладно, согласия не спросили, Бог бы с ним - боевое судно, всё такое… Но хоть что-то объяснить - можно? Не в опасности дело: никто нас силком во флот не тянул, если надо - умирать так умирать. Но пусть скажут хотя бы - ради чего? Нет, с рейдера только команды: «Занять место в авангарде, курс - запад».
        «Дракон» держится позади, милях в полутора. Понятное дело: случись что - нас не так жалко. И делать нечего - они приказывают, мы выполняем.
        А ещё… Может, воображение разыгралось, но я почти уверен: «Дракон» не просто ударная сила. Ещё и карающая - если понадобится. Наверняка подумали о возможном бунте, не дураки же…
        А поблизости от их камнемётов не сильно забунтуешь. Да ещё две сотни морских пехотинцев на борту, пикнем - задавят, как клопов. Да и… Ну ускользнём мы ночью, допустим. И что? Пиратствовать? Кеч не люггер, его в любой заводи не спрячешь. Значит, найдут и уничтожат. До берега доплыть и разбежаться? И куда дальше? Всю жизнь вне закона? По лесам прятаться?
        А капитан, Лоэ, Бастиан? Жорд-пьянчуга? Их за борт, что ли? Они-то в чем виноваты?
        Да нет, чушь несу. От безысходности, что ли… Какие из нас пираты? Мы - люди. Люди, которые просто хотят жить. Или хотя бы умереть со смыслом. Разве это много?
        Нет, нельзя так с людьми, даже в военном флоте. Особенно - в военном флоте…
        Глава 7 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        …ветер средней силы, восточный. Волнение слабое. Состояние рангоута, такелажа хорошее. Скорость по лагу - пять миль.
        Больных, раненых нет.
        Сегодня, в полдень третьего дня убывающего лета (19 июля по римскому исчислению), вверенное мне судно вошло в Полосу Туманов.
        Капитан Салаун.
        - Ну что? Какого там копаешься? - Терпение Бастиана, похоже, было на исходе.
        - Сейчас. Перекину только, - пыхтя, отозвался Эрван. - Отпусти чуток… Вот так.
        Он болтался на бизань-мачте, намертво вцепившись в рей. Судно трепала бортовая качка, конец мачты болтался, как живой, норовя сбросить Эрвана в океан.
        Ага, перехватиться… Есть! Теперь перекинуть…
        Он с опаской убрал с рея трясущуюся руку, отцепил притороченный у пояса канат. Заёрзал, пытаясь найти точку опоры, - ноги предательски заскользили по мокрым от тумана выбленкам.
        Эрван почувствовал, как по лбу стекают липкие капли.
        Пот? С чего бы - вроде холодно… Может, изморось…
        Руки начинали дрожать. Рей показался слишком толстым и неухватистым, а мокрая верёвка - слишком тяжёлой.
        Пора заканчивать. Пока не сверзился…
        Едва дыша, он перекинул канат через рей.
        Есть! Как его дальше-то… Ага! Вот так…
        Стравливать оказалось делом непростым: жёсткая пенька ёрзала по отсыревшей древесине, норовя зацепиться за всё, что можно и нельзя. Пыхтя, будто ломовая лошадь, высунув язык от напряжения, Эрван отвоёвывал у непокорной верёвки фут за футом.
        Когда верхушка мачты оказывалась над водой, Эрван замирал: перспектива рухнуть в океан под Стеной Туманов казалась страшней гнева боцмана.
        Две минуты, три… Пять… Наконец - долгожданный голос Бастиана:
        - Порядок! Жди - чуть-чуть осталось.
        Клацая зубами от холода, Эрван наблюдал, как внизу разжигали сигнальный огонь. Странное это было зрелище: светящее пятно тумана, пульсирующее как живое, а вокруг ни людей, ни палубы - лишь тёмно-серая муть. Эрван огляделся: концы рея в десяти футах от него терялись в густом сумраке.
        Как в горах. Только хуже. Там хоть тихо, а тут - океан шумит. Будто угрожает…
        Он почувствовал, как от холода и напряжения затекают конечности. «И это называется июлем. Того гляди, снег пойдёт. - Он съёжился, зябко повёл плечами. - И какого я вызвался? Вечно я так: сначала сделаю, а потом… Нужность свою решил доказать, идиот! Свалюсь в воду - кто меня выловит? Ни черта ж не видно! И о палубу не лучше - не отскребут потом…»
        - Ну, что там у вас? - Он надеялся, что голос его излучает спокойствие и твёрдость.
        - Всё уже, всё. Принимай.
        Канат заскользил под рукой. Пятно света приближалось, становилось ярче, отчётливей… Наконец Эрван разглядел очертания сигнального фонаря. Чертыхаясь, вскарабкался на рей верхом, принял норовящий обжечь груз и закрепил под клотиком.
        Почти на ощупь, обдирая руки о ванты, кое-как спустился на палубу. Привалился к фальшборту, стараясь устоять на ватных ногах.
        - Молодец. До ночи успели, и ладно. Только жаль, те раньше управились. Видишь?
        Эрван посмотрел назад: саженях в пятистах за кормой сквозь туман виднелись тусклые угольки - сигнальные огни на мачтах «Дракона».
        Эрван повернулся, раскрыл было рот для ответа - но Бастиана рядом уже не было.
        - Ты чего дрожишь? - Эрван вздрогнул: Конюх вынырнул из тумана неслышно, как призрак.
        - Задрожишь тут! Мачта болтается туда-сюда, ноги скользят - того и гляди… того. А самое поганое - эта белая муть. Сверху, снизу… Палубы не видно, моря толком не видно - жуть. Будто с того света вернулся.
        - С того света, говоришь? - хмыкнул Конюх. - А ты за борт глянь - ещё не так заколотит.
        Эрван перегнулся через планшир: у ватерлинии туман редел, и Эрвану удалось разглядеть в глубине множество синеватых огоньков. Они то гасли, то загорались вновь; то собирались в диковинные созвездия, то рассыпались холодными искрами.
        Эрван заворожённо наблюдал за ними минут пять.
        - Как думаешь, они нас преследуют? - спросил он, не отрывая глаз от воды.
        - Похоже на то. Знать бы ещё, что это за штуки…
        - А тебе так уж надо - знать? - Гоэл встал рядом, кряхтя опёрся о фальшборт. - Ну так и быть. Скажу. Это, парень, бортовые огни судов. Видишь, те что поглубже? Когда-то они тоже на глубину сунулись. Совсем как мы.
        Он замолчал. Эрван и Конюх ожидали продолжения.
        - Ну вот, - Гоэл тяжело вздохнул. - А те что помельче, будто искорки, - души погибших матросов. Глубина, она такая. Тех, кто ей достался, ни в ад, ни в рай не отпускает. Много их набралось за тысячу лет, душ-то…
        - Да будет вам, Гоэл!
        Доктор ловко вклинился между старым моряком и Эрваном. Посмотрел вниз, восхищённо присвистнул.
        - М-да. Действительно. Очень, очень любопытно.
        - Чего уж тут любопытного, - буркнул Гоэл. - И смотреть на них не надо: ещё в воду затянут…
        - Полноте, - голос Лоэ звучал спокойно и чуть иронично. Как всегда. - Многие обитатели моря светятся, что с того? Отнюдь не все они враждебны. Да, такие нам раньше не встречались, но и на глубину не каждый день ходим! Продвинемся дальше, полагаю, ещё не то увидим.
        - Пусть так, - Гоэл упрямо наклонил голову. - А туману этого кто нагнал? И ведь не рассеивается никогда, зараза! Молчите? Так я вам скажу: магия это! И магия злая - специально, чтобы людей губить. Мол, на глубину вам хода нет! Так-то.
        - Ну почему же молчу, - с лёгкой иронией отозвался Лоэ. - Даю возможность высказаться, только и всего. А в Стене Туманов ничего волшебного нет: просто вдоль тёплого мелководья широкой лентой идёт холодное течение - чувствуете, до костей пробирает? На границе холодная вода прогревается, тёплая - остывает. Отсюда туман.
        - Вы человек учёный, оно понятно… - Гоэл, похоже, сдаваться не собирался. - Вот и объясните тогда, почему эта чёртова муть не рассеивается?
        Лоэ пожал плечами.
        - Кто знает? Может, роза ветров такая. Может, подводный рельеф на течения влияет - кто тут карту глубин составлял? Может, у воды на поверхности и глубине состав разный. А может, ещё что-то - о чём мы пока и не подозреваем.
        Доктор ссутулился, задумчиво покачал головой.
        - Поймите, Гоэл. Я не утверждаю, что нам, людям, - известно всё. Но убеждён: если всё неизвестное приписывать магии, мы никогда не сможем узнать о мире больше - страх в головах помешает. Ведь магию познать нельзя, её можно только бояться. А бояться… недостойно человека.
        Повисло неловкое молчание. Гоэл переминался с ноги на ногу, Лоэ задумчиво смотрел в воду.
        - Может, и так… - пробормотал наконец Гоэл. - Вы человек учёный, вам видней. Да только пойду я в кубрик на всякий случай… Подальше от греха.
        Лоэ молча кивнул.
        Эрван посмотрел по сторонам: пока они с Конюхом слушали доктора, к бортам высыпала вся команда. По тихим перешёптываниям, сутулым спинам и низко опущенным головам Эрван понял - матросы скорее поддерживали Гоэла, чем доктора.
        Немудрено. Что толку в умных рассуждениях, когда вокруг туман, впереди неизвестность, а эти проклятые огоньки - вот они, рядом с бортом?
        - Доктор, поясните, - негромко попросил Конюх. - Ну, бояться магию, это понятно… А почему изучить нельзя? У нас бабки в деревне и раны заговаривают, и сглаз снимают, и привороты делают… И знания передают, от матери к дочери: значит - можно?
        - Я не о шарлатанстве, - коротко ответил Лоэ. - Я о магии.
        - А с настоящей магией? - решился встрять Эрван. - Почему нельзя…
        - Тише! - оборвал его Лоэ. - И так экипаж волнуется, а ещё мы тут с этим… диспутом.
        Он оглянулся по сторонам: похоже, на них не обращали внимания. Заворожённые жутковатым зрелищем матросы, глухо переговариваясь, не отрывали глаз от воды. Вечерний сумрак скрывал подробности - видны были только сгорбленные спины ближайших соседей.
        Лоэ кивнул самому себе, продолжил полушёпотом:
        - Если коротко, дело в следующем: наш мир управляется чёткими, жёсткими и неподкупными законами. Для познания мира нам дан инструмент - разум. Он размышляет над причинами и следствиями, копит опыт, проводит аналогии, делает выводы… И в результате завеса тайны приоткрывается: нам становятся чуть понятнее законы мироздания. А знаете, почему возможно познание?
        Лоэ, похоже, не ждал ответа.
        - Наш мир задуман и создан так, что его можно изучать! Законы, им управляющие, вечны и неизменны. Они справедливы, ибо на всё в мире влияют одинаково. Они вездесущи, ибо нет места в мире, где бы они не действовали. Они безразличны, им все равно, знаем мы о них или нет, - они просто существуют. Иными словами, мы живём в мире с постоянными правилами игры. Так понятнее?
        Эрван кивнул. Наверное, Конюх тоже: в подступившей темноте было не разобрать.
        - Очень хорошо. А честные и неизменные правила можно выучить. Чем мы, люди, и пытаемся заниматься.
        Лоэ откашлялся.
        - Так вот, магия - дело другое. Она противоположна законам мироздания, более того - постоянно их нарушает. Если коротко сформулировать: магия и есть нарушение естественного хода вещей, причин и следствий. Магия не принадлежит миру - она вторгается в него извне. Мир - это гармония и порядок, пусть и не изученные толком. Магия - хаос. Мы слабые, короткоживущие, несовершенные, но всё же - порождения порядка. Вряд ли случайно раса людей лишена магических способностей - они нам не нужны, мы для другого созданы. Наше дело - строить плотины на пути хаоса. И поддерживать их в порядке, доколе сил хватит. Более-менее ясно?..
        - Отчасти, - задумчиво отозвался Эрван. - Мы не можем понять магии, потому что нам нечем её понимать, так? Но бояться-то её зачем? Фоморы - те да, там понятно… Но вон фаэри - живут себе со своей магией веками, и ничего…
        Глухой смешок.
        - Не всё вы поняли, господин Гвент. И не так. Что до фоморов…
        Лоэ наклонился к самому уху Эрвана. Зашептал быстро и еле слышно, так, чтобы не разобрал Конюх:
        - Зачем бояться? Полагаю, ты знаешь ответ не хуже меня. Магия дважды вмешалась в твою жизнь. Первый раз по моей вине. Или не вине? Второй раз - следствие первого. Бой с колдуном вряд ли забудешь, верно?
        Эрвана прошиб холодный пот. Воспоминания накатили с такой ясностью и силой, что ему на миг померещилось - мёртвое тело фомора ещё на палубе. Сейчас оно встанет за спиной, вынырнет из темноты, сомкнёт на шее холодеющие руки… Как там? «Не… радуйся… Для тебя… ничего… не кончилось…»
        - Вот-вот, - казалось, Лоэ опять угадал его мысли. - Это - настоящая магия и настоящая… неприятность. А не какие-то светлячки в воде…
        Лоэ выпрямился. Продолжил обычным голосом:
        - Не всё, что мы в быту называем магией, таковой является. Фаэри не имеют отношения к настоящему волшебству - иначе, кстати, наше экспедиция не состоялась бы. В этом смысле они сродни кошкам - те тоже многое могли бы рассказать, если б умели. Строго говоря, это не магия, а некие врождённые способности, которых мы лишены. О деревенских полоумных и городских шарлатанах даже говорить нечего…
        Доктор посмотрел на Эрвана. На Конюха. Окинул взглядом океан и задумчиво продолжил:
        - К счастью - великому счастью! - настоящая магия встречается редко. И я не вижу причин подозревать
        её здесь: Стена Туманов была ещё до того, как люди приплыли в Арморику? Вот довод в пользу неизменных законов природы. Дальше… Что-то светится под водой? Преследует судно? Ну и ладно, у нас есть принцип аналогии: светятся каракатицы, некоторые медузы… Акулы и те же кальмары временами сопровождают суда - чего тут странного? Видите? Если разложить загадку на составляющие, то она перестаёт быть загадкой.
        - Господин доктор! Господин доктор! - Невидимый в темноте Яник говорил откуда-то из-за правого плеча Эрвана.
        Интересно, давно он тут стоит? Много ли услышал? И что понял? Вот ведь поросёнок - как неслышно подобрался!
        - Господин Лоэ! Это всё, конечно, хорошо, но вы вниз посмотрите! - Голос Яника отчётливо дрожал. - И если можно, объясните поскорей, что это за штуки. А то совсем страшновато стало…
        Увлечённый разговором Эрван напрочь забыл о происходящем в океане. Он глянул вниз - и охнул.
        Синеватые огоньки исчезли, будто растворившись в волнах. А может, действительно растворившись: вода рядом с кораблём засветилась, словно переняла бледно-голубое сияние. Казалось, судно движется в пятне холодного расплава.
        - Не на то смотришь, - пробормотал Яник.
        В наступившей тишине было слышно, как стучат его зубы - не то от холода, не то от страха.
        - Прямо вниз смотри. Рядом с бортом.
        Эрван послушно глянул… И в первое мгновение решил, что сошёл с ума: неглубоко, примерно на уровне киля, плавали люди! Пять-шесть неясных силуэтов - то ли в тёмных плащах, то ли в сутанах…
        Трупы? Откуда они здесь? А если живые - почему не всплывают за воздухом?!
        Он почувствовал, как из глубин естества прорывается панический вопль: ещё немного, хоть на миг ослабнет воля - тут же вырвется наружу. Эрван сглотнул. Нахмурил брови. Принялся дышать размеренно и глубоко. Краем уха услышал, как рядом всхлипнул Конюх.
        «Ага! Тоже струсил!» - с лёгким злорадством подумал Эрван.
        Мысль, как ни странно, подействовала успокаивающе. Он даже нашёл силы улыбнуться. Еле-еле.
        Меж тем существа принялись выписывать вокруг судна диковинные фигуры, то и дело подныривая под киль.
        Двигались они легко и даже грациозно, по-видимому не испытывая потребности дышать. Длинная бахрома на концах одеяний извивалась в воде, как пучки рассерженных змей. Было в этом шевелении что-то непередаваемо отталкивающее. Эрван ощутил: ещё несколько мгновений - и его вырвет.
        Он закрыл глаза.
        - Это плакальщики, - прозвучал спокойный голос Лоэ. - Они же морские монахи. Я слышал о них… правда, сам не видел.
        Доктор сделал паузу.
        - Говорят, они предупреждают о несчастье. Кое-кто считает, что плакальщики и сами рады накликать беду. Вряд ли. Они обычно живут на глубине и только в исключительных случаях поднимаются к поверхности.
        - В исключительных случаях? - Голос звучал хрипло и незнакомо. Эрван не сразу понял, что вопрос задал он сам.
        - Да. Например, когда их что-то гонит из пучины.
        - Например, опасность?
        - Например, опасность. Пожалуй, капитану следует об этом знать.
        Когда Эрван наконец открыл глаза, доктора рядом не было.
        Воздух прорезал долгий крик: не то жалоба, не то стон. Бессвязный, похожий одновременно на вой собаки и плач ребёнка, он заставлял кровь леденеть в жилах. Эрван почувствовал, как кожа мгновенно покрылась пупырышками. Сердце ухнуло вниз и затрепыхалось где-то в районе живота. Словно в ожившем кошмаре, не сознавая толком, что делает, он повернулся на крик.
        В тридцати футах от корабля из воды показался плакальщик. Это не походило ни на прыжок рыбы, ни на неловкое барахтанье человека - он поднимался медленно, почти торжественно. Фигура его была неподвижна, лишь концы одеяния взбивали буруны, поддерживая тело. В призрачном свете моря Эрван различил нечеловеческие, почти квадратные глаза, безобразное «лицо» с птичьим клювом вместо носа, шевелящийся кожаный мешок на голове.
        «Что ж, хоть не человек… - попробовал успокоить себя Эрван. - И не капюшон у него вовсе - так, наросты какие-то…»
        Приглядевшись, он понял - «сутана» оказалась бесформенными складками кожи, а «бахрома» внизу - множеством гибких щупалец.
        Клюв существа открылся: по волнам разнёсся вопль, полный тоски и страха. Плакальщик на миг замер воплощением скорби… затем стремительно ушёл под воду.
        Послышался новый крик, на этот раз с другого борта. Затем ещё… И ещё…
        Эрван почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Справа что-то неразборчиво бормотал Конюх: должно быть, молился. Слева тихо подвывал Яник. Краем уха Эрван уловил испуганное перешёптывание остальных.
        - Спокойно, парни!
        Заслышав громовой рёв Бастиана, плакальщики сконфуженно осеклись.
        - Они неопасны - разве что сами в воду свалитесь. Зарубите на носу: вытаскивать не будем! Держитесь подальше от бортов, и всё будет в порядке. Всем ясно?
        - Б-баст! А Баст… А что делать-то?
        «Жорд, - с завистью подумал Эрван. - Опять нализался - и хоть бы хны! Где он, интересно, пойло прячет? Я бы не отказался совершить набег. И лучше - прямо сейчас». - Тебе, старый пьяница? Ну-у-у не знаю… Проспись, что ли, - протянул Бастиан. - Это, кстати, всех касается: свободные от вахты - в кубрик! И попытайтесь заснуть. Если сможете…
        Разумеется, до рассвета никто глаз не сомкнул. К счастью, когда туманная дымка из угольно-чёрной превратилась в пепельно-серую, плакальщики, как по команде, оставили корабль. - Туман редеет! Вижу небо! - раздался голос вахтенного.
        За секунду до этого матросы недвижно лежали в гамаках, спелёнутые как личинки, - и вот они уже штурмуют трап, стараясь как можно скорее увидеть чистый океан.
        Ободрав локти, по пути отдавив кому-то ногу, Эрван вырвался наверх. Огляделся.
        Туман действительно редел на глазах: над самыми верхушками мачт неслись плотные тучи, крутобокие валы качали судно, будто игрушку.
        Эрван посмотрел вперёд: ничего - только темно-зелёный океан да серое небо.
        Эх, солнца нет. Жалко…
        С кормы задул холодный порывистый ветер. Взъерошил волосы, забрался под рубаху. Эрван поёжился.
        Паршиво встречают - негостеприимно как-то. Ну да ладно - всё лучше, чем там…
        Он обернулся - примерно в миле от них из Стены Туманов показался «Красный дракон».
        - Смотри-ка - тоже прорвались! - хмыкнул кто-то из толпы и ехидно добавил. - А жаль…
        Неведомого острослова поддержали смешками.
        - Что они там сигналят-то? Вымпел не разберу. - Гоэл сощурился, приставил козырьком руку ко лбу.
        - Да всё то же, - подал голос остроглазый Яник. - «Держать прежний курс».
        - Ну и ладно, - Гоэл кивнул. - По мне, чем дальше от этой Стены Туманов, тем лучше.
        - А возвращаться как? Снова туда и пойдём, - вступил в разговор Эрле.
        - Возвращаться… - Гоэл поскрёб заросшую щетиной щеку. - Прыткий какой! Ты вернись сначала: просто так, что ли, нам плакальщики песни пели? Э-э-х! - Он сокрушённо махнул рукой и побрёл назад в кубрик.
        - Эрван! Тсс! Дуй в кают-компанию. Бастиан просил, срочно, - Яник говорил тихо и сосредоточенно. - Не верти башкой, просто иди. Я за Конюхом. Эрван осторожно выбрался из толпы и подошёл к двери. Огляделся, постучал пару раз и никем не замеченный нырнул внутрь.
        - «Дракон» отстал. Убавим парусов? - Эрван, похоже, угодил в самую середину разговора. - Нет, Бастиан, не стоит. Пусть сами прибавят, - капитан стоял возле кормового иллюминатора и смотрел в океан. На стук входной двери он, казалось, внимания не обратил…
        Эрван посмотрел по сторонам: редкий случай, все в сборе: Лоэ на своём обычном табурете возле стола; Бастиан подпирает дверь, едва не упираясь головой в низкий потолок; непривычно трезвый и потому хмурый Жорд неловко прячет за спиной дрожащие руки.
        Только Конюха нет. Что там Яник копается?
        - Кадет Гвент, у вас есть музыкальный слух? - Оторвать взгляд от океана Салаун не соизволил.
        Вопрос застал Эрвана врасплох:
        - Н-нет. Хотя на сигнальной волынке играть приходилось. И в академии…
        Хлопнула дверь, в каюту ворвался запыхавшийся Конюх. Яник шмыгнул ему за спину.
        «Надеется, что не заметят, - Эрван улыбнулся про себя. - А если заметят, то не выгонят»
        - Ну а вы, Илан?
        - Что? - Конюх, похоже, не сразу понял, что обращаются к нему.
        - У вас есть музыкальный слух? - холодно осведомился капитан.
        - У него есть, - проскрипел Жорд и мелко закивал. - С камертоном работать сможет, будьте уверены.
        - Что? - Конюх выпучил глаза и, кажется, перестал дышать от удивления.
        Капитан отвернулся от иллюминатора. Осмотрел обоих курсантов с головы до ног, затем пояснил:
        - Наш почтенный гарпунёр не совсем здоров. Из-за простуды у него ухудшился слух, что в нашей ситуации… чревато. Поэтому надежда на вас. Поступаете в распоряжение Жорда - он объяснит детали. Вы свободны.
        Капитан, не дожидаясь вопросов, сухо кивнул и сам открыл дверь. Жорд вышел, волоча на буксире ничего не понимающего Конюха.
        - Теперь с вами.
        Капитан поджал губы, искоса глянул на Эрвана.
        - Ваша задача: пристроиться у бушприта и смотреть во все глаза. Яник пойдёт с вами. Вы будете смотреть вперёд и вправо, он - вперёд и влево. При малейших признаках чего-то необычного - Яника ко мне с докладом. Справитесь? Я достаточно ясно излагаю?
        - Нет, - Эрван почувствовал, что бледнеет: не от страха, от волнения - впервые ему довелось перечить капитану. - Не ясно. Что именно высматривать? Чего ожидать? Ну хоть приблизительно…
        Капитан подошёл к Эрвану почти вплотную, испытующе посмотрел в глаза: Эрван не отвёл взгляда.
        Длинная, томительная пауза… Кивок:
        - Резонно.
        Салаун принялся мерить шагами каюту, задумчиво теребя чисто выбритый подбородок. Вместо него отозвался Лоэ:
        - Мы сами точно не знаем. Сидим тут, дискутируем больше часа, а толку… Ясно одно, плакальщики бросили судно неспроста: что-то их спугнуло. Вы были в кубрике и не видели, как они метнулись в разные стороны - будто карманники от стражи… Так вот, это «что-то» может представлять опасность и для нас. Помните, я говорил нечто в этом роде? Так вот, если создания не просто поднялись на поверхность, но и стремительно дали дёру - опасность очень близко.
        - Но всё-таки - какая? Чего нам ждать? На что обратить внимание? - спросил Эрван.
        - Если бы знать… - с досадой отозвался Лоэ. - Цвет воды, форма волн, какие-нибудь животные, птицы, наконец… Мы просто не имеем понятия! Остаётся надеяться на вашу интуицию. И выдержку: если что-то обнаружите, тихо и незаметно отправьте сюда Яника. Матросам раньше времени знать ни к чему - и так половина экипажа от страха сама не своя. Ясно?
        Эрван задумался. Неуверенно кивнул. Взялся за ручку двери.
        - Кадет! - Капитан остановился. - Главное, не пропустите белых рыб.
        - Простите, что? - Рыбы. Белые, - похоже, капитан досадовал на тупость Эрвана. - Какого они размера, как точно выглядят, не знаю. Но если увидите что-то подобное - мигом сюда. Идите!
        - Белые рыбы… Это что за штука такая? - прорвало наконец Яника. - Всем известно: рыбы серебристые! Ну-у… бывает ещё спина тёмная, под цвет воды. А тут… Слушай, а может, капитан разыграл нас, а? Или хотел из каюты услать куда подальше? Эрван помотал головой.
        - А Салаун что - шутит когда-нибудь? Я не заметил. И потом: какой смысл звать, чтобы потом выгнать?
        - Ну а если…
        - Никаких если! - оборвал его Эрван. - Лучше смотри в оба: все, что по левому борту, - твоё.
        Они устроились на канатных бухтах возле бушприта: над головой трепетала парусина кливера, внизу, рядом с форштевнем, пенились буруны. Когда судно, перевалившись через вершину одного вала, ныряло вниз, зелёная стена воды закрывала небо. Нос корабля исчезал в туче брызг, казалось, ещё немного - и длинная игла утлегаря вонзится в море. Затем «Горностай» задирал бушприт и с упорством горца карабкался на гребень следующего.
        Продрогший, мокрый до нитки Эрван отчаянно боролся с приступами тошноты.
        Ух! Корабль резко осел, словно в яму провалился. Днище с гулким стуком ударилось о воду.
        «Хорошо, что не позавтракал, - сейчас бы всё обратно выдал…»
        Волна хлестнула по фальшборту, перелилась через планшир. Вокруг ступней забурлили водовороты. Эрван поскользнулся, но успел ухватиться за бушприт. Намертво вцепился в скользкое дерево.
        «Лишь бы в море не оказаться… Смерть верная!»
        - Яник! Жив?
        - Ага! Только… - Грохот волн заглушил остаток фразы.
        - Чего?
        - Нормально, говорю! Только ни черта не видно - волны выше борта!
        «Это верно, - подумал Эрван. - Что тут разглядишь… Качели чёртовы! И какого капитан нас сюда отправил? Ладно, меня он недолюбливает - а Яника за что?»
        - Слышь, Эрван! А вроде стихает. Глянь, волны пониже стали.
        Эрван присмотрелся: волны действительно стали более пологими, «Горностай» не врезался в них, как раньше, а медленно, плавно покачивался вверх-вниз. Вода перестала заливать носовую надстройку. Эрван отпустил бушприт, размял затёкшие руки. Стянул мокрую рубаху и, стуча зубами от холода, кое-как выжал. Хотел было надеть, но передумал.
        «Черт с ней! Без неё теплей будет».
        Ветер мало-помалу стихал, и слух Эрвана начал улавливать звуки с палубы: оттуда доносилось треньканье камертона, перемежаемое бранью, скрипом ворота и перестуком башмаков.
        «Гарпунный лук готовят, что ли? Интересно, против кого?»
        Эрван хотел было покинуть пост, но сумел усмирить любопытство.
        «Поставили наблюдать, дурень? Вот и наблюдай».
        Он уставился в прозрачную воду цвета бутылочного стекла - ничего.
        - Яник! Что там у тебя?
        - Вроде пусто. Хотя… Кажись, есть что-то, не разберу. С твоей стороны не видно?
        Эрван пригляделся: действительно, в глубине что-то было: не шевеление даже - так, намёк…
        Через пару минут Эрван сумел различить очертания крохотных существ с бледным угревидным телом и непропорционально большой головой.
        Эрван нахмурился.
        «Не то личинки, не то головастики - не разбери-поймёшь».
        - Слушай, это рыбы! Огромные!
        «Какие, к чёрту…» - хотел было крикнуть Эрван, но осекся: Яник был прав!
        Это всё вода! Прозрачная, зараза, вот и кажется, что рядом какая-то мелочь плавает. А на самом деле - рыбы, просто очень глубоко…
        Теперь, когда наваждение рассеялось, Эрван узнал хищные движения акул. За минуту наблюдения «головастики» увеличились в размерах.
        Эрвана прошиб холодный пот.
        «Вот они, белые рыбы… Сколько их - десятки? И это только с моей стороны. Поднимаются…»
        - Яник! - отчаянно крикнул он. - Дуй к Салауну - быстро!!!
        Вместо ответа послышался топот - Яник умчался исполнять поручение.
        Меж тем акулы достигли поверхности. Эрван, забыв об осторожности, заворожённо смотрел, как тридцатифутовые чудовища скользят в волнах рядом с кораблём.
        Вот одно из них осторожно ткнулось носом в обшивку. Отплыло.
        Затем второе на миг прижалось к борту плавником. Отпрянуло. Наконец самая большая акула перевернулась на спину, ощерила зубастую пасть и с хрустом впилась в дерево. Эрван с ужасом смотрел на огромные жабры, оттопыренные, словно уши, розоватое брюхо, огромные глаза-тарелки…
        Брызнули щепки. Одна из них, видимо, поранила животное - вода вокруг пасти окрасилась розовым. Остальные акулы, забыв о корабле, с разных сторон вцепились в товарку. Через несколько мгновений багровое пятно скрыло кровавые подробности.
        - Эрван! - Яник тронул его за плечо. - Ты видел, а?
        Лицо его побледнело, брови полезли наверх, глаза округлились.
        «Как у акулы», - машинально заметил Эрван.
        Яник взял себя в руки.
        - Ну, давай на мостик. Все офицеры уже там.
        - Все? - на всякий случай уточнил Эрван. - Больше ничего высматривать не надо?
        Яник вздрогнул. Зябко повёл плечами. - Не. Хватит уже. Насмотрелись.
        - …Не смогут же они прогрызть борта, верно? Тогда в чем проблема? Доктор, сложив руки на груди, флегматично наблюдал за кружением акул.
        «Снова опоздал к началу», - недовольно подумал Эрван и тихо встал рядом с Бастианом, навострив уши.
        Боцман явно был не в духе: насупил брови, рубанул воздух ладонью.
        - Что это за твари такие, чёрт их дери? И какого им понадобилось грызть корабль?
        - На этот вопрос я могу ответить, - отозвался доктор. - Мы им в диковинку, вот нас и изучают, как могут.
        - Зубами? - не удержался Эрван.
        - Ну да, - Лоэ равнодушно пожал плечами. - Рук-то у них нет. Поймут, что мы несъедобны, - отстанут.
        - Вы правы в одном, Адриан, - Эрван поразился безжизненному голосу капитана. - Нас действительно изучают. И скоро все, что нужно, сообщат ему. Видите, они уходят на глубину?
        - Как я и говорил, - в тоне Лоэ сквозила плохо скрытая ирония. - Поняли, что мы им не по зубам.
        Капитан подошёл к доктору вплотную. Долго, без всякого выражения смотрел в лицо: Эрван поразился контрасту между живыми и весёлыми, с лукавой искоркой глазами доктора и чужим, нечеловеческим взглядом капитана.
        «Да у него глаза, как океан! - осенило Эрвана. - Такие же зелёные, прозрачные, безмятежные… И безжалостные. Кто ты, Салаун? Человек ли? А если нет, что делаешь здесь, с нами?»
        Повисло тягостное молчание. Эрвану показалось, что воздух на мостике электризуется: казалось, ещё немного, и между доктором и капитаном засверкают искры.
        Наконец Салаун опустил голову. Тяжело вздохнул, сгорбился…
        - Вы очень умны, Адриан. Это несомненно. Однако рационализм - ваша ахиллесова пята. Некогда он погубил ваш народ. Боюсь, и вас ждёт та же участь.
        Гвент!
        - Да, капитан! - Эрван вытянулся в струнку.
        - Передайте на «Дракон» следующее: «Вижу опасность. Следуйте параллельным курсом. Повторяйте мои маневры».
        Эрван сорвался было с места… замер, остановленный недоуменным возгласом Бастиана:
        - Гм… Получается, мы им отдаём приказы? Не слишком ли…
        - Не слишком, - отрезал капитан.
        Эрван впервые видел его таким - решительным, уверенным в себе и непреклонным. - Если хотят жить - подчинятся.
        Через полчаса «Дракон» поднял все паруса, увалился под ветер и теперь шёл параллельным курсом саженях в семистах по левому борту. На «Горностае» в дополнение к бизани подняли стаксель и бом-кливер - этого с лихвой хватило, чтобы держаться рядом с флагманом. Капитан властным движением отстранил рулевого, сам встал у румпеля. Приказал Эрвану разместиться в футе от него, боцману и Конюху - напротив.
        Эрван с трудом сдерживал изумление и беспокойство:
        - Если перекладывать руль придётся вчетвером - с каким креном мы пойдём? И выдержит ли рангоут?
        - Что ж, прилично разогнались. И если надо, ещё прибавим, - буркнул Бастиан. - От кого убегаем только?
        Боцман вряд ли надеялся на ответ: однако капитан оказался словоохотливей обычного:
        - Скорость нас не спасёт - от него не убежишь. Есть кое-какая надежда на маневр, но… тоже очень зыбкая.
        Вдали раздался странный глухой звук, похожий на хлопок гигантских ладоней.
        Прямо по курсу, примерно в двух милях, вздулся горб воды футов трёхсот в поперечнике. Внутри него что-то посверкивало, шевелилось, но что - разобрать было невозможно.
        Через мгновение горб рассыпался, на его месте образовалась воронка: до судна донёсся громовой гул, затем плеск. Место, где только что всплывала неведомая тварь, побелело от пены.
        - Вот вам и ответ, боцман, - произнёс капитан и, прикрыв глаза, продекламировал: «…Он кипятит пучину, как котёл, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою».
        Волна докатилась до «Горностая», мягко приподняла судно. - Не повезло, - сказал капитан и мягко улыбнулся. - Ладно, сделаю, что смогу. Румпель влево!
        Следующие несколько минут Эрван запомнил смутно: так, обрывки какие-то… - Вправо, шесть румбов! Навались, навались! Навались!!!
        Твёрдое дерево врезается под ребра… Ноги скользят по мокрой палубе…
        - Держи-держи! - Канатная петля захлёстывает румпель, затягивается - совсем рядом с руками…
        - Терпи, парень, не отпускай! Есть!!!
