Измена. Путь обмана Екатерина Гераскина
        Путь сердца #1
        Мой истинный призвал меня с помощью древнего ритуала. Я не стала противиться любви и заботе своего единственного. Потому что верила, что он никогда не обманет и не предаст. Но моя беременность расставила все по местам. Теперь я не желанная истинная, а жалкая человечка, от которой надо поскорее избавиться. Мой супруг с легкостью растоптал мои чувства и покусился на самое дорогое - моего сына. "Обещаю, я умру на радость тебе и твоей любовнице, но воскресну вновь, чтобы отобрать у тебя все".
        Измена. Путь обмана
        ГЛАВА 1
        - Единственная. Истинная. Любимая… - шептал мужчина, снимая меня с холодного каменного ложа.
        Он аккуратно придерживал мою голову, тяжелую из-за сна и последствий ритуала. Мужчина нежно сжимал в своих объятиях, поправляя простое ночное хлопковое платье, прикрывал мои ноги и озябшие плечи, закутывая в теплый меховой плащ. Он шептал, что так рад, что нашел меня, что его благословили сама Богиня и ее супруг, что мы неразрывно связаны. Мы - половинки одного целого. Незнакомец обещал мне заботу, любовь и защиту.
        - Ты ни в чем не будешь нуждаться. Все для тебя. Весь мир положу к твоим ногам, никто не посмеет обидеть тебя. Ты моя единственная, - хриплый полунадрывнй шепот ласкал меня, пока я пыталась понять, как оказалась в этом сыром подвальном помещении, окруженная неизвестными мужчинами в плащах.
        Я хотела разогнать дурман и тошноту от очередного перехода, но силы покинули меня. Как тогда, когда я три месяца назад перенеслась в новый магический мир Арингард.
        И вот снова я в той же ситуации. Мне страшно и зябко. Я большим пальцем нащупала невидимое кольцо на указательном пальце и выдохнула. Она со мной. Значит, с остальным мы справимся, где бы я не оказалась вновь.
        Вдруг мир закружился, и мужчина поднял меня с ложа. Я издала стон, чувствуя голыми стопами ледяной каменный пол, а пальцы ног невольно поджались. Только я хотела сказать, что холодно и недалеко до цистита, но новый приступ дурноты подкатил к горлу. Я увидела, как черноволосый мужчина с острыми, словно лезвие, высокими скулами обеспокоенно посмотрел в мое лицо. Его желтые и хищные глаза внимательно осмотрели меня. Он поправил на мне плащ, запахнув его еще сильнее. Затем незнакомец поджал узкие сухие губы и нахмурил темные широкие брови. Он был одет так роскошно, что казался в этом сыром каменном «мешке» чужеродным элементом.
        Мне было страшно. Кто все эти люди или нелюди? Ведь в этом мире, к моему глубочайшему удивлению, жили и эльфы, и драконы, и оборотни-волки, и демоны.
        То, что мужчина не просто человек, а со второй ипостасью, я ощущала всей своей обезвоженной и немагической сущностью. Но его шепот меня успокаивал. Он слегка наклонился, но лишь для того, чтобы подхватить меня на руки и унести прочь из этого странного места. Я из последних сил обхватила его крепкую шею и прижалась к мощной груди, слегка оцарапывая щеку от броши, что держала шелковый изумрудный шейный платок.
        А стоило мне вновь почувствовать теплый, гладкий пол под ногами, как незнакомец, не удержавшись, провел носом вдоль моей шеи. Раздув ноздри, он втянул мой запах, зарылся в волосы, придерживая за талию и сжимая в стальных объятиях. Затем подарил мне нежный и тягучий поцелуй.
        Я проснулась и вяло улыбнулась. Сон был таким реалистичным, словно это произошло всего пару дней назад, а не полгода назад. Хотя шесть месяцев минуло с тех пор. Я потянулась рукой, провела по шелковой холодной простыни и приоткрыла глаза. Эдмунда не было рядом. Я уснула без него, да так крепко, что даже не слышала его прихода. И вот проснулась в постели одна.
        Перевернувшись на спину, я посмотрела в потолок, в расписанный цветами, потом улыбнулась и положила руки на свой пока еще плоский живот. Мое сердце затопила любовь к маленькому комочку счастья, что рос во мне. Три дня назад я призналась в том, что беременна. Лекарь, которого вызвал Эдмунд, подтвердил, что я и так чувствовала. А позавчера мой возлюбленный устроил мне романтический ужин. Мы праздновали замечательную новость: зачатие наследника главы клана черных волков.
        Вот и сегодня Эдмунд явно что-то задумал, раз я не застала его в нашей постели. Такого обычно не бывало, и это немного выбивалось из того порядка, к которому я привыкла. Ведь все эти месяцы, что он призвал меня при помощи ритуала, как свою вторую половинку, способную принести ему наследника, он не выпускал меня из постели, был обходителен, всячески доказывая мне свою любовь и преданность. Вечер и утро мы проводили вместе. И только с момента подтверждения моей беременности Эдмунд начал сдерживать свой ненасытный темперамент.
        Однако был один момент, который я хотела бы прояснить. Вчера я, переодетая в наряд обычной горожанки, увидела его в стеклянной витрине одной из лучших рестораций столицы с молодой женщиной - ухоженной, изысканной, в дорогом платье и точно знающей какое впечатление она производит на мужчин. Мое сердце тогда замерло, но я не смогла пересилить себя и спросить кто она.
        Я понимала, насколько убого буду смотреться среди посетителей ресторации. Эдмунд всегда меня просил не привлекать внимание и, выходя в город, одеваться так, словно я - простая горожанка. У клана было много врагов, которые хотели избавиться от меня, лишив Эдмунда истинной, той, что могла укрепить его власть и родить ему наследника.
        Я решила не закатывать некрасивую публичную истерику, а поступить, как взрослая женщина. В конце концов, мне уже двадцать семь. Да и я, пока они обедали и мило разговаривали, не заметила от Эдмунда никаких особых интимных поползновений в ее адрес. Я с трепыхающимся сердцем еще немного постояла и решила вернуться в особняк, и уже дома дождаться супруга и поговорить с ним.
        Но беременность сказывалась на мне больше, чем я того хотела бы. Поэтому не смогла его дождаться и уснула, а проснулась уже одна. Внизу зашумели слуги. Видимо, Эдмунд находился в особняке. Я поспешила встать, чтобы позавтракать с ним, а потом зацепила краем глаза часы и охнула.
        Впору уже обедать! Почему меня никто не побеспокоил?! Эдмунд наверняка отдал подобное распоряжение. Он вообще очень внимательно относился ко всему, что связано со мной.
        С его маниакальной помешанностью на мне, я была очень удивлена, как он разрешал мне гулять в городе. Но я была этому рада. Его любовь казалась нерушимой и всепоглощающей. Никогда не думала, что стану парой оборотню, ведь я всего лишь человечка. Пока что человечка. Эдмунд еще не знает мой маленький секрет. Но думаю, что он будет просто в восторге, когда я наконец-то напитаюсь магией и смогу пробудить свою истинную суть - суть химеры. Той, что может принять любой второй облик, выбрав по духу какое-либо существо. Стоит ли говорить, что пробежаться в облике волчицы в компании черного волка Эдмунда - моя мечта.
        Я уже закончила с водными процедурами, переоделась в легкое платье бежевого цвета, слегка расклешенного от талии и спадающего красивыми складками до пола. Руки и грудь были скрыты кружевными вставками черного цвета, причудливой вязью, распускающейся по бежевому шелку. Свои пшеничного цвета волосы я убрала в высокий хвост, оставляя пару прядей свободно спадать, подчеркивая овал своего лица. Затем я надела туфли на каблуке, уже понимая, что скоро не смогу позволить себе подобного. Но сегодня я хотела выглядеть красивой. Я поспешила к своему супругу и уже на лестнице услышала его властный голос. Он отдавал распоряжение о дополнительных столовых приборах.
        У нас гости?
        Впервые за долгое время к нам кто-то пришел. Эдмунд любил тишину и уединение, поэтому никого не приводил и не приглашал в дом. Мне стало интересно, кто же к нам пожаловал. Ведь последние полгода я была центром внимания моего супруга.
        Стоило только спуститься по лестнице и дойти до просторного обеденного зала, как я, распахнув дверь, замерла. Он помогал устроиться за столом молодой женщине с такими же хищными чертами лица, что характеризовали оборотниц.
        Хотя я не чувствовала их в полной мере, но по внешним признакам могла догадываться кто передо мной. Высокие скулы, хищный разлет бровей, тонкие алые губы, яркие медовые глаза, впалые щеки, острый нос и вытянутое лицо. Незнакомка притягивала к себе хищной грацией и красотой. Она сняла шляпку и отложила ее на соседнее место. Иссиня-черные кудри рассыпались по плечам бордового бархатного платья.
        Но кто она? И почему сидит так близко к моему мужу? Ведь именно с ней я видела его в той ресторации.
        - Дорогая, ты спустилась к нам? Как ты себя чувствуешь? - Эдмунд, пододвинув стул гостье, наконец-то оставил ее и поспешил ко мне.
        У меня немного отлегло от сердца, особенно, когда горячая ладонь супруга дотронулась до моей руки, а шершавые и чуть обветренные губы коснулись середины ладони. Даже непривычное обращение «дорогая» вместо обычного «любимая» не так расстроило. Хотя сегодня у нас гостья, возможно, поэтому муж так обратился ко мне.
        Он помог устроиться мне с левой стороны от себя, и я втянула приторный аромат духов незнакомки. Все же она слишком близко к нам сидела. Ее лицо ничего не выражало, как и лицо моего супруга, на которое я смотрела украдкой, пока перед нами ставили тарелки с аппетитно пахнущим крем-супом.
        По гостье и Эдмунду было сложно понять, кем они приходятся друг другу. Я терялась в догадках, и это было невыносимо. Кольцо на моем пальце мгновенно нагрелось. Только этого мне сейчас не хватало, когда и так в душе полный раздрай.
        - Ты не представишь нас? - слегка хрипло спросила я.
        Незнакомка растянула губы в змеиной улыбке. Не потому, что она была такой стервой, а потому что именно сейчас она больше напоминала не оборотницу, а змею в человечьем обличии. И мне с моей бурной фантазией никак не удавалось найти более подходящего сравнения.
        - Конечно. Это леди Лауренсия Розендали, баронесса. Моя давняя знакомая. Я пригласил ее, чтобы она взяла на себя управление особняком и помогла с делами стаи.
        - Но… - я чуть было не воскликнула
        Как это понимать? Ведь я сама управляла особняком. Да и много ли ума надо: закупать необходимое, исправно платить жалование, следить, как выполняются распоряжения. Для человека с высшим управленческим образованием это было сущей ерундой. Но Эдмунд этого не знал, для него я была бедной сироткой, живущей за городом, в старом доме практически посреди леса, в который когда-то превратился ухоженный парк. Только муж недовольно стрельнул в меня глазами, и слова не успели сорваться с моих губ.
        - Ты в положении и должна больше отдыхать. Ни к чему тебе излишние волнения заботы, - сказал он, вроде бы не повышая голоса, но от чего-то спорить расхотелось.
        Я знала твердый, а порой тяжелый характер супруга, так как видела, как он общается со слугами или ведет переговоры по артефакту связи, что был наподобие телефона в моем мире. Просто не видела смысла раньше с ним конфликтовать. Да и никогда Эдмунд не был столь категоричен по отношению ко мне. Что это - забота? Такая же удушающая, как и его желание оградить меня от всего света? Не знакомить меня с кланом, родными, друзьями и просить всегда переодеваться в горожанку, когда я собиралась в город?
        - Мой клан требует твердой руки. Мне будет спокойнее, зная, что ты дома, и никакие волнения тебя не касаются.
        Тем временем баронесса не смотрела на меня или Эдмунда. Казалось, что она полностью поглощена едой. Я не стала ничего спрашивать, ведь женщина была посторонней. Лучше я все выскажу Эдмунду наедине. А сейчас мне пришлось взять серебряную ложку и начать есть крем-суп, о чем очень красноречиво говорил взгляд моего дорогого супруга.
        Только вот все разгорающееся теплом мое кольцо не сулило ничего хорошего. По крайней мере, моему отчаянно трепыхающемуся сердцу, полному сомнений.
        «Он врет», - бескомпромиссно раздалось в моей голове.
        «Он заботится обо мне…» - мысленно и со вздохом простонала я, защищая своего супруга, при этом полностью поглощенной едой.
        Тишина в обеденном зале позволяла не слушать и не отвечать на вопросы расположившихся за столом людей, но это не значит, что я могла игнорировать собственную бабушку, душа которой была заключена в родовом кольце-вместилище. Редчайший артефакт нашего рода и созданный великим ученым того времени, моим дедом.
        «Он привел в дом женщину!» - не унималась ба.
        «Она управляющая и его помощница».
        «Ты сама себя слышишь?» - негодовала ба.
        «Он мой истинный».
        «Это не гарантия, - воспротивилась ба. - Тем более ты человек. Пока…»
        «Он мой супруг. Я ему верю», - твердо произнесла я.
        «Я чувствую тебя и все твои смятения».
        «Вот поэтому на них играешь. Но нет. Я должна ему верить. Тем более по баронессе не скажешь, что их что-то может связывать», - я снова бросила взгляд на невозмутимую женщину.
        «Дурочка, он был с ней в ресторации», - не унималась ба, распаляясь все сильнее.
        «Это не показатель. Они просто обедали и обсуждали рабочие моменты», - нашлась я.
        «Наивное создание! А ты когда в последний раз была в ресторации со своим супругом? Дай-ка вспомню… М-м-м. Никогда, кажется», - я отчетливо чувствовала злость бабушки, а ее замечание против воли резануло по моему сердцу.
        Мы и вправду никогда и никуда не выбирались. Мой мир замкнулся на Эдмунде. Моя потерянная душа так отчаянно нуждалась в поддержке, любви и тепле, что этот мужчина заменил мне все в этом мире.
        «Эдмунд переживает за меня, а теперь и за ребенка. Вокруг опасно. Он же альфа, а мы его слабость».
