Сохранить .
Крыша мира. Карфаген Владислав Валерьевич Выставной
        Вселенная «Метро 2035»Крыша мира #2Метро
        Карфаген должен быть разрушен. Никто не знает, какая катастрофа надвигается на убежище в глубинах Кавказских гор, но все уже смирились с неизбежным.
        Все, кроме Змея. Только не любят здесь пророков и тех, кто выступает против системы.
        И потому ему путь один - в «каменный мешок», вместе с другими несогласными.
        Но смогут ли стены удержать того, кто уже достиг Крыши мира?
        Как он поступит, когда «крыша» его собственного, подземного мира станет смертельной ловушкой для всех обитателей?
        КНИГА СОДЕРЖИТ НЕЦЕНЗУРНУЮ БРАНЬ
        Владислав Выставной
        Метро 2035
        Крыша мира
        Карфаген
        Серия «Вселенная метро 2035»
        Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя, запрещается.
        Автор идеи - Дмитрий Глуховский
        Главный редактор проекта - Вячеслав Бакулин
        Оформление серии - Павел Бондаренко
        , 2019

* * *
        Любимой Ксении
        Глава первая
        Возвращение в ад
        В яме было темно и душно. Змей продолжал работать лопатой, то и дело заходясь в кашле от едкой пыли. Комья раздробленной породы вылетали за пределы рваной земляной дыры и тут же скатывались обратно, словно стремясь похоронить под собой потревожившего неподатливую почву человека.
        - Да где же оно, чтоб его?! Ничего не понимаю… - раздраженно пробормотал Змей и грязным запястьем попытался смахнуть со лба пот, который едкими каплями затекал в глаза и мешал сосредоточиться. Но стало только хуже. Хрипло закашлявшись, он сплюнул сгусток черной от забивающейся в рот пыли слюны и продолжил яростно вгрызаться в землю. Немного имелось мест в этих подземельях, среди руды и плотного камня, где можно было копать обыкновенной лопатой. Для таких работ скорее подошли бы отбойный молоток да матерное слово проходчика. Здесь же, у выхода на поверхность, штольню устилал толстый слой отработанной породы. Именно потому Змей выбрал в свое время это место для тайника. Да только есть у тайников одно крайне неприятное свойство - скрываться не только от посторонних любопытных глаз, но в том числе и от своего хозяина.
        - Давай же, ну! - шептал Змей, с размаху втыкая лоток в почти непробиваемую землю.
        Звякнуло. Лопата уперлась во что-то твердое. Змей издал победный возглас, принялся рыть активнее - до тех пор, пока на лице его не отразилось недоумение. Щека нервно дернулась.
        Он искал герметичный металлический ящик с заначкой. А откопал… человеческую голову. Точнее, разложившееся до костей тело в истлевшей одежде, с проломленным черепом и брошенную рядом кирку. Надо полагать, она и звякнула при соприкосновении с лопатой. Не нужно было быть криминалистом, чтобы заметить, что треугольная дыра в голове застывшего навсегда бедолаги идеально соответствует острию кирки. Этого малого, кем бы он ни был, грохнули. Причем за его, Змея, заначку. Которой, разумеется, здесь уже не было.
        - Да чтоб ты сдох… - устало опустившись на корточки, сказал мертвецу Змей.
        Лег рядом, вытянувшись, насколько позволяла яма. Вид из нее был - как из могилы. Черт, это ведь и была могила. Змей повернул голову.
        На него таращилась пустая глазница безмолвного соседа: рот с гнилыми зубами чуть приоткрыт, на черепе с почерневшими остатками кожи - приветливая улыбка, и запашок - не то чтобы «от кутюр».
        - Прости, приятель, - прошептал Змей. - Нам обоим не повезло.
        Надо было выбираться, но он смертельно устал.
        Закрыл глаза и подумал, что надо двигать дальше, здесь ловить было больше нечего.
        Под ногой что-то звякнуло. Сдвинув ботинок в сторону, Змей заметил сверкнувший в пыли отблеск. Наклонился и поднял монету.
        Вольфрамовая «десятка». Блестящая, новенькая. Кто мог обронить ее в этих безлюдных катакомбах? Уж не тот ли, кто тащил украденные у него денежки? Он напрасно понадеялся на заначку, оставленную «на черный день», и уже начинал думать, что фортуна окончательно отвернулась от него. И вот - новый шанс.
        Решил проверить удачу.
        Щелчком большого пальца подбросил монету, загадав «решку». Поймал, раскрыл ладонь. И даже не удивился, увидев нагло сверкнувшего «орла», роль которого исполняла эмблема Директории.
        Все-таки его везение имело предел. Злой рок, в принципе, был его верным спутником с момента возвращения. С другой стороны, он и не привык полагаться на удачу. Да и не было пока повода расслабляться.
        В бледном свете плафона рассмотрел увесистый металлический диск с символикой Директории. Сцепленные в единый механизм шестерни являлись символом общего труда во имя единой цели. Однако простым людом символ этот трактовался иначе: мол, все мы безвольные шестеренки бездушной подземной машины; можно сколько угодно болтать о всеобщем благе, если не знать, что есть кто-то, дергающий за рычаги чудовищного механизма исключительно во имя собственных интересов. Там, на элитных уровнях, плевать хотели на тех, кто обеспечивал их сытую и беззаботную жизнь. Неудивительно, что в последнее время этот механизм, хорошо смазанный потом и кровью, пошел вразнос. И обилие кровавой «смазки» уже не помогало.
        Все становилось только хуже.
        Он видел висящих на ржавом рельсе фермеров - потеряв урожай, отравленный черной водой, они не стали ждать голодной смерти. Видел сожженных из огнеметов рабочих - они всего лишь осмелились требовать чистого воздуха. Видел расчлененные тела и разрисованные запекшейся кровью стены - в Мрачных Норах гадали на человеческих внутренностях, после чего пожирали мясо. Много чего и раньше творилось в угрюмых недрах Карфагена, но лишь теперь стыдливо заметенная под ковер грязь стала расползаться, стремясь замарать каждого.
        Только здесь, в заброшенных туннелях, ничего не изменилось. Что может измениться в бесконечной сети бетонных нор? Темный коридор с подтеками битума и разводами белесого осадка на покатых стенах оставался таковым с момента постройки еще до Катастрофы. Единственный треснутый плафон на сотню шагов, лужи черной воды под ногами… Разве что воздух стал еще более затхлым - наверное, стала барахлить вентиляция. Не очень хорошие новости, если не брать в расчет куда более неприятные.
        Его не было в Карфагене около месяца. Черная вода, прибывающая от подножия Запретной горы, затопила нижние уровни двух секторов, уничтожая урожай гидропонных ферм - а это уже грозило тотальным голодом. Западный сектор, в котором Змей рассчитывал отсидеться и перевести дух после длительной вылазки, обезлюдел. Даже авторитетные ребята из касты неприкасаемых, державшие в своих руках тамошние заводские дела, горнодобычу, торговлю едой и «кисляком», покинули свое некогда теплое местечко. Перемены были тревожные, особенно для этого хрупкого мира ограниченных ресурсов.
        Самое время, чтобы прислушаться к тому, кто принес надежду. Но…
        Местные таращились на него, словно на диковинного зверя. Он не скупился в описаниях того, что видел собственными глазами там, на поверхности. Но люди странные существа: они до последнего упираются в своих закостенелых представлениях, отказываясь воспринимать то, что не сочетается с привычным укладом. Они не верили ему. А может, верили - но просто боялись себе в этом признаться.
        Людям не нужна была надежда. Им нужен был их темный, душный, зато сравнительно теплый и удобный, как разношенные ботинки, мирок. Его они не променяли бы на пугающие перспективы. Если, конечно, сама жизнь не дала бы под зад увесистого пинка.
        То, что он наблюдал, было похоже даже не на тот самый жизненный пинок - это было натуральное избиение ногами, с кровавым месивом и отбитыми почками. И дело теперь было, наверное, не в тупом человеческом упрямстве. Просто бывает так, что, вместо того чтобы бежать, искать спасение, люди впадают в ступор, когда отчаяние берет верх над здравым смыслом.
        Больше всего он боялся заразиться ощущением безнадежности, охватившим задыхавшиеся от перенаселенности уровни. Если раньше он был здесь кум королю, ногой открывал все двери, забыв, что такое нужда, то теперь желудок у него сводило голодными спазмами.
        Пустой карман, правда, чуть утяжелила единственная монета в десять фрамов - негусто по нынешним временам, учитывая резко взлетевшие цены на жратву. А набить брюхо было бы очень кстати - он двое суток ничего не ел, пробираясь тайными тропами из дальних секторов. В Центральном же секторе, куда он направлялся, этой увесистой монеты могло не хватить и на пустую лепешку, не говоря о начинке из грибов и крысятины.
        Однако десять фрамов могли увеличиться самым удивительным образом - если владеть кое-какими полезными приемами.
        Самое время было заглянуть в притон.
        Здесь играли в «очко».
        Заведение самого низкого пошиба нашлось на границе сектора, и, как водится, находилось оно в неучтенной норе, продолбленной в нарушение техники безопасности между двенадцатым и одиннадцатым уровнями. Пробили эту грязную червоточину в скальной породе, видимо, совсем недавно. В последнее время из-за наплыва беженцев из дальних секторов проблема перенаселения заставила карфагенцев стихийно изменять принятую здесь стройную систему уровней. Неспроста этих опасных захватчиков неучтенных объемов пространства прозвали «термитами»: они точили гору, как насекомые, превращая монолит в зыбкую трухлявую массу. Помимо всего прочего, это грозило обрушением незаконно выгрызаемых в толще горы пространств. Но, видимо, у Директории не оставалось уже сил контролировать демографические процессы, набиравшие все более стихийный характер.
        Сейчас это меньше всего волновало Змея. Он надеялся сорвать куш.
        - Разменяешь десятку? - спросил он у человека за импровизированным карточным столиком.
        Тот ловко манипулировал карточной колодой, выполняя роль крупье или, применительно к данной версии «блэк-джека», - банкира. Азартные игры в Центральном секторе были запрещены, но всегда культивировались под опекой группировок неприкасаемых. Теперь же пришлые занимались этим самостоятельно, даже не думая отстегивать полагающийся процент в общак. Совсем страх потеряли.
        - Мелко плаваешь, - отозвался банкир, оглядывая Змея с головы до ног. - Бармен берет вещи под залог. Куртец у тебя ничего. Кожа? Натюрель?
        - Натюрель. Только куртец мне еще пригодится. Начну все-таки с десятки. Так разменяешь?
        Банкир молча, с кривой усмешкой взял у Змея десятку и выдвинул перед собой столбик мелких монет. Сообщил:
        - У меня минимальный вход - пять монет в банк. С твоим можешь рассчитывать на один тур.
        - Идет, - отозвался Змей.
        Банкир был похож на черта, чудом вырвавшегося из преисподней сквозь щель в мясорубке: изрезанное шрамами черное лицо, единственный выпученный, налитый кровью глаз, торчащие в стороны клочья грязных серых волос, руки со следами ожогов, на одной из которых не хватало пальцев. При этом одет он был с вызывающим бродяжьим шиком: видавший виды твидовый пиджак, некогда белая рубашка и самая натуральная «бабочка», лоснящаяся непонятным оттенком сиреневого. Что поражало больше всего - на грязных манжетах, торчавших из коротковатых рукавов, у этого типа были самые настоящие золотые запонки со сверкающими камешками. Может, золото и камни были фальшивые, но это не отменяло странного, совершенного неуместного здесь стиля, невольно вызывавшего уважение и оторопь. Хотя опытный взгляд посредника сразу отметил чуть оттопыренный карман пиджака. Заточка, нож, а то и ствол у этого красавца наверняка были под рукой. Сам же типаж банкира не давал повода усомниться: этот пустит клиенту кровь не задумываясь. Так что запонки не должны были никого вводить в заблуждение.
        Банкир тоже сразу оценил клиента, сверкнув взглядом по татуировкам на щеках Змея, но виду не подал. Был он не из местных, во всяком случае, Змей видел его впервые. Но знаки неприкасаемого на лице посетителя крупье были наверняка известны. И то, что этот щеголь вел себя так дерзко, означало лишь то, что чужаки уверились в своей безнаказанности. Потеря устоявшимися группировками контроля над уровнями грозила новым кровавым переделом. Голодранцы с окраин не соображали, во что лезут, а потому не знали страха и не имели представления о понятиях неприкасаемых. Среди пришлых было полно беспредельщиков, готовых убивать за кусок хлеба и первую понравившуюся вещь. Сами они дохли как мухи от рук таких же беспредельщиков, но другим от того было не легче: с нарастанием проблем «сносить крышу» стало у многих, и привычные для неприкасаемых методы устрашения грозили в скором времени перестать работать - любая мать за своего ребенка способна перегрызть горло самому страшному бандиту.
        Тем не менее, сейчас крутить носом со своей жалкой десяткой Змею не приходилось. Он следил за ловко мелькавшими пальцами банкира. Этот тип свое дело знал.
        Колода со смачным треском легла на покрытый грязным сукном стол рядом с банком из десяти монет.
        - Сдвинешь?
        - Сдавай, - спокойно сказал Змей.
        Банкир сдал по карте. Змей посмотрел. «Семерка». Положил монету, сказал:
        - Еще.
        В банк ушло еще две монеты. Крупье сдал ему последовательно «десятку» и «короля».
        Чистое «двадцать одно».
        У франта оказалось «двадцать», и Змей сгреб банк, став на восемь фрамов богаче. Невесть какое богатство, конечно, но лицо у банкира вытянулось, хоть он и пытался демонстрировать равнодушие.
        - Повторим? - предложил клиент.
        И положил в банк столбик из десяти монет. Крупье с кривой улыбкой ответил, пополнив банк до двадцати.
        Второй тур также остался за Змеем. Это была чистая удача, которую он до поры до времени берег самым суеверным образом, играя на деньги лишь в крайнем случае. Сказалась школа старого «каталы» по прозвищу Свищ, который использовал его, еще сопливого мальчишку, для отработки своих грязных приемчиков. Иногда этот опыт очень даже пригождался.
        Справа присел шустрый грязноватый мужичонка с бегающими глазами, до этого дувший в углу какое-то пойло из плохо обожженной глиняной кружки:
        - В «очко» режетесь? А можно с вами?
        Мужичонка изо всех сил изображал неловкость и любопытство новичка:
        - Сам-то я играю не очень, но всегда хотел попробовать.
        Слева на хлипкую табуретку грузно опустился мрачный громила с вонючей самокруткой в зубах, пыхнув ядовитым дымом и процедив сквозь зубы:
        - Я тоже хочу.
        Только наивный простачок мог бы подумать, что эти двое присели случайно. Змей сразу просек, что они наверняка работали в одной команде с банкиром. Показалось даже: тот подал им неприметный знак.
        Не моргнув глазом, удачливый клиент сказал:
        - Составьте компанию. Мне не помешают деньги.
        Прозвучало это несколько вызывающе, но Змей решил обострить ситуацию. Нужно было наказать нахалов, пытавшихся нагреться на чужой территории. Не то чтобы он сильно симпатизировал группировке Краба, покрывавшего игорный бизнес, колдунов и гадалок, просто в нем неожиданно проснулся посредник - тот, кому полагалось улаживать конфликты между неприкасаемыми. А эти двое конфликт провоцировали - стало быть, их следовало наказать.
        В банк полетели монеты, крупье стал сдавать. Подсевшие толком играть не умели, за картами не следили и только помогали разорять это самопальное казино. Но у них и не было задачи выиграть. Их целью было не дать залетному клиенту уйти с выигрышем.
        - Эй, уважаемый, есть что выпить? - следя краем глаза за соседями, позвал Змей. Он обратился к хмурому типу, выполнявшему здесь роль бармена - если можно было считать баром грязную стойку с мутными стеклянными сосудами.
        - Чистый дистиллят, бражка, грибной бренди, фруктовая, - сообщил бармен. - Пиво есть, но не советую.
        - Фруктовая - звучит загадочно, - заглядывая в карты, отозвался Змей. - Химия, небось?
        - А ты как хотел? - огрызнулся хмурый. - Мы ж не богачи с элитных этажей, нам клубничку на гидропоне не подращивают. Так что выбрал?
        - Дистиллят давай, на два пальца. Не тот день, чтобы экспериментировать. И не разбавляй сильно, я это с ходу чую.
        - У нас по-честному. С тебя десятка.
        - Нормально, - возмутился клиент. - А что так дорого?
        - Ну, ты можешь себе позволить. Карта, смотрю, тебе прет.
        На столе перед Змеем появился стакан из потемневшего стекла с подозрительной желтоватой жидкостью. Чуть пригубил. На вкус пойло было лучше, чем выглядело.
        - Ваше здоровье! - провозгласил Змей, обернувшись к соседям и мельком поглядев за спину.
        Собственно, для этого и понадобилась выпивка. Его выигрыш уже превысил сотню, и становилось ясно: спокойно уйти ему не дадут. Следовало прикинуть путь к отступлению. Который теперь тоже был под вопросом. Змей и не заметил, как в притон тихо зашел еще один невзрачный незнакомец в сером плаще и приплюснутой кепке-восьмиклинке - типичный прикид чужаков с окраин, пытавшихся мимикрировать под состоятельных обитателей Центрального сектора. Чем хорош был такой плащ, так это тем, что под ним легко можно было спрятать оружие. Мужик сел за столик у входа, тем самым отрезая проход.
        «Ну все, обложили. Пора уносить ноги», - понял Змей.
        - А давайте повысим ставки, - предложил он. - По полтиннику в банк, а?
        Мрачный тип, что сидел от Змея по левую руку, поглядел на него испепеляющим взглядом, шустрый же растянул свое небритое лицо в неприятной улыбке и сказал радушно:
        - Последнее забрать хочешь, родной?
        - Да я, собственно, не заставляю, - улыбнулся в ответ Змей.
        - Ладно, - кивнул мужичонка, - только денег у меня больше нет. - Ставлю шмотку.
        И стянул с себя грязную рабочую куртку из прорезиненного брезента.
        - Я тоже, - прорычал громила, стягивая с себя бесформенную пыльную хламиду. Кивнул Змею. - Свою снимай.
        - С чего это? - Улыбка застыла на лице посредника - почему-то именно сейчас вспомнилась давняя профессиональная практика с ее критическими ситуациями, когда на кон ставилась даже не последняя одежда - сама жизнь. - Мы не договаривались играть на вещи - это раз. Да и куртка моя стоит раз в пятьдесят дороже вашего барахла - это два. Не хотите играть - я забираю деньги и ухожу.
        - Ты что, паря, попутал? - с угрозой в голосе произнес громила.
        Пока Змей смотрел в его сторону, в бок ему уперлось острие ножа: это уже шустрый грязнуля постарался. Банкир примирительно поднял руки:
        - Спокойно, ребята. Человек просто не знаком с нашими правилами: у нас решает большинство. Если двое решили играть на одежду, третий, уже вступивший в игру, обязан принять ставку и играть. Или просто отдать аналогичную вещь. У нас все честно. Бармен - свидетель. Да еще вот пара посетителей подтвердит.
        Это был чистейшей воды «развод», причем примитивный, грубый. За такое в группировке покойного Шайтана шулерам ломали руки. Но даже винтажная кожаная куртка не стоила пера под ребром, и Змей с кривой усмешкой стащил с себя куртку, бросив ее поверх тряпья обнаглевших «партнеров» по игре.
        - Сдавай, - глядя в глаза банкиру, сказал он.
        Не отводя взгляда, в котором читалось мстительное превосходство, тот принялся метать карты. Змей уже понимал, к чему идет дело. И, смотря в собственные карты, криво улыбался: банкир сдавал так, чтобы у клиента был гарантированный недобор и не менее гарантированный перебор. Стало быть, у кого-то из этой троицы…
        - Двадцать одно! - веско завил крупье, выкладывая карты.
        - Пас, - с деланым разочарованием сказал шустрый и бросил карты.
        - Пас, - проворчал громила и также уронил свои карты на стол.
        В этот момент рядом со столом появилась сгорбленная женщина неопределенного возраста, одетая в какие-то бесформенные лохмотья. Видевшему ее краем глаза Змею она напомнила злую ведьму, хотя явилась тетка всего лишь забрать опустевший стакан.
        - Вы спятили, - прошипела вдруг ведьма. - С кем вы играете?! Это же Видящий! Он ваши карты насквозь читает!
        - Э, братан… - грозно произнес банкир. - Ты правда Видящий?
        Змей сжал зубы, чтобы не выругаться. Не он дал себе это прозвище, и уж тем более не он вложил в него совершенно извращенный и нелепый смысл. И уж самое паскудное - он практически потерял свои странные способности после возвращения с Запретной горы. Но откуда было это знать хмурой тетке, очевидно, знавшей его во времена его сомнительной славы.
        Но все, что он мог сейчас сделать, - это лишь сказать, стараясь сохранять спокойствие:
        - Ни хрена я не вижу карты. И в темноте не лучше вашего ориентируюсь. У меня просто видения… Были раньше.
        - Так она права? Ты Видящий? - словно не слыша клиента, переспросил щеголь.
        Змей не ответил. У него на руках была «двадцатка», и было ясно, что «очко» банкира бьет его по-любому. Но посредник успел кое-что заметить. И следующий его жест был неожиданным и в данной ситуации дерзким.
        Обеими руками он схватил карты партнеров по обе стороны от себя и, перевернув, резко бросил на стол.
        - Ты что творишь, падла?! - взревел громила, вскакивая.
        - А с каких пор в колоде два трефовых туза? - спокойно поинтересовался Змей, кивнув на карты взбешенного верзилы, не отводя при этом взгляда от остекленевших глаз банкира. - Что ты там говорил про свидетелей? Может, позовем сюда, полюбоваться, чем ты тут…
        Договорить он не успел: у здоровяка сдали нервы. От мощного удара под дых Змей слетел со стула, успев при этом подумать, что удача рано или поздно должна была закончиться. Он ждал чего-то подобного, поэтому был наготове, что позволило несколько смягчить последствия неожиданного нападения. Где-то он, кстати, читал, что великий иллюзионист Гудини помер исключительно из-за того, что не успел подготовиться к неожиданному удару в его обычно железный брюшной пресс. Лежа на грязном полу и закрываясь от яростных пинков «партнеров» по картам, недавний «везунчик» надеялся, что внутренние органы не успеют превратиться в кровавую кашу.
        - Что, падла, самый умный? - рычал громила. - За дебилов нас принял?
        - Он хотел нас поиметь своей «десяткой», - хихикнул шустрый и впечатал со всей силы носок своего ботинка в бок жертвы. - И у него бы получилось - если бы у нас тут был приют добрых лохов!
        Новая серия ударов, хруст - Змею показалось, что треснуло ребро.
        - Позвольте, уважаемые! - раздался новый голос. - Это как-то невежливо - месить клиента ногами.
        - А это еще что за умник? - оскалился щуплый, тяжело дыша.
        - Такой же посетитель, как он, - с легким сарказмом сказал голос. - Собирался оставить у вас небольшую сумму, но теперь вот сомневаюсь. Вдруг мне тоже карта попрет? Не люблю, знаете ли, когда мне по лицу топчутся грязными подошвами.
        Удары прекратились, и Змей ощутил странное расслабленное изнеможение на фоне тупой ломоты во всем теле. Он с трудом заставил себя повернуть голову. Говорил тот самый невзрачный мужик в плаще и кепке, что сидел у входа. Это было что-то новенькое: ведь Змей был уверен, что этот тип - член банды.
        - Вали отсюда, гнида, - хрипло сказал громила. - Пока и тебя не обидели.
        - А вот это, действительно, обидно, - негромко произнес незнакомец. - Теперь я точно никуда не уйду…
        - Да ты покойник… - выдохнул щуплый.
        - … без него не уйду, - закончил незнакомец.
        Он кивнул на вяло шевелящегося Змея:
        - Давайте я его заберу. И у вас проблем меньше будет.
        Экзекуторы с сомнением переглянулись. На беду, у Змея снова прорезался голос. Вместе с присущей ему дерзостью:
        - Иди своей дорогой, дядя. Я сам с ними разберусь.
        Голос был слабый, хриплый, но довольно наглый.
        - Да? - с интересом произнес тип в кепке. - Ну, я подожду.
        - Куртку мою отдайте, - с трудом поднимаясь на ноги, проговорил Змей. - И выигрыш. Весь, до фрама…
        В следующий момент он снова оказался на полу. Вокруг опять послышались звуки драки или какой-то возни. Только ударов тело не ощущало. Змей с удивлением огляделся.
        Картина была удивительна и прекрасна: тип в экстравагантном прикиде профессионально мутузил его мучителей. Причем с такой легкостью и даже грацией, что оставалось только позавидовать. Это не было цирком в стиле некогда популярных восточных единоборств. При этом стиль здесь безусловно присутствовал - стиль безжалостной уличной драки.
        Краем глаза посредник заметил движение со стороны банкира, до того безучастно наблюдавшего за происходящим со стороны. Видимо, здесь соблюдалось некое нехитрое правило игры: содержатель притона был как бы ни при чем - разборки шли исключительно между посетителями. Но тут нервы у него, похоже, сдали, и из-под стола показался видавший виды обрез двустволки.
        - Эй! - только и успел подать голос Змей, пытаясь предупредить смелого незнакомца.
        Но тот уже успел и сам сориентироваться. Короткое движение - и в лоб банкира полетела схваченная со стола глиняная посудина. Бахнуло в потолок, над опрокинутым столом мелькнули ноги упавшего стрелка. В следующую секунду Змей ощутил, как его поднимают на ноги за ворот, а голос неожиданного защитника резко бросает в лицо:
        - Чего разлегся?! Уходим!
        Незнакомец в плаще и кепке здорово ориентировался в этих новых «кротовых норах», вырытых здесь в последние месяцы. Змею не приходилось до этого забредать сюда, так что ему не оставалось ничего другого, кроме как положиться на своего внезапного проводника. И только когда они выбрались под знакомые своды Центрального сектора и сбавили темп удирающих от расправы, посредник, наконец, натянул кожанку, которую успел схватить, убегая, и тащил до этого в руке. Спросил, тяжело дыша:
        - А ты вообще кто?
        - Не за что, - легко отозвался незнакомец.
        - Да, и спасибо, что выручил, - поспешно поблагодарил Змей. - Хотя я бы и сам отбился.
        - Чего тогда валялся, как мешок с отходами, пока из тебя отбивную делали?
        - Отдыхал. Ждал, пока эти козлы устанут.
        Незнакомец сухо рассмеялся. Взгляд его при этом оставался холоден, глаза были прищурены. В этом человеке угадывался профессионал. Странно, что до сих пор Змею встречать его не доводилось. Впрочем, Карфаген был достаточно велик.
        Мужчина небрежно протянул руку:
        - Мориц.
        - Змей, - машинально откликнулся посредник, пожимая сухую, крепкую ладонь своего спасителя.
        - Знаю, - откликнулся тот. - За какого-нибудь Васю Пупкина я бы встревать не стал. Не хватало еще в какой-то гнилой дыре перо в бок получить за «здорово живешь».
        - Погоди. - Змей осторожно выпустил ладонь нового знакомого, отвел свою руку назад и едва не вытер о брезентовые брюки. - Так это не душевный порыв был - типа, спасти человека?
        - Плевать я хотел на людей и их спасение.
        - Ты знал, кто я?
        - Разумеется.
        - Мы знакомы?
        - Не думаю.
        Змей пристально вглядывался в это сухое лицо с непроницаемым взглядом. Мориц был такой неброской внешности, что и при желании запомнить его было бы трудно. Не лучшее качество для шоу-бизнеса, но неплохое для определенного рода деятельности. Шоу-бизнес в Карфагене ограничивался сомнительными балаганами в торговых кварталах, прозванных Месивом, и этот тип не походил на дешевого комика. А вот его манера драться намекала как раз на другой род занятий.
        - Не гадай, - поняв желание Змея вспомнить, где они пересекались, сказал Мориц. - Я видел тебя на фотографии.
        - Я есть на какой-то фотографии? - вяло удивился посредник. - Интересно было бы взглянуть.
        Мориц молча сунул руку за пазуху и извлек небольшой прямоугольник плотной бумаги, протянул спутнику, глядя ему в глаза.
        На этот раз удивление Змея было куда более явным. Бумажный прямоугольник действительно оказался черно-белой фотографией, на которой Змей узнал себя, беззаботно бредущего в толпе. «Судя по всему, снимали где-то в районе Месива. Интересно, когда сделали снимок? - пытался разобраться посредник. - Похоже, еще до бегства из Центрального сектора из-за подставы властей. Больше года назад. Наивные были времена. Беззаботные. А эти гады уже тогда меня пасли».
        - Надо же - настоящее… - завороженно проводя пальцем по глянцевой бумаге, проговорил Змей. - Фотоаппарата даже у авторитетов не видел. Небось такие штуки только у псов остались.
        - У кого? - не понял Мориц.
        - У блюстителей.
        - А-а. Этого я не знаю, - равнодушно сказал мужчина. - Твое фото мне дали, чтобы я тебя нашел. И я это сделал, как видишь.
        Лицо Змея застыло, тело напряглось, как перед дракой. Он сделал шаг назад, прикидывая пути к бегству, а заодно соображая, где этот тип прячет оружие. В том, что таковое имеется, он даже не сомневался.
        - Кто тебя прислал? - сквозь зубы процедил Змей. - Неприкасаемые? Или… Директория? Да, ты не похож на неприкасаемого…
        - Спокойно. - Мориц натянуто улыбнулся. - Я не работаю на Директорию. На группировки - тоже.
        - То есть ты сам по себе? Решил снять деньжат за мою голову? Директория платит щедро - так и я могу цену задрать так, что у тебя пупок развяжется.
        - Да ты не дергайся, - мужчина усмехнулся. - Твоя голова мне не нужна, да и заплатят мне больше, если ты сам не свернешь себе шею, прежде чем выслушаешь меня до конца.
        - Внимательно… - медленно произнес Змей. - Только учти: вранье я кожей чувствую.
        - Я в курсе - ты опытный посредник. Но сейчас суть не в этом. Ты должен пойти со мной.
        - Должен?
        - Поверь, хуже не будет.
        - Это угроза?
        Мориц сунул руки в карманы, иронично оглядел Змея с головы до ног. Поинтересовался:
        - Ты видел себя со стороны? Оборванец без гроша в кармане, решивший проиграть последний фрам каким-то отморозкам. Я даже начинаю сомневаться: ты ли это - тот, про кого рассказывают все эти истории…
        - Мне плевать, что там рассказывают.
        - Тут я с тобой солидарен. Скажи лучше: чем ты так занят в ближайшие сутки, что не хочешь прогуляться со мной в одно интересное место. Где тебе гарантируют угощение, выпивку, чистую одежду. Может, даже фрамов отсыплют. Я даже уверен в этом.
        - Звучит как разводка для лохов.
        - Согласен. Я бы тоже не поверил.
        - Так кто тебя прислал?
        - Некое частное лицо. Не спрашивай, кто именно - узнаешь на месте.
        Какое-то время оба стояли, сверля друг друга недоверчивыми взглядами. Ситуация складывалась тупиковая.
        - Так ты пойдешь? - устало спросил Мориц.
        - Нет, - покачал головой Змей. - Последнее время я предпочитаю не ходить туда, куда ведут всякие заманчивые предложения. Обжегся.
        - Я так и думал, - кивнул Мориц.
        И резко вскинул руку. Змей зашипел, ощутив острую ноющую боль в шее. Машинально выдернул из нее что-то похожее на оперенный дротик.
        - Извини, друг. - Мориц развел руками, в одной из которых был компактный блестящий предмет, напоминающий пистолет. - У меня нет времени на уговоры.
        - Что это за дрянь? - прохрипел Змей, чувствуя, как шатнуло его тело и сознание заволокло туманом.
        Он попытался шагнуть в сторону Морица - воли хватило на один шаг. Мужчина предусмотрительно попятился, не выпуская посредника из поля зрения, и сказал:
        - Не беспокойся, это не смертельно. Просто в ближайшие пару часов ты станешь очень послушным - так это вещество действует… Тихо-тихо! Не дергайся - покалечишься. Считай, мы с тобой поиграем в одну веселую игру - в зомби. Я буду тебе говорить - а ты делать.
        Он еще что-то говорил, но Змей уже перестал что-либо понимать. Это было странное ощущение: он словно бы смотрел во внешний мир из глубины чужого тела, которое что-то делало, куда-то двигалось, но уже не подчинялось ему. Чуть позже в глазах у него потемнело - и он выпал из реальности.
        Ощущение собственного тела вернулось внезапно, так же, как и способность осознавать происходящее. Он понял, что сидит где-то с закрытыми глазами.
        Но открывать их он не спешил. На всякий случай. Вместо этого стал прислушиваться к ощущениям, ловить звуки и запахи.
        Первое, что его удивило, - это то, что тело не болело и не ныло, как бывает, когда очнешься вдруг после запоя в незнакомом месте. Правда, имели место последствия недавнего избиения, но это не мешало ощущать странное блаженство соприкосновения с каким-то податливым материалом. Змей лежал не на бугристом полу туннеля, прислоненный спиной к шершавой стенке, как можно было ожидать после всего приключившегося с ним. Нет, его телу было непривычно удобно, словно его держало на руках мягкое облако. Было тепло, но при этом свежо и никакой затхлости, обычно царившей в бесконечных подземельях Карфагена и еще менее пригодных к жизни окрестностях.
        Второе ощущение, поразившее уже слух, - музыка. В глубинах подземелий еще не забыли старых песен, да и новые появились. Истлевшие гитары со сгнившими струнами умельцы заменили кустарно изготовленными новыми, а мятым духовым так вообще ничего не сделалось, из-за чего в притонах и борделях преобладали вариации на тему древнего как мир, но всегда гармонирующего с алкоголем стиля «ска». Главное же во всем этом - преобладание живой музыки. Записи на электронных носителях - вроде флэш-памяти и жестких дисков - оказались наименее долговечными, при том что большая часть их сгинула вместе с носителями во время электромагнитных импульсов, сопровождавших ядерные взрывы. Драгоценные оптические диски и кассеты - вообще не в счет. Ну а то, что все еще работало, оставалось уделом избранных, играло лишь в дорогих заведениях по особым случаям да в роскошных норах авторитетов из числа неприкасаемых. Были такие игрушки и на элитных уровнях. Но рассказы про них для серого большинства оставались легендами.
        Сейчас звучало что-то тихое, мягкое, но в то же время пульсирующе-ритмичное. Такой музыки Змей никогда не слышал, и она заворожила его глубиной и естественностью. Это не могло быть живое исполнение - такое качество звука было бы невозможно выжать из грубых инструментов, сохранившихся от мира до Катастрофы.
        Но больше всего поразил даже не этот волшебный, рассыпающийся хрустальными каплями звук.
        Аромат. Изумительный, ни на что не похожий и невыразимо приятный, он заставил посредника вздохнуть полной грудью. Из недр памяти всплыло название этого легкого, щекочущего ноздри запаха: духи. Танцовщицы из развлекательных заведений Центрального уровня пользовались духами - но насколько жалки были те резкие, примитивные амбре, отчаянно стремившиеся забить окружающую вонь. А этот настолько контрастировал с привычными тяжелыми запахами туннелей, что Змей не удержался.
        И открыл глаза.
        В первое мгновение он подумал, что умер от побоев и очнулся в раю. Слишком неожиданным оказался исход последних тяжелых дней. Мягкое освещение, гладкие, казавшиеся прозрачными стены, музыка, аромат…
        И та, что глядела на него спокойным, чуть любопытным взглядом.
        Он видел красивых женщин. Слава богу, Карфаген успел укрыть в своих недрах довольно разнообразный генофонд. И пусть самые привлекательные девчонки разменивали свою красоту на звонкий вольфрам - красота она и под землей красота. И лучше всех была его Тана. Черт возьми, как же давно он ее не видел… Жива ли она вообще?
        Змей поймал себя на том, что не может вспомнить ее лицо. Может, из-за действия проклятого препарата, но скорее всего - из-за этой женщины. Она ослепляла, заставляя забыть всех, кого он видел прежде. Светлые волосы, бархатная кожа, огромные синие глаза с бездонным, как затопленные шахты, взглядом. Лицо точеное, ни единого изъяна, как бывает у многих от плохого питания, дрянной воды и отравленного воздуха. Молодая. Она была словно из другого мира - того, что остался в ином времени и пространстве…
        - Вы - ангел? - с хрипотцой спросил он.
        Звук собственного голоса убедил Змея, что он все еще жив. Закашлялся в кулак, чуть подавшись вперед. Теперь стало понятно, что он сидит в глубоком кресле из натуральной кожи, с откинутой спинкой и подставкой для ног. Можно было подумать, что этот невероятный предмет мебели сделали специально под его фигуру, настолько удобно было в нем тому, кто привык к грубым сиденьям из камня и рассохшегося дерева.
        Девушка рассмеялась - тихо и шелестяще. Произнесла низким бархатистым голосом:
        - Кто угодно - только не ангел. Но спасибо за комплимент.
        От звука ее голоса Змей окончательно пришел в себя. Хоть голос был волнующий, как и все в незнакомке, он точно принадлежал живому человеку.
        - Где я? - оглядевшись, спросил Змей. - Странное место.
        - Почему? - Девушка удивленно подняла брови.
        - Ну, как… Чисто, богато так. Я такого не видел, хотя у крутых бандитов бывал. И музыка эта…
        Он смутился, поймав взгляд собеседницы. Посредник вдруг понял, что та просто не понимает, о чем он говорит. Она действительно была из другого мира - пусть даже этот мир и находился в глубине горного массива, как и весь Карфаген. Змей вдруг перестал ощущать удобство этого чудного кресла, заерзал, пытаясь подняться. Это оказалось не так просто.
        - Вставать необязательно, - улыбнулась незнакомка. - Может, хотите выпить?
        - Не помешало бы, - пробормотал Змей. - А то в голове гудит.
        Девушка поднялась с мягкого пуфика напротив. Слово-то какое - «пуфик». Откуда он вылезло в мозгу? Что-то полузабытое, из детства…
        - Пожалуйста. - Девушка протянула гостю стакан, придерживая отворот своего необычного одеяния. «Халат, что ли? - подумал Змей. - Шут его разберет».
        Стакан был тяжелый, с толстым дном. Настоящий, стеклянный. Даже какой-то нестандартный, с хитрыми гранями. По всему видать - дорогая вещь. Как, впрочем, и все в этом интерьере, наполненном непонятными, но удивительными и красивыми предметами. И ее рука - тонкая, но не худощавая, а такая, как надо, чтобы сами собой потекли слюни. И маникюр - не чета когтям шлюх из душных притонов.
        Змей торопливо пригубил из стакана и даже не удивился, ощутив обжигающе приятный вкус неизвестного напитка. Похоже, коньяк, хоть и не было уверенности - ведь он никогда не пробовал настоящего коньяка.
        От пары глотков Змея заметно повело. Он виновато усмехнулся:
        - Теперь встать будет еще труднее. Чего-то я окосел с голодухи.
        - Ой, надо было вам предложить перекусить, - спохватилась девушка. - Сейчас устрою.
        - Спасибо, но сначала хотелось бы узнать, для чего я здесь? - Отчаянным рывком он все-таки умудрился выбраться из ласковых лап кресла. - Кто и зачем так хотел со мной встретиться, что притащил сюда мое бесчувственное тело?
        Он встал у кресла, придерживаясь за спинку, чтобы позорно не грохнуться на глазах этой особы. Окинул молодую женщину с ног до головы пристальным взглядом. Произнес:
        - Уж не вы ли?
        Не сходившая с лица незнакомки полуулыбка застыла. В глазах красавицы мелькнула какая-то мысль, улыбка стала чуть шире.
        - Давай позже, хорошо?
        Неожиданный переход на «ты» вместе с новой, волнующей интонацией и мягким прикосновением заставил невольного гостя на время прикусить язык. Особенно, когда мягкая, но властная ладонь взяла его за запястье и потащила в соседнюю комнату.
        Черт возьми, это была не комната - это был какой-то роскошный зал с мягкой подсветкой, плетеной мебелью и - внимание! - самым настоящим бассейном по центру! Здоровенным, метров пять на шесть, не меньше, глубоким, наполненным кристально чистой водой, со стенками и дном из сверкающей лазурной плитки. Тоже, кстати, подсвеченным откуда-то снизу. Плавательные бассейны Змей видел только на картинках в древних потрепанных журналах, он и представить себе не мог, чтобы такая роскошь сохранилась хоть где-то после Катастрофы. Даже авторитеты с полными чемоданами вольфрама не могли себе такого позволить - их просто не поняли бы простые неприкасаемые, знавшие цену чистой воде. Здесь же было воды достаточно, чтобы год поить бригаду рабочих молибденовой шахты средних размеров.
        От бассейна, впрочем, его внимание отвлек небольшой стол, плотно заставленный закусками. Здесь было лучшее, что могли предложить подземные фермы. Змей, конечно, подозревал, что в дальних секторах выращивают что-то, о чем не рассказывают простым смертным, но даже подумать не мог, что кому-то в Карфагене доступна вымершая, как считалось, клубника и вот эти крупные черные ягоды, название которых он даже не знал.
        Его, правда, больше привлекло тонко нарезанное вяленое мясо - определенно, не крысятина. И воздушный, почти настоящий хлеб. Последовав молчаливому приглашению хозяйки этой «пещеры сокровищ», Змей так же молча и сосредоточенно съел некоторое количество здешних деликатесов и остановился, с трудом подавив стремление набить брюхо до отвала. Не хотелось заблевать с непривычки это красивое место или, чего доброго, помереть от заворота кишок. После возращения, считай, с «того света» это было бы глупо.
        Девушка наблюдала за ним, устроившись в низком плетеном кресле. В руках у нее был изящный бокал, и она взглядом указала на него гостю.
        «Понял, не дурак», - мелькнула в голове банальная фраза. Змей взял со стола бутылку, уже не думая, откуда она здесь - из старых ли запасов, еще со времен катастрофы, или где-то в аграрных секторах уже научились делать изысканные напитки для избранных. Он просто плеснул в бокал ей, себе. Присел рядом на край такого же плетеного кресла. Пригубил, ощущая себя неловко и странно. Непривычный вкус - коньяк ему нравился больше. Отпил еще, чтобы привести в порядок мысли. Девушка неожиданно осушила бокал залпом - и он сделал так же.
        Произнес, чтобы не затягивалась неловкая пауза:
        - Хорошее вино… Так что я здесь делаю?
        Хозяйка не ответила. Отставив бокал на стеклянный столик, она легко поднялась и подошла к краю бассейна. Оглянулась на гостя - и сбросила свой тонкий халат. Змей невольно приподнял бровь - на большее не хватило онемевшего от забытой расслабленности лица.
        На девушке не было ничего, кроме этого мягкого света, который словно ласкал и облизывал ее гладкую кожу. Красавица словно светилась в переливах бликов от поверхности воды. Странно поглядев на Змея, она коснулась рукой блестящего металлического поручня и скользнула в воду. Тихо погрузилась и так же беззвучно вынырнула у бортика.
        - Чего ты сидишь? - чуть улыбнувшись, проговорила она. - Вода такая приятная. Иди сюда.
        Бокал в руке Змея предательски треснул. Что было дальше, он помнил смутно. Одно не вызывало сомнения: финал этого долгого пути сторицей компенсировал все невзгоды.
        Хозяйка бассейна и вправду оказалась не ангелом, хотя это уже философский вопрос и зависит от того, как смотреть. Змей смотрел положительно, потягивая хмельной напиток в плетеном кресле, которое уже успело стать привычным. Удивляло только, почему девушка поторопила его одеться побыстрее - куда спешить после того, что между ними было?
        Ответ не заставил себя долго ждать.
        Хозяйка куда-то исчезла, зато перед слегка осоловевшим взглядом посредника возникла полноватая фигура в строгом костюме, с трудом удерживавшим парой пуговиц норовившее вывалиться брюхо. Лицом вошедший напоминал придавленную жабу, нездоровый зеленоватый цвет кожи лишь подчеркивал довольно отталкивающий образ. При этом человек пытался изобразить приветливую улыбку, которая неуловимо напоминала выражение брезгливого отвращения, с которым он смотрел на сидевшего перед ним гостя. Своим дурацким видом незнакомец не вызывал добродушной насмешки - он словно излучал грозную волну власти.
        Змей невольно поднялся с кресла. Вошедший сделал небрежный знак: «сиди!». И сам грузно опустился в кресло напротив.
        - Я полагаю, вы и есть тот самый Видящий по прозвищу Змей? - брюзгливым, чуть утомленным голосом поинтересовался он.
        - Думаю, что да, - отозвался посредник. - Так это вы…
        - Да, это я вас искал. - Человек взял со столика чистый бокал, брезгливо поглядел в него и зачем-то протер края. Плеснул воды из графина. Достал из внутреннего кармана жестяную коробочку, открыл, высыпал на ладонь пару таблеток, закинул в рот и запил водой из стакана. Снова поглядел на Змея. - Вижу, у вас есть вопросы. Не трудитесь, я все объясню. Можете пока отдыхать, угощаться…
        Угощаться уже не хотелось, но Змей машинально взял с блюда какую-то ягоду, закинул в рот, пожевал, не чувствуя вкуса, не отрывая при этом взгляда от нового собеседника. «Вот же, как в жизни бывает: то годами бьешься в закрытые двери, пытаясь привлечь к себе хоть чье-то внимание, то перед тобой выстраивается очередь стремящихся тебя куда-то затащить, накормить, рассказать и все такое прочее», - подумал посредник.
        - Вы меня не знаете, - заговорил мужчина чуть надменно, не давая усомниться в его превосходстве над собеседником. - Достаточно того, что я занимаю высокий пост в Директории. Назовем меня условно - Заместитель. Или короче - Зам.
        - Ваш человек сказал, что меня разыскивает частное лицо, - заметил Змей. - Уж не знаю, чей вы там заместитель, но…
        - Он не солгал. - Зам поднял вверх толстый указательный палец, доверительно подался вперед. - Я имею возможности пользоваться ресурсами Директории, но сейчас говорю с вами именно как частное лицо. Поэтому и нанял стороннего человека для поисков. Вы понимаете, о чем я?
        - Честно говоря, не очень.
        - Мне бы не хотелось, чтобы наш разговор стал известен за пределами этих апартаментов. Впрочем, теперь это нам уже не грозит…
        Последняя фраза не понравилась Змею, заставив его напрячься. Похоже, ласковый прием не предусматривал возможность выбраться отсюда на свободу, если не хуже. Однако он пока никак не выразил свои опасения.
        - Мне известно о вас многое, - продолжал Зам, отдуваясь и расстегивая пуговицы пиджака. Освобожденный живот, наконец, расслабленно растекся по толстым бедрам, его обладатель удовлетворенно крякнул. - И главное - это то, что, вопреки запрету, вы побывали на поверхности…
        - Хочу напомнить, что это была инициатива Директории, - заметил Змей. - Это вы меня вынудили.
        - Во-первых, не я, а другое ведомство. Во-вторых, вы нарушили инструкции, убили наших военных…
        - Я не убивал ваших военных. Они виноваты сами - попали в «дыхание смерти».
        - Это не важно, - нетерпеливо оборвал его хозяин.
        - А что тогда важно?
        - То, что вы достигли подножия Запретной Горы. Будем называть вещи своими именами - вы побывали на склоне Эльбруса.
        Змей ответил не сразу. Перед глазами снова всплыли бесконечные серые стены ледника, к глубине которого они, задыхаясь, двигались вверх, все выше и выше, и, казалось, не было конца этому кошмарному пути. Пока, наконец, не показалось небо… Нет, небо показалось не просто так - за него заплатил своей жизнью Полковник, взорвавший себя вместе с газовым конденсатом и целой толпой обезумевших от наркотических испарений людей.
        И солнце. Ослепительное, фантастическое, невероятное на фоне глубокого, как морская бездна, синего неба. Он никогда не видел моря, но теперь представлял его именно таким, как это небо.
        Это было совсем недавно, но казалось, с тех пор прошла вечность.
        - Я побывал не на склоне, - проговорил Змей. - Я побывал на вершине. Во всяком случае, в седловине между вершинами.
        Собеседник удовлетворенно крякнул:
        - Значит, информация подтверждается. И теперь я бы хотел знать точно: там, наверху, можно жить? Дышать продолжительное время, не опасаясь заражения или смертельного обморожения?
        - «Дыхание смерти», - кивнул Змей. - Такое бывает у подножия хребта. Там, наверху, все иначе. И да - там можно жить. Несмотря на разряженную атмосферу, холод и ветер. Можно спуститься по леднику - и дышать станет легче. Главное - сам факт того, что жизнь на поверхности снова возможна.
        - Это я и хотел услышать, - медленно произнес Зам. Он выглядел взволнованным, нервно облизывал губы. - Это и хотел…
        - Одного я не понимаю: зачем надо было тащить меня сюда силой? - Змей пожал плечами. - Я не собирался скрывать эту информацию. Я нарочно шел в центр, чтобы рассказать это всем, кого встречу. В Центральном секторе у меня есть знакомые, которые быстро бы донесли мои знания до всех и до каждого…
        - Именно поэтому и понадобились услуги такого специалиста, как Мориц, - сказал Зам. - Мне не надо, чтобы сведения о вашем путешествии расползлись в толпе. И точно так же не надо, чтобы эту информацию получил кто-то из руководства.
        - Я не понимаю…
        - Скоро поймете.
        - Все равно факт нашей экспедиции не скрыть, - насупился Змей. - В конце концов, вы же понимаете: я не один в ней участвовал.
        - Разумеется, я учел это обстоятельство, - Зам кивнул. - Мориц уже занимается поиском ваших друзей.
        - Зачем?
        Змей похолодел, осознав, что происходит: «Этот гад хочет зачистить свидетелей. Значит, дело еще серьезнее, чем я представлял. И даже апеллировать не к кому, если этот хмырь скрывает встречу от собственного руководства. Странно, что он так рискует, оставшись наедине с незнакомым ему человеком. Видимо, уверен, что я не сверну ему шею на всякий случай. Или просто не понимает, с кем имеет дело».
        - Я вижу, вы прикидываете, как меня прикончить? - Зам криво улыбнулся, с любопытством разглядывая Змея. - Это неразумно. Отсюда вы не выйдете живым - на выходе охрана, да и весь уровень контролируется. К тому же у меня есть хорошее предложение, так что советую все-таки дослушать меня до конца.
        - Я слушаю, - сухо сказал Змей.
        - Вот и замечательно. Итак, известные вам новые сведения о внешнем мире должны остаться между нами. Только вы и я. Ну и узкий круг тех, кому мы доверяем. Вы уже успели познакомиться с моей женой?
        Змей, как в дурном сне, рассматривал эту сногсшибательную красотку, которая стояла теперь у спинки кресла жабоподобного Зама, обняв того за шею и целуя его в дряблую щеку. При виде этих театральных нежностей гостя чуть не стошнило. А когда он вспомнил, что они только что вытворяли с ней в бассейне, перед глазами поплыли темные пятна.
        - Не успел, - деревянным голосом произнес Змей. Кашлянул в кулак. - Не совсем…
        - Диана, - глядя ему в глаза, томно произнесла девушка.
        «Вот, значит, как. Диана».
        - Дорогая, ты знаешь, кто это? - поглаживая ее нежную руку, самодовольно произнес Зам.
        - Кто? - не моргнув глазом, спросила девушка.
        - Это Змей. Помнишь, я рассказывал о нем? Видящий.
        - Не может быть, - вполне убедительно удивилась Диана. - Тот самый Видящий?
        Она смотрела гостю прямо в глаза бесстыжим взглядом, от которого даже видавшему виды неприкасаемому стало не по себе. Змей отвел взгляд.
        - Расскажите, как это - быть Видящим? - с естественным любопытством, без тени фальши спросила Диана. - Что вы видели такого, что сбылось в реальности? Это ведь вроде пророчества?
        - Не совсем, - пробормотал посредник. - Здесь никакой мистики. Это что-то вроде последствий неудачного эксперимента…
        - Дорогая, у нас еще будет время поговорить на отвлеченные темы, - негромко, но с нажимом сказал Зам. - А пока оставь нас наедине.
        Девушка молча убрала руку с плеча мужа и ушла, сверкнув напоследок взглядом. Змей ощутил некоторое облегчение: черт его знает, что за нравы царили на элитных уровнях; вроде тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо, но как-то…
        - Дело вот в чем, - немного помолчав, продолжил Зам. - Я владею некоторой информацией, которая не станет всеобщим достоянием, пока все не случится…
        - Что именно? - проговорил Змей, ощутив, как сердце пропустило удар.
        - Не вдаваясь в подробности - скоро в нашей уютной норке станет тесновато.
        - В ней и так тесновато. К тому же не для всех эта «норка» настолько уютна, как для вас и вам подобных.
        - Будет хуже, - сказал Зам. - В том числе и «нам подобным».
        - Я уже в курсе про черную воду, беженцев, заговоры, подавление бунтов и все такое. И про планы загнать недовольных в стойло мне тоже известно. Полковник рассказывал, земля ему пухом…
        - Тому, кого вы называете полковником, была известна лишь часть информации, - покачал головой Зам. - Масштабы проблемы иные… Впрочем, подробности сейчас ни к чему. Важно лишь то, что имеющий информацию получает преимущество.
        - В чем?
        - В спасении.
        - Все настолько плохо?
        - Да. Карфагену конец.
        Хозяин помолчал, давая гостю время осознать услышанное.
        - И чем тут могу помочь я? - спросил Змей, хотя уже понял, куда гнет этот тип. Он решил, что Зам малость сгущает краски.
        Человек-жаба оживился, подался вперед. Видимо, он давно ждал этого вопроса, и у него был готов развернутый ответ:
        - У меня есть план. Ты не подумай - я не трус, не какая-нибудь конченая сволочь, которая думает только о себе. Ты даже не представляешь, сколько сил я положил на благо Карфагена, скольким людям помог…
        «Ну, конечно», - мрачно подумал Змей.
        - … Но проблема в том, что всех не спасти. Понимаешь? Мой план годится лишь для спасения группы из нескольких человек…
        - … с вами во главе, - вставил Змей.
        Сам же недоуменно подумал: «Спасение? От чего?»
        - Разумеется! - обиженно фыркнул Зам. - А кого я должен спасать, кроме себя и близкого мне человека?
        - Это вы сейчас про жену? - уточнил Змей.
        - Да, про Диану. План такой: группа доставит на поверхность все необходимое для выживания. Что именно - тут потребуется твоя консультация - тебе ведь так или иначе идти с нами… Ничего, что я на «ты»? Между нами должны быть доверительные отношения.
        - А куда вы собрались? - с любопытством разглядывая Зама, поинтересовался Змей.
        - Как куда? - Хозяин изумленно вытаращился на посредника. - Туда, на вершину! Где чистый воздух, где можно жить. Хотя бы какое-то время. Ведь это путешествие не выдумка, я надеюсь? Если так - нам всем крышка.
        Змей едва не рассмеялся в лицо этому богатому фантазеру. Но сдержался, подумав, что определенный резон в таком подходе имеется. «Если этот тип не преувеличивает степень угрозы, нависшей над подземным убежищем, то единственное место, где можно выжить, - там, ближе к вершине. Да, там тяжело дышать, там нет ничего живого. Но при хорошей организации, при достаточных запасах, с подготовленной и вооруженной группой выжить можно и там. А возможности у Зама, похоже, имеются. Есть, конечно, еще и Хрустальный город. Но там враги».
        Зам напряженно смотрел на Змея, и, заметив его колебания, оживился:
        - Послушай, всю организацию я беру на себя! Еда, топливо, оружие, амуниция, одежда - все, что потребуется, по твоему списку. Приборы, какие нужны для ориентации, связь. От тебя требуется только одно: провести нас из пункта «А» в пункт «Б»
        - Это все, конечно, здорово, - медленно проговорил Змей. - Но меня интересует другое. Мои друзья.
        - А что - друзья? - насупился Зам. - Я предлагаю тебе жизнь, будущее…
        - Мне показалось, вы в свое будущее хотите взять того, кто вам дорог. У меня тоже есть такие люди. Если им будет грозить опасность, я даже разговаривать дальше не буду.
        - Хорошо, мы что-нибудь придумаем.
        - А я уже придумал. Они пойдут с нами. Конечно, если я соглашусь на ваши условия.
        Хозяин заерзал в кресле. На его лице сменяли друг друга противоречивые чувства. Понять этого борова было легко: одно дело контролировать единственного проводника, пусть даже с очень сомнительной репутацией. Совсем другое - иметь дело с целой группой, контролировать которую не в пример сложнее. Не то чтобы Змей действительно принял всерьез этот безумный план. Но…
        Он просто тянул время.
        - А не много на себя берешь? - насупившись, поинтересовался Зам. - Не то у тебя положение, чтобы ставить условия.
        - А по мне - так вполне себе то самое, - криво улыбнулся гость. - Не я за вами по Карфагену бегал, а ваш человечек - за мной. Мне вы на хрен не сдались, а вот вам без меня туго придется.
        Поймав взгляд наливающихся кровью глаз, посредник решил сбавить градус, неуверенно заерзав на своем месте и повесив на лицо виноватое выражение. Пробормотал:
        - Мне бы отойти ненадолго. Чего-то живот прихватило от всего этого. Где тут у вас…
        Он сделал неопределенный жест в воздухе.
        Зам хихикнул, указал:
        - Туалет там. Да ты не дрейфь, я понимаю твои сомнения. Поверь, я все продумал. Время подготовиться у нас еще есть. Правда, не очень много…
        Толстяк говорил еще что-то, но Змей уже не слушал. Никакой живот у него, разумеется, не прихватывало, дристать от страха - не его тема. Надо было бросить кость этому павлину, чтобы он мог полюбоваться собой на фоне слабого противника - классический способ запудрить мозги и подготовить выгодную для себя ситуацию.
        Но думал он о другом. Точнее - о других.
        О сестренке, своей маленькой Ксю. О ней должен был позаботиться Игнат, но теперь он сам нуждался в защите.
        Об Игнате, которому предстояло вернуться в свое подразделение. Наверняка ему будет непросто доказать, что он не предатель интересов Директории, что он не нарушал присягу.
        О Тане.
        «Черт… Какой же я скот - совсем забыл о ней, плескаясь в бассейне с незнакомой красоткой». Хоть между ним и темнокожей танцовщицей не было никаких обязательств, но, похоже, возникло что-то большее, чем просто слова. И теперь Змею было невыносимо стыдно - что-то новенькое в жизни неприкасаемого, привыкшего к связям «на раз», не считающего нужным даже спрашивать имя партнерши. Тана возникла перед глазами, как возникали прежде его пророческие «видения». Она смотрела на него даже не с укором - с такой свойственной ей полуусмешкой, эдакой улыбкой Сфинкса.
        «Нельзя дать этому гаду реализовать свой безумный план, - решил посредник. - Нужно выведать, в чем суть надвигающейся на Карфаген беды, - и донести информацию до всех его обитателей. Но как это сделать? Надо подумать».
        - Я сейчас, - болезненно скривившись, пробормотал Змей.
        Вылез из своего кресла и театрально засеменил, куда показал Зам. Быстро нашел туалет, скользнул внутрь. Как и все здесь, туалет напоминал дворец в миниатюре. Сверкающий кафель, душевая в углу, зеркала… «Зеркала, черт возьми! - обалдел Змей. - Чтобы всех эти уродов из Директории подземные черти побрали…»
        Он сунул голову под кран с холодной водой, постоял так немного, отключив мозг. Глупо было бы рассчитывать на гениальную идею. Его загнали в угол, и, видимо, настал момент сыграть в поддавки.
        Чьи-то пальцы коснулись его спины, и он едва не разбил себе голову о кран от неожиданности. Подняв взгляд, сквозь стекающие со лба струйки воды увидел в зеркале знакомую фигуру.
        - Диана? Что ты здесь…
        - Тс-с… - Она прикрыла ему рот ладонью. Прижалась к нему всем своим гибким телом, обвила свободной рукой. Убрав пальцы от его рта, впилась в него горячими пухлыми губами. Несколько секунд гость не мог сопротивляться, будто парализованный змеиным ядом. Затем все-таки нашел в себе силы избавиться от сладких, но слишком назойливых объятий.
        - Ты что? - простонала Диана. - Не бойся, он не увидит.
        - Ты не сказала, что замужем, - хрипло проговорил Змей.
        - А тебя это когда-то останавливало?
        - Не в этом дело… - посредник запнулся.
        - Я знаю, в чем дело, - улыбнулась девушка - на этот раз натянуто и криво. - Дело в той черной шлюхе из стрип-куба? Не делай удивленное лицо - я все знаю. И готова забыть о ней. Только будь хорошим мальчиком…
        Она снова прильнула к нему, но на этот раз Змей ловко выскользнул и быстро направился к двери, пробормотав:
        - Извини…
        - Ты пожалеешь об этом! - крикнула вслед Диана. - Слышишь меня?!
        Он вернулся к бассейну еще быстрее, чем убегал. В голове тупо звенела мысль: эта семейка угробит его еще до того, как он даст ответ на предложение Зама, которое больше смахивало на ультиматум.
        И почему-то вместо этой злой красавицы перед глазами возникла гибкая фигура темнокожей девушки, исполнявшей танец за стеклом стеклянного куба, каких немало было в бескрайних торговых рядах Месива. Такой он впервые увидел Тану, и вытеснить ее из его памяти не смогли бы самые роскошные женщины, оставшиеся на этой изуродованной ядерным огнем планете.
        Посредник рухнул в кресло перед Замом, плеснул себе, не спрашивая, в стакан из бутылки чего-то крепкого. Выпил залпом под внимательным взглядом толстяка. Уставился в глубину стакана, будто там мог найти решение этой запутанной ситуации.
        - Ну, что решил? - нетерпеливо спросил Зам.
        Змей медленно взял из вазы виноградину или что-то в этом роде - он давно забыл, как выглядят фрукты. Бросил в рот, стал жевать, не чувствуя вкуса. Тянуть время становилось все сложнее.
        - Я еще не решил, - проговорил он. - Тут надо вот еще что обдумать…
        Он замолчал, наблюдая, как к креслу Зама возвращается Диана.
        - Обдумать можно и даже нужно, - благосклонно кивнул боров. - Только решать надо быстро. Тут вот еще какая проблема…
        Змей так и не узнал, какая проблема беспокоила этого могущественного человека. Батарею бутылок среди роскошных закусок на столике обильно обрызгало кровью вперемешку с мозгами. Только после этого до сознания обалдевшего посредника долетел звук выстрела.
        Голова Зама с зияющей кровавой дырой вместо глаза запрокинулась назад - туда, где с пистолетом в руке стояла Диана.
        - Давно мечтала сделать это, - глухо сказала она.
        Это зрелище дорогого стоило. Сверкающее хромом, с тонкой инкрустацией штучное оружие в карающей руке безжалостной языческой богини. И принесенная в ее честь жертва.
        Ледяная красота смерти.
        Полгода назад Змей бы вскочил, выхватил из рук девушки пистолет, стал бы лихорадочно соображать, что делать, куда бежать. Он был человеком действия и всегда знал, как поступить, чтобы минимизировать проблемы. Но с тех пор произошло слишком много всего в его жизни, и на дымящуюся дыру в чужой голове он смотрел с отрешенным видом. Даже сердце не стало биться чаще. Хотя нельзя было сказать, что произошедшее его совсем не удивило.
        - Ты… Убила своего мужа, - тупо сказал он.
        - Нет, - пронзительно глядя ему в глаза, прошипела красавица, - это ты убил его.
        - Что ты несешь?!
        - Ты влез к нам в дом, и муж встал на мою защиту. А ты его предательски грохнул в затылок. Если ты думаешь, что блюстители поверят тебе, а не мне - то ты ошибаешься.
        - Ты спятила… Зачем ты это сделала?
        - Теперь у тебя нет выбора, - жестко, но с пробивающейся в голосе дрожью продолжала девушка. - Или ты будешь со мной, или тебя затравят, как собаку.
        - Да меня теперь затравят в любом случае. Идиотка чертова…
        - Я спасу тебя! Я знаю все планы мужа, я сама занималась организацией. Мы уйдем вместе в твой светлый снежный мир…
        Теперь в ее голосе появилась странная мечтательность, что в совокупности с трупом Зама и пистолетом в руке создавали дикое, сюрреалистическое впечатление.
        - Я в курсе всех его дел, я лично собирала группу для экспедиции - мой муж должен был быть вне подозрений. Все уже подготовлено - не хватало только тебя. С тобой я готова пойти хоть на край света, как это ни пошло звучит. Веришь мне?
        «Ни на йоту, шлюха», - мелькнула в голове посредника резкая мысль, от которой ему даже стало неприятно. Потому вслух сказал просто:
        - Точно - сумасшедшая…
        - Я была бы сумасшедшей, если бы согласилась отправиться в неизвестность с этим ублюдком. Он всегда был ничтожеством и даже не понимал этого. Думал, что его власть что-то значит там, за пределами Карфагена. Даже я, избалованная баба, понимаю, что любой мальчишка, умудрившийся выжить наверху, ценнее этого самовлюбленного борова.
        - А со мной туда, значит, можно?
        - Ты совсем другой.
        - Да что ты про меня вообще знаешь?! Дура оранжерейная…
        - Я видела тебя там, на двенадцатом уровне, когда ты произносил свои речи…
        - Ты была на средних уровнях? Что ты там делала?
        Диана растерянно моргнула, словно не зная, что сказать. С трудом произнесла:
        - Я была у гадалки. У ясновидящей. Она предрекла мне тебя…
        Перед глазами у Змея потемнело от ощущения нереальности происходящего. Трудно было поверить, что существуют еще такие вот оторванные от реальности дуры. Хуже всего было то, что эта дура - не такая уж дура. Бывает так: вроде и человек неглупый, а как ляпнет что-то, понимаешь - идиот.
        - Твою мать… - процедил Змей. - Скажи, на элитных уровнях все такие?
        - Какие?
        - На голову больные! Теперь я понимаю, почему Карфаген катится в ад. Слышала такое: рыба гниет с головы?
        Она смотрела на него спокойно, будто дурак в этой ситуации - он сам. Она просто давала ему выговориться - знала мужчин как облупленных: мужик поорет, поругается - и сделает так, как ей надо. Потому что она-то как раз все решила и его жалкий лепет просто списывала на стресс.
        Когда он замолчал и уставился на девушку в ожидании ответа, она просто спросила:
        - Поможешь спрятать тело?
        Труп бросили в огромной морозильной камере, среди впечатляющих запасов замороженных продуктов. Змей мрачно отметил про себя: если бы голодные люди из дальних шахт увидели все это, обитателей элитных уровней порвали бы на куски. Последние, видимо, прекрасно понимали ситуацию, оттого и отделили себя от простых смертных мощными пластами горной породы, железными перемычками и сворой злобных, до зубов вооруженных псов - блюстителей.
        - Его будут искать, - сплевывая, сказал Змей. - Не думала об этом?
        Он брезгливо стирал кровь с рукава кожаной куртки, не понимая, зачем помогает этой безумной женщине. Наверное, где-то в глубине души чувствовал вину за то, что дал ей повод надеяться на взаимность.
        - Формально он сейчас инспектирует дальние штольни, - сказала Диана. - Пока его хватятся, мы уже будем далеко отсюда.
        - Ты, кажется, не поняла, - раздраженно проговорил Змей. - Нет никаких «мы». Есть ты и я. И теперь каждый будет решать свои проблемы самостоятельно. Не надо меня провожать - я найду выход.
        Он неторопливо отправился по длинному коридору мимо подсобного помещения, где располагались кладовые и морозильные камеры. Апартаменты покойного Зама поражали размахом. Посредник примерно представлял себе, где находится выход, но еще не знал, как будет проходить через посты и кордоны. Главное - он хотел побыстрее сбежать от этой скучающей нимфоманки.
        - Стой! - крикнула она. - Ты не можешь уйти вот так просто!
        - Еще как могу, - не оборачиваясь, сказал он.
        - Ты пожалеешь!
        - Возможно.
        - Я… Я… - она задохнулась от бешенства. - Я тебя уничтожу…
        - Не стоит. Просто забудь меня.
        Змей услышал за спиной характерный щелчок. Обернувшись, увидел во вскинутой руке девушки направленный на него дрожащий ствол пистолета. Сунул руку в карман и продемонстрировал ей ладонь со сверкающими полированными патронами.
        - Как полагаешь, я стал бы надеяться на твою сдержанность после того, что видел? - усмехнулся он. - Наверное, ты привыкла заметать неудачи под ковер и начинать заново, а мне неохота быть неудавшейся страницей, которую порвут на кусочки.
        - Я все равно достану тебя! - почти прорычала Диана. Она даже в лице изменилась, ее черты обострились, придав на секунду ей почти демонический вид. - Ты меня умолять станешь - но будет поздно!
        Ему стало не по себе. «Похоже, я оскорбил не ту женщину. И она меня действительно не простит. С другой стороны - какие у меня варианты? Подкаблучником я отродясь не был и начинать не собираюсь».
        Он молча развернулся и пошел дальше.
        - Ты еще пожалеешь! - в интонациях девицы появилась мольба. Голос ее потерял пугающую металлическую жесткость. - Прости, я не хотела тебя обидеть. Прости, ну пожалуйста…
        Змей слышал за своей спиной ее рыдания и понимал: властная красавица не забудет, что он стал свидетелем ее унижения и слабости. Но все это будет потом. Сейчас главным для него было выбраться из этого комфортабельного сумасшедшего дома.
        Глава вторая
        Специалист по особым поручениям
        Мягкие звуки рояля убаюкивали. Мориц сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь крепким ароматным кофе и живой музыкой. Такая возможность выпадала не часто - лишь в редкие моменты посещения «прайм-объема - в простонародье это называлось «элитными уровнями». Разумеется, его не пустили бы сюда просто так, по желанию. Сюда нужен был вызов - от тех, кто обладал такими правами. В этом крылось одно из преимуществ его профессии: специалист по особым поручениям был довольно востребован у элиты, а значит, он мог иногда позволить себе посидеть в дорогом кафе, ловко притворяющемся «настоящим» - какие существовали лишь до Катастрофы. Как в агросекторе умудрялись выращивать кофе на гидропонике - он ума приложить не мог. Но, как говорится, кто платит - тот и заказывает музыку. Правда, крохотная чашечка этого прекрасного напитка стоила немалой доли гонорара, выплачиваемого заказчиком, но там, внизу, в «масс-объеме» не было ни настоящей музыки, ни настоящего кофе. Даже самые дорогие кабаки, облюбованные сравнительно состоятельными торговцами и главарями неприкасаемых, и близко не дотягивали до того, к чему привыкла
«верхушка» Карфагена. Тут, конечно, претензий быть не могло: обитавшие здесь и устанавливали правила. Когда-то они руководили проектированием и строительством подземного убежища, потом решали, кто спасется, а кто останется по ту сторону створов - и сгорит в адском пламени мировой Катастрофы. И если какой-нибудь выскочка со дна жизни хотел хоть чуть-чуть прикоснуться к высшим благам - ему приходилось как следует вертеться в чужих интересах.
        Мужчина высыпал на столик горсть монет, кивнул официанту, выправкой и белоснежной формой напоминавшему офицера парусного флота. Официант давно знал посетителя, но по-прежнему смотрел на него с чувством превосходства. Он понимал про Морица главное: тот чужак, плебей, вынырнувший на время из своей выгребной ямы. Этого проходимца, по мнению высокомерного работника заведения, следовало бы гнать отсюда - но кафе должно было держать марку. К тому же даже туповатому официанту было понятно: если человек при деньгах и находится здесь по приглашению - значит, не ему, прислужнику, проявлять инициативу. Поэтому единственным проявлением надменности с его стороны были презрительный взгляд и оттопыренная нижняя губа.
        «Черт с ним, пусть кривит свои козьи морды, - лениво подумал Мориц. - Жаль только, нет времени посидеть подольше, наслаждаясь джазом. Этот тощий парень за роялем - просто виртуоз. Печально, но он станет одной из первых жертв разъяренной толпы, которая однажды ворвется сюда, сметая все на своем пути, вымещая обиду и злость за годы унижений».
        Мориц не сомневался - так и произойдет. Но позже. А сейчас ему пора было заняться привычным делом.
        Он шел по широкому, ярко освещенному туннелю, выполнявшему роль респектабельной улицы. Функционеры Директории жили со вкусом, искусно имитируя ту, «настоящую» жизнь. Здесь были целые кварталы аккуратных домиков и таунхаусов в английском, голландском, североамериканском стилях. Даже каменный свод, выкрашенный белым и подсвеченный хитрой проекцией, имитировал настоящее небо. Здесь глаз радовали газоны, цветы, деревья. Тут можно было даже загорать под светом специальных ламп. Некоторые избранные жили здесь с самой Катастрофы, никогда не покидая своей рафинированной среды, и им могло показаться, что они вытащили счастливый билет, спаслись раз и навсегда.
        Если бы они представляли, на какой громадной пороховой бочке расположился их хрупкий рай, настроение у них испортилось бы основательно. Однако здесь Мориц находился не ради прогулок по чудесным садам и бульварам. Каждый раз его путь лежал к воротам, ведущим вниз, к реальной жизни.
        Ворота прятались в здании, имитировавшем железнодорожный вокзал. Была в этом какая-то ирония. Для местных это был путь в мрачную неизвестность, и многие на пушечный выстрел не приближались к привокзальной площади. Для Морица же это был единственный возможный переход из «мира мертвых» в «мир живых». Причем какой из этих противоположных миров был действительно живой, а какой лишь притворялся живым, у него самого вызывало вопросы.
        - Документы! - потребовал рослый блюститель на входе.
        Этот был в чине сержанта, в парадной форме, с лакированной кобурой на белоснежном поясе. Ни массивного травмата, ни наручников, ни баллонов со слезоточивым газом, как у рядового патрульного Центрального уровня. Ничто не должно было смущать изнеженный взгляд обитателя рая.
        Мориц небрежно продемонстрировал жетон. На лице офицера появилось уважение - не к этому невзрачному человеку в сером плаще, а к тусклому металлическому предмету, обладавшему почти мистической силой. Хотя бы потому, что на его поверхности вместо обычной для документа фотографии было отчеканено, как на монете, лицо обладателя. С такой штукой можно было не бояться быть схваченным силами правопорядка. Но с тем же успехом можно было получить нож под ребро от случайного беспредельщика. Это был символ приобщенности к Директории, правда, все более обесценивающийся в последнее время.
        - Проходите, - сказал сержант, и Мориц ступил в прохладный вокзальный полумрак.
        Внутри величественной декорации все становилось на свои места. Здесь не было вокзальной суеты, да и не могло быть - просто потому, что станция «Карфаген» соединяла в себе и пункт отправления, и пункт прибытия, старт и тупик в одной точке. Это был мир, замкнутый в себе, живущий для себя, медленно переваривающий сам себя.
        Однако подобие пригородной электрички имелось и здесь - транспортная узкоколейная нитка на пару уровней вниз, посредством которой элитные уровни снабжались всем необходимым для жизни. Но главное, что здесь было, - это мощные герметичные створы, изолировавшие стерильный воздух элитных уровней от зловония «основного объема» Карфагена.
        Забавно: бронированные двери, за которыми пряталась Директория, были мощнее, крепче и защищались куда основательнее, чем створы внешние, на границе Карфагена с Верхним миром. Видимо, власть имущие очень ценили любовь и доверие народонаселения гигантского подземного убежища. Как говорится, знает кошка, чье мясо съела.
        Широкие туннели, ведущие к шлюзам, были изломаны зигзагом - с тактической точки зрения это не давало вести обстрел с внешней стороны или разогнать как следует гипотетическую машину со взрывчаткой. Кроме того, здесь имелись многочисленные скрытые бойницы и вполне заметные бетонные ДОТы, основные и резервные казармы. Не было танков, как на внешнем контуре, но имелась пара джипов с боевыми модулями. И не было ни одной точки, которая не просматривалась бы вездесущими патрулями.
        Все это оборонное изобилие рождало главный вопрос, ради которого специалист по особым поручениям сюда и явился. В очередной раз предъявив жетон, пройдя обыск и сдав оружие, он вошел в хорошо охраняемое помещение, заполненное самыми настоящими видеомониторами, перед которыми замерло несколько операторов в форме. Отсюда велось наблюдение за основными секторами, где были установлены и все еще функционировали камеры наблюдения.
        Морица не интересовало положение дел в Месиве или в аграрных секторах. Ему было интересно, как через это мелкое сито из военной техники, солдат и камер наблюдения незаметно выскользнул наружу самодовольный выскочка по прозвищу Змей. В этой истории Морица особенно задевало, насколько легко были разрушены результаты его личных усилий. Такие долгие поиски - и такое пренебрежительно легкое бегство. Досадно.
