Нет правил для богов Владислав Валерьевич Выставной
        Disciples
        Что станет с тем, кто, презрев покой, отправится с тихих окраин в легендарные земли Невендаара? Будь он хоть задумчивый менестрель, хоть отчаянный охотник за древними кладами - боги уже прочертили им путь огненным следом упавшей звезды. Горе этим, смертным, ставшим слепыми орудиями коварного Инквизитора! Он привык действовать чужими руками - особенно теперь, когда на кону власть в ослабшей Империи. Что делать двум чужестранцам, брошенным в котел яростной схватки?! Ведь сошедшая с небес божественная Иноэль - ценная добыча для всех рас. Гномы, эльфы, Проклятые, нежить - все бросаются на поиски, стремясь любой ценой опередить храброго рыцаря Империи. Вьются мрачные дороги Невендаара, звенит сталь клинков, творится злое колдовство - и лишь старый маг знает, какие удивительные встречи суждены героям…
        Владислав Выставной
        Нет правил для богов
        Пролог,
        в котором объясняется происхождение этой рукописи и выражается величайшее почтение к благородному читателю
        В первых же строках автор вынужден признаться: пишет это не убеленный сединами летописец, не сгорбленный переписчик, не премудрый знаток алхимии и даже не благородный вельможа, уставший от государственных дел. Не смея даже в мыслях превзойти достоверность и духовную силу летописей святого Иллютена, рассказчик желает донести до читателя лишь то, что видел собственными глазами, слышал и ощущал своим бренным телом.
        За труд сей взялся человек куда более легкомысленного сословия, не обделенный, однако, грамотой (которая, по правде говоря, в наших местах - не частый гость). Имя мое, если избавить его от прозвищ, званий и титулов, что приносила и отбирала хитроумная судьба, все то же, что дали мне при рождении в далеком окраинном селении, - Свидрик. Впрочем, было это так давно, что сакральное значение имени стерлось из памяти, да и не так это теперь и важно.
        Так уж было уготовано Всевышним, чтобы свидетелем удивительных и великих событий стал обыкновенный менестрель, бродячий певец, вообразивший себя великим поэтом и оттого бросившийся однажды в пугающую пучину событий.
        С другой стороны, может, стоит возблагодарить то легкомыслие, что подвигло юного глупца на странствие без конца, без начала, а главное - безо всякой корысти и стремления найти себе лучшую долю. Все, что двигало неразумным юнцом, - лишь жажда чуда, крылатого вдохновения и славы лучшего сказителя всех времен.
        Неудивительно: с малолетства меня окружали рассказы о грандиозных событиях, потрясших земли Невендаара, о суровых богах и великих героях, о зловещем ужасе преисподней и чудесах спасения. Правда в этих рассказах мешалась с легендами, да и положены были эти истории на нехитрую музыку менестрелей.
        Ведь рос я на далекой окраине мира, в тишине и покое, средь мирных лугов, светлых рощ, гладких озер, и отголоски ужасных катастроф не могли испугать того, кто не был знаком с настоящим страхом.
        Но страх коварен, ибо способен не только отпугивать, но манить своими обманчивыми багровыми отблесками. С самого детства грезил я героями и заколдованными красавицами, и песни бродяг сами собой собирались в моей не обремененной заботами голове.
        Вот так однажды я и отправился прочь из родимого дома, несмотря на ворчание отца и слезы матери. Оставив родителей на попечение многочисленных братьев и сестер, я, младший из них, свободный, как ветер, отправился навстречу своей судьбе.
        Шел я в сторону мертвых, разоренных чудовищными войнами земель Невендаара, желая своими глазами увидеть легендарные места столкновения сил света и тьмы, чтобы на стыке враждебных вселенных найти свою, особую музу. В голове гулял вольный ветер, и будущее представлялось счастливым и безоблачным.
        Думал ли я тогда, какие испытания пошлет мне судьба? А знай о том - согласился бы повторить все снова?
        Иногда я задаю себе этот вопрос.
        И ответ всегда один: да! Да, конечно!
        Ибо что может быть лучше вольных странствий и отчаянных битв, крепкой дружбы и доброго вина, звонкой песни и любви красавиц?
        Вперед же, мой отважный читатель! Мы отправляемся в путь!
        Часть 1
        Объятия Невендаара
        Глава первая,
        в которой Свидрик заводит сомнительное знакомство и ступает на таинственные берега
        Рулевое весло отвратительно скрипело. Ничто так не раздражает тонкий слух поэта, как фальшивый звук. Пусть бы и трещало - да только бы попадало в нужные ноты! А так - словно квартет пьяных оборотней решил свести меня с ума. Надо ж было случиться, что именно мне досталось место на самой корме! Удивительно, отчего до сих пор нас не утащил на дно какой-нибудь разбуженный и разозленный кракен!
        Хотя, наверное, дело не столько в скрипе, сколько в отвратительной, удушливой жаре, что сделала воздух плотным и липким, словно возвещая о приближении таинственных и опасных мест.
        Одно утешает: ладья скоро уткнется в берег, и мерзкий скрип прекратится.
        Удивительно - но шум ветра, плеск волн и трепетание паруса во время трудного и опасного морского перехода не вызвали во мне такого отторжения. Напротив, я был захвачен новыми впечатлениями, и внутри меня пел восторженный голос. Не считая первых трех дней плавания, когда, скрученный морской болезнью, я делился съеденными припасами с коварными волнами…
        Чтобы хоть как-то отвлечься от надоедливого звука и справедливо рассудив, что поэт должен как следует изучить людей и их нравы, я пялился на попутчиков. Как назло, попутчики попались мне совершенно скучные - даже словом перекинуться не с кем. Ведь не с теми же двумя мрачными варварами, что неподвижно замерли на носу - с жуткими лицами, изувеченными шрамами и татуировками, с дико скрученными волосами, обрывками шкур вместо одежды. Сидели они в одинаковых расслабленных позах, обхватив жилистыми, сплошь в железных браслетах, руками длинные рукояти боевых топоров. Ржавые пятна на темном металле вызывали неприятные мысли. И как только хозяин решился доверить груз таким охранникам? Всем ведь известно, как варвары чтят договоры…
        Среди молчаливых попутчиков выделялся коренастый бородатый дядька, привалившийся спиной к мачте под беспомощно обвисшим парусом. Дядька ничем особым не проявлял себя, более того - он спал. Но густая черная бородища, могучий храп, необычная одежда и что-то еще, неуловимо странное, заставляли меня вновь и вновь обращать на него внимание.
        Палуба этого небольшого купеческого корабля была завалена тюками из грубого джута, заставлена потемневшими бочками. Пахло рыбой и прокисшей капустой - отнюдь не романтикой дальних странствий. Но только так можно было добраться до брошенных земель, некогда принадлежавших могучей Империи.
        Корабельщики нередко проходили по этой реке с варварским именем Ийо. Путь их лежал вверх по течению - туда, где ближе к Драконьим горам, на диких степных базарах варвары торговали изделиями мастеровых-гномов и диковинами из земель эльфов. Поговаривали, что там можно купить запрещенные на мирных окраинах колдовские штуковины из мира демонов и жуткие мертвые вещи нежити…
        Да только это мало интересовало меня. Ведь эти берега, где река разливается широким озером и берегом касается проклятых земель, старались обходить стороной.
        Помнится, я долго толкался на пристани, пытаясь разузнать, что известно про имперские земли этим отважным путешественникам. Да только тех, похоже, больше интересовали барыши - а с кем торговать на мертвых берегах? Разве что с бесплотными духами?
        Тот маленький приморский городок, до которого я пешком добирался не один день, представлялся мне тогда центром мира. Каким же жалким казался я себе со своей тощей холщовой сумкой да старой лютней, повисшей на перекинутой через плечо веревке!
        Но вид моря потряс меня до глубины души. И не только своей особой, соленой, бурной красотой. Ведь там, за бескрайней лазурной гладью, скрывался легендарный Невендаар…
        Не сразу удалось найти того, кто согласился бы высадить меня на проклятых богами землях. И там, в шумном торговом порту, меня стали одолевать смутные сомнения - особенно когда я говорил о целях своего странствия. Люди смотрели на меня, как на безумца, отводили взгляды, старались побыстрее закончить разговор.
        Сидя в уголке шумной таверны, наполненной удушливым дымом табака и странных благовоний, криками пьяных матросов и смехом портовых женщин, я робко наблюдал за бесшабашным весельем, для которого здесь не существовало ни дня, ни ночи. Больше всего меня поражало то, что эти отчаянные, не знающие страха и сомнений люди не хотят даже слышать о местах былых сражений тьмы и света. Они предпочитали резаться в кости, драться за дешевых девок да напиваться до беспамятства.
        Впрочем, я быстро понял, что общаться с матросами не имеет смысла. Все здесь решали капитаны и купцы, набиравшие корабельные команды. Ради хорошего дохода они были готовы отправиться хоть к Бетрезену в глотку. Так мне удалось сговориться с хозяином одного из отплывающих кораблей. Тучный, в мехах, несмотря на жару, купец осмотрел меня прозрачным взглядом и сказал:
        - Что же ты хочешь найти там, за Драконьими скалами?
        - Истории, - честно сказал я, невольно погладив лютню.
        - Что? - Купец чуть приподнял брови.
        - Поучительные истории, - пояснил я. - Те, из которых складываются баллады, саги, сонеты…
        - Впервые вижу того, кто сам ищет повод, чтобы влипнуть в историю… - произнес купец и расхохотался сочным смехом здорового, уверенного в себе человека.
        И взял меня на борт. Не забыв при этом обобрать меня как липку. «К опасному берегу пойдем, - пояснил он, пересчитывая полученные от меня монеты. - Ради твоих чудачеств я не жизнью - грузом рискую! Мне-то всякие истории ни к чему…»
        И снова расхохотался.
        А я подумал: как же вышло, что огромная, мощная Империя, вассалом которой был когда-то и этот сытый городок, сгинула за своими Драконьими скалами, оставив после себя лишь легенды да героические саги? Уже тогда в душу закрался неприятный холодок. Мелькнула даже малодушная мысль - не разумнее ли вернуться домой? Но следом пришел стыд - могучий погонщик глупцов.
        И я взошел на корабль.
        И вот теперь, когда мы приближались к зловещим черным скалам, нависшим над гладкой водой, мне стало окончательно не по себе.
        А купец уже неторопливо протискивался через залежи товаров, чтобы остановиться на корме и зычно крикнуть:
        - Эй, которые тут смельчаки - охотники до историй? Приплыли!
        Я помахал в ответ, без всякой, впрочем, уверенности: желания странствовать по заброшенным землям у меня как-то поубавилось.
        Но тут, к моему удивлению, из-под груды тряпья показалась заспанная физиономия под растрепанными светлыми волосами. Даже в таком помятом виде она излучала обаяние и невольно вызывала симпатию. Отчаянно зевая и непринужденно потягиваясь, незнакомец поднялся на ноги. Был это молодой человек, одетый щегольски, хоть и довольно потрепанно, и немногим, видимо, меня старше. Однако хитрый взгляд его уже тогда выдавал в нем куда большее, чем у меня, знание жизни.
        - А что, приплыли? - несколько удивленно поинтересовался он. И тут же уставился на меня. Еще миг - и он уже непринужденно сидел рядом, заговаривая со мной, будто мы были знакомы с детства.
        - Меня Огюстом зовут, - сказал он. - Но друзья кличут Грошем. Правда, друзей у меня нет - так что ты будешь первым.
        - А с чего ты это взял, что я буду твоим другом? - Я напрягся, чувствуя себя крайне скованно - сказывалась моя дремучая провинциальность.
        - А деваться некуда, - охотно пояснил Грош. - Ведь только двое сумасшедших сейчас на берег сойдут - им надо как-то ладить…
        - Что это за сумасшедшие? - тупо спросил я.
        - Да мы с тобой, чудак! - усмехнулся Грош. - Как звать-то тебя?
        - Свидриком меня звать… - ответил я, подумав при том, что зря вот так выбалтываю имя первому встречному. Ведь всем известно, что люди бывают разные, а на подлинное имя так легко наложить проклятие, украв твою жизненную силу. Давно надо было обзавестись прозвищем - да как-то не вышло.
        Но с другой стороны, этот бродяга - а иначе не скажешь - сразу выложил и имя, и прозвище…
        Впрочем, может, не стоит видеть злого колдуна в каждом встречном? Но и то правда - что делать этому парню в мертвых землях? Не иначе, здесь какой-то подвох…
        Пока я бледнел и обливался потом, новый знакомый с удовольствием оглядывался по сторонам. Наверное, он проспал всю дорогу, оттого все здесь было ему в новинку.
        - Смотри! - Грош больно ткнул меня локтем в бок и сказал: - Видишь бородатого?
        - Ну? - сердито ответил я, потирая ушибленный бок.
        - Это же гном! - доверительно сообщил Грош.
        - Да ну! - не поверил я.
        - Точно говорю - гном!
        Я невольно уставился на бородатого. Действительно - то необычное, что кололо мне глаз с самого начала, отличало его от обычного человека. Или от человека в принципе. Кто его знает? Я просто никогда не видел гномов - как не видел эльфов, нежити и прочих удивительных существ, о которых можно услышать в сагах. В нашем тихом уголке ничего подобного не было, и я даже привык считать всех их плодом воображения менестрелей. Как это уживалось в моей голове с желанием увидеть все самому - объяснить трудно.
        А гном, похоже, почувствовал обращенное к себе внимание и приоткрыл один глаз - огромный, черный - и при этом вроде бы продолжал спать. Только засопел громко, недовольно, сверля меня недобрым взглядом единственного и притом спящего глаза.
        По спине неприятно пробежали мурашки, я отвел взгляд.
        - Гном, - довольно повторил Грош. - Интересно, откуда это он плывет и куда?
        - А я почем знаю? - сердито сказал я. - Плывет и плывет себе…
        - Ну, не скажи, - задумчиво разглядывая гнома, произнес Грош. - Гномы-то воды не любят - плавают плохо, корабли вообще терпеть не могут. Не простой это гном, точно говорю…
        В этот момент ладья ощутимо вздрогнула.
        - Эй, бродяги - на выход! - лениво бросил купец. - И побыстрее - мне недосуг здесь торчать…
        Я подскочил, радуясь, что не надо больше слушать надоедливого Гроша, стал пробираться к носу: прыгать с кормы в ледяную воду совсем не хотелось. Грош двинулся следом и, проходя мимо мачты, словно нарочно споткнулся и рухнул на гнома.
        Тот оглушительно всхрапнул и проснулся. Брезгливо столкнул с себя нелепо копошащегося Гроша.
        - Какого Бетрезена?! - заорал гном неприятным визгливым голосом. - Чтоб тебя разорвало, косолапый сопляк! Бросить тебя в воду на потеху мерфолкам!
        - Простите, ради всего святого, простите! - прижав руки к груди и лучезарно улыбаясь, забормотал Грош. Так он и пятился до самого носа - высокого, изогнутого, напоминающего дракона.
        Гном продолжал рассыпаться проклятиями, а скучающий люд несколько оживился, вяло посмеиваясь и перекидываясь глубокомысленными замечаниями.
        Я спрыгнул. Как ни старался - все-таки промочил ноги. Сзади раздался всплеск - на мокрую гальку соскочил мой назойливый попутчик.
        - Наконец-то - хоть ноги разомнем! - довольно сказал он.
        Я не ответил - трудно было оторвать взгляд от этой поразительной картины: пугающие дикой красотой скалы и величавый корабль посреди бескрайней хрустальной глади…
        Длинные весла уперлись в дно: крепкие гребцы как следует, налегли - и ладья медленно отошла от берега.
        - Спасибо! - искренне крикнул я показавшемуся на носу купцу.
        И в ответ услышал лишь знакомый хохот.
        Глава вторая,
        в которой Свидрик знакомится с грубой силой и вступает в сомнительное предприятие
        Земли Империи были пустынны и мертвы. Впрочем, чего еще ожидать от этого маленького каменистого клочка суши? Ведь равнина была отделена от меня скалистой грядой, сквозь которую, как говорили, вел трудный и опасный перевал.
        Впрочем, первые опасения прошли, и теперь я мог позволить себе немного расслабиться и напитаться красотой камня и воды, размышляя о том, что рассказывали об этих местах старинные легенды…
        Единственным, что портило величественную картину и мешало проникнуться атмосферой, был мой новый знакомый. Он довольно насвистывал, важно расхаживал, заложив за спину руки, и оглядывал скалы с видом человека, получившего все эти красоты по наследству от почившего дядюшки-лорда.
        - Эх, красота! - Грош потянулся, хрустнув суставами, от чего меня передернуло. - Благодатные места!
        Я удивленно посмотрел на незваного попутчика.
        - Благодатные? - повторил я. - У меня о них совсем другое представление.
        - Да ладно? - ухмыльнулся Грош. - Ну-ка, поделись!
        Вообще-то у меня не было никакого желания общаться с этим назойливым типом. В этих диких местах я искал вдохновения, а не пустых разговоров. Впрочем, менестрелям приходится порой выступать на публике. Более того, это и есть их работа. Но в те времена мне казалось, что Грош - слишком низкосортная публика для моего таланта. Что говорить - глупость столь же безгранична, как и вера юности в собственную исключительность.
        - Эти места никак нельзя назвать благодатными, - сказал я, и голос мой окреп, как всегда, когда я касался любимой темы. Я говорил все громче, вкладывая в слова ритм и пафос, присущий героической саге, и внутренне радовался, наблюдая в глазах единственного слушателя оцепенение и нарастающий интерес. - Скалы эти неспроста названы Драконьими. До тех пор, как в этих местах были установлены жезлы власти Империи, драконы здесь властвовали безраздельно, закрывая крылами небо, играя и спариваясь под облаками. Дорагон - великий повелитель драконов - нагонял ужас на окрестные земли, совершал налеты и на отдаленные города. И в эти места никогда не пришел бы корабль, если бы Дорагона не убили во времена Первой Великой войны. Говорят, и сейчас, когда в этих местах почти не осталось крылатых созданий, великий бог драконов Дорагон охраняет эти черные скалы… В стародавние времена вершины здесь были громадны - но страшные потрясения обрушили их, превратив в обломки. Еще говорят, что где-то этот хребет соединяется с Горами Дьявола…
        - Ты что же, бывал в этих местах? - с интересом осматриваясь, поинтересовался Грош.
        - Никогда. - Я покачал головой. - Но иногда мне кажется, что всю свою жизнь я провел в землях Империи, Эльфийского Союза и Горных Кланов, среди демонов, нежити и драконов…
        - Да кто ты такой, парень? - Впервые Грош посмотрел на меня с интересом, без присущего ему бесконечного ерничества.
        - Я поэт…
        - Кто?!
        - Бард. Менестрель. Я знаю множество историй про эти земли…
        Грош прыснул со смеху и сказал - снисходительно и, как мне показалось, облегченно:
        - Поэт! Вот умора! А я-то думал… Впрочем, я с самого начала удивлялся: что за бандуру ты собой тащишь? Фу-х… А то уж напугал меня своими страшными сказками…
        - Это не сказки. Саги и баллады - всего лишь поэтическая форма, в которой описываются подлинные события. Так они лучше запоминаются и производят особое впечатление на слушателей…
        - Это да, - кивнул Грош. - Впечатление ты произвел. Только никому здесь не говори о своем занятии. Не поймут. В лучшем случае засмеют, да и разговаривать всерьез не будут. Ну а могут и прибить - на всякий случай…
        В тот момент я почувствовал, как почва уходит у меня из-под ног. Все, что я считал лучшим в своей жизни, увлекательным, важным, почти святым, - подверглось презрительному осмеянию.
        - Поэт - уважаемое ремесло… - дрожащим голосом сказал я. Пальцы сами собой сжались в кулаки.
        - Расскажи это гномам, - хихикнул Грош. - Они-то знают, что такое настоящее ремесло…
        Первый раз в жизни я пришел в бешенство. С каким-то невообразимым воплем бросился на обидчика…
        И упал в воду.
        До этого я никогда не дрался. В селении нашем люди были обстоятельные, работящие и добрые. Так уж сложилась жизнь, что о настоящих кулачных боях мне было известно лишь из лихих песен изредка проходящих бродяг. Грошу даже не пришлось меня бить: ловко увернувшись, он поставил подножку - и я полетел носом в речную гальку.
        Обиженно дзынкнули за спиной струны лютни, и надо мной раздался примирительный и оттого еще более раздражающий голос:
        - Ну, брат, это не дело. Ты же драться не умеешь! Куда тебе в Невендаар соваться?
        Я не ответил. Сел по щиколотку в воде, осторожно снял лютню, осмотрел. Вроде бы не повредил…
        Обида и злость разъедали душу, и в ней больше не было места для вдохновения.
        Я был не просто повержен в драке. Я получил серьезный урок жизни.
        А мой милосердный победитель продолжал разглагольствовать, стоя надо мной и задумчиво сложив на груди руки:
        - Слушай, приятель. Еще не поздно вернуться на корабль - вон они только грести собираются. Сейчас крикнем - и отправишься домой, к мамочке…
        Договорить я ему не дал: вскочил и снова бросился на обидчика. На этот раз он даже увертываться не стал - просто, не особо напрягаясь, толкнул меня ладонью в грудь, умудрившись при этом перехватить за гриф лютню. Я кубарем полетел обратно в воду, а Грош остался стоять, с любопытством вертя инструмент в руках. Ударил по струнам - и лютня отозвалась отчаянно фальшивым звуком.
        - Не смей трогать инструмент! - заорал я.
        Стоя по колено в воде, мокрый, со сжатыми кулаками и диким взглядом, я, очевидно, произвел впечатление на Гроша.
        - Да ладно, забирай. - Он протянул лютню. - Только учти: сунешься ко мне еще раз - получишь по носу.
        Я вырвал у него из рук лютню и некоторое время стоял, тупо уставившись на нее. Кровь еще не перестала бурлить, смесь злости и обиды по-прежнему отравляла мой ум.
        Потом мы молча сидели на камнях, глядя вслед медленно уходящей ладье. Я успокоился, не избавившись, однако, от желания поквитаться - мысли, недостойной барда, но типичной для опозоренного юноши.
        - Ладно, - сказал наконец Грош, решительно хлопнув себя по коленям. - Я тут подумал - не все так плохо…
        - Надо же, как интересно! - желчно отозвался я. Одежда никак не желала сохнуть, я успел порядком замерзнуть и теперь мелко трясся и стучал зубами.
        - Я серьезно, - сказал Грош. - Поразмыслив здраво, я вот что решил: мы оба не лишены недостатков…
        - Я рад, что ты это признаешь, - заметил я, несколько смягчаясь. В конце концов, эти слова отдаленно походили на извинения.
        - Вот-вот. С другой стороны, у каждого из нас есть определенные достоинства. Скажем, я - весьма ловкий малый. У меня чутье на удачу, со мной охотно общаются люди и еще охотнее - делятся своим имуществом…
        - Что-то я не вполне понимаю…
        - Ты же, как видно, куда лучше меня знаешь эти земли и местные обычаи…
        - Ну… - Эти слова смутили меня. Действительно: голова моя набита легендами и сказаниями - но можно ли считать это настоящим знанием местности и ее обитателей? Это довольно опасное заблуждение. Ведь для того я и прибыл сюда, чтобы самому ощутить правду Невендаара. Но, похоже, мой собеседник не владел и такими сомнительными сведениями об этой стране.
        - …так что вместе мы можем стать весьма удачливой компанией, - закончил Грош и лихо подмигнул. - Я предлагаю объединить наши усилия. Будь моим компаньоном!
        Грош с готовностью протянул мне руку. Я же посмотрел на нее с некоторым сомнением.
        - Компаньоном в чем? - осторожно спросил я. - Я пришел сюда за вдохновением. А чем тебя влекут эти земли? Что ищешь ты?
        - Так его же - вдохновение! - воскликнул Грош. - Только тебя вдохновляют старинные баллады, а меня - сокровища!
        - Сокровища?! - Я подскочил на месте так, что Грош отдернул руку, испуганно подавшись назад.
        - А что тебя удивляет? - Он пожал плечами. - Мертвые земли древней Империи должны быть просто набиты кладами и всякими там диковинами. Войны унесли много жизней - но золото ведь никуда не делось. Я нюхом чую - надо скорее пошарить в этих местах, пока то же самое не пришло в голову каким-нибудь другим умникам. Пока что их сдерживает лишь страх - кто знает, что творится на этих землях? Но скоро, очень скоро сюда ринутся целые толпы кладоискателей! Так что у нас с тобой есть прекрасный шанс собрать сливки…
        - Это же мародерство! - возмущенно заявил я. - Копаться на могилах погибших воинов…
        - Это как посмотреть, - возразил Грош. - Можешь считать, что это - ученая экспедиция…
        - Научная… - машинально поправил я.
        - Вот-вот! - подхватил хитрый Грош. - Ты собираешь свои истории, а я - факты. В золотом и бриллиантовом эквиваленте.
        Наверное, мой взгляд был довольно красноречив, и Грош перешел к более весомым аргументам. Он залез за пазуху своей щегольской рубахи и извлек небольшой, но массивный предмет. Что-то вроде пряжки из темного металла, изготовленной искусно, из витиевато переплетенных полос, складывающихся в незнакомые мне символы. Посередке загадочно отсвечивал крупный зеленоватый камень.
        - Что это? - спросил я, завороженно глядя на эту штуковину.
        - Изумруд. Что, никогда не видел гномьего амулета? - усмехнулся Грош.
        - Нет. - Я помотал головой, невольно протягивая руки к удивительному предмету.
        Грош, словно играя со мной, отдернул руку:
        - Как же ты собираешься сочинять свои баллады, если никогда не видел даже вещиц из Невендаара?
        - Откуда у тебя это? - спросил я.
        - Так, по наследству досталось, - уклончиво ответил Грош, пряча амулет обратно за пазуху.
        Меня осенила неприятная догадка.
        - Ты что же - украл ее у того гнома?! - дрожащим голосом произнес я.
        - Почему - украл? - пожал плечами Грош. - Просто позаимствовал. Хороший амулет никогда не помешает. Особенно в таких неспокойных местах…
        - Ты - вор… - произнес я не столько вопросительно, сколько констатируя факт.
        Грош обиженно поджал губы:
        - Я вовсе не вор! Мое призвание - поиск кладов. Клад - это то, что лишено хозяина, а стало быть, ничье. Не надо было разбрасывать амулеты по всей палубе…
        - Он же спал…
        - Вот именно!
        Я не знал, что сказать. Мне еще не приходилось иметь дело с такими мошенниками. Бродяги, что забредали в наш тихий уголок, тоже бывали не в ладах с законами и обычаями. Но Грош обладал тем, чего не было у скитающихся по свету оборванцев, - ослепительной улыбкой и непробиваемым обаянием. Трудно было не дрогнуть и не пойти на поводу у этого хитреца.
        И моя уверенность пошатнулась.
        - Даже не знаю… - с сомнением проговорил я. - Я против воровства и разорения легендарных земель. Это же просто отвратительно!
        - А кто говорит о воровстве? Земли эти пусты и мертвы! - настойчиво убеждал Грош. - Так ведь говорят твои саги?
        - Да, но…
        - Значит, богатства Империи - ничьи! И защитить их от всяких негодяев - наш святой долг! А представь - нагрянут сюда толпы жадных торговцев - и превратят твой гордый Невендаар в большой базар. А ты так и не успеешь увидеть его в, так сказать, первозданном виде…
        Надо отдать должное хорошо подвешенному языку Гроша. Наверное, он мог бы убедить кого угодно и в чем угодно - даже доказать гному, что он в действительности - толстый усатый эльф, а эльфу, что тот - рахитичный недоразвитый гном.
        Но нельзя забывать и про мою тогдашнюю наивность и впечатлительность. Так же, как когда-то я жадно впитывал невероятные рассказы менестрелей, теперь я был готов поверить этому болтливому проходимцу. Наверное, так и творится история - из трусости одних, глупости других и безграничного авантюризма третьих.
        - К тому же есть еще один момент, - видя мои колебания, продолжил Грош. - Даже в этих странных краях все равно надо будет как-то добывать себе пропитание…
        - Я буду зарабатывать игрой на лютне и пением! - заявил я.
        - Это если там есть, кому тебя слушать, - парировал Грош. - К тому же что ты знаешь о местных вкусах? Лично я полагаюсь на обаяние и ловкость. И меня просто обожают женщины, особенно скучающие вдовушки - а таких после последних войн должно быть предостаточно. Так что в разных ситуациях мы с тобой не дадим друг другу помереть с голоду. Согласен? Или ты по-прежнему боишься?
        Я был молод и глуп. Но и в те времена не был трусом.
        - Так по рукам? - Грош снова подставил ладонь.
        - По рукам!
        Так мы впервые пожали друг другу руки.
        Дружба - странная штука. Иногда она сталкивает совершенно противоположных людей и существ. Так эльфы, наверное, дружат со своими деревьями, а гномы - с угрюмыми скалами. Так было и в нашем случае.
        Кто тогда мог подумать, что дружба наша станет крепче заговоренной гномами стали?
        Мы были очень разными, но судьба будто специально окунула нас в бурлящий котел событий, в котором мы стали удивительным образом дополнять друг друга. Я был уверен, что ловкий Грош способен вывернуться из любой, даже самой сложной ситуации (сейчас остается лишь посмеяться над моей тогдашней наивностью). Грош же, раскрыв рот, доверчиво внимал моим пересказам древних легенд (теперь давайте похохочем над этим самоуверенным ловкачом).
        Так, вполне довольные друг другом и уверенные в успехе общего предприятия - каждый в своей, особой области, - мы двинулись по едва различимой тропе в сторону черных Драконьих скал.
        Навстречу удивительным событиям.
        В самую пасть тьмы.
        Глава третья,
        в которой Свидрик пробует себя в роли барда, наблюдает редкое астрономическое явление и спасается бегством
        Перевал был не слишком высок, но идти по нему было чрезвычайно трудно. Тропа терялась среди многочисленных обвалов, и нам приходилось то и дело взбираться на огромные кучи обломков, спускаться в глубокие провалы. Над головой, словно уменьшенные копии древних драконов, кружили терпеливые грифы - не торопясь, словно заведомо зная: обед никуда не денется, и эти глупцы скоро станут тем, кем и положено становиться забравшимся в эти места, - падалью.
        Первая же ночь доставила нам немало страху: вокруг, не смолкая, душераздирающе выли какие-то твари, и мы невольно жались друг к другу у жалкого костерка, что удалось соорудить из найденных в округе немногочисленных корявых сучьев.
        Чтобы заглушить отвратительные звуки, я наигрывал на лютне незамысловатую мелодию, пытаясь разрядить обстановку песней:
        Ватагой дружной через лес
        Бродяги смело шли.
        Искали злата и чудес
        И к озеру пришли…
        - Хорошая песня, - вставил Грош. - Прям про нас с тобой. Только озера здесь никакого нет, да и леса тоже…
        Я продолжал:
        Один воскликнул: «Знаю я:
        Богатства под водой!»
        Нырнуть собрался,
        Но второй сказал ему: «Постой!
        Смотри, как холодна вода,
        Темна, не видно дна,
        Оставь - там ждет тебя беда,
        Погубит глубина!»
        А третий пятится назад
        В глазах его испуг:
        «Друзья, совсем уж я не рад,
        Не чую ног и рук…»
        - Неправильная какая-то песня, - заметил Грош. - Чего они боятся? Раз уж пришли - так хватай и беги!
        А я пел, перебирая струны, уставившись на языки пламени:
        Четвертый в страхе говорит:
        «Послушайте, друзья!
        Ведь то не дерево скрипит,
        То духи говорят!»
        А пятый спрятаться спешит
        Среди дурман-травы.
        «Злой демон злато сторожит,
        Не снесть нам головы!»
        Шестой вдруг бросился в бега,
        Лишь крикнул слабо в ночь:
        «Зловещи эти берега,
        Скорей отсюда прочь!»
        - Чего-то мне не по себе, - кашлянув в кулак, сказал Грош. - Когда же закончится эта неприятная история?
        И лишь седьмой остался там.
        Он в озеро шагнул,
        Сундук на берег вынес сам,
        Под крышку заглянул…
        - Вот это славный конец! - воскликнул Грош. - Хорошая награда за упорство и любознательность… - Он сделал паузу, посмотрел на меня, поднял бровь. - Что… Не конец еще?
        Я помотал головой.
        Но не нашлось в нем ничего -
        Лишь сорная трава.
        И мертво смотрит на него
        Его же голова…
        - Эх, да чтоб тебя разорвало! - вскричал Грош, вскакивая. - Что же это за история такая?! И без того душа в пятках, а ты про мертвые головы тут рассказываешь! Да и как этот парень мог видеть свою же голову?!
        - Так в песне поется… - оправдывался я.
        - Поется… А повеселее ничего нет?
        Четно говоря, я никогда не задумывался, насколько жуткой может оказаться история, если поведать ее в подобающей обстановке. В родных краях песенка про семерых бродяг казалась просто забавной шуткой…
        - Да есть вроде и повеселее… - неуверенно сказал я и снова запел:
        Опять веселье до утра -
        У гномов пир горой.
        Вовсю хохочут мастера
        Горланят: «Хой-хой-хой!»
        Рекою пиво уж течет,
        Но крикнул юный гном:
        «Нам мало пива, где еще?
        Дай бочку мне - вверх дном!»
        Смеются все, а наш герой
        На стол залез, храбрец.
        Бултых - и в пиво с головой,
        И песенке конец…
        - Да что же это такое! - возмутился Грош. - И это, по-твоему, - веселая песня?!
        Я и сам уже понял, что весельчак из меня никудышный: еще немного, глядишь - и сам зарыдаю от страха.
        - Тоже мне - поэт! - разорялся Грош. - И какой от тебя только прок, если ты даже человека развеселить не можешь?!
        - Я менестрель, а не шут! - в сердцах выкрикнул я. - Мое дело - не смешить, а пробуждать в людях высокие чувства!
        - Ага - желание наделать в штаны со страху! - ехидно парировал Грош.
        - Да ты ничего не понимаешь, - пыхтел я. - Ты… Ты…
        В следующий миг произошло нечто странное.
        Смолкли вдруг мерзкие ночные звуки. И наступившая тишина показалась еще более пугающей, чем окружавшая нас вакханалия звуков. Мы тоже замолчали, настороженно вслушиваясь в эту ватную тишь.
        И вдруг скалы осветились мертвенным, дрожащим голубоватым светом. Не сговариваясь, мы подняли глаза к ночному небу.
        Там, в вышине, оставляя за собой рассыпающийся искрами след, неслась голубая звезда. В лицо ударило теплым ветром - несильно, даже как-то бережно…
        - Падает… - зачем-то прошептал я.
        - Ага… - столь же тихо отозвался Грош.
        Звезда прочертила в небе бледную, таящую полосу и исчезла за скалами. Через несколько мгновений где-то далеко-далеко, в той стороне, ослепительно вспыхнуло.
        И вновь наступил мрак.
        Тут же, словно выйдя из оцепенения, взвыли ночные твари - осатанело, будто неистово хотели наверстать упущенное время.
        - Это знамение… - гробовым голосом сказал я. Не собирался я больше пугать приятеля - по-другому не вышло.
        - С чего ты взял, что знамение? - неуверенно спросил Грош.
        - Чувствую… В Невендааре ничего не происходит случайно. А часто ли ты видишь такие странные падающие звезды?
        - Нет у меня привычки в небо пялиться, - развязно заявил мой компаньон. - Я не романтическая барышня, я деловой человек. И вообще…
        Что должно было последовать за этим «вообще», я так и не узнал - к привычному уже вою и визгу добавились новые звуки - движения, шуршания камней. И тут же со стороны узкой расщелины поползли в нашу сторону зловещие тени.
        - А… - пробормотал я. - Что это?
        - Где? - Грош подпрыгнул на месте и обернулся.
        На фоне размытых черных силуэтов теперь явственно светились бледные зеленоватые глаза.
        Многочисленные рассказы, передаваемые из уст в уста и дошедшие однажды до моих ушей, не несли в себе достоверных описаний. Но я и без того догадался, кто пожаловал к костру - по наши души.
        - Нежить! - заорал я.
        Заглушив меня, разразился воплями Грош. Он бросился к костру, и мне даже показалось на миг, что у него помутился рассудок: вместо того чтобы бежать сломя голову, он принялся ворошить костер. В сторону незваных гостей полетели горящие поленья. Из темноты донеслось рычание - недовольное и, похоже, несколько удивленное. Но рассчитывать на испуг зловещих пришельцев было глупо.
        - Бежим! - завопил Грош и бросился наутек.
        Я успел подхватить сумку и драгоценную лютню и, спотыкаясь о камни и корявые корни, поспешил следом. Обиженное рычание толкало в спину, как ураганный ветер.
        Все-таки Грош был ценным приобретением в моем путешествии: в подобной ситуации я ни за что не догадался бы захватить с собой горящую головню - что и сделал мой ушлый попутчик. Надо было освещать себе путь - противное грозило переломом ног и следующей за этим неизбежной встречей с преследователями.
        Впрочем, ужасные тени быстро отстали: то ли были изначально неторопливы, то ли потеряли к нам интерес. А может, сами испугались нашей бурной реакции.
        Хотя если подумать - откуда взяться нежити на землях Империи? Какие-нибудь неприкаянные бродяги, охотники за заблудшими душами…
        Результатом бегства стало другое, не менее удручающее обстоятельство: мы заблудились. И без того едва различимая тропинка напрочь растворилась в ночи.
        - Замечательно, - бормотал Грош, наспех сооружая новый факел, пока не истлела выхваченная из костра головня. - Только этого нам не хватало…
        - Может, остановимся и дождемся утра? - робко предложил я.
        - Нет уж, дудки! - решительно сказал Грош. - Я теперь ни минуты на месте не усижу - мне всюду будут эти самые мертвяки мерещиться. О, смотри: легки на помине!
        Я поначалу подумал, что Грош говорит о нежити. Но, посмотрев себе под ноги, понял, о чем говорит приятель.
        Поперек дороги лежал человеческий скелет.
        - Ох… - пробормотал я. - Кто это его?
        - Его? - усмехнулся Грош. - Я бы сказал - «их»!
        И сделал широкий жест, словно представлял мне своих добрых знакомых. Хотя вряд ли можно было бы кого узнать в огромных грудах выбеленных временем костей, края которых терялись в ночи.
        - Интересно, что здесь такое произошло? - задумчиво сказал Грош. - Уж не твоя ли нежить постаралась?
        Ответ пришел сам собою: едва мы сделали несколько шагов по отвратительно хрустящей поверхности, из мрака выплыло нечто ужасное.
        - Что это? - сглотнув, сипло спросил Грош.
        Я не сразу нашел в себе силы ответить. В конце концов, я сам впервые видел подобное. С трудом заставил себя сказать:
        - По-моему, череп…
        - Вижу, что череп. Но чей? Грош будто боялся сказать вслух это слово.
        - Череп… дракона, - выдавил я.
        Мы как загипнотизированные двигались вперед, сквозь узкое ущелье, и теперь стал виден мощный хребет, изогнутые, как гигантские сабли, ребра и длинные, но легкие кости крыльев. В тот момент останки этой твари показались мне просто чудовищными. Я не знал еще, что найденный нами экземпляр был довольно скромных размеров.
        - На костях лежит, - пытаясь казаться развязным, сказал Грош. - Наверное, подох от обжорства…
        - Ты бы это… Почтительнее о драконах. Все-таки эти скалы - их территория, - напомнил я.
        - Кто спорит… - осматривая смешанное, драконье-человеческое кладбище, сказал Грош. - Наверное, здесь у него было логово. Или гнездо - что там полагается этим тварям?..
        Я подошел к черепу. Пожалуй, я спокойно уместился бы в пасти его хозяина. Но к естественному страху теперь примешалось новое чувство.
        Благоговение. Я впервые столь остро почувствовал, что прикоснулся к легендарному миру своих детских грез. Пусть в действительности все оказалось не столь сверкающим и привлекательным, пусть мир этот был наполнен странными, порою отталкивающими видами, звуками и запахами - он был реален, и я сам уже стал его частью.
        Рука сама собою, против моей воли, протянулась к зияющему провалу глазницы. Пальцы ощутили шершавую поверхность остатков чешуи.
        - Не трогай, - брезгливо сказал Грош, но я не слушал его. Остов чудовища манил к себе, как манит иногда, завлекая страхом, сырой темный подвал, как притягивает взгляд морская бездна…
        Провел ладонью по прекрасно сохранившейся верхней челюсти. Удивительно - зубы монстра были по-прежнему остры, как иглы, и торчали, ощетинившись в несколько рядов. Попробовал остроту на ощупь и, вскрикнув, отдернул руку: в ладони, в бледном свете факела, сверкнули капельки свежей крови.
        - Что такое? - беспокойно спросил Грош.
        - Да так, ничего… - пробормотал я, продолжая разглядывать ладонь.
        В ней остался выпавший драконий зуб. Не столь большой, как выпирающие наружу клыки, но от этого не менее жуткий. Воровато оглядевшись, словно боясь быть уличенным в неприглядном поступке, я спрятал зуб в сумку.
        Это был мой первый трофей на землях Невендаара.
        Пофилософствовать на эту тему мне не пришлось. Я спиной почувствовал движение, и в душу хлынул страх. В следующий миг Грош отшвырнул меня в сторону. Неловко взмахнув руками, я рухнул в груду человеческого праха. Подо мной жалобно затрещали кости, рот наполнился пылью, но мне было не до ее вкусовых качеств: я резко обернулся, надеясь, что мне просто почудилось, будто ожили под ногами человеческие останки…
        Ведь тех, кто, пошатываясь, медленно заполнял собою узкое ущелье, трудно было назвать живыми…
        - Что за чертовщина… - в панике бормотал Грош. - Это же мертвецы…
        - Нежить… Зомби… - вырвалось у меня первое, что пришло на ум.
        В ответ раздалось утробное рычание. Нежить все прибывала и прибывала, заполняя собой пространство - не было даже и речи, чтобы пробиться обратно. За спиной же скалы предательски смыкались.
        То ли в насмешку, что ли желая пострашнее подсветить действо, из-за обломанных каменных вершин вылезла луна. Выглянула краешком, будто подглядывая с любопытством: чем же закончится дело?
        Мертвяки не спешили разделаться с нами. Они вообще уже никуда не спешили.
        - Дорогу нам отрезали! - сообщил Грош. - Ты, случайно, не знаешь, чего боятся эти твари?
        - Мертвые ничего не боятся… - проговорил я.
        Замершие впереди фигуры разом повернулись на звук и, низко рыча, двинулись в нашу сторону.
        Я не выдержал и заорал.
        Так громко, отчаянно, что мне показалось, будто дрогнула земля. Замолчал, сорвав голос, и с изумлением понял: земля действительно дрожит, а сверху на разгулявшуюся нежить сыплются камни!
        - Мортис меня раздери… - пробормотал Грош, втягивая голову в плечи. - Нежить или булыжники - какой богатый выбор! Лично я бы предпочел чашу вина и хорошенько выспаться…
        Огромный камень, отскочив от наклонной базальтовой стены, снес с ног ближайшего зомби, что уже тянул к нам скрюченные пальцы. Булыжники плясали, как разбушевавшиеся мячи, и я потрясенно видел: они словно видели свои цели, с беспощадной ловкостью сшибая нежить!
        Я протянул вперед руку в желании выкрикнуть какую-то догадку…
        Но в этот миг что-то звонко лопнуло в моей голове, и мир вокруг, и без того лишенный красок, померк окончательно…
        Глава четвертая,
        в которой Свидрик и Грош, сами того не желая, попадают в гости
        С трудом разлепив глаза, прислушался к своим ощущениям. Признаться, были они странные. Я сразу понял, что потерял сознание и очнулся в каком-то незнакомом месте. Но голова почему-то совсем не болела, напротив - тело охватила приятная теплота. Я не смог удержаться - и расплылся в довольной улыбке.
        - О, очнулся, - раздался знакомый голос. - А мы уж думали - оставлять тебе жратвы или как? Остывает, и смотреть на нее сил нету - в животе прямо демоны воют!
        - «Мы»? - произнес я и проснулся окончательно.
        Не без усилия сел, скинул с себя какие-то жаркие, пахучие шкуры, огляделся.
        Перед глазами все еще плыло, и я не сразу узнал ухмыляющееся лицо приятеля, который с аппетитом уплетал что-то из миски, подозрительно напоминающей крышку черепа. Грош не переставал разглагольствовать, но мой вялый ум не поспевал за его болтовней.
        Зато я понял, что мы находимся в какой-то пещере - как ни странно, довольно уютно обустроенной: с циновками и шкурами на красноватых стенах, с многочисленной кухонной утварью и драпировками из грубой ткани. Посреди пещеры горел небольшой аккуратный костерок, над которым в подвешенном закопченном котелке булькало какое-то варево. Запах распространялся непривычный, но вполне приятный.
        - Где моя лютня? - беспокойно спросил я.
        Грош удивленно запнулся, покачал головой и рассмеялся:
        - Во дает! Его чуть не пришибло, а он о своей бандуре трясется! Не волнуйся, тут она…
        - Что это за место? - успокоившись, спросил я. - Не знаю, - легкомысленно ответил Грош. - Но хозяйка радушная и приятная в обхождении. И к тому же жизнь нам спасла…
        Я вспомнил, как странно летали камни, раскидывая во все стороны ночную нежить, и с сомнением огляделся вновь.
        - Что же это за хозяйка, что землю трясет и повелевает камнями? - проговорил я.
        - Да какая разница? - отмахнулся Грош. - На лучше, подкрепись!
        И протянул мне миску с пахучей жижей. Я даже не удивился, увидев, что торчащая из нее ложка сделана из куска кости - на вид человеческой. В прежние времена меня, наверное, просто вырвало бы от отвращения. Но недолгое пребывание в Невендааре успело начисто избавить от природной брезгливости. К тому же после долгого пути и пережитых страхов есть хотелось просто мучительно. Я и глазом моргнуть не успел, как уже выскребал ложкой дно миски.
        - Вкусно? - раздалось прямо надо мной.
        От неожиданности я выронил миску, ложка полетела к стене. Грош захихикал, засмеялся и тот, что так неожиданно подкрался ко мне со спины.
        Вернее - та. Это была невысокая смуглая женщина с раскосыми глазами-щелочками, наряженная в холщовое платье, расшитое странными узорами и украшенное кусочками меха. На голове у нее был так же расшитый бисером головной убор, из-под которого пробивались седые пряди. Она действительно выглядела довольно милой, улыбалась, но глаз ее я не видел.
        - Это вы спасли нас? - спросил я, чтобы скрыть необъяснимое беспокойство.
        - Кушай-кушай! - ласково сказала женщина и даже погладила меня по плечу. От ее прикосновения я вздрогнул.
        - Спасибо, было вкусно, - сказал я, отодвигая от себя миску. - Кто вы, уважаемая?
        - Еще кушать? - вместо ответа поинтересовалась она, и в ее голосе послышался незнакомый акцент.
        Я помотал головой.
        - Вот и хорошо! - сказала женщина и протянула мне чашу, над которой клубился густой пар. - Пей.
        - Э-э-э… - протянул я, принимая чашу. - Что это?
        - Целебно это, - отозвалась женщина, продолжая пристально смотреть на меня. Словно какие-то силы сами подняли мои руки и отправили в рот обжигающий отвар.
        А женщина тихо напевала себе под нос на непонятном, гортанном языке.
        В голове разом заиграли небесные трели, стало еще более легко и приятно…
        - Вы - колдунья? - ляпнул я.
        - Шаманша я, - отозвалась женщина, отобрала миску и направилась к костру. - В этих скалах хозяйка. С тех пор, как здесь не осталось драконов, только я и слежу за перевалом. Нельзя, чтобы за дорогой никто не следил. На то она и дорога, чтобы одни по ней шли, другие мешали тем, кто идет, а третьи решали, на чьей стороне правда. Пройти дорогу - это как пройти жизнь. И в этих местах я решаю, кто и как ее пройдет…
        Я вспомнил дрожащую землю и пляшущие камни, и мне стало не по себе. Эта женщина, видимо, и впрямь была хозяйкой этих мест.
        Достойная замена ушедшим драконам…
        Она сняла с огня котелок и плеснула в огонь оставшиеся капли из моей чаши. Пламя шумно пыхнуло, словно в него плеснули кувшин масла, и в этом жарком зареве я увидел себя.
        Странно, очень странно видеть себя со стороны. Немногие из магов способны к таким штукам, но теперь я явственно видел себя, спрыгивающего с корабля на землю Невендаара, бредущего меж скал, протягивающего руку к драконьему костяку…
        - Ай-ай-ай… Нельзя смертным дракона касаться - даже мертвого… Много, много несчастья тебе будет. - Голос шаманши ворвался в мой разум, разогнав туманные картинки. - Зря ты, чужеземец, пришел в эти земли…
        - Несчастья? - Голос мой дрогнул. - И что же - я погибну?
        Шаманша тихо рассмеялась:
        - Ох и насмешил ты меня, мальчишка… Будто смерть - это самое страшное! Смерть - всего лишь часть пути, приятное избавление от мук, принесенных жизнью…
        - Ага, я тоже такое слышал, - вставил Грош, что с любопытством разглядывал хозяйкину утварь - брал в руки, вертел, ставил на место. - Да только еще помучиться хотелось бы. Да подольше…
        - Здесь многим выпадает именно такая доля, - туманно сказала шаманша. - Может, и тебе доведется почувствовать холод вечной жизни…
        - Я бы не прочь, - усмехнулся Грош. - Какая бы ни была жизнь - но если она вечная…
        - Замолчи! - шикнул я на приятеля. Уж больно мне не понравились огоньки, сверкнувшие в глазах-щелочках хозяйки. - Простите его, милая женщина.
        Хозяйка неприятно хихикнула:
        - Сроду меня не называли милой женщиной. И в благодарность за эти слова я исполню ваши желания…
        Шаманша приблизилась ко мне, и глаза ее вдруг широко раскрылись, сверкнув желтоватым огнем.
        - Ты шел сюда, чтобы увидеть чудесное, то, чего не встретишь в окраинных землях, - сказал она, водя у меня перед глазами морщинистой рукой. - Я покажу тебе чудеса - такие, что никогда не увидишь при жизни…
        - Что? - пробормотал я. - Что вы имеете в виду?..
        - …а заодно - избавлю от неизбежных несчастий, что ждут тебя здесь. Ведь не их ты искал в Невендааре?..
        И прямо в лицо мне сдула с ладони легкую серую пыль.
        Я почувствовал, как заволакивается мой взор, всплывают предо мною удивительные картины, такие, что не видел - и никогда не увижу больше.
        Потому что умираю.
        Сладкой, как мед, смертью…
        - Что вы с ним сделали? - долетел до угасающего сознания голос Гроша.
        - Это не я, - прошелестел голос шаманши. - Это яд Мортис - убийственный и милосердный. Ты хотел вечной жизни? Что ж, это привилегия нежити. Получи и ты благословение Мортис…
        …Когда я очнулся снова, мне уже не было так легко и приятно. Голова гудела, тело ломило, будто меня избило давешним камнепадом…
        Единственное, что радовало, - это солнце над головой. Я застонал и заставил себя подняться. По правое плечо высились скалы, по левое - начиналась холмистая равнина, поросшая желтоватой травой. На траве, глядя в небо, задумчиво жуя травинку, растянулся Грош.
        - О-о… - простонал я. В голове что-то пульсировало, желудок стремился расстаться с и без того скудным содержимым. - Мне приснился ужасный сон. Будто мы попали в пещеру какой-то шаманши, и она из нас решила мертвяков сделать…
        - Хотел бы я, чтобы все это оказалось сном, - проворчал Грош. - Да только во сне не приходилось мне еще таскать полудохлых менестрелей, да еще с бандурой в придачу!
        Я напряг память и похолодел от ужаса. Посмотрел на приятеля, словно не веря, что все еще его вижу.
        - Чего ты на меня уставился? - лениво спросил тот.
        - Она хотела убить нас… - медленно сказал я.
        - Точно, - невозмутимо отозвался Грош. - Шаманы - странный народ. Никогда не знаешь, что у них на уме…
        - Она отравила нас ядом Мортис, - продолжил я. - Я ведь точно знал, что умираю. Отчего я все еще жив? Странно…
        - Ты будто не рад? - усмехнулся Грош. - Ну и меня отравили - да только не до конца, видимо. Я очнулся - тебя схватил и тикать… Хорошо, что хозяйка по делам отлучилась…
        Он нервно хихикнул, и я понял, что за его бравадой скрывается самый обыкновенный страх.
        - Непонятно… - повторил я. - Если это действительно был яд Мортис - у нас не оставалось ни малейшего шанса. Это один из самых смертельных ядов… Значит, что-то у этой шаманши не вышло…
        - Посолить забыла, когда яд готовила, - ехидно предположил Грош.
        Я пропустил это мимо ушей, растерянно ощупывая себя, будто все еще не веря в собственное спасение. Рука наткнулась на что-то и сама извлекла из складок одежды маленький предмет.
        Зуб дракона.
        - Может, это спасло меня? - проговорил я, разглядывая сверкающий жемчугом зуб. - Вроде оберега? Да нет, я ведь все равно потерял чувства…
        Грош посмотрел на меня, и улыбка сползла с его физиономии. Он полез за пазуху и извлек небольшой предмет. Сказал задумчиво:
        - Оберег, говоришь?
        В руках он вертел тот самый гномий амулет с изумрудом посередке. В моих глазах эта небольшая вещица обрела вдруг новое значение, разом перевернув мое отношение к рукотворным предметам.
        Это там, на тихих окраинах, вещи имеют простое, раз и навсегда установленное назначение. Коса - чтобы косить, топор - чтобы рубить, драгоценный камень - чтобы украшать перстень лорда.
        Здесь же, на просторах Невендаара, никогда нельзя быть уверенным, что предмет, случайно найденный или находящийся в чьих-то руках, не несет в себе скрытую силу. Это и пугало, и заставляло сердце биться чаще, намекая на то, что все здесь насквозь пропитано магией…
        - Ты думаешь о том же, о чем и я? - медленно спросил Грош.
        - Да, - уверенно сказал я. - Этот амулет уберег тебя от смертельного яда. А заодно и меня - когда ты волок меня на себе от этой милой, гостеприимной женщины…
        - Надо же… - произнес Грош, разглядывая амулет. Потом хитро улыбнулся и сказал, пряча вещицу обратно. - Я же говорил - здесь есть чем поживиться!..
        - Сдается, ты поживился этим еще до того, как мы ступили на земли Империи, - заметил я.
        - Не важно, - отмахнулся Грош. - Главное - набрать побольше таких вот вещиц. Я нутром чую - здесь их полным-полно! А там, за морем, за каждую из них нам щедро отсыплют обычными золотыми. Ей-богу, я согласен на самое обыкновенное, не магическое золото!
        - Как-то у тебя легко все получается, - буркнул я. - И пары дней не прошло, как мы здесь, - а уже дважды чуть не распрощались с жизнью…
        - Но ведь ты за историями сюда пришел? - рассмеялся Грош. - Вот тебе и истории - можешь сочинять балладу.
        Я сел на камень, призадумался. И улыбнулся:
        - А ведь ты прав, друг мой Грош! Как я только сам об этом не подумал? А ну, дай-ка мне мою лютню!
        Глава пятая,
        в которой друзья убеждаются в своей чрезмерной самонадеянности, но не в силах ничего изменить
        С момента своего чудесного спасения из лап зомби и не менее коварной шаманши я несколько переменил отношение к своему приятелю Огюсту по прозвищу Грош. Тогда я впервые понял смысл некоторых строк в героических сагах, где говорилось о настоящей дружбе. Только пройдя испытание смертью, понимаешь ей истинную цену.
        Не стоило, впрочем, идеализировать Гроша. Все-таки личность он взбалмошная и вполне себе эгоистичная. Думаю, в том случае им больше двигал страх остаться в одиночестве в этом негостеприимном мире, чем желание прослыть героем. Но я остался жив - и этим все сказано.
        По холмам идти было куда веселее, чем карабкаться по скалам. Настроение у меня улучшилось, и в голове стали рождаться первые строки будущей баллады про драконов, нежить и счастливое избавление.
        Что ни говори, а личное присутствие на месте событий действительно вдохновляет. Я бормотал себе под нос, время от времени спотыкаясь от излишней задумчивости:
        …Когда в вечерний час за данью прилетает,
        Крылами черными он небо заслоняет…
        - Если это ты про дракона - то у тебя убедительно получается, - кивал Грош. - Такая громадина, наверное, и солнце проглотить может.
        Своим змеиным телом скалы обвивает,
        Он смотрит вниз, он жертву выбирает…
        - Мрачный ты человек, Свидрик, - заметил Грош. - Хлебом тебя не корми - дай только нагнать страху!
        - Записать бы надо, - пробормотал я, хватаясь за сумку, но строки продолжали лезть из меня сами собой:
        Взгляд желтых глаз способен сжечь гранит.
        Ревниво он сокровище хранит…
        - В этом месте прошу поподробнее! - потребовал Грош. - Люблю про сокровища!
        Усыпано ущелье путников костями -
        Привык питаться он незваными гостями.
        Под грудой костяков, их прахом запыленный,
        Хранится сотни лет там ларчик потаенный…
        - Погоди, - забеспокоился Грош. - А может, правда там этот ларчик лежит? Может, вернемся раскопаем? Дракон-то мертвый, слава Всевышнему…
        Я недоуменно уставился на Гроша, улыбнулся:
        - Это же всего лишь стихи! Я все это только что придумал.
        - Жаль, - сказал Грош задумчиво. - Уж больно смачно придумал. И не «ларец» даже, а именно «ларчик». Аппетитно-то как! А в ларчике-то что было?
        Я призадумался. Пожал плечами и продолжил:
        Под крышкой золотой, украшенной камнями,
        На бархате, увитом жемчуга нитями…
        - Хорошо-о! - довольно протянул Грош, потирая руки. - Ну-ка, ну-ка…
        Что не купить и не присвоить даром -
        Драконье сердце, пышущее жаром…
        - Да… - сказал Грош. - Ну, хотя бы ларчик золотой, и жемчуг - он тоже всегда в цене. Но почему бы не положить вовнутрь алмаз с лошадиную голову? Ты же поэт - или тебе фантазии не хватает?
        Отнявший этот ларчик у дракона
        Получит силу, чтоб дойти до трона.
        Враги склонят перед таким колено…
        Но заплатить придется кровью цену…
        Закончив сочинять, я быстро извлек из сумки листок дешевой бумаги и принялся царапать на нем обломком грифеля.
        - Выходит, кто-то уже заплатил эту цену, - сказал Грош. - Видел, сколько там костей? И дракон уже дохлый… Значит, он забрал драконье сердце - и захватил трон! Получается, мы малость припозднились…
        - Ну, сколько тебе говорить, - устало произнес я, старательно записывая стихотворные строфы. - Это всего лишь стихи. Просто события вдохновили меня - вот я и выдумал все это…
        Грош поднял к небу указательный палец и сказал важно:
        - Попомни мои слова, дружище! Нету никакого вдохновения! По крайней мере здесь, в Невендааре! Тебе кажется - ты придумал все это. А на самом деле - это духи нашептывают тебе…
        - С чего ты взял? - удивленно поинтересовался я, даже сделал подряд две ошибки.
        - Чутье! - проникновенно сказал Грош. - Верь моему чутью! Ведь поверил я твоей «сказке»? Поверил! А меня многие пытались обмануть - как бы не так! Огюста Гроша не проведешь на мякине!
        Я не стал спорить. В конце концов, мне льстила такая оценка моего творчества. Правда, если приступы вдохновения всякий раз будут соседствовать со смертоубийством, я могу не успеть прославиться…
        Так, легко и весело, мы вышли на равнину и вскоре увидали вдали какое-то серое строение. Приблизившись, поняли, что это - полуразрушенная башня, успевшая порасти плющом и диким виноградом. К башне примыкали остатки совсем рассыпавшейся стены, фундамент которой терялся в высокой траве. Зрелище безусловно живописное, наводящее на размышления о давнем яростном сражении. И в голове моей немедленно стали возникать туманные сюжеты.
        Грош же разглядывал сооружение с совершенно практической точки зрения.
        - Похоже на пограничное укрепление, - заявил он. - Вряд ли мы найдем здесь что-то ценное, но и мимо проходить глупо…
        Я не стал с ним спорить, и вместе мы перебрались через остатки стены, оказавшись в небольшом внутреннем дворике. Земля здесь была усыпана песком и мелким камнем, так что трава здесь почти не росла. В тени башни прятались какие-то обгоревшие деревянные балки. Войдя через провал двери в сырое нутро башни, мы убедились, что вся она выгорела изнутри, будто сожженная адским пламенем. Не осталось даже следов лестниц и перекрытий, и казалось, мы смотрим со дна глубокого колодца.
        - Да… - проговорил Грош, поглаживая стену. - Не врут твои байки - война здесь хорошо прокатилась. Даже если и было, чем поживиться, все растащили те, кто сжег башню…
        - Я чувствую, здесь случилось что-то ужасное, - проговорил я, невольно ежась. - Здесь все пропитано смертью…
        - Твоим чувствам можно позавидовать, - пророкотал тяжелый низкий голос. Гулкое эхо заметалось в колодце башни, многократно отражаясь и создавая жутковатый эффект. - Смерть всегда будет царить в этих стенах…
        Мы разом обернулись к двери.
        Там, в неровном, разбитом проеме, стоял, нет - высился - человек могучего телосложения. Хмурый взгляд из-под косматых бровей, изрезанное морщинами лицо. В осанке его чувствовалось желание прикрыть лицо длинным тяжелым плащом - словно инстинкты толкали его каждую минуту уклоняться от опасности. Под складками этого плаща угадывался металл кольчуги, сверкали ножны короткого клинка.
        Мы с Грошем осторожно переглянулись. А незнакомец продолжил:
        - Мы держались десять долгих дней и ночей. Легионам Проклятых наша башня была как кость в горле. Лучники в кровь срывали пальцы, посыпая стрелами летучих тварей. Одержимые черными волнами бросались на стены, и все вокруг было завалено их зловонными трупами. Берсеркеры крушили стены, горгульи плевались камнем и огнем, а воины Ада не желали умирать, восставая и восставая из мертвых, адскими мечами своими вырывая из наших рядов воинов…
        Незнакомец замолчал, погрузившись в тяжелые мысли, затем глянул вверх, где в круге неба легкомысленно проплывали кудрявые облака. И продолжил:
        - Но враг призвал Модеуса, и призвал тот Огненный Смерч, и пали защитники башни. И то, что лишь я, имперский ассасин, благодаря дару скрытности остался в живых в этом пекле, не дает мне покоя. Может, я не имел права покинуть поле боя, даже зная, что обречен? Может, мое место здесь, в земле, смешанной с людским пеплом?.. Земля эта, усеянная прахом воинов, что бились со мной плечом к плечу, для меня свята. Но что вы, чужеземцы, забыли здесь?
        - Мы… Смотрим просто… - пробормотал Грош. - Суровая, незамысловатая красота старой крепости - как пройти мимо? Мы, бродячие поэты, такие чувствительные…
        Ассасин просверлил его взглядом, глянул на меня - и я почувствовал прожигающую силу этого взгляда.
        - Вы лжете, - сказал он. - Я не знаю, кто вы - мародеры ли, вражеские ли лазутчики…
        - Я просто менестрель! - воскликнул я. - Мы вовсе не лазутчики!
        - …разбираться мне нет никакого желания, - закончил ассасин. - Для этого есть другие. Вы оба пойдете со мной.
        Он по очереди ткнул в нас пальцем в кожаной перчатке с нашитыми металлическими пластинками.
        - А если не пойдем? - довольно дерзко поинтересовался Грош.
        - Тогда вы умрете, - спокойно ответил ассасин. - Последнее устраивает меня больше всего, так как избавит от лишних хлопот.
        Сказать нам было нечего. Понурив головы, мы последовали вслед за воином.
        Тогда я подивился собственной наивности и самонадеянности, что толкнула меня в этот долгий и опасный путь. Вспомнились мрачные пророчества шаманши - и это не прибавило мне веселья.
        Только приятель мой не терял самообладания: поймав мой испуганный взгляд, хитро подмигнул мне.
        Словно не ассасин подчинил нас своей железной воле, а пройдоха Грош незаметно пленил самого ассасина.
        Что и говорить - ситуация зависит только от того, с какой стороны на нее взглянуть.
        Глава шестая,
        в которой Империя раскрывает путникам свои объятия, чем не очень-то их радует
        Мы брели вслед за ассасином, шагавшим твердо и быстро. Солнце было уже в зените и жарило нещадно. Вскоре я несколько расслабился, надеясь, что недоразумение разрешится как-то само собой, а этот суровый воин приведет нас в более или менее цивилизованное место, где найдутся люди, способные разобраться во всем спокойно и непредвзято.
        Совсем успокоившись, я спросил:
        - Скажите, уважаемый, если вы - воин Империи, значит, Империя все еще существует?
        Ассасин нервно дернулся и скосил на меня сердитый взгляд:
        - А с чего бы ей перестать существовать? Или ты желаешь ее гибели, подлый шпион?
        Я несколько опешил. Пробормотал:
        - Что вы… Я просто спросил… За морем думают, что весь Невендаар давно погиб в пучине войны темных и светлых сил. Выходит, это не так?
        - Ты задаешь слишком много вопросов для того, по ком плачет виселица, - лениво отозвался ассасин. - Хочешь совета? Вот он: помалкивай, если не желаешь расстаться со своим длинным языком.
        Наверное, после этих слов нервы не выдержали и у моего друга: Грош вдруг резко сорвался в сторону, как камень, брошенный из пращи, и принялся вовсю улепетывать по зеленой ложбинке меж холмами.
        Ассасин остановился, задумчиво посмотрел беглецу вслед и со звоном выдернул из ножен длинный узкий кинжал.
        - Не надо! - вскрикнул я. Но мой конвоир не слушал: не спеша, взвесив на руке клинок, он схватит его за лезвие, прищурился - и метнул с чудовищной силой вслед убегающему.
        Свистнул воздух, раздался сдавленный крик - и Грош кубарем полетел в высокую траву.
        - Вы убили его! - вскрикнул я. - Зачем - убил? - равнодушно пожал плечами ассасин. - Его интереснее приволочь живым…
        Что он имел в виду, я понял, лишь подбежав к другу. Он со стоном поднимался на ноги. На спине не было видно крови, даже ткань его щеголеватой рубашки не пострадала.
        Неспешно подошел ассасин, поднял кинжал. Перекинул из руки в руку и сунул обратно в ножны.
        «Рукоятью!» - догадался я.
        Однако каким мастерством надо обладать, чтобы так рассчитать силу и точность удара!
        Попытки к бегству больше не повторялись. Тем более что вскоре мы вышли на разбитую дорогу - точнее, продавленную в дерне колею - и подошли к небольшой деревушке. Вполне себе обычная деревушка. Только по приближении стало понятно, что она пуста и мертва. Прохудившиеся соломенные и черепичные крыши, покосившиеся заборы, пустые глазницы окон. Воображение рисовало отвратительные картины: не сюда ли направлялись Легионы Проклятых, повергнув маленький пограничный гарнизон?..
        Единственно, чего я не мог понять, - зачем мы направляемся в это мертвое селение? Ответ пришел сам собой: центральная улица упиралось в маленькую площадь, за которой виднелся небольшой храм Всевышнего.
        Выглядел он так, словно сквозь него, как сквозь масло, прошли все силы ада: покрытые копотью стены, пролом почти во всю ширину фронтальной стены и такой же пролом по другую сторону.
        По центру пролома, взирая на путников, неподвижно стоял седовласый человек в черной сутане. Ассасин приблизился к нему и остановился с почтительным поклоном.
        - Приветствую вас, святой отец…
        - Благословен будь, сын мой. Что слышно с окраинных земель?
        - Трудно сказать. Много нечисти развелось на окраинах.
        - Да, да… Людей не хватает, Империя все еще не оправилась от потрясений Великой Войны… Дьявольское отродье, пытавшееся разрушить храм нашей веры, не успокоится, пока не сгинет окончательно в адском пекле…
        - Кстати, об отродье, - сказал ассасин. - Этих двоих я встретил на руинах сторожевой башни. Убежден, что они пришли с чужих земель и что-то у нас вынюхивали…
        Внимание священника переключилось на меня и Гроша.
        - Странно… - сказал он. - Это же вроде бы люди?
        - Именно поэтому я не убил их на месте, - сказал ассасин. - Люди, адские твари под масками людей - не знаю. Говорят - пришли из-за моря…
        - Вот как? Из-за моря? Зачем?..
        - Так они утверждают. Но у меня есть подозрение, что они лгут. Я тоже так думаю. Я полагаю, это компетенция инквизиции.
        - Действительно… - медленно сказал священник. В глазах его появился новый интерес. - Что может понадобиться у нас людям из-за моря?
        Я не выдержал и сказал запальчиво:
        - Это я и так могу рассказать! Только спросите!
        - Спросите, спросите его! - взмолился Грош.
        - Спрашивать тебя будут те, для кого получать ответы - призвание и святой долг, - сказал священник и жестом подозвал выплывшего из темноты храма тощего монаха. - Позови-ка брата Ферре. Он как специально заехал в нашу скромную обитель…
        Инквизитор неторопливо вышел из провала в стене, словно привидение из глубины пещеры. Лицо его терялось под широкими полями шляпы, и, как могло показаться, он ничего вокруг себя не видел.
        Однако он терпеливо выслушал наш сбивчивый рассказ. Казалось даже, вполне благожелательно.
        Наконец он чуть приподнял голову, и я впервые увидел его взгляд - холодный, не оставляющий надежды на понимание.
        - Как интересно… - тихо сказал инквизитор. - То, что вы упомянули про упавшую звезду, - очень занятно. Какое совпадение - я как раз направлялся в ту сторону…
        - Я тоже видел летящую звезду, - сказал ассасин. - Похоже, они пришли с той стороны, где она упала.
        - Это не так, - возразил Грош. - Звезда упала очень далеко, а мы шли через Драконьи скалы…
        - Мы можем рассказать, что видели! - сказал я. - Это была необычная звезда…
        Но нас не слушали, даже не смотрели в нашу сторону - словно мы вдруг стали невидимыми. Очень странное и неприятное ощущение: будто ты уже умер, и вокруг спокойно обсуждают подробности твоего предстоящего погребения.
        - Это непростая звезда, брат Ферре, - сказал священник, словно в насмешку повторяя мои собственные слова. - Клянусь Всевышним - это знамение!
        - Похоже на то, святой отец, - сказал инквизитор. - Но я бы попросил не распространяться об этом среди братии и паствы, пока консилиум инквизиторов не истолкует это событие надлежащим образом.
        - Священной инквизиции виднее… - смиренно сказал священник. Послушник за его спиной испуганно захлопал глазами и скрючился в подобострастном поклоне.
        Похоже, все здесь боялись брата Ферре. За исключением ассасина, прошедшего сквозь смерть и пламя ада.
        - В свою очередь от ее лица выражаю вам благодарность, - милостиво произнес инквизитор. - Буду ходатайствовать о вашем повышении в духовной иерархии, святой отец. - Теперь же следует немедленно отправить послушника в ближайший гарнизон: пусть пришлют повозку и пару конных сквайров для сопровождения пленников.
        - Зачем это?.. - побледнев, пробормотал я.
        - Вас отправят в столицу, - поведал ассасин. - Ведь вы этого хотели, не так ли?

* * *
        Повозка громыхала по камням древней дороги, за матерчатыми боковинами мерно цокали копыта коней. Я давно потерял счет времени - то ли столица Империи находилась уж очень далеко от места нашего пленения, то ли ехали мы слишком медленно.
        Уж и не знаю, насколько важными пленниками мы считались - да только с самого начала нам запретили и нос высовывать за складки мешковины, накинутой на высокий каркас повозки, чтобы скрыть ее содержимое от посторонних взглядов. Снаружи нас стерегли сквайры, а внутри неизменно находилась пара хмурых стражников.
        Поначалу стражники смотрели на нас настороженно, то и дело хватаясь за неудобные в столь тесной обстановке пики. Потом наступило сонное равнодушие, а вскоре они уже вовсю резались с Грошем в карты. Приятель мой и в этой обстановке времени зря не терял.
        - Я хочу отыграться! - нервно требовал усатый стражник. - Сдается мне, ты, шельма, плутуешь!
        - Как вы могли подумать, благородный рыцарь! - моргал Грош ясными глазами. - Только как вы будете отыгрываться, коль у вас монет не осталось?
        - Ставлю шлем! - решительно заявил стражник.
        Второй пытался одернуть коллегу, но усатый с одержимостью схватился за карты.
        - Какой-то шлем у вас, милорд, мятый и поцарапанный, - с сомнением сказал Грош. - Разве вы добавите еще что сверху?
        - Перчатки! - выдохнул усатый.
        - Простите, милейший рыцарь, но перчатки вы проиграли в прошлый раз…
        - Хорошо! Ставлю кольчугу! - заявил усатый и принялся стаскивать через голову бряцающую металлическую рубаху.
        - А вы, благородный сквайр, не желаете ли присоединиться? - обратился Грош ко второму стражнику.
        - Мне все еще дорога моя кольчуга, - сдержанно ответил тот. - Назовите меня хоть сквайром, хоть рыцарем, хоть паладином, но я уж точно не дурак. Хоть и умудрился продуть собственному подконвойному все свое жалованье…
        - Отказаться от большой удачи - право каждого, - милостиво согласился Грош и повернулся к усатому, оставшемуся в грязноватой драной рубахе. - Итак, благородный, но бедный рыцарь, начнем игру…
        - Погоди, - не выдержал второй стражник, принимаясь стаскивать с себя кольчугу. - Сдавай и на мою долю!
        - Вижу не только благородного, но и отважного воина! - тасуя колоду, воскликнул Грош. - Смелых удача любит!
        Поскольку любоваться проплывающими пейзажами позволено не было, ничего не оставалось, кроме как наблюдать за всем этим безобразием. Так у меня невольно родилась эта песенка, которую я тут же принялся напевать под звуки лютни, которую мне удалось сохранить при себе.
        Попал в неволю старый плут,
        Дела его плохи.
        Ведь в подземелье его ждут
        Сто крыс и две блохи.
        И вот сидит, рыдает он,
        Совсем уже раскис:
        Сейчас съедят его живьем
        Сто блох и девять крыс.
        Но захватил в тюрьму наш плут
        Колоду старых карт.
        И крысы карты уж сдают,
        И блох подвел азарт.
        Свободу на кон ставил плут
        И выиграл свой билет!
        Другого крысы подождут,
        Другим с блохой делить уют -
        Спасибо, крапленый валет!
        Невольно посмеялся над собой: никогда не думал, что начну писать эдакие воровские песни. Однако в нашем теперешнем положении и такой талант мог пригодиться.
        Мы так и не увидели красоты столицы: деревянные колеса уже грохотали по шумным улицам, меня разбирало любопытство - но мы сидели, будто в мешке, не смея высунуть и носа. Наконец повозка остановилась. Раздался душераздирающий скрип ворот. Мы снова тронулись, снова донесся скрип.
        Похоже, там, куда нас привезли, серьезно заботились о безопасности.
        Наконец матерчатый полог откинулся, и важный голос приказал:
        - А ну, выходи…
        Я выпрыгнул первым. Следом полез Грош с охапкой выигранных вещей. Последовавшие следом стражники являли собой жалкое зрелище: настоящие голодранцы. Однако надо отдать им должное - с оружием они все же не расстались и, несмотря на позорное поражение в азартной битве, держались с достоинством и даже некоторым вызовом.
        Я огляделся.
        Наступали сумерки, но все же удалось разглядеть, что стояли мы посреди небольшого внутреннего двора какого-то здания, окруженные высокими серыми стенами из мощного булыжника, с редкими и узкими окошками-бойницами и массивными зубцами по кромке крыши. Постройка была величественной и настолько мрачной, что у меня сразу же душа ушла в пятки.
        Сквайры сопровождения спешились и теперь стояли напротив, будто в ожидании чего-то. Старший из них с удивлением посмотрел на полуголых стражников, но ничего не сказал - словно не желал тратить слова на всякие глупости. Инквизитора Ферре не было видно: из обрывков разговоров сквайров стало понятно, что он отделился от группы, отправившись по своим секретным делам.
        Ждать пришлось недолго. Испуганно фыркнули и попятились кони, сквайры опустили взгляды, прижав к груди правую руку и почтительно склонив головы, стражники же согнулись в поклоне.
