Глазами пришельца Виктор Борисович Влизко
        Главный герой из параллельного мира случайно попадает в наш мир. И на всё смотрит глазами пришельца. Конечно, можно возразить, что мы тоже, оказываясь за границей, (да что там далеко ходить - в Москве, приехав из провинциального городка), воспринимаем окружающее таким же зрением. А вот и нет. Всё, что видим, мы как бы ожидали увидеть. И поведение, и нравы, и обычаи… Обо всём наслышаны. А наш герой жил не в идентичном, а в альтернативной мире. И всё для него ново и неожиданно…
        Заодно предлагаю читателю погрузиться в недалёкое прошлое. В 80-90-е годы прошлого столетия. Для молодого поколения это будет своеобразная экскурсия в новый мир, знакомый по книжкам и учебникам. Более старшее поколение, возможно, испытает ностальгию по советской действительности.
        Итак, приятного всем путешествия, окрашенного в фантастические тона. А как иначе? Ведь на всё вы будете смотреть глазами пришельца…
        Глазами пришельца
        ЧАСТЬ 1. НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ГЕРОЙ. Начало дачной истории
        Эксперимент близился к завершению. Белла, Людвиг и Рад переместились из лаборатории точно в тот мир, параметры которого были заданы внутри сферы. И вдруг резкий наклон. Рад от неожиданности соскользнул с диска. Вслед ударил по перепонкам отчаянный крик Беллы:
        - Стоять на месте! Не двигаться!!!
        И куда девалось постоянное бесстрастие? Похоже, только она и сумела удержаться на диске. Да ещё в последний момент подхватить Людвига. Так и растаяли в воздухе: Людвиг в объятиях Беллы. И тут же темнота окутала со всех сторон. Рад замер, боясь шевельнуться. Лёгкий мандраж пробежал по телу. Заработал автономный датчик времени. Значит, дела плохи. Из-за какого-то сбоя в системе можно потеряться во времени и пространстве. Энергии датчика хватит минут на двадцать-тридцать. А потом, если за ним не прилетят, он погрузится в реальное время того мира, в который его занесло.
        Как неудобно стоять на покатой земле, усеянной какими-то растениями, мокрыми не то от росы, не то от дождя. Чуждый мир давит неизвестностью. Где же помощь?! Рад с надеждой вглядывался в окружающее пространство. Вот сейчас воздух колыхнётся, раздвинется, пропуская корабль спасателей, и сигнальные огни заиграют на его плоских полусферах. Но воздух словно замер в напряжении. Осталось пять минут, а потом каждая минута будет равна часам, дням или даже годам родного мира. Всё зависит от того, куда он попал. Только бы не в начало миров!
        - Они не бросят меня! - мысленно повторял Рад. - Главное, не двигаться!
        Тихий писк датчика известил, что время истекло. Теперь он пленник этого мира. И тут же надежда на спасение вспыхнула с новой силой. Откуда-то издалека прилетел свет мощного прожектора и стал приближаться с частым металлическим стуком. Спасатели! Его ищут!
        - Я здесь! - отчаянно замахал руками Рад.
        Но прожектор свернул в сторону и пронёсся где-то внизу, волоча за собой светящуюся квадратными окошками змею. Рад взглядом проводил невиданное зрелище. Он всё ещё боялся пошевелиться. Откуда-то сверху, куда поднималась земля, раздалось невнятное бормотание. Узкий пучок искусственного света ослепил. Раздался угрожающий крик. И два громовых разряда, сопровождающиеся огненными вспышками, разорвали тишину ночи. Рад получил удар, отбросивший его далеко в сторону. Защитный колпак разлетелся, осколками поцарапав лицо. Шею словно проткнули чем-то острым и горячим. Рот наполнился кровью. Рад захрипел. А из темноты надвигалась смертельная опасность, сопровождаемая радостным рёвом. Невидимый убийца собирался закончить своё чёрное дело. Беззащитного путешественника между мирами могло спасти только бегство. И медлить было нельзя.
        Рад вскочил и, превозмогая боль, бросился бежать, спотыкаясь об обильную растительность. Ещё один прожектор пронзил тьму. В его рассеянном свете возникло какое-то строение, преграждающее путь. Несколько ступенек упирались в приоткрытую дверь. Что за ней? Может, тоже угроза для жизни? Но нарастающая боль притупила инстинкт самосохранения. Рад находился на грани потери сознания. И он толкнул дверь. Воздух со свистом выходил изо рта, мешая прислушаться к звукам погони. Глаза беспомощно пытались обследовать укрытие. И вдруг вспыхнул яркий свет. Рад, ослеплённый, стоял в небольшом квадратном помещении, застеклённом с трёх сторон. С четвёртой, в распахнутых дверях, стояла юная Ученица в несуразном зелёном тряпичном костюме, который нисколько не напоминал привычный комбинезон, и поэтому не облегал тело, а болтался складками.
        - Вам лучше уйти!
        Рад понял сказанное скорее интуитивно, прочитав тревогу на юном лице, вызванную сильным волнением. А может, это был страх? Но женщины не знают страха! Впрочем, это в его мире. А здесь? И почему Ученица такая хрупкая? Хватит ли у неё сил воспользоваться оружием, которое держит в руках? Что-то острое и длинное. Рад хотел попросить убежища, но вместо слов изо рта пошла кровь. Глаза Ученицы округлились от ужаса. Она отпрянула внутрь помещения, готовая в любой момент захлопнуть дверь перед незваным гостем. Рад понял, что не стоит рассчитывать на её гостеприимство и помощь. Но и искать другое укрытие уже не было сил. Туман застилал глаза. Судороги разрывали тело. И тогда, не выпуская из поля зрения Ученицу, он стал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Ученица молча наблюдала за его маневрами. Лишь сурово сошлись брови на переносице, да короткие прямые волосы всё больше открывали белое личико, по мере того как она поднимала голову, сопровождая взглядом окровавленного гостя. Затем девушка захлопнула дверь, закрылась на все крючки и замки и, приволакивая правую ногу, прошла к кровати, стоящей в
углу.
        А Рад, протиснув тело в квадратный люк, перевернулся на спину, расстегнул комбинезон и, не поднимаясь с пола, стал подключать «пояс жизни». Пальцы действовали автоматически, выполняя отработанные на тренировках движения. Вот последний проводок с иголкой введён под кожу. Всё. Теперь можно терять сознание. И сознание, словно по команде, отключилось. Мрак навалился, вызывая холодящие душу образы. Но постепенно ужасные видения отступили. Им на смену пришли знакомые картины из прошлой жизни. Это могло означать только одно: «пояс жизни» переборол смерть, и организм пошёл на поправку. И уже в спокойном сне замелькали эпизоды короткого жизненного пути.
        Воспитание героев
        Рад нёсся по горной тропинке изо всех сил. Впереди маячила мокрая от пота спина лучшего друга Лиза. Сзади слышался перестук сандалий других воспитанников монастыря. Подстриженные налысо, в жёлтых трусах по колено, мальчишки были похожими, будто дети одних родителей. Но они-то умели различать друг друга. Как-никак вместе с самого рождения. И вот теперь самым смелым, ловким и выносливым предстояло покинуть монастырь. Но для этого нужно было пройти испытание - преодолеть долгий путь в горах. И Рад старался во всю мощь своих двенадцатилетних сил, чтобы перейти на другую ступеньку взросления. Сделать ещё один шаг на пути к Геройству. Старался и Лиз. Они договорились помогать друг другу. И, как сильнейший, Лиз побежал первым. Вот тропинка нырнула в тёмную пещеру. Рад закрыл глаза, вызвав в памяти план пещерного лабиринта, и продолжил бег. Память не подвела. Вскоре солнце вновь осветило путь. А вот здесь они ещё никогда не бегали. Узкая щель между двух скал, крутой поворот, и тропинка неожиданно упёрлась в отвесную стену, испещрённую мелкими трещинками. Лиз, не останавливаясь, начал карабкаться вверх.
Рад последовал его примеру, взяв чуть правее, чтобы сорвавшийся Лиз не смог зацепить его. Но Лиз не должен сорваться. Они вместе покинут эти опостылевшие кельи. Эти холодные горы и мрачные ущелья. Дрожь сотрясала все мышцы, когда мальчики наконец преодолели подъём. Лиз протянул руку, чтобы вытянуть друга на последнем метре. Но Рад упрямо мотнул головой. Он сам. Время для помощи ещё не пришло. И снова изнурительный бег. Сандалии с гладкой подошвой скользят по мелким камешкам. Солнце напекает голову. Пот застилает глаза. Но так и должно быть! Вперёд и только вперёд! Не останавливаться! Рад не собирался ещё на год задерживаться здесь. Он - будущий Герой. Пройдёт десять лет - и ему выпадет настоящее испытание во имя Примадонны. И тогда он станет Героем. У его имени появится фамилия. Он получит право выбрать жену среди очаровательных Учениц, которых видел пока лишь на картинках в учебниках. Впрочем, Ученицы его мало интересуют. По крайней мере, сейчас. Главное, пройти испытание. Рад резко остановился на краю большого ущелья. Тонкая жердь, переброшенная с одного края на другой, вибрировала под ногами Лиза,
осторожно ступающего по ней и отчаянно машущего руками, чтобы удержать равновесие. Надо подождать, пока Лиз переберётся на ту сторону. Двоих эта жердь, может быть, и выдержит, но колебаться будет непредсказуемо.
        Рад расслабился. Есть мгновение на отдых. Лизу труднее, он не останавливался перед новым препятствием. Лишь снял сандалии. Надо тоже снять. Только голой ступнёй можно пройти по этому коварному мостику. Где же остальные? Отстали. Так и должно быть! Они с Лизом - лучшие! Лиз, конечно, первый. А он - Рад - второй. Всё, Лиз обувается на твёрдой земле. Рад храбро ступил на жердочку и развёл руки в стороны. Главное держать равновесие и не смотреть вниз, где на глубине двадцати метров, между камнями, пенится быстрый поток. Вот уже середина пройдена. Но что это?! Жердь завиляла из стороны в сторону! Рад не удержался и стал падать. Сандалии полетели вниз, руки потянулись к жердочке. Но в последний момент мостик вильнул, и руки схватили пустое пространство. Краем глаза увидел повисшего на жерди Луку. Его широко раскрытые глаза. Ну, почему он не подождал, не дал ему преодолеть препятствие!? Почему поторопился!? Рад сумел сгруппироваться и упал на ноги. Но даже тренированные ноги мальчика не выдержали такого падения. Не помогла и вода, смягчившая удар. Учитель появился сразу и, подхватив покалеченного
воспитанника, безмолвно переносящего боль, понёс в монастырь.
        - Ничего, парень, - сказал сурово. - Сломаны только ноги. Пустяки. Главное, ты жив и голова цела. И, поверь мне, ты ещё станешь Героем.
        Уже вечером Рад стоял в строю воспитанников монастыря. Сваренные кости слегка ныли. Глава монастыря зачитывал фамилии тех, кто прошёл испытание. Их ожидал вертолёт на посадочной площадке. Всего семь человек из пятидесяти. Остальные сошли с дистанции, получив различные травмы.
        - Жаль, что мы не вместе, - Лиз пожал руку товарищу. - Прощай. И помни: теперь ты первый!
        - Прости, - Лука виновато протянул руку. - Я не подумал.
        - Я подумал, и остался ещё на один год. А ты не подумал и прошёл испытание, - Рад не подал руки. - Надо было преодолевать этот мостик руками, - опустил голову Лука.
        - Спасибо за совет, - жёстко ответил Рад и посмотрел вслед Лизу, который уже садился в вертолёт.
        - Прощай, - Лука виновато потупился.
        - Прощай, - Рад неожиданно остановил его и отчаянно выговорил. - Мы ещё встретимся. И я раньше тебя стану Героем!
        - Желаю удачи.
        Вертолёт легко поднялся над площадкой, завис на мгновение и растворился среди гор. А через месяц он вернулся. И Рада сразу же вызвали к Учителю.
        - Тебя переводят в другое место, - сухо сказал Учитель. - Школа археологии.
        - Какой археологии? - растерялся Рад. - Я хочу стать Героем, а не копаться в земле, отыскивая раритеты прошлого!
        - В жизни везде есть место подвигу, - нахмурился Учитель. - И ты станешь Героем.
        - Но для этого надо пройти испытание здесь! У меня ещё в запасе два года. Две попытки!
        - Я наблюдал за тобой. Если бы не оплошность Луки, ты бы одолел маршрут. Считай, что для тебя это уже пройденный этап.
        - Я не хочу быть археологом! - упрямо насупился Рад.
        - Это распоряжение нашей Примадонны, - Учитель встал. - Спорить не будем. Ты показываешь лучшие результаты в изучении иностранных языков. Это и определило выбор.
        Рад опустил голову. С Примадонной не поспоришь. Её слово - закон. Да и кто он, чтобы спорить? Не Герой, а простой мальчишка, для которого путь к геройству удлиняется на неопределённое время. А может быть, навсегда? Как можно смириться с этим в двенадцать лет?
        Рад молча шёл вдоль стены монастыря, и слёзы катились по щекам. Конечно же, Учитель пощадил его самолюбие. Он утешал. Но Рад понимал, что Героем теперь навряд ли станет. На его мечтах поставили крест. Почему? Ну, почему?! И в прошлом году несколько неудачников увезли в школу археологии. Мальчики шептались, жалея их: археологи, по слухам, чаще становятся не Героями, а Путанами. Теперь будут жалеть Рада. Или презирать? Нет! Не для того он двенадцать лет жил в этом монастыре! Учитель прав: он станет Героем. А если не станет, то для чего тогда жить?
        Взгляд упёрся в далёкие заснеженные вершины. А что, если спрятаться? Подождать, пока вертолёт улетит? Но разве в монастыре спрячешься! Все кинутся на поиски. А вот за стенами монастыря… Рад быстро вытер слёзы. И пусть его накажут! Не в первый раз. Зато он сможет принять участие в испытаниях на следующий год и продолжить свой путь к Геройству.
        Рад остановился. Здесь стена испещрена трещинами. Мальчик, словно ящерица, заскользил вверх. Мгновение - и он по другую сторону. Сердце сжалось в груди. Никогда ещё не протестовал против старших. И чем дальше удалялся, тем непослушнее становились ноги, тем больше холодела душа. Но продолжал упрямо бежать вперёд. Будто вновь почувствовал себя на испытаниях. Так же скользят сандалии по сыпучим камням, так же внезапно возникают трещины на пути. Только если что случится, никто не подстрахует, никто не придёт на помощь. Дорогу преградила очередная расщелина, вырытая за многие века тающими снегами, каждую весну устремляющимися с заснеженных вершин. Вот и сейчас внизу слышен шум воды. Рад храбро начал спускаться. И вдруг увидел пещеру. Она чернела посреди расщелины, невидимая сверху. Не задумываясь, нырнул в неё. Когда глаза привыкли к темноте, разглядел непонятные следы, ведущие вглубь, увидел у стены остатки костра, аккуратно обложенные камнями. Пещера была обитаема! Кто мог жить здесь? И где сейчас хозяева? Рад опустился на землю. Ничего, подождёт немного и уйдёт. Ему нечего бояться. Медленно текли
минуты, складываясь в часы. Терпению мальчика можно было позавидовать. Но и Учителя терпеливые. Сколько времени они будут искать? Вдруг слух уловил осыпание камней под чьими-то ногами. Мышцы напряглись. Если найдут вход в пещеру, то куда бежать? Имеет ли пещера второй выход, или оканчивается тупиком? Рад отступил в темноту и прижался к земле. Он первым увидит вошедшего. И, пока тот будет привыкать к мраку, успеет ускользнуть. Вот тень упала на площадку перед входом, и в пещеру вошёл мужчина. Это был Учитель. Он постоял, посмотрел в сторону мальчика и спокойно сказал:
        - Выходи, Рад. Эта пещера не имеет второго выхода.
        Рад покорно встал.
        - Я заметил в твоих глазах искру непокорности, но не думал, что ты решишься на побег, - Учитель подошёл к мальчику и положил руку на плечо. - Тебя ждёт суровое наказание.
        - Я готов, - упрямо сжал губы Рад. - Лишь бы остаться здесь.
        - И здесь ты не останешься. Примадонны не меняют своих решений.
        Слёзы бессилия навернулись на глаза мальчика. Учитель вывел его вниз к небольшому, но бурному ручью и присел на валун, который весенний поток притащил с вершины горы. Рад стоял рядом, опустив голову.
        - Садись, - Учитель показал на валун поменьше, на самом краю ручья. - Давай поговорим. Сегодня ты уедешь, и, думаю, мы больше никогда не увидимся. Сорок лет назад я был таким же, как ты. Мечтал стать Героем. Но трижды не прошёл испытание и был зачислен в педагогическую школу.
        - У вас было три попытки, как положено, - дрожащим от обиды голосом сказал Рад. - Почему мне дали только одну?
        - Скажем так, тебе не повезло, - и сдержанно вздохнул. - Ваше поколение физически более развито, чем наше. И испытания у вас сложнее. Но мы были умнее. У вас на первом месте мускулы. Именно на них вы надеетесь в первую очередь на пути к Геройству. И поэтому больше страдаете от неудач физических. А главное у человека - это душа.
        - За душу не дают звания Героя, - возразил Рад.
        - Не дают, - согласился Учитель. - Но если человек в душе Герой, то больше ничего и не надо. Он не совершит плохих поступков в своей жизни.
        - Хороших тоже, - буркнул Рад.
        - Почему так думаешь?
        - Потому что у него не будет возможности совершить хорошие поступки! Кто же доверит рядовому мужчине решение сложных задач?
        - Смотря что подразумевать под сложными задачами, - Учитель посмотрел на мальчика и ободряюще улыбнулся. - Нельзя всем быть первыми. Не может быть такого, чтобы все были Героями. Когда-то человек первым полетел в космос, первым ступил на поверхность Луны. Сейчас полёты на Луну считается рядовым событием. Миллионы людей бродят по лунной поверхности. И никто не считает себя при этом Героем. А есть особые случаи Геройства. Когда-то жила на Земле Примадонна Зета. Она активно выступала за переоборудование алюминиевых заводов, которые своими выбросами приносили непоправимый вред здоровью людей и окружающей природе. И добилась своего. Технологии производства алюминия были пересмотрены, и теперь заводы не вредят экологии. Никто не наградил за это Зету. Мало того, она умерла в сумасшедшем доме, куда её запрятали алюминиевые Примадонны.
        - Зря прожила жизнь.
        - Она умерла с чистой душой. А душа - это самое главное. Она бессмертна.
        - Душа умирает вместе с человеком, - Рад впервые видел своего Учителя таким многословным.
        - Она не умирает. Это как этот ручей. Каждую весну он возрождается к жизни, сметая всё на своём пути, чтобы летом успокоиться, а осенью с наступлением холодов и вовсе умереть. Но приходит весна, и новые потоки воды со снежных вершин устремляются по старому руслу.
        - И душа бродит, как этот валун, не зная, куда следующей весной занесут его могучие воды, - подхватил Рад с лёгкой иронией.
        - Душа переходит из мира в мир, - вздохнул Учитель. - И в каждом мире набирается опыта. В этом мире я - Учитель, а в следующем, может быть, стану Героем. А в предыдущем уже, возможно, был Героем. Душа - это цепочка жизней. Она соткана из множества человеческих судеб. И наш мир - это лишь звено огромного Мира. Вот нам кажется, что Земля круглым шаром вращается вокруг Солнца в холодной пустоте. Это могут увидеть наши глаза. Но есть ещё другие глаза, многомерные, которые видят не простой шар, а сгусток сросшихся шаров. Сколько их? Невообразимое множество. Они вытянуты в цепочку. Один шар цепляется за другой и так далее. Но где-то должны быть переходы из одного мира в другой. Настанет время, и не только душа будет перемещаться по этой цепочке миров, но и тело человеческое. И тогда мы сможем наблюдать, как развивается параллельный мир, поймём, что надо сделать, чтобы предотвратить гибель человечества и привести его на вершину совершенства. Ты самый способный мальчик в нашей школе. И школа археологии, куда тебя направляют, не совсем обычная. Придёт время, и ты будешь среди тех, кто попытается связать
параллельные миры. Станешь первопроходцем. А сейчас пойдём. Вертолёт ждёт тебя.
        Уже в монастыре Рад неожиданно взял Учителя за руку, крепко сжал и упрямо сказал:
        - Я буду Героем. Я обязательно буду Героем!
        - Не сомневаюсь в этом, - Учитель ободряюще похлопал мальчика по плечу. - И прекрасная Ученица подарит тебе свою любовь.
        Но об этой привилегии Героев в тот момент мальчик не думал. Когда вертолёт сделал прощальный круг над родным монастырём, слёзы вновь набежали на глаза. Всё-таки Рад не знал другого мира, кроме этого, заключённого в каменные стены между безмолвных гор. И вот он остаётся там, внизу, а впереди… Что ждёт впереди? Что-то новое. Другой мир. Так думал Рад. Но вертолёт перенёс его из одного монастыря в другой. И снова вокруг сомкнулись горы. И снова каменные классы. Лишь на столах стояла неизвестная аппаратура. И учеников было всего пятнадцать. Таких же стриженых и таких же похожих друг на друга. Жёлтые трусы сменили зелёные комбинезоны. В классе каждому выделили отдельный стол. Новый Учитель внимательно осмотрел учеников и приказал всем встать. И тут в класс вошла женщина. Рад впервые увидел живую представительницу противоположного пола. Пышные золотистые волосы падали на красную рубашку, заправленную в красные шаровары.