        Впрочем, так или иначе, за свою работу специалист получил причитавшийся ему гонорар. И теперь также действовал не по своей инициативе: беглеца надлежало вернуть заказчику. Но следовало признать: личный мотив как нельзя лучше помогает работе. Он собирался поймать прыткого наглеца и притащить обратно. Особенное удовольствие доставляла охотнику достойная дичь - а Змей, несомненно, был достойным соперником.
        - Нужны записи за последние сутки, - небрежно демонстрируя жетон, сказал Мориц. - И не надо лишних вопросов - иначе начальство начнет задавать вопросы вам самим: как вы умудрились проворонить чужака, который прошел через ваш непреступный кордон, как вода сквозь пальцы?
        Они прошерстили все записи - с нулевым результатом.
        - А он точно покинул уровень? - продолжая проматывать бесконечную ленту видеоряда, осторожно спросил белобрысый прыщавый оператор. - По крайней мере, на записях ничего похожего нет. Створы приоткрывались при доставке груза - но только на прием. Возвращался патруль, опять же, на территорию. Вовне никто не выходил.
        - Странно… - проговорил Мориц, внимательно вглядываясь в изображение на ближайшем мониторе. - А мог он как-то обмануть камеры?
        Оператор странно посмотрел на требовательного посетителя, пожал плечами:
        - Может, вы подскажете, каким образом?
        - Например, отключил камеры на какое-то время.
        - Он специалист по электронике?
        - Он Видящий.
        Мориц кожей ощутил, как в него впились взглядами все, кто находился в тесном помещении операторской. Видать, слава этого парня просочилась и в это «чистилище» на границе «рая и ада».
        - Ладно, - произнес Мориц. - Есть ли еще какие выходы за пределы «прайм-объема»? Наверняка должны быть запасные ходы.
        - Если вы про них не знаете - откуда чужаку? - нервно усмехнулся соседний оператор.
        - Ну, если он действительно Видящий… - подал голос еще один.
        - Он Видящий, но при этом вполне себе обычный человек из плоти и крови, - веско сказал Мориц. - Давайте, включайте мозги. Может, через вентиляцию ушел?
        - Вентиляция прайм-уровня изолирована от основного, - возразил прыщавый. - Как и мусоропровод, если вы хотели просить и об этом.
        - Хотел, - буркнул посетитель. - Не мог же он сквозь стены просочиться?
        - Мог, - негромко произнес женский голос.
        - Что? - оглянулся Мориц. - Кто это сказал?
        - Лейтенант Агоева, - ответила плотная смуглая девушка, которую поначалу Мориц принял за парня. - У нас есть водосброс.
        - А разве это не секретная информация? - пробормотал кто-то.
        - Что за водосброс? - быстро спросил Мориц.
        - Молчать! - процедил прыщавый.
        - Тебе еще раз жетон показать? - поинтересовался у прыщавого специалист. Кивнул девушке. - Говорите!
        - Подземная река, - сказала та. - Она течет вдоль дальней набережной и уходит в толщу горы. Снова появляется на поверхности где-то на нижних уровнях. Там вода используется для охлаждения реактора.
        - Нарушитель мог уйти рекой?
        Операторы молчали, переглядываясь.
        - Да, ну… - произнес, наконец, прыщавый. - Там же такое течение - об стены убьет. И назад не выгребешь.
        - Именно поэтому водосброс не охраняется, - твердо сказала девушка.
        - Это было бы самоубийство.
        - А ну, покажите набережную! - глядя на экран, потребовал Мориц.
        Прыщавый нервно поерзал на вращающемся стуле:
        - Не получится. Там нет камер.
        Мориц пристально посмотрел на девушку. Из всех этих статистов, привыкших круглосуточно пялиться в экраны, у нее был самый осмысленный взгляд. Кивнул ей:
        - Идемте, покажете. С начальством я договорюсь.
        Темная вода ревела и пенилась, вырываясь из-под одного крутого свода в скале и через пару сотен шагов снова уносясь прямиком в стену. Зрелище потрясало воображение красотой и мощью. О существовании этой реки и изысканной набережной при ней Мориц даже не имел представления. Карфаген был слишком велик, чтобы побывать во всех его уголках. Не говоря о том, что он постоянно разрастался, как опухоль, разъедающая горный массив изнутри.
        - А может, мы не там ищем? - сам себя спросил Мориц. - Насколько я успел его узнать - он не самоубийца.
        - А у него случайно не кожаная куртка? - спросила смуглянка. - Смотрите.
        Она подняла со шлифованной каменной поверхности обрывок коричневой кожи.
        - Похоже, зацепился за ограду, когда перелезал, - сказала она. - Вот, железный заусенец торчит.
        - Вот черт… - глядя в черную, ревущую мглу, произнес Мориц. - Как же он решился?
        - Наверное, у него просто не было другого выхода, - предположила лейтенант Агоева.
        Специалист смотрел в эту жесткую и манящую воду, прикидывал, как поступить. По всему получалось - нужно было теперь плестись черт знает куда, на нижние уровни, искать выход этой самой реки, не имея уверенности, что беглец вообще выжил. Поиски могли затянуться надолго, и он уже мысленно строил планы мести, представляя, как отметелит этого беспокойного бегуна, прежде чем вернуть его заказчику, который, как было известно наемнику, Мор шутить не любил, так что попыхтеть за его денежки предстояло изрядно…
        - Эй, шестерка!
        Мориц замер.
        - У тебя что-то со слухом? - повторил тот же грубоватый голос.
        - Вода шумит, не слышу, - проговорил Мориц, медленно поворачиваясь.
        Он давно отвык удивляться. Но на этот раз пришлось.
        Перед ним стоял тот самый официант из музыкального кафе. Впрочем, удивительно было не явление официанта само по себе - мало ли кто приходит в это романтически мрачное место. С образом несколько контрастировал пистолет в опущенной, чуть отведенной в сторону руке. Еще больше сбивал с толку глушитель на стволе.
        - Что здесь происходит? - подала голос лейтенант Агоева.
        - Все в порядке, дамочка, - отозвался нежданный гость, небрежно вскидывая пистолет.
        Глухой хлопок выстрела - и девушка, недоуменно ахнув, рухнула на каменную поверхность. Мориц машинально дернулся - но ствол теперь смотрел ему в лоб.
        - Чего тебе надо? - хрипло спросил специалист.
        - Ничего особенного, - улыбнулся странный официант. - Всего лишь, чтобы ты сдох.
        - Я мало чаевых оставлял, да? - криво улыбнулся Мориц.
        - Смешно. Нет, чаевые вполне приличные, здешние толстосумы куда более прижимисты. Но, как видишь, у меня есть работа по совместительству.
        - Кому я перешел дорогу?
        - Ты просто не с тем связался. Твой клиент заигрался с Директорией. А ты знаешь - Директория не любит, когда ее водят за нос. Даже если это - высокопоставленная шишка…
        В голове Морица лихорадочно заметались мысли. Этот официант-убийца, похоже, был не в курсе, что высокопоставленный клиент спеца «склеил ласты», что теперь он работал на другого человека.
        Возможно, те самые чаевые, которых он не жалел, и подарили ему лишние секунды жизни. Которые неумолимо истекали.
        - Прости, приятель, - произнес официант. - Это просто работа.
        Решение пришло спонтанно. По большому счету это было даже не решение - скорее инстинкт, вроде того, что толкает на массовую гибель северных леммингов. Просто у Морица не оставалось выбора.
        Резко изогнувшись, он взметнул полу плаща. На миг это сбило с толку киллера - первую пулю тот всадил в ткань в районе кармана, оказавшегося теперь выше головы жертвы. В отчаянном рывке Мориц дотянулся ногой до руки с пистолетом: удар, рука взметнулась вверх - и пуля ушла в скалистые небеса. Ясное дело, следующая пуля пришлась бы туда, куда было задумано - прямиком в голову Морица.
        Он бы никогда не решился на это - не позволили бы привычные рефлексы, подсознательные надежды, что все обойдется, киллер передумает стрелять или пистолет даст осечку…
        Но у него за спиной ревел адский поток. И если его собрались отправить в ад - он предпочел бы сам выбрать себе способ туда добраться. И когда разъяренный убийца выстрелил снова, пуля нашла лишь пустоту.
        - Ах ты ж…
        Киллер бросился к перилам, и успел заметить лишь развевавшийся в воздухе плащ, что в следующую секунду исчез в бурлящем пенном месиве.
        Ему хватило ума набрать воздуха и не выныривать сразу - в последнем случае его могло пришибить ударом о низкий свод пещеры. Ледяная вода обжигала, но он почти не чувствовал холода - его перебивал мощный приток адреналина. Сжавшись в комок, мужчина постарался отключить мозг и не паниковать, чтобы сэкономить воздух, пока его тащило мощным ядовитым потоком. Ядовитым - оттого, что река была насыщена поганой черной водой, способной убить, если ее нахлебаться, или разъесть глаза, если попытаться хоть что-то рассмотреть в этом мутном мраке. Все, что он мог, - держаться, пока не наступит асфиксия, и надеяться на то, что поток вынесет его на сравнительно открытое пространство, где можно будет безопасно высунуть голову.
        Не паниковать и расслабиться не вышло. Следующую минуту он пребывал в смертельном аквапарке, где тело швыряло из стороны в сторону, закручивало спиралью, било об стены, а под конец яростно швырнуло с высоты в бездну. Когда он уже был готов, задохнувшись, потерять сознание и нахлебаться напоследок черного яда, тело ощутило заметное замедление потока. Уже ни о чем не думая, из последних сил, он устремился к поверхности. Вынырнув, надсадно, с хрипом втянул в себя воздух, показавшийся в этот момент сладким и тягучим, как патока.
        Смахнул с глаз едкую жидкость, поморгал, быстро огляделся. Было сравнительно светло - откуда-то сверху и сбоку пробивался свет далекого фонаря. Морица, как щепку, несло потоком, который стал значительно шире и при этом ощутимо медленнее. Однако мужчину продолжало тянуть в сторону нового провала в стене, откуда доносился зловещий рев. И похоже было, что из этой «водяной горки» живым выбраться будет проблематично. А потому специалист принялся бешено грести в сторону боковой стены.
        У черного зева провала поток сужался и ускорялся. Дотянувшись до мокрой стены, Мориц безуспешно пытался зацепиться. Стена была скользкой от налета и почти гладкой. Мужчину утягивало все ближе и ближе к провалу, низкий рев в котором не сулил ничего хорошего. В какой-то момент спец ощутил, как его потянуло за ноги, стало засасывать, как пылесосом, в узкий пролом. Вскинув руки, он уцепился за выступающий свод. Пальцы уже онемели от холода и отказывались подчиняться. Очень медленно он подтянулся, ухватился за выступ выше. Стало чуть легче. Подтянувшись снова, он едва не сорвался - отвалился большой кусок отсыревшей породы. Но теперь мужчина держался мертвой хваткой и сдаваться не собирался. В какой-то момент он осознал, что ему ужасно мешает промокший и потяжелевший плащ. Хорошо еще, при себе у Морица не было пистолета. Но избавляться от плаща было поздно - это было бы верхом акробатики.
        Как бы то ни было, ему удалось подняться по отвесной трехметровой скале и перевалиться через край на усыпанную каменными обломками поверхность. Уткнувшись в острые камни лицом, он сгреб их, как перину, и замер. Какое-то время его дрожащее тело просто отказывалось подчиняться, он весь дрожал, но наслаждался каждым мгновением вырванной из ревущей бездны жизни.
        Очнувшись после недолгого забытья, Мориц сел, болезненно поморщился, отдирая от лица впившиеся камешки. Прикинул, глядя на свисающий с кабеля плафон в проволочной сетке: судя по направлению потока, он выбрался на пару уровней ниже «элитного объема», а где-то глубоко под ним - внешний контур охлаждения реактора, снабжающего Карфаген энергией. Это означало, что он находился далеко от Центрального сектора, на окраине, где в последнее время было довольно беспокойно. Такие места не контролировали даже неприкасаемые - слишком много здесь развелось всякого рода отчаявшихся беспредельщиков. Мориц усмехнулся и как ни в чем не бывало принялся отжимать одежду, уже почти не вспоминая, как чудом вырвался из лап смерти. Даже стал насвистывать какой-то бодрый мотивчик.
        Это были его нормальные рабочие будни. Просто время от времени возникали проблемы, от которых не было смысла бежать. Проблемы следовало устранять. Вот и сейчас он прикинул, как выяснить свое текущее положение в связи с заказчиками. Являлось ли покушение на него недоразумением или результатом большой политики? Вступится ли за него новый заказчик? И, что немаловажно, получит ли он оставшуюся часть гонорара и компенсацию за моральный ущерб? Следует ли ткнуть мнимого официанта в его собственное дерьмо или порешать полюбовно?
        Все это можно было выяснить через связного, до которого еще предстояло добраться, а значит, задача откладывалась на некоторое время. И следовало возвращаться к задаче текущей.
        К поискам Змея.
        Что специалисту нравилось в собственном характере - так это умение легко переключаться и не фиксироваться на второстепенных проблемах. А потому он с легкостью выкинул из головы все, что довелось пережить в последние часы, и, не оборачиваясь, направился прочь от шумящего потока, неся в руках скрученный, все еще мокрый плащ.
        Он брел по вспомогательному, грубо выбитому туннелю, прикидывая план дальнейших действий. «Во-первых, добраться до Центрального сектора, во-вторых…»
        Второй пункт пришлось на время отложить: из-за поворота навстречу Морицу вышло несколько темных фигур. Опытный глаз спеца мгновенно определил мелкую шпану из новоявленных бандюков. Наплыв черной воды, эпидемии, голод, обрушения дальних шахт гнали сюда из окраинных туннелей беженцев всех мастей. Среди этого сброда было много голодных, озлобленных, но при этом физически крепких и жаждущих «компенсации» людей, которым нечего было терять. С такими не могли справиться даже устоявшиеся группировки неприкасаемых, на чью территорию влезали теперь всякого рода беспредельщики. Просто потому, что пришельцы из грязных задворок Карфагена понятия не имели о правилах и ничего не боялись.
        Эти были, похоже, как раз такие - из бывших работяг со штолен, сбившиеся в агрессивную стаю. Даже двигались они как дикие приматы - как-то ссутулившись, бочком, нерешительно поодиночке, но всегда наготове наброситься на добычу скопом.
        Фигуры остановились, преградив мужчине дорогу, причем двое сразу же просочились ему за спину, отрезая путь к отступлению. Всего их было пятеро: один - рослый амбал с мощными конечностями и с лицом неандертальца, перечерченным страшным шрамом, остальные же больше напоминали рыб-лоцманов, кружащих стайкой вокруг белой акулы. Что не делало их менее опасными в таком-то количестве.
        - Опа… Стоять! - раскатисто прорычал рослый. Даже голос его был под стать внешности. - Откуда ты здесь взялся?
        - Из речки вынырнул, - честно сказал Мориц.
        Краем глаза он заметил, как из рукава того, что стоял за спиной, тихо выскользнул остро отточенный металлический штырь. В руках другого появилась увесистая гирька на цепочке. Еще один стоял рядом с громилой, который был, видимо, главарем этой банды и старательно зевал, изображая равнодушие. Самый же щуплый из всей гоп-компании активно «палился», явно нервничая, суетясь и обильно потея.
        - Смешно, - хмыкнул тот, что стоял рядом с громилой.
        - А мне - не очень, - проговорил главарь. - Что ты забыл на нашей территории?
        - Я же не знал, что это ваша территория, - сдержанно отозвался Мориц, делая шаг чуть в сторону, к стене - чтобы хотя бы одна сторона оставалась под его контролем. - Если это так - я просто уйду отсюда.
        - Оставляй вещи и вали, - неожиданно согласился громила. - Выворачивай карманы, снимай обувь, шмотки. Штаны можешь оставить.
        - И на том спасибо, - сквозь зубы процедил Мориц, чувствуя, как пружиной «взводится» тело, чувствующее неизбежность драки.
        - Нельзя его отпускать, - пробормотал нервный. - Вдруг он псов сюда приведет.
        - Согласен. Морда у него уж больно дерзкая, - поигрывая гирькой на цепи, заметил тот, что стоял теперь за плечом «добычи».
        - Как ты можешь видеть, какая у меня морда? - не оборачиваясь, поинтересовался Мориц.
        - А у меня с детства аллергия на дерзких, - злобно пояснил тот же голос. - Таких я лечу - своим особым методом.
        - Ладно… - протянул наемник, внутренне собираясь. - Пошутили - и хватит. Пропустите меня - обещаю, у вас не будет никаких проблем.
        В ответ все пятеро расхохотались резким лающим хохотом, как стадо возбужденных макак. Мориц уже не смотрел на них, медленно разворачивая на отставленной руке все еще мокрый плащ. Словно игнорируя угрозу, он стал демонстративно расправлять складки на нем, чем привел главаря в ярость:
        - Ты что, умник, самый смелый, да?
        Мориц бросил на него короткий взгляд, не отрываясь от своего занятия. Плащ был добротный, сшитый на заказ из довоенных запасов ткани. Мужчина ценил его за обилие карманов и их размеры, за множество скрытых ремешков и подвесов, в которых при желании можно было спрятать автомат Калашникова - со сложенным прикладом, конечно. Еще больше ему нравилось, что ткань практически не мялась и струилась на ветру на манер алого плаща матадора - если им соответственно взмахнуть.
        - Ладно… - сдавленно произнес главарь, кивнул подельникам. - Кончай его, ребята.
        … А еще плащ был хорош своей неожиданной функцией - он мог стать оружием в рукопашной схватке. Преимущество здесь заключалось во внезапности - противника сбивал с толку неожиданный функционал безобидной с виду вещи. Поэтому удар гирькой ушел «в молоко» вместе с самим орудием на цепочке, запутавшейся в выброшенном навстречу плаще. Дернув за цепь, Мориц получил возможность накинуть тот же плащ на голову этому упырю. Мужчина молниеносно обвил шею отморозка рукавом и рванул дергавшееся тело на себя. В возникшем хаосе бросившийся в атаку гаденыш со штырем довольно удачно промазал, пырнув в бок своего же беспомощного товарища. В ответ получил от последнего, лишенного способности видеть, увесистый удар ботинком в переносицу.
        Когда остальные сообразили, что пошло не так в их нехитрой задумке, у Морица помимо плаща была уже цепочка с гирькой и выдернутый из бока неудачника штырь. Нервному паникеру хватило одного удара гирей в ключицу, чтобы он заскулил и отполз за пределы схватки. Крутившемуся рядом с главарем повезло меньше: недолго думая, наемник с силой швырнул в него тот самый окровавленный штырь. Нехитрое орудие оказалось достойно сбалансированным - острие вошло нападавшему прямиком в ямку под кадыком.
        «На десерт» остался громила, которого разгром основного состава банды, похоже, ничему не научил. С ревом взбешенного носорога он с ходу бросился на наглого чужака. Тут тоже сказалась неопытность в подобного рода делах. Наверное, в своих вонючих штольнях и мусорных свалках - или откуда он там приперся в эти места - он и был в авторитете, решая проблемы исключительно методом применения грубой физической силы. Верзила не понимал, что Центральный сектор тоже возник не вчера и за этот лакомый кусочек с первого дня велась борьба на выбывание. Здесь решающим фактором становились не столько сила и нахрап, сколь реакция, ум, опыт, банальное понимание слабых мест и болевых точек, вкупе с цинизмом и жестокостью, конечно. Причем все это касалось рядовых неприкасаемых. Мориц же без особой рекламы практиковался на том, что окунал этих безжалостных животных лицами в их же дерьмо.
        Так что этот бугай с интеллектом бульдозера мог рассчитывать лишь на случайную ошибку физически более слабого противника. Наемник же исчерпал на сегодня лимит неудач. Он, легко отпрянув, придал проносящейся мимо туше дополнительное ускорение - по всем принципам айкидо.
        Главарь не ожидал столь внезапной встречи со скальным выступом, в который он со всей дури впечатался темечком. После этого громила просто рухнул мешком - и затих. На чем все и закончилось.
        Брезгливо вытерев руки о робу стонущего с дырой в боку бедняги, Мориц подхватил упавший плащ и неторопливо пошел дальше.
        Четырнадцатый уровень славился относительной чистотой и спокойствием. По крайней мере, до второй волны беженцев, после которой плотность населения в центре стала увеличиваться со скоростью нарастания критической массы ядерного боеприпаса. Здесь находилась рекреационная зона Карфагена. Сильно сказано, конечно, так как по задумке создателей подземного убежища здесь должны были проходить лечение и восстанавливать силы все его обитатели. Но, как обычно, что-то пошло не так, и в гигантскую нору набилось в разы больше народу, чем предусматривалось по проекту. Сам факт того, что все не вымерли от голода и перенаселения в первый же год, уже можно было отнести к коллективному героизму, лавры которого традиционно и беззастенчиво приписывала себе Директория.
        В любом случае сразу же стало понятно, что рекреационная зона всех не потянет; скорее, ее просто загадят, и Карфаген лишится возможности хотя бы условной медицинской помощи для наиболее нуждающихся. Дело было в том, что именно здесь компактно располагались медицинские блоки, больница и некое подобие санатория.
        Попасть сюда простому смертному было нереально. На того, кто не бывал на элитных уровнях, здешние условия производили неизгладимое впечатление. Во-первых, здесь царила чистота, немыслимая во всех прочих уголках мрачного человеческого муравейника. Это стало возможно только по одной причине - ограниченного допуска на уровень.
        Ограничения мало волновали Морица. Он без проблем миновал внешний блокпост и хорошо охраняемую проходную, небрежно помахав жетоном. Что не избавило его, впрочем, от необходимости пройти тщательную дезинфекцию под струями ядовитого газа и облучением в ослепительных ультрафиолетовых лучах. Здесь тоже имелись шлюзы, изолировавшие уровень от остального объема Карфагена. Говорили, что в рекреационном пространстве поддерживается повышенное давление воздуха по отношению к довольно некачественной атмосфере остальных уровней. Но сколько ни принюхивался, Мориц не замечал разницы.
        Взгляд, однако, отличия улавливал четко. Все здесь сверкало ослепительной белизной при спартанской, в общем-то, обстановке, прямых углах и полном отсутствии архитектурных излишеств.
        Но главное, что поражало здесь неискушенные взгляды, - это парк. Пространство размером с футбольное поле, покрытое жухлой травой, кустами и изломанными приземистыми деревьями, выросшими под скудным искусственным освещением. Поле это было разбито мощными «колоннами», оставленными в породе для поддержания свода. Колонны были плотно увиты плющом и лишь добавляли ощущение свежести. В центре же парка имелось крохотное озеро каплевидной формы. Все здесь было настолько ухожено, прилизано с такой тщательностью, что казалось содержимым декоративного стеклянного шара - были когда-то, в той жизни, такие игрушки. Из-за этой вот декоративности Мориц как раз и не любил парк. Странно, но более живой ему казалась плесень на стенах туннелей и жалкие травинки в горшках, которые продавали за бешеные деньги в торговых рядах Месива.
        Кое-что, однако, резало взгляд. Обычно безлюдный, сейчас этот странный подземный лес был заполнен людьми. Но не праздно шатавшимися счастливчиками из санатория и не медитировавшими на воду больными. Здесь вповалку лежали десятки, если не сотни оборванцев, которых раньше не подпустили бы и на пушечный выстрел к стерильной зоне.
        «Беженцы, - подумал Мориц, брезгливо поморщившись. - Теперь и здесь. Выходит, ситуация еще серьезнее, чем можно было представить, раз сюда запустили возможных переносчиков всякого рода заразы. Хотя это как раз могло быть и связано: где еще их лечить, как не здесь? В любом случае, парк загажен основательно, ничего не осталось от былой красоты».
        Впрочем, сюда он пришел не видами любоваться. Ему было нужно амбулаторное отделение. Там у него проходили регулярные встречи с агентом.
        Медицинские корпуса осаждали толпы таких же оборванных и грязных пришельцев из дальних секторов, неприкаянно болтавшихся вдоль стен. И было похоже, они здесь не по собственной воле. Ряды вооруженных бойцов в форме блюстителей буквально загоняли людей, как скот, уплотняя и распределяя рядами вдоль стен.
        - Внимание! - разносился низкий зычный голос. - Следуйте указаниям санитаров. Узнать их можно по красным повязкам на рукавах. Каждый прошедший осмотр и прививку получает штамп на ладонь! Без штампа пациент считается непривитым и отправляется на второй круг. Поскольку дополнительная прививка может привести к летальному исходу, будьте внимательны! Не прошедшие осмотр и непривитые на территорию центральных уровней не допускаются.
        - Стой! Куда без очереди? - рявкнули прямо над ухом.
        Это было уже к нему. Мориц едва успел обернуться, как его уже стали оттеснять автоматом к веренице кандидатов на прививку. В плотной толпе он с трудом достал жетон и ткнул его в прикрытое респиратором лицо блюстителя:
        - А ну, не балуй! Если не хочешь вылететь со службы.
        - Простите… - глухо пробормотал голос под респиратором.
        Крепкая рука блюстителя выдернула наемника из плотного строя.
        - Уходите! - быстро сказал боец. - И советую провериться у врача. Вдруг подцепили что-нибудь от этой партии - она из Болотной штольни. Там вспышка неизвестной болезни.
        - И что, после прививки их отправят прямиком в Карфаген? - с сомнением произнес Мориц.
        - Мне почем знать? Я рядовой.
        - Не задавайте лишних вопросов, - сквозь зубы сказал другой блюститель, тоже в респираторе, но в офицерской форме. - Я видел ваш жетон, но он не гарантирует защиты от всех проблем. Ясно?
        - Куда уж тут яснее, - отозвался Мориц, поспешно отходя в сторону.
        Еще раз глянул в сторону колонны претендентов на прививку. Что-то подсказывало мужчине: «Эти в Карфаген не попадут. Даже если прививка действительно существует, а не прикрывает дешевый способ заставить несчастных подчиниться на пути в неизвестность. Как овец, гонимых на стрижку. Или на бойню».
        Поговаривали, что здесь находятся биологические лаборатории, занимающиеся темными делишками. В частности, тут исследовалось воздействие радиации и прочих мутагенных факторов поверхности. Но все это якобы скрывало главную цель исследований - продление жизни руководства Директории и толстосумов, спонсировавших сомнительные проекты. Это, возможно, объясняло относительную доступность здешних медицинских услуг для «счастливчиков» с нижних уровней: их просто использовали в качестве подопытных свинок. Ведь в лабиринтах Карфагена легко было исчезнуть, никто бы не стал искать этих бедолаг - выяснять, где и при каких обстоятельствах пропал кто-то, было попросту бесполезно.
        Но только не для него.
        Очередь у отдельного невзрачного корпуса на отшибе была поменьше. Это было психоневрологическое отделение. Вообще, странно, что здесь было так мало посетителей, с учетом доли психопатов в населении Карфагена. Пожалуй, психиатру спешили показаться как раз здоровые люди, которые, наблюдая за происходящим вокруг безумием, начинали подозревать, что что-то не так именно с ними самими.
        Пройдя мрачным коридором, наемник добрался до облезлой двери с номером, рядом на длинной скамье сидел какой-то перекошенный парнишка с блуждающим взглядом, из уголка губ бедолаги стекала длинная густая струйка слюны. Но больше почему-то пугала вполне себе аккуратная и чистенькая женщина, сидящая с ним: с широко раскрытыми глазами она неподвижно смотрела в стену напротив, не замечая ничего вокруг. Остальные ожидающие у двери были не столь колоритны. Мориц прошел вдоль очереди, небрежно бросив:
        - Срочно надо. У меня обострение.
        Никто не возражал, и, открыв скрипучую дверь, наемник вошел в тесный, заставленный кособокими шкафчиками кабинет. Сразу было заметно - обстановка сохранилась со времен Катастрофы. Как и посеревший от времени, некогда белый халат хозяина кабинета. Врач сидел за обшарпанным столом, таращился в глубину мятой металлической кружки через толстые линзы в массивной оправе и даже не удосужился поднять взгляд на посетителя.
        - Я же сказал - ждите! - неровным голосом сказал доктор.
        - О, да ты под мухой, - усмехнулся Мориц.
        - А, это ты, - Врач наконец догадался поднять на него слегка помутневший взгляд. - Не ждал тебя так быстро.
        - Чего-то ты не в духе.
        - А чего радоваться? Скоро нашей тихой удобной жизни - крышка.
        - Тебе что-то известно?
        - Да пошел ты.
        - Ого. Я не за то тебе плачу, чтобы ты меня посылал с порога. Я плачу за информацию.
        - Есть у меня подозрение, что мне скоро язык отрежут.
        - Все настолько серьезно?
        - Серьезно? - Врач впился в Морица взглядом, в котором на миг появилась ясность. - Да нам всем писец.
        Наемник неуверенно хохотнул, списав заявление своего агента на художественное преувеличение на фоне легкого опьянения. Стешин - такова была фамилия хозяина кабинета - был явно напуган и подавлен. Общаться с ним на рабочие темы, когда он был в таком виде, не имело смысла.
        Нужно было его выводить из такого состояния. «Забавно, - подумал специалист, - мне придется «лечить» профессионального психиатра».
        - А что ты там потребляешь? - переменил тему Мориц, усаживаясь на шаткий стул и пододвигаясь поближе.
        - Чего? - поднял взгляд Стешин. - А, это… Дистиллят из какой-то гнилой дряни. Даже спирт упал в качестве. И так - во всем. Лекарств не хватает. Когда начнется - нечем будет купировать…
        - Ничего, я непривередливый.
        Мориц нарочно не задавал вопросов. Он наблюдал, как собеседник, неловко качнувшись, поднялся со стула, опустился на четвереньки и принялся раздвигать груды папок, расшвыривать пожелтевшие от времени бумаги. «Глубоко, видать, старый параноик прячет свои запасы», - отметил про себя наемник. Вот и теперь психиатр не явил тайную заначку под скудный свет единственной лампочки, а принялся, нервно бормоча, что-то откупоривать и чем-то булькать. Впрочем, уже через пару минут он разливал прозрачную жидкость из мятого чайника по жестяным кружкам. «К чему эта наивная маскировка? - раздраженно подумал Мориц. - Неужто здесь такой контроль за потреблением медицинских запасов или соблюдением трезвости на рабочем месте? Скорее, какие-то собственные тараканы в голове, которые, как ни странно, у мозгоправов вырастают особенно крупными, жирными и усатыми».
        Взяв кружку, специалист осторожно нюхнул и тут же отпрянул: в нос шибануло сивухой. Это вам не сказочные изыски из апартаментов почившего Заместителя. Но деваться было некуда. Лучший способ наладить доверительный канал связи - накатить с собеседником.
        Выпили не чокаясь. Хорошо, у Стешина было чем закусить: в железной миске для медицинских инструментов валялся кусок зачерствевшей лепешки. Молча погрызли это нехитрое угощение, выпили еще по одной. У Морица мелькнула мысль: голова будет болеть. Но это - после. Сейчас же он спросил:
        - Так что там начнется?
        Врач помолчал немного. Мрачно усмехнулся:
        - Ладно, чего уж теперь… Руководство готовится к апокалипсису. И нас готовят. Как будто медики смогут кого-то спасти в таких условиях. Ни оборудования, ни препаратов, даже перевязочного материала мизер.
        - В смысле - к апокалипсису?
        - Мне не докладывают. Но произойдет нечто, после чего ситуацию на уровнях будет уже не удержать под контролем. Потому все силы Директория сейчас стягивает к себе. Заметил, что патрулей на уровнях стало меньше? Наши небожители больше за собственные шкуры переживают.
        - Так что конкретно назревает? Заговор? Бунт? Эпидемия?
        - Тоже возможно. Но насколько я понял - это лишь следствия.
        - Нормально. Ты меня заинтриговал.
        - Еще налить?
        - Спасибо, мне достаточно. Работы много.
        Стешин желчно рассмеялся:
        - Никак не привыкну к тому, какой ты педант. Все летит к чертям, а он - «работа». Мне бы твои нервы.
        - Такой уж уродился. Был бы другой - не платили бы.
        - Всегда хотел узнать, какой гонорар у частного детектива?
        - Я не просто детектив. Я специалист по особым поручениям.
        - Плевать. Тогда я сам выпью.
        Мориц терпеливо ждал, пока доктор дольет себе дрожащей рукой оставшееся содержимое чайника. Впрочем, психиатр не стал торопиться с нецелевым использованием казенного спирта. Он поднял затравленный взгляд на собеседника:
        - Грядет катастрофа. Что-то грандиозное, после чего Карфаген уже не будет прежним.
        - Сильно сказано. Значит, мне нужно торопиться. Работа сама себя не сделает.
        - Все-таки ты не человек, ты - робот.
        - Странно это слышать от психиатра. Что, у тебя антидепрессантов нет?
        - А это что? - Стешин постучал ногтем по кружке. - А то, что я психиатр… Слышал про сапожника без сапог? Может, я потому и пошел в профессию, что не мог справиться с собственными страхами…
        Его вдруг затрясло. Он судорожно вцепился в руку Морица, приблизил к нему плохо выбритое синюшное лицо. Забормотал:
        - Слушай, а можно как-то сбежать отсюда? Я больше не могу видеть психов! Их все больше и больше, у нас отделение битком набито. Приходят санитары и куда-то уводят лишних. И я догадываюсь куда! Они никому не нужны живыми, все, что они могут дать руководству, - это органы, кровь, мясо! Да, я подозреваю, что у нас уже жрут человечину!
        - О, друг… А у тебя, часом, не «белочка»?
        - О чем ты? - Врач сразу как-то обмяк, лихорадочный взгляд его потускнел. - Просто страх. Самый обыкновенный страх. Если что - я не говорил ничего такого. Просто не выспался.
        - Так я и не вытягивал из тебя никакой секретной информации. Я не по этой части, ты забыл?
        - Так чего пришел?
        - Человек мне нужен. По прозвищу Змей. Вот идентификационный номер…
        Врач замер, странно поглядел на собеседника. Как будто пытался протрезветь усилием воли. Произнес:
        - А, вот оно что. Не надо номера. Он мне известен. Это же Видящий.
        - Точно. Что ты знаешь о нем?
        - Меня пытались подключить к изучению «феномена видящего». Не меня одного, конечно. Физиологи из отдела «Б» мечтают вскрыть его черепушку и покопаться в его мозгах. Как будто что-то понимают в этом. Но парню повезло - он вовремя смылся куда-то.
        - Что это за отдел «Б»?
        - Черт… - Психиатр пьяно покачал головой. - Я не должен был… Это ты меня напоил.
        - Ну, конечно, я. Кто же еще. «Б» - значит «Бессмертие»?
        - Иди на хрен!
        - Значит, угадал. Ты не напрягайся так, я ведь ничего не узнал, а ты ничего не говорил. Вернемся к Змею. Мне он нужен. Можешь пошерстить по своим каналам?
        - Ты же знаешь, насколько это рискованно.
        - Я также знаю, что за деньги возможно все.
        - Нет гарантий, что это все еще работает. Вольфрам сильно потерял в цене.
        - Уверен, у тебя все получится. «Топтуны» Директории по-прежнему получают допуск у тебя?
        - Да, но…
        - Тебе же не составит труда объявить стукача Директории опасным психом? Или, к примеру, кто-то из них не пройдет проверку на полиграфе, а? Я знаю, как они держатся за свое место. Запрет на работу для них равносилен смертному приговору. За штамп в листе допуска они сольют тебе кого угодно.
        - Шантаж? - Стешин нервно облизал губы. - Ты меня убить хочешь.
        - Две «штуки» фрамов, - ровно сказал Мориц, глядя в пустую кружку. - В условленном месте. Неплохая сумма, чтобы устроить пир во время чумы, а? Особенно, если ты прав и скоро всем крышка. Тогда и рисковать, в принципе, нечем. Представать: шикарное очищенное бухло вместо этой отравы, а?
        Врач рефлекторно сглотнул. Прямое попадание, как говорится.
        - Ладно, - протянул Стешин. - Сегодня у меня получает допуск один говнюк. Попробую что-нибудь выяснить через него. Скажу, что Змей нужен мне для исследований и все такое.
        - Верно соображаешь, - одобрил Мориц. - Чем тише, тем лучше. Я буду ждать информацию в парке. Поваляюсь под видом больного. Тем более что я, похоже, реально приболел…
        Он хрипло кашлянул, только теперь ощутив озноб. «Этого только не хватало. А ну, взбодрись!» - мысленно приказал он себе. Водилось за ним такое качество - усилием воли подавлять недомогание и даже давить в зародыше надвигавшуюся болезнь. Не всегда, правда, получалось.
        - Смотри, чтобы тебя в этом загаженном парке реальные больные не заразили. Или по башке не дали. Они, понимаешь, нынче совсем без тормозов. И на расходы дай. Попробую тупо денег стукачу сунуть, чтобы до угроз не скатываться.
        - Из своих возьми. Я тебе добавлю. И не надо на меня быком смотреть - я знаю: наличка у тебя имеется…
        Фраза оборвалась приступом удушливого кашля. Как-то резко началось. Хреново. Вот и Стешин заметил:
        - Что-то мне не нравится твой кашель.
        - Да ерунда, искупался в холодной водичке.
        - Ты с этим не шути. Сейчас не время болеть. Погоди… - Врач со скрипом выдвинул ящик стола, достал тусклый металлический тубус, отсыпал в пригоршню несколько кустарно приготовленных пилюль. - Это не мой профиль, конечно, но вряд ли ты пойдешь к терапевту. Вот, возьми, для профилактики. Только с алкоголем не совмещай - там ядерный коктейль из биоактивных веществ, стимуляторов и антибиотики в составе.
        - Спасибо. - Мориц подставил ладонь. - Болеть как раз не входило в мои планы.
        Болезнь всегда приходит не вовремя и не особо интересуется планами жертвы. Вот и сейчас она накатывалась со стремительностью ледяного подземного потока, который ее и доставил. Мориц кое-как доплелся до парка и почувствовал себя совсем хреново, у него, похоже, поднялась температура. Решив наплевать на предупреждение врача, он отправил в рот сразу пригоршню пилюль, запив их водой из питьевого фонтанчика, торчавшего посреди лужайки. После чего тяжело опустился на траву. Через минуту его уже вырубило.
        Трудно сказать, сколько он был в отключке. Наемник в потном болезненном бреду от кого-то убегал, дрался с бесплотными призраками и тонул в подземном потоке. Последнее было особенно мучительно, так как вода казалась не ледяной, а, напротив, адски горячей, почти кипятком, из которого он отчаянно пытался вынырнуть, но не мог: голова всякий раз билась в нависавший подземный свод, - и мужчина снова тонул, набирая полные легкие обжигавшей жидкости. Мориц еще успел удивиться во сне: как это он захлебнулся - и остался жив? Но тут его ухватили за ворот чьи-то руки - и потащили на поверхность. Вынырнув, он хрипло вдохнул…
        И открыл глаза.
        С удивлением понял, что его действительно тащат за воротник плаща. Правда, не с целью спасти его бренную жизнь, а в попытке изучить содержимое его внутренних карманов. Любопытствующим оказался какой-то тощий пронырливый заморыш с черными кругами вокруг глаз и впавшими щеками. Явно новоявленный беспредельщик из грязных шахт.
        Хоть Мориц все еще ощущал слабость, однако сил у него хватило на то, чтобы выбросить вперед руку, ухватив наглеца за тощую шею.
        - Куда? - просипел наемник. Кашель вроде прошел, но побаливало горло и сел голос. Сел, кстати, довольно удачно, приобретя зловеще-утробный тембр.
        Воришка взвизгнул, задергался, тщетно пытаясь вырваться, но детектив держал его крепко. Он проверил содержимое своих карманов и только после этого отпустил незадачливого грабителя, придав ему ускорение шлепком растопыренной ладони по немытой физиономии. Этот с виду несильный удар всегда производил весьма ощутимый эффект, заставляя получившего его выть, корчиться и болезненно хлопать глазами, пока не вернется зрение.
        - А ты, смотрю, времени зря не теряешь, - произнес над головой знакомый голос.
        Мориц не отреагировал на шутку. С чувством юмора у него сейчас было туго - все силы он бросил на то, чтобы просто подняться на ноги. Руки и ноги были ватными, в глазах потемнело. Так что подошедшего Стешина наемник-детектив разглядел не сразу. Он встал на одно колено, с прищуром поглядел на агента.
        - Ну как, есть результаты?
        - Относительно, - отозвался врач. - Информация скудная, но тем не менее. Змея видели сегодня. В литейном цехе на третьем уровне, у тридцать седьмой шахты.
        - Дерьмовое местечко, - пробормотал Мориц. - Что он там забыл?
        - Это максимум, что удалось узнать, - буркнул Стешин. - Надеюсь, ты сумеешь прикрыть мою задницу, если что.
        - Если что - то могу не успеть. А так - прикрою.
        Его шатнуло. Однако стало ощутимо легче. То ли таблетки помогли, то ли пара часов беспокойного сна, которого как раз не хватало ему уже несколько суток подряд.
        - Ладно, медицина, бывай, - неопределенно махнув рукой, бросил Мориц. - Вольфрам будет ждать на прежнем месте. Я свое слово держу.
        Соваться в литейный в одиночку было бы слишком самонадеянно даже для специалиста по особым поручениям с его жетоном. Последний там, скорее, был даже опасен для его обладателя, так как с ходу выдавал его близость к властям. А это действовало на неприкасаемых как красная тряпка на быка. Именно они хозяйничали на нижних уровнях, «крышуя» производство металла. Формально считалось, что эти цеха находятся под особым контролем Директории. Фактически же существовали негласные договоренности, по которым группировке Гвоздодера отдавалось на откуп распоряжение «отходами производства», среди которых была немалая доля вполне себе годной продукции.
        Но то было в прошлые, более спокойные времена. Что сейчас творилось в той ядовитой глубине - доподлинно было неизвестно. Однако деваться наемнику было некуда: чтобы взять след Змея, он должен был нырнуть в эту неизвестность.
        По пути ему пришлось сделать крюк в сторону Помойной шахты. Там у него был схрон - как раз на тот случай, когда надеяться на опыт рукопашных схваток было неразумно. В тех краях любой разговор мгновенно мог перейти в поножовщину. Мориц не любил всех этих пижонских выкрутасов с заточками, ножами из старых рессор, цепями и сюрикенами.
        Он предпочитал старый добрый пистолет. Сейчас, впрочем, стоило захватить с собой кое-что помощнее.
        Помойная шахта как нельзя лучше подходила для тайника. Нужно было бы иметь просто патологическое любопытство, чтобы просто так, без специальной цели, соваться в эту зловонную клоаку. По уму, без противогаза этого вообще нельзя было делать. Но сейчас пришлось ограничиться задержкой дыхания.
        Кучи гниющего мусора, набитого в узкую шахту, отпугивали случайных зевак. Это была нелегальная свалка, и раньше блюстители ловили и штрафовали тех, кому лень было волочь отходы на нормальную утилизацию. Сейчас же все это дерьмо буквально вываливалось из темной «кишки», грозя в скором времени отравить воздух во всем Центральном секторе.
        Торопливо протиснувшись между мятыми железными бочками с какой-то гниющей мерзостью, Мориц быстро добрался до знакомого ориентира - тускло светившего зеленого плафона - единственного на всю шахту. Мужчина нашарил рукой на скользкой стене глубокую щель и вытащил один за другим пару цементных блоков, скрывавших глубокую нишу. С усилием вытянул наружу тяжелый ржавый контейнер.
        Тщательно смазанные и завернутые в ветошь, здесь ждали своего часа предметы, которые могли внезапно понадобиться специалисту по особым поручениям. Во-первых, деньги. В тайнике всегда имелась некоторая сумма на оперативные расходы. Сейчас плотная укладка монет понадобилась для расчета с агентом. Мориц никогда не подводил тех, с кем сотрудничал. И никогда не прощал обмана.
        Мельком осмотрел ножи - и не стал брать. Решил - в другой раз. Был соблазн взять АКСУ-74. Убойная машина для ближнего боя. Однако он не воевать отправлялся. Да и не особо удобно было бы прятать эту штуку, даже под плащом. «Макаров» не особо годился из-за малого боекомплекта. А вот компактный «кедр» вполне подходил. Пистолет-пулемет - идеальное оружие в туннелях и тем более - в замкнутых помещениях типа «литейки». Двух запасных магазинов должно было хватить. Хотя бы потому, что больше попросту не было. Подумал и взял единственную гранату. Не боевую, таких у него не имелось. Со слезоточивым газом. Штука сомнительная, но мало ли. Он бы предпочел светошумовую - ей хотя бы можно было бы привести врага в замешательство, а от «вонючки» многие драчуны лишь зверели.
        К «литейке» вышел с «черного входа», через боковой подсобный коридор. Это было опасно - коридором пользовались неприкасаемые, которые могли чужака просто пришить под шумок, на всякий случай. Но заходить с «парадного входа», точнее, с транспортных ворот, было бы еще опрометчивее: здесь постоянно дежурили блюстители и учетчики Директории, отслеживавшие движение грузов. А Мориц до сих пор не выяснил, кто из руководства его «заказал» и по какой причине.
        Здесь, на дне и без того глубоко погребенного подземного убежища, царил настоящий ад. Как раз в этих местах появлялось осознание первоначального назначения шахт, вгрызавшихся в толщу Кавказских гор. Еще за сотню шагов от цехов становилось трудно дышать, а на языке появлялся металлический привкус. Ближе - по ушам ударяло механическим грохотом, а дальше - обдавало удушливым жаром. Как-никак температура плавления вольфрама - более трех тысяч градусов. Здесь густо ветвились тесные червоточины ходов, в которых приходилось пригибаться, зато какое-то время удавалось избегать нежелательных встреч.
        Однако недолго. Едва впереди замаячили желтоватые отблески горячего цеха, детектива остановил небрежный оклик писклявого нагловатого голоса:
        - Эй, дядя! Заблудился?
        Это было неожиданно: голос прозвучал за спиной. Обернувшись, Мориц увидел сидевшего прямо на земле, а точнее, на разбитой горной породе, тощего, жутко грязного человека. Впрочем, даже под слоем копоти на его плечах и руках, торчавших из-под лямок рабочего полукомбинезона, явственно виднелись характерные наколки.
        Неприкасаемый. Сучий потрох, бандитское семя, тот, кому не писаны человеческие законы, который признает лишь силу и довольно условные «понятия» криминального мира. У Морица был изрядный опыт общения с такими персонажами, однако в этот момент наемник пожалел, что не успел отыскать Змея раньше: его «клиент» специализировался на переговорах с неприкасаемыми. Был попросту посредником в скользких отношениях группировок. Тут такое дело: работа работой, но лишний раз совать голову в пасть тигру спецу не хотелось.
        - Не заблудился, - спокойно отозвался он. - Я ищу одного человека.
        - Ищет он, - мерзко хохотнул тощий. - Тут не любят таких вот ищущих. Не боишься испариться? В печке для плавки металла.
        - Это в мои планы не входит, - сказал Мориц. Внимательно оглядел неприкасаемого. - Заработать хочешь?
        - Я даже говорить с тобой не буду. - Тощего аж перекосило. - А ну, встал на колени и клешни на стену!
        В его руке появился непривычного вида ствол. Что-то среднее между пистолетом и обрезом дробовика-вертикалки. Очередная самоделка от умельцев-оружейников, каких немало водилось в темных глубинах подземных уровней. Хороший мастер по оружию в Карфагене никогда не остался бы без работы и куска сытной лепешки.
        Все сразу пошло по худшему сценарию. Мориц надеялся тихо прозондировать обстановку, разыскать тех, кто видел Змея, заодно выяснив, что ему тут понадобилось. На это заказчиком был выделен отдельный бюджет, и трудно было представить, что в такое мутное время кто-то откажется от денег. Можно, конечно, было положить нахала из «кедра», но это грязная работа, которая могла выйти боком, а главное, не привела бы к нужному результату.
        Медленно опустившись на колени и приложив ладони к влажной шершавой стене, детектив повторил попытку:
        - Я серьезно. Тысяча монет за информацию - и расходимся с миром. И говорю сразу: деньги в условленном месте. Это на случай, если ты решишь меня кокнуть и карманы обчистить.
        - Да у тебя с черепушкой проблемы! Хочешь меня стукачом выставить? За жалкую «штуку»?
        - Две «штуки», - спокойно сказал Мориц, - если информация поможет в поисках. Человека зовут Змей. Он недавно побывал здесь.
        - А я тебя, пожалуй, грохну.
        - Тогда я бы поговорил с Гвоздодером. Сообщи ему о том, что пришел его старый приятель. Он поймет.
        - Эва хватил, - хохотнул тощий. Но уже не так уверенно. - Бугра ему сразу подай. А захочет ли он с тобой говорить?
        - А ты проверь.
        Это был блеф. Мориц не знал Гвоздодера. Да и мало кто мог похвастаться знакомством с этим нелюдимым и мрачным человеком, плотно сидевшем на вольфраме. Подозрительность Гвоздодера была почти маниакальной. Единицы знали его в лицо, еще меньше - представляли, где тот может находиться в конкретный момент времени. Он даже ночевал каждый раз на новом месте. Не имея родных и близких, главарь группировки не имел и постоянных приближенных. Ходили слухи, будто однажды он лично передушил собственную охрану - только потому, что ему что-то там померещилось. И все в его банде были такими же параноиками, дрожавшими за собственные шкуры, всякий раз ожидая удара в спину. Такова была цена за блеск вольфрама, ставшего в Карфагене синонимом богатства и власти. Гвоздодер не любил ничего, кроме этого металла, выплавляемого в подконтрольном ему литейном цеху. Поговаривали, у этого человека был даже свой собственный монетный двор.
        Но это вряд ли. Отливкой монет (ибо чеканка вольфрама проблематична в принципе) занимались специально подготовленные люди Директории, под защитой спецназа и секретных служб. Прознай они, что неприкасаемый, пусть даже такой влиятельный, засунул руку в казну и гонит фальшивки, его, не раздумывая, сунули бы в адскую печь, где в чудовищных вольтовых дугах плавился неподатливый металл.
        Но Гвоздодер был полезен. Он обеспечивал специфическую защиту производственного процесса - прикрывал «литейку» и монетный двор от конкурировавших группировок неприкасаемых, да и от соблазна отдельных представителей власти вести собственную игру в этой заманчивой сфере. С позиции Директории это был сильный ход - использовать угрозу своей власти против еще больших угроз, таким нехитрым образом купируя основной комплекс проблем, связанных с преступностью.
        - Так кто ты и что тебе надо? - продолжая скалиться, спросил тощий. - От правильного ответа зависит твоя жалкая жизнь.
        - Малыш, ты начинаешь мне надоедать, - процедил Мориц. У него уже созрел план, как без особых физических затрат и перевода патронов проучить непонятливую «шестерку». - Долго я буду подпирать руками стену?
        - Ты что, брателло, бессмертный? - продолжая целиться ему в затылок, поинтересовался тощий. - Ей-богу, шмальну!
        - Что за кипиш? - просипел еще чей-то голос. - Кого это ты за жабры взял, Нервный?
        Этот новый, тихо вышедший из темноты, был точно в таком же рабочем полукомбинезоне, только на несколько размеров больше, жирный, с почти отсутствующей шеей и круглой лысой башкой, словно оторванной от другого тела и кое-как прилепленной на первое, что попалось. Двигался он грузно, но при том с какой-то особой ловкостью, так, что не было слышно шагов его раздавленной под тяжкой ношей обуви.
        - Да вот, упырь какой-то, пытался в литейку прошмыгнуть. Говорит, знаком с Гвозодером.
        - Да ну? Так и говорит?
        - Ага.
        - Так какого ж хера он у тебя на коленях стоит? - рявкнул толстый.
        - Не понял, - тощий несколько опешил. Даже ствол опустил.
        - Чего ты не понял, тупая ты крыса? А если Гвоздодер и впрямь его знает? Такой вариант не рассматривал?
        - Я не…
        - Вот именно. Если Гвоздодер решит, что этот хмырь - самозванец, тогда уж его в любой момент в расход можно. А если болезный пожалуется бугру на унижение и все такое…
        - Я не пожалуюсь, - глядя в стену, пообещал Мориц. - Я ж понимаю - работа у вас такая.
        - Заткнись, мурло. Твою судьбу мы еще не решили.
        - Все, молчу. Но хочу заметить, времени у меня мало. Гвоздодер будет недоволен.
        В его утверждениях была логическая нестыковка: если он предлагал деньги первому встречному обитателю литейки, то сам собой напрашивался вопрос: а в курсе ли Гвоздодер его мутной деятельности? В таком случае зачем главарю ждать с отчетом того, кто крутит мутные делишки у него за спиной?
        Но эти ребята не особо дружили с логикой. А может, просто решили спихнуть с себя всякую ответственность. Это был разумный ход, учитывая характер и послужной список их лидера.
        - А ну, Нервный, обыщи его, - приказал толстый. - Так и быть, возьмем его к Гвоздодеру. И если он соврал - я ему не завидую.
        Тощий гадко захихикал, небрежно обшаривая торс Морица и карманы его плаща. Это был самый опасный момент. Естественно, в карманах ничего не было, как и за поясом или под мышкой, где, по логике вещей, должен был прятаться компактный пистолет-пулемет.
        - Чисто! - сообщил Нервный.
        И совершенно напрасно. Потому как «кедр» был примотан к ноге детектива без магазина, рукоятью параллельно ступне. Магазины и гранаты были прикреплены таким же образом к другой ноге. Довольно примитивная маскировка, которая не годилась для серьезного досмотра, но вполне себя оправдала в конкретной ситуации.
        - Идем! - проворчал толстый, вразвалочку, словно упитанный бес по дороге в ад, направляясь вперед по темному коридору - в сторону желто-багрового зарева.
        Поднявшись, Мориц покорно отправился вслед за ним, спиной ощущая подозрительный взгляд Нервного, продолжавшего держать ладонь на рукоятке экзотического пистолета.
        Наемник понятия не имел, что делать дальше, полагаясь на интуицию и возможную смену обстоятельств. Одно он знал точно: с Гвоздодером ему встречаться нельзя. Ситуация была запредельно опасная, но именно в таких обстоятельствах Мориц чувствовал ледяное спокойствие и особенную, кристальную ясность в голове. Он и сам иногда удивлялся этому своему свойству, наблюдая нервозность и панику вокруг себя.
        Он был педант, флегматик, и некоторые считали, что у него стальные нервы. Возможно, и так, хотя он сам полагал за собой какое-то своеобразное, хотя и полезное отклонение от психики. Впрочем, не всегда полезное. Отсутствие нормальных человеческих эмоций иногда вызывало у него вопросы: например, правильно ли он оценивает поведение других? В его работе ошибаться в таких вещах было весьма опасно. На этой почве он и познакомился со Стешиным: сначала тот консультировал его в вопросах психологии и не заметил, как сам попался на крючок специалиста по особым поручениям.
        Это, кстати, было еще одно полезное свойство его натуры - поиск чужих слабостей и умение их использовать в собственных целях. В этом Мориц чувствовал свою схожесть со Змеем, который, как известно, подвизался на поприще посредничества в «терках» неприкасаемых. Тут, однако, крылась и разница в подходах: если детектив ловил клиентов на их слабостях, то Змей, как человек эмоциональный и склонный к эмпатии, скорее, подыгрывал им, находил общий язык и использовал собственное обаяние. При всех их различиях, Мориц предпочел бы иметь Змея в союзниках, нежели во врагах или объектах поиска.
        Но тут уж было дело принципа: наемник никогда не подводил заказчика.
        В лицо дохнуло жаром: они входили в горячий цех. Сами плавильные печи прятались где-то в глубине, за нагромождением древнего оборудования. Но огромные температуры здешних производственных процессов затрагивали всю атмосферу «литейки», и даже мощная, надсадно воющая вентиляция не справлялась. У дальней стены перемещались фигуры в сверкающих серебром, космического вида «скафандрах» - это были те, кто непосредственно соприкасался с процессом.
        Его же вели вдоль стены в противоположную сторону. Мориц ощущал, как становится тяжело дышать, как тело покрывается потом.
        - Может, плащик-то снимешь? - насмешливо предложил Нервный.
        - Не хочу. Зябко, - отозвался детектив. - Прохладно тут у вас.
        Толстый конвоир заржал. Мориц же почти не соврал: горло и легкие продолжало саднить, несмотря на лошадиную дозу лекарств от Стешина. «Может, эта неожиданная сауна пойдет на пользу здоровью, - подумал специалист. - Если оно мне еще понадобится, конечно. В последнем твердой уверенности нет: едва эти ребята заподозрят неладное - меня растворят в тигле с расплавленным металлом».
        Они завернули за громадину древнего, давно не функционировавшего по виду станка. Здесь кучка грязных и потных людей во все тех же уродливых полукомбинезонах тягала и складывала аккуратными «поленницами» металлические слитки. Трудно было понять, молибден ли это или другой металл, но еще трое, с дробовиками наперевес, пристально наблюдали за работой.
        - Стоять! - приказал Нервный.
        Толстый неприкасаемый направился к вооруженным людям, перекинулся с ними короткими фразами, после чего один из них неприязненно зыркнул в сторону незнакомца в плаще и быстро удалился. Мориц исподволь осматривался, прикидывая пути к бегству. Он знал, что, если сюда действительно приведут Гвоздодера, ему, детективу, - конец. Время пошло на секунды.
        Нужно было действовать.
        Мориц кашлянул в кулак, сплюнул густой слизью. Тут же пришло решение. Он набрал побольше воздуха - и зашелся в приступе кашля. На этот раз, скорее, наигранного. Его согнуло пополам и качнуло в сторону - как раз на проходившего мимо рабочего со слитком в руках. Незаметно придав плечу дополнительное усилие, детектив толкнул этого человека, так, что слиток выпал из скользких от пота ладоней прямо на подставленную ступню Морица. Ясное дело, это была показуха - тяжелый металлический кирпич грохнулся на бетон в сантиметре от ноги, иначе бы не избежать расплющенных костей ступни.
        Взвыв от боли, наемник опустился на корточки, вцепился в злополучный слиток. Выронивший «кирпич» тип, поначалу опешивший от неожиданности, пришел в себя и бросился к «пострадавшему»:
        - Эй, ты чего?
        - Нормально… - простонал Мориц. - Змея видел?
        Вот так, с ходу, первому попавшемуся работяге. Хотя что-то подсказывало: простому рабочему не доверят таскать ценный металл.
        - Кого? - Работяга напряг лоб, вспоминая, попутно пытаясь забрать слиток из рук Морица. Но тот потянул слиток на себя.
        - Ну, посредник. Видящий. Он был здесь.
        - А-а… - с уважением протянул работяга. - Так мне не докладывают. Вот у Шныря спроси.
        Он кивнул в сторону сидевшего в сторонке, на штабеле из таких же металлических слитков, коренастого мужика с оголенным жилистым торсом, густо усеянным татуировками. В тени мощной колонны из коренной породы Мориц его сразу и не заметил.
        Продолжая держать в руках слиток, он медленно поднялся.
        - Э, ты о чем с ним болтал? - насупившись, спросил Нервный.
        - Спросил, сколько весит этот кусок железа. Я же инвалидом стану. А-а, нога!.. На кой черт я вообще сюда полез… Эй, друг! Не знаешь, на сколько это потянет?
        Он с усилием поднял тяжелый, как наковальня, слиток, указывая на него тому, кого именовали Шнырем. И снова разразился хриплым кашлем, как бы невзначай сунув под мышку слиток. Хромая и покачиваясь, словно собираясь рухнуть замертво, наемник направился в сторону заинтригованного происходящим Шныря. Нервный смотрел чужаку вслед, не понимая, как поступить. Так ничего и не придумав, он рявкнул на незадачливого работягу, указывая на слиток, который вроде бы случайно уволок «потерпевший».
        Это был откровенный цирк, долго продолжать который было невозможно. У специалиста были секунды, пока неприкасаемые не поняли, что их водят за нос. За шаг до Шныря, меланхолично смолившего самокрутку, Мориц буквально рухнул наземь, продолжая болезненно морщиться, шипеть, поглаживая ногу и разбавляя речь кашлем:
        - Здоров, Шнырь… Гвоздодер к тебе направил…
        - Отдай слиток! - неуверенно потребовал подошедший следом работяга.
        Мориц проигнорировал его, сосредоточившись на Шныре. Тот приподнял бровь, перекинул самокрутку языком из одного уголка рта в другой. Поинтересовался:
        - А ты вообще кто?
        - Он нанял меня, чтобы одного человечка найти. Змея. Он же был здесь.
        - Ну, был. Повезло, что живой убрался. Нашел время бабки требовать.
        - Долг, что ли?
        - Не твое дело.
        - Точняк, не мое. Гвоздодер сказал, ты знаешь, где его искать.
        Это была игра ва-банк. Других возможностей прощупать ситуацию уже могло и не быть. И если этот тип тоже не в курсе…
        - Говорил, в Месиво подастся. Небось, как всегда, в «Саблезубом коте» зависает. Там вроде у него телка. Говорят, реально четкая. Так ведь, Гвоздодер?
        Мориц внутренне вздрогнул, ощутив, как, несмотря на адскую жару, тело под плащом покрывается холодным потом. Медленно обернулся.
        Главарь стоял за спиной, впившись в чужака ледяным взглядом. Обычно Мориц не позволял подкрадываться к себе настолько незаметно. Но этот упырь был непрост. С виду - невзрачный, тощий, как смерть, бледный. Казалось, ткни - и он развалится. Если не знать, сколько народу он отправил прямиком в преисподнюю, можно было опасно ошибиться на его счет.
        - Ты хотел меня видеть? - бледным голосом спросил Гвоздодер.
        Редкий случай, когда Мориц с ходу не нашелся что сказать. На помощь пришел спасительный кашель. Приступа хватило на пару секунд, после чего голос телохранителя за спиной Гвоздодера произнес с очень неприятной ноткой:
        - А я его знаю. Стукач Директории. Наемник.
        - Не понял… - протянул Шнырь, сплевывая самокрутку и медленно сползая со штабеля. - Это как понимать, Гвоздодер? Ты знаешь его или нет?
        - Кто его привел? - тихо произнес главарь.
        - А вот он, - Мориц ткнул пальцем в сторону бледного от страха Нервного, который уже понимал, что накосячил.
        Но еще не понимал насколько.
        - Взять его, - тихо приказал Гвоздодер. - Потом разберемся…
        Узнавший Морица мордоворот первым на него, как нарочно, снова скрюченного приступом кашля, и ринулся. На секунду громила замешкался - и получил с размаху в живот тем самым слитком, который все еще был в руках у детектива. Противник согнулся пополам с резким выдохом - а Мориц уже сбивал с ног растерявшегося Шныря, повалив его прямо на штабель со слитками. Штабель устоял, и Шнырь лишь зря молотил кулаками воздух, запутавшись в плаще, из которого ловко выскользнул специалист по особым поручениям. Любитель самокруток как раз поднимался, переводя дух и отбрасывая в сторону свалившую его болванку, Мориц же, перевалившись за штабель, торопливо выдергивал из штанины примотанный к ноге «кедр». Воткнул на место магазин, уже услышав небрежно брошенное Гвоздодером:
        - Убить гаденыша!
        В металлическое убежище хаотично и хлестко ударили пули. Но поздно. Выкатившись в сторонку, пользуясь плохим освещением и образовавшимся хаосом, Мориц врезал короткой очередью над головами забегавших неприкасаемых. Вкупе с истошным визгом рикошетов рявканье пистолета-пулемета вызвало панику среди не ожидавших атаки бандюков. К тому же они вынуждены были спасать главаря, и это дарило несколько дополнительных секунд детективу. Он быстро вытащил из тайного кармашка и швырнул в сторону противников компактный тусклый цилиндр.
        - Граната! - крикнул он для тупых, кто усомнился бы в серьезности его намерений.
        Там поверили - звук предусмотрительно падающих тел был тому подтверждением. Ловко обогнув штабель, наемник подхватил брошенный Шнырем плащ и так же торопливо отполз назад. Ценная вещь - и, раз уж он выжил, не было смысла ее бросать. Здесь его уже ничто не держало, нужную информацию он получил. Правда, цена ее оказалась на грани рентабельности, но таковы уж были издержки его занятия.
        Глухо хлопнуло. Из темноты послышалась грязная ругань и беспорядочная стрельба. Нюхнули, значит, слезоточки. Напоследок специалист отправил в темноту еще пару очередей и протиснулся в щель между стеной и гигантским станком. После чего быстрым шагом, но уже не срываясь на бег, меняя на ходу магазин, направился в сторону главного входа. Для него - спасительного выхода.
        Когда преследователи пришли в чувство и уже шли по пятам, детектив уже подходил к внешнему блокпосту.
        - Стоять! - выбросив вперед пятерню в черной перчатке со срезанными пальцами, приказал офицер.
        Пара блюстителей за его спиной с напряженными лицами подняли травматы. Это только называется так - травмат. Если не стоит задача взять живыми или тупо разогнать толпу, такая машинка вполне себе бьет боевыми. Видок у Морица был более чем подозрительный и довольно потрепанный. Однако жетон, который мужчина сунул прямо под нос офицеру, возымел действие.
        - Задержите этих, - Мориц, не оборачиваясь, кивнул на толпу озверелых неприкасаемых, которую он притащил за собой, как кровящий тунец на крюке - стаю возбужденных акул. - Хотя бы минут на пять.
        Глава третья
        Цена предательства
        Грязный пластиковый пакет лениво кружил над бетонной поверхностью, как будто наслаждаясь полетом и не желая возвращаться на грешную землю. Поток холодного воздуха неприятно бился в затылок, пытаясь забраться ледяной лапой за шиворот.
        Ветер под землей. Такого здесь еще не бывало. Проблемы с вентиляцией? Разгерметизация комплекса? Неизвестно, чем это было вызвано, но определенно рождало тревогу. Впрочем, как и все вокруг в последние дни.
        Центральный сектор напоминал потревоженный муравейник: здесь бродили толпы оборванцев, которых раньше сюда не подпускали на километр; где-то у всех на глазах грабили алкогольную лавку; вдалеке отчаянно кричала женщина, но никому не было до этого дела. Торговые ряды Месива жили своей жизнью, как будто не происходило ничего угрожающего - только цены взлетели, а разнообразие продуктов сократилось еще сильнее. Что не мешало вовсю работать развлекательным заведениям, разнообразие которых при этом тоже не блистало: подпольные игровые клубы, рюмочные, бордели и дешевые наркоманские притоны, где обильно закидывались «кисляком». Последние резко набирали популярность, отправляя клиентов в далекие райские миры. Правда, ненадолго и всегда с одним и тем же печальным итогом.
        Змей огибал бесконечную очередь из мрачных людей, выстроившихся за дешевой едой, выброшенной властями, чтобы голодная толпа не взорвала ситуацию окончательно. Директория вроде бы продолжала исполнять свои функции поддержания нормальной жизни Карфагена, но происходящее все больше напоминало агонию прежнего порядка.
        Группа грязных работяг с эмблемами молибденовых шахт на комбинезонах полезла без очереди. Оттолкнули пожилую женщину - та ойкнула, упала, ей грубо наступили на руку. Какие-то мужики попытались вступиться - и вот их жестоко избивают ногами. Выбитые зубы, сломанные ребра и лужи крови - люди в очереди отворачивались и делали вид, что не замечают происходящего.
        В другое время здесь был бы уже до зубов вооруженный наряд, хватали бы всех подряд, не разбираясь, и успокаивали бы не словами, а пластиковыми пулями травматов. Но блюстители, похоже, отстранились от ситуации. То ли сосредоточились на защите Директории, отдав основные территории на откуп толпе и неприкасаемым, которые и были по сути теневым правительством Карфагена. То ли готовили что-то серьезное. Змей склонялся ко второму варианту - слишком хорошо он знал этих властолюбцев с элитных уровней. Тем более, кроме внешнего силового кулака в лице блюстителей, имелись и другие средства - агентура, связи с бандами неприкасаемых, использование противоречий между политическими группировками, религиозными сектами, которые росли теперь и расползались, как плесень во влажной пещере.
        Все это грозило взорваться, как пар в раскаленной скороварке.
        Нужно было спасать этих людей, открыв им дорогу на поверхность, указав путь в места за пределами их прогнившего дома, туда, где возможна была другая, новая и светлая жизнь.
        Однако - легко сказать. Жизнь на поверхности была невозможна без специальной организации, которая оказалась бы наверняка ничуть не проще, чем эвакуация людей сюда, под землю, перед мировой Катастрофой. Там, на поверхности, был чистый воздух, синее небо, но…
        Лютая стужа и полное отсутствие пищи. Директория способна была организовать постепенный выход людей на поверхность. Но надо ли ей это было? Да и как удержать толпу, если все вдруг разом захотели бы на поверхность? Это грозило массовой гибелью людей, затравленных обстоятельствами, загнанных и уже не способных сдерживаться и мыслить адекватно.
        Но все это не имело значения. Люди должны были знать правду, и он собирался рассказать все, что узнал там, на поверхности. Только сначала нужно было найти Тану.
        Они расстались на выходе из Западного сектора, где пережидали первые дни по возвращению с Запретной горы. Решение разделиться было оправдано: если схватят - то не всех и не сразу.
        Теперь же ситуация откатывалась назад. Директория уже не казалась столь однородной и сплоченной, как раньше, власть имущие преследовали каждый свои собственные интересы, и случай с Замом вряд ли был исключением. Грех было не использовать ситуацию, чтоб не собраться вместе. Тем более был повод опасаться за безопасность девушки - да и остальных друзей. Хоть Зам и лежал теперь в холодильнике, охоту за ними никто не отменял. Была еще его мстительная «половина» и Мориц, рыщущий в поисках тех, кого было приказано наказать. Предупрежден - значит, вооружен, и это не давало расслабиться.
        Дома ее не оказалось. В Тесных апартаментах, выбитых прямо в породе, было непривычно тихо, словно отсюда все разом эвакуировались. Он отправился в единственное место, где надеялся ее встретить.
        В клубе «Саблезубый кот» было как всегда шумно и тесно - только веселье было какое-то истеричное, с надрывом: еще больше пьяных, хохочущих и орущих; звон монет, рев музыки и дикие танцы у шестов, растущих из высоких тумб над головами посетителей. Девки отрывались как в последний раз, от их гибких тел трудно было оторвать взгляд. Он стоял, курил вонючую самокрутку, смотрел на этих сочных девочек и ни о чем не думал. Все было, как раньше.
        Только Таны среди них не было. Хотя, если подумать, трудно было ожидать, что девушка вернется к своей специфической профессии после всего, что ей пришлось пережить. Да и Змей, хоть и не сказал бы ни слова против, в душе бы не одобрил. И дело было даже не в ревности… Черт… Да в ней, пожалуй, и дело - вынужден был он признаться самому себе честно. Он не мог относиться к Тане равнодушно, хоть и не предъявлял к ней никаких прав. Наверное, дело было в привычке - посреднику в делах группировок не положено было иметь серьезных отношений, это подрывало доверие к его объективности.
        Но он давно уже не занимался разруливанием конфликтов - если не считать его последнего визита в логово Гвоздодера в попытке вернуть старый должок. Так что знали его теперь больше не как «решалу», а как Видящего, сумевшего заглянуть за горизонт пространства и времени.
        - Что будешь пить, Змей? - спросил знакомый бармен в кремовой ковбойской шляпе. Черт знает, откуда он взял такой раритет, да только никогда не менял свой фирменный стиль. - Как обычно?
        - Как обычно. - Посредник бросил острый взгляд на бармена, наливавшего ему темного крепкого в мутный стакан местного производства. - Кто еще знает, что я вернулся?
        - Кто в авторитете - те знают, - пододвигая к нему стакан, ответил «ковбой». - У нас же шила в мешке не утаишь. Так что приготовься, начнут задавать вопросы: куда ходил, что видел, насколько то, что видел, совпало с твоими «видениями». Ты же знаешь - народ у нас любопытный, а интересных новостей не так много.
        - В этом нет необходимости, - хлебнув жгучей жидкости, сказал Змей. - Я сам все расскажу.
        - Кому?
        - Всем.
        Бармен странно посмотрел на него, но промолчал. Переместился к клиенту по соседству, который пытался сформулировать заказ непослушным пьяным языком. В результате так и не смог - и просто высыпал на стойку горсть звонкого вольфрама, уронив при этом половину монет на пол.
        Тем временем под рев музыки и улюлюканье посетителей в туманном от сигаретного дыма зале появился странный персонаж. Он вышел на середину зала у всех над головой, балансируя на подвешенной на тросах хлипкой металлической ферме. Одет он был диковато: в некое подобие белого фрака на голом торсе и узкие клетчатые брюки. Но странность была даже не в этом - под белым же, чуть примятым цилиндром, как у Безумного Шляпника, был противогаз. Человек двигался в такт музыке, как в трансе, словно подзадоривая танцовщиц, окруживших его по периметру в два уровня. Откуда-то сверху на длинном проводе прямо ему в руки упал микрофон. И человек заговорил дребезжащим сквозь мембрану противогаза голосом:
        - Как хорошо, что вы пришли! Это просто здорово - вы еще живы! Значит, вы еще можете чувствовать боль! И это прекрасно - потому что наши девочки разобьют ваши сердца!
        Толпа одобрительно взревела.
        - Не жалейте последних фрамов! Вы все равно не успеете заработать больше! Просто вместе с нами приготовьтесь увидеть чудо - Верхний мир, который открыл нам… - Тип в противогазе сделал театральную паузу и направил указующий перст в каменные небеса. - Видящий!
        Змей вжал голову в плечи. Это человек реально знал, кто неприметно сидит у барной стойки? Или было это просто совпадение? Похоже, все-таки совпадение, раз никто не стал тыкать в посредника пальцем и дергать за мягкие места в надежде отхватить кусочек на удачу.
        Однако, похоже, за время его отсутствия поклонение Видящему переросло в настоящий культ. Это слегка льстило, но лесть была сомнительной. Помнится, особо горячие адепты и его как-то едва не принесли в жертву самому себе. Крови тогда пролилось немало, но теперь, когда отчаяние захлестывало подземный город, красной жидкости могло пролиться еще больше.
        - Там, наверху, нас ждет вечная эйфория от избытка кислорода, ослепление солнцем и онемение от ледяной стужи! Мы все умрем - но умрем от удовольствия! А ну, девчонки, покажите - каково оно, там, на поверхности!
        Танцовщицы задвигались в диком танце, в котором было больше агрессии, чем эротики. Но это странным образом выглядело еще более возбуждающе - как иногда возбуждает близость опасности. Это было похоже на агонию. Хоть ведущий этого странного шоу имел специфические представления о поверхности, настроение ему удалось передать эффектно. Толпа охотно дергалась вслед за красотками на тумбах, попутно закидываясь алкоголем и «кисляком». Дурманящий дым затягивал пространство клуба получше дым-машины.
        - Сам Видящий поведет нас в последнюю дорогу - туда, наверх, где нас ждет абсолютный, непрекращающийся кайф! Только не забудьте противогазы - они позволят продлить удовольствие!
        Толпа взревела. Змей не сразу понял, что так впечатлило всех этих подонков - он смотрел как будто сквозь весь этот миниатюрный ад. Но, сфокусировав зрение, понял, что так нравилось толпе. И от души порадовался, что здесь не было Тины. На решетчатом возвышении над толпой, у ног человека в цилиндре под ритм музыки спаривались двое. Совершенно голые, лоснящиеся от пота, одинаково тощие - невозможно было понять, кто из них мужчина, а кто женщина.
        В противогазах.
        В этом безумном действе не было секса. Был судорожный животный ужас, который, похоже, передавался толпе, что все неистовее заходилась в адском танце, словно пытаясь спрятаться в нем от кошмара наяву.
        И вдруг все кончилось. Как будто смыло еще более страшной черной волной - так стирают мел с доски грязной тряпкой.
        Металлическая ферма над головами вздрогнула: откуда-то сверху на нее рухнула фигура в бесформенном черном балахоне. Метнулась в сторону ведущего - и паяц в цилиндре с противогазом растерянно взмахнул руками - и полетел вниз, попутно сметая продолжавшую совокупляться парочку. Завизжали танцовщицы, прекратив свой дьявольский танец. На какое-то время музыка стала еще более неистовой и громкой. Публика одобрительно заревела, очевидно, считая происходящее частью изощренного шоу. Но вот на тумбы из-под потолка по шестам скользнули такие же безликие и бесформенные фигуры - и девчонки одна за другой с визгом полетели вниз. Это было настолько жестко, что многие разом протрезвели. Веселье сдулось само собой.
        Со скрежетом перегрузки динамиков оборвалась музыка, и микрофон оказался в руках самого первого человека в черном.
        - Ну что, обезьянки, повеселились? - скрипучим голосом произнес человек в балахоне. Теперь фигура напоминала средневекового монаха с накинутым на лицо капюшоном. Похоже, что за основу одеяния незнакомца был взят именно этот образ. - На поверхность захотели, укурки-обдолбыши? Ну, я вам покажу поверхность…
        Истошно закричала женщина. Там, в центре танцпола, происходила какая-то подозрительная возня, от которой невольно шарахнулись те, кто был рядом. Открыв рот с прилипшей к нижней губе самокруткой, Змей наблюдал, как на тонком тросе рывками поднимается над головами оторопевших людей бесчувственное тело в белом смокинге. Подвешенное за шею, оно было уже без цилиндра, но по-прежнему в противогазе.