        Судно кренится на борт. Сильнее, сильнее… Кажется, ещё немного - и концы реев окунутся в воду. Линия горизонта исчезает, перед глазами только зелёная прозрачная масса, стеной нависающая над палубой…
        - Стравливай, стравливай! Глухой? Живей!!! Румпель, словно живой, толкает в грудь. Удержать… не дать опрокинуть…
        Есть! Усилие на руле уменьшается, судно выравнивается… Можно вздохнуть… Только больно очень… Синяки?
        - Влево, девять! Навались, навались! Навались!!!
        Крен в другую сторону. Уцепиться в румпель, удержаться, не сорваться в алчную бездну внизу…
        Странная картинка над головой: чёрная линия фальшборта - и светло-серое небо. Воды будто нет на свете.
        «Будто не плывём, а летим… Красиво!»
        - Навались! Навались! Навались!!!
        Оглушительный треск прямо над ухом. Куски дерева и щепки на палубе. Тонкий, высокий звук лопнувшей пеньки. Чей-то крик, проклятия…
        Бесформенный комок парусины, уносящийся в океан…
        И снова громовой гул и плеск. Близко, совсем близко…
        - Гик вдребезги, бизань сорвало, в трюме течь - обшивка не выдержала. А в целом - бывает и хуже. Какие будут приказания? - Бастиан посмотрел на капитана. Тот безразлично пожал плечами. - Закрепите румпель и поднимайтесь на мостик. Это всё.
        - Как это? А команде что делать? - Бастиан, похоже, ушам своим не верил.
        Жорд, копошившийся возле своей ненаглядной катапульты, услышал слова капитана. Замер на миг, поднял голову. Спросил недоверчиво:
        - А? А гарпунный лук зачем готовили? Стрелять что - не будем?
        Капитан улыбнулся - грустно и устало.
        - Хотите, стреляйте. На ваше усмотрение. А что до команды… Пусть занимают места получше - им будет на что посмотреть.
        Он внимательно оглядел притихших курсантов, недовольного Жорда, недоумевающего Бастиана. Вздохнул и тихо пояснил: - Он близко. И он уже выбрал. Больше мы ничего не можем сделать. Ни-че-го.
        «Горностай» медленно полз левым галсом: без гика, с повреждённым такелажем, он не мог развить приличную скорость, но капитана это, похоже, больше не беспокоило. Облокотившись о планшир, он задумчиво смотрел на пологие волны. Чуть поодаль стоял Бастиан. Эрван тихо подошёл к нему, потянул за рукав. Спросил шёпотом:
        - А Лоэ где?
        - В трюме, - хмуро отозвался Бастиан. - Двоих ребят зацепило, так он их штопает.
        - А на мостик его звал?
        - Конечно, отправил Яника - все честь по чести. Да только доктор отказался: мол, занят и ему не до суеверий.
        Бастиан замолчал на несколько секунд, затем зло добавил:
        - И знаешь что? Я ему завидую: он один занят делом. И ещё… Знаешь, что самое поганое? Уверен - прав Салаун, а не Лоэ. Глянь, море успокоилось, ветер почти стих: впереди у нас большие неприятности.
        Над океаном повисла давящая тишина. Эрван с тревогой огляделся: вроде ничего страшного: серые низкие тучи над головой да зелёные складки волн по сторонам. Только вот…
        «Птиц нет… - с тревогой подумал Эрван. - Куда они делись? Небо как мёртвое».
        Напряжение нарастало - казалось, сам воздух начал тихо звенеть. Матросы у бортов молчали, со страхом вглядываясь в океан. Никто не двигался: один Жорд, не обращая ни на что внимания, пристраивал гарпун на ложе баллисты.
        На него цыкнули: каждый звук в эти минуты казался неуместным.
        «Дракон» по прежнему держался неподалёку: Эрвану даже удалось расслышать обрывки команд с мостика и звуки перебранки на палубе. Прищурясь, он различил тёмные кружки голов над фальшбортом, заряженные и нацеленные в море гарпунные луки - там готовились отразить угрозу.
        - Поднимается, - ровным голосом сообщил капитан. - Молитесь, пока есть время.
        Воздух словно загустел: Эрвану приходилось делать усилие, чтобы загнать его в непослушные лёгкие. Сердце бешено колотилось, ещё чуть-чуть - и проломит ребра.
        «Скорей бы уж… Что угодно - лишь бы скорее…»
        - Он атакует.
        Эрван посмотрел на капитана: лицо того оставалось бесстрастным, только белая, как пена, кожа и посеревшие губы выдавали крайнюю степень волнения.
        - Никто из живущих не видел этого. А мы… Смотрите!
        Вода между кораблями забурлила, словно кипяток.
        Из глубины показалась гигантская голова с выпученными глазами, могучий спинной плавник размером с парус, могучая спина, покрытая серебряной бронёй…
        «Дракон» разрядил все луки разом: звуки от трёх попаданий слились в один громкий хруст. Монстр с удивительным для таких размеров проворством ушёл под воду.
        - Есть! - заорал Бастиан.
        Его поддержал восторженный рёв с обоих судов. Эрван орал вместе со всеми, хлопал руками, жестикулировал, пытаясь сбросить невыносимое напряжение.
        Резкий толчок под ребра. Эрван осекся, недоуменно повернулся к Бастиану. Поразился мрачному виду боцмана.
        - Что такое? Ведь он… Ушёл?
        - Вряд ли. Присмотрись - крови-то нет! И на капитана глянь…
        Салаун стоял с закрытыми глазами, неподвижный, как изваяние, - только губы шевелились. Эрван сумел разобрать несколько слов:
        «…свисту дротика он смеётся…»
        Монстр напал внезапно. Миг - и уродливая голова размером с дом вспорола воду возле «Дракона». Ещё миг - и колоссальные челюсти сомкнулись вокруг носовой надстройки: резная фигура исчезла в пасти морского чудовища. До «Горностая» докатился хруст отрываемых крыльев… Затем огромная туша наполовину выпрыгнула из воды и всем весом обрушилась на палубу.
        «…на шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас…»
        Эрван видел, как от удара посыпались в воду люди… Много. Несколько десятков… Видел белесые плавники акул, вернувшихся из бездны…
        Он зажмурился: «Нет, нет, нет… Так не бывает, этого просто не может быть! Я сейчас очнусь, и все будет как раньше…»
        Но предательский слух доносил до него треск ломающихся шпангоутов, клокотание рвущейся в пробоины воды, истошные вопли людей, поедаемых заживо…
        Эрван понял - так ещё страшней.
        Отчаянно замотал головой, собрался с духом. Открыл глаза.
        «Дракон» уходил под воду, нелепо задрав корму, - за считаные секунды бак погрузился целиком. Тварь месила воду хвостом, пытаясь забраться на остатки судна, - Эрван увидел, как из воды показался мясистый брюшной плавник, упёрся в доски - и монстр неуклюже, как на костылях, преодолел несколько футов, разинув огромную пасть.
        Остатки экипажа пытались организовать сопротивление - по наклонившейся палубе метались крохотные фигурки с оружием в руках - Эрван уловил блеск стали.
        «…когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копьё, ни дротик, ни латы…»
        Удар закованной в костяную броню головы - и корпус «Дракона» лопнул, как орех. Обломки дождём посыпались в море. Чудовище бешено завертелось, защёлкало пастью, норовя ухватить людей, уцепившихся за останки судна.
        «…Сердце его твёрдо, как камень, и жёстко, как нижний жёрнов…»
        Вскоре все было кончено. Чудовище, успокоившись, словно по волшебству, неспешно погрузилось в океан. За ним последовали акулы.
        Через несколько минут ничто не напоминало о трагедии: куда ни кинь взгляд - лишь водная гладь да серое небо. Даже обломков не осталось.
        В мёртвой тиши голос капитана прозвучал похоронным колоколом:
«Нет на земле подобного ему… Он сотворён бесстрашным».
        Эрван Гвент. Дневник. …худший день в жизни. Может, зря пишу сейчас, пока все не улеглось… Но если не выплеснуть ЭТО на бумагу - заскулю, забьюсь в крике… Может, сойду с ума.
        Никогда, никогда не было со мной так: приближается опасность, смертельная, неумолимая, - а сделать ничего нельзя. Там, на заставе, когда фоморы прорвали оборону, было похоже: но там можно было драться, убивать… Бежать, в конце концов!
        А здесь… Стой и жди. Жди, пока тебя не найдёт гибель неизвестно от кого! Вспоминаю капитана, бледного как смерть, с дрожащими губами. Когда он, не то в бреду, не то в полусне, декламировал страшные строки, я решил сдуру, что он не в себе… Теперь не думаю. Просто ему было хуже всех. В отличие от нас, он - ЗНАЛ.
        Знал, что огромные челюсти могут сомкнуться на нашем корабле, что мы, а не они будем истошно вопить и барахтаться в воде - пока в плоть не вонзятся акульи зубы… И знал, что бессилен, абсолютно бессилен этому помешать.
        А потом… Когда проклятая тварь терзала «Дракон»… Ещё хуже! Ужас, оцепенение, да. Но не в том дело: видишь, как совсем рядом на твоих глазах гибнут люди, видишь в мельчайших подробностях… Бессилие - вот что. И стыд. Он грызёт меня и сейчас. Стыд и недоумение: как мы, люди, оказались такими трусливыми и слабыми? Может, надо было выстрелить и нам, отвлечь внимание… Но ведь гибель же!!! Было б два уничтоженных корабля вместо одного. И все.
        А может, монстр и внимания на нас не обратил бы. Как там? «…свисту дротика он смеётся…» Недаром же Салауну дела не было, заряжен наш лук или нет, Жорд ещё удивился…
        Вроде и всё правильно выходит, вроде и не виноваты мы ни в чем… А стыд все равно гложет. И только сейчас, когда я выплеснул всё на бумагу, - понял почему.
        Когда тварь исчезла в бездне, когда за ней последовала акулья свита, когда океан вновь стал пустым и безопасным…
        Никто не предложил выслать шлюпку. Никто. И я - в том числе.
        Глава 8 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        …канун Петрова дня, по римскому исчислению - 23 июля. Встать на якорь не удалось, для замера глубины не хватило длины лота. Судно дрейфует в северном направлении. Ветер слабый, юго-восточный, волнение среднее.
        Закончен ремонт рангоута и такелажа.
        На рассвете, не приходя в сознание, умер матрос Дэниель Рю, раненый обломками гика. Второй пострадавший, Томас Бийан, вернулся в строй.
        Сегодня истекают трое суток с момента гибели дальнего рейдера «Красный дракон».
        В соответствии с приказом конверт будет вскрыт после полудня в присутствии всех корабельных офицеров.
        Капитан Салаун.
        - А ну-ка брат, давай в сторонку.
        - Что за…
        Шершавая ладонь закрыла рот. Эрван почувствовал, как десяток рук хватают его, поднимают и тащат, словно бревно.
        - Не дёргайся, парень! - прошептали справа: Эрван не смог разглядеть кто - голову крепко держали. Ощутил лишь запах чеснока и немытого тела, совсем близко. Поморщился и тут же удивился сам себе.
        Какого чёрта? До того ли сейчас? И что они задумали?
        Эрвана прислонили к мачте, завели кисти назад. Он почувствовал, как вокруг тела обвиваются верёвки, запястья сдавила ременная петля. Он попробовал напрячь мускулы… Бесполезно. Матросы, собаку съевшие на вязании узлов, своё дело знали.
        Через минуту он был обмотан с ног до шеи, словно катушка нитками.
        - Не ори, а то кляп вставим. Или чего похуже. Понял?
        Перед глазами Эрвана блеснуло выщербленное лезвие. Кивнуть Эрван не мог: просто закрыл и открыл глаза.
        - Вот и молодец.
        Теперь Эрван узнал голос Эрле.
        Голову, наконец, перестали держать, освободили рот. Эрван осторожно глянул по сторонам, стараясь не выдать недоумения и страха.
        На палубе собралась вся команда. Матросы стояли кучками и переговаривались нервным шёпотом, искоса посматривая друг на друга. Кое-кто прятал оружие, но большинство держало клинки обнажёнными. Эрван поймал несколько взглядов исподлобья, обращённых в его сторону: тяжёлые, мрачные, ничего хорошего они не сулили. Он осторожно посмотрел на Эрле: тот стоял молча и, похоже, ждал расспросов.
        Ну уж нет! Захочешь, сам выложишь. Разве только…
        - Конюх где? - Эрван старался говорить спокойно и холодно.
        - В кубрике, живой и здоровый, - Эрле пожал плечами. - Мы ж не звери… И с тобой бы помягче обошлись, да уж больно ты, брат, горазд руками махать. Стой уж так.
        Эрле явно чувствовал себя неловко: прятал руки за спиной, переступал с ноги на ногу. В глаза он старался не смотреть.
        Эрван молчал.
        Повисла неловкая пауза. Наконец матрос не выдержал, крикнул с неожиданной злобой:
        - Разговаривать не хочешь? Гордый? Ничего, разберёмся с офицерьём, потом и о тебе подумаем!
        Эрван молчал.
        Эрле сплюнул на палубу и отвернулся. Подошёл к остальным.
        - Ну что, начали? Старик готов?
        Сквозь толпу проковылял Гоэл.
        - Готов, готов! Куда уж мне деваться - раз выбрали…
        Он сделал шаг к двери. Эрле и здоровяк Томас встали по бокам, сжав абордажные сабли.
        Гоэл схватился было за дверную ручку… И замер. Обернулся, посмотрел на матросов с тоскливой неуверенностью.
        - Ребят, ещё не поздно, а? Может, ну его?
        - Струсил, болван старый? - прошипел в ответ Томас. - Ведь это ты пел в уши, что нас на убой тащат! Нельзя, дескать, быть скотом, действовать надо, терять нечего - так и так, мол, погибнем… Твои слова, верно? Вот и отвечай за них!
        Дверь резко открылась, Гоэл едва успел отскочить.
        На пороге, занимая почти весь проём, высился Бастиан. Он осмотрел палубу, переводя взгляд с одной кучки матросов на другую. Сложил руки на груди и широко улыбнулся. Похоже, угрожающий вид матросов и готовое к бою оружие на него впечатления не произвели.
        Хотя… Эрван хорошо знал это добродушное выражение лица и простецкую улыбку: как правило, они не сулили адресату ничего хорошего.
        Гоэл, видимо, подумал о том же: он отшатнулся, побледнел, челюсть отвисла… Бастиан взирал на него с благожелательным интересом.
        - Ну? И что ты имеешь мне сообщить?
        Матросы загудели. Гоэл, чуя за спиной поддержу, собрался с духом и выпалил:
        - Баст! Люди устали. Дальше они не пойдут.
        - Угу, - Бастиан задумчиво кивнул. - Дальше не пойдут, значит… А куда пойдут?
        - Домой, ясное дело! - отозвались из задних рядов.
        - Угу. А если мы, офицеры, не подчинимся…
        - Пойдём без вас!
        - Вот, значит, как. М-да. Не ожидал. Разочаровали вы меня, ребята.
        Бастиан сокрушённо вздохнул.
        - А ты на совесть не дави! - выкрикнул Эрле. - У вас много совести? За весь поход ни слова - кто, почему, зачем… Вы прётесь чёрт знает куда, а умирать нам! Нет уж, хватит! Мы не бараны, просто так себя зарезать не дадим.
        На палубе разразилась настоящая буря: от божбы, угроз и проклятий Эрван едва не оглох. Над головами засверкали клинки.
        Бастиан спокойно ждал, пока утихнут крики. Затем ехидно осведомился:
        - Не хотите, значит, дохнуть как бараны? - он резко, без замаха впечатал кулак в дверную стойку - только щепки полетели. Рявкнул: - А я говорю: бараны и есть! Ну выкинете вы нас за борт - дальше что? На восток, через Стража? Он небось как раз проголодался… Ладно, предположим, дуракам везёт - вы прошли. И? Вы ж, остолопы, умеете только рот набивать. Тех пареньков помните, которые от фоморов удирали? Люггер с креном на правый борт? К вашему сведению, они, пока удирали, на риф напоролись. Думаете, вы лучше? Чёрта с два! И с вами, дурачьём, то же самое будет: угробите судно и сами сдохнете!
        Бастиан грозно оглядел притихших моряков.
        - Ладно, добрый я сегодня. Покладистый. Предположим даже - добрались вы до берега. Что потом? Война вот-вот начнётся, балбесы, - понимаете, нет?! А то и уже началась… Вас как крыс переловят да и вздёрнут под барабанный бой. Доходит? Понятно объясняю?
        Невнятное бормотание на палубе. Шелест загоняемых в ножны клинков.
        Бастиан хмуро кивнул. Продолжил тихо и проникновенно:
        - Поймите, дурни… Нет у вас на борту врагов. Не-ту! Стража видели? Ему без разницы, кого жрать: матросов или офицеров. Все тут люди, все жить хотят.
        Он достал из-за пазухи коричневый пакет с тёмными пятнами сургуча. Поднял над головой:
        - Всем видно? Здесь - цель экспедиции. Мы не могли вскрыть его раньше - приказ есть приказ. А когда прочли бумагу, хотели всем кораблём совет держать, решить, что и как. Да вы уж сами всё… решили.
        Он поморщился, разочарованно махнул рукой.
        Повисло неловкое молчание. Боцман ждал, обводя матросов горящим взором, - те прятали глаза и явно желали оказаться от боцмана как можно дальше - неважно где.
        - Бастиан! Пожалуйста, прости ты нас! - раздался детский голос. - Мы больше не будем, честно-честно!
        «Яник! - поразился Эрван. - А он тут с какого боку? Неужели на приключения потянуло?»
        - Парши-и-вец, - протянул Бастиан и ухмыльнулся. - Выпороть бы тебя: впредь наука будет.
        - Ну и выпори, и выпори! Прости только!
        Внезапно Бастиан расхохотался.
        - Ну и болваны! Мальчишка-то умней вас всех оказался: он один допёр - повиниться надо!
        Вздох облегчения… тихие, неуверенные смешки. Похоже, матросы поняли - грозу ещё можно отвести.
        Гоэл съёжился, забормотал сбивчиво и невнятно:
        - Баст, ты это… Конечно… Просто люди устали, ну и вот… Не подумали… Виноваты, да.
        Улыбка исчезла с лица боцмана, он посмотрел на матросов презрительно и зло:
        - Простить? Да будь моя воля, вы б у меня дерьма наелись! Радуйтесь, дурачьё, что не я ваш капитан. Салауна просите! Может, он добрее будет…
        Он смерил Гоэла взглядом с головы до ног, покосился на Эрле и скрылся в кают-компании, хлопнув дверью.
        Гоэл обернулся к товарищам. Прошипел:
        - Ну, что застыли, как я не знаю кто? Не дошло, что ли? Салауна упрашивать надо!
        Эрле кивнул, за ним Томас, потом остальные. Тут и там послышались крики: «Да здравствует капитан!» Сначала робкие и нестройные, они звучали всё громче, уверенней и наконец слились в единый рёв: матросы скандировали так, словно от этого зависела их жизнь.
        «Пожалуй, так оно и есть, - подумал Эрван и поморщился. - Как же они орут! Уши бы заткнуть, да руки связаны».
        На его счастье, вскоре дверь отворилась, в проёме показался капитан. Матросы разом захлопнули рты: в наступившей тишине Эрван разобрал яростный шёпот Гоэла: «На колени, скорее!»
        Повинуясь то ли приказу старика, то ли внутреннему порыву, матросы один за другим становились на правое колено и опускали головы. Через несколько мгновений Эрван понял, что на палубе стоит он один - пусть и не по своей воле. Впрочем, капитан не обратил внимания на Эрвана - как обычно. Сказал коротко и просто:
        - Встаньте.
        Матросы повиновались - быстро и молча.
        - Задавайте вопросы.
        Толпа зашумела: «Куда идёт судно? Почему мы болтаемся тут три дня? Почему от нас всё скрывают?..» Каждый старался перекричать соседа, шум поднялся почти такой же, как минуту назад - когда кричали «Да здравствует капитан!».
        Салаун поморщился. Поднял руку - гул стих, как по волшебству.
        - Господа! Сдаётся мне, вы избрали Гоэла своим представителем? Отлично. С ним я и буду говорить. Итак?
        Гоэл прокашлялся:
        - Э-э-э… капитан. Ребята желают знать, почему мы болтаемся тут три дня - и ни с места. Та рыбина, что сожрала «Дракон», вряд ли уплыла далеко. Да и акулы эти страхолюдные… Волны опять же - огромные, не такие как у нас. И вода - вроде прозрачней, чем у нас рядом с побережьем, но какая-то зелёная… Может, ядовитая? И рыбы тут нет - неспроста, верно? Вот мы и думаем - гиблое место. Так, ребята?
        Одобрительный гул в ответ. Капитан кивнул, подождал секунд десять. Продолжил так же спокойно и кратко, как начал разговор:
        - Отвечаю сразу на всё, по порядку: Страж пока неопасен, он спит. Предвосхищая ваш вопрос «откуда»… мне это известно, и всё. Надеюсь, вам хватит моего слова. Далее: акулы - его свита. Они никогда не уплывают далеко от Стража. Значит, и нам не грозят. И это мне известно, не сомневайтесь.
        Он закрыл глаза на миг, устало провёл рукой по лбу, будто проверяя - нет ли жара? Затем тихо продолжил:
        - Теперь по поводу трёх дней: на пакете с инструкциями была надпись: «Открыть не ранее, чем через три дня после того, как корабль останется один». Конверт у меня с собой - показать?
        Гоэл замотал головой:
        - Незачем. Мы вам верим. Да и не очень нам сподручно разбирать всякие закорючки. Одно непонятно: зачем этим, с «Дракона», надо было, чтоб мы три дня ждали?
        - Их уже не спросишь, - капитан равнодушно пожал плечами. - Но полагаю, указания были составлены на случай, если корабли на время потеряют друг друга - в шторме, тумане или ночью. И только если отбившееся от эскадры судно не смогло бы найти остальных больше трёх дней - ему дозволяли действовать самостоятельно. Понимаете? Им и в голову прийти не могло, что из четырёх кораблей эскадры уцелеет самый слабый.
        - Четырёх? - послышался чей-то удивлённый возглас.
        - Да. От второй шхуны поддержки остался только плот. Помните, возле острова Керуака? Что с ней произошло, мы, вероятно, никогда не узнаем…
        Капитан умолк, задумавшись о чем-то своём. Гоэл почтительно выждал с минуту, потом решился напомнить о себе:
        - Кхм. Прощения прошу, но вот сразу вопрос возник: какая такая эскадра? Что ли, «Регина», «Дракон» да мы? Ну и ещё эта - от которой только плот… А почему сложности такие? Идти по одиночке, встречаться в открытом море… Да и опасно: «Регину», вон, на абордаж взяли. Вторую шхуну тоже, наверно: или сама утонула в шторм, а команду снять было некому…
        Капитан развёл руками.
        - Да. Опасно и, по видимости, - глупо. Но это сейчас понятно, когда гибель судов поставила под угрозу всю экспедицию. А когда планировали рейд, думали об одном - чтобы фаэри не узнали. Поэтому корабль-разведчик, то есть мы, шёл с севера, главная ударная сила - с юга, а обе плавучие базы - из Устья, но вышли из гавани в разное время. Когда не самый крупный корабль в одиночку покидает порт, у кого какие подозрения?
        В толпе кто-то хмыкнул, тут и там послышалось недоуменное бормотание. Гоэл покачал головой.
        - Мы вам доверяем, капитан, как иначе? Я говорил уже… Только все равно неясно: фаэри ж солёную воду терпеть не могут, это каждый ребёнок знает. Какое им дело до нас и наших экспедиций? Они и на побережье толком не бывают! Не сходится как-то…
        «А может и сходится, - неожиданно осознал Эрван. - В Морском Ключе ходили же их патрули! Сами в порту видели… Ещё удивлялись: какого им здесь надо? И Кемо, трактирщика этого, замели… Почему? За что? Не они ли постарались? Интересно-интересно…»
        Салаун кивнул:
        - Верно. Фаэри сторонятся океанской воды. Называют её «убийцей», - добавил он вполголоса, будто говорил сам с собой: Эрван еле расслышал: - Интересно, что жизнь мириадов существ в якобы мёртвой воде их не смущает. Ограниченность? Особенности мировоззрения? Не знаю.
        Затем продолжил громче, для всех:
        - Цель нашего похода, узнай о ней фаэри… Им бы очень не понравилась.
        Он сделал паузу. Обвёл взглядом экипаж.
        - Наша задача - пройти глубину насквозь. Посмотреть, что там, с другой стороны. И, по возможности, вернуться обратно.
        Звенящая тишина в ответ: только шипение волн под форштевнем да скрип снастей.
        Капитан ждал.
        Первым пришёл в себя Эрле.
        - Да что там может быть, за бездной? Ясное дело, на ней всё кончается - всё глубже и глубже, пока даже дно не исчезнет, верно говорю?
        Он обернулся к товарищам. Те загудели вразнобой. Капитан, не обращая внимания на матросов, пристально смотрел на Гоэла: тот не выдержал, отвёл взгляд. Подёргал мочку уха, ковырнул ботинком палубу… Вздохнул.
        - Как знать, Рыжий… Как знать. Ты молодой ещё, старина тебе до одного места… А не то помнил бы: прадеды наши приплыли с запада, получается, как раз с той стороны. Мало ли что столько лет прошло, суша - она никуда не девается.
        Эрле отмахнулся:
        - Ну, это байки.
        - Нет, - послышался знакомый голос.
        Увлечённый разговором, Эрван не заметил, как из каюты вышел доктор: потёр красноватые от недосыпа глаза, прищурясь оглядел матросов. Удовлетворённо кивнул и продолжил:
        - Наши предки родом из-за моря - это непреложный факт. Доказательств этому сколько угодно. Ну например…
        Лоэ сделал паузу, задумчиво теребя губу.
        - Вы матросы и суши почти не знаете… А меж тем давно замечено - возле городов и деревень одни растения, а дальше, в глубь Аргоата, - другие. Я не о пшенице и хмеле - это понятно. Я о деревьях - ясенях, дубах, ивах… Чем дальше от людей, тем они реже, а в сердце чащоб их вообще не встретишь. То же самое с животными… разве что кошки научились жить где им вздумается.
        Лоэ говорил медленно и размеренно - словно преподаватель, читающий лекцию нерадивым студентам. Слушатели молча внимали.
        - Объяснение этому факту одно, - Лоэ поднял указательный палец, - некоторые виды растений и животных попали в Арморику вместе с людьми. О том же говорят редкие книги, сохранившиеся после внутренних войн и нашествия фаэри.
        - Да слышали мы про это, все не первый день на свете, кой-кто даже в школе учился, - возразил Эрле. - Да только ж говорят, затонула она, старая земля. Нет её больше - только океан и остался.
        Лоэ усмехнулся.
        - Может, и так, уважаемый Эрле, может, и так… Как проверишь теперь? Но древние хроники повествуют…
        Лоэ прикрыл глаза, начал размеренно и напевно - будто читал по памяти:
        - «…после Камланнской битвы, когда был поражён гнусный предатель, Логрия пала, и Король погрузился в долгий сон, дюжина дюжин кораблей отчалили из Британии в Арморику - дабы спастись от тьмы, поглотившей старое королевство…»
        Лоэ открыл глаза, обвёл матросов внимательным взглядом.
        - Летописи говорят, что Британия и Арморика находились недалеко друг от друга, между ними регулярно ходили корабли. Но флотилия провела в море полгода, блуждая по местам невиданным и странным, пока не нашла землю. Ту самую, что мы теперь называем Арморикой - в память о старой, утерянной. Сначала пришельцы решили, что попали в земной рай: земля была плодородна и безлюдна, язычники-саксы, от которых они бежали, остались за морем… Всё было замечательно - до поры до времени. Увы, мы не можем сейчас обсуждать тысячелетнюю историю людей - есть дела поважнее.
        - Жалко… - раздался из-за матросских спин голос Яника.
        Лоэ улыбнулся вновь. Матросы перешёптывались вполголоса: похоже, они ожидали чего угодно, но только не этого - слишком безумной оказалась цель похода.
        Лоэ дал команде переварить услышанное. Затем продолжил:
        - Догадываюсь: вам непросто так вот сразу всё осознать и принять. Неважно, главное, чтобы вы сейчас поняли или хотя бы поверили: цель похода - не миф и не химера. Она реальна. Достижима ли - это вопрос.
        - Вот-вот, - буркнул один.
        - Да-а… А вроде бы китов искать шли, - недоверчиво протянул другой.
        Доктор пожал плечами.
        - Конечно, поверить трудно… Доплыть до Британии или до старой Арморики, встретить друзей и соплеменников, попросить у них помощи…
        Доктор покачал головой, задумчиво вздохнул.
        - Нет, вряд ли - это было бы слишком хорошо. Но совсем эту возможность отметать нельзя.
        Впрочем, есть и другая цель, куда более реальная… Найти землю. Любую. Но ещё лучше - пригодную для колонизации. Догадываетесь почему?
        - Фаэри! - сгоряча выкрикнул Эрван.
        Лоэ посмотрел на него, накрепко привязанного к мачте. Усмехнулся.
        Эрвану немедленно захотелось провалиться сквозь палубу: он опустил голову и принялся дотошно изучать носки башмаков - только они и были видны из-под верёвочного кокона.
        - Верно. Фаэри, - согласился доктор. - Они победили нас и правят в Арморике. Как это изменить? Никак. До сих пор не удалось и вряд ли удастся в будущем: нам просто нечего им противопоставить. Больше того: в их силах сделать так, чтобы это продолжалось вечно.
        Лоэ снова вздохнул. Недовольно поморщился, щёлкнул пальцами - будто силился подобрать нужные слова, а те никак не желали подчиняться.
        - Но есть… один шанс. Не шанс даже - шансик. Если мы обнаружим незанятую сушу, если она окажется достаточно большой, чтобы принять колонистов, достаточно плодородной, чтобы их прокормить… Видите, сколько «если»?
        Он резко выпрямился, окинул матросов цепким взглядом. Повысил голос:
        - И вот вам ещё одно - если нам это не удастся… люди навсегда останутся рабами. Если раньше фоморы не перебьют. В грядущей войне на фаэри надежды нет: в случае поражения они отступят на юг, скроются в своих лесах… а нас оставят один на один с врагом.
        Гоэл осторожно кашлянул.
        - То есть… Они там, на берегу… хотят, чтобы мы нашли землю, до которой фаэри не смогут дотянуться?
        Сухой кивок:
        - Именно так. Вы всё поняли.
        Гоэл задумчиво поскрёб щеку, что-то бормоча себе под нос. Затем осторожно спросил:
        - Ну… Это… В общем, ясно. Одного не пойму: фаэри правят уже чёртову уйму лет, верно? И раньше - ничего, терпели. А тут этим, из Морского Ключа, приспичило - вынь да положь! Вот и думай почему. Верно, ребята?
        Лоэ покачал головой - иронично и чуть нетерпеливо.
        - Видите ли, уважаемый… командование не обязано отчитываться, с чего ему, как вы изволили выразиться, «приспичило». Но догадаться можно: в последние годы военная мощь северян возросла настолько, что даже фаэри приходится с ней считаться. Фоморы уже перехватывают не только наших торговцев, но и караваны с данью - неслыханное оскорбление для фаэри! Вот и пришлось нашим гордецам позволить усиление нашего флота - подозреваю, решение далось им нелегко.
        Лоэ скупо улыбнулся.
        - Дальше просто. Благодаря любезности фаэри мы наконец смогли построить корабли, которым по силам выйти в открытый океан. Иными словами: цель была всегда, средства появились только сейчас. Я ответил на ваш вопрос?
        Гоэл неуверенно кивнул:
        - Ну вроде… Да. Только…
        - Продолжайте, любезный. Но помните - время уходит. Боюсь, пока я удовлетворю ваше любопытство, зима наступит.
        Гоэл сконфуженно забормотал:
        - Оно понятно. Да ведь дело-то важное… Своими головами рискуем, не чьими-нибудь. Я вот к чему «вынь да положь» сказал? Ведь должны были идти эскадрой, так?
        - Верно.
        - Ну вот. А теперь одни остались: ни провианта, ни подмоги… Ничего. Ну и как нам через глубину плыть? Смерть же верная! И приказа не выполним, и сами погибнем!
        Лоэ кивнул:
        - Опять в точку.
        Гоэл помялся, завертел головой, теребя пояс и переминаясь с ноги на ногу. Кхекнул, вздохнул…
        - Вот я и думаю, - он махнул рукой: мол, была не была! - Эх, чего там: все мы так думаем - домой пора! Верно говорю, ребята?
        Одобрительный гул. Он усиливался, голоса становились все громче, на лицах матросов проступила смесь страха и ярости.
        «Опасно! - промелькнуло в голове. - Они ж боятся до безумия и не ведают, что творят. Может, потом и пожалеют, да толку-то! Почему Баст их не останавливает - потом поздно ж будет!»
        К удивлению Эрвана, шагнул вперёд не боцман, а капитан. Он не стал поднимать рук, призывая к тишине; не пытался перекричать взбудораженную команду… Просто заговорил: по своему обыкновению, тихим шелестящим голосом. И как ни странно, это подействовало: матросы мгновенно смолкли, и негромкие слова капитана были слышны каждому.
        - Я попробую объяснить, - начал он. Внимательные глаза смотрели то на одного матроса, то на другого. - Объяснить, почему я хочу идти дальше.
        В ответ - ни движения, ни звука. Эрван видел перед собой застывшую стену затылков и спин, а над ними - бледное, напряжённое лицо капитана.
        - Наш поход смертельно опасен, более того - почти обречён. Я согласен с вами. В другое время я бы сразу повернул назад - без обсуждений, совещаний и досужих разговоров. Да, так бы я и поступил, если б не…
        «Фоморы! - осенило Эрвана. - Это из-за них, точно! Вот только… Хоть убейте меня: не пойму, чем они мешают, - отстали от нас, и ладно».
        Пока Эрван терялся в догадках, капитан начал отвечать на его невысказанный вопрос. Ругая себя за невнимательность, Эрван обратился в слух.
        - …мне не дают покоя эти четыре корабля. Давайте поразмыслим вместе: что это за суда? Какова цель их похода? Почему они всё время попадаются нам на пути? И наконец, самое главное - почему они ушли на глубину?
        Капитан опустил голову и принялся расхаживать по палубе - от борта до борта. О существовании матросов он, похоже, забыл.
        - Итак, что мы о них знаем? Первое: это очень большие корабли, раньше у фоморов таких не было. Второе: вопреки обычным привычкам, они атакуют крупные суда. Третье: они двигались на юг вдоль Стены Туманов, и едва появилась необходимость, прошли её насквозь.
        Капитан остановился. Окинул матросов рассеянным взглядом.
        - Какой вывод можно из этого сделать? А выводов несколько: первый, самый очевидный и самый неприятный, - у фоморов тоже появились океанские суда. Второй, и тоже неприятный: они в состоянии дать людям равный бой на море - чтобы не сказать большего. Третий и решающий: они ищут то же, что и мы.
        - Гм… - тихо стоящий поодаль Бастиан не выдержал. - Капитан… Простите, что прервал, но с третьим выводом… словом, непонятно.
        Снова одобрительный гул.
        «Интересно… - промелькнуло в голове у Эрвана. - А до парней дошло, кого они сейчас поддерживают? Боцмана! Того самого боцмана, которого недавно готовы были в клочья разорвать? А сам Бастиан… Решился перечить капитану? При матросах? Удивительное дело».
        Он усмехнулся про себя и приготовился слушать дальше.
        Меж тем капитан глянул на Бастиана, как на несмышлёного младенца. Несмотря на ответственность момента, Эрван хихикнул: «младенец» был размером с медведя. К счастью, Эрвана никто не услышал.