        «Ему плевать на тебя. Ему нужен только наследник!»
        «Это не так! Он любит меня! Я это чувствую!»
        «Он не ночевал в вашей постели, когда узнал о твоем положении!»
        «Я точно этого не знаю!»
        «Это первый звоночек!»
        «Прекрати! Он устроил мне романтический ужин, и всю ночь признавался в чувствах!»
        «И ты растаяла? А ужин? Как ты его назвала… романтическим? А должен был быть званым. Он должен был тебя представить клану, показать свою пару и мать своего наследника, чтобы все знали, кого они должны оберегать и слушаться. И ты все время забываешь о ритуале, с помощью которого он призвал тебя».
        «Да что с ним не так? Почему отчаянное желание мужчины иметь наследника надо расценивать только в негативном ключе?! - я начала уже закипать.
        Эдмунд никогда не нравился бабушке. Поэтому она просила сначала меня бежать, а потом, когда поняла, что я не сделаю этого, просто попросила не сообщать ему о том, кто я есть. Тем более мне никто не поверил бы, ведь я пока что человек.
        «Каждый захочет присвоить себе ту, что сможет родить вне зависимости от истинности. Ему будет проще избавиться от тебя».
        «Что ты такое говоришь? Эдмунд защитит меня».
        «Нет».
        «Да почему ты не веришь мне?»
        «Тебе верю, моя девочка, но не волку. Считай, это интуиция».
        «Давай закончим этот разговор. Мне и без того тяжело, как и тебе».
        Ба ничего не ответила, а просто пропала. Я знала, как ей сложно давалось любое напоминание о прошлом. Ведь именно из-за того, что она - химера, император, что правил пятьсот лет назад, решил не ждать свою истинную, а приказал убить моего деда ученого и получить наследника - гарантию перехода трона и стабильности в империи. Я уважала ее горе и не собиралась напоминать об этом, потому и согласилась молчать о своей сути, как и о том, что я - землянка. Ведь один секрет был тесно связан с другим.
        Когда моя бабушка поняла, что ее любимый мертв, то не пожелала доставаться тирану и убийце. У нее была дочь, которая недавно стала совершеннолетней. Ей пришлось провести ритуал и отправить мою мать в другой немагический мир, где император-дракон не нашел бы юную беглянку. Самой бабушке пришлось выбирать: либо отправиться следом, либо остаться в этом мире, ждать возвращения дочери, быть ей тут поддержкой и опорой.
        Рожденное в Арингарде дитя не могло принадлежать другому миру, и тот обязательно вернул бы «чужеродный элемент» обратно, отторгнув его. Поэтому ба решила дождаться дочь здесь. Она заключила свою душу в кольцо, которое рано или поздно должно было позвать ее дочь. Только ба не рассчитывала, что в Арингарде с тех пор минует пятьсот лет (время в мирах течет по-разному), а вместо дочери вернусь я, ее внучка.
        Тот император, которого в народе прозвали Свихнувшимся, насколько мне удалось выяснить, поспрашивав на рынке людей, умер четыреста пятьдесят лет назад. Слава местной богине, она так и не наградила его истинной. С тех пор сменилось несколько императоров по совершенно другой линии, и мы обе смогли выдохнуть с облегчением. Нам ничего не угрожало. Однако я по-прежнему была всего лишь человеком, а моя мама оставалась на Земле.
        - Дорогая, я думаю, что тебе лучше всего отправиться отдыхать, - Эдмунд вытер свой рот льняной салфеткой, небрежно отбросив ее в сторону.
        Лауренсия бросила взгляд из-под опущенных ресниц на Эдмунда и отложила приборы, перестав, наконец-то пилить несчастный кусок говядины на стружку.
        - Я не устала, дорогой, - ответила я, изрядно накрученная бабушкой.
        - И все же я настаиваю на этом, - Эдмунд был непреклонен и затем встал, помогая баронессе выйти из-за стола. - Леди Розендали, ожидайте меня в кабинете.
        Та молча сделала легкий поклон и вышла, так и не посмотрев на меня, а я чуть было не задохнулась. Она знает, где его кабинет? Потому что ее никто не собирался провожать. Эдмунд тем временем подошел ко мне и нетерпеливо протянул руку. Я нервно бросила столовые приборы, и звон металла о фарфор резанул по ушам. Эдмунд скривился, но промолчал. Я сама отодвинула стул и встала.
        - Я не устала, Эдмунд. Почему ты заставляешь меня идти в спальню? Кроме того, я решительно против, чтобы нашим особняком занималась баронесса. Я сама неплохо справляюсь с обязанностями.
        - Вот именно что неплохо, - с непрошибаемым достоинством ответил он.
        - Что? - я запнулась на полуслове, ведь точно знала, что это было не так.
        - Что слышала, дорогая. А теперь пройдем. Я провожу тебя до твоей комнаты и советую не спорить со мной, - он подхватил меня под локоть и просто потащил вперед.
        Я была поражена его настойчивостью, поэтому молчала в первые мгновения. А потом мы уже вышли в коридор, где то и дело бесшумной поступью ходили слуги. Мне пришлось заткнуться и подавиться возмущениями.
        Только на лестнице, ведущей в хозяйское крыло, я позволила себе выдернуть руку из крепкого захвата Эдмунда, что ему явно не понравилось. Его губы поджались, а глаза недовольно сверкнули.
        - Мне больно! У меня останутся синяки от твоих пальцев! - я растирала локоть под бешеный стук своего сердца.
        Меня впервые напугало поведение моего супруга.
        - Я попросил тебя отдохнуть. Что было в этом сложного? Всего лишь быть покорной и услужливой супругой? Разве я о многом прошу в обмен на твою сытую и роскошную жизнь? - Эдмунд пренебрежительно усмехнулся.
        А я замерла на верхней ступеньке, глядя на него и не узнавая.
        - Ты попрекаешь меня за то, что… у меня ничего нет? - мне было сложно скрыть удивление в своем голосе.
        - Ты должна быть благодарной. Вот поэтому я решил напомнить тебе об этом, - а потом он настойчиво развернул меня и практически затащил в нашу комнату.
        - Эдмунд!
        Но ответить мне было уже некому, так как супруг плотно закрыл дверь. Я ошарашенно смотрела на искусную резьбу, которой было украшено полотно. Ну уж нет! Никто не заткнет меня за пояс и не поставит в угол, как ненужный элемент мебели.
        Я решительно открыла дверь, желая позвать Эдмунда, но его и след простыл. Я спустилась вниз, быстрым шагом перебирая ступеньки, и отстукивала каблуками рваный и напряженный ритм. Дойдя до кабинета, я рванула ручку и поняла, что дверь закрыта. Я даже не могла провернуть чертову рукоятку. Затем я прислонилась к деревянному полотну, но оттуда ничего не было слышно. Значит, Эдмунд поставил артефакт-заглушку.
        «Он там с ней наедине», - снова появилась бабушка.
        «Вижу!»
        «Я говорила тебе, что он сволочь», - проворчала она.
        «Я не понимаю… его», - удрученно проговорила я.
        «Надоела ты ему. Вот что случилось».
        «Он любит меня».
        «Он любит своего наследника в тебе. Если он, конечно, способен на это чувство!»
        «Ты чересчур строга к нему».
        «А ты не хочешь многого замечать! - припечатала бабушка. - Уходи отсюда. Незачем тебе подпирать дверь».
        «Но…»
        «Уходи. Потом поговоришь с ним, когда остынешь».
        «Хорошо».
        После диалога с бабушкой я направилась на улицу, не желая сидеть в четырех стенах. Добравшись до белоснежной беседки в глубине парка, я села на резную изящную скамейку. Почему-то мне казалось, что этот день станет поворотным в наших отношениях. И от этого осознания мурашки страха побежали по плечам. Я прижала руки к пока еще плоскому животу, желая обрести частичку равновесия.
        ГЛАВА 2
        Время до вечера пролетело быстро. Я решила возвращаться, тем более, что подул прохладный ветерок. Когда я вышла на центральную дорожку к особняку, то замерла, наблюдая за тем, как мой супруг вел под руку, бережно и нежно поддерживая за талию, баронессу, как будто она могла оступиться или упасть. Женщина прижималась к нему и что-то шептала на ухо, а Эдмунд согласно кивал. Я опешила от столько близкого контакта с чужой женщиной. Потом Эдмунд заметил меня и стал вмиг серьезным. Его лицо исказилось, как будто он не думал, что будет застукан за столь тесным контактом с другой. Он не привык ни перед кем отчитываться, а тут такое недоразумение в виде законной жены.
        Не видя смысла скрываться или поворачивать обратно, делая вид, что ничего не заметила, я направилась вперед и только сейчас заметила, как слуги позади тащили… чемоданы?
        - Эдмунд? Что происходит? - с достоинством произнесла я, хотя видит их местная богиня, как мне хотелось вцепиться в него и потрясти как следует.
        Я даже не обратила должного внимания на баронессу, что весьма довольно растягивала губы в улыбке. Она держалась с достоинством и лишь слегка недовольно скривила уголок губы, когда Эдмунд убрал руку с ее талии.
        - Ты должна была быть в комнате.
        - Беременным женщинам необходимы прогулки на свежем воздухе, - заметила я и посмотрела на баронессу, чтобы донести до нее свое положение. - И что это за вещи?
        - Я предложил леди погостить у нас, пока она перенимает все дела особняка и стаи.
        - А меня ты спросить не хотел?
        - Встретимся за ужином, - вот и весь ответ, которым я была удостоена. Сама же наблюдал за тем, как баронесса и мой супруг скрылись в доме. А слуги с виноватыми лицами шли мимо, занося в особняк четыре больших чемодана. Точно не на несколько дней.
        Благо бабушка никак не прокомментировала эту ситуацию. Я же злилась. Хотела избавиться от баронессы. Но как?
        Ужин я проигнорировала, так как не смогла просто утихомирить ураган чувств, бушующих внутри меня. Поведение супруга меня бесконечно обижало и расстраивало. Я привыкла быть центром его жизни, купаться в его любви и ласке и уж точно не думала, что однажды испытаю такое сильное и разрушительное чувство, как ревность. Меня убивала мысль, что он там, внизу ужинает с баронессой, не вспоминая обо мне.
        Я приняла ванну, особенно там не задерживаясь. Затем набросила на плечи черный шёлковый халат, присела перед косметическим столиком и невольно начала сравнивать нас с баронессой. Мне так нравилось, когда Эдмунд шептал мне о том, какая я исключительная, как прекрасна. Но теперь, вспоминая строгие, прямые и аристократические черты баронессы, я сомневалась в правдивости слов своего супруга.
        Даже мои светлые, обычного пшеничного цвета волосы не казались мне столь роскошными, как черный атлас волос Лауренсии. Ее правильные черты лица - против моих плавных. Я была круглолицей, без ярко очерченных скул, белокожей, в отличие от ровного бронзового цвета кожи баронессы. Ее красота была жгучей, страстной, а моя - спокойной и безмятежной. Я была обычной земной девушкой, симпатичной, но не более, которая имела небольшую грудь, чуть округлые бедра. Ничего примечательного и особенного, что могло бы так нравиться мужчинам.
        Но ведь я рассчитывала на то, что Эдмунд узнал меня, раскрыл мой внутренний мир, что мы с ним почувствовали единение душ. Меня не интересовали деньги супруга или подарки, что он мне дарил. Мне нужен был он сам по себе.
        И что теперь будет? Я медленно расчесывала волосы, то и дело посматривая на дверь. Но Эдмунд не приходил. А тем временем время ужина подходило к концу. Он не озаботился моим отсутствием и даже не прислал слугу. И как это понимать?
        Я дотронулась до артефакта, вызывающего слуг. Ко мне пришла Лана, моя горничная, услугами которой, впрочем, я почти не пользовалась, так как привыкла делать все сама. Девушка, уставившись в пол, выслушала меня и вскоре принесла мне ужин. Есть не хотелось, но нужно учитывать, что я теперь не одна, надо думать о ребенке.
        Я заметалась по комнате, сгорая от желания узнать, где мой супруг. Тревога и ревность съедали меня изнутри. Я пыталась успокоить себя, ведь, скорее всего, накрутила себя зря. Я легла в кровать в полночь, так и дождавшись Эдмунда. А когда потушила свет, не смогла уснуть.
        Поэтому я решительно набросила на тонкую кружевную ночную рубашку халат и вышла в темный коридор. Ступни ног холодило дерево коридора. Я осторожно спустилась вниз, казалось, тишина особняка была мертвой. И только мое сердце колотилось, предчувствуя ужасное.
        Я подрагивающими руками держалась за перила массивной лестницы и пошла в гостевое крыло. Миновав гостиную и холл, я подошла к лестнице, ведущей в другой конец особняка. Ступив на ступеньки, с тяжелым сердцем я пошла наверх. Босая поступь была бесшумной, поэтому глухой стон, раздавшийся в коридоре, почти оглушил. Ноги сами понесли меня вперед, и я даже не заметила других дверей.
        Я точно знала, куда мне надо. Мне надо было увидеть это все самой. Сжавшись, я тихонько опустила ручку вниз, приоткрыла дверь и сразу увидела пару, что сплелась в жарких объятиях на светлых простынях. Черные волосы Лауренсии разметались по кровати, пока мой… супруг врезался в нее и рычал. Его когтистые руки сжимали груди баронессы, оставляя там красные следы.
        Звери. Сволочи. Как он мог? Я ведь беременна от него! Я ведь его люблю!
        «Уходи! Немедленно!» - приказала ба.
        «…»
        «Уходи! Быстро!»
        Я прикрыла дверь, сделала шаг назад и уперлась спиной в стену. В голове был вакуум. Пустота. Бездна. Мне показалось, что я потеряла себя. Он привел в дом любовницу? Он… Он…
        «Уходи…»
        Я чувствовала боль в голосе моей бабушки, но плохо соображала. Я не знала, что мне делать. Казалось, все тело одеревенело, холод распространился по телу, и только едва уловимый жар шел от родового перстня. Я поспешила по коридору, доверившись бабушке.
        «Зайди на кухню».
        Я, как сомнамбула, завернула туда.
