Первый инженер. Книга 2 Олег Алексеевич Геманов
        Первый инженер #2
        Двое наших современников-шахтеров попадают в магический мир в качестве короля Рудного королевства и его же воеводы. К ним неким не совсем обычным образом присоединяется необычный оформитель документов. Он выступает в качестве Верховного мага королевства. И да! Наши попаданцы - гномы. Соответственно, Рудное королевство - это королевство гномов. Правда, не всё в нем благополучно, а если говорить откровенно, то вовсе плохо. Причем очень. Пресветлые эльфы имеются. Орки тоже. Людей полно. Кирки, грибы и два топора присутствуют. Неукротимый гарем. (Вот тут наврал про гарем для рейтинга молодежного.) Огромные сиськи!!! (Снова соврал нещадно. Нет там никаких сисек. Но вдруг кто клюнет на приманку?) Интриги, скандалы, расследования! (А вот это имеется). В общем, топоры пьют кровь вражескую, магия её же поджаривает, а в темных шахтах работают проходчики, вырубая кирками штробы.
        В общем, книга заканчивается тем, что кое-какие приключения кое-как завершаются и наступает рассвет новой эры над Рудным.
        А вторая часть повествует, что это за рассвет такой и какого он цвета.
        Напомню кто у нас главные герои, а то я уже и сам забыл почти.
        Николай Осипов инженер по технике безопасности шахты «Раздорская». Ныне король Рудного королевства Шлюксбарт Пятый.
        Андрей Шипулин ГРОЗ шестого разряда шахты «Раздорская». Ныне воевода Рудного королевства Нортбарт.
        Павел Анисимович Нагибин. Оформитель документов. Место работы названия не имеет. Оформлен Верховным магом королевства под фамилией Дитбарт.
        А так же куча штробных гномов, придворных сановников, магов разных рас и одна прекрасная эльфийская принцесса с белыми волосами. На голове они у неё.
        Буду рад, если люди заинтересуются продолжением произведения.
        Олег Геманов
        Первый инженер
        Книга вторая
        Посвящается Сергею Викторовичу Акимову, Верховному магу форума «В вихре времен».
        Глава первая
        Спал Николай недолго. Всего часов десять-двенадцать. Самое большее четырнадцать. А когда проснулся, то обнаружил, что снова может ходить. Правда, медленно и недалеко. Из-за крепкого сна Осипов полностью пропустил начало новой Эры, но сильно не расстроился.
        Чувство голода никуда не делось. Сидело внутри Осипова и по-хозяйски обживалось. Оно уже поняло, что жить здесь придется долго, и теперь радостно насвистывая какую-то незатейливую мелодию, обустраивало себе спальную комнату. Вешало веселенькие занавесочки на окна и подбирало им в цвет коврики на пол.
        Николай погладил жалобно бурчащий живот, и осторожно поднялся с кровати.
        - Дайте воды, - распорядился Осипов и с трудом подошел к столу и сел на лавку. - И поесть принесите.
        Вокруг него моментально засуетились слуги, загремели кубками с водой и захлопали створками двери. Несмотря на то, что слуг по прежнему крутилось возле короля всего трое, ему показалось, что в тронном зале орудуют не менее двух полнокровных спальных артелей. Настолько проворно и быстро проделывал работу обслуживающий персонал.
        Через несколько минут в зал торжественно вошел слуга, неся на вытянутых руках огромный золотой поднос. На нем сиротливо стояла крохотная мисочка с грибами. Ложка, лежащая рядом, по размерам превосходила злосчастную посудину раза в два.
        - Ваше Величество! Ваш завтрак! - благоговейно произнес слуга и поставил грибы перед королем. Увидев невыразимую тоску в его глазах, он поспешно добавил. - На обед в два раза больше будет! А еще и ужин!
        Николай с подозрением обдумал слова слуги насчет ужина и печально предположил, что вечером порция ему положена, весьма небольшая. После этого еще секунд пять тягостно поразмышлял над своей несчастливой долюшкой, а потом в один присест съел грибы и запил их тремя огромными кубками с водой. Вытер рот рукавом и вознес хвалу Владыке, за то, что тот не надоумил Нагибина ограничить Николая еще и в питье.
        Из состояния блаженной созерцательности Осипова выдернул слуга. Он почтительно поклонился и сообщил королю последние известия.
        Антитеррористическая операция проходит очень успешно. Убито шестнадцать орков, а в замок доставили еще семерых, но живых. А потом дружинники устроили добрую облаву и загнали в тупиковое ущелье большой отряд бандитов. Почему ущелье тупиковое? Так целых трех болотников разведка наша увидела. Вот почтенный воевода орков туда и законопатил. Теперь орки сидят и думают. Или сквозь болотников пробиваться или почти по отвесной стене лезть на топоры дружинников.
        Инженер с большим интересом выслушал обстоятельный рассказ, и решил уточнить насчет потерь. Слуга сосредоточенно прикрыл глаза и поднес крепко сжатые кулаки к груди. Несколько секунд помолчал, а потом резко опустил руки и выпалил:
        - У нас пять двухсотых и трое трехсотых.
        Способность говорить вернулась к Осипову только минут через пять. И только после того, как слуга объяснил ему, что именно так, слово в слово, передал через посыльных почтенный Нортбарт.
        - Да уж, - буркнул в бороду Николай и решил, что настало время воспользоваться мудрым советом Павла Анисимовича. А именно заняться делами государственной важности. Но немедленно приступить к этому весьма достойному занятию, увы, не получилось, причем по весьма прозаической причине. Дело в том, что гардеробную короля во время мятежа полностью разгромили. При этом тщательно уничтожили все хранившиеся там наряды. А так как величие Шлюксбарта настолько всеобъемлющее, то никакая другая одежда, кроме его собственной ему не подходит. И сейчас швейная артель томится в ожидании того сладостного момента, когда ей представится возможность прикоснуться к невероятно величественному телу короля и заняться обмером неизмеримо прекрасного туловища Его Величества.
        Осипов после столь сомнительного и наполненного двусмысленностями комплимента, густо покраснел и долго с подозрением вглядывался в бесхитростное лицо слуги. Потом обреченно махнул рукой и милостиво разрешил артельщикам войти.
        Королевские портные поразили Николая своей одинаковостью. Все высокого роста, и как на подбор очень худые. Эти недостатки они с успехом компенсировали за счет густых и очень длинных бород. У главы артели борода так и вовсе оказалась подстрижена с боков и завита.
        Осипов изумленно подумал, что времена, страны и даже измерения меняются, а модельеры показывают удивительный пример верности креативному мышлению. Только вот имя королевского кутюрье совсем не соответствовало его профессии. Николай еще долго посмеивался в бороду, когда ему приходилось называть почтенного главу артели по имени. Тут поневоле заулыбаешься. Ведь главного портного звали Билбарт. Что в переводе с древнего языка гномов означало - лысая борода.
        Для начала почтенный модельер обмотал короля длинными рулонами льняной ткани. И Осипов некоторое время ощущал себя здоровенной гусеницей и даже попытался под шумок откусить кусочек ткани. Впрочем, абсолютно безуспешно. Потом в дело вступили подмастерья, устрашающе щелкали ножницами, весьма непривычной формы и опутывали Николая тонкими бечевочками разделенными узлами на равные части. Через несколько минут инженер понял, что вся эта процедура займет очень много времени и обреченно начал рассматривать плитки пола.
        Николай наблюдал за развернувшейся вокруг него оживленной работой и предавался безмерным сожалениям о своих любимых джинсах и майках с красочными рисунками на груди. К ним он так привык в прошлой жизни и даже не представлял, как без всего этого можно обойтись. Теперь же Осипову оставалось лишь тешить себя сладостным воспоминанием о любимой одежде и лелеять слабую надежду, на то, что лет через триста мода в Рудном поменяется и королю больше не придется носить нелепейшие балахоны, словно в насмешку именуемые «парадными одеяниями».
        Особую досаду у инженера вызывал тот факт, что на ненавистном королевском наряде не имелось ни одной, даже самой завалящей пуговицы. А вместо них использовались в запредельных количествах разнообразные тесемки и золотые застежки. И самый заурядный поход в мужскую комнату мог в любую секунду обернуться грандиозной катастрофой по масштабам вполне сравнимой с падением Тунгусского метеорита. Представив во всех подробностях этот вселенский апокалипсис Осипов, содрогнулся от ужаса, и немедленно схватил почтенного Билбарта за запястье:
        - Ты вообще одежду шить умеешь? - грозно сверкнув очами, вымолвил Николай и непроизвольно поднес кулак прямо под нос кутюрье. - Отвечай!
        Модельер слабо пискнул, уставился на кулак короля каким-то невероятно испуганным взглядом и после продолжительной паузы тихо ответил:
        - Умею, Ваше Величество, - на лбу Билбарта выступили крупные капли пота, а побелевшие губы мелко задрожали. - Мой род начал заниматься этим делом за несколько часов до начала коронации вашего славного предка Шлюксбарта Первого.
        Николай спрятал руки в складки ткани и с неподдельным удивлением произнес:
        - Да что же ты так переполошился! Я же просто спросил.
        Высокорослый модельер стал как будто ниже ростом. Он затравленно вжал голову в плечи, и вымолвил через силу:
        - Прошу прощения, Ваше Величество. Просто рука у вас больно тяжелая. Вот я немного и того. Испугался сильно.
        - Не понял, - ошарашено произнес Осипов и чуть-чуть приподнял правую бровь. - С чего это ты так решил?
        Подмастерья давно бросили работу и теперь вместе со слугами стояли и с открытыми ртами прислушивались к мудрой беседе.
        - Мятежник, которого вы в зале ударили, только вчера к вечеру в себя пришел, - почтительно проговорил Билбарт, стараясь не смотреть на короля. - Память у него напрочь отшибло. Помнит только, как лет пятнадцать тому назад его в хранители ваших кузнечных щипцов посвящали. А после этого - ничего. А уж как почтенный маг старался его разговорить! Как старался! Да всё без толку.
        Николай донельзя довольный услышанным широко улыбнулся и словно случайно вытянул вперед руку и крепко сжал пальцы. Полюбовался на свой кулак и внезапно вспомнил, для чего он вообще затеял разговор с кутюрье.
        - Это всё конечно очень хорошо, но речь сейчас пойдет о другом, - Осипов распорядился немедленно освободить его от ткани и, не обращая внимания на онемевшего модельера продолжил. - Значит так. Сейчас в небесных Чертогах Владыки никто не носит такие наряды как у нас.
        Кутюрье сдавленно охнул, прижал руки к груди и словно подкошенный рухнул на скамью. На его лице отчетливо читалось обреченное осознание того факта, что шестьсот пятьдесят лет безоговорочного лидерства рода Билбарта как законодателей моды Рудного королевства подошли к концу. Николай даже проникся мрачным величием этого момента. Еще бы! Не каждый день в стране рушатся дизайнерские империи с более чем полутысячелетней историей. Выдержав приличествующую историческому событию паузу, Николай взял со стола кубок и торжественно протянул его убитому горем модельеру.
        - Попей. А как успокоишься, я расскажу, какую же именно одежду носят в Чертогах Владыки.
        Уже через пять минут, почтенный модельер затаив дыхание и практически не моргая, жадно внимал мудрым речам короля. Впитывая в себя новые слова и термины. Скоро почтенный Билбарт вполне сносно выговаривал такие понятия, как «джинсы», «куртка с капюшоном», «рабочий комбинезон» и «двубортный костюм с накладными карманами». Осипов уже радостно потирал руки предвкушая, как он избавится от донельзя надоевшей ему одежды. И строил далеко идущие планы насчет выдачи проходчикам спецодежды и полным обеспечением индивидуальными средствами защиты. Но сладостные мечты инженера весьма беспардонным образом нарушил его личный кутюрье. Во время разговора он деловито кивал головой, уверенно поддакивал, а в некоторых местах даже вставлял профессиональные реплики.
        Но как только Осипов перешел к практической части, почтенного Билбарта словно подменили. Он что-то несвязно лопотал, постоянно переспрашивал и так тряс бородой, что её тщательно завитые пряди разлохматились и клочками торчали в разные стороны. Отчего знаменитый кутюрье стал подозрительно похож на штробного проходчика, бредущего домой после двойной смены. Причем сильно выпившего. Под тяжелым взглядом короля, Билбарт все же признался, что абсолютно не представляет, как должна выглядеть одежда, столь подробно описанная Его Величеством. Николай печально вздохнул и решил, что проще нарисовать эскизы костюмов, чем объяснять их на пальцах.
        Но и тут инженера подстерегали очередные трудности. Ни одного чистого пергамента в замке не обнаружилось. Тогда Осипов вызвал к себе Ранбарта и поручил ему немедленно принести кусок мела и доставить в тронный зал большую доску для рисования. Очень быстро выяснилось, что с мелом в королевстве дела обстоят просто отлично, а местами так просто и восхитительно.
        А вот с подходящими досками наметились определенные трудности. Нет, конечно, они раньше имелись в огромных количествах, но со временем пришли в полную негодность. И к большому сожалению, последние доски для рисования в количестве сорока семи с половиной штук, хранившиеся в одном из королевских амбаров были на днях полностью уничтожены гнусными мятежниками.
        Разумеется, всё это Осипову докладывал не бедолага Ранбарт, а специально вызванные в тронный зал придворные. Сановники словно по мановению волшебной палочки, появлялись перед очами Его Величества. Горячо заверяли в своих неподдельных верноподданнических чувствах и тут же принимались перечислять, что из вверенного царедворцу имущества на днях уничтожили презренные мятежники. Масштаб потерь ужасал.
        Если Николай мог еще хоть как-то смириться с потерей двадцати семи оглоблей и семидесяти пяти хомутов, то уничтожение двадцати девяти торговых телег перенес уже с трудом. А после того, как один из чиновников горестно заламывая руки, рассказал, что ничтожные бунтовщики сломали три тысячи двести восемьдесят шесть кирок и пятьсот двадцать восемь ломов, то на глаза инженера навернулись слезы. А когда хранитель одного из королевских амбаров, отчаянно дергая себя за бороду, доложил, что отвратительные бунтовщики, чтобы досадить королю, изничтожили в пыль каменные блоки для крепостных стен в количестве двадцати пяти тысяч штук. То слезы обильными потоками всё же хлынули из глаз Николая. И он смог только печально взглянуть на собеседника и потрясенно произнести:
        - В пропасть всё выбросили?
        Придворный замер на несколько секунд, почесал в затылке, и обрадовано закивал, явно сраженный наповал мудростью короля. А затем почтительно уточнил, что сначала выбросили, а потом всё равно растёрли в пыль.
        В довершении всех бед, каждый сановник уверял короля, что точно знает, кто сможет решить проблему с досками для рисования. Мгновенно в тронный зал врывался очередной сановник. И после традиционного восхваления величия Шлюксбарта немедленно начинал рассказывать, о страшных преступлениях совершенных мятежниками против королевского имущества. Которое удивительным образом оказывалось под управлением вышеупомянутого придворного. Вскоре в зале, ослепительно блистая драгоценностями, толпилось огромное количество народа. Слуги постоянно вносили новые лавки, но их всё равно на всех не хватало. Под сводом стоял басовитый гул от бесконечных разговоров, двери зала практически не закрывались и Николай внезапно понял, если так пойдет и дальше, то очень скоро из помещения вынесут не только кровать, но и его самого.
        Лицо короля покраснело, кулаки сжались, но приступ гнева прервался на самом интересном месте. Так как Николай увидел перед собой очень серьёзное лицо Михбарта. Глава приписной артели низко поклонился и подтолкнул вперед неуловимо знакомого воина.
        - Государь! Очень рад, что вы так быстро встали на ноги! - Михбарт показал рукой на дружинника и галантно его представил. - Это младший сын почтенного Майнхарда. Сам барон, к большому сожалению, не может лично предстать перед вами. Потому что сейчас находится рядом с почтенным воеводой. Но вам передает большой привет, а также просил меня передать вам, что в прошлый раз обсуждение неоспоримых достоинств салата из репы прервалось по независимым от барона причинам. Поэтому он выражает надежду, что его сын сможет продолжить с вами беседу на столь животрепещущую тему.
        Как только Михбарт упомянул про изысканный деликатес, то Осипов сразу понял, что речь идет о восстановлении разрушенной крепостной стены. Тогда на пиру деловому разговору помешал Ламбарт. Сейчас же никто больше не может воспрепятствовать королю, проводить мудрую государственную политику. А значит, наступило время проверить, как работает бюрократическая система Рудного королевства и каким именно образом функционирует местная вертикаль власти.
        Перед тем, как приступить к первому в своей жизни строительному проекту, Николай немного поболтал о пустяках с главой приписной артели. При этом выяснилось, что почтенный Михбарт женат на троюродной свояченице барона по прадедушкиной линии со стороны жены. И именно по этой причине он оказал Майнхарду любезность и представил его сына королю.
        Сам же сын весьма понравился Осипову. Крепкий мужчина, широкий в плечах, носил тяжелый доспех, так легко и непринужденно, что становилось понятно - носит его воин каждый день и подолгу. И что очень вероятно - даже спит в нем. Кроме этого весьма похвального факта, оказалось, что у младшего отпрыска барона очень красивое и звучное имя. Но, к сожалению практически не произносимое. Николай несколько раз честно попытался его выговорить, но добился лишь того, что у него заболели скулы и слегка одеревенел кончик языка. Поэтому инженер деликатно избегал называть сына барона по имени и обращался к нему исключительно с помощью различных иносказательных выражений, а временами даже замысловатых аллегорий.
        Вволю наговорившись, Осипов залпом осушил большой кубок воды и с грохотом поставил его на стол. В зале моментально воцарилась тишина, и десятки почтительных взоров устремились на короля.
        Король величественно поднял руку, чтобы отдать первое распоряжение и внезапно осознал, что Ламбарта рядом нет. А так как Шлюксбарт отдавал почти любые приказы через Хранителя кирки, то Осипов просто не знал к кому сейчас необходимо конкретно обратиться. Немного постояв, инженер задумчиво потеребил бороду и присел на лавку. Потом взял со стола Рудную кирку и положил рядом с собой. Придворные заинтересовано наблюдали, как Его Величество в глубокой задумчивости постукивает пальцами по рукоятке и едва слышно что-то бормочет себе в бороду.
        - Значит так, - прервал затянувшееся молчание Николай. - Приступаем к выполнению приказа Владыки.
        Сановники ахнули, затрясли бородами и начали испуганно озираться по сторонам. Явно опасаясь, что Первоначальный прямо сейчас появится в зале и зычным басом начнет распоряжаться. Осипов недовольно скривился и грозно оглядел собравшуюся в зале элиту королевства.
        - Надеюсь, все помнят, что сказал Владыка на площади?
        Судя по лицам присутствующих, проблем с памятью никто из них не испытывал. Придворные с приличествующими торжественному моменту физиономиями энергично кивали и ритуально кланялись. При этом Осипов заметил, что многие бьют поклоны не очень умело. А некоторые, так и вовсе неправильно. Инженеру захотелось вскочить с места, схватить святотатцев за бороды и хорошенько поелозить ими по полу. Но по причине чрезмерной тучности и общей усталости организма он не стал этого делать. Лишь мстительно запомнил лица особо «отличившихся» гномов. И клятвенно пообещал себе, что очень скоро все жители королевства не только станут правильно кланяться Владыке, но и выучат все параграфы инструкции по безопасности. Естественно перед этим необходимо провести адаптацию данной инструкции под местные реалии.
        Николай еще раз обвел взглядом зал, вздохнул и принял решение. Раз Ламбарта нет, то теперь придется лично управлять государством. Конечно, поначалу не все будет получаться как надо. Возможны небольшие накладки и прочие досадные недоразумения. Но, как говорится - глаза боятся, а кирка рубит. И не теряя времени Осипов, приступил к выполнению первого в истории королевства национального проекта под условным названием «Великая Рудная стена».
        Первым делом Николай выяснил, кто из сановников отвечает за ремонт пограничных укреплений. На это потребовалось совсем немного времени. Оказалось, что в Рудном нет такого придворного. Причем совсем. Тогда Осипов потребовал, чтобы к нему подошел тот гном, кто занимается строительством на поверхности. И снова короля постигла неудача. В королевстве уже давно ничего не строили наверху. Так давно, что даже казначейство уже лет сорок не вело никакого учета по верховому строительству. А почтенный придворный, занимавший более ста лет должность главы наземной приписной артели, погиб во время покушения на Его Величество.
        Немного обескураженный инженер, прикрыл глаза и глубоко задумался. При этом начал машинально поглаживать мощные руны, обильно вплавленные, как в рукоятку кирки, так и в само кайло. Получалось, что придется создавать с нуля министерство строительства. Эта мысль неприятно поразила инженера своей простотой и какой-то обреченной обыденностью. Естественно Осипов никогда не занимался ничем даже отдаленно похожим. И поэтому он моментально покрылся липким потом и у него предательски задрожал кончик бороды. А когда Николай осознал, что созданием одного министерства дело не ограничится и придется выстраивать полноценную вертикаль власти, то ему окончательно поплохело. Инженер раздраженно махнул рукой и выгнал придворных из зала. Так как предаваться мудрым размышлениям необходимо в полной тишине. Потом вызвал к себе Ранбарта и приказал, чтобы маг, немедленно явился в кабинет. В смысле, в тронный зал.