        Капитан вздохнул, покачал головой. Вопросительно посмотрел на матросов: мол, вы-то хоть - поняли? Затем пожал плечами.
        - Ну это же очевидно. Океанские корабли - раз. Странный маршрут: они не стали, как обычно, идти к побережью и грабить деревни - два. Уход сквозь Стену Туманов - три. Заметьте, это не было бегством: их никто не преследовал, напротив, они уничтожили минимум два корабля, практически не встретив сопротивления. Значит, они шли к намеченной заранее цели… и цель их - за Стеной Туманов. Какова она? На ум приходит только одно: они ищут то же, что и мы. Если уже не нашли.
        Капитан повысил голос, сумрачно глядя на оцепеневших матросов.
        - Но и это не самое страшное! Плохо, если они сумели пересечь глубину раньше нас, но хуже вдвойне - если сумели закрепиться на той стороне. И суть не в колониях, нет: это дело далёкое. Но если они нашли место, где смогут брать воду и провиант, ремонтировать корабли… Морской Ключ перестанет быть для них помехой, и всё наше побережье окажется под угрозой.
        Он повысил голос:
        - Вы хоть представляете, что это значит? Ни один город, ни одна деревня на расстоянии дня пути от берега не будут в безопасности. Фоморы смогут высаживаться где хотят и когда хотят: грабить, жечь, убивать… А мы ничего не сможем сделать - побережье велико, а кораблей мало. Многие из вас оставили близких там, на суше… Каково будет знать, что мы своей слабостью, трусостью, бездействием - обрекли их на смерть?
        Капитан замолчал, сверля экипаж яростным взглядом.
        Похоже, матросов проняло: Эрван видел, как сутулятся плечи и склоняются головы.
        Но убедить боцмана было не так-то просто. Он нахмурился, угрюмо глянул на капитана исподлобья.
        - А по мне, ни черта тут не сходится. Их дурацкую засаду на «Регине» - как объяснить? Почему они бросили своих? На что рассчитывали? Наверняка хотели переждать где-нибудь и вернуться! Значит, не было у них цели идти на глубину, просто вышло так! Не знаю, может, «Дракон» их спугнул, может, ещё чего… И если им так приспичило сквозь Стену Туманов лезть, что их так далеко на юг понесло? Лезли бы у себя…
        - Не согласен, - сухо возразил Лоэ. Повысил голос, словно обращаясь сразу ко всем: - Кто с уверенностью может сказать: я понимаю фоморов? Вы? Может, вы? Сомневаюсь. Я - точно нет. Возможно, если б удалось взять в плен не одного, а хотя бы нескольких…
        Похоже, капитан, боцман и доктор завершали жаркий спор, начатый ещё в каюте. Бунт экипажа, переговоры, опасности, нависшие над судном, - всё было на время забыто. Матросы, украдкой перемигиваясь, наблюдали за перепалкой.
        - Взять пленных? - Бастиан в свой черёд заговорил громче: - Ты знаешь не хуже меня, Адриан: фоморы не сдаются! Спасибо хоть за этого - разрывной амулет его же и подвёл.
        Боцман перешёл в атаку:
        - А ты, если б как следует допросил нашего единственного пленника, может, и разговорил бы его на что-нибудь посерьёзнее, чем «ушли за Стену Туманов»! И вообще: как знать, может, он соврал - фомор этот?
        - Хватит!
        Эрван и не подозревал, что капитан способен говорить так: резко, громко, решительно…
        - Фомор не солгал. Последний договор нельзя нарушить: это данность - вне зависимости от того, верите вы в неё, боцман, или нет. И хватит об этом.
        Бастиан мрачно кивнул:
        - Будь по-вашему. Только неясно: ну пойдём мы на запад - и что дальше? Воды в обрез, еды тоже…
        - Сети есть, рыбаки тоже, - в тон ему ответил капитан и кивнул в сторону безмолвных матросов. - Океан не пустыня, прокормит.
        - А пресную воду будем смешивать с океанской, - добавил доктор. - Это безопасно, если знать как.
        Бастиан оглядел экипаж. Покачал головой, словно обдумывая что-то. Тяжело вздохнул и произнёс:
        - Что ж… с чего начали, тем и кончили. Ваше слово, ребята.
        - Не так быстро, - капитан повернулся к Гоэлу. Начал тихо и проникновенно, с неожиданной грустью - во всяком случае, так показалось Эрвану: - Мы давно вместе, старина, верно? - Гоэл кивнул, не отрывая глаз от палубы, пальцы нервно теребили рубаху.
        - Ты мудрее, чем кажешься, уж я-то знаю. Видишь, что творится: офицеры спорят, спорят… а согласия нет. Я мог бы приказать - да только не хочу. Трудная это работа: заставлять людей на смерть идти.
        Капитан положил старому матросу руку на плечо.
        - Вот что сделаем: тебя выбрали, ты и решай - как скажешь, так и будет.
        Эрван решил было, что ослышался.
        «Доверить судьбу экспедиции Гоэлу? Чушь какая… Быть не может - или я сошёл с ума, или Салаун. А что Лоэ? Бастиан? Неужели так и оставят?»
        Но офицеры не произнесли ни слова. Молчали и матросы. Эрвану показалось, что он уловил в жестах, взглядах, позах тщательно скрываемое облегчение: капитан махом снял с них ответственность.
        «Ага, и взвалил на старика, - хмыкнул про себя Эрван. - Хорошенькое дело!»
        И впрямь, оказавшись в центре внимания, ощутив на себе всю тяжесть грядущего выбора, Гоэл совсем скис: поникшая голова, ссутуленные плечи, по-стариковски дрожащие руки…
        Эрвану стало безумно жаль старого матроса. Не соображая, что делает, он рванулся было к нему… В тело врезались верёвки.
        «И рад бы помочь, да нечем… - с горечью подумал он. - Даже сам освободиться не могу».
        Слава Богу, продолжалась эта пытка недолго: Гоэл резко выпрямился, посмотрел на товарищей - косматая борода встопорщилась, глаза так и засверкали из-под насупленных бровей.
        - Я вот что думаю, ребята, - Эрван не узнал его голоса, таким сильным, мощным, помолодевшим он казался. - Много тут говорили, аж в башке перемешалось: Британия, Арморика, фоморы да фаэри… Не много я понял, думаю, что и вы, парни, не очень-то… Да разве оно важно? Ведь нам что нужно было - чтоб с нами как с людьми, верно? Ну вот, капитан Салаун с нами, как с людьми, - чего ещё надо-то? А умереть, не умереть…
        Он вздохнул и улыбнулся - беззаботной щербатой улыбкой.
        - Мы ж моряки! Мы, считай, в кармане смерть носим. Пусть будет, что будет, вот! Я и говорю: пусть капитан ведёт, а уж мы не отстанем. Верно?
        Гоэл дождался, пока стихнут восторженные крики. Лукаво подмигнул:
        - И ещё… Мне вот очень интересно, что там, с другой стороны. Хоть одним глазком глянуть - а там и помереть не жалко.
        «Вот уж не ожидал, так не ожидал, - ошарашенно подумал Эрван. - Уверен был, что старик домой попросится! Ни черта я в людях не разбираюсь. Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Только вот…»
        Он рискнул пошевелить кистями: не вышло, он их просто не чувствовал. Попытался сжать и разжать пальцы ног: то же самое.
        «Интересно, как я раньше не замечал?»
        Он мрачно взглянул на палубу: матросы шумно обсуждали случившееся, возле кают-компании вполголоса переговаривались офицеры. Похоже, к виду привязанного Эрвана все успели привыкнуть.
        Он громко кашлянул. С ехидцей осведомился:
        - Господа, я вам не мешаю? Раз уж всё так хорошо кончилось… Может, кто-нибудь меня развяжет?
        Они стояли у бушприта и смотрели на закат: небо расчистилось, и неяркое солнце придало океану тёмно-зелёный оттенок летней травы, окрасило розовым пену волн - казалось, «Горностай» бороздит огромный луг, заросший пятнами клевера. «Как в предгорьях…» - с тоской подумал Эрван.
        Внезапно он до дрожи захотел домой - туда, где можно ступить на траву, не опасаясь, что под ногами разверзнется бездна.
        Когда это будет… И будет ли?
        Судно бодро шло под всеми парусами, только брызги из-под форштевня летели - Эрван чувствовал, как постепенно кожа покрывается моросью и намокает рубаха. Он повёл плечами:
        - Холодно, Баст. Может, в кубрик?
        - Э-э-э, нет, - Бастиан усмехнулся. - Холодно? Ничего, потерпишь. Скажи-ка мне лучше: как тебя матросы ухитрились тёпленьким взять?
        Эрван поёжился: он ожидал чего-то в этом роде. Замялся, прежде чем ответить:
        - Со спины… Руки скрутили - я и пикнуть не успел.
        Он почувствовал, как багровеют щеки. Получив свою порцию хлопков по плечу и добродушных подначек, он робко надеялся, что на том всё и кончится… Зря, конечно: зная Бастиана, можно было с уверенностью утверждать - всё ещё впереди.
        - Пикнуть он не успел… - Бастиан недобро ухмыльнулся. - А если б тебе железку в спину воткнули, тогда что?
        Эрван окончательно смешался. Избегая взгляда боцмана, кое-как промямлил:
        - Не ожидал я… Думал, свои. Кто мог знать?
        - Теле-ё-нок… - протянул Бастиан. - Кто мог знать? Да ты и должен был!
        Внезапно лицо Бастиана исказила злость, кулаки сжались… Казалось, ещё миг - и он ударит.
        Эрван отшатнулся, побледнел: слишком пугающим и резким было превращение старшего друга в разгневанного великана.
        - Свои, говоришь? - Бастиан зашептал яростно, но тихо - так, чтобы не услышали матросы. - Ты, черт тебя побери, кадет или кто? Будущий офицер, мать твою!!! Мой помощник!
        Эрван ошалел от бешеного напора: ему вдруг страшно захотелось закрыться руками, а ещё лучше - сигануть за борт.
        - Матросы ему свои! - бушевал Бастиан. - Я думал, ты хоть что-то понимаешь!
        Эрван открыл было рот, но тут же благоразумно захлопнул.
        Перечить Басту, когда он в таком состоянии? Нет уж, увольте!
        Внезапно боцман успокоился. Умолк на минуту. Затем продолжил - тихо и угрюмо:
        - А ведь я говорил тебе, дураку, - помнишь, на острове? Или ты перепил тогда, а?
        Эрван протестующе мотнул головой.
        - Ладно, так и быть. Повторю. «Горностай» комплектовали из самых разных людей: уж это ты должен бы заметить, даже если меня не слушал. И каждый тянет в свою сторону. А от разных людей и ожидать стоит… всякого. Ты хоть заметил, что Гоэл вроде был у них главным, говорил от имени всех, а настоящий зачинщик - Эрле?
        Эрван кивнул: эта мысль ему самому приходила в голову.
        Бастиан, удовлетворившись кивком, продолжил:
        - А кроме Эрле, есть ещё и Томас - очень непростой тип. Себе на уме. Говорит редко, да метко: к нему прислушиваются, больше того - слушаются. Доходит? За каждым из них идут люди… Нынче сложилось так, что у них возник общий интерес - вот вам и бунт! Хорошо, что они толком подготовиться не успели: всё раньше прорвалось.
        Бастиан небрежно кивнул в сторону палубы, откуда доносились звуки волынки вперемешку с дружным топотом.
        - Глянь-ка на них: чисто дети! Сейчас они радуются, что проделка сошла с рук - не наказали, мол. А что будет через день? Три? Неделю? Когда до них дойдёт, на что подписались?
        Бастиан повысил голос:
        - Кто из них в штаны наложит? Кто наплюёт на всех и шкуру спасать будет? А кто сам вперёд пойдёт и людей за собой потащит? Скажи!
        Боцман умолк в ожидании. Эрван лишь сконфуженно развёл руками - что тут ответишь?
        Боцман усмехнулся.
        - А я ведь для того и в помощники тебя брал - не могу я один уследить за всеми, понял? А ты… В заложники себя взять позволил…
        Бастиан разочарованно махнул рукой.
        - Как это один? - Эрван осторожно попробовал уйти от неприятной темы. - Ну ладно, я дурак, не спорю… Но есть ведь офицеры!
        - Да ну? А где ты их видел? - Бастиан невесело хохотнул. - Лоэ просто наёмный лекарь…
        «Так уж и просто!» - усмехнулся про себя Эрван, но возражать не стал: себе дороже!
        - Салаун… Ну что сказать: моряк от Бога, в этом ему равных нет. Но офицер? Он ведь звание получил, только когда его ненаглядную посудину на службу призвали: раньше на вольных хлебах пасся. Он человек моря, для него поход сквозь глубину - вызов. И он хочет его принять, устроен так. А о том, каково при этом остальным, он и не думает толком. Не потому, что злой или дурак: опять же, так устроен.
        Боцман тяжело вздохнул.
        - Вот и получается, что офицер на «Горностае» один - я. А судно очень непростое: на торговой шхуне экипажа - раз-два и обчёлся, им управлять легко. На конвойном корабле или, к примеру, тяжёлом рейдере офицеров до черта, да и в команду абы кого не набирают. А у нас - вертись как хочешь.
        Боцман снова вздохнул: глубоко и тяжко, словно кит.
        - Думаешь, почему я в тебя, молокососа, вцепился? Глаза твои понравились? Да ничего подобного: просто была на тебя надежда.
        Он отвернулся. Глухо произнёс:
        - А ты… Подвёл меня сегодня. Крепко подвёл.
        В который раз за день Эрвану захотелось провалиться сквозь дощатый настил. Он почувствовал, как запылали уши. Хотел что-то возразить, оправдаться… И не знал как. Его охватил жгучий стыд.
        Бастиан, искоса наблюдавший за ним, вдруг усмехнулся, беззлобно и даже весело: видно, понял, что творилось у Эрвана в душе. Подмигнул.
        - Только не причитай как Яник: не буду, мол, больше, простите, дяденька… И возраст не тот, и должность не та. Просто мотай на ус: опасность не только за бортом, в кубрике - тоже. Дошло?
        Эрван кивнул:
        - Дошло. Только… Я вот подумал… Может, оно и к лучшему, что в команде единства нет? Ты же сам сказал: совпал у них интерес - и вот он бунт! А если они сдружатся, к согласию придут, да нас - за борт? На кой тогда нам их сплочённость?
        Боцман ответил не сразу. Поморщился, кивнул с явной неохотой.
        - Отчасти ты прав, да. Но только отчасти. Разобщённая команда - это и не команда даже - так, рыбий корм. Не матросы наш враг - океан. И он-то никуда не делся! Печёнкой чую: есть у него кое-что в запасе, на нас хватит.
        Он угрюмо посмотрел на темнеющие с каждой минутой волны.
        - А не океан, так фоморы постараются.
        - И что делать-то? Неужели всё так плохо?
        Боцман рассеянно посмотрел на Эрвана. Пожал плечами.
        - Ну не то чтобы совсем… Парни они неплохие, моряки опытные. Да и в головах есть кое-что: обучить можно. Дали бы мне с ними походить год, а лучше два - такую бы команду сделал! И флагману не стыдно. Даже и сейчас кой-какие подвижки есть - до нынешнего дня они держались молодцами…
        Боцман покачал головой.
        - Мне их жалко даже: натерпелись - не дай бог никому. Мы вышли из Морского Ключа в мае, так? А сейчас июль кончается: выходит, трёх месяцев не прошло…
        Он замолчал, посмотрел на Эрвана. Поднял кулак, начал разгибать пальцы - от мизинца к большому.
        - За это время: удирали от фоморов во всю прыть - раз; напоролись на ловушку и дрались-таки с фоморами - два; обнаружили, что дальше плыть впроголодь, - три; прошли через Стену Туманов - четыре; и наконец, на их глазах Страж сожрал рейдер целиком - от киля до клотика. Не многовато?
        Эрван молча смотрел, как кулак Бастиана раскрывается в ладонь. Когда повисла пауза, задумчиво кивнул.
        - Они не преступники. Они боятся. До одури.
        - Верно. Только нам не легче: какая разница, кто тебе глотку перережет - бандиты или толпа перепуганных идиотов? Единственное, что меня радует, - страх победить можно. Правда, не насовсем: до поры до времени… Но если наш поход будет продолжаться в том же духе, людей никакие уговоры не остановят. И тогда…
        Эрван во все глаза смотрел на боцмана. Таким его видеть ещё не доводилось: сгорбленные плечи, усталый взгляд, низко опущенная голова…
        Что это? Если просто переутомление, ладно… Неуверенность в себе? Если так, то плохо… Очень плохо… Или того хуже - обречённость?
        Эрван замялся, пытаясь выразить мысль поделикатнее:
        - Э-э-э, Баст… А все таки, ты как думаешь - мы справимся?
        - С командой? Или вообще? - Похоже, вопрос не застал боцмана врасплох. - Не всё от нас зависит: может, прям сейчас к нам какая нибудь дрянь плывёт - ам! И все дела!
        Бастиан невесело рассмеялся.
        - А что до экипажа… Неделя у нас есть точно - раньше они бузить не станут. Но смотреть всё равно надо в оба глаза, особенно за Эрле. А если что из моря вылезет… - Боцман кивком указал за борт. - Этого мы ни предвидеть, ни изменить не можем, а значит - и думать не стоит.
        Он замолчал. Зябко передёрнул плечами - словно только что заметил, как похолодало к вечеру. Осторожно, тщательно огляделся и понизил голос - почти до шёпота: - Ладно. Пойдём. А то подслушают, чего доброго. Нам оно надо?
        Эрван Гвент. Дневник. …безумный. Я не знаю, с чего начать, что записать в первую очередь: в голове каша, ни черта не соображаю, хуже Гоэла. Сколько всего: и неудачный бунт, и беспомощность, и унижение… Куча всяких сведений… Именно куча, все вперемешку: и Британия, и фоморы, и фаэри, и глубина… Конечно, надо бы все это обдумать, да только ничего путного в голову не идёт. Может, я тупой? Надо будет спросить Яника, кто ж ещё мне правду скажет!
        Наверно, остальные парни чувствуют то же, что и я: усталость, желание лечь и не вставать никогда… И ещё облегчение: наконец-то закончился этот несуразный день! А обдумывать - извините, это не сейчас, потом когда-нибудь.
        Наверное, я должен чувствовать гордость: как же - оказалось, что от нашей экспедиции чуть ли не судьба рода людского зависит!
        Угу. А как вспомнишь перетрусивших матросов да себя, красавца, привязанного к мачте… Непонятно, смеяться или плакать. Хороши защитнички!
        Почему мы, а не «Дракон»? Наверное, они бы справились… Почему из всех кораблей эскадры уцелел один - самый маленький и слабый?
        Мысли вертятся, вертятся… Покоя не дают: сижу вот, огарок жгу… И ещё: не знаю даже, стоит писать или нет - вспоминать не хочется.
        Ладно, с собой чего лукавить…
        Когда Бастиан предложил уходить, я согласился не сразу. Произнёс неуклюже - не так, как хотел, и не совсем то…
        - Баст, я имел в виду не только команду. Судьбу экспедиции. И нас всех…
        Бастиан уже собрался было спускаться на палубу, а тут замер: я не столько увидел, сколько догадался - темно уже было.
        - И?
        Голос у него был какой-то странный, силюсь объяснить сам себе, а не могу. Да ещё не видно его было толком… Показалось даже, что вместо Бастиана кто-то чужой стоит. Жутковатое ощущение…
        Ну вот. Я спросил:
        - Баст, как думаешь - мы вернёмся домой? Пусть не все: хоть кто-нибудь?
        Бастиан глухо ответил: - Нет.
        Глава 9 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        Второй день малой седмицы, по римскому исчислению - 17 августа. В соответствии с последним приказом вверенное мне судно следует на запад. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Ветер южный, средней силы, волны средней высоты, пологие.
        Больных, раненых нет.
        Испытываем острый недостаток пресной воды и провианта.
        Капитан Салаун.
        - Перерыв до склянок! Вместо обеда…
        Поединщики разом остановились, с трудом переводя дыхание. Затем послышался глухой перестук - матросы швыряли клинки на палубу и без сил валились рядом.
        Бастиан скривился… но лишь махнул рукой и двинулся на полубак, откуда за учебным боем пристально следил доктор.
        Эрван и Конюх всё-таки добрели до фальшборта, устроились сидя: лежать пластом у всех на виду кадетское звание не позволяло. Эх, лучше б вместо звания поесть дали… И воды - настоящей горной воды: чистой, холодной, прозрачной… А не того солоноватого пойла, что Лоэ намешивает…
        - Эрван… - Голос Конюха прозвучал глухо и угрюмо. - Ты голода боишься?
        Эрван с недоумением повернулся к однокашнику: тот, не мигая, смотрел на него исподлобья.
        Эрван неопределённо хмыкнул.
        - Нет, наверное… Хотя приятного мало, кто ж спорит.
        - А ты его видел - голод?
        Конюх по-прежнему не отводил взгляд. Эрван смешался: уж очень мрачным, едва ли не угрожающим выглядел старый товарищ.
        - Ну… да. В горах, когда от фоморов скрывался, несколько дней только снег и ел - на завтрак, обед и ужин.
        Конюх наконец отвернулся. Покачал головой:
        - Ни черта ты не видел, брат! Голод - это когда сначала подъедают всё зерно, потом терпят, терпят - день, три дня, неделю… А когда уже невмоготу - идут в поле и жуют рожь - прямо с колосьев, ещё незрелую, пополам со спорыньёй… А когда посевы кончаются, жрут лебеду с подорожником - рты от них зелёные-зелёные… Никак не отмоешь.
        А потом садятся вдоль дороги… и ждут: кожа да кости, рёбра чуть не наружу; лица белые с красными пятнами от спорыньи, а рты… Вот эти зелёные рты хуже всего: стоит зажмуриться - так и стоят перед глазами…
        Конюх сглотнул, прижал руки к вискам.
        - Чего ждут, непонятно: милостыню просить не у кого - путники боятся через такие деревни ездить… Ясное дело - мало ли чего ждать от оголодавших!
        А они сидят и сидят - женщины, дети… А потом валятся на бок, и всё. И хоронить некому.
        Конюх махнул рукой. Сипло произнёс:
        - Это ад, Эрван. Настоящий ад! И вот ещё что скажу: больше голодать я не буду. Лучше сразу за борт. Вот так.
        - Гвент! В другое время повелительный окрик заставил бы Эрвана насторожиться - но не сейчас. Он поспешно встал, стараясь не выдать облегчения. Хлопнул Конюха по плечу и быстрым шагом двинулся на полуют, чувствуя затылком тяжёлый немигающий взгляд.
        Бастиан грузно сел на канатную бухту, стянул жилет. Не глядя, швырнул на палубу - жалобно звякнули метательные ножи. - Адриан, помощь твоя нужна… С левой лопаткой что-то: то ли болит, то ли тянет, не пойму. Посмотри, а?
        Лоэ кивнул. Аккуратно ощупал бугры мускулов, пару раз надавил что есть силы… Бастиан и бровью не повёл.
        Лоэ недовольно нахмурился, покачал головой. Схватил запястье боцмана цепкими пальцами, замер на минуту, беззвучно шевеля губами.
        «Считает пульс, - догадался Эрван. - Зачем только? Баст ведь на спину жаловался…»
        Лоэ отпустил руку, задумался на пару секунд.
        - Нет, Баст, спина у тебя в порядке. Это сердце. Разреши спросить: ты когда ел в последний раз?
        Бастиан скривился, засопел, как обиженный морж. Глядя себе под ноги, угрюмо пробормотал.
        - Ну вчера… Может, позавчера… Вечером. Какая, к дьяволу, разница?!
        Доктор застыл на миг, брови полезли вверх: он уставился на боцмана, как на диковинный экспонат. Покачал головой, словно ушам своим не веря.
        - А я-то, Баст, считал тебя разумным человеком… Ошибался.
        Бастиан приподнялся было, но тут же сел, почти рухнул обратно. Зло посмотрел на Лоэ снизу вверх. Буркнул:
        - Продолжай, раз начал.
        Голос доктора показался Эрвану ледяным:
        - Не хочешь, чтобы люди говорили: нас на голодном пайке держат, а офицерьё обжирается? Пример подаёшь? Ладно. Глупо, но объяснимо. А бои эти зачем? Матросы и так с каждым днем слабеют, а ты с утра до вечера заставляешь их деревяшками махать.
        Бастиан ответил не сразу: насупил брови, огляделся. Понизил голос:
        - Ты сам должен понимать: не хочу, чтобы команда дурью маялась. Знаешь, что от безделья бывает? Вот и я знаю.
        «А ведь он прав!» - подумал Эрван.
        Недавний разговор не шёл из головы: стоило только сесть, передохнуть - и на тебе! Теперь ещё за Конюхом присматривай: как бы сдуру чего не выкинул…
        Лоэ сухо кивнул.
        - Да. И при других обстоятельствах я бы слова не произнёс. Но сейчас говорю как врач: люди слабеют, такие нагрузки для них опасны - и способны убить.
        Он тяжело вздохнул и добавил:
        - Причём тебя быстрее остальных: и возраст уже не тот, и весишь немало. Сердце разорвётся - на кого палубу оставишь? На него?
        Доктор устремил на Эрвана цепкий взгляд. Бастиан, похоже, только сейчас понял, что Эрван присутствует при разговоре.
        - Какого ты здесь делаешь? - рявкнул он.
        Приглушённое бормотание матросов разом смолкло: у грот-мачты наверняка гадали, что происходит. Лоэ глянул назад, приложил палец к губам: тихо, мол.
        Бастиан осекся.
        Эрван оторопел от обиды, раскрыл было рот, чтобы напомнить: «Сам же и позвал!»
        Не успел: Лоэ перешёл в атаку:
        - Пусть остаётся, Баст, - сказал он жёстко. - Если ты всерьёз собрался на тот свет, пора о замене думать. Кто, как не он?
        «Как это - я? И насчёт Бастиана он чего - всерьёз? Да нет, наверняка нет! Дразнит просто…» - Эрван отчаянно заморгал, переводя взгляд то на одного, то на другого.
        - Ну, что вылупился? На моё место хочешь? - Бастиан невесело хохотнул. - Рано тебе. И что бы доктор ни говорил, он тоже прекрасно знает: рано.
        Бастиан встал, повернулся к Лоэ:
        - Итак, ты - запрещаешь?
        Лоэ холодно кивнул. Бастиан пожал плечами.
        - Не убедил ты меня… Ну да ладно. Пойду скажу ребятам, что занятия отменяются. По рекомендации врача. А дальше пусть капитан решает, - с нажимом закончил он.
        Он хлопнул Эрвана по плечу - тот еле на ногах устоял.
        - Ты тоже отдыхай пока. Раз доктор говорит.
        Он двинулся к матросам, угрюмо бормоча себе под нос.
        Эрван перевёл взгляд на Лоэ, невозмутимого, как всегда.
        - Не обращайте внимания, кадет, - отмахнулся доктор, не дожидаясь вопроса. - Мы с боцманом знаем друг друга давно, кое-что повидали вместе… Это не первый конфликт между нами… и наверняка не последний. Или вы хотели спросить о другом?
        Эрван часто закивал. Начал, сбиваясь и путая слова:
        - Ну да… Я про Баста… Про боцмана то есть… Он что - действительно может - того?
        Внезапно доктор ухмыльнулся: открыто, задорно… Словно мальчишка. Подмигнул, наклонился к уху Эрвана. Доверительно прошептал:
        - Здоров как буйвол - гарпуном не убьёшь!
        Не успел Эрван переварить услышанное, как доктор выпрямился и замолчал. По губам скользнула тонкая улыбка.
        - Э-э-э… Ну да, - неуверенно произнёс Эрван. - Но тогда - зачем?
        - Видите ли, - доктор принял свой обычный вид - ироничный и слегка отсутствующий. - У Бастиана свои цели, у меня свои. Иногда они совпадают, иногда - нет. Ещё вопросы?
        Эрван догадался: благоразумнее сменить тему.
        - Ммм, да… - Он понизил голос. - Я понимаю, почему вы настояли на своём, но и опасения Бастиана кажутся… весомыми. Если мы дадим команде больше свободного времени, разве вероятность бунта не увеличится?
        Лоэ кивнул. Спокойно, буднично произнёс:
        - Разумеется. Но есть два момента, которые боцман не учитывает, а мы с вами должны.
        Первое: Баст забывает или предпочитает забыть одну вещь - я тоже кое-что могу. И этого «кое-чего» с лихвой хватит, если ситуация будет складываться… неблагоприятно.
        Второе: Баст не верит, что мы найдём землю. В его представлении, мы либо сдохнем тут от упрямства, либо одумаемся и вернёмся. И в том, и в другом случае большой экипаж судну не нужен. Понимаете, о чем я?
        Доктор сделал паузу, буравя Эрвана взглядом. Тот поёжился: «Это что же получается: двух зайцев одним махом? Заставляй истощённую команду работать, не давай отдыха… И бунтовать времени не будет, и команда уменьшится - естественным путём. А чем на борту меньше матросов, тем скорей капитан отступится и повернёт назад… А если не повернёт - с маленьким экипажем легче справиться… да и еды выжившим останется больше».
        Эрвана пробрала дрожь.
        Резон в этом есть… Но чтобы Баст? Вот так, хладнокровно и расчётливо… Быть того не может!
        Он решительно замотал головой. Лоэ посмотрел на него с сожалением, будто на нерадивого ученика.
        - Не верите? Зря. Одно из главных достоинств офицера - умение жертвовать чужими жизнями, - Лоэ непринуждённо пожал плечами. - А Бастиан очень хороший боцман. Очень. Его главная задача - обеспечить порядок на судне, понимаете? И он это сделает. Любыми средствами! В оправдание скажу: себя он не щадит. С какой стати ему щадить других?
        Доктор улыбнулся - еле-еле.
        - Клянусь, если он посчитает, что так нужно, - половину команды за борт выбросит. Сам. Своими руками. А вы как думали?
        Лоэ умолк.
        Эрван вспомнил угрюмое лицо Конюха. Как там он сказал: «больше голодать я не буду. Лучше сразу за борт»? Вроде того… Эх, опасную игру затеял боцман! Нельзя доводить людей до края - чёрт-те что произойдёт!
        Эрван посмотрел доктору в глаза. Тихо произнёс:
        - А если парни раньше сообразят, чего хочет боцман? Легко нам не отделаться!
        Лоэ сухо рассмеялся.
        - У Бастиана громадный опыт. Он прекрасно знает, когда можно надавить на людей и насколько. Будьте спокойны, повторения бунта он не допустит.
        Эрван задумался, потом неохотно кивнул:
        - Возможно. А вы, доктор? Ведь вам это не по нраву - недаром вы только что ему помешали? Чего хотите вы?
        Лоэ спокойно встретил взгляд. Помолчал с минуту. Пожал плечами:
        - Я? По возможности, сохранить каждого человека. Предвосхищая вопрос «почему»: во-первых, я врач, и это моя прямая обязанность; во-вторых, когда мы достигнем земли, нам понадобится каждый.
        Эрван хмыкнул.
        Уверенность - это, конечно, здорово, но… Лоэ тоже может ошибаться - вон как со Стражем в лужу сел!
        Он смущённо почесал затылок.
        - Э-э-э, доктор… Вы не могли бы пояснить: почему вы убеждены, что мы найдём сушу?
        Лоэ запрокинул голову, беззвучно расхохотался. Затем лукаво взглянул на Эрвана.
        - Встречный вопрос: на воду давно смотрели?
        Эрван слегка опешил.
        - Ну-у… Если честно, не помню.
        Доктор улыбнулся.
        - А вы взгляните. Только внимательно.
        Эрван перегнулся через борт, намертво вцепившись в планшир, - бортовая качка усилилась. Неведомо почему вспомнились слова доктора: «Клянусь, если он посчитает, что так нужно, он полкоманды за борт выбросит…»
        Он помотал головой, избавляясь от дурных мыслей.
        Вода как вода… За эти дни он успел привыкнуть к необычному цвету океана, хотя… Сейчас волны больше, чем когда-либо, казались сделанными из зеленоватого стекла: прозрачные, чистые, они просвечивали насквозь. Эрван посмотрел вперёд, откуда один за другим накатывали мощные валы: сквозь одну глянцевую гору он без труда разглядел гребень следующей.
        «Вода как слеза. Море слез», - он застыл на несколько минут, заворожённый океаном.
        Лоэ кашлянул, тронул его за плечо.
        - Вам что-нибудь говорит имя Мэл? Мэл Дуин?
        Эрван односложно ответил:
        - Нет.
        - Так я и думал.
        Странная интонация заставила Эрвана обернуться: доктор набрал воздуха, прикрыл глаза, словно что-то припоминая… Затем произнёс нараспев.
        - Давным-давно на Изумрудном острове жил человек по имени Мэл Дуин. Однажды он вместе с несколькими храбрыми спутниками покинул свой край и пустился в отчаянное путешествие. Не раз они были на волосок от гибели… Но сумели вернуться домой, повидав много вещей удивительных и странных.
        Доктор открыл глаза. Окинул Эрвана цепким внимательным взглядом.
        - И они не просто вернулись, кадет! Мэл Дуин оставил потомкам записи о своём путешествии, вас наверняка заинтересует следующий отрывок:
«После этого они ещё много дней носились по волнам, пока, наконец, не оказались в странном море, похожем на зелёное стекло. Оно было настолько прозрачным, что сквозь него можно было разглядеть камни и даже песчинки на дне морском; в нем не было никаких чудищ и отвратительных тварей - ничего, кроме зелёного песка. Путники целый день плыли по этому удивительному морю, любуясь его роскошью и великолепием…»
        «Эх, мне бы такую память! В академии пригодилось бы. Да и не только там…» - Эрван помотал головой, отгоняя несвоевременную мысль. Неуверенно произнёс:
        - Ну да, море похоже, но… Откуда песок? Дна-то нет!
        - Вниз. Прямо вниз смотрите.
        Эрван подчинился. Пристально, до рези в глазах вгляделся в прозрачную воду - с увеличением глубины она темнела, приобретая густо-зелёный оттенок. На миг ему показалось, что он видит дно - песчаное, морщинистое, будто на мелководье, где приливы и отливы проходят по нему, словно граблями. Затем наваждение, если это было наваждение, исчезло - «Горностай» взобрался на гребень очередного вала. Потом волны раздвинулись, судно заскользило во впадину - дно показалось опять.
        Неужели действительно? Но если… глубина уменьшается, то это значит… Это значит…
        Лоэ посмотрел на него с лёгкой усмешкой.
        - Увы. Дна там нет. Когда мы с капитаном обнаружили это ммм… явление, тут же бросили лот; потихоньку, с кормы - чтобы до поры людей не тревожить. Стравили пятьсот футов верёвки - безрезультатно. Под нами по-прежнему бездна.
        Эрван глубоко вздохнул, опустил голову.
        - Значит, это иллюзия? Колдовство? Морок?
        - Может быть, может быть, - согласился Лоэ. - Но полагаю, тут всё проще: на глубине саженей в сто - другой слой воды, более мутный. Быть может, иной плотности и температуры. Океан над ним так прозрачен, что мы этот слой можем видеть - просто он нам кажется песком.
        Эрван с недоумением посмотрел на доктора.
        - Честно говоря, не всё я понял, но… Если на самом деле дна не разглядеть, получается - этот Мэл Дуин врёт? Тогда какой нам прок в старой легенде?
        Лоэ поморщился.
        - Не рассуждайте как Баст: в вашем возрасте это не к лицу. Что до вопросов… Извольте.
        Он сделал паузу. Вздохнул, затем терпеливо продолжил:
        - Во-первых, я полагаю, что Мэл Дуин сделал ту же ошибку, что и вы, приняв нижний слой воды за дно. Проверить он не мог: лота не было - откуда? «Странствия» утверждают, что он пустился в путь на лодке из звериных шкур. Вряд ли они располагали чем-нибудь, кроме весел. Разумно?
