Сохранить .
Путь Ворона Алексей Алексеевич Волков
        Враг у ворот. Фантастика ближнего боя
        Все произошло очень быстро. Радио сообщило о ядерной бомбардировке Москвы, и отставной офицер Андрей Воронов немедленно бросился в ближайший штаб. Это его и спасло. Сводный отряд успел выбраться из Хабаровска прежде, чем на город обрушилась смертоносная начинка баллистических ракет. Дальше была вечная зима, схватки с мутантами, непрерывная битва за выживание. Встреча с девушкой с загадочным именем Оруаль подарила Воронову надежду. Закаленному бойцу показалось, что эта хрупкая брюнетка сможет заменить ему пропавшую без вести семью. Только ведь у каждого свой путь. Откуда Андрею было знать, что Оруаль обладает необычными способностями и пользуется ими отнюдь не для блага выживших?..
        Алексей Волков
        Путь Ворона
        Вместо пролога
        Шесть лет после Катастрофы
        Они столкнулись внезапно, два матерых хищника, просто гудевший высоко в кронах ветер приглушал звуки, а густой ельник прикрывал обоих до поры до времени, а итогом - одновременный выход на полянку, и дальше они застыли шагах в пятнадцати друг от друга, не зная, нападать ли, отступать… Два матерых хищника. Человек и волк.
        Волчище оказался крупным, Воронову до сих пор не приходилось видеть таких, невольно потянуло на избитое сравнение - ростом с теленка, но тут оно, пожалуй, было почти верным. Весь серый, только выделялась черная блямба носа да светились большие умные и недобрые глаза. Лапы напряжены, в любое мгновение зверь может рвануть вперед, в несколько прыжков настичь человека, а там повалить его на снег помноженной на скорость массой. Полное впечатление: здесь застыл не какой-то там в недавнем прошлом заурядный санитар леса, а подлинный князь волков собственной персоной. Сильный, здоровый, лобастый…
        Воронов краем глаза покосился в сторону, нет ли где собратьев серого, но поляна и кусок тайги в просветах между деревьями были пусты. Может, чуть дальше, это же не поле, обзор предельно ограничен. По идее, где-нибудь не слишком далеко должны иметься. Зимой волки охотятся стаями, одиночке выжить едва ли возможно, а ведь других времен года уже не бывает.
        Прыгнет, нет? Страха человек не испытывал. Он вообще не боялся зверей. Так легче - животные весьма чувствительны, поймут, тогда сразу кранты. Нет, осторожность быть должна, куда без нее, но именно осторожность, не больше. Интересно, а серый боится? Не похоже. Явно тоже осторожничает, пытается оценить, кто перед ним, добыча или более сильный хищник? Чуть обнажились клыки, а следом послышалось негромкое рычание.
        Неожиданно Воронову стало весело. Его что, хотят на голый понт взять? Тогда посмотрим, кто кого. Человек старательно зарычал в ответ. Он не полагался лишь на имитацию звуков. Рука сама легла на рукоять автомата, благо старый добрый «АКМ» семь шестьдесят два не мелкашечный пять сорок пять, такие пули прошьют серого хищника за милую душу. Может, карабин был бы лучше, только есть ведь разница: сделать один выстрел, больше скорее всего не успеть, или сразу выдать очередь. Тут одно останавливающее действие будет таким, что последний прыжок не состоится.
        Ветер как раз сделал паузу, перестал шуметь, и в наступившей тишине громко и отчетливо щелкнул предохранитель. Осталось одним движением вскинуть «калаш», и судьба волчьего князя решится в мгновение. Стрельба отработана, превратилась в рутину, столько пришлось выпустить свинца и по четвероногим хищникам, и по двуногим, о промахе даже речи не идет.
        И все-таки Воронов медлил. Не лежала у него душа вот так просто, лишь из-за встречи, убивать красивого грозной красой зверя. Был бы какой лось, хоть мясо, а тут из-за шкуры… Вон глаза какие умные, волчий князь явно все понимает, а что одновременно пытается напугать - мир таков, ты или тебя. Он же не виноват, что природа создала хищником, а люди устроили вечную зиму с ее неизбежным голодом. Наверное, на заре времен точно так же стояли друг напротив друга двое, только у человека было в руках простое копье, но хищник в итоге уступил, из вольного зверя превратился в собаку. Хотя нет. Собакой стал волк попроще, не настолько матерый. Этот сам привык быть вожаком.
        - Ау! Товарищ капитан! Вы где?
        Далекие крики нарушили равновесие. Еще бы для полного контраста волчий вой, но с противоположной стороны лес пока безмолвствовал.
        - Что стоишь? Иди, - произнес Воронов. - Сейчас сюда заявятся… Пошел!
        Волк повел ушами, потом медленно повернулся и потрусил прочь. Один раз он обернулся, посмотрел на неподвижно стоявшего человека, а затем обогнул ельник и скрылся с глаз.
        Воронов улыбнулся, аккуратно поставил автомат на предохранитель и тоже пошел туда, откуда только что пришел. По собственной лыжне и заблудиться?
        Смешно…
        Часть первая
        Четыре дня после Катастрофы
        Тайга горела. Серый дым под углом поднимался к серым небесам, не давал увидеть весь масштаб зловещей картины. Судя по всему, огонь охватил огромное пространство. Две недели засухи создали прекрасные предпосылки, а что послужило конкретной причиной, какой-нибудь неумело разведенный костер, падение ли самолета, то самое, набившее оскомину в училище световое излучение, было не столь важным. Следствие намного важнее, да и толку искать виноватого, когда полыхает весь мир?
        Если чуть раньше имелась небольшая надежда каким-то образом миновать зону пожара, то теперь она развеялась. Тайга подходила к дороге вплотную, сразу с двух сторон, а есть ли техника, способная на протяжении километров буквально идти сквозь огонь? Даже по осевой - и то по сторонам останется в лучшем случае по паре метров, здесь же не магистраль, а добавить к тому падающие деревья…
        Сюда бы хороший ливень - в другое время. А сейчас кто знает, какая дрянь обрушится на обугленную землю вместе с потоками воды?
        - Н-да… - протянул Воронов и полез за зажигалкой. Словно ему мало было огня и дыма, и он решил добавить посильную лепту в картину первозданной стихии.
        Хотя пованивало горелым так, что вкус табачного дыма ощутить было трудновато. Все забивала гарь от пожарища.
        - Мать ее через тридцать три колена! - выдохнул Букретов и тоже извлек сигарету. - Это ж как полыхает! Вот влипли! Интересно, низовой или верховой? Как думаешь, Воронов?
        - Хрен его знает, товарищ подполковник, - отозвался капитан. - По мне, при такой площади без особой разницы. Главное, ветер дует не нам в лоб. Иначе кранты.
        Меж тем стали подтягиваться бойцы. Новости распространяются быстро, даже при молчащих радиостанциях, и каждому хотелось лично взглянуть на причину задержки колонны, оценить масштаб пожара.
        - Куда?! - рявкнул подполковник.
        Распустишь солдатиков и можешь смело ставить крест на подразделении. Тем более в нынешних непростых условиях. Только дисциплина, раз даже призвать толком не к чему.
        Бойцы невольно попятились, стараясь уйти от грозного начальства. По большому счету они вполне могли бы послать командира куда подальше, самому тупому было ясно: государство, в привычном понимании, не то рухнуло, не то рушится, соответственно даже за дезертирство спросить будет некому, но, с другой стороны, вместе было как-то спокойнее. Ведь не может товарищ подполковник не найти выход из гигантской задницы! Иногда даже самый завзятый индивидуалист стремится находиться в компании, пусть за подобное нахождение приходится расплачиваться свободой поступков. Но ведь порою так хочется чуда!
        - Всем держаться у машин. Наблюдать за воздухом. Мало ли!.. Зампотеха ко мне! - продолжал распоряжаться Букретов.
        Зампотех Тренько на марше находился в последней машине - на случай каких-нибудь поломок, дабы суметь принять меры. Если их вообще можно будет принять. По-хорошему, тут бы ремроту, когда-то таковые имелись в былых полках, или хоть сводный взвод из нее. Тоже продукт дурацкой реформы - отдать содержание и ремонт военной техники гражданским фирмам, и вот война, и где искать те фирмы? Чем с ними расплачиваться - вопрос вообще интересный.
        В ожидании зампотеха, колонна перед тем совершала марш с положенными интервалами и растянулась порядком, подполковник извлек карту, постелил ее на лобовой лист БМП, кивком головы подозвал Воронова.
        - Мы примерно вот здесь. Значит, придется возвращаться километров на десять, потом сворачивать направо, а итогом - чуть не сотня лишних километров. И стрелки компасов вертятся во все стороны. Так даже направление не определишь.
        Тайга, дорог мало, а напрямик при большом желании не проедешь.
        - А если там то же самое? Ветер в ту сторону, если огонь еще не дошел, то дойдет, пока мы будем огибать да объезжать, - возразил капитан.
        Пока рассуждения начальника не стали приказом, можно поискать в них слабые пункты.
        - Может быть, и так, - согласился Букретов. - Но влево объезд еще дальше. Смотри. Одна развилка, тут вторая, потом еще третья… Тоже никакой гарантии, что дорога чиста.
        - Но направо вообще едва не в Амур упремся. Боевая техника ладно, а транспорт? На чем его переправим, если придется?
        - Товарищ подполковник… - Тренько явно собрался доложить по всей форме, однако Букретов лишь отмахнулся. Техник поневоле ближайший к командиру человек, упустит чего, не сделает, и самые хитроумные планы накроются медным тазом. Даже зампотыл менее важен - когда речь идет о небольшом отряде достаточно и нормального старшины.
        - Зришь?
        - Пожар, товарищ подполковник.
        - Точно, пожар. Как думаешь, пройти реально? Объезд получается большим. Время потеряем.
        - Пройти? - повторил Тренько и скептически посмотрел на открывающуюся впереди картину. - Как-то оно не того, товарищ подполковник.
        - Разрешите проверить? - неожиданно для себя вызвался Воронов. - Возьму одну машину и попробую. Если не получится, вернусь.
        Он все равно не находил себе места последние дни и был готов идти в огонь, только бы избавиться от нелегких мыслей. Да и что тут долго решать? Сколько времени уже потеряно!
        Букретов оценивающе посмотрел на офицера. Они были практически ровесниками, только Воронов ушел из армии и потому остался капитаном, а Букретов продолжал служить и вырос в чинах. Зато оба успели получить несколько иное воспитание, чем те, кто пришел им на смену.
        - Какое вперед? - возмутился подошедший начштаба Едранцев. Но словно не всерьез, больше для проформы. Майор был молод, из явных карьеристов, только какая сейчас карьера?
        - Хорошо. Только людей не бери, - Букретов не обратил внимания на реплику начштаба. - Возьми одного механа, и хватит. Лучше всего - Вострикова, он самый умелый. Контрактник все-таки, не эти, что едва водить умеют. Стрелять там все равно не в кого, больше солдатиков не требуется. И постоянно будь на связи. Только на рожон не лезь. Не получится - сразу поворачивай.
        Подразумевалось - ни к чему рисковать жизнями бойцов, да и собственной - тоже.
        - Слушаюсь!
        Спустя минуту БМП взревела мотором, выбросила клуб дыма и плавно покатилась с сопки вниз. Водитель сел по-походному с открытым люком, Воронов слева от башни на месте командира вообще лишь свесил ноги внутрь. Под броней безопаснее, зато снаружи лучше обзор. Прежде подумалось - не надеть ли противогазы, очень уж густым казался дым, но только долго ли выдержишь в них в нынешней жаре? Как-нибудь обойдется.
        Дым не только устремлялся к небу, он еще стлался по земле, пытался выглядеть туманом. Никакой четкой границы, разумеется, не было, просто из застывших в беспорядке лесных великанов вылезали серо-черные языки, старались закрыть дорогу, да еще забивали нос непереносимой гарью.
        Бээмпэшка двигалась медленно. Это уже в случае удачи всем остальным предстоит проскочить весь участок на максимальной скорости.
        - Я первый. Ворон, как там у вас?
        - Я - Ворон. Пока нормально. Только воняет до невозможности. Но дышать пока можно.
        Местами кроны деревьев практически смыкались над узкой дорогой, образуя своего рода шатер, и еще благо, что огня пока видно не было. Может, подальше уже выгорело все, и всех дел - проскочить небольшой участок? В крайнем случае, поджечь бронированную машину не так просто, лишь бы не упереться в стену огня. И постоянно помнить: в колонне помимо БМП имеются обычные бортовики и даже несколько цистерн, которым близкое соседство с пожаром не сулит ничего хорошего. Боеприпасы, продукты, небольшой запас оружия, формы, кое-что из запчастей к БМП. По нынешним временам все приходится тащить с собой, ибо достать что-либо явно будет негде. Вряд ли в нужный момент прилетит фирмач на голубом вертолете и предложит нужное, да еще бесплатно. А склады… Да есть ли они, а если есть, как до них добраться?
        И поражало полное безлюдье. Звери ладно, они давно должны были уноситься со всех ног от пожара, однако за несколько часов движения - никаких следов человека. Край заселен негусто, только, если верить карте, где-то чуть дальше должен быть поворот с дороги в сторону какой-то деревни, и через километра полтора - сам населенный пункт. С ним-то что? Вряд ли кто тратил бомбу на небольшое село. Кому оно надо?
        Разумеется, нетрудно предположить, что жители находятся в своих домах, только разве может что-то уцелеть при таком-то пожаре? Или сельчане пытаются самоотверженно оградить малую родину каким-нибудь рвом, просекой, чем-то таким, что не даст огню перекинуться с природных объектов на искусственные? Уж трактора-то в деревне имеются, требуется лишь проборонить соответствующие полосы да затем наблюдать за коварным пламенем. Раз речи быть не может о правильном тушении. И все равно, хоть кто-то должен был попытаться вырваться, а дорога пуста.
        В стороне между деревьями мелькнули языки огня. Небольшие, да только много ли надо при обилии пищи? Минуты - и может полыхнуть так, что все в момент скроется за сплошной стеной.
        В сознание вдруг проникла картинка: двигатель БМП глохнет, и два человека вынуждены возвращаться пешком. Только фантазия фантазией, страха Воронов не ощутил. С чего бы машине встать? Мотор проверен, топливо имеется, каким бы ни был пожар, весь кислород он не выест. Хотя дышать трудновато, да и глаза потихоньку начинает щипать. Может, пора укрыться под броней? Но много ли увидишь сквозь оптику? Единица - не двойка. Угораздило же конструкторов поместить командира позади механика! А в итоге - башенка загораживает изрядный угол обзора справа и сзади.
        Или перебраться туда? Особой разницы нет, а смотреть удобнее.
        - Товарищ капитан! Сверху! - показать рукой Востриков не мог, приходилось сообщать все по внутренней связи.
        Впереди в кроне и впрямь занялся огонь. Проворно перебежал по веткам на другую сторону, решив порезвиться и там, конечно, не весь: часть осталась на прежнем месте, а часть начала расползаться в стороны.
        - Что встал? Вперед!
        - Но, товарищ капитан…
        - Вперед! Тут где-то должен быть поворот направо. Там деревня. Не бойся. Выскочить успеем. Мы же в броне, - но сам был отнюдь не уверен. Просто стыдно поворачивать назад, едва увидев лепестки огня. Даже не огня - огонька. Раз уж вызвался, надо разведать до того места, где путь точно будет перегорожен. А лучше - где пожар останется позади. Горит уже давно, а сколько надо лесу, чтобы выгореть? Тут только и требуется - участок вдоль дороги, до самой тайги дела нет.
        Дым становился все гуще. Поневоле подумалось о противогазе, только поможет ли он? С другой стороны, не химия, обычное дерево, особо вредного ничего быть не должно.
        А вот и поворот. Там вообще дым напоминал туман, однако Воронов заметил в серой мути застывший автомобиль. Старенький «жигуленок», какие частенько встречаются в глубинке. Только модель определить было трудно, видимость не та.
        С чего бы машине стоять на лесной дороге? Тут, наоборот, надо спасаться на полной скорости, уходить прочь от пожара, пока еще не стало поздно. Может, что-то случилось, и люди в беде? Но не могли же они бросить автомобиль, а сами отправиться пешком! Если уж на то пошло - куда бежать? И вообще, до деревни километра полтора, тут или туда, или сюда, на такие расстояния деревенские жители ходят пешком - если до пожара.
        - Подожди здесь. Я только проверю, - гонять БМП Воронову не хотелось. Дорога к деревне была вообще узкой, деревья порою упирались в нее так, что даже небольшая боевая машина могла оказаться длинной, и повернуть будет не очень легко.
        Хлопнул себя по многочисленным карманам. Индивидуальный пакет, еще кое-какие медицинские мелочи, все остальное - боеприпасы, хотя в кого здесь-то стрелять? И тем не менее автомат Воронов с собой прихватил. Раз время военное, то военным без оружия быть нельзя.
        Страшновато было немного, чего уж там, пожар надвигался как раз справа, да выбора не было. Не пойдешь - а потом будешь корить себя всю оставшуюся жизнь. Уже на середине пути увидел впереди огонь. Даже жарко сразу стало под камуфляжем. А вот и машина. Пустая.
        Дернул дверцу. Не заперта. На заднем сиденье виднелась здоровая дорожная сумка. Но сумка ладно, в замке обнаружился оставленный там ключ зажигания. И нигде никаких следов людей. А вокруг уже потрескивало, и то тут, то там появлялись языки пламени.
        Повинуясь безотчетному порыву, Воронов сел в автомобиль, попробовал завести. Стартер потарахтел и умолк. Еще одна попытка - с тем же результатом. Что случилось с мотором, разбираться не было времени. Ясным стало главное: кто-то явно попытался вырваться из зоны пожара, только техника подвела, и беглецам осталось уповать на удачу и быстроту ног. Куда они побежали, назад ли в окруженную огнем деревню или подальше от нее, главное - оставаться рядом с машиной они не стали. Деревня давала хоть какой-то шанс, а далеко ли убежишь по дороге, когда до любого водоема километры…
        Вот уж не знаешь, где безопаснее!
        Вроде все заняло минуты, а огонь уже вовсю веселился вокруг. В дыму видимость ограничилась парой десятков метров, небольшой кусочек дороги в одной стороне, еще меньший - в другой. Одинокий человечек посреди пылающего мира… Невольно представилось - а какой ад увидели вокруг себя люди в городе, уцелевшие после первого страшного удара? Тут-то виновата природа, там…
        И вдруг стало страшно. Пожар, одиночество, останься один, например, не выдержи Востриков, и конец. Пешком не выбраться ни в коем случае. Вокруг трещало, гудело, дым ел глаза, от жара начинала побаливать голова, захотелось рвануть со всех ног к развилке, пока механ еще ждет. Воронов очнулся от оцепенения и едва нашел в себе силы не бежать, а идти, правда, шагом, больше напоминающим бег. Не к лицу офицеру нестись сломя голову. Есть же понятия о чести мундира, да и пока ситуация не настолько плоха. Тут идти от силы минуту… Только ветер, кажется, усилился, помогая огню быстрее отвоевывать пространство.
        Словно отвергая логические построения, целый ворох горящих листьев спланировал на дорогу. Воронов едва успел отскочить, увернуться от них, зато еще немного, и впереди сквозь дым показалась бээмпэшка. Уже развернутая в сторону отряда. Востриков застыл в люке, напряженно вглядываясь, не идет ли командир?
        - Гони! Никого там нет. Мотор заглох, а куда люди побежали…
        Прыгнул, нырнул внутрь и решительно захлопнул люк. Вроде недавно проделанный путь теперь превратился в пламенный, и торчать снаружи не стоило. Сверху уже планировали горящие листья и сучья, этакий обжигающий дождь.
        Хотя какой путь? Натуральный огненный коридор. Ищи теперь объезд, да найдется ли он? Одно утешение - где-то тайга уже явно выгорела, а по гари среди пеньков проезд уже возможен. В отличие от объятого пожаром леса.
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Трое путников появились ближе к вечеру, когда до условного заката осталось не так много времени. Условного - раз все равно никто не видел солнца и лишь в уме представлял его путь где-то выше затянутого вечными тучами неба. Да и то лишь те, кто помнили: светил раньше наверху огненно-слепящий шар. Три точки на бескрайней заснеженной равнине, открывающейся отсюда, с расположенного на вершине блокпоста.
        Почему сооружение на склоне чуть пониже верхней точки называли блокпостом, сказать было трудно. Как-то так повелось - блокпост и блокпост. Прочие чаще назывались точками. В действительности там еще до Катастрофы стоял дом. Деревянный, как большинство жилых строений в данной местности, однако на солидном бетонном основании, с огромным подвалом, где помимо прочего имелась даже сауна. У богатых свои причуды, а владельцем являлся человек состоятельный не только по здешним меркам. А уж какой отсюда открывался в те годы пейзаж! Тут тебе и кусок поля, и тайга, и река - одна из крупнейших. Любуйся - не хочу! Только жил владелец в доме от силы недели три в году в сезоны охоты или рыбной ловли, а прочее время трудился даже не в столице края - в столице всей страны. Там и сгинул без следа. Во всяком случае, о судьбе его никто не знал, а, если честно, и знать не хотел. Практически все потеряли связь с родными, так какое тогда дело до абсолютно чужого человека?
        Домом какое-то время никто не пользовался. Даже беженцы, разными судьбами попавшие сюда, предпочитали жить в тесноте, но не на отшибе, а уж когда пришлось зарываться поглубже, то смысл в стенах вообще стал пропадать. Да вот пришлось выставлять посты, а уж лучшего места было в округе не сыскать. Дальше сыграл роль простейший расчет. Дом разобрали, бревна уложили накатами поверх бетонного подвала, превратив последний в весьма мощное оборонительное сооружение, полы и деревянный забор пустили на дрова, каменные столбики свалили, чтобы не демаскировали укрепление, а в завершение долго рыли пусть не совсем подземный, скорее, крытый ход сообщения - зачем же идти по открытому месту?
        Результат стоил затраченных усилий. Блокпост столько раз принимал бой против зарвавшихся заезжих банд и против стай мутировавших волков, пытавшихся прорваться в людское поселение, что и не сосчитаешь. Теперь тут располагалась стандартная дежурная смена - три человека, следивших за подступами со стороны реки и, сколько можно, берега в сторону далекого города. Натуральное хозяйство требовало крепких рук, поддержка определенного образа жизни отнимала практически все время, однако о безопасности забывать отнюдь не стоило. В какой-то степени дежурство было отдыхом, хотя бы не приходилось возиться с подземными оранжереями, расширением поселения, заготовкой дров, всевозможными работами на построенной едва не с нуля небольшой геотермальной электростанции или ее собратьях - электростанциях ветряных, и многим другим. Сиди себе да пялься в сторону далекого, открытого здесь горизонта. Ну, не до самого горизонта, до леса, но это тоже без малого три километра. Правда, местность не идеально ровная, такой здесь вообще не бывает, но сопки с данной стороны невысоки, ложбины неглубоки, если путники будут исчезать
порою из поля зрения, то ненадолго.
        - Кажись, к нам гости, - первым заметил путников Игорек.
        Был он самым молодым из дежурных, в год Катастрофы - совсем мальчишка, это теперь вымахал к восемнадцати годам. Глазастый, такому и не заметить?
        - Где? - остальные двое подскочили к амбразурам, даже подняли заслонки из прозрачного пластика, отчего внутрь сразу ворвался обжигающий холод.
        Пришлось торопливо поднять воротники, ладно еще по летнему времени температура держалась более-менее - разве что ночами термометр падал ниже десяти градусов. А так днем - пять-шесть, ну, ладно, восемь.
        Олег на правах старшего смены уже подкручивал бинокль. Вещь ценная, просто так в чужие руки не дашь. Вдруг уронят, побьют, и где тогда взять новый на замену?
        - Не шибко идут, хотя и на лыжах, - подал голос Игорь.
        - А ты хочешь! - хмыкнул Олег. - Ясен пень - издалека. Тут кто угодно притомится. Только интересно - они специально сюда топают или случайно на нас вышли?
        Внятного ответа вопрос иметь не мог, и начальник поста прекрасно знал об этом. Однако спросил, лишь бы не молчать.
        - Скоро узнаем, - пробормотал Игорь. - А может, снимем их к чертовой матери, и вся недолга? Кто тут будет с добром шастать? Нормальные люди хозяйством занимаются, а не по свету странствуют. Раз свету все едино нема.
        И хоть расстояние было велико, потянулся за охотничьим карабином.
        - Отставить! - командным тоном произнес Олег.
        В сравнении с прочими дежурными он казался немыслимо старым. С короткими совершенно седыми волосами, шея морщинистая, как и лоб, седые же усы свисают кончиками вниз. И то сказать - срочную Олег отслужил еще в ином государстве, когда армия была армией, а страна - страной. Вроде должно было забыться за давностью лет, однако произошло обратное, и в крепком еще старике порою просыпался сержант Советской армии.
        Игорь разочарованно принялся вертеть оружие в руках. Карабин был отнюдь не нов, новому неоткуда было взяться в лишенном промышленности мире, зато аккуратно ухожен, пристрелян и весьма опасен для любого врага, не столь важно - двуногого или четвероногого.
        Олег вздохнул. Конечно, совсем уж убирать оружие не стоило. Времена смутные, лихие, да только нельзя стрелять в людей по одному лишь подозрению. Тем более трое - не сто и даже не десять. Снег сегодня не валил, видимость вполне приличная, а больше никто в поле зрения не объявлялся.
        Давненько сюда никто из людей не забредал. Весь этот год - точно. А когда перед тем, разве упомнишь? Одни волки то и дело маячили последние месяцы, изредка пытались пройти, затем каким-то образом стали останавливаться на рубеже открытия огня. Наблюдали, словно заимели разум.
        На самый скверный случай имелся пулемет. Переделанный в пехотный ПКТ, снятый с одной из сломавшихся бээмпэшек. Весьма удобно: хочешь - с самодельного станка стреляй, возникнет нужда - пользуйся сошками. Патронов негусто, да на пару хороших боев еще, может, хватит. Зато более толстый ствол не так перегревается, позволяет вести огонь достаточно долго.
        - Максик, позвони в штаб. Доложи на всякий случай. Трое, вроде бы имеется оружие, пока толком не разобрать, но что-то вроде охотничьего. Ружья или карабины. Больше никого пока не видно.
        - Слушаюсь! - Порою сержантское нутро просыпалось в полную силу, и тогда Олег гонял нынешних помощников не меньше, чем в далекие и теперь кажущиеся счастливыми времена - молодых солдат. Но раз уж война не закончилась, порядки тоже должны быть армейскими.
        Между тем трое путников потихоньку приближались. Шли они действительно тяжело. Умаялись в дальней дороге. Не позавидуешь людям - если идут наугад, то даже понятия не имеют: удастся ли заночевать под подобием крыши или придется прямо в снегу? А в округе, между прочим, порою хищники попадаются. Не старые времена, теперь всяким тварям раздолье, и человек уже перестал исполнять роль самого страшного зверя. В глазах других животных, разумеется, себе подобным он еще вполне мог устроить пакость, на которую не способны другие звери.
        - Что говорят? - Максим успел переговорить по наведенной с главным поселением проводной связи.
        - Говорят, пришлют нам кого-нибудь. Пока же - следить, если в самом деле идут лишь трое, разрешается перехватить их на подступах и разведать, кто и откуда.
        - Лады.
        Заметить со стороны блокпост было очень и очень трудно. Маскировали его при строительстве, а потом на помощь пришла природа и так засыпала снегом, попробуй отличи один снежный холм от другого. И не только блокпост. Сугробы хранили много тайн. Как иначе, раз таяния не было уже много лет? Нынешние дети иного пейзажа уже не представляли. Зато подальше с какой-нибудь сопки сразу бросались в глаза ветряки, и само существование поселения поэтому для путников тайной быть не могло.
        Помолчали, наблюдая за медленным приближением гостей. Олег почти не отрывал глаз от бинокля, старательно высматривая окрестности.
        - Кажется, никого. А ну-ка взгляни! У тебя глаза помоложе, - Олег передал бинокль Игорю.
        Тот тоже долго взирал сквозь оптику и в конце концов со вздохом произнес:
        - Я тоже не вижу. Может, разведка?
        - А может - путешественники. Свой дом потеряли, теперь ищут, где лучше приткнуться. Мало ли? Скоро узнаем. Хрена тут гадать?
        Одна из фигур вдруг едва не упала, лишь в последний момент кое-как выпрямилась, но тут же нагнулась, осматривая что-то внизу.
        - На пенек нарвался, - довольно хмыкнул Игорь. - Наверняка лыжу сломал, а то и ногу подвернул.
        - Ты-то чего радуешься? - напустился Олег. - Сам бы оказался в таком положении!
        Пеньков под снегом хватало. Собственно, раньше на месте поля был лес, но его вырубили еще в начале Зимы. Одно действие - и два убитых зайца. И дров запас, которые тащить пришлось не слишком далеко, и место стало открытым, незамеченным не подберешься. Разве что ночью, только ночами ходить по открытому месту опасаются самые отъявленные сорвиголовы.
        - А я че?
        На поле явно произошло по сказанному. Чужаки сгрудились вокруг оступившегося, один нагнулся, потом наступило время разговоров. Упреки ли, сожаления - до блокпоста слова долететь не могли. Прошло, наверное, минут десять, когда путники возобновили движение. Двое, как прежде, скользили по насту, зато третий теперь ковылял пешком, то и дело проваливаясь выше колена, наверняка матеря климат, Катастрофу, собственную невезучесть…
        Предупреждающе брякнул колокольчик у двери. К безопасности в поселении относились серьезно, открытыми проходы не оставляли. Бывали печальные прецеденты, а по наступившим временам риск давно утратил надуманное былое благородство.
        - Открой, Игорек. Наверняка наши. Только проверь на всякий случай.
        Игорь хмыкнул, мол, нашел что напоминать! Тут мальчишки не откроют двери по первому сигналу, а уж люди взрослые, к которым относил себя молодой по прежним временам парень…
        - Ну, что тут у вас?
        Между прочим, заявился не кто-нибудь, а Воронов. Ну и с ним сразу четверо бойцов, словно трое чужаков представляли настолько грозную опасность. Не то Воронов был где-то неподалеку, от главного бункера до блокпоста было далеко, не то группа вопреки всему шла на лыжах поверху. Пешком ходами не успеть…
        - Группа неизвестных. Движутся по направлению к нам, судя по всему, пройдут немного в стороне от блокпоста, - доложил Олег. - Да, там один из них лыжу сломал. Вон, хромает.
        Воронов извлек бинокль, свой, не тот, который постоянно находился в числе прочего нужного имущества в укреплении, посмотрел в сторону путников.
        - Мы понаблюдали за окрестностями. Никого больше не обнаружили, - дополнил между тем доклад Олег.
        - Угу, - процедил офицер. О его военном прошлом не напоминало ничего. Обычный полушубок, валенки, да и смысл носить сейчас форму, даже если бы она перенесла прошедшие годы?
        - В общем, так, орлы. Прикроете, если что. За старшего - Сухомятин. Пойду узнаю, что это за гости. Гаричев - со мной. Обойдем их с фланга. Нечего показывать, где у нас что расположено.
        В отличие от большинства жителей, имевших всевозможные охотничьи ружья и карабины, Воронов был при автомате. Магазины связаны, поверх верхней одежды - разгрузка, даже гранаты имеются, словно речь шла о возможном длительном бое. Но уж тут лучше переборщить. Впрочем, Гаричев, бывший сержант-контрактник, тоже был с «калашниковым» из все тех же запасов, которые привезли сюда вояки. Жаль, запасы оказались невелики - упор больше делался на боеприпасы, чем на само оружие. Думали - если понадобится, можно будет совершить еще одну ходку, но не получилось.
        - Что встали? - Сухомятин, тот самый Олег, потянулся за стоявшим пока в стороне пулеметом. - Давай его на станок! И ленту сразу!
        Проверил сектор обзора и легко ли ходит ПКТ, затем открыл коробку, протянул ленту, взвел. Еще раз проверил, удастся ли уложить гостей одной очередью? Выходило - удастся.
        Тем временем Воронов с напарником успели обогнуть сопку и теперь спускались по склону почти у берега. Их немедленно заметили, остановились. Привлекать к себе внимание путники не стали, без того ясно - двое двигаются в их сторону неспроста, однако за оружием пока тоже не тянулись. Может, надеялись на собственную ловкость, может, искренне хотели разрешить дело миром. На чужой территории втроем много не навоюешь.
        Знали ли они, что находятся под прицелом? По идее, блокпост был замаскирован хорошо. Но ведь некоторые люди чувствуют опасность!
        Там, перед амбразурами, в какой-то сотне с небольшим метров от начала склона, Воронов с разгона подскочил к путникам и резко затормозил в десятке шагов. Лыжи у него были не самодельными, прекрасно ухоженными. Вон, на что Гаричев ловок, повторить маневр командира так лихо не сумел.
        - Кто такие? - офицер присмотрелся к путникам.
        Все трое молоды, старшему еще далеко до тридцати, остальным и того меньше. Одежда помятая, неновая, нестираная. Идут издалека - да и откуда еще? Вокруг не осталось ни одного значимого поселения. Уже месяца три как нет. «Скитальцы» были последними, а теперь разве что под городом кто-то живет, да в противоположном краю, но там уж совсем далеко, за сотню километров.
        Лица усталые, один точно лыжу сломал.
        - А вы кто? - спросил один из «младшеньких» с черными глубокими глазами.
        Старший по возрасту, довольно широкоплечий, но несколько несуразный из-за сравнительно коротких ног, невзначай коснулся закинутого за спину охотничьего карабина.
        Воронов чуть качнул головой в ответ и демонстративно расположил руку на рукояти «калаша». Одно движение - и автомат уставится на путешественников, а в следующее мгновение уже выплюнет свинцовую смерть.
        - Седой, - предупреждающе обронил черноглазый и кинул мимолетный взгляд на напарника.
        - Мы - местные хозяева. Устраивает? Потому имеем полное право задавать любые вопросы, - Воронов на конфликт не шел. Лишь показал готовность покарать любого, объявившего себя врагом. Начинать встречу со стрельбы - дело последнее. - Кто вы?
        - Путники, - ответил все тот же черноглазый.
        А глаза у него какие-то странные. Такие впору иметь бы гипнотизеру.
        - Так плутайте дальше, - Воронов кивнул в сторону. - У нас или называют себя, или идут стороной. Не старые времена.
        - Я - Борис, можно просто Бор, это - Сергей, мы его Седым зовем, и еще Мишка.
        - А дальше? - сами по себе имена не говорили ровным счетом ничего. Точно так же не сказали бы ничего фамилии, да и не о прозвищах велась речь.
        Пришлось объясняться прямо посреди поля под прицелом стражи из блокпоста. Впрочем, о последнем факторе парни не догадывались.
        Объяснялись гости довольно косноязычно. Новое поколение, образования никакого, словарный запас небольшой. Да и не привыкли они к пространственным пояснениям. Потому рассказ имел массу лакун, но основное было понятно. Оказалось, они пришли откуда-то с севера, с противоположного берега реки. Положение у них сложилось аховое, хищники непрерывно нападали на поселение, а тут еще банды, и на общем сходе жители решили отправить разведывательный отряд в далекий Хабаровск. Некогда самый большой город края, вдруг там сохранилась какая-то власть? Перебраться всем вместе под крыло, сколько осталось народа, а так, глядишь, появится возможность возродить цивилизацию. Пусть хотя бы здесь, раз до европейских районов никак не добраться. Лучше же, чем погибать поодиночке. Отобрали самых молодых и здоровых. Некоторые погибли по дороге, но ядро уцелело.
        Однако с дороги, похоже, где-то сбились. Компасы показывали в разные стороны, ориентироваться было невозможно, шли во многом наугад. Сама троица представляла собой головной дозор, прочий отряд в данный момент находился примерно в половине дня пути позади. Люди вымотались, пришлось остановиться на большой привал. А вокруг - ни души.
        - В Хабаровске вам делать нечего, - вставил Воронов. - По нему как раз пришелся один из ударов. Не город, а пепелище. Никакой власти нет, уцелевшие жители образовали банды, и если что правит - закон сильного. Прежде использовались консервы и прочие запасы, потом кое-что стали выращивать под землей, кому-то удалось покинуть город. Говорят, масса мутаций. Большей частью - вредной, приводящей к летальным исходам, но порою жизнеустойчивой. Оттуда приходили банды, да удавалось отбиться. Что там на данный момент, неизвестно. Может, остатки горожан уже вымерли, может, продолжается бесконечная война между группировками и районами. Но всякие рейды с той стороны прекратились еще пару лет назад. Безлюдье, хищники бродят стаями, не очень доберешься. До того - иногда наведывались, хотелось им брать дань со всех, до кого могут дотянуться. Тут ведь и компас не нужен - двигай по Амуру или по дороге. Кстати, Князе-Волконское тоже было уничтожено, но там вообще полностью. И фонит еще немного до сих пор. Впрочем, где сейчас совсем не фонит?
        Он говорил, а сам присматривался к парням. Любой офицер поневоле психолог. Чтобы управлять людьми, их поневоле необходимо понимать - пусть в простейшем приближении. Проще всего оказалось с Михаилом, тем самым юношей, который сломал лыжу. Обычный парнишка, может, немного невезучий, уставший, даже несколько поникший, но пытается держаться, не ударить в грязь лицом. Мужчиной в старом смысле слова еще не стал, но шанс есть.
        Зато в Седом, старшем по возрасту из троицы и самом здоровом, судя по развороту плеч, Воронов уловил какую-то червоточину. Что-то подлое промелькнуло во взгляде, не объяснимое словами. Может, разумеется, показалось, мало ли, однако капитан привык доверять интуиции. И уж совсем непонятным был Борис. С виду - вроде бы молод, а вот глаза… Словно прет из них энергия, уж не сказать, хорошая ли, дурная. Но есть в Борисе второй слой, точно есть. Еще бы понять, что там такое? Странное ощущение, будто черноглазый пытается тебе что-то внушить и даже вроде удивлен, что это не получается.
        И во всех троих чувствовался не слишком далекий ум. Мягко говоря. Может, Борис был поумнее соратников, зато те… Нет, хитрость в них определенно имелась, практичность - тоже. Иначе вряд ли бы дожили до нынешних дней. Но в основном…
        - Наверно, на севере меньше, - отозвался Борис. - Только там вообще жить невозможно - очень уж холодно. Вот если бы на юг податься… Вдруг там до сих пор тепло и даже солнце проглядывает?
        - На юге от нас Китай, - напомнил Воронов. - Вряд ли китайцы захотят кого-то принять, даже если после всех жертв там появилась свободная земля. Да и ракетами по нему тоже прошлись. Тогда надо стремиться в Африку. Туда точно никто ничего не бросал за полной ненадобностью. Или - в Австралию с Латинской Америкой. По тем же причинам. Но - не добраться. По суше не пройти, если выйти каким-нибудь образом к морю и если оно не замерзло, хотя несколько сомневаюсь, да и даже при наличии корабля шансы нулевые. Не сориентироваться. В общем, пробовать можно, толку не будет.
        Воронов сам когда-то подумывал о дальней экспедиции. В самом начале - узнать, что уцелело и можно ли восстановить хотя бы некое подобие государства, и потом, на третий год, когда ядерная зима вступила в свои права и снег не растаял даже летом. Тут уже с единственной целью: выжить. То был самый критический год в селении. Посадить что-либо оказалось немыслимым. Людям элементарно стала угрожать голодная смерть - в придачу к смертям от болезней, облучения, расплодившихся хищников и озверевших банд. Добытых на нескольких армейских складах запасов могло не хватить до следующей весны. И все-таки жители сумели кое-как справиться с новой напастью. Прежде полуподземные, затем - подземные теплицы, система отопления, подземные же фермы, где разводили свиней и кроликов, постоянный непосильный труд в свободное от схваток с многочисленными бандами время… Хорошо, электроэнергию стали получать, а паек ввели в первые дни после Катастрофы. Вновь бои с многочисленными желающими завладеть плодами труда, объединение с уцелевшими жителями соседнего Малышева - там в жестокой резне погибла немалая часть уцелевшего после
радиоактивного дождя населения… В общем, постоянный труд, а как следствие - не преуспевание, но хотя бы сравнительный достаток, возможность выжить в абсолютно нечеловеческих условиях.
        - Понятненько… - процедил Борис. Все-таки главным из троицы был явно он. - А здесь как?
        - Как везде, - чуть пожал плечами капитан. Гаричев в присутствии командира дисциплинированно помалкивал, лишь с интересом переводил взгляд с одного гостя на другого. Чего не знали путники - при кажущейся расслабленности боец в любое мгновение был готов начать работу.
        - Но с чего-то вы живете?
        - Выращиваем овощи, мясо. Главное - руки приложить, тогда все получится.
        - Послушайте, может, вам охрана нужна? У нас в основном молодежь. Никакая банда к вам тогда не сунется. Надеюсь, полсотни человек вас не объедят?
        - Охрана? - Воронов картинно приподнял левую бровь. - Нет, мы как-нибудь сами. Вот умелые рабочие руки - еще куда ни шло. В охране мы не нуждаемся. Кстати, а почему молодежь? Вы же говорили об оставшихся в поселении людях.
        - Многие старики умерли, многие погибли. Молодые всегда крепче. У нас и телки есть.
        - Коровы, в смысле? - офицер старательно изобразил непонимание.
        - Какие коровы? Женщины!
        - А я уж подумал - вы с собой стадо гоните. И много?
        - Не бойтесь. На ваших не позаримся.
        - С чего нам бояться? Мало ли кто ходит иногда мимо? С телками ли, без…
        Седой открыл рот, явно стремясь нагрубить, однако Борис лишь строго взглянул на приятеля, и тот промолчал.
        - Но надо же помогать друг другу…
        Фраза была настолько далекой от жизни, что Бор не стал развивать ее дальше. Когда ресурсов не хватает на своих и любая мелочь дается трудом, а ее отсутствие может означать смерть для всех, поневоле о чужих не думают.
        - Лучше скажите, как добрались? Тут волки в последнее время жутко озоруют. Вокруг ни одного поселения не осталось. Носятся стаями…
        - Как-то проскочили, - неуверенно пожал плечами Борис. - Повезло, наверное.
        - Тогда - да. Ладно. Все равно не мне решать. Как и не вам. Не выпроваживать же вас на ночь глядя! Пойдемте в деревню. Там начальство, там все объясните. Попробуйте доказать свою необходимость. Если сумеете.
        Воронов повернулся и двинулся первым.
        - Слушай, как хоть селение называется? - поспевая за ним, спросил Борис.
        - Елабуга. Был такой город в России, а здесь так же называлась простая деревня. Говорит о чем-нибудь название?
        - Вроде что-то знакомое, - неуверенно улыбнулся Борис.
        Откуда ему знать?
        Тринадцать лет после Катастрофы. Весна
        Тридцать километров на лыжах по тайге - не расстояние. Если умеешь ходить. Ходить вся четверка умела. Прошли времена, когда изнеженные цивилизацией горожане даже на соседнюю улицу ехали в автомобилях, а необходимость перемещаться своим ходом воспринималась едва не как унижение. Прошлые времена приказали долго жить, а вместе с ними люди, не сумевшие вернуться к истокам. Если за исток считать легендарное оледенение.
        С ориентацией тоже проблем не было. Места относительно знакомые, карта и компас на подобные расстояния не требуются. Да и не действуют давно компасы. Не сказать, будто идти совсем легко, тайга - не ровное поле. Тут и сопки, и непроходимые чащобы, да прибавить груз на плечах… Так ведь не женщины, а мужчинам жаловаться на походные трудности не пристало. Тридцать километров - не триста.
        - Уже скоро, - Воронов повернулся к своим людям. - Чуть больше километра.
        Окрестности он запомнил давно, едва не с первых посещений скитальцев. Скитальцев не в силу их любви к перемещениям, напротив, как они здесь обосновались вскоре после Катастрофы, так никуда уходить не собирались, а потому что поселение напоминало разделенный на дома и подсобные хозяйства скит. Воронов назвал как-то в шутку, а неожиданно прижилось. В глаза им такого не говорили, однако между собой…
        Перевалить сопку, за ней уже будут видны два ветряка. Сколько бы здешние обитатели ни твердили о кознях дьявола, о проклятиях и необходимости праведной жизни, при вечном отсутствии солнца совсем без электричества обойтись невозможно. Не желают растения давать урожай в теплицах без света. Одной охотой не проживешь.
        Легче бы зайти к поселению со стороны Амура, там имеется широкая просека, просто капитан шел короткой дорогой, срезая изгиб великой реки.
        Вот и верхушки ветростанций. Медленно кружатся в согласии с зефирами и бореями. Скоро почти по центру между ними объявится деревянная церквушка со староверским крестом. Деревянная ограда, чем-то напоминающая небольшую крепостную стену, внутри нее - жилища, теплицы, овины…
        Еще один очаг человечества среди обезлюдевших земель.
        Что-то показалось странным. Дед Володя, самый старший среди разведчиков, уже за шестьдесят, не успел осознать толком, что именно, однако сразу вскинул руку, повернулся и тихо произнес:
        - Осторожно.
        Три пары глаз с безмолвным вопросом смотрели на охотника. Потому его и взяли в поход, что равного в тайге старику не было.
        - Не пойму, - честно признался тот. Потом дошло. - Тихо. Собаки не лают. Уже учуять должны. И дыма нет. Ветер от нас, но он же вверх поднимается. Не могут же скитальцы не топить!
        Мороз по нынешним временам стоял не слишком страшный, градусов пятнадцать, путники даже взмокли, так ведь одно дело - мчать на лыжах, и другое - сидеть дома. Поневоле необходимо поддерживать температуру повыше нулевой.
        Таясь, присмотрелись внимательнее. Ни дымка, ни какого-нибудь движения. Словно живые покинули поселок, отправились на поиски лучшей доли. Да не верилось в подобный вариант. Насиженные места не покидаются.
        Значит…
        О нехороших возможностях думать не хотелось. Только думай не думай, лучше не станет.
        - Гаричев, прикрой, - принял на себя команду Воронов. - Димка, пойдешь со мной. Только осторожнее. Смотри в оба.
        Димка был молод, едва миновал восемнадцатый год, однако уже считался весьма опытным охотником. Так кто натаскивал его-то?
        Сержант деловито выбрал позицию для себя и деда, кивнул. Порядок. Словно Володя сам бы не смог найти местечко получше.
        Воронов оставил лыжи, взвел затвор автомата. Магазины связаны для скорости перезарядки, только стреляй. Не слишком сподручно в рукавицах, пусть даже указательный палец имеется, но голые ладони задубеют в момент. Если вообще не примерзнут к железу. Димка осмотрел карабин, передвинул поудобнее патронташ.
        Снега за долгие годы навалило столько, - если бы внизу не слежался, можно было бы провалиться выше головы. Даже сейчас порою приходилось брести по колено, и еще хорошо, что вещи остались с группой прикрытия. Хотя в последние годы валило реже. По логике, круговорот воды в природе, только где найти открытую воду?
        Вблизи стало ясно - впечатление не обманывало. От поселка веяло безлюдьем и какой-то трагедией. Вся жизнь добрый десяток лет состоит из сплошных трагедий да тяжелого труда между ними.
        Они не сразу заметили - креста на церквушке не было. Представить, будто живые скитальцы допустили подобное святотатство, казалось немыслимым. В эти места еще в первое лето перебрались люди, крепкие в старой вере. Те, кто считал случившуюся Катастрофу карой Господней. Построили здесь деревушку, много молились, усердно трудились, в посты превращались едва не в скелеты и тем не менее рожали много детей. Увы, в массе своей, как следовало ожидать, больных, умирающих в первый год. Но из сотни душ в поселении половина была детскими. В отличие от более благополучной Елабуги, где ребятишек было мало.
        В первое время скитальцы отвергали любую постороннюю помощь, словно предлагалась она не бывшими соотечественниками, а слугами дьявола. Лишь с наступлением постоянной зимы согласились принять в дар пару электрогенераторов, дали построить у себя ветряки. Деваться-то некуда, весьма часто чудеса Бог творит через конкретных знающих людей. А вот карает порою сам - через многочисленные болезни, коих стало столько, десятка медицинских институтов не хватит. Сколько раз жители одного или другого уцелевшего поселения вымирали от очередной хвори, не перечесть.
        Тут на болезнь не походило. Крест от микробов не падает. И от последствий лучевой болезни тоже. Люди верующие, твердые, укрепить символ обязаны были так, что никакой ураган не страшен. Тогда выходит, результат вызван некими гостями. Желающих пожировать на дармовщинку в ближайших окрестностях поубавилось, суровый климат и нормальные жители сильно проредили их ряды, да ведь имеется еще Хабаровск.
        Тишина. Трагедия произошла давно, снег укрыл следы, и даже звери ушли отсюда, насытив утробы. Никто не устраивает засады на всякий случай. Очень уж долго приходится ждать на нынешнем безлюдье. Просто осторожность давно стала привычкой, и двое разведчиков шли в напряжении, будто только и ждали выстрела ли, арбалетной стрелы… Многие перешли на оружие иных веков по мере исчезновения патронов.
        Можно перескочить через забор, да зачем, когда поблизости есть калитка? Основные ворота с противоположной стороны, идти до них вкруговую далековато.
        Общий двор. Как предполагалось, все здесь скрывал снег. Обычно жители постоянно расчищали дорожки, старательно следили за порядком, теперь же в их отсутствие верх одержала природа. И - острое впечатление заброшенности. Некоторые строения почти скрылись под сугробами, угадываются одни крыши да стены с наветренной стороны, другие изначально строились повыше, потому торчат безлюдные, осиротелые, с распахнутыми настежь дверями. А ветряки вертятся, и нет им никакого дела в ненужности извечного движения по кругу.
        - Никаких следов, - нервы Димки напряглись струной, малейший звук - и лопнут, парнишка постоянно озирается, не убирает палец с курка.
        - Все засыпало давно, - тихо отозвался Воронов. Опасности он не чуял, миновала она, ушла, совершив черное дело. - Разве что в избах посмотреть. Вдруг найдем какую подсказку? Зови наших. Нечего им там сидеть.
        Сам же мельком подумал о другом. До темноты вернуться разведчики не успевали. Изначально предполагалась ночевка здесь, к гостям староверы относились не слишком хорошо, но не гнали, привыкли уже к редким визитам. Теперь предстояло выбрать из двух вариантов: то ли ночевать прямо в тайге, то ли здесь, посреди вымершей деревни. Знать бы еще, отчего вымерла? По идее, любые бактерии на морозе обязаны погибать, и все же вдруг?
        Пока подтягивалось прикрытие, Воронов лишь чуть прошел по селению. Снег надежно укрыл былую трагедию. Тут нужна целая рота, чтобы раскопать хоть что-нибудь. Да и то…
        - Я - в церковь, - люди верили, обязаны были посетить небольшой храм, вознести мольбы к тому, кто не сможет или не захочет их защитить.
        Крыльцо было высоким, вдобавок сверху имелся довольно большой навес, и потому намести внутрь не могло.
        Кости попались здесь же, еще перед распахнутой дверью в храм. Обглоданные зверьем, переломанные, растасканные, и не понять, сколько человек нашло здесь свою кончину. Зрелище было видено столько раз, что давно не вызывало особых эмоций. Сознание лишь мельком отметило главное: людей не хоронили, видно, было некому. Велено же предавать прах земле, а раз верующие пренебрегли незыблемым правилом…
        Хотя тут могли лежать последние из жителей. Скажем, кто-то умер от мора, был зарыт, потом - следующий, но кто-то ведь остался последним, непогребенным. Потом, что зверье, что мародеры всегда найдутся. Одни растащат кости, другие - вещи. Только и разница - в порядке. Ограбят, потом съедят, или наоборот. Дверь в храм не закрылась по банальной причине - несколько костей сыграли роль клина.
        Внутри храм напоминал декорации «Вия» с поправкой на вечную зиму. Стены покрыты белым налетом, кое-где ледок, однако имеются и черные пятна несостоявшегося пожара. Не то свечки падали, не то лампады, а почему все погасло, попробуй угадай. Иконы разбиты, частью валяются на полу, частью перевешаны верх ногами. Только вместо гроба с телом панночки повсюду валяются кости, многие явно детские.
        Было настолько мрачно, что находиться в бывшем Божьем доме не хотелось. Молодежь вышла сразу, мужчины постарше чуть помедлили. Нет, они не старались показаться храбрее, каждый был на виду, и стоимость любого была давно ясна, так, приглядывались слегка, не отыщется ли разгадка трагедии? Что хотя бы было первым: визит таинственных бандитов или появление зверей? Умерли ли прихожане или были убиты? Ничего не понятно. Кости молчат, обрывки одежды не говорят ничего.
        На крыльце дед напряженно всматривался куда-то в даль.
        - Померещилось, вроде тень промелькнула, - тихо сказал старик в ответ на невысказанный вопрос и запустил в густую бороду пятерню. Рукавицы он снял, чтобы сподручнее было действовать.
        Но, насколько позволяла видеть не слишком высокая ограда, никого по ту сторону не было. На открытом месте - точно, а за забором или за каким деревом - не разобрать.
        - Да ну, - попытался отмахнуться Димка.
        Вид у внука был неважным, лицо побелело не только от мороза. В голосе разведчика звучало не столько сомнение, сколько желание сомнения.
        - Может, и почудилось. Волки обычно воют, - медленно произнес Воронов. - Но оружие всем держать наготове. Пошли к избе Еремея. Вдруг ответ отыщется там?
        Предложение было логичным. Раз Еремей был главным и все управление было завязано на нем, то где еще искать следы случившегося, как не в его жилище? Может, это будут какие-то записки, может, еще что-то, но вдруг старик по старинке фиксировал происходящие события? Благо не настолько большим было поселение, все под рукой и в пределах короткой пешей прогулки.
        Изба Еремея была капитальной. На высоком подклете, который не смог до конца завалить нетающий снег, как и церковь, с крыльцом, только здесь дверь не была открытой настежь. Ее вообще не было, выломал кто-то, и темный зев входа звал путников заглянуть внутрь.
        Прямо здесь, в сенях, чуть в глубине от входа, валялся арбалет с лопнувшей тетивой и перерубленным ложем.
        - Однако, - Воронов приподнял оружие. - А ведь били если не топором, так подобием меча… Это уже не звери…
        Он сразу узнал арбалет. Как не узнать, когда именно из этой штуковины старший сын Еремея при первом знакомстве едва не всадил в капитана тяжелую стрелу! Едва увернуться успел…
        Колчана со стрелами нигде не было, зато на полу валялось несколько стреляных гильз. И опять-таки человеческие кости.
        - Значит, все-таки бой, - вздохнул Гаричев.
        Наверняка тоже вспомнил хозяев. Негостеприимных, извечно агитирующих в пользу веры, помешанных на покаянии и все-таки своих.
        Все было разграблено. Сундуки выпотрошены, мебель перевернута, даже одеял на разломанных кроватях не имелось. Отсюда явно волокли все, что только могло пригодиться в жизни, а учитывая нынешние времена, пригодиться в ней могла абсолютно любая вещь. Даже никчемный в прежнем мире клочок тряпки.
        И - никаких записок, листков, прочего. Бумага тоже в жутком дефиците. Новую не производят, старую еще поискать. Сгнило же сколько!
        Да и до бумаги ли?
        Выстрелы загремели неожиданно. Подзадержавшийся у входа дед вовсю лупил из карабина. Воронов рванул первым, выскочил, сразу вскидывая автомат. Пространство перед избой было заполнено волками. Серые хищники неслись к дому, и пришлось открыть по ним огонь очередями. Было бы время - поблагодарил бы судьбу, что семь шестьдесят две - все же не пять сорок пять, и вреда зверям от них больше. Тут даже не требовалось целиться - хищники были рядом, и даже неизбежный разброс пуль играл против них.
        Невольно шарахнулся назад старик. Его карабин был разряжен. Зато рядом опустился на колено Гаричев, и теперь работало уже два автомата. Мгновение спустя к стрелкам присоединился Димка.
        Хищники падали, кувыркались, взвизгивали, но оставшиеся упорно неслись вперед на огрызавшуюся огнем, но такую желанную добычу. Автомат щелкнул вхолостую, и капитан заученно перекинул магазины. В какой-то момент показалось: не отбиться. Достаточно одному зверю прыжком взлететь на крыльцо, сбить с ног стоявших плечом к плечу людей, а дальше решать все будут клыки.
        И все-таки четыре ствола (дед успел вогнать в казенник несколько патронов) перевесили. Какими бы ни были ярость и голод, визги раненых собратьев здорово сбили спесь со стаи. Волки не выдержали бьющего навстречу свинца, рванули в стороны, огибая близкую и недостижимую избу.
        - Ни хрена себе!
        Мужчины невольно переглянулись. С десяток тел, частью уже затихших, частью еще бьющихся в агонии, лежали едва не вплотную к дому.
        - Перескочили через ограду, сосредоточились… - зачем-то стал комментировать случившееся Воронов. - Н-да…
        Волчья морда выглянула из-за угла, и капитан дал по ней очередь. Только зверь оказался проворнее, и пули умчались куда-то вдаль.
        В рожке оставалось еще несколько патронов, однако капитан предпочел сменить его на новую связку. Следом остальные разведчики тоже принялись торопливо перезаряжать оружие. Волки явно никуда не ушли, находились под прикрытием стен, а в избе даже не было двери, которая способна была послужить какой-нибудь преградой. Ладно, в окна здоровенные хищники протиснуться никак не могли.
        - Это что выходит? Они следили за нами? - ошарашенно спросил Димка. Пик опасности схлынул, и парня начинала молотить дрожь. - Или за селением?
        - Может, и следили, - пробурчал дед. - Жрать всякому хочется. Умнеют, твари.
        Положение складывалось едва не патовое. Воронов покопался в разгрузке, извлек гранаты, старые добрые «эфки», и принялся ввинчивать запалы. На капитана посмотрели прежде с недоумением, но сразу поняли, без лишних команд взяли на прицел углы. Или выглянет кто, или выскочит…
        - Глянь-ка! - дед, отличавшийся дальнозоркостью, кивнул на далекий склон. Там гордо и одиноко застыл еще один серый хищник, совсем как полководец в момент сражения.
        Только как бы за ним не скрывались резервы. Могут же. Примчались на шум боя, теперь прикидывают шансы пообедать. Голодно, дичи осталось не очень много, приходится рисковать, чтобы набить брюхо.
        К чему гадать? Воронов проскользнул в избу, сорвал кольцо, еще выждал лишнюю секунду для гарантии и только тогда швырнул гранату в разбитое окошко. Немедленно повторил процедуру с другой стороны избы. Два взрыва прозвучали с минимальным интервалом, а следом донеслось взвизгивание. Кого-то зацепило, хотя дело не только в дополнительных потерях. Не существует зверей, которые не боялись бы громких и резких звуков, да еще с клубом дыма и посвистом осколков.
        От входа ударило несколько выстрелов, и Воронов поспешил туда.
        - Надо же! Только один рванул в эту сторону! - дед Володя опустил карабин и покачал головой. - Как знали!
        - Может, удобнее так было, - примиряюще вымолвил Воронов.
        Если хищники действительно научились мыслить и планировать операции, тогда точно хана. Без того влипли, дальше почти и некуда.
        - Ну, что? Мы с Димкой обойдем кругом, а вы прикрывайте.
        Прежде хотел двумя парами с двух сторон, да чем черт не шутит? Еще тем временем заскочит какой волчище в дом, а потом встретит соответствующим образом.
        Идти было неприятно. Хотелось швырнуть за каждый угол по гранате на всякий случай, только с собой у капитана остались две «лимонки», плюс что-то было у Гаричева. Требовалось поберечь их на крайний случай. Ладно. Будем надеяться на стволы.
        Волки убрались. Лишь один все еще уползал, оставляя за собой кровавый след, и Димка, мстя за пережитый ужас, немедленно вогнал серому пулю в голову. Еще пара валялась без признаков жизни, и вдаль уходили следы уцелевших.
        - Что будем делать, мужики? - Воронов покосился на разведчиков. Командиром группы был он, ему было решать, и все равно хотелось посоветоваться. - До темноты вернуться не успеем, а ночью в тайге загрызут. Надо найти избу поцелее да забаррикадироваться до утра. Иного не придумаешь.
        - Думаешь, в покое оставят? - дед в очередной раз потеребил бороду.
        - Просто при свете пробиваться будет полегче. И хоть отдохнем по-людски.
        - А ежели двуногие придут?
        - Вот их пусть и едят, - улыбнулся капитан.
        - Смотри сам, - старый охотник зря времени не терял.
        Буквально рядом с дверью в бревнах стены виднелись несколько характерных пулевых попаданий.
        - Хочешь сказать, первыми здесь были люди? - старик молчал, лишь многозначительно посматривал на капитана, и тот добавил: - Только не говори, будто банда действовала сообща со стаей. Волки не приручаются.
        - Не приручались, - Володя отвел глаза, внимательно осмотрел окрестности. - Теперь ничему не удивлюсь.
        - Ты что, дед? Каким образом?
        - Хрен его знает, каким. Просто ведут себя волки странно. Не совсем по-волчьи. Умнеют на глазах.
        - Мутации. Ладно, в лесу хоть крысы водиться не могут. В городах они наверняка опаснее некуда. И их больше. Сам же видел, когда ходили. Волки хоть ограничены травоядными. Нет пищи, и хищники вымирают. Будь они хоть гениальны в своем роде. Стада разводить все равно не сумеют, а кушать хочется всегда.
        - Угу, - буркнул охотник.
        Но, чувствовалось, убедить его капитан не сумел.
        - Пошли. Вон изба Прохора на первый взгляд почти цела. Дверь, во всяком случае, имеется, - Воронов кивнул на соседний дом. - Печь растопим, переночуем, словно белые люди.
        - Еще баньку растопи, - тоскливо вздохнул охотник. - В ловушку бы не попасть.
        - По-твоему, идти лучше?
        - Нет. Не дойдем. Ежели бы БМП…
        Грозная техника стояла на приколе. Горючего было мало, поневоле приходилось сберегать его на крайний случай. Это сразу после Катастрофы еще сохранились всякие склады, а то и просто заправки. Где их теперь найти?
        Дверь в избе Прохора действительно была целехонькой. Никто ее не выламывал, никто, кажется, даже не пытался взломать в свое время. А вот внутри успели побывать и люди, и хищники. Вещи тоже были взяты практически все, остался совсем уж ненужный хлам или громоздкая, а скитальцы не признавали другой, мебель. Стекла в оконцах выбиты, на полу рядом с ними намело небольшие сугробы. Зато костей почти не было. Лишь какие-то маленькие, явно принадлежавшие кому-то из детей. А где погибли взрослые - велика ли разница? Все равно исправить что-либо невозможно.
        Главное - крыша над головой. Прикрывая друг друга и то и дело замечая в отдалении серые силуэты, перетащили в избу небольшой запасец дров. Затем уже забаррикадировались, наметили сектора обстрела, распределили дежурства. Между делом растопили печь, даже сварганили похлебку в найденном и тщательно отмытом горшке. Благо некоторый неприкосновенный запас продуктов с собой имелся. Охота зачастую была плохой, полагаться лишь на нее в пути не стоило.
        Ночь прошла тревожно. У всех не шли из головы слова деда Володи. Тем более волки больше не таились, то и дело завывали где-то чуть в отдалении, словно призывали собратьев на подмогу. И на обед. Иногда вообще на грани слышимости им отвечали другие хищники.
        - К утру, чую, столько наберется… - качал головой Володя.
        Уж точно. Стая явно росла, и даже четыре ствола не казались надежной защитой от многочисленных хищников. Если же представить три десятка километров, которые требуется преодолеть, да ладно, когда по льду, там хоть открытое пространство и дальнобойность оружия дает немалые преимущества людям, а вот в тайге… Видимость ограничена, вылетит несколько хищников из какого-нибудь ельника, да вплотную, тут можно не отстреляться.
        Неужели волки поумнели благодаря мутациям настолько, что теперь то распадались на небольшие стаи, которым легче прокормиться, то собирались вместе, если добыча огрызалась и десятку-другому хищников была не по зубам? Организация лесных хищников в целях борьбы за пропитание…
        Воронов словно воочию увидел наполненную волками огромную поляну. То один, то другой хищник выходил на холм посреди, что-то выл, а остальные то слушали молча, то начинали подпевать «оратору». Потом невесть как на возвышении появилось несколько человек в волчьих шубах. Вот кто-то сделал шаг вперед, взвыл ничем не хуже серых хищников, даже, пожалуй, громче.
        И тут капитан очнулся. Рука привычно вцепилась в автомат. Приснится же такое! Мрак в избе царил практически полный, лишь немного света давал снег за небольшими окнами. Поблизости в самом деле раздавался заунывный и зловещий волчий вой. Маячил дежурный.
        - Как обстановка? - Воронов поднялся, спросил едва не шепотом.
        - Почти спокойная, - так же тихо ответил Гаричев. - Ложитесь, товарищ капитан. До смены еще больше часа.
        - Такая ерунда приснилась, - признался Воронов. - Волки здесь?
        - Да вон же они! - сержант отступил от окна, давая возможность командиру самому оценить ситуацию.
        На фоне белого снега что-то чернело. Приглядевшись, Воронов понял - не что-то, а волки. Хищники сидели плотно, заняв большую территорию. Сколько их здесь столпилось, в темноте, сказать было невозможно, но счет наверняка перевалил за сотню. Может, и за две. Не так легко прикинуть количество зверей.
        - И что? Только сидят?
        - Временами воют.
        В самом начале ночи волки попытались с налета выбить дверь, однако разведчики закрыли ее добротно. Завалили всем, что попалось под руку, да так, что самим выбраться теперь стало проблемой.
        - Воют - ладно, - а уже думал: с утра-то как? Придется прокладывать путь огнем, однако любой бой чреват разными неожиданностями. Хватит ли патронов? Взяли с собой запас, давно были приучены к опасностям, так любые запасы конечны. И те, находящиеся в Елабуге, в том числе.
        - Вот чего сидят, не пойму, - признался Гаричев. - Словно ждут чего-то.
        На полу шевельнулись, и еще один человек поднялся. Судя по фигуре, внук. Дед был пониже. Присоединяться к военным Димка не стал. Вместо этого медленно и молча пошел в сторону сеней.
        - Ты куда? - окликнул капитан.
        Не отвечая, парень открыл внутреннюю дверь и уже на пороге был перехвачен бодрствующими товарищами. Но даже лишенный возможности идти, продолжал вяло вырываться, словно лунатик, задержанный санитарами. И все это по-прежнему молча.
        Даже как-то жутковато стало. До сих пор Димка считался здоровым. Откуда же навалилась болезнь? Что на него вообще нашло?
        - Димка! Стоять!
        Резкая команда подействовала, судорожные движения прекратились.
        - Что? - сипло вопросил Димка.
        - Это тебя надо спросить.
        - Где я?
        - В избе, - едва удержался, чтобы не сказать иное слово, капитан. - Куда намылился?
        Парень врубился в ситуацию не сразу. Пришлось дать хлебнуть ему воды, печь неплохо сохраняла тепло, и на ней стоял котелок, а там поднялся разбуженный шумом дед, и уж втроем допытались до правды.
        - У меня чувство было, будто я должен выйти. Обязательно должен, и все, - зубы Димки начали стучать, вообще парнишка был здорово перепуган. - Тянуло прямо, а что, зачем…
        - Куда тянуло? Димка, ты в своем уме? - возмутился дед. - Как врежу сейчас!
        - Подождите. У меня тоже было впечатление, словно кто-то зовет наружу, - неожиданно признался Гаричев. - Не сильно, однако…
        - Меня - нет, - Воронов прислушался к себе и не нашел никаких позывов.
        Но на душе стало тревожно. Вспомнились смутные слухи о всяких зовах, о превращавшихся в безвольных кукол людях - страшилки, порою звучащие в редкие минуты отдыха. Кто его знает, вдруг мутации привели к развитию паранормальных способностей? Гипнотизировали же удавы кроликов, почему волкам не совершать того же? В природе выживает сильнейший. В нынешние времена - в особенности.
        В душе Воронова поднялась клокочущая ярость. На Димку, на хищников, на весь мир, суровый, лишающий надежды. Она требовала выхода, немедленного действия, и капитан подскочил к окну. Передернул затвор, стал стрелять, даже в ярости по привычке короткими очередями, чтобы не слишком задирало ствол. Темная масса на улице сразу распалась, волки бросились врассыпную, понимая: на них обрушивается смерть.
        Несколько силуэтов рванули прямиком к избе, и по двери ударило с той стороны. Укреплен вход был на совесть, с разгона не пробить, хотя люди невольно вздрогнули. Теперь уже стреляли все, словно речь шла о натуральном приступе. Только большинство волков бежало прочь, то ли инстинктом, то ли звериным умом понимая: ворваться внутрь четвероногим почти невозможно.
        - Н-да. Отвели душу, - Воронов успокоился первым, сел прямо у окна и принялся набивать опустевшие магазины.
        - Это ладно. Здесь нас не возьмут. А вот как домой идти будем? - подал голос дед Володя. - Больно их много…
        О людях он больше не поминал. Без них положение стало аховым. На помощь же рассчитывать не приходилось. На то и разведка, чтобы из всех передряг выходить самостоятельно.
        - Как-нибудь, - вздохнул Воронов. - Нам бы до Амура добраться, а там по льду… Хоть видимость получше будет. Н-да… Ладно. Всем отдыхать. Денек впереди трудный, дремать на ходу не получится.
        Утро было хмурым и безрадостным, как любое другое в последние годы. Солнце осталось по ту сторону Катастрофы, словно не желало смотреть на сотворенное людьми.
        Волки почти не показывались. Лишь изредка из-за всевозможных укрытий выглядывала серая морда, смотрела на укрывавший потенциальную пищу дом и быстро убиралась обратно. От погибших хищников остались лишь разбросанные кости да местами клочки меха. Стая не утруждала себя моралью. Еда не должна пропадать, и какая разница, кем она была при жизни?
        Люди молча позавтракали. Говорить не хотелось. Отправляться в обратный путь - тоже. Просто здесь долго не высидеть. Осаду снимать не будут, хищники терпеливы, лучше уж попытаться прорваться сразу.
        - Ладно. С Божьей помощью, - Воронов посмотрел: ничего ли не забыли?
        Что забывать, если поход совершался сравнительно налегке, а перепаковано все было еще с вечера? Патроны под рукой, оружие…
        Баррикаду разбирали осторожно, стараясь не шуметь и не привлекать внимание стаи. На правах командира капитан выскочил на улицу первым, поводил стволом по сторонам, убедился, что ни одна тварь не попадает в прицел. Однако оружие держал наготове. Тем временем за его спиной вышли остальные. Встали на лыжи, подождали, пока то же самое проделает прикрывающий их Воронов.
        - Давай!
        Побежали быстро, стремясь как можно быстрее вырваться за пределы поселения. Впереди капитан, следом Димка, дед и замыкающим - Гаричев. Невольно ждали немедленного нападения, на подсознательном уровне позабыв, что имеют дело не с людьми, а даже самые умные хищники операции не разрабатывают.