        - Он очень хотел наверх, - скрипуче прокомментировал человек в балахоне. - Его желание исполнено.
        Толпа зароптала - и тут же ее как будто придавило злобным окриком:
        - А ну не дергаться! Кто хочет повисеть рядом с этим клоуном?
        - Что это за урод там куражится? - зычно заревел пьяный голос. - Да я ему сейчас глаз на жопу натяну! Я его…
        Что-то произошло - такое, что толпа пришла в движение, люди в панике заметались, стремясь к выходу. Теперь стали видны и другие фигуры в балахонах, окружившие помещение по периметру. У выхода, на полу в луже крови, уже корчился какой-то бедолага. В центре же, рядом с телом незадачливого заводилы вечеринок, медленно ползло вверх еще одно, грузное, обильно истекающее кровью, - видимо тот самый смельчак, вызвавшийся потягаться с со страшным черным гостем.
        - Я же сказал, не дергаться, - повторил все тот же скрипучий голос. - Если нас не хотят слушать - мы заставим себя услышать.
        - Кто вы? - жалобно спросила какая-то женщина.
        - Мы те, кто спасет наш тонущий Ковчег, - произнес черный человек, и его интонация заметно изменилась, от брезгливо-презрительной преобразившись в нечто, напоминавшее проповедь. - Мы успокоим брожение умов и пресечем вредную ересь…
        - Ересь? - приподняв брови, повторил Змей, думая, что ослышался.
        - Ересь! - словно отвечая ему, повторил человек, повысив при этом голос. - Пустая, бессмысленная, вредная и губительная для всех выживших идея о том, что там, наверху, есть жизнь!
        Носитель балахона вскинул свободную от микрофона руку, указав в незримые небеса:
        - Там, наверху, ничего нет! - торжественно и мрачно возвестил он. Микрофон жалобно заскрежетал, остро резануло слух. - Там - мертвый радиоактивный ад, ниспосланный нам за грехи наши! И жизни там нет и быть не может! А те, кто выталкивает нас в этот ад, - они и есть порождение зла. Они мечтают истребить остатки человеческого рода, а для того затуманивают неокрепшие умы наркотиками, на которые хорошо накладываются лживые посулы! Оглянитесь - где вы находитесь?
        Человек обвел рукой прокуренное пространство:
        - Вы на пороге ада! Вы грешники, недостойные жизни, подаренной вам в преддверии апокалипсиса. Неблагодарные животные - вот вы кто! Вас следовало бы уничтожить в поучение другим… Но я дам вам шанс.
        - Да кто вы такие? - уже не так уверенно спросил какой-то парень ломающимся, нетрезвым голосом.
        - Можете называть нас Черными Святителями, - охотно отозвался тот, наверху. - Мы будем приглядывать за нашим подземным Ковчегом, чтобы глупцы, грешники, предатели и святотатцы не направили его на скалы. Знаю, звучит не очень понятно. Но у вас будет время осознать истину. Зло должно быть уничтожено! Во имя спасения!
        - Во имя спасения! - нестройно повторили люди в балахонах.
        - Во имя Тверди!
        - Во имя Тверди!
        Змей поймал себя на мысли, что где-то уже видел подобное. «Точно - шаманы! - вспомнил он. Бывшие ученые, обитавшие в заброшенных штольнях нейтринной обсерватории, тоже культивировали странные верования и одевались подобно монахам. - Похоже, это тоже секта какого-то нового культа. Старая как мир история: чем хуже живется людям, тем легче они находят оправдание своим бедам в происках темных сил. И вместо того, чтобы справиться с ситуацией, пытаются вымолить спасение у своих новых богов. Это было бы полбеды, если бы во главе каждой такой вот секты не становились жестокие фанатики и беспринципные властолюбцы».
        - Но Видящий был наверху и все видел своими глазами, - негромко, но упрямо возразил какой-то мужик, видимо, не до конца осознавший серьезность происходящего.
        - Видящий - самозванец и лжец! - взвизгнул обладатель балахона. Он нервно ударил микрофоном по стальному тросу, удерживавшему ферму. - Все его слова - ложь! Все, что он якобы видел, - еще большая ложь! Более того - это ересь, за которую полагается одно наказание - смерть! Кто здесь проповедует ересь Видящего? Взять его!
        К потолку, подвешенное за ногу, поползло еще одно тело, на этот раз еще живое, отчаянно дергающееся и пытающееся освободиться. Человек в черном ткнул пальцем в его сторону:
        - Каждый, кто упомянет о Видящем, - пожалеет об этом! Каждый, кто станет повторять за ним его ересь, - умрет лютой смертью! Но тот, кто принесет нам его голову, - обретет святость! А заодно - наше покровительство и защиту. А тебя…
        Тип в черном демонстративно обратил взгляд на подвешенного и вяло подергивающегося парня. Толпа замерла, ожидая самого неприятного поворота - с учетом того, что сотворили эти психи до этого.
        - Тебя я прощаю, - милостиво закончил главарь Черных Святителей. - Но только на первый раз. Отпустите его. Благодари нашу милость - и помни об истине: наверху - ад, в глубине - рай. И другого не дано.
        Тело рухнуло на пол. Послышались истерические всхлипы вперемешку с бессвязным благодарным бормотанием.
        - Радуйтесь, жители Карфагена! - воскликнул оратор в балахоне. - Черные Святители несут спасение! Приходите к нам - мы готовы принять каждого! Помните…
        В какой-то момент Змей потерял нить этой речи - он наблюдал за соседом по барной стойке, в руке которого появился револьвер. Странный, самодельный револьвер с коротким стволом. Такой же нелепый, как и его обладатель - несуразный парень с тощим, изрезанным морщинами лицом, выдававшим наркомана со стажем. Парень заметил взгляд посредника, хихикнул:
        - Сейчас мы посмотрим, насколько святые эти Святители!
        - Ты что задумал? - быстро спросил Змей.
        - Увидишь! - взводя курок, пообещал парень.
        - Не смей, дурак. Тебя же убьют!
        Тот лишь рассмеялся в ответ и медленно поднял оружие, не сводя с черного главаря прищуренного взгляда. Останавливать его посредник не стал, чтобы самому не получить пулю в живот от этого неадекватного персонажа. Змей попытался податься в сторону, но оказался сжат со всех сторон плотно стоявшими людьми: их теснили многочисленные фигуры в балахонах.
        Сухо щелкнул выстрел. Мимо. Еще выстрел. И снова «в молоко».
        То ли этот наркоша был не в состоянии прицелиться, то ли короткоствольное оружие не позволяло бить прицельно на расстоянии двадцати шагов, но все явно пошло не так, как задумал стрелок.
        Тот, наверху, сообразил, что к чему, и ловко скользнул вниз по одному из тросов. К стрелку же со всех сторон бросились черные «ассасины», как прозвал их про себя Змей. Стрелок уже сообразил, что его план провалился, но сдаваться не собирался, скорее наоборот: он оскалился идиотской улыбкой - и принялся палить во все стороны без разбора. У него оставалось пять патронов в барабане, из которых лишь два попали в обладателей черных балахонов, остальные ушли в толпу. Вопли боли и отчаяния наполнили пространство недавно еще увеселительного заведения. Людей не мог уже сдержать страх перед Черными Святителями - их толкал на бегство еще более сильный иррациональный ужас, помноженный на инстинкт толпы и обильно приправленный алкоголем и «кисляком». В мозгу посредника сверкнуло лишь отвлеченное: «Понеслось!»
        Воцарился хаос. Граем глаза Змей видел, как «ассасины» смяли и принялись насаживать на клинки незадачливого стрелка. Сам посредник успел перемахнуть через стойку - и тут же столкнулся лицом к лицу с одним из «монахов». Тот как раз перерезал горло какому-то бедолаге странным кривым лезвием, напоминавшим серп. Секундная пауза - и черный «ассасин» пробормотал в изумлении:
        - Я узнал тебя… Ты - Видящий.
        - А ну, тихо! - сквозь зубы процедил Змей.
        - Все сюда! - истошно заорал человек в черном. - Здесь Видящий!
        И первым бросился на Змея, замахиваясь окровавленным клинком. Неизвестно, удалось бы посреднику отбить эту внезапную атаку или дело приняло бы совсем другой оборот - это осталось загадкой, потому как нападавший вдруг резко ушел в сторону, не достигнув цели: его отбросило ударом увесистого огнетушителя в руках бармена. Судя про торчавшему из красного, облупившегося цилиндра медному змеевику, огнетушитель давно «забыл» про свои функции по борьбе с огнем, мутировав в самый натуральный самогонный аппарат.
        - За мной, быстро! - бросил бармен, водружая на голову слетевшую от удара шляпу.
        И тут же встретил ударом огнетушителя еще одного «ассасина», вздумавшего прийти на помощь первому. Ковбой отбросил облезлый цилиндр и, пригнувшись, нырнул в незаметную нору под полками с бутылками. Змей не раздумывая бросился следом. За спиной продолжали истошно орать, там что-то падало, рушилось, кого-то заживо резали на части. Бармен быстро закрыл дверцу, и звуки притихли.
        Вокруг царил полумрак, в котором трудно было понять, где они находятся. Скорее всего, это было подсобное помещение при баре. Какое-то время они сидели в напряжении, ожидая, не сунется ли кто следом в эту тесную дверь. Видимо, никто не заметил, куда ускользнул бармен со спасенным им посетителем.
        - Никого вроде, - сообщил ковбой.
        Щелкнул кнопкой - и в его руке загорелся компактный фонарик. Примитивный, производства мастерских Карфагена, но вполне годный к выполнению положенных функций. В свете фонарика стало понятно: это не подсобка, это что-то вроде тайного коридора, уводящего куда-то прочь от опасного места.
        - Запасной выход, - пояснил бармен. - Не в первый раз здесь случаются эксцессы. Бывает, нужно вывести уважаемых людей, когда патруль нагрянет.
        Посредник кивнул с пониманием: блюстители любили шерстить такого рода заведения, особенно, когда агентура доносила о предстоящих сходках неприкасаемых. Авторитетам неохота было лишний раз пересекаться с представителями властей, они предпочитали уйти тихо, культурно, не подставляя ни себя, ни облюбованное ими заведение. Так было в старые добрые времена, когда каждый знал свое место в мире, когда блюстители занимались своими делами, лишь изредка пересекаясь с неприкасаемыми.
        Но теперь равновесие было нарушено. Появлялись все новые и новые силы, и все они претендовали на истину в последней инстанции, на власть над умами и Карфагеном в целом. Теперь вот - Черные Святители со своим мутным учением, с ходу объявившие Змея кровным врагом. «Лестно, ничего не скажешь, - горько усмехнулся про себя посредник. - Только долго ли я протяну на тесных уровнях с такой популярностью?»
        Пройдя извилистым коридором, очевидно, продолбленном прямо в перемычке между другими помещениями, они с барменом миновали развилку. Ушли влево и вскоре оказались в сводчатом зале, чем-то напоминавшем старинный винный погреб. Наверное, штабелями старых пластиковых бочонков и более свежих сосудов из обожженной глины. Видимо, это и было винный погреб - только пойло здесь хранилось более примитивное. Но не это вызывало удивление посредника.
        - Погоди… - недоуменно произнес он. - Здесь же тупик!
        После этих слов он потерял сознание.
        Очнулся Змей от тупой боли в затылке. Инстинктивно дернулся - и понял, что тело начисто лишено подвижности. Огляделся - он был во все том же помещении, напоминавшем погреб. Только теперь сидел на дико неудобном стуле, накрепко примотанный к нему грубой веревкой. Кто-то не поленился привязать не только торс к спинке, но и каждую ногу к угловатым ножкам этого орудия пытки.
        - Что за шутки? - в пустоту выкрикнул пленник. - Кто это сделал и какого, спрашивается, черта?
        - А ты не понял?
        Голос был знакомый, из-за спины вышел бармен, деловито вытиравший руки о мешковатые штаны. На Змея он даже не смотрел, копаясь в ящиках, позвякивая какими-то банками, коробками - словно ничего особенного не происходило. Посредника посетило чувство нереальности происходящего. Ведь этот человек только что его спасал! Или…
        - Эй, любезный! - позвал пленник. - Я вам не очень мешаю?
        - Ничего, не мешаешь, - не оборачиваясь, глухо буркнул бармен.
        Создавалось ощущение, что он и сам не рад тому, что натворил, и теперь испытывает неловкость от всей этой ситуации. От этого, однако, не становилось легче. Змей заерзал на своем сиденье, пытаясь ослабить путы.
        - Даже не думай, - проворчал бармен, неохотно поворачиваясь в его сторону. Встал, сложив руки на груди, глядя угрюмо, исподлобья. - Я умею обращаться с узлами. Не вырвешься.
        - Зачем все это? На мясо меня собираешься перекрутить?
        - Для этого не нужно было бы связывать.
        - Погоди… Надеюсь, ты не извращенец?
        Бармен дернулся в его сторону, сжимая кулаки и изображая на лице праведное возмущение. Змею оставалось лишь скалиться в ответ.
        - Ну, давай, ударь беззащитного, - продолжая ухмыляться, бросил посредник. - Я знаю, тебе это по силам - удар в спину от тебя я уже получил. Что дальше - пытки?
        Агрессия бармена как-то мигом сдулась. На маньяка он и вправду не был похож. Впрочем, на простачка и слабака - тоже.
        - Сиди, не дергайся, - проворчал он. - Я тебя и пальцем не трону. Если глупить не станешь.
        - Ну-ну. Так что тебе от меня нужно? - Догадка пришла мгновенно: - Продать меня хочешь?
        По выражению лица своего пленителя он понял, что попал в точку.
        - Ничего личного, чисто бизнес, - сказал бармен. Даже плечом виновато дернул. - Ты же посредником у неприкасаемых был, должен меня понять. И без того в последнее время выручка заведения падает, я то и дело в убытках. Но после сегодняшнего разгрома я, считай, разорен.
        - А я тут при чем?
        - Ты это серьезно? - Бармен приблизил к нему пухлое лицо, теперь перекошенное злобой. - А из-за кого случился весь этот бардак? Из-за Видящего! То есть из-за тебя, твою мать.
        - Зря ты так про мою маму, - глухо сказал Змей.
        - Ничего, потерпишь. Ты должен ценить мою сдержанность: я долго не выдавал тебя и наливал в кредит. Но всему приходит конец.
        - Думаешь, ты исключение?
        - Тебя я, по крайней мере, переживу.
        - Невелико достижение. А как ты переживешь хаос? Тотальную задницу, которая скоро обрушится прямо на твою тупую башку? Что таращишься? Не знаешь, к чему все идет? Вольфрам падает в цене, скоро люди начнут убивать друг друга за еду. Слышал, что говорят про надвигающийся конец Карфагена?
        - Что ты несешь…
        - Вот ты продашь меня, как последняя гнида. А что с тридцатью сребрениками делать будешь? В могилу с собой утащишь?
        - Заткнись!
        - Лучше отпусти меня. Обещаю: не стану тебя наказывать. Войду в твое бедственное положение.
        Бармен нервно рассмеялся:
        - Я понимаю - тебя считают каким-то особенным. Мол, ты видишь будущее и все такое. Но говорят, свое собственное будущее даже такие пророки видеть не могут. Так что я, и только я, решу, что с тобой будет дальше.
        - Ты прав, я не вижу своего будущего, - медленно произнес Змей. - Зато вижу твое.
        Бармен поежился, сделал предупреждающий жест, но посредник продолжил:
        - Тебя найдут на помойке, с перерезанным горлом. И знаешь почему? Ты занялся не своим делом. Тебе бы столики починить да цену на бухло скинуть, а ты взялся заложников захватывать…
        Продолжить он не смог: ковбой схватил с пола грязную тряпку и принялся яростно запихивать ему в рот, бормоча:
        - Все ты врешь, гад. Ничего ты не знаешь - ты все это на ходу придумал. Ты самозванец - и скоро все это поймут! И пока за твою никчемную башку все еще предлагают награду - я успею тебя реализовать с максимальной выгодой. В чем-чем, а в бизнесе я понимаю. И ты будешь сидеть тут, пока я не найду покупателей, которые предложат лучшую цену. Я знаю - многим нужна твоя шкура. И Директории, и главарям группировок. А если цену предложат эти Черные Святители - я спокойно отдам тебя им. И даже неустойку за разгром не попрошу. Деньги не пахнут - знаешь об этом?
        Змей почти не слышал всего этого, ощущая во рту омерзительный вкус грязной тряпки. «Главное, чтобы не начало тошнить, - думал он, - а то я наверняка захлебнусь собственной блевотиной. Странно, что этот ковбой недоделанный не подумал об этом - рискует на ровном месте потерять добычу».
        Заложник дернулся, замотал головой, пытаясь языком выдавить удушавшую его тряпку. Замычал из последних сил, принялся раскачивать проклятый стул, в надежде, что до этого идиота дойдет хоть немного ослабить давление кляпа.
        Бармен, однако, решил, что пленник пытается вырваться, - и принялся с еще большей силой запихивать вонючую тряпку обратно ему в глотку. Понимая, что сейчас задохнется, Змей отчаянно дернулся - и со всей дури впечатал лбом прямо в лицо мучителя. Ахнув, тот отпрянул и сел на пол, размазывая по толстой физиономии кровавую юшку.
        - Ах ты, тварь… - глухо прохрипел бармен.
        И с совершенно неоправданной яростью бросился на связанного, словно тот всерьез мог угрожать его жизни.
        Змей знал, что такое побои. Его били в детстве, когда он отстаивал свое место под солнцем в страшные времена Первого голода, его били в юности, когда он доказывал свое право выступать в разборках от лица группировки. Его били совсем недавно, когда не согласились отдавать причитавшийся ему выигрыш. Но никогда он не чувствовал себя настолько беспомощным. Этот взбесившийся барыга решил выместить на нем всю свою злобу, всю ненависть к этому несправедливому миру, как будто Змей самолично разнес его любимый бар, а заодно задолжал ему за десять лет кряду. Хуже всего была невозможность выдавить из себя хоть какой-то звук, хоть стон, хоть хрип, это немного смягчило бы мучения и без того затекшего от веревок тела.
        Змей уже думал: пришел конец. Прежде чем он подох бы от боли и внутренних кровоизлияний, он бы просто задохнулся. Правда, и бармен вряд ли бы что получил - разве что полцены за его хладный труп. Но кому от этого было бы легче? Перед глазами плыли серые круги, тело потеряло чувствительность, и сознание готовилось покинуть его, когда экзекуция вдруг оборвалась, а в легкие хлынул свободный поток свежего воздуха - насколько тот вообще мог быть свежим в этой норе.
        - Х-х… Ты что творишь, убогий… - просипел Змей, слепо моргая и пытаясь разогнать багровые пятна, плясавшие перед глазами. - Ты же меня чуть не убил!
        - Забавная закономерность, - странным голосом произнес бармен. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять: этот голос принадлежит другому. - Вторая наша встреча - а тебя снова бьют. Может, тебе пора о чем-то задуматься?
        Кровавый туман перед глазами расступился, и Змей увидел смутно знакомое лицо. Близоруко прищурился, всматриваясь:
        - Мориц?
        - Значит, мозги не до конца отшибли, - удовлетворенно сказал стоявший перед ним человек в сером плаще. Посмотрел на выдернутую изо рта пленника скомканную тряпку в своей руке, брезгливо отбросил.
        - А где бармен? - тупо спросил Змей.
        - Выпить хочешь? - сочувственно кивнул Мориц. Небрежно пнул лежавшее у его ног тело. - А ну, вставай, любезный. Плесни-ка моему приятелю немного бодрящего. И пошевеливайся, а то на этот раз приляжешь надолго.
        Выбравшись под свод Двенадцатого уровня, Змей на миг ощутил себя почти как там - под синим небом Запретной горы. Нет, до Эльбруса этому месту, конечно, было как до другой галактики - дело в ощущениях. То самое чувство простора - пусть даже относительное, призрачное. Но после омерзительной тряпки во рту и затекших от веревки конечностей в подвале свихнувшегося бармена даже тесная толкотня Центрального сектора казалась бескрайними просторами. И даже терявшаяся в вышине под плотными рядами светодиодных светильников горная порода не могла затмить это ощущение.
        Шум толпы, вонь помойки вперемешку с запахами уличной еды быстро вернули его к реальности. Кашлянув в кулак, Змей искоса посмотрел на своего спасителя, который шел рядом, сунув руки в карманы, спокойно поглядывая в его сторону. Цену этого взгляда Змей уже знал и не испытывал по этому поводу иллюзий.
        - Что теперь? - с кривой усмешкой спросил он. - Только учти: на этот раз я не дам сделать из себя зомби. Пусть даже ты спас меня от этого вурдалака.
        - Не стоит благодарности, - небрежно отозвался Мориц. - Насильно тащить тебя я никуда не стану.
        - И на том спасибо, - недоверчиво буркнул Змей. - А чего тогда искал?
        - Желание клиента - закон.
        - Ну да, хозяин - барин. Только твой клиент-то - того. В верхний мир отправился. В фигуральном смысле. Или ты тут забегался и не в курсе?
        - В курсе.
        - Тогда в чем дело?
        - А тебя другой человек ищет. Причем платит вдвое.
        - Нормалек. Я прям нарасхват. И кто он?
        - Она.
        Мориц сделал паузу, давая посреднику переварить услышанное. Неторопливо достал из кармана потертый портсигар, извлек из него самокрутку, сунул в рот. Предложил Змею. Тот машинально взял папироску, прикурил от зажигалки спутника.
        Пряча огонек в кулак, Змей коротко затянулся, спросил:
        - Кто - она?
        - А есть варианты?
        Вариантов было немного. Из всех баб, кружевной картотекой пролистанной в памяти, только одна имела возможность - да и желание - заплатить детективу вдвое больше состоятельного толстосума из руководства Директории.
        - Чего ей от меня надо?
        - Просто просит вернуться. Не спрашивай меня - что, зачем. Это не мое дело. Мое дело - найти тебя и доставить клиенту. На этот раз предлагаю пойти добровольно.
        - А если я не хочу?
        Детектив поморщился:
        - Слушай, мне эти ваши разборки неинтересны. Я просто делаю свою работу. Сказано доставить тебя - я доставлю. Ты же знаешь: у меня есть методы и средства. И не надо на меня таращиться голодной крысой - мы это уже проходили.
        Змей был готов поспорить с этим самонадеянным типом, вообразившим себя суперменом. Теперь он знал его подлые приемы, эти жульнические ходы с веществами, парализующими волю. На этот раз он не собирался дать взять себя, как пацана, за шкирку…
        - На случай, если ты решишь снова податься в бега, - словно предупреждая его действия, сказал Мориц, - клиентка поручила отыскать твою подружку и испортить ей жизнь. Только не спрашивай меня как - даже говорить об этом не хотелось бы…
        Он не успел закончить фразу - Змей уже в ярости сгреб его за ворот, прорычав прямо в лицо:
        - Только попробуй ее тронуть, гнида…
        Специалист по особым поручениям лишь насмешливо улыбнулся. Даже вырваться не пытался, словно ощущал свою безнаказанность перед взбешенным посредником. Чего-чего, а выдержки у этого человека было не отнять.
        - Зря ты пытаешься на мне вызвериться, - сказал Мориц. - Все предусмотрено: если со мной что-нибудь случится - твоей милой Таной займется специально обученный человек. Так что давай без истерик. Я к тебе, можно сказать, как к старому другу…
        Наемник блефовал. Не было у него никакого своего человека для таких поручений. Да и выполнять этот «дополнительный заказ» ревнивой красотки он бы тоже не стал. У него был собственный этический кодекс. Себя он готов был признать наемным охотником за людьми, но были рамки, которые он переступать бы побрезговал. Сюда не относились, впрочем, шантаж и угрозы. Это был вполне себе рабочий инструментарий для специалиста его рода.
        - Так ты знаешь, где Тана? - хрипло просил Змей.
        - Знаю. - Мориц затянулся, выпустил дым. Это была наживка. - Пойдешь со мной по-хорошему?
        - Пойду, - холодно отозвался посредник. - При одном условии. Я хочу убедиться, что с Таной все в порядке.
        - Не кинешь меня?
        - Даю слово.
        А это была подсечка. Паренек клюнул, и теперь его оставалось спокойно водить, как рыбку на спиннинге. Зубастую рыбку, опасную. Палец в рот ей класть не стоило, как и ослаблять леску - мог сорваться.
        - Ладно, идем, - сказал Мориц. - Тут близко.
        - Откуда ты про нее знаешь? - мрачно спросил Змей.
        - Давай я оставлю свои источники при себе, - ответил детектив. - Если тебе от этого станет легче, ты тоже теперь один из моих потенциальных источников. А знаешь ты довольно много, особенно про грязные делишки неприкасаемых и их хитрожопых боссах. Доступно объяснил?
        - Доступно. Только с чего ты взял, что я стану с тобой сотрудничать?
        - Поверь, у меня есть подход к каждому.
        - Это заблуждение однажды тебе дорого обойдется.
        Они шли вдоль обшарпанной стены сектора, на которую опирался внутренний свод гигантской искусственной пещеры. Эти поверхности и раньше не славились чистотой, вечно были покрыты надписями сомнительного содержания и еще менее приличными рисунками. Теперь же на стене не оставалось свободного места от свежих граффити - искусно исполненных, но странных, если не сказать, жутких. Граффити были черно-белыми, нарочно не допуская в свой кошмар ни капли цвета, ни лучика надежды. Как если бы тысячи людей, толпившихся в бесчисленных торговых рядах Месива, просветили рентгеновскими лучами и на эти стены тенями легли все скрытые людские страхи, фобии, ожидания и угрозы. Уродливые морды, глаза, рога, отдельные части тела и скелеты целиком, черепа, копыта, ребра, перепончатые крылья… И Смерть во всех своих ипостасях и видах. Многочисленные надписи пронизывали изображения, но прочитать их не представлялось возможным. То ли такова была степень художественной стилизации, где привычные буквы были изменены до неузнаваемости, то ли это был вообще язык демонических заклинаний.
        Змей недоуменно озирался. У Таны была неплохая собственная комнатка в жилом отсеке. Красивая стриптизерша могла себе позволить то, что в недрах Карфагена было недоступно простому смертному. Обычно неревнивый Змей старался не думать о тех, кто осыпал девушку монетами и требовал кое-чего в ответ. Отвечала она взаимностью или нет - это было не его дело, тем более что это было «до». Хотя темные мыслишки нет-нет да и стучались в голову.
        Но что она забыла в этих трущобах? Здесь был неосвоенный участок, предназначенный для расширения уровня, но заброшенный, когда свод дал опасную трещину. Раньше сюда сваливали всякий хлам с Месива, сейчас же из этого самого хлама беженцы устроили себе настоящий городок - целые жилые кварталы из мусора.
        Поймав недоуменный взгляд посредника, детектив пояснил:
        - Я ей посоветовал у подружки пока пожить. А то мало ли кому, кроме меня, придет в голову сделать ее приманкой для Видящего.
        - Что ты ей… - Змей запнулся, уставившись на спутника. - Ты ей - посоветовал?! Вы общались?
        - Не лично. Но настоятельно.
        Змей промолчал. Он предпочел не развивать эту тему, чтобы не было повода съездить наглецу по морде. В результате чего - получить дозу какого-нибудь адского препарата или еще какую подлянку от «спеца по особым поручениям».
        «Ничего, потом сочтемся», - мечтательно подумал Змей.
        Впрочем, тут же забыл об этом - взгляд его привлекла толпа грязных оборванцев, разносивших бедную продовольственную лавку на окраине Месива. На простой грабеж это, однако, не было похоже. Люди перли в сторону центра из глубины трущоб, как паста из тюбика. Их слишком уж возбужденный вид намекал на допинг в виде «кисляка» или еще какой химической дряни, легко толкавшей на приключения. Эти, впрочем, похоже, двигались куда-то целенаправленно, разнося все подряд, а заодно избивая всех, кто попадался у них на пути.
        - В сторону! - Змей оттащил к стене Морица, слишком уж спокойно наблюдавшего за происходившим. - Хочешь попасть под раздачу?
        - Чего это они? - равнодушно поинтересовался детектив. - Бузят?
        - Да, похоже на беспорядки, - отозвался Змей, наблюдая, как толпа с завидной последовательностью уничтожает торговые ряды. - Наверное, расчищают себе жизненное пространство.
        - Это как?
        - Видишь - трущобы прямо к Месиву приблизились. Это место уже прозвали Мусорным городом. Блюстители гоняют беженцев за это: мол, соседство торговли с беженцами может вызывать всякие болезни, эпидемии и все такое.
        - Логично.
        - Ну да, логично. А где чужакам селиться? Прогнать - так они в другом месте еще больший срач устроят. Слышал народную мудрость: если не можешь справиться с бардаком - регламентируй его. Вот и пытаются. Точнее, делают вид - все эти движения давно вышли из-под контроля.
        - Да все у них вышло из-под контроля, - наблюдая за разгромом, ровно сказал Мориц. - Как я понимаю, никто и не собирается наводить порядок. Ну и славно. Из мутной воды легче рыбу таскать.
        - А ты вроде как и рад, я смотрю? А как беспорядки начнутся, а там стрельба, трупы?
        - Меня это не касается.
        - В смысле - не касается? - Змей поглядел на наемника новым взглядом. - Думаешь в стороне отсидеться?
        - Может, и отсижусь. Есть где. Запасов тоже достаточно. Но, скорее всего, работы еще больше будет. Поверь моему опыту.
        - Как-то ты спокойно об этом говоришь.
        - Чего ты от меня хочешь? Я детектив, считай, - охотник за головами. Карфаген - мои охотничьи угодья, не более того. В них бывает голод, бывают эпидемии, бывает жор и гон. Я просто принимаю все это к сведению и использую в своих интересах.
        - И не жалко людей?
        - Моя работа не предусматривает жалости. Ну, чего таращишься? Иди давай.
        В глубине Мусорного города царили уныние и затхлость. Пробираться приходилось сквозь плотно развешанное тряпье, что сушилось вокруг, при этом оно воняло и совсем не выглядело стираным. Большая часть мужского населения, включая подростков, видимо, отправилась творить погромы, здесь же оставались женщины и дети. Последние не хотели держаться в стороне от общих настроений и старательно разламывали хлипкие постройки из гнилых ящиков, железных прутьев, пленки и кусков пластика. Женщины гоняли сорванцов, стараясь сохранить остатки хоть какого-то благополучия. Но больше всего поражали голоса ревущих младенцев посреди этого ада.
        - Кому пришло в голову рожать в такое время? - бормотал Змей.
        - А время - самое то, - сказал Мориц. - Природа чувствует, когда надвигается массовая гибель популяции. И включает механизм размножения - для восстановления численности в последующем. Книжки читать надо.
        На это циничное заявление посредник лишь выругался и сплюнул. «Пора бы уже привыкнуть к его специфическим взглядам, - подумал Змей. - Хотя чему удивляться, если этот хмырь за деньги выполняет грязную работу по заказу богатых ублюдков?»
        - Пришли! - заявил Мориц.
        Кивнул в сторону прямоугольной дыры в стене. Вошли. Здесь был длинный коридор с рядами кособоких металлических дверей вдоль стен. Пронумерованных. Похоже на жилище Таны, только классом пониже. Но все равно на порядок лучше, чем ночлежка из пластикового ящика.
        Наемник гулко постучал в железную дверь с номером семь. Открывать не спешили. Мориц припал ухом к тусклой металлической поверхности.
        - Никого нет, - предположил Змей.
        Детектив не ответил. Отпрянул от двери, сделал шаг назад - и со всей дури ударил в нее подошвой. Хлипкая металлическая пластина жалобно заскрежетала на ржавых петлях, влетев внутрь. Под испуганный женский визг они вошли внутрь.
        Это была тесная, выдолбленная в горной породе нора - лишь условно кубической формы, с дешевой циновкой на полу вместо кровати, грудой бледных подушек и кособокими каменными полочками у стены. В дальнем углу, натянув по самые глаза одеяло из грубой ткани, тряслась от страха хозяйка бокса. Змей сразу узнал эту некрасивую белобрысую девчонку - он видел ее в торговых рядах, танцевавшую в прозрачном стрип-кубе. Вроде бы они с Таной действительно были подругами - он никогда не интересовался ее окружением.
        С ходу спросил:
        - Тана где?
        Реакция белобрысой стриптизерши была неожиданной: она вытаращилась на вошедших огромными серыми глазами - и вдруг разревелась, размазывая по лицу самопальную тушь:
        - Взяли ее… Увели… Вчера.
        - Кто?! Куда?! - Змей бросился к девчонке, схватил ее за руки, которыми та продолжала вытирать слезы. Впился в зареванное лицо взглядом. - Да не вой ты, дура! Говори!
        - Она в комендантский час возвращалась. Ее задержали, приставать стали. А она пса поганого… Блюстителя, то есть… Ударила… Сумочкой. Ее и загребли вместе с парой чумазых.
        - Комендантский час… - проговорил Мориц. - И давно ввели?
        - Так три дня уже.
        - Да при чем здесь этот гребаный комендантский час? - рявкнул Змей. - Тану вытаскивать надо! Куда ее повели?
        - Н-не знаю… - всхлипнула девчонка.
        - А куда обычно «псы» утаскивают схваченных? - спокойно спросил Мориц, с ленивым любопытством наблюдавший за Змеем.
        - Наверняка в «крысятник», куда еще, - бормотал посредник. - Нужно вытащить ее оттуда, срочно.
        На этот раз детектив протестующе покачал руками:
        - Даже не думай. Сейчас ты пойдешь со мной. А я придумаю, как вытащить твою «шоколадку».
        - Никуда я не пойду! - прорычал Змей, тяжело дыша и исподлобья глядя на спутника. - Сначала я должен найти ее и убедиться, что с ней все в порядке.
        - Мы же договорились, - Мориц подался навстречу парню. Напрягся, подтянулся, как перед дракой. - Я свое обещание выполнил, дело за тобой.
        - Ни хрена ты не выполнил! - огрызнулся Змей. Сжал кулаки, шагнув в сторону Морица. - Ты обещал показать мне Тану! И где она?
        Белобрысая хозяйка в оцепенении наблюдала за происходившим, перестав при этом всхлипывать и причитать. В ее глазах читался страх: она боялась, что, начав драку, незваные гости разнесут в пыль ее жалкое имущество.
        Опасалась она напрасно. Змей резко развернулся и бросился вон из душной норы. Рванул сквозь кривые «улочки» Мусорного города, срывая жалкое тряпье и сшибая хлипкие подпорки под навесами, защищавшие от сквозняков и капель конденсата, струившегося со свода.
        Следом, с некоторым опозданием, его догонял Мориц.
        - Стой! - кричал детектив. - По-хорошему прошу!
        Он торопливо доставал из кармана ампулу с «зомбо-зельем», вырубавшим волю препаратом. Однако, чтобы применить ее, нужно было догнать беглеца. Мориц был уверен: Змей не уйдет. Впереди было Месиво, а в тесных торговых рядах быстрота бега не являлась решающим преимуществом. Специалист по особым поручениям владел навыками перемещения в толпе, которые вряд ли были знакомы этому шустрому, но слишком самонадеянному парню.
        Он не учел одного обстоятельства.
        Змей вырвался из душной помойки Мусорного города - и сразу же оказался между рядов, где торговали рабочими инструментами. Грубые изделия местных мастерских, лишь отдаленно напоминавшие то, что промышленность легко и качественно клепала до Катастрофы, - все это сейчас было разбросано и большей частью разграблено взбесившейся толпой. Чумазые продолжали бесноваться, круша и переворачивая стойки, столики, навесы с нехитрыми вывесками торговцев.
        Кое-где разгорался огонь. И это был уже серьезный вызов властям. Пожар в подземном городе - это почти как на подводной лодке. Бежать было некуда, дышать нечем - и дохли все, и правые, и виноватые, нищеброды и власть имущие.
        Потому неудивительно, что вскоре раздался дробный топот тяжелых ботинок и рявкающие голоса, раздававшие приказы. Кое-кто из чумазых застыл в нерешительности, некоторые бросились назад. Другие продолжали резвиться по инерции и не заметили, как рядом появились рослые фигуры в темной форме с уродливыми рылами противогазов.
        Блюстители надвигались плотными цепями, быстро, не замечая препятствий. Невнятный рык командира - и в ход пошли металлические дубинки. Особо буйных укладывали одиночными выстрелами травматов.
        В какой-то момент Змей даже сбавил скорость: его поразили действия псов Директории, обычно куда более осмысленные и избирательные, хотя и грубые. Первым делом они обычно пускали газ - просто чтобы разогнать толпу, и лишь ускоряли этот процесс дубинками и травматическими пулями. При этом они старались не задевать лояльных покупателей и торговцев - хотя бы потому, что даже хилый товарно-денежный оборот Месива обеспечивал какую-никакую экономику и стабильность в глубинах Карфагена, которую нельзя было обеспечить силой.
        Теперь же зловещие черные фигуры действовали безжалостно и бескомпромиссно, круша на своем пути все то, что не успели сокрушить взбунтовавшиеся чумазые. Газ требовался не для того, чтобы разогнать толпу, а для того, чтобы легче настигнуть жертву. Дубинки и пули доставались каждому, кто оказывался на пути надвигавшейся карательной волны. Для блюстителей словно не было больше деления на «своих и чужих». Клали всех, кто не успел убежать или предусмотрительно упасть навзничь, переступали через корчащиеся от боли тела - и шли дальше.
        Детектив заметил неуверенность Змея. Бодро крикнул в спину:
        - Стоять! Я же говорил - от меня не скроешься!
        Решение пришло мгновенно. В тот момент оно показалось логичным, наверное, потому, что принято было под воздействием приличной дозы адреналина. Иначе не объяснить, почему Змей издал истошный вопль - и бросился вперед, в удушливое облако газа, с голыми руками на ближайшего пса-блюстителя. Посредник умудрился с ходу вырвать из его рук титановую дубинку, с силой ткнул в прикрытый тонким щитком живот, отчего боец согнулся пополам и упал на колени. Не слушая вопли Морица за спиной, замахнулся на следующего пса, вознамерившись огреть его по железной каске. Но бойцы свое дело знали: подножка, толчок в спину - и бунтарь кубарем полетел мимо потенциальной жертвы. Дубинку выбили из рук и мстительно приложили ударами тяжелой обуви по бокам.
        - Все, все! Сдаюсь! - задыхаясь, орал Змей.
        С поднятыми над головой руками он крутился на месте, чтобы его намерение отдаться в руки властей не вызывало сомнений. Слезы струились из глаз, он почти ничего не видел. Его мгновенно скрутили, щелкнули на запястьях наручниками. Посредник еще успел увидеть растерянное лицо Морица и даже ухмыльнуться успешному воплощению своего плана.
        План был прост и туп, как железнодорожная шпала: его, схваченного, должны были (как ему в тот момент виделось) отволочь туда же, где томилась Тана. А он, бывший посредник, имел кое-какие коны, чтобы вытащить и ее, и себя. Заодно он собирался избавиться от навязчивого преследования наймита ревнивой бабы, в данном случае - Дианы.
        Озабоченное лицо Морица все еще мелькало вдалеке. Но тут его заслонила куда более близкая, багровая, перекошенная злобой физиономия бойца с задранным на лоб противогазом. Похоже, того самого, у которого Змей отобрал дубинку. В отрезвленной болью голове успело мелькнуть сомнение в действенности своего спонтанного плана.
        Удар ребристой подошвой в лицо оборвал все сомнения.
        Глава четвертая
        Накопитель
        Скрежет, разъедавший, казалось, саму душу, доносился откуда-то сверху, словно там упорно работали циркулярной пилой. Эхо здесь было ужасное, оно сильно искажало звуки, и не сразу становилось понятно, что это музыка. Трудно узнаваемый мотивчик обильно срыгивали ржавые репродукторы, развешанные под сводом гигантской пещеры.
        Самое омерзительное, что спрятаться от этого звука было негде. Никаких бараков, палаток, даже навесов над головой. Пространство размером со стадион было попросту разделено на неровные квадраты ограждениями из толстой проволоки, натянутой на металлические столбы. Столбы эти были обмотаны изоляционным пластиком, а проволока - древняя, ржавая, вызывавшая соблазн переломить ее пальцами. Делать этого, однако, не стоило: проволока была под напряжением. Даже если бы удалось прорваться из одного квадрата в другой, за ним было точно такое же ограждение. И даже если получилось бы преодолеть все эти убийственные преграды - беглец уперся бы в стену гигантского «каменного мешка».
        Впрочем, такой возможности не получил никто: высоко над головами зависли решетчатые кабинки с вооруженными охранниками. Через «оптику» прицелов шакалы наблюдали за каждым шагом пленников, имея приказ валить каждого, кто поведет себя подозрительно или же просто странно. Ловко было придумано - не громоздить старомодные вышки, по которым до караульного мог добраться какой-нибудь взбесившийся бунтарь, а подвесить кабинки на натянутых тросах, вроде канатной дороги. И теперь стрелки имели возможность не только добираться с комфортом до места несения службы, но и перемещаться на хитрой системе растяжек практически по всему охраняемому периметру.
        Изоляты были прекрасными мишенями. Директория не поскупилась снабдить узников яркими оранжевыми комбинезонами, отобрав при этом нормальную одежду. Где достали столько этого добра - неизвестно. Комбезы были старые, явно хранившиеся на складах еще с довоенных времен. Кто-то ляпнул, что это была некая гуманитарная помощь от бывшей враждебной страны. Дружественной она пробыла, видимо, недолго - иначе трудно объяснялся щедрый обмен с ней термоядерными ударами.
        Короче, раньше не было повода примерить кому-нибудь эту одежонку. Народ бы не понял. А теперь всем было плевать.
        А для шакалов - отличная контрастность на фоне гравия. Один такой, до зубов вооруженный, висел сейчас метрах в десяти прямо над головой и довольно скалился из-под черной «балаклавы»: надсмотрщики здесь предпочитали скрывать лица. Изолированные семнадцатого квадрата поглядывали в его сторону с неприкрытой злобой. Попадись он им - вряд ли ушел бы живым. Слишком много претензий накопилось у постояльцев к тюремщикам. Каждый пленник попал сюда через мясорубку избиений и жесткого унижения. Само наличие громадного подземного Накопителя, отнимавшего у Карфагена жизненное пространство, для большинства стало шоком. И тем более - то, с каким остервенением сюда стали загонять всех несогласных. Директория действовала на опережение: едва волнения на уровнях вышли из-под контроля, власти выбросили на стол главный козырь. А это означало: дороги назад у Директории нет. Отсюда следовал и другой, еще более жуткий вывод.
        Живым отсюда никто уйти не мог. Там, в относительно свободном пространстве подземного города, не должны были знать об этом отвратительном месте, в котором мог очутиться каждый, кто решался поднять голову и заявить претензии зажравшейся элите. Но тех, кто способен был повести людей за собой, становилось все меньше. Самые буйные уже находились здесь - загнанные в изолированные друг от друга квадраты под круглосуточным наблюдением сверху.
        Те, кто сомневался в надежности огромного загона, получали свою дозу переменного тока, что служило хорошим уроком для остальных. Один такой умник из соседнего квадрата накануне решил пролезть в щель между проводами, пытаясь раздвинуть их обмотанными одеждой руками. Труп снимали с проводов изолированными баграми, запах горелого мяса еще долго не выветривался из соседних квадратов. Чего-чего, а электроэнергии глубинный реактор по-прежнему выдавал с избытком.
        Змей знал про Накопитель давно. Полковник однажды продемонстрировал его посреднику лично. И уже тогда намекал на некие далеко идущие планы. Но Полковник был давно мертв, а Накопитель - вот он. А ведь тогда не верилось, что это жуткое место власти всерьез решатся применить по назначению.
        Выходило, положение действительно было серьезное. Что-то в старом добром Карфагене пошло не так. Хотя, чего уж там - здесь с самого начала все шло не так. Просто потому, что люди не должны были жить во мраке, в толще горных пород, когда там, наверху, простиралось настоящее небо, светило настоящее солнце. Правда, добраться туда было не проще, чем запустить в космос ракету. Даже сложнее - ведь ракете не пришлось бы пробивать собою километр скальных пород.
        Змей лежал на каменной крошке, среди топтавшихся вокруг ног в пыльной обуви. Но глядел он не на «летучего вертухая», свесившего ноги из своей воздушной корзины и надменно поплевывающего на головы изолятов. Посредник смотрел на длинную, перечеркнувшую пополам свод трещину, из которой сочилась вода, долетая до людей тонкой влажной пылью. «Полковник говорил: строители опасались, что все это рухнет при малейшем подземном толчке, - вспомнил пленник. - А тут еще и вода. Откуда вода там, сверху? Ведь подземная река пролегает на несколько уровней ниже». Создавалось ощущение, что за несколько дней, пока он находился здесь, воды стало больше. Не хотелось думать о том, что произойдет, если трещину размоет всерьез.
        - Эй, Видящий! - позвал вкрадчивый голос. - А, Видящий!
        Змей лениво повернул голову влево. Там сидел на корточках и скалился беззубым ртом дурачок из Горячего туннеля. Горячим этот туннель называли не из-за температуры, а по причине повышенного уровня радиации. Видимо, туда проник внешний воздух во время ядерного удара. Опасались даже, что радиация поползет дальше. Обошлось. Даже работы в туннеле не стали сворачивать - там добывалась особо качественная руда. Кого волновало, что монеты из этого вольфрама слегка фонили? Да никого. Как никто не парился по поводу людей, продолжавших вкалывать и подыхать в этих туннелях. Более того, никого не парило, что у обитателей Горячего рождались дети. Вот вроде этого дурачка. Веселого, безобидного. Только без рук с рождения.
        - Чего тебе? - тихо спросил Змей.
        - А правда, ты видишь то, что - там? - дурачок указал взглядом вверх.
        - Правда. Видел. Когда умел.
        - А правда, что там нету неба?
        Змей тряхнул головой, сел, внимательно посмотрел на безрукого паренька. Поинтересовался:
        - Как это - нету неба?
        - Ну, так говорят. У нас небо есть. Вот оно! - Дурачок ткнул пальцем в мрачный каменный свод, подсвеченный скупым светом прожекторов. - Настоящее! А там вроде как и нет ничего над головой. Нету неба!
        Змей прикусил губу, разглядывая парнишку. «Не такой он дурачок, каким прикидывается. Все ведь относительно в этом мире и целиком зависит от нашего восприятия. Для кого-то и впрямь эта масса камня - сродни небу. Просто потому, что другого они и представить себе не могут. А увидели бы - может, и испугались бы до смерти. Действительно: как это - без привычного «неба» над головой? Одна лишь голая, страшная пустота. Отсюда, кстати, и любопытный вывод: даже под землей человеку нужно оно, небо. Пусть этот бедолага и зовет небом бездушную толщу скал. Если вдуматься, то небо - оно везде, стоит лишь поднять голову».
        Это Змей понял в далекой Обители, где шаманы ставили свои странные опыты над нейтрино - частицей, для которой не было никаких преград. Как не было преград для человеческого духа. Для человека небо - оно везде, стоило лишь поднять голову и очистить взгляд от условностей.
        - Там есть небо, - сказал посредник. - Только там оно - легкое, как сам воздух.
        - Я не понимаю… - Дурачок неловко пожал худенькими плечами, с которых свисали пустые рукава полотняной куртки.
        - Ты скоро поймешь, - неожиданно пообещал Змей. - Нет - ты увидишь. Своими глазами. Самое настоящее небо…
        Он не успел договорить - паренек уже бежал вприпрыжку к жавшейся в стороне худой женщине с серым лицом, таращившейся в сторону Змея настороженным взглядом. Бежал и кричал:
        - Скоро! Скоро я увижу небо! Мы все его увидим! Так сказал Видящий!
        Змей с досадой отвернулся. Не хватало еще, чтобы вокруг его персоны снова поднялся нездоровый ажиотаж. И хоть про его почти утраченные способности стали потихоньку забывать, у многих оставались к нему вопросы и основательные претензии. Хорошо еще, его бросили в квадрат, где томились одни лишь беженцы, не знавшие толком о похождениях Видящего…
        Он снова повалился на спину - в сон морило. Но не успел даже коснуться поверхности лопатками, как его подхватили цепкие руки. Дернули, поставили на ноги, для убедительности ткнув в спину автоматным стволом.
        - Вперед! - приказали кратко и тихо.
        Он даже оборачиваться не стал. Чего он там не видел? Безликой рожи шакала, спрятанной под балаклавой? Интересно только было, куда его повели - уж не «в расход ли» собрались отправить? Это был бы глупый финал: он ведь так и не отыскал Тану. Просто потому, что не ожидал оказаться в этом огромном загоне для скота. Хотелось надеяться, что девушку все же отпустили и она уже дома. Только надежда была слабая.
        Его вели узким извилистым коридором меж проволочных стен и предупреждающих табличек на столбиках: черепа, кости, молнии, восклицательные знаки. Но лучше всяких табличек от спонтанных порывов останавливали десятки обугленных крысиных тушек, застрявших в проводах на уровне земли.
        Пронумерованные квадраты делили людей на плотные группы по каким-то признакам, понятным лишь хозяевам этого гигантского зоопарка. Но, скорее всего, задержанных загоняли сюда в том же составе, в каком хватали - там, на все еще свободных уровнях Карфагена. Глаз привычно выделял признаки и сортировал людей по внешности и одежде. Вот эти - явно были беженцами из затопленных шахт Грязного сектора - их выдавали подслеповатые взгляды, непривычные к яркому свету, серая кожа и какие-то омерзительные наросты на лицах. А эти мрачные люди - явно из мастеровых, не понимавших, как они здесь оказались, - эти были трудолюбивые, сравнительно благополучные и никогда особо не выступавшие против режима. Это всегда происходило так: кто-то не вылезал с дерзких акций, для таких протест - просто образ жизни. А кто-то впервые выбрался из привычной берлоги, просто попросить, чтобы ему не заслоняли свет, - и его тут же заметали по-жесткому, как опасного бузотера.
        Были тут и откровенные беспредельщики - самые активные и дерзкие из беженцев, сразу заявившие претензии на свою роль в Центральном секторе. Даже здесь они вели себя вызывающе, освистывая ведущих Змея шакалов и демонстрируя места, обычно спрятанные от искусственного освещения. Один такой показывал тощую задницу, двигая «булками» с особым цинизмом, умудрившись вывести из себя одного из сопровождавших посредника людей. Боец в балаклаве сделал товарищам знак, остановился, вскинул травмат - и влепил пластиковую пулю прямо в несвежую ягодицу шутника. Пространство наполнилось воплями боли и проклятиями, голожопый бунтарь упал на гравий, принялся кататься и корчиться. Демарш, однако, не прекратился. Более того - на пути возникла целая вереница обгаженных задниц, словно мечтавших об очистительной пуле.
        Стрелявшего перекосило, он снова вскинул оружие, но старший группы остановил его жестом:
        - Отставить стрельбу. На этих мазохистов патронов не напасешься.
        - Тут боевые нужны, - хмуро сказал стрелок.
        - Будет приказ - будут боевые. Не для того всю эту шваль здесь собирали, чтобы боеприпасы тратить.
        Последняя фраза особенно не понравилась Змею. Похоже было на то, что создателями Накопителя была задумана некая расправа над собранными здесь людьми. Или же их собирались использовать каким-то особо изощренным и болезненным способом. Хорошо, если просто как каторжников на тяжелых работах. Но мысли навязчиво подсказывали и другие способы безотходного использования человеческого материала, о которых известно было каждому неприкасаемому: мясо, удобрения, кожа.
        Один из квадратов приковал взгляд, мгновенно вытеснив посторонние мысли. Это был буквально «черный квадрат» - по цвету большой группы собранных здесь людей в одинаковых темных одеяниях. Змей не сразу сообразил, где уже видел этих людей в черных балахонах. И лишь когда одна из фигур медленно поднялась в центре этого черного пятна, вспомнил.
        Черные Святители - так они себя называли. Выходит, повязали их тогда, в баре. Не вышло у самозваных святош перетянуть на себя одеяло в борьбе за тупые умы обитателей Карфагена. И слава богу, уж лучше старая, жадная и злобная Директория, чем эти фанатики. Впрочем, шут его знает, под чьи лозунги легче было бы умирать.
        «Пошли они все к дьяволу, уроды», - злобно подумал посредник.
        «Монах», поднявшийся и возвышавшийся над сидевшими на гравии единоверцами, вдруг принялся расталкивать собратьев и быстрым шагом направился к проволочному ограждению, словно не слыша окрика конвоира и не обращая внимания на угрожающе поднятый ствол травмата. Черный подошел к низко гудевшей проволоке вплотную - и едва не положил на нее растопыренные ладони. Он впился в Змея взглядом выпученных глаз с такой силой, что почти физически остановил его.
        Тут же в спину посредника уперся холодный ствол:
        - Давай, пошел!
        Змей продолжил движение - и параллельно, не сводя с него взгляда, как голодный вурдалак, двинулся главарь Святителей. Остановился он только перед угловым столбом квадрата, но продолжал смотреть Видящему вслед, пока конвой не скрылся из виду.
        Широкая терраса опоясывала пространство Накопителя по кругу, возвышаясь в полутора десятках метров над поверхностью. Здесь он уже бывал - тогда, вместе с Полковником, устроившим ему маленькую экскурсию с целью устрашения. В тот раз беседа едва не закончилась фатально. Чего ждать теперь - было неизвестно. Но вряд ли чего хорошего, судя по уставившимся на него рылам. «Отчего у этих «шишек» из Директории такие одинаковые свиные рыла? - подумал вдруг посредник. - Тоже, наверное, какая-то мутация. От вкусной и здоровой пищи на фоне всеобщей любви и обожания».
        «Шишек» было двое. Оба в лоснившихся, с трудом сходившихся на животах костюмах, сидели, развалившись в специально принесенных складных креслах, и даже смотреть на них было неудобно - так они страдали от этих непривычных для них сидений. Видимо, в своих кабинетах они держали более удобные вместилища для собственных задниц. Хотя, не исключено, он был несправедлив, и в нем говорила застарелая неприязнь неприкасаемого к любым формам власти. Эти же были ее воплощением. По странному выверту физиологии у одного лицо было багровое, видимо, от артериального давления. Кожа лица второго была синюшная, еще сильнее подчеркивавшая черные мешки под глазами. Еще те красавцы, даже пропало желание завидовать их высокому положению в иерархии Карфагена. «Два толстяка», - мелькнуло в голове название услышанной в детстве сказки. Или тех толстяков было трое?
        В любом случае было понятно, на кого работают лаборатории в тщетных поисках способа продлить жалкое человеческое существование. «Эти без медицинской помощи долго не протянут, - отметил про себя Змей. - Хотя… Жизнь показывает: негодяи умудряются прожить куда дольше добропорядочных граждан». А в том, что у власти в Карфагене стояли негодяи, сомневался разве что дурачок, веривший в каменное небо.
        Здесь присутствовала и охрана в невзрачной серой одежде, но держалась она на некотором отдалении. Это было странно, учитывая потенциальную опасность приведенного сюда пленника. Правда, за спиной посредника стояли еще двое, вооруженные автоматами. Но и им краснолицый жестом приказал отойти.
        - Какие люди! - с ходу выдал посредник. Плевать ему было на формальности и тонкости чинопочитания. - Любуетесь видом? Мне бы тоже понравилось, если бы я не наблюдал этот гадюшник изнутри.
        - Садись, - сипло предложил синюшный, доставая из-за пазухи серебристую фляжку. Отпил немного, поморщился, завинтил крышку.
        Оглянувшись, Змей увидел кем-то поставленную табуретку. Однако здешнее гостеприимство имело пределы: пленник должен был чувствовать себя неудобнее хозяев положения. Хотя тут можно было поспорить: в отличие от страдающих «шишек», Змей расселся на табуретке с удовольствием, поглядел на фляжку в руке синюшного.
        - Я бы тоже накатил немного, - заявил посредник.
        Синюшный замер, с удивлением разглядывая пленника. Видимо, не каждый позволял себе такие вольности по отношению к его чину. Протянул фляжку. Змей подался вперед, с любезной улыбкой взял фляжку, свинтил увесистую крышку. Демонстративно вытер горлышко рукавом, хоть это могло сойти за оскорбление. Да чего уж там - это и было оскорбление, то немногое, что мог себе позволить вызванный на допрос обитатель Накопителя. Отпив пару глотков, Змей удовлетворенно кивнул: пойло было что надо. Вроде того, что он пробовал в гостях у мертвого ныне Зама. Вернул фляжку и принял безмятежно расслабленную позу, насколько то позволяла угловатая табуретка.
        - Значит, ты и есть тот самый Видящий, - пряча фляжку за пазуху, сказал синюшный.
        - Который раз слышу эту фразу и всякий раз отвечаю одно и то же, - Змей пожал плечами. - Да, меня называли Видящим.
        - Почему - в прошедшем времени? - отдуваясь, поинтересовался краснолицый.
        - Потому что я больше не Видящий. Отпала необходимость.
        - Что значит - отпала? - с сомнением произнес синюшный. - Я слышал, это что-то вроде болезни было? Выздоровел, что ли? Или нет?
        - Можно и так сказать, - не стал спорить Змей. - У меня были видения - Запретная гора и все, что с ней связано. Не знаю, как это работало, но мне просто физически нужно было отправиться туда, поглядеть на все это собственными глазами, прикоснуться и все такое.
        - И? - краснолицый недоверчиво подался вперед.
        - И я отправился. А как дошел - видения прекратились. Я думаю, именно потому, что они слились воедино - видения и реальность…
        - Погоди! - оборвал его синюшный. - Так это не сказки, не россказни? Ты действительно там побывал? На Эльбрусе?
        Змей устало пожал плечами:
        - Зачем мне врать?
        - Действительно. Зачем врать? - Краснолицый нервно хихикнул. Переглянулся с синюшным. - Об этом мы и хотим с тобой поговорить.
        - Это большая удача, что о твоем появлении в Накопителе в первую очередь доложили мне, - заявил синюшный. - Ведь кое-кто в руководстве считает, что тебя надо ликвидировать, как разносчика информационной заразы. И не только информационной. Мало ли что ты притащил с собой оттуда. - Синюшный взглядом указал вверх.
        - Интересная формулировочка, - пробормотал Змей. - То, что меня хотят грохнуть, я знаю давно. Уже и награду назначали. И вроде даже не отменяли. Хорошо хоть в этом бардаке я слегка затерялся. Не пойму только, какая вам польза от меня живого?
        - Дело не в нас, - важно сказал краснолицый. - Карфаген превыше всего. Мы всего лишь служим ему и его народу…
        Змею больших трудов стоило не заржать в голос. Это уже было нервное. На лице его, однако, осталось выражение, заставившее краснолицего пояснить:
        - В общем, ты должен радоваться, что тебя не прикончили, как только обнаружили в Накопителе.
        - А я и радуюсь, - довольно нагло отозвался Змей. - Иногда даже напеваю и пританцовываю. Сами понимаете - в загоне под напряжением развлечений мало.
        Он тут же одернул себя. Время, когда он просто пер напролом, вышибая ногой все оказавшиеся на пути двери, миновало. Тем более, его позу никто не оценил бы: неприкасаемые, для которых он долгое время был в авторитете, перестали звать его на роль посредника. А значит, он перестал быть своим, и теперь не стоило надеяться на поддержку со стороны группировок. Но дело было даже не в манерах, не в необходимости во что бы то ни стало «держать марку».
        - Кстати, как ты оказался в Накопителе? - неожиданно поинтересовался синюшный. - Неужто участвовал в бунте?
        - Не то чтобы… - Посреднику не хотелось раскрывать перед этими людьми все карты. Но, с другой стороны, неизвестно было, откуда еще ждать помощи в такой ситуации. - Просто мне нужно было попасть сюда. А как попасть под стражу? Самому отдаться ей в лапы.
        - Лихо, - оценил краснолицый. - Я бы даже сказал - креативно. Только на кой черт, спрашивается?
        - Вообще я не думал, что тут все так основательно, - признался Змей.
        - А думать надо, - поучительно произнес синюшный. Даже значительно поднял короткий толстый палец. - Что, если бы вместо Накопителя сразу к стенке поставили?
        - А что, есть и такая опция? - с застывшим лицом поинтересовался Змей.
        - А ты как думал? - холодно сказал краснолицый. - Когда стоит вопрос: расстрелять десяток или погубить тысячи - тут не до морализаторства. На древних кораблях бунтовщиков вешали на реях - так, чтобы каждый видел. Но у нас вроде как цивилизованное общество.
        - Вот именно, - кивнул Змей. - Вроде как.
        - Так зачем ты сам полез в мышеловку? - спросил синюшный. - Вряд ли за бесплатным сыром - его ведь даже не предлагали.
        - Мне надо найти здесь одного человека…
        - Девушку, - мгновенно кивнул синюшный.
        Змей не ответил.
        - Точно, девушку, - оскалился толстяк. - Слышал, она у тебя красотка.
        Посредник промолчал снова. Он настороженно изучал собеседников. «Они знают про Тану. Это как раз неудивительно: у власть имущих небось на меня целое досье со всеми связями, привычками и, может, даже мыслями. Но неужто они знают, где Тана? Не собираются ли они использовать ее для шантажа? Может, и ее арест не случайность?»
        - Мы поможем тебе ее отыскать, - пообещал краснолицый.
        - Я так думаю, не из благотворительных побуждений? - сквозь зубы процедил Змей.
        - Правильно думаешь, - кивнул синюшный. Подмигнул товарищу. - Благотворительность у нас по другому ведомству.
        Краснолицый хихикнул. «Какие-то внутренние отсылки, непонятные чужаку, - размышлял Змей. - Ну да и хрен с ними. Лишь бы ноги унести живым и девчонку вытащить из этой клоаки».
        - Так чего вы от меня хотите? - спросил он.
        - А ничего особенного, - заверил синюшный. - Просто оставайся самим собой. Видящим.
        - Я уже не вижу ничего толком.
        - А ты увидь, - настойчиво проговорил краснолицый. - Сделай над собой усилие, так сказать.
        - Не понял…
        - А чего непонятного? Люди верят тебе. Ты очень убедителен и понятен им в этом образе, - сказал жирдяй.
        - Вот пусть у тебя и возникнут видения, - подхватил синюшный. - Скажем, ты был на поверхности и понял: там жить нельзя. Там смерть. Быстрая, лютая, неумолимая. И все такое прочее.
        Краснолицый кивнул:
        - Скажи всем этим, слишком уж любопытным: жить можно только здесь, в Карфагене, для чего он и был построен самыми талантливыми людьми в погибшем мире прошлого. Ты ведь не станешь спорить, что Карфаген спас жизнь всем, ныне живущим?
        - С этим - не стану… - медленно произнес Змей. - Только про поверхность вы врете. Там можно жить. Пока еще трудно, опасно, почти невыносимо - но можно. Более того - там живут.
        - Кто живет? - Щека краснолицего неприятно дернулась.
        - Ну, мерзляки, скажем, из Хрустального города. Обдолбыши в лагере Азау, дикие племена у Стены…
        - Все это чушь и бредни, - размеренно и твердо произнес синюшный. - Ты понимаешь, о чем мы тебе толкуем? Все это тебе привиделось - тогда, до твоей первой вылазки.
        - Это не могло мне привидеться до моей первой вылазки. Потому что видения у меня начались после облучения нейтрино от установки шаманов.
        - Это ладно, это другое. Они живут в своих норах: шаманы - в герметичной нейтринной обсерватории, которая мало отличается от Карфагена, мерзляки - в глубине ледника. Причем мерзляки - и не люди уже, если разобраться. Так что на поверхности жить нельзя. И на Эльбрусе ты не был. Тебе это привиделось в твоем бреду. Или видениях. Как ты там задвигал толпе на эту тему? Вот так и говори. Ты понял?
        Повисла тяжелая пауза. Змей пристально разглядывал этих «хозяев жизни» с заплывшими лицами. Похоже, у них и мозги заплыли, если они думали, что он так просто пойдет у них на поводу. Он еще не вполне понял, на кой черт все это понадобилось Директории, но спинным мозгом ощущал, что его решили использовать в своих темных делишках. А он ненавидел, когда его использовали, тем более - втемную, тем более - в ущерб его собственным интересам и убеждениям.
        - То есть вы предлагаете мне лгать? - произнес Змей. - Зачем?
        - Почему лгать? - недовольно проворчал краснолицый. - Просто использовать свой авторитет в интересах людей.
        - Я не вижу здесь интереса людей. Да, наверху довольно жесткие условия. Там можно сдохнуть в одну секунду, столкнувшись с «дыханием смерти» или попав под ледяной дождь. Но есть места, где жить можно уже сейчас. И выбираться наверх, к небу, - пусть потихоньку, малыми группами, но к настоящему небу и солнцу.
        - Вот именно - «выбираться». - Синюшный ткнул в него пухлым пальцем. - Что будет, если все поверят в твою болтовню и массово бросятся к створам? Хаос, паника, массовые жертвы. Ситуация и без того тяжелая. А тут окончательно выйдет из-под контроля.
        - Ах вот, значит, в чем дело! - кивнул посредник. - Вы боитесь потерять власть.
        - Что ты несешь?! - взвизгнул краснолицый. Даже побагровел еще сильнее. - Люди погибнут! Как они выживут на поверхности?! Даже подготовленный спецназ не может там долго находиться! А тут - толпы обезумевших беженцев из дальних шахт! Они же не видели ничего, кроме стен и руды!
        - А тут вдруг получат шанс увидеть солнце… - проговорил Змей. - Нет, я все понимаю. Здесь, в глубине, жизнь давно устоялась. Кто-то на вершине пирамиды, кто-то подпирает ее плечами. И вам, конечно, есть что терять. А большинству там, на нижних уровнях, терять нечего. Кто-то бросится сразу навстречу солнцу - и, наверное, сгорит заживо, как какой-нибудь Икар. Слышали такую легенду? Хотя, скорее, он замерзнет в ледяной пустыне, но суть не в этом. Для многих смерть на пути к свободе и небу - слаще рабской жизни в душной тюрьме. Но вы в этом случае однозначно потеряете монополию на человеческие судьбы.
        - Заткнись!
        - Хочу вас успокоить: большинство все равно мне не верит. Ваши агенты здесь тоже постарались, объявив меня самозванцем и психом. Неужели вы думаете, что после всех унижений, после охоты, которую вы на меня устроили, я соглашусь вам помогать?
        - Если ты не станешь артачиться и строить из себя праведника, каковым не являешься, а будешь с нами сотрудничать, то не пожалеешь.
        - Я уже пожалел, что потратил свое время на этот разговор. Уж лучше бы я лежал и таращился в потолок. Вы в курсе, что в нем здоровенная такая трещина? Когда свод рухнет и хлынет вода, крышка придет всем. Тогда сами будете не рады, что заранее не выбрались на поверхность по моему совету.
        - Не уходи от темы, - с трудом сдерживаясь, произнес синюшный. - Ты понимаешь, что у тебя просто нет выбора?
        - А вот тут вы ошибаетесь. - Змей медленно поднялся, с кривой усмешкой рассматривая «хозяев жизни». - Выбор всегда есть. И я выбираю послать вас всех на хер.
        Давно он не испытывал такого наслаждения, отправляя собеседников по известному адресу.
        Наивно было бы предполагать, что дерзость останется без надлежащего ответа. Его, однако, не били. Это удивляло и даже настораживало. Люди Директории не отличались чрезмерным гуманизмом, которого тем более трудно было ожидать в эти неспокойные времена. Его просто бросили обратно в огороженный квадрат, который, казалось, стал еще теснее от набившегося в него народа. Наверное, вид посредника, вместе с характерными татуировками в виде молний на его щеках, намекавших на связь с миром неприкасаемых, да еще и внимание охраны, создали ему ореол таинственности и скрытой угрозы: «соквадратники» сторонились его, если не считать безрукого дурачка. Это было к лучшему - он не был расположен к общению, да и небольшое свободное пространство, образовавшееся вокруг него, как невидимое силовое поле, давало возможность спокойно растянуться на камнях в полный рост и предаться расслабленному оцепенению.
        - Эй, Видящий! - знакомый голос вывел его из задумчивости. - Я принес твою пайку!
        Это был все тот же безрукий парнишка. Надо же - на голове у него теперь была какая-то серая тряпица, а на ней - кусок сухой лепешки, из тех, что раздавали шакалы, чтобы изоляты не окочурились с голоду.
        - Спасибо, дружище. - Змей улыбнулся, снял с головы парнишки тряпицу с лепешкой. - Даже не знаю, чем тебя отблагодарить.
        Сунул руку в карман, извлек случайно завалявшуюся монету в один фрам:
        - Это все, что у меня осталось.
        Он протянул монету парнишке и неловко замер, забыв, что тому просто нечем принять дар. Калека, правда, ничуть не смутился и попросту распахнул рот с редкими кривыми зубами. Удивленно хмыкнув, посредник подкинул монету - и парнишка ловко подхватил ее, клацнув зубами, как цирковой пес. Слегка шепелявя, сказал:
        - Оставлю на удачу! Как талисман от Видящего!
        И шустро переместился к своим, все так же настороженно наблюдавшим за происходившим. Змей помахал им рукой, и те торопливо отвернулись. Кроме матери парнишки, робко помахавшей в ответ.
        - И как вы тут оказались? - пробормотал Змей, растягиваясь на прохладных камешках. - Бунтари, блин.
        Он поглядел в сторону соседнего квадрата, откуда на него таращились люди совсем другого типа. Эти были хорошо одетые, сытые и растерянные. Торгаши из Месива, не понимавшие, как они очутились здесь, вместе с теми, кто громил их мастерские, лавки, крохотный бизнес, дававший возможность худо-бедно существовать на уровень выше трудяг из грязной шахты. Наверное, это было обидно - вовсю топить за «твердую руку», лизать задницы блюстителям, платить им мзду наряду с неприкасаемыми, чтобы потом получить в торец дубинкой и возопить каменным небесам: «А меня за что?»
        Змей криво улыбнулся этим унылым ребятам и произнес:
        - А может, вам интересно послушать про Верхний мир? Я ведь там был, можете поверить мне на слово.
        Соседи нервно заерзали, принялись неловко оглядываться, словно боялись, что кто-то застанет их за усвоением крамольных мыслей.
        - Там, наверху, есть жизнь - проверено, - продолжал Змей. - Пока вялая, немногочисленная. Ведь чтобы тот, исконный человеческий мир наполнился жизнью, нам придется выбраться из своих нор.
        Обитатели соседнего квадрата попятились, вжимая головы в плечи. Как будто им в уши вливалась кислота, а не самая обыкновенная правда. Змей громко вещал им вслед, повышая голос:
        - Там синее небо, там солнце! А вы - просто трусы, дрожащие за свою убогую стабильность, вонючее тепло и пайку дерьма в сутки. Вам никогда не увидеть настоящего, большого мира, до которого отсюда - рукой подать!
        Слушатели обратились в бегство. Перед Змеем с обеих сторон от проволочного заграждения образовалась своеобразная «полоса отчуждения». Он мстительно и горько рассмеялся:
        - Трусливые крысы. Будь спокоен, Верхний мир: это дерьмо не испортит собой чистое небо. Они сами себя похоронили заживо.
        Время суток в Карфагене регулировалось просто: с десяти вечера до семи утра вырубалось основное освещение. Оставалась лишь дежурная подсветка - зловещие багровые фонари, света которых хватало лишь для того, чтобы люди не ломали ноги во мраке. В Накопителе, помимо дежурных светильников, имелись мощные прожектора, шарящие в пространстве, как щупальца голодного осьминога - скорее, для проформы и чтобы нагнать жути на впечатлительных гражданских, чем из практических соображений, ведь бежать отсюда все равно было некуда.
        Он не заметил, как наступила ночь. И как подкрались бесшумные тени. Когда его скрутили двое накачанных крепышей, закрыв ему рот ладонью, оставалось лишь хлопать глазами спросонья.
        - Не шуми, Змей! - прямо в ухо посоветовал хриплый басок. - Сейчас мы немного прогуляемся.
        Шуметь не имело смысла: вместо одной неприятной встречи с незнакомцами можно было запросто встретиться с пулей шакала, дремавшего над головой в обнимку с винтовкой. Тот разбираться не стал бы - просто пресек бы любой подозрительный шум точным выстрелом.
        Посредника поволокли куда-то в полумраке, ловко петляя между лучами прожекторов. Крепышей было человек пять, все были ловкие, шустрые, повадки выдавали в них неприкасаемых. И еще: для них не было преград. Проволоку под адским напряжением они просто раздвинули при помощи деревянных распорок - и затолкнули похищенного в образовавшуюся дыру. Таких переходов было еще два - и они оказались в совершенно пустом квадрате, где не было никого, кроме пленника и пятерых тащивших его бугаев. Ровненький слой каменной крошки от ограждения до ограждения - и все.
        - Если вы хотели пообщаться без свидетелей, - озираясь, проговорил Змей, - то здесь мы просто как на ладони.
        Никаких объяснений не потребовалось. Двое похитителей вышли вперед, согнулись, зачерпывая по пригоршне камешков, - и перед остальными образовалась черная щель в поверхности. Не сразу до Змея дошло: те двое не камешки руками хватали, а поднимали легкую крышку из пластика, прикрытую тонким маскировочным слоем гравия, под которым прятался глубокий подкоп. Пленника толкнули прямиком в эту яму, куда он и съехал по осыпающейся наклонной поверхности.
        Он надеялся увидеть туннель, ведущий прочь из этого омерзительного места, но оказался в некоем подобии землянки. Впрочем, обставленной более, чем роскошно, даже с некоторыми излишествами. Во-первых, здесь был свет - пара компактных шахтерских светильников включились, едва над головой захлопнулась маскировочная крышка. Во-вторых, в этой дыре имелись стол, скамейки и даже подобие кресла, в котором сидел полуголый, лоснящийся от пота, весь покрытый наколками громила. Его Змей не знал, несмотря на то, что в иерархии неприкасаемых ориентировался неплохо. В авторитете этот верзила по-любому не был, как ни пытался строить из себя «бугра». Видать, какой-то выскочка из неофитов - таких в последнее время развелось много. В основном такие пытались захватить сферы влияния, наплевав на устоявшиеся понятия, и, как водится, быстро уходили со сцены. Беспредельщиков не любили и не щадили. Впрочем, как и они - всех остальных.
        На столе была жратва - не жалкие пайковые лепешки, а копченое мясо, сушеные гидропонные овощи, бухло в мутных бутылках.
        - А вы тут неплохо устроились, как я погляжу, - Змей заговорил первым. Это был его стиль - с ходу перехватить инициативу, заставляя собеседника реагировать и преждевременно раскрывать карты. - Я думал, вы прорыли туннель, чтобы убраться отсюда. А вы просто вырыли крысиную нору.
        - Думал он, - угрюмо хмыкнул громила, но не особо агрессивно, позволяя пока посреднику говорить с ним на равных. - Порода здесь слишком крепкая, так что это чисто для себя, чтобы шакалы не пялились. Да и какой смысл в туннеле, когда и без того нет проблем отсюда смыться? И, как видишь, кое-чего доставить с той стороны периметра - тоже не вопрос.
        - Какого ж черта вы тут сидите, если есть маза уйти по-тихому?
        - Бизнес, брат. Удрать мы всегда успеем, а сейчас лучший вариант - половить рыбку в мутной воде. Да что я тебе объясняю? Ты ведь сам из неприкасаемых. Даже посредник, блин. Не поверю, что совсем забыл, чем живет братва.
        Змей криво улыбнулся, глянув через плечо назад:
        - Какая же вы братва? Вы крысы. Вы сами нарушили все понятия, снюхавшись с шакалами.
        - Обидеть нас хочешь? - Благодушие сползло с лица громилы.
        - Ну если вы притащили меня случайно, а не по наводке охраны, - я извинюсь и сам себя назову крысой.
        Повисла тягостная пауза. Видимо, он попал в самую точку. Наверное, потому, что с самого начала ожидал подлянки от Директории. Это же старо, как мир: чтобы сломить волю непокорного заключенного и не мараться, руководство действует руками бандитов, решившихся на постыдный, но выгодный сговор.
        Ответ от хозяев оказался вполне ожидаемым: какой-то тощий ублюдок, стоявший за спиной «гостя», со злобы врезал ему по почкам. Застонав от боли, Змей согнулся, упал на колено.
        - Держи, умник, - мстительно бросил тощий. - Чтобы языком не чесал, когда не просят.
        - Руки не распускай, Шило, - проворчал громила. - Не было команды валить гостя. Мы даже не обсудили, что к чему.
        - Это я так, Хмурый, урок ему преподал, - бросил тощий.