        - Примадонна Екатерина, - представил вошедшую Учитель. - Она лично будет контролировать ваше обучение. А сейчас она проведёт с вами первый урок.
        Ученики по команде надели обучающие шлемы и погрузились в гипнотический сон. А вечером Рад усиленно учил колонку пятизначных чисел, за каждой из которых скрывался раздел одного из мёртвых языков, на которых когда-то давным-давно говорили народы Земли. Называя про себя число, Рад тем самым вызывал в памяти информацию, заложенную в его мозг. Вскоре он свободно мог говорить на двадцати шести мёртвых языках. А через восемь лет, поучаствовав в нескольких археологических экспедициях, перелистав множество томов в библиотеках, хранящих записи умерших народов и государств, Рад получил вызов в исследовательский центр, расположенный на окололунной орбите.
        У заветной цели
        Косые взгляды со всех сторон не придавали бодрости. Но оробевшая душа упрямо пробивалась среди всеобщего любопытства. Рад впервые попал на космическую станцию. Он вообще впервые покинул Землю, наконец-то сделав первый шаг к званию Героя. А сколько ещё таких шагов впереди? Он пройдёт все! До конца. И непременно станет Героем. И это не личные амбиции. Это требование жизни. Его жизни, которая в противном случае потеряет смысл. Его главная цель - стать Героем. И, конечно, воспользоваться основной привилегией - жениться на Ученице. Лишь Героям доступно простое человеческое счастье. С настоящей женщиной! А не с какой-нибудь Путаной. Лишь Герой любит и любим. Правда есть ещё категория мужчин, которые познают тепло настоящего женского тела. Но все считают их рабами. А как ещё можно назвать первого, второго, десятого мужа любой из Примадонн? Жить в гареме, ублажать великую и воспитывать детей. Рабство третьего тысячелетия. И ничего не поделаешь: женщины правят миром. Женщина - вождь и учитель. Мужчинам отведена роль рабочих муравьёв. Мужчин клонируют. Женщины рождаются. Впрочем, процесс рождения женщины
скрыт за семью печатями. Кто оплодотворяет яйцеклетки великих? Скорее всего, никто. Мужчина перестал участвовать в процессе размножения. Может, поэтому Прима-донны так похожи друг на друга? И внешне, и внутренне. Властные, суровые, надменные. Говорят, в постели тоже ведут себя как командиры. Только кто говорит? Их мужья лишены голоса и свободы. И зачем Вар принял участие в конкурсе женихов? Решил ради забавы попробовать свои силы и победил. Теперь он - третий муж Примадонны Владлены. И с тех пор Рад его не видел и не слышал. А были неразлучными друзьями. С первой археологической экспедиции. Сколько раз участвовали в конкурсах выживания. Не раз спасали друг другу жизнь. А как играли в волейбол! Входили в сборную археологов. Мечтали стать Героями. Чтобы жена только для одного. Чтобы любовь на всю жизнь! И чтобы ребёнок свой, родной. Вар от этой мечты отказался. Рад всё ещё надеется. Хотя мужчин на Земле миллиарды, а Героев - сотни. И как можно стать Героем, если твои подвиги рассматриваются с точки зрения женщины? Вот и напарник у него - Людвиг - настоящий герой! За свои сорок пять лет, где только не
побывал. Работал космическим спасателем. Героическая профессия. Большинство Героев прошли через неё. И Людвиг совершил подвиг. Участвовал в спасении «Титаника» за пределами Солнечной системы. Спас девятнадцать человек! Но погибла одна Примадонна. И Людвига не только не произвели в Герои, а даже отчислили из отряда спасателей. Потому, наверное, он такой угрюмый. Людвиг неожиданно остановился. Рад, увлёкшись своими мыслями, чуть не прилип к его спине. И едва успел отсалютовать прошедшей мимо в окружении многочисленных телохранителей Примадонне.
        - Радмира, - негромко пояснил своему молодому товарищу Людвиг. - Командир станции. Не терпит суеты. А мы уже пришли.
        Часть стены полукруглого коридора отъехала в сторону, открывая проём в светлое полусферическое помещение, в центре которого помещался прозрачный шар, пронизанный, словно капиллярами, множеством проводов. Путь вновь прибывшим преградили телохранители Примадонны Любавы - руководителя проекта «Параллельные миры». Сама Любава стояла чуть поодаль и поучала трёх Учениц. Глаза Рада загорелись. Впервые увидел живых Учениц, да ещё в таком количестве. Как им идут рабочие комбинезоны! Какие стройные фигуры! Прелестные, словно вылитые из мрамора, лица. А вдруг… Рад испугался крамольных мыслей. Но ходят же слухи, что некоторым мужчинам, и вовсе не Героям, удавалось добиться любви Учениц. Правда, за это они поплатились свободой.
        - Я рада снова видеть тебя, Людвиг, - Любава с едва заметным любопытством пробежала взглядом по вновь прибывшим. - Надеюсь, ты не растерял всех тех качеств, которые были присущи тебе по молодости? Именно такой человек и нужен для наших экспериментов. Не обижайся на обстоятельства, приведшие тебя сюда. Возможно, уже завтра ты станешь Героем.
        - Надеюсь на это!
        Раду показалось, что Людвиг ответил со скрытой иронией.
        - Располагайтесь, отдыхайте. Начало эксперимента завтра в семь часов утра по станционному времени.
        И Любава направилась к прозрачному шару, уводя с собой прелестных Учениц.
        - Нельзя смотреть на женщин таким голодным взглядом, - Людвиг с усмешкой вернул молодого напарника к действительности.
        - А если невозможно глаз оторвать? - покраснел Рад.
        - Тогда закажи Путану, - Людвиг, не раз бывавший на этой станции, уверенно нашёл небольшой двухместный номер, на дверях которого уже красовалась табличка с их именами.
        - Оперативно работают, - заметил Рад.
        - В порядке им не откажешь, - согласился Людвиг. - Сначала причесали пещеру, потом замок, теперь весь мир. Скоро доберутся до Вселенной.
        - Не пойму, о чём ты? - насторожился Рад. В речах старшего товарища явно проскальзывала крамола.
        - Об отдыхе, - устало вздохнул Людвиг. - Приятных сновидений.
        Рад с завистью посмотрел на Людвига, который, не раздеваясь, упал на кровать и уснул. Крепкие нервы. А ведь столько испытал в жизни. И о Путане так легко сказал. Наверное, не раз пользовался её услугами. Рада бросило в жар. Даже мысли покраснели от картинки, которую на миг представил себе. Интересно, какую Путану Людвиг имел в виду? Сменившего пол мужчину или биоробота женского пола? Вторые появились во времена перемен и совсем не походили на Примадонн. Наверное, это было сделано специально, чтобы ещё больше подчеркнуть красоту и холодность последних. Примадонны после выхода закона, разрешающего однополые браки, запретили было выпуск Путан. Но желающих сменить пол явно не хватало на огромную армию мужчин. Дело чуть не дошло до восстания. И тогда выпуск Путан возобновили, но они стали ещё более уродливыми. Кроме того, в каждом биороботе стали устанавливать датчики, которые передавали в Центр все несанкционированные действия, которые мужчины позволяли себе в отношении искусственных кукол, что могло привести к лишению свободы нарушителей, чересчур увлекшихся сексуальными фантазиями. Кроме того, чтобы
удовлетворить сексуальные потребности населения, в детских монастырях-школах с малых лет стали отбирать будущих кандидатов на смену пола.
        Рад никогда не занимался сексом с мужчинами. Это претило его мировоззрению. К тому же существовала опасность, что по решению нравственного контроля, его насильно превратят в Путану. Он также никогда не пользовался услугами искусственных женщин из-за их дороговизны. Хотя иногда деньги и были, но даже сама мысль о сексе вгоняла Рада в краску. А когда увидел одну из искусственных кукол, то желание близости с нею отпало раз и навсегда. Правда, ходили слухи, что некоторые умельцы изменяли как внешность, так и программу поведения Путан. Но такие действия карались законом очень сурово. Нервная дрожь прокатилась по всему телу. А что будет, когда наступит настоящая близость? Рад очень хотел и в то же время панически боялся оказаться в постели с Ученицей. А ведь там надо будет действовать, а не предаваться мечтам. Впрочем, и в мечтах он был очень стеснителен. Вспомнил, как спотыкался и краснел при переводе древних любовных хроник. Может, прав Людвиг: надо заказать Путану, чтобы набраться необходимого опыта и не выглядеть в первую брачную ночь беспомощным котёнком? Но тут же оттолкнул эту мысль. Он сохранит
свою душу девственной. Это будет подарком будущей жене. А опыт они будут приобретать вместе.
        Скорее бы стать Героем. Здесь, на станции, эта возможность обязательно представится! И Ученицу выберет тоже здесь. Ту, голубоглазую, что сегодня была с Любавой. Хотя и две другие тоже ничего. А вдруг он чересчур влюбчивый? Нельзя же заглядываться на всех Учениц! Впрочем, они сами виноваты. Похожи, как из одной пробирки. Только по цвету глаз и можно различить. Увидеть бы жизнь на их холодных красивых лицах. И Рад заснул, последовав примеру Людвига, в одежде, поверх одеяла, сладко улыбаясь своим мечтам.
        ***
        Эксперимент должен был сделать перемещение между параллельными мирами обычной прогулкой. Этаким путешествием из комнаты в комнату. В случае удачи не надо будет больше посылать целые экспедиции в нулевое пространство и там искать пути проникновения, затрачивая при этом колоссальную энергию. На окололунной базе создали лабораторию, в которой смогли изменять константы, постоянные в каждом мире и в то же время разные во всех мирах. Это, как надеялись учёные, должно было открыть прямой переход в любой из миров.
        Людвиг и Рад, одетые в прочные комбинезоны белого цвета, перехваченные в талии «поясами жизни», вошли под прозрачный купол и встали на тёмный круглый диск в центре. Операторы ещё раз проверили работу датчиков времени, закреплённых на шеях в виде полупрозрачных кусочков пластыря.
        - Расслабься, - по-дружески посоветовал Людвиг.
        - Я в полном порядке, - встрепенулся Рад. - Волнуюсь, конечно, но самую малость, - и не удержался от пафоса. - Может, мы стоим на пороге подвига!
        - Мы стоим на диске, - попытался охладить боевой дух молодого товарища Людвиг. - Раньше вместо нас здесь стоял бы подопытный кролик. Но сейчас такое изобилие мужчин, что кроликов пожалели.
        - Я стану Героем! - замотал головой Рад.
        - Станешь, - согласился Людвиг и как-то вяло добавил: - Надеюсь, не посмертно.
        Пока Рад переваривал услышанное, под куполом появилась ослепительно белая блондинка в голубом комбинезоне. Она молча потеснила мужчин на диске. Рад чуть не задохнулся от такой близости к женщине.
        - Вы будете с нами? - спросил робко.
        - Будет, - бесцеремонно ответил за красавицу Людвиг. - Она - наш командир. И умерь свой восторг. Это не Примадонна и не Ученица. И даже не Путана. Это не женщина. Это робот, у которого нет половых органов.
        Рад вспыхнул от стыда.
        - Чтобы в вас не пробудились животные инстинкты, - красавица насмешливо улыбнулась. - Зовите меня Беллой. Мои команды подлежат беспрекословному выполнению.
        - Что я говорил? - также насмешливо продолжил Людвиг. - Кстати, Белла, меня всегда мучил вопрос: откуда взялись библейские бесполые ангелы очаровательной наружности? Ваши подружки не терялись во времени и пространстве?
        - На глупые вопросы не отвечаю, - спокойно произнесла Белла и замерла в ожидании начала эксперимента.
        За пределами купола закончились все приготовления, и лишь Любава медлила, ещё раз проверяя готовность вверенного ей персонала. Сейчас вокруг неё женщин было больше, чем мужчин. Оно и понятно: эксперимент слишком ответственный, чтобы довериться мужским мозгам. Но Примадонна всего одна - Любава. Остальные женщины либо Ученицы, либо жёны Героев, либо роботы типа Беллы. Мужчины, находящиеся возле купола, как всегда, играли второстепенную роль. Среди наблюдателей были Ученицы из других подразделений базы и праздношатающиеся Герои. Добившись высокого положения, они вынужденно сопровождали своих умных жён.
        Наконец, Любава дала сигнал к началу эксперимента. Внутри купола заклубился туман. Он возникал из ничего, словно кто-то запускал дымовые шашки. Но дышалось по-прежнему легко и свободно. Вдруг диск под ногами качнулся, и туман раздался во все стороны, открывая тёмное пространство. Трое участников эксперимента оказались над окутанной ночным мраком землёй.
        - Мы переместились, - бесстрастным голосом объявила Белла. - Начинаем снижение. Всем быть предельно внимательными и осторожными. Категорически запрещается покидать диск. Только на нём мы можем чувствовать себя в полной безопасности.
        Диск тем временем плавно опустился на высокую траву, подмяв её. Травинки с края диска потянулись было к людям, но, наткнувшись на какую-то преграду, сплелись между собой и легли по кругу.
        - Долго мы будем так стоять? - деликатно поинтересовался Людвиг.
        - Пока я не вернусь, - ответила Белла. - Потом отправимся в обратный путь. Надо убедиться, что мы переместились в другой мир, а не зависли где-нибудь в одном из национальных парков нашего мира. Ещё раз повторяю: диск не покидать!
        И Белла умчалась в ночь.
        - Вот и весь героизм, - усмехнулся Людвиг. - Как видишь, нас взяли за компанию. Для количества. Нам даже не доверили прогуляться в противоположном направлении, чтобы собрать как можно больше данных об этом мире.
        - Ничего, придёт и наше время! - с энтузиазмом воскликнул Рад.
        - Ну, это как сказать, - Людвиг нагнулся, сорвал травинку и внимательно рассмотрел её. - В самом деле, трудно определить: то ли мы на родной Земле, то ли в параллельном мире.
        - А как мы узнаем, если с Беллой что-нибудь случится?
        - Никак, - равнодушно ответил Людвиг. - Когда кончится запас энергии, удерживающий диск, мы автоматически вернёмся на базу.
        - Без Беллы?!
        - Ты переживаешь за автомат?
        - Но она же олицетворяет собой Примадонну!
        - Примадонна никогда не пустится в такое опасное путешествие.
        - Но я изучал отчёты многих экспедиций, которые возглавляли Примадонны!
        - В то время они были ещё Ученицами. Поверь мне, я сам участвовал в таких экспедициях.
        - Наверное, обидно, что ты до сих пор не стал Героем? - осторожно спросил Рад.
        - Обидно тогда, когда ещё веришь в розовый туман, а когда знаешь, что в этом мире всё решают за тебя женщины, то не обидно, а досадно.
        - Я стану Героем обязательно, - Рад упрямо сдвинул брови. - И женюсь на красивой Ученице.
        - Розовый туман полностью окутал твои мозги, - усмехнулся Людвиг. - Ты не задумывался, почему Примадонны никогда не выходят замуж за Героев?
        - Потому что так заведено, - неуверенно ответил Рад. - Для этого есть Ученицы.
        - Верно. Для этого есть неудачницы. Лишь не пройдя испытаний, Ученицы становятся кандидатками на звание жены Героя. И если ты думаешь, что Герой сам выбирает жену, то глубоко ошибаешься. Это Ученица указывает пальчиком на мужчину, которого она хочет в мужья. И не надо совершать никаких подвигов. Стоит понравиться провалившейся на экзаменах Ученице, и Примадонны придумают, как сделать тебя Героем, чтобы всучить тебе эту бездарность.
        - Это ложь!
        - Это горькая правда. К сожалению, мужская часть нашего мира находится под каблуком у женщин. Они вершат историю, командуют повсюду. Даже в изоляторах, где содержат преступников или подследственных, надзиратели - женщины. Правда, роботы. Но от этого не легче. Я испытал это на своей шкуре, когда находился под следствием после экспедиции в мир матриархата.
        - Отчёт об этой экспедиции засекречен, - напомнил Рад.
        - Ещё бы! - воскликнул Людвиг. - Ведь мы проникли в мир, где не было никакого матриархата. Женщина - хранительница огня и очага! Дети, ведущие родовую линию от матери! А на деле, жалкие рабыни, отвечающие за огонь. Еда для племени в голодные годы. И дети, зачатые от вождя. Мы попали в мир Львов, где правили мужчины. Где гарем имел вождь, а не верховная воительница. И другим воинам доставались лишь беременные женщины, которых они оберегали. И не столько их, сколько неродившихся воинов. Тот мир повторяет наш с точностью до наоборот. Нам не повезло. Мы живём в мире Гиен. На заре человечества в нашем мире преобладали женщины. Их рождалось катастрофически больше, чем мужчин. Да что тебе рассказывать, ты же бывший археолог. Женщины-воины держали возле себя мужчин, как комнатных собачек.
        - Это диктовала жизнь! - воскликнул Рад. - Женщины вынуждены были охранять более слабых мужчин, как производителей, чтобы не угас род человеческий.
        - А кто сделал мужчин слабыми? - усмехнулся Людвиг. - Ты не задумывался, почему так скудно освещается в нашей истории период культурной революции? А там есть что изучать. Женщины, решив поднять процент рождаемости мужчин, так увлеклись этим, что оказались в более чем скромном меньшинстве. Вот тогда мужчина стал человеком. Он начал показывать свою львиную сущность. Ты, наверное, не знаешь, что в те времена женщин стали воровать для нелегальных борделей? Представляешь: женщина - секс-рабыня. И не какая-то там автоматическая Путана, а настоящая, из плоти и крови.
        - Я не хочу этого слушать! - Рада трясло от такой ереси.
        - Тебе нечего бояться, - успокоил товарища Людвиг. - Если бы всех ропщущих бросали в изоляторы, то женщины остались бы одни в свободном мире. Я же не призываю тебя к каким-нибудь насильственным действиям. Только констатирую факты. Пока мы вот так болтаем, мы безопасны для общества. Увы, дальше разговоров дело не идёт. Психология у нас, у мужчин, формировалась годами. А период культурной революции оказался слишком коротким. Но он дал миру настоящих героев. Они сумели добиться равенства с женщинами, но, увы, не смогли объединить свои усилия и развить успех. Погрязли в демократии. Политики, пришедшие на смену героям, заменили действие на красноречивое бездействие. А женщины, спохватившись, проявили завидную активность. И постепенно всё вернулось на свои места. Мы вновь оказались в мире Гиен, - Людвиг увидел красные пятна на лице Рада и, жалея его психику, мягко добавил: - Да не мучься ты так. Нас никто подслушать не сможет. Единственное безопасное место. Людвиг замолчал, всматриваясь в слегка побледневшее пространство. Но взор тонул в уходящей за горизонт траве. Рад, успокоенный тем, что здесь
отсутствовал тотальный контроль, всё же боялся задавать вопросы, хотя очень заинтересовался миром Львов. Но молчание угнетало.
        - А почему Герои не женятся на Примадоннах? - спросил наконец.
        - Всё очень просто, - ответил Людвиг. - Статус Героя - это великая привилегия. Только Герой имеет право иметь одну жену. Одна жена, один муж - нормальная семья. И это в нашем мире, где на одну женщину приходится более двухсот мужчин! И отменить эту привилегию Примадонны не в силах.
        - Почему?
        - Да хотя бы потому, что это вызовет недовольство всех мужчин, которые потеряют главную цель своей жизни. Особенно таких, как ты, молодых, с запудренными мозгами. И не важно, что Героям достаются неудачницы. Ведь и Примадонны тоже подбирают себе в мужья неудавшихся Героев. И не страдают от этого. Живут себе припеваючи, да ещё, наверное, и жалеют, что сами приняли закон, запрещающий иметь более десяти мужей. Или не жалеют. Ведь кроме мужей есть ещё и любовники, которых никто не считает.
        - Разве у Примадонн есть любовники? - удивился Рад. - Это всё сплетни! Их жизнь постоянно на виду!
        - Когда ты вызываешь Путану, а вместо неё в постель приходит Любава, как доказать, что ты переспал с Примадонной, а не с сексуальным роботом или бывшим мужиком? - задумчиво произнёс Людвиг. - И лишь по прошествии времени, когда вместо Любавы придёт настоящая Путана, поймёшь, с кем провёл ночь и чьим любовником являлся.
        - Неужели Любава… - слова застряли в горле.
        - Необязательно, разве мало других Примадонн, - отвернулся Людвиг.
        - Ты - клеветник! - выпалил Рад.
        - И почему мне никто не верит? - огорчился Людвиг. - Это неверие началось с того дня, когда я дал показания комиссии о своей последней так неудачно закончившейся экспедиции.
        - Я знаю о ней. У меня был доступ к секретным материалам. Во время экспедиции погибла Примадонна Жаклина.
        - Видать не ко всем материалам тебя допустили, - усмехнулся Людвиг. - Жаклина никогда не была Примадонной. В этот ранг её возвели посмертно и тайно для мужского населения Земли. Она не погибла. Она покончила с собой. Я не смог помешать. А на суде признался, что и не делал попытки остановить самоубийцу, посчитав, что это будет наилучшим выходом для неё в создавшейся ситуации.
        - Это твоя очередная фантазия? - подозрительно спросил Рад.