        Но кое-где за всякими строениями, а то и за сугробами, строения прикрывавшими, хищники стояли и сидели одиночками и небольшими группами. Головной Воронов на ходу открывал огонь, не столько стараясь попасть, сколько отогнать противника. Обычно короткой очереди на это хватало, лишь разок пришлось добавить вторую. А вот по части попаданий, то, похоже, зацепило кого-то лишь пару раз. Перед распахнутыми настежь главными воротами селения сменил расстрелянный магазин, вылетел на другую сторону и невольно перевел дух.
        Приятно иметь противником животных. Люди могли бы заранее устроить здесь засаду, а вот стая явно не приняла во внимание возможный прорыв, настроилась на долгое ожидание и осаду избы. Лишь подальше маячили отдельные хищники, которых сразу удалось отпугнуть несколькими выстрелами.
        Правда, у лесной опушки уже показались силуэты. Уходившие из селения волки теперь возвращались на шум, да и позади слышались звуки бросившейся в преследование стаи.
        Гаричев остановился, прицельно высадил магазин по выскакивающим через ворота хищникам. Это сильно остудило пыл погони. На время, конечно, так и вся жизнь - явление сугубо временное.
        Теперь сержанту пришлось нагонять резво идущих вперед товарищей. От каких мелочей часто зависит удача! Сломается лыжа, случится еще какая беда, и все, нагрянет конец.
        Не сломалась. Разведчики были людьми опытными, прекрасными ходоками, выносливыми, даже Володя, которому было далеко за шестьдесят. Иные сидели дома, а не рисковали в блужданиях по тайге. Все возвращается на круги своя, и ценность человека уже не определяется толщиной кошелька. Где теперь тот офисный планктон, который до Катастрофы мнил себя без малого хозяином жизни? Кому помогла тяга к гламуру, умение оттягиваться со вкусом, нужные знакомства, марка автомобиля и крутость компьютера?
        Как говорилось раньше, где прошлогодний снег? Сейчас так не скажешь. Где? Да просто погребен снегом этого года и сам лежит на позапрошлогоднем, и так множество слоев.
        Здесь тайгу рассекала просека. Как бы ни были нелюдимы староверы, кое-какие связи с прочими поселениями они изредка поддерживали. Да и рыбу на реке ловили. Потому кусты вдоль импровизированной дороги были на всякий случай вырублены, совсем уж неожиданно не нападешь.
        Волки пытались. Они выскакивали из-за деревьев то с одной стороны, то с другой, порою поодиночке, но чаще небольшими группами, хорошо, имелась небольшая фора, и каждый раз получалось отстреляться. Несколько раз - буквально в упор. Один волчище, огромный, едва не с пресловутого теленка, почти налетел на деда и рухнул прямо у ног последнего, изрешеченный перекрестным огнем, но все еще пытающийся дотянуться до человеческого тела.
        Приходилось уже не бежать, неторопливо идти. Все равно хищники с легкостью огибали группу где-то в стороне и появлялись с одинаковой легкостью и впереди, и позади. Догадались бы навалиться всей стаей, тут бы и пришла хана, но не догадались, а от нескольких особей кое-как отбивались. Кого-то задевали пули, прочие шарахались под прикрытие деревьев, и так вновь и вновь.
        Сколько шли не такую дальнюю дорогу, как - никто из группы вспомнить не мог. Путь превратился в кошмар. Уши заложило от грохота выстрелов, даже пальцы устали давить на курок, спины взмокли… И все-таки вдруг оказались на высоком берегу, а внизу простиралось широкое открытое пространство.
        Амур.
        На полной скорости скатились вниз, проскочили часть пространства, остановились, дружно ударили огнем по зарвавшимся преследователям и, уже провожая взглядами убегавших хищников, остановились перевести дух.
        - Черт! Патроны скоро кончатся! - Гаричев торопливо набил магазины и теперь с сожалением смотрел на почти пустой мешочек, где хранил боеприпасы россыпью. - Не считая рожков, десяток штук.
        - У меня и того нет, - признался Воронов. - Четыре штуки. Останемся живы, всыплет нам Сергеич за перерасход имущества.
        Вроде ничего смешного не прозвучало, только разведчики вдруг расхохотались. Нервная система на пределе, и теперь таким образом происходила разрядка.
        Ничего еще не кончилось. На склоне волки застыли шеренгой, совсем как в каком-то почти забытом фильме про Гражданскую войну какие-то «плохиши». Воронов толком не помнил, белые ли, зеленые. Как не помнил название картины. Лишь что герои куда-то ехали на тачанках, а их непрерывно атаковали злобные кавалеристы.
        Эх, сюда бы в самом деле тачанку и пулемет! Хотя прегради путь, а стрельба вперед невозможна…
        Часть стаи спустилась на лед, попробовала атаковать на всей скорости, однако не выдержала плотного огня.
        - Они что, со всей тайги сюда заявились?! - несколько истерично вопросил Димка. Не считая атаковавших, оставшаяся на месте шеренга на берегу смотрелась весьма внушительно. Пересчитывать оставшихся врагов не хотелось. Потом родятся невольные мысли: хватит ли патронов? Несколько атак, а там или ножами отбивайся, или последние гранаты в дело пускай. Уж лучше подорваться, чем тебя живым будут разрывать на куски.
        Волкам не хватало ярости. Наверняка убитые собратья тоже сыграли на руку людям. Тут - рисковать шкурой, здесь - без всякого риска поесть еще теплого мяса. А какое из них хищнику вкуснее - кто может сказать определенно?
        Несколько километров быстрого бега, еще одна атака, грохот стрельбы, отступление стаи. Опять бег, вновь серые хищники, несущиеся наперерез, стрельба…
        - У меня пять патронов осталось, - оповестил Димка. - Еще разок и…
        - У меня - полтора магазина, - Гаричев с тоской провел рукой по разгрузке, словно от этого могли появиться боеприпасы.
        Дед и Воронов на сей раз отмолчались. Говори не говори, еще одну атаку отбить при удаче удастся, а дальше никаких улыбок Фортуны не предвидится.
        Люди бы уже давно перестали лезть, а у стаи то ли чересчур коротка память, то ли, наоборот, длинна, и вожаки вспоминают, как в какой-нибудь неведомый прошлый раз двуногие существа перестали огрызаться огнем, мгновенно превратившись в обычную дичь.
        Во время наскоков некоторые хищники застывали на каком-нибудь местечке повыше, там, где был лучший обзор. Словно полководцы во времена, когда поле боя можно было окинуть одним взглядом. Интересно, были ли те «наблюдатели» каждый раз теми же самыми или нет? Жаль, с людской точки зрения практически невозможно отличить одного зверя от другого, даже дед Володя ничего не может сказать по данному поводу. Лишь повторить известный факт: вожак возглавляет нападение, а не руководит со стороны. Для руководства требуется чрезвычайно развитая система сигналов, ни у одних животных не замеченная.
        Теперь-то кто знает? Вон обычные овощи как изменились!
        С другой стороны, у животных мутации обязаны идти помедленнее. Чертова дюжина лет всего прошла. С учетом - абсолютное большинство мутаций неблагоприятны для вида, проще говоря, носят летальный характер для конкретного живого существа, а полезных от силы один процент… Или тут как раз сыграла роль пресловутая теория вероятностей? Проще говоря, не повезло…
        Не успел Воронов подумать о невезении, как ветер из слабого превратился в порывистый. Пронесся по верхушкам сугробов, рождая поземку, тихонько завыл в подражание маячившим на берегу хищникам. Тучи в небе понеслись быстрее, угрожая в любой момент разродиться метелью, если не настоящим бураном.
        - Все, - вдруг выдохнул дед.
        Пот тек по его лицу, скатывался на бороду и уже там застывал сосульками.
        - Ты чего? - не в привычках капитана было тыкать людям немолодым, да сейчас не до вежливости.
        - Не могу больше. Выдохся, - даже говорил Володя с трудом. - Оставьте меня здесь, а сами идите. Я прикрою.
        - Сдурел, старый? - не выдержал Воронов. - Какое прикрою? Видишь, их сколько? Десяток останется с тобой, а прочие уйдут с нами. И вся твоя жертва псу под хвост. Или дойдем все, или…
        - Дед, я помогу, - Димка встал рядом со стариком. - Давай рюкзак. Я здоровый, донесу…
        Волки вновь ступили на лед, вереницей двинулись наперерез.
        - Идем. Чего встали? Десяток километров, и дома! Гаричев! За дедом присматривай!
        И вновь торопливый, на грани возможностей, бег. Волки особо не приближались, будто опытным путем успели установить обычную дистанцию стрельбы. Если очень постараться, Воронов, пожалуй, рискнул бы попасть хотя бы в одного хищника и сейчас, только смысл тратить драгоценные боеприпасы?
        Ветер старательно мешал, дул в правый бок, едва не сносил с пути. Но волкам вообще пришлось бы атаковать против ветра. Километр, еще…
        - Наши! Товарищ капитан! Наши! - Димка заметил то, на что Воронов внимания не обратил: на далекие фигурки людей на «своем» берегу. Десятка два, не меньше.
        Дошли… И ведь не верится…
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        - Что думаете, товарищи военные? - Председатель окинул взглядом офицеров.
        Было их трое - Букретов, Воронов и Тренько. Если по званиям - подполковник и два капитана. По должностям - командующий, он же - начальник штаба, его заместитель и зам по вооружению. По нынешним должностям, разумеется. Какой смысл вспоминать старое?
        Небольшое совещание проходило в убежище. Село было довольно большим, в советские годы в нем располагался рыболовный колхоз «Путь Ильича». Затем - развал и разброд, колхоз распался, но и индивидуальное фермерство прижилось не слишком. Молодежи тут даже раньше было не очень, все старались перебраться в Хабаровск, а наиболее активные - еще дальше. Однако на лето кое-кто приезжал отдохнуть. Амур под боком, природа, всякие дяди-тети… В чем-то на дальнейшую судьбу повлияло бомбоубежище. В приснопамятную перестройку в Елабуге стали возводить краевой центр связи, а к нему - соответственно большое укрытие на случай гипотетической войны.
        С исчезновением страны центр стал никому не нужен, бомбоубежище - тем более. Настолько, что даже бизнесмены не захотели прибрать бесхозное имущество к рукам. Мороки много, толку - никакого, зачем же оно тогда надо? Было бы в черте города, а тут до столицы края восемьдесят девять километров. Даже под склады использовать смысла нет. Далековато при постоянно дорожающем бензине. Здание центра в итоге здорово обветшало, потихоньку стало превращаться в развалины без всякой войны, а вот бомбоубежищу повезло чуть больше. Что ему сделается, если оно под землей? Там даже разваливаться нечему. Именно сюда в момент всеобщей Катастрофы устремились жители села и все гости да родственники, которые волею судьбы оказались в Елабуге. Оно же помогло пережить первые дни, когда ветер нес радиоактивные осадки. По самой деревне, разумеется, никто не бил. Войска здесь отродясь не стояли и в те времена, когда армия была армией, а не жалкими останками былой мощи, и ядерный заряд стоил бы гораздо дороже возможного ущерба, нанесенного противнику.
        - Если молодые, малооблученные, может, есть смысл принять? - старшим по званию являлся Букретов, но он молчал, лишь смотрел на Воронова, и тому пришлось высказаться первым. - В качестве работников. Надо же когда-то от выживания перейти к возрождению! Свежая кровь, все такое… Есть определенный минимум, после которого вырождение неизбежно даже без всяких эпидемий и прочего. Мы обязаны думать о будущем - и в этом смысле тоже.
        Многие дети рождались с разными патологиями, а хороших врачей в селении никогда не было. Если бы и были, все равно лечить было нечем, да и возможно ли лечить последствия радиоактивного поражения? В ближайшей перспективе проблема выживания кое-как была решена, зато в отдаленной… Возможно ли вообще существование отдельно взятого небольшого поселения в условиях ядерной зимы, которой не предвидится конца? А без перспективы весь труд становится бессмысленным. Проще взять, прорубить прорубь и дружно утопиться.
        - Кровь нужна, - согласился Председатель. - Расшириться мы немного сумеем - были бы еще руки. Людей бы нам побольше да поздоровее! Но вдруг они больны? Кажется, здоровых сейчас вообще нет. И зачем нам будущие калеки? Кормить?
        Он был практиком, не зря сумел организовать жизнь и быт даже в абсолютно нечеловеческих условиях.
        - Я давно предлагал понемногу расширять территорию, - напомнил Воронов. - Рано ли, поздно, однако необходимо подумать о государстве со всеми его структурами. Иначе здоровы люди или неизлечимо больны, толку не будет. Кто-то должен начать. Москва тоже не сразу строилась.
        - То есть ты - за?
        - Не знаю. Теоретически надо было бы увеличить население. Практически - не нравятся мне эти парнишки. Есть в них что-то недоброе, не пойму, что именно. В Седом - ладно. Типичное дитя либерализма с манией собственного эго. Вот Борис - что он за человек? Чувствую в нем второе дно, а какое? Странный у него какой-то взгляд. В общем, не пойму, в чем дело, но по мне лучше бы они прошли мимо.
        - Интересно. Что ж, надо присмотреться. Еще какие-нибудь возражения против?
        - Я с ними вообще не разговаривал, - вставил Тренько. - Как скажете, так и будет. По моей части от них по-любому пользы нет.
        - Тогда что решаем? Пусть идут дальше?
        - Как вариант - чтобы не приглашать их сюда, можно завтра сходить с пацанами и посмотреть, что там за группа, кто, сколько, о чем думают? - предложил Воронов. - Не надо будет их пропускать на территорию. Лучше уж рискнуть вдвоем, может, втроем, чем всем вместе.
        - Да? - с некоторым сомнением переспросил Председатель.
        - Я могу сходить, - понял невысказанную мысль Воронов. - Возьму кого, того же Гаричева, еще кого на всякий случай. Если через пару дней не вернемся, значит, вам придется готовиться к бою. Не в первый раз…
        - Долго еще, Сусанины?
        - Кто? - туповато переспросил Седой.
        Ему бы больше подошло по имени - Серый! В смысле, ума.
        Парнишки вообще не блистали интеллектом, да и откуда им, выросшим после распада, знать что-либо из истории или из других ставших абстрактными наук? Тут до Катастрофы уровень образования упал куда-то к нулю, а после вообще превратился в фикцию. Если парни умели чисто теоретически, все-таки начальную школу по возрасту им посещать довелось, читать и писать, теперь подобные навыки наверняка были забыты как абсолютно ненужные. Хотя умение понимать буквы, может, и сохранилось - вдруг попадутся консервы или нечто иное? Надо же понять, можно это есть или, скажем, предназначается для мытья или краски?
        - Был такой человек. Очень любил повести гостей, да и заплутать с ними вместе, - пояснил Воронов.
        Рассмеялся Мишка. Как-то гадливо улыбнулись Седой и Бор. Видно, по нраву им пришлась картина - недоумевающие уставшие гости, понятия не имеющие, как выйти из леса к жилью?
        - Куда теперь идти? - иначе повторил вопрос капитан. - Или вперед вы шли быстрее, чем назад? Говорили - полдня.
        - Полдня и есть. Просто тайга везде одинакова. Может, ошиблись немного.
        - А если совсем не найдем? Тоже мне разведчики! - невольно скривился Воронов. Ночью шел снег, и никаких следов не было, однако, в его понимании, головной дозор обязан ориентироваться на местности едва не с завязанными глазами. А уж там, где доводилось проходить, проблем не должно быть даже теоретически. - Так от всего вашего отряда в неделю никого не останется. Неужели трудно было двигаться хотя бы вдоль реки, раз по-иному не умеете?
        - Умеем мы, - обиделся Борис и недобро зыркнул на капитана. - Сейчас найдем. Главное - чтобы нам навстречу не пошли. Вот тогда точно можно разминуться.
        Воронов лишь головой покачал.
        Если в начале пути парни шли весьма уверенно, то по мере отдаления все чаще начинали плутать, порою возвращались назад или забирали в сторону, никак не могли найти ориентиров, в общем, потихоньку начинали двигаться наобум. Еще хорошо: никаких иных сложностей пока не было. Ни волчьих или собачьих стай, ни прочих хищников, в тайге, пусть очень редко, еще могли попасться даже тигры, а с некоторых пор иногда объявлялись вообще какие-то непонятные мутанты. Но ладно тигры, те типичные индивидуалисты, этакие либералы животного мира, а вот нарвешься на волчью стаю… Будь группа помноголюднее, куда ни шло, но вшестером отбиться от хищников, которые иногда собирались вместе в количестве чуть не сотни голов…
        - Знаю! - вскрикнул Мишка. - Я это сломанное дерево помню! - И после некоторой паузы: - А может, не это…
        - Ты уж как-нибудь определись: то, не то… - с долей иронии посоветовал Воронов. - Если не найдем, то поворачиваем назад. С расчетом до темноты вернуться в деревню. Ночевать в тайге настоятельно не рекомендуется. Съедят-с.
        Судя по тому, как сразу заозирались все трое, перспектива показалась весьма неприятной.
        - Кажется… - Мишка повернулся к приятелям, призывая их в свидетели.
        - Не помню, - впрочем, Седой впечатления умного не производил.
        - Мне знакомо, - после раздумья вымолвил Борис. - Мы шли оттуда, я еще повернулся и подумал - неплохой ориентир. Точно, оно! Теперь знаю, куда идти. Вон на ту сопку, а там где-то через полчаса выйдем. Ну, может, через час.
        - Смотрите. Я ведь не шучу. Час - самое большее, что мы можем отвести на поиски. Потом поворачиваем назад.
        - А если назад дорогу не найдем? - не без наглости поинтересовался Седой.
        - Н-да… Не смеши. Кстати, господа, сразу уясните вещь первую. Не ведаю, каким образом вы дожили до нынешнего дня, но если хотите жить дальше, учитесь ориентироваться хотя бы в пределах дня пути. Уж поверьте немолодому человеку.
        По сравнению с гостями Воронов был не просто немолодой. Он был из другой жизни. Даже родился в иной стране, а это значило многое. Он-то пусть хоть как-то, однако помнил величие собственного государства, а что могли помнить молокососы, кроме сплошной череды унижений и поклонения чужому мнению? И то, если помнили как нечто смутное, больше просто связанное с детством. Сколько им было в роковой момент? И вроде должны получше приспособиться к новым условиям, все-таки взросление происходило после Катастрофы, а вот гляди же, заплутали в трех кедрах. Поневоле задумаешься: как вообще дошли? Или - как руководители отпустили в разведку именно эту троицу?
        Вопреки опасениям, а то и тайным надеждам - нет отряда, нет и проблем с его принятием или непринятием, - скоро парни узрели характерно наклоненное дерево, затем - бурелом и дальше уже шли уверенно, не особо сворачивая.
        Сопка, другая, третья, проход низинкой, а там вдали действительно обнаружился лагерь. Какие-то подобия палаток из шкур, костры, даже некие наметки защитной ограды, которая в силу прорех в ней и малой высоты ни от каких серьезных хищников защитить не могла. Похоже, путешественники обладали огромным запасом везения, раз до сих пор были живы и смогли пройти огромное, по словам парней, расстояние.
        На глаз, тут было с полсотни человек - как и говорил Борис. Действительно, большей частью молодые, хотя Воронов сразу разглядел с десяток человек постарше. Не слишком, где-то между тридцатью и сорока, если говорить обо всех скопом. Девушек тут тоже хватало. Пусть поменьше, чем парней, но для отряда, посланного в разведку, даже многовато. Интересно, почему? Пропаганда идей равноправия полов или взяли с собой в качестве подстилок?
        Мысль была несколько циничной, однако бывают ли романтики с капитанскими погонами? Военное дело предельно приземленно, соответственно восприятие мира лишено розовых очков. Да и эти… ну, парни, на романтиков отнюдь не походили. На отморозков тоже не слишком тянули, хотя тут как знать? Хотели же напроситься в охрану. Не будучи военными, полицейскими, на самый худой случай. Чуть не новоявленные братки в традициях ельцинских лет. И уж потянуть за собой некоторое количество безотказных дам таковые вполне могли. Холодно в дороге, не холодно, молодость всегда найдет выход.
        - Братишка! - к Борису подскочила девушка, такая же черноглазая, но, разумеется, намного более миловидная.
        Чересчур миловидная. У Воронова вмиг пропали циничные мысли. Даже дыхание перехватило, и капитан не сразу сумел выдохнуть застрявший в легких воздух.
        После Катастрофы женщины в жизни Воронова порою бывали, чувств к ним не было. Потому собственная реакция удивила капитана. Симпатичная у посланника сестренка, только что с того? Она же вполне годилась Воронову в дочери. Да ладно, подумаешь, красивая женщина? Это же не повод, даже если давно не видел таких глубоких глаз и правильных черт лица. Пройдет, как проходит на свете все хорошее и все плохое. И, кстати, национальность угадывается тоже. Вполне определенная, в здешних краях весьма редкая.
        Между тем на Воронова с его бойцами уже смотрели выжидательно, и офицер поневоле отвел взгляд от девушки, принялся высматривать старшего среди путешественников. Но четко сказать что-либо о конкретном человеке было нельзя. Прибывшие были окружены людьми, и никакой субординации, поневоле возникающей в любом обществе, на данный момент не просматривалось. Не иначе Борис был прав, и общие вопросы решались тут толпой, а практические - советом из трех человек, куда, кстати, входил и Борис. Видно, молодость пороком среди невольных бродяг не считалась.
        - А вы откуда? Вас много? Далеко идти?
        Вопросы посыпались одновременно, и не то чтобы ответить, даже разобрать многие в общем гаме оказалось немыслимым.
        - Господа! Не все сразу! - голос Воронова приобрел командные нотки.
        Шум стал стихать. Народ стоял, смотрел и ждал, кто - с надеждой, а кто - с уверенностью.
        - Первое. Я - капитан Воронов. Заместитель начальника вооруженных сил и начальник штаба поселения Елабуга бывшего Хабаровского края. Почему штаб? У нас здесь бывает неспокойно, и в случае объявления тревоги мужское население ставится под ружье. Плюс - имеется постоянное подразделение, несущее охрану периметра и осуществляющее разведку. В данный момент я являюсь полномочным представителем нашего руководства. Раньше бы сказали: послом, но это уж чересчур, учитывая масштабы. Хабаровск, кстати, в противоположной стороне, однако двигаться туда не советую. Там не слишком спокойно, отдельные группировки воевали между собой, часто пытались предпринять вылазки против уцелевших окрестных сел.
        Слушали капитана внимательно, а вот все ли понимали, здесь у Воронова имелись большие сомнения. На многих лицах лежала печать отсутствия интеллекта, если говорить очень мягко. Что еще ждать, когда народ вокруг молодой, никакого образования получить по понятным причинам не мог, может, дополнительно сказались какие-нибудь мутации или хотя бы последствия лучевой болезни, наконец, сама жизнь, где для выживания требовались не отвлеченные знания, а лишь сила да обычная удачливость? В Елабуге еще в самом начале эпопеи решили поддерживать культуру любой ценой, там, наоборот, люди постарше знали меньше, а молодежь едва не силой заставляли штудировать книги из небогатой сельской библиотеки да те, что сумели привести из экспедиций. Раз хороших учителей в деревне практически не было. Имелась надежда на возрождение человечества, пусть не прямо сейчас, а в некоем отдаленном будущем, и тогда станут необходимыми знания из физики и химии, уже не говоря про технику. И, разумеется, истории - обязана ведь она хотя бы раз кого-то чему-то научить. Плюс - кое-что удалось воплотить в жизнь. Ту же геотермальную
электростанцию в придачу к построенным электростанциям ветряным. В условиях наступившей вечной зимы выжить человеческому обществу совсем без техники невозможно - в отличие от отдельного человека. А эти явно пошли по более простому пути и вот - проиграли игру с взбесившейся природой. Судя по коллективному поиску земли обетованной.
        - Чего? - в такт мыслям Воронова спросил весьма крупный парень.
        - В Хабаровске идет война одних банд с другими, - терпеливо повторил офицер. - Выжить в городе еще сложнее, продуктов взять неоткуда, охота и прочее происходит только за пределами, кое-кто выращивает разные овощные культуры, но его обкладывают данью. Проще говоря, есть группы наглых и вооруженных людей, и они заставляют работать остальных в своем районе, отнимая плоды труда. Есть рабы, и есть повелители. Так было раньше, и вряд ли что-то изменилось с тех пор. Понятно?
        - Чего ж тут не понимать? - отозвался тот же парень. Наверно, он, напротив, удивился бы и не понял, если бы ему попытались объяснить иную организацию общества.
        - Можете попробовать повоевать с местными. Если есть желание. Дело хозяйское, - предложил Воронов. - Вдруг повезет? На чужой территории пришлым…
        Говорил, а сам периодически смотрел в черные девичьи глаза. Словно окунался в бездонный омут, а затем едва находил силы отвести взгляд в сторону.
        Да что это с ним такое? Тоже мне невидаль - женщина, даже такая прелестная! Мало ли их видел, самого разного возраста и внешности? Тут при ином раскладе уже о внуках бы следовало думать, а не о незнакомых девицах. И не думал. Лишь то и дело смотрел, и поневоле хотелось подтянуться, расправить плечи, предстать с лучшей стороны. Не простой доходяга, даже не житель сравнительно благополучного поселения - офицер, человек, занимающий немалое место в иерархии. Ведь что ни говори, полного равноправия не будет никогда, как никогда его и не было. Только нормы питания одинаковы для всех, а для занятых на физических работах даже больше. Зато наверху социальной пирамиды больше ответственности, а для людей несведущих - неких мифических прав.
        - Вы-то что предложите? - поинтересовался мужчина постарше. Один из руководящей троицы, пожалуй, под сороковник, небритый, худощавый, с вытянутым лицом и неприятными глазами.
        - Мы - ничего, - четко ответил Воронов. - Ваши люди поинтересовались: можно ли поселиться у нас? Вариант в качестве охраны мы сразу отбросили. Пока что справляемся с этим делом сами, и, скажу, успешно. Даже банды давно стараются обойти стороной. Последний раз год назад попытались сунуться какие-то совсем дикие и тупые, но пришлось положить их целиком. Так что если деться вам совсем уж некуда, можем рассмотреть прием в качестве работников. У нас обязательный и всеобщий труд. Содержать кого-либо просто так поселение не может.
        В толпе стали переглядываться. Чувствовалось: кое-кто желал бы возмутиться подобным фактом, однако понимал, что толку от возмущения не будет.
        - То есть вы хотите предложить нам работу? - уточнил сухощавый.
        Мельников, вспомнил фамилию капитан. Кажется, так называл Борис старшего из руководителей. Или - Мельник?
        - Мы ждем ваших предложений и уж потом подумаем, подходят ли они нам. Будет ли от вас ощутимая польза? Такова жизнь. Если бы к вам заявились мы, вы задали бы тот же вопрос. Мы же не можем принимать всех и каждого.
        Тема была предельно больной. Вначале хотелось спасти как можно больше народа. Не отребье, полезшее изо всех щелей, и не политиков, чего уж там, обычных людей, которых всегда большинство. Казалось, пройдет год, ну, может, два, и жизнь начнет потихоньку налаживаться. Прежнего уровня не достигнуть, промышленность разрушена, хозяйственные связи рухнули, парализовав не пострадавшие в войне заводы, количество жертв перевалило за десятки миллионов, деревни и до Катастрофы влачили жалкое существование, только ведь хаос не может быть вечным. Пусть почвы заражены, все в дефиците, должна найтись объединяющая сила. Уж какого-нибудь уровня пресловутого тринадцатого (девятьсот, девятьсот) года достигнуть реально. Не по населению и не по его здоровью, и все-таки… Вернуться ближе к земле, начать с продовольствия, запустить вначале примитивные мастерские, потом кое-какие заводы. Наладить производство самого необходимого. Пока же помогать друг другу, спасать всех и каждого, бороться с отморозками всех мастей.
        Помогали, спасали, боролись. Воевали с заезжими бандами, порою изгоняли собственных преступников… Едва не вымерли от обычного голода в первую зиму, и еще больше - в наступившую весну. Несмотря на награбленные в разных местах запасы, несмотря на собственный труд, несмотря на…
        Хотя какими были те запасы? Времена социализма миновали, а для бизнесмена главное - быстрее продать, пустить средства в оборот. Так, нашли пару небольших, ставших бесхозными складов, оприходовали…
        В ту первую весну порою шли радиоактивные дожди. Обессиленные люди десятками умирали от болезней. Если бы не череда смертей - другие бы тоже не выжили. А сколько деревень вымерло! От голода, болезней, нападений банд… Теперь-то еще хуже. Вечная зима, мутанты в лесах… И с появлением снегов ушли надежды на возрождение. Раз массовое производство продуктов под большим вопросом, откуда взяться цивилизации?
        Хочешь спасти хоть кого-то, не пытайся спасти всех - суровая истина.
        Но какие глаза у сестры Бориса! Если подумать, что такое полсотни человек, когда в разросшемся поселении сейчас проживает без малого две с половиной тысячи? Приспособятся же. Столько лет прошло, все тунеядцы поневоле вымерли. Если не слишком умеют работать, так научат более опытные товарищи.
        - Хорошо, - кивнул Мельник (или все-таки Мельников?). - Что у вас вообще надо делать?
        - Выращивать овощи в подземных теплицах, расчищать места для этих самых теплиц, заготавливать дрова, чинить коммуникации, заботиться о домашних животных… В общем, надо уметь все, что необходимо для жизни. Вряд ли зима закончится быстро, но это еще не повод, чтобы вымирать. Можете посовещаться, подумать. Лучше решить сразу, чем мыкаться потом, - и опять словно погружение в черноту… - Не думаю, будто где-то можно прожить припеваючи. Очень многие поселения в последние годы погибли. По самым разным причинам.
        - А у вас? - голос в сочетании со взглядом… Как только земля не ушла из-под ног? Как хоть ее зовут? Представил бы кто! Не звать же сестрой Бора! Имя, сестра, имя!
        - У нас некое подобие социализма. Полная уравниловка в потреблении, некоторые элементы демократии при полной централизации власти, в общем, ничего страшного, лишь необходимое. Зато есть своя электроэнергия, некоторый запас продуктов, насколько возможно - безопасность. Жить можно, раз иначе все равно нельзя.
        Внезапным аккомпанементом к речи где-то вдали послышался протяжный волчий вой. И, словно хор, - запевалу, после некоторой паузы матерого хищника поддержали собратья.
        Люди вздрогнули. Судя по звукам, стая была немаленькой. Воронов быстро осмотрел лагерь. Хреново его разбили горе-путешественники! Как только сумели проделать немалый путь? Лес во многих местах почти вплотную подступал к условной границе. Выскочат серые, даже прицелиться толком не успеешь. Разве что окружить все линией костров, да и то… Не подготовились, запаса дерева маловато, а рубить времени почти нет. Да и вооружены не слишком. Все больше охотничьи карабины и ружья. Несколько автоматов на всю толпу. И то неплохо, учитывая недостаток боеприпасов.
        Но капитан машинально отмечал не только это. Здоровый Седой побелел как полотно и с непонятной надеждой уставился на сестру Бориса. По любой логике следовало бы наоборот. Ну ладно, Сергей Воронову откровенно не нравился, только есть же здесь мужчины, кроме него! Чья вековая обязанность - защищать более слабых?
        Хотя девушка тоже вела себя не вполне адекватно. Она словно смотрела куда-то вглубь, а губы вдруг дрогнули, будто чем-то напоминающая колдунью красавица что-то усердно бормотала про себя. Ее брат вел себя точно так же, а прочие то смотрели на близкую чащу, то на парочку, будто тут имелась какая-то связь.
        Да что они, с ума посходили? Тут того гляди драться придется. Да на невыгодной позиции, раз лучшей заранее не подобрали. В повисшей на поляне тишине громко щелкнул предохранитель - Воронов медитацией заниматься не собирался. Двое его бойцов придвинулись, тоже изготовили автоматы. Пожалуй, самое опасное место будет напротив вон тех кустов. Следовательно, там и надлежит встать. Чуть подальше от жалкого подобия заборчика, чтобы хищник не мог достать в первом же прыжке и имелось несколько мгновений нашпиговать серое тело свинцом.
        Вой повторился. Только на сей раз капитану почудилась в волчьем пении некая разочарованность. Жалоба на судьбу, которая поманила и ничего не дала в итоге. Обостренным инстинктом, развившемся за долгие годы, Воронов вдруг понял: нападения в ближайшее время не будет. Может, ночью стая совершит попытку, но сейчас она явно уходит прочь. Странно. Вроде бы волки обязаны почуять добычу. Они успели мутировать после Катастрофы так, что довоенные собратья казались в сравнении с нынешними чуть ли не домашними животными, вроде собак.
        Странно. Очень странно.
        - Ну, молодцы! - начал было Седой, обращаясь почему-то к брату с сестрой, и заткнулся на полуслове под тяжелым взглядом Мельника.
        Тот словно грозил убить любого, кто поведет себя плохо.
        Только порою «хорошо» и «плохо» - понятия относительные.
        До темноты выйти к селению лесом они не успевали. Пусть путешественники были в основном молоды, однако, к некоторому удивлению, особых навыков хождения на лыжах у них не было. Сверх того, приходилось тащить с собой многочисленные сани с поклажей, и все без каких-либо тягловых животных. В первое время после Катастрофы люди еще пользовались машинами, благо атомные удары затронули лишь города, но затем бензина почти не стало, а сейчас помимо прочего под гигантскими сугробами исчезли дороги, и уже наличие или отсутствие автомобиля не играло роли. А животное надо еще кормить, что в условиях голода тоже огромная проблема.
        Ночевать в тайге не хотелось. Один раз волки обошли людей стороной, второй раз такой удачи могло не быть. Поэтому Воронов вывел людей на лед, и дальше отряд следовал по Амуру. Тут стало легче. Отпала необходимость продираться чащобами, взбираться на сопки, спускаться с них. Поверх льда лежал такой слой снега, что лыжи скользили легко, лишь переставляй ноги да отталкивайся палками. Даже сани стали казаться не такими тяжелыми.
        Хотелось спросить девушку, благо часть пути Воронов шел рядом с ней, не страшно ли ей было проделывать дальний путь дикими, вернее - одичавшими местами, только вопрос не имел смысла. Страхи остались в том, довоенном, мире. В спокойном существовании экстримом считалось многое, сейчас же любой экстрим стал обыденностью, привычной заданностью, в которой приходится выживать. Может, где в Африке все обстоит иначе, только где та Африка? А ведь помимо врагов, так сказать, зримых: голода, холода, хищников, бандитов, - есть еще незримые. В виде радиоактивных осадков, например. Не зря большинство детей рождается с различными патологиями, да и взрослые болеют все чаще. А уж мутации вообще приняли всеобщий характер. Как водится, чаще вредные, приводящие к летальному исходу, порою - нейтральные, иногда - полезные для данного индивидуума, но кто знает, полезные ли для вида?
        Зато в процессе разговора удалось узнать имя. Ора.
        - А полностью? - спросил капитан.
        - Оруаль. Мой обычный ник в сетях и форумах. Так все и зовут, - улыбнулась девушка и посмотрела таким взглядом, словно одарила лаской.
        - Красивое имя, - вздохнул Воронов. Красивым было бы любое, лишь бы принадлежало ей.
        Красивы не имена, а люди.
        - Даже странно встретить в наше время такую прелестную девушку, - откровенно признался офицер.
        Он не преследовал каких-то дальних целей. Давно не представлял себя связанным обязательствами перед конкретной женщиной, а для мимолетного романа относился к спутнице чересчур хорошо. Просто было приятно идти рядом, поглядывать в профиль на нежное лицо, порою иметь возможность заглянуть в бездонную черноту глаз… И не имели значения все остальные путники. Лишь бы никогда не кончалась дорога по льду Амура.
        - Спасибо, - странно слышать благодарность за искренне высказанные слова.
        Женщины давно отвыкли от комплиментов. Как и мужчины, если на то пошло. Все силы на выживание. До игр ли и изъявления чувств? Нравы поневоле становятся грубыми там, где основой является физический труд.
        - За что? Ты словно из каких-то иных времен. Принцесса или, скажем, колдунья.
        - Мне уже говорили, что я похожа на ведьму, - улыбнулась Оруаль.
        - Не ведьма. Колдунья. Ведьма - что-то нехорошее, а колдуньи бывают разными.
        Наверняка кто-то из путников поглядывал на капитана с ревностью. Вокруг такой женщины просто обязаны виться поклонники. Хорошо хоть, компания не скатилась до откровенного скотства, когда у прекрасного, но слабого пола единственная обязанность - служить удовлетворению пола сильного. В лице наиболее авторитетных и крепких его представителей. Вообще всех подряд - уже большая редкость, кто же из авторитетов будет делиться своими правами и привилегиями?
        Но кто-то у девушки быть просто обязан. Пусть брат защитит в некоторых случаях, все равно найдется человек, который добьется желаемого не силой, так убеждениями. Феминизм хорош в налаженном мире, где быть сисадмином, менеджером или страховым агентом являлось работой. Когда же выживание зависит от физических данных, женщине в одиночку элементарно не выжить. Биология, как ни крути. Да и там вместо мужей у женщин были друзья, бойфренды, короче, любовники.
        - Хорошо, колдунья, - согласилась Оруаль. - А ты кто?
        - Человек. Или интересует прежняя профессия?
        С падением цивилизации слово стало архаичным. Исчезло конкретное разделение труда. Все делали все вне зависимости от прежних обязанностей и должностей. Кто не делал, тот уже вымер. Был ли человек бомжом или владельцем фирмы, роли никакой не играло. Пожалуй, у стоящих ниже на былой социальной лестнице шансов оказалось побольше. Они-то поневоле умели что-то делать собственными руками в условиях, когда капиталы перестали играть какую-нибудь роль. Зачем нужны деньги, раз ничего на них не купишь? А вот вырастить урожай, изготовить полезную вещь, просто драться, в конце концов, весьма способствовало выживанию.
        - Интересует.
        - Когда-то я был офицером. Обычный мотострелок. Потом ушел из армии. Служить всяким нечистоплотным личностям стало тошно, ну и… Не я один. Просто в отличие от каких-нибудь топ-менеджеров и прочего офицеры бывшими не бывают. Только действующие, в запасе и в отставке. Едва началась война, опять нацепил погоны. А дальше… Оказался здесь, вот с тех пор тут и живу. Или - служу? Хотя служба и есть жизнь.
        - Интересно, - девушка помолчала и лишь потом спросила: - У вас есть своя армия?
        - Ну, не армия в полном смысле, однако повоевать немного пришлось. Все жители мужского пола входят в ополчение и в случае нужды привлекаются к боевым действиям. Остались же и банды, и с хищниками идет самая настоящая война. Но имеется небольшая основа. Скажем, подразделения постоянной готовности. Надо нести охрану периметра, производить разведку окрестностей, следить за порядком в самом селении… Дел хватает. Вот за вами пришлось сходить.
        Собственно, надлежало не сходить, а решить на месте, стоит ли вообще приглашать объявившихся путников в селение, но об этом Воронов в данный момент забыл как о чем-то не очень важном. Разве можно оставить очаровательную женщину посреди тайги и не предложить ей кров? Тут уже срабатывают даже не чувства - обычный инстинкт.
        - А поселение у вас большое?
        - Большое. Когда-то там была деревня Елабуга. Вот на ее основе… Местные жители, успевшие эвакуироваться туда родственники, просто бежавшие от войны люди, жители других сел, менее удачливых в плане выживания. Еще мы, в смысле - военные. Ну, и разрослось потихоньку еще перед зимой. Да и зимой тоже. Терпение и труд все перетрут - так говорила раньше народная мудрость. Если бы все смогли действительно трудиться, а не метались бы да разыскивали склады, выживших было бы намного больше. Да и власти вполне могли проявить себя, налаживая хотя бы какой-то порядок на территории. Иногда думаю - реально можно было бы сделать намного больше. Просто не дать остаткам цивилизации окончательно рухнуть в пропасть. Не все же было уничтожено в первые дни! Особенно у нас, на Дальнем Востоке. Бомб сюда упало не так и много. Требовались лишь решительность да какие-то сохранившие управление военные части. Увы, ни того, ни другого не нашлось. Армию усиленно разваливали много лет, а наверху не оказалось людей, которых бы общие проблемы заботили больше личных. Даже когда от общих зависело личное спасение. И вот - итог.
Грустная тема, в общем-то. Вы-то за счет чего выжили? Вчера разговор шел в самых общих чертах. Работать, насколько понял, большинство ваших парней не любит.
        До мужчин, в представлении Воронова, тут никто не дотягивал.
        - У нас неподалеку какие-то склады были, - довольно неохотно поведала девушка. - Потом в деревне две фермы было - свиньи и коровы. Птица. Местные старики наладили отопление в каких-то подземельях и там грибы выращивали, еще что-то. Охотились. Рыбу ловили. Я туда вообще случайно попала. Мы из Москвы. Папа сюда в командировку направился, а мы с Борисом уговорили взять нас с собой. Тут началось. В Москву не вернуться, транспорта никакого.
        - В Москве точно делать нечего, - убежденно произнес Воронов. - По ней наверняка был нанесен главный удар. Когда какая-то связь еще была, сообщили - столица практически уничтожена. Больше информации оттуда не поступало. Вам очень повезло. Чем дальше от центров цивилизации, тем легче. В первое время. Да и потом, все уровень радиации поменьше. Чем больше город, тем больше он зависит от коммунальных служб. Отопление, вода, канализация, электричество… Плюс - подвоз продуктов. Кто и в честь чего станет их везти? В том же Хабаровске происходили совершенно жуткие вещи, вплоть до откровенного каннибализма. Мы подумывали - не попытаться ли в меру сил зачистить его, однако рисковать немногочисленными людьми… Там еще держалась радиация. Лучевая болезнь, прочее - оно нам надо? Кто вырвался, тот вырвался.
        В Москве у Оры должны были оставаться родные, однако практически каждый потерял стольких, что напоминать об этом не стоило. Да и сколько девушке было в момент Катастрофы? Лет тринадцать-четырнадцать, не больше. Странно, что она вообще сумела выжить в царящем вокруг жутковатом бардаке. Или неведомый папа помог? И ей, и брату, который ненамного старше.
        Ладно. Еще будет время все узнать. Если воспоминания не окажутся тяжелыми. Но у кого они легки?
        - Зато вы смогли наладить хозяйство у себя, - Оруаль каким-то образом уловила сожаление о несостоявшейся зачистке Хабаровска от людей нежелательных. - Каждый живет так, как хочет. Если кому-то нравится постоянно воевать за зоны внимания, пусть воюет.
        - Именно так мы и жили до войны. Каждый за себя, и даже Бога за всех уже не было. Уделяли бы больше внимания порядку, чувству единения, такого бы не случилось. Когда-то прошла тяжелая война с фашизмом. Ты можешь не помнить о ней, понятное дело, но мы-то знали, читали всякие документы, смотрели фильмы… Тогда тоже было очень тяжело, однако люди помогали друг другу и выжили только за этот счет. Может, кому-то нравится держать остальных в страхе, взимать с них дань, но нравится ли тем бояться? Когда уйти особо некуда. Нет, человек в первую очередь должен что-то созидать и ни в коем случае не нападать на других. Разве что в порядке самообороны. Иначе он хуже зверя, и уничтожить такового - не грех, но благодеяние.
        - У тебя кто-нибудь погиб в Хабаровске?
        - Жена и сын. Началась война, мне пришлось вновь вступить в армию, и они остались одни. До сих пор понятия не имею, попали ли они под первый удар, были убиты в городе отморозками, умерли от болезней или вырвались прочь и погибли где-то по дороге. Пропали без вести, подобно многим…
        - И ты до сих пор винишь себя? - кажется, Ора сочувствовала случайному знакомому. Или Воронов, подобно многим, просто хотел обмануться.
        - Отчасти. Но я выполнял воинский долг и не мог остаться. Пока был какой-то шанс выиграть войну, обязанность офицера находиться в армии, а не спасать близких. Другое дело, победителей не оказалось. Когда все стали воевать против всех, все в итоге и проиграли.
        - Ты странный человек, - девушка внимательно посмотрела на спутника. От ее взгляда куда-то уходили бесконечные заботы, и хотелось вновь стать молодым, уверенным в правоте.
        - Мы просто принадлежим разным мирам, - усмехнулся капитан. - Считай, я один из последних рудиментов далекой эпохи. Так меня воспитал отец, и я никогда не жалел об этом. А большинство воспитаны были иначе. И совсем по-другому смотрите на окружающее вы. Обстоятельства переменились. Я просто не хочу меняться вместе с обстоятельствами. Как прожил, так и доживу.
        Воронов говорил искренне. В глубине души он считал: именно смена воззрений, резко выросший индивидуализм и привели страну к окончательной катастрофе. Даже после обмена ядерными ударами, гибели людей и многих структур можно было бы что-то сделать, свести последствия хотя бы к некоторому уровню. Однако теперь-то что изменишь? Остается одно утешение - он-то все равно выполнил свой долг насколько возможно, и это, может, зачтется на том свете. Сколько еще осталось топтать заснеженную землю? До постъядерной весны, уж во всяком случае, не дожить. Возраст не тот, да и здоровье. Не мальчик. К сожалению.
        Тогда почему же ведет себя, словно юноша на первом свидании? И как на первом свидании, длинная дорога показалась очень короткой. Как-то неожиданно стало темнеть, и тут же оказалось, что уже пора взбираться на берег, а там еще пара километров - и Елабуга. А так хотелось, чтобы дорога не кончалась!
        Первый год после Катастрофы. Осень. Поездка в город
        За километр до въезда они остановились. Какой-нибудь необходимости в остановке не было, тут имелся скорее психологический момент. Так пловец замирает перед прыжком в воду - и вроде все решено, и все равно возникает потребность задержаться на какой-то миг перед покиданием тверди.
        Город, где одни служили, другие - просто бывали, а кое-кто и жил, куда хотели и боялись вернуться, о судьбе которого довольно много знали со слов беглецов.
        - Почти не фонит, - старлей Бурченко кивнул на дозиметр. - Может, ну его, эти ОЗК, к черту? Спаримся в них на фиг! Три месяца прошло. Да и живут же тут люди!
        - Угу. И у них даже рождаются здоровые трехголовые детки, - процедил Воронов.
        Шутка не имела успеха. Как-то не до смеха было всем, включая и самого шутившего.
        Едранцев, командовавший операцией, посмотрел на прибор, почесал лоб и махнул рукой.
        - Ладно. Обойдемся как-нибудь. Но если кто из бойцов опасается, пусть напяливает на себя весь комплект. Порядок движения помните? Первым идет Бурченко, на второй машине - я, Воронов замыкающий. Люки стараться не открывать, покидать броню лишь при необходимости, оружие держать наготове, но огонь вести только в ответ и по возможности - в воздух. Даже если нарвемся на банду, вряд ли они захотят связываться с армейским подразделением. Пугнем, они и убегут.
        В нем сильно сказывалась недобрая россиянская закваска с ее боязнью юридической ответственности за применение силы. Хотя какая тут юриспруденция, если государство приказало долго жить и уже давно нет иного закона, кроме права сильного?
        Пейзаж вокруг не радовал. Тайга рядом с городом выгорела полностью, и лишь поваленные обугленные лесные великаны напоминали об иных временах и иных картинах. Сплошное пепелище и безрадостное серое небо над головой. Ладно, ветер сегодня сравнительно слабый, а то порою дует так, что хочется назвать его ураганом.
        - Если не убегут? - уточнил Воронов.
        Про себя он решил не исполнять приказа. На память приходили рассказы беглецов о воцарившихся в Хабаровске ужасах, и никакой толерантной жалости к бандитам и мародерам капитан не испытывал. Раз уж те не стесняются в средствах, то в ответ пытаться увещевать их подавно не стоит. Глядишь, когда власть установится, всякой мрази будет поменьше.
        - Куда ж они денутся? Храбрые, что ли? - непробиваемо ответил Едранцев.
        Был он помоложе подчиненного, лет тридцать от силы, лицо вытянутое, с постоянным оттенком легкого высокомерия к окружающим.
        - Мало ли? Если увидят: вреда от нас нет, могут стать храбрыми. Им же наверняка захочется отнять у нас оружие, патроны, машины… Только не знаю, умеет ли кто из них водить БМП? Про стрелять уже не говорю. Но, так сказать, в чисто профилактических целях иметь подобное…
        - Слушай, капитан. Ты что, умного из себя корчишь? И хватит курить! Сколько говорено: вредно!
        Сам Едранцев впечатление умного не производил. Хитрого в определенных ситуациях - возможно. Но не больше. Ладно хоть бойцов поблизости не было, и никто не слышал его фраз.
        - Выясняю возможные варианты, товарищ майор. Что до курения, что сейчас вообще полезно?
        - Разговорчики! Двинулись. Наша задача - разведка. Узнать, много ли жителей осталось в городе, имеется ли тут порядок, власть и связь с центром, наведение необходимых контактов. Чисто личное - судьба семей. Моим заместителем назначаю капитана Воронова. Все. По машинам! Следить за личным составом. Чтобы никакого самовольного мародерства и дезертирства!
        Двинулись по-боевому. Люки наглухо задраены, экипажи на положенных местах, в десантах - по паре бойцов на машину, наблюдение исключительно через оптику. Противогазы и тем более химкомплекты никто надевать не стал. Тут были только добровольцы, люди, знающие, на что идут. Что есть риск? Если какое-то единственное место, требуется особая осторожность, а сейчас, когда не знаешь, где поймаешь какую-нибудь болячку, а то и смерть, особо зацикливаться на защите не стоит.
        Город… Первые дома стояли большей частью относительно целые, разве что стекла повылетали, да магазины, там, где они имелись на первых этажах, были разграблены. Даже вылезать не требовалось, чтобы понять это. От витрин никаких воспоминаний, что именно продавалось во времена оны, видно лишь по вывескам, если последние остались на местах. Все-таки до ужасов пока далеко. Пара пятиэтажек сгорела, то ли во время Ч, то ли уже позже по иным причинам. Неосторожное обращение с огнем никто не отменял.
        Машин на дороге и во дворах было сравнительно немного. На улицах хватало врезавшихся во что-нибудь, не готовы люди были к электромагнитному импульсу, во дворах же и на стоянках транспорт был просто кем-то побит. Не весь, многие автомобили издалека казались совсем целыми, а являлись ли таковыми - кто знает? Проверять не было смысла. Толку сейчас в самой навороченной тачке при отсутствии бензина!
        Странно, все беглецы в один голос твердили об остающихся в городе людях, а вокруг - никого. Точнее, с точки зрения Воронова, странного здесь как раз не было, на месте жителей он бежал бы из Хабаровска без оглядки, любой крупный центр при коллапсе коммунальных служб и отсутствии поставок становится непригодной для жизни ловушкой, спасение лишь в местности сельской, близкой к природе, да только люди разные. Кому-то может показаться, будто в самые ближайшие дни все восстановится, придут добрые дяди, которые починят и обеспечат, вновь сделают жизнь легкой и беззаботной. А кому-то вообще все равно, лишь бы жить, не перебираясь на другое место. Пока где-то сохранились хоть какие-то запасы и есть чем питаться, они готовы драться за право оставаться горожанами. Тогда где они? Рев моторов слышен далеко, должен кто-нибудь полюбопытствовать, посмотреть. Техника своя, российская, у кого-то обязана зародиться надежда на возвращение к лучшей жизни.
        Видимость через триплексы была хреновой, даже пятикратное увеличение в городских условиях помогало не слишком, зато работала фильтрационная установка, и если внутрь проникала какая-то гадость, то ее было заметно меньше, чем на открытом воздухе. Пусть фон был невелик, по мере возможности особо рисковать не стоило.
        Дальше от окраины картина изменилась. Стекол в окнах почти не стало, больше домов носило следы пожара, появились следы других разрушений. Несколько высотных домов наполовину обрушились, новым технологиям оказалось не по силам бороться с ударной волной, какое-то здание, стоявшее вплотную к дороге, явно носило следы небольшого, с применением лишь легкого оружия, боя…
        Несколько раз в отдалении промелькнули люди. Подойти ближе к медленно идущей технике никто даже не пытался, напротив, горожане торопливо старались убраться прочь, нырнуть в ближайший подъезд, отойти за какое-нибудь строение, сделать все, чтобы об их существовании тотчас же забыли. Несколько странная реакция, да не отлавливать же «языков»! Не желают идти на контакт - не надо.
        Хабаровск частично расположен на сопках, и улицы то шли на подъем, то стремились вниз. В некоторых местах катание на обычном трамвае напоминало американские горки - в прежние, ныне казавшиеся счастливыми, дни. Только раньше город был зеленым, сейчас все больше деревьев стояли обугленными, сиротливо тянули к небу немногие уцелевшие ветви.
        Дальше разрушений становилось все больше и больше. В нескольких местах улицу перекрывали такие завалы, что поневоле приходилось возвращаться и искать обходной путь. Кое-где сплошняком застыли врезавшиеся друг в друга остовы разнообразных машин. Довольно жутко смотрелся заваленный на бок обгоревший трамвай. И то и дело - людские останки. Разложившиеся, валяющиеся с самой Катастрофы, никем не убранные. Их явно грызли собаки, клевали птицы, поедали крысы. Осталось поблагодарить судьбу за ограниченный обзор из боевых машин. Пусть бойцы насмотрелись уже всякого, есть зрелища, которые лучше вообще никогда не видеть.
        К штабу округа на улице Серышева проехать вообще не удалось. Очевидно, эпицентр находился где-то близко, и целых зданий здесь вообще не было. Сплошные обломки, лишь кое-где стояли редкие, невесть как не завалившиеся куски стен, а на дорогах - сплошное месиво, в которое превратились проезжавшие в момент взрыва автомобили. Тут явно полыхало так, что наверняка напоминало горевшую тайгу. С тем дополнением, что все еще рушилось, сметалось рукотворным ураганом, да и взрывалось - баки в машинах, газ в домах… Армагедец в его суровом и жутком обличии. И вроде уже было все известно, и тем не менее зрелище впечатляло даже через триплексы, особенно когда воображение восстанавливало картину произошедшего здесь ада.
        Хотелось побыстрее покинуть ставший братской могилой город, уехать и никогда больше не возвращаться в родные некогда места. А уж если подумать о возможной судьбе родных, вообще тянуло взвыть волком, протяжно и тоскливо. Воронов поневоле проклял себя. Зачем только он устремился самомобилизовываться, вместо того чтобы первым делом не вывести семью прочь? А теперь гадай, осталась Лена здесь и превратилась в отпечаток, тень на асфальте, или все-таки послушалась, успела отдалиться хотя бы на несколько километров? Но ведь не приехала в Малышево, согласно уговору, и жива ли сейчас - ведомо одному Богу. Если он вообще есть, ибо иначе как допустил случившееся? Или сработал вариант Содома и Гоморры, и сейчас вновь не нашлось праведников?
        Закружились в обратный путь, только уже другими улицами. На ходу перестроились, и теперь майор следовал головным, а Воронов оказался в середине колонны. Говорить никому не хотелось. В ТПУ царило молчание. Хватало рева двигателя, а любые слова после виденного все равно были бы натужными, не выражающими того, что царило в душах.
        Подавленное настроение, изменившиеся из-за разрушения некогда знакомые улицы, плохой обзор, повторяющиеся подъемы и спуски, бесконечные объезды - даже Воронов уже плохо представлял себе, по какой части Хабаровска пролегает в данный момент их путь. Признаться, ему не было до этого дела. Накатило такое, что внешний мир просто превратился в нечто неважное и ненужное. Только нестерпимо хотелось курить, да люк лучше не открывать, а дымить прямо в машине не позволяла привычка и усвоенные навыки.
        И вдруг встали. Резко, капитан даже немного ударился о резину перископа.
        - Что?
        - Головная остановилась, - доложил механик.
        И почти сразу в рации зазвучал голос Едранцева. Судя по нему, майор тоже был не в себе.
        - Подождите здесь, на перекрестке. Я тут до одного места мигом смотаюсь и вернусь.
        Было видно, как БМП майора свернула налево и медленно покатила вниз по пересекшей путь улочке. Какой именно, Воронов понять не сумел. Однако смысл маневра был ясен - наверняка где-то здесь жила если не семья командира, то какие-то родственники, и Едранцев решил воспользоваться случаем, попытаться хоть что-либо узнать об их судьбе.
        Хорошо, что налево. Не надо доворачивать машину, обеспечивая обзор.
        Воронов взглянул назад. Замыкающей бээмпэшки не было. Когда и куда она делась, ответить никто не мог. Сказано было: идти колонной, значит, Бурченко обязан был следить за идущими перед ним. В крайнем случае, если что-то вдруг случилось с машиной, немедленно связаться с остальными по рации. На небольших дистанциях связь была устойчивой, так какого же он?!
        - Ворон вызывает Бурчика. Бурчик, ты где? Отзовись, мать твою!
        - Ты чего материшься? - вместо старлея спросил Едранцев.
        - Бурченко пропал. Где - не заметили. Бурчик, отзовись!
        Майор замысловато выругался.
        - Что? Дети старые, или как? Смотреть разучились? Старлей, ты ездить разучился? Или оглох совсем? А ну, подай голос! Дезертировать решил, козел задрыпанный?! Я же тебя урою! Даже атомный взрыв покажется хлопушкой! А ну немедленно доложить, где находишься?
        Однако лишь потрескивание в наушниках было ответом. На том конце явно не слушали цветастую речь начальника, что только распаляло Едранцева больше и больше. Случись то раньше или позже, майор наверняка приказал бы немедленно поворачивать, искать пропавшую единицу бронетехники, сейчас же, рядом с личной целью, невольно пришлось несколько отложить процедуру.
        - Вот что, Ворон. Вызывай этого дуболома непрерывно. Сейчас я кое-что тут сделаю, и тогда весь город прочешем, а найдем.
        БМП Едранцева прошла полквартала, а затем свернула в какой-то двор. Как мог заметить со своего места Воронов, дом у въезда практически не пострадал. Во всяком случае, с торца. А что там на деле творится…
        Блин! Где этот Бурчик хоть жил? Вроде называл улицу, да только в памяти не удержалось. Наверняка ведь тоже занят поисками и не отвечает по простейшей причине. Элементарно покинул машину, а на связи вместо себя никого не оставил. Мог бы предупредить. Все ведь люди, понимают. Да и вместе наведаться не проблема, а разлучаться в подобных местах - не след.
        - Гаричев, когда ты видел их в последний раз?
        Сержант выполнял роль наводчика-оператора, ему проще оглянуться назад, чем двум бойцам, сидевшим в десантах и видящим лишь то, что проплывает с бортов.
        - Так сразу не скажу. Вроде оглядывался - были, а когда…
        Можно укорить сержанта, да только сам чем лучше? Тоже ведь обязан смотреть за всем. Теперь еще майора проворонить для полноты картины. Машину его не видно, а двор вполне может иметь второй выход, а то и не один. Вот будет номер!
        Не будет. Едранцеву-то смысл пропадать? Сейчас пробежится в какой-нибудь дом, поищет, хотя подсознательно обязан понимать: чудес на свете нет, проклянет все на свете, да и объявится.
        Двигатель едва урчал на холостых оборотах, и потому далекий грохот донесся до ушей даже сквозь шлемофон. Воронов невольно сорвал головной убор, успел услышать несколько слабых потрескиваний, и все стихло. Словно где-то раздался взрыв, потом - отдельные выстрелы. Но мало ли что могло взорваться? Лишь на душе стало тревожно.
        Бойцов Воронов видеть не мог. Механик-водитель спереди, оператор справа и сзади в башне, двое солдат в десантных отделениях вообще за перегородкой. Пришлось спросить, слышали ли? Оказалось: слышали. Взрыв произошел отнюдь не во дворе, где скрылась бээмпэшка майора, где-то позади и справа, и поневоле подумалось о старлее.
        - Бурчик, отзовись! Что у тебя? Где находишься? Блин! Да отзовись же!
        Лишь треск в эфире. И майор промолчал. Но с ним-то понятно: наверняка сейчас бродит по разрушенной квартире да гадает, куда пропала семья?
        На деле квартира Едранцева разрушенной не была. Дом вообще практически не пострадал в момент взрыва. Вылетели стекла, где-то чуть треснула стена - сущие мелочи в сравнении с творившимся в эпицентре. Даже дорогая электроника стояла на своих местах, никем не тронутая, абсолютно целая с виду. Хоть включай и смотри. Кто будет брать, когда электричество пропало и вряд ли появится?
        Ни супруги, ни детей не было. Даже их следов. Вещи валялись, распахнутый холодильник пуст, отсутствовали чемоданы и пара вместительных дорожных сумок, что-то из тряпок, да как понять, свои ли наскоро побросали что-то перед торопливой эвакуацией или позднее постарались мародеры? Возможно, и то, и другое вместе.
        Едранцев ходил, рассматривал, представлял, переходил от надежды к отчаянию, упорно пытался найти какую-нибудь записку. Ведь должны же были домашние понимать: он вернется. Обязательно вернется сюда, если сумеет уцелеть в нечаемой войне. Самое простое - набросать пару строк, чтобы знать, где искать их дальше. В городе ли, в окрестностях…
        Пришлось обшарить всю квартиру. Вдруг листок отнесло ветром или подобрал кто, дверь-то осталась незапертой, а потом отбросил за ненадобностью? Другой вариант - одна из объявившихся после Катастрофы банд воспользовалась оставленными координатами и отправилась туда - Едранцев отверг на подсознательном уровне. Не хотелось ему думать о плохом. Потом откуда-то снизу донеслись голоса. Майор не сразу понял, потом подскочил к окну и увидел небольшую, десятка два, толпу, окружившую БМП. Откуда-то еще подходили люди, главным образом мужчины, хотя виднелись и молодые женщины. Солдаты уже покинули машину, спустились к горожанам, старательно отвечали на вопросы и сами задавали их.
        Жители! Уж они должны хотя бы примерно представлять, куда девались их соседи. Наверняка найдется кто-то не из этого дома, так из соседнего. По идее, люди стараются держаться своего района.
        Мозг еще не оформил простые мысли в слова, а Едранцев уже покинул квартиру и торопливо спустился во двор. Второй этаж, долго ли?
        - Граждане!
        Вблизи собравшиеся напоминали бомжей. Одетые кто во что горазд, но все-таки вполне прилично, как иначе, если тряпок в городе полно, просто одежда стала грязноватой, явно немытые сами, в воздухе висел соответствующий запах, хотя имелись и выглядевшие сравнительно неплохо, только оружие в руках некоторых, какие-то охотничьи ружья, отличало горожан от побродяжек иных времен.
        - А вот и майор пожаловал! - громогласно объявил парень с широченными плечами и наглым лицом. - Не стесняйся! Гостем будешь! Сейчас мы с тобой к шефу пойдем. Познакомишься. Ему люди нужны.
        - Какой шеф? - Едранцев оторопел от неприкрытой наглости.
        - Наш шеф. Или думал, здесь бесплатно улицы гусеницами портить можно? Раскатал губу! За все надо платить. Кстати, - широкоплечий бесцеремонно лапнул кобуру майора, открыл, потянул оттуда пистолет.
        Офицер дернулся было, однако сразу несколько крепких рук ухватили его за плечи, парируя любой возможный протест.
        - Не балуй!
        Лишь сейчас Едранцев обратил внимание: его люди стоят без оружия, и лица у ребят бледноваты.
        - Ладно. Пошли. Ехать было бы лучше, да мало ли чего захотите учудить? Ты не боись. Шеф добрый. Чужих он не любит, зато есть шанс стать своим. Тогда и за танком твоим вернемся.
        - Но…
        Что-то острое коснулось шеи, заставив прервать речь.
        - А ну, вперед! Я сказал!
        И тут вдалеке послышался взрыв, а затем несколько выстрелов.
        - Не наши, - качнул головой широкоплечий. - Наверно, медвежатники стараются. Больше в той стороне некому…
        Хотелось спросить, что еще за медвежатники, да вряд ли ответят. Не говоря: в данный момент явно имеются проблемы поважнее. Выжить, например. А еще - выбраться. Тут же неподалеку еще Воронов есть!
        Где же майор? Воронов задавал себе вопрос не в первый раз. Давно пора осмотреть окрестности, а в случае задержки хотя бы выйти на связь. Хотелось выразить отношение к начальству вслух, да не позволяла воинская этика. Несколько раз кто-то вроде выглядывал в сторону перекрестка, как показалось, гражданские. Где же тогда свои?
        Послать Гаричева или кого-то другого? Но справятся ли они, если что-то случилось? А пойдешь сам - и оставишь бойцов без офицера. Тогда рискуют вообще не выбраться. И до наступления темноты осталось чуть больше двух часов.
        - Так, орелики. Двигаем выяснять, что там с нашими. В случае угрозы стрелять на поражение, броню не покидать ни в коем случае.
        - А если там простые люди?
        - Н-да… Тогда не стрелять. Но к ним не вылазить. Сейчас простые, через минуту окажется, что нет. Мало ли…
        Возражений не последовало. Бойцам, похоже, тоже было не по себе. Въехали на трех машинах и вдруг остались одни. Плюс - город отнюдь не производил благостного впечатления. Откуда оно на кладбище?
        Бээмпэшка повернула и тронула очень медленно. Механик был готов в любое мгновение дать задний ход или рвануть вперед - в зависимости от обстоятельств.
        Вот и нужный заезд. Просто дорога между домами, а дальше - поворот направо, поворот налево, парковка. Машины майора от въезда видно не было, он явно подал ее к нужному подъезду. Не сам Едранцев, так его бойцы обязаны были услышать шум мотора. Или настолько заняты, что и выглянуть некогда?
        - Давай!
        Как-то неприятно стало, будто за углом мог скрываться злодей с гранатометом. Воронов машинально взвел затвор автомата, провел рукой по разгрузке, на месте ли запасные магазины и прочее. Будто оно могло куда-то пропасть!
        Двор. БМП майора стояла слева. Ни души вокруг, однако капитан сразу отметил - правая задняя дверь чуть приоткрыта. Они что, имущество начальника в десанты грузят? Или вопреки всему семья нашлась и теперь планируется переезд?
        - Ждать меня здесь. В случае необходимости прикрыть огнем. Гаричев, понятно?
        - Так точно.
        - Тогда я пошел.
        За довольно долгий день, проведенный в Хабаровске, Воронов впервые открыл люк и выбрался наружу. В принципе уровень радиации упал до сравнительно безопасного, да и жили здесь как-то люди. Не по себе было не от этого. Просто казалось, будто что-то обязательно должно сейчас произойти, и к атому оно отношения иметь не будет.
        БМП в армии с самого начала расшифровывалась как «братская могила пехоты», только оказаться снаружи этой «могилы» психологически неприятно. Человеческое тело гораздо уязвимее самой тонкой брони. Одна пуля - и можешь отправиться в последнее путешествие. То самое, где направление лишь одно и право на возврат отсутствует.
        Машинально сунул в рот сигарету, лишь прикуривать не стал. Зато после мгновенной паузы ослабил усики на лежащей в кармане «эфке». Теперь дернуть кольцо не составляло труда. Оружие последнего шанса.
        Кто-то промелькнул в окнах на третьем этаже и сразу скрылся. Явно не солдат, штатский. Пришлось мобилизовать волю, сделать вид, будто все в порядке, подавить желание поскорее спрятаться за любым укрытием.
        В десант ничего не грузили. Напротив, вытащили из него все, что возможно. Ничего, кроме сиденья, прочее пропало без следа.
        - Эй, мил человек! Ты что, угнать чужое транспортное средство решил? Или свинтить что?
        Воронов медленно повернулся на голос. Парнишка лет тридцати, в кожаной куртке, в кепи козырьком назад, из-под которой выбивались длинные, забранные в хвост волосы, лицо неприятное, хотя незнакомец старается изобразить улыбку. Оружия не видать, зато стоит в подъезде так, что ребята увидеть его не могут, а открытая входная железная дверь может быть захлопнутой в течение мгновения. Кажется, за ней скрывается еще кто-то, раз промелькнул кусок плеча.
        - Ты это, чего ж один? Вас же пятеро должно быть, - продолжил между тем парнишка. - Или дружбаны твои света белого боятся? Во народ пошел! Мы же живем! Даже баб пользуем. Ну, что молчишь? Язык проглотил?
        - Где экипаж БМП?
        - Чего? Танка этого, что ли? - переспросил парнишка. Со знанием военной техники у него были явные нелады. - Ушли они. Сказали, на хрен нужна им армия! Вещички забрали и ушли. Тут кабачок неподалеку. И цены божеские. А меня попросили за танчиком приглядеть. Люди - воры, неровен час постараются что украсть. Кстати, велели вам передать, чтобы шли следом. Там жрачка, выпивка, бабы. Подойди, я тебе на пальцах объясню, как туда добраться. И дружбанов позови.
        - Где экипаж? - повторил Воронов.
        - Я же сказал. Или ты глухой? Бывает после Катастрофы. Давай канай сюда, да не боись. Никто ремни из твоей шкуры резать не станет. На хрен она сдалась?
        Сначала в одном окне на втором этаже, затем - в другом, а следом - на третьем показались люди, и каждый красноречиво взял капитана на прицел. Один автомат и два охотничьих карабина, один из которых с оптикой.
        - Я неясно сказал? Давай сюда! И дружбанов вызывай! - парнишка почуял появление группы поддержки.
        - Может, мобилу одолжишь? - буркнул Воронов. - В моей батарейки сели. А орать - за броней не услышат.
        Предохранитель в «калашникове» щелкает довольно громко, осталось поблагодарить собственную предусмотрительность. Стоит на автоматическом огне, сразу можно стрелять. А дальше?
        Мысли носились в бешеном темпе. В чужую БМП не залезть. Разве в ловушку десантного отделения. А надо - в башню или на место водителя. Изображать из себя самоубийцу не стоит. Ладно. Кого-то можно снять, дальше уйти перекатом за бронированный корпус. Не обязательно отреагируют, сумеют попасть по подвижной мишени. Потом…
        Потом ничего не получалось. Даже удастся «прежде», не факт, что занят один этот дом. С противоположной стороны тоже кто-то может укрыться. Снимут в спину без проблем. Сдаваться тоже нельзя. Хотели бы добра - не прятались. Или комбинация приемов? Можно, напротив, выйти толпой, а там смешаться, воспользоваться беспомощностью не ожидающих подвоха солдат.
        - Ниче. Думай сам, солдатик. И не стой. Вредно для здоровья, - усмехнулся длинноволосый.
        Руку на рукоять автомата Воронов класть не стал. Зато с первым шагом словно вспомнил, взял левой рукой сигарету, будто сейчас увидел - не горит, и правой пару раз хлопнул себя по карманам в поисках зажигалки. Заподозрите, нет?
        Ладонь охватила ребристое тело гранаты, большой палец потянул за кольцо, вытащил…
        Парнишка взирал с высокомерной усмешкой. Не понимал: с каждым шагом Воронов приближался к мертвой зоне, и достать его уже теперь можно, лишь сильно высунувшись наружу.
        - Где майор с ребятами? - Воронов дал противнику последний шанс.
        - Ты вообще дурак? Сказано - в гостях. Вел себя паинькой, не рыпался, молодец. Да и ты не будешь. Ведь не будешь? Сейчас хлопцев своих позовешь…
        «Языка» бы взять да выпытать в подробностях. Ворваться в подъезд, а вот потом… Опять-таки «потом» без посторонней помощи не получалось. Придется действовать максимально просто, без изысков.