        «Найди донник, лимонник, женьшень и листья земляники. Возьми всего по щепотке и завари кипятком. Выпей», - бабушка диктовала, а я, не задавая лишних вопросов, делала. Перед глазами до сих пор стояли сплетенные и потные тела оборотней - беспринципных и подлых животных.
        Сделав все, как мне велела бабушка, я заварила и немного подождала, а потом отлила ароматного и душистого чая в чашку, которую взяла с собой. С трудом добравшись до комнаты, я упала в кресло и под тихую мелодию, что напевала мне ба, пила чай. Успокоительный, как я поняла. Вскоре мои руки перестали дрожать, то и дело расплескивая отвар, и меня потянуло в сон, хотя была уверена, что не смогу уснуть после того, что увидела.
        Утром придется принимать решение. Но какое?
        ГЛАВА 3
        Я резко проснулась, словно вынырнула из-под толщи воды. Голова не болела, тело было отдохнувшим, только сердце и душа болели от предательства.
        Свесив ноги с кровати, я обернулась на другой край постели. Подушка даже не была примята. Эдмунд не приходил этой ночью. Он остался там. Был с ней и в ней. Меня замутило, и я с трудом успела добежать до туалета. Дурнота прошла, но не сразу.
        «Свари себе клюквенный морс, можешь добавить пару долек лимона и маленькими глотками пей. Должно помочь…» - снова дала наставление бабушка.
        «Ба…»
        «Не плачь. Приводи себя в порядок. Сейчас ты должна помнить, что от твоего самочувствия зависит жизнь ребенка».
        «Ты ничего не скажешь?»
        «Все, что хотела, я уже сказала».
        Бабушка ушла, а я была, скорее всего, ей благодарна. Мне хотелось побыть одной, ведь с некоторых пор это не так-то и просто, учитывая ее постоянное незримое присутствие. Я чувствовала ее боль, как собственную. Но сил слушать упреки в стиле «я же тебе говорила» не было никаких моральных сил, и бабушка это понимала. Хорошо учиться на чужих ошибках и советах, но, похоже, меня могут пронять только собственные «грабли» и «шишки». Тем более, что я решила… молчать, сделать вид, что ничего не знаю. Может быть, Эдмунд уже пожалел, что провел эту ночь с баронессой?
        Я надела закрытое фиолетовое платье и убрала волосы в высокий хвост. Меня немного потряхивало. Я не была уверена, что смогу смотреть им в глаза. Но ведь я не могла все бросить! Он мой муж! Это мой дом! И у нас будет ребенок! Я должна сражаться за семью. Я должна вернуть внимание Эдмунда и избавиться от баронессы.
        Нервный и явно несогласный вздох я ощутила на грани сознания. Но я не обратила на него внимание. Это моя жизнь, и я сама решаю, как ей распорядиться.
        «Твердолобая…» - прошептала ба и явно покачала головой.
        Я отмахнулась и спустилась на первый этаж. Только стоило мне зайти в столовую, как я поняла, что меня вовсе никто и не ждал. Посуду уже убирали. Слуги увидели меня и поспешно начали все возвращать.
        - Эдмунд уже позавтракал? - мой голос плохо слушался, то и дело немного подрагивая.
        - Да, хозяйка. Лорд с гостьей позавтракали и уехали, - ответила мне Лана, молоденькая оборотница, что работала тут с первого дня моего появления, собственно, как и другие прислужницы.
        Единственное, что их объединяло - все они были сиротками. Эдмунд, имея большое и бескорыстное сердце, взял их на работу и платил достойное жалование. А я следила за тем, чтобы у них все было: от вещей до простого, но сытного обеда. Все они жили здесь, в доме для прислуги, стоявшем в некотором отдалении от нашего особняка в тени деревьев.
        Другие работницы кухни поспешили покинуть обеденный зал. Я чувствовала их взгляды на себе. От слуг мало что можно скрыть. Я все поняла, и от этого становилось еще горше. Одно дело, когда ты знаешь об этом, другое - когда об этом знают все, но делают вид, что ничего в этом такого предосудительного нет.
        Но какие у меня были варианты? Сыну ведь нужен отец? Что, если Эдмунд просто оступился? Я была готова наступить себе на горло.
        «Но ведь он даже сейчас бросил тебя. Уехал вместе с ней» - это уже были мои мысли. Бабушка по-прежнему молчала, но сопереживала.
        Я промаялась до обеда и не могла найти себе места, блуждая по дому, пока не решила заняться тем, чем давно должна была. Но начала я с похода на кухню. Кухарка уже привыкла к тому, что я время от времени заходила сюда. Потому просто предоставила мне то, что я хотела и продолжила готовить. Я сама вскипятила воду, добавила туда ягоды клюквы, довела до кипения и добавила по вкусу пару ложек сахара.
        Единственное, никто не дал донести все это мне самой до библиотеки. Кухарка сама окрикнула молодого служку и приказала помочь хозяйке. По ее лицу и тому, что она то и дело отводила глаза, я поняла, что уже и до кухни докатились свежие новости. Но что она могла сделать? Однако ее молчаливое сочувствие было мне поддержкой.
        Я пошла за мальчишкой и помогла ему открыть дверь в библиотеку. Тот споро поставил серебряный поднос на столик и оставил меня одну. Здесь пахло книгами и чистотой. Библиотека была большой, но за ней следили. Я дошла до дальнего стеллажа, где и стояли фолианты по магии.
        Я хотела забрать свою мать сюда или хотя бы дать ей знать, где я. Только вот все осложнялось тем, что как только попала сюда, оказалось, я совершенно не знала здешнего языка, поэтому не умела читать и писать. Только бабушка была моим незримым переводчиком и учителем, ведь она единственная кто мог меня понимать. Первые три месяца моего пребывания в этом мире мы худо-бедно перебивались. Я продала свои украшения, купила вещи первой необходимости и ела то, что собирала в лесу. Я верила, что мои трудности всего лишь временные. Язык давался легко, еще бы, когда в голове сидит личный учитель, рассказывающий сказки.
        Однако воспользоваться родовыми книгами и записями деда я не могла, потому что до сих пор не имела доступа к хранилищу семьи. А бабушка за пятьсот лет ожидания и пребывания в камне не могла вспомнить нужный ритуал. Да и видела она его всего раз, когда успела только схватить листок из кабинета своего супруга и спрятаться с дочерью, чтобы только ее спасти. Бабушка честно признавалась, что о сохранности записей даже не думала. Ведь главным на тот момент было другое. Поэтому даже когда я получу доступ к подвалу родового заброшенного особняка, то вряд ли найду необходимое.
        Но радовало одно, изобретая подобный ритуал, дед руководствовался книгами по магии. Поэтому был шанс, что я тоже смогу что-то придумать. Ведь увидеть свою дочь бабушка хотела очень сильно. Ей было бесконечно больно от этой разлуки и того, что она тут, а ее супруг, мой дедушка, даже не увидит меня, не узнает, что его род продолжился во мне и даже дальше.
        Я обложилась книгами по магии, ведь это почти единственный раз, когда Эдмунд оставил меня одну. Поэтому я могла брать из библиотеки те книги, которые действительно хотела прочитать. Я хотела во всем признаться Эдмунду, чтобы он тоже помог мне, но бабушка была категорически против. Поэтому я лишь читала романы, повышая навыки чтения и газеты.
        Вот и сейчас я продиралась по дебрям строчек, в которых совершенно ничего не понимала. Во мне не было магии, я даже не представляла, как можно что-то делать пальцами и выплетать ими, а потом облачать в форму. Наука давалась тяжело, пришлось вернуть все книги на место и отправиться к стеллажу с детской литературой.
        Я надеялась там найти книги для самых маленьких и хотя бы начать с них, а уже потом вернуться к другим фолиантам. И я нашла, погрузившись в цветные картинки, где на простом языке рассказали о том, как почувствовать свой источник и научиться плести заклинания. Но сколько бы я ни сидела, так и не смогла его почувствовать.
        «Твой источник пуст», - бабушка появилась на второй час моих бесполезных попыток.
        «Но ведь я тут уже девять месяцев. Что-то же должно было накопиться?» - простонала я и, согнувшись в кресле, прикрыла руками лицо.
        «Все, что было, ты отдала малышу. И так будет теперь впредь».
        «Как это? А если ему не хватит моей магии, что будет?»
        «Ему ее должен давать отец. Делиться ею».
        «Значит, Эдмунд не бросит меня. Он будет со мной» - я воодушевилась, а бабушка снова пропала, тяжело вздыхая. Спросить о том, что будет, если отец не будет «подкармливать» ребенка, я не успела. Да и зачем? Разве Эдмунд сможет так поступить?
        Я снова погрузилась в изучение азов магии. Однако пришлось оставить бесплотные попытки почувствовать ток магии в венах. Но ведь это значит, что я надолго застряну в теле человека и не смогу перевоплотиться? Но раз это цена моей беременности, то я не против. Лишь бы малыш родился сильным и здоровым.
        «А мама позаботится, чтобы Эдмунд был только нашим» - так я думала…
        А вечером, когда я покинула библиотеку, узнала, что мой супруг до сих пор не вернулся. На часах было девять вечера. Я попросила принести мне поздний ужин в спальню, там же поела, практически не чувствуя вкуса. Приняв ванную, я переоделась и легла в кровать, читая прихваченную из библиотеки детскую книгу. Так и уснула за ее чтением.
        А ночью я почувствовала на своем теле теплые шершавые ладони, что поднимали подол моей ночной рубашки. Все отошло на второй план. Мой супруг. Он вернулся. Он со мной. А все, что происходило накануне, было просто дурным сном. Мне просто показалось, что я застала его с другой. Я была не в себе. Но я готова сражаться за нас. Ради нашей семьи.
        Я таяла под ладонями Эдмунда, под его жалящими поцелуями. Это была близость с привкусом горечи и оттенком сладости. Мне хотелось разреветься в одно мгновение, а в другое - отдаваться со всей страстью. Он жадно вдыхал мой аромат и зарывался в волосы. Вел носом вдоль тонкой шеи и прикусывал ключицы. Его трясло так же, как и меня. Он сгорал сейчас так же, как и я. Я была ему нужна, ведь чувствовала это. И он тоже был нужен мне.
        Он оступился. Он понял, что его жизнь - это я и наш ребенок. Эдмунд обводил мое тело руками, сминал подол, а потом помог освободиться от рубашки, разделся сам. В ночи горели его глаза янтарным светом. Его волк был так близко, и я его словно чувствовала. Но Эдмунд прекрасно его контролировал. Он не позволит ему вырваться и навредить матери его малыша. Но и я ничего не боялась. Я видела прекрасного черного зверя. Смертоносного, но такого красивого. Эдмунд спустился поцелуями по моей груди, обвел языком пупочную впадинку, вывел узоры шершавым языком на боках, гладил мои бедра, пока я тихо стонала и извивалась под ласковыми руками любимого. А когда он слился со мной, не смогла удержаться и застонала еще громче. Эдмунд выпил мой стон, положил руки на живот и аккуратно погладил. Выпрямившись и не отнимая ладоней, он продолжил двигаться. Продержаться слишком долго я не могла. И вот уже в скором времени я разбилась на миллион сверкающих частичек, сердце бешено колотилось в груди. Эдмунд последовал за мной, прикусывая ключицу, но не больно. Он перекатился с моего тела, чтобы не придавить, а я даже не нашла
в себе сил о чем-либо спросить и просто уснула.
        А утром спрашивать и выяснять отношения было не с кем.
        Супружеская постель снова была пуста и холодна.
        Приводя себя в порядок, я постоянно мыслями возвращалась к тому, что произошло этой ночью. Тогда я мало о чем думала. Но вот сейчас… Почему не оттолкнула? Должна ведь была прокричать, что не приму его после другой. А потом сдувалась, как воздушный шарик, ведь решила молчать, проявить благоразумие. Попытаться контролировать ситуацию самой, хотя пока еще не понимала как.
        Я расчесывала волосы, вглядываясь в собственное отражение. Круги под глазами, что еще вчера украшали мое лицо, пропали. Затем я вспомнила о том, насколько приятно гладила ладонь супруга мой живот. Видимо, именно тогда, он делился энергией с наследником.
        Потом я обратила внимание, что тошноты сегодня тоже не было. Я заплела высокий хвост, а потом решила сделать пучок, украсила его красивой заколкой с рубинами, что подарил мне Эдмунд. Один небольшой камень был обрамлен серебряными листочками.
        Я надела платье лососевого цвета с широкими легким рукавами и слегка просторным от груди. На летящей длинной юбке было два разреза, в которых то и дело мелькали мои ноги в тонких чулках, пока я медленно спускалась со второго этажа. Я намеренно не торопилась, потому что делать вид, что все в порядке и испытывать спокойствие внутри себя совсем разные вещи.
        У меня подрагивали руки, я боялась не справиться. Сердце снова стучало в груди. Слуги уже вытирали пыль в холле и, кланяясь, спешили прочь. Я толкнула дверь обеденного зала. И чуть было судорожный вздох не вырвался из моего рта. Я слегка растянула губы в контролируемой улыбке, чтобы это не вышло рвано и нервно. Эдмунд был один, и приборов стояло всего два. Хотелось думать, что именно для меня был второй набор. А потом я выругалась про себя. Черт возьми! Я здесь хозяйка, а не какая-то баронесса!
        - Светлого утра, дорогая. Не стой там, проходи.
        А ведь я и не заметила, с какой силой сжала резную латунную ручку двери. Эдмунд, не дождавшись, пока я подойду, встал, отложив льняную салфетку с колен, и подошел ко мне. Как всегда идеальный, с уложенными черными волосами, в насыщенно зеленом удлиненном камзоле, узких брюках и высоких сапогах. Я отметила про себя, что его вид отличался от того, в котором он пребывал дома со мной. Слишком официально был одет.
        - Как ты себя чувствуешь, супруга моя? - прошептал он и, сжав мою холодную ладонь, ее поцеловал, а потом положил мою руку на сгиб своего локтя и довел меня до стола.
        - Хорошо.
        - Мне кажется, ты какая-то бледная.
        - Возможно, мало гуляю.