        - Если бы! - Людвиг тяжело вздохнул. - Наш корабль разбился при перемещении. Не успели мы вылезти из-под обломков, как очутились в плену. Мир древнего человека. Многочисленное дикое племя. Хорошо, хоть не каннибалов. Хотя в голодные годы, они не гнушались и человечиной. Жаклина быстро превратилась из властной Ученицы в игрушку вождя. Потом ею попользовались почти все мужчины племени, кроме толстого Боя, которому во время охоты пещерный медведь оторвал яйца. Я тоже был пленником. Но мне удалось бежать. Вернулся к обломкам корабля и включил источник энергии. К сожалению, помощь пришла слишком поздно. Когда мы ворвались в пещеру, где жило племя, Жаклина, укутанная в вонючие шкуры, представляла из себя жалкое зрелище. Она даже не смогла поприветствовать Ученицу, которая принесла ей освобождение, так как была на седьмом месяце беременности. Мне поручили препроводить Жаклину на спасательный корабль. По пути она попросила у меня оружие. Я догадывался о её намерениях, но оружие дал. Жаклина убила себя. И меня осудили. А ведь я принёс освобождение ещё сорока семи участникам экспедиции. Но они, к сожалению,
были мужчинами.
        - В отчётах сказано о девятнадцати, - поправил старшего товарища Рад.
        - Двадцать восемь человек не пожелали вернуться в наш мир. Перед отлётом они сбежали назад к дикарям, - объяснил Людвиг. - Поэтому про них и умалчивает история. Разве можно променять самый лучший мир женщин на какое-то первобытное племя? - и тяжело вздохнув, добавил: - Надо было и мне остаться. Был бы сейчас свободным человеком, а не рабом системы.
        - Если тебе так не нравится наш мир, сделай шаг вперёд и навсегда распрощайся с ним?
        - А почему бы нам вместе не сделать этот шаг?
        - Никогда!
        Из темноты вынырнула Белла.
        - Эксперимент удался! - сообщила бесстрастно. - Это альтернативный мир средневековья. Возвращаемся на базу.
        Туман раздался в стороны и мирно свернулся у ног. Внутрь купола шагнула Любава. Она предупредительно подняла руку.
        - Поздравляю с успешным завершением эксперимента! - произнесла торжественно. - Надеюсь, что вы ещё не раз пронзите время и пространство. Путь к Геройству для вас открыт! Ты хочешь стать Героем, Рад?
        - Я обязательно стану Героем! - уверенно ответил тот и невольно задержал взгляд на очаровательном личике голубоглазой Ученицы, стоящей за спиной Примадонны.
        - Мадлен, - перехватив его взгляд, обратилась к ней Любава. - Вы верите, что этот молодой человек станет Героем?
        - Верю, - нисколько не смутившись, ответила Ученица.
        - А ты, Людвиг, мечтаешь о звании Героя?
        - Сплю и вижу себя Героем! - слишком уж восторженно ответствовал Людвиг. - Мечтаю, можно сказать, с пелёнок!
        - Ну, и прекрасно, - Любава, сделала вид, что не заметила иронии в словах Людвига, и повернулась к стоящим за ней сотрудникам. - А теперь всем отдыхать. Завтра продолжим эксперимент.
        Рад лежал на кровати, предаваясь самым смелым мечтам. Людвиг ушёл побродить по базе. И хорошо, что его не было рядом. Его слова пугали. А вдруг в очередном эксперименте он спрыгнет с диска? Что это будет? Бегство или шаг к свободе? Его, наверное, даже не будут искать. Одним мужчиной больше, одним меньше. Вот если бы исчезла Ученица! Все корабли базы кинулись бы прочёсывать предполагаемый сектор параллельного мира. Как случилось с Жаклин. Её искали чуть ли не семьдесят лет. А в том мире прошло всего восемь месяцев.
        Вдруг Рад увидел, как отодвинулась в сторону дверь и в комнату вошла женщина. В приятном полумраке отчётливо виднелся её волнительный силуэт.
        - Путану вызывал? - вкрадчиво спросила гостья.
        - Нет! - Рада бросило в жар.
        - Тогда, наверное, твой друг заказал меня для тебя, как подарок, - и одежда соскользнула на пол.
        Рад напрягся, проклиная Людвига. Только он способен на такой сюрприз. Не спросив, не посоветовавшись! Да что он себе позволяет! А сердце бешено забилось в груди, мысли устроили настоящую карусель, душа затрепетала. Как в тумане увидел Рад надвигающиеся глаза, лицо. И в тот же миг ужас парализовал мысли. Путаны не были так красивы! О, боже! К нему в постель ложилась Любава! Этого не могло быть! Но это происходило.
        - Ты не рад? - горячее дыхание обожгло лицо.
        - Я… я не знаю… - залепетал Рад. - Я не хочу…
        - Молчи, будущий Герой, - пальчик прикоснулся к губам. - Сейчас ты можешь представить в своей постели всех Примадонн Земли. А может, тебе хочется позаниматься любовью с Мадлен?
        - Я не готов! - выдохнул Рад.
        - Ты великолепно готов! - и Любава грубо швырнула попытавшегося было подняться Рада обратно на кровать. Когда же он, возмущенный таким поведением, попробовал сопротивляться, с силой сорвала с него одежду и мощным ударом на время лишила сознания. Пришёл в себя уже со связанными руками. Любава истязала молодое тело. Пресытившись, ободряюще похлопала Рада по щеке.
        - Ты непременно станешь Героем и женишься на Мадлен, - и развязала руки. - Тем более у неё никаких шансов пройти испытание. Но для этого тебе надо будет очень потрудиться. Думаю, в следующую нашу встречу ты не будешь таким скованным. Поверь в своё счастье…
        Рад свернулся в клубок, диким взглядом провожая насильницу. Потом поспешно оделся, чтобы Людвиг не застал в таком виде и не догадался о происшедшем. Спазмы сдавили горло. Как он мечтал о такой встрече, сколько нежных слов приготовил для той, которая впервые разделила бы с ним постель! И как теперь посмотрит в глаза своей будущей жене? Грязь, всюду грязь! Она липнет, обволакивает тело! И как отмыться?!!
        Продолжение дачной истории
        Виталий Степанович сошёл с электрички и направился к своей даче. Улицы дачного посёлка имели не только номера, но и названия. Они извивались во всех направлениях, стиснутые то шикарными трёхэтажными коттеджами, то убогими фанерными домиками. Взобравшись на гору, Виталий Степанович устало оглянулся. В свои сорок лет давно забросил занятия спортом. И лишь нечастые поездки на дачу давали заряд бодрости на всю трудовую неделю. И всё же дыхание подводило. Пять дней с паяльником в руках. Испарения олова и канифоли. Отсюда и внезапные приступы мелкого кашля. Но здесь, вдали от города, дышалось легко. Правда, в такой ранний час веяло сыростью от расположенного неподалеку озера. Оттуда же наползали клочья тумана. Мирно шелестели не испорченные городским смогом берёзы. В погоне за лишними метрами, дачники изрядно потрепали эту чудесную берёзовую рощу. Но деревьев осталось достаточно, чтобы радовать и глаз, и душу, и лёгкие. Виталий Степанович подставил лицо первым лучам солнца, прибежавшим сюда по железной дороге, которая широкой просекой разрезала холмистую местность. Так и стоял бы, наблюдая, как тают
туманные облака. Но надо идти. Тяжёлые сумки оттягивают руки. Да и Танюша заждалась. Дочка всегда встречает у окошка. Раньше приходила к электричке, но с тех пор, как на неё напала бездомная собака, не выходит из дома. Всё лето на даче. Любовь и боль. Пять лет назад дочку укусил энцефалитный клещ. Хватились поздно. От полного паралича удалось спасти. А вот правая нога… По дому ещё передвигается кое-как, а на улице только с помощью костыля. Виталий Степанович стряхнул мрачные мысли и расцвёл в улыбке. Танюше и своей печали хватает. Вот она радостно машет ручкой в окошке!
        - Привет, моя маленькая красавица! - привычно поприветствовал Виталий Степанович и, бросив сумки у стола, поцеловал дочь.
        - Папа, не называй меня маленькой, - обиделась Таня. - Мне завтра исполняется четырнадцать лет.
        - Для меня ты всегда будешь маленькой, - Виталий Степанович дотронулся до носика дочки указательным пальцем. - Ну, рассказывай, как ты здесь хозяйничала?
        - Я вчера грядки прополола! - чересчур громко похвасталась Таня.
        - Молодец! - Виталий Степанович достал из сумки кассетный магнитофон «Легенда». - С наступающим тебя днём рождения!
        - Ой, здорово! - Таня без особой радости положила подарок на стол. - А мама сегодня приедет?
        - Наша мама дежурит в больнице, - Виталий Степанович внимательно посмотрел на дочь. - Будет с вечерней электричкой. А ты здесь скучаешь?
        - С чего ты взял?
        - Какая-то странная…
        - Скучать не приходится, - нарочито громко перебила Таня и приложила палец к губам. - Ко мне Полина каждый день приходит. Папа, не хочешь посмотреть, как я грядки прополола?
        - Да, зачем, - начал было Виталий Степанович, но Таня умоляюще сложила руки, а затем, выразительно проведя по шее ребром ладони, указала на потолок.
        - Конечно, посмотрю, - понял желание дочери выйти из дома Виталий Степанович. - Давай прямо сейчас и посмотрим.
        Таня взяла костыль и первой вышла на крыльцо. Потом увела отца вдоль грядок к теплице, которая ограничивала их небольшой участок. И только убедившись, что из окна мансарды никто за ними не наблюдает, быстро заговорила.
        - Папа! У нас наверху какой-то мужчина!
        - Мужчина?! - встревожился Виталий Степанович.
        - Да! - Таня понизила голос. - Сначала выстрелы были, а потом он на веранду ввалился. Весь в крови, грязный. Я ему предложила уйти, а он, ни слова не говоря, забрался на мансарду.
        - Он тебе ничего не сделал?
        - Пусть бы только попробовал! У меня же пика.
        - Пика - это для пугливых, - разволновался Виталий Степанович. - А когда стреляют…
        - Привет соседям! - из-за теплицы появилась Виолетта Аркадьевна. Будучи на пенсии, она проводила на даче весь сезон, охраняя урожай и отдыхая от тесноты городского пространства.
        - Здравствуйте, Виолетта Львовна, - Виталий Степанович быстро глянул на окно второго этажа своей дачи. - Вы у нас здесь самая информированная. Вот дочка говорит, что ночью стреляли?
        - Ещё как стреляли! - непонятно чему обрадовалась соседка. - Опять какие-то скоты по теплицам шарили. Захотелось ранних помидорчиков на дармовщину. Но Олег Олегович - молодец! Из двустволки как пальнёт!
        - И попал?
        - Да нет. Убежали. А по мне таких гадов надо убивать и по-тихому закапывать. Чтобы не повадно было. А то развелось ворья, каждую ночь приходят! Ну, ладно, я пойду: у меня щи на плите стоят. Вот за укропчиком вышла. Приходите в гости. Щи у меня - витаминные!
        - Обязательно придём, - пообещал Виталий Степанович.
        - Что делать будем, папа? - Таня стояла, опираясь на костыль.
        - Надо к Олегу Олеговичу идти, - принял решение Виталий Степанович. - У него двустволка.
        - А если мужчина уже мёртвый?
        - С чего вдруг?
        - Разве не заметил, сколько крови на лестнице?
        - Не обратил внимания, - признался Виталий Степанович.
        - Давай возьмём пику и попробуем проверить? А что будем делать, если мёртвый? - Таня съёжилась от мысли, что на мансарде лежит труп.
        - Хорошо, пойдём.
        Ничего хорошего в этом не было. Но как порой хочется казаться в глазах детей героем! Сколько глупостей совершается из-за этого ложного чувства! Вот и сейчас, очутившись с короткой пикой у закрытого люка, Виталий Степанович почувствовал, что боится увидеть того, кто сейчас, возможно, затаился по ту сторону и только ждёт, чтобы ударить его по голове. Виталий Степанович нерешительно оглянулся. И встретился с глазами дочери. С любимыми глазами. Как можно поколебать веру, которую излучали они? И Виталий Степанович, с силой толкнув люк и вытянув вперёд пику, осторожно заглянул наверх. Мужчина, обнажённый по пояс, в синем облегающем трико, сидел на кровати, сложив ноги по-турецки, и смотрел на хозяина скорее с любопытством, чем с напряжением. Перед кроватью на испачканном кровью полу, лежала куча грязно-белого белья.
        - Сидеть! Не двигаться!!! - грозно скомандовал Виталий Степанович и, взобравшись в мансарду, уже более спокойно спросил: - Ты кто такой?
        - Я - Рад, - старательно выговаривая слова, ответил незнакомец.
        - А я совсем не рад, - Виталий Степанович повертел пику в руках и уселся на противоположную кровать.
        - Меня зовут - Рад, - снова произнёс, чуть ли не по слогам, мужчина.
        Впрочем, для мужчины он был слишком молод. Виталий Степанович оценил возраст незнакомца лет на двадцать.
        - Ты ранен? - спросил, указывая пикой на кровь.
        - Да, был ранен, - подтвердил парень. - Но сейчас со мной всё в полном порядке. Только голова кружится от потери крови.
        - Понятно, - что делать дальше, Виталий Степанович не знал.
        - Папа! - раздался снизу тревожный голос дочери.
        - Всё нормально! - бодро информировал Виталий Степанович и строго обратился к незваному гостю. - Что же ты, такой молодой, здоровый, а по чужим огородам промышляешь? Не стыдно? Здесь некоторые только и живут тем, что выращивают на грядках.
        - Не говорите так быстро, - наморщил лоб Рад. - Я не успеваю.
        - Не понял? - Виталий Степанович озадаченно заморгал. - Что не успеваешь?
        - У меня была очень непродолжительная разговорная практика по русскому языку.
        Виталий Степанович в раздумье уставился на парня. Или он его разыгрывает, или…
        - Ты что, иностранец? - высказал догадку.
        - В некотором роде да, - Рад приветливо улыбнулся.
        - Иностранцев нам только не хватало! - Виталий Степанович растерялся. Как вести себя дальше? Если это иностранец, то можно нарваться на международный скандал. А если ушлый студент, то как реагировать на его розыгрыш?
        - Вот что, - наконец принял решение. - Не знаю, кто ты, да и знать не хочу. Собирайся и уматывай отсюда.
        - Уматывай - значит «уходи»? - спросил Рад.
        - Уматывай - это значит «уматывай»! - рассердился Виталий Степанович.
        Тут в проёме люка показалась голова Татьяны. Увидев её, Рад почтительно встал. Но сделал это так быстро, что пика, которую держал Виталий Степанович, упёрлась ему в бок. Мгновение - и пика полетела в угол.
        - Извините, - виновато сказал Рад. - Но вы чуть не поранили меня.
        - Конечно, - побледнел Виталий Степанович. С вырванной пикой улетела и уверенность в себе.
        - Не трогайте моего папу! - храбро выкрикнула Таня.
        - Это ваша дочь? - неподдельное удивление отразилось на лице Рада.
        - Моя, - деревянным голосом ответил Виталий Степанович.
        - Да, конечно, здесь, наверное, такое возможно, - Рад покачал головой.
        - Что именно? - Виталий Степанович прикидывал: сможет ли он добраться до пики прежде, чем ему помешает этот странный парень. И понимал, что шансы невелики. Очень уж стремительным показал себя незнакомец.
        - Извините меня, - Рад подыскивал нужные слова. - Я сейчас оденусь и уйду. Хорошо?
        - Просто замечательно, - облегчённо вздохнул Виталий Степанович.
        Таня скрылась. Рад поднял грязный комбинезон и стал одеваться. Бурые пятна крови большими кляксами расположились на его верхней части.
        - Сколько крови, - удивился Виталий Степанович. - А где раны?
        - Здесь, - Рад показал едва заметный шрам на шее.
        - А свежие раны?
        - Это и есть свежая рана, - Рад провёл рукой по груди, и комбинезон чудесным образом застегнулся.
        - Интересная одежда, - Виталий Степанович с любопытством разглядывал стройного молодого человека. - Может, ты и правда иностранец? А как пойдёшь в таком виде? От тебя же все и в электричке, и в автобусах шарахаться будут?
        Рад не ответил. Пристегнув «пояс жизни», он посмотрел на его датчик энергии. Слишком много потребовалось на восстановление сил. Но ничего: подзарядится со временем.
        - Слушай, а может, ты покушаешь с нами? - неожиданно предложил Виталий Степанович. - Сам же говорил, что тебя от слабости кружит? - Спасибо. Я с удовольствием покушаю, - встрепенулся Рад. Он не знал, куда идти. Его пугал мир за пределами этого домика. Потому так и обрадовался предстоящей отсрочке. Правда, не был уверен, что предложенная пища пойдёт на пользу желудку. Но надо же было когдато начинать. Голод рано или поздно заставит обратиться к местным продуктам.
        Виталий Степанович и Рад спустились вниз. Таня что-то прошептала на ухо отцу, и тот, порывшись в стареньком шкафу, протянул гостю байковую рубашку, которая давно уже отслужила свой срок, но продолжала приносить пользу хозяину при работах на огороде.
        - Куда же ты пойдёшь в таком виде? Вот, переоденься. На дырки не обращай внимания. Рубашка рабочая, - сконфуженно предложил. - А твой костюмчик мы замочим и простирнём.
        Таня достала из-за небольшой голландской печурки пластмассовый таз и вылила туда кастрюлю горячей воды.
        - Вы сами будете стирать? - Рад нерешительно протянул комбинезон.
        - Не бойтесь, я умею, - успокоила гостя Таня. - Садитесь за стол. У нас суп из трав, - и, вспомнив Виолетту Аркадьевну, добавила: - Витаминный.
        - С колбасой, - уточнил Виталий Степанович, доставая из сумки продукты. - Ты кто по национальности будешь?
        - Землянин, - Рад в синем трико и выцветшей рубашке, был похож на балерона, приготовившегося исполнять роль деревенского парнишки.
        - Ну, это понятно, все мы - земляне, все мы - человеки, - Виталий Степанович разлил суп по тарелкам.
        Таня, замочив комбинезон, прихрамывая, уселась напротив и с интересом рассматривала Рада, вводя того в непонятное для неё смущение. Но и Рад взглядом постоянно возвращался к девушке. Наткнувшись на её любопытство, отводил глаза, но тут же поднимал их снова.
        - Что вы делали здесь? - спросила Таня.
        - Участвовал в эксперименте, - Рад был в затруднительном положении. Нужна ли правда этим людям? Примут ли они её? Но говорить что-то надо. - Перемещение во времени и пространстве.
        - Как это? - разламывая кусок хлеба пополам, спросил Виталий Степанович.
        - А откуда вы переместились? - тут же сориентировалась более сообразительная дочь.
        - Вам трудно будет поверить, - Рад тоже взял кусок хлеба и, подражая хозяину, переломил его пополам.
        - После того как мы видели летающую тарелку, мы поверим во что угодно, - улыбнулся Виталий Степанович.
        - Вы видели летающую тарелку? - воскликнул Рад. - Давно?
        - Неделю назад, - опередила отца Татьяна. - Знаете, такой большой диск с огнями! Несколько раз над нами пролетал. Мы даже пытались сфотографировать, но не успели.
        - Это они за мной прилетали, - опечалился Рад. - Только ошиблись во времени.
        - Что-то загадками говоришь, - Виталий Степанович забыл про суп. - Не хочешь же сказать, что прилетел к нам на тарелке?
        - Почти, - вздохнул Рад. - Я с планеты Земля. Но не этой, на которой живёте вы, а с отстоящей по времени впереди вас.
        - Так, - Виталий Степанович с трудом напрягал извилины в нужном направлении.
        - Из будущего? - вновь первой сообразила Татьяна.
        - Можно и так сказать. Мы разработали устройство, которое позволяет заглянуть в параллельные миры с более медленным течением времени, - Рад говорил, будто извинялся за свои слова. - Своеобразное путешествие в прошлое. Во время эксперимента произошёл сбой системы. Я сорвался с диска и остался в этом мире. Наверное, меня пытались спасти. Но я покинул место, где приземлился. Вынужден был покинуть. На меня напали и тяжело ранили. Если бы не убежал, то, наверное, убили бы. Не понимаю, почему это произошло? Вы кажетесь мне нормальными людьми. Но ночью я столкнулся с явной агрессией.
        - Вы, наверное, стояли на помидорах, - глаза Тани лихорадочно блестели. - А расскажите нам про будущее?
        - Да, - присоединился к просьбе дочери Виталий Степанович. Больше он ничего сказать не мог. Его мозг не верил в реальность происходящего, но и не отвергал категорически.
        - Это будет не обязательно ваше будущее, - предупредил Рад. - Наши планеты одинаковы, но жизнь развивается по разным законам. В моём мире правят женщины. Они прекрасны и холодны.
        - А мужчины? - спросил Виталий Степанович.
        - Мужчины давно превратились в рабочую силу. Даже автоматы ценятся выше.
        - Но, однако, в эксперименте участвовал ты - мужчина.
        - Это потому, что эксперимент имел долю риска. А рисковать женщиной нельзя. Вот и послали в путешествие двух мужчин и один автомат. И такая предусмотрительность оказалась не напрасной.
        - Ну, хорошо, - Виталий Степанович не мог смириться с мыслью, что женщины могут управлять миром. - А детей кто рожает?
        - Мужчин выращивают в специальных центрах, а женщин рожают женщины.
        - Значит, ты из пробирки?
        - Можно и так сказать.
        - Какое безобразие, - Виталий Степанович был возмущён до глубины души. - Что же вы так перед бабами склонились?
        - Это случилось намного раньше.
        - А в вашем мире есть инвалиды? - с болью в голосе спросила Таня.
        - Танюша, их мир, по всей видимости, идеален с генетической точки зрения, - Виталий Степанович положил ладонь на руку дочери.