        Пара шагов до подъезда. Из-за спины длинноволосого впрямь выступил второй в милицейском бушлате и с укороченным автоматом. А вот промежуточек между двумя парнями имелся.
        Именно туда Воронов швырнул гранату. С расчетом на взрыв за спинами противников. Если кто еще там спрятался, вдруг и ему достанется?
        Рывок в сторону, припасть к стене… Тот, в ментовском прикиде, повел стволом, потерял цель, а тут и громыхнуло. Дверь не вылетела прочь, дом не обрушился, даже дым наружу почти не вырвался. Лишь парням завидовать не стоило.
        Следовало рваться на всей скорости к ожидающей БМП, однако Воронов прыгнул к подъезду, увидел кого-то, явно не из тех, кто стоял перед тем, полоснул очередью, лишь затем перевернул длинноволосого, хотел опять спросить о майоре, да отходил уже парнишка. Тело чуть трепыхалось в агонии, а выражение на лице! Тут и изумление, и страх, и боль, вот хамство куда-то подевалось.
        «Мент» валялся неподалеку, стонал, а сверху уже раздался топот ног, и даже растяжку поставить не имелось времени. Пришлось положить еще одну гранату просто так, выдернув чеку и надеясь на быстроту противника. Пуля вдруг ударила в стену неподалеку, Воронов оказался прав насчет дома по соседству, и хорошо, как раз побежал в сторону.
        Еще один взрыв. Если не заденет, заставит остановиться, подумать, стоит ли выбегать наружу?
        Пули просвистели над головой, выбили крошку из штукатурки. Били из дома напротив, но автомат повело, и разброс сыграл не в пользу стрелявшего. Зато те, первые в окнах, достать Воронова могли бы, разве что высунувшись на улицу.
        Подъезд, очередь в его глубину, просто так, на всякий случай, еще десяток метров, угол, БМП. Ребята там зашевелились, башня провернулась, и гулко заработал пулемет.
        Проще всего бы было скрыться за широкой кормой, а там нырнуть в десантное отделение, просто Воронов вдруг представил, как машина дергает назад, попутно наезжая на офицера. Механик же не увидит, да и открывая дверь, еще случайно схлопочешь от собственного бойца пулю.
        Прыжок на броню, посвист над головой, башня повернулась, чуть не уставившись на капитана, но успел, соскочил в люк. Шлем на голову, однако без всяких команд бээмпэшка продвинулась вперед, давая Гаричеву возможность обстрелять злосчастный дом. Угол подъема оружия на первой БМП мал, это уже на второй конструкторы были более предусмотрительны, но на нижние этажи должно было хватить. Гранатомет из машины майора пропал, однако им надо еще уметь пользоваться, да еще быть духовно готовым к борьбе с бронетехникой. Тут же важен психологический эффект - по двору мечется бронированное чудовище, поливает все огнем, и кажется, нет в мире силы, чтобы с ним совладать. Еще бы иметь десяток подготовленных бойцов для зачистки района, а два солдатика - несерьезно. Кто знает, сколько бандитов успели подтянуться сюда? Значит, надо уходить. Все прочее - потом.
        - Прикройте! Я - в ту БМП. Потом сразу рвем когти.
        Механ понял, провернулся во дворе, встал левым бортом к борту, чтобы осталось лишь перепрыгнуть. Неприятное дело - вылезать во время боя, и технику не бросишь.
        Стреляли ли противники, Воронов даже не понял. Он рывком выскочил на броню, перепрыгнул на соседнюю машину, вскрыл люк механика и нырнул туда. Пули просвистели над головой, мимо, мимо… Движок послушно взревел. Капитан дернул БМП чересчур резко, врезался в застывшую неподалеку бесхозную «тачку», но дальше действовал гораздо хладнокровнее. Поворот, а вот уже и выезд. Улица, стремительное движение прочь, остановка на перекрестке. Вторая машина повторила маневр, догнала, остановилась рядом.
        - Так, одного мне в башню, - распорядился Воронов.
        Все вылезли наружу, спрятались за броню и теперь настороженно смотрели на командира: что прикажет в таких обстоятельствах? Бросать своих - последнее дело, выручать - а где их найдешь?
        Воронов размышлял о том же. Были бы люди, а впятером… Даже старлей пропал. Значит, остается одно: выбраться за пределы города до наступления ночи, а там уж вернуться в больших силах.
        Пока же проехаться по городу, поискать Бурчика, если тот так и не выйдет на связь.
        Выйти на связь старлей уже не мог. У одного из перекрестков на Тихвинской по всем правилам фортификационного искусства была сооружена баррикада, а перед ней застыла знакомая БМП. Подорванная, еще чуть дымящаяся… Трупов рядом не было, только их ведь могли и убрать. Просто чтобы не воняли. В досаде выпустили по баррикаде несколько снарядов, но калибр семьдесят три миллиметра оказался маловат. Да и осколочный боеприпас не создан для сокрушения бетонных заборов, которые неведомые горожане сволокли сюда для усиления преграды.
        Сюда бы танк, а лучше - самоходку!
        Неужели во всех городах то же самое?
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Волчий вой долетел откуда-то из-за реки. Изрядно ослабленный расстоянием и потому совсем не казавшийся грозным, скорее, даже привычный в последние годы. Ничего особенного, так, звуковой фон, но ему неожиданно ответил другой, уже с этого берега, а затем прозвучал еще один, подальше. Впечатление было таким, будто хищники обкладывали поселение, старались окружить его, действуя по некоему составленному плану.
        Лицо Оры напряглось, совсем как тогда, в лесу. Но здесь-то людям ничто не угрожало. Воронов немного просветил девушку о защитных мерах, вполне достаточных против животных и людей.
        - Развелось что-то в последнее время. Не понимаю, как вам только повезло дойти?
        - Наверно, мы везучие, - Оруаль мило улыбнулась. Даже вроде стало светлее, и вечная серость дня отступила перед обаянием девушки.
        - Наверно. Но сюда не сунутся. Еще не было случая, чтобы хоть одному волку удалось проникнуть на территорию, - а про себя подумал: надо бы завтра по мере возможности пройтись по ближайшим окрестностям, посмотреть, что, где и как. Может, даже меры затем принять, чтобы отвадить стаи подальше. Иначе будут ходить постоянно вокруг да около, а ведь время от времени требуется выходить за пределы территории, лес заготавливать, опять-таки охотиться.
        Хотя наверняка все зверье разбежалось от подобного соседства. Оно же чует опасность. Съедят-с, как говаривал герой в одной из популярных книг двух братьев.
        Вой резко стих, словно волку вдруг надоело демонстрировать свои вокальные данные. Сразу стало тихо. Лишь снег чуть похрустывал под ногами.
        - Н-да… Здесь когда-то было довольно красиво. Доводилось бывать еще перед войной. Я же старый. Даже помню времена, когда ни о каких волках и не слыхивали. Зато очень донимали летом мошка и комары. Интересно, когда, наконец, наступит весна, эти твари пробудятся? Или за столько лет их личинки уже окончательно вымерзли?
        - Меня тоже здесь искусали, - рассмеялась Ора. - Все руки, лицо были в таких мелких красных пятнышках. Я еще боялась, вдруг это на всю жизнь и я останусь уродиной?
        - Положим, уродство и ты вещи несовместимые.
        - Спасибо.
        Было странно выслушивать благодарности за обычный комплимент. К тому же Воронов не лукавил. Девушка, с его точки зрения, была красива настолько, что поневоле забывался собственный возраст. Хотелось, как в юности, позабыть про все, лишь только считать мгновения до следующей встречи, безумствовать, гулять ночи напролет, хоть сочинять стихи. И в то же время ехидный голосок внутри пытался напомнить о прошедших годах, и что романтические времена давно миновали. Сколько ни убеждай себя в обратном, жизнь давно перевалила через некий рубеж. Сколько ее осталось в активном варианте? Не случись войны, мог бы уже стать дедушкой, хотя и странно сейчас представить себя в таком качестве. И вдруг туда же, за молодыми! Не смешно ли? Да только не всегда хочется прислушиваться к доводам рассудка. Как не всегда хочется думать о грядущем.
        Все-таки хорошо, что удалось выкроить время на обычную прогулку!
        - Ты здесь родился?
        - Нет. На другом конце России, в Гусеве. Это Калининградская область. Отец там служил. Я же потомственный военный. Потом учился в Москве, а выпущен был, в общем-то, сюда. Здесь красиво. Было. Тайга летом прямо голубая, сопки… А когда ушел из армии, остался здесь, в Хабаровске. В Елабугу наша группа попала, в общем-то, случайно. Нас буквально за полчаса до первого удара послали готовить технику на одну базу. Должна была прибыть бригада, но так и не прибыла. Аэродромы уже прекратили существование, управление полностью нарушилось, связи не было… Потом была целая эпопея. Выдвинулись к границе. Кругом сплошные пожары, компасы показывают непонятно что. До границы так и не добрались, зато приняли бой с каким-то прорвавшимся китайским отрядом. Но внешняя война быстро закончилась. Наверно, вничью. Свои оказались опаснее чужих. Кругом расплодились банды, полный хаос… Бои, потери… В итоге достаточно случайно оказались здесь. Тут вообще в округе творилось черт знает что. Пока навели некое подобие порядка… В общем, так и остались здесь.
        - И в Хабаровске так и не были? - Ора смотрела с каким-то напряженным любопытством.
        - Все вместе - нет. У нас бы сил не хватило на город. Но в разведку ходили, и не раз.
        - Ты тоже ходил?
        - Разумеется. В первое время сравнительно часто. Потом - реже.
        Кажется, девушка собиралась что-то сказать, однако так и не сказала. Вдалеке вновь послышался волчий вой. Вдруг вспомнилось, что послезавтра Председатель собирался лично возглавить поход за дровами. Рубка, доставка, все такое прочее… Надо бы завтра сходить посмотреть. В случае чего - немного погонять серых. Умные твари, давно не переступают ту грань, за которой их встречает свинец. Иногда маячат, однако чтобы напасть на деревню, уже несколько лет не было. Завалить в ближнем лесу несколько штук, может, и лес стороной обходить станут?
        Привычно-серый день стал меняться на серые сумерки.
        - К сожалению, меня скоро ждет служба. Развод, наряды, караулы… - было очень неудобно говорить такое девушке, только куда деваться? И с собой не возьмешь - в помещение штаба посторонним входить не принято. Нарушать незыблемое правило нельзя даже ради очень прекрасных глаз.
        - Посмотреть нельзя? Никогда не видела.
        - Увы…
        Но какие глаза! Словно пытаются сказать что-то, жаль, не зовут - уж подобное Воронов как-нибудь да понял. Вот, кажется, в них промелькнуло подобие изумления. Непонятно, чему? Неужели девушке внове всякие строгости? Вряд ли. Тогда чему? И ведь не в первый раз.
        - Я провожу.
        Прибывших расселили по пустующим комнатам. Девушек - с девушками, парней - с парнями. К сожалению, в деревне имелись свободные жилища. Люди порою умирали, а детей рождалось мало, да и большей частью больные. Если признаться, рано или поздно селение могло обезлюдеть без всяких нападений. Не через пять лет, так через пятнадцать. Вполне возможно, процесс не остановим, и существование человечества уже заканчивается. А все война, будь она неладна!
        - Хорошо хоть ваши подойдут не скоро. Нарвались бы на стаю…
        Слегка рассеянный кивок, как бывает, когда мысли витают где-то далеко.
        Но почему дорога всегда оказывается короткой, если хочется, чтобы она длилась бесконечно? Осталось привычно щелкнуть каблуками да прикоснуться губами к девичьей руке. Не стоит менять привычки на старости лет. Да и Оруаль быстро привыкла к подобному обряду.
        Жаль, нет ни предлога, ни возможности задержать прощание хотя бы на пять минут…
        После разводов и прочих обязательств к Воронову заглянул дед Володя. Старый охотник, по другим данным - браконьер, иногда заглядывал на огонек. Просто посидеть, поговорить таким тоном, словно капитан был ему едва не ровесником, иногда поделиться впечатлениями об изменениях в окрестной природе, иногда повспоминать былые деньки.
        - Слыхал?
        - Это про волков? Слыхал.
        - И что скажешь? - дед смотрел строго, как преподаватель на экзамене.
        - Были бы люди, что обкладывают. Не то перед штурмом, не то так, устраивают обложение со всех сторон, чтобы лишить нас возможности выхода из селения.
        - Вот! - Володя демонстративно приподнял вверх заскорузлый палец. - И я об том же.
        - Пустое, - слегка улыбнулся капитан. - Тактические навыки у них имеются, но в стратегическое планирование никогда не поверю. Для того уже аналитический ум необходим, умение облекать все в слова. Пусть стадные, все равно пока еще животные. Может, когда-нибудь мутируют на ступень выше, только мы до этого момента точно не доживем. Не все настолько быстро…
        - А я вот после того похода все думаю - а если они каким-то образом связаны с людьми? Ясен пень, не со всеми, но вдруг некто нашел способ общаться с четвероногими и теперь выступает в качестве союзника?
        - Перебор, дед. Эти два вида хищников пока действуют сами по себе. Волки слишком одичали, многие люди - тоже. Не ужиться им вместе. Да и смысла особого нет. Ты уж не преувеличивай значение Елабуги.
        - Не одна Елабуга была.
        - Пусть не одна. Тех, что поменьше, без того сожрали. Большинство же вымерло от иных причин. Сам же знаешь, видел. Достаточно прокатиться хорошему мору, а дальше… Когда народа почти не остается, шансы выжить минимальны. Заметь, даже нормальные вроде люди объединяться особо не стремились. Так и жили, каждый сам по себе. Ладно, не каждый, раз уж совсем в одиночку не получалось, но каждое поселение - точно. Помнишь, чем закончились попытки хоть как-то создать нечто общее? А ты - волки с людьми! Не знаю насчет всех людей, только хищники весьма охотно питаются человечинкой. Для них мы просто мясо. Пища, продукт, харч. Какой тут союз? Никогда не поверю. Даже стаю собак не приучишь. Одичали совсем.
        - Я понимаю. Да вот грызет меня какое-то сомнение. Или - предчувствие?
        - Н-да… А ты хоть раз человека среди стаи видел? Ладно, хотя бы в стороне от нее? Среди - уже точно перебор. Можешь завтра сходить со мной, проверить. Я тут как раз думаю сходить на разведку. Небольшая хорошо вооруженная группа, пошарим немного по окрестностям, чего это здесь хищники развылись?
        Почему-то вспомнился бредущий к выходу Димка. Механизм случившегося остался неясен, однако некое подобие гипноза признать пришлось. Приманивали же удавы кроликов! Правда, для этого требовался зрительный контакт, но все равно… Что-то тогда явно передалось от стаи, побудило парня встать, самоубийственно двинуться из укрытия… Хорошо хоть, только одного его. Индивидуальные ли особенности восприятия, еще что-то… На всякий случай решили увеличить уходящие за пределы охраняемой территории отряды, кроме уже проверенных бойцов, да и только.
        - Отчего ж не сходить? - сразу согласился Володя. - Глядишь, подстрелим парочку тварей. При случае и поболее. Чем меньше их останется, тем лучше. Совсем житья не стало. И чем только питаются, раз столько расплодилось? Давно всех зверей должны были сожрать. Не иначе, потому сюда и заявились.
        - Зато мы исчезнем, и волки точно повымрут, - улыбнулся Воронов. - Следовательно, никакого расчета с их стороны нет. Иначе берегли бы нас как кормовую базу, лишь временами отлавливали бы слабых да больных. А ты: люди, люди… Тебе бы до Катастрофы сценаристом быть, всякие фильмы ужасов сочинять. Цены бы не было! Любил, наверное, ужастики? Признавайся!
        - Тут вся жизнь - сплошной ужастик. Безо всякого сценария, - насупил брови Володя.
        - А по мне, так бесконечный производственный роман, - вздохнул капитан. - Правда, с вкраплениями тех же ужастиков, но они-то все где-то в стороне. После первых дней, по крайней мере… Ладно, тут что кому досталось. Наше дело - прокукарекать, а дальше хоть не рассветай…
        Рассвет все же состоялся в положенное ему время. Только за вечными тучами этого не было видно. Но человек привыкает ко всему, даже к жизни без солнца, раз уж сам поспособствовал подобному положению дел. Дети иного уже не представляли, взрослые все еще надеялись, что когда-нибудь облачный покров рассеется и в мир вернется весна. В противном случае борьба не имела смысла. Рано ли, поздно, только конец ведь один. Были в истории ледниковые периоды, и все равно ледники затем отступали.
        Жаль, каждый такой период тянулся тысячелетиями. Или - больше? Но сто лет, тысяча, десять тысяч - с точки зрения человеческой жизни, разница не велика.
        - Здоровая здесь была стая, - дед Володя кивнул на большую поляну, где нетронутого снега, казалось, не было вовсе.
        На открытом месте можно было хоть не щетиниться стволами во все стороны. Просто соблюдать привычную во время выходов осторожность, но как же без этого?
        - Да, натоптали порядочно. Голов сто, не меньше, - согласился Воронов.
        Цифра была взята с потолка. Попробуй, определи, сколько их тут было! Пятьдесят хищников, или две сотни, важно, что много. Понять бы, зачем собирались в такой близи! Случайно или, согласно деду, с неясно выраженными намерениями. Раз все же не попытались нападать, устроили концерт да ушли. И куда, абсолютно непонятно. По снегу не очень определишь. Вокруг все истоптано. Волки явно шлялись в разные стороны, вынюхивали, выбирали… Может, сумели каким-то образом понять, что здесь им добыча не светит? Бывало много раз, что то одна, то другая стая пыталась преодолеть охраняемую границу территории, только где они теперь? Человек на заранее подготовленных позициях всегда одолеет животных. Надо только постоянно наблюдать да не допустить внезапности.
        Во время выходов уже сложнее. Волки - хищники матерые, да и быстрые. Вроде нет их, а в следующее мгновение уже набежали. Отбиваться среди деревьев при ограниченном обзоре чревато всякими неожиданностями. Во многом нынешняя разведка ничего не гарантирует на завтрашний день. Даже на сегодняшний, если уж на то пошло. И подполковник приболел. Если самочувствие у командира не улучшится, придется завтра сидеть на территории, а с охраной послать кого-нибудь другого.
        - Пусть завтра Председатель людей поболее возьмет, - дед Володя мыслил в такт. - На всякий случай.
        Воронов кивнул. С момента Катастрофы случаи бывали почти исключительно плохими. Так что лучше бы и слово такое забыть. Но как, если оно обязательно напомнит о себе в самый неподходящий момент?
        Два месяца после Катастрофы
        Тайга - как океан. Такая же бескрайная и, в общем-то, однообразная. Особенно когда небо сплошь затянуто облаками уже которую неделю, а стрелки компасов мечутся как угорелые да показывают зачастую в противоположные стороны. Несколько раз по привычке пытались довериться нехитрому, в сущности, приспособлению, а в итоге оно заводило в дебри, которые даже Сусанину не снились. Если учесть: количество дорог в крае оставляло желать лучшего, и многие проселки на картах почему-то были не отмечены, - путь отряда напоминал ломаную линию. Прежде-то предполагалось, будто пойдут по навигатору, двадцать первый век на дворе, но где те спутники и толку от умолкших электронных устройств…
        Но, кажется, сейчас было относительно ясно нынешнее местонахождение. Где-то на отныне условном западе должна была пролегать магистраль из Хабаровска на Комсомольск-на-Амуре. Кто как, но Воронов невольно обрадовался известию. Именно на этой дороге располагалось Малышево, та самая деревня, в которой проживала родня супруги и куда самомобилизовавшийся капитан предложил срочно перебраться семье. Вновь явилась надежда: вдруг жена последовала совету, поторопилась и успела выбраться из города до рокового взрыва? Сердцу так хотелось верить…
        Если бы не преследование прорвавшегося противника, хрен бы занесло отряд в такую даль. Но нельзя было пропустить китайцев, а если уж они прошли, требовалось в любом случае догнать и уничтожить. Полагаться на некие вторые и третьи линии обороны в условиях полного развала явно не следовало. Если где-то и уцелели штабы, это не играло какой-либо роли. Связь была полностью нарушена. С нею исчезло всякое управление. Без управления армия практически перестала существовать, превратилась в разрозненные подразделения, частично оставшиеся в местах дислокации или на занятых позициях, частично рассеявшиеся из-за рухнувшей дисциплины. Не везде она рухнула, кое-где авторитет офицеров оказался высок, но все-таки о стройной организации уже не могло быть речи. Не существует армии без стройной системы подчинения. Государства, впрочем, тоже.
        На счастье, у южного соседа были те же проблемы. Мгновенно вспыхнувшие бои были лишь инерцией, действиями по ранее составленным планам и одновременно по инициативе отдельных начальников. Никаких массовых вторжений, лишь отдельные попытки без какой-либо системы. Прорыв можно было назвать случайностью, да и силы противника были минимальные, далекие от старых анекдотов, но ликвидировать его требовалось.
        Блуждал противник, блуждала погоня, а после победы в дополнение к проблеме с ориентацией, на своей-то земле, еще появилась проблема выбора. Проще говоря: что делать дальше? Судя по всему, война как организованное противостояние двух или нескольких государств закончилась, едва начавшись. Ядерный песец сделал ненужными обычные боевые действия, попросту превратив страны в земли. На один бой с противником пришлось три стычки с бандами, к счастью, малочисленными и плохо вооруженными, но все равно статистика настораживала.
        В конце концов, решили первым делом выйти к магистрали, а там составлять дальнейшие планы в зависимости от обстановки. Благо по-прежнему тащили с собой все взятое на базе, и почти не зависели от внешних поставок. Боеприпасы, горючее, продовольствие, даже небольшой запас оружия и обмундирования… Правда, надолго всего этого хватить не могло, просто для перевозки не хватило бы машин, но на некоторое время запасы имелись. Если не слишком активно передвигаться и не слишком много воевать. Хотя насчет стрельбы можно поспорить - как раз патронов было взято порядочно. Только стреляй. Если бы бои шли серьезные, скорее бы погибли люди, чем закончились боеприпасы.
        - Думаю, скоро упремся в Амур, - Букретов склонился над разложенной картой. Если бы еще поточнее, можно было бы определить собственное местонахождение! Карта была, мягко выражаясь, неточной. Например, лесной грунтовки, по которой двигался отряд, на ней вообще не имелось. Но вряд ли полудорога, полупросека появилась недавно. Забыли ли нанести, не придали значения… Картографы, мать их так и этак!
        - Вечереет, - протянул Едранцев, посматривая на мрачнеющее небо. - От силы час, и будет темно, как у негра… Даже много меньше.
        Идти на скорости здесь было невозможно. Тяжело груженные автомобили местами едва преодолевали раскисшую после недавних дождей колею. Вдобавок здесь тоже имелись следы пожара, пусть не слишком сильного, и кое-где приходилось убирать валявшиеся прямо по пути обугленные стволы. Назвать ездой движение не поворачивался язык. Отряд едва не полз, порою останавливался, люди вымотались, и без ночного отдыха было не обойтись. Спешка порою лишь вредит. Мало ли какие неприятности встретят дальше? В хорошее уже не верилось никому.
        - Да, лучше заночевать где-нибудь здесь, - сразу согласился Букретов.
        Тайга в данный момент много безопаснее открытых мест. Мало ли что может ждать в любой из деревень? А всякие дожди с их радиацией все равно выпадают повсюду.
        Возражений не имелось. Каждому хотелось оказаться под крышей, помыться в баньке, может, и какие-нибудь новости узнать, но лучше днем. Когда едва не вся пехота вынужденно исполняет роли водителей, воевать сложно. Бросить же имущество решительно невозможно, с этим нехитрым постулатом был согласен каждый.
        - Еще бы разведку вперед послать, - предложил Едранцев. - Узнать точно, сколько до дороги, плюс - спокойно ли там? Если на броне, обернуться можно быстро.
        Воронов вздохнул. Чувствовал он себя сегодня неважно, втайне мечтал поскорее завалиться спать, однако прекрасно знал, кому будет предложено возглавить разведгруппу.
        Точно. Оба старших офицера посмотрели на капитана. Букретов отвечал за всех, и ему не полагалось покидать отряд, Едранцев считал себя старше по званию, чем Воронов, и потому черновой работы старался избежать, лейтенанты же молоды, как их допустишь к самостоятельным действиям?
        - Сделаю, - вздохнул капитан.
        - Ты только зря не рискуй, - предупредил подполковник. - Дойдешь до дороги, чуть продвинешься по сторонам, и назад. Зарываться на ночь глядя не следует. Лишь общее впечатление. Если появится возможность, поточнее определись с местом. По собственной земле же блуждаем, блин! Вот никогда не думал, что стану Сусаниным!
        - Партизанский отряд имени Ивана Сусанина, - хмыкнул Воронов. - Ладно, поблуждаю маленько. Вдруг удастся фамилию сменить?
        Дорога оказалась совсем близко, без труда дошли бы пешком. От силы километра три, и то по петляющей грунтовке. По прямой было бы два. Совершенно пустынная, без малейших следов человека. Лишь уходящий в обе стороны асфальт в обрамлении деревьев и кустарника.
        - И куда теперь?
        Вопрос был обращен к капитану. Раз уж он старший по званию, то ему и решать.
        Воронов посмотрел на вечно пасмурное небо. Оно все больше наливалось чернотой, суля скорое наступление беззвездной ночи. Поневоле необходимо в ближайшее время поворачивать назад. Вряд ли в темноте ожидает засада. Смысл торчать в кустах да ждать проезда непонятно кого, просто разглядеть что-либо вне света фар почти невозможно, а тогда смысл в разведке?
        - Направо.
        Где-то там должно было лежать Малышево, если опять не напутали и вышли примерно в заданную точку. Сердце вздрогнуло. Вдруг?.. Пусть на земле негусто с чудесами, и все-таки порою хочется надеяться и верить…
        Бээмпэшка повернула, медленно покатила по дороге. Во времена Катастрофы нет смысла беречь асфальт.
        Все та же пустота вокруг. Лишь один раз в кювете обнаружилась старенькая «Тойота». Не подбитая, не расстрелянная, явно просто брошенная. Сломалась ли, горючее кончилось, а потом кто-то из проезжающих, должны же хоть изредка быть таковые, столкнул ее с дороги, чтобы не мешалась на пути. Не автобан, свободного места без того мало.
        - Все. Сворачиваем.
        Как ни хотелось добраться до деревни, однако между деревьев было уже темно. Какие-то минуты, и на возврате будет проблематично найти съезд на нужную грунтовку. Да и приказ вполне конкретный, не терпящий дополнительных толкований. Ничего. Рассветет, и тогда… Что такое одна ночь в сравнении с последним месяцем? Ерунда. Пролетит - не заметишь.
        Была еще одна причина, в которой Воронов не хотел признаться даже себе. Сейчас существовала надежда, но если семьи не окажется в деревне? Иногда лучше пребывать в неведении, чем знать.
        Разные бывают знания…
        - Где-то она была тут, - протянул Воронов. - Давай помедленнее. Справа должен быть поворот.
        Ему доводилось несколько раз бывать в Елабуге, все случайно, проездом. Память только и удержала, что деревня находится на восемьдесят девятом километре от Хабаровска. Недостаточно, чтобы узнать местность. Все указатели вдоль дороги были сняты, скорее всего, местными жителями. По здравом размышлении, больше некому. Времена смутные, неопределенные, и хитрость слишком примитивна, чтобы защитить, да все кому-то легче. Кто-то не обманется, но ведь кто-то может проехать мимо. Если будет спешить. Все лишний шанс. С дороги домов не видно, а мало ли куда может отходить асфальт?
        - Стой! Кажется, здесь.
        В сторону действительно уходила, петляя, дорога. Потресканная, старая, но каким еще быть пути в деревню? Раз сельские поселения уже давно стали как бы не нужны и народ рвет в крупные города. Ладно, хоть вообще сохранилась.
        - Поворачивай. Бойцы! Внимание! Соблюдать осторожность!
        Это уже на всякий случай. При полной неизвестности ждать можно было всего. Вплоть до прорвавшихся китайских регулярных частей. Или даже американского десанта, как бы невероятно последнее ни звучало.
        Впрочем, было тех бойцов лишь пара человек, если не считать механика-водителя и наводчика, составлявших экипаж. Но неоткуда было больше взять солдат. По одному на грузовик, да ведь еще и броня - и пехоты как таковой в отряде во время передвижений попросту не было. Пятерка разведчиков - все, что сумел наскрести Букретов, да и то пришлось посадить за руль даже зампотеха.
        Наводчик нырнул в башню, чуть пошевелил ею, проверяя. Воронов со своей пехотой, как и прежде, предпочел ехать на броне. Так хоть обзор лучше. Тайга подступала к дороге вплотную, в триплексы собственную смерть не разглядишь.
        Боевая машина шла медленно. Люди напряженно всматривались по сторонам. Все успело измениться в сознании, и безмятежный недавний мир уже представлялся едва ли не детской сказкой. Если уж обыкновенный дождь мог нести невидимую смерть, что хорошего можно ждать от прочего?
        Очередной изгиб дороги, и в конце сравнительно прямого отрезка пути возникло некое подобие баррикады. Несколько деревьев, настоящих, которые порою называют вековыми, лежали поперек от одной кромки леса до другой, и вряд ли существовала легкая техника, способная преодолеть преграду. Танк не в счет, да и много ли танков катается в последние недели по дорогам? Бээмпэшка вскарабкаться на подобный завал уже не могла. Про обычные машины не стоит и говорить.
        Отдавать команду не потребовалось. Механ сам нажал на тормоза. Ствол пушки чуть стронулся, наводясь на цель. По ту сторону преграды кто-то промелькнул. Значит, не буйство стихий, пусть и рукотворных, а защитное сооружение? Похоже на то.
        - С брони! - Воронов сам подал пример, спрыгнув и укрываясь за бронированным корпусом. Привычно передернул затвор автомата, ни на мгновение не отрывая взгляда от укрытия. Рядом застыли бойцы, такие же настороженные, как и их командир.
        - Есть там кто-то, товарищ капитан! - прошептал в ухо Гаричев. - Зуб даю, что есть. А вот кто - не понять… Опытные больно, толком не высовываются. Хоть из пушки пали.
        - Я так пальну! Вдруг нормальные люди?
        - Чего нормальным-то от нас прятаться? Видно ведь по БМП, что свои.
        - Положим, техникой кто угодно завладеть мог. И свои, и чужие. Да и где гарантия, что армия продолжает защищать, а не грабит по примеру банд? Пока не выясним, огня не открывать. Или же в качестве ответного.
        Мимолетно подумал: а если у тех, за баррикадой, есть парочка гранатометов? БМП - не танк, ее даже «мухой» подбить можно. Лишь бы граната не дала рикошета. Так ведь не обязательно стрелять в лоб. Несколько человек вполне могут зайти с флангов, лес им должен быть прекрасно знакомым, и пальнуть в упор.
        Хоть назад подавай. Пока выгоды у вероятного противника. Если там противник, и если он имеет серьезное оружие. А если друзья?
        - Эй! Есть там кто-нибудь? - проорал Воронов. Крик вышел хриплым, немного простыл в последние дни, так смысл и так ясен. Главное, поняли бы, что кричат по-русски. - Отзовись, мужики! Стрелять не будем!
        - Я тебе так стрельну! - после некоторого молчания долетел ответный крик. - Сейчас сожжем к какой-то матери! Убирайтесь отсюда на хрен!
        - Тогда бревна от вашей деревни не оставим! Здесь - регулярная русская армия. Сейчас сюда подойдет колонна.
        - Бандюганы вы, а не армия!
        - Сам ты бандит! Я - капитан Воронов. Покажись, если такой храбрый! - И тише добавил бойцам: - Гаричев - вправо, Семенов - влево. Смотрите, чтобы никто не обошел с фланга!
        - Сам покажись! Думаешь, форму украл, так поверим?
        Препирательства могли тянуться долго. Вполне возможно, неведомый крикун лишь выигрывал время, пока его приятели крались по лесу, выходя на позиции. Поневоле приходилось рисковать, и Воронов решительно вышел на открытое место. Автомат, впрочем, он не убирал, даже не поставил на предохранитель, и был готов в любой момент упасть, откатиться в сторону и открыть огонь. Да и, что бы ни кричали с той стороны, пушка и пулемет бээмпэшки тоже кое-что стоят.
        - Вы что уже, и власти не признаете?
        - Где ты видел эту власть?
        Тут крикун был прав. С момента Катастрофы ни о какой власти отряд Букретова не слышал. Отдельные подразделения пытались выполнить свой долг, однако вне всякой связи с командованием, лишь по инициативе командиров. Другие же разбежались, и осудить их было трудно. Не бывает армии без государства. Разве что - уникальный случай - Белая армия в Галлиполли, да и то было уже агонией движения. А где сейчас государство?
        - За анархию, что ли? - капитану было очень неприятно медленно шагать к баррикаде, просто он не видел иного выхода. - Или, думаешь, мы уже разбиты?
        По всему выходило: именно так и обстоят дела. О масштабах трагедии точно сказать было невозможно, однако судя по всему, наступил Судный день. Тот самый, который так любили одно время описывать писатели-фантасты. Столицы уничтожены, связь оборвалась, если что и уцелело, то это деревни да небольшие городки, не представлявшие ценности, дабы тратить на них ядерную боеголовку. Правда, подобных поселений должно быть много, территория-то огромная, только что они могут значить сами по себе без объединяющего государства? Разве что шаг в новое Средневековье с его разобщенностью. А ведь после случившегося природа изрядно заражена, хорошие же врачи давно предпочитали селиться в мегаполисах, где проще делать большие деньги. И еще вопрос, удастся ли выжить не сегодня, но завтра?
        Если подумать, может, больше повезло тем, кто исчез в пламени атомных взрывов? Миг - и ничего больше нет. Даже понять не успеешь, что жизнь закончена.
        - Победители, блин! Аники-воины, мать вашу! Просрали страну, а? Признайся, капитан! Как там тебя?
        - Если просрали, то раньше и не мы. Да и вообще, нам эта война давно и не снилась, - примирительно отозвался Воронов.
        До баррикады осталось метров тридцать. Капитан уже мог разобрать, что помимо крикуна за препятствием скрываются еще минимум трое. Кажется, все при ружьях. Может, охотничьих карабинах. Такие подробности пока не видны. Но, во всяком случае, никаких гранатометов пока не видно. Даже автомата, не говоря о пулемете. Не факт, разумеется, тяжелое оружие может иметься у обходной группы. Если таковая имеется. И если в деревне вообще есть что-то серьезнее дробовиков и тому подобных игрушек. Изначально ничего не имелось, были же соответствующие законы и прочее, а вот в последний месяц при некотором напряжении и риске вполне могли бы добыть где-нибудь и что-нибудь.
        Крикун, оказавшийся мужиком постарше Воронова, где-то лет под пятьдесят, тоже показался во всей красе, прежде забрался на вершину баррикады, потом вообще перелез на эту сторону. В руках у него был карабин с оптическим прицелом. Но не военный, какой-то из охотничьих.
        - Не снилась! Тогда на кой мы вас кормили?
        - Между прочим, мы не зенитчики. Пехота, если хочешь знать. Могу лишь сказать, по ту сторону границы явно творится то же самое. Не бывает в атомной войне победителей. Это же давно все знали. Добраться бы до идиота, который все начал! И на хрена?
        Мужик смотрел с долей скепсиса, однако уже не кричал.
        - Сюда-то зачем пожаловали? На кой ляд вы нам теперь-то нужны? Защитнички!
        - Обстановку узнать. Гнались за прорвавшимися китайцами, разгромили. Потом с парой банд разобрались. Но связи со штабом сейчас нет, приходится путем опроса населения.
        - С бандами, говоришь? Сами-то не грабите?
        - У нас свои запасы пока имеются. Тебя как зовут?
        - Олегом.
        - Так вот, Олег, Елабуга нам не нужна. Отзывай своих людей. Не ровен час, кто выстрелит, а оно надо? За информацию, что в округе происходит, будем благодарны и спокойно расстанемся. Колонна сюда даже сворачивать не будет. Договорились? Сам же понимаешь: для танка ваша баррикада не преграда.
        - Договорились, - Олег вложил в рот два пальца и пронзительно свистнул. Затем проорал: - Мужики! Не стрелять! - и перешел на обычный тон: - Сейчас наше начальство подъедет, поговорите. Мы уже позвонили.
        - Подождем, - философски заметил Воронов. - Трудно, смотрю, приходится? Баррикада не от хорошей ведь жизни…
        - По-всякому. Повадились тут банды. Все им съестное подавай. Некоторые предлагают за это «крышу» обеспечить, другие - вообще беспредельщики. Вот и приходится держать оборону. Оружия в некоторых бандах до хрена. Нахапали у вашего брата. Даже пулеметы у одних братков были.
        - Склады должны были остаться. Кого накрыло, кто разбежался. При такой катастрофе достать оружие немудрено. Может, помощь нужна? Если банду ждете, тоже можем подождать. Надо же порядок как-то навести. Развелось всяких тварей…
        Он не имел права обещать, есть и старшие по званию, однако не сомневался, что у Букретова точно такая же точка зрения.
        - Помощь, говоришь? От помощи мы не откажемся. Собирались тут к нам одни в гости. Не сегодня, так завтра…
        По календарю вроде еще не закончилось лето, но было весьма прохладно. Даже листья стали желтеть намного раньше положенного срока. Единственная радость - перестали донимать вездесущие комары и мошкара. Для них уже наверняка наступило время преждевременной спячки или смерти. Личинки отложены до теплых дней, кровушки выпито море, значит, и долг исполнен. Можно спокойно расположиться в лесу, не слыша противного звона.
        Делать было нечего. Люди укрыты, оставалось только ждать. Воронов курил очередную сигарету да пытался отогнать невеселые мысли. Веселых, откровенно говоря, давно не бывало. Неоткуда было им взяться. Хотелось взвыть волком от тоски, а порою вообще прислонить дуло к виску. Но ведь пока человек борется, он не побежден. Пусть от мира остались осколки, это еще не повод уходить, даже не попытавшись ничего сделать. Результат складывается из усилий множества людей, только в книгах и фильмах один человек вдруг неким образом спасает Вселенную. Но если всем вместе, почему бы и нет?
        Кстати, что делать, когда запасы сигарет подойдут к концу? О каком-либо производстве пока можно лишь мечтать. Придется, видно, махорку выращивать. Можно сколько угодно твердить о вреде курения, на самом деле вредно просто жить. А уж втягиваешь в себя всякую гадость с табачным дымом или дышишь ею же, щедро рассеянной в воздухе, - велика ли разница?
        И тишина вокруг. Лишь ветерок шелестит в верхушках крон. Ни птиц, никого. Даже солдатики не разговаривают. Их-то что удерживает? Авторитет командира, присяга исчезнувшему государству или элементарная невозможность добраться до родных мест? С Дальнего Востока через всю страну… Ни самолетов, ни поездов… Даже позаимствуешь где машину, так заправок почти не осталось. И ехать предстоит с боями. Если даже воинской колонной не всегда безопасно, что говорить про одиночек? Тут хоть некое подобие ясности в виде приказов, сознание необходимости совершаемых дел, привычный коллектив, плечо товарищей… И слабенькая надежда, что ситуация улучшится в ближайшие если не дни, то хоть месяцы. Хуже-то ведь уже некуда.
        Звук моторов долетел издалека, заставил встрепенуться.
        - Группа, внимание! - капитан затушил сигарету, провел рукой по разгрузке и подхватил лежащий рядом автомат.
        - Первый! Я - Третий! Слышу множественный гул моторов.
        Осторожно выглянул на дорогу. Отсюда, с облюбованного для засады места, магистраль просматривалась достаточно хорошо. Пока она оставалась пустынной, но, судя по звукам, подобное положение скоро изменится. Волнения не было. Противник - не регулярная армия, так какие основания для страха?
        Или не противник совсем. Мало ли кто может куда-то ехать? Пусть движение практически стихло, нельзя отвергнуть возможность, будто кто-нибудь из нормальных граждан объединился, сумел заправить транспорт и подался прочь от Хабаровска. Куда и зачем - вопрос иной. Однако, если верить деревенским, в городе до сих пор оставалось немало народа. Потрошили уцелевшие базы, магазины и склады, как-то выживали до поры до времени, и, разумеется, далеко не все они были членами каких-то преступных группировок. Просто, по той же информации, в первые дни выбраться было очень трудно. Вокруг бушевали лесные пожары, к тому же власть мгновенно прекратила существование, и пришедшие на ее место братки устроили подобие контрольных пунктов на выездах. Вырваться удалось немногим. Но это тогда. С тех пор обстановка могла измениться. Здраво рассуждая, зачем новым властителям лишние рты? Чем больше народа уберется прочь, тем лучше. Так в теории. Жители Елабуги на разведку в город не ездили, помимо прочего, на пути лежало попавшее под ядерную раздачу Князе-Волконское, оттуда тоже давно никто не вырывался. Не считая банд, от
которых ничего не узнаешь.
        На дальней сопке появилась машина, какой-то джип, не задерживаясь, покатилась вниз по трассе. Следом за ней - еще одна такая же. Потом - разномастные грузовики, в промежутках между которыми опять ехали джипы. Кто бы ни составлял колонну, упор был сделан на машины мощные, с повышенной проходимостью. Воронов насчитал шесть легковых и восемь грузовых единиц. Жаль, нельзя было определить, сколько в них скрывалось народа? Будет время узнать. Как говаривали в старину, врагов не считают, их бьют.
        - Олег, глянь. Те, не те? - капитан протянул бинокль взятому «для опознания» жителю Елабуги. - Только точно. Мало ли…
        Вглядывался тот недолго.
        - Они. Джип впереди точно ихний. Только тогда без грузовиков были. Да и прочих поменее. Видно, других кого обирали.
        - Понято. Третий - Первому. Говорят, они. Четырнадцать машин. Количество людей пока неизвестно. Скоро поравняются с нами. Есть действовать по плану! Ждем сигнала.
        Колонна двигалась медленно. Разумеется, ни о каких правильных интервалах между машинами речи не было. Гражданские люди. Что с них возьмешь? Где-то вплотную, где-то - растянулись. Не хватало высунувшихся бородатых рож и потрясания оружием, но, вполне вероятно, подобные эффекты были просто отложены до появления в деревне. Пока же бандиты наверняка устали от дороги. Или - копили силы для момента ограбления ближнего своего.
        Из своего укрытия Воронов разглядел ехавших. Действительно, стволы кое-где торчали. Да и одеты многие были в камуфляж, а кое-кто форсил масками. Легковушки были набиты довольно плотно, в грузовиках же явно ехало по два человека в кабине, а кузова пустовали. Почти пустовали. Минимум в одном находилось несколько человек и, кажется, какое-то тяжелое оружие. Если Воронов правильно разглядел. Времени особого не имелось, угол зрения неудобный, так, промелькнуло что-то за задним бортом.
        Затем на некоторое время наступила относительная тишина. Только удаляющееся рычание моторов.
        - Заводи!
        У Воронова здесь были две укрытые до поры до времени БМП. Тайга вещь такая - что творится в десятке метров от дороги, можно не разглядеть. И тут не то что пару машин, хоть батальон спрячешь. Лишь бы он имелся в наличии.
        - Третий! Внимание! - прорезался в рации голос Букретова. - Мы начинаем. Колонна у поворота. Вот, заворачивает.
        Где-то там в данный момент на пути должен объявиться один из местных жителей. Не станут же его давить с ходу! Да и мужик тот довольно опытный, рисковый. Сам вызвался на опасное дело: немного задержать бандитов и объявить им, что в Елабугу хода нет. Даже самому плохому человеку надо дать шанс. Не захотят воспользоваться - не надо. В деревню им не пройти, помимо баррикады там Букретов, прямо по шоссе - Едранцев с бойцами, обратно тоже ходу не будет. По тайге рассредоточились местные жители с оружием. Дабы ни один из банды не ушел. Шляющийся вооруженный одиночка, а то и целая группа в отчаянии тоже могут наделать дел. Лучше решить проблему сразу и самым кардинальным образом по законам военного времени. Правда, майор что-то пробовал возражать, мол, это самосуд, за который в будущем, возможно, придется ответить, однако Букретов объявил, что берет ответственность на себя, и вообще, о либеральных замашках на ближайшее время рекомендуется забыть.
        Экипажи на местах, бойцы на позициях вдоль шоссе…
        - Приготовились! - Воронов занял командирское место в БМП.
        Со стороны поворота грянул взрыв, и сразу поднялась густая стрельба.
        - Второй, Третий - действуйте!
        - Понято. Вперед!
        Обе боевые машины выскочили на шоссе, повернулись к деревне и застыли, полностью перекрывая дорогу.
        - Осколочным заряжай!
        На некотором расстоянии шел невидимый бой. Голосили автоматы, гулко работали пулеметы, порою следовали взрывы снарядов и гранат. Длилось это недолго, от силы пару минут. Огневое превосходство подавляло, превращало схватку в бойню, и дальше у бандитов просто вступило в дело чувство самосохранения. Кто не был убит, бросились в бегство. Резко снизившаяся интенсивность огня говорила о происходящем лучше любых слов.
        И точно, спустя полминуты на дороге появился стремительно несущийся джип. Следом мчался грузовик, и как только сумел развернуться, за ним - еще одна легковушка. Больше никого не было. Кто-то уже нашел свою могилу, кто-то рванул вперед, лишь бы уйти подальше от огневого ада.
        Гулко выстрелила пушка БМП. Условия были идеальны. Дорога на этом отрезке прямая, орудие наведено заранее, расстояние почти никакое… Семидесятитрехмиллиметровый снаряд мгновенно преодолел путь, ударился о джип, вспушился огненным облаком. Водитель грузовика попытался свернуть в сторону, только не успел и врезался в разбитую машину сзади.
        Зато замыкающий автомобиль резко затормозил. Дверцы распахнулись, и пассажиры выскочили наружу. Загрохотали пулеметы с бээмпэшек, один из выскочивших упал, зато четверо со всех ног кинулись к лесу. Надо отдать им должное - прочь от деревни. Для штурма Елабуги их было чересчур мало, на доброту местных жителей рассчитывать не стоило, на машине прорваться не получалось. А так имелся какой-то шанс пробежаться по тайге, выйти на дорогу подальше, в конце концов, до Хабаровска, если они оттуда, всего каких-то девяносто километров. Можно дойти. При оружии ведь, не с голыми руками, к тому же вчетвером.
        Втроем. Еще один не добежал до кустов, упал на дорогу, разок дернулся и затих. Остальные скрылись, и лишь свинец прощально осыпал кусты вдогонку.
        Подальше, у Едранцева, тоже немного погрохотало и потрещало, а затем наступила тишина. Хорошая вещь - засада! Эффективно, без потерь… Может, даже было бы лучше, если кто-нибудь из банды добрался до далекого города и рассказал, как здесь привечают незваных гостей. Даже круглому дураку понятно: действовала здесь регулярная воинская часть, потому никакой речи о мщении быть не может. Наоборот, появится опасение, как бы армия не нагрянула в разрушенный центр края и не навела там привычный порядок. Тогда весьма многим придется ответить за совершенные преступления.
        В лесу защелкало, прогрохотала пара очередей. Охотников в Елабуге было немного, так ведь еще прибился разный народ. И многие чувствовали себя в тайге, как дома, да и с оружием умели обращаться.
        Нет, не дойдут. Может, и жаль…
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Букретов был совсем плох. Словно кто сглазил еще недавно крепкого мужчину, человека, сумевшего во всеобщем бедламе взять на себя ответственность и провести хоть кого-то куда-то. Еще вчера подполковник был бодр, а сегодня утром вдруг слег и весь день фактически не вставал. Лекарств не имелось, одна надежда, что организм сам справится с напастью, как-нибудь выкарабкается. Время от времени то один, то другой житель селения заболевал, многие потом отлеживались, вставали, но кое-кто переходил в мир иной.
        И все-таки никто не слагал с офицера его обязанностей. Или он сам не мог забыть про них.
        - Со стрельбой у новичков порядок. С прочим - еще надо подучить. Я их пока не ставлю в боевой расчет, пусть привыкнут, потрудятся на общих работах, - Воронов докладывал тихо. Он сидел у койки начальника и машинально вертел в пальцах патрон. Привычка возникла давно, после вынужденного отказа от курения.
        - Не доверяешь? - понял сомнения подчиненного Букретов. - Почему?
        - Не знаю, Павел Петрович, - признался капитан. - Есть какие-то смутные сомнения, а потом вдруг проходят, и, наоборот, хочется сделать что-нибудь для ребят. Н-да… Сам не пойму, что со мной творится. Вроде бы им тоже деваться некуда, остается следовать общим правилам. Но вот кое-какие нюансы… Ладно, этот их Мельник отправился за оставленными товарищами. Но разговоров, как он туда дойдет, кто там остался… Все очень противоречиво, смутно. Работают как из-под палки, многого не умеют… Толком ни с кем не сближаются, лишь только брат с сестрой сравнительно компанейские, остальные вообще часть времени больше похожи на зомби, чем на людей. Не верю, будто они могли выжить в тайге. Ну, не верю, и все… И потом, иногда, когда они естественны, бывают чересчур нагловаты. Стараются скрыть это, тут же кто-нибудь одергивает. Хотя грубость и наглость еще объяснимы. Раз уж из леса к нам заявились. И все равно не доверяю.
        - Говоришь, не веришь их байке про тайгу?
        - Нет, Павел Петрович. Явно врут, а зачем? Все равно шито белыми нитками. Может, они вообще из города? Скажем, там пришел окончательный кирдык, вот и решили перебраться ближе к земле. Надо бы за ними проследить. Одна радость - вряд ли полсотни человек, даже поменьше, вспомнив ушедших, смогут нам что-то сделать. Они же сами себе лишь навредят. Такое хозяйство эти умники точно не потянут. Да и оружие, как водится, хранится в оружейках. Я приказал выдавать его вновь прибывшим лишь в случае общей тревоги.
        Воронов подсознательно боялся вопроса: зачем же тогда привел, коли сомневался, - и не знал, что на него ответить. Стыдливо отводить глаза офицеру не пристало, плавать в ответах - тоже. Ради прекрасных черных глаз? Блестящая причина подвергать опасности поселение!
        Но их же полсотни против двух с половиной тысяч. Даже предполагая худшее, и ватага - просто одна из хабаровских банд, что она сможет сделать против отнюдь не новичков в делах военных? Да и нельзя же поминать старое, если кто-то действительно встанет на правый путь. Мало ли какие грехи водятся за каждым из уцелевших! В нечеловеческих условиях вести себя безупречно невозможно по определению. Кто вел себя так, того давно уже нет.
        - Производится постоянная разведка близлежащей местности, - дополнил доклад Воронов. - Следов пребывания посторонних людей нигде не обнаружено.
        - Хорошо, Андрей, - одобрил его действия подполковник. - А теперь иди. Я отдохну маленько. Вдруг станет полегче? Но если что, помни: ты мой первый заместитель, с тебя будет и спрос. Останешься в ответе за всех. Хотя сам знаешь. Ладно. Иди. Плохо я себя чувствую, капитан. Понимаю: надо держаться, но все равно плохо…
        Была у Воронова мысль заглянуть в свою комнатку, благо располагалась она тут же, в бывшем бомбоубежище, да прежде дела, а отдохнуть можно и попозже в иных местах. Даже когда впервые за долгие годы вдруг захотелось помечтать о чем-то светлом, невероятном, первым долгом надлежит выполнять необходимое. Совершить обход, самолично проверить несение службы на периметре и порядок на внутренней территории. Его буквально тянуло пройтись, и, как бывало слишком часто, не зря.
        - Товарищ капитан! Драка! - взъерошенный мальчишка перехватил Воронова на полдороге.
        - Где?
        - У третьей фермы, - мальчишка хотел добавить какие-то подробности, но офицер лишь махнул следовавшим за ним бойцам и рванул к указанному месту со всех ног.
        Третья ферма была рядом, пара сотен метров, не больше, однако пока добежали, все уже было кончено. В освещенном, как же растениям в темноте, помещении у самого входа стоял взъерошенный Игорь. Правой рукой он поддерживал левую, и рукав был обильно пропитан кровью. Сразу две работницы вились рядом, хотели перевязать раненого парня, а тот лишь скрипел зубами да все повторял одно и то же слово:
        - Сука…
        Чуть в стороне сразу несколько мужчин держали скрученного Седого. Здоровенному парню явно тоже досталось, и не сказать, чтобы мало. Губа разбита, глаз оплывает синевой, длинные, обычно связанные позади в хвостик волосы растрепались, выражение злое и испуганное одновременно. Взгляд - как у затравленного волка. Всех бы разорвал, были бы они послабее, да все с точностью до наоборот.
        - Так, - процедил Воронов, восстанавливая дыхание. А затем уже рявкнул командным голосом: - Доложить, что здесь стряслось!
        - Тут это, товарищ капитан, пришлый стал к Наде приставать, - выступил вперед Олег. Даже отпустил проштрафившегося гостя. - Ну, хотел понятно чего. Она отказала, тогда этот козел ее ударил. Игорь был поблизости, подскочил… В общем, они сцепились, гаденыш понял, в схватке ему не совладать, ну и выхватил заточку. Пока мы подскочили, вмешались, успел Игорька в руку пырнуть.
        - В живот он бил, я хотел перехватить, да неловко руку подставил, - подал голос Игорь. Ему было неловко, что не выбил оружие, а вместо этого получил ранение.
        - Точно, в живот, - подтвердил Олег. - Еще немного, и не было бы парнишки. Гаденыш, он гаденыш и есть.
        - Так все было? - Воронов шагнул ближе к Седому, уставился в глаза.
        Тот молчал, лишь недобро сопел. Наверняка, подвернись бы возможность, попытался бы убить всех присутствующих, только бодливой корове Бог рогов не дает.
        Вообще, странный вид был у парня. Лоб и передняя часть головы - лысые, наверняка получил дозу рентген, зато позади волосы уцелели. И явно очень давно не знали ножниц. Не у каждой женщины прическа такой длины. Только в волосах этих чересчур много ранней седины. Лишь по отдельным прядям понимаешь, что от природы парень был темноволос.
        - Так, я спрашиваю? Отвечай! - капитан поймал себя на постыдном желании вмазать бандиту как следует. Но беззащитного бить не пристало.
        Блин! Сколько усилий было приложено во избежание драк! Любая махаловка влекла за собой немедленное наказание. Чистка туалетов когда несколько дней, когда - месяц, а в случаях серьезных наказанием могла послужить смерть. Порядок следует наводить железной рукой, иначе воцарится полный беспредел. В условиях довольно замкнутого мирка при постоянной работе да смутных перспективах нервы у многих людей не выдерживали.
        - Он первый пристал, - буркнул Седой, отводя глаза. Сильные люди готовы отвечать за проступки, слабые ищут, на кого бы свалить.
        - А Надю ударил кто? - немедленно спросил Олег. - Думаешь, никто не видел?
        - Что ей, курве, станется?
        - Выбирай выражения, сопляк! - не сдержался Воронов. - Почему ударил женщину?
        - Приставал он ко мне. Я его и послала подальше, - Надя тоже была здесь. Левая половина ее лица покраснела от удара, однако держалась девушка молодцом. - Сказала, у нас так не делается. А он принялся обзываться, а потом…
        - Так… - опять процедил капитан. - Правила поведения тебе зачитывали?
        - Болтали что-то, - нехотя признался парень.
        - Было там о недопустимости любых драк?
        - Не помню.
        Конечно. Воронов был уверен: больше половины пришельцев элементарно пропускали сказанное между ушей.
        - Тогда напоминаю. Так как война не закончилась, то на территории поселения действуют законы военного времени. Незнание их не освобождает преступника от ответственности. Общая картина случившегося понятна, никаких причин для снисхождения я не вижу. Может, кто-нибудь их знает?
        Обвел собравшихся взглядом, однако люди лишь качали головами. Драки порою все-таки случались, чего уж там, однако попыток убийства давненько не было.
        Между тем ферма потихоньку стала наполняться людьми. Из тех, кто что-то услышал о случившемся, но не видел собственными глазами. Человека всегда тянет к месту каких-то событий, тем более - трагических. Или близких к ним. Пусть надо работать, однако некоторым удалось покинуть места под самыми разными предлогами. Были тут и приятели Седого по путешествию, человека три, хотя Воронов был уверен - скоро прибегут едва не все.
        - Будьте наготове. Мало ли… - шепнул капитан бойцам.
        Он был по должности своей обязан учитывать самое худшее. Придут ли «свои» на помощь «своему»? Кто знает, только даже три заточки в толпе могут натворить необратимых дел. Лучше перестраховаться.
        - Ни о каких смягчающих обстоятельствах в деле я не услышал, - уже громко объявил офицер. - Мы имеем - избиение женщины, драку с мужчиной, попытку убийства. По всем трем пунктам вина Седого считается доказанной.
        - Что он натворил? - Ора влетела на ферму, черные волосы развеваются, лицо раскраснелось, черные глаза полыхают. Натуральная ведьма - и только. Не хватало лишь какой-нибудь волшебной палочки, хрустального шара или прочих когда-то стандартных киношных атрибутов. Люди постарше еще смутно помнили подобные фильмы в далекие, казавшиеся теперь сказочными, времена. Однако и без всяких шаров и палочек казалось: сейчас полыхнет молния, и весь вопрос - кого она испепелит: проштрафившегося Седого или охраняющих его мужчин? Кое-кто невольно даже попятился, и лишь Воронов откровенно любовался девушкой.
        - В чем дело?
        Несколько доброхотов коротко пояснили суть случившегося и происходящего. Ора выслушала, а затем шагнула к Седому. Выражение ее лица не предвещало ничего доброго, и державшие преступника мужчины отпустили жертву, даже чуть отошли в сторону. Не то испепелит на месте, не то по морде даст…
        - Сестренка, что тут? - Борис появился как-то незаметно. Внимание всех было настолько поглощено разыгрываемой сценой, что чей-то приход никого не интересовал.
        - Ора! - братец выкрикнул имя так, что все невольно вздрогнули.
        - Да? - девушка обернулась. Сжавшийся, ставший жалким Седой облегченно перевел дух. Он явно не ведал о возможном приговоре, а может, даже смерть не казалась такой страшной в сравнении с девичьим гневом. Вернее, смерть в результате последнего была гораздо ужаснее любых официальных казней.
        - Ты что, Орушка? - оказывается, Борис порою умел быть ласковым.
        Девушка молчала. Лицо оставалось по-прежнему гневным. Наверно, она просто не находила слов. И опять нашлись, кто рассказал, поведал суть.
        - Да… - протянул Бор. - Ты что, ублюдок, творишь? Отвечай!
        Теперь к Седому шагнул уже он, и вновь ничего хорошего это преступнику не обещало.
        - Без рук! У нас действует официальный суд, а не методы Линча! - предупредил Воронов.
        Он наконец-то очнулся от любования женщиной и решил взять ситуацию под контроль.
        Молодежь слышать о Линче не могла. До Катастрофы были малы, потом стало некому рассказывать. Однако основную мысль уловили.
        - Что ему будет? - глаза Бориса горели огнем ничуть не хуже, чем у его сестренки. Чуть подергивалась в нервном тике щека. То ли дорожил приглашением в относительно благополучную Елабугу, то ли втайне недолюбливал нарушителя.
        - Наказание за драку - чистка нужников. Неделя, месяц - в зависимости от… Но за попытку убийства - вплоть до смерти или изгнания, - пояснил Воронов. Сейчас он раскаивался, что привел странников в селение. Пусть им особо некуда было деваться, в тайге бы вообще пропали, только ставить под угрозу покой жителей… - Нас слишком мало, чтобы гибнуть от руки своих.
        - Я требую, - с апломбом объявил Борис, - чтобы этого… наказали построже. Можем даже сами шлепнуть. Чтобы неповадно было.
        Седой едва держался на ногах. Предательство своих было последней каплей для его психики.
        - Завтра суд определит. Окончательное решение в подобных случаях принадлежит Председателю. Пока же - уведите его. Пусть посидит, подумает над своим поведением…
        Воронов еще не предполагал: завтра будет не до какого-то там суда, да если бы даже знал, порядок нарушать нельзя. По горячим следам головы горячи, а правосудие требует взвешенности и рассудительности. Иначе это просто месть.
        Катастрофа.
        Дорога отнюдь не была пустынной, но и назвать ее особо оживленной было трудно. Далеко не все услышали прозвучавшее объявление до того, как накрылась связь и телевидение, да и большинство услышавших не восприняли прозвучавшее на свой счет. Люди отвыкли от этой угрозы, больше занимали иные проблемы и беды, да и не учил их никто, как требуется поступать в подобном случае. Вот они и рассуждали об извечном вопросе, том самом, который тревожил некогда Чернышевского. Что делать? Тем не менее нашлись и те, кто отреагировал должным образом и теперь стремился оказаться подальше от города. Элементарная логика - в некоторых случаях чем дальше от крупных населенных пунктов, тем безопаснее. Пусть не слишком верится в худший вариант, может, объявление вообще было уткой, чьей-то глупой шуткой, мало ли что порою говорят, но тем не менее…
        Таких предусмотрительных узнать было легко. Разномастные легковушки стремились во что бы то ни стало обогнать колонну, не считались ни с какими правилами, благо идущего навстречу транспорта почти не попадалось, и движение шло в одном направлении.
        Колонна тоже перемещалась быстро. «Уазик» Букретова задавал темп, и водителям стареньких «газонов» приходилось выжимать из моторов все.
        В своем джинсовом костюме Воронов чувствовал себя довольно нелепо посреди одетых в форму людей. Вроде и офицер, а по внешности - черт знает кто. Ни оружия, ни соответствующей внешности, разве что удостоверение в кармане. Плюс - возраст, заставляющий бойцов поневоле относиться к навязанному им человеку с некоторым подобием уважения. Солидный человек, явно не лейтенант какой. Авансом полагается некоторая толика соответствующего отношения. Настоящего-то уважения взять пока негде. Оно появляется по делам, а тут - короткое представление, даже не взаимное по нехватке времени, и сразу в дорогу. Поневоле хотелось поскорее достигнуть цели, хоть там принять положенный уставами вид, да и вообще, вновь ощутить себя военным человеком, а не пребывать между небом и землей, как в данный момент. Кроме того, конкретное дело избавит от нелегких дум: правильно ли он поступил, не лучше бы было первым делом перевести в безопасное место семью, а потом уже все остальное? Какой долг важнее - перед близкими или перед страной? Что такое страна? Если политики, то нет перед ними никакого долга, недостойны они доставшейся им
земли.
        Сложный это вопрос.
        Вечер приближался. Небо еще отдавало темнеющей голубизной, однако в самой тайге уже становилось мрачновато. Лишь порою на вершине очередной сопки машин касался один из последних солнечных лучей, а в низинах с каждым спуском чувствовалось приближение ночи.
        Колонна как раз оказалась в промежутке между двух сопок, когда в зеркале заднего вида что-то ослепительно сверкнуло.
        - Стой! - крикнул Воронов.
        Мог бы не кричать. Двигатель вдруг заглох, и водитель без всяких указаний совершенно машинально нажал на тормоз.
        Несущаяся впереди со скоростью далеко за сто двадцать «Тойота» вильнула и врезалась в дерево. Не до нее!
        - Наружу! - рявкнул водителю Воронов, сам немедленно последовал приказу, на мгновение задержался на подножке и заорал на бойцов в кузове: - Всем на землю! Вспышка сзади!
        Все-таки чему-то солдатиков учили. В первую голову - без размышлений и задержек выполнять команды старшего по званию. Из кузова выпрыгивали стремительно, сразу рассыпались и падали кто куда, но обязательно ногами в сторону взрыва. А там уже набухало, перло вверх, и еще хорошо, что расстояние уменьшило жгучую яркость, а то можно было ослепнуть еще в первый миг. Сюда долетел отблеск, никак не испепеляющий сетчатку свет.
        Но что же творится в городе? Успели свои выехать или нет?
        Краем глаза Воронов заметил, как из остальных бортовиков торопливо выпрыгивают солдаты, заученно падают, и только тогда залег сам. Насколько они успели удалиться? По идее, ударная волна придет сюда настолько ослабленной, что можно оставаться на ногах, однако уставы пишутся кровью, и рисковать без надобности нет никакого смысла.
        На далекой вершине из легковушки вышли трое, застыли, разглядывая диковинное зрелище.
        Томительные секунды ожидания, а затем словно ураган промчался по кронам. Несколько веток не выдержали, обломились, однако больших разрушений не было. Тут до эпицентра столько, не такая волна успеет ослабнуть.
        И - грохот. Тоже не слишком сильный, как удар отдаленного грома или погребальный колокол по тем, кто находился в городе.
        Солдаты поднимались, очумело мотали головами, то и дело завороженно смотрели на растущий вдали ядерный гриб. Воронов машинально отметил: почти все бойцы выпрыгнули без оружия, словно еще продолжались мирные дни.
        Успела Ленка или нет?
        От головы колонны быстрой походкой шагал Букретов. Вид у подполковника был деловой, лицо не выражало никаких эмоций, словно все шло заранее намеченным планом. Профессионал, мать его! Только в глазах можно было увидеть признаки душевной боли, да левая рука терзала погон на пузе.
        - Видали?
        - Так точно! Потерь нет, вопросов тоже, - отрапортовал Воронов.
        Может ли быть яснее?
        - Хорошо. Проверить машину, сейчас возобновим движение, - и подполковник ушел к замыкающим. Он был командиром, ему ответ держать за выполнение приказа. Четкого и недвусмысленного. Никакой возврат обратно был не предусмотрен. Они - воинская команда, а не спасательный отряд. Последнему соответствующая техника нужна, да и средства защиты - тоже. А тут все, можно сказать, налегке. Легкое стрелковое оружие, бронежилеты да сухпай на несколько суток. И необходимость как можно быстрее прибыть на объект и обеспечить развертывание тем, кто должен будет прилететь туда завтра.
        Кто-то от головной машины бежал к потерпевшей аварию «Тойоте». А вот застывшая перед тем на сопке машина теперь катилась вниз, и явно - без участия человека. Забыли ли поставить ее на ручник, или еще что, только ее бывшие пассажиры бежали следом, словно надеялись поймать автомобиль, набирающий скорость на спуске. В другое время это смотрелось бы смешно, сейчас же никто не улыбнулся. В принципе трагедия для сбежавших людей: остаться посреди тайги, но в сравнении с иной трагедией, той, что разворачивалась в покинутом городе, она казалась сущей ерундой. Все равно вдоль трассы имеются деревни, хоть до какой-нибудь, да дойдут. Главное - живы. Пока живы.
        Машина чуть свернула с дороги и завалилась в кювет.
        - Старший сержант Гаричев. Товарищ капитан, разрешите обратиться?
        - Да?
        Спрашивал один из тех, кто не забыл в машине автомат. Постарше большинства бойцов, лет двадцать пять, похоже, контрактник. Вон, представиться не забыл, понимая затруднение нового начальника.
        - Это война?
        - Есть сомнения? - действительно, вопрос звучал странно. На фоне далекого все еще растущего гриба.
        - Никак нет. Но с кем?
        - Понятия не имею. Будем пока считать: со всем миром. А там разберемся. Людей в машину, сержант. Сейчас поедем. Ни приказ, ни рентгены еще никто не отменял.
        Букретов уже возвращался назад, стремительно, целеустремленно.
        - Возобновить движение, мать вашу! Атомного взрыва не видели?
        Конечно, нет, только век бы не видеть подобной картины!
        Успела Ленка или нет?
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        - Кажется, наши возвращаются.
        Рука у Игоря побаливала, для работы парень был пока непригоден, однако толку лежать и смотреть в темный потолок? Гораздо лучше хотя бы подежурить со своей тройкой, благо труда особого в том нет, а время идет. Тут хоть опять пригодилось острое зрение, которым наградила природа, и даже все передряги и хвори не смогли его ухудшить.
        - Быстро идут. Может, обнаружили что? - Олег привычно припал к биноклю.
        - Тогда, это, в штаб сообщить?
        - Успеется. Да и кажется мне почему-то - Воронов уже в пути.
        Между бывшим бомбоубежищем и блокпостом было больше трех километров. Пока дойдешь, особенно если перемещаться подземными, больше - подснежными переходами… Сколько же успели накопать за долгие годы! Но вспомнить радиоактивные осадки, унесшие в совокупности массу жизней и сделавшие многих некогда здоровых больными… Сейчас уже успокоилось, но все равно осторожность соблюдалась по мере возможности и по въевшейся привычке.
        - Начальство чует все? - усмехнулся Игорь.
        Но Воронов действительно часто появлялся там, где требовалось его присутствие, и потому никто не удивился, когда раздался сигнал от двери.
        - Что у вас? - Воронов привычно окинул взглядом помещение, все ли в порядке.
        - Разведка возвращается. Полным ходом. Словно волков встретили, - доложил Олег и после паузы добавил: - Или людей.
        - Людей еще рано, - рассудительно вставил Максим. - Пока наше пополнение до своих доберется, да с их талантами. Может, зря только сходят и вернутся. Или вообще пропадут без вести. Кстати, как они к суду над приятелем относятся?
        - Нормально, - чуть пожал плечами Воронов. - Сами же слышали - Борис даже настаивает на наказании.
        - А ко мне перед дежурством его сестричка под-ходила, - расплылся в улыбке Игорь. - Глазищи у нее - закачаешься. Такая деваха! Сказала - рука болеть сильно не будет. И, знаете, действительно не болит. Словно наколдовала. Вот бы с такой…
        Наткнулся на взгляд капитана и умолк на полуслове.
        - Наблюдайте получше, а не о женщинах мечтайте, - дальше Воронов продолжать не стал. Без того фраза прозвучала слишком резко. Еще угадают, что и он вместо текущих проблем думает совсем об ином! - Ладно. Я выйду, поговорю с ребятами. Так быстрее будет.
        - Чего это с ним? - спросил Игорь, когда капитан ушел.
        - Тебе-то что? У него проблем столько - нам и не снилось. А тут ты со своими бабами, - выдал свое мнение Олег.
        Было у него кое-какое подозрение, только разве командир не имеет права на свой маленький кусочек личного счастья?
        А разведчики действительно неслись сломя голову, хотя должны были уже немало отмахать по сопкам, и усталость обязана была брать свое.
        Невольно возникло сожаление - Председатель отправился на охоту с немалым отрядом, и когда еще вернется!
        - Люди! Товарищ капитан! Люди! - еще издали кое-как выкрикнул Гаричев и лишь затем затормозил вблизи Воронова.
        - Подожди. Доложи подробнее. Кто, сколько, где? Только отдышись немного.
        Люди - это было намного серьезнее хищников. Уж от зверей отбиться гораздо легче. Пусть последняя стычка с бандами была сравнительно давно, но мало ли шляется любителей пограбить? И мрут ведь от болезней, как мухи, и погибают, а все равно берутся откуда-то, словно нормальных жителей в здешних краях уже не осталось.
        Нет, вполне вероятно, будто еще какая-то группа была вынуждена сорваться с насиженного места, ставший слишком суровый климат лишил непредприимчивых людей шансов выжить, кормясь от земли, а запасов давно ни у кого не было, однако две группы подряд - не очень верится в подобные совпадения. Посланцы новоявленных жителей поселения до своих добраться еще не могли, тут поневоле следует задуматься о худшем.