        - Я распоряжусь, чтобы за тобой лучше следили.
        - Не нужно. Я и сама понимаю всю ответственность своего положения. Ты составишь мне компанию?
        - К сожалению, не могу. Мой император вызывает меня во дворец. Но к вечеру я обещаю вернуться и провести время с тобой и сыном.
        - Может быть, будет дочь… - я наблюдала, как рука Эдмунда сжалась, а потом снова потянулась к тосту, который тут же лег на тарелочку рядом со мной.
        Мой супруг ухаживал за мной, пока я водила ложечкой по аппетитной овсяной каше.
        - Ритуал исключает это. Так что у меня будет сын, - строго проговорил Эдмунд.
        «Идиот…» - вздохнула бабушка и тут же пропала.
        «Он не знает, что химера может родить и девочку. Поэтому никакой ритуал ей нипочем», - заступилась я за супруга.
        «Пусть дальше так и будет».
        «Но, может, он поймет, как я ему дорога, если узнает правду обо мне?» - робко подумала я, пока Эдмунд намазывал на мой тост тонкий слой сливочного масла.
        «Он должен любить тебя не за что-то, а просто так. За то, что ты есть. Ни этого ли ты хочешь на самом деле? А выходит, он просто не может оценить тебя по достоинству».
        «Верно, - не могла не согласиться я. - Я знаю, что мужчины иногда изменяют беременным супругам. Им просто не хватает…»
        «Помолчи. Ты сама не веришь в то, что был повод. Твоя постель не остыла после последнего супружеского долга, как он… - бабушка тактично кашлянула, но я-то знала, какое слово она не стала употреблять. - Тем более о ни каком воздержании и запрете на близость и речи нет», - припечатала она и ушла.
        «Я просто не хочу ничего рушить».
        «Ты боишься».
        «Я тут никто».
        «Ты - наследница рода Найт. Химера».
        «От рода ничего не осталось. Как и от имения! Мы - никто!»
        Я поняла, что перегнула палку, когда бабушка горько вздохнула.
        «Ты знаешь, я не буду напоминать тебе о том, что говорила по поводу твоего оборотня. Я приму любой твой выбор. Я согласна, что от нас сейчас ничего не осталось, что мы - никто в этом мире. Женщины, которые не могут даже заявить о своем роде, ведь на это могут претендовать только мужчины. Мне остается надеяться, что твой сын сделает это. Но я не хотела бы, чтобы ты только из-за страха будущего терпела измены Эдмунда».
        «Сын будет его наследником. Возможно, другой ребенок это сделает. Да и не будет больше измен. Он ведь пришел ко мне!»
        «Наивное дитя».
        О том, что бабушка намекала мне на уход от супруга, я поняла, но решила об этом не думать.
        - Так что ты будешь делать? Лерия! - похоже, Эдмунд звал меня не в первый раз.
        Я моргнула и повернулась к супругу.
        - Прости, я задумалась.
        Как только я представила, что мне придется снова искать еду в лесу и перебиваться тем, что найду стало плохо. Сама бы я не роптала. Но остаться одной с ребенком на руках сейчас я просто не смогу. Тем более, как быть, если моей собственной энергии не хватит для поддерживания малыша?
        Я почувствовала бабушкино сожаление по этому поводу, что попала в такую ситуацию.
        - После прогулки я наведаюсь в библиотеку.
        - Хорошо, дорогая, - Эдмунд кивнул мне, словно дал свое великое разрешение на это.
        Он и раньше так делал, только никогда я не обращала на это внимание, лишь мысленно закатывала глаза и молчала. Но вот сейчас задумалась. А что, если Эдмунд воспринимает это за смирение? Ведь я не спорила с ним, потому что просто не видела в этом смысла. Мою уступчивость и поиск компромиссов он принимал за слабость? Может быть такое?
        Эдмунд подошел ко мне и поцеловал меня в щеку, царапая щетиной.
        - Мне уже пора, - он задержался у моих волос, раздул ноздри, провел кончиком носа по шее и, слегка царапнув клыками открытую ключицу, вышел из обеденного зала.
        А ведь я даже не спросила о баронессе? А стоило ли? Ее не было. Это моя маленькая победа. Я улыбнулась, ведь видела, что супруг по-прежнему ко мне неравнодушен. Покончив с кашей, хотя аппетита не было, я выпила сладкого чая. Прихватив парочку детских книг из библиотеки, я отправилась в сад, решив почитать там в дальней беседке, увитой зеленым плющом с розовыми соцветиями.
        К вечеру я почувствовала недомогание и слабость, поэтому вернулась в особняк. И стоило мне дойти до кровати и прилечь, как я уснула. Казалось, дурнота так и не прошла, только сил, чтобы открыть глаза тоже не было. Я чувствовала жар кольца и цеплялась за него. Бабушка что-то причитала, но я не разбирала. Мысль об отравлении возникла, но тут же пропала. Девушки, работающие в особняке, просто не могли. Да и Эдмунд настолько все контролирует, что это просто невозможно!
        Теплая ладонь легла на живот. Меня кто-то приподнял и поднес горьковатый отвар ко рту.
        «Сделай глоточек, дитя. Ну же. Тебе станет лучше».
        - Лерия, пей. Это поможет, - прошептал Эдмунд.
        Ведь это он поил меня, и я сделала глоток. Муж погладил мою гортань, чтобы я сглотнута. Теплая горькая жидкость распространилась по пищеводу. По мере того, как Эдмунд гладил мой живот, мне становилось все жарче. Появились силы раскрыться и открыть глаза.
        Было темно. В комнате стояла одна из прислужниц, и она с ужасом смотрела на меня. Мужчина с посеребренными висками что-то отсчитывал и капал в стакан. Потом он протянул эту жидкость Эдмунду, а тот прислонил прозрачный стакан с мутноватой жидкостью к моим сухим губам.
        - Пей, Лерия, - снова настоятельно проговорил супруг.
        Я выпила, хоть и было противно, а потом откинулась на подушки.
        - Что со мной? - я попеременно посмотрела на мужчин.
        - Это твой лекарь, Родверг Красп. Он будет наблюдать тебя.
        - Хорошо.
        - Леди больше ничего не грозит. Все рекомендации я вам дал, - мужчина в строгом костюме серого цвета смотрел на моего супруга, а не на меня.
        - Можешь быть свободным. И не забудь о моих словах.
        - Разумеется, альфа. Прошу простить своего слугу, - столь подобострастное прощание слышать от мужчины преклонного возраста было странно.
        Все же я привыкла, что старших нужно уважать. Но в этом мире все было иначе. Как и отношение к женщинам, что мне наглядно продемонстрировали.
        - Ты тоже убирайся, - не глядя, приказал прислужнице Эдмунд. - И если вы еще раз недосмотрите за своей хозяйкой, то окажетесь там, откуда я вас взял.
        - Да, мой лорд, - пропищала девушка и быстро покинула комнату.
        Я сжала ладонь супруга, так как видела, как гневно сверкают его глаза, и хотела успокоить.
        - Девочки ни в чем не виноваты. Я почувствовала усталость и решила прилечь. Не думала, что этому состоянию может способствовать что-то более серьезное.
        - Сын силен и тянет из тебя силы. А ты, не обладая ипостасью и магией, просто не сможешь в должной мере его питать, - хмуро произнес Эдмунд.
        То, что его глаза недовольно сузились, а в словах было явное осуждение моего человеческого происхождения, меня расстроил.
        - Но ведь сейчас все хорошо?
        - Да. Теперь я буду два раза в день подпитывать тебя, чтобы ребенок привыкал ко мне и ни в чем не нуждался.
        - Хорошо.
        - Тебе нужно поесть. Я прикажу, чтобы тебе подали ужин сюда.
        - А ты сам?
        - Разделю ужин с тобой, разумеется, - Эдмунд встал с постели и вышел из комнаты.
        Черт! Плохо стало мне. Так почему я чувствую себя виноватой за это?
        Небольшой столик в спальне сервировали быстро. Эдмунд вернулся как раз вовремя. Он сбросил с себя камзол, распустил ворот рубашки и расстегнул манжеты, а обувь оставил в гардеробной. Затем супруг помог мне подняться и усадил за стол.
        - Как прошла твоя встреча с императором? - спросила я и отправила в рот нежнейший кусочек мяса в сливочном соусе.
        - Не бери в голову. Там ничего серьезного, - ответил супруг и отпил из бокала.
        - Но на моей памяти он еще ни разу не вызывал тебя? Прошу, Эдмунд, не делай из этого секрета, - я дотронулась до его напряженного кулака.
        - Мне надо будет уехать. Схары снова напали.
        - Надолго? Когда? - я так и не донесла вилку, вовремя прикусила язык, чтобы еще не спросить кто такие схары?
        Ведь я, скорее всего, должна была знать о них, как жительница Арингарда. Но об этом я постараюсь прочитать в библиотеке.
        - Вот видишь, как ты обеспокоилась. А ведь тебе нужен покой. Всего пара-тройка дней, и я прибуду обратно.
        - А как же… наш сын? Я поеду с тобой? - в надежде спросила я.
        - Это исключено. Там может быть опасно. До моего отъезда еще неделя. Ты успеешь восстановиться, кроме того, с тобой будет Родверг, лекарь, наблюдающий твою беременность. Я оставлю ему кристаллы, заполненные силой. Их должно будет хватить. Тут будет кому присмотреть за тобой.
        - Хорошо, - с трудом проталкивая воздух, проговорила я.
        Разговор сошел на нет. Я молчала, переваривая новость, что этот мир не так безопасен, как, судя по моим данным от бабушки, был раньше. А Эдмунд смерил меня внимательным взглядом, наблюдая за тем, чтобы я все съела.
        Вся неделя прошла в тревожном ожидании. Я снова была зациклена на супруге, поэтому не могла нормально организовать себя и заняться учебой, просвещением в магии. Утро и ночь мы проводили вместе, и я стала чувствовать себя хорошо. Эдмунд часто отсутствовал во дворце, я понимала, что занятость связана с поручением императора, и не возмущалась. Но я даже смела надеяться, что баронесса теперь глубоко в прошлом, ведь она несмотря на заявление супруга, что будет гостить у нас, так больше и не появилась.
        Только вот как же я сильно ошибалась. Меня никто не разбудил утром, и я сама никак не могла взять в толк, отчего так безбожно хочу спать, когда мы рано легли с Эдмундом в кровать. Я с трудом выплыла из затяжного и липкого сна, повернулась в сторону и увидела часы. Время завтрака уже давно прошло.
        Боже, неужели Эдмунд уедет, так и не попрощавшись? А я не провожу его? Я встала на слабые ноги. Неужели утром он не подпитал малыша? Или дело в другом? Я поспешила в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, смыть липкую муть сна с глаз и быстро одеться. Но ржание лошадей заставило меня приблизиться к окну. Я подошла, скрываемая полупрозрачным белым тюлем. Двор был полон людей, точнее, нелюдей. Но то, что это клан Эдмунда, совершенно точно. Три десятка бойцов, облаченные в зеленые костюмы, родовые цвета Эдмунда, пестрели на обширного территории особняка. Но не это привлекло мое внимание. А особа в зеленом, явно дорогом платье и ее черные волосы, развевающиеся по плечам. Она была в центре на белоснежном коне и оглядывала зеленое море вокруг себя. Рядом с ней стоял черный вороной конь без седока. Только вот всего пару мгновений. Ведь вскоре море оборотней разошлось перед своим предводителем, своим альфой и сомкнулось за его спиной. Он взлетел с необычайной скоростью в седло и также резко схватил баронессу за шею, притягивая к себе и впиваясь в ее сочные губы грубым, злым и животным поцелуем.
Оборотни заулюлюкали и закричали слова поздравления своему альфе и его… женщине? А потом они выдвинулись за ворота.
        Я попятилась, сделала шаг, потом еще один, пока не дошла двери. Протянув руку назад, я надавила на латунную ручку, но та не поддалась. Меня закрыли, и, похоже, опоили специально.
        Я такая дура!
        ГЛАВА 4
        Я ведь пыталась. Старалась. Что во мне не так? Почему он предпочел меня ей. Потому что она оборотница?
        «Не ищи в себе проблемы. Она только в нем самом. Мне жаль».
        Я металась по покоям, словно раненая птица. Мое сердце разрывалось от очередного предательства. А душа плакала кровавыми слезами. Я схватила статуэтку с комода, размахнулась, чтобы бросить ее и тотчас замерла. Вернула ее на место. Слабость навалилась, дурнота подкатила к горлу, и я стремглав побежала в ванную комнату.
        Как только я могла оказаться в такой ситуации? Горькая усмешка набежала на губы. Я сжала руками раковину и подняла глаза. Посмотрела на свое бледное лицо с черными кругами под глазами.
        Урод! Он даже не поделился энергией с сыном. И плевать, что у того военный поход. Эдмунд! Меховой мешок огромного самомнения!
        Я включила холодную воду и принялась умываться, с остервенением чистила зубы. Мне хотелось орать и крушить все вокруг. Слова бабушки начали обретать смысл.
        - Но что, если он просто не хотел рисковать мной? - пришла в голову дурная мысль.
        «Ты можешь искать всему этому оправдания. И, конечно, же найдешь. Но разве тебе нужна утопия? Не лучше ли смотреть правде в лицо и верить фактам?»
        - Сложно, когда сердце ноет, чувства сильны, а эмоции не поддаются контролю…
        «Меня радует, что ты уже об этом рассуждаешь…»
        - Почему он взял ее с собой в поход? Раpве это не опасно?
        «Он не человек, оборотень. У них другие понятия. Но когда-то я слышала, что альфы, беря свою избранницу в поход, демонстрировали тем самым не только собственную силу, возможность защитить свою женщину, но и давали понять всем вокруг врагам, друзьям, поданным, что их избранница сильная духом и зверем самка.
        - Почему ты не рассказала об этой странной традиции?
        «Я думала она канула в Лету. Да и не помню я многого…» - печаль настолько отчетливо разлилось в сознании от слов бабушки, что я на миг забыла о своей боли.
        «Просто это пришлось к слову. Я увидела и… вспомнила».