        Оставшись в одиночестве Осипов, не стал ложиться на кровать, а принялся неспешно прогуливаться по огромному и практически пустому залу. В такт шагов легонько постукивал рукояткой кирки по плиткам пола и напряженно размышлял. Дойдя до трона, Николай с неподдельным любопытством провинциального посетителя Эрмитажа, осмотрел рабочее место правителей Рудного. С трудом взгромоздился на трон, немного поерзал на холодном камне и решил, что во время официальных приемов на сиденье обязательно надо будет подкладывать подушечку. А то не приведи Владыка, можно, что нибудь себе отморозить или даже застудить.
        Внезапно Николаю до ужаса захотелось позвать придворных, разделить их на две команды и от всей души покидаться слизью. Причем из трона, стола и лавки получится отличная крепость! И её надо обязательно взять штурмом. Николай даже начал прикидывать тактику боя и намечать, кого из придворных он поставит в первую волну. А еще можно сказать, что крепость захватили отвратительные эльфы! И тогда получится, что… Что именно получится Осипов не понять не успел. Так как сразу после того, как он вспомнил про эльфов, мысли Николая плавно сконцентрировались на прекрасной принцессе. И Осипов начал думать, как бы получше подкатиться к лучезарной Таниэлель. Нет, сразу рассчитывать на поцелуй, пожалуй, не стоило. Но надо каким-то образом сделать так, чтобы из леса выскочило страшное чудовище. Желательно болотник. И тогда, во время жаркой схватки с монстром можно будет незаметно потрогать принцессу за её обворожительные выпуклости…
        Король, до глубины души пораженный столь странными желаниями непонимающе потряс головой и настороженно прислушался. Но вокруг стояла полная тишина. Волшебный рожок, сделанный нечестивыми человеческими руками, не играл сводящую с ума мелодию. И даже с площади в тронный зал не доносилось ни единого звука.
        - Инженер-человек Осипов. Мне надо с тобой поговорить по крайне важному делу.
        Юношеский голос, раздавшийся в полной тишине, до ужаса напугал Николая. Дико закричав, он дернулся всем телом и рухнул на пол. Хорошо, что трон правителей Рудного не отличался большой высотой, и поэтому падение Осипов пережил без большого ущерба для здоровья. Лишь ударил правый локоть и набил весьма приличную шишку на лбу.
        - Встань! Ты и так жалок, а валяясь на полу просто отвратителен, - презрительно произнес все тот же голос и Осипов внезапно понял, что он его уже слышал раньше. Николай с трудом поднялся на ноги, угрожающе выставил перед собой кирку и зло произнес:
        - Это твоё тело, сопляк! И именно ты сейчас, словно болотник лежал на полу и вопил от ужаса. Поэтому не смей со мной разговаривать в таком тоне! Ты понял меня, Шлюксбарт? Понял? - Осипов чтобы справится с охватившим его гневом, несколько раз с силой взмахнул киркой перед собой.
        Шлюксбарт яростно засопел, и произнес пару сдавленных ругательств. Потом немного помолчал и сказал уже более спокойным голосом:
        - Теперь это твое тело инженер-человек. И ко мне оно не имеет ни малейшего отношения, - юноша мстительно улыбнулся и продолжил неестественно печальным голосом. - И я с огромным сожалением доношу до тебя известие, что твоё тело еще долго будет жить.
        Осипов взгромоздился на трон и непонимающе спросил:
        - А о чем же здесь сожалеть? По-моему это как раз хорошо.
        Шлюксбарт довольно хохотнул и захлебываясь от счастья проговорил:
        - Телу уготовлена долгая жизнь. Это да. Но зачем тебе тело без разума? Что ты с ним будешь делать?
        Николаю очень не нравился весь этот разговор. Да и Шлюксбарт в образе юноши не вызывал ни малейшей симпатии. Осипов чувствовал исходящие от него волны ненависти, но понять причину их появления не мог. Поэтому решил нейтрально поговорить с крайне надменным парнем и по возможности выяснить, чем же он так недоволен.
        - Что с ним делать? Еще не знаю. Но думаю, что ты пришел именно из-за этого. Я угадал?
        Юноша ничего не ответил, но по его напряженному молчанию Осипов понял, что оказался прав.
        - Ладно. Давай прекратим ненужные оскорбления и спокойно поговорим. Как мужчина с мужчиной, - спокойно промолвил Николай и невзначай провел рукой по бороде. Таким образом, давая понять собеседнику, что действительно считает его равным себе. Как это ни странно, но такой простой прием отлично сработал. Явно польщенный Шлюксбарт успокоился и продолжил разговор уже более спокойным голосом:
        - Человек-инженер Осипов. Я знаю, как и почему ты оказался в Рудном королевстве. Так же я знаю про человека-оформителя Нагибина и человека-проходчика Шипулина…
        У Николая часто застучало сердце. То, что сейчас произнес Шлюксбарт, объясняло очень многое. Но вместе с тем появлялись и новые, весьма непростые вопросы. Получалось, что разум Шлюксбарта полностью отделился от сознания инженера. И король попал во владения местной Старшей. Но почему-то не как взрослый гном, а как ребенок. Но и на том свете Шлюксбарт продолжал взрослеть и сейчас превратился в достаточно стандартного юношу. Только, похоже, недостаточно воспитанного, и абсолютно не умеющего скрывать свои эмоции. Ко всему прочему парень явно общается или со Старшей этого мира, или с кем-то из её ближайшего окружения. Иначе откуда он мог узнать про троих человеков? Тьфу, ты! Про троих людей. Да ниоткуда. А это означает, что Шлюксбарт пришел не по своей воле, а скорее всего, послан с каким-то важным сообщением. Причем парнишку, похоже, используют втемную. Иначе он бы не захлебывался от непонятной ненависти, а сразу ввел Осипова в курс дела.
        Тем временем юноша закончил вводную часть речи и перешел к основной.
        - Я долго размышлял, стоит ли идти и сообщать тебе об этой беде. Скажу честно, я с удовольствием посмотрел бы, как ты в страшных мучениях сходишь с ума.
        - Почему? - решился на прямой вопрос инженер. - Ты же прекрасно знаешь, кто послал нас. И зачем.
        Ответил Шлюксбарт не сразу. Долго молчал, явно подбирая нужные слова.
        - Потому что вместе со мной находятся Дитбарт и Нортбарт. Вернее не они, а то, что от них осталось, - голос Шлюксбарта дрогнул и в нем послышался неприкрытый ужас. - Это настолько страшное зрелище, что его просто невозможно описать словами. Вы сотворили с ними абсолютное зло. Хуже ничего быть не может.
        - Погоди! - поспешно прервал собеседника Николай. - Пройдет еще немного времени и с этими гномами всё станет нормально. Их разум полностью восстановится. Именно так произошло с тобой.
        - Этого не может быть! - неверяще воскликнул Шлюксбарт. - Она сказала, что это навсегда!
        - Зеленоглазые девчонки с белыми волосами иногда ошибаются, - многозначительно произнес инженер и по реакции юноши понял, что снова угадал насчет своих догадок по поводу Старшей. - Это она заставила тебя придти?
        - Шлюксбарта никто не может заставить! - гневно отозвался юноша. - Я сам принял решение. И только тревога за судьбу моего народа сподвигла меня на этот шаг. К сожалению, без тебя человек-инженер Осипов пока обойтись невозможно…
        Николай мысленно присвистнул. Настолько его поразили слова собеседника. Получается, что парень весьма информирован, и к тому же ему далеко не безразлична судьба Рудного королевства. Интересно, какую роль отвела ему во всем этом деле зеленоглазая пигалица? Но на этот вопрос Осипов, разумеется, ответа получить не мог. Поэтому он не стал попусту терзать себя бесплодными догадками, а решил, что наступило время спросить, о чем же его хочет предупредить парень.
        Всё оказалось гораздо хуже, чем Осипов мог себе представить. Причем настолько хуже, что по телу инженера прошла волна холодного ужаса, а из груди вырвался обреченный вопль. Кричал Николай громко, но недолго. К своему удивлению Осипов понял, что за последнее время привык к сваливающимся на него смертельным опасностям и постоянным попаданиям в критические ситуации. Привык и уже не воспринимал их, как вселенскую катастрофу. Успокоившись, король с трудом взгромоздился на холодный трон и обратился к Шлюксбарту:
        - А для чего ты мне всё рассказал? Явно не для того, чтобы насладиться альпийским горловым пением в моем исполнении?
        Юноша счастливо улыбнулся и с довольным выражением на лице ответил:
        - Не скрою, мне приятно видеть тебя человек-инженер в столь неприглядном состоянии. Слишком ты много зла принес в моё королевство. Ты и твои друзья.
        Инженер благоразумно не стал спорить с парнем и терять драгоценное время на бессмысленные пререкания. Обладая большим опытом интернет-споров Николай отчетливо понял, что ни в чем переубедить упертого и по юношески глуповатого Шлюксбарта он не сможет. Поэтому правитель Рудного сделал вид, что не услышал нелепую реплику подростка. Вытерев рукой вспотевший лоб, инженер подпустив в свой голос кроткого смирения мягко произнес:
        - И всё же ты пришел ко мне и подробно объяснил в какую жуткую передрягу попаду сегодня ночью. Зачем?
        Шлюксбарт нервно закусил губу и явно борясь с собой тихо промолвил:
        - А еще она просила передать тебе следующее, - у парня остекленели глаза и он произнес явно загодя заученный текст. - Один кубок вина на одного гнома. Кубок с пира посвященного песенному празднику.
        После этого Шлюксбарт не прощаясь удалился, а Осипов услышал, как в двери тронного зала громко постучали, они плавно распахнулись и в помещение вошел Павел Анисимович. Маг походя набросил на дверь защитное заклинание, тяжело сел на лавку и внимательно посмотрел на неподвижно сидящего на троне Осипова.
        - Тренируешься исполнять королевские обязанности? Молодец. Весьма похвально. Но если ты думаешь, что я научу тебя не сутулиться на троне, то ты сильно ошибаешься. Для таких глупостей у меня нет времени.
        Николай печально посмотрел на Нагибина и подробно рассказал о только что произошедшем разговоре с гиперактивным юношей.
        Выслушав неприятные новости, Павел Анисимович долго молчал. В глубокой задумчивости поглаживал бороду и с какой-то нехорошей обреченностью сокрушённо покачивал головой. Наконец маг резко встал на ноги, откашлялся и в столь раздражающей Осипова манере принялся привычно ходить по залу.
        - Значит местная Старшая по причинам известным только ей, полностью отделила сознание Шлюксбарта от твоего и при этом откатила его жизнь назад? И теперь наш добрый друг проживает свою жизнь заново? Причем проживает явно под крылышком у Старшей, - маг не обращался конкретно к Николаю. Просто вслух озвучивал свои мысли. Но Осипов всё равно время от времени энергично поддакивал и часто кивал. Павел Анисимович тем временем развивал и углублял своё видение ситуации. - И в связи с этими вновь открывшимися обстоятельствами Шлюксбарт более не может исполнять служебные обязанности по нахождению в эльфийском заклинании. И сегодня ночью, по расписанию это поганое колдовство обязательно сработает. И наш пылкий юноша в последний раз почтит эльфийскую принцессу своим личным присутствием. А потом в отсутствие Шлюксбарта нечестивое заклинание пойдет вразнос и через очень короткое время Осипов полностью потеряет разум. Иными словами сойдет с ума и выполнение нашего задания по спасению Якоря Мира сильно осложнится. Это если говорить так сказать мягко и в высшей степени толерантно.
        Осипов слез с трона и вплотную подойдя к магу с готовностью закивал.
        - Именно так Павел Анисимович, именно так, - подобострастно произнес Николай и с надеждой посмотрел в глаза магу. - Но ведь мы что нибудь придумаем? Не зря же зеленоглазая Старшая слила нам информацию?
        Нагибин подошел к столу, взял в руку кубок с водой и задумчиво поднес его к лицу. Потом с силой металлически звякнул кубком об каменную столешницу, потряс головой и произнес деловым тоном:
        - Старшие миров ничего не делают зря. Запомни это Николай. Ничего. Поэтому у нас определенно есть шанс. Значит возможно каким-то образом нейтрализовать эту проклятую эльфийскую магию. Причем без ущерба для твоего здоровья. А вот как это сделать - большой вопрос. Хорошо, что время подумать у меня есть. До наступления ночи еще долго.
        Маг ободряюще улыбнулся Осипову, положил ладони ему на плечи и промолвил очень серьёзным тоном:
        - Значит так Николай. Я сейчас ненадолго отлучусь. Отдам кое-какие распоряжения. Нам необходимо очень серьёзно подготовиться к сегодняшней ночи.
        Инженер растерянно заморгал и тихо спросил:
        - А что же сейчас делать мне?
        - Займись неотложными делами королевства. К примеру организацией работ по немедленному восстановлению разрушенного пограничного замка и стены. А самое главное не вздумай заснуть раньше времени. Это категорически запрещено. На всякий случай рядом с тобой будут неотступно находиться слуги и ближайший круг фаворитов. С соответствующими распоряжениями. Об этом я позабочусь. Действуй. Всё, я пошел.
        Осипов недовольно скривился. Ему крайне не понравились две вещи. Во-первых, какие-то крайне подозрительные и весьма двусмысленно звучащие «фавориты», а во-вторых, требование мага заняться королевскими делами. Но хуже всего, что в который раз инженеру снова в одиночку предстояло принимать важнейшие решения. Без какой-либо помощи со стороны товарищей. Недовольно кряхтя Николай сел на трон и принял величественную позу весьма подходящую для отдачи мудрейших и крайне разумных приказов.
        Сидел в такой позе Осипов ровно до того момента, когда в зал начали почтительно заходить подданные. А потом король вспомнил, что он по-прежнему одет только в ночную сорочку и его нынешний вид не очень подходит для крупного государственного совещания. Король скрипнул зубами, нашел взглядом Ранбарта и жестом приказ ему приблизиться.
        Пока в тронном зале высшие сановники Рудного выстраивались вокруг короля согласно раз и навсегда заведенному Владыкой табелю о рангах, само королевство жило обычной жизнью. Впрочем, не совсем обычной. Появление Первоначального и последующие за ним события внесли определенные изменения в устоявшийся уклад существования гномов. Но в основном королевство жило по-старому. В штробах проходчики рубили тяжелыми кирками породу и выдавали руду на-гора. В грибных пещерах женщины длинными баграми срезали спелые гнезда грибов со стен и бережно укладывали в поясные мешки. На поверхности кузнецы вытаскивали раскаленные крицы из горнов, рунированными молотами ковали заготовки превращая их в столь необходимые в хозяйстве вещи, как топоры и кирки. Младшие артели под руководством умудренных наставников осваивали азы непростого горного ремесла. А презренные мятежники и гнусные бунтовщики сидели под надежной охраной в подземелье и во всеуслышание проклинали свою незавидную судьбу. Дружина же после долгого перерыва и вовсе приступила к выполнению своих непосредственных обязанностей. То есть к военным действиям против
злостных нарушителей границы Рудного королевства в виде банд орков. Так что все занимались своими делами и никто не предавался праздному безделью.
        Ну, почти никто. Исключение из столь благостной картины составлял лишь один род рудокопов из Веселого. Волей судеб именно гномы Гербарда оказались замешаны в последние события по самый кончик бороды. Род успел поучаствовать и в ликвидации последствий уничтожения вражеской диверсионной группы. И в ремонте провала Первого Горна. А так же именно весёловские проходчики добили гранитного голема, который за малым не отправил во мрак верховного мага и горячо любимого короля Шлюксбарта Пятого, да никогда не прекратится рост его бороды!
        И это не говоря о том, что один из молодых гномов рода принял личное участие в первой волне штурма. И так возвысился после героических битв против гнусных мятежников и отвратительных бунтовщиков, что теперь не только не отходит от обожаемого монарха даже на кирку, но и пользуется его полнейшим благорасположением.
        Правда с данным гномом дела обстояли не совсем однозначно. Так как перед штурмом паренька усыновил другой род и в связи с этим у рода Гербарта возникли весьма серьёзные проблемы. На самом деле проблемы у рудокопов Весёлого возникли еще раньше. Просто они это осознали не сразу. Верховный маг королевства наипочтеннейший Дитбарт, именем короля, милостиво приказал заняться разбором завалов под Первым Горном. А потом, безмерно занятый заботой о непрерывном благе королевства забыл отдать новые распоряжения. Другие кланы и артели уже давно убыли в свои родные штробы и пещеры, а гномы Гербарта так и продолжали околачиваться возле знаменитого провала и нести службу по его охране. Прямо на центральной площади королевства разбили походные шатры и самым активным образом предавались праздношатанию. Вскоре палаточный лагерь стал одной из главных достопримечательностей столицы и вечером к нему начиналось паломничество любопытствующих горожан. Таким образом именно гномы Гербарта впервые в истории Рудного королевства посетили столицу исключительно с туристическими целями, а заодно стали и первыми отпускниками.
        Увы, но отпуск у них получился неоплачиваемый. В связи с этим на второй день отпускники съели всю еду, на третий продуктов не осталось совсем, а на четвертый снедь полностью закончилась. Старейшина немедленно послал гонца к своему Хозяину замка с просьбой о помощи. К сожалению сам наипочтеннейший Майнхард отсутствовал в столице по причине непосредственного участия в военных действиях, а его младший сын известный своей храбростью, большой учтивостью и непроизносимым именем не смог пробиться на прием к королю в связи с огромной занятостью монарха наиважнейшими делами королевства. Ситуацию спас один из мелких артельных слуг казначея. Он и как многие другие жители столицы пришел вечером поглазеть на живописный лагерь провинциалов. Наметанным глазом оценил всю тяжесть ситуации и пересчитав по головам гномов Гербарта немедленно удалился. А ночью из королевской кухни трое заспанных и крайне недовольных слуг прикатили повозку с котлом доверху наполненному жареными грибами. Выдачу еды организовали из расчета одна дневная норма проходчика на троих. Если учитывать то, что никто из гномов в штробах с кирками
не сидел, то кормили род просто по-королевски.
        Прибывший наутро с внезапной инспекцией младший сын Хозяина замка громко восхвалял мудрость и несравненное величие короля, а потом тонко намекнул Гербарду, что сегодня получит аудиенцию у обожаемого монарха и нижайше осведомится, о том, что же дальше делать роду. После разговора с младшим Хозяином, старейшина целую десятину смены пребывал в полнейшей гармонии с окружающим его камнем и даже начал слышать, как мелодично потрескивают корни гор. А потом к нему подошла супруга и тихо произнесла:
        - Они всё же пришли.
        В глубине души Гербарт прекрасно знал что они придут. Но упорно гнал от себя все мысли по этому поводу. Тщательно прятал своё знание за суетой сиюминутных дел. Каждый вечер молил Владыку, о том, чтобы род миновало это проклятье. Но ничего не помогло. Они всё равно пришли. Не могли не придти. Так как нарушить священную традицию сватовства заложенную лично Владыкой невозможно. Гербарт чуть дрогнувшей рукой быстро провел ладонью по бороде, повернулся к явно расстроенной супруге и тихо прошептал ритуальную фразу:
        - Миранда. Готовь наш родовой шатер. Сваты приехали.
        Первую регистрацию акта гражданского благосостояния в Рудном королевстве собственноручно осуществил сам Владыка. Произошло это эпохальное событие практически сразу после того, как в Рудном появились женщины. Ранее ничего подобного по вполне понятным причинам не происходило. И мужчины первое время всё никак не могли взять в толк, зачем же нужны все эти ничтожные формальности в виде свадеб и отчаянно сопротивлялись созданию крепких ячеек общества. Чем вызвали такую волну женского негодования, что в ситуацию пришлось вмешиваться Владыке и проводить среди мужчин разъяснительную работу и прочую наглядную агитацию.
        Разумеется она немедленно возымела действие и в королевстве воцарилась полная семейная идиллия. Но к большому сожалению Первоначального она с завидной постоянностью нарушалась обеими заинтересованными сторонами. Что мужчины, что женщины с упорством достойного лучшего применения исхитрялись превращать вышеупомянутую идиллию во всякие безобразия и тому подобные недопустимые нарушения. В связи с этим Владыке пришлось разработать и внедрить в Рудном незыблемые традиции сватовства и брака.
        Гербарт поджав под себя ноги, сидел в центре шатра на весьма облезлой волчьей шкуре. Рядом с ним на походном стуле сидела жена, а сзади стояли два артельных мастера и заинтересованно переминались с ноги на ногу. Периодически мастера горделиво выпячивали грудь и похлопывали мозолистыми ладонями по отполированным до блеска рукояткам тяжелых рунированных кирок висящих у них на поясах. Тем самым тонко намекая сватам, что ослепительная мощь и непревзойденное трудолюбие мужчин рода Гербарта, проявляются не только при работе в штробах.
        Прямо напротив старейшины, скрестив руки на груди величественно возвышалась глава грибной артели Ромильда. Сзади неё сгрудились трое почтенных артельщиц и очень громко обсуждали между собой невиданную урожайность грибов случившуюся на днях в их пещере. Между делом упомянули некую девушку Нантильду, которая своим искусным трудом и увеличила столь желанную урожайность. И что таких красивых девушек в Рудном королевстве отродясь не видывали, и что заботилась она о своих мужьях самым тщательным образом. Все до самой смерти с золота ели и с серебра пили. Жаль только, быстро в штробах сгинули.