        - На тот момент - километрах в десяти по Амуру. Как раз снимались с привала и начинали двигаться в нашу сторону. Точное число сказать не могу, на глаз - порядка двух сотен, но возможно, больше. Мы видели лишь головную часть колонны. Многие тащат с собой сани, все вооружены. Много всяких охотничьих карабинов, автоматов тоже хватает. Как раз вперед выходил головной дозор, мы и сочли за благо поскорее смотаться оттуда.
        - Правильно сделали. Сколько у нас времени?
        - Часа полтора минимум. Скорее всего - больше. Идут медленно, сразу видно людей непривычных, плюс - сани.
        - Полтора…
        Маловато, но много лучше, чем ничего. Если идущих действительно лишь пара сотен, справиться с ними относительно легко. Просто за счет некоторого преимущества в автоматическом вооружении, хорошо оборудованных позиций и подготовленных бойцов. По опыту предыдущих многочисленных столкновений у всех ранее встреченных банд военная составляющая заметно хромала. Стрелять там многие умели, только выигрывают всегда более дисциплинированные и умеющие действовать сообща, а не прущие наобум да понятия не имеющие ни о боевых порядках, ни о перемещениях по-пластунски, ни о сосредоточивании сил, резервов, отвлекающих ударов. Да и просто не готовые умирать, хотя убивать - за милую душу. Но умирают за что-то, идея пограбить прокатывает слабо, ибо какой в ней смысл, если тебя персонально не станет?
        Оставалась одна проблема. Воронов был уверен в своих людях, знал сильные и слабые стороны едва ли не каждого, да и вообще, планы обороны были разработаны на все мыслимые случаи, только вот пришлые… Как поведут себя они? Включать их в боевое расписание - а затем понести неоправданные потери, а то и усложнить собственную задачу? Будут ли новоявленные жители Елабуги держаться не хуже старожилов? Даже в резерв их не выделишь - вдруг подведут в решающий час? Ладно, тогда пусть занимаются своими делами, только не путаются под ногами. Надо будет приставить к ним кого-нибудь надежного, чтобы проследил и не допустил до глупостей.
        И еще одна мысль скользнула по краю сознания - очередные пришельцы явно не ведают точного расположения поселения. Немудрено, когда все в снегах, прежних ориентиров не найти, даже пейзаж - полное впечатление - необратимо изменился. Знали бы, постарались подойти ночью. Лишние шансы сблизиться вплотную, обеспечить максимальную внезапность. Другой вариант - метель, но там сам легко собьешься с маршрута. Потому оптимально - ночь. А днем, когда люди на ногах и в любой момент готовы по тревоге привычно занимать места по штатному расписанию, шансов ворваться в поселок весьма мало. Пусть любой бой во многом непредсказуем, тем не менее…
        Все это думалось уже на ходу. Первым делом Воронов заскочил в блокпост. Буквально на минуту, да больше и не требовалось.
        - Тревога! Вероятное появление противника! Наблюдать внимательно, при необходимости открывать огонь на поражение, - и немедленно за телефон.
        Выражение лица Воронова стало меняться. Дежурные уже занялись установкой пулемета и извлечением лент, потому наблюдать за офицером им было элементарно некогда. Зато вернувшиеся разведчики пока были как бы не у дел.
        - Обрыв линии? - коротко спросил Гаричев.
        Ход его мыслей явно повторил размышления командира. Благо подозреваемые имелись. Зачем им надо и в какой связи они находятся с появившимися людьми, вопрос уже другой.
        - Не похоже. Гудки. Заснули они там, что ли? - дальше последовало короткое ругательство. Можно было предположить, что дежурный в штабе отошел в туалет, только наряд состоял из троих человек. Не прихватило же их всех одновременно!
        - Странно…
        Меж тем Воронов попробовал вызвать штаб снова. С тем же результатом.
        - Ладно. Олег, твоя задача прежняя. Оставляю тебе одного бойца. Постоянно вызывайте убежище. Что сказать - знаете. Сюда никого не впускать. Только по паролю. Новый пароль - Колчак, отзыв - Каппель. Понятно? А мы в селение.
        Вначале он хотел руководить отсюда, раз уж потенциальный враг должен был по идее в первую очередь появиться перед блокпостом, но все планы полетели к какой-то матери. Подполковник болен, Председатель отсутствует, придется все делать самому. Первым делом - разобраться, что стряслось в Елабуге, затем мобилизовать бойцов, выдвинуть их на исходные. Главное умение полководца - обеспечить численный перевес в нужном месте и в нужное время. Затем - внезапность и сила удара. А троих или там семерых - сомнут, обойдут, задавят. Тут как бы еще не получить удар в спину…
        Только даже в самом худшем случае не могли же менее чем полсотни новоявленных жителей поселка без всякого шума одолеть все население! Ладно, дежурных - допустим. Как-нибудь обманом, хитростью, мало ли, если те морально не были готовы и ничего не подозревали… Да и то - наряд хотя бы был вооружен, и хоть один боец успел бы выстрелить, а выстрел - уже тревога для всех ближайших ополченцев.
        Да и откуда подобные мысли? Почему обязательно пришлые? Вдруг что-то с аппаратом, поломался сам звонок, возникла какая иная проблема? Не факт, будто две группы заодно. Как пока не факт, что новая толпа обязательно враждебна. Если это как раз и есть основная группа «беспризорников», пустившаяся по следу разведки и где-то неподалеку встретившая посыльных?
        Пока же капитан заскочил на ближайшую ферму. Три километра до штаба или семьсот метров до фермы - есть разница? Благо там тоже имелся полевой телефон с выходом опять-таки в бомбоубежище. Плюс - некоторое количество мужчин, заранее, как и прочие, разбитых на подразделения. Занять крытые траншеи на флангах блокпоста, прикрыть основное укрепление… Сколько на ферме сейчас народа? Вроде бы немного, мужчин вообще с полдюжины, и все же…
        Придется отрабатывать один из худших вариантов - нападение при отсутствии связи. Всяких ферм, мастерских столько, что полтора часа промелькнут - не заметишь. Или другие телефоны работают? Вдруг какие-то глюки кабеля? Не выдержал постоянного мороза, где-то замкнуло, в конце концов, что известно о долговременном воздействии низких температур?
        Ферма встретила мертвой тишиной. Светили самодельные лампы, было довольно тепло, никаких аварий, никаких происшествий. За исключением одного - работники тихонько лежали в самых разнообразных позах по всему помещению. Нет, не по всему. Это лишь почудилось с первого взгляда, а в действительности люди валялись относительно компактно, многие - кощунство! - прямо на грядках с драгоценными растениями.
        В первый момент показалось, будто все на ферме мертвы. Крови видно не было, только за долгие годы после Катастрофы случалось столько эпидемий, и смерть частенько выступала отнюдь не в кровавом обличии. Идет человек, падает, а затем через какие-то минуты умирает в муках. Или ложится спать, не ведая, что проснуться уже не дано.
        - Живы, только без сознания! - Гаричев успел проверить пульс у ближайших людей. - Такое впечатление, будто вообще просто спят. Эй! Проснись! Рота! Подъем!
        Никакой реакции. Боец машинально вскинул автомат, но Воронов перехватил оружие.
        - Не шуметь! Странно все это. Давай попытаемся так. Только… Степанов! - это уже второму бойцу. - Занять позицию у входа. Докладывать о любом, кто появится в зоне видимости. И о любом звуке из подземного хода.
        Сам он еще стремительно дошел до телефона, попытался позвонить отсюда, и, как и прежде, без малейшего результата. Точно так же результата не было в попытках пробудить людей. Они, похоже, действительно лишь спали каким-то странным, необъяснимым сном, и любые обычные методы воздействия пропадали втуне.
        - Да что за напасть такая, мать их через пень-колоду!
        - Может, в еду подмешали что?
        - Какая еда? Я же тоже ел со всеми! - отринул предположение капитан. Прислушался к своим ощущениям, качнул головой. - Нет, не еда, - но не бывает ничего без причины, только жаль, нет времени ее искать. - Ладно. Двигаем отсюда. Не может быть…
        Продолжать Воронов не стал. Просто если картина всеобщая, то положение поселения становилось безнадежным. Однако он ведь на ногах, самочувствие нормальное, а что на душе стало тяжело, так это как раз объяснимо.
        Неподалеку от фермы, за сопкой, начиналась собственно деревня. В домах уже давно никто не жил. Это же сколько потребуется дров, чтобы отапливать каждую избу! Поневоле пришлось уйти в общие помещения. Даже поступало предложение разобрать некогда жилые строения на те же дрова, хоть тащить их не придется, но еще жила призрачная надежда, что зима пройдет, и люди смогут вернуться в привычные обиталища. В крайнем случае, бревенчатые или деревянные, где как, стены могли служить неприкосновенным запасом на самый плохой конец, хотя что еще может быть хуже?
        Зато несколько в стороне имелась еще одна ферма. Крюк получался небольшим, и трое мужчин помчались туда не сговариваясь, без каких-либо приказов и обсуждений.
        - Товарищ капитан! - Гаричев указал рукой вперед.
        Местность здесь везде была неровная, сплошные бугорки да низинки, вдобавок повсюду застыли замерзшие деревья, видимость была ограниченной, но далекие фигурки людей как раз поднялись на одну из вершинок, и потому были замечены за добрый километр.
        - Туда! - Воронов перебросил автомат на плечо, чтобы иметь возможность сразу пустить его в дело.
        Село - не город, прямых линий не имеется. Застраивалось все без малейшего плана, в значительной степени - случайно. Кому-то понравилось одно местечко, кому-то - другое, кто-то решил во времена оны расположиться рядышком с симпатичным ему человеком, тут образовалась улочка, а тут она уперлась в другую, идущую перпендикулярно. Новичку только блуждать, однако Воронов с бойцами уже могли считаться старожилами Елабуги. Ноги сами несли их наикратчайшим путем. Последний из весьма частых после Катастрофы ураганов был больше двух недель назад. Поваленные деревья были давно убраны, распилены на дрова, и хотя бы таких препятствий на пути не имелось.
        Подъем, спуск, поворот, опять небольшой подъем… Мчались быстро, однако пока доехали, никаких людей на том месте уже не было. Много ли надо? Зайти в какой-нибудь двор или пройтись перпендикулярной улочкой… Зато ночью падал снег, немного, весьма часто бывало хуже, просто на сей раз он сослужил добрую службу. Сразу стала видна свежая лыжня, уходившая вправо, в сторону одного из подземных жилищ.
        Обошлись без слов. Короткий кивок, и трое лыжников устремились по следу. В горячке погони даже упустили возможность засады. Скорее всего, не привыкли к опасностям на хорошо знакомой территории. Может, и зря. Вполне могли нарваться на пули, если бы неведомые люди успели заметить погоню и если бы они являлись врагами.
        Тут улочка на некоторое время становилась прямой, и издалека было видно, как четыре человека подходят к небольшой будке, где располагался наземный вход в одно из убежищ. Один из них повернулся, заметил идущих бойцов, что-то сказал, и мгновенно оглянулись все остальные. Дальше люди разделились. Двое нырнули внутрь, зато двое других застыли, поджидая догоняющих. Расстояние было совсем ничего, меньше сотни метров, и уже можно было разобрать, что парни это из пришлых. И уж совсем не нуждался в комментариях факт - у обоих парней в руках было оружие, охотничий карабин и укороченный автомат, хотя ходить новичкам вооруженными было запрещено.
        Но пока не целились, и Воронов продолжал вести бойцов на сближение. Не маленькие, сами все понимают, однако не стрелять же без предупреждения, даже не выяснив, почему и как? Вдруг прослышали про тревогу и, наоборот, стараются помочь жителям селения? Пусть верилось в такой оборот с трудом, совсем исключить его из расчетов было нельзя.
        Расстояние уменьшалось. Капитан вдруг ощутил некое подобие страха. Словно нечто пыталось сказать ему: идти дальше нельзя, иначе будет очень плохо. Тем не менее на предчувствие это не походило. Когда частенько доводится ходить под смертью, привыкаешь доверять интуиции, точно так же, как загонять внутрь обычный и вполне понятный страх. А так как интуиция помалкивала…
        - Что такое?! - еще издали рявкнул Воронов. - Почему шляетесь по территории с оружием?
        - А ты, что ли, без? - спросил в ответ тот, который с автоматом.
        Обращения на «вы» пришельцы не признавали. Привыкли тыкать с малолетства и упорно не могли привыкнуть к иным отношениям.
        - Мне положено. А вот вам, да и остальным жителям - нет. Только при угрозе вторжения и по приказу тревоги. Н-да… Кстати, где вы его вообще взяли?
        Воронов остановился в десятке метров. Оба его бойца заученно отодвинулись в стороны, так, чтобы под одну очередь всем не попасть и самим действовать, не мешая друг другу. Народившийся страх исчез, уступив место обычной готовности к работе.
        - А это разве не наше? - вновь переспросил автоматчик.
        Никаких слов о тревоге не прозвучало, хотя, если бы речь шла о маловероятном случае, парни обязательно попытались как-нибудь оправдаться. И уж по-любому не стали переть на рожон и пререкаться с одним из командиров.
        - В поселении существуют правила, обязательные для исполнения всеми. Одно из них гласит: внутри носить оружие имеют право лишь бойцы Подразделения и лица, направляющиеся на блокпосты. Короче, - Воронов специально форсировал события. Свои нападать не станут. Как это называлось в одной читанной еще в детстве прекрасной книге? Момент истины? - Вы арестованы. Сдать оружие.
        Громко щелкнул предохранитель. Парень с автоматом не побеспокоился сделать это раньше. Стрелять он решил от бедра, не то настолько был уверен в собственной меткости, не то не пожелал тратить время на вскидывание «АКСУ» и прицеливание. Но роли выбранный метод не сыграл. Воронов следил едва не до последнего, а затем нажал на спуск. Короткая очередь отбросила парня назад. Было видно, как пули рвут куртку на груди, а на молодом лице боль соседствует с недоумением.
        Его напарник уже вскидывал карабин, и капитан довернул «калашников» в его сторону, однако сбоку уже коротко тявкнул автомат Гаричева.
        Тела еще трепыхали в краткой агонии, когда Воронов избавился от мешающих в дальнейшем лыж и первым ринулся внутрь. Небольшой тамбур, вторая дверь, рывок, и сразу за ней - еще один из гостей с изготовленным к стрельбе ружьем. На этот раз капитан обошелся без убийства. Просто и незамысловато двинул противника прикладом в лицо, сразу отправляя врага в глубокий нокаут. Потом надо обязательно допросить, узнать, кто они действительно такие и что случилось на ферме и, кажется, в штабе.
        Теперь все казалось уже однозначным. Согласованность появления банды и трагедии в поселении явно указывали на тщательно спланированную операцию. Весь вопрос: что именно было применено против жителей? На любой яд должно быть противоядие, только имелись у Воронова некоторые сомнения насчет яда. Было бы хоть немного времени разобраться, подумать или хотя бы свободные люди. Увы!
        Внутри помещение представляло собой вытянутую и затем раздваивающуюся буквой Т трубу. Коридор с рядами маленьких комнат, затем - своеобразный небольшой зал и еще два расходящихся в сторону коридора. Тускловато, больше подчеркивая темноту, чем разгоняя ее, светили редкие лампы. Сразу бросились в глаза приоткрытые двери и что-то темное, неразборчивое с дневного света, занимающее земляной пол зала. Хотя тут даже не надо присматриваться, что именно.
        Опоздали…
        - Степанов, связать этого… Если получится, допросить. Ищем четвертого. Он где-то здесь…
        Распоряжался, а сам пытался принюхаться. Вдруг задействован какой-нибудь газ? По логике, вряд ли. Встреченный перед тамбуром гость противогаза не имел, а избирательного газа не придумали даже в прежние времена, когда за каждым изобретением стояли могучие институты.
        Тогда что же? Ладно, разбираться все равно не время. Даже пленника самому не допросить. Но сколько же преступникам потребовалось минут для «усыпления», или как еще назвать процедуру? Пять? Десять? Маловато.
        Воронов застыл перед залом. Люди лежали на полу, совсем как те, на ферме. К счастью, тут народа было немного. Большинство находилось на работе, по домам сидели лишь сменщики, в тех случаях, когда работа шла посменно, больные, матери с детьми, да те немногочисленные счастливцы, кому сегодня выпал выходной. А выпадал он в среднем раз в месяц. Сколько здесь? Десятка три, если считать с детьми?
        И куда завернул четвертый? Высунешься - нарвешься на очередь или отдельную пулю. Бросить бы для верности по гранате в оба конца коридора, так нельзя. Посечет осколками своих. В левом коридоре - запасной выход в туннель, так что вполне может быть, беглец уже вообще покинул жилище и сейчас пытается выбраться на свободу. Неплохой маневр - оставить в прикрытие товарищей, а самому продолжать черное дело. Но тогда четвертый - кто-то из руководителей. И опять-таки, что же он делает? Как достигает результата? Если бы перестрелял, и то было бы понятнее. И - невозможнее. Выстрелы по-любому слышны, да и кто-то будет сопротивляться. Сибиряки всегда были покрепче прочих жителей необъятной России, и не смогли их сломить ни Советская власть, ни ее падение и последующий геноцид простого народа. Надо понять хотя бы для того, чтобы бороться.
        Может, какой гипноз? Мутации развиваются, что позавчера казалось невероятным, сегодня становится в порядке вещей.
        Высунуться было нелегко. Страх вновь вернулся, грозя перерасти в открытый ужас. Поневоле казалось: кто-то в данный момент старательно целится и лишь ждет появления преследователя исключительно в качестве мишени. И все-таки… Первый раз, что ли?
        Когда ни помирать, все день терять. Воронов рывком вылетел из-за угла, поводя стволом автомата в поисках цели. Он был беззащитен со спины, остро чувствовал это и тем не менее потратил несколько драгоценных мгновений.
        Никого. Резкий поворот, вглядывание в полумрак. И здесь порядок. Если можно назвать порядком всего лишь отсутствие врага. Тогда остается одно - второй выход. Наполовину прорытый в земле, наполовину - в снегу крытый туннель, наследие времени, когда частенько выпадали радиоактивные осадки. Но вот что вряд ли знал противник - ночью в одном месте произошла подвижка снега, а так как к расчистке еще не приступали, то коридор в данный момент был тупиковым.
        Уже перед самым тамбуром Воронов услышал приглушенный рокот пулемета.
        Не успели…
        Первый год после Катастрофы. Осень
        - Ты сам понимаешь, что предложил? У нас что, людей девать некуда?
        Букретов взирал на капитана, силясь передать последнему: не идиот же ты!
        Оставалось молчать. Воронов сам понимал абсурдность вырвавшихся в заключение доклада слов. Просто он вырвался из города, а Едранцев и Бурчик остались там. Можно сколько угодно оправдываться невозможностью ни спасти, ни отомстить, однако все равно было невыносимо стыдно. Ведь получается, будто он, офицер, просто удрал, бросив товарищей на произвол судьбы. И не только товарищей - командира. А как же суворовское: «Сам погибай, а товарища выручай?» Даже толком не попытался выручить. Посчитал, прикинул силы и отдал приказ на отход. Ладно, не на отход, на прорыв, но кому от этого легче?
        А ведь было и другое. В армии он тоже фактически спасся, зато семья… Не слишком ли много людей вокруг погибают или пропадают без следа, а он каждый раз ускользает от Костлявой, словно специально выставляя заслоном других людей, когда - начальников и подчиненных, когда вообще родных? Вроде совсем не думал о себе, а вот итогом получилось, будто лишь прикидывал, как сохранить шкуру. Разум говорил, что возвращаться в Хабаровск бессмысленно, но совесть звала туда.
        - Главное: зачем? Нам что, нужен радиоактивный город? Даже если бы мы сумели сотворить чудо и зачистить его от всех банд. А дальше что? Уходить оттуда всем надо. Продукты скоро закончатся, новых взять им будет негде. Вымрут не от болезней, так от голода.
        - Не можем же мы смотреть, - тихо начал Воронов.
        - Можем! - жестко отрезал Букретов. - Воевать с бандами - точно не можем. Даже если наберем добровольцев из местных. Думаешь, на войне игра идет в одни ворота? Ошибаешься! А у нас каждый человек на счету. Да и вообще, офицеру ли объяснять, что полсотни человек, и это в лучшем случае, надежно захватить город не в состоянии? Как и навести в нем порядок. Да и зачем он нужен? Нам необходимо убрать урожай, иначе сдохнем голодной смертью. Сейчас все просто: натуральное хозяйство, примитивная жизнь… Промышленность пустить все равно невозможно. Жить там? А радиация? И вообще, смысл? Чем кормить уцелевших и во имя чего? Город даже как центр власти непригоден. Нет, никаких больше рейдов, тем более захватов. Наша задача - отстоять хотя бы этот клочок территории. Потом будем думать дальше. Может, прибьется кто, сил прибавится.
        - Там тем временем куча народа умрет, - мрачно сообщил общеизвестное Воронов.
        - Умные покинут город.
        - Если смогут.
        - Если смогут, - эхом повторил за ним подполковник. - Но слабые телом и духом умрут и так. Может, и к лучшему.
        Несмотря на последнюю фразу, в голосе Букретова промелькнула боль. Воронов понимал начальника, более того, одобрял его и тоже испытывал борьбу разума с чувством. Невольно подумалось: вдруг все возражения и берутся потому, что решение принимать не самому? Имеется старший по званию, помимо него - Председатель, отвечающий за мирную жизнь, и в этой иерархии мнение капитана отнюдь не решающее. Если бы главным был он, нашел бы доводы за возвращение в город?
        Вряд ли…
        - И курить придется бросить, - без всякой связи с предыдущим произнес Букретов, разглядывая извлеченную пачку. - Даже самосад вырастить не успеем.
        - Здоровее будем, - чуть зло отозвался Воронов. Перспектива подобного бросания казалась едва не тяжелее, чем последние стычки.
        - Ты это… Не переживай так. Старшим был Едранцев, он напортачил, а ты и так сделал все, что мог. Не было у тебя иного выхода, кроме прорыва из города. Задержался бы - и все. А у нас техника на счету, люди… Лучше спасти хоть что-то, чем погубить вообще все.
        - Все равно надо было хотя бы попытаться…
        - Попытался уже. Каким чудом только выскочил?
        - Бойцы помогли.
        - Вот и цени их, а не веди туда, где они остаться могут. Или тебе здесь перестрелок мало?
        - Достаточно. Боюсь, станет еще больше. Запасы если не кончились, так скоро окончательно кончатся, вот и ринутся даже самые смирные по деревням.
        - Верно мыслишь. И потому пока никакого Хабаровска. Грош нам цена, если здешние деревни не отстоим. Раз уж прочее не сумели. Считай, это и будет наше искупление чужих грехов, наш персональный крест и что там еще?
        - Смысла мало. Отстоим - не на века же? Объединять все надо.
        - Знаешь, как?
        - Нет.
        - Я тоже. Ладно. Эту задачу будем решать по мере возможности и, так сказать, в процессе. Пока наша земля здесь.
        Собственно, оказались они возле деревни с названием Елабуга случайно, но вот ввязались в бой с какой-то бандой уже вполне осознанно и остались здесь - тоже.
        - Горючка кончится, и все, - Воронов повертел в пальцах сигарету. - Да и вообще, надо тогда технические вопросы решать. С электричеством что-то делать. Свою станцию - обязательно. Ветровую, или, там, по принципу термопар. Есть такой, сколько помню.
        Он вдруг словно забыл про недавний поход в Хабаровск. Раз главным стало помочь людям выжить, то надо искать пути к этому. Стрельба, борьба с бандами, может, врагами, лишь условие существования. Но в первую очередь надо заложить основы дальнейшего. Что в таких случаях говорит элементарная логика и базовые знания предметов?
        - Что еще за термопары?
        - Разница температур на концах порождает ток. Вроде бы так. В общем, нормальные инженеры и техники нужны. Наверняка найдутся не здесь, так в соседних деревнях. После развала прежнего государства многие специалисты остались не у дел. Пусть составят список необходимых материалов и инструментов, подумаем, где и что можно будет достать. Просто до весны без энергии можем не выдержать. Лучше поторопиться. И потом, помните, иногда заходили разговоры о ядерной зиме? Вдруг окажется правдой? Солнце ни разу так и не выглянуло. Надо исходить из худшего.
        Подполковник посмотрел на подчиненного с явным одобрением. Он-то побаивался, что скиснет Воронов или, напротив, натворит дел, а ничего. Очухивается капитан. После пропажи Едранцева - нынешний заместитель, согласно воинскому званию.
        - Лошади нужны, - это уже напомнил Букретов. - Кончится горючка, и техника сдохнет. Хотя, если действительно настанет вечная зима, как что-то растить?
        - Может, какие-нибудь теплицы и лампы? Потому и говорю, что необходимо много электроэнергии. Надо вообще подумать, что вообще мы в состоянии сделать своими силами хотя бы теоретически.
        - Давай думать, - вздохнул Букретов.
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Время, казалось, застыло на месте. Несколько раз то Игорек, то Максим осторожно выглядывали наружу, назад, откуда должна была явиться подмога. Однако в поселке царила тишина, никто не двигался к блокпосту на помощь, а соседние точки хранили упорное молчание. Но там даже гудков в трубке не было, и, кажется, виноватым являлся какой-то сбой или повреждение на линии.
        - Идут, - Олег кивнул вдаль, где из леса появились точки. Не требовалось зрение Игоря, тем более при вечно пасмурном небе снег в данный момент не шел, и видимость была вполне сносной. - Что будем делать, мужики?
        Все планы полетели коту под хвост. Обычно прибывших предупреждали: сюда нельзя, и лишь в крайнем случае принимали бой. Стрелять в людей, не выяснив толком их намерений, казалось неправильным и неприемлемым. Но это когда траншеи по сторонам были заняты бывшими военными и ополчением, и предложение подкреплялось силой. А тут какая сила из трех человек? Вышедших из леса, разведчики были правы, было побольше двухсот. Две роты полного состава. Послушают они, как же! А ворвутся в деревню, еще неведомо, куда все повернется. Во всяком случае, потерь среди елабужцев будет заведомо много.
        Но где же свои? Что там случилось, если капитан до сих пор никого не прислал в качестве подкрепления? И телефон молчит… Пришлось оставленного бойца послать по соседним постам - чтобы хоть были готовы в случае нападения и прикрыли свои участки.
        Тишина… Молодежь с надеждой взирала на бывшего сержанта, словно ему было ведомо правильное решение в нынешней ситуации.
        - Игорек, выгляни в коридор. Вообще, поднимись на ту сторону, посмотри. Макс, прикрой его, - Олег тоже максимально оттягивал решающий момент.
        Сам он не отрывался от бинокля. Расстояние было еще великоватым, чтобы рассмотреть подробности, но оно же неумолимо сокращалось, превращалось в дистанцию для стрельбы. Новых людей из леса не появлялось, однако и идущих было более чем достаточно против одного блокпоста. Кажется, хотя пока Олег был не уверен в выводе, шла только молодежь, или, скажем так, люди сравнительно молодые и здоровые. Судя по манере перемещения, скорости и другим мелким деталям. Вот основные силы скрылись за очередным склоном, появились вновь и вместо длинной колонны стали на ходу выстраиваться в некое подобие боевого порядка. В том смысле, что цепь образовать не смогли, однако значительно раскинулись по ширине, этакая толстенькая толпа, и практически все взяли на изготовку оружие.
        Теперь намерения пришельцев не вызывали сомнений. Как и то, что им известно о существовании небольшого укрепления. Откуда и как они узнали, роли не играло. Мало ли? Логичнее на их месте было бы попытаться обойти, но тут путь был гораздо удобнее, а, может, имелись у руководителей какие-то соображения. Подкреплений-то до сих пор нет. Ох, зря было запущено в поселение пополнение! Наверняка ведь без них не обошлось.
        - Никого! - выдохнул вернувшийся Игорь. - Там, в деревне, кажется, раздалось несколько выстрелов. Автоматных. И сразу стихло.
        От простых вроде слов повеяло нешуточной тревогой. Стрельба в тылу в решающий момент явно не несла ничего хорошего. Как и ее быстрое завершение. Но уже не выяснишь, что же происходит там, на территории, которую прикрывал блокпост. Сколько там потенциальных врагов? Если выступили в открытую, так с ними должны были бы справиться, но что-то никаких вестей.
        - К бою, мужики! - выдохнул Олег. - Наше дело маленькое - не пропустить. Пока там разбираются.
        Нехорошо было в селении, однако чем они еще могли помочь?
        - А ведь они, кажется, рассчитывают, будто нас здесь нет, - вдруг изрек Максим. - Ведь и охватывают вроде, и чересчур уверенно лыжнят.
        - Ну, нет так нет. Сюрприз, как говаривали в мое время, - заявил бывший сержант, припадая к пулемету.
        Стрельба в деревне лишила его последних сомнений. В конце концов, никто никого не звал, могли бы спросить у многочисленных предшественников. Те бы сразу сказали: без приглашения сюда хода нет.
        ПКТ загрохотал, жадно заглатывая ленту. Местность перед блокпостом была пристреляна давно, и первая же очередь весьма удачно прошлась по толпе. Люди падали один за другим, кто-то заметался, многие попытались залечь, однако лыжи только мешали непривычным к подобным упражнениям людям. Два карабина поддержали более мощного и весомого собрата, добавив скромную лепту в дело уничтожения ближних, которые ближними никому здесь не являлись. Разве что в смысле дистанции.
        Можно было бы положить гораздо больше, однако Олег предоставил противнику возможность выбора - или ложиться здесь, навсегда, или уходить прочь. Не следовало бы, по-хорошему, вдруг попробуют пойти в обход, а соседи до сих пор молчат, и непонятно, живы ли они или стряслась беда? Но и заниматься душегубством без оглядки, пока противник ничего сделать не успел, тоже не слишком.
        Воспользоваться паузой и отойти решили немногие. Большинство открыли ответный огонь, видно, возомнили себя великими стрелками, способными попасть в замаскированные амбразуры. Наверняка основная часть выстрелов была произведена вообще наугад, да только раз пулемет молчал, почему бы не вообразить, будто это заслуга удачливых стрелков?
        - Ну, что ж… - пожал плечами Олег и выдал еще очередь. Несколько фигурок послушно повалились в снег. Там наверняка сейчас царили вопли напополам со стонами, не каждая попавшая пуля убивает, да разве услышишь что в грохоте детища Калашникова?
        Даже самые тупые из противников наконец сообразили, перестали маячить в открытую, залегли за первыми попавшимися укрытиями. Точнее - за первыми попавшимися сугробами, ничего выделяющегося над белой равниной на поле больше не было. Кое-кто из наиболее приспособленных и сообразительных принялись закапываться в снег, делая подобие одиночных окопов, кое-кто - осторожно отползать. И если не все, то многие время от времени отвечали на огонь. В основном из всевозможного охотничьего оружия, хотя имелись и автоматы, а минимум у двоих - гранатометы. Ладно, хоть не «шмели».
        Впрочем, чтобы выстрелить из гранатомета, надо приподняться, да только многие ли на это способны под огнем?
        Бой приобрел затяжной характер, а в нем важную роль играет количество боеприпасов. Как обстояли дела у нападающих, сказать было невозможно, а вот на блокпосте избытка патронов не было. Плюс - кое-кто из нападающих уполз. Ладно, если убежит прочь, а если направится в обход? Подкрепления нет, фланги неприкрыты, следующее опорное укрытие далеко, перестрелять едва не в одиночку две сотни человек - из области фантастики.
        Ситуация… И время тянется, не понять, сколько уже прошло. Где же подмога? Спят они там, что ли?
        За два часа до Катастрофы
        В штабе царил форменный бардак. Рабочий день успел закончиться, начальство разъехалось по домам или - по летнему времени - по пригородным дачам. День прошел спокойно. Никаких тревог не намечалось. От серьезных угроз не то что отвыкли, в них изначально никто не верил. Никакого противостояния нет, с бывшими противниками давно если не друзья, так и не враги, обычные партнеры. Нормальная служба, больше похожая на работу.
        Разумеется, оставались многочисленные дежурные. Власть в армии обезличена. Любой заместитель на время отсутствия командира обладает всеми правами. Не надо созваниваться, согласовывать, утрясать. Раз ты временно находишься на месте, то тебе и выполнять заранее намеченные планы, или же - при необходимости - составлять свои. Звание не играет роли.
        Составлять в данном случае ничего не требовалось. Все было давно расписано, оставалось претворять в жизнь. Только вдруг куда-то исчезла связь. Прежде - мобильная, затем - проводная. Попробуй найди кого, а ведь приказы надо выполнять.
        - Да не до тебя, капитан! - полноватый офицер с полковничьим погоном на пузе попытался отмахнуться от застывшего перед ним штатского. - Не видишь, что творится? Тут разобраться бы!..
        - Но мобилизация… - настойчиво напомнил Воронов.
        - Будет и мобилизация, все будет, - полковник попытался юркнуть в кабинет, только Воронов встал на пути.
        - Товарищ полковник, группа Букретова готова к выступлению! - выскочил в коридор какой-то майор. - Кого смогли собрать…
        Полковник взглянул на Воронова и неожиданно заявил:
        - Вот что, капитан. Раз ты такой настырный, отправляйся вместе с Букретовым. Там людей не хватает, может, и пригодишься. Денисов, быстро выпиши ему командировочное предписание. В темпе, время не ждет. И сразу отправляй группу. Максимум - пять минут на все.
        И даже некогда спросить, куда направили. Майор вписал основные данные в какой-то бланк и торопливо, едва не бегом, увлек Воронова за собой. Впрочем, так же перемещались по штабу и прочие дежурные, стараясь хотя бы скоростью восполнить свою немногочисленность. Пусть никто до последней минуты не ждал худшего, но раз оно настало, оставалось лишь выполнить свой долг.
        Сколько Воронов находился в трехэтажном здании красного кирпича? Минут десять, максимум - пятнадцать, а на улице за время отсутствия уже объявилась небольшая, с полдюжины «газонов» при одном командирском «уазике», колонна. Из крытых брезентом кузовов выглядывали солдаты, однако наружу не вылезали. Это право дано было лишь офицерам, торопливым шагом напоследок обходящим небольшое подразделение.
        - Вам еще один офицер, - штабной обратился к невысокому, крепко сбитому мужчине лет за тридцать пять. - Вот предписание.
        - Капитан запаса Воронов, - хотелось привычно поднести руку к голове, но вовремя вспомнил, что выскочил из дома без головного убора. Да и не носил его на гражданке, разве что зимой, в морозы. Лишь добавил главное: - Пехота.
        - Подполковник Букретов, - козырнул командир.
        - Майор Едранцев, начштаба, - добавил второй, несколько высокомерно оглядев одетого в джинсовый костюм Воронова.
        - Вот все бумаги. Маршрут, приказы. Задача - взять базу под охрану, расконсервировать технику. Бригаду из центральной России должны перебросить в течение суток. За это время вы обязаны успеть по максимуму. После чего вступите под начало комбрига. Все, двигайте. Счет идет на минуты. Удачи, товарищ подполковник, - и майор торопливо ринулся обратно в здание.
        - По машинам! - рявкнул Букретов. Повернулся к Воронову. На знакомство не было времени. - Пойдешь старшим на четвертой машине. Задача пока проста - следовать в колонне.
        - Слушаюсь! - капитан тоже не медлил. События неслись вскачь, оставалось успевать за ними.
        Водитель, молоденький солдатик, с некоторым удивлением посмотрел на мужчину в штатском, легко запрыгнувшего в кабину.
        - Капитан Воронов. Буду с вами. Следуем в колонне дальше.
        - Товарищ капитан, можно узнать: куда?
        - На базу хранения, - Воронов открыл окно со своей стороны и с некоторым облегчением закурил. Все-таки он думал, повторное зачисление в кадры будет делом более долгим. - Знаешь такие? Хранится там себе техника, а сейчас к нам перебросят откуда-то личный состав бригады, он эту технику возьмет и двинет согласно приказу.
        - Это война?
        Они уже двигались. Подполковник вел колонну быстро, не обращая внимания на светофоры и прочую ерунду. Хабаровск расположен на сопках, многие улицы то поднимаются по склону, то опускаются в низину, и потому езда напоминала американские горки. Но, насколько можно судить, в городе было довольно спокойно. Если всякие вещания в самом деле заглохли, тогда понятно. Кто успел услышать, тот успел. Остальные пока пребывали в неведении. Узнают, разумеется, и скоро, сплетни и слухи пока никто не отменял, да вот пока процесс еще идет. Вон сколько жителей вышло на улицы, пользуясь теплой погодой!
        В голосе бойца тоже не было испуга. Не готовили молодежь к большой войне, вот и не верилось в ее начало. Да и толком-то все равно пока ничего не известно.
        - Не знаю. Однако тревога боевая. Из этого и будем исходить. А там видно будет.
        Хотелось бы верить, будто последнее сообщение по радио лишь досужая «утка», только вряд ли кто шутит этим. С работы полетишь без права восстановления. Да и в штабе собственные каналы связи. Были до недавнего времени.
        Ничего. Главное, чтобы семья успела выбраться подальше. Мало ли? Если действительно сейчас начнут бомбить все и всех, то в городе лучше не находиться.
        А машины уже выскочили за окраины, и подполковник сразу добавил скорость.
        Война или обойдется?
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Лампы в коридоре горели вообще редко, шагов едва не через полсотни. Не так много электроэнергии, чтобы тратить ее практически ни на что. Кому надо, и в темноте дойдет, а то и вообще отправится поверху. Особых опасностей нет, морозы летом не настолько страшны, даже ветер в последние дни спокойный, не валящий с ног. Сплошная ломаная линия, проложенная в соответствии с рельефом, и за каждым поворотом может ждать смерть.
        - Гаричев! Держи дистанцию! - еще в самом начале шепнул капитан.
        Не хватало только, чтобы их сняли одной пулей! Ширина траншеи - полтора метра. Захочешь, не промахнешься.
        Сам Воронов двигался быстро, но осторожно. Автомат на изготовку, ноги напряжены, уйти перекатом некуда, так хоть залечь раньше, чем прозвучит выстрел. И вот что значит конкретное дело - никаких следов страха. Осторожность - да, однако ничего более.
        До завала осталось не так далеко. Если бы еще не лампы! Или пусть их было бы побольше, или не было вообще. Очень уж неприятно оказываться под пятном света, когда впереди все тонет в полумраке!.
        Поворот. Какое-то шестое чувство заставило капитана стремительно отпрянуть назад, и сразу же снег вспорола автоматная очередь. Одно мгновение, и лежать бы здесь, щедро нашпигованному свинцом.
        Ответная очередь, не глядя, наугад, едва выставив ствол. И - вновь пули, примчавшиеся сюда и выбивающие снежную крошку на стене. Прятался ли враг, или свои пули ушли в стену… Был бы камень, хотя бы на рикошет можно рассчитывать, а в снегу они вязнут, только небольшие облачка встают.
        Что ж, в таких условиях попасть не слишком просто. Зато противнику тоже нелегко.
        Воронов потянулся за гранатой, привычно ослабил усики, взялся за кольцо. Только вопрос - вдруг взрыв лишь обрушит стены, а противник останется невредим? Или - замурован? А если нет?
        Позади объявился Гаричев, вопросительно посмотрел на командира.
        - На, - Воронов снял с головы шапку.
        Гаричев понял, насадил головной убор на ствол и осторожненько выдвинул в проход.
        Целый ливень пуль, шапка отлетела в сторону, едва не утонула в снежной пыли. Зато патроны в магазине у неприятеля закончились наверняка, и хоть секундное дело поменять рожок да взвести затвор, только ведь и за секунду можно успеть многое.
        На сей раз Воронов выскочил и щедро полил коридор, кажется, не пропуская ни одного сантиметра. Лампа там не горела, не то выкрутил, гаденыш, не то была повреждена еще при обвале. И все же Воронов отметил рухнувший силуэт. В ушах еще стоял грохот недавних выстрелов, кисловато воняло порохом, а руки сами торопливо перекинули связанные магазины, и ноги уже несли вперед к упавшему телу.
        Задел. Нет, не задел. Завалил. Благо война не та, и пленные особо никому не нужны. Один имеется, и хватит.
        Не притворяется ли? На всякий случай последние шаги Воронов делал предельно осторожно. Вроде не шевельнулся. И темное пятно стремительно проступает на снегу. Фонарик в левую руку.
        Н-да. Что-то в этом роде капитан предполагал и потому не удивился, увидев случайно не затронутое пулями лицо мертвеца. А вот огорчился втайне - это да.
        А еще сестра такая красивая! Как сказать Оруаль о смерти брата?
        Ведь уже знал - они заодно, и прелестная девушка в данный момент занимается какими-то черными делами на каком-нибудь ином конце села.
        Н-да…
        Второй день после Катастрофы
        Цензурных слов у подполковника не было. Ничего хорошего он изначально не ждал, однако действительность оказалась намного гаже. Нет, он, разумеется, знал о разнице между декларируемым положением дел и реальным, но не до такой же степени! Полное впечатление - база хранения была просто свалкой. Боевые машины пехоты первых выпусков, танки «Т-55», бронетранспортеры - шестидесятки, все прочее в том же роде. Как воевать в двадцать первом веке в условиях глобальной атомной войны на музейной рухляди, выпускник академии себе просто не представлял. Допустим, обещанная бригада будет все-таки переброшена сюда из центральной России, а дальше? По краткости службы солдаты своей-то техникой овладели в минимальном объеме, а откуда им знать ту, которая при развале былого государства уже была устаревшей? Тут вон собственные офицеры смотрят на доставшийся хлам, как бараны на новые ворота, а уж что про солдатиков говорить? Молодые лейтенанты в количестве четырех штук, майор да ушедший из армии капитан. Плюс - зампотех, хотя по-хорошему этих зампотехов надо с десяток. Раз задача - расконсервировать и приготовить. Но где
их взять, раз в войсках давно ремонтных служб нет?
        Сколько матерных оборотов нашлось у подполковника в адрес правителей и военных руководителей, начиная с недоброй памяти единственного президента СССР! Довели же, а теперь расхлебывай! Вот прилетит бригада, и что она здесь найдет? Два десятка штатских, работавших на этой базе и ни уха ни рыла не смысливших в технике, да группу Букретова, обязанную подготовить хранимую технику и оружие? А как это подготовить за один, максимум - два дня? Тут, пожалуй, месяца будет мало. А ведь война не ждет. Наверняка повсюду уже идут боевые действия. Хочется верить, что все еще идут.
        Связи с вышестоящими штабами не было. Никакой. Даже старая проводная линия и та не работала, а вот виновата ли техника, воровство (кабель могли спереть или просто загнать), или не было уже никаких штабов, превратились в радиоактивные облака и хоть так поражали противника вперемежку со своими, - кто же мог ответить? Ибо прочей связи тоже не было. Ни с кем абсолютно. А в рациях стоял лишь сплошной гул помех, и даже на грани слышимости нельзя было разобрать ни одного голоса, даже понять - ведет ли кто вообще передачу? Вернее - есть ли кому передачи вести? Насколько мощными были удары, накрыли ли они все подряд или были точечными, только по крупным городам и военным базам? Но если до сих пор толком неясно, кто вообще напал, нет, Америка - ясно, а вот Китай, прочие страны, вообще из-за чего началась война?..
        - Товарищ подполковник, разрешите обратиться? - Воронов успел переодеться, но, как у всей группы, поверх формы на нем был комбинезон. Замазанный, запачканный. Да и усталое лицо вернувшегося в кадры капитана тоже было перепачкано.
        - Слушаю, - Букретов едва сдержался, чтобы не добавить пару матерных слов. Не по адресу капитана, просто злость требовала выхода наружу.
        - Вы уверены, что бригада вообще будет переброшена?
        - Что за паникерские настроения, мать твою?..
        - Элементарная логика. Если удар был нанесен ядерным оружием в полную силу, то неизбежно поражение всех крупных аэродромов. Крупные самолеты в поле не сядут. Да и не взлетят.
        - Хорошо. Допустим такой вариант. Предлагаешь ты что?
        - Определить время ожидания. По истечении - выдвинуться к границе, прихватив максимальное количество техники. Людей где-нибудь мобилизуем, а вот с оружием могут быть проблемы. Все будет какая-та помощь нашим. Сомневаюсь в том, что кто-нибудь занимается развертыванием новых частей, а старых - кот наплакал. Если мы воюем и с Китаем…
        - Хрен знает, с кем мы воюем! - ругнулся Букретов. - Но стратеги выпустили ракеты в их сторону. Потому воюем. Наверное.
        Речь шла о нескольких пусках, которые отряду довелось узреть по дороге. Если с далекой Америкой война в здешних краях неизбежно сводилась к обмену ядерными ударами, то с Китаем нельзя было исключить наземную стадию операции. Учитывая соотношение сил, даже не надо гадать, у кого больше шансов выйти из подобного победителем. Одна надежда: стратегические войска оказались на высоте и нанесли такой урон, что вторжение не состоится. Тут не до высоких слов о гуманизме.
        Букретов закурил. Он был старшим в команде, соответственно отвечал за выполнение приказа. Но что важнее: дух или буква? Подполковник сам уже не надеялся на прилет бригады. Раз управление, судя по всему, нарушено, аэродромы, тут капитан прав, должны быть выведены из строя, много ли шансов, что ее действительно пошлют, даже если подразделение еще цело, а не уничтожено в пункте отправки? Что вообще реально сделать в данной ситуации?
        Собственно, выхода два. Первый, самый простой, просто сидеть и ждать. Вдруг случится чудо, и на запрятанную в тайге базу прибудет обещанный личный состав мотострелковой бригады без техники? В полном соответствии с сочиненными в мирное время планами. В конце концов, приказ четок и понятен: расконсервировать боевые и транспортные машины, обеспечив максимально быстрое развертывание подразделений. И отвечать за срыв задачи придется по полной программе.
        Зато никакой ответственности, если прибытие не состоится. Продуктов для небольшой группы хватит надолго, за это время все решится, и оправдание самое что ни на есть уважительное. Сиди, жди, возись с доставшимся старьем хоть до второго пришествия.
        С другой стороны, каждый человек может быть сейчас на счету. Управление нарушено, сама армия чересчур малочисленна и для войны не предназначена, а тут - восемь офицеров и пятьдесят шесть солдат. Взять десяток БМП, несколько танков, всех прочих бойцов посадить на грузовики, набив те под завязку боеприпасами, горючим, продуктами, да выступить к границе. Наверняка там идут бои. А успешность любого сражения зависит от материального снабжения, и взять его сейчас явно негде. Да и подкрепление не помешает. Лучше небольшое, чем никакого вообще. В конце концов, есть такое понятие, как присяга. И выполнять ее следует, пока жив.
        - Ладно. Убедил, - Букретов отшвырнул в сторону окурок. - Скажем, ждем двое суток. После чего выступаем к фронту. А там посмотрим, что получится…
        Тринадцать лет после Катастрофы
        - Товарищ капитан! - Степанов ждал на прежнем месте. Однако и времени зря боец не терял. Полевые методы допроса не имеют ничего общего с надуманным гуманизмом. Надо узнать какие-то вещи, следовательно, любые средства хороши. Лишь бы было быстро и эффективно.
        Судя по внешнему виду пленника, Степанов не церемонился. Одежда на груди расстегнута нараспашку, один рукав закатан, и виднеющееся белое, не знавшее загара тело измазано красной кровью. Лицо-то ладно, встреча с прикладом украшает его весьма своеобразно, превращая в месиво.
        - Что узнал? - осведомился Воронов.
        Слышать повторение от свидетеля и участника было делом долгим. Судя по превратившимся в лепешки разбитым губам.
        - Тут… Даже не знаю, как назвать… Короче, что-то типа колдовства. Брательник с сестрой типа мутантов. Могут воздействовать на людей, да и зверей тоже. Прогонять, внушать страх, усыплять, ежели понадобится. Вот и использовали способности, суки! Их это рук дело. Ну, глаз, может быть. В смысле, страх они могут наводить на расстоянии, волков с собаками прогоняют так, а вот усыпить - уже рядом находиться надо. А как делают - он сам точно не знает. Банда это. Из Хабаровска. Город они давно под себя подмяли, из всех банд остались остатки группировки Медведя, только со жратвой там стало туго. А слухи о нас ходят давно, вот и решили воспользоваться нашими запасами. Типа, небольшой группе проникнуть сюда, а там и остальные подтянутся. Подтянулись, похоже.
        - И что? Всех убить?
        - Зачем убить? Они, типа, расчетливые. Вначале вообще хотели внушить, да нас оказалось многовато, не по силам. Они ведать не ведали, сколько нас. Думали - горстка. И еще: кое-кто их чарам не подвластен. Они весьма удивлялись, даже план пришлось менять. Усыпить на время, когда очнемся - сила будет не у нас. Кого-то ликвидируют, кого-то припашут. Без жратвы и им тоже все равно не выжить. А тут - крышевали бы потихоньку да забирали львиную долю.
        - Где вы успели побывать? Говори? - Воронов пнул пленника ногой. - Всех успели обработать?
        Но сам знал ответ - не всех. Потому как выстрелы теперь раздавались с противоположной от блокпоста стороны. Далеко отсюда, сразу место не определить, и все-таки надежда на срыв плана имелась.
        - Всех не успевали. В некоторые места просто наши пошли. Ну, обычным способом вывести из игры. Мы - этот район, сестра с другой группой - штаб. И еще, они обещали навести на всех неспящих ужас, не знаю, удалось…
        - Они правда из Москвы? - почему этот вопрос вдруг показался важным? Какая, в сущности, разница?
        - Не знаю. Говорили что-то такое, но мало ли…
        - Как пробудить людей?
        - Они сами очнутся. Не сразу.
        Пленный явно не врал. Тут уж или убить, или действие гипноза ограничено сроком. Кстати, и на саму процедуру явно требовалось какое-то время. Иначе Борис не стрелял бы, а просто использовал свои способности. Может, имелось некое кодовое слово, позволяющее поднять людей раньше, да толку, раз «колдун» мертв?
        Что ж, такова судьба - действовать тем, что под рукой. Мечтать и предполагать хорошо на покое.
        Щелчок известил о переводе предохранителя на одиночную стрельбу.
        - Нет… - захрипел пленный.
        Даже попытался отодвинуться за мгновение перед тем, когда трехлинейная пуля вышибла ему мозги. Какие пленные в нынешнем положении? Еще сумеет распутаться…
        Последний взгляд на лежащих людей. Не вовремя, ох как не вовремя!
        - Тут это… Еще такое дело, - вспомнил Степанов. - Что-то он говорил, мол, сестричка с брательником волков не только отпугивать умеют, но и направлять их, куда требуется. Мол, мелкие поселения они именно так брали, комбинированным способом. Одним словом, прямо колдовство какое-то. Ежели не врет. Но тут территория большая, не уследить за хищниками. Своих пожрать могут.
        - И то слава богу! - вспомнились слова деда Володи. Выходит, не так и не прав был старик. Интересно, жив ли он? Но хоть обойдемся без стаи. Этого бы сейчас не хватало!
        - Вперед!
        По-хорошему, следовало бы двигаться к штабу, там сосредоточены все нити управления, однако наверняка в бывшем бомбоубежище картина была такой же, сплошь уснувшие и ни одного бодрствующего, и потому капитан повел двух подчиненных совсем в другую сторону. Туда, где раздавались выстрелы. Вернее, раздавались они уже в нескольких местах, однако Воронов сразу выбрал целью одно.
        Он уже догадывался, где хабаровские бандиты не просто наткнулись на сопротивление - они были обязаны встретиться с ним. Неважно, насколько внезапным был нацеленный удар, как неважно наведенное ощущение страха. Если бы еще с помощью «колдунов», да незаметно усыпить…
        Десять месяцев после Катастрофы. Конец весны
        Небольшой костерок едва освещал помещение. Тоже невеликое по размерам, тем не менее углы прятались во мраке, стены просто чернели, даже в паре метров от огонька разглядеть что-либо можно было лишь с трудом. Оно к лучшему. Приютивший людей подвал не мог порадовать глаз. Дом над ним наполовину разрушен, явно не в момент Катастрофы, а кем, когда, почему - кто же в состоянии рассказать. Ладно хоть, стоял он на сопке, и даже в подвале было сухо. А так кое-где валяются кирпичи, какие-то доски, вообще, картина характерная или для стройки, или для разрушения. Но хоть экскрементов нет. Здесь нет, а через помещение кто-то успел нагадить.
        - Я думаю, здесь переночуем, - дед Иван был чем-то похож на домового. Заросший, седая борода начиналась едва не под глазами, один лишь нос торчал. Дедок был небольшого роста, такого соплей перешибешь, было бы желание.
        Во внешности было и счастье. Что толку связываться с доходягой, который без того загнется не завтра, так ближайшими днями? И взять с него нечего - одет в какой-то старый ватник, ватные же рваные штаны, стоптанную кое-как перевязанную обувь.
        - Здесь так здесь, - пожал плечами его напарник.
        Этот был гораздо моложе. Тоже небритый, со светлой бородкой, одет несколько лучше, в какое-то подобие широкого брезентового плаща, из-под которого виднеется рваный армейский бушлат, кирзовые сапоги грозят развалиться, да как-то держатся. Лицо грязноватое, откуда в городе взяться чистюлям? В руках мужчина держал алюминиевую кружку с чаем. И пьешь, и ладони согреваешь. На дворе - предпоследний день мая, а снег сошел несколько дней назад. Ночами подмораживает, лужи покрываются ледком. Холодная какая-то весна. Или уже лето?
        - Ночью шариться по улицам не резон, - высказал банальную мысль Иван.
        - Кто спорит? - напарник невесело улыбнулся. - Да и не видно ни хрена.
        - А ты хотел, чтобы освещение работало?
        - А как же - вода, газ, магазины… - напарник отхлебнул остывающий чай.
        Воду они тащили с собой. Местная была радиоактивна, и пить ее явно не следовало ни в сыром, ни в кипяченом виде. Никакое кипячение не избавит от радиации.
        Что-то прошелестело в коридоре за приоткрытой дверью.
        - Думаю, крысы, - кажется, Иван начинал волноваться.
        Людей он не боялся, а вот наличие по соседству грызунов вызвало в нем тревогу. И ведь сам же вызвался сходить на разведку в город. Никто не посылал, даже не просил. Куда гнать старого человека? Но - настоял, сказал, что знает город как свои пять пальцев и вообще хочет навестить родные места в последний раз. Учитывая возраст, другого случая у Ивана точно не будет.
        - Большие? - напарник допил чай, поставил кружку рядом и посмотрел на дверь.
        - Кто их знает? Люди бают разное. Может, и большие.
        - В больших попасть легче, - философски заметил напарник, поискал на полу и положил под руку несколько осколков кирпича. - Крысы не страшно.
        - Ага! А вот заснем, и откусят носы!
        - У тебя - точно, - рассмеялся Воронов. - Один только шнобель из бороды и торчит.
        - Тебе бы все шутковать. Спать-то как будем?
        - По очереди. Полночи один, полночи - другой. Как там в старом фильме? «Правильно, и крыс отгоняй!»
        - Да ну тебя!
        - Ладно. Посиди пока. Выйду покурю. Заодно посмотрю, нет ли кого более серьезного, чем грызуны?
        Под затянутым облаками небом темнело быстро. В другое время лучи заходящего солнца еще отбрасывали бы от предметов длинные тени, а тут уже вплотную подступали сумерки. Не синие, как бывало, а такие же серые, как вся жизнь.
        Город безмолвствовал. Ни шума проезжающих машин, ни завывания случайно включившейся сигнализации, ни далеких голосов или звуков музыки. Лишь тишина, тоже какая-то безысходная. Посмотришь, послушаешь, и захочется верить, будто люди давно ушли отсюда. Для собственного блага, между прочим. Только не уходили. Кто-то из уцелевших остался среди родных улиц по самым разным причинам и уже который месяц продолжал выживать среди развалин.
        Насколько хватало взгляда, нигде не загорелось ни одного огонька. Словно люди таились, делали все, чтобы места их нынешнего обитания оставались секретом. Странная надежда, когда днем можно прошерстить квартал за кварталом и найти если не всех, то большинство нынешних горожан. Хоть территория велика, да все равно конечна.
        И зачем оставались? Наверное, многим пожилым просто некуда было уходить, а молодежь в нынешнем дилетантстве знает о радиации по дебильным книгам о всевозможном метро и думает, будто так можно выжить в городе. А вот остальные места им представляются дикими, и что там делать, они даже не представляют.
        Сам Воронов курил, пряча самокрутку в ладонь, стоял под прикрытием, чтобы заметить можно было, лишь подойдя вплотную. Веселым, как в подвале, мужчина отнюдь не выглядел. Несколько расслабленным с виду - быть может. Хотя расслабленность бывает весьма обманчива.
        Темнота в низинах на глазах сменялась мраком. В нем исчезали улочки, дворы, сиротливо торчавшие уже неживые деревья. После бушевавших пожаров немногие растения сумели уцелеть, и Воронов сильно сомневался, что в дальнейшем весна в городе сумеет стать привычно-зеленой. Подальше, в тайге - наверное, да, но здесь, не столь далеко от эпицентра…
        Легкий ветерок вдруг принес звук, который Воронов совсем не ожидал услышать. Тем не менее сомнений не было. Где-то очень далеко, на самой грани восприятия, работал автомобильный мотор. Нет, машин на ходу должно было оставаться навалом, странно было другое - откуда бензин? Или где-то все же сохранились заправки, и некто, прибравший их к рукам, пользуется последней возможностью поездить? Осенью ведь наезжали на свою беду лихие люди из города, просто их затем так давно не было, что все уже подумали: эпоха автомобильного транспорта в краю миновала.
        Надо взять на заметку и обязательно доложить. А пока практически иметь в виду возможный вариант отхода.
        Самокрутка кончилась. В запасе в старом потертом портсигаре имелось еще семь штук, только их требовалось максимально экономить. Негде нынче взять табак. Труба дело. И гул мотора уже затих.
        - Ну что, дед? Не съели крысы? Или, может, ты пару штук зажевал? Все мясо на безрыбье.
        - Типун тебе на язык! Стану я всякую гадость жрать! Заглядывала тут одна.
        - Наверно, познакомиться хотела. Уверен, что самка?
        - Тьфу!
        - Ладно. Не сердись. Надо было камнем ее.
        - Попадешь, как же! Проворные твари!
        - Тогда - хрен с ними. Поверю на слово. Давай прикроем дверь, и отбой. День завтра трудный, а сидеть все равно толку нет. Чур, первый дежурю я.
        Ночь прошла спокойно. Лишь иногда за стеной начинали шуршать крысы, только никаких лазеек для них не осталось. Дверь закрыта, в стене дырок нет, на единственном крохотном оконце под самым потолком уцелело стекло…
        Вновь разожгли костерок, попили чайку с консервами, благо кое-какие запасы имелись, и наступила пора уходить. Мелькнула мысль: сделать подвал базой, однако дружно ее отбросили. Хоть имущества с собой - кот наплакал, еда да вода, потерять его будет жалко, а для возвращения может не оказаться времени. Невелика ноша, лучше носить с собой.
        Окрестности людными так и не стали. Мужчины долго наблюдали, однако лишь несколько раз вдалеке мелькнули человеческие фигурки.
        - Они что, никуда вообще не выходят? - риторически спросил дед.
        - Кто их знает? Вдруг все рассказы о жителях - больше фантазии? Один человек превращается в десяток, десяток - в сотню… А то и действительно изменилось все. Магазины давно разграблены, есть что-то надо, вполне могли разбрестись по весне куда подальше. Ладно. Пойдем посмотрим.
        С осеннего визита город изменился еще больше. Насколько мало требуется времени, чтобы довольно большой центр с населением в шестьсот с лишним тысяч вдруг пришел в запустение! Особенно если перед тем нанести по нему ядерный удар! Знакомые, по идее, улицы не всегда узнаешь.
        Всюду валялся разнообразный мусор, какие-то прилепившиеся к асфальту и земле тряпки, железки, камни, игрушки, стекла, пустые консервные банки, просто грязь. По-прежнему вдоль обочин, во дворах, прямо на проезжей части стояли машины, многие - уже проржавевшие, со спущенными, а частью - с сожженными шинами. Но хоть нигде не валялись трупы. Зато хватало костей. Разумеется, никто не хоронил погибших. Может, в каких-то редких случаях родственники, друзья, соседи предали тела земле, однако гораздо чаще мертвецы стали поживой воронья и самых разнообразных зверей, от совсем уж мелких до одичавших собак.
        С другой стороны, на окраине жертв было не так много. Первоначально, после-то люди умирали от облучения, от болезней, наконец, первые схватки между горожанами, согласно свидетельствам беглецов, произошли едва не на следующий день. Или - в тот же. Власти нет, словно никогда и не было, вокруг, не давая выбраться, полыхает тайга, и посреди разверзшегося ада группы людей, пытающихся воспользоваться ситуацией, половить рыбку даже не в мутной - в радиоактивной воде.
        Как мало надо, чтобы налет цивилизованности покинул человека! Не зря с экранов четверть века твердили об индивидуальном успехе любой ценой. Хороших учеников оказалось чересчур много. А вот успешных - кто знает?
        - Смотри, - дед Иван указал на небольшой скверик по правую руку.
        Там, прямо посреди подобия лужайки, копошились люди. Кажется, что-то пытались вскопать. Или - выкопать в неоттаявшей толком мерзлой почве. Еще десяток человек старательно пилили обгорелые, но так и не рухнувшие деревья. Другие деревья валялись на земле, а вот было ли то плодами работы, или они валялись с тех пор, понять сразу было нельзя.
        - Пойдем, взглянем поближе. Вдруг помощь понадобится? Да и поговорить не мешало, - Воронов повернул к скверику.
        Перед былым местом отдохновения был воткнут знак с черепом, наверняка когда-то украшавший какой-нибудь электрощит. Мол, не хватай, ударит током. Здесь же знак смотрелся несколько странно. Даже если в земле проложены кабели, напряжения-то нет.
        - Здорово, господа и граждане! - бодро приветствовал тружеников Воронов.
        Те уже стояли, смотрели исподлобья на приближающуюся парочку, явно гадая, чего ждать от прохожих.
        - Здорово, коль не шутите!
        Слов в ответ прозвучало больше, отозвались многие, просто общий смысл выражался этой фразой.
        - Чем занимаетесь?
        - Твое какое дело?
        - Любопытствую. Вроде землю копаете, а зачем - не пойму.
        - Огород здесь будет, - мрачно оповестил какой-то мужик.
        - Не рано ли? Едва мороз отпустил.
        - В самый раз. Пока подготовим, оно как раз тепло настанет. Да и прогреется перекопанное быстрее. Если надо, во, дров сколько! И прогрев, и удобрение.
        Спорить и что-то доказывать Воронов не стал. Не был он докой в делах огородных, а тут с постоянно хмурым небом - может, так действительно и надо? Он больше следил за поведением работников. Нападать вроде пока не собираются, радости от встречи у них тоже никакой. Повод немного передохнуть, постоять без дела.
        Зато начал активно говорить дед, и пришлось вставить более важное, чем беседа о росте сельскохозяйственных культур.
        - Слушайте, а что у вас за плакат? Вон стоит.
        - Так это знак. Здесь Череп крышует. Откуда ты взялся, что не знаешь?
        Взгляды людей стали подозрительны.
        - Издалека мы. В смысле, жили здесь, но в момент Катастрофы нас не было. Лето же. В деревне нас все и застало, - охотно рассказал Воронов.
        Легенду придумали заранее. Но в отношении деда Ивана многое было почти так. С той разницей, что квартиру в городе он уступил внукам, а сам уехал к дальним родственникам на природу доживать свои дни. Не перед самой Катастрофой, года за три до нее, но это уже мелочи. Чем проще версия, тем лучше. Скажи, выбрались уже позже, еще примут за удачливых беглецов. Люди разные. Кто обидится, а к чему конфликты?
        - …Теперь пытаемся о судьбе родных проведать…
        - А раньше - слабо?
        - Слабо. Между прочим, помимо вас еще по Князе-Волконке долбануло. Про остальные места только слышал, а тут видел сам. Как видел, в смысле, людей, гриб зревших лично. Там пройти теперь… Да и после пожаров - не представляете творившееся на дорогах. Остатков машин - до хренища.
        - Так им и надо. Нечего бегать, - с едва заметным оттенком злорадства произнес какой-то плюгавенький субъект. - Думали, самые хитрые, деру заранее дали, а эвон как обернулось…
        - Тут лучше, что ли? - слышать плюгавого было неприятно. И, не заводя себя, перешел к другому: - Зимой же вообще не пройти. Снега по самое не балуйся, замерзнешь в пути. Как смогли…
        - Кто у тебя, паря?
        Парнем Воронова назвать было трудно даже с огромной натяжкой. Конечно, весьма многие в категорию взрослых переходить перестали, застряли в вечных гламурных детях. Тут случай был иным.
        - Жена с сыном.
        - Видно, не шибко ты любил, раз лишь сейчас приперся, - вздохнул мужчина в очках и шляпе, словно у пугала. Старый, чем-то смахивающий на бывшего интеллигента.
        - Когда смог, - отрезал Воронов.
        - Эй! Доходяги! Работать хто за вас будет?
        Голос сзади, молодой, самоуверенный, заставил обернуться.
        Там стояли четверо. Одеты тоже грязновато, со стиркой явно имелись проблемы у всех, однако получше «огородников», с некоторым намеком на крутизну. Все чуть побритые, не заросшие до конца. У одного на плече стволами вниз охотничье ружье. У остальных оружия не видно, но пистолет или обрез вполне можно спрятать под одеждой.
        Видно, их боялись. Все сразу принялись за работу.
        - А вам особое отношение надо?
        Дед стушевался, стал еще меньше, этакий жалкий сморщенный старый грибок. Такого даже гонять жалко.
        - Мы мимо проходили, - смиренно ответил Воронов. Вступать в конфликты не следовало. На постороннее же мнение мужчине давно было глубоко наплевать. Хотят считать убогим - пусть считают. Трусом - за-ради бога. Нравиться кому-то он не собирается.
        - Так проходите! - хохотнул молодой и худощавый.
        - Подожди, - вступил в разговор крепкий парень со следом ожога на левой щеке. - Мародерствуете? Что в мешках?
        - Так это… Жратвы маленько да пара тряпок.
        - Где украли?
        - Нигде. Издалека мы. Родных ищем. Мы в деревне отдыхали, когда нагрянуло, вот, решили посмотреть, как в городе люди живут? У меня супруга здесь оставалась с ребенком, у деда - дети.
        - Ну-ну. Ищи. Может, найдете. У вас в деревне как? Жратвы много?
        - Откуда? - удивился Воронов. - Весна. Половина прошлого урожая сгорела, а до нового еще… И солярки к тракторам совсем нет. Хоть на себе паши. Все же покупалось, а где теперь купишь?
        Меченый четко и доходчиво срифмовал, где именно.
        - Погоди. Деревня далеко?
        - Да уж далече. Две недели топали.
        - Народа у вас много?
        - Хватает. Бомбы на нас не падали.
        - Ладно. Это все Черепу расскажешь. Мешки покажь. Ну!
        У Воронова был небольшой ранец, из тех, с которыми до Катастрофы любила ходить молодежь, у деда Ивана - древний рюкзак. В них действительно почти ничего не было. Кусок пожелтевшего соленого сала, три банки консервов, пакетик черных сухарей, пара пластиковых бутылок с водой, да самый минимум тряпок.
        Не вводи в искушение малых сих…
        А глаза у всех четверых ледяные. Хоть судьбу свою в них читай. Если мужества хватит.
        - Вот…
        - Что в бутылке? Водка?
        - Вода.
        - Водка есть?
        - Откуда? Всю давно выпили. Много ее в магазине было, что ли? А самогон гнать не из чего. Запретили. Когда еды мало…
        Но Меченый все же проверил, отвернул пробку, понюхал, скривился.
        - Мать вашу! - и деловито забрал консервы и сало. - Пожалуетесь - прибью.
        - Будьте людьми, хоть что-нибудь оставьте, - жалостливо прогундосил дед Иван. - Нам еще обратно топать…
        Вместо ответа дед тут же получил кулаком по лицу. Не слишком сильно, больше для профилактики. Добрые люди! Могли бы на месте убить.
        Воронов сжался, словно струсил и боится разделить судьбу напарника. Потому его лишь легонько толкнули. И все равно мужчина чуть отлетел. Останешься стоять скалой, раздразнишь четверку бугаев. Упадешь - могут и в мяч тобой поиграть.
        - Захочешь, купишь. У нас рынок имеется, - снизошел Меченый. - А ну-ка…
        И он проворно похлопал Воронова по бокам, имитируя обыск. Находкой оказался дешевенький складной нож. Больше для резки продуктов, в драке от такого толку немного. Зарезать можно, да уважающие себя люди предпочитают перо посерьезнее.
        - Ты еще вооруженный! - покачал головой Меченый. - А ты знаешь, что за ношение оружия мы имеем полное право шлепнуть тебя на месте без суда?
        - Незнание закона не освобождает от наказания, - словно шакал, хохотнул позади долговязый парнишка.
        - Какое же оружие, парни? Что мне, столовым ножом банки открывать?
        - Какие банки, мужик? Нет у тебя банок. Но мы добрые. Все, что можем, - заберем твое перышко.
        - На нет и суда нет, - хохотнул тот же долговязый, и остальные заржали от незамысловатой шутки.
        - Ладно. Пошли к Черепу. Ему интересно будет послушать, где как людишки живут.
        Череп жил неподалеку. Улочка вполне уцелела и во время Катастрофы, и при последующих разборках. Даже стеклопакеты в домах имелись. Не то остались, не то были вставлены снова. Здания здесь были старыми, в пару этажей. Понятное дело - таковые гораздо проще приспособить под жилье в нынешних условиях, когда коммунальные службы приказали долго жить. Тут даже дым идет из печных труб. Холодновато на улице.
        Не одни старые здания, имелся и недавно построенный, где-то перед Катастрофой, небольшой особнячок, в котором и обитал неведомый Череп. Согласно нынешнему положению этакого пахана района. Или как его назвать?
        У самых ворот даже имелась небольшая будочка для охраны, и оттуда вылезла пара мордоворотов с автоматами на ремнях.
        - Вот. Притопали из деревни, - пояснил им Меченый.
        Во дворе стояла пара джипов. Соответственно, горючее имелось. Ничего удивительного - если сразу хорошенько пошерстили по заправкам и брошенным машинам, а ездили мало, некоторый запас сохранить реально. Вопрос лишь в его величине.
        Внутри было тепло, что называется, комнатная температура. Сам Череп ходил в рубашке и джинсах. Чистеньких, словно продолжались прежние мирные дни. Даже тапки на ногах вполне по-домашнему. Сразу стало ясно происхождение прозвища - мужчина был абсолютно лыс. Неприятно лыс - почему-то несколько в синеву. Лишь торчали крупные растопыренные уши, зато на лице - масса самомнения. Впрочем, волосяным покровом не отличались и некоторые из дружно снявших шапки конвоиров. У Меченого наблюдалось нечто среднее: торчали на голове в нескольких местах пучки растительности, а между ними - голая кожа.
        - Тут такое дело, - замялся Меченый. Куда подевался прежний апломб? - Тут на деревенских наткнулись. Говорят, родню ищут.