        - Ты не говорила раньше об этом? О провалах в памяти, - проговорила я обеспокоенно.
        «Пятьсот лет заточения и забвения не прошли даром. Я не хотела пугать тебя».
        - Но ведь ты так много мне рассказывала об этом мире! - мне стало страшно. Здоровье бабушки под угрозой? Мысли об Эдмунде и его очередном предательстве вмиг вытеснило беспокойство о бабушке.
        «Как думаешь почему я рассказывала тебе сказки и легенды?»
        - Потому что на них легче было изучать язык.
        «Ты права отчасти. Я практически ничего другого не помню. Только общие сведения, помню кто я и кто ты. Что предшествовала переносу. Но действительно важных знаний не осталось. Я ведь была целительницей, любила варить зелья и снадобья. Они были лучшими… когда-то» - мечтательно протянула ба.
        - Ты же ведь сказала, что увидела ситуацию и сразу вспомнила о той традиции… Что, если тебе просто нужно создать условия для вспоминания?
        Бабушка задумалась.
        «Не знаю… Я боюсь, что окажусь совсем негодной для помощи тебе».
        - Это не так! - горячо заверила ее я.
        «Мы попробуем…»
        - Давай сегодня найдём книгу по травничеству и начнем с нее? Я буду читать, а ты говорить помнишь или нет. Потом перейдем на составы зелий? Если, конечно, подобные книги есть в библиотеки Эдмунда?
        «Хорошо… только вот это не первоочередная наша проблема. Твой Эдмунд сам по себе подозрительный. И мне не нравится то, что творится вокруг тебя… Ты сидишь тут и, кроме слуг никого не видишь…»
        - Он стесняется того, что я человек?
        «Дело не только в этом».
        - Так, быть может, он решил просто отвести от меня подозрения и опасность?
        «Не будь дурой. Сними розовые очки. Или ты готова мириться с ней? С той, что займет твое место? И прекрати мерить всех в рамках людей. Для Эдмунда ты человек, для его клана ты человек. Слабый, никчемный человек.
        - Я химера!
        «Ой ли. Ты еще не она. А когда станешь, до этого хлебнешь столько дерьма от Эдмунда, что наешься на всю жизнь!»
        - Так что ты предлагаешь? Убежать от него?
        «Нет».
        - Что? Но разве не на это ты намекала?
        «То было раньше».
        - И что же изменилось?
        «Эмоции прошли, нужно мыслить здраво. На сегодняшний день ты не выживешь без него. Без его энергии. Ты просто не сможешь выносить дитя… Посмотри на свое состояние, а ведь он последний раз подпитывал ребенка вечером, а ты уже мучаешься дурнотой. И ты права. Мы одни. Ты одна. Я всего лишь дух, запечатанный в кольце. Мы не сможем далеко убежать и скрыться. Нас найдут, и я даже не хочу представлять во что прерваться твоя жизнь».
        - …
        «Тебе нужна его библиотека. Его защита, его энергия».
        - Значит, я возьму все, что мне… нам потребуется от него.
        «Тебе надо встать на ноги. Переждать. Только вот…»
        - Что? Говори?
        «Законы. В первую очередь надо изучить их. Он не отдаст тебе ребенка».
        - Разве мой малыш не останется со мной? Зачем ему я? И что тут насчет разводов?
        «Потому и говорю, нужно прочитать свод законов. Не хочу пугать тебя».
        - Боже… Неужели даже получив доступ к особняку и деньгам? Все равно не смогу забрать малыша? Что за варварские законы?
        «Милая. Мы не люди. И у нас другие порядки».
        - Мы сбежим!
        «Он найдёт. На его стороне целый клан оборотней. На его стороне император. Ребенка отберут, а тебя просто убьют».
        - Но ведь я его истинная.
        «Ему это не мешает… изменять. А вот о тебе никто не знает. Тебя не представили даже клану!»
        - Но, а слуги?
        «Девушки сиротки?»
        - А церемония?
        «Тайное бракосочетание? Там никого кроме вас не было. Вспомни его наставления, при которых он тебя отпускал в город».
        - Он что, хотел избавиться от меня?
        «Я не говорю этого. Но все это странно…»
        - Боже…
        Скрипнувшая дверь заставила дернуться в испуге. Я резко обернулась, сжимая полы своего шелкового халата. Сжала ворот, слыша, как кто-то входит в мои покои.
        Я забыла как дышать. Раздавшийся стук в ванную комнату испугал меня. Я вжалась спиной в белоснежную раковину.
        - Леди, вы тут? Вам плохо? Я ваш лекарь и пришел осмотреть вас.
        Я рвано выдохнула. Хотя и сама понимала, не убивать же меня тут будут, в конце концов.
        - Минуточку, - прокричала я. А потом, пригладив волосы, вышла из ванной.
        - Как вы себя чувствуете? - учтиво спросил Родверг Красп.
        - Тошнит с утра.
        - Прилягте. Мне нужно сбалансировать энергию в вашем организме. Это поможет, - сдержанно проговорил мужчина в возрасте и неизменном сером костюме.
        - Это кристаллы, заполненные Эдмундом?
        - Совершенно верно. Не переживайте, вы почти не почувствуете разницы.
        Я не стала отвечать. Выполнила все указания лекаря. Сопротивляться даже мысли не было. И вправду лекарь достал увесистый мешочек, в котором хранились кристаллы. Он достал один, а я с интересом уставилась на него. Внутри камня хаотично вращалась энергия, то вспыхивая, то затухая. Невообразимо завораживающее действо. Особенно для меня, что родилась на планете, где магия лишь выдумка.
        Родверг приложил кристалл к пупочной впадине, даже не раздевая меня. Я почувствовала ток энергии, точно такой же, как при контакте с супругом. Спустя десять минут все прошло, а лекарь удалился из комнаты.
        Валяться в кровати не было смысла. Потому я привела себя в порядок. А стоило только открыть дверь, как увидела одну из девушек за дверью. Та стояла в коридоре и, видимо, ожидала меня.
        - Хозяин приказал не беспокоить вас, - проговорила она, качнула головой. Похоже, мои мысли были написаны на лице.
        - Он что-нибудь передавал мне, Лана? - спросила я, потом дотронулась до руки девочки.
        - Особых пожеланий не было.
        - Хорошо, - выдохнула я, пряча то, что я недовольна. Девочка смотрела в пол.
        - Лана, ты хочешь что-то спросить и не решаешься?
        - Простите… Как же…мы будем… я видела…
        - Я поняла тебя. Давай не будем об этом. Пойдём позавтракаем, - не знала, что сказать девочке, чтобы успокоить ее. Тут впору самой пить успокоительное.
        - Простите, я забылась.
        - Все в порядке, - улыбнулась и пошла за Ланой в обеденный зал. Там меня уже ждал завтрак. Но я вспомнила, что кое о чем не спросила.
        - А кто открыл дверь лекарю?
        Испуганный взгляд девочки был красноречивее слов.
        - Альфа приказал открыть только ему. А до того вы… должны были отдыхать.
        - Ясно. Можешь идти, я сама справлюсь, - та кивнула мне и убежала. Я же лишь тяжело вздохнула, скрипнув от негодования зубами. Ситуация, в которую я попала, была просто патовой. Но я обязательно в ней разберусь.
        Плотно позавтракав, я поспешила в библиотеку. По мере того как подходила к ней руки немного начали подрагивать. Я так боялась того, что прочту…
        Я недолго искала нужную книгу. «Свод законов империи Дрогос» значилось на весьма толстом талмуде. Я присела в удобное глубокое кресло, погружаясь в чтение и пытаясь разобраться в местных законах.
        Время близилось к обеду, когда в дверь постучали. Лана пригласила меня отобедать, но я распорядилась, чтобы еду принесли в библиотеку. Я не хотела зря терять времени или чтобы Эдмунд видел книги, что я читаю.
        Пока девушка расставляла еду, я убрала книгу подальше, не желая, чтобы слуги донесли Эдмунду. Я понимала, что верить тут никому не могу. Да, Лана и другие девочки кажется были на моей стороне, по крайне мере им я нравилась, судя по тому как Лана испугалась утреннего представления. Да и я никогда не обращалась к ним как слугам, прежде всего они для меня люди, которые тоже заслуживают уважения к себе и своему труду. Я не привыкла помыкать людьми, проживая всю свою сознательную жизнь на Земле. Но всегда есть «но». А именно никто из них не захочет покидать этот особняк, если вопрос встанет о выборе той стороне, которой придется «служить». Не могу их в этом винить. Не стоит забывать о желании Эдмунда, чтобы всем здесь заправляла баронесса. Адская жизнь предстоит мне, очевидно.
        Лана ушла, бросая украдкой взгляды. Я же с удовольствием принялась за грибной крем-суп с гренками. Отставив тарелки в сторону, я маленькими глотками пила ягодный морс. Лана забрала посуду и только после этого я продолжила свое чтение.
        Только вот вскоре книга выпала из моих рук. Я не могла поверить в то, что, как и предсказывала бабушка, моего ребенка мне не отдадут. Будь хоть трижды я великая наследница! Только мужчина мог воспитывать его. Чертово патриархальное общество шовинистов!
        «Мне жаль».
        - Я ненавижу этот мир! - зло прошептала я, понимая, что просто не смогу развестись. Да! В этом мире, слава богу, были разводы! Женщину в таком случае ждало ежемесячное содержание и отсылка куда подальше с глаз супруга. Можно было даже выходить и дальше замуж, переходя под крыло и полное содержание нового супруга. Только вот дети, а если, точнее, мальчики оставались с отцами.
        «Если Эдмунд отошлет меня, я никогда не увижу как растет и взрослеет мой сын! За что мне это?»
        Я всхлипнула. Не находя выхода из всей этой ситуации. Не знаю сколько так просидела в тишине, согнувшись и закрыв лицо руками. Но зуд в лопатке заставил меня отвлечься. Я сначала не поняла, чем он обусловлен. А потом вспомнила. Бабушка точно уловила мои мысли.
        «Действие нейтрализатора заканчивается. Нужно готовить крем снова».
        - Только этого не хватало!
        «Для чего было уродовать себя этими рисунками?» - я ощутила негодование бабушки, то как она закатила глаза.
        - Это называется татуировки и в моем мире никого не удивишь ими. Подумаешь, три иероглифа на лопатке. Может, Эдмунда это бы и не смутило.
        «Шутишь? Они напоминают мне демонический язык! А как мы узнали, сейчас отношения между нашими империями натянутые настолько, что намек и вспыхнет вражда. Твой супруг - приближенный императора. Хочешь, чтобы тебя, не дай бездна, обвинили в шпионаже?!».
        - Ты преувеличиваешь! Это китайские иероглифы и они с моей планеты. Означают: жизненную энергию, силу духа и исцеление.
        «Могу ошибаться. Ты знаешь теперь про мои провалы памяти, но все же. Твои нательные рисунки надо спрятать. Они не приведут ни к чему хорошему».
        - Ладно. Тогда стоит ночью наведаться на кухню. Кстати, ведь об этом маскирующем креме ты же вспоминала! Потому моя теория о том, что тебе просто нужен толчок работает!
        «Будем считать, что так», - вздохнула ба, и не услышать нотки облегчения в ее голосе я не могла.
        ГЛАВА 5
        С тех пор как я начала усиленно штудировать законы империи Дрогос, минуло полторы недели. Я всячески культивировала в себе веру, что смогу найти лазейку в законе и отвоевать своего ребенка у Эдмунда. Я не позволяла себе депрессию. У меня на нее просто не было времени.
        Я заставляла себя лишь следить за приемом пищи, забросив заботу о своем внешнем виде. Да и о какой красоте можно говорить, если щеки впали, темные круги под глазами пугали даже слуг, губы побелели, а сама я была подобно еле передвигающемуся призраку. Стала жалкой тенью себя. Сил не было, все внутренние запасы моего организма и магическая энергия, что я по крупице могла собирать из окружающей среды, уходили на малыша.
        Служанки следили за моим рационом пристально как и затем, чтобы я все съедала. Лишь это и оставалось им. Больше никто не мог помочь мне в должной мере. Даже лекарь лишь мог снять приступы тошноты и немного развеять слабость, но не более. Пополнить мою жизненную силу Родверг, к сожалению, не могу. А тот, кто мог бы помочь был далеко. Сражался. Выполнял волю своего императора, недальновидно оставив слишком мало запасов кристаллов. Я ненавидела за это Эдмунда, потому что искреннее боялась за малыша.
        Лишь чтение ненадолго помогало оторваться от гнетущей и опасной для нас с малышом ситуации. Я брала книги, и доходя до беседки медленным шагом, под присмотром недалеко маячивших слуг, уединялась в уютном закутке, увитом плющом и подальше от их глаз.
        Только вот последние дни были особенно тяжелыми для меня. И если я еще как-то лелеяла искорку надежды, что смогу просто сбежать, скрыться будучи еще беременной, припрятать драгоценности, что дарил мне супруг и продать их, чтобы хватило на первое время, то когда прошла целая неделя без кристаллов, поняла, что это все пустое. Просто несбыточная для меня мечта. Я просто не смогу выносить дитя. Бабушку я тоже давно не слышала, видимо, это все было связано с тем, что ресурсы моего организма были брошены на беременность.
        Я ненавидела свое зависимое положение. Ненавидела обстоятельства, что были сильнее меня. Эдмунд должен был давно приехать, шла третья неделя, но его все не было! И малыш тянул силы из меня все сильнее. Я лежала пластом в кровати, поддерживалась магией лекаря, что приходил трижды в день. Я видела страх в его глазах и знала, что тот приказал послать гонца к Эдмунду, где бы тот ни был. Я же безумно злилась на супруга. Почему он оставил так мало энергии, что за жадность! Ведь этот рейд, в который его послали, мог запросто затянуться! Что собственно и произошло. Мне данная ситуация снова подтвердила мои печальные умозаключения - мой малыш просто не выживет без Эдмунда. А потому мне придется мириться с новыми реалиями своего безрадостного существования.