        Перед нами предстал человек в сутане, высокий и настолько бледный и тощий, что невольно вспомнилась встреча с нежитью. Глаза, провалившиеся в глубокие черные глазницы, свидетельствовали то ли о бессонных ночах, проводимых в нескончаемых молитвах, то ли о дьявольской сущности этого человека. Как я понял позже, оба предположения были близки к истине.
        - Это те самые чужестранцы, отец Себастьян, - не поднимая головы, сказал старший из сквайров.
        - Я вижу, - сухо, неприятным скрипучим голосом ответил человек, разглядывая нас без видимого интереса.
        От этого взгляда веяло холодом Преисподней, и даже мой неугомонный друг притих и как-то сник.
        - Что же, господа, - обращаясь к сквайрам, сказал отец Себастьян. - Вы проделали хорошую работу, Священная инквизиция вами довольна. Можете быть свободны… Хотя постойте… Подождите здесь до особого распоряжения.
        Он сделал паузу, и стражники, которым, видимо, не терпелось поскорее сбежать, испуганно замерли. Сквайры ждали терпеливо, не теряя особого достоинства, которому трудно было не позавидовать.
        - Забудьте об этих чужестранцах и обо всем, что с ними связано, - сказал отец Себастьян. - Любые разговоры будут караться смертью…
        Подумав, добавил:
        - Самой ужасной смертью.
        Даже простые слова, произнесенные этим человеком, вызывали страх. Что говорить о такой угрозе! Правда, трудно было понять - отчего наше появление в столице и особенно во дворе этого мрачного здания, обставлено такой неприятной тайной?
        Но в этот момент я наконец почувствовал недобрую атмосферу, царящую в этих землях.
        Таким странным и пугающим образом Невендаар заключил нас в свои крепкие, холодные объятия…
        Глава седьмая,
        в которой даются необходимые отступления и проступают из тьмы новые лица
        Бедным путникам, пришедшим на земли Империи с тихих окраин, было невдомек, какие события надвигаются на израненный битвами Невендаар.
        Именем своих богов расы эльфов, гномов, демонов и нежити стремились утвердиться на просторах Невендаара. Каждый из народов признавал лишь собственную правоту, и войнам не виделось конца. Никакие договоренности и союзы не могли предотвратить грядущих бед: правила устанавливают смертные, но боги не знают правил.
        Ослабленная Второй Великой войной Империя только начала подымать голову. Но, как это и бывает в неокрепших, не успевших встать на ноги государствах, ее разрывали внутренние противоречия.
        Авторитету императорской власти, при которой народ Империи претерпел столько бед и страданий, был нанесен серьезный урон. Отныне люди больше верили Всевышнему, чем собственному повелителю, а священники вызывали больше доверия, чем знатные лорды.
        Окраинные территории охранялись слабо, во владения Императора то и дело проникали непрошеные гости: где-то обосновалась нежить, где-то хозяйничали демоны, а где-то эльфы без зазрения совести уже начинали делить чужие земли с извечными противниками - гномами.
        Город кишел вражескими лазутчиками, готовящими почву для падения столицы в грядущих войнах. Все еще крепкие стены разъедали враждебные проклятия и заклинания, ослабляющие мощь защитников Империи. Беззаконие царило на улицах столицы, доходили слухи о том, что великая Прорицательница предвещала городу гнев небес.
        Да и во дворце было неспокойно - слишком много появилось желающих взобраться на шаткий трон.
        В таких обстоятельствах слугам Всевышнего трудно было удержаться от соблазна потягаться за власть с самим Императором. Духовенство обретало все большее могущество, ревниво расправляясь с конкурентами - знатью и магами. Маги особенно докучали святым отцам своей независимостью и легкомысленным отношением к Писанию. И Церковь выдвинула вперед свою зловещую силу.
        Инквизицию.
        Основанная на подозрительности и коварстве, эта поначалу вспомогательная ветвь Церкви быстро захватила власть над духовенством. Теперь сама инквизиция и была Церковью.
        Внушая ужас врагам, но еще больше - своим, она повсеместно насаждала волю Всевышнего, объявив прочих богов вне закона. Именем Великого Инквизитора пугали детей, попасть в лапы инквизиторов означало неизменные муки, а зачастую - гибель.
        Впрочем, и в самом сердце Церкви, ее Священной инквизиции, было неспокойно. Великий Инквизитор Иоганн IV, жестокий и коварный интриган, стоявший у истоков взлета этого апологета веры, сам оказался мишенью для черной зависти собственных сподвижников. Верхушка инквизиции задумывала ни много ни мало переход власти в Империи от светской власти к Церкви. А значит, Великий Инквизитор, таким образом, становился бы полновластным правителем Империи.
        Это сулило гораздо большее, нежели духовное служение. Такая власть способна вскружить голову даже самым набожным служителям, тем более что многие из них видели себя единственно верными носителями воли Всевышнего.
        Таких становилось все больше. И отец Себастьян не был исключением.
        Помощник Великого Инквизитора неторопливо шел по мрачным коридорам Магистрата. Немногие встречные монахи и рядовые инквизиторы испуганно жались к стенам, боясь встретиться с ним взглядом. Зловещее здание Магистрата больше напоминало тюрьму, чем резиденцию первого лица Церкви. Пламя масляных светильников по стенам дрожало, исходя удушливым чадом, придавая строгому интерьеру еще больше пугающей таинственности.
        Но не эта аскетическая обстановка заставляла мрачнеть отца Себастьяна. Куда больше его беспокоили люди.
        Люди, с их жалкими страстями, мелочными желаниями и смертными телами. Жалкие существа, способные притом легко разрушить грандиозное здание Веры, веками отстраиваемое во имя Всевышнего.
        Но он, Себастьян, не допустит катастрофы.
        Ведь в руках у него нити, которыми можно играючи управлять сильными мира сего - при известном навыке, разумеется. Но главная сила в другом.
        В знании, которое пока имеется у него одного. И пока это знание не станет достоянием толпы - оно будет помогать ему в восхождении к высотам власти.
        Во имя Всевышнего, разумеется. Да пребудет во всем его воля, да ниспошлет он благословение своему верному рабу Себастьяну…
        …Покои Великого Инквизитора охранялись столь тщательно, что даже его верному помощнику пришлось дожидаться, пока суровые стражи из числа наиболее преданных послушников не осмотрят его лицо, будто видят впервые, не изучат перстень инквизитора на тощем пальце и пергамент с массивной печатью.
        Тем временем вернулся посланный с докладом послушник и, склонившись, смиренно сообщил:
        - Его святейшество ждет вас, брат мой…
        Отец Себастьян сдержанно кивнул и вступил на территорию священных покоев.
        Обстановка здесь разительно отличалась от хмурого монашеского стиля других помещений. Не было, правда, и излишней пышности. Но мрачная роскошь, царящая в зале для аудиенций и кабинетах Великого Инквизитора, приводила в замешательство визитеров и смущала умы помощников.
        «Все дело в роскоши, недостойной духовного лица, - мрачно думал отец Себастьян. - Великий Инквизитор уже вообразил себя Императором».
        Такая поспешность некоторым виделась признаком слабости, хотя, глядя на Самого, никто даже и думать не мог о подобном. Просто брали на заметку.
        Инквизиторы - жестокие и мстительные люди, ведь им каждодневно приходится сталкиваться с ложью, ересью, происками магов и демонов, сохраняя при этом истовую веру в единственно верного бога. Себастьян прекрасно понимал, с кем имеет дело. А потому старался выглядеть самым лояльным и преданным помощником главы Церкви.
        Великий Инквизитор Иоганн IV восседал в огромном кресле, спинка которого, черного дерева, покрытая церковной символикой и цитатами из Писания, высилась над головой мрачной башней, с вершины которой с подозрением взирал на вошедшего лик Всевышнего. Рядом стоял столик на изогнутых ножках, заваленный бумагами, придавленными толстым, с серебряным переплетом, томом. Мерно струился песок огромных песочных часов: Великий Инквизитор умел ценить время. Его святейшество изучал бумаги, и не нужно излишней проницательности, чтобы понять: большинство из них - доносы. Причем в большей части доносы членов братии друг на друга.
        - Ваше святейшество… - Отец Себастьян скрючился в поклоне.
        Не отрываясь от чтения, Великий Инквизитор небрежно протянул руку. Себастьян приблизился и припал губами к пухлым пальцам, унизанным перстнями.
        Он каждый раз чувствовал унижение и злобу, целуя руку этого самодовольного интригана: ведь только в нем, Себастьяне, воплощается истинная воля Всевышнего, и место в этом кресле по праву принадлежит ему!
        Но даже мускул не дрогнул на бледном лице. Слишком важны его цели, чтобы давать волю эмоциям.
        - С чем пожаловал, брат Себастьян? - мощным баритоном поинтересовался Великий Инквизитор.
        Этот голос был одной из причин стремительного взлета отца Иоганна, некогда рядового инквизитора в затерянном провинциальном городке. Его проповеди заставляли трепетать сердца простых прихожан, и братья-священники считали его чуть ли не новым пророком. Убеждением и угрозами отец Иоганн пробился на вершину церковной иерархии, умело подчинив себе инквизицию и вдохнув в нее зловещий огонь очищения.
        И этому голосу больше всего завидовал отец Себастьян. В своих темных мечтах он нередко представлял себе, как в темной пыточной калеными щипцами вырывает этот ненавистный язык…
        - В Магистрат доставили странных чужестранцев с окраин Империи. Пленивший их ассасин утверждает, что прибыли они со стороны упавшей звезды…
        - Упавшая звезда… - отрывая взгляд от бумаг, произнес Великий Инквизитор. - Похоже на пророчество.
        А Иоганн по-прежнему проницателен! Единственный минус столь высокого положения - это бесконечная отдаленность от источников достоверной информации и необходимость полагаться на сведения, получаемые от помощников. В свою очередь, помощники, действуя от имени Великого Инквизитора, обладают всей полнотой его полномочий.
        Глупо не пользоваться таким преимуществом.
        - Поверенный мой, брат Ферре, тоже так считает… - кивнул Себастьян.
        В таких скользких вопросах лучше всего ссылаться на нижних чинов - с них меньше спрос, да и избавиться от них проще - если возникнет такая необходимость.
        И главное - ни в коем случае не указывать истинный источник сведений.
        Пока его святейшество сам не узнает о том, что сказала Пророчица…
        Если к тому времени все еще будет в живых.
        - Что ты намерен предпринять, брат мой? - прищурился Великий Инквизитор.
        - Как обычно - допрос с пристрастием, - ответил отец Себастьян. - Мы извлечем из них все, что они знают. И даже чуть больше - знаете, как это иногда случается…
        Оба негромко рассмеялись.
        Старая шутка - про показания, данные под пытками. Как известно, сведения, полученные при допросе с пристрастием, бывают двух видов: те, что нужны для установления истины, и те, что сгодятся для суда. Инквизиторские палачи, увлеченные любимым делом, зачастую путали эти два вида, превращая допросы в кровавый фарс.
        - Безусловно, - отсмеявшись, сказал Великий Инквизитор. - Только стоит подумать: не лучше ли будет использовать чужестранцев в своих интересах? Если они действительно явились из-за моря, значит, в Невендааре они лица новые. А это полезно для шпионажа и других деликатных поручений…
        Себастьян прикусил губу: проклятый старик будто читал его мысли! Надо как можно скорее покончить с ним, пока он не вник в коварные замыслы собственного помощника…
        Но вслух сказал:
        - Вы, как обычно, смотрите на пару шагов вперед, ваше святейшество. Какая интересная мысль - использовать чужестранцев в наших целях! Действительно, сделай мы из них наших лазутчиков - трудно будет понять, откуда веревочка вьется. Ведь у них - чистое прошлое и готовые легенды… Вы - просто мастер комбинаций, ваше святейшество!
        - Да, да… - благосклонно улыбнулся Великий Инквизитор.
        Падкость на лесть - вот одна из его главных слабостей, с которыми не место во главе Священной инквизиции.
        - Разрешите действовать по высшей ступени тайны? - проговорил Себастьян.
        Великий Инквизитор на миг задумался.
        Высшая ступень тайны означает устранение всех свидетелей. В том числе - конвойных, что доставили пленников, и инквизиторов, которым предстоит вести допросы. Такой расход людского материала требует серьезного обоснования.
        - Хорошо, - решил Великий Инквизитор. - Действуйте по своему усмотрению. Но не забудьте поставить меня в известность о результатах…
        Отец Себастьян склонился, с трудом сдерживая довольную улыбку.
        Посреди пустынного внутреннего дворика стояли в ожидании два сквайра, и скучала, рассевшись на земле пара рядовых стражников. Последним вернули проигранные вещи, и теперь они не являли собою столь позорное и жалкое зрелище, как по прибытии в Магистрат.
        Внезапно старший из сквайров насторожился:
        - Друг мой, не кажется ли вам странным, что нас столь долго задерживают здесь?
        - Так и есть, почтенный друг мой, - кивнул второй и с прищуром огляделся. - Эту затянувшуюся тишину я нахожу более чем зловещей.
        - Не считаете ли вы, что имеет смысл открыть себе выход оружием? - продолжил старший.
        - Не могу отвергать такой возможности. Ибо…
        Второй сквайр не успел договорить: прямо перед ними, насквозь пробитые длинными стрелами, повалились стражники.
        - Стреляют из бойниц, - невозмутимо сказал старший сквайр. - Боюсь, что Всевышний по нам соскучился…
        - Для меня было бы честью предстать перед Всевышним в вашем обществе! - сказал второй.
        В следующий миг оба со звоном выхватили мечи. И тут же, со свистом рассекая воздух, замелькали стрелы. Оба ловко увертывались от попаданий, младшему удалось даже перерубить пару стрел прямо на лету. Зато досталось одной из лошадей - стрела попала ей в круп. Обезумев, лошадь металась по дворику, пока не собрала в себя еще несколько беспорядочно мечущихся стрел и не упала замертво.
        Сквайры со всех ног бросились к воротам. Как и положено воинам, они не боялись смерти, но были готовы дорого продать собственные жизни.
        Но что стоит храбрость против коварства? Навстречу бегущим метнулось нечто, куда более тяжелое и неуловимое, чем пущенная из лука стрела. И старший сквайр болезненно вскрикнул и повалился на спину, словно отброшенный ударом крепкого кулака. С трудом приподнялся на локте, осматривая себя.
        Из широкой груди его торчал массивный арбалетный болт.
        - Это подло… - прохрипел он. - Друг мой…
        В следующий миг второй рухнул рядом - лицом вперед. Точно такой же болт, попав ему в затылок, торчал острием из глаза.
        - Измена!.. - прошептал старший и повалился замертво.
        Мертвая рука продолжала крепко сжимать рукоять меча.
        Как и подобает воину Империи.
        Глава восьмая,
        в которой несчастные герои знакомятся с кухней инквизиции и не находят ее аппетитной
        Понятия не имея о сгущающихся вокруг нас тучах, мы брели по темному коридору в сопровождении четырех огромных рыхлых верзил, которых язык с трудом поворачивался назвать монахами. Хотя, возможно, отъесться до столь впечатляющих размеров было своеобразным видом послушания. Двое шли позади нас, двое - впереди, сверкая выбритыми макушками, смиренно сложив на животах мощные руки. Но я ни на миг не сомневался: задумай мы что - эти четверо свернули бы нас в бараний рог, вдавив в каменный пол своими необъятными телесами.
        - Куда нас ведут? - поинтересовался Грош.
        - Не велено разговаривать, - лениво, высоким голосом сказал один из шедших позади.
        - Мы есть хотим!
        - Не велено, - повторил верзила.
        - Я сейчас свалюсь от усталости - придется вам меня тащить! - не унимался мой приятель.
        - Не доводи до греха, - повторил верзила, и в голосе его послышалась угроза.
        Я хотел было поинтересоваться, куда дели мою сумку и лютню, но прикусил язык: терпение этих увальней могло и лопнуть.
        Коридор извивался, уходя куда-то вниз, и, наверное, вел в подземелье. Из стен торчали чадящие факелы, от которых было больше удушливой вони, чем света, и я даже обрадовался, когда нас втолкнули в просторное помещение с покатыми сводами и грубыми колоннами по центру.
        Впрочем, радость моя была недолгой.
        Я, конечно, никогда не видел подобного и в своих наивных фантазиях даже представить себе не мог, что такое существует в действительности. Все, что я знал, - это жуткие истории, поведанные бродячими рассказчиками. Но то, что они рассказывали, вполне могло быть обыкновенными страшными сказками - теми, что разбавляют скучную повседневность, заставляя почем зря леденеть кровь и колотиться сердце.
        Но вот они, перед глазами, - эти страшные сказки в виде вбитых в стены крючьев, свисающих на цепях кандалов, кошмарных деревянных устройств, о назначении которых даже думать не хотелось. Вот она, пылающая жаровня и все мыслимые виды клещей, разложенных рядом. Вот потемневшие колодки с дырами для рук и головы, а вот - небрежно брошенная на лавку железная маска с воронкой, торчащей изо рта. Ради Всевышнего - зачем изо рта торчит воронка, что туда можно вливать?!
        - Тихо, тихо… - Я почувствовал, как Грош ободряюще хлопает меня по плечу. Наверное, последнюю фразу я выкрикнул вслух.
        - А это по случаю, - сказал незаметно приблизившийся человек, поднимая маску и любовно поглаживая ее. - Когда - воду, когда - кипящее масло, а когда и расплавленное олово…
        Был он столь же громаден, как и наши сопровождающие, но этим обязан не слою сала, а в могучим мышцам. Облачен он был лишь в длинный кожаный фартук и кожаные перчатки. Здоровяк был совершенно лыс и весь лоснился от пота.
        Я сразу почувствовал царящий здесь удушливый запах - смесь вони человеческой плоти и страха. С потолка капала вода, но мне показалось, что это - капли человеческой крови.
        Монахи оставили нас, удалившись и прикрыв за собой низкую, но чрезвычайно крепкую дверь. А лысый громила ласково, по-отечески, обхватил нас за плечи и легко потянул за собою. Подвел он нас к деревянной скамье и ловко сковал наши ноги деревянными колодками - так, что я даже ничего не почувствовал, но понял: встать отсюда я не смогу. Пока этого не захочет этот тихий, но вместе с тем жутковатый человек.
        Не сразу я заметил перед собой грубый деревянный стол, за которым скучал человек в монашеском одеянии. Ему, очевидно, было прохладно: на голову он накинул мешковатый капюшон и зябко потирал руки, время от времени протягивая их к толстой оплывшей свече в грубом подсвечнике.
        - Сейчас, сейчас! - заверил нас человек. - Подождите немного, скоро придет брат экзекутор - и начнем!
        - Да мы, собственно, никуда не торопимся, - заметил Грош. - Но, может, вы объясните, что с нами хотят сделать?
        - С вами? - задумался человек. - Хм… Я не в курсе дела. Это смотря по какому делу вы у нас проходите. Видите ли, я просто писарь, мне не докладывают. Но ежели, скажем, вы по верноподданническому доносу сюда попали - ясное дело, начнут с дыбы. Ежели с подачи императорского шпиона, тут, естественно, без клещей не обойтись. Ну а если вас уличили в преступлении против веры, в колдовстве или алхимии - тут уж на усмотрение брата инквизитора, сами понимаете…
        - Вот влипли… - тоскливо протянул Грош. - Это все ты: «За вдохновением, за вдохновением!»
        - Вот еще! - возмутился я. - А кто мне предлагал объединиться для совместного грабежа?!
        - Любезные, убедительно вас прошу - не начинайте, пока брат экзекутор в пыточную не подошел! - взмолился писарь, выхватывая из-за уха гусиное перо. - У меня ж бумаги нет, чтобы записать все! И чернила закончились!
        - Вот и мучайся! - мстительно сказал Грош. - Всевышний все видит - отправит тебя в ад, к Проклятым, за эдакую работу!
        - Не отправит, - заверил писарь. - Мне по службе ежемесячная бесплатная индульгенция положена за вредность…
        Неизвестно, сколько бы мы еще препирались, если бы не заскрежетала обитая железом дверь и в пыточной не появился невысокий худощавый человек в монашеской одежде, но с каким-то свисающим с шеи массивным знаком на толстой цепи. Он подошел к столу, со стуком водрузил на него огромную чернильницу и положил рядом стопку бумаги.
        - Скучаешь, брат писарь? - спросил он без особого, впрочем, интереса.
        - Как тут не заскучать, без дела-то! - подобострастно осклабился писарь.
        - Эй, любезный, - вежливо обратился к пришедшему Грош. - Это какая-то ошибка. Зачем мы здесь?
        Вошедший не обратил на нас ни малейшего внимания. Обстоятельно усаживаясь на грубый стул с отполированной спинкой, он снова обратился к соседу:
        - Как новая келья, брат писарь?
        - Благодарение Всевышнему и вам, почтенный брат экзекутор! - расплылся в улыбке писарь. - Где это видано, чтобы писарю - отдельная келья! Благодарствую!
        - Отпустите нас! - взмолился я. - Мы и вправду ничего не знаем! Это недоразумение!
        - Мы мирные путники! Менестрели мы! - чуть ли не пропел Грош. Признаться, очень убедительно.
        Но экзекутор даже глазом не моргнул. Он казался совершенно непробиваемым.
        - Служи прилежно, брат писарь, и я буду ходатайствовать, чтобы тебя взяли в ученики…
        - Как это великодушно с вашей стороны!
        - Походишь с годик в учениках, а там, глядишь, станешь полноправным охотником на ведьм. Ну а дальше все от тебя зависит…
        Смотреть на восторги писаря было невыносимо. Происходящее настолько не вязалось с романтической картиной Невендаара, которую выстроил я в своем сознании, что все это, казалось, происходит не со мной. Неунывающий Грош тем временем становился все более мрачным, и это казалось мне особенно дурным признаком. Представить, что с нами будет дальше, я просто не мог - ум отказывался впускать в воображение ужасные картины.
        - Что ж, - сказал экзекутор, - начнем, помолясь…
        - Хвала Всевышнему! - сложив руки лодочкой и воздев очи к закопченному потолку, проблеял писарь. - Помоги нам, грешным, в нашем праведном деле, спаси души этих несчастных грешников и открой их уста, дабы услышали мы их слова и смогли отличать правду от происков лукавого…
        - Хвала Всевышнему, хвала… - довольно формально бросил экзекутор.
        И впился в нас взглядом маленьких черных глаз. Странное дело - при всей пугающей колкости этого взгляда он показался мне совершенно пустым. Наверное, так смотрят не на живых людей, а на камень, когда в голове нет никаких мыслей. Или когда думают о чем-то другом, только не о том, на что глядят. А может, этот человек настолько привык смотреть на закованных в колодки испуганных узников, что они просто перестали казаться ему живыми людьми.
        Я тут же представил себя мертвым и брошенным истлевать в холодном подземелье. Ничего не поделаешь, воображение поэта - опасная штука. Мне вдруг стало настолько страшно, что я лишился чувств.
        …Очнулся от потока ледяной воды: надо мной стоял тот самый лысый палач, на этот раз - с деревянной лоханью в руках.
        - Ну! Ну, друг! - проворчал он. - Рано ты решил в обморок падать.
        И поведал экзекутору:
        - Слабенький он какой-то…
        - Все у нас горазды слабенькими прикидываться, - усмехнулся экзекутор. - Видать, искусный лазутчик, раз мастер эдакие притворства чинить!
        - Я не лазутчик… - слабо проговорил я. - И притворяться вовсе не мастак…
        Грош смотрел на меня совершенно затравленно, втянув голову в плечи. Наверное, пока я лежал без чувств, с ним уже успели провести беседу, и вряд ли приятную.
        - Это мы сейчас и выясним, - доверительно сообщил экзекутор. - Гм…
        Писарь с готовностью схватился за перо, азартно макнул его в чернильницу, ойкнул, отпрянув:
        - Ой, я, кажется, кляксу поставил…
        - Когда кажется, молиться надо, - проворчал экзекутор. - Казенную бумагу надо беречь. Ее выдают немного, это подозреваемые не кончаются - хоть печку ими топи…
        - Хорошая мысль! - хихикнул писарь, подмигивая нам с Грошем.
        Палач за спиной хмыкнул, но мы с приятелем не оценили шутку.
        - Ладно, - брезгливо сказал экзекутор, перебирая исписанные листки бумаги. - Поговорим о деле. У нас есть сведения, что вы пришли со стороны Драконьих скал. Так ли это?
        - Истинная правда! - воскликнул Грош. - Вот сразу видно благородного и справедливого господина! Если уж говорить правду - так правду!
        - Брат Одрион, приведите мерзавца в чувство, - устало сказал экзекутор.
        К моему приятелю приблизился палач и отвесил тому несильный с виду подзатыльник. Тем не менее Грош повалился на бок и отчаянно завопил. Наверное, не будь на ногах колодок - улететь бы ему с лавки!
        - Заткнись, - спокойно сказал палач, - или огрею снова…
        Грош замолчал, тихо всхлипывая.
        - Так-то лучше, - прокомментировал экзекутор. - Отвечать только на мои вопросы! Понятно?
        - Да! - в голос отозвались мы.
        - Тогда продолжим. Откуда вы пришли к Драконьим скалам?
        - Через перевал мы пришли, - с готовностью поведал Грош. - От озера. А к озеру приплыли на ладье, а до этого через море переплыли…
        Писарь перестал скрежетать пером, посмотрел на Гроша, затем на инквизитора и заявил:
        - Следы путают! Ни дать ни взять!
        - Пиши да помалкивай! - прикрикнул на него экзекутор. - Будешь много болтать - не бывать тебе охотником на ведьм!
        Писарь втянул голову в плечи, притих и уткнулся в листок с записями.
        - Зачем лгать? - поинтересовался экзекутор. - Признайтесь - вас подослали эльфы!
        - Почему именно эльфы? - удивился я.
        - Ага! - Палец экзекутора уткнулся в меня. - Значит, все-таки гномы? Я так и подумал: не зря у вас обнаружили гномий амулет!
        - Разве мы похожи что на тех, что на других? - спросил я. - Какие же мы гномы! Видел я одного гнома - он же уродливый!
        - Хотите сказать, вы идеал человеческой красоты? - зловеще усмехнулся экзекутор. - Судя по вашей глупости, незнанию законов и обычаев Империи - вы самые настоящие оборотни! А что стоит опытному магу изменить вашу внешность или отвести глаз смотрящему? Конечно, вряд ли вы нежить или демоны - но и этого исключать нельзя… Кстати, что означает найденный у вас зуб дракона? Талисман? Орудие для наведения порчи? А может, он выпал из пасти одного из вас?
        От такого заявления у меня отпала челюсть. А экзекутор задумался, разглядывая нас, и произнес:
        - Жаль, что магов так не любят в нашем ведомстве. Уж они бы вмиг раскусили вас, проклятые оборотни! Но ничего, наши методы хоть и попроще, но не менее действенны…
        - Что еще за методы?! - испуганно пискнул Грош.
        - Сейчас вы с ними познакомитесь, - пообещал палач и задумчиво поскреб складчатую шею. - С чего бы начать? Может, с кипящего масла? Нет, это после. На десерт, так сказать. Да и масло нынче в цене… Пожалуй, лучше смолу вместо масла. Правда, коптит сильно, еще угорим… Может, на крюк за ребро подвесить?
        - За ребро всегда успеется, - сказал экзекутор. - Сдается мне, что оборотней надо жечь каленым железом, освященным епископом. Так, кажется, говорил мой наставник, а уж он этой нечисти повидал - дай бог каждому!..
        Я похолодел. Руки и ноги мои онемели. Ведь я с детства не выношу боли! Хотелось кричать, протестовать - но силы разом оставили меня, сделав похожим на тряпичную куклу.
        - Как скажете, - осклабился палач, хватая меня под руки и уволакивая к жаровне. - Вы мне только прикажите - а уж я свое дело знаю!
        Приговаривая и напевая себе под нос, палач принялся подкидывать в жаровню угли и засовывать в огонь клещи и другие, не менее чудовищные инструменты. Смотреть, как они раскаляются докрасна, было просто невыносимо. Мне уже чудилась вонь моей же паленой плоти.
        И я снова потерял сознание.
        Очнулся я от режущего уши крика. Неистово вопил Грош, которого палач терпеливо подвешивал за руки к жуткой конструкции - цепи, что шла к потолку и, перекинутая через блок, цеплялась к зубчатому механизму с торчащей сбоку рукоятью. Грош извивался, кусался и ругался так, Всевышний, не выдержав, должен был убить его на месте громом и молниями. Но, видимо, пыточная не зря была устроена в глубоком подземелье, и Всевышний нас не слышал. Демоны же Преисподней, наверное, просто брезговали нами.
        Не скрою, находясь в объятиях ужаса, я уже попрощался с жизнью. Думаю, похожее ощущение испытал и Грош.
        И в эту самую, как нам казалось, последнюю минуту случилось чудо. Думаю, хорошо подготовленное, заранее рассчитанное чудо. Но какое до того дело двум несчастным, обезумевшим от страха людям?
        Дверь заскрежетала, и в пыточную, нагнувшись, вошел тот, кого мы первым встретили в этих гостеприимных стенах.
        Отец Себастьян.
        - О, вы здесь? - делано удивился он. - А я-то думал - куда запропастились наши гости? Думал, их уже накормили и пристроили на ночлег - а они в подземелье развлекаются!
        Наверное, такой речью отец Себастьян желал произвести на нас определенный эффект. Надо сказать, ему это удалось.
        - Братья, освободите их, - виновато, почти ласково сказал отец Себастьян. - Сдается, мы несколько перестарались с присущим нам гостеприимством…
        Что я, что Грош - мы оба смотрели в рот отцу Себастьяну, словно тот не был одним из зловещих инквизиторов, а явился нам в образе крылатого ангела. Он виновато улыбнулся и развел руками:
        - Что ж, такова наша работа - подозревать и добиваться истины. Слишком много нечисти развелось у границ Империи, слишком много врагов - и внешних, и внутренних. Увы, случаются и печальные ошибки… Надеюсь, вам не успели нанести никаких повреждений?
        - Что вы, что вы! - воскликнул Грош, потирая запястья, освобожденные от стягивающих железных колец. - Здесь очень даже мило! Нам, трубадурам, в некотором роде это даже полезно… э-э… для полноты впечатлений. Не так ли, Свидрик?
        Я нашел в себе силы лишь для того, чтобы молча кивнуть. Происходящее было вне моего понимания и выше всяких моих сил.
        - Вот и славно, - сказал отец Себастьян и обратил свой взор на терпеливо ожидающих писца и экзекутора.
        - Вы, братья, можете быть свободны. И вы, милейший Одрион, тоже.
        - Но…
        - Оставьте нас одних. - В голосе отца Себастьяна послышались твердые нотки. - И проследите, чтобы никто не ошивался под дверью. Мне нужно поговорить с молодыми людьми наедине…
        И вот мы остались в этом жутком подземелье наедине с отцом Себастьяном. Удивительное дело: если поначалу он представлялся мне крайне неприятным типом, то теперь, после всего, что с нами произошло, он казался милейшим человеком на свете.
        Меня все еще трясло, и я толком не мог понять - жив ли я или давно уже на небесах? В таком случае небеса представлялись очень похожими на камеру для пыток, что вряд ли логично. Потому я скорее жив, чем мертв. А радоваться ли данному обстоятельству - я также не имел понятия…
        Отец Себастьян занял место за столом. Но не на стуле своего коллеги, а на скромном табурете писаря, чем невольно еще больше усугубил наше к нему расположение.
        Я постепенно возвращался в реальность, Грош же вовсю скалился, потирая щиколотки, освобожденные от колодок.
        - Вы, я вижу, ребята не промах, - доверительно заговорил отец Себастьян. - Не дрогнули, не испугались пыток. Это хорошо…
        Я невольно потупил взгляд, чувствуя, как лицо мое заливается краской. Но отец Себастьян, этого будто не заметил, продолжив:
        - Как раз такие храбрецы мне и нужны.
        - Позвольте полюбопытствовать - какой толк вам от чужестранцев? - вновь обретя былое нахальство, спросил Грош. Я было шикнул на него, но тут же понял, что это бесполезно: его жизнелюбивую, склонную к авантюрам натуру ничем не прошибешь.
        Отец Себастьян понимающе кивнул:
        - Конечно же, вы имеете право знать это. Есть одно очень серьезное дело, и вы подвернулись как нельзя кстати. То, что вы чужеземцы, очень мне на руку: вы никого не знаете, вас не знает никто. Для обитателей Невендаара вы - чистый лист. И я намерен вписать в него свои собственные планы…
        - Что же это за планы? - спросил я. - Чего вы от нас хотите?
        - Очень просто, - сказал отец Себастьян. - Полного повиновения и беспрекословного исполнения моих приказов.
        - Это мы запросто! - легко заявил Грош.
        И осекся, наткнувшись на взгляд инквизитора.
        - Я вижу, вы не совсем понимаете серьезность своего положения, - проскрежетал он.
        В этот момент все мои иллюзии рассеялись.
        Не был этот человек никаким благодетелем. И в пыточную он зашел не случайно. Все, что нам пришлось пережить, было лишь частью спектакля, призванного сломить нашу волю.
        Что ж, это ему удалось. По крайней мере - на тот момент.
        - Вы не сможете удрать, - продолжил отец Себастьян, сверля нас неприятным, пронзительным взглядом. - Вы всегда будете на виду у специально обученного человека. Кроме того - вся Империя наводнена агентами инквизиции и всюду есть опытные и ловкие охотники на ведьм. Да и что там говорить - чужестранцам не скрыться в Невендааре. Вы у меня на крючке.
        То, что говорил этот человек, звучало крайне неприятно. Но я все равно не мог представить себе ничего ужаснее пыток.
        - Похоже, у нас нет выбора… - с надеждой глядя на приятеля, неуверенно произнес я.
        - Хм… - деловито прищурившись, тоном важного торговца протянул Грош. - А если мы откажемся?
        Я в ужасе закатил глаза. Но нашего «благодетеля» этот, мягко выражаясь, бестактный вопрос ничуть не смутил.
        - Можете, конечно, и отказаться, - спокойно сказал он. - Тогда сделаем вид, что этого разговора не было и я случайно не заходил в это скорбное место. Сюда вернутся ваши добрые знакомые, и допрос продолжится до тех пор, пока вы не признаетесь, что под человеческими личинами в вас скрываются демоны…
        - Эльфы… - зачем-то поправил я, и Грош посмотрел на меня как на безумца.
        - Вот именно, - сказал отец Себастьян. - Итак, я в последний раз задаю вам этот вопрос…
        В этот момент не выдержали ни я, ни мой незадачливый помощник. И мы выпалили торопливо, в один голос:
        - Мы согласны!
        Глава девятая,
        в которой друзья знакомятся с магом и терзаются сомнениями
        Нас вытолкнули из крытой повозки посреди какого-то грязного переулка. Задумчивый мул утащил кособокое сооружение на колесах, а мы стояли неподвижно, все еще не в силах поверить, что живы и снова на свободе. Уже наступил рассвет, и пробивающееся меж домов солнце прогоняло ночные страхи.
        Первым очнулся Грош.
        - Дела… - протянул он.
        - Да… - безжизненно отозвался я.
        Грош повел носом и скривился: в переулке действительно изрядно воняло.
        - Пойдем, дружище! - решительно сказал Грош. - Пока наш новый хозяин не одумался и не решил вернуть нас в свое уютное подземелье.
        Мы вышли из переулка, прошли пару тесных кособоких кварталов, где дома норовили прижаться крышами, будто пьяные, помогающие друг другу держаться на ногах. Кругом были зловонные лужи, шныряли наглые коты, крысы и свирепого вида собаки, над головой сушились целые заросли тряпья.
        Можно было подумать, что вся столица состоит из таких трущоб. Но мы заблуждались.
        В какой-то момент, сделав всего один шаг, мы оказались на широкой мощеной улице с красивыми и порою роскошными фасадами домов, лавками и вывесками ремесленников. Словно ниоткуда возникла пестрая толпа горожан - от босоногих мальчишек до важных, богато разодетых господ.
        Грош не замедлил присвистнуть, завидев парочку миловидных девиц. Те захихикали, скромно потупив взгляды, и я готов поклясться - одна одарила лучезарным взором меня, скользнув взглядом по лютне, что снова была со мной. Такое внимание вернуло меня к жизни после безнадежности сырых подвалов инквизиции. Я улыбнулся в ответ.
        Впрочем, реальность тут же напомнила о себе: мимо с дьявольской улыбочкой на лице неспешно прошел молодой человек в облачении охотника на ведьм. Толпа уступала ему дорогу, обтекая, как прокаженного.
        - Весело у них в столице, - заметил Грош. - Атмосфера душевная, ничего не скажешь!
        Я кивнул. Честно говоря, я по-прежнему не мог поверить, что легендарная Империя все еще существует, что бурлит столичная жизнь. Это было странно - ведь я считал все это канувшим в историю, оставившим свой след лишь в туманных сагах. Странно было думать, что сейчас я сам становлюсь участником какой-то новой и довольно мрачной истории…
        Оборвав поток бессвязных мыслей, я схватил Гроша за руку:
        - Смотри, смотри! Это же маг!
        Действительно, в нашу сторону неторопливо приближался важный старец в остроконечной широкополой шляпе, с длинной седой бородой. Одеяние его было украшено изображениями звезд и тайными рунами, опирался же он на длинный посох. У ног его, то забегая вперед, то чуть отставая, то отвлекаясь на голубей и бродячих кошек, шествовал огромный черный кот с сияющими желтыми глазами. Трудно даже сказать, кто меня больше поразил - сам маг или этот удивительный зверь.
        Прохожие спешили поклониться магу, жадно ловя его взгляд, а вслед семенили мальчишки с явным желанием ухватить его за подол, волочащийся по камням мостовой, но притом удивительно, сверкающе чистый.
        Шедший навстречу магу охотник на ведьм остановился, сложив на груди руки, и смерил того с головы до ног презрительным взглядом. Маг же, напротив, сделал вид, что не заметил такого неприятного внимания. Лишь его кот сделал пару мягких шагов в сторону охотника и вдруг, ощетинившись, громко и страшно зашипел. Охотник на ведьм прищурился и демонстративно плюнул в сторону кота. Но тот непонятным образом вновь оказался под ногами мага и семенил вперед как ни в чем не бывало.
        Публика с любопытством наблюдала это занятное зрелище. Я уже понял, что между инквизицией и магами отношения довольно натянуты, но данная встреча в открытый конфликт все же не перешла.
        Зато произошло другое, более для меня удивительное событие.
        Проходя мимо нас, маг, с достоинством глядевший прямо перед собой, вдруг замедлил шаг и обратил в нашу сторону взгляд своих темных, спрятанных под густыми седыми бровями глаз.
        Такого взгляда мне еще не доводилось встречать. Глубокий, будто затягивающий в неведомую пучину и одновременно пробивающий насквозь. Не добрый и не злой, но удивительно мудрый, теплый и… немного печальный.
        В душе вихрем закружилось слишком странное сочетание чувств, чтобы просто описать словами. Поверьте на слово - когда вы, почтенный читатель, встретите мага, сами поймете, что я имел в виду.
        А тогда мы стояли, завороженные этим взглядом, и люди потоками обтекали нас, будто не замечая странную троицу, замершую посреди шумной улицы.
        Я пришел в себя, почувствовав, что меня настойчиво хотят повалить наземь. Опустив глаза, увидел, что о мои ноги с урчанием трется здоровенный черный кот, и шерсть его трещит, рассыпаясь синими искрами. Оставив попытки спихнуть меня с места, кот принялся деловито присматриваться к Грошу.
        - Не бойтесь Густава, - с улыбкой сказал маг. - Он выражает свое почтение - значит, я в вас не ошибся.
        - Надо же, какая удача! Как раз сегодня ночью еще один добрый человек в нас не ошибся, - усмехнулся Грош, но замолчал, прикусив язык, под моим взглядом.
        - Правильно, не стоит говорить того, о чем впоследствии можно пожалеть, - сказал маг. - Я не инквизитор - мне не нужны чужие тайны.
        Я почувствовал, что краснею. Интересно, этот загадочный человек действительно умеет читать чужие мысли?
        - Я вижу, вы прибыли издалека, - продолжил маг. - Что привело вас в Невендаар? Я знаю - там, за морем, про наши земли говорят много недоброго. И во многом это, к несчастью, правда…
        - Я пришел сюда за вдохновением, - сказал я.
        - А я - за удачей, - подхватил Грош. - Правда, похоже, с удачей придется повременить…
        - А знаете что, - прищурился маг. - Видится мне - наша встреча не случайна. Как не случайно и то, что вы решились отправиться в опасное странствие, и то, что вас двоих судьба столкнула для важных испытаний. Разве случайно, что судьба наделила вас своими знаками? Одного - оберегом гномов, другого - зубом дракона?
        Мне стало неуютно под столь проницательным взглядом, я невольно поежился, Грош поинтересовался:
        - И откуда вы все знаете, дедушка?
        Кот сердито мявкнул, а маг рассмеялся:
        - Я знаю и то, что ты лишь хочешь казаться бессовестным проходимцем. Но в глубине души - ты искренний и добрый человек…
        - О да! - осклабился Грош. - Я искренне люблю золото!
        - И ради золота ты спас от смерти своего нового друга? - поинтересовался маг.
        Я впервые не без удивления увидел, как краснеет Огюст по прозвищу Грош. Зрелище, надо сказать, презабавное.
        - Гм… Раз вы все про нас знаете, может, вы нам и будущее предскажете? - буркнул Грош. - А то оно представляется нам уж больно мрачным…
        - Ну, я знаю про вас лишь то, что написано на ваших честных лицах, - усмехнулся маг. - Ну и еще кое-что. Что же касается будущего…
        Маг прищурился на солнце, сияющее в просвете между домами, и на его лицо наползла тень внезапно появившейся тучи. Сказал задумчиво:
        - Если бы будущее зависело только от вас самих или от моих чародейских навыков… Но будущее открыто лишь для Прорицательницы, да и то - в границах, обозначенных богами. Я же - белый маг, а потому не вправе заглядывать за отведенные мне пределы. Вы же попали в темный водоворот судьбы, будущее ваше - в руках могущественных сил, и предсказать его по принятым мною колдовским правилам не представляется возможным. Но… Нет правил для богов…
        Мы молчали, мало что понимая из сказанного магом.
        Наконец я спросил:
        - Значит ли это, что мы не в силах ничего изменить?
        Маг значительно поднял указательный палец:
        - Этого я не говорил! Напротив - воля человека ничем не отличается от воли бога! Только страх, покорность судьбе, лень и глупость мешают ему противостоять воле высших сил…
        - А разве человек имеет право противиться воле богов?! - испуганно спросил я.
        Слова мага не на шутку испугали меня - ведь мне с детства внушали покорность воле Всевышнего!
        - А разве не для того боги посылают испытания, чтобы дать людям шанс проявить себя? - прищурился маг. - Не забывай: здесь, в Невендааре, боги издревле борются за власть над расами, и каждый новый герой может перевесить чашу весов в их вечной борьбе…
        - Нет, что ни говорите, а геройство не по мне! - заявил Грош. - Знал бы я, что меня здесь ждет, - ни за что не полез бы в Невендаар!
        Маг лишь таинственно улыбнулся в ответ, да сверкнул желтым глазом черный кот по имени Густав.
        - Мне пора, - сказал маг, касаясь полей шляпы. - Думаю, мы еще встретимся с вами…
        - Как хоть вас зовут, любезный? - спросил Грош.
        Но мага и след простыл.
        - Куда он подевался? - растерянно пробормотал я.
        - На то он и маг, - раздался насмешливый голос. - А зовут его известно как. Это же Горензеф - белый маг, отлученный от Церкви!
        Говорил какой-то вертлявый, плешивый коротышка, лица которого было не разглядеть, так как он все время кривлялся и пялился куда-то в сторону.
        - За что же его отлучили? - удивился я. - Он же белый маг, а значит, использует чистую магию…
        - Ну, инквизиции виднее… - хихикнул коротышка и скрылся в толпе.
        - Это еще что за чучело? - пожал плечами Грош. - Слушай, друг Свидрик, не кажется ли тебе, что мы довольно давно не обедали?
        Ответом на этот риторический вопрос был отчаянный стон моего желудка.
        - Более того, - продолжил Грош. - Нашим нервам требуется лечение. Надо срочно найти место, где можно промочить глотку.
        - С тобой трудно спорить, друг мой Грош, - сказал я. - Тем более мы это заслужили.
        - К тому же следует обновить звонкую монету, дарованную новым хозяином, - усмехнулся Грош, подбрасывая небольшой кошелек, врученный нам отцом Себастьяном. - Иначе все наши с ним договоренности теряют налет изысканности.
        И мы побрели по улице в поисках недорогого, но приличного заведения.
        Глава десятая,
        в которой веселая пирушка заканчивается мрачным протрезвлением
        Харчевня, обнаруженная нами почти в центре города, откуда открывался великолепный вид на шпили императорского дворца, носила гордое название «Пивная башня». Может быть, оттого, что находилась у основания древней обветшалой башни, действительно изрядно походящей на пивную кружку, а может, оттого, что внутри заведения этот благородный напиток потреблялся с огромной скоростью и в неимоверных количествах.
        Честно говоря, тогда я не был любителем подобных заведений. Единственный раз похожее место я посещал еще за морем, в гавани, где и встретил купца, готового доставить меня на берег Невендаара. Но даже там, среди буйных матросов и бродяг всех мастей, не было такого неистового шума и веселья. Уже много позже, умудренный опытом, посетивший немало удивительных мест, я понял простую закономерность: чем хуже живет простой люд, чем менее он уверен в завтрашнем дне - тем легче расстается с последними монетами, тем отчаяннее гуляет и пьет. Судя по хмельному шабашу, царящему в «Пивной башне», Империю ожидали непростые времена.
        Едва мы вошли в полутемное, густо прокуренное помещение, нас едва не сбило с ног летящее тело какого-то бедняги. Шмянувшись о дверь, тот со стоном вывалился на улицу, а вслед ему донеслось:
        - …и помни: не вернешь долг к вечеру - оторвем ноги!
        Я в растерянности замер.
        Приятель же мой лишь рассмеялся, довольно потирая руки:
        - Сдается, здесь умеют повеселиться!
        - Может, найдем место потише? - робко предложил я, пятясь к выходу.
        Но Грош понял это предложение по-своему:
        - Ты прав - сядем вон в том углу. Там вроде тихо.
        Мы уселись с краю длинного стола, для чего пришлось спихнуть прямо на пол разлегшегося на нем бородатого детину. Тот даже не заметил перемены лежбища, только оглушительно всхрапнул и сладко зашамкал во сне. Немедленно появилась откуда-то расторопная девица пышных форм, с любезной улыбкой на румяном лице. Ловко отпихнув ногой разлегшегося поперек пути отдыхающего, она водрузила перед нами по огромной кружке, увенчанной солидной шапкой пены. Мы и рта не успели открыть, как девица уже все решила за нас: что нам подать и в каких количествах. Надо отдать должное этому месту: никогда в жизни я не обедал более вкусно и сытно и уж точно - не пил такого великолепного эля.
        Хотя, может статься, все дело было в контрасте с не столь гостеприимными подземельями инквизиции. Но уже после первой кружки я и думать забыл о ночных ужасах.
        Насытившись, Грош поводил по сторонам внимательным взглядом и нашел, что искал: за одним из столов азартно резались в карты. Он оставил меня в одиночестве, предпочтя мое скучное общество привычному времяпрепровождению.
        Я же потягивал пиво и разглядывал многоликий люд, поймав себя на мысли, что точно так же я в свое время любовался морской стихией. Слегка осоловев, слушал я незамысловатую музыку, исполняемую местными музыкантами, да постукивал по столу в такт развеселым трелям.
        Впрочем, вскоре мое внимание привлек разговор за соседним столом, едва слышимый сквозь несмолкаемый гул. Видел я лишь спины говоривших, и оттого мне становилось лишь любопытнее.
        - …а еще говорят, Прорицательница нагадала нам столько бед, что держись! - говорил один.
        - Да что там! Говорят, она сама и кличет, и наговаривает! - подхватывал второй. - Что ты думаешь - она же заранее знала, что проклятая звезда упадет! Не иначе, как сама сговорилась с Бетрезеном - тьфу на него, будь он трижды проклят…
        - Погоди, но разве демоны посылают падающие звезды? - с сомнением произнес первый.
        - А шут их разберет! Кто сейчас может поручиться, кому что подобает? Или ты не видишь, что все встало с ног на голову?! - горячился второй. - Если уж Великий Инквизитор у нас стал посильнее Патриарха, а Архимага чуть ли не отлучили от церкви…
        - Брось! Как это - отлучить Архимага?! - не поверил первый.
        - А очень просто! Говорю тебе, эта звезда - неспроста! Грядут кары небесные на наши грешные головы! Ежели хочешь знать - я вообще думаю, что Священная инквизиция наша - сплошь нежить и поклоняется Проклятым…
        - Тише ты! - испуганно зашипел первый. - Ты сам понимаешь, что говоришь?! Как это нежить может поклоняться демонам?
        - А кто его знает? Только вот поговаривают, что город просто заполонило вражье отродье, только скрываются все под человеческими личинами. Вот ты можешь поручиться, кто за соседним столом сидит? Посмотри - все сплошь страшные рожи, ни дать ни взять - оборотни!
        - Как это возможно - чтобы никто не заметил, что в городе столько нечисти?!
        - А для чего, ты думаешь, магам запретили практику в столице? А я тебе скажу: чтобы нежить некому было ловить! Маг-то оборотней насквозь видит!
        - Истинно так! Свят-свят… Я-то думаю, чего это магов в городе почти не осталось? Чуть ли не собаками травят! Я бы на их месте давно всех этих инквизиторов в жаб превратил. Да только наши - сплошь добряки, не станут ради своей выгоды даже врагов изводить…
        - Вот видишь! Разбежались чародеи-то! А каждый знает - свято место пусто не бывает. Нет магов, а на их место - шасть! Нежить да демоны! Посмотри на братьев-инквизиторов - это же сущие дьяволы! Говорят, из ихних подземелий такой вой доносится, что можно окаменеть, лишь случайно услышав! А еще я слышал…
        Голос говорившего стал зловещим:
        - …будто императора извели давно, а на трон уселся злобный тролль!
        - Тролль на троне?! Ох и страшно мне, брат, ох и страшно!
        - А мне как страшно! Давай-ка выпьем для храбрости…
        - Давай! Эй, девка, еще пива!
        Глухо стукнулись кружки, и разговор продолжился.
        - А еще говорят, что в городе полным-полно гномов да эльфов.
        - Брось!
        - Вот тебе и брось! Что стоит им людскую личину нацепить? Видел, какие сады да парки разрослись под дворцовыми стенами? Не иначе, эльфы леса свои прямо в голод приволокли! Так, под нашими личинами, и готовят нам погибель. Видишь, сидит?
        - Где?
        - Да вон, вон, на нас глядит… Натуральный эльф!
        - Не, не похож вроде…
        - Да я тебе точно говорю! На уши его глянь!
        Я не сразу понял, что эти двое пялятся своими тяжелыми, мутными от хмеля взглядами прямо на меня!
        Я невольно потрогал уши. Уши как уши, вполне человеческие. И чем я им похож на эльфа? Вот и давешний инквизитор на что-то намекал. Может, мой облик чужестранца вводит всех в заблуждение? Или моя лютня смущает умы?
        - Эй, парень! - пьяно сказал один из говоривших. - Признайся, ты эльф? Один из вражьих лазутчиков, заполонивших столицу?
        Я не успел ничего ответить. Откуда-то возникли хмурые и какие-то одинаковые личности в серых плащах и черных беретах с вороньими перьями. Излишне разговорчивую парочку подхватили под руки и поволокли к выходу, не обращая внимания на вялое сопротивление.
        - А ну, не рыпайся, - лениво сказал один из обладателей беретов. - Будешь знать, как трепать имя светлое Императора - да правит он вечно, и его верных слуг…
        «Не иначе, донес кто-то…» - подумал я, вспомнив, какие крамольные вещи несли эти болтуны. Мелькнули воспоминания о подвалах инквизиции, и мне на миг стало жаль этих незадачливых говорунов.
        Тут к столу вернулся Грош. Выглядел он весьма довольным: потер руки и крикнул разносчице, чтобы принесла самых изысканных яств и дорогого вина.
        - А не слишком ли мы разгулялись? - поинтересовался я.
        - После неудачной ночи у меня крайне удачный день! - заявил Грош. - Давно мне так не везло в карты!
        И, хохоча, вывалил на стол пригоршню монет.
        Мы продолжали кутить, перейдя теперь на более благородный и при том еще более крепкий напиток. Я и сам не понял, как оказался сидящим на столе с лютней в руках. Слова сами собой ложились на нехитрый мотивчик, и кабацкие музыканты с охотой подыгрывали на дудках, задавая ритм бубнами. Песня выходила совершенно варварская, придумать такую можно было лишь в изрядном подпитии.
        Куда всегда спешим гурьбой?
        Ка-бумба-бумби-дон!
        Кабак для нас как дом родной!
        Ка-бумба-бумби-дон!
        Прогонит из дому жена,
        Ка-бумба-бумби-дон!
        А здесь жена - и не одна!
        Ка-бумба-бумби-дон!
        Тебя тоска накрыла вдруг,
        Ка-бумба-бумби-дон!
        Спасет кабак - твой лучший друг!
        Ка-бумба-бумби-дон!
        А соберешься помирать,
        Ка-бумба-бумби-дон!
        Тебя здесь будут поминать!
        Ка-бумба-бумби-дон!
        Песенка возымела успех у завсегдатаев, мне вовсю хлопали, а некоторые даже пускались в пляс. Все было бы вообще прекрасно, если бы Гроша не обступили какие-то хмурые, неприятного вида люди.
        - Гуляете, значит? - недобро поинтересовался один из них, что-то нащупывая за пазухой.
        - Ага! - пьяно ответил Грош. - Имеем право!
        - На наши деньги гуляете, - пробасил второй из подошедших.
        - А вот нам сдается, что ты жулик! - заявил третий. - Карты-то крапленые!
        - Господа, - вальяжно сказал Грош, водя перед злыми глазами жареной куриной ногой, - к чему свое неумение играть прятать за ложными обвинениями? Мне просто везет в карты!
        - Гони назад наши деньги! - взревел второй.
        Первый быстро вытащил руку из-за пазухи. Я заметил, как в крепко сжатой ладони сверкнул металл.
        - У него нож! - крикнул я.
        - Помогите! Убивают! - заорал Грош, ныряя под стол, а его разъяренные партнеры по азартным играм норовили схватить моего приятеля за ноги и вытащить на свет божий.
        Неизвестно, чем бы закончилось это кабацкое приключение, но вдруг словно ниоткуда возник уже знакомый плешивый коротышка. Он ловко пробрался в середину свалки и негромко сказал что-то нападавшим.
        Тех как ветром сдуло. Неожиданный спаситель сел напротив меня и как ни в чем не бывало принялся уплетать заказанные нами блюда.
        - Эй, Грош, вылезай! - неуверенно позвал я приятеля.
        - Не хочу! - донеслось из-под стола. - Мне и тут неплохо. Только передай-ка мне кувшинчик доброго вина!
        Коротышка усмехнулся и сказал с набитым ртом, не поднимая глаз:
        - Ничего не скажешь, здорово вы начинаете свою службу!
        - О чем это ты, приятель? - не понял я.
        Хмель гулял в моей голове, и сосредоточиться было непросто.
        - Соображай быстрее, - сказал коротышка, вытирая рот рукавом. - Вам было велено вести себя тихо, не привлекать внимания и ждать дальнейших распоряжений. Так?
        - Э-э… Так вроде… - промямлил я. - А вы, собственно, кто?
        - Вот дурень… - криво улыбнулся коротышка, и глаза его недобро прищурились. - А вы думали, что указания вам прямо с неба упадут?
        - А-а… - До меня начало доходить. Этот неприятный тип, наверное, все время следил за нами. Надо отдать ему должное: без него мы, наверное, уже влипли бы в неприятности.
        - А ну, вылезай! - брезгливо сказал коротышка, за шиворот вытягивая из-под стола Гроша.
        Я медленно начинал трезветь. Теперь уже незнакомец не казался мне таким смешным и безобидным. Небольшого роста, но жилистый и юркий, с бегающими цепкими глазами - кого-то он мне напоминал…
        Точно - схваченного однажды на пристани вора. Те же нарочито небрежные движения, особый воровской выговор… И цветная татуировка на запястье - в виде браслета…
        - Так вы работаете на инквизицию? - недоверчиво спросил я. - Но ведь вы…
        Я замялся. Коротышка оскалился мелкими кривыми зубами:
        - Тебя смущает, что я - член Гильдии? Так инквизиция, хвала Всевышнему, не брезгует нашим братом! А мы не отказываемся от хорошей работы - за звонкую монету!
        - Выходит, мы некоторым образом… э-э… коллеги? - предположил Грош, начинающий постепенно приходить в себя.
        Коротышка, наливавший в чашку вина, презрительно фыркнул:
        - Какие мы с тобой коллеги, простачок? Я - Заг, благородный вор, в авторитете при Гильдии, и сроду не марал рук работой! Меня не заставишь за здорово живешь даже на инквизицию пахать и уж точно не запугаешь, как щенка!
        - Но вы же на нее работаете… - осторожно сказал я.
        - Я не работаю, - скривившись, возразил Заг. - Я оказываю платные услуги. И в эти услуги входит следить за вами, а в случае чего - подрезать вам перышки, чтобы не дрыгались…
        - Право же, не стоит, - сказал Грош, припадая к кувшину с вином.
        Заг без труда отобрал у него кувшин и сказал:
        - Это, господа хорошие, только от вас зависит. Я человек понимающий - сам люблю повеселиться, глотку промочить и в картишки перекинуться. Потому на первый раз прощаю - не буду докладывать папочке-инквизитору. Но дальше - не взыщите.
        - Как скажешь… - тоскливо сказал Грош, потирая затылок. Наверное, у него начинала побаливать голова.
        - Вот и славно! - ухмыльнулся вор. - А вот и ваше первое задание. Вы немедленно уберетесь из столицы и отправитесь по дороге на Саторию, до большого дорожного камня. Там, на развилке, поймете, куда идти дальше.
        - А если не поймем? - поинтересовался Грош.
        - Тебе же хуже будет, - сказал Заг Грошу. - А чтобы не задавал больше ненужных вопросов - давай-ка сюда свой выигрыш!
        - Но…
        - Не зли меня, малый, - с угрозой сказал вор. - Это я оказываю услуги за деньги. Ты же - спасаешь собственную шкуру!
        Грош хмуро высыпал на стол монеты. Тяжелый серебряный талер раздражающе крутился среди кувшинов и кружек, пока Заг не прихлопнул его ладонью.
        - С вами приятно иметь дело, господа! - сгребая деньги, хихикнул вор. - До встречи!
        Глава одиннадцатая,
        в которой происходит неожиданная, но закономерная встреча
        Мы молча стояли, любуясь крепкими стенами, башнями и высокими шпилями. От шумного уличного люда, широких площадей, великолепных зданий и веселых таверн нас отделяли теперь ворота с отрядом внимательных караульных.
        В один момент этот прекрасный город стал для нас чужой, запретной территорией, а мы вновь превратились в скитальцев. Наше путешествие в Невендаар обернулось тяжелой неудачей, а жизни наши стали игрушками в руках хитроумных негодяев.
        Повернувшись, я побрел прочь от столицы по дороге, вымощенной крупным булыжником. Грош догнал меня и теперь задумчиво шел рядом.
        Мимо проползали слободские дома, обступающие городские стены, фруктовые сады и поля. Мало-помалу домов становилось все меньше, и вдоль дороги потянулась редкая рощица.
        Грош принялся оглядываться и чесаться, словно ему не давали покоя какие-то мысли.
        - Чего тебе неймется? - спросил я.
        - Я вот что думаю, друг мой Свидрик, - сказал Грош задумчиво. - Неужто и дальше мы будем покорно топать, куда велели, словно какие-то дурачки из глупой сказки?
        - Продолжай, - предложил я, догадываясь, куда он клонит.
        - Неужто нам не хватит ума скрыться от этих самодовольных мерзавцев? - распалялся Грош. - И не таких вокруг пальца обводили!
        - Да, но… - Я не знал, что сказать на это. Страх во мне боролся с сомнениями и острой жаждой свободы.
        Грош остановился и спросил решительно:
        - Так ты со мной?
        Я помедлил миг и ответил:
        - Конечно!
        Мы соскочили с дороги и бросились в рощу, петляя, путая следы, как зайцы. Не знаю, как это могло помочь, но, уносясь прочь от навязанной нам дороги, я ощутил восторг и забытую было радость жизни. В голове немедленно стали рождаться вдохновенные строки, но времени записывать не было.
        - Надо бы найти место, где можно отсидеться! - задыхаясь от бега, кричал Грош. - Главное - переждать! А еще лучше - сменить внешность!
        - Как мы можем сменить внешность? - отплевываясь от пыли, кричал я.
        - Придумаем что-нибудь! - бодро отвечал Грош. - Хорошо, что я отдал негодяю только половину денег - будет чем отплатить за помощь! Жаль, что мы никого не знаем в этих местах…
        В этот миг земля разверзлась под нами, и мы с воплями понеслись прямо в объятия гномьего бога Вотана…
        Впрочем, летели мы не столь долго, упав на мягкую подушку из мха и сухих листьев. Мы все еще вопили, размахивая руками и ногами, пытаясь выбраться из-под сыпавшегося на голову дерна.
        - Какие неловкие эти чужестранцы, - раздался насмешливый голос. - Оказывается, за морем не принято смотреть себе под ноги…
        Мы замерли в изумлении: над нами, возникнув будто неоткуда, стоял маг Горензеф собственной персоной. Смотрел на нас, хитро улыбался и поглаживал длинную бороду.
        - Как… Откуда?! - пробормотал я.
        - Тьфу… - отплевывался от лесного мусора Грош. - Что за чертовщина? Где мы?
        - В надежном месте, - поведал маг. - Не вам одним порою хочется укрыться от посторонних глаз.
        Он окинул нас спокойным, мудрым взглядом и добавил:
        - Я же говорил, что судьба еще сведет нас. Правда, не ожидал, что это случится так скоро…
        Тайное жилище Горензефа пряталось под корнями деревьев, меж огромных валунов, было укрыто мхом и травой и заговорено от случайных взглядов. В том числе и поэтому наша встреча никак не могла быть случайностью.
        Под земляным сводом, с которого свисали корни растений, располагалась тайная комната, скрывающая секреты белого мага. Сам воздух здесь был пропитан таинственной атмосферой магии. Прямо над головой, словно высокая каминная труба, начинался пустой изнутри ствол могучего дуба, где-то высоко пробитый большим дуплом. Сквозь внутренности этого ствола, а также сквозь незаметные снаружи щели между корнями подземная комната была освещена дневным светом. Свет этот распадался на множество лучей, в которых играли легкие пылинки, и все это лишь добавляло таинственности обстановке.
        Посреди комнаты, на поверхности, устланной удивительно свежей травой, стоял огромный, потемневший от времени стол. Сразу становилось понятно: хозяин его - человек не простой и не терпящий праздности. По центру лежала огромная, распахнутая на середине инкунабула в потемневшем металлическом переплете, с замочками на обложке, с множеством закладок меж желтых, неровных по краям страниц. Несколько книг поменьше в кажущемся беспорядке лежали стопками по всему столу. Бесчисленное множество древних свитков - пергаментных, папирусных, берестяных - захватили полки шкафов, служащих комнате стенами.
        Еще на столе были огромные песочные часы, струился в которых отнюдь не песок. Приглядевшись, я со страхом увидел, как из верхней колбы в нижнюю капает темная, густая кровь! Внизу она удивительным образом светлела, наливаясь живым пунцом…
        Еще там лежала карта, в которой я ничего не мог разобрать, так как реки, горы, острова и леса на ней постоянно меняли свои очертания.
        - Карта Невендаара, - пояснил Горензеф. - Удивительнее ее лишь само устройство нашего мира, меняющего свойства вслед за приходящей на его земли расой. Несущие жезлы власти архангелы в любой миг готовы изменить привычные границы…
        - Но это означает войну… - прошептал я.
        - Печально, но это так, - отозвался маг. - Так, волею богини Мортис стерты с лица Невендаара земли древнего королевства Алкмаар, и не осталось там ничего человеческого, будто и не было вовсе…
        Тут я заметил такое, от чего глаза у меня полезли на лоб: большое гусиное перо усердно писало что-то на пергаменте, время от времени деловито ныряя в чернильницу, отфыркиваясь и отплевываясь от излишков чернил, и снова принималось усердно скрипеть, выводя буквы.
        Горензеф поймал мой изумленный взгляд и пожал плечами:
        - Время - наше бесценное богатство. Я рад нашей встрече и возможности пообщаться - но ведь это же не повод, чтобы прекращать работу, верно?
        - Вы правы, - сказал я. - Иногда я жалею, что не могу мгновенно записать строки, пришедшие на ум. Из-за этого мне кажется, что самые ценные мысли теряются в повседневной суете…
        - Людям непросто освоить такую технику. Нужны столетия - но даже жить столь продолжительное время у людей не хватает терпения…
        Я повернулся к магу и отпрянул: вместо него со мной говорил черный кот Густав, взобравшийся на стол.
        Видя мою реакцию, кот возмущенно мявкнул:
        - Скажите, пожалуйста! Перо, что пишет само по себе, уже его не удивляет, а простой говорящий кот заставляет глаза таращить!
        - Простите… - пробормотал я. - Вы - это господин Горензеф или…
        - Или! - отрезал кот и ловким движением лапы перевернул часы, в которых с отчетливо слышимым «бульком» упала последняя капля.
        Перо перестало вдруг писать и зависло над текстом, будто задумавшись. Капелька чернил упала на пергамент. И вдруг листок взлетел в воздух - и с хрустом превратился в бесформенный ком, будто смятый раздосадованным невидимкой. И полетел в корзину, где уже было полно мятой бумаги и обрывков пергамента. Увернувшись от пролетающего комка, кот раздраженно зашипел.
        - Простите, любезный Густав… - через силу произнес я. - Я не подумал…
        - Людям вообще не свойственно думать, - смягчаясь, сказал кот. - Впрочем, ты не похож на глупца. Я читал твои труды - не Шекспир, прямо скажем, но довольно оригинально…
        - Я не написал еще ни одного труда… - пробормотал я.
        - Еще напишешь! - пообещал кот, принимаясь облизывать лапу. - Если, конечно, в назначенный срок тебе не отрубят голову. Советую не отказываться от услуг знатока права, хоть он будет казаться самым распоследним лгуном…
        - Мне должны отрубить голову? - потрясенно прошептал я.
        - Ну, если до этого ты не утонешь в горной речке, - сказал кот, щурясь. - Когда будешь спасаться от людоеда…
        - Густав, перестань смущать юношу своими пророчествами! - донесся из соседнего помещения голос Горензефа. - Тем более если сам в них совершенно не уверен!
        - Неуверенность в себе - типичный порок помощников мага, - пожаловался кот, прогуливаясь по спинке огромного деревянного кресла. - Одно могу сказать точно: что бы ни случилось, какие бы ловушки не ставила судьба - ни за что не отказывайся от своего призвания!
        - А какие ловушки может поставить судьба?
        - Например, дать тебе в жены дочь Императора, - сказал кот, сверкнув глазом. - Или сделать Великим Инквизитором.
        - Это… правда? - с трудом проговорил я.
        - Чушь полная, - зевнул кот и спрыгнул на травяной пол, смахнув хвостом несколько чистых листов. Перо нервно дернулось, и очередной лист, раздосадованно смятый, полетел в корзину.
        В комнате появились Горензеф и Грош. Приятель мой выглядел немного пристыженным, что, по правде говоря, за ним еще не замечалось.
        - Я показывал твоему приятелю кое-какие фокусы с картами, - пояснил Горензеф.
        И добавил, обращаясь к Грошу:
        - Заверяю тебя, в этом случае - никакого колдовства, одна лишь ловкость рук. Только вот ты никогда не сможешь использовать этот прием для жульничества в игре. Искусство не терпит корысти!
        - О да, конечно… - смиренно сказал Грош. - А если продавать билеты на свои выступления?
        Маг с удивлением посмотрел на Гроша.
        - Ты неисправим, мой мальчик! - усмехнулся он. - Так и быть - на этом ты меня поймал. Дарю! Но условие про игру остается… Прошу садится!
        - Куда? - недоуменно спросил я.
        Маг указал на стулья, искусно сделанные из пней. Готов поклясться - только что их здесь не было!
        Сам Горензеф прошествовал к своему креслу, не глядя поймав дергающееся в воздухе перо. Глянул в записи - и с кряхтением полез в корзину. Достал скомканный лист, уселся и принялся его разглаживать, продолжая при том говорить:
        - Раз уж вы пришли за защитой и поддержкой - я не могу отказать вам в этом.
        - Спасибо! - воскликнул Грош.
        - Вы так великодушны! - искренне сказал я.
        - Погодите! - Горензеф замахал руками. - Помощь мага - дело непростое. Ведь каждое мое действие вызывает сложное движение стихий. Потому нам не обойтись без определенного соглашения…
        Маг смотрел на нас серьезно, изучающее.
        - Конечно! - сказал я.
        - О да! - кивнул Грош.
        - Я еще не озвучил свое условие, - покачал головой маг. - Возможно, вам оно покажется странным.
        Мы молча ждали. Почему-то у нас не возникало ни малейшего сомнения в искренности и честности мага.
        - Хорошо, - сказал Горензеф. - Условие такое: я защищаю вас от возможных угроз, а вы беспрекословно делаете то, что скажу я. Готовы ли вы выполнить мои условия?
        - Да! - легкомысленно выкрикнули мы.
        - Значит, по рукам?
        - По рукам!
        Воздух в комнате сгустился, и вдруг по самому центру сверкнула небольшая молния. Запахло грозой.
        - Вот и замечательно, - сказал маг. - Стихии засвидетельствовали наше соглашение.
        - Значит, вы спрячете нас? - спросил Грош.
        - Нет, - покачал головой маг.
        - Измените наши лица?
        - Нет.
        - Неужели уничтожите наших врагов?!
        - Да нет же, с чего вы взяли?
        Мы недоуменно переглянулись.
        - Что же тогда? - спросил я.
        - Вы просто отправитесь туда, куда вам было велено, и будете делать то, что и обязались в обмен на ваши жизни…
        - Что?! - Я непонимающе захлопал глазами.
        - Но как же так? - возмутился Грош. - Выходит, вы нас обманули? А еще белый маг называется!
        На стол, с грохотом сталкивая книги, вскочил кот Густав. Ощетинившись и распушив хвост, он заорал:
        - Я бы попросил! Не смейте обвинять этого святого человека, м-мао! Прокляну!
        - Ну, ну, Густав… - Маг погладил кота за ушами, и тот вдруг закатил глаза и заурчал, будто только что не угрожал гостям самыми страшными вещами.
        Горензеф спокойно произнес:
        - Я вовсе и не думал нарушать своего обещания помогать вам. Но кто сказал, что я буду помогать вам именно так, как видится вам самим? Это все равно что помогать слепому идти к пропасти…
        Мы молчали, ничего не понимая, а маг продолжал:
        - Я уже говорил о водовороте судьбы, приведшем вас в Невендаар. Из него не вырваться, просто сбежав, спрятав голову в песок. Вам придется пройти предложенные судьбой испытания. Не скрою: это будет тяжело и опасно. Но в своем непростом пути вы можете рассчитывать на мою помощь.
        - Более того, можете рассчитывать и на мою! - продолжая урчать, великодушно добавил Густав.
        - Не обязательно она будет явной, - продолжил маг. - Но если опасность решила следовать за вами по пятам - я буду следовать за опасностью.
        Мы с Грошем помолчали, переваривая сказанное магом. И я спросил:
        - Но зачем это вам, любезный Горензеф?
        Маг улыбнулся и сказал:
        - Многие тратят свои годы, для того чтобы прятаться от жизни в тихие, уютные норы, не ведая, какие удивительные дары готовит им судьба. Дары эти - не богатство, не слава, это события, захватывающие тебя целиком, заставляющие учащенно биться сердца и ощущать жизнь всем своим существом. Прикоснуться к водовороту судьбы, потоку грядущих великих событий, поддержать в них тех, кто нуждается в помощи, - что может быть важнее и интереснее для истинного мага?..
        Глава двенадцатая,
        в которой происходит встреча, которой Свидрику никогда уже не забыть
        Нельзя сказать, что вдохновенная речь мага добавила нам бодрости. Мы возвращались к дороге с чувством усталой обреченности. И даже не удивились, увидев сидящего на обочине оборванца, который старательно отводил взгляд, будто не замечая нас.
        - Слежка, - усмехнулся Грош. - Волнуется, наверное: куда там мы запропастились?
        Мы двинулись дальше по дороге.
        Путь был не слишком тяжелый, но довольно унылый. Время от времени навстречу попадались повозки, груженные мешками, дровами и прочим скарбом. Время от времени нам встречались крохотные деревушки. Тогда мы сворачивали с дороги и покупали еду.
        Наконец мы вышли к дорожному камню. Был он огромный, больше человеческого роста в высоту. Обращенная к нам часть была плоской, и на ней выдолблены какие-то письмена, разобрать которые под слоем лишайника было трудно.
        Мы несколько раз обошли камень, пытаясь понять, что имел в виду Заг, когда говорил, что мы все поймем сами.
        - Ну и где нам искать, куда идти дальше? - растерянно произнес я.
        Грош пожал плечами и, подумав, ловко взобрался на камень.
        - Ух ты! - воскликнул он. - А ну-ка, лезь сюда!
        Не без труда, с помощью приятеля я влез на булыжник и глянул, куда указывал Грош.
        Начинаясь где-то у нас за спиной, проходя будто сквозь камень и дальше, через равнину, через поля и луга, шла странная, широкая и темная, прямая, как стрела, полоса из примятых злаков и трав, будто слегка подернутая копотью. Все стебли клонились в одну сторону: прочь от камня - прямо на запад.
        - Что это еще за чертовщина? - произнес Грош. - Как думаешь?
        Я почувствовал странное волнение. И сказал лишь одно, что сразу пришло мне в голову:
        - Звезда… Она прилетела с востока…
        Я не знал, как ведут себя падающие звезды. Тема эта туманна, окутана тайнами и легендами, так как всегда связана с волею богов и ангелов. Потому-то и смотрел я на убегающий к горизонту след с опаской и благоговением.
        Я вспомнил, как видел эту звезду там, в Драконьих скалах, и воображение разом дорисовало картину: огромная, ледяная, веющая вселенским холодом глыба несется над равниной, поднимая бурю и вдавливая в землю травы и кустарники, вырывая с корнем деревья. И где-то там, впереди, посланница небес соприкоснулась наконец с землей в последней, ослепительной вспышке…
        Голос Гроша вырвал меня из объятия романтических образов:
        - Сдается мне, наш славный хозяин хочет, чтобы мы отправились туда.
        Он ткнул пальцем в горизонт.
        - К месту падения звезды… - осторожно уточнил я.
        - В глотку дьявола, - добавил Грош.
        - В неизвестность, - отозвался я.
        - В адское варево с небесной начинкой, - оптимистично подытожил Грош. - Интересно, какого Бетрезена им это нужно?
        Я лишь пожал плечами: я сам был не прочь узнать ответ на этот вопрос.
        - Одно я знаю точно, - продолжил Грош. - Добром это не кончится. Ничего хорошего с неба не сбрасывают.
        - Меня беспокоит другое, - сказал я. - Почему к звезде посылают чужеземцев? Нас что - не так жалко?
        - Это ничего не объясняет, - возразил Грош. - По-моему, нашему отцу Себастьяну вообще никого не жалко. Тут что-то другое…
        - В любом случае этого мы не узнаем, пока не отправимся туда сами, - решительно заявил я и, бережно придерживая лютню, спрыгнул с камня.
        Теперь, разобравшись, можно было ориентироваться и с поверхности земли. Несмотря на обилие холмов, впадин и невозможность рассмотреть след звезды целиком, можно было следовать направлению, указанному примятой травой.
        И мы двинулись дальше и шли по следу звезды еще пару дней, останавливаясь на ночлег у селян, поглядывающих на незнакомцев с настороженностью. Впрочем, звонкая монета мигом снимала настороженность, и нам доставалось место в овине или на сеновале.
        На третий день людские поселения исчезли из виду, если не считать пары сожженных домов и обугленных стволов деревьев. Это отнюдь не способствовало улучшению настроения, но мы шли и шли, несмотря на приближающиеся сумерки, пока из-за сгустившейся тьмы не потеряли возможность ориентироваться.