        - И всё-таки, - настойчиво продолжила Таня. - Инвалиды - это как я. Я не могу нормально ходить.
        - Я заметил, что вы хромаете, - смутился Рад. - Но думал, что это временно. У нас тоже бывают случаи повреждения конечностей или даже внутренних органов. Но всё излечимо. Я сам ломал ноги в детстве.
        - Вчера вы не могли говорить. Харкали кровью. А сейчас совершенно невредимы. Как можно вылечиться за одну ночь? - в глазах девушки мучительно мигал огонёк надежды.
        - И я всё время над этим думаю, - теперь уже две пары глаз смотрели на гостя в упор.
        - У меня с собой «пояс жизни», - Рад показал на пояс. - Это автономная система восстановления здоровья.
        - Она всё может вылечить? - замерла Татьяна.
        - А что у вас с ногой? - Рад понял, к чему клонится разговор.
        - Пять лет назад укусил энцефалитный клещ.
        - Не знаю, - покачал головой Рад. - У нас давно никто никого не кусает. Но попробовать можно. Правда, энергии осталось мало. Но он заряжается от сокращения мышц брюшного пресса при дыхании. Если надеть и подождать…
        - Давайте попробуем? - Таня умоляюще сложила руки.
        - Танюша, это чуждая нам система здравоохранения, - кашлянул Виталий Степанович. - Вдруг не только не поможет, но и наоборот, вызовет дополнительные осложнения?
        - Мне всё равно, - Таня встала. - Я так устала от такой жизни. Мне надоело смотреть в окно, как другие ребята играют в бадминтон, надоело ковылять по лестницам школы, остерегаясь, как бы кто нечаянно не споткнулся о мой костыль. А глаза полные жалости, а временами и презрения? Они колют со всех сторон!
        - Успокойся, Танюша, - Виталий Степанович притянул дочку к себе и погладил по голове. - Не тешь себя надеждой. Ещё неизвестно, что получится.
        - Ложитесь на спину, - Рад снял «пояс жизни».
        - Ты уверен в своих действиях? - неожиданно воспротивился Виталий Степанович.
        - Уверен. Но если ваш организм отличается от нашего, то пользы не будет.
        - А такое возможно?
        - За время эволюции могли произойти различные мутации.
        - Тогда зачем рисковать?
        - Вреда тоже не будет.
        - Давайте начнём! - Таня буквально прыгнула на кровать и затихла, устремив взгляд на Рада.
        - Надо обнажить тело, - потупился тот.
        - Это ещё зачем? - Виталий Степанович чувствовал себя актёром какого-то дурацкого спектакля. И роль его становилась всё более бестолковой. Может оттого, что так и не поверил в инопланетное происхождение Рада?
        А Таня уже скинула спортивный костюм, оставшись в беленьких трусиках, прикрывая руками, только начинающие обозначаться, юные груди. Рада бросило в жар. Но он мужественно подошёл к девушке и положил «пояс» на живот. Прибор тотчас же ощетинился иголками. Рад быстро стал втыкать их в определённые точки на теле.
        - Теперь осталось подождать, - включив аппарат, Рад отошёл к окну и устремил взгляд на убегающие вниз огороды.
        - Что ты чувствуешь, Танюша? - встревожено присел на край кровати Виталий Степанович.
        - Будто кто-то трясёт изнутри, - тихо ответила Таня и закрыла глаза.
        - Значит, наши организмы не отличаются, - сказал Рад и, взглянув в окно, вздрогнул. Из-за берёзы, одиноко стоящей на границе двух дачных участков, выступил Людвиг. Рад засомневался, глядя на своего товарища. Уж очень странно тот был одет. В такой же спортивный костюм, как и у Тани. Но вот Людвиг поднял руку и поманил.
        - Я должен выйти, - Рад в замешательстве посмотрел на замоченный в тазе комбинезон.
        - Туалет налево, возле теплицы, - угрюмо сказал Виталий Степанович и, подперев лицо ладонями, терпеливо приготовился ждать непонятно чего, с тревогой вглядываясь в лицо дочери.
        - Когда аппарат закончит работу, он подаст сигнал, - Рад уже стоял в дверях.
        - Понятно, - буркнул Виталий Степанович, а когда гость вышел, не удержался. - Аферист. Тебе не кажется, дочка, что этот студент нас разыгрывает?
        Таня не ответила.
        - Танюша, что с тобой? - встревожился Виталий Степанович. - Может, отключим?
        - Не надо, папа, - еле пошевелила губами Таня. - Меня всю трясёт, а ногу так тянет, так тянет.
        - Больно?
        - Неприятно, - и Таня потеряла сознание.
        Виталий Степанович вскочил. Первое желание было сорвать все эти иголки с тела дочери. Но в последний момент остановился. А вдруг этот парень не врёт? Отец выскочил на крыльцо. Дверка туалета приоткрыта. Но где же пришелец?! Новые подозрения закрались в душу. Отец рванулся к дочери, но у самой кровати замер. Если Рад - авантюрист, то он бы попросил денег. И на убийцу не похож. Да и давно убил, если бы захотел. Вон как ловко пику вырвал. Виталий Степанович сел на стул и обхватил голову руками. Будь что будет! Хуже не будет. Куда уже хуже? Бедная девочка.
        Раздавшийся свисток хоть и был не очень громким, но заставил отца вздрогнуть. Он кинулся к кровати и склонился к лицу дочери. Пальцы осторожно дотронулись до её щеки. Таня открыла глаза.
        - Голова кружится, - слабым голосом сказала она. - А где Рад?
        - Он гуляет, - Виталий Степанович не смог сразу сказать, что их таинственный гость исчез. - Надо снимать аппарат. Я сейчас…
        Никаких видимых изменений не произошло. Правая нога всё так же была короче и тоньше левой.
        - Что, папа? - не решалась взглянуть Таня.
        - Сейчас, - Виталий Степанович торопливо начал вытаскивать иголки. Аппарат тут же втягивал их в себя. Таня начала приподниматься, прикрывшись курткой, попробовала опустить ноги с кровати. Правая нога вздрогнула и согнулась в колене.
        - А-а! - вырвалось из груди.
        - А-а! - непроизвольно подхватил Виталий Степанович.
        Таня медленно стала переносить тяжесть тела на ноги. Вот она встала. Виталий Степанович поддержал дочь за руку. Первый шаг. И гримаса боли исказила лицо. Нога подвернулась…
        Солт
        Рад выбежал на узкую улочку дачного посёлка. Людвиг стоял, прислонившись к высокой берёзе, и внимательно смотрел на своего напарника.
        - Вы прилетели за мной? - Рад оглянулся, ожидая увидеть Беллу.
        - Что-то с логикой у тебя не в порядке, - спокойно сказал Людвиг. - Неужели мой костюм не насторожил?
        - Насторожил, - признался Рад.
        - И что ты подумал?
        - Подумал, что ты так же, как и я, мог потеряться во время эксперимента и переоделся, чтобы не смущать здешних жителей.
        - Это уже лучше, - Людвиг выпрямился. - Пойдём.
        Рад молча последовал за старшим товарищем.
        - С вами всегда столько мороки! - заговорил Людвиг. - Хорошо ещё, когда свалитесь из альтернативного мира. Всегда можно вернуть обратно. А вот когда прилетают из других Галактик, да ещё и не могут улететь обратно из-за аварии, то приходится нянчиться, как с малыми детьми. Были у меня одни такие инопланетяне. Прилетели издалека. И при материализации в нашей системе столкнулись с кометой. Намертво приварились к ней. При попытке освободиться изменили её траекторию. И она устремилась к Земле. Столько бед могла натворить! Но пришельцы благородно поступили. С помощью своих двигателей отвели комету в безопасное место и взорвали. Вместе с кораблём. В сибирской тайге. До сих пор человечество этого мира пытается понять, почему метеорит маневрировал? А мне оставили головную боль. Сына своего. Сами-то родители погибли. А парень молодой, гордый. На землян смотрел поначалу как человек на обезьяну. Потом привык. Женился. Хотел пользу человечеству своими знаниями оказать. А его в тюрьму упрятали. Да и расстреляли. Вот такая история. А ещё был случай. В далёком прошлом этого же мира. На Землю прилетели Великие
Путешественники. К сожалению, такие визиты не имеют повторений. Всё, что осталось от них, - это ловушка времени. Я так и не разобрался, как она работает. Стоит большая гора, изрытая пещерами. А внутри эта самая ловушка. Несколько огромных помещений в виде зеркальных пещер. Нулевое пространство. И оно не разлетается, не взрывается, а мирно существует уже около миллиона лет. Даже я чуть не попался. Хорошо, что вовремя почувствовал неладное. И зачем они оставили её на Земле?
        - Ты не Людвиг? - высказал предположение Рад.
        - Разумеется. Меня зовут Солт, - мнимый Людвиг остановился и посмотрел на своего спутника. - Людвиг остался в твоём мире. А мне пришлось принять его облик, чтобы выманить тебя на улицу. Ты и так достаточно удивил землян. Вот мы и пришли. Встань рядом со мной.
        - Зачем?
        - Будем перемещаться.
        - Я не хочу возвращаться, - Рад решительно отступил на шаг назад.
        - Что и предполагалось, - Солт с сожалением посмотрел на спутника. - Насколько я успел понять, положение мужчин в вашем мире унизительно. Не львы там правят бал, а гиены. Но нарушать спокойствие этого мира не позволю. Кстати, сопротивление бессмысленно.
        - Всё-таки попробую посопротивляться, - предупредил Рад.
        - Похвально, - Солт виновато улыбнулся. - Ну, тогда извини заранее за причинённую боль.
        Рада вдруг сдавило так, словно вокруг тела обвился огромный удав. Воздух перестал поступать в лёгкие. И когда уже, казалось, закипит кровь и взорвётся сердце, давление исчезло. Рад рухнул на землю. Солт стоял, сочувственно глядя на поверженного упрямца, будто и не он был повинен в его боли.
        - Я всё понял, - Рад встал на ноги. - Но кто ты?
        - Скажем так, я не человек. Я - энергетическая форма жизни, контролирующая или изучающая вас - землян. И в вашем мире тоже.
        - Господь бог?
        - Нет. Я - дитя этой Вселенной. Рождённый в процессе её эволюции. А господь бог был всегда. Он ровесник Большого Взрыва. Интуиция не подвела человечество. Они назвали взрывом рождение. И оказались правы. Потому что любому рождению предшествует разрушение. Огромная волна низкочастотных волн превратила в пыль частицу другого мира. И появилась эта Вселенная. И не одна. Но это тема не нашего с тобой разговора. Ты готов следовать за мной?
        - Готов, - опустил голову Рад.
        Солт жестом указал на место рядом с собой. Окружающий пейзаж расплылся и вновь сгустился. Рад оказался в небольшой комнате деревенского дома. Точно такую же видел в музее истории. Только там было какое-то серое убранство. А здесь: витиеватые занавесочки, цветные покрывала на кровати, скатерть в рюшечках на круглом столе, и уютное тепло от побеленных стен.
        - Вот здесь мы пока поживём с тобой, - Солт удовлетворённо улыбнулся и уселся в широкое кресло-качалку. - Вместе подумаем, как незаметно и, главное, правдоподобно вернуться домой.
        - А почему не сразу? - с некоторым облегчением оттого, что возвращение в родной мир откладывается на неопределённый срок, спросил Рад.
        - Внезапное появление вызовет ненужное смятение в умах твоих сопланетников. Мне это ни к чему, - объяснил Солт.
        - А может, подумаем, как мне незаметно остаться на этой Земле? - с робкой надеждой предложил Рад.
        - Думаешь, здесь тебе будет лучше? - участливо спросил Солт. - Ты же не знаешь этого мира. А вдруг он окажется хуже вашего?
        - Здесь мужчина не является подстилкой для женщины, - Рад с болью вспомнил ночь, проведённую с Любавой. - Здесь мужчина - человек и отец своих детей.
        - В этом смысле, конечно, - Солт начал медленно раскачиваться на кресле. - Как быстро человек способен изменить свои взгляды. Ещё два дня назад ты думал по-другому… Хорошо, поживёшь в этом мире. Для меня это значительно легче, чем возвращать тебя в мир тотального контроля. Но предупреждаю, не всё так просто. Тебе придётся пройти курс адаптации.
        - Я готов! - радостно воскликнул Рад.
        - Изменить свою внешность, - продолжал Солт.
        - Пластическая операция? - встревожился Рад.
        - Мы работаем без скальпеля, - Солт снисходительно усмехнулся. - У нас есть возможность полностью менять тело. Перемещать мозг и ауру в другой биоскафандр.
        - Вы хотите сделать из меня робота?
        - По большому счёту в новом биоскафандре ты будешь более человечен. В вашем мире с рождения в тело вводится столько инородных тел, что человек больше напоминает кекс с изюмом. Каждая кость прошита металлической нитью, что делает скелет особенно прочным. Позвоночник окутан корригирующим футляром, из-за чего с детства вы отличаетесь неестественной стройностью. Стоит кому-нибудь из вас принять неправильное положение тела, как тут же возникает неосознанное желание выпрямиться. Футляр запрограммирован на прямую осанку. А сколько всевозможных датчиков таится внутри организма! Датчик идентификации, датчик слежения, датчик режима дня. Ты думаешь, что живёшь своей жизнью? А тебя контролируют на каждом шагу. Не дают проспать на работу, прослушивают разговоры, заставляют любить дешёвую пищу, формируют мировоззрение, внушают божественный трепет к Примадоннам.
        - Если я так подконтролен, то почему сомневаюсь? И как объяснить поведение Людвига?
        - Ваша Земля уже давно стала тюрьмой для мужчин. Изолируют только самых буйных. Но никакая пропаганда не сможет сделать из вас роботов, пока мозг полностью не заменён на искусственный. Подсознание будет бороться с кабалой мысли. Говорят, что если человеку постоянно говорить, что он дурак, то в конце концов он сам в это уверует. Неправда. Уверует слабый духом, а сильный, даже смирившись на время с оценкой общества, в какой-то момент возмутится душой и восстанет против такого мнения. У тебя не раз отключали контроль, чтобы ты мог выполнять очень важные и трудные задания. Последний раз это было сделано по приказу Любавы, чтобы она смогла бесконтрольно изнасиловать тебя.
        Рад вспыхнул, но промолчал.
        - И сомнение пустило корни в твоём сознании. Людвиг пошёл дальше. Ведь он столько времени провёл в другом мире, самостоятельно думая и принимая решения. И он восстал. Его сознание перестало воспринимать пропаганду существующего строя. Но его возмущение не принимало открытых форм, и поэтому он находится на свободе. Если вашу жизнь можно назвать свободной.
        - Он говорил со мной, - сказал Рад.
        - Говорил. Намёками. Или на диске, когда не было контроля.
        - Он собирался спрыгнуть с диска и убежать!
        - Собирался, но никогда бы не сделал этого. Его датчик движения намертво приварил ноги к диску. Ты бы тоже не смог сделать шаг к свободе, если бы не случайность.
        Рад задумался, потом медленно сказал:
        - Если они вернутся не на диске, а на корабле…
        - То смогут обнаружить тебя, - докончил фразу Солт. - Правда, для этого им придётся выйти на орбиту и просканировать весь земной шар.
        - Тогда мне надо как можно быстрее избавиться от собственного тела, - расстроился Рад. - Как странно звучит. От собственного тела!
        - Не переживай, новое тело будет не хуже старого, - успокоил Солт. - Я постараюсь подобрать и размеры, и параметры. Дискомфорт будешь ощущать, только глядя на себя в зеркало.
        - Как всё просто. Захотел - стал внешне другим человеком. А можно сделать слабого сильным?
        - Можно. Труднее избавить сознание от комплексов, выработанных за многие годы. Слабый духом, приобретя гору мускулов, всё равно останется слабаком. Ну что, приступим к операции перемещения в другое тело?
        - Откуда у вас, энергетической формы жизни, такие технологии?
        - Это не наши, а ваши технологии. Их изобрели земляне. Я просто украл лабораторию по производству человеческих тел и переместил её в далёкое прошлое, чтобы не было никаких недоразумений. Ведь чем современнее общество, тем труднее человеку сохранить свою индивидуальность, сложнее спрятать личную жизнь от этого общества. Здесь ты можешь говорить, что угодно, а в твоём мире, как я уже сказал, каждый шаг просматривается, каждое слово прослушивается. Пройдёт ещё несколько столетий, и мужчин будут изолировать уже не за разговоры, а за преступные мысли. Представляешь формулировку: осуждён за преступное молчаливое красноречие. Или красноречивое молчание. Поэтому все свои секреты я прячу в начало миров. Ведь пещерные люди даже если и натолкнутся на мою лабораторию, то не поймут, что обнаружили.
        - Вы можете перемещаться во времени?
        - Точнее будет сказать, скользить. Мы создаём множество параллельных, или альтернативных, миров, в которых замедляем или ускоряем время. И перемещаемся по этим мирам. Получаются как бы путешествия во времени, с незначительными расхождениями в исторических событиях. Но какая разница тебе, если, допустим, в вашем мире будет править не Радмира, а Святослава или Екатерина? Строй от этого не изменится, как и жизнь мужчин.
        - Вас много?
        - В каком смысле?
        - Вы говорите во множественном числе.
        - Да, меня много. Один Солт сидит сейчас с тобой, а множество других делают своё дело в других мирах. Для вас я - это мы. А для меня я - это я.
        - Запутанно.
        - И весьма. Я напоминаю котёнка, играющего с клубком ниток. Чем больше его трогаю, тем больше образуется узелков. И распутывать их становится всё труднее и труднее.
        - А много таких миров, как мой?
        - Немало. Людвиг метко назвал их мирами Гиен. Совершенное женское общество. Грязное по своей сути. Когда женщина начинает заниматься политикой, у неё многое получается. Она даже иногда правильно переделывает мир. Но она убивает семью. И если работающая женщина ещё находит в себе силы, кроме основной работы, управляться по дому, воспитывать детей, то у женщины-политика на это времени не остаётся. Получается деловой монстр. В мире Львов женщин называют слабым полом. Но слабостей у женщин на самом деле намного меньше, чем у мужчин. Они безжалостнее, коварнее и упорнее в достижении своих целей. И созданное ими общество не терпит неповиновения и вольнодумия.
        - Значит, мне не повезло, что я родился в мире Гиен?
        - Везение - понятие относительное. С рождением тебе не повезло, но зато сейчас ты здесь. Не это ли счастье, пожить в мире, свободном от раболепия перед женщинами?
        - Наверное, вы правы. Но тогда я горю нетерпением окунуться в новый для себя мир. Где ваша фабрика по производству биоскафандров?
        - Спешить незачем.
        - Но за мной могут прилететь в любую минуту. Или вы защитите меня от моих сопланетников?
        - Никто за тобой не прилетит.
        - Но они уже прилетали! - возразил Рад. - Их корабль семь дней назад видели жители, приютившие меня!
        - Для человечества время необратимо, - пояснил Солт. - Вы не можете проникнуть в прошлое или заглянуть в будущее. И скольжение по другим мирам для вас происходит синхронно. Корабль, посланный за тобой, не может прилететь сюда раньше твоего появления здесь. А если учитывать разницу в течении времени, то помощь надо посылать практически сразу. А в твоём мире уже прошло больше месяца. Что касается корабля, который видели дачники, то это были разведчики, которые уточняли координаты вашего неудавшегося эксперимента.
        - Почему же, зная даже координаты, помощь не послали? - удивился Рад.
        - Скажи спасибо Людвигу. Настоящему Людвигу. Он сказал, что ты специально спрыгнул с диска. А искать беглеца в чужом мире весьма обременительно. Если не безнадёжно.
        - Но вы только что сказали, что меня можно обнаружить.
        - Можно. Если ты будешь стоять, или находиться в доступном радиусе действия корабельных локаторов. И, что самое главное, ждать помощи. Если же захочешь спрятаться, спустишься в какую-нибудь пещеру, или нырнёшь в морские глубины, то с орбиты поиск не даст результатов. Вспомни свои археологические экспедиции. Именно тогда контроль за тобой прекращался. А в этой комнате тебе нечего опасаться. Мы висим между мирами.
        - Значит, если бы не Людвиг, я сейчас, возможно, получал награду, как Герой? - сказал Рад и печально улыбнулся. - Как он мечтал шагнуть с диска! А я панически этого боялся. И оставаться в чужом мире не хотел, пока не встретился с семьёй дачников. На моём месте должен быть Людвиг.
        - Своей неправдой он на несколько лет закрыл всем мужчинам путь к участию в дальнейших экспериментах, пока Примадонны не проверили на надёжность все датчики движения и не разработали новую программу, получившую название «Нерешительность». Она заключается в том, что, оказавшись на диске, мужчины не могли принять практически ни одного самостоятельного решения.
        - Откуда вам это известно, если в моём мире прошёл всего месяц?
        - Это событие уже имело место в другом альтернативном мире. И не в одном. Ты не первый, кого мне приходится адаптировать к местным условиям.
        - Значит, вам известно моё будущее?
        - В какой-то мере да. Но, для разнообразия, я каждый раз изменяю твою судьбу.
        - И что вы приготовили мне на этот раз?
        - Пока не придумал. Время покажет, - Солт посмотрел в окно, за которым дремал сумрачный мир. - Начнём обучение?
        - Прямо сейчас? - удивился Рад. - Но если опасаться нечего, то куда торопиться? Дождёмся следующего дня.