        - Ходоки? - хмыкнул Череп. Взгляд у него был пристальный, жесткий.
        - Я семью ищу, - Воронов заставил себя отвести взгляд.
        - А чего ж ее бросил? Тогда искать бы не понадобилось, - то ли Череп имел в виду, что все были бы живы, то ли - все мертвы.
        - Не было меня тогда в Хабаровске. Как раз отпуск, умотал в деревню, думал, на выходные вернусь, заберу, а тут…
        - Страдалец… - все-таки Череп издевался. Втихомолку, едва-едва. - А сразу чего не поехал?
        - Пожары. Да и надеялся, что сообразит, вырвется. Хотя на дорогах такое творилось…
        - Сейчас не творится?
        - По-всякому. Шалят местами. Кое-где вообще не пройти, - откровенно сказал Воронов. Пешком - действительно трудно. А вот на нескольких боевых машинах получается, и неплохо.
        - Тогда как вас не тронули?
        - Господь миловал, - вставил дед. - Велика милость Его.
        Последовали прежние вопросы, сводившиеся к одному. Нет ли в деревне запасов еды? Опростившийся мир нуждался в самом основном. Деньги, ценные бумаги, прочее, являвшееся некогда синонимом богатства, кануло в Лету. Только основное, от чего зависит жизнь.
        Ладно, сесть предложили. И только. Не те времена, чтобы в честь случайных людей стол накрывать. Четверку «шестерок» вообще отослали прочь. Кого тут бояться?
        - Можно? Что за люди? - раздавшийся за спинами гостей голос показался Воронову знакомым.
        Даже сердце дрогнуло.
        - Да из деревни приперлись. Своих ищут.
        - Надежда - мать идиотов.
        Воронов медленно повернулся. Едранцев дрогнул в лице. Был он в камуфляже без знаков различия. Лоск утратил, зато важности вроде стало даже больше.
        - Капитан?!
        - Так точно, товарищ майор! - в первый момент захотелось обнять былого начальника, а затем желание вдруг пропало.
        - Вы знакомы?
        - Это тот самый офицер, который увел БМП.
        - Даже так? Крут. А с виду - не скажешь. Ханурик хануриком. Интересно.
        Воронов невольно подобрался. Вот только майор…
        - Что скажешь? Бабу искать пришел? - с показной ласковостью поинтересовался Череп.
        - Не бабу, а жену. И его - тоже.
        - Была у него здесь жена, - подтвердил Едранцев. - Только извини, капитан, я интересовался - никто ее не видел. И Букретова тоже пропала. Погибли ли, успели бежать - никто не знает…
        - А со старшим лейтенантом как?
        - Никак. Сожгли их медвежатники. В смысле, люди Медведя. Бурчик вышел перед баррикадой, тут его и повязали вместе с бойцами. А в БМП ради интереса из гранатомета стрельнули. А наших расстреляли на месте. Они злы на военных были, якобы защитить не сумели, вот и…
        Говорить о том, что сам тоже вылез и попался по-глупому, Едранцев не стал. Ему повезло, раз стоит здесь живой и здоровый.
        - Вечер воспоминаний закончен, - вставил Череп. - Да и какой это вечер? Сейчас решать будем, что за угон техники офицерику твоему сделаем?
        Интересно, на чьей стороне будет майор? Судя по поведению, Едранцев занимает в здешней иерархии немалое положение. Как достиг - вопрос другой. Но чью сторону он примет сейчас? Хозяина или былого мимолетного сослуживца?
        - Бойцы-то как? - спросил Воронов.
        - Со мной, - понял его Едранцев. - Кроме Юдина, - и, упреждая возможные подозрения: - Заболел еще перед Новым годом, а через месяц умер. И Мельников погиб. С медвежатниками сцепились. Стрелял он плохо, все больше порассуждать любил и дорассуждался в итоге.
        Проза жизни. Итого, ровно половина. Но что еще хотеть?..
        - Вы-то как перезимовали? Я-то думал, давно к какой-нибудь другой базе подались. Или к армейскому складу. Наверняка таковые должны иметься, а у Букретова вроде какая-то жутко секретная карта была. Хоть жратвы хватило бы на такое число едоков. Потребное число баб прихватить, и все проблемы. Сиди да жди конца катаклизмов.
        - Похоже, не существует таких складов, - краем глаза Воронов отметил, как насторожился Череп. - Если были при другой власти, последующие давным-давно их прихватизировали.
        - А база? Там же кое-что имелось, - с некоторым сомнением вымолвил бывший майор.
        - Где теперь та база… Все компасы в разные стороны показывают. Хрен найдешь.
        - Тоже верно. Так ты что, откололся от отряда? Человек гражданский, шкуру спас и решил - дальше-то на фиг под Букретова ложиться? Ох, и ловкач же ты, Воронов! Где только такие берутся!
        Обвинение было бы оскорбительным, но в данный момент капитан был в чем-то даже благодарен мимолетному сослуживцу. Во всяком случае, теперь не требовалось выдумывать какую-нибудь историю. Правду здесь явно озвучивать не стоило. Наверняка ведь захотят поживиться остатками урожая. Может, предложат союз - как для лучшего грабежа деревень, так и для борьбы с медвежатниками, раз тут идет какая-то вялотекущая война за постоянный передел сфер влияния.
        - В армии, где же еще? - не удержался от ответной колкости Воронов. - Что у вас тут за медвежатники?
        - Люди Медведя. Есть еще амурские и таежные, но те послабее. Медвежатники вооружены получше. Даже гранатометы есть. К ним так просто не сунешься. Приходится учитывать. Вот если бы ты БМП не угнал…
        - Хорош базарить, - прервал расходившегося помощника Череп. - Лучше скажи, милок, что ты мне такого предложишь, чтобы я тебя в память прошлых выкрутасов и убийств моих пацанов в живых оставил? Только в бойцы себя не предлагай. Не доверю я тебе оружия. Может, места знаешь продуктовые? Складов, понятно, нет, но, может, складики? Перезимовал же ты как-то. Или - деревеньки, где поживиться чем реально? Раз дорога была дальней. Оружие с боеприпасами тоже сойдет. Горючее. Другие полезные вещи, кроме всяких тряпок и бытовой техники. Это нам без надобности. Подо мной народу много, мне все пригодится. Тогда, слово даю, отпущу тебя на все четыре стороны. А нет - не взыщи. За дела отвечать надо. Тебя, дедок, это тоже касается. Хотя, если ты в огородах ковыряться мастак, могу помиловать. Но добывать себе пропитание сам будешь. С отстегиванием обычного процента. У нас тут полная справедливость: фифти-фифти. Пока в подвале посидите пару часиков, подумайте.
        Насчет четырех сторон Воронов был неуверен. Может отпустить - разорванным на четыре половины. Может, правда, лишь пугает, хотя… Когда законов нет, а лишь понятия, убить кого-то становится на удивление легко. Кто поражает - это бывший майор. Явно поддерживает нынешнего шефа, во всяком случае, не возражает.
        - У меня еще вопрос к Воронову, - вставил фразу Едранцев.
        - Ну, спрашивай, - кивнул Череп.
        - Как сюда добирались? Только не говори, будто пешком. Не поверю. Да в придачу без оружия.
        - Был автомат, патроны кончились. Охотились, как могли, да и так отстреливаться пару раз пришлось. А без патронов это просто железка. Хочешь - верь, хочешь - нет, но не добрались бы как раз на машине. Местами на дорогах такие завалы… ты сам помнить должен. Если уж на бээмпэшках едва проехали, то на чем цивильном даже чудом не проберешься. Пешком надежнее, если не торопясь. И незаметнее.
        - Ну-ну, - однако сомнение в голосе бывшего майора звучало.
        - Потом разберемся, - остановил допрос Череп. - Нам пора. Вот вернемся… Эй, там, отведите этих в подвал. Пускай посидят маленько.
        На зов явилось сразу четверо мордоворотов. Крепкие, этакие братки из девяностых, с виду невооруженные, только один все поигрывал здоровенным ножом, которым лишь свиней колоть. Промолчавший почти весь допрос дед теперь поглядывал в сторону напарника, однако Воронов шел спокойно, только незаметно косил, запоминая коридоры.
        Не пригодилось. Подвал оказался не в доме, а в стоявшем в отдалении каменном сарае. Там сбоку имелся еще один вход, с толстой даже на вид дверью, да еще с амбарным навесным замком.
        - Хиляй, - один из крепышей повозился с большим ключом, открыл проход и кивнул на ряд уходивших в темноту выщербленных ступенек.
        Воронов шагнул первым, втайне опасаясь получить для ускорения пинок, только на такие шуточки приказа не было. Или настроение у конвоиров оказалось серьезным. Пленники еще не успели спуститься, как дверь захлопнулась за их спинами, и шедший вторым дед Иван едва не полетел вниз, в темноте не попав ногой на ступеньку.
        - Блин! - машинально выдохнул Воронов, подхватывая старика.
        И совершенно неожиданно снизу донесся слабый голос, который вполне мог принадлежать местному привидению:
        - Кто здесь?
        Тринадцать лет после Катастрофы
        Зайти противнику в тыл не составляет труда, если хорошо знаешь местность и предполагаешь, где именно расположился тот самый противник. Откровенно говоря, для троих подкравшихся мужчин считаться серьезным неприятель не мог - всего-то три с половиной, один раненый еще пытался стрелять, человека. Да четверо уже валялись успокоенные навеки. Близковато к цели подобрались, ничего не скажешь. Явно все висело на волоске, пусть вряд ли нападающие сумели бы воспользоваться здешним сокровищем. Шансов - ноль и ноль десятых.
        Распределить цели на пальцах, занять позицию поудобнее, а дальше три автомата коротко рявкнули почти одновременно, затем - еще разок, и на этом участке воцарились покой и тишина.
        - Михалыч! Не стреляй! Это я, Воронов! Тут полный порядок!
        - Ворон, ты? - словно капитан не представлялся, переспросил на всякий случай Тренько. - А ну-ка! Покажись!
        Спустя полминуты офицеры уже обнялись, и зампотех хлопал приятеля по плечу:
        - Андрюха… Эти… Гурина убили. Он как раз вышел посмотреть, а его и срезали. Еще хорошо, я автомат схватить успел, а то бы… Понимаешь, вроде броня почти под рукой, а от ворот не отойдешь. Патовая ситуация.
        - Не ранен? - Воронов спросил о главном.
        Лежащему неподалеку от единственного выхода бойцу помочь уже ничего не могло. Даже откровенное чудо. А больше тут никого не было. В хозяйство Тренько практически никто не заглядывал. Склад, он склад и есть.
        - Пуля - дура, - хмыкнул зампотех. - Я как первых уложил, остальные вмиг стали осторожнее. Держали под обстрелом, однако шибко не высовывались. Должно, ждали, когда у меня патроны кончатся. И ведь кончились бы, половина магазина оставалась, а добраться до цинка… С чего они вообще сорвались? И что за стрельба?
        Пришлось в нескольких словах ввести Михалыча в курс происходящего.
        - Заведем хоть одну? - выслушав несколько матерных слов, уточнил Воронов и даже кивнул в глубь ангара.
        - Чего ж не завести? «Шестерку» - запросто. А больше вроде не надо, - Тренько окинул взглядом собравшееся здесь воинство.
        Несмотря на бедность ресурсов, в ангаре старались поддержать относительную температуру - хотя бы не ниже нуля. Тут, чуточку поодаль от всех прочих помещений и ферм, хранилось главное богатство поселения - остатки техники. Трактора, машины и три еще не разукомпектованные БМП, те самые, на которых когда-то прибыли сюда военные. Последний довод, уже давно не использовавшийся, и тем не менее…
        Вряд ли кто из хабаровской группировки подозревал о подобном сюрпризе. Не то чтобы жители настолько тщательно хранили тайну, просто не распространялись на тему, а кто-то, может, и позабыл о неиспользуемой технике.
        - Куда? - Тренько грузно полез на место механика-водителя.
        - К штабу, - Воронов кивнул бойцам на десантное отделение, а сам взгромоздился на башенку. Место командира все равно не обеспечивало должного обзора, а уж вести огонь оттуда можно лишь из автомата, да и то высовываясь наружу, теряя единственное преимущество, лучше уж усадить людей по одному на борт.
        Прочие машины оставались без охраны, да кто из пришлой молодежи имеет представление о былой военной мощи? Это ружья да автоматы до сих пор в ходу. О прочем бандиты могли разве что слышать. Даже завести, не имея представления, невозможно. Что же говорить о езде и стрельбе?
        Было странно после долгого перерыва услышать рев мотора, и уж еще страннее - ехать на бронированной машине. Все пешком да на лыжах, кто же станет просто так расходовать драгоценное горючее?
        Воронов тщательно проверил вооружение. Башенка вращалась, лента в пулемет заправлена, сам пулемет перед тем накоротке осмотрен, пушка вроде бы тоже должна функционировать. Бронебойные снаряды из боекомплекта были давно убраны, столько лет им не имелось достойной цели, а заряжать осколочные на старых БМП приходится вручную. Да и дальность оставляет желать лучшего. По существу, не орудие, а подобие гранатомета, кургузое, слабенькое, семьдесят три миллиметра, даже до классической трехдюймовки не дотягивает. Зато - самый крупный калибр во всех окрестностях, а быть может, и в гигантском крае.
        Затвор рухнул, отрезая казенник от прочего мира. Капитан еще раз попробовал повертеть стволом в вертикальной плоскости, успокоился и высунулся наверх.
        Из-под брони много не увидишь. Тренько вон тоже ведет по-походному и не стремится задраить люк. Только бойцы всецело укрылись да наблюдают за окрестностями поверх вставленных в амбразуры автоматов. Техника прошлого века, устаревшая еще во времена легендарного Афгана, да все равно сохранившаяся на складах в связи с отсутствием новой. Была бы двойка, та намного лучше приспособлена к боевым действиям, да уж хоть что-то, чем совсем ничего.
        Снег вылетал из-под гусениц, клубы выхлопных газов при поворотах заставляли морщиться, зато путь сократился до каких-то минут. Качало, словно на корабле при волнении - дорога шла то вверх, то вниз, а в промежутках состояла из сплошных неровностей. Пару раз машина едва не закопалась носом и не села на брюхо, но, к счастью, снег при всей толщине покрова рыхлостью не отличался.
        - Справа! - Воронов первым заметил несколько возникших сбоку от одного из домов фигур.
        Привычно соскользнул на место оператора, довернул башню и поймал людей в оптику прицела.
        Чужаки, в этом капитан по небольшому расстоянию убедился, явно не сразу осознали опасность. Для них ревущее чудовище было чудом, отголоском старых сказок, невесть откуда взявшееся, не сразу поверишь, правду ли говорят глаза?
        Пулемет подтвердил: правду. Две фигурки сразу послушно упали под ее свинцовым грузом, зато третья неожиданно прытко бросилась за угол. Гоняться за одиночкой никто не собирался. Если все будет хорошо, долго все равно не побегает, а вреда одинокий беглец много не причинит. Еще может пользу принести - вдруг нарвется на товарищей и понарасскажет им, насколько жестоки местные чудеса.
        Раньше к бомбоубежищу вела дорога, вернее - оно стояло несколько в стороне от асфальтированного проселка, соединяющего магистраль с Елабугой. Теперь все тут было завалено снегом так, что и не понять, где и что таилось под ним. Разве что руководствоваться растущими деревьями да собственной памятью. Вот здесь, по воспоминаниям старожилов, когда-то были вытянутые вдоль дороги гаражи колхозной техники, а чуть дальше на небольшом взгорке - сельпо. Отсюда было рукой подать, немного по дороге, а затем повернуть направо.
        Возле бомбоубежища обязаны были слышать рев мотора. Поминать про стрельбу, которая теперь звучала из разных мест, а не только от блокпоста, не стоило. Тут не очень и поймешь, чья сторона берет вверх. Видно, как ни старался Борис, обойти многочисленные жилые и рабочие помещения ему не удалось, а его присные были встречены огнем - хотя бы там, где по традиции располагались вооруженные посты. Электроэнергия, котельные - когда от них зависит дальнейшая судьба всех и каждого, еще в первые годы были взяты под особый контроль, и отменить его позабыли.
        БМП застыла на повороте. Отсюда уже был виден вход, вернее, один из входов, но сути это не меняло. Четверо или пятеро, Воронов не успел толком сосчитать, человек. А вот кто - тут сомнений не было. Оптика приблизила лица, принадлежавшие недавним гостям.
        Коротко громыхнуло орудие - капитан специально решил применить самое мощное средство, дабы сразу устрашить нападающих. Снаряд взрыл снег, один из людей упал, второй присел, держась за ногу. Воронов торопливо выхватил второй снаряд, толканул его в казенник, однако использовать предпочел пулемет.
        В принципе без особой разницы - даже охромевший, не говоря о здоровых, успел скрыться внутри, драпая так, что позабыли закрыть тяжелую входную дверь. Зря. С ней-то наверняка пришлось бы повозиться, а так хоть часть проблем решилась сама собой.
        Вылезать из-под прикрытия брони не хотелось, гранатометов у пришельцев здесь не водилось, только ведь и медлить было опасно. Пока противник ошеломлен, есть шанс прочесать убежище без потерь, зато придет в себя - и начнет огрызаться из-за каждой преграды.
        На сей раз первыми в атаку устремились бойцы. Воронов чуть задержался, приказывая Тренько сдать к повороту и перебраться в башню.
        Он еще подождал мгновение, пока бээмпэшка не дернулась назад, и лишь тогда побежал в знакомое до каждого закутка подземное жилище.
        Бой уже кипел вовсю. Непонятно, сколько же было здесь врагов, создавалось впечатление, будто они притаились за каждым углом и за каждой распахнутой дверью, так ведь и в атаке принимали участие три человека. Может, защитников тоже было столько же или чуть больше. Даже уже меньше - в коридорах валялось трое чужаков, но и Степанов как-то излишне неосторожно рванул вперед, и прямо на глазах капитана ватник на спине бойца прорвало пробившей тело очередью.
        Автоматчик тут же расплатился за успех, получив полновесный ответ от Воронова, позади него еще один из бандитов не успел отскочить или убежать и тоже впитал посланный свинец. Затем - перезарядка, еще пара коротких путаных коридоров, мимолетное заглядывание к связистам - там лежало три тела - еще один рывок, короткая точная очередь, еще…
        Попутно мимолетный знак Гаричеву - к телефону! Не может быть, чтобы два человека умудрились вывести из строя всех работников. Кто-то должен оставаться на ногах, как тот же Тренько, к примеру. Да и Председатель с охотниками наверняка спешит сюда и появится первым делом на одном из северных постов. Удастся связаться с охраной, та хоть доложит главное в происходящем.
        В следующем коридоре трупы врагов валялись до прибытия капитана. Еще рядом, спиной к Воронову, сидела знакомая фигура с распущенными вьющимися волосами, и над нею застыл еще один неприятель, испуганно целящийся в набегающего капитана. Одиночный выстрел - и целящийся стал заваливаться на спину. А вот дальше…
        Девушка поворачивалась медленно, целую вечность. Можно было решить вопрос сразу простейшим способом, собственно, даже нужно, только как раз на подобное действие капитан был не способен. Горячка боя схлынула вмиг, в душе забушевал ураган совсем иных чувств, и руки с автоматом невольно опустились. Сознание продолжало работать, Воронов прекрасно понимал, что первым делом требовалось выяснить судьбу Букретова, затем обязательно или организовать помощь блокпосту, или выступить в качестве подкрепления самим. Вряд ли бандиты могли противопоставить что-либо боевой машине пехоты даже первых выпусков. Максимум - какой-нибудь гранатомет, да и то гранаты наверняка были израсходованы раньше, сколько лет прошло, если же осталось несколько штук, еще не факт, что они сработают. А еще надо было как-то решить проблему с Орой, раз уж она представляла такую опасность. Первые два пункта были ясны, но что делать с третьим?
        Из девичьих глаз на Воронова словно глянула бездна. Казалось, сейчас заворожит, лишит воли, и пришлось очнуться, прийти в себя. Рука вытянула из разгрузки «эфку», палец в кольцо, руки в стороны, теперь в самом худшем случае рычаг будет отпущен - раз иначе нельзя. Если бы речь шла лишь о личной судьбе, наплевать, а когда на кон поставлено едва не все…
        Однако Оруаль, кажется, даже не сразу поняла, кто именно стоит перед ней. Во взгляде читалась откровенная боль. Воронов сразу понял - девушка уже неким таинственным образом знает о гибели брата. Раз, судя по результатам, парочка владела некой разновидностью телепатии, почему бы и нет?
        И не только брата. Один из трупов валялся на спине. Длинные грязные волосы разбросаны, лицо перекошено гримасой боли. Седой, человек, которого должны судить вечером, однако соратники постарались и, на его беду, выпустили наружу. Вдруг скачком пришло понимание: не по брату горюет девушка, совсем не по брату, а по этому… который ей в подметки не годится, да вот умудрился чем-то привлечь внимание. Кто поймет женщин? Порою вдруг взирают снизу вверх на тех, кого настоящими мужчинами с большой натяжкой не назовешь, а им-то кажется…
        Где-то взвыл волк. Если не показалось - на такую глубину звуки проникать не должны, разве что грохот разрывов. Но говорилось ведь что-то о власти девушки над хищниками. И на давнем, дня четыре назад привале, волки не стали нападать на отряд, а предпочли убраться в чащу.
        - Довольна? Зачем вам это было надо? Могли бы работать, жить, как все… Приняли, так нападать зачем?
        Воронов говорил размеренно, как с ребенком, в его глазах колдунья как раз была тем самым дитем неразумным, и не следовало на нее кричать без особой нужды.
        - Хочешь вариант - если имеешь власть над теми, кто сейчас пытается штурмовать поселение снаружи, заметь - пытается, ворваться сюда проблематично, кое-что вы все-таки не учли, то сделай так, чтобы твои соратники, помощники, в общем, компаньоны убрались прочь. Сама оставайся. Что тебе с ними делать?
        Он говорил и не ждал ответа. Надеялся втайне, сердце ужасно непредсказуемая штуковина и порою неподвластно разуму, а вот умом - не ждал.
        - А с вами? - Но какой голос! Лучше любой музыки, проникает в душу… Стоп! Любоваться, наслаждаться хорошо, нельзя забывать - перед ним сейчас враг.
        Любимый враг. В самом прямом смысле.
        - С нами что-нибудь да будет. Будущее, к примеру, - захотелось сказать другое, только все подлинные, настоящие слова сейчас были не к месту и не ко времени.
        Похоже, ни места, ни времени для тех слов никогда не будет.
        - Убивать ты мастер. Я же тебя узнала. Ты в первую весну после Катастрофы в Хабаровске людей Черепа порядком положил.
        - Откуда? - и вдруг вспомнилась промелькнувшая в окне девочка.
        Неужели?
        В дальнем конце коридора со скрежетом приоткрылась металлическая дверь.
        - Андрей! Это ты?
        - Я, товарищ подполковник, - отозвался Воронов. - Все в порядке?
        Голос командира звучал слабо, зато все встало на места - трупы в коридоре, задержка… Не сплоховал офицер, успел сообразить, воспользоваться оружием, а затем наглухо забаррикадировался в комнате. Благо она позволяла.
        Колдовство, или чем там обладали пришельцы, сработало, но не для всех. И этого хватило.
        - Товарищ капитан! Охотники достигли периметра! - с противоположной стороны послышался доклад Гаричева.
        Но какие у нее глаза!..
        - А ведь это… - рев двигателя был слышен даже сквозь перестрелку.
        Вскоре сама БМП выскочила с фланга, застыла, и орудие плюнуло снарядом по атакующим. Прочертил длинную строчку пулемет. И умолк. Экипаж явно давал противнику шанс, а тот, деморализованный, напуганный появлением грозной машины, лишился последней воли к продолжению боя. Вначале одиночками, затем - группами, бандиты попятились назад. Им не было дела ни до своих убитых, ни до раненых, лишь бы уйти самим.
        Никто не препятствовал, хотя могли бы, и еще как! Но почему-то решили иначе, и незадачливые нападающие постепенно отходили вдаль. Их отпускали, может быть, зря…
        Первый год после Катастрофы. Конец весны
        Света был самый минимум, крохотное, едва кошке пролезть, оконце под потолком, даже не оконце, вентиляционное отверстие. С учетом серого нынешнего дня едва что разглядишь. Это - несмотря на небольшие размеры подвала. Был ли тут раньше погреб, судя по холоду, вполне мог быть, или другое что, теперь уже не понять. Вся обстановка - лежащий около стены человек, старожил местной тюрьмы.
        - Задолжал я, вот меня на счетчик и поставили, - тихо поведал бедолага. Речь его иногда прерывалась кашлем, тоже негромким из-за отсутствия сил. - Вовремя дань не отстегнул, а там пошли проценты. Прежде еще на что-то надеялся, да куда там! Если не везет… А потом засунули сюда, сказали: кто-нибудь внесет в течение недели выкуп, выпустят, нет - прибьют прилюдно. Чтобы остальным неповадно было. Кому я нужен? Да и не было случая, чтобы Череп кого отпустил.
        - А остальные? - поинтересовался Воронов. - Всякие там медвежатники, амурские да таежные?
        - Все они одним миром мазаны. Медведь еще пострашнее будет. Тот вообще еще казни всякие придумает. То водой на морозе обливает, то к двум деревьям подвязывает, чтобы разорвать. У Черепа просто. Удавку на шею, и все. Не повезло вам. Тоже влипли.
        - Посмотрим, - коротко отозвался Воронов. Подумал, извлек табачную заначку. - Закуришь?
        Узник был слаб, к тому же сильно избит и, кажется, серьезно болен. Даже возраст не понять. Но явно не мальчик. И запах стоит, словно человек еще живой превращается в покойника.
        - Не курю я. Бросил еще до Катастрофы. Больно дорого курево выходить стало. Не тянет уже.
        - Как знаешь, - Воронов со вкусом закурил. - Что же вы терпите? Сколько у Черепа людей?
        - Сотни четыре точно. Одна личная гвардия сто бугаев. Еще вояка этот бывший. Вот где сволочь!
        - Ладно, сволочь. Зато вас сколько? В смысле, под Черепом?
        - Тысяч пять, может - десять. Наверное. Много народа перемерло.
        - Выходит, если на четыре пахана помножить, в Хабаровске еще живет до сорока тысяч, - прикинул Воронов. - Многовато. Тем более жизнью это не назовешь. Разве что существованием без перспектив. Уходить отсюда надо.
        - Куда? - узник хотел добавить что-то, но закашлялся.
        Последние километров двадцать путники действительно прошли пешком, старательно обходя села и бывшие дачные участки, потому о положении дел в пригородах сказать ничего не могли. В городе есть шансы остаться незамеченными, в деревне же любой человек виден издалека. А гостям уже давно практически везде не рады.
        - Вас же больше, - но ответа Воронов не ждал. Любая банда имеет строгую иерархию. А остальные - лишь толпа. - Оружия у них много?
        - Полно. Ружья, пистолеты, даже автоматы.
        - Делать что будем? - подал голос дед. - Не иначе, влипли.
        - Выбираться. Что еще?
        Старожил закашлялся, потом недоверчиво протянул:
        - Отсюда не убегают.
        - Машины во дворе заправлены? - спросил Воронов.
        - Да. Так не дойти до них. На ножи возьмут, даже стрелять не станут.
        - С патронами у них плохо, - Воронов подумал и извлек еще одну сигарету. - В общем, хорошо.
        Хорошо не было. Случайный сокамерник вряд ли мог передвигаться самостоятельно, а тащить его - точно никуда не выберешься.
        - Зарежут, - вздохнул узник. - Мне-то уже все равно. Помираю я. Должно быть, лучевая болезнь. Близко я тогда оказался от вспышки, да и потом лазил в самый эпицентр. Вон, волосы давно выпали. Я же кучерявым до Катастрофы был. Что так, что этак, все равно помирать. Сюда попал, еще ходил, а сейчас второй день если хожу, то под себя.
        Лечить почти никто не умел. Раньше-то врачи были не ахти, несмотря на весь богатый ассортимент аптек, поддержку коллег и прочее. Только плати. Сейчас лекарств практически никаких, да и не те болезни, чтобы их одолеть даже в стационаре. И все равно Воронову вдруг показалось, будто он с каких-то пор лишь предает да бросает. Семью, майора, теперь вот этого бедолагу… Сколько можно?
        - И вы не выберетесь, - добавил узник.
        - Сколько человек в доме? - Воронов все никак не прикуривал.
        - Не меньше десятка. Чаще больше.
        - Десяток - еще не так много, - капитан полез в голенище сапога. Там, с внутренней стороны ноги, кое-что имелось. Извлек «макаров», затем запустил руку в другой сапог и вытащил оттуда запасную обойму и глушитель. Навернул последний, переложил оружие под бушлат. - Шлепнуть бы Черепа вашего. Так ведь свято место пусто не бывает. Другой сразу объявится. Или остальные братки поделят освободившийся район между собой. Смысла нет. Ладно. Тут судьба решит. Не попадется - его счастье.
        Дед тем временем деловито вытащил охотничий нож.
        - Дурни они. Обыскивать и то не умеют.
        - Их проблемы, - Воронов наконец-то прикурил. При здешнем аромате любой табачный дым покажется изысканными духами. - Что, дед, не жалеешь о чем-то посерьезнее?
        - Не умею я с такими пукалками, - буркнул Иван. - Еще бы нормальное ружье, да его-то не спрячешь. Ничего, видел я у одного неплохой с виду карабинчик. Позаимствую, коли рядом окажется.
        - Все-таки давай мы тебя попробуем вытащить, - без особой уверенности предложил Воронов сокамернику. - Если удастся охрану нормально снять… - и сам знал: не удастся. Жизнь совсем не походит на боевитое кино. Не одна накладка, так другая, а где - и отсутствие собственного мастерства.
        - Лучше… - договаривать бедолага не стал. Может, хотел попросить, дабы его пристрелили, избавляя от мучений, но выпрашивать патрон у людей перед боем стало неловко.
        - Посмотрим, в общем, - Воронов затянулся бычком до обжигания пальцев. - Ну что, дед? Покажешь старую школу?
        - Была бы школа, сюда бы не привели, - пробормотал старик. - Тоже мне, нашел урку!
        - Ладно. Не сердись. Тебе поверят больше. Я подстрахую. Лишь бы открыли. Машину как-нибудь заведем. Помнится, ты рассказывал, как ключи потерял. Но тогда машины не такими были. Без всякой автоматики.
        - Тут тоже без автоматики стояли. Видно, сдохла вся начинка.
        - Должна была, - кивнул Воронов. - Импульс прошел такой, что куда там нынешним схемам! Ладно, дед. Чего тянуть? Давай, пожалобись на скверный старческий желудок. И на тайные важные сведения заодно. Не прокатит, придется изобретать что-то другое. Им же хуже будет. Ты, главное, дед, с линии огня сразу уйди. Справишься?
        - Молод еще, чтобы учить, - сварливо пробурчал Иван, поднимаясь по ступенькам. Неловко споткнулся, чуть не упал и часть пути проделал на четвереньках.
        Воронов скользнул следом. Сюда почти не поступали даже скудные лучи из окошка, зато имелся шанс, что караульный не сразу разглядит, есть ли кто помимо деда в темноте.
        - Эй! - Иван принялся барабанить. - Люди!
        Довольно долгое время никакого ответа не было. Сарай никто не охранял постоянно, и плевать было гвардейцам Черепа на какие-то крики из него.
        - Я те щас постучу! - наконец раздался сердитый голос. И несколько матерных слов в довесок.
        - У меня живот прихватило. Выпустите хоть в нужник!
        - Еще чего! Гадь там!
        - Так ведь провоняет! Сами нюхать будете! Я Черепу пожалуюсь! Вот вернется, позовет нас на беседу…
        - Я те так пожалуюсь, урод! - неведомый собеседник не отличался кротостью нрава. - Я ж тебя щас урою!
        Заскрипел замок, дверь рывком раскрылась, и в проеме возник довольно внушительный силуэт. Дед послушно припал к стене, и капитан немедленно выстрелил, держа пистолет для гарантии двумя руками. Он буквально почувствовал, как пуля входит караульному в лоб, вышибает мозги и вылетает из затылка. Бугай даже пикнуть не успел, стал послушно заваливаться на спину, а Воронов уже в несколько прыжков преодолел оставшиеся ступени и выскочил наружу.
        День был тусклым, как все дни после Катастрофы, и все равно на какие-то мгновения мир показался ярким в сравнении с темнотой подвала. Наверно, поэтому Воронов позорно промазал, и пришлось выстрелить еще дважды, прежде чем упал еще один охранник. Третий и последний потянул из-за спины карабин, но получил пулю между глаз раньше, чем вскинул оружие.
        Больше во дворе никого не было. Ворота располагались по другую сторону дома, выстрелов там слышать были не должны, и беглецы получили возможность хотя бы мимолетно оглядеться. Но первым делом Воронов подобрал выпавший карабин, обычную охотничью «Сайгу», передал его деду. У двух других охранников никакого оружия на виду не было, а обыскивать капитан не стал. Гораздо важнее, чем какой-нибудь пистолетик, была стоявшая неподалеку старенькая «Тойота». Воронов заглянул и, к удовлетворению, увидел: в замке зажигания торчал какой-то импровизированный переключатель. Угона люди Черепа не боялись, а автомобиль явно был общим, используемым по мере необходимости то одним, то другим членом банды.
        - Будь здесь! - коротко распорядился капитан.
        Сам он припал к стене дома и двинулся вдоль нее. Пистолет на изготовку, ноги чуть согнуты, в любой момент можно открыть огонь или уйти перекатом в сторону. Машина еще полдела, переключатели Воронов отметил, еще когда их вели к местному пахану, но ведь надо за ворота выбраться. Которые, кстати, охраняются. Четыре человека, между прочим. Плюс - вдоль улицы посты и патрули. Единственное - если остается действительно десяток бойцов, то в доме, следовательно, теперь лишь трое. Или больше, если их было больше изначально. Впрочем, не столь важно. Не зачищать же дом! Там наверняка имеются женщины, и что делать с ними? Гораздо важнее ворота. И свобода.
        Около угла Воронов задержался, извлек обойму с двумя последними патронами (еще один остался в стволе), заменил ее новой. Потом на перезарядку может элементарно не хватить времени, а тремя пулями четверых не уложит даже герой из старых американских боевиков. Вариант со стремительным рывком пришлось отвергнуть. Вряд ли охрана ждет подвоха со двора, но кто-то вполне может отреагировать на бегущего человека да полоснуть от бедра очередью. От всех пуль не увернешься.
        Сюда бы «винторез», да где взять? А из пистолета на дистанции стрелять не станешь. На случай перестрелки шансов никаких. Ладно, к чему мудрствовать?
        Воронов взял в правую руку незажженную сигарету, а левую с пистолетом заложил за спину. Обычная походка, не слишком торопливая и не медленная, идет себе человек и идет прямиком к воротам. Ситуация была настолько нештатной, что из будки высыпали все. Но было их не четверо, а пятеро. Двое даже без оружия. Зато у остальных в руках были автоматы, правда, опущенные, не направленные на капитана.
        - Ты куда? - спросил один.
        - Братаны, огоньку не найдется?
        - Чего?
        Они не поняли. Первый так и умер, не врубившись в ситуацию. Уж с пяти метров можно бить хоть в монету, не то что в человека. Первыми умерли вооруженные. Лишь один начал вскидывать «калаш», да не успел передернуть затвор. Зато последний охранник неожиданно быстро рванул в будку. Он тоже умер с парой пуль в спине, да и несправедливо оставаться одному посреди трупов.
        В стволе оставался последний патрон, и Воронов проворно поменял обойму. Жаль, неполную. Теперь быстро заглянуть в будку, вдруг есть еще кто-то, любопытством не страдавший? Никого. Подобрать автомат, «АК-74», подсумок с магазинами, проверить, от него ли, вдруг подхватишь с калибром не пять сорок пять, а семь шестьдесят два, и будет сюрприз в решающий момент!
        Череп оказался человеком основательным, серьезным. В углу застыл пулемет с пристегнутой коробкой, и хоть Воронов не собирался подбирать все оружие, его тогда до машины тащить надо, тут он не устоял. Автомат за спиной, пулемет в левой руке, пистолет с глушителем - в правой, прямо ходячий Терминатор, не человек. Только ворота заранее открыть. Потом уже может не оказаться времени. Благо никакой механизации, все вручную. Запор да две створки.
        В окне второго этажа кто-то промелькнул. Настолько быстро, что Воронов не успел вскинуть руку с пистолетом. Теперь оставались мгновения до тревоги. Смысл картины во дворе был ясен даже идиоту с первого взгляда, а схлопотать пулю может даже самый опытный человек. Жизнь в неспокойном городе давно должна приучить людей быстро реагировать на внештатные ситуации. Да и что тут внештатного? Нападение на штаб-квартиру среди бела дня. Только и всего.
        На сей раз Воронов бежал. Поворот, «Тойота», только деда возле нее не было. Быстрый взгляд, да вот же он! Ни фига себе!
        Иван как раз тащил от подвала кого-то в тряпье, едва перебирающего ногами. Тот самый бедолага? Похоже. Но дедушка каков! Тут мгновения лишнего нет, а он…
        Некогда! Капитан предусмотрительно открыл заднюю дверцу, сам же кое-как поместил пулемет на переднее сиденье и плюхнулся на место водителя. Стартер потарахтел и замолк. Вот будет номер, если не заведется! Еще раз. Опять без результата. И еще… Уф!.. Мотор заработал. А вот бензинчика маловато, стрелка едва шелохнулась. Но ничего, авось хватит проехаться по городу.
        На удивление, дед перемещался довольно быстро. Да и доходяга, несмотря на предыдущие слова, явно хотел жить и откуда-то взял силы. Единственное - парочка замешкалась уже перед самой машиной. Влезть в нее узнику было тяжеловато, однако страх вперемешку с надеждой - хорошие помощники.
        Дожидаться закрытия двери Воронов не стал. Где-то снаружи послышались громкие голоса. Кажется, сверху, из дома, но тут капитан был не уверен. Он рванул с места, хлопнула задняя дверь, и матюкнулся Иван. Не иначе попало, хоть не прищемило чего.
        Машина выскочила к воротам, и тут грянул первый выстрел. За ним еще один. Лобовое стекло украсилось дыркой, заднее же вообще разлетелось. Но ворота были уже позади, «Тойота» резко повернула и понеслась по улочке.
        Как и предполагал Воронов, жилище районного пахана охранялось еще на подступах. Дом был лишь последней линией обороны, сама же она была эшелонированной, правда, рассчитанной на вторжение извне, а не с тыла.
        Двое парней выскочили из-за какого-то забора, бросились наперерез машине. В руках обоих были карабины, и еще счастье, что воители не сообразили сразу открыть огонь. Небольшой доворот, удар, одно из тел пролетело над «Тойотой», зацепив лобовое стекло.
        Кажется, в них вновь стреляли. И уже не только из карабинов. Капитан услышал длинную автоматную очередь. А вот были ли попадания, этого он сказать не мог. Машина слушалась, следовательно, скаты не простреляны, мотор тоже пока работает, остальное не страшно. Главное - никому не пришло в голову перегородить улицы баррикадами. Попались несколько раз узкие места, где по сторонам валялись кучи всякого хлама, стояли разбитые машины и прочее, однако Воронов умудрился проскочить сквозь довольно узкие проезды, даже особо не сбавляя скорости. А уж судьба или умение, тут без особой разницы.
        - Дед, живой?
        - Кажись. Хотя с тобой…
        И тут удача оставила беглецов. Очередной поворот, и едва не столкнулись с целой колонной аж из трех машин. Воронов сразу признал головную. Немудрено, когда этот джип он видел какой-то час назад в одном не слишком гостеприимном дворе. Там тоже обязаны были узнать «Тойоту», а вот понять, кто в ней, - тут уж сложнее. Однако преграждать путь корпусом своего автомобиля люди Черепа не стали. Жизнь, она дорога даже нынешняя, не слишком радующая чем-то светлым. Кортеж притормаживал, одновременно чуть подавая в сторону, чтобы разминуться среди застывших по обочинам бесхозных машин.
        Удар! Воронов все-таки зацепился крылом за какую-то стоящую тачку и едва справился с управлением. В зеркале было видно, как разворачиваются автомобили Черепа.
        - Дед, хватай пулемет! Ты в детстве в Гражданскую играл? Вспомним молодость! Сейчас мы с тобой тачанку-ростовчанку изображать будем. Не «максим», конечно, однако штука не менее убойная. Разберешься?
        - Я, между прочим, в армии служил, когда тебя и в проекте не было, - пробурчал Иван, протаскивая к себе «ПК».
        Завозился, вспоминая. Хорошо, лента была уже протянута. Ствол уставился назад, дед разобрался с предохранителем, оттянул затвор.
        - Его еще вперед подать надо, - заметил Воронов.
        - Будто не знаю…
        Может, и знал, но за прошедшие годы явно забыл напрочь.
        Интересно, если сейчас заскочить в чужую зону влияния, будет ли там оценено появление Черепа как вторжение? Проверить бы, да ведь и «Тойоту» наверняка знают. Сколько машин в городе может быть на ходу? Несколько десятков в самом лучшем случае.
        Но к чему размышления, если точные границы все равно неизвестны? Зато до выезда из Хабаровска осталось немного. Пусть дорога не та, потом придется выбираться на нужную, все равно выбора нет. Лишь бы бензина хватило и мотор не отказал.
        Одна из машин постоянно маячила сзади. За ней иногда объявлялась еще одна, но та отставала, потом догоняла вновь, а вот первая держалась весьма назойливо и постепенно отвоевывала расстояние. Третьей видно не было. Не то настолько отстала, не то помчалась проверять, что творится в штаб-квартире.
        - Дед, ты, главное, стреляй лишь наверняка, - Воронов увидел, как Иван припал к прикладу. - Пусть поближе подойдут.
        - Не учи ученого, - однако выстрелов не последовало.
        А люди порою все-таки попадались, опровергая первоначальное впечатление о безлюдности города. Мелькали, торопливо прячась от мчащегося автомобиля. Пуганые…
        Очередной поворот, и впереди неожиданно объявилась баррикада. Не слишком солидная, только непреодолимая даже на боевой машине, не то что на легковушке, главное же - явно созданная не только бушевавшей когда-то стихией, но и людьми. Связываться с конкурирующей фирмой Воронову не хотелось. Медвежатники там, таежники, амурцы - все они ничем по сути своей не отличались от Черепа. Даже если помогут, потом в итоге окажешься в другом подвале. Нет уж, надо выбираться, а не начинать очередные игры.
        К счастью, в сторону отходила узкая старая улочка. Воронов даже названия ее никогда не знал, да и вообще был в здешних местах от силы пару раз. Не тупик, и ладно.
        Оказалось - нечто близкое к тупику. Может, тут еще жили, но не убирали явно с самой Катастрофы. Ладно, несколько домов были разрушены, проезжей части это почти не коснулось, однако местами валялись деревья, не распиленные на дрова по нерадивости или еще каким-то причинам. Пришлось сбросить скорость, старательно пытаясь объезжать стволы и ветки.
        Головная машина преследователей повторила маневр. Только джипу было полегче, кое-что он мог элементарно переехать, и расстояние сократилось метров до пятидесяти. В боковом окне появилась рука с автоматом, затем ее обладатель. Ждать дальше дед не стал. Пулемет загрохотал, потянуло порохом. Пусть большая часть пуль улетела неведомо куда, часть все-таки попала в цель. Зацепило ли кого, непонятно, только сидевшие в джипе среагировали почти моментально. Машина остановилась, и из нее выпали трое. Пулемет все гремел, хотя так стрелять не стоило.
        - Дед! Из машины! - Воронов остановил и сразу вывалился наружу. Перекатом ушел за ствол валявшегося рядом дерева, вскинул автомат. Противники демонстрировали некоторый опыт и не просто лежали, открыли огонь. Пришлось тоже стрелять, больше стараясь прижать врага к земле, чем специально целясь. Надо же дать деду возможность вылезти и не нарваться на пулю! Посвист над головой отнюдь не способствует хладнокровной стрельбе.
        Иван наконец-то распахнул дверь. Вылезал он непозволительно медленно для нынешней обстановки. Тут выпрыгивать надо, да возраст помехой. И взял с собой дед сразу все: и карабин, и пулемет. Хорошо хоть, старик наступил ногой на волочащуюся ленту и грохнулся со всем имуществом. Иначе наверняка подстрелили бы, несмотря на прижимающий огонь Воронова.
        Боек сухо щелкнул. Капитан распластался за укрытием, заменил магазин. На той стороне воспользовались паузой, и в дерево ударили пули. Другие проносились поверх, и высовываться не хотелось. Пришлось откатиться чуть в сторону. Только на сей раз стрелять наугад офицер не стал. Поймал на мушку одного из противников, выстрелил, с удовлетворением убедился, что попал, и сам едва не схлопотал ответный кусок свинца. Просвистело настолько рядом с головой, что вроде даже обожгло.
        Чуть дальше громыхнул карабин Ивана.
        - Готов, - расслышал Воронов.
        Дед порою браконьерствовал, по его же собственному признанию, и уж полсотни метров расстоянием для него не являлось.
        Кто попал в последнего из врагов, было не понять. Стреляли оба, и каждый был не прочь приписать успех себе.
        - Дед, с узником что?
        - Отмучился, бедолага. Кажись, еще когда выезжали, пуля зацепила.
        - Понятно, - равнодушно отозвался Воронов. Когда вокруг столько смертей, очередная не вызывает никаких эмоций. Был бы еще кто близкий… - Прикрой. Пойду посмотрю.
        Он помнил о двух отставших автомобилях и после некоторого колебания забрал у Ивана пулемет. Судя по вышедшей части ленты, дед успел израсходовать чуть больше половины патронов. Но все равно более солидное оружие, чем автомат. Хотя и более тяжелое…
        Теперь закинуть «ПК» за спину. Хорошо, бушлат толстый и не чувствуется исходящее от ствола тепло. Автомат в руки - и короткая нервная пробежка. Кто-то из противников вполне мог лишь притвориться мертвым и сейчас готовиться к стрельбе в упор. Тогда останется одно: торопливо падать, уходить перекатом в сторону. Но - обошлось.
        Преследователей все-таки оказалось четверо. Один так и остался в машине. Мосинские патроны - вещь убойная, пробивают тело навылет, и что там с ним стало, можно было дальше не смотреть. Зато один из выскочивших еще шевелился, пытался вскинуть автомат одной рукой, вторая не двигалась, да и на это движение не оставалось сил.
        - Ну что, майор? Как там у Гоголя? Помогли тебе твои ляхи?
        - Сволочь… - в глазах Едранцева светилась ненависть.
        - Наверное, - не стал спорить Воронов. - Но чести офицерской не ронял. Если интересно: отряд не распадался. Налаживаем жизнь в окрестных деревнях. Электричество появилось, еще кое-что. С бандами боремся. Технику сохранили. Есть надежда, переживем лихолетье. А нет, так хоть уйдем с чистой совестью.
        - Надо было тебя сразу допросить с пристрастием, - слова давались Едранцеву с трудом. - Жаль, Череп не послушался. Хотел прежде текучку завершить… Тогда бы…
        - Ладно. Времени нет. Есть что сказать? - Воронов вскинул автомат.
        - Не убивай… - лицо майора вдруг перекосило ужасом.
        - Извини, это вряд ли…
        Автомат коротко рявкнул. В наступившей вслед за выстрелами тишине послышался приближающийся гул мотора.
        - Гостей мы любим, - пробормотал капитан, поудобнее устраиваясь за очередным поваленным деревом. - Ничего для них не жалеем. Ни пуль, ни гранат…
        Кто-то смотрел на него из дома направо, и Воронов скосил туда взгляд. Всего лишь ребенок. Девочка с большими глазами и черными волосами. Поняла, что замечена, отшатнулась. Ни к чему бы ребенку видеть такое. Война - штука кровавая. С другой стороны, наверняка видела картины гораздо хуже. По сравнению с атомным взрывом любая перестрелка - так, забава.
        Воронов положил «калаш» ближе к правой руке, сам же припал к пулемету. Чуть в стороне примостился подошедший дед. Захотелось послать его подальше, нечего ему рисковать шкурой, но тут появился второй джип.
        Там заметили неладное, стали тормозить, и Воронов открыл огонь, не дожидаясь полной остановки машины.
        Хорошая штука - «ПК». Пули дырявили джип и людские тела, почти не чувствуя сопротивления. С заднего сиденья кто-то успел выскочить, но легкий доворот ствола, и человек упал. Навсегда. Второй, выпрыгнувший с противоположной стороны, схлопотал пулю от деда. И все кончилось.
        - Пошли. Надо выбираться из города.
        Вспомнилась девочка с большими глазами. Взять бы ее с собой! Нечего делать ребенку в умирающем, истерзанном бандами городе. Но никого в окнах не было. Может, наблюдала осторожнее, раз выжила, то научилась прятаться. А может, вообще сбежала подольше от взрослых разборок.
        И где ее искать? Бесполезно…
        Тринадцать лет после Катастрофы
        - Может быть, зря мы их отпустили? - Игорь посмотрел на товарищей по дежурству.
        Рука у него давно зажила, чувствовал он себя физически прекрасно, только душе не давал покоя давно прошедший и не закончившийся полным уничтожением неприятеля бой.
        - Могли бы прижать к берегу да перестрелять всех до единого, - продолжал Игорь. - Там немного надо было их попугать, а затем бы Председатель подошел, и зачистили бы всех без проблем.
        Даже захотел показать место предполагаемого окончательного избиения, однако снаружи густо валил снег, и разобрать что-либо подальше от блокпоста было решительно невозможно.
        - Оно нам очень надо? - поморщился Олег. - Убрались, и черт с ними! Больше сюда не сунутся. Раз уж даже колдовство им не помогло… Еще остальных предупредят - с нами никакие шутки не проходят.
        - Не помогло… А сколько людей заснуло? Или испугалось - на фермах подальше?
        - А сколько не испугалось? Я тебе так скажу: есть в мужчине стержень, его ничто не испугает и не свернет с пути. А нет - так и взяться ему неоткуда.
        - Но ведьму все равно отпускать было нельзя! - с неожиданной злостью произнес Игорек. - Тут капитан точно маху дал! Был бы здоров Букретов, ни за что бы не выпустил гадину! Шлепнул бы самолично - и всех делов!
        - Ты кто такой - Ворона осуждать? - прикрикнул Олег. - Раз отпустил, значит, надо было.
        Он-то догадывался, почему офицер поступил именно так. Но зачем выдавать чужие тайны?
        - Не осуждаю я, - пошел на попятный Игорь. - Сомневаюсь только… Вон как волки потом выли. Прямо не баба, повелительница хищников. Слушают же ее. Не видели, что ли, как ее серые встречали?
        Сигнал от двери, и внутрь вошел тот, чьи поступки только что обсуждали.
        - Доложить обстановку! - выглядел Воронов неважно. Словно внезапно постарел после памятного нападения - стало видно больше морщин, взгляд несколько рассеянный, улыбка вообще пропала с лица. Порою же на офицера нападал кашель, злой, нехороший, только должность обязывает держаться, и капитан держался.
        - Что обстановка? - совсем не по уставу отозвался Олег. - Метет, ни зги не видно. Да в такую погоду захотят, не сунутся.
        - Лето, блин! - подал голос Игорь.
        - Лето как лето, - Воронов шагнул к прикрытой амбразуре, словно надеясь что-то там разглядеть. Долго молчал, вертел патрон и лишь потом обронил: - Букретов пошел на поправку. Еще слабоват, но…
        - Здорово!
        - Капитан хочет предложить план, - шепнул Гаричев. - Мол, пора взяться за наведение порядка во всей округе. А для начала как следует разведать Хабаровск. Хватит ему находиться под бандами! Да и нам нельзя же вечно сидеть на одном месте! Лучше погода не станет, но хоть как-то помочь людям выжить… Если там вообще остались люди. Но группу Ворон туда поведет точно. Как только Букретов на ноги встанет.
        Олегу невольно подумалось: а ведь причина тут иная. Вернее, одна из причин. Названные тоже имели место. Все мы люди…
        Снег валил и валил, покрывая очередным слоем поле перед блокпостом, дальний лес, лед на реке… Только почему-то вместо белизны перед взором Воронова стояла ее противоположность - чернота.
        У Оруаль черные глубокие глаза…
        Она уходила, и небо было спокойным, лишь привычно затянутым в тучи. Только завывал где-то в отдалении волк, да совсем на горизонте застыли остатки банды. Как там звали того мужика? Мельник или все-таки Мельников?
        Да какая разница? Все условно - лето, зима, день, ночь… Реален один лишь снег. Или все-таки и что-то другое?
        Будет больше времени, может, и слова для убеждения найдутся. Вывез бы тогда, не было бы нынешней драмы. А что колдунья, подумаешь…
        За два часа до Катастрофы
        - Андрей!
        Воронов нехотя оторвался от книги. Лицо супруги было бледным.
        - Там по радио…
        - Еще одна авария? - однако мужчина уже поднимался с места. Не должна современная женщина так реагировать на какую-то катастрофу. Очень уж их много в последнее время.
        - Москва уничтожена… Атомные взрывы… Вроде война. Говорят, будет мобилизация…
        - С кем? Напал кто? - Воронов спрашивал, а сам уже торопливо одевался.
        Где же документы?
        - Там не сказали…
        Шаг на кухню, однако по радио раздался хрип, и дальше на всех диапазонах пошли сплошные помехи.
        - Ты куда?!
        - В штаб.
        - Ты же из армии давно ушел…
        - Офицер бывшим не бывает. Раз война, мое место там, - Воронов редко говорил настолько непререкаемым тоном. Зато если говорил, никакие возражения не принимались.
        Сборы не заняли даже пяти минут. Смена белья на всякий случай да документы. А большего и не требуется.
        - Хватай машину и в Малышево. Только быстро.
        - Зачем? - Лена никак не могла врубиться. Она бы устроила скандал, только все было настолько наспех…
        - Затем, что в случае войны на Хабаровск тоже могут сбросить какую-нибудь атомную гадость. Поняла? А на деревню - нет. И чем дальше отсюда, тем лучше. Вещи оставляй. Только самое необходимое. Тряпки - хлам. Главное, не задерживайся и не медли. Сына с улицы и сразу рви из города как можно быстрее. Поняла? Я вас потом найду. Обязательно. В Малышево. Зимнее захвати.
        Он еще успел поцеловать жену и скрылся за дверью. А сына так и не увидел.
        Не успел…
        Часть вторая
        Три месяца после Катастрофы
        Деревня встретила наводящей на недобрые мысли тишиной. Во время разведок бывало всякое. Порою попадались укрепления, как в Елабуге, порою даже завязывались небольшие перестрелки, и приходилось уходить восвояси - не воевать же со своим народом. Пусть напуганным, пусть желающим отгородиться от остального мира, так ведь его право. После всего случившегося требуется время. Если очень хотят, могут попробовать пожить самостоятельно. Потом одумаются, сами будут искать контактов с иными поселениями. Несколько месяцев можно подождать.
        Зато местами боевые машины встречали с откровенной радостью. Кому-то казалось, что вместе с армией возвращается прежняя мирная жизнь. Ну, не совсем прежняя. О масштабах случившегося ходили разные слухи, только даже в самых оптимистичных из них светлого было мало. Только пусть не все, но многое может вернуться. Можно пожить в бедности, в сельской местности особо богато никогда и не жили, главное - иметь надежду. И, разумеется, некий порядок. Он ведь обязателен для нормальной жизни, и даже самые темные мирные времена теперь казались хорошими - в сравнении с нынешними. Все ведь относительно.
        Здесь никто не встречал ни выстрелами, ни криками радости. Вначале показалось: жители попрятались. Бывало и такое. Не хватало самого элементарного, и потому людей, желающих завладеть чужими запасами, оказалось в избытке. Банды объявлялись постоянно. Городские, деревенские, совсем малочисленные из нескольких человек, гигантские из сотен, вооруженные то обычными охотничьими ружьями и карабинами, то самым настоящим боевым оружием с воинских складов. Еще хорошо хоть до бронированной техники не то никто не добрался, не то просто не умел ею владеть.
        Пустота. Ни скотины, ни кур - впрочем, по смутным временам потенциальное мясо даже за околицу можно отпускать лишь в сопровождении вооруженной охраны.
        - Спешились! - Воронову не хотелось дальше двигаться на броне. Раз повеяло чем-то тревожным, то собственные ноги надежнее. Броня пусть будет для поддержки. - Гаричев - правая сторона.
        Так и двинулись, одна пара по левой обочине, вторая по правой. Осторожно, с оружием на изготовку, прикрывая друг друга.
        Подобно большинству местных деревень, эта тоже раскинулась весьма вольготно. Когда вокруг лежат огромные просторы, нет смысла тесниться плотной кучкой. От околицы до околицы порою пролегает несколько километров, а между домами тянутся сады, а то и просто пустыри. Пока пройдешь…
        Броня двигалась следом. Три боевые машины пехоты и танк. В общей сложности десять человек экипажей и двенадцать пехотинцев в десанте. Неслыханная щедрость со стороны Букретова - отрядить в разведку едва не третью часть отряда. Но обстановка вокруг достаточно тревожная, и посылать меньшее количество показалось подполковнику опасным. В Елабуге хотя бы местные послужат подкреплением, а на расстоянии да с учетом отсутствия связи…
        И не двигаться тоже нельзя. Самое главное - знание о том, где и что происходит. Можно уйти в глухую оборону, только долго ли тогда сумеешь продержаться? Надо переломить ситуацию в свою пользу. Если подобное вообще возможно в нынешних условиях. Да и не привязан отряд к приютившей его деревне. Можно сказать, сделал ее неким подобием пункта постоянной дислокации, даже, скорее, просто базой, однако мало ли каким образом повернутся обстоятельства?
        Асфальт улицы был весь в ямах. Не город, постоянно ремонтировать его никто не станет, а по климату любая дорога довольно быстро приходит в негодность. Ремонт требует денег, но кто станет их тратить на какой-то поселок? Забор справа, забор слева. Невысокие, больше обозначающие границы, чем призванные защитить. Заглянуть через такой труда не составляло, перелезть - тоже. Да и осень как-никак. Деревья и кустарники начинают потихоньку облетать.
        Первый же двор на пути оказался пустым. Собственно, глупо ждать, будто хозяева сидят у двери да ждут прохожих. Пусть небо в тучах, только полевые работы не зависят от солнца. На полях, мимо которых проходила дорога, никого видно не было, да мало ли может быть полей? И все равно деревня все-таки, пусть не мужики, должны быть дети, старики, те, кто возится дома. Собаки, в конце концов. И в следующем пусто, лишь у дальнего угла лежит какая-то груда, толком не разобрать.
        Идти дальше? Но не хотелось заводить отряд непонятно куда.
        - Прикрой, - Воронов кивнул бойцу, а сам решительно отворил калитку и шагнул внутрь.
        Автомат он держал на ремне. В случае чего достаточно мгновения, чтобы перехватить его и открыть огонь. И вместе с тем с виду можно подумать, будто человек идет исключительно с мирными намерениями.
        Намерения были действительно мирные. Не хватало еще воевать с собственным мирным населением! Только ведь помимо населения и банды имеются…
        - Эй, хозяева! - нарочито бодро и громко воскликнул капитан. Как должен звать владельцев не желающий зла путник. Не хочется вторгаться на чужую территорию, да если не идут навстречу!
        Ответа не было. Лишь ветерок чуть шелестел в пожелтевшей листве.
        Было несколько неприятно, но Воронов подошел к двери, постучал. Давно миновали времена, когда в деревнях не запирались. Опять тишина. Тогда капитан попробовал открыть дверь. Та поддалась неожиданно легко.
        Людей в доме не было. А вот беспорядок наличествовал. Шкаф открыт нараспашку, некоторые ящики выдвинуты, одежда и какие-то безделушки разбросаны повсюду, словно хозяева покидали жилище в невероятной спешке, хватая, что под руку попадется, и отбрасывая ненужное. Хотя они могли оставить относительный порядок, а уж затем заявился некий любитель поковыряться в чужих вещах.
        Словом, ничего толком не ясно. Кроме факта исчезновения хозяев. Но мало ли куда могли отправиться люди? Пусть здесь даже не бушевали лесные пожары, как в иных местах, селяне испугались известия об атомных взрывах да бежали без оглядки куда глаза глядят.
        - Чисто, - неопределенно сказал капитан, делая знак продвигаться дальше.
        А вот во втором дворе картина была несколько иной. Валяющаяся вдали груда оказалась трупом большой собаки, причем не издохшей, а застреленной, о чем говорили следы крови и развороченная голова. Судя по запаху и рою ленивых, последних в этом году, насекомых, убийство зверя произошло минимум вчера, а вот кому понадобилось лишать жизни несчастного пса…
        Как оказалось, пес - это еще цветочки. В доме обнаружился труп немолодого мужчины, без всяких изысков застреленного едва не в упор. По росчерку ран - очередью из автомата. И точно такой же бардак в виде разбросанных там и сям вещей. Только уже была ясность: в деревне явно кто-то побывал, и этот кто-то нрав имел отнюдь не мирный. В то, что мужчина был единственной жертвой, как-то не верилось.
        Нагрянули, кого-то убили, что могли - увезли, а куда делись прочие люди? Бежали в панике? Всех перестрелять трудно. Особенно на такой территории, да когда каждый кустик известен.
        - Ищите уцелевших! Всем соблюдать осторожность! Еще примут за бандитов! Да и банда, вполне вероятно, ушла недалеко.
        - Похороним?
        - Потом. Прежде дело, - хотел добавить: вдруг тут трупов выше меры, но не стал. Хотелось надеяться на лучшее. - Броне занять оборону! Со мной пойдут прежние. Остальным находиться в постоянной готовности!
        Звук моторов слышен издалека. Если банда еще в деревне, не могли же они за один раз увезти все, что им приглянулось, заранее услышат и удерут прочь. Если же братков уже нет, испугаться могут вернувшиеся местные жители. В любом случае лучше провести разведку тихо.
        Было и иное соображение. Мужчину застрелили из автомата. Иными словами, неведомые грабители, вполне вероятно, неплохо вооружены. Может, даже там есть коллеги. Воронов не был идеалистом и считал более чем вероятным дезертирство, естественным образом совмещенное с мародерством. Патриотического воспитания в ставшей самостоятельной России не хватало, армия давно перестала быть народной. А при потерянном управлении это чревато полным развалом. И уж понятно: удирающие солдаты, а то и офицеры прихватят с собой оружие. Куда без него в смутные годы? Кто-нибудь особо прыткий вполне может иметь при себе даже гранатомет. В обращении прост, если передвигаться на машине, вес сравнительно невелик, зато может пригодиться. А прикрыть четыре единицы бронетехники дюжиной человек - вещь достаточно сложная.
        Быстро укрыли боевые машины, наметили сектора обстрела. Воронов еще раз предупредил бойцов, чтобы никуда не отходили. Договариваться о связи, когда в эфире с самой Катастрофы творится невесть что, было излишним.
        - Пошли, - кивнул Воронов сержанту.
        Гаричев ему нравился. В контрактнике чувствовалась духовная сила - самое необходимое качество для военного. Да и надежен он был, как успел удостовериться Воронов.
        Во дворы теперь заглядывали лишь бегло. Живые не попадались. Но вот трупов был явный переизбыток. Едва не в каждом третьем, а кое-где и втором дворе валялось хотя бы одно тело. Часто - мужское. Хозяева пытались сопротивляться налету и грабежу, только, на свою беду, не сумели вовремя организоваться и в итоге становились жертвами поодиночке. Но сравнительно обильно попадались и женские тела, только в этом случае налицо было явное насилие. Бандиты вели себя беспредельщиками, не церемонились, когда желали что-то получить, если же после этого еще и убивали, вряд ли из страха перед грядущим наказанием. По телам - в банде имелись откровенные садисты. Мужчины-то хоть практически все погибли от пуль, но женщины… Желудки у Воронова и его бойцов были крепкими, все поневоле привыкли к самым отвратительным ликам смерти, однако тут руки очень чесались, и хотелось найти резвившуюся недавно банду. Потому раздавшаяся с противоположного конца села автоматная очередь, патронов на шесть-семь, заставила мужчин лишь удовлетворенно переглянуться. Здесь!
        По логике так и должно быть. Любая залетная банда была обязана вывезти величайшую ценность нового мира - продовольствие. После гибели цивилизации деньги мгновенно превратились в мусор. Что толку в бумажках и уж тем более - в банковских счетах, раз их нельзя съесть, надеть на себя, даже для разогрева печи они почти непригодны? Жизнь скатилась к первобытным временам, и важно стало лишь то, что могло ее продлить: еда, одежда, обувь, даже извечная русская внутренняя валюта - напитки. Плюс, разумеется, жилища, дрова, прочее необходимое для существования в довольно суровом и без войн краю. Еще - оружие и боеприпасы, пока еще - транспорт, хотя последний наверняка скоро прекратит существование из-за элементарной нехватки горючего. Пока оно еще есть на некоторых бесхозных заправках, отряд Букретова уже успел вычерпать некоторые из них, перевезти в базовое селение, но без организованных поставок новых поступлений ждать было попросту неоткуда. Закончится, и можно будет прощаться с машинами, переходя на гужевой транспорт.
        Жить в захваченной деревне бандиты хотели вряд ли, на земле работать надо, безделье здесь не проходит. Если выживут и поумнеют, должны понять - в новых условиях как раз лучше держаться вдали от крупных городов. Хотелось надеяться - не выживут. Но раз оставаться в планы не входит, значит, собрались увезти ценности. Сиречь, все то же продовольствие. В магазинах, понятно, запасов не имелось, зато есть дары огородов и садов, есть скотина. Урожай до конца не убран, но начало положено. Наверняка здесь, как и в Елабуге, старались проделать процедуру досрочно, не дожидаясь толком вызревания. Отсутствие солнца, радиоактивные дожди, а ведь неизвестно, что еще случится даже в самые ближайшие дни. Упрятать надежнее, благо сдавать или продавать никому ничего не надо. И имеющихся уже сейчас запасов должно быть столько, что никакой банде не хватит машин. Оставить же - обречь себя на возможный голод. Это даже самый тупой урка обязан понимать. Вывод: увозить награбленное придется частями. Вряд ли банда пасется в деревне давно. Трупы явно вчерашние, а тут лишь два возможных действия: или согнать жителей в одно
место, дашь им свободно ходить по селу, и рискуешь нарваться на сопротивление, терпение ведь не безгранично, или… Или уничтожение сразу.
        За очередью грянула пара выстрелов из ружья или карабина. В кого стреляют? В людей, в скотину, в воздух, напившись на радостях?
        - Товарищ капитан! Может, сразу броню возьмем? - прошептал Гаричев.
        - Отставить. Прежде требуется разведать. Где именно расположились, сколько их, какой транспорт, чем вооружены? Есть ли заложники из жителей, в конце концов. Тогда решим, как их лучше взять. Надо осмотреться, заслон поставить, чтобы ни один не ушел. Хотя, где обойти, можно решить заранее.
        Воронов помнил, что из села на магистраль ведут два выхода. Один - по которому вошла его группа, и другой - на противоположной стороне, как раз там, откуда донеслись выстрелы. Тут явно повезло, иначе нарвались бы прямо на околице. Если бандиты несут сторожевую службу. Теперь же нарвется кто-то другой.
        Но посмотреть и наметить все равно необходимо. Плана деревни нет, вдруг имеются еще проходимые для машин пути? Но тут уж многого не сделаешь. Группа мала, одну броню не поставишь, а пехоты - раз, и обчелся. Хорошо хоть, с оружием порядок. Два пулемета, две снайперские винтовки, даже автоматический гранатомет имеется. В общем, по-любому, придется дробить группу на две части. Одну бээмпэшку и, скажем, человека четыре, даже пять, поставить у противоположного конца в засаду. Дать им пулемет, «АГС», одну «драгуновку». С учетом БМП должно хватить. Остальные начнут зачистку отсюда. Улица не единственная, придется дробиться вновь, сочетая броню и бойцов.
        Первые признаки банды обнаружились, когда больше половины села осталось позади. Шли осторожно, прижимаясь к забору, постоянно оглядываясь по сторонам и изучая местность впереди. Потому машину заметили сразу. Большегрузый «КамАЗ» с тентом, возле которого шевелилось трое человек, что-то грузили в кузов, кажется, матерились и были заняты настолько, что забывали оглядываться. Сами бандиты были одеты в камуфляж, но, кажется, солдатами не являлись. Оружие на виду имелось лишь у одного, перекинутый за спину «калашников», остальные его не то не имели, во что верилось с трудом, не то просто оставили в машине или во дворе, дабы не мешало работе.
        Воронов перелез через забор и дальше уже двинулся дворами. Где пригибаясь, используя каждый сарай и куст, где вообще ползком. Обогнул трудящихся в поте лица грабителей, выдвинулся дальше. Бойцы ожидали на месте в готовности прикрыть в случае чего.
        Случая не представилось. Воронов перемещался предельно осторожно, да и бандиты отличались невнимательностью. Они казались себе крутыми парнями, от которых все обязаны бежать, и совсем не ждали появления противника. Даже местных жителей не ожидали, что косвенно подтверждало худшие опасения капитана. Явно деревенские были либо уничтожены поголовно, либо где-то закрыты, словно в импровизированной тюрьме. В последнем случае еще бы знать где, однако тут без «языка» не обойтись. Проблематичное дело. Не был капитан уверен в собственных способностях по такому профилю. Не доводилось брать пленных наяву. Попробовать надо бы, но разве что на возврате у того «КамАЗа». Пока же продвинуться вперед, насколько возможно, посмотреть, что творится дальше.
        Как заметил Воронов, кое-кто из налетчиков был если не пьяным, то выпившим. Даже где-то попытались затянуть песню. Довольно многие таскались с оружием - от помповиков и охотничьих карабинов до автоматов. Ничего более серьезного Воронов не заметил, зато во дворе богатого каменного дома вдруг увидел бронированную «Ивеку», благо Мебельщик покупал такие в избытке, а водить ее квалификации не требуется. Откуда-то донесся женский визг, и пришлось превозмочь себя, напомнить, что разведчик не имеет права рисковать собой. Народа дальше было столько, что идти Воронов уже не мог. Он несколько раз чуть не попался на глаза ненужным людям, получил столько адреналина, на всю оставшуюся жизнь должно хватить.
        Выдвинувшийся от прочих «КамАЗ» все еще загружался. Грабителям явно надоедало таскать, и они устраивали себе частые перекуры. Хотя нет. Вот один поднялся и пошел поднимать задний борт. Надо поспешить.
        - Товарищ капитан! Наконец-то! Мы уже переживать стали! - шепотом выдохнул Гаричев. - Вас все нет и нет.
        - Как обстановка? Никто больше не появлялся?
        - Никак нет.
        - И чудненько, - Воронов торопливо написал на листке блокнота приказ, потом подумал и набросал на следующем кроки местности. Отметил точками позиции, затем вырвал оба листка и протянул одному из бойцов. - Вот что, Степанов. Аллюр - три креста, дуй к нашим. Передашь это лейтехе. Пусть приступает к выполнению приказа немедленно. А мы попробуем языка тут захватить. Задание понятно?