        Эрван нахмурился, поскрёб небритую щеку. Неохотно кивнул:
        - Наверно.
        - Отлично, тогда переходим ко второму пункту: Мэл Дуин, если «Странствия» не лгут, плыл по этим местам один день. Значит, и мы скоро их покинем.
        Лоэ выпрямился, расправил плечи, с торжеством посмотрел на Эрвана.
        - И главное: на утлом челноке, всего с семнадцатью товарищами, он сумел побывать здесь и вернуться! Нас втрое больше, судно мореходнее… Значит, нам сам Бог велел повторить его подвиг. А то и превзойти!
        Эрван с лёгким недоумением посмотрел на Лоэ: нечасто он видел подобное воодушевление у обычно сдержанного доктора. Затем упрямо мотнул головой:
        - Все равно не понимаю. Допустим, этот Мэл Дуин побывал здесь - что с того? Ну прошло до нас через Стену Туманов какое-то судно, ну миновало оно Стража каким-то чудом… Как это доказывает существование земли на западе?
        Лоэ глубоко вздохнул. С мягкой укоризной посмотрел на Эрвана:
        - Ты невнимателен, Гвент. Напрасно: я не каждый день буду тебе повторять очевидное!
        Эрван промолчал: что тут ответишь? Меж тем доктор продолжил:
        - Я уже сказал один раз: Мэл Дуин - с Изумрудного острова. Теперь понятно?
        Эрван опустил голову, уставился себе под ноги, смущённо теребя мочку уха. Доктор сухо рассмеялся.
        - И почему я до сих пор с тобой вожусь? Ума не приложу, надо будет обдумать на досуге. Изумрудный остров находился на северо-западе от Британии, древней земли ваших предков! Теперь понимаешь? Мэл Дуин со товарищи плыл с той стороны! И туда же вернулся, иначе «Странствия» не были бы написаны, и экземпляр их никогда бы не попал к нам в руки.
        «Ваших предков? То есть наших? А твои предки тогда - кто?» - мельком удивился Эрван и тут же дал себе слово поразмыслить об этом позже - сейчас интересовало другое.
        - С той стороны? Попал к нам в руки? - озадаченно повторил он. - Это как?
        - На кораблях предков, бестолочь! - прогремел за спиной Бастиан.
        Эрван вздрогнул: он так и не привык, что этот огромный детина, если ему надо, способен красться бесшумно, будто рысь.
        - Верно, - продолжил доктор, как ни в чем не бывало. - Отрадно, Баст, что ты усвоил эту мысль; глядишь, и ученик твой подтянется.
        - Не-е, меня впутывать не надо, - Бастиан протестующе поднял ладонь. - Слышал я эти байки не раз, да только стою на своём: может, и есть где земля, да только доплывут до неё наши иссохшие трупы. Если раньше в море не сгинут.
        Лоэ и бровью не повёл.
        - Баст, мы опять ходим по кругу. Если бы ты…
        - Парус!!! Слышите, парус! - заверещал Яник из смотровой бочки. - И не один! Слева по борту!
        - Ясно! - Бастиан запрокинул голову, рявкнул. - Смотри там в оба!
        Он перевёл взгляд на Эрвана, продолжил доверительным полушёпотом.
        - Всё, что высматривает этот маленький паршивец, приносит одни неприятности. Ладно, чего уж… Пошли на мостик.
        Эрван огляделся, спросил недоуменно:
        - А Лоэ где?
        Бастиан усмехнулся:
        - Какая разница? Уже не здесь, это точно. А тебе пора бы привыкнуть. Давай-давай, капитан ждать не любит - себе же хуже сделаешь.
        Через полчаса неизвестные суда подошли на полмили и растянулись цепочкой: восемь небольших парусов то появлялись, то исчезали меж высоких волн. Корпуса было очень сложно разглядеть - лишь когда одно из странных судов переваливало через гребень, на долю секунды показывались тёмные силуэты непривычной формы - низкие, с непропорционально длинным бушпритом. Голые, без всяких надстроек палубы казались вымершими. - Ну и что вы об этом думаете, Лоэ? - спросил капитан, прислонив ладонь козырьком ко лбу.
        Доктор засмеялся:
        - Полагаю, то же, что и вы. Размер только ммм… необычный.
        - И что вы предлагаете?
        Доктор зашёлся в приступе кашля. Прикрыл рот платком, отмахнулся: ничего, мол, страшного - продолжайте!
        Капитан пристально посмотрел на Лоэ, затем перевёл взгляд на остальных.
        - Итак, что вы предлагаете?
        Бастиан и Эрван переглянулись: первый спокойно и с ленцой, второй - с недоумением и досадой.
        «Что за чертовщина опять творится? Почему опять все всё знают, один я как дурак? Или Бастиан тоже - просто вид делает…»
        Лоэ наконец справился с кашлем. Кое-как отдышался. Украдкой спрятал платок - Эрван успел разглядеть на белой ткани алые точки.
        - Позвольте мне, капитан, сначала объяснить кое-что, - доктор повернулся к Эрвану и Бастиану. - Те «суда», что болтаются с наветренного борта, на самом деле рыбы - родичи наших парусников с мелководья. Правда, размером с баркас.
        Тут Эрвана осенило:
        - Ага! - начал он торжествующе. - А паруса, значит…
        Лоэ кивнул.
        - Да. Спинные плавники.
        Эрван осторожно приблизился к борту, посмотрел на океан: рыбы сократили расстояние саженей до двухсот. Теперь даже слепой не смог бы принять их плавники за паруса: костистые, затянутые полупрозрачной кожей густо-синего оттенка, они во мгновение ока меняли угол наклона и площадь, позволяя рыбе с удивительной быстротой и грацией менять курс. Под водой смутно угадывались мощные, отливающие серебром тела.
        - Хороши, мерзавцы, а?! - Боцман ткнул Эрвана под локоть. - И заметь: даже хвостом не шевелят!
        - Конечно, - заметил доктор. - Зачем им лишние усилия? Судя по всему, они привыкли к дальним переходам на поверхности, вот и приспособились.
        - Но здоровы-то как! Сколько мяса само пришло, успевай на борт затаскивать! - довольно пророкотал Бастиан. - Жорда поднять?
        - Ни в коем случае! - резко ответил капитан. - Бастиан, вы же профессиональный моряк: неужели не слышали, что бывает с судами, рискнувшими атаковать парусников?
        Бастиан насупился.
        - Отчего же, слышал. И видел даже: когда в брюхе одного корыта кусок пасти нашли - челюсть пробила обшивку и застряла в шпангоуте, итого дюймов пять. Но это редкий случай, да и корпус «Горностая» им не по зубам.
        - Рыбёшкам из наших краёв не по зубам, верно, - Салаун кивнул, рассеянно теребя полу плаща. - Но эти крупнее раз в десять. К тому же подобные рыбы подвержены внезапным приступам ярости. Стоит нам подстрелить одну, они почуют кровь и тогда… Нет, как хотите, а так рисковать кораблём я не стану.
        Бастиан, ничуть не убеждённый, упрямо покачал головой.
        - Люди голодают, капитан. Боюсь, им будет непросто понять, отчего их обед уходит из-под носа. Уверен, они захотят рискнуть: всё лучше, чем сидеть и ждать, пока ноги протянешь.
        - Непросто понять? - капитан изогнул бровь. - Вы боцман, вам и карты в руки: объясните команде, что обед не отменяется - нужно лишь немного подождать.
        - Капитан имеет в виду, - вмешался Лоэ, - что парусники наверняка странствуют в поисках еды. Увяжемся за ними, глядишь, и нам кое-что перепадёт.
        Капитан сухо кивнул:
        - Именно. Боцман, поднять грот и стаксель; рулевой - три румба влево!
        - Надеюсь, хоть скорости нам хватит: прибавят - ищи их потом… - процедил Бастиан и отправился выполнять поручение.
        Эрван подумал было, что боцман прикажет следовать за ним, но тот словно забыл о существовании Эрвана. Зато помнили капитан и Лоэ: они выжидающе смотрели на него и не торопились возобновлять разговор.
        - Кадет Гвент, - наконец осведомился капитан ледяным тоном. - У вас ко мне дело? Быть может, хотите что-то спросить?
        Эрван смешался. Никаких вопросов у него не было, но и признаваться в том, что он болтается без дела, пока матросы ставят паруса, совсем не хотелось. Он неуверенно кивнул:
        - Да, капитан, - он провёл языком по губам, нервно сглотнул. - Скоро закат, верно? Даже если небо будет чистым, это нам не поможет - сейчас новолуние. Вот мне и непонятно: как мы сумеем удержаться за ними в темноте?
        Капитан посмотрел сквозь него: темно-зелёные глаза с мутноватой поволокой ничего не выражали - Эрван решил было, что ответа не дождётся. Хотел по-тихому исчезнуть с мостика, даже успел сделать шаг назад… Но тут капитан улыбнулся. Произнёс, не скрывая ехидства.
        - Неплохой вопрос, кадет! Вот вы на него и ответите: на эту ночь назначаю вас рулевым. Заступайте прямо сейчас - всё равно вот-вот стемнеет.
        Он сделал паузу. Добавил с нажимом:
        - И я очень надеюсь, что на рассвете, выйдя из каюты, я увижу стаю возле борта. Выполняйте!
        Капитан, будто разом забыв о существовании Эрвана, повернулся к доктору: - Пойдёмте в каюту, Адриан. Нам есть что обсудить.
        - Что ты ему ляпнул-то? - сочувственно осведомился Томас, передавая вахту. - Да ты и сам небось слышал, - пробурчал Эрван. - Спросил только: как мы ночью за этими рыбами уследим?
        - И всё?
        - Ну да, - Эрван вздохнул. - А он вместо ответа к румпелю поставил. Такие дела.
        Томас сочувственно покивал:
        - Да-а-а, действительно - дела. И чего он так на тебя взъелся?
        Эрван насупился, пожал плечами: поддерживать разговор на эту тему не хотелось. Томас помолчал с минуту, затем подмигнул.
        - Не горюй! Если б Салаун считал, что не справишься, - черта с два на румпель поставил, ему корабль дороже. Так что держи курс, раскрой глаза пошире и надейся на лучшее.
        Он удалился, весело насвистывая: Эрван с завистью проводил его взглядом.
        «Ещё бы! Считай, четыре лишних часа подарили - теперь небось в кости играть засядет. А мне стой тут, как…»
        Он хмуро посмотрел на стаю: рыбы, не обращая внимания на корабль, целеустремлённо двигались на северо-запад. Расстояние между ними и судном мало-помалу увеличивалось.
        Эрван, пыхтя от натуги, толкнул деревянный рычаг: «Горностай» вздрогнул, замер на миг, затем послушно увалился под ветер, сокращая дистанцию.
        «Вот и ладно, - Эрван смахнул пот со лба. - Пока справляюсь, а вот ночью… Не худо бы новые глаза отрастить, вроде кошачьих…»
        Неудачная шутка только ещё больше испортила настроение; он выругался про себя.
        «Что же я сделал не так? Может, надо было сразу попросить уточнений… Или извиниться… А за что извиняться-то? Нет уж, пусть будет что будет. Поставил меня - пусть не плачет потом».
        Как ни странно, беспорядочные рассуждения подействовали: Эрван на время выкинул капитана из головы.
        Вечерело. Неяркое солнце повисло над океаном раскалённой сковородой. Нижний край касался воды; Эрвану на миг почудилось, что он слышит ослабленное расстоянием шипение.
        Он запрокинул голову: прямо над ним в быстро темнеющем небе уже мерцали первые звезды. Он посмотрел назад… И не увидел ничего, кроме темноты. Она стремительно догоняла «Горностай», стирая грань между небом и морем, растворяя в себе всё.
        «Полчаса от силы - и ночь накроет, - с тревогой подумал Эрван. - На звезды надежды мало… разве что сообразишь, где верх, где низ. Как тут править? И куда?»
        - Куртку возьми, - послышался рядом ворчливый голосок. - Баст прислал.
        - Яник! - обрадовался Эрван. - А ты что тут делаешь?
        Он с недоумением повертел головой.
        - И где все?
        Только сейчас он заметил, что палуба была абсолютно пустой - будто в полночь.
        - Я же сказал, Баст прислал, - пояснил Яник.
        Он торжественно вручил куртку и не успокоился, пока Эрван не натянул её на плечи.
        - А что до всех… Офицеры в кают-компании, а ребята в кубрике - картами о бочку шлёпают.
        Он понизил голос до шёпота:
        - Капитан запретил к тебе подходить: мол, посмотрим, как в Морском Ключе учат… Вроде как ты сам всё сделать должен, понял? Но наши наготове, не сомневайся: если надо будет парусов добавить или случится что - ори, не стесняйся.
        Эрван благодарно кивнул. Мысль, что кто-то на корабле думает о нём и готов прийти на помощь, согревала не хуже куртки.
        Он улыбнулся. Спросил вполголоса:
        - Ну а ты, значит, приказ нарушаешь?
        Яник беззаботно пожал плечами.
        - Смотря какой. Меня ведь Бастиан послал, забыл уже? Украдкой, правда, пока никто не видит…
        Он гордо глянул на Эрвана.
        - Ну и влетит, если что… Подумаешь! - Глаза его заблестели. - Слушай, а давай я тоже здесь останусь! На румпеле, а? Всё веселее. Ну давай!
        Эрван решительно мотнул головой:
        - Нет. Если Салаун хочет, чтобы я один нёс вахту, - пусть так и будет.
        - Го-о-рдый… - с уважением протянул Яник. - Что ж, дело твоё. А я тогда в кубрик, пожалуй, - как бы и впрямь не влетело! Дробный топоток… И Эрван снова остался один.
        Проклятие! Эрван ошалело завертел головой: «Заболтался, идиот! Стемнело почти… Рыбины эти чёртовы - где?» К счастью, они были совсем рядом, чёрные серпы плавников отчётливо виднелись на фоне лилового неба - «Горностай» медленно, но верно догонял стаю.
        «Э-э-э, нет, не пойдёт, - подумал Эрван. - Эдак мы скоро в них врежемся: не дай бог форштевень хоть одной спинку царапнет…»
        Он аккуратно привёл судно к ветру, сохраняя дистанцию. Пока «Горностай» замедлял ход, рыбы успели раствориться в ночи.
        «Чего и боялся, - Эрван похолодел. - Где эти сволочи? Кормовой фонарь зажечь? Нет уж, ослепит - только хуже будет!»
        Эрван до рези в глазах вглядывался в ночь: ничего, только чернота со всех сторон да бледное пятно света на палубе - в кают-компании зажгли свечи. Море понемногу успокаивалось, и звезды без помех отражались в воде - будто небосвод перевернулся. Эрвану показалось, что океана под судном больше нет, что «Горностай» движется сквозь ночь, подобно луне и звёздам… Голова у него закружилась, он вцепился в румпель и зажмурился.
        «Всё это хорошо и даже красиво… Но рыбы-то где? Давай, парень, давай высматривай!!!»
        Он распахнул глаза, завертел головой. Свечи в кают-компании погасли - и Эрван больше не видел ни палубы, ни мачт: только угольная чернота повсюду да бусины звёзд - строгие, неподвижные сверху и танцующие на мелких волнах внизу.
        Танцующие? Эрван помотал головой, протёр глаза на всякий случай, уставился на группу лазоревых точек слева по борту.
        Яркие, манящие, они сияющим веером расходились от невидимого центра, укрытого волнами. Эрван заметил похожую группу чуть дальше и впереди, потом ещё и ещё…
        «Неужели рыбы? Не может быть - в наших морях парусники не светятся! Или может?» - Эрван ощутил, как облегчение накрыло его тёплой волной.
        Главное теперь - не заснуть…
        На всякий случай Эрван пересчитал диковинные созвездия: шесть групп огней слева, две справа и одна - впереди, возле бушприта. Рискнул перевести дух.
        «Все на месте, никуда вроде не торопятся. Глядишь, и скоротаю ночку». - Он присел возле румпеля, не спуская глаз с рыб.
        К первым склянкам парусники осмелели и приблизились к «Горностаю» футов на сто. Эрван получил возможность разглядеть их во всех подробностях: громадные плавники сияли, будто горный снег под луной, покрытые серебряной чешуёй тела рассекали воду, оставляя за собой светящиеся водовороты. Огромные круглые глаза отсвечивали желтовато-зелёным, как у кошек.
        Соседство корабля, похоже, настроило их на игривый лад: Эрван увидел, как огни на плавниках засветились ярче - сначала у одной рыбины, потом у второй, третьей… Скоро вся стая пришла в возбуждение и принялась описывать круги возле судна. Эрван с тревогой наблюдал за ними.
        «Может, позвать кого? Поди разбери, что им в башку взбредёт…» - Эрван не успел как следует обдумать мысль: ближайший парусник вдруг забил хвостом, щёлкнул вытянутой пастью и ушёл под воду. Забыв об опасности, Эрван зачарованно наблюдал, как размытый пучок света несётся к борту.
        Лишь оказавшись под водой целиком, парусник разогнался как следует: словно в корабль метнули сияющее копье. Эрван зажмурился, ожидая услышать треск переборок и гул воды в пробоине…
        Несколько томительных секунд тишины - затем громкий плеск воды с другого борта.
        Эрван выдохнул, решился открыть глаза… И едва не задохнулся от удивления и восторга: следующий парусник молнией пронёсся под килем и выскочил на поверхность, роняя с чешуи сверкающие капли.
        «Да они просто играют! - осенило Эрвана. - Или тренируются - совсем как мы».
        Он улыбнулся. Накинул ременные петли на румпель, затянул узлы: «Сам должен? Будь по-твоему, Салаун. Корабль и так с курса не собьётся, а я погляжу с борта - когда ещё такое увидишь!»
        Он перегнулся через планшир, заворожённо следя за диковинными пируэтами.
        Осмелевшие рыбы составили пары и легко скользили под килем, оставляя за собой причудливые дуги и линии: длинные, переливающиеся всеми оттенками зелёного и голубого. Не успевали растаять следы от одной пары танцоров, как следующая устремлялась в глубину, прочерчивая новые и новые узоры, один замысловатее другого… На миг Эрвану показалось - рыбы плетут вокруг корабля светящийся невод.
        «Уж не на нас ли охотятся?» - Нелепая мысль заставила улыбнуться: всем существом своим он чувствовал, хотя и вряд ли смог бы объяснить почему, - никакой опасности парусники не представляли.
        «Наоборот, - решил он без тени сомнения. - Пока они рядом, всё будет хорошо».
        Внезапно его охватило чувство абсолютного покоя: сильное, властное, оно изгнало все сомнения, все загнанные глубоко внутрь тревоги, все глупые и суетные желания… Эрван больше ни о чём не жалел, никому не завидовал, ни в чём не раскаивался - память о старых обидах, несбывшихся надеждах и глупых поступках не исчезла, но будто подёрнулась серым пеплом. Пламя страстей, сжигавшее его изнутри, погасло. Эрван ощутил ясно, с полной убеждённостью - у него не осталось врагов. Да и были ли они?
        Он не думал о прошлом - его больше не существовало. Не печалился о будущем - его ещё не было. Вокруг простиралось бесконечное настоящее: величественное, неуязвимое в своей первозданной красоте, наполненное глухим шумом волн и плеском игривых созданий, беспечно принявших «Горностай» в свою компанию.
        «Это не мы движемся - океан несёт нас в ладонях: иногда ласково баюкает, как сейчас; иногда грозно трясёт, напоминая о своём безграничном могуществе. Мы - его дети, его подданные. Мы в его власти».
        - Ты начинаешь понимать, - послышался негромкий голос. - Так говорят и думают люди моря.
        Эрван неспешно повернул голову, вгляделся в тёмный силуэт: неизменный плащ с высоким воротником; седые волосы, белеющие в звёздном свете будто нимб; резко очерченный профиль… Только голос был незнакомый - задумчивый, рассудительный, глубокий… Голос философа, а не моряка.
        - Доброй ночи, капитан. Я говорил вслух? - сконфуженно произнёс Эрван.
        На миг ему почудилось, что капитан улыбается.
        - Нет. Просто в такую ночь трудно что-то скрыть.
        - В такую ночь? - помимо воли заинтересовался Эрван. Разговаривать не хотелось, он боялся спугнуть новое чувство покоя, безмятежности и единения с миром - но природное любопытство мало-помалу брало верх.
        - Да. В ночь красоты и тайны, постижения себя, новых ответов на старые вопросы… - Капитан затих, глядя на хоровод мерцающих огней за бортом.
        Повисла тишина - не тяжёлая, исполненная неуверенности и затаённого страха, что раньше испытывал Эрван в присутствии капитана. Нет - это было дружеское молчание заговорщиков, связанных общей тайной - свидетелей невыразимого чуда.
        - А где все? - решился наконец спросить Эрван: тихо, осторожно - стараясь не разорвать словами возникшую между ним и капитаном связь.
        - Спят.
        Послышался тихий шелест плаща: капитан пожал плечами.
        - Каждый день океан вокруг нас: все его видят, но показывается он не каждому. Звучит странно, но это так.
        Эрван кивнул без тени сомнения: все его чувства говорили о том же.
        - Поэтому, когда на закате экипаж стал испытывать повальную сонливость… я не стал препятствовать тому, что должно было произойти.
        - Выходит, вы - знали? - Эрван повысил было голос, но тут же осёкся: вопрос прозвучал как обвинение.
        Сухой смешок.
        - Конечно. Ведь я - человек моря. Разве боцман тебе не говорил?
        «Откуда ему известно? - в смятении подумал Эрван. - Не мог же Баст о каждом разговоре докладывать капитану? Да и зачем?»
        Он сглотнул. Произнёс, запинаясь и путая слова:
        - Да, конечно… Но… Я думал, это так…
        - Фигура речи? - закончил фразу Салаун. - Нет. Между обычными моряками и… такими как я есть разница. От юнги до боцмана - все спят и не проснутся до рассвета. А мы с тобой смотрим океан и беседуем. Это не главное различие - просто самое наглядное.
        «Смотрим океан - что за… - удивился было Эрван, но тут же вспомнил: - Так говорят и думают люди моря».
        Капитан повернулся к Эрвану: тот не мог разглядеть глаз собеседника, но не сомневался ни на йоту - его изучают. Внимательно, пристально, выжидающе…
        Внезапная мысль осенила, будто вспышка: Эрван едва не задохнулся - такой очевидной и в то же время безумной она показалась.
        - Но если вы… мы… тут беседуем… Получается, и я - человек моря?
        Тихий шелестящий смех.
        - Не знаю. Быть может. Я ожидал застать тебя крепко спящим возле румпеля, потому и вышел на палубу. Негоже оставлять судно без управления - даже в такую ночь.
        Салаун с лёгким удивлением покачал головой.
        - Но ты здесь, ты бодрствуешь и даже начинаешь кое-что понимать… Это внушает надежду. Сбудется она или нет - вопрос времени, а пока… в кубрик! Я сам поведу судно.
        - Почему?
        Эрван умолк: скрыть разочарование оказалось тяжелее, чем он думал. Пара лишних слов - и капитан расслышит в голосе предательскую дрожь…
        - Посмотри назад, кадет, - мягко посоветовал Салаун.
        Эрван обернулся… и на время потерял дар речи: небо на востоке побледнело, линия горизонта окрасилась розовым - рассвет догонял судно.
        «Как так? Ведь едва полночь миновала! Куда делись несколько часов?» - Он в смятении повернулся к капитану: тот спокойно встретил взгляд, кивнул без тени улыбки:
        - Да. В такие ночи время будто замирает… Но это иллюзия - всегда приходит рассвет, и всё возвращается на круги своя.
        Он устало вздохнул, плечи его поникли.
        - Чертовски жаль, правда?
        Эрван понял с полуслова. Молча кивнул.
        Он чувствовал то же самое - сожаление об уходящей ночи, исчезающей тайне, неземном чувстве покоя… И мрачное предчувствие - подобного в его жизни уже не будет.
        На плечо легла жёсткая ладонь.
        - Не жалейте, Гвент! Эти ночи - редкая и странная милость океана. Он оказывает её только перед тяжёлыми испытаниями, на грани жизни и смерти… В судьбе моряка таких подарков не бывает слишком много: догадываетесь - почему?
        Салаун убрал руку, потянулся до хруста в костях. И вдруг подмигнул: весело, бесшабашно, с молодым азартом… - Спать, кадет! Завтра… вернее уже сегодня, нам понадобятся все силы - и всё везение.
        Эрван Гвент. Дневник. …хочется ужасно: понятное дело, сутки на ногах. Но чувствую, стоит только закрыть глаза - хуже будет. Мало ли что приснится? Да и голод вернулся: желудок ноет, в животе бурчит - особо не выспишься! Соседей не разбудить бы.
        Хотя… не так это просто. Я уж и тормошил, и по щекам хлопал - без толку. Видно, прав Салаун - не обычный это сон.
        Зато мне раздолье: света из люка падает достаточно, никто через плечо не заглядывает, казалось бы, пиши - не хочу!
        Вот то-то и оно.
        Не хочу.
        Как передать на бумаге прошедшую ночь? Где найти слова? Как разобраться в мыслях и ощущениях? Смогу ли понять, что произошло и как это скажется на моей судьбе? Не знаю.
        Наверно, должно пройти время. А сейчас…
        В голове вертится одна мысль. Всего одна - нелогичная, быть может дурацкая… Но от неё теплеет на душе и хочется улыбаться. Вот она:
«Пока океан согласен нести нас в ладонях - всё будет хорошо».
        Глава 10 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        …третий день малой седмицы, по римскому исчислению - 18 августа.
        Ветер юго-восточный, средней силы. Волнение умеренное. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Больных, раненых нет.
        В трёх милях по курсу обнаружен фонтан необычной формы: предположительно крупный зубач.
        Веду судно на сближение.
        Капитан Салаун.
        - Подъем! Подъем!! Вставай!!! - заорал кто-то в ухо, вцепился в плечо, резко тряхнул.
        Ошалевший спросонья Эрван замолотил ногами и руками - гамак перевернулся и вывалил хозяина на пол, оставив пару синяков на память.
        Боль прогнала остатки сна: Эрван услышал топот ног, крепкую ругань и резкие команды, разглядел бледное лицо Яника. Тот наклонился над Эрваном, снова дёрнул за плечо - будто душу вытрясти хотел.
        - Какого чёрта? - Эрван вырвался, кое-как встал на ноги. Яник отступил на шаг, но не заткнулся.
        - Боевая тревога, понял?! Капитан приказал парусов добавить, вся команда на вантах!
        - Да что случилось-то? - спросил Эрван, потирая синяк.
        Даже в полумраке нижней палубы было заметно, как Яник округлил глаза.
        - Фонтан на горизонте! А ещё парусники ушли! Ты бы видел: разом сложили плавники, что твои веера, потом фрр! Только пена осталась. Капитан, само собой, за ними - да разве угонишься…
        - Ну так из-за чего сыр-бор? - вяло осведомился Эрван, разминая затёкшие мышцы. - Раз их все равно нет.
        - Да не знаю я! - выкрикнул Яник. - Но только капитан объявил тревогу, Баст по палубе носится, как ошпаренный…
        Яник посмотрел умоляюще:
        - Ты бы поторопился, а?
        Когда они выбрались наверх, «Горностай» уже резал волну под всеми парусами. Команда суетилась под властные окрики: над палубой спешно натягивали сети. Первым делом Эрван кинулся к борту, с опаской глянул на океан: ничего угрожающего или хотя бы необычного - лишь темно-зелёные складки волн да низкие тучи цвета мешковины.
        Он зевнул и поплёлся на мостик.
        Бастиан и Жорд спорили о чём-то, оживлённо жестикулируя. Доктор стоял поодаль и с лёгким интересом наблюдал за перепалкой. Капитан вглядывался в океан, не обращая внимания на шум.
        Эрван пожал плечами: «И какого черта? Лежали бы себе и лежали…»
        Завидев Эрвана, боцман умолк. Бросил угрюмый взгляд исподлобья:
        - Не торопишься!
        Эрван промолчал. Запахнул куртку, поёжился от порыва холодного ветра.
        - А куда торопиться-то? Вокруг пусто вроде.
        - Вроде… - передразнил Бастиан. - Это сейчас пусто, а только что на два румба такой фонтан забил - ой-ой-ой! Прямо гейзер!
        - Кит, что ли? - вяло поинтересовался Эрван.
        «Ну кит… Подумаешь. Было бы из-за чего людей будить». - Эрван с трудом подавил зевок.
        Бастиан посмотрел на него с удивлением и досадой.
        - Слушай, не нравишься ты мне: не выспался, что ли?
        Эрван неопределённо хмыкнул, отвёл глаза… и наткнулся на цепкий взгляд Лоэ. Поджал губы: «И этот тоже… Изучает. Да пропади они все пропадом!» - Эрван удивился: мысль была словно не его. И настроение тоже: ленивое, мрачное, озлобленное и ещё какое-то… Обречённое, что ли? Будто уверен - скоро умрёшь, а нет ни страха, ни любопытства - только унылое и тягостное ожидание конца.
        «Ну и ладно, - подумал он. - И пусть. Может, на том свете высплюсь».
        Вялая, тоскливая, будто чужая мысль заставила встрепенуться, в душе проснулся гнев - на себя, боцмана, доктора… На всех.
        Он стиснул зубы, выпятил челюсть. Принялся ожесточённо тереть глаза, замотал головой, будто крестьянская лошадь. Через пару мгновений глубоко вздохнул: вроде отлегло…
        Боцман, завидев, что Эрван пришёл в себя, сухо кивнул.
        - А теперь рассказывай.
        - Что рассказывать-то? - вяло удивился Эрван. Сонливость и безразличие навалились с новой силой: Эрван почувствовал неодолимое желание лечь на палубу и закрыть глаза.
        Боцман побагровел, шагнул вперёд. Рявкнул:
        - Не дури! Хочешь, я тебя сам в чувство приведу? Вот этим, - перед носом Эрвана закачался кулак размером с кочан. При других обстоятельствах Эрван испугался бы до одури, а сейчас… И ухом не повёл.
        Лоэ мягким, но решительным жестом отстранил боцмана. Впился Эрвану в лицо испытующим взором.
        - Гвент… Так не пойдёт. Вижу, с вами что-то не то: возьмите себя в руки, расскажите - что случилось? В конце концов, я врач. Может, и помогу - если пойму.
        Эрван медленно кивнул. Вяло удивился: почему незамысловатое движение отняло столько сил? Начал, с трудом подбирая слова:
        - Сам не знаю. Кажется, ещё в кубрике, как аврал объявили… - Он помедлил. - А может, чуть позже. Вроде не сразу нахлынуло: сначала не сильно, а потом…
        - Да что потом? Что с тобой, чёрт тебя побери?
        Эрван почувствовал, как могучая рука схватила его за грудки: палуба вдруг ушла из-под ног, перехватило дыхание…
        «Трясёт как крысу. Ещё чуть-чуть - и придушит. Или шею сломает», - подумал Эрван. Ни страха, ни особой боли он не чувствовал, скорее облегчение: немного потерпеть - и всё кончится.
        Резкий выкрик за спиной:
        - Боцман, отставить!
        «Капитан, - успел сообразить Эрван. - Кажется, вовремя. Или нет?»
        - Не трогайте парня: он ни в чем перед вами не провинился. А вы, доктор, скоро получите возможность удовлетворить своё любопытство: не пройдёт и получаса, как все на судне будут чувствовать то же самое. И вы - в том числе.
        Перед глазами поплыли радужные круги. Эрван захрипел, пытаясь втянуть хоть толику воздуха. Дёрнулся, как паяц на ниточке, замолотил в воздухе ногами.
        Бастиан что-то неразборчиво буркнул, но ослабил хватку. Попытался аккуратно поставить Эрвана на палубу: тот мешком свалился ему под ноги.
        - Эй! Ты жив?
        Эрван кивнул, с хрипом втягивая воздух в лёгкие.
        - Вот и ладно! - с облегчением произнёс боцман. - Ты не обижайся, парень, - не рассчитал я… Не дёргайся, сейчас я тебя к борту перенесу, пристрою - отлёживайся. Эрван кивнул и слабо улыбнулся: теперь он с чистой совестью мог закрыть глаза.
        Способность нормально дышать вернулась не сразу. Эрван не торопил события - просто сидел, прислонившись к фальшборту, и прислушивался к себе: он вновь ощущал солоноватый привкус воздуха, слышал тихое поскрипывание судна, идущего под всеми парусами, чувствовал на коже холодные брызги. Тоска и безнадёжность испарились. Увы, вместе с приятными ощущениями пришла боль: Эрван поморщился, еле слышно зашипел, растирая грудь. Вот медведь проклятый! Уже который раз чуть на тот свет не отправил!
        Он понял, что злится, - и обрадовался этому. Злость была простым человеческим чувством, одним из тех, что он чуть было не потерял.
        Мало-помалу возвращалось любопытство. Эрван открыл глаза, осторожно повертел головой. Прислушался: беседа капитана, доктора и Бастиана была в самом разгаре.
        Эх, как всегда, самое интересное пропустил…
        Он поёрзал, устраиваясь поудобнее. Навострил уши.
        - …Бастиан, мне сейчас не важно, что чувствует команда. Главное, чтобы делала своё дело. Если хотите, я сам им объясню.
        Капитан завёл руки за спину, сжал кулаки: Эрван заметил, как побелели костяшки пальцев.
        - Нет, - Бастиан нахмурился, упрямо мотнул головой. - Разговор с экипажем - моя забота. Да только трудно растолковать людям, чего и сам не понимаешь.
        - Да что тут объяснять! - Похоже, терпение капитана подходило к концу. - Скажите им, что тоска, безнадёжность и прочее - не их собственная. С ними можно - нужно! - бороться. И начните с себя: похоже, на вас морок уже подействовал.
        Боцман вскинулся, как от пощёчины, кожа пошла багровыми пятнами. Яростно что-то прорычав, он шагнул к капитану… И вдруг остановился. На лице проступило озадаченное выражение: он неуверенно переступил с ноги на ногу, почесал за ухом.
        - А что ж… Может, и верно, - сказал он задумчиво. Замолчал на пару мгновений, затем резко кивнул. - Поговорю с ребятами: как бы и впрямь чего не вышло.
        Через минуту по кораблю разнёсся зычный голос:
        - А ну ребята, скажите мне, как на духу: кому сейчас паршиво?
        Молчание в ответ. Эрван, сидя в укромном месте у фальшборта, не мог видеть палубы, но живо представил, как переглядываются ошеломлённые матросы.
        Бастиан продолжил:
        - Повторяю вопрос: кому сейчас паршиво? Паршивей обычного?
        Нестройный гул. Потом угрюмый возглас:
        - Ну, мне…
        - И мне…
        - Пропади оно…
        Толпа взорвалась криками.
        «Во горланят… Откуда только силы взялись! Будто надеются, что крик поможет. А вдруг и вправду?» - Эрван навострил уши.
        Боцман подождал, пока утихнет шум.
        - Штука в том, ребята, что вся эта тоска зелёная, которая у вас сейчас в душе, - не ваша. Её вызывает эта дрянь поблизости. Ей, понимаешь, так охотиться проще. Но мы-то не добыча! Мы сами охотники! И наше дело - догнать эту дрянь и загарпунить! И плевать на все! Ясно?
        Первым отозвался Яник:
        - А что за зверюга? Если она такие штуки проделывает, может, она колдовская?
        Бастиан расхохотался. Эрвану смех показался слегка наигранным, хотя… Он приготовился слушать дальше.