        - А зачем ждать? Отдых нам не требуется, - спокойно сказал Солт. - Выберем тебе биоскафандр и подключим к энергии планеты. Это потом, когда ты начнёшь жить автономно, тебе потребуется и пища, и сон.
        - А как насчёт надвигающейся ночи?
        - Здесь вечные сумерки. А Земля, как известно, - круглая. И солнце всегда освещает одну из её сторон.
        Конец дачной истории
        Анна Юрьевна ехала в полупустой электричке. Багровый закат не давал почернеть пейзажу за окном. Но ночь затаилась где-то неподалёку, ожидая, когда солнечный свет окончательно спрячется за горизонт, чтобы накинуть чёрное одеяло на дачные посёлки, бесконечной чередой тянущиеся вдоль железной дороги. Иногда электричка врезалась в тени близких холмов, и тогда пространство сужалось до освещённого слабым электрическим светом вагона. Но тень кончалась, и вновь за стеклом проступали в серых сумерках придорожные деревья, мигали огоньками дачи, радуясь приезду своих хозяев. Суббота наполняла жизнью эти места. И жизнь бурлила до последней электрички, увозящей поздним воскресным вечером утомлённых, но довольных дачников.
        Сегодня Анна Юрьевна дежурила в больнице, поэтому утренние электрички, переполненные народом, ушли без неё. Душою Анна Юрьевна весь день стремилась к дочери, которая добровольно заточила себя на даче. Каждый вечер после работы приезжала к ней, чтобы утром рано уехать обратно. Такой ритм жизни утомлял, но как же иначе? Анна Юрьевна, вылечившая многих людей, не могла вернуть здоровье своей дочери. И это угнетало. Пять лет понадобилось, чтобы окончательно убедиться в бессилии медицины. И теперь она могла дать дочери только материнское тепло и ласку.
        По радио объявили нужную остановку. Анна Юрьевна направилась к выходу. Догадается ли Виталий встретить? Завтра день рождения Тани. Подарок - кассетный магнитофон - отец уже, наверное, не вытерпев, подарил дочери, а вот о спелой дыне, любимом лакомстве Танечки, никто не догадывается. Её только вчера привёз коллега из далёкого Самарканда. Это будет сюрприз от мамы. Вот только сюрприз тяжёлый. Вместе с другими продуктами сумки оттягивают руки.
        Заскрипели тормоза, и двери электрички разъехались в стороны. Анна Юрьевна поспешно сошла на освещённый одиноким фонарём перрон. Теперь надо подождать, когда электропоезд уедет дальше, и перейти по железнодорожным путям на другую сторону, где расположился родной дачный посёлок. Хвост электрички промелькнул перед глазами, открывая соседний перрон, тоже не избалованный освещением. Как непривычно видеть его абсолютно пустым. Разве что в глубине, за перилами, стоит влюблённая парочка. Оглянувшись по сторонам, Анна Юрьевна пересекла пути и поставила сумки на землю. Нелегко дастся подъём к даче, пусть и по пологому склону. Но зато как обрадуется дочка при виде дыни! Её радость главнее натруженных рук. Вот сейчас пройдут мимо влюблённые, и в путь. Что-то уж больно старый кавалер у совсем юной девушки. Анна Юрьевна тяжело вздохнула. Порхают девочки, а её кровинка согнулась на один бок и теперь уже никогда не разогнётся. Без очков женщина не могла внимательнее разглядеть странную пару. Да и, чтобы не смущать влюблённых, отвернулась. И вдруг!
        - Мама!
        Анна Юрьевна порывисто оглянулась на голос дочери. Этого не может быть! Таня шла к ней, протянув руки. Шла, слегка прихрамывая, но без такого привычного костыля. А сзади улыбался Виталик.
        - Мама! - и слёзы хлынули из глаз и мамы, и дочери.
        - Как же так? - растерянно всхлипывала Анна Юрьевна. - Танечка, родная моя. Ты ходишь? Ты выпрямилась, голубка моя ненаглядная?!
        А Виталий Степанович уже подхватил сумки:
        - Ну, всё, прорвалась плотина. Сейчас уплывём неизвестно куда. Пошли домой! Не здесь же всё рассказывать.
        ***
        Когда улеглись волнения и радости, когда в третий раз была рассказана невероятная история исцеления, Анна Юрьевна спохватилась.
        - А где же этот таинственный пришелец?
        - Исчез, - Виталий Степанович виновато махнул рукой. - Я уже весь дачный посёлок обежал. Думал, он заблудился. Нигде нет. Как сквозь землю провалился. Что если из любопытства на электричку сел и уехал? Видок, правда, у него, для поездки неподходящий. На нём трико и моя рубашка старая. Вся в дырах. А его комбинезон во дворе сушится.
        - А вдруг за ним прилетели? - сказала Таня. - Он же говорил, что его ищут.
        - В любом случае, его нам сам господь бог послал, - Анна Юрьевна любовно гладила обнажённую правую ногу дочери. - А что ноженька тонкая - поправимо. Специальными упражнениями, массажем доведём до кондиции. Ничем от левой отличаться не будет. И вытянем родимую. А пока побольше стелек в туфлю наложим…
        - Каблук повыше сделаем! - подхватил Виталий Степанович.
        - Когда расскажу, никто не поверит! - воскликнула Таня. - У всех глаза будут по чайнику!
        - Доченька, - лицо матери стало серьёзным. - Об этом никому говорить не надо.
        - Я тоже так думаю, - поддержал супругу Виталий Степанович. - Это же аномалия. Налетят учёные разные, ещё, чего доброго, сделают из тебя лабораторную крысу.
        - Или в психушку упрячут, - дополнила Анна Юрьевна.
        - Но доказательство вот оно! - Таня хлопнула себя по ноге.
        - Надо что-то придумать, - покачала головой Анна Юрьевна. - Боюсь, правда, может оказаться для нас опасной.
        - А что тут думать? - воскликнул Виталий Степанович. - Нашли знахаря, скажем, где-нибудь в глубинке. Он нашу Танюшу на ноги и поставил. Это в пришельцев трудно поверить, а в знахарей все верят. Только и слышишь об их чудесных исцелениях.
        - Да, так и надо всем говорить, - согласилась Анна Юрьевна. - А его одежду и прибор спрячем подальше.
        - Может, сожжем? - предложил Виталий Степанович.
        - А если он вернётся? - возразила Анна Юрьевна.
        - Он нас не найдёт, - неуверенно сказал Виталий Степанович.
        - А вдруг найдёт? - подала голос Таня.
        - Нельзя быть такими неблагодарными, - рассудила Анна Юрьевна. - Человек, или кто он там, придёт за одеждой, а мы её сожгли. Да и прибор, наверное, очень ценный. Технологии будущего.
        - Вот бы разобрать его и посмотреть, что внутри, - потянулся к «поясу» Виталий Степанович.
        - Не будем ничего трогать! - осадила жена. - Думаешь, мне неинтересно? Это же прорыв в медицине! Но я не хочу, чтобы мою дочь затаскали по разным клиникам. Танюша, ты всё поняла?
        - Поняла, - тускло ответила дочь. - Знахарь из глубинки. Вот только когда нас начнут спрашивать про него, что отвечать? Завраться можно.
        - А знахарь умер, - просто сказал Виталий Степанович. - Вылечил тебя и умер. Я когда вернулся через неделю, чтобы поблагодарить старика, то, как раз, на его похороны и попал.
        - Врать нехорошо, - опустила голову Таня.
        - Доченька, - мама прижала дочь к груди. - Говорить правду, впрочем, как и отмалчиваться, опасно.
        - Я понимаю, - вздохнула Таня. - А вдруг он всё-таки вернётся?
        - Лучше бы не возвращался…
        Начало адаптации
        - Как зовут этих птиц? - Солт указал на небольшое озерко, заросшее камышом и покрытое зелёной пыльцой с прибрежных растений. Маленькие юркие птички усердно проделывали своими тельцами каналы чистой воды в этом водоёме, готовом превратиться в болото.
        - Утки? - не совсем уверенно ответил Рад.
        - Это чирки, - уточнил Солт и зашагал через широкий луг к лесу. Высокая трава, обильно смоченная недавно прошедшим дождём, щедро делилась влагой с исследователями. Пока дошли до опушки, промокли до пояса. Но Рад не обращал на это неудобство никакого внимания. Его очаровали и величественные ели, грациозно уносящие свои верхушки ввысь, и шумливые молоденькие берёзки, скрашивающие своей умытой белизной мрачную темноту пасмурного леса. Он с грустью думал о том, что в своём мире был лишён этой природной красоты. На его долю выпало любоваться каменистыми равнинами и снежными вершинами, окружающих монастырь гор, да рукотворными пустынями во время раскопок. И лишь глубины океана разнообразили память волшебными красками. Засмотревшись на деревья, Рад забрёл в мелкое болотце и, споткнувшись о кочку, вынужден был сделать прыжок, чтобы не упасть.
        - Почти пять метров, - заметил Солт. - И это при тяжёлых сапогах, мокром плаще и с корзиной в руках. Ты забываешь об окружающих. Неосмотрительно ставить подобные рекорды.
        - Но вокруг никого, - попробовал оправдаться Рад. - И я никак не могу привыкнуть к новому телу.
        - Тело здесь ни при чём, - сказал Солт.
        - Но я никогда не прыгал так далеко с места. У нас только женщины достигают вершин физического совершенства. Они и бегают стремительнее, и прыгают намного дальше мужчин. Это преимущество свободного рождения.
        - Я достаточно изучил ваш мир, - Солт наклонился и аккуратно срезал ножом шляпку молодого груздя. - Прожил в нём несколько циклов и женщиной, и мужчиной. Поверь мне, разницы между развитием полов, я имею в виду умственные и физические данные, нет. Все вы - плоды генной инженерии. Мужчины даже немного сильнее, как и заложено природой. Возможно, и умнее. Но этого никто не узнает в вашем мире, потому что Примадонны, чтобы окончательно унизить род мужской, при рождении всем мальчикам проводят частичную блокировку мозга. Закладывают параметры, за которые нельзя переступать. У мужчин с рождения формируется отношение к женщине, как к богине, как к примеру для подражания. Кстати, только подражать и можно, но превзойти - никогда.
        - И мой мозг тоже заблокирован?
        - Был. Не забывай о грибах. Ты давишь их сапогами!
        - Я не люблю грибы.
        - Тебя никто не заставляет их есть. Сам съем. Хорошо приготовленные грузди, солёные с лучком и сметаной, вызывают чувство блаженства.
        - Я думал, вам не понятен вкус.
        - Так оно, наверное, и есть. Но я могу чувствовать всё, что чувствует мой биоскафандр. Принимать его ощущения. И с его помощью открываю для себя новый мир, бесконечный в своих чувственных проявлениях.
        - А мой новый биоскафандр сохранил мои физические и умственные параметры?
        - Ты не стал глупее, - улыбнулся Солт. - К тому же я нечаянно разблокировал твой мозг. И теперь сомневаюсь: не зря ли?
        - Поэтому я и сделал такой прыжок?
        - Разумеется. Ах, какие красавчики! - Солт склонился над целым семейством груздей, прячущихся во мху. - Ты с детства мог бы прыгать так же ловко, если бы не блокировка. Она всегда ограничивала твои возможности. И тебе оставалось только с тоской и завистью смотреть, как Примадонны совершают головокружительные трюки, пролетая по воздуху немыслимые для вас расстояния.
        - А что если прыгнуть с разбега? - загорелся Рад.
        - Начинается, детский сад, - укоризненно посмотрел на своего подопечного Солт. - Только постоянный контроль над своими действиями может привести к положительным результатам в нашей работе с людьми. Не забывай, что для них ты тоже инопланетянин, какое бы обличье не принял. Более совершенная модель человека, как результат эволюции. И аборигены не должны чувствовать себя неполноценными рядом с тобой. Чужое превосходство, в любом виде, к сожалению, порождает у людей зависть. И, как следствие, нездоровый интерес. Нам же лишнее внимание ни к чему. Никогда не делай больше, чем от тебя требуют, и всегда будешь примерным работником. Подстраивайся под окружающих, и будешь своим парнем в любой компании.
        - Придётся постоянно сдерживать себя, - подытожил Рад.
        - Это не так трудно, как кажется. Люди, собираясь вместе, всегда пытаются высказать именно свою точку зрения. Поэтому такие встречи проходят шумно, а иногда и бурно. Достаточно быть молчаливым и внимательным слушателем, чтобы стать для любого благодарным и приятным собеседником. Они будут думать, что ты разделяешь их мнение.
        - А если не разделяю?
        - Тогда у тебя появятся враги. И чем больше врагов - тем больше проблем.
        Громкий треск за спиной, заставил грибников обернуться. Высокая сухая сосна, уставшая сопротивляться капризам природы, медленно падала, ломая всё на своём пути. Рад метнулся влево, пролетев по воздуху почти десять метров. Солт встретил опасность стоя. Часть его энергии покинула биоскафандр и устремилась навстречу дереву. Сосна, наткнувшись на невидимую преграду, дёрнулась и переломилась пополам. Одна половинка рухнула на землю, а вторая, всё же достигла Солта, и тому ничего не оставалось делать, как встретить её руками и отбросить в сторону.
        - Если бы нас сейчас увидели люди, то сразу бы поняли, что мы не из их среды, - осуждающе покачал головой Солт. - Они ещё не научились летать по воздуху. Впрочем, я тоже хорош. Поймал кусок дерева, который раздавил бы обычного человека.
        - Надо было реагировать по-человечески, - невинно посоветовал Рад.
        - Это дерево могло повредить биоскафандр, - вытирая руки о мох, сказал Солт. - А мне он очень нравится.
        - Надо было отпрыгнуть, или убежать, - продолжал язвить Рад.
        - Человек бы отпрыгнуть не успел, - Солт рассмеялся. - Тем более в возрасте моего биоскафандра.
        - Людвиг был очень развит физически, - не согласился Рад.
        - Людвиг никогда не жил в этом мире, - возразил Солт. - Кстати, там у тебя под носом симпатичный груздь выглядывает из-под травы. Сорви его, пожалуйста…
        Астраханский вариант
        - Закурить не найдётся, браток?
        - Не курю.
        - Я тоже, - Валерка вздохнул. - Но сейчас бы закурил.
        - Что-нибудь случилось? - участливо спросил Рад.
        - Случилось, - Валерка отвернулся и стал разглядывать серых ворон, облепивших все деревья в скверике.
        Одинокие скамейки покрылись слоем грязноватого снега. Никто не хотел гулять в этот январский вечер по непривычному для Астрахани двадцатиградусному морозу.
        - Вороны здесь серые, - зябко повёл плечами Валерка. - У нас чёрные и покрупнее.
        - Приезжий? - Рад поднял воротник пальто, чтобы согреть застывающие на нудном ветерке уши, которые полностью не могла закрыть надвинутая на лоб формовка из нутрии.
        - Ага. Из Сибири прикатил, - Валерка давно уже опустил кроличью шапку-ушанку и если и испытывал холод, то только ногами, обутыми в простые армейские ботинки. Тело надёжно защищал овчинный полушубок.
        - А по какому делу? - продолжал допытываться Рад.
        - По занятному, - слабо усмехнулся Валерка. - Любовь по переписке. Пришло на корабль письмо счастливому солдату. У девчат на гражданке понятия об армии смутные. Они не знают, что во флоте матросы служат. А нам развлечение. Мы такие письма разыгрываем. Вот я и вытянул. Стали переписываться. Сначала о погоде, о природе. Я больше на патриотизм нажимал. Писал про трудности. Стою на вахте под шквальным ветром, волны по палубе с девятиэтажный дом перекатываются, а мысли только о Родине. Глаза высматривают в колючем тумане вражеских лазутчиков, которые так и норовят проскочить на нашу территорию на быстроходных катерах. Ты сам, где служил?
        - В горах, - ответил Рад, застигнутый вопросом врасплох.
        - На границе, что ли?
        - Да.
        - Тоже можно было девчонкам пыль в глаза пускать про шпионов и лазутчиков.
        - Я не пускал, - Рад запутался в словосочетаниях собеседника.
        - Зря, - Валерка не поверил, но развивать тему не стал. - А я гнал пургу. Да ещё с такими завихрениями!.. А через полгода переписки она, наконец-то, прислала фотографию. Свою я сразу отправил, а она что-то медлила. И лишь когда пригрозил, что не напишу больше ни строчки, пока не получу её портрет, как говорится, осчастливила. Корабль ахнул. Красавица! Аж, сомнение взяло, её ли это изображение? Зачем таким писать за тридевять земель? Неужели рядом никого нет? В общем, отслужил, домой на недельку заскочил, сам я из Красноярского края, и сюда. Сердце чуть не взорвалось, когда в общежитие зашёл. Она ведь тоже не здешняя, в Кабардино-Балкарии живёт, почти возле самого Эльбруса. Отец там, на заводе низковольтной аппаратуры работает. А она здесь, в Астрахани, в техникуме учится… Хотел сюрприз сделать, без письма прилетел. Но вахтёрша грудью встала: не положено и всё. Время позднее. Кое-как уговорил. Братом назвался. Иришка выскочила, радостью светится. И ко мне. Вот тут бы обнять, поцеловать. А я растерялся, отвык от женского общества за три года. Да и не смог поверить до конца в своё счастье. В жизни
Иришка ещё красивее оказалась. И видимо, своим поведением оттолкнул… Третий день здесь. А виделись всего ничего. Погуляем полчасика, и она убегает. Конечно, экзамены. Готовиться надо. Но я-то чувствую: что-то у нас не стыкуется. Ходим, говорим, смеёмся, а близости нет. И глаза у неё больше так не горят, как при первой встрече. Завтра последний экзамен сдаёт и уезжает. Зовёт меня к себе домой. Говорит, что и родители приглашают. А я в панике.
        Валерка вновь тяжело вздохнул и поднял лицо навстречу начавшим падать снежинкам.
        - Наверное, я смалодушничал. Но ещё немного и с ума сойду от таких отношений. В общем, браток, улетаю сегодня. И билет уже взял. Буду другую искать, - Валерка погрустнел и встал со скамейки. - Такую красивую навряд ли найду. Такая раз в жизни встречается.
        - Так зачем уезжать? - осторожно посоветовал Рад, тоже поднимаясь и стряхивая снег с пальто.
        - Надо, браток, надо, - Валерка решительно тряхнул головой. - Ей восемнадцать, мне двадцать два. Ей ещё учиться и учиться. А мне надо жениться. Смываюсь, одним словом. Прямо отсюда в аэропорт. Вещи в камере хранения… В гостинице вперёд заплатил. Ну, да ладно, пусть разживутся. Так что прощай, браток.
        Снег пошёл гуще, размазывая силуэт уходящего Валерки. Рад поправил шапку на голове. И тут же из снега вынырнул Солт в чёрном пальто и чёрной каракулевой папахе.
        - Вот так, браток, - сказал он. - Поживёшь два дня в гостинице.
        - А как документы?
        - Документы в порядке.
        Гостиница находилась напротив входа в Астраханский кремль. Рад в биоскафандре, точной копии Валерия Анишкевича, благополучно миновал администраторов и вошёл в шестиместный номер, расположенный на втором этаже, где его радостно поприветствовал кавказец небольшого роста с густой шевелюрой.
        - Привет, Валерик! А что на базар не пришёл? Слово держать надо. Я тоже слово дал: гранаты тебя дожидаются!
        - Времени не хватило, - виновато улыбнулся Рад. И зачем Валерке понадобились гранаты? Что он собрался взрывать?!
        - Завтра приходи! Весёлый ты парень! Люблю таких!
        Рад снял пальто и остался в несколько потёртом кожаном пиджаке.
        - Я из-за такого пиджака в прошлом году, на день пограничника, в милицию угодил, - широко зевая, сообщил молодой парень, лежащий на кровати поверх одеяла. - В Чебоксарах дело было. Транзитом проезжал. Шоферю по всему Союзу. Остановились переночевать. Напарник в машине расположился, а я захотел, как белый человек, в гостинице. Там меня и повязали. Подумали, что я кожаную куртку украл. Насилу доказал, что на мне пиджак и куртка, а не две куртки.
        Шофёр посмотрел на часы.
        - А что, соседи, не сходить ли нам в кино на последний сеанс? Фильм индийский. «Месть и закон» называется.
        - Нет, Александр! - категорически отказался кавказец. - Завтра рано вставать.
        - А ты, Валера? - с надеждой посмотрел на Рада парень.
        - Я не против.
        Александр оживился, соскочил с кровати и начал надевать тёплую куртку «аляску».
        - Я бы и один пошёл, но за компанию веселее. А то завтра груз получим и снова по дорогам колесить.
        Снег уже перестал, но поднялся ветер, и теперь в лицо прохожих летели колючие снежинки-льдинки с крыш домов. По пути Александр несколько раз порывался позвонить по телефону. Но все телефонные будки оккупировали постовые милиционеры на пару с молодыми девицами.
        - Нет, чтобы людей охранять! - недовольно бурчал Александр. - Так они будки караулят!
        Кинотеатр больше напоминал деревенский клуб. Небольшое прямоугольное фойе с маленьким окошком кассы и двумя высокими дверьми, ведущими в зрительный зал, поделённый на две половины широким проходом. Причём передняя часть зала была значительно больше задней. Ещё в фойе Рад почувствовал недоброжелательное отношение группы подростков к двум кавказцам, которые пришли в кинотеатр с русскими девушками. И как только погас свет, в задней части зала началось всё усиливающее движение, с невнятным гулом, которое, в конце концов, переросло в отчаянный женский вопль и грозный мужской крик с сильным акцентом.
        - Убью!!!