        - Слушаюсь! - Степанов бережно спрятал листки в разгрузку и бегом припустил вдоль забора.
        - Ты прикрываешь, - приказал последнему из бойцов Воронов. - Ну а мы с тобой попробуем взять тех. Ты как с ножом?
        - Немного, - пожал плечами Гаричев. - Думаю, справлюсь.
        - Хорошо, - капитан извлек «ПМ» и принялся наворачивать на него глушитель. Хорошо, подполковник настоял, чтобы он взял это оружие, больше свойственное всяким спецназовцам, чем обычной пехоте. И каким образом несколько пистолетов вообще оказались на складе? - Но помни: хоть одного нам надо захватить живым. Ну, сержант, с Богом!
        Расслабленность сыграла с грабителями дурную шутку. Появление из-за угла дома двух вооруженных противников явилось для них полной неожиданностью. Лишь один бандит, тот самый, с автоматом за спиной, среагировал должным образом, потянулся за оружием, да и то поздновато. Воронов всадил в его грудь сразу три пули, краем глаза отмечая, как напарник прыгнул вперед, оказался за спиной другого братка и взмахнул рукой с зажатым в ней ножом.
        - А ты тихо! - весомо заявил капитан единственному уцелевшему из компании. - Дырок наделаю. Руки!
        Судьба товарищей была у того перед глазами, и разделять ее не хотелось.
        - Оттащи этих за дом, - кивнул Гаричеву Воронов. - А я пока с человеком побеседую. Он ведь не хочет превращаться в покойника? Не хочешь ведь, а?
        Испуганное мотание головой в ответ. Дара речи бандит, похоже, лишился.
        - А раз не хочешь, не будь партизаном. Говори. Сколько вас? Чем вооружены? И не томи. Мой боец - человек нервный. Чуть что, сразу нож в ход пускает. Все бы ему людей резать. Даже из армии хотели выгнать, да война не дала. С твоим приятелем он торопился. А так все больше медленно предпочитает. Одно отрежет, полюбуется, потом - другое. Ну?
        Страх весьма располагает к откровенности. Оказалось, в банде больше восьмидесяти человек. Точного числа пленный не знал, да и двое-трое в данном подсчете особой роли не играли. Помимо уголовников и откровенной шпаны имелся здесь десяток дезертиров, даже трое ментов, решивших в новых обстоятельствах примкнуть к тому, кто казался им сильным. Помимо автоматов и всевозможных ружей грабители имели два пулемета, да еще пять одноразовых гранатометов «муха». Если же приплюсовать к ним имеющийся броневик, банда являлась грозным противником для местных жителей. Да и для немногочисленной группы Воронова, чего греха таить, тоже. Правда, на стороне военных была лучшая организация, дисциплина и бронетехника, если на то пошло.
        - Местных всех убили?
        - Нет. Только наиболее прытких. Остальные заперты в двух амбарах, - поведал пленный.
        Сколько именно заперто, бандит, разумеется, тоже не знал. Просто не интересовался данным вопросом.
        - Ну что ж, пошли пока. Теперь твоя очередь посидеть взаперти, - но когда бандит повернулся спиной, Воронов без колебаний пустил тому пулю в затылок. В годы мирные государство могло пытаться без особых успехов перевоспитывать преступников, теперь же наказание за что-нибудь серьезное могло быть только одно. Куда этого типа девать? Учитывая виденные по дороге картины…
        Гаричев согласно кивнул. Он полностью одобрял действия офицера. Жаль, смерть у бандита была легкой, даже понять ничего не успел. Но на иное времени нет. Самое страшное в данный момент - утратить внезапность.
        - Пошли, мужики! - Воронов оглядел свое воинство и незаметно вздохнул. Для полноценной зачистки людей было явно маловато. Чтобы не сказать большее. Бой в населенном пункте всегда чреват неожиданностями. Если бы еще хоть полноценный взвод, чтобы охватить одновременно все улочки и проулки! Только негде взять не то что взвод, даже отделение.
        - Зря не рисковать, огонь вести только на поражение, прикрывать друг друга, никуда не соваться в одиночку, зорко смотреть по сторонам, - капитан ослабил усики на гранатах, подавая пример бойцам. Незаменимая вещь для боя среди строений.
        В его группе, которую можно было назвать центральной, было трое пехотинцев, да в придачу к ним - танк. По параллельным улочкам пришлось посылать тройками и с БМП. Впрочем, техника в подобных случаях - лишь поддержка, да вдобавок такая, которую требуется прикрывать. Остается рассчитывать на дополнительный психологический эффект. Вряд ли налетчики хоть раз реально сталкивались с прущей на них броней. И уж немногие способны сохранить здравое мышление.
        Самое трудное - ждать первого выстрела. Вроде уверен в себе, сам рвешься в бой и все равно чувствуешь какое-то напряжение. И первый выстрел почему-то всегда звучит неожиданно, разделяя время на две части. А кому-то - ставя точку в судьбе.
        Грохнуло на соседней улочке. Короткая очередь из автомата, а дальше понеслось.
        Впереди кто-то выскочил, застыл в недоумении, оказался на мушке. «Калашников» в руках Воронова дернулся, и человек послушно упал.
        - Вперед!
        Все двояко. С одной стороны, надо было рваться вперед, максимально используя эффект неожиданности и не давая врагу опомниться, с другой - необходима тщательность. Оставишь кого в тылу, и затем сам же получишь удар в спину. И как все это совместить, почти не имея людей, вопрос весьма интересный.
        Первые полсотни метров дались сравнительно легко, если не считать, что преодолели их бегом. Затем началась работа. Организованного сопротивления противник организовать не смог, для этого требуется хоть какая-то предварительная подготовка, но все равно бандиты пытались отстреливаться. Хаотично, зачастую - неприцельно и все-таки опасно. Благо в любой деревне достаточно укрытий, будь то избы, заборы, кустарники…
        Сильно выручили танкисты. Пулемет у них работал почти не переставая. По любому подозрительному месту немедленно следовала очередь. С учетом - пули с легкостью прошивали заборы, да и кусты не могли служить им препятствием, это отпугивало многих отважных, заставляло искать спасения в бегстве. По дому, откуда попробовали стрелять, ударили из орудия, да еще с такой короткой дистанции, что пехоте пришлось падать на землю, чтобы не зацепило осколками и летящими обломками. Зато весьма впечатляюще, напрочь отбивая охоту у многих чересчур воинственных противников.
        Тут уже действовали усредненные законы человеческого поведения. Наверняка многие искали спасения в бегстве, зато другие пытались сопротивляться даже не из-за избытка отваги, кое-кто наверняка от растерянности, просто чтобы что-то делать. А кто-то, вполне возможно, во хмелю.
        Короткая пробежка, падение на колено, быстрый осмотр, силуэт на мушке, очередь на три патрона, свист чужих пуль над головой… Кто-то мелькнул за ближайшим углом. Стремительный бросок через забор, рывок кольца на гранате, бросок, взрыв… Теперь появление, ствол автомата ходит в поисках цели. А ведь валяется кто-то, пытается ползти. Очередь. Ползать никому не положено. Чужой обязан тихо лежать.
        Штукатурка вспучилась, но противник чересчур долго не отпускал курок, и след трассы пошел вверх. Однако Воронов уже упал, перекатился в сторону, ответил практически наугад, затем перекатился еще раз за оказавшееся тут же дерево. Узковатое, однако, полностью хрен укроешься. Зато перекинуть автомат в левую руку. Наверняка враг ждет, что капитан появится, как положено, справа от ствола. Точно, там пронесся свинец, а тем временем можно дать ответ с другой стороны. Благо в бытность на службе Воронов немало тренировался стрелять с обеих рук, и особой разницы для него не было.
        Неведомый стрелок скрывался в кустах, видневшихся сквозь прореху в заборе в соседнем дворе. Воронов дважды отработал короткими очередями, однако в результате уверен не был. Тут бы лучше с фланга зайти, а то даже трава мешает. Высокая, черт! Только управление боем нарушено, даже послать в обход некого. Ладно, пусть хоть броню не забывают прикрывать.
        Противник чуть приподнялся, и на сей раз кусочек свинца ударил ему точно в голову. Даже можно не проверять. Стрельба гремела повсюду. Автоматы, карабины, слух отчетливо уловил тяжелые трели пулеметов. Судя по смещению звуков, банда постепенно отходила, не выдерживала боя. Громыхнуло танковое орудие. В кого они стреляли, отсюда не понять. Вот и сам танк медленно проходит по улице мимо.
        Чтобы не тратить времени на всякие заборы, Воронов рванул вперед дворами. Да и так, с одной стороны, даже действеннее. Не всегда и не всех успеешь разглядеть с улицы за всевозможными домами, кустами да сараями. Хотя перемещаться подобным образом заметно тяжелее.
        Капитан пробежал мимо убитого им бандита. Напрасно говорят про всякие переживания, угрызения совести и прочий интеллигентный вздор. Мимолетное удовлетворение, не больше.
        Маневр себя оправдал. Через пару дворов Воронов заметил спешащую за угол троицу налетчиков. Если у одного в руках был помповик, у второго, в армейской форме, автомат, то третий на ходу прилаживал к плечу знакомую гранатометную трубу. Капитана бандиты явно не заметили, попросту не ждали появления противника с тыла, да и Воронов отшатнулся за какой-то оказавшийся рядом куст. Офицер подождал мгновение, а затем ринулся вперед, на ходу перекладывая автомат в левую руку, а правой выдирая из разгрузки гранату. Усики заранее ослаблены, рывок кольца, и смертоносная игрушка летит за угол. Хлопок, гранаты не рвутся с ужасным грохотом, не снаряд, и можно выглянуть за угол. Один противник лежит, другой упал на колено, третьему, кажется, пока повезло, и он сейчас разворачивается лицом.
        Короткая очередь, и сразу сухой щелчок бойка. Одну оплошность Воронов все-таки допустил, и теперь лихорадочно пришлось ее исправлять. Движения давно отработаны. Большой палец нажимает на защелку, мгновенный переворот связки магазинов, рывок затвора, еще одна очередь, и последний противник, тот, который стоял на коленях, послушно валится лицом в траву. С этими разобрались. Зато в следующем доме кто-то стреляет из окна. Лучше бы бежал без оглядки, отважный наш!
        Хотя тут Воронов явно не оценил врага. В избе скрывались минимум двое. Чувствовавший себя в относительной безопасности капитан, стреляющее окно выходило на улицу, и офицер был в мертвой зоне, лишь по привычке бежал настороженный. Что-то мелькнуло в боковом окне, и тело среагировало само. Падение в сторону, мгновенный перекат за сохранившийся тут кусок штакетника… Противник выстрелил прямо через стекло, только пуля зря вспорола воздух. Судя по звуку, карабин. Или помповик, разницы особой нет. Порядком прогнивший штакетник укрытием служить не мог, такие доски пробиваются навылет, поэтому быстрый уход еще дальше в сторону. Попутно дать очередь по окну, неприцельную, на это нет времени, но хоть чтобы подействовать стрелку на нервы, заставить его сбить прицел, отшатнуться от проема, пригнуться. Итогом - выигранные мгновения и выпущенная в ответ в никуда пуля. Кусты, открытое пространство и снова длинная очередь на бегу. Разлетаются стекла, пули влетают в избу, другие застревают в дереве, зато противнику приходится несладко. Опять выстрел уже из другого окна, и вроде расстояние плевое, да только
стрельба ведется наугад, настолько спешно, что даже не слышно характерного неприятного посвиста рядом.
        Дальше - стена, и мертвое пространство. Противник упустил весьма неплохой шанс. Теперь ход не за ним.
        Стекла вылетели весьма кстати. Гранату в комнату. Еще одну для гарантии. Быстро поменять магазины в автомате, чтобы не остаться без патронов в решающий момент. Дверь должна быть не заперта, не хозяева же внутри! С Богом! Сюда бы еще сноровистого напарника, да где его сейчас взять?
        Воронов влетел в дом. Палец нажимает на курок, пули щедро прошивают все пространство. Пробежка, еще одна дверь, на этот раз - открытая нараспашку, опять стрельба веером, падение чьего-то тела… противник в последний момент что-то сообразил, даже успел выстрелить, и горячий кусок свинца пролетел вплотную со щекой, но вплотную не считается.
        Переброска связки, рывок затвора и следующая комната. Гранату туда. Теперь - внутрь. Кто-то сидит у окна. Глаза еще не привыкли к полумраку, да и какая разница? Еще живой и лишь оглушенный, мертвый ли, разбираться станем потом. Пока же - очередью его! Где-то на небесах Господу долго придется сегодня отделять своих от чужих.
        Да уж… Последний из убитых оказался молодой женщиной. Правая рука прикована наручниками к какому-то выступу, одежда разорвана отнюдь не только пулями и осколками, виднеются синяки, белья явно нет… Не требуется семи пядей во лбу, чтобы понять, как она здесь оказалась и для чего использовалась. Вся разница, довелось ли стрелять уже в покойную, или женщину успели грохнуть прежде? Но ей-то теперь что?
        С наручниками объяснилось сразу. Один из бандитов, тот, который палил из укороченного автомата, был в полицейской форме. Этакое слияние правоохранительных органов с народом, да на вполне конкретной почве. Все в согласии со словами пленника. Чему удивляться? Да и вообще, дом зачищен, пора возвращаться к своим. Не время думать о плохом, когда бой продолжается, и надо хоть как-то возглавить бойцов, а не совершать единоличные подвиги.
        - Андрюху убили!
        - Как? - словно подробности имели значение! Все равно не разобрал ответа под грохот очередей.
        Но перелом явно свершился. Теперь противник практически не думал о сопротивлении. Если кто постреливал, то лишь для обеспечения бегства. Но уже загремело в отдалении за деревней. Наиболее прыткие успели вырваться и теперь попали под огонь из засады. Судя по взрывам, там сейчас как раз работал автоматический гранатомет.
        - Не расслабляться! Проверять каждый дом! Только парами, никаких одиночек!
        Эх, людей бы побольше! К счастью, дома стояли пустые. Налетчики предпочитали не прятаться, а удирать. Сил нападавших они не знали, однако сумели понять, что против них действует регулярная воинская часть. Вот и тот, показавшийся штабным, дом. Ворота распахнуты, броневика не видать, лишь только разбросанные вещи валяются тут и там. Внутри никого. Как водится, главари покидают опасное место первыми. Пусть, по идее, банды организовывают люди храбрые, иных элементарно не станут слушать, но до безумия их храбрость не доходит.
        Надо отдать должное: далеко броневик не ушел. Броня у него оказалась на проверку весьма слабоватой. Разумеется, выдержать прямое попадание снаряда она не смогла, но и обычный пулемет ее тоже продырявил весьма неплохо. Про несколько легковушек не стоило и говорить. Что-то еще дымилось, вокруг валялись трупы, и между ними ходила парочка бойцов, помогая задержавшимся на этом свете быстрее уйти в мир иной.
        - Товарищ капитан! Там местные, - возник откуда-то Гаричев. - Как пленный и говорил, в тех сараях…
        - Иду.
        Деревенские пока держались толпой. Каждый из них явно хотел поскорее броситься к своему дому, посмотреть, насколько велик ущерб и много ли порушили недавние захватчики, но, с другой стороны, оставаться в одиночку или же небольшой группой пока было боязно. Вдруг бой лишь притих и сейчас разгорится с новой силой? Прежде бы обстановку получше узнать, да и дух перевести после всех недавних злоключений.
        А и много их! Одних мужиков гораздо больше сотни. Пусть здесь уже не все, не зря на многих лицах радость соседствует с горем утраты, но все равно…
        - Так, граждане, - Воронов говорил как можно громче. - Вторгшаяся к вам банда практически уничтожена. Можете возвращаться к обычной жизни. Только для начала пара объявлений. В некоторых домах нами обнаружены трупы. Сами наверняка знаете, кто-то был свидетелем. Часть имущества разграблена. Что-то, возможно, вывезено, что-то не успели. Разберетесь сами. Старший кто-нибудь в селе имеется? Ну, главный?
        - Нет, - отозвались из толпы. - Был, но убили.
        - Мой совет - выберете как можно быстрее. Без власти сейчас никуда. Должен кто-то и защищать, и распределять, и работами руководить. Сами понимаете, времена непростые. Надеяться на правительство или его органы в данный момент невозможно. После ядерных ударов нормальной связи нет, поэтому ситуация весьма неясная. Могу лишь сказать, досталось всем большим городам. Из радостного - противникам, по нашим данным, попало не меньше, и ситуация у них похожа на нашу. Но предупреждаю еще раз: рассчитывать пока можно лишь на себя. Никакой помощи в ближайшее время не предвидится. Это чтобы вы не надеялись напрасно. Как долго это будет продолжаться, понятия не имею. Надеюсь, все нормализуется. Только ведь потребуется время. Дальше. Как вы успели убедиться, помимо разрухи и прочих гадостей, активизировался криминальный элемент. Одна банда уничтожена, только никто не может сказать, сколько их еще бродит по краю? Потому советую создать самооборону. Мы физически не в состоянии поспеть повсюду, да еще при отсутствии нормальной связи. Трофейное оружие у вас сейчас будет. Все останется вам. Надеюсь, среди вас имеются
люди, которые служили в армии и умеют им пользоваться. Больше помочь мы пока ничем не можем. Если не возражаете, то задержимся здесь на денек. Что-то посоветуем, чему-нибудь научим, где-то поможем…
        Говорил, а сам думал о другом. Нет, не о случайно убитой женщине, мало ли что бывает в бою? Случайные жертвы неизбежны, а спасено народа гораздо больше. В нынешних обстоятельствах чья-то персональная смерть - всего лишь статистика, да и ту некому вести. Но вот собственные потери удручали. В короткой операции погибло двое солдат. Вроде немного, только сколько их всего в отряде? Деревенские жители воспринимались довольно абстрактно, но свои были своими, и каждая смерть приносила невольную боль.
        Воронов не мог знать, что спасенная отрядом деревня просуществует недолго. В начале зимы она будет уничтожена другой бандой. Местные жители сплохуют, а защитить их будет некому. Немногие уцелевшие проживут чуть дольше, где-то до календарной весны, и вымрут от голода, болезней, всяких внутренних разборок.
        Увы, не они первые, и не они последние…
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        - И для чего тебе это надо? - Букретов покачал головой. - Сколько нас тут осталось, чтобы напрасно рисковать чьими-то жизнями?
        - На одном месте все равно не выживем, - вздохнул Воронов. - Рано или поздно что-нибудь нас угробит. Если выражаться высоким стилем, мы просто крепость, обложенная со всех сторон, да еще без всякой надежды на деблокаду. Если изначальные условия не изменятся, исход предрешен. Образовалось бы некое государственное образование в неких пределах доступности, мы бы об этом наверняка узнали. Людям свойственно расширять ареал существования для элементарного выживания. Вместо этого была лишь гибель мелких поселений.
        - Не надо очевидного, - подполковник смотрел, не мигая. - Ты лучше ответь на заданный вопрос: зачем? Если бы в городе имелась власть, надежда и прочее, я бы тебя первый благословил. Но ты же сам там был несколько раз, все видел собственными глазами. Да и последняя банда приплелась откуда? Сходить, удостовериться, что там кто-то остался? Глупо. Сколько вообще людей необходимо лишь для того, чтобы дойти? Об этом ты подумал?
        - Людей как раз не надо. Один доберусь. Есть у меня один вопрос. Дед Володя весьма сильно подозревает, будто наши недавние гости каким-то образом контактируют с волками. Надо же разобраться в проблеме!
        - Ты имеешь в виду ту девушку с братцем? Так братца ведь убили. Да и девушку вполне мог допросить, пока она была здесь, а не отпускать. Тобой до сих пор весьма многие недовольны. Говорят, от нее столько бед, а ты…
        - Я не воюю с женщинами.
        Военные помолчали.
        - Ладно, допустим, контакт с хищниками действительно имеется. Нам-то что с того? - наконец нарушил паузу подполковник. - Да и не с одними хищниками. Сонное царство - чья работа?
        Воронов пожал плечами. Как он еще мог ответить?
        - Ладно. Раз эти доводы на тебя не действуют, взгляни на проблему под другим углом. Что вам сказал пленный? Что в городе людей осталось очень мало. Не исключено, обывателей, как их называли в старину, там вообще нет. Только бандиты, да и тех в полном составе ты видел на поле перед блокпостом. И зачем ты пойдешь?
        - Вряд ли. Те, кто к нам приходил, сами даже выращивать толком ничего не умеют. Кто-то же должен кормить две сотни дармоедов!
        - Не исключаю, что накормили в последний раз. Собой. Каннибализм сейчас - явление рядовое. Ты пойми простую вещь: большинство деревень вымерло по разным причинам, а ведь там жили люди, более привычные к работам на земле. Мы вообще находились в более выгодных условиях. Крепкая власть, понимание, что надо делать, так ведь все равно едва уцелели. А там…
        - Но надо же хоть убедиться… - вздохнул Воронов.
        - Только ли это? - пытливо взглянул подполковник.
        - Не только, - твердо отозвался заместитель.
        - Ну, что ж…
        День Катастрофы
        - Это ты - Оруаль?
        - Да, мой ник, - согласилась девчушка.
        Назвать ее девушкой было пока трудно. Лет четырнадцать от силы, формы еще только стали округляться, и фигура была немного угловатой, как у большинства в таком возрасте. Но большие карие глаза и свежая улыбка намекали на грядущую красоту. Собственно, вся собравшаяся здесь компания была примерно ее ровесниками, ну, ладно, кое-кто постарше на пару-тройку лет. Все знакомые между собой благодаря всяким социальным сетям и форумам, а вот наяву многие увидели друг друга впервые. Где Москва и где Хабаровск! Тут самолетом восемь часов без пересадки, не очень полетаешь. Гораздо проще и дешевле смотаться куда-нибудь в Европу, а то и в Израиль с Египтом. Это сейчас папа поддался на уговоры и взял детей с собой.
        Брату с сестренкой все было интересно. Тайга вокруг, сопки, широкий Амур… Край света. Не конец, так начало, учитывая, что солнце катится отсюда. Только порою мешали комары - и это прямо в городе, а уж что творится за его пределами, не хотелось даже думать. Папа обещал достать какие-то штучки, отгоняющие насекомых, но это наверняка будет уже завтра, а сегодня предстоит терпеть.
        - Вы надолго к нам? - спросил худощавый Максим.
        - На неделю.
        - Вот и отлично! - это была Джан, полноватая девушка с азиатским разрезом глаз. Монгольским ли, бурятским, оба москвича не разбирались в таких делах.
        А ведь что ни говори, есть Москва, может, Питер, а прочее все - глубокие провинции. Здесь лишь стараются копировать то, что происходит в центральных городах России, и не сказать, будто получается всегда хорошо.
        - Может, пойдем пока погуляем? Мы вам покажем набережную, памятник Хабарову…
        Почему бы не посмотреть, а заодно и обсудить планы на ближайшее время? Пусть все уже несколько раз обсуждено в Интернете, но все равно живое общение имеет некоторые плюсы. Ранний вечер выдался теплым, жара стала спадать. На небе - ни облачка, а до темноты еще далеко. Пройтись, может, съесть чего-нибудь, все не сидеть на одном месте. Чужой город. И кто мог знать, что он вдруг станет своим?
        - Закончу школу, затем - институт и стану сис-админом, - мечтательно сказал Серега. - У меня двоюродный брат им работает. Работенка не пыльная, напрягаться почти не надо. Опять-таки кредит он выплачивает без проблем.
        - Не, я лучше на менеджера пойду. Куда хочешь можно устроиться, - его приятель Володя небрежно отмахнулся от залетного комара. - Самое лучшее - в банк. Там такую карьеру с умом можно сделать!
        Все было не раз и не два озвучено, только о чем еще говорить парням на каникулах? Не все же о девках! Надо же хоть немного помечтать о грядущем!
        Нет, родители обоих были людьми не бедными, иначе об учебе речь и не шла. Просто хотелось поскорее избавиться от опеки, начать самостоятельную жизнь, ни от кого не зависеть, никому не отчитываться, где ты был и почему в очередной раз пришел под утро.
        - Смотри! - Володя кивнул на проходящую мимо группу. Несколько парней и девушек, веселых, что-то оживленно обсуждающих…
        - Да ну их! - тоном опытного человека отмахнулся Серега. - Малолетки! Что с таких взять? Пускай прежде вырастут!
        Одна из девушек, большеглазая, с характерным для определенной нации профилем, с интересом посмотрела на «опытного» Казанову. И пусть последний только что отмел возможность знакомства, очень оно надо, связываться совсем уж с малолетками, однако внимание было приятным, и Серега даже слегка тряхнул стянутыми сзади в хвост длинными волосами.
        Справедливости ради: встреча была сразу забыта. Людей вокруг хватало, лето, а далеко не все по вечерам отправляются на дачи. Попадались девицы уже полностью созревшие, к тому же одетые с определенным вызовом. Или же прилично, только взгляды достаточно вызывающи и нескромны.
        - Давай по пивку, - предложил Володя.
        - Угощаешь? - Серега относился к тем людям, кто все предпочитал получать на шару.
        - Ладно, угощу. Но повторять будем за твой счет, - Володя рассмеялся и дружески толкнул приятеля в бок.
        Что может быть лучше холодного пива в жаркую погоду? Забраться повыше для лучшего обзора, не спеша отхлебывать горьковатый напиток да высматривать девочек. Вдруг кого-нибудь удастся снять?
        - Юрий, вы сами посмотрите, - хозяин дома говорил на нынешний западный манер, называя гостя без отчества. - Я понимаю, что мы далеко, дорога и прочее… Зато какая природа! Можно сказать, едва тронутая. У нас даже сейчас здесь зверья - видимо-невидимо. Опять-таки тайга, Амур… если подойти к делу с должным огоньком, можно привлечь столько народа, что от туристов отбоя не будет.
        - Дороговато, Дмитрий, - отозвался гость. - В Европу билеты намного дешевле. О всевозможных комфортах и удобствах я уже не говорю.
        - Мы не комфортом брать должны, а прелестью дикой природы. Не перевелись же еще романтики!
        - Массовые современные романтики тоже любят асфальтовые дорожки и палатки с персональными душевыми, - улыбнулся Юра. - Дмитрий, вы же современный человек, обязаны понимать такие простейшие вещи. Дикость осталась в прошлом. В нынешнее либеральное время человек предпочитает в любых условиях чувствовать себя комфортно и уютно.
        - Нет, я не говорю, определенный комфорт мы обеспечим, - пожал плечами хозяин. - Просто речь идет о главной фишке - ставке на, так сказать, первозданность. Несколько дней среди тайги - это же воспоминаний потом на всю жизнь! Есть чем похвастаться перед друзьями-приятелями. Вложиться, разумеется, надо. Не в каменном веке живем. Каждый человек имеет право на самое лучшее. Да и с перелетом, тут вы полностью правы, надо будет решить. Может быть, привлечь какую-нибудь зарубежную авиакомпанию или же организовать совместную…
        - Дмитрий Владимирович! - секретарь даже не вошел, ворвался в кабинет. Лицо мужчины было бледным. - Только что передали военные - по Москве нанесен ядерный удар. Подробности неизвестны. Они объявляют общую тревогу.
        - Как? - хозяин поперхнулся.
        Он позабыл отчитать секретаря за вторжение без стука, да еще нарушившее важную беседу. Пусть Дмитрий Владимирович не был военным, однако пост вице-губернатора огромнейшего края поневоле заставлял генералов считаться с ним.
        - Говорю: подробности неизвестны. По радио сплошной шум, Интернет висит, в общем, полная неразбериха. Вояки предупредили: возможен удар по Хабаровску.
        - Да кто на нас напал?! - выкрикнул вице-губернатор. - Америка? Китай?
        - Ничего не известно. Пока неизвестно.
        - По Хабаровску? - встрепенулся Юрий. - Но у меня там дети. Сын, дочь…
        Он лихорадочно выхватил мобильник, пробежался по списку номеров, однако связи не было.
        Дмитрий молчал. Он был ошарашен известием и совершенно не предполагал, что сейчас надо предпринять? Планов, и тех не имелось никаких. Кто же мог знать о войне? Предупреждений не было, отношения с другими государствами вроде сохранялись нормальными, всякие трения - так куда без них? Но атомная война?
        - Машину дадите? - Юрий в противовес тщедушному хозяину не находил себе места.
        - Зачем?
        - Дети у меня в городе! - едва не выкрикнул бизнесмен. - Понимаешь: дети!
        - Бери. Макс, распорядись.
        В дверях Юрий столкнулся с начальником охраны. Плотный, крепкий, невзирая на возраст, с неплохой выправкой, тот лишь чуть посторонился, почти не обращая внимания на выбегающего гостя. Мало ли куда спешит человек? В конце концов, какое дело до посторонних? Главное - безопасность хозяина, а все прочие пусть катятся, куда глаза глядят.
        - Дмитрий Владимирович, я поднял своих ребят по тревоге. Пока степень опасности не ясна, конкретных данных у нас нет, но на всякий случай проследуйте в подвал.
        - Зачем?
        - Мало ли… Конечно, сюда наносить ядерный удар никто не станет, заряд дорого обходится, но до города не столь далеко. Да и обычный боеприпас вполне может прилететь. Нам же неизвестно, тотальная война или ограниченная? Вы не имеете права рисковать. Подвалы у нас глубокие, перекрытия крепкие. Настоящее бомбоубежище. Я уже распорядился, чтобы туда перенесли все необходимое. Дальше будет видно.
        - Что дальше? - Дмитрий никак не мог выйти из глубокого ступора.
        - Не знаю я, что дальше, - терпеливо ответил охранник. - Просто сейчас мы все, вы, ваше семейство, спустимся в подвал и подождем развития событий. В течение ближайших часов будет ясно хотя бы основное. Война ли, точечный удар, может, вообще провокация или, скажем, террористы. Все, что знают в штабе, - это факт атомного взрыва в столице. И больше ничего. Как вариант - просто утка. Кто-то где-то что-то перепутал, и никакого взрыва вообще не было. Но перестраховаться в таком деле надо. Идемте, Дмитрий Владимирович.
        - Да-да, - вдруг встрепенулся вице-губернатор. - Только обязательно выясните все о происходящем. Действительно было или нет?..
        - Непременно, Дмитрий Владимирович. Уже выясняем. К сожалению, имеются некоторые проблемы со связью. Будем надеяться, что временные… - главный телохранитель едва не вел шефа по лестнице вниз.
        Дом в стороне от больших населенных пунктов, глубокий подвал, кое-какие запасы, крепкие ребята с оружием - что еще надо, чтобы встретить любую возможную войну?
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Осторожность давно въелась в плоть и кровь, и потому даже близость промежуточной цели заставляла лишь усилить бдительность. Те, кто расслаблялся, давно покинули мир живых.
        - Я пойду, проверю, - сказал Гаричев.
        - Кто тут может быть? - вздохнул Воронов. Ему было неудобно, что по его вине и прихоти кто-то еще должен рисковать жизнью и терять драгоценное время. - В такой глуши да посреди тайги в одиночку не выжить. Тут если кто наткнется случайно - и то чудо будет.
        Но это прозвучало отнюдь не возражением. Разведка - дело святое. Даже если вероятность плохого стремится к нулю.
        Сержант привычно перебросил автомат так, чтобы можно было открыть огонь в первые же мгновения, взвел затвор и двинулся чуть впереди небольшой группы.
        Тревоги оказались напрасными. Это стало видно сразу же, невооруженным глазом. Снег вокруг покрывал все ровным слоем. Никаких следов, ни людских, ни звериных. Последний снегопад был позавчера, следовательно, уже третий день даже мимо никто не проходил. И уж подавно, вряд ли некто безвылазно находился внутри. Но все равно проверить было необходимо, и Гаричев осторожно пошел к небольшой заваленной снегом избушке. То ли домик лесника, то ли охотничья сторожка какого-нибудь любящего природу богатея, то ли что-нибудь третье… Никого это не интересовало. Просто давным-давно Воронов проводил разведку окрестностей и случайно наткнулся на заброшенное жилье.
        Мысль использовать его в качестве некоего выносного пункта, складика, ночлега возникла сразу же. Пусть уже в те годы хватало заброшенных деревень, однако они поневоле были известны местным жителям, а тут налицо имелась и скрытость расположения, и подобающая дистанция от ставшей родной Елабуги. Как раз на расстоянии зимнего дневного перехода. Дошел, переночевал, отдохнул и можешь двигать дальше или возвращаться обратно в зависимости от цели вояжа. Потому в избушку изредка доставляли небольшой запасец продуктов, а уж дрова добывали на месте.
        Первая снежинка мягко прокружилась в пути с вечно хмурых небес на белую землю. За ней - другая, и еще, и еще. Это не было бураном, да и ветер подкачал, даже снегопадом не было, так, снежная морось, если сравнивать с подзабывшимся дождем.
        Взмах руки, и небольшая группа припустила вперед.
        - Да уж… Давненько мы здесь не были…
        Избушку замело. Ладно крышу, но даже стены лишь местами проглядывали среди сугробов. Тут точно можно было пройти вплотную и ничего не обнаружить. А уж где там дверь, попробуй пойми, если не знаешь заранее.
        Хорошо еще, что снег - не земля. Той столько бы и не раскидать. Но и то, под сравнительно пушистым покровом даже застывшая вода приобрела твердость если не камня, то чего-то довольно прочного, и пришлось потрудиться, прежде чем удалось откопать вход в жилище.
        Пока возились, вплотную приблизились сумерки. А ведь дни еще стояли летние, длинные. Зимой бы пришлось ковыряться в темноте.
        Внутри все промерзло. Даже не понять, где холоднее. Стены в инее, лежанки - тоже, и даже дрова промерзли так, что потребовалось время разжечь небольшую печку.
        - Хорошо еще, дымоход не забило, - Гаричев принюхался, убедился: дым уходит наружу, не задерживаясь в помещении.
        - Вот был бы номер! - невольно улыбнулся Воронов.
        На самом деле смешного в том было мало. Конечно, как-нибудь переночевали бы, люди в группе привыкли ко всему, да и морозы по летнему времени не достигали критических величин. По нынешним временам чуть ли не оттепель, всего-то градусов восемь. Только ведь лучше побыть в тепле, пусть даже не раздеваясь, поесть горячего, просто поспать…
        - А раньше в это время от комаров спасу не было, - с ноткой ностальгии заметил дед.
        - Тоже удовольствие. В сочетании с мошкой, - Гаричев возился с закопченным котелком, готовя похлебку.
        - А мошка такая сладкая, - подмигнул капитан. - Рот откроешь, обязательно поймаешь. Не сахарок, но при нынешнем дефиците сошло бы. Чай вприкуску. Или - в проглотку? Как правильнее?
        - Да ну вас! - отмахнулся дед. - Меня, кстати, комар не особо брал. Да и мошка тоже. Невкусный, наверное.
        - Кровь не той группы, - не удержался от подначки Воронов. Его самого обычно заедали по полной программе. Даже иногда хотелось перебраться в иные, некомариные места. В европейскую часть России, к примеру.
        - Может, и не той, - дед потянул носом воздух.
        Снег в котелке давно превратился в воду, а та дошла до состояния кипятка и теперь булькала, старательно варила куски мяса. Соответственно, потянуло чем-то вкусным, особенно после долгого пути. Кто ж привередничал после Катастрофы? Было бы калорийно да без радиации. А тут - нормальное мороженое мясо, да со специями, а помимо него в похлебке варится крупа. Рай для нынешних гурманов.
        После похлебки в другом котелке заварили чай. Проще говоря, просто бросили в кипяток немного сушеных листьев. Понятное дело, настоящего чая все не пили давно. Как и кофе и прочих оставшихся в прошлом напитков. Лишь бы был некий признак вкуса.
        Никаких разговоров после ужина не было. Народ в группе опытный, привыкший ценить время. В деревне еще можно поточить лясы, поговорить о том о сем, а в пути все лишнее отбрасывалось в сторону. Сопровождающие сразу разбили ночь на дежурства. Воронов из них был исключен. Остальные уже завтра будут дома, а капитану еще предстояло идти и идти. Потому он и не возражал. Военный человек понимает необходимость отдыха. Есть же разница между бодрым и уставшим! Реакция притупляется, голова работает хуже, все такое прочее. Тем более неизвестно, когда в следующий раз удастся поспать в относительно нормальной обстановке.
        Потихоньку в избушке стало сравнительно тепло. Настолько, что Воронов даже разулся. Тело - ерунда. Главное, чтобы отдохнули ноги. Правда, имелся в этом минус. А как утром ударит мороз, и валенки выстудятся изнутри? С другой стороны, что помешает растопить печку еще раз? Пока же с собой имеется спальный мешок, легкий и теплый, залезть туда до утра, только автомат на всякий случай подложить под руку.
        Темно. Тихо. Снаружи ни людей, ни зверья. Все условия для сна. И как назло, сон лишь наметился, помаячил в виде полудремы, да так и не снизошел до человека.
        Неожиданно Воронов понял, что очень хочет закурить. Капитан давно избавился от вредной привычки, тут даже сила воли ни при чем, просто табак кончился, и новый взять стало негде. Обеспечить бы людей едой, что в условиях вечной зимы предельно сложно, а уж возиться с табаком, без которого можно обойтись… Не слишком все и сложно: промучиться первое время, а потом остается лишь чисто психологическая зависимость занять чем-то руки. Да и та проходит без следа. Действительно, давненько и не вспоминалось о сигаретах, словно их никогда не было в жизни, и вдруг мучительно захотелось повертеть в пальцах плотно набитый цилиндрик, чиркнуть зажигалкой, втянуть в себя дым…
        Глупость какая! И вообще, весь этот поход… Какой в нем толк? Ну, красивая девушка, так что с того? Мало ли девушек и женщин вокруг? И ведь давно не вызывают никаких душевных порывов. Всему свое время. Юности - буйство чувств и прогулки под луной. В годы зрелые повторение пройденного уже смешно и ни к месту. Ясно же, ничего между ними не получится. Нет, если уж совсем честно, в какой-то момент показалось, будто налаживается некий контакт, и Ора по крайней мере что-то стала понимать.
        Увы, все последующие события опровергли сладкие грезы. Разные поколения, разные судьбы, разные взгляды, и никаких точек соприкосновения. Сказка началась встречей в лесу и закончилась попыткой захвата деревни. Капитана просто пытались использовать, благо Ора действительно красива. Девушка допустила единственную ошибку - ей следовало быть чуть нежнее, а она сделала ставку на внушение. Внушению Воронов оказался не подвластен, он по жизни никогда не терпел, когда ему пытались что-то навязать. А вот оказался бы он подвластен любовному безумию, вопрос уже интересный.
        Как бы он повел себя, если отношения развивались нормально? Хотя одно дело - женщина, пусть самая любимая, и иное - долг. Вещи несоединимые и несовместимые изначально.
        И все равно почему-то тянуло хотя бы повидать Ору, посмотреть в ее колдовские глаза, обменяться какими-то незначащими словами. Зачем, если все решено изначально? Глупость полнейшая. И ведь осознаешь прекрасно абсурдность ситуации, и ничего не можешь с собой поделать. Словно болезнь, от которой не отвязаться. А другие женщины в то же время посматривают исподволь, явно не против оказаться рядом на оставшийся в жизни срок, помогать, принимать помощь, только не хочется быть рядом с ними сколько-нибудь долгое время. Вообще, дистанция комфорта, себе-то можно признаться, давно выросла. Даже отзовись вдруг Ора, будет ли обоим в том толк?
        Зачем же?
        И все равно постоянно тянет разговаривать, пусть в мыслях, и память вновь и вновь возвращает к кратким прогулкам. Если подумать, за все последние годы он был счастлив, лишь идя рядом, и больше ничего не требовалось.
        - Слышишь, капитан, - Гаричев разговаривал шепотом. Очевидно, услышал, как ворочается Воронов. - Давай мы и дальше с тобой пойдем. Что ты там один сделаешь? Сколько мы уже вместе…
        - Спасибо, - тоже шепотом отозвался Воронов. - Понимаешь. Есть вещи, которые надлежит делать самому. Или не делать вообще. Давай спать. Завтра тяжелый день.
        Словно они когда-нибудь были легкими!
        И как же тяжело уснуть!..
        Катастрофа
        - Да быстрее! Ну, пожалуйста, быстрее! - плохо, когда шофер не свой. Но не станешь же брать в полет собственный автомобиль! Ладно, хоть охранник имеется. Свой, не выделенный кем-то. Надежный крепкий парень. Только этого города он знать не может, вот и сидит рядом с водителем в полном молчании. Не знающий, чем угодить шефу в такой ситуации.
        - Куда мы вообще едем? - уточнил водитель. - Город большой, носиться просто так по нему смысла нет. Где хоть они?
        - Откуда я знаю? - Юрий то и дело продолжал терзать мобильник, однако тот с завидным упорством объявлял лишь об одном: зоны нет. - Ну, где у вас собирается молодежь?
        - Смотря какая. У нас здесь не Москва и не Питер, но город достаточно большой, всяких мест хоть отбавляй, - водитель покосился на часы. - Да и рано еще для всяких тусовок. Знаете же нынешнее поколение. У многих вся жизнь только начинается с заходом солнца. Ваши же здесь впервые. Может, катаются по Амуру. Может, местные достопримечательности осматривают. У них хоть знакомые здесь есть?
        - Есть какие-то. По компьютеру переписывались, сегодня должны были встретиться.
        - Адрес имеется?
        - Откуда? - простонал Юрий.
        Не сказать, чтобы он был идеальным отцом. Вполне возможно, его нельзя было назвать и просто хорошим. Но вот стряслась беда, и не очень молодому мужчине, кстати, не слишком морально устойчивому, вдруг показалось, что самое главное - это найти сына и дочь и быть рядом, словно это гарантировало спасение.
        - Тогда не знаю. Можно посмотреть в парке или на набережной. У нас многие гуляют там. Но опять-таки время… - вздохнул водитель.
        Машина уже давно куролесила по городу, вольготно раскинувшемуся и вдоль берега Амура, и тянущегося в тайгу. Место здесь не экономили, потому дистанции были изрядного размера, да и вообще…
        - Давай… - начал было Юрий, однако закончить не успел. Почти впереди мир вдруг стал необычайно ярок. Настолько, что глаза не выдержали этого света.
        Все, что успел сделать водитель, - это ударить по тормозам. Не его вина, что автомобиль занесло, да тут еще некстати подвернулся какой-то столб.
        Возникший было крик мгновенно оборвался. Никто в машине не слышал, как заглох мотор, даже не смог бы сказать, что произошло раньше - столкновение или прекращение работы, да и велика ли разница? А затем вдруг ударил страшной силы гром, и невероятной силы порыв воздуха с небрежностью стал крушить все вокруг.
        - Не туда! Правее!
        Пиво подействовало, и приятели веселились вовсю. Володя забрался на подпирающую склон каменную стенку и высматривал оттуда девчонок, после чего давал целеуказания Сереге. Последний должен был снять какую-нибудь пару подруг, однако первые попытки не увенчались успехом. Кто-то не хотел составить компанию чересчур, на их взгляд, молодым парням, кто-то показался Сереге недостойным внимания.
        - Посмотрел бы ты на них вблизи! - он стоял внизу и мотал головой, словно лошадь, отгоняющая слепней. - Такие рожи, что я столько не выпью!
        - Да ладно, можно салфеткой накрыть! - расхохотался Володя. - Тоже мне, проблема! Вот! Смотри! Целых три телки! Можно устроить группешник!
        - Где? - встрепенулся Серега.
        Росшие вокруг кусты не давали обзора, и с дорожки никого было не видать. Напрасно парень крутил головой. Вроде мелькнуло в просвете что-то цветное и яркое, но мало ли кто мог идти ранним летним вечером?
        И вдруг и без того яркая, залитая солнцем округа стала еще ярче. Тень от холма напротив вдруг стала очень четкой и длинной. Причины Серега видеть не мог, кроме того, он как раз стоял почти прислонившись к кладке, а новый источник света был где-то за его спиной. Лишь вдруг резанул по ушам полный боли ужасный крик. Серега обернулся, вскинул голову и даже не успел понять открывшейся картины.
        Темнеющий, уж очень был ярок свет позади, силуэт приятеля словно вдруг превратился в силуэт святого. По крайней мере, в районе головы возник некий нимб, или только казалось?
        В следующий момент страшной силы вихрь швырнул Володю вперед и вниз. Да и не только его. Деревья переламывались с поразительной легкостью, что-то неслось по небу, а свет уступил место темени. Хотя какая это тьма? Лишь поток несущейся с бешеной скоростью пыли. Словно вдруг наступил конец света, и неведомый ураган сметал все с земли.
        Только почему конец вдруг начался с такой яркой вспышки?
        Разумеется, Серега ничего такого не думал. Он вообще думать не мог и лишь взирал на творящийся ужас: картины всеобщего разрушения, тело приятеля, упавшее с высоты пары метров, почему-то - в обугленной на спине майке и длинных шортах да, Серега лишь сейчас разглядел, не с нимбом, а всего лишь с горящими волосами.
        И тогда парень завизжал. Совсем по-бабьи, так ведь и не был он мужчиной, мужчина - в первую очередь не половые признаки, а определенный тип характера, но визг потонул в царящем грохоте, и осталось лишь неожиданное ощущение чего-то липкого между ног. Сфинктеры не выдержали, выпустили наружу содержимое кишечника, да мало ли чего бывает в такие мгновения? А как седеют волосы, парнишка не почувствовал.
        В самом деле, как?
        На реке родилась волна, словно действие происходило в море. Не цунами и не девятый вал, для них в Амуре не было столько воды, но в сочетании с ветром удар опрокинул на борт идущий вдали от берега речной трамвай. Тут ведь главное - накренить, чтобы нижние иллюминаторы зачерпнули забортную воду, а дальше все происходит в полном соответствии с законами механики.
        Только никому не было дела до частной катастрофы в момент катастрофы всеобщей. Кому повезет, может, выберутся как-нибудь. Посудина не была переполненной, многие находились на верхней палубе, то есть теоретически имели шансы на спасение, а уж кто по каким-либо причинам выбрал салон и теперь пытался прорваться к выходу… Их ведь никто не заставлял. Да и интересный вопрос на садистскую тему: что лучше, утонуть, то есть принять не наиболее легкую и тем не менее сравнительно распространенную смерть, или сгореть, как оказавшиеся на вроде бы безопасном берегу в центре большого города? Незадачливые пассажиры и члены экипажа хотя бы уходили в мир иной, если так можно выразиться, способом мирным. Катастрофы на воде случаются от века. Пусть сейчас было не так, как во время простого купания, но не убийство, не гибель от огня, всего лишь глотание грязноватой воды, судорожные, последние движения тела, страх, затем - недостаток кислорода в мозгу, и все. Как ни цинично, приплыли.
        Трамваю просто не повезло. Ударная волна долетела до Амура порядком ослабленной, водяная тоже не была настолько большой, но все равно для небольшого кораблика этого оказалось достаточно. А подальше куда-то шла моторная лодка - и ничего, лишь закачалась, сидевшие там двое мужчин испытали неприятные мгновения, так ведь не фатальные. Впрочем, затем к ним пришло понимание, что, собственно, вообще происходит, и вряд ли оно доставило удовольствие. Растущий над городом гриб был весьма красноречив и не слишком способствовал уверенности в грядущем.
        Даже самые нелюбопытные могли ознакомиться с физикой в ее весьма практическом выражении: насколько с расстоянием ослабляется световое излучение или, скажем, ударная волна, как все это взаимодействует с рельефом местности и с конструкциями зданий, - и еще с множеством весьма полезных сведений. Лишь бы те не свели в могилу - в фигуральном смысле, кое-кто, оказавшийся чересчур близко, вообще исчез без следа. Опять-таки в полном соответствии с природными законами. Дома сметались в груды обломков, те, что подальше, покрывались трещинами, еще дальше - просто лишались стекол. Город большой, значит, и степень воздействия разная.
        Впрочем, в этих условиях уцелеть в первый момент еще не значило ничего. Опять-таки физика в сочетании с личной удачей.
        В роковой момент компания находилась у подножия утеса, и потому ее миновали основные поражающие факторы. Кручи надежно спрятали парней и девчонок от ослепительного и сжигающего света, плотный поток воздуха тоже достал их настолько ослабленным, что даже не сбил с ног. Но даже в этом виде случившееся впечатляло. На подсознательном уровне, здраво мыслить молодежь в первый момент не могла, стало ясно: произошло нечто жуткое, катастрофичное по сути. А вот что, даже толком не поняли.
        - Ни фига себе… - протянул Борис.
        Собственно, сказано было более нецензурно, но какая разница, если смысл тот же?
        - Что-то рвануло? - Максим нервно озирался по сторонам.
        На смену ослепительному рукотворному дню стремительно накатывала рукотворная ночь. Небо уже наполовину было затянуто чем-то черным, свет вдруг померк, и лишь тревожно носились птицы. Откуда-то потянуло горелым. Пока еще не сильно, так, на грани восприятия, но и времени прошло немного, минуты, не больше.
        Ответа не имелось. Не привыкли собравшиеся мыслить подобными категориями. И уж подавно, не привыкли действовать в чрезвычайных обстоятельствах. Тут абсолютное большинство взрослых спасовало, а что говорить о детворе?
        - Пошли посмотрим, - вдруг предложила Оруаль.
        Трудно сказать, родилось предложение от храбрости или наоборот? Жутко же стоять под каким-то обрывом и даже не знать, что случилось с привычным и безопасным миром? Мобильники не работали, в мгновение превратились в бесполезный хлам, Интернета под рукой не было, и даже не было взрослых людей, которые могли бы что-то сказать, объяснить происходящее.
        - Пошли! - решительно объявил Борис.
        Разгадка возникла сразу же, едва компания поднялась повыше. Четкая, не допускающая двойных трактований, да и трудно спутать с чем-то возникшую картину, хотя в реальности ее никто и не видел. Но уж больно впечатляющим был застывший над городом гигантский гриб.
        - Ох, не… себе!
        Только сказал это не один Максим, а едва не каждый. С разной экспансивностью, но это уже целиком зависело от характера и темперамента…
        Боль была сильной. Лицо жгло, болела правая рука и тело, однако это были пустяки в сравнении с другим. Глаза ничего не видели. Вообще. Да и остались ли еще глаза?
        - Вадим, - слабо простонал Юрий.
        Охранник не отозвался. Как и не отозвался водитель. Мертвые вообще ведут себя тихо.
        - Эй, - выдохнул Юрий.
        Говорить в полный голос он не мог, тем более - кричать. Но голова еще работала, к тому же бизнесмен знал о возможной войне, не зря же он так спешил к детям, и потому сообразил: случилось самое худшее.
        Воздействие атома Юрий, в общем-то, представлял. Проходил когда-то пять факторов ядерного взрыва, даже смог бы перечислить если не все из них, то хотя бы основные. Толку от тех знаний, когда удар уже нанесен!
        Вдруг не только подумалось, а живо представилось, как тело напитывается коварными рентгенами. Но чтобы заболеть лучевой болезнью, надо как минимум выжить. А как? Юрий отнюдь не являлся наивным человеком и понимал: специально спасать никто никого не станет. Раньше существовала гражданская оборона, а есть ли она сейчас? Все-таки МЧС - немного иное, ориентированное больше на стихийные бедствия и различные катастрофы, но не на полномасштабную атомную войну.
        Да и был ли кто ориентирован на нее в последнее время? Этак примерно с образования Российской Федерации?
        Почему-то вдруг вспомнилась учеба еще в другое, советское время. Курс по гражданской обороне, на котором студентам пытались дать дополнительную специальность «командир спасательной команды объектовой». Именно так она звучала в устах преподавателя. И речь последнего: «В случае начала войны задачей ваших команд станет спасение жителей». Реплика Романа, чья фамилия забылась за далью времени: «Разрешите вопрос, товарищ полковник? Кто перед этим спасет мою спасательную команду, чтобы она могла приступить к выполнению поставленной задачи?»
        Действительно, кто?
        Мысли промелькнули молниеносно. У кого-то перед глазами проходит вся жизнь, у кого-то - лишь какая-то ее часть. Наиболее подходящая к случаю.
        Спасаться предстояло самому. Если бы еще не тьма перед глазами! Может быть, он ослеп? Проверять было страшно. Оставалось надеяться, что глаза все-таки целы, лишь немного пострадали от яркой вспышки. Иначе…
        - Эй… - вновь прохрипел Юрий. И вновь ответом ему была тишина.
        Нет, где-то снаружи что-то гудело, раздавались чьи-то полные ужаса и боли крики, что-то грохотало, но в данный момент главным было происходящее в автомобиле.
        Куда подевались водитель с охранником?
        Здоровой рукой Юрий пошарил впереди и наткнулся на какую-то мягкую, безвольную спину. Вадим… Хозяин сразу понял: верный телохранитель мертв. С чего он решил так, не столь важно, однако уверенность в том была полной. Наверняка такая же судьба постигла водителя. Иначе он бы давно отозвался, а то и вытащил бы пассажира наружу.
        Надо как-то выбираться самому. Там могут заметить, подобрать, оказать помощь. Мир не без добрых людей, главное - попасть им в поле зрения. А вот в машины могут пока не заглядывать. Наверняка всякого транспорта сейчас стоит столько, что в первый момент просто не до него.
        Дверь не открывалась. Юрий пошарил повыше, ощупью нашел фиксатор, попытался поднять. Бесполезно. Автоматизация сыграла скверную шутку: двери заблокировались, и, как поступить, бизнесмен не знал.
        В отчаянии он принялся молотить в стекло, хотя снаружи вскрыть автомобиль было еще труднее. Да и не слышал этих стуков никто, если на то пошло. Не столь многочисленные уцелевшие неведомым чудом прохожие куда-то бежали, во всяком случае, старались бежать. Кто-то едва двигался, кто-то вообще полз, стараясь уйти подальше от происходящего на улице кошмара. Ударной волной повредило дома вокруг, что-то сыпалось сверху, но гораздо страшнее был разгорающийся пожар. Невыключенный газ ли тому виной, пресловутое световое излучение, а то и целый комплекс причин, однако улица едва не вся постепенно превращалась в огромный костер, и не хватило бы пожарных погасить его.
        Да и не было здесь красных огромных машин. Находились ли они на выезде в других частях города, погибли ли во время взрыва, а то и остались стоять во дворе пожарных частей - какая разница? Для оказавшихся здесь и сейчас - никакой.
        Нарастающий жар Юрий почувствовал довольно быстро. Равно как и странный гул, которому не нашел объяснения. Но все-таки когда-то его чему-то учили, даже вспомнилась картинка - развалины, а среди них бушует огонь.
        - Эй! - ну почему горло никак не издаст нормального крика?
        Да кто только придумал навороченные автомобили? И где все люди?
        - Эй!..
        Горящая ветка, кружась, словно играя, упала прямиком в набежавшую бензиновую лужу под соседней машиной. Соседней - буквально. Будь открыто окно, можно было дотронуться вытянутой рукой, но к чему сослагательное наклонение?
        И полыхнуло.
        На этот раз Юрий сумел закричать, отчаянно, обреченно, но только никому не было дела до отдельных криков. Даже если б кто услышал призыв о помощи. Но - не слышал. Только какой-то убегающий мужчина краем глаза заметил, как вспыхнул один автомобиль, затем - второй, и пошла реакция вдоль застывшего ряда.
        В другое время интересно было бы посмотреть, а сейчас надо было бежать дальше. От пожаров, от разваливающихся домов, от радиации…
        И еще странно - Юрий так спешил на поиски детей, а сейчас даже не вспомнил об их существовании. Не до воспоминаний посреди огня…
        - Ядерный взрыв в Хабаровске! - начальник охраны старался оставаться спокойным, однако волнение все равно пробивалось на обычно бесстрастном лице. Не думал он, что когда-нибудь придется озвучивать подобную новость.
        Даже во времена другой страны атомная война казалась чем-то невозможным, а уж после вообще осталась лишь в области преданий да в литературе особого рода. Сейчас же для нее и предлога не было. И непонятно, кто на кого напал? Америка? Китай? Или вообще весь мир в какой-то момент вдруг обезумел?
        Вице-губернатор побледнел. Он попытался что-то спросить, однако рот открывался беззвучно.
        - Связь полностью пропала. Подробности неизвестны, - дополнил рассказ начальник охраны.
        - Война? - наконец выдавил из себя Дмитрий.
        - Да. Но кто и с кем - совершенно непонятно.
        - Что же теперь?..
        Собственно, согласно положению и должности, как раз вице-губернатор и обязан был это знать. Или хотя бы срочно решать последний вопрос.
        Охранник молча пожал плечами. Его дело - обеспечивать безопасность. Принятие стратегических решений элементарно не входит в круг задач.
        - Надо срочно убираться отсюда! - Дмитрий явно вспомнил о всевозможных последствиях в виде радиации и прочего. На это даже его скудных познаний вполне хватало.
        - Куда? - деловито уточнил телохранитель. И пояснил: - В свете полной неясности обстановки перемещаться в другое место явно небезопасно. Здесь мы надежно защищены от радиации, имеем на первое время некоторые запасы продуктов, да и связь может быть восстановлена в ближайшие часы. В любом другом все будет под вопросом.
        - Но когда…
        - Любой другой населенный пункт тоже мог подвергнуться удару, - поведал начальник охраны. - Надежным местом может служить лишь какое-нибудь отдаленное бомбоубежище, однако перемещение в него находится под вопросом. Поэтому пока предлагаю оставаться на месте впредь до выяснения обстановки. Единственное, что представляется разумным, - срочное пополнение запаса консервированных продуктов, воды и горючего в максимальных доступных количествах. Необходимо по возможности обеспечить себе выживание на наиболее длительный срок с учетом того, что время, когда ситуация вновь станет подконтрольной, наступит не скоро. Насколько понимаю, ситуация полностью вышла из-под контроля, положение в столице неясное, непонятно, перейдет ли война в следующую стадию, и вообще…
        И как-то невольно выпал другой вопрос: кто именно должен наводить порядок или хотя бы попытаться это сделать? И никого не интересовало: что именно происходит в городе?
        Да и что там может происходить?
        Вид застывшего ядерного облака поневоле заставил компанию отшатнуться. Очень уж грозной была открывшаяся вдруг картина.
        - Где-то над Кировским районом, - оповестил всех Макс, поправляя вдруг запотевшие очки.
        Сразу выяснилось - минимум двоим из компании теперь некуда идти. Их дома располагались примерно там, а лезть едва не в эпицентр - да где же найдешь таких идиотов?
        Но оставаться на берегу тоже было глупо. Долго ли тут пробудешь? Да и радиация вроде вездесуща.
        А вообще, что делать сейчас дома?
        - Надо срочно убираться из города! - неожиданно твердо объявил все тот же тщедушный Максим. - Ничего хорошего тут не будет. Ни жратвы, ничего. Скоро здесь начнется такое! Единственное спасение - подальше от города. И чем дальше, тем лучше. Найти какой-нибудь укромный уголок, запастись продуктами, обязательно достать оружие…
        - Откуда ты все знаешь? - спросила Джан. Но своего приятеля она взирала с определенным изумлением. Вот уж не предполагала, что тот сумеет сохранить здравомыслие в подобной обстановке!
        - Книжки надо читать! - отрезал Макс. - И не одну фэнтези. Знаешь, сколько написано апокалипсисов? Там есть все: как надо поступать, как выжить, что дальше будет… Сейчас наступит полный хаос, расплодятся всякие банды. В городе будет не выжить, даже без учета радиации. А вот за городом еще имеются шансы. Конечно, повоевать придется и там, но все-таки будет намного легче. Опять-таки народу не столько, как здесь…
        - Да здесь же многие погибли!
        - Ну, не все же.
        - Хорошо, - Борис любил чувствовать себя лидером и потому решил немедленно взять быка за рога. - Тогда давай наметим сразу. Первое. Куда мы можем направиться? Вы здесь живете, вам и видней. Второе - на чем? Третье. Допустим, продовольствие на первое время можно купить, если магазины почему-то еще работают, а скорее, просто взять. А вот как быть с оружием? На дороге оно не валяется. У кого-нибудь дома оно есть? Любое.
        - У меня охотничье ружье, - признался Руслан. Как раз один из двоих, чей дом располагался непосредственно в зоне поражения. - Вернее, у моего отца…
        Остальные не имели ничего. Ни сами, ни их родители. Да, если уж откровенно, никто и не умел пользоваться ни карабином, ни пистолетом. Все знания молодежи по этой части ограничивались теорией. Вернее, зрелищем всевозможных фильмов, где герои лихо стреляли из разнообразных стволов, неизменно попадая при этом в неприятеля. Наверное, поэтому воспроизвести подобное казалось до изумления легким: стоит взять в руки какой-нибудь пистолет, и уничтожение разнообразных бандитов обеспечено.
        Зато автомобили имелись практически у всех. Понятно, у родителей, но в данном случае это не играло роли. Тем более кое-кто умел водить сам. А с другой стороны - не бросать же предков на произвол судьбы! Подсознательно ребята понимали, что старшее поколение умеет гораздо больше и лишним отнюдь не будет. Те же дрова наколоть, раз предстояло поселиться в глухомани, огород развести, да и мало ли чего?
        - Хорошо, поедем-то куда?
        - Можно к нам на дачу, - с готовностью оповестила Джан. - У нас на другой стороне Амура шикарный участок. Как раз река между нами…
        Словно водная преграда являлась какой-то защитой и от радиации, и от обязанных появиться бандитов!
        - Лучше бы подальше, - вздохнул более здравомыслящий Макс. - Куда-нибудь в деревню, а еще лучше - вообще на какую-нибудь заимку. На дачи могут хлынуть многие. Вообще, надо забраться куда-нибудь на край света, и побыстрее, пока остальные не допендрили.
        Немедленно разгорелся спор, в котором участвовали все, кроме заезжих брата с сестрой. Они-то здесь ничего не знали и потому даже не пытались советовать насчет конечной точки маршрута. Равно как и насчет промежуточных.
        - Да не доберемся мы до Москвы, - тихо втолковывал Борис. - Никаких гражданских самолетов больше не будет. Если уж началась такая война, то сомневаюсь, что вообще аэродромы уцелели.
        - А если поездом? Поезда должны же ходить!
        В последней фразе было воспоминание о случайно посмотренных военных фильмах. Там постоянно ходили какие-то составы, и люди ехали на них в нужные им города. Порою - под бомбежками.
        - А хрен его знает! Но как они пойдут по зараженной территории? И расстояние отсюда до Москвы - в обычное время поездом неделю надо ехать. Или две.
        Как-то не вспомнилось о вокзале. Равно - и об отце. Зато пришло на ум другое.
        - Есть ли сейчас Москва? По столице бьют в первую очередь. Надо пока как-то спасаться здесь, а там посмотрим. Сейчас самый пик бардака. Потом ракеты кончатся, и хоть будет видно, что уцелело, а что - нет.
        Борис всегда был исключительно логичен. Впрочем, как и его сестра.
        Спорщики, наконец, смогли остановиться на какой-то деревне по ту сторону Амура. Там у Макса имелась очень отдаленная родня. Он сам толком не мог объяснить, кем они ему приходятся, однако утверждал, что пару раз бывал там, и хозяин - нормальный мужчина. Да к тому же имеет охотничий карабин, а то и два, и вообще, может за себя постоять при любых обстоятельствах. И еще у него две огромные собаки. Тоже совсем не лишние животные в неспокойные времена.
        Кто-то вспомнил об оставшейся дома кошке.
        - Не разбиваемся! - сразу объявил Максим. - Потом друг друга не найдем. Кто хочет с нами, постоянно держится со всеми. Поодиночке сразу пропадем. И связи никакой нет… Решайте. Только побыстрее. Ветер дует почти в нашу сторону. Наглотаемся всякой дряни, а лечиться потом негде будет. Ну, кто с нами?
        Как ни странно, согласились все. Максим был довольно тщедушен, типичное дитя компьютерного века, но в отличие от остальных, он хотя бы примерно предполагал, что надо делать, причем каждое слово произносил уверенно, словно заранее предусмотрел то, что происходило у всех на глазах.
        - Между прочим, не повезло китаезам. Всю гадость к ним принесет. Граница-то неподалеку, - вскользь заметил Макс, когда небольшая группа подростков начала свой путь.
        Идти поневоле пришлось в обход. Прежде - к Железнодорожному району, затем - краем города следовало выйти к Краснофлотскому. И уже там затовариться всем необходимым, прихватить родственников и на автомобилях рвать через мост на другой берег.
        Окраины города пострадали не слишком. Вылетели многие стекла, кое-где даже стеклопакеты, где-то что-то горело, на улицах хватало разбитых машин, нестерпимо воняло гарью и еще чем-то до крайности неприятным, однако тотального разрушения здесь все-таки не было. Повсюду надрывались сирены, разок промелькнул пожарный автомобиль, промчалась полиция, иными словами, кто-то все-таки еще нес службу, пытался выполнить долг, и хотелось верить, что все не настолько плохо, как представлялось под прикрытием речного берега.
        Никаких мародеров пока видно не было. Людей хватало, многие носились непонятно куда, кто-то ошарашенно стоял на месте или брел вдоль домов, кто-то пытался вытащить пострадавших при многочисленных авариях.
        - Смотрите, этот вообще уделался со страха, - Макс кивнул в сторону длинноволосого парня в грязных сзади шортах.
        Парень явно даже не соображал, в каком виде он идет по городу. В другой момент зрелище послужило бы поводом для шуток и откровенных издевательств, только сейчас смеяться не хотелось. Может быть, чуть позже наступит нервная реакция, и тогда молодежь начнет смеяться, даже стоя над покойниками, но пока было как-то не до улыбок. Очень уж зловещ был черный гриб в стороне. Если же добавить к этому какой-то непонятный, похожий на взрывы, грохот, крик, сирены, то вообще…
        А потом где-то рядом, едва не за соседним домом, раздался короткий перестук автоматной очереди, и каждый из компании невольно напрягся.
        Ну, вот и началось…
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Снег лежал везде. Его было настолько много, что потребовалось бы немало времени докопаться до земли. Если бы возникло подобное нелепое желание. И все равно с неба падали все новые и новые снежинки, словно решили похоронить под собой все. Если так будет продолжаться, то рано или поздно под толстым белым покровом исчезнут самые высокие деревья, и весь мир будет представлять сплошную безжизненную пустыню. Какая жизнь среди заснеженного поля?
        До этого момента было еще далеко. Или относительно далеко. Воронов искренне надеялся до него не дожить. А пока вокруг возвышалась тайга с многочисленными буреломами, и потому идти было нелегко. Порою приходилось объезжать некоторые места, а пару раз капитан просто снимал лыжи и устало перебирался сквозь завалы стволов и веток.
        Еще хорошо, что подобное попадалось не слишком часто. Мороз не чувствовался. Капитану было жарко от постоянного движения. Он был одет на совесть, чтобы можно было ночевать прямо на снегу. Теплое белье, теплая одежда, прикрытая сверху белым маскхалатом. В случае нежелательной встречи с людьми легко затаиться, пропустить их, ведь не драться же он шел! Зато от зверей не спрячешься, как ни маскируйся. С их обостренным нюхом что ни нацепи, эффект один.
        Хотелось расстегнуться, хоть не потеть по полной программе, однако тогда легко подхватить какую-нибудь простуду, если не хуже. На самый худой конец у Воронова имелась фляга с самогоном, этакое народное средство от всех хворей, только лучше обойтись без лекарств.
        Мелькнула мысль: если вдруг наступит желанная весна, добра она не принесет. Начнется таяние, и наступит всемирный потоп. Столько воды земля не впитает. Может, какие-то высокие холмы избегнут общей участи, но равнины с низинами точно окажутся на дне. Если же вспомнить, что лелеемое хозяйство расположено под землей, то придется вновь изобретать способы прокормиться. Обилие воды не подразумевает обилие рыбы.
        Жаль, в весну уже не верилось.
        Остановился Воронов поближе к вечеру. Топорик имелся, развести небольшой костерок для привычного человека не проблема. Опять похлебка, надо же поесть горячего, затем вскипятить воды для чая. По идее, любые микробы давно вымерзли, но все равно…
        До темноты оставалось часа полтора, когда Воронов аккуратно забросал следы костра снегом. Теперь найти местечко для ночлега. Капитан специально решил разъединить его с местом позднего обеда. Береженого бог бережет. Лучше не оставлять следов, если имеется подобная возможность.
        Он отошел примерно с километр, может, чуть больше, когда в отдалении послышался волчий вой. Вот это уже было нехорошо. От людей куда легче скрыться, да и расправиться с ними при необходимости проще. Со стаей же шутки плохи, а по одиночке волки не охотятся.
        Проверить автомат. Хорошую штуку изобрел Калашников. Какое еще оружие выдержало бы низкие температуры, безжалостное обращение и еще кучу прелестей? Металл вытерт до блеска. Чертова дюжина лет с момента Катастрофы, даже не сосчитать случаев, когда «АК» приходилось пускать в ход, патронов израсходовано море, и ничего, стреляет.
        Затвор взведен заранее. Некогда его взводить в лесу, когда нападение может произойти в любой момент. С предохранителя бы снять, все-таки в перчатках действовать не всегда удобно, а голые руки застывают моментом. Потом еще болят, сволочи. Видно, когда-то давно угораздило слегка отморозить, а теперь приходится пожинать последствия.
        Вой повторился. Немного в стороне от первого. Интересно, стая напала на след или пока лишь ищет потенциальную добычу? Воронов был добычей кусачей, практически - такой же охотник, как волчье племя, только пока это объяснишь серым, сколько боеприпасов израсходовать придется! И успех - дело ненадежное. Особенно когда некому прикрыть спину или хотя бы поддержать огнем во время смены магазина.
        Снова вой. Кажется, чуть ближе. Ладно. Все равно капитан собирался останавливаться на ночлег. В темноте в тайге делать нечего, а за один световой день расстояние до Хабаровска не одолеть. Вернее, можно было бы в старые годы, а сейчас приходится следить, как бы не налететь на спрятавшуюся под снегом гадость. Лыжу сломать - дело плевое. Пусть имеется в запасе на самый крайний случай еще одна пара, но коротеньких, с которыми идти по снегу можно, а бежать не получится. Как вариант можно было бы двигаться по Амуру, но там будешь виден издалека, да и сам путь заметно удлиняется. А бывшую трассу сейчас не найти, настолько она погребена под снегом. Некогда брошенные на дороге машины давно замело, крыш, и тех не видать. В нынешних условиях было бы в достатке горючее, все равно далеко не уедешь. Боевая машина пехоты - это не какой-нибудь арктический вездеход. Провалишься и не выберешься.
        Воронов приглядывался к местности, думал обо всем сразу, больше о несущественном, и все скользил вперед и вперед.
        Кажется, вот это дерево подойдет. Ну да. Широкое, там, на высоте, неплохая развилка. Тигры перевелись, волки навыками лазания не обладают, люди по тайге особо не шастают. За последние годы нарываться на двуногих во время прогулок не доводилось.
        Вскарабкаться, да еще с полной выкладкой, было делом сложным. Даже имея в запасе примитивные металлические когти, веревку, а главное - опыт в подобных делах. Все равно пришлось повозиться, непрерывно оглядываясь и ожидая, не раздастся ли опять волчий вой? А то и сразу объявятся хищники, и атакуют молча, без предупреждений.