        И вот когда лекарь в очередной раз покинул меня, снимая наиболее тяжелые симптомы истощения, я кое-как дошла до библиотеки. Даже в таком состоянии я не опускала руки. Медленно брела между стеллажами и водила пальцем по корешкам книг. Я добралась до полки с детскими книгами, где вместе со сказками стоял томик с легендами и сказаниями магических рас, проживающих в мире Арингард. В книге было всего три сотни страниц. Я взяла ее и тяжело опустилась в кресло. Раскрыла книгу и углубилась в чтение. Героическое чтиво увлекло. Я просто коротала время, ведь вскоре должен был прийти лекарь и девочки, чтобы позвать на обед. Для более серьезного и углубленного чтения я слишком плохо себя чувствовала.
        Обед прошел как в тумане. Я делала все, что говорил лекарь, ела все, что давали. И снова возвращалась к чтению. Наступил вечер, когда я вдруг замерла над одной историей. Она казалась такой несбыточной в реалиях этого мира, но давала мне… надежду! Вселяла веру! Я раз за разом перечитывала легенду, в которой одной женщине, принадлежащей к расе драконов и спасшей в лесу, казалось бы, обреченного на смерть, мужчину даровали королевской милостью то, чего бы я хотела всем сердцем! Целительница не знала, что спасенный - последний наследник династии. А еще она продолжала самоотверженно спасать жизни существ даже тогда, когда разверзлась бездна и оттуда повалила орда ужасных тварей. Ей не было дело до того, кто перед ней. Аристократ или же обычный воин. По окончанию Великого прорыва, как назвали тот эпизод нашествия тварей в Арингард, принц, стоило только тому добраться до столицы, призвал женщину во дворец. И там король наградил целительницу, даровал той возможность стать главой рода. Стать его родоначальницей и самой выбрать себе супруга, готового войти в ее род.
        Когда мне Лана помогала дойти до комнаты и расположиться за небольшим столиком в спальне, я все прокручивала в голове эти заветные строки.
        Я не знала как, не знала где и что, но точно понимала, что если надо, то ради ребенка и возможности стать во главе своего рода сама лично найду наследного принца, спасу ему жизнь, даже если придется самой отправить его перед этим к праотцам. Открою бездну и сама же закрою ее после, но ничто не остановит меня. Ведь я - не кто иная, как мать, доведенная до отчаяния…
        тревог о нашем будущем, и думала не усну. Промучаюсь до утра от бессонницы, но стоило только коснуться подушки как сон забрал меня в свои цепкие объятия. На грани сна и яви я слышала какой-то шум, но почему-то не могла проснуться. Мысли текли вяло, но я смогла понять, что это мое состояние ненормально. Впрочем, стоило сосредоточиться на шуме в комнате, как все стало ясно.
        - Что с ней? - услышала я властный и наполненный силой голос Эдмунда. Пружина напряжения немного распрямилась внутри меня. Мы спасены. Только об этом я и могла думать.
        - Леди спит. Я подмешал ей снотворное, чтобы она отдохнула. Состояние тяжелое. Она истощена. Плод тянет слишком много сил… запас кристаллов закончился…
        - Подпитай ее, - грубо оборвал Эдмунд и я почувствовала как на кровать что-то упало.
        - Альфа… было бы гораздо лучше, чтобы вы сделали это лично…
        - Выполняй, что тебе говорят.
        Мне казалось, что возненавидеть Эдмунда еще больше просто невозможно.
        Раздалось какое-то шуршание около моей постели. Я предположила, что Родверг взял кристалл, так неаккуратно брошенный супругом, словно эта была жалкая подачка, а не что-то жизненно необходимое его же наследнику.
        - Альфа, но там… не только ваша энергия…
        - Закрой рот и выполняй, - послышалось безапелляционное. Тяжелый вздох лекаря заставил на миг проникнуться к нему уважением, ведь он пытался образумить мерзавца. Я, конечно же, испугалась, не понимая, что за кристалл там и что конкретно в нем заключено, но не могла закричать и воспрепятствовать желанию больного безумца. Липкая муть так и не отпускала меня, пеленая меня словно одеялом. Я все слышала, понимала, но пошевелиться и открыть глаза просто не могла. Страшное беспомощное состояние угнетало.
        Почувствовала, как меня повернули на спину, стянули одеяло и, положив на живот кристалл, начали процедуру «кормления». Я чувствовала как энергия поступает внутрь меня тягуче, медленно. Я ощущала, что с ней что-то не так, но она была так нужна изголодавшемуся малышу, что тот жадно ее принимал. Если бы могла, я заплакала. Тиски ужаса сжимала мое сердце, я не знала к чему все это может привести, но раз на это пошел Эдмунд, то это явно не на мою пользу.
        Дверь в комнату распахнулась. Тяжелый цветочный аромат достиг моего носа.
        - Мой альфа, как все прошло?
        Я сразу узнала баронессу. Этой твари даже разрешили беспрепятственно находиться в наших покоях!
        - Лучше, чем я бы мог ожидать. Голодание явно пошло нам на пользу, - усмешка, сквозившая в голосе Эдмунда, больно полоснула по израненному предательством сердце.
        - Родверг, я правильно понял, что энергия вся ушла?
        - Н-да, альфа, - тихо ответил лекарь.
        - Отлично. Убирайся тогда отсюда. Будешь нужен, позову.
        Дверь вскоре хлопнула. А я осталась один на один с этими тварями. Кровать прогнулась рядом со мной.
        - Лауренсия, попробуй теперь напрямую.
        - С радостью, любимый, - низким грудным голосом проговорила гадина и подошла ближе ко мне. Если бы я могла, расцарапала бы им лица. Что они делают? Но молчаливо лежала на кровати.
        На живот опустилась легкая ладонь и я ощутила как заструилась энергия.
        «Успокойся…» - я так обрадовалась, когда услышала голос бабушки. Три недели без нее показались мне адом!
        «Я не могу! Что они делают? Что, если они убивают моего ребенка?» - мысленно орала я и билась в агонии.
        «Расслабься… и попробуй потянуть из той… больше энергии…»
        «Но зачем?»
        «Она нужна нам».
        «Почему Эдмунд допустил эту змею до меня?!»
        Но бабушка исчезла так не вовремя. Я не смогла расслабиться как и того советовала бабушка и потянуть силу.
        Вскоре меня оставили одну. А спустя ужасно долгий час я, наконец, смогла разлепить веки. Чувствовала я себя более-менее сносно. Добралась на нетвердых ногах до зеркала. Лицо слегка порозовело, губы уже не казались такими мертвенно-бледными, как ранее. Кормление, кажется, пошло на пользу. Только для чего Эдмунд все это затеял? И, кажется, я поняла чья энергия была смешана с энергией Эдмунда. Видимо, супруг проверял совместимость и могу ли я ту принять. Но снова вопрос мучил меня…
        Для чего? Зачем?
        В дверь постучали, и в комнату зашла Лана, та принесла мне теплый куриный бульон с сухариками и нежное мясо в сливочном соусе. Молча поставила все на небольшой столик и осталась ждать, пока я не пообедаю, ведь завтрак проспала. Девушка молчала, ничего мне не говоря. А ведь должна была «обрадовать» тем, что Эдмунд вернулся.
        - Можешь идти, - все же отпустила девочку я. Сама же не спешила притрагиваться к еде. Боялась, что и та будет отравлена «добрым» доктором.
        Приняла душ, надела на себя чистое белье и чистый халат. Но как бы крепка ни была моя воля, есть все равно хотелось. Потому я съела все, но к морсу не притронулась, здраво рассудив, что, скорее всего, вместе с ним вечером и получила дозу снотворного.
        Лана ушла, но сидеть в комнате весь день я не собиралась. Потому надев на себя удобное платье серого цвета и балетки, заплела простую косу и отправилась в сторону библиотеки.
        Слуги делали вид, что ничего особенного не произошло и альфа так и не приехал. Они кланялись мне, но молчали. Было видно, кто главный в доме и что никто из них не станет рисковать теплым местом ради меня. Я не могла винить их в этом. Я не та сила, ради которой можно лишиться крыши над головой и своего жалования.
        Я добралась до библиотеки, прошла в просторное помещение и по привычке пошла в сторону самых дальних рядов. Я давно хотела подыскать что-то по травничеству, только до этого не было времени. Изучение законов империи было для меня в приоритете. Я водила кончиками пальцев по толстым, ветхим и потертым книгам. Меня успокаивали эти действия. Я достала толстый фолиант в тяжелой зеленой обложке и начала листать страницы. Хлопнула дверь и раздались шаги. Торопливые, неровные. Я замерла, прижав книгу к груди.
        - Скорее, Лауренсия. У нас не так много времени, - прошипел, простонал мой супруг. И я сразу поняла, чем они там занимаются.
        - Ты такой нетерпеливый, мой альфа, - придыханием ответила баронесса.
        - На колени и займись делом.
        - Обожаю, когда ты такой властный.
        - Много говоришь, - прервал мой супруг женщину. Раздался звонкий шлепок, гортанный смех баронессы и стон моего супруга. Я вжалась лопатками в полки у дальнего стеллажа. Потом попятилась назад, присела на корточки, пытаясь слиться с тенью. Сердце уже никак не реагировало на пошлые звуки. Апатичное состояние снова напало на меня. Я закрыла уши и зажмурилась.
        - И долго ты будешь делить с ней постель? - вдруг услышала я. Неужели они закончили? Я слышала шуршание одежды, пока любовники приводили себя в порядок.
        - Лерее лучше не волноваться лишний раз. Человечки такие слабые. А мне нужно, чтобы она родила сильного наследника.
        - Но я не хочу делить тебя с ней, - стервозно произнесла она. Так и хотелось закричать. «Дрянь! Так это я делю своего супруга с тобой, а не наоборот!»
        - И не будешь. Я не притронусь к ней. Кристаллы хорошо справляются со своей задачей.
        - Ты уже подумал, что будешь с ней делать, когда она родит? - голос баронессы лучился довольством, ей пришлось по вкусу обещание Эдмунда.
        - Убью…
        «Боже мой!» - я забыла, как дышать!
        Супруг настолько легко и непринужденно произнес это, что я чуть не подавилась воздухом. Убить! Он собирался меня убить!? Неконтролируемая дрожь овладела моим телом. Я обхватила плечи руками, содрогаясь от чувства гадливости. - …сразу, как только родит. Потом проведем ритуал привязки к тебе. Ты воспитаешь мне сына и будешь ему матерью.
        - Ради тебя я готова на все… - довольно пропела баронесса.
        - Идем. У нас еще много дел.
        - Я буду ждать тебя ночью в своей постели. Голая и готовая на все.
        - Знаю, - небрежно обронил Эдмунд. Послышался звук еще одной возни, но вскоре двери хлопнули, и я осталась один на один с осознанием ужасной ситуации. Теперь все встало на места. Детали мозаики сложились в полноценную картину.
        Ритуал. Призыв идеальной женщины для зачатия. Тайная церемония бракосочетания. И видимо, она тоже была нужна для правильного зачатия, иначе я просто не понимаю для чего было так заморачиваться. Постоянные ограничения Эдмунда. Моя изоляция от всех. И даже девочки-сиротки, что служили тут. Мой вынужденный «голод». Энергия баронессы. Эдмунд заранее решил сделать ту матерью моего малыша. А от меня избавиться как от неугодной, слабой, никчемной человечки.
        Тварь! Мерзавец! И негодяй! Подлый изменщик и гнилая сволочь!
        «Нам нужна их энергия…» - проговорила бабушка, я же поднялась с пола и пошла в сторону кресел.
        - Для чего? Он решил сделать из баронессы мать моему ребенку. Я не позволю. Мой малыш только мой.
        «У нас нет выбора. Они так или иначе сделают то, что задумали».
        - Я не хочу умирать.
        «Мы будем бороться до конца. Оставь ты эту ерунду на полку. Нам нужны другие книги. Ищи книги по чарам».
        - Что ты задумала?
        «Тебе придется умереть для них. Оставить ребенка… и начать новую жизнь… Этим мы выиграем время. Ты вступишь в силу и в свои права и попробуем побороться за ребенка!» - бабушка была зла.
        - Ты, наверное, не знаешь, но я кое-что нашла…
        Я рассказала ей легенду, что вчера нашла. Бабушка помолчала, а после проговорила.
        «Я не вижу иного выхода… внучка. Тебе надо стать сильнее. Освоить магию. Сделать себе имя и забрать ребенка этого мерзавца. Либо силой, либо законным способом».
        - Но как мы сможем отыграть мою смерть?
        «Придется опередить его. И самим все подстроить».
        - Мне страшно оставить малыша с ними.
        «Он нужен Эдмунду, и его будут беречь. Пока нам нужно подумать о тебе».
        - Это трудное решение, - я поставила книгу на место и уже нашла стеллажи с книгами по магии. - У меня сердце обливается кровавыми слезами.
        «Знаю и разделяю с тобой боль… Но если ты останешься, то…»
        - Знаю… умру по-настоящему…
        Я положила руки на пока еще плоский живот, уткнулась лбом в корешки книг, зажмурилась, роняя слезы.
        - Мне придется оставить тебя. Но я обещаю, что вернусь и заберу тебя отсюда…______________________________________________ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ, чтобы не пропустить выхода новых глав! И добавляйте книгу в БИБЛИОТЕКУ!Поддержите, пожалуйста, историю сердечками ??С любовью, ваша Е.Г.
        «По поводу энергии не беспокойся. Эти мерзавцы не обманут суть, не нарушат твою связь с ребенком. Девочка в любом случае будет химерой, а мальчик пусть и примет суть волка, но против генов не пойдешь, он почувствует тебя. Потому, принимая энергию, считай ее просто едой».
        - Мне не легче от этого…
        «Я с тобой».
        Я замерла около большого окна в библиотеке и пустым взглядом смотрела в сад. Если мне придется умереть ради своего малыша, то я сделаю это…
        - Ты знаешь, я тут подумала кое о чем.
        «И о чем же?»
        - Во-первых, надо составить план действий. Слишком много дыр в нем и неопределенностей.
        «Я внимательно тебя слушаю. Ты знаешь, чем могу помогу!» - с готовностью ответила бабушка. Ее боевой настрой передался и мне.