        - Все, пора остановиться, - сказал Грош. - А то еще след потеряем… Вот дерево - под ним и заночуем…
        Одинокое дерево посреди сухой степи, полуразрушенный колодец рядом - такой пейзаж отнюдь не радовал.
        - Жаль, что поблизости никакого жилья, - озираясь, сказал я.
        - Ты зачем напоминаешь об этом? - с укором сказал Грош. - Хочешь, чтобы меня посетили кошмары? Знаешь, как я кричу во сне?
        - Как во сне - не знаю. Но слышал, как ты орал там, в пыточной, - заметил я.
        - Нет, ты нарочно?! - сердито бросил Грош.
        - Прости, дружище, - сказал я.
        - Ладно, давай костер разведем, а то становится прохладно…
        Стоило немалых трудов отыскать в сумерках сухих веток. Еще наломали сучьев у нашего полумертвого дерева - и Грош извлек из кармана огниво. Затрещал веселый огонь, и даже посреди чужой, бескрайней равнины он подарил нам ощущение уюта - которое способно дать лишь пламя родного очага.
        Я сидел, прижавшись спиной к шершавому стволу, и тихо перебирал струны. Грош ворошил угли, жаря на самодельном вертеле купленные у крестьян колбаски. Те аппетитно шкворчали, распространяя умопомрачительный запах, и можно было забыть, что находишься далеко-далеко от дома, на суровых просторах Невендаара…
        - Скажи-ка, друг Грош, отправился бы ты снова? - спросил я.
        - Хм… - протянул Грош, с наслаждением нюхая дымящуюся колбаску. - Хочется надеяться, что наше путешествие еще не кончилось…
        - Ты хочешь сказать - тебя уже не пугает, в какую мерзкую зависимость мы попали?
        Грош задумался, с хрустом откусывая и жуя, и сказал с набитым ртом:
        - Не-а… Я тут подумал: раз мы так нужны этому отцу Себастьяну, значит, этим надо пользоваться.
        - О чем это ты?
        - Ну, можно оказать одну ценную услугу, другую - и стать незаменимым. Глядишь - мы еще на этом карьеру сделаем!
        - Как этот воришка Заг?! - возмутился я. - Кстати, ты не думаешь, что он прячется вон в том колодце и слушает твои далекоидущие замыслы?
        - Пусть слушает! - легкомысленно отозвался Грош. - Зато у нас костер, музыка и вкусная еда… Свидрик, ты чего не ешь?
        Решив, что с таким аппетитом моего приятеля я могу остаться голодным, я отложил лютню и мигом перебрался к костру.
        Слопав колбаски, мы переглянулись и, не сговариваясь, полезли в мешок с продовольствием. Жареная вкуснятина лишь разбудила аппетит, к тому же давали о себе знать многие часы пути. На свет костра были извлечены: большая чесночная лепешка, кусок козьего сыра, две вареные картофелины, огромная шелушащаяся луковица, завернутый в тряпицу шматок сала, недоеденная половина жареной утки. Последним был извлечен запечатанный кувшинчик с подозрительной брагой, приобретенный в одной из деревушек, открывать который пока мы не решались.
        Вмиг припасы были сметены, и мы откинулись на бок, переводя дух и осоловело поглядывая на кувшинчик.
        - Все, - проговорил Грош. - Пути назад отрезаны: мы уничтожили запасы.
        - Да… - только и нашел я, что сказать.
        - Теперь только вперед - на разграбление хуторов и сел, - сказал Грош.
        - А если там уже не будет людей? - спросил я. - Кого ты будешь дурить в карты, кому я буду играть на лютне? Кого грабить, в конце концов?
        - Будем охотиться, - сказал Грош.
        - Что-то я не видел вокруг никакой живности…
        - Ну, у нас остается еще один вариант: кинем жребий!
        - Что-то я не понял…
        - Чего ж тут непонятного: кому выпадет жребий - того второй и съест…
        - Послушай, Грош, ты славный малый, но кидать жребий с тобой - все равно что прыгать со скалы, надеясь по пути за что-нибудь зацепиться!
        - Спасибо, друг Свидрик, что ценишь мой талант… А не откупорить ли нам этот кувшин?
        - Не вижу причин, отчего не откупорить…
        Вскоре мы поняли, что в кувшинчике прятался настоящий джинн: не осушив его и наполовину, мы были уже изрядно навеселе. Тьма и бесконечность ночи уже не пугали нас, и будущее не казалось столь мрачным и безысходным. А дружеская беседа хороша всегда - даже в ночь накануне казни.
        - А скажи-ка, друг Грош, о чем ты мечтаешь в этой жизни? - спросил я, настраивая лютню. Странное дело - та никак не желала настраиваться, да и струн теперь было вдвое больше!
        - О собственном замке с подвалами, полными золота, роскошными залами, картинами, бегающими всюду породистыми собаками, снующими туда-сюда поварами и собою, сидящим у огромного камина, с кубком доброго вина, в окружении томных красавиц, - без запинки выложил Грош.
        - Неплохо, - отозвался я. - Особенно мне понравилось последнее…
        - А каковы твои мечты, друг Свидрик? - спросил Грош, передавая мне кувшин.
        Я задумался.
        Странное дело: у меня в голове всегда было столько дум и мечтаний, но ни про что я не мог сказать, что это - моя настоящая мечта. Я даже позавидовал Грошу - уж он-то точно знает, чего добивается в этой жизни. Ведь для меня даже слава великого поэта была всего лишь дорогой к чему-то неуловимому, далекому, как чиркнувшая небо звезда…
        Я сам не заметил, как пальцы настроили лютню и стали выводить грустную мелодию, а губы - выговаривать слова, что сами собой складывались в строки.
        Вдвоем мы с другом держим путь
        Идем к плечу плечо.
        Мы делим радости и грусть,
        Нам вместе страшно и смешно, прохладно, горячо!
        Деремся за троих вдвоем
        И пьем за пятерых.
        Друг друга из беды спасем
        И удираем мы вдвоем, крича за семерых!
        Одним путем наш челн плывет,
        И вроде не свернуть…
        Но кто из нас куда придет
        И первым кто из нас двоих закончит этот путь?..
        Взор мой затуманился, меня стало клонить ко сну…
        Но что-то заставило чаще биться сердце, разом прояснив помутневший от хмеля рассудок. Я медленно отложил лютню, протер глаза…
        Нет, мне не показалось! Там, в темноте, по невидимому во мраке следу упавшей звезды, прямо в нашу сторону медленно плыло бледное сияние.
        - Грош… Грош! - дрожащим голосом позвал я.
        Ответа не последовало: мой друг спал счастливым и беззаботным сном пьяницы, вздрагивая и улыбаясь во сне.
        Мне же было не до улыбок: я остался один на один с загадочным явлением, а по моему опыту загадочные явления в Невендааре редко сулили что-то хорошее.
        Мелькнула даже мысль - сбежать отсюда. Но руки и ноги слушались плохо, да и явилось отрезвляющее чувство стыда: ведь мой друг Грош в минуту опасности не бросил меня!
        Так я и остался сидеть неподвижно, глядя на приближающееся таинственное свечение и вознося молитвы Всевышнему, а также всем богам и духам, покровительствующим этой местности…
        Тем временем свечение незаметно расползлось в стороны, выхватив из мрака торчащую в отдалении кладку колодца и редкий кустарник…
        И тут я увидел ЕЕ.
        …Чем больше я силюсь вспомнить ту ночь, свои чувства и мысли, тем больше путаюсь в собственных воспоминаниях. Это неудивительно: много ли достоверного может рассказать человек о встрече с самым прекрасным, что когда-либо было в его жизни? А в моей жизни было немало. Но ничто так и не сумело затмить той единственной встречи - под высохшим деревом, посреди спящей степи…
        - Я слышала музыку… - робко сказала она.
        Рассудок мой помутился: никогда в жизни я не слышал более прекрасного голоса. Уже он один может заставить мужчину бросить все и отправиться странствовать в тщетном желании вновь услышать его…
        Но я и без того был странником и в странствиях своих нашел этот чудный голос, это неземное лицо, волосы, шею…
        Неземная… Это единственное слово, что подходило, чтобы описать ее. Все прочие слова бледнели, просто оскорбляли ее сущность… О, дай мне силы, Всевышний, чтобы вынести эту невероятную красоту!
        - Это ты пел? - спросила она.
        Я поморгал, пытаясь понять, не снится ли мне все это, и ответил:
        - Я…
        Девушка медленно обходила наш маленький лагерь, с любопытством разглядывая разбросанные предметы, остатки еды, вальяжно разлегшегося Гроша…
        - Какое все… настоящее… - с чувством сказала она, и я не сразу понял, что это за чувство.
        Тоска.
        Незнакомка вновь посмотрела на меня и потребовала:
        - Играй!
        Я не мог противиться этому голосу. Судорожно схватив лютню, принялся наигрывать, не соображая, что за звуки льются из инструмента. Но девушка вдруг улыбнулась - такой счастливой улыбкой, что я почувствовал крылья у себя за спиной.
        Наверное, никогда я не играл еще так хорошо. Но главное не в этом. Похоже, ЕЙ нравилось не столько мое мастерство, сколько сами звуки, рассыпающиеся в ночном воздухе.
        Она рассмеялась - и смех ее нежными колокольчиками рассыпался в ночи.
        - Настоящее… - повторила она, приближаясь ко мне.
        Она тихо села на примятую траву, прямо напротив, разглядывая мое лицо. И вдруг протянула ко мне тонкие руки, коснувшись моего лица теплыми пальцами.
        Наверное, подобное потрясение я испытал до этого лишь однажды - в подземельях инквизиции. Только это было с совершенно другим оттенком: ничего приятнее в моей жизни не было. Не знаю, какие силы не дали мне, как обычно, свалиться в обморок - наверное, лишь ее настойчивая просьба:
        - Играй…
        Я понял, что онемевшие пальцы перестали терзать струны, но заставил их вновь извлечь из лютни мелодию.
        А ее тонкие пальцы погрузились в мои волосы и… Нет, описать это невозможно!
        Единственное, что я понял: вряд ли я так уж понравился незнакомке. Скорее, я просто был первым из людей, кого ей довелось коснуться. Наверное, ей было интересно - как кожа рук чувствует волосы, как слух воспринимает звуки, а глаза - впитывают мое изумление.
        Она вновь рассмеялась и отпрянула, разглядывая меня с некоторого расстояния.
        - Кто ты? - хрипло просил я.
        Она лишь улыбнулась в ответ.
        - Как тебя зовут?
        - Иноэль… - медленно произнесла она, словно пробуя на вкус звуки. - Да, меня зовут Иноэль.
        - Откуда ты здесь? Вокруг - ни жилья, ни людей…
        Улыбка покинула ее лицо, девушка огляделась, как мне показалось - немного растерянно.
        - Я услышала музыку. И пение. Ты хорошо пел, мне понравилось…
        Только ночь спасла меня: я ощутил, как запылали мои щеки, уши. И чтобы хоть что-то сказать, я произнес:
        - Ты красива… как ангел.
        Тут что-то произошло.
        Иноэль резко поднялась на ноги и посмотрела на меня совсем другим взглядом - от которого мне стало не по себе. Но я нашел в себе силы подняться. В голове мелькнула догадка, грозящая свести с ума любого.
        - Упавшая звезда… - проговорил я.
        - Лучше молчи. - Иноэль предостерегающе подняла руку.
        - Молчу… - обреченно сказал я. - Ты прекрасна… Кто-нибудь говорил тебе об этом?
        Иноэль странно посмотрела на меня, покачала головой:
        - Никто… из смертных.
        В горле у меня пересохло. Слова отказывались покидать мои уста.
        А Иноэль одарила меня на прощание долгим взглядом прекрасных глаз - и, повернувшись, медленно удалилась обратно в ночь.
        …Я долго стоял, потрясенный происшедшим, пока не вздрогнул от вполне земных звуков: громко всхрапнув, проснулся мой приятель.
        - О-о… - простонал он, держась за голову. - Что за зелье было в этом кувшине? Я видел чудесный сон…
        - Девушку… - бесцветно сказал я.
        - Да! - встрепенулся мой друг, приподымаясь на локте. - Девушку ангельской красоты!
        - Она пришла сюда в бледном сиянии, сидела у огня и гладила мои волосы…
        - Э-э! - возмутился Грош. - Она гладила мои волосы!.. Погоди, может, это зелье из кувшина вызывает такие чудные видения? Тогда я, пожалуй, глотну еще…
        - Боюсь, это было не видение… - проговорил я, глядя в темноту.
        - Боишься? - удивился мой друг. - Но почему?
        Я промолчал. Потому что и сам не смог бы ответить на этот вопрос.
        Глава тринадцатая,
        в которой озвучиваются зловещие планы
        Проснулся я от того, что в глаза бил яркий солнечный луч, назойливо стремясь пролезть мне под веки. Некоторое время я лежал, пытаясь защититься от солнца ладонью, пока не услышал голос приятеля:
        - Эй, менестрель, хватит притворяться мертвым! Это мы всегда успеем, а сейчас пора в путь!
        Я сел, не открывая глаз, приводя мысли в порядок, затем, пошатываясь, поднялся. И только после этого разлепил сонные веки.
        Все было на месте - и дымящиеся угли костра, и дерево, и колодец, и равнина, окружившая нас.
        Не было только уверенности, что произошедшее со мной ночью не было сном. Прекрасным - но всего лишь сном…
        Мы двинулись дальше - по следу звезды, что становился все более отчетливым. В какой-то момент придавленная трава исчезла, уступив место обожженной черной земле.
        Становилось тревожно. Особенно после того, как мы миновали выгоревший дотла и разрушенный дом, через который равнодушно прошел зловещий след. Я вспомнил о ночном визите - и решил, что прекрасная, как ангел, девушка не может быть связана с подобной картиной разрушения. Это не вязалось с моей идеалистической картиной мира, основанной на балладах, сагах, сонетах. Просто совпадение, порожденное моими фантазиями и страхами…
        Наконец след исчез, растворившись в обширном выгоревшем пространстве.
        Мы остановились, переглянулись.
        - Ну, что дальше? - произнес Грош.
        Я ничего не ответил - просто пошел вперед. Пора было положить конец сомнениям и страхам. Если у них и были причины - их следовало поскорее выяснить.
        Мы вышли к невысокому земляному валу, взобрались на него. Я ожидал увидеть нечто подобное, хоть это и было для меня в новинку.
        След заканчивался глубокой бороздой шириной шагов в десять и обрывался воронкой шагов двадцати в поперечнике, с осыпающимися земляными краями. С краю воронки виднелись остатки разрушенного храма Всевышнего, фундаментом уходящего к самому ее дну - похоже, разрушило его именно то, что упало с неба.
        - Ну, вот мы и на месте, - опасливо озираясь, сказал Грош. - Значит, задание выполнено.
        - И что теперь будем делать? - с любопытством глядя на следы разрушений, спросил я.
        - Хочешь знать, что я думаю? - сказал Грош. - Я думаю, надо делать отсюда ноги. И чем скорее, тем лучше. Не нравится мне это место.
        Признаться, мне тоже здесь не нравилось. Но вовсе не из-за следов ужасной небесной катастрофы. Мне казалось, что кто-то следит за нами злым недоверчивым взглядом.
        И взгляд этот - не человеческий.
        - Пойдем отсюда! - сказал Грош, озираясь. - Что-то мне недоброе чудится…
        - Тебе тоже? - пробормотал я.
        И тут из-за земляного горба послышались шаги и чье-то тяжелое дыхание. Я не мог представить себе, чтобы так дышал человек и чтобы от шагов его так содрогалась земля.
        Встретил полный ужаса взгляд Гроша, и оба мы, не сговариваясь, бросились в единственное место, где можно было укрыться от того, кто дышал и ступал так страшно, - вниз, на дно жуткой воронки.
        Мы катились, кувыркаясь и отплевываясь от сырой земли, пока не оказались на самом дне. И тут же поняли, какую глупость совершили: сверху послышались голоса. Они явно приближались к краю воронки.
        Непонятно, чего именно мы боялись. Наверное, больше всего - неизвестности. Запуганным инквизиторами, нам еще долго предстояло опасаться даже собственной тени.
        Но в данном случае страх спас наши жизни.
        - Сюда! - сдавленно прошептал Грош, хватая меня за плечо.
        Он указал на широкую трещину в фундаменте храма. Мы спешно бросились туда, увязая в осыпающейся земле и задыхаясь от напряжения.
        Первым внутрь ловко нырнул Грош, я же застрял, зацепившись висящей на веревке лютней.
        - Бросай бандуру! - прошипел Грош.
        - Ни за что! - хрипло ответил я.
        Грош тихо ругнулся и вдруг выхватил нож - и молниеносно поддел веревку.
        Я кубарем влетел в темный подвал, лютня же осталась снаружи. Хотел было высказать Грошу все, что думаю о его поступке, но замер с открытым ртом.
        Высоко над головой, очевидно, в зале храма - или в том, что осталось от этого зала, - слышались голоса. И нам с Грошем ничего не оставалось, как слушать. Эхо разносило звуки, делая голоса еще более таинственными и зловещими.
        - …Забавно, что так получилось… - насмешливо проговорил один голос, неприятный, сиплый, с заметной одышкой. - Эльфийка и Советник Легионов Проклятых - в человеческом храме!
        Раскатистый смех разнесся под разрушенными сводами.
        - Более чем презабавно, - произнес другой, надменный, но куда более приятный, видимо, женский голос. - Хотя здесь можно было ожидать посланника Хаарзуса. Отчего же не явился он сам?
        - А почему здесь нет самого Эриона? - усмехнулся первый голос. - К чему эти бесполезные вопросы, когда ни один, ни другой из нас не обнаружил того, что искал?
        - А что ты искал здесь, Мальцемор? - невинно поинтересовался второй голос. - Что делать здесь Советнику главного исчадия Ада?
        Снова отвратительный смех, больше похожий на рычание.
        - Уж не хочешь ли ты сказать, Лесная Дева, что не знаешь?
        - Я знаю лишь то, что ищу я, - небрежно сказала та, которую назвали Лесной Девой. - Может, ты искал встречи со мной? Может, твой повелитель решил наконец приоткрыть завесу своего темного прошлого?
        - Я не понимаю твоих грязных намеков, Дева! - прорычал Мальцемор.
        - Ты многого не понимаешь, Советник…
        - Не выводи меня из себя, эльфийское отродье! Или я решу погадать на твоих внутренностях!
        - Попробуй для начала погадать на собственных! - усмехнулась Лесная Дева. - Ничего тебе не предсказывает такое гадание? Так я растолкую: не наделил тебя Бетрезен магической силой, и противопоставить мне тебе нечего. Так что побереги свою злобу для другого случая…
        Сверху донеслось тяжелое дыхание. Один из собеседников явно с трудом справлялся с гневом, готовым вырваться наружу.
        - Ладно, - пророкотал голос Мальцемора. - Ты права - не время и не место, чтобы сводить счеты…
        - А ты умнее, чем мне показалось поначалу, - сказала эльфийка. - Демону непросто сдерживать ярость…
        - На что только не пойдешь ради великой цели, - прохрипел Мальцемор. - Готов даже любезничать с врагом. Хотя готов признать и красоту эльфийских женщин.
        - Надо же! - рассмеялась эльфийка. - Вот уж от кого не ожидала комплиментов!
        - Однако не время на обмен любезностями, - сказал Мальцемор. - Так что здесь искала Лесная Дева?
        - Здесь - это где? - невинно поинтересовалась эльфийка.
        - Ты знаешь где! - сердито сказал Мальцемор.
        - Произнеси это вслух. Или тебя что-то смущает?
        - Меня никогда и ничто не смущает!
        - Так где?
        - На месте! Падения! Проклятой! Звезды! - пророкотал Мальцемор.
        - Вот видишь, как просто! - чуть ли не ласково сказала Лесная Дева. - Выходит, мы оба ищем нечто, связанное с падением этой звезды?
        Мальцемор невнятно прорычал в ответ.
        - Вопрос только в том - что именно, - сказала эльфийка. - И сразу же возникает другой вопрос: зачем это надо Легионам Проклятых?
        - А зачем возникает этот вопрос? - буркнул Мальцемор.
        - Я поясню, - сказала Лесная Дева. - Будем считать, что я не знаю, что это за звезда, зачем она упала…
        - Ну да, как же! - хохотнул демон.
        - Ну, допустим. Но согласись - меня не может не настораживать, что этой звездой так заинтересовались Легионы Проклятых! И прислали сюда ни много ни мало самого Советника, да еще с такой свитой!
        - И что с того?
        - Есть подозрение: то, что вы ищете, может угрожать интересам Эльфийского Альянса.
        - Это ничем не обоснованное заявление!
        - Ой ли? Тогда ответь мне прямо: что именно вы ищете и зачем?!
        - Я не вправе отвечать на такие вопросы представителю враждебной расы! Да и не считаю нужным.
        - Логично, - легко согласилась эльфийка. - Я бы тоже не ответила демону. Но вопрос в другом: нашел ли ты здесь, что искал? Или КОГО искал?
        - Какое тебе до этого дело?! - Мальцемор задышал тяжело и часто.
        Нам с Грошем не было видно лиц друг друга, но уверен - ему, как и мне, в этом дыхании почудилась нешуточная угроза.
        - Лично мне - никакого, - с напускным равнодушием сказала Лесная Дева. - Я не принимаю участия в политике Альянса. Но меня беспокоит судьба моей расы, как судьбы твоей расы должна волновать тебя…
        - Что ты имеешь в виду, эльфийка?
        - Ты прав: я - эльфийка, ты - Проклятый. Но оглянись - в чьих стенах мы сейчас находимся?
        - Что?!.
        - Где тот, кого ты искал? Спроси себя: не упустил ли ты добычу? Не досталась ли она твоему врагу? Да и моему тоже…
        - Люди?! Она в руках людей?!
        - Кто «она», Мальцемор?
        - Перестань играть со мной, ведьма!!! - заорал Мальцемор так, что сотряслись стены, на голову нам посыпались остатки штукатурки.
        - Вот видишь - ты сам признался, кого ищешь, - рассмеялась эльфийка. - Впрочем, это не важно - ведь она ускользнула из наших рук…
        - Из моих рук!
        - Пусть будет так. Но чего теперь ожидать нам?
        - Мне плевать, чего собираются ждать эльфы!
        - Я говорю про Невендаар в целом! - сказала Лесная Дева. - Мы с тобой знаем, что произошло нечто важное - прибыл посланник небес. Или посланница - верно? Но что из этого следует?..
        Разговор прервался. Донесся новый голос:
        - Повелитель, здесь люди! Смотрите, что я нашел…
        - Надо же - тут, оказывается, весело! - рассмеялась Лесная Дева. - Может, здесь целый оркестр прячется?
        Я быстро выглянул из подвала и в ужасе замер: лютни на месте не было.
        - Люди?! - зарычал демон. Стало слышно, как он шумно втягивает в себя воздух. - Проклятие! Я чую их! Окружить развалины! Схватить немедленно!
        Я понял, что вместо убежища в этом подвале мы нашли себе ловушку, дернул Гроша за рукав и бросился наутёк. Как червяк, прополз сквозь трещину и вывалился наружу. Следом на рыхлую землю плюхнулся Грош. По покатой стенке воронки мы отчаянно карабкались вверх. Это оказалось непросто: поверхность не давала возможности надежно зацепиться. Земля осыпалась из-под рук, ноги скользили по влажной глине.
        Но ужас готов был прогнать нас через любые препятствия, и вскоре мы уже подбирались к верхней кромке земляного вала. Мы будто выбирались из пучин Ада, жуткого обиталища Проклятых, в надежде увидеть наконец просторы человеческих равнин.
        Но хозяева Преисподней не дремали.
        - Вот они! - визгливо заорал кто-то сверху.
        От неожиданности мы чуть не скатились вниз: над нами нависало волосатое чудище в кожистой броне, поигрывающее здоровенным боевым топором.
        - Берсеркер! - ахнул я, вспоминая жуткие рассказы о Легионах Проклятых.
        - А-а! - зарычал демон, спрыгивая на сыпучий склон.
        Свистнул воздух - топор рассек воздух над нашими головами.
        - Живьем брать человечье отродье! - донеслось издали.
        Высоко над головами мелькнула жуткая крылатая тень. Вой и вопли адских глоток заставляли думать, что пора попрощаться с нашими несчастными жизнями.
        Пожалуй, так бы оно и случилось, если бы вдруг не произошло удивительное.
        Подбирающийся к нам разъяренный берсеркер взмахнул топором и… воткнул его в дерево.
        - Будь я проклят! - заорал он в изумлении, пытаясь вырвать топор из ствола.
        А вокруг прямо на глазах росли деревья, кусты и высокие папоротники, быстро укрывая нас в своей тени. Миг - и вопли берсеркера заглушили высокие заросли, а поверхность воронки превратилась в поросший лесом склон.
        - Что за чудеса? - ахнул Грош, озираясь.
        - Не обошлось без магии… - проговорил я. - Посмотри, какие деревья: видел ли ты такие в Империи?
        Окружавшие нас растения были наполнены такой жизненной силой, какую мне не доводилось видеть не только здесь, в не слишком изобилующей жизнью Империи, но и у себя на родине. Это был чужой, не человеческий лес.
        - Да какая нам разница! - крикнул Грош. - Бежим!
        Мы сломя голову бросились через заросли. Но бежать было не так-то просто: вся эта флора будто создана была для того, чтобы мешать продвигаться вперед. Не прошло и минуты, как мы запутались в плюще и лианах, как мухи в паутине.
        Когда мы в панике дергались, пытаясь распутаться, раздался насмешливый женский голос:
        - Куда-то торопитесь?
        Голос был знакомый. Мы замерли, уставившись на представшую перед нами женщину.
        Конечно, это была не просто женщина. Овал ее лица, уши, волосы, одежда - все намекало на то, что она не совсем человек.
        Или совсем не человек.
        Эльф. Эльфийка.
        Не думал я, что встреча с представительницей этой расы станет для меня таким потрясением. В ней все было иное, пропитанное какой-то удивительной первозданной магией. Это завлекало, притягивало чудесной тайной и в то же время отталкивало. Неспроста же люди издревле с подозрением относятся к этой расе.
        Я вдруг понял: она - не простая эльфийская женщина. Она колдунья. Как там называл ее этот Проклятый?
        - Ты - Лесная Дева… - произнес я. - Ты создала этот лес?
        - Конечно, - отозвалась та. - Самый быстрый способ сбить с толку разъяренных демонов. Хм… А долго вы собираетесь здесь висеть? Или вам понравилось?
        Мы отчаянно задергались, пытаясь высвободиться. Лесная Дева усмехнулась, взмахнула рукой - и наши путы опали, истлев на глазах.
        - Идите за мной, - приказала Дева. - Этот лес скоро увянет, а вам не стоит оставаться на открытой местности.
        Она уверенно двинулась меж кустов и деревьев - и те покорно разводили перед ней свои ветви, и трава пригибалась, создавая удобную тропинку. Мы семенили следом.
        Вскоре мы вышли к опутанным зеленью стенам. И с трудом узнали в них развалины храма, в подвале которого только что слушали то, что не предназначалось для наших ушей.
        Мы замерли в нерешительности перед полуразрушенной аркой входа.
        - Ну, что вы? Так и будете стоять? - недовольно сказала Дева. - Не бойтесь - вряд ли Мальцемор догадается искать вас здесь…
        Мы покорились и вошли.
        Удивительно - даже внутри, пробивая мраморные плиты с бледными изображениями и текстами молитв, царили растения. Человеческий храм стал эльфийской оранжереей, и нельзя сказать, что это испортило его облик. Напротив, пробивающиеся сквозь разбитую кровлю лучи солнца, падающие на зелень листвы, придавали храму особое величие.
        Но реальность заставила меня отвлечься от этой красоты и обратиться к Лесной Деве:
        - Зачем вы спасли нас?
        - Что тебя удивляет? - отозвалась Лесная Дева. - Что эльфы тоже способны на благородство?
        - Судя по вашему с Мальцемором разговору, дело здесь не только в благородстве, - заметил Грош.
        - Значит, вы все-таки подслушивали, - улыбнулась Лесная Дева, но взгляд ее сверкнул недобрым огоньком. - Что ж, многие знания несут многие печали…
        - К сожалению, у нас так много печалей, что не помешают и знания, - сказал Грош. - Раз уж вы спасли нас, то и нам стоит быть откровенными: зачем-то нас послали сюда, против нашей воли. Может, вы знаете - зачем именно?
        Лесная Дева внимательно посмотрела на Гроша, перевела взгляд на меня:
        - Если кто-то из нас и знает что-то больше остальных, то это он!
        - Свидрик! - удивленно воскликнул Грош. - О чем она?
        - Понятия я не имею… - пробормотал я.
        - Может, ты просто еще не осознал это? - произнесла Лесная Дева.
        Я лишь пожал плечами.
        - И все-таки я не пойму, хоть убей, - зачем вы встали на нашу сторону? - не унимался Грош. - Я ведь сам слышал, как вы науськивали Падшего на людей!
        - Люди - не лучшие друзья эльфов, - отозвалась Дева, подставляя ладонь большой, удивительно красивой бабочке. Та села на кончик ее указательного пальца, вздрагивая переливающимися многоцветными крыльями. - Но я никого не «науськивала». Просто отводила удар. И на вашу сторону, естественно, не становилась. Все, что меня заботит, - лишь благо моей собственной расы. Но силы Стихий подсказывают мне: вы можете оказаться полезны. К тому же вам обоим не чуждо такое чувство, как благодарность. В этом смысле вы мне все-таки ближе, чем Мальцемор со своими грубыми любезностями…
        Грош фыркнул - он всегда был несдержан в своих чувствах.
        А я спросил:
        - И все-таки - отчего все так всполошились из-за этой упавшей звезды?
        Лесная Дева нахмурилась:
        - Друиды открыли суть этого события Эриону, нашему правителю. Наверное, он многое бы дал, чтобы оказаться здесь первым. Впрочем, как и Хаархус, полководец Легионов Проклятых и нечестивые правители Империи…
        - Нечестивые - это хорошо сказано! - Грош сердито сплюнул.
        Лесная Дева продолжила:
        - С неба упала не просто звезда. Так сошла на земли Невендаара посланница небес…
        Я почувствовал, как краска схлынула с моего лица, глаза расширились. Дышать стало трудно.
        - Но какова ее цель и куда она делась - мне неизвестно, - сказала Дева. - Единственное, что меня радует, - она пока не попала в лапы Падших.
        - Нас это тоже радует, - легкомысленно заявил Грош.
        - Впрочем, попадись она людям - я бы тоже не была в восторге, - прищурилась Лесная Дева. - Что ж, мне пора. И помните о моей доброте…
        - Спасибо! - крикнул было я, но эльфийская колдунья уже растворилась в зарослях.
        И тут же заросли эти стали редеть, увядать, истончаться, пока вдруг не исчезли вовсе, осыпавшись на мрамор легким прахом. И внутри этих стен стало как-то пусто и мертво, и осталась легкая тоска по далекому и прекрасному миру эльфов…
        Но кое-что заставило меня радостно вскрикнуть.
        Посреди огромного зала в пыли истлевших растений лежала моя потерянная лютня!
        Я подбежал и схватил ее, не удержавшись, чтобы не попробовать струны.
        - Тихо! - сдавленно крикнул Грош. - Вдруг они еще не ушли!..
        Но я успел уже вывести какую-то легкомысленную мелодию, разнесшуюся меж стен послушным эхом. И тут же свет в разбитой крыше заслонила пугающе знакомая тень.
        - Они здесь! - донеслось со стороны входа.
        Мы шарахнулись в сторону противоположной стены, где зиял огромный провал. Но в него уже лезли две отвратительные скрюченные фигуры.
        - Влипли… - сглотнул Грош.
        Похоже, нас действительно прижали к стенке. Я не представлял, что делать дальше. Лишь нащупал на дне сумки драконий зуб и сжал его, как талисман, способный защитить меня от любой опасности.
        Неизвестно, так ли оно было на самом деле, но в голове отчетливо послышался голос Горензефа:
        - Играй, менестрель!
        - Что? - непонимающе проговорил я.
        - «Что-что», - передразнил меня Грош, растерянно озираясь. - Что делать будем?
        - Играй! - настойчиво повторил голос мага.
        Со стороны провала к нам приближались двое с короткими, изъеденными ржавчиной мечами. Они перекидывали мечи из руки в руку, зловеще похохатывали и сверлили нас взглядами, словно напитываясь нашим страхом.
        «Одержимые…» - подумал я.
        Со стороны входной арки, рыча и вращая топором, пьяным зигзагом шел берсеркер.
        А над головой, любуясь происходящим через брешь в крыше, парил предводитель этой компании демонов.
        - Схватите-ка мне их, - пророкотал Мальцемор. - Убивать не нужно - можно лишь ноги подрубить, чтобы не думали больше бегать…
        - Всевышний, помоги! - воскликнул Грош, суетливо оглядываясь, куда бы улизнуть.
        Но вокруг был лишь крепкий камень. Ловушка захлопнулась.
        - Ну, что, еще побегаем? - хихикнул берсеркер, и топор его зачерпнул воздух у наших щиколоток. - Кому первому укоротить ножки? Смелее, это почти не больно!
        Одержимые разразились истерическим хохотом, тут же перешедшим в злобное рычание. Они то и дело порывались броситься на нас - но одергивали сами себя и в бешенстве крутились на месте.
        - Играй! - вновь потребовал беззвучный голос.
        И я коснулся струн…
        - Что ты делаешь? - в отчаянии крикнул Грош.
        Но я уже играл. Играл и пел первое, что пришло в голову, - боевую песню бродяг, услышанную в далеком детстве. Не знаю, почему именно ее, ведь она всегда казалась мне такой наивной, лишенной романтического блеска и истинного героизма. Но сейчас, прижатый к холодной стене, я не нашел ничего лучше…
        Доспехов нет, и нет меча,
        Простые лохмотья - мой флаг.
        Но ясен взор, и кровь горяча,
        Дрожи, трепещи, наш враг!
        Зубы остры, крепки кулаки,
        Мы бешеных стая собак!
        Оскаль клыки - пусть знают враги
        Последнюю ярость бродяг!
        Уж не знаю, испугали ли Падших слова, что выплевывал я в отчаянном порыве. Вряд ли. Но что-то в звуках моего инструмента и в голосе моем их насторожило.
        Сначала, неуверенно зарычав, сделали шаг назад одержимые. Следом неожиданно выронил из рук топор берсеркер и отпрянул, озираясь в какой-то несвойственной демону тоске.
        - Какого дьявола?! - донеслось сверху. - Чего вы медлите, недоумки?!
        На пол посыпались обломки, и в облаке пыли перед нами с грохотом низвергся сам Советник Легионов Падших. На миг я замер в ужасе от представшего зрелища, но теперь уже Грош, очевидно, успевший сориентироваться в происходящем, болезненно ткнул меня в бок, заорав:
        - Играй! Играй же, ну! Они тебя боятся!
        Это придало мне сил, и я заиграл, запел с удвоенной энергией, выплевывая слова прямо в перекошенную морду чудовища.
        Мальцемор протянул было к нам свои жуткие когтистые лапы. Но вглядевшись в наши лица, вдруг отпрянул, изумленно воскликнув:
        - Кто вы?!
        - Твоя погибель мы, вот кто мы! - закатив от страха глаза, выдохнул Грош и принялся в меру способностей подпевать мне.
        Одержимые и берсеркер понуро выглядывали из-под перепончатых крыльев лидера.
        Мальцемор вдруг сник и бросил своим слугам устало:
        - Здесь нет ничего интересного. Уходим…
        Тяжело взмахнув крыльями, от чего пыль ударила нам в глаза, он взмыл к своду, нырнул в разлом и исчез в небе. Следом растворились и остальные.
        Глава четырнадцатая,
        в которой друзья получают возможность перевести дух перед грядущими испытаниями
        Давясь от пыли, мы продолжали петь, пока наконец я не закашлялся, сорвав голос.
        Грош изнеможенно опустился на пол, нервно потирая колени.
        - Мне все это снится… Просто снится… Сейчас я проснусь и буду хорошим мальчиком… - бормотал он.
        Следом, прижимаясь спиной к холодной стене, сполз на пол и я. Тело и пальцы дрожали, из глаз струились слезы. Меня не покидало ощущение, будто я только что заглянул в глаза самому Сатане. Тогда я наивно решил, что нет в природе монстров страшнее этого Мальцемора…
        Грош остановил на мне свой блуждающий взгляд и поинтересовался:
        - Как ты это сделал?
        - Что?
        - Остановил их?
        - Не знаю… - прошептал я. - У меня такое чувство, что сделал это совсем не я…
        - Конечно, не ты, - донесся знакомый голос. - Ты еще слишком юн и неопытен, чтобы останавливать демонов словом. К тому же ты не маг…
        Я не верил своим глазам: со стороны входа, опираясь на длинный посох, к нам неспешно приближался Горензеф.
        - Я слышал ваш голос! - воскликнул я, поднимаясь на ноги.
        - Конечно, - кивнул маг. - Ведь я говорил с тобой.
        - И я слышал ваш голос, - улыбнулся Грош. - Правда, мне показалось, что я спятил: ведь вы приказали подпевать Свидрику! А у меня и слуха-то нет!
        Мы вместе рассмеялись - словно камень с свалился с наших плеч.
        - Так вы объясните нам - что же все-таки произошло? Кто одолел эту нечисть?
        - Это сделали мы вместе, - сказал Горензеф. - Ведь я обещал следовать за вами, защищать вас…
        - Теперь мы вновь ваши должники, - проговорил я.
        - Ничуть не бывало! - возразил маг. - Все гораздо сложнее: теперь вы - это мои руки!
        - Как это? - захлопал глазами Грош.
        - Я говорил вам, что не могу пройти мимо водоворота судьбы, - сказал Горензеф. - Ведь это - судьба всего Невендаара. Боги не послали мне возможности самому участвовать в событиях. Но я уже говорил - для богов не существует правил. Лишив меня личного участия в происходящем, они послали мне вас. И я решил, что это должно пойти на пользу всем нам.
        Маг хитро посмотрел сначала на Гроша, затем на меня и продолжил, указав на меня:
        - Ты, Свидрик, отныне будешь моей правой рукой - творящей искреннее добро. Ты, Огюст по прозвищу Грош, будешь моею левой рукой - для хитростей и… неизбежной лжи во спасение.
        - О, как я польщен! - Грош насмешливо сложил на груди руки.
        - Значит ли это, что отныне мы будем исполнять только вашу волю? - настороженно спросил я.
        - А вот это невозможно, - развел руками маг. - Даже не знаю - к сожалению или к счастью. Вы - мои руки, через которые я могу производить магические посылы даже в самые отдаленные уголки Невендаара - куда сможете добраться вы сами. Но глаза, уши, душа у вас собственные. Вы сами вольны - использовать ли мою помощь.
        - Ух ты, здорово! - Грош довольно потер руки.
        - Но учтите - моя магия имеет силу лишь на стороне добра, - сказал Горензеф. - И совершенно бесполезна в эгоистических и корыстных целях.
        - Какая бесполезная штука - эта магия… - разочарованно произнес Грош.
        - К тому же силы мои не безграничны. - Маг развел руками. - От некоторых опасностей я защитить смогу. Но есть маги и воины куда могущественнее меня…
        - Потому следует полагаться не на мощь, а на мудрость! - проворковал еще один знакомый голос.
        Я почувствовал, как кто-то беспардонно прошелся по моим ногам. Опустил взгляд - точно: у посоха, треща искрами, отирался кот.
        - Густав прав, - сказал маг. - Мудрость и хитрость - единственное, что можно противопоставить силе. Но и это не все. Всегда найдется кто-то похитрее нас с вами…
        - Что же тогда? - упавшим голосом спросил я.
        - Тогда - спасаться! - заявил Густав, скрываясь в складках одеяния хозяина.
        - Тогда можно полагаться лишь на то, что не отнять ни силой, ни хитростью, - сказал Горензеф. - Я говорю про силу духа.
        - Если она есть, конечно… - задумчиво произнес кот. - Позволю себе выразить некоторые сомнения относительно наших славных друзей. Преобладает в них некоторое, ма-ао, легкомыслие…
        Мы с Грошем переглянулись. Учитывая нашу тягу к паникерству, трудно говорить о какой-то силе духа!
        - Конечно, это качество не приходит сразу, - сказал маг. - Иногда целая жизнь требуется на то, чтобы в должной мере окрепнуть духом. Но вот какая штука: именно для того и нужны ниспосланные нам испытания…
        Слова Горензефа вогнали меня в глубокую задумчивость. И Грош чуть ли не силой поволок меня из храма на воздух, то и дело спотыкаясь о Густава, словно нарочно норовившего попасть под ноги.
        Странно было видеть эту равнину, перечерченную следом зловещей звезды. Куда больше мне нравились кущи эльфийского леса, хоть и были они чужими и даже враждебными. Просто я не очень люблю такие унылые, как эта степь, пейзажи.
        - Ну, что ж, - сказал маг. - Пора мне оставить вас, чтобы не отвлекать от грядущих подвигов.
        - Ну уж и подвигов, - засмущался Грош.
        - Почтенный маг шутит, - надменно пояснил кот. - Знаем мы, каких, м-мао, подвигов от вас ждать…
        Маг тихо рассмеялся и, не прощаясь, отправился прочь вдоль черного звездного следа. Вслед легко, словно тень, засеменил Густав.
        Мы провожали мага взглядом, пока вдруг оба не растаяли в воздухе.
        - М-да, волшебство… - проговорил Грош.
        - Ага… - отозвался я.
        - Однако после всех этих волнений у меня разыгрался аппетит, - заявил Грош. - Не побоюсь этого слова - дьявольский.
        - Демонический, - добавил я, прислушиваясь к урчанию желудка. - Однако припасов не осталось…
        - …а голодная смерть не входит в наши обязательства перед отцом Себастьяном! - подхватил Грош. - А посему оставим это приятное местечко и поспешим обратно - на поиски продовольствия…
        - Не стоит торопиться! - язвительно сказал кто-то.
        Мы обернулись и увидели Зага - собственной персоной, сидящего, поджав под себя ногу, на ступени храма.
        - А, это вы, любезный грабитель… - протянул Грош. - А мы уж и забыли про вас.
        - И зря! - прищурился вор.
        - Правда, была надежда, что вас сожрали демоны… - с сожалением сказал я. - Да, видимо, и они побрезговали вами…
        - Очень смешно, - сказал вор, ковыряя в зубах длинным желтым ногтем. - Впрочем, то, что вам удалось вывернуться целехонькими из встречи с Советником Легионов, - это хорошо. Вам зачтется. Впрочем, это маленькое непредвиденное происшествие не имеет никакого отношения к основному заданию…
        - Маленькое?! - Грош возмущенно раздул ноздри, наступая на наглого соглядатая. - Непредвиденное?!
        Вор вскочил на ноги, и его щуплое тело налилось вдруг опасной силой. Звякнул металл - и в обеих руках, будто крылья бабочки, запорхали острые лезвия. Заг медленно, но хищно пошел на моего приятеля.
        Грош попятился, испуганно заморгал.
        - Чего кипятишься, малый? - сквозь зубы процедил вор. - Или по пыточной соскучился?
        Грош сник. Я попытался мысленно призвать на помощь Горензефа - но без толку. Видимо, не та ситуация, чтобы беспокоить магические стихии.
        - Что от нас требуется? - обреченно спросил я.
        - Вот - это совсем другой разговор! - довольно сказал Заг, и клинки из его ладоней исчезли так же быстро, как и появились, - лишь звякнуло железо, напоминая о содержимом воровских рукавов.
        Заг вернулся к ступеням и уселся вновь, по-воровски, поджав по себя ноги. Похоже, ему нравилось сидеть, когда другие вынуждены стоять.
        - А задание в следующем, - сказал он. - Вскоре сюда прибудет посланный Императором отряд. Ваша задача - следить за ним и делать то, что я скажу…
        - Мы должны действовать против воли Императора? - встрепенулся я.
        - Не, не против Императора, - протянул вор. - А во имя Священной инквизиции и сохранности собственной шкуры. Понятно?
        - Не вполне, - сказал Грош. - Отчего бы этим не заняться ворам? Они-то более сильны в таких делишках…
        - Да я тоже так думаю, - задумался Заг. - Да только наш наниматель считает иначе. Мол, посланница небес, за которой охотится отряд, за версту нашего брата чует. Нужны более, хи-хи, невинные души.
        - Посланница небес… - повторил я. - А как ее зовут?
        - Дай-ка вспомню… - Вор наморщил лоб, почесал в затылке. - Ага, вспомнил! Иноэль!
        Все поплыло у меня перед глазами.
        Значит, это был не сон.
        И со мной случилось то, чего как огня должен бояться несчастный смертный.
        Меня угораздило влюбиться в ангела.
        Часть 2
        След упавшей звезды
        Глава первая,
        в которой читатель знакомится с новым благородным героем
        Ламберт осматривал уходящее вдаль лезвие меча. На острие ослепительной искрой сверкало солнце. Если достаточно долго держать клинок так, целясь им в жаркое светило, можно научиться находить малейшие недостатки заточки.
        Впрочем, у этого меча не удалось еще найти ни единого недостатка. Выкованный из тайного сплава в горных мастерских гномов, острее бритвы, идеально сбалансированный, с наложенным на металл заклятием рун - такое оружие стоит целого состояния. Было у меча и имя, данное мастером при рождении из огня и пара.
        Андогур.
        Казалось бы, обладание таким предметом - повод для гордости и ежечасной радости.
        Пожалуй, так оно и было. Тем более что по происхождению Ламберту никак не светило подобное сокровище. Но, как и всякий неожиданный подарок судьбы, меч этот казался теперь непомерно тяжелой ношей.
        Это оружие он получил из рук самого Императора.
        До сих пор тело пробивает дрожь при воспоминании о той нежданной аудиенции. Каждому понятно: не по рангу капитану гвардии получать посвящение от самого властителя Империи. А произошедшее иначе, чем посвящением, не назовешь.
        …Их оставили вдвоем в огромном полутемном зале, осветить который напрасно силились узкие и высокие окна. Легкий ветер бесшумно шевелил портьеры, от мебели и гобеленов на стенах веяло древностью и волнующей историей.
        Вопреки традициям и принятым при дворе мерам предосторожности он остался один на один с великим правителем. Массивные двери закрылись за спиной, и тело сковало оцепенение.
        Рыцарю не подобает терять самообладание, но сейчас происходило что-то, выходящее за пределы понимания Ламберта.
        Он упал на одно колено, склонил голову, не смея поднять даже взгляда на Императора. И тогда тот подошел ближе и сказал - негромко, но величественно, как могут говорить лишь монархи, обретшие трон непостижимой волею Всевышнего:
        - Я вижу, ты без оружия, рыцарь?
        - Так и есть, мой повелитель… - проговорил Ламберт. - Ведь я шел на аудиенцию с вами, и меч свой я отдал стражам…
        - Конечно, ты пришел сюда, исполняя мою волю, - милостиво сказал Император. - Но мне кажется, мой гвардеец должен иметь возможность в любой миг постоять за своего Императора…
        - Я готов! - вспыхнул Ламберт, подымая голову. - Сию же секунду, хоть голыми руками!
        - Зачем же - голыми руками… - проговорил Император, и Ламберт чуть вздрогнул, ощутив щекой холодную сталь. - Этот меч в твоих руках будет служить мне верой и правдой…
        - Пока я не паду мертвым! - запальчиво воскликнул Ламберт. - Но жизнь моя дорого обойдется вашим недругам, да хранит вас Всевышний!
        - Истинно так! - милостиво сказал Император. - Отныне ты - имперский рыцарь. Возьми этот меч и служи мне!
        …Ламберт часто вспоминал этот миг, что навсегда впечатался в память. Не оставляла мысль: все это не просто так. Император, несомненно, избрал его - избрал из числа более родовитых и не менее сильных и удачливых рыцарей. Что послужило критерием выбора? Преданность? Скромность? Отсутствие особых притязаний из-за недостаточной знатности?
        И главное - для чего его избрали?
        Стоя на вершине дворцовой башни, неся важнейший в Империи караул во главе отряда гвардейцев, он мучительно думал.
        Целился острием меча в ослепительное солнце - и хмурился своим невеселым мыслям…
        - Мой капитан… - Гвардеец коротко, склонил голову. Этот юноша далеко пойдет: по знатности он стоит на пару ступенек ниже своего командира, но умеет контролировать эмоции и держится достойно. - Вас вызывают к имперскому канцлеру.
        - Вот как? - несколько удивился Ламберт. - Ладно, смени меня! Караул переходит в твое распоряжение.
        - Исполню, мой капитан! - Глаза гвардейца загорелись: впервые ему поручено столь ответственное задание.
        Ламберт легко сбежал вниз по винтовой лестнице башни и вышел на стену. Проходя по широкой дворцовой стене, он придирчиво оглядывал гвардейцев и императорских рейнджеров, притаившихся за высокими каменными зубцами. Стрелки занимались тем, чем и положено лучшим лучникам Империи, - внимательно осматривали сложное стрелковое хозяйство, готовые в любую секунду выполнить приказ и поразить указанную цель.
        Стена упиралась в мощный бастион, переход от которого вел непосредственно ко дворцу.
        У входа во дворец стояли императорские стражники из числа имперских рыцарей. Эти не были гвардейцами и Ламберту не подчинялись. Так что пришлось пройти через унизительную процедуру обмена паролями.
        Ламберт спустился на этаж и проследовал в приемную канцлера. К его удивлению вместо канцлера его встретила красавица Иона - статс-дама и одна из императорских фавориток.
        - Прошу за мной! - надменно произнесла она, и по мраморному полу зашуршала сложная конструкция из многочисленных юбок.
        Капитану гвардейцев хватило выдержки, чтобы не задавать вопросов. И без того ясно: вызов к канцлеру сделан лишь для отвода глаз.
        Иона прошла за тяжелую старинную портьеру, Ламберт покорно двинулся следом. К его удивлению, за портьерой оказался довольно узкий проход, о существовании которого ему не было известно. Впрочем, ему, гвардейцу, должно быть известно лишь устройство внешнего периметра обороны дворца. Здесь, в святая святых, всем ведают лишь особо приближенная стража да еще более приближенные фаворитки. Есть, правда, Императрица, но… Это уже не касается простых смертных.
        Как и следовало ожидать, проход вывел в темный коридор в пределах императорских апартаментов. Здесь Ламберту уже доводилось бывать - единожды. Но напоминание об этом навсегда с ним - в строгой роскоши ножнах…
        Дорогу в императорские покои перекрыли двое могучих паладинов, опиравшихся на оголенные двуручные мечи.
        - Император ждет, - сквозь зубы процедила статс-дама и тихо произнесла какую-то фразу - очевидно, условную.
        Паладины пропустили их, словно нехотя уступив дорогу, одарив Ламберта подозрительными взглядами.
        Похоже, это был уже другой зал - Ламберт плохо ориентировался в императорских покоях. Едва он шагнул через порог, как Иона исчезла - будто растворившись в воздухе.
        На миг Ламберту стало не по себе: он один, в запретном для смертных месте, да еще и с оружием! Уж не хотят ли его сделать пешкой в какой-то ужасной интриге?!
        - Рад снова видеть тебя, мой верный рыцарь… - раздался знакомый, спокойный и величественный голос.
        Ламберт как подкошенный рухнул на колено и склонил голову. Мимо тихо прошуршала по мрамору мантия.
        - Докладывают мне, что службу ты несешь достойно и в последнем турнире проявил себя с лучшей стороны…
        Ламберт вздрогнул: последнее время рыцарские турниры если и не были под полным запретом, то проводились неофициально, чуть ли не тайно. Ибо не одобрялись инквизицией как проявление вольнодумства черни и чрезмерного самомнения рыцарского сословия. Если до лордов руки церковников еще не дотянулись, то рыцарству попроще приходилось несладко: воины инквизиции грозили отвоевать у рыцарей веками принятые привилегии.
        - Я считаю, что было бы неплохо возобновить Императорские турниры, - продолжал монарх. - И звание рыцаря должно занять подобающее ему почетное место…
        Ламберт не понимал, к чему клонит повелитель, но недоброе предчувствие уже коснулось его сердца.
        Ведь всем известно, какие натянутые отношения сложились в последнее время у трона с Магистратом. Это давно грозит вылиться в открытое противостояние. Неужели время пришло, и ему придется принять участие в этих событиях?! Очевидно, сейчас ему отдадут приказ, который изменит историю и его собственную жизнь.
        Ламберт приготовился к худшему.
        Но Император произнес нечто, чего Ламберт совсем не ожидал:
        - Слышал ли ты, рыцарь, про падшую звезду?
        Ламберт невольно поднял взгляд на Императора. Тот возвышался над ним величественным монументом.
        - О да, повелитель! Я не только слышал - я видел ее собственными глазами, так как той ночью производил развод караула на дворцовой стене…
        - Прекрасно… А что тебе известно об этом чудесном явлении? Что говорят подчиненные тебе люди?
        Ламберт медленно покачал головой:
        - Прошу прощения, мой повелитель… Но я - воин. Я не интересуюсь слухами, что же касается вверенных мне людей…
        Император жестом остановил его:
        - Я понял тебя. Меня радует твоя преданность службе и презрение к слухам. Я давно слежу за твоей службой. И ты больше прочих заслужил мое доверие…
        - Ваше величество… - зарделся Ламберт.
        - Не перебивай повелителя! - строго сказал Император. - Ты заслужил мое доверие. Но это не только привилегия - это еще и тяжкая ноша. Готов ли ты принять ее на себя?
        - Да, повелитель! - не колеблясь, сказал Ламберт.
        - Я не сомневался в тебе, рыцарь! - торжественно сказал Император. - Тогда приготовься услышать то, что перевернет твою судьбу…
        Император сделал несколько шагов по мраморному полу. Выглядел он задумчивым и даже печальным. Наконец он остановился, глядя вдаль сквозь распахнутое высокое окно, и заговорил:
        - Упавшая звезда не предвещает ни счастья, ни благоденствия. Грядет конец Невендаара. Кровавые войны разгневали небеса - и нас ждет кара. Ни одной из рас не останется на этих землях - все обернется прахом. Таково пророчество, таковы слова Прорицательницы…
        Ламберт чувствовал, как пересохло во рту. В услышанное не хотелось верить - но Император знает цену словам.
        - Посланник небес сошел на землю, - продолжал Император. - Окинув последним взглядом наши истощенные земли, он примет решение…
        Ламберт задержал дыхание, боясь пропустить хоть слово. Величие и ужас грядущего потрясли его.
        - Остался лишь небольшой шанс - встретить небесного посланника и попытаться понять его, а возможно - убедить в чем-то. Я желаю видеть его здесь, в этом зале!
        Слова Императора прозвучали так, словно он и вправду уверен: ему, а не Небесам решать судьбу Невендаара! Что ж - это право Императора! И за это право сотни рыцарей и тысячи простых воинов готовы сложить свои головы на полях сражений…
        Но как быть с посланцем небес?!
        - Итак, Ламберт, ты отправишься в путь к месту падения звезды, найдешь посланника - и приведешь ко мне! - Император говорил сурово, грозно - но при том он впервые назвал его по имени!
        Невиданная честь!
        - Здесь, во дворце, мы попытаемся договориться с небесами… - Император усмехнулся, как показалось - невесело. - Учти, рыцарь: миссия твоя - тайная. Умри - но сохрани эту тайну. На время этого задания освобождаю тебя от закона, даю тебе право использовать меч против любого, кто станет у тебя на пути… Конечно же, это будет иметь силу лишь в том случае, если ты исполнишь главную и единственную цель - приведешь ко мне посланника… Понял ли ты меня?
        Ламберт молча склонил голову.
        Наступал его звездный час.
        Во всех смыслах этого слова.
        Глава вторая,
        в которой проясняются обстоятельства некоторых коварных замыслов
        Тихое бешенство завладело душой и телом отца Себастьяна. Он следил, как выходит из городских ворот маленький отряд Ламберта, и лицо его дергали мелкие судороги.
        Значит, Император все-таки знал… Как говорят, тайна, известная более чем двоим, перестает быть тайной. Выходит, Прорицательница, сочла возможным раскрыть зловещую тайну двум враждующим сторонам.
        Но что известно этому гвардейцу? Все? Или только лишь часть правды?
        И что известно самому Императору?
        Проклятие! Недостаток сведений сводит с ума, не дает покоя. Знает ли Император, что известно ему, Себастьяну? А знает ли он - поделился ли Себастьян своим знанием с Великим Инквизитором?
        Нет ответа - словно тьма застилает глаза. Свершилось: его, мастера закулисной игры, обвели вокруг пальца!
        Но не время унывать. Придется действовать по худшему сценарию.
        Запуганные чужеземцы не нашли никого на месте падения звезды. Значит, у него есть шанс оказаться первым…
        И, кстати, не забыть про этих везучих пройдох: по словам доносчика, они сумели выжить при встрече с целым отрядом Проклятых…
        - Ваша светлость! Его святейшество ждет вас! - Референт почтительно склонился перед Себастьяном.
        Тот коротко кивнул в ответ и даже слегка улыбнулся: референт хоть и птица не самого высокого полета, однако же вхож к Самому и весьма сведущ в канцелярских тонкостях. Такой человек может оказаться весьма полезным - особенно для реализации далекоидущих замыслов…
        Великий Инквизитор стоял у завешенного окна, из которого выглядывал, чуть отодвинув портьеру. Наверное, ему, великому, жизнь улицы представляется бесцельной суетой муравейника.
        Неудивительно - ведь все, что он знает о происходящем за толстыми стенами Магистрата, известно ему лишь со слов помощников и советников.
        - Вы звали меня, ваша святейшество… - почтительно склонился Себастьян.
        - М-м… Да… - задумчиво протянул Великий Инквизитор. - Я вдруг подумал - что там с этими вашими… чужеземцами?
        Отец Себастьян чуть приподнял взгляд. Отчего это Великого Инквизитора заинтересовали вдруг двое неудачников?
        - Видишь ли, - словно прочитав его мысли, продолжил Иоганн, - мне вдруг захотелось пообщаться с ними. Узнать, что происходит за пределами Невендаара…
        Это было неожиданно. Отчего это его святейшество заинтересовало, что творится вне реально существующего мира? Заскучал он, что ли? Это какая-то блажь? Или он замыслил нечто такое, что даже ему, Себастьяну, не могло прийти в голову?
        Это серьезный повод для беспокойства. И для скорейшего принятия окончательного решения…
        - Так что они там наболтали? - продолжил Иоганн.
        Себастьян чуть тряхнул головой, словно сбрасывая оцепенение, и сказал чуть небрежно:
        - Ничего интересного. Сбежали от нищеты в поисках лучшей жизни. Простые бродяги…
        - Значит, с ними можно побеседовать?
        «Как же ты упорен, - со злостью подумал отец Себастьян. - И какая только муха тебя укусила, будь ты неладен?!»
        - Побеседовать? - неуверенно переспросил он. - Хм… Боюсь, ваше святейшество, это проблематично…
        - Что?
        - Экзекуторы перестарались - думали, что бедняги что-то скрывают. В общем, они умерли под пытками.
        Великий Инквизитор нахмурился:
        - Что-то не похоже на умелую работу!
        - Я тоже так считаю, - быстро согласился отец Себастьян. - Но и бедолагам надо отдать должное: слабенькие они оказались, совсем хилые. Одно слово - нищие окраины…
        «Скорее замести следы, - быстро думал отец Себастьян. - Придется пожертвовать людьми, но…»
        - Бог с ними, - неожиданно легко согласился Великий Инквизитор. - Не это сейчас главное…
        Себастьян напрягся в ожидании новых неожиданностей. И больше всего - что Иоганн заговорит с ним об упавшей звезде.
        - Я об упавшей звезде, - сказал Великий Инквизитор.
        В глазах у Себастьяна потемнело.
        - Пора пресечь все эти нелепые слухи, - продолжил Иоганн. - Все это ведет к масштабной ереси. Нужны показательные суды, возможно даже - аутодафе! Путь болтуны заткнутся!
        Он резко обернулся к Себастьяну и тряхнул кипой исписанных листов:
        - Вы читали все это? Потоки доносов! В столице распоясались вольнодумцы! Не боясь, болтают в тавернах, вслух поносят власть и веру! Еще немного - и чернь вздумает поднять голову!
        Себастьян перевел дыхание - про эту сторону вопроса он совсем забыл! Серьезный минус в его работе.
        Но все равно - будто гора с плеч свалилась: Великому Инквизитору по-прежнему ничего не известно.
        - Конечно, ваше святейшество, - преданно глядя в глаза хозяину, сказал отец Себастьян. - Я займусь этим вопросом немедленно.
        Вернувшись в свой кабинет, отец Себастьян некоторое время сидел неподвижно, переводя дух и стараясь успокоиться.
        Только что пришло осознание того, что он зашел слишком далеко. Теперь поздно отступать.
        И ждать чего-то становится просто опасно. Всего одна случайность, небольшая ошибка, логическая нестыковка - и он полетит в бездну, заняв свободное место в пыточной камере.
        Действовать! Действовать немедленно и со всей возможной решительностью!
        …В мрачном кабинете возникла сгорбленная фигура послушника.
        - Ваша светлость, Ферре дожидается приема… - доложил он.
        - Это кстати… - бесцветно произнес отец Себастьян. - Проси!
        Ферре появился в своей обычной манере - тихо, как призрак. Верный, как собака, дьявольски исполнительный, хитрый, как лис, и беспощадный, не ведающий сомнений инквизитор. Отличный претендент на его место. Разумеется - когда сам Себастьян подымется выше.
        Единственное, что вызывает опасения, - как бы у протеже не возник соблазн последовать по нечистому пути своего патрона.
        - Садись! - не столько предложил, сколько приказал отец Себастьян.
        Ферре послушно опустился на стул с высокой спинкой. Трудно сказать, что было удобнее - стоять или сидеть на этом почти что пыточном стуле.
        Сам Себастьян занимал удобное кресло за широким столом, заваленным бумагами. По сути, он брал на себя всю рутинную работу Великого Инквизитора, избавляя Иоганна от лишних забот, зато с головой погружаясь в реальное положение дел, постепенно накручивая на пальцы все больше и больше ниточек управления скрипучей машиной Священной инквизиции.
        - Докладывай! - потребовал отец Себастьян.
        Ферре почтительно склонил голову - чуть набок, что выдавало в нем натуру, склонную к умеренной инициативе и темной фантазии. Полезные качества для его работы.
        - Моим людям пока не удалось обнаружить посланницу, - сказал Ферре. - Известно одно: она покинула место падения звезды. Известно также, что там побывали эльфы и Падшие. Ясно и другое: им тоже не удалось найти посланницу…
        - Выходит, им тоже известно о пророчестве… - задумчиво проговорил Себастьян.
        - Друиды, - предположил Ферре. - Они известны своими пророческими способностями.
        - Знаю… - проворчал отец Себастьян. - Но почему ее так и не нашли?
        - Смею предположить, - деликатно произнес Ферре. - Она откроется лишь тому, кому сочтет нужным…
        - То есть нас она не считает стороной, достойной общения? - насупился Себастьян.
        - Пути Всевышнего неисповедимы… - туманно сказал Ферре.
        - К несчастью, нам слишком поздно замаливать грехи, - недобро произнес отец Себастьян. - Ей придется иметь дело с Церковью, такой, какой она стала…
        Он в раздумье постучал пальцами по полированной поверхности стола. Прямо перед глазами лежала кипа доносов и лист со списком еретиков, подлежащих пыткам. Ничего не поделаешь - борьба есть борьба. И если посланница небес воротит нос от тех, кто во имя Всевышнего готов погубить собственную душу, - тем хуже для нее!
        - Сделаем так, - сказал Себастьян. - Соберешь сильный отряд и двинешься по следу Ламберта. Я уверен, что ему удастся отыскать посланницу. В таком случае у тебя будет два варианта…
        Себастьян прищурился, словно игрок в шахматы, просчитывающий ходы противника.
        - Первый и наиболее предпочтительный вариант - обойтись без прямого столкновения. Можешь использовать наших чужестранцев…
        - Я как раз хотел предложить это, - встрепенулся Ферре. - Было бы неплохо, если бы все обстояло как нападение нейтралов - варваров или же просто воришек. В любом случае узнать правду будет почти невозможно - даже Прорицательнице не откроются ветви судьбы выходцев из-за пределов Невендаара…
        Себастьян кивнул, сдерживая довольную улыбку: приятно, когда подчиненный предугадывает твои мысли. И главное - делает это открыто.
        - В случае же, если это не поможет, действуй силой, - сказал он. - Посланница должна быть у меня и ни в коем случае не должна встретиться с Императором.
        - Как поступить со свидетелями? - деловито осведомился Ферре.
        Отец Себастьян задумался. Слишком часто в последнее время он стал брать на душу грех убийства. Но ничего не поделаешь…
        - В случае, если не обойдется без схватки, подготовить доносы на Ламберта и его спутников. Они должны выглядеть изменниками, еретиками, ну и… Сам понимаешь!
        - Уже сделано, - с готовностью отозвался Ферре.
        Глаза инквизитора - неподвижны, как стекло. Любая низость, подлость, самая изощренная жестокость для него - пустяк. Ведь в сердце его - святая вера в то, что делает он благое дело. А все, что сделано ради славы Всевышнего, - оправданно и свято.
        - Что же касается чужеземцев… - Себастьян брезгливо скривился. - Чужеземцы должны сгинуть в любом случае…
        Глава третья,
        в которой происходят встречи - одна неприятная, другая - загадочная
        Эта придорожная харчевня мало чем отличалась от шумной городской таверны. Разве что было здесь не так людно и уж куда менее шумно. Среди посетителей не было той экстравагантной столичной публики, не было музыкантов и странного дурманящего дыма трубок.
        Говоря по совести, обстановка тоже была попроще и погрязнее.
        Еда - так себе, и девка-разносчица - далеко не красавица. Да и пиво было под стать - не слишком свежее, с кислинкой.
        В общем, кого я обманываю?
        Паршивое было место.
        Только вот именно здесь назначил встречу наш мерзкий соглядатай.
        В ожидании мы с Грошем тоскливо потягивали пиво. Приятель мой тщетно пытался найти желающих перекинуться с ним в картишки или хотя бы в кости. Народ здесь был сонный, апатичный, как и вся местность вокруг.
        - И что мы здесь только делаем? - недоумевал деятельный Грош. - Если уж не суждено нам удрать от доброго отца Себастьяна - то хоть делом каким заняли бы, что ли…
        - Зря болтаешь. - Я покачал головой. - Будто не знаешь, какими делами нас займут…
        - А что? - простодушно пожал плечами Грош. - С нами маг, он-то не даст нас в обиду!
        - Но Горензеф сам говорил, что не всесилен! - возражал я.
        - Наше дело маленькое! - отмахивался Грош. - Если хочешь знать - я даже доволен, что мы попали в эту историю. Глядишь - сделаем карьеру, станем с тобой инквизиторами…
        - Ты это серьезно? - Я с подозрением глянул на приятеля. Никогда не поймешь, взаправду он говорит или слова сами лезут из него, как из дырявого кармана…
        - Ну, инквизиторами - не инквизиторами, а важными людьми стать можно! - заявил Грош. - Поработаем, обрастем связями - а там займемся торговлей с гномами под прикрытием святых отцов. Я даже прикинул, как с их помощью от податей избавиться можно. Гляди: допустим, создаем мы концессию на основе добровольных пожертвований прихожан при каком-нибудь храме…
        - Побойся бога! - ахнул я.
        - Ты не понял - мы всего лишь обернем капитал, а после вернем с процентами! - с детской непосредственностью убеждал Грош. - Всевышний еще будет нам благодарен за приумножение своих капиталов!
        - Приди в себя, негоциант доморощенный! - возмущенно воскликнул я. - Нам бы из этой передряги вывернуться - а ты уже сочиняешь, как казну обдурить да попасть вне очереди в преисподнюю!
        - Ну, одно другому не мешает! - важно сказал Грош. - А мыслишка-то моя дорогого стоит! Надо будет обсудить с отцом Себастьяном при личной встрече…
        - В этом нет необходимости! - усмехнулся неприятно знакомый голос. - Обсуди со мной - а я передам!
        Наш спор скомкался, мы обернулись к неказистому столику у стены под полкой с каким-то чучелом. Там удобно примостился Заг, потягивая винцо из грубого железного кубка. Причем одну ногу в дорогом башмаке ягнячьей, расшитой бисером кожи возложил прямо на стол.
        - А ты парень не промах, - бросил он Грошу. - Будь ты настоящим вором - я бы зуб за тебя дал на приеме в Гильдию. Мыслишка твоя тоже неплоха. Жаль только, кишка у вас обоих тонка, да и не жильцы вы на этом свете…
        - В смысле? - медленно проговорил Грош.
        - Да шучу я, шучу! - рассмеялся Заг.
        - Что-то не нравятся мне такие шутки… - хмуро заметил я.
        - Это ничего, - сказал Заг. - Одному не нравятся мои шутки, другим не нравятся ваши глупые рожи. Честно говоря, на месте своего покровителя я не стал бы связываться с такими простаками. Ну да это не мое дело. Мое дело - передать для вас новое поручение.
        Мы молчали в мрачном ожидании. Заг же ловко, как кошка, перебросил свое гибкое тело к нашему столу и устроился на новом месте, поглядывая на нас с хитрым высокомерием.
        - Вот что я вам скажу, господа бродяги, - сказал он. - Предстоит вам дело непростое, такое, что лично себе я ни за что не пожелал бы. Не думаю, что вы с ним справитесь, а потому даже забавно поглазеть на ваши потуги…
        - Вы бы не каркали, милейший, а говорили по делу, - сердито сказал Грош.
        Заг сверкнул глазом, но продолжил как ни в чем не бывало:
        - Ну-ну… Так вот, предстоит вам, счастливчики, потягаться если не силой, так умом и хитростью с лучшими людьми Императора. Может, они и не мудрецы и не стратеги, но преданности повелителю и умению владеть мечами им не занимать…
        - Мечами? - переспросил я. - Мы что же, должны сражаться?
        Заг скрипуче рассмеялся:
        - Куда вам тягаться с имперскими рыцарями? Взять хоть сотню таких, как вы, - лишь больше станет куча молчаливого фарша. Нет, я, конечно, сам не ангел, но и мне не придет в голову предлагать вам драться с ними. Впрочем, этого и не требуется. Отец Себастьян желает совсем другого.
        - Уверен - то, что хочет этот человек, ничуть не лучше убийства, - проговорил я.
        Грош под столом наступил мне на ногу. Да я и сам понимал, что говорю довольно-таки опасные вещи.
        Вор же легко пропустил мои слова мимо ушей.
        - В общем, так, - сказал он деловито. - Нельзя позволить Ламберту найти посланницу… Ну, вы понимаете, о какой дамочке я говорю. Ежели он ее найдет - то не должен привести ее в столицу…
        - И как же вы себе это представляете, почтенный? - ядовито спросил Грош.
        - Мне представлять ни к чему. - Вор зевнул и с хрустом потянулся. - Мое дело - передать вам приказ. И еще кое-что…
        На стол с возбуждающим звонким звуком тяжело упал небольшой кошелек.
        - Привет от отца Себастьяна, - ухмыльнулся вор. - Любое дело должно быть оплачено. Иначе оно теряет смысл…
        - Особенно - грязное дело! - буркнул я, глядя, как Грош с удовольствием подхватывает кошелек.
        - Деньги не пахнут! - пересчитывая серебро, заявил приятель.
        - Еще как пахнут! - прищурился вор. - Вкусной едой, вином, духами красоток!
        - Хорошо сказано, приятель! - воскликнул Грош, пересыпая монеты из ладони в ладонь.
        - Вы будете получать столько же при каждой нашей встрече, - сказал вор. - Думаю, денежки будут заставлять вас пошевеливаться и… И напоминать о палачах инквизиции…
        - Хм… А вот этого не надо, - сказал я. - У нас прекрасная память…
        Вор исчез столь же шустро, как и появился, мы же остались сидеть в самом подавленном настроении.
        - Ну, вот… - мрачно сказал Грош, наигравшись с монетами. - Рыцарей нам только не хватало. Знаю я их дворянские замашки!
        - Откуда тебе-то знать? - с сомнением спросил я.
        - Да так… - туманно сказал Грош. - Воспоминания трудного детства. Начни мы им пакостить - поймают в два счета! И если сразу не порубят в капусту, так слугам скажут. И тут уж неизвестно, что хуже - от меча погибнуть или под кнутами…
        Гроша передернуло - видимо, он хорошо знал, о чем говорил.
        - И главное - удирать бесполезно, - уныло добавил он. - Они же верхом, а мы с тобой не на темных городских улочках - мигом догонят и за шиворот схватят…
        - Верхом… - задумчиво повторил я. - Может, лишить их этого преимущества?
        Грош непонимающе уставился на меня.
        После чего расплылся в хитрой улыбке.
        Эту ночь мы провели с определенным удобством: хозяин харчевни милостиво допустил нас к сеновалу, взяв, прочем, небольшую плату и сопроводив длинным списком условий: куда не ходить, на что не смотреть и чего не делать. Зевая, мы выслушали эти нотации и забылись мертвым сном - наутро нам предстояло приступить к своим негодяйским обязанностям.
        Однако выспаться мне не довелось.
        Проснулся я посреди ночи от странного тревожного чувства. Выбрался из-под навеса и, поеживаясь, прошел по заднему двору харчевни.
        Небо было удивительно звездным и столь красивым, какое можно увидеть лишь над Невендааром. Захваченный зрелищем, я вышел за калитку, к дороге. Всхрапывали хозяйские кони, сонно отзывались свиньи и овцы. Но даже это не могло нарушить величественной картины.
        Это таинственное ночное время создает особый настрой - и в душе рождаются необычные стихи и мелодии, каких не придумать при солнечном свете.
        Так я и стоял, тихо нашептывая строфы, позабыв о своей незавидной и опасной доле шпиона инквизиции. Я снова был свободным поэтом - и жадно ловил ускользающие минуты…
        …Я вдруг почувствовал, что не один под этим прекрасным небом. Не успел даже обернуться, как пространство вокруг меня озарилось призрачным светом, и из-за спины моей тихо выплыла знакомая фигура.
        Сердце ускорило бег, и пересохшие губы произнесли в волнении:
        - Иноэль…
        Это была она - девушка-ангел. Так же, как и я, смотрела она в чудесное и небо.
        - Какая красота, - сказала она, счастливо улыбаясь. - Гармония и чистота - то, чего не встретишь в этом, нижнем мире…
        Лицо ее подернулось грустью. Она поймала мой растерянный взгляд и улыбнулась вновь - на этот раз ободряюще.
        - Тебе не нравится наш мир? - осторожно спросил я.
        - Он ужасен… - произнесла Иноэль. - Коварство и ложь, жестокость и смерть - вот что движет обитателями Невендаара…
        Иноэль медленно прошлась, сделав круг, и легкие ткани стелились за ней, словно не существовало для них земного притяжения.
        - Я знала, что на земле все не так, как там… - она подняла глаза к звездам. - Но действительность предстала еще ужаснее. Даже не знаю, имеет ли право на существование такой больной мир…
        В ее словах мне послышалась тоска и… нешуточная угроза. Но тогда я думал совсем о другом. Ведь в душе моей поселились беззаботные светлые сущности, лишающие человека способности рассуждать здраво.
        - Прекрасная Иноэль, - сказал я с чувством, - если что-то и должно существовать вечно - так это твоя красота!
        Девушка посмотрела на меня с удивлением. В глазах ее сверкнули удивление и насмешка:
        - О чем ты, забавный юноша?
        С трудом сдерживая в себе восторженные порывы, я заговорил - пожалуй, чересчур страстно:
        - Прекрасная посланница небес! Я не знаю, для чего ты сошла на эту землю, но с первого взгляда ты околдовала меня своей красотой. Я шел в эту страну с надеждой найти вдохновение - и даже не ведал, какое счастье огненным вихрем обрушится на меня с небес…
        - Одумайся, мальчик! - с грустной улыбкой проговорила Иноэль. - Уж не прокрались ли в твою душу опасные чувства? Это было бы прискорбно: ведь ты - всего лишь смертный…
        - О да! - страстно заговорил я, опускаясь на колено и пытаясь поймать подол ее легкого платья. - Я смертный - и это прекрасно, потому что дает мне возможность умереть за тебя…
        - Постой, безумец! - Иноэль отстранилась, словно отплыв на пару шагов назад. - Оставь свои бесплодные фантазии! Что ты знаешь обо мне? А узнав - не ужаснешься ли? Не отпрянешь ли от меня, как от чудовища?