        В общем, всё шло, как обычно. Высокие договаривающиеся стороны продолжали строить отношения друг с другом на основе принципов взаимного уважения, равенства, мирного урегулирования споров и неприменения силы, а старейшина с тоской размышлял о том, что Владыка в ослепительной мудрости своей зачем-то наделил грибную артель правом сватовства. И что самое досадное - женщины этим правом активно пользовались. Нет! У Гербарта и в мыслях не возникло подвергнуть критике Первоначального!
        Да и какая здесь критика, если, много лет назад, в этот же самый шатер заявилась женская делегация и на следующий день Гербарт стал законным мужем Миранды. С тех пор и живет с ней долго и счастливо. Так что дело здесь не в критике. Дело в том, что сегодняшнее сватовство является красивой формальностью. На самом деле о свадьбе договорились ещё в день Первого горна. После того, как супруга старейшины нанесла визит вежливости в лагерь грибной артели, прощупала почву и навела необходимые справки, в дело вступил Гербарт. После песенного праздника он встретился с Ромильдой в её шатре и долго восхвалял непревзойденную мудрость и смиренную кротость Его Величества Шлюксбарта Пятого, а также его несравненные таланты в области пения. Потом не откладывая кирку в дальнюю штробу перешел непосредственно к делу. Через десятину смены вопрос решился к взаимному удовлетворению сторон.
        Старейшина торжественно пожал руку почтенной Ромильде, и не задерживаясь удалился. Оно и правильно. Что здесь бюрократию ненужную разводить. Девушка сама себе пару выбрала. Никто никаких законов Владыки не нарушал. Значит так тому и быть. И молодой гном Ранбарт из рода Гербартов вскоре познает всю счастливую до невозможности прелесть семейной жизни. А иначе нельзя. Владыка не позволяет.
        Воспоминания об удачном сговоре насчет свадьбы во время празднования Дня Первого горна плавно привели старейшину к мысли, что было бы неплохо что нибудь поесть, к примеру грибов, и желательно жареных. А до вечера еще так далеко! И спина не ко времени разболелась. И сломанная еще в юности рука заныла. Да и нога тоже. И левое плечо. Да и шея как-то странно похрустывает, когда резко направо голову поворачиваешь… Гербарт полностью отключился от происходящего в шатре и скрупулезно начал подсчитывать, что и где у него болит. Из этого просветленного состояния его вывело громкое пение сватов и звон свадебного колокольчика, которым настырно трясла Ромильда.
        Именно в этот момент старейшина по заведенному Первоначальным обычаю три раза хлопает в ладони и в шатер торжественно заходит счастливый и немного смущенный жених. А следом вбегает и невеста в не менее волнительном состоянии. Но увы. По вполне объективным причинам жених никак не мог сейчас присутствовать на своем сватовстве. Более того. Он как ныне принадлежащий к другому роду даже правом таким не обладает. Да что там правом! Ранбарт даже и не подозревал о происходящем событии, а по поводу свадьбы даже и не мечтал. Старейшина же ему ничего не сообщал по этому поводу. Гербарт тяжело вздохнул и печально смотря в глаза главе грибной артели Ромильде сбивчиво заговорил:
        - Тут такое дело… Ранбарт наш… На днях оно того… Ну, как бы Его Величество… Государь он наш… вы его знать должны… бунт еще против него недавно был. Вы знать должны. Мятежников еще много побили. Ваш бывший Хозяин бунтовал с покойным Хранителем кирки. Вот оно и того… Как бы вроде и по обычаю, но первая волна это не грибы из тормозка глотать… ответственность большая. Вот Ранбарт и пошел. А как не пойти? То-то и оно! Он-то теперь не наш, а ихний…
        По мере того, как Гербард преодолевал уместное стеснение, его рассказ становился все более и более осмысленным, а у Ромильды со сватами всё больше и больше округлялись глаза.
        Сам же виновник сватовства ни подозревая ни в малейшей мере о столь близко находящемуся от него семейном счастье стоял в тронном зале рядом с королем и внимательно его слушал. Остальные придворные почтительно молчали и даже почти не переминались с ногу на ногу.
        - Значит так, Ранбарт! - король энергично поерзал на троне и деловито постучал себя ладонью по коленке. - Бери пару слуг и как можно быстрее разыщи во дворце хоть одну доску для рисования! На этот раз займись этим лично! Лично! Не может быть чтобы ни одной не осталось! Как найдешь сразу сюда неси. И еще. Скажи там кому нибудь, пусть перестанут сюда мел таскать. А то еще немного и трон полностью завалят. И так килограмм двести уже притащили.
        Ранбарт неумело, но весьма почтительно поклонился и стремительно выбежал из зала. Придворные проводили его откровенно завистливыми взглядами, а потом одновременно посмотрели на короля. Шлюксбарт поправил подол ночной рубашки прикрывая полные икры и величественно осмотрел подчиненных. Народу, кстати, в зал набилось прилично. Сановники стояли плотной толпой с выражениям предельной почтительности на лицах. Даже разномастные бороды царедворцев выглядели сегодня крайне верноподданнически, а местами так и откровенно промонархически настроенными.
        За троном неподвижной статуей возвышался огромный Хелфбарт в тщательно отполированных и подогнанных по фигуре довольно новых доспехах. На плече он держал весьма грозно выглядящий топор. На кожаном поясе в петельках висели здоровенная булава и шестопер, а за спиной на манер винтовки приторочена кирка обвязанная большим мотком веревки. Справа от трона выстроились шеренгой слуги держа в руках подносы с водяными кубками разной величины. А слева с трудом сдерживая зевоту и периодически сыто икая, стоял бывший дружинник, а ныне телохранитель Тигбарт прославившийся в рейде по подземелью непревзойденной тактикой допроса пленных мятежников. В руках гном держал новый топор с красивой гравировкой на лезвии. Время от времени телохранитель приставлял топор к ноге и тихонько постукивал рукояткой об пол. Каждый раз после данного действия Тилбарт с довольной улыбкой осматривал свой новенький доспех, при взгляде на который сразу становилось понятно, что броня не простая, а зачарованная очень сильными защитными рунами.
        Осипов еще раз оглядел тронный зал, протянул руку к слугам и отпил немного воды из кубка. Хотя всё происходящее вокруг откровенно не радовало Николая, но он отчетливо понимал, что ему еще очень и очень повезло. Всё могло быть гораздо печальнее. К примеру, его легко могли на днях убить, а то и сделать кое-что похуже. Но если разобраться не предвзято, то дела вроде и ничего идут. Нагибин и Шипулин живы и здоровы. Сам Осипов остался законным правителем королевства. У него есть и свой замок и что самое приятное свой двор с кучей придворных. Конечно местная дворцовая жизнь оставляла желать лучшего. Вместо великолепных чиновничьих мундиров из самой дорогой ткани, расшитых золотой вышивкой, воротников стоечкой и блеска орденов инкрустированных алмазами, имеется в наличии только разномастная одежда весьма плохого покроя, безвкусно и примитивно изготовленные драгоценности, нечесаные бороды и откровенно диковатые взгляды царедворцев. Нет никаких балов, красавиц, лакеев и юнкеров. Не то что простых юнкеров нет! Даже камер-юнкеров не имеется! Ни одного! Повезло, что вместо лакеев хоть слуги в замке
присутствуют. Не хрустят никакие булки. В том числе французские. Бесшумно не двигаются в почтительных поклонах титулярные камергеры, важно не вышагивают гоф-цалмейстеры с папками из тончайшей и изумительно выделанной кожи. Не блистают открытыми декольте, украшенные прекрасными бриллиантовыми ожерельями статс-дамы. Да и вообще, как-то с дамами здесь откровенно плохо. Еще ни одну Осипов в замке не видел. Интересно почему?
        В общем, не королевский двор, а сборище непонятно кого. Сплошные хранители чего только можно, густо приправленные крайне старомодными артелями и в добавок сдобренными древними родовыми отношениями. Во всем королевстве есть только один барон, да и тот назначен пока неофициально. И честно сказать, Осипов пообещал титул исключительно из-за чрезмерно выпитого пива. Правда имеются маги, но и здесь беда и горе. Магов не то что мало, их практически нет. В столице из сильных волшебников только Павел Анисимович, да и он всё время где-то пропадает. Дела у него видите ли! Кстати, а ведь смотр столичных магов находящихся в обучении у Нагибина так и не провели. Мятеж помешал. Странно, Верховный маг даже и не напомнил о смотре. Словно это его никак не касается. Подозрительно это как-то, надо разобраться.
        Николай еще раз оглядел смирно стоящих перед троном потенциальных предков камер-юнкеров, статс-дам, герцогов и даже может, чем Владыка не шутит - мелкопоместных дворян. Оглядел и отчетливо понял, что сейчас на его приказы насчет ремонта стены на границе снова последует уже опротивевшая до ожесточения реакция придворных: «Ничего не знаем Ваше Величество. Ничего сделать невозможно. К сожалению все разбирающиеся в жизни королевства царедворцы погибли во время покушения на Вас или сидят в темнице по причине мятежа. Осмелимся напомнить, что мятеж тоже против Вас происходил».
        Но так же не бывает. Обязательно кто-то должен остаться из тех, кто управлял как-то раньше хозяйством королевства. Сейчас проверим! Король набрал в легкие побольше воздуха и начал распоряжаться. Как и ожидалось никакого толка от его мудрых приказов не вышло. Местами, наоборот, даже произошло. Причем весьма.
        Николай мысленно взвыл и понял, что на этот раз без массовых репрессий обойтись не получится. А кого назначить подходящей невинной жертвой? Сразу кого-то из присутствующих придворных нельзя по политическим соображениям. Надо постепенно. Чтобы привыкли. Сидящих в темнице мятежников будем судить. Это Павел Анисимович отдельно оговорил. Поэтому их тоже казнить сейчас нельзя. Казним после суда. Кого же выбрать? Тут Николай с какой-то непонятной и даже слегка пугающей радостью, вспомнил крайне туповатого и дико его раздражающего Говорящего с Мышами. Того самого ученого, что больше ста лет зря проедал казенную еду и пропивал не менее казенное пиво. Ошивался просто так при дворе, прикрываясь нелепыми опытами над летучими мышами. Иначе говоря гном успешно занимался при дворе псевдонаукой, распилом и так невеликих бюджетных средств королевства и при всем при этом прекрасно себя чувствовал. Откровенно говоря даже слишком прекрасно. Осипов небрежно повернул голову к Тигбарту:
        - Привести сюда в кандалах Говорящего с Мышами. Вести аккуратно. Не бить и не пинать сильно. Доставить в сознании и способного стоять на ногах.
        Телохранитель кивнул и моментально выбежал из зала. Николай без перерыва продолжил:
        - Хранитель традиций Дильбарт, глава артели Михбарт и младший сын почтенного Хозяина Замка Майнхарда подойдите ко мне.
        Трое гномов вышли из толпы и подошли к трону. Двое быстро, а почтенный Хранитель традиций медленно и степенно. С достоинством.
        - Государь! Михбарт, глава королевской приписной лесной артели прибыл по вашему приказанию!
        - Государь! Фарстлотаморирабанулбарт, младший сын из рода Хозяина Замка Майнхарда прибыл по вашему приказанию!
        Дильбарт немного помялся, слегка осуждающе пошамкал губами, но тоже представился как положено, правда немного невнятно. Потом встал вплотную сбоку от трона, и устремив взгляд перед собой, нехорошо и с явным превосходством улыбнулся кому-то в толпе сановников. Осипов же при звуках имени младшего сына Майнхарда поморщился словно от острой зубной боли. Николай понял, что больше никогда даже пытаться не будет выговорить этот ужас. В самом лучшем случае имя получалось произнести как Кецалькоатль. В худшем, как Эйяфьядлайёкюдль.
        Заметив явное недовольство короля, Дильтбарт наклонился к уху Осипова и тихо проинформировал:
        - Младшего Майнхарда отец назвал в честь погибших в боях родственников. Традиция рода. Правда кроме собственной семьи имя никто не выговаривает. Хотя многие пытались. Хорошо, что Владыка милостив, - Хранитель ритуально поклонился и провел ладонью по бороде, - Вы государь, в знак особого благоговения к роду можете дать младшему почетное прозвище на свое усмотрение. Род при подавлении мятежа сильно отличился. Причем два раза подряд. Так что можно. Вернее даже нужно. Ибо старинный закон, одобренный самим Владыкой гласит…
        Обрадованный столь радостной вестью Осипов решил, что чуть позднее придумает удобоваримое имя младшему сыну. Но немного поразмыслил и понял, что как только он что нибудь запланирует сделать позднее, так это «что-то» немедленно откладывается в самую дальнею штробу и совершенно прекращает подавать даже самые малейшие признаки жизни. В результате вместо того, чтобы заниматься непосредственно восстановлением стены на границе с орками, король сидит в тронном зале в несколько грязноватой и весьма помятой ночной рубашке, а проектная подготовка к работам даже еще и не началась. И непонятно когда начнется. Поэтому Осипов коротко поговорил с Хранителем традиций и после недолгого совещания обратился к младшему сыну не до конца утвержденного барона:
        - В знак особых заслуг рода и личного моего расположения дарую тебе честь носить новое имя: «Федор». Фамилия остается прежней.
        Сильно смущенный от оказанной чести, младший Майнхард опустился на одно колено, горячо и несвязно благодаря короля. По залу пронесся завистливый гул, ненадолго сменившийся оживленным гомоном придворных:
        - Оно и правильно! А то и и произнести невозможно было!
        - Честно говоря новое прозвище тоже сложное.
        - Это да. Но я всё же выговорил. Пусть с третьего раза, но смог.
        - Ослепительная в своей истинности мудрость Его Величества Шлюксбарта Пятого несравненна!
        - А с этим никто и не спорит! И даже не думает. На что это вы почтенный намекаете?
        Осипов раздраженно взмахнул рукой и гомон мгновенно стих.
        Двери тронного зала распахнулись и внутрь рыская по сторонам недобрым взглядом зашел Тилбарт, ведя за собой на железной цепи Говорящего с Мышами. Бывший ученый выглядел откровенно плохо. Слипшиеся волосы, полубезумный блеск глаз и сильно заостренные скулы. Под глазом свежайший синяк. Даже длинная борода и та потеряла весь былой лоск и представляла собой по настоящему печальное зрелище. В общем, вид еще тот. Телохранитель, как-то по особенному дернул цепь и Говорящий упал на колени прямо перед троном. Николай обвел наполненным любовью взглядом притихших придворных и мягко спросил у Говорящего:
        - Какое задание поручил тебе более ста лет тому назад мой дед?
        Говорящий не осмеливаясь даже поднять глаза на короля, тихо, но вполне четко ответил:
        - Обучить летучих мышей, как гонцов малых и незаметных. Чтобы они летать с записками могли куда надобно и обратно возвращаться с дороги не сбившись.
        - И как успехи в этом весьма похвальном деле? - голос короля наполнился металлом. - С записками летают? Обратно возвращаются?
        Говорящий молчал. Тилбарт легонько повел рукой, цепь натянулась, слегка звякнув.
        - Не летают, Ваше Величество. - ученый обреченно схватился за цепь ладонями. - И не возвращаются. Вернее летают и возвращаются всегда, но записок носить не хотят, а летают только по двум галереям пещер. Где всегда и летали.
        - И что же ты делал все эти сто лет?
        - Учил мышек записки носить, как гонцов малых и незаметных. Чтобы они с вышеупомянутыми записками могли куда по надобной необходимости слетать и обратно возвращаться. Кормил их опять же. От себя последнее отрывал!
        - Так, всё! С меня хватит! Это уже откровенный перебор! - разъяренно рявкнул Осипов и пылая от негодования обратился к Дильбарту с интересом наблюдающим за происходящим. - Скажи почтенный. Имущество после казни в казну королевскую отходит? Или до? И что делать с семьёй Говорящего? У него наверняка и слуги есть? Их куда? А?
        Хранитель традиций с неподдельным уважением посмотрел на короля, почтительно поклонился и попросил дать немного времени на размышления. Тем более надо кое с кем посоветоваться по этому вопросу. А после обеда, время которого, кстати наступает через пять минут и казнь спокойно проведем. И насчет всего остального объявим. Владыка милостив. Много старинных законов на этот счет оставил. Не бросил нас в беде и разорении!
        Осипов удовлетворенно кивнул и объявил часовой перерыв на обед. Придворные в некотором смятении покинули зал, последним уходил Хранитель традиций. Николай отчетливо слышал, как он возносил хвалу Владыке и проникновенно шептал о том, что добрые и славные времена возвращаются в королевство.
        Расторопные слуги быстро накрыли королю стол, поставили на него золотой поднос со средних размеров миской с грибами и торжественно, даже можно сказать трепетно возложили перед Шлюскбартом ложку. Осипов вытер ладони об ночную рубашку и внезапно вспомнил, что в прошлом мире бизнесмены и политики часто решали деловые вопросы во время обеда. Или даже завтрака. За ужином решались обычно совсем другие дела. Неплохая, кстати, идея! Заодно таким образом можно и свое благорасположение подчиненным показать.
        - Пригласите ко мне за стол Михбарта и Федю! Оказываю им честь со мной отобедать.
        - Простите, Ваше Величество. Не понял кого второго приглашать? - слуга согнулся в глубоком поклоне.
        - Федора зови. Федора. И это… Ранбарт не вернулся еще?
        - Не вернулся, Ваше Величество.
        - Плохо. Где же парня носит-то?
        Глава вторая
        Ранбарт шел по длинному коридору и внимательно оглядывался по сторонам. В паре шагов за его спиной неотступно следовали двое важных слуг с очень надменными лицами. Государь распорядился предоставить в распоряжение юноши двух помощников и старший коридорной артели моментально выполнил приказ короля. Но так как в несравненной мудрости своей Его Величество не уточнил, что им необходимо делать, то слуги просто молча ходили за Ранбартом по замку. Сурово сопели, сердито хмурили брови и наотрез отказывались разговаривать с бывшим проходчиком, а ныне сыном почтенного придворного. Мол, приказа королевского не поступало. А разговаривать с посторонними во дворце не просто не вместно, а даже и не положено.
        Откровенно говоря Ранбарт не понимал где ему необходимо искать эти самые доски для рисования. А если говорить без излишнего политеса, то молодой гном практически вообще ничего не понимал. Всё произошедшее с ним за последние дни казалось закрыто плотной завесой штробной пыли. Той самой, что образуется после сильного обвала.
        Жил себе парень обычной жизнью. Штробы киркой бил, руду на носилках с братом таскал на-гора. Даже встретил девушку небесной красоты и невероятно нежного характера, но к сожалению по молодости лет свой шанс безнадежно упустил. И вдруг, такая привычная и спокойная жизнь лопнула в один миг, словно хрустальная друза попавшая в поток лавы. Внезапно и совершенно неожиданно обычного юного проходчика усыновил знатный придворный род и Ранбарт вместе с ним попал в первую волну штурма. Причем атакой командовал не абы кто, а лично Его Величество король Рудного королевства Шлюксбарт Пятый. Милостью Владыки, мятежников полностью разбили, а потом события приняли и вовсе невозможный оборот. Ранбарта отмыли, откормили и одели в такие роскошные придворные одеяния, что парень до сих пор глазам своим не верит и постоянно пытается поправить отсутствующую на ремне кирку. Отец строго настрого приказал новоприобретенному сыну не отходить от выздоравливающего Государя ни на шаг и Ранбарт выполнил приказание с блеском. И вот, как только Государь поправился и вновь приступил к мудрому правлению Рудным, произошла новая
неожиданность. Поступил приказ найти крайне загадочную доску для письма. Причем лично. Делать нечего. Приходится исполнять распоряжение Государя.
        Ранбарт почти сразу после того, как покинул тронный зал принялся озадаченно тереть затылок и по причине еще не выросшей бороды задумчиво почесывать подбородок. Во-первых, юноша никогда не видел эту самую доску и очень смутно представлял на что она вообще похожа. А во-вторых Ранбарт кроме тронного зала больше нигде во дворце и не побывал. Если с первой проблемой разобраться сразу не получилось, то со второй бедой вопрос решился быстро и самым благоприятным образом. Проходя по первому от зала длинному коридору бывший проходчик сразу обнаружил на потолке привычные штробные знаки направлений. Иногда они встречались прямо на дверях, изредка на стенах. «Налево третий проход к кухне», «Шестой поворот вниз на сорок пять от главного коридора к караульной», «Осторожно! Тридцать шагов вперед магическая преграда. Поставил и запечатал наипочтеннейший архимаг Кумбарт».
        В столовую Ранбарт не пошел. И так за последние дни наелся сверх меры. Кормят в замке по королевски. Грибов столько выдают, что два раза даже всё съесть не получилось. В караульную тоже не наведался. Что он там не видел? Суровых бород охраны? Или остро наточенных лезвий топоров? А вот преградой заинтересовался. В штробах родной веселовской шахты Рамбарт несколько раз встречал старые, но всё еще действующие печати архимага Кумбарта. Старейшина говорил, что невероятной силы волшебник был. И погиб героически. Во время позапрошлого мятежа, почитай, всех магов-мятежников в одиночку и сложил.