        Он успел. Места оказалось достаточно, чтобы расположиться с относительным комфортом. Заплечный мешок чуть в стороне, приятно же освободиться от поклажи, и лишь разгрузку капитан снимать не стал. Так оно надежнее. Имеется риск навернуться с высоты, однако не слишком большой. Тут уже придется поворочаться да перевалить вон через эту ветку.
        У хозяйственного капитана с собой имелся небольшой и легкий гамак. Если подвесить его, ночь вообще пройдет незаметно. Правда, в случае опасности выбираться труднее. Да и немного удовольствия болтаться в вышине. Можно переночевать и так.
        Воронов напялил на лицо шерстяную маску белого цвета. Поверх перчаток нацепил меховые рукавицы. Теперь и более сильный мороз не страшен. Сколько их уже было, ночевок под открытым небом!
        Ветер чуть шелестел повыше, порою сдувал часть снега с крон. Других звуков не было. Даже волчий вой больше не раздавался в отдалении. Зато в подступающих сумерках внизу вдруг скользнула тень.
        Волк неторопливой рысцой пробежал в стороне, скрылся за другими деревьями, но затем вдруг вернулся, стал описывать круги. Его нос явно чуял присутствие добычи, лишь пока не мог определиться с точным направлением.
        В отдалении мелькнул силуэт еще одного хищника. Нехорошо. Достать на дереве они не смогут, зато по нынешней бескормице могут пастить внизу, а ведь слезать рано или поздно все равно придется.
        И точно. Первый волк поднял морду к кроне, завыл. Скоро под деревом собралась небольшая стая в десяток голов. Плюс-минус - считать их Воронов не стал. Ночь уже постепенно завладевала миром, да и волки не стояли на месте. Некоторые отбегали в сторону, возвращались, а те это или иные, не разберешь. Впрочем, разница в чем? За ночь их тут столько может собраться!
        Вспомнился могучий волшебник Гендальф, в подобном случае бросавший в волков подожженные шишки. Даже то, что шишки не помогли и спасаться пришлось при помощи вовремя прилетевших гигантских орлов. Никаких орлов сейчас не намечалось. Слава богу! Если еще подвергнуться атаке с воздуха, птицы наверняка приняли бы человека за добычу, тогда вообще труба дело. Зато вместо шишек можно было бросить вниз пару гранат. Оно надежнее было бы. Не по результату, тут еще вопрос, удастся ли отогнать тварей, или же они попируют павшими собратьями да продолжат дежурства в некотором отдалении, по убойной силе.
        Ладно. Пусть сидят. Утро вечера мудрее. За ночь случиться может всякое, и со светом будет видно, как лучше поступить. Хотя прорываться к городу с боем совсем не хочется. Не пройти в одиночку лесом. Подкараулят за какой-нибудь елкой, им-то только и потребуется - сбить с ног, а там загрызут.
        Воронов даже смог выспаться. Не в полную меру, назвать сны глубокими было трудно, постоянно приходилось контролировать себя, дабы не рухнуть вниз, да и волки порою принимались выть, то ли пытаясь нагнать на человека страху, то ли вызывая его на честный бой в одиночку против десятка.
        Утро не принесло ничего нового. Волки, разумеется, никуда не ушли. Одни сидели прямо под деревом, другие порою мелькали в некотором отдалении в готовности примчаться, едва добыча окажется в пределах досягаемости.
        Интересный вопрос: сколько можно просидеть на дереве? Хищникам терпения не отбавляй, тут элементарное выживание. Или поешь, или помрешь с голодухи. Добычи мало, найти ее огромная проблема, но уж если нашел, приходится делать все, лишь бы одолеть ее, сожрать. Даже если это связано с риском.
        Единственное утешение, довольно слабое, кажется, стая была не столь велика. Все тот же десяток голов, может, полтора десятка. В крайнем случае, можно рискнуть, попытаться перестрелять серых. Не хотелось бы оставлять подобный след, на запах крови обязательно рано или поздно примчатся другие, но если не останется иного выхода…
        Мышцы пришлось разминать не слезая. За ночь тело чуть затекло, потребовалось восстановить кровообращение, подвигаться, стараясь не привлекать внимания у караула внизу. Но последнее уже неосуществимо. Волки заволновались, подняли морды, наблюдая за недоступным для их зубов человеком.
        Время едва тянулось. А ведь даже при самом лучшем раскладе до Хабаровска оставалось часа четыре пути. Если никто не станет мешать, если окрестности будут сравнительно легко проходимы… Сплошные «если». А ведь желательно добежать до пригородов засветло. Сколько он уже не был в городе? Там наверняка изменилось все.
        Надо решаться. Гранаты не годились. Осколки могут задеть, а могут и нет. Зароется до взрыва в снег, и пропадет добро. Да и имелось тех гранат с собой всего три штуки. Даже старый добрый «АКМ», вещь безотказная, имел в данном случае недостаток. Выстрелы будут слышны издалека. Вдруг на них прибежит другая стая?
        Имелся еще «макаров», точнее, его бесшумная модель. Две обоймы к нему, еще десяток патронов россыпью. Если зря не стрелять, целиться потщательнее, как-нибудь хватит.
        Извлечь пистолет из вороха одежды, проверить… Ну, вывози, кривая!
        Судьба явно решила преподнести Воронову подарок. Капитан не успел прицелиться, когда волки вдруг встрепенулись, словно по неслышимой команде. Они завертели мордами во все стороны, засуетились и вдруг дружно рванули прочь. Полное впечатление, словно на некотором расстоянии появилась другая добыча, более доступная, чем человек на дереве, и требовалось перехватить ее возможно быстрее.
        Вдруг так и было?..
        Сразу после Катастрофы
        На самом деле ребята и девчата выбрали удачный маршрут. Возможно, один из лучших в создавшихся обстоятельствах. Реши они пойти напрямик, картина была бы иной. Речь даже не о непосредственном эпицентре, в него сунулся бы разве что откровенный сумасшедший, но даже более-менее близко от места взрыва творился форменный ад. Повсюду что-то полыхало, местами очаги пожаров сливались, образовывали форменные огненные озера, и удушливый черный дым стлался вдоль улиц или поднимался к равнодушным небесам. Никто не пытался бороться с катастрофой. Пожарные даже не приближались к опасным районам, благоразумно стараясь отстоять хотя бы остальной город. Да и кто полезет сюда, рискуя не только жизнью, а и здоровьем? Жители были предоставлены сами себе. Те из них, кто уцелел, если вернее. Ни «Скорой помощи», ни полиции, никого, призванного спасать и оберегать обывателя.
        Трупов здесь хватало. Они валялись во дворах и на улицах, были погребены под развалинами домов, навеки остались в автобусах, трамваях и машинах, сгорали в пламени без всяких крематориев… Сухая статистика всегда складывается из тысяч личных трагедий. Кому-то не повезло. Или наоборот, повезло. Трудно сказать, что хуже - погибнуть сразу или уцелеть и потом долго бороться за существование, зачастую опять-таки с летальным исходом. В целом же - судьба в ее наиболее наглядном виде.
        Выживших здесь тоже хватало. Кто-то умирал от ран и увечий, кто-то был обречен умереть под завалами, раз разгрести последние было некому и нечем, но у многих еще оставались шансы на спасение. Реальные или призрачные, тут уже зависит и от самого человека, и от слепого случая. Упадет что-нибудь тяжелое сверху - а дальше никаких надежд.
        Насколько надежды реальны, вопрос уже иной. Опять-таки со множеством вариантов.
        Кто-то бежал, кто-то шел, кто-то до сих пор не мог прийти в себя от внезапного потрясения, кто-то старался завести машину, и некоторым даже удавалось это сделать… Были даже такие, кто пытался кого-то спасти, а некоторые спасали имущество, свое ли, чужое. И все под гул пламени, крики, грохот…
        Если ад есть, то он наверняка выглядит именно так…
        - Мам, бери только теплые вещи и продукты.
        - Какие теплые вещи? На дворе лето!
        - Будет и зима. Мам, мы можем сюда не вернуться.
        - Он дело говорит, - поддержал Макса отец. - Тут сейчас такое начнется! Это же война. Твои наряды на выход точно долго не понадобятся.
        - Куда ж их девать? - мама у Максима имела довольно крупные формы, но все равно считала себя писаной красавицей и вообще старалась следить за внешностью. И вдруг такой удар!
        В конце концов, это несправедливо!
        - Поторопись, - в отличие от супруги, глава семейства пытался сохранить хладнокровие.
        - А как же твоя работа?
        - Ты что, вообще вольтанулась? - вспылил отец. - Нет больше никакой работы, дура! Ничего больше нет! Все! Пять минут на окончательные сборы, и едем! Иначе такую дозу схлопочем, всю оставшуюся жизнь будешь мучиться! Да и то недолго!
        Сам он начал упаковываться давно, задолго до прихода сына. Пусть он давно не читал никаких книг, однако имел достаточно здравого смысла и примерно представлял дальнейшие события. Да и в чем тут особая сложность для опытного в житейских делах человека?
        Мысль о возможной болезни напугала, сразу заставила женщину шевелиться.
        - Папа, с нами тут одни ребята из Москвы поедут. Можно? Они только вчера прилетели, а тут такое… Им деваться некуда.
        - Пусть едут, если поместятся, - отец уже стоял с двумя плотно набитыми сумками у входа. По натуре он был скорее добрым, да и в данном случае поместить в мини-вэн лишнюю пару подростков ничего не стоило. Как и согласиться, что поедут не в одиночестве, а небольшой колонной. Последнее было даже много безопаснее с учетом того, что на дорогах могло твориться всякое. Вряд ли повсюду будет порядок, а шансов, что остановят несколько машин, все же меньше, чем позарятся на одну.
        - А продукты мы можем купить где-нибудь по дороге в деревнях. Раз связи нет, деревенские наверняка не в курсе. Их же никто не бомбил, - подсказал Макс.
        - Связь как раз не основное, - вздохнул отец. - Думаешь, мы самые умные? Да отсюда уже столько народу сбежало!
        Он был старше, опытнее и в конечном итоге оказался прав. Когда небольшая колонна все-таки выступила, улицы были забиты машинами. Многие успели сообразить, что к чему, и не только сообразить, а и начать действовать. Вполне возможно, что самые первые устремились прочь едва не сразу после атомного взрыва, даже не собравшись толком, бросив все, лишь прыгнув в автомобиль. Имущество - штука наживная, а вот жизнь - нет.
        Может, кому-то из первых повезло. Во всяком случае, наверняка кто-то успел вырваться на одну из ведущих прочь дорог, а вот что было дальше, кто знает? Тайга вокруг города уже начинала гореть от ядерного ли взрыва или от каких других: помимо той, роковой ракеты прилетело еще некоторое количество, без ядерного заряда, так ведь порою достаточно обычного. А уж в лесу, где иногда небольшого очага возгорания достаточно для всепожирающего пожара, и подавно. Лето, как назло, выдалось засушливым, и пищи для огня было хоть отбавляй.
        Город тоже горел. Где от прямых последствий ядерного взрыва, где - от косвенных. Где-то полыхнул газ, где-то напоследок замкнуло провода, где-то еще нечто в том же роде, однако даже мало пострадавшие районы дымили то тут, то там. И посреди всеобщего хаоса пытались проскочить многочисленные транспортные средства, включая даже автобусы и грузовики. Светофоры бездействовали, постовых нигде не было, и правила дорожного движения словно были отменены в одночасье. Сразу возникли пробки. Впрочем, все вообще происходило быстро, как обычно бывает во времена ситуаций чрезвычайных, резко вырывающихся из обычного течения дел.
        Вечер наступил преждевременно. Черная туча над городом избавила людей от зрелища заката, и ни одного фонаря не зажглось в попытке развеять сумерки, а затем и тьму.
        В окнах тоже было темно. Электричества не было, как не стало воды, а затем и газа. Коммунальные службы приказали долго жить, а что любой город без них? Лишь очаг антисанитарии да ловушка для проживавших в нем людей. Но еще задолго до полной темноты по плотному автомобильному затору пронеслась страшная новость: знаменитого моста через Амур больше не существует. Логичный шаг для любого противника: нарушить основные коммуникации. Не так их и много в здешних обширных краях. Если сам не собираешься форсировать водные преграды, зачем давать врагу возможность кого-то куда-то перебрасывать? Мирные жители никого, разумеется, не интересовали. Они просто пострадали за компанию с военными. Или - за потенциальную компанию. Могучий некогда Дальневосточный округ, более двух десятков мотострелковых дивизий с массой средств усиления, был давно обескровлен без всякой войны. Семь бригад, жалкими крохами разбросанных средь бескрайних просторов вплоть до изолированного от материка Сахалина. Да и что такое бригада? Всего лишь полк-переросток. Те же четыре батальона, разве чуть побольше средств усиления. На самую
малость, а ведь в былых дивизиях имелись и вертолетные эскадрильи, и неплохое ПВО, и мощная артиллерия… Где ты, былая сила?
        Эти вопросы отнюдь не волновали беглецов. Государство обязано их защищать, собственно, это главная функция любого государства, но раз не защитило, позволило начаться войне, граждане подсознательно посчитали, что сами ничем никому не обязаны, и лишь искали пути спасения.
        - Надо двигать на север, - объявил Макс. - На юге Китай, на восток пойдем почти вдоль границы… А там или осядем где, или обойдем и сможем рвануть на запад…
        Мысль казалась здравой. Максим вообще умел разбираться в ситуациях, да только всегда ли удается воплотить желания в жизнь?
        Вырваться из затора оказалось тяжело. Машины были спереди, сзади, с боков… Ни развернуться, ни свернуть, ни даже тронуться с места… А там наступила ночь, уже настоящая, нерукотворная, и лишь отблески пожаров да слабый свет автомобильных фар как-то боролись с тьмой, но лишь делали ее еще более зловещей.
        Вырваться из невольного плена удалось только ближе к полуночи. Куда подевались остальные машины импровизированной колонны, никто не знал, да уже и знать особо не стремился. Своя рубашка ближе к телу. Пусть вместе как-то спокойнее, однако не ждать же опоздавших! Один раз подождали и влипли. Хватит. На ошибках учимся. И очень плохо, что на своих.
        Глава семейства теперь предпочел вести машину переулками и дворами. Там хоть не грозили такие заторы. Однако в этом и заключалась его персональная ошибка. Все-таки среди толпы порою безопаснее.
        - Стой!
        Кто-то выскочил из подворотни, махнул рукой.
        И ведь остановился, машинально подчинился требованию, даже не успев подумать, стоит ли это делать?
        - А ну все наружу!
        Вокруг машины собралось человек десять как минимум. Может, и больше, да в темноте было толком не разглядеть. Да и кому хочется пересчитывать?
        - Позвольте… - начал отец.
        Здесь обнаружилась его вторая ошибка. Двери были разблокированы и легко открылись снаружи. Рывок, и мужчина вывалился на дорогу.
        - Кому говорят? О, да здесь женщины!
        - Да что вы себе позволяете? - отец не был трусом. Он разглядел, что перед ним отнюдь не представители власти, и попытался как мог защитить семью и случайных попутчиков.
        И в обычное время сопротивляться толпе опасно, а уж сейчас, когда неведомые налетчики были уверены в крушении власти, это было даже безнадежно.
        - Бежим! - врубился в ситуацию Макс.
        Ему бы очень хотелось выступить в роли Максима Камерера, перебить бандитов без малейшей жалости прямо на месте, только парнишка осознал несоизмеримость сил и собственное неумение в беспорядочной драке. Понял он и другое: отцу будет легче, если все разбегутся. Удастся ли это, вопрос уже другой.
        Может, и не удалось бы, только картину осветили фары еще одной машины. Нападавшие на какое-то время застыли. Москвичи рванули следом за Максом, проскочили двор, еще один, какую-то подворотню, улицу… Едва не впервые хотелось найти полицейских, позвать их на помощь, только нигде не было видно представителей власти, а попадавшиеся на пути люди отнюдь не горели желанием кому-то помогать.
        Подростки вернулись в тот двор ранним утром. Максим хорошо знал свой город и сумел найти место происшествия. Пусть не с первой попытки, все-таки дело происходило в темноте, да и попетляли беглецы изрядно, но все-таки…
        Их машины нигде не было. Не было и второй, той, которая невольно спасла их. Зато тут же обнаружились несколько тел. Мертвых, порезанных, а частью, похоже, просто забитых, и среди них Максим сразу узнал родителей.
        Впрочем, в городе, полном мертвецов, покойниками не удивишь…
        Им здорово повезло. Небольшая толпа как раз принялась бить витрины магазина прямо по пути следования троих подростков. До этого ребятам попалась парочка совершенно разгромленных продуктовых лавок да столько же - пока не тронутых, однако наглухо закрытых, да еще с жалюзи на окнах. Такое впечатление, будто горожане все еще пребывали в нерешительности: брать или не брать? Там, где попадались люди активные, может, слегка с криминальным уклоном, громили и брали все, а вот в других местах пока проходили мимо. Но именно что пока. Ясно же: город обязательно будет разграблен в ближайшие часы. И не корысти ради, ради обыкновенного пропитания. Если сразу после взрыва некоторые точки на окраинах еще функционировали некоторое время по инерции, то уже через какой-нибудь час, максимум два все было закрыто, а то и просто брошено. Система торговли приказала долго жить по вполне понятным причинам, а ничего нового на смену ей так и не пришло. Власть словно полностью исчезла, и даже вчерашние редкие до крайности полицейские наряды утром уже не показывались на улицах. Не было никаких объявлений, никто не пытался взять
дело в свои руки, что-то организовать, вообще сделать пусть какую-нибудь мелочь. Город был предоставлен самому себе.
        Наверняка абсолютное большинство жителей уже мчалось бы куда глаза глядят, однако вокруг полыхали леса, и лишь самый храбрый и отчаянный рискнул бы преодолеть зону пожаров. Большинство было поневоле вынуждено выжидать да надеяться на неведомое чудо. Без света, воды, газа, да еще когда многие кварталы до сих пор находились во власти огня…
        - Давай! - Макс подтолкнул спутников туда, где уже вылетела витрина, и люди, давясь и отталкивая друг друга, лезли внутрь.
        Тут все решали сила и ловкость. Если насчет силы взрослые имели явное преимущество, то трое подростков могли дать фору большинству по части проворства.
        И куда только в мгновение исчезло воспитание и прочие изыски цивилизации? Вроде бы трое детей росли в благополучных семьях, привыкли покупать все, что понравится, а тут вдруг проснулось желание хватать все подряд, не думая о какой-нибудь оплате. Только схватить и унести оказалось нелегко. Люди едва не дрались, уже без стеснения готовы были пустить в ход руки, за каждой банкой консервов тянулось по несколько человек, и надо было извернуться, проскользнуть, первому завладеть добычей, затем чуть отодвинуться, засунуть ее в рюкзак, благо брат с сестрой имели таковые при себе, а у Макса нашелся в кармане пакет, а вслед вновь нырнуть в самую толчею и опять хватать, хватать, даже не разбирая толком, что же досталось? И все под отчаянную ругань и мат-перемат, да еще с риском в любой момент заработать тычок, а то и полновесный удар.
        И зарабатывали, а порою сами отпихивали кого-то, а то и били в меру сил. Здесь царила полнейшая демократия и толерантность - бить готовы были всех, без различия национальности, возраста и пола.
        Оруаль оказалась ловчее своих спутников. Она без стеснения пихалась, цапала из-под носа все, до чего удавалось добраться, кого-то поцарапала ноготками, кому-то удачно заехала локтем в бок, а некоторым ротозеям еще и успевала улыбнуться так, что те на мгновения забывали, зачем сюда пришли. Беда была в другом: если вначале девушка еще пыталась выбирать, уже спустя минуту ни о каком выборе продуктов речи не стояло.
        Нет, Оруаль отнюдь не стремилась к шоколаду или прочим сладостям. Невероятно: к подобным вещам она была весьма равнодушна. Еще вначале во время обсуждения с Максом было решено главное: брать требуется по возможности то, что долго хранится и более питательно. Собственно, шоколад под подобное определение попадал, но…
        Может, и впрямь консервы лучше? Мясные, хотя и рыбные сойдут тоже. Только толкаются вокруг все так, что каждая последующая банка дается все тяжелее.
        Крики, грохот падающих стеллажей, отчаянный вопль - кого-то придавило, и ни одного желающего прийти на помощь…
        - Уходим! - Макс дернул девушку за рукав.
        Снаружи лезли все новые люди. Пока витрины были целы, это как-то невольно сдерживало, не давало некоторым перейти последний рубеж, а вот теперь каждый, оказавшийся поблизости, буквально считал долгом хоть что-то прихватить из бесхозного магазина.
        Тут было уже не до новой добычи. Захваченное бы уволочь. Не в смысле, что тяжело, просто того и гляди отнимут. Вон какие рожи вокруг! Ничего человеческого! Прямо не люди, а звери!
        Впрочем, ребята ничем не выделялись от прочих. Тоже потные, азартные, агрессивные…
        Им повезло. Каким-то образом удалось вырваться из магазина, хотя кто-то сообразил, попытался отнять честно взятое, и пришлось буквально отбиваться. Хуже всего пришлось Максу. На него попер какой-то полный здоровенный дядька, однако парнишка не сплоховал, двинул коленом толстяку промеж ног, увернулся от следующего желающего поживиться на халяву, ужом проскользнул мимо каких-то теток и выскочил наружу.
        Пластиковый пакет не выдержал, порвался. Еще хорошо, что Макс в общей толчее разжился вторым, и примерно половина добычи осталась с ним.
        По сравнению с магазином улица казалась безлюдной. Да и который был час? По сути, раннее утро, когда еще полагается досыпать последние, самые сладкие, сны. Если вообще можно спать на следующий день после атомного взрыва. Однако даже редкие прохожие несли опасность. Трое нагруженных съестным подростков - чем не жертвы, раз полиции не сыщешь? Пусть, разумеется, никто не стал бы убивать среди бела дня, разве что накостыляли бы для профилактики, а вот отнять добычу… И ведь никто не вступится, не защитит, а со взрослыми порою справиться трудно…
        - Сюда! - Макс явно знал район и, демонстрируя пример, первым устремился за угол ближайшего дома.
        - Стой!
        Странные вещи порою кричат люди. Где же найти дурака, который впрямь остановится и даст себя ограбить? Ноги и только ноги! Подростки бежали, мчались, неслись, меняли направления, срезали углы… И все это длилось не то минуты, не то вечность.
        - Все.
        Никто не преследовал. Кажется, в самом начале нашлись таковые, только отстали, махнули рукой на стремительно уносящихся беглецов.
        - Надо найти лежбище, - Макс едва дышал. И все равно анализировал, пытался наметить хоть какой-то план действий. Даже утренняя сцена с убитыми родителями не повлияла на парнишку. Или же он очень умело скрывал это. Может, сумел забыть до лучших времен.
        - Какое? - не сразу врубился Борис.
        - Любое. Не станешь же таскаться с этим, - Макс кивнул на груз. - Рано ли поздно отнимут. Схрон нужен, где можно спрятать все, да и самим укрыться хотя бы на время.
        - А ваша квартира? У тебя же должны быть ключи.
        - Не годится. Надо местечко, где бы никаких соседей не было. Человек человеку - волк. Да и не прожить в обычной квартире, да еще на четвертом этаже. Воды нет, значит, нет канализации. Продолжать? Надо что-то ближе к природе. Только не на даче. Не одни мы такие умные, туда столько народу устремится…
        Вид у троицы был еще тот. Левая щека Бориса отливала синим, все-таки получил от кого-то в давке, у его сестры в паре мест поцарапано лицо, у всех троих одежда если не порвана, то хотя бы надорвана. С другой стороны, все это мелочи, и надо благодарить судьбу, что вообще остались живы.
        - Тогда куда? - фраза звучала отвратительно на звук, зато передавала суть.
        В самом деле, ни Борис, ни Оруаль Хабаровска по понятным причинам не знали. Поневоле вся надежда была на местного уроженца. Да ведь и Максим никогда не готовился к подобному повороту дел, и ведать не ведал, будто придется прятаться в пострадавшем городе.
        Да и вообще, знать бы точно, что сейчас происходит. Понятно, война, а с кем? Будут еще удары или противники уже обескровили друг друга ядерными зарядами и теперь им уже не до дальнейших действий? Где армия? Воюет или разбежалась кто куда? Осталась ли хоть какая-то власть? Сколько жителей погибло, сколько успело убежать и сколько осталось? Что там, за кольцом пожаров? Когда тайга погаснет? Вообще, сколько надо продержаться? Одно дело, если два-три дня, их можно и в квартире перетерпеть, и другое, если срок окажется долгим.
        Столько вопросов, и ни одного даже примерного ответа!
        Добычу подсчитали между делом, спрятавшись в каком-то кустарнике. Полтора десятка банок всевозможных консервов, и свинина, и говядина, и пресловутый «Завтрак туриста», и не менее пресловутые рыбные тефтели в томате, и лосось в собственном соку и в единственном числе. Десяток кусков колбасы, вареной и копченой, какой-то крохотный окорок, две булки серого хлеба, две пачки риса, одна из которых надорвана и наполовину высыпалась, пачка чая в пакетиках, плитка шоколада, прихваченная Максом, да захваченная им же бутыль минералки.
        - Питья надо побольше, - вздохнул Максим. - Водопровод накрылся, из реки не попьешь - окочуришься. Да и кто знает, сколько там сейчас радиации? Из бутылок здоровее. Может, народ не сообразил и хватает только спиртное? Посмотреть бы, когда это все спрячем. И оружием обзавестись надо. Любым. Со стволом безопаснее…
        Словно кто-то спорил с последним утверждением! Молодым почему-то кажется, что стрелять - дело абсолютно плевое, взял и сади в белый свет. Совсем как в фильмах, а то, что киноискусство имеет мало общего с жизнью, в голову не приходит.
        Но весь вопрос в одном: где его взять? Оружейный магазин, к которому Макс ранним утром вывел компанию, был разграблен полностью, и даже всякая униформа пропала без следа. Вряд ли другие подобные магазины оставались в целости.
        - Пока никого с оружием на пути не попадалось, - не слишком уверенно произнес Борис.
        - Пока, - подчеркнул слово Максим. - Наверно, многие не уверены, думают, вдруг власть вернется? А что будет вечером?
        Он не стал напоминать о недавней смерти родителей. Сами обязаны прекрасно понимать ситуацию. Десятком или сотней трупов больше - кто станет искать виновных? Да и просто определять причину смерти? Кому-нибудь это интересно?
        - Мы же не в тоталитарном обществе живем, - напомнила Оруаль. - У нас демократия…
        - Боюсь, в тоталитарном сейчас было бы хоть некоторое подобие порядка. Да и какая разница?
        - У меня есть нож, - девушка извлекла из рюкзака складное приспособление со множеством лезвий, штопором и прочими прибамбасами.
        - Отлично! Будет чем колбасу порезать! - Макс кивнул на неубранную часть продуктов. - Вареную - в первую очередь. У нее срок хранения меньше. Да и хлеб скоро зачерствеет. Каждому по доле, остальное прячем. Неровен час, заметит кто. Надо быстренько перекусить, иначе сил не будет. А как оружию ножу твоему грош цена. Ни поперечины, чтобы руке упереться во время удара, ни как ее… в общем, выемки для стекания крови.
        Он говорил, будто был знатоком, а не человеком, случайно нахватавшимся разных знаний в книжках.
        Неподалеку послышались мужские голоса, и троица немедленно затихла. А ну как на самом деле прохожие попытаются отнять продукты! Почему-то веры уже не было никому.
        Пронесло. Голоса стали отдаляться, потом стихли совсем.
        - Кажется, знаю местечко на первое время. Грязновато там, наверное, но как укрытие сойдет, - задумчиво произнес Макс. - Тут не так далеко есть какие-то бывшие мастерские. Сейчас все вроде заброшено, там еще бомжи одно время селились, но потом их точно не стало. Говорили, мол, новый хозяин территорию купил и порядок стал наводить. Хором там не имеется, зато можно спрятаться самим и спрятать продукты. Есть там местечки, как-то с приятелем побывали. Он, кстати, мне недавно напоминал.
        И вздохнул. Где теперь тот приятель?
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Снег валил сплошной пеленой. Метель в лесу, разумеется, не то, что в поле. Деревья хоть отчасти мешают ветру дуть в полную силу, встают стеной на пути снежной лавины, кружат и вертят ее в промежутках между всякими ельниками и просто отдельными стволами, и все-таки хорошего в том мало.
        Никакого пути впереди не было видно. Как не было видно ничего по бокам и позади. Лишь снежная круговерть, в которой всплывали те же деревья, и больше ничего. Компасы как приказали долго жить в день Катастрофы, так ничего и не показывали. Вернее, указывали куда-то, но север у каждого был свой. Не было и иных ориентиров. Мох давно не рос, ветки лишь торчали в стороны, солнце никогда не проглядывало, и попробуй разберись в сторонах света!
        Оставалось полагаться на чутье. Если оно в состоянии хоть что-то подсказать в нынешнем аду. Воронов проклял бы собственное желание достичь Хабаровска, только даже на проклятие не имелось сил. Дыхание давно сбилось, снег мешал смотреть, стук сердца - слышать, и по большому счету капитан был почти беззащитен перед нападением. Если бы оно состоялось, а точнее - если бы кто-то сумел напасть на его след. Но какие нападения в такую погоду? Тут никакой нюх не поможет. Наверняка даже волки все попрятались в укромных местах да ждут изменения погоды.
        Иногда Воронов представлял себя в виде снежного человека. Вернее, передвигающегося снежного кома. Отряхиваешься, и почти сразу засыпает опять. Но большей частью офицер уже вообще не думал. Не было на это сил. Приходилось заставлять себя двигаться, а вот в ту ли сторону, или уже все происходит по кругу… Даже с учетом черепашьей скорости по прямой он должен был давным-давно достичь Хабаровска, если не пройти его насквозь. А вокруг только тайга да мечущийся снег.
        Хотелось упасть, забиться под какую-нибудь елку, чтобы хоть не заваливало сверху, передохнуть… Тем более Воронов взмок от пота, холода не чувствовал, зато ноги уже отказывались двигаться, и даже лыжи казались неподъемным грузом. Но как бы тогда навечно не остаться под той елкой! Пока шевелишься, еще живой, а там замерзнешь потихоньку. Не худший вариант смерти, если собрался на встречу с костлявой. А если впереди ждет совсем иная встреча?
        Но времени до темноты осталось не очень много. Сейчас тоже трудно было назвать день светлым, раз не видно почти ничего. Но где-нибудь через час, наверное, меньше, навалится ночной мрак. Хватит ли сил идти всю ночь? И куда он идет вообще? Может, зря был затеян этот нелепый поход?
        Воронов устало шагнул к ближайшему дереву и припал к нему. Сядешь - можно не встать, но хоть просто постоять, опираясь на ствол…
        Тело захотело большего. Медленно сползти в снег, принять если не лежачую, то хоть сидячую позу. Но ничего подобного лучше не делать. Известно, насколько потом трудно заставить себя встать. Пять минут по часам, хорошим, механическим, и надо двигаться дальше.
        Невольно представилось, как он все идет и идет, не то до китайской границы, не то вообще описывая замкнутый круг. Осталось добавить формулировку: «Пропал без вести». Заодно вспомнить кучу народа, которому он необходим. Не по какой-то особой любви, однако была же от Воронова определенная польза как от офицера! На кого станет опираться командир? Пусть говорят, мол, незаменимых нет, вряд ли утверждение относится к нынешнему малолюдью. Каждый человек на счету, и любая смерть при ее неизбежности превратилась в трагедию для остающихся.
        Он обязан вернуться. Слово было дано.
        Воронов заставил себя оттолкнуться от обледеневшего ствола. Рука невольно сбила часть снега, и под ним обнаружилось черное пятно. Немного поработать над ним, проверить… Нет, точно. Здесь когда-то бушевал пожар, и лишь по какой-то случайности дерево не сгорело полностью. А поодиночке лесные великаны не горели. Выходит, это уже зона бушевавших после Катастрофы пожаров. И пусть рукотворные бедствия свирепствовали во многих местах, зачастую весьма отдаленных от эпицентров ядерных взрывов, захотелось верить: до города осталось не слишком далеко. Пять километров, десять. Пятнадцать… Все проходимо, если не стоишь на месте…
        Три месяца после Катастрофы. Хабаровск
        - Они отказываются платить. Говорят, самим жрать нечего, - Серега говорил понуро. Знал: подобный ответ запросто может рассердить главаря, вызвать такую реакцию, что вестнику не поздоровится. Если же учесть, что в роли вестника выступал Сергей…
        - Ты это, что, нормально объяснять не умеешь? - вкрадчиво поинтересовался Музон.
        Тело его было в наколках, четыре ходки, не шутка, а уж общий срок был побольше, чем Серега жил на белом свете. Главарь был крепок, широкоплеч, этакий бугай, которого даже колом не особенно собьешь, морда здоровая, нос перебит, зато глазки маленькие, вечно недобрые.
        - Я им объяснял. Говорят, их район, и делиться они ни с кем не собираются, - Серега вздохнул.
        - Значит, плохо объяснял, - подал голос Ментяра.
        Он действительно до Катастрофы был ментом, не каким-нибудь там значимым, нет, обычным сержантом, зато прибился к банде одним из первых и был у Музона правой рукой.
        - Сказал бы, что постреляем всех на фиг, враз бы поумнели, - и любовно погладил укороченный автомат.
        Патронов к «АКСУ» было не очень много, но с учетом, что большинство уцелевших жителей в качестве оружия не имели ничего серьезнее ножей, заточек и простых дубин, оружие являлось серьезным. Помимо него, банда обладала полудюжиной пистолетов и десятком охотничьих ружей и карабинов. Времена такие - хочешь чего-нибудь добыть, хотя бы элементарно выжить - стань сильным.
        - Если б мне такое сказали, так бы вдарил! - с неким оттенком мечтательности вымолвил третий из верхушки, Васька В Лоб Ногой.
        Этот, в отличие от остальных, образование имел высшее, трудился менеджером в какой-то фирме и сильно увлекался восточными единоборствами. Отсюда родилось прозвище. Уж очень убедительно Васька проделал пару раз этот фокус - бил ногой так, что жертва один раз долго не могла встать, а другая вообще откинула коньки.
        - Вот тебя в следующий раз и пошлю, - зыркнул Музон. Потом вновь перевел взгляд на Серегу. - Придется это, отпетушить тебя для профилактики. Чтоб в следующий раз старался. Или тебе нравится быть опущенным, а, Седой?
        Фамилия у Сереги была такая - Седов. Но после взрыва и гибели приятеля его волосы поседели, так что тут совпадало все.
        - Что молчишь? Предвкушаешь? - коротко хохотнул Музон.
        Остальные его не поддержали. Не видели они удовольствия в таком деле, пусть даже понимали суть.
        - Охота тебе, словно девок мало, - Ментяра не защищал парнишку, просто ему был противен акт мужеложства.
        - Что б ты понимал! - оскалился Музон. - Лучшая девочка - это пятнадцатилетний мальчик. А тут еще волосы длинные. Хоть на руку наматывай. Ладно. С теми вопрос решим. Васька, собирай всех наших. Покажем им, где амурские раки зимуют. Час тебе на все. А ты, Машка, пошли. Покажешь, это, чему научился.
        Серега потупился, но пошел. Деваться было некуда. Один бы он давно пропал, а здесь хоть худо-бедно кормят. Пусть даже приходится расплачиваться унижениями, но что поделать? В глубине души Седой порою мстил подельникам, предавал их самым мучительным смертям, благо насмотрелся всякого, а вот наяву цеплялся за них, как мог.
        Вышли действительно через час. Пешком. Горючего было в обрез, и гонять машины не годилось. Вдруг придется еще разок смотаться по деревням? В прошлый раз получилось довольно удачно. Пришлось, правда, маленько пострелять, зато добыли несколько свиней, еще кучу съестного, даже самогона, и затем больше недели гуляли вовсю. Да и сейчас кое-что оставалось в запасах. Но если не пополнять, все же рано или поздно заканчивается.
        Привычно-пасмурное небо. Оно и не было иным со дня Катастрофы. Может, несколько дней еще хоть изредка выглядывало солнце, а затем, словно устыдившись содеянного людьми, окончательно спряталось за тучи. Но солнце ладно. Гораздо хуже, что начинало заметно подмораживать, и зима явно желала ворваться в мир задолго до срока.
        Поневоле становилось тревожно, раз отопление приказало долго жить, и надо было как-то обеспечивать себя печками, углем, дровами… Хоть с теплой одеждой пока проблем не было. В квартирах различных тряпок имелось на любой вкус и размер. Но не в одних же тряпках дело. Постоянно кутаться не станешь, все равно необходимо тепло в домах. Опять-таки еду приготовить, потом и снег растопить - без воды не проживешь, а запасы в бутылках уже подходят к концу, хотя старались шерстить все бывшие магазины и склады подряд. Даже те, что находились в эпицентре. А что? По идее, консервам ничего не станет. Ну, банка фонит, так ведь жрать все равно хочется. Еще хорошо, Амур под боком. Лови рыбку хоть удочкой, хоть сетями. Никаких инспекций в обозримом будущем не предвидится. Разве что прибрежным бандам отстегивай. Но это уже справедливо. Должен кто-то «держать» берег.
        Кто-то из наиболее прозорливых уже старательно пытался развести огородики на пустырях и прямо во дворах. Конечно, холода во многом сводили труд на нет, но жизнь не кончается зимой, и вслед за ней обязательно наступит весна. Плохо лишь, что плоды трудов может отнять каждый проходимец. В смысле, человек, который проходит мимо. Вор, одним словом. Хоть век сторожи куцые посадки.
        В нужный район шли толпой. Оружие держали на виду, дабы фраера ушастые сразу видели, с кем имеют дело. До позавчерашнего дня тот квартал крышевал Куцый, но вот незадача - влез в посторонние разборки, растерял половину людей, а затем сам отошел в мир иной. По одним слухам - от раны, по другим - съел что-то не то, по третьим - заболел с летальным исходом. Но сути варианты не меняли. Часть города осталась без хозяина, и следовало скорее прибрать ее к рукам, пока это же не сделали другие.
        Как всегда, улицы были почти безлюдными. Кому надо, перемещался с полной осторожностью, стараясь держаться поближе к укрытиям. Тут даже к пустому прицепится каждый, а уж если несешь что-то полезное, то запросто убьют и фамилии не спросят. При виде же вооруженной группы любой прохожий спрячется хоть в сортире. Кстати, появились в некоторых дворах и таковые будочки. Без канализации загадишь все в момент, а жить потом где? Вот кто-то и выкручивался, насколько возможно. Золотарей, понятно, не имелось, вывозить отходы никто не планировал, но ведь рано ли, поздно, власти вернутся, восстановят порядок, и вся задача: продержаться некоторое время. Пусть даже полгода или год.
        - Ну, и где они прячутся? - спросил Музон, подозвав свою Машку.
        - Вон между тех домов есть проход. Дальше - двор, а они живут в подвалах, - с готовностью сообщил Серега.
        Впрочем, выше второго этажа давно не селился никто. Это ж сколько придется каждый день подниматься и опускаться! Да и дымок от печки, если разживешься где-нибудь буржуйкой, виден будет издалека, а дровишки к ней поднимать на своем горбу. Плюс - взрыв многому научил. С одной стороны, нижние этажи может завалить со всеми обитателями, с другой - жильцы верхних даже не имеют шансов выскочить. Нет, по нынешним временам в подвалах надежнее. Если там кажется тесно, тогда на первом этаже. Пустующих помещений в городе хоть отбавляй. Вполне возможно, на одного человека приходится многоэтажка. Если не две или три. Кто погиб в первые минуты, кто помер потом, кто сбежал из Хабаровска, а уж добежал докуда или сгинул по дороге, никому не ведомо.
        Музон обвел взглядом свое воинство. Остановился было на полицейском, однако автомат являлся немалой ценностью и главным оружием, и потому рисковать не хотелось.
        - Васька! Пойдешь первым. Ежели чего, не церемонься. Пусть знают наших. Возьми с собой Седого и пару человек. Мы следом двинем. И это, все соблюдайте осторожность. Мало ли… Вдруг попытаются разбежаться, а то и засаду устроить?
        Сам он не верил в оба варианта. Куда бежать, раз уж остался в городе? Разве что под другую «крышу», так не факт, что она лучше. А нападать… Кишка тонка. Не тот народец, чтобы в драку вступать. Но сказал на всякий случай. Пусть осторожности не теряют. Вдруг конкурирующая фирма нарисовалась на горизонте?
        - Все будет чики-чики, - заверил В Лоб Ногой. Передернул помповик, загоняя патрон в патронник, махнул рукой ближайшим браткам и решительно зашагал вперед.
        Уже у цели Васька лениво, без замаха, пнул Седого ногой.
        - «Шестерка», зови народ. Я, что ли, за ним бегать буду?
        Братки дружно заржали и добавили несколько нелестных слов об ориентации парнишки.
        Пришлось стерпеть и это. Зато повторный пинок прибавил прыти, и Серега не то чтобы шел, бежал к уже знакомому подъезду.
        - Эй, люди, выходи! Разговор есть!
        Но помимо обид и стыда в сердце Седого тлело некое удовлетворение. Отсюда его прогнали, как приблудного пса, зато теперь появилась возможность отыграться за недавнюю обиду. Можно даже самому кого-нибудь ударить, выцарапать глаза, а то и пырнуть ножичком. Даст же кто-нибудь перышко ради такого случая!
        В доме между тем тянулось свое совещание. Собственно, населенным было не одно здание, а восемь, но люди уже привыкли искать помощи друг у друга, решать многие вопросы сообща, раз уж самая простейшая логика говорила главное: в одиночку долго не протянуть.
        - Сколько можно платить дань? - Иван, пожилой мужчина, немало повидавший на своем веку, едва не плюнул с досады, но вовремя вспомнил о трудностях уборки и решил лучше не загаживать помещение.
        - А куда деваться? - возразила одна из женщин. К собственной радости, уже немолодая и некрасивая. Молодым заведомо приходилось тяжелее. А может, и легче, если не обращать внимания на вынужденную смену кавалеров. Зато покормят лишний раз, если повезет, а то и вовсе сделают постоянной любовницей с некоторыми вытекающими из статуса благами.
        - Отпор раз дать, и всех проблем, - решительно объявил Иван. - Тут как в армии: поддашься один раз, и все будут на тебе ездить. Устоишь - может, и получишь разок-другой, зато уважать станут.
        - Съездят! Убьют они, а не съездят! - возразил Володя.
        Он был помоложе, от армии откосил в девяностые, зато хлебнул лиха с другой стороны. Как раз от всяких рэкетов и прочих прелестей лихих годов. Повторять опыт ему не хотелось.
        - Так еще скорее убьют. Вы главное поймите: они храбрые лишь потому, что не ожидают отпора. А как получат, сразу пойдут на попятную. Нас тут одних мужиков почти тридцать, если молодежь считать. Почему же мы бояться должны?
        - Потому, что у них стволы.
        - Так и у нас есть.
        Это была главная находка Ивана. Ковыряясь в квартирах, он нашел в одной из них старую охотничью двустволку с небольшим запасом патронов. И пусть большая часть зарядов представляла мелкую дробь, пригодную разве что для уток, имелась и картечь. Целых десять штук.
        Да и не воевать мужчина собирался, всего лишь припугнуть. Разные это случаи: обдирать покорных или лезть под пули. Каждый задумается, а вдруг попадет именно в него. Жизнь-то одна, и стоит ли ею рисковать, в сущности, из-за ерунды?
        - Предлагаю сделать так. Объявим, что у нас уже есть персональная крыша. И пусть попробуют что возразить. Всех в городе они знать не могут, скажем, будто явились пришлые, пригрозили, вот мы и согласились. Иначе так и будут нас доить, пока их другие не сменят. А между прочим, запасов в городе почти нет. Скоро на одну рыбу перейдем. Если она ловиться станет. Вообще, уходить отсюда надо. К природе ближе. Там хоть шанс прокормиться будет.
        - Ходили одни такие… - напомнил Володя. - Помнишь, чем закончилось? Нужны деревенским нахлебники, как же! Они сейчас нам, городским, припомнят комфортное житье!
        - Это поблизости от города. Уходить надо далеко. Чем дальше, тем лучше. У Хабаровска ловить нечего. Все деревни здесь каждая банда шерстит напропалую. А вот дальше уже горючее надо иметь. Которого тоже почти нет.
        - Ну, вот. А мы тогда как в твои дали доберемся?
        Горючее разнообразные лихие люди стали забирать еще в первые дни. Как только уразумели: никаких поставок больше не будет.
        - Ножками. Ножками. Или ходить разучились?
        Мысль о пешем путешествии для всех собравшихся была фантастической. Ладно бы еще до ближайших дачных участков! С учетом происшедшей Катастрофы ее как-то можно было принять. Но куда-то вдаль… И ведь не налегке, надо и некоторое имущество прихватить с собой. В идеале - вообще все. Но ведь не дотащишь и даже не взгромоздишь на плечи. С другой стороны, бросишь и где достанешь потом? Вещи теплые, вещи обычные, всякие кастрюли-сковородки, да мало ли чего? Откуда они возьмутся в нынешние времена?
        Но отвлеченные рассуждения были прерваны криком дежурившего мальчишки:
        - Опять сюда идут! Тот же тип, а с ним еще трое. С оружием.
        - Ну, трое еще не так много. Вот что, Николаич, - обратился к старому приятелю Володя, - попробуй взять их на понт. Мол, нашлись уже крышеватели. А я сверху прикрою, ежели чего.
        - Лады. Отчего ж не попробовать? - согласился приятель. - Ежели что, переиграть не сложно.
        Он вышел из подвала и медленно пошел навстречу приближающейся братве. Прочие обитатели района предпочли устраниться и от переговоров, и от решений.
        - Ну чего, мужик? Платить, говорят, не хотите? А еще нашего «шестерку» прогнали, - В Лоб Ногой и раньше простых людей презирал, а теперь и подавно. Даже здороваться считал ниже собственного достоинства.
        - Много вас. Нас уже навещали одни, как раз перед вашим мальчиком, - по возможности степенно отозвался Николаич. - И тоже платить велели. Вы уж лучше между собой разберитесь. Если каждому отстегивать, сами через пару дней с голодухи помрем.
        - Кто приходил? - насторожился Васька и покосился на Седого. Самое главное не сообщил! За такое не опустить, а убить надо!
        - Они не представлялись. Отняли почти все, что нашли, да сказали, мол, еще приходить будут.
        - Много их было? - случившееся в корне меняло дело.
        - С десяток. И тоже при оружии.
        Может, бродяги? Имелись и такие, без определенного района. Просто шлялись по всему городу да урывали, где что могли. А уж всяких отморозков среди них хоть отбавляй. Причем - даже с точки зрения нормальной братвы, тоже особо ничем не гнушавшейся.
        - Почему молчали?
        - А кому говорить? Этой вашей гопоте? - Николаич презрительно покосился на Серегу.
        Раздумывал В Лоб Ногой недолго.
        - Если в следующий раз заявятся, дадите знать. А процент нам отстегивать все равно придется. Иначе на счетчик поставим, не рассчитаетесь. Сейчас посмотрим, что вы заныкали. А это тебе, чтоб в следующий раз умнее были да помнили.
        Васька крутанулся и ударил ногой в лицо собеседнику. Мужчина отлетел, упал, и все бы ничего, но приложился виском к бордюру.
        - Да ты ж его убил, - один из помощников склонился к застывшему на земле Николаичу.
        - Ничего. Прочие умнее будут, - усмехнулся В Лоб Ногой.
        И тут неожиданно громыхнуло. Картечь на небольшом расстоянии - штука страшная. Заряд прошил Ваську навылет, сбил с ног даже раньше, чем тот осознал происшедшее. Да и осознал ли или так и умер, толком ничего не поняв?
        Помощники сразу кинулись в разные стороны, словно лишь ждали чего-то подобного. Инстинкт - великая вещь. Застынешь на месте, и все. А так - неплохой шанс уцелеть.
        Второй выстрел Ивана пропал впустую. Отвык мужчина стрелять по движущейся цели. Практики давно не было. Пришлось, матерясь, лихорадочно переламывать ружье, выбрасывать стреляные гильзы, вгонять на их место новые заряды. Еще хорошо, подготовить их додумался заранее, а то шарь по карманам в поисках нужных.
        Защелкали ответные выстрелы. Один из бандитов торопливо разряжал пистолет непонятно куда, лишь бы стрелять. Зато другой рванул прочь, даже не понимая, что лишь подставляет спину неведомому защитнику. Седой помчался следом, да так, что сразу стал догонять, а затем и обгонять подельника. Но у Сереги был плюс - кому он тут особо нужен? «Шестерка», он «шестерка» и есть. Заниматься таким - только патроны тратить.
        Оставшийся бандит наконец-то заметил противника. Только было уже поздно. По сравнению с «макаровым» двустволка стреляла гораздо громче, а главное - целился Иван лучше. Картечь вновь продемонстрировала убойность. Жаль, выстрел из другого ствола, вдогон убегавшим, пропал втуне. Поторопился ли, рука дрогнула, отдачу не учел… Всяко бывает. А пока перезарядил, во дворе никого не было. Какие тут расстояния?
        В голове, перебивая друг друга, всплывали и тут же исчезали мысли. Тут были и вопросы - что же теперь будет или как там Николаич? Были и наметки к дальнейшим действиям. Надо было срочно предупредить людей о случившемся. Попрятались же все, а необходимо хотя бы оружие подобрать. Три ствола - не один, теперь отбиться станет легче. Но и пост покидать не годилось. Вдруг бандитов гораздо больше, вон, кажется, выглянул кто-то, и не понять, беглецы ли, или позади шел еще кто-то, да не успел к шапочному разбору? Спустишься во двор, а они как раз и нагрянут.
        Может, кто из своих догадается, не струсит, придет на помощь сам?
        - Сколько их? - Музон за ближайшим углом спрашивал зло, словно уцелевшие были виноваты, что недоглядели и не справились.
        - Хрен его знает!
        - Он все знает, да молчит! Ментяра! Бери людей и обходи дом слева. Проскочишь вдоль стены, а там - мочи всех. Мы прикроем. Сеня, ты все хвастался, что неплохой охотник? Тогда дуй в подъезд, выбирай окно да покажи, на что способен.
        Надо отдать должное - распоряжался Музон умело. Словно немало повоевал на своем веку. Или тут важнее не воинский опыт, которого не было, а опыт заурядных разборок? Да и город известен, каждый двор со всеми ходами и выходами. Люди его слушались безоговорочно. Каждый понимал: сдаст компания позиции, и тогда завтра придется побираться или подыхать под забором. Откровенных трусов в банде не имелось, люди сами сделали выбор, предпочли опасную жизнь жизни спокойной и тоже опасной.
        А Иван все колебался, не мог решить, оставаться на посту или мчаться к оставшимся в подвале людям? И стремительно убегали минуты. Сколько их было-то? Три? Четыре?
        В проходе между домами мелькнули люди. На помощь со стороны рассчитывать не приходилось. Любопытствующих, кто и в кого стрелял, тоже быть не могло. Жизнь быстро отучила людей от желания посмотреть, где и что происходит. Хорошего все равно быть не может, а вляпаться в чьи-то разборки совсем не хочется. Услышал шум - лучше прячься, пока не поздно. Значит, налетчиков было не четверо, а гораздо больше.
        А из подвала так никто и не появился. Тоже мне, мужчины!
        Отступать было некуда. Нет, в принципе можно спуститься на первый этаж да выпрыгнуть в окно с противоположной стороны. Вряд ли бандиты сумели оцепить весь район. Не сотни же их! Ружье при себе, если кто и встретится, есть шансы прорваться. Но не бросишь же соседей, хотя толку от них никакого.
        Вот какой-то мужчина попытался рвануть вперед, и Иван немедленно выстрелил в него. Мужчина упал, затем стал медленно отползать. Кажется, его все-таки зацепило. Надо бы добить, но патронов маловато.
        Иван сноровисто дозарядил ружье и бросил взгляд на лежащие под окном тела. Пистолет ладно, попасть из него на расстоянии проблема, да и нет сноровки в стрельбе из всяких пукалок, а вот карабин…
        Сразу несколько человек торопливо одолели проход, залегли за первыми попавшимися препятствиями и немедленно открыли стрельбу. Куда они стреляли, было непонятно. В комнату, где расположился Иван, ничего не прилетало, и мужчина получил возможность целиться спокойно. Да и не мог он стрелять наугад, лишь прижимая противника к земле. Для подобного надо запас патронов иметь. Когда к ружью считаные заряды, поневоле станешь беречь их, стараться каждым выстрелом причинить вред.
        Из трех последующих выстрелов ему удалось попасть дважды, один раз, кажется, успокоить противника навечно. Другой - лишь зацепить. Зато и бандиты засекли, из какого окна ведется огонь, и теперь приходилось укрываться за подоконником да поневоле вздрагивать, когда над головой что-то противно свистело, а следом из стены за спиной вылетала выбитая пулей крошка.
        Своей пули Иван, как водится, не услышал. Сеня оказался неплохим стрелком, и ворвавшийся в дом Ментяра обнаружил в комнате лишь труп. Судя по дырке во лбу, умер Иван мгновенно, даже не осознав собственную смерть.
        Зато в подвалах нашлись люди. Много людей. Они не сопротивлялись, лишь пытались оправдываться, что они совершенно ни при чем. Это все какая-то залетная парочка пыталась замутить воду, а вот они готовы поделиться с новоявленными покровителями всем, даже отдать последние запасы, раз невольно стали причиной беспокойства.
        - Я из-за вас троих потерял! - бросил Музон. - Все, что есть, - сюда! Иначе всех порешим на хрен!
        Он не зря был главным в банде. Расчетливость - первейшее качество. Перепуганные люди под бдительным надзором братков сами показывали всякие схроны, тащили продукты и вещи, боязливо косились на сопровождающих, ругали Ивана с его ненужной храбростью. Кто-то из налетчиков уже лапал баб, благо те даже не сопротивлялись. Жизнь дороже, а прочего не убудет. Можно как-нибудь перетерпеть, не в первый же раз.
        Седому тоже мучительно хотелось уволочь какую-нибудь женщину, но его положение в банде не позволяло своевольничать. Вот если Музон разрешит…
        Главарь между тем напряженно думал. Если убить всех, в дальнейшем не получишь дани. С другой стороны, оставить в живых - какой пример будет всем прочим? Есть вещи, которые прощать нельзя, и плевать на степень вины. Зато все прочее быдло враз поумнеет, и ни о каких попытках сопротивления не будет и речи.
        - Я думаю, кончать их всех надо, - поделился Музон с Ментярой.
        - Не вопрос. Перережем, как баранов, чтобы патронов не тратить, - кивнул тот. - Заодно повяжем кровью тех, кто пока не повязан. Но мужчин - в первую голову.
        - Само собой, - усмехнулся главарь.
        Женщины протянули дольше. Многие из них увидели смерть мужей, братьев, соседей и потому стали особенно покладистыми. Даже Седому досталась какая-то весьма пожилая дама, с готовностью выполнявшая любую прихоть сопляка.
        - А теперь… - Музон протянул «шестерке» охотничий нож.
        Трудно было нанести лишь первый удар. Женщина визжала, пыталась прикрыться руками, однако Серега уже вошел в раж и долго пырял бьющееся в агонии тело. Даже когда оно уже стало остывать.
        Лиха беда начало…
        - Макс еще не приходил? - девушка обвела взглядом общее помещение.
        Свет падал из крохотного оконца под самым потолком, отчего даже в разгар дня здесь царствовал полумрак. Стол, который едва удалось сюда заволочь, стулья, посуда в углу, печка-буржуйка из вагончика строителей и даже небольшой запас дров к ней да пара матрацев прямо на полу. Еще - ворох всевозможных тряпок, холодновато же, а топить постоянно не станешь. Мало, что топлива не напасешься, так еще дым могут увидеть. Заявятся, словно по маяку, в лучшем случае попрошайки, а про худший и думать не хочется.
        - Вроде нет. Я сам пришел только что, - Борис чуть пожал плечами. И сразу спросил главное: - Что-нибудь нашла?
        - Вот, - Оруаль скинула неизменный ранец, и одну за другой извлекла даже не пару, целых шесть банок с разномастными этикетками.
        - Ничего себе! - присвистнул брат. - Где это тебе так повезло?
        - Места надо знать, братец, - легкая улыбка отметилась на девичьих губах.
        - Поделись.
        - По квартирам пошарила. Вещей там много. Даже шубы есть. Просто тащить одна побоялась. Объемные, наткнешься на кого - не убежишь. И вот еще, макароны. А хлеб весь сгнил. И крупу какие-то жучки погрызли. Откуда они только берутся? Холодно же!
        - Специальная порода. Морозоустойчивый радиоактивный жук, - Борис рассматривал банки, решая, какие припрятать на будущее, а какие съесть побыстрее.
        - Мы тоже скоро радиоактивными станем, - Оруаль устало опустилась на один из матрацев. Раздеваться она не стала. Что будет зимой, когда сейчас уже так холодно. - Ты-то как?
        - Ерунда. Нашел несколько бутылок, и все. Минералка, лимонад, даже пиво есть. Срок годности - до следующего января. Можем с ним Новый год справить.
        И оба поневоле вздохнули. Думалось ли когда о таком празднике? Однако, что жизнь вдруг наладится, уже не верилось. Может, где-нибудь в европейской России все и обстояло иначе, а здесь полностью властвовало лишь право сильного. Может, даже в оккупации было бы лучше. Если оккупантами выступили бы американцы или хотя бы японцы. Только никаких вражеских солдат и близко не было. Ни натовских, ни китайских. Случайные собеседники передавали ходившие сплетни, будто краткая война являлась мировой, и все успели отбомбиться по всем, после чего цивилизация благополучно скончалась. Если же и осталась в какой-нибудь Африке, вряд ли кто нападал на Черный континент, так она даже до Катастрофы цивилизацией могла называться условно. Ни демократии, ни развитых производств.
        Оставался вопрос: откуда случайные люди знают о происшедшем Армагеддоне? Никакой информации не было, новостные каналы загнулись одновременно с нанесением взаимных ударов, даже несколько ранее, и расстояния сразу увеличились настолько, что никакой вестник не сумеет добраться до здешних краев. Основные события все равно происходят не здесь, а в той же Европе, в Штатах, в Москве… Здесь край света, дальше только океан.
        Макс слухам верил. Брат с сестрой не сразу, но пришли к тем же выводам. Элементарная логика: местная власть могла погибнуть или сбежать, однако центральная обязательно бы озаботилась судьбой пострадавших земель. Прислали бы если не спасателей, так хоть каких-нибудь инспекторов, узнать обстановку, наметить перечень дел. Раз по истечении времени подобного не случилось, следовательно, центральной власти в России тоже нет. Но если страна проиграла, что, в общем-то, неудивительно, тогда объявились бы представители победителей. Иначе к чему наносить удары? Надо же захватить бесхозные территории! Ладно население, хотя, по мнению Оруаль и Бориса, гуманизм и демократия неразделимы, но есть же полезные ископаемые, наконец, сами просторы тоже для чего-то могут потребоваться.
        Никого. Ни своих, ни чужих, ни даже китайцев. Похоже, катастрофа действительно мировая, и когда все закончится, сказать невозможно. Надо выживать самостоятельно. Месяцы ли, может, и целый год. Пока жизнь не наладится в других краях и оттуда не прибудет помощь. Ясно же: здесь никто с ситуацией не справится. Простые жители существуют сами по себе, а над ними вдруг появившиеся из небытия банды, только и умеющие собирать дань да вступать в бесконечные разборки друг с другом. И второй вопрос: надолго ли хватит запасов, даже если обойти все квартиры, дачные участки, отыскать мифические склады, и прочее, прочее, прочее… Новых подвозов до установления порядка ждать не стоит, а без них рано или поздно, но наступит полный афедрон.
        Наверно, Макс был прав и в другом. В предложении по возможности скорее перебраться в деревню. В ту самую, где проживают его родственники. Чужих поселяне любить окончательно перестали, к себе старались не принимать, если верить все тем же слухам. Но тут уж верилось всем. С чего кормить лишние рты? Каждый выступает за себя, а на прочих - плевать.
        Беда заключалась в одном - нужная деревня лежала по другую сторону Амура. Не важно, что далеко. По крайности можно как-нибудь пройтись пешком. Вдоль дороги, чтобы не заблудиться, обходя населенные места. За несколько дней как-нибудь добраться можно. Даже ночевки в лесу не страшны. Хищников вроде не водится, а комфорта все равно нигде не найдешь. Но как переправиться через реку? Моста нет, все плавсредства исчезли еще в первую ночь, а вплавь - так вода ведь наверняка радиоактивная. Это если не считать ширины, которую тоже надо каким-то образом преодолеть. Да еще переправить груз - не в белье же потом вышагивать по тайге! И есть-пить что-то надо, и чем-то укрываться в походе.
        Хоть жди зимы, когда встанет лед. Но реально ли проделать весь путь в морозы?
        - Жаль, отца с нами нет, - вздохнул Борис.
        Отец сейчас казался детям чем-то надежным, несокрушимым, способным найти выход из любой ситуации. Только жив ли он сейчас?
        Оруаль не ответила. Зачем говорить очевидные вещи? Еще бы сказал, мол, следовало находиться на даче под Москвой. Самой столице наверняка досталось, а вот подальше…
        Но какой толк в мечтах?
        Вдруг лицо Бориса напряглось. Парень явно прислушивался к чему-то. Оруаль попыталась уловить хоть какой-нибудь звук, но не смогла. Однако брату она доверяла и потянулась за складным ножом, словно тот мог помочь в случае серьезных осложнений. Тут не помог бы и какой-нибудь толедский кинжал, если бы таковой имелся в наличии, а уж навороченная игрушка… Но если ничего иного нет…
        Борис тоже покосился в угол, где среди хлама лежала арматура. Увы, серьезного оружия компания найти так и не смогла. Не очень много его было в городе, а имеющееся уже явно прибрали к рукам другие.
        Теперь уже и Оруаль слышала тихие приближающиеся шаги. Сюда кто-то шел, и этот кто-то был явно не одинок.
        Мгновения были весьма неприятными. Пока судьба миловала от нежелательных посещений, но, видно, везение не может длиться вечно. Самое плохое: войдут сейчас какие-нибудь братки, попадались на улицах города таковые, и не раз, что тогда делать? У них-то стволы имеются, а от пули арматурой не отобьешься. Влипли…
        Теперь шаги звучали сравнительно отчетливо. Кто бы ни шел, он точно знал маршрут и конечную цель. Борис не выдержал напряжения, нагнулся над металлическим прутом, и тут дверь приоткрылась. За ней появилась довольная физиономия Макса. Но проходить парнишка не стал, чуть повернулся назад, пропуская кого-то вперед.
        Напряжение сменилось растерянностью, а последнее - радостью. В помещение зашли Джан и Илья, еще один парнишка, бывший в компании в тот роковой день. Оба перемазанные, одетые грязновато и просто, но такие родные…
        Когда очень долго не видел никого из родных, то даже шапочный знакомый покажется ближайшим другом. А тут и не такие шапочные, все-таки ребята давно были знакомы по Интернету.
        - Вот тут мы и живем, - по-хозяйски объявил Максим. - Есть еще две пары комнат. Без окон, но так лучше. Мы одну церковь обшарили, свеч набрали - на год хватит. Так что бросайте сумки и располагайтесь.
        И только после прозвучавших слов Оруаль подскочила к подруге по виртуальным беседам.
        - Джан! Ты откуда?
        Девочки обнялись. Как бы ни был надежен мужской коллектив, однако хочется иметь рядышком представительницу своего пола. Надо же порою поговорить о своем, о женском. Во многих вещах парни разбираются слабо, а другие им даже не интересны.
        - Макс привел, - Джан лучилась от радости.
        Наверно, гостям тоже жилось несладко. Да и кому из горожан не досталось за последнее время?
        Взоры скрестились на Максиме, а тот лишь хмыкнул да самодовольно заявил:
        - Ну, пошел. Ну, нашел. И вообще, все очень просто. Места надо знать. А прочее - дело техники и удачи.
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Строение возникло в поле зрения внезапно. Просто среди слепящего снега возникло темное пятно, судя по протяженности, явно не являющееся деревом. Несколько шагов, и стало видно, что это стена какого-то не слишком большого дома. Скорее всего, дачного. Пусть не было забора, да и наверняка подобные излишества давно пустили на дрова. Не хозяева этой дачи, так кто-нибудь еще. И вообще, к чему заборы? Противника, ни двуногого, ни четырехлапого, они не задержат. Огораживать личное пространство? Но кто его примет в расчет?
        По первому впечатлению, дом был нежилым. Стекол в окнах не было, но сами проемы кто-то неведомый заколотил досками. Небрежно, с большими щелями, через которые внутрь проникал ветер. Может, некий человек когда-то искал здесь укрытия, вот и постарался хоть как-то прикрыться от хищников. Может, причина была иной. Хотя вряд ли.
        Воронов снял лыжи и дальше двинулся через снег. Ноги проваливались, каждый шаг давался с трудом, только уже прибавляла сил близость возможного отдыха. Но руки отказывались брать автомат, и пришлось положиться на удачу.
        Вот и дверь. К счастью, закрытая не на замок. Да и кто станет запирать дом, уходя из него? Понадобится - все равно взломают. Возиться лишний раз…
        Внутри было темно. Мягко говоря. Да и как иначе ночью с заколоченными окнами? Пришлось постоять, привыкая, пока глаза привыкнут к полному отсутствию освещения. Снаружи хотя бы белел снег, а здесь… Фонарик бы сюда, только батарейки сдохли много лет назад.
        Хотя снег имелся и здесь. Намело в щели в импровизированных ставнях, и не сегодня, за долгий срок. Но все равно хотя бы подобие укрытия. Крыша имеется, стены тоже, а что еще надо для краткого отдыха?
        Воронов устало прошелся по помещениям, даже поднялся по скрипучей, едва не рассыпающейся деревянной лестнице на второй этаж. Как и ожидалось, никого здесь не было. Зато в наличии имелась печка. Даже целый набор - и обычная, и газовая плита, и явно оказавшаяся тут гораздо позже буржуйка. Еще бы немного дров к ним…
        Нашлись и дрова. Несколько различных палок и даже небольшое полено. Кто бы ни обосновался в домике в некие уже отдаленные от сегодняшней ночи времена, уходил он, не использовав до конца все имеющиеся запасы. Дерево можно найти везде, гораздо главнее пища. Дрова можно и бросить без малейшего сожаления. Уходил или убегал былой хозяин, зачем ему было утруждать себя лишней тяжестью?
        Вот еды в доме наверняка не имелось. Даже если предшественник не ушел, а погиб где-нибудь неподалеку, после него сюда кто-нибудь наведывался и первым делом должен был обшарить дом. Да и многие ли продукты способны сохраниться чертову дюжину лет даже на морозе? Лучше использовать собственные запасы, чем рисковать отравлением.
        По каким причинам в доме наряду с обычной печью появилась буржуйка, разбираться Воронов не стал. Может, дымоход поврежден или забит, а чистить и ремонтировать - его ли дело. Дров все равно не хватит для обогрева всего дома. Ничего. Не в первый раз.
        При неверном свете заплясавшего в железном чреве огня Воронов первым делом отогрел руки, а затем старательно почистил автомат. Только после привычной и необходимой процедуры он занялся приготовлением немудреного ужина, а равно - и обеда, и даже, с некоторой натяжкой, завтрака. Еще раз осмотрелся. Вряд ли кто-то в такую погоду рискнет выйти на промысел. На всякий случай Воронов смастерил растяжку перед входной дверью и принялся за еду.
        Аппетита не было. Сказывалась чудовищная усталость, но силы требовались, и Воронов старательно съел все. Огонь как раз догорал. Тепла в дом он фактически не принес. Не та конструкция у буржуйки, чтобы действительно прогреть, а уж остывает она…
        Не беда. Одет капитан был тепло и сравнительно легко выдержал бы худшие условия. Летние морозы по нынешним временам - подлинная оттепель. Уже стало казаться сказкой, что мир вокруг может быть теплым, на небе присутствовать солнце, и не надо постоянно кутаться, напяливать на себя всякое тряпье. Мало ли когда что было?
        Для сна Воронов выбрал второй этаж. Там имелось две небольшие спальни. Не просто комнатки, с мебелью в виде кроватей, а снег ведь с них и смести не проблема. Спальный мешок в виде дополнительного матраса, внутрь лезть не хотелось, капюшон на голову, автомат положить так, чтобы был под рукой… Начни кто ломиться в ставни, схватить оружие - дело секунды. Ну а в дверь - так сюрприза им не миновать.
        Но в полном соответствии с ожиданиями ночь прошла спокойно. Выл ветер снаружи, лез в щели, чем-то умудрялся поскрипывать, и слух привычно отсеивал эти звуки как неопасные. В отличие от прошлого ночлега, сейчас Воронову не думалось. Усталость весьма способствует излечению от сомнений и дурных мыслей. Да и как ни представляй грядущую встречу, в реальности она окажется совершенно иной. Будет день, будет видно. Ночью время летит незаметно, пусть сон и не слишком глубок. Все завтра. Вернее, сегодня. Только станет светлее, и можно продолжать путь.
        Раньше светало. Сейчас просто светлеет. Воронов открыл глаза, едва сквозь щели стал пробиваться тусклый свет заснеженного утра. Бодрости в теле не было, где-то что-то отлежал, всерьез не отдохнул, чуть подмерз, но и лежать дальше не хотелось. Снег снаружи продолжал падать, только уже, так сказать, в обычном порядке, без метелей, а так, едва-едва. В общем, неплохие условия: этакая природная помощь в заметании следов.
        Краткая интенсивная зарядка для разогрева мышц, завтрак, благо, вчера специально оставил немного деревяшек для растопки буржуйки, а не было бы, разломал бы мебель. Раньше выйдешь - больше сделаешь. Мало ли какие еще сюрпризы подкинет судьба!
        Снаружи было бело, видимость ограничивалась падающим снегом, но уже не как вчера, и вполне можно было идти. Снять растяжку у двери, граната еще пригодится, и в путь.
        Главной бедой некоторое время оставалась вчерашняя: Воронов по-прежнему никак не мог сориентироваться и определить местоположение. Но находился он точно не в деревне, а посреди небольшого дачного поселка. А дачные места - это место отдыха горожан, и появилась надежда, что до Хабаровска не так далеко. Ну, потерян один день, так все могло быть намного хуже.
        Узнавание пришло позже, а вместе с ним - невольное облегчение. Тут до городских окраин несколько километров. Пустяк по сравнению с уже преодоленным…
        Пять месяцев после Катастрофы. Хабаровск
        Снег… Он закружил над изуродованным городом, словно запоздало решил прикрыть следы людских трагедий. И той, самой главной, уже пребывавшей во временном отдалении, и новых, разыгрываемых едва не ежечасно. Снег валил с небес сплошной завесой, лишал видимости, собирался укрыть землю саваном, хоть так похоронить останки так и не убранных мертвецов.
        Нет, кого-то зарыли в землю. Где уцелевшие родственники, к немалому ужасу, нашли своих, где соседи постарались, все-таки неприбранные покойники - это еще неизбежные инфекции, однако сколько их еще осталось лежать! Особенно в наиболее пострадавшем центре города, куда без особой нужды старались не заходить и уж, понятное дело, где никто ныне не селился. А в основном всласть попировали и собаки, и крысы, и вороны. Если бы не они, было бы сто крат хуже.