        - Во-вторых, нам надо решить вопрос с твоим пропаданием. Полагаю, что ты пропала из-за нехватки все той же энергии.
        «Согласна с тобой».
        - Что если нам каким-то образом припрятать парочку камней? Разобраться с их активацией. В таком случае придется понаблюдать за Родвергом Краспом конечно. В-третьих, следует пустить пыль в глаза Эдмунду и его змее. Притворимся, что я ничего не знаю и не понимаю, смиренно принимаю свою участь инкубатора. И вообще, надо стать глухой, немой и не отсвечивающей женой.
        «Правильные мысли. Разумные. Особенно про жену. От такой тебя не будут ждать подвоха», - бабушка согласно кивала на все мои слова. Я же мыслила сейчас как никогда кристально чисто. Я поставила себе цель и теперь ничто не помешает мне.
        - Так мама всегда говорила, - усмехнулся я, воспоминая мамино раздосадованное лицо время от времени, когда она говорила о мужчине. - Надо чтобы муж бы глухим, немым и капитаном дальнего плавания.
        «Хм, видимо, дочь знала толк в мужчинах», - хохотнула ба.
        - Угу. Так знала, что я ее ни с кем не видела никогда.
        «Но тебя же она как-то зачала?»
        - Вот и мне интересно. Как это так вышло, - хмыкнула я.
        «Ну может, твой отец умер?»
        - Умер, конечно. Она сказала он был летчиком, любил крылья больше, чем ее. Один полет и тот сгинул на просторах океана.
        «Печально. Лерия. Мне жаль».
        - Как по мне, это слишком пафосная смерть. Признаться, я всегда думала, что мама мне врет.
        «Ты думаешь он жив?»
        - Не знаю я, что думать. Да и не важно это. Только вот, наверное, лучше и вправду быть одной, чем оказаться в таком положении, как я. Надеюсь, мама дождется весточку обо мне. Не сойдет с ума от беспокойства, - печаль было сложно скрыть в голосе. - Или же она догадается о том, где я, - печаль сменилась надеждой.
        «Не исключаю, что она вовсе не помнит откуда. Иначе бы рассказала тебе о твоей сути».
        - Она говорила, что сирота.
        «Бедная моя девочка».
        - Мы заберем ее сюда. Но сначала избежим участи уготованной мне. А в-четвертых, надо определиться с профессией. Чем мне заниматься в этом мире? Назад на Землю я не вернусь. Здесь мой сын и он не человек.
        «Ты тоже не человек».
        - Поступить в академию? Не думала, что в двадцать семь придется снова сесть за парту. Но это долго. Я не могу потратить пять лет жизни на академию. Не молчи. Нужно что-то подыскать. Тем более что заслужить милость императора первоочередная моя задача, - я сжала кулак.
        «Помнишь, ты читала газету? Там набирали легионеров на службу».
        - Там не нужен опыт? - сразу поняла о чем говорит бабушка. Пусть мне и было страшно до жути, ведь эти самые легионеры были как наши земные контрактники.
        «Они сами всему тебя обучат. В свое время у нас были наёмничьи гильдии. Возможно, легионеры как раз их прообраз».
        - Хорошо, если так. Стоит перечитать объявление. Только вот…
        «Что?»
        - Я… не хочу умереть на самом деле…
        «Потому я и говорю, что тебе стоит начать осваивать чары. Освоить в совершенстве постановку щитов и защиту тех, кто находится на передовой».
        - Но ведь во мне нет источника.
        «Он есть. Просто пуст».
        - А той самой магии хватит? Каков мой резерв? Сама понимаешь, что если я буду посредственностью, то мне не продвинуться… И придется искать новые подходы к императору.
        «Хватит. Уж можешь мне поверить!» - улыбнулась бабушка и я воспрянула духом.
        - Что же чары, так чары, - я отвернулась от окна. И направилась искать книги, что могли мне помочь.
        Только уже к вечеру, когда закончила читать вводную часть в эту трудную и тяжелую науку, осознала, что тренировать ничего не могу. Я же была пуста.
        «Камни смогут нам помочь?» - мысленно спросила у бабушки.
        «Вряд ли…»
        «Час от часу не легче. Придется только зубрить. И как именно мы подстроим мою смерть надо еще придумать».
        «В этом могут помочь зелья».
        «Ты что-то вспомнила?» - встрепенулась я.
        «Нет. Но точно знаю, что подобное существует».
        «Так это уже лучше, чем ничего».
        «Значит, время от времени будем пролистывать книги и о травничестве».
        Раздавшиеся шаги в коридоре испугали меня. Я засунула книгу по чарам под огромное кресло. Сама же добежала до ближайшей полки с любовными романами и, схватив один из них без разбора, принялась листать.
        Почему-то была уверена, что так может передвигаться только Эдмунд.
        И вскоре я смогла убедиться в этом. Кинуться ему на шею претило мне. Потому я просто замерла.
        - Лерия. Ты не встречаешься своего супруга? Не соскучилась? - растянул он свои тонкие губы в благодушной улыбке. Я же по-новому посмотрела на него. Как всегда с иголочки одетый, крепкий властный и такой подлый. И глаза у него холодные, несмотря на то, что были цвета теплого янтаря.
        - Ты заставил меня мучиться. Меня! И нашего малыша!
        - Схаров было слишком много. Нам долго пришлось зачищать лес, - скривился Эдмунд, явно не желая извиняться.
        - Это не оправдывает тебя. Ты должен был знать, что военная кампания может затянуться. Тем более, за тобой было послано еще две недели назад. Ты мог передать кристаллы. Ты пренебрег нашей безопасностью, - поток моих претензий было сложно остановить.
        - Ты отчитываешь меня, дорогая? - злая усмешка исказила его лицо. Он не стал даже скрывать пренебрежения, с котором слушал мою отповедь. - Сейчас я здесь. И с тобой все хорошо, - заметил Эдмунд. И он был уверен, что я ничего не знаю о том, что он допустил до меня баронессу.
        Он молча смотрел на меня. Был убежден, что я кинусь ему на шею. Но вот уж нет! Я захлопнула книгу и подняла подбородок, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства. Не прощу! Не приму!
        Эдмунд слишком быстро оказался рядом со мной. Сжал мою талию одной рукой, резко притягивая к себе, другой же зарылся в волосы, оттянул косу, приподнимая мой подбородок еще выше. Я сомкнула губы, и зло смотрела на него.
        - Проявляешь характер… - прорычал супруг, сверкая желтыми глазами. Он наклонился вперед, дотронулся кончиком носа до моей беззащитной шее и провел им. Оцарапал клыками ключицу. Меня передернуло от отвращения. Но тот принял все на свой лад. - Но тебе же нравится… - и он без предупреждения вцепился в мой рот, принялся раскрывать губы своим языком. Тошнота подкатила к горлу. Я стала вырываться, даже отчетливо проступающие когти на его руках и впивающиеся в мою талию, не мешали мне. Едва ли я чувствовала боль. Я уперлась руками в его грудь, отталкивая от себя. Но тот навалился на меня, отпустил мою голову, ощутимо прикусывая губу. Провел рукой по моему бедру. Ублюдку было мало совокуплений с баронессой, он решил продолжить. - Не сопротивляйся.
        Я подняла колено и больно врезала ему между ног. Тот зарычал, согнулся, а потом замахнувшись ударил кулаком по полке с книгами. Он бешеными глазами смотрел на меня. Я испугалась. Ведь ничего не могла противопоставить этому мерзавцу. А в том, что от его злости и удара меня спасло беременное положение было ясно как день.
        - Сука. И не такая бесхребетная, как я думал.
        - Да пошел ты! - выплюнула я и вытерла рукой свои губы.
        - Подумай над своим поведением, - тот выпрямился, гневно выплевывая слова. Поморщился и, окинув меня напоследок темным взглядом, удалился из библиотеки.
        «Похоже, быть слепой, глухонемой и не отсвечивающей у тебя не получится».
        - Я ненавижу его…
        ГЛАВА 6
        Прошла неделя с тех пор как Эдмунд вернулся. И назло мне он не собирался больше выполнять волю своего императора. Кому я только не молилась, чтобы эта сволочь сгинула и оставила меня одну в особняке. Но мироздание словно насмехалось надо мной.
        Из желанной и обожаемой супруги я превратилась в ту, над которой теперь потешались даже слуги. «Я понимаю, вы держитесь за свое место, но терять человеческие качества и черты-то зачем? Разве я позволяла проявлять неуважение хоть к одной сиротке в поместье? Нет». Но видя, что Эдмунд открыто увлекся новой госпожой, те сразу выбрали сторону.
        А этот мерзавец заставил пожалеть меня о своей строптивости уже на следующий день, когда посадил на мое место баронессу. Я не сказала ни слова, лишь скривила губы. Не знаю, что его задело больше. То, что промолчала или то, что отказала ему, когда тот завалился ко мне ночью и, не получив ничего, бросил мне лишь: «Ты еще пожалеешь».
        Да я уже пожалела, что связалась с этой мохнатой мерзостью и теперь барахтаюсь в болоте презрения и пренебрежения. Мне приходилось все делать самой. Меня игнорировали. В комнату мне еду никто не приносил, это оказалось под запретом. А за завтраками, обедами и ужинами я наблюдала, как эти двое сволочей даже не пытались скрыть свои отношения.
        Я превратилась в тень самой себя, ведь именно это и было в моих планах. Я уходила на целый день в уединенную беседку читать книги и приходила, только для того, чтобы поесть в серпентарии. Дважды в день меня продолжали напитывать энергией из кристаллов.
        Если бы Эдмунд только знал, что я сделала с его драгоценной библиотекой, то ужаснулся. Но мне было плевать на его мнение. Хотя я и испытывала стыд за то, как поступаю с бесценными, старыми и ветхими изданиями. Я вырывала книги из их обложек, пряча необходимое под обложками любовных романов и неизменно удалялась в сад. Стискивала от бессилия зубы, когда слуги уже перестали шептаться, а в открытую насмехались над «хозяйкой», что плавает в ореоле розовых облаков и зачитывается любовными романами.
        Тупым курицам были невдомек мои планы. Я не могла ничего писать или же пользоваться записями. Мне приходилось зубрить. Я каждый раз материлась, когда нужно было что-то зарисовать, но кроме перьев с чернилами ничего не было. Эти недалекие оборотни жили в магическом мире, но были безнадежно отсталыми в технологиях. Мне кажется, я бы многое отдала за шариковую ручку и обычный карандаш, не мелок, которыми тут пользовались.
        За последние месяцы мой характер испортился, я обозлилась на всех и все. Лишь минуты, когда я гладила свой слегка выпирающий живот, приносили немного гармонии в мою жизнь, похожую на затянувшийся кошмар. Я понимала, что хрупкая наивная девочка, верящая в любовь и доброту, никому не нужна. Только стерва с камнем вместо сердца может выжить здесь, в этом мире чертовых животных. И если надо, то я стану именно такой. Мне есть ради кого.
        За три прошедших месяца у меня выработался стойкий иммунитет к этим двоим и меня уже не трогали их открытые лобызания или же откровенное поправление одежды, если я появлялась не в том месте не в то время. Я горела в огне ненависти к этой твари, что был отцом моего ребенка. И ничто не заставит меня отступиться от цели. Единственной отдушиной мне была кухарка. И то пришлось прекратить общение с ней, чтобы не навести на ее голову проблем в лице всей прислуги. Но украдкой женщина помогала мне с травами. Раз в два месяца я варила мазь для того, чтобы скрыть свои татуировки. А потом потихоньку мы с бабушкой подбирали средство и собирали ингредиенты для последнего и важного зелья - моей «смерти». Благо методика работала и ба вспоминала все, что знала о травах и зельях по мере необходимости.
        Однако, я чувствовала, как время поджимает. За пять месяцев я вызубрила семьдесят две руны и тщательно училась их комбинировать. Как же я была благодарна маме в этот момент, что она отдала меня на фортепиано в детстве. Пусть я и не любила этого, но за семь лет обучения приобрела один немаловажный опыт. Пальцы у меня были гибкие и послушные. Терпели нагрузки, которым я их подвергала. Я скручивал пальцы в немыслимых узорах, делала быстрые пасы руками, отрабатывая скорость плетения и постановки щита, до тех пор пока они не начинали дрожать.
        Знать бы еще, что я все делаю правильно и видеть бы результат… К сожалению, мой нулевой резерв не мог позволить мне хоть немного насладиться своими стараниями. Потому оставалась зубрежка, зубрежка и еще раз зубрежка. Я учила только основное. Занималась практикой. Верила словам единственного человека, что не предаст меня, моей бабушке, что «стоит пополниться моему резерву и тогда будет прок от моих учений и мучений».
        В газете, что я читала украдкой, нашла необходимое мне объявление. Легионеры нужны были всегда и, как предполагала бабушка, там было полное обеспечение: едой, жильем, нужной амуницией. Два года «учебки» гарантировали мне какую никакую профессию и стабильный заработок. Сердце разрывалось от мысли, что мне придется так надолго покинуть своего ребенка. Но не было выбора.
        Я гладила разбушевавшегося малыша, который толкался, и продолжала проговаривать вслух руны, мысленно рисуя их в голове. Я его еще не видела, но уже так любила. Меня уже давно отселили в гостевое крыло, а чтобы мне не было так спокойно, специально поселили в комнату, где эти сволочи предавались утехам. В покои Эдмунда перебралась баронесса. Ко мне она не лезла, для нее я была пустым местом. Из хозяйки особняка, в который я пришла чуть меньше года назад, я превратилась в инкубатор для наследника. Ко мне так и относилась. Кормили, поили, приносили чистую одежду. В город не пускали, дозволяли гулять только в саду. Два камня, которые мы с ба выкрали у рассеянного доктора, всегда лежали у меня в облегченном корсете.
        Я шла по привычному маршруту из беседки в особняк. Куталась в шаль и прижимала к животу книгу. Время близилось к ужину. Пропустить его я не могла. Силы мне и малышу были нужны. Только не ожидала, что на подступах к дому путь мне преградит конюх.
        - Не велено пускать, - заявил с противным крючковатым носом оборотень, что был больше похож на гиену, чем на волка.