        Индийские страсти оборвались, в зале вспыхнул свет. Рад увидел, как мощный кавказец надвигается на хлипкого подростка, который, не переставая, сыпал малопонятными ругательствами. Александр равнодушно наблюдал эту сцену. Но Рад не мог спокойно смотреть на предстоящее насилие. Молниеносно подскочил к парнишке, легко перекинул его через плечо и выскочил в фойе. Сзади пронёсся клич:
        - Русских бьют!!!
        Подросток, прислонённый к стене, смотрел на спасителя безумно-удивлёнными глазами.
        - Ты чего?! - наконец взвыл.
        - Тот мужчина мог убить тебя, - спокойно сказал Рад и на всякий случай улыбнулся.
        - Приезжий? - звериный оскал лица, сменился наивно-детским выражением.
        - Из Красноярска.
        - Весь кайф мне обломил! - с досадой сплюнул парнишка и, распахнув дверь в зал, кивнул. - Смотри!
        У Рада широко раскрылись глаза. В широком проходе человек двадцать топтали кавказцев, которые грозно ревели, но встать с пола не могли. Несколько подростков тискали в углу двух девушек, которые отчаянно отбивались от беззастенчивых рук. Парнишка засмеялся. Рад в недоумении пожал плечами и молча вышел из кинотеатра. Уже на улице его догнал Александр.
        - Зачем ушёл? - спросил слегка недовольно. - Сейчас этих горцев из кинотеатра выкинут, и кино продолжится.
        - Не могу понять, откуда такая жестокость? - Рад продолжал идти в направлении гостиницы.
        - Ты что, с Луны свалился? Какая жестокость? Эти чурки никому проходу не дают. Рынки захватили, на руководящие посты пробрались, в милиции их большинство. Скоро нам дыхание перекроют! А русские всё терпят. Они только в драке объединиться и могут. Душу отвести.
        - А женщин, зачем трогать?
        - Каких женщин? Ах, этих! Так-то ж проститутки. Здесь в Астрахани нормальную девушку днём с огнём не найдёшь. То под кавказцем, то под негром.
        - Под негром? - удивился Рад.
        - Ну, да. Негры тут учатся. Половина Африки. Денег у них маловато, так они на учёбу с чемоданами полными джинсов приезжают. Честные девки из-за них джинсы не носят. Попробуй докажи, что они за деньги куплены, а не в постели с негром заработаны.
        - Знаешь, Александр, я пойду в гостиницу. Если хочешь, возвращайся. - Да, ладно, чего уж там. Погода так и шепчет… Может, в ресторан завалимся?
        - У меня с деньгами проблемы, - виновато ответил Рад. - Испортил я тебе вечер?
        - Слава богу, всё хорошо обошлось, - рассмеялся Александр. - Я как увидел, что ты пацана схватил, сразу за тобой. Испугался, что подумают, будто ты за джигитов заступаешься. Но ты так быстро скрылся, что они и не поняли. А так бы и тебя затоптали. У нас здесь, наверное, не так как у вас в Сибири. Мы, как бы на границе. Постоянно воюем с Кавказом. И чего поделить не можем? Мне так всё равно, какой ты национальности. У меня напарник из Дагестана. Четыре года вместе шоферим. Мировой парень. А в школе я с Лейлой дружил. Красивая армяночка. Но родители её узнали и воспротивились. А я ещё слишком молодой был, чтобы любовь отстаивать.
        Гостиница встретила сонным вахтёром и полумраком длинных коридоров.
        - Если Агай храпеть будет, не стесняйся, тряси его кровать. Ты всех ближе к нему, - вполголоса сказал Александр, показывая в сторону спящего кавказца.
        - Хорошо, - пообещал Рад и нырнул под прохладные простыни.
        На следующий день мороз усилился. Улицы искрились свежевыпавшим снегом, прохожие старательно кутались в шарфы и воротники. Рад осмотрел Кремль, чуть не заблудился в замысловатой архитектуре астраханских улиц и, перекусив в грязном кафе, купил билет в кино. Его не столько заинтересовал фильм, сколько фойе центрального кинотеатра. Оно утопало в зелени. Наряду с пальмами, тонкие стволы не то тростника, не то другого кустарника, переплетались у высокого потолка. Несколько искусственных фонтанчиков журчали, соперничая с канарейками, клетки которых скрывала листва. Деревянные лавочки располагались у незамысловатых ванночек с водой, в которых плавали золотые рыбки. Рад с неохотой покинул это райское местечко после третьего звонка и прошёл в просторный и ощутимо прохладный зал. На дневном сеансе большинство мест пустовало. Лишь толпа шумных студентов оккупировала задние ряды. После фильма, прошёлся по магазинам. Особенно поразил рыбный, в котором не было рыбы, если не считать несколько консервных банок на витрине, да огромной белужьей головы, которая вселяла больше ужас, чем гастрономические желания. В
конце дня, Рад заглянул на колхозный рынок. В такой мороз астраханцы не хотели запасаться продуктами, и продавцы в одиночестве прозябали за прилавками. Впрочем, продавцов тоже было мало. Агай ещё издалека увидел соседа по гостиничному номеру и радостно замахал руками.
        - Иди сюда, Валера. Настоящий сибиряк не боится мороза! А где твой полушубок?
        - Сменял на пальто, - пошутил Рад.
        - Плохая сделка, - Агай придирчиво осмотрел одежду Рада. - Надо было мне сказать. Пальто получше бы достал. Держи, гранаты. Как говорил: спелые, сочные. Не мороженные. Под одеялом храним.
        - Спасибо.
        Так вот, что за гранаты! Рад с благодарностью принял кожистые фрукты, которые обошлись ему, по словам Агая, за полцены, и с которыми он, по правде сказать, не знал, что делать.
        Остаток дня Рад провёл, гуляя по улицам в ожидании Солта. Но тот не появился. Тогда Рад отправился в гостиницу, где предстояло провести ещё одну ночь.
        - Молодой человек, - окликнула администратор - полная миловидная женщина. - Вас тут девушка искала. Та, с которой вы в первый день приходили. Ждала долго, а потом ушла. Просила передать, что поезд отправляется завтра в десять часов утра.
        - Спасибо, - улыбнулся Рад.
        Кажется, эту девушку зовут Ирина. Она, всё-таки, хочет привезти жениха домой. Ну что ж, надо будет выехать из гостиницы пораньше.
        Номер опустел. И почему внизу висит табличка «мест нет!»? Только в этом номере четыре свободных койки, аккуратно заправленные, скучают по новым постояльцам. Агай ещё не пришёл с рынка. Что он там делает в такой темноте? Рад разделся и, взяв полотенце, пошёл в душ, расположенный в конце коридора. Старое здание. Наверное, ждёт не дождётся капитального ремонта. Вот и в душевой: краны облупились, ржавчина по углам. Но в остальном чисто и аккуратно. Только прохладно. Кроме Рада, желающих принять душ, никого нет. Вот и хорошо. Рад встал под тёплые струи воды и задумался. Это была идея Солта - провести два дня в Астрахани. Для чего? Контактов минимум. Ради общего развития? А вообще Солт непредсказуем. Где только не побывал за последние дни по его милости. Спрашивается зачем? Неужели нельзя поселить его среди нормальных людей, чтобы жить спокойно и, желательно, счастливо? Ему нравится этот мир несмотря на то, что Солт делает всё возможное, чтобы очернить его.
        - Купаемся, да? - раздался бодрый голос Агая. - Слушай, я замёрз до последней косточки. Дай, думаю, погреюсь в душе. А то на кровати пока согреешься.
        Агай встал в соседнюю кабинку и с наслаждением закряхтел.
        - Хорошо как! Ночевать здесь буду. А то в номере мы двое замёрзнем. Дышать теплом некому. Валера, ты девушку оставь. Пусть греет.
        - Какую девушку? - насторожился Рад.
        - Девушка тебя ждёт. Слушай, красавица! Артистка кино.
        Рад медленно оделся. Значит, Ирина решила всё-таки сама сообщить о времени отправления поезда. Не доверилась администратору. Тщательно вытерся полотенцем, причесался. Что он ей скажет? Ведь она любит Валеру. Если, конечно, любит. Что он писал ей в письмах? О чём разговаривал во время своих недолгих встреч? Ну, Солт! Наверняка, знал о приходе девушки и не предпринял никаких мер, чтобы эту встречу предотвратить. Или именно из-за этой встречи и организовал экскурсию в Астрахань?
        - Валера! - девушка радостно сделала несколько шагов навстречу и остановилась. - Где пропадаешь? Весь день тебя жду!
        - Не хотел мешать. Всё-таки последний экзамен, - изобразил смущённую улыбку Рад. А сердце, буквально, вспыхнуло. Перед ним стояла вылитая Мадлен. Только та была холодна и далека в своей неприступности, а эта живая и рядом. Стоит только протянуть руку. Но вместо этого Рад сделал шаг назад.
        - Почему не спрашиваешь, как сдала? - Ира продолжала улыбаться, но где-то в глубине глаз появилось недоумение. Видимо, настоящий Валера при встречах вёл себя иначе.
        - И как же ты сдала? - постарался придать голосу больше бодрости Рад.
        - Отлично! - тихо засмеялась Ирина.
        - Вот тебе за это поцелуй, - и Рад храбро припал к губам девушки. Обжёгся и отпрянул. Ирина сначала побледнела, а потом густо покраснела. Явный перебор. Очевидно, Валера, не позволял себе таких вольностей. Но Рад просто не мог удержаться. Он целовал в этот момент не Иру, а девушку своих грёз - Мадлен. И поцелуй был наградой для него.
        - Ну, вот, кажется, сделал что-то не так, - Рад, потупив взгляд, сел на свою кровать.
        - Наверное, всю помаду размазал, - Ирина осторожно присела рядом.
        - Нет, не размазал, - Рада залихорадило от такой близости. А что если обнять девушку и ещё раз поцеловать? До чего осмелел! И тут из памяти выплыла Любава со своей ядовитой усмешкой, и, разбежавшиеся было чувства, сжались в комок.
        - Мы завтра уезжаем, - но вместо радости уже какая-то задумчивость. - Ты завтра уезжаешь, - уточнил Рад. Так будет правильнее. Не надо обнадёживать девушку. И не надо было её целовать. - Прости, Ира, но мы не подходим друг другу, что-то у нас не стыкуется. В общем, надо расстаться. Мне было очень хорошо с тобой переписываться, но…
        - Зачем? - с какой-то внутренней болью перебила девушка. - Зачем говоришь так? Мы ведь вместе всего три дня. Разве за такое время можно определить, подходим мы друг другу или нет?
        - А разве это определяется не с первого взгляда? - слова девушки вносили смятение в душу Рада.
        - Ты писал, что твоё сердце навеки моё, - Ирина смахнула слезинку, которая несмело побежала по щеке. - Что искра любви пронзила сознание при виде моей фотографии. А сейчас? Нет искры? В жизни я оказалась хуже?
        - Ты оказалась лучше, - Рад отвернулся к окну, чтобы не видеть обиженных глаз. - Я в жизни, хуже! Понимаешь… не достоин тебя.
        - А вот это мне решать! - неожиданно твёрдо сказала Ира, нервно поглаживая берет из чернобурки. - Поедем ко мне домой. Нас там ждут. Мы же переписывались почти два года. Неужели не можем провести вместе несколько дней?
        Рад не знал, что делать, что говорить.
        - Знаешь, как мне подруги завидовали и в школе, и в техникуме? - голос девушки стал тихим и мягким. - Твоя фотография, увеличенная, висит в комнате общежития. А когда я тебя увидела, то чуть в обморок не упала от счастья.
        - А я растерялся, - Рад воспроизвёл в памяти разговор с Валерой. - Мне бы подхватить тебя на руки, закружить. Но испугался.
        - А чего испугался? - встрепенулась Ирина.
        - Красоты твоей. Не поверил, что такая девушка может быть обделена вниманием со стороны парней. Быть свободной в своих чувствах…
        - Неужели так подумал? - Ирина задумчиво улыбнулась. - Вот почему ты не похож на себя. На того, кого я представляла по письмам.
        - А каким ты меня представляла?
        - Жизнерадостным, весёлым, - Ирина дотронулась до плеча Рада. - А ты оказался пугливым. Замкнулся в себе.
        - И ты стала избегать меня, - Рад внутренне задрожал, но воспротивиться руке девушки, которая медленно скользила по плечам, обнимая, не посмел.
        - А что мне оставалось делать? - Ирина ткнулась головой в плечо. - Ходим с тобой и молчим. Это молчание так угнетало. Я ведь думала, что не понравилась тебе. Вот и убегала, а потом плакалась в подушку. Ну, обними меня, пожалуйста. И назови, как называл в письмах. Я твоя и только твоя.
        У Рада круги поплыли перед глазами. Как называл её Валера?! Да и зачем всё это!? Какие у неё сильные руки… Как крепко сжимает… Как Любава тогда…
        - Слушай, кое-как согрелся! - в комнату вошёл Агай, голый по пояс с полотенцем на плечах.
        Ирина, которую вид волосатой груди незнакомца смутил, резко выпрямилась.
        - Я пойду, - сказала, вставая. - Завтра приду за тобой. Понял?
        - Понял, - Рад тоже встал, чтобы проводить девушку.
        - Не надо провожать. В коридоре холодно, а ты только помылся. Ещё, чего доброго, простудишься. Я хочу, чтобы перед моими родителями предстал здоровый матрос.
        Ирина застенчиво прильнула к Раду и поцеловала в щёчку.
        - До завтра.
        - До завтра, Иришка.
        - Красивая девушка! - щёлкнул пальцами Агай после её ухода. - Я бы за такую всё отдал. Любой подарок достал бы с края света! Поднялся бы на самую высокую гору! Взлетел бы к солнцу!
        - Я думал, ты женат, - Рад припомнил разговор на рынке.
        - Женат! - со вздохом сожаления подтвердил Агай. - Жена в горах с отцом живёт. Ягодка, а не женщина! Но настоящий мужчина всегда оценит женскую красоту. Он отдаст ей своё тепло, а сердцем вернётся к жене. Всё, залезаю под одеяло. Свет сам выключай.
        Рад выключил. Вскоре по комнате покатились раскаты Агаевского храпа. А Рад долго не мог заснуть, обдумывая создавшееся положение. Солт не появляется. Значит, поездки с Ириной на Кавказ не избежать. Что-то внутри Рада протестовало против такого развития сценария. И всё же, когда Ирина утром пришла в гостиницу с небольшим чемоданом, он уже ждал её. И сердце трепетно забилось при виде девушки.
        - А где твой полушубок? - удивлённо спросила Ирина. - Впрочем, пальто смотрится лучше. Ты в нём такой солидный, что я даже оробела.
        Девушка засмеялась.
        - А где твои вещи? - уверенно подхватила Рада под руку.
        - На вокзале в камере хранения, - соврал Рад.
        - Тогда пошли!
        У девушки было приподнятое настроение. Она всем улыбалась, часто смеялась, при этом ни на секунду не отпуская спутника.
        - А вдруг не будет билетов? - высказал спасительную для себя мысль Рад.
        - Конечно, не будет! - весело тряхнула головой Ира. - Но я всё предусмотрела. Билеты куплены ещё позавчера.
        - Так вот почему так меня уговаривала!
        - Не поэтому. Разве я вчера не всё сказала? Или ты не понял?
        - Я всё понял, - Рад поставил чемодан девушки на перрон.
        И тут же объявили о прибытии поезда до Нальчика. Пассажиры заполнили платформу. Солнце заиграло зайчиками на стёклах прибывающего состава.
        - Беги скорее за вещами! - спохватилась Ирина. - Стоянка двадцать минут. У нас девятый вагон. Смотри, не опоздай! Иначе я тоже останусь!
        - Хорошо. Я быстро! - Рад забежал в здание вокзала и остановился. Где взять багаж? Вернее, как объяснить его отсутствие? Сказать, что украли? Или что забыл номер автоматической ячейки камеры хранения? Рад стоял, перебирая в уме возможные варианты. А время неумолимо текло. Ещё немного и ему придётся прыгать на подножку уходящего поезда.
        - До чего же земляне непредсказуемы! - раздался рядом слегка раздосадованный голос, и перед Радом остановился Солт в своём неизменном чёрном пальто.
        - А я тут голову ломаю, - облегчённо вздохнул Рад.
        - Теперь мне придётся ломать, - обречённо вздохнул Солт. - Этот эпизод повторялся в альтернативных мирах семь раз. Трижды Валерий сбегал от Ирины и ни разу не возвращался.
        - А на этот раз вернулся? - догадался Рад.
        - Да. И весьма некстати. Я уже считал, что ты пристроен. Все четыре раза, когда Валерий добирался до родителей Ирины, они упрашивали его остаться. Обещали устроить на хорошую работу. А что тебе надо? Красивая жена, работа, любящие родственники.
        - И Валера соглашался?
        - Пятьдесят на пятьдесят. Дважды отказывался от своего счастья. Уезжал назад в Красноярск. Ладно, пойдём. Будем искать другие пути. - И зачем столько альтернативных миров? - поинтересовался Рад.
        - Нам не просто разобраться в событиях восьмидесятых, девяностых годов, - спокойно ответил Солт. - Для Земли это было переломное время. И не только для России. Но об этом мы поговорим позже.
        Рад взглянул на отходящий поезд. Как там сейчас объясняется Валера с Ириной?
        ***
        - Скорее! - Ирина встретила Валерку в тамбуре и протянула руку, помогая взобраться. - Переодеваться надумал! Чуть не опоздал!
        И в подтверждение её слов, поезд плавно тронулся, оставляя провожатых на заснеженной платформе.
        - Ну вот, - Ирина счастливо улыбнулась, заходя в купе. - Нам повезло. Пока нет соседей. Здорово, правда?
        - Иришка, - Валерка сунул чемодан на верхнюю полку и стоял, не решаясь снять полушубок. - Ты прости меня. Я ведь чуть было не бросил тебя. Чуть было не предал свою мечту.
        - Хотел улизнуть? - нахмурилась девушка. - Какой же ты, твердолобый! Неужели хочешь, чтобы я окончательно пала к твоим ногам? Раздевайся и садись.
        - Но у меня нет билета, - развёл руки Валерка. - Я заяц.
        - Странный какой, - Ирина подошла к Валерке и помогла снять полушубок. - Если ты не хочешь ехать за мои деньги, то сейчас пойдём в вагон-ресторан, покормишь меня, и будем в расчёте. Договорились? - Договорились, - Валерка собрался было рассказать девушке, как он мучился в аэропорту города Куйбышев, где у него была пересадка. И что если бы не нелётная погода, то сейчас был бы уже в Красноярске, а может быть и по пути к родному Минусинску. Но, проведя бессонную ночь в аэропорту, принял решение о возвращении. И как ему повезло, что подружка в общежитии знала, когда уезжает Ирина. Как торопился, чтобы не опоздать на поезд. Он многое собирался сказать. Но Ира неожиданно обняла Валеру. Губы нашли друг друга. И Валера понял, что объяснять ничего не надо…
        Очередная тренировка
        Рад принёс охапку дров и подкинул несколько поленьев в печку. Потом присел на маленькую табуретку и стал слушать шум огня. Поленья потрескивали, блики огня на потолке играли в пятнашки. В комнате за столом сидел Солт. Он то безвольно склонялся к столу, чуть ли не роняя голову на руки, то начинал морщить лоб и даже пытался грызть ногти, как обычный человек. Такое пассивное поведение пришельца объяснялось тем, что почти вся его энергия была задействована в данный момент на создание нового альтернативного мира. А для этого сопоставлялись научные труды по истории, философии, прослеживались сотни вариантов жизней известнейших политиков и судьбы многих государств. Солта поражало многообразие мнений и версий, которые высказывали в своих книгах различные авторы об одном и том же историческом эпизоде. Всё это вносило дополнительные трудности в изменение одного из судьбоносных событий. Солт, в который раз, пытался создать мир, насыщенный положительными эмоциями. Именно эмоциональный фон был наиболее важен и являлся определяющим фактором в планетотворчестве.
        - Трудно выбрать нужное русло, - наконец вяло произнёс. - Уже столько фарватеров проложено. А удовлетворения нет.
        - Зачем в очередной раз ломать историю, если уже есть множество миров, мало отличающихся друг от друга? - поинтересовался Рад.
        - Нельзя почивать на лаврах, - назидательно сказал Солт. - Иначе умрёшь со скуки. Впрочем, что это я сказал? Смерть мне как раз и не грозит.
        - А каких миров больше? - Рад пересел к столу. - Где правят львы или где у власти гиены?
        - Кто их считал? - Солт откинулся на спинку стула и занёс руки за голову. - Во-первых, многие миры я забросил. Они бесперспективны. А во-вторых, соотношение сил всё время меняется. И, что самое интересное, мир Гиен никогда не становится миром Львов, даже несмотря на наше вмешательство. А вот миры Львов частенько вырождаются.
        - Почему?