        - А ну, тихо! - рявкнул громила. Почесался, разглядывая Змея. - Короче, я понял: ты у нас Видящий, все наперед знаешь. Ну а раз знаешь, то чего вокруг да около ходить: да, хорошие люди попросили с тобой перетереть по поводу их к тебе просьбы. А то ты не совсем понял: это не просьба была. Сделай, как они говорят, - и будет тебе счастье.
        - А тебе с того какой толк? - исподлобья глядя на Хмурого, хрипло спросил Змей. - Директория - она за власть борется. Ей надо всех нас в кулаке держать. Потому они и хотят, чтобы я у людей отбил охоту наверх поглядывать.
        - А мне, может, тоже не нравится, что ты про верхний мир несешь. У нас, скажем, здесь бизнес. А если все наверх полезут, мы без навара останемся.
        - А сам не хочешь, что ли, на настоящее небо посмотреть?
        Хмурый переглянулся с приятелями, заржал:
        - Небо я и на картинках посмотреть могу. Или на записях, какие остались. А делать там что - в ледяных горах, без жратвы и тепла? Какая мне с того выгода?
        Змей не ответил. Ему и в голову не приходило, что ради выгоды можно добровольно самого себя приговорить к пожизненному заключению. Может, он и сам раньше был таким же, до того, как нейтринная установка прочистила ему мозги. Когда после бесконечных потоков дерьма встречаешь в жизни что-то настоящее, отношение к миру начинает меняться.
        - Короче, будешь говорить всем, что набрехал про верхний мир, - сказал Хмурый. - Что жить там нельзя, а на Запретной горе ты не был. Понял?
        - Я был на Запретной горе, - сказал Змей.
        - Кого это волнует? Сделаешь, чего от тебя хотят, - будешь дальше жить, как жил. Не сделаешь - тоже будешь жить, но плохо. С переломанными ручками и ножками, на животе будешь ползать. Тогда все поверят, что ты действительно Змей.
        Неприкасаемые заржали. Хмурый остановил смех жестом. Продолжил:
        - Признаешься, что врал до этого. Что никакой ты не Видящий, а просто «кисляком» закинулся и бредил под кайфом. Или, там, решил прославиться на этом деле. Короче, придумаешь, что поубедительнее. Скажешь это всем в своем квадрате и всем в соседних квадратах. Так, чтобы люди все поняли как надо и дурацких иллюзий не питали. А мы проследим, чтобы ты не схалтурил. Чего уставился? Отвечай - понял или как?
        - Да чего уж тут непонятного, - протянул посредник. - Заманчивое предложение - перед всеми себя лжецом выставить. Это мне сильно в жизни поможет, почти как переломанные конечности.
        - А чего мы его уговариваем? - раздался другой голос, глухой, безжизненный, но при том наполненный какой-то особой, злобной энергией. - Я с самого начала говорил: нехрен реверансы перед шакалами устраивать, заказы их исполнять - как будто мы их шавки, а не люди в авторитете. Это не они нас - это мы их должны использовать. Так было и будет.
        Голос шел из глубины ямы, скрытой густой тенью. Присмотревшись, Змей разглядел сухощавого старика, неподвижно сидевшего у неровной стенки. Хотя, может, то был не совсем старик - просто конкретно поизносившийся от неправедной жизни и злоупотребления химическим допингом мужик.
        Просто Змей узнал его, хоть и не видел долгие годы.
        - Лишай? - пробормотал посредник. - Какими судьбами?
        - Что, гнида, узнал? - усмехнулся человек во мраке. Медленно, с трудом поднялся и выдвинулся из тени. - Небось, я здорово изменился, а? По твоей, сука, милости!
        Лишай намекал на давнюю разборку, посредником в которой Змей и участвовал. Тогда сцепились аж три группировки сразу - делили гидропонную теплицу в заброшенном туннеле, где выращивали какую-то лютую «дурь» на продажу. Бизнес был серьезный, легальным прикрытием и распространением вынуждены были заниматься совместно, не говоря уж о защите от конкурентов из неприкасаемых, контролировавших другие секторы. Лишай по свойственной ему беспредельной жадности запустил руку в общую кассу, был пойман и едва не получил рельсовый костыль в затылок от разъяренных партнеров. Но убийство главаря группировки грозило войной и проблемами для всего организованного подполья неприкасаемых, потому и был вызван специалист по тушению такого рода пожаров.
        Змей.
        Тогда ему удалось сравнительно легко разрулить ситуацию. Лишая заставили вернуть награбленное, и он, несмотря на то, что накосячил конкретно и восстановил против себя даже братков из своей же группировки, благодаря Змею отделался лишь легким испугом. Посредник справедливо считал, что конфликт лучше задавить в зародыше, и ему удалось заболтать всех, кто жаждал крови. Этому отморозку многие тогда хотели открутить голову - пришлось заступаться, убеждать, отмазывать, при том, что этот подонок даже близко не вызывал у него сочувствия. Так что Лишай должен был быть благодарен Змею по гроб жизни.
        Только отчего-то затаил на своего спасителя лютую злобу. Наверное, это был как раз тот случай, когда не стоило делать добра, чтобы не получить в благодарность зла. Хотя было подозрение, что Лишай попросту съехал с катушек по причине злоупотребления различными веществами. Вот и сейчас он таращился на посредника прозрачными рыбьими глазами, сверкавшими посреди дряблого, испещренного морщинами лица, всем своим видом напоминая скорее ходячего мертвеца, чем авторитетного неприкасаемого.
        - Не надо его наставлениями пичкать, - слабым голосом сказал Лишай. - Они ему не понадобятся.
        Приблизив свою отвратительную физиономию и обдав трупным запахом из ввалившегося рта, он впился взглядом в пленника, бледно улыбнулся:
        - Не нужно его возвращать в квадрат. И исполнять поручение шакалов - тоже не нужно.
        - А что же с ним делать? - несколько напрягся Хмурый. - Грохнуть его предлагаешь, что ли?
        - Хорошая мысль. Но это всегда успеется. А вот отдать его Червяку - было бы разумно. Червяк за его голову вагонетку пойла предлагал.
        - Знаешь, из чего это пойло перегнали? - хихикнул тощий. - Сказать?
        - Плевать! - оборвал его Лишай. - Знаю, что этот мудак сырье из канализации черпает. Но сами-то мы его пить не будем. А спрос на бухло растет, цена за никчемную башку вполне достойная. И Червяк рад будет, и нам респект. Этот гаденыш Червяку давно дорогу перешел.
        Змей даже вспоминать не стал, чем там не угодил Червяку. Быть посредником - работа неблагодарная, авторитет держится, лишь покуда все не начинает к чертям рушиться. И тогда уж никто не усомнится в том, что крайним надо сделать того, кто когда-то из лучших побуждений уладил ситуацию.
        - А ведь я тебе жизнь тогда спас, - тихо сказал Змей. - Тебя бы приговорили - за то, что руку в «общак» запустил.
        - Кого ты там спас, гнида?! - Лишая аж передернуло, словно ударом тока. - Это были мои бабки! И ты слишком много на себя взял, молокосос! Тебя надо было еще тогда кончить!
        - Твоя манера общения не доведет тебя до добра, - так же тихо сказал Змей. - Попомни мое слово…
        Дыхание перехватило от нового болезненного удара в бок. Застонав, посредник привалился плечом к шершавой стенке норы.
        - Решено, - сказал Хмурый. - Мешок на голову - и к Червяку. Куму скажем, что сбежал через дырку в проволоке, шакалы подтвердят - они у меня с рук едят.
        - Баба с воза - кобыле легче, - хихикнул тощий, копаясь в груде хлама в углу ямы.
        - Ты хоть знаешь, что такое кобыла? - сварливо спросил Лишай. - Последняя сдохла еще до твоего рождения.
        - Слово смешное, - отозвался тот, вытягивая из кучи вещей большую тряпку из грубого джута. Похоже, это действительно был мешок. - Поговорок я много знаю, только хрен в них что разберешь. Мне нравится про семь нянек, которые детям глаза выкалывают. Вот нафига они это делают?
        - А няньки - это, по-твоему, кто? - хихикнул Лишай.
        - Ну, типа, беспредельщики, калечат всех подряд.
        Хмурый изобразил на лице что-то вроде улыбки. Хмыкнул:
        - И чего только не народилось в этих шахтах. Шпана безмозглая. Скоро будут думать, что крыса - это и есть та самая «синица в руках».
        - А пошли вы все! - огрызнулся тощий. - Этого упыря уму-разуму поучите!
        И с неожиданной ловкостью накинул мешок Змею на голову.
        И в этот момент накатило.
        Он совсем забыл, как это бывает, когда внезапно выпадаешь из привычной реальности в реальность призрачную. Поначалу Змей даже не понял, что произошло: просто наступила тьма, как это и положено в душном пыльном мешке.
        Только перед глазами была не ткань из грубых волокон. Было другое пространство, почти не отличимое от реального. Только находившееся где-то далеко-далеко.
        Да, он забыл, что происходило с ним тогда, когда обрел сомнительную славу пророка и был прозван Видящим. И вот, похоже, нахлынуло снова.
        Только раньше он видел сверкающие горы, синее небо, солнце, Запретную гору, которая манила к себе, как и все запретное. Теперь же перед иллюзорным взором предстала полная противоположность тех, прежних видений.
        Мрак.
        Вселяющая ужас тьма.
        Это было бы неудивительно, учитывая мешок на голове. Только эту густую тьму еще больше, контрастом, подчеркивали отблески то ли факелов, то ли еще каких призрачных огней, разрывающие однородную мглу этого зловещего места. Сознание беспокойно заметалось в этом неосязаемом мире, и сразу стало понятно: это плохое место. Дело было даже не в тьме как таковой - ей сложно удивить обитателя подземного мегаполиса.
        Дело было в предчувствии. Ведь то, что предстало взгляду посредника, - это не просто галлюцинации, не просто неприятный сон или аттракцион для больного воображения. Это было окно в будущее - то самое, которое с неизбежностью приближалось, чтобы вскоре войти в жизнь Змея не через эту тайную форточку, а через парадную дверь.
        Он не хотел этого видеть, как не хотел знать своего будущего в принципе. Но тут от него ничего не зависело. Последствия мощного, направленного удара структурированного потока нейтрино из глубины Солнца - это вам не «кисляком» закинуться. Даже шаманы из дальней Обители, адепты безумного околонаучного культа, не смогли бы объяснить, что сейчас происходило с их «подопытным кроликом». Они были уверены, что таким образом с ними говорит сам Господь. Если даже так, то Бог пытался донести до своего блудного сына крайне неприятные новости.
        Зло приближалось во мраке. Еще немного - и оно грозило показать из тьмы свой истинный лик.
        - Нет… - прошептал Змей. - Не хочу, не надо…
        Он не считал себя трусом. Но здесь, в неизвестном пространстве, не контролировал чувства. Посредник попытался сделать шаг назад - и не смог. Здесь тело не подчинялось его воле. Здесь можно было лишь наблюдать и чувствовать. Но чувствовать ледяной смрад смерти было противоестественно - и он повторил усилие.
        Земля дрогнула, словно не он сдвинулся с места, а сместил ногами планету. Напряг волю - и почва заскрежетала. Раскатисто, гулко, как звучит горный обвал. Оторопев от такой мощи, невидимое зло замерло в своем мраке, колыхнулись далекие огни. И это страшное нечто издало протяжный и низкий, словно из глубины преисподней, вой. Земля заходила ходуном, Змей не удержал равновесия, упал…
        И снова ощутил на голове удушливый джутовый мешок. Сорвал его, вскочил на ноги, оглядываясь с тупым изумлением.
        Укрытие неприкасаемых исчезло. Он стоял посреди обыкновенной ямы, заполненной раздавленным хламом и обильно присыпанной пылью. Справа от посредника поверх скомканного брезента лежал здоровенный булыжник, из-под которого торчала босая тощая нога. Отброшенный ботинок валялся в стороне. Змей поднял голову, недоумевая, откуда прилетел сюда этот «подарок небес» - и не разглядел привычного уже свода. Все было в оседающей пыли, в которой слепо и тревожно метались лучи прожекторов. Приятелей раздавленного неприкасаемого не было. Видимо, сбежали, когда здесь началась вся эта чертовщина, начало которой он пропустил, выпав, как ему показалось, на минуту в свой иллюзорный мир.
        «Наверное, те звуки, та странная дрожь земли - все это как-то связано с происходящим?» Об этом он думал, выбираясь из бандитского логова. Встал, отряхиваясь и отплевываясь от пыли с омерзительным металлическим привкусом. Теперь стали слышны вопли, топот и лихорадочные выстрелы. Кто-то носился взад-вперед с рыданиями и криками, билась в истерике какая-то женщина.
        В Накопителе началась паника.
        Изломанная фигура с раскинутыми руками выплыла из пыльного тумана, вызвав неприятные ассоциации с тем аморфным, неизвестным злом из недавнего видения. Силуэт оформился в жилистого оборванца со свисающими грязной паклей клочьями волос и выпученными безумными глазами. Человек впился взглядом в Змея. Замер на секунду. Оскалившись идиотской улыбкой, бессвязно зарычал. И бросился в атаку. Почему-то посредник не ожидал этого внезапного нападения. Возможно, оторопел от всех этих событий, может, просто устал после бесконечного дня среди уродов, буквально излучавших самые омерзительные пороки, а также, в той или иной степени, норовивших его убить или покалечить. На фоне всего этого дерьма безумец с растопыренными грязными пальцами казался скорее жалким, чем по-настоящему опасным.
        А зря. Скрюченные пальцы психа оказались необычайно цепкими, а руки - мощными, как гидравлические ножницы. Без лишних разговоров проклятый маньяк повалил посредника на каменное крошево и принялся душить. Катаясь по земле, Змей тщетно пытался отцепить от себя эти железные пальцы и уже нашарил угловатый камень, чтобы врезать идиоту в висок.
        Как вдруг произошло нечто совсем неожиданное.
        Их словно из ведра окатило ледяной водой. Псих взвизгнул и рефлекторно разжал пальцы, чем Змей мгновенно воспользовался, чтобы вырваться из-под тяжелого и жесткого, как бревно, тела. Чокнутый теперь катался в мокрой грязи и визжал - то ли от страха, то ли от только ему понятной радости. Видимо, он еще больше перевозбудился от всеобщего безумия. Неудивительно, что такого персонажа загребли в Накопитель. И вряд ли долго продержали бы здесь - ведь годен он был разве что на опыты да на органы.
        Но этот несчастный уже не интересовал Змея. Задрав голову, посредник пытался разглядеть источник странного подземного дождя. Мелкая водяная пыль, что сочилась прежде из трещин в своде, превратилась теперь в крупные капли. И вскоре в отблесках прожекторов и дежурных фонарей по периметру Змей увидел…
        Провал. Гигантский, на четверть свода, что был некогда идеальной окружности. Вода хлестала со всех сторон этой зияющей «черной дыры» бесчисленными струйками, распадаясь на мелкие брызги. В центре же - ниспадала довольно широким потоком, напоминая водопад. Только теперь Змей догадался опустить взгляд - медленно, завороженно следя за потоком, разбивавшимся… Об высокую, острую, как сломанный зуб, скалу.
        В первый момент посредник тупо таращился на эту скалу, не в силах понять, откуда она здесь взялась. Пока до него не дошла связь между провалом над головой и тем, что рухнуло из него прямо на головы бедолаг, которым не повезло оказаться в центре Накопителя. Змей вдруг осознал, что там, в центре, находился и его семнадцатый квадрат.
        Он должен был остаться там, под этой скалой, как наверняка остались и добрый дурачок, и его мать, и те запуганные люди, так и не поверившие в синее небо…
        Эти мрачные мысли, однако, не задерживались в его голове - вид странной скалы завораживал и отвлекал от всего другого. Она была черная, как ледяной космос, усеянный редкими искрами-звездами, и не сразу становилось понятно, что это сверкают вкрапления металла, а не далекие космические светила. Падающая из зияющего провала вода рассыпалась по черной поверхности в лучах прожекторов, как самоцветы, делая скалу еще более удивительной и даже пугающе-мистической.
        Только любоваться этим внезапным зрелищем долго не пришлось. Змея снова ухватили за плечи крепкие руки - того драчливого безумца, как он решил по инерции. Машинально дернувшись, посредник рыкнул:
        - Да ты никак не уймешься, паскуда!
        И осекся, увидев, что напавший на него псих продолжает вяло копошиться в сторонке. Глянув через плечо, Змей сжал зубы, чтобы сдержать нахлынувшие эмоции. Крепко, как в стальных тисках, держали его двое мордоворотов в черных балахонах.
        Странно было смотреть на толпу сверху, с вершины этой тревожно-черной скалы. Ноги скользили на влажной поверхности, и он подумывал: «Что, если поскользнуться - и прямо им на головы? Этим любопытным, жадно следящим за необычным зрелищем».
        В чем-чем, а в зрелищных постановках Черные Святители преуспели. С ловкостью фокусников они мгновенно обернули странную катастрофу в свою пользу. Благо этот гигантский черный булыжник здорово гармонировал с их собственным обликом, словно намекая на мистическую связь между ними.
        Эти ребята ничего не боялись и обладали поразительной способностью воздействия на людей. По крайней мере, охрана Накопителя не стала стрелять по черным фигурам, мгновенно оказавшимся во главе ошалевшей от ужаса толпы. Может, потому, что Черные Святители просто сделали их собственную работу, усмирив толпу и переключив ее внимание на себя. И хоть внутренние проволочные перегородки были сметены, внешние заслоны по-прежнему защищались надежно - с помощью оружия, газа и железной воли. Но прежнего контроля над всей территорией Накопителя у властей уже не было. Не зря площадь делили на квадраты, как на загоны для скота, - так проще было управлять массами. Теперь же внутренние барьеры были снесены, и люди сбивались в группы, стаи, банды совсем уже по другим принципам.
        Первоначальная паника, начавшаяся в результате катастрофы, стихийно переросла в бунт. Неудивительно, что сразу же нашлись те, кто решили его возглавить. На первый взгляд, это должны были бы быть неприкасаемые - у них были силы, какое-никакое оружие, решимость и опыт. Но представители этой «касты» не любили выходить на свет: открытые действия - не их метод. Так что заводилами бунта должны были стать самые отмороженные и в то же время самые организованные, не знавшие сомнений и не боявшиеся вида крови люди. И такие нашлись - словно нарочно собранные, как гвардия, в боевой кулак.
        Черные Святители.
        Посредника посетила странная мысль: «Не эту ли катастрофу со страхом ожидал знакомый доктор? Вряд ли. При всей грандиозности обвала в масштабах Карфагена этого все равно маловато. Хотя не факт, что обвалы на этом закончатся. Странный подземный дождь может размыть породу над головой, расширить трещины и обрушить на головы людей новые тонны камней. Если не обрушить всю эту грандиозную пещеру целиком. Хорошо хоть это обыкновенная, ледниковая вода, а не та ядовитая черная субстанция, что поднимается из глубины, грозя в будущем убить население Карфагена».
        Одно радовало: под черной тысячетонной массой не было раздавленных в кровавую жижу тел. Змей успел узнать из отрывистых фраз, что услышал в толпе, пока его тащили сюда, на эту черную скалу: все произошло хоть и быстро, но точно не в одну секунду. Заметив в своде над головой быстро разраставшуюся трещину, под грохот осыпавшихся камней помельче, изоляты бросились врассыпную. Не обращая внимания на высокое напряжение проволочного заграждения и предупредительные выстрелы шакалов, люди спасали себя и отдавали жизни для спасения других. Кто-то погиб, проделывая проходы в проводах под высоким напряжением, сделав изоляторы из собственных тел. Кто-то заслонил собой ближнего от пули ошалевшего от ужаса охранника. В течение часа толпа оттеснила охрану. Подвешенных же на тросах стрелков смело вместе с растяжками чудовищным камнепадом.
        Только, как это и бывает, победой толпы воспользовались самые темные силы. В прямом и переносном смысле.
        - Что вам от меня нужно? - вяло повторял Змей, обращаясь к окружавшим его фигурам в балахонах.
        Те каждый раз игнорировали эти вопросы, даже не смотрели в его сторону. Словно даже взгляд на пленника грозил неприятными последствиями: может, недовольством их полубезумного главаря или вообще - сглазом. Это было бы даже забавно, если бы не имело под собой реальной жизненной основы.
        В сумеречном мире Карфагена суеверия являлись не просто взглядом на мир - это было частью жизни. Здесь все заставляло людей думать о потустороннем, мрачном и пугающем. Тревожные тени намекали на близость к миру мертвых, а странные подземные болезни и небольшая продолжительность жизни - на бренность бытия. Религии, культы, секты росли здесь как грибы - и так же быстро лопались в пыль вместе с уходом адептов. Магия имела здесь практическое значение - и не только в фигуральном смысле. В мрачных подземельях менялась психика, раскрывались тайные стороны человеческой души, обострялась чувствительность. Те, кто в суете жизни на поверхности в далекие времена, еще до Катастрофы, прожил бы заурядную человеческую жизнь, получили тут возможность сосредоточиться на своих внутренних возможностях. Да, жизнь здесь была не сахар, но позволяла обрести новые смыслы - если на то имелись желание и природная предрасположенность.
        С детства недоверчивый, жестоко наученный жизнью, настроенный настороженно по отношению к любой попытке обмануть и «кинуть», Змей сам бы никогда не поверил ни в какие «чудеса», необъяснимые с точки зрения здравого смысла. Тем более что по юности сам собирал дань с гадалок, предсказателей и колдунов всех мастей, плотно обосновавшихся в торговых рядах Месива. Это был неплохой бизнес, который, помимо прочих, курировали и пестовали неприкасаемые. Но уже он тогда понял: не все эти странные люди - шарлатаны и жулики. Были среди них подлинные ясновидящие, врачеватели, пророки. Некоторые принципиально не брали денег за свои услуги - они просто искали истину, так, как могли в своих жалких, ограниченных условиях. Змей не раз сталкивался с персонажами, обладавшими паранормальными способностями, но все это казалось чем-то отвлеченным, не имевшим отношения к реальной жизни.
        И только после невольного участия в эксперименте шаманов, в результате которого он получил клеймо «видящего», Змей понял: реальность гораздо сложнее той, что можно увидеть глазами, пощупать руками, ощутить на вкус.
        А потому, окруженный фанатиками в черных одеяниях, чувствовал: эти люди были не просто свихнувшиеся перепуганные дурачки. Это было проявление чего-то глубинного, мрачного, что поднималось сейчас из недр коллективного разума тесной человеческой общности, забитой в тесное противоядерное убежище, как порох в пушку. Достаточно было поднести тлеющий фитиль, чтобы все это рвануло, раз и навсегда стерев с планеты последние остатки человечества. Тогда вся надежда оставалась на то, что где-то на Земле еще существовали подобные укрытия, в которых теплилась людская жизнь и остатки культуры.
        Сейчас, впрочем, было не до культуры и прочих философских вопросов. Что-то подсказывало: на вершину громадного черного обломка его затащили не ради экскурсии и не просто так, за компанию. Предчувствия были самые неприятные, и, будто прочитав эти его мысли, черные конвоиры еще крепче прихватили пленника под руки, не давая ему ни малейшего шанса вырваться.
        Мимо медленно, не глядя в его сторону, прошел главарь Черных Святителей.
        Последователи называли его Пастырем.
        Относительно плоская площадка на вершине черной скалы обломком гнилого зуба торчала вперед, нависая над собравшимися внизу людьми. Пастырь вышел на самую кромку, ничуть не пугаясь высоты, и оглядел пространство, как собственные владения. Словно не наблюдали за ним издалека через мощную оптику временно оттесненные надсмотрщики Директории и снайперы. Те, в свою очередь, не спешили «валить» самозваных лидеров - то ли выжидали более удачного момента, то ли задумали решить проблему чужими руками. Как с удовольствием пользовались до того услугами неприкасаемых.
        Люди в ответ глядели настороженно, с недоверием и страхом. Они ждали, что скажет этот человек, захвативший с последователями «стратегическую высоту». Пастырь же наблюдал за изолятами с кривой улыбкой, словно уже ощущал свою власть над ними и не нуждался в дополнительном подтверждении этого. Это было тем более удивительно, что еще сутки назад и он, и его сторонники сидели вместе с остальными в загоне из колючей проволоки на общих птичьих правах.
        - Собратья по заточению! - зычно, с хрипотцой крикнул Пастырь. - Черные Святители предупреждали - грядет большая беда! Видите это?
        Он обвел руками скалу, яростно ткнул пальцем в черную поверхность под ногами:
        - Это знамение! Вот что станет с великим городом, когда от него отвернутся, прельстившись ложными обещаниями. Узнаете этого самозванца?
        Змея вытолкнули вперед. По толпе пронесся глухой ропот. Послышались выкрики: «Видящий! Видящий!»
        - Да, этот безумец называл себя пророком, - продолжил главарь Святителей. - Выдавал свои бредни за истину - и многие верили! Он обещал вам жизнь на поверхности, синее небо, чистый воздух…
        Пастырь сделал значительную паузу, обводя толпу взглядом налившихся кровью глаз. И теперь уже вскинул руку, указав вертикально вверх - туда, где зияла черная дыра на месте выпавшего гигантского булыжника:
        - Вот оно, ваше синее небо! Вот он, ваш воздух, вот она, жизнь наверху! Недра плачут над вашей глупостью! - Он смахнул с лица стекающие струйки «дождя». - Смотрите туда и не говорите, что не видите своими собственными глазами! Это последнее предупреждение всем глупцам и заблудшим душам! Смерть всегда приходит оттуда - сверху! Святые недра прямо указывают заблудшим: там, наверху, - только смерть! Спасительная Твердь защищает - но она же и карает заблудших, тех, кто отвернулся от истины! Только покаянная жертва остановит разгневанную Твердь от праведной кары неразумным детям Карфагена!
        Змей невольно зажмурился, ожидая, что сейчас из него сделают ту самую «покаянную жертву». И почти не ошибся. Только жертвой стал кое-кто другой. Сначала послышалась злобная нечленораздельная ругань. И следом - полные ненависти выкрики:
        - Я вас на куски порву! Вы знаете, с кем связались?! Суки, падлы, дерьмо! Мои люди с вас заживо кожу снимут! Зажарят на медленном огне! Нарежут на тонкие кусочки! Будут резать долго, чтобы не сразу сдохли! Заживо скормят крысам! Суки, падлы, дерьмо!
        - Повторяешься, - презрительно, с выражением высокомерной брезгливости на лице сказал Пастырь. - Мог бы придумать поинтереснее.
        Посредник вдруг узнал крикуна. Лишай. Он извивался, как червяк, пытаясь вырваться из рук здоровенного святителя. Плевался, брызгал слюной, но не выказывал ни страха, ни понимания ситуации, в которой оказался. Лишь заткнулся на секунду, встретившись взглядом со Змеем.
        - Я же тебе говорил, - спокойно произнес посредник. - Твои манеры тебя доконают.
        - Я тебе кадык вырву! - прохрипел Лишай, обдавая Змея смрадным дыханием. - Я тебя…
        Развить мысль он не успел. С сиплым рыком здоровяк в рясе рывком поднял дергавшегося Лишая над головой.
        - Тебе, Твердь! - воздев руки к каменным небесам, возопил Пастырь.
        Лишай с визгом полетел со скалы - прямо на площадку, из которой торчало несколько увитых проволокой столбов - штырей. Надо думать, их притащили сюда специально, даже успели рассчитать траекторию падения тел с этой убийственной высоты.
        Толпа издала раскатистый вздох. С глухим хрустом тело Лишая нанизало на один из штырей. Дернувшись, старый знакомый посредника затих с торчавшей из груди железной трубой. Хоть Змей не испытывал ни малейшей симпатии к этому подонку, сейчас он ощутил ужас вперемешку с бесконечной тоской. Дело было не только в смерти негодяя. Да и сами Черные Святители были лишь отражением некой злобной стихии, ее передовым отрядом. Змей вдург отчетливо осознал, что на Карфаген действительно надвигалось что-то воистину темное. Неотвратимое. Ужасное.
        - Банды неприкасаемых держат Карфаген в своих грязных лапах, - продолжил Пастырь. - Они решили, что так будет всегда. Что можно торговать рабами, органами, человеческим фаршем. Что можно высасывать из жителей кровь и пот, заодно сотрудничая с властями. Но на двух стульях не усидишь - зад треснет. - Черный главарь глухо рассмеялся своему остроумию. - Мы тоже не хотим быть слугами двух господ - Директории и неприкасаемых. Мы хотим служить только истинной силе, карающей и милосердной - священной Тверди! - Пастырь обвел руками пространство и продолжил: - Твердь заботливо окружает нас, укутывая в свое суровое одеяло из камня. Ее слезы - вода, дарующая нам жизнь, и она же заберет нас к себе после смерти. Нет ничего, кроме Тверди, - ни под, ни над ней. Все мы - ее порождения, и мы обязаны отплатить ей благодарностью и почтением. Лучших из вас мы зовем в наши ряды - Черные Святители поведут остальных к истине. Но прежде, чем прийти к истине, мы должны уничтожить ложь. Эту гадину, что разъедает наш мозг, смущает разум и ведет к гибели…
        Вот и до посредника дошла очередь. Повиснув над пропастью, удерживаемый лишь крепкими руками своих конвоиров, Змей глядел на густой частокол острых металлических штырей под собой. На одном из них, наколотый, как бабочка в коллекции безумного энтомолога, неестественно раскинув руки, замер Лишай. Почему-то в голову посреднику пришла брезгливая мысль: «Только бы не на этот же кол - чтобы не застыть в обнимку со старым мерзавцем».
        - Вот он - порождение лжи! - завопил Пастырь, тыча узловатым пальцем в сторону пленника, которого уже наклонили над пропастью, но все еще не давали рухнуть вниз двое в черных балахонах. - Самозванец, смутивший умы и толкнувший нас в бездну. Чтобы пойти по верному пути, надо очиститься от этой скверны. Чем ее смыть?!
        - Кровью! - с готовностью прокричали снизу.
        - Кровью! Кровью! - повторило несколько голосов, терявшихся в повисшей вдруг тишине.
        Змей не смог сдержать мстительную усмешку. Узники Накопителя все еще не были готовы к превращению в диких зверей. Но можно было не сомневаться: Черные Святители не остановятся в своем кровавом деле, и вскоре толпа будет реветь, как когда-то трибуны Колизея, требуя все новых и новых жертв себе на потеху, нужно лишь повернуть вентиль - и его тут же сорвет потоками алой горячей жидкости.
        Превратить человека в зверя просто. Нужен лишь сковывающий волю страх - и спасительная идея, за которой все потянутся, как стадо на бойню. И тогда вид чужой крови будет гнать вперед, бодрить, фальшиво уверяя, что уж тебя-то это не коснется.
        Кровь - она как наркотик. Как пища для вампира. Ее никогда не бывает достаточно. Единственный способ остановить эту реку - самому стать источником ее последнего ручейка.
        Есть и другой путь: подарить людям нечто большее - что перевесит и этот страх, и животное наслаждение чужими мучениями.
        Он пробовал пойти по этому пути.
        Он предлагал людям небо.
        Но люди предпочли кровь.
        Его не спешили бросать вслед за первой жертвой - Пастырь еще не подал сигнал. Главарь наслаждался властью - над ним, над толпой. Там, внизу, даже те, кто не выносил жестокости и вида распоротой плоти, не могли отвести взгляда от устроенного Святителями зрелища. У обитателей подземелий был хронический сенсорный голод - они готовы были давиться любым шоу, путь даже от него выворачивало наизнанку.
        - Чего вы медлите, ну?! - крикнул Змей. - Да, я Видящий! Съели?! И я прямо сейчас вижу будущее: о да! Я вижу, как вслед за мной на эти колья насаживают каждого, кто облизывался на мою смерть!
        Всем телом посредник ощутил, как еще сильнее впились в его плечи державшие его пальцы. Странно - на него вдруг накатил дикий смех. Наверное, это была самая банальная истерика. От которой, впрочем, неслабо перекосило самодовольное лицо Пастыря. Последний задумал широкий жест в стиле Цезаря, отправляющего жертву на смерть. Даже отвел для замаха руку.
        И в этот момент в толпе прозвучал далекий, слабый, но отчетливый женский крик:
        - Змей! Я здесь! Я с тобой!
        - Тана… - прошептал он. И невесть откуда взявшиеся силы заставили издать его этот вопль: - Тана!!!
        Толпа одобрительно загудела, расступилась - и стало видно, как в образовавшемся людском коридоре в сторону черной скалы бежит тонкая девичья фигурка. Отсюда не было видно ее лица - в скудном освещении за пеленой брызжущего со свода «дождя». Он узнал ее по особой, легкой походке танцовщицы, которую не мог скрыть даже грязный оранжевый комбинезон.
        Это зрелище произвело впечатление не только на посредника. Черные Святители, продолжавшие его удерживать, несколько замешкались, заставив своего главаря нервно крикнуть:
        - Чего рты раскрыли?! Бросайте его!
        Эта задержка стоила «братьям» эффектной задумки. На миг растерявшись, тот, что был слева, чуть ослабил хватку. И этого хватило Змею, чтобы выдернуть левую руку - и, сделав резкий кульбит, обхватить ею второго конвоира в тот самый момент, когда тот разжал руки.
        Вместо того чтобы рухнуть вниз, потенциальная жертва повисла на здоровяке в рясе, норовя утащить его вслед за собой:
        - Ну что, святоша? Полетаем?!
        Сигануть вслед за жертвой на ржавые колья, видимо, не входило в планы Святителя. Рефлекторно он шарахнулся назад, невольно вытаскивая вслед за собой вцепившегося в него Змея.
        - Чего вы возитесь?! - взвизгнул Пастырь. - Прикончите его!
        Но теперь Видящий ощутил за собой инициативу и не собирался сдаваться вот так, за здорово живешь.
        Драться врукопашную с толпой фанатиков - заранее проигрышное дело. Необходимо было расчистить себе путь к бегству. Благо оружия у этих ребят не наблюдалось, и на мгновение они оказались в равном положении с потенциальной жертвой. Пока он не упал им под ноги и не прихватил пару увесистых, острых обломков.
        Два куска камня не особо удобно лежали в ладонях, однако это было кое-что большее, чем просто ногти и зубы. И хоть материал был далек от качества обсидиана, его твердости хватило, чтобы с одного удара раздробить колено ближайшего противника и болезненно полоснуть другого. Третьего Змей просто сбил с ног подсечкой, чему способствовала скользкая, влажная поверхность скалы. Посредник бросился на рычащее от боли тело, пытаясь прорваться, - и уткнулся в целую стену из мокрых черных балахонов. В отчаянии пленник швырнул камень в одного, в другого - и дважды промазал. Оставшись с голыми руками, он ощутил, как его пытаются ухватить за ногу. Собрал остатки сил и, заорав, бросился вправо. Там караулил всего лишь один член черного братства, видимо, надеясь, что беглеца остановит крутой склон у него за спиной.
        Недавнего смертника такие мелочи остановить уже не могли. Змей бросился на фигуру, чье лицо закрывал мокрый капюшон. И, сбив с ног, вместе с ней полетел в пропасть… Так показалось в первую секунду - склон здесь был крутой, но недостаточно, чтобы спуск перешел в падение. Здесь весьма кстати пришлось жилистое, вопящее тело под ним, на скользкой поверхности превратившееся в подобие санок и отлично амортизировавшее толчки и удары о бугристую поверхность. Комфортно добраться до низу, однако, не удалось. Прилично разогнавшись, они налетели на выступ, исполнивший роль трамплина, - и их швырнуло прочь от черной поверхности, при этом разделив в воздухе.
        Удар был жесткий. Несколько смягчило падение в воду - в успевшую накопиться глубокую лужу. Исполнившему транспортную роль святителю повезло меньше - он грохнулся прямо на щебенку и завопил, наверное, серьезно повредившись. Змей тщетно пытался подняться - не хватало сил после бегства и этого прерванного полета. Он беспомощно наблюдал, как со скалы в его сторону черной рекой несутся взбешенные сектанты. Но когда те были уже совсем близко, то почему-то замедлили шаг и остановились в нерешительности.
        - Назад! - крикнул кто-то за спиной Змея.
        Черные Святители будто этого и ждали, чтобы с новой энергией броситься в сторону беглеца. Из-под ног и балахонов брызнули грязные всплески - преследователи были уже в нескольких шагах. Посредник сжался, ожидая немедленной расправы. Но воздух разрезал резкий свист, и нападавшие наткнулись на плотный град из брошенных в их сторону камней. Прикрываясь руками, сектанты остановились - и поспешно попятились назад, к скале, выкрикивая невнятные угрозы.
        Над замершим посреди мутной лужи Змеем склонилось скрытое тенью лицо, щеки его коснулись упругие локоны знакомой «африканской» прически. В этом момент посредник сумел произнести лишь довольно спорную фразу:
        - Вот я и нашел тебя, Тана…
        - Это большой вопрос - кто кого нашел, - тихо отозвался голос, от которого сжалось сердце.
        В отблеске далекого прожектора Змей разглядел ее огромные, полные слез глаза, но сказать больше ничего не успел. Рядом возник еще один силуэт - с винтовкой в руках. Теперь стало понятно, чего так испугались преследователи.
        Силуэт проворчал голосом Морица:
        - Валим отсюда, быстро. Сейчас они очухаются, еще и подкрепление подтянут.
        Глава пятая
        Пауки в банке
        Выглянув из-за бруствера, Змей оценил обстановку. До самой скалы никого не было видно. А значит, можно было добежать до колодца без риска получить в бок копье из железного прута. Конечно, у колодца могла быть засада - мало ли какие отморозки решили бы плюнуть на «водяное перемирие», чтобы утащить пленного - на обмен, для выкупа или вовсе на мясо. Со жратвой было совсем туго, а последний контейнер с сухими лепешками захватили «балахонщики» - так за глаза прозвали Черных Святителей.
        Змей усмехнулся, поймав себя на мысли, что успел уже вжиться в это сумасшествие. Хотя прошла всего неделя со дня бунта, но все уже успели конкретно перессориться, а кое-кого и грохнуть под шумок.
        Накопитель снова разделился на секторы - на этот раз спонтанно и более естественно, так как отдельные участки громадного лагеря захватили стихийно сбившиеся группировки. Недавно единообразная аморфная масса изолятов разбилась на «группы по интересам» и расползлась по углам, затаившись на время. Впрочем, это разделение не обещало спокойствия. Ибо интересы у групп действительно были разные, и если одни хотели просто, чтобы их оставили в покое, то другие страстно желали подчинить себе остальных.
        В центре Накопителя, вокруг Черной скалы, как и стоило ожидать, обосновались сектанты. Что интересно, обосновались прочно. Более того, их становилось все больше - за счет новых адептов, сползавшихся к ним и принимавших их странную веру, одновременно присягая на верность Пастырю. Балахонщикам было чем приманить новых сторонников, помимо своих безумных идей.
        У них был доступ к еде.
        Шут его знает откуда, но, похоже, они каким-то образом контактировали с администрацией Накопителя. Может, находились в сговоре, а может, имели своих последователей уже и среди надсмотрщиков. В любом случае всем остальным приходилось туго.
        Остатки неприкасаемых сгрудились «на западе», как прозвали наименее освещенную часть Накопителя. Святители и неприкасаемые имели взаимные претензии, претендуя на лидерство, и уже успели пустить друг дружке кровь. У неприкасаемых было преимущество в подпольной связи с Карфагеном через своих людей в администрации, но с ростом влияния Пастыря это преимущество таяло.
        Еще одна группировка - это «отмороженные» из числа беженцев, плевавшие на все порядки и правила, принятые в Накопителе. Эти были опасны, но и сами дохли как мухи, так как лезли напролом, нарывались почем зря. Соответственно, в неизбежных столкновениях их предпочитали живыми не брать.
        Большая толпа «унылых», как их прозвали за пассивность и неопределенность позиции, расположилась на востоке, у ворот охраны. Это была основная масса изолятов, включавшая женщин и детей. Она же поставляла большую часть неофитов в ряды Черных Святителей. Было подозрение, что рано или поздно все они плавно перетекут к Черной скале и напялят черные балахоны. Последние имелись у Пастыря в избытке. Надо думать, администрация Накопителя была заинтересована в этой темной силе, контролировавшей его внутреннюю жизнь и выполнявшей своими руками грязную работу в интересах Директории. Раньше этим занимались неприкасаемые, оставшиеся теперь в меньшинстве. Но свято место, как известно, пусто не бывает.
        Группировки отгораживались от остальных за импровизированными укрытиями из старой, уже лишенной тока, проволоки, столбов и гравия, собранного прямо под ногами. В этом была практическая необходимость, так как нарастающий голод заставлял наиболее рьяных совершать набеги на соседей.
        В ограниченном пространстве Накопителя все ненавидели всех. Причем куда сильнее, чем шакалов-надсмотрщиков, оставшихся за скобками нового конфликта. С одной стороны, это не могло не радовать. С другой - настораживало. Не покидало ощущение, что охрана просто дожидается, пока обитатели Накопителя перебьют друг друга. При этом власти делали все возможное, чтобы бунтовщики не объединились в один кулак и не врезали по тем, кто загнал их в этот «каменный мешок».
        Даже думать о таком было омерзительно - понимать, что стал участником грызни в банке с пауками. Впрочем, лучше быть живым пауком, чем дохлой мухой.
        За последние пару дней они успели отбить несколько атак. Это были и безумные одиночки, пытавшиеся прорваться к запасам, которые, как они думали, имелись за насыпной стеной импровизированного «форта». Кого-то удавалось остановить словом - угрозами и убеждениями. Кто-то получил камнем - в лоб, в живот, в колено. Были и такие, что нарочно нарывались на грубость: блуждало стойкое убеждение, что тяжело раненного должны выхаживать из сострадания или, на крайний случай, отправить в больничку при Накопителе. Но что-то подсказывало: никто не собирается лечить этих обреченных бедолаг. Да и сострадание таяло куда быстрее, чем остатки продовольствия.
        Куда опаснее оказались нападения банд и спонтанно сбившихся групп голодных оборванцев. Из всего населения форта реальными боевыми единицами были лишь Змей, Мориц и, как ни удивительно, Тана, дравшаяся, как дикая кошка. Камни она метала тоже точнее всех. Несколько малахольных беженцев радом с ними хороши были разве что для массовости. Даже камни они швыряли куда попало. Однако помогли создать впечатление массовости и отпугнуть врагов.
        Еще до спасения Змея Морицу удалось захватить ценный приз - винтовку СВД, оброненную шакалом-наблюдателем во время падения Черной скалы. С ней форт был еще опаснее для нападавших, что все же не спасало от новой, еще более яростной атаки.
        Ведь еды и воды не становилось больше.
        Змей внимательно вглядывался в пространство, прикидывая собственную скорость движения и возможности к отступлению. Конечно, его прикрывал Мориц, занявший удобное положение с трофейной винтовкой. Но было понятно, что уж если дойдет до стрельбы, то жалкий десяток патронов не остановит разъяренных адептов Пастыря.
        Облизывая пересохшие губы, посредник прикидывал шансы. «Ясное дело - других вариантов нет. Иначе «монахи» просто сдохнут от жажды - куда быстрее и мучительнее, чем от голода».
        Это понимали все - даже самые конченые мрази, успевшие проявить себя в дни бунта. Потому и оставалось до сих пор это единственное место, где избегали нападений друг на друга. Или, по крайней мере, старались нарочно не пересекаться.
        Колодец.
        По сути - огромная дыра шагах в тридцати от скалы, где скапливалась вода, ниспадавшая в виде дождя из Зияющей Дыры. Это было удивительно, но в плохом смысле слова: при всем обилии лившейся со свода воды вся она уходила куда-то сквозь слой гравия, оставаясь только в лужах вокруг Черной скалы да в этом колодце. К скале было не подобраться - там засели Святители. А вот к колодцу надо было прогуляться.
        - Ты там осторожнее, - шепнул тихий голос, от которого тепло сжалось сердце. Тонкая рука легла на плечо, коснулась шеи. - Может, пойдем вместе?
        - Не самая лучшая идея. - Змей посмотрел на Тану, машинально поправил ей волосы, спадавшие на лицо. - Я еле тебя нашел. Не лучшее время, чтобы потерять снова.
        - Это еще вопрос, кто кого нашел, - в который раз повторила девушка. Улыбнулась. Получилось натянуто. - Ладно, иди. Только не ввязывайся в драку, если кто у колодца появится. А то я тебя знаю.
        - Ты лучше всех меня знаешь.
        Бодро подмигнув ей, он подхватил канистру и тихо вынырнул из укрытия. Пригнувшись, будто это действительно делало его незаметным, рванул в сторону колодца.
        После падения Черной скалы прожекторы уже не шарили по территории Накопителя с прежней активностью. Однако колодец шакалы таки подсветили. Что-то подсказывало: не обошлось без договоренности с балахонщиками, новыми «шестерками» руководства - хотя это был еще вопрос, кто кого больше использовал. Так или иначе, кто контролировал колодец, тот контролировал Накопитель.
        Ему повезло. У колодца не было ни души. Хотя наверняка его держал под прицелом не только Мориц. Змей нарочито вальяжно потянулся, зевнул и показал неприличный жест в сторону террасы, откуда когда-то сам разглядывал пространство гигантской пещеры. После чего встал на колени и перегнулся через ломаный край провала.
        Это было самое опасное - поверхность воды была на полметра ниже, и на какое-то время приходилось торчать кверху задом, не зная, что происходит снаружи.
        Он погрузил канистру в ледяную воду. В глубине ржавой емкости забулькало. Хорошо, что было куда налить эту воду - в каждом квадрате была такая канистра. Не то чтобы Директория сильно заботилась о жизни изолятов. Просто массовая гибель такого количества людей от жажды и голода грозила еще большими проблемами, чем подземные обрушения. Это даже нацисты понимали, убивая и утилизируя своих жертв постепенно, размеренно, как на конвейере. Эпидемии и испорченный воздух во всем пространстве Карфагена Директории были не нужны.
        Вода перестала булькать. Посредник ухватился покрепче левой рукой за каменный выступ и потянул на себя тяжелую, наполнившуюся до краев емкость. Вытащил, поставил с глухим стуком, перевел дух.
        - Хороша водичка? - прямо над ухом просипел незнакомый голос.
        От неожиданности Змей дернулся, опрокинул канистру. Вода захлестала из горловины, но посредник этого не видел - мгновенно развернувшись, он уже сгруппировался в ожидании нападения. Но нападать на него не собирались. Перед ним, в расслабленной позе, прямо на земле сидел странный человек. Странный - потому как сразу напомнил ему кого-то из прошлой жизни. На языке даже завертелось имя - но Змей все не мог его вспомнить.
        Незнакомец был гол по пояс - ниже были грязные бесформенные штаны и задубевшие ботинки из искусственной кожи. Невероятно тощее, длинное тело было сплошь перечеркнуто уродливыми шрамами, словно кто-то безжалостный и упорный играл на нем в крестики-нолики при помощи ножа. Присмотревшись, однако, можно было разглядеть: шрамы были расположены не хаотично - они складывались в сложный рисунок, разглядеть который, правда, не позволяло вечно сумеречное освещение. Огромная, лысая, неправильной формы голова на тонкой, какой-то птичьей шее придавала облику незнакомца что-то не от мира сего. Как и блуждающий взгляд впавших глаз и странная улыбка юродивого.
        - Голум… - пробормотал Змей.
        Он вспомнил, где встречал похожую фигуру. В фильме, увиденном еще до Катастрофы, в далеком, полузабытом детстве. Странное существо из сказки, со странным говором…
        - Что? Голый, голый. - Человек хихикнул и принялся активно чесать тощий бок, сразу же напомнив обезьяну. - Жрать захочешь - продашь последнюю рубашку.
        Нет, все же голос был совсем не тот. Не такой вкрадчивый и навязчивый - скорее, какой-то ернический, ехидный. Но не от реального веселья, а с эдакой нервной, болезненной «смешинкой», какая случается, когда включается защитная реакция после пережитого ужаса.
        - Откуда ты здесь взялся? - глухо спросил Змей.
        - Я тут и был, - незнакомец снова хихикнул. - Вон, в ямке лежал. Меня вообще часто не замечают. Иногда я думаю, что меня и нет на самом деле. Я просто кажусь. Даже себе самому.
        Он захлюпал, забулькал, заходясь в беззвучном смехе.
        «Точно, ненормальный, - мелькнуло у Змея в голове. Тут же он одернул себя: - Сам-то я чем лучше - со своими видениями, выпадениями из реальности? Со стороны наверняка выгляжу не лучше».
        - Я водички хлебну? - перестав булькать, проговорил незнакомец. - Все равно почти все разлилось.
        Не дожидаясь ответа, он схватил почти опустевшую канистру, запрокинул над головой и принялся ловить распахнутым ртом струю из раструба, пока канистра не опустела окончательно. Напившись, лениво отбросил емкость и отвалился на отставленный локоть, как насосавшаяся пиявка.
        - А ты, вообще, кто? - проводив взглядом канистру, спросил посредник.
        - Никто, - человек хихикнул. - Ничтожество. Пшик.
        - Ладно, - не стал спорить Змей. Пшик - так Пшик. Тоже имя.
        - А вот за это премного благодарен.
        - Не понял. За что?
        - Ты дал мне имя. Лестно получить имя от самого Видящего. А ведь ты - Видящий, верно? Пусть меня так и зовут - Пшик. Просто Пшик. Правда, теперь Пшик - с большой буквы.
        Человек зашелся в сиплом смехе, переходящем в болезненный кашель.
        Змей смерил собеседника взглядом. «Мало ли сумасшедших в наше время, - подумал он. - Одним больше, одним меньше. Лишь бы не тюкнул камнем по затылку, пока я буду снова набирать воду». Странный человек словно прочитал его взгляд, оскалился в кривозубой улыбке:
        - Не бойся. Я не собираюсь нападать на Видящего. Не для того я так долго тебя искал, чтобы причинить тебе зло. Да и кто я такой? Я маленький, жалкий человечек, не способный не то что убить - даже постоять за себя…
        Змей болезненно скривился. Слишком много народу собралось по его душу в последнее время. Всем он был нужен. Только большинству - мертвый. Впрочем, он давно уже стал фаталистом. Странное ощущение: он словно доверился то ли судьбе, то ли неведомому духу-хранителю - и просто равнодушно наблюдал, чем дело кончится.
        Правда, лишь до того момента, как он снова увидел Тану. И теперь твердо знал: он отвечает за нее, а потому не даст себя прикончить за здорово живешь, да и использовать себя в чужих интересах - тоже.
        - Так зачем ты меня искал? - спросил он, разглядывая Пшика.
        Того болезненно перекосило, изуродованное тело изогнулось - будто взгляд Змея обжигал кожу. Похоже, странный человек хотел говорить, но что-то ему мешало. Видимо, непросто было решиться сказать что-то важное. Устав наблюдать, как того корежит, Змей пожал плечами, потянул к себе канистру и снова склонился над темной поверхностью, погружая булькающую емкость в воду. В темном отражении посредник увидел, как нависла над ним тощая фигура подозрительного соседа. Непросто было сохранять выдержку и не врезать в беспокойное, кривляющееся лицо - на всякий случай. Ведь ничто не мешало этому типу столкнуть его в колодец. А воспоминания о подводных заплывах в ледяной воде были не самые приятные.
        Пшик, однако, не стал на него покушаться. Зато заговорил. Точнее, забормотал - прямо в ухо, неприятно вкрадчивым голосом, словно неустойчивая поза собеседника придала ему большей уверенности:
        - Я знаю то, чего не знает никто в Накопителе! Грядет что-то ужасное! И я пришел тебя спасти! Тебя, только тебя, Видящий! Потому что только ты достоин спасения - из всего этого человеческого мусора! Ты слышишь? Ты слышишь меня?!
        Змей продолжал набирать воду. Нарочито спокойно, даже замедленно, не спеша показывать этому человеку своей заинтересованности. А еще - чтобы не врезать тому по дергавшейся физиономии: посреднику очень не понравились слова про «человеческий мусор». Наконец он так же медленно поднял из нутра колодца канистру, поставил перед собой. Спокойно взглянул в возбужденно бегавшие глаза Пшика.
        - Так что за беда? - так же неторопливо спросил Змей. - Про грядущий «апокалипсис» я уже слышал. Так что это для меня не новость.
        - Про большую беду, значит, ты тоже знаешь? - лицо Пшика на миг застыло, как свечка, стекая к подбородку. Затем снова пришло в движение. - Нет, я не об этом. Это все после. До нее еще дожить надо. А ужасное случится уже сегодня.
        - Хватит говорить намеками, - оборвал его посредник. - Говори прямо.
        - Потом, все потом, - забормотал Пшик. - Уходить надо прямо сейчас, не то поздно будет. Я знаю путь…
        - Ладно, поверю на слово, - не стал спорить Змей. - Если просто выведешь нас отсюда - я сумею тебя отблагодарить. Только друзей предупрежу…
        Он поднялся и ухватился за ручку канистры.
        - Стой! - занервничал Пшик. - При чем тут друзья? Я смогу вывести только тебя одного!
        - Один я никуда не пойду.
        - Мы так не договаривались! - взвизгнул новый знакомец.
        - Да мы вообще никак не договаривались, - усмехнулся Змей. - Не хочешь помогать - не надо. Ты сам предложил, мы не навязываемся.
        Он поднял канистру и пошел, краем глаза поглядывая по сторонам. Этот тип отнял у него драгоценные минуты, и могла произойти какая-нибудь нежелательная встреча. Как минимум могли канистру отобрать - вещь в Накопителе дефицитная.
        За спиной послышалось недовольное пыхтение: его догонял Пшик.
        - Стой! Да стой же!
        - Нельзя здесь останавливаться. Черные Святители заметят - могут в погоню броситься.
        - Плевать на балахонщиков! Здесь есть люди и поопаснее!
        - Например?
        - Про Счетовода слышал?
        Невольно остановившись, Змей поглядел на прилипчивого заморыша. Тот довольно оскалился: ему удалось произвести впечатление на Видящего.
        - Его взяли на днях, - быстро забормотал Пшик. - Вместе с верхушкой Организации. Они там что-то мутили по-крупному. По ходу дела, переворот готовили. В общем, сюда их…
        Договорить он не успел. Хлестко звякнуло, канистра дернулась в руках, из бортов плеснули в противоположные стороны одинаковые струйки. Еще не расслышав долетевший издалека звук выстрела, Змей уже упал в спасительную выбоину. Прикинул направление выстрела. Стреляли, похоже, с террасы. Видать, шакалы развлекались. Осторожно выглянул - и едва успел убрать голову: рядом взметнулся фонтанчик пыли.
        Растянувшись вдоль борозды в щебневой поверхности, посредник расслабился. Он просто лежал на спине и смотрел в высоту, туда, где в мутной мгле терялся гигантский, плохо освещенный купол. Страха не было. Было равнодушие вперемешку с усталостью. С этим следовало бороться - апатия могла привести к гибели.
        - Откуда ты знаешь про Организацию? - продолжая глядеть вверх, спросил Змей.
        - А ты откуда? - из своего укрытия буркнул Пшик.
        - Я-то лично в гостях у Счетовода побывал, - сообщил посредник. - Он меня, считай, в свои ряды вербовал. Но не сошлись интересами.
        Сейчас говорить об этом было странно. Все было словно в другой жизни. Он уже и не вспоминал о глубоких штольнях, где под видом простых рабочих и техников скрывались упрямые заговорщики. И хотя Счетовод довольно серьезно сообщал о своих планах смещения Директории, тогда это казалось пустым бредом из-за недостатка кислорода в пыльной шахте. И вот на тебе - об Организации заговорил простой бродяга. Или не такой уж простой.
        - Думал, они уже наигрались в революционеров, - усмехнулся Змей. - Или их давно повязали.
        - Их и повязали, - сообщил Пшик. - Они пытались на элитный уровень пробраться. Даже туннель специальный просверлили. Еще немного - и устроили бы реальный шухер в святая святых Директории. А так - попали в засаду. Видать, кто-то из своих сдал. Кого на месте не покрошили - сюда бросили.
        - Лихо, - с уважением произнес посредник. - Но ты откуда все это знаешь? Или просто слухи разносишь? Так я и не такую лапшу могу на уши повесить.
        - Будь уверен - информация проверенная, - глухо отозвался новый знакомый. Немного помолчал, словно раздумывая. Потом добавил: - Я же не всегда был пустым Пшиком. Остались кое-какие источники.
        Змей ощутил, как в голове защелкали какие-то неведомые шестеренки, с трудом складываясь во внятную мысль. Само собой в памяти всплыло самодовольное лицо Зама, застреленного коварной красоткой. Тот тоже строил планы на Видящего. Даже связывал с ним свое будущее. Видимо, это такая привычка у власть имущих - тянуть свои жадные лапы ко всему, что они считают самым лучшим, особенным, «эксклюзивным».
        - Ты, что же, сам - бывшая «шишка»? - безо всякой издевки, скорее даже сочувственно спросил Змей.
        - Шишка? Это как?
        - Ну, это… Из руководства Директории? Ну, там, начальник, заместитель…
        - Советник, - тихо сказал Пшик. - Я был советником. Не спрашивай подробностей. Я ведь пытаюсь забыть.
        - Но знание входов и выходов в Накопителе - оно отсюда? - настойчиво продолжал посредник.
        Он развлекался, с комфортом лежа в своем пыльном укрытии под прицелом неизвестного снайпера. Было в этом что-то сюрреалистичное, но в то же время эта ситуация дарила ощущение необычайной свободы - когда не боишься пули, не думаешь о будущем и просто веришь в свою судьбу.
        - Я много чего знаю, - неохотно отозвался Пшик. - Потому и нахожусь там, где меня не будут искать. И впервые в жизни мне хорошо и спокойно.
        - Уверен: даже если тебя и найдут - то вряд ли узнают. Выглядишь ты… Гм… Не думал, что человек способен такое с самим собой сотворить.
        Комплимент был сомнительный, но Пшик будто и не заметил. Лишь произнес странным голосом:
        - Ты не поверишь - человек на что только не способен, чтобы сохранить шкуру.
        - Со шкурой не очень-то удалось, - заметил Змей и тут же мысленно отругал себя за неуместную шутку. Даже выглянул из укрытия, поискав взглядом товарища по несчастью.
        Советник изменился в лице, на миг потеряв свою неизменную самоиронию. Видать, с этими шрамами были связаны не самые приятные его воспоминания. И не по собственной воле он исполосовал себя этими жуткими ранами. Но лицо его снова пришло в движение, он ухмыльнулся:
        - Смешно. Но то дело прошлое. И теперь даже в Накопителе не спрятаться. Вообще нигде и ни под какой маской.
        - Если спрятаться негде, как ты говоришь, - куда же ты предлагаешь бежать?
        - У меня есть план. Расскажу, когда выберемся.
        - Не доверяешь?
        - Сглазить боюсь.
        Змей тихо рассмеялся, огляделся вновь. Неизвестный стрелок что-то притих. Возможно, выжидал, пока жертва выберется из укрытия. А может, просто наигрался в охотника на людей. Шакалы все такие - работали здесь не столько ради продуктового пайка, сколько из удовлетворения своих садистских наклонностей.
        - Так, - проговорил Змей. - Сейчас быстро, короткими перебежками - до нашего «форта». Авось проскочим.
        Не дожидаясь ответа, он подхватил канистру с остатками воды и, пригнувшись, рванул в сторону своей базы. За ним, ворча и ругаясь, последовал Пшик. В какой-то момент казалось, что проскочили.
        Инстинктивно бросившись лицом в щебень, посредник с запозданием услышал звук выстрела. Разум быстро достроил картинку: быстрая тень шагах в десяти и вспышка. Вряд ли это был тот же стрелок, что бил по нему с террасы - он бы ни за что не успел сюда добраться. Однако решать шарады было некогда - охотник промахнулся случайно, поэтому вполне мог продолжить стрельбу.
        Бросив канистру, посредник стал быстро отползать. Но уже понимал: здесь, на открытом пространстве у него нет шансов. «А что там Мориц со своей «оптикой»? - раздраженно подумал он. - Неужели не видит?»
        Новый выстрел - в лицо больно брызнули обломки камня. Неизвестный целенаправленно охотился за Видящим, не тратя патроны на Пшика, притихшего и, возможно, вообще сбежавшего. Продолжая пятиться со скоростью, на которую только был способен, Змей увидел перед собой приближавшийся силуэт. Устав ползти и обдирать локти, посредник медленно поднялся, невольно встав на колени.
        Неизвестный приблизился и навис над ним с пистолетом в отставленной руке. По лицу, черному от татуировок, было понятно: этот из неприкасаемых. Наколки придавали незнакомцу облик полуразложившегося мертвеца. Змей знал, что означает такая намертво вбитая маска.
        Это был палач.
        Не киллер, чьей задачей было бы ликвидировать и тихо свалить с места убийства. Киллеры, как известно, действуют в интересах заказчиков. Как говорится, просто бизнес. Палачи - отдельная тема. Говорили, есть тайная группировка - трест палачей. Подтвердить это никто не мог: палач всегда действовал в одиночку. Его роль - исполнять приговор. То самое решение, которое авторитетные неприкасаемые принимали совместно, когда никто не хотел брать на себя ответственность за убийство провинившегося, ставшего изгоем для всех группировок. По сути, статус палача был тот же, что и у посредника: он так же парил над схваткой, не принимая ничью сторону, так же существовал вне сложившихся группировок. Только задачи отличались: посредник гасил конфликты и примирял стороны; палач - ставил кровавую точку. И в этом палач был подлинным антиподом посредника.
        И сейчас антиподы эти встретились лицом к лицу.
        - Тебя приговорили, - произнес глухой, надтреснутый голос. Словно и впрямь изливающийся из утробы живого трупа. - Я - карающий меч.
        Это была формула. Ритуальный текст палача. Вот почему его не убили сразу: среди исполнителей приговоров считалось дурным тоном прикончить жертву, не сообщив ей, почему та должна сдохнуть.
        - В чем меня обвиняют? - непослушным голосом спросил Змей.
        В этот момент он вдруг снова остро ощутил жизнь. Давно притупившееся чувство заиграло новыми красками. Наверное, такое бывает у всех на пороге неизбежности.
        - Время посредников прошло, - сказал палач. - Ты больше не нужен.
        На его изуродованном наколками лице проступило злорадство. Вообще, проявлять эмоции - не стиль палачей. Но и жертва была особенной: исполнитель устранял главную помеху на своем пути.
        Торчащая из серой робы рука подняла пистолет. Змей закрыл глаза, ощутив вдруг невероятное спокойствие.
        «Мертвому не надо бежать, прятаться, - подумал он. - Мертвый не знает страхов, не тащит на себе груз ответственности. Так что в смертельной дозе металла есть некоторые плюсы. Все зависит от точки зрения».
        Выстрел. Еще один. Визг рикошета.
        Странно. Он не ощущал боли. «Может, такова она и есть - смерть?» Что-то подсказывало: вряд ли. Змей открыл глаза. И увидел лежавшего на щебенке палача, над которым с СВД в руках стоял Мориц.
        - Кто стрелял? - облизнув пересохшие губы, спросил посредник.
        - Он. - Мориц пнул ногой застывшее тело. - Вовремя я его прикладом.
        - А ты? Ты сам-то чего?..
        - Осечка, - спокойно отозвался детектив. - Один патрон - псу под хвост. Остальные лучше приберечь.
        - На мне, значит, сэкономить решил? - Змей нахмурился, хотя изнутри его распирало совершенно неуместное веселье.
        - Но справились же, - так же ровно сказал детектив. - А скоро патроны могут куда больше понадобиться.
        Змей не стал спорить. На смену внутреннему веселью накатывала усталость. Нужно было срочно взять себя в руки.
        - Надо за водой вернуться, - сказал он. - Канистру, правда, прострелили.
        - Да, это били с террасы, - кивнул Мориц, оглядываясь с прищуром охотника. - Чего-то я не очень понимаю, что здесь за движения начались? Шакалы явно нервничают.
        В подтверждение этих слов вдалеке торопливо захлопали выстрелы. Значит, охотились не только за Видящим. Со стороны скалы доносились вопли, нарастал шум толпы. Змей поднялся на ноги, посмотрел на мертвого палача, вынул пистолет из его рук. Это оказалось непросто - пришлось разгибать палец за пальцем.
        Пистолет был знатный. «Стечкин», покрытый позолотой, искусно инкрустированный жутковатыми символами, с явным налетом сатанизма. Щечки - из отполированного белесого материала с позолоченными же узорами. Змей знал, что это за материал: человеческие кости. У палачей была своя извращенная эстетика. Обшарив карманы убитого, посредник отыскал запасной магазин. Пустой. Негусто для такого злобного перца. Видать, пришлось пострелять, прежде чем он добрался до цели.
        Снова выстрелы. На этот раз - автоматная очередь.
        - Я знаю, у кого спросить, что там и к чему, - засовывая пистолет в карман оранжевого комбеза, сказал посредник. - Эй, Пшик! А ну, покажись!
        Спутника не было видно - он умело прятался даже на ровной, казалось бы, поверхности. Видимо, в его случае не обошлось без мании преследования. Да и опыт выживания имелся серьезный.
        Мориц недоуменно огляделся, вопросительно посмотрел на Змея. Тот пожал плечами:
        - Ну, не знаю… Ладно, пошли от греха подальше. Хотелось бы воду донести все-таки. Полканистры осталось - потом повторю вылазку. Когда все стихнет.
        - Не стихнет, - произнес тихий голос, едва слышный на фоне нарастающего шума отдаленных голосов. Пшик стоял в стороне, возникший там незаметно, как привидение. - Накопителю крышка.
        Назвать это крохотное укрепление из камней и щебня фортом можно было только при изрядной доле фантазии. Особенно учитывая тот факт, что основными боеприпасами здесь были все те же камни - если не считать единственную винтовку Морица, да теперь еще и пистолет с восемью оставшимися патронами у Змея. Здесь прятались около десятка молчаливых беженцев - бывших соседей по квадрату. В том числе - безрукий дурачок, которого, как оказалось, звали Русланом. Теперь мальчишка все время вертелся вокруг Пшика - словно чувствовал в нем родственную, такую же надломленную, всю в шрамах, душу. Сейчас он, открыв рот, вместе с остальными слушал этого странного гостя.
        - Все вышло из-под контроля, - тихо и быстро говорил Пшик. Он смотрел себе под ноги, как будто не имел сил поднять взгляд на собеседников. - Пока вы были тут, в Накопителе, Карфаген пошел вразнос. Погромы, бунты, поджоги. И никто не может остановить это. Народ просто озверел.
        - Но почему? - растерянно спросила Тана. - Что изменилось?
        - Кое-что изменилось. Это секретная информация, но мне удалось выяснить. Аграрный уровень наполовину затоплен черной водой. Урожай погиб.
        Тихо ахнула женщина - мать Руслана. Оказывается, она все прекрасно слышала. Пшик хмуро кивнул в ее сторону:
        - Вот потому власти и скрывают правду. Чтобы люди в страхе не перебили друг друга.
        - Так уже начали, - спокойно заметил Мориц.
        - Да. Поставки продовольствия сократились, на черном рынке взлетели цены. Тут, ясное дело, включились неприкасаемые, на рынок выбросили синтетику и всякое дерьмо. Уже есть отравления, в том числе и насмерть.
        - Я все равно не понимаю, - произнес Мориц. - Даже если все действительно так плохо - почему блюстители не наводят порядок?
        - Директория бережет силы. До худших времен.
        - До худших? - Тана растерянно посмотрела на Змея, перевела взгляд на Морица. - Разве может быть хуже?
        - Может, - сказал Пшик. - Главная беда впереди. Не спрашивайте меня какая - наверняка не знаю, а пугать предположениями не хочу.
        - Так, может, Накопитель теперь - самое спокойное место? - осторожно спросила Тана. - Как-нибудь пересидим здесь, пока снаружи все не уляжется?
        - Если бы. - Пшик поднял на нее тоскливый взгляд. - Вы думаете, бунтарей загоняют сюда, чтобы кормить на дармовщинку? В условиях дефицита продовольствия?
        Повисла неприятная пауза.
        - Нас что, убить здесь хотят? - спросил Змей.
        - Может, и хотят, - сказал бывший советник. - Если раньше мы сами себя не убьем. Такой концентрации отморозков в замкнутом пространстве я не помню.
        - Ну, это вполне реально, - кивнул Мориц. - Продовольствие поставлять перестали, остатки старой кормежки - и все. Так и до каннибализма дойти может.
        - Вот я и говорю! - лихорадочно забормотал Пшик. - Уходить надо, пока до остальных не доперло! Я уже сказал Видящему…
        - Кому? - переспросил наемник.
        Пшик выразительно посмотрел на Змея. Мориц кивнул. Хоть они были теперь по одну сторону баррикад, посредник оставался для детектива обыкновенным неприкасаемым, за поиски которого власть имущие платили звонким вольфрамом, безо всякой сопутствующей лирики и мистики. Способности Видящего оставались для Морица за скобками. Вот и сейчас он демонстративно поднял винтовку и стал разглядывать местность через оптический прицел, не желая обсуждать всякую ересь.
        - Уйти мы сможем при одном условии, - продолжил Пшик. - Если нас будет мало. Змей хочет взять вас с собой - это только уменьшает шансы.
        - Почему? - нахмурилась Тана.
        - Узнаете.
        - А как же они?
        Змей указал на мальчишку, который, раскрыв рот, смотрел на Пшика. Неизвестно, понимал ли парень смысл сказанного. Иногда слабоумным куда легче переносить жестокую реальность - просто потому, что они не задаются лишними вопросами.
        - Никак, - буркнул Пшик. - Мы не сможем их взять.
        - Мы не уйдем без этих людей! - запальчиво заявила Тана. - Они нам доверились, и мы…
        - Ничего не получится, - вяло сказал советник. У него не было желания спорить. - Если вы не хотите - я просто уйду один.
        - Подожди! - жестом остановил его Змей. - Надо подумать…
        - Думать некогда, - неожиданно отрезал Пшик. - Сегодня в Накопитель пустят газ.
        Он вскочил, сжав кулаки и хлопая глазами. На его лице появилась растерянность: он явно сболтнул то, чего говорить не собирался.
        - Что? - Змей невольно поднялся с пыльного гравия. - Газ? Почему ты молчал до этого?!
        - Никто не должен знать, - нервно отозвался Пшик. - Начнется паника - газ пустят раньше. Тогда уже никому не спастись. А я жить хочу.
        - Вот черт… - Змей сжал кулаки. - Черт!
        - Что будем делать? - Тана закрыла лицо руками, над которыми были видны лишь ее огромные, расширившиеся глаза.
        - Что за дурацкие вопросы?! - запальчиво выкрикнул Пшик. - Спасаться надо! Я знаю выход! Единственный, который не контролируют ни шакалы, ни неприкасаемые! Вам что - жизнь не мила? Я просто не понимаю… Не понимаю…
        Похоже, этот запуганный человек, рухнувший с вершин благополучия на самое дно, действительно не понимал - что может быть ценнее собственной жизни? Ведь он принес бесценный дар, рисковал последним, что у него осталось, чтобы вытащить Видящего из этого ада! А тот вместо того, чтобы спасать свою драгоценную жизнь, возится с какими-то отщепенцами, никому не нужными, бесполезными, о гибели которых никто не станет жалеть!
        - Хорошо, - медленно произнес посредник. - Давай так поступим…
        - Эй, Змей! - не отрываясь от прицела, позвал Мориц. - Там какая-то буча затевается. Балахонщики, похоже, охрану скрутили.
        - Как - охрану? - Змей бросился к детективу, выхватил у того из рук винтовку, сам глянул в прицел. - Если шакалов прижали - так, может, и выход на свободу открылся?
        - Не могли они охрану прорвать, - неуверенно произнес Пшик. - Вы не представляете, какая там система защиты…
        В мутном прицеле показалась неровная стена Черной скалы. В логове Черных Святителей действительно было оживленно.
        - Похоже, Пшик прав, - продолжая всматриваться в «оптику», сказал Змей. - Это не шакалы. Это блюстители - у них форма другая. Только почему-то они на коленях…
        В круглом окошке, расчерченном прицельной сеткой, колыхалась возбужденная толпа. Похоже, это были приверженцы Святителей - их стало еще больше. Во всяком случае, командовали там именно люди в черных одеждах. За стеной из их силуэтов плохо было видно, что происходит. Пока фигуры в балахонах не принялись затаскивать на выступ Черной скалы связанных пленников.
        - Точно, блюстители, - подкручивая резкость прицела, пробормотал посредник. - Только непонятно, что они здесь…
        Он запнулся, не веря своим глазам. Точнее - одному глазу, вытаращившемуся в холодный окуляр.
        - Игнат…
        - Что? - вздрогнула Тана. - Ты сказал - Игнат?
        - Он там. - С трудом оторвавшись от прицела, Змей указал в сторону Черной скалы. - Связанный. С ним еще двое в форме блюстителей.
        - Откуда он здесь? - тревожно проговорила девушка. Она легко поднялась с камня, на котором сидела, прижалась к Змею, пытаясь отследить его взгляд. - Скала далеко. Может, ты обознался?
        - Это какой Игнат? - равнодушно спросил Мориц. - Бывший агент, из спецов? Тот, что с вами к Запретной горе ходил?
        Змей не слышал его. Он снова припал к прицелу, но уже ничего не увидел - пленников вновь заслонила толпа. В голове все смешалось. Начавшие было строиться планы побега рассыпались, как карточный домик.
        - Может, и обознался, - проговорил он. - Надо проверить.
        - Ты спятил, - все так же спокойно заметил Мориц. - Чтобы проверить, надо идти к скале. Там тебя и дожидаются - чтобы завершить недоделанное. А то ты какой-то слишком живой для этой чернобратии.
        - Придется, - твердо сказал Змей, поднимаясь на ноги и машинально поглаживая рукоятку винтовки. - Игнат мне не раз жизнь спасал. Да и вообще… Сдается мне, там расправа намечается… Да чего вы уставились на меня, как на покойника? Я только гляну - и назад. Обернусь быстро. Ну, может, не быстро. И не обернусь совсем. Короче, идти надо - и все тут.
        - Я с тобой пойду! - решительно заявила Тана.
        - Черт с вами, - сказал Мориц. - Самоубиваться - так хоть со смыслом. Только винтовку отдай - у тебя пистолет. Жаль, минус один патрон. Надеюсь, больше осечек не будет.
        Детектив взял винтовку из рук Змея, быстро осмотрел ее, проверив магазин, прицел, щелкнул затвором. Тана подняла с гравия длинный дюралюминиевый шест, с которого сорвала некогда грозную табличку «СТОЯТЬ! ОТКРЫВАЮ ОГОНЬ!». Ловко крутнула шест в руке, недобро улыбнулась. С чем, с чем, а с шестом танцовщица была «на ты». Девушка решительно бросила:
        - Идем?
        Молчавший до этого и просто наблюдавший Пшик вдруг встрепенулся, подскочил, словно до него только теперь дошел смысл сказанного. Зашипел с неожиданной злобой:
        - Да вы что здесь, совсем обезумели?! Я вам спасение предлагал! Спасение! А вы сами себя сгубить решили! Вы идиоты! Я вас ненавижу!
        Все это неслось уже им в спины. Боевая троица перебралась через бруствер, направляясь в сторону Черной скалы, у подножия которой волновалась толпа. В отчаянии Пшик крикнул:
        - Да идите вы к черту! Чтоб вы там сдохли! Я сам спасусь, сам! Один!
        Тана поморщилась, проговорила, не оборачиваясь:
        - Не понимаю, чего он так в нас вцепился? Ну хочет спасаться - пусть спасается. Других проклинать-то зачем?
        - Ты разве не поняла? - Змей посмотрел на подругу, грустно улыбнулся. - Ему же страшно. Страшно спасаться одному. Ведь если спасешься в одиночку - в одиночку придется и жить. Прятаться, скитаться, ни на кого не надеясь, никому не веря. Правда, не совсем в одиночку: придут твои страхи, придет совесть. Когда не с кем даже поговорить, придется говорить с самим собой. Не каждому приятно оказаться наедине с самим собой. В зеркале можно увидеть монстра.
        - Ладно, это его проблемы, - скривилась Тана. - Пусть сам давит своих тараканов. И без него есть чем заняться.
        Змей взял ее за руку, свободную от шеста, который она придерживала, неся его на плече. Эту девушку не напугать было ни одиночеством, ни толпой врагов. В ее жизни наверняка хватало мрачных моментов, но жила она настоящим. Реальными угрозами, реальными радостями, настоящими чувствами. Потому Змей и бросился тогда в толпу блюстителей - Тана стоила того, чтобы искать ее даже за колючей проволокой. Правда, никто тогда не мог подумать, чем обернется этот безумный шаг.
        - Все на землю! - быстро бросил Мориц, ловко припав к земле.