        Парень с нескрываемым любопытством устремился вперед, правда через тридцать шагов ничего интересного не обнаружил. Только пустой слабо освещенный коридор. Справа закрытая узкая деревянная дверь. Напротив неё в стене небольшая ниша полная пыли. Юноша разочарованно пожал плечами и двинулся дальше. Сзади не понятно по какой причине испуганно засопели и почему-то подавленно зашаркали ногами надменные сопровождающие. По началу, возле тронного зала народа по пути попадалось прилично. Сновали разномастные слуги и разносчики воды и дров, иногда важно шествовали помощники мелких придворных и хранителей. Один раз навстречу промчалась тройка запаханных гонцов из недавнего королевского призыва. Одного из них Ранбарт узнал. Потом народу стало попадаться поменьше, а по мере отдаления от тронного зала переходы и комнаты вообще опустели.
        Само же внутреннее убранство замка откровенно поражало парня своей невиданной роскошью. Время от времени в коридорах встречались стоящие возле стен невысокие каменные скамьи. В одном месте стояли даже две! А над ними на почти гладкой стене находился большой потрескавшийся и частично обвалившийся барельеф, изображающий сцены из придворной жизни. А двери! Не просто абы какие, а сплошная красота и непревзойденное мастерство исполнения. Окованные железными узорчатыми накладками, украшенные затейливо выкованными полосами двери откровенно поражали воображение. Правда, вдали от тронного зала все двери сильно скрипели и открывались с большим трудом. Ничего даже отдаленно похожего в родовых штробах, где рубил породу Ранбарт не наблюдалось. Поэтому первое время юноша передвигался по помещениям замка несколько придавленный окружающей роскошью, пышностью и великолепием. Потом всё же немного пообвык, но продолжал ощущать ошеломляющее величие постройки предков.
        Открыв очередную скрипучую дверь Ранбарт внимательно осмотрелся. Совсем небольшой зал. На левой стене возле крошечного светильника еле заметный знак: «Второй левый поворот. Вверх двадцать. Амбары казначейства». Юноша вполне обоснованно решил, что если имеются амбары, то там что-то должно храниться. И весьма вероятно где-то недалеко находится и местный Хранитель. И именно он возможно подскажет где же искать эту самую таинственную и полную загадок доску для рисования. Ободренный столь радостными размышлениями Ранбарт ни медля ни минуты заскочил во второй левый поворот, молниеносно поднялся по короткой галерее, рывком открыл подозрительно не скрипнувшую дверь и оказался в весьма приличной по размеру проходной комнате, ярко освещенной висевшим под потолком красивым старинным светильником.
        Вдоль стен на низеньких топчанах, громко храпя, спали трое слуг, судя по грязным и рваным накидкам из артели при казначействе. В правом углу стоял простой каменный стол, за ним сидел на дубовом табурете невысокий и болезненно худой гном, обладающий весьма реденькой и какой-то несчастной на вид бороденкой. Гном степенно ел видавшей виды ложкой из большой деревянной миски жареные грибы и запивал их водой из щербатой глиняной кружки. Хотя Ранбарт ни испытывал ни малейшего чувства голода, но от чудесного запаха свежеприготовленной еды у него слегка забурчал желудок, а рот непроизвольно наполнился слюной.
        Обедающий гном удивленно окинул взглядом вошедших, отложил ложку в сторону, встал из-за стола и доброжелательно, причем с явным уважением в голосе произнес:
        - Здравствуйте, почтенный Ранбарт из рода Эрикбартов. Что привело вас в казначейство? - редкобородый с прищуром посмотрел на слуг стоявших за спиной искателя королевских досок для рисования и после небольшой паузы продолжил уже чуть менее любезным тоном. - И могу ли поинтересоваться у почтенного Ранбарта, зачем он с собой привел никчемную коридорную слизь и не будет ли с моей стороны невежливо попросить оную слизь убраться с территории казначейства, дабы не порочить недостойным присутствием память погибшего во время гнусного мятежа почтеннейшего казначея неуместными для него лицами, в виде ранее вышеуказанной слизи.
        Ранбарт уже несколько дней провел среди придворных и вполне привык к их манере общения. Привык, то привык, но сам и близко не мог так изысканно выражаться. Иногда даже не понимал, что говорят сановники. Хотя слуга погибшего казначея тоже высказывался не очень понятно, но общий смысл фразы Ранбарт вполне уловил.
        - Его Величество милостиво распорядилось мне взять слуг и с ихней помощью найти и доставить в тронный зал доску для рисования. А попросить можешь. Они просто за мной ходют и ничем не помогают в поисках. Молчат всё время. Даже на вопросы не отвечают.
        Редкобородый резко хлопнул в ладоши, спящие гномы заворочались, открыли глаза и недобро уставились на сопровождающих Ранбарта.
        - Выбросите эту коридорную слизь вон, - мягко распорядился обладатель куцей бороденки и широко улыбаясь Ранбарту приглашающе протянул руку к столу. - Не желает ли почтенный подкрепится грибами, что Владыка столь своевременно в своей милости нам послал?
        Трое заспанных казначейских гнома почтительно и аккуратно обошли Ранбарта, довольно грубо схватили по прежнему молчавших дворцовых слуг и пинками вытолкали из комнаты. Из-за закрытой двери раздались звуки ударов и пронзительные крики перешедшие в скором времени в иступленные вопли, которые впрочем быстро смолкли. Казначейские вернулись потирая кулаки и довольно щурясь.
        Ранбарт присел на поданную одним из казначейских табуретку и немного смущенно обратился к собеседнику:
        - Я-то сам недавно наелся от пуза. Возле Государя неотлучно нахожусь. Кормят отлично. - парень достал из-за голенища сапога ложку, привычно обдул приставшие к ней пылинки и потянулся к миске. - Но по старой привычке отказаться не могу. Уж очень вкусно пахнет тут у вас. Да и как говорится, штроба штробой, а обед по расписанию!
        Пока Ранбарт с редкобородым неспешно ели, отдавая должное мастерству повара, трое казначейских легли на топчаны и моментально захрапели. Покончив с трапезой Рамбарт, спрятал ложку, для приличия немного помолчал и спросил у сотрапезника:
        - Как тебя зовут и откуда меня знаешь?
        - Ленцбарт, младший слуга при казначейской амбарной артели. - представился редкобородый. - Про вас почтенный наверно уже наслышаны почти все в королевстве. Трудно не узнать храброго воина первой волны, участника знаменитого королевского рейда по подземелью и сейчас непосредственно приближенному к самому Его Величеству.
        Ранбарт понятия не имел что такое «рейд», но слова слуги, особенно про «знаменитого участника» и «храброго воина» ему откровенно понравились. Тем временем Ленцбарт поднялся из-за стола, и подошел к ведущей дальше в недра казначейского хозяйства двери и приглашающе поманил за собой юношу:
        - Пойдемте почтенный, решим вопрос с досками для рисования.
        Коридоры и помещения казначейских амбаров не сильно отличались от ранее виденных в замке. Разве что удивляло большое количество мощных, а иногда даже и зачарованных амбарных дверей. Возле одной из таких кипела напряженная работа. Около десятка слуг переносили дальше по коридору объемные корзины со свежими грибами. Возле сложенных корзин деловито переминался с ноги на ногу важный гном. Он держал в руках тонкую черную каменную пластинку и старательно отмечал мелом каждую принесенную корзину. По виду отмечающий тянул как минимум на старшего казначейского слугу. А то и на младшего помощника амбарного Хранителя.
        Ленцбарт подошел к отмечающему, сообщил, что забирает четырех слуг для переноски казенной ценности в тронный зал и чтобы к амбару семь дробь девять немедленно бежал Хранитель с ключами и печатью. И табличку для учета перемещаемой ценности не забыл. А то он его демона знает! Потом деликатно подхватил Ранбарта под локоть и повел узкими, темными переходами на нижний уровень. Следом, с неподдельным интересом разглядывая «знаменитого участника рейда» топали четверо крепких амбарных слуг.
        Сама доска для рисования оказалась идеально ровно обработанной прямоугольной черной каменной плитой, по краям отделанной деревянной оправой. Доска стояла на прочных дубовых опорах, а внизу для перевозки прикреплялись небольшие, но широкие каменные колеса. Высотой доска доставала Ранбарту до макушки. В общем, сразу видно вещь ценная и очень редкая. Наверняка старинной работы. Доску споро вытащили из амбара, Хранитель с Ленцбартом немного по пререкались, но весьма быстро подписали табличку на предмет сдачи и принятия перемещаемой ценности, и слуги со всем возможным старанием покатили доску по коридору.
        - Вы уж почтенный, простите меня недостойного, - неожиданно принялся оправдываться Ленцбарт. - Доставим ценность только до полога Кумбарта. Дальше пройти нам без разрешения нельзя. Граница там у нас с коридорными проходит. Дальше, вам самому надо идти.
        - Это то место, где архимаг заклинание когда-то ставил? - оживился Ранбарт, весьма радостный от того, что всё таки нашел пресловутую доску и выполнил приказ Его Величества. - Там еще ниша в стене пыльная?
        - Именно так, почтенный. Магический полог, увы, давно разрядился, мы уже лет сорок тому назад саму печать в амбар прибрали. Уж очень она могучая. Восстановить никто не может. Мне казначей покойный не раз говорил, что Кумбарт это наш самый великий волшебник за всю историю королевства. Больше никто с ним в магии не сравнится. Кроме разумеется наипочтеннейшего Верховного мага Дильтбарта. Но он к сожалению очень занят важными делами королевства и ему не до зарядки старых охранных печатей.
        - А с коридорными давно враждуете? - словно невзначай поинтересовался Рамбарт.
        - Очень давно. Замок еще только строили, а наши артели на кулачках уже начали разминаться. Последний раз дней за десять перед праздником Первого Горна сшибались. Мы им крепко тогда вломили, слизи коридорной.
        Ранбарт завистливо поджал губы. Еще бы! Первый на «кулачках» начал биться сам Владыка. Причем еще до того, как создал первого гнома. Бился Владыка с водяными демонами и прочей подземной живностью. Причем бился так успешно, что истребил водяных демонов под корень. Ни одного не осталось. Потом, когда бороды выросли у гномов, то и они между собой в кулачных боях стали сходиться. Сходились крепко и весьма люто. Старейшины рассказывают, что в древности на площади перед королевским замком тысячи кулачных бойцов споры разные решали, да удаль молодецкую показывали. К сожалению настолько увлеклись этим делом, что много народа насмерть перебили. Пришлось Шлюксбарту Второму специальное королевское собрание проводить. Разумеется и здесь без «кулачков» не обошлось. Когда убитых и сильно пораненных из тронного зала унесли, то и огласил король указ о запрете ненужного королевству смертоубийства подданных. Сильно народ Рудного горевал и сокрушался по этому поводу. Да что там говорить! И сейчас сокрушается. Но закон блюдёт. Разве что по мелочи, тишком, да не по злобе нарушает. Причем не просто так, а с
уважительным отношением к запрету короля и со всем почтением к старинным традициям установленным самим Владыкой.
        Так что Ранбарт откровенно завидовал вражде коридорных и казначейских. Умеют же некоторые гномы в жизни устроиться! И бьются между собой наверняка лихо и запрета королевского не нарушают. Да и Владыки на душе радостно от такого зрелища.
        Увидев на лице юноши вполне понятную бурю эмоций Ленцбарт выдержал недолгую паузу, а после тихо, доверительным шепотом произнес:
        - Не осмеливался раньше сказать вам почтенный, но вы еще совсем мало находитесь при Его Величестве и не столь искусно разбираетесь в придворных интригах и разнообразно устремленных течениях иных почтеннейших сановников. - Ранбарт оторопело потряс головой и недоуменно посмотрел на собеседника. Тот мгновенно исправился и перешел на вполне понятный юноше язык. - Подставили вас крепко, почтенный. Государь приказал выделить вам слуг, старший над коридорными приказ короля исполнил в точности. Но запретил им помогать вам в важном деле по поиску доски. Старший коридорный это так, мелочь слизебородая. Плюнуть и растереть. Не в нем дело. За ним явно сановник покрупнее стоит. Он-то интригу против вас и развернул. Род ваш сильно возвысился после мятежа. Вы с братом возле короля всё время проводите. Отец ваш всеми гонцами королевскими руководит. Верховный маг им очень доволен. Вот вашему роду через слуг коридорных кто-то из завистников умаление достоинству и произвел. Вы уж отцу своему расскажите обязательно о случившимся умалении. Он разберется.
        От услышанных новостей Ранбарт буквально онемел. Это что же получается? Он ничего плохого не сделал ни одному придворному! Слова бранного не сказал. Даже косо не посмотрел ни на кого. Отец сразу после мятежа по таким делам обстоятельные наставления дал. Как со слугами себя вести, а как с почтенными гномами. И после всего этого, нашлись придворные, что умаление нанесли не только лично ему, но и всему роду! Такое спускать никому нельзя. Невозможно просто.
        Не сказать, что ранее юноша не испытывал чувство мести. Испытывал. Целых два раза. Еще младшим, во время занятий в прорубной штробе, притомленный мальчишка задремал, привалившись спиной к стене. А известный далеко за пределами своей младшей артели, весельчак Орто, поймал здоровенную взрослую слизь, разорвал на две части и привязал её к подошвам Рана. Когда наставник громовым голосом скомандовал: «Артель, кирки на плечо! Стройся!» Ран вскочил и ясное дело, моментально подскользнулся на слизи. Разумеется сразу неуклюже упал, сильно расквасил нос и свез до крови кожу на правом предплечье. Хохотала не только вся артель. Смеялся даже наставник.
        После занятий Ран долго гонялся за шустрым и вёртким Орто по штробам и вырубкам для того, чтобы отомстить наглому шутнику путем выдачи порции крепких тумаков. Но не догнал. Потому что долго сердиться на своего друга не мог. А подпитывающее бег чувство мести, как-то незаметно и без малейшего следа полностью исчезло. Закончилось дело громким смехом друзей и дружескими прихлопыванием по плечам. Потом друзья ели большой подгнивший гриб, найденный Орто в заброшенной штробе.
        Второй раз месть краем пламени обожгла парнишку незадолго до позапрошлогоднего Дня Первого горна. Ран нес по поручению наставника артельные кирки в учебную вырубку, а навстречу ему двигались шестеро парней, сразу после праздника выходящие во взрослую жизнь полноценными проходчиками. И чем то Ран им не понравился. То ли тем, что кирок много тащил, то ли тем, что мало. В общем, встреча закончилась дракой в результате которой Рану сломали нос, разбили в кровь губы, и поставили синяки под глазами. Оно и понятно, когда ты пятнадцатью кирками с ног до головы обвешан, драться на кулачках не очень сподручно. Оклемавшись, паренек выследил в штробах обидчиков по двое-трое и с наслаждением отомстил. На этот раз, Ран кирок с собой предусмотрительно не брал, поэтому разбитыми лицами и прочими кровотечениями после новых встреч щеголяли исключительно противники. Но то что в данный момент происходило с Ранбартом и сравнить с прошлыми случаями невозможно.
        Сейчас в груди у парня разливалось обжигающе алое, цвета раскаленной лавы и пахнущее кровью не изведанное в своей ярости чувство. Чувство настоящей мести. Да такое мощное, что парень непроизвольно сжал кулаки с такой силой, что в ладони больно впились ногти.
        - Хорошо. Я обязательно передам наш разговор отцу. - Ранбарт тяжело дыша, вытер рукой вспотевший лоб. - А не подскажешь как зовут старшего коридорного и где его можно быстро найти?
        Ленцбарт по-хозяйски окинул взглядом четверку пыхтящих от напряжения слуг. Убедился, что казенная ценность в виде доски для рисования доставляется к границе самим правильным, а местами и усердным образом, удовлетворённо кивнул и только после этого ответил:
        - Подсказать дело не долгое, почтенный. А вот мне гномы артельные говорили, что во время мятежа, когда Его Величество грибы ел, чтобы в первую волну штурма попасть, вы ему помешать по пылкому юношескому непониманию пытались?
        - Было дело. - подтвердил Ранбарт. - А что?
        - Уже другие гномы, мне почти и незнакомые, сообщили, что вы тогда всех телохранителей королевских положили на кулачках. А сам десятник полчаса в себя прийти не мог.
        - А вот это врут. - смущенно пробормотал Ранбарт и удивленно отметил, что за время разговора пылающее чувство мести убавило в яркости, лишь глубоко в груди назойливо жгло раскаленным угольком. - Только троих вырубил. И почтенный Фестбарт всего минут пятнадцать отдыхал на полу. Меня остальная охрана всё же скрутила, но потом король приказал им меня отпустить и обратно к себе забрал.
        Ленцбарт широко улыбнулся и доброжелательно прищурился:
        - А вы приходите к нам на следующие «кулачки». Там много коридорных увидеть сможете. В том числе и их старшего.
        Ранбарт жадно принялся выспрашивать подробности предстоящей сшибки. Дело оказалось еще интереснее, чем он себе представлял. Оказывается побиться на кулачках имели возможность не только простые слуги, но и мелкие придворные. В основном конечно те кто помоложе и поздоровей. Но и некоторые почтенные сановники изредка не брезгуют принимать участие в потасовках, причем приходят всем родом. И собственных слуг не забывают с собой взять.
        - Так что приходите, почтенный. Будем рады. - голос казначейского журчал словно тихий подземный ручеёк. - Тем более законы мы не нарушаем, чтим со всей старательностью. Смертоубийства ненужного не производим никакого. Хотя признаюсь честно, иногда народ так разойдется, что удержать трудно.
        Молодой придворный согласно кивал, мечтательно улыбался и непроизвольно сжимал кулаки. Парень уже всё для себя решил. Отцу он обязательно расскажет об умалении. Глава рода по своему с главными обидчиками разберется. А вот старшему коридорному, Ранбарт отомстит лично и полной мерой.
        За интересными разговорами и мечтами о мести, Ранбарт не заметил, как перемещаемую материальную ценность в виде доски для рисования подкатили к границе. Там, на своей стороне шагах в тридцати от места установки полога Кумбарта сидели на полу двое коридорных. Синяки и ссадины на их лицах напрочь стерли надменное выражение, заменив его на ярко выраженное уважение, пусть к временному, но непосредственному начальству. В данном случае к Ранбарту.
        Четверо казначейских гномов, перекатили ценность через границу. Обливаясь потом и тяжело дыша отошли от доски и уселись вдоль стены вытянув ноги в широкий проход.
        Ленцбарт вынул из холщовой сумки переброшенной через плечо небольшую каменную табличку с привязанным на тонком кожаном шнурке куском мела и протянул Ранбарту:
        - Прошу, почтенный подписать. Это вы ценность в пользование тронного зала принимаете под свою ответственность.
        Ранбарт густо покраснел и потупил взгляд:
        - Неграмотный я. Только считать до ста умею и в знаках подземных разбираюсь хорошо.
        Ленцбарт стукнул два раза в табличку пальцем:
        - Тогда здесь и здесь, кирку нарисуйте, если и этого не можете, то просто крестик поставьте.
        Бывший проходчик с красным словно лава лицом поспешно изобразил в указанных местах подобие кирки и принялся вытирать испачканные мелом руки о шикарный серебристый мех на своей тунике.
        - И позволю вам, почтенный, как молодому придворному приближенному к Его Величеству дать один совет. - удивительно бархатным и приятным голосом тихо произнес казначейский слуга. - Вам грамоте обязательно обучиться надо. И слова наши народные, такие как «ихнии» и «ходют» требуется полностью исключить из вашей речи. Необходимо говорить «их» и «ходят». Слова-то, хорошие, но вы теперь возле Его Величества и наипочтеннейших сановников неотлучно пребываете. Они таких простых слов не понимают. Могут и осерчать невзначай.
        Ранбарт уже довольно долгое время общался с собеседником. И чем больше общался, тем сильнее ощущал резкое несоответствие между крайне мелкой, можно сказать, ничтожной должностью Ленцбарта и его крайне учтивыми речью и манерами, больше присущими придворным высокого ранга. Да и командовал Ленцбарт всеми встреченными в казначействе гномами, включая Хранителя амбара семь дробь девять, буквально движением руки. Что-то тут не так. Ну, невозможно представить себе, чтобы простой штробный проходчик давал указания мастеру. А тот их еще бы и выполнял со всей старательностью. В конце концов такому безобразию сам Владыка запрещает свершаться. А с ним не поспоришь. Так что совсем не прост казначейский. Совсем не прост. Надо разобраться что тут к чему.
        - Ну, почтенный, всего вам доброго, - склонил бороду в поклоне Ленцбарт. - Надеюсь еще увидимся.
        Юноша вспомнил наставление отца о том, что слугам в ответ не только кланяться нельзя, но и прощаться с ними совершенно не уместно. Пару мгновений подумал и протянул ладонь казначейскому для рукопожатия. Кисть у невысокого и худого слуги оказалась неожиданно крепкой.
        Ранбарт развернулся и пересек границу. Коридорные с тихими стонами поднялись с пола и в ожидании мудрых распоряжений преданно посмотрели на начальство Само же начальство, упершись двумя руками в торец доски, сурово взглянуло на подчиненных и слегка на них прикрикнуло:
        - Что стоите словно проходчики на выданье! По бокам - становись! Толкаем!
        - Слушаемся, почтенный. - одновременно ответили внезапно обретшие дар речи слуги, дружно подхватились и тяжеленная доска для рисования медленно покатилась по неровному полу, громыхая колесами на стыках плитки.