        - Ну ты даёшь! - ответил боцман. - Сам же из бочки своей первым фонтан увидел! Кит это, кит. По толщине и наклону фонтана - что-то вроде нашего зубача, разве что крупнее. А нам что за печаль? Больше кит - больше мяса! Целый магазин на плаву: и что? Мы его упустим из-за детских страхов?
        Возбуждённый говор в ответ. Похоже, напоминание о еде вызвало отклик у оголодавшей команды.
        - Точно! - Эрван узнал дребезжащий голос Гоэла. - Загарпуним, разделаем и сожрём!
        - Да-а-а!!! - слитный вопль десятков глоток. Эрван живо представил, как боцман прячет в усах довольную улыбку.
        - Ну так что, негодяи? Покажем этой скотине, кто в море главный?
        Яростный рёв в ответ.
        - Вот так! Узнаю своих ребят. А теперь по местам и смотреть в оба: эта тварь скоро вынырнет - не дай бог фонтан пропустим!
        Вместо ответа - слитный топот матросских башмаков.
        Взъерошенный и мокрый Бастиан показался на мостике через минуту. Вытер пот со лба - Эрвану показалось, что рука боцмана слегка дрожала. Боцман угрюмо огляделся, с шумом выдохнул - словно мехи сдули.
        Буркнул:
        - Повезло. Боялся, что кто-нибудь про Стража вспомнит: было бы тогда «покажем, кто в море главный!».
        - Всё хорошо, что хорошо кончается, - усмехнулся доктор. - Но на твоём месте я бы их надолго не оставлял - мало ли как повернётся…
        - И я о том же, - боцман кивнул. - Как Эрван? Оклемался? Он мне нужен.
        - Пусть рядом будет, под моим присмотром. На всякий случай.
        Боцман исподлобья глянул на доктора, неохотно кивнул. Не прощаясь, быстрым шагом покинул мостик.
        Лоэ повернулся к Эрвану:
        - Ну а вы, молодой человек? Как себя чувствуете?
        Эрван осторожно вздохнул, пожал плечами:
        - Вроде неплохо. На удивление. Вполне готов отправиться под начало Бастиана. Почему меня оставили здесь?
        Лоэ ответил с лёгким нетерпением:
        - Я же сказал: на всякий случай. И ещё потому, что этого хочет Салаун.
        Эрван с недоумением покосился на капитана. Пока Бастиан разбирался с командой и беседовал с доктором, тот не издал ни звука, не пошевелился, и Эрван почти забыл о его существовании.
        Поймав вопросительный взгляд, капитан осведомился ровным голосом:
        - Кадет, где, по-вашему, сейчас кит?
        Эрван опешил. Вопрос показался странным, неуместным, а кроме того - что тут ответишь? Не гадалка же…
        Он встал на ватных ногах. Повертел головой, внимательно осматривая пустынный океан. Задумался: ничего толкового на ум не приходило.
        «Ну уж нет! - решил он с внезапным упрямством. - Чёрта с два я сдамся - надоело! Раз есть вопрос - должен быть ответ. И я его найду! Знать бы ещё как… Говорил же мне Салаун о людях моря, только вот - что? Эх, сразу и не вспомнишь!»
        Он зажмурился. Задышал глубоко и ровно, прогоняя шальные мысли, пытаясь отгородиться от шума на палубе. Медленно повернул голову направо, потом налево, пытаясь внутренним взором разглядеть хоть что-нибудь, хоть малейший признак… Чего? Он и сам не знал, но упорно не оставлял попыток.
        Снова накатило отчаяние: теперь, когда Эрван видел лишь черноту под опущенными веками, приступ оказался сильнее, чем раньше, - гораздо сильнее. Эрван поёжился, враз покрывшись ледяным потом. Бессильно опустил голову…
        Вот оно! А он, дурак, по сторонам смотрел… Источник-то - на глубине! Яростный ком тоски и боли, грозящий смять разум, раздавить и утащить остатки в тёмные глубины…
        Эрван вскрикнул. Распахнул глаза, завертел головой: корабль, люди… - слава Богу, все на месте. Он рухнул на колени, схватился за грудь - казалось, сердце вот-вот расколошматит ребра.
        - Гвент! Гвент!!! - Сквозь подступивший дурман Эрван почувствовал, как его трясут за плечи, узнал голос Лоэ. - Вы как?
        Щеку ожёг хлёсткий удар, затем другой. Эрван негодующе замычал и попробовал вырваться.
        «Да что ж они все норовят из меня душу вытрясти! Нашли развлечение!» - Негодование оказалось очень кстати: то ли оно было причиной, то ли «медицинское вмешательство», но апатия отступила: Эрван вновь обрёл способность соображать.
        - Ну? И где сейчас кит? - вновь осведомился капитан. Сцена, разыгравшаяся перед глазами, похоже, не произвела на него особого впечатления.
        «Вот ведь гад! И ничем его не проймёшь!» - Эрван ощутил жгучее желание схватить капитана за грудки и трясти, трясти… Что есть силы - и плевать, что будет! - лишь бы нарушить это ледяное безразличие. Он сжал кулаки так, что ногти врезались в ладони. Перевёл дыхание, медленно считая про себя: раз-два-три, раз-два-три… Поймал одобрительный и чуть насмешливый взгляд Лоэ: наверняка от доктора не укрылось, что Эрван прибегнул к его методу…
        Отвернулся. Нахмурил брови, помолчал с полминуты, затем глухо, стараясь не дать волю ненависти, произнёс:
        - Он милях в двух спереди, на большой глубине. Поднимается очень быстро, почти не смещаясь. Всплывёт прямо по курсу. Может, румбах в двух-трёх правее.
        Капитан рассеянно кивнул.
        - Ещё что-нибудь?
        Эрван помедлил. Стоит ли говорить о догадках, смутных ощущениях? Да ещё сейчас…
        - Ну же! Смелее…
        В бодром голосе капитана Эрван учуял скрытое напряжение. Осторожно, стараясь не разозлить, продолжил:
        - Мне кажется, он очень зол. И ещё… Ему больно. Похоже, он ранен. Он вступил в схватку с кем-то, и противник почти равен ему по силе. Вроде так…
        Он ощутил, как запунцовели щеки. Смешался и умолк.
        Капитан задумчиво кивнул, повернулся к доктору:
        - Ну а вы? Вы - что чувствуете?
        - Сами знаете, что ничего, - раздражённо отозвался Лоэ. - Гадания, знамения… Это не по моей части. Однако Гвент ощутил то же, что и вы. Есть над чем поразмыслить… М-да.
        Он в задумчивости потеребил подбородок:
        - Что дальше?
        - Я и Гвент - на румпель, - по губам капитана скользнула тонкая улыбка. - Раз уж мы оба знаем, куда править. Вы… Как вам угодно - в этом бою от вас ни вреда, ни пользы.
        Лоэ протестующе вскинул руки. Капитан продолжил, не дав доктору и слова вставить:
        - Лоэ, я знаю, о чем говорю. Это не обычный кит: нам не нужно будет лавировать, чтобы его догнать, - он сам к нам приблизится. Нам не придётся спускать шлюпку, разделывать тушу и втаскивать на борт. Значит, команда нам не нужна: лишь бы под ногами не мешалась. Надеюсь, это обеспечит боцман. А вы… Я наслышан о ваших доблестях, но какая им цена против разъярённого кита? Нет, доктор, судьба «Горностая» будет зависеть от трёх человек: двоих на румпеле и одного у баллисты.
        Лоэ с недоверием посмотрел на Жорда: пользуясь тем, что о нём на время забыли, он тихо похрапывал в сторонке, свернувшись на манер улитки. Даже на расстоянии в два десятка футов Эрван различил едкие пары креплёного сидра.
        «Где он набрался-то? И как сумел? Ходил ведь последние дни злой и трезвый…» - промелькнуло в голове у Эрвана. Похоже, у доктора на языке вертелся тот же вопрос.
        - Я ему дал. Из своих запасов, - сказал капитан.
        - Гм, - отозвался Лоэ. - Надеюсь, вы знаете, что делаете.
        - Да. Вот что…
        - Фонтан на двадцать пять румбов! Расстояние примерно две мили! Огромный, просто огромный! - В голосе Яника послышалась смесь возбуждения и страха. - Море аж кипит!
        Над лестницей, ведущей на мостик, показалась голова боцмана:
        - Начали?
        Капитан безмятежно кивнул.
        - Закрепить подвижные части судна, предупредить команду: возможно, нас здорово тряхнёт. Илана и Эрле на баллисту, Жорд сейчас будет.
        Капитан повернулся к доктору, кивнул в сторону безмятежно храпящего гарпунёра.
        - Мне нужно, чтобы он был ровно наполовину трезвым: сумеете привести его в чувство за пять минут?
        Лоэ еле заметно улыбнулся:
        - Управлюсь за две. - Отлично. Гвент, наша очередь: румпель ждёт.
        Второй раз за сутки оказавшись у руля, Эрван испытал чувство нереальности происходящего: совсем недавно он стоял тут один, в ночной темноте, заворожённый пляской морских скитальцев… Потом безумное утро с приступами тоски, безнадёжности и ужаса; боль и ярость, а ещё странное ощущение близости гигантского зверя в глубине… Многовато для одного дня. «А ведь он ещё не кончился, до вечера далековато, - с тоской подумал Эрван. - Да и наступит ли он - вечер-то?»
        - Не поддавайтесь, - спокойный голос капитана подействовал отрезвляюще: Эрван в смущении опустил голову.
        - И стыдится нечего, - продолжил капитан. - Ваша чувствительность к определённым… вещам - не зло, а благо. Впрочем, сейчас не время об этом. Посмотрите на океан: что скажете?
        Эрван оторвался от румпеля, послушно глянул на запад… Зажмурился, помотал головой. На всякий случай протёр глаза: казалось, океан впереди покрыт радужными блёстками.
        «Слепну? - мелькнула паническая мысль. - Да нет, вряд ли: капитан вон тоже что-то видит: иначе б не спрашивал. А всё-таки: что за штука?»
        С палубы донёсся тревожный гул: похоже, матросы не ждали от странного явления ничего хорошего.
        Пока он пытался сообразить, что это, капитан даром время не терял.
        - Боцман! Ко мне! - Эрван поразился тону капитана: жёсткому, уверенному, не терпящему возражений.
        - Да, капитан? - отозвался Бастиан.
        - Готовьте сеть! И быстро. Есть добыча!
        «Добыча? - поразился Эрван. - Что за?..»
        И тут он наконец увидел: блёстки оказались летучими рыбами - их чешуя даже под серым низким небом переливалась всеми цветами радуги.
        «Эх, посмотреть бы на них под солнцем - вот было бы зрелище», - неуместная мысль промелькнула и исчезла, уступив место удивлению: уж очень необычно вели себя рыбы - вялые, сонные, они лежали на боку, едва шевеля длинными плавниками, похожими на крылья ласточек. С корабля были отчётливо видны белесые животы, раздувающиеся и опадающие жабры. Время от времени то одна, то другая рыбина пыталась перевернуться брюхом вниз, но сил хватало ненадолго.
        - И зачем нам сеть - их же голыми руками можно, ялик только спустить… И зачем нам кит? Еда-то - вот она! - Эрван не сразу понял, что говорит вслух.
        Салаун тихо отозвался - Эрван еле расслышал его сквозь шум волн и говор матросов:
        - Сеть больше для того, чтобы команду занять, - сейчас все равно не до ловли, - капитан пожал плечами. - А что до кита… Не он нам нужен, а мы ему. Скоро осень, зубач в это время нагуливает жир, он зол, голоден и нападает на любую крупную добычу. А то и просто на всё, что видит. Наше судно он не пропустит, будьте уверены. А один на один у нас шансов нет.
        Капитан сделал паузу, выжидающе посмотрел на Эрвана.
        - Так вот почему мы с рассвета несёмся на всех парусах? - осенило Эрвана. - Вы знали, что кит поблизости, что он ввяжется в драку, и спешили успеть до того, как он разделается со своим врагом?
        - А нашим союзником, - дополнил капитан и кивнул. - Он очень силен, хоть и слабее зубача: но сейчас дела его плохи и с каждой секундой все хуже.
        Капитан покачнулся, лицо исказила гримаса боли - будто страдания неведомого существа передались и ему.
        Эрван кинулся было на помощь… Капитан отстранил его движением руки:
        - Я здоров. За румпелем следите! Вот они!
        Чуть правее бушприта, всего в полумиле от судна, море вспухло, взметнулось облако тумана и пара: из сердцевины вырвался столб воды. Он рос, увеличивался в толщину… На высоте ста футов рассыпался брызгами: раздался бешеный рёв, затем громовой плеск гигантского тела.
        - Курс двадцать шесть румбов! - яростно и весело закричал капитан. Эрван глазам своим не поверил: куда исчезла обычная отстранённость, ленивые, скупые движения? Капитан будто сбросил лет двадцать: перед Эрваном оказался молодой моряк с горящим взором, нетерпеливо пританцовывающий в предвкушении битвы. Плащ отлетел в сторону, открыв домотканую рубаху с закатанными рукавами и простые матросские штаны. На узловатых руках в синих прожилках вен перекатывались мышцы.
        «Вот каким он был! - промелькнула догадка. - Давным-давно… Азартный, горячий китобой, для которого встреча с добычей - приключение и вызов…»
        Тугая волна ударила в борт, на Эрвана полетели брызги. Он машинально отряхнулся по-собачьи, не отрывая рук от румпеля. Резко мотнул головой, вытряхивая из уха воду.
        «Как бы он дров не наломал, сгоряча-то… Салаун в прежнем виде не подарок, а всё надёжнее…»
        Сквозь месиво пара и капель Эрван наконец разглядел очертания огромной, испещрённой уродливыми буграми и наростами туши: кит извивался на месте, оглушительно молотя хвостовым плавником размером с парус. Вода поблизости бурлила, словно кипяток.
        «Что за… Будто вырваться хочет? Кто ж его держит-то?»
        Корабль сильно тряхнуло: румпель, как живой, вырвался из рук, ударил в грудь.
        - Не зевай! Курс двадцать два!
        Эрван, стиснув зубы, навалился на рычаг: корабль медленно, словно нехотя, начал поворачивать влево.
        «Не удержу… - промелькнула паническая мысль. - Несколько секунд - и все».
        Внезапно сопротивление руля чуть ослабло: капитан встал у румпеля рядом с Эрваном. Хрипя от натуги, они вдвоём укрощали непослушный корабль.
        Когда «Горностай» лёг наконец на новый курс, Эрван мешком рухнул на палубу. Перед глазами поплыли фиолетовые круги, в ушах противно зазвенело.
        Капитан тем временем накинул петлю на рычаг, сноровисто затянул. Наклонился, хлопнул Эрвана по плечу. Залихватски рассмеялся:
        - Дело сделано - молодец, кадет!
        Эрван кивнул. Помотал головой, силясь привести себя в чувство. Угрюмо выдавил:
        - Что дальше?
        Капитан улыбнулся, пожал плечами.
        - Мы на дистанции выстрела, Гвент. Теперь дело за старым пьяницей - мы своё сделали. Побудем зрителями: ручаюсь, оно того стоит!
        Эрван кое-как встал, закачался на ватных ногах. Слева ударила волна, судно резко накренилось: Эрван покатился кубарем, впечатался в фальшборт.
        Слава Богу, хоть не головой…
        Вцепился в планшир, постанывая от напряжения, встал на колени. Высунул голову - и замер с открытым ртом.
        Схватка морских тварей была в самом разгаре: на глазах Эрвана кит, издав бешеный рёв, прянул в сторону. Послышался тошнотворный липкий звук - будто миллион пластырей отодрали разом. «Наросты» оторвались от кожи кита, и Эрван понял наконец - то, что он раньше принимал за бугры и неровности, было лесом длинных щупалец с молодое дерево толщиной.
        «Да это же спрут! Какой громадный! Может, и сам справится?»
        - Он не сумел удержать зубача на глубине - теперь ему конец! - прокричал капитан. - Какого чёрта Жорд копается?
        Кит извернулся и нырнул. Через несколько мгновений бурлящий вал накрыл «Горностай»: вода толкнула Эрвана в грудь, с шипением разлилась по палубе, заклокотала в шпигатах - сквозь шум Эрван различил глухие удары вперемешку с яростной божбой.
        «Не удержался кто-то - видно, о мачту приложило… Как я сам-то устоял - даже пальцев не чувствую!» - Эрван посмотрел на руки - побелевшие, усеянные мелкими ссадинами, они по-прежнему намертво держались за планшир.
        «Не разжиматься, не разжиматься… Поняли? Вот так, молодцы…»
        Эрван рискнул поднять голову - и вовремя.
        Над водой показалась гигантская голова: щупальца густо облепили её, словно морские водоросли - спрут пытался сжать противнику челюсти.
        Кит резко дёрнулся: извивающиеся конечности спрута заскользили по мокрой коже, силясь найти опору. Пара щупалец оказалась рядом с пастью. Молниеносное, казалось бы немыслимое для животного таких размеров движение, чавкающий звук - и от конечностей остались измочаленные обрубки. Вода рядом с китом окрасилась синим.
        Кит торжествующе ухнул, поднырнул под спрута, рывком подбросил вверх - будто собака, играющая с крысой.
        Спрут ещё сопротивлялся, пытаясь избежать ощеренной пасти… И проигрывал борьбу: его мешковатое тело медленно, но неуклонно соскальзывало к зубам.
        - Стреляй! - Эрван и сам не понял, кто крикнул, он или капитан: быть может, два крика слились в один.
        Вместо ответа - глухой стук пеньковой тетивы, стальной высверк и через миг - удар. Гарпун поразил цель.
        На миг всё вокруг застыло - будто изображение на гравюре.
        Кита словно парализовало от неожиданности и боли, Спрут обмяк и перестал сопротивляться, исчерпав остаток сил… Даже шум волн и скрип снастей куда-то исчезли, уступив звенящей тишине. И вдруг, словно сквозь вату, Эрван расслышал икание и пьяный голос Жорда:
        - Тип… Топ… Прямо в глаз. Разделывай, ребята!
        А потом кит заверещал. Высоко, пронзительно, будто малый ребёнок… Только громче. Намного громче.
        Эрван прижал руки к ушам, тщетно пытаясь отгородиться от сверлящего звука, проникающего сквозь череп, буравящего мозг… Он хлюпнул носом: машинально облизнулся, ощутив на языке солоноватую жидкость.
        «Кровь… - отстранённо подумал он. Почувствовал, как по запястьям потекли тонкие струйки. - Из ушей - тоже».
        Кит задрожал. Резко дёрнулся, завертел во все стороны мощной головой - Эрван разглядел правый глаз, бешено сверкающий и неожиданно маленький для зверя таких размеров… И кровавое пятно на месте левого.
        «Отличный выстрел. Древко на всю длину ушло». - Эрван не ощущал ни паники, ни страха: словно все происходило не с ним, а может, не наяву.
        «Вот сейчас закрою глаза, потом открою - и очнусь в кубрике».
        Эрван зажмурился. Всего на миг: но за этот миг зубач перешёл в атаку.
        Груда разъярённого мяса неслась к кораблю, стремительно пожирая расстояние. Краем глаза Эрван заметил, как спрут пытается обхватить тушу зубача, сжать мощный хвост, лишить подвижности… Зубач отшвырнул недавнего противника, словно ветошь.
        Триста футов… сто… пятьдесят… Кит раскрыл темно-красную глотку, усеянную громадными зубами - взгляд Эрвана уцепился за неровные и острые, словно у пил, края…
        «Неужели - конец?» Всё, что он успел сделать до удара, - закрыть глаза.

* * *
        Лежать было мягко, но неудобно: мокрое и упругое нечто сильно раскачивалось - каждое движение отдавалось резью в затылке.
        Эрван ощутил биение рядом с правой кистью. Отдёрнул руку, затем осторожно, преодолевая боль в затёкших мышцах, повернул голову.
        Он лежал на грубой поверхности, изрезанной глубокими бороздами. Рядом, в небольшой вмятине, залитой водой, барахталась летучая рыба - глаза её подёрнулись мутной поволокой, рот судорожно хватал воздух. Время от времени она изгибалась пружиной, расправляя крылья-плавники, затем вяло шлёпалась назад.
        «Ага. Понятно», - Эрван слегка приободрился: кажется, непосредственная опасность не угрожала, переломов он вроде не чувствовал, кровью не истекал…
        «Жить можно! - Он осторожно принялся тереть виски. - Только вот где?»
        Он хотел было встать, но не смог удержаться, опрокинулся на спину. Со стоном перекатился на живот, кое-как встал на корточки - усталые руки дрожали, локти норовили разъехаться в стороны. Поднял голову - и оцепенел.
        Пара складок неподалёку вдруг разошлась в стороны, показались глаза - огромные и круглые, словно пара суповых тарелок, золотисто-зелёного цвета…
        «Вот это да!.. - с невольным удивлением подумал Эрван. - Если руки раскинуть - и то от одного до другого не достану…»
        Спрут моргнул: неуверенно и совсем по-человечески - так часто моргают близорукие люди. Повёл глазами вправо-влево, заметил Эрвана - чёрные зрачки мгновенно расширились, поглотив оранжевую радужку.
        «Будто чернильное пятно капнули» - успел подумать Эрван.
        А потом он исчез. Надолго.
        Очнулся он на глубине. Чёрной как зимняя ночь, непроницаемой для дневного света. Ощутил мягкое, ласкающее прикосновение водяной толщи, когда попробовал шевельнуться… Не было ни удушья, ни боли от раздавленных рёбер - только приятное и обнадёживающее чувство покоя. «Ну наконец, - удовлетворённо подумал он. - Наконец все так, как надо».
        Он сжал сифон, выбросив струю воды, расправил щупальца на манер плавников и медленно поплыл сквозь бездну.
        «Что я здесь делаю?» - мысль была вялой, она проползла где-то на периферии сознания, не оставив следа.
        Он изогнул упругое тело, решительно направил вниз.
        Сколько занял путь, далеко ли он уплыл? Это было неважно - понятия времени и расстояния обесценились, потеряли смысл - осталось только ощущение бездумного полёта сквозь бездну.
        Наконец сквозь чёрную пелену снизу проступили сияющие точки.
        «Как звезды… Будто небо опрокинули». - Он удивился: небо? Звёзды? О чем он? Конечно, это город младших, что же ещё!
        Он парил над грубыми, сложенными из цельных валунов постройками, со стариковской снисходительностью наблюдая за игрой: молодые гонялись друг за другом, кожа их от возбуждения и азарта переливалась разноцветными искрами. Если преследователю удавалось настигнуть товарища, он на миг вспыхивал, как новогодняя ёлка, затем менял окраску и сам превращался в «жертву». Иногда то один, то другой, спасаясь от погони, нырял в ближайшее жилище, и мрачное скопление камней озарялось изнутри таинственным мерцанием.
        Некоторые, устав от игр, медленно проплывали над самым дном, переворачивая щупальцами каждый камень.
        «Крабов ищут… Что ж, всё как надо - драк нет, врагов нет», - с удовлетворением подумал Эрван. Он миновал поселение и заскользил вперёд - туда, где дно начинало отлого подниматься.
        Чуткой кожей ощутил слабую вибрацию: бесшумной тенью устремился к источнику.
        Так и есть! Удильщик! Крупный, ленивый, медлительный из-за набитого брюха… Эрван подплыл как можно ближе, подобрался перед броском… Стремительно опутал добычу парой ловчих щупалец. Подтянулся рывком и сомкнул клюв на хребте бьющейся рыбы.
        Заурчал, почувствовав нежный вкус мяса, принялся отрывать от добычи кусок за куском, пережёвывая в мелкую кашицу…
        Он был сыт и всем доволен: едва удостоив взглядом проплывающий рядом косяк рыб, он раскинул щупальца, готовый переваривать обед…
        Встрепенулся: всё было как всегда - но не совсем. Смутное чувство беспокойства не исчезло после обильной еды, напротив - усилилось. В голове роились непонятные, словно чужие мысли.
        Он насторожился и стал смотреть океан: внутренним взором разглядел вдали гигантских медуз - с яркой сердцевиной, фиолетовой бахромой и тончайшими, но оттого не менее смертельными щупальцами… Нет, не то.
        Ещё дальше… там, где тёплая вода течёт над холодной, он ощутил присутствие Стража. Мягко, стараясь не потревожить, коснулся примитивного сознания гигантской рыбы… Спит. Совсем далеко… там, где холодные воды становятся ледяными, а сверху покрываются твёрдой коркой, он увидел стройные тела акул, преследующих косяки сельди… Тоже ничего опасного или хотя бы необычного…
        В чём же дело? Откуда это тоскливое недоумение, неуверенность, мало-помалу переходящая в страх?
        Он устремил взгляд вверх - туда, где уютная темнота сменялась резким, слепящим, нестерпимо жгучим светом.
        Сначала он ничего не мог различить: мешала пляска волн на поверхности. Затем, прикрыв глаза толстыми веками, разглядел смутную тень, издали похожую на тушу Убийцы.
        Щупальца сами сплелись в клубок, клюв помимо воли издал тревожный скрежет: Эрван ощутил, как по коже побежали багровые пятна. Опасность!
        Но враг не подавал признаков жизни - просто качался на волнах. Осмелев, Эрван рискнул прикоснуться к мозгу врага… и опешил. Вместо алчного, беспощадного разума кита он наткнулся на целое скопление бурлящих эмоциями сознаний: страх, боль, ярость… И ещё - такая знакомая, близкая и понятная решимость - победить или умереть.
        «Сколько их там? - со смятением подумал Эрван. - И кто они?»
        А потом он вспомнил: как же давно это было! Целая колония странных моллюсков из раковины, влекомой ветром… Нелепые, беспомощные существа: ни панциря, ни зубов, всего защиты - четыре неуклюжих то ли щупальца, то ли плавника. Как и Убийцы, не умеют дышать в воде: да только Убийцы умеют нырять на глубину и задерживать дыхание, а эти - сразу тонут.
        Убийцы… Воспоминания нахлынули разом: болтающиеся огрызки щупалец… густо-синее облако крови, покидающей тело… огромные зубы, готовые разорвать, перемолоть, уничтожить…
        Эрван завертелся на месте, вытянул щупальца в стороны, готовый дорого продать свою жизнь…
        А потом увидел врага: громоздкий силуэт, бессильно изогнув хвост, погружался во тьму. Из уродливой головы зверя струился темно-бордовый след: привлечённые запахом крови, со всех сторон скользили остроносые тени - акулы учуяли поживу.
        «Скоро и за мной…»
        Он чувствовал, что умирает: то ли разумом, то ли древним инстинктом ощущал - недавно пережитое было последними воспоминаниями угасающего мозга, предсмертными видениями. Знал, что на самом деле он безжизненной кучей тряпья болтается на волнах под губительным, иссушающим светом; понимал, что спасение лишь в том, чтобы уйти на глубину… И не мог этого сделать: последние силы он потратил, накрепко пережимая мышцы в обрубках, и теперь щупальца не слушались его.
        «Всё… кровь остановил, да поздно». - Мысль была сонная, вялая… и странная. Чужая? Размышлять Эрвану было некогда - подступало удушье. Он раскрыл клюв, пытаясь втянуть в сифон порцию живительной воды, но вокруг была только прозрачная пустота, лишённая жизни.
        «Что за чушь?!» - Внутри Эрвана проснулся тоненький голосок: тихий, назойливый, он гудел и жужжал, мешал сосредоточиться, прочувствовать близость смерти, подготовиться к ней, угаснуть тихо и с достоинством, как принято у спрутов…
        Но голос мешал: настырный, зудящий и неудобный, как рыбья кость, он казался чем-то отдельным от Эрвана - жаркий уголёк чувств на периферии холодеющего сознания.
        Медленно, нехотя, словно побуждаемый чужой волей, Эрван разомкнул веки.
        Вот оно! Маленький слабый моллюск, один из тех, с большой раковины. Что он делает здесь? Что ему надо?
        Будто расслышав вопрос, странное существо подняло голову: взгляд Эрвана встретился со взглядом чужака.
        «Это же я! Я!!!» - Эрван закричал во всю мочь, истошно и беззвучно, как умеют только спруты… В голове зашумело, рядом будто возник гигантский водоворот; воздух и океан, свет и тень, разум чужака и его собственный - все перемешалось, заскользило куда-то вниз и вбок… А потом исчезло.
        Небо было густо голубым, а облака - белыми. Лёгкими, нежными и тонкими, словно перья. Эрван лежал и смотрел вверх. Спешить было некуда.
        Мало-помалу вернулись звуки: скрип снастей, мерный шум океана, хлопанье парусов. Потом вялая ругань вперемешку со стуком топоров: неподалёку работали с деревом.
        «Не для меня ли гроб делают?» - Мысль вывела Эрвана из равновесия. Он вздрогнул, попытался шевельнуться - лопатки упёрлись во что-то твёрдое.
        «Палуба? Или?» - волной накатила паника. Эрван стиснул зубы, начал дышать глубоко и ровно, как давным-давно, словно в другой жизни, учил его Лоэ.
        Нехитрое упражнение дало плоды: медленно, но верно возвращалась способность здраво соображать.
        «Не дури! - сердито одёрнул себя Эрван. - Было б что не так - в парусину и дело с концом. Мало ли саванов в трюме валяется?»
        Он медленно поднял руку - она показалась тяжёлой, словно из чугуна. С трудом поднёс к лицу. Недоуменно воззрился на пятерню: что это такое? Тонкое, негибкое, со странными чешуйками на конце? И где присоски?
        - Какие ещё присоски? - с тревогой отозвался детский голос. - Что ты там бормочешь?
        И тут же громко, радостно, на грани визга:
        - Баст! Доктор! Он очнулся! Очнулся!!!
        Рыжая грива, закрывающая полнеба. Внимательные, ободряющие и в то же время недоверчивые глаза. Бастиан…
        - Ну и нагнал ты на меня страху, парень! Полдня валяешься: ни живой, ни мёртвый. Я уж думал, все - остался без помощника…
        Цепкие пальцы на запястье, холодный взгляд. Лоэ…
        - Пульс неровный, нитевидный. Опасности не вижу - просто слабость. Дайте ему поесть. Немного.
        Холодное, склизкое ткнулось в руку. Рыба?
        Извиняющийся голос Яника.
        - Извини, Эрван. Сырая… А все ж лучше, чем ничего. Мы ели - никто не умер. Ты это… Зажмурься и представь, что мясо, - легче будет.
        Эрван благодарно кивнул, сел, поддерживаемый чьими-то руками. Закрыл глаза, впился в сырую плоть…
        «Какой чудесный вкус! Мягкий, нежный… Не хуже того удильщика, на глубине!»
        Эрван поперхнулся. Отложил рыбину. Посмотрел вопрошающе: сначала на Бастиана, потом на Лоэ:
        - Что со мной было? Что тут вообще было?
        Лоэ не сказал ни слова, лишь наградил косым взглядом. Бастиан загадочно усмехнулся.
        - Гм… Я порядком надеялся, что это ты нам расскажешь.
        Эрван обхватил голову руками, прикрыл глаза. Произнёс, слегка покачиваясь:
        - Да я не помню ничего: вроде кит пошёл в атаку, потом удар… Впрочем, удара тоже не помню. А дальше… то ли сон, то ли бред - не разберёшь. Потом - лежу на палубе, в небо пялюсь! Вот.
        - Не помнишь? Потом вспомнишь, не сам, так с моей помощью - есть средства, - сказал доктор.
        - А надо? - Теперь, когда он оказался на родном судне, под ясным небом, в окружении друзей, видения из бездны казались ночным кошмаром. Бередить воспоминания решительно не хотелось.
        - Надо, - серьёзно кивнул Бастиан. - Такие вещи не каждый день происходят. Но пусть уж лучше Яник расскажет, глянь - аж подпрыгивает.
        Довольный, что ему дали вставить словечко, Яник затараторил:
        - Тут такое было! Зубач башкой в борт - хрясь! Только щепки полетели. Хорошо, капитан предупредил, привязаться успели, если б не это… Подумать страшно! Ну вот, ударил он, значит, в борт, забился и ко дну пошёл - воронка была! Судно кренится, вода хлещет, ну думаем - всё! Однако ж океан мало-помалу успокоился, глядим - вроде на плаву. Хорошее всё-таки судно «Горностай»! Крепкое…
        Ну вот. Пришли мы в себя потихоньку, синяки пересчитали, начали успокаиваться - а тут капитан! Кричит: «Гвент за бортом!»
        И точно! Возле кормы спрут на волнах болтается: огромный, если вместе со щупальцами мерить, длиннее «Горностая» будет! Сначала испугались, само собой… Потом смотрим - а он полудохлый, еле дышит: здоровенный клюв эдак жалостно подрагивает, будто что сказать хочет, а на шкуре вперемешку чёрные и синие пятна проступают. Цвет он менял, вот. Понятно, из-за этих пятен мы тебя не сразу и углядели - пристроился у самых глазищ, лежишь, не шевелишься…
        - Как прыщ на мокрой тряпке, - ехидно вставил Бастиан.
        - Ну… Да, - Яник хихикнул и продолжил: - Мы уж тебя списали: прости, но лезть за тобой к этому чудищу охотников не нашлось. Если б ты хоть шевелился, на помощь звал, может, тогда… А ты лежал как мёртвый. Ну, мы давай ждать: вдруг спрут издохнет, подобрали бы тело.
        И вдруг ты встаёшь на карачки, поднимаешь голову и смотришь прямо ему в глазищи! А он - на тебя! Я отвернулся даже - ну невмоготу смотреть!
        Яник умолк. Зажмурился, прикрыл лицо руками, помотал головой. Эрван ждал.
        - Ну вот. А дальше спрут ожил, встрепенулся и цап тебя поперёк! Ну, думаем, конец - сожрёт, и черта с два тут сделаешь. Ничего подобного: подплыл он вплотную к судну, вытянул щупальце - и шмяк тебя на палубу! А потом на глубину ушёл, бодро так…
        Кинулись к тебе, хотели в чувство привести, да без толку: дышать вроде дышишь, а глаз не открываешь. Ну Лоэ и сказал: пусть, мол, вылёживается…
        Такие дела. Ну давай, рассказывай - что было-то? С чего он вдруг ожил? И почему на корабль тебя вернул - подружились, что ли?
        - Отстань от него, Яник.
        Голос капитана прозвучал справа, из-за плотной стены спин. Бастиан щёлкнул пальцами - и матросы поспешно расступились. Эрван посмотрел на капитана - тот выглядел как всегда: обычный потрёпанный плащ снова висел мешком, седые волосы торчали в разные стороны, на лице застыло безмятежное, слегка отсутствующее выражение.
        Салаун подошёл к Эрвану вплотную, присел на корточки. Внимательно посмотрел в глаза: Эрван удивился странному сочетанию пронзительного взгляда и лёгкой улыбки.
        Капитан обернулся к остальным:
        - Гвент заглянул спруту в глаза и остался жив. Мало кто может этим похвастаться. Сохранил ли он рассудок? Что ж… Посмотрим.
        Он снова посмотрел на Эрвана: долго, испытующе… Затем шепнул, так, что Эрван еле расслышал:
        - Земля близко?
        Эрван уверенно кивнул:
        - Да. К западу дно повышается. Мы прошли глубину.
        - Уверен? - Капитан продолжал сверлить Эрвана взглядом.
        Эрван кивнул без тени сомнения: - Я знаю. Я видел.
        Эрван Гвент. Дневник. …как от зачумлённого. Смотрят во все глаза, а когда я подхожу близко, шарахаются в стороны. Ни шуток, ни подначек, ни обычного человеческого участия - в конце концов, я едва от смерти спасся! Нет, ничего… Даже Бастиан смотрит настороженно, словно боится - вдруг у меня ночью клыки вырастут! Сначала я думал, что слова капитана так подействовали: боятся, мол, что вот-вот рассудок потеряю. Если б не Лоэ, так дальше и думал бы.