        Я не понимал, о чем говорит эта девушка. Звездная ночь и прикосновение к небесному способны лишить рассудка поэта, и без того хрупкого душой.
        Единственное, что я понимал в тот момент: я должен сделать что-то важное для нее, носительницы чудесных сил и неземной красоты. И меня вдруг будто молнией прошибло.
        - О Всевышний… - Голова прояснилась, и я ощутил страх вперемешку со жгучим стыдом. - Прекрасная Иноэль, послушай меня! Тебе угрожает опасность!..
        - Не беспокойся обо мне, Свидрик, - ответила она, и, услышав свое имя в ее устах, я почувствовал сладкое тепло. - Отправляясь в пучину Невендаара, я знала, какие опасности ждут меня здесь. Поверь - я ничего не боюсь…
        - Но тебя уже повсюду ищут! - воскликнул я страстно. - Люди Императора и инквизиции, эльфы и демоны - все рыщут по твоим следам, стремясь захватить тебя, как ценную добычу!
        - Такова судьба моя, Свидрик, - сказала Иноэль, и полный печали взгляд ее вновь устремился в небо. - На все воля Всевышнего. Но поверь - куда более суровая судьба уготована самому Невендаару…
        - Не понимаю… - пробормотал я.
        - Я пришла сюда, чтобы исполнить волю небес, - сказала Иноэль.
        Я решительно тряхнул головой:
        - Какова бы ни была воля небес - я сделаю все, чтобы защитить тебя, Иноэль!
        Девушка посмотрела на меня долгим, пронзительным взглядом.
        - Ты не воин, - сказала она. - Но в сердце твоем пылает рыцарский огонь. Берегись - как бы он не спалил твою душу…
        - Я не боюсь! - упрямо сказал я, не будучи уверенным в сказанном. Не знаю, испытывают ли страх рыцари - но мне стоило больших усилий вытолкнуть его в дальние закоулки души. - Я хочу спасти тебя от всех этих жадных лап!
        Иноэль покачала головой:
        - Ты ничего не знаешь, Свидрик. А незнание рождает ошибки, и порою страшные ошибки…
        - Мне плевать! - выкрикнул я. - Зато я знаю одно: ты - главное сокровище этого мира, и весь Невендаар не стоит твоей жизни!
        - Ты даже представить себе не можешь, насколько ошибаешься… - проговорила девушка, удаляясь в темноту.
        Я хотел бежать, ползти по ее следам - но словно какая-то сила сковала мои ноги, оплела руки, навалилась на веки…
        Глава четвертая,
        в которой друзья наблюдают за сценами из рыцарской жизни
        Проснулся я с тяжелой головой и вялостью в теле. Эта ночная встреча вспоминалась, как и та, первая, - в ней трудно было отличить правду от сонных грез.
        Грош уже проснулся. Он лениво потягивался и сладко зевал. Посмотрел на меня заспанными глазами, сказал с ленцой:
        - Ну что, друг мой, не пора ли приступать к нашим грязным делишкам?
        Походя он несильно пнул пробегавшую мимо хозяйскую курицу. Та отчаянно закудахтала и помчалась прочь, заражая паникой все птичье население, собранное на заднем дворе. Что ж - здесь шла обычная жизнь, без претензий на захватывающие приключения. Мы же сделали свой выбор, или, как знать, - этот выбор за нас сделал какой-то могущественный забавник, и теперь не видать нам размеренности и покоя.
        Мы умылись, позавтракали в харчевне - благо, теперь не испытывали стеснения в финансах. Правда, при этом у меня возникло крайне неприятное ощущение обязательств перед некими темными силами.
        Чего не скажешь о моем друге: Грош с аппетитом уплетал яичницу со шкварками, прихлебывая лучшее пиво, что нашлось у хозяина.
        - Пиво с утра? - с сомнением проговорил я.
        - Жизнь коротка! - философски сказал Грош, сдувая с кружки пену. - А в нашем положении - особенно. Если нет уверенности, что отведаешь пива вечером, - просто грех не употребить его с первыми лучами солнца… Уф… Хорошо!
        …Мы шли по дороге в направлении, любезно указанном нам Загом. Точнее, шел я, Грош же уныло плелся следом.
        - Зря я с утра пил пиво… - жаловался он. - Голова теперь тяжелая, и ничего не хочется - лишь упасть и устремить свой взор в землю…
        - Я же предупреждал, - с досадой говорил я, поправляя на плече лютню. - Сказал же - плохо будет, а впереди - дорога!
        - Не мог остановить меня! - брюзжал Грош. - Друг называется… Я же натура увлекающаяся - а нам еще и денег дали! Грех же за это не поднять кружку доброго эля!
        Я сердито молчал, игнорируя приятеля.
        - Ну, куда ты торопишься? - ныл он. - Видишь - меня разморило! Чего доброго, в обморок грохнусь - будешь меня тащить…
        Я продолжал идти вперед, не обращая внимания на его причитания.
        - В конце концов, откуда такое усердие, - вдруг возмутился он. - С каких это пор ты стал так рьяно исполнять приказы дядюшки Себастьяна?
        Я нахмурился, поглядел на приятеля, отвернулся. Ответить на этот вопрос было непросто. И уж тем более - убедить не вполне вменяемого друга.
        - Дело не приказах, - нехотя сказал я. - Видишь ли… Этой ночью она опять приходила.
        - Кто? - не понял Грош.
        - Ну, та девушка. Посланница…
        Грош замер как вкопанный. Затряс перед собой пальцем, силясь сформулировать мысль. Мысль не желала оформляться, и он махнул рукой, оставив тщетные попытки.
        Мы пошли дальше. Но через несколько шагов Грош сказал:
        - Она мне тоже снилась. Как наяву.
        - И что она тебе говорила? - Я ревниво скосился на приятеля.
        - Ну… Что говорят в таких случаях красотки? - ухмыльнулся Грош и довольно почесал затылок. - Говорила, какой я красавец, как здорово играю в карты и какие у меня сильные руки…
        - Дурак! - выдохнул я в сердцах. - Я тебе не про сон рассказывал! Она приходила на самом деле!
        Грош неуверенно хихикнул:
        - Ну и на что ты ей сдался, олух? Она - посланница небес, если нам не врут, конечно. Ей меньше чем с лордом общаться никакого резона нет…
        - Возможно, - сухо ответил я. - Да только я был первым из людей, кого она встретила в Невендааре…
        - Ха-ха-ха! О-о… - Засмеявшись, Грош немедленно позеленел и схватился за голову. - Из чего в той харчевне хозяин гнал свой эль? Неужто из эльфов?
        - Можешь смеяться сколько угодно, - твердо сказал я. - Да только тогда, у следа упавшей звезды, она впервые увидала людей так близко. И, наверное, мы с тобой - не самые плохие люди, раз она не чурается нас…
        - Ну-ну… - пробормотал Грош.
        - А потому я хочу помочь ей! - продолжил я. - Сделать так, чтобы не нашли ее ни одни, ни другие, ни третьи!
        Конечно, я умолчал о своем истинном мотиве. Ведь даже самому себе я боялся напоминать о чувствах к этой небесной девушке, на любовь которой не имел права…
        К обеду Грош наконец пришел в себя и после короткого привала на обочине стал по-прежнему бодр и деловит. Он уже начал сыпать своими нескончаемыми идеями, как вдруг что-то заставило меня насторожиться.
        - Стой! - проговорил я, замерев. - Ты ничего не слышишь?
        Грошу не пришлось ничего объяснять. Он мигом бросился навзничь, припав ухом к земле.
        - Ага… - проговорил он. - Едет кто-то…
        Мы едва успели нырнуть в кусты, как на повороте из-за редких деревьев показалась небольшая группа всадников.
        Я никогда еще не видел настоящих рыцарей. В нашей глуши самыми внушительными воинами были городские ополченцы да наемники в дружинах лордов. Пару раз доводилось видеть варваров.
        Но я даже представить не мог себе, насколько внушительной силой выглядит рыцарь на боевом коне! Потом уже я понял суть различий между этими двумя - простым рыцарем и имперским. Но на фоне обоих оруженосцы просто терялись. Пожалуй, большее впечатление произвели на меня лишь воины Легионов Проклятых, спастись от которых удалось лишь чудом. Но если в том случае во мне преобладал страх, то теперь я ощущал невольное почтение.
        И, как ни стыдно, - зависть.
        Да, да! В том момент я вдруг подумал: будь я таким - высоким, крепким, мужественным, в сверкающей броне, с грозным мечом, верхом на могучем коне и фамильным гербом на щите, - может, и отношение ко мне Иноэль было бы более благосклонным?
        О, молодость, глупость! Ведь именно эти мысли вызвали во мне тогда недостойную менестреля зависть. Ведь знал я, кого ищут эти величественные воины, и во мне зарождалось еще одно неприятное чувство.
        Ревность.
        И не нужно было напоминать мне об угрозах инквизиторов - в тот момент я и сам готов был видеть истинных врагов человеческой расы в благородном Ламберте и его спутниках, о чем вспоминаю теперь с сожалением.
        Но как принято говорить у бродячих музыкантов - из песни слов не выкинешь.
        …А рыцари, как нарочно, остановили коней. Видимо, им тоже приглянулось это местечко.
        - А не отдохнуть ли нам здесь, друг мой Стаффорд? - сказал старший из рыцарей низким голосом.
        - Отчего бы и нет, почтенный Ламберт, - согласился молодой рыцарь.
        - Разбить лагерь! - зычно крикнул Ламберт слугам. - Пусть кони отдохнут - да и нам закусить не помешает…
        Отряд свернул с дороги и выехал на небольшую лужайку. Рыцари спешились и огляделись. Мы с Грошем невольно вжались в землю - показалось, что этот Ламберт видит все насквозь своим острым взглядом.
        Впрочем, только лишь показалось. При помощи слуг рыцари избавились от тяжелых панцирей и опустились на траву.
        Мы невольно вытянули шеи, отчаянно стремясь услышать, о чем же беседуют те, кто вызывает столь высокий интерес инквизиции.
        …Ламберт сидел на расстеленной попоне, по привычке оглядывая меч.
        Каждый знает: если уж потянулась рука к оружию - жди его использования по назначению.
        Честно говоря, он давно уже готов к этому. Внутреннее напряжение последних дней искало выхода. Всюду виделись враги, лелеющие коварные замыслы против повелителя.
        Наверное, это глупо. Но Ламберт прекрасно понимал: неспроста Император так тщательно отбирал того, кому предстояло отправиться на поиски посланника небес. Наверняка эта тайна волнует многих, в том числе - врагов короны…
        - Скажите, Ламберт, не зря ли мы сделали привал? - озираясь, спросил Стаффорд. Вся его поза выражала нетерпение. - Не стоит ли нам поспешить - пока посланника не перехватили недруги?
        Ламберт покачал головой:
        - Кони устали. Сейчас поспешим, а случись схватка или погоня - окажемся в дураках…
        - Как бы мы и без того в дураках не оказались… - буркнул Стаффорд, отворачиваясь.
        Ламберт спокойно посмотрел на него, сказал:
        - Тебя рекомендовали как отважного воина, Стаффорд. Слышал я, сам Страж столицы посоветовал тебя для этого похода…
        - Вы сомневаетесь в моей отваге, милорд?! - вспыхнул Стаффорд.
        - Отнюдь, - усмехнулся Ламберт. - Ни в отваге, ни в преданности твоей я не сомневаюсь. Мизраэль видит людей насквозь и не посоветовал бы труса. Но чего тебе не хватает - так это опыта и терпения…
        - Терпение - для тех, кто отсиживается за крепостными стенами! - заявил Стаффорд. - А какой может быть опыт без боя? И какого боя нам ждать, если мы отсиживаемся здесь, в прохладе, когда посланник, быть может, в опасности?!
        Ламберт выслушал эту тираду, с усмешкой вложил меч в ножны.
        - Ты рвешься в бой, друг мой, - произнес он, легко подымаясь на ноги. - Что ж, давай устроим небольшой турнир. Ты не против?
        - Когда это я отказывался от драки? - с вызовом выкрикнул Стаффорд, подскакивая и отряхиваясь.
        - Вилл! - позвал Ламберт.
        Переваливаясь с боку на бок, грузно подбежал плотный усатый оруженосец.
        - А ну-ка, неси запасные мечи!
        - Те, что заточить не успели? - гнусаво спросил оруженосец.
        - Да, Вилл, заточка нам не понадобится! - сказал Ламберт слуге и обратился к Стаффорду: - Участвовал ли ты в турнирах, друг мог?
        - Они же запрещены инквизицией, - нервно пожал плечами юный рыцарь.
        - Вот видишь, запреты останавливают тебя, - усмехнулся Ламберт. - Тогда как многих они, напротив, возбуждают на драку! А ты говоришь об отваге!
        - Это разные вещи! - ощетинился Стаффорд. - Я не хочу навлекать на свой род гнев Церкви!
        - Это все отговорки! - подзадоривал товарища Ламберт. - Воин не стал рыцарем, пока не принял участие в турнире!
        Стаффорд смотрел на Ламберта исподлобья, ноздри его сердито раздувались.
        Принесли мечи - затупленные, подернутые ржавчиной.
        - Держи! - крикнул Ламберт, бросая клинок Стаффорду. - Ты готов? Здесь нет инквизиции!
        Стаффорд бросил взгляд на меч, сказал язвительно:
        - Откуда вы взяли этот хлам? Я думал, вы - имперский рыцарь, а не старьевщик!
        - Я знаю, ты - знатного рода, мальчик, - усмехнулся Ламберт. - Но рыцарский патент, лошадь и дорогая упряжь еще не сделали из тебя воина.
        - Еще одно слово - и я докажу вам, как вы заблуждаетесь! - процедил Стаффорд сквозь зубы.
        - Не заставляй меня сомневаться в твоих словах… - начал было Ламберт, но замолчал, едва успев увернуться от стремительно просвистевшего клинка.
        - Неплохо, юноша, - рассмеялся он, поигрывая мечом. - Внезапность - хороший козырь, но в турнире вас могут не понять, сочтя коварным невежей…
        Стаффорд закричал и бросился на Ламберта, нанося удар за ударом. Капитан гвардейцев ловко уходит от меча, парируя удары своим клинком лишь изредка.
        …Звенела сталь, сыпались искры, а мы с Грошем опасливо переглядывались, прячась в кустах.
        - Уж не собираются ли благородные рыцари прирезать друг друга в самом начале пути? - озадаченно проговорил Грош. - Хотя, признаться, это было бы нам только на руку.
        - Это точно… - пробормотал я, поймав себя на мысли, что сам беспокоюсь за жизнь этих воинственных забияк.
        Тут же одернул себя, напомнив, что рыцари эти - враги моей Иноэль, стремящиеся схватить ее и утащить в неизвестном направлении. И тут же, не очень искренне, пожелал обоим повредить друг друга в драке. Не насмерть, конечно, - но чтобы это заставило их отказаться от своей цели и убраться восвояси.
        …Однако не тут-то было.
        Импровизированный турнир продолжался, и слуги наблюдали за ним со спокойным интересом - похоже, они и не такое видали. К ним незаметно присоединились невесть откуда взявшиеся прохожие: какие-то молчаливые селяне, мельник, остановивший повозку с пузатыми мешками, мрачный бородатый кузнец и юные сельские девицы, которые тут же принялись шумно вздыхать, воображая себя дамами сердца благородных рыцарей.
        - Однако господа - мастаки в поножовщине, - сказал какой-то лохматый долговязый парень с косой.
        - Ага, - отозвался другой косарь, потолще и ростом пониже. - С такими в кабак не ходи: что же будет, когда они наберутся по самое горло?
        - Не смей господ обсуждать! - высокомерно сказал мельник. - Видишь - благородным делом занимаются, не то, что вы - с косой управиться не можете!
        - А мечи-то у господ туповаты! - с профессиональным интересом заметил кузнец. - И ржавые все. И подковы у коней хлипкие. Хм… Да тут работы дня на три!
        Одна из девиц томно закатила глазки:
        - Какой пылкий этот светленький! Ты посмотри только! Какой горячий!
        - Что ты понимаешь! - сверкнула глазами другая, с ярким румянцем на пухлых щечках и волнительно вздымающейся пышной грудью. - Тот, второй, видать, поопытнее да покрепче! Так бы и стиснула его - чтобы косточки треснули!
        Между тем поединок продолжался.
        Стаффорд произвел серию выпадов, но Ламберт играючи ушел от атаки.
        - Еще один недостаток для рыцаря - излишняя горячность! - выкрикнул он. - Разум не должен уступать место злости!
        В ответ лишь получил ряд яростных ударов. Но и они не нашли цели - Стаффорд зря месил воздух.
        - Однако опыт приобретается не только через успех, - громко сказал Ламберт и, ловко крутанув в руке меч, перешел в нападение. - Но и в боли…
        Несколько молниеносных ударов плашмя настигли плеча и бока его юного противника. Стаффорд вскрикнул, но не перестал яростно сопротивляться.
        - …а также - в унижении, - продолжил Ламберт и неожиданным ударом выбил меч из рук Стаффорда.
        Тот сжал кулаки, готовый накинуться на обидчика с голыми руками.
        Публика довольно загоготала.
        А Ламберт стремительно, как дикая кошка, извернулся - и нанес убийственный удар сверху.
        Зрители вскрикнули. Девицы испуганно ахнули.
        Ламберт замер, сжимая рукоять меча. Лезвие его замерло у самого уха Стаффорда, чуть коснувшись плеча.
        - …и наконец в твоем первом поражении! - тихо, но торжественно закончил Ламберт.
        Зрители принялись восторженно хлопать в ладоши и выкрикивать незамысловатые похвалы.
        Юный рыцарь, тяжело дыша, опустив голову, стоял неподвижно. Он был публично посрамлен. Ламберт сделал шаг назад и с интересом следил за ним.
        Было видно, какие противоречивые чувства кипят сейчас в горячем сердце молодого рыцаря, как тяжело ему сдерживать свое негодование, злость и стыд. Он просто стоял, сжимая кулаки, и дышал - тяжело и часто.
        Но вдруг поднял голову, посмотрел в глаза Ламберта и сказал неожиданно спокойно:
        - Спасибо за урок, почтенный Ламберт. Клянусь, я буду достойным рыцарем!
        Ламберт рассмеялся, дружески похлопал Стаффорда по плечу, и оба направились к расстеленной на траве скатерти, на которой слуги успели расставить блюда, кувшины и кубки. И приступили к трапезе - непринужденно беседуя, словно не было только что яростной схватки.
        Турнирные мечи были воткнуты в землю, и лишь они напоминали о недавнем конфликте. Хотя, наверное, это все-таки был не конфликт, а своеобразный рыцарский ритуал.
        В голове моей немедленно возникли строфы для новой баллады, но голос приятеля ворвался в мои мысли, спугнул музу и разогнал призрачные образы:
        - Не кажется ли тебе, Свидрик, что самое время и нам с тобой появиться на сцене?
        - Ты прав, - кивнул я. - Балаган уже подготовлен к новому зрелищу…
        Глава пятая,
        в которой друзья устраивают маскарад и имеют определенный успех
        Слуги не успели еще разогнать свидетелей поединка: надо думать, не так много зрелищ можно увидеть в этой глуши, да и сам вид благородных рыцарей, их удивительных коней и богатого лагеря вызывал живой интерес сельской публики. Впрочем, девицы быстро завладели расположением слуг - теперь их внимание переключилось с недосягаемых рыцарских высот на вполне реальные предметы для воздыханий. Впрочем, дело обещало не ограничиться одними воздыханиями: ушлые слуги уже усадили селянок за скромное, но обильное угощение, не забывая время от времени поглаживать и пощипывать известные девичьи достоинства.
        На этом фоне не сразу стала видна появившаяся на дороге парочка нищих оборванцев, облаченных в ужасающе грязные рубища, с лицами, поросшими всклокоченными бородами, с безумно горящими глазами.
        Честно говоря, глядя на Гроша, я и сам не узнавал его, тем более что приятель мой неплохо вжился в роль блаженного странника.
        - Иду, гряду! - бессвязно, с завываниями бормотал он, перебирая в пальцах грязные тряпки. - Иду, гряду, кличу беду!
        Надо полагать, сам я выглядел ненамного лучше, старательно волоча за собой якобы усохшую ногу. Лютню свою я упрятал в бесформенный драный мешок, и больше ничто не выдавало во мне любимца муз. Зрелище, при всем своем безобразии, мы представляли, несомненно, живописное.
        И вскоре, как и ожидалось, внимание зевак переключилось на нас.
        - Откуда вы, страннички, путь держите? - степенно поинтересовался проезжавший мимо мельник.
        - А не все ли равно тебе, сытая рожа? - неожиданно выпал из образа Грош.
        Но я уже спасал положение, заходясь в дикой пляске:
        - У-у! У-у! Издалека иду!
        - Иду, гряду! - послушно подхватил Грош.
        - Злые вести за собою веду! - закатывая глаза, зловеще воскликнул я.
        - Чур меня, чур! - Осенив себя знамением Всевышнего, мельник подстегнул мула и укатил восвояси.
        Но селяне и не думали уходить, с интересом и опаской разглядывая наше импровизированное представление. Осторожно приблизился долговязый с косой и поинтересовался:
        - О чем это вы талдычите, убогие?
        - Знамение! - замогильным голосом возвестил я.
        - Скоро, скоро вам всем будет! - злорадно обещал Грош. - За грехи ваши бесконечные, за деньки беспечные…
        - Э-э… - осторожно проговорил другой селянин. - А что за знамение-то?
        - Огонь небесный, звезда чудесная! - развлекался Грош, тряся фальшивой бородой.
        Мы прыгали, бормотали, несли всякую чушь, которая, надо сказать, была не столь уж далека от правды. Наконец нам удалось привлечь внимание рыцарских слуг.
        - Эй, голодранцы! - недовольно крикнул усатый оруженосец. - А ну, прекратите безобразить! Не видите - господа рыцари трапезничают!
        Мы сделали вид, будто испугались - скрючились и заскулили. Не знаю уж, насколько убедительно вышло, да только селяне испуганно зашикали на оруженосца:
        - Не обижай юродивых, мил человек! Не ровен час - проклянут!
        - Прокляну! - мстительно пообещал Грош.
        - А вот я ему сейчас язык отрежу - пусть тогда попробует! - спокойно сказал оруженосец, направляясь к нам с длинным кинжалом в руках. На острие был наколот только что отрезанный кусок мяса. Оруженосец, скрипнув по металлу зубами, отправил мясо в рот и встал перед нами, уперев руки в толстые бока.
        - Не трогать! - донеслось со стороны рыцарей.
        В нашу сторону направлялся капитан гвардейцев Ламберт собственной персоной.
        - А ну-ка накорми странников! - приказал он оруженосцу. - Я с ними позже поговорю…
        Оруженосец недовольно приказал следовать за ним. Похоже, план наш пока работал.
        Нам дали каких-то объедков. Было противно, но пришлось изображать голодных нищих. Причем Грош так увлекся поеданием остатков с рыцарского стола, что у него сползла набок фальшивая борода. Впрочем, никто ничего не заметил.
        Дали нам также немного вина. Я делал Грошу отчаянные знаки, чтобы он не прикасался к спиртному, но тот сделал вид, что не заметил, и хорошенько приложился к кувшину.
        Увидев, что мы насытились, подошел Ламберт. Чуть в отдалении надменно застыл Стаффорд, поглядывая на нас с плохо скрываемой аристократической брезгливостью.
        Надо сказать, мы постарались, чтобы и пахло от нас в соответствии с образом. Помимо убедительности, резкая вонь должна была уберечь нас от возможных побоев, к чему мы, разумеется, не испытывали склонности.
        - Откуда вы, путники? - спросил Ламберт требовательным голосом - как на допросе.
        - По свету скитаемся… - уклончиво промямлил Грош.
        - А известно ли вам, что полагается за нищенство? - поинтересовался Ламберт. - Закон Империи отвечает на этот вопрос просто: повешение на ближайшем дереве! И я, как верный подданный Императора, должен сейчас вздернуть вас на этом вот суку…
        Он кивнул в сторону усохшего дерева неподалеку.
        Такой поворот не входил в наши планы. В конце концов - откуда нам знать имперские законы?!
        - Так вот, - продолжил рыцарь. - Или вы говорите мне все, как есть, или я прикажу своим слугам подсушить вас на веревке…
        Грош вдруг зашелся в диком истерическом смехе. Он упал на землю и принялся кататься, болтая в воздухе грязными конечностями. Я даже подумал, не тронулся ли он, часом, с перепугу?!
        Но Грош неожиданно прекратил свои кувыркания, вскочил на четвереньки и забормотал, приближаясь к Ламберту:
        - Не пугай нас, доблестный рыцарь! Ибо грядет смерть - одна на всех, для дворян-селян, королей-лекарей и людей-чертей!
        - Ты говори, да не заговаривайся! - с угрозой сказал Ламберт, однако без особой уверенности.
        - Звезда! - Грош ткнул в небо грязным пальцем. - Бух - и все! Вылез из звезды черный демон - теперь жди, когда он сожрет наше солнце!
        - Демон из звезды? - недоуменно произнес Стаффорд и пожал плечами. - Чушь какая-то!
        - Демон демонов, как сто Бетрезенов! - подхватил я. - Идет сюда, жрет города…
        Селяне, подслушивавшие нас со стороны, принялись разбегаться с невнятными криками. Наверное, наше вранье выглядело довольно убедительным.
        - Вы видели этого демона? - спросил Ламберт.
        - А-а!!! - заорали мы с Грошем, испуганно прижимаясь друг к другу.
        - Демон вылез из проклятой звезды! - хмыкнул Грош.
        - Он лишил нас разума! - пожаловался я.
        - Были мы людьми уважаемы… - бормотал Грош.
        - Теперь же - всеми обижаемы… - заключил я.
        - Кто видел его - стал безумцем! - завопил Грош. - Пронзил он наш разум черным трезубцем!
        С трезубцем - это уже был перебор. Я одернул друга, но вино в нем рождало все более и более дикие образы…
        Все, что нам было нужно, - сбить с толку и напугать рыцарей, заставив их остановиться, а лучше - повернуть вспять.
        Но реакция их оказалась неожиданной.
        - Хочу я встретиться с этим демоном, - поглаживая рукоятку меча, заявил Ламберт.
        - Порубим его в лапшу! - мечтательно потер руки Стаффорд.
        - Покажете нам, где его логово! - Ламберт повелительно ткнул в нас пальцем.
        И зычно крикнул слугам:
        - Эй, вы! Собираемся в путь!
        Такой поворот не входил в наши планы. Но я сразу сообразил, что это к лучшему: теперь мы можем увести Ламберта и его отряд в совершенно противоположную сторону, где ему никогда не сыскать посланницу небес!
        Переглянувшись с Грошем, мы поняли друг друга без слов.
        И вскоре шумная процессия двинулась по равнине, уходя от дороги все дальше и еще дальше - от места падения звезды. Мы с приятелем перемигивались и хихикали, думая, как ловко мы одурачили благородных рыцарей и надеясь вскоре обрести заслуженную свободу от обязательств перед отцом Себастьяном.
        Тогда нам это казалось удачной затеей.
        Глава шестая,
        в которой друзья проявляют несвойственное им коварство и удирают от разъяренных рыцарей
        Поначалу мы с Грошем бодро топали впереди, якобы указывая путь. Но вскоре стали задыхаться от темпа, навязанного напирающими сзади всадниками. Тогда Ламберт приказал усадить нас на запасных коней. Ни Грош, ни я не умели держаться в седле, и слуги вдоволь нахохотались, наблюдая за нашими страданиями.
        Рыцари же, напротив, становились все мрачнее. Возможно, они подозревали, что наши сведения, мягко говоря, не вполне достоверны. Но Ламберт упрямо двигался дальше - наверное, чтобы убедиться во всем лично.
        Мы продвигались вперед до наступления темноты, когда Ламберт объявил привал.
        Я клятвенно пообещал, что завтра мы выйдем к месту падения звезды и встретим чудовище. Ламберт выслушал молча, никак не проявляя своих мыслей.
        Странно - но этой ночью нас почти не охраняли. Горел слабый костерок, у которого, сменяясь, дежурили сонные слуги. Рыцари спали в походном шатре. Грош остался следить за спящими, я же осторожно прокрался за пределы лагеря.
        Не знаю уж, откуда у меня взялась эта уверенность, но я, озираясь, позвал сдавленным шепотом:
        - Заг! Заг, ты слышишь?
        - Слышу, слышу, - отозвался знакомый голос.
        Навстречу мне из тьмы показался сутулый силуэт. И как он только поспел за нами?
        - Чего надо? - осведомился вор.
        - Такое дело, - сказал я и вкратце обрисовал происходящее.
        Закончил словами:
        - Похоже, Ламберт не знает, что посланник - девушка. Я ни разу не слышал в разговорах «посланница» или «она». И главное - похоже, они поверили, что посланник - демон.
        - И что же теперь? - без особого интереса спросил Заг.
        - Ну… - замялся я. - Может, покажем им какого-нибудь монстра? Он их напугает, сожрет или они убьют его - и уберутся восвояси. А посланница достанется вам - если найдете…
        Голос мой дрогнул при упоминании об Иноэль. Но вор истолковал мою неуверенность по-своему:
        - Нет уж - искать ее будете вы! А про демона - это неплохо придумано… Хм…
        Он задумался, даже присел на краешек камня. Наконец поднялся, сказал:
        - Будет вам демон. Поведете отряд к Урчащим камням.
        - Где это?
        - Пару часов ходьбы к востоку - вон за теми холмами. Верхом - еще быстрее. Но постарайтесь задержать Ламберта, чтобы я успел организовать встречу…
        Вор подозрительно хихикнул. И исчез во мраке.
        Я же незаметно вернулся в лагерь.
        Остаток ночи я спал плохо, мучаясь кошмарами. Потревоженная совесть не давала мне покоя, я чувствовал себя коварным предателем. И сколько ни убеждал себя, что Ламберт - враг Иноэль, легче мне от того не становилось.
        Наутро, разбитый и унылый, поправив натирающую лицо фальшивую бороду, как и приятель, взгромоздился на лошадь и повел отряд к Урчащим камням.
        Не знаю, как Ламберт и его спутники, а сам я со страхом увидел эти зловещие нагромождения булыжников и подымающийся отовсюду пар. Каким-то глубинным чутьем ощутил близость чего-то потустороннего, нечеловеческого…
        И вдруг там, за камнями в небо ударила тугая струя пара. И тут же по округе разнеслось жуткое смешение бурлящей воды и звериного рева.
        - А здесь-то, похоже, действительно нелюди обосновались, - вынимая из ножен меч, сказал Стаффорд.
        - Только говорит ли это о том, что дело в упавшей звезде? - спокойно заметил Ламберт и со звоном извлек на свет Андогур. - И нет здесь демонов, смотри - определенно земля нежити!
        Солнце заискрилось в грозном металле, и, словно услышав вызов, за камнями задвигалось что-то огромное, страшное…
        В тот же миг оруженосцы ловко перебросили хозяевам длинные копья. Рыцари подхватили притороченные к седлам щиты и с лязгом задвинули забрала шлемов.
        - Эй, вы! - крикнул через спину Ламберт. - А ну, давайте назад! Сожрут вас - кто господам прислуживать будет?!
        Ни слуг, ни тем более нас с Грошем не пришлось особо уговаривать. Мы отъехали назад и укрылись за ближайшим холмом, наблюдая за происходящим издалека.
        А потом земля дрогнула. Не успел я и глазом моргнуть - как в струях грязи пара, разбрасывая острые камни, взвилось в воздух огромное крылатое тело. Отвратительный смрад долетел до наших ноздрей, и понял я: так пахнет Смерть.
        Тварь взвилась в небо, ударяя по воздуху кожистыми, крыльями сплошь в дырах и струпьях, подтягивая под себя когтистые крылья.
        Заржали в страхе лошади - но только не привычные к сражениям кони рыцарей. Те, напротив, лишь прочнее встали, вбив копыта в сухую мертвую землю.
        А тварь уже развернулась - и бросилась на рыцарей, поливая их зловонным дыханием смерти. Рыцари успели прикрыться щитами. Стаффорд оказался ближе - и швырнул в нее тяжелым копьем.
        Мимо.
        Чудовище, почуяв угрозу, метнулось в сторону и сделало новый заход, обдавая противника убийственным дыханием. Лошади покачнулись, ощущая предательскую слабость.
        Даже издалека было видно, что рыцарям не уйти от беды. И я мысленно обратился ко Всевышнему: не желал я стать виновником гибели этих людей, не причинивших мне вреда, более того - обращавшихся со мной благородно в соответствии с тем образом, что я выбрал для их обмана…
        Но доблестный Ламберт не нуждался в моем заступничестве. Ловко зацепив тварь копьем, он заставил ее опуститься на землю. Стаффорд воспользовался моментом - и достал мечом тонкую кость крыла.
        Чудище взревело, пытаясь подняться в воздух, но потеряло равновесие и рухнуло наземь. А Ламберт уже соскочил с коня и устремился к ней, держа меч в отставленной для замаха руке.
        Тварь изрыгнула из пасти поток убийственного газа - и Ламберт едва успел прикрыться щитом. В следующий миг коротким движением он отсек твари крыло.
        А когда на помощь подбежал спешившийся Стаффорд, его уже встречала выкатившаяся к его ногам уродливая голова. Ламберт с интересом разглядывал свой новый клинок, с которого обильно стекала черная жижа.
        За спиной его исходили удушливыми испарениями содрогающиеся останки монстра.
        - Почтенный Ламберт! - возбужденно воскликнул Стаффорд. - Не могу поверить - как ловко вы расправились с этим чудищем! Клянусь Всевышним - я не видел еще столь мастерского владения мечом!
        - Меч хорош, не то слово. Но без тебя, друг мой, мне пришлось бы туго, - спокойно сказал Ламберт. - Эта тварь может биться с шестерыми противниками единовременно…
        - Но… Откуда вы знаете? - удивился Стаффорд. - Ведь она лишь недавно упала с небес…
        - Мне поручено доставить во дворец посланника, - брезгливо вытирая клинок от черной мертвой крови, сказал Ламберт. - И уж конечно, я не стал бы убивать его, будь он самою Мортис. А это… Это - обыкновенная виверна…
        Стаффорд посмотрел в сторону холмов.
        - И это значит… - медленно произнес он.
        - Что нас попросту заманили в ловушку, - просто сказал Ламберт. - Я подозревал подобное с самого начала - едва мы встретили этих убогих. Часто ли ты встречал юродивых в последнее время?
        - Но… Зачем же мы шли сюда, зная, что нас ожидает? - удивился Стаффорд.
        - Мальчик мой, я никогда не оставляю капканов у себя за спиной, - твердо сказал Ламберт. - Ткни в капкан мечом - чтобы не жалеть после, попав в него же ногой!
        Стаффорд медленно кивнул, обдумывая услышанное.
        - И еще, - продолжил Ламберт. - Я хотел убедиться, что за нами следят враги. Теперь я спокоен.
        - Что врагов нет? - поднял брови Стаффорд.
        - Напротив - что они есть! - усмехнулся Ламберт. - А раз есть враги - в душе нет места сомнениям и страхам! И я наконец буду спать спокойно.
        Стаффорд подивился словам Ламберта, найдя в них, однако, достаточно много разумного.
        - Ну, где эти мерзавцы? - прищурившись, спросил Ламберт. - Уж больно хочется пощекотать кинжалом их тощие шеи…

* * *
        …Но мы с приятелем не прохлаждались без дела в ожидании неизбежной расправы. Напротив - мы вовсю улепетывали прочь. Благо, хитрюга Грош догадался подрезать подпруги у всех лошадей, кроме тех, что были под рыцарями во время боя с виверной. Однако же после боя с летучей нежитью отравленные ее дыханием рыцарские скакуны также не были способны на погоню.
        И странное дело - я радовался, как ребенок, торжествуя победу рыцарей над богопротивной тварью! Будто я больше переживал за имперских рыцарей, чем за Иноэль.
        Хотя, с другой стороны, во все эти делишки попал я тоже не по доброй воле.
        Эх, как же хорошо уходить от погони - удирать, задыхаясь от страха! В эти минуты забываешь все, и душу перестают терзать вездесущие сомнения…
        - Вперед, убогие! - размахивая сорванной бородой, бодро кричал Грош. - Навстречу человеческому жилью, чистой одежде и сытному ужину!
        Глава седьмая,
        в которой друзья проявляют чудеса перевоплощения
        Только к утру следующего дня, чуть живые, мы добрались наконец до дороги, отыскали старательно припрятанную одежду и с отвращением скинули вонючее рубище. Еще долго брезгливый Грош извивался, отчаянно почесываясь, а я не мог привыкнуть к отсутствию всклокоченной бороды, постоянно лезущей в рот.
        Тем временем мы спешили в ближайшее селение, где хотели попроситься на отдых.
        Каково же было наше изумление, когда дорогу нам преградила неприятно знакомая фигура. Уж и не знаю - каким нечистым духом перенесло этого пройдоху, да только Заг оказался здесь раньше нас - несмотря на всю нашу спешку.
        Он сидел прямо на камнях посреди дороги и скалился, наблюдая наше недоумение.
        - Вы делаете успехи, господа! - довольно осклабился он. - Так обвести вокруг пальца надменных аристократов, привести их в самое логово виверны… Я уже подумываю - не предложить ли вам вакансию в воровской Гильдии?
        Он довольно рассмеялся собственной шутке, да пожалуй - и нашим дурацким физиономиям.
        Я чувствовал себя совершенно изможденным, и все, чего мне сейчас хотелось, - просто упасть прямо посреди дороги и забыться мертвым сном. Но наш соглядатай не давал расслабиться.
        - Хвалю, хвалю, - говорил он. - Однако дело не сделано - Ламберт со своими людьми скоро вернется, а посланница так до сих пор и не найдена. Понимаете, к чему я клоню?
        - К тому, что нам опять нужно учинить какую-нибудь мерзость, - мрачно сказал я.
        - Именно! - Вор аж в ладоши хлопнул. - Определенно - мерзость!
        - И что же нам делать? - тоскливо спросил Грош.
        - Придумайте!
        Вор с издевкой склонился и сказал вкрадчиво, глядя на нас снизу вверх:
        - Вы такие мастера на выдумки! А еще прикидывались простачками!..

* * *
        Все-таки нам удалось отоспаться - под кривым навесом на дворе маленького сельского храма. Там же фантазеру Грошу и пришла в голову новая задумка.
        Честно говоря, вначале я противился, искренне боясь гнева Всевышнего. Но, вспомнив, через что уже довелось пройти, следуя темным замыслам отца Себастьяна, махнул рукой.
        Тем более что Грош, облаченный в монашескую рясу, выглядел крайне убедительно.
        - Я посещал церковную школу, сын мой, - возводя очи к небесам, тоненьким голоском вещал этот богохульник. - И мне не раз доводилось развлекать приятелей, изображая святого отца. Помилуй Всевышний мою грешную душу…
        Он так искренне изобразил раскаяние, что я, не удержавшись, прыснул со смеху и принялся натягивать рясу.
        Рясы, между прочим, Грош просто-напросто стянул в чулане за храмом, клятвенно пообещав Всевышнему построить в его честь базилику - когда он, Грош, станет лордом. Я мысленно же просил прощения у всех святых и отчаянно каялся.
        - Ты чего такой кислый? - грызя яблоко (тоже краденое) и одновременно плотно приглаживая волосы, говорил Грош. - Разве ты не знаешь, что твое рифмоплетство - еще больший грех, чем воровство? К тому же, облачаясь в эти одежды, мы очищаем собственные заблудшие души…
        Он сложил ладоши, кротко взглянул на небо, перевел взгляд на меня.
        Клянусь, я готов был поверить, что передо мной не ловкий мошенник, а истинный борец за веру.
        - Ну что же, сын мой, - подпоясываясь толстой веревкой, сказал Грош. - Пора нам на охоту.
        - Какую еще охоту? - опешил я.
        - Известно какую - на заблудшие души, - задумчиво сказал Грош. - Сдается мне, они совершенно случайно встретятся нам на ближайшем постоялом дворе…
        Грош оказался прав: за забором единственного в этом селении постоялого двора мы увидали привязанных лошадей, и лошади эти были нам знакомы. Впрочем, рано было увенчивать Гроша лаврами пророка: просто на многие лиги вокруг не было другого места, куда податься на ночлег столь благородным господам. А когда есть выбор между продуваемым всеми ветрами шатром и уютным домом с горячей пищей и обходительной прислугой - только очень нелюдимый и мрачный рыцарь проследует мимо.
        - Что ж, сын мой, - задумчиво сказал Грош. - Пора и нам, смиренным слугам Всевышнего, передохнуть после долгого путешествия по святым местам.
        И мы вошли в ворота постоялого двора.
        Двухэтажное каменное здание, подернутое лишайником и оплетенное засохшим виноградом, только на первый взгляд казалось основательным и крепким: многочисленные трещины, забитые кое-как глиной, тусклые стекла, во многих местах замененные деревом, - все это навевало тоску.
        Не похоже было, что место это процветало. Во всяком случае хозяева не заботились особо о внешней привлекательности заведения: всюду валялся хлам, вроде поломанных колес от телеги, хомутов и ведер, бегали собаки, куры, гуси. А посреди всего этого великолепия, в коричневой луже, вальяжно развалилась огромная пятнистая свинья с гроздьями вопящих поросят под боком.
        Навстречу нам выскочила босоногая, сплошь в веснушках девочка со смешно торчащими косичками. Замерла и уставилась на нас, раскрыв рот, словно мы были не простыми монахами, а оборотнями в рясах.
        По правде говоря, именно так я и ощущал себя в тот момент. Чего не скажешь о моем приятеле.
        - Мир и благополучие этому дому, - благостно сказал Грош. - Дочь моя, не найдется ли здесь приюта бедным странникам?
        - Чего? - Девочка удивленно шмыгнула носом.
        - Пожрать да поспать бы! - буркнул Грош своим обычным голосом.
        - А! - Девочка расплылась в улыбке, демонстрируя на удивление кривые зубы. - Это можно! Я мамке скажу! А вы проходите пока туда, в трапезную! Там вас накормят!
        - Спасибо тебе, добрая душа! - прослезился Грош.
        - А не стесним ли мы других постояльцев? - как бы невзначай поинтересовался я.
        - Не! - Девочка помотала косичками. - У нас постояльцев-то - лишь двое рыцарей да слуги ихние…
        Мы с Грошем удовлетворенно переглянулись.
        Вошли в трапезную и незаметно пробрались к ближайшему столу. Нельзя было допустить, чтобы наше здесь появление хоть как-то походило на злополучную для рыцарей встречу с юродивыми.
        Впрочем, пока что мы были здесь одни, если не считать могучей женщины, неторопливо подошедшей к столику.
        - Здравствуйте, святые отцы! - сочным низким голосом сказала она. - Что-то я не видела вас в местном приходе. Каким ветром занесло вас в наши края?
        На этот раз я взял на себя роль главного лжеца:
        - Шествуем мы по святым местам, добрая женщина. По поручению Церкви обходим святыни, выясняя, что уцелело после Великой войны…
        - Да, эльфы, будь они неладны, немало наших земель испоганили, - сурово сказала женщина. - У меня самой и муж, и братья на той войне головы сложили. А были они лучшими в округе работниками…
        - Упокой Всевышний их души! - сказал Грош.
        - Одни девки на хозяйстве остались… - сказала женщина, остановив на моем приятеле долгий пронзительный взгляд.
        Готов поклясться - она рассматривала Гроша, отнюдь не лучась благочестием. Мой взгляд невольно опустился на ее фривольно приоткрытую грудь. Та вздымалась высоко и часто, невольно гипнотизируя бедного монаха…
        - Э-э… Нам бы перекусить чего, дочь… гм… моя! - запинаясь, сказал Грош.
        - Да-да, конечно, - сказала хозяйка, расплываясь в улыбке. Она попятилась, словно боясь упустить нас из виду, и исчезла за дверью.
        - Что-то мне не по себе, сын мой, - сказал Грош. - Сдается, меня только что возжелали.
        - У меня такое же чувство, - признал я.
        - Нехорошо! - строго покачал головой Грош. - Вводить во искушение духовное лицо - грех особый… Взять его, что ли, на душу?
        Я вытаращился на приятеля. Тот задумчиво поскреб подбородок и сказал:
        - Боюсь, слишком тяжел этот грех. Даже для меня, многогрешного. Фунтов двести мирянка весит, не меньше…
        Мы скрючились, давясь от смеха.
        В это время по трескучей деревянной лестнице принялись спускаться знакомые нам личности. То были слуги и оруженосцы благородных рыцарей.
        Мы немедленно изобразили обреченное уныние, подобающее духовному сословию. В сторону слуг не смотрели нарочно - будто нас и не интересует постороннее присутствие.
        - Эй, хозяйка! - развязно крикнул усатый оруженосец. - Принеси-ка нам пива!
        Из дверей показалась монументальная женская фигура.
        - Придется обождать! - заявила она. - Пока святых отцов не накормлю!
        - Но позвольте… - попробовал было возразить один из слуг.
        - Потерпите, ничего с вами не сделается! - отрезала хозяйка. - Ваши благородные господа всем довольны?
        - Да, но…
        - Вот и славно! А вы, прислуга, знайте свое место и ведите себя прилично! - грозно сказала женщина и повернулась к нам.
        Тут же лицо ее обрело ласковое, почти материнское выражение.
        - Простите, святые отцы, но эти слуги - такие негодники!
        - Да уж… - буркнул я.
        - Жизнь наша многогрешная… - задумчиво протянул Грош.
        Намек на многогрешность жизни заставил хозяйку зардеться. Она бойко приговаривала что-то, расставляя на грубом деревянном столе тарелки и чашки, и грудь ее колыхалась перед нашими несколько ошалелыми физиономиями.
        Слуги же взирали на нас с уважением - как будто бы нам прямо у них на глазах удалось приручить медведицу.
        Одарив нас многозначительными взглядами, хозяйка наконец оставила нас.
        Некоторое время мы с Грошем все еще обалдело пялились друг на друга. Затем чинно приступили к трапезе. Ловя на себе внимание слуг, как бы невзначай перебрасывались негромкими фразами.
        - Устал я что-то с пути…
        - А еще отцу-настоятелю про беду рассказывать…
        - Да… Кто бы мог подумать, что такое случится…
        - Видать, недоволен Всевышний нашей Церковью…
        - Свят-свят… Молиться надо больше!
        - Да куда ж больше! Все лбы себе порасшибали уже…
        - А все-таки чудно это…
        - Что - чудно?
        - Что звезда с неба - и прямо на храм рухнула.
        - И не говори, брат мой, - как мы только уцелели?
        - Хорошо, что по нужде со службы отлучились. Грех, конечно…
        - Грех был бы, если бы во время молитвы не утерпели!
        - И то верно. Говорил - не надо было ту похлебку хлебать…
        - Да уж… Но как звезда бабахнула - у меня сразу все как рукой сняло!
        - Тише ты, миряне услышат…
        Само собой, нам только и нужно было, чтобы до мирян донеслась суть нашего разговора. Не прошло и минуты, как усатый оруженосец уже подходил к нам - неуверенно, бочком.
        - Здравствуйте, святые отцы, - неловко поклонился он.
        - И тебе не болеть, сын мой, - хлебая наваристый суп, отозвался Грош.
        - Можно присесть? - спросил он и, не дожидаясь ответа, присел на краешек лавки. - Случайно услышал, что вы видели, где упала звезда.
        - А тебе какое до того дело? - с подозрением спросил я. - Нехорошо это - чужие разговоры подслушивать! Ступай себе с миром…
        Нарочито равнодушно я принялся поедать жаркое с большой черной сковороды, макая в густую ароматную подливку кусочки свежего хлеба. Грош же отставил пустую миску, чинно вытер руки о рясу и принялся вгрызаться в зажаренную гусиную ножку.
        Усатый невольно сглотнул, скосился в сторону своего все еще пустого стола.
        - Ты голоден, сын мой? - чавкая, спросил Грош. - Не желаешь ли вкусить с нами этого божественного гуся?
        Усатый помотал головой, будто стряхивая наваждение:
        - Н-нет, что вы…
        - Может, пива? - Я пододвинул к усатому кружку с густой пенной шапкой. Усатый, облизываясь, вытаращился на кружку.
        - Не отказывайся, сын мой, - строго сказал Грош. - Раз послал Всевышний - грех отказываться!
        Оруженосец снова скосился на товарищей и взял кружку.
        Когда же хозяйка смилостивилась над слугами и принялась носить им пиво и закуски, усатый уже вовсю тянул нас за общий стол. Мы, ясное дело, отнекивались, пока, сломленные уговорами, не перебрались в компанию слуг.
        Мы все ждали, когда в трапезную спустятся господа рыцари. Но те то ли отдыхали после тяжелого боя с виверной, то ли брезговали обстановкой и обществом. А потому нам пришлось переключиться на общение с менее взыскательной публикой.
        Меж тем на столе появлялось все больше и больше пивных кружек, что пустели со стремительностью полета той самой виверны. Хозяйка уже не справлялась с доставкой хмельного напитка к столу добрых постояльцев, и ей принялась помогать знакомая нам веснушчатая девчушка.
        Захмелевший усатый оруженосец, как оказалось, по имени Вилл, продолжал наседать на нас с расспросами:
        - А правда ли, святые отцы, что падучая звезда принесла чудовище?
        - Нет, добрый человек, про такое мы не слыхивали, - отвечал я.
        - А правда ли, что там, где упала звезда, поселился такой страх, что смертные от него каменеют на месте?
        - С чего ты это взял, сын мой? - сдувая с кружки пену, поинтересовался Грош. - Знаете ли вы, что братья-инквизиторы делают с болтунами за распространение подобных слухов?
        - Не… - помотал головой усатый. - Откуда ж мне знать?
        - Темнота! - заключил Грош, прихлебывая из кружки.
        - Так что же теперь там, где звезда упала? - спросил усатый.
        - Яма там. И весь наш несчастный приход, - скорбно ответил я, не сильно согрешив против истины. - Разрушило храм наш, одни руины остались. Видимо, за грехи наши ниспослана сия кара. Но, хвала Всевышнему, мы вдвоем уцелели. И теперь держим путь по святым местам, чтобы замолить грехи наши…
        Меня внезапно посетила муза, и я принялся сплетать небылицы, облачая их к тому же в красивые поэтические формы. Конечно, местами путался и противоречил сам себе, но слушателей мало волновала правдивость моих слов - их забавляла увлекательность приключений и притягивала зловещая сущность известного небесного явления.
        К тому же монашеская ряса добавляла авторитета моим словам, а избыток хмеля в головах слушателей притуплял рассудок, которого, впрочем, и не полагалось слугам по рангу.
        Когда потребление пива плавно перешло в попойку, я с некоторым беспокойством услышал неожиданное заявление Гроша.
        - А что, дети мои, не раскидать ли нам картишек? На интерес…
        Ткнул приятеля в бок, прошипел:
        - Ты чего, дурень, совсем сбрендил?! Какие еще карты? Ты же монах!
        - Это ничего, что я монах! - заявил Грош, ловко, по-шулерски тасуя колоду и возглашая диаконским голосом. - Дети мои, не побрезгуйте игрой с бедным монахом, ибо никакой радости нет в скорбной монастырской жизни в ежечасных молитвах за ваши грешные души… Пять монет ставочка - кто желает?
        Я понял, что друг мой уже изрядно пьян и остановить его не в моих силах. А потому вылез из-за стола и направился к двери, чтобы подышать свежим воздухом. Вышел на крыльцо, вдохнул вечерней прохлады, радующей после душного смрада трапезной…
        - Куда же ты, святой отец? - донесся до меня томный женский голос.
        Я затравленно обернулся. За спиной, ласково глядя на меня, стояла хозяйка.
        - Такой юный, невинный - и уже монах… - с чувством произнесла она. - Небось не изведал даже скромных радостей жизни… Бедненький…
        На меня надвигалась необъятная грудь, магнетически притягивая взгляд и в то же время вызывая панику.
        - Ты чего, дочь моя? - неуверенно произнес я, пятясь к ступеням крыльца. - Оставь греховные мысли свои…
        - А знаешь ли ты, как сладок он, этот грех?! - угрожающе проворковала она.
        Я почувствовал себя загнанным зверем. Сделал еще один шаг назад и, споткнувшись, кубарем полетел с крыльца. Чудом не переломав кости, растянулся на пыльной земле.
        - Ой! Ты не ушибся? - испуганно воскликнула хозяйка, спускаясь с крыльца. - Пойдем - я осмотрю тебя, смажу ушибы целебной мазью! На внутреннем дворе есть баня - никто и не узнает…
        Упоминание про баню придало мне сил - я вскочил и помчался прочь, придерживая волочащиеся полы рясы.
        - Постой! - разочарованно кричала вслед женщина. - Ты не знаешь, от чего отказался, святой отец!
        Некоторое время я бродил по округе, боясь приближаться к постоялому двору. Но вдруг вспомнил про Гроша. Конечно, пьяные оруженосцы могли и не разглядеть в нем жулика, но стоило благородным рыцарям увидеть, как монах ловко уделывает в карты их простодушную прислугу…
        Я вовсю припустил обратно. Через главный вход идти не решился, опасаясь встречи с любвеобильной хозяйкой. А потому решил пройти со двора.
        Каково же было мое удивление, когда я увидел осоловевшего Гроша, выводящего под уздцы пятерку лошадей.
        - Ты с ума сошел! - воскликнул я. - Нас же повесят за конокрадство!
        - Тс-с! - пьяно сказал Грош. - Никакого конокрадства. Это мой честный… ик!.. выигрыш.
        - Слуги проиграли тебе своих лошадей?! - изумился я.
        - Грешен, сын мой, грешен… - кивнул Грош. - Наши благородные рыцари лишись сопровождения. Правда, боевых коней слуги продуть не успели…
        - С ума сойти… - пробормотал я, с опаской оглядываясь по сторонам.
        - А теперь поспешим, - сказал Грош устало. - Не ровен час - протрезвеют…
        Да, приятель мой времени зря не терял - пока я во всю прыть бегал от навязчивых соблазнов, он сделал всю работу за нас двоих. Непросто придется привыкшим к удобствам рыцарям с пешими оруженосцами! Да и самим слугам теперь не позавидуешь…
        Мы не без труда взгромоздились на лошадей - мешали рясы. Со стороны, наверное, зрелище представало комическое и богопротивное.
        Так и двинулись рысью, ведя за собой еще трех привязанных скакунов, даже не веря свой удаче.
        Заг довольно хихикал, слушая нашу историю. Мы встретились с ним на развалинах древнего языческого храма. Заг забрал лошадей, неожиданно подкинув за них несколько монет.
        - Вы не перестаете меня удивлять своими придумками, - сказал вор, поглаживая по шее особо приглянувшуюся ему кобылу. - Ей-богу, если переживете всю эту историю - возьму вас в свою шайку!
        - Спасибо за доверие, - вежливо сказал я. - Мы подумаем.
        - Вот-вот, думать - оно никогда не мешает, - сказал вор и убрался прочь, уводя за собой трофеи Гроша.
        Протрезвев, тот сам подивился собственной выходке:
        - Эва, что я учудил! А ведь могли и сапогами затоптать! Друг Свидрик, ты в другой раз следи за мной: я как захмелею - у меня азарт просыпается неимоверный, ничего с собой поделать не в силах!
        - Я заметил, - задумчиво отозвался я. - Однако это дело прошлое. А вот удалось ли нам остановить Ламберта?
        Глава восьмая,
        в которой Ламберта одолевают сомнения, а друзья неожиданно поступают на службу
        Ламберт был в ярости. Не очнувшиеся еще с похмелья слуги разлетались от ударов его крепких кулаков, как набитые соломой чучела. Доблестный рыцарь переворачивал столы и расшвыривал лавки, метал в стены пивные кружки, сопровождая свои действия крепкими, отнюдь не рыцарскими выражениями. Хозяйка невозмутимо следила за происходящим, сложив на груди руки и взглядом оценивая сумму наносимого заведению ущерба.
        Слуги начинали приходить в себя и предпринимали попытки улизнуть с места побоища. Однако этим только усугубляли свое незавидное положение. Ламберт хватал провинившихся и с рычанием швырял через столы и лавки. При этом некоторые из потерпевших от рыцарского гнева проделывали в воздухе прелюбопытнейшие пируэты. Шлепаясь в лужи пенящегося пива, они стонали и молили хозяина о пощаде.
        - Вот сволочи! - рычал Ламберт. - Дармоеды! Пропойцы! Дураки набитые! Я вам покажу, как имперское добро в карты проигрывать!
        - Мы же не знали, как он играет! - вопил усатый оруженосец, удирая на четвереньках от гнева рыцаря и ловко увертываясь от летящей в него посуды. - Он про звезду рассказывал, мы хотели его вам показать! Думали - это простой монах…
        - А с монахом, значит, в карты играть можно?! - орал Ламберт. - На что он играл с вами - на свою рясу?! Или на отпущение грехов?!
        - Помилуйте нас, милорд! - рыдали слуги.
        - А что мне даст это прощение? - устало произнес наконец Ламберт. - На кой вы сдались мне - без лошадей? Отрубить бы вам головы, чтобы не мучались…
        - Пощадите! - взвыл усатый.
        - …да марать о вас клинок нет никакого желания, - сказал Ламберт. - Значит, так: отправитесь пешком в столицу, к канцлеру, который снаряжал вас в путь. Сами ему все объясните…
        - Нас же повесят… - всхлипнул усатый - За то, что господ бросили…
        - Можете идти не спеша, - мстительно усмехнулся Ламберт.
        Слуги, опасливо прижимаясь к стенам, прокрались к выходу.
        Зато в центр вышла хозяйка.
        - Славно гуляете, благородный господин, - с достоинством произнесла она. - Не хотите ли оплатить удовольствие? Или еще что сломать желаете? Глядеть на вас - одно удовольствие.
        Ламберт непонимающе посмотрел на женщину. Затем кивнул и бросил в подставленную ладонь несколько золотых.
        - Покорнейше благодарю, милорд! - Хозяйка удивленно вздернула брови и расплылась в улыбке. - Ежели пожелаете к своему удовольствию и дом поджечь - сочту за милость. Только предупредите заранее…
        Стаффорд с любопытством наблюдал эту картину с высоты галереи, опоясывающей трапезную. Когда страсти наконец улеглись, он спустился вниз.
        - Выходит, мы остались без слуг, мой благородный наставник? - поинтересовался Стаффорд.
        - Боюсь, что так, - мрачно кивнул Ламберт. - Хорошо, что наших с тобой коней они не успели пропить. Мерзавцы…
        - Сдается мне, непростые это были монахи, - заметил Стаффорд.
        - Я тоже так полагаю, - сказал Ламберт. - Чую предательство, друг мой. Похоже, враги идут прямо по пятам. А потому давай не будем терять времени. Двинемся дальше. Теперь у нас развязаны руки - ведь мы совсем налегке!
        И рыцари, рассмеявшись, обменялись рукопожатием.
        У дорожного камня рыцари пришпорили коней. Привстав на стременах, Ламберт вгляделся в даль.
        - Вот ее след… - проговорил он. - Проклятые юродивые отняли у нас уйму времени!
        - Придется наверстывать упущенное, - сказал Стаффорд. - В галоп?
        И крепкие рыцарские кони, медленно набирая скорость, загрохотали копытами по плотной земле. Рискуя загнать коней, Ламберт и его спутник уверенно мчались по следу, оставленному небесной гостьей.
        Наконец перед рыцарями предстала картина ужасающего разрушения. Ламберт долго смотрел в мрачную глубину гигантской воронки, оставленной небесной катастрофой. Стаффорд стоял чуть позади, не решаясь нарушить зловещую тишину. Ветер выводил заунывные мелодии, подымая пыль и закручивая ее маленькими смерчами.
        - Сомневаюсь, что мы найдем здесь хоть кого-то, - мрачно сказал Ламберт.
        - Может, в храме?.. - осторожно предположил Стаффорд, указывая на развалины.
        Ламберт ничего не ответил - просто зашагал в сторону руин.
        Как и следовало ожидать, внутри царило мертвое запустение.
        - Мы опоздали, - спокойно сказал Ламберт, и голос его эхом разнесся меж стен, спугнув сову, дремавшую под куполом.
        - И что же теперь делать? - неуверенно спросил Стаффорд.
        - Не знаю, - сказал Ламберт. - Но в одном я уверен: возвращаться в столицу с неудачей нельзя. Император нам этого не простит. Да и сам я не желаю оставаться в дураках.
        - Значит, будем искать? - проговорил Стаффорд, глядя на перечерченный трещиной образ Всевышнего над алтарем.
        - Будем! - отрезал Ламберт.
        Этот разговор мы наблюдали, спрятавшись в глубине развалин, успевших уже стать хорошо нам известными. Зная, что рыцари рано или поздно найдут место падения звезды, мы заранее отправились сюда, воспользовавшись купленными у какого-то селянина ослами. Ослы, конечно, уступали лошадям в скорости и комфорте езды, однако справились со своей задачей, вовремя доставив нас к месту назначения.
        - Выходит, зря мы старались, - сказал Грош, глядя вслед удаляющимся рыцарям. - Никак они не успокоятся - будут рыскать до скончания века…
        - Как бы нам не поручили чего-нибудь еще более гнусного, - мрачно сказал я. - Но на смертоубийство не пойду - пусть меня хоть на кусочки режут…
        - А вот я бы не зарекался, - с беспокойством сказал Грош. - Я человек впечатлительный. Начнут на кусочки резать - я за себя не ручаюсь…
        - Я бы тоже не поручился за ваши шкуры, - донеслось со стороны провала в стене. - Чего-то вы рано расслабились! Или забыли про договоренность? Про цену ваших жалких жизней?
        Заг стоял, прислонившись к полуразрушенной каменной кладке, и с насмешкой разглядывал приятелей.
        - Между тем Иноэль все еще не нашли, - продолжил он. - А ведь она - главная ваша цель!
        Мы были слишком подавлены, чтобы вступать в споры с соглядатаем. Просто прошли мимо него и поплелись к жиденькой рощице, где привязали ослов.
        - А не прирезать ли нам этого чертового Зага? - с тоскою сказал Грош. - Ей-богу, еще немного - и я это сделаю…
        Я не ответил, и без того понятно, что кровожадное заявление Гроша - не более чем отчаянная бравада. Он, конечно, жулик и плут, но никак не хладнокровный убийца.
        Ослы неспешно тащились по направлению к большой имперской дороге. Грош вовсю зевал и клевал носом, а я с некоторым беспокойством думал о том, куда же все-таки подевалась Иноэль. Конечно, у нее, наверное, были свои дела, в которые она не считала нужным посвящать смертных, но все-таки… Она не являлась больше ко мне ночами, и от этого я ощущал тоску и уныние.
        …Добравшись до большой дороги, мы в первую очередь думали о том, где бы остановиться, чтобы передохнуть и набить свои вечно голодные животы. Возвращаться на тот самый постоялый двор не хотелось: во-первых, мы опасались встречи с одураченными рыцарскими слугами, а во-вторых, пугало нас чрезмерное жизнелюбие хозяйки.
        Так мы и ехали, пока не услышали за спиной стук копыт. Обернувшись, мы с ужасом узнали во всадниках Ламберта и Стаффорда. Первым нашим желанием было припустить ослов во всю прыть. Однако же мы взяли себя в руки: удирать на ослах от рыцарских скакунов было бы самым ослиным поступком, к тому же равносильным признанию собственной вины.
        А ведь ни Ламберту, ни Стаффорду наши лица знакомы не были: при первой встрече их скрывали фальшивые бороды и грязь, в обличье же монахов рыцарям не довелось нас видеть.
        А потому мы напустили на себя скучающий, равнодушный вид и неторопливо продолжили свой путь, надеясь, что озабоченные важными делами господа просто проедут мимо.
        Но не тут-то было! Обогнав нас, Ламберт развернул коня и стал приближаться неспешно, боком. Конь его всхрапывал, сверля нас неистовым взглядом большого огненного глаза, и от этого неприятно ныло под ложечкой.
        Обернувшись, можно было лицезреть Стаффорда, отрезавшего нам путь к отступлению.
        - Кто вы?! - грозно спросил Ламберт. - Куда направляетесь?
        Я почувствовал, что сейчас не время для лжи - слишком уж напуганы мы были ожиданием расправы. И главное, чего стоило бояться, - оказаться узнанными скорыми на расправу воинами.
        - Мы бродячие музыканты! - робко сказал я, пытаясь остановить осла. - Менестрели…
        - Вот как? - рассмеялся Стаффорд. - Неужто вас всех не перебили во время Большой охоты на ведьм?
        - Да, инквизиция не жалует это сословие, - с подозрением сказал Ламберт. - Я вот думаю - не лжете ли вы нам?
        - К чему нам лгать? - моргнув честными глазами, сказал Грош. - Какой прок от этого бродячим поэтам?
        - А ну, слезайте с ослов! - приказал Ламберт. - Последнее время я стал слишком доверчив. Так что вам придется доказать мне, что вы - не вражеские соглядатаи.
        Каких усилий стоило мне не зардеться стыдливым румянцем! Наверное, его просто поборола мертвенная бледность страха.
        Рыцари слезли с коней, уселись на поваленное дерево, разглядывая нас с брезгливым интересом.
        - Ну, что ж, - сказал Ламберт. - Показывайте свое мастерство.
        И положил на колени меч в дорогих ножнах.
        Я поймал взгляд приятеля: Грош с подозрительным интересом поглядывал на эти ножны.
        - Пойте! - приказал Стаффорд. - Я большой любитель музыки и поэзии, но бродяг мне еще не приходилось слушать…
        Я взял в руки лютню. Провел дрожащими пальцами по струнам.
        И ощутил знакомое, ободряющее чувство.
        Ведь я все еще был «правой рукой» великого мага!
        - Чего изволите? - с видом потомственного кабатчика подобострастно оскалился Грош. - Веселые куплеты, любовную балладу или героическую сагу?
        - На ваше усмотрение, - любезно сказал Ламберт.
        Не успел я поразмыслить, как в голове уже сложились слова, и пальцы принялись перебирать струны. Грош, ничуть не теряясь, старательно изображал, что подпевает:
        Неслась звезда сквозь небеса,
        Сквозь холод, через ночь
        И обещала чудеса,
        Рассеяв темень прочь.
        Она посланница богов,
        Ей место в вышине.
        Но рокот тысячи рогов
        Раздался в тишине.
        И полыхнула ночь огнем
        И вспышкой голубой.
        Так точка на пути своем
        Поставлена звездой.
        И посреди степи стоит
        Красавица-звезда.
        И тихо с небом говорит,
        Прощаясь навсегда…
        - Откуда вы знаете про упавшую звезду? - медленно проговорил Ламберт.
        - Так в Невендааре только про нее и говорят! - развел руками Грош. - Людей волнует таинственная посланница… А мы, поэты, облачаем людские тревоги в стихи да поем на усладу слуха таким благородным господам, как вы, милорды…
        Он поклонился с изысканностью придворного поэта.
        Ламберт смягчился. Стаффорд простодушно хлопнул в ладоши.
        - Погодите, - вдруг встрепенулся Ламберт. - А почему вы то и дело повторяете - «посланница», а «не посланник»?
        Мы с Грошем переглянулись. Вопрос был довольно коварным, и Грош сообразил, что сболтнул лишнего.
        Но я сказал убежденно:
        - Люди говорят, что звезда - это ангел в обличье прекрасной девы…
        - Вот как… - прищурился Ламберт и тихо обратился к Стаффорду. - Может, все наши неудачи от того, что мы не того ищем? То есть не ту…
        - Возможно, - сказал Стаффорд. - Было бы неплохо поспрашивать у прохожих.
        Грош деликатно откашлялся и поинтересовался:
        - Великодушные милорды, надеюсь, мы доказали свою принадлежность к сословию менестрелей? Не соблаговолите ли отпустить нас, дабы мы не стесняли вас своим недостойным присутствием?
        Ламберт оценивающе оглядел Гроша, перевел взгляд на меня, а затем почему-то на наших ослов, привязанных к корявому бревну. После чего повернулся к Стаффорду и сказал задумчиво:
        - Сдается мне, эти двое вполне подойдут нам на роль слуг. Они послушны, исполнительны, не стеснены обязательствами. Более того - нуждаются в покровительстве.
        - Просто удивительно, как их до сих пор не схватили инквизиторы, - вставил Стаффорд.
        - К тому же они не выглядят такими болванами, как наши провинившиеся недотепы, - продолжил Ламберт. - А главное - они все-таки верхом.
        - Какая удачная мысль, почтенный Ламберт! - ухмыльнулся Стаффорд. - На пьяниц они тоже, на первый взгляд, не похожи. Пожалуй, сам Всевышний послал этих ребят. У них, конечно, не лошади, но и торопиться нам особо некуда…
        - Вот-вот, - кивнул Ламберт. - Платить буду немного, но будете сыты, а я, по выполнении своего поручения, обещаю вам щедрую награду… Ну, что скажете, бродяги?
        На какое-то время мы оба лишились дара речи. Нас так быстро и легко взяли в оборот, что осознать сказанное было непросто. Наверное, у этих аристократов с безродным людом разговор короткий - одни лишь небрежные приказы.
        - Чего рты разинули? - усмехнулся Ламберт. - Между прочим, выбор у вас небольшой: или вы идете к нам на службу, или мы сдаем вас первому встреченному инквизитору. Учтите: времени на уговоры у меня нет, а настроение сегодня плохое…
        Перспектива снова оказаться в лапах инквизиторов была столь удручающей, что нам ничего не оставалось, кроме как согласиться.
        И только лишь когда мы влезли на ослов, чтобы последовать вслед за своими новыми господами, меня осенило: ведь то, что с нами произошло, - невероятная удача! Сами того не желая, мы втерлись в доверие доблестным рыцарям и сможем отныне следовать за ними открыто!
        Поймав взгляд Гроша, я понял, что его посетили те же мысли.
        Честно скажу: роль слуги - не по мне. Мне не очень нравилось выполнять приказы, вздрагивать при звуках голоса новых господ, готовить им пищу, таскать оружие и доспехи, стягивать им сапоги…
        Натура моя отчаянно протестовала, и не будь я связан обязательствами, от которых зависела моя жизнь, то наверняка сбежал бы со службы на следующий же день.
        Грош же, напротив, вжился в эту роль легко и непринужденно, тем более что благодаря личному обаянию мог позволить себе относиться к обязанностям оруженосца с присущей ему небрежностью.
        …В первый же вечер, разбив лагерь, мы притворились спящими, и когда господа от души, по-рыцарски захрапели, улизнули в сторонку, где нас уже поджидал неизменный тайный спутник.
        - Вы превзошли все мои ожидания, - потирая руки, говорил Заг. - Попасть в свиту Ламберта - такое мне даже в голову не пришло бы! Значит, теперь они всегда у нас на виду. Все, что теперь от вас требуется, - помочь им найти посланницу!
        Глава девятая,
        в которой в игру вступают новые силы
        Вслед удаляющимся рыцарям глядели прищуренные, недобрые глаза. Сквозь зрачки пробивались яростные всполохи адского пламени, будто сжигающего изнутри это жуткое существо, но в то же время вдыхающего в него странную, инфернальную жажду жизни.
        Мальцемор дышал тяжело и часто - он только что опустился с неба на могучих, опаленных огнем сражений крыльях. Следом подтягивались Проклятые рангом пониже.
        - Люди… - прорычал демон. - Они знают!
        Мальцемор с трудом сдерживал ярость. Схватив когтистой лапой камень, вывалившийся из стены храма, он с треском растер его в мелкое крошево.
        - Сдается мне, посланница нужна всем! - хихикнул возникший рядом демон - не столь ужасного облика, однако с отвратительными чертами лица и жутким, вгоняющим в оцепенение взглядом.
        - Ты прав, инкуб, - проговорил Мальцемор. - Что посоветуешь - дать им уйти или убить?
        - Убить их не составит труда, - усмехнулся инкуб. - Их всего двое, и с ними нет магов. Но не лучше ли будет проследить за ними?
        - Поясни! - потребовал Мальцемор.
        - Звезда отправлена Изерилем - людским ангелом, - сказал инкуб. - Нетрудно предположить - он мог сделать так, чтобы посланницу могли найти лишь имперцы. Если так - то зачем убивать раньше времени тех, кто сам приведет нас к добыче?
        - Верно мыслишь, инкуб! - процедил Мальцемор. - Что ж, последуем за ними! Сделай нас незаметными, маг!
        - Сокрытие - что может быть проще… - усмехнулся инкуб и принялся творить заклинание.
        - А ну, все за мной! - прорычал Мальцемор и устремился вслед за исчезнувшими за холмом рыцарями.
        Вслед за ним хищно метнулись одержимые и берсеркеры. Инкуб замыкал отряд, продолжая воплощать заклинание.
        Но пелена колдовского сокрытия так и не успела укрыть демонов. На пути возникла неожиданная преграда.
        Из-за камней, будто возникнув прямо из ничего, выскочили несколько крепких приземистых фигур.
        - Гномы?! - изумленно воскликнул Мальцемор и остановил себя резким взмахом черных крыльев.
        Отряд Проклятых мгновенно перестроился в агрессивную оборону.
        - А ну-ка, не так быстро! - поглаживая арбалет, сипло крикнул предводитель гномов - обладатель роскошных рыжих усов. - Что это Проклятые делают в чужих землях?
        - Это я могу и у вас спросить! - зло проговорил Мальцемор. - Убирайтесь с дороги, пока целы!
        Гномы оглушительно расхохотались, воинственно потрясая кулаками в боевых рукавицах.
        Острым взглядом Мальцемор отметил: предводитель гномов, судя по всему, из числа инженеров - важная шишка в иерархии Горных Кланов. Обычно таких отправляют с целью разнюхать что-то важное.
        И высокомерия инженеру не занимать - не пугала его встреча с воинами Легионов Проклятых, как не пугали черные бездны пещер и пропасти горных провалов.
        - Сдается мне, уважаемые, вы сильно торопитесь, - вальяжно сказал инженер. - Эва, как вспотели!
        Гномы снова заржали.
        - Уж не упавшую ли звезду ищете, страдальцы? - с издевкой поинтересовался инженер. - Так не ищите, нету ее здесь - мы уже проверили!
        Мальцемор зарычал, закипая. Сделал тайный знак инкубу. Инкуб злобно оскалился, принялся перебирать пальцами и творить новое заклинание, в готовности выполнить неожиданный приказ.
        Берсеркеры впились взглядами в гномов, осклабившись в злобных ухмылках. Гномы в ответ корчили издевательские рожи, словно подзадоривая врага на непродуманный ход.
        Одержимые крутились на месте, заходясь в бессильном бешенстве, готовые вцепиться в глотку кому угодно - даже друг другу. Темная туча выползала из-за холмов - словно небо хотело укрыться от неприятного зрелища.
        Напряжение нарастало.
        - Вот, значится, какое дело, - продолжал инженер. - Незачем вам ходить тут, народ смущать. Отправляйтесь-ка назад, в свое пекло. И сидите тихо - тогда мы вас не тронем…
        Мальцемор окинул гномов оценивающим взглядом. С чего такая наглость? Пара воинов в рогатых шлемах, два арбалетчика, не считая инженера, и косматый ветеран с огромным боевым молотом - сила внушительная, но отнюдь не гарантирующая победу в схватке с Советником Легионов Проклятых.
        И не дожидаясь новых сюрпризов, Мальцемор разразился боевым кличем Преисподней.
        Демоны будто с цепи сорвались - с ревом бросились на ненавистных гномов. Те ждали удара - и мигом ощетинились оружием. Вперед выскочил могучий ветеран и взмахнул боевым молотом, разразившись хриплым боевым кличем:
        - Разрази меня гром - с нами Вотан!!!
        Вмешался инкуб - ценный помощник в любом бою. С ужасающим воплем выплеснул в ветерана смертоносный магический сгусток.
        Ветеран так и остался стоять - с поднятым в замахе топором, с перекошенным яростью лицом.
        Но теперь - навеки обращенный в камень.
        Мальцемор победно захохотал - сил у гномов заметно поубавилось. Небось рассчитывали они именно на этого волосатого громилу.
        А одержимые уже вовсю рубились с воинами гномов. Берсеркеры же подбирались к арбалетчикам, отходящим за камни.