        Воевода кулачной артели казначейства, младший амбарный слуга Ленцбарт задумчиво стоял и смотрел вслед молодому придворному до тех пор, пока звук колес перемещаемой ценности полностью не стих. Потом резко повернулся, небрежным кивком поднял на ноги отдыхающих гномов и пятерка казначейских быстро пошла прочь от границы.
        Казнь
        После обеда Николай испытывал двоякие чувства. С одной стороны, обед его разочаровал крошечной порцией грибов. С другой, после весьма эмоционального обсуждения с подчиненными, Осипову наконец-то, в общих чертах стало ясно какие ресурсы необходимо выделить для ремонта приграничной стены.
        Слуги проворно убрали со стола вылизанную до идеальной чистоты миску из-под грибов. А потом и гору другой посуды оставшейся после сотрапезников. Михбарт и Федя, конечно отдали дань уважения обеду, но из деликатности не стали много есть. Ограничились только двумя переменами блюд, тремя большими кусками жареной кабанины и ставшим уже довольно знаменитым салатом из репы. Особенно налегал на салат Фёдор. Вероятно ему про это блюдо отец много после пира рассказывал. Вот и дорвался парень до шедевра кулинарного искусства. Две полных миски умял. Свою и Михбарта. Еще и хлеба кусков десять съел, а то и поболее.
        После еды Николай немного подобрел и стал сомневаться, а сможет ли он сейчас казнить Говорящего? Ведь настроение им сейчас овладело вполне благодушное. Немного поразмышляв на тему казни и отчетливо представив себе годовую смету на содержание научной лаборатории по приручению летучих мышей Осипов облегченно улыбнулся, так как отчетливо понял: «С трудом, но сможет».
        Король взмахнул рукой и слуги распахнули створки двери. В проем шустро полезла толпа подозрительно молчаливых придворных. Шествие возглавлял Тигбарт, ведущий за собой звенящего кандалами и испуганного до крайности Говорящего.
        К трону торжественно прошествовал Хранитель традиций, державший в руках явно древнюю, местами покрытую плесенью каменную табличку. Дильбарт встал на свое законное место возле Осипова и громко крикнул на весь зал:
        - Именем Владыки начинаем королевский суд!
        Потом безо всякой паузы обратился к Шлюксбарту:
        - Ваше Величество. - Хранитель потряс плесневелой табличкой перед лицом короля. - Вот старинный закон, одобренный самим Владыкой! Как раз после позапрошлого мятежа применялся, прошу ознакомиться. Там всё по нашим делам.
        Николай с интересом взял табличку и принялся изучать документ. Первым делом он радостно отметил, что ему опять повезло и Шлюксбарт отлично умел читать. А то неудобно могло получиться. Неграмотный правитель это, знаете ли, не очень хорошо для управления государством. Опять же умаление чести могло произойти. Потом Осипов мысленно посетовал на сложную и крайне архаичную рунную письменность королевства. Впрочем, чтение рун не доставило королю особых неудобств. Гораздо большую озабоченность вызвал тот факт, что текста старинного закона, одобренного самим Владыкой на табличке не имелось. Вместо него вырезанные в камне руны гласили, что сам закон находится на ответственном хранении в Речном уделе Рудного королевства. Поселок Новоштробный. Родовой замок Вигланд. Нижний ярус. Амбар два дробь пять. Второй камень справа от входа. Форма кубическая. Материал гранит. Вес двадцать шесть берковцов. Ответственный за хранение младший сын рода. Дата: семнадцатое мрачника сто пятнадцатого года. Сдал: Король Рудного королевства Шлюксбарт Второй. Принял: Хозяин Замка Вигланд.
        После прочтения текста, Осипов отчетливо ощутил таинственное дыхание седой старины, представил загадочные и пугающе темные амбары замка. Прикинул, как же выглядят хранящиеся в тайных подземельях исполинские монолиты с высеченными на них законами Владыки. Всё вместе настолько впечатлило короля, что он даже на короткое время перестал испытывать чувство голода. Ко всему прочему Осипова не покидала мысль о том, что он совсем недавно несколько раз слышал фамилию «Вигланд» и что-то должен по этому поводу предпринять. К сожалению абсолютно не помнил, что именно.
        Николай легонько ткнул Хранителя традиций ребром таблички, от чего тот негромко вскрикнул и ощутимо покачнулся.
        - Тут же нет никакого закона! Здесь только сообщается, что он находится в Речном уделе! - недовольно пробасил Осипов.
        - Понятное дело, Ваше Величество. Разумеется нет и быть не может. - моментально согласился Дильбарт, предусмотрительно забирая документ из рук короля. - Очень большой монолит тогда для закона вырубили. Его не то что вынести из амбара не получилось, камень даже сдвинуть с места не удалось. Так в амбаре и оставили на хранение.
        Удовлетворенный объяснением Николай милостиво кивнул Дильбарту, тем самым давая разрешение на начало суда. Хранитель положил явно мешающую ему табличку возле трона, сделал три шага вперед и очень серьёзным голосом произнес:
        - Именем Владыки выносится королевский приговор Говорящему с Мышами, ранее известному под другим именем.
        Под каким именно именем ранее был известен подсудимый, Дильбарт не уточнил. Вместо этого он неглубоко, но почтительно поклонился Его Величеству и приглашающе на него посмотрел. Ранее притихший зал встрепенулся и приготовился внимательно слушать. Честно говоря, инженер поначалу даже не понял, что собравшиеся приготовились слушать именно его речь. Вернее даже не речь, а обвинение Говорящему. А если выражаться еще точнее, то приговор подсудимому. Осипов, неизвестно по какой причине представлял, что сейчас Хранитель или кто-то другой, представит ему судей, прокурора и адвокатов. Возможно соберут и коллегию присяжных заседателей. Гномы примутся долго и нудно зачитывать обвинение, потом состоятся жаркие дебаты между судейскими и после продолжительных консультаций вынесется решение по наказанию незадачливого укротителя летучих мышей. Но нет! Ничего такого и близко не произошло. Николай отстранено удивился, что Дильбарт даже не попытался ответить на вопросы которые ему задавались перед обедом насчет наказания бывшего ученого. Интересно почему?
        На самом деле Осипов уже привык, что вокруг него всё время происходят какие-то нелепые события и странные происшествия. Привык и не обращал на них особого внимания. Работа у него такая. Неспокойными, а местами так и откровенно неуправляемыми подданными руководить. После недолгих размышлений Николай резонно решил, что если он что и скажет сейчас неправильно, то Хранитель традиций его поправит и всё разрешится самым благоприятном образом. В конце концов Дильбарт и нужен именно для этого. На самом деле инженер в глубине души не желал казни обвиняемого. И даже не по доброте душевной и кротости смиренного характера, а по причине полного отсутствия подобного опыта, как в этой, так и в прошлой жизни. Но Осипов отчетливо понимал: если сейчас сурово не наказать бывшего ученого, то все остальные придворные будут по прежнему продолжать упоенно заниматься любимым делом. А именно разворовыванием бюджетных средств Рудного королевства вплоть до полной ликвидации оного, как государственного образования. А этого допускать никак нельзя. Инженер отчетливо помнил, какими страшными карами грозила ему Старшая планеты
Земля за неисполнение её приказа насчет Якоря Мира.
        В общем, король смирился с тем, что очень скоро лично отдаст приказ о казни Говорящего. Сперва хотел огласить приговор суровым, со стальными нотками голосом: «Приговариваю Говорящего с Мышами к казни путем отрубания головы». Потом немного подумал и решил, что вот так по-простому, не уместно правителю королевства выражаться. Надо как-то более сложно, а лучше всего и возвышенно. Слово для казни надо подобрать необычное, более соответствующее предстоящему событию. И после напряженных размышлений нужное слово нашлось.
        Осипов, глубоко вздохнул, поерзал для солидности на холодящем кожу каменном троне и величественно пророкотал на весь притихший в ожидании приговора зал:
        - Приговариваю Говорящего с Мышами к усекновению!
        От волнения инженер забыл уточнить, что усекать необходимо именно голову. Но по реакции окружающих убедился, что собственно говоря ничего уточнять не надо. Все и так всё правильно поняли. Придворные пораженно ахнули, а сам Говорящий зашелся в надрывном, обреченном крике. Стоящий рядом Дильбарт вздрогнул всем телом и нервно теребя бороду резко вскинул вверх руки:
        - Приговор оглашен! - потрясенно провозгласил Хранитель традиций несколько запинаясь уточнил. - Ваше Величество. А усекновение какое? Полное или частичное?
        - Полное. - уверенно ответил король, внимательно вглядываясь в начавшую явно паниковать толпу сановников. - Тигбарт! Приступай к усекновению.
        На обычно ничего не выражающем лице телохранителя проступило ошарашенное выражение, но быстро пропало. В зале же раздались жалобные стоны и мольбы о милости, обращенные в основном к Владыке.
        - Государь. А где усекать прикажите? - голос Тигбарта еле заметно дрожал.
        - А вот прямо здесь. - Осипов встал с трона, сделал четыре шага вперед и для полной ясности провел ладонью по полу. - Вот здесь.
        Потом снова уселся на своё место и принялся внимательно вглядываться в толпу, странно реагирующих на происходящее придворных. Телохранитель повалил отчаянно кричащего Говорящего на пол, правым коленом уперся ему в спину, левой рукой схватил за бороду, прижал щекой к камню пола и зло замахнулся топором. Не желая лицезреть фонтан крови, обычно сопровождающий отрубание головы, Николай на пару секунд закрыл глаза. Раздался холодный словно лед, неприятно звенящий звук удара лезвия топора о каменный пол. А потом Тигбарт неизвестно для какой цели, несколько раз с крайне неприятным скрежетом провел лезвием по плитке пола. Надрывный крик Говорящего с Мышами оборвался и наступила оглушительная тишина. Николай открыл глаза. Тигбарт встал во весь рост, держа над головой в вытянутой руке отрубленную под самый корень бороду Говорящего.
        Телохранитель медленно обвел рукой с зажатой в ладони бородой потрясенно молчащий зал. А через два удара сердца помещение наполнилось криками ужаса, звуками падающих потерявших сознание от увиденного кошмара гномов и истеричными всхлипами. Говорящий с Мышами беззвучно корчился перед троном, страдальчески прижав ладони к подбородку.
        Тигбарт резко бросил отрубленную бороду под ноги Осипову. Белый как мел Хранитель традиций, нервно дрожа и тряся бородой, со страхом взглянул на инженера. Но быстро пришел в себя, поднял руки вверх и крикнул хриплым, каркающим голосом:
        - Приговор приведен в исполнение. Воля Владыки свершилась.
        Подошедшие слуги подняли с пола Говорящего и вывели из зала. Казненный не отрывал руки от подбородка и смотрел на окружающих тоскливым и наполненным абсолютной безнадежностью взглядом. Потом слуги вынесли потерявших сознание гномов, притащили воды для успокоения оставшихся на ногах придворных, а в некоторых местах зала, с особой тщательностью вытерли пол мокрыми тряпками.
        Доставка королевской доски для рисования в тронный зал
        До знака указывающего обходной путь к кухне, Ранбарт добрался практически без происшествий. Только пропотел насквозь, немного порвал тунику и чуток притомился. А вот сразу, как только ценность прокатили по галерее вперед шагов на сто, происшествия немедленно и начались. Навстречу с очень приличной скоростью пробежал кухонный слуга с перекошенным от ужаса лицом. До этого момента юноша никогда не видел, чтобы слуги так стремительно бегали в замке. Обычно они важно шествовали, в крайнем случае перемещались по помещениям быстрым шагом.
        Нет, конечно стремительная беготня иногда происходит. К примеру, король лично приказ отдаст. Или мятеж в королевстве произойдет. Тогда понятно. Не только слуги словно штробная слизь по коридорам забегают, но и придворные с сановниками. Но как-то не верится чтобы Его Величество такой мелкой кухонной пыли распоряжение отдал. Да и для очередного мятежа вроде время еще раннее. Еще даже прошлых мятежников не казнили. Куда тут новому восстанию разгораться. Парнишка объявил короткий привал, немного подумал и решил, что кухонный переел казенных грибов и у него прихватило живот. Дело житейское. Со всеми почти случается.
        Ранбарт, как учил его отец, сурово нахмурил брови и окинул взглядом отдыхающих подчиненных. Два мокрых от пота коридорных помощника немедленно схватили ценность и покатили её дальше. Юноша изо всех сил принялся им помогать. Но долго такое похвальное усердие не продлилось. Впереди за ближайшим поворотом, возле каменной лавочки стоявшей возле стены столпилась небольшая толпа гномов, почти полностью перекрывшая коридор. Народ собрался разномастный. По дорогой и красивой одежде придворных и дырявым накидкам их слуг, Ранбарт понял, что возле лавки находится безземельный Хозяин замка с приближенными и челядью. Парень скомандовал своим: «Привал» и подошел к толпе поближе. На лавке возлежал сам Хозяин замка, имя которого парень не знал. Хозяина обмахивали ладонями трое весьма упитанных гномов. По всей видимости его сыновья. Почтенный глава семейства двумя руками вцепившись в бороду, громко стонал, что-то несвязно бормотал и через небольшие промежутки времени громогласно просил защиты милосердной у Владыки.
        - Прошу прощения, почтенный. - согласно наставлению отца, учтиво произнес Ранбарт. - Выполняю срочное поручение Его Величества. Перемещаю ценность в тронный зал. Не могли бы ваши гномы освободить проход?
        Хозяин мельком взглянул на Ранбарта и внезапно мелко затрясся. Потом махнул рукой, перепуганная челядь моментально прижалась к стене. Через десять ударов сердца доска для рисования покатилась дальше. И тут же Ранбарт услышал, как Хозяин с придыханием и крайне почтительно прошептал:
        - Ох и лютует… ох и лютует…
        Парень сильно смутился. Вроде же уважительно с Хозяином разговаривал, а он почему-то решил что люто. Как же так? Всё вроде сделал в точности, как отец объяснял. И даже слуг для перевозки доски не попросил! Отец говорил, что безземельные Хозяева замков весьма надменны и крайне спесивы. Никогда своих слуг чужому в помощь не дадут. Просить об этом и пытаться на надо. Ибо умаление может произойти нехорошее. А нашему роду это сейчас не нужно. Внезапно, сзади в затылок кто-то хрипло задышал и раздался густой и сочный бас:
        - Почтенный, Ранбарт. Прошу не побрезговать и принять от нашего рода посильную помощь. Вижу вам тяжеловато одному ценность перемещать.
        Ранбарт повернул голову и увидел одного из сыновей Хозяина с пятеркой слуг. Четверо из них дружно обступили доску, а пятый в самой целой и чистой накидке забежал вперед процессии, высоко задрал бороду и с важным видом поднял вверх правую руку. С таким подкреплением ценность покатилась вперед, не в пример, быстрее.
        - Позвольте представится, почтенный. - немного натянуто улыбаясь произнес представительный гном с ухоженной и весьма красивой бородой. - Старший сын Увбарт из рода Хозяина замка Эцельхард. Наш замок стоит в Предгорном уделе и знаменит тем, что в нем хранятся четыре закона одобренных самим Владыкой. А поселок наш называется Староштробный.
        Старший сын протянул ладонь для рукопожатия.
        - Рад знакомству, почтенный Увбарт. - заученно ответил юноша и пожал протянутую руку. - Большое спасибо за помощь!
        Ранбарт не очень понял зачем собеседник упомянул про хранение законов одобренных самим Владыкой. Отец ничего о таком обычае не рассказывал. Впрочем, кто его знает этих безземельных Хозяев. Может у них так положено говорить при знакомстве. Тем временем Увбарт ловко взял юношу под локоть, деликатно придержал и собеседники неспешно пошли в шаге позади ценности.
        Молодой придворный не понимал что происходит и как так вышло, что спокойное, а местами и рутинное перемещение ценности вдруг начало превращаться в нечто неожиданно сложное и возможно даже опасное. И похоже теперь доску для рисования придется не только аккуратно перевозить, но и весьма серьёзно охранять. Благо народу для этого сейчас имелось вполне достаточно.
        А еще юноше очень хотелось выяснить у Увбарта, что же такое происходит в замке. Но, увы. Отец строго-настрого запретил задавать вопросы придворным, сразу после знакомства. Необходимо сначала поговорить о чем-то не очень важном. И только потом положено что-либо спрашивать. А то мало ли, как дело обернется. К сожалению, отец не успел объяснить о каких именно пустяках принято говорить в подобных случаях. Поэтому Ранбарт попытался сам придумать интересную тему для беседы. Но после недолгого размышления, понял, что почтенный Увбарт вероятно никогда штробную слизь в глаза не видел. И уж тем более не сможет оценить рассказ о том, каким образом необходимо ловить слизь на нижних ярусах и что потом надо с ней делать. Сам же Увбарт, как назло ничего не говорил. Шёл с важным видом и подбодрял слуг громкими командами.
        Впереди из слабо освещенного коридора послышался звук множества голосов, а еще шагов через пятьдесят обнаружился и источник шума. Его производила толпа раза в три больше предыдущей. Замелькали вздыбленные бороды и перекошенные лица. Раздались невнятные крики и вполне отчетливые жалобные причитания обращенные к Первоначальному. Народ полностью перекрыл коридор. Причем стало понятно, что внутри толпы что-то происходит, но что именно рассмотреть не удалось. Впереди идущий слуга суматошно замахал руками и отчаянно закричал:
        - С дороги! Прочь с дороги! Почтенный Ранбарт с помощью почтенного Увбарта выполняют срочное поручение Его Величества по доставке ценности в тронный зал! С дороги! Прочь с дороги!
        Суетящиеся гномы вскинули головы, бестолково задвигались, тем самым еще больше закупоривая проход.
        - Прошу вас почтенный Увбарт остаться на месте и обеспечить полную сохранность ценности. Двое моих слуг переходят временно в ваше распоряжение. - учтиво произнес Ранбарт и дождавшись вежливого кивка собеседника, побежал вперед к затору из гномов.
        Отодвинув нескольких чем-то крайне напуганных слуг со своего пути, Ранбарт понял, что дела обстоят плохо. Оно и понятно. Когда всё идет хорошо, то на пыльном полу коридора замка не лежит без сознания королевский виночерпий и ему на голову не льют помощники воду из большого бурдюка. А рядом, в плотном кольце приближенных не сидит, привалившись к стене, словно простой штробный проходчик, Старший Хранитель королевских приписных артельных амбаров. При всём при этом, почтеннейший Хранитель нервно поглаживает свою бороду и бессвязно мычит.
        Ранбарт оттолкнул в сторону мешающую пройти к сановнику челядь, подошел к Хранителю амбаров и деликатно осведомился:
        - Не скажете ли, почтеннейший почему вы здесь сидите и что вообще происходит? Интересуюсь я этим потому, что мне необходимо срочно доставить ценность в тронный зал для Его Величества.
        Хранитель несколько мгновений фокусировал взгляд на парне, потом дрожащими руками затолкал бороду за отворот туники и резко вскочил на ноги. Уставился на Ранбарта горячечным полубезумным взглядом и вдруг громко и пронзительно выкрикнул:
        - Всё отдам! Всё что осталось! Только не усекайте! - высокопоставленный сановник упал на колени перед Ранбартом, схватил его ладонь и принялся её обцеловывать. - Прошу не усекайте! Передайте Государю, всё до последней кирки верну! Владыкой клянусь, всё отдам! Голову рубите, в штробы навечно ссылайте! Только не усекайте!
        Пораженный до глубины души юноша с трудом вырвал обслюнявленную ладонь из потных рук Хранителя и убрал её за спину:
        - Вы это почтеннейший того… домой идите. - Ранбарт не зная как поступать в подобной ситуации откровенно растерялся. - Я это того… ну, того самое. Государю доложу про вас.
        Хранитель затравленно оглянулся по сторонам, хлопнул в ладони и сдавленно крикнул своим:
        - Все уходим. Быстро.
        И со всех ног припустил по коридору, прочь от тронного зала. За ним дружно побежали многочисленные сопровождающие. Почти сразу толпа уперлась в стоящую торцом по центру прохода доску. Но перед ней живым щитом застыли почтенный Увбарт и сгрудившиеся плечом к плечу слуги. Разогнавшиеся до весьма приличной скорости гномы Хранителя королевских амбаров с разбегу врезались в монолитный строй охранников ценности. Сам же Хранитель с небольшой группой ближайших сторонников, благоразумно проскочил доску справа. Раздались отчаянные вопли, моментально замелькали кулаки. Ранбарт смотрел на развернувшееся перед ним битву и не мог поверить собственным глазам. События развивались столь стремительно, и таким странным образом, что парень, откровенно говоря, полностью потерял контроль над происходящим. Вместо того, чтобы ринуться в гущу отчаянно дерущихся гномов и принять самое непосредственное участие в деле обороны королевской доски для рисования, Ранбарт не мог даже пошевелиться. Застыл на месте, словно древняя каменная статуя и бездумно глазел на битву. Благо она, слава Владыке, быстро закончилась. Потому что
гномы Хранителя, наконец, сообразили, что не надо ломиться по центру коридора сквозь охрану доски. Отступили немного назад, обогнули место боя по флангам и со всех ног побежали за своим начальством. Сама же доска почти не пострадала во время скоротечного, но весьма ожесточенного побоища. Лишь в двух местах немного заляпалась кровью. Но за это охрана заплатила высокую цену.