        - Кем не велено? - устало спросила.
        - Альфой. Вернитесь в беседку. Вас позовут, - прокаркал он.
        - Кто-то прибыл?
        - Не вашего ума дело.
        - Замечательно, - процедила сквозь зубы. Теперь мне будет указывать что делать еще и конюх. Сумрак скрывала меня, я не торопилась никуда уходить. Когда этот отвратительный мужчина решил схватить меня за локоть и увести, я одернула его.
        - Мне разрешено применить настойчивость и дотащить вас до беседки, - нагло заявил мне конюх.
        Боже! Какой же он противный. Я скривила губы, понимая с этих уродов станется. Но я должна думать не только о своей гордости, но и о здоровье ребенка. Хотя знали бы они, что для беременной важно не только кормить ее и выгуливать, словно псину, но и психоэмоциональное состояние. Но куда этим животным заботиться о таких глупостях. Не вою и не бьюсь в истерике и ладно.
        Я отошла подальше, прислонилась к дереву спиной, слегка откинув затылок на ствол и, смотря на звездное такое неприветливое небо этого мира. «Интересно, кто пожаловал в гости к этому мерзавцу? Запомнить бы и на будущее знать друга своего врага».
        Мои ожидания увенчались успехом, только вот кроме светловолосой макушки, крупной, даже мощной фигуры ничего не удалось рассмотреть. Единственное, я поняла, что эти двое были в близких отношениях. Уж очень тепло прощались. Незнакомец, который единственный посетил этот особняк почти за полтора года моего тут проживания, скрылся за магическим барьером, который лишь на миг моргнул синевой и снова исчез. Я даже не успела рассмотреть руны, с помощью которых тот был создан. Еще один минус моего магического «обезвоживания» - неспособность переключаться на то самое магическое зрение.
        Я уже было хотела оторваться от дерева, рядом с которым наблюдала за прощанием, несомненно, друзей, как Эдмунд по хищному резко вскинул голову, повел носом и ощерился. Он развернулся и скалясь направился в мою сторону. Я опустила руку на живот, ведь тот впервые за последние месяцы, собирался мне что-то сказать. Задетое эго не позволяло ему обращать на меня внимание. Знала бы что удар по причинному месту отвадит его от меня, ударила бы еще раз, но, к сожалению, мой весьма большой живот и медлительность мешали воплотить мечту в жизнь.
        Эдмунд подскочил к конюху и не разбираясь отвесил тому оплеуху.
        - Я сказал, где она должна быть!
        - Но… альфа…
        - Заткнись и проваливай, - прорычал Эдмунд.
        А потом в два шага добрался до меня. Вжал меня в шершавую крону дерева. Сбросил теплую шаль с плеч, с силой сжимая мою налитую объемную грудь. Он, сверкая волчьим глазами, склонился к шее и начал жадно вдыхать воздух.
        - Ты так пахнешь… С ума сойти можно. Будь уверена, как только ты разрешишься от бремени, я возьму тебя. Нет уже сил терпеть.
        А потом прикусил ключицу, от омерзения меня застряло. Он подхватил за талию и настойчиво потащил в дом. Под внимательными взглядами прислуги дотащил меня до обеденного зала, усадив на другом конце стола и оскалившись плотоядно, принялся поглощать большой кусок мяса с кровью. Лауренсия переводила настороженные взгляды с меня на Эдмунда. Сегодня даже ее открытое сверх меры изумрудное платье не могло привлечь этого волчару. Он жадно следил за мной и тем, чтобы я ела. Его глаза больше походили на звериные. Я не понимала, откуда такая реакция, если он всячески игнорировал меня все эти месяцы. И это меня напрягало и настораживало. Виноват ли в этом внимании тот незнакомец или дело в чем-то другом?
        Но только после ужина он проигнорировал баронессу и, приблизившись ко мне, подцепил мой подбородок. Присел на край стола, не больно, но ощутимо впиваясь выпущенными черными когтями в нежную кожу.
        - Я приду сегодня. Подготовься.
        - Я глубоко беременна, - по слогам процедила я.
        - Я не буду брать тебя, - тот склонился к моему лицу. Я плотно сжала губы. Никогда не думала, что скажу спасибо баронессе, но именно это и рвалось из моих уст.
        - Эдмунд, любимый. Пойдем. Тебе надо отдохнуть и расслабиться, - она приблизилась к нам. Положила руку на его плечо, слегка отодвигая от меня. Злой взгляд баронессы, брошенный на меня, должен был убить на месте.
        - Проваливай, Лауренсия, - прорычал Эдмунд и, сжав свободной рукой ее руку, отбросил от себя так, что сама баронесса попятилась. В ее глазах полыхнул страх. В моих же - ненависть к этим тварям.
        - Родверг сказал осталось не больше двух недель до родов, - многообещающе протянул оборотень. Меня снова передернуло. Я рванула подбородок из его когтей.
        - Именно так.
        Эдмунд многообещающе облизнулся, очертив мои большие груди. А я не понимала его. Планы на мою смерть отменяются? Баронесса теперь в опале?
        - Эдмунд, - протянула баронесса, которая сегодня впервые на моих глазах была неугодна оборотню.
        - Я сказал тебе проваливать, - по слогам процедил Эдмунд, а потом встав со стола и оставляя жалящий противный поцелуй на моей шее, в одно слитное хищное движение приблизился к Лауренсии, сжал той локоть и выволок из столовой.
        Я переводила дыхание. Начала судорожно оттирать прикосновения этого мерзавца. Я натерла шею до красна, задыхаясь от презрения. А потом встала и, не разбирая дороги, поспешила в комнату. Я хотела принять ванну и оттереть прикосновения этого подлеца.
        Я выбежала из гостиной и услышала, как что-то упало в кабинете, находящимся не так далеко. Вскрик баронессы и еще один шум от чего-то разбившегося. Слуги снующие в холле и те, что поспешили убирать посуду после ужина, замерли. Я же, не страдая излишним альтруизмом, отмерла первая и поспешила подняться наверх. Я закрылась в комнате. Тут ничего не было слышно и о припадке бешенства Эдмунда ничего не напоминало.
        «Что это было?» - набатом билось в голове. Впервые видела, чтобы тот так грубо поступал с любовницей. И это пугало, хотя не больше, чем его резкая смена отношения ко мне.
        А вечером случилось то, что напугало меня. Родверг не пришел, чтобы напитать меня перед сном и это могло значить только одно…Эдмунд
        ГЛАВА 7
        Я потушила свет, прислушиваясь к шагам. Но лекаря все не было. Мое самочувствие не было критичным, и чувствовала я себя нормально. Большая шелковая рубашка скрывала мой живот и заканчивалась у колен. Я распустила волосы и легла, потянулась за очередным «любовным романом», который таковым не являлся. Стала повторять строение основных щитов и последовательность рун, что должны были активировать его. Откинулась на подушку и попробовала руками выплести необходимые комбинации.
        Но тут услышала шаги. Уверенные. Ровные. Так шагает только хозяин особняка. Мой супруг. Предатель. Я приподнялась и открыла выдвижной ящик тумбочки, бросила туда свое ночное чтиво. Выключила ночник, погружая комнату во мрак, и прилегла на бок. Выровняла дыхание, делая вид, что сплю.
        Дверь приоткрылась и сразу же закрылась. Только вопреки всему я услышала шорох. Эдмунд раздевался. Я поджала губы. Пришлось сцепить зубы и терпеть. Кровать прогнулась. К моей спине прижался Эдмунд. Грудь сдавила большая ладонь супруга. Он зарылся в волосы, откинул их с плеча. Дышал жадно и загнанно. Другая рука опустилась на большой живот. Нежно. Трепетно. Я почувствовала, как энергия потекла от Эдмунда ко мне. Стало тепло и приятно. Но я не обманывалась. Для меня это было лишь подпиткой. Я лежала, не шевелясь. Рука с живота переползла на бедро и начала задирать рубашку. Эдмунд прижался еще сильнее, буквально впаял мое тело в свое.
        - Как же ты пахнешь… Невозможно оторваться… - шептал как умалишенный. Его руки гуляли по моему телу, а я боялась дышать. Разделяющее нас тонкое одеяло было давно отброшено.
        Но вдруг что-то изменилось. Я почувствовала запах гари. Встрепенулась, скидывая руки Эдмунда. Протянула руку и включила ночник. Обеспокоенно воззрилась на мужчину, в глазах которого, кроме безумного огня ничего не было. Я обхватила живот, подтянулась к изголовью кровати.
        - Эдмунд что-то горит… - сипло прошептала я. Тот лишь усмехнулся. Одним рывком перетек в горизонтальное положение. А я заметила, что тот снял лишь только сюртук. Он оставался в белой рубашке, брюках и даже сапогах. Никогда не замечала за ним вредной привычки ложиться в кровать в обуви. Вспомнила, что лежал он поверх одеяла. Эдмунд стоял и многообещающе смотрел на меня. Я подтянула одеяло ближе к себе, но настороженно следила за супругом. Тот скалился, а потом с незаметной для меня прытью, перемахнул кровать, надавил на челюсти и влил какую-то гадость мне в рот. Я попыталась выплюнуть ее, страшась того, что он задумал. Но тот плотно держал челюсти. Он закрыл мне рот и нос, я пытались оттолкнуть его, но куда беременной женщине против оборотня. Горечь разлилась на языке. Тот отошел.
        - Что? Что это было? Эдмунд! - закричала я в бессильной злобе.
        - Скоро узнаешь. Прелесть моя.
        В комнате уже отчетливо пахло гарью. И стали раздаваться крики прислуги. Пожар! Сомневаться не приходилось! Особняк горел!
        - Пожар, - страшась, выдохнула я.
        - Всего-то…
        Эдмунд отвернулся от меня. Я терялась в догадках. Тот подошел к шкафу и начал там рыться.
        Он бросил мне на кровать плотный плащ. Я не шевелилась.
        - Я скоро приду, - бросил он и вышел из комнаты. Даже тень тревоги не легла на его лицо.
        - Боже! Что происходит?
        «Он сошел с ума! Возьми наше зелье! Ну же скорее и камни. Спрячь в плащ и обуйся!» - услышала панику в голосе бабушки.
        - Но мы ведь не проверили его. Ты уверена, что я усну и проснусь спустя три дня?
        «Нет выбора. И мне кажется, что уверена. Поспеши. Не нравится мне все это!»
        Только я успела закутаться в плащ и положить в карман бутылек и два камня, как дверь распахнулась и вошел Эдмунд. Тот подхватил балетки, что стояли у кровати, быстро обувая меня, и подхватил на руки. Крики прислуги были отчаянными и страшными. Я обхватила Эдмунда за шею, пока тот открыв окно и не сигналу вместе со мной на землю. Только вот я вдруг с ужасом поняла, что за зелье влил мне Эдмунд.
        Он спешил к закрытой карете, где уже сидела баронесса, в глухом закрытом платье и строгой прической. Ее лицо было скрыто вуалью. Рядом сидел взволнованный лекарь. Эдмунд опустил меня на скамейку. Сел рядом удерживая. Карета тронулась, а наш особняк продолжал полыхать. Я смотрела круглыми глазами на этих нелюдей.
        - Надо потушить пожар! Вызвать… пожарных, водоносов, специальную службу… - я только сейчас поняла, что даже не знаю как в этом мире их правильно называют.
        - Не стоит. Там никому уже не помогать… - холодно проговорил Эдмунд. Уткнулся мне в шею. Баронесса отвернулась. Доктор потупил взгляд. А меня скрутило вспышкой боли. У меня начались схватки.
        Ублюдок решил ускорить появление наследника…
        Снова вспышка боли и я заскулила. Карета остановилась. Эдмунд подхватил меня на руки. Я снова застонала. Небольшой домик, чёрт-те где находящийся принял нас. Родверг Красп склонился надо мной, как только Эдмунд уложил на кровать. Муж вышел из комнаты, оставляя меня и лекаря. Воды отошли, а дальше начался какой-то ад. В те недолгие минуты, когда схватки давали возможность продышаться я, пока лекарь отвернулся, каким-то чудом вытащила бутылек из плаща, что лежал подо мной, и подложила его под матрас. Туда пошли камни, хотя теперь они мне вряд ли пригодятся. Я перекатилась на другой бок, терпя схватки. Родверг прислонил к моим губам стакан с водой. Потом он закасала рукава, надел на себя что-то наподобие наших медицинских халатов, вымыл руки.
        А спустя семь долгих часов я наконец родила. Мальчика. Сына. С небольшим светлым пушком на голове и яркими голубыми глазами, что он приоткрыл на миг. Вопреки ожиданиям и подавляющей черной масти отца он пошел в меня. Я заплакала от счастья. От нервного потрясения меня била судорога. Я не могла остановить собственное тело. Вдохнула, выдохнула и уняла дрожь. Прижала к себе малыша, понимая, что не смогу с ним расстаться.
        - Давайте я заберу ребенка. Вам надо отдохнуть.
        - Нет! Я покормлю его.
        - Не нужно. У него будет кормилица.
        - Я буду кормить его… - но мои возмущения никто не слышал и, прежде чем Родверг дотронулся до меня и усыпил, забрал моего малыша.
        А ночью, когда я пришла в себя, увидела над собой лицо баронессы. Она скалилась в мое лицо, держала нож у моего горла.
        - Когда же ты сдохнешь тварь! Вместе со своим сыном, - она занесла рукоять, но дверь распахнулась, являя мне злого Эдмунда. Тот вырвал нож, ударил баронессу.
        - Где мой сын? - прокричала я, смотря на то, как лекарь выводит мою несостоявшуюся убийцу. Дверь закрылась. Эдмунд прожигал меня странным взглядом, от которого мурашки пробежались по телу.
        - Где мой сын? - еще более требовательнее проговорила я, приподнялась на кровати. - Я хочу его видеть!
        А следующие слова разорвали мне душу и сердце в клочья.
        - Он не выжил.
        Эдмунд ушел, а я дрожащей рукой нащупала пузырек и опрокинула в себя. Слезы скатились из уголков моих глаз, немой крик боли застрял в горле…
        Я умру! Но лишь для того, чтобы вернуться и отомстить…