        А доктор лишнего болтать не стал: пожал плечами да сунул в руки зеркало - гляди, мол!
        Я посмотрел: на меня сквозь полированное серебро уставились глаза чужака: зелёные, как здешний океан. И зрачки… вроде чёрные, обычные на первый взгляд, а присмотришься - две зияющие скважины, сквозь которые смотрит глубина. Тёмная, влажная… разумная и живая.
        И тут меня осенило: точно такие глаза у Салауна - вроде человеческие, а вроде и не глаза - дыры, а за ними - нечто…
        Не могу объяснить, не могу описать точнее: да и неважно это сейчас.
        Может, я и впрямь потихоньку схожу с ума? Сохраню ли я рассудок? Не знаю. И вот что странно - даже не стремлюсь узнать. Любопытство, страх, голод и жажда - всё исчезло.
        Стоит закрыть глаза, и я возвращаюсь на глубину - туда, где в уютной, ласковой темноте скользит спрут. Я знаю, чувствую: он сейчас думает о нас: неуклюжих моллюсках, плывущих неведомо куда в хрупкой раковине. Может, он видит поверхность моими глазами? Интересно, что теперь для него свет, воздух, ветер? Ощущает ли он, что прикоснулся к иному миру? Обогатило ли его это прикосновение? Изменило ли?
        Мне кажется - да.
        Я чувствую его недоумение, радость и ещё… благодарность. Знаю, он считает меня спасителем, думает, что я растормошил его, не дал замкнуться в предсмертной апатии… Нет. Все сложнее. И проще: мы спасли друг друга. Я не могу объяснить, как… но это и неважно. Главное, я абсолютно уверен - так было. Связь двух сознаний, возникшую на грани жизни и смерти, нелегко объяснить… да и нужно ли? Главное - разорвать невозможно.
        Спасибо!
        Благодаря тебе океан никогда больше не покажется опасной пустыней. Память о мягких объятиях глубины останется со мной до смерти.
        И после неё! Я не боюсь больше: если мне суждено погибнуть в море - пусть. Плоть моя станет плотью других, а кости упокоятся в морском снеге абиссали - мягком и нежном, словно пух.
        Можно ли желать лучшего? Удачи тебе во всем, побратим!
        Глава 11 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        День святой Гвенн, по римскому исчислению - 1 сентября. Ветер северо-восточный, средней силы. Волнение слабое. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Больных нет, раненых нет.
        Сегодня на рассвете океан приобрёл обычный цвет. Над водой были замечены птицы.
        Вверенное мне судно преодолело глубину.
        Капитан Салаун.
        - Гвент!
        - Триста футов, капитан!
        - Отлично: лот на борт.
        Салаун поёжился, запахнул плащ: порывы северного ветра пузырём надули полы, растрепали седые волосы, заставили прищуриться - Эрвану показалось, что он разглядел слёзы на впалых щеках.
        С чего бы? Хотя… может, и впрямь - от ветра…
        На матросов капитан не смотрел: взгляд его был устремлён на запад, к нагромождению угрюмых туч.
        - Тянем, что ли? - Конюх с неодобрением хмыкнул. - Поставят сейчас паруса - чёрта с два вытащим!
        Эрван молча встал у борта, обеими руками сжал узел на мокрой верёвке: за ним вереницей построились Конюх, Эрле и Дениэль. Рядом суетился Яник, норовя ухватиться за свободный конец.
        Дениэль зашипел, выругался тихо, но яростно.
        - Смотри, куда ноги ставишь, малой!
        Он попытался ухватить Яника за ухо: тот увернулся, отбежал на пару шагов - от греха подальше. Заливисто рассмеялся:
        - Руки коротки, дядя Дэн! Хочешь догнать? Ну давай!
        От предвкушения забавы он мячиком запрыгал на месте.
        - Хватит! - одёрнул его Эрван. - Тоже мне, игру выдумал! Заняться нечем?
        Яник с обидой глянул на Эрвана - губы задрожали, на щеках выступили пунцовые пятна. Затем тряхнул головой. Повернулся, бросил через плечо:
        - Не очень-то и надо! - и удалился вразвалочку, залихватски насвистывая.
        Эрван покачал головой, бросил косой взгляд на остальных: их лица не сулили Янику ничего хорошего.
        «Сам же нарывается, дурень! Ясное дело: скучно ему, тяжело… Океану конца-края нет, заняться толком нечем… А того не понимает, что остальным не легче. Тронь сейчас кого, даже не тронь, а так: словом, взглядом задень… Такое начнётся! А этот молокосос на рожон лезет…»
        Эрван с лёгким удивлением понял, что беспокоится о судьбе судна больше по обязанности: раньше при малейших признаках грозы он бы кинулся к Бастиану - обсуждать, решать, действовать… А сейчас и мысли такой не возникло - пусть идёт как идёт.
        Приказали измерить глубину - и ладно, и пускай…
        - Давай, ребята! На раз-два-три - взяли!
        Бечева не желала поддаваться: мокрая, отяжелевшая, она струной уходила под воду, норовя вырваться из рук, изранить ладони, ускользнуть обратно в море, сведя все усилия на нет… - Раз-два-три - взяли!
        «Спасибо, что не каждый день такая радость…»
        - Раз-два-три - взяли!
        «Триста футов - триста узлов…»
        - Раз-два-три - взяли!
        «Через каждые десять футов - красная ленточка, через каждые сто - свинцовое грузило… Да где же оно? Неужели и сотни не вытянули?»
        - Раз-два-три - взяли!
        «Ага! Первая сотня есть!
        Двести футов, двести перехватов - почему тяжело так? Верёвки ж меньше становится…»
        - Раз-два-три - взяли!
        «Им легче, они просто тянут, а я ещё командовать должен… Какого ж меня угораздило помощником стать? Ну давай, парень, давай - чуть-чуть и…» - Раз-два-три - взяли!
        Конюх пристроился у борта, мрачно разглядывая волдыри на покрасневших ладонях. Дениэль и Эрле вяло препирались, растянувшись на мокрой палубе, - спорили, кому сматывать лот. «Надо бы Эрле приказать: он вроде устал меньше…» - лениво подумал Эрван.
        Он открыл было рот, но передумал: махнул рукой и отвернулся. Звуки перебранки раздражали, беспокоили - но не настолько, чтобы преодолеть охватившее Эрвана безразличие.
        Он смотрел на череду невысоких волн, увенчанных гроздьями светло-бежевой пены, на горизонт, где в туманной дымке смыкались небо и море, на катящиеся по небу тучи - тёмные и плотные, как валуны…
        Ледяной ветер кинжалом полоснул по мокрой коже. Эрван зябко поёжился, с тоской глядя в воду, приветливо журчащую у борта.
        «Сейчас бы искупаться… А ещё лучше - нырнуть. Поглубже. И не выныривать».
        - Хм. На рассвете было пятьсот, - Бастиан подошёл неслышно. Встал рядом. - Неужели земля близко?
        Эрван равнодушно пожал плечами:
        - Необязательно. Если бы мерили за пару склянок до того, глубина была б ещё меньше - сто пятьдесят. А впереди, милях в трёх - глубокий участок, тысяча футов примерно. Дальше опять мелководье… Дно под нами очень сильно изрезано, сплошные расселины и складки.
        Бастиан посмотрел на него с недоверием и опаской:
        - А ты откуда знаешь?
        Эрван по-прежнему смотрел на океан.
        Долгое, тягостное молчание.
        - Знаю, - наконец ответил он. - Что-то вижу, о чём-то догадываюсь, - серединка на половинку: вроде и с палубы смотрю, а вроде снизу.
        Он закрыл глаза. Продолжил размеренно и почти напевно:
        - Вот жмурюсь сейчас и вижу киль «Горностая» - влажный, почерневший, облепленный водорослями и ракушками… Не могу объяснить точнее.
        Бубнёж матросов разом прекратился - словно им кляпы засунули.
        Эрван открыл глаза, обернулся: Конюх, Эрле и Дениэль глядели на него с недоумением и ужасом - словно боялись, что у него вот-вот жабры вырастут. А то и чего похуже.
        Тяжёлая рука легла на плечо.
        - Слушай, парень: тебе помощь не нужна? Я серьёзно: сходил бы ты к Лоэ - самому же спокойней будет! - Бастиан старался говорить весело и непринуждённо, однако Эрван расслышал в голосе боцмана напряжённость.
        «Ага, мне… Сказал бы уж сразу - всем остальным! Ясное дело: еды в обрез, кругом океан без края, все всех достали хуже некуда - а тут ещё и сумасшедший на борту… Надоели!»
        Эрван угрюмо помотал головой:
        - А зачем? Физически я здоров - даже синяки зажили. А что до головы… Вряд ли тут доктор поможет. Нет, не хочу.
        - А зря. Очень зря, молодой человек.
        Эрван и ухом не повёл: не то успел привыкнуть к внезапным появлениям доктора, не то осточертело все…
        Тычок в спину, болезненный и резкий:
        - Дуй. Видишь, Лоэ сам за тобой, дураком, явился? Не заставляй ждать.
        Эрван устало переводил взгляд с боцмана на доктора: идти не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
        Новый тычок, сильнее и жёстче - похоже, запас терпения у Бастиана иссяк.
        - Вперёд! И не зли меня: я ведь и заставить могу. В полной тишине Эрван побрёл за доктором, чувствуя затылком опасливые взгляды.
        Днём каюта Лоэ показалась простой и обыденной: ни тебе горящих свечей, ни тусклого блеска лезвий, ни пляски теней на стенах - знакомая койка, аккуратно застеленная холстиной, некрашеный стол с дырками от сучков, стопка книг да подсвечник, заляпанный воском. Из окна сочился бледный свет пасмурного утра. Эрван посмотрел на инструменты в пыльных чехлах, развешанные на стене в том же порядке, как он запомнил… И украдкой облегчённо выдохнул - видимо, хирургическая операция пока не грозила.
        Лоэ устроился на колченогом стуле. Скупым кивком указал на койку:
        - Прошу.
        Эрван осторожно присел на краешек, стараясь глядеть куда угодно - лишь бы не в глаза собеседнику.
        - Ну, молодой человек, - рассказывайте!
        Эрван замялся: о чём говорить-то? Что он не спит ночами, боясь проснуться на дне, а, когда всё-таки проваливается в дремоту, через несколько мгновений просыпается от удушья? Что иногда он не может выйти на открытый воздух - кажется, что солнце вот-вот испепелит даже сквозь подушку туч? А ещё… И ещё… Ну разве об этом расскажешь? Как слова подобрать? Нет таких в человеческом языке - не придумали ещё.
        - Негусто, - подвёл итог доктор после долгой паузы. - Что ж… От всего есть средство, главное - правильно выбрать.
        Он в задумчивости потёр виски. Тихо добавил:
        - Ну, почти от всего. Сделаем так: сейчас я дам тебе одно ммм… назовём это лекарством. Как выпьешь, ложись на койку - место привычное, верно? Если заснёшь, не страшно - так даже лучше. А когда очнёшься… Я буду знать о тебе больше, чем ты сам.
        Холодный испытующий взгляд:
        - Готов?
        Эрван поёжился: что ещё за лекарство? В прошлое раз лечение дороговато ему обошлось. В памяти мгновенно всплыл бой с фоморским колдуном и хриплый возглас «Кромм!», слетающий с мёртвых губ… Что доктор приберёг на сегодня?
        Лоэ рассмеялся - тихим шелестящим смехом, похожим на шуршание пыльных портьер.
        - Не бойся. Это не больно и не опасно. Во всяком случае - почти.
        - Почти?
        - Ну да, - равнодушно отозвался Лоэ. Пальцы его мотыльками порхали над столом, наливая в невесть откуда взявшуюся чашку разноцветные снадобья из маленьких флаконов. - Может, ты от моего зелья пятнами пойдёшь или чего похуже? В этом мире полной гарантии никто не даст. Увы.
        Лоэ протянул чашку, сверля Эрвана повелительным взглядом.
        Эрван взял обеими руками, стараясь не расплескать. Придирчиво осмотрел: буроватая мутная жидкость, слегка похожая на выдохшийся эль, - ничего особенного. Он почему-то ожидал бурления, сизого дыма, таинственных отсветов на поверхности…
        Осторожно понюхал:
        - Вроде мёдом пахнет…
        Лоэ кивнул.
        - А ещё тимьяном и вереском. Горная смесь. Привет из дома. Пей!
        Эрван поднёс чашку к губам… И застыл. Между лопатками пробежала дрожь, руки захолодели: он понял, что боится. Не доктора, не боли - себя. Боится того, что кроется в глубинах сознания и грозит вырваться наружу.
        В безумной надежде если не избежать неминуемого, то хотя бы отсрочить - он ляпнул первое, что пришло в голову:
        - А вы, доктор? Вы - не боитесь?
        Лоэ посмотрел на него с лёгким удивлением:
        - Чего?
        Эрван попробовал улыбнуться:
        - Ну-у… К примеру, вдруг я на ваших глазах превращусь в чудовище - похоже, ребята всерьёз этого опасаются.
        Доктор встал. Улыбнулся в ответ - еле-еле, одними губами.
        - Пусть это тебя не беспокоит: если подобное вдруг произойдёт, и я решу, что судну угрожает опасность, - я тебя просто убью. Обещаю сделать это быстро и без боли. Пей!
        Чудаковатый доктор исчез. Странное это было зрелище, завораживающее и пугающее одновременно: знакомые черты задрожали и расплылись, новое лицо проступило из глубин; тонкий нос с горбинкой заострился, будто клюв хищной птицы; впалые щеки покрылись мраморными пятнами; глаза угрожающе засверкали в тёмных впадинах глазниц. Над Эрваном возвышался незнакомец - холодный, сильный и безжалостный. Оружия при нём не было, но Эрван не испытал и тени сомнения: если будет нужно, с ним справятся и так.
        Неожиданно для себя Эрван расхохотался: радостно, громко, искренне… Так он не смеялся уже давно - быть может, с тех пор, как мальчишкой носился по горным склонам. На душе разом стало просто и легко: тяжесть ответственности, метания и сомнения - всё исчезло разом. Не нужно было опасаться будущего - оно от него больше не зависело. Лоэ взял его ношу на себя… Снова.
        - Доктор, вы не оставили мне выбора. И знаете что? Я чертовски рад этому! Ваше здоровье! Он залпом осушил лекарство. Покорно лёг на койку. Не переставая счастливо улыбаться, закрыл глаза.
        Бледный свет из иллюминатора стал как будто ярче. Эрван повернулся на правый бок, освободил затёкшую руку. Лоэ сидел за столом, перелистывая толстенный фолиант: Эрван вспомнил, что видел эту книгу в прошлый раз, но не смог разобрать надпись на корешке - буквы мало чем напоминали привычную латиницу. Он с удивлением заметил на переносице доктора громоздкие очки. Глаза за выпуклыми стёклами казались большими, круглыми и подслеповатыми, как у филина.
        - Аристокл, - пояснил доктор, не отрываясь от книги. - Слышали о таком?
        Эрван покачал головой, ощущая себя полным невеждой.
        - Не вините себя, - сказал доктор, водя узким пальцем по строчкам. - Вряд ли в горах принято на досуге изучать древних философов. Да и в Морском Ключе… Жаль, жаль - это бывает весьма любопытно. Вот послушайте: «Человек - это двуногое бескрылое существо, отличающееся от прочих восприимчивостью к знанию, основанному на рассуждениях». Понимаете?
        Эрван нерешительно пожал плечами:
        - Вроде да…
        - Ну вот! - Доктор улыбнулся уголком рта. Устремил на Эрвана проницательный взгляд. - Если верить Аристоклу, вы абсолютно точно человек, а не монстр. Видите, и от философии бывает польза… Но довольно об этом.
        Он решительно захлопнул книгу.
        - Раньше вопросы задавал я, и, хоть вы не пошли мне навстречу, я готов об этом забыть. Ваша очередь - спрашивайте.
        Эрван встал, преодолевая лёгкую тошноту. Нерешительно переступил с ноги на ногу, поскрёб затылок: ничего умного в голову не приходило.
        «Вот тебе и „восприимчивость к знанию, основанному на рассуждениях!“ Интересно, это я тупой или зелье так действует? Хм, об этом лучше не стоит… Лови момент, дурень, спрашивай хоть что-нибудь - Лоэ ждать не станет!»
        - Ммм… Сколько я спал? - выдавил он с горем пополам.
        Доктор поморщился.
        - Больше часа. Но не это важно. Попробуйте ещё.
        Эрван честно попытался собрать мысли в кучу: получилось не очень - мешало неприятное чувство, что он проходит какой-то неведомый экзамен, и судьба его, Эрвана, - до сих пор не определена.
        - Да что со мной? - До крайности раздосадованный, он не сразу понял, что произнёс эти слова вслух.
        Лоэ с неодобрением покачал головой. Откинулся на спинку стула - та жалобно скрипнула.
        - Ну вы и вопросы задаёте! Или такие, на которые и отвечать не стоит, или вроде этого - не сразу поймёшь как ответить! - В тоне доктора смешались удивление и недовольство.
        Он отвернулся. Забарабанил пальцами по столу.
        - Тело у вас в полном порядке. А что до остальных ммм… проблем…
        Он встал, аккуратно отодвинув стул. Заложил руки за спину, опустил голову. Принялся мерить каюту шагами - четыре туда, четыре обратно. Забормотал под нос, словно забыв о собеседнике:
        - Сильные потрясения меняют людей, иначе не выжить. Это нормально. Люди же стремятся к стабильности, спокойствию… Не хотят меняться - и это нормально. А вот когда две нормальности сталкиваются, открывая дверь безумию… цитатами из Аристокла не отделаешься.
        Доктор остановился. Посмотрел на Эрвана - внимательно и сочувственно:
        - Это и произошло: ты изменился, Эрван Гвент. Резко и сильно. К тому же не по своей воле. Твой разум не хочет мириться с этим - протестует, мечется, наивно желает, чтобы всё было как раньше… Отсюда и кошмары.
        Доктор сделал паузу. Покачался на каблуках. Глубоко вздохнул - словно разговор оказался для него тяжёлой и неприятной обязанностью. Негромко произнёс:
        - Я заглянул в твои сны, Эрван Гвент, увидел твои страхи… И честно говоря, не многое понял: наверное, чтобы осознать это по-настоящему, надо самому заглянуть спруту в глаза.
        - Вряд ли, - пробурчал Эрван. - Я всё равно ничего не понимаю: отчего? Почему? Зачем? И главное - за что?
        Внезапно доктор рассмеялся. На глазах его выступили слезы, потекли по щекам: он попытался было вытереть их - помешали очки. Это только добавило доктору веселья.
        Эрван мрачно ожидал продолжения.
        - Ты хотел спросить - за что тебе так повезло? - Смех прекратился разом, доктор смотрел на Эрвана проницательно и жёстко. - Да-да, не удивляйся: именно повезло. Помнишь, я говорил о Кромме?
        Эрван кивнул: разве такое забудешь? Доктор откашлялся и продолжил:
        - Так вот. Кромм любит подбираться к людям через сны - подсказывать, нашёптывать… сначала направлять, потом - управлять. Понимаешь? И я опасался, что встреча со спрутом заставила тебя пережить такой эмоциональный шок, так опустошила, что ты оказался для Кромма лёгкой добычей. И стал одержимым.
        Эрван похолодел. Снова - второй раз за день! - вспомнился мёртвый фомор, возглас «Кромм!» и цепкие пальцы на горле. Кромм… Как там Лоэ говорил? «Может быть, мы балансируем на краю пропасти, и любое неверное движение станет для нас роковым. А быть может, мы уже падаем в бездну, но пока не подозреваем об этом…»
        Что же это получается? Глубина и бездна, где властвует Кром, - одно и то же? И то, что он, Эрван, принимал за призыв моря - ловушка? И тогда… Что?
        Кулаки Эрвана сжались. Он скрипнул зубами.
        «И надо бы злиться - вот только не знаю, на кого. Да и не получается толком».
        Он угрюмо опустил голову.
        - Страх и гнев - плохие советчики, Эрван Гвент. Не надо.
        Голос Лоэ был тих и мягок - так врачи разговаривают с тяжёлыми пациентами.
        - Ты сейчас раздражён, чувствуешь себя потерянным, обделённым, клянёшь судьбу на чём свет стоит… А меж тем её стоит благодарить!
        Доктор перехватил удивлённый взгляд.
        - Да-да. Тебе по-настоящему повезло, Эрван Гвент. Я проник тебе в душу - так далеко, как мог себе позволить.
        Эрван вздрогнул. Вытянулся во весь рост, чувствуя, как пульсируют жилки на висках и предательски краснеют щеки. Хотел было протестовать, требовать объяснений… но не проронил и слова.
        Доктор успокаивающе махнул рукой.
        - Я врач. Прежде всего. И обещаю тебе: то, что мне открылось - плохое и хорошее, злое и доброе, порядочное и не очень, - останется здесь.
        Он приложил палец ко лбу. Посмотрел на Эрвана - долго, пристально, не мигая. Затем вздохнул и продолжил:
        - Я заговорил об этом не для того, чтобы унизить тебя или оскорбить. Я хочу, чтобы ты знал: отметины Кромма на тебе больше нет.
        - Вы хотите сказать…
        Лоэ сухо кивнул:
        - Я уже сказал. Да. Я не знаю, как это произошло, но она исчезла. Уничтожена. Стёрта. Вот так.
        Эрван ошалело затряс головой: он незаметно для себя перешагнул порог восприятия - слова Лоэ не укладывалось в голове, хотелось присесть, а ещё лучше лечь, причесать обрывки мыслей, обдумать как следует… Да возможности не было - доктор явно сказал не всё.
        Меж тем Лоэ отвернулся. Сложил руки на груди, сумрачно глядя в серое пятно иллюминатора. На лбу проступили глубокие складки морщин. Таким Эрван его не видел никогда: измождённым, старым… и печальным.
        - Конечно, догадки есть, - Лоэ тяжело вздохнул. Опустил голову. - Но только догадки. Увы, есть вещи, которые мне не дано понять и эта - одна из них.
        Он сгорбился, огонь в глазах угас, плечи устало поникли.
        - Всю жизнь я считал, что разуму доступно всё. Я не жалел времени и сил, развивая его; как губка, впитывал новые знания, учился мыслить и рассуждать…
        Он горько усмехнулся.
        - А сейчас, на склоне лет, когда меняться уже поздно, - судьба подкидывает мне одну загадку за другой. И разум пасует, и сдаётся логика. С каждым новым днем я всё чаще спрашиваю себя - так ли я жил? Тому ли божеству поклонялся? А дней остаётся всё меньше. И ничего уже не изменить. Не исправить.
        Эрван потрясённо молчал. Что с доктором? Откуда такая откровенность? И зачем?
        Лоэ мягко улыбнулся.
        - Отвечу на твой вопрос, хоть ты его и не задал. Я проник в твою душу: взамен открыл свою - по-моему, это справедливо.
        - Да, наверно, так… - смущённо выдавил Эрван и умолк.
        - Что же касается моих догадок… Полагаю, встреча с этим… как ты его называешь? - побратимом изменила твою сущность так быстро и необратимо, что Кромм потерял тебя из виду. Такое бывает. Редко, но бывает.
        - Всё равно не понимаю, - Эрван упрямо выставил подбородок. - Даже если…
        - Если, если! - передразнил доктор. - Ты что, до сих пор не сообразил? Фактически ты умер, Гвент: если не целиком, то наполовину. Эрван молчал. Доктор подошёл вплотную, продолжил холодно и строго:
        - Необычного в этом нет: мы умираем каждый миг - и каждый миг рождаемся: исчезают старые привязанности, заблуждения и привычки, склонности и даже черты характера - что в сущности и составляет человека. А взамен появляется новое: так рождение и смерть существуют бок о бок - незаметно для нас, потому что обычно это происходит постепенно, крохотными порциями. А у тебя по-другому: много и сразу. Понятно?
        Эрван смущённо потупился: выдерживать пронзительный взгляд Лоэ больше не было сил.
        - Честно говоря… Не очень.
        Лоэ тяжело вздохнул. Произнёс медленно и терпеливо:
        - Любое изменение - смерть. Гибель старого, рождение нового. Ты изменился очень сильно и быстро: старое умерло, а новое не успело родиться, и потому в душе твоей - пустота. Тебе - именно тебе, и никому другому! - предстоит заполнить эту пустоту… Или дать ей распространиться, позволить себя поглотить. То есть - умереть окончательно. Выбор твой.
        - Но… Я не умею. И не понимаю. А сегодня вообще соображаю… не очень, - Эрван посмотрел на доктора с мольбой. - Может, вы посоветуете, подскажете - как?
        Он замялся и умолк на полуслове, догадываясь, насколько нелепой и смешной казалась просьба.
        Но Лоэ не рассмеялся. И не рассердился - лишь вздохнул с сожалением и грустью:
        - Эрван… Я врач, а не повивальная бабка. Да и от неё было б мало проку: тут не пуповину резать…
        Он поморщился, неловко дёрнул головой - словно воротник камзола вдруг превратился в удавку.
        - Никто не поможет. Эта ноша - твоя.
        Эрван кивнул. Поджал губы, надеясь, что выглядит решительно и сурово.
        - Я понял. Если не всё, то главное. Я свободен?
        - Почти. Скоро полдень, капитан ждёт. Но прежде, чем ты уйдёшь, позволь добавить ещё кое-что…
        Лоэ положил руку на плечо: Эрван ощутил тепло сильных пальцев сквозь ткань рубахи.
        - Я не могу тебе помочь делом, но совет всё-таки дам. Вот он: не думай, не вспоминай, не жалуйся! Не лелей пустоту, не потакай ей - заполни её! Чем угодно - играй в карты, кидай кости, на волынке упражняйся… Иначе умрёшь. По-настоящему. Навсегда.
        Эрван пересёк безлюдную кают-компанию, встал перед дверью в капитанские покои. Потянулся было к ручке… и замер: мешала привычная робость. «Какого черта! Ну чего я боюсь? Что он со мной может сделать - за борт выкинуть? Вряд ли: раз уж Лоэ не стал. Тогда в чём дело?»
        Эрван глубоко задумался.
        Капитан… Быть может, самый загадочный человек на борту. И человек, от которого напрямую зависит его, Эрвана, судьба. В течение всего рейда Салаун на него в лучшем случае внимания не обращал. Потом, благодаря ночной вахте, между ними вроде бы проскочила искра понимания, капитан что-то хотел сообщить, передать, донести - но что? Эрван уже не помнил: ведь это было до того, как он… стал другим. А теперь? Что испытывает Салаун теперь? Разочарование? Злость? Или раздражение от его, Эрвана, бестолковости?
        Он вздохнул. Сделал шаг назад.
        «За борт выкинуть? А ведь может - право капитана. Лоэ решил, что я безопасен, - это, конечно здорово… А что ему Лоэ?» - отрешённо подумал Эрван.
        В памяти всплыл прощальный совет доктора: «Не думай, не вспоминай, не жалуйся».
        Он улыбнулся: не вспоминать пока не очень получалось.
«Ну и ладно. Будь что будет!» - Он тряхнул головой и решительно открыл дверь.
        - Прошу. Эрван осторожно вошёл. Стараясь не выдать любопытства, огляделся украдкой: впервые ему довелось оказаться в каюте капитана.
        Первым в глаза бросился стол: лакированный, обильно украшенный потемневшей от времени позолотой, уверенно стоящий на массивных ножках в виде грифонов, он занимал добрую четверть помещения. Такой был бы на своём месте где-нибудь в конторе стряпчего, мечтающего произвести впечатление на клиентов, или купца с пухлым кошельком - но никак не на скромном китобойце. На фоне его помпезного, хоть и чуть обветшалого великолепия терялись и парусиновый гамак на железных крючьях, и рундук из некрашеной сосны - точно такой, как у любого матроса на судне.
        На дальней стене светлыми пятнами выделялись две гравюры: на одной гигантская рыба пожирала неведомый корабль. Эрван вздрогнул: несмотря на условность стилизации, он без труда опознал Стража. Вторая картина изображала недостроенную башню высотой до небес: вершина терялась в плотных облаках, и оттого башня походила на усечённый конус. Приглядевшись, Эрван заметил множество крохотных людей у подножия. Стоило посмотреть чуть дольше - и Эрвану померещилось, будто человечки копошатся как насекомые - того и гляди, перелезут через границу полотна, расползутся по столу, забьются в щели…
        Эрван отвёл глаза.
        «Ну и вкусы у Салауна! Чтобы я повесил такую картинку… Нет уж, увольте!»
        В памяти всплыла другая гравюра - та, которую он подарил Хлысту: конечно, живопись фоморов сильно отличалась от людской, но было и что-то общее - лёгкое, неуловимое, тревожащее…
        - Я вижу, вы не ценитель живописи? - Ироничный голос капитана прервал раздумья. - Возможно, это возрастное…
        Эрван моргнул: как он мог не заметить сидящего капитана? Конечно, тёмная одежда сливалась с фоном стены, но не настолько же… Или капитан специально не обнаруживал себя? Но как? И зачем?
        Эрван постарался отогнать непрошеные мысли.
        «Не думай, не вспоминай, не жалуйся…»
        Меж тем Салаун встал, тяжело облокотившись о столешницу. Испытующе посмотрел на Эрвана.
        - Впрочем, я позвал вас не за этим.
        Капитан сделал паузу. Эрван молчал, вытянувшись в струнку.
        - У меня для вас задание: попробуйте определить широту, на которой мы находимся.
        Капитан нагнулся, извлёк из-под стола громоздкую бронзовую астролябию.
        - Действуйте!
        - Как? - слегка опешил Эрван. - Прямо из каюты?
        Капитан сухо кивнул:
        - Да. Иллюминаторы и стол для наблюдений в вашем распоряжении. «Горностай» приведён к ветру, стоит кормой на юг, лёгкая бортовая качка помешать не должна - для определения широты вполне достаточно. А я пока, если не возражаете, заполню судовой журнал - полдень, знаете ли.
        Эрван подошёл к обрешёченным переплётам, распахнул ставни: в каюту ворвалось эхо птичьих криков, снаружи потянуло холодом. Стараясь ни на что не отвлекаться, он водрузил прибор на широкий, в три доски, подоконник, гордо названный столом… С недоумением посмотрел на небо - низкое, тёмно-серое, покрытое густыми тучами.
        «Как бы дождь не полил…» - мелькнула неуместная мысль. Он отругал сам себя: не до глупостей!
        Смущённо кашлянул и обернулся:
        - Один вопрос. Снаружи плотная облачность - как определить высоту солнца? - Эрван старался говорить кратко, уверенно и по делу.
        - Вопрос резонный, - капитан, не поднимая головы, едва удостоил Эрвана рассеянным кивком. - Надеюсь, это вам поможет.
        Он пошарил под столешницей, достал что-то маленькое и блестящее… и швырнул Эрвану: тот едва успел поймать.
        - Знаете, что это?
        Эрван раскрыл ладонь, поднёс к глазам: на ней лежал перстень - сине-фиолетовый камень в оправе из чернёного серебра. В тусклом свете он казался невзрачной безделушкой - грубо обработанный металл только усиливал впечатление.
        Эрван повертел кольцо, внимательно осмотрел со всех сторон - ничего особенного.
        Из-за стола послышался скрип пера: капитан углубился в работу.
        «Думай, болван, думай! Не станет Салаун над тобой шутить. Во всяком случае, не сейчас. Наверняка я должен знать ответ. Должен!»
        Память наконец-то сработала как надо: быть может, гравюры помогли… Он снова вспомнил Хлыста, его размеренный голос на уроках навигации: «…иногда эти камни называют морскими сапфирами, иногда - солнечными. Они поистине бесценны, потому что никто не знает, откуда они берутся и как их добыть. Говорят, что они и не камни вовсе, а застывшие слезы океана. Кто знает… Но одно известно точно: никто и никогда не находил их на суше. Камней этих вряд ли больше десятка, и владельцы берегут их как зеницу ока - потому что нет для людей моря ничего ценнее…»
        Эрван нахмурился.
        «Вспоминай давай, вспоминай! Что ж там дальше-то… А дальше ничего: Хлыст замолчал, и никто не попросил продолжить - мало ли о чем старик болтает? Эх, дурень я, дурень…»
        Скрип прекратился.
        - Итак?
        - Полагаю, это морской сапфир. - Эрван надеялся, что его голос звучит уверенно и твёрдо - ударить в грязь лицом не хотелось. Он чувствовал, что от этой беседы зависит очень многое: быть может, вся его дальнейшая судьба.
        - Хорошо.
        Эрвану почудилось, что капитан удивлён и… доволен?
        - Раз вы знаете о морском сапфире, быть может, расскажете заодно, как его использовать?
        Повисло тяжёлое молчание. Эрван продолжал разглядывать небо и океан, не в силах повернуться и встретить взгляд Салауна.
        Наконец Эрван вздохнул. Кое-как выдавил:
        - Я… Не знаю, - и умолк.
        «Опять опростоволосился! - мелькнула отчаянная мысль. - Вроде казалось, что капитан потихоньку оттаивает, и на тебе - всё насмарку!»
        - А вы попробуйте догадаться, - в голосе капитана Эрван не уловил ни сарказма, ни издёвки - лишь благожелательный интерес.
        «Да что с ним делать-то, с камнем этим? - Эрван вновь принялся осматривать перстень, зачем-то дохнул на него, потёр украдкой… О капитане он старался не думать. - Обычное украшение, разве что огранка паршивая, да ещё в ободке дырка снизу - аккурат под сапфиром».
        Он поднёс перстень к глазу, пытаясь рассмотреть камень через отверстие, - на миг ему померещился слабый отсвет в глубине камня. Эрван тихо выдохнул, постарался унять дрожь в пальцах. Медленно повёл рукой вверх-вниз, потом вправо-влево… Внезапно камень вспыхнул, на его поверхности заплясали фиолетовые искры. От неожиданности Эрван вздрогнул: сияние исчезло так же быстро, как и появилось.
        «Ага, вот оно что! Сапфир-то видит солнце, и тучи ему не помеха! - Эрван с трудом удержался, чтобы не запеть от радости. - Теперь понятно, почему такой камешек находка для моряка: можно измерить высоту солнца без солнца! А значит, и широту определить - хоть в дождь, хоть в бурю! Да ему и впрямь цены нет!!!»
        Эрван азартно схватился за астролябию.
        «Ха! А приборчик-то непростой - даже и не астролябия вовсе. Это вот отверстие на верхней дуге - зачем? Ага, сюда перстенёк… дальше… Дальше выставляем угол, пока отсвет не упадёт сквозь дыру на основание - точно в центр! Ай да я!»
        Тревоги, страхи, мрачные предчувствия - всё потеряло значимость, отошло на задний план. Эрван с давно забытым наслаждением погрузился в работу.
        - Ну как? Что скажете? - Эрван вздрогнул: поглощённый вычислениями, он успел напрочь забыть о капитане.
        - По моим расчётам, мы на широте Устья. Может, чуть севернее… Трудно определить погрешность.
        Эрван бросил на капитана неуверенный взгляд. Тот кивнул, вышел из-за стола. Встал рядом и протянул руку: Эрван с сожалением положил морской сапфир в раскрытую ладонь.
        Капитан усмехнулся. Спрятал перстень за пазуху.
        - На основании опыта - до полутора сотен миль, - сообщил он с лёгкой усмешкой. - Так что ваше «чуть» может оказаться не таким уж маленьким. А в остальном верно.
        Салаун вернулся к столу. Убрал корабельный журнал. Внимательно посмотрел на Эрвана.
        - С завтрашнего дня назначаю вас своим помощником. Пока ваша обязанность - ежедневно определять широту судна и следить за водяными часами. Всё ясно?
        - Да, капитан.