        Перед ценностью в несколько слоев, вперемешку лежали гномы Хранителя и Увбарта. Некоторые из них тихо стонали, другие пытались отползти к стене. На ногах остался стоять только сам Увбарт в клочьях туники. Он, приложил руку к разбитым губам, посмотрел на кровь оставшуюся на ладони, криво усмехнулся и рухнул на слабо шевелящуюся груду тел.
        И в этот момент Ранбарта отпустило. Он снова обрел способность двигаться, а мысли обрели четкость и стремительность. Первым делом надо растащить кучу гномов, чтобы нижние не задохнулись под тяжестью сверху наваленных тел. Но как это быстро сделать? В одиночку не справиться! Ранбарт оглянулся и увидел с огромным интересом наблюдающих за ним гномов виночерпия. Сам же почтенный виночерпий по прежнему лежал без сознания на полу. Двое его приближенных в очень дорогих одеяниях, деловито что-то обсуждали между собой. За их спинами трое слуг что-то пили из маленького потертого бурдючка и на всякий случай почтительно поглядывали на начальство. Еще с пол дюжины сидели без дела возле стенки и громко обменивались впечатлениями от только что закончившегося побоища.
        Первым делом юноша хотел подойти к двум помощникам виночерпия, представиться и завести учтивую беседу. Потом под каким нибудь благовидным предлогом попросить о помощи. Но представив столько на это понадобится времени, Ранбарт передумал. Пока вежливые разговоры неспешно вестись будут, много народа в груде тел возле ценности зря задохнется. По счастью, юноша вспомнил, как великолепно командовал гномами во время мятежа Его Величество. Четко, громко и без каких либо признаков учтивости. Разумеется Ранбарт ни в малейшей мере не ровнял себя с Государем, а вдохновившись его мудрым примером и невыразимым величием, решил действовать аналогично. А вежливость и хорошие манеры о необходимости соблюдения которых так подробно и обстоятельно рассказывал отец, придется оставить для более спокойной ситуации. К примеру для беседы с почтенным Увбартом. Разумеется когда он придет в себя после битвы. А сейчас необходимо действовать быстро и решительно. Подбежав к помощникам виночерпия парень без всякого стеснения громко крикнул:
        - Выполняю личный приказ Его Величества! Мне срочно требуется помощь по доставке ценности в тронный зал!
        Высокий и длиннобородый помощник с некоторым интересом посмотрел на юношу, затем перевел взгляд на лежащего виночерпия и открыл рот, явно собираясь что-то сказать. Но его перебил низкорослый и короткобородый напарник. Он нехорошо щурясь и медленно растягивая слова, лениво процедил сквозь зубы:
        - Мы бы и рады вам помочь, почтенный. Но тут такое дело. - короткобородый скосил глаза на слабо шевельнувшегося виночерпия. - Приказ нам для этого необходим от почтеннейшего Сарбарта. Без приказа никак не можем.
        - Почему не можете? - озадаченно спросил Ранбарт, совершенно не ожидавший такого поворота событий.
        - Потому что почтеннейший Сарбарт, как сознание во время усекновения потерял, так до сих пор в себя придти не может. Видимо очень крепко головой об пол приложился во время падения. Тут, знаете ли, не до приказов.
        Пораженный логичным и всеобъемлющим объяснением, юноша не сразу обратил внимание на чудовищное в своем мертвящем ужасе слово «усекновение». А когда обратил, то по его спине пробежала волна холода и на несколько долгих мгновений сковала сердце. Причем за короткое время это слово Ранбарт слышал уже второй раз. Первый раз парень не придал этому особого значения. Списал на несколько нервическую реакцию Хранителя королевских амбаров. Причем реакцию не понятную и неизвестно зачем на него выплеснутую.
        Точно неизвестно, кто и когда впервые применил страшную в своём мраке казнь. Много слухов по этому поводу ходило. Вроде зародилась традиция усекновения еще в те далекие времена, когда никакого королевства не существовало, а пещеры обживали самые первые рода гномов созданные Первоначальным. Еще мужики артельные болтали, что вроде даже еще раньше самую страшную казнь придумали. Хотя не очень понятно кто именно. Гномов Владыка еще не создал. Да и сам Ортрун в пещеры еще не пришел. Бродил где-то по белу свету, мудрости невероятной набирался.
        Единственный достоверный факт заключался в том, что Владыка усекновение не одобрял. Но почему не запретил эту древнею и невероятно жестокую казнь, даже старейшины объяснить не могли. Да и короли Рудного тоже не запретили. Но как-то так вышло, что последнее усекновение произвел Шлюксбарт Второй еще в самом начале своего правления. Случилось это более четырехсот лет назад. После этого такая страшная казнь никогда не проводилась. А вот сегодня похоже Его Величество кого-то милостиво и усек по кротости своей смиренной. Тогда понятно почему сановники и придворные по замку бегают, как ошпаренные и лежат без чувств на полу, словно наевшийся изумрудами клин слизи. Так как страшнее усекновения для гнома ничего нет и быть не может.
        Оно и понятно. Имущество казненного всё в казну королевскую идет. Вместе с домочадцами и слугами. А самого усеченного Владыка к себе в Небесные чертоги не принимает. Кстати и правильно! Что там делать усеченному? Бороду свою отрубленную искать? Так надо было здесь, под землей, головой думать и не доводить дело до усекновения!
        Юноша откровенно порадовался, что по малости лет у него нет никакой бороды. И древняя, варварская казнь ему не грозит еще по меньшей мере года три-четыре. А то и все пять. Ранбарт резко повел плечами, сбрасывая с себя ужас запредельного в своей жестокости усекновения. Потом с подозрением посмотрел на разнобородых помощников и словно невзначай поинтересовался:
        - А вы сами почтенные, не можете отдать приказ о помощи? Вы же оба старшие помощники виночерпия?
        - Именно так, почтенный. Именно так. - самодовольно ответил короткобородый и снисходительно улыбнулся. - Мы оба старшие и оба помощники. Поэтому никаких приказов друг другу отдавать не можем, ибо умаление великое почтеннейшему Сарбарту может случиться. А через него и Его Величеству. Вернее его истонченной мудрости и его же несравненному в своей ослепительности величию! Так же и со слугами дело обстоит. Ибо опять же умаление выходит. Так что прошу простить. Увы, но никак!
        Пока низкорослый помощник восхвалял мудрость и другие достоинства короля, Ранбарт внимательно смотрел то на его левую, то на правую скулу. Смотрел и прикидывал какую выбрать. Выбрав, вздохнул печально, тревожась о судьбе лежащих стонущей грудой гномов, коротко размахнулся и хлестким ударом пробил по правой. У короткобородого резко дернулась борода и подкатились глаза. Помощник на подкашивающихся ногах сделал пару шагов назад и замер в неустойчивом равновесии. Ранбарт уже не торопясь, хорошенько прицелился и со всего маху засадил неустойчивому в левую скулу. А потом на всякий случай добавил и в лоб. Помощник смешно взмахнул руками и беззвучно рухнул прямо на виночерпия.
        Низкорослый еще только падал на своё начальство, а его длиннобородый напарник уже зашелся в громогласном крике обращенным к слугам:
        - Что сидите, словно слизь перед изумрудами! Немедленно оказываем помощь почтенному Ранбарту и выполняем все его наимудрейшие распоряжения!
        Слуги моментально вскочили с мест и окружили Ранбарта. По их восхищенным взглядам парень отчетливо понял, что они выполнят не только его мудрые приказы, но и обычные. Не отмеченные никакой печатью разумности. После этого юноша, потирая кулаки, принялся немедленно организовывать разбор завала из гномов, отмывание доски от крови и решать множество других не менее важных вопросов неизбежно возникающих в подобных случаях.
        Пострадавших в битве, слуги привычно разложили вдоль стен и принялись приводить в чувство. Виночерпия с короткобородым помощником дабы избежать умаления ненужного уложили со всем почтением чуть дальше по коридору. Туда же отнесли и Увбарта. Он уже начал приходить в сознание, тихо ругался и непроизвольно ощупывал свою бороду.
        Особое внимание Ранбарт уделил ставшей уже традиционной охране доски. Сразу возле неё он поставил длиннобородого помощника с парой слуг. Затем юноша вспомнил, как Его Величество во время подземного похода к родовой штробе высылал разведку. И выбрав трех слуг с самыми длинными бородами отправил их вперед по направлению к тронному залу, с приказом посмотреть что там и как. Потом суровым голосом распорядился непременно вернуться и обстоятельно доложить.
        Минут через пятнадцать почти ничто не указывало на разыгравшееся в узости коридора побоище. Ко всему прочему оглушенные гномы начали приходить в себя. Самых уверенно стоящих на ногах, юноша немедленно отрядил в боевое охранение доски. Причем не делал никакого различия между гномами Хранителя королевских приписных амбаров, слугами Увбарда и своим двумя коридорными горемыками. Им кстати очень сильно досталось в битве. Вероятно из-за того, что они стояли первыми в строю. Или же оттого, что зуботычины ранее полученные ими от казначейских не прошли бесследно. Постепенно отряд Ранбарта рос в численности и в коридоре становилось всё более шумно. Вскоре шум превратился в привычный Ранбарту гвалт. Словно парень никогда и не покидал родную штробу.
        Опираясь рукой о стену, к молодому придворному подошел Увбарт. Остатки туники он с себя содрал и теперь сверкал белоснежным торсом.
        Ранбарт искренне поблагодарил старшего сына Хозяина Замка за отлично организованную оборону королевской доски и поставил его старшим над охранным отрядом. Ему в помощники, чтобы не умалять достоинство виночерпия определил длиннобородого.
        Вернулись разведчики и непрерывно тряся бородами сообщили, что в основном путь свободен, лишь в трех местах наблюдается скопление сановников и их слуг. Но пройти можно, так как придворные начали возвращаться в тронный зал. По слухам Его Величество сильно гневается, по причине того, что суд над мятежниками еще не начался.
        Ранбарт удовлетворенно кивнул и окинул внимательным взглядом свой весьма не малый отряд. В принципе можно начинать движение. Только необходимо решить, что делать с так и не пришедшими в сознание виночерпием и его короткобородым помощником. В конце концов двух почтенных гномов уложили на крепкие дубовые брусья, служащие основанием для перемещаемой ценности. Вот теперь всё. Все находятся на своих местах. Королевская доска под надежной охраной. Можно начинать движение. Неосознанно подражая Его Величеству, Ранбарт сказал «Поехали» и взмахнул рукой.
        Процессия состоящая из пяти придворных и двадцати семи слуг торжественно двинулась вперед. Без остановок удалось пройти шагов двести. Но долго задерживаться отряду не пришлось. С его пути как-то очень быстро и без малейших вопросов убирались все встреченные придворные и сановники. В том числе и весьма высокопоставленные. Ранбарт сильно удивлялся с чего это у них такое почтение и усердие проявилось при виде отряда. Но ответа на свой невысказанный вопрос так и не получил.
        До тронного зала оставалось пройти совсем немного и юноша уже отчетливо представлял, как обрадуется Его Величество при виде долгожданной доски. Наверно и похвалит при этом. Но долго предаваться сладостным мечтаниям Ранбарту не удалось. Впереди в левой стене открылась неприметная дверь. Оттуда щурясь от яркого освещения вышли суровые дружинники в полном боевом облачении и полностью перегородили проход. Сзади неприятно скрипнула еще одна дверь и в коридор вбежал десяток воинов. Они быстро сомкнули щиты и выставили между ними короткие копья с красиво блестящими наконечниками. Юноша не успел полюбовался наставленными прямо ему в лицо копьями, как раздалась недовольная команда десятника. Дружинники моментально развернулись и направили оружие в другую сторону.
        Пока парень раскрыв рот наблюдал за маневрами воинов, к нему со стороны тронного зала подошел невысокий, кряжистый дружинник:
        - Здравствуйте, почтенный Ранбарт. Я десятник Юхбарт из полусотни Кривоштроба. Но можете называть меня по простому - Чекан. - десятник трижды с силой хлопнул себя по бедру. - А что это за толпа такая и кто у вас старший?
        - Добрый день, почтенный Чекан. Старший отряда я. Выполняю срочное задание Его Величества по доставке в тронный зал доски для рисования.
        Чекан внимательным образом осмотрел процессию и уважительно покачал головой. Оглянулся и тихо прошептал:
        - Мы мятежников на суд ведем. Сейчас их в коридор пригонят. Так что придется вам немного потесниться, почтенный. - и немного помолчав доверительно спросил. - Вы последние вести слышали?
        - Ничего не слышал, кроме усекновения. Я же всё время неотлучно при Его Величестве нахожусь. Откуда мне новости узнавать. - Ранбарт смущенно потупился и виновато развел руки в стороны.
        - Про усекновение уже все давно наслышаны. Это не новость. Тут дело в другом. Слуги болтают, что на площади артели взбунтовались. Мне один знакомец сказал, что вот-вот на штурм замка пойдут. - совсем тихо прошептал десятник и поправил сползший на затылок шлем. - Говорят, уже раз в пять больше гномов перебили чем во время прошлого мятежа.
        - Ничего себе! - пораженно воскликнул Ранбарт. - Вот это новости! А кто бунтует-то? И по какому поводу?
        - Вроде по слухам все столичные артели взбунтовались. А главный зачинщик беспорядков - род Гербарта из Веселого. Слыхали о таком?
        На Ранбарта словно порода обрушилась. Придавила тяжко, не позволяя вздохнуть полной грудью и окутала пространство вокруг парня мраком и мертвой тишиной. Поэтому юноша не видел, как в коридор пригнали прошлых мятежников во главе с бывшим Хозяином Замка, а ныне гнусным изменщиком Фридхардом. Так же парень не осознал, что плотная толпа мятежников вперемешку с гномами его отряда и перемещаемой ценностью медленно пошла вперед на королевский суд. Впереди и сзади толпы неспешно двигались два десятка вооруженных воинов.
        Глава третья
        Гербарт изначально понимал, что сватовство Ранбарта пройдет не совсем гладко. Обязательно возникнут сложности и их придется каким-то образом решать. Но умудренный жизнью старейшина и представить себе не мог насколько всё окажется плохо. Вернее не плохо, а совершенно отвратительно. Хуже и придумать невозможно.
        Сваты получившие вместо законного жениха лишь невнятные оправдания старейшины по поводу того, что жених теперь принадлежит к другому роду и никак не может присутствовать на свадьбе, немного посовещались и решительно воспротивились. Для начала Ромильда громко запричитала и сообщила, что ничего такого она и слышать не желает и требует чтобы Ранбарт, как можно скорее взял в законные жены красу и гордость грибной артели - прекрасную деву Нантильду. И что при Владыке никогда такого не случалось. Да и после него не происходило ни разу. Особенно напирала Ромильда на то, что Первоначальный не позволяет, чтобы живые и здоровые женихи вот так, ни с того ни с сего на сватовство и свадьбу не являлись. Неслыханное дело!
        Немедленно к гневным воплям Ромильды присоединились и сваты. Женщины слаженно и дружно разразились недовольными криками. А ждавшая возле шатра невеста зашлась в надрывном плаче и горько запричитала о своей несчастливой судьбе в виде всего лишь двух давно сгинувших в штробах мужей и неизвестно куда девавшегося третьего. А тут и жена Гербарта приняла активное участие в беседе. Её немедленно поддержали два артельных мастера. Примирительно тряся бородами они попытались объяснить сватам, что Ранбарт уже не принадлежит к их роду и надо идти разбираться насчет женитьбы к почтенному Эрикбарту. Увы, но объяснение не удалось. Более того, оно вызвало лишь новые, еще более громкие вопли сватов и немедленное бегство Гербарта из родового шатра. Следом за ним на площадь выскочили все остальные. Их тут же обступили с двух сторон взволнованные родичи и с большим энтузиазмом приняли самое активное участие в выяснении отношений.
        Сперва толпа спорщиков, оживленно размахивая руками, двигалась вокруг провала Первого Горна. Потом переместилась немного левее, ближе к краю площади. Но как быстро выяснилось, именно в этом месте горожане проходили к обменнику, неся в руках и объемных торбах плоды своего ремесленного мастерства. Поначалу горожане обходили стороной, толпящихся и отчаянно вопящих спорщиков. Но заинтересовавшись необычным зрелищем, потихоньку начали подходить поближе. Вскоре зеваки оказались в самом центре скандала и с огромным удовольствием к нему присоединились. А еще через некоторое время из обменника потянулись поодиночке гномы. Ими двигало вполне естественное желание посмотреть, что за шум и гам доносится с главной площади столицы. Убедившись, что здесь действительно происходит нечто интересное, со всех ног мчались обратно и взахлеб пересказывали увиденное.
        Разумеется остальные обменщики тоже желали всё рассмотреть воочию и некоторые из них, прихватив свой товар устремились к спорщикам. Оно и правильно, что товар прихватывали. Мало ли что. Вот так оставишь свои глиняные миски или каменные кубки надолго без присмотра, а они и того. Кроме этого и всяческие недоразумения могут произойти. Ищи потом свой товар в городе по штробам заброшенным. Новоприбывшие с интересом оглядывались по сторонам, иногда веско и аргументированно высказывали свое мнение по поводу женитьбы. И чтобы зря время не терять, раскладывали свой товар прямо на полу, в непосредственной близости от спорщиков. Так и прибыток случится семейный и ничего интересного не пропустишь. Вскоре обменник в полном составе переместился к палаточному лагерю рода Гербарта. Туда же заинтригованные стремительно разносимыми по городу слухами начали прибывать горожане. В том числе и весьма почтенные. Последние приходили на площадь вместе с женами и взрослыми детьми. Не забывая прихватить для недопущения умаления и своих слуг. Буквально через полтора часа площадь бурно спорила, кричала и интенсивно
обменивалась товарами. А народ всё прибывал и прибывал. В толпе замелькали всклокоченные, припорошенные пылью бороды и кирки штробных проходчиков. Это старейшины артелей рудокопов до которых докатились новости о происходящем на площади, послали узнать своих гномов что же здесь творится на самом деле.
        От громких споров старейшина Гербарт охрип. Такая же беда постигла и Ромильду. Они оба еще немного попререкались и по обоюдному согласию удалились на короткий перерыв. Старейшина в сопровождении супруги и артельных мастеров зашел в свой шатер и устало присел на облезлую волчью шкуру. Поерзал на ней, провел ладонью по проплешинам и мрачно прохрипел:
        - Дайте воды. В горле пересохло.
        Напившись, Гербарт обвел недовольным взглядом собравшийся и печально обхватив голову спросил:
        - Ну, что делать будем? Вижу что Ромильда отступать не намерена. Стоит на своем как дубовая крепь в штробе. Вынь да подай ей Ранбарта, причем немедленно. Да еще ко всему прочему, Владыкой пеняет мне прямо в бороду.
        Присутствующие растерянно молчали. Зато отчетливо слышалось, как на площади отчаянно, с залихватской радостью кричит народ:
        - Конечно выбрала себе в мужья приближенного к королю, а теперь нос воротит! А сама-то родом из Среднештробного! Говорят Хозяина её бывшего сегодня Государь судить будет. Голову скорее всего отрубят. Или как в прошлый раз в лаву сбросят.
        - Не-не-не! Свадебный договор в День Первого горна заключили. Тогда еще никто не знал, что Ранбарт при короле устроится. А насчет лавы это да. Мудрость нашего короля неприв… непревзад… тьфу ты! В общем, мудрый у нас король очень!
        - Это да. С этим не поспоришь. Но позвольте, уважаемый! Это как так «не знал»? Да об этом все еще три года назад говорили! У кого хочешь спроси. Вот у меня к примеру!
        - Не скажи! Вот у меня сосед. Он еще при батюшке покойном нашего нынешнего Государя мне рассказывал про Ранбранта. Так вот прямо и заявил, что парень в первую волну попадет и возвысится нещадно. Сосед у меня ого-го какой каменотес был! Жаль только лет тридцать назад в штробе погиб. Грибы ел и поперхнулся. Или камнями завалило. Точно уже и не упомню.
        - Обмениваю пятую часть бывшей в употреблении кирки второй волны прохода на половину нового лома с доплатой в виде четверти глиняной кружки!
        - А чё так дорого-то? Чё за цены такие безвладычные?
        - Ничего не дорого! Если тебе цена не нравится, то иди на другой конец площади и там обменивайся с кем хошь. Только там почти ничего не видно и не слышно. А здесь всё как на ладони.
        Гербарт некоторое время слушал глас народа, поудивлялся резко подорожавшим киркам, выпил еще воды и решительно обратился к элите рода:
        - Значит так. Дело вижу серьёзное происходит. Чую без Хранителя традиций почтеннейшего Дильбарта обойтись не получится. Пока же говорим, как и раньше. Ранбарт уже не нашего рода. Теперь все вопросы к Эрикбарту.
        Старейшина, резко вскочив, стрелой вылетел из шатра. На площади его уже нетерпеливо поджидала Ромильда. Старейшины встали лицом к лицу, чинно откашлялись и завели оживленную перебранку. Тем временем народ определившись с предпочтениями начал разбредаться по разным сторонам. Толпа разделилась примерно на равные части и теперь гномы столпились за спинами отчаянно кричащих спорщиков и активно их поддерживали.