        Посредник с девушкой рухнули следом. Детектив глянул в прицел, поводил стволом. Сказал:
        - Показалось. Похоже, нас пока не заметили. Но скоро заметят. Нужно что-то придумать.
        - Дай-ка. - Змей протянул руку, взял винтовку. Поглядел через прицел на толпу, которая стала значительно ближе. Перевел точку прицеливания на скалу. Поднял к вершине.
        - Интересно, - произнес он. - Скала-то пустая. Видать, устали они на камешек лазить и прыжки с трамплина устраивать. Решили по старинке людей валить.
        - И что? - нетерпеливо спросила Тана. - Может, этих несчастных не собираются сбрасывать с высоты. А убьют каким-нибудь другим способом - какая разница, если среди них наш Игнат?!
        - Есть просто одна мыслишка… - Змей оторвал взгляд от окуляра. Огляделся вокруг. Кивнул в сторону поваленного проволочного заграждения шагах в десяти от них. - Как думаете, насколько она крепкая, эта проволока?
        Черная скала все же оказалась не такой уж пустой. У основания, в месте единственного безопасного подъема на крутой, мокрый от падавшей сверху воды склон, сидел на плоском камне балахонщик в надвинутом на лицо капюшоне. «Монах», видимо, был в карауле, охранял новую святыню. Правда, от непосильной тяжести поставленной задачи его сморило в сон. Этим глупо было не воспользоваться. Спящий получил прикладом в темя от безжалостного Морица. Дозорного скрутили куском проволоки - этого добра у них собой было много. Потом Святителя отволокли за скальный выступ, чтобы не привлекал внимания. И стали подниматься наверх, волоча за собой неподъемный моток крепкого провода, который норовил размотаться, запутаться в ногах и сбросить своих носильщиков в пропасть.
        - Что-то я не верю в эту авантюру, - отдуваясь под тяжестью ноши, сказал Мориц. - А если твои расчеты ошибочны?
        - Тогда нас перебьют на месте, - бодро отозвался Змей. Он шел впереди, так как единственный из их маленького отряда более-менее знал дорогу. Пусть даже и проходил по ней с мешком на голове. - Хочу тебя успокоить: меня убьют первым, а у вас еще останется шанс смыться. Надеюсь, перед этим ты грохнешь главаря Балахонщиков.
        - Даже не сомневайся, - хмуро сказал детектив. - Меня этот самозванец давно раздражает.
        - Ты же вроде всегда над схваткой, Мориц? - заметила Тана. - И нашим, и вашим, а?
        - Ничего, немного изменю принципам, - ответил наемник. - Надо же как-то стресс снимать.
        Взобравшись на скалу, они быстро приблизились к уступу - тому самому, с которого сбрасывали приговоренных по приказу Пастыря. Змей боялся только одного - что они опоздали. Тихо опустившись на живот, подполз к самому краю по мокрой, холодной поверхности. Осторожно выглянул.
        Внизу по-прежнему уродливыми кольями торчали железные штыри. На некоторых продолжали висеть мертвые тела. От них уже тянулся характерный запашок, но никто и не думал убирать это страшное свидетельство власти Черных Святителей.
        К штырям у самого подножия скалы были привязаны те трое, в форме блюстителей. Похоже, это было что-то вроде «позорных столбов» - для острастки тех, кто все еще шатался на свободе - если такое слово вообще можно было применить к узникам Накопителя. Широким полукругом перед частоколом ржавых штырей стояли фигуры в мокрых черных балахонах. Они являли образец спокойствия и смирения, особенно на фоне толпы злобных оборванцев, норовивших прорваться сквозь это своеобразное оцепление и швырнуть камень в связанных. Непонятно, чем было вызвано такое остервенение. Может, сама форма действовала на обитателей Накопителя как красная тряпка на быка.
        Пастыря не было видно, вместо него зычно вещал здоровенный толстый Святитель, чья голова едва помещалась в чересчур тесный для нее капюшон:
        - Проявите терпение, братья! Побивание нечестивцев камнями скоро начнется! Дождемся Пастыря. Он и благословит вас на это благое дело…
        Посредник так же тихо отполз назад. Хотя перспектива такой жуткой расправы не внушала оптимизма, от сердца немного отлегло. Время у них было. Правда, немного - как минимум, пока не нашли обездвиженного караульного; как максимум - пока не перешли к экзекуции.
        - Начинаем, - быстро сказал Змей. - Времени мало, так что давайте без обсуждений.
        Обмотавшись проволокой вокруг пояса, он подергал свою «защиту» с некоторым сомнением. Провод был армированный, крепкий. Строго говоря, провода было три - для надежности. Должны были выдержать. Главное, чтобы выдержал Мориц. Тот уперся ногой в торчавший черным зубом выступ, обвив себя другим концом провода, спустив на ладони рукава плаща - чтобы не исполосовать пальцы в кровь. Детектива страховала Тана. Напрямую провод удержать было бы сложно, поэтому его пропустили вокруг мокрого выступа - сила трения должна была снять часть нагрузки.
        На самом деле, все это попахивало самоубийством. Едва подумав об этом, Змей оборвал предательские мысли. Он быстро подобрался к краю, встал спиной к пропасти, подался назад - так, что провода натянулись струнами. Взял в руки второй пучок проводов - с торопливо сделанным крюком на конце.
        Подмигнул побледневшей Тане. Выдохнул:
        - С богом!
        И, легко оттолкнувшись, скользнул вниз.
        Сначала показалось - убьется на хрен! Скользил он слишком быстро, ощущая свободное падение. Но, видимо, Мориц справился - и резкий спуск затормозился, проволока болезненно впилась посреднику под ребра. Впрочем, приземлился он все равно жестко, едва не напоровшись на вертикально торчащий, наискось срезанный железный штырь. Но Видящему повезло - и не только в этом. Его «десантирования» не заметили - все внимание толпы было устремлено к появившейся сбоку от пленников фигуре Пастыря.
        Главарь Черных Святителей неторопливо обошел примотанных к штырям заложников, мрачно оглядывая их из-под надвинутого на лицо капюшона. Из тени Черной скалы Змей наблюдал за происходившим с напряжением и в то же время с брезгливым интересом.
        Этот самовлюбленный маньяк, Пастырь, похоже, набирал силу. Держался он теперь еще увереннее, в его движениях появилась какая-то намеренная заторможенность, словно он не торопился расплескивать свои драгоценные силы. Это придавало его образу величия и, видимо, нагоняло жути на столпившихся вокруг адептов.
        - Мы собрались здесь, чтобы вершить справедливость, - негромко сказал Пастырь. Однако слышно его было хорошо, так как толпа мгновенно притихла. - Эти трое - псы Директории, гонители истинной веры. Из-за них мы сейчас здесь, подыхаем в каменном мешке - и не можем нести истину несчастному Карфагену…
        - Я не понимаю… - пробормотал пленник, что был в центре. - Мы не знаем ни про какой свет истины…
        - Еще бы, - зловеще произнес Пастырь. - Потому вы здесь и ждете своей участи.
        - Если ты не заметил - нас тоже бросили в Накопитель! - огрызнулся тот, что был справа. - Потому, что мы отказались исполнять приказ и не стали стрелять в людей!
        - Вот поэтому вас не убили сразу, - вкрадчиво сообщил главарь балахонщиков. - Мы поступим по справедливости - и ваша судьба зависит от вас самих. Согласны ли вы присягнуть нашему Братству и вступить в ряды Черных Святителей? Это подарит вам жизнь. И потребует от вас взамен подарить жизнь Братству - по первому требованию ее лидера, чья власть освящена Твердью.
        - Это по твоему, что ли, требованию? - с презрением в голосе произнес третий пленник, тот, что был слева. - Я понятия не имею, что там за твердь, - может, у тебя в голове вместо мозга? Но то, что вы творите, мне не нравится.
        Змей с трудом удержал порыв, чтобы не броситься вперед. Потому что дерзким парнем в порванной, окровавленной форме действительно оказался Игнат. Медленно вытащив из-за пояса пистолет, посредник снял его с предохранителя.
        Пастырь замер, переваривая услышанное и словно решая, предаваться гневу или повременить. С неожиданной мягкостью он произнес:
        - В тебе говорят невежество и гордыня. Ты просто не понял еще, что тебе предстоит, если не прислушаешься к голосу истины.
        - И что же, убьете? - мрачно спросил Игнат. - А ведь я в первых рядах был, когда приказ отдали - валить вашу черную свору. Я тогда решил, что смерть - это чересчур, даже для таких психов, как вы. Вас просто аккуратно приняли - и вот благодарность.
        - Наша благодарность более чем велика, - повысив голос, сказал Пастырь. - Ты опытный солдат и можешь быть нам полезен. Облачись в черное, вступи в ряды воинов Тверди - и ты не пожалеешь. Это касается всех вас. - Человек в балахоне обвел рукой всю троицу пленников. - Когда мы возьмем власть в Карфагене, вы станете во главе нашего воинства, станете проводниками воли великой Тверди. Если же откажетесь…
        Он сделал широкий жест в сторону толпы. Люди словно ждали сигнала, взревев злобным воем. Над головами затряслись зажатые в руках камни. Пастырь торжественно развел руки:
        - Твердь заберет вас!
        Несколько секунд пленники молчали. Первым не выдержал тот, что был справа, плешивый и потный:
        - Я… Согласен.
        - Повинуешься ли ты воле Тверди? - возвысил голос Пастырь. - Готов ли ты принять лютую кару, если нарушишь завет?
        Плешивый поежился, не решаясь ответить сразу. Но, поглядев в озверелые лица людей с камнями, пробормотал:
        - Готов.
        Главарь сделал небрежный знак, плешивого сдернули с позорного столба, поставили в сторонке между двумя здоровяками в черных балахонах. С тем, что был посередке, одутловатым человеком, на котором трескалась форма не по размеру, процедура повторилась.
        Остался Игнат. Пастырь повторил свой вопрос. Пленник не спешил с ответом. Он хмуро смотрел на злобного упыря в балахоне, упивавшегося властью. В этот момент Змей остро осознал: нельзя допустить позора своего друга. Ситуация завела Игната в тупик, и никто не смог бы его упрекнуть, если он решился бы на сделку с этой темной силой.
        Но сделал бы он это на глазах целой толпы свидетелей. И главное - на глазах Змея. Вроде бы ничего особенного - но именно так и ломаются люди. Особенно такие, как Игнат - неисправимые идеалисты и люди чести. А сломленный духом человек - ненадежный союзник. Вместо товарища по оружию он становится обузой. Такой человек опасен - как для себя самого, так и для тех, кому он дорог.
        А потому Змей поднял пистолет на уровень глаз и вышел из тени.
        - А может, ты и мне предложишь свои условия? - отчетливо произнес посредник. - Что там ты предлагаешь за верную службу? Пайку из сухой лепешки и пригоршню грязной воды?
        Черная охрана Пастыря, заметив опасного чужака, подалась было в его сторону, но главарь жестом остановил их. Застыл, глядя на неожиданного гостя пустым взглядом, в котором читалось брезгливое удивление.
        - Правильно, пусть не дергаются, - криво усмехнулся Змей. Он сделал недвусмысленное движение стволом пистолета. - Даже не сомневайтесь - я вашему гуру с превеликим удовольствием башку снесу.
        Наступила тревожная тишина. Толпа замерла. Пастырь, который обычно не скупился на выражения и не лез за словом в карман, на этот раз проявил сдержанность. Надо отдать ему должное: он не столько боялся смерти, сколько старался сохранить лицо. Наверное, для такого самовлюбленного маньяка это было поважнее самой жизни.
        - Я не могу предложить тебе те же условия, что и пленникам, - медленно, словно мысленно подбирая слова, произнес Пастырь. - Ты - порождение зла, ты должен сгинуть во имя тех, кому суждено выжить.
        - Как видишь, я жив, и в руках у меня пушка, - отозвался Змей, осторожно приближаясь к Игнату. Краем глаза он прикидывал, как освободить все еще привязанного друга. Игнат, в свою очередь, не смотрел в его сторону, хотя наверняка узнал голос. - Наверное, твоя всемогущая Твердь решила, что моя жизнь все еще имеет смысл.
        - Не тебе марать святыню своим поганым языком. Ты жив только для того, чтобы испытать нашу стойкость.
        В голосе Пастыря появилось прежнее высокомерие. Черные Святители медленно обходили Змея с двух сторон, стремясь отрезать ему пути к отступлению.
        - Не буду вас сильно задерживать, - сообщил посредник. - А то как бы ваша стойкость не пострадала. Сейчас я уйду. Только заберу с собой приятеля. Все равно вы с ним не сработаетесь, так что заранее избавлю вас от проблем. А ну, отмотайте его от этого штыря. И поживее, а то у меня палец затек на спусковом крючке.
        Пастырь с интересом поглядел на Змея. Видимо, главарь не особо представлял себе, как смогут уйти из окружения эти двое. Но под прицелом пистолета предпочел не вдаваться в опасные споры. Он едва заметно кивнул своим людям, чтобы те выполнили требование наглеца. И медленно повернулся к толпе, возгласив:
        - Смотрите, люди! Я предлагал этому бойцу очищение и власть. Он выбрал сторону зла. Чего он заслуживает?
        - Смерти! - раздался сначала единичный слабый голос.
        Толпа подхватила: «Смерти!» В сторону освобождаемого полетели одиночные камни. Один из них попал в черную фигуру - и броски прекратились. Потирая ушибленное плечо, приспешник Пастыря освободил Игната.
        Ухватив друга за форменный ремень, Змей потащил его за собой, к основанию скалы. Главарь провожал их взглядом, продолжая угрожающе вещать:
        - Смотрите: они пытаются избежать неизбежного! Угрожают оружием Пастырю. Они не понимают, что бежать отсюда некуда! Всюду она и только она - Твердь!
        - Твердь! - выдохнула толпа.
        - Ну и что будем делать? - мрачно спросил Игнат. - У тебя хоть план какой-то имеется? Или ты решил на суицид пойти в приступе праведного гнева?
        - И тебе спасибо, - отозвался Змей, цепляя заранее сделанный проволочный крюк за пояс Игната в районе пряжки. - Главное, держись и мне на голову не шваркнись. Тебе еще меня вытаскивать.
        - Я не понимаю… - начал было Игнат, но посредник остановил его:
        - Там, наверху, поймешь.
        Змей дважды рванул провод на себя. Это был сигнал. Тут же провод натянулся, оторвав жилистую фигуру в форме от земли, и неуверенно, рывками потащил вверх.
        Толпа издала протяжный звук изумления: проволока была довольно тонкая, почти невидимая с расстояния, и со стороны могло казаться, что недавний мученик сам по себе, мистическим образом возносится к каменным небесам. Хотелось верить, что тройной провод не лопнет под весом парня или не перетрется о камень там, наверху. Ведь нагрузка на него была бешеная: силой, «возносившей» сейчас Игната, были Мориц с Таной, противовесом сиганувшие со скалы по другую сторону узкого гребня. Мокрая, скользкая поверхность, к тому же охлаждаемая струившимся сверху «дождем», должна была, по идее, сохранить целостность проводов, используемых сейчас не по назначению.
        Плохо было другое: Мориц не мог прикрыть посредника сверху при помощи «оптики». Так что оставалось надеяться на пистолет палача, собственную дерзость да расторопность Игната. Самому взобраться по тонкой проволоке было почти не реально, для этого и была придумана эта сумасшедшая схема с противовесами. Главное, чтобы Игнат быстро сообразил, что к чему, и повторил со Змеем тот же трюк, что проделали с ним самим.
        А пока, пользуясь замешательством врагов, Видящий отступил к стене и приготовился к обороне. В том, что дело дойдет до драки, он не сомневался: воспользовавшись моментом, Пастырь скрылся за спинами своих черных воинов, и теперь курс акций «стечкина» резко упал: жизнь рядовых балахонщиков не была столь ценной, чтобы выполнять любые требования стрелка. Хорошо хоть огнестрельного оружия у них пока не имелось.
        Змей нервно дернул за ослабевшую связку проводов, тянувшихся к нему с вершины Черной скалы. Что-то Игнат долго возился. Почуяв неуверенность потенциальной жертвы, пара самых нетерпеливых Святителей бросилась на него с флангов.
        Змей выстрелил не глядя: он выбросил руку вправо, жахнув балахонщику в район бедра. Коротким, экономным движением согнул руку и повторил щадящий выстрел уже влево. Оба потерпевших попадали и завыли, корчась от боли. Змей мгновенно вернул оружие на прежнее место, целясь по направлению взгляда:
        - Этих я только ранил. Но мой гуманизм не безграничен.
        Нападавшие в черном на секунду замерли в нерешительности. Но из-за из спин их раздался злобный голос главаря:
        - Чего вы ждете?! Прикончите его!
        На этом гуманизм посредника действительно закончился. Следующие три пули он отправил в грудную клетку, живот и в лоб ринувшимся в атаку балахонщикам. После чего затвор замер в положении затворной задержки - патроны кончились. В ход пошли кулаки и удары ногами. У фанатиков были еще и металлические прутья, так что отбиться было практически невозможно. Увернувшись от пронесшегося над головой железного штыря, Змей врезал пистолетной рукояткой в чью-то перекошенную рожу. Опытный в драках, он уже знал: будь он хоть мастером кунг-фу, против такой толпы ни у кого нет шансов. Он понимал, что сейчас его сомнут, повалят и заживо порвут на части - если до этого насмерть не затопчут ногами.
        А потому спасительную силу, вырвавшую его из толпы разъяренных святош, он воспринял не иначе как чудо. Напоследок посредник успел пройтись ногами по плечам, головам нападавших и не отказал себе в удовольствии заехать подошвой в лоб самому высокому сектанту, с неуместным любопытством задравшему голову кверху и аж рот распахнувшему от изумления. Как говорится, претензии не принимаются - сам подставился.
        «Вознестись» столь же красиво, как Игнат, не вышло. Может, потому, что вес у обоих был почти одинаковый, может, парень что-то не так сделал. Так или иначе, последние метры Змей позорно карабкался, цепляясь за выступы и щели в скале, благо таких хватало. Самое неприятное, что толпа пришла-таки в себя после этого наглого рейда, и теперь все камни, предназначавшиеся для расправы над связанными бойцами, полетели в него. Спасло беглеца то, что поначалу камни были тяжелые и крупные - и они просто не долетали доверху. Когда швырявшие сообразили, что к чему, то градом полетели мелкие камешки. Но даже таких хватало, чтобы вывести из строя руку или палец, что грозило обернуться для жертвы фатальным исходом, особенно учитывая мокрую и скользкую поверхность скалы.
        Так что выбраться наверх целым и невредимым оказалось громадной удачей. Один камень, правда, опасно чиркнул по скуле, оставив кровавую ссадину с ощущением жгучей боли и открыв у Змея ранее неизведанный талант виртуозного матершинника. Уже выбравшись на относительно безопасную верхнюю площадку, посредник продолжал яростно строить многоэтажные матерные конструкции.
        Наверху он был один: Тана с Морицем, сиганув вниз, выдернули Игната, тот точно так же «вздернул» Змея. Правда вес парня был меньше, и успех оказался смазанным. Пришло время воспользоваться обычным спуском и успеть смыться, пока Черные Святители не сообразили, что произошло.
        Но надеялся на удачный побег он напрасно. Когда, поскользнувшись на мокром камне, он на пятой точке уже съезжал к основанию скалы, впереди показались черные фигуры.
        - Вот черт! - выругался Змей, пытаясь остановить неуправляемый спуск. Удалось - под ногу попал и с хрустом рассыпался черный скальный выступ. Но проблемы это не сняло: бежать было некуда. Разве что просто спрыгнуть с трехметровой высоты на торчащие, как противотанковые «ежи», обломки. Отличный способ переломать себе ноги. Оставалось только переть напролом, надеясь на удачу и неожиданность такой дерзости.
        Иногда срабатывало.
        Посредник принялся спускаться, балансируя над обрывом на узкой тропе. Люди в балахонах заметили его и замерли в ожидании. В руках у некоторых были неприятно знакомые металлические пруты. Змей не сбавил скорости. Лишь оскалился улыбкой, которая не сулила врагам ничего хорошего. Бесполезный пистолет оставался за поясом - на всякий случай. Надеяться оставалось лишь на опыт уличных драк.
        Взгляд машинально выделил щуплого Святителя, неуверенно державшегося в сторонке. У него, как и у многих, в руках была ржавая железка. «Вот он-то и поделится оружием. А там видно будет», - решил Змей.
        На балахонщиков, впрочем, его наглая физиономия и расслабленная походка не произвели впечатления. Ломая все его планы, вперед ринулся самый рослый фанатик. Он поднимался, чуть пригнувшись, отведя прут для удара. Змей спускался, не снижая темпа. Уже шагах в пяти от противника по какому-то наитию Видящий резко выбросил вперед растопыренную пятерню.
        Балахонщик всплеснул руками - и рухнул на тропу, словно поверженный молнией. Было похоже, что это Змей сбил его с ног колдовским пассом. Посредник переступил через тело - и наткнулся на еще одного сектанта, кравшегося следом. Тот уже со всей дури размахнулся прутом, целя Змею в голову. Увернувшись, посредник повторил трюк с «колдовским жестом» - кувырнувшись, нападавший полетел со скалы на камни.
        Во всем этом не было никакой мистики: видать, Мориц успел занять позицию и теперь умело прикрывал Змея. Отдаленные выстрелы заглушались яростными воплями адептов Пастыря. А может, и вовсе «голосами» в воспаленных мозгах этих психов. В любом случае - эффектное продвижение Видящего на балахонщиков произвело впечатление. Что-то прокричал громила, выполнявший сейчас роль главного, и еще двое стали неуверенно подниматься навстречу Змею - больше просто не помещалось на узкой тропе. «Коронным» пассом, посредник свалил еще одного - и оставшийся бросился наутек, несмотря на вопли своего главаря.
        Толпа отхлынула, уступая Змею дорогу. Стало тихо. Настолько, что он слышал хруст гравия под ногами. Он прошел по коридору из оторопевших людей, мысленно прикидывая, сколько патронов осталось у детектива в его «СВД». Взгляды у сектантов были озверелые, некоторая нерешительность на их лицах говорила лишь о том, что они не получили команды от своего лидера. Наверное, просто потому, что его здесь не было - всем им пришлось оббегать Черную скалу, чтобы успеть встретить дерзкого беглеца.
        Неизвестно, сколько они собирались вот так тупить. По большому счету это не имело значения. Они наверняка были уверены, что никому не уйти из Накопителя. А значит, рассчитывали, что рано или поздно Твердь сама покарает отступника.
        В самом конце живого туннеля, набычившись, стоял тот самый громила. Он преграждал Змею дорогу, всем своим видом являя протест против ненавистного Видящего.
        Это был вызов. Просто обойти этого типа посредник не мог. Толкнуть его - значило бы мгновенно обнулить всю магию своих убийственных пассов. Убрать его с дороги взмахом руки - значило вызвать выстрел и обнаружить Морица, наверняка наблюдавшего за происходившим через «оптику». Хотя и это было под вопросом. Змей так и не смог вспомнить, сколько патронов осталось в снайперке. Да и осечки исключать никак нельзя было. Прецеденты имелись.
        Но вариантов не было. А потому, замедлив шаг перед смельчаком в балахоне, он сделал такое мрачное лицо, на какое только был способен. И стал медленно, очень медленно поднимать свою «убийственную ладонь». Так, чтобы громила успел подумать о последствиях, но не спровоцировать Морица преждевременно жахнуть.
        Громила хмуро следил за этим заторможенным, как в замедленной съемке, движением. Нервно перевел взгляд на Змея, снова на руку.
        И отошел в сторону.
        Все-таки не выдержали нервы у святоши. Так у них у всех: кичатся верой, а геройски сложить голову ради своих светлых идеалов не очень-то торопятся.
        «Вот так, - бесцветно подумал Змей, проходя мимо громилы и даже не глядя в его сторону. - Вот так…»
        Осталось только оторваться от этих ребят, пока они не пришли в чувство, и добраться до черных обломков шагах в пятидесяти от места этой сцены. Наверняка Тана, Игнат и Мориц с винтарем прятались именно там.
        Посредник добрался до камней, перепрыгнул через ближайший валун и растерянно огляделся. Ни Морица, ни Таны, ни Игната там не было.
        - Черт… Куда они подевались?
        - Вперед пошли, - раздался за спиной знакомый насмешливый голос.
        - А ты что здесь делаешь? - Обернувшись, посредник увидел Пшика. - Ты же вроде в одиночку уйти хотел?
        - В одиночку мне нельзя, - с тоской в голосе ответил бывший советник. - Один я пропаду. От страха помру. Или от тоски.
        Странный знакомец сидел на корточках, прижавшись спиной к каменному обломку. Не подай он голоса, Змей бы его так и не заметил. Неплохое качество, когда не желаешь попадаться на глаза. И не очень полезное, когда пытаешься обратить на себя внимание.
        - Так куда там они пошли? - нетерпеливо спросил посредник, поглядывая назад поверх скальных обломков.
        Толпа не расходилась. Более того, она даже постепенно увеличивалась. Не очень приятные новости.
        - Иди за мной! - Пшик подскочил и торопливо засеменил впереди, неловко маня за собой и оглядываясь. Словно этот человек боялся, что спутник отстанет или бросит его.
        Шли недолго - как раз до того колодца, где они с Пшиком и встретились. Последний не обманул: Тана, Мориц и Игнат действительно ждали невдалеке, укрывшись за сваленными неряшливой кучей столбами ограждений вперемешку с лохматыми и запутанными клубками проволоки. Вид у товарищей посредника был растерянный.
        - Чего встрече не рады? - поинтересовался Змей. - Зря я, что ли…
        Договорить он не успел - обвив его шею тонкими, сильными руками, на нем повисла Тана. Игнат поглядывал то на него, то на Морица. На последнего - с некоторым подозрением, что было не удивительно: детектива он видел впервые. Наемник же снова уперся в оптический прицел, глядя теперь прямо через проволоку, как лесной снайпер - через кустарник. Во всяком случае, так это себе представлял Змей - ведь настоящего леса он никогда не видел. Разве что на картинках.
        - Ну вот, все в сборе, - довольно потирая руки, пробормотал Пшик. - Сейчас-то вы готовы убраться из этой дыры вместе со мной?
        - Боюсь, что теперь у нас нет выбора, - продолжая поглядывать в прицел, заявил Мориц. - Сюда целая орда направляется. И вряд ли для того, чтобы пригласить нас на ужин.
        Продолжая обнимать девушку, Змей обернулся. И тут же ощутил неприятный холодок, пробежавший по телу. Детектив все верно описал: толпа, надвигавшаяся со стороны Черной скалы, излучала опасность, как та самая конная орда из старых книг. Впереди клином шли грозные черные фигуры, и уже не было сомнений: у этих ребят прошла первая растерянность. Они шли расплатиться по долгам.
        Теперь их заметила и Тана. Ее руки ослабели, она растерянно обратилась к Пшику:
        - Чего мы ждем? Ты обещал спасение! Так веди же!
        - Далеко не убежим, - спокойно сообщил Мориц. - Ваш солдатик ногу подвернул. Скалолаз из него так себе оказался.
        Игнат мрачно поглядел на Морица, сказал:
        - Уходите без меня. Зря вы вообще меня спасать решили. Я бы как-нибудь выкрутился.
        - Вот же ты гад неблагодарный! - огорченно выпалила Тана. - Кем бы мы были, если б на помощь не пришли? Как бы тебе в глаза смотрели?
        - А никак, - с долей цинизма произнес Змей. - Некому было бы в глаза смотреть. Слишком непокладистый у нас Игнат. Даже если бы перешел на темную сторону - его бы быстро из сутаны вытряхнули.
        - Хватит болтать! - огрызнулся тот. Поднялся, зашипев от боли. Сделал шаг в сторону Морица, протянул руку. - Дай винтарь! И уходите - быстро! Я прикрою.
        - От камней толку больше будет, - не отрывая взгляда от прицела, сообщил детектив. - Один патрон остался. И то - который уже дал осечку.
        - Тогда бежим! - Тана бросилась к Игнату, отчаянно потянула его за собой. - Ну помогите же ему! Мужчины, чего вы ждете?! Не сможет идти - дотащим! Только куда, куда идти?!
        Последнее было обращено к Пшику, уныло сидевшему на корточках и наблюдавшему за всем с выражением терпеливой обреченности. Похоже было, он полностью смирился с тем, что его судьбу решают эти люди. И теперь, когда все взгляды обратились к нему, не вставая, развел руками:
        - А мы уже пришли. Вот он - выход.
        И кивнул в сторону колодца.
        Глядя в черную воду, Змей старательно отгонял от себя простую, но навязчивую мысль: этот мужик - псих, задумавший убить их всех таким замысловатым и коварным способом. Потому что посредник как угодно представлял себе спасительный путь - но только не такой, на глазах у всех, в самом посещаемом месте Накопителя. Это было бы слишком просто… И слишком страшно.
        Однако толпа фанатиков под руководством Черных Святителей уже окружила их, взяв в кольцо, из которого теперь не было выхода. И эта темная бездна - единственное, что дарило надежду на спасение.
        Вода уже спасала однажды - там, на элитном уровне. Правда, бурная подземная река едва не прикончила его. Но тогда он хотя бы знал, на что шел, понимал угрозу, прикидывал расстояние и силы. Теперь же впереди была одна неизвестность. И слова странного, полусумасшедшего человека в шрамах.
        - Нужно до дна донырнуть, - бормотал Пшик, стараясь говорить как можно убедительнее. Получалось так, будто он врет от первого до последнего слова. - Это метров на пять где-то. Там, справа, будет дыра такая. Вот в нее-то и надо заплыть. Дыра в коридор ведет, метра два длиной, не больше. Можно руками за стены цепляться, так проще. Как коридор закончится - тогда и всплывать. Только осторожно, чтобы башку об потолок с перепугу не разбить! Если сознание под водой потеряешь - все, крышка. Там уровень воды - метра полтора вверх, не больше!
        - А выше что - камень? - недоуменно спросила Тана.
        - Выше - воздух! - значительно произнес Пшик. - Сантиметров тридцать до потолка, как раз хватает, чтобы не захлебнуться. Воздушный сифон. Знаете, что это такое?
        - Знаем, не идиоты! - нетерпеливо отозвался Мориц. - А вот ты сам откуда все это можешь знать? Про подводную нору и все такое?
        - Оттуда, - изменившись в лице, глухо сказал Пшик. - Это я проектировал Накопитель.
        Повисла неприятная пауза. Глядя на товарищей по несчастью, бывший советник затравленно втянул голову в плечи.
        - А может, сдать его балахонщикам? - задумчиво произнес детектив. - Нам за этого чёрта все грехи отпустят.
        Пшик не возражал, не спорил. Лишь ждал, покорно опустив взгляд. Чего нельзя было сказать о толпе. Фанатики заволновались - видимо, стали что-то подозревать. Кольцо окружения стало быстро сжиматься.
        - Сейчас бы и я не возражал против газовой атаки, - оглядываясь, процедил Мориц. - Что еще может подействовать на этих придурков?
        - К черту! - выдохнула Тана. - Я рискну!
        Она быстро глянула на Змея:
        - Вытащишь меня, если что!
        Тот успел лишь издать протестующий возглас - скорее, инстинктивно, так как смысла останавливать подругу уже не было. Ни секунды больше не раздумывая, девушка оттолкнулась и «рыбкой» вошла в воду.
        Вот тут уже толпа заколыхалась основательно. Вряд ли кому там пришла в голову мысль о побеге. Достаточно было того, что кто-то решил искупаться в единственном источнике воды. Не говоря уж о возможной попытке утопиться.
        Дальше все произошло за мгновения.
        Пшик и Игнат попрыгали в воду один за другим, рискуя и впрямь утопить друг друга. Мориц бросил винтовку, стащил с себя плащ, крикнул:
        - Чего зеваешь?! За мной!
        Змей не слышал его. Он наблюдал, как приближается толпа. До бежавших впереди фигур в балахоне оставались считаные шаги, когда он увидел Пастыря. Снова осмелев, тот выбрался в первые ряды. И явно не ожидал увидеть направленный в него ствол СВД. Секундное замешательство Пастыря сменилось его протяжным воплем:
        - Твердь! Защити меня!
        Палец сам дернулся на спусковом крючке.
        Щелк!
        Снова осечка.
        Мгновение благословения и торжества на лице безумца, которому то ли повезло, то ли его действительно защитила неведомая сила. Швырнув оружие в искаженные злобой лица, Змей сделал шаг назад.
        И скользнул в ледяные объятия колодца.
        Глава шестая
        Холодные пальцы тьмы
        Страх смерти делает с человеком немыслимое, открывая в нем возможности, о которых тот даже не подозревал. В других обстоятельствах Змей сто раз бы подумал, прежде чем нырять в неизвестность, не имея гарантий выживания или хотя бы второй попытки. И уж тем более он не отпустил бы туда Тану.
        В первые секунды тело обожгло ледяной водой, и только стресс, наверное, помог избежать судорог, которые стали бы в этой ситуации смертельными. Но думать об угрозе было некогда - оставалось действовать.
        Пять метров в глубину - не так уж много для опытного ныряльщика, но прилично для того, у кого по определению не было возможности потренироваться в плавании. Не говоря уж об умении задерживать дыхание и прочих тонкостях. Достигнув дна, ощущая мерзкую боль в ушах, Змей успел подумать: а как они будут ориентироваться в темноте?
        Нащупав ту самую обещанную дыру в стенке колодца, посредник получил приличный удар ботинком в лицо - похоже, от Морица, заплывавшего в подводный коридор последним. Змей с силой подтолкнул спутника, проплыл следом и осторожно, как советовал Пшик, вынырнул под свод глубинного туннеля.
        И издал протяжный хрип человека, делающего самый сладкий вдох в своей жизни.
        Пшик не соврал. Здесь действительно скопился воздух, не давая воде полностью затопить тайную пещеру. И здесь было светло: в зубах у бывшего советника был миниатюрный, но мощный светодиодный фонарик. Редкая вещь. Видать, остался у него со времен богатой жизни на элитных уровнях.
        - Все здесь?! - задыхаясь, выкрикнул Змей.
        - Да… Вроде… - сквозь зубы прошепелявил Пшик.
        Он даже фонарик не стал вынимать из зубов, продолжая активно, по-собачьи перебирать руками и ногами, словно мгновенно утонул бы, прекрати он хоть на миг эти судорожные движения. Выглядевший и без того странно, теперь он напоминал какое-то экзотическое земноводное, вроде тритона.
        - Таны нет! - быстро сказал Игнат.
        Не сговариваясь, все, кроме Пшика, нырнули вновь. Девушки нигде не было видно - Змей теперь плыл с открытыми глазами, пытаясь разглядеть хоть что-то в отблесках фонаря над головой.
        Это было необъяснимо. Куда она могла исчезнуть?! Даже если она не выдержала и наглоталась воды - здесь должно было оставаться ее тело! Змей не мог поверить, что произошло необратимое, и продолжал поиски даже тогда, когда Игнат с Морицем не выдержали и погребли к поверхности - глотнуть воздуха. Он настолько хотел найти подругу, что попросту забыл о необходимости дышать. В какой-то момент в глазах потемнело, и он успел понять, что отключается. Под водой это означало только одно: смерть.
        В этот момент чьи-то руки схватили его и с силой потащили вверх. С хрипом откашливаясь и отплевываясь, он не мог поверить своим газам:
        - Это… Ты… Меня… Вытащила?
        - А что мне оставалось делать? - говорил далекий из-за шума в ушах голос девушки. - С чего это ты решил топиться? Теперь, когда мы уже почти спаслись!
        Тана что-то еще говорила, размахивала руками, поднимая брызги, сверкавшие в свете фонарика как бриллианты. Змей не понимал ее слов. Он просто наблюдал за ее эмоциональными движениями и улыбался.
        Она была жива. Остальное не имело значения.
        Впрочем, кое-кто в его жизни был не менее важен, чем Тана.
        - Игнат, не успел спросить, - пробормотал Змей. - Как там Ксю? С ней все в порядке?
        Маленькая Ксю была его единственным родным человеком. Сестрой, которая, конечно, уже была не такая уж маленькая, раз ответила взаимностью его другу. Обычно в таких случаях наружу лезла иррациональная братская ревность. Наверное, раньше Змей убил бы любого, кто попытался бы подкатить к его сестренке. Но это было давно. Да и Игнат - не любой. Пожалуй, лучшего варианта для своей девочки он бы и не нашел. Если бы только приятель был попокладистее с начальством и не лез на рожон почем зря.
        Даже в мыслях это звучало смешно: он, неприкасаемый, заботится о карьере пса Директории! Пусть это даже Игнат. Просто очень не хотелось, чтобы Ксю осталась одна, с навсегда разбитым сердцем.
        - С ней все в порядке, - уверенно сказал парень. - Она там же, где ты ее спрятал. Я проверил: за ней присматривают.
        - Это хорошо, - заметил Змей. - А то не факт, что кто-то из нас еще увидит ее. Будет жаль, если рядом не останется никого из близких.
        - Не каркай, - оборвал его Мориц.
        - Не думал, что ты суеверный, - усмехнулся Игнат. - Ты казался мне циничным сухарем.
        - Я и есть циничный сухарь, - холодно ответил детектив. - Только немного суеверный.
        - Хватит ругаться! - вмешалась Тана. - Для чего я, по-вашему, по второму кругу ныряла? Я выход нашла!
        - Можно было просто у меня спросить! - вынув изо рта фонарик, сказал Пшик. - Ну раз все собрались - давайте выбираться. А то как бы не отморозить чего в ледниковой водичке. Там, куда мы идем, докторов нету.
        Пришлось совершить еще одно погружение, чтобы выбраться через короткий подводный лаз в соседний коридор. В туннеле с низким сводом имелся выход на сухую поверхность. Видимо, давление воздуха здесь было выше, чем давление водяного столба в колодце. Каким образом это достигалось, оставалось непонятно. Змей пытался построить в уме эту конструкцию, но так и не смог.
        - Это водоотводный коллектор, - пояснял Пшик, пока они пытались согреться на крохотной каменной площадке, отчаянно растирая онемевшие руки и ноги. - Чтобы уводить стоки из Накопителя. Попросту - канализация.
        - То есть это мы из канализации воду пили? - поинтересовался Мориц. - Можно еще одну «галочку» поставить в списке личных достижений.
        - Можешь считать, нас просто смыли в унитазе, - мрачно заметил Игнат.
        - По крайней мере, мы живы, - возразил Змей. - Хлебал я дерьмо и посочнее.
        - Сейчас здесь чистая вода, - успокоил всех Пшик. - После того как со свода скала рухнула и поток хлынул - коллектор хорошенько промыло.
        - Спасибо, успокоил, - усмехнулась Тана. - Впрочем, я не брезгливая. Жизнь как-то не располагает к чистоплюйству.
        - Ладно, идем! - скомандовал Змей. - Куда дальше, Пшик?
        Новоявленный проводник засуетился, подскакивая и крутясь на месте. Видимо, для него много значило это ощущение собственной необходимости, способности оказать кому-то добрую услугу. Правда, выглядело это как-то неловко, жалко и нарочито услужливо, будто он то и дело боялся ошибиться, сделать что-то не так. Возможно, все это тянулось из прежней жизни этого человека, где он крутился в околовластных структурах Директории. Змей плохо знал тамошнюю кухню, но отдельные встречи с высокопоставленными «шишками» оставили у него ощущение брезгливости и постоянного ожидания удара в спину.
        - У меня есть надежное убежище! - торопливо говорил Пшик. - Там припасы, чистая вода, одежда… Одежды, правда, на всех не хватит… Зато там тепло, свет, электричество! Я специально его спроектировал - как раз на такой вот случай!
        - Лучше бы ты употребил свое влияние, чтобы такой случай предотвратить, - заметил Мориц. - Ну, ладно, где оно, твое убежище?
        Ведя за собой отряд по узкому и низкому коридору, в котором постоянно приходилось пригибаться, Пшик продолжал бормотать:
        - Там можно пересидеть некоторое время. Места всем хватит. Там нас точно не найдут…
        - И сколько ты сидеть в своей норе собираешься? - спросила Тана. - Мы же не крысы, в конце концов.
        - Пока не уляжется, - неуверенно отозвался бывший советник.
        - Ничего уже не уляжется, - мрачно сказал Игнат, потирая потянутую ногу. - В казармах хреновые настроения. Все знают, что скоро случится что-то плохое, но никто не знает, что именно.
        - Что бы там ни стряслось, прежнего Карфагена уже не будет, - кивнул Мориц. - Так что, возможно, это не такая уж глупая идея - пересидеть худшее.
        - Знать бы только, что оно такое - это худшее, - добавил посредник.
        Игнат лишь скептически усмехнулся. Похоже, ему совсем не было интересно, как погибнуть. И без того давно уже рушились его идеалы - ведь парень изначально верил в светлое будущее и единственно верное устройство подземного «ковчега», призванного спасти человечество. Когда-то, наверное, так оно и было - убежище, спасшее людей от ядерной катастрофы, свою функцию выполнило.
        А дальше началась самая обычная человеческая жизнь. И оказалось, что Карфаген спас не только людей - вместе с ними он спас все ужасы и пороки человечества, самые низменные человеческие качества, которые расцвели здесь буйным цветом. Ограниченное пространство подземного мегаполиса стало прекрасной питательной средой для старых людских грехов, грешков и прегрешений - тех самых, что и привели к гибели всего живого там, на поверхности.
        Наверное, Игнату, некогда верному бойцу Директории, особенно тяжело было переживать крушение этого «карточного домика». Но он должен был справиться. Тем более, ему было ради кого жить и сражаться. И как здорово, что удалось вырвать его из лап черных безумцев!
        В эти неожиданно сентиментальные и праведные мысли ворвался приглушенный голос Пшика, ушедшего вперед и завернувшего в крутой поворот коридора:
        - Сюда! Здесь разветвление, тут главное - не ошибиться направлением… Ой!
        - Не нравится мне это «ой», - заметил Мориц.
        - Та же фигня, - проговорил Змей. Повысил голос: - Эй, Пшик! Там все у тебя в порядке?
        Тот не ответил. Да в этом и не было необходимости. Догнав остановившегося проводника, причину этого многозначительного «ой» увидели и остальные.
        Коридор упирался в тупик. Точнее, в завал из крупных валунов обрушившегося свода. Пшик замер в изумлении и растерянности, не в силах произнести ни слова.
        - Вот так сюрприз, - медленно проговорил Мориц. - Что тут стряслось, интересно?
        - Наверное, это из-за Черной скалы, - предположил Змей. - Когда та рухнула, тряхануло - будь здоров.
        - Она сейчас прямо над нами, - с трудом выдавил из себя Пшик. - Я совсем не подумал…
        - И что теперь? - нетерпеливо спросил Игнат. - Есть здесь другой выход?
        Бывший советник потрясенно покачал головой.
        - Значит, мы в мышеловке, - произнес Змей. - Этого стоило ожидать. Мне с самого начала этот план не понравился.
        - Не может быть, чтобы ты не предусмотрел запасного пути, - настойчиво сказал Мориц. - Вот я, к примеру, всегда обдумываю пути возможного отхода. Делаю схроны, закладки, дублирую конспиративные квартиры и даже агентов. Подумай хорошенько: может, ты тоже придумал что-нибудь - на крайний случай?
        Пшик растерянно проговорил:
        - Так все это и строилось - на крайний случай. Этой дорогой я пришел в Накопитель. А теперь я даже не знаю…
        Это был неприятный момент. Каждый думал о своем, но мысли всех крутились на одной и той же депрессивной волне.
        Никто не любит тупики. Никто не любит повторять пройденный путь в обратном направлении. Особенно, если в начале этого пути ждет то, от чего с таким упорством ты пытался убежать.
        - Постойте, - в наступившей тишине сказала Тана. - Там, в колодцах, я нашла под водой какой-то ход. Но Пшик повел нас другой дорогой.
        - То был не ход, - проговорил Пшик. - Это слив.
        Лицо его изменилось, исказилось гримасой страха. Словно проводник боялся даже поднимать эту тему. Знал, шельмец, что за нее зацепятся.
        - А куда он ведет, этот слив? - спросил Змей.
        - Вниз, - нервно пробормотал Пшик. - В систему утилизации… - И вдруг взорвался, не выдержав внутреннего напряжения: - Зачем мы вообще говорим об этом?! Там нам не выжить! Там негде спрятаться, отсидеться! Там вечная тьма, мрак и ужас!
        - А мне нравится, как он это описывает, - нарочито серьезно сказал Игнат. - Эдак живенько, с красками. А то все про какие-то затхлые убежища, где нужно сидеть и дрожать за свою задницу.
        - Вы не понимаете! - взвизгнул Пшик. Похоже, у него от страха начиналась истерика. - Там смерть!
        - Смерть здесь, - спокойно сказала Тана. - А еще там, в Накопителе. Ты же сам сказал - скоро туда пустят отравляющий газ!
        - Я солгал! - мстительно бросил Пшик. - Я просто хотел, чтобы вы пошли со мной!
        - Вот подлюга, - удивленно произнес Мориц. - Впрочем, я всегда ждал от него подвоха.
        - Я просто хотел вас спасти! - чуть не рыдая, пробормотал Пшик. - Иначе вы бы не сдвинулись с места. Я просто хотел… Спасти… А вы… Тащите меня на смерть…
        Бывший советник обессиленно сел на неровный каменный пол и затрясся в беззвучных рыданиях. На лице Таны появилось виноватое выражение. Она присела рядом, положила руку на его вздрагивающее плечо.
        - Ладно, не бойся, - ободряюще сказал Змей. - Авось прорвемся. - Перевел взгляд на Тану, ободряюще улыбнулся: - На каких только помойках мы не бывали, а?
        - Ага. Свинья везде грязь найдет. - Девушка неуверенно улыбнулась в ответ. - Но ты ведь не думаешь, чтобы мы на самом деле туда…
        - А какие у нас варианты? - Змей пожал плечами. - Наверху - смерть. Здесь - тоже смерть, но чуть позже. А внизу… Этого мы еще не знаем.
        - Я могу туда заглянуть, - предложил Игнат. - Если там вообще без вариантов - то так и скажу.
        - Вы не понимаете… - слабо проговорил Пшик. Он аж посинел от страха и слабости. Казалось, его сейчас вырвет. - Это же слив. Обратного пути оттуда нет. Можно только туда…
        Он ткнул пальцем себе под ноги.
        Стоя над темной водной поверхностью, все молчали. Было действительно жутко. Там, в глубине, их ждала пугающая неизвестность. Но еще хуже было просто сидеть и ждать смерти. От холода или от голода - значения не имело. Не грозила им только жажда - если забыть изначальное назначение сливного колодца.
        - Там наклонный туннель, - деревянным голосом говорил Пшик. - Так что сразу не убьешься. Но поверхность наверняка скользкая от налета… - Пшик с трудом подавил рвотный позыв. - Так что гарантированно улетишь вниз и назад уже не поднимешься.
        - А внизу что? - спросил Змей.
        - Там система пещер. И речка. Должно ведь что-то уносить отбросы.
        - Если есть река - значит, она откуда-то вытекает и куда-то течет, - задумчиво сказал Игнат.
        - Браво, Шерлок, - кивнул Мориц. - Вы король дедуктивного метода.
        Игнат непонимающе поглядел на детектива. Видимо, этой книги парень не читал. В Карфагене в принципе книга была скорее предметом роскоши, чем просто развлечением.
        - Я первым пойду, - решил Игнат. - Если никто не возражает.
        - Вряд ли у нас будет драка за первое место, - заметил Мориц. - Я уж думал предложить тянуть жребий.
        - А смысл? - Змей пожал плечами. - Все равно мы не узнаем, что случилось с первым - пока сами туда не попадаем.
        - Ладно, - сказал Игнат. - Если смогу - подам какой-нибудь знак оттуда. Хотя…
        Договорить он не успел: раздался всплеск - и их стало на одного меньше.
        - Тана! - заорал Змей.
        И бросился следом.
        Наверное, девушке снова надоело ждать и слушать бессмысленные рассуждения. Это было в ее характере. И это заводило Змея даже больше, чем ее шикарная внешность, которую лишь оттеняли здешние мрачные виды.
        - Отдай фонарь! - гаркнул Игнат, вырывая устройство из рук оторопевшего Пшика. - Дуй следом!
        Он прыгнул в воду. За ним - Мориц. Бывший советник отчаянно заскулил, глядя, как исчезает в глубине слабое световое пятно.
        И, завыв от бессилия, плюхнулся в воду.
        Брезгливо отряхиваясь, Змей прислушивался к звукам, доносившимся из грязной трубы полутора метров в диаметре, под наклоном уходившей во мрак. Из трубы сочилась тонкая струйка воды, под которой неприятной бахромой свисала мокрая борода то ли водорослей, то ли лишайника. Посредник сидел на широком плоском камне, переводя дух после спуска в аттракционе этого вонючего «аквапарка». Приземлился он не очень удачно, здорово приложившись плечом. Хорошо, не сломал ничего. Вроде.
        - Чего-то Пшик не торопится, - заметила Тана. - Я уже беспокоиться начинаю.
        Змей с улыбкой смотрел на силуэт девушки, подсвеченный со спины скупым светом фонаря, переведенным в экономичный режим. Даже сейчас Тана умудрялась выглядеть привлекательно. Каким-то образом она меньше остальных измазалась в вонючей слизи, покрывавшей дно трубы. Слизь, как ни странно, оказалась кстати: благодаря ей удалось обойтись без ушибов и ссадин. К тому же они успели смыть грязь в неглубоком ручье, который почему-то Пшик прозвал речкой. Возможно, река просто высохла. Или ее полнота зависела от таяния ледников - там, на поверхности.
        - Может, он так и не решился нырнуть? - предположил Игнат.
        - Или потонул к чертовой бабушке, - флегматично заметил Мориц. - Этот слизняк по-любому плохо кончит.
        - Но только не в этот раз, - кивнув в сторону трубы, возразила Тана.
        Из затхлой глубины доносился нарастающий звук, напоминавший крысиный писк. Быстро усилившись, он перерос в надсадный визг. На всякий случай Змей отошел в сторону. И не зря.
        Из трубы пулей вылетело голосящее тело. Кувыркнулось в воздухе и плюхнулось прямиком в ручей, подняв плотную тучу брызг. Пшик, видимо, не сразу сообразил, что испытание закончилось, и продолжал вопить и биться теперь уже в мелкой грязной луже.
        - Мой рекорд побил, - без особой зависти сказал Мориц. - Еще немного - и в булыжник на той стороне влетел бы.
        - Тогда бы вони стало поменьше, - проворчал Игнат. Огляделся. - Раз все в сборе, давайте решим, куда дальше пойдем.
        - А что тут решать? - Змей с прищуром огляделся, подсвечивая себе фонариком Пшика. - Эту пещеру река промыла, так что по ней и пойдем. Вверх по течению, похоже, не выйдет - вот, там потолок почти до воды снижается. Остается только вниз. Авось к обитаемым уровням выведет. Хотя бы к помойке - там как раз речка имеется. Может, эта в нее и впадает.
        - А мне - куда угодно, лишь бы на месте не сидеть, - флегматично заметил Мориц. - Выжили - уже здорово. Жаль, отметить нечем.
        - Ничего, отметим, - бодро сказал Змей, поднимаясь с камня. - Ладно, двинули! Только убедительно прошу: берегите ноги. Тащить будет некому.
        - И что сделаем с таким травмированным? - слабо улыбнувшись, спросила Тана.
        - Сожрем, - без тени улыбки сказал Змей.
        В этот момент он почти не шутил.
        Надежда оказалась напрасной. Русло подземной реки не вывело их к знакомым уровням Карфагена. Возможно, они ошиблись - и надо было пробиваться вверх - пусть даже пришлось бы ползти на четвереньках под нависающим сводом.
        Через сутки пути они настолько обессилели от усталости и голода, что вопрос о возвращении уже не стоял. Идти вниз все же было легче, чем карабкаться вверх. К тому же оставался довольно весомый аргумент, который время от времени повторял Змей:
        - Проклятая речка куда-то же течет. Она не может все время оставаться под землей - здесь бы давно скопилась вода. Значит, где-то она вытекает наружу.
        Если он был прав - выход воды на поверхность должен был быть ниже уровня Карфагена. Здесь, в горах, это было вполне возможно. Но даже думать не хотелось, что будет, когда этот самый выход откроется.
        Что они знали о поверхности?
        Что это лютый холод, мутанты-убийцы, радиация, смерть. Да, троим из них уже доводилось бывать там, под ледяным куполом, накрывавшим Баксанское ущелье. Но они тогда были тепло одеты, сыты и вооружены. Сейчас же их шансы на выживание таяли, словно ледышка в горячих ладонях.
        Кстати, о горячих ладонях. Что-что, а от холода им вряд ли суждено было умереть. Температура в пещере и не думала падать. Напротив - она заметно повысилась. Змей даже стянул с себя верх комбинезона, затянув на поясе рукава, и теперь вовсю истекал потом.
        - Похоже, ад уже где-то рядом, - отплевываясь, с одышкой сказал Мориц. - Еще немного вниз - и запахнет серой.
        - Да от меня уже давно воняет, - скривившись, сказала Тана. - Все, о чем мечтаю, - обыкновенный душ, как у меня в боксе.
        - Хорошо живут красотки, - усмехнулся Игнат. - Персональный душ - не то что у нас в казармах.
        - Сказал бы я, как живут красотки и что у них есть, кроме душа, - пробормотал Змей. Но тут же смутился, встретив удивленный взгляд подруги. - Да боюсь, Тана меня неправильно поймет.
        - Ты же знаешь, я не ревнивая, - с угрозой произнесла девушка.
        Змей усмехнулся, подумал, что встал на скользкую дорожку. Тему лучше было не продолжать. А то можно было по инерции ляпнуть и про случайный секс в бассейне.
        Чтобы отвлечься, Змей огляделся. Они вышли в довольно обширную пещеру, видимо, когда-то промытую водой, а теперь сплошь заросшую сталактитами и торчавшими со дна сталагмитами. Свет слабого фонаря едва достигал краев этого воздушного пузыря в горной породе. Похоже, батарейка начинала садиться. У Пшика была запасная - разумеется, полукустарного производства, сделанная руками умельцев Карфагена. Но перспектива остаться в полной темноте не могла не тревожить.
        - Давайте здесь привал устроим, - предложил Змей. - И отдохнем немного, и батарею на фонаре побережем.
        - А может, не стоит? - насупился Игнат. - Стоит только остановиться, расслабиться - и мы потеряем оставшиеся силы.
        - А куда торопиться? - философски заметил Мориц. - Чего-чего, а свободного времени у нас куча. В спокойной обстановке и думается легче. Может, и придумаем какой выход из нашего положения.
        - Вот больше всего я боюсь, что думать начну, - усмехнулась Тана. - Можно себе такого в голове навертеть - что с катушек съедешь. Особенно, если в темноте останемся.
        - К тому же в темноте могут подкрасться какие-нибудь твари, - задумчиво продолжил детектив. - Эй, Пшик! Здесь же водятся какие-то подземные твари?
        Тихо стоявший в сторонке Пшик вдруг побледнел, выпучил глаза - и бросился в сторону, за торчавший колонной громадный сталагмит. Оттуда донеслись характерные звуки: проводника выворачивало наизнанку.
        - Хорошо ему, - мрачно заметил Игнат. - Есть чем блевать. А я два дня ничего не ел.
        - Здесь все давненько ничего не ели, - кивнул Змей. - Хорошо бы крысу поймать. Или летучую мышь. Да любого мутанта. Голод не тетка.
        - И как ловить собираешься? - поинтересовалась Тана.
        - На живца. - Посредник указал себе в грудь большим пальцем. - На запах крови обязательно кто-то подтянется…
        Его прервал приглушенный вскрик Пшика.
        - Что там с ним? - лениво поинтересовался Игнат. - В штаны по ошибке наделал?
        - Сюда! - позвал несостоявшийся проводник. - Скорее!
        Голос его был взволнованным, и Змей напрягся, приготовившись к драке. Мало ли кого там встретил их странный спутник? Посредник даже достал из глубокого кармана пистолет с давно опустевшим магазином. Странно, что он до сих пор не избавился от этого бесполезного груза. Но, в конце концов, такой увесистый кусок металла мог пригодиться в схватке.
        Обойдя сталагмит по широкому полукругу, Змей первым увидел Пшика. Тот стоял, склонившись, и что-то разглядывал. Наверное, собственную блевотину. Не было похоже, что ему что-то угрожало. Спрятав пистолет, посредник подошел ближе, устало спросил:
        - Ну, чего было орать? И без того нервов не осталось. А могли впопыхах и ноги переломать на этих камнях…
        Он осекся. Пшик таращился не на пустое место. В свете приближающегося фонаря в руках Морица посредник наконец увидел то, что напугало бывшего советника.
        На камнях, лицом вниз, лежало человеческое тело. Точнее - мумия в полуистлевшей армейской форме. Такой формы Змей никогда не видел - это было что-то очень старое, возможно, еще мифических времен до Катастрофы. Чуть в стороне застыло еще одно тело: на спине, раскинув руки, от которых остались лишь обглоданные кости. Лицо, похоже, тоже было кем-то обглодано - так, что пострадали даже кости черепа.
        - Их здесь целый отряд, - спокойно произнес за спиной посредника Игнат. - Человек восемь. Похоже, мотострелковое отделение. Вон, и оружие при них, и амуниция. Все целехонькое.
        - Откуда они здесь? - тихо спросила Тана.
        - Заблудились, наверное, - предположил Мориц.
        Присев на корточки, Игнат осмотрел ближайший к нему труп.
        - Судя по форме, обычные бойцы. Возможно, из охраны внешних створов времен эвакуации. Когда началось… - Игнат на секунду замолчал, задумавшись. - Да, могли попытаться уйти поглубже, чтобы не зацепило. Никто ведь не знал, какова будет сила ядерного удара.
        - А может, их в разведку отправили, - предположил Змей.
        - Или дезертиры, - цинично добавил Мориц. Поймал на себе взгляды, в которых прочел упрек. - А чего вы на меня смотрите? Тогда всякое случалось. Времена были темные.
        - Это точно, - кивнул Змей. - Сам стараюсь не вспоминать.
        - Но, если они здесь умерли… - начала Тана и замолкла, не в силах продолжить.
        - Это ничего не значит, - обняв девушку за плечи, сказал Змей. - Видишь - это давно было. Очень давно.
        - Но они тоже не смогли выбраться… - пробормотала Тана.
        - А мы сможем! - твердо заявил посредник. - Эти ребята никогда не жили под землей. Они не знали того, что знаем мы…
        Встав на одно колено, детектив внимательно изучал тела, переходя от одного к другому. Приглядывался, прикидывал какие-то направления. Наконец, сообщил:
        - Не знаю, заблудились они или нет, но причина их гибели мне понятна.
        - Да? - Змей с сомнением поглядел на останки. - Ну, и что здесь, по-твоему, стряслось?
        - Они перестреляли друг друга.
        - Что? - вздрогнула Тана. - Зачем?
        - Трудно сказать. Хотя… - Наемник пнул ногой какой-то предмет, легко отлетевший от его ботинка.
        Приглядевшись, Змей узнал одноразовый пластиковый шприц. Использованный. Но без иглы: видать, та давно сгнила от времени. Мориц кивнул на мумию, застывшую в полусидячем положении. Почему-то с отсутствовавшей верхней частью черепа.
        - Похоже, вот этот чем-то обдолбился, - предположил Мориц. - То ли от отчаяния, то ли от страха. В любом случае это он перестрелял товарищей. Видите гильзы? Они только вокруг него. Следы от пуль заметить трудно - одежда истлела, да и погрызена какими-то тварями. Думаю, крысами. Лица и руки тоже они обглодали. Следы крови искать бесполезно - лет двадцать прошло… Смотрите: вот эти двое пытались до него дотянуться - он их положил последними. А пятеро даже понять ничего не успели. Возможно, вообще спали. Оружие так и осталось в сторонке.
        - А что с ним случилось? - срывающимся голосом спросил Пшик.
        - Ствол в подбородок - и гуд бай! - сообщил Змей.
        - Чего? - непонимающе пробормотал тот.
        - Застрелился, - пояснил Игнат. - Видишь - череп изнутри разнесло?
        Пшика качнуло в сторону и вывернуло повторно.
        - Какой ужас… - тихо произнесла Тана. Впрочем, уже довольно обыденно. - Не понимаю… Почему он это сделал?
        - Как тебе сказать? - Мориц отвлекся от изучения места преступления, с прищуром поглядел на девушку. - Когда в одну секунду рушится целый мир, в котором ты вырос, когда все близкие сгорели в атомном огне и впереди ничего не осталось - тут у кого угодно планку сорвет. Что мы знаем про этого солдатика?
        - То, что он был наркот, - холодно заметил Игнат. - Не обкололся бы - не было бы таких последствий.
        - Может, и не был он наркоманом, - возразил Мориц, поднимая с каменной поверхности пластиковую коробочку бледно-оранжевого цвета. - Кто знает, что им там в аптечках раздали? Обкололся просроченного обезболивающего - и привет.
        Вид этой коробочки разбудил вдруг в Змее рефлексы бывшего неприкасаемого. Армейские запасы - важная статья доходов теневого бизнеса Карфагена. В свое время посреднику приходилось пересекаться и с этими делами тоже. А потому он не удержался и поинтересовался:
        - Ну-ка, ну-ка… А что там еще осталось, кроме аптечек?
        Оказалось, кое-что осталось. Цинично веселиться над останками трагически погибших бойцов никто не собирался, но все же трудно было сдержать радость от неожиданных находок.
        Во-первых, почти полностью сохранилось оружие и боекомплект. По словам Игната, все это добро действительно соответствовало вооружению отделения мотострелков на БТР. А потому в руках беглецов оказалось четыре АК-74, два укороченных АКСУ, РПГ-7, пулемет ПКМ, один пистолет Макарова и старая знакомая - СВД. Боекомплект тоже был почти не тронутый, за исключением полностью расстрелянного свихнувшимся стрелком магазина. Была еще пара гранат, ракетница и несколько фонарей, из которых, впрочем, работал только один - когда установили запасной комплект батареек. Нашлись также бесполезные уже карты поверхности - той, что изменилась почти до неузнаваемости. Еще были сигареты - драгоценность для тех, кто понимает в них толк, не чета гидропонным подделкам из аграрных секторов.
        Среди личных вещей, которые беглецы перетряхнули без ложной брезгливости, Змея поразила найденная головоломка, какую он видел в далеком детстве.
        Кубик Рубика. Эта штуковина была в вещмешке пулеметчика. Змей решил оставить кубик себе. Как талисман.
        Но еще более ценной находкой стала еда. Вот уж действительно печальный парадокс: забытое кладбище подарило живым шанс на дальнейшее выживание. В задубевших от времени вещмешках нашлось три нетронутых армейских сухпайка в картонных упаковках. Остальные были то ли употреблены самими бойцами, то ли разграблены крысами. Но и уцелевшие раритетные коробки для голодных людей были равносильны манне небесной.
        Удалось даже разжечь спиртовки для разогрева пищи. В вещмешках обнаружились железные кружки, в которых вскипятили воду из речки. Нашлись и таблетки для обеззараживания воды - их решили сохранить для воды похуже. Никогда еще они не пили такого вкусного чая. А аромат растворимого кофе отбил все тяжкие мысли, придавая сил и надежды на лучшее.
        Консервы, правда, вызывали сомнения. Мориц с сомнением вертел в руках плоскую банку из мягкой жести с консервированным мясом, пока не отставил в сторону, сказав решительно:
        - Лучше не рисковать. Мясом можно травануться насмерть. Оставим на самый крайний случай.
        А вот галеты, повидло и сахар пошли на «ура».
        - Живем! - посасывая крупинки сахарного песка из пакетика, протянул Змей. Даже зажмурился от удовольствия. - Главное, не сожрать сейчас все, без остатка.
        - Один комплект пока оставим, - кивнул Игнат. - Консервы тоже. Хотя Мориц прав: лучше уж крысу подстрелить и поджарить - безопаснее будет.
        Теперь уже точно торопиться не имело смысла. Импровизированный лагерь разбили подальше от найденной братской могилы. Правильнее было бы придать останки земле - но никто не хотел долбить твердый камень. Если взглянуть на вещи философски, то здесь, в глубине горы были одинаково похоронены и мертвые, и живые.
        В свете крохотного костерка из собранного здесь мусора Змей задумчиво вертел «трофейный» кубик Рубика, тщетно пытаясь собрать по цвету хотя бы одну сторону. Подумалось: их спасение - задачка не менее сложная, чем эта головоломка.
        Куда идти? Где искать выход? Ответов не было. Но их шансы теперь заметно повысились.
        Костер быстро погас. И даже если бы оставалось, что подкинуть в огонь, сделать это было бы некому - все уснули. Закурив, Змей какое-то время лежал неподвижно, ощущая боком тепло Таны. Рядом с собой, под руку он положил пистолет - не найденный ПМ, а тот самый пистолет палача, для которого пригодились патроны от «макарова».
        Посредник не заметил, как тлеющая сигарета выпала из пальцев, а сам он незаметно отъехал в мир снов.
        Снилась ему всякая чушь. Бесконечное число раз он нырял в колодец, выбирался обратно и снова нырял. Он будто пробовал варианты в поисках единственно верного. Пока не осознал: это не один колодец - это множество квадратных колодцев на гранях огромного кубика. И его задача - подобрать правильную комбинацию, которая позволит ему выжить. Когда казалось, что он нашел способ, из воды его выдернули чьи-то ледяные руки. В приступе неконтролируемого страха он осознал: это мертвые бойцы! Они вытащили его из воды и теперь таращились на него мертвыми глазницами. Змей что-то кричал им, умолял не делать необратимого - но мертвецы не слушали его. Один за другим они приставляли к подбородкам стволы автоматов - и в клочья разносили свои и без того мертвые головы.
        Потом пришли крысы. Они растаскивали ошметки мертвой плоти, медленно подбираясь к живым. Змей пытался отогнать их от Таны, кричал: «Она живая! Она просто спит!» Крысы не слушали. В какой-то момент они потеряли интерес к мертвечине - и всем скопом бросились на спящую девушку. Не выдержав, Змей схватился за оружие. И принялся бить по хвостатым силуэтам, которых не становилось от этого меньше. Напротив - чем больше он стрелял, тем яростнее атаковали крысы, заполонив собой все пространство. Наконец, самые злобные из них пробились сквозь град пуль - и бросились прямо ему в лицо.
        Проснулся он от собственного вопля, со странным звоном в ушах. И тут же встретился взглядом с бледным как смерть Игнатом. Тот светил ему в лицо фонариком и орал:
        - Прекрати! Слышишь меня?! Успокойся!
        - А? - сипло выдохнул Змей. - Я что, храпел?..
        Когда он осознал, что на него так же настороженно смотрит Тана, то понял: что-то с ним не так. И лишь после этого поднял потяжелевшую левую руку. С удивлением увидел зажатый в ней пистолет. Из ствола все еще струился дымок.
        - … или стрелял?
        - Ты нас чуть всех не укокошил, - отрывисто сообщил Игнат. - Как тот солдатик - своих приятелей!
        - Я… Не хотел… - посредник сглотнул. - Снилась всякая чушь…
        Неуверенно поднялся, пошевелил ногой стреляные гильзы вокруг. Полмагазина он таки высадил. «Черт… Хорошо, что все целы», - приходя в себя, подумал Змей.
        - Знаешь что, Игнат, - хрипло сказал он. - В следующий раз, если я так дурить начну - можешь прихлопнуть меня сразу. Чтобы не натворил дел.
        - Не говори ерунды. - Тот осторожно вынул оружие из рук друга, поставил на предохранитель. После чего так же спокойно вернул обратно. - Давай в путь собираться. Все равно теперь никто не уснет.
        У погибших бойцов взяли все, что могло еще пригодиться. Несколько вещмешков еще сохраняли некоторую прочность - туда сложили остатки припасов, кружки, штык-ножи, моток все еще прочной альпинистской веревки и прочую мелочовку. Взяли также армейские фляги - из тех, что не были прострелены при давнишней бойне. Фляги помыли и наполнили водой из речки. Вода пока сопровождала весь их путь, но, как говорится, на всякий случай.
        И конечно - оружие. Тане достался укороченный АКСУ, такой же взял Змей - помимо остававшегося у него пижонского пистолета, наследства мертвого палача. Девушка с удовольствием осматривала оружие - ей уже доводилось иметь с таким дело.
        - Такой маленький! - с нежностью произнесла она, поглаживая и покачивая автомат.
        - Ребенка бы тебе завести, - заметил Мориц.
        Тана сверкнула в ответ взглядом, оружие в ее руках мгновенно перестало казаться таким уж безобидным. Змей тоже на всякий случай сделал вид, что ничего не услышал. Это бла-бла про ребенка Тана могла принять и на его счет. И было бы хреново, если не так. Впрочем, все эти житейские темы приходилось оставлять до лучших времен.
        Если таковым вообще суждено было наступить.
        Тем временем Мориц взял привычную ему СВД, Игнат же зачем-то вооружился пулеметом.
        - Зачем тебе тащить лишнее железо? - усмехнулся детектив. - Какая разница - автомат, пулемет? Все равно - ограниченное пространство. Здесь и пистолета хватило бы.
        - Это ты меня спроси, когда дело дойдет до огневого контакта, - отозвался Игнат, ловко щелкая железными деталями, проверяя сошки, затвор, крепление коробки с лентой. - Поверь, эта штука - дирижер на поле боя.
        Пшик же категорически отказался от какого бы ни было оружия:
        - Я не буду стрелять в людей! Пусть лучше меня самого прикончат!
        - Даже не сомневайся. Прикончат! - хмуро сказал Игнат. - Ну, раз личного оружия не желаешь - понесешь коллективное.
        И нахлобучил на него трубу РПГ с чехлом, из которого торчала пара дополнительных гранатометных выстрелов.
        - Это еще зачем? - поинтересовался Мориц. - Хочешь, чтобы гора на нас рухнула?
        - Хочу знать, что будет чем пробить себе дорогу, если понадобится, - холодно отозвался Игнат. - Не помешает - не налегке же нашему Пшику идти!
        Из оставшегося взяли гранаты и ракетницу - не пропадать же добру.
        Двинулись дальше. Несмотря на увесистый груз идти стало легче. И на душе как-то посветлело - словно давно погибшие солдаты благословили их жить дальше. С одной стороны, оружие в безлюдном подземелье казалось лишним. С другой - появилось то, с чем можно было охотиться на крыс. Несколько особей уже перебегали дорогу, поглядывали на людей с наглым видом. Словно знали: рано или поздно люди сдадутся. И тогда все их мясо достанется им.
        Кроме того, любой вариант спасения означал встречу с людьми. А люди в Карфагене, как известно, были разные. Особенно те, у кого, как и у них, имелось оружие. Беглецам из Накопителя стоило иметь собственные зубы - хотя бы для того, чтобы никогда не пускать их в ход.
        А еще оружие можно было продать. Это всегда был особый, суперликвидный товар. Теперь же оружие резко подскочило в цене - пропорционально удорожанию продовольствия и обратно пропорционально падению курса вольфрама.
        - Старому Карфагену конец, - тихо говорил Игнат, двигавшийся вслед за Змеем. - Директория ослабила хватку и самоустранилась на своих уровнях. Когда все поймут это - начнется кровавая баня.
        - Оно и понятно, - отозвался Мориц. - Свято место пусто не бывает. Найдется кто-то и на место Директории. Тот, кто возьмет все в железные руки и прижмет самых буйных.
        - Я таких знаю, - сказал Змей. - Слышали про Организацию?
        - Слышали, - мрачно сказал Игнат. - До командования доводили: эти - самые идейные и неудержимые отморозки. Хуже всего, что они прекрасно организованы и их невозможно вычислить. Организация - она вроде вируса. Пронизывает все шахты, штольни, все предприятия, где есть рабочий и инженерный состав. Нас хотели послать на зачистку какой-то шахты - так все отказались. Лезть в шахты даже с оружием - самоубийство. Проходчики чувствуют себя там как рыбы в воде, против них у блюстителей просто не было шансов.
        - А газ пустить? - неожиданно вставил Пшик.
        Игнат странно поглядел на него, но ответил спокойно:
        - Это же проходчики. У них у всех противогазы - на случай выхода метана или что там у них. Да и не хотел никто стрелять в людей - только потому, что Директория хочет заткнуть глотки всем несогласным.
        - Я вообще не понимаю, на что рассчитывает Директория, - задумчиво сказал Мориц. - Если они ослабят контроль и все взорвется - их же все равно достанут. Выковыряют из их каменного панциря. Это же очевидно: голодная толпа будет искать сытых, чтобы разорвать их на куски. И их ничто не остановит.
        - Учитывая, что у бунтарей отличный опыт бурения любых стен и самых твердых пород, - усмехнулся Змей. - Такое ощущение, что власти просто сошли с ума. Бывал я там, видел…
        Он замолчал, чтобы не сболтнуть лишнего.
        - Они не сошли с ума, - сухо сказал Игнат. - У них есть план на случай крайней необходимости. Когда назад отступать станет уже некуда.
        - Любопытно, - проговорил Мориц. - И что за план?
        - В чем именно он заключается, не знаю. Услышал случайно, во время учений на предмет масштабных беспорядков. Они называют его «вариантом Судного дня»…
        Игнат едва не налетел на шедшего впереди Змея. Тот остановился как вкопанный и вытаращился на товарища. Словно решил, что ослышался.
        - Как ты сказал? «Вариант последнего дня»?
        - «Судного дня». По крайней мере, я так услышал. Командир с интендантом шушукался. У нас все подозревали, что интендант - стукач руководства. А тут вроде насел на командира конкретно, чего-то требовал от него, угрожал даже. Оба чего-то суетились, нервничали. В общем, ослабили бдительность. Не знали, что в помещении еще и я нахожусь - случайно зашел в «оружейку». И раз стали вслух говорить об этом, значит, вариант Судного дня действительно готовы применить - что бы это ни значило.
        - Не нравятся мне эти разговоры - о Судном дне, о том, как все готовятся к чему-то, о чем боятся даже говорить вслух, - сказала Тана, до этого слушавшая настороженно и молча. - Звучит… Как приговор.
        - Приговор… - проговорил Змей. - Не могут же вынести приговор целому городу!
        - Еще как могут, - заметил Игнат. - Они же живут в своем замкнутом мирке, считают себя небожителями. На основную массу им просто плевать.
        - Что скажешь, Пшик? - позвал Змей. - Ты же один из них.
        - Я уже не один из них, - бледно отозвался бывший советник. - Потому что я не хочу быть одним из них…
        - Так что ты знаешь о плане Судного дня?
        - Я не знаю… - вжав голову в плечи, забормотал тот. - Я ничего не знаю. Я просто маленький человек, я никто, я ноль без палочки. Я пшик…
        Змей молча переглянулся с Таной. Определенно, их странный проводник что-то знал. Но добиться от него больше ничего не удалось. Пытать его тоже не имело смысла - это могло кончиться очередной бесполезной истерикой. Или, чего доброго, у этого чудака окончательно поехала бы крыша. А что бывает, когда безумие соседствует с оружием, они видели на примере погибших бойцов.
        Спросить можно было и позже. Для того, чтобы бояться за Карфаген, туда надо было хотя бы вернуться.
        - Может, это они и имеют в виду? - задумчиво протянул Мориц. - Когда говорят про апокалипсис, про то, что Карфагену скоро крышка? Каждый о чем-то слышал, что-то подозревает, но ни у кого нет всей полноты картины.
        - Если это так, то я понимаю людей, готовых растерзать руководство, - мрачно сказала Тана. - Если надо, я сама буду вышибать из-под них табуретки, когда их начнут вешать.
        - Я не верю, что ты настолько кровожадна, - сказал Змей.
        - Просто ты не вырос на грязных уровнях и не знаешь, чего мне стоило оттуда вырваться, - со злостью сказала девушка. - Жалеть всяких уродов, сосущих людскую кровь, я просто не в состоянии. Если они и дальше будут людей мучить - пусть лучше сдохнут!
        - А Пшик-то у нас не дурак, - заметил Змей. - Вовремя из Директории свинтил.
        Тот не ответил на эту колкость. Лишь сильнее втянул голову в плечи. Змей усмехнулся, присел у журчащего потока, зачерпнул воды, поднес к пересохшим губам.
        - И все-таки я не понимаю, что может Директория сделать с целым городом? Не реактор же взорвет, ей-богу. Самим-то тоже, поди, жить охота… А, черт!
        Коснувшись губами воды, он мгновенно сплюнул, инстинктивно разжал ладонь. Меж пальцев побежала неприятно знакомая черная жидкость.
        - Черная вода… - пробормотал Змей. Повысил голос: - Не пейте из речки! Слышите?!
        - Откуда здесь черная вода? - склонившись над безобидно журчащим потоком, проговорила Тана. - Полчаса назад набирали фляги, я пила. И живая, как видишь.