        Эрван кивнул. Огромная клепсидра в кают-компании определяла весь уклад жизни на судне и считалась главным корабельным достоянием.
        «Однако… И не побоялся мне такое доверить? Чудеса, да и только!»
        Он молча склонил голову, чувствуя, что любые слова благодарности прозвучат напыщенно и неуместно.
        Салаун одобрительно улыбнулся.
        - Вашим обучением буду заниматься лично. В конце экспедиции вы будете знать всё, что нужно шкиперу океанского судна, и кое-что сверх того - обещаю. Конечно, стать капитаном вам никто не даст, но практику зачтут. Изменения в судовую роль внесу прямо сейчас. А пока… предоставляю вам отпуск.
        - Отпуск?! - От удивления Эрван открыл рот: он был убеждён, что ослышался.
        - Да. Отпуск. Правда, всего на сутки. Вернее, на двадцать три часа - завтра к полудню жду вас здесь.
        Капитан склонился над бумагами, больше не обращая на Эрвана внимания.
        Эрван ошалело помотал головой.
        «Что за… С каких пор в боевом походе стали давать отпуска? И главное - мне-то он зачем? Только хуже будет: свихнусь от безделья, Лоэ ведь предупреждал! Или… Капитан того и хочет? Но тогда зачем всё это представление - экзамен по навигации, место помощника, обещание учить?»
        Он деликатно кашлянул:
        - Капитан… один вопрос.
        «И зачем я это делаю?» - Эрван заколебался, но отступать было уже поздно.
        - Да? - капитан отложил перо.
        - Ммм… Я хотел спросить… Вернее, сказать… - Эрван переминался, с трудом подавляя желание куда-нибудь спрятать руки - хоть за спину. - Я только что был у доктора…
        - Знаю.
        - Ну да… И он сказал, чтобы я меньше думал, больше занимался чем угодно, лишь бы занимался… Как он выразился, «заполнил пустоту». - Эрван сконфуженно умолк.
        - И?
        В коротком междометии Эрван расслышал поощрительные нотки.
        «Надеюсь, не ошибся… А, была не была!!!»
        Он выпалил разом, удивляясь собственной храбрости:
        - И я не понимаю: зачем вы приказываете мне бездельничать? Если буду нужен только завтра - ладно, пусть так. Но до того я мог бы много чем заняться - хоть Бастиану подсобить…
        - Что ж, откровенность вещь хорошая, - капитан сухо кивнул. - Продолжайте, кадет.
        «Эх, говорить, так до конца!»
        - И доктор предупредил: если я замкнусь в себе, в своих раздумьях, жалости и бедах - умру.
        «Зря я это, - тоскливо подумал Эрван. - Хотел как лучше, а получилось - скулю. Ещё и Лоэ приплёл: вроде как авторитетом врача прикрываюсь. Ох и будет мне сейчас!»
        Капитан улыбнулся - печально и с пониманием.
        - Адриан… Я догадываюсь, что он вам насоветовал, кадет: работать до седьмого пота, потом развлекаться, как только можно… Больше спать, дышать морским воздухом и всё такое.
        Улыбка исчезла с лица, густо-зелёные глаза смотрели на Эрвана пронзительно и строго.
        - Он дал неверный совет: не потому, что плохой доктор или что-то имеет против вас - нет! Просто… есть вещи, которые ему не дано понять. Не дано, и всё тут! Так он устроен.
        - Я знаю, - машинально согласился Эрван. - И он знает тоже.
        - Конечно, - капитан бросил на Эрвана рассеянный взгляд. - Лоэ умнейший человек: нам с вами до него расти и расти… во многих отношениях.
        Салаун тяжело вздохнул.
        - Видите ли, вы для него головоломка. Пища для ума. Ребус, который он пытается решить. И раньше, и сейчас - особенно сейчас. Проблема в том, что происходящее с вами - вне логики, вне обычных представлений. А Лоэ… Да, конечно, он догадывается об этом - и все равно мыслит и действует как привык. Понимаете? Он хочет построить судно, пользуясь негодным инструментом. Да, умом он понимает, что и топор не ахти, и рубанок не очень… Но всё равно использует их - потому что другого у него нет и не будет. Ему можно только посочувствовать - но судну от того не легче.
        «Судно, что ли, я? - со смятением подумал Эрван. - И какого чёрта все разговаривают со мной одними намёками?»
        - А я, получается, загадка…
        Эрван и сам не заметил, что последние слова произнёс вслух.
        - Да. Для Лоэ, - коротко ответил капитан. - Для меня - нет. Отсюда и приказ: до завтра никаких судовых обязанностей.
        Эрван упрямо выпятил подбородок.
        - Всё равно не понимаю…
        - И не нужно. Достаточно того, что понимаю я. Ваше дело: думать, если думается; вспоминать, если захочется; бродить по кораблю, если есть потребность; спать, если будет нужно телу. А завтра, когда вы снова окажетесь здесь, старые вопросы отпадут сами собой. Правда, будут новые… Но сегодня не стоит об этом. Теперь, если у вас ко мне всё…
        - Всего один вопрос.
        Капитан нахмурился, бросил отрывисто и жёстко:
        - Кадет, я не готов провести весь день, обсуждая ваши болячки. Поверьте, в мире есть и другие проблемы, тоже весьма существенные.
        - Я не об этом, - сбивчиво уточнил Эрван. - Я про экзамен… ну, с камнем этим…
        - Говорите. Только быстро.
        - Аптекарь… я хотел сказать, кадет Энеур - ему вы тоже задавали эту задачу?
        Капитан отозвался не сразу. Пристально оглядел Эрвана от макушки до пят, будто взвешивая: достоин ли ответа? Наконец кивнул:
        - Да.
        - И он… справился?
        Эрван сглотнул: «И почему меня это интересует, какое мне дело? Себе во вред же расспрашиваю!!! Хорош помощник капитана!»
        Капитан посмотрел на него с лёгким недоумением, ответил медленно, тщательно выговаривая слова - будто разговаривал с неразумным ребёнком:
        - Если бы он справился, здесь и сейчас стоял бы он, а не вы. И никакой доктор не заставил бы меня изменить решения. Ещё вопросы?
        - Да, - Эрван собрался с духом. - Всего один: почему вы не задали эту задачу раньше?
        Салаун улыбнулся. Одними губами - взгляд остался холодным и цепким.
        - Потому что раньше вы бы не справились. Надеюсь, теперь - всё?
        Эрван молча поклонился. - Идите!
        Эрван Гвент. Дневник. …загадка. Для доктора, боцмана, матросов. А для меня? Меня самого? Если я с этим не справлюсь, никто не поможет - в этом Лоэ прав. Доказать не смогу, просто чувствую. Я сейчас вообще многое чувствую, раньше и мечтать не смел… Да и не хотел, чего уж там. Раньше… Какой смысл вспоминать о том, что больше не вернётся? Наверное, никакого. А с другой стороны, как разобраться в себе, не имея точки отсчёта? Что отклонение, что - норма? Вопросы, вопросы…
        Я снова получил возможность марать бумагу, сколько заблагорассудится: никто меня не трогает, даже Яник не пристаёт - ходит потерянный и тихий. Баст молчит, только бросает искоса сочувственные взгляды. Переживает… Интересно, почему? Опасается, что скоро останется без помощника? Наверное, это неважно сейчас, хотя… Салаун предложил мне размышлять, если желание есть, - вот и думаю помаленьку.
        Загадка… Я уже писал, что теперь многое просто ощущаю, без всякого участия ума? Кажется, писал. А может, и нет, возвращаться и проверять не буду - пусть идёт как идёт.
        Так вот, я чувствую или догадываюсь - кто его разберёт, - что хоть загадка и во мне, но ключ - снаружи. В капитане. Я не понимаю его: до меня не доходит смысл его поступков. Это беспокоит. Тревожит. Наверное, моя неуверенность оттуда. Он явно чего-то хочет от меня, но чего? И главное - зачем? С каждой секундой крепнет ощущение, что стоит мне понять капитана - и все мои страхи, неуверенность и апатия - испарятся. Потому что последний кусок головоломки встанет куда надо. Тогда я пойму себя, людей и своё место среди них. Звучит бестолково и даже глупо, но… Нет, не так: не важно, кто ты, важно - для чего ты.
        Да!
        Вот мне и надо понять, для чего я. И Салаун думает так же, иначе зачем он дал мне эту паузу? И ещё он думает - я справлюсь. И я очень не хочу его разочаровать… Нет! Хватит лукавить! Не его - себя.
        Глава 12 ...
        «Горностай». Судовой журнал.
        Юэнов день, по римскому исчислению - 2 сентября. Ветер северо-западный, волнение среднее. Вверенное мне судно продолжает следовать западным курсом. Состояние рангоута, такелажа нормальное. Больных нет, раненых нет.
        Иные события, происшествия.
        Эрван Гвент, кадет последнего курса академии Морского Ключа, назначен на должность помощника капитана.
        Изменения в судовую роль внёс
        Капитан Салаун.
        - Расскажи о нём, - вполголоса попросил Эрван.
        - О капитане-то?
        Гоэл с опаской глянул по сторонам - не видит ли кто. Буркнул:
        - Зачем тебе? Да и нельзя с тобой разговоры разводить - Баст запретил.
        Эрван хмыкнул:
        - А ты потихоньку.
        Гоэл сдвинул кустистые брови, зыркнул исподлобья, не решаясь начать.
        - Да ладно тебе, давай! - Эрван еле скрыл улыбку. - Что я, тебя не знаю? Когда ты отказывался поболтать?
        - Так-то оно так… - Гоэл отвернулся и начал обстоятельно сматывать в бухту толстый, пахнущий смолой канат. - Да только и от боцмана получать, того… Не хочется.
        - Скажешь, что я приказал, а твоё дело матросское. Я ж какое-никакое, а начальство - забыл?
        Гоэл поразмыслил с минуту, затем довольно крякнул:
        - Это ты верно рассудил, малой. Ну, что узнать хочешь?
        Эрван задумался: спрашивать в лоб казалось делом безнадёжным - не привык Гоэл так разговаривать, обязательно собьётся, в сторону уйдёт. Да и с идеями было… Не очень.
        - Скажи, ты капитана давно знаешь? - Эрван решил начать издалека.
        Вопрос прозвучал неуклюже, но Гоэл и внимания не обратил - видно, и впрямь рад был поболтать.
        - Ну ладно, - старик лукаво подмигнул. - Помни: ты обещал вступиться, ежели что.
        - Обещал, обещал, - перебил Эрван. - Ты рассказывай!
        - А, ну да… - Гоэл нахмурился, взъерошил сальные волосы. - Было это, значит, лет десять тому: ну, может, двенадцать. И капитан тогда моложе был, и я моряк хоть куда. Много где плавал, много чего видел… Да. Салаун уже тогда на «Горностае» ходил - посудина старая. В то время морского зверя бить выгодно было: китов полно, а на побережье всякая мелочь болталась - тюлени там, котики…
        Неплохо тогда зарабатывали: мясо, ворвань, китовый ус… Что ни рейс - полный трюм, да и палуба под завязочку. И с командой у Салауна было честь по чести, ничего не скажу - у всех деньжата водились.
        Казалось бы, живи да радуйся: копи на домик, присматривай вдовушку помилее… много их, моряцких вдов. Ан нет! Вот приспичило ему, и все - подавай землю на западе.
        - Ту, куда сейчас плывём? - на всякий случай уточнил Эрван.
        - Кто его знает, - Гоэл ухмыльнулся. - Мне без разницы. Дальше будешь слушать?
        - Само собой, - Эрван обуздал нетерпение: торопить старика - себе дороже!
        - Ну вот, - с достоинством продолжил Гоэл. - Однажды капитан сказал: я на запад - и чёрт с ними, с китами. Кто со мной, мол, прошу… А остальных под расчёт.
        Ну, я остался, да и многие: денежки-то идут, какая разница - киты, не киты…
        Гоэл потянулся и смачно плюнул за борт.
        - Только ничего из той затеи не вышло. Несколько дней в тумане проболтались, потом судно на юг снесло - аккурат к землям фаэри… Страху натерпелись - ой-ой-ой!
        - А что там страшного-то? - помимо воли заинтересовался Эрван.
        - Тебе про капитана надо? Вот и слушай! - Гоэл сердито засопел. - А про это даже не спрашивай! Вон сколько лет прошло, ясный день вокруг, да и земли те черт знает где… а до сих пор, как вспомню - аж мурашки бегут.
        - Ну ладно. Нет так нет, - покладисто ответил Эрван.
        Злить Гоэла в его планы не входило - старик наконец разговорился, а второго случая могло не представиться.
        - Ну так вот… О чем бишь я? А, ну да: само собой, когда мы вернулись в Устье, половина команды дала деру: кому охота ходить под началом у сумасшедшего? А я остался. Прикипел уже и к Салауну, и к «Горностаю»: капитан, он всегда к людям по-людски - такое нечасто встретишь, ценить надо. Да и думал я, грешным делом: попробовал Салаун раз, и ладно - не вышло, значит, судьба такая. Остепенится, думал: уже потом узнал, что это не первый раз был, а уже второй.
        - Второй? - Вопрос будто сам слетел у Эрвана с губ.
        Гоэл кивнул, погруженный в воспоминания: губы скривились, старческие глаза подёрнулись мутной поволокой.
        - Давно это было, ещё до меня. Рассказывают, подобрали Салауна в море, возле Стены Туманов. Будто бы он один спасся, с глубины вернувшись… Не знаю. А врать не хочу.
        Гоэл замолчал. Надолго.
        - Ну а дальше что? - Эрван решился поторопить старика.
        - А… Ну да, - очнулся Гоэл. - Дальше все пошло как прежде: ходили на мелководье, били китов да купцам сбывали. Только добычи все меньше становилось: то ли перебили её люди мало-помалу, то ли с привычных мест изгнали… не знаю. Но всем ясно стало: чуть- чуть - и конец промыслу.
        Однако Салаун кое-что скопить успел - аккурат хватило на ремонт и провизию. Снова, как тогда, собрал нас и говорит: я, мол, на глубину. Правда, ни про какую землю уже не говорил: мол, тут все равно делать нечего, а там, глядишь, киты остались.
        Только мало кто его послушал: охота была морских чудищ кормить! Пришлось капитану новых людей набирать: сброд был, я тебе доложу… Нет, моряков-то во всех портах хватало - я ж говорю, промысел почти закончился, много посудин вообще на прикол встало… Но с капитаном связываться дураков не было.
        - Это я уже понял! - Эрван понемногу терял терпение. - Ты дальше рассказывай!
        - Дальше? А дальше новая команда себя и показала: прошли мы Стену, до глубины добрались - а тут шторм. Свирепый! Таких в нашем море не бывает. Уж на что «Горностай» крепкий, а и то… Думали, Богу душу отдадим.
        Нет, пронесло: только грот-мачту потеряли. Но людишки перетрусили и взбунтовались: Салауна вытащили из каюты - веди, мол, судно назад или мы сами - без тебя, значит.
        Капитан, понятное дело, локти кусал… А куда денешься? Жизнь-то дороже. Пришлось возвращаться: доковыляли мы кое-как до порта и встали в док. Я уж думал, навечно: денег нет, китов нет, команда разбежалась, едва швартовы кинули. Такие дела.
        Гоэл тяжело вздохнул.
        - Ну вот… Осталось нас едва с дюжину: я, Эрле, Дениэль, Яник, само собой… ну Жорд ещё - он всегда был не дурак дно в кувшине поразглядывать, а тут напрочь спился. От безысходности, наверно: он же без гарпунов своих ни лечь ни встать, даром что не облизывает, дуралей… и на тебе - стрелять не в кого!
        Гоэл смущённо крякнул.
        Да и я тоже, чего греха таить, того… попивал тогда. А чего делать-то? На другое судно? Кто возьмёт - старый уже, молодым не хватает… Короче, месяц в порту сидим, другой, третий - фоморы на севере зашевелились. Повезло капитану! Если б не это, пошёл бы он сам шкоты тянуть на торговце. Ну или в пираты… А так флот начал скупать китобойные посудины, что на прикол встали. Наш «Горностай», правда, сначала брать не хотели - маловат, мол. И тут, опять капитану на счастье, появляется Лоэ. Неведомо откуда: только что не было, и тут на тебе - судовой лекарь у нас. И сразу завертелось все - судно у Салауна купили, починили, в кеч перевооружили, новый гарпунный лук поставили… И главное, быстро так - раз-раз и готово!
        Команду новую набрали, как раз и Баст на борту появился. Сразу начал флотский порядок наводить: ребята было рты открыть попробовали, да он мигом успокоил - сам знаешь, у него не ржавеет… Пошли мы на север уже военным кораблём - все честь по чести. Сначала вдоль побережья, капитан все чего-то в картах ковырялся, я видел краем глаза… Уж что там ему понадобилось, не знаю.
        Ну вот, парень, - Гоэл встал, тяжело опираясь на канатную бухту. - Остальное ты и сам знаешь. Ладно, бывай! Пойду я, а то ещё Баст заметит…
        Он махнул на прощание. Ссутулился и побрёл к люку.
        Эрван проводил его задумчивым взглядом.
        Итак… Салаун три раза пытался открыть землю на западе. Ухлопал кучу времени, сил и денег, да чуть не погиб в придачу. Казалось бы: ну не даётся тебе цель - отступи! Нет же, отправился на глубину в четвёртый раз… Эрван мысленно зааплодировал упорству капитана.
        Четвёртый, значит… Интересно, он не боялся заразить невезучестью всю эскадру? Или наоборот, посчитал, что, раз судьба на него ополчилась, раз ему не вписать имя в историю, не стать открывателем новых земель - пусть эта честь достаётся другому? Лишь бы дело было сделано?
        Эрван довольно улыбнулся, кивнул сам себе.
        Похоже на то! Отсюда и деньги на экспедицию, и быстрое переоснащение «Горностая»… Зачем было оставлять судно под его началом? Ведь гражданский капитан на боевом корабле - чушь, несуразица! А так вроде получается разумно: флоту достаются знания и опыт Салауна, а тому - участие в великом предприятии, которому он посвятил всю жизнь.
        Внезапно Эрван помрачнел. Невидящими глазами уставился на свинцовые волны.
        А ведь не позавидуешь Салауну… Сложно представить, каково это: чувствовать, что усилия всей жизни пошли насмарку? Что ты низведён до уровня подмастерья, и плодами твоих трудов воспользуется другой?
        Эрван поёжился: непонятные поступки капитана, его мрачное настроение и нелюдимость представали в ином свете.
        Ладно, допустим… А потом? Когда погиб «Дракон»? Ответственность за экспедицию легла на плечи капитана, разве нет? И бунт удалось подавить в зародыше, и глубину прошли, вон - даже волны нормального цвета… Тогда зачем это странное назначение помощником? Зачем капитан требовал, чтобы Эрван думал сутки? Чего Салаун хочет? Чего ждёт от него?
        Эрван чувствовал - разгадка близко, на расстоянии вытянутой руки… Казалось, напрягись, поразмысли ещё немного, и она придёт сама.
        Эрван покачал головой.
        Не все так просто. Новая, мудрая и проницательная часть естества предостерегала: не торопись, не спугни - тайны не любят пристальных взглядов… Эрван попытался выкинуть назойливые мысли из головы. Медленно, словно лаская, провёл рукой по гладкой древесине фальшборта. Закрыл глаза.
        …Он видел корабль со стороны и сверху - будто глазами неведомой птицы. Блестело солнце. Океан, ещё недавно тёмный и угрожающий, приобрёл нежно-синий оттенок. В прозрачной воде Эрван разглядел тусклое серебро рыбьих косяков, серые тени акул, мохнатые плети водорослей на дне… Как ни странно, зрелище не вызвало особого удивления - видно, он мало-помалу привыкал к дару спрута. Внимание Эрвана приковало судно. Да, это был «Горностай»: знакомые обводы корпуса, низкая корма, длинная игла бушприта. Ошибиться Эрван не мог.
        И всё же, всё же… Мачты стояли не на своих местах - грот ближе к полубаку, бизань - к корме. Гафельная шхуна? Эрван пригляделся: словно повинуясь его желанию, судно приблизилось, контуры обрели чёткость - теперь Эрван наблюдал за кораблём с расстояния в дюжину саженей.
        Он с изумлением глядел на добротные паруса, свежеосмолённые борта, сияющие белизной доски палубы и бодрый экипаж. Матросы были незнакомы, хотя… Неужели вон тот загорелый, с белоснежными зубами - Гоэл? Куда делась сутулая спина, неловкая походка, дребезжащий старческий голос? А тот, чуть подальше, в распахнутой рубахе, поджарый и остроносый? Жорд? Ну да, точно он - выговаривает что-то Эрле, такому же рыжему, как сейчас.
        Прошлое? Наверно. Эрван усилием воли заставил рассудок умолкнуть - просто глядел во все глаза и как губка впитывал все, что видит.
        А где же Салаун? Эрван бесплотным духом проскользнул в каюту. Вот и капитан: грива чёрных волос без единой седой пряди, молодое лицо с преждевременными морщинами на лбу, зелёные проницательные глаза. На плечах неизменный плащ - только блестящий, новый… Эрвану показалось, что он ощущает дорогой запах хорошо выделанной кожи.
        Капитан словно почувствовал чужое присутствие: резко встал из-за стола, прошёл к дверям и принялся настороженно оглядывать комнату.
        «Если я чую его, то, может, и он - меня?» - мелькнула тревожная мысль. Не успел Эрван испугаться, как вновь оказался на знакомой палубе: могучие валы захлёстывали судно, качка сбивала с ног, из угольно-чёрных туч сыпалась ледяная крупа.
        «Зима? Шторм? А куда делось солнце?»
        Эрван не успел удивиться как следует: корабль завертело, палуба резко ушла вбок - Эрван почувствовал, что падает в пучину. Он беззвучно закричал, попробовал было уцепиться за ванты призрачными руками… И понял - уже не нужно.
        Судно опять стояло на ровном киле, вокруг носились жадные чайки - Эрван едва не одурел от их криков. Полуденное солнце обдавало палубу жаром, в его лучах густая кровь на досках засыхала и трескалась, оставляя бурые пятна. Десятки матросов, едва не задевая друг друга локтями, разделывали окровавленные тела, ловко орудуя тесаками: отдельно мясо, отдельно жир. Кишки и печень летели за борт - Эрван заметил в розовой пене острые морды акул.
        «Кого это они? Неужели людей?! Нет же - вон шкуры, стопкой лежат! Тюлени, а может - котики…» - Эрван ощутил облегчение пополам с омерзением.
        «Слава Богу, хоть запахи не чувствую», - он хотел брезгливо отвернуться, но опоздал: картинка поменялась снова.
        Угрюмые, ожесточённые лица. Мрачные взгляды исподлобья, руки с клинками всех видов и мастей…
        Резкий вопль:
        - На рею капитана!
        Топот грубых башмаков, яростная брань, затем - лязг оружия… И кровь. На сей раз - человеческая.
        Алая, исходящая паром лужа на грязных досках.
        Кажется, Эрван закричал. Распахнул глаза, заполошно озираясь: не услышал ли кто? Нет, кажется, пронесло.
        Он по-прежнему стоял у фальшборта. Совсем рядом грохотал хмурый океан, брызги от крутобоких волн смешивались с мелкими каплями дождя.
        Эрван перевёл дух. Вытер со лба ледяную испарину. Засунул руку под рубаху, чувствуя ладонью глухое и неровное биение сердца. Сглотнул, потом задышал глубоко и часто - подкатившая было дурнота отступила.
        Эрван не сомневался: он видел куски из прошлого. Как это произошло? А главное - почему?
        Эрван почесал в затылке, с опаской разглядывая мокрую палубу. Ни души.
        «Только я и „Горностай“», - подумал он.
        Случайность ли это? Быть может, только отстранившись от обыденной суеты, не слыша назойливых голосов вокруг, оставшись с кораблём один на один - только так и можно было увидеть… то, что он увидел?
        «Да-а… Капитан-то не просто так настаивал на одиночестве. Выходит, о том, что я увижу… тоже знал?»
        Забыв о качке, Эрван сделал шаг от борта. Поглощённый мыслями, прозевал крен и едва не упал. В отчаянном прыжке достиг мачты, крепко обхватил, прижался щекой к струганому дереву…
        «Горностай» вскарабкался на волну и легко соскользнул вниз. Затем на вторую, третью… Эрван не спешил разжимать руки: последняя деталь головоломки встала на место - в душе воцарились мир и покой. Лихорадка сомнений, вопросов и страхов исчезла без следа. Теперь он знал.
        Он провёл ладонью по мачте - аккуратно, медленно, словно гладил пугливого зверя. Прошептал:
        - Странно, правда? С весны рядом, а я только сейчас обратил на тебя внимание. Прости меня, пожалуйста.
        Он помедлил, с трудом подбирая слова:
        - Зато теперь я начал тебя понимать. Ты же у нас трудяга, верно? И честно, до конца выполняешь ту работу, что достаётся, - как бы тяжела и неприятна она ни была.
        Эрван грустно улыбнулся.
        - Наверно, мы чем-то похожи: и я стараюсь как следует делать своё дело - как бы трудно не было. Может, наше сходство ещё обернётся во благо нам обоим? Быть может, тебе будет легче понять меня и - принять? Я очень надеюсь на твою помощь. Без тебя мне не справиться.
        - Не рано ли? - Капитан, не поднимаясь из-за стола, устремил на Эрвана испытующий взор. - Нет, - спокойно ответил Эрван. - Я готов.
        Долгая пауза.
        - Итак, вы готовы. Позвольте осведомиться - к чему?
        - Вести судно дальше. На запад. Сколько понадобится.
        Капитан поднял брови, недоверчиво покачал головой. Встал из-за стола, подошёл вплотную, сверля Эрвана пронзительным взором, - тот не отвернулся.
        Наконец взгляд Салауна потух, плечи опустились. Теперь он выглядел усталым и больным. Старым.
        - Ты понял.
        Голос был глухим и отрывистым, словно два простых слова отняли у капитана уйму сил.
        - Не совсем, - Эрван пожал плечами. - Скорее догадался. Почувствовал. Корабль мне показал… Кое-что.
        - Что ж. Может, объяснишь подробнее?
        В тоне капитана Эрван не уловил иронии - лишь неуверенность и… надежду?
        «Вот она, последняя проверка!» - Эрван вздохнул про себя: как выразить невыразимое?
        - Я попробую. И заранее прошу простить и поправить - если что не так.
        Салаун молча кивнул. Эрван начал: медленно, с трудом подбирая слова:
        - Много лет назад вы пережили то же, что и я. Ну или нечто похожее. Я прав?
        Капитан ничего не ответил, лишь слабо махнул рукой: продолжай!
        - Думаю, с тех пор в вашей жизни появилась цель - открыть западные земли. Быть может, вы хотели заполнить внутреннюю пустоту - как я сейчас. Вы тратили на это время, силы, деньги… Жизнь.
        Эрван перевёл дух, украдкой поглядывая на капитана. Тот оставался безмолвным.
        - Итог… Три попытки, и все напрасно. В последний раз, оказавшись без команды, с наполовину разбитым судном, вы решили: всё, мечта недостижима.
        Мало-помалу Эрван успокоился: неуверенность исчезла, голос зазвучал спокойно и размеренно:
        - Когда Лоэ предложил вам участвовать в этой экспедиции, вы вряд ли долго раздумывали: наоборот - уж если открыть новую землю вам не суждено, пусть это сделает другой! А вы готовы были помочь опытом, советом, уникальным чувством моря.
        - Вы слишком хорошо обо мне думаете, кадет, - Салаун улыбнулся одними губами, глаза по-прежнему смотрели внимательно и серьёзно. - Я раздумывал долго. Очень. Но в остальном верно. Продолжайте.
        Эрван в задумчивости потёр виски: подбирать нужные слова становилось все труднее. Он чувствовал, что идёт по лезвию ножа.
        - Как бы то ни было, вы согласились. Оказалось, что в этом были и преимущества: исчезла ответственность, исчезли сомнения - оставалось лишь сделать то, что должно.
        Эрван догадывался - он говорит жёстко, а то и жестоко. Но понимал - время недомолвок кончилось, от него требовалась полная откровенность… что бы за этим ни последовало.
        Он сделал паузу, собираясь с мыслями. Капитан молчал.
        - Но «Дракон» сгинул, и вся ответственность за экспедицию легла на вас - будто судьба в насмешку дала ещё один шанс. А потом грянул бунт…
        Эрван припомнил видение из прошлого: безжалостные лица матросов, тусклый блеск обнажённой стали… и алую кровь на досках палубы.
        «Эх, Гоэл… Не всё ты мне рассказал! Не всё».
        Эрван продолжил:
        - Я краем глаза подсмотрел тот бунт, прошлый. Вернее, он мне привиделся… Неважно.
        Он сбился. Почувствовал, что краснеет. Торопливо продолжил, пока стеснительность не одолела совсем:
        - И хотя наш удалось подавить в зародыше, вы пришли к выводу - ваш злой рок никуда не делся, корабль обречён. Так?
        - Да.
        Салаун кивнул с мрачным одобрением:
        - Ты многое понял, кадет. Говоришь, видел тот бунт? Подозреваю, не только это.
        Он вернулся к столу и сел, по-стариковски сгорбившись.
        - Я не спрашиваю, что ты видел. Это несущественно. Главное - видел: «Горностай» не так прост и не каждому открывает душу… А у тебя всё получилось.
        Он перехватил взгляд Эрвана. Без труда прочитал невысказанный вопрос.
        - Для того я и дал тебе сутки. Хотел знать, примет ли тебя корабль. Теперь убеждён - примет. Вернее, уже принял.
        - Но почему? - воскликнул Эрван.
        Всё было в этом вопросе: и страх, и недоумение, и толика гордости…
        «Почему я? Почему не Лоэ или Баст? Они умнее, опытнее, старше… Почему ты уверен, Салаун, что моя судьба окажется лучше твоей? И есть ли она вообще - судьба?»
        - Почему? - ровным голосом переспросил капитан. - Подойди ближе, Эрван Гвент. Посмотри на меня.
        Эрван повиновался.
        …Это было похоже на встречу со спрутом: Эрван будто растворился в личности капитана… Ощутил тоску - тоску по мечте, которой не суждено сбыться. Почувствовал глухую, бессильную ярость на судьбу - ярость сильного человека, побеждённого необоримым противником. Пережил страх пополам с досадой - страх за судьбу экспедиции, за жизни доверившихся людей… и досаду на то, что плодами трудов и лишений воспользуется другой.
        Всего на мгновение Эрван прикоснулся к знаниям капитана… и был оглушён, почти раздавлен: Салаун любил и понимал океан, как вряд ли дано обычному человеку. Морские звери, рыбы и растения, течения, скалы, рифы и глубины, капризы климата, оснастка экзотических кораблей и списочный состав флота… Капитан знал всё. И всё умудрялся держать в голове.
        «Куда уж мне… - ошарашенно подумал Эрван. - Я по сравнению с ним - сопляк-неумёха! Мне для такого годы нужны: и неизвестно, смогу ли…»
        - Теперь понимаешь? - спокойно произнёс капитан. Замолчал на миг, пристально разглядывая Эрвана. - Понимаешь.
        Эрван ошалело замотал головой. Медленно, хрипло произнёс:
        - Да. Кажется… И всё равно: это цель всей жизни вашей - неужели вот так просто возьмёте и откажетесь? Теперь, когда до этой несчастной земли рукой подать, - мы-то с вами знаем, верно?
        Капитан предостерегающе вскинул руку. Эрван осёкся.
        - По пунктам: нет, не просто; да, возьму и откажусь; да, земля близко; да, мы оба это знаем, и поэтому здесь ты, а не Лоэ или Бастиан.
        Капитан грозно нахмурился.
        - Я ответил на твои вопросы, Гвент, хотя и не должен был. Теперь ты ответь: вся эта болтовня - не оттого ли, что ты просто боишься принять ответственность? И боишься признать это? Прежде чем заговорить, подумай как следует. Я не тороплю тебя.
        Повисла гнетущая тишина.
        «А ведь он прав… Прав? Да, конечно. А ведь как я лихо начал: готов, мол, вести судно… Тоже мне, герой нашёлся! А как разговор всерьёз пошёл - струсил! Почему, мол, я, почему не Лоэ, не Баст… А он меня раскусил, понятное дело: раз я его более-менее понял, то он меня - тем более насквозь! Стыдно. И страшно».
        Эрван вытер холодный пот со лба, стараясь не замечать пронзительного взгляда капитана.
        «Ну и что делать-то? Признаюсь, что трушу, и ладно: я даже не офицер ещё, куда мне судном командовать? Каждый должен своим делом заниматься, а то судьба, судьба… Да и какая ещё судьба? Кто её выдумал? Может, Салаун её вообразил себе, а заодно и меня убедил, а?»
        Эрван искоса глянул на капитана: тот погрузился в изучение бумаг, словно забыв о существовании Эрвана.
        «Ну давай - думай, думай! Что делать-то? Угроблю судно, не дай бог, - кто за это ответит? Да и останется кому отвечать? Людей погублю…»
        Эрван почувствовал: с каждым мгновением его всё сильнее охватывает паника. Ещё немного - и он поддастся ей, а тогда…
        Он сглотнул, прокашлялся. Произнёс насколько мог решительно и твёрдо:
        - Да, капитан. Я боюсь. Но готов сделать всё, что в моих силах.
        Салаун тяжело вздохнул. Наградил Эрвана тяжёлым пристальным взглядом.
        - Что ж. Хороший ответ. Честный. Каждый должен делать всё, что в его силах, и надеяться на лучшее. Да будет так.
        «…На берегах этого острова были устроены террасы, на террасах росли раскидистые деревья, а на ветвях сидели огромные птицы…» - Вроде похоже, - Эрван оторвал взгляд от острова и повернулся к Лоэ. Машинально смахнул дождевые капли, повернулся спиной к порывам ледяного ветра.
        - Что там дальше?
        «…Мэл Дуин первым ступил на берег, опасаясь какой-нибудь коварной беды, но так ничего и не нашёл. Тогда его спутники поспешили за ним, убили и съели множество птиц, а остальных забрали с собой в лодку». Может, последуем его примеру?
        Доктор бросил в сторону Эрвана косой взгляд.
        Эрван задумался: небольшой, едва полмили в поперечнике, с удобными для высадки пологими берегами, кишащий нелетающими птицами остров казался идеальной промежуточной стоянкой. Целая куча дармовой еды - приходи и бери!
        Он решительно мотнул головой:
        - Нет. Идём дальше.
        - Могу я спросить почему… капитан?
        Эрван предпочёл не заметить ехидства в голосе доктора.
        - Большая земля милях в десяти от нас, не больше. С попутным ветром будем там через пару часов, упустим прилив - нас разобьёт в щепки.
        На плечо легла тяжёлая рука.
        - Парень, команде это не понравится, - голос Бастиана звучал озабоченно, почти тревожно. - Ребятам сырая рыба поперёк горла… И пройти мимо такой вкуснятины?
        Он кивнул в сторону гомонящих птиц, таких близких, притягательных и доступных.
        - Какая спешка? Пропустим этот прилив, дождёмся следующего - делов-то! Или пройдём вдоль берега, поищем место поудобнее.
        - Баст… Ты не понимаешь, - Эрван изо всех сил пытался не дать волю раздражению. - Во-первых, мы скоро окажемся на незнакомой территории. Кто нас там встретит и как? Хоть бы высадиться без помех и чужих глаз… А прямо перед нами - безлюдная лагуна и цепь рифов перед ней: я чувствую присутствие рыбьих стай - не спрашивай, как! - на них не охотились очень долго.
        - Пусть так, - перебил его Бастиан. - Но что мешает переждать в паре миль от берега?
        - Корабль будет заметен издалека. Неизвестно, кому мы попадёмся на глаза. Быть может, нам успеют организовать встречу. Какую - опять же неизвестно.