        Какое-то время бурлящая площадь и не менее встревоженный после усекновения замок жили каждый своей жизнью. И интенсивно делали вид, что им нет никакого дела друг до друга. Замок очень успешно прикидывался, что вообще не знаком с площадью и даже не подозревает о её существовании. Такое течение событий продолжалось ровно до того момента, пока слуга пивной артели Вапбарт не решил воспользоваться поднявшейся в замке суматохой после казни в личных целях. Дело в том, что у Вапбарта почти полностью износилась служебная накидка. Еще чуть-чуть и прямо на теле расползется. А как работать без неё? Да никак! Вот пошлют тебя по приказу виночерпия в подвал за бочонком пива для верховного мага, а охрана и скажет сурово: «Куда слизь штробная прёшь? Без накидки нельзя!» В особо охраняемый подвал не пропустит, да еще и по шее от души надает. А потом и старший слуга по ней же добавит. Или к примеру, прикажут полы в трапезной королевской мыть. Так коридорные проходу не дадут! Обзывать обидно начнут и опять же за отсутствие накидки тумаков выдадут и в трапезную не пропустят. А потом нажалуются начальству, а оно и
вовсе из слуг отчислит, да и припишет в какую-нибудь лесную артель. Могут и просто в штробы отправить камень для моста добывать. Камня всегда не хватает. Не только для моста, но и вообще.
        Так что заботился о своём служебном облачении Вапбарт намного лучше чем о родовой кирке. Штопал её со всем усердием и шнурками тонкими в нужных местах скреплял. Но скоро и штопать и скреплять стало практически нечего. Оно и понятно. Накидку еще дед носил, потом она к отцу перешла. Ну, а от него и к Вапбатру по наследству попала. Так что настала пора приобретать новую. А стоит такая вещь очень и очень прилично. Ткань заграничная эльфийская, да и работать по такому материалу может только одна портная артель. Та что слуг обшивает. А там через одного мастера с хитрым способом завитыми бородами. Берут за пошив не мало. А где скромному слуге это самое «не мало» найти? То-то и оно!
        Хорошо, что еще в младшей артели дар редкий у Вапбарта обнаружился. Он еще мальцом безбородым по дереву ловко работать научился. Сперва рукоятки на кирки строгал, потом ложки вырезать приспособился. Затем и фигурки зверей невиданных получаться стали. Медведи, да пещерники боевые словно живые из-под ножа выходили. К сожалению фигурки зверей в обменнике народ брал плохо. А вот ложки гномы разбирали не в пример лучше. Правда, необходимая накидка обошлась Вапбарту в триста сорок семь с половиной ложек. Больше года слуга их резал и на обменник относил. И как раз сегодня последние доделал. Сложил в мешок и под шумок, поднявшийся в замке после усекновения незаметно выскочил в обменник. Но как только слуга вышел из крепостной калитки, так сразу вытаращил глаза и широко открыл рот.
        Через некоторое время Вапбарт полностью забыл о цели своего визита, лишь слушал кипящие вокруг него ожесточенные споры. Причем слуга настолько проникся неразрешимостью свадебной проблемы Ранбарта и Нантильды, что за малым не обменял половину ложек на старую и почти не годную корзинку заполненную на треть не съедобным мхом, набранным с верхних ярусов. Но в последний момент опомнился, бережно прижал мешок к груди и побежал искать своего оптового обменщика. Найдя, поговорил с ним обстоятельно о тонкостях столь запутанного сватовства и незыблемых законов одобренным самым Владыкой. Не забыл подробно рассказать и о произошедшем в замке усекновении. Потом отдал ложки впавшему в ступор от столь ужасной новости обменщику. И получив в ответ заветную веревочку с хитро завязанными узелками, подтверждающими право на обладание столь желанной накидкой, помчался обратно в замок.
        По пути слуга счастливо улыбался, представляя во всей красе, как он будет щеголять в обновке и прикидывал как побыстрее передать верёвочку в портную артель. Но увы. Из плена сладостных мечтаний Вапбарта грубо выдернул его начальник, случайно и крайне не вовремя встретившийся на пути в подвал. Немедленно выяснилось, что покидать без разрешения вышестоящих пивную артель не допустимо. И что насмотревшись на таких отвратительных нарушителей заведенных Владыкой порядков Его Величество крайне мудро и абсолютно правильно возобновил давно забытую традицию усекновения. И совершенно ясно, что нерадивый Вапбарт является следующим кого король усечет. И будет полностью прав. Так как мудрость Его Величества неизмерима в своем сиянии!
        Во время своей речи начальник нещадно лупил слугу по шее. Через пяток ударов, будущий обладатель накидки сообразил, что если дело так пойдет и дальше, то вместо получения заветной обновки он сперва полежит несколько смен на своем топчане. Не из-за лени разумеется, а исключительно для общего выздоровления организма. А потом отправится прямиком в штробы рубить породу. И это в самом лучшем случае. Больно уж рука у начальника тяжелая сегодня оказалась. Поэтому Вапбарт затрясся всем телом и отчаянно закричал:
        - Так я никуда без разрешения не уходил, уважаемый! Специально на площадь пошел. Дабы пресечь!
        Разгневанный начальник замер на месте и после некоторого раздумья перестал избивать слугу почем зря:
        - Что пресечь? Давай-ка поподробнее!
        Вапбарт, потирая шею, сбивчиво принялся рассказывать о происходящем на площади. О кирках штробных рудокопов мелькавших в толпе. О яростных спорах и криках. Об обменнике необъяснимым образом перебравшимся полным составом прямо к провалу Первого Горна. И чем больше рассказывал слуга, тем сильнее мрачнел начальник. Он осуждающе покачал головой и встревоженно спросил:
        - А ты случайно не знаешь, кто там у них главный?
        - Кто главный не знаю, уважаемый. Но руководит всем этим старейшина Гербарт из Весёлого. С ним, кстати, весь его род рудокопов. А еще там присутствует и…
        Начальник неожиданно подпрыгнул, резко рубанул воздух рукой и побежал вверх по галерее, радостно скалясь и что-то довольно бурча себе в бороду.
        Осипов ходил кругами по залу, топал ногами и пытался энергично размахивать руками. У Николая от долгого сидения на каменном троне в одной ночной рубашке замерзло тело. Главным образом нижняя часть. Но особенно пострадала та, что сзади располагается. А еще инженер сильно злился. В основном на себя и немного на Ранбарта. На себя понятно из-за чего. Опять Николай со всего разбега вляпался в дикую историю. На этот раз с усекновением.
        Инженер не собирался никаким образом возрождать древнюю варварскую казнь. Просто хотел как просвещенный и образованный монарх казнить злостного расхитителя казны путем заурядного отрубания головы. А оно вон как обернулось. Это же надо! Многие здоровенные и крепкие сановники в обморок словно гимназистки румяные попадали. Другие придворные покрепче оказались. Обошлись разнообразными течениями. Именно так деликатно шепнул на ухо королю Хранитель Традиций. И только совсем немногие царедворцы стоически перенесли казнь. Впрочем и они выглядели не очень бодро. Бледнели лицами и прикладывали максимальные усилия для того чтобы скрыть мелкое дрожание бород. Поэтому пришлось королю объявить незапланированный часовой перерыв в заседании посвященному решению насущных проблем Рудного. Обрадованные таким откровенно мудрым и своевременным решением короля, придворные мгновенно покинули место казни.
        На Ранбарта король сердился из-за его долгого отсутствия в зале. А раз парня нет рядом, то и доска для рисования до сих пор находится неизвестно где. Ну в самом деле! Сколько можно ходить! Ведь плевое дело доску найти и в тронный зал принести. Можно даже сказать, легче тем отнять штробную слизь у младенца.
        Вот так одновременно злясь и мудро размышляя, Осипов перемещался по огромному и почти пустому залу. Периодически огибал по широкой дуге охрану и рассматривал стоявших в почтительном отдалении слуг. А еще короля неосознанно раздражал какой-то непонятный шум доносящийся с площади. Он то набирал мощь, то стихал почти до беззвучия. А потом, неумолимо, словно морская волна снова ударял в старинные стены замка. Несколько раз инженер порывался выйти на балкон и посмотреть что там происходит. Но как-то не сложилось. Всё время приходилось отвлекаться. То воды попить, потом Рунным щитом полюбоваться, затем новые доспехи Тигбарта осмотреть и пальцем в них потыкать.
        Внезапно двери распахнулись и в тронный зал стремительной киркой вбежал Павел Анисимович. За ним в некотором отдалении семенила группа сановников состоящая примерно из десятка гномов. Из них король узнал только Хранителя традиций, Федю и главу приписной лесной артели Михбарта.
        Мгновенно сориентировавшийся в обстановке Осипов быстро взобрался на трон и величественно вскинул голову. По лицам вошедших он уже понял, что ничего особо страшного не произошло, и вот прямо сейчас никуда бежать не придется.
        Нагибин подошел к инженеру, внимательно посмотрел на следы ударов топора на полу. Кинул быстрый взгляд на валявшуюся под ногами бороду Говорящего. И совершенно неожиданно для Осипова крайне почтительно поклонился:
        - Мудрость Ваша сегодня проявилась не только в своей искупительной смиренности, но и воссияла словно полыхающий во мраке светильник, испускающий сияние Вашей несравненной величественности и невинности кроткой.
        Придворные с нескрываемой завистью выслушали речь мага, а кто-то из заднего ряда даже охнул с неприкрытым восхищением, и толкнул плечом соседа:
        - Учись дурень, как вежливо к Его Величеству обращаться. А то так и помрешь в…
        Другие сановники возмущенно зафыркали и восхищающийся сразу замолчал. Инженер откровенно смущенный столь приятно звучащей фразой скромно потупил глаза вниз и произнес самым сердечным образом:
        - И я рад тебя видеть почтеннейший Дитбарт. Вижу, что не праздное любопытство привело Верховного мага к своему королю.
        Нагибин еще раз очень почтительно поклонился и преданно посмотрел в глаза инженеру:
        - Ваше Величество, я исполнил ваше приказание и полностью приготовил мятежников для суда. Прикажете начинать?
        С площади донесся особо громкий рёв толпы. Словно футбольные фанаты на заполненном до упора стадионе синхронно выкрикнули что-то весьма нелицеприятное в адрес судьи. Павел Анисимович недовольно прикрыл глаза, а Хранитель традиций несколько удивленно посмотрел в окна балкона.
        Николай уже привыкший к шуму площади, милостиво махнул рукой рукой Верховному магу:
        - Продолжай, почтеннейший.
        И Нагибин немедленно продолжил. И моментально начало выясняться, что кроме мудрости и невинности у Осипова имеется и множество других достоинств. Но одновременно с потоком комплиментов, Павел Анисимович мягко и ненавязчиво сообщал, что он конкретно сделал по приказу короля. А сделал маг не мало. Для начала провел полное расследование мятежа и четко определил вину каждого участника беспорядков. Потом составил список конфискованного в пользу казны имущества. После провел большую работу по переписи слуг бунтовщиков. Всего таких обнаружилось сто семнадцать. Они так же изымались у бывших хозяев и переводились в приписную замковую артель.
        Следом за Нагибиным выступил с речью почтенный Хранитель традиций. Он конечно не так искусно расхваливал неоспоримые королевские достоинства, но говорил весьма пылко и проникновенно. Из его рассказа стало понятно, что мятежники совершили серьёзное преступление. Но не со зла, а по наущению ныне полностью мертвых врагов короны. И поэтому преступление оказалось не такое страшное, как показалось вначале. К тому же Владыка милостив и по этой причине не одобряет усекновение мелких нарушителей закона. Они разумеется достойны наказания. К примеру их можно бросить в лаву, как прошлых мятежников. Или как обычно голову отрубить. Но гораздо лучше создать особую штрафную артель и направить работать на границу. Стену чинить.
        Внезапно Хранитель замолчал, но тут же Павел Анисимович принялся горячо и искренне заступаться за мятежников. Он полностью поддержал Дильбарта и добавил, что незначительные нарушения закона допущенные подсудимыми есть проявления величественной мудрости Его Величества. И его же всеобъемлющего разума.
        В общем, из речей высокопоставленных сановников Осипов четко понял две вещи. Во-первых, Нагибин и Хранитель придерживаются одной, явно заранее обговоренной позиции. Сама же позиция смотрелась откровенно просто, а местами и вызывающе бесхитростно. Всё имущество бунтовщиков в казну отписывается, а сами мятежники искупают вину, путем ударного труда на благо королевства. Причем когда закончится срок ударного труда решит Его Величество. А принимать решение на этот счет он начнет лет через десять.
        Во-вторых, Павел Анисимович в каждой второй фразе подчеркивал, что все действия касающиеся мятежников, ему поручил осуществить непосредственно король. И маг со всей старательностью исполнял неукротимую волю Государя. В принципе, Николай отлично понимал, что пока он несколько дней валялся на кровати, маг всё это время напряженно распутывал нити мятежа. И ему видней как наказывать провинившихся.
        Снаружи в дверь громко заколотили, раздались приглушенная ругань и тут же в зал вбежали трое взмыленных придворных. Один из них еще не достигнув центра зала громко и пронзительно завопил:
        - Беда Государь! Беда. В городе народ взбунтовался! Все артели поднялись! Уже три раза на штурм замка приступом ходили! Еле отбились!
        Потрясенный Николай яростно посмотрел на принёсшего такие неприятные новости придворного. И вдруг ощутил теплые родственные чувства к древним правителям с планеты Земля. А именно к тем, кто по заверению историков рубил головы гонцам принесших дурные вести.
        Разом потерявший учтивые манеры Нагибин схватил инженера за руку и потащил его на балкон. Следом за ними ринулись все остальные.
        Круглыми от удивления глазами Осипов смотрел на творящуюся на площади вакханалию. Из закрывающей обзор крепостной стены и дальности происходящего подробностей рассмотреть не удалось. Но и без подробностей зрелище откровенно шокировало своей немыслимостью. Множество народа крутилось возле провала Первого Горна. Одни гномы о чем-то оживленно спорили и явно при этом ругались. Другие разложили какие-то вещи прямо на каменной мостовой главной площади столицы и отчаянно размахивали над ними руками. Третьи вообще занимались совершенно непонятными делами. А ведь имелись еще и четвертые и пятые. Присмотревшись, король разглядел ещё и шестых.
        Кроме всего этого безобразия инженер увидел установленные прямо на площади шатры. Он тронул мага за плечо и непонимающе посмотрел на Нагибина. Тот несколько раз с силой зажмурил глаза и неверяще произнес:
        - Они и палатки уже поставить успели? Этого не может быть! Это какой-то бред.
        - Я тоже ничего не понимаю. - согласился Осипов и радостно добавил. - Хорошо, что у нас в королевстве автомобильных покрышек нет. Представляю, что сейчас бы творилось! А так просто повезло. Ни дыма ни огня.
        - Чего хотят бунтовщики и кто зачинщик беспорядков? - сдавленным голосом произнес враз помрачневший маг.
        - Чего хотят не знаем, наипочтеннейший Дитбарт. - моментально ответил один из гонцов. - Но зачинщик известен. Это старейшина рудокопов Гербарт из Весёлого.
        Нагибин и Осипов устремили друг на друга ошарашенные взгляды. В глазах короля отчетливо читалось полное недоверие к словам гонца, а в глазах мага кроме недоверия багрово полыхало еще и нехорошее подозрение.
        - Это точно? - сурово нахмурил брови король. - Информация точная насчет Гербарта?
        - Точнее не бывает, Государь! - неестественно бодро отрапортовал придворный. - Троих наших на площадь лично посылали. Все подтверждают - зачинщик Гербарт из Весёлого. И никак иначе.
        - А штурм замка ты тоже лично отражал? - продолжил выспрашивать подробности Николай. - Много народа погибло?
        - Про штурм только слышал, Государь. Лично участие в отбитии атаки бунтовщиков не принимал. Про убитых не знаю ничего.
        С лица мага моментально сошло тревожное выражение. Павел Анисимович еще раз внимательно осмотрел творящиеся в непосредственной близости от замка безобразия и облегченно выдохнул в лицо королю:
        - Раз главный там Гербарт, то это что угодно только не бунт. Кстати, а где этот твой шустрый парнишка?
        - Ранбарт? Еще перед обедом его за доской послал. Парень вернется надо порасспросить подробнее. Он же как раз из рода Гербарта. Может знает что? Или хотя бы слышал о чём-то краем уха.
        В разговор вмешался Хранитель традиций. Во время беседы он многозначительно молчал, недоуменно смотрел на площадь и задумчиво поглаживал бороду.
        - Согласен с наипочтеннейшим Дитбартом. Никакой это не бунт, а не пойми что. - Хранитель церемонно поклонился королю. - Ваше Величество! Разрешите отбыть сразу после суда на площадь и там во всем разобраться?
        - Идея хорошая. А когда, кстати суд начнется? - несколько растерянно спросил Осипов.
        - Вы мудро распорядились, Ваше Величество, чтобы суд начался, как только вы соизволите об этом объявить. - незамедлительно ответил маг и уточнил. - К суду всё готово. Можно начинать.
        - Прямо сейчас?
        - Да, Ваше Величество. Прямо сейчас.
        Подготовка к королевскому суду не заняла много времени. Для начала Павел Анисимович поставил пришедших с ним гномов непосредственно за троном и приказал открыть двери. Помещение наполнилось непривычно молчаливыми и подавленными придворными. Они по команде Нагибина сиротливо прижались к стенам, оставив центральную часть зала пустой. Раздались зычные команды десятников и в зал под охраной дружинников начали заводить мятежников. Вместе с подсудимыми закатили странную штуку на колесах подозрительно напоминающую доску для рисования.
        Короля удивило, что среди бунтовщиков почему-то оказалось много слуг. Они резко выделялись из толпы своими служебными накидками. А еще Осипов заметил весьма плотно сложенного, полуголого гнома с сильно разбитым лицом. Вероятно с ним совершенно не церемонились во время допросов. И похоже последняя беседа со следователем произошла совсем недавно. Самое большее минут тридцать назад. А рядом с полуголым, опустив плечи, безвольно стоял Ранбарт и смотрел перед собой, пугающе мертвым взглядом. Жавшиеся возле стен сановники тоже узнали парнишку и злорадно загудели.
        - Быстро его схватили! Говорят он и сейчас на штурм замка в первой волне шел!
        - Ничего! Отштурмовал свое. Хватит! Натерпелись! Теперь его точно усекут! Виданное ли дело! Род свой прежний на бунт поднял! Народу положили - тьму! Говорят до сих пор убитых считают, всё подсчитать никак не могут.
        - Не усекут! Усекать нечего. Думаю голову прямо здесь отрубят.
        - Пригрел Государь на своей груди змею подколодную! Из штробы вытащил. С золотых подносов разносолами кормил. Салата из репы не пожалел! А он вот как отплатил! А я насчет него еще два дня назад всех предупреждал.
        - А что это почтенный за «змея подколодная» такая невиданная? И как греть-то её?
        - Это наипочтеннейший Верховный маг так про бывшего Хранителя кирки говорил. Ныне покойного. Ругался соизволил, в точности как у Владыки в Небесных чертогах заведено. А как греть не ведаю. Возможно сперва в котел горячий надо змею положить. Или еще как по другому.
        На пару минут Николай буквально онемел. Буквально не мог поверить глазам, даже несколько раз с силой помассировал их кончиками пальцев.
        Но нет. Ничего не изменилось. Ранбарт продолжал потерянно стоять возле полуголого и представлял собой живое воплощение аллегорической статуи тоскливой обреченности. Встряхнув бородой, Николай счел такое положение дел абсолютно недопустимым. Ему вполне в прошлый раз хватило угрызений совести, когда он по своей невнимательности затащил Ранбарта в смертники первой волны штурма. На этот раз ничего подобного не произойдет. Даже если паренек каким либо образом и окажется замешен во всей этой странной истории с волнениями на площади. Своих бросать никак нельзя. Вот нельзя и всё!
        - Дитбарт. Ты зачем Ранбарта арестовал и на суд притащил? - зло произнес король и резко ткнул в сторону парня рукой. - Почему меня не предупредил?
        Павел Анисимович впился взглядом туда, куда указал король и неожиданно побледнел.
        - Я не арестовывал! И не собирался! Ничего не могу понять. И почему дворцовые слуги стоят среди мятежников? - король первый раз услышал, как у Нагибина дрогнул голос. - Ничего не понимаю! Да, что же это за день такой сегодня!
        Инженер осознал, что Павел Анисимович действительно не имеет никакого отношения к аресту парня, довольно улыбнулся и прерывая шум придворных гаркнул во всё горло:
        - Ранбарт! Иди сюда. Разговор есть.
        Дружинники разомкнули копья и юноша на негнущихся ногах начал протискиваться сквозь толпу подсудимых. Следом за ним активно помогая себе локтями и отчаянно ругаясь, пробивался еще один гном в потрепанной и местами прожженной одежде. Оба гнома остановились перед следами топора оставшимися на полу после усекновения. Переступить неожиданно появившуюся в зале черту они явно не решались. И если на лице Ранбарта отчетливо виднелись следы тяжких моральных переживаний, то второй гном с явно плутоватым лицом не сколько ни робея, с большим интересом глазел по сторонам. Осипов даже особо не удивился его появлению. Всё равно сейчас всё выясниться. Вот тогда и узнаем почему вместе с парнем подошел и этот плутоватый гном.
        - Ранбарт, расскажи мне, почему тебя привели вместе с мятежниками? - сурово приказал инженер. - Подробно расскажи, что случилось.