        - Наверное, какой-то приток, - предположил Мориц. - В любом случае, если мы продолжим спуск, воды уже будет негде набрать.
        Черная вода - страшный бич Карфагена. Отравленная неизвестными подземными минералами, она постепенно вытесняла обычную питьевую воду, грозя городу гибелью. Первыми страдали аграрные секторы и глубинные штольни. Именно из-за этой убийственной жидкости и начались беды подземного города. Сначала появились беженцы из отдаленных секторов, где из-за отсутствия нормальной воды стало невозможно жить. Это породило дефицит продовольствия, безработицу и, как следствие, всплеск преступности. Проблемы порождали одна другую, обрушиваясь, как костяшки домино.
        Черная вода очень трудно поддавалась очистке. Во всяком случае, очистить ее в достаточных масштабах не успевали. И уж тем более ее невозможно было очистить в полевых условиях.
        - Что будем делать? - спросил Змей, оглянувшись на спутников.
        Он машинально черпал и выливал воду обратно в ручей, ощущая кожей характерное покалывание. Ему довелось как-то искупаться в такой водице. Неприятно было, но не смертельно. Он знал, что главное - сдуру не наглотаться этой дряни: в лучшем случае это грозило проблемами с кишечником - от небольшого количества, от глотка побольше можно было и ослепнуть; ну а стакан - это, считай, приговор. Как чаша с ядовитой цикутой, приготовленной для казни Сократа.
        Тана осторожно коснулась воды длинным пальцем. Посмотрела на кончик: на нем остался характерный темный след. Оглянулась. Мориц, Игнат и Пшик стояли вооруженные до зубов и при этом мрачные и растерянные.
        - Воды во флягах осталось на сутки, - сказал Игнат. - Если продолжить путь вниз, назад можем уже не вернуться.
        - Согласен, - отозвался Мориц. - Сутки вниз - это еще плюс двое суток на возвращение - вверх-то идти потруднее будет, тем более с оружием.
        - Выходит, надо возвращаться? - произнес Змей. - Даже не знаю, хватит ли батарей в фонарях. В Накопитель нам по-любому не подняться через все эти трубы. На карачках вверх по речке? Это реально, только если там есть воздух под сводом, чего мы не знаем.
        - С тем же успехом можно продолжать путь вниз, - решительно сказала Тана. - Про него мы тоже ничего не знаем.
        - Предлагаю компромиссное решение, - тихо сказал Пшик.
        Воцарилась тишина. Все ждали продолжения, с которым проводник не особо торопился.
        - Любопытно послушать того, кто завел нас в эту дыру, - сказал Игнат, устало опускаясь на корточки. Он упер пулемет прикладом во влажное дно пещеры, обнял ствол, скептически посмотрел на Пшика. - Ну давай, удиви нас, Сусанин.
        - Ничего такого. - Тот нервно пожал плечами. - Просто продолжим путь вниз по течению. Где-то на сутки или даже меньше - по ощущениям. Если за это время не найдем выхода или еще каких вариантов - вернемся к воде. Можно даже разделиться - самые сильные пойдут вперед, кто устал - останется здесь, как в базовом лагере.
        - Я так понимаю, это ты у нас самый уставший? - усмехнулся Игнат.
        - Я думал про девушку, - смутился Пшик. - И Мориц, вон, какой изможденный.
        - Благодарю за заботу, - невозмутимо сказал детектив. - Это у тебя обман зрения. Я только выгляжу дерьмово - чтобы вводить в заблуждение недоброжелателей. А по выносливости я тут всем фору дам. Но речь не обо мне. Предложение Пшика дельное. Если хотите, я один могу на разведку сходить. Так даже лучше: возьму не одну, а две фляги. Я вообще могу пару дней без воды обойтись без проблем. Так что пройду вперед не на сутки, а на двое или трое, к примеру. Могу и оружие оставить, чтобы налегке. Или пистолет, вон, у Змея возьму. В любом случае в одиночку я прошвырнусь быстрее. И если найдется какой-то вариант - так же быстро вернусь.
        - Это надо обдумать, - сказал посредник. - Давайте вот как поступим…
        Он не договорил. Его заглушил грохот очередей.
        Стреляла Тана. Била, не целясь, в темноту по другую сторону ручья. Глаза девушки были полны ужаса. Она так и не убрала пальца со спускового крючка, пока не высадила весь магазин. Большая часть пуль ушла в потолок пещеры - с непривычки Тана не удержала оружие, норовившее задрать при выстрелах ствол.
        Инстинктивно схватившись за автомат, Змей упал за камень, припал к прикладу, принялся выискивать цель. Рядом занял оборону Игнат. С некоторым запозданием и даже с некоторым удивлением привстал на одно колено и поднял СВД Мориц. Один только Пшик продолжал стоять столбом, растерянно вертя головой и не понимая, что происходит.
        - Что там, Тана?! - крикнул Змей. - В кого стреляла?!
        - Я… Я не знаю… - проговорила девушка. Вроде бы даже удивленно, хотя ее руки, сжимавшие оружие, продолжали дрожать. - Я испугалась. Там… Там…
        Она указала в темноту, но так и не смогла закончить фразы.
        - Кого ты там увидела? - насмешливо поинтересовался Игнат, усаживаясь на камень рядом с пулеметом. - Крысу, что ли?
        - Это была не крыса, - пробормотала девушка. - Оно было похоже… На человека.
        - Так, может, это и был человек? - предположил Мориц.
        - Не знаю…
        - Это я так, на всякий случай интересуюсь: ты всегда палишь в незнакомца, прежде чем разобраться, кто он такой? - продолжил детектив, закуривая древнюю мятую сигарету из найденной в вещмешке пачки. Задубевший фильтр он отломил и выбросил, огонь извлек спичкой из комплекта сухого пайка. - Мне, как-никак, в разведку идти. Представь, я такой возвращаюсь, несу хорошие новости, машу вам, как дурак, ручкой. И тут мне прилетает пуля в лоб - потому что одной девочке что-то там почудилось.
        - Оно было только похоже на человека, - Тана упрямо покачала головой. - Но это был не человек. Потому я испугалась. Это еще страшнее - когда просто похож…
        - Может, это тени были? - предположил Змей, поднимаясь на ноги. - Пойду посмотрю.
        - Стой! - Тана вцепилась в его руку, не отпуская. - Не ходи… Мне страшно…
        - Да что с тобой? - удивленно сказал посредник. - Пусти, а то мне самому уже не по себе!
        Он взял фонарик из руки Морица. Глянул в сторону Игната:
        - Прикрой меня, дружище! Чтобы Тана не нервничала. И, если что, не жалей патронов.
        - Это уж - дулю! - проворчал тот, вновь припадая к прицелу пулемета. Привычно поправил прицельную планку. - Буду я еще патроны переводить показухи ради. Девчонке что-то померещилось - и вот, минус магазин. Надо бы у нее оставшиеся отнять, чтобы не переводила почем зря.
        Под ворчание товарища Змей прыжками, по камням, пересек ручей. Медленно двинулся вперед, подсвечивая путь слабым светом фонаря.
        Медленно прошел взад-вперед по кромке водоема, в том месте, куда, по его расчетам, стреляла Тана. Взгляд выхватил свежие выбоины в камне - следы от пуль. Но ни крови, ни следов, ни других намеков на чье-либо присутствие. «Наверное, ей просто показалось, - подумал он. - В этом подземном мраке скоро у всех начнутся галлюцинации». Для очистки совести прошел чуть дальше.
        Перед ним была глубокая ниша, которую невозможно было разглядеть с той стороны речки. Да и теперь ее дальнего края не было видно. Даже возникло сомнение: есть ли он в принципе, этот дальний край? Пнул ногой обломок камня. Камень плюхнулся в воду. Посветив вверх, Змей хмыкнул.
        Со свода обильно стекала черная вода. Впереди горой возвышалась груда трухлявого камня. Похоже, обрушился свод, размытый и разъеденный этой самой черной водой. Эта жидкость была довольно агрессивна, из-за нее уже случались обвалы в рабочих шахтах. Вот и здесь, судя по всему, произошла та же история.
        - Вот, значит, откуда эта дрянь течет, - прошептал он.
        Облизнул указательный палец, поднял. Кожа ощутила поток воздуха, уходивший в глубину ниши. Прислушался. Где-то во мраке так же струилась и капала вода. Змей приподнял бровь. Похоже, это была вовсе не ниша, не углубление, не тупик. Обвалившийся участок стены открыл проход в какую-то новую систему пещер. Новую для путников, конечно, а не для этих древних подземелий в еще более древних горах.
        Что-то вдруг заставило посредника насторожиться. Знакомое ощущение, заставляющее руку самой тянуться к пистолету.
        Чей-то внимательный взгляд.
        Змей резко ушел в сторону и развернулся, выбросив вперед скрещенные руки, в одной из которых был «стечкин», в другой - фонарь. Поводил лучом - никого. Но посредник четко помнил свои ощущения - тихого, но быстрого и ловкого постороннего движения. Вроде бы даже краем глаза заметил какую-то тень. Но не был в этом уверен - это могла быть тень от сталактита, которую заставил двигаться дрогнувший фонарь в его руке.
        «Неужели и правда - крыса? В таком случае - жутко умная и здоровенная крыса. Размером с ребенка, как минимум».
        - Только давай без паники… - прошептал он. Сам себе, чтобы убедиться, что слух его не обманывает. - Ты же не боишься ни крысу, ни человека, ни самого черта. Единственное, чего стоит бояться - это собственный страх…
        Он быстро вернулся к своим спутникам. Встретился взглядом с Игнатом, смотревшим на него вопросительно. Тана протянула ему фляжку с водой. Змей молча взял флягу и сделал несколько жадных глотков. И только после этого произнес с хрипотцой:
        - Не знаю, в кого ты там стреляла, Тана. Думаю, тебе просто почудилось - так же, как и мне там мерещилось всякое. Но дело не в этом. Там сквозняк. Понимаете, о чем я?
        - Что-то не очень, - нахмурился Игнат.
        - Это значит - тяга. Как в печной трубе, - пояснил Мориц. - Змей хочет сказать, что там может быть выход наружу. Я прав?
        - Да, - кивнул посредник. - Кажется, я нашел выход.
        Глава седьмая
        Погребенные заживо
        Змей не ошибся. Обнаруженный им пролом в обрушившейся стене вел в совершенно другую пещеру. Она здорово отличалась от длинной и узкой «кишки», промытой водными потоками, - той, по которой они спускались от самого слива.
        Эта пещера была огромна. Настолько, что через пару десятков шагов луч фонаря перестал достигать ее свода. Пожалуй, по размерам она была сравнима с Накопителем. Только не была столь идеальной формы. Стены ее были изломаны, из них торчали целые каменные пласты, кверху устремлялись какие-то уродливые подобия колонн. Зазевавшись и засмотревшись на все эти чудеса, можно было запросто провалиться в неожиданно возникшую на пути расщелину. В одну из них едва не улетел Пшик - спасибо Тане, вовремя ухватившей его за тощую, скользкую от пота руку.
        - Под ноги свети! - рявкнул Мориц. - Хватит видами любоваться!
        Игнат, то и дело подсвечивавший стены и пытавшийся нащупать лучом свод, направил фонарик детективу в лицо. Поинтересовался:
        - А то что?
        - А ничего, - не отводя взгляда, сказал тот. - Видишь - батарея почти села. Лучше вообще выключи.
        - И как без света пойдем? - спросила Тана.
        - Хорошо бы что-то вроде факелов сделать, - сказал Пшик. - Поискать, может, мусор какой горючий.
        - Чтобы был мусор, нужны те, кто мусорит, - усмехнулся Змей. - А вообще, Мориц прав. Давайте привал устроим, а заодно батарею побережем.
        - Неохота в полной темноте сидеть, - поежилась Тана. - Хоть из чего-то бы костерок развести.
        - Остались таблетки сухого спирта, - сказал Игнат. - Зажжем, если совсем грустно станет.
        - Главное, чтобы в темноте никакие твари не подобрались, - заметил Змей. - А то как бы я опять стрелять не начал.
        - Пшик, тебя это касается в первую очередь, - заметил Мориц.
        - Меня? - слабо отозвался проводник. - Это почему?
        - А ты похож на крысу.
        Сошло за шутку. Пшик даже не обиделся. Посмеялись немного, устраиваясь на привал. Садились спина к спине, чтобы в случае чего обеспечить круговую оборону. Спать договорились по очереди. Первым дежурить вызвался Игнат.
        - Ну что, все устроились? - спросил он. - Тогда вырубаю свет.
        Минуту сидели, погрузившись в полный мрак. Затем Тана неуверенно произнесла:
        - Я одна это вижу?
        - Смотря что, - отозвался Мориц. - Если тьму и круги перед глазами, какие у меня бывают от усталости, то не одна.
        - Мне кажется, или стены слегка…
        - … светятся! - подхватил Змей. - Я думал, мне просто померещилось!
        - Вот сейчас глаза привыкли, и я тоже увидел, - сказал Игнат. - И чем больше глаза привыкают, тем лучше видно!
        - Я как раз тебя вижу, Игнат! - с плохо сдерживаемым восторгом воскликнула Тана. - Вот ты руку поднял… Только рожи не надо корчить! И так страшно.
        - Я просто зевнул, - отозвался тот. - А это еще что за дьявольское отродье на меня таращится?
        - Это я, - ничуть не обидевшись, отозвался Пшик. - Действительно, все видно, только выглядит немного странно…
        - Что же это такое, а? - Змей поднялся, огляделся по сторонам. Подошел к стене, коснулся ее пальцем. Посмотрел на него - его подушечка теперь тоже начала светиться бледным фосфорическим блеском. Змей с трудом удержался от того, чтобы попробовать это светящееся пятно на вкус.
        - Это какой-то налет на стенах, - сказал посредник. - Вроде как фосфор. Где-то я читал, что есть такие вещества, но не верил.
        - Похоже, что-то живое, - разглядывая стену по соседству, сообщил Мориц. - Вроде лишайника какого-то. Или водорослей.
        - Просто не верится, - выдохнул Игнат. - Не знаю, что мы еще здесь найдем, но с освещением вопрос решен!
        Спутники заметно повеселели. Все, кроме Пшика. Он почему-то стал еще более настороженным. И теперь опасливо осматривался - как будто ждал каких-то неприятных неожиданностей.
        - Не нравится мне это, - бормотал он. - Почему именно здесь? Почему сейчас? Для кого этот свет?
        - Странный вопрос, - удивленно произнесла Тана. Она с любопытством разглядывала бледный силуэт проводника, который в этом зеленоватом свечении напоминал призрака. - Что значит - для кого? Разве эти лишайники не могут светиться просто так? Самопроизвольно, из-за каких-нибудь химических процессов?
        - В природе не бывает ничего просто так, - нервно откликнулся Пшик. - До Катастрофы на дне океанов жили такие рыбы - удильщики. А может, и сейчас живут и даже не заметили никакой Катастрофы у себя в пучине. Так вот, у этих удильщиков на голове был длинный такой нарост, вроде удочки со светящимся огоньком на конце. И зубы - такие, что я прямо сейчас чуть не обделался, когда только вспомнил про этих тварей. И вот этот самый огонек болтался у этой рыбины прямо перед пастью.
        - Зачем? - Тана пожала плечами. - Для красоты?
        - Эти существа жили на такой глубине, где никакой красоты никто не смог бы увидеть. Потому что там мрак кромешный - как в здешних пещерах. И только у этого удильщика - маленький сияющий огонек. Конечно же, любопытная рыбка подплывала, чтобы рассмотреть это чудо поближе. И тогда удильщик раскрывал свою огромную зубастую пасть и - раз!
        Тана тихо вскрикнула - настолько убедительно Пшик захлопнул «пасть» из своих скрюченных пальцев на обеих ладонях.
        - И нету рыбки, - подытожил проводник. - Потому что во мраке свет есть только у того, кто хочет тебя сожрать.
        - Так ты хочешь сказать, что мы поблизости от такого вот здоровенного удильщика? - саркастично поинтересовался Змей. - Если ты хотел меня напугать, то могу поздравить: тебе это удалось.
        - Поблизости, говоришь? - Пшик неприятно рассмеялся. - Боюсь, мы уже в его пасти.
        - Перестань! - потребовала Тана. - И без тебя жутко!
        Вяло перешучиваясь, снова расселись. Только теперь Змей не мог оторвать взгляда от россыпи бледных огоньков в вышине. Умом он понимал, что это - всего лишь сгустки того же светящегося лишайника на скалах. Но воображение дорисовывало увиденное совсем в другую картину.
        - Ты тоже видишь звезды? - тихо спросила Тана.
        - Вижу, - так же тихо отозвался Змей. - Как тогда, на Эльбрусе.
        - Как тогда, на Эльбрусе, - эхом отозвалась девушка. - Тогда мне казалось: теперь у нас всегда будет над головой настоящее небо. Что мы поделимся этими звездами с теми, кто остался внизу…
        - Людям не нужны звезды, - сказал Змей. - Им нужно спокойствие. Правда, теперь у них нет ни того, ни другого.
        Он замолчал. Они любовались странным каменным небом, и время для них остановилось. Бледные точки в вышине складывались в незнакомые созвездия, туманности и галактики. Казалось, беглецы находятся сейчас на другой планете, как исследователи, изучающие чужое небо. Это было недалеко от истины. Для них, привыкших к мрачным видам подземного мегаполиса, вновь открытая пещера и была другой планетой. И здесь, под этим каменным небом, они ощущали себя пришельцами с далекой Земли, потерпевшими катастрофу, потерявшими связь с родной планетой и не имевшими ни малейшего шанса на помощь.
        Под эти мысли Змей уже начал дремать, когда заметил кое-что странное.
        Огоньки начали двигаться. По крайней мере, некоторые из них - те, что находились не в самом зените, а ближе к воображаемому горизонту. Поначалу посредник принял их за метеоры или спутники: он видел такие там, на поверхности. Многие спутники продолжали кружить на орбите долгие десятилетия после Катастрофы. «Говорят, некоторые даже работают до сих пор, - вспомнил посредник. - Да и что им сделается там, в ледяном спокойствии космоса? Просто смотрят бездушными электронными глазами на мертвую планету и транслируют бесполезную информацию в вечность. - Понимание вдруг ошпарило, как ледяной душ. - Какие, на хрен, спутники - здесь, под землей?!» Зрение само собой сфокусировалось, сознанию вернулась ясность. Теперь он видел: эти огоньки отличаются от остальных. Они более четкие и, скорее, красноватые, чем бледно-зеленые, как эти лишайники. И они двигались парами.
        Более того - они приближались.
        - Глаза… - цепенея, прошептал Змей. Он с трудом подавил в себе панику, которая грозила перерасти в обезоруживающий приступ ужаса. Повысил голос - так, чтобы не орать, но чтобы всем было отчетливо слышно. - Вы видите?!
        - Где?! - выдохнул Пшик. - Какие глаза?
        Проводник буквально кубарем скатился с плоского камня, на котором до этого лежал, скрючившись в позе эмбриона. Вытаращился в сторону движущихся огоньков.
        Те приближались. Если это и были глаза - то какие-то странные, если не сказать - пугающие. Теперь стало видно: это отраженный свет, непонятным образом искажающий спектр в сторону красного. И главное - они не моргали. Просто приближались попарно, чуть вздрагивая и продолжая таращиться в сторону пришельцев неподвижными мертвыми взглядами.
        Змей тихо установил на АКСУ сложенный до этого приклад: если придется стрелять - то лучше это делать прицельно.
        - Что будем делать? - быстро спросил Игнат. - Я прикинул сектор обстрела - но они могут зайти и со спины. Тут такой рельеф - армию спрятать можно!
        - Главное, не стрелять раньше времени, - отозвался посредник. - Тана, ты меня слышишь?
        - Патроны сначала верните! - нервно отозвалась девушка. - Без команды не буду. Обещаю.
        Змей молча передал ей пару отобранных магазинов. Вытер вспотевшую ладонь о цевье, не сводя взгляда с грозного танца красных огоньков.
        - А с чего вы вообще взяли, что они собираются нападать? - поинтересовался Мориц. Он сидел, с удобством привалившись спиной к булыжнику, обняв винтовку, и даже не думал целиться.
        - В сомнительных ситуациях я предпочитаю ждать нападения, - отрывисто бросил Игнат. - Если ошибусь, так пусть буду выглядеть живым дураком, чем мертвым.
        - Так, тихо! - сквозь зубы процедил Змей. - И смотрите в оба!
        Все замолчали, вцепившись в оружие, и наблюдали за приближением этих качающихся «глаз». По мере приближения огоньки бледнели, превращаясь в расплывчатые пятнышки. Зато послышались тихие звуки - то ли шаги, то ли шуршание одежды. Во всяком случае, становилось понятно: глаза - если это были действительно глаза - принадлежат не бесплотным духам.
        И вдруг пара таких вот бледно-красных огоньков медленно всплыла из мрака прямо перед беглецами - в каких-то метрах пяти от застывших в напряжении людей. Видимо, обладатель этих зловещих очей поднялся из-за невидимого в темноте камня. И тут у Пшика сдали нервы.
        - Кто это?! - с ужасом завыл он. - Кто это там?!
        Хорошо, что у него в руках не было оружия - гранатомет за спиной был не в счет. Наверняка не обошлось бы без беспорядочной стрельбы.
        Глаза замерли на месте. Раздался отчетливый, вкрадчивый шепот:
        - А вы - кто?
        Пшик заорал и бросился назад, за спины товарищей. Вспыхнул ослепительный свет - это Игнат врубил фонарик, чтобы прекратить затянувшуюся игру в кошки-мышки.
        С непривычки все зажмурились от света, показавшегося нестерпимо ярким. И Змей с трудом удержался от соблазна вдавить спусковую скобу. Потому что представшее перед ними зрелище требовало вопля ужаса и беспорядочной стрельбы с зажмуренными глазами. И если это был тот, кого там, в проломе увидела Тана, то тогда неудивительно, что она не раздумывая открыла огонь.
        За большим камнем стоял человек. Точнее, существо, напоминавшее человека. Или то, во что по каким-то причинам человек превратился.
        Он был лыс, но поражало не это - все лицо его выглядело оплывшим, как свечка, стекшая на плечи. Брови, щеки, глазницы - все это сползало, как будто не в силах удержаться на черепе. Словно человек находился не на Земле, а где-нибудь на Юпитере с его чудовищной гравитацией. Тело было тощим, но кожа висела на нем гирляндами складок, как если бы этому существу сделали десяток липосакций подряд. Когда он поднимал руку, складка под ней напоминала крыло летучей мыши. Не было даже понятно, есть ли на этой фигуре какое-то подобие штанов - ниже пояса свисали куски заскорузлой кожи. При всем при этом кожа была начисто лишена пигмента. Синевато-белесая, трупного оттенка, покрытая бугристыми фигурными шрамами - похожие были у Пшика, правда, не столь изощренные и сложные. Из видимой одежды на незнакомце была лишь жуткая гирлянда на шее, в которой угадывались крупные высушенные позвонки. Не исключено - человеческие.
        Первое, что хотелось увидеть в этом существе, - это глаза. Те самые, что мистическим образом светились во мраке. Но тут обалдевших путников ждал «сюрприз»: глаз не было. Точнее, их не было там, где их привыкли видеть у нормальных людей. Вместо глаз в глазницах зияли глубокие дыры, прикрытые все той же сползающей кожей. То, что путники приняли за сверкавшие во мраке взгляды, оказалось парой блестящих кружочков, приклеенных на лоб и сделанных из чего-то, напоминавшего фольгу. Хотя, скорее, это был какой-то минерал вроде слюды.
        В руках у существа было что-то похожее на короткое острое копье, изготовленное из все тех же костей. Можно было подумать, что перед ними - какое-то странное «недостающее звено», вроде «снежного человека», Йети и прочих человекообразных существ, которых когда-то так активно искали антропологи. Только вот это существо говорило человеческим голосом и прекрасно понимало услышанное.
        - Кто вы? - повторило существо, медленно выбираясь из-за камня. С шепота оно перешло на полный голос, который оказался мужским, хоть и со странным дребезжащим тембром.
        Двигалось существо странно: на полусогнутых ногах и на носках, чуть наклонившись вперед, словно каждую секунду готовилось к прыжку. Радовало то, что незнакомец был-таки в штанах, правда, странных, из грубого непонятного материала, украшенного по бокам густой и такой же грубой бахромой. Человек был бос, и даже смотреть было больно, как он шагает по острым камням.
        - Мы из Карфагена, - глухо сказал Змей. - Пытаемся вернуться обратно.
        - Откуда? - проговорил человек свистящим голосом.
        - Из Карфагена… - неуверенно повторила Тана.
        - Не знаю такого места, - произнес человек. - Это верхние или нижние сферы?
        - Что за сферы? - упавшим голосом проговорил Змей. - Вы про пещеры говорите?
        - Какие еще пещеры?
        - Ну… - посредник кашлянул в кулак. - Где мы сейчас, по-вашему, находимся?
        - В Гнилой сфере, - уверенно сказал странный человек. - Я не понимаю, откуда вы здесь взялись и как до сих пор живы.
        - Мы пришли из соседней пещеры.
        - Из-за Предела? - Незнакомец чуть отпрянул и даже немного попятился. - Но это невозможно!
        - Почему?
        - Ведь там - Монолит…
        Разговор зашел в тупик. Создавалось ощущение, что они говорят на разных языках. Все это время незнакомец слепо водил головой, словно принюхиваясь и прислушиваясь. Света фонаря он явно не видел. Да и трудно что-то увидеть, не имея глаз.
        - Так вы никогда не слышали про Карфаген? - спросила Тана и беспомощно поглядела на Змея.
        Незнакомец лишь пожал плечами, отчего заколыхались складки кожи на его странном теле. Произнес задумчиво:
        - Может, Малахит знает? Он знает многое…
        - А кто он, этот Малахит? - поинтересовалась девушка.
        Удивительный собеседник замер с открытым ртом, как будто вдруг прозрел и увидел представших перед ним чужаков.
        - Я… Я не уверен, что могу говорить с вами, - изменившимся голосом забормотал он. Даже сжался как-то, выставив перед собой свое уродливое копье. - Вы чужие. Вдруг вы - Тени Забытых! Злобные нелюди из толщи Монолита!
        - Мы - люди! - как можно проникновеннее заверила Тана. - И так рады встретить людей здесь, где не надеялись никого найти…
        - Значит, вы надеялись, что здесь уже никого нет? - с неожиданной злобой выдавил незнакомец. - И решили занять нашу сферу?!
        - Вы неправильно поняли… - начал было Мориц. - Нам ничего не нужно от вас. Ни на какую сферу мы в принципе не претендуем…
        Но его оборвал высокий неприятный голос, наделенный, однако, властными нотками:
        - Хватит болтать, Глина! Это не нашего ума дело - разбираться с Тенями!
        Обернувшись, Змей нахмурился, нервно облизал пересохшие губы. Беглецов окружало не меньше десятка столь же странных людей, напоминавших то ли разведчиков, то ли воинов дикого племени с выцветших картинок полузабытой детской книжки. Над всеми возвышался и обладатель противного голоса - видимо, главный у них. От прочих он отличался прической - по крайней мере, она у него была. Правда, в виде длинных и тонких «змей», вроде дредов, но лоснящихся и словно покрытых какой-то слизью.
        - Отведем их к Малахиту! - продолжил главный. - Пусть он решает, кто они такие и что с ними делать! Взять чужаков!
        Последние относилось к диким воинам, которые не замедлили выполнить приказ - и бросились в атаку. В эту секунду Змей не думал об угрозе. Он пытался понять - как они могли так ловко двигаться и ориентироваться во мраке. Ведь они были такими же безглазыми, как и тот, кого назвали Глиной.
        - Но-но! Только не приближаться! - с угрозой предупредил Игнат. - Пристрелю на месте, даже подробностей выяснять не буду!
        Один из местных не внял предупреждению, полез вперед с копьем наперерез. Игнат выстрелил одиночным - прямо под ноги непонятливому дикарю. Пуля выбила искру и каменную крошку, с визгом улетев в сторону. Брызнувшим крошевом хлестануло по голым щиколоткам, и нападавший, испуганно взвизгнув, подскочил на месте. Попятился. Обитатели пещеры издали дружный почтительный вздох и подались назад, замерев в нерешительности.
        - Ладно, - примирительно сказал Змей. - Раз все успокоились - ведите нас к своему Малахиту. Пусть нам, наконец, объяснят, кто мы есть на самом деле. И что здесь, черт возьми, происходит.
        Такое они даже представить себе не могли. Громадная пещера со светящимися стенами оказалась лишь задворками целой системы подземелий. И, видимо, никто в Карфагене даже понятия не имел, что здесь, в мрачном «подвале» под самыми нижними уровнями подземного города, жили люди. Само удивительное - здесь тоже ничего не знали о жизни за пределами сети пещер, которые их обитатели называли Сферами.
        Дикари были уверены, что остались последними людьми на планете. Больше того - они практически забыли о том, что люди вообще когда-то обитали на поверхности. Они не смогли бы проверить свои предположения, даже если бы очень захотели. Во время ядерных ударов завалило единственный вход, через который сюда проникли бежавшие в панике сотни людей. Они думали, что, уцелев, вытащили счастливый билет. И даже не представляли, какие испытания ждут их в дальнейшем.
        Так или иначе, память о ядерной войне и Катастрофе исказилась в их представлениях, превратившись в странную, неудобоваримую мифологию, в которой реальность и вымысел смешались в дикую кашу.
        И дело было не только в том, что из видевших поверхность в живых остались единицы. Дело было в странном воздухе и не менее странной пище. А также в воде - в том числе и черной, ядовитой для человека, но которую местные научились как-то очищать.
        Правда, очищали, видимо, не до конца. Здешние вода и пища - налет на стенах пещеры, черви, летучие мыши и прочая пещерная дрянь - если и перестали быть смертельными, пользы тоже приносили немного. Странные мутации начались еще у первого поколения, искавшего убежища от ядерной бомбардировки два десятилетия назад.
        Родившиеся же здесь могли считаться людьми лишь условно. Они развивались бешеными темпами и становились взрослыми уже к десяти годам. И начинали резко стареть До пятнадцати не доживал практически никто. Так что нынешнее поколение не имело ничего общего с людьми, пришедшими с поверхности.
        Было здесь еще кое-что непонятное и пугающее. Местные научились каким-то образом управлять мутациями, трансформируясь в совершенно новый вид, идеально приспособленный к жизни во мраке. Тьма, правда, частично рассеивалась свечением фосфоресцировавших стен. Но так, видимо, здесь было далеко не везде.
        Абсолютная тьма - вот что главенствовало в этом мире, наглухо запечатанном в глубоком подземелье, как кувшин с жуткими джиннами. Тьма, которая довела бы до безумия любого нормального человека, здешним обитателям дарила и определенные преимущества. Как слепцы, с рождения лишенные зрения, они научились обострять прочие чувства, и странные мутации только способствовали этому. Местные обладали недоступными жителям Карфагена способностями - например, ориентировались во мраке, используя внутренний «радар», как летучие мыши, могли месяцами питаться омерзительным налетом, просто слизывая его со стен. Более того - еще в малолетстве будущие воины проходили кошмарный обряд инициации.
        Они вырывали себе глаза. Считалось - только так можно достичь максимальной чуткости, необходимой для выживания в пещерах. Как бы бесчеловечно это ни звучало - это работало.
        Обо все этом поведала старуха со странным именем Яшма. Здесь все носили имена, созвучные минералам и горным породам. Как тот же Малахит, про которого говорил Глина - кто-то вроде духовного лидера этой, отдельно взятой, Сферы. Судя по всему, были и другие Сферы, в том числе не особо дружественные. За лазутчиков соседей беглецов, видать, и приняли поначалу.
        Они сидели в некоем подобии каменного гнезда. Так здесь выглядели дома: кольцо из камней, примерно по плечи - так, что, усаживаясь в каменное же кресло, ты уже не видел того, что вокруг. И тебя не видели тоже. Это было странно, учитывая, что, собственно, «видеть» обитали Сфер не могли. Но, наверное, их обостренные чувства были родственны зрению или эхолокации, так что стены нужны им были для уединения, как и обычным людям - с поверхности или из Карфагена. Впрочем, Змей подозревал: эти ребята способны на большее. Например, на что-то вроде телепатии. Не зря же они делали себе дырки в черепе - именно их они прикрывали слюдяными дисками, которые в темноте можно было принять за «глаза». Это как-то было связано с высвобождением того самого «шестого чувства», объяснить которое человеческим языком было невозможно.
        Оттого, наверное, Змей и ощущал на себе постоянно чье-то назойливое внимание. Возможно, сказывалась болезненная чувствительность вследствие того нейтринного опыта в Обители шаманов. А может, это была обыкновенная мнительность или нервозность из-за неопределенности их дальнейшей судьбы. Пока чужаков не прикончили, но радушным приемом хозяева этих мест тоже особо не отличались. Пока путников спасало огнестрельное оружие. Но толпа туземцев-телепатов с камнями вполне способна была забить маленький отряд, пусть даже до зубов вооруженный.
        Яшма выглядела куда привычнее - как обыкновенная женщина, правда, тоже лишенная глаз. Даже одежда у нее была, хоть и ветхая, но еще та, с поверхности. Местные же свое жалкое тряпье делали из сушеных водорослей, которые вылавливали в подземных речках. Как тут что-то росло без света и фотосинтеза, оставалось загадкой. То ли работали совершенно другие естественные биологические механизмы, то ли и эти виды мутировали в радиоактивных и отравленных водах.
        - Мы называем себя - Живые, - тихим, с присвистом, голосом говорила Яшма. Своими впавшими глазницами она смотрела куда-то вверх и мерно покачивалась. - И Сферу нашу зовем Сферой Жизни. Потому что в других Сферах живут отступники. Их мы зовем Нежитью.
        - Они что же, зомби какие-то? - поинтересовался Змей. - Типа, ожившие мертвецы и все такое?
        - Внешне они вполне себе живые, - отвечала Яшма. - Только вот внутри у них - мертвечина. Мертвые души, мертвые мысли. Очень трудно оставаться живым в месте, которое словно создано, чтобы хоронить мертвых… Не знаю, как объяснить словами. Мы здесь совсем уже по-другому думаем и чувствуем… - Она замолчала, причмокивая беззубым ртом. - Странно как-то говорить с людьми из другого мира. Вы словно пришли из прошлого.
        - Ну почему же? - непонимающе проговорила Тана. - Мы живем… Точнее, жили не так уж далеко от вас. Просто были отделены всей этой толщей земли…
        - Монолитом, - подсказала женщина. - Мы называем это Монолитом. Колдуны, из тех, что родились уже здесь, считают, что Сферы, заполненные воздухом…
        - Пещеры, - тихо подсказала Тана.
        - Да… Пещеры… Что они окружены каменной породой бесконечной толщины. Бесконечность камня, за которым уже нет и не может быть ничего, кроме камня…
        - Это как каменный космос, - прокомментировал Мориц. - Никогда такое в голову не приходило. Бесконечность камня, а внутри этой тверди - пузырьки воздуха - Сферы. Красиво!
        - С ума сойти… - проговорила Тана. - Даже представить себе такое трудно. Бесконечность камня…
        - Чем-то напоминает Твердь от Пастыря, - заметил Змей. - Но я в этих религиозных темах не особо силен.
        - Да суть одна - запудрить людям мозги и подчинить своей власти, - хмуро заметил Игнат. - Раньше этим Директория грешила: мол, только благодаря ее чуткой заботе все выжили и процветают. А как процветание закончилось - тут уже другие аргументы нужны.
        - Когда нет хлеба - спасет только вера, - кивнул Мориц. - Прямо бархатный сезон для проповедников.
        - Мы, старики, конечно, понимаем, что за Монолитом есть небо, а за небом - космос, - продолжала Яшма. - Но уже не пытаемся ничего доказать. Нам просто не верят. Считают, мы выжили из ума. Пожалуй, так оно и есть.
        - Надо рассказать им правду! - решительно заявил Игнат. - Представляете - мы можем показать этим людям небо! - Он осекся. - Они, конечно, ничего не увидят… Но, может, почувствуют! Могут же они чувствовать!
        - А кто тебе сказал, что им нужна правда? - негромко возразил Змей. - Нужна она была, эта правда, людям Карфагена? Нормальным людям, с глазами и памятью, которые уж точно знают, что это самое небо существует.
        - Змей прав, - кивнул Мориц. - Никому она не нужна, эта правда. - Лучше вообще помалкивать на всякий случай. Мы и так для них подозрительны, а тут начнем нагонять мистику - так нас сразу камнем в темя. Чтоб не смущали умы.
        - Молчанием не скроешь истины, - проскрипел незнакомый голос.
        Все обернулись в сторону выхода. В проходе в кольцевой стене из булыжников стоял тощий человек в бесформенной хламиде, сотканной из грубых волокон. На голове гостя была вязанная из того же материала шапочка с торчащими из нее в разные стороны отростками, как у шутовского колпака. Только вид человека не внушал веселья.
        - Доброго здоровья, Малахит, - с почтением произнесла Яшма, сделав короткий поклон.
        - И тебе не болеть, старая, - небрежно отозвался стоявший в проходе. - Решил сам к гостям прийти, чтобы не заставлять их ждать. Кто его знает, как там у них принято.
        - Там - это где? - хмуро произнес Игнат.
        - А вот и хотелось бы это узнать, - с кривой улыбкой сказал Малахит и степенно вошел в «каменное гнездо» Яшмы.
        Вошел - и тут же сел прямо на грубый каменный «пол» недалеко от порога. Вход за ним тут же закрыли собой двое Живых, вооруженных получше первых встреченных разведчиков. У этих были копья с привинченными в качестве наконечников самыми натуральными, хоть и потрепанными, ножами. Надо думать, доставшимися еще от первых беглецов, спустившихся в эти пещеры.
        Малахит сидел, скрестив ноги, в позе буддистского монаха. Это лишь подчеркивало принятый им образ. Как стало понятно из короткого рассказа Яшмы, он и был кем-то вроде духовного гуру местных. Мудрец, пришедший еще из-за пределов Монолита, как было принято говорить здесь, в глубине Сфер. Его возраст было трудно определить - то ли пятьдесят, то ли шестьдесят лет. Но выглядел он вполне себе бодро, отличаясь от потомков-мутантов более-менее человеческим обликом. Кроме того, он обладал одним существенным преимуществом перед остальными.
        У него был глаз. Один. Но вполне себе зрячий.
        - Уйди, старая, - приказал он. Мягко, но тоном, не допускавшим возражений. - И вы оба - тоже уйдите.
        Последнее относилось к охранникам. И Яшма, и телохранители повиновались немедленно. Единственный глаз Малахита впился в Тану. Та поежилась, сжалась, опустила взгляд. Наверное, даже в слабом зеленоватом отсвете стен девушка производила впечатление. Выпученный глаз уставился на Змея.
        - Ну и ну, - протянул Малахит, устраиваясь поудобнее. - Вот уж не думал, что встречу еще в своей жизни прежних людей…
        - Прежних? - переспросил посредник. - А вы, выходит, - нынешние?
        - Да сядьте вы, не маячьте! - потребовал мужчина. - Мне вас не видно, и говорить неудобно.
        Все еще стоявшие Змей и Игнат присели напротив хозяина здешних мест. Так тот себя держал, во всяком случае. Какое-то время Малахит рассматривал незваных гостей, потом задумчиво таращился в стену, морщил лоб, раздумывая. Наконец, задумчиво произнес:
        - Ну, и что же мне с вами делать?
        Переглянувшись с Игнатом, Змей поинтересовался:
        - А что, есть проблемы?
        - Ну, как вам сказать… - Малахит говорил неспешно, с легкой насмешкой. Нельзя было сказать, что он настолько уж поражен встречей с чужаками. Или он здорово скрывал свои эмоции или действительно неспроста считался мудрецом, которого ничем не удивить. - Своим появлением вы нарушаете хрупкое равновесие, которого мы добивались столько лет. Знаете, каково было выжить без еды, света, безо всякой связи с внешним миром? Без какой-либо надежды на выход отсюда?
        - Представляю, - сочувственно произнес Игнат.
        - Ни хрена ты не представляешь, - ровно сказал Малахит. В этот момент Змей впервые ощутил, что сидевший перед ним человек и правда сохранил нечто человеческое. И что пришел из того, прежнего мира. - Половина тех, кто спасся от атомной бомбежки, умерли от голода. Нам пришлось жрать их трупы - прежде, чем мы научились добывать здесь пищу. Часть выживших сошла с ума. Остальных это место изуродовало настолько, что лучше бы они исчезли в ядерном пламени. Но… мы выжили. Малахит снова улыбнулся своей тонкой улыбкой Будды. - Но человек - это не просто мясо на костях, - продолжил он. - Человек - это… - Он коснулся лба, затем сердца. - Человек - это прежде всего дух. Когда мы научились управлять своим страхом, своим гневом, ощущением безнадежности и мрака и превратили все это в свою силу - тогда мы поняли, что выживем. К сожалению, не всем пошла на пользу эта наука. Силу духа можно обратить и во зло…
        - Вы говорите про Нежить? - тихо спросил Змей.
        Малахит сверкнул глазом, кивнул. Продолжил:
        - Это был долгий путь. Слишком долгий, чтобы отмотать назад. Вы понимаете, о чем я?
        - Не особо, - подала голос Тана. - Если честно, я вообще ничего не понимаю.
        - Неудивительно, - чуть кивнул Малахит. - Мы изменились. Изменились настолько, что даже сами не сможем объяснить, что стало с нами. Древние мудрецы специально уходили в пещеры, чтобы достичь новых высот духа. Там их ничто не отвлекало от погружения в свой внутренний мир. Но им даже не снилось то, чего достигли мы. По сути, нам уже не нужно то, что нужно так называемым нормальным людям.
        Малахит обвел гостей длинным пальцем с кривым ногтем.
        - Я еще сохраняю часть прежней человеческой природы, но нашим новым поколениям все это уже не нужно. - Он указал на свой единственный глаз. - Это рудименты предыдущего уровня развития.
        - Мы все это понимаем, - деликатно сказал Мориц. - Можно даже сказать, в восхищении от всего увиденного. Не знаю, как остальные, а я восхищен. - Мориц обвел взглядом товарищей. - Но я не понимаю, к чему вы это нам рассказываете. Мы не собираемся вам мешать жить так, как вы жили. Достигать всех этих высот духа и так далее…
        - Собираетесь! - мягко, но с напором возразил Малахит. - В том-то и дело, что собираетесь помешать нам. Хоть и не осознаете этого. Явившись в наш мир со всеми этими стреляющими игрушками, с рассказами о выживших в других местах, вы сеете опасную смуту.
        - Что-то похожее я уже слышал, - усмехнулся Змей. - Меня даже хотели убить за то, что я хотел рассказать людям правду.
        - Никто не собирается вас убивать, - с неожиданной горечью произнес Малахит. - По крайней мере, в моей Сфере. Я просто пытаюсь донести до вас простую вещь: Живые с огромным трудом приспособились к жизни под землей. Без всяких технических ухищрений, без возможности хотя бы высунуть нос на поверхность. И теперь они здесь - как рыбы в воде. Так ведь говорили когда-то, в прежнем мире? Но у этой приспособленности есть оборотная сторона: они могут жить только здесь. В Сферах. Такова цена за саму возможность их существования. Если вы соблазните их рассказами о других, более комфортабельных и светлых мирах, подарите им ложную надежду - они погибнут. Все до единого.
        Потрясенные беглецы какое-то время молчали.
        - И что же, вы не расскажете своим… гм… подопечным о жизни за пределами этой кротовьей норы? - спросил Мориц.
        - Нет, - Малахит покачал головой. - Это убьет их.
        - А может, дело в вас? - тихо спросила Тана. - Лично в вас.
        Старик впился в нее взглядом, но девушка, словно не заметив этого, продолжила:
        - Вы приложили столько труда - и заработали заслуженный авторитет. У вас в руках влияние и власть. Пусть даже здесь, во мраке. Но ведь все познается в сравнении. Здесь и вы для них - луч света в темном царстве.
        Игнат нервно хохотнул, а девушка говорила дальше:
        - Быть может, больше всего вы боитесь именно того, что Живые уцелеют - и продолжат жить в другом, более широком мире? Вначале под землей, а там - кто знает?
        - С чего это я должен бояться этого бреда? - сухо поинтересовался Малахит.
        По его голосу создавалось впечатление, что он боится ответа на собственный вопрос.
        - Хотя бы потому, что труд всей вашей жизни, все это духовное развитие и тому подобное, может оказаться бессмысленным, - сказала Тана. - Вся жизнь - псу под хвост. Тут уж что угодно придумаешь, чтобы не сойти с ума от бессилия. Но разве одна ваша жизнь, пусть даже посвященная благим целям, ваши достижения и амбиции - все это стоит всех остальных жизней?
        Змей смотрел на подругу новыми глазами. Он не знал, что та может быть такой прямой и безжалостной. В ее словах не было цинизма, но была совершенно оголенная правда - та самая правда, что способна убить.
        - Жестоко, - спокойно сказал Монолит. Медленно поднялся на ноги. - Идемте со мной.
        - Зачем? - положив руку на пулемет, поинтересовался Игнат.
        - Кое-что покажу.
        - Ну, пойдем. - Змей поднялся, огляделся. - А где Пшик?
        - Сам хотел бы узнать, - озабоченно отозвался Мориц. - Как-то он подозрительно пропал.
        - Как бы не вляпался в какую историю, - сказала Тана.
        - Плевать, во что он там вляпается, - отрезал Игнат. - Главное, чтобы нам новых проблем не притащил. У него талант притягивать проблемы.
        - Да ладно, - неуверенно произнес Змей. - Какие еще проблемы? Разве может быть хуже?
        Взгляд Игната говорил: еще как может. Посредник пожал плечами, повернулся к Малахиту:
        - Ну, так что вы нам показать хотели?
        Они находились в сравнительно небольшой пещере с почти идеально круглым, как купол храма, сводом. Похоже, это и было какое-то подобие храма, странного, мрачного, где на каменном алтаре замерли три удивительные живые фигуры.
        - Мы называем их Творцами снов, - сказал Малахит. - Чтобы вам было понятнее - это своего рода биологические компьютеры. Только созданы не ради вычислений, а чтобы формировать удобную для жизни среду и генерировать полезные мутации.
        Его никто не слушал. Все таращились на троицу странных созданий, видимо, девушек, прикрытых сверху грубой складчатой тканью и сидевших спина к спине, соприкоснувшись затылками. Последнее было всего лишь предположением, так как затылки скрывались под огромным, расползшимся на все три головы…
        Мозгом.
        Свода черепа над мозгом не было - так как не бывает черепных коробок такого размера. Неприкрытый мозг пронизывали пульсировавшие жилки, и даже казалось, что видно, как внутри этих жилок струится кровь. Змей не знал, как должен выглядеть обыкновенный человеческий мозг, оголенный подобным образом, но вид этого органа вызывал оторопь. Как «тройняшки» пользовались общим на троих мозгом - эта загадка просто взрывала непривычный к таким вопросам разум.
        - Они родились такими, убив при рождении свою мать, - продолжил Малахит. - Так уж действует эволюция Живых: за жизнь нового поколения расплачивается предыдущее.
        - Но это же… Ужасно, - с трудом произнесла Тана. - Они, наверное, страдают…
        - Они счастливее каждого из нас, - с улыбкой возразил Малахит. - Потому что их духовная сила многократно превосходит нашу. Они реализуют свой потенциал гораздо эффективнее - в том числе и механизм счастья и удовлетворенностью жизнью.
        - Звучит как-то… бесчеловечно, - Тана закрыла лицо руками, покачала головой.
        - Нет ничего бесчеловечнее, чем родиться людьми, - возразил Малахит. - И оставаться такими, какими нас создала природа. Ведь счастье и горе - всего лишь инструменты жестокой природы, заставляющей нас делать то, что нам претит. Или напротив - не делать того, что дарит нам радость. Вы замечали, как бываете несчастны, когда у вас все вроде бы хорошо, вы сыты, в тепле и безопасности? Или наоборот - все вокруг вас рушится, нет никакой надежды на лучшее - а вам хорошо и на душе восторг?
        - Бывало, - неохотно признал Игнат. - Только к чему это вы?
        - К тому, что и счастье, и несчастье - всего лишь игры нашего разума. Научись управлять ими - и больше никогда не будешь рабом собственных эмоций. Можно хоть круглосуточно оставаться счастливым - будь у тебя хоть один глаз, хоть глаз не будет вовсе.
        Малахит рассмеялся, видимо, подразумевая себя. Продолжил:
        - Творцы снов делают нашу жизнь сносной - даже в условиях, когда жизнь невозможна в принципе. Они создают особое поле - поле радости, в котором постоянно пребывают Живые. Нам хорошо - но хорошо только здесь. Теперь вы понимаете, почему нам нельзя за пределы Сферы?
        Гости молчали, переваривая услышанное. Малахит продолжал свою речь размеренно и ровно, словно регулярно проводил такие экскурсии:
        - Творцы снов управляют нашими генами, изменяя наши тела, приспосабливая их к невозможному. Не спрашивайте меня, как они это делают, - мой разум слишком человеческий, чтобы постичь огромные возможности этих девочек. Это они подарили новым поколениям способность видеть во мраке без помощи глаз. И они же осветили стены Сферы для тех, у кого еще осталось зрение.
        - И сколько вас таких, со зрением? - спросил Змей.
        - Я один, - спокойно сказал Малахит. - Вы считаете, этого недостаточно?
        - Я считаю, что вы просто псих, - в сердцах бросила Тана. - Уж лучше умереть, чем… вот так…
        - Умереть сможет каждый, - раздался странный голос. - Не каждый сможет выжить, когда жизнь страшнее смерти.
        Змей с изумлением понял, кто говорит. Говорили тройняшки, объединенные жутким пульсирующим образованием. Говорили разом, синхронно, одинаковыми голосами, отчего возникал странный вибрирующий эффект.
        - Вы… слышите нас? - потрясенно спросила Тана.
        - У нас есть уши, - ответил все тот же странный голос. - И у нас есть другое чувство.
        - Другое чувство? - повторил Змей. - Вы можете…
        - Мы не читаем мысли, - прервал его голос. - Ты ведь это хотел спросить?
        - Да…
        - Нам не надо читать мысли - мы слышим ваши чувства. И сейчас ты встревожен…
        - Ни хрена я не встревожен, - буркнул посредник. Бросил взгляд на Тану, смотревшую на тройняшек с нескрываемым ужасом. - Ладно, чего уж там. И встревожен, и вообще в шоке, если честно.
        - Тебе есть, о чем беспокоиться, - сказали тройняшки. - Но тебе придется идти до конца и вести за собой остальных. Ты справишься. Как справился тогда, в огромном, холодном мире за пределами Монолита…
        Перед глазами Змея вдруг бешено пронеслись картинки странствий по ледяной поверхности Верхнего мира вперемешку с видениями, навеянными последствиями нейтринного эксперимента. Посредник ощутил, как в его голове кто-то ловко шуршит «картотекой памяти», перебирая миллиарды кадров воспоминаний. Надо полагать, это они и были - Творцы снов. И как он ни силился изгнать посторонних из своего разума, но так и не смог.
        Они ушли сами.
        Змей поглядел на стоявшего по левую от него руку Малахита, спросил:
        - Так они, типа, и прошлое знают, и будущее предсказывают?
        - Не совсем. - Старик пожал плечами. - Я же говорю: они вроде биологического компьютера. Они прикидывают вероятности и вычисляют последствия на основе предыдущего опыта. Ну и кучи других факторов, о которых мы даже не догадываемся. Главное - это работает на наше выживание.
        - А как же Нежить? - осторожно спросила Тана. - Эти тройняшки помогают им тоже?
        Малахит поморщился. Видимо, тема ему была не по душе. Но он ответил, с усилием, нехотя:
        - Поле, которое создают Творцы снов, охватывает все наши Сферы. И Нежить пользуется этой живительной энергией. Правда, куда в более страшной, извращенной форме.
        - Например? - оживился Мориц. - Можно поподробнее?
        - Не надо, - глядя на Тану, Змей протестующе поднял руку.
        - Отчего же, - сказал Малахит. - Могу рассказать. Нежить тоже умеет управлять изменениями. То есть мутациями. И в этом они зашли куда дальше нас. Они научились выживать даже тогда, когда их тела наполовину разрушены и по всем биологическим законам должны погибнуть. Но они живут, хоть и все больше перестают быть людьми. Поэтому их и прозвали Нежитью. Хоть и не только поэтому. В общем, в играх с генетикой они здорово обошли нас.
        - Но как им удается? - спросила Тана. - Они умнее?
        - Просто для них не существует барьеров. У них нет понятия о доброте, о морали и правилах. Они живут в состоянии постоянного саморазрушения.
        - Если так - почему они до сих пор не самоуничтожились? - настаивала Тана.
        - Потому что у них есть постоянная подпитка, - помрачнев, ответил Малахит. - От нас. Погибнем мы - погибнут и они. Они - как болезнь, которая умирает вместе с носителем.
        - Так что они делают такого неправильного? - спросил Мориц. - Я так и не понял…
        - Например, выращивают себе подобных на еду, - отрезал Малахит. - Такие особи рождаются изначально с атрофированным мозгом, но с огромным ртом-присоской.
        - Зачем?! - ахнула Тана.
        - Чтобы быстрее всасывать живой налет со стен своих Сфер. Такие особи растут очень быстро - и их отправляют на мясо. И рождают их тоже специально выведенные самки. Они приспособлены рожать десяток таких бройлеров за раз - и снова готовы спариваться. А вот спариваются они с любыми самцами Нежити. По сути те пожирают собственных детей.
        - Ужас… - бесцветно произнесла Тана. - Хорошо, что мы случайно не влезли на территорию этой самой Нежити.
        - Это вам действительно повезло, - признал Малахит. - Чужаки для них - просто пища. И вряд ли они стали бы разбираться, откуда именно вы пришли.
        - И что же, они не нападают на вас? - с профессиональным интересом спросил Игнат.
        - Ну как же? Пытаются, - нахмурился Малахит. - Вы видели наших воинов? Правда, нас меньше - размножаемся мы не с такой скоростью. Но нам помогают Творцы снов. Они тормозят агрессию и сбивают Нежить с толку…
        - Все это, конечно, интересно. Только нам еще сильнее хочется отсюда убраться, - сказал Игнат. - Только непонятно - куда.
        - Мы думали найти выход через ваши пещеры, - сказал Змей. - Но раз здесь тоже тупик…
        - Здесь - тупик, - сказал Малахит. - Но там, откуда вы пришли, я видел людей. Не наших. Прежних. Вроде вас.
        - Что? - встрепенулся Змей. - Когда?
        - Год назад. Сразу после обрушения перемычки. Люди пришли по реке снизу…
        - Значит, мы верной дорогой шли! - приободрился Игнат.
        Запнулся, уставившись на Малахита. Тот понял, что означал вопрос в глазах парня. Сказал со своей неизменной улыбкой:
        - Сам я не мог уйти. На кого бы я бросил своих людей? Да и что мне делать в мире, где я совершенно чужой?
        - Это как раз понятно, - усмехнулся Мориц. - Лучше быть первым в галльской деревушке, чем вторым в Риме. Старая поговорка.
        - Смешно, - на этот раз без тени улыбки сказал Малахит. - В общем, вам придется уйти. Часов через пять.
        - Почему не прямо сейчас? - спросил Змей.
        - Вам нужен проводник. Базальт еще не вернулся из вылазки с дальней границы Сферы…
        - Базальт? - переспросил Игнат.
        - Так его зовут. Когда он вернется, ему еще надо будет восстановиться какое-то время. Так что можете пока отдохнуть.
        - А может, мы сами…
        - Нет! - резко сказал Малахит. - Вы и так здорово смутили наших воинов. Не хотелось бы, чтобы вы пересекались здесь еще с кем-то. А Базальт вас уже видел, как и его - люди.
        - Это, небось, тот писклявый, - проворчал Игнат. - Приятный парень, чего у ж там.
        Малахит, проигнорировав эту реплику, сказал:
        - В общем, ждите. Размещаться будете там же, у Яшмы.
        Оставив гостей в доме-гнезде, старик удалился в темноту. Яшма так и не вернулась. Охраны на виду не было, но что-то подсказывало: чужаков не могли оставить одних, без присмотра. Проверить же это было непросто - те, кто присматривал, куда лучше ориентировались в темноте.
        Еды им не предложили. Это было не особо гостеприимно. Но вряд ли местная пища пришлась бы гостям по вкусу. Так что довольствовались своими запасами. И на этот раз рискнули отведать консервы, предварительно тщательно прокипятив на спиртовке. На остатках воды заварили чай из тех же сухих пайков. Какое-то время молча сидели на камнях, заменявших хозяйке мебель. Каждый думал о своем, но наверняка о схожих вещах.
        - Меня что-то смущает во всем этом, - задумчиво проговорил Змей. - Что-то не дает мне покоя.
        - Что-то? - насмешливо отозвался Мориц. - Да меня все в этом смущает. Такое ощущение, что у меня передоз «кисляка» и самый жестокий трип перед наступлением комы.
        - Мне тоже все это не нравится, - подтвердил Игнат. - Он боится, что мы подорвем его братию на побег, и при этом так легко нас отпускает.
        - И даже не берет обещания молчать об этом приятном местечке, - добавила Тана.
        - А еще так легко показывает нам свой главный секрет - этих жутких тройняшек с распухшим мозгом, - добавил Мориц. - Или он так втирался в доверие?
        - Не думаю, - покачал головой Змей. - Плевать ему на наше доверие. И не нам он показывал Творцов снов. Это он нас привел на смотрины. Он просто пытался просканировать нас с помощью этих своих Творцов. Узнать наши намерения, наши возможности. Я чувствовал, как кто-то шарит по моим мозгам…
        - Значит, такое не только со мной приключилось? - усмехнулся Мориц. - Выходит, я все-таки не до конца спятил.
        - Это ты еще успеешь, - пообещал Игнат. - Если мы останемся в этих светящихся подземельях еще на денек-другой - даже у меня съедет крыша. Притом что с нервами у меня до этого был полный порядок.
        Змей обвел спутников взглядом, спросил:
        - Ну и что все это может означать? Есть предположения?
        - Есть, - мрачно сказал Игнат. - Нас просто не собираются отпускать. В принципе.
        - Не собираются отпускать? - Тана беспокойно поерзала на своем камне. - А что они хотят с нами сделать?
        - В лучшем случае - скрутить, посадить на цепь, - предположил Змей. - В худшем - убить. Это вероятнее, так как кормить нас нечем, а мы сами - потенциальная пища.
        - И мы здесь не проводника дожидаемся, - добавил Игнат. - По ходу дела, этот хитрец просто тянет время, чтобы собрать силы. У нас как-никак оружие.
        - Вот черт, - произнес Мориц. - Как все здорово складывается. Мне этот слащавый тип с самого начала не понравился. Ну не может нормальный человек так спокойно говорить обо всем этом уродстве.
        - Валить надо, - хмуря брови, сказал Игнат. - Пока не поздно.
        - А куда валить? - поинтересовался Змей. - Кто-нибудь запомнил дорогу?
        - Хороший вопрос, - произнес Мориц. - Лично у меня одно мельтешение перед глазами. И светящиеся стены ничуть не помогают. Скорее, даже дезориентируют…
        - Тихо! - прервала его Тана. - Слышите?
        Все прислушались. В воздухе царила полная тишина. Слышалось лишь их собственное дыхание, да шум в ушах стоял от движения крови в сосудах. Это отсутствие посторонних звуков было подозрительным, если учесть, что где-то по соседству обитало целое племя странных подземных жителей. И даже не одно племя.
        - Да нет, показалось, наверное, - сказал Змей. - В этом мраке что угодно почудится. Думаю, это просто…
        Договорить он не успел: где-то за стенкой явственно зашуршали камни, и что-то тяжелое повалилось сверху, прямиком посреднику на голову, больно ударив под лопатку чем-то твердым. Похоже, это было чье-то колено. В начавшейся возне все почему-то старались не издать ни звука, только Змей яростно прорычал:
        - Не стрелять! Держи его!
        - Стойте! - придушенно прохрипел знакомый голос. - Это же я!
        - Пшик? - воскликнула Тана. - Да отпустите его - задушите!
        - Слышите?! - пискнуло из-под навалившихся сверху тел. - Пустите!
        Вспыхнул фонарик. В его луче беспомощно сжался тощий полуголый человек. Игнат продолжал держать в руке штык-нож, все еще не веря в неожиданную встречу.
        - Да выключите свет! - потребовал Змей. - Зря батарею садим! Потом опять глазам привыкать!
        Свет погас. Перед глазами у всех тут же поплыли цветные круги.
        - О черт! - Игнат с досадой сплюнул. - Я же ему чуть кишки не выпустил.
        - Тебя где носило, любезный? - поинтересовался Мориц. Правда, в его голосе не было и намека на почтение. - Мы тут, можно сказать, сильно переживали. У меня даже аппетит пропал.
        - Тем более что жрать все равно нечего, - вставил Игнат.
        Тана рассмеялась, и это несколько ободрило Пшика.
        - А чего на месте сидеть? - нервно хихикнул он. Проводник, морщась, потирал шею, которую ему чуть не свернули во внезапной свалке. - Места интересные, есть на что посмотреть, что услышать. Особенно, если зрение хорошее и уши на месте.
        - И чего ты там такого увидел? - спросила Тана. - Может, и мы посмотрим?
        - Это вряд ли, - пробормотал Пшик. - Времени на экскурсии не осталось. Дайте воды глотнуть, а?
        Мориц сунул ему в руки фляжку со словами:
        - Ты чего такой напряженный? Скажешь, наконец, в чем дело? Или из тебя информацию нужно клещами вытягивать.
        - Клещами не надо. Сам расскажу. Потом… - нервно пообещал Пшик. - Если выберемся отсюда.
        Он встал, осторожно выглянул из-за стены, даже приподнялся на цыпочках, словно так мог лучше разглядеть что-то вдалеке.
        - А что такое? - напрягся Игнат. Подтянул пулемет, припав к прицелу. - У нас проблемы? Да говори ты! Черт… Ни хрена не видать… Мориц, подсвети!
        Все ждали, что детектив включит фонарик. Но в руках мужчины оказалась ракетница.
        - Стой! - сдавленно крикнул Змей. - Не надо!
        Поздно. Гулко хлопнуло - и к высокому своду метеором взлетела ослепительно яркая «комета».
        Из мрака, как в ночном кошмаре, проявились неподвижно замершие вокруг дома силуэты. Их были сотни - это походило на терракотовую армию из захоронения китайского императора. Ее Змей видел на картинке в старом учебнике. Бесконечные ряды странных, навеки застывших воинов.
        Но это была не картинка. Страшные, изломанные силуэты напоминали человеческие - но людям не свойственно двигаться такими чудными движениями, словно изменилась сама механика человеческих тел.
        Страшнее были их лица. Изуродованные жизнью во тьме, лица Живых могли показаться просто милыми и смешными - по сравнению с этими страшными масками карнавала смерти. Трудно сказать, что в них пугало больше. Может, отсутствие верхней части черепа - словно снесенного неточным ударом гильотины. А может, слепые глазницы, в которые на этот раз были вставлены торчащие иглами острые камни. Истерзанная, словно в ярости изрезанная кожа лиц пугала уже не столь сильно. Страшнее были тела, больше напоминавшие скелеты, - настолько они были тощи. Но при этом даже с виду эти существа обладали необъяснимой энергетикой и силой. В руках фигуры сжимали знакомого уже типа оружие из сочетания костей и камня.
        Увиденное вполне могло украсить самую жуткую галерею ужасов. Это длилось всего лишь мгновенье, в течение которого на сетчатке каждого из чужаков успела отпечататься эта ослепительная с непривычки картинка.
        Затем картинка пришла в движение. Заунывный вой, быстро превратившийся в истошный визг, смешался с шумом множества ног ринувшейся в атаку толпы нелюдей. Это был звук, словно пришедший из иного мира - мира безумия, ужаса и боли. Сам по себе он парализовал волю, и требовалось усилие, чтобы не поддаться панике и не впасть в смертельное оцепенение.
        - Нежить! - заорал Пшик, в ужасе бросившись на каменный пол и вжавшись спиной в стену.
        Ракета достигла апогея, ударилась в стену - и рассыпалась искрами. В этот момент Тана включила фонарь. И вовремя.
        Прежде чем первый враг влетел в тесное укрытие, тьму прорезал огонь выстрелов. В нервном грохоте, разорвавшем многолетнюю тишину, стробоскопом сверкал огонь, вырывавшийся из стволов, выхватывая кадры приближения нападавших.
        Количество дикарей в этой мешанине определить было невозможно, но и без того было ясно: врукопашную чужаков попросту бы смяли. Так что злобные очереди из пулемета Игната пришлись как нельзя кстати. Хлесткие винтовочные выстрелы Морица тонули в пулеметном реве. Но и боезапас был не бесконечен.
        Когда первые атакующие, срезанные очередью, попадали на пол дома-крепости, стало ясно: они то ли не понимают силы огнестрельного оружия, то ли просто не боятся смерти. Те, кого называли Нежитью, просто перли напролом, словно их манил запах крови.
        - Бить одиночными! - запоздало крикнул Змей, выбираясь из-под пары навалившихся на него тел. - Берегите патроны!
        Тут же ему пришлось влепить короткую очередь прямо в жуткое, искаженное злобой лицо. Еще одного посредник сбил пулей в бедро. Гаденыш не унимался, яростно размахивая хорошо заточенным каменным топором на костяной ручке, и все норовил дотянуться до Таны. Пуля в голову его не остановила. Пришлось потратить еще одну.
        - Да они нас трупами завалят! - прорычал Игнат, забираясь на груду тел и высаживая длинную очередь куда-то в темноту.
        Туда же методично положил пяток пуль Мориц. Тана все это время продолжала светить, держа фонарь в одной руке, второй же растерянно пыталась справиться с автоматом - она попросту забыла в панике про предохранитель. Пшик трясся в дальнем углу, вытаращившись в застывшее лицо одного из дикарей.
        Все прекратилось в одно мгновенье. Игнат застыл с пулеметом, направленным в темноту. Мориц водил из стороны в сторону винтовкой, одним глазом глядя в прицел, другим же внимательно обшаривая местность.
        - Ушли, - констатировал детектив. - Но я бы не обольщался.
        - А никто и не обольщается, - пробормотал Змей, старательно стирая с рукава куртки чужую кровь. - Наверняка сейчас подкрепление притащат. Да и своих мертвых вряд ли вот так оставят.
        - Смотрите… - протянула Тана, присев радом с одним из тел, перекинувшимся через своих убитых товарищей. - Что же они с собой сделали, а?
        Все молча обступили тело. Теперь можно было разглядеть, что учинили с собой эти люди - чтобы в какой-то степени перестать быть людьми.
        Если у Живых в черепах были проделаны отверстия, то у этих отсутствовала верхняя часть черепа в принципе. Можно было разглядеть мозг, прикрытый какой-то мутной пленкой. Непонятно, зачем это было сделано, но еще непонятнее - как они при этом оставались в живых.
        - Наверное, так они повышают свою способность ориентироваться в темноте, - предположил Мориц. - Хотя… Хрен его знает, что это такое.
        - Так они отключают сознание… - из своего угла пробормотал Пшик. - Отключают сомнения, страх, боль. Считают, что так легче выжить в таких условиях. Я так думаю…
        - А кто его знает, - проговорил Игнат, еще ниже склоняясь над препарированным черепом. - Живи я здесь, может, я сам с собой и не такое бы учинил.
        - Ладно, уходим, - решительно сказал Змей. - Пшик, ты вроде и дорогу разведал?
        - Примерно. - Проводник торопливо выбрался из своего угла, высунул голову над стеной, снова присел. Оглянулся с растерянным видом. - Только я один впереди не пойду. Лучше пристрелите сразу.
        Глава восьмая
        На дне
        Привал сделали у самой рухнувшей перемычки, ставшей переходом из странного мира запечатанных в глубине людей в пещеру, по которой продолжала струиться подземная река. Беглецы остались пока на территории Сферы, чтобы воспользоваться напоследок скудным освещением от здешних стен. Какая-никакая, а все же экономия батарей.
        Игнат сразу же выбрал позицию, установив пулемет. Сектор обстрела позволял в одиночку уложить всех, кто вздумал бы приблизиться к маленькой группе. Остальные переводили дух за скальным выступом, все еще не придя в себя после нападения.
        - Что это было? - проговорил наконец Змей. Отхлебнул из фляжки, промочил пересохшее горло. - Кто-нибудь что-то понял? Откуда взялись эти безмозглые упыри? Чего они от нас хотели?
        - А чего непонятного? - лениво отозвался Мориц. - Кокнуть хотели. А шкуры - на боевые барабаны.
        - Какие еще барабаны? - не поняла Тана.
        - Так, к слову. Должны же они во что-то долбить, эти чертовы дикари?
        - Эй, Пшик! - позвал Змей. - Ты обещал растолковать, что к чему. Так вот, самое время. Эй, ты где там?
        Бывший советник сидел на корточках, спиной к остальным и мелко трясся, не реагируя на зов. Только когда к нему подошла Тана и мягко взяла за его руку, он подчинился. Вышел на серединку крохотной площадки среди огромных валунов, устало опустился на каменную поверхность.
        - Я не думал… - пробормотал он. - Не думал, что все произойдет так быстро. Думал, уйти успеем.
        - Так мы и успели, - недовольно бросил Игнат. - Только патронов жалко. Впустую перевели.
        - Впустую? - Змей с интересом поглядел на друга. - А зачем они еще нужны, как не для такой вот ситуации?
        - Когда появится настоящий враг - поймешь, - пообещал тот. - Он, этот враг, костяными топориками в тебя тыкать не будет. Он и из базуки шарахнуть может.
        - А мне этих людей жалко, - тихо сказал Тана. - Зачем они такое с собой сделали?
        - Лично мне все равно, что они там с собой сделали, - сообщил Змей. - Другой вопрос - чего это они без причины поперли? Как будто их на нас специально навели.
        - Так и есть, - сказал Пшик. - Этот местный князек и навел.
        - Что за князек? - не понял Мориц. - Малахит, что ли?
        - Вот-вот. Он самый, - кивнул проводник. - Похоже, он решил за наш счет свои проблемы решить.
        - С чего ты это взял? - с сомнением произнес детектив. - Мы вроде не давали повода.
        - А у него не было выбора. - Пшик важно поднял палец. В голосе этого тщедушного человечка появились уверенность и даже поучительные нотки. - Нежить давно на него давит. В смысле, на его группировку…
        - На Живых, - вставила Тана. - Они называют себя Живыми.
        - Ну да… - Пшик помотал головой. - Ты сбила меня с мысли… А, вот, вспомнил… - Он откашлялся в кулак. - Это, ребята, полный трэш… Я был на территории Нежити. Там такое… В общем, я думаю, этот Малахит натравил Нежить на нас. Специально.
        - Но зачем? - не понял Змей. - Если задумка была убить нас - чего он своих людей не послал?
        - А разве не ясно? - подал голос Мориц. - Он не хотел подставлять под пули своих. И решил сделать грязную работу чужими руками. Так ведь. Пшик?
        - Не совсем, - проводник помотал головой. - То есть и это тоже. Но убить нас не было его целью. По крайней мере, главной. Основаня задача Малахита - именно Нежить. Они давние враги. Живые боятся их больше смерти. До сегодняшнего дня они ничего не могли с ними поделать. А тут мы так удачно подвернулись. Вот он и решил, так сказать, сбросить накопившееся напряжение между Сферами. Как бы выпустить лишний пар из скороварки. Ну и перенаправить агрессию Нежити на чужаков.
        - То есть - на нас, - сказала Тана.
        - Именно! - подхватил Пшик. - И ведь не ошибся. Теперь мы для Нежити - враг номер один. Кровники, так сказать. А Живые - как бы в сторонке. Чего и добивались.
        - Хм… - Змей с сомнением почесал в затылке. - Малахит, конечно, не дурак. Но как он все это просчитать смог? Что Нежить непременно нападет, на нас переключится. Он что, лично с ними договаривался?
        - Не думаю, - пробормотал Пшик. - Но я слышал, местные говорили: вроде знамение ему было или что-то в этом роде. Здесь это как бы в порядке вещей…
        - Тройняшки ему подсказали, - мрачно сказал Мориц. - Вот зачем он нас им показывал. А они нас насквозь просканировали и просто просчитали варианты. И решили, что мы уведем их проблему за собой. И тройняшки сказали этим тварям «фас!».
        - А они могут? - удивилась Тана.
        - Откуда я знаю, что они могут? - Мориц пожал плечами. - Теперь, наверное, мы вообще этого не узнаем.
        - И не очень-то хотелось, если честно, - поежилась девушка. - Жуткие они, со своим мозгом-компьютером. Хотя и жалко их тоже…
        - Тихо! - Змей крепко сжал руку подруги. - Слышите?
        Все замолчали, вслушиваясь. Это был явственный звук шагов. Полумрак, чуть подсвеченный фосфоресцирующими стенами, разрезал луч фонаря. Мощного - не в пример их жалкому светильнику с севшей батарейкой. Неизвестный крался с внешней стороны пролома.
        Грохнуло: занервничав, Пшик неловко толкнул ногой камень. Фонарь мгновенно погас.
        - Затаился! - сквозь зубы процедил Змей.
        - Я сейчас! - быстро сказал Игнат - и беззвучно нырнул в темноту.
        - Стой! Куда?! - сдавленно позвал посредник, но приятель уже исчез во мраке.
        - Что-то я не пойму, - тихо произнесла Тана. - Откуда у здешних фонарь? Да и зачем, если глаз у них все равно нет?
        - Вот сейчас и узнаем, - сказал Змей. Глянул на Морица. - Ты там приглядывай, чтобы с тыла не зашли!
        - Само собой! - бодро отозвался тот. - А сам смотри, чтобы в лоб не двинули!
        Детектив привычно отстегнул магазин СВД, проверил, воткнул на место. Занял позицию, поглядывая в оптический прицел и косясь вслед ушедшему Игнату.
        - Я думала, эти «кроты» уже отстали от нас, - нервно сказала Тана. - Зачем мы им сдались, не понимаю. Мы не лезем в их жизнь - зачем им лезть в нашу?
        - Если бы все рассуждали, как ты, то люди и воевать бы никогда не стали, - усмехнулся Змей. - Не лезли бы в чужой карман, на чужую территорию. Самой Катастрофы бы не было. И не сидели бы мы сейчас здесь, рассуждая об всех этих «если бы».
        - С другой стороны, тогда мы бы тоже не встретились. - Тана взяла Змея за руку, прижалась к нему.
        Посредник лишь растерянно хмыкнул в ответ. «Никогда мне не понять женскую логику, - подумал он. - Можно подумать, для женщин - пусть весь мир в труху, лишь бы сложилось их личное счастье. С другой стороны, это что-то природное. Наверное, только такими хитрыми вывертами и обеспечивается выживание человеческого рода. Нам, мужикам, остается лишь внешняя функция обеспечения этого самого рода, в виде добывания мяса и «языков». Причем зачастую не деликатесных, а вражеских. Чем сейчас и занимается Игнат. Вон он, сопит в темноте, волочит что-то. Или, скорее, кого-то, имевшего неосторожность баловаться в темноте фонариком».
        - А ну, помоги! - хрипло позвал Игнат.
        Змей вынырнул из укрытия, нашарил в темноте груз, который тащил на себе товарищ. Вместе они перекинули тело через невысокий каменный барьер. Тана включила фонарик. Ойкнула.
        Пленный не был ни Живым, ни Нежитью.
        Он был в черном балахоне, с наброшенным на лицо капюшоном.
        - Черный Святитель? - пробормотал Пшик, выглянув из-за спины Змея. - Здесь? Откуда?
        - Оттуда, - глухо отозвался Игнат. - И он, видать, не один здесь. Небось, на разведку послали.
        Змей отбросил капюшон незнакомца, открыв лицо с приличного размера гематомой на лбу. Святитель находился в отключке.
        - Ты хоть не прибил его? - со своего поста поинтересовался Мориц.
        - Не факт, - равнодушно ответил Игнат. - Приложил от души, рукояткой. Чтобы не шуршал в темноте, как крыса.
        Он продемонстрировал штык-нож, который продолжал сжимать в кулаке.
        - Э, да я узнал его, - удивленно сказал Змей. - Это же один из тех, что меня со скалы собирались сбросить.
        Игнат с готовностью протянул другу нож. Посредник взял оружие, с сомнением повертел в руке. В его планы не входила кровавая месть. Но преподать урок мерзавцу не помешало было.
        Пленный застонал, поморщился и болезненно приоткрыл глаза. Змей прикрыл ему рот ладонью, поводил у него перед носом ножом. После чего склонился и тихо произнес - поверх лезвия, прямо в лицо вытаращившемуся от страха мужику:
        - Пискнешь - прирежем. Будешь отвечать только на наши вопросы. Понял? Кивни.