        Эрван выпрямился, расправил плечи. Пристально посмотрел в глаза - сначала боцману, потом Лоэ.
        - Мне доверена судьба корабля и экипажа. Заслуженно или нет - вопрос другой. Но я намерен исключить любой ненужный риск. Насколько это возможно.
        Лоэ сухо кивнул.
        - И потому вы намерены без подготовки, без лоции и карты провести судно сквозь рифы. Своеобразное представление о риске.
        - Да, я знаю. Но иного выхода не вижу.
        Он помедлил. Замялся: говорить или нет? Все-таки решился:
        - И ещё кое-что… «Горностай» на последнем издыхании - удар кита не прошёл даром. Обшивка по правому борту еле держится на шпангоутах: течь может открыться в любой момент.
        Лоэ недоверчиво вскинул брови:
        - Интересно. Вы уверены? А Салаун знает?
        - Да.
        - И несмотря на это, доверил вам командование судном?
        - Да.
        Бастиан и Лоэ переглянулись. Эрван ждал. Минута тишины, другая…
        Лоэ заговорил первым:
        - Что ж. Поступайте как считаете нужным, капитан Гвент.
        Боцман от души хлопнул Эрвана по спине. Приобнял за плечи, шепнул на ухо:
        - Коли решил - действуй, парень. Удачи!
        Доски задрожали под тяжёлыми шагами. Несколько мгновений спустя раздался громовой рёв:
        - Отставить галдёж, негодяи! Берег рядом, там и отожрётесь! Если прежде кой-кому зубы не выбью - жевать нечем будет!
        Стараясь не обращать внимания на глухой ропот матросов, Эрван покосился на Лоэ - тот задумчиво глядел боцману вслед.
        - Что ж, могу только повторить за нашим уважаемым Бастианом: «Коли решил - действуй». Так, кажется? А я, пожалуй, присоединюсь к экипажу - одного боцмана может и не хватить.
        Он поклонился.
        - Конечно, если не будет других приказаний… капитан.
        Несмотря на серьёзность момента, Эрван не смог сдержать улыбку.
        - Знаете, доктор, я до сих пор не могу понять, когда вы шутите, а когда нет.
        Лоэ наградил его мрачным взглядом.
        - Я серьёзен как никогда, Эрван Гвент. Сейчас решается судьба экипажа, корабля - всего похода, наконец!
        Он тяжело вздохнул. Покачал головой.
        - Признаюсь, я был против того, чтобы вы приняли командование. Да, я слышал все эти рассуждения о судьбе и прочем: на мой взгляд, это просто смешно. Именно теперь, когда Салаун нужен как никто другой, - он берёт и устраняется под нелепым предлогом!
        «Нечего сказать, вдохновил на подвиги…» - Эрван судорожно сглотнул. Пытаясь скрыть обиду, перешёл в наступление:
        - Тогда почему? Маски долой, доктор: я прекрасно понимаю, кто настоящий глава экспедиции! Стоило вам сказать слово - и здесь, у румпеля, стоял бы Салаун, а не я!
        Доктор грустно усмехнулся.
        - Понимаете? Нет, ничего вы пока не понимаете, хоть и стараетесь! Молодость… Вы здесь только потому, что я доверяю Салауну.
        Он задумчиво посмотрел на Эрвана.
        - Доверие - странная штука, Гвент. Оно имеет смысл, только если доверять до конца - несмотря на все колебания и сомнения. Несмотря на то что сам поступил бы иначе, и быть может - лучше. У меня есть причины доверять Салауну.
        Доктор отвернулся, голос его был едва различим сквозь рокот волн.
        - Салаун доверяет вам. Мне это несколько… странно, учитывая историю ваших отношений. Но как бы то ни было, он свой выбор сделал.
        Он повернулся к Эрвану, ледяные глаза смотрели пронзительно и строго. - Не подведи, Эрван Гвент. Ни его… ни себя.
        Остров ещё виднелся за кормой - невысокий бастион суши, возведённый природой среди бурлящего океана. Крики потревоженных птиц умолкли: большинство заново устраивались в гнёздах - Эрван видел, как мало-помалу прекращалась беспорядочная возня. Некоторые - самые глупые и любопытные - отважились преследовать корабль. Их округлые тела легко скользили возле борта, длинные клювы с мелкими зубами громко щёлкали. Эрван поёжился: звук был похож на треск ломающихся костей. - Слышь, малой! Я хотел сказать, капитан… - поправился Гоэл. - А с капитаном… тьфу ты пропасть! Я хотел сказать, с Салауном - что?
        - Говорили ж вам: болеет, - спокойно ответил Эрван. - Не то простудился, не то лихорадка какая - откуда мне знать? Лучше б доктора спросил.
        Гоэл мелко-мелко закивал:
        - Оно конечно, Лоэ… Только знаешь, что скажу? Страх он на меня наводит: с виду тощий, плюгавый, а иной раз глянет на тебя эдак, по-особому, - как холодом обдаст. И глаза такие… Не-ет, я уж лучше тебя поспрошаю - целей буду!
        Эрван улыбнулся.
        - Ну раз так, спрашивай. Только про румпель не забывай - ближе к рифам подойдём, я один не удержу.
        Гоэл улыбнулся, продемонстрировав редкие зубы. Довольно хмыкнул.
        - Так я и спросил: с капитаном что? Берег рядом, вон уже горы показались - а Салаун в каюте сидит, носа не кажет! Да он бы, больной не больной, на четвереньках выполз! Что я его, не знаю, что ли?
        Гоэл повертел головой - не подслушивает ли кто. Затем продолжил свистящим шёпотом:
        - Кое-кто у нас толкует: мол, капитана уже и в живых нет. Сжил его, дескать, лекарь наш со свету, и теперь летим мы прямо на рифы - там и конец найдём!
        Эрван фыркнул.
        - А доктору какой смысл? Что он - враг себе? Ему не меньше нашего жить охота.
        Гоэл насупил брови, неохотно кивнул:
        - Может, и так.
        Посмотрел на Эрвана искоса, затем потупился:
        - А ещё говорят… спрут душу твою в плен взял и теперь выкуп требует - жизни наши. Вот ты и ведёшь судно на смерть, как спрут приказал.
        «Вот это новости!» - Эрван почувствовал, как брови сами собой поползли вверх, ещё чуть-чуть - и упрутся в чёлку. Он отвернулся, стараясь не выдать удивления и обиды.
        «Вот сволочи! А ведь я с ними… А я их… А они мне…»
        Он ощутил, как защипало глаза. Моргнул раз-другой, пытаясь не дать волю нахлынувшим чувствам.
        «Не раскисай, дурак! Ныть потом будешь!»
        Он кое-как собрался с мыслями: Гоэл ждал ответа.
        - Ну ладно, допустим, - осторожно начал Эрван. - Однако вопрос остаётся: доктору это на кой? Или они думают, что самые умные? Они обо всем знают, а Лоэ - нет? Да он бы меня мигом, если что!
        Старик с облегчением выдохнул:
        - Это верно. Да ты особо-то в голову не бери: мало ли что болтают…
        Эрван нахмурился.
        - Не скажи. Сейчас болтают, а потом могут и к делу перейти, им не впервой, так?
        Эрван пристально, не мигая, посмотрел старику в глаза: тот закашлялся и отвернулся. Эрван продолжил - медленно, с нажимом роняя одно слово за другим:
        - Тот бунт… Кое-кто его не пережил, так? Интересно - кто?
        Плечи старика поникли, мелко затряслись. Глаза на посеревшем лице закатились - казалось, он вот-вот упадёт в обморок.
        - Сын… - еле слышно промямлил Гоэл. - У капитана сынишка был… Ходил с ним вместе… А Яника он уже потом подобрал: усыновил считай. В память, наверно…
        - Ох… - только и смог вымолвить Эрван.
        «Что ж это выходит? Тяга к морю обошлась Салауну в жизнь сына? И он всё равно отправился в экспедицию, несмотря на… А Яник?.. А я?..»
        Эрван сердито одёрнул себя: не время раздумывать. Он похлопал старика по плечу - тот сдавленно всхлипнул.
        - Ладно, ладно. Это всё потом, есть дела поважнее.
        Эрван скептически оглядел старика с головы до ног: на роль кормчего он сейчас явно не годился.
        - Сделаем так: найди мне Яника с Конюхом, и обоих - сюда. Хоть на румпеле будут люди, на которых положиться можно. А там поглядим.
        И давай быстрее, рифы близко - вон, буруны уже видно. Давай!
        Старик не успел сделать и пару шагов, как Эрван окликнул: - И ещё. Конюху передай: жду с багажом! Он поймёт. А теперь - с Богом!
        Эрван нетерпеливо размотал тряпицу - клинки были в целости и сохранности. - Трудно было?
        Конюх с равнодушием пожал плечами:
        - Не особенно. Им сейчас не до меня - больше на Баста косились. А я спустился в трюм по-тихому и бочком-бочком сюда.
        Эрван пристегнул ножны, проверил, легко ли ходят лезвия. Удовлетворённо кивнул.
        Стараясь, чтобы голос прозвучал как можно небрежнее, осведомился:
        - Что болтают?
        - Всякое.
        Конюх вдруг подмигнул. На хмуром лице расцвела широкая улыбка.
        - Не трусь, Дикарь! Всё будет как надо.
        От старого прозвища потеплело на душе - словно и не было изнуряющих месяцев, наполненных голодом, страхом и кровью. Эрван благодарно улыбнулся.
        - Опоздали они. Раньше надо было думать, в открытом море. А теперь уже рифы перед носом: слышь, как вода грохочет? Скоро говорить нельзя будет, орать придётся. Если сейчас бунт поднять - «Горностаю» крышка, это все понимают. Моряки как-никак!
        Конюх от души хлопнул Эрвана по плечу:
        - Так что командуй, брат, а мы с Яником не подведём. Верно, малой?
        Бледный то ли от страха, то ли от напряжения Яник ничего не ответил, лишь затряс головой.
        «Безмолвный Яник… Вот это я понимаю - чудо!» - мельком подумал Эрван. Он отогнал праздные мысли, расправил плечи и повернулся лицом к западу - туда, где из туманной дымки вырастала земля.
        Верхушки рифов еле-еле виднелись над кипящим барьером воды. Эрван бросил растерянный взгляд по сторонам - ни единого просвета! Отгоняя панические мысли, он прикрыл глаза. Попробовал сосредоточиться, вызвать в сознании образ прибрежного дна, разобраться в хитросплетениях подводных течений и скал…
        Вздрогнул, чувствуя как немеют ноги и разом прошибает ледяной пот.
        Способность чувствовать море… Способность, причинившая столько неприятностей, оттолкнувшая людей, среди которых он уже был своим, - исчезла! Как назло!!! Ведь на неё была вся надежда!
        Он открыл глаза, вздохнул. Напоследок окинул взглядом морщинистую ткань моря с рваной бахромой брызг, цепочку бурунов возле тёмных камней, а за ними - темно-синюю лагуну с песчаной лентой берега. Такого близкого и недостижимого…
        Эрван сгорбился, машинально вытер со лба солёную влагу.
        «Ошибся ты, Салаун, - мелькнула горькая мысль. - И Лоэ, и Баст… все ошиблись».
        - Эрван… А, Эрван… - Детский голос, робкий и настойчивый одновременно. - Ты чего стоишь? Ну давай, делай чего-нибудь, а?!
        Он обернулся.
        Конюх, Яник, старый Гоэл, матросы на вантах и палубе - все не отводили от него глаз. На лицах отчаянная надежда - а вдруг этот парень и впрямь перетащит нас через рифы?
        Он стиснул зубы: до скрипа, до боли в дёснах - так, что заныли челюсти. Упрямо наклонил голову.
        «Не раскисать! Подумаешь, моря не чувствую! Жил же раньше! И даже учился чему-то… Попробуй, дурень, - хуже все равно не будет. И не медли! Прав Яник: делай что угодно, но - делай!!!»
        Он набрал полную грудь воздуха, гаркнул что есть мочи:
        - Боцман!
        - Да, капитан! - Голос Бастиана был спокоен и деловит, в нем не слышалось насмешки - только готовность выполнить любой приказ.
        «Спасибо, Баст…»
        - Убрать грот, поставить второй стаксель!
        - Есть, капитан!
        Матросы стряхнули оцепенение. Подгоняемые тычками боцмана, мигом вскарабкались по выбленкам, облепили рей. На бушприте захлопал стаксель и медленно пополз вверх.
        - Рулевой!
        - Есть, капитан! - залихватски отозвался Конюх.
        «И тебе спасибо, старина…» - Двадцать два румба!
        «Так… В скорости теряем, в манёвре выигрываем. Пока вроде всё как надо. И люди заняты: правда - не все…» - Боцман!
        - Есть!
        - Полотно на палубу, быстро!
        - Не слышали, дурачье? Ты, ты и вы четверо - в трюм! - Громовой рык Бастиана легко перекрыл грохот волн.
        Вместе с отчаянно пыхтящим Конюхом Эрван навалился на румпель. Яник что было сил тянул неподатливый брус с другой стороны.
        - Давай, раз, два - три!
        Упрямая деревяшка не желала уступать, норовила толкнуть в грудь, опрокинуть на скользкие доски…
        - Раз, два - три!!! Ещё усилие, ещё… Всё!!!
        «Горностай» лёг на новый курс. Эрван перевёл дыхание, огляделся: кусок смолёной парусины размером с грот уже вытащили на палубу.
        «Хоть про это вспомнил - будет что под дыру подвести, если…» - Додумывать не хотелось. Да и времени не было.
        Не обращая внимания на стылые брызги и порывистый ветер, он пристально, до рези в глазах всматривался в клокочущую пену.
        Ну и? Куда ткнуться-то?
        Эрван чувствовал, как беспокойство мало-помалу превращается в страх.
        Ну не может, не может барьер быть сплошным! Море бы его давно сточило, проделало бреши… Только где?
        Он угрюмо посмотрел влево, на бурлящие у чёрных скал волны. Потом вправо: оттенок воды между камнями был вроде чуть темнее. И пены как будто меньше… Показалось?
        Он наклонился к Конюху, гаркнул в ухо, надеясь, что его крик ещё можно расслышать в грохоте волн: - Девятнадцать румбов!!!
        «Медленно… Ну до чего же медленно!» «Горностай» преодолевал сажень за саженью: рифы щерились возле бортов, словно зубы гигантской пасти, готовой расплющить, перемолоть, утащить на дно… Волны бешено атаковали судно - гулкие удары воды о дерево перекрывали грохот прибоя.
        Румпель резко дёргался, норовя выскользнуть из рук. Палуба мелко дрожала - словно корабль чувствовал опасность и боялся её.
        «Ты только держись, старина… - Эрван изловчился, провёл ладонью по мокрому дереву. - Чуть-чуть осталось: а если дашь слабину - конец всем. Из этой каши не выбраться. Ни тебе, ни нам».
        Эрвану почудилось, что корабль всхлипнул. Потом напрягся, словно загнанный зверь перед схваткой, - Эрван готов был поклясться, что слышит скрип каждого гвоздя в обшивке… И проскользнул между рифами, едва не царапнув дно килем.
        Уф! Поживём ещё…
        Эрван вытер лоб.
        Дальше что?
        Он окинул взглядом лагуну: ближе к берегу рифы становились мельче. Некоторые едва виднелись на поверхности, иные скрывались под водой - их присутствие выдавали пенные островки.
        Дно паршивое, мелкое… Вон там, в ста саженях, - едва десяток футов наберётся. Не пройдём. Слева попробовать? Футов пятнадцать будет - а то и больше!
        От неожиданности Эрван едва не выпустил румпель: десять футов, пятнадцать… откуда он это взял? Неужели?!
        Он закрыл глаза… Да! Он снова чувствовал море: видел скрытые под водой каменные шипы, кожей ощущал буйные течения и водовороты.
        Короткая вспышка радости быстро сменилась тревогой: он видел, как водяная масса, повинуясь ритму отлива, медленно откатывается из лагуны в океан. Поток усиливался с каждой минутой: ещё немного - и «Горностай» окажется на скалах. Тех самых, что он с таким трудом преодолел.
        «Опоздали! Ещё бы час… - с горечью подумал Эрван. - И назад поздно, и вперёд страшно - мелеет».
        Он хлопнул Яника по плечу. Притянул, заорал в ухо что есть мочи:
        - Дуй к Басту, пусть ставит все паруса! Быстрей!
        Повернулся к Конюху:
        - Давай к команде, там каждый человек на счету.
        - А ты? - Эрван скорее догадался, чем услышал ответ: - Справлюсь.
        Эрван остался один. Не спеша накинул на румпель верёвочную петлю. Закрепил. С тоской посмотрел на работающих в поте лица матросов. «И кто сказал, что в минуту опасности раздумывать некогда? Да у меня целый океан времени: курс менять уже не нужно - остаётся ждать».
        Эрван ругнулся вполголоса.
        Вот, значит, каково это - быть капитаном! Отдать приказ… и ждать. И быть готовым к ответу за всё - что бы ни случилось.
        В сердце будто вонзилась ледяная игла: Эрван вспомнил о Салауне.
        Вот, значит, каково это - быть добровольно запертым в каюте, вслушиваться в тревожные звуки снаружи, в любой момент ожидать гибели… И каждую минуту, каждый миг выдерживать неистовую внутреннюю борьбу! Заставлять себя не делать ничего - и быть готовым ответить за всё.
        Эрван физически ощущал, как уменьшается глубина: сорок футов, тридцать пять…
        Буруны щерились возле бушприта: казалось, протяни руку - и упрёшься в ребристые камни.
        Двадцать пять футов. Двадцать…
        «Горностай» замер на мгновение, будто собираясь с духом…
        Пятнадцать футов!
        «Если будет мельче - сядем! Осадка не позволит». - О том, во что превратится корабль, он старался не думать.
        - Вижу дно! - Напряжённый голос Бастиана едва пробился сквозь грохот воды.
        Удар! Потом - оглушительный, рвущий душу скрежет. И треск - тошнотворный звук лопнувшей обшивки.
        Эрван едва удержался на ногах. Намертво вцепился в румпель - оледеневшие руки отозвались болью.
        «Старина, давай жми! Потерпи чуть-чуть - в лагуне проще…»
        «Горностай» продирался между скалами, царапая дно килем. Порыв ветра, новый скрежет, резкий толчок… И корабль, грузно осев на левый борт, вполз в лагуну.
        - Мы прошли!!!
        Ликующие вопли матросов на миг заглушили шум прибоя.
        И сразу за этим - крик, полный тревоги и ярости:
        - Течь в трюме!
        Эрван почувствовал, как палуба заметно кренится вправо: «Горностай» заваливался на борт. Эрвану показалось, что он слышит гудение воды в пробоине.
        На миг Эрвана охватило безумное, невыполнимое желание оказаться где угодно - лишь бы не ожидать смерти на тонущем судне…
        «Ну какой я моряк? - успел он подумать. - Чего мне в горах не сиделось?»
        Он почувствовал горячие слёзы на щеках.
        «И это все? А Баст, Лоэ, капитан? А Яник, наконец? Ему что, тоже умирать? Из-за меня?»
        Стылый ветер хлестнул по лицу, пробрал сквозь мокрую рубаху. Эрван вздрогнул, приходя в себя… и гаркнул что есть силы:
        - Заводи полотно! Балласт на левый борт! Осмотреть повреждения в трюме, заделать брешь!
        Его услышали. Резкий голос Бастиана пробился сквозь грохот моря:
        - Слышали, обалдуи? Выполнять!
        Эрван закрыл глаза. Сосредоточился.
        Вроде всё… Или нет?
        Корабль продолжал крениться: Эрван чувствовал, как падает скорость, как грузно оседает судно.
        «Не успеют! Пока заведут полотно к пробоине, пока переместят балласт - поди попробуй перекидать такие камушки! - черпанём столько, что потеряем управление. И тогда…»
        Эрван мотнул головой, отгоняя мрачные предчувствия.
        «Всего-то и нужно: резко переложить румпель! Судно компенсирует крен - во всяком случае, должно… Наверное…»
        Эрван сбросил башмаки - голые ступни сковала судорога. Не обращая внимания на боль в сведённых мышцах, сосредоточенно поплевал на ладони. Глубоко вздохнул.
        «Резко переложить. В одиночку. Ну-ну… Эх, зря я Конюха отпустил. Теперь кричи не кричи - без толку. Не услышат».
        Он навалился на румпель - брус не сдвинулся ни на дюйм.
        Эрван выругался. Заскользил по мокрым доскам, силясь найти опору. Кое-как закрепился. Выгнувшись дугой, хрипя от натуги, он толкал, дёргал, тянул упрямую деревяшку…
        Напряжение становилось невыносимым: из прокушенной губы потекла кровь, глаза затянуло багровой поволокой, застучало в висках…
        Эрван понял без тени сомнения: он сейчас умрёт - сердце не выдержит.
        Мысль не вызвала страха, лишь ярость - беспощадную ярость смертельно раненного зверя, готового на все. Смерть? Пусть так! Но оставался злейший враг! Враг, готовый погубить всю стаю! Враг, которого нужно одолеть! Любой ценой… Оскалясь, словно горный волк, рыча от бешенства и роняя пену, Эрван вступил в последнюю схватку.

* * *
        - Капитан, течь остановлена, судно вне опасности. Мы прошли.
        Эрван старался не обращать внимания на боль в груди. Украдкой спрятал за спину израненные руки.
        Салаун отодвинул было стул, неловко попытался встать… Рухнул обратно. Медленно поднял голову…
        Эрван едва не закричал.
        На измождённом лице капитана зияли тёмные провалы глазниц. В самой глубине их еле угадывался тусклый блеск - всё, что осталось от пронзительного взгляда. Небритые ввалившиеся щеки приобрели грязно-серый оттенок. На лбу и возле носа паутиной легла сетка морщин.
        - Зачем ты здесь?
        Голос был сухим и безжизненным - словно шелест древнего пергамента.
        Эрван сглотнул и отвёл глаза. Он догадывался, что Салауну нелегко далось бдение в каюте, мрачной и тёмной, словно нора… Но и предположить не мог, что всего несколько часов могут превратить здорового, сильного человека почти в мертвеца.
        - Я пришёл за вами, капитан, - Эрван с трудом удержался, чтобы не говорить вполголоса: затхлый, будто в склепе, воздух гасил звуки.
        - Судно ещё не встало на якорь. Поход не закончен, - бесцветным голосом произнёс Салаун. - Твоё место на мостике.
        - Нет, - Эрван твёрдо покачал головой. - Ваше.
        Капитан смотрел пристально, испытующе - словно хотел проникнуть в самые потаённые уголки сознания.
        «У судьбы был шанс. Зачем давать ей второй?»
        «Верно. Но теперь корабль в безопасности. Значит, я все сделал правильно. И вы - тоже».
        Эрван вдруг понял: и он, и капитан не произнесли ни слова. Понял - и нисколько не удивился.
        «Молодец, кадет. До сих пор не понимаю, как ты умудрился в одиночку переложить румпель? Откуда такая сила? А по виду не скажешь…»
        Капитан слабо улыбнулся.
        Странное это было зрелище. Странное и отталкивающее: уголки губ поползли вверх, словно привязанные; морщины зашевелились… Будто невидимый паук потянул за нити.
        «Ты спас корабль. И не просто корабль… „Горностай“! Это все, что у меня осталось от той, прошлой, жизни. Теперь я твой должник, Эрван Гвент. И готов заплатить долг: закончи начатое, брось якорь - и ты станешь первооткрывателем новой земли. Впиши своё имя в историю, Эрван Гвент! Если судьба дала тебе шанс - держи крепче и ни за что не упускай! Второго может и не быть! Поверь: уж я-то знаю…»
        Эрван улыбнулся в ответ: искренне и немного грустно.
        «Нет, капитан. Вы шли к этому всю жизнь, а я… Всего-то провёл судно через пару рифов. Ещё и чуть не угробил при этом…»
        Эрван отвернулся, бездумно глянул на знакомые гравюры. Продолжил про себя, не сомневаясь, что капитан его слышит:
        «Я не знаю, есть ли такая штука - судьба. Вы говорите одно, доктор другое… Но я верю: в мире есть справедливость. Должна быть! А если её нет, надо сделать так, чтобы она была! Это ведь в наших силах, правда? Вы начали этот поход: не в Морском Ключе и даже не в Устье… Вам и заканчивать. Это и есть справедливость».
        Долгое молчание. Эрван уже хотел было обернуться, проверить, жив ли капитан, - слишком неожиданной, пугающей была тишина…
        «Ты сделал много, Эрван, - там, у румпеля. Но здесь, сейчас… ещё больше. Это истинный дар - неожиданный и великодушный. Благослови тебя Бог!»
        Эрвану послышался странный звук: то ли треск, то ли хлопок. Тихий, но чёткий, он донёсся не снаружи, но изнутри - из самых глубин естества.
        Эрван ошалело замотал головой: тонкая ниточка, соединявшая два разума, исчезла.
        Он посмотрел на капитана: тот хотел было встать… и с тихим стоном рухнул обратно.
        - Боюсь, до мостика мне не добраться. Наверно, и впрямь - не судьба.
        Он угрюмо склонил голову.
        Эрван подошёл вплотную, протянул руку:
        - Пустяки, капитан! Я помогу.
        Эпилог
        Ветер почти стих. Море понемногу откатывалось назад, оставляя на влажном песке мятые комья водорослей. Между ними копошились глянцевые, будто облитые глазурью крабы. Небо расчистилось, и звёздные блики заплясали на мелких волнах.
        Эрван облюбовал удобный валун - гладкий и округлый по краям, словно большая галька. Присел, бездумно глядя на диск восходящей луны.
        От опушки леса, вплотную подступавшего к берегу, тянуло сыростью пополам с запахом палой хвои.
        Эрван втянул воздух, наслаждаясь привычным с детства, но почти забытым за последние годы ароматом.
        Недовольно поморщился: к сосновому запаху примешался едкий дым - футах в трёхстах от берега ярко занялись костры.
        Пьяный гомон матросов заглушил шелест моря.
        Он поморщился. Встал было, собираясь найти местечко поспокойней…
        - Свободно?
        Бастиан… И как эта громадина ухитряется так незаметно подходить? Который раз ловит!
        Эрван кивнул, стараясь не выдать раздражения. Потеснился, освобождая место. Бастиан сел рядом.
        Долгое молчание.
        Луна карабкалась всё выше, меняя цвет с тускло-жёлтого на молочный и попутно уменьшаясь в размерах. Море отступило ещё на пару футов. Крабы, едва заметные в бледном свете, поспешили за прибоем, деловито зажав клешнями нехитрый улов.
        Первым не выдержал Бастиан. Спросил, косясь на белеющие под расстёгнутым воротником бинты:
        - Ты как?
        - Нормально.
        Голос Эрвана был спокойным и равнодушным. Он не солгал, всё так и было: ни хорошо ни плохо. Нормально.
        - Ну-да, ну да… - Бастиан покивал, не отводя взгляда. Вдруг рявкнул - повелительно и резко:
        - Вдохни! Глубже, глубже!
        Эрван машинально повиновался - и еле сдержал стон. Грудь пронзила острая боль.
        - Герой… - усмехнулся Бастиан. - Запомни на будущее: я никогда не спрашиваю просто так. Ясно?
        Эрван кивнул молча - на ответ не осталось сил. Боцман сбавил тон, пробурчал более миролюбиво:
        - Держи лекарство, парень! С личным приветом от Лоэ.
        В ладони Эрвану легла тяжёлая фляга. Он вынул пробку, осторожно понюхал содержимое: в ноздри шибанул едкий дух спиртного.
        - Откуда? - спросил он, кое-как отдышавшись.
        Бастиан довольно хохотнул:
        - С этим пойлом занятная штука вышла: ещё когда мы в Устье к походу готовились, капитан приказал одну бочку медовухи в арсенале спрятать, за фальшивой стенкой. Я сам доски и заколачивал - пока наши дуралеи с береговыми тавернами прощались.
        Боцман крякнул, с наслаждением потянулся - Эрван услышал, как захрустели суставы.
        - Ну вот. А когда ты нас о камешек приложил, стенка вдребезги, бочонок вывалился, само собой, - и ни тебе капли! Всё на месте, до распоследнего глоточка. Будто пойло само решило - пора, значит. Его ж для того и берегли: окончание похода отметить. Вот ребята и того… отмечают.
        Боцман мотнул головой в сторону костров, где нестройный хор закончил горланить «Милую Гвенн» и под хриплый аккомпанемент волынки завёл «Вдовушку из Керуака».
        - А охрану выставили? Там хоть кто-то на ногах к полуночи останется? А то мало ли что…
        Бастиан с досадой отмахнулся:
        - Пусть гуляют, хуже не будет. Если у этой земли есть хозяева, они так и так что хочешь с нами сделают - хоть с пьяными, хоть с трезвыми. Нас всего-то четыре дюжины осталось, не забыл? А ребятам отдых нужен - заслужили. Как-никак, сегодня еле от смерти ушли!
        - Вот-вот, - угрюмо отозвался Эрван. - Сидят там небось у костра и думают: чуть не угробил нас этот сопляк! Хорошо, капитан не оплошал: вовремя на мостик вернулся.
        - Ах вот оно что… - протянул Бастиана. - То-то от всех сбежал, аж искать пришлось. - Он задумчиво хмыкнул. Продолжил с добродушной усмешкой: - Много ты о себе думаешь, парень. Да ты им сейчас до одного места! Палуба под ногами не качается, мясо на вертеле, медовуха в кружке - что ещё человеку надо?!
        - Всё равно, - Эрван хмыкнул, упрямо наклонил голову. - Те, что поумнее, наверняка думают.
        - Думают, - с лёгкостью согласился боцман. - Да не то что ты вообразил.
        Бастиан нахмурил брови:
        - Пей давай! Лоэ предупредил: не выпьешь до дна, рёбра не срастутся. Он туда намешал какой-то гадости, если что, нос зажми - и залпом!
        Эрван послушался: жидкость раскалённой струёй потекла через горло в пищевод, лавой заплескалась в желудке… Когда Эрван вытер слезы и отдышался, по жилам разлилось приятное тепло, боль отступила. Слегка закружилась голова, горизонт начал мягко раскачиваться.
        «Зря я столько сразу… - запоздало сообразил Эрван. - Да ещё натощак…»
        Голос Бастиана отдалился, потерял чёткость, превратившись в смутное бормотание. Эрван украдкой ущипнул себя за ладонь, замотал головой. Навострил уши.
        - …Лоэ всё в толк не возьмёт: как ты ухитрился сам себе ребра переломать? Грудью о румпель бился, что ли?
        Эрван почувствовал, как запунцовели щеки.
        «Спасибо, хоть темень! Дай Бог, не заметит…»
        Тихо ответил, избегая насмешливого взгляда:
        - Может, и так. Не помню.
        - Не помнит он… Ладно, дело прошлое. А что до умных, как ты выразился… - Боцман ехидно фыркнул. - Лоэ просил сказать тебе кое-что. Передаю дословно: «Ты всё сделал правильно». Правильно, понял? И не забивай башку всякой дурью - не идёт тебе.
        - А капитан? - Эрвана охватило чувство стыда, запоздалое и оттого ещё более сильное: как он мог сидеть здесь, изобретая нелепые обиды, когда Салаун был едва не при смерти? И вспомнил-то о нём случайно… Скотина.
        - Что капитан? Надеюсь, ты его здоровьем интересуешься, а не мнением о своей драгоценной особе? Или ты и на него тоже… дуешься? - с насмешкой произнёс Бастиан, но, видя раскаяние Эрвана, продолжил чуть мягче: - Оклемается капитан. Лоэ сказал, значит, так оно и есть.
        - А ты сам его… видел? - тихо спросил Эрван.
        - Ну да. Я ж только что с «Горностая». Глаза твои где? Не видал, как ялик причалил?
        Бастиан задумчиво всматривался в лагуну, где стояло на якоре изувеченное судно.
        - Слаб он ещё, конечно. Как дитя - хоть с ложечки корми! Может, Лоэ и кормит, кто его разберёт… - буркнул он после паузы.
        - Не говорит почти, тяжело ему. Но кое-что и он тебе передал.
        Бастиан медленно сунул руку за пазуху, ухмыляясь нетерпению Эрвана. Вытащил кулак, разжал: на мозолистой ладони тускло поблёскивал знакомый камень в грубой оправе.
        От удивления Эрван почти протрезвел:
        - Это… это… Неужели мне? - выдохнул он наконец.
        Бастиан скупо улыбнулся:
        - Знакомая штука, я вижу. Как там Хлыст говорил? - Боцман продолжил глубоким и чистым голосом, слова размеренно срывались с губ - Эрван ни разу не слышал, чтобы боцман говорил так: - «…Иногда эти камни называют морскими сапфирами, иногда - солнечными. Они поистине бесценны, потому что никто не знает, откуда они берутся и как их добыть. Говорят, что они и не камни вовсе, а застывшие слезы океана. Кто знает… Но одно известно точно: никто и никогда не находил их на суше. Камней этих вряд ли больше десятка, и владельцы берегут их как зеницу ока - потому что нет для людей моря ничего ценнее».
        Эрван ошалело уставился на боцмана: остатки хмеля разом вылетели из головы.
        «Ты знаешь Хлыста? И о сапфире? Откуда? Кто ты, Бастиан? И что скрываешь?»
        Эрван не успел задать ни одного вопроса - боцман приложил палец к губам. Затем печально и тихо продолжил:
        - Да-да. И я был моложе, и Хлыст… Но он уже тогда учил - а я учился.
        Бастиан мечтательно усмехнулся.
        - Я, может, и во флоте остался только потому, что сильно мне эти слова в душу запали. Больно интересно стало: как они хоть выглядят - слезы эти? Вот и посмотрел. Сподобился.
        Он обернулся к Эрвану, осторожно положил руку на плечо:
        - Я, может, всю жизнь к этому шёл - в душу океану заглянуть. Да без толку: так и суждено, видно, до смертного конца матросню по палубе гонять. А у тебя - получилось. Доходит, почему?
        Эрван молчал, не отрывая взгляда от печального, разом постаревшего лица боцмана.
        - Да потому, что ты всё сделал правильно. С начала и до конца.
        Боцман помолчал с минуту. Затем продолжил обычным тоном: резким и не терпящим возражений:
        - И нечего себя упрекать - нечего и не за что!
        - А… тебе?
        - Что - мне?
        - Ну-у… упрекать?
        Бастиан убрал руку. Встал. Посмотрел на Эрвана сверху вниз:
        - Мне - есть.
        Улыбнулся: в свете луны сверкнули белоснежные зубы.
        - Ладно, смотри не засиживайся, герой, - рёбра выстудишь.
        Хруст тяжёлых шагов по песку. Все тише и дальше.
        - Баст! - тихо окликнул Эрван.
        - Ну?
        - Спасибо тебе. За всё.
        Глухой смешок из темноты.
        - Не за что, парень. Не за что.
        Тишина.
        Эрван не знал, сколько прошло времени. Он не обращал внимания на затёкшие ноги, ноющие ребра, на проникающий сквозь рубаху холод. Ничто не могло поколебать воцарившийся в душе покой. Под ночным небом, на узкой полосе песка между мрачной лентой леса и отступающим прибоем он остро и глубоко переживал давно забытое чувство: чувство дома.
        - Я всё сделал правильно, - пробормотал он. - И я там, где нужен. Этот урок я запомню: быть дома - значит быть там, где нужен.
        Он слабо улыбнулся. По-хозяйски оглядел песчаный пляж, еле слышно шелестящий лес, бормочущее во сне море. Прислушался к нестройным голосам у костров:
        «…И ждёт на пирсе любезница Мэй, когда я вернусь домой…» Встал и пошёл к людям.