        Внезапно плутоватый шагнул вперед и согнулся в глубоком поклоне:
        - А я ему и говорил! Зачем ты меня вместе с мятежниками тащишь! А он не послушал. Вот как бы оно и того. А я и не виноват! Почтеннейший обронил эту штуку, а я только помочь хотел. Поднял и только отдать собрался, а он мне прямо в глаз заехал. И за бороду прихватил. Потом потащил к вам, а почтеннейший маг и того. Вот так и вышло! Я-то ни в чем не виноват. Я за Ваше Величество всегда ого-ого! Как крепь дубовая стою!
        Вроде и привык инженер к постоянно происходящем вокруг него невероятным событиям. Можно сказать свыкся. Но данный гном всё-таки смог безмерно удивить. Осипов даже подумал, что это всё ему снится. Настолько невозможным казалось творящееся в зале. Из оцепенения короля вывел Нагибин. Он степенно откашлялся и пояснил ситуацию:
        - Ваше Величество, как только мы прибыли в королевство из Небесных чертогов Владыки, так почти сразу этот гном попытался украсть у наипочтеннейшего воеводы Нортбарта отбойный молоток. Но был пойман и по вашему мудрому решению препровожден в темницу. Со строгим наказом разобраться с преступником позднее. Вот срок и настал.
        Осипов с трудом вспомнил этот эпизод из своего недавнего прошлого. А еще инженер с теплотой подумал о единственном предмете попавшим сюда из его бывшего мира. Об отбойном молотке марки «МО-2К2». Шипулин говорил, что поместил «малыша» в надежное место на хранение. А вот куда конкретно не уточнил. Надо не забыть прояснить этот вопрос. А сейчас надо быстро разобраться с этим вором, а потом немедленно и с Ранбартом. А то на парнишку больно смотреть. Так весь испереживался, бедолага.
        - Ты кто таков? - устало протянул инженер и для порядка уточнил. - Чем занимаешься?
        - Ранбарт я. Последний из следопытов наземной артели. - неудавшийся воришка снова согнулся в пояс. - Хожу, как Владыка завещал по поверхности, владения Вашего Величества осматриваю.
        Осипов поморщился, словно разом съел целый лимон без сахара. Ему категорически не понравилось, что вор оказался тезкой Ранбарта. А еще инженеру этот гном с откровенно плутовской физиономией напомнил Говорящего. Тот тоже хвастался своей важной работой, а в итоге всё закончилось усекновением. Вот и этот воришка, наверняка, никуда не ходит, а просто проедает казенные продукты почем зря.
        - И как? Далеко дошел? - скептически хмыкнул Осипов. - Надеюсь ты из города хоть раз вышел?
        - Далеко, Государь. Очень далеко. На севере через перевал аж за реку заходил. Там сейчас на бывших наших землях человеческое королевство образовалось. Большое такое. Называется оно Дасмар. Это человеки нашу реку Быстроштробную так переиначили. Король у них имеется и золото в кругляшках дорого очень ходит. Я там в столице два месяца каменотесом проработал. Чудно там. Давали медные кругляши, а на них там даже пиво обменять можно. Особые здания для этого построены.
        Верховный маг сдавленно закашлял и удивленно дернув себя за бороду обратился к Осипову:
        - Ваше Величество. Считаю, что следопыт наземной артели по имени Ранбарт полностью искупил свою вину с помощью шестидневного нахождения в темнице и согласно вашему мудрому распоряжению должен перейти непосредственно под моё личное руководство.
        Инженер уже и сам смекнул, что на этот раз ошибся насчет того, что наземный следопыт зря ест свои грибы. Похоже этот гном занимается своим делом самым усердным образом. Вот только его имя, ну никак не нравилось королю. Вернее не само имя, а то что гном является тезкой Ранбарта. Поэтому король посовещался с Хранителем традиций и с его одобрения одарил следопыта новым именем. За особые заслуги в деле наземной ходьбы. А так как следопыт хитрым выражением лица и общей шустростью напомнил инженеру его гуковского соседа по подъезду Вовку Батова, то и назвал его Николай соответственно «Владимиром».
        К этому моменту Осипова скрутил очередной приступ голода. Чтобы придти в себя Николаю пришлось выпить большой кубок воды и немедленно приступить к следующему важному делу. На этот раз настоящий Ранбарт подвергся перекрестному допросу, похвален за доставку доски для рисования в тронный зал и отруган за излишнее доверие слухам про мятеж бывшего рода. В результате прилично ошеломленный парень забрал из толпы мятежников своих гномов, а доска для рисования заняла почетное место слева и чуть сзади от короля. К сожалению в суматохе никто не обратил внимание на лежащих на основании доски виночерпия и его помощника. Да и как тут обратишь? Ведь вскоре начался королевский суд, а там король принялся выносить обвинительные приговоры. Ему в этом активно помогали Верховный маг и Хранитель традиций.
        Сама процедура правосудия проходила в спокойной и будничной обстановке. Словно в Рудном по три раза в день суды над бунтовщиками происходили. Павел Анисимович коротко зачитывал приговор, Дильбарт важно кивал, а Его Величество наполненный до предела смирением кротким милостиво утверждал. Постоянно доносящийся шум с площади никаким образом не нарушал ритмичный конвейер правосудия. Напротив, удачно подчеркивал неотвратимость наказания.
        Дружинники без проволочек выводили осужденных из зала. Счастливо улыбающиеся мятежники не веря в свою невероятною удачу радостно поглаживали бороды и энергично растирали шеи. А как тут не порадоваться? Всегда бунтовщикам или головы рубили или в лаву сбрасывали. А тут еще неприятные новости с обеда пришли насчет усекновения жуткого. Но, слава Владыке, обошлось без древних ужасов. Да и голову никому не отрубили. А про лаву речь и не заходила. Имущество конечно отобрали. Без этого никак. И на ремонт стены отправили. Это тоже не очень страшно, хотя конечно непривычно. Минут через тридцать, утомленный от напряженного рабочего графика Осипов, утвердил последний приговор бывшему Хозяину Замка Фридхарду. И немедленно назначил его временно исполняющим обязанности старейшины штрафной артели. На этом категорически настоял Нагибин. Он весьма убедительно объяснил сюзерену, что рушить исторически сложившуюся вертикаль власти в данном случае крайне неуместно. Наоборот, такое положение дел поспособствует большей производительности труда и укрепит дисциплину в штрафной артели.
        Наконец суд закончился и под довольное перешептывание придворных, Его Величество торжественно объявил окончание рабочего дня. Сановники оживленно обмениваясь впечатлениями от сегодняшнего дня, отправились по домам. Но за троном неумолимо продолжала стоять группа гномов пришедшая с Нагибиным. Честно говоря, Николай очень сильно устал и катастрофически проголодался. Король уже отчетливо представлял, как он отдохнет путём возлежания на мягких шкурах, а потом проглотит свой ужин состоящий из двух крошечных ложечек жареных грибов. И выпьет три огромных кубка воды. А еще лучше сперва проглотит, а потом возлежит. Причем очень желательно продлить этот крайне приятный процесс до утра.
        - Ваше Величество! Так я схожу на площадь? - Хранитель традиций неглубоко, но весьма уважительно поклонился. - Выясню, что там происходит и причем здесь род Гербарта.
        - Конечно, сходи почтенный. - милостиво кивнул Осипов. - Возьми с собой Ранбарта. Пусть парень с родичами бывшими пообщается.
        Потом подумав Николай решил, что идти без сопровождения двум его приближенным абсолютно не уместно. Народ может подумать, что достоинство королевское умалится. А это никому не нужно.
        - Ранбарт! Прихвати с собой для солидности своих гномов.
        - Это каких таких «своих»? - удивленно спросил парень.
        - С которыми ты доску привез. Вот их всех и бери.
        - Слушаюсь, Ваше Величество. - после непродолжительной паузы почтительно произнес Ранбарт и неумело поклонившись, вышел вместе с Хранителем из зала.
        Павел Анисимович широко улыбнулся и деловито потер ладони. Потом приглашающе указал придворным рукой на большой каменный стол:
        - Прошу присаживаться! С текучкой разобрались. Теперь приступим непосредственно к делам.
        В глубине души инженер еще надеялся, что неожиданные дела не займут много времени. И что Нагибин закончит их в самые короткие сроки. И столь желанная кровать и еще более вожделенные грибы, озарят мягкой радостью весьма печальное существование короля в этом мире. Но нет. Радужные надежды разлетелись стаей черного воронья, лишь только маг открыл рот:
        - Ваше Величество. Позвольте мне начать ранее запланированное вами совещание по организации ремонтно-восстановительных работ пограничной стены находящейся на границе нашего королевства, в землях Хозяина Замка почтенного Майнхарда. А именно в поселке Весёлый, Весёловского удела.
        От скучной и по бюрократически унылой речи мага, Осипову еще сильнее захотелось есть и спать. Отлично зная склонность Нагибина к долгим и пространным рассуждениям инженер понял, что до столь сладостно манящей постели он доберется сегодня еще не скоро. Но делать нечего. Ремонт стены действительно очень важный вопрос непосредственно связанный с безопасностью Рудного. И откладывать его никак нельзя. Поэтому инженер устроился поудобнее на троне и милостиво кивнул магу:
        - Начинайте почтенный. И я так понял, что здесь собрались все те, кто может решить вопрос со стеной? Руководители соответствующих подразделений?
        - Мудрость Ваша не имеет границ, Ваше Величество. Собрались действительно почти все. Не хватает только делегата от казначейства. Уже третий день не могу разобраться кто же сейчас руководит этим достойным учреждением. Должен сказать, что трагическая гибель руководителя во время мятежа пришлась очень некстати. Без полноценного взаимодействия с казначейством нам тяжело придется. Очень тяжело.
        - А вы почтенный Дитбарт найдите заместителя или помощника ныне покойного казначея. - Николай решил блеснуть знанием устройства хозяйственной деятельности королевства. - Вот и пригласите этих гномов, пока они далеко от зала не отошли.
        Павел Анисимович печально вздохнул, развел руки в сторону и неопределенно пожал плечами.
        - Давно их нашел и обстоятельно переговорил. Но обнаружилась проблема. Смотрите, Ваше Величество. - Нагибин поднял с пола кусок мела, подошел к доске и принялся рисовать организационную схему казначейства. - Имеются два заместителя покойного Брунсбарта. Они отдают распоряжения своим старшим помощникам. Те в свою очередь могут приказать младшим, а те старшим Хранителям.
        Маг ловко чертил круги и от них уверенной рукой проводил тонкие стрелочки.
        - Не вижу ничего особенного. Пока всё нормально. - король непроизвольно прислушался к немного усилившемуся шуму доносящегося с площади.
        - Эти Хранители руководят отдельными ярусами казначейства. К ярусам приписаны различные артели.
        - И что? Вроде и здесь проблем нет. Или как?
        - А вот что, Ваше Величество. Любой приказ исходящий от младших помощников заместителей казначея доходит только до Хранителей верхнего яруса. А ведь там еще и средние и нижние имеются. Причем много.
        Нагибин провел две толстые горизонтальных черты и поставил слева от них жирный восклицательный знак. Ниже маг нарисовал восемь квадратов и небрежно под ними написал: «Артели разные, в том числе амбарные».
        - Ниже этих линий никакие распоряжения пробиться не могут, несмотря, на все прикладываемые усилия. То на табличке подписи нет нужной, то Хранитель амбарный заболел общим дрожанием конечностей. Некоторые артели вообще, устный приказ Брунсбарта покойного требуют. Говорят не положено без устного. Получается, что сейчас руководство казначейства существует само по себе. Отдельно от самого казначейства. Этакая «вещь в себе».
        - Погоди! Но как-то же сейчас амбары без начальства работают? Еду мне вовремя приносят. Мел опять же. Вон, Ранбарту доску выдали, - удивленно протянул инженер разглядывая хитрую схему мага. - Значит есть кто-то старший в конторе?
        - Похоже что имеется. Но никак не могу понять кто конкретно всем руководит. Ранбарт вернется у него подробно поспрашиваю, как он доску исхитрился без проблем получить.
        - Хорошо. Так и сделаем. А сейчас давайте начнем совещание.
        Уполномоченные на решение вопросов по ремонту стены, разминая затекшие от долгого стояния ноги, начали присаживаться за обеденный стол. Один из гномов принял у подошедшего слуги большую наплечную сумку. Достал оттуда таблички и раздал придворным. Феде досталось больше всех. Перед ним стопкой положили три штуки. Николай широко улыбнулся, так как каменные таблички издали напоминали лежащие на столе ноутбуки.
        Гудящая словно ласковый морской прибой площадь внезапно зашумела и разразилась громовыми криками:
        - Ранбарт! Ранбарт! Ранбарт!
        Павел Анисимович недовольно посмотрел на балкон и раздраженно произнес:
        - Хорошо бы всё застеклить двойными рамами. Жаль что стекла у нас не производят. Впрочем, сейчас не до этого. Итак, приступим. Начинаем обсуждение первого вопроса. Сколько необходимо тесаного камня и какие именно артели мы будем перебрасывать из столицы в Веселый. Слово предоставляется Федору Майнхарду.
        Младший сын барона вскочил со своего места, поклонился королю, взял в руки одну из табличек и явно волнуясь принялся перечислять количество и размеры материалов необходимых для первого этапа ремонта.
        Тяжело вздохнув, Осипов с тоской огляделся по сторонам в поисках еды, но разумеется ничего съедобного не обнаружил. Тогда инженер с силой хлопнул себя по коленкам и с головой погрузился в решение важнейших государственных дел. Всё лучше, чем попусту о грибах и теплой постели мечтать.
        Глава четвертая
        День у Орто не заладился с самого утра. Сперва старшая второй грибницы послала его в Красную пещеру и велела перенести все корзины и багры в Зеленую. Когда Орто пришел на место, то находящаяся там старейшина грибной артели почтенная Марильда немедленно отругала паренька и сообщила, что всё уже давно унесли куда надо. И сейчас нужно немедленно проверить, как на нижнем ярусе растут грибы в Серой пещере. И обязательно посмотреть, не остыла ли стенка грибницы. А если остыла, то подняться по галерее и открыть задвижку водостока ровно на один оборот вала. Можно и на два. Хуже не будет.
        Слегка вспотевший от многочисленных распоряжений начальства паренек шустро перебирая ногами помчался в Серую. Уже почти год юноша работал в женской грибной артели и поэтому дорогу знал хорошо и совершенно не боялся сгинуть по пути. Вот и сейчас разбежавшись и перепрыгнув узкую расщелину, резко принял вправо и чиркнув плечом по стенке моментально развернулся и не снижая скорости заскочил в нужный проем. Хотя быстро бегать с факелом в правой руке совсем не просто. А если учесть, что ниже локтя вторая рука отсутствовала, то можно даже утверждать, что и медленно бегать Орто было тяжеловато. Парень не любил вспоминать тот страшный день когда лишился руки. Гнал его из своей памяти в глубокий мрак штроб. Но иногда против воли воспоминания сами, словно издеваясь проносились перед глазами. Вот и сейчас накатили на юношу черной и противно пахнущей гнилью мутной водой.
        - Сынок, пойди посмотри на клин. Он уже вчера грызть стену известняка начал. Клин большой, значит и изумруд не малый, - распорядился отец точивший топор. - И не забудь еду с собой взять. До обеда думаю не управишься.
        Радостный от доверия отца, Ортобарт ставший в прошлом месяце полноценным рудокопом заскочил в дом. Сдернул со своих личных крючьев переносной светильник, кирку и вкусно пахнущий жареными грибами тормозок. Потом для порядка цыкнул на младшую сестру крутившуюся под ногами и стрелой побежал в штольню. По узким штробам спустился к главному стволу и через сеть многочисленных сбоек добрался к нужной вырубке. Там уже вовсю хозяйничал большой клин слизи. Взрослые особи потешно шевеля глазами на высоких стебельках и грозно раскрывая рот дружно грызли известняк. Наевшись медленно отползали в сторону, уступая рабочее место другому отряду слизи. Полюбовавшись на слаженный, непрерывный хоровод клина и измерив глубину и ширину отверстия прогрызенного слизью, парень сел на пол и плотно пообедал. Немного отдохнул и киркой расширил отверстие, чтобы слизи было удобнее добраться до изумрудов.
        Судя по весьма спокойному поведению клина до вожделенных драгоценных камней слизь доберется только через три-четыре дня. Поставив на стене соответствующую метку парень закинул кирку на плечо и широко улыбаясь двинулся в обратный путь. Как же хорошо, что отец на хутор изумрудный переселился. Сплошная выгода. Вся семья вместе живет. Никакого начальства, кроме отца нет. А отец строг, но справедлив. А еще за каждый сданный королю канпар изумрудов из замка присылают грибов на всю семью. А так как в месяц хутор добывал не менее пятнадцати канпаров, то и питается семья досыта. Не жизнь, а сказка! Знай только по старым штробам ходи, да клинья слизи высматривай. Да потом не зевай! Вовремя забирай камни зеленые пока их слизь не сожрала подчистую. Отец уже давно тайное знание открыл. Надо давать одному из десяти клиньев добычу свою полностью съесть. Иначе слизь уйдет с хутора и никогда больше не вернётся. Обидится, значит сильно. Оно и понятно. В клин не дураки сбиваются. Задарма никто известняк грызть не будет. А так и хутору прибыток существенный и клин доволен.
        Размышляя таким образом, весьма довольный Орто медленно, но уверенно поднимался на поверхность. Идти вверх гораздо тяжелее чем спускаться. Поэтому из штольни молодой гном вышел через десятину смены после обеда. А еще через половину десятины подбежал к узкой тропинке ведущей к дому. Проходя между двух больших, покрытых мхом валунов юноша переложил кирку с плеча на плечо и начал готовится к докладу. Отец любил, чтобы докладывали ему четко и по существу. Иначе мог и ложкой по лбу приложить. Да так, что потом в голове шумело и звездочки перед глазами вертелись. А взрослому рудокопу надо такое? Конечно нет, ибо…
        Что-то стремительно черное мелькнуло перед лицом Орто и наступила темнота.
        - Живой? - кто-то носком сапога сильно ударил парня по ребрам. - Живой. Вставай, безбородый. Разговор есть.
        Чьи-то сильные руки подхватили юношу с земли и прислонили к стене дома. Юноша увидел, что его крепко держат за руки два здоровенных орка. Под ногами валялись разрубленная деревянная дверь, а чуть дальше лежал в луже крови отец.
        Перед гномом недобро скалясь стоял усатый орк в добротной кожаной броне. В руке он держал короткий изогнутый клинок. За его спиной топтались еще двое молодых воинов. Безусые орки с беззлобным интересом разглядывали Орто и о чем-то перешептывались. У одного из них с правого плеча свешивался меховой лоскуток раскрашенный в два ярких цвета. Красный и зеленый.
        - Безбородый. Сейчас ты мне расскажешь где вы храните изумруды. - медленно произнес усатый и оглянувшись себе за спину продолжил. - Когда расскажешь, то умрешь быстро и безболезненно. Если будешь молчать, то тоже умрешь. Но умирать будешь долго и мучительно. Очень долго и очень мучительно. Это я тебе обещаю.
        Орто посмотрел в равнодушное лицо орка, перевел взгляд на лежащее на земле тело отца. Потом закрыл глаза и плюнул прямо в рожу усатого. Тот улыбнулся краешком рта, потер пальцем клыки и ударил Орто в живот. А потом несколькими выверенными ударами превратил лицо юноши в кровавый фарш. Парень бессильно повис на руках державших его воинов. К усатому не спеша подошел еще один воин, и уважительным тоном доложил:
        - Шесть мисок, шесть ложек, закопченный котел на шестерых. Баба, мужик, двое мелких и двое безбородых. - воин небрежно ткнул рукой в сторону Орто. - Этот безбородый последний.
        - Нашли изумруды? - внезапно прервал доклад один из безусых орков. - У них же мага нет, спрятать камни под завесу не могли.
        - Нашли, блистательный Грунак, - низко и крайне почтительно поклонился воин. - Добыча почти полная. Завтра к ним должны из замка грибы привезти и камни забрать.
        Усатый удовлетворенно выслушал новости, улыбнулся обнажая белоснежные клыки и обратился к молодому орку со свисающим с плеча меховым лоскутом:
        - Блистательный Грунак, прошу вас оборвать жизнь этого безбородого. Он нам больше не нужен. Сперва руку ему по плечо отрубите, а следующим ударом голову снесите.
        Грунак вытащил из ножен богато отделанный клинок, несколько раз примерился к цели, слишком резко замахнулся и нанес неуклюжий удар. Левая рука отрубленная по локоть упала на землю. Орто закричал от боли и ужаса и отпрянул назад. Орк широко размахнулся и метясь в шею кричащего неумело взмахнул клинком. Лезвие чиркнуло по лбу гнома и по касательной задело шлем стоящего рядом орка. Обливаясь кровью Орто упал на землю. Грунак побледнел, согнулся в три погибели. Какое-то время он боролся с подступающей тошнотой, но долго продержаться ему не удалось.
        Подошедший воин хотел небрежным жестом прикончить упавшего, но ему не разрешил это сделать безусый:
        - Оставь. Добивать в этом случае нельзя. В племени пойдут ненужные разговоры. Он и так скоро умрет. А по возвращению объявим, что блистательный Грунак убил в бою своего первого врага.
        Орки огляделись по сторонам и неспешно пошли по тропе прочь от хутора. Последний воин задержался, поджег факел и привычно кинул его в дом через проем двери.