        - Частые катаклизмы, непрерывные войны… Женщина всегда стоит за спиной мужчины или прячется в безопасном месте. В истории Львов всегда есть период Героев. Период благородных дам и бесстрашных рыцарей. Вот только пока рыцари истребляют друг друга в бесконечных военных конфликтах, другие мужчины, помельче и потрусливее, вершат судьбы государств. Они, подобно женщинам, отсиживаются в тылу, никогда не поднимаются первыми в атаку, ради тёпленького местечка готовы лизать начальству пятки и очернять более удачливых коллег. И светлое будущее строят только на словах, а не на деле. Они заняты выживанием. Постепенно эти мелкие людишки вытесняют бесстрашных и не умеющих вести интриги конкурентов и завладевают миром. Их дети наследуют черты своих родителей. И дамы становятся всё менее благородными, всё более коварными и жестокими. Они умело управляют своими трусливыми мужьями, развивая в них губительные пороки. И пока мужчины тратят силы в борьбе за власть, создавая многочисленные партии и блоки, женщины объединяются в одной-единственной, незамысловато назвав её партией слабого пола. И вскоре в правительствах
практически всех государств начинают преобладать женщины. Проходит ещё несколько столетий, и мужчины не только теряют все права, но и превращаются в послушных рабов. Трусливый мужчина - он и есть раб. Раб своей трепещущей души. Но проходит время, и женщины, сами раздавившие мужское достоинство, начинают отчаянно ностальгировать. Мужчины-рабы уже не устраивают их. Хочется иметь рядом рыцаря. И тогда женщины, как в вашем мире, учреждают что-то вроде статуса Героев. Своеобразная религия для рабов. И у последних появляется смысл в жизни. Им с детства начинают внушать, что главная цель - это стать Героем и отдать своё сердце прекрасной даме. К слову сказать, по внешним данным женщины в мире Гиен в самом деле прекрасны.
        - Души у них страшные, - Рад вздрогнул, вспомнив Любаву.
        - Издержки воспитания. Дефицит женщин делает их либо богинями, либо тиранами. И у тех, и у других полно комплексов.
        - А есть золотая середина?
        - Конечно. Свобода выбора. Демократия чувств. Ты можешь купить секс-рабыню, но никогда не купишь её душу. Можешь участвовать в конкурсе женихов. Но это тоже больше похоже на желание приобрести красивую вещь или, точнее сказать, приобщиться к прекрасному. И лишь общаясь с девушками на равных повседневно, у мужчины появляется шанс найти ту единственную половинку, с которой обретёт семейное счастье. И это вполне возможно в том мире, в котором мы сейчас находимся.
        - Солт, ты веришь в бога? - спросил Рад.
        - Интересный вопрос, - Солт бесстрастно уставился в потолок. - Что-то божественное в мире, несомненно, есть. С этим и мы сталкиваемся, время от времени. К примеру, в этом мире существует небольшой посёлок Луганово. В его окрестностях находится красивое озеро. Называется Горное. Почему так назвали? Возможно, потому, что лежит у подножия горы Озёрной. Легко запомнить: озеро - Горное, гора - Озёрная. На берегу нагнулась к воде кривая берёза. Если мысленно прочертить прямую линию через озеро, то на другом скалистом берегу стоит такая же кривая сосна. И вот, если поднырнуть напротив сосны, то можно обнаружить подводный ход. Круглый и прямой. Он выведет в подземную пещеру. И там, внутри горы, находится ловушка времени. Про неё я уже говорил при нашей первой встрече. Так вот, эту ловушку сделали носители более высшей формы разума, чем моя. Я ведь до того, как обнаружил её, думал, что нет никого выше нас во Вселенной. Теперь, скажем так, думаю, что бог есть. Но моя вера сомневающаяся. Как сомневается и человечество. Иначе оно бы не двигалось вперёд по лестнице прогресса. Фанатов ведь очень мало. Это, в
основном, больные люди, которых надо либо лечить, либо изолировать от общества. Как говорится, подальше от греха.
        - Тогда надо изолировать всех работников культа, - улыбнулся Рад.
        - Работник культа не обязательно фанат, - не согласился Солт. - Более того, чем он умнее, тем больше сомневается.
        - Зачем же в таком случае он служит богу?
        - Это его работа. Зачем люди вступают в ряды коммунистической партии Советского Союза? Не такие они дураки, чтобы беззаветно верить в светлое коммунистическое будущее. Просто партийный билет даёт различные привилегии, служебный рост. Партия власти - это сильный аргумент. И чем выше партийный работник, тем больше привилегий.
        - Я ещё не совсем разобрался в этом, - признался Рад. - Советский Союз - страна противоречий.
        - И чтобы лучше разобраться, организуем-ка мы тебе ещё одну экскурсию.
        - Только без женщин, - попросил Рад.
        - В человеческом обществе без женщин нельзя, особенно мужчинам.
        - Вот когда я окончательно вольюсь в ряды мужского населения этого мира, тогда посмотрим и на женщин. Кстати, по-моему, я уже готов жить самостоятельно.
        - Если у тебя всё пойдёт нормально, пожалуйста, живи. Я же не зову тебя всякий раз обратно. Ты сам возвращаешься, - Солт встал и пригласил Рада подойти к нему. - Ну, что? Поехали?
        - А инструкции? - только и успел сказать Рад, как очутился в арке какого-то дома. Чёрные брюки, чёрная рубашка и чёрные туфли составили весь его гардероб. Рад недовольно поморщился: до чего же любит Солт всё чёрное! - и вышел из тени.
        Уже знакомый проспект Мира. Почему-то все прогулки начинаются в центре города Красноярска, за редким исключением. Куда-то торопятся прохожие, толпа на остановке штурмует автобус. Далее из магазина «Колбасы» вывалился на улицу человеческий «хвост». Рад пошёл по главной улице города пешком. Однообразные тополя, раскинувшие широкие и пыльные листья, вытянулись вдоль дороги, словно солдаты, круглосуточно сдерживающие атаки выхлопных газов главной автомобильной артерии города. Но вот, словно из другой сказки, нарисовались две скромные берёзки в окружении темнеющих рябин в небольшом скверике, уютно расположившемся возле перекрёстка. Они кивали редким прохожим, радовали глаз, вносили разнообразие в бесконечные тополиные шеренги. Через дорогу знакомый ЗАГС приветствовал большими стёклами, которые, отмывая матовый налёт городского смога, усердно тёрла тряпкой, намотанной на швабру, пожилая женщина в синем рабочем халате. За ЗАГСом распахнула двери знакомая «Пельменная». Рад не стал бороться с искушением и зашёл туда, сразу упёршись в очередь проголодавшихся. Здесь стояли студенты и студентки, семейные и
одинокие, совсем старые и очень юные. Гвалт наполнял помещение. Очередь двигалась быстро, но рывками. И паузы были весьма продолжительные. Счастливые и сытые пробивались к выходу мимо пока ещё несчастных и голодных. Рад вздохнул и посмотрел на дверь. Но желудок, не обременённый пищей в последнее время, настойчиво проголосовал за стояние в очереди. И когда наконец Рад оказался за стойкой, напротив раздатчицы, то, опьянённый запахами, исходящими из огромных кастрюль, где кипели и закипали пельмени, заказал тройную порцию. Чайник с чаем оказался пустым, и никто не спешил наполнить его, пришлось взять два компота, с очень неаппетитными останками фруктов. Пельмени остыли на удивление очень быстро, превратившись в бесформенную массу, среди которой сами по себе существовали кусочки фарша, непонятно как оказавшиеся на свободе. Но Рад старательно доел этот не то завтрак, не то обед и сытый и довольный вышел на улицу. Пока ничего не случилось. Но Солт мог подкинуть сюрприз в любой момент.
        Немного поразмыслив, направился в ЦУМ. В его мире не было таких больших магазинов. Служба доставки гарантировала исполнение заказа в течение часа после оплаты. Служба рекламы диктовала моду на каждый сезон, месяц и даже день. Каталоги всевозможных товаров, буквально падали на головы потенциальных потребителей. А в этом мире лишь спокойный голос диктора медленно разжёвывал небогатый ассортимент трёхэтажного универмага. И не было заметно, чтобы люди, толпами атакующие прилавки, прислушивались к этому голосу. Рад не стал углубляться далеко, остановившись у входа в отдел «Грампластинки», где двадцатипятилетний парень настойчиво вопрошал молоденькую продавщицу:
        - Девушка, голубонька, у вас же была вчера в продаже «АББА»! Ну, я очень прошу, просто умоляю, посмотри, может, где-нибудь под прилавком завалялась одна пластинка? В долгу не останусь.
        - Мужчина, - механически отвечала продавщица. - Сколько можно повторять. Нет у нас «АББЫ»! Надо было вчера приходить. А под прилавком теперь у нас ничего не валяется. Даже для себя боимся оставлять. Проверка за проверкой.
        - Какая бессердечная! - сокрушался покупатель. - У моей девушки сегодня день рождения. Она обожает этот ансамбль. Ну, что я ещё могу подарить любимой девушке?
        - Любимой девушке надо делать покупки на барахолке, а не в магазинах, - подошла другая продавщица.
        - Да и так уже на одну барахолку работаю, - махнул рукой парень. - А после обеда не привезут?
        - После обеда ожидаем Аллу Пугачёву и Высоцкого, - понизив голос, будто речь шла о великой тайне, сообщила молоденькая продавщица. - Но в очень ограниченном количестве. Аллы Пугачёвой - шведский альбом.
        - Спасибо, - вздохнул парень. - Мне нужна «АББА». Пойду искать в другом месте.
        - На «Затоне», в «Доме грампластинок», вчера была «АББА», - подсказала пожилая женщина, которая уже полчаса критически осматривала большой, но не пользующийся спросом ассортимент.
        - Вчера она и здесь была, - пробурчал парень, отходя от прилавка.
        - Девушка, а не могли бы вы мне оставить Пугачёву? - тоже вполголоса обратилась к молоденькой продавщице женщина.
        - Что вы! - девушка обречённо махнула рукой и повторилась. - Мы даже себе сейчас боимся оставлять.
        Сзади, в отделе бытовой техники, стоял невообразимый шум, сквозь который прорывались откровенные маты. Продавщицы с любопытством смотрели, что там происходит. Рад собрался было подняться на второй этаж в отдел мужской одежды посмотреть, что сейчас рекомендуют носить мужчинам, но вдруг кто-то схватил его за руку. Удивлённо посмотрел на незнакомого парня в сером пиджаке и девушку в синей кофточке.
        - Парень, выручи! - торопливо заговорил незнакомец, оттесняя Рада в сторону. - Жена моя двойню родила, уже утонули в пелёнках!
        - И чем я могу помочь? - растерялся Рад, избегая умоляющих глаз девушки.
        - Стояли в очереди за стиральной машиной, - перешёл на шёпот парень. - А их всего восемь штук выкинули на драку. Нам не хватило. Понимаешь?
        - Не понимаю, - искренне огорчился Рад, недоумевая, при чём здесь он и стиральная машина.
        - Одну машинку отложили, - пояснил парень. - Помоги, прошу тебя. Десятку не пожалею. Подойдёшь, скажешь, что ты оставил. У жены руки от постирушек красные. Представляешь двойня! А у нас бабушек нет. Мы по распределению сюда приехали. После института.
        - А сам почему не попробуешь?
        - Да уже засветился, меня сразу разоблачат.
        - Мне тоже могут не поверить? - засомневался Рад.
        - Ты попробуй, - настаивал парень, протягивая десятку.
        - Пожалуйста, - наконец-то подала голос девушка, старательно пряча красные руки в карманах кофточки. - Мы за два часа до открытия пришли. И нам бы хватило, но прямо перед нами ветеран без очереди вклинился. Он ведь тоже, наверняка, для кого-нибудь машинку купил. А мы уже неделю караулим. Хорошо, подружки с детьми соглашаются посидеть. На большее уже ни сил, ни времени нет.
        - Хорошо, - согласился растроганный Рад. - Попробую.
        И, подталкиваемый новыми знакомыми, прошёл в отдел бытовой техники, где надрывалась пожилая продавщица.
        - Сегодня больше ничего не будет! Ни стиральных машинок, ни пылесосов! А эти два холодильника продаются по записи! Ветеранам Отечественной войны!
        Но люди не расходились, угрюмо обозревая выставочные образцы. Надежда ещё теплилась в их сердцах.
        - Извините, - Рад решительно пробился к продавщице. - Мы машинку оставляли до тринадцати часов.
        - Слава богу! - вздохнула женщина. - Может, хоть теперь разойдутся. А то стоят насмерть! Думают, что не выкупят. Да такого ещё не бывало, чтобы не выкупали!
        - Машинку-то женщина оставляла, - заметила кассирша, сидящая здесь же за кассой.
        Толпа подозрительно воззрилась на самозванца.
        - Правильно, - не растерялся Рад. - Мама оставляла, а я приехал. Не ей же тащить?
        - Выбивайте, - махнула рукой продавщица, словно давая сигнал на старт.
        Рад почувствовал в своей руке деньги, которые незаметно сунул парень. И вскоре положил в карман заработанную десятку. Стиральная машинка со счастливыми хозяевами отъехала на такси. А в отделе бытовой техники закатывала истерику пожилая женщина.
        - Я машинку оставляла?! Оставляла!!! Где она?! Где заведующая?!
        Рад благоразумно ретировался. Но не успел пробраться к другому выходу, как в динамиках ленивый голос сменился командирским басом.
        - Граждане покупатели! Соблюдая порядок, пройдите на выход. При выходе предъявите документы.
        - Молодец, Андропов! - восхитился пожилой мужчина с коричневой от загара лысиной. - Порядок наведёт в стране!
        - Споит он страну своей дешёвой водкой, - возразила ему такого же возраста женщина.
        - Много ты понимаешь в политике, - высокомерно осадил её мужчина.
        - Да уж куда мне! - женщина сердито направилась к выходу. - Алкоголики проклятые!
        Рад с интересом наблюдал за толпой, недовольной, но послушной. Когда приблизился к дверям, его задержал человек в штатском.
        - Документы.
        - Дома остались, - Рад повторил фразу, только что услышанную от другого опрашиваемого.
        - Где работаете?
        - На железной дороге, посменно. Сегодня выходной, - после этих слов мужчину, шедшего впереди, пропустили. Но человек в штатском почему-то засомневался.
        - А где работаешь?
        - На железной дороге, - недоумённо повторил Рад.
        - Железная дорога большая. Где конкретно?
        - На станции Красноярск, - ответил наугад. В городе Красноярске должна быть станция с одноимённым названием!
        - Кто начальник станции? - продолжал задавать вопросы штатский, постепенно оттесняя в сторонку.
        - Пирогов, - нагло продолжал врать Рад, понимая, что попадает в неприятную историю.
        - В какой должности работаешь? - представитель власти сделал едва заметный жест, и рядом сразу возник милиционер.
        Рад молчал. Он не знал, какие должности бывают на железной дороге.
        - Проверить, - скомандовал милиционеру штатский. - Начальника своего не знает. Кем работает не говорит.
        - Прогульщик, - ухмыльнулся милиционер. - В рабочее время по магазинам шляемся? Сейчас составим бумагу на работу, пусть там тебе вкатят по полной программе!
        Рад, воспользовавшись тем, что в их сторону колыхнулся людской поток, фильтруемый людьми в штатском, бросился бежать. Но те, кто устроил облаву, подумали о таких прытких товарищах. Завернув за угол, беглец оказался в объятиях сразу двух милиционеров.
        - Я что, за тобой бегать буду? - подоспел первый милиционер, возмущённо ругаясь.
        Рада с закрученными назад руками прижали к капоту милицейского «газика». Он собирался с мыслями, когда спину обожгла милицейская дубинка.
        - Это тебе для науки, - объяснил запыхавшийся милиционер. - А это от меня лично.
        - Не имеете права! - проскрипел сквозь зубы Рад.
        - А это за то, чтобы знал своё место!
        На этот раз удар пришёлся по голове. Такого фейерверка Рад не видел за всю свою жизнь. Боль на время отключила разум. Рад распрямился. Бил точно, не контролируя силу удара. Главный обидчик завыл по-бабьи, давясь выбитыми зубами. Сунувшийся было на помощь четвёртый милиционер рухнул рядом с остальными. Вдруг Рад увидел направленный на него пистолет. Осталась единственная возможность спасения - бегство. И он бросился в сторону центрального проспекта. Сзади раздался свисток. Взревел мотор «газика». Но догнать беглеца не смог бы никто. Он вихрем пронёсся мимо прохожих, ошеломлённых такой скоростью передвижения, и нырнул в арку, с которой началось его сегодняшнее путешествие. В следующее мгновение уже переводил дух в гостеприимной избушке.
        - Ну, вот, наделал делов, - насмешкой встретил Солт, слегка раскачиваясь на кресле-качалке. - А где же моя наука? Вести себя надо как человек настоящего, а не как человек будущего. Вся милиция теперь разыскивает дерзкого парня. Как покажешься в городе?
        - Может, перебраться в другой город? - виновато вздохнул Рад. - Меня учили наказывать несправедливость. А тут какой-то беспредел. Ну, раз ударил. Понятно. Заставил его пробежаться с таким-то животом. Но второй, а потом третий! За что? Так ведь и убить можно.
        - С властью тягаться нельзя, - Солт поднял указательный палец. - Прав тот, у кого больше прав! А ты в этом мире бесправный. У тебя даже документов нет. Придётся переместить тебя в новый биоскафандр, чтобы милиция не опознала.
        - Зачем снова менять внешность? Параллельных миров вон сколько, - попробовал возразить Рад.
        - Ты мне нужен в этом мире.
        - Документы мне нужны, - вздохнул Рад. - И тогда можно пускаться в свободное плавание.
        - С документами помогу, - хитро сощурился Солт.
        - И как скоро?
        - Всё должно быть естественно. Сейчас разрабатываю несколько вариантов, - уклончиво ответил Солт. - Конечно, можно всё сделать быстро. Но в жизни случаются такие эпизоды, когда необходимы документы, имеющие под собою стопроцентную надёжность. Тогда будешь чувствовать себя полноценным гражданином Советского Союза, а не пришельцем, которого могут принять и за шпиона. Мне нужны синоптики, а не преследуемые правительством неблагонадёжные элементы.
        - Кто такие синоптики?
        - Те, кто измеряет эмоциональный фон планеты. И ты станешь таким со временем. А пока займёмся твоим новым биоскафандром.
        - Солт, почему ты одеваешь меня всегда несколько убого? - недовольно спросил Рад.
        - Согласен. Одежда играет не последнюю роль в экипировке, - ответил Солт. - Взять любого мужчину. Натяни ему трусы до груди, и он превратится в урода. Приспусти их пониже, и он уже чуть ли не римский легионер. Но я исхожу из того ассортимента, который присутствует на прилавках советских магазинов.
        - Есть ещё барахолка, - Рад вспомнился разговор в ЦУМе.
        - А есть ещё грабители и шпана, которые тоже хотят носить модные вещи, но не имеют на это средств. В Советском Союзе нередко раздевают чересчур модных прохожих. А на ту одежду, которую даю я, никто не позарится. Главный наш принцип - не выделяться. Когда адаптируешься, станешь полноправным гражданином, заработаешь деньги, вот тогда и покупай, что тебе заблагорассудится. А пока будешь носить привычный для этой страны ширпотреб. Извини, но придётся выглядеть, как ты выразился, несколько убого.
        - Извиняю…
        Двойник
        Рад совсем запутался в архитектуре бесконечных пятиэтажек, похожих друг на друга и убегающих во всех направлениях от широкого шоссе, разрезающего этот хаотичный городской пейзаж. Жара плавила асфальт и сгущала мысли. Прокуренный город едва трепыхался от робких попыток ветра разогнать вязкий смог, образовавшийся не то от выхлопов из многочисленных труб стоящего вдалеке завода, не то от горящего где-то леса. Мучила жажда. Белая рубашка прилипла к спине, чёрные брюки потеряли стройность, сморщив идеальные ещё два часа назад стрелки. Наконец, отчаявшись определить направление движения, Рад решился обратиться за помощью. Но в этот мёртвый час, на улицах не оказалось ни одного прохожего. Зашёл во двор кирпичной девятиэтажки, гордо возвышающейся над своими более низкими собратьями, но и здесь никого не обнаружил. Сиротливо замерли разбитые качели, портила пейзаж одинокая беседка с облупившейся краской, прижалась к земле песочница с чахлыми остатками грязно-жёлтого песка. Огромные тополя застыли, обвешанные большими гроздьями пуха, который тоже не хотел отрываться от родных ветвей, в такую липкую жару.
        Рад медленно присел на краешек покосившейся скамейки, всю середину которой «украшали» грязные отпечатки чьей-то обуви. Тень от ближайшего тополя лишь слегка ослабила удушливую хватку застоявшегося воздуха. И вдруг безразличный взгляд остановился на лоджии восьмого этажа. Оттуда взирало на окружающий мир бледное личико, лежащее на скрещённых ладонях. Две светлые косички свисали вниз, перехваченные на концах разноцветными колечками.
        - Эй, девочка! - обрадовался Рад и приветливо помахал рукою, но на его действия не последовало никакой реакции. - Девочка, я к тебе обращаюсь!
        Личико слегка приподнялось и удивлённо посмотрело сначала влево, потом вправо. После чего одарило взором стоящего внизу Рада.
        - Ко мне? - сколько притворного жеманства!
        - Да к тебе, - как можно дружелюбнее подтвердил Рад.
        - Пора бы знать, что я уже не девочка, - и личико вновь опустилось на пальчики.
        - А кто же ты? - озадаченно спросил Рад.
        - Девушка, - веско прозвучало в ответ.
        - Ну, хоть не женщина, - пробормотал Рад, но его слова достигли ушей незнакомки.
        - Очень остроумно, очень! - с издевкой произнесла она. - Прямо лошадиный юмор!
        - Не понимаю, почему такая агрессивность? - миролюбиво спросил Рад.
        - Скажите, пожалуйста, он не понимает! - незнакомка подпрыгнула на месте. - Какая невинность! Бедная овечка! И что же понадобилось такому кроткому созданию от маленькой девочки?