        Мужик судорожно кивнул.
        - Это вы за нами пришли?
        Пленный кивнул.
        - Сколько вас?
        Пленный помычал что-то сквозь прижатую ко рту ладонь. Змей убрал ладонь, оставив перед носом пленника нож - для наглядности.
        - Человек… Двадцать… - пробормотал тот.
        - С оружием?
        - Да…
        - Какое оружие?
        - Винтовки, автоматы, пистолеты, травматы, газовые гранаты…
        Игнат ткнул Змея в бок локтем. Продемонстрировал изрядно потертый «макаров»:
        - У этого отобрал.
        Посредник приподнял бровь:
        - Ого. Откуда такое богатство?
        - Крысы поделились, - процедил пленник.
        - Вы арсенал разграбили, что ли?
        - Крысы сами сдались, - с ненавистью произнес мужик. - Конец Накопителю, баста. Все пошло вразнос.
        Что там пошло вразнос, Змей спрашивать не стал - чтобы не терять времени. Сейчас стояла более актуальная задача - выжить.
        - Ладно, не важно. Кто у вас в группе главный?
        - Так сам.
        - Пастырь?
        Пленник хмуро засопел, отвел взгляд.
        - Чего это он поперся? - усмехнулся Мориц. - Мало ему приключений?
        - Так ведь Видящий - его личный враг, - заметил Игнат. - По твою душу сюда направились, Змей. Я прав?
        Последнее было адресовано Святителю, не сводившему глаз с ножа, что покачивался у его лица.
        - Д-да… - протянул пленник. - Ну и появилась информация, что из Накопителя тайный ход идет. Через колодец.
        - Это как раз понятно, - нетерпеливо сказал Змей. - А ты сам чего сюда в одиночку поперся?
        - Дорогу разведать.
        - Выходит, твои не знают, что мы здесь?
        - Не, думают, что вы вниз по реке пошли. Там вроде должен быть выход на нижние уровни. Отсюда только так в Карфаген попасть можно. Ну или через Накопитель.
        - Ладно, молодец. - Убрав нож от лица пленника, Змей похлопал того по небритой щеке. - Будешь и дальше себя хорошо вести - останешься в живых.
        - Меня будут искать! - повысил голос мужик, видя, как посредник сворачивает тряпку, чтобы заткнуть ему рот. - Они у пролома ждут! Если вы что-нибудь со мной сделаете…
        Дослушивать Святителя не стали. Запихнули ему в рот тряпку в качестве кляпа, связали руки. В наступившей тишине отчетливо было слышно судорожное сопение заложника.
        - Что будем делать? - поинтересовался Мориц. - Прорываться? Можно по пролому из РПГ шарахнуть.
        - У нас есть шанс, только если застигнем их врасплох, - поддержал его Игнат. - Гранаты у нас есть, патронов достаточно.
        - Не хотелось бы лишней крови, - заметил Змей. - Большинство балахонщиков - просто перепуганные и одураченные люди.
        - Ну-ну, - протянул Мориц. - Ты - Видящий, тебе виднее.
        - Я просто прикидываю варианты, - огрызнулся посредник. - Ладно, отбросили гуманизм. Неактуально, согласен. Но если начнем баловаться со взрывами - нас тут всех может завалить.
        - А вот это ты правильно подметил, - согласился детектив. - Если потолок в том месте рухнул сам по себе, то даже взрывов не надо - может и от грохота выстрелов обвалиться.
        - К тому же нет гарантий, что удастся всех прикончить на месте, - продолжил Змей. - Наверняка они там распределились и как-то прикрывают друг друга. Даже один уцелевший с винтарем может нас положить из укрытия. Или ранить, что в нашем положении - примерно то же самое.
        - Тут я не спорю, - нехотя согласился Игнат. - Была бы возможность решить вопрос миром - решили бы. Но эти балахонщики - они же отморозки, совершенно недоговороспособные.
        - Правильно, давайте без стрельбы, а? - жалобно попросил Пшик. - У меня до сих пор перед глазами эта кровавая каша. Нежить со своими страшными мордами, да и ваши не лучше. Вы бы себя со стороны видели - перекошенные, кровожадные, как звери!
        - Тоже мне, пацифист нашелся! - Игнат усмехнулся, сплюнул. - Сам же за собой всю эту свору и притащил. Посмотрел бы я, как бы Нежить оценила твой гуманистический порыв!
        Под ногой посредника что-то хрустнуло. Он склонился, пошарил рукой - и поднял обломок берцовой кости. Еще поводил ладонью - и поднял череп, который, судя по виду, когда-то принадлежал воину Нежити. Надо полагать, их разведчики обшаривали местность в поисках новых путей. Этому не повезло: тогда, видимо, пролома здесь еще не было.
        - Хорош трепаться, времени нет, - прервал друга Змей. - Есть у меня одна идея. Только до конца дослушайте, без преждевременной паники.
        Пастырь нахмурился. Что-то было не так.
        Чутье у него было врожденное, почти звериное. Благодаря этой внутренней чуйке он и стал лидером братства. Иногда чутье приказывало идти по головам - и он, не сомневаясь, шел. Иногда внутренний голос говорил: милуй! И он миловал. Он не был циником и искренне верил в то, что нес в своих проповедях братьям по вере.
        Он верил в Твердь. Он верил в истинность своего учения. Он верил в то, что Видящий должен быть уничтожен. И не ради мести, не ради реализации его личных амбиций - а во имя всеобщего блага.
        Сейчас Видящий был где-то рядом. Пастырь ощущал исходившую от него угрозу.
        - Брат Макс что-то задерживается, - уловив настроение лидера, произнес рослый Святитель, стоявший от главаря по правую руку. - Как бы с ним беды не приключилось. Может, послать кого?
        - Может, и послать, - бесцветно произнес Пастырь. - А может, не надо. Может, уходить пора. Не нравится мне тот пролом. Сердцем чую - там зло.
        Среди Святителей пробежал легкий ропот. Слова лидера значили для них много - если не все.
        - И что, мы оставим там брата? - неуверенно спросил Святитель по левую руку.
        - Жизнь одного не стоит жизни многих, - сказал Пастырь. - Если с братом случилась беда - значит, может случиться со всеми. Нас слишком мало, чтобы рисковать всеми ради одного. Помолимся за брата, который указал нам опасный путь и собой преградил дорогу. Но если он вернется - это будет чудо. Знак Тверди - что мы на верном пути!
        - Смотрите! - сдавленно ахнул молодой балахонщик, неумело сжимавший карабин с треснувшим и стянутым веревкой прикладом. - Он возвращается!
        В свете фонаря из дальнего пролома показалась фигура в стандартном черном балахоне. Она постояла немного на противоположном берегу подземного ручья - и стала неторопливо переходить водную преграду по выглядывавшим из нее камням.
        - Чудо… Знак… - послышалось среди людей, облаченных в такие же бесформенные балахоны. Большинство сектантов сжимало в руках оружие, направленное в сторону подсвеченного фонарем пролома. Но теперь стволы словно сами стали подниматься к своду и отворачиваться в сторону от приближавшегося человека.
        Пастырь замер, не спеша реагировать. Он впитывал реакцию своих последователей. Его слова и действия должны были резонировать с чувствами его людей - в этом заключались его сила и залог успеха всего братства.
        Человек из пролома перебрался, наконец, через речку. Шел он чуть сгорбившись, глядя себе под ноги - так, что капюшон полностью скрывал его лицо. Остановившись, человек неожиданно рухнул на колени и припал лицом к земле. Точнее - к заиленной поверхности над камнем. Словно только что избежал страшной опасности. Братии это понравилось: Святители одобрительно загудели.
        Чутье подсказало Пастырю: пора!
        - Твердь подала нам знак! - торжественно произнес он. - Брат Макс вернулся!
        Он любил вещие знаки. Хорошо, когда всесильная Твердь на твоей стороне. Главарь вышел из укрытия за корявым сталагмитом, направился к стоявшему на коленях последователю, разведя руки для объятия.
        - Иди же к нам, брат! Расскажи, что ты видел!
        «В этой истории теперь важно оправдать всю эту неожиданную торжественность момента, - думал он на ходу. - Если окажется, что у брата просто прихватило живот - эффект будет смазан. Поэтому стоит предварительно обсудить с вернувшимся разведчиком, что там у него стряслось, и решить, как это преподнести остальной братии. - Пастырь опустился на колени напротив разведчика. - Это хорошо, что мы на виду у братии - такие картины и сплачивают воедино сторонников истинной веры».
        Пастыря очень заботили внешние эффекты. На не избалованную зрелищами, выросшую в подземельях публику хороший ритуал всегда производил впечатление. Глупо было бы не пользоваться такими простыми и эффективными методами. При том что сам Пастырь любил находиться в центре внимания. Эту свою тягу к действам на публику он относил к подтверждению своей избранности.
        Он знал, что родился мессией.
        - Ну, что расскажешь, брат? - смиренно спросил Пастырь, стараясь разглядеть выражение лица разведчика под низко надвинутым капюшоном. - Ты заставил нас ждать. Надеюсь, оно того стоило?
        Реальность, однако, превзошла его ожидания.
        Вначале в живот главаря уперлось что-то твердое и холодное. Потом знакомый голос произнес:
        - Даже не вздумай дурить. Или твоя секта останется без харизматичного тоталитарного лидера. Если ты не понял еще, что это давит тебе в живот, так это та самая пушка, когда-то принадлежавшая палачу. Этой штуке не привыкать валить всяких уродов вроде тебя.
        Чутье мгновенно подсказало Пастырю: слушайся! Дело было не в страхе, а именно в той картинке, которую сейчас наблюдали последователи братства Черных Святителей. Они не должны были видеть своего лидера испуганным, суетящимся, снизошедшим до низменных человеческих инстинктов. Потому Пастырь просто произнес негромко, но нарочито презрительно:
        - А, это ты… Ловко ты меня подловил.
        - Жизнь заставила. - Теперь в глубине капюшона проявилось знакомое ненавистное лицо Видящего. - Значит, слушай сюда. Не будешь делать глупостей - все разойдутся живыми.
        - А если буду?
        - Тогда твои сектанты изберут себе нового главаря. И будут поклоняться… Ну, я не знаю… Банке святой тушенки, к примеру. Хрен вас поймешь, на что вы там молитесь.
        - Чего ты хочешь?
        - Это другой разговор. Сейчас ты скажешь своим людям… отвернуться.
        - Что?!
        - Не смотреть в эту сторону. Якобы у нас с тобой дико важный разговор. В общем, придумай что-нибудь. И пока твои будут таращиться в стену, мои друзья тихо и мирно пройдут по той стороне и растворятся в темноте. Словно ничего и не было. Все чинно, благородно и практически без жертв.
        - Ты, видать, совсем рехнулся, Видящий. Твердь тебя наказала.
        - Наказала, наказала. Только не заставляй наказывать еще и тебя. - Змей вдавил ствол сильнее в живот Пастыря. - Я спущу курок, даже не сомневайся. Сам же сказал - свихнулся я. И это почти правда - нервы у меня ни к черту.
        Пастырь внимательно изучал глазами сидевшего напротив посредника. И, видимо, понял: тот не шутит. Произнес сухо:
        - Ну, допустим. А отворачиваться моим людям зачем?
        - Я не уверен, что какой-нибудь фанатик из ваших не сдержится и не откроет стрельбу. Даже если ты прикажешь этого не делать. Мои тоже в долгу не останутся - и сразу ж начнут из гранатомета по вам шарашить. Чего моргаешь? Да, у нас есть гранатомет. И еще много чего интересного.
        - Я не понимаю, - медленно произнес Пастырь, продолжая внимательно прислушиваться к своему всезнающему внутреннему голосу, - почему я не должен отдать приказ убить вас всех - пусть даже ценой своей жизни?
        - Ну, во-первых, это был бы самый идиотский приказ в твоей жизни. Тебе нужна моя голова - но это будет иметь смысл, только если ты сохранишь собственную. Потому что, кроме как тебе, некому по достоинству оценить принесение меня в жертву… ну, кому там - Тверди?
        - А во-вторых?
        - Во-вторых, у нас есть оружие. Мои ребята отлично умеют им пользоваться, и его достаточно, чтобы перебить вас всех. И это гарантированно произойдет, если со мной что-нибудь случится.
        - А, в-третьих?
        - А в-третьих - услуга за услугу. Я заранее предупреждаю тебя об опасности, о которой вы, святоши, даже понятия не имеете. Интересует?
        Пастырь не отвечал, с высокомерием ожидая продолжения.
        - В общем, мы тут не одни.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Там, за проломом, живут люди. Ну, почти люди.
        Быстро, так сказать, тезисно, Змей изложил ситуацию - насколько хватило слов и желания посвящать своего лютого врага. В конце концов, сейчас они были в одной лодке, хоть и норовили раскачать ее с целью утопления попутчика. Посредник рассказал о Живых, о Нежити, о ярости последних и их боевых навыках.
        - Это же ты прямо на ходу выдумал, - проговорил Пастырь. - Зубы мне заговариваешь?
        Змей молча выкатил из рукава череп со срезанной теменной частью. Череп упал перед Пастырем, вперив в него взгляд острых камней, торчавших из мертвых глазниц. Вокруг среза темени сохранились остатки волос и кожи.
        - Откуда там такая вещица, как думаешь? - поинтересовался Змей. - Тоже я придумал?
        Такие аргументы действовали даже на особ, заранее приближенных к Тверди. Пастырь не спешил с ответом. Он думал. И губы сами произнесли единственно правильный вопрос:
        - Есть ли у них вера? Чему поклоняются эти люди?
        - Тебе правда интересно? - Змей пожал плечами. - Они верят в некий всемирный Монолит. Вроде как ты - в Твердь.
        - Это знак… - пробормотал Пастырь. - Это знак!
        - Чего? - Змей недоуменно смотрел в глаза фанатика. Те лихорадочно забегали, засверкали нездоровым блеском. - Уж не решил ли ты, что там собрались твои единоверцы?
        - Это тебя не касается, - нетерпеливо сказал Пастырь. - Я согласен на твои условия. Мои люди отвернутся, вы быстро уберетесь. Я дам вам фору - час. Потом все условия отменяются.
        - Постой. - Змей ощутил неприятный холодок между лопатками. Этот человек явно замышлял какую-то пакость. - Ты что, хочешь пойти к ним?
        Главарь сектантов вонзил в посредника взгляд, вспыхнувший праведным огнем:
        - Что ты хочешь узнать? Пойдем ли мы туда? Да, мы пойдем! И если там есть люди - мы спасем их! Мы принесем им свет истинной веры! И нас станет больше! Нас все время становится больше! Наступит момент, когда не останется никого, кто не принял бы нашу веру!
        - Это, конечно, дело хозяйское, - медленно произнес Змей. - Но я бы не советовал. Ты, конечно, не послушаешь меня. Да и я тебе добра не желаю. Людей вот твоих жалко. Они ведь, дурни, тебе доверяют…
        - Братья! - не слушая Змея, крикнул Пастырь. - А ну, повернулись к нам спиной, закрыть глаза - и читать молитву! Глаз не открывать и не прекращать молитвы, пока я не скажу!
        Змей с удивлением наблюдал, как безропотно подчинились люди в черных одеяниях. Медленно, почти синхронно, они отвернулись - и, склонив головы, тихо загундосили какие-то мантры.
        - Впечатляет, - признал посредник. - Надеюсь, ты выполнишь уговор, и нам не придется устраивать здесь кровавое месиво.
        - Время пошло, - сквозь зубы процедил Пастырь.
        Змей чуть кивнул и, подняв над головой руку, покачал ею из стороны в сторону. Это был условный сигнал. Группа тихо вышла из сумрака - и двинулась вниз по течению, не переходя ручей. В принципе, отсюда они были почти не видны, и Святители могли их попросту не заметить - безо всяких уговоров. Но что сделано - то сделано.
        - Вашего человека мы оставили у пролома. Потрудитесь развязать его сами. - Змей поднялся, не переставая направлять на Пастыря пистолет, спрятанный в широком рукаве балахона. - И все-таки послушай моего совета: не ходи ты в эти Сферы. Не дразни лихо.
        Змей так и оставался в черном балахоне - то ли недосуг было снять, то ли привык к этому просторному одеянию, не лишенному некоторого мрачного изыска. Правда, автомат и рюкзак поверх этой монашеской «экипировки» несколько выбивались из образа.
        - Слишком легко все получилось, - беспокойно озираясь, сказала Тана. - Я до сих пор не верю, что мы так легко мимо них просочились. Как бы балахонщики нам какую подлянку не устроили.
        - Пусть только попробуют, - усмехнулся Игнат, поправляя на плече пулемет. - У меня давно руки чешутся - проредить эту черную нечисть.
        - Думаю, им сейчас не до нас, - туманно заявил Змей. - Тем более - надо скорее убираться отсюда.
        Никто не понял, что он имел в виду. Кроме Пшика, который внимательно поглядел на посредника и испуганно втянул голову в плечи. Впрочем, скоро у отряда появился повод для оптимизма. Пробравшись под низким карнизом, они вышли к беспорядочно наваленным горам мусора. Вонь здесь стояла нестерпимая, и Тана, скривившись, зажала нос пальцами и прогундосила:
        - Вот уж не думала, что буду так рада при виде помойки!
        - Это да! - поддержал ее Мориц. - Где мусор - там и люди. Вот он - главный продукт цивилизации!
        Им, однако, пришлось прилично поплутать по захламленному участку пещеры, прежде чем они обнаружили источник всей этой зловонной мерзости. Мусор попадал сюда через дыру в стене, которую обнаружили, только погасив трофейный фонарь, доставшийся от пленного Святителя. Дыра чуть светилась - видимо, источник света находился где-то в ее глубине.
        Никто не мог предположить, что самым трудным в их бегстве из Накопителя окажется именно этот, последний участок - перед тем, как они попадут на освоенные пространства Карфагена. Им пришлось карабкаться по омерзительной склизкой поверхности, вверх по горе мусора. Они помогали друг другу, подсаживали, подталкивали и тянули, а заодно тащили за собой драгоценное оружие. Совершенно измочаленные, насквозь пропитанные тошнотворным помойным раствором, они вывалились на ровную, твердую поверхность какого-то кривого туннеля с бугристыми стенами. Но даже этот, кое-как обработанный подземный коридор показался им сейчас верхом цивилизации.
        - Полжизни отдам за горячий душ, - с отвращением сбрасывая с себя ошметки мусора, заявила Тана.
        - А я бы пожрать чего-нибудь не отказался, - заметил Мориц.
        - И как ты только можешь сейчас о еде думать? - поморщилась девушка.
        - А вот я всегда готов про еду думать, - рассмеялся Игнат. - Нас в «учебке» по таким местам гоняли, что я, считай, сейчас в райском бассейне искупался.
        - Много ты понимаешь в райских бассейнах, - задумчиво произнес Змей. - Хотя да, помыться не мешает. Чувствую, по мне какие-то мокрицы ползают.
        - А мне нормально! - оскалился Пшик. Он бодро чесал свое голое по пояс тело и выглядел неприлично довольным. - Только вот пожрать и вправду было бы кстати.
        - Понять бы еще, где мы находимся, - озираясь, пробормотал Змей. - Ясно, что на каком-то из нижних уровней, но какой сектор?
        Тана усмехнулась, легко поднялась на ноги, подняла автомат. Сказала, иронично поглядывая на остальных:
        - Сразу видно чистоплюев. Не знаете, где простой народ обитает.
        - А ты, можно подумать, знаешь? - с сомнением произнес Игнат.
        - Я не просто с низов вышла, - криво усмехнулась Тана. В этот момент ее лицо стало неожиданно усталым и некрасивым. - Я выбралась из такого дерьма, что поклялась: что бы ни случилось - назад не вернусь!
        - Выходит, нарушила клятву, - заметил Мориц.
        Тана сверкнула в его сторону гневным взглядом. Лицо ее снова обрело независимый и прекрасный вид, от которого мужики млели и теряли разум.
        - Чего зря трепаться? - сказала она. - Дуйте за мной!
        Змей думал, что знает все самые мрачные уголки Карфагена. Но этот странный человеческий муравейник посетил впервые. Наверное, потому, что здесь не было особых интересов у многочисленных банд неприкасаемых, деливших куски пожирнее на более зажиточных уровнях. И его, профессионального вышибателя долгов, использовали в совершенно других местах.
        А может, потому, что эти кривые норы не были обозначены ни на одной схеме подземного убежища. Здешние обитатели прогрызали дыры в породе постоянно, отвоевывая у тверди свое тесное жизненное пространство. В этом был смысл. За жизнь на легальных уровнях нужно было платить Директории или отрабатывать трудовую повинность - в адских условиях шахт и заводов. За жизнь на уровнях, подконтрольных группировкам, платить приходилось неприкасаемым. Трудовая повинность там тоже имелась: батрачить на банду - если мужик; зарабатывать телом - если «повезло» родиться женщиной.
        С этих же тесных и грязных нор брезговали брать деньги даже самые беспринципные отморозки. Не говоря уж о том, что денег у местных просто не было. Они жили за счет мусора. Из него они делали одежду, мебель, кухонную утварь. Здесь же, на свалке отходов, добывали пропитание. Охотились на крыс, которые пытались отобрать у людей последнее. И атмосфера здесь царила соответствующая.
        Вооруженные до зубов грязные оборванцы на фоне местных пейзажей выглядели грозными пришельцами из далеких миров. Тощие, испуганные люди жались к стенам маленькой круглой площади, все стены которой были изъедены ходами, как сыр - дырками. Из этих проемов таращились огромными любопытными глазами чумазые дети с дикими лохматыми шевелюрами. Одеты все были в невообразимое тряпье. Да и вообще это место больше всего напоминало средневековые трущобы в пик эпидемии чумы. Это особенно подчеркивали чадящие костры по окружности площади, дым из которых уходил в какую-то дыру в черном от копоти своде.
        - Хорошо хоть вентиляция есть, - задумчиво озираясь, заметил Мориц. - И тяга хорошая.
        - Да просто праздник какой-то, - мрачно сказал Змей, разглядывая худющую девочку, плетущую какое-то подобие венка из обрывков пластикового пакета. Перевел взгляд на Тану. - Не может быть, чтобы ты… Отсюда…
        - Так и не скажешь, да? - невесело усмехнулась та. - Путь наверх был неблизкий. Можно, я не буду рассказывать?
        - Ладно тебе. - Змей взял девушку за руку, сжал ее ледяную ладонь. - Я и не думал тебя пытать на эту тему.
        - То есть моя жизнь тебе не интересна? - с вызовом произнесла Тана.
        Посредник мысленно сжал зубы и закатил глаза. Внешне же улыбнулся белозубой улыбкой. В голове же застыл беззвучный вопль: «Бабы!!!»
        - Ладно, я пошутила, - улыбнулась подруга.
        - В чем именно - пошутила? - осторожно поинтересовался Змей.
        Но девушка сделала вид, что не услышала. Она шагнула вперед, потянув за собой Змея:
        - Так! Я больше не могу терпеть - надо душ принять!
        - Душ? Здесь? - удивился Пшик. - Я бы тоже не отказался!
        Игнат с Морицем с интересом поглядели на него. Почему-то их очень удивила любовь к водным процедурам со стороны их странного проводника.
        - Не беспокойся, в очереди стоять не придется, - туманно пообещала Тана. - Чего-чего, а с душем здесь полный порядок.
        - Так это он и есть? - с сомнением произнес Мориц. - Душ?
        - Если есть другие варианты - предлагайте, - стягивая с себя робу, оставшуюся с Накопителя, отозвалась Тана.
        Девушку ничуть не смущали впившиеся в ее тело взгляды четырех мужчин. Впрочем, странно было бы ожидать чрезмерной стеснительности от танцовщицы, а говоря прямо - лучшей стриптизерши Карфагена. По крайней мере, по твердому убеждению Змея.
        Куда больше смущал, собственно, «душ». Это был просто мощный поток горячей воды, бившей из трещины в своде туннеля и утекавшей вниз по склону.
        - Ну, кто еще смелый? - из глубины потока крикнула Тана. - И хватит на меня пялиться! Голых баб не видели, что ли?
        - Таких - нет… - нервно проблеял Пшик и смущенно отвернулся.
        Следом отвернулись и остальные. Кроме Змея.
        - А в чем подвох? - косясь в сторону исходящего паром потока, поинтересовался Мориц.
        - Никакого подвоха, - сказал Змей, сбрасывая куртку на влажный пол. - Просто водичка - из охлаждающего контура реактора.
        - А ты откуда знаешь? - усомнился Игнат.
        - Доводилось уже нырять. Только поближе к самому реактору. А здесь, видать, какой-то прорыв в контуре.
        - Приятно слышать, что у нас еще и в контуре прорыв, - заметил боец.
        - Это точно, - бодро сказал Змей, скинув с себя всю одежду. - Ну, что, рискнем здоровьем?
        - Только не сильно рискуй, - глухим голосом сказала Тана. - Если детей хочешь, конечно.
        Последнее прозвучало довольно странно. Особенно со стороны девушки, с которой они были так близки. Это был уже не первый намек с ее стороны на переход к новому уровню отношений. Тем более это было необычным в момент, когда все, казалось, летело в пропасть. Змей уже отказался от всяких попыток понять женскую логику и просто принимал все как есть.
        Однако предупреждению внял. Мылся он оперативно, стараясь не глотать подозрительную воду. Тем более что дозиметров у них не было. Гарантий, конечно, никаких. Однако, как говорят, опасно не столько поймать немного лишнего излучения, сколько проглотить какой-нибудь изотоп из смертельного списка.
        Помывшись и кое-как прополоскав одежду, все уселись в соседнем туннеле, чтобы перевести дух и решить, что делать дальше. Все-таки для Директории они теперь были преступниками, да еще и беглецами из Накопителя, владевшими опасной информацией о способе побега. Впрочем, они понятия не имели, что сейчас происходит там, наверху, в Центральном секторе, который определял жизнь всего этого подземного города-спрута, впившегося в недра гор длинными щупальцами туннелей.
        Кто-то должен был пойти и разведать обстановку.
        - Пойду я, - сказал Змей. - Осмотрюсь - дам знать, что к чему.
        - Я с тобой! - мгновенно вмешалась Тана.
        - Нет, - решительно отрезал посредник. - Ты знаешь эти места - вот и поможешь остальным не потеряться и не подохнуть тут от голода и жажды. А я постараюсь обернуться поскорее.
        - Тебя сразу узнают и схватят! - с отчаянием в голосе произнесла девушка.
        - Видящего знают многие, - эхом подхватил Пшик.
        - Но не Пшика же засылать, - мрачно сказал Игнат. - Его сразу заметут - просто на всякий случай, за подозрительный вид. Пойду я. Мне надо найти Ксю, сообщить ей, что мы живы.
        - Ты, кажется, забыл, что Ксю - моя сестра, - заметил Змей.
        - Но я помню, что она - моя девушка, - сказал приятель. - И не надо смотреть на меня волком. Тебе давно пора с этим смириться.
        - Блюстители тебя опознают, - сказал Мориц. - Ведь ты из силовиков, у тебя это на лице написано.
        - Так, может, ты пойдешь? - с вызовом предложил Игнат.
        - Могу и я, - не стал спорить детектив. - Но если Змей вызывается - тоже не буду возражать. Я предпочитаю не лезть на рожон, когда в том нет прямой необходимости. Вот будет драка…
        - Тогда всех и кинешь, да? - с прищуром глядя на наемника, бросил Игнат.
        Лицо Морица налилось краской. Но он тут же взял себя в руки, повесив на лицо натянутую улыбку.
        - Не о чем тут спорить, - сказал Змей. - То, что меня считают Видящим, - не только недостаток, но и преимущество. Кто-то меня ненавидит, но кто-то всегда готов помочь. Но я не собираюсь делать ставку на это.
        - На что же ты собираешься сделать ставку? - поинтересовался Мориц.
        - На то, что уже срабатывало.
        Змей развернул все еще мокрый после недавней «стирки» черный балахон. Мориц рассмеялся:
        - Погоди… Ты хочешь туда - в этом?
        - А что? - натягивая балахон, отозвался Змей. - Черные Святители в тренде. К тому же в этой хламиде есть одно существенное преимущество, даже перед бронежилетом седьмого класса защиты.
        - И что это за преимущество? - с сомнением спросил Игнат.
        - Здесь есть капюшон.
        Глава девятая
        Карфаген должен быть разрушен
        Змей не шутил, облачаясь в черный балахон. Накинутый на голову капюшон давал посреднику сравнительно легальный повод показаться на улицах Карфагена с закрытым лицом. Это был шанс, что его не узнают. Сомнительная известность Видящего вряд ли могла оказаться полезной в эти непростые времена. А то, что времена настали суровые, было видно с первых же шагов по улицам Центрального сектора.
        На окраинах царило странное запустение. Стены, имитировавшие обычные дома, что когда-то строились на поверхности, выглядели еще более облезлыми, чем обычно. Осыпались даже многочисленные граффити, и забавные лица на них стали напоминать полуразложившихся мертвецов. Не было обычного здесь гама, детских криков, звуков инструментов всяких кустарей и мастеров-одиночек, без конца что-то чинивших и изготавливавших различные изделия на продажу. Не было драпировки из сушившегося белья. Можно было подумать, что люди покинули подземный город. Что, конечно, не представлялось возможным. Скорее, все просто попрятались по своим норам, и только горы мусора жили своей жизнью, множась и вырастая, как что-то живое. Сквозняк пронес мимо рваный пластиковый пакет, хлопнула за спиной ставня. Краем глаза Змей успел заметить в окошке чей-то настороженный взгляд. Возможно, людей пугало его облачение - но не могло же оно испугать всех до единого?
        На подходе к Месиву посредник увидел первое мертвое тело, лежавшее в луже запекшейся крови. «Этого, похоже, убили ножом, - отметил про себя Змей. - Не сказать, что совсем уж неординарное явление в таких местах - но все же. Хотя бы накрыли до прибытия санитарной команды. Куда только блюстители смотрят? Дармоеды…»
        Блюстителя он увидел через полквартала. Тот лежал на спине, раскинув руки. В груди зияла приличного диаметра дыра. Похоже было на пулю двенадцатого калибра с усиленным зарядом, раз бронежилет так разворотило. Оружия при убитом, конечно, не было. Возможно, из-за него парня и грохнули.
        «Однако, - озадачился Змей. - Блюстители своих не бросают. В том числе - тела. Видать, ситуация здесь совсем хреновая, и все окончательно вышло из-под контроля».
        Подтверждение этой мысли встретилось на самой границе Месива. Здесь, среди стреляных гильз, было разбросано не менее десятка трупов блюстителей. Никто и не думал их убирать. При том что в полусотне шагов от недавней бойни он заметил живых людей.
        Это были торговые ряды Месива - город в городе, живший собственной жизнью, по своим собственным законам. Никакие проблемы Карфагена, кризисы, голод и прочие глобальные вопросы обычно никак не влияли на будни этого круглосуточного торгово-развлекательного ада. Некоторые умудрялись провести здесь всю свою, обычно недолгую, жизнь, так и не покинув пределов Месива. Здесь было все: еда, выпивка, девочки, все мыслимые развлечения - и работа, чтобы добыть звонкий вольфрам на все эти удовольствия. Работа, конечно, не для всех, как не для всех такая специфическая жизнь - но она была.
        Теперь же и здесь воцарилось уныние. Не было слышно призывов торговцев, музыки, пьяных криков, визгов доступных девчонок и прочих бодрящих, жизнерадостных звуков. Лавки были закрыты, некоторые заколочены. Вывески на кабаках и забегаловках покосились и не светились больше легкомысленными огнями.
        И люди ходили здесь растерянно, бесцельно, словно бродячие псы, вынюхивавшие хоть какой-то кусок пищи. Еще больше было попрошаек, сидевших на выровненной тысячами ног поверхности. В выражении их лиц не было ни малейшей надежды на то, что хоть кто-то подаст им на пропитание. Здесь все хотели жрать и готовы были порвать на куски друг друга ради сухаря или вяленой крысиной лапки.
        Многие, наверное, просто не выдержали и ушли в поисках убежища в дальние секторы, особенно аграрные. Какая-никакая, но все-таки работа и близость к источнику пищи. Выяснять не было времени. Нужно было отыскать сестру. Она наверняка была в курсе происходившего.
        Ксю жила в отдельном боксе в ремесленном квартале за Месивом, под защитой давнего должника Змея, старого авторитета из неприкасаемых. Раньше это служило гарантией защиты от всех бед - Пенсионера боялись как огня и свои же, неприкасаемые, и гражданские, и даже командные чины из блюстителей: на последних Пенсионер имел серьезный компромат. Но теперь пришло время тотального беспредела. Беженцы из грязных и голодных закоулков принесли с собой отчаянную жестокость и полное пренебрежение к понятиям. Их не останавливал ни закон, ни страх смерти - ведь прежняя жизнь была страшнее самой смерти. И пусть недолгая, но полная свободы и воздуха жизнь многим из них ударила в голову. Уже десятки отморозков нашли свою гибель - как от рук властей, так и от традиционных группировок, защищавших свои территории. Но ситуация в Карфагене ухудшалась, и вместе с этим росло всеобщее озверение. Неубранные тела убитых по всему сектору были тому самым ярким свидетельством.
        Змей шел сквозь ряды закрытых заведений, мимо тумб, разрисованных старыми рекламными объявлениями, и разбитых в дребезги стрип-кубов. Когда-то в этих прозрачных витринах извивались под музыку прекрасные женские тела. Теперь в них был лишь мусор и дохлые крысы.
        Посредник был сосредоточен и мрачен. Его настроение, наверное, передавалось даже сквозь черную ткань надвинутого на лицо капюшона. Немногочисленные встречные прохожие шарахались от балахонщика, почтительно уступая дорогу. Черных Святителей уже знали и боялись. Хотя и до этого в Карфагене было несколько монашеских братств с похожим облачением. Новые сектанты внешне отличались лишь увесистыми камнями, которые носили на груди вместо крестов и прочей атрибутики. Камня у Змея не было. Но кто стал бы проверять, что у него там, на груди под грубой тканью?
        Кто-то схватил его за полу балахона, потянул с силой, мешая идти. Змей машинально попытался выдернуть ткань из чужих рук - но те держали цепко. Сдержанно обернулся - так, чтобы в порыве злости не «засветить» лицо. Держал его тощей жилистой рукой какой-то попрошайка - грязный настолько, что казался темнокожим. Выпученные глаза на этом фоне сверкали ослепительно и безумно.
        - Благослови меня, Святитель! - сипло потребовал нищий. - Мне скоро отправляться на тот свет, а ваши говорят, что не на небеса попаду, а в самую что ни на есть Твердь! Что мне делать там, в этой Тверди?
        - Не хорони себя раньше времени, - глухо отозвался Змей. - Кто знает, куда мы все попадем, когда придет наш час…
        - Так в Твердь уйдем? Или во тьме растворимся? - не унимался попрошайка. - Мне надо точно знать - времени совсем уж не осталось!
        - Ну, если ты хочешь знать правду… - Посредник поглядел на этого трясущегося одним глазом из тени капюшона. - То версия с небесами мне ближе. Твердь тяжеловата. Даже для мертвого, не говоря уж о живых.
        - Погоди… - Лицо нищего исказилось гримасой недоумения. - А что тогда говорил ваш Пастырь? Мол, Твердь, она все простит! Все грехи застынут в ее камне! Мол, грешите, сколько хотите, только на Твердь молитесь! А я так грешил, что и горы будет мало, чтобы грешки мои придавить! Так кому мне верить?
        Змей вырвался из навязчивой хватки и прибавил шагу. Вслед понеслись сначала недоуменные возгласы, а затем и проклятья:
        - Я так и знал, что они лжецы - эти Святители! А может, не только лжецы - а вообще слуги дьявола!
        - Так говорят, это Директория их собрала, чтобы народ от проблем отвлечь, - глубокомысленно произнес еще какой-то бродяга.
        - Вешать их всех! - с пьяной злобой выкрикнул еще кто-то.
        Змей не слушал. Он четко шел к своей цели.
        И путь привел его в тупик. Дорогу преградила баррикада из железных ящиков, ржавых бочек и прочего хлама, закрывшего узкий проход между двумя псевдозданиями в ремесленный квартал.
        - Неожиданно… - пробормотал Змей.
        Видимо, обитатели квартала решили отгородиться от внешних угроз самым радикальным способом. Но после восхождения на гору из разлагающегося мусора посредника было трудно чем-то удивить и уж тем более остановить.
        Карабкаться в рясе, однако, было еще то удовольствие. Зацепившись подолом за железный штырь, Змей едва не рухнул на острые, как бритва, металлические листы. Вырвавшись из плена, он свалил на себя шатко лежавшую на самом верху бочку, которая чуть не раскроила ему голову. Упав же, та извергла дикий грохот. Мятая крышка, отлетев, долго крутилась, издавая отвратительный звякающий звук. Наверное, эта бандура играла здесь роль сигнализации. В общем, пробраться в квартал тайком не удалось.
        Позорно скатившись на другую сторону, Змей едва успел извернуться, чтобы приземлиться не башкой, а хотя бы на «четыре точки». И тут же спиной ощутил холодный металл.
        - Хорош паскудить, святой отец, - прошепелявил старческий голос. - Чай не пионер уже - через заборы лазить.
        - Я, может, и не пионер, но и не святой точно, - сбросив назад капюшон, сказал Змей. - Мое почтение, Пенсионер!
        Он обернулся. Над ним возвышался эпатажного облика старикан в выцветшей полосатой пижаме и бесформенных тапочках. Вокруг лысины, напоминавшей спекшееся яблоко, торчали седые всклокоченные волосы. Длинные белесые брови были сурово сведены, из-под них злобно сверкали живо бегающие глаза-щелки. Несколько легкомысленный вид придавали этому человеку сползшие на нос очки с толстыми линзами, одна из которых пошла сеткой трещин. Но не стоило обольщаться добродушным видом этого деда: длинными узловатыми пальцами старик сжимал видавший виды помповый дробовик.
        Змей поднял руки и медленно поднялся. Вслед за ним синхронно поднялся ствол дробовика. Старик продолжал смотреть на гостя волком, хоть тот старательно улыбался всеми, пока еще целыми и довольно сверкающими зубами.
        - Ты что, не узнал меня? - поинтересовался Змей.
        - Узнал, как же, - недружелюбно отозвался старик. - Потому и думаю: грохнуть тебя сразу или сначала прострелить колени, чтобы поползал и помучался?
        - Откуда такая кровожадность, Пенсионер?
        - Да слухи про тебя ходят. Мол, воду мутишь, людей смущаешь. От того и бизнесу проблема. А я не люблю, когда у меня проблемы.
        - Хочешь сказать, это я черную воду в аграрные секторы пустил? И беженцев я подорвал, чтобы сюда потянулись?
        - Этого я не знаю. Но вижу, что передо мной не честный неприкасаемый и признанный посредник, а какой-то хмырь в сектантском балахоне. Который явно труслив, чтобы показать свое лицо с наколками.
        - Время такое, - продолжая улыбаться, сказал Змей. - Ты ведь тоже раньше все двери ногой вышибал. А теперь, вон, за кучей мусора затаился.
        Лицо Пенсионера дрогнуло. Видать, слова пришлись в самую точку. Змей осторожно отвел ствол дробовика в сторону. Произнес мягко:
        - Вообще-то я за сестрой пришел.
        Конура старого негодяя сверкала цыганской роскошью. Здесь хранилось лучшее из того, что можно было достать на черном рынке: мебель, ковры, книги, даже бытовая электроника. Неизвестно, работала ли она - но у Пенсионера все было напоказ. Поговаривали, что большую часть своего добра он отжал у какого-то генерала из руководства Директории, шантажируя того сведениями о хищениях медикаментов с армейских складов. За такие дела генерала свои же легко поставили бы к стенке.
        В этом старикан был весь - мастер шантажа и тонких интриг, полная противоположность большинству лидеров местных группировок, поднявшихся на рэкете и прямом насилии. Пенсионера боялись и уважали. Без его молчаливого одобрения Змей никогда не стал бы посредником. И он не раз уже платил деду той же монетой. Пару раз даже спас ему жизнь, предупредив о покушениях, и неоднократно выручал во время облав блюстителей.
        Змей не питал иллюзий: в случае необходимости этот гнусный старик с легкостью продал бы его. Дело было только в цене вопроса. Но теперь не осталось никого из «старой гвардии», кому посредник мог бы доверять так же, как этому человеку.
        Вот и сейчас старик сидел напротив него, наблюдая, как гость нарочито сдержанно утоляет голод, и в стеклах очков явственно сверкали цифры расчетов: что именно и сколько можно поиметь с парня. Известность в качестве Видящего заметно прибавила посреднику веса в глазах Пенсионера. Он наверняка знал про Змея то, что тот не ведал про себя самого. Просто оценивал людей по меркам, которые не придут в голову обычному человеку, не искушенному в закулисных делах.
        - Директория затаилась, - медленно говорил старик. - Я не совсем понимаю, что происходит, но такого не было еще никогда.
        - Чего именно - не было? - зачерпывая серебряной ложкой кашу из старинной, с вензелями, тарелки, спросил Змей.
        - Не было такого, чтобы Директория настолько выпускала из рук ситуацию. Погибли блюстители - чуть ли не целый взвод…
        - Да, я видел тела…
        - Их убила толпа смертников из радиоактивной шахты - туда сбрасывали отходы с реактора, и вот недавно всплыла правда. В другие времена Директория подогнала бы вояк. Всю эту мразь зачистили бы огнеметами. Такого власть прощать просто не может себе позволить. А тут - тишина.
        - И что ты думаешь по этому поводу?
        - Я думаю самое плохое. - Пенсионер совершенно по-старчески пошамкал дряблыми губами, отпил прозрачного чая из витиеватой сервизной чашки. - Директория просто не связывает свое будущее с Карфагеном.
        - Что-то я туплю. Поясни. Что значит - не связывает?
        - Это значит - Карфагена не будет! - прокричал Пенсионер. - Карфаген должен быть разрушен - и он будет разрушен!
        Немного обалдев, Змей смотрел на этого трясущегося то ли в ярости, то ли от страха старика. Таким Пенсионера он еще не видел.
        - Что тут случилось? - раздался испуганный женский голос. - Кто-то кричал?
        Змей резко обернулся - и даже не успел обрадоваться: на шею ему с визгом бросилась Ксю - подтянутая, как всегда, в рабочем, но стильно подогнанном комбезе, со светлыми волосами, стянутыми в пучок.
        - Я так волновалась! - сразу же разрыдалась она. - Думала, ты умер!
        - Ну, мать, ты чего? - несколько смутился Змей. - Я жив-здоров, как видишь. От Игната тебе привет…
        Пенсионер с безжизненным выражением лица смотрел словно сквозь эту семейную сцену. Ему было плевать на чувства других людей. Его интересовали только он сам и его темный бизнес.
        - А чего ты - в этом? - Ксю наконец обратила внимание на странное облачение брата.
        - Я тебе потом все объясню, - скосившись на Пенсионера, сказал он. - Ты подожди меня - я сейчас…
        Старик вышел из оцепенения и впился взглядом в посредника:
        - Что значит - «сейчас»? Ты что, уйти собрался?
        - Ну… - Змей пожал плечами. Сделал знак Ксю, чтобы та вышла за дверь. - А какие есть варианты?
        - Это я от тебя хотел услышать! - сварливо произнес Пенсионер. Заложил руки за спину, шаркающей походкой прошелся по комнате, недоуменно рассматривая собранное здесь богатство - словно не понимал, откуда все это взялось и что со всем этим делать. - Я думал, помогая Видящему, я получу хоть какой-то гешефт с этого дела! Я охранял твою сестру, кормил ее, да и вообще… прикрывал твой голый зад…
        - Я очень благодарен вам за это…
        - Плевать я хотел на твои благодарности! - взвизгнул дед. - Я хочу понимать, что происходит и что мне теперь делать?!
        - Но я сам не знаю.
        - А ты узнай! Кто из нас Видящий - ты или я?
        Змей смерил старика взглядом и подумал: «А он все-таки заметно сдал. Раньше, даже будучи дряхлым с виду, дед ловко пользовался этим обманчивым впечатлением, чтобы прикончить противника. Теперь же он явно растерян и жалок».
        - Конечно, - спокойно сказал он. - Я все узнаю и скажу вам. Именно с этой целью я и вылез из Накопителя…
        Он мог бы продолжать врать и дальше - ведь он не верил в собственные слова. Но со стороны двери донесся быстро нарастающий шум, грохот, чьи-то громкие выкрики.
        - Что там, черт возьми, происходит? - зарычал Пенсионер, вытаскивая из-под стола дробовик. - Я же приказал - чтобы была тишина!
        В комнату, затравленно озираясь, вбежала Ксю. Следом ворвалась целая группа каких-то оборванцев, во главе которой был тот самый грязный нищий, недовольный ответом мнимого «святителя».
        - А! - заорал он, тыча пальцем в посредника. - Вон он, падла! Думал, спрятался! Думал, мы его не найдем!
        - Чего тебе надо, гнида чумазая? - устало спросил Змей.
        - Мне надо, чтобы вы, лжецы, все передохли! - обдавая посредника смрадным дыханием, выдал голодранец. - Наживаетесь на нашем горе, жируете - так еще и насмехаетесь над нами! Думаете, мы такие идиоты, уши развесили и пойдем за вами, как крысы под дудку!
        - Смотри, как он устроился! - пьяным хриплым голосом сказал еще один оборванец, с хозяйским видом обходивший комнату. - Откуда у него столько добра? И жратва! Братцы! Да тут полно жратвы! И бухло!
        - Ах, ты сволочь в балахоне… - могильным голосом произнес чумазый. - Ты не просто лжец - ты, падла, кровь нашу сосешь?!
        Змей прикидывал, как успокоить толпу ошалевших от вида роскоши попрошаек. Видать, они и вправду решили, что попали в жилище Черного Святителя. Имея опыт переговоров, можно было успокоить даже толпу завистливых идиотов. Убедить, накормить, напоить, в конце концов.
        Но это был дом Пенсионера. А тот не привык оставлять без ответа подобное пренебрежительное отношение к своей персоне, тем более - в своем собственном доме. Это было не по понятиям.
        - Это… мое! - завизжал Пенсионер, глядя, как оборванец с торчащим из клетчатой рубашки пузом хлещет из горлышка графина драгоценный коньяк.
        Грохнул выстрел. Графин лопнул, как граната, обдав осколками непрошеных гостей. Следующий выстрел пришелся клетчатому в пузо, отчего тот повалился на спину, ухватившись за скатерть и стягивая за собой роскошную сервировку стола.
        Пенсионер успел сделать еще один выстрел. После чего его смела с ног взвывшая от лютой ненависти толпа. Отчетливо щелкнул выскочившим лезвием «спринг-найф», и чей-то сдавленный голос принялся мерно, в такт ударам, повторять: «На! На! На!»
        Ахнула и вжалась в стену, закрыв лицо ладонями, Ксю. Змей молил всех богов и даже эту проклятущую Твердь, чтобы взвинченные, хмельные, почуявшие кровь подонки не обратили внимание на хорошенькую, беззащитную девушку. А потому выдернул из глубины балахона пистолет - и трижды выстрелил в потолок.
        На несколько секунд воцарилась тишина. На полу все еще вздрагивало истыканное ножом тело Пенсионера, и все глаза устремились в сторону посредника. Тот прикидывал, сколько патронов осталось в магазине и сколько всего этих оборванцев, включая тех, что оставались по другую сторону двери.
        - Давайте договоримся по-хорошему, - стараясь говорить сдержанно, произнес Змей. - Сейчас мы с моей сестрой уйдем отсюда. А вам останется все, что вы найдете в этом доме. Я даже подскажу вам: загляните в подвал, вам понравится. Вы просто освободите проход - и больше никто не умрет сегодня.
        По виду этих жадных, голодных людей было ясно: они уже готовы согласиться. Тем более их все сильнее манил вид пищи и батарей редких напитков на полках изысканного бара. Даже их предводитель несколько растерял пыл, как и его приятель, удовлетворивший жажду крови и теперь нервно стряхивавший с пальцев густые темные капли.
        Но тут кто-то из задних рядов удивленно произнес:
        - Это же… Видящий!
        - Кто? - Лицо предводителя недоуменно вытянулось.
        - Ну, тот самый… Который ходил на Запретную гору… Типа небо видел…
        - Точно - он, - раздался еще один голос. - А я думал - только мне показалось.
        - Да он это! - выбравшись вперед и ткнув в Змея пальцем, заорал бородатый тип с единственным желтым зубом во рту. - Я сам видел, как он с трибуны свои речи толкал! Он это! Он!
        - Ах ты ж, падла… - удивленно произнес предводитель. Лицо его растянулось в злобной улыбке. - Он еще и Видящий! А ну, ребята, хватай его! Видать, пришло время нашей правды!
        Змей успел лишь повести рукой с пистолетом. Но в голове что-то лопнуло, и мир поплыл - на фоне немытой, ухмылявшейся рожи.
        Он уже сбился со счета - сколько раз за последнее время его пытались убить. Люди не любят пророков. Потому что им не нужна истина. Люди хотят услышать лишь то, что им нравится. Истина режет глаза, будоражит совесть, пинком выводит из зоны комфорта. А люди любят комфорт. Даже если это комфортабельная куча дерьма.
        Этим чумазым не было дела до его видений. Плевать им было и на Запретную гору, и на синее небо. Они ненавидели Видящего просто потому, что не понимали его. Он был им как бельмо в глазу. А еще он украл их хлеб, выпил их пойло и выгнал их с теплых насиженных мест.
        В общем, шут его знает, что там было в головах у этих бедолаг, вдруг вообразивших себя вершителями судьбы «того самого» Видящего, да еще напялившего на себя ненавистный балахон Черного Святителя. Возможно, протрезвев, они схватятся за голову, запричитают: что же мы наделали?!
        Но на торчавшую из стены железную балку уже накинули невесть откуда взявшуюся веревку и скрутили довольно приличную висельную петлю. Суд Линча - самое развеселое развлечение безмозглых бунтарей.
        Кричала и билась в истерике Ксю, а Змей, связанный по рукам и ногам, тупо смотрел в эту петлю, не испытывая ни страха, ни сожаления. Наверное, он просто устал. Настолько, что не был в состоянии оценить весь бессмысленный ужас момента.
        - Давайте, ребята, вздернем самозванца! - разорялся чумазый предводитель, приплясывая и отхлебывая из фигурной бутылки. - Пусть знают - пришло наше время! Теперь заживем!
        Петлю накинули на шею. Поморщившись, Змей ощутил, как грубая веревка, затягиваясь, дерет шею. Несколько молодчиков нетерпеливо топтались, вцепившись в противоположный конец веревки, готовые как следует дернуть ее, чтобы человек в черном балахоне взлетел над головами и принялся забавно дергаться, судорожно болтая в воздухе ногами.
        Все тем же равнодушно-безжизненным взглядом посредник отметил появление новых фигур в этом действе. За расправой наблюдало несколько подтянутых мужчин в черных рабочих комбинезонах с ослепительно-белыми повязками на рукавах. Почему-то в этот смертельный момент Змея особенно поразили эти повязки из светоотражающей ткани. Куда меньше его удивило оружие в руках этих одинаковых с виду людей. У них были автоматы, но наметанный взгляд сразу отметил: это не блюстители и не военные.
        Веревка натянулась, болезненно врезалась в горло, и стало не до выяснения деталей. Посредник машинально поднялся на цыпочки, выгадывая последние миллиметры жизни. Мелькнула идиотская мысль: «Зато голова перестанет болеть. Это же надо, как звенит после удара…»
        - И-и - раз! - орал чумазый, командуя расправой. - Тяни сильней!
        Змей уже попрощался с жизнью, когда тяга веревки на горле ослабела и ноги снова приняли весь вес его тела. В ушах гулко стучало, и он не сразу опознал этот звук.
        Знакомый. Страшный. Но иногда - очень и очень сладкий.
        Звук автоматных очередей.
        Приговоренный к казни так и стоял с ослабевшей петлей на шее, тупо наблюдая, как вокруг него в панике разбегаются эти только что жуткие в своем безумии, а теперь совершенно жалкие люди. И внутри холодело от понимания: никому из них не уйти отсюда.
        Люди с белыми повязками на рукавах не собирались вести переговоры, пугать, разгонять толпу. Они пришли, чтобы убить их всех. Меньше чем через минуту все оборванцы неподвижно лежали в собственной крови, скорчившись в нелепых позах паники и боли. Над всем этим кошмаром возвышались две одинокие фигуры - связанного парня в черном балахоне и сжавшейся от страха девушки в сером комбинезоне - почти таком же, как у стрелявших.
        Змей отстраненно наблюдал, как из-за стрелявших вышел невысокий человек в плаще и нелепой шляпе. Неторопливо направился к несостоявшемуся висельнику. Остановился напротив него, сверкнув стеклами очков в неказистой оправе. Оглядел с головы до ног, словно проверял сохранность собственного имущества. Сказал:
        - Я знал, что мы встретимся, Видящий.
        - Привет, Счетовод, - хрипло сказал Змей. - Шумно ты появился, ничего не скажешь.
        - А ты предпочел бы, как пират из книжки - болтаться на рее? Эффектно, конечно, но не эффективно.
        - Эффективность - твой конек, Счетовод. Но зачем твои люди убили этих несчастных? Могли бы просто распугать.
        - У них было время испугаться. Но они заставили нас ждать. Ты ведь знаешь - Организация не признает дармоедов и паразитов. Пусть они паразитируют на самом дне жизни. Люди или работают, или они не люди.
        - А ты осмелел. В открытую пошел?
        - Оглянись вокруг. - Счетовод поводил головой в шляпе. - Кто теперь может противостоять нам? Мы долго готовились. И вот - пришло наше время.
        - Я уже где-то слышал эту фразу, - пробормотал посредник. - И, по ходу дела, не один раз.
        - Такова диалектика. История движется по спирали.
        - Забыл, что ты этот… Марксист, сталинист, маоист…
        - Не напрягай мозг, Видящий. У тебя другая задача.
        - Тебе лучше знать, Счетовод. Тогда, может, развяжешь?
        Змей даже представить себе не мог масштабов заговора, устроенного этим невзрачным человеком в очках с дужками, трогательно перемотанными изолентой и прихваченными перекрученной резинкой. Счетовод не зря звался именно так: он прекрасно умел просчитывать варианты и строить долгосрочную стратегию, не стремясь лезть на рожон раньше времени. Он терпеливо выжидал.
        Ждал, пока черная вода вытеснит с насиженных мест толпы беженцев. Ждал, пока из-за той же напасти резко упадут урожаи на гидропонных плантациях аграрных секторов. Ждал, пока недовольство теснотой и дефицитом продовольствия в Центральном секторе начнет перерастать в бунт. Ждал, пока Директория не станет терять контроль над ситуацией в секторах. Ждал, пока у населения Карфагена не начнет сносить крышу от навалившихся бедствий. Ждал, пока всеобщий кризис не перерастет в хаос.
        И только тогда открыл карты.
        Организация не была специально организованным подпольем. У нее не было отдельных боевых отрядов, законспирированных агентов и прочей атрибутики заговорщиков.
        Организация с самого начала была легальной. Она проходила по всем ведомостям, накладным, отчетам, снабжалась и поощрялась руководством. Директория сама взрастила ее. Потому что не знала, что хорошо организованное производство на самых эффективных шахтах, снабжавших Карфаген сырьем и дававших работу сотням рабочих, - это и есть Организация. Эти отборные бойцы с белыми повязками на рукавах были самыми обыкновенными работягами. Правда, отобранными и просеянными через идеологический фильтр, придуманный Счетоводом. Властям оказалось не под силу разоблачить тайные замыслы никому не известного клерка - просто потому, что никому не приходило в голову сунуться в темную и пыльную преисподнюю глубинных шахт, покопаться в унылых бумагах крохотной затрапезной конторы - той самой, в которой зрели наполеоновские замыслы этого невзрачного человека.
        И сейчас Змей с изумлением наблюдал, как торговые ряды Месива организованно и быстро превращаются в мощные фортификационные сооружения - пулеметные гнезда, брустверы, капониры. Как ловко эти работяги обращаются с оружием, большую часть которого, видимо, изготовили сами, на собственных производственных мощностях. Всюду сновали компактные вооруженные группы, прохаживались, внимательно оглядывая периметр, патрули, занимали позиции снайперы.
        - Центральный сектор - стратегически важное место, - пояснял Счетовод. - Но это только начало. Наша цель - Директория. Они должны ответить за все, что устроили. Карающая справедливость - вот наша цель. Думаю, большинство населения спит и видит, как болтается в петлях их любимое руководство.
        Змей невольно погладил шею, все еще помнившую ощущения от веревки. Счетовод заметил это движение, безжизненно улыбнулся. С улыбкой у него как-то не складывалось.
        - Я не понимаю только одного, - произнес посредник. - Зачем ты это все мне рассказываешь? Не опасаешься утечки информации?
        - Конспирация закончилась. Пришло время действовать. И тут, как говорится, вопрос ребром. Вступай в наши ряды, Змей. Твоих друзей мы тоже примем. Пока еще не поздно принять правильное решение.
        - А может стать поздно?
        Счетовод внимательно поглядел на него. Сказал с нажимом:
        - Ты уже совершил ошибку, уйдя от нас в прошлый раз. Однако не навел на нас псов, не предал. Мы это ценим. Но в борьбе за власть в этом маленьком мире каждому придется принять сторону. Ты видел: когда доходит до дела, мы не разбираемся, кто прав, кто виноват. Достаточно формального признака - ты с нами или нет.
        - Кто не с нами - тот против нас?
        - Всегда уважал тебя за цепкий ум и ясный взгляд на вещи. Ты важен для нас, и прежде всего - как символ. Кто знает Счетовода? Или моих угрюмых ребят с самого дна мира? Мы - сила, но сила безликая. Когда мы скрывались, это было преимуществом, теперь, когда мы поднимаем голову, этой голове понадобилось лицо. Что скажешь, Видящий? Хочешь стать лицом подлинной справедливости?
        - Лицом справедливости стать, конечно, почетно, - задумчиво произнес Змей. - Но только мы понимаем справедливость по-разному. По моей справедливости голодных и от этого злых людей следует накормить. По вашей - их следует добить, чтобы не мучились. По моей справедливости надо прибраться, навести порядок и начать примирение. По вашей - надо все сокрушить и устроить кровавую баню.
        - Насилие для нас - не цель, а средство.
        - Все так говорят. И Директория вбивала добро железными кулаками, и Черные Святители во имя добра людей мучают.
        Счетовод остановился, пришлось остановиться и Змею. Лидер Организации внимательно, поверх очков, посмотрел на посредника. Сказал холодно:
        - Смотри, Змей, такие предложения один раз делаются. Когда все начнется - менять окраску может быть уже поздно. Тогда решать буду уже не я - все будет определять специфика момента.
        - «Специфика момента». - Змей нервно рассмеялся. - Хорошо сказано, и не придерешься. Это не в упрек, я понимаю, о чем ты говоришь. И вообще… Дай нам время подумать.
        - Времени у вас нет, - отрезал Счетовод. - Мы должны взять Директорию за горло. На элитных уровнях тоже не дураки сидят. Они постараются перехватить инициативу. Так что все может начаться в любую минуту.
        - В любом случае, ты же понимаешь - в ваших мы стрелять не станем.
        - Хочешь, чтобы за это я тебя по щечке потрепал?
        - Это, конечно, спасибо, но…
        - Ладно, определяйтесь. А пока… Давай-ка подойдем к кладовщику. Получишь опознавательные знаки - чтобы вас случайно не шлепнули в заварушке.
        - Как вам мой новый образ?
        Змей позировал перед товарищами в подаренной Счетоводом шахтерской каске - она досталась ему вместе с мощным налобным фонарем, который, собственно, он и выпрашивал. Проще было надеть каску, чем демонтировать намертво прикрепленный фонарь с батареей. Да и удобнее, пожалуй. Смущало только то, что снята каска была с убитого бойца Организации, да и вид у нее был весьма специфический. Она была похожа на головной убор языческого шамана: черепа, кости, паутина и прочие прелести, нанесенные цветными красками умелой рукой, странным образом соседствовали с отлитыми в металле образами, крестами и молитвенными текстами, броней окружавшими каску у основания. Это уже сближало ее по виду с рыцарским шлемом.
        - Шахтерский бог… - проговорила Тана.
        - Кто? - Змей удивленно приподнял бровь.
        - Не слышал? - Девушка нервно усмехнулась. - Легенда такая есть. Про шахтера, самого первого, кто начинал строить Карфаген. Его по ошибке замуровали в какой-то боковой шахте. И он все бродил там, искал выход. Даже не заметил, как умер.
        - Нормально… - пробормотал Змей, поправляя каску.
        Тана смутилась, торопливо поправилась:
        - Он же не насовсем умер. Он воскрес. Потому что строил убежище, чтобы спасти людей, и умереть ему было бы несправедливо. И когда уже в наше время его шахту разрыли, он стал бродить среди людей, спасая тех, кто заблудился в шахтах, задохнулся от газа, завалило там кого…
        - Видать, именно он нас и спас от Нежити - там, в пещерах… - пробормотал Пшик. - Шахтерский бог…
        - Откуда ты таких историй понабралась? - поинтересовался Мориц.
        - Поработал бы ты с мое в барах - и не такого наслушался бы от пьяных посетителей, - небрежно бросила Тана.
        Она тайком глянула на Змея. Но того сейчас было не пробить сомнительными воспоминаниями подруги.
        - О’кей, - спокойно сказал посредник, проверяя работу фонаря на каске. - Раз мой статус поднялся до божественного, тогда повелеваю: всем нацепить повязки, что я принес. Выглядит глупо, но для вашей же безопасности.
        Дольше всех с повязками возилась Тана. Она хмурилась, морщилась и никак не могла определиться то с высотой расположения, то с узлом, то с натяжением светоотражающей ткани. Мрачная ирония заключалась в том, что повязки должны были перехватить рукава грубой номерной робы из Накопителя. В любой ситуации танцовщица хотела выглядеть стильно.
        Ксю к «обновке» отнеслась легче и теперь помогала Тане. Мужчины больше внимания уделяли проверке оружия. Исключением оказался Пшик, нацепивший повязки на тощие голые предплечья какими-то нелепыми бантами и теперь то и дело любовавшийся этим предметом гардероба.
        Последним опознавательные знаки Организации с сомнением повязал Игнат.
        - Как бы с этими штуками мы не стали хорошей мишенью для спецназа. Кто там будет разбираться - заодно мы с повстанцами или так, нейтральная сторона.
        - Никто не мешает нам снять эти штуки в любую минуту, - возразил Мориц. - Как ведут себя бойцы Директории, я хотя бы представляю. А в кого станут палить эти работяги, когда запахнет жареным, - это еще бабушка надвое сказала.
        - Мы уже видели - в кого, - тихо сказала Ксю. - Во всех, кто им не понравится - хоть выражением лица, хоть одеждой.
        - Если честно, я бы предпочел иметь дело с Черными Святителями, чем с этими ребятами, - сказал Мориц. - С балахонщиками хоть как-то можно разойтись, если не касаться вопросов веры. А эти - не просто фанатики. Они какие-то… Механические, что ли. Бездушные.
        - Профессиональная деформация. - Змей криво улыбнулся. - Поработаешь по двенадцать часов в шахте - станешь верить, что хороший человек - это тот, кто не халтурит и норму выполняет. И с несогласными будешь поступать, как с непослушной горной породой: молотом - в рыло!
        Немного развеселившись, принялись расправляться с припасами, которыми поделился со Змеем кладовщик Счетовода. В Организации вообще не было воинских званий, все должности мимикрировали под обычные рабочие специальности - как функция того же Счетовода. Отрядами командовали мастера, над ними стоял прораб. Имелись механики, техники, наладчики, проходчики, - только вместо рабочих инструментов они теперь держали в руках оружие. Мечта Счетовода и заключалось в том, чтобы все до единого обрели свою функцию в едином механизме Карфагена. И не декларативно, как те шестеренки на вольфрамовой монете, а фактически. Должны были сгинуть в небытие не только элитные районы с их богатыми бездельниками, но и места вроде Месива, где обретались те, кого Счетовод не считал истинно трудовым людом.
        Все это пахло большой кровью - как и всякая недостижимая в реальной жизни утопия. Но Змей не собирался переубеждать опасного знакомого. Его единственной целью было выжить - и сохранить жизнь тем, кого он считал своим ближним кругом.
        Сейчас они расположились в брошенном развлекательном квартале на окраине Месива. Держатели притонов забились в свои норы, почуяв угрозу со стороны суровых ребят с белыми повязками на рукавах. И Змей привел свою вооруженную группу в маленький знакомый бар, про хозяина которого знал: тот не будет держать на него зла за самоуправство. Это был еще один человек, которого, в бытность боевиком на службе у группировки, Змей вытащил из глубокой ямы с дерьмом.
        Впрочем, входную дверь пришлось-таки взломать.
        Сидели за стойкой на высоких барных стульях. Роль бармена на этот раз исполнял сам Змей. Он помнил кое-какие хозяйские секреты, а потому легко отыскал тайник с запасом выпивки и нехитрых ингредиентов для коктейлей. Правда, в основном это была сумасшедшая химия, но с одного раза, как говорится, еще никто не умирал. Змей разливал по обшарпанным бокалам адскую смесь собственного изобретения. Пили, морщились, но хвалили. Первым набрался Пшик, отчего полностью лишился дара речи и лишь пьяно, бессмысленно хихикал над опустевшим бокалом. Мориц пил много, но не пьянел. Он с улыбкой смотрел, как Игнат неуклюже танцует медленный танец с Ксю под воображаемую мелодию.
        Неожиданно врубилась музыка - на этот раз настоящая. Над головами посетителей вспыхнул и стал медленно поворачиваться сверкающий «диско-шар». Поглядев в сторону самопального диджейского пульта, посредник встретил сверкающий, почти счастливый взгляд Таны. «Вот же, обнаружила! - хмыкнул про себя Змей. - И как только разобралась с этой аппаратурой? Ах да - здесь она тоже работала».
        Девушка забралась на барную стойку и начала плавный, но чертовски соблазнительный танец. И хоть видели его все - она ступала босыми, на цыпочках, ногами прямо перед бокалами ухмылявшихся «гостей», - но было понятно: танец был предназначен одному только Змею.
        Приятная музыка из чудом уцелевшего электронного ящика, мягкий свет - и танец самой прекрасной девушки на свете. Посредник смотрел на нее снизу, с отвисшей челюстью, и не верил, что все это - на самом деле. После Накопителя, после мрачных подземелий и бесконечного смрада.
        Это был удивительный момент. Словно не было вокруг нараставшей войны всех против всех, словно только здесь, в этом баре, оставался единственный островок спокойствия и надежды.
        Хлестко щелкнуло - свет в баре мигнул, задрожал.
        И погас.
        Вспыхнул яркий фонарь на каске Змея. Следом - фонарик в руке Игната. Наученный горьким опытом, посредник заранее выпросил у кладовщика два таких - из шахтерской амуниции. Как знал. И теперь мощные лучи шарили по бару в поисках выхода.
        - Может, предохранители полетели? - предположил Мориц.
        - В этом баре нет никаких предохранителей, - усмехнулся Змей. - Разве что проводка сгорела.
        Однако, выбравшись из бара, захмелевшие посетители увидели все тот же полнейший мрак, охвативший весь уровень. Только ярко поблескивали вдалеке светоотражающие полоски на рукавах бойцов Организации да начинали вспыхивать далекие огоньки фонарей.
        - На моей памяти в Карфагене полностью вырубало освещение всего дважды, - задумчиво проговорил Мориц. - И каждый раз это плохо кончалось.
        - Может, это только на уровне вырубило? - предположил Игнат.
        - На уровне может выбить только половину светильников. Вторая часть автономна и запитывается непосредственно от главной подстанции, у реактора.
        - Хочешь сказать - что-то с реактором? - проговорил Змей.
        - Даже предполагать такое не хочу, - отозвался Мориц. - Но у нас определенно большие проблемы.
        - А что, если это Директория подстроила? - спросила Тана. - Могли же они диверсантов подослать или что-то в этом роде.
        - Этого тоже нельзя исключать, - кивнул Игнат. - Но я знаю одно: теперь в любую минуту надо ждать какого-то дерьма. Такое просто так не делается. Кто бы это ни сделал - это только подготовка. Возможно, к удару.
        - Валить надо с этого уровня, - сплюнув, сказал Змей. - Если это Директория готовит подлянку боевикам Организации - мы тоже попадем под раздачу.
        - Согласен, - сказал Мориц. - Вопрос - куда именно валить? Если так на всех уровнях…
        - Главное - держаться подальше от Организации, - сказал Игнат, нащупывая отсвечивавшую во мраке ткань. - И повязки я бы эти снял от греха подальше.
        - Пусть будут! - остановил его Мориц. - А то уйти не успеем - шлепнут на всякий случай. Если бы я услышал, как кто-то без опознавательных знаков копошится в темноте в такой обстановке, - я бы шмальнул в ту сторону из гранатомета.
        - Хорош болтать, - решил Змей. Огляделся, поводил вторым фонарем. - Межуровневые переходы - в той стороне. То есть за лагерем Организации.
        - Вот на этих переходах нас и поджидают, - хмуро предположил Игнат.
        - Кто? - спросила Ксю.
        - Да те, кто свет вырубил. К тому же сейчас там будет не протолкнуться.
        - Да, переходами идти нельзя, - неохотно согласился Змей. - Можно попробовать вентиляцией…
        - Можно, конечно, и вентиляцией, но, боюсь, не мы одни такие умные, - возразил Мориц. - Сейчас там тоже будет тесно.
        - И что ты предлагаешь?
        - Я? Ничего. Смотрю, вот Пшик что-то сказать хочет.
        Оба фонаря впились лучами в пьяно шатавшегося мужичка. Одной рукой тот прикрылся от света, второй сделал неопределенное движение в воздухе. Его продолжало изрядно штормить после пары коктейлей от Змея.
        - Непохоже, чтобы он хотел что-то сказать, - заметил посредник.
        - Я… Я хочу… - пьяно возразил Пшик.
        Он набрал полную грудь воздуха - и блеванул прямо под ноги создателю коктейля. Тот едва успел отскочить.
        - Если это все, что ты хотел сказать… - с угрозой прорычал Змей.
        Низко склонившись, упираясь одной рукой в колено, второй Пшик протестующе помахал в воздухе:
        - Я… Другое сказать хотел… Есть… Аварийная шахта… Она идет вертикально, сквозь все уровни… Центрального сектора…
        - Никогда про такую не слышал, - с сомнением сказал Мориц. - Откуда ты знаешь?
        - Так я ж…
        Пшик не успел ответить. Его вырвало снова.
        - Он ее тоже проектировал, - догадался Змей.
        - Ага… - сипло отозвался бывший советник. - Уф… Что за вкусняшку такую ты мне намешал, Видящий?
        - Могу повторить, - пообещал Змей. - Если живы останемся.
        Продолжить этот неспешный хмельной треп они не успели.
        Со стороны Месива, где теперь располагалась импровизированная база Организации, послышались невнятные вопли. Крики нарастали. Раздались выстрелы - сначала одиночные, затем - густые автоматные очереди. Вспышки прорезали темноту, не прояснив, однако, картины происходившего.
        Грохнул взрыв, на миг осветив все погруженное во мрак пространство.
        - Началось… - пробормотал Пшик.
        - Уходим! - попятившись, крикнул Змей. - Бегом!
        - Веди, Сусанин хренов! - прямо в ухо оцепеневшему Пшику заорал Игнат. Дикими глазами обвел остальных. - Оружие - с предохранителей! Девчонки - в середину! Бегом!!!
        Побежали. Пьяный проводник метался, пытаясь сориентироваться, пока не выбрал верное, как он считал, направление.
        Мрак прочертило пунктиром «трассеров», что завораживающими рикошетами красиво отлетали от стен, свода, основания уровня. Взрывы гранат и промышленных взрывпакетов, которых у Организации были просто горы, стали хлопать с пугающей частотой. Но группа Змея двигалась «по стеночке», по касательной, и все это пока происходило метрах в ста от нее.
        - Кто-нибудь видит нападавших? - задыхаясь на бегу, спросил Мориц.
        - Я не вижу и хотел бы продолжать в том же духе, - отрывисто бросил в ответ Игнат.
        Пулемет он держал на согнутых локтях, на изготовку. Похоже, у него просто руки чесались, чтобы открыть огонь. Но не было понятно - по кому именно. Хаос вокруг нарастал, как нарастало ожидание чего-то неотвратимого и страшного.
        - Где там твой аварийный ход?! - озираясь, рыкнул Змей. Проверил предохранитель - тот был в положении «огонь очередями», затвор взведен. - Мы не сможем долго шастать незамеченными - при такой-то интенсивности боя!
        - Авось проскочим… - туманно пробормотал Пшик, прикидывая путь.
        Он все еще был под воздействием алкоголя и не врубался в полной мере в серьезность ситуации.
        Не проскочили.
        Сначала пришло это странное, но уже неприятно знакомое чувство - словно кто-то копается в мозгах холодными липкими пальцами. Требовалось усилие, чтобы вытолкать этого «кого-то» прочь из своей головы.
        Но поздно. Их уже нашарили во мраке те, кто не нуждался зрении.
        Первым среагировал Игнат. Заорал:
        - Ложись!!!
        И прошелся плотной очередью прямо над головами едва успевших рухнуть наземь Таны и Ксю.
        С истошным визгом под ноги кубарем влетели два изрешеченных пулями человеческих существа. За секунду до этого у виска Змея со свистом пронеслось что-то увесистое и явно острое, в чем он опознал стрелу из обработанной кости.
        В ужасе взвизгнула Ксю.
        - Нежить! - выдохнул Змей.
        - Откуда?! - недоуменно воскликнул Мориц, запоздало вскидывая винтовку. - Не понимаю…
        - Птичка на хвосте принесла, - зло отозвался посредник. - Говорил я этому ряженому идиоту: «Не суйся!»
        - Кому говорил? - нервно спросила Тана, целясь из своего автомата в противоположную сторону.
        - Да Пастырь же, сука… - прорычал Змей. Достал из-за пояса и бросил сестре пистолет. - Давай, как учил!
        Сам же вцепился в рукоять своего АКСУ, вжавшись щекой в разложенный приклад. Посредник чувствовал: сейчас эти жуткие гости из подземелья снова проверят их на прочность.
        Ждать долго не пришлось. Группа хаотично шарила в темноте фонарями, но в расползающейся пороховой гари их свет помогал не сильно. Продвигаясь вперед, маленький отряд ждал нападения «в лоб». Затем они стали подозревать, что враг подкрадется со спины. Не угадали.
        Нежить ринулась со всех сторон.
        На этот раз неистовые пещерные воины действовали еще быстрее, с какой-то необъяснимой ловкостью увертываясь от пуль. Дикари словно видели, куда направлено оружие оборонявшихся, и кружили в дымной мгле, выжидая момента для атаки. И вот, бросились снова.
        Одного Игнату удалось срезать очередью, но трое ворвались в центр маленькой группы, и первый же успел с воплем воткнуть костяное копье Игнату в плечо. Второй полоснул парня по горлу ржавым штык-ножом. Точнее чиркнул - Игнат успел отклониться назад, и лезвие оставило на шее лишь царапину в опасной близости от сонной артерии. Третий, оказавшийся чуть позади, замахнулся острым каменным топором с рукояткой из берцовой кости.
        Дикари словно знали, кто из группы - самый опытный и ценный воин, и спешили выбить лучшую боевую единицу. Змей успел подумать об этом, засаживая прикладом в жуткую, искаженную злобой физиономию еще одного нападавшего, который норовил воткнуть ему под лопатку нож из острой, как бритва, каменной пластины.
        Три быстрых пистолетных выстрела прервали расправу. Стреляла Ксю. С несвойственным ей выражением ярости на лице она прорвалась к Игнату - и добила нападавших, всадив в них еще по одной пуле. После чего схватила за руку Игната, лихорадочно выпалив:
        - Ты ранен?! Сейчас я достану аптечку…
        - Времени нет! - рыкнул тот, с силой вырывая из плеча стрелу.
        Лицо его исказила болезненная гримаса, кожа мгновенно стала влажной от пота. Но он только крепче вцепился в пулемет - и высадил в пороховую дымку несколько коротких очередей.
        Змей бил короткими очередями по возникавшим в едком тумане теням, хоть и не был уверен - зацепил кого-то или драгоценные патроны потрачены зря. Так они и топтались какое-то время, заняв круговую оборону и растерянно тратя патроны на стрельбу по фантомам. Возможно, группа Нежити нарочно выбрала такую тактику, снова просчитав своих потенциальных жертв. Нападавшие, что пришли из полного мрака, действовали, как и полагается незрячим, но незрячим с особыми способностями, которые стали теперь их преимуществом.