        Мальцемор вдруг взревел от острой боли: в плечо вонзились сразу два арбалетных болта. Схватил и выдернул их из огненной плоти - болты дымились, покрываясь ржавчиной от едкой крови Проклятого. Демону плевать на боль - она даже помогает ярости. Но все-таки лишает части так нужных в бою сил…
        Мальцемор ударил крыльями и взвился в воздух, выискивая взглядом предводителя гномов. Проклятый хвастун должен поплатиться за свою дерзость.
        Одержимые победно взревели: один из гномьих воинов пал, и теперь его рвали на части их голодные пасти. Уцелевший воин бросился на выручку арбалетчикам: берсеркерам удалось зацепить топором одного из них. Второго стрелка уже присматривал инкуб - для еще одной неподвижной статуи.
        Сам же Мальцемор уже падал камнем на инженера. Тот, нахлобучив нелепые медные очки, уже целился в него из арбалета. Арбалет звонко плюнул тяжелым болтом - но демону удалось увернуться. Еще миг - и его когти разлучат наглого гнома с его болтливой головой…
        Но тут случилось неожиданное.
        Рядом с инженером возник свирепого вида гном с пепельной бородой и косматой, будто опаленной шевелюрой. Вскинул громоздкое, отблескивающее медью устройство, коротко дернул какую-то рукоять…
        И тут же прямо навстречу крылатому демону ринулась плотная, убийственная стена пламени.
        Метатель огня! Проклятый инженер сумел припрятать веский аргумент!
        Объятый пламенем Мальцемор рухнул на землю. В тот же миг инкуб оставил свою уже обреченную цель, бросившись на выручку повелителю. Короткое заклинание, взмах руки - и пламя, охватившее Мальцемора, исчезло. Демон вскочил на ноги, исходя клубами удушливого пара, и взревел в готовности вновь броситься в атаку.
        Одержимые тем временем устремились к метателю огня - но наткнулись на поток жирного, исходящего дымом пламени. Один из нападавших рухнул, обернувшись вопящим, катающимся костром. Второй одержимый, в ожогах и рубище слезающей, дымящейся плоти, бросился на обидчика.
        Но упал, сраженный болтом из арбалета инженера.
        - Бей главного! - заорал Мальцемор.
        И берсеркеры, отшвырнув ослабевшего воина, пытавшегося встать у них на пути, кинулись на инженера, не успевающего перезарядить арбалет.
        - Давай же, давай! - орал инженер метателю.
        Тот отчаянно дергал тускло отблескивающие рукояти механизма, колотя кулаком по клапанам.
        - Заело! - рычал он. - Разрази меня гром!
        Берсеркерам это было лишь на руку - они приближались, поигрывая топорами и плотоядно скалясь. Ни у инженера, ни у метателя не было ни единого шанса.
        Казалось, развязка близка. И Мальцемор готов был вновь ринуться в атаку, чтобы скорее завершить этот бой.
        Но тут со свирепым криком из-за спины инженера выпрыгнул коренастый гном со здоровенным, сверкающим заточкой топором.
        - За Вотана! - заорал он, крутнувшись на месте. - Получай, голубчик!
        И одним ударом перерубил пополам ближайшего берсеркера - от самой макушки до паха. Тот развалился на две половины, забрызгав все вокруг себя поганой кровью Проклятых.
        - Не больно? - поинтересовался ветеран у дергающихся останков, перепрыгивая через дымящиеся внутренности.
        Одержимый, замешкавшийся на миг от неожиданности, получил болт прямо в лоб - лично от самого инженера. А вновь появившийся гном - старый ветеран, которого хитрый инженер, видимо, припрятал «на десерт», - принялся уверенно оттеснять последнего, изрядно утомленного боем берсеркера.
        Тем временем и метатель огня успел перезарядить свой огненный механизм, и гномы грозно двинулись на остатки сил Проклятых.
        - Ну, что, касатики? - орал ветеран, жутко вращая глазами. - Рассказать вам страшную сказку на ночь?!
        И неожиданно, ловко развернувшись, наградил берсеркера ударом топора плашмя. Череп демона взорвался грязной кашей, туловище же выронило боевой топор и понеслось прочь, бессмысленно размахивая руками и натыкаясь на камни.
        - Надо уходить! - пискнул инкуб. - Они сильнее!
        Он отчаянно собирал силы, чтобы обратить в камень еще одного врага, - но было поздно.
        Видя близкое и неминуемое поражение, Мальцемор взревел в ярости и, взмахнув крыльями, понесся прочь. Вслед ему ринулся поток огня, выпущенный обозленным метателем. Но демон уже был вне досягаемости.
        Следом за Мальцемором с поля боя незаметно исчез и инкуб.
        Гномы окинули взглядами место побоища и победно закричали, потрясая над головами оружием:
        - Хвала Вотану!
        Вытирая пот со лба рукавицей, инженер подошел к старому ветерану.
        - Спасибо тебе, старый воин! Кабы не ты - нам бы крышка! Только одного не пойму - чего ты тянул до последнего?!
        Ветеран покачал топором, воткнул его в землю, после чего почесал в затылке и сказал чуть виновато, но чинно и с достоинством:
        - Так это… Что-то разморило меня, командор! Уснул я там - за теплыми камешками. Сам понимаешь - возраст…
        Наверное, инженеру следовало бы разозлиться. Но не таковы были гномы. Услышав признание ветерана, гномы разразились утробным хохотом. После чего принялись шумно смаковать подробности битвы, хвастливо расписывая собственные подвиги.
        И долго еще по округе разносились громкие похвальбы Вотану и Витару - покровителю Кланов, а также залихватские боевые песни.
        За всем этим, укрывшись от посторонних взглядов колдовскими чарами, наблюдала Лесная Дева.
        - Как мило! - с легкой улыбкой произнесла она. - Конкуренты схлестнулись в драке за ценный приз? Что ж, это нам только на руку. Лучше и не бывает…
        Глава десятая,
        в которой Свидрика мучают угрызения совести и происходит встреча с отвратительной расой
        Я проснулся от собственного крика. Сердце колотилось, тело покрылось холодным потом.
        Ко мне снова приходила Иноэль. Но на этот раз - всего лишь во сне.
        - Почему ты мне снишься, - спросил я ее. - Отчего не придешь, как уже приходила однажды? Я так тоскую по тебе…
        - Я не могу, - печально отвечала Иноэль. - Я - в злых руках и не знаю, доживу ли до утра.
        - Где ты, где?! - вскричал я.
        Иноэль что-то говорила в ответ, я видел окружившие ее странные своды, какие-то мерзкие силуэты… Но я уже просыпался, разбуженный собственным возгласом.
        - Чего ты разорался, менестрель? - донесся недовольный голос Ламберта.
        Над головой сияло звездное небо, догорали остатки костра. Сладко причмокивая и улыбаясь, спал Грош. С присвистом сопел Стаффорд. Спали, завернувшись в попоны, укрывшись всем, что попалось под руку.
        Услышав голос рыцаря, я призадумался.
        От кого я пытаюсь защитить Иноэль?
        Что мне вообще известно о ней? Какова цель визита небесной посланницы на изможденные несчастьями земли Невендаара? Я не знал почти ничего.
        Кроме того, что она просит о помощи. Сам я бы никогда не решился раскрыть кому-либо ее тайну. Но и освободить ее было не в моих силах. В конце концов, я не воин - всего лишь легкомысленный трубадур.
        Некоторое время я мучился, терзаемый вставшим передо мной выбором.
        Наконец решился.
        Тихо пробрался к Ламберту. Рыцарь сидел, прислонившись спиной к корявому обломанному пню, хмуро глядя на огонь костра. Рядом лежал обнаженный меч, носивший гордое имя - Андогур.
        Я поймал взгляд Ламберта, сверкнувший огненными отблесками костра.
        - Мне кажется, я знаю, где та, кого вы ищете, - сказал я.
        - Откуда ты знаешь? - подозрительно спросил Ламберт.
        - Мне только что было видение… - сказал я.
        - Почему я должен тебе верить? - медленно произнес Ламберт. - Может, это просто сон? Ты что - колдун? Что это за видения такие?
        Я пожал плечами:
        - Ну, не знаю… Ведь вам все равно нужно найти ее. Чего стоит проверить? Мне кажется - она в большой опасности…
        Наверное, я говорил убедительно, потому что Ламберт не отмахнулся от моих слов, а не замедлил продолжить допрос:
        - Что это за место?
        - Не знаю точно, - проговорил я. - Но ее держат в плену какие-то большие существа с зелеными лицами…
        - Зеленокожие?! - встрепенулся Ламберт. - Какие именно - орки, тролли, гоблины?
        Я пожал плечами:
        - Не знаю, я никогда не видел этих зеленокожих. Но там была пещера. И еще - это место вряд ли дальше дневного перехода отсюда, и мне кажется - на востоке отсюда…
        - Почему ты так решил?
        - В моем видении посланница двигалась на восток - вдоль линии падения звезды.
        Ламберт помолчал, внимательно изучая меня. Это было похоже на экзамен в какой-нибудь колдовской академии. Рыцарь сверлил меня взглядом так, что у меня от напряжения разболелась голова.
        - Ладно… - сказал он. - Проверим. А теперь - спать!
        Я послушно отполз на свое место. Завернулся в ветхую накидку - забылся до утра.
        Больше никаких снов не было…
        Ламберт поднял всех с первыми лучами солнца.
        - Вставайте, лентяи! - грозно приказал он, затягивая широкий ремень и прикрепляя ножны. - Нам нужно торопиться - как бы ничего не случилось с посланницей…
        - Что? - Стаффорд непонимающе хлопал заспанными глазами. - С чего вы это взяли, почтенный Ламберт.
        - Не важно. Объясню, когда сам это обдумаю как следует, - ответил Ламберт, не глядя на меня.
        И вдруг разразился серией команд:
        - Эй, слуги! Вас что, уговаривать надо?! Почему кони до сих пор не под седлами?!
        Не успев даже позавтракать, мы влезли кто на коней, кто на ослов - и двинулись в путь. Грош немедленно извлек из-за пазухи кусок лепешки и по-товарищески протянул мне половину. Так, сонно жуя, мы и плелись вслед за рыцарями.
        В дороге Ламберт несколько раз останавливал коня, крутился на месте, осматривая местность и ориентируя наш путь по солнцу. Хотелось верить, что он знал, что следует делать. Нам же с Грошем было далеко до рыцарских умений, да и Невендаара мы по-прежнему не знали, за исключением небольшого клочка Империи.
        Пару раз Ламберт поглядывал в мою сторону, и взгляд его мне совсем не нравился. Я и сам начинал сомневаться - правильно ли я истолковал свое ночное видение? Было ли это действительно отчаянное послание, зов о помощи или - всего лишь сон?
        Тем временем местность стала меняться. Равнина уступила место каменистым холмам, и лошади стали то и дело тревожно фыркать.
        - Разрази меня гром… - проговорил Стаффорд. - Это и впрямь похоже на земли зеленокожих…
        - А по мне - это похоже на давешнюю засаду с виверной, - отозвался Ламберт, вынимая из ножен меч.
        Так же поступил и Стаффорд.
        Однако никто и не думал на нас нападать. Зато едва мы въехали на небольшую возвышенность, как нам открылось довольно необычное зрелище.
        Это было похоже на крепость - как если бы ее решили построить дети. Очень большие и ужасно сильные дети. Потому как крепость эта представляла собой кольцевой вал огромных булыжников, наваленных друг на друга без всякого скрепляющего раствора. В нашу сторону было обращено грубое подобие ворот, а точнее - бесформенная дыра в кольцевой стене.
        Присмотревшись, я понял, что это все-таки не кольцо, скорее - полукольцо, охватывающее скальный выступ со сбитой верхушкой. Там, на скале, кто-то был. Кто-то очень большой и странный…
        - Неприятная новость. Все-таки орки… - сказал Ламберт и прищурился, вглядываясь в даль. - Видишь, Стаффорд, лисьи хвосты и черепа на шесте? Сдается мне, здесь резиденция Хана.
        - Только что они делают на землях Империи? - мрачно спросил Стаффорд.
        - Империя ослабла после последней войны, - покачал головой Ламберт. - Вот и лезет всякая нечисть на наши земли… Интересно - сколько их здесь? Если ушли в набег - значит, здесь лишь охрана… Видишь, орк-багатур на башне?
        - Я еще не понял, что здесь - башня, - нахмурился Стаффорд. - Драться с орками мне еще не приходилось.
        - Вот и повод попробовать! - усмехнулся Ламберт.
        После чего внимательно посмотрел на меня и спросил:
        - Эй, ясновидящий менестрель! Ты уверен, что посланница небес именно здесь? Чтобы знать, ради чего головами рисковать будем.
        - Я не знаю… - неуверенно проговорил я. - А мы не можем спросить… у них?
        Ламберт переглянулся со Стаффордом.
        - Такое мог посоветовать только пустоголовый трубадур, - пробормотал Ламберт. - Однако, похоже, ничего другого не остается! Стаффорд, оставайся да приглядывай за этими хитрецами…
        И, пришпорив коня, бросил его в галоп. Мы и глазом моргнуть не успели, как Ламберт уже спустился с холма и поскакал в сторону «ворот» укрепления орков.
        Тут же, с небольшим опозданием, с верхушки скалы донесся отвратительный рев.
        - Заметил… - с неудовольствием проговорил Стаффорд.
        Очевидно, зеленокожий на верхушке скалы выполнял роль стражника. Он прыгал вокруг себя, тыча уродливой рукой в сторону приближающегося рыцаря и что-то горланил вниз - в центр укрепления. Теперь стало видно и его одеяние - бесформенные обрывки звериных шкур.
        Внутри стены раздались бессвязные вопли. Что-то громко застучало, и подскочивший было к «воротам» конь Ламберта испуганно шарахнулся в сторону: скатившись, видимо, с небольшого возвышения, дыру с грохотом заткнул огромный, грубо обработанный до формы шара булыжник.

* * *
        Ламберт проскакал вдоль стены, выискивая в ней видимые глазу недостатки. Ум опытного гвардейца сразу же подсказал: штурмовать эту стену имеющимися силами невозможно.
        Тут же на верхушке стены показались отвратительные фигуры зеленокожих. Их было немного - не больше десятка. Орки прыгали на месте, исполняя какой-то издевательский танец, и дико хохотали.
        Орк постарше зычно, коверкая слова, с каким-то немыслимым акцентом крикнул Ламберту сверху:
        - Эй, человека! Чего хотела?
        - Девушка у вас? - крикнул Ламберт. - Человеческая девушка?
        Орки зашлись в новом приступе смеха. Старший орк оскалился и прокричал:
        - Моя не понимай!
        - Врешь ты все! - сердито выкрикнул Ламберт. - Девушка, красивая! Может, договоримся? Я заплачу за нее хорошую цену!
        - Не понимай! - крикнул старший орк.
        Но тут же какой-то более моложавый зеленокожий поинтересовался:
        - А сколько заплатить? Баба хороший - многа таньга!
        Старший орк сердито закричал на не вовремя влезшего в разговор соплеменника.
        - А, значит, она все-таки у вас! - удовлетворенно сказал Ламберт. - Назовите цену!
        - Уходи, человека! - заорал старший орк. - Хана вернется - с Хана и говори!
        Ламберт усмехнулся: значит, не вся орда здесь, а лишь небольшой гарнизон на охране укрепления. Это несколько меняет дело, хотя и не дает ответа на вопрос - как пробраться сквозь эту чудовищную стену?
        - Уходи, человека! - снова крикнули сверху, и на голову посыпался настоящий град из камней.
        Ламберт едва успел прикрыться щитом, спасая головы - свою и коня. По щиту ощутимо грохнул булыжник, но рыцарь уже гнал коня обратно. Но не на холм, а в обход его - не давая оркам заметить Стаффорда и новых слуг.
        Едва Ламберт вернулся к спутникам, сразу же устроили военный совет. Проводили его под прикрытием холма, Грош же был отправлен на вершину - из укрытия наблюдать за активностью орков.
        - Ну, что сказать, - заговорил Ламберт, поглядывая на меня. - Зеленокожие проболтались: похоже, они действительно держат у себя в плену какую-то девушку.
        - Но вы сомневаетесь - действительно ли это посланница? - спросил Стаффорд.
        - Это нам неизвестно, - кивнул Ламберт. - С этого момента, чтобы не забивать себе голову сомнениями, я буду считать, что там - именно она. В чем можно быть уверенным, так это в том, что орков в крепости немного - не больше десятка-двух. Так что, если мы решим действовать - сейчас лучшее для этого время.
        - Может, есть смысл скакать в столицу за подкреплением?! - быстро спросил Стаффорд.
        И тут же сверху раздался крик Гроша:
        - Господа, я нижайше извиняюсь, что прерываю вашу беседу, но только что какой-то зеленокожий кривоножка вылез из-под стены и теперь очень шустро бежит за холмы…
        - Ну вот, пожалуйста! - Ламберт развел руками. - Гонец в ханскую ставку. Скоро сюда и орда пожалует в полном составе. Так что за подкреплением скакать не имеет смысла.
        - Что же делать? - растерянно спросил я.
        - Выбор небольшой, - сказал Ламберт. - Будем штурмовать крепость.
        - Но ведь это… безумие! - растерянно проговорил Стаффорд. - Не сочтите меня трусом, но…
        - Я не считаю тебя трусом, Стаффорд! - Ламберт протестующе замахал руками. - Брать такое укрепление наскоком - действительно сумасшествие. Но действовать надо, и у нас мало времени.
        Стаффорд с горячностью схватился за меч.
        Ламберт остановил его руку.
        - Думаю, действовать «в лоб» действительно бесполезно. Будь орки на открытом пространстве, вдвоем мы бы вполне справились. Но в данной ситуации действовать надо хитростью.
        Наступила тишина.
        Каждый, наверное, думал - что это за хитрости? Как можно обмануть уже насторожившихся орков? И главное - как при всем при том не навредить плененной Иноэль?
        Неизвестно, к каким решениям пришел бы отчаявшийся военный совет, но тут снова донесся голос Гроша. На этот раз - растерянный и удивленный:
        - Вы не поверите - но у нас тут новая проблема…
        Глава одиннадцатая,
        в которой кровавое побоище оборачивается неожиданной удачей
        Мы с изумлением наблюдали, как к стенам крепости зеленокожих приближается новый отряд. Поначалу мы приняли было его за подкрепление от Хана - но для подкрепления эта группа была слишком немногочисленна. Да и не были эти коренастые, плотно сбитые, обвешанные сверкающим оружием ребята похожи на орков.
        Это были гномы.
        - Час от часу не легче… - пробормотал Грош.
        - Что здесь понадобилось гномам?! - пробормотал я недоуменно.
        Мы с приятелем были отправлены в разведку и теперь прятались в камнях у подножия холма. Отсюда были прекрасно видны закупоренные гигантским «кругляшом» ворота, башня-скала и приближающийся к укреплению отряд.
        Орки уже высыпали на стены, поглядывая на незваных гостей с опаской.
        - Чего хотела?! - крикнул сверху старший из орков. - Проваливать отсюдова, Громдок вас задери!
        - У вас есть то, что нам надо! - важно крикнул рыжий гном с массивными медными очками, сдвинутыми на лоб - очевидно, главный в отряде.
        - Нету ничего! Проваливать к своему Вотану! - крикнули сверху.
        - Ты имя Вотана не трожь! - грозно сказал старый седой гном, что опирался на чудовищных размеров боевой топор. - Не то спущу ваши пупырчатые зеленые шкуры!
        - У вас в плену девка! - крикнул главный гном.
        - Нет у нас гномья девка! - отозвался старший орк.
        - Это человеческая девка! - крикнул гном. - Отдайте по-хорошему или мы сами ее заберем, но уже по-плохому…
        - Кишка тонкий! - зло выкрикнул орк.
        Зеленокожие немедленно разразились проклятиями, большая часть которых была совершенно непонятна.
        - Ну что ж… - нахмурившись, сказал главный гном, надвигая на глаза свои чудные очки. - Сами напросились…
        Мы стремглав бросились в лагерь.
        - Ну, что там?! - нетерпеливо спросил Ламберт.
        - Похоже, гномы собираются отбить посланницу, - задыхаясь от бега, сказал я.
        - Соперники… - задумчиво произнес Ламберт, наблюдая за перемещениями гномов. - Выходит, они тоже знают про звезду, про посланницу небес. Что ж - придется им встать в очередь…
        Гномы с деловым видом обходили крепость, разглядывая стену, будто любознательные путешественники.
        - Штурмовать будут, - уверенно сказал Ламберт. - У них хорошая сила: инженер в командорах, два арбалетчика, воин с боевым молотом, старый ветеран и метатель огня. Учитывая, что они знают все сильные и слабые стороны камня - шансов у орков мало…
        - А у нас? - робко спросил я.
        - У нас - тем более, - сказал Ламберт и прищурился. - С другой стороны, стоит понаблюдать за исходом. А с ослабевшим победителем разговор будет совсем другой…
        - Как бы посланница не пострадала, - проговорил я. - Разве можно дожидаться исхода? Вдруг орки, отчаявшись, решат ее убить? Или будут прикрываться ею?!
        - Он прав! - вскакивая и хватаясь за меч, горячо воскликнул Стаффорд. - Ждать нельзя!
        - Ждать нельзя… - проговорил Ламберт, удерживая Стаффорда. - Ничего не остается, кроме как воспользоваться сумятицей и рискнуть. Но главное - правильно выбрать момент.
        А снизу уже доносились звуки начавшегося боя.
        Рыцари, а вслед и за ними и мы с Грошем устроились на вершине холма, наблюдая из укрытия за штурмом крепости.
        Орки осыпали гномов камнями и норовили выплеснуть им на головы кипящей смолы. Да только хитроумные гномы не спешили подставлять свои головы.
        Сначала в дело вступили арбалетчики. Они мерно обстреливали верхушки стен, не давая оркам возможности лишний раз высунуть нос из укрытия. Те отвечали стрельбой из примитивных луков - но стреляли они плохо, да и стрелы летели не так далеко, как тяжелые арбалетные болты. Вскоре на счету гномьих арблетчиков было уже два неудачно подставившихся орка.
        Затем инженер, закончив осмотр стены, уверенно указал на какой-то камень. Тут же из укрытия вылез метатель огня - и трубчатое устройство в его руках разрядилось в камень жирными струями пламени. Тут же, под прикрытием усиленной арбалетной стрельбы, вперед стремительно выбежал гном с рогатым шлемом в руках - и выплеснул из него воды на раскалившейся камень.
        Раздался оглушительный треск, а следом - вой разъяренных орков. Отважный гном нахлобучил шлем и бросился прочь из-под стены. В него градом полетели булыжники, и один из них, пущенный с особой меткостью, все-таки сбил храбреца с ног. Шлем слетел с его головы, как пробка, выбитая из бутылки.
        А к упавшему уже бежали старый ветеран и один из арбалетчиков. Схватив оглушенного товарища за ноги, они шустро утащили его с опасного места.
        В стене меж тем образовалась заметная брешь. Было видно, как по ту сторону стены суетятся зеленокожие, отчаянно пытаясь заделать пробоину. Но метатель огня не дал им шанса залатать дыру: волна за волной в прореху устремлялось всепожирающее пламя, оплавляя края и тем самым еще больше расширяя ее.
        Однако события развернулись в еще более неожиданном для нас ключе: вопреки ожиданиям гномы не ринулись напролом в эту дыру, где скопились, наверное, основные силы орков в ожидании атаки. Вместо этого, воспользовавшись искусным отвлечением внимания зеленокожих, с противоположной стороны на стене появился неизвестно как взобравшийся туда ветеран с огромным топором, не замедливший огласить округу свирепым воплем:
        - За Вотана!!!
        И прыгнул со стены куда-то в глубину укрепления. До нас донесся многоголосый вопль ужаса: похоже, в стане орков началась паника. Еще больше ситуацию усугубляли арбалетчики, вместе с инженером влезшие на стену вслед за ветераном и бьющие теперь сверху по одураченным защитникам крепости.
        Метатель огня тоже исчез из виду, очевидно, следуя за развивающейся атакой.

* * *
        И тут Ламберт резко воскликнул:
        - Пора!
        Схватив мечи, вместе со Стаффордом они вскочили на коней и бросили их в бешеный галоп - прямо к зияющей в стене дыре с черными, оплавленными краями.
        Я, не задумываясь, бросился следом.
        - Куда ты, безумец?! - крикнул мне вслед Грош. - Тебя же гномы с орками на кусочки разорвут!
        Но я не слушал его. В тот миг страх смерти отступил перед страхом за жизнь Иноэль. Но, добежав до дыры в стене, я остановился, тяжело дыша и не представляя, что делать дальше. Навстречу мне пробежали рыцарские кони, брошенные седоками, - видимо, Ламберт вместе со Стаффордом уже проникли за стену. С той стороны неслись звуки яростной битвы, и я вдруг осознал, что мне, единственным оружием которого была старая лютня, нечего делать в этой кровавой мясорубке.
        Невольно нащупал на груди свой талисман - висящий на тонком ремешке драконий зуб. И тут же кто-то далекий чуть слышно прошептал мне: «Иди, не бойся!»
        Не знаю, почудился ли мне этот ободряющий голос, или же вправду охранять меня взялся далекий маг Горензеф, только ноги сами понесли меня вперед, и я нырнул в темный провал.
        Осторожно выглянул во внутреннее пространство крепости. Нельзя сказать, что орки любили чистоту и порядок: повсюду были разбросаны обглоданные кости животных, черепа и обрывки шкур. Дымились не погашенные кострища, булькали черные котлы со смолой, приготовленные, очевидно, для отражения штурма, и вонь стояла неимоверная.
        Зато мне улыбнулась удача: ни одного орка у провала не было - основная свалка сосредоточилась у противоположной стены. Там оставшиеся в живых зеленокожие засели в некоем бесформенном подобии башни, и гномы методично обстреливали ее из арбалетов, не давая врагу высунуть и носа, и поджаривали укрепление из огнеметного механизма. Увлеченные этим занятием гномы не обратили внимания на проникновение в крепость третьей силы.
        Крадучись вдоль стены, я искал - куда могли подеваться рыцари. В моем ночном видении девушку держали в пещере. Если это так - нужно искать вход в подземелье.
        Пройдя с полсотни шагов через груды камней и мусора, я увидел утопленную в скальную стену корявую решетку из толстых прутьев, переплетенных жилами животных. Решетка была изрублена в хлам, и за нею виднелся черный провал. Не раздумывая, я продрался сквозь торчащие прутья в смрадную черноту.
        Сразу же споткнулся о дохлого орка: судя по всему, убили его только что - темная кровь все еще вытекала из страшной раны, перечеркнувшей его уродливую морду. Рядом валялась внушительного вида дубина - наверное, убитый был охранником.
        Из стены торчал коптящий факел, и я не без труда выдернул его. Глаза едва успели привыкнуть к темноте, как до моего слуха донеслись приглушенные голоса. Я бросился в глубину этого душного подземелья, которое, к моему удивлению, значительно расширялось. И вскоре увидел рыцарей.
        Они тщетно пытались разломать огромную деревянную клетку, в углу которой, обхватив ноги руками, сидела девушка…
        - Иноэль! - воскликнул я.
        Девушка вскинула на меня кроткий задумчивый взгляд, улыбнулась и поднялась.
        - Я знала, что ты придешь, - сказала она.
        - Как видишь, я пришел не один, - виновато ответил я, глянув на рыцарей.
        - Хватит любезничать! - сердито бросил Ламберт. - Помоги лучше справиться с решеткой…
        Нам наконец удалось разломать проклятую клетку, Иноэль выбралась из-за прутьев. Мы уже собрались покинуть это опасное место, как вдруг Ламберт сделал нам резкий знак: «Молчать и не двигаться!»
        Мы замерли, вслушиваясь в ватную тишину пещеры. И до нас донеслись голоса, явно не принадлежащие оркам:
        - Смотрите-ка - стражника зарезали…
        - Кто это его? Кто-то из наших?
        - Да когда б мы успели? Только-только управились с башней… Это или кто-то из своих же, или же…
        Голоса принялись ожесточенно шептаться. Рыцари заняли оборонительную позицию у прохода. Иноэль отошла назад. Я тоже осторожно пятился к стене, пока вдруг не наступил на какую-то трухлявую кость. Даже не думал, что треск бывает столь оглушительным.
        - Эй, кто там? - раздался настороженный голос.
        - Наверное, там прячут посланницу, - предположил кто-то.
        - А ну, выдайте нам девку - и мы ничего вам не сделаем! - довольно вызывающе потребовали из темноты.
        - Лучше сами убирайтесь подобру-поздорову, - грозно бросил в темноту Ламберт. - Зачем гномам человеческая девушка?
        - Э, да там никак людишки засели! - удивленно воскликнул какой-то гном.
        - Отдайте нам девку! - повторил требовательный голос. - Сами знаете - не человеческая она вовсе! А не отдадите - зажарим заживо! У нашего метателя огня уже руки чешутся!
        - А ведь могут… - глядя на Ламберта, проговорил Стаффорд.
        Я испуганно посмотрел на Иноэль. Но девушка выглядела удивительно спокойно - словно происходящее ее не касалось. Она с интересом оглядывала стены пещеры, дымные факелы, клетку, и от нее исходил тихий лучистый свет - правда, уже не столь яркий, как в первую нашу встречу…
        - Так вы и посланницу небес спалите! - крикнул Ламберт. - Зачем это вам?
        Гномы приглушенно захохотали. Голос одного из них выкрикнул с вызовом:
        - Уж лучше бы, чтобы она не досталась никому, чем кому-то, кроме отважных гномов! Слышь, посланница, выходи - обещаем, гномы тебя не обидят!
        - А то и тебе, и людишкам - крышка! - хрипло расхохотался другой гном. - И не стоит пытаться вырваться - нора под прицелом! Короче, хватит испытывать наше терпение! Считаем до десяти - и пускаем огонь! Раз… Эй, я уже утомился считать!..
        Положение было ужасным. Мы были хуже крыс, загнанных в нору. Ведь, как известно, в таких подземельях что крысы, что гномы в отличие от нас чувствовали себя как дома.
        - Два! - крикнул гном.
        - Ну, что ж, - тихо сказал Ламберт. - Если уж суждено умереть в бою - я дорого отдам свою жизнь.
        Ламберт сделал знак Стаффорду. Тот коротко кивнул. Подняв мечи на уровень виска - чтоб было удобнее колоть в тесноте пещеры, рыцари уже были готовы броситься в последнюю, уже безнадежную атаку.
        Дрожащей рукой я поднял из кучи тяжелую бедренную кость какого-то зверя - какое-никакое, а оружие…
        Как вдруг где-то позади раздался шум - и в клубах пыли, скатываясь по грудам крошащихся костей, в пещеру вывалилось какое-то неимоверно грязное существо.
        - Орки! - заорал я и огрел незваного пришельца костью.
        - Ай! - вскрикнуло существо, хватаясь за голову. - Свидрик, чтоб тебя черти взяли, так-то ты друзей встречаешь?!
        - Грош?! - изумленно вскрикнул я.
        - Три!!! - донеслось сверху.
        - А то кто же! - сердито пробурчал Грош, потирая затылок. - Шишку мне набил!
        - Откуда ты взялся? - быстро спросил я.
        - Оттуда же, откуда вылез гонец орков! - сообщил Грош, размазывая рукавом грязь по лицу. - Потайной ход! Меня вдруг осенило - будто подсказал кто-то…
        - Горензеф! - прошептал я. - Ведь ты - его левая рука, отвечающая за хитрость…
        Грош неопределенно дернул плечом.
        - Хватит болтать! - резко сказал Ламберт. - Грош, давай вперед, ты путь знаешь. Остальные - следом!
        Мы послушно полезли на кучу костей у стены. Там, ближе к неровному своду пещеры, виднелся незаметный снизу разлом. Стаффорд сорвал со стены догорающий факел и освещал нам путь. Я помог Иноэль взобраться и проникнуть в тайный лаз - ужасно тесный и низкий.
        Позади пятились рыцари, готовые в любой миг отразить нападение.
        - Десять! - приглушенно донеслось до нас.
        И темный проход вдруг осветился желтоватым светом. Следом в спину ударило волной горячего воздуха.
        - Ох! Ну и дела, Грош… - проговорил я. - Ты нам только что жизнь спас!
        - Да ладно вам… - буркнул в ответ Грош, осторожно пробираясь вперед. - Об этом я даже не думал. Вы просто не представляете - как страшно было оставаться одному!
        Глава двенадцатая,
        в которой посланница небес поведает спасителям о своих планах, а Свидрик и Грош едва не лишатся жизней
        Трудно было поверить, что нам все-таки удалось избежать страшной гибели в темной западне. И еще более невероятным казалось чудесное освобождение Иноэль.
        Но едва мы вылезли на свет божий - из тайной расщелины в россыпи булыжников, как на горизонте показалось огромное пыльное облако.
        - Орда идет, - сообщил Ламберт, вглядываясь в даль. - Надо уходить, пока не поздно…
        Свистнул - и из-за камней выбежал его боевой конь. Так же, окриком, Стаффорд вызвал и своего скакуна.
        Ламберт усадил девушку позади себя, и мы двинулись прочь от опасного соседства. По правде говоря, мне было интересно - как будут разбираться между собой орки и все еще остающиеся в крепости гномы, - но это уже нас не касалось.
        Наш путь лежал прямиком в столицу, до которой было всего два-три дня верховой езды.
        Но все было не так просто - особенно для нас с Грошем.
        Двойственность нашего положения была ужасающей: теперь нам требовалось каким-то образом передать посланницу небес в руки людей инквизиции. Если моя душа противилась даже пленению ее Ламбертом, которого я считал все же благородным человеком, то против отца Себастьяна и его клики восставало все мое существо. Страшно даже представить - предать Иноэль, вручив ее темной воле инквизиторов!
        Так, мучаясь раздумьями, я и ехал верхом на флегматичном осле, пока Ламберт не спешился, спустив на землю Иноэль, и не объявил привал.
        - Коням отдохнуть надо, - пояснил он, похлопывая боевого друга по крепкой крутой шее. - При первой же возможности купим лошадь для нашей прекрасной посланницы…
        Ламберт склонил голову перед Иноэль, сверкнув на миг пронзительным взглядом.
        Я с трудом подавил ревность: было бы глупо думать, что такой ангел в обличье прекрасной девушки будет вызывать трепет одного лишь моего сердца. Только еще больше захотелось обезопасить ее от посягательства жадных, черных сил.
        Рядом виднелось небольшое селение, но наш командир отказался подходить к нему, считая, что для безопасности небесной гостьи следует держаться подальше от людей, склонных к быстрому распространению нежелательных слухов.
        - Сожалею, - сказал Ламберт, - что мы не можем разбить здесь полноценный лагерь - с шатрами, утварью, достойным ужином и вышколенной прислугой. Дело в том, что прежние слуги наши оказались неблагонадежными мерзавцами.
        - Это точно… - ляпнул Грош и тут же спохватился. - Но чем вам не по душе новые слуги? Ради прекрасной дамы мы готовы на невозможное! Меня никто в этой деревне знать не знает - съезжу, погляжу, что можно придумать. Как известно, звонкая монета творит чудеса!
        Он тут же влез на осла и засеменил в неизвестном направлении. Пока я мучился с конской упряжью, неумело снимая седла, а рыцари любезничали с прекрасной дамой, Грош уже вернулся, таща за собой осла, сгибающегося под тяжестью огромных тюков.
        Я бросился помогать приятелю, и через некоторое время на полянке стоял уже импровизированный шатер, сооруженный из веток и парусины, а Грош ловко мастерил некое подобие стола и стульев из переплетенной лозы.
        - Клянусь, более расторопного слуги я еще не встречал! - с чувством сказал Ламберт, когда Грош усаживал Иноэль в грубое, но вполне сносное кресло. - Пойдешь ко мне в оруженосцы?
        - Я подумаю, - уклончиво сказал Грош. - Вообще-то мы, бродячие поэты и музыканты, более склонны к свободному образу жизни…
        Грош, конечно, заслуживал всяческих похвал за подобную инициативу. Но я подозревал, что в данном случае не обошлось без помощи нашего тайного соглядатая Зага. Мысль о том, что мерзкий вор следит за каждым нашим шагом, еще больше испортила мне настроение.
        Тем временем рыцари чинно уселись за кособокий столик рядом с Иноэль, и нам с Грошем ничего не оставалось, как прислуживать господам. Мне было ужасно неловко перед Иноэль предстать в статусе прислуги. Но девушку-ангела, по-видимому, не особо волновали различия в знатности и богатстве - она одинаково одаривала тихой улыбкой и меня, и Гроша, и благородных рыцарей.
        На столике появилось съестное из добытого Грошем и квадратная бутыль вина, к которой немедленно потянулся Стаффорд. Иноэль вежливо отказалась и от того, и от другого.
        Ламберт тоже ничего не пил и не ел. Он исподлобья смотрел на Иноэль, словно не решаясь произнести ни слова. И наконец спросил:
        - Скажите, Иноэль… Что привело вас на земли Невендаара?
        Иноэль восприняла этот вопрос легко, даже не изменившись в лице, с той же улыбкой она заговорила:
        - Изериль, ангел небесный, любимец Всевышнего, отправил меня в путь. Много неправедного творится на земле, и отец наш небесный опечален…
        Она помолчала, и все мы замерли в этот миг, понимая, что не человек сейчас говорит с нами - само небо, вершащее судьбы. И мы, крохотные букашки, маленькие фигурки в невероятно сложной картине мироздания, волею богов стали первыми, кому открывается завеса волнующей тайны…
        А Иноэль заговорила снова, и слова ее, звучавшие до этого спокойно и даже отрешенно, обрели вдруг пугающую силу:
        - Многие народы населяют Невендаар. Ведь и создана эта земля богатой и обильной, такой, чтобы всем хватило места для счастья. Но не желают живущие на ней счастья. Нажива, власть, кровь, смерть - вот что завладело умами всех рас. И каждая норовит поставить себя выше прочих, урвать часть чужой земли, погреться на чужих бедах…
        Иноэль вновь замолчала - и замолчал ветер, умолкли птицы. Словно чувствуя гнев небес, все живое сжалось в ожидании приговора.
        А Иноэль говорила:
        - Но сложно с высоты небесной понять - что же движет смертными, что заставляет их вести себя столь неразумно, жестоко, мерзко? Что стоит Всевышнему одним дуновением стереть неудачную картину мира?..
        …Мне казалось - сейчас потеряю сознание. Прикосновение к бездне - вот что я ощутил, слушая Иноэль! Холод бесконечного «ничто», в которое вот-вот обратится весь наш беспечный мир…
        - Но Всевышний милостив, - сказала Иноэль. - Его ангелы должны разобраться, отделить зерна от плевел. Спуститься вниз, ощутить себя простыми смертными - и понять, что заслуживает жизни, а что должно быть стерто навсегда с лица Невендаара. Я - первая из ангелов, кому предстоит пройти по земле и принять решение. И должна сказать вам: первое, с чем мне пришлось столкнуться в этом мире, были грязь, кровь и ужас. Очутившись в плену этих ужасных зеленокожих созданий, я думала, что это худшее, что могло со мной случиться… Но потом пришли другие - и мой собственный страх растворился в ужасе и ярости кровавой бойни. И теперь я не знаю - стоит ли продолжать мой путь или же мое решение предопределено заранее?
        Мы молчали, потрясенные откровением небесной посланницы. Что ж, с ней трудно было спорить. Ненависть, предательство, злоба - все это уже стало повседневностью Невендаара. И кому, как не ангелу, презрительно указать нам на наше собственное несовершенство?
        - Я призналась вам в главной цели своего визита, - сказала Иноэль. - Но подробности могу сообщить лишь тому, кто обладает высшей властью в Империи - таково условие Изериля.
        - А почему вы выбрали именно людей? - спросил Ламберт. - Неужели оттого, что они лучше других рас?
        - Вы даже не представляете, насколько ошибаетесь, храбрый воин. - Иноэль покачала головой. - Люди выбраны Изерилем как раз потому, что они - самая противоречивая раса Невендаара. В них более, чем во всех прочих, сочетается несовместимое. Свет и тьма раздирают души людей. И поводов для того, чтобы даровать людям право на дальнейшую жизнь ровно столько же, сколько и для того, чтобы стереть даже память об их существовании…
        - Самое печальное, что люди сами понимают это противоречие… - осторожно вставил я.
        - А вот это обстоятельство как раз и дает им шанс остаться в числе рас многострадального Невендаара, - сказала Иноэль. - Впрочем, сейчас я еще дальше от однозначного решения, чем в самом начале своего пути. Надо еще многое увидеть, многое обдумать…
        Она нахмурилась и добавила:
        - Очень тяжелые мысли посетили меня в этой ужасной крепости. Зеленокожие существа, похожие на людей, но со звериными душами, заставили меня усомниться в правильности выбранного пути, вызвали желание отказаться от мысли спасти этот мир…
        Иноэль вдруг посмотрела на меня:
        - Но я была не совсем права. Чуть позже я поняла, насколько трудно вам, смертным, вечно пребывающим в плену своих страстей. Я вспомнила, что не страх и не злоба встретили меня на земле. Первым, что я ощутила в этом мире, была музыка. Твоя музыка, Свидрик.
        Иноэль смотрела на меня и улыбалась. И я ощутил острый прилив счастья - который казался бесконечным после минут тягостного уныния.
        В этот момент я понял, что сделал наконец свой выбор.

* * *
        …Мы стояли на коленях, сжавшись в ожидании всех мыслимых кар, а над нами, являя собою пример праведного гнева, возвышался Ламберт. В руках его был меч, который он, не удержавшись, выхватил из ножен, едва до него дошел смысл моих откровений. Не знаю, что удержало его от немедленной расправы с нами, но смею предположить - исключительно присутствие небесной посланницы. Вряд ли после ее рассказа Ламберту хотелось стать еще одним доказательством безмерной человеческой жестокости.
        Однако и мы с Грошем после моих признаний не являли собой примера чистоты и праведности.
        Ничего не понимающий Грош смотрел на меня с изумлением: видимо, в его глазах самым низким предателем оказался именно я. Возможно, так оно и было. Трудно сделать выбор между любовью и дружбой.
        Но в тот момент для меня выбора не было.
        Я просто подошел к Ламберту и выложил все как на духу - и про отца Себастьяна, и про вора Зага, и про наши многочисленные козни. Неудивительно, что первым ответом мне был крепкий рыцарский кулак, и продолжение происходящего я наблюдал уже снизу - распростершись на земле.
        - Выходит, я сам впустил предателей в свой круг? - говорил Ламберт, несколько успокоившись, однако не теряя опасного огонька во взгляде. - Признаться, такого коварства я не ожидал. Что ж, ловко - просто слов нет…
        - Пощадите - ведь мы сами раскрылись вам! - ныл Грош, понимая, что отпираться не имеет смысла. - А помните - ведь это я вывел вас из крепости! Ведь было, да?
        - Было, - не стал спорить Ламберт. - Но было и другое, верно? Вы привели нас в логово виверны? Вы лишили моих слуг лошадей? Знаете, что за одно только ваше мошенничество я, имперский рыцарь, обязан убить вас на месте?!
        Самым диким в этой сцене было то, что Иноэль спокойно наблюдала за происходящим - словно ее вовсе не волновала наша судьба. Самое время возмутиться: «Как же так - ведь я это делаю только ради тебя!»
        Но тут же пришло неприятное отрезвляющее понимание.
        Что ей мы, двое ничего не значащих людишек, когда перед ней стоит вопрос о существовании целых народов, целых рас? Как ничтожны наши мелкие пакости по сравнению со страшными кровопролитными войнами, пронесшимися по Невендаару и вызвавшими гнев Всевышнего?!
        Впрочем, несмотря на эти рассуждения, жить мне все-таки хотелось. И я, как бывало уже, мысленно возопил к могучему магу Горензефу. И снова маг не счел нужным отозваться на мои мольбы. Видимо, не казалось ему достойным применение магических усилий во спасение наших шкур.
        С одной стороны, это могло значить, что нашим жизням все-таки еще суждено продлиться. С другой - маячащий над головой сверкающий Андогур лишал наше ползание по травке малейших остатков душевного комфорта.
        - Самое отвратительное, что сдавать вас инквизиции бессмысленно, - с отвращением сказал Ламберт. - Из вас просто вытряхнут пыль - и пустят на новые подлости…
        - Отдать столичным судьям? - с сомнением произнес Стаффорд.
        - Это, конечно, можно, - сказал Ламберт. - Но тащить их с собой до самой столицы… Так-то были хоть слуги. А теперь, получается, - ни слуг, да еще и пленников тащить…
        Грош, несколько оправившийся от гнева благородного рыцаря, заговорил с присущей ему вкрадчивой жуликоватой убедительностью:
        - Благородные рыцари и, вы прекрасная посланница, будьте свидетельницей - не было в наших душах ни малейшего злого умысла! Проклятый Себастьян застращал нас так, что мы и сами до сих пор не понимаем, где правда, а где ложь! Страх - вот что мешало нам распахнуть свои сердца с первых минут вашего благородного участия в нашей нелегкой судьбе!..
        - Как поет, шельмец! - усмехнулся Стаффорд.
        - Ни дать ни взять - поэт! - холодно добавил Ламберт.
        Вдохновленный Грош продолжил с новым подъемом:
        - Решившись раскрыть вам нашу незавидную роль во всей этой истории, мы не просто отдаемся на ваш суд - мы предлагаем вам помощь!
        Я изумленно посмотрел на приятеля. Что это он еще выдумал?!
        - Какая наглость, - проговорил Стаффорд. - Я снова хочу отрубить ему голову…
        - Сделайте милость, благородный рыцарь! - воскликнул Грош. - Лишь выслушайте до конца то, что я хотел бы предложить. Ручаюсь, мой план пойдет на пользу и вам, доблестные рыцари, а главное - поможет доставить посланницу во дворец, избежав страшных опасностей…
        Я невольно восхитился приятелем: он знал, за какие ниточки дергать, чтобы заинтересовать рыцарей. А что могло беспокоить их сильнее, чем безопасность Иноэль и исполнение приказа Императора?
        - Говори! - сурово приказал Ламберт.
        - Так я и говорю! - оживился Грош, подымаясь на ноги и отряхиваясь как ни в чем не бывало. - Надо оставить все как есть…
        - Что?! - Лицо у Ламберта вытянулось, меч в его ладони совершил оборот, от чего я затылком ощутил неприятный холодок.
        - В смысле - только лишь видимость того, что все осталось по-прежнему! - замахал руками Грош. - Пусть инквизиция думает, что мы все так же следим за вами и выполняем темные поручения отца Себастьяна!
        - Какой в этом смысл?! - попытался возразить Стаффорд, но Ламберт жестом остановил его, кивнув Грошу, чтобы продолжал.
        - Ведь если мы явно перестанем подчиняться нашему соглядатаю, Себастьян найдет новых шпионов, - сказал Грош. - И вряд ли они будут такими недотепами, как мы с моим другом Свидриком. Где он еще найдет менестрелей с далеких окраин? Ну а если мы сделаем вид, что продолжаем выполнять поручения Зага - мы сможем предупредить их опасные последствия, а заодно узнать о планах наших недоброжелателей…
        - А ведь он дело говорит, Ламберт! - сказал Стаффорд.
        - Да, убедительно врет, шельма! - усмехнулся Ламберт. - Боюсь, что ничего не остается, кроме как поверить им на слово.
        - В конце концов, вам же нужны хорошие, исполнительные слуги, - обворожительно оскалился Грош. - К тому же - способные ублажить тонкий слух пением и древними сагами…
        - Все, все! - скривился Ламберт, пряча меч в ножны. - Хватить болтать. Так и решим. Но сразу предупреждаю: если я замечу хоть малейший подвох…
        - Что вы! - не выдержал я. - Я готов жизнь отдать за Иноэль!
        Девушка одарила меня лучистым взглядом. Мне снова захотелось жить.
        - Но у меня одна просьба… - сказал Грош, застенчиво отводя взгляд. - Даже не просьба - так, просьбочка… Раз уж получается, что у нас теперь двойная работа, вдвойне опасная и вредная для здоровья, не соблаговолите ли вы повысить нам жалованье?
        - Что?! - изумленно воскликнул Ламберт. - Да как ты смеешь?! Как у тебя еще язык поворачивается?!
        - Так ведь мы помогаем от чистого сердца! - сказал Грош настолько искренне и проникновенно, что оставалось лишь дивиться, отчего над его растрепанной шевелюрой до сих пор не образовался мерцающий нимб.
        Неизвестно, чем бы все это закончилось, но напряженность снял заливистый смех Иноэль. Уж и не знаю, что ее так рассмешило - наше унижение или актерские способности Гроша.
        Но я вдруг почувствовал невероятное облегчение: этот волшебный смех подействовал как лекарство, сгладившее вдруг все взаимные претензии.
        - Ладно уж, мошенники… - проворчал Ламберт, смягчаясь. - Посмотрим, какой от вас будет толк, - там и решим…
        Глава тринадцатая,
        в которой отец Себастьян получает неприятные известия, а Свидрик и Грош - ужасный приказ
        За узким окном в толстой каменной кладке виднелась улица. Там бурлила обычная столичная жизнь - и ничего не менялось с момента основания города. При том люди старательно избегали смотреть в сторону зловещей глыбы Магистрата, откуда денно и нощно наблюдали за ними подозрительные взгляды инквизиторов.
        И никому из этих беспечных горожан и в голову не приходила мысль о том, насколько зыбко и призрачно их привычное существование.
        О том, что, возможно, всех их скоро сметет легким прахом с поверхности Невендаара, который рассерженные боги решили наконец подвергнуть основательной чистке…
        Отец Себастьян остановил взгляд на видневшихся невдалеке башнях императорского дворца. Лицо его невольно дернулось. Он медленно задвинул тяжелую темную портьеру, вернулся к столу и тяжело опустился в кресло.
        Гонец принес интересные вести, и рассматривать их можно по-всякому.
        С одной стороны, отыскалась наконец посланница. Слава Всевышнему - не досталась она ни Падшим, ни эльфам, ни гномам, которые, как оказалось, прекрасно осведомлены о сущности небесного явления и страстно желают захватить посланницу небес, чтобы использовать ее силу в собственных интересах.
        С другой стороны - столь ценный приз не достался ни Ферре, ни этим двум недотепам-нейтралам. Посланница в руках людей Императора - и это сильно усложняет ситуацию.
        Впрочем, даже в этой, не слишком приятной ситуации, как оказалось, есть некоторые плюсы: мошенникам-нейтралам удалось устроиться в прислугу к самому Ламберту! Глупо не воспользоваться этим обстоятельством. Надо срочно передать распоряжения Ферре и Загу…
        В размышления отца Себастьяна ворвался тихий голос незаметно вошедшего референта:
        - Брат Себастьян, его святейшество ожидает вас. Просил не задерживаться.
        Себастьяна посетило неприятное предчувствие. А интуиция, как правило, не обманывает - именно этому необычному звериному чутью, он обязан своим высоким положением.
        «Странно, - думал отец Себастьян, приближаясь к покоям Великого Инквизитора, - ведь обычно я появляюсь с докладом на час позже. Что же вызвало столь явное нетерпение Иоганна?»
        …Великий Инквизитор стоял спиной к вошедшему помощнику. Голова в высоком уборе чуть опущена, спина сгорблена - поза сомнений и глубокого раздумья.
        - Ваше святейшество… - проговорил отец Себастьян. - Вызывали?
        Иоганн некоторое время продолжал стоять, не оборачиваясь и не меняя позы - словно какие-то мысли сковали его разум и тело. Наконец он медленно, словно нехотя обернулся.
        - Брат Себастьян, - сказал он. - Что вам известно о пророчестве?
        Себастьян всегда думал, что готов к такому повороту событий. Но сейчас понял, что заблуждался.
        Его бросило в жар. Стоило огромных усилий сохранить видимость спокойствия.
        «Все-таки донесли… - лихорадочно думал он. - Не успел… Неужели я не успел?..»
        Но вслух сказал бесстрастно:
        - Пророчестве? Каком именно, ваше святейшество?
        Великий Инквизитор нахмурился:
        - Вы или недостаточно усердно работаете, или же ловко лжете, брат мой. Я о пророчестве, данном Прорицательницей в отношении упавшей звезды. Знаете ли вы, что это не просто звезда? Что это - посланница небес, направленная в Невендаар ангелами Всевышнего?
        Себастьян сжал зубы. Но тут же заставил лицо принять удивленный вид:
        - Конечно, до меня доходили подобные слухи…
        - Почему же я не поставлен в известность?!
        - Ваше святейшество… - Себастьян сгорбился в поклоне. - Конечно, это моя вина… Но как я мог беспокоить вас непроверенными слухами?
        - Сдается мне, брат Себастьян, ты чего-то не договариваешь, - с подозрением произнес Великий Инквизитор. - Мне это очень не нравится. Как быть мне, главе инквизиции, если даже самый мой верный помощник окажется вдруг… Нет, я даже не хочу произносить этого слова. Ступай…
        Иоганн сделал небрежный жест, которым отпускают провинившихся слуг, и повернулся спиной, ставя в аудиенции точку.
        Это плохой знак.
        Ужасный.
        Отец Себастьян возвращался в свой кабинет, как в тумане.
        Кто же мог сделать ему такую подножку? Наверняка кто-то из коллег-помощников. Все хотят свалить отца Себастьяна, ибо знают, насколько сильнее становится он с каждым днем.
        И вот, когда на кон поставлено все - и карьера, и сама жизнь, - над головой начинают сгущаться тучи.
        Похоже, действовать придется еще быстрее и еще решительнее, чем предполагалось. Причем сразу в двух направлениях.
        Позвонил в колокольчик.
        Тут же появился тихий референт.
        - Гонца ко мне, - приказал отец Себастьян. - Немедленно!
        Наше признание Ламберту не отменяло регулярных встреч с Загом. Более того - теперь следовало выглядеть еще более аккуратными и ревностными исполнителями воли отца Себастьяна. И главное - своим чрезмерным усердием не вызвать подозрений.
        Заг ждал нас в небольшой ложбинке, скрытой густым кустарником.
        - Ба! А вот и наши герои! - Он приветливо раскинул руки.
        Пожалуй, даже чересчур приветливо, от чего стало неприятно и закрались определенные подозрения. Которые не замедлили оправдаться в самой полной мере.
        - Отец Себастьян доволен вашими успехами, - сообщил вор, подмигивая. - Он восхищен вашей хитроумностью и ловкостью. И особенно тем, что вы помогли обнаружить посланницу и проникли в свиту Ламберта. Это серьезное достижение.
        - Что-то многовато похвал, - заметил Грош. - Небось готовится какая-то пакость.
        - Ну, что вы! - Вор скорчил оскорбленную физиономию. - Какие еще пакости? Напротив, я имею сообщить, что вам поручено наиболее важное поручение!
        - Ну-ну… - с сомнением произнес я.
        - Все, что вам осталось, - это спокойно передать Иноэль в бережные руки людей инквизиции! - заявил Заг.
        - «Бережные руки инквизиции»? - повторил Грош, смакуя фразу. - Это сильно…
        - И что же от нас требуется? - осторожно спросил я.
        - О, сущие пустяки! - замахал руками Заг. - Сделать так, чтобы благородные рыцари уснули крепче обычного. Остальное - уже не ваша забота.
        Вор кинул мне в руки маленький, туго набитый мешочек. Я поймал его на лету, осмотрел, все еще не понимая, к чему клонит Заг.
        - Ведь вы - слуги, - хитро сказал вор. - Вы готовите еду и питье. Вот и подсыпьте господам это снотворное зелье…
        - Снотворное? - прищурился Грош. - А вот, скажем, у меня бессонница. Ничего, если я тоже немножко испробую…
        - Не советую, - туманно сказал Заг. - Это снотворное однократного действия…
        Меня бросило в жар:
        - Вы хотите отравить их?!
        Но тут же, вспомнив о нашей новой роли, я взял себя в руки и сказал дрожащим голосом:
        - Если этого так желает отец Себастьян…
        - Не беспокойтесь, они не будут мучиться, - заверил вор. - Просто уснут сладким сном. Главное - не усыпите по ошибке… гм… саму посланницу. Ее накрепко свяжите…
        - Э нет! - покачал головой Грош. - Вязать - не наше дело! Да и кто его знает - как надо связывать ангелов? Нет уж, увольте…
        - Ладно-ладно! - нетерпеливо сказал Заг. - Это я возьму на себя…
        Наше сообщение вызвало справедливое негодование в стане рыцарей. Только Иноэль восприняла новость о коварном замысле инквизиторов со спокойствием, свойственным лишь ангелам.
        - Мне не нравится, что у нас по пятам крадется какой-то мерзавец! - заявил Ламберт. - Может, поймать негодяя да отрубить ему голову?
        - Я готов! - воскликнул Стаффорд, обнажая меч.
        - Прошу вас, повремените немного, благородные господа! - вмешался Грош. - Ведь мы решили разыграть эту карту - давайте играть до конца!
        Ламберт вдруг рассмеялся:
        - Этот пройдоха даже не стесняется напоминать, как ловко облапошил наших слуг! Что ж, в искусстве карт и обмана ты, думаю, намного превосходишь честных и чересчур прямолинейных рыцарей…
        - Что вы, благородный господин Ламберт! Право же - я честный малый! - Грош обиженно моргнул ясными светлыми глазами. - Но в данном случае было бы неплохо притвориться, чтобы внезапно схватить злодеев за руку…
        Ламберт посмотрел на Иноэль, что гуляла в сторонке в высокой траве, срывая полевые цветы и любуясь полетом стрекоз.
        - Вообще-то я предпочитаю открытый бой, - сказал Ламберт, с трудом отводя взгляд от девушки. - Но чего только не сделаешь ради безопасности прекрасной дамы… и приказа Императора.

* * *
        Воры осторожно крались по низине, бесшумно пробираясь через кусты и поваленные иссохшие стволы. Впереди тихо скользил вожак шайки - с острым изогнутым ножом в зубах.
        Выглянув из-за куста, он пристально осмотрел поляну.
        Двое могучих рыцарей неподвижно лежали у шатра. В отдалении потерянно бродили боевые кони. И девушка небесной красоты тихо склонилась над телами.
        Заг взял в руку нож и невольно облизнулся. После чего сделал знак остальным - красноречиво проведя ладонью у горла. Воры понимающе оскалились и схватились за ножи: один - за прямой, другой - за кривой, как серп, и волнистый, третий - за короткий с зазубренным лезвием.
        В один миг они вылетели на поляну, устремившись к своим спящим жертвам. Вообще-то те должны уже быть мертвы - но нельзя быть уверенным в этом, пока лично не перережешь глотку…
        Девушка вскрикнула и подалась назад. А к ней уже приближались с ухмылкой трое негодяев - поигрывая крепкой веревкой.
        Но случилось совсем неожиданное:
        «Спящие» вдруг оказались на ногах, и воздух рассекла звонкая сталь. Еще не успели раздаться испуганные возгласы - а в траву уже полетели отрубленные головы.
        Окружившие девушку негодяи бросили веревку и кинулись врассыпную. Но навстречу им уже выскочили слуги. Воры замешкались - и двое из них поплатились за это своими жизнями.
        Один лишь Заг, сверкнув на прощание злобным взглядом, скрылся в зарослях.
        - Держи его! Уйдет! - крикнул Стаффорд.
        - Как же - лови ветра в поле… - растерянно сказал Грош, не решаясь нырнуть в кусты вслед за вором.
        - Искать вора в лесу - занятие неблагодарное. Да и не рыцарское, - сказал Ламберт, стирая с меча кровь. - Жаль, что не удалось достать вожака, - теперь жди беды…
        - Давайте покинем это место, - оглядывая забрызганную кровью и усеянную трупами поляну, сказал Стаффорд. - Это зрелище не для прекрасных женских глаз.
        Иноэль действительно смотрела на побоище со страхом и отвращением.
        Мне вдруг стало стыдно за нас, людей, представших перед посланницей ангелов в таком неприглядном виде.
        Но тут же я подумал: а имели ли мы право поступить иначе? Разве зло не должно быть наказано? Разве только что благородные рыцари не спасали ее, посланницы, жизнь и свободу?
        Таков уж жестокий и гордый мир Невендаара - здесь в цене благородство и сила, достоинство и умение владеть оружием, мудрость и разрушительная сила магии. Другого не дано, и мир этот никогда не изменится - разве что уничтожат его вконец разочаровавшиеся боги…
        - Надо же - упустили Зага! - тоскливо сказал Грош. - Ну, все, доигрались - теперь на нас устроят охоту!
        - Это и к лучшему, - бодро сказал Стаффорд. - По мне - так лучше встретиться лицом к лицу с достойным противником, чем каждую минуту бояться удара в спину.
        - Между прочим, удара в спину еще никто не отменял, - заметил Ламберт. - А потому давайте-ка собираться в дорогу.
        Мы быстро свернули лагерь и направились в сторону большой дороги.
        Нам предстоял долгий и непростой путь в столицу.
        Глава четырнадцатая,
        в которой Свидрик и Грош уходят в монастырь
        Наш маленький отряд продолжал путь к столице. Вскоре мы вышли на большую дорогу и двинулись значительно быстрее.
        В первом же селении у какого-то трактирщика с подозрительно хитрым взглядом Ламберт приобрел лошадь для Иноэль, по мнению Гроша - изрядно при этом переплатив. Это было, конечно, животное без королевской родословной, но тем не менее скорость отряда возросла. Я даже не удивился, увидев, как легко и непринужденно девушка освоилась в седле. Уж и не знаю - учат ли этому ангелов на небесах, но нам с Грошем было стыдно за свои жалкие потуги выглядеть опытными всадниками. Впрочем, ехали мы на ослах - чего, положа руку на сердце, и заслуживали в полной мере.
        Мы с Грошем ощущали себя странно: вроде бы расправа над ворами и разорвала навсегда нашу порочную связь с Загом и отцом Себастьяном, но свободнее от этого мы себя не ощутили. Напротив - оказалось, что мы здорово привыкли к покровительству инквизиции, когда нам многое было дозволено и спускалось с рук. Кроме того, мы лишились постоянного дохода в виде подачек от Зага и обрели смертельного врага в лице инквизиции. Еще один пример того, насколько притягателен порок и как тяжело жить честным человеком!
        Больше всего страдал от этого Грош: ведь такая «двойная игра» сулила ему возможность вовсю развернуть свои авантюристские способности. Сейчас же он пребывал в довольно подавленном настроении. Впрочем, можно было не сомневаться: это ненадолго!
        Я же утешал себя сознанием того, что снова стал самим собою - честным менестрелем, чье назначение - творчество, а не шпионаж и мелкие подлости.
        Так мы и ехали, пока навстречу нам, топая по дороге растрепанными сандалиями, не вышел какой-то монах.
        Этот выглядел вполне себе настоящим монахом - в отличие от нас с Грошем. Только вот повел он себя странно: на оклик Ламберта - «далеко ли до ближайшей таверны?» - он ничего не ответил. Лишь изумленно вытаращился - сначала на рыцарей, потом на Иноэль - и бросился в кусты на обочине.
        - Куда же вы, милейший? - растерянно крикнул вслед Стаффорд. - Неужто мы не похожи на славных рыцарей Империи, несущих на мечах своих веру Всевышнего нашего?!
        - Сдается, не простой это монах, - задумчиво сказал Ламберт. - Я вообще с некоторых пор не доверяю монахам…
        Мы с Грошем тихонько переглянулись. Я даже покраснел. А Ламберт продолжил:
        - Что-то мне подсказывает, что святой отец не по острой нужде так сиганул в кусты. Хотя не скрою - бывало, что предо мною некоторые робкие души мочили исподнее. Но похоже, что этот не случайно шел нам навстречу. Как бы не побежал он докладывать нашим недругам о встрече…
        Грош немедленно соскочил с осла, сделал мне знак и крикнул:
        - Так мы его вмиг догоним!
        - Не надивлюсь расторопности этого слуги, - любезно поведал Ламберт Иноэль. - Я еще только приступил к формулировке приказа - а он уже сам все высказал!
        - Просто вы изволите выражаться уж очень деликатно, - ухмыльнулся Грош. - Я понимаю - при дворе так принято. А мы люди простые…
        - Ты еще здесь?! - гаркнул Ламберт. - А ну, вперед!
        Грош выпучил глаза - и бросился в погоню. Ну а я - следом.
        За кустами начиналась редкая рощица, в которой, впрочем, монах мог и затеряться. Но мы мчались изо всех сил, и вскоре рощица кончилась, уступив место холмам.
        - Вон он! - свирепо крикнул Грош, ткнув пальцем вперед.
        Действительно: невдалеке вовсю улепетывал наш монах, смешно подхватив полы слишком длинной рясы.
        В данном случае наличие у нас штанов являлось серьезным преимуществом - и вскоре мы настигли беглеца, зайдя на него с двух сторон и свалив наземь, как стремительные борзые - зайца.
        - Куда вы, святой отец? - задыхаясь, крикнул Грош, удерживая за руку извивающееся тело. Во вторую руку вцепился я. - Мы так долго искали случая исповедаться! Выслушаете меня? А то, знаете ли, накипело…
        - В инквизиции тебя исповедуют, сын мой! - зло прошипел монах. Он все еще дергался, но было очевидно, что вырваться ему не удастся.
        - Ай-ай-ай! - укоризненно сказал Грош. - Зря вы так с мирянами. Всевышний этого не одобрит…
        - Не поминай имя Всевышнего всуе, проклятый еретик! - проговорил монах.
        - Как-то мне нехорошо, - сказал Грош с угрозой. - В последнее время я не в ладах с религией. Не подскажете, почем нынче индульгенции? Я бы прикупил парочку - одну на отпущение прошлых грехов, другую - на будущее. Ибо что-то подсказывает мне: нагрешу, ей-богу, нагрешу…
        Мы поставили беглеца на ноги и быстро доставили пред светлы очи благородных рыцарей.
        - Простите нас, святой отец, - вежливо сказал Ламберт. - Но дело в том, что я выполняю весьма важное поручение государственной важности. А ваше неожиданное бегство ввергло меня во искушение усомниться: настолько ли вы монах, насколько кажетесь?
        Монах сердито отдувался и молчал.
        - Накормите святого отца и вина налейте! - приказал Ламберт. - Сам знаю - на сытый желудок и говорить легче.
        К моему удивлению, монах не стал отказываться. Грош ловко расстелил на камешке кусок парусины, нарезал хлеба, солонины и сыра, налил в чашу вина. Монах присел на камешек поменьше и сложил руки лодочкой, устремив благодарный взор к небесам.
        Нам же ничего не оставалось, кроме как с умилением наблюдать, как уплетает съестное этот странный служитель Всевышнего.
        А вкушал он с аппетитом, с расстановкой - словно в последний раз. Со знанием дела просмаковал вино. Наконец, наевшись и напившись, смиренно сложил руки на округлившемся пузе и сонно прикрыл глаза.
        - Э-э, милейший! - воскликнул Стаффорд. - Уж не думаете ли вы еще и вздремнуть после обеда?!
        - Да, это лишнее, - согласился Ламберт. - Итак, святой отец, поведайте нам, куда это вы так заторопились, увидев нашу скромную компанию?
        Монах разлепил тяжелые веки и сказал устало:
        - Не свою волю исполняю, а Церкви…
        - Так, так, - кивнул Ламберт. - А подробнее?
        - Покайтесь в грехах - и отдайтесь в руки Священной инквизиции, - сказал монах смиренно. - Вот и все, что я в силах сказать вам, дети мои. А за угощение спасибо.
        Ламберт задумчиво посмотрел на него и сказал:
        - Что ж, похоже, мы были неправы, святой отец. Ступайте себе с миром…
        Я изумленно уставился на Ламберта. Не меньше удивился и монах.
        - Я могу идти? - неуверенно спросил он.
        - Конечно! - улыбнулся Ламберт. - Приятно было пообщаться.
        Монах поднялся и направился прочь по дороге, то и дело оглядываясь. Когда он оглянулся в очередной раз, Ламберт приветливо помахал ему железной перчаткой. Тут монах не выдержал - и вновь сиганул в кусты.
        - Грош, Свидрик! - сказал Ламберт. - Давайте за ним - только незаметно. Мне нужно знать, кому это он побежал докладывать и чего нам ждать по дороге…
        Нас не пришлось уговаривать - мы бросились следом. Правда, Грош на миг задумался, вернулся к нашим ослам и прихватил с собой какой-то грязный тюк.
        Ламберт грозно прикрикнул на него, и Грош помчался вслед за мной.
        На этот раз мы старались держаться подальше. Пару раз монах оглядывался, но, похоже, нас не заметил. Через час утомительного бега с перерывами на короткий отдых мы достигли стен небольшого монастыря.
        Монах перешел с усталого бега на шаг - и изо всех сил заколотил в ворота.
        - Ну, что - назад? - предположил я приятелю.
        - А что мы скажем Ламберту? - пожал плечами Грош. - Нет, надо убедиться - простой ли это монастырь или же с сюрпризами. А для этого надо пробраться внутрь.
        - Как ты это себе представляешь? - нахмурился я.
        Грош усмехнулся и развернул свой сверток. В этих грязноватых тряпках я узнал наши старые добрые рясы!
        - Ты сохранил их?! - изумился я.
        - А чего добро выбрасывать? - отозвался Грош.
        - Но как ты узнал про монастырь? - спросил я.
        - А куда бежать монаху? - хихикнул Грош. - На ипподром, что ли?
        Я не переставал удивляться находчивости приятеля! Все-таки не случайно свел наши пути Всевышний на том далеком берегу…
        В воротах скрипнула и приоткрылась калитка. Монах юркнул вовнутрь.
        А мы уже подходили следом - вновь перевоплотившись в послушников некой отдаленной обители.
        Вообще-то я здорово сомневался - стоит ли пытаться проникнуть за монастырские стены таким наглым образом? Наверняка монахи сумеют распознать чужака, да и вообще - похожи ли мы на монахов или это могло показаться лишь пьяным слугам да хозяйке полузаброшенного постоялого двора?..
        Калитка вновь скрипнула и отворилась.
        Грош затрясся в липовом ознобе:
        - Братья, пустите на ночлег бедных, голодных и замерзших послушников обители Святого э-э…
        - Проходи! - сурово сказал толстый монах. - Только не балуй - у нас важные гости! Ужин через час, после молитва, а ляжете вон там, под навесом…
        Похоже, такая неожиданная простота допуска за монастырские стены поставила в тупик даже Гроша. Но он быстро взял себя в руки и вошел с достоинством, сказав при этом монаху-стражнику:
        - Храни тебя Всевышний, брат мой…
        - И тебе того же, - степенно сказал монах.
        Я юркнул в ворота вслед за Грошем, и калитка шумно закрылась.
        И тут мы с Грошем переглянулись, осознав, что зашли в это место не зря: у длинной стены какого-то строения под крытым соломой навесом были привязаны несколько лошадей. Судя по сбруе и крепкому сложению, это не были убогие хозяйственные лошадки. Да и слова хранителя монастырской калитки про гостей заставляли насторожиться.
        И мы осторожно, воровски озираясь, принялись пробираться меж монастырских зданий, судя по множеству одинаковых узких окошек - монашеских келий.
        Навстречу попадались и настоящие монахи. Однако, к нашему удивлению, на нас не обращали особого внимания. Впрочем, причиной этого могло служить простое обстоятельство: если в монастыре и без нас были гости, нас вполне могли принять за еще одних визитеров. Так что мы беспрепятственно осмотрели монастырский двор и обнаружили более-менее приличное здание - то ли гостевую, то ли монастырскую трапезную. Из сравнительно больших окон доносились голоса, и мы не придумали ничего лучше, кроме как подкатить к стене пустую бочку и взобраться на нее. Этого было достаточно, чтобы увидеть, что происходит внутри.
        И хоть обзор у нас был не самый лучший, а освещение в помещении было скудным, мы увидели и услышали достаточно.
        Во-первых, нас поразил состав монастырских гостей.
        За столом сидели двое охотников на ведьм и имперский ассасин - тот самый, которого мы однажды встретили на руинах старой башни. Другой старый знакомый - инквизитор Ферре - восседал во главе стола.
        Но больше всего впечатлило нас присутствие еще одного знакомого лица.
        Вора по имени Заг.
        Уж и не знаю, как этого грешника допустили в монастырь. Судя по тому, как сюда попали мы, местная братия была не слишком разборчива.
        А наш монах уже был здесь и держал ответ перед всей этой инквизиторской братией.
        - …Так и есть, - говорил он. - Девицу сопровождают два рыцаря. Один покрепче, другой молодой совсем. И пара слуг…
        - Слуги нас не интересуют… - небрежно сказал Ферре.
        - Позволю себе прервать вас, ваше преподобие, но напрасно, напрасно вас не интересуют эти мошенники, - сказал вдруг Заг. - Вы даже не представляете, на что они способны.
        - На что бы они ни были способны, на обоих за глаза хватит одного охотника на ведьм, - сказал Ферре. - Другое дело - рыцари…
        - Два рыцаря, из которых один имперский гвардеец - это серьезно даже для нас, - сказал ассасин. - Может, вызвать подкрепление, чтобы избежать потерь в наших рядах?
        - Времени нет, - возразил Ферре. - Посланницу нужно отбить до того, как она объявится в столице. Неужели не ясно, что это - политический вопрос?
        - Вам виднее, - уважительно сказал вор. - Только в таком случае стоит напасть тайком и внезапно.
        - А вот против этого не возражаю, - сказал Ферре. - Дождемся ночи. А ты, Заг, ступай вперед и следи за ними.
        Заг мгновенно вскочил - и исчез, словно растворился в воздухе. Это произошло столь стремительно, что мы с Грошем перетрусили - не заметил ли он нас? И оттого, потеряв равновесие, кубарем слетели с бочки.
        После этого нам не оставалось ничего, кроме, как броситься наутек. Опаснее всего было бы столкнуться лицом к лицу с Загом. Нам удалось ловко улизнуть из монастыря - хорошо, что монах-стражник спал, оглашая монастырский двор храпом, от которого вздрагивали лошади. Калитка закрывалась изнутри на массивный засов, который мы и отодвинули, открыв себе путь к бегству.
        Вырвавшись на свободу, мы стянули с себя неудобные рясы и бросились во всю прыть, стремясь как можно скорее добраться до ожидающих нас рыцарей и посланницы. Только теперь стала понятна грозящая нам опасность: несмотря на силу и мужество, нашим рыцарям едва ли удастся справиться с превосходящей их силой. Тем более - замышляющей коварный удар в спину.
        Так мы и бежали, задыхаясь и не давая себе отдыха, и уже достигли рощи, как вдруг словно земля ушла у нас из-под ног - и мы, разом споткнувшись, полетели в какую-то яму.
        Не успели мы прийти в себя и понять, что же произошло, как над нами возникло перекошенное злобой лицо Зага:
        - Вот оно, значит, как, голубчики! Побегать со мной решили? Вот и побегали…
        В руке вора сверкнула хищная сталь. Ловко же он поставил нам подножки - в этой яме невозможно пошевелиться, и мы вдруг оказались беззащитными, как кролики!
        - Я давно подозревал, что вы негодяи почище меня, - сказал Заг, поигрывая коротким узким клинком. - Но предать меня, убить моих дружков - значит подписать себе приговор. Жаль, у меня нет времени, чтобы от души покуражиться с вами, разрисовать ножичком ваши глупые лица. Придется просто прирезать вас. Что ж, считайте, что быстрая смерть - это мой подарок за сотрудничество.
        Заг недобро усмехнулся, крутя нож в ладони, словно примериваясь - как поэффектнее разделаться с нами.
        Зная, как ловко вор обращается с ножом, я понял, что у нас не осталось ни малейшего шанса. Грош попытался дернуться, но Заг грубо толкнул его ногой - Гроша отбросило назад.
        Еще миг - и наши глотки брызнут горячей красной жидкостью, а Иноэль и ее защитники останутся без ценных сведений и наверняка потерпят поражение… Я всем своим существом ощутил бессильную обреченность и тоску.
        Заг уже ловко перекинул нож из руки в руку, и Грош невольно закрыл лицо рукой…
        Как вдруг вор вскрикнул, чертыхнулся - и неловко повалился на спину.
        А у него под ногами мелькнула черная хвостатая тень.
        - Густав! - в один голос воскликнули мы с Грошем.
        - Вечно эти смертные норовят на ровном месте споткнуться… - вальяжно произнес знакомый голос. - Так и будем лежать в этой, м-мао, ямке?
        Мы принялись неловко барахтаться, пытаясь выбраться. Это было непросто. Но я успел поинтересоваться:
        - Это Горензеф прислал вас, любезный Густав?