        Снег сообщал о раннем приходе зимы, даже мог подарить надежду на грядущие холода, замерзание Амура, возможность свободной переправы и уход в деревню к родственникам, однако Максим в первую очередь подумал о другом. Причем мысли эти не принесли радости, а доставили дополнительные поводы для тревоги.
        До сих пор небольшой компании удавалось успешно скрываться от нежелательных посещений. Объявившиеся банды и бандочки не были секретом для молодежи. При воцарившейся в городе полной свободе и недостатке продуктов, вещей в покинутых квартирах было хоть отбавляй, закономерно появление всяческих компаний, силой отнимающей необходимое. Люди постарше могли бы вспомнить лихие девяностые, когда многие вопросы решались точно так же при полном бездействии соответствующих служб. Только там хотя бы сохранялась некая видимость цивилизации. Сейчас не было ничего, исключительно право сильного. Кто-то более ловкий, организованный и умелый овладел оружием и теперь диктовал собственные правила тем, кто не успел или не смог воспользоваться ситуацией.
        Всевозможные разборки между бандами были уже неизбежным следствием ситуации. Простых жителей все это касалось лишь во время смены «власти» да всевозможных отчаянных рейдов братков на чужие территории, но и необходимость платить дань лежала тяжким бременем на тех, кто по самым разным причинам остался в родных пенатах и теперь выживал, как мог.
        Молодые люди проявили немалую прыть и в первые дни, и в последующее время, и теперь созданные запасы позволяли прожить минимум месяца четыре, а то и все пять. Едоков в компании было немного, а разнообразные консервы могут храниться долго. Как и многие другие продукты, которые уже давно напичканы различными консервантами и потому пригодны к употреблению едва не годами. Делиться честно уворованным добром ни с кем не хотелось. Помимо того, и Оруаль, и Джан в глазах некоторых представителей сильного пола тоже представляли вполне определенную ценность как женщины. Что также составляло еще одну причину держаться подальше от неприятностей. А кто способен эти неприятности доставить? Правильно, посторонние люди.
        Нет, Максу требовалось отдать должное. Бывало, что кто-то заглядывал на территорию, только вход в убежище был предусмотрительно замаскирован, и требовалось приложить усилия, чтобы его найти. Но случайные добытчики себя не утруждали. Бегло оглядывались, решали: поживиться здесь нечем, после чего валили прочь.
        Предпринимались и другие меры предосторожности. Свечи жгли лишь в небольших «жилых» помещениях, не имевших окон, огонь разводили редко, помня, что дым может быть заметен издалека, возвращаясь с поисков, старательно петляли, проверяли, нет ли какого хвоста. Тут ведь опасны не только банды. Обычные люди тоже с готовностью постараются завладеть чужим имуществом, воспользуются силой. Так устроен мир: каждый сам за себя, и нет никого на небе, кто был бы за всех.
        Снег выступал невольным предателем. Попробуй замети следы! Те самые, по которым можно пройти, найти, куда шел человек. Раньше об этом не думалось, но сейчас Макс оценил новую неприятность, только никак не мог придумать, каким образом от нее избавиться. Крылья не выросли, а во всех прочих случаях отпечатки на снегу остаются. Похоже, надо с первым же надежным льдом срочно делать ноги из города. А до этого - хоть сиди в убежище и совсем не высовывайся. Запасы позволят…
        Обратный путь Максим проделывал даже не с удвоенной - наверное, с удесятеренной осторожностью, хотя и до того старался при возврате притвориться невидимкой. Долго кружил по улицам с редкими напуганными прохожими, оглядывался, поджидал моменты, да еще радовался, что снег идет без перерыва. Для полноты счастья сюда бы добавить метель, чтобы заметало быстрее. В старых фильмах герои иногда уходят от погони, перепрыгивая с крыши на крышу, только дома там стоят близко, не то, что нынешние.
        Добрался. Еще постоял, посмотрел, как поземка пытается выровнять белое поле, лишить его провалов и бугорков.
        Сюрпризы не кончились. Напротив, они только начинались и почему-то все были исключительно неприятного свойства. Еще утром Ора жаловалась на недомогание, даже не смогла выйти на ежедневные поиски, хотя обычно никогда не упускала возможности погулять да покопаться в брошенных домах. Но навалился кашель, поднялась температура, и никакая сила духа не могла преодолеть внезапную хворь. Впрочем, порою простывал то один из компании, то второй. Как ни укрывайся натасканным сюда тряпьем, холода сказываются. Как и отсутствие врачей. Лекарства кое-какие есть, вопрос, те ли?
        Это ладно. Уходя, Максим думал, будто все образуется. Ну, помается девушка немного, а потом все пройдет само собой, как уже проходило не раз и не два. Не сегодня, одного дня, по опыту, маловато, так завтра или послезавтра. Увы!
        - Температура - сорок и три, - сообщила Джан, игравшая сегодня роль сиделки. - Я уже жаропонижающее давала. Ничего не помогает.
        И сама закашлялась. Нехорошо, с мокротой.
        - И Борис, кажется, заболел.
        Но это Макс видел и сам. Борису повезло. В том смысле, что вернулся до снегопада, едва почувствовал себя плохо. Пока здоровыми оставались лишь Макс да отсутствующий где-то Денис. И как всех угораздило заболеть одновременно? Или заболел кто-то один, а дальше успел заразить остальных? Довольно логично. Если какой-нибудь грипп, достаточно подхватить вирус. Все собираются в одном помещении, едят вместе, с гигиеной дела плохи по понятным причинам. Самые лучшие условия для эпидемий.
        Плохо. Очень плохо…
        Выносили Джан вдвоем. Илья был еще плох, про Ору говорить нечего. Девушка мало того, что заболела первой, она все еще продолжала барахтаться между жизнью и смертью.
        Вот уж никто не представлял, будто простуда может повлечь такие последствия! Раньше-то как? Заболел, пошел к врачам, проглотил антибиотики, пара неприятных дней, еще несколько - вполне нормальных, и здоров.
        Четыре дня. Кто бы мог подумать? В первый Джан лишь кашляла, ночью поднялась температура, утром уже металась в полубреду… А тут еще слегли и Илья, и Борис. И Макс в одиночестве исполнял роль сиделки. Даже не выходил никуда. Но последнее к лучшему. Снег то падал, то переставал и лишь таять явно не собирался. Куда вылезать, когда четыре человека то просят пить, то стонут, то пытаются вылезти из-под груды одеял, а в помещении, между прочим, едва не минусовая температура? Печку часто топить не станешь, кто-нибудь заявится на дым, да и нет тут столько дров, едва хватает на подогрев воды да варку некоего подобия бульона. Из тушенки, понятно. Свежего мяса не было с самой Катастрофы и размораживания холодильников.
        Врач из Макса определенно не получился. Если во многих областях парнишка имел некий набор почерпнутых из книг знаний, то в медицине он не разбирался совсем. Не интересовала она его раньше. Сам болел редко, да и поликлиника имелась под боком. Зачем же забивать память еще и труднопроизносимыми названиями лекарств? Даже в очередном рейде компания брала лишь что-нибудь широко известное и не слишком навороченное. Теперь же сиди и читай всякие пояснительные листочки, когда, как и от чего принимать таблетки. Да гадай, подходят симптомы к случаю или нет?
        Лечение напоминало эксперимент. Вдруг поможет не одно, так другое? Максим был не глуп и прекрасно понимал, что главная гарантия выздоровления - молодые организмы. В конце концов, простуда ли, грипп, не так уж и страшно. Главное, чтобы миновал некий кризис, а дальше процесс пойдет вспять. Среди многочисленных знакомых Макса еще никто и никогда не умирал от болезни. Молодых знакомых, с людьми пожилыми случалось что угодно. Но и то главным образом сердце, всякие инфаркты и инсульты, несколько раз - рак, и, кажется, все. Даже двухстороннее воспаление легких, с точки зрения парня, опасности для жизни не несло.
        Джан умерла где-то ночью. Точно сказать Макс не мог. Он полностью вымотался за эти бесконечные дни. В темноте проверял, укрывал и поил больных, а потом отрубился прямо сидя и, лишь когда тело затекло, а от холода начало трясти, с трудом перебрался под одеяло. Вроде спал недолго, снаружи даже не думало рассветать, но когда заставил себя подняться да посмотреть остальных, вдруг обнаружил, что Джан уже не дышит.
        Осознал случившееся он далеко не сразу. За последние месяцы Максим видел смерть во всех ее неприятных обличиях. Трупы сгоревшие, разорванные, разможженные, павшие от огнестрельного оружия или, как родители, от ножевых ран, умершие непонятно от чего, может, от загадочной лучевой болезни… К тому же тела были уже разложившиеся, даже смотреть жутковато, пока не привык. Только никто еще не умирал просто так. Недавно лишь жил, благодарно пил подносимую твоими руками воду из чашки и вдруг через какие-то часы лежит и не дышит.
        Макс успел перепробовать все - от разговора, перестань глупить, отзовись, до попыток сделать искусственное дыхание и массаж сердца. Но воскрешение мертвых удавалось разве что Господу Богу, да и то, когда он по какой-либо причине нисходил до этого. Богом Максим не являлся. Он был обычным мальчишкой из обеспеченной семьи. Ладно, не совсем обычным за счет некоторой начитанности и интереса не только к минутным удовольствиям, фильмам и разным сплетням, но и ко многому, вроде не имеющему прямого отношения к повседневной жизни.
        На шум приподнялась Ора. Сил у девушки было настолько мало, что она лишь узнала причину да произнесла:
        - Умерла. Джан умерла. Бедная…
        И тут же упала опять на кровать.
        Чуть позже появился пошатывающийся от слабости Борис. А следом - Илья. Оба наверняка испугались, что участь несчастной девушки ждет и их, однако старались держаться.
        - Давно? - спросил Борис.
        - Понятия не имею. Я ложился, была жива. Как раз воды немного подогрел, развел консервированные фрукты, чтобы послаще было, напоил… Ну, жар у нее был, кашляла… - Макс едва не сказал: «Как все», но вовремя поперхнулся. - Кто же знал?
        Дружно вздохнули. Как-то одновременно подумалось: а вдруг такая же судьба ждет и их? Врачей все равно не найти, да если и найти, много ли толку? Заснешь и буднично не проснешься. Но если бы было так легко - в обычном сне! При свете свечи лицо Джан вовсе не казалось умиротворенным. Напротив. Зубы стиснуты, наверняка девушка умирала в мучениях. Но кто точно может знать о таком?
        - Похоронить ее надо, - буркнул Максим.
        Он бросил собственных родителей прямо в подворотне и ни разу никому ничего не сказал по этому поводу. Только тогда еще теплилась надежда, что даже в условиях войны сохранится некий порядок, появятся какие-то спасатели, разберут завалы, извлекут тела. И уж подавно уберут тех, кто в открытую валяется на улицах. Но война оказалась катастрофой во всех смыслах слова. Трудно сказать: сохранись до этих пор прежняя власть, сумела бы она что-то сделать в подобных условиях? Нынешняя не смогла однозначно.
        Потом уже, втайне от всех, Максим наведался в тот район. Лучше бы он этого не делал. Никто там не стал утруждать себя уборкой трупов. Зато ту же работу постарались сделать звери. По Хабаровску как раз носились стаи одичавших собак да жрали все подряд. Наверно, они и растерзали тела так, что, кроме груды разбросанных костей, ничего не осталось. Еще какие-то лоскутки тряпок - в тех местах, куда загнал ветер, да потом не смог вытащить обратно на простор.
        Собаки в начале осени пропали. Много их померло, наверное, от съеденной дряни и болезней. Часть перебили в целях сохранения люди. Остальные убежали из города прочь. Может, наконец, сказался инстинкт, повелевавший держаться подальше от опасных мест. Звери ведь чувствуют гораздо больше, чем люди, и уходят прочь и перед землетрясением, и перед цунами. А радиация ненамного лучше природных бедствий. Если не сразу, то в плане перспективы. Если компьютерные игрушки, фантастические книги и ученые люди не врут.
        - Похоронить? - с изрядной долей скепсиса переспросил Борис.
        Илья молчал. Не то чтобы он боялся покойников. К виду мертвецов поневоле привыкли, куда деться, если они окружают со всех сторон, находятся порою в самых неподходящих местах? Просто чувствовал парнишка себя настолько плохо, что сейчас явно соображал и то с трудом. Чудо, еще как-то держался на ногах, а не валялся, подобно сестре Бориса, в беспамятстве.
        - Ну, да. Ты же не хочешь оставить ее себе на память.
        Тут имелся еще и намек. Борис недавно стал демонстрировать некие чувства к тогда еще живой девочке. Насколько искренние, сказать трудно. Роль могло сыграть простейшее обстоятельство: иных доступных представительниц противоположного пола рядом попросту не было. И еще вопрос, появятся ли когда? Гормоны дают о себе знать, надо же найти объект приложения сил!
        - Не хочу, - буркнул Борис.
        Скорби на его лице не было. Хотя, когда сам тоже болен, тут не до страданий души.
        - Значит, надо вынести. И лучше сделать это сразу, пока еще темно.
        Предложение было логичным. Днем поневоле рискуешь привлечь ненужное внимание, оставлять здесь на лишние сутки - оно надо? Не старые времена, чтобы прощаться с покойным. Или с покойной. Разница, раз сейчас равноправие?
        - Согласен. Куда понесем?
        - Надо бы подальше, - Макс смотрел на Джан, словно взвешивал.
        Была девушка, теперь лишь груз. Который надо еще нести и нести. Не бросишь у порога, самому будет хуже.
        - Куда?
        - Давай подумаем. И закопать бы тоже надо.
        - Ты что? Сдурел?
        - Лопата есть, - пожал плечами Макс.
        - А земля мерзлая, - напомнил Борис. - Был бы экскаватор, еще можно подумать.
        - Нельзя же просто бросить…
        - Есть варианты?
        Максим представил, как они вдвоем, судя по виду Ильи, в расчет его брать не стоило, расчищают где-нибудь снег, а потом пытаются выкопать могилу в твердой земле. Сколько там надо? Метра два? Тут и полметра вряд ли одолеешь. Да еще в темноте, вынужденно ограниченные во времени.
        - Тогда хоть завернуть.
        - Угу. И гроб сколотить. Да ладно, шучу. Завернем, разумеется. Простынь хватит.
        Вроде бы покойницу следовало обмыть и переодеть. Но растапливать снег, возиться, тратить драгоценное время… Опять-таки противно. Покойнице уже все равно.
        Но каким же тяжелым оказалось тело! Окоченение лишь началось, иначе, может, было бы труднее, но и без того нести Джан было и неудобно, и нелегко. Попробовали просто так, один под руки, другой - за ноги. Потом - просто за края большого покрывала, в которое завернули девушку. Тоже не слишком. По ровному месту особо не пройти, а уж пока выбрались из убежища наружу, вообще запыхались и прокляли судьбу. Хоть бы саночки какие были. Уложил - и тяни.
        - Все. Не могу, - Борис уронил ношу. - Давай передохнем.
        - Недолго, - Макс тоже быстро вымотался и теперь переводил дух. - Надо унести подальше.
        Дело было не в человеколюбии. Но вдруг свежая покойница заставит кого-нибудь задуматься, откуда ее вынесли? Обшарят район, а оружия у компании все еще нет.
        - Угораздило же…
        - Уходить надо. Как только все будут на ногах, так сразу и линять, - убежденно произнес Макс и подумал про себя: а если умрет еще кто-нибудь?
        А вокруг лишь кромешная мгла, да снег под ногами.
        Еще ведь поскрипывает от шагов, падла!
        - На вот, держи, - Ментяра протянул Седому карабин. Старенький, еще мосинский, зато самый настоящий.
        - Мне? - оружия парнишке до сих пор не давали, и удивление было понятным.
        - Тебе, тебе, - кивнул Ментяра. - Тут люди Черепа нам стрелку забили. Надо им показать: мы тоже не лыком шиты, и людей у нас… Пойдешь вместе со всеми для массовки.
        Радость от получения оружия сразу угасла. Череп уверенно подбирал под себя район за районом, и столкновение с ним ничего хорошего не сулило.
        - Что, в штаны наложил? - хмыкнул Ментяра. Очень уж переживаемые чувства были написаны на лице Седого.
        - Почему - наложил? Все в порядке, - вспомнился самый первый день Катастрофы. Но откуда Ментяре знать?
        - А раз в порядке, то слушай сюда. Воевать никто не собирается. Череп нас тогда забьет, и никто фамилий не спросит. Знаешь, сколько людей под ним ходит? То-то же! Но и сдаваться запросто так резону нет. Куда потом деваться? Постараемся набить себе цену. Может, расстанемся полюбовно, может, удастся договориться о чем-нибудь совместном. Но в любом случае мы должны казаться сильными. Ничего, постоишь вместе со всеми. Никто же не знает, какова тебе цена в базарный день!
        Пришлось привычно проглотить оскорбление. В коллективах мужских, да еще специфичных, к каждому относятся так, как тот сумел себя поставить. Ну, и соответственно с невидимой простому глазу, однако чувствуемой всеми внутренней иерархией. И где в ней место домашнему мальчишке, никогда не умеющему делать что-либо собственными руками, не умеющему за себя постоять или хотя бы взять ответственность за свои поступки?
        - Заряжена? - Седой видел, как пользоваться карабином, но видеть и уметь - вещи разные. Даже жутковато немного впервые держать в руках смертоносную игрушку.
        - А оно тебе надо? Ладно, покажу, как пользоваться, - Ментяра забрал карабин, передернул затвор. - Понял? Патрон в этот момент входит в патронник. Теперь ловишь врага на мушку и нажимаешь на курок. Все элементарно, Ватсон. Спускаешь плавно, приклад прижимаешь к плечу как можно плотнее, иначе так даст, что синяк заработаешь. Усек?
        - Усек.
        - Тогда повтори. Да не направляй ни на кого. Стрельнешь сдуру.
        Получилось. Не сразу, не слишком ловко, только передергивание затвора - действие несложное, вполне доступное даже идиоту. И целиться тоже не проблема, проблемой является попасть в цель. А просто приложить приклад к плечу да совместить цель с мушкой…
        - Потренируйся, потренируйся, - кивал рядом Ментяра. - Научишься попадать, патроны выделю.
        И захохотал над собственной шуткой.
        Но все-таки минут через пятнадцать, когда передергивание затвора получалось уже автоматически, милостиво залез в карман и извлек оттуда несколько цилиндриков.
        - Заряжать следует так, - Ментяра, вдруг ставший наставником, аккуратно, по одному, вогнал патроны в магазин. - Есть вариант с обоймой, но на кой хрен тебе такие сложности? Все равно толку от тебя никакого. Это все так, на всякий случай. Если выбора уже не останется.
        Процесс заряжания оказался довольно долгим, поневоле заставляющим стрелять только в цель. Промахнешься, и все шансы, что выстрел противника станет роковым. Хотя этого Седой пока полностью не осознавал. Не привык он к перестрелкам. Вернее, не привык играть в них активную роль. Именно это его до сих пор и спасало: в приоритете целей противники отводили парнишке самое последнее место. Как самому неопасному, кого можно будет добить в любое время.
        - Научился? Теперь запомни. Палить начнешь, только если в нас начнут стрелять. Или если Музон прикажет. А до того момента стоять, делать воинственный вид да ждать. Твой номер - шестой. Молчать в тряпочку. Усек? Шевельнешься лишний раз - сами тебя уроем. Все. Полчаса тебе на сборы, и пошли. И помни: карабин держи в руках, а вот целиться даже не думай. Стоять будешь вот так, - и Ментяра показал Седому стойку. Ноги на ширине плеч, карабин в руках, что-то подобное охранникам в фильмах.
        Стрелку забили на нейтральной территории. В смысле, в данный момент вообще никем не заселенной. Тут как раз имелась автостоянка, довольно крупная, сейчас присыпанная свежим снежком, площадка, большая часть машин с которой была забрана еще в день Катастрофы, другая же стояла печальным памятником былому благосостоянию жителей. Равно как и символом нынешнего запустения и упадка - разгромленные, где стекла выбиты, где колеса свинчены, где капот задран в момент, когда наиболее предприимчивые, но недальновидные старались поживиться на халяву, еще не задумываясь о кончине автомобильной цивилизации.
        Люди Музона выстроились полукругом. Здесь были все, кто только мог держать в руках оружие, вернее, кому можно было его доверить даже с некоторой натяжкой. Без малого четыре десятка человек, по нынешним меркам - немалая сила. Сколько из них реально являлись бойцами, вопрос уже иной. Несколько наиболее доверенных человек наскоро пробежались вокруг, высматривая, нет ли где подвоха?
        С виду вокруг все было чисто. Даже чужих следов фактически не было. Внушали некоторое подозрение несколько домов чуть в отдалении, но тут решили положиться на удачу. От всех напастей не убережешься, да и Череп не считался беспредельщиком. По крайней мере, пока его не раздразнить.
        Конкурент до пешего шествия не опустился. Богатый человек, такой район под себя подмял, что даже бензин до сих пор имеет. Не поскромничал, подъехал на двух джипах и трех микроавтобусах. Остановился чуть в отдалении, а потом двинулся во главе своих людей. Практически те же четыре десятка бойцов, лишь вооружены куда основательней. Три четверти с автоматами, а кто с карабином, имеет такой вид, что, мол, просто предпочитает по неким причинам именно это оружие. При таком соотношении чуть что, прошьют пулями все и всех, даже пикнуть не дадут.
        Оставалось делать вид, что тоже не только лыком шит и в случае осложнений успеешь кого-то положить. Седой до боли в пальцах держал карабин, а сам думал, что лучше сейчас быть где подальше. Пусть патрон загнан в патронник, но ведь пока вскинешь, пока прицелишься, уже на том свете будешь. Или… Каждому хочется быть самым ловким, и Седой наметил себе жертву. Здорового парня с ожогом на половину лица и с «калашом» в руках. Очень уж обгорелая морда не понравилась. Жутковатая образина, век бы такой не видеть. И ведь смотрит в ответ, словно уже собрался палить от бедра. Вот шлепнуть бы его, тогда Музон с подручными сразу бы изменили отношение!
        - Или ты будешь ходить подо мной, или вообще ходить не будешь, - донесся вдруг спокойный голос Черепа.
        Ответа Музона слышно не было. Но держался главарь молодцом, самоуверенно, словно каждый боец за его спиной минимум служил в спецназе.
        - Не смеши мои тапочки! - бросил Череп. - Между прочим, все вы давно на прицеле оттуда, - и кивок куда-то в сторону домов.
        Те из полукруга, кто слышал, невольно принялись озираться. Но ведь правда, до некоторых домов пара сотен метров. Посредственный стрелок с оптикой без проблем наделает дырок в любом противнике. А хороший - без всякой оптики. После чего автоматчики в момент добьют всех остальных. Музон мог держаться гордо и самоуверенно, но ведь каждый из его бойцов прекрасно сознавал реальный расклад.
        Лучше влиться в крупную группировку на любом основании, чем стать ее очередной жертвой.
        Переговоры длились не слишком долго. Череп представил альтернативу, а Музон наверняка немного поторговался.
        - Думай. На размышление - день. Попробуешь бежать, из-под земли достанем, - бросил на прощание главарь и небрежно повернулся спиной.
        Чего не повернуться, когда эту спину прикрывают столько лбов?
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        Воронов почти не узнавал города. Время было безжалостно и добавляло собственные метки вдобавок к дальней Катастрофе. Без присмотра дома потихоньку рушились, а бывшие улицы, проспекты и скверы заносил саваном снег. Деревьев в поле зрения попадалось очень мало. Большинство из них давно превратились в дрова, вылетели дымом из всевозможных печей, а то и просто костров, новые же по понятным причинам вырасти не могли. Да и ближайшие окрестности были порядком вырублены там, где по каким-то причинам не свирепствовал пожар.
        Собственно город как организованное поселение людей утратил смысл еще в первые дни, только инерция оказалась чересчур велика, и агония в итоге длилась долгие годы. А может, все давным-давно закончилось. Во всяком случае, никаких следов Воронову не попадалось. Хабаровск словно вымер окончательно, или же уцелевшие ютились лишь в каком-нибудь небольшом уголке. Толку шляться по всей немалой территории, если все сколько-нибудь ценное давным-давно прибрано к рукам?
        А уж снега… Некоторые дома наполовину утонули в нем, как корабли где-нибудь на отмели. Никто же не убирал, вот и навалило постепенно, визуально укоротив здания на несколько этажей. Конечно, пейзажи приобрели незнакомый вид. Раньше-то такие картины не снились даже в кошмарах. Но с тех пор, когда кошмаром стала сама жизнь, мозг без особого сопротивления верил любому абсурду.
        Воронов переобулся. В смысле, вместо длинных лыж нацепил на ноги короткие. Для дальних переходов они годились не очень, зато в нынешней ситуации позволяли быть более мобильным. Вдруг придется залегать, вести бой, прятаться… Да мало ли чего!
        Автомат под рукой, магазины связаны попарно, вместо рукавиц на руках перчатки, предусмотрена любая мелочь, которую вообще можно предусмотреть. Зато ни разу не подумалось о главном: где искать завладевшую сердцем, чего уж там, девушку? Невольно позабылось о городских масштабах, равно как и о том, что остатки жителей могут закопаться под землю, скрыться с глаз, благо, делать наверху теперь нечего.
        Да и сколько тех жителей сейчас осталось? Без еды живые существа жить не могут, запасы, по-любому, закончились много лет назад, для выращивания некоего мифического урожая необходимо создавать теплицы со всеми вытекающими проблемами… Если уж большая часть деревень вымерла, а там народ был другой, более практичный и умеющий, то что говорить о горожанах? Может, прав Букретов, и пытавшаяся вторгнуться банда включала вообще всех выживших, и нападение было произведено от отчаяния в качестве последнего шанса? И из этого может следовать еще более печальный факт: получившая отпор компания отправилась в поисках иного теплого местечка. Ведь должны же уцелеть какие-то поселки, кроме Елабуги! Не бывает так, чтобы вымер весь край. Где-то обязаны были оказаться энергичные умелые люди, которые сумеют наладить выращивание продуктов, обеспечат родные дома теплом, а то и энергией. Народ у нас привык приспосабливаться ко всему: к социализму ли, к демократии, а умных голов на Руси всегда хватало. Все равно кто-то должен уцелеть, не у самого города, так подальше. Даже если выживших - один на тысячу. Или в самом
трагичном варианте - один на десять.
        Задачка…
        Воронов то и дело останавливался. Выглядывал, не струится ли где в небеса дымок? Принюхивался, не тянет ли теплом? Не струилось и не тянуло. Но без тепла не выжить. Хотя, если огонь жгли где под землей и придумали использовать даже дым, теплый все-таки, то так просто не заметишь.
        Время шло, а толку все не было. Иногда случались узнавания, и Воронов невольно застывал, вспоминая, как выглядели места до войны. Нет, он неплохо ориентировался и в любой момент знал, где именно находится, просто те знания были абстрактными, очень уж не совпадали нынешние пейзажи с прежними. И лишь в некоторые моменты знакомый город вновь становился таковым, пусть не родным, не привычным, но все же…
        Знать бы примерно район, где собрались последние горожане! Центр вряд ли, удар пришелся как раз по нему, и никто в доброй памяти не станет селиться в былом эпицентре, да и разрушено там все подчистую. Если бы выбирать пришлось Воронову, он постарался бы обосноваться где-нибудь в дачном районе. Правда, все они за пределами Хабаровска, и до многих из них идти и идти, но все-таки выращивать всевозможные съедобные плоды легче там, где уже выращивалось что-то.
        Вспомнилось, как в первую весну, еще преисполненную надежд, люди пытались приспособить под огороды городские парки и любые свободные участки земли. Блин, когда это было!
        Имелся еще один более-менее приемлемый вариант - расположиться рядом с рекой в надежде на рыбные уловы. Раз что-то ловилось в Амуре у Елабуги, то и здесь ловится наверняка. Не основная пища, рыбе тоже пришлось несладко, и никакого изобилия нет, но хоть некое подспорье.
        Он вышел на берег чуть севернее некогда знаменитого моста. Некоторые части величественного сооружения еще сохранились, тянулись никуда не ведущими сегментами, да и толку в них, когда гораздо проще переправиться по льду? Нынешний многолетний выдержит без вопросов любой танк, лишь бы для грозного чуда техники нашлось горючее. Зато проходившую близко к берегу железную дорогу обнаружить было невозможно. Снег давно скрыл ее из вида, завалил так, что потребовались бы самые настоящие раскопки. В принципе возобновить этот способ перемещения было бы реально, где-нибудь наверняка стояли в резерве паровозы, и запустить их при некотором умении не настолько сложно. Но сколько людей и усилий потребовалось бы на расчистку пути, и все для чего? Откуда и куда ехать? Что возить? Вот если бы пропавшая без вести власть действительно в первые дни озаботилась, проявила инициативу, попыталась взять ситуацию под контроль. Ведь что самое главное для управления? Репрессивный аппарат, что бы на это ни говорили господа демократы, но банды появились вследствие его отсутствия, связь и коммуникации. Связь, в крайнем случае,
пока не протянуты новые линии, можно было совместить с поездками. Этакий вариант курьеров былых веков, не зависящий от лошадей и бензина. И, главное, в те месяцы железная дорога даже повреждена практически не была. Разве что самую малость. По ней никто не бил, а что в Хабаровске нить была прервана, все ведь можно было восстановить. Но корчагинцев не нашлось, а главное - начальства. Упущенные возможности да доставшиеся последствия, которые никак не исправишь. И по причине всяких моров и последующего безлюдья тоже.
        Грустные мысли роились сами собой, словно мало было иных проблем, но тело действовало, а глаза пытались углядеть что-нибудь на прикрытом снегом льду. Видимость была вполне приличной, только ничего подозрительного, наводящего на мысль о присутствии человека, в поле зрения не попадалось. Воронов медленно брел по берегу, машинально контролировал обстановку по сторонам и все пытался обнаружить хоть какой-нибудь след.
        Дальше начинался Кировский район, тот самый, по которому пришелся главный удар. Там искать явно не стоило. Пусть радиация улеглась, не представляла прежней опасности, вряд ли найдется человек, решившийся поселиться буквально на пепелище. А может, в городе действительно не осталось никого, и весь отчаянный поход - чистейшая авантюра? Хотя авантюрой он является в любом случае.
        На что Воронов вообще надеялся или хоть чего добивался? Ясно же: Ора элементарно старалась его использовать, и отнюдь не в качестве мужчины, а некоего бесполого начальника, пусть не самого главного в Елабуге, так ведь и не последнего в иерархии. Надо было даже не привлечь на свою сторону, просто на время нейтрализовать опасного для дальнейших планов человека. Отсюда прогулка, разговоры, а большего не только не было - быть не могло.
        Если подумать, девушка не пыталась влюбить офицера в себя, разве что спровоцировать на пару дней легкое увлечение, и не ее вина в дальнейшем стремительном развитии чувства. Он и видел-то ее несколько дней, а навоображал себе… В таком возрасте откровенно смешно и глупо… Ответ уже был получен сразу после неудавшегося штурма, так зачем же?..
        Далекий, почти на грани слышимости волчий вой заставил встрепенуться, мгновенно переключиться на более актуальные темы.
        Нет, ничего удивительного в появлении стаи на улицах города не было. Для волков город - лишь часть охотничьих угодий. Раз жителей немного даже в самом лучшем случае, особо опасаться хищникам нечего. Вопрос в другом: объявилась ли стая по каким-то своим делам или идет по следу Воронова? Третий вариант - Ора действительно имеет некую власть над волками и сейчас призвала их для борьбы ли с неведомыми врагами, для защиты, иных нужд…
        С практической точки зрения наибольшую опасность представляло второе. Даже не учитывая нюх, за Вороновым тянулся отчетливый след, и идти по нему не представляло сложности даже для человека, а о зверье не стоило и говорить. Но тогда надо заранее озаботиться неплохой позицией. Спину прикрыть некому, помощи не дождаться… Напротив, выстрелы могут привлечь нежелательное внимание со стороны тех людей, видеть которых явно не хочется. Если люди здесь вообще есть…
        Человеку не угодишь. Вроде сам же ищешь и одновременно не хочешь, чтобы нашли тебя.
        Вой повторился. Что-то он частенько преследовал Воронова в последнее время. И направление толком не определить. В том смысле, что примерно понятно, но вот более-менее точно, чтобы знать, проходил ли он там, или звери бегут стороной, это не получилось. Ладно, осторожность еще никому не вредила. В отличие от ее отсутствия.
        Берег в качестве оборонительной позиции не подходил. Хищники легко могут обойти с фланга, а то и тыла, а отстреливаться во все стороны, мягко говоря, не умно. Если стая небольшая, еще куда ни шло, а если… Надо перемещаться в улицы и искать укрытие понадежнее. Только проскочить подальше эпицентр давней, летит время, Катастрофы. Не хочется туда даже сейчас, уже не говоря, что целых зданий там не найдешь, а лазить в развалинах в условиях цейтнота - удовольствие из последних.
        Воронов проскочил по улице Калинина, далеко огибая Речной вокзал, и где-то на углу с улицей Муравьева-Амурского, если он верно определил место среди засыпанных снегом, частично полуразрушенных домов, его вдруг тихонько окликнули:
        - Эй, мужик! Ты чьих будешь?
        От неожиданности капитан чуть не послал вместо ответа длинную очередь. Удержало одно: говорившего он пока не видел. Несколько проемов, и в котором из них находится человек? Скорее всего, несколько людей. Один подал голос, и наверняка еще кто-то, как бы не трое-четверо старательно выцеливают одинокую, застывшую на виду фигуру. Надо же так позорно прошляпить!
        - Слышь, мужик! Ты ручки от автомата убери, а то стрельнем уже без вопросов, и уйдешь в мир иной безымянным!
        Теперь по крайней мере позицию одного из противников Воронов знал точно. Проем в стене, с учетом навалившего снега бывшее окно второго этажа, давно без рамы, вроде и расширенное в одну сторону за счет полуразвалившейся стены, и одновременно порядком заваленное битым камнем с другой. И все теперь на уровне подвала, едва-едва возвышается над сугробом. А вон и маячит кто-то. Осторожно, едва высовываясь. Сразу чувствуется, человек опытный в вопросах выживания. Других наверняка не осталось сколько-то лет назад. Пулей можно не достать. И отпрыгнуть некуда. В пределах броска ничего, кроме все того же снега. Знать бы, где остальные?
        - Убрал. Дальше что? - демонстративно подчинился Воронов.
        Но автомат повис на плече так, что подхватить его было делом мгновения. Затвор взведен, только с предохранителя снять. Все проделывается в полете, дальше - падение и огонь. Или пока подождать? Хотели бы убить - уже убили бы. Будем вести взаимную разведку.
        - Дальше-то? - голос был немолод. - Дальше повторяю вопрос: чьих будешь?
        - В холопы не записывался. Вольный казак. Калика перехожая.
        - Иж ты, сколь слов знаем! Образованный, что ль? Да и еще живой к тому же. Вообще странно, - глумливо вымолвил незнакомец.
        - Намекаешь, много будешь знать - вообще не состаришься?
        - И это тоже. Ты вот что, калика… Пока калекой не стал, автомат рядышком положи и сюда топай.
        - Зачем же класть? Снег. Опять-таки сопрет кто. Да и волки где-то минут пять назад выли.
        - Волки? Не шутишь? - глумливость в голосе мгновенно исчезла.
        - Чего мне шутить?
        - Ладно. Тогда магазины отсоедини. Держи в правой руке да топай сюда.
        Спорить капитан не стал. Конечно, действие ставило его в затруднительную ситуацию, возврат магазинов на место займет драгоценные мгновения, да еще мгновения, чтобы обхватить рукой рукоятку, но на самый плохой случай один патрон в стволе имеется. Хорошо, незнакомец не додумался до подобного афронта. Зато никакой группы поддержки не видно. Или в ней ниндзя, или ее вообще не имеется.
        - Ты точно не из этих? - прозвучал у самого проема вопрос.
        - Из которых?
        Но как раз взвыл волк, и был он не очень далеко. Или же вой усиливался стенами домов.
        - Ладно, лезь. Потом разберемся.
        Было опасение в момент прохода получить по голове некой тяжестью, и Воронов заранее приготовился ломиться вперед или парировать удар - как получится, - но не потребовалось. Вместо тяжести в живот капитана смотрели два расположенных вертикально ствола охотничьего ружья. А уж утиной дробью заряжены или картечью, уточнять не хотелось. Ружье покоилось в руках весьма немолодого бородатого мужика, одетого, как на зимовке.
        - Ну и? - холодно поинтересовался Воронов, старательно игнорируя угрозу.
        - Вот теперь автоматик можешь отдать мне на хранение. Вдруг ты нервный какой, популять попробуешь, а мне убивать тебя запросто так пока неохота.
        - Нервный - это точно, - согласился Воронов. - Держи.
        Он переложил магазины в левую руку, правой перехватил автомат и ударил им по ружью незнакомца. Стволы ушли в сторону, а в следующее мгновение приклад «калаша» обрушился на голову горожанина. Противник завалился, но не столько от силы удара, сколько от неожиданности. Замаха не хватило, все-таки Воронов был не рукопашником.
        - У меня патрон в стволе, - поведал капитан.
        Громко щелкнул предохранитель. Уже затем Воронов вставил магазин.
        - Поговорим или баловство продолжим? Со мной выяснили. Мимо проходил, ни к кому отношения не имею. А ты кто?
        И встал, ощущая стену за спиной. Только лыжи мешали. Пусть короткие, все равно на бетонном, лишь у окна припорошенном снегом полу они были явно лишними.
        - Сашкой кличут. Драться-то зачем? - горожанин коснулся рукой ушибленного места. С учетом ушанки рана к смертельным не относилась.
        - А оружие отнимать у бедных путников? Мне, между прочим, еще кандыбать и кандыбать.
        - Намылился хоть далеко? - Сашка понял: убивать его не станут. Если повода не будет.
        - Кто знает? Но прошел немало. Слушай, лучше скажи такую вещь: волки напасть могут? А уж потом поговорим. Не хочется лишних ушей, тем более серых.
        Но и Сашка встречи с хищниками отнюдь не желал. Он колебался мгновения, после чего махнул рукой.
        - Пошли.
        Идти почти никуда не потребовалось. В соседней комнате с сохранившимся деревянным полом оказался замаскированный люк, а под ним - лаз с вполне пристойной лестницей. Только темновато было внизу, если говорить мягко. А если называть вещи своими именами, то темно, хоть глаз коли.
        Люк был непростым, металлическим снизу. Дерево служило лишь прикрытием более капитального основания. Тяжелый, Сашка пыхтел, поднимая, а затем опуская на место.
        Он пошарил рукой, чем-то пощелкал, и вскоре в темноте зажегся крохотный тусклый огонек. Не факел, что-то наподобие лучины, которая толком и осветить ничего не могла. Но Сашка как явный старожил знал путь на ощупь. Оказалось, здесь лишь тамбур, и новый люк открывает другую лестницу, ведущую еще ниже.
        Зато там обстановка была иной. На стенах светилось нечто, напоминающее грибы. Тускловато, зато хоть можно не натыкаться на предметы. Тут и мебель, и некие ящики, полные или пустые, а двери ведут в другие комнаты, а то и залы. По нынешним меркам - целый подземный, вернее, подснежный дворец. Мрачноватый, как и весь нынешний мир.
        - Вот здесь я существую, - поведал Сашка. - Жизнью все равно не назовешь.
        - Один? - Воронова было трудно удивить, но тут он удивился. Показалось немыслимым, будто одиночка сумел просуществовать чертову дюжину лет, да еще наладил относительный комфорт.
        - Последние пару месяцев - один. Когда-то нас тут чуть не тридцать человек было. В самом начале вечной зимы. Многие умерли быстро, наверно, облучились сильнее, а то и просто здоровья от природы имели меньше. Потом нас долго было около десятка. Кто-то умирал, кто-то присоединялся… А последний год - всего лишь трое. И вот… Ладно. Присаживайся куда-нибудь, что ли. Поговорим. Давненько я ни с кем толком не разговаривал…
        Шесть месяцев после Катастрофы. Хабаровск
        Глухой звук заставил Макса невольно вздрогнуть. Стреляли где-то совсем рядом, как бы не в одном из соседних дворов. Вслед за первым выстрелом грянул второй, затем - еще один, и еще… Звуки смещались, словно неведомые противники не оставались на первоначальных местах, а находились в движении. Скажем, один убегал, отстреливаясь, а другой - догонял. А может, и не отстреливался убегавший, напротив, стреляли лишь в него, только попасть не могли. Или не в него, а в них. Максим не разбирался в оружии, чтобы уверенно сказать, задействован сейчас один ствол или несколько.
        Кто напал и на кого? Разборка между бандами или некто выколачивает дань из обычных мирных жителей?
        Хотя какое «выколачивает»? Тут уже просто убивают. В воздух палить не принято, имеющие оружие хорошо помнят о недостатке патронов.
        Парнишка осторожно скользнул к окну. Он находился на промысле. Проще говоря, исследовал дом за домом на предмет наличия съестного. Ну и чего-нибудь еще, имеющего ценность в глазах небольшой компании. Понятное дело, не денег, даже не драгоценностей, раз купить за них нечего. Но, например, Оруаль любит всякую косметику, и несколько раз Макс доставлял ей неподдельную радость какими-то баночками и тюбиками. А порою подношения были отвергнуты, мол, все это не то, не подходит, и вообще…
        Зато когда удавалось угодить и принести нечто нужное, лицо девушки озарялось такой улыбкой, что у Макса невольно кружилась голова. Ему только исполнилось шестнадцать. Никаких отношений с противоположным полом, кроме чисто дружеских, у него пока не было. Внешностью природа обделила мальчишку, и ровесницы больше обращали внимание на этаких брутальных мачо. В соответствии с установками просматриваемых сериалов и шоу-бизнеса. Или же - на конфетных мальчиков непонятной ориентации. Максим не относился ни к тем, ни к другим. Понятно, благодарность красивой, чего уж скрывать, девушки ему была весьма приятна. В минуты же отдыха в голове теснились смутные мечты, где дела заходили весьма далеко.
        Но вдруг? Пока же выживали в немалой степени благодаря Максиму. Даже ухаживал за больными он. Вот поправится девушка окончательно, и вдруг…
        Сегодня Максиму откровенно не везло. Он исследовал уже третий дом подряд, и все три уже были подвергнуты тотальному разграблению. Даже входные двери квартир были частью выломаны, уцелели лишь несколько металлических преград, снять которые оказалось возможным лишь с помощью автогена, а хитроумные замки пришлись не по зубам умельцам средней квалификации.
        Внутри царил полный бардак. Холодильники, шкафы, серванты, комоды были выпотрошены, и повсюду валялись те вещи, которые показались никому не нужными. Что-то прихватили с собой удирающие хозяева, большая же часть досталась всевозможным добытчикам, наподобие самого Макса.
        Напрасно парнишка перерывал различное тряпье, рассматривал брошенные баночки и уцелевшие склянки. Такое впечатление, что народ прошелся здесь не по одному разу, и не замеченное одним подбиралось другими. Наверняка так оно и было. Даже самый большой город имеет конечные размеры, и самое малое число людей способно исследовать каждый дом при наличии некоторого времени. А ведь с момента Катастрофы прошел не один день и даже не один месяц…
        Опять грянули выстрелы. Но где-то в стороне, и в окно ничего нельзя было увидеть. Тем более Макс старался постоянно оставаться под прикрытием, не высовываться наружу понапрасну. Человек человеку хуже любого волка. Доводилось уже встречаться и с бандитами, и с обычными жителями, и впечатлений от этих встреч хватит на всю жизнь. Иногда удавалось вырваться и убежать, иногда мужики, куда совладать с такими, отнимали добытое тяжким трудом и ловкостью, да еще и били не по злобе, а просто так, для профилактики.
        Слышишь чье-то приближение - поскорее прячься. Уже усвоенное правило. И, тем не менее, любопытно, кто с кем перестреливается на заснеженной улице?
        Максим выскользнул из квартиры, торопливо юркнул в другую. Подъезд был угловым, и одно из окон у соседей приходилось на торец дома. Отсюда тоже не было видно никого. Потом заскрипел снег. Не так, когда человек бежит. Нет, тут, похоже, кто-то шел, даже, скорее, брел, словно каждый шаг давался с трудом. Макс не выдержал, высунулся из лишенного стекол окна.
        Какой-то человек, пошатываясь, двигался наискось к зданию. Со второго этажа, где сейчас находился Максим, легко можно было понять, что незнакомец ранен и явно старается скрыться. В правой руке его была зажата винтовка. Не помповик, что-то типа тех, которые показывают в фильмах про мировые войны. Человек еще пару раз оперся на ее приклад, используя оружие как костыль, а затем достиг угла и скрылся из виду.
        В несколько шагов Максим перескочил в другую комнату. Предательски звякнуло стекло под ногами. Однако посторонние звуки явно не волновали беглеца. Наверняка он даже не слышал их, да и шел чем дальше, тем тяжелее. Вот он упал, кое-как поднялся и даже не вошел, ввалился в подъезд.
        Послышался шум, словно человек рухнул на лестнице. Тяжело, выронив винтовку. Иначе, что там так загремело?
        Сомнений в серьезной ране беглеца у Макса не возникло. Желания помочь незнакомцу - тоже. Тем не менее парень осторожно выглянул в проем двери. Дело не в сердобольности. Пусть в городе все перестреляют друг друга, не жалко, однако у неведомого мужчины имелась винтовка, вещь настолько нужная, что ее весьма хотелось изъять. Богатство же какое! Как раз то, чего не хватало для полного счастья. Ради оружия стоило рискнуть. Тогда сам черт будет не страшен.
        Квартира, в которой орудовал Макс, располагалась на втором этаже. Мужчина лежал на площадке между первым и вторым, всего на какой-то пролет ниже. Даже меньше, с учетом, что упал он, уже ступив на лестницу. Быстро выскочить, подхватить ружье, да и дать деру.
        Лежащий приподнял голову и посмотрел на Макса. Было беглецу под тридцать, с точки зрения парнишки - глубокий старик. Он точно был ранен. В глазах читалась боль, лицо искажено, пусть на широком распахнутом пальто и не выделялась кровь или дырки от пуль. Да Максим на пальто и не смотрел. Лишь на вожделенную винтовку да в глаза. Последнее, чтобы определить, сумеет мужчина подняться или нет?
        - Пацан, помоги…
        Голос больше напоминал стон. Раненый пытался встать, только на это ему явно не хватало сил.
        - Кто вас? - Макс выскользнул на площадку и теперь примерялся, как лучше схватить оружие.
        - Амурские. Помоги…
        - Чем? - парень осторожно спустился и застыл так, чтобы его не могли схватить.
        - Помоги спрятаться. Догонят же! Ты местный?
        Каждое слово лишь отнимало силы, однако Максим был последней надеждой мужчины.
        - В некотором роде. Но живу не здесь. Заглянул посмотреть, вдруг есть что-нибудь ценного?
        Еще полшага. Мужчина попытался приподняться, даже перевернулся на спину, а затем сумел присесть, прислонившись к стене. В поворотах он упустил из виду парнишку, и последний сумел воспользоваться этим. Резкое движение, пальцы смыкаются на винтовке, и сразу рывок наверх.
        - Куда?
        Поздно спросил. Максим несся быстро, через ступеньку, и в момент оказался на пятом, последнем этаже. Сердце радостно билось. Он сделал это! Теперь можно смело убираться из города, не боясь нежелательных встреч по дороге.
        Еще бы запас патронов! Не подумалось сразу, а теперь хоть спускайся и под прицелом требуй, чтобы бывший владелец замечательного предмета вывернул карманы. Или где он хранит боеприпасы?
        Кстати, как хоть ей пользоваться? Такие винтовки действительно попадались Максиму только в фильмах. Как и все прочее оружие. Кажется, герои брали вот эту штуку, затвор, если Максим не ошибался, передергивали его…
        Как он хоть ходит? Вот, поднялся вверх, теперь надо оттянуть назад…
        Кувыркаясь, вылетел патрон. Неиспользованный, судя по пуле. А других видно не было. Ни одного. Сообразительности хватило на понимание простейшей истины - магазин винтовки отныне пуст. Выходит, выпавший цилиндрик - последний. Поднять… Как он хоть вставляется?
        Снизу раздался шум. Кто-то еще ворвался в подъезд. Зима. Найти человека по следам - элементарная задача. И сразу грохнул выстрел. Преследователи церемониться не стали, а допрашивать жертву им было неинтересно.
        Максим невольно попятился. Из трех выходящих на площадку квартир одна, как назло, обладала той самой непробиваемой металлической дверью. Другая дверь была прикрыта и могла бы скрипнуть или издать иной предательский звук. И лишь одна была нараспашку.
        Что-то предательски звякнуло под ногой.
        - Наверх! Там кто-то есть!
        Голос снизу заставил вздрогнуть. Сколько бы ни было преследователей, но явно больше одного. Разве что застрелить первого, завладеть его оружием и уже при помощи нового трофея расправиться с остальными бандитами…
        По лестнице уже топали, когда Максим юркнул в гостеприимно распахнутую квартиру, проскочил коридор и оказался в одной из комнат. Злополучный патрон опять выпал из замерзших пальцев. Пришлось нагибаться, подбирать, а потом еще разбираться, как его вставить в винтовку. Вроде бы так. Теперь закрыть затвор, довернуть… Интересно, есть тут предохранитель? Ни справа, ни слева ничего похожего. Да и в кино стреляют сразу же.
        Шаги загрохотали совсем рядом. Максим вскинул винтовку к плечу, направил ствол на дверной проем. Большего сделать он просто не успел. Появившийся мужчина открыл огонь сразу, едва заметил противника, и выпущенные из обычного «макарова» пули ударили Максима в грудь, отбросили к окну, заставили выпустить винтовку.
        Боль была жуткой. Сквозь нее донесся чей-то выкрик:
        - Кто там?
        - Да пацан какой-то, - отозвался стрелок. Шагнул поближе, вгляделся. Деловито, без злобы. А затем вскинул пистолет, и Максим увидел направленное прямо в лицо черное дуло.
        Он еще хотел прошептать: «Не надо», однако не успел даже этого. Выстрела он тоже уже не услышал.
        - Готов, - мужчина первым делом сменил обойму, затем нагнулся, поднял винтовку и, не оглядываясь, пошел прочь.
        Что он, покойников не видел?
        Оруаль внезапно вздрогнула, обвела помещение взглядом, затем прислушалась к себе и выдохнула:
        - Макса убили.
        - Как? - Илья встрепенулся, испуганно заозирался, ожидая появления таинственных убийц. - Кто?
        - Не знаю. Из пистолета, - но в голосе Оры звучала уверенность.
        Никакой стрельбы слышно не было, и потому Илья немного пришел в себя от невольной паники и резонно переспросил:
        - Откуда знаешь?
        Девушка лишь пожала плечами в ответ. Ее большие глаза чуть завлажнели.
        - А ведь действительно убили, - ошарашенно подтвердил слова сестры Борис.
        - Да с чего вы взяли? - едва не сорвался на крик Илья.
        Брат с сестрой переглянулись. Борис невольно подумал: а в самом деле, с чего? И сразу пришло отчетливое видение: какой-то мужчина наставляет пистолет, и в глаза молча глядит огромное черное дуло. Картинка была настолько отчетливой, что захотелось закричать от предсмертного ужаса. Лоб покрылся испариной, и холодный ручеек пота противно пробежал по спине.
        - Так, привиделось, - нашел в себе силы сказать Борис. И добавил после паузы: - Выстрелили в него почти в упор.
        И вновь встретился взглядом с сестрой. Каким-то образом понял: девушка видела то же самое. И неважно, что и как, но в душе возникла уверенность: так оно и было на самом деле.
        - Да ну вас! - отмахнулся Илья. - Разыгрываете!
        Парнишка еще был слаб от болезни. Вернее, болезнь никак не желала выпустить его из цепких объятий. Но дело даже не в ней. Как объяснить слепому, что такое цвет?
        - Может, и так, - не стал спорить Борис.
        Ора тихо плакала в углу. Ей было очень жалко Макса, неказистого парнишку совсем не в ее вкусе. Но было в нем что-то надежное, влекущее к нему. Если подумать, если бы не его практичность, начитанность и знание города, парочка юных москвичей, вполне вероятно, уже погибла бы не от одного, так от другого. При том был он, Оруаль чувствовала, весьма неравнодушным к ней, что в какой-то степени тешило самолюбие. И ко всему терзала мысль: как же теперь без Максима? Уже привыкли, что важные вопросы в той или иной степени решает он. Да и родня, к которой собирались отправиться, тоже его. А ведь такой великолепный план был…
        О родне и срыве похода подумал и Борис. Где-нибудь под Москвой он нашел бы местечко на любой разумный срок. Здесь же все было чужим и непривычным. Даже к кому именно направился пропавший отец, неизвестно. Никакой зацепки и никаких знакомых, исключая несколько ребят и девчат. Точнее - уже одного Ильи, на которого никакой надежды. Прочие пропали, и вся разница: удалось кому-нибудь куда-нибудь вырваться, или они уже погибли в городе ли, за его пределами…
        Что в лоб, что по лбу.
        Но было интересно иное. Откуда вдруг явилось предсмертное видение Максима? До этого дня Борис абсолютно не верил во всякие телепатии и прочие недоказуемые явления. С чего бы вдруг явилось доказательство от противного? И если уж явилось, нельзя ли его как-нибудь использовать? Допустим, Максим в ужасе сумел неким образом передать происходящее с ним. Означает ли это, что Борис с сестрой могут служить лишь в качестве своеобразных приемников чужих сигналов или тоже могут что-то передавать? А если могут, то идет ли речь лишь о передаче или возможно внушение на расстоянии?
        Последнее открывало такие перспективы, что Борис поднапрягся и попытался внушить Илье какое-нибудь простейшее действие. Поднять руку, повертеть головой, топнуть ногой, встать…
        Реакции не последовало. Другого бы подобное немедленно отвадило от бессмысленных экспериментов, однако Борис был терпелив. Вдруг он элементарно не умеет передать мысль другому? Ведь не просто так, подумалось и передалось, наверняка требуется еще что-то. Если не отчаиваться, перебирать варианты и возможности, тренироваться, подключить сестренку, наконец… Раз она тоже восприняла чужую смерть, значит, некие скрытые способности проявились и у нее. А вдвоем, да с учетом родства и взаимопонимания, не разобраться… Горы же можно свернуть!
        Ничего. Время еще есть. И подопытный кролик под рукой тоже.
        Борис покосился на Илью. Последний вдруг поднял руку, затем медленно повел головой, привстал, но передумал и улегся обратно.
        Случайность?..
        Тринадцать лет после Катастрофы. Лето
        - Радиоактивная, наверное, - кивнул на плесень Сашка. - Зато морозоустойчивая и даже съедобная от беды. Есть еще грибы, что-то типа шампиньонов, но тоже наверняка с дозой. Дозиметра нет, проверить не могу, просто логика.
        Воронова подобные вещи интересовали не слишком сильно. В самом начале было как-то не до страха, а теперь бояться уже смысла не было. Все под Богом ходим, если уж решит призвать, не отвертишься.
        - Н-да… И что, одними грибами питались? - практично поинтересовался офицер.
        - Зачем же? Грибы намного позже появились. К сожалению. Да и вообще, много чего было. Просто мы не сидели сиднем, работали, и вот итог… тут коммуникации проходили, так мы из них подземный ход сделали. В итоге - без малого подземный город получился. У нас даже электричество имеется. Напряжение слабое, но хватает. По принципу термопары. Слышал о таком?
        - Конечно.
        - А я до Катастрофы - нет. Был у меня друг, вот тот головастый по этой части. Один конец снаружи, а для другого нашли мы местечко, где всегда тепло. А вместо охоты кроликов разводить стали. Они грибы да плесень жрут, мы - их. Да что я рассказываю? Пойдем лучше покажу.
        Экскурсия отняла время, зато стоила того. Подземный коридор, низкий, идти приходилось в три погибели, зато в конце его, под каким-то другим домом, на самом деле имелась небольшая ферма. Но сами кролики были ужасными. Явно практически слепые, зачем глаза в вечном полумраке, но с густым мехом. Вот пропорции подкачали, и в иные времена Воронов вполне бы усомнился, да кролики ли это вообще или какие-то инопланетные животные? Было их всего шесть штук, три совсем крохотных, еще крольчонка, а уж запашок вокруг стоял такой густой и неприятный, что невольно подумалось: не просочится ли он наружу, выдавая всем желающим одну из тайн погибшего города?
        Потом мужчины сидели в темной холодной комнате, не спеша рассказывали, как и что было за долгие бесконечные годы.
        - Череп погиб давно. Лет восемь назад, если не путаю, - Сашка был явно рад случайному собеседнику и с готовностью отвечал на вопросы. - Тогда народу здесь уже изрядно поубавилось, да и группировки тоже стали несколько поменьше. Дело с виду темное, я не сразу подробности узнал. В общем, замешана тут одна премилая парочка - брательник с сестрой.
        Воронов невольно насторожился.
        - Борис и Оруаль?
        - Они самые. Я не медик, точно не скажу, но способности у них феноменальные. Не то колдовские, не то паранормальные, или как там… В общем, как слышал, первое время, довольно долго, они прятались ото всех, а как раз на их укрытие во время взрыва упал какой-то радиоактивный осколок. В общем, фон там был еще повыше, чем в остальном городе. А может, и что иное повлияло. Кто точно скажет? Но вот что парочка научилась внушать некоторым людям - это точно. Хорошо, не всем, ну, так некоторые никакому внушению никогда подвержены не были. Ни коммунистическому, ни либеральному, ни рекламному. Это уже потом парочка даже с волками общий язык нашла. Во всяком случае, хищники их слушаются и даже действуют зачастую совместно. Но тогда обошлись без волков.
        - Внушили Черепу, чтобы он пулю себе в лоб пустил? - капитан невольно вспомнил бандита. Без малейшей жалости, даже без сожаления, что тогда упустил. Очень давно это было.
        - Вроде бы нет. Говорили потом, будто охрану усыпили, или в зомби превратили, а один «шестерка», как же его, дай Бог памяти, Седой вроде, еще до этого стал их человеком. Вот он Черепа и прирезал. Пока тот спал. Потом еще сестричка с ним жила. С Седым, понятно, не с покойным Черепом. Ну, дальше, ясен пень, грызня, новый передел, и тут-то в Хабаровске появилась новая банда. С Борисом во главе. Там первоначально почти одна молодежь была, уже позже кое-кто постарше перебежал. Длилось это долго, несколько лет. Затем волки стали набеги совершать. И что интересно - исключительно на противников парочки. Так их и не стало - ни амурских, ни таежных. Один Медведь вроде до сих пор держится, да он обитает где-то на отшибе, за городом. Укрепился еще в первые дни, завладел каким-то армейским складом, да и оружия набрал. Немудрено - бывший вице-губернатор края, как-никак. Фамилия у него была, как у одного из президентов - Медведев, вот отсюда и пошло - Медведь, Медведь… Такие бои были! Потом уже как-то поделили все полюбовно. До поры до времени, раз никто верх одержать не сумел.
        - Н-да… А простые жители? - пусть Ора интересовала больше остального мира, однако оставался долг.
        В полумраке было видно, как Сашка чуть пожал плечами.
        - Вымирали потихоньку. Да и бандиты тоже. Потом уже, когда дани от уцелевших даже не стало хватать на прокорм, может, года с три, брательник стал дальние экспедиции организовывать. Как раз уже волки появились. По слухам, зверье разведывало, кто и где еще живет, а уж затем бандиты туда наведывались. Недавно опять уходили. Собрали всех, даже тех, кто раньше к группировке не принадлежал. Мирных ведь сейчас тоже единицы. Выбирать не приходится. Наверно, поселение нашли большое, вроде вашей Елабуги, вот и решили сыграть ва-банк. Но на сей раз что-то не задалось. Маловато их вернулось. И мирных, и не мирных… Вроде бы даже Борис куда-то пропал.
        - Убил я Бориса, - признался Воронов. - Они на нас напали…
        В итоге теперь пришлось рассказывать ему.
        - Вот, значит, как… - протянул Сашка, выслушав краткий пересказ истории. - Интересно. И что, Седой тоже погиб?
        - И Седой. Всего человек под сотню. Если считать с теми, кто оставался в селении, плюс - атакующие. Ну, может, чуть больше.
        - Интересно, - повторил Сашка. - До сих пор родственнички, как говорят, постоянно действовали в паре. Хватит ли у одной сестренки сил? Да и с патронами у них давно негусто. Если хорошо постреляли, может, вообще остались почти безоружными.
        - Медведь? - понял Воронов.
        - А то как же? Наверняка едва узнает, постарается разделаться с последними врагами. Он-то людей не терял, боеприпасы не тратил… Наконец-то вновь станет полновластным хозяином. Правда, уже не знаю, над кем? Людей почти не осталось…
        Воронов понимал: одна группировка ничуть не лучше другой. Недавние знакомцы старательно добивали уцелевшие деревни, выступали в роли падальщиков. Но и бывший вице-губернатор виновен в том, что сразу после Катастрофы даже не попытался навести подобие порядка, а вместо этого занялся крышеванием части города. И все прочие банды - лишь следствие самоустранения властей. Пусть жертвы все равно были бы, пусть многие бы умерли по разным причинам, но все-таки кто-то смог бы выжить. Если в дальнем селе удалось что-то наладить, то уж в столице края с ее ресурсами - и подавно.
        Но главным было другое. Справится ли одна девушка там, где обычно они управлялись с братом?
        - Где хоть он обитают?
        - Кто? Медведь?
        - Нет. Братик с сестренкой. То есть Оруаль, - поправился Воронов.
        - Тебе-то зачем?
        - Так… - неопределенно отозвался капитан.
        - Не понял. Банду добить хочешь, как Шварценеггер в старых фильмах? Тогда возле себя и надо было укладывать. Или…
        - Или. Я им не судья.
        - Не понял.
        - Я сам не понимаю. Просто хочу поговорить.
        - Тебя же шлепнут! Из той же мести. Они ведь знают, откуда ты?
        - Ну, это мы еще посмотрим.
        В голосе капитана не было рисовки. Он не изображал из себя непобедимого супермена, да и жизнью дорожил лишь по единственной причине: обещал ведь вернуться. Он даже не знал, о чем собирается поговорить. Скорее всего, просто хотелось увидеть. Настолько сильно, что останавливаться Воронов не собирался. И остановить его могло разве что-нибудь фатальное.
        В тихом воздухе умершего города, давно превратившегося в кладбище, раздавались выстрелы. Они звучали далеко, просто не было других перебивающих звуков. Порою стрельба почти стихала, порою возобновлялась с такой силой, что грохот сливался воедино. Хотя последнее случалось довольно редко. Сражавшиеся стороны явно экономили боеприпасы.
        - Не ходил бы ты. Неровен час… - вздохнул Сашка.
        - Господь не без милости.
        Прогноз явно сбывался на глазах. Судя по масштабам боя, в южной части города сошлись две последние городские группировки. Больше такого количества людей и стволов ни у кого здесь не имелось.
        Ход боя определить было трудно. По логике, ближе располагались люди Оруаль, дальше - Медведя. Но грохот то чуть приближался, то отдалялся, и противники пока словно танцевали на некотором участке. То одни не выдерживали и откатывались прочь, то другие, и результат был весьма неопределенным. Главное же: ни на одной стороне не было правды.
        В любом ином случае Воронов вмешиваться бы не стал. Чем больше бандитов поляжет, тем лучше, а общее положение отнюдь не изменится от чьей-нибудь победы. Только…
        - Если что, постарайся добраться до Елабуги самостоятельно. Здесь все равно долго не протянешь. Плесень и кролики - вещи хорошие, да человек - существо общественное. Одичаешь…
        Он невольно ждал возражений, но Сашка неожиданно легко произнес:
        - Убедил. Только все-таки постарайся вернуться. Не хочется мне одному пилить по нынешним лесам.
        - Н-да… Куда я денусь? Я командиру обещал, - улыбнулся Воронов.
        - Ох, зря ты…
        - Прорвемся. Только посмотрю и назад.
        - Ой ли! Давай хоть помогу.
        - А патронов у тебя сколько? Шесть штук? То-то же! Да и не собираюсь я воевать. Честно не собираюсь. В одиночку сражения не выигрываются. Ладно. Пойду, пока они друг друга не перебили…
        Город по-прежнему притворялся незнакомым. Надо сказать, с немалым успехом. Но выручало чувство ориентации. Если привык перемещаться по тайге, то и по городу получается без особых проблем. Открытых пространств здесь больше, зато больше и укрытий.
        Воронов двигался осторожно. Вряд ли противники внимательно следят за собственными тылами, но мало ли на свете случайностей? Да и не входило в расчеты выходить на линию непосредственного столкновения. В бою элементарно должны быть те, кто не выдержал, подался назад, и вот таких-то и требовалось отловить, узнать подробности.
        Все получилось, как и было запланировано. Одинокая фигурка брела назад, вряд ли сознавая, куда именно, лишь бы оказаться подальше от роящихся в воздухе пуль, и оставалось затаиться, подпустить поближе. Судя по походке, женщина. Прав был Сашка: брат с сестрой мобилизовали всех. А вот карабин несет неумело. Из такого положения сразу не выстрелишь. Да и ранена к тому же. Вон как пошатывается!
        - Стоять!
        Точно - женщина. Довольно молодая, а на лице испуг, будто прямо сейчас последует очередь…
        Оруаль мучительно пыталась вспомнить, сколько патронов осталось в магазине «Сайги-М», два или три? Вроде бы старательно считала выстрелы, но когда сразу с нескольких точек прижали огнем, едва не накрыли, сбилась со счета, и теперь неопределенность выводила из себя. Тем более в запасе оставался один магазин, последний.
        День не задался с самого утра. На зов прибежала лишь одна стая, голов с полсотни. Как ни старалась девушка, другие волки не отозвались. Должно быть, неудача похода в Елабугу, гибель двух самых близких людей повлияли настолько сильно, что никак не удавалось взять себя полностью в руки, вновь овладеть даром в полную силу. Откладывать дальше было нельзя, и решили начать так. В принципе всего и требовалось, чтобы волки проскользнули ближе к периметру медвежатников, да зарезали часовых. Не днем, разумеется, днем обязательно заметят, а едва опустится тьма. Не самый лучший и надежный способ, мало ли какие возникнут накладки, но деваться-то некуда. Слухи таинственным образом распространяются даже в фактически пустом городе, и не надо гадать, что предпримет единственный конкурент, когда узнает о чужой неудаче.
        Недостаток боеприпасов не давал шансов на успех в оборонительном бою, а отступать в данный момент было элементарно некуда. Высланные на разведку небольшие стаи до сих пор не вернулись, и где искать хоть какое-то уцелевшее поселение, оставалось неизвестным. Приходилось рисковать, и лучше выдвинуться заранее поближе, чем сидеть и ждать вечера.
        Надо было провернуть все вчера. Сегодня оказалось уже поздно, и еще хорошо, что головным дозором шли волки. Они и почуяли опасность, не дали захватить врасплох беспорядочно двигающихся позади людей. Медвежатники покинули берлогу и теперь прочесывали город с вполне понятными намерениями. Пришлось пуститься на импровизацию. Наскоро устроили засаду, обрушились на противника и в первые минуты нанесли ему немалые потери и огнем, и зубами серых союзников. Однако немало хищников погибло под ответным огнем, и уцелевшие торопливо покинули поле боя. Им-то что? Они обеспечили себя обедом в любом случае.
        Все тот же ответный огонь изрядно проредил и людей. Только, в отличие от волков, бежать им было особенно некуда. Как не было особенных шансов в завязавшейся перестрелке. Медвежатники были лучше вооружены, лучше пользовались оружием, все-таки вместе с Борисом погибла весомая часть наиболее умелых воинов, да и боеприпасов у людей Медведя было на порядок больше, что уже гарантировало исход боя.
        - Ну, где твои волки? - Мельник упал рядом, и сразу снег взвился фонтанчиками от пуль.
        - В квартале отсюда, - Орой овладело ледяное спокойствие. Все равно никого близкого не осталось, так стоит ли бояться?
        - Позови! Сделай хоть что-нибудь! Ты же колдунья!
        - Они не придут. Ума хватает понять: никаких шансов при атаке нет. А других стай почувствовать не могу.
        - Ну так усыпи медвежатников. Иначе полный песец, - разумеется, последнее слово прозвучало иначе, более эмоционально.
        - Не получится. Ты же знаешь: такое бывает лишь в спокойной обстановке. А сейчас они взбудоражены все.
        Оруаль говорила ровно, а сама изредка выглядывала, не откроется ли кто на той стороне, не приподнимется ли, чтобы можно было послать в него пулю. Когда патронов мало, поневоле стараешься стрелять точнее.
        - А ведь драпают наши подельники! - зло выдохнул Мельник, кивнув назад и в сторону.
        Из развалин действительно выскочили несколько фигур, тяжело побежали по снегу прочь, только бегство отнюдь не является синонимом спасения. Вот рухнул один, следом - другой…
        Зато Оруаль подгадала момент, поймала на мушку чересчур усердного стрелка на той стороне и мягко спустила курок. Девушка чувствовала: выстрел достиг цели, следовательно, еще одного противника можно смело записать на свой счет. Если бы подобное действо имело смысл. Не пересчитать ведь всех погибших за долгие годы, в которые и вместилась жизнь.
        - Я попробую хотя бы ударить с фланга. Есть там закуток, - пробормотал Мельник. И уточнил: - С правого. Братки в той стороне еще держатся. Прикрой. Я к ним.
        Девушка кивнула, прикинула, где укрывается очередной противник, и выстрелила. Потом - еще раз. Все-таки патронов в магазине было три. Теперь перезарядить…
        Мельник ловко проскочил в проем дома. Зато слева загрохотало неожиданно часто, и еще было разбавлено взрывом. Сквозь трескотню послышались отчаянные крики, и кто-то снова бежал в тыл.
        Ну и ладно. Полный магазин, десять пуль калибра девять миллиметров, рассчитанных на крупную дичь. В то время, как человека можно считать дичью средней.
        Кто-то плюхнулся рядом и недовольно пробурчал:
        - Н-да… Кто ж так позицию выбирает?
        Просвистевшие над головой пули заставили вжаться в снег, и лишь потом Оруаль смогла повернуться в сторону вновь прибывшего. И без того большие глаза девушки стали еще больше.
        - Сейчас медвежатники вас слева обходят, - деловито, даже не здороваясь, сообщил Воронов. - Минут пять - и все. Так что пошли. Только осторожнее.
        - Ты? Откуда?
        - Мимо случайно проходил. Чуть не пропустил самое интересное. Попросила бы вовремя, разобрался бы с вашим Медведем. Ладно. Давай перебежками вон к тому дому. Я догоню. Мне еще кое-что тебе сказать надо. Только постреляю немного, чтобы патроны назад не нести…
        Это же сугубо мужское дело: прикрыть женщину. Особенно любимую. А что потом, кто знает? Да это уже и не главное…

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к