        Они прощупывали противника. Не было сомнений: как только они нащупают слабину - удар станет смертельным.
        - Они просто изматывают нас! - крикнул Змей. - Провоцируют - чтобы мы расстреляли весь боезапас!
        - Уходим! - слабым голосом сказал Игнат. - Пшик, твою мать, где этот запасной выход? Если начну терять сознание - то тебя пристрелить успею!
        - За что? - пискнул тот, отчаянно пытаясь определить направление.
        - Долго возишься… Да куда ты прешь, гнида?!
        Последнее слилось с короткой очередью, адресованной неожиданно здоровенному громиле из числа нападавших. Таких высоких и откормленных воинов Нежити они еще не видели. Очередь из трех пуль не произвела на верзилу особого впечатления. Возможно, потому, что на месте черепа у него был огромный угловатый камень, которым громила пытался действовать как тараном. Глаза же его светились зловещим огнем - это были какие-то кристаллы, в которых отражался свет фонаря. Великан взревел - и, по-бычьи склонив голову, бросился на Игната. Тот успел выпустить еще одну короткую очередь - но пули рикошетом отбросило от камня на месте черепа. И парня буквально смело с ног инерцией мощного тела. Добил громилу Мориц - двумя выстрелами из СВД в затылок под булыжником.
        Но Игнату это уже не помогло: он был без сознания.
        Как они смогли дотащить бесчувственное тело товарища до входа в аварийную шахту, Змей и сам уже не помнил. Приходилось то и дело отстреливаться от кружившей в темноте Нежити. На стрельбу по теням израсходовали не менее половины имевшегося запаса патронов, но экономить не получалось. Зажав пару лишних выстрелов, Змей дождался броска тощего и длинного, как сухая коряга, пещерного воина и едва увернулся от удара топора, чуть чиркнувшего по щеке. Ответил ударом приклада, пинком ноги. И да: не обошлось без теперь уже двукратной очереди вдогонку, когда упертый, жадный до крови боец, снова ринулся в нападение. Как говорится, скупой платит дважды.
        Путь им преградила стена с невнятной надписью облупившейся желтой краской.
        - Чего стоим?! - в ухо Пшику прокричал Змей, озверевший от усталости.
        Одной рукой он продолжал держать автомат, другой вместе с Морицем волок стонущего Игната. Пулемет навесили на Пшика, чтобы хоть как-то облегчить ношу.
        - Так пришли! - огрызнулся проводник. - Вот он, вход!
        - Здесь же стена! - подала голос Тана, не прекращая следить за обстановкой в тылу и по правую руку от группы.
        - Вижу! - буркнул Пшик. - Я забыл, что входы замурованы. Их полагается централизованно взрывать пиропатронами.
        - И как мы попадем в эту шахту? - растерянно спросила Ксю.
        - Сейчас покажу, - пообещал Змей.
        Он решительно двинулся на Пшика, отчего тот невольно попятился и прикрылся, как от удара. Но посредник не собирался его бить. Он снял с проводника гранатомет, скомандовал:
        - А ну, все назад!
        Все подчинились с завидной быстротой. Змей привел ГПГ в боевое положение, прицелился в середину непонятной надписи и даже успел прикинуть, насколько эффектно сейчас выглядит.
        Эффект, впрочем, оказал смазанным. Снаряд в гранатомете оказался тухлым и лишь издал шипение со зловонным дымком. Быстро заменив выстрел новым, извлеченным из подсумка Пшика, посредник повторил попытку.
        На этот раз эффект превзошел ожидания. Оглушительно хлопнуло - и взрывной волной Змея сбило с ног. Хорошо хоть не посекло осколками. Зато в бетоне явственно проявилась глубокая дыра с рваными краями - достаточного размера, чтобы смог пролезть человек.
        Взрывом привело в чувство Игната.
        - Что вы дверьми хлопаете? - пробормотал он, пытаясь подняться. - Дайте поспать человеку…
        - Потом отоспишься! - пообещал Мориц. - Идти сможешь?
        - Строевым шагом - вряд ли…
        Он еще и шутить пытался.
        - Это и не понадобится, - бодро сказал Пшик, довольный радикальным решением проблемы со входом. - Там лестница.
        Восходя вверх по ступеням узкой винтовой лестницы, Змей поймал себя на том, что не продумал главного: как они будут выбираться из этой бетонной «кишки», если все входы замурованы по странной задумке архитекторов? Хорошо хоть эта мысль успела оформиться, когда они уже преодолели служебный уровень и достигли верхнего из тех, которых достигала шахта. В тот момент он и увидел слабые всполохи света в щелях, окаймлявших что-то вроде двери. Им повезло: это и была дверь. То ли указание проектировщиков не исполнили, то ли кто-то уже вовсю пользовался тайным лазом. Но дверь удалось вышибить, и они оказались в каком-то грязном сарае - тоже устроенным, видимо, для маскировки. Пробравшись через груды хлама, вывалились наружу, как те самые скелеты из шкафа.
        Свет, увиденный сквозь щели, оказался светом костров, служивших здесь основным источником освещения. Костров было много - палили все, что попадалось под руку.
        Здесь было необычайно много народа - и толпа становилась все больше. Похоже, люди прибывали с других уровней - об этом свидетельствовали крики, плачь и общая нервозность обстановки. Этот уровень почему-то считался престижным, хоть и не относился к разряду элитных, доступ к которым имели исключительно избранные. Здесь обитали в основном спецы, в услугах которых Директория нуждалась особо остро, - инженеры, врачи, ученые. Тех из них, кому не нашлось места в закрытых уровнях повыше. Офицерский состав блюстителей и военных из охраны внешних створов тоже обитал здесь.
        Но сейчас публика здесь была куда более разнородная. И если раньше блюстители строго ограничивали доступ сюда чужаков, то теперь все барьеры были прорваны. Приличного облика люди терялись за толпами грязных беженцев из дальних секторов, и оборванцы сейчас доминировали.
        Усталая команда Змея расположилась неподалеку от выхода из аварийной шахты в пыльном закутке, в который еще не пробрались скопившиеся в центре уровня растерянные беженцы. Выход привалили тяжелыми металлическими балками, чтобы следом сюда не полезла безглазая Нежить. Девушки занимались раненым Игнатом, остальные отдыхали, не откладывая, впрочем, оружия.
        - Выходит, это Нежить вырубила свет, - откашливаясь от пыли и отплевываясь, сказал Мориц. Он сидел прямо на промазанном глиной полу, устало привалившись спиной к шершавой стене. - Я только не пойму - как они догадались, что именно надо сделать?
        - Они все про нас знают, - вяло откликнулся Змей. Похлопал себя по карманам в поисках несуществующих сигарет. - Тройняшки нас буквально по полочкам разложили. Такое ощущение, что они и сейчас продолжают следить за нами - уже через Нежить.
        - Как через ретрансляторы, - кивнул Мориц. - Звучит безумно, но я тоже так подумал. А тут еще балахонщики - сами, небось, указали им путь.
        - Выходит, Малахит просто натравил Нежить на Карфаген? - проговорила Тана. Приобняла сжавшуюся Ксю.
        - Похоже на то, - кивнул Игнат.
        - Но зачем они это сделали?
        - Тут, я думаю, как раз все понятно, - пожал плечами Мориц. - Борьба за жизненное пространство. Это как газ под давлением: проткнешь шилом стенку баллона - все, не остановишь и назад не затолкнешь.
        - Надеюсь, Счетовод со своими ребятами разберется с этими дикарями, - не очень уверенно сказал детектив. - У него, как-никак, оружие. А у тех - камни да кости…
        - Не забывайте, что у них в темноте преимущество, - тихо вставил Пшик. - Да и нелегко справиться с противником, который буквально читает твои мысли.
        - Не читает, а просчитывает, - вяло возразил Змей. - Хотя какая разница…
        Продолжить он не успел. Со стороны толпы послышались нарастающие крики. Затем - хлопки выстрелов.
        - И сюда добрались, - упавшими голосом произнесла Тана.
        В ту же секунду подпертая железными балками дверь задрожала под мощными ударами изнутри. Из-за тонкой металлической преграды донеслись почти звериные вой и рычание.
        К этому моменту и без того у всех нервы были ни к черту. Теперь же Змей буквально отпрыгнул к противоположной стене и с воплем высадил остатки автоматного магазина прямо в ржавое железо двери. По тут сторону зыбкой преграды завизжали, завыли - и вскоре затихли.
        - Да чтоб вы все провалились! - срывающимся голосом заорал Пшик. Сжал кулаки, выкатил глаза, побагровевшие от напряжения. - Чтобы вы все передохли! Чтоб вы сами себя пожрали, падлы! Суки вы подземные! Овцы безмозглые! Гопники тупорылые, безглазые! Скоты срамные!
        Змей с удивлением наблюдал за неожиданно разбушевавшимся проводником. Тот продолжал насылать на врагов многоэтажные проклятья, перекрывая своим визгливым голосом крики толпы, выстрелы и вопли объявившейся неподалеку Нежити. Мориц качал головой и усмехался. Девушки смотрели на Пшика с изумлением и страхом. И даже Игнат, скривившись, приподнялся на локте, придерживая только что наложенные бинты.
        - Чтоб вы сгнили заживо, пещерное отродье! - разорялся Пшик. - Чтоб вас всех смыло - вашей же поганой черной кровью!
        Далее следовала витиеватая конструкция из отборного мата. У Змея даже возникло странное ощущение: такие неистовые проклятья неизбежно должны сбыться. Они просто не могли не сбыться - эти сочные, выплеснутые из самой души слова казались почти материальными.
        И словно под воздействием этих слов под ногами вдруг отдаленно грохнуло - как бывает, когда в шахтах проводят промышленные взрывы. Задрожала земля. Послышался отдаленный, пока приглушенный, но медленно нараставший гул. Пшик икнул и запнулся, в ужасе прислушиваясь к новому звуку - словно сам поверил, что своими воплями призвал из мрачных земных недр темных демонов.
        - Что это? - тихо спросила Тана. - Слышите?
        Никто ей не ответил. Все смотрели, как один за другим гаснут в отдалении костры. Словно с дальнего края сюда приближалась какая-то невидимая волна.
        И они не ошиблись.
        Сначала под ноги с писком бросилось что-то большое, юркое, необъяснимо-омерзительное. Взвизгнула Тана, испуганно вскрикнула Ксю.
        Крысы. Десятки, если не сотни особей. Они мчались густым серым потоком, словно преследуемые смертельной опасностью. Вскоре стал ясен источник этой угрозы.
        В грязной, смешанной с мусором пене под ноги выкатился бурлящий поток воды. Пока по щиколотку. Но вода продолжала прибывать, проникая через щели, в аварийную шахту, низвергаясь вниз сначала тонкой струей и, судя по звуку, быстро превращаясь в водопад.
        - Что происходит, а? - с усилием поднимаясь на ноги, спросил Игнат. В свете фонаря поглядел на темные разводы на руке. - Народ, а водичка-то - черная!
        Тут к общему гулу прибавился новый звук.
        Это выл Пшик. Вжавшись спиной в стену, он мелко трясся и скулил, совершенно потеряв человеческий облик. Игнат тяжелой поступью, разгоняя ботинками воду, подошел к проводнику и с силой встряхнул его за плечи:
        - Ты что-то знаешь об этом? В глаза мне смотри! Я вижу: ты в курсе! Что происходит? Ну?!
        Пшик что-то мычал и блеял, но тут над их головами протяжно заскрежетало, пискнуло, и прорезался хорошо поставленный мужской голос, многократно усиленный громкоговорителями:
        - Внимание! Обращение Директории к гражданскому населению! Внимание…
        - Не нравится мне это, - глядя в темноту над головой, прокомментировал Мориц. - Ни разу еще не слышал хороших новостей, поданных через репродукторы.
        Голос продолжил:
        - В связи с биологической угрозой неизвестного происхождения Директория вынуждена донести до населения следующее. В целях обеспечения безопасности населения и инфраструктуры, а также ввиду отсутствия альтернативного способа пресечения возникшей угрозы, нижние уровни подлежат полному затоплению…
        - Что?!. - выдохнул Змей, чувствуя, как невольно вытягивается его лицо.
        - Населению предлагается, соблюдая спокойствие, организованно перемещаться на верхние уровни Центрального сектора, начиная с уровня номер тринадцать…
        В такт этим словам со стороны невидимой во мраке толпы донеслись полные ужаса крики.
        - …не создавая паники. Полное затопление пораженных уровней ожидается в течение двух-трех суток…
        - Твою мать! - отчетливо произнес Игнат.
        - … На период чрезвычайной ситуации будет ограничено потребление электроэнергии. Пользуйтесь альтернативными источниками света. Данные меры принимаются исключительно в интересах населения. Ждите дополнительной информации. Надеемся на понимание и сотрудничество. Повторяю…
        Мориц отрывисто рассмеялся, словно репродуктор транслировал нечто юмористическое. Игнат зыркнул на детектива ошалелым взглядом и принялся хлестать по щекам Пшика со словами:
        - Приди в себя, тряпка! Ты будешь говорить? Или мне тебе руку сломать?
        - Не надо! - слабо попросил тот. - Я скажу…
        Он набрал полную грудь воздуха, закрыл лицо ладонями и забормотал:
        - Это он и есть. Он наступает…
        - Кто - он?
        - Апокалипсис.
        - Ты рехнулся?
        - Лучше бы я рехнулся.
        - Да что за чушь? - неуверенно проговорил Змей. - Говори яснее! Что значит - апокалипсис?
        - Это значит - конец, - продолжал бормотать Пшик. - Конец всему… Карфаген должен быть разрушен. - Он глухо рассмеялся. - Так получайте! Пусть не разрушен в прямом смысле, но точно - уничтожен.
        - Смыт в унитаз истории, - задумчиво произнес Мориц.
        Казалось, он не до конца осознал ужас положения. Или осознал, но находил в себе мужество иронизировать по поводу ситуации.
        - Я не думал, что это будет так скоро, - продолжал Пшик. - Нашествие Нежити пришлось кстати. Они просто нашли повод для сброса.
        - Какого сброса?
        - А ты не видишь? - Пшик резко убрал с лица руки, окрысился. - Сброса черной воды! Она годами копилась над Карфагеном, как в бачке унитаза! Разъедала породу, подмывала и без того тонкую перегородку. Это был вопрос времени - когда прорвет! Она просто не могла не прорвать!
        - Но зачем тогда они сами подтолкнули этот самый сброс?
        - А ты не понимаешь?! Чтобы спасти самые верхние - элитные уровни! Уберечь свои драгоценные задницы можно только так - пустив черную воду ниже элитных уровней! Сюда, на головы простых смертных, которых они и за людей не считают!
        - Не может быть… - ахнула Тана.
        - Вариант Судного дня… - проговорил Игнат. - Вот, значит, что имелось в виду.
        Пшик зябко сжался, нервно кивнул.
        - Я бы и сам не поверил - если бы… - Он запнулся.
        Змей впился в него взглядом:
        - Договаривай. Небось, ты и к этому приложил свою руку?
        Бывший советник побледнел, попятился. И, сжав кулаки, перешел в нападение:
        - А что мне было делать?! Я всего лишь проектировал водосбросы! Не я, так кто-то другой это сделал бы!
        - Ну ты и гад… - подала голос Ксю. - Ты же… убийца!
        - Меня самого хотели ликвидировать - как свидетеля! Поэтому я и прячусь ото всех! Я не хотел никому причинять вреда! У меня не было другого выхода!
        - Лучше бы тебя ликвидировали, - мрачно заявил Игнат.
        - Да?! - взвизгнул Пшик. - А кто бы вас из Накопителя вытащил?!
        - Хватит на него наезжать, - решительно сказал Змей. - Бесполезно всех собак на одного вешать. Тем более что сейчас краны все-таки не он открыл.
        - Это не краны. Перегородку взорвали, - пробормотал Пшик. - Заряды там уже год ждали своего часа. Грохнули - и пошло-поехало. На этот уровень пока только немного, краешком натекает. Основной поток ниже…
        - А раньше, раньше ты чего молчал?! - не выдержал Змей.
        - Да потому что за разглашение этой информации - смерть! - крикнул в ответ Пшик. - Ты думаешь, чего я прятался от своих в Накопителе?
        - А когда мы сбежали из Накопителя - не мог сказать?
        - А толку? Чего говорить, когда мы все равно ничего сделать не могли?! Там, в пещере, мне даже думать об этом было страшно! Там мы, считай, на самом дне были!
        Какое-то время Змей пребывал в состоянии тупого оцепенения. Он понятия не имел, что теперь делать. Смерть надвигалась неотвратимо, и не было даже сил заставить себя спасаться бегством. Если вообще оставалось, куда бежать из этой гигантской западни.
        - Надо что-то делать, - возбужденно заговорила Тана. - Надо спасать людей - всех, кто остался на нижних уровнях!
        - Да никого ты там не спасешь! - вяло отозвался Пшик. - Потому это и называют апокалипсисом! Спасти Карфаген нельзя! Его зальет - полностью!
        - Совсем полностью? - с непонятной надеждой в голосе спросила Тана.
        Пшик отвечал мрачно и твердо:
        - Совсем! Останутся только элитные уровни! Может, еще воздушная прослойка под ними. И все! Как еще вам объяснить, чтобы стало понятно?!
        - И что же делать? - потерянно спросила Ксю.
        - Ничего! Ничего нельзя сделать! Мы все здесь умрем! - голос Пшика сорвался, он снова начал сползать в истерику.
        Змей, наконец, вышел из оцепенения. Проговорил:
        - Но ведь можно… Можно выбраться на поверхность!
        Ответом ему было молчание. Все были слишком подавлены новостями.
        - Для большинства жителей это равносильно смерти, - сказала после затянувшейся паузы Тана.
        - Но это шанс! - упрямо возразил Змей. - Все же лучше, чем захлебнуться вместе с крысами!
        - А кто даст открыть створы?! - рыкнул Игнат. - Они защищают весь Карфаген - включая элитные уровни, будь они прокляты! Вывести тысячи людей - это не троим через вентиляцию просочиться!
        - Значит, надо пробиваться туда, где засело руководство! Заставить их открыть створы!
        - Думаешь, они идиоты? И зря стянули к себе солдат и блюстителей? Они же знали, что так будет, и подготовились к тому, что народ придет к ним за ответом! Да нас просто расстреляют из полевых орудий, картечью, чтобы другим неповадно было!
        Только Мориц молчал, наблюдая за спором со странным выражением лица. Похоже, ему было что сказать. Но он не торопился это делать. Наконец, решившись, поманил к себе посредника:
        - Слушай, Змей, есть одна мысль. Посоветоваться надо. Пойдем, покажу кое-что.
        - Ну пойдем. - Тот пожал плечами. - Только давай быстрее!
        - Буквально минута! - пообещал детектив.
        Змей двинулся вслед за Морицем по переулку, шлепая по черной жиже, уровень которой медленно, но неуклонно повышался.
        Никто даже не обратил внимания, как они отошли к концу квартала, завернув за угол. Все были слишком подавлены, озлоблены, все лихорадочно перебирали варианты спасения.
        - Ну, что у тебя? - нетерпеливо спросил Змей, едва они остались одни. - И почему бы всем не сказать?
        - А ты сам посмотри! - предложил Мориц, указывая в темноту. - Видишь?
        - Где? - Змей посмотрел туда, куда указывал спутник.
        Посредник поднял руку, чтобы подкрутить регулировку мощности фонаря на каске. И в этот момент ощутил резкий укол в шею. Он еще успел обернуться, с изумлением глядя в глаза Морица. Тот стоял напротив, сжимая в руке компактный, стеклянный, с хромовыми деталями шприц, и смотрел в ответ нарочито холодно. Хотя можно было заметить в этом взгляде растерянно-извиняющиеся нотки.
        Змей хотел что-то сказать, даже заорать изо всех сил - чтобы предупредить остальных о предательстве. Но язык уже отказывался подчиняться, и лицо онемело, потеряв чувствительность.
        Его качнуло. Детектив аккуратно поддержал жертву под руку.
        - Прости, - ровно сказал Мориц. - Такая работа. Ты знал, с кем имеешь дело.
        Глава десятая
        Подъем с глубины
        Перед глазами плыла серая муть, за которой Змей с трудом различал лицо Морица. На этот раз все прошло тяжелее, чем в прошлый раз. То ли детектив переборщил с дозировкой своего адского зелья, то ли не справлялся измученный усталостью и голодом организм. Змей совершенно не помнил, как попал сюда, в знакомую уже, роскошно обставленную комнату. И только тупо спрашивал себя: как это он дважды попался на один и тот же крючок?
        Первая попытка заговорить обернулась бессвязным мычанием. Получилось только со второго раза.
        - Зачем ты это сделал? - спросил посредник - и не узнал собственного голоса. - И почему - теперь…
        - Так уж вышло. Ты был моим единственным билетом на шлюпку с нашего тонущего кораблика, - охотно ответил наемник. - Такими шансами не разбрасываются.
        - Думаешь спасти свою шкуру?
        - И твою тоже, между прочим.
        - А про остальных ты подумал?
        - Не поверишь - подумал. Но протащить их сюда я все равно бы не смог. «Боливар не выдержит двоих» - слышал такое?
        - Слышал. В том рассказе, помнится, кого-то прикончили в итоге.
        - Вот именно. А тебе повезло: ты стал моим пропуском на островок спокойствия в бушующем море дерьма.
        - Не думал, что ты поэт.
        - Сам не думал. Впрочем, мне пора. Я свое дело сделал, теперь за тебя возьмется заказчик. Точнее, заказчица.
        - Я так и думал, что это она.
        - Это уже не мое дело. Прощай.
        - Давай-давай. Предатель…
        Детектив уплыл из поля зрения. В душе у Змея бурлили смешанные чувства. Сначала он был готов прикончить Морица, и останавливала посредника лишь болезненная слабость, не дававшая даже поднять руки. Но злость на бывшего боевого товарища быстро пропала. В конце концов, ему Змей обязан был своим спасением там, у маньяка-бармена. Да и в бою наемник тоже не раз выручал. То, что в критический момент он дал слабину, - это тоже понятно.
        Куда больше беспокоили Змея оставшиеся внизу Тана, Ксю, Игнат и Пшик. От ощущения собственной беспомощности хотелось выть. Он принялся энергично сжимать и разжимать пальцы - получалось с черепашьей скоростью. Глубокий вдох, резкий выдох - еще один способ взбодриться. Постепенно картинка перед глазами обрела резкость.
        И Змей увидел ее.
        Она сидела здесь с самого начала, положив ногу на ногу, неподвижная и незаметная, скрытая в тени глубокого кресла, в темном платье, почти сливавшемся с кожей обивки. Заказчица слышала его разговор с Морицем и ожидала, когда Змей сам заметит ее.
        - И что в ней такого - в этой танцовщице? - спросила Диана.
        Посредник ответил не сразу. Во-первых, требовалось осмыслить свое положение. Да и хотелось принять более удобную позу, чем позволяло непослушное после укола тело.
        - И чтобы это выяснить, ты наняла ищейку? - ответил он.
        - Мы плохо расстались, - Диана пожала плечом. - Хотелось как-то загладить… Так что, ты любишь ее?
        - Откуда ты узнала про Тану? Ах да, твой наемник наплел…
        - Он хороший специалист. Не зря его нанимал мой… бывший.
        Ее голос почти не дрогнул, когда он помянула мужа, убитого ее собственной рукой. С нервами у этой девушки был полный порядок. Как и с внешностью. Она теперь выглядела еще более ослепительно, чем прежде. Своеобразное расставание с Замом пошло ей только на пользу.
        - Она лучше меня? - гнула свое Диана.
        - Да, - твердо сказал он. - Я люблю ее.
        Диана молча разглядывала его, прикусив губу. Затем поднялась, отошла в сторону. Змей, наконец, сумел устроиться в кресле. Онемевшие конечности снова стали слушаться. Он поднялся - и встретился лицом к лицу с похитительницей. Она протянула ему стакан с янтарной ароматной жидкостью. Второй она держала в своей руке.
        «Коньяк. Забытая роскошь. А здесь ничего не меняется…» - с грустью подумал Змей.
        Он взял стакан, мрачно поглядел в него. Поднял взгляд.
        - Там, внизу, люди на краю гибели, - тихо сказал он. - А мы тут коньяк потягиваем.
        - Внизу всегда кто-то гибнет, - Диана пожала плечами.
        Глядя ей в глаза, Змей молча вылил коньяк на пол. Наверное, это было глупо. К чему этот вызывающий жест? Но коньяк все равно не полез бы в горло после этого подлого похищения. Да и надо было ей показать, что нельзя вот так - про тех, кто не смог спрятаться от жизни в этом комфортабельном бетонном раю.
        - Как хочешь, - сказала Диана.
        И резко осушила свой собственный стакан. Отставила его на журнальный столик, приблизилась к Змею, глядя при этом куда-то в сторону. И вдруг прижалась к нему, обвив длинными сильными руками. Змей ощутил, как мелко дрожит ее гибкое тело, и ему стоило огромного труда не обнять ее в ответ. Не открывая глаз, Диана жадно потянулась к его губам, но он продолжал стоять неподвижно, как каменное изваяние. Девушка открыла глаза. Разочарованно оттолкнула его, отвернулась. Подошла к столику. Плеснула себе еще коньяка из древней пыльной бутылки. Отхлебнула, закашлялась.
        - Не части, - посоветовал Змей. - Захмелеешь.
        - Обойдусь без твоих советов, - уже не очень ровным голосом отозвалась Диана. - Раньше ты поотзывчивее был. Что, не нравлюсь уже?
        - Нравишься, - честно ответил посредник. - Но это не заставит меня забыть то, что творится там внизу.
        - Они все равно умрут, - устало бросила Диана. - Да и мы когда-то - тоже…
        Она плюхнулась на широкий кожаный диван, не выпуская из рук стакана и надменно рассматривая Змея. Тот продолжал стоять, пытаясь осмыслить услышанное.
        - То есть… Почему обязательно - умрут? Оповещение же было, по громкой связи. Мол, поднимайтесь наверх, ожидайте помощи…
        - Это все сказки, - отмахнулась Диана, - чтобы лишнюю панику не поднимать. Вода затопит все уровни. Никто не спасется.
        - А ты откуда знаешь? - обмер посредник.
        - У меня есть хорошие знакомые, - нагло заявила девушка. И позу приняла соответствующую: ногу на ногу, гордо выгнув спину. - Из высших чинов. Они-то все знают.
        - Знакомые, говоришь… - протянул Змей. - Вот, значит, как дело с Замом замяли.
        Диана восприняла эту реплику по-своему - мстительно расхохоталась, бросила с вызовом:
        - А что ты думал - я тут печальную вдовушку изображать буду? Я слабая женщина, мне без крепкого плеча неуютно! Я тебе предлагала все - а ты сбежал к своей шлюхе!
        Змей ощутил, как у него дернулось лицо. Он терпеть не мог такого рода сцен, а еще больше - когда оскорбляли тех, кто ему близок. Но Диану тоже можно было понять - если вообще можно понять женскую ревность. Он сделал вид, что не заметил резкой фразы, а сказал просто:
        - Приятно было встретиться, Диана. А теперь мне пора идти.
        - Что?! - Девушка подскочила к нему, преградила путь, вытянувшись струной и сжав кулаки. - Ты не можешь вот так просто уйти!
        - Что, снова стрелять будешь? - без тени иронии поинтересовался Змей. - Или попросишь Морица?
        Дальше произошло нечто, от чего даже у видавшего виды посредника малость поплыло перед глазами. С диким криком Диана бросилась на него, стремясь дотянуться до его шеи длинными, ярко накрашенными ногтями. Змею с трудом удалось вырваться из ее цепких рук, но она снова и снова бросалась на него, била кулаками, а когда он с силой отшвырнул ее - принялась крушить все вокруг себя. На пол полетела дорогая посуда, вазы, бутылки - все разбивалось в дребезги, распространяя в воздухе запах коньяка. Как разъяренная кошка, она расшвыривала стулья и диванные подушки. В конце этого приступа ярости она запустила в обалдевшего «гостя» большим серебряным подносом.
        От подноса Змей увернулся, и тот лязгнул об стену, упал и завертелся с жестяным звуком. Посредник судорожно провел ладонью по шее, глянул: на ладони осталась кровь от поцарапанной ногтями кожи.
        И вдруг все кончилось. Девушка обессиленно сползла на ковер, упала ничком и затряслась в рыданиях. Осторожно приблизившись, Змей присел рядом, погладил ее по растрепанным волосам. Та оттолкнула его, резко села. Впилась в него холодным взглядом заплаканных глаз. Произнесла севшим голосом:
        - Иди, раз идешь.
        - Ну, ладно… - Змей встал, направился к выходу. У двери обернулся. - Ты только не переживай так. Есть ведь у тебя этот твой…
        - Заткнись. И подумай еще раз. Там смерть.
        - Именно поэтому я должен быть там. Там моя сестра, мои друзья. Я не дам им погибнуть, что бы там ни замышляли твои дружки из Директории!
        Он уже взялся за ручку двери, понятия не имея, что ждет его по ту сторону на этот раз. Но его остановил возглас Дианы.
        - Да о чем ты вообще думаешь?! Сейчас комендантский час!
        Посредник обернулся. Продолжая размазывать по лицу слезы вперемешку с тушью, Диана бросилась к большому трюмо у изысканной вешалки. Схватила плоскую вазу, вытряхнула на полированную поверхность груду какой-то мелочовки. Пробормотала:
        - Вот!
        Быстро подошла к Змею, вложила ему в руку холодный металлический предмет. Змей раскрыл ладонь. Это был увесистый жетон в виде щита, с отлитым на нем номером - судя по всему, из монетного вольфрама с искусной лакировкой.
        - Это пропуск, - тихо сказал Диана. - Первый уровень доступа - гарантия от патрулей и обысков, вплоть до выхода с уровня.
        - За это спасибо, - сжав кулак, сказал Змей. - Может, даже забуду про свое похищение.
        Диана молча сняла с вешалки каску, протянула ему. Надо же - Мориц притащил его прямо в этом шикарном головном уборе «шахтерского бога». Наверное, хотел произвести впечатление на клиентку. Змей усмехнулся, сунул шлем под мышку. Он уже шагнул за порог, но развернулся, посмотрел девушке в глаза:
        - Извини, Диана. Ты классная. Правда. Только меня ждет другая.
        - Этой девчонке здорово повезло, - глухо проговорила девушка, и Змею показалось, он увидел на ее глазах слезы. Но нет - слез больше не было. Властная женщина взяла себя в руки. - Ну так иди и спаси ее. И… Спасись сам. Если сможешь.
        Змей не успел ответить. Диана захлопнула дверь за его спиной.
        На этот раз не пришлось сломя голову убегать от патрулей, прыгать в ледяную воду и ползти по мрачным пещерам, чтобы выбраться с этого запретного уровня. Диана не обманула: жетон действительно оказался волшебным ключиком ко всем дверям. Посредника не только пропускали все патрули и караульные, но еще и отдавали честь. Правда, глядя с подозрением на его оранжевый комбинезон и что-то проверяя по каким-то непонятным спискам. Входя в широкий проем внешних ворот уровня, Змей оглянулся еще раз на все это великолепие, которого никогда не увидят те, что остались внизу. Сплюнул - презрительно, со смаком.
        Он возвращался в свой мир. В тесный, гибнущий мир, который когда-то ждал от него помощи - и ошибся в своих ожиданиях.
        Змей подумал, что вряд ли сможет сделать что-то сейчас. Было слишком поздно. Но он собирался хотя бы попытаться.
        На миру и смерть красна. Глупая поговорка. Смерть страшна в любых своих проявлениях. Просто он не верил, что может умереть просто так. У него еще оставались руки, ноги. И знание о том, что там, в вышине, за небесной Твердью Черных Святителей, есть нечто другое.
        Настоящее синее небо. Горы. Солнце.
        С грохотом захлопнулись за спиной броневые створы, и он оказался совсем не в том мире, что на секунду всплыл из пучины памяти. Свернул - и провалился в черную бездну.
        Такую же черную, как быстро прибывающая вода.
        Уровни затапливались не последовательно, хотя нижние исчезли под водой все же быстрее. Здесь же, под самой «крышей» Карфагена, воды еще было по щиколотку.
        Крыша мира. Когда-то он так называл про себя Запретную гору - Эльбрус, высшую точку, на которой успел побывать.
        Теперь же по злой иронии «крыша» их коллапсирующего мира оказалась здесь, глубоко под землей, и едва торчала над смертельными черными водами. Еще немного - и этот умирающий мир должен был сжаться в последнюю точку, где все еще будут сохраняться последние молекулы воздуха.
        Здесь чувствовалось приближение конца. Толпа гудела, воздух содрогался от криков, стонов, детского плача. Продираться сквозь эту живую массу было почти невозможно, приходилось чуть ли не по головам лезть. Здесь были все, кому удалось спастись с нижних уровней. Кто-то висел уже под потолком на зыбко качавшихся металлических конструкциях, поддерживавших трубы, шланги, кабели и не работавшие теперь светильники. У него на глазах одна из таких конструкций не выдержала груза повисших на ней тел - и рухнула прямо в толпу. Там взвыли десятки голосов, полных боли и страха.
        Но он не обращал внимания. Нужно было найти своих - во что бы то ни стало. И он продвигался дальше, покрепче закрепив ремешком на голове каску, чтобы, если придется, использовать ее как таран.
        - Куда прешь?! - рычали вслед.
        - Сейчас по каске настучу, чудик! - обещали другие.
        - Убью, гнида! - дыша в лицо перегаром, угрожали третьи.
        Но он лез сквозь толпу, отбиваясь, если приходилось, а если было нужно - так и первым отвешивая в слишком наглые рожи.
        Наткнувшись на одно смутно знакомое лицо, он сначала не понял, кто перед ним. А когда этот, неузнанный, попытался поскорее просочиться мимо, вдруг понял, что не так было с этим человеком.
        На нем не было черного балахона. А ведь именно в таком одеянии привыкли видеть этого некогда самонадеянного, надменного типа.
        - Какими судьбами, Пастырь? - произнес Змей.
        - Вы ошиблись… - пробормотал человек, попытался вырваться. - Пусти!
        - А где же твоя паства?! - крепко ухватив старого знакомого за ворот, поинтересовался Змей. - Или твои новые адепты - это Нежить, которую ты притащил за собой?
        - Никого я не приводил! - взвизгнул бывший главарь Черных Святителей. - Мы несли им свет истины - а они напали на нас! Они преследовали нас! Я один спасся!
        - И потому ты теперь прячешься, избавившись от рясы? Думаешь избежать расплаты?
        Змей ухватил Пастыря за шею, сдавил, не в силах себя контролировать.
        - Помогите! - сдавленно заверещал сектант. - Он убьет меня! Хр… Хр…! Помо… гите…
        Ненависть залила глаза посреднику. Будь у него нож, этому подонку сразу пришел бы конец. Но хватило бы и минуты, чтобы придушить гада голыми руками. Но на Змея навалились со спины, заломили руки и оттащили от потенциальной жертвы. Пастырь тут же растворился в толпе. Змей в ярости бился, пытаясь вырваться, и кричал:
        - Это он! Пастырь! Он привел сюда Нежить! Хватайте его!
        Но его уже тащили куда-то, и теперь толпа покорно расступалась. Еще бы: схватившие его были вооружены автоматами и имели на рукавах белые повязки. Наверное, его прикончили бы на месте, чтобы не сеял панику. Но то ли кто-то узнал в нем знакомого Счетовода, то ли помогла характерная каска на голове - его приволокли в компактное укрепление из каменных блоков и бросили к ногам старого знакомого в очках, листавшего бумаги на импровизированном столе из железных ящиков.
        - Давно не виделись, - глядя на задержанного поверх записей, произнес Счетовод. - Говорил я тебе: будь с нами - так у тебя больше шансов уцелеть.
        - Нет ни у кого никаких шансов, - сидя на мокрой поверхности, подтащив под себя ноги, сообщил Змей. - Если мы и дальше будем тут сидеть - всем крышка.
        - Откуда такие сведения? - подняв брови, поинтересовался Счетовод.
        Змей сдержанно пересказал историю своего визита на элитный уровень. За исключением ряда подробностей, разумеется. Его история не вызвала у главаря Оганизации особого удивления. Он чуть кивал в такт рассказу и, когда Змей закончил, сказал:
        - В общем, как я и предполагал.
        - И что вы собираетесь делать?
        - Брать элитные уровни силой.
        Змей нервно хохотнул, покачал головой:
        - Вам не пробиться. Я видел, какая у них оборона. Лучшие силы туда собраны, оружия валом.
        - И все же мы попытаемся, - упрямо сказал Счетовод.
        - У меня есть другой план, - сообщил Змей.
        - Ну-ка, озвучь, - скептически предложил мужчина.
        - Пробиться к внешним шлюзам.
        - Для чего?
        - Как - для чего? Чтобы выбраться на поверхность!
        На этот раз Счетовод смотрел на посредника долго и пристально. Как врач на съехавшего с ума пациента. Сказал, наконец:
        - Во-первых, пробиться к створам не проще, чем на элитные уровни. Там вояки закрепились прочно. Во-вторых, нам не открыть створы без команды из штаба. А это - там же, на элитных уровнях. И, наконец, третье: даже если мы каким-то образом выберемся туда… - Он сделал паузу. - То умрем в течение часа. Все до единого.
        - Но я…
        - Знаю. Ты там бывал. Но ты был экипирован, одет. Ну и морально готов, что немаловажно. Но большинство людей, которых ты видишь вокруг, не выживет без подготовки.
        Посредник не спорил. Он знал: этот умный человек прав. Он все просчитал и действовал по принципу наибольших шансов, которые, как он считал, возникнут при вооруженном штурме элитных уровней. Ну, что ж, это был его выбор.
        У Змея же выбора не было.
        - Мне надо найти своих.
        Счетовод чуть кивнул, не отрываясь от своих бумаг:
        - Достойное желание. Но, боюсь, запоздалое.
        - Вы что-то знаете? Что с ними?
        - Последний раз мои люди видели их уровнем ниже. Они задержались: их раненому товарищу стало хуже…
        - Игнат…
        - Наверное. Так что они там. - Счетовод указал пальцем себе под ноги. - Если, конечно, все еще живы. Уровень-то почти затоплен.
        Змей вскочил на ноги так резко, что у него потемнело в глазах. Качнулся, прислонился плечом к штабелю блоков. Пробормотал:
        - Туда еще можно попасть?
        - Думаю, да.
        - Мне нужно туда!
        - Ты серьезно? - Счетовод оторвался от своих бумаг. - Уровень воды поднимается. Не успеешь вернуться к точке входа - тебе уже не выбраться.
        - Плевать. Я найду их. Я должен…
        - Как ты собираешься их искать? - Счетовод изучал собеседника удивленным взглядом. - Вплавь?
        - Если понадобится - то и вплавь! Времени нет! Просто скажите, где эта чертова точка входа?!
        Все-таки Счетовод был умен и умел просчитывать события на пару шагов вперед. Иначе Змею действительно пришлось бы барахтаться в воде или рассекать мрачные подземные воды верхом на каком-нибудь бревне - пусть даже бревен в Карфагене было не сыскать при всем желании. Но лидер Организации дал команду все тому же чародею-кладовщику, умевшему доставать из своих «закромов» самые удивительные вещи, вроде той же каски, что была сейчас на голове посредника.
        И теперь Змей тихо плыл по огромному подземному озеру на самой настоящей лодке. Правда, надувной, ждавшей на складах как раз такого случая. Но тем не менее - он плыл, все еще не веря в реальность происходящего. Греб стоя - чтобы луч фонаря с каски захватывал большую часть водной глади. Глади - условно: слишком много здесь плавало всякого мусора. Лодка тихо уткнулась в деревянный ящик с армейской маркировкой - его пришлось оттолкнуть веслом. Встреченный ржавый железный контейнер Змей обошел подальше, чтобы не распороть борт, чего доброго. Зловеще проплыла бочка со знаком радиоактивности на боку. Но страшнее всех показался распухший, как труп, плюшевый медвежонок. Хотелось верить, что с его хозяином или хозяйкой все в порядке.
        На некоторых плавучих островках суетились вполне живые крысы. Зверьки поглядывали на посредника с плотоядным интересом. Хорошо хоть под рукой был автомат, полученный от того же прижимистого кладовщика, расщедрившегося лишь под давлением со стороны своего шефа.
        В подземном мраке и тишине, нарушаемой лишь мерными всплесками складных алюминиевых весел, Змей вдруг сам себе напомнил мифического Харона - мрачного перевозчика душ умерших через мертвые воды реки Стикс. Полузатопленный уровень действительно напоминал подземное царство мертвых - особенно мертвыми телами - гражданских, боевиков Организации с белыми повязками на рукавах и Нежити. Последних было больше всего. Решение затопить уровни оказалось весьма эффективным против этих злых, но искалеченных и несчастных людей, не имевших возможности научиться плавать. Как и большинство жителей Карфагена, впрочем.
        Луч фонаря, закрепленного на каске, шарил во мраке в поисках хоть какого-то островка, на котором могли спастись друзья. Без толку - уровень воды превышал высоту всех конструкций.
        - Эй! - звал Змей. - Есть здесь кто-нибудь?
        Ответа не было. Но он продолжал кружить. Час, другой, третий.
        Уровень воды повышался.
        В какой-то момент пришлось пригнуться, чтобы не зацепиться головой за выступ свода. В воду погрузилась уже часть металлических ферм с осветительным оборудованием. Тогда посредника осенила спасительная мысль. Прикинув, в каких местах были эти самые фермы еще до потопа, он ускоренно погреб в дальний край уровня. На этот раз пришлось не просто пригнуться, а сесть на дно лодки - свод здесь круто спускался, образуя ребро прочности на всю ширину уровня.
        Потолок снова ушел вверх, Змей поднялся, озираясь. Если ему не изменяла память, большая железная ферма должна была находиться где-то у то стены. Он снова позвал - и снова не получил ответа. Но послышалось какое-то неприятное шипение.
        Медленно выплыла из темноты широкая железная крестовина с прожекторами, погруженными сейчас в воду. Змей невольно притормозил лодку веслами, даже отгреб немного назад, положил руку на автомат.
        Нежить. Целая группа, особей двадцать, сидели на этой крестовине, водя слепыми глазами из стороны в сторону. Сидели они в странном оцепенении. Почуяв приближение лодки, один пещерный воин все-таки подскочил, дернулся в сторону Змея со злобным рычанием - и полетел в воду. Ожидая того, что боец Нежити сейчас подгребет, посредник вскинул автомат.
        В этом не было необходимости. Нападавший камнем пошел на дно - даже лишнего «булька» не издал.
        Нежить действительно не умела плавать.
        Наверное, это и стало спасением для крохотной кучки людей, засевших на точно такой же крестовине шагах в десяти от первой.
        Тана, Ксю и Пшик замерли с оружием в руках и не издавали ни звука. Игнат лежал неподвижно - то ли спал, то ли просто был слишком слаб. Даже заметив Змея, свою радость найденные друзья выразили беззвучно - жестами.
        Посредник неторопливо подплыл, произнес насмешливо:
        - Ну что, зайцы, замерзли? Дед Мазай приехал!
        В тут же секунду Нежить на соседней крестовине оживилась. Послышались нечленораздельные крики, в которых впервые можно было разобрать что-то, похоже на человеческие слова:
        - Убить! Убить!
        - Враг!
        - Смерть!
        Отметив про себя, что погорячился с разговорами вслух, посредник бросил конец веревки Пшику. Причалил, помог перетащить в лодку Игната. Тот был весь потный и стонал, не приходя в сознание.
        - Надо бы ему антибиотики вколоть, - беспокойно сообщил проводник. - Не знаешь, где взять?
        - Если они где и есть, то у Счетовода, - отозвался Змей. - Точнее, у его барыги-кладовщика. Спешить надо, пока Игнату не стало еще хуже. И не затопило окончательно эту чертову Венецию.
        Он помог перебраться в лодку девушкам. Перетащил оружие и вещмешки. Оттолкнулся веслом от решетчатой конструкции. Сел на весла, принялся грести. Получалось куда тяжелее и медленнее. Это не вдохновляло, учитывая, что скорость подъема воды заметно увеличилась. Это, видимо, почуяла и Нежить. Визг и вой смешались с грохотом железа - дикари теперь носились по всей крестовине, перебираясь и перепрыгивая друг через друга, словно это как-то могло им помочь спастись из этой западни.
        - Прыгайте, гады! - заметно осмелев, прокричал Пшик. - Ну, что, что вы можете нам сделать?
        Ответ последовал мгновенно: со стороны крестовины прямо на голос полетел целый поток увесистых дротиков из костей с каменными наконечниками. И если пассажирам лодки удалось избежать опасного попадания, то лодке все-таки досталось. Два тяжелых костяных штыря упруго вошли в плотный, но все же резиновый борт.
        - Ну, спасибо тебе, удружил, - мрачно процедил Змей, сильнее налегая на весла. - Не хватало теперь еще и потонуть.
        - Я… Я не хотел! - виновато пробормотал Пшик. - Сейчас…
        - Что - сейчас? - беспокойно спросила Тана.
        - Стой, дурак! - крикнул Змей.
        Но поздно. В порыве желания все исправить Пшик выдернул один из дротиков. Раздался свист. Часть борта стала обмякать.
        - Заткни дыру! - рявкнул Змей.
        - Чем? - слабо пискнул Пшик.
        - Да пальцем, идиот! - огрызнулась Тана.
        Лодка теряла форму, грести стало труднее, скорость упала. Нежить почуяла проблемы своих врагов. Засуетилась на своей крестовине, подалась на дальний край.
        - Что они там делают? - растерянно спросила Ксю. В испуге прикрыла рот рукой. - Ой, мама…
        И точно - «мама». Из-за крестовины выплывало угловатое сооружение, в котором Змей узнал здоровенный контейнер из рифленого железа. Крыши у контейнера не было - и в этот железный плавучий ящик разом ринулась со своего железного убежища вся Нежить. Контейнер просел - но этим только обрел еще большую устойчивость. Слепые бойцы принялись грести - руками, но довольно ловко. Как ни странно, угловатая конструкция двигалась чуть ли не быстрее поврежденной лодки.
        - Не было печали, - пробормотал Змей. - Морского боя только не хватало… А ну, береги головы!
        На этот раз, чтобы пройти под выступом в своде, пришлось лечь на дно лодки. Вода неуклонно стремилась полностью заполнить объем обреченного уровня.
        - Надеюсь, хоть этот «занавес» их остановит! - тяжело дыша, сказал Змей. - Силенок уже маловато… Пшик, смени меня!
        Они поменялись местами, чуть не перевернув ставшую неустойчивой покосившуюся лодку. Страшный скрежет заставил посредника обернуться. Из-под нависшего свода выползал, как из кошмара, рифленый «броненосец» Нежити. Множество рук цеплялось за каменный свод, перебирая ими, как жуткая человеческая многоножка.
        - Они, похоже, еще и воды зачерпнули для балласта, - растерянно сказал Пшик. - Они прямо на ходу учатся.
        - Телепаты херовы, - отдуваясь, отозвался Змей. - Подай автомат.
        С ролью гребца Пшик справлялся плохо. Нежить уже догоняла, в то время как до дыры технологического проема оставалось плыть еще прилично. Столкнуться борт к борту с железным «линкором» означало неминуемую смерть - Нежить просто подавила бы количеством.
        - Ладно… - пробормотал Змей. - Сейчас мы вас малость искупаем…
        Он вскинул автомат и сделал несколько коротких очередей по борту контейнера. Нежить взвыла. Однако их железному корыту пули калибра 5,45 почти не причинили вреда. Даже если в борту и остались дырки - то слишком незначительные, чтобы потопить контейнер до того, как тот встретился бы с лодкой. Выстрелы лишь еще больше раззадорили врага, и железная махина стала приближаться быстрее.
        - Греби!!! - крикнул Змей.
        Проводник корячился что было сил, но оторваться не удавалось. Когда расстояние сократилось еще немного, в воздух взвилась новая партия дротиков. На этот раз зацепило Змея. Он зашипел, выдергивая короткую стрелу из бедра. Он хотел уже высадить остаток магазина в ответ - но автомат заклинило.
        Схватил гранатомет с последним выстрелом. Прицелился. Лодку качнуло при очередном неловком гребке Пшика: просевший борт заставлял все время корректировать направление. Хлопок - и граната прошла в стороне от контейнера, врезавшись в дальнюю стену. Грохнуло - но безо всякого толка.
        В отчаянии Змей выругался, отшвырнул ненужный уже гранатомет, крикнул пассажиркам:
        - А вы чего ждете, барышни?! Бейте эту нечисть!
        Неожиданным ответом стал грохот пулемета. Змей опустил взгляд.
        Перевалившись на живот, из ПКМа бил Игнат. Причем бил прицельно, в одну точку, формируя приличную пробоину в борту контейнера на уровне воды. Досталось и экипажу жуткого корабля. Контейнер стал терять ход, несмотря на яростные усилия множества загребающих рук.
        - Живой, Игнатка?! - радостно крикнул Змей. - Бьешь четко!
        Тот вяло улыбнулся в ответ. Выпустил короткую очередь - и пулемет запнулся.
        - Все, патроны кончились, - сухо сообщил Игнат.
        - Ничего, уже недалеко! - бодро сообщил посредник. - Вот он, колодец!
        В свете фонаря была видна вода, ниспадавшая из дыры со свода пещеры - это стекало то, что накапливалось уровнем выше. Там, среди водяных струй, пряталась спущенная сверху лестница.
        - Смотрите! - крикнула Ксю, указывая в сторону контейнера.
        Тот, накренившись, быстро уходил под воду, вываливая свой жуткий экипаж в воду. Но теперь Нежить не тонула. Подземные воины довольно уверенно гребли в сторону преследуемой лодки.
        - Твою мать, - пробормотал Игнат. - Они плавают!
        - Вот именно, - отозвался Змей. - Учатся мгновенно. Точнее, с наших мозгов снимают навыки.
        Из оружия остался АКСУ Таны, «стечкин» у Ксю и второй «коротыш», оставленный Змеем перед своим предательским похищением. Винтовка, понятно, ушла вместе с Морицем.
        Как ни старались бить прицельно, в темноте не удалось подстрелить и половины приближавшихся врагов, здорово подражавших теперь «морским котикам». Рукопашной было не избежать.
        Пшик нервничал, и под самой дырой лодка пошла юзом, отбрасываемая хлещущим на головы водопадом.
        - Держи ровнее! - проорал Змей, стараясь перекричать шум воды. - Игнат! Сам залезть сможешь?
        - Смогу… - прохрипел тот. - Идите первыми, я прикрою.
        - Чем прикроешь?! Патронов не осталось!
        В рывке Змей дотянулся до качавшейся алюминиевой лестницы, подтянул лодку, рыкнул:
        - Тана, Ксю! Вперед!
        Не успели. Нежить уже достигла лодки. Слепые бойцы с дикой настойчивостью полезли через борт, в то время как их товарищи яростно кололи надутые баллоны каменными и железными ножами. Лодка стремительно сдувалась, Змей с Пшиком и Игнатом отбивались от Нежити ногами и прикладами, сидя уже по пояс в черной воде. Мокрые до нитки Тана и Ксю едва успели перебраться на лестницу и быстро исчезли в глубине колодца. Следом, отплевываясь от черной воды, полез Пшик. Игнат замешкался, отбиваясь с силой, но уже заторможенными движениями.
        - Пошел! - заорал Змей. - Вверх! Быстро!
        Засунуть Игната в дыру над головой оказалось сложнее, чем обороняться от Нежити. Наконец это удалось сделать. Но только ноги друга исчезли в глубине свода, оставшиеся враги ринулись в тонущую лодку. Змея опрокинули, норовя задушить, пырнуть ножом. Его спасло лишь то, что бойцы Нежити больше мешали друг другу, да еще и заметно устали от непривычного заплыва. Но выбраться из-под навалившихся тел посреднику никак не удавалось.
        Вода хлынула в сдувшуюся окончательно лодку, и под грузом забравшихся в нее дикарей она быстро пошла ко дну. В последний момент Змей принял неожиданное для себя решение. Не тратя напрасно последних сил, набрал воздуха - и позволил себе уйти под воду вместе с врагами.
        Ход оказался верным. Оказавшись в воде, посредник ощутил, как ослабла хватка противников, пытавшихся удержаться на плаву. Он не шевелился, старательно притворяясь мертвым. Главным сейчас для него было не слишком в этом увлекаться да не наглотаться ядовитой водицы.
        Избавившись от чужих рук, Змей отгреб в сторону и осторожно всплыл на поверхность. Нежити стало меньше. Но еще четыре особи продолжали отчаянно копошиться. В последнем броске посредник дотянулся до свисавшей к воде веревки. Подтянулся - и оказался на спасительной лестнице. В тут же секунду взвыла Нежить - и полезла следом.
        Карабкаясь вверх, беглец в бессильном страхе почувствовал, что ему просто не хватит сил, чтобы выбраться. Помимо всего прочего, руки и ноги сводило судорогами от ледяной воды.
        Выбравшись из колодца, перевалившись через край технологической дыры, чугунная крышка от которой валялась в стороне, Змей выхватил из рук караулившего дыру бойца автомат. И с воплем высадил магазин в глубину колодца. Швырнул автомат обратно в руки растерявшегося парня, подтащил и бросил поверх зиявшей дыры крышку.
        Сел на нее. И прохрипел, ошалело глядя на бойца с белыми полосками на рукавах:
        - Закурить есть? Если сейчас не покурю - ей-богу, сдохну!
        Прощались со Счетоводом. Тот, как всегда, держал в руках стопки с непонятными калькуляциями, которые ему, видимо, заменяли армейские карты. Бойцы подчиненной ему Организации уже выдвигались на позиции, и все это выглядело действительно грозной силой. Хоть и не такой впечатляющей внешней атрибутикой, как Черные Святители.
        - Может, все-таки не стоит? - сказал напоследок Змей. - Столько крови прольется напрасно.
        - У них всегда есть шанс сдаться, - сверкнул очками Счетовод. - Мы не кровожадные. Мы за порядок.
        У Змея было собственное мнение по поводу порядка, который предлагал этот человек-калькулятор. Но он сказал только:
        - Спасибо за помощь. Мы попытаем счастья у створов.
        - Удачи.
        Посредник протянул руку. Но Счетовод уже развернулся и пошел прочь. Жать руки было не в его стиле.
        Вода поднялась уже по пояс. Все нижние уровни были залиты полностью. Сидеть на полу, не захлебнувшись, было уже невозможно, и беженцы наконец осознали свою обреченность. Настроение у всех было подавленное.
        Надо было встряхнуть выживших.
        Расталкивая людей в вязком бульоне, в котором те кисли, ожидая полного погружения, Змей добрался до свисавших с железной фермы веревок. Ухватился за самую надежную с виду и принялся подниматься, подтягиваясь на руках. Благо свод на этом техническом уровне был довольно низким. Оккупировавшие конструкцию люди нехотя посторонились. Наверное, просто у них не осталось воли к защите своего жизненного пространства. Поглядев вниз, на человеческую кашу, бледно подсвеченную отдельными фонарями, Змей кашлянул в кулак, набрал побольше воздуха в грудь - и заговорил:
        - Люди Карфагена! Вы должны знать правду!
        В его сторону устремились взгляды. И вдруг посредник поймал себя на том, что где-то уже видел такую картинку. Только внизу тогда стоял он сам. А над головой точно так же изображал носителя истины человек в черном балахоне.
        Тряхнув головой, он прогнал навязчивый образ. Крикнул:
        - Чего вы ждете, люди?
        - Когда скажут, что делать дальше, - подали голос из толпы. - Руководство же сказало - ждать. Вот и ждем, что по репродуктору объявят.
        - А ты сам-то - кто? - недоверчиво пробубнил еще кто-то.
        - Я тот, кто узнал правду, - сказал Змей. - И правда такова: никто ничего уже не скажет. Через несколько часов этот уровень полностью затопит. И мы все захлебнемся. Если, конечно, не найдутся такие, кто может дышать как рыба. Особенная рыба, умеющая жить в черной воде. Есть такие?
        - Почему мы должны тебе верить? - крикнул еще кто-то.
        - Это же Видящий! - слабо воскликнула какая-то женщина. - Это Видящий!
        По толпе пронесся нарастающий гул. Слова посредника вдруг обрели особый вес.
        - И что же ты там увидел, Видящий? - хмуро спросил какой-то суровый мужик.
        - Что наше единственное спасение - снаружи.
        Шум в толпе стал тише. Суровый переспросил:
        - Снаружи чего?
        - Снаружи внешних створов, - терпеливо пояснил Змей. - Наверху. В верхнем мире. Как еще понятнее объяснить?
        Толпа неуверенно зароптала.
        - Да это он старую шарманку завел! - проорал нервный тип, в котором Змей узнал торговца консервами и владельца лавки в сгинувшем в пучине Месиве. - Про внешний мир, про небо, про солнце. А там ничего этого нет! И мы просто сдохнем! Только снаружи - быстрее, чем здесь.
        - Ну и что же ты предлагаешь? - терпеливо спросил Змей. Его голос, звучавший сверху, был отлично слышен внизу.
        - То, что предлагает Организация! - самодовольно заявил торговец. - Сейчас ее ребята возьмут элитные уровни - там и заживем! Там отборные запасы, нормальное жилье, фильтрованный воздух - такого на поверхности давно не сыщешь! И теперь все это достанется нам, по справедливости!
        Толпа одобрительно загудела. Идея про разграбление богатых уровней многим понравилась. Змей болезненно скривился: этот олух, консервная душонка, видимо, не представлял себе идеологии Организации. И понятия не имел, что станет с ним самим, когда Счетовод начнет наводить свои порядки.
        Но сейчас это не имело значения. Вопрос стоял о жизни и смерти.
        - Где-то среди вас прячется Пастырь Черных Святителей, - сказал Змей. - Наверное, он мог бы предложить помолиться Тверди. Но я этого делать не стану. Потому что эта Твердь скоро задушит нас с вами. Время делать выбор.
        Он помолчал, переводя дух. Люди уже не спорили. Они смотрели на него с тоской, страхом и каким-то другим чувством.
        С надеждой?
        - Я никого не уговариваю, - повысив голос, твердо заявил Змей. - Кто хочет с нами - выдвигаемся прямо сейчас. Остальные могут дожидаться победы Организации и шикарной жизни на элитных уровнях. Только хочу предупредить: элитные они только потому, что не для всех. Толпа мгновенно превратит этот рай в свинарник.
        Идти с ними к створам решилась меньшая часть людей. Впереди шел сам Змей - он снова стал неформальным лидером толпы, и теперь его маленькая команда, состоявшая из Таны, Ксю, Игната и Пшика, могла ощущать некоторую ревность. Двигались с трудом - вода поднялась уже по грудь. Несколько человек тащили на себе то, без чего этот план был бы невозможен в принципе.
        Взрывчатку. Прощальный подарок Счетовода. Это дорогого стоило, учитывая, что он прямо сейчас вел своих людей в бой.
        В туннеле никого не было. Наверное, потому, что в этом месте он шел чуть под уклон, и вскоре вода уже доходила до груди. Возникало опасение, что вскоре туннель затопит целиком.
        Но дорогу им преградила железная стена. Это были герметичные внутренние створы, что должны были стать для населения Карфагена крышкой исполинского гроба.
        Пришло время взрывчатки. Под руководством Игната дверь заминировали. Подожгли бикфордов шнур, отошли на приличное расстояние.
        - Советую рты открыть! - крикнул Игнат. Поморщился от боли - разъеденные водой раны невыносимо саднили. - А то барабанные перепонки…
        Договорить он не успел. Грохнуло - и всех окатило поднявшейся следом волной. Впрочем, вода тут же ринулась обратно, в глубину туннеля. Это оказалось как нельзя кстати: волна сбила с ног целое отделение солдат внешней защиты в белом камуфляже, охранявших внутренние створы. Рванувшая в сорванные ворота толпа быстро обезоружила солдат, и кое-кто теперь имел на руках боевое оружие.
        Змей, в отличие от Счетовода, не питал иллюзий по поводу возможности гражданских противостоять профессиональным бойцам. А потому стремился сдержать нараставшее среди людей озверение.
        Предчувствия не обманули.
        Когда туннель снова устремился вверх и относительный уровень воды снова стал понижаться, Змей почувствовал опасность. Он не сразу понял, что здесь не так, но вскоре до него дошло: здесь не было патрулей. Тех самых, которые раньше маршировали тут каждые три минуты.
        - Это ловушка… - ошеломленно проговорил он. Посмотрел на Тану, перевел взгляд на Игната. - Надо бы в разведку сходить, глянуть, что там.
        Приятель кивнул.
        Змей с товарищами видели только авангард бесконечной людской «змеи», тянувшейся из глубины Карфагена. Его слова передавали по цепочке назад, но инерция была страшная: задние ряды напирали, грозя раздавить тех, кто был впереди. Худшим в этой ситуации было упасть в воду, что означало бы гарантированно захлебнуться: даже если воды всего по колено, подняться из-под бредущих по спинам ног почти невозможно. Наконец, удалось немного притормозить этот поток - чтобы тела погибших впереди не запечатали намертво дорогу для тех, кто задыхался от недостатка воздуха в середине.
        Змей и Игнат прошли еще метров триста вперед и вышли на сухое пространство.
        И тут же пожалели об этом.
        Тьму прорезал ослепительный свет. Искаженный эхом голос громкоговорителя произнес:
        - Внимание! Вы проникли в запретную зону! Немедленно вернитесь за границу внутренних створов! В противном случае откроем огонь на поражение!
        Щурясь на свет, Змей вытащил из кармана куртки темные очки - вроде тех, что используют сварщики. Они достались ему вместе с каской, но повода надеть пока не было. Надев, он наконец увидел то, что скрывалось за стеной ослепительного с непривычки света мощных военных прожекторов.
        Загрузочная рампа. Широкая бетонированная площадка под крутым сводом, напоминавшим крышу ангара, была заполнена вооруженными солдатами и заставлена военной техникой. Бойцы заняли позиции за брустверами из мешков с песком. Посредник взглядом быстро выделил пулеметные гнезда, башни бронетранспортеров, пару танков. Их пушки были сейчас направлены на тех, кого они, по изначальному замыслу, были призваны защищать.
        Змей быстро оценил обстановку: в случае, если толпу больше не удастся сдерживать и она стихийно двинется в эту сторону, на гуманизм военных рассчитывать не придется; туннель пробкой запечатает кровавая каша из перемолотых снарядами людей.
        Посредник медленно поднялся, продемонстрировал пустые ладони, подняв их над головой. Шагнул в сторону военных.
        - Назад! - приказал голос из мегафона.
        - Я один! - крикнул Змей. - На два слова!
        - Назад, я сказал! Больше повторять не буду! Ты на прицеле у снайпера!
        - И все равно - я скажу! У меня за спиной - народ Карфагена. Те, ради кого вы служите. Или вы служите исключительно Директории? Но почему же тогда вас не взяли туда, на элитные уровни? Хотите скажу?
        - Прекратить разговоры! Назад!
        Змей набычился, физически ощущая на себе взгляд неизвестного снайпера. Но молчать он уже не мог.
        - Вас просто используют. Чтобы вы сделали грязную работу для тех, кто сейчас бесится с жиру в своем комфортабельном раю. А нам суждено сдохнуть. Тем, кто у меня за спиной, - чуть раньше, вам - чуть позже! Директория уже определила вашу судьбу!
        Змей ощутил ногами холод. Опустил взгляд. На только что сухую поверхность быстро набегала черная вода.
        Это означало, что люди в туннеле скоро начнут захлебываться и тонуть.
        Подняв голову, он крикнул:
        - Будьте же людьми! Спасите остальных!
        - Чего вам надо? - устало спросил мегафон.
        - Просто откройте внешние створы! И дайте людям пройти!
        Голос ответил не сразу. Затем прозвучал уже не столь уверенно:
        - Не могу. У меня приказ.
        - Да чей, чей приказ?! Этих уродов? Они же просто сунули голову в песок - и забыли про вас!
        Невидимый собеседник не ответил. В этот момент сзади, задыхаясь, подбежал Пшик. Закрылся рукой от света прожекторов. Забормотал торопливо и сбивчиво:
        - Они… Они все погибли!
        - Кто? - обмер Змей, сразу же подумав о Ксю и Тане. - Кто погиб?!
        - Организация! Они попали в ловушку! Готовились к тому, что Директория применит газ, даже противогазы надели. А их… Их просто поджарили из огнеметных установок! Из передовых отрядов никому не дали уйти. И…
        Пшик запнулся, вытаращившись на Змея. Тот быстро спросил:
        - Ну?! - тяжело поднимаясь на ноги, спросил Игнат. - Что дальше-то?!
        - Директория ускорила сброс воды! Чтобы атакующих смыло к чертовой матери! Сейчас пойдет вторая волна… Тоннель зальет в первую очередь!
        Змей уже не слушал. Она истошно орал, сжимая кулаки:
        - Ну что, солдатики?! Вы внимательно смотрели себе под ноги?!
        Вода уже достигла передовых рядов военных, и бойцы, похоже, пребывали в замешательстве.
        - Так вы как хотите утонуть - сначала перестреляв своих братьев и сестер?! Или все еще верите в милость Директории?!
        Из яркого света показалась фигура офицера. Поманила к себе.
        Змей усмехнулся и пошел навстречу.
        Вода прибывала. Теперь по колено было в самой верхней точке Карфагена - на погрузочной рампе. Можно было не сомневаться: если не открыть воде путь наружу - она затопит и это пространство. Между тем люди продолжали вываливаться из туннеля, заполняя собой все пространство. Солдаты настороженно наблюдали за гражданскими с брони боевых машин, куда забрались, спасаясь от потоков черной воды. Некоторые, потеснившись, начали поднимать на броню детей.
        Змей стоял рядом с офицером - мужчиной средних лет, подтянутым, но с тоскливым, затравленным взглядом. Здесь же были и остальные - Тана с Ксю, Пшик, Игнат. Не было только Морица. Он сделал свой выбор.
        - В общем, вы поняли: я не могу открыть створы, - сухо сообщил офицер. - Они заблокированы и управляются непосредственно из штаба. А это - там.
        - На элитных уровнях? - спросила Тана.
        Офицер кивнул.
        - А взорвать? Расстрелять из танков? - предложил Игнат. - Наверняка у вас полно взрывчатки. Пластид подошел бы лучше всего.
        Офицер ответил таким взглядом, что ответ заранее стал очевиден.
        - Створы рассчитаны выдержать ударную волну ядерного взрыва, - сообщил мужчина. - Мы, конечно, попробуем, но…
        - У вас есть связь с командованием? - спросил Змей.
        - Есть. Но они не отвечают.
        - Нормально… - Посредник задумался. В голову лезли самые дикие мысли, за какие обычно хватаются, как утопающий за соломинку. В их положении проблема утопающих уже не была абстрактной. - А можно - мне?
        - Не понял, - лицо офицера вытянулось.
        - Можно я выйду на связь? Со штабом.
        - Это не положено…
        - Очнись, офицер! - воскликнула Тана. - Мы все здесь сдохнем! И не в порядке субординации - а вместе!
        - Л-ладно, - с запинкой произнес тот. Повернул голову, высматривая кого-то. - Связиста ко мне!
        С тяжелой черной телефонной трубкой у уха Змей чувствовал себя уже не столь уверенно. Наверное, потому, что не верил в свой собственный план.
        Нельзя поверить в невозможное.
        - Соединяю! - доложил молодой раскосый связист. - Можно говорить.
        В трубке мелко потрескивало. Казалось, на другой стороне провода - бездушная вечность.
        - Меня кто-нибудь слышит?
        Молчание в ответ.
        - Эй, есть там кто?
        Снова тишина. Посредник поглядел на офицера. Тот лишь дернул плечом: мол, видишь - я ж говорил. Змей откашлялся в кулак.
        И продолжил. Ровно, спокойно, как будто точно знал, с кем говорит и каков вес каждого его слова.
        - Говорит Змей. Своего настоящего имени не называю, так как его вы не знаете. Но вы знаете мое прозвище - Видящий. Да, это я. Тот, кто побывал на вершине Запретной горы и вернулся живым. Вы можете не верить мне. Но поверьте простым людям, которые просили вам передать: они всего лишь хотят жить. Все, что от вас требуется, - просто открыть внешние створы.
        Он сделал паузу. Набрал воздуха - и продолжил с новой силой:
        - Я знаю, чего вы боитесь. Не того, что люди погибнут, а того, что они выживут. И обоснуются на поверхности, заживут настоящей, свободной жизнью, обесценив вашу власть и ваш фальшивый комфорт.
        Тана отчаянно махала ему: «Не то! Что ты несешь?!»
        Но Змей продолжал:
        - Вы не понимаете одного: вам не выжить в вашем раю без этих людей. Или понимаете - но боитесь себе признаться в этом. Вы сами ничего не создаете, вы не сможете даже поддерживать привычную жизнь без тех, кто обеспечивал вас теплом, пищей, электричеством. Да, у вас наверняка есть какие-то запасы. Но они кончатся. И что вы будете делать? Что вы будете есть, пить? К кому пойдете, если все эти люди сейчас погибнут?
        Он помолчал, облизнув пересохшие губы. И неожиданно для самого себя произнес:
        - Диана! Ты слышишь меня? Я знаю, что нет. Но слышит тот, кто тебя хорошо знает. Пусть он спросит у тебя - что чувствуют люди по ту сторону твоей золотой клетки?
        Он сделал паузу.
        - Кто такая Диана? - спросила Тана.
        Скорее удивленно, чем с ревностью.
        - Так что, люди? - устало произнес в трубку Змей. - Я знаю: вы тоже люди. Вы только считаете себе другими - выше нас, умнее, успешнее. Но по сути - вы такие же, как мы, а вовсе не безжалостные ублюдки, как тут считают многие…
        Игнат зло усмехнулся. Слабо хихикнул Пшик. Офицер судорожно вытер со лба платочком проступивший пот.
        - У вас еще есть время остаться людьми, - закончил Змей. - Немного времени, но…
        Его прервал грохот. Низкий, рокочущий.
        И вздох изумленной толпы.
        Сначала полумрак огромного «предбанника» подземного убежища прорезала полоса света - непохожего ни на одну светодиодную имитацию.
        Настоящего дневного света.
        Потянуло ледяным холодом.
        Гигантские створы, запечатавшие людей, как мифических джиннов в бутылке, медленно раздвигались.
        Первая радость быстро прошла. Они оказались на холоде в мокрой одежде, не понимая, куда идти и что делать дальше. Они не знали даже - спаслись ли по-настоящему или оказались ли на пороге новой, еще более лютой смерти.
        Из распахнутых створов обильно хлестала черная вода. Ее верхний уровень находился где-то высоко, в толще гор, и неизвестно было, когда поток станет иссякать. Да и иссякнет ли вообще.
        Оставался и другой вопрос - погиб ли Карфаген окончательно или вода однажды уйдет? Ведь там, в глубине давно были пробиты реками русла, и уходить воде, в общем-то, было куда - вопрос времени.
        Только у беженцев этого времени не было. Они замерзали.
        Змей озирался, вспоминая ужасы этой ледяной пустыни. Даже небо над ним все еще не было тем синим небом, увиденным им на Эльбрусе. Небо здесь заслоняла ледяная корка, куполом накрывавшая ущелье.
        Они оказались всего лишь в начале долгого и трудного пути.
        Но все-таки они были живы.
        - Смотрите, кто это? - указав вперед, изумленно спросил Пшик. Он кутался сейчас в обрывок армейского одеяла, который сумел стащить в «караулке» перед выходом.
        К людям, продолжавшим выходить через распахнутые створы, приближались странные фигуры. Тоже люди - только одетые неуместно по-летнему, словно их ничуть не смущал страшный мороз. Самым удивительным в их облике была кожа - с густым синеватым отливом. Видимо, это свойство было как-то связано с умением противостоять холоду.
        - Мерзляки… - тихо проговорила Тана.
        - Да, - откликнулся Змей. - Нас заметили.
        - Но они же враги! - растерянно произнес Пшик. - Что будем делать?
        Змей не ответил.
        История противостояния обитателей Хрустального Города, устроенного мерзляками в глубине ледника, и жителей Карфагена сейчас не имела значения. История начиналась с чистого листа. И кто-то должен был сделать первый шаг навстречу.
        Или нанести первый удар.
        - Это кто - рейдеры? - глухо спросил Игнат. - Если вызовут подкрепление - нам не отбиться!
        Солдаты в белом камуфляже, шедшие чуть позади, приготовили оружие.
        - Не надо стрельбы… - тихо попросил Змей. - Это не рейдеры.
        - Без команды не стрелять! - приказал офицер.
        Синие фигуры приблизились, и стало понятно: это и правда не рейдеры, вооруженные разведчики мерзляков.
        Это была группа женщин с корзинами. Они то ли несли что-то, то ли собирали что-то под снегом. С ними было несколько таких же синих и тощих детей. Женщины выглядели испуганными и растерянными не меньше, чем выбравшиеся из подземного мрака люди.
        С минуту длилась немая сцена.
        И вдруг девочка лет пяти вышла из ряда оцепеневших мерзлячек и подошла к трясущейся от холода Тане. Удивительным, понимающим взглядом посмотрела на девушку снизу вверх. И протянула ей большой, теплый шерстяной платок, пусть и покрытый слоем инея.
        Десятки глаз наблюдали эту сцену.
        - Ты замерзла, - тихо сказала девочка. - Это тебе!
        - А это… тебе! - Тана сняла с руки и протянула девочке замысловато закрученный браслет, который она умудрилась сохранить, пронеся сквозь все передряги.
        - Идите с нами - в Хрустальный город, - сказала девочка. - Там тепло!
        Сказала - и отбежала на пару шагов. Остановилась и стояла, пока Тана не закуталась в платок и не пробормотала ей вслед:
        - Спасибо!
        Девочка вспыхнула улыбкой и побежала к своим. Что-то сказала, показала браслет - и синие женщины улыбнулись.
        - Небось, рассказала им, какие мы бледные и жалкие по сравнению с ними, красавицами, - проворчала в толпе какая-то женщина.
        В толпе засмеялись. Смех нарастал - и передался синим женщинам, которые совсем перестали бояться пришельцев.
        А в центре этих двух едва соприкоснувшихся миров, на фоне заснеженных гор, кружилась, любуясь браслетом на тонкой руке, девочка в легком платье.
        В этот миг казалось, что все испытания и страхи позади, а впереди лишь долгая счастливая жизнь в удивительном новом мире.
        Что все только начинается.
        От автора
        Есть книги, которые не требуют продолжения. Их герои полностью раскрываются, достигают (или не достигают) своих целей или вовсе погибают - но тут уже как бы и говорить не о чем.
        Есть миры, которые достаточно схематичны, просты и унылы, - их можно описать легкими штрихами и сразу перейти ко внутренним переживаниям героя, который… В общем, смотри пункт первый.
        Но некоторые книги оставляют вопросы. И не только у читателя. Автору любопытно: а что же произойдет с его персонажем, когда отзвучат победные фанфары в финале романа и ему придется возвращаться в реальную жизнь. Реальную для героя, конечно.
        Так и мне стало интересно: а что произойдет ПОТОМ с человеком, сумевшим вырваться из подземного ада - и буквально пешком достичь самого неба? Сможет ли он вернуться - и остаться собой прежним?
        А что он расскажет людям? Поверят ли они ему? И как ему с этим жить дальше? Ведь тем, кто пытается убедить других в необычном, выбивающемся за привычные рамки, бывает непросто. Кому, как не писателю, знать это!
        Уже после выхода «Крыши мира» мне довелось снова побывать в горах, недалеко от мест действия романа. Тогда и появилась мысль: приключения Змея не могли закончиться так просто. Хотя бы потому, что не закончилась его жизнь - опасная, но интересная.
        Да что там - ему просто не дадут успокоиться - ведь вместе с новыми знаниями он принесет домой и новые проблемы! А люди ох как не любят, когда им приносят проблемы! Впрочем, как и излишние знания, от которых, как известно, многие печали.
        И уж совсем точно - ничуть не решены проблемы огромного подземного города Карфагена, которые лишь нарастают снежным комом. Тем более что некоторые его обитатели не устают повторять древнюю поговорку: «Карфаген должен быть…» Ну вы в курсе.
        Карфаген обширен и продолжает расширяться в трех измерениях - благо подземное расположение этому только способствует. Это живой, бурлящий мир, хоть и создан он как законсервированный образец человеческого общества. Его населяют тысячи самых разных людей. По сути, это компактная модель мира.
        Ноев ковчег цивилизации.
        Поэтому Змею придется вернуться - в том числе на страницы этой книги. Ему предстоит разобраться с новыми проблемами, которые встанут перед жителями подземного города. Но главное - сохранить самого себя во враждебной среде, которой станет его родной прежде дом. И я уверен: герой сделает все возможное для этого.
        И уж тем более - сделает невозможное.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к