        - Что значит - прислал?! - обиделся кот. - Это ммоя личная инициатива. Впрочем, у меня нет времени на разговоры. Советую убегать побыстрее - между прочим, вас люди ждут!
        Кот сверкнул желтым глазом куда-то в сторону и добавил туманно:
        - А я пока проведу кое-какую воспитательную работу…
        Мы выбрались из ямы и увидели, как в нашу сторону бросился разъяренный Заг. Но, не успев сделать и пары шагов, он споткнулся о как бы случайно переходящего ему дорогу черного кота - и полетел на землю. Попутно придавил Густаву хвост, от чего наш старый знакомый зашипел, как раскаленная сковородка, выпустил совершенно кошмарные когти и с яростным «м-ма-о!» бросился на спину вора.
        Не скрою - было ужасно интересно поглядеть, чем кончится дело. Но долг приказывал бежать дальше.
        Еще с минуту до нас доносились отчаянные вопли Зага и хищное кошачье шипение. После чего все смолкло, приглушенное деревьями.
        И мы снова вышли на большую дорогу.
        Глава пятнадцатая,
        в которой происходит жестокое сражение
        Мы спешили вперед. Узнав о замыслах врага и его силе, Ламберт приказал двигаться без остановки.
        Я предложил было, чтобы рыцари и Иноэль оставили нас - куда нам с нашими ослами поспеть за лошадьми! Наверное, Ламберт, находящийся во власти приказа Императора, так бы и поступил. Ведь это было более чем целесообразно.
        Но неожиданно вмешалась Иноэль:
        - Или мы двинемся все вместе, или я останусь с вашими слугами, благородные воины!
        - Но, великая посланница… - попытался возразить Стаффорд. - Ваша безопасность…
        Иноэль оборвала его:
        - Неужели вы так и не поняли? Я здесь, чтобы найти в вашем мире истинные благодетели, те, что помогут мне сохранить его! У вас есть повод проявить благородство - и вы можете сделать это! Но как вы смеете лишать меня права на благородство?! Каково было бы спастись мне - и знать, что ценою станут жизни этих добрых молодых людей?
        Я слушал раскрыв рот. Грош расплывался в улыбке.
        Рыцари хмурились.
        Наконец Ламберт сказал решительно:
        - Вы правы, посланница. Простите нас - мы чуть было не совершили довольно низкий поступок. Хоть эти двое - всего лишь слуги, но, выполняя роль следопытов, они уже встали в один ряд с воинами. Мы двинемся вместе!
        И мы продолжили путь единым отрядом, надеясь проскочить возможную засаду - ведь, как мы слышали, нападение собирались совершить в темноте и в спину.
        Надежды оказались тщетными.
        На большой развилке, возле разбитого указательного камня, где дорога на столицу уходила влево, а вправо шел старый почтовый тракт, нас уже ждали.
        Перед камнем, сложив на груди руки в кожаных перчатках, в низко надвинутой шляпе стоял инквизитор Ферре - доверенное лицо отца Себастьяна. Он сделал знак остановиться, и рыцари придержали коней, внимательно озираясь по сторонам.
        Эта встреча показалась мне странной, так как нападения мы ждали исподтишка и ночью. Может, что-то изменила наша «приятная» встреча с Загом, и люди Себастьяна решили ускорить исполнение задуманного?
        - Что вам угодно, сударь? - поинтересовался Ламберт. - Надеюсь, вы не отнимете много времени - у нас миссия имперской важности.
        - Смею заверить - у меня тоже, - вежливо сказал Ферре. - Я имею поручение от Великого Инквизитора…
        - Лжет! - твердо сказал я.
        Грош неопределенно хмыкнул, Стаффорд положил руку на рукоять меча.
        - Слушаю вас внимательно, - невозмутимо сказал Ламберт. - Мы все с большим почтением относимся к его святейшеству.
        - Очень хорошо, - сказал Ферре. - В таком случае немедленно передайте вашу спутницу в ведение Священной инквизиции. Гарантирую ее полную безопасность…
        - Сожалею, - сказал Ламберт с достоинством. - Но данное требование противоречит приказу, данному мне лично Императором. А потому вынужден вам отказать. Передайте его святейшеству мои глубочайшие извинения…
        - В таком случае, господа, я буду вынужден применить силу, - заявил Ферре.
        И тут же откуда-то сбоку в левое плечо Ламберта со свистом ударило что-то стремительное, отблескивающее сталью. Лязгнула броня наплечника - и Ламберт с проклятиями выдернул из плеча узкий клинок.
        - Засада! - крикнул Стаффорд, выхватывая меч и бросая коня на инквизитора.
        В руке Ферре неизвестно откуда появилась увесистая булава. Ловко увернувшись от меча, он нанес удар в спину молодому рыцарю. Сила удара была такова, что Стаффорд со стоном вывалился из седла. Рыцарь вскочил на ноги, ударил коня по крупу - и тот испуганно умчался с места сражения. Сам же Стаффорд со щитом и мечом ожидал новой атаки инквизитора.
        Ферре определенно казался сильнее и опытнее. На его стороне была и священная сила Церкви. Стаффорду оставалось полагаться лишь на храбрость, дерзость и рыцарскую удачу.
        Инквизитор не заставил его долго ждать: бросившись вперед, он с двух мощных ударов булавой разбил вдребезги щит рыцаря. Стаффорду оставалось полагаться лишь на меч и на собственную ловкость.
        - Сдавайся, рыцарь! - Инквизитор сверкнул взглядом. - И я подарю тебе жизнь - клянусь матерью Церковью!
        - Ты не Церкви служишь - Бетрезену! - запальчиво крикнул Стаффорд, производя серию не очень удачных выпадов.
        - Не зли меня, юноша! - бросил Ферре, шумно махнув булавой. - Впрочем, я уважаю твой выбор…
        И нанес неожиданный удар в плечо молодому рыцарю. Стаффорд отлетел назад, рухнув на дорожные камни. Со стоном попытался подняться, выставив перед собой меч.
        Инквизитор грозно приближался.
        Ламберт бросился было на поддержку товарищу - но на него с двух сторон накинулись выскочившие с обочин охотники на ведьм. Преимущество Ламберта все еще заключалось в том, что он был верхом и клинки охотников пока не доставали его. Крутясь на месте, Ламберт раздавал удары направо и налево. Звенела сталь мечей, сыпались искры.
        Мы с Грошем в страхе замерли по обе стороны от Иноэль. Девушка не выглядела напуганной - скорее, печальной…
        - Уводите Иноэль! - крикнул Ламберт. - Мы сдержим их!
        Положение рыцарей меж тем становилось все тяжелее. Инквизитор почти одолел Стаффорда. Ламберт еще держался, успешно отгоняя яростных охотников на ведьм.
        Но тут на дорогу неспешно вышел ассасин. Встал посреди сражения, держа в руках по клинку, выбирая момент для броска. Ламберту уже довелось познакомиться с его кинжалом, ловко брошенным из засады. Теперь же рыцарь представлял собой еще более легкую мишень.
        Мы с Грошем принялись пятиться, оттаскивая за узду лошадь Иноэль. Но и нам не дали уйти.
        - Куда это вы собрались, друзья мои?!
        Злобный голос прозвучал со спины. Путь нам преграждал старый знакомый - Заг. Только выглядел он на этот раз не слишком презентабельно: физиономию его перечертили три уродливые красные борозды. Нетрудно догадаться, кто наградил его таким украшением!
        - На этот раз не уйдете, паршивцы! - поигрывая ножом, заявил вор. - Барышня, отвернитесь - я должен кое-кого зарезать!
        И Заг стремительно бросился в мою сторону.
        Вряд ли что-то спасло бы меня от расправы - мне нечего было противопоставить коварству и мастерству владения ножом. Но я сжал кулаки в готовности драться до последнего. И друг мой Грош уже бросился на выручку - хоть и вряд ли успел бы…
        Но случилось странное, хотя и знакомое уже нам явление: пространство вокруг наполнилось вдруг густой зеленью, с огромной скоростью растущей прямо из камней дороги. Тут же донеслись приглушенные проклятия Зага - он запутался в тонком, но крепком и дьявольски цепком плюще.
        Мы с Грошем переглянулись, поняв друг друга без слов, и соскочили с ослов, которые стали совершенно бесполезными в этих зарослях. И не сразу поняли, что Иноэль исчезла - где-то за плотной стеной гигантских папоротников.
        - Иноэль! - крикнул я. - Где ты?
        Ответа не было - лишь пение птиц, жужжание насекомых да глухие проклятия застрявшего в зелени вора.
        - Эльфийка, - сказал Грош, срывая зеленый листок. - И снова очень кстати!
        - Надо искать девушку! - обеспокоенно сказал я. - Как бы она не заблудилась и не попала в лапы врагов!
        - Давай искать! - без особой уверенности сказал Грош. - Только что-то мне подсказывает: ничего мы не найдем, если в том не будет воли хозяйки этого быстрого леса…
        Иноэль осталась одна. Удивительно, но среди волшебных, столь внезапно возникших зарослей перед нею лежала тропа - единственный путь, по которому можно было продолжать двигаться верхом.
        И девушка поехала прямо - открыто и смело навстречу неизвестности.
        Ехать пришлось недолго. Вскоре тропа расширилась, завершившись круглой полянкой, укрытой от солнца нависающими кронами деревьев.
        Здесь путницу уже ждали: посреди поляны, приветливо улыбаясь, стояла фигура в темном одеянии, в которой нетрудно было узнать эльфийскую женщину.
        - Здравствуй, посланница неба! - сказала эльфийка.
        - Здравствуй, Лесная Дева, - спокойно ответила Иноэль. - Спасибо тебе за помощь, которую ты оказала воинам, попавшим в беду…
        - Мне нет дела до рыцарей и бродяг, - улыбнулась Лесная Дева. - Меня волнует лишь твоя безопасность.
        - Вот как? - сказала Иноэль. - Чем же я заслужила твою благосклонность?
        - Пойдем со мной, посланница неба! - страстно сказала Лесная Дева. - Клянусь - эльфы падут пред тобою ниц, выполнят любую твою волю! В твоих руках будет весь Эльфийский альянс - только ради того, чтобы ты исполнила свое предназначение!
        - Прости, Лесная Дева, - тихо улыбнулась Иноэль. - Я знаю, что ты говоришь искренне, и верю, что так думают многие эльфы. Но у меня уже есть защитники. Более того - они мои друзья, и предать их, оставить - значит перечеркнуть весь смысл моей миссии. Ведь в моем пути нет места низким поступкам…
        - Мне ничего не стоит сделать так, чтобы те, кто пленил тебя, а также те, кто хочет отнять тебя у пленителей, сгинули в этом лесу! - Эльфийка сверкнула глазами. - И ты сможешь сделать новый, более правильный выбор.
        - Нет, - покачала головой Иноэль. - Не причиняй зла людям, Лесная Дева. Я знаю - ангел людей тебе не указ. Но выполни мою просьбу во имя жизни, которой ты служишь…
        Лесная Дева молча слушала, глядя на Иноэль расширившимися глазами. И наконец сказала:
        - Ладно, да будет так. Хоть люди и не лучшие друзья моего народа, а у богов наших немало претензий друг к другу - но, может, твое пришествие изменит наших давних недругов. Может, и люди Империи станут иначе смотреть на окружающий их мир…
        - Я никогда не забуду твоей доброты, Лесная Дева, - искренне сказала Иноэль.
        Но уже в пустоту: эльфийка словно растворилась в зарослях.
        Меж тем эльфийская магия Создания Леса неожиданно пришла на выручку, казалось, обреченным рыцарям. Силы врага рассеялись, и рыцари получили возможность для маневра.
        Самой большой удачей для Ламберта стало исчезновение в зарослях ассасина. Можно было не сомневаться: еще один точный бросок отравленного кинжала, и исход сражения был бы предрешен.
        Теперь же в поле зрения оставались лишь двое охотников на ведьм. Но им приходилось продираться сквозь гирлянды лиан, чтобы добраться до рыцаря. Воспользовавшись заминкой противников, Ламберт соскочил с бесполезного теперь коня - и бросился в гущу зарослей, прорубая себе путь мечом. Сейчас как никогда он оценил достоинства Андогура: заговоренная гномами сталь справлялась с заколдованной зеленью гораздо успешней, нежели мечи охотников на ведьм.
        Ламберт двигался туда, где, по его расчетам, должны были быть Стаффорд и его противник Ферре.
        Инквизитор, несомненно, слишком опасный противник для молодого рыцаря. И Ламберт боялся, что уже опоздал. К тому же расстояния в колдовском лесу казались гораздо большими, нежели это было в действительности.
        Удача улыбнулась рыцарю: он вырвался на небольшую полянку, где, стоя по пояс в папоротниках, потерянно озирался сам инквизитор Ферре.
        - Какая встреча! - усмехнулся Ламберт, вытирая с меча прилипшие лохмотья зелени. - Смотрю, вы пребываете в унылом одиночестве, ваше преподобие! Так я его сейчас скрашу в меру своих скромных сил…
        - Вы много на себя берете, капитан! - злобно проговорил Ферре, поигрывая булавой. - Инквизиция не прощает подобного к себе неуважения!
        - Сейчас я убью вас - и вы успокоитесь, - заверил Ламберт, пробираясь к середине поляны. - Мертвые не испытывают обид, и уважение им тоже ни к чему…
        Не дав Ламберту закончить фразу, инквизитор со злобным оскалом бросился в атаку.
        Он был более свеж, чем рыцарь, утомленный боем с двумя противниками, рубкой леса и страдающий от раны, нанесенной кинжалом ассасина.
        А потому поначалу стал здорово теснить Ламберта, нанося удары огромной силы - что казались невероятными при довольно скромной комплекции инквизитора. Сила святости и освященная инквизицией булава - страшное сочетание.
        Ламберт отступал, чувствуя, как снижает его реакцию яд отравленного кинжала. Меч глухо бился о булаву, не в силах остановить удары. Казалось, еще немного - и инквизитор одержит победу.
        Но дар Императора вновь показал свою великую ценность: изловчившись из последних сил, Ламберт нанес косой удар снизу по рукояти булавы. «Чирк!» - и массивный железный шар отлетел в сторону, оставив в руке инквизитора лишь обрубок рукояти.
        Ферре изменился в лице и вдруг бросился назад, через папоротниковую поляну, в спасительные темные заросли.
        - Куда же вы, ваше преподобие? - кричал вслед Ламберт. - Вы обещали рассказать мне про обидчивость Священной инквизиции!
        И, расчищая дорогу мечом, отправился на поиски Стаффорда и посланницы.
        В какой-то миг его меч, готовый обрушиться на ствол тонкого деревца, свистнул, встретив пустоту: таинственный лес неожиданно растаял, осыпавшись тонким прахом.
        И тут же Ламберт увидел Стаффорда, яростно бьющегося с охотником на ведьм. Больше никого из противников видно не было.
        - Милейший! - крикнул Ламберт охотнику. - Ваш господин изволил оставить поле боя! Или вы хотите сложить голову за его трусливую душу?
        Охотник на ведьм резко отскочил назад, бросил короткий взгляд на Ламберта и быстро упрятал меч в ножны. Стаффорд замер от неожиданности и опустил меч - как могло показаться, разочарованно.
        - Простите, господа, - чопорно сказал охотник на ведьм. - Но если вы не возражаете - я вас оставлю!
        - Не возражаем, - усмехнулся Ламберт. - Надеюсь, вы больше не встретитесь у нас на дороге.
        Охотник коротко, но изысканно поклонился, коснувшись полей шляпы, и с достоинством удалился. Преследовать оставшегося в одиночестве воина было не в правилах благородных рыцарей.
        Другого охотника, а также ассасина и вора также не было видно. Очевидно, они покинули поле боя вслед за инквизитором.
        Мы с Грошем вывели из укрытия Иноэль. Осторожно приблизились к рыцарям.
        Все тяжело дышали, в глазах все еще отражалось напряжение боя. Я же чувствовал, как медленно и неохотно отступает страх. Лишь Грош посматривал на всех с ехидной улыбкой.
        - Струсили господа инквизиторы! - довольно сказал он. - Куда им против доблестных рыцарей!
        - Боюсь, что они нам не простят своего поражения, - покачал головой Ламберт. - Тем более что цена его не столь уж высока: если бы не случайное эльфийское колдовство, нам пришлось бы туго. Кстати, никто не знает, по чьей воле возник этот колдовской лес?
        Мы с Грошем наперебой заговорили, высыпав все, что знали про Лесную Деву и заколдованный лес.
        Еще более удивительную историю рассказала Иноэль - о своей встрече с самой Лесной Девой.
        Рыцари слушали молча, словно ничему не удивляясь. Наконец Ламберт сказал:
        - Что ж, возблагодарим Всевышнего за то, что уберег нас от неминуемой смерти. Не забудем также и Галлеана, бога эльфов, ибо без помощи Лесной Девы нам бы не одолеть врагов…
        - Только думаю я, теперь нас точно в покое не оставят, - мрачно сказал Стаффорд. - Инквизиция не прощает обид…
        - Это я уже сегодня слышал, - сказал Ламберт. - Нам стоит придумать, как противостоять неизбежным опасностям. А сейчас - в путь!
        Мы собрали разбежавшихся коней и ослов.
        И двинулись вперед - навстречу бесстрастной судьбе.
        Часть 3
        Улыбка инквизитора
        Глава первая,
        в которой происходят тайные встречи
        В полумраке кабинета зловеще двигались неясные тени, погоняемые трепетом одинокой свечи. Казалось, эти мертвые силуэты манят за собою, навязчиво нашептывая: «Смерть! Смерть близка…»
        Страх сковал тело Себастьяна. Ему мерещились убийцы, подосланные мстительным Иоганном, но еще страшнее виделся простой визит экзекутора: «Брат Себастьян, не изволите ли спуститься в пыточную для дачи показаний по вашему делу?..»
        Следовало взять себя в руки и как следует, без лишних эмоций, обдумать дальнейшие действия…
        Неудача следовала за неудачей. Сначала Иоганн узнает о посланнице, а теперь еще и депеша от этого труса Ферре! Не смог справиться с двумя рыцарями и парой пройдох! Правда, нельзя исключать, что с ними были чары небесной посланницы…
        Что ж, рано или поздно это должно было случиться…
        Отец Себастьян закрыл глаза и прошептал:
        - Прости меня, Всевышний, ибо во имя славы твоей беру грех на душу…
        …Темная фигура выскользнула из-под неприметной арки под кривым мостиком, что невдалеке от громады Магистрата. Этого высокого тощего человека было бы невозможно узнать, так как лицо его скрывалось под мятыми полами низко надвинутой шляпы. Да и кому придет в голову подозревать в этом невзрачном прохожем «правую руку» самого Великого Инквизитора?!
        Смеркалось. Отец Себастьян направлялся ко вторым городским воротам, предназначенным больше для слуг да простого люда. Здесь проще смешаться с толпами входящих и покидающих столицу. Главное - успеть обратно до закрытия ворот…
        Пройдя немного по извилистой слободской дороге, Себастьян свернул в сторону пустыря. Это место неспроста оставалось незанятым, несмотря на выгодное соседство с городскими стенами. Здесь все еще были видны остатки древнего храма и языческих идолов, здесь витали еще злобные духи древних божеств, когда-то согнанных отсюда зарождавшейся Империей.
        И вряд ли Церковь одобрила бы визит сюда одного из вернейших своих адептов. И едва ли Священная инквизиция простила бы отцу Себастьяну ту неслыханную ересь, что срывалась сейчас с его тонких дрожащих губ:
        - Именем неистового бога вашего, я призываю вас, слуги Бетрезена! Шпионы и лазутчики, проникшие в сердце Империи, жаждущие ее гибели и человеческой крови, - покажитесь мне!
        Себастьян говорил негромко, но страстно. Пальцы его сжались в кулаки - с силой, до хруста в костях. И слова его пронзали пространство, устремляясь к нечестивому богу Проклятых…
        То ли сам Бетрезен услышал эту молитву, то ли хитрый инквизитор оказался в нужное время в нужном месте, только на призыв его из-за древних руин показалась темная фигура. С пугающей бесшумностью и странной, нечеловеческой грацией фигура приблизилась к инквизитору.
        - Чего хотел, человек? - вкрадчивым шепотом произнесла фигура.
        Себастьян вздрогнул и проговорил, не открывая глаз:
        - Это ты, Отис?
        - Допустим… - проговорила фигура, отплывая в сторону и медленно описывая плавный полукруг. - Что привело ко мне инквизитора - ненавистника рода моего?
        - Оставь, Отис, - проговорил отец Себастьян. - Не пристало шпиону Легионов Проклятых говорить такие банальности.
        - Отчего же? - проговорил Отис. - Меня не перестает удивлять двойственность человеческой природы. Иногда мне кажется, что ты, Себастьян, в большей степени демон, чем я…
        - Иногда я и сам об этом думаю, - криво улыбнулся Себастьян. - Но я пришел не для того, чтобы вести теологические споры. Мне требуются твои услуги, демон…
        - Ты же знаешь - при выгодных условиях возможно все, - прошелестел Отис.
        - Есть небольшая проблема, - сказал Себастьян. - Мне известно, что Легионы охотятся за одной девушкой…
        - Ангел с упавшей звезды, - понимающе отозвался Отис. - Что ж, это не секрет - она нужна многим…
        - Но больше всего она нужна мне! - страстно проговорил отец Себастьян. - И нужно, чтобы ты помог мне заполучить ее…
        - Постой, инквизитор… - сказал Отис. - Ты хочешь, чтобы я помог тебе заполучить то, что ищут мои братья-демоны?!
        - Да, - просто ответил Себастьян. - Только не говори мне про то, как ты блюдешь интересы своей расы. Просто назови цену!
        Вместо ответа Себастьян услышал придушенный смех - смех, способный вогнать страх в неокрепшие души.
        - Воистину замыслы твои не знают границ, - проговорил Отис. - За одни слова эти я должен бы убить тебя…
        - Но ты не сделаешь этого, - резко ответил отец Себастьян. - Потому что я снабжаю тебя столь важной информацией!
        - Верно… - проговорил Отис. - Знакомство с тобой полезно…
        - А скоро оно станет еще полезнее! - значительно произнес Себастьян. - И не столько для Легионов, сколько для тебя самого! Ты же вор, Отис, - что я тебе объясняю?!
        - Ты умеешь держать слово, человек… - задумчиво произнес шпион. - Так чего ты хочешь?
        - Хочу, чтобы ты собрал необходимые силы, напал на отряд капитана гвардейцев Ламберта и убил всех, кроме девушки. Ее заберут мои люди. И вот еще: она не должна попасть в руки твоих соплеменников, которые тоже охотятся за ней. Некий советник по имени Мальцемор…
        - Мальцемор… - повторил Отис. - Ты просишь немыслимого, человек. Что ты можешь предложить взамен?
        - Влияние инквизиции огромно, - сказал Себастьян. - Ты можешь занять серьезный пост в Империи. Скажем, в канцелярии Императора. Или в руководстве самой инквизиции. Что может быть соблазнительнее для шпиона?
        - Ты готов предоставить такое место своему врагу - Проклятому? - Голос демона дрогнул: наверное, и демоны способны удивляться.
        Тем более что Себастьян действительно умел удивлять.
        - Что есть друг, что есть враг? - туманно сказал Себастьян. - Политика сама по себе - уродливое сочетание внешнего лоска и отвратительной подкладки. Так ты согласен? Учти - это редчайший шанс!
        Демон замер, слившись со тьмой. Кто знает, какие мысли царили сейчас в глубинах его мрачного разума? Предложение отца Себастьяна было настолько немыслимо, что трудно не заподозрить в нем коварную ловушку. Но, видимо, связь интригана-инквизитора и шпиона демонов была достаточно давней и прочной, чтобы естественное взаимное недоверие встало на пути далекоидущих замыслов…
        Наконец Отис сказал:
        - Твое предложение слишком заманчиво, чтобы не соблазниться им, а предательство, что станет ему ценой, не менее привлекательно своей мрачной низостью. Я бы не был шпионом Легионов Проклятых, если бы не подвергся такому искушению…
        - Тогда по рукам? - произнес отец Себастьян, протягивая в темноту костлявую ладонь.
        - Смотри только - сам не пожалей о своем предложении, - сказал Отис с усмешкой. - И еще: мне понадобится подходящее человеческое тело…
        - Будет тебе тело! - пообещал Себастьян.
        И рука инквизитора ощутила жар черной, нечеловеческой плоти.
        Отец Себастьян возвращался в город.
        Только что он сжег за собой все мосты, что давали ему возможность для отступления, маневра и хитрости, столь важные в большой политике. Отныне все стало одновременно и просто, и слишком сложно для одного человека.
        Просто - потому, что были отброшены последние сомнения, освободив волю и разум для принятия решений. Сложно - потому что с этого момента Себастьян больше не мог с твердостью сказать: «Я полностью на стороне Империи!» Его личные амбиции переросли рамки внутренних распрей - ведь он привлек для осуществления собственных целей силы, контролировать которые не имел возможности.
        А раз так, значит, надо бить до конца в поставленную цель. И теперь это не только вопрос достижения результата.
        Это - единственный способ уцелеть в яростной борьбе за власть.
        И сейчас неузнаваемая темная фигура проскользнула мимо сонных стражников в ворота - вслед за какими-то угрюмыми мастеровыми и уныло плетущейся повозкой.
        - Почтенные горожане! Ворота закрываются! - зычно провозгласил глашатай. - Оставьте заботы до утра и расходитесь по домам! Ворота закрываются!..
        За спиной с треском и скрипом повернулись створки. С грохотом упали тяжелые засовы. Если бы столица была на военном положении - подняли бы и мост. Да только иллюзия мира и спокойствия давно уже убаюкала жителей столицы…
        Отец Себастьян нырнул в боковую улочку - узкую, кривую, темную. Здесь царила нищета, и было довольно небезопасно. Но опытный инквизитор прекрасно знал эти места.
        Впрочем, спокойно пройти не удалось. Откуда-то вынырнули две приземистые фигуры, в нервных движениях которых угадывались нечистые намерения. Себастьяна немедленно прижали к холодной стене, обдав нечистым дыханием.
        - Кошелек или жизнь! - оскалился один из нападавших. - Гоните денежки, господин, или прирежем!
        - Я дам вам возможность уйти, - спокойно сказал отец Себастьян. - И даже не буду преследовать - у меня мало времени. А теперь - отпустите меня и убирайтесь…
        Разбойники захихикали, лезвие ножа неприятно щекотало шею.
        - Да ты никак совсем глупый, папаша, или не понима… А-а!
        Нападавшие и сами не поняли, как их шеи оказались сжатыми крепкими тисками пальцев темного незнакомца. С хрустом и отвратительным хлюпанием трахеи покинули установленные природой места, вырванные с нечеловеческой силой: инквизиторам известны самые ужасающие способы расправы с неугодными.
        Себастьян перешагнул через дергающие тела незадачливых грабителей, которым предстояла мучительная смерть в подворотне. Ему не было дела до этих человеческих отбросов - его разум занимали более важные дела…
        Он вышел к Дворцовому парку - запущенной роще у подножия стены императорского дворца. Когда-то это было любимое место гуляний столичных жителей. Но после Второй Великой войны горожанам стало не до гуляний, да и денег в казне поубавилось. Так что содержать парк в порядке стало некому, и из ухоженного светлого места он превратился в бесформенные зловещие заросли, где, по слухам, обосновались оборотни, ведьмы и прочая нечисть.
        По сведениям Себастьяна, полученным от информаторов и опытных охотников на ведьм, оборотней и ведьм в парке замечено не было. Зато здесь можно было встретить других, не менее опасных обитателей, по сравнению с которыми сегодняшние грабители - просто шаловливые дети.
        Но и эти темные личности мало интересовали отца Себастьяна. Он четко знал, кого искать в парке. А точнее - в клочке сумрачного леса, незаметно прокравшегося в самое сердце Империи.
        Вокруг высились пугающие, похожие на злых великанов силуэты деревьев, покачиваемые ветром и издающие тоскливые скрипучие звуки.
        - О великая Мортис! К тебе обращаюсь я, человек, преклоняя голову и раскрывая душу… - проговорил отец Себастьян, набирая воздуха, чтобы продолжить свою речь.
        Но его прервал негромкий, но исполненный силы и достоинства голос:
        - Не стоит поминать богиню нашу человеческими устами. Мортис не любит людей, считая их сорной травой. И это справедливо, ты не считаешь?..
        - Граниэль! - проговорил Себастьян, озираясь. - Я не вижу тебя, покажись!
        Из-за ближайшего ствола показалась тонкая фигура, в темноте почти неотличимая от человеческой. Как известно, из всех народов Невендаара эльфы, в том числе и темные, больше прочих похожи на людей - и от того, наверное, еще сильнее взаимная неприязнь между этими расами.
        - С чем пожаловал, инквизитор? - поинтересовался тот, кого назвали Граниэлем.
        - Помнишь, как я помог тебе однажды, вытащив из лап экзекуторов? - проговорил отец Себастьян. - С тебя как раз собирались снять кожу, как с вражеского лазутчика…
        - Это непросто забыть, - усмехнулся его собеседник. - Посещение ваших подземелий - весьма ценный урок для вольного жителя тенистых лесов…
        - Но согласись, вольному жителю лесов нечего делать в столице Империи, - сказал Себастьян. - Не тесен ли этот парк темному эльфу?
        - Таково мое предназначение - идти вперед, узнавать и сообщать своим соплеменникам обо всех имеющихся угрозах.
        - Да, таково назначение всех вражеских лазутчиков, - язвительно сказал Себастьян. - В том числе - эльфийских мародеров!
        - Но как же тогда назвать того, кто снабжает неприятельского лазутчика сведениями, подрывающими безопасность собственного народа? - поинтересовался Граниэль.
        - Не будем усложнять наши отношения пустыми словами, - сказал Себастьян. - Я оказал тебе несколько важных услуг. А теперь я сам нуждаюсь в твоих услугах, мародер.
        Граниэль тихо приблизился, и теперь в призрачном свете луны, пробивающемся сквозь густые кроны, стало видно его лицо - с тонкими, нечеловеческими чертами, поджатыми в сомнении губами.
        - Услуга… - проговорил темный эльф. - Это выражение в устах инквизитора звучит зловеще.
        - Так и есть, - спокойно сказал Себастьян. - Я не претендую на звание праведника, но и тебе, коварному шпиону, оно не достанется.
        - Так чего же ты хочешь от меня, инквизитор? - медленно спросил темный эльф.
        - Ничего особенного, - сказал Себастьян. - Я знаю, что ты - отличный стрелок…
        - Я должен кого-то убить? - прищурился Граниэль. - Может, ты с кем-то меня спутал? Может, я и мародер - но не наемный убийца…
        - Этого я не говорил, - возразил Себастьян. - Все, что от тебя требуется, - пустить стрелу в определенное время в заранее намеченную точку. Тебе не придется стрелять в кого-то конкретно…
        - Как интересно… - проговорил Граниэль, сверля Себастьяна взглядом.
        Лицо инквизитора оставалось непроницаемым. Он продолжил:
        - Ты должен в назначенное время послать две стрелы в окно Магистрата. Позже я скажу, какое именно окно. Окно будет завешено толстой портьерой - так что тебе потребуется все твое искусство. Первая стрела должна пробить портьеру и пролететь по центру окна, в пяти шагах от него, на высоте двух локтей над подоконником…
        - Хитро задумано… - медленно проговорил темный эльф. - И я не буду знать, кого именно убил?
        - Ты не будешь знать, убил ли кого-либо вообще, - уточнил отец Себастьян. - Если тебе от этого будет спокойнее…
        - Мне будет спокойнее, если сдохнет еще один инквизитор, - с чувством произнес Граниэль. - И еще спокойнее - если вы все друг другу перегрызете глотки…
        - Вот и славно, - отозвался Себастьян. - И еще один важный момент: стрела должна быть человеческая…
        - Само собой! - фыркнул темный эльф. - Зачем давать Империи повод к новой войне?
        - …и отравленная, - добавил Себастьян. - Вот этим ядом.
        Он достал из складок одежды и протянул эльфу небольшую склянку.
        - Вторая стрела должна попасть туда же - но на излете, - сказал Себастьян. - Пусть она будет тупая. И главное - без яда.
        - Ты ведешь опасную игру, Себастьян, - заметил Граниэль, принимая склянку.
        - Уже не я - игра ведет меня, - сказал инквизитор с мрачной усмешкой. - А теперь обговорим детали…
        Глава вторая,
        в которой вновь появляются гномы, зеленокожие и заключается неожиданный союз
        После стычки с отрядом Ферре Ламберт решил изменить маршрут. Не было никаких сомнений, что на большой дороге вновь придется столкнуться с неприятельскими доносчиками, а следом - и с новыми засадами. И вряд ли стоит уповать на столь удачный исход, как в предыдущей схватке. Наверняка озлобленный инквизитор подготовит такую встречу, которой ни рыцарям, ни их слугам уже не пережить.
        А потому было решено свернуть с дороги и двинуться более сложным маршрутом, петляя и запутывая след. Также старались избегать селений и встреч с незнакомцами. Это, конечно, значительно удлиняло путь, но в данном случае представлялось наилучшим решением.
        Путь вне дороги был утомительным - холмы сменялись оврагами, в густой траве заплетались ноги ослов, в камнях спотыкались лошади. Пару раз встречались болота, которые приходилось обходить, рискуя заблудиться и пропасть в коварных топях.
        Тем не менее, именно сейчас ко мне вернулась муза. До этого, изрядно напуганная происходящим, она пряталась в каких-то пыльных уголках души. Теперь же мне хотелось сочинить что-нибудь, чтобы взбодрить уставших друзей. Устроившись с лютней на осле, в крайне неудобной позе, я все-таки умудрялся играть и петь.
        И поскольку из головы никак не шел последний бой с негодяем Ферре, сама собою сложилась песенка про инквизитора:
        В подвалах темных инквизитор трудится затем,
        Чтоб стало чище на земле и лучше - но не всем.
        И вот решает он, кого позором заклеймить,
        Кто будет проклят, а кому вообще не стоит жить!
        Но как-то раз пришел донос, и все бы ничего -
        Но видит он, что донесли ему же - на него!
        Но долг превыше кумовства - донос и есть донос!
        На дыбу вздернул он себя и начал свой допрос.
        «Признайся, - стонет он, - что ты якшался с Сатаной!»
        «Неправда, - стонет он в ответ, - за Бога я горой!»
        «Ах, так, проклятый еретик! Сунь руку в кипяток!»
        «Не надо, сударь! Все скажу!» - «Вот то-то же, браток!»
        «Во всем признаюсь, но скажи - донес кто на меня?»
        «Изволь, скажу, секрета нет: доносчик этот - я!..»
        Надо сказать, песенка имела успех.
        Хохотал Грош, и без того ставший уже поклонником моего скромного таланта. Смеялся и доблестный Стаффорд, считавший себя ценителем всякого рода искусств. Мое пение, правда, не шло и в сравнение с утонченным мастерством придворных поэтов и музыкантов, но, как известно, на безрыбье и рак рыба. Даже обычно серьезный Ламберт сдержанно улыбался, не упустив случая отвесить пару тяжеловесных гвардейских шуточек по поводу его святейшества.
        Только Иноэль слушала серьезно и к концу песенки совсем погрустнела. Наверное, ей слишком живо представилась картина, которая мне виделась всего лишь шуткой.
        Мне стало немного стыдно за эту глупую песенку, и я попытался вспомнить что-нибудь лирическое. Но Ламберт вдруг остановил меня жестом:
        - Тихо! Прекратить шум!
        Он огляделся и вроде даже потянул носом воздух.
        - Не нравится мне это место. Как бы нашим шумом не привлечь к себе неприятностей…
        Место и впрямь было неприятное: какие-то огромные, коричневые, словно ржавчиной покрытые валуны. И не покатые, а со страшными ломаными краями - будто рухнули на землю с огромной высоты и, не выдержав, раскололись. Растущие меж камней чахлые деревца лишь добавляли общему пейзажу подозрительности.
        Я уже подумал, что мне попросту стали повсюду мерещиться враги, что ничего особенного нет в этом месте. Подумаешь - камни! Мало ли камней мы встретили на своем пути? Ну, камень, ну, еще один, ну, стоит на нем какой-то кривоногий бородач…
        - Гномы! - ахнул Грош.
        - И без тебя вижу! - бросил Ламберт, крутясь на лошади и оглядывая пространство вокруг себя.
        Стаффорд с присущей ему горячностью уже выхватил меч. И теперь растерянно озирался, словно не зная, что с этим мечом делать.
        А становилось ясно, что даже самый лучший меч в руках самого лучшего воина сейчас бесполезен. Мы оказались в на редкость неудачном положении - посреди небольшой, но глубокой ложбины, окруженной нависающими над нею булыжниками, на каждом из которых теперь стоял гном.
        И гномы эти отнюдь не загорали: на нас было нацелено три арбалета и неприятно знакомое огненное устройство. Да что там - это были те самые гномы-вояки, что у нас на глазах с легкостью разгромили крепость зеленокожих! И, кстати, чуть не поджарили нас самих в темной пещере под наблюдательной башней…
        И вот этот, со сдвинутыми на лоб медными очками, тоже знаком. Он вроде бы главный у них. Как его - инженер, что ли?
        - Эй, вы, разлюбезные! - крикнул инженер с высоты своего булыжника. Он небрежно целился из арбалета в самого Ламберта. - А ну, постойте, не надо торопиться! Не хотелось бы почем зря хороших людей гробить!
        - А с чего ты взял, что мы - хорошие люди? - крикнул Грош.
        - А все люди хорошие, - сказал инженер и подбоченился, опустив арбалет. - Особенно когда платят звонкой монетой за наши товары!
        Гномы довольно заухали, словно совы на деревьях.
        - Я гляжу, у господина всадника меч нашего производства, - продолжил инженер. - Да и доспехи - тоже! Так что будьте уверены - мы прекрасно знаем их слабые места! Не надо нас злить!
        - Мы и не думаем вас злить! - крикнул Ламберт. - Пропустите нас - и дело с концом!
        - Это - всегда пожалуйста! - крикнул инженер. - Девку оставьте - и езжайте с Вотаном!
        Стаффорд с Ламбертом подъехали поближе к Иноэль, прикрывая ее своими бронированными торсами.
        - Оставить девушку мы никак не можем! - крикнул Стаффорд. - Она поедет с нами - такова воля нашего Императора!
        - Мы очень уважаем вашего Императора, но не пошел бы он к Бетрезену?! - не слишком вежливо прохрипел старый ветеран и тут же зашелся в надсадном кашле.
        - Мы долго повторять не будем! - крикнул инженер. - Перестреляем как уток - и сами девку заберем!
        - Тогда вам придется убить и меня! - воскликнула Иноэль, расталкивая рыцарей и выезжая вперед. - Стреляйте же, ну!
        - Всегда говорил, что человеческие бабы - стервы! - заметил ветеран. - То ли дело - наши…
        - А она не человеческая, - возразил один из гномов-арбалетчиков. - Ангел она… Правда, тоже человеческий… Тьфу, запутал ты меня!
        - Любезная барышня, вы не вмешивайтесь, - сказал инженер. - Погодите - и до вас дело дойдет…
        Я вдруг заметил, что Грош как-то по-особенному нервничает. Он побледнел, на лбу его проступил пот. И это был вовсе не страх. Что-то другое…
        - Господин командор! - крикнул вдруг Грош инженеру, соскакивая с осла. - Я хотел бы переговорить с вами! С глазу на глаз!
        Ламберт изумленно уставился на Гроша. Сказал гневно:
        - Ты забываешься, слуга!
        - Доверьтесь мне, благородный господин! - ответил Грош, карабкаясь на камни. - Сейчас… Сию минуту… Только умоляю, господа гномы, - не прострелите меня из ваших замечательных, высококачественных арбалетов!
        Грош взобрался на булыжник, занимаемый инженером. Рядом с ним уже возник воин с тяжелым молотом наперевес - на всякий случай. А Грош уже извлек из-за пазухи что-то и показывал это инженеру.
        Даже снизу было видно, как изумился гном. Он взял это «что-то» у моего приятеля и принялся вертеть, рассматривать на солнце. Затем вернул и крикнул вниз:
        - Так, никуда не расходитесь! Нам нужно посовещаться…
        А Грош уже кубарем скатился с камней и бросился к нам.
        Ламберт смотрел на моего друга с подозрением.
        - Что это было? - грозно спросил он. - Что ты им показал?
        - Вот это! - и Грош продемонстрировал хорошо известный мне предмет.
        Гномий амулет с изумрудом.
        - Что это? - спросил Стаффорд, с интересом разглядывая амулет.
        - Поскольку эта штуковина досталась мне… хм… по наследству от гномьего посланника, то я и решил, что ее предъявитель должен иметь большой авторитет в глазах гномов…
        - Но ты же не гном! - возмутился Ламберт.
        - Это их и смутило, - усмехнулся Грош. - Но я сказал, что я - полукровка. Отпрыск гнома и эльфийки…
        Рыцари замерли в изумлении. Я даже рот открыл. Никогда не привыкну к таким выходкам своего товарища!
        - Вот и они тоже смутились, - довольно сказал Грош. - Кто знает, как выглядят дети гномов и эльфов? Если кто и видел, то уж точно - ни один из этих. Еще я сказал, что являюсь тайным агентом короля одного из кланов, имя которого не вправе разглашать. В общем, я пытался выиграть время. Поскольку мы все-таки верхом - давайте попытаемся улизнуть…
        Может быть, этот безумный план и сработал бы, да только случилось непредвиденное.
        На камне снова появился инженер. Выглядел он уже не столь надменным. Скорее, растерянным и озабоченным.
        - Господа рыцари! - крикнул он. - Не соблаговолит ли кто-нибудь из вас… эта… подняться на камушек? Отсюда, так сказать, обзор получше…
        Ламберт смотрел вдаль, и увиденное ему совсем не нравилось.
        Толпы орков перли с трех сторон - словно зная, что в камнях кто-то прячется и этот кто-то позарез нужен зеленокожему братству.
        - Орда… - произнес Ламберт. - Вижу боевое знамя Хана.
        - Точно, его, - мрачно сказал инженер. - Экая незадача! Все-таки выследили, чтоб их разорвало!
        - Интересно - кого именно выследили? - спросил Ламберт, косясь на Иноэль, что оставалась в ложбине под охраной Стаффорда.
        - Да нас, кого ж еще! - буркнул гном. - Мы ж ханскую ставку разворошили, как осиное гнездо… А ты думаешь - кого?
        Гном с подозрением прищурился на Ламберта и тоже перевел взгляд на девушку.
        - Хм… - пробурчал он. - Может, ты и прав, рыцарь. Да только что вам, что нам все одно теперь крышка. Не будут зеленокожие разбираться, кто прав, кто виноват. Сожрут. Или в жертву принесут своему Громдоку: будут нас заживо в котлах варить да дикие пляски устраивать…
        - Значит, ничего не остается, кроме как объединить оружие, - сказал Ламберт.
        - Похоже, что так, - легко согласился инженер. - А как девку делить-то будем?
        - Предлагаю отложить этот вопрос до лучших времен, - сказал Ламберт. - Как-нибудь разберемся - ведь мы не зеленокожие. Тем более среди нас есть ваш, так сказать, дальний сородич…
        Инженер нахмурился, задумчиво поглаживая рыжие усы…
        - Ладно, - степенно сказал гном, взводя тетиву арбалета.
        - Живы будем - не помрем!
        Меж тем орки взяли каменную россыпь в кольцо. Пока что они не подходили близко - им прекрасно были видны арбалетчики, занявшие удобные позиции по кругу естественного каменного укрепления.
        Впрочем, укрепление это грозило обернуться смертельной ловушкой.
        Я взобрался повыше и наблюдал за происходящим из расщелины в камнях. Отсюда мне была видна ханская ставка: неказистые, но здоровенные носилки с навесом из звериных шкур, под которым удобно восседал здоровенный и неимоверно толстый орк. Просто удивительно, как эти носилки удерживали на своих плечах тощие кривоногие рабы-гоблины!
        Хан лающе раздавал приказы и, казалось бы, контролировал ситуацию в Орде. Только беспорядочная суета носящихся туда-сюда вестовых и командиров заставляла в этом усомниться. Мне вообще казалось, что воины из орков посредственные. Да только в таком количестве они вполне могли завалить нас своей отвратительной зеленой массой.
        Вперед с волчьим хвостом на длинном шесте выбежал юркий низкорослый орк. Он что-то крикнул своим, удостоившись в ответ дружного молодецкого хохота. После чего сделал почетный круг перед передними рядами зеленокожих - и бросился в нашу сторону.
        - Парламентер… - прокомментировал Ламберт.
        - Не стрелять! - небрежно приказал инженер и глянул вниз. - Эй, ты, чего надо?
        - Эй, человека! - крикнул орк противным визгливым голосом. - Отдавай нам бабу! Та, который со звезда падай!
        - Вот оно что… - проговорил Ламберт.
        А Грош крикнул вниз с издевательским акцентом:
        - Нету баба! Кончилась весь! Завтра приходи!
        - Смешно говорить, человека! - оскалился парламентер. - Орка любить смеяться. Человека может уходить, бородатая карлика - оставаться. Убивать будем!
        Последний выпад чрезвычайно возмутил инженера.
        - Сам ты карлик, урод зенопузый! - заорал он. - Мы доблестные гномы!
        - Мы не бросим наших друзей гномов! - громко крикнул Ламберт. - Убирайтесь - или познакомитесь с нашими мечами!
        - Ты сам сказала, человека! - хихикнул парламентер и шустро заковылял обратно.
        Инженер повернулся к Ламберту и с чувством сказал:
        - Спасибо тебе, рыцарь! Ты назвал нас друзьями, не воспользовался возможностью уйти, несмотря на наши разногласия! Клянусь Вотаном - не ожидал!
        - Просто я смотрю в будущее, - туманно сказал Ламберт. - И клянусь Всевышним - хотел бы я иметь таких друзей!
        - Так за чем дело стало! - хохотнул гном.
        И оба - рыцарь и гном - с уважением пожали друг другу руки.
        - Похоже, в атаку собираются! - с тревогой крикнул гном-воин в рогатом шлеме.
        Действительно - в рядах орков наблюдались какие-то перестроения. Я заметил в зеленокожей толпе длинные бревна с примотанными поперек, вкривь и вкось ветками.
        - Штурмовые лестницы! - озабоченно проговорил Ламберт.
        - Метатель огня - на правый фланг! - приказал инженер.
        И пояснил Ламберту:
        - Вон, видишь? Там их больше всего полезет!
        Ламберт кивнул, призадумался. Огляделся по сторонам и сказал:
        - Отбивая атаку за атакой, мы долго не продержимся. Мне кажется, надо поступить иначе.
        И вместе с инженером принялся быстро обсуждать план действий.
        Не было слышно, о чем они говорят. Но я прекрасно понимал, что никакой доблести рыцарей, всего хитроумия и отваги гномов не хватит против этой жуткой зеленой толпы.
        Инженер окриком подозвал старого ветерана. Быстро отдал тому какие-то распоряжения. Ветеран понимающе кивнул и махнул рукой воину с молотом. Вдвоем они исчезли где-то внизу, под камнями.
        А я снова вспомнил про силу, которую придает моим песням воля далекого мага Горензефа. Но также понимал, что маг приходит на выручку лишь в самых критических ситуациях, когда смерть уже дышит в лицо. Не хотел наш тайный покровитель избавлять нас от бесценного опыта общения со смертью.
        А может, у него просто хватало и других, более важных дел? Во всяком случае сейчас муза моя трусливо сбежала, и оставалось полагаться лишь на силу и воинскую смекалку…
        Тошнотворно прорычал боевой рог зеленокожих - и орки бросились в атаку. В воздух взвились тучи стрел - но ни одна из них не долетела до наших позиций. Со своей стороны, гномы били из арбалетов метко, почти не промахиваясь.
        Впрочем, радоваться особо не стоило: едва лучники подберутся поближе, количество пущенных ими стрел возьмет верх над точностью наших стрелков.
        Рядом примостился грозный метатель огня, неторопливо прилаживая и проверяя непонятные мне детали своего диковинного и страшного устройства. Вот уж кто воистину главная наша сила!
        Я поймал себя на мысли, что говорю «наша», имея в виду и рыцарей, и гномов. Случаются в жизни удивительные ситуации, когда непримиримые враги неожиданно становятся друзьями. Уж не этот ли урок хотела преподнести нам запутанная судьба?
        Порассуждать вволю не получилось: с визгом и воем орки бросились на штурм.
        Некоторое время обороняющимся удавалось сдерживать натиск. Рыцари дрались бок о бок с гномами: Стаффорд и Ламберт яростно рубились с напирающими орками, одну за другой сбрасывая вниз приставленные штурмовые лестницы, арбалетчики во главе с инженером ловко отстреливали вожаков и наиболее рьяных бойцов противника.
        Метатель огня пару раз хорошенько прожарил очередную гирлянду ползущих вверх по лестницам. Только вот память у зеленокожих была слабовата - и они снова и снова повторяли попытки. Наконец метатель огня отступил, экономя заряды для решающего момента боя. Зловещий медный механизм раскалился и исходил жарким маревом.
        Мы с Грошем не представляли ровным счетом никакой ценности в качестве воинов, а потому поставили себе задачей укрыть от опасности Иноэль. Тем более что сверху стали обильно сыпаться стрелы, запущенные лучниками орков. Подогнав лошадей и ослов поближе к камням, мы и сами спрятались под скальным выступом.
        Отсюда было видно, как неподалеку, у подножия самых больших булыжников, возятся ветеран и воин-молотобоец. Что они делали - понять было трудно, да и не до того нам было. Все мысли сосредоточились на возможных путях спасения. Только вот никакого выхода мы не видели.
        - Скажи, Иноэль, - говорил Грош, вздрагивая от резких криков раненых орков, - неужели твой небесный покровитель не дал тебе силы?
        - Силы? - непонимающе переспросила Иноэль.
        - Ну, да! - сказал Грош. - Силы, чтобы расправляться с врагами. Чтобы защитить себя в случае опасности!
        - Наверное, он не счел нужным, - пожала плечами Иноэль. - Не в том моя сила. Ведь я встретила вас - вот вы меня и защищаете…
        Грош молча кивнул: в словах небесной посланницы, несомненно, была своя логика. Да только вот нам очень хотелось, чтобы кто-то сильный уберег нас от стрел, мечей и клыков зеленокожих, спрятал бы в надежное место. И если бы Иноэль применила в нашу защиту какие-нибудь ангельские чары - ей-богу, мы бы легко пережили стыд и позор подобной ситуации.
        В эти минуты я вдруг пожалел, что руки мои не знали иного оружия, кроме несчастной лютни, а Грошу не суждено было обращаться с луком столь же ловко, как с картами. Но я также знал и другое: если бы зеленокожие бросились сейчас на нас - я бы дрался до конца всем, что попалось бы под руки…
        …Тем временем поток врагов все нарастал, рыцарей же и гномов начинали покидать силы. Ламберт валился с ног от усталости, а изрубленные им орки грозили скоро заменить своими трупами лестницы. Стаффорд бился отчаянно, но даже молодые силы имеют предел.
        Наконец Ламберт обменялся с инженером многозначительными взглядами и зычно крикнул:
        - Вниз!
        Люди и гномы дружно бросились прочь с камней, спускаясь в ложбину.
        Ободренные этим зеленокожие огласили воздух яростным боевым кличем. Им осталось лишь настигнуть ослабленного врага и наконец прикончить его.
        Все новые и новые волны орков переваливали через камни, заполняя глубокую ложбину своею отвратительной зеленой массой. Наверное, в атаке это имело определенное преимущество, но сейчас, без четкого руководства, в тесноте глубокого оврага орки лишь мешали друг другу.
        К тому же в первых рядах началось смятение: враги внутри «укрепления» не обнаружились. Орки яростно метались, создавая давку и панику. А сверху по инерции боя скатывались все новые и новые силы…
        Все это мы наблюдали из каменного укрытия, быстро сооруженного ветераном и его помощником. Как известно, гномы - лучшие во всем, что касается горных и земляных работ. Так что у нас была маленькая укромная пещера, где могли спрятаться не только люди с гномами, но и лошади вместе с ослами.
        Но, конечно, было бы глупо надеяться отсидеться здесь, пока злобные зеленокожие рыщут внизу, по ложбине, в жажде расправы над непокорными. Это и не входило в наши планы. И когда наконец количество врагов в ложбине достигло предела, инженер подал сигнал:
        - А ну, дружно!
        Гномы, что прятались за соседними камнями, разом навалились на три самых больших булыжника, расположившихся по разные стороны ложбины. Им не требовалось больших усилий - все было подготовлено заранее.
        И огромные валуны, сорвавшись с места, устремились вниз, сбивая по пути камни поменьше - словно костяшки домино. И вся эта колоссальная груда обрушилась на ничего не подозревавших зеленокожих, сея в их рядах страх, панику и смерть.
        Когда рассеялась пыль, это место было не узнать: груда камней сместилась к центру, некоторые, поменьше, вяло шевелились - из-под них пытались выбраться уцелевшие орки. Прочие, что еще оставались по ту сторону, осторожно подбирались ближе, с опаской оглядывая место катастрофы.
        Рабы-гоблины притащили и самого Хана. Он осмотрел то, что осталось от его Орды, и разразился громогласными проклятиями, переходящими в звериный рык и визг. Наконец орки принялись подбирать уцелевших, но покалеченных собратьев. Только они и не думали уносить их с собой - просто свалили в кучу посреди места побоища вперемешку с сухими сучьями и подожгли. Раненые вопили от боли и ужаса, а вокруг огромного костра, колотя в бубны, в дикой пляске прыгали на камнях шаманы в головных уборах из костей и вороньих перьев. Рядовые воины плясали в некотором отдалении под угрюмым взглядом Хана.
        - Жертву Громдоку приносят, - прошептал Ламберт, когда удушливый дым достиг нашего укрытия.
        Мы старались сидеть тихо, не издавая ни звука, особенно беспокоясь за лошадей и ослов. Главное было дождаться, когда Орда уберется восвояси, решив, что мы погребены под камнями вместе с отважными, но глупыми зеленокожими.
        Наконец, вдоволь наплясавшись, орки несколько поникли - и убрались восвояси.
        Глава третья,
        в которой люди мирятся с гномами, а Ламберт со Стаффордом рассказывают рыцарские истории
        Выбравшись из убежища, мы осторожно огляделись, опасаясь, что зеленокожие могли оставить своих наблюдателей. Однако ничего особо тревожного не заметили. Отошли на пару сотен шагов от места побоища, где все еще виднелись тела убитых орков. Уселись на камни и некоторое время молчали, переводя дух.
        - Да… - вытирая пот со лба, проговорил инженер. - Однако дали нам жару зеленокожие…
        Я поймал взгляд главного гнома: он исподлобья разглядывал Иноэль. Наконец сказал:
        - Что ж, мы неплохо подрались, господа рыцари. Однако ж остается неразрешенный вопрос: как будем делить посланницу?
        Иноэль удивленно подняла брови. Стаффорд едва удержался от порыва схватить рукоять меча. Ламберт же сказал сдержанно:
        - А что тут решать? Пусть сама посланница скажет. Надеюсь, господа гномы не против такого решения?
        Инженер подумал и кивнул:
        - Поскольку мы с вами, почитай, теперь братья по оружию, нечего нам свару устраивать. И впрямь - пусть посланница сама скажет, с кем из нас она готова последовать. Я представляю Совет Горных Кланов и обещаю посланнице покровительство Кланов, все их богатство и боевую мощь и, конечно же, наше безмерное радушие и гостеприимство!
        Инженер встал и поклонился - без особого изящества, не свойственного гномам, но с достоинством и почтительностью. Так же поступили и остальные гномы.
        Иноэль тихо поднялась и с улыбкой поклонилась в ответ, сказав:
        - Я от души благодарна Горным Кланам. Надеюсь, вы передадите Совету мою благодарность и заверение в искренней дружбе. Я убедилась, что гномы - достойный народ, умеющий постоять не только за собственную честь, но и за жизнь друзей - даже если они принадлежат иной расе. Поверьте - это ценный опыт для меня и очень важно для той миссии, с которой я пришла в Невендаар. Но судьба и воля небес распорядились так, что путь мой лежит в столицу Империи, и нет мне пути назад. И потому я особо благодарна вам за то, что вы поддержали в трудную минуту моих друзей. Теперь и вы стали моими друзьями, и, надеюсь, это взаимно!
        Не думал я, что гномы настолько сентиментальны. Но усатый инженер, выслушав речь Иноэль, вдруг прослезился и оглушительно высморкался в огромный клетчатый платок.
        - Спасибо тебе, посланница! - сказал он с чувством. - Твоя дружба - высшая награда для меня и моих товарищей по оружию. И как новый друг твой я не вправе навязывать тебе свою волю. Тем более что твоих слов достаточно для того, чтобы успокоить Совет: ведь мы не знали, с какой целью ты сошла с небес…
        - Среди моих целей нет такой, что угрожала бы Горным Кланам, - сказала Иноэль. - Все, чего я хочу, - чтобы все расы жили в мире, по справедливым устоям…
        - Если бы все было так просто… - задумчиво сказал старый ветеран. - Только вот испокон веков так повелось, что мир - редкий гость на просторах Невендаара. Слишком уж разные народы, чуждые обычаи и ненавистные друг другу лица. Вот, помнится, в начале Второй Великой войны…
        - Начинается… - проворчал инженер. - Ты мне политику не порть! Сказали - мир, значит, мир!
        - Да, да, конечно… - проворчал ветеран и задумчиво оперся на топорище. - Ваши бы слова, командор, да Вотану в уши…
        Мы распрощались с гномами и двинулись дальше. Грош выглядел несколько смущенным, так как на прощание инженер отвесил ему самый низкий поклон, словно подчеркивая его особый статус. Все бы ничего, да только неизвестно, когда и как аукнется его обман и не очень приятный факт кражи амулета. Но смущение длилось недолго - это чувство было редким гостем в настроении моего друга.
        Вскоре мы остановились на привал. Разбили наш неказистый шатер - его мы передали в полное распоряжение Иноэль. Пустили коней и ослов пастись - благо рядом обнаружились заливные луга.
        Разожгли костер и расположились вокруг, наслаждаясь заслуженным отдыхом. Страшная битва с зеленокожими все еще заставляла меня вздрагивать при каждом шорохе. Но молодость способна одолевать любые страхи, тем более если рядом - предмет твоих воздыханий. Я почти смирился с тем, что Иноэль навеки недоступна, как недоступны человеку звезды небесные. Но для менестреля подобное болезненное обстоятельство зачастую полезно: лишь в душевных муках рождаются подлинно великие стихи и мелодии.
        Правда, в ту ночь я не сочинил ничего великого. Потому что просто наслаждался ощущением того, что все еще жив и живы мои верные друзья. Удивительно - но я стал считать друзьями тех, к кому раньше не решился бы и близко подойти, - гордых, высокородных рыцарей. Конечно же дружба эта была своеобразной - какая только и может быть между слугами и господами.
        Но сейчас мы сидели на равных вокруг одного костра и вели неспешный разговор.
        - Благородный Ламберт! - сказал Грош, поджаривая над костром кусочек солонины на веточке. - Не могли бы вы рассказать нам какую-нибудь историю из рыцарской жизни? Уж больно любопытно нам, пришедшим из далеких и весьма скучных мест.
        - Я не мастак рассказывать истории, - сказал Ламберт. - Попросите вон Стаффорда - он и поэтов придворных знает, и художников, и ученых…
        Грош с любезностью передал дымящееся мясо Стаффорду.
        - Благодарю, - сказал он. - Но ведь среди нас есть настоящий мастер историй - Свидрик. Кому, как не ему, и рассказывать?
        - Я бы с радостью, - улыбнулся я, глядя в светлые глаза Иноэль. - Но, честно говоря, мне самому было бы интереснее услышать ваши рассказы - а после облечь их в форму баллады или саги. Ведь я для того и отправился в Невендаар, чтобы донести до окраин сказания о самых интересных событиях…
        - Достойная задача, - тихо сказала Иноэль, - хотя и весьма непростая. Ведь чтобы слова обрели плоть и кровь, автору самому стоит окунуться в поток событий, ощутить холод, страх, разочарование и только после этого - восторг победы…
        Удивительное чувство наполнило меня: Иноэль словно прочитала по взгляду мои мысли. И я с восторгом понял: все, задуманное мною еще там, на родимых окраинах, - все это правильно! Все мои мечты и вправду наполнены глубоким смыслом, и все, что от меня требуется, - не дрогнуть, не свернуть с выбранного пути…
        - Что ж, - сказал Стаффорд, с аппетитом жуя поджаристый, истекающий жиром кусок солонины. - Готов помочь поэту в меру своих скромных сил. Сам я слишком молод, чтобы успеть стать частью какой-то истории. Хотя, возможно, Свидрик и опишет когда-нибудь, как мы сражались с инквизиторами и зеленокожими…
        - Непременно! - воскликнул я.
        - Но сейчас я поведаю вам историю, произошедшую с моим знатным прадедом, - продолжал Стаффорд. - Был он младшим сыном богатого лорда, а потому титула не унаследовал, зато получил меч, доспехи и боевого коня. Было это еще во времена Первой Великой войны, когда нравы были проще, а люди - отважнее. Тогда и боги не брезговали нисходить на землю и вести беседы со смертными. Положение в Империи было тяжелое: Орды Нежити наседали с одной стороны, с другой - теснили Легионы Падших. Много отважных воинов полегло в тех битвах, войска быстро редели, и место павших опытных воинов занимали неопытные юнцы вроде моего прадеда. Наверное, быть бы и ему убитым, да только в одной из первых схваток на отряд его напустила нежить свирепого Дракона Рока. На счастье, командовал отрядом опытный и храбрый паладин, и совместными усилиями дракона удалось-таки убить. Только остались после той схватки в живых лишь сам паладин да мой прадед. И то, наверное, потому, что потерял сознание, едва задетый челюстями чудовища. Очнувшись, он поднялся, увидел мертвого дракона и поразился зрелищу. Но еще больше поразило его то, что сам он
остался в живых: ведь доспехи его были почти до плоти прокушены зверем - зубы лишь чиркнули, оставив в металле глубокую рваную борозду. Прадед ощупал повреждения, опасаясь, что ядовитые зубы задели плоть. И тут в руку его упал какой-то увесистый предмет. Каково же было изумление моего почтенного предка, когда в предмете этом он узнал обломившийся драконий зуб! Это заметил и паладин. Подошел к прадеду, положил ему руку на плечо и сказал, глядя на находку: «Что ж, трофей твой достоин рыцаря! Знай же, мальчик мой: кому в руку судьба пошлет зуб дракона - тот обретет неслыханную удачу. Но за это последует неизбежная расплата: однажды в его жизни появится некто, наделенный драконьей злобой, - и заберет твою удачу, всю подчистую…»
        Я с замиранием сердца слушал эту историю - ведь она так походила на мою собственную! Невольно нащупал на груди драконий зуб и подумал: действительно ли я так удачлив? И сам же себе ответил: конечно! Вырваться из стольких передряг живым - само по себе невероятное везение…
        А Стаффорд продолжил:
        - Слова паладина оказались пророческими. Прадед мой участвовал во многих сражениях, дрался отчаянно, не страшась смерти, и стал одним из тех, кто даровал Империи победу. А после удачно женился на красавице-аристократке и зажил счастливо, думая, что так будет продолжаться вечно. Но однажды в столице объявился давний поклонник его жены. Личность это была темная, но известно, что воспылал он черной завистью к моему прадеду. Каким-то образом он прознал про чудесный талисман - зуб дракона - и выкрал его…
        Стаффорд сделал паузу, а я спросил с волнением:
        - И как же ваш прадед вернул себе удачу? Как он поступил?
        - Сложил голову на плахе, - просто ответил Стаффорд. - Не прошло и трех дней, как инквизиторы забрали его по ложному доносу. Жена его и богатство достались темному незнакомцу. А сам незнакомец исчез, и исчезла навсегда моя прабабка. Хорошо еще, что сына прадеда - моего деда - успели забрать дальние родственники. Иначе я не рассказывал бы вам эту историю…
        Я вспомнил о мрачных пророчествах кота Густава про мою отрубленную голову, и мне стало не по себе. Может, выбросить к чертям этот зуб?!
        Только поможет ли это?..
        - Хороша история, господин Стаффорд, ничего не скажешь! - сказал Грош. - Жизнь доблестных рыцарей небось полна захватывающих приключений!
        - Ладно, - сказал Ламберт. - Тогда и я поведаю вам об одном захватывающем приключении. Было это во время рыцарского турнира, одного из первых в моей жизни. Тогда у инквизиции еще не окрепли зубы, и турниры проходили почти открыто - на Турнирной поляне, что в пригороде столицы. Было это излюбленное место рыцарей, да и праздных горожан, что любили поглазеть на хороший поединок, исполненный по всем правилам турнирной науки. Море шатров, множество гербов самых разных рыцарских родов, развевающиеся флаги, музыка и крики глашатаев…
        - Эх, были же времена! - мечтательно сказал Грош.
        - Всяких мошенников вроде тебя там тоже было изрядно, - невозмутимо заметил Ламберт. - Повсюду торговцы жареным мясом и сладостями, пиво и вино рекой, в общем - услада взгляду и отдохновение телу. Но, разумеется, все с нетерпением ждали главного - поединков. И каждый рыцарь мечтал об одном - стать победителем турнира. Мечтал об этом и я, с дрожью и нетерпением ожидая, когда же наступит мой черед блеснуть отвагой пред ликом моей прекрасной дамы. И перед Императором, разумеется, - поговаривали, что он посещает турниры инкогнито. Итак, герольд объявил начало моего первого поединка. Я схлестнулся со знакомым рыцарем, равным мне по силам и происхождению. Его я одолел без особого труда - выбил из седла первым же ударом. Следующий соперник был постарше и покрепче - ведь я пробивался к финальному бою, куда слабаки не попадают. Этого рыцаря я не знал - был он из соседнего города, - но также одолел его, хоть это стоило мне большого труда: пришлось отбросить сломанные копья, спрыгнуть с коней и биться на мечах. И наконец настало время главного испытания - я попал в финальную часть турнира!
        Ламберт сделал паузу, задумчиво глядя на огонь. Я подкинул в костер сучьев - осторожно, чтобы не помешать размышлениям благородного рыцаря.
        - Это большая честь - и серьезное испытание для молодого рыцаря, - сказал Ламберт. - Я с трудом сдерживал волнение - ведь на меня смотрели сотни зрителей и та, которой я посвятил свои победы. И сейчас конь мой топтался перед зрительскими трибунами - а соперник мой все не появлялся. Еще немного - и герольд объявит меня победителем, чего мне не очень хотелось: ведь ставший победителем без боя сам может стать предметом насмешек рыцарей. А в молодости насмешки воспринимаются так болезненно…
        И вдруг появился он - на черном коне, в черном плаще поверх странной темной брони. Конь мой шарахнулся, заметался беспокойно подо мною, и я едва совладал с ним. А герольд в смущении замешкался, пытаясь отыскать в списке имя рыцаря, а после - истолковать мрачный герб на его щите. Лица рыцаря не было видно за опущенным забралом, и это, конечно, заинтриговало публику: все стали гадать - кто он, этот таинственный рыцарь. Что до меня - так личность противника меня мало интересовала. Все, что мне было нужно в тот миг, - это победа.
        Герольд справился наконец со всеми неувязками и объявил начало боя. Я собрал все свои силы - а оставалось их у меня немного. В этом беда молодых рыцарей: растратив силы в первых поединках, в финальных они зачастую уступают менее сильным, но более опытным и сдержанным рыцарям. Итак, я установил щит, примерился копьем - и бросил коня навстречу противнику. Я несся навстречу черному рыцарю, ожидая жестокой схватки и моля Всевышнего даровать мне победу…
        И тут случилось нечто невообразимое - я даже не понял в первый миг, что именно произошло, я только ощутил удар копий, услышал треск ломающегося дерева… И лишь, когда до меня донесся изумленный возглас толпы, увидел ужасающее зрелище.
        Копье мое - турнирное, с затупленным концом - пробило насквозь щит черного рыцаря и - немыслимо - его самого!
        - Как же так?! - взволнованно воскликнул я, но Стаффорд, пораженный не меньше меня, остановил меня жестом, жадно слушая Ламберта.
        - Да, это казалось невозможным, - кивнул Ламберт. - Я сам был потрясен до глубины души: я ведь и не думал убивать своего противника. Это всего лишь турнир, хотя и на турнире бывает всякое. Итак, черный конь медленно пошел по песку, демонстрируя остолбеневшей публике моего противника с торчащим из него обломком копья, замершего в седле в мертвой неподвижности. Конечно, ради таких зрелищ люди и посещают турниры, но к виду смерти невозможно привыкнуть…
        Меж тем служители сняли убитого с седла, и судьи стали изучать мое копье - не имело ли оно вопреки правилам острого боевого наконечника? Убедившись в моей честности, судьи приступили к осмотру тела рыцаря. Первым делом их поразило отсутствие крови. Но, сняв шлем, они с изумлением убедились… что доспехи пусты!
        - Не может быть! - горячо проговорил Стаффорд - даже кулаки сжал.
        - Совершенно согласен, друг мой Стаффорд, - сказал Ламберт. - Так и я говорил себе. Но глаза мои видели другое: в доспехах убитого мною рыцаря никого не было. А потому победу мою не засчитали, и я так и не стал победителем турнира…
        - Поразительно… - проговорил я. - Но что сказали судьи?
        - Им нечего было сказать, - усмехнулся Ламберт. - Они даже в глаза мне смотреть боялись. Зато после этого случая турнирами заинтересовалась инквизиция - пока однажды не запретила, объявив их богопротивным делом…
        - Так кто же был в этих доспехах? - спросил Стаффорд.
        - Поговаривали, что был это дух давно умершего рыцаря, - сказал Ламберт низким жутковатым голосом. - Славился он тем, что всегда доходил до финального поединка - но так ни разу и не выиграл турнир. И после смерти душа его не могла успокоиться - все надеясь на заслуженную победу…
        - А вы и после смерти не дали ему отыграться, - усмехнулся Грош. - Бывает же такое невероятное невезение…
        - Это нити судьбы… - печально сказала молчавшая до этого Иноэль. - Как бы мы ни старались, что бы ни делали - никогда не удастся сойти с предначертанного тебе пути…
        Все замолчали, задумавшись над словами Иноэль.
        Наступила ночная тишина, и лишь звезды равнодушно смотрели на нас с холодной высоты…
        Глава четвертая,
        в которой Иноэль общается с небесами, а на Свидрика обрушивается удар жестокой судьбы
        В эту ночь я не так и смог заснуть. Наверное, только поэтому заметил тихий силуэт, скользнувший из шатра в ночь.
        Я допускал, что даже у посланницы небес могут возникнуть известные человеческие потребности. Но Иноэль не было слишком долго.
        Сердце мое тревожно сжалось, и я осторожно последовал за ней. И вскоре увидел знакомый бледный ореол, окружавший девушку. Она стояла посреди небольшой поляны, неподвижно глядя в небеса, и от этой картины становилось немного не по себе.
        Мне стало совестно, что я крался за ней, словно вор. И я уже собирался вернуться обратно в лагерь, оставив Иноэль наедине со своими мыслями, как вдруг небеса разверзлись…
        Да-да, именно так - разверзлись! Будто открылась в темном небе таинственная дверь, и ударил оттуда искрящийся луч - удивительный, невыразимо прекрасный, но мягкий и не слепящий.
        И сошел на землю ангел небесный…
        Я был так потрясен, что лишился возможности двигаться - мог лишь слышать и созерцать происходящее. Казалось, само время остановило свой бег, почтительно замерев перед ликом ангела.
        Теперь я понимаю: вряд ли это был ангел, что называется, во плоти. Скорее, лишь образ его, сошедший для беседы с Иноэль… Но был этот образ столь величественен и пугающ, что и сейчас я вздрагиваю, вспоминая. Говорят, ангелы не выносят, когда кто-то наблюдает за ними помимо их воли, и я здорово рисковал, подслушивая чужой разговор. Но не мог уже ни пошевелиться, ни оторвать взгляда от представшего мне зрелища.
        Ангел был огромного роста - если у ангелов вообще есть определенный рост. Одежды его сверкали неземными красками, а лик был светел и грозен - как только могут сочетаться эти столь разные качества.
        Иноэль тоже была ангелом - но ангелом во плоти, почти человеческой сущности. С небесным же ангелом, при всей его божественной сути, я бы не хотел больше встретиться - слишком уж тяжело для простого смертного лицезреть его ослепительный лик…
        - Здравствуй, Изериль! - сказала Иноэль почтительно. - Я услышала твой зов…
        - Приветствую тебя, дочь моя Иноэль! - прогремел голос ангела. - Да, я звал тебя и рад, что ты откликнулась на мой зов…
        Или мне показалось, что голос этот был столь громок и пронзителен? Все, что касается ангелов, - слишком зыбко, туманно и не поддается описанию человеческими словами…
        - Как же я могла не откликнуться, о Изериль? - сказала Иноэль, как показалось, чуть удивленно.
        - Уж я и не знаю, - сказал ангел с легкой улыбкой. - Ведь ты сильно изменилась, Иноэль, и я даже не ведаю, чего ждать от тебя…
        - Я изменилась? - повторила Иноэль задумчиво. - Да, пожалуй… Ведь я впервые оказалась среди смертных, среди их страстей, пороков и добродетелей…
        - Так и есть, Иноэль, - сказал ангел. - Вот и я хочу спросить тебя: не забыла ли ты про свою цель? Не слишком ли близко ты сошлась со смертными? Не возникло ли у тебя опасных привязанностей, что в силе помешать твоей миссии?
        - Я не совсем понимаю, Изериль… - проговорила девушка. - Ведь я все делаю так, как и задумано тобою…
        - Возможно, тебе так действительно видится, - произнес ангел, и лик его подернулся маревом на фоне распростертых крыльев. - Мне же кажется, ты запуталась, и виною тому противоречие между двумя твоими сущностями - ангельской и человеческой.
        - Но в чем же это противоречие? - Иноэль коротко пожала плечами и виновато отвела взгляд.
        - Поступки твои все больше напоминают людские - лишенные холодного разума, определяемые не столь логикой, сколь чувствами, - сказал ангел мягко. - Скажи - отчего ты отказалась идти с посланниками Великого Инквизитора?
        - Но как я могла?! - воскликнула Иноэль. - Я же чувствовала - они злые люди, движимые лишь тщеславием и стяжательством…
        - Все так. - Ангел нахмурился. - Но какое тебе дело до мелких людских страстишек, когда речь идет о судьбе целого мира? Какая разница, кто окажет тебе поддержку - Император или Великий Инквизитор? И те, и другие почитают Всевышнего, хоть и толкуют его волю по-разному…
        - Но как можно творить благое дело неблагими средствами? - проговорила Иноэль. - Как я могла оставить друзей, связавшись с теми, кто мне противен?
        Ангел покачал головой:
        - Смотри, какова цена твоего выбора: твоим новым друзьям пришлось биться с зеленокожим народом - и сколько новых жертв это принесло? Даже если допустить, что зеленокожие - не самая лучшая раса, это не меняет сути: ведь твоя задача - искоренить зло в Невендааре! А теперь люди инквизиции вновь схлестнутся с людьми Императора… Твой необдуманный выбор породил новое зло!
        - Мне так жаль… - с грустью произнесла Иноэль.
        Ангел же задумался, глядя на нее. Сказал неторопливо:
        - Слишком много человеческого в тебе… Но может, так и должно быть? Ведь для того тебя и послали на твердь земли, чтобы ангел смог ощутить мир Невендаара чувствами простого смертного…
        - Это не очень приятное ощущение… - проговорила Иноэль.
        - Сейчас ты лукавишь… - сказал ангел, чуть улыбнувшись. - Есть одно приятное чувство, что вижу я в тебе. Это чувство к простому смертному.
        - От тебя ничто не скроется, проницательный Изериль… - Иноэль опустила взгляд.
        Я готов был провалиться под землю от странной, противоречивой смеси чувств - стыда и счастья. Лицо мое пылало - ведь эта прекрасная девушка говорит про меня!
        - Сердцем моим завладел прекрасный рыцарь, - сказала Иноэль. - Но даже Ламберт не станет на пути, что суждено пройти мне…
        Удар был силен. Такого ушата холодной воды на меня еще не обрушивали. Теперь я не просто был готов провалиться сквозь землю - я уже провалился, лежал, придавленный сырой землей, лишившись способности думать…
        Да и думал ли я раньше? Как мог я, бродяга, всерьез думать о том, что покорил сердце девушки-ангела? Что сделал я для того? Разве я бился за нее с врагами? Разве я стоял насмерть, защищая слабых? Горе, горе мне, дураку! Поделом мне!..
        Пока я предавался закономерному самобичеванию, ангел продолжал беседу с Иноэль. Правда, я уже ничего толком не слышал, не понимал и не видел. Излишняя впечатлительность - дар и проклятие поэта…
        Ангел растворился в небесах, Иноэль отправилась в свой шатер, а я все стоял, бездумно пялясь в звездное небо.
        Где-то там, в вышине, есть и моя путеводная звезда. Однажды и я найду свое счастье. Главное - уметь выдерживать удары судьбы, принимать ее уроки и не сдаваться, двигаясь вслед за своей, такой далекой звездой…
        Глава пятая,
        в которой Свидрик и Грош получают неожиданное задание и едва не умирают от страха
        Проснулся я с тяжелой головой. Но нужно было скорее сворачивать лагерь, чтобы поскорее двинуться в путь.
        Увидев с утра Ламберта, я на миг проявил нелицеприятную слабость: мне вдруг ужасно захотелось убежать из отряда и сдать рыцаря прямо в руки негодяю Ферре. Тут же я ощутил нестерпимый стыд, поняв, что руководит мною самое недостойное поэта чувство - ревность.
        Не без труда задушил в себе это чувство, поклявшись раз и навсегда забыть об этой минуте собственного позора. И еще порадовался: как здорово, что мы не умеем читать мысли друг друга!
        Пока я мучился своими темными мыслями, Грош заявил, что припасы подошли к концу, и если доблестные рыцари не желают ослабеть от голода, чем подвергнут отряд серьезной опасности, следует завернуть в ближайшее селение. Или же, как уже случалось, следует отправить туда его, Гроша, с соответствующим поручением.
        На том и решили. Чтобы развеяться и очистить голову от остатков ночных впечатлений, я вызвался сопровождать приятеля. Так, верхом на ослах, мы и двинулись на поиски провианта.
        Вскоре потянулись поля, и мы набрели на узкую разбитую дорогу. Следом же показалась небольшая деревня.
        С первого же взгляда становилось ясно, что царит здесь унылое запустение: заборы были сплошь покосившиеся, в дырах, крыши - из каких-то грязных клочков соломы, по кривым улочкам бродили тощий скот и пугливые собаки… Еще больше поразило нас, что местное население испуганно от нас шарахается, несмотря на наши самые дружелюбные возгласы.
        - Странное место… - сказал Грош. - Сдается мне, продовольствия нам здесь не раздобыть.
        - Поедем искать другое селение? - неуверенно проговорил я.
        - Хорошо бы, - тоскливо сказал Грош. - Да только господа рыцари рассердятся - слишком уж долго мы бродим, только отряд задерживаем.
        Для очистки совести мы проехали через деревню до самой околицы. Дорога продолжалась за пределы деревни и шла к холму, на вершине которого виднелся темный, довольно внушительный замок.
        - О! - воскликнул Грош, и глаза его загорелись. - А не поискать ли нам провианта у хозяев этого замка?
        - Не советую, благочестивые странники… - произнес тоскливый голос. - Ей-богу, не советую…
        Мы обернулись. Позади нас стоял какой-то старик, убого одетый, с редкой седой бороденкой. Смотрел он на нас не со страхом и недоверием, как прочие жители деревни, а с какой-то тоскливой надеждой.
        - А что не так с этим замком? - поинтересовался Грош, косясь на высокие стены и башни - словно слова незнакомого старика лишь подогрели в нем интерес.
        - Позвольте полюбопытствовать, не вы ли накануне прогнали с наших земель целую орду зеленых нелюдей? - вместо ответа спросил старик.
        - А то! - подбоченясь, гордо сказал Грош. - Чего скрывать? Мы их прогнали, мы! И еще так врезали напоследок - будут теперь знать!
        Я делал страшные глаза, пытаясь остановить Гроша, что разбивал в пух и прах суть нашего тайного визита. Но Гроша, видимо, не беспокоили такие мелочи, как нарушение маскировки. Иногда с ним такое случается - его тяга к хвастовству сравнима лишь с его же тягой к разного рода авантюрам.
        - Очень, очень рад с вами познакомиться, отважные воины! - Старик от души поклонился нам в ноги - хоть и видно, что поклон этот дался ему непросто. - В таком случае не откажите в любезности принять наше приглашение и отобедать, чем Всевышний послал…
        - От такого приглашения грех отказываться! - потирая руки, заявил Грош.
        Я же чувствовал себя неловко в качестве «отважного воина» и готов уже был запротестовать, но вспомнил, что наши друзья ждут пополнения припасов. А трапеза с местным, чересчур пугливым населением могла послужить поводом к необходимым закупкам.
        Нас пригласили в неказистый, но чистенький дом из камня и дерева. Старуха и бледная женщина с тоскливым взглядом с осторожными улыбками накрыли на стол. Грош принялся за обед, с аппетитом жуя и вовсю нахваливая кухню.
        Я же, несмотря на голод, ел с неохотой, словно ожидая какого-то подвоха. Мне почему-то казалось, что пригласили нас не из природного гостеприимства (которое в этой местности с самого начала отчего-то не сильно бросалось в глаза), а с какой-то определенной целью и, видимо, из большой нужды.
        И, надо сказать, мои предположения оказались не столь далеки от истины.
        Старик, старуха и женщина смотрели на Гроша с терпеливой улыбкой. Откуда-то появились двое мальчишек - худых, с испуганными черными глазами. Когда Грош наконец отставил в сторону пустую миску из-под похлебки и отодвинул тарелку с куриными костями, старик поинтересовался:
        - Насытились ли отважные воины?
        - Ох, насытились! - не без усилия ответствовал Грош, похлопывая себя по вспучившемуся животу, довольно чужеродно смотрящемуся на его худосочном теле.
        - Скажите, дедушка, не продадите ли вы нам съестных припасов? - спросил я. - Мы бы хорошо заплатили! Собственно, за тем мы и пришли в ваше селение.
        Старик переглянулся с женщинами и сказал:
        - Да мы не то что продадим вам еды - мы задаром снабдим вас всем, что только в наших силах…
        - Что вы, в этом нет необходимости! - возразил я.
        - Зачем ты мешаешь селянам проявить свойственное им радушие и щедрость? - строго отчитал меня Грош.
        Все-таки друг мой имеет довольно туманные представления о совести и чувстве меры!
        - Мы вообще готовы отдать вам все, что у нас есть, - продолжил старик. - Об одном просим вас, благородные воины: избавьте нас от нашего проклятия!
        Мы с Грошем переглянулись. Можно было сразу догадаться: что-то нечисто в этом селении!
        Самое время поблагодарить хозяев - и убираться подобру-поздорову, но любознательному Грошу понадобились подробности.
        - Что еще за проклятие? - спросил он с интересом.
        Старик огляделся, словно опасался, что, кроме него, детей и женщин, в комнату проник еще кто-то. И заговорил дрожащим от волнения голосом:
        - Вот уже десять лет, как нет нам жизни от страшной напасти, что обрушилась на наши головы. Лорд наш, хозяин окрестных деревень и замка на холме, связался с какой-то нечистью - и жизнь наша превратилась в кошмар. По ночам в округе стали бродить оборотни, убивая скот и пугая людей. Потом и люди стали пропадать, а со стороны замка еженощно доносятся страшные звуки. Священника нашего, отца Микалауса, нашли как-то мертвым - его словно выпотрошили прямо на алтаре храма! И вся жизнь наша такова - в вечном страхе, в ожидании ночи. А самого лорда с того самого времени никто и не видел…
        - Э-э… - Грош тоскливо огляделся. - Что-то мы засиделись - наверное, уже утомили хозяев…
        Он вылез из-за стола и направился было к двери. Стоявшие в проходе женщины не шелохнулись. На неловкие маневры Гроша они никак не реагировали. Приятель задумчиво посмотрел на окно.
        - Но от нас-то вы чего хотите? - осторожно спросил я.
        - Вы справились с Ордой зеленокожих, - сказал старик. - Справитесь и с нашим лордом, спаси Всевышний его грешную душу…
        - Но почему бы вам не обратиться в инквизицию? - сказал я. - Ведь это ее дело - бороться с нечистью…
        - Обращались! - отмахнулся старик. - Да только лорд наш то ли кум, то ли сват какому-то важному чиновнику в Магистрате. Дело мигом замяли, а поверенный наш сгинул в пыточных подвалах. Так что вся надежда только на вас, храбрые воины.
        - Видите ли, какое дело, - деликатно сказал Грош. - Сами-то мы не совсем воины…
        - Как это? - нахмурился старик.
        - То есть мы, конечно, воины, только не такие сильные, как наши господа рыцари, - уклончиво сказал Грош. - Но мы передадим вашу просьбу благородным рыцарям, и если они соблаговолят…
        - Что-то не очень верится в благородство господ рыцарей, - усмехнулся старик. - Лорд наш уж на что благороден был - и что вышло? Да и вы, похоже, не горите желанием помочь нам.
        - Мы обещаем… - прижав руки к сердцу, начал было Грош, но старик оборвал его:
        - Не надо пустых обещаний. Я видел издали, как вы сражались за собственные жизни. Думаю, надо вам предоставить еще одну подобную возможность…
        - Что?! - изумленно спросил я, вставая из-за стола.
        Женщины из прохода куда-то исчезли, их место заняли двое хмурых молодцов в кожаных фартуках. Они окинули нас тяжелыми взглядами, но от комментариев воздержались.
        - Это кузнецы наши, - сказал старик. - Они дадут вам оружие. После чего мы тайно отправим вас в замок…
        - Но это же… - пробормотал Грош. - Это обман!
        - Что делать! - Старик развел руками. - Нам не остается ничего другого. Сами мы воевать не приучены, да и боимся расправы со стороны родни нашего лорда. Вы же - люди посторонние, с вас и спросу нет. А попав в замок, вы живо разберетесь, кто там сеет зло. Чего вам это стоит? С толпою орков справились, а там всего один лорд да прислуга…
        - Пойдем… - флегматично сказал один из кузнецов, хватая Гроша железными руками. - Времени мало…
        - Я буду жаловаться!!! - завопил Грош, яростно сопротивляясь и исчезая в проеме двери.
        - Нам без рыцарей никак не справиться! - проговорил я, не дожидаясь пока, и меня скрутят крепкие руки кузнеца.
        - Мы пошлем за ними! - кивнул старик. - Надеюсь, они захотят выручить вас из беды и бросятся на выручку. Это надежнее, чем пустые уговоры.
        - Да вы сами - чудовища! - возмутился я, отбиваясь от крепких рук кузнеца. Но меня легко скрутили, лишив возможности сопротивляться. - Вы сами хуже этих ваших оборотней!
        - Посмотри на них! - Старик кивнул на мальчишек, молча наблюдавших за происходящим. - Вот тебе и весь ответ.
        В кузне мы тупо пялились на груду острых и тяжелых предметов - от кухонных ножей до серпов и кос. Настоящего оружия, конечно же, здесь не было, да и быть не могло. Больше для вида, чем всерьез вооружаясь, я взял пару больших ножей, а Грош почему-то неуклюжую косу.
        Наши жалкие попытки сбежать кузнецы пресекли легко и быстро, беззлобно пообещав переломать ноги.
        После этого нас рассовали по пустым бочкам, которые взвалили на телеги с самым разнообразным добром. И неторопливые волы потащили незадачливых гостей в сторону зловещего замка.
        В покатых боках бочек кузнецы заботливо проковыряли незаметные отверстия - чтобы мы не задохнулись в пути и имели хороший обзор. Через эти дыры было прекрасно слышно, как причитает и чертыхается Грош. Когда телеги приблизились к воротам замка, возница ощутимо двинул ногой по бочке, и причитания смолкли.
        Ворота неприятно заскрипели, и телеги въехали внутрь. Весь скарб быстро посбрасывали наземь, по причине чего внутри тесной бочки я чуть не разбил себе голову. Было слышно, как телеги уезжают со всей возможной прытью и скрипят, закрываясь, ворота.
        Наступили минуты тревожной тишины.
        Снаружи ничего не происходило. Зато я начал чувствовать невыносимую боль в затекших ногах и в спине. Наконец, не выдержав, выбил головой крышку и вылез наружу.
        Двор замка выглядел ничуть не лучше, чем дворы в соседней деревне: такой же неухоженный, запущенный, грязный. Ветер носил столбы пыли, свистел в разбитых окнах, играл скрипучей дверью, повисшей на одной петле. У подножия высоких стен лежали груды мусора, и, как мне показалось, костей. Я надеялся, что только лишь показалось. Но ничего особо опасного я не заметил.
        Подошел ко второй бочке, постучал в нее:
        - Грош, вылезай.
        - Не, я тут посижу, - глухо донеслось из-под крышки.
        - Ну, как хочешь, - сказал я. - Тогда останешься один - я ухожу…
        Не успел я закончить фразу, как с грохотом вылетела крышка, и показалась помятая физиономия приятеля. Он мрачно огляделся, вылез и направился к куче привезенного добра, откуда извлек свою уродливую косу.
        - Зачем тебе коса, Грош? - спросил я. - Ты что - настолько ловко управляешься с ней?
        - Да нет, - ответил мой приятель. - Хочу своим видом напоминать смерть - на страх оборотням.
        - Ну-ну… - сказал я, разглядывая собственное оружие - глупые и бесполезные в моих руках ножи. - Знаешь что, Грош, что-то я не вижу смысла сидеть в этом замке. Давай-ка попробуем отсюда выбраться.
        - Отличная идея! - воскликнул Грош.
        И мы направились к воротам, что находились в глубине квадратной башни. Толкали их, тянули, пытаясь сдвинуть с места массивные створки, - все напрасно. Сколько мы ни пытались понять, как они открываются, - все без толку.
        - Чтоб я лопнул… - пробормотал Грош, отдуваясь. - Заколдованные они, что ли?
        - Но кто-то же их открывал! - напомнил я.
        Грош посмотрел на меня укоризненно:
        - Вот зачем ты это сказал? Лишил меня остатков душевного равновесия. Еще немного - и я сам начну выть от страха, как тот оборотень…
        - А слуг-то не видно, - сказал я. - Может, все давно умерли - и некого теперь бояться?
        - Дурень ты, Свидрик! - возмутился Грош. - Кого ж еще бояться, как не мертвецов?! Погоди, вот стемнеет - и полезут они из своих подвалов…
        Пока было светло, все эти разговоры казались вполне безобидными. Но с наступлением сумерек становилось все страшнее, и вскоре мы убедились, что слова старика - не пустые россказни.
        Сначала в далекой деревне завыли собаки. Настолько тоскливо и безысходно, что по телу пробежал отвратительный холодок. Затем медленно из-за острой крыши центрального здания выползла полная луна. В ее свете внутренний двор замка обрел особо зловещие очертания.
        И наконец показалось, что вокруг нас началось какое-то тихое движение. Некоторое время мы в оцепенении прислушивались, а потом Грош сказал решительно:
        - Знаешь что, друг Свидрик! Если уж и суждено нам погибнуть, так хотя бы во имя большой и великой цели!
        - Какой еще цели? - пробормотал я, вглядываясь в темноту.
        - В этом замке, как и во всех порядочных замках, должен быть винный погреб! - заявил Грош. - Главное - добраться до вина, а там и погибать не страшно!
        Я подивился странному заявлению Гроша, но решил, что друг прав: лучше уж куда-то двигаться, чем сидеть и ждать неизбежности. Тем более что я сам вдруг ощутил незнакомое раньше острое желание глотнуть доброго вина.
        Наши гостеприимные хозяева позаботились об освещении: факелы и огниво были сложены вместе с остальным грузом. Мы подожгли палки с просмоленными тряпками на концах и двинулись к ближайшей двери - той, что качалась на легком ветру, словно манила нас.
        - Что-то мне подсказывает - это и есть погреб! - облизывая пересохшие губы, сказал Грош. В глазах его был страх, но я знал приятеля: сильнее страха для него - азарт приключения.
        И мы вошли в темный проход.
        Грош как в воду смотрел: здесь действительно оказалось что-то вроде большой кладовой. Покрытые пылью, затянутые паутиной, здесь громоздились многочисленные корзины, сундуки, кувшины. Но главное - отсюда, лихо закручиваясь, вниз уходила винтовая лестница.
        - Одно из двух, - несколько оживившись, сказал Грош, склоняясь над зыбкими перилами. - Там или винный погреб, или подвал, набитый сокровищами. Даже не знаю, чему я сейчас был бы рад больше…
        И мы отважно приступили к спуску.
        Из подземелья тянуло затхлостью. Через несколько ступенек я споткнулся и чуть не свергся вниз, увлекая за собой приятеля. К счастью, удалось ухватиться за какой-то крюк, торчавший из каменной кладки. Наконец мы ступили на более-менее ровную поверхность.
        Грош издал звук, в котором смешались разочарование и страх. Ибо мы оказались вовсе не в вожделенном винном погребе и даже не в тайной сокровищнице.
        Похоже, здесь была тюрьма. Из которой по каким-то причинам забыли выпустить узников: за ржавой решеткой, прикованные к стенам толстыми цепями, лежали и сидели скелеты с лохмотьями истлевшей плоти и остатками одежды на гнилых костях. Фоном для этого зрелища был отвратительный писк - здесь всюду сновали крысы.
        - Признаюсь, друг Свидрик, я разочарован, - деревянным голосом сказал Грош. - Пойдем-ка отсюда, да поскорее…
        Я открыл было рот, чтобы ответить ему, как вдруг прямо в лицо мне метнулась жуткая костлявая лапа.
        - Куда вы… - прошелестел тихий, пронизывающий холодом голос. - Останьтесь - нам так одиноко…
        Я ощутил, как волосы на мне встают дыбом: мертвецы зашевелились, загремели цепями и принялись подыматься, направляясь в нашу сторону. Ближайший скелет судорожно бился о решетку, словно желал просочиться насквозь. Остальные падали, удерживаемые цепями, - и снова вставали и снова тянули к нам руки.
        С воплями, толкая друг друга, спотыкаясь на крутых ступенях, мы ринулись обратно вверх. Смола, срываясь с факелов, с шипением капала нам на руки, но мы не чувствовали боли.
        Совершенно непонятно - как можно было не найти выхода наружу? Но мы, похоже, проскочили скрипучую дверь - или же так было задумано хитрыми хозяевами жуткого замка. И вместо ночной прохлады под открытым небом нас встретил незнакомый темный коридор.
        Сам по себе интерьер внушал трепет: строгие линии, острые грани, глубокие ниши с силуэтами мрачных статуй и выступы, украшенные гербовыми щитами. Но проникнуться духом интерьера не вышло: позади отчетливо послышалось приближающееся хриплое дыхание. Так дышать могло что угодно - только не живой человек.
        Мы бросились вперед, уже не в силах кричать, ибо горло сковал животный ужас, и последние силы отнимало наше собственное прерывистое дыхание. Вскоре на каком-то резком повороте в боковую галерею я выронил факел. Следом погас и факел приятеля.
        Мы оказались почти что в полной темноте. На миг замерли - но тут же услышали за спиной все то же приближающееся дыхание и топот тяжелых лап…
        Никогда в жизни я с большей силой не желал проснуться! Открыть глаза, очутившись в постели, и понять: все, что произошло со мной, - это просто липкий кошмар!
        Но я и не думал просыпаться. Я мчался вперед, едва поспевая за скулящим от страха другом.
        Глаза успели привыкнуть к темноте, и - странное дело - мы увидели впереди, в просвете галереи, бледно-багровый свет! Как бы ни было страшно приближаться к источнику таинственного света, оставаться в темноте и слышать это дыхание было еще страшнее.
        И мы ускорили бег.
        Галерея вывела нас в обширный зал, края и потолок которого терялись в темноте. Свет же исходил от бледных углей затухающего камина. Пути отсюда, кроме темной галереи за спиной, не было.
        Мы оказались в ловушке.
        Глава шестая,
        в которой Свидрик совершает неожиданный поступок
        Оцепенев от ужаса, мы вслушивались в темноту.
        Трудно было расслышать хоть что-то за отчаянным биением наших загнанных сердец. Мы вконец обессилели, и не оставалось ничего, кроме как ждать приближения того, кто гнал нас через коридоры и залы замка в это кошмарное место, обещающее стать нашим последним пристанищем…
        Мы больше не услышали этого дыхания.
        Вместо него во тьме появились ГЛАЗА. Огромные, полыхающие мертвым огнем глаза зверя.
        Ничего не оставалось, кроме как распрощаться с жизнью. Грош, похоже, был того же мнения - ибо противопоставить оборотню нам было нечего.
        Но странное дело - появившееся из темноты чудовище не спешило нас убивать. Отдаленно напомнившее то ли гигантского волка, то ли медведя, оно приблизилось, обдав нас смрадным дыханием, разглядывая своими кошмарными глазами.
        И снова отступило во мрак. Остались видны лишь огромные, парализующие волю глаза.
        - Забавно, - прорычал странный, отрывистый голос, - отчего люди так боятся смерти?
        Грош судорожно сглотнул и сказал дрожащим голосом:
        - От… отчего ж ее не бояться?
        - Смерть несет в себе сладость тления, - сказал голос. - Радость гибели и воскрешения бесчисленное количество раз. Вам повезло: мне нужны новые слуги, и я могу даровать вам сладостную полужизнь, недоступную простым смертным…
        - Вы предлагаете нам заживо присоединиться нежити? - обмер я.
        - Вы и есть тот самый лорд? - с неистребимой непосредственностью спросил Грош.
        Вместо ответа послышались лающие звуки, очевидно, изображающие смех. В этот миг меня посетила неуместная, но все-таки крайне неприятная догадка.
        - А жители деревни… - проговорил я. - Они для чего нас… сюда?..
        Снова этот отвратительный, надсадный смех:
        - Как ловко вас одурачили мои люди! Сказали вам, что вы - воины? Наверное, это польстило вам? И вы, конечно же, купились на это? Но какие ж из вас воины? И дураку видно, что вы - обыкновенная еда! Пища, которую поставляют мне мои заботливые слуги!
        Самое время, чтобы сойти с ума от страха. Но к страху уже успел примешаться противоестественный интерес. В конце концов, нас же не разорвали на части незамедлительно!
        Нужно было во что бы то ни стало тянуть время! Не знаю уж, до первых ли петухов - или когда там у нежити принято отправляться на отдых?
        - А не расскажете ли нам, отчего вы, знатный лорд, приняли сторону Орд Нежити? - осторожно спросил я.
        Глаза свернули гневом, из темноты донеслось рассерженное:
        - Я не принимал ничью сторону! Я слишком знатен, чтобы подчиняться каким-то Ордам! Но заветы могущественной Мортис оказались мне близки. Когда твое измученное тело терзает неизлечимый недуг, когда болезнь назначает тебе неизбежный срок - пойдешь на что угодно, лишь бы продлить жизнь! А Мортис - она всем дарит жизнь. Странную, ни на что не похожую, вечную… Эту вечную жизнь она подарила не только мне, но и моим слугам. К сожалению, многие из них уже успели заживо рассыпаться в прах…
        - Какая ж это вечная жизнь? - пролепетал Грош.
        - Мои слуги вечны, ибо легко заменяемы! - проговорил лорд-оборотень.
        И тут же из темноты на нас стали медленно надвигаться неприятно знакомые фигуры. Это были зомби - вроде тех, что мы встретили однажды в Драконьих скалах!
        - Доверьтесь моим слугам! - вкрадчиво сказал оборотень, любуясь происходящим из мрака. - Они быстро введут вас в свой круг. Будет немного больно - но это лишь до тех пор, пока иллюзорная жизнь плоти не оставит вас, уступив место жизни вечной…
        Зомби тянули к нам отвратительные когтистые лапы, отрезая путь к бегству и лишая последней надежды.
        Но что-то заставило их остановиться и раздраженно оглянуться. В следующий миг двое любопытных лишились голов и повалились навзничь. В темноте происходила какая-то непонятная возня, и зомби вдруг стали падать - один за другим. Глаза оборотня вдруг исчезли во мраке.
        И тут сверкнул знакомо металл.
        Андогур!
        - Ламберт! - воскликнул я, не веря еще в подобное чудо.
        Чуть подсвеченный слабыми каминными отблесками, возник силуэт рыцаря.
        - Скорее! Уходим! - крикнул он, отбиваясь от напирающих, злобно рычащих зомби.
        Нас не пришлось уговаривать - и мы бросились вслед за рыцарем, прорубающим дорогу в толпе злобной нежити. Нам удалось прорваться, хотя в какой-то момент цепкие лапы схватили меня за ноги, грозя вцепиться в них еще и отвратительными гнилыми зубами. На выручку пришел Грош - он яростно бил ногами по костлявым рукам, и было слышно, как хрустят вражьи кости.
        Непонятно, как Ламберт умудрялся ориентироваться в темноте, но вскоре мы оказались в освещенном луной внутреннем дворе замка, что после мрачных коридоров показался нам просто райским уголком. Казалось, мы спасены - до приоткрытых ворот оставалось лишь несколько шагов…
        Но тут, совершив гигантский прыжок, перед нами мягко приземлился на лапы чудовищный зверь. В свете луны оборотень казался еще больше и страшнее - а возможно, сама луна придавала ему сил. Может, потому он не расправился с нами там, в каминном зале, предпочтя подстеречь у ворот?
        Мы с Грошем в оцепенении замерли, слушая, как где-то позади рычат приближающиеся зомби. Ламберт же отнюдь не смутился видом чудовища: перехватив меч поудобнее, он бросился на лорда и нанес сокрушительный удар…
        По воздуху.
        Непостижимым образом меч скользнул сквозь тело оборотня, не причинив тому ни малейшего вреда. Ламберт молниеносно повторил удар - и с тем же удручающим результатом!
        - Для тебя это новость, рыцарь?! - с издевкой рыкнул оборотень, неспешно приближаясь. - Твой меч бессилен против моей сущности! Но ты пришел весьма кстати: спасибо, Мортис, - из тебя получится особенный слуга! Как ты смотришь на роль рыцаря-скелета?..
        Теперь и Ламберт пятился вместе с нами. Он мог еще отбиваться от зомби, напиравших сзади, но это уже не имело смысла: оборотень оказался сильнее и хитрее нас.
        И тогда в каком-то отчаянном порыве я выбросил вперед руки, ощущая, как неудержимая ненависть к этому исчадию ада проходит сквозь мое тело, сквозь ладони - и срывается с кончиков пальцев колкими иглами…
        В злобные глаза оборотня ударили ветвистые молнии. Прокатился чудовищный гром, в воздухе запахло паленым.
        Дикий вой, полный боли, вознесся к небесам, словно подпевая ему, рычали зомби. Охваченный синим пламенем оборотень бросился прочь, в ночную темень, - и вслед за ним устремились свирепые, но безмозглые зомби…
        Уже падая без сил, я успел подумать:
        «Я - правая рука мага…»
        Глава седьмая,
        в которой инквизиторы на время возвращаются к своим прямым обязанностям
        Ферре был мрачен. Впервые ему не удалось выполнить поручение своего патрона - отца Себастьяна. И проблема была не только в нанесенном ему оскорблении и ущемленных амбициях.
        Хуже всего было то, что он разозлил зверя - и притом упустил, не добив, как это принято у опытных охотников. Теперь рыцари станут куда осторожнее и, наверняка, будут искать обходные пути к столице. Еще хуже - если найдут себе подмогу. Но самое неприятное может случиться, если они все же прорвутся к столице и вскроется обман - то, что он, Ферре, действовал якобы по поручению самого Великого Инквизитора. Отец Себастьян не простит такого провала. А все знают, чем оборачивается негодование серого кардинала Священной инквизиции…
        - Зага ко мне, живо! - тихо приказал Ферре.
        Охотник на ведьм коротко кивнул и помчался исполнять приказ. И вскоре вор уже предстал перед инквизитором. В отличие от последнего Заг не выглядел сколько-нибудь удрученным. Оно и понятно: вор никогда не был подлинным членом отряда. Наемник всегда остается наемником - ему плевать на авторитеты и высокие цели. Все, что его интересует, - лишь звонкая монета. Видимо, после завершения миссии этого мерзавца следует убить - во избежание неожиданных подлостей с его стороны…
        - Звали, ваше благочестие? - оскалившись, поинтересовался Заг.
        Ферре посмотрел на вора стеклянным, ничего не выражающим взглядом и сказал:
        - Нужно усилить поиски Ламберта и его людей. Если вопрос только в деньгах - вы получите деньги. Но он не должен уйти…
        - Премного благодарен, господин Ферре! - Вор поклонился - довольно изысканно и ловко, однако же не без издевки. - Только вот дело в том, что расходы на поиски непомерно возросли. Мои лучшие люди погибли при попытке схватить рыцарей, а привлечь новых не так-то просто…
        - Держи! - просто сказал Ферре и швырнул Загу увесистый кошель с серебром. - Только не говори мне, что и этого мало.
        - Ваша щедрость делает вам честь, - ухмыльнулся вор, и кошель словно растворился у него в руках.
        - Хватит болтать! - отрезал инквизитор. - Сколько времени тебе потребуется, чтобы разыскать беглецов?
        - Ровно столько, сколько нужно, чтобы сообщить вам, где они сейчас! - хихикнул вор.
        - Так ты знал это и молчал, подлец?! - вспыхнул Ферре, подумывая о том, чтобы раскроить негодяю его гнилую голову. - Ты просто хотел вытянуть из меня деньги?!
        - Так я ж не зря денежки от вас получаю! - Вор скривил обиженную мину. - Я как раз спешил к вам, чтобы сообщить, что Ламберт с дружками находится неподалеку - у замка Декронн… Вы, я вижу, хотите отругать меня? Или изволите выслушать подробности?
        Ферре неподвижно смотрел на Зага.
        Все-таки он слишком хорош, этот подлец, чтобы так, походя, уничтожать его. Это так называемого «доброго человека» убить не жалко - мало ли в Невендааре добрых людей? А эдакого ловкача днем с огнем не сыщешь, такой - на вес золота, на таких и держится Священная инквизиция, да что там - сама Империя. Об этом почему-то не принято говорить - но ведь именно подлецы добывают для Империи столь необходимые ей сведения о замыслах врага, его политике, армии… Правда, зачастую эти же негодяи такие же сведения отправляют и обратно - врагу. Впрочем, используя подлецов, не следует обольщаться на их счет.
        Ферре и не обольщался.
        - Говори! - приказал он.
        Вскоре отряд Ферре уже приближался к маленькой деревушке неподалеку от замка на холме. Вид угрюмого серого строения не предвещал ничего хорошего.
        Инквизитор был наслышан об этом замке. Принадлежал он лорду из древнего и знатного рода. Настолько знатного, что ему сходили с рук совершенно невероятные вещи. Поговаривали, что он вступил в сговор с самой Мортис и уже вовсю якшается с нежитью. Впрочем, серьезных доказательств ни у кого не было, в посягательстве на безопасность Империи лорд также замечен не был. Что же до личных дел лорда, то они не касаются даже самого Императора.
        Так было до этого момента.
        Прибыв в деревню, Ферре встал посреди кривой безлюдной улочки, огляделся и приказал:
        - Старейшину ко мне! Вскоре к ногам инквизитора бросили испуганного старика. Ферре брезгливо оглядел того и сказал:
        - Здесь были рыцари. И с ними девушка. Где они?
        Старик испуганно забормотал:
        - Пощадите, ваша милость! Рыцари были, да… Но девушки никакой не было!
        - Сдается, ты хочешь меня обмануть, старик, - недобро сказал Ферре.
        - Клянусь Всевышним - не было никакой девушки! - возопил старик.
        - Как ты смеешь произносить имя Всевышнего всуе? - прищурился Ферре. - Ты, погрязший в грехе, как и вся ваша мерзкая деревня! Ты тоже поклоняешься Мортис?!
        - Помилуйте… - Старик вдруг сник и опустил голову. - Мы просто несчастные крестьяне. Это господин наш с нежитью забавляется - а мы люди маленькие…
        - И потому отправляете ему прохожих - на прокорм? - недобро усмехнулся Ферре. - Ты не увиливай - я все про вас знаю! Отвечай: рыцарей тоже туда отправили?
        Старик часто заморгал и забормотал:
        - Так мы ж и попросили господ рыцарей, чтобы они нас от этой напасти избавили. Мы просто попросили - и они согласились!
        - Лжет! - ухмыльнулся вынырнувший из-за спины вор. - Ох и мерзкое местечко - хуже воровского притона!
        Ферре молча кивнул и продолжил допрос:
        - Так ты говоришь, рыцари пошли в замок?
        - Пошли, - часто кивая, пробормотал старик. - На телеге поехали.
        - Странно… - проговорил Ферре. - Зачем это они на телеге поехали, а не верхом? Хм… И что же, они оттуда еще не возвращались?
        - Нет… Пока… - упавшим голосом ответил старик.
        - Прекрасно, - бесцветно сказал Ферре и обернулся к охотникам на ведьм. - Деревню сжечь!
        Охотники на ведьм мигом бросились исполнять приказание. В руках у них вспыхнули точно специально приготовленные факелы, и отблески огня лишь придавали их лицам мрачной величественности. Старик в ужасе вскочил, заголосил, хватаясь за голову:
        - За что?! За что же это, ваша милость?!
        - Благодари Всевышнего, что у нас нет времени, чтобы как следует разобраться с жителями, старик! - небрежно бросил Ферре. - Уверен, что у вас и ведьм немало скрывается. Так что ожидайте специального посланника от Великого Инквизитора. Он приведет ваш приход к правильному пониманию веры…
        И Ферре неспешно направился в сторону замка.
        А за его спиной уже разгорались соломенные крыши домов, подожженные охотниками на ведьм. Жители с криками выбегали из домов, и те из них, кто решался броситься на охотников, падали под ударами острых мечей.
        А посреди улицы стоял несчастный старейшина и причитал:
        - За что же все напасти на наши головы? Всевышний, чем же мы все перед тобой провинились?!
        Ворота замка оказались открыты - что в общем-то не свойственно для замков и вызывало туманные опасения.
        Впрочем, Ферре особых сомнений не испытывал. Жестом полководца он указал на ворота. Охотники на ведьм тихо скользнули вперед. За ними последовал и ассасин.
        Оказавшись во внутреннем дворе замка, инквизитор немедленно обратил внимание на валяющиеся повсюду и рассыпающиеся на ветру тела.
        - Зомби! - доложил ассасин. - Убиты мечами. И сдается мне, убиты довольно искусно - с рыцарской сноровкой!
        - Выходит, старик не врал, - нахмурившись, сказал Ферре. - Они или все еще здесь, или уже успели уйти. Следует проверить! Вперед!
        Охотники на ведьм ринулись в ближайшую дверь, за которой обнаружился спуск в подвал. Вновь зажгли факелы. Крутая винтовая лестница завершалась ржавой решеткой, за которой притаились неподвижные скелеты с остатками плоти на костях, прикованные цепями к сырым стенам. Охотников не смутили ни решетка, ни мертвая неподвижность покойников. Ржавые прутья рассыпались в труху от мощных ударов сапог. После чего охотники приблизились к скелетам.
        Будто по команде с утробным ревом прикованные трупы поднялись и ринулись на незваных гостей. Охотники на ведьм словно ждали этого: заняв удобную боевую позицию - спина к спине, - принялись рубить и кромсать наседающую нежить. От их ударов в стороны разлетались оторванные челюсти и руки, куски раздробленных костей и аккуратно срезанные крышки черепов. И вскоре земляной пол был равномерно усыпан переломанными костями.
        Вернувшись наверх, один из охотников доложил Ферре:
        - Вы были правы, брат инквизитор. В этом замке прочно обосновалась нежить. Хорошо бы прислать сюда архангела с жезлом власти, пока земля еще больше не напиталась силой Мортис…
        - Нежити не место на землях Империи! - кивнул Ферре.
        Ассасин сжал кулаки, глаза его сверкнули праведным гневом. Вор опасливо озирался, косясь в сторону ворот.
        Ферре взвесил на руке палицу и громко возгласил:
        - Господа! Потрудимся во славу господа нашего?!

* * *
        …Отряд решительно двигался по широким галереям и коридорам замка. Зал следовал за залом, и ни один уголок не оставался без осмотра.
        Служители инквизиции прекрасно знали свое дело. И вскоре под мечами охотников на ведьм пал первый зомби.
        - Вот что он сделал со слугами! - недобро сказал ассасин, поигрывая кинжалом. - Дайте мне только добраться до этого лорда! Этот предатель узнает, за что мы сражались в Великой Войне!
        Но пока что хватало усилий охотников на ведьм - вдвоем они довольно ловко расчищали дорогу от немногих встреченных зомби.
        Конечно, Ферре видел свою цель не в избавлении этих земель от нежити. Все, что ему было нужно, - убедиться, здесь ли прячут посланцу. Но природная ненависть к последователям ненавистной Мортис брала свое: он все больше хотел поквитаться с хозяином этого мрачного замка!
        Наконец, уничтожив по дороге всех зомби, находящихся в пределах видимости, отряд достиг центрального зала - с высоким потолком и огромным камином.
        Свет неохотно пробивался сквозь пыльные стекла и мрачные витражи, выхватывая из полумрака огромное кресло. В этом кресле с высокой спинкой, обтянутой почти истлевшей кожей, полулежал человек крайне изможденного и болезненного вида.
        Судя по богатой, расшитой золотом одежде и драгоценным камням, сверкающим на перстнях, это и был сам лорд.
        - Что вам угодно? - слабо проговорил он. - Кто впустил вас?
        Ферре сразу заметил, что одна рука лорда покрыта густой шерстью, из-под которой торчат жуткого вида когти. Любому инквизитору это говорило лишь об одном: перед ними оборотень. Правда, либо раненный, либо опутанный колдовскими чарами.
        - Мы не нуждаемся в приглашении, - хмуро сказал Ферре. - Мы - слуги Священной инквизиции. И раз уж вы, почтенный лорд, приняли человеческий облик, я объявляю вам: сейчас вы будете убиты, как еретик и изменник!
        - Это мы еще посмотрим! - осклабился лорд.
        Ферре ожидал, что тот сейчас же превратится в клыкастое чудовище - как и полагается оборотню. Так лорд и поступил. Но перед этим выкрикнул какое-то непонятное, леденящее душу заклинание.
        Пол под ногами содрогнулся, и устилавшие его плиты взорвались сотнями обломков. Откуда-то снизу, из смрадной подвальной глубины, рвалось чудовище.
        - Дракон Рока! - воскликнул ассасин.
        Но Ферре и без того уже понял это. Выходит, безумец-лорд не терял времени, все глубже погружаясь в пучину греха и ереси.
        Что ж, его смерть будет уроком другим!
        - Вперед! - воскликнул инквизитор и бросился туда, где, пытаясь вырваться на волю, метался, круша и ломая все вокруг себя, злобный дракон.
        Стоило тому вырваться и расправить крылья, пустить в дело убийственные когти - бой можно было считать проигранным. Но пока охотникам на ведьм удавалось отвлечь на себя внимание монстра. Дракон пытался поразить врагов смертельным дыханием - и один из охотников уже попал под струи ядовитых испарений, заметно ослабнув при этом.
        Ферре рассчитывал прийти воинам на помощь. Но огромная тень метнулась ему наперерез. Сверкнули злобные глаза - и инквизитор отлетел назад, отброшенный мощным ударом.
        Палица откатилась в сторону, в голове отвратительно шумело. Ферре почти равнодушно наблюдал, как приближается к лицу брызжущая слюной зловонная пасть…
        Но яркая вспышка ударила по глазам, на время лишая зрения, и донесся до слуха исполненный муки стон…
        Чудище рухнуло у ног инквизитора, на глазах превращаясь в мертвого человека.
        Ассасин пнул ногой труп оборотня. В руке он сжимал магический свиток.
        - «Гнев богов», - сурово сказал ассасин. - Так мы всегда расправлялись с этими тварями…
        И тут же, не теряя ни секунды, швырнул в беснующегося дракона один за другим два кинжала. Зал наполнился звериным, исполненным ярости ревом, в воздухе распространилась удушающая могильная вонь.
        Ферре нашел в себе силы, чтобы подняться. Сжал крепче палицу - и бросился на помощь охотникам на ведьм. Мощные удары палицей пришлись как нельзя кстати: один охотник уже упал, выронив меч и дергаясь в смертных судорогах. Дракон же расправил крылья в готовности ринуться вверх…
        Но не успел, получив еще один, смертельный удар от ассасина.
        Вскоре все было кончено. Дракон, ослабнув, прекратил попытки прорваться сквозь камень, устилающий зал, и рухнул вниз - в неведомую пучину своей преисподней.
        …Едва покинув ворота замка, Ферре тряхнул головой, приходя в себя, и сказал твердо:
        - Все зашло слишком далеко - мы потеряли уйму времени. Клянусь Всевышним, Ламберт дорого заплатит мне за это приключение! А сейчас поспешим - мне не терпится ощутить в руках его горло…
        Глава восьмая,
        в которой коварство не знает пределов
        Отец Себастьян смиренно ждал аудиенции. Его неподвижная черная фигура ничем не выдавала накала чувств, царивших в душе. Неподвижные паладины даже не глядели в его сторону - еще более недвижимые, напоминающие восковые фигуры в доспехах. В приемной со свитком в руках дожидается более важная фигура - имперский канцлер. Это плохо: беседа Императора с канцлером может затянуться, угрожая катастрофой…
        Ждать можно было сколько угодно - у Императора много дел. Да и кто он такой для великого монарха? Всего лишь один из помощников Иоганна IV, фигура серая, совершенно чуждая при дворе. К тому же известно, насколько Император не любит инквизиторов. Забавно - но именно это обстоятельство является еще одной причиной для того, чтобы появиться здесь.
        Церковь слишком слаба, а Империя нуждается в духовном стержне. Аристократам, погрязшим в роскоши и распутстве, нет до этого дела. Они не понимают, что враждебные расы копят силы в нетерпении наброситься на ослабленную войнами Империю и окончательно добить ее. К сожалению, Император по-прежнему остается стойким проводником интересов знати.
        И это положение надо менять.
        Но для этого требуется перешагнуть первую, самую крутую и опасную ступень…
        Высокая створка двери приоткрылась, показался секретарь с бледным, припудренным лицом. Канцлер сделал было шаг в сторону двери, но секретарь подал знак остановиться и обратил бесстрастный взор к Себастьяну:
        - Император ожидает вас, отец Себастьян.
        Это была удача! Канцлер сердито отступил, Себастьян же, не меняя унылого выражения лица, проследовал мимо паладинов вслед за секретарем.
        В приятном, светлом интерьере императорских покоев инквизитор чувствовал себя неуверенно: ему не хватало привычного полумрака, дающего иллюзию безопасности. Строгие стены Магистрата придали бы ему куда больше решимости…
        Но Себастьян взял себя в руки. Следовало подготовить Императора к грядущим событиям. Оставалось полагаться лишь на силу собственных доводов и природную харизму.
        Император восседал на троне - как и всегда во время официальных встреч. С высоты постамента он взирал на вошедшего, как небожитель, вызывая невольный трепет.
        Впрочем, это больше рассчитано на людей, не сильно искушенных в политике. Себастьян прекрасно знал, что не высота трона определяет подлинную власть. Хитрость и коварство - вот главная сила. А высокий трон… Что ж - с такого больнее падать!
        - С чем пожаловал, инквизитор? - спросил монарх с присущей великому сдержанностью. - Насколько я знаю, тебя считают правой рукой Великого Инквизитора?
        - Я здесь как раз по его поручению… - проговорил Себастьян, и голос его предательски дрогнул.
        - Слушаю тебя. - Император принял более удобную позу, внимательно глядя на подданного.
        - У меня есть сведения о готовящемся заговоре… - проговорил Себастьян и резко склонился перед Императором, словно ожидая удара.
        - Что?! Заговор? - Император недобро прищурился. - Против моей власти? Откуда такие сведения?
        - О нет, ваше величество! - воскликнул Себастьян. - Речь о заговоре в недрах Священной инквизиции, о темных злоумышлениях против Великого Инквизитора…
        Император помолчал, пристально разглядывая сгорбившегося перед ним человека. Сказал медленно:
        - Но почему ты пришел ко мне, инквизитор? Разве это не дело Святой Церкви?
        - Истинно так! - произнес Себастьян с чувством. - Но проказа заговора поразила Магистрат! Я не знал, что делать, и решил, что единственным истинным блюстителем чистоты нашей веры был и остается один человек - Император.
        Себастьян склонился еще ниже.
        - Продолжай! - потребовал Император.
        - Его святейшество Иоганн IV тайно направил меня к вашему величеству с просьбой о помощи! Есть сведения, что планы злоумышленников распространяются не только на руководство Священной инквизиции и Церкви - их замыслы простираются гораздо дальше, имея дальнейшей целью свержение Императора и захват власти в стране! Иоганн умоляет забыть обо всех наших разногласиях - и помочь в раскрытии заговора!
        - Когда речь идет о величии и безопасности Империи, не может быть и речи о каких-то распрях! - твердо сказал Император. - Какой помощи ждет от меня Великий Инквизитор?
        Себастьян чуть заметно улыбнулся: похоже, наживка была выбрана правильно. Осталось подсечь и аккуратно вытащить рыбку на берег…
        - Он просит отряд тайной стражи, чтобы оградить себя от заговорщиков и схватить их! - сказал Себастьян. - Необходимо произвести аресты силами, не связанными с инквизицией порочной круговой порукой! У меня в руках список лиц, которых необходимо схватить немедленно и направить в соответствующие места для проведения допросов! Необходимо выявить факт измены и примерно наказать виновных!
        - Я готов немедленно предоставить его святейшеству то, что он просит! - решительно сказал Император. - Сейчас же вышлю к Магистрату полсотни отборных, самых преданных рыцарей!
        Себастьян невольно сделал протестующий жест:
        - Ваше величество, умоляю вас! Необходимо все сделать тихо и аккуратно - чтобы враги не успели улизнуть и спрятать следы своей измены! У Великого Инквизитора есть подробный план действий.
        Себастьян осторожно приблизился к подножию трона и протянул Императору свиток. Император принял бумаги, недоверчиво глядя на инквизитора. Развернул и углубился в чтение.
        Это не просто фальшивка. У Себастьяна давно были наготове листы гербовой бумаги Магистрата с подлинной подписью и печатью Иоганна IV - такова обратная сторона его полного доверия.
        Теперь в этих бумагах был изложен тщательно разработанный Себастьяном план. Подлинно дьявольский план, коварству которого позавидовал бы сам Бетрезен.
        - Самое главное - чтобы все произошло в четко назначенное время… - Себастьян нервно облизнул пересохшие губы. - Аресты должны быть проведены разом, в одно и то же время. Я буду рядом с Иоганном - ждать охранного отряда…
        Император поднял взгляд от бумаг, поглядел на инквизитора, произнес:
        - Странные дела творятся у вас в Магистрате…
        - Истинно так… - покорно отозвался Себастьян. - Дела мерзкие, богопротивные. Вся надежда на то, что благочестивый Великий Инквизитор успеет навести порядок - с помощью Всевышнего и вашей, мой повелитель. Мы же, недостойные слуги ваши, будем, не жалея сил, спасать отечество и славную веру нашу…
        Император нетерпеливо кивнул:
        - Хорошо, инквизитор, сделаю так, как просит благочестивый Иоганн. Ступай и будь рядом с его святейшеством!
        Себастьян поклонился и попятился к выходу.
        Когда дверь за ним закрылась, и в зале появился секретарь, Император протянул ему бумаги и приказал:
        - Поглядите на подпись и печать. Подлинные ли они?
        Секретарь принял бумаги, посмотрел, и брови его полезли кверху:
        - Что же это?!.
        - Все, что мне нужно знать, - написано ли это Великим Инквизитором? - отрезал Император.
        - Да… Это его подпись… И печать подлинная… - пробормотал секретарь.
        - Тогда позвать ко мне начальника тайной стражи! - приказал Император. - Немедленно!
        Отец Себастьян спешил - успех задуманного определяло время. Мало кто придерживается этой очевидной истины: точность - залог победы. В данном случае строгий расчет сулил невероятный выигрыш, даже мечтать о котором было страшно!
        Но как полагаться на точность в этом беспокойном мире? Сколько случайностей - малозначительных досадных мелочей, на которые обычно просто не обращаешь внимания, - способны вмиг испортить все дело. Оставалось лишь надеяться на лучшее и возносить молитвы всем богам Невендаара разом.
        Как известно, боги ревнивы и не любят тех, кто служит другому божеству. Но, совершив во имя великой цели столько тяжких грехов, нарушив все свыше установленные законы и правила, уже перестаешь бояться небесного гнева. И когда ты, пусть тайно, вершишь судьбы Империи, то невольно начинаешь чувствовать себя равным богам.
        А ведь для богов не существует правил.
        Себастьян знал, что в качестве помощника Великого Инквизитора он входит в Магистрат в последний раз.
        Он знал, что над ним уже занесен невидимый меч. Он вычеркнут из списка приближенных, и ему уже нет доверия. И если хоть что-то пойдет вопреки плану - ему не миновать мучительной смерти.
        О, как много тех, кто с радостью полюбуется на его мучения! Но не время думать о поражении. Еще не время.
        Отец Себастьян приблизился к покоям Великого Инквизитора. Прежде смиренно-вежливый послушник принял его холодно, не удостоив даже словом, - лишь поманил за собой, как равного. Себастьян криво улыбнулся и последовал за ним.
        Иоганн был не один. В кабинете присутствовал другой помощник Великого Инквизитора - Заурус, бледный горбун, на лице которого никому не довелось еще видеть отражения человеческих чувств. Это самый опасный соперник Себастьяна, и, видимо, именно его волею приведены в действие пружины тайного механизма, предназначенного для нанесения смертельного удара конкуренту.
        Себастьян поклонился Великому Инквизитору и нарочито вежливо улыбнулся Заурусу:
        - Мое почтение, брат мой…
        И мельком бросил взгляд на песочные часы на столе Иоганна. Струящегося песка в них оставалось не более, чем на пару минут.
        Зауруса перекосило от ненависти - наверное, впервые Себастьян увидел на этом уродливом лице живые эмоции. И нельзя сказать, что это доставило ему удовольствие.
        Иоганн же посмотрел на Себастьяна с недоумением и сказал холодно:
        - Твоя дерзость удивляет меня, Себастьян.
        - Не понимаю, о чем вы, ваше святейшество, - невозмутимо ответил Себастьян. - Я чем-то разгневал вас?
        - Вызвать братьев, чтобы схватили его? - с готовностью спросил Заурус.
        - Постой, Заурус, - сказал Великий Инквизитор и обратился к Себастьяну: - Ты действительно ничего не понимаешь, мой бывший помощник?
        - Не понимаю… - проговорил Себастьян.
        Нужно было тянуть время. А еще - сделать пару шагов в сторону стола и занять заранее обдуманную позицию…
        - Нам известно, что ты используешь возможности Священной инквизиции в своих целях, - сказал Иоганн грозно. - Ты обманул мое доверие и доверие братьев. Ты утаил от меня то, что тебе было известно о пророчестве! У меня за спиной, от моего имени ты пытаешься заполучить небесную посланницу. Интересно, в каких целях?
        - Я знаю, в каких целях, - злобно проговорил Заурус. - В руках посланницы - огромная сила, которую он хотел использовать для захвата власти!
        - Какая чушь! - вымолвил Себастьян, отводя взгляд.
        Он смотрел на последние крупицы песка, устремляющиеся в стеклянную воронку часов.
        - Ты зашел слишком далеко и поплатишься за это! - пообещал Иоганн.
        - Простите, ваше святейшество, но вас неверно информировали, - проговорил Себастьян.
        - Перестань юлить, мерзавец! - выдохнул Заурус, сжимая кулаки и трясясь от ненависти. - Поздно отпираться! Я сам, лично, калеными клещами вырву твой лживый язык!
        - Брат Заурус ошибается, - спокойно сказал Себастьян. - И я готов доказать это. Смотрите, ваше святейшество, вот доказательство моей невиновности!
        И, почтительно склонившись, он протянул Иоганну принесенный с собой свиток. При этом не сдвинулся с места.
        И Иоганну пришлось сделать шаг самому. Он остановился перед Себастьяном - как раз напротив окна. И взял свиток из рук помощника.
        Последние крупинки упали из верхней части колбы в нижнюю. Молчаливый послушник перевернул часы, и песок продолжил свой бесконечный бег.
        Иоганн читал свиток. На лице его проступило недоумение.
        - Какой еще заговор? - пробормотал он, поднимая взгляд. - Что за чушь?
        На лбу Себастьяна проступил пот. Напряжение достигло предела.
        Неужели он просчитался?!
        В этот миг в воздухе возник новый звук - похожий на пение насекомых. Звук быстро усиливался.
        - Что это?.. - пробормотал Великий Инквизитор.
        Но в следующее мгновение портьера у окна дернулась, и звук ворвался в полумрак кабинета.
        Свист летящей стрелы.
        Тело Иоганна изогнулось в болезненной судороге.
        - О-о… - простонал он.
        И медленно сполз на пол. Из-под лопатки его торчала длинная стрела.
        - Измена! - отчаянно завопил Себастьян и сделал шаг вперед, сжавшись в ожидании боли. - Покушение на Великого Инквизитора! Заурус, зови на помощь!
        Но Заурус в замер в оцепенении, не в силах понять, что происходит. А на крик уже вбегали приближенные к Иоганну инквизиторы.
        Снова дернулась прорванная портьера - и новая стрела ворвалась в кабинет, впившись на этот раз в бедро Себастьяна.
        - Измена! - простонал Себастьян, падая рядом с умирающим покровителем.
        Иоганн бился в предсмертных судорогах, глаза его безумно выкатились, изо рта обильно шла пена. Себастьян стонал от боли, закрывая своим телом Великого Инквизитора, словно хотел оградить его от новых ударов неведомых злоумышленников.
        Эту картину и застала подоспевшая тайная стража Императора. Хмурые люди в черных беретах с вороньими перьями и серых плащах быстро заполнили кабинет, мигом обнаружив пробитую в двух местах портьеру и взяв под руки потрясенного Зауруса. Зауруса тихо увели вместе с еще одним послушником - свидетелем происшедшего.
        Капитан тайной стражи склонился над телом Иоганна IV. Поглядел в глаза, взял за руку, коснулся шеи.
        - Он мертв! - с мрачной торжественностью объявил он.
        Отец Себастьян истекал кровью. Ему было ужасно больно.
        Но кто бы знал - сколь сладкой была эта боль!
        - Как вы, отец Себастьян? - присев рядом и осматривая стрелу, поинтересовался капитан тайной стражи.
        - Плохо мне! - простонал Себастьян. - Горе всем нам - враги убили великого человека!
        - Вы сделали все, что могли, - возразил капитан. - Мы просто не успели схватить заговорщиков до трагедии. Но будьте уверены - схватим всех…
        - Горе нам! - причитал отец Себастьян.
        - Лекаря! - крикнул капитан тайной стражи. - И личную охрану для отца Себастьяна!
        Лекарь ловко извлек стрелу из бедра инквизитора, смазал рану целебной мазью. И принялся осматривать труп Великого Инквизитора. Себастьяна же осторожно подняли и положили на огромный черный диван.
        Дело сделано. Теперь от него ничего не зависит. Остается лишь ждать исхода… Себастьян прикрыл глаза. Огромная усталость навалилась на него…
        Наверное, он забылся. Но голос капитана тайной стражи мгновенно привел его в чувство:
        - Отец Себастьян! Император просил передать вам личное послание.
        Капитан протянул ему пергамент с большой сургучной печатью имперской канцелярии.
        - …Его величество благодарит вас за помощь в разоблачении заговора и просить возглавить расследование…
        Себастьян с трудом сдержал улыбку.
        - …так же, как ближайшему помощнику убиенного Иоганна IV, вам предлагается принять руководство Священной инквизицией вплоть до избрания нового Великого Инквизитора. Император также убежден, что единственной достойной кандидатурой, представленной на чрезвычайном консилиуме Священной инквизиции, будет ваша…
        - Передайте его величеству мою смиренную благодарность… - слабо проговорил Себастьян. - Я сделаю все, что в моих силах…
        Тело его было ослаблено, лицом владела смертельная бледность.
        Но в темных глубинах души, там, где никто не мог стать свидетелем истинных чувств инквизитора, разнесся неистовый, сатанинский хохот победителя.
        Глава девятая,
        в которой отряд Ламберта совершает неожиданную рокировку
        Очнулся я уже утром, в тени деревьев. Чувствовал себя ужасно - словно в голове не переставая метались злобные молнии.
        Поднял к глазам ладони, осмотрел.
        Кончики пальцев были покрыты копотью и саднили, как обожженные.
        Значит, это не было просто кошмарным сном. И Горензеф действительно пришел на выручку.
        А может, помог и мой талисман. Я нащупал драконий зуб на ремешке.
        - Проснулся? - поинтересовался Грош, присаживаясь рядом. - А я, наверное, теперь вообще спать перестану - кошмаров боюсь. И как мы только ноги унесли?
        - Это ты меня вытащил? - тихо спросил я и невольно поморщился - даже говорить было больно.
        - Ага, - сказал Грош. - Это становится добрым обычаем - вытаскивать тебя из всяких переделок. Но и ты молодцом… Скажи - что это ты сделал с оборотнем? Что за гром и молнии?
        - Ты забыл? - Я пожал плечами. - Ведь ты и сам - рука мага…
        - Ах вот оно что… - проговорил Грош, почесывая в затылке. - А я-то удивляюсь - отчего мне так здорово в карты везет?..
        - Скажи-ка лучше, как это Ламберт узнал, что мы в замке? - спросил я. - Неужто подлый старик и впрямь послал за помощью?
        - Как бы не так! - усмехнулся Грош. - Скажи спасибо Иноэль: это она убедила Ламберта, что с нами что-то неладно. То ли почувствовала что-то, то ли небеса подсказали. Стаффорд остался с нею, а Ламберт поспешил к нам на выручку. Видать, он знает, как разговаривать с негодяями - коль жители этой миленькой деревушки так быстро выложили ему, что да как, да еще и ворота открыли! Ей-богу, всегда буду помнить эту развеселую ночку! Слушай, а может, мы зря отказались от предложения лорда-оборотня? Представь, если бы я стал нежитью - каким-нибудь драчливым скелетом или привидением! Лучше, конечно, оборотнем - хотел бы я посмотреть, как от меня все разбегались бы с криками!
        - Родовитостью ты не вышел, чтобы оборотнем быть, - заметил я. - Все, что тебе светило, - стать тупым зомби у лорда на побегушках.
        Грош рассмеялся и отошел в сторону. Я все еще не находил в себе сил, чтобы подняться. Но почувствовал вдруг прикосновение легких тканей.
        На траву рядом со мной присела Иноэль.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросила она, касаясь ладонью моих волос.
        Что-то произошло со мной - и в ослабшее тело ринулись вдруг потоком свежие силы, прояснилась голова, ушла боль…
        - Спасибо, уже хорошо… - пробормотал я, хлопая глазами от удивления. - Даже очень! Это ты сделала?
        - Исцелять, избавлять от боли - способность любого ангела, - сказала Иноэль. - А вот метать молнии не каждому человеку дано. Особенно если он и не маг вовсе.
        - Так уж получилось, - проговорил я, боясь встречаться с девушкой взглядом.
        Я понимал, что обязан ей и своим чудесным спасением, и избавлением от боли - но не зажила еще в душе моей рана.
        - Ты хороший человек, Свидрик, - сказала она ласково. - И мне известно еще кое-что: ты умеешь любить по-настоящему. И я бы рада ответить тебе теми же чувствами, но чувствами нашими управляют небеса…
        Я молчал, не зная, что ответить на это. Не так я представлял себе разговор с дамой моего сердца. Но ведь дал же себе зарок - забыть про нее! Выходит, не смог забыть…
        - У тебя удивительная судьба, Свидрик, - продолжала Иноэль. - Тебе предстоят такие встречи, что однажды ты просто забудешь про меня. Я же не принадлежу себе: мною движет воля небес, и нет в моей жизни места человеческим чувствам…
        Хотелось крикнуть: «А как же Ламберт?!» Но я лишь кивнул и улыбнулся в ответ.
        До ворот столицы оставалось не больше одного дневного перехода. Но что-то подсказывало, что переход этот и станет самым опасным на всем нашем и без того непростом пути.
        Какое-то время мы продвигались вперед, пока вдалеке не показались первые селения из тех, что обильно окружали столицу. Ламберт сделал знак остановиться. Въехал на небольшой холм и стал пристально всматриваться в даль острым взглядом. Вернувшись к нам, сказал:
        - Нужно кого-то послать вперед…
        - Давайте я проскочу туда, наставник! - воскликнул Стаффорд с горячностью. - Смотрите - за теми холмами столица!
        Ламберт покачал головой:
        - Очень заманчиво броситься вперед во весь опор. Но чувствую я: инквизиторы не пропустят нас так легко и спокойно. Они рыщут вокруг, жаждут нашей крови. И, конечно, больше всего я беспокоюсь за посланницу…
        - Но, может, враги уже отстали от нас? - дернул плечом Стаффорд.
        - С чего бы это? - Ламберт приподнял бровь. - Нас мало, и одолеть нас не составит для них особого труда. Нельзя ведь всерьез надеяться на случай - как тогда, с магическим эльфийским лесом. Да и потом…
        Ламберт кивнул куда-то вдаль, за спиной Стаффорда.
        Все обернулись - и увидели столб густого черного дыма, подымающийся вдали.
        - Знакомая картина, - сказал Ламберт. - Так жгут взбунтовавшиеся деревни. Горит там, откуда мы пришли. Похоже, кто-то идет по нашему следу, и он весьма недоволен.
        - Что же делать? - вырвалось у Стаффорда. - Снова выслать вперед разведку?
        Ламберт покачал головой:
        - Боюсь, мы опять потеряем время. Да и не пришлось бы снова выручать из беды наших незадачливых слуг…
        Мы с Грошем переглянулись и пристыженно отвели взгляды.
        - Хоть это и не слишком достойно благородных рыцарей, - задумчиво сказал Ламберт, - но полагаю, нам не обойтись без маленькой хитрости…
        - Доблестный рыцарь Грош! Для новичка вы неплохо держитесь в седле!
        - Благодарю, вас, милорд! Благородный Свидрик, смею указать вам на шлем: он съехал у вас набок!
        - О, вы очень любезны, милейший! Но доспехи Стаффорда мне слишком велики. Честно говоря, я просто боюсь пошевелиться, чтобы не вывалиться из седла! Доспехи тяжелые - и тянут меня к земле…
        - Это точно, лорд Свидрик! В них я чувствую себя, как в инквизиторском устройстве для пыток! И еще - я почти ничего не вижу из этого дурацкого шлема!
        План Ламберта с самого начала показался нам полнейшим безумием. Поменяться местами со слугами - на что это похоже?!
        Но потом, когда нас обряжали в рыцарские доспехи, на какое-то время все это показалось забавным. Пока не стало ясно, что у нас с Грошем совершенно нет сил не то, чтобы самостоятельно влезть в седло, но и просто нос почесать!
        Впрочем, приказы господ рыцарей обсуждать не принято. Все, что от нас требовалось, - это ехать по дороге и отвлекать на себя внимание недругов. Конечно, рыцари не особо рассчитывали на наши боевые возможности - их попросту не было, несмотря на то, что нам таки вручили запасные мечи - поднять которые ни у меня, ни у моего друга просто не было сил.
        Очень скоро тело под броней стало нестерпимо чесаться, причем в самых бронированных местах. Пребывание в доспехах быстро превратилось в настоящее испытание. Мы невольно прониклись уважением к рыцарям: как же они выносят такое день за днем?!
        Мы как попало болтались в седлах и выглядели, на мой взгляд, не слишком достойно. Но нам и не грозило красоваться на рыцарских турнирах - все, что от нас требовалось, это доехать до главных ворот столицы, сопровождая посланницу.
        Да-да! Посланница ехала следом, верхом на своей лошади, и только внимательный наблюдатель подивился бы необычной скованности ее фигуры. Еще бы - «посланница» была ловко сооружена Грошем из моей лютни, тряпок и платья Иноэль! Тряпичное «лицо» ее прикрывала темная вуаль, и мерный ход лошади чуть покачивал ее, несколько оживляя картину.
        Сама же посланница, облаченная в мужское платье, следовала на муле вслед за рыцарями, несколько потерявшими привычный лоск…
        …Пересевшие на ослов и облачившиеся в наши лохмотья рыцари старались держаться с привычным достоинством, что немедленно вызвало наш с Грошем неудержимый хохот.
        - Что такое? - надменно поинтересовался Ламберт.
        Стаффорд, чертыхаясь, пытался справиться с ослом, неожиданно потерявшим желание идти дальше.
        - Я нижайше извиняюсь, милорд! - давясь от смеха, сказал Грош. - Но, ей-богу, сделайте лицо попроще. Опустите взгляд, сгорбитесь…
        - Это еще зачем? - Ламберт сердито дернул плечом.
        - Ну, как бы вам это сказать, ваша милость… - осторожно проговорил я. - В вас же за сто шагов аристократа видать! И осанка у вас чересчур благородная. Господина Стаффорда это тоже касается.
        - Боюсь, что вы в доспехах выглядите не лучше! - сердито бросил Стаффорд, продолжая усмирять осла.
        - Ваша правда, господин рыцарь! - сказал Грош. - В рыцарских доспехах я чувствую себя как в комнатушке на постоялом дворе: и пусто, и темно, и страшно, что кто-то чужой притаился рядом! Чтобы выглянуть из шлема, приходится подпрыгивать! Меня преследует непреодолимое желание поджать под себя ноги и спрятаться в правой перчатке…
        Тут и Иноэль не выдержала, звонко и от души рассмеявшись. Смех ее заставил улыбнуться и чересчур чопорных рыцарей. И вскоре они несколько освоились, довольно ловко притворяясь странствующими торговцами.
        К тому времени Грош уже раздобыл где-то мула и одежду для Иноэль, и мы разделились, от души пожелав друг другу удачи.
        Если бы тогда я знал, какие испытания станут следствием этого замысла, - ни за что не согласился бы на эту глупость!
        А тогда мы от души развлекались с приятелем, думая, что все наши беды уже позади и вскоре нас ждет столица и заслуженная награда.
        Глава десятая,
        в которой отец Себастьян пожинает плоды своего коварства
        Себастьян проснулся мгновенно - но еще некоторое время не решался открыть глаза, не будучи уверенным, что все происшедшее с ним - не просто сновидение. Наконец очень осторожно приоткрыл глаза и огляделся.
        Сердце приятно замерло в груди - и продолжило бег учащенно.
        Свершилось!
        Он впервые проснулся в покоях Великого Инквизитора! Его так и оставили здесь, на диване в кабинете почившего Иоганна IV, не решаясь беспокоить раненого защитника великого мученика Церкви. Рана и впрямь продолжала болеть, но это неизбежная жертва во имя власти.
        Ведь всем известно, как Церковь и люди любят мучеников! Не пострадай он во имя иллюзорного спасения Иоганна - и отношение к нему было бы совсем другое.
        Но он, Себастьян, отважно закрыл собою умирающего Великого Инквизитора - и именно так напишут об этом в летописях!
        Себастьян тихо рассмеялся и со стоном поднялся с дивана.
        Нога разболелась сильнее. Надо бы обратить внимание лекарей: теперь это самая значительная рана в Империи!
        Впрочем, не важно…
        Прихрамывая, Себастьян добрался до огромного стола. Здесь все было знакомо - до мелочей. Каждая бумага проходила через его руки, каждая подпись и печать имела известный ему смысл. Но никогда еще не доводилось смотреть на все это с другой стороны…
        Себастьян медленно, почти торжественно опустился в кресло Великого Инквизитора.
        О, как долго же он ждал этого момента! Сколько бессонных ночей, тревог и сомнений! По правде говоря, он давно уже стал тенью высшего лица в Священной инквизиции. Но что такое быть бесплотной тенью по сравнению с ролью Самого?!
        Но главное даже не в этом. Ведь это - лишь начало пути к власти.
        К абсолютной власти.
        Себастьян поднял со стола темный колокольчик, коротко позвонил. В кабинете бесшумно возник референт. Себастьян внимательно вгляделся в его унылое лицо: он долго готовил себе этого послушника, тщательно проверял каждый его шаг - но неизвестно, что сделает с ним подобный взлет в иерархии Магистрата? Надо будет со всей серьезностью подобрать помощников и тщательно контролировать их - чтобы избежать печальной участи Иоганна. А пока следует очистить ряды инквизиции от всех сомнительных и неугодных лиц.
        - Как идут аресты? - сухо поинтересовался Себастьян. - Нашли уже заговорщиков? Стрелка поймали?
        - Аресты производятся в соответствии со списком, - флегматично сказал послушник. - Стрелка поймать пока не удалось…
        - Я думаю, стрелка НАДО поймать, - твердо сказал Себастьян. - Кто бы он ни был. Оставить такое преступление безнаказанным нельзя - это опасно для инквизиции!
        - Правильно ли я понял… - проговорил послушник, чуть округлив глаза.
        - Правильно, - сказал Себастьян. - Если поймать стрелка не удастся - найдите другого и сдайте экзекуторам для дачи признательных показаний. Разумеется, он не должен дожить до суда.
        - Понял… - проговорил послушник, опуская взгляд.
        - Замечательно! - улыбнулся Себастьян. - Что-то мне подсказывает - вас ожидает прекрасная карьера, брат мой! Какие еще новости?
        - Патриарху уже вручено письмо Императора с предложением избрать вас Великим Инквизитором. Сегодня состоится чрезвычайный консилиум. Думаю, других кандидатур, достойных более вас, не будет…
        - Вы обладаете удивительным свойством приносить благие вести, брат мой. - Себастьян расплылся в улыбке. - Великий Инквизитор не забудет этого…
        Послушник смиренно поклонился.
        - Ладно, к делам, - сказал Себастьян, меняя тон на более сдержанный. - Необходимо срочно провести одно очень важное для нас дело.
        - Слушаю… - Послушник весь обратился во внимание.
        - К столице приближается небольшой отряд во главе с неким Ламбертом. Я подозреваю, что он как-то связан с заговорщиками. Поскольку я не уверен до конца и вместе с ним следует один юный, но весьма родовитый рыцарь, мне не хотелось бы попасть впросак, а потому его имя не внесено в списки заговорщиков. И главное - с ними должна быть девушка. Она является ключевой фигурой заговора. Всех их необходимо схватить и тайно доставить в Магистрат. Причем только девушка нужна мне живой…
        - Понимаю… - послушник сдержанно склонил голову.
        - Вы все ловите на лету, это похвально… - разглядывая подчиненного, проговорил Себастьян. - Выполняйте!
        Отец Себастьян неторопливо шел темными коридорами Магистрата. Это было новое чувство - чувство хозяина этих стен, повелителя сеющих страх инквизиторов. Ему удалось перейти на новую ступень - теперь он сам сеет страх среди мрачных обитателей Магистрата.
        О, страх - великое чувство, заставляющее крутиться шестеренки неповоротливой и безжалостной машины власти! Империя забыла, что есть истинный страх, пора напомнить ей об этом чувстве, бодрящем, заставляющем острее чувствовать жизнь и быстрее, быстрее двигаться вперед!
        Здесь, в подвалах Магистрата, собрались подлинные знатоки страха. Педантично и планомерно они изучают людской страх, тщательно записывая наблюдения в протоколы допросов. Экзекуторы - мастера выворачивать наизнанку человеческую душу, мастера боли, перед лицом которых содрогнулись бы от ужаса самые жуткие демоны. А потому задуманная Себастьяном чистка не коснулась этой особенной касты служителей Магистрата.
        Именно сюда, в темные подвалы, и шел Себастьян. Здесь, в большой пыточной камере, сырой и темной, с капающей с потолка водой, он жаждал узреть самое приятное зрелище, какое только был в состоянии вообразить.
        Зрелище мести.
        Экзекутор быстро полез из-за стола, подскочил и писарь, огромный палач в грязном кожаном фартуке неуклюже поклонился: нечасто лицо, равное самому Великому Инквизитору, нисходило до этой грязной рутины. Но теперь, наверное, пришли новые времена: здесь все знали - отец Себастьян не брезгует принимать личное участие в допросах и пытках.
        И сейчас он стоял, любуясь сладкой картиной: страхом и муками своего врага.
        Заурус висел на цепях, прикованный к каменной колонне, подпирающей свод. Ноги уже не держали его, редкие липкие волосы спадали на глаза, лицо покрывали подтеки запекшейся крови.
        - Докладывай! - коротко приказал Себастьян.
        - Молчит пока, - пожаловался экзекутор. - Но не извольте беспокоиться: сейчас маслице подогреется - и дело пойдет на лад!
        Рядом над круглым очагом в огромном котле что-то зловеще шипело и булькало.
        Себастьян похлопал экзекутора по плечу и подошел к колонне. Голова бывшего помощника Великого Инквизитора упала на грудь, из горла его доносился прерывистый хрип.
        - Ну, что, брат Заурус, - произнес Себастьян. - Признаешься ли ты в том, что стоял во главе заговора против Великого Инквизитора?
        - Это ты… - прохрипел Заурус. - Ты все подстроил… Предатель… Демон…
        Отец Себастьян усмехнулся и приблизил лицо к уху несчастного:
        - Не я демон - ты!
        Тихо рассмеялся и добавил:
        - Не обессудь, Заурус! Ты сам подбросил мне эту мысль…
        И, обернувшись к экзекутору, сказал:
        - Спасибо за хорошую работу, братья! Брат Заурус невиновен! Так и отметьте в записях.
        Писарь посмотрел на Себастьяна бессмысленным взглядом и быстро застрочил, макая перо в большую чернильницу. Экзекутор лишь понимающе склонил голову.
        Заурус же с усилием поднял голову. Во взгляде его читались недоумение и беспокойство.
        Себастьян сидел в кресле Великого Инквизитора, разглядывая стоящего перед ним Зауруса. Его привели конвоиры-послушники и теперь дожидались новых приказов.
        - Оставьте нас! - приказал Себастьян.
        Заурус смотрел на него с плохо скрываемой ненавистью. Похоже, что и пыточная не смогла избавить его от этого чувства. Что ж, оно вполне взаимно.
        - Чего ты хочешь от меня? - прохрипел Заурус. - Или ты не боишься, что я на каждом углу стану кричать о том, кто истинный убийца Иоганна?!
        - Бояться стоило бы тебе, - заметил Себастьян. - Впрочем, это не имеет ровно никакого значения…
        Себастьян прикрыл лицо руками и принялся читать тихие заклинания - призыв, что выведал однажды у поверженного демона. Это полезная штука, если не боишься оказаться в числе еретиков. Себастьян не боялся. И вскоре в кабинете раздался знакомый вкрадчивый голос:
        - Ты звал меня, Инквизитор?
        Заурус затравленно сжался. Только теперь он стал понимать истинный ужас своего положения. Но было уже поздно.
        - Да, я звал тебя, Отис, - глядя на обмершего от страха Зауруса, сказал Себастьян. - Похоже, я нашел для тебя подходящее тело. Не желаешь примерить?
        Быстрая тень метнулась поперек кабинета. Заурус в ужасе вскрикнул - и тут же его тело забилось в страшных конвульсиях. Он закрутился на месте, из горла его донесся низкий хрип…
        И лицо Зауруса вдруг перекосило неприятной ухмылкой.
        Это было невероятно - никто еще не видел такого выражения на этом лице. Наверное, просто потому, что это был уже не Заурус.
        - Не слишком удобное тело, - сказал он, крутя головой, ощупывая суставы, поясницу, спину. - К чему, скажите на милость, этот уродливый горб?
        - Прости, Отис. - Себастьян развел руками. - Мы и не договаривались об удобствах. Зато это самое высокопоставленное тело в Империи изо всех, когда-либо достававшихся лазутчикам из Легионов Проклятых. Теперь ты мой главный помощник…
        - Ладно, я не придираюсь, - усмехнулся Отис, обретший облик инквизитора. - Такая должность меня вполне устраивает…
        - Но ты должен выполнить мои условия! - напомнил Себастьян.
        - Конечно, повелитель! - Отис поклонился с кривой улыбкой на уродливом лице. - Разрешите приступать?
        Глава одиннадцатая,
        в которой наступает время решающей схватки
        Мы ехали, скрипя доспехами, неловко покачиваясь в седлах, и боевые кони под нами презрительно фыркали: им не нравилось, что место доблестных рыцарей заняли какие-то чучела. Мы же с Грошем продолжали в меру сил подбадривать друг друга, ибо находиться в доспехах так долго становилось просто невыносимо.
        - Скажи-ка, друг Свидрик, - доносилось из глубин соседних доспехов, - ощутил ли ты себя рыцарем? Даст ли это тебе вдохновения для написания новой героической саги - «Как меня победили доспехи?».
        - Вполне возможно, - обливаясь потом, отвечал я. - Только должно пройти некоторое время. Тогда я успею забыть обо всех неприятных моментах, и останется лишь романтическое воспоминание о том, как я был рыцарем…
        - Ха-ха! Романтик! - воскликнул Грош и покачнулся, едва не вывалившись из седла. - А хочешь, я тебе, как другу, подарю еще одно романтическое воспоминание из жизни рыцарей?!
        - Какое это? - с опаской спросил я.
        - Сейчас, сейчас… - с угрозой пообещал Грош.
        Он подозрительно засуетился и не без труда поднял притороченное к седлу копье. После чего пронзительно выкрикнул:
        - Милорд! Я вызываю вас на поединок!
        - Ты чего… - пробормотал я, и конь мой, почуяв угрозу, попятился.
        - Защищайтесь! - воинственно крикнул Грош, и, пришпорив коня, понесся на меня, выставив перед собой копье.
        - Дурак! - отчаянно завопил я. - Это же не турнирное копье! Оно острое!
        Наверное, это была шутка. И Грош уже пытался остановить коня. Да только рыцарский конь, видать, не привык останавливаться посреди схватки - и продолжал нестись вперед. Мой же скакун тоже по-своему воспринял происходящее - и ринулся навстречу!
        Я в отчаянии прикрылся щитом. Грош сделал то же самое, успев отбросить чертово копье. Кони пронеслись мимо друг друга, и мы с приятелем лишь едва коснулись щитами. Этого оказалось достаточно, чтобы шаткое равновесие нарушилось, и мы оба вывалились из седел.
        Зато я впервые по достоинству оценил доспехи: падение с коня почти не причинило мне вреда, если не считать порядочной встряски. Я пытался подняться, чувствуя себя черепахой, перевернутой кверху панцирем. Рядом стонал и пыхтел Грош.
        - Ну, как? - гнусаво донеслось с его стороны. - Согласись - романтика!
        - Чтоб тебя черти взяли! - отвечал я, беспомощно барахтаясь. - Как же теперь на коней влезть?
        - Лучше скажи сначала - как на ноги подняться? - прохныкал Грош.
        Я все же сообразил, что лучше всего сначала перевалиться на живот, потом встать на локти, следом на колени и потом уж - на ноги. Так же, с кряхтением и причитаниями, поставили на ноги Гроша.
        И лишь после этого мы узрели стоящих неподалеку селян, глазеющих на нас, разинув рот. Я представил себе зрелище, какое мы являли собою только что, и мне стало стыдно.
        - Ну вот, - проворчал я. - Опозорились перед людьми…
        - Это всего лишь простолюдины! - надменно заявил Грош. - Почем им знать, как должны себя вести благородные рыцари? Эй, селяне! Подь сюда! А ну, помогите доблестным рыцарям влезть на коней!
        Помощь селян оказалась не лишней - и мы продолжили свой путь, более не выискивая себе рыцарских приключений и опасностей. Да в этом и не было необходимости.
        Они нашли нас сами.
        Когда вдали показались уже башни столицы, у изгиба дороги, на солнечной лужайке меж толстых деревьев, нас ждали. Не сразу я понял, кто они такие, эти суровые люди, одетые не по-имперски, с густыми татуировками на лицах. Грош сообразил быстрее:
        - Варвары! Уходим!
        Я почувствовал страх и беспомощность: ведь мы представляли собой только видимость рыцарей! Но поступать с нами будут так, как если бы мы были полноценными, опасными противниками!
        Этого совсем не хотелось. Мы бросили коней вскачь прямо сквозь густые ветви деревьев, уходя с дороги. Вот уж где помогли железные шлемы и опущенные забрала: ветви хлестали по лицам, по глазам, не причиняя никакого вреда. Следом за нами, болтаясь из стороны в сторону, следовала кукла посланницы. Крики варваров неслись нам вслед, но нас почему-то не преследовали.
        - Не нравится мне это… - хмуро сказал Грош. - Отчего они за нами не погнались?
        - Мы же верхом! - предположил я. - Чего им за нами гнаться?
        Когда из-за камней со свирепыми воплями выскочили еще несколько варваров, нам пришлось вновь изменить направление.
        - Знаешь что, Свидрик, - сказал Грош озабоченно. - Сдается мне, что нас загоняют.
        - Что? - не понял я.
        - Загоняют. Как зверей на охоте, - пояснил приятель. - А это значит, что в конце пути нас ждут и сами охотники.
        Я резко остановил коня. Сказал решительно:
        - Если ты прав - тогда нельзя поддаваться на эту уловку!
        - Что же ты предлагаешь? - Грош пожал плечами.
        Я молча извлек из ножен тупой, ржавый меч.
        - Ты это серьезно? - сглотнул Грош.
        - Вполне! - отрезал я.
        Когда навстречу нам снова вылезли страшные рожи, обезображенные татуировками и проткнутые железными кольцами, мы направили коней прямо на них. Наверное, это был верх безрассудства и глупости, но мы выхватили мечи и издали какой-то невразумительный воинственный клич.
        Чем только раззадорили варваров. И тут я понял, что не зря страдал и потел в осточертевшей броне: словно десяток разбушевавшихся кузнецов принялись долбить меня в грудь и голову железными молотками. Я сразу и не понял, что это было, а поняв, похолодел.
        Метко пущенные стрелы!
        Грош орал - то ли распугивая врагов, то ли от страха. Толку от наших мечей не было никакого, но случилось чудо: мы прорвались! И за нами по-прежнему верхом на белой кобыле скакала моя лютня, наряженная в платье Иноэль!
        - Клянусь Всевышним! - воскликнул Грош. - Мы сделали это! Только, чур, это в последний раз! Как только мы снова встретим этих дикарей - я сдаюсь сразу!
        - Ты что, забыл? - сказал я. - Они же человечину едят - как зеленокожие…
        - Об этом я не подумал… - пробормотал Грош. - И вообще - откуда здесь взялись варвары?
        - У нас на окраинах были варвары-наемники, - сказал я. - Может, и этих кто-то нанял?
        - Какая разница! - Грош в сердцах плюнул, забыв про опущенное забрало. Сердито поднял забрало, плюнул снова. Забрало захлопнулось. - Чтоб их всех разорвало! Хочу кружку пива и спать!
        Что ж, я вполне разделял чувства приятеля. И сам был бы рад прилечь, отдохнуть…
        Но не тут-то было.
        Жаркий ветер ударил в лицо. Будто небеса разверзлись над нами - и сверху на нас понеслась страшная крылатая тень. По земле же, скользя меж камней, излучая жар преисподней, неслись тени поменьше - однако же не менее жуткие…
        Кони шарахнулись, испуганно заржали и попятились назад.
        - Час от часу не легче! - ахнул Грош. - Демоны…
        Я даже не нашелся, что сказать в ответ, - бегство от варваров отняло у меня все силы Мы сжимали в руках жалкие ржавые мечи, и никогда еще наши жизни не стоили столь ничтожно мало.
        Крылатый демон сложил крылья и тяжело встал на мощные лапы. Земля содрогнулась.
        - Отдайте посланницу - и можете убираться! - пророкотал он.
        Голос был знакомый - именно его слышал я там, в подвале разрушенного храма! Именно этого монстра остановила тогда моя отчаянная песня…
        Мальцемор!
        Вид демона был ужасающ - одного его еще недавно хватило бы, чтобы свести меня с ума. Но слишком многое с тех пор довелось мне увидать на просторах Невендаара!
        Впрочем, можно порадоваться за то, что лица моего не было видно за сверкающим забралом. А в доспехах все выглядят храбрецами!
        - Посланницу! - повторил демон, приближаясь.
        За спиной его неизвестно откуда возник инкуб. И следом широким полукругом приближались с десяток одержимых, пятеро берсеркеров и три ужасные твари, которых, как я узнал позже, именуют горгульями.
        - Всего-то! - нервно хохотнул Грош. - Забирайте, забирайте ее… Мы не против…
        Мы попятились еще дальше, и несчастная белая лошадь с куклой в седле осталась в одиночестве.
        Но демоны продолжали наступать, и мне подумалось: вряд ли мы выберемся живыми из этой передряги. Особенно когда обман раскроется. Но отчего-то в тот момент мне больше всего стало жалко мою любимую лютню…
        Двое берсеркеров уже подобрались к фальшивой посланнице, готовые выдернуть ее из седла. Но вдруг упали как подкошенные: из голов, из груди их торчали метко посланные стрелы.
        Одержимые взревели и бросились мимо нас - на невидимого нами противника. Горгульи плюнули смертельными осколками камня, и уцелевшие берсеркеры тяжело последовали за одержимыми.
        Мы вдруг осознали, что оказались в самом центре чужой драки, - и пришпорили коней, пытаясь умчаться в сторону. По броне загрохотало пущенное горгульями каменное крошево, и тут же я в ужасе увидел, что латы на левой руке пробиты стрелой!
        Из-за камней нам наперерез с воплями бросились трое варваров. Кони испуганно рванули в сторону - и я вывалился из седла. Каково же было мое удивление, когда ноги в кожаных штанах и деревянные щиты мелькнули надо мной и исчезли!
        Зато появилась голова Гроша - без шлема, со всклокоченными волосами.
        - Живой?! - крикнул он.
        - Не уверен, - отозвался я.
        - На Проклятых побежали! - процедил Грош и сплюнул. - Делят нашу посланницу!
        Он захихикал, а я с усилием поднялся на колени. После очередного падения с лошади тело болело неимоверно - зато появился навык передвижения в доспехах. Наши кони предусмотрительно отбежали на безопасное расстояние и теперь мирно паслись, не обращая внимания на схватку, которая между тем переросла в яростную битву. Мы наблюдали за происходящим, спрятавшись за камнями. Меж тем варвары с неистовой решимостью набросились на демонов.
        Демоны были сильны и ужасны. Но варваров было больше - словно поджидали здесь даже не маленький отряд Ламберта, а именно такой, крепкий десант Легионов Проклятых.
        Первая волна - самых отчаянных и свирепых варваров - была сметена камнепадом, выброшенным горгульями. Кто-то застыл, обращенный в камень коварным инкубом. Но на смену им пришли еще около десятка крепких воинов с деревянными щитами и страшными, зазубренными клинками. Они и схлестнулись с бросившимися вперед одержимыми.
        На помощь варварам пришли их лучники - они быстро выбили троих одержимых и, наверное, помогли бы довершить расправу, если бы не вмешался инкуб: один за другим лучники варваров обратились в камень.
        Теперь, когда линии боя достигли могучие берсеркеры, демоны стали определенно теснить варваров. Энергичный напор наемников треснул под ударами тяжелых боевых топоров. Крики боли наполнили поле боя, отрубленные головы и конечности разлетались вместе с брызгами крови - и демоны сотрясали воздух леденящим душу хохотом.
        Мы с приятелем застыли, завороженные этим пиршеством смерти. В этой кровавой вакханалии была даже какая-то противоестественная красота, и глаза мои жадно впитывали каждый миг, с тем чтобы, уцелей я в этой мясорубке, описать ее после в какой-нибудь мрачной балладе…
        Горгульи обстреливали тыл варваров, не давая подкреплению выбраться из укрытий, и ближе подбирался уже крылатый демон Мальцемор - чтобы насладиться преследованием и добить противника.
        Но демонов ждал неприятный сюрприз. Из-за камней на той стороне этой поляны смерти неспешно вышла пожилая женщина в темной одежде из шкур…
        - Шаманша! - невольно вырвалось у нас с Грошем.
        Да, это была та самая странная женщина, что вначале спасла нас из лап нежити, а после едва не лишила жизни. И теперь она приближалась к дерущимся со стороны берсеркеров - а те словно не замечали ее.
        - Глаза отводит! - пробормотал Грош.
        Наверное, так оно и было - но почему же мы ее видели? Наверное, заклинание было направлено непосредственно против вражеских воинов.
        Шаманша подняла руки на уровень лица - и вдруг сдунула с ладоней легкую, искрящуюся пыль! Берсеркеры и одержимые стали вдруг вялыми и апатичными - и тут же двое одержимых рухнули под ударами варваров. Впрочем, и трое наемников упали, отравленные летучим ядом. Но им на смену уже неслись свежие силы.
        А шаманша снова дула на свои ладони - и облачко искрящейся пыли понеслось в сторону крылатого демона, горгулий и инкуба.
        Горгульи словно захлебнулись, перестав метать свои смертельные камни. Одна из них упала замертво. Это помогло последнему резерву варваров прийти на помощь погибающим товарищам.
        Мальцемор покачнулся, глотнув отравленного воздуха, и в замешательстве огляделся.
        - Вот она! - заходясь в кашле, прохрипел инкуб, указывая на женщину.
        Но шаманша уже исчезла - будто и не было ее. Инкуб опустился на траву, корчась в болезненных судорогах. Он не погиб еще, но стал бесполезен для боя.
        Мальцемор в ярости оттолкнулся от земли, взвился в воздух - и бросился на помощь своим воинам. Но было поздно: последнего одержимого наемники уже кромсали на куски. Еще двое берсеркеров попали в окружение и были обречены.
        В довершение всего пущенные из засады стрелы пробили крылья демона, заставив его шарахнуться назад…
        Мальцемор неистовствовал, чувствуя, как победа вновь ускользает из его когтей! Это было похоже на предательство! Но кто, кто мог предать его, Советника Легионов Проклятых?! Кто мог знать, что его отряд окажется здесь? Кто знал - какими силами он прокрадется в Империю, чтобы схватить наконец небесную посланницу?!
        Ответ мог бы дать притаившийся за деревом в некотором отдалении от места боя горбун в послушническом балахоне. Он наблюдал за битвой с кривой усмешкой, приговаривая тихо:
        - Ничего личного, Мальцемор! Просто я оказался быстрее. А ты, Себастьян, на этот раз останешься доволен…
        Наблюдая за происходящим, мы словно забылись. Но когда оставшиеся в живых демоны бросились наутек, мы вдруг поняли, что нам давно уже следовало бы поступить так же. И уже приготовились подняться, чтобы броситься к нашим лошадям, - но остались лежать в сухой траве, вдавленные в нее тяжелыми ногами.
        Я все же стащил с головы осточертевший шлем и обернулся.
        Над нами стояла группа мускулистых, облаченных в обрывки шкур варваров.
        - Попались! - оскалившись, сказал один из них.
        Лицо его было в страшных шрамах, которые не могли скрыть даже яркие татуировки. На плече его была свежая рана, а с кончика меча еще капала дымящаяся кровь Проклятых.
        Нас легко подняли и поставили на ноги - несмотря на вес наших доспехов. Небрежно отобрали мечи и погнали в сторону лесной опушки, прямо через поле, усеянное мертвыми телами.
        Стонали и истекали кровью умирающие наемники, тряслись и хрипели одержимые. Но не это пугало нас.
        Там, у подножия деревьев, ждала нас старая знакомая - шаманша.
        Глава двенадцатая,
        в которой происходит разоблачение, печальное для разоблачителей
        Поначалу, двигаясь верхом на ослах, рыцари чувствовали себя крайне неловко. В каждом небрежно брошенном взгляде они видели насмешку и оскорбление. Если Ламберту и удавалось не проявлять свои чувства внешне, то Стаффорд пару раз гневно хватался за не существующий на поясе меч. Глядя на это, Иноэль тихо посмеивалась.
        - Мой юный друг, - говорил Ламберт. - Чрезмерная горячность до добра не доводит. На моей памяти она погубила немало молодых рыцарей. Будь сдержанней - и удача повернется к тебе лицом…
        - Я что же, похож на неудачника? - спросил Стаффорд, надувшись.
        - Честно говоря, да, - невозмутимо сказал Ламберт. - Как иначе назвать рыцаря, пересевшего на осла?
        Иноэль вновь рассмеялась. Однако сама прикрыла рот ладошкой: при ее мужском одеянии заливистый девичий смех мог вызвать подозрения.
        - Не обижайся, друг Стаффорд, - продолжал Ламберт. - Мне просто думается, что сейчас не время для обид. Все, что нам нужно - это проехать вон в те ворота…
        - Ну, тогда, можно считать, приехали! - легкомысленно сказал Стаффорд.
        И тут же дорогу путникам преградили двое в серых плащах и беретах с вороньими перьями. Полы плащей недвусмысленно торчали назад, намекая на спрятанное оружие.
        - Тайная стража, - сухо сказал один из серых. - Путь в сторону столицы закрыт.
        - Но нам очень надо! - сдержанно сказал Ламберт. - Мы мирные торговцы, везем продовольствие и боимся, что товар испортится…
        Действительно, на ослах предусмотрительно были оставлены запасы продовольствия маленького отряда. Но обладатель берета покачал головой, подняв глаза к небу.
        - Сегодня путь к столице перекрыт. Поворачивай назад.
        Ламберт улыбнулся, полез в кошель за парой золотых, какие зачастую открывают самые крепкие двери. Но горячность Стаффорда все испортила.
        - Немедленно пропустите нас! - крикнул он гневно. - Дело имперской важности!
        Глаза блюстителей порядка округлились. Руки потянулись к мечам.
        Ламберт еще пытался исправить положение, слезая с осла и уговаривая:
        - Господа, простите его, Всевышнего ради! Молодой, глупый…
        Но эти двое в серых плащах уже приставили мечи к груди незадачливых «торговцев».
        - Все сюда! - крикнул один из них.
        И тут же из соседних кустов, ранее незамеченные, выскользнули еще двое в беретах и двое охотников на ведьм.
        - Вы арестованы! - заявил один из охотников. - Следуйте за нами…
        Ламберт изменился в лице. Он не стал выяснять, куда предстоит следовать за охотниками на ведьм. Он просто коротко глянул на Стаффорда.
        В следующий миг рыцари одновременно выхватили мечи, спрятанные в глубине тюков. Такая спонтанность и решила исход схватки. Первыми замертво упали двое, успевшие обнажить мечи. Вторым пал один из охотников на ведьм, что имел неосторожность слишком приблизиться к Ламберту. Другой охотник успел выхватить меч, и Ламберт переключился на него.
        Стаффорду достались еще двое из тайной стражи. Они успели выхватить мечи, но дрались плохо. И вскоре один из них был ранен в руку, а второй бросился наутек. Стаффорд настиг его и сразил резким косым ударом. После чего бросился на помощь Ламберту. Охотник на ведьм дрался отчаянно, но поняв, что бессилен против двоих крепких противников, вдруг швырнул меч на землю.
        - Ну что?! - сказал он, сверкнув глазами. - Убьете безоружного, благородные рыцари?
        - Надо убить! - выдохнул Стаффорд. - Он знает про нас, он донесет!
        - Донесу! - злобно оскалился охотник. Он совершенно не боялся смерти.
        Ламберт сомневался, водя клинком у него перед носом.
        - Убить! - повторил Стаффорд.
        - Не смейте! - выкрикнула Иноэль. - Не смейте убивать беззащитного!
        Охотник на ведьм изумленно уставился на неприметного юнца, обернувшегося вдруг прекрасной девушкой.
        Лицо Ламберта дернулось. Он опустил меч.
        - Да, - проговорил он. - Мы - рыцари. Мы не смеем убивать безоружных.
        Охотник на ведьм довольно скалился.
        Ламберт ловко поддел брошенный меч ногой и швырнул в руки охотнику. Тот поймал меч, глядя на рыцарей в недоумении.
        - Дерись с ним. - Ламберт кивнул на Стаффорда. - Он слабее. Побьешь его - убирайся ко всем чертям.
        Стаффорд глянул на Ламберта безумными глазами. И в тот же миг охотник на ведьм с воплем бросился на него.
        Это был поединок равных. В какой-то момент Стаффорд упустил инициативу и был близок к поражению. Меч охотника уже порвал на нем одежду, сквозь грубую ткань проступила кровь. Иноэль испуганно ахнула…
        Но Ламберт наблюдал за поединком бесстрастно, сложив на груди руки.
        И Стаффорду улыбнулась удача: в какой-то момент, увернувшись от удара, он заставил противника сделать неловкий шаг вперед. И в следующий миг обрушил меч на его шею.
        Голова покатилась к обочине.
        Некоторое время, тяжело дыша, Стаффорд стоял над телом поверженного врага. Затем посмотрел на Ламберта.
        - Как это понимать, наставник? - спросил он. - Вы хотели убедиться в моем мастерстве?
        - Нет, - покачал головой Ламберт. - Мне стало совестно перед небесной посланницей. Я просто хотел, чтобы она видела в нас рыцарей…
        Иноэль тихо подошла к Стаффорду и коснулась его ран. Кровь мгновенно исчезла, раны затянулись…
        - Едем быстрее… - сказал Ламберт. - Только бы успеть добраться до городских ворот…
        Они успели.
        На прощание Ламберт сказал девушке:
        - Дойдете до ворот дворца. Спросите капитана гвардейцев Конрада. Скажете ему пароль…
        Он тихо прошептал ей что-то на ухо.
        - Все, - сказал Ламберт. - Он знает, что дальше делать.
        - Но куда же вы? - растерянно спросила Иноэль.
        - Нужно выручать Свидрика и Гроша, - сказал Ламберт. - Хоть они непутевые мошенники и всего лишь слуги, но они - наши друзья…
        - Да и коней жалко… - буркнул Стаффорд.
        Ламберт убедился, что Иноэль прошла ворота, и кивнул Стаффорду:
        - Очень надеюсь, что они не успели без нас, как обычно, попасть в какую-нибудь глупую передрягу!
        Глава тринадцатая,
        в которой друзья, как обычно, попадают в глупую передрягу
        Мы лежали связанные на корнях могучего дерева, наблюдая, как наемники подвешивают над костром огромный котел.
        - Что это они задумали? - беспокойно поинтересовался Грош. - Ужин готовить будут, да? А нас, интересно, накормят? А то я ужас какой голодный…
        За нашими спинами раздался тихий смех. Вперед, мягко ступая, вышла шаманша.
        - Не для вас ужин, - сказала она, разглядывая нас ласково. - Воинам следует подкрепить ослабшие силы. И вам выпала честь сделать это…
        - Сделать - что? - тупо спросил я.
        Шаманша рассмеялась в ответ:
        - Говорила я вам - многие несчастья ожидают вас. Зачем вы убежали от меня? Сладкий сон ждал вас. А теперь…
        - Что - теперь? - переспросил Грош.
        Шаманша не ответила. Она словно забылась, прикрыла глаза и ушла, напевая какую-то варварскую мелодию.
        Тем временем варвары привели пойманных лошадей - двух рыцарских коней и лошадь Иноэль, на которой по-прежнему болталась кукла. Тут же вперед вышел уродливый горбун в черном. Варвары стащили с лошади куклу и мигом распотрошили ее.
        Горбун равнодушно оглядел кучу тряпья, потом присел и коснулся пальцами чудесного платья посланницы. По лицу его пробежала улыбка - но даже гримаса ненависти не могла бы быть страшнее. Горбун посмотрел в нашу сторону, поднялся, подошел ближе и медленно склонился, заглядывая мне в лицо.
        Я был готов поклясться - ничего человеческого не было в этом взгляде! Из глубины этих глаз на меня взирало чудовище.
        - Как это забавно, - сказал горбун. - Разыграть нас решили? Что ж, я оценил. А где все-таки посланница?
        - Почем мне знать? - буркнул я в ответ.
        Горбун пристально посмотрел мне в глаза, перевел взгляд на Гроша.
        - Да, - сказал он, криво улыбаясь. - Вы не знаете. Не знаете, что ваши друзья просто использовали вас - как приманку. А сами доставили посланницу куда нужно - и теперь получат награду. И не вспомнят о вас, несчастные глупцы…
        - Наши друзья не предатели, - зачем-то сказал я. - Они - рыцари, а не какие-нибудь демоны…
        Сказал просто так, потому что нечего больше делать связанному человеку, у которого не осталось надежды. Но слова мои отчего-то вызвали болезненную реакцию горбуна.
        - То есть люди не совершают предательств? - злобно проговорил он, глядя на тело берсеркера, которое куда-то тащили довольные наемники. - Лишь демоны способны на подлость?!
        - Какое нам дело до демонов? - недоуменно пробормотал я. - Мы же все здесь люди - даже наемники…
        Горбун метнул на меня свой жуткий взгляд и сказал:
        - Вы думаете, обманули нас - и это вам сойдет с рук? Ошибаетесь! Вы и ваши любезные господа рыцари жестоко поплатитесь за это оскорбление!
        И быстро ушел.
        Вместо него явилась пара здоровенных наемников. Оба лысые, со сложными выпуклыми рисунками на черепах, выполненными, очевидно, при помощи умелых порезов.
        - Готовы уже? - ухмыльнулся один из них. - Скоро суп варить!
        - И что? - не понял Грош.
        - Что-что - резать вас пора, - правя друг о друга огромные ножи, сказал другой - огромный, сплошь в толстых складках жира. - Наваристый суп будет…
        Только сейчас мы осознали весь ужас своего положения. Нас хотели съесть. Слопать! Шаманша уже колдовала над котлом, бросая в закипающую воду какие-то травы и снадобья. Со всех сторон медленно подтягивались варвары, с интересом поглядывая в нашу сторону.
        - А зачем - именно нас? - пробормотал Грош. - Вон, коней съесть можно! Они наваристые!
        - Воины коней не едят, - степенно поглаживая куцую бороденку, сказал варвар. - Воины врагов едят.
        - Так сожрите демонов! - в сердцах крикнул я. - Вон их сколько валяется!
        - Не, демоны - не вкусно, - покачал головой варвар с ножами. - Вам большая честь предстоит. Вас сама шаманша варить будет.
        - Очень признательны! - бледнея, проговорил Грош.
        И вдруг истошно заорал:
        - Освободите нас немедленно! Давайте обсудим условия!
        Тем временем один из варваров с интересом разглядывал лютню, держа ее за деку и крутя, как палицу.
        Я не выдержал этого зрелища и крикнул:
        - Эй, вы! Не ломайте инструмент! На нем музыку играют!
        Варвар с интересом посмотрел на меня, подошел и протянул мне лютню, простодушно скалясь плохими редкими зубами.
        - Сыграть? - проговорил я. - Можно. Но руки желательно развязать!
        «Надо тянуть время! - отчаянно думал я. - Просто тянуть время!»
        Тот, что был с ножами, ухмыльнулся и чиркнул по веревкам, освободив мне руки. Ноги, впрочем, так и остались связанными.
        Я взял лютню и принялся ее настраивать. Варвары оживились, заржали, толкая друг друга и тыча в меня грязными пальцами.
        - Что спеть-то? - спросил я.
        - Веселое! - заявил варвар с ножами. - Плясать хотим!
        - Веселое так веселое… - кивнул я, пытаясь вспомнить хоть одну известную мне варварскую песню. Таковых не припомнилось, и я стал играть - на тему свежих впечатлений, сочиняя прямо на ходу:
        Наступаем на врага,
        Ух-ха, ух-ха!
        Сталь остра, крепка рука!
        Ух-ха, ух-ха!
        Все сильны мы, как один,
        Ух-ха, ух-ха!
        Не дожить нам до седин!
        Ух-ха, ух-ха!
        Варвары скалились, кивали в такт музыке, которая, надо признать, выходила совершенно дикая. Некоторые воины уже успели изрядно хлебнуть из больших мехов, валявшихся здесь повсюду.
        С детства нам неведом страх,
        Ух-ха, ух-ха!
        Жарим мы врагов в кострах!
        Ух-ха, ух-ха!
        Мы деремся за одно -
        Ух-ха, ух-ха!
        Девки, золото, вино!
        Ух-ха, ух-ха!
        Этот варварский мотивчик имел успех. Наемники уже вовсю отплясывали, а жирный обладатель ножей - разгоряченный, потный - подошел к нам и с улыбкой показал на меня ножом.
        - Тебя мы пока не съедим, - пообещал он. - Петь будешь, мы пировать будем… - Затем показал на Гроша: - А этого потрошить давай! И в котел!
        Мигом объявились помощники, которые схватили истошно вопящего Гроша и держали его, пока жирный разрезал на нем веревки и избавлял бедолагу от доспехов, словно лангуста от панциря!
        - А ты играй! - приказал он мне. - И тебе похлебки достанется!
        Еще не понимая толком, что происходит, я подчинился.
        Каково мне было играть, наблюдая, как собираются зарезать и скормить мне лучшего друга! Я все бренчал и пытался сообразить, как поступить в этой безнадежной ситуации.
        Вопящего Гроша поставили на ноги и держали двое крепких молодцов, уговаривающих жирного поделить мясо по справедливости. А тот поигрывал ножами, примериваясь - как бы получше да поэффектнее разделать моего приятеля.
        Он уже коснулся кончиком ножа шеи несчастной жертвы, как вдруг сам брызнул в него кровью из разрубленного горла! Он не успел еще упасть, как отлетели в стороны головы тех, кто держал несчастного Гроша.
        Лишь после я увидел спасителей.
        Ламберт со Стаффордом встали, прикрыв меня и рухнувшего в изнеможении Гроша, и острыми взглядами оценивали обстановку.
        Большинство варваров продолжали свою дикую пляску. Я сам с изумлением понял, что не прекратил играть и петь даже в момент неожиданной атаки рыцарей!
        - Играй громче! - приказал Ламберт.
        И рыцари бросились в гущу ничего еще не сообразивших варваров.
        Кровь за кровь, а глаз за глаз!
        Ух-ха, ух-ха!
        Мы убьем, а после - нас!
        Ух-ха, ух-ха!
        Это была настоящая пляска смерти! Рыцари безжалостно рубили и кромсали, и пока некоторые сумели добраться до оружия, значительное число наемников уже полегло в траву. Над телами струился дым от костра и густой пар, валивший из котла. Рыцари уже рубились с мечниками, а я все продолжал свою дикую песню:
        Жизнь быстра и горяча,
        Ух-ха, ух-ха!
        Все поляжем от меча!
        Ух-ха, ух-ха!
        Варвары, бывшие уже навеселе, заметно уступали рыцарям. Наконец оставшиеся наемники не выдержали и бросились наутек. Исчезла и шаманша.
        Рыцари не стали их преследовать, лишь устало опустились в траву под деревом. Я наконец прекратил играть и с отвращением отложил лютню.
        Я успел возненавидеть эту песню.
        - Что с Иноэль? - беспокойно спросил я.
        - Все хорошо, - сказал Ламберт, воткнув в землю перед собой меч и прикрыв глаза. - Она в столице. Мы все сделали, как надо. И вы молодцы.
        - Я надеюсь на компенсацию! - дрожащим голосом заявил Грош. - Меня только что съесть хотели!
        Ламберт покачал головой и вдруг оглушительно расхохотался. Следом засмеялся Стаффорд, потом я. Наконец фыркнул и захохотал Грош.
        Нам стало необычайно легко - словно мы сбросили наконец с плеч тяжелое бремя.
        Кто бы мог подумать, что смеяться было рано?
        Глава четырнадцатая,
        в которой происходит неожиданный поворот
        Рыцари вновь облачились в доспехи, а мы с Грошем с удовольствием натянули свои любимые лохмотья. Какое же это счастье - ходить налегке, не будучи обремененным броней и оружием! Все-таки рыцари - люди особенные, если обрекли себя на столь суровое существование. Что ж, за то им особое уважение и почет.
        А нам, простолюдинам, хотелось лишь сытно поесть, испить хмельного эля да забыть про все наши злоключения.
        Мы уже седлали коней для господ рыцарей, собираясь отправиться наконец в такую уже близкую столицу. Как вдруг в воздухе раздался неприятно знакомый свист и следом - скрежет брони.
        Ламберт вскрикнул и повалился на землю: из плеча его, попав точно в щель между стальными пластинами, торчала длинная черная стрела. Следом раздался второй такой же поющий звук. Стаффорд вскочил, впившись взглядом в небо, отпрыгнул в сторону. Стрела врезалась в землю, прошив воздух на том месте, где он только что стоял.
        Не теряя ни секунды, Стаффорд бросился туда, откуда прилетела стрела, - к густым зарослям неподалеку.
        Ламберт приподнялся на локте, мутным взглядом осмотрел стрелу, попытался ее вытащить - и вновь застонал.
        - Эльфийская… - прошептал он.
        Мы с Грошем затравленно оглядывались, ожидая нового удара неизвестно откуда. И вдруг заметили приближающиеся с двух сторон отряды. И в одном мы узнали служителей зловещего Магистрата, в другом - вновь осмелевших варваров.
        - Ламберт! - отчаянно воскликнул я. - Ламберт! Враги!
        Но рыцарь ничего не отвечал: он истекал кровью, глаза его закатились. Что-то не то было со стрелой - возможно, она была отравленной, и тело Ламберта уже начинала бить предсмертная дрожь.
        Отважного рыцаря покидала жизнь.
        Мы с приятелем с горечью взирали на несчастного и с ужасом - на приближавшихся врагов.
        Но тут случилось невообразимое: тонкая девичья рука легла на залитую кровью броню. Легко, двумя пальцами она извлекла и отбросила стрелу, положив на рану ладонь…
        Ламберт глубоко вздохнул и открыл глаза.
        - Иноэль?! - изумленно произнес он. - Что ты здесь делаешь?!
        Мы смотрели на девушку с не меньшим изумлением.
        - Я почувствовала, что мои друзья в опасности, - тихо сказала Иноэль. - Простите за то, что я вернулась. Я знаю: для вас важно, чтобы я оказалась в безопасности. Но я не смогла бросить вас в трудную минуту. Это бы просто лишило мою миссию всякого смысла. И к тому же… вы мои друзья.
        Ламберт медленно поднялся, не отводя взгляда от Иноэль.
        Похоже, для него это был сильный удар.
        Задыхаясь, подскочил Стаффорд. Выкрикнул:
        - Ушел, мерзавец!..
        И вдруг замер, как вкопанный:
        - Иноэль?! Откуда?!
        Ламберт жестом остановил молодого рыцаря, указав на приближающиеся фигуры:
        - Ни слова больше. У нас гости.
        Рыцари вместе со слугами и столь важной для всех небесной посланницей были окружены.
        Ферре взирал на них с жестокой улыбкой. Все они поплатятся за то, что отняли у него столько сил, времени и людей. Посланница достанется тому, кому, как повелось, достается все в этом мире, - победителю.
        Удивительно - отчего судьбы этого мира так завязаны на этой девчонке? Отцу Себастьяну, конечно, виднее - он великий человек, видит то, что простому смертному не узреть. Вот и гонец принес весть о том, что Себастьян уже приступил к обязанностям Великого Инквизитора. Приятные новости - ведь они означают серьезное повышение и для самого Ферре.
        Правда, вон тот горбун, Заурус, что привел сюда наемников из диких степей, забрался слишком высоко и уже мешается под ногами… Впрочем, главное - схватить посланницу, а там можно заняться и более тонкими интригами, неизбежной борьбой за место под солнцем…
        - Окружай плотнее! - приказал Ферре. - Не дать им ни единого шанса выскользнуть!
        Напрасно отец Себастьян прислал ему в помощь еще двух инквизиторов, пару ассасинов и пятерых охотников на ведьм. Вместе с целой ордой варваров - слишком много чести для двух рыцарей и пары слуг. Еще и этот эльфийский мародер! Все равно что бить мух кузнечным молотом!
        Куда достойнее было бы взять их исключительно своими силами.
        Впрочем, следует признать: такая возможность у него была, и ничего из этого не вышло. Все же отец Себастьян исключительно мудр в своих решениях: лучше перестраховаться, когда речь идет о величии Священной инквизиции…
        - Слушай меня… - негромко сказал инквизитор. - Живой берем только девушку. Всех остальных - убить!
        Мы отступали, осторожно перебегая от дерева к дереву, прячась за щитами рыцарей: неведомый лучник вполне мог повторить атаку. В кольце окружавших нас врагов вроде бы наметилась небольшая брешь - и мы отчаянно пытались проскользнуть в нее, чтобы спрятаться в руинах древнего капища, видневшихся неподалеку. Коней пришлось бросить, но было ясно, что и они не очень помогли бы нам: слишком уж многочисленными были враги.
        - И зачем ты только вернулась, Иноэль… - тоскливо повторял Стаффорд. - Без тебя мы бы с радостью приняли бой, а не пятились, как последние трусы!
        - И пали бы в первые минуты боя, - отозвалась Иноэль. - Я не хотела бы этого…
        - Но мы так долго шли - и достигли цели нашего пути! - воскликнул Стаффорд. - Выходит, все оказалось напрасно…
        - Небеса иначе смотрят на поступки и их результаты, - возражала Иноэль. - Оставить вас одних - вот что обесценило бы мой путь…
        - А может, ей стоит сдаться? - проговорил Грош. - Ведь им нужна только она - и ей ничего плохого не сделают…
        - Что ты знаешь о замыслах инквизиторов? - хмуро поинтересовался Ламберт, водя перед собой мечом и осматриваясь по сторонам. - Много ли хорошего они для тебя сделали?
        - Признаться, пока что ничего, - честно ответил Грош. - Но я все еще надеюсь…
        Мы добрались до руин, представлявших собою сложную систему концентрических кругов из грубо обработанных камней и высоких плит, и нырнули в чуть утопленную площадку по центру. Казалось, мы в безопасности. Но это была лишь иллюзия - ведь враг и не думал отставать.
        - Сюда бы пару стрелков… - тоскливо проговорил Стаффорд, выглядывая из-за потерявшей от времени форму каменной плиты. - Отличная позиция - все подходы простреливаются…
        - Зато когда они подойдут ближе - в этом лабиринте их собственные стрелки станут бесполезны! - решительно сказал Ламберт. - Будем драться - и уничтожать их по одному!
        Я видел, с какой надеждой смотрит Иноэль на Ламберта, - и отвел взгляд. Ей-богу, сейчас было не до романтики!
        - Отойдем еще назад! - скомандовал Ламберт. - Пусть они увязнут в камнях - здесь мы их и накроем!
        Меня поражала уверенность рыцаря. До последней минуты он был уверен в победе, хотя врагов было в десятки раз больше!
        - А что делать нам, господин Ламберт? - осторожно спросил я.
        - Ты будешь играть, - твердо сказал он. - И петь…
        - Петь? - недоуменно спросил я.
        - Да, - кивнул он. - Ведь в стихах и струнах - твоя сила. Спой то, от чего враг дрогнет!
        Я замер с открытым ртом.
        Мне уже не раз приходилось поступать подобным образом. Но только сейчас я понял, что лютня - мое главное оружие, а стихи - настоящая сила!
        Пока я лихорадочно думал, какой песней врезать по врагу, мы осторожно пробирались через каменный завал. В какой-то момент Иноэль легко вскочила на высокий камень, оказавшись у всех на виду.
        - Иноэль… - предупредительно окликнул ее Ламберт.
        Но вдруг из-за крупного, видимо, некогда жертвенного камня с ревом вырвалась огромная черная тень. Ударом плотного, жаркого воздуха нас сбило с ног, прижало к растрескавшимся плитам - а тень устремилась вверх, словно слизнув с камня девушку!
        - Мальцемор! - заорал я.
        Но все уже видели, как поднимается вверх крылатое чудовище, стремясь унести прочь небесную посланницу. Иноэль отчаянно вырывалась, кричала - но цепкие когти надежно держали ее.
        Мы бессильно молчали, замерев в оцепенении. Казалось, потеряно все и навсегда.
        Но раздались три звонких, хлестких звука - и демон взревел от боли, дернулся в воздухе и как-то беспомощно заметался из стороны в сторону…
        Я в изумлении повернул голову на звук.
        Чуть в стороне, на верхушке здоровенного булыжника, удобно расставив ноги и нахлобучив очки в медной оправе, стоял гном-инженер с арбалетом в руках. Он сурово глядел в небо.
        Чуть поодаль из-за камней торчали головы еще двух гномьих арбалетчиков.
        Я не успел еще издать вопль радости, как услышал всеобщий испуганный вскрик: ослабевший демон выпустил Иноэль из когтей, и та полетела вниз с огромной высоты…
        - Вперед! - заорал инженер, указывая на посланницу, которой по странной иронии судьбы пришлось уже второй раз совершить падение с небес… Она исчезла за камнями - а нам оставалось лишь молиться…
        Демон со стоном повалился на землю где-то далеко в стороне. Но нам до него не было никакого дела. Мы бросились в ту сторону, где каждый из нас боялся увидеть хладный труп посланницы небес.
        Но к нашему изумлению и счастью, перед нами предстала живая и здоровая Иноэль. И рядом с ней - старый ветеран, что деловито отряхивал бороду и пыльные рукавицы.
        - Можете не благодарить! - пробасил он. - Ловить падающих с неба девиц - мое любимое занятие!
        - Как же мы рады вас видеть! - восторженно воскликнул Стаффорд, бросаясь к ветерану и тряся его руку. Ветеран с достоинством похлопал молодого рыцаря по плечу.
        - Очень рады! - сдержанно улыбаясь, подтвердил Ламберт.
        Грош же чуть ли не со слезами на глазах полез обниматься с подоспевшим инженером. Инженер громко хохотал, вздымая рыжие усы, и от души дубасил Гроша по тощей спине.
        - Приветствую! - Инженер помахал нам арбалетом. - Сдается, мы подоспели как раз к началу пирушки!
        - Как вы узнали, что нам грозит опасность? - спросила Иноэль, забыв уже, что самая большая опасность только что грозила именно ей.
        - И почему вы решили вернуться? - уточнил Ламберт. - Ведь вы собирались домой?
        - Все верно, - сказал инженер, хитроумным механизмом взводя арбалет и укладывая в желоб массивный острый болт. - Да только разве мы можем упустить такой шанс повеселиться? А если гномов не приглашают на развеселую пирушку - они приходят сами!
        И, резко развернувшись послал болт в лоб неизвестно откуда выскочившего наемника. Тот повалился на спину - только и мелькнули над камнями его мохнатые мокасины.
        - Занять оборону! - вскричал Ламберт.
        И добавил, подмигнув инженеру:
        - Уж теперь-то обороняться будет веселее!
        Гномы ответили дружным воинственным кличем.
        Глава пятнадцатая,
        в которой противостояние достигает предела
        Ферре был опытным военачальником, а оттого его воины не лезли на врага сломя голову. Так могли поступить лишь варвары - и первая атака смелых и агрессивных, но слишком уж горячих бойцов окончилась для них печально: двое сгинули где-то за первыми же камнями, а трое, не добежав даже до внешних камней капища, получили по тяжелому арбалетному болту промеж глаз.
        Инквизитор внимательно осмотрел место, где спрятались беглецы, и жестом подозвал наемника.
        Это был мародер из числа темных эльфов - редкий гость в землях Империи. Но отец Себастьян умеет удивлять. Осталось взглянуть, на что способна легендарная меткость эльфов.
        - Скажи, эльф, можешь ли ты поразить цель, не имея ее в поле зрения? - поинтересовался Ферре.
        Мародер с прищуром посмотрел на инквизитора и сказал туманно:
        - Забавно - в последнее время именно это мое качество особо востребовано…
        Ферре не понял, о чем говорил темный эльф, но это и не имело сейчас значения.
        - Сможешь прямо отсюда перебить врагов? - спросил Ферре. - Послав стрелы навесом - через камни?
        - Я уже поразил одного из врагов, - сказал мародер. - Но похоже, кто-то из них владеет искусством целителя. Впрочем, это имело бы смысл - надо лишь точно знать, где они находятся…
        - Я знаю, кто может тебе помочь… - сказал вкрадчивый голос.
        К ним незаметно приблизился уродливый помощник Великого Инквизитора.
        - Заурус? - удивленно произнес Ферре. Ему не слишком понравилось вмешательство уродливого соперника.
        - Называй меня так… - хихикнул горбун. - Это не важно. А важно то, что видит эта женщина…
        Он указал на шаманшу.
        - Колдунья? - нахмурился инквизитор. - Ты знаешь, как Магистрат относится к ним…
        - Теперь все будет иначе, - таинственно пообещал Заурус. - Какое тебе дело до мнения Магистрата? Тебе ведь надо увидеть невидимое…
        Ферре кивнул. Шаманша приблизилась к мародеру и положила руку на его голову.
        - Закрой глаза - и целься! - приказала она.
        Темный эльф подчинился: он прикрыл глаза и медленно потянул из колчана стрелу. Вложил ее в тугой эльфийский лук, замер.
        И вдруг бледно улыбнулся, прошептав:
        - Вижу!..
        Люди и гномы собрались в тесный круг на военный совет. Оставив в дозоре арбалетчика и воина в рогатом шлеме, обороняющиеся чувствовали себя в относительной безопасности.
        - Мы не можем сидеть здесь вечно, - твердо сказал Ламберт. - Даже если они не пойдут на немедленный штурм, то возьмут нас измором. А еще вероятнее - подтянут побольше сил и просто завалят нас количеством…
        - Значит, будем прорываться! - решительно заявил инженер и стукнул кулаком по каменной плите.
        - Прорываться так прорываться… - степенно сказал метатель огня, поглаживая свою адскую машину. - Мне бы на простор выйти - а там и развернуться можно…
        - Видите - они и не рискуют больше соваться! - подхватил Стаффорд. - Значит, не очень-то уверены в своих силах! Может, сразу ударим, не дожидаясь, пока они подготовятся?
        - Сил у них даже сейчас будет побольше нашего! - возразил Ламберт. - Одни ассасины чего стоят! И три инквизитора! Плюс этот лучник, который чуть не убил меня… Я уж не говорю о варварах…
        - И шаманше, - тихо добавил я. - Ее следует больше всего опасаться…
        - Это точно! - подтвердил Грош. Его аж передернуло от недавних воспоминаний.
        - Что-то не нравится мне это затишье! - заявил старый ветеран, прислушиваясь. - Что-то подсказывает мне…
        Его прервал короткий присвист - и старый гном повалился на спину со стрелой, торчащей повыше ключицы.
        - Всем в укрытие! - гаркнул инженер. - Прижаться к плитам! Да не туда - вот с этой стороны!
        Все бросились выполнять приказ инженера, вжавшись в камни со стороны врага - так стрелы, пущенные навесом, не могли поразить их. Только Иноэль не подчинилась - она склонилась над ветераном, спасая его целительным касанием…
        Точно прочитав мысли незримого стрелка, вперед метнулся Ламберт - и выставил щит над головой у Иноэль. И тут же вспучился металл, брызнули щепки - щит с силой пробила стрела, едва не коснувшись локонов девушки. Ламберт схватил Иноэль и оттащил к камням. Следом поволок и стонущего ветерана.
        И точно - в то место, где он только что лежал, ударили одна за другой две черные стрелы.
        - Подряд бьет! - хмуро сказал инженер. - Готов поклясться, что это дело рук эльфийского мародера! Только кто указывает ему цели? Эй, наверху! Что видно? Откуда бьет лучник?
        - Из-за лошадей! - с досадой отозвался арбалетчик. - Оттого сразу не заметили! Вот, показался… С ним какая-то старуха - держит руки у него на голове…
        - Шаманша! - выдохнул я.
        - Снимите их, быстро! - заорал инженер.
        Но мародер и шаманша точно услышали сказанное - и мигом исчезли за деревьями. Только зря потраченный болт врезался в корявый ствол.
        А Иноэль выхаживала ветерана, производя магические пассы, шепча какие-то непонятные слова…
        - А ты все можешь так вылечить? - спросил я тихо.
        - К сожалению, нет, - покачала головой Иноэль, продолжая пассы над ранами гнома. - Да и не хватит у меня сил на многих раненых…
        Наконец ветеран с кряхтением сел, потирая пораженное плечо.
        - Что я хотел сказать и не договорил? - произнес он. - Ах, да! Сдается мне, что нас будут отстреливать поодиночке, как куропаток. И, кажется, я попал в точку. Или это в меня попали?
        Гномы расхохотались грубой шутке ветерана. Все-таки жизнелюбие у них поразительное! Но жизнелюбие гномов не противопоставишь мечам и стрелам.
        - Что ж, - мрачно сказал Ламберт. - Теперь мы по крайней мере знаем, что даже здесь не можем чувствовать себя в безопасности.
        - А значит, надо идти на прорыв! - воскликнул Стаффорд. - Так?
        - Так-то оно так, - сказал инженер. - Но неплохо было бы сначала сделать вылазку и выявить у них слабые места. А еще лучше - пришлепнуть этого поганого мародера. Я аж чесаться начинаю, как про него подумаю…
        - Эй, внизу! - крикнул с верхушки большой каменной плиты гном-наблюдатель. - К нам какая-то делегация направляется. С белым флагом. Прикажете пришлепнуть?
        - Не надо! - сказал Ламберт. - Это, наверное, парламентеры.
        - Ну-ну, - отозвался арбалетчик. - А я бы пришлепнул - чтобы не шлялись почем зря…
        В качестве парламентера в сопровождении ассасина выехал не кто-то, а инквизитор Ферре собственной персоной. Нельзя было отказать ему в смелости. Впрочем, как и в изрядной самонадеянности и заносчивости. В руках его была пика с большим белым платком на острие. Он гордо гарцевал верхом на коне, с насмешкой поглядывая на руины, где притаился противник.
        - Эй, есть здесь кто живой? - крикнул он. - Я бы хотел обратиться не к рыцарям - с ними все уже ясно. Я обращаюсь к гномам.
        - Вот еще новости! - крикнул инженер, не показываясь из-за камней. - Мы здесь все вместе!
        - Помилуйте! - рассмеялся Ферре. - Господа гномы, зачем вы берете на себя чужую вину? Славные воины Горных Кланов, вы чужие в этом конфликте! А потому мы отпускаем вас и закрываем глаза на ваше вооруженное вторжение на территорию Империи! Идите с миром. Оставьте нам посланницу и ее похитителей…
        - Черта с два! - залихватски крикнул инженер. - С какой стати?
        - Тогда у нас другое предложение, - продолжил Ферре. - Схватите их - и передайте нам. Клянусь - вас ждет за это щедрая награда!
        Ответом ему был дружный молодецкий хохот.
        - Спокон века гномы не принимали подобных подачек! - крикнул воин в рогатом шлеме.
        - Правильно, - усмехнулся инженер. - У меня к вам встречное предложение, господин инквизитор: вы немедленно уберетесь с нашего пути - и мы сохраним жизнь вам и вашим людям…
        Ферре лишь холодно улыбался в ответ. У него кончились слова.
        Но остались длинные мечи и острые стрелы.
        Ближе к ночи гномы стали готовиться к вылазке.
        Горел тусклый костер из собранных тут же веток, скупо подсвечивая лица.
        - Можно с вами? - спросил Стаффорд, наблюдая, как гномы тщательно подгоняют амуницию - чтоб нигде не звенело, не брякало, выдавая лазутчиков.
        - Извиняй, господин рыцарь, - ответил инженер. - Ты, конечно, воин храбрый. Но куда тебе тягаться с гномами в скрытности и умении двигаться в темноте?
        Стаффорд обиженно поджал губы и отошел. Ламберт с усмешкой похлопал его по плечу:
        - Хватит еще на твой век вылазок, вот увидишь!
        Отряд лазутчиков в составе самого инженера, одного арбалетчика и воина-молотобойца в рогатом шлеме тихо исчез в темноте. Нам оставалось только ждать результатов разведки - чтобы принять окончательное решение, как поступить дальше.
        Ламберт со Стаффордом несли дозор, Иноэль, укрытая грубой накидкой, тихо спала у плиты, расписанной древними языческими рунами. У другой плиты громогласно храпел ветеран, оглашая округу ужасающими звуками - на страх противнику.
        Мы же с Грошем зябко ежились у костра, дожидаясь возвращения наших разведчиков. Грош, зевая, тасовал карточную колоду, показывая мне нехитрые фокусы.
        Наконец краем уха я уловил в камнях какое-то движение.
        - Наверное, наши! - решил я и направился к проему между высокими каменными столбами. - Эй, вы где?
        Я не сразу сообразил, что из темноты на меня пялится совершенно чужое лицо. То, что это именно лицо, я понял не сразу - оно было густо измазано в саже и оттого почти сливалось с темнотой. Мигом позже лицо оскалилось ослепительно белыми зубами, тускло блеснул металл.
        Я с воплем бросился обратно, к нашему маленькому костру, словно он мог даровать мне спасение.
        - А-а!!! На нас напали!
        Я и глазом моргнуть не успел, как ночная тишина огласилась дикими воплями, а тьма наполнилась жуткими фигурами, такими же темными и стремящимися с этой тьмой слиться. Видимо, варварам пришла в голову удачная мысль перемазаться сажей с головы до ног. Если замысел был в том, чтобы напугать меня до смерти, - им это удалось с лихвой.
        Но ночная тьма, которая послужила наемникам отличным прикрытием, сыграла с ними злую шутку: они толкались, мешали друг другу, спотыкались и падали. Дело, однако, принимало серьезный оборот, и нас с Грошем наверняка ожидала бы быстрая расправа, если бы у нас из-за спины не появился заспанный метатель огня.
        Лязгнуло зловещее устройство - и в сторону нападавших устремились клубы жирного пламени. Отчаянный, полный боли вой огласил стены капища. А метатель уже повернулся в противоположную сторону и направил струю огня в черную расщелину между камнями - на всякий случай.
        И не просчитался: там, разбрасывая вокруг себя огненные капли, заметались горящие фигуры.
        - Спать надо ночью, а не по гостям лазить! - мрачно констатировал метатель огня.
        Сверху слышались хлесткие выстрелы арбалета: гном ловко отстреливал коварных варваров, подсвеченных горящими товарищами.
        Ламберт со Стаффордом уже были здесь, стоя спиной к спине в готовности держать оборону. Разбуженный старый ветеран уже гонял оставшихся варваров своим гигантским топором. Тем временем метатель огня, присев на корточки, торопливо чистил и заряжал свое огненное устройство.
        Лишь Иноэль сидела тихо, прижавшись спиной к холодному камню.
        Всюду горели остатки огненной жидкости из механизма метателя огня, освещая покосившиеся плиты, заставляя двигаться неясные тени, и казалось, что древнее капище обрело новую жизнь.
        - Значит, мы решили в разведку, а они - напасть? - проговорил Стаффорд. - Странное совпадение!
        - Вряд ли это совпадение, - возразил Ламберт. - Скорее всего наших друзей-гномов схватили и решили тут же воспользоваться тем, что мы ослабли - как раз на их количество! Так что следует ждать новых атак…
        - А вот и они! - мрачно сказал Стаффорд. - Вижу охотников на ведьм… Инквизиторов…
        - Свидрик! - рыкнул Ламберт.
        - Что? - растерянно отозвался я.
        - Бери лютню и играй!
        - Что играть?
        Мне уже не ответили: Ламберт бросился в атаку стразу на двух охотников на ведьм. Стаффорд из укрытия напал на инквизитора и с одного удара свалил его, тяжело ранив. Он чуть было не пал от руки замахнувшегося ассасина. Но того удачно снял арбалетчик, взявшийся прикрывать рыцарей.
        В каменном лабиринте раздавался свирепый рык старого ветерана: он в одиночку бился с тремя охотниками на ведьм. Метались отблески пламени, зловещие тени. Картина происходящего была настолько ужасающей, что мне потребовалось забыться.
        Я схватил лютню, ударил по струнам. Эта мелодия была ни на что не похожа, и слова получались какие-то неказистые, но в них я вложил все силы, что еще оставались у меня.
        В этой песне было что-то и от той дикой мелодии, под которую выплясывали варвары, и от той, задорной, что я пел в таверне, и от злой песни бродяг, выплеснутой в лицо демонам. В ней были отчаяние и злость, безысходность и надежда, покорность судьбе и уверенность в победе. Я уже не слышал звуков битвы, не видел врагов и даже не пел уже - кричал, как кричат гномы свои боевые речовки!
        …Когда перед глазами появились наши пропавшие лазутчики, я поначалу не поверил своим глазам. Я даже не успел ничего спросить, как инженер сам сказал - торопливо заряжая арбалет.
        - Спасибо, друг, если б не ты - сгинули б мы, как пить дать…
        - Это точно! - пробасил воин с молотом. - Нас как будто ждали - сразу обложили, уж думали - все, крышка!
        - Но нам удалось пробиться! - воскликнул инженер, стреляя куда-то в проход. Там вскрикнул и упал охотник на ведьм. - Едва мы услышали твою музыку - сразу поняли, куда нужно бежать, и к нам словно силы вернулись!
        Трудно было поверить, что моя музыка так помогает сражению. Но мы все еще держались - и это само по себе было удивительно!
        Иноэль вновь заживляла раны - на этот раз Стаффорду. Плечо ему раздробил булавой свирепый инквизитор. Но несколько пассов - и Стаффорд снова ринулся в бой.
        Но Иноэль становилась все бледнее и слабела буквально на глазах. Я был уверен, что все дело в оставляющей ее силе, которой она делится с ранеными друзьями.
        Как бы то ни было, бой следовало прекращать. И я принялся отчаянно перебирать струны, горланя воинственные фразы. На некоторое время я забылся, увлекшись и даже зажмурив глаза, а когда вновь обратил внимание на происходящее - слова застряли у меня в горле.
        В нескольких шагах от меня стояла шаманша.
        Особенно поразило меня то, что глаза ее были закрыты. Она водила вокруг себя руками, словно пыталась нашарить что-то. И вдруг уставилась на меня.
        Это я так решил, что уставилась, - ведь она по-прежнему не открывала глаз!
        В этот миг я почувствовал прикосновение смерти. Какая-то сила заставила меня поднять взгляд к черным небесам. И я увидел, как невероятно медленно, будто из холодной глубины звездного неба, прямо мне в лицо плывет черная стрела.
        Странное спокойствие посетило меня. Словно я уже смирился с неизбежным и попрощался навсегда с этим миром. И мне осталось лишь одно - любоваться прекрасным зрелищем стрелы, несущейся мне в голову на фоне бесстрастных звезд…
        Я моргнул раз, другой. И понял, что полет стрелы несколько затянулся. Тогда во мне вновь проснулся природный человеческий страх - и я шарахнулся в сторону.
        Стрела врезалась щель между камнями и задребезжала, словно заходясь от ярости промаха.
        А я почувствовал, как мне на плечо легла тяжелая, но мягкая рука. Я резко обернулся, уже зная, кого увижу.
        - Горензеф! - воскликнул я.
        Маг кивнул мне - приветливо, но сдержанно: все его внимание было обращено на шаманшу.
        Под ногами шмыгнула знакомая тень, касаясь ноги и рассыпаясь колкими искрами.
        - Густав! - проговорил я, опускаясь на одно колено.
        Кот выразительно сверкнул желтым глазом:
        - Отойдем! Скорее! Не будем мешать старому спору…
        Я понял, что невольно вмешался в столкновение сил, неподвластных моему пониманию. И осторожно перебрался за спину Горензефа.
        - Что ты здесь делаешь, старая ведьма? - грозно спросил Горензеф. - Зачем ты опять вмешиваешься в дела смертных?
        - Дела смертных? - усмехнулась шаманша и, открыв глаза, впилась взглядом в мага. - С каких это пор дела ангелов переданы людям?
        - И все-таки ты не имеешь права принимать чью-либо сторону! - сказал Горензеф. - Или ты забыла цену своей свободы?
        - Кто ты такой, чтобы указывать мне? - Лицо шаманши исказилось злобой. - Или ты сам безгрешен?
        - После твоих преступлений тебе была обещана смерть, - сказал Горензеф, делая шаг вперед. - И только изгнание за пределы людских земель спасло тебя. А сейчас ты вернулась, да еще на стороне инквизиции?! Не слишком ли ты далеко зашла?
        - Ты просто завидуешь, белый маг! - хихикнула шаманша. - Тебя инквизиция небось не жалует!
        - Ты заставила меня нарушить свои заветы, - с негодованием сказал Горензеф. - И мне тоже придется вмешаться в события - чтобы остановить тебя!
        Я замер в благоговейном ужасе. Я все еще не мог понять - что же заставило мага явиться сюда лично, в самую гущу битвы?
        - Я вмешался в потоки судеб, - с сожалением сказал Горензеф. - И теперь никто не может предсказать, как повернется эта история. Я бы желал не делать этого - но зло стало серьезно перевешивать в этом противостоянии.
        - Так и есть, - грустно сказал Иноэль. - Зло давно уже нарушило равновесие и грозит окончательно захлестнуть Невендаар…
        Услышав голос Иноэль, шаманша подалась вперед, указывая в темноту скрюченным пальцем:
        - Вот, вот кто несет настоящее разрушение! Вот кто определит судьбу Невендаара и погубит всех нас! А ты, белый маг, ты просто глупец, попавшийся на ее удочку!
        - Убирайся, ведьма, вольная служительница Мортис! - с угрозой сказал Горензеф. - Беги, пока я не исполнил приговор десяти магов!
        Шаманша тихо рассмеялась:
        - Я уйду, мне нет нужды оставаться. И без меня вам хватит бед…
        И она исчезла - перед тем швырнув в воздух пригоршню сверкающего порошка.
        - Яд Мортис! - воскликнул я.
        Порошок клубился, разрастаясь большим облаком. Я замер от ужаса, понимая, что проклятая старуха решила напоследок погубить всех нас. Но Горензеф уже творил заклинание, прикрыв глаза и беззвучно шевеля губами. И прежде чем ядовитое облако коснулось наших голов, он взмахнул посохом - и пространство вокруг озарилось бледным светом, в котором исчезли убийственные частички яда Мортис.
        - Защита от магии Смерти, - проговорил маг. - Однако здесь нельзя находиться. Наверняка мерзавка оставила еще какую-нибудь гадость напоследок!
        Слова мага придали нам сил и решимости вырваться из кольца врагов. Мы с Грошем подхватили Иноэль и устремились за Горензефом. Маг шел решительно, словно его посох защищал нас от стали вражеских мечей. Я уже знал про заклинания невидимости и отвода глаз. Но просто уйти мы не могли - ведь рядом насмерть бились с врагами наши друзья, и ничего не оставалось, как раскрыть себя.
        Мы замерли на выходе из капища.
        - Ламберт, Стаффорд! Гномы! Все сюда! - крикнул я. - Мы здесь!
        Первым на призыв откликнулся старый ветеран. Он встал впереди, опершись на длинное топорище, в готовности прокладывать путь своим чудовищным оружием. Тут же подоспели арбалетчики, инженер, а следом, отбиваясь молотом от наседавшего инквизитора, пятился гном в рогатом шлеме. Последним из капища выскочил метатель огня. Едва он поднял свое пламенное устройство, как инквизитор бросился за камни, понимая, чем грозит его применение.
        Огненный вал отбросил назад выскочивших для преследования ассасинов и примкнувших к ним варваров.
        С двух сторон из темноты вынырнули Ламберт и Стаффорд. Осунувшиеся от усталости, с доспехами, иссеченными вражескими клинками, в пятнах запекшейся крови, они со сдержанным удивлением взирали на Горензефа.
        - Это белый маг! - пояснил я. - Он поможет нам прорваться!
        Рыцари ничего не ответили. Да и не время было для разговоров: поняв, что мы оказались на открытой местности, Ферре мог организовать куда более успешную атаку.
        - Вперед! - приказал Ламберт.
        И мы решительно двинулись в темноту.
        Тут же нам навстречу ринулась группа варваров. Но мы уже были готовы: впереди с яростным рыком замахал топором ветеран, по флангам стойко держались рыцари. Арбалетчики пятились, обстреливая капище, не давая высунуться ассасинам.
        Но случилось то, чего не ожидал никто.
        Невидимая волна страха пронеслась по нашим рядам, и каждый ощутил ни с чем не сравнимый холод смерти.
        И тут же в свете луны с земли стали подыматься темные фигуры.
        - О, ведьма! Ты дорого за это заплатишь! - воскликнул Горензеф.
        - Что это значит? - пискнул Грош.
        - Молитвами к Мортис она подняла павших! - ответил Горензеф. - Обернувшись зомби, они имеют лишь одно-единственное желание - расправиться с нами!
        А павшие все подымались: все, кто погиб в сегодняшней и во вчерашней схватках - и люди, и демоны. Все они поднялись и со всех сторон устремились в нашу сторону.
        - Чтоб меня разорвало! - воскликнул старый ветеран. - Да мы, никак, пользуемся успехом!
        - Бей проклятую нежить! - крикнул инженер.
        И арбалеты со звоном разрядились, заставляя вдребезги разлетаться рычащие головы.
        Но зомби было слишком много, чтобы удержать их на расстоянии силою трех арбалетов. И даже цепь молний, посланная магом, не сильно задержала врагов. И вскоре в дело вступили мечи, молот и топор. Одно обстоятельство несколько сглаживало ситуацию: вылезшим из укрытия ассасинам не представилось возможности отправить в нас свои смертельные клинки - мешали нежданные союзники, заполонившие поле.
        Старый ветеран работал топором, как лопатой, прокладывая путь, по флангам отгоняли нежить доблестные рыцари. Пару раз дыхнул пламенем механизм метателя огня, значительно поубавив число врагов и заставив шататься по округе кошмарные полуживые факелы.
        Наконец нам удалось пробиться к дороге. Здесь нас уже ждала засада: сам инквизитор Ферре, его верный ассасин и несколько охотников на ведьм, видимо, подошедших в качестве подкрепления. Но у наших врагов уже почти не осталось решимости. И главное - они не ожидали, что на нашу сторону встанет маг!
        Арбалетчики во главе с инженером немедленно взяли на прицел ассасина. Все замерли в ожидании - чем обернется опасная ситуация. Где-то по пятам шли зомби и оставшиеся служители инквизиции - и нам совершенно не улыбалось стоять и ждать, пока нас возьмут в смертельные «клещи».
        - Эй, маг! Ты поплатишься за помощь врагам Церкви! - злобно крикнул Ферре.
        - О да, я помню: инквизиция не прощает обид… - спокойно ответил Горензеф. - А ну, прочь с дороги!
        - Умри же, маг! - произнес Ферре.
        И тут я увидел, как из-за дерева на обочине тихо появился изящный темный силуэт. Быстрое движение - и знакомый свист в воздухе.
        Я уж и не помню, откуда у меня взялись силы на этот порыв. Но я бросился вперед, пытаясь оттолкнуть мага с пути смертельного полета стрелы.
        И сам наткнулся на нее.
        В груди вспыхнула боль - и я разом потерял дыхание. И уже сползая наземь, я краем глаза увидел, как понеслись в сторону коварного мародера потоки пламени, как яростно бросились в атаку гномы и рыцари. Цепь молний вырвалась из пальцев мага, вгоняя страх во врага, лишая его сил и решимости…
        Глаза мои закрылись, и я будто сквозь туман услышал испуганный голос Иноэль:
        - Я больше не могу лечить… Мои силы иссякли…
        И я подумал, что вот она - смерть.
        Только почему-то все не умирал, да и боль начала проходить…
        - Думаю, лечение ему не потребуется, - сказал Горензеф, и как показалось - с усмешкой.
        Странно - но я вроде бы, умирая, почувствовал некоторую обиду! Неужто я такой никчемный человек, чтобы не попытаться меня спасти?
        Я открыл один глаз. Затем - другой. И подумал, что мертвые так не делают. А потому превозмог боль - и попытался подняться на ноги. Грош помог мне.
        - Смотри, какая штука! - радостно воскликнул он.
        И поводил у меня перед носом черной стрелой.
        Ее острие намертво впилось в основание драконьего зуба, висевшего у меня на груди.
        И в этот миг я понял, что такое настоящая удача.
        И что такое - настоящее счастье.
        Просто - жить!
        Эпилог,
        в котором происходит долгожданная встреча
        Уже на рассвете у городских ворот мы прощались с великим магом. Гномы оставили нас чуть раньше, незаметно свернув с дороги и отправившись по своим делам. Ламберт и Стаффорд продолжали пристально вглядываться в каждого прохожего, считая, что их миссия не закончена, пока не пересечены ворота императорского дворца, а потому ждали нас с нетерпением и неудовольствием.
        Сам же маг напрочь отказался идти вместе с нами к Императору.
        - Я и так зашел слишком далеко, - не без сожаления сказал Горензеф. - Подозреваю, такова и была задумка моей старой знакомой - заставить магию вмешаться в дела людей.
        - Но что в этом плохого? - пожал плечами Грош. - Если бы не вы, любезный Горензеф, нам всем пришлось бы туго!
        - Возможно, - кивнул маг. - Но теперь, когда я нарушил течение ваших судеб, события стали совершенно непредсказуемы. Кто знает - чем это обернется для Невендаара? Ведь маг обязан закрыть сердце для жалости к отдельным людям, когда речь идет о судьбе целого мира…
        - Мне кажется, вы сами думаете совсем иначе, - сказала Иноэль. - Стихии стихиями, но ведь вы прежде всего человек. И человек добрый, чуткий - какие только и дают право на существование жестокому миру Невендаара…
        - Самому мне трудно судить об этом… - чуть смутившись, улыбнулся Горензеф.
        - Не нужно излишней скромности, могущественный волшебник! - донеслось снизу, и каждый ощутил, как кто-то бесцеремонно топчется у него по ногам. - Вы заслужили и похвалу, и признание! Я буду ходатайствовать, чтобы вас немедленно внесли в летописи!
        - Прекрати, Густав! - возмутился Горензеф.
        - Никто не заставит, м-мао, замолчать голос правды! - заявил кот, сверкая желтым глазом. - Я лично впишу эту битву в анналы истории!
        Все засмеялись, Горензеф покачал головой и сказал:
        - Вам нужно спешить. Иноэль должна предстать перед Императором, как велит ее судьба.
        - Но ведь мы еще встретимся? - с надеждой спросил я.
        - Все может быть… - туманно сказал маг и отправился прочь от столичных ворот. Следом, гордо распушив хвост, семенил черный, как ночь, кот.
        Я невольно нащупал на груди зуб дракона - теперь с глубокой выщерблиной по центру. Зуб судьбы, вцепившийся в мою, казалось, неизбежную смерть. И подумал о том, что здесь, на просторах Невендаара, не стоит зарекаться ни от опасности, ни от удачи, ни от самых неожиданных встреч.
        А нас уже ждали величественные шпили императорского дворца, о красоте и роскоши которого ходили легенды. И сердце замирало при мысли о том, что нам предстоит увидеть самого властителя Империи. И немного не по себе делалось от того, что мы сами попадем под взор его мудрых и властных глаз…
        Император встречал нас торжественно, восседая на драгоценном троне. Войдя в огромный, поражающий одновременно роскошью и воинственной строгостью зал, я ощутил робость.
        Ведь даже в мечтах своих я не касался такой возможности - увидеть величайшего из смертных Империи. И теперь не был уверен - заслужили ли мы с приятелем подобную награду за храбрость или же, напротив, - плаху за временное содействие врагу…
        Впрочем, зрелище захватило нас, и ни о чем другом думать не хотелось. Стало вдруг понятно, для чего Император выбрал такую форму для встречи с теми, кто доставил ему священную посланницу небес.
        Ведь сейчас он занял трон только лишь с той целью, чтобы встать с него, торжественно спуститься по золоченым ступеням, величественно пройти через коридор из могучих рыцарей, за которыми толпились изысканно разодетые вельможи и дамы, лично, с несвойственной монарху кротостью, поклониться небесной посланнице.
        Вид монарха, склоняющегося перед Иноэль, потряс нас до глубины души. И не только нас - и придворных, и почетный рыцарский караул… И, следуя порыву повелителя, все мы невольно склонились перед нашей бывшей спутницей.
        - Вот мы и увиделись, о прекрасный ангел, небесная звезда, сошедшая на грешную землю! - произнес Император. - Ты действительно прекраснее всех дев, каких довелось мне видеть. Значит, слова Прорицательницы оказались верны. И я думаю, слова твои будут столь же удивительны, как и твой чудный облик…
        - Мне есть, что сказать вам, великий Император, - спокойно сказала Иноэль, и слова ее лились с такой легкостью, словно стоящий перед нею был таким же простым человеком, как и мы с Грошем. - Но боюсь, многое из сказанного мной будет печально. Ангел Изериль поручил мне важную миссию, и мне потребуется ваша помощь…
        - Воля небес - закон для Империи, - почтительно сказал Император и обратил свой взор чуть в сторону. - Такова наша священная вера. Так ведь, Великий Инквизитор?
        Я похолодел от страха: у нас за спиной, чуть в стороне, стояла знакомая фигура.
        Отец Себастьян!
        Но как он изменился - в этой роскошной мантии из черного бархата с кроваво-алыми вставками, в высоком головном уборе, придающем ему еще больше величественности! Надо же - Великий Инквизитор! Кто бы мог подумать, что за время нашего путешествия этот мрачный человек так высоко заберется по крутой и запутанной лестнице власти!
        Себастьян приветливо улыбался Иноэль, почтительно склонял голову перед Императором.
        Но ни разу не взглянул в нашу с Грошем сторону. Это показалось мне крайне неприятным признаком. Похоже, нам удалось обрести могущественного врага в лице самого Великого Инквизитора! Это, безусловно, почетно, но… смертельно опасно.
        Мы с Грошем стояли, проглотив языки. Никто и не думал давать нам слово, а сами бы мы никогда не решились заговорить. А потому надеялись, что Ламберт сам изложит все обвинения в адрес новоявленного главы Магистрата.
        Но не тут-то было: рыцари молча опустились на колено, склонив перед Императором головы. Мы с Грошем неловко последовали их примеру.
        Видимо, я совсем не разбираюсь в тонкостях политики. Но подозреваю, что своей долгой жизнью обязан именно этому молчанию.
        Некоторое время Император тихо общался с Иноэль. Великий Инквизитор жадно тянул шею в ту сторону - но ни слова не долетало до наших ушей. Зато было видно, как Иноэль указывает на рыцарей, на нас…
        Наконец Император обратил свой высочайший взор на рыцарей.
        - Вы достойно справились с моим заданием, - сказал Император. - Отныне ты, Ламберт, получаешь почетное звание паладина…
        - Это великая честь для меня, повелитель. - Ламберт склонил голову, прижимая к сердцу ладонь, голос его дрогнул.
        - Ты, Стаффорд, становишься имперским рыцарем…
        - Великая честь! - воскликнул Стаффорд.
        - Надеюсь, вы продолжите служение своему повелителю, - со снисходительной улыбкой сказал Император. - Мне нужны славные воины, готовые к подвигам! Империя так нуждается и в отважных воинах, и в славных подвигах. Ведь именно подвиги составляют славу Империи!
        Я почувствовал, как по телу пробежали мурашки: от этих слов Императора ощутимо повеяло войной. Тут же вспомнились невеселые рассуждения мага…
        Но Император не дал мне погрузиться в раздумья.
        Теперь он стоял рядом со мной и Грошем, и я думал только о том, чтобы не испортить момент, повалившись без чувств от избытка впечатлений.
        - Ты, Огюст по прозвищу Грош, проявил себя ловким и изобретательным служителем нашей воли… - произнес Император, и я невольно скосился на Иноэль - что она про нас наговорила? - За ловкость твою и смелость назначаю тебя императорским следопытом…
        - Но я даже не умею стрелять из лука, ваше величество… - робко проговорил Грош.
        - Уверен, ты кого угодно убедишь в обратном! - рассмеялся Император. - Сумел же ты доказать, что лучше всех в карты играют монахи!
        Придворные оценили шутку монарха и дружно зааплодировали. Даже Великий Инквизитор заставил себя болезненно улыбнуться.
        Довольный Император подошел ко мне.
        - А ты, Свидрик, удивил нас своими чудными мелодиями и словами, вдохновляющими воинов на подвиги. Я мог бы, конечно, предложить тебе место придворного поэта…
        - Благодарю вас, ваше величество, - сказал я с некоторой горячностью. - Но я бы хотел служить вам на просторах Невендаара, собственными глазами наблюдая за тем, что происходит на землях Империи и иных племен…
        - Я так и думал, - кивнул Император. - А посему назначаю тебя императорским бардом и поручаю тебе вести поэтическую летопись нашей великой эпохи.
        Я склонился в глубоком поклоне.
        Аудиенция перешла в роскошный пир, и было еще много такого, о чем я и помыслить не мог, отправляясь в свое далекое путешествие.
        Все складывалось удивительным и прекрасным образом.
        Но лишь такой наивный юнец, каким я был тогда, мог решить, что наступил конец испытаниям, уготованным мне небесами.
        Как бы не так!
        Все только начиналось.