        - Самую малость, - Рад растерялся от такого тона то ли капризной девчонки, то ли вздорной девицы. - Смешно сказать, но я, кажется, заблудился, - и смущённая улыбка на лице, хотя оттуда она могла её и не разглядеть.
        - Накануне сильно перебрал? Или на солнце перегрелся? - насмешливо спросила девушка.
        - Что перебрал? - не понял Рад.
        - Сейчас холодной водой оболью, тогда поймёшь что! И память сразу вернётся.
        - Какая ты! - вскипел было Рад, но тут же взял себя в руки.
        - Какая? - личико подалось вперёд.
        - Дура! - всё же не смог отказать себе в удовольствии Рад, хотя душа и вздрогнула: впервые обозвал особу женского пола.
        - Сейчас спущусь и покарябаю! - пригрозила незнакомка.
        - Жду с нетерпением! - вызывающе усмехнулся Рад.
        Но когда личико исчезло в глубине квартиры, растерянно оглянулся. А если в самом деле спустится? Кажется, можно попасть в неприятнейшую историю! С одной стороны, хорошо, что можно себя вести на равных с женским полом, а с другой, не будешь же драться с этим милым созданием. Да и о какой драке речь? Рука не поднимется!
        В проёме открытых дверей подъезда показалась незнакомка. Тонкая, звонкая, она едва доставала Раду до плеча. Юное создание находилось в том возрасте, когда её можно было называть и девочкой, и девушкой. Короткая чёрная юбочка открывала длинные, но худые ноги. Цветная маечка плотно облегала ещё не сложившийся бюст.
        - Извини, что назвал девочкой, - Рад виновато потупился. - Снизу не разглядел. Ты и впрямь девушка. На все сто.
        - Издеваешься? - незнакомка грозно упёрла руки в боки.
        - И не думаю, - ответил торопливо.
        - А думать иногда полезно, - девушка сверкнула глазами, потом, пробежавшись по одежде Рада, вдруг прыснула. - А что так вырядился? Как пионер какой-то!
        - Эта одежда продаётся во всех магазинах, - Рад, не мог понять такой фамильярности со стороны незнакомой девчонки. - Чем смеяться, лучше бы подсказала, как добраться до железнодорожного вокзала.
        - Память отшибло? - скептически покачала головой девушка.
        - Да, временная потеря памяти, - решил согласиться Рад.
        - А здесь как оказался?
        - Совершенно случайно. В такую жару ни одного прохожего. А ваш дом самый большой. Подумал, что во дворе встречу кого-нибудь, спрошу.
        - Что спросишь? - глаза девушки подозрительно изучали Рада.
        - Направление движения.
        - Цирк, - усмехнулась девушка. - И зачем тебе это?
        - Мне домой надо, - Рад чувствовал, что зря теряет время с этой возомнившей из себя непонятно кого девчонкой. Но больше обратиться было не к кому.
        - Абсурд в высшей степени, - хмыкнула незнакомка и ехидно спросила: - А меня ты раньше случайно не встречал?
        - Нет.
        - А ты напрягись.
        - Да нет же. Разве можно забыть такую оригинальность, - Рад не смог до конца скрыть иронию, и девчонка это уловила.
        - Идиотизм, - тут же прозвучало в ответ. Девушка повернулась и направилась к подъезду.
        Рад вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот и уже собрался покинуть негостеприимный двор, как вдруг девушка остановилась и насмешливо спросила:
        - Ну, что стоишь? Пошли домой.
        - Некогда мне по гостям ходить, - отмахнулся Рад.
        - Познакомлю тебя с мамой, - усмехнулась девушка.
        Рад встрепенулся. Наверное, не следовало знакомиться с мамой этой девушки, но где сейчас найти другого человека? Оставалось надеяться, что мама будет благоразумней дочери и ответит на интересующие его вопросы.
        - Ну вот, сам позвонишь, или мне нажать на кнопку? - девушка остановилась перед дверью, обшитой потёртым в некоторых местах коричневым дерматином. Стены подъезда, расписанные неприличными словами, хранили на себе следы огня. Сырой воздух осквернял дыхание, но после улицы он казался лечебной прохладой.
        - Но это только четвёртый этаж, - заметил Рад.
        - И что?
        - Ты же живёшь на восьмом. Или твоя мама живёт отдельно?
        - При чём моя мама?
        - Сама же сказала, что познакомишь меня с мамой.
        - Кончай паясничать! Надоела твоя клоунада! - и девушка решительно нажала на кнопку звонка.
        За дверью послышалось недовольное шевеление, и вместо привычного «Кто там?» Рад услышал:
        - Кому не спится в ночь глуху-ую?
        Глаза девушки удивлённо расширились, она молча повернулась к Раду и уставилась на него, будто он превратился в призрак. Не дождавшись ответа, хозяин квартиры открыл дверь. Теперь настала очередь удивляться Раду. Перед ним стояла его копия, лохматая, заспанная, в одних семейных трусах по колено.
        - Что надо? - агрессивно спросил и тоже застыл, соображая, кто это до боли знакомый стоит на лестничной площадке?
        Первой пришла в себя девушка. Она торопливо затолкала обратно в квартиру растерявшегося хозяина.
        - Спи дальше, Рудик, мы просто хотели пожелать тебе спокойной ночи, вернее, дня! - и когда дверь захлопнулась, схватила Рада за руку. - Меня зовут Люба. А вас как?
        - Рад, - кажется, он начал понимать, что происходит. Проделки Солта! Ему надо, чтобы всё было натурально. И вот он направил его к человеку, который послужил прототипом биоскафандра. Но в таком случае, наверное, стоит поближе познакомиться с этим парнем в трусах? Рассуждая так, Рад вынужден был следовать за девушкой вверх по лестнице, так как она, не отпуская его руки, тянула за собой.
        - Лифт у нас постоянно не работает, мы уже привыкли, а вот вам, наверное, трудно?
        - Да нет, ничего особенного, - разительные перемены произошли с его новой знакомой: девушка явно чувствовала себя виноватой. Что вполне понятно: она приняла его за двойника!
        - Вы уж извините, я вас перепутала с Рудиком, - подтвердила его предположения Люба. - Мы с ним с детства знакомы. В одном доме живём. Он никогда меня не замечал. А когда в армию призвали, сам написал, назвал меня своей девушкой и попросил переписываться. Я, дура, и растаяла. Писала ему. Про любовь, про погоду. А он вернулся и на меня ноль внимания. Говорит, что с малолетками неинтересно время проводить. Переписываться два года интересно, а встречаться нет! Поэтому я на вас так и накинулась. Думала, что это он в очередной раз решил меня разыграть. Он ведь думает, что я его до сих пор без памяти люблю. Раскатал губу! А мне на него наплевать с высокой колокольни.
        - Тебе сколько лет? - сумел вклиниться в её словесный поток Рад.
        - Шестнадцать. В этом году в десятый класс перешла, - Люба вынуждена была отпустить Рада, чтобы открыть дверь своей квартиры. - А что, маленькая? Мой организм сейчас вверх тянется, вот поэтому я такая худенькая. А вам сколько?
        - Мне? - Рад задумался. - Двадцать два.
        - Столько же, сколько Рудику. Какое совпадение! Да вы проходите. Пожалуйста.
        И Рад вошёл в квартиру. Разувшись в тёмной прихожей, прошёл в зал и присел на диван, застеленный синим атласным покрывалом, расшитым золотистыми попугаями. Посреди комнаты с большой хрустальной вазой на вышитой салфетке стоял прямоугольный, светлой полировки стол на массивных ножках. В углу, рядом с балконной дверью уже на тонких ножках примостился цветной телевизор «Горизонт», а напротив, на таких же ножках, - большая радиола. Одну стену прикрывал сервант, заставленный всевозможной посудой, другую - скромный книжный шкаф, а третью - за спиной Рада - большой, от потолка до пола, ковёр, усыпанный красными цветами и зелёным орнаментом по краям. С потолка свисала люстра из пяти ламп со стеклянным шаром в центре.
        - А где вы живёте? - скромно присаживаясь рядом с гостем, спросила Люба. - И правда, что у вас временная потеря памяти?
        - Вообще-то, мне надо на железнодорожный вокзал, - сказал Рад и, подумав, добавил: - Но вот зачем, не помню. Так, смутные воспоминания, связанные с поездами.
        - У вас, наверное, была какая-то травма? Головой не стукались? Или кто стукнул?
        - Как бы это объяснить, - ну, Солт! Кинул, как щенка в воду. - Я, кажется, потерялся.
        - Ну, это понятно, - с готовностью сказала Люба. - А что-нибудь всплывает в памяти? Расскажите, а я постараюсь помочь. Я город хорошо знаю.
        - Я подозреваю, что выпал из своего времени, - а что ещё говорить?
        - Как это? - глаза Любы удивлённо округлились.
        Раздался настойчивый стук в дверь. Рад облегчённо вздохнул. Близость Любы вселяла смятение. Да и его фантазии нужен был небольшой перерыв.
        - Кого это принесло? - а вот Люба явно была недовольна паузой. - Если это тот, на кого я думаю… Кто там?
        - Открой, Любочка!
        - Делать нечего! - голос хозяйки звучал из прихожей категорично и раздражённо.
        - Открой, тебе говорю, или я буду стучать, пока все соседи не сбегутся! - Ладно, входи. Что надо?
        - Шоколада, - Рудик бесцеремонно отодвинул хозяйку и быстро заглянул в зал. И так же стремительно отпрянул.
        - Кто это? - перешёл на шёпот.
        - Проходи, раз вломился, - недовольно ответила Люба и представила гостю вошедшего. - Это Рудик. Рудольф.
        - Вообще-то, по паспорту Родион, - протянул руку парень, облачённый в джинсы и оранжевую вельветовую рубашку с коротким рукавом. - Но все почему-то зовут меня Рудиком.
        - Рад, - ответил рукопожатием Рад и сам решил идти в наступление. - Что-то ваше лицо мне очень знакомо.
        - Да вы на себя в зеркало посмотрите! - прыснула Люба и указала на большое круглое зеркало, висящее на стене между сервантом и диваном.
        - Поразительное сходство! - Рад решил не упускать инициативу из своих рук. - Это ещё больше убеждает меня в моих предположениях.
        - Каких предположениях? - подозрительно сощурил глаза Родион. - Если скажешь хоть слово о моральном облике моих родителей, я тебя выброшу в окно!
        - Только попробуй, я тебя сама выброшу! - поспешно заняла позицию между двойниками Люба.
        - А пусть не намекает! - Родион агрессивно сжал кулаки.
        - Я ни на что не намекаю, - спокойно отреагировал Рад на вспышку непонятной ярости незнакомца. - Лишь делаю выводы.
        - Полегче с выводами! - предупредил Родион, продолжая угрожающе выпячивать грудь.
        - Если не угомонишься, я тебя покусаю! - Люба зверски обнажила зубы.
        - Ты чего? - отшатнулся Родион.
        - Вот и стой, где стоишь, - погрозила хозяйка пальчиком и, развернувшись к Раду, любезно попросила. - Говорите, пожалуйста, и ничего не бойтесь.
        - Я чувствую, что он не даст мне говорить, - Рад не знал, как сообщить о своём происхождении. И стоит ли вообще затрагивать эту тему? Люба на миг напомнила ему о Любаве. Такая же властная. Подрастёт и будет издеваться над парнями. Если уже не издевается. И с ним вежлива до поры до времени. Нет, нужно отодвинуть их на дистанцию.
        - Я вынужден это сделать, - Рад сурово свёл брови. - Я не боюсь его кулаков, но его агрессия раздражает.
        - Что тебя раздражает? - унизительным голосом спросил Родион.
        - Извини заранее за причинённую боль, - Рад повторил слова Солта.
        Но сделать стремительного броска не успел. На долю секунды его опередили. Так и замер Рад с вытянутой вперёд рукой, схватившей пустое пространство. А Родион отлетел в прихожую и там прижался к стене, задыхаясь и не понимая, кто это невидимый схватил за горло. Первой опомнилась Люба, она героически прикрыла хрупким телом своего коварного дружка.
        - Прекратите! - девичий визг наполнил квартиру.
        Рад опустил руку. Родион, перестав ощущать силу, сдавившую горло, от неожиданности сполз по стене и смотрел снизу ошалевшими глазами, продолжая дышать раскрытым ртом. Люба в растерянности бросала взгляды то на Рада, то на Родиона, не зная, что предпринять дальше, и в её душе постепенно нарастал страх к новому знакомому.
        - Вот теперь я могу спокойно объяснить ситуацию, - Рад мысленно поблагодарил Солта за своевременное вмешательство. - Я заблудился во времени и пространстве. Потерялся при проведении научного эксперимента. Поверите вы или нет, но я из другого мира. А встреча с вами произошла, по всей видимости, потому, что Рудик мой двойник.
        - А этот мир далеко? - на удивление спокойно восприняла эту новость Люба.
        - Очень далеко, - интересно, поверила или нет? Как трудно прочесть что-нибудь на женском лице. Вот лицо Родиона - открытая книга. - Боюсь, что я застрял здесь навсегда.
        - А мама с папой у тебя тоже двойники моих родителей? - Родион наконец-то поднялся с пола, всё ещё с опаской поглядывая на оказавшегося таким грозным пришельца из другого мира.
        - У меня нет родителей, - ободряюще улыбнулся Рад. - Я воспитанник мужского монастыря.
        - А девушки в вашем мире есть? - живо заинтересовалась Люба.
        - Есть, но их значительно меньше, чем мужчин.
        - Здорово! - завистливо протянула Люба.
        - Ну, тогда, считай, что тебе повезло, - окончательно пришёл в себя Родион. - У нас баб хватает. Даже в избытке. Выбирай любую.
        - Дурак! - гневно покраснела Люба.
        - А что я такого сказал? - удивился Родион.
        - Давайте лучше поговорим обо мне, - вмешался в назревающий скандал Рад.
        - Давайте, - согласилась, остывая, Люба. - А зачем вы искали вокзал?
        - Я ещё не был уверен до конца, что потерялся, - напряг свою фантазию Рад. - Думал, что переместился в своём мире.
        - А ваш мир похож на наш? - обрадовалась Люба.
        - Да, - Рад окончательно заврался. - Только увидев Родиона, я понял, что оказался на чужбине.
        - Это почему? - заморгал глазами Родион.
        - У нас с детства конфликты разрешаются с помощью скрытых возможностей мозга. Физическая сила не играет никакой роли, - покривил душой Рад. - Худенький, слабенький на вид мальчик, может опрокинуть здоровенного мужчину, даже не притрагиваясь до него, если у того слабый интеллект.
        - А в остальном наши миры похожи? - всё же попыталась уточнить до конца Люба.
        - Мне трудно судить, - Рад старался не смотреть в эти пытливые глаза. - Я почти всю жизнь провёл в монастыре. Оттуда меня, как наиболее способного ученика, взяли на работу в научно-исследовательский центр. Я и город-то видел только из окна автомобиля.
        - А по телевизору? - задал вопрос Родион.
        - Телевизоров у нас не было. Он вреден для здоровья, разжижает мозги. - С ума сойти! - Люба посмотрела на Родиона. - Рудик, ты, наверное, часто смотришь телевизор.
        - Не чаще тебя, - огрызнулся Родион.
        - А за вами не придут ваши друзья? - пропустила его реплику мимо ушей Люба.
        - Нет, - успокоил Рад. - У меня был датчик времени, он же являлся маяком моего местонахождения. Реагировал на импульсы, посылаемые из научно-исследовательского центра. К сожалению, он уже давно перестал работать. Ни на что не реагирует. Это говорит о том, что там потеряли надежду найти меня.
        - Может батарейка села? - предположил Родион.
        - Не могла сесть: датчик подзаряжается от пульса.
        - И что вы теперь будете делать? - подалась чуть вперёд Люба.
        - Буду адаптироваться к вашему миру. Наверное, придётся здесь жить.
        - Тебе надо обратиться к нашим учёным? - посоветовал Родион.
        - Я слишком мало смыслю в науке, - эта дискуссия уже начала надоедать. - Да и провести всю жизнь в стенах какой-нибудь лаборатории - незавидная перспектива. Хочу жить как нормальный человек.
        - Но ты ненормальный! - прямолинейно заявил Родион. - Если можешь со всеми вот так, как со мной, то лучше в лабораторию. Иначе тебя рано или поздно кто-нибудь подстрелит. Или бандиты, или милиция.
        - Ему надо помочь, - возразила Люба. - Но как? Без документов в нашем мире живут лишь бомжи. А это не жизнь, а жалкое существование.
        - А ты бы согласился жить в деревне? - вдруг встрепенулся Родион.
        - Какая мне разница?
        - Могу устроить.
        - О чём ты говоришь? Великий комбинатор! - усмехнулась Люба.
        - О деле говорю, - Родион важно прошёл и сел на диван. - Но и соблюдаю свою выгоду.
        - Ну-ну, - иронически покачала головой Люба.
        - Мой дядя работает в администрации города, - многозначительно произнёс Родион. - Он член крайкома! И мой крёстный.
        - Знаем. Ты про своего дядю на всех углах трубишь.
        - Он предложил мне работу водителем правительственной машины. Представляете, какая захватывающая перспектива? Зарплата, престиж, отоварка в райкоме! Тебе, Рад, наверное, этого не понять. У нас в магазинах нет и тысячной доли того, что свободно лежит на прилавке райкомовского буфета. И вся эта перспектива рушится только из-за того, что я решил после армии закончить учёбу в физкультурном техникуме! Сдался он мне сто лет! После школы поступал, чтобы до армии без дела не болтаться. А меня на год отсрочили, а потом всё равно призвали. Два года баранку крутил.
        - Какую баранку? - не понял Рад.
        - У вас так не говорят? - удивился Родион. - Руль крутил. Шоферил, другими словами. А когда вернулся, снова в техникум подался. И вот теперь, когда передо мной открылись такие перспективы, надо отработать некоторое время учителем физкультуры. Законы у нас такие дурацкие. И меня распределили в глушь. В деревню!
        - Ишь чего задумал! - догадалась Люба. - Сам отправляйся в эту ссылку! Он, видите ли, будет в городе жизнью наслаждаться, а человек - грязь ногами месить!
        - Насчёт грязи ещё неизвестно. Районный центр всё-таки, - Родион недовольно посмотрел на девушку.
        - Вы предлагаете мне поехать вместо вас работать учителем физкультуры? - догадался Рад.
        - А что здесь такого? Похожи мы, как близнецы. Копию диплома ещё одну организуем. Завтра же и поедешь по назначению с моим паспортом. А я дня через два после твоего отъезда заявлю в милицию о пропаже документов. Подключу дядю, чтобы новые побыстрее сделали. И буду жить своей жизнью. А из деревенской школы никто сигналить не будет. Учитель к ним приехал? Приехал.
        - Но я никогда не работал учителем, - засомневался Рад.
        - Я, что ли, работал? - приподнялся Родион. - На практике физрука водкой поил, чтобы не кантовал. Да ты не бойся. Пока там поймут, что ты не компетентен, год и пролетит. Главное - самому продержаться. И, думаю, со своими способностями продержишься.
        - А если кто заподозрит? - засомневалась Люба.
        - В чём? - напористо спросил Родион.
        - В том, что он не по своим документам живёт? - не менее напористо ответила Люба.
        - А вдруг это я не по своим документам живу? - хитро улыбнулся Родион. - Кто из нас кто?
        - Я согласен, - Раду понравилась идея. - Только мне бы почитать что-нибудь по специальности.
        - Ну, это не проблема! - Родион быстро сбегал домой и принёс несколько учебников и тетрадей, исписанных мелким почерком. - Вот. Я добросовестный и прилежный ученик. Даже если и прогуливал лекции, то потом переписывал их у одногруппников. Так что теория вся здесь. А практику придётся самому осваивать.
        - Понятно, - Рад подсел к столу и стал перелистывать учебники.
        - А где он ночевать будет? - спросила Люба, обращаясь к соседу.
        - Народ у нас любопытный, - почесал затылок Родион. - Но я обязательно что-нибудь придумаю.
        - Думай быстрее, - неприязненно сказала Люба. - И вещи надо собрать какие-нибудь. А то подозрительно будет, приедет учитель с пустыми руками. Пожертвуй своими тряпками.
        - А что родителям скажу? - огрызнулся Родион.
        - Родители для того, чтобы тебя в городе оставить, на всё пойдут, - презрительно сжала губки Люба. - Я же помню, как твоя мама по военкоматам бегала, чтобы её родного сыночка оставили служить в Красноярске. Только что-то не получилось. И дядя не помог.
        - Дядя тогда ещё силу во власти не набрал, - пояснил Родион.
        - А сейчас, значит, набрал? Что же от деревни не освободил?
        - Может быть, и освободил бы! Но отрабатывать всё равно надо. Хоть в деревне, хоть в городе. А тут такой вариант! - Родион заметил, что Рад перешёл к перелистыванию тетрадей. - Почерк разборчивый?
        - Разборчивый, - кивнул Рад.
        - Да ты возьми эту макулатуру с собой, - посоветовал Родион. - Вдруг пригодится.
        - Зачем? - удивился Рад. - Тут немного осталось. Я быстро закончу.
        - А вы читаете? - ахнула Люба. - И запоминаете?
        - Скорочтение! - авторитетно заявил Родион. - В будущем все будут вот так страницами шуршать. Правда, говорят, в одно ухо влетает, в другое вылетает.
        - Неправда, - не отвлекаясь от чтения, сказал Рад. - Главное, в памяти весь материал расположить и закодировать. И знания останутся на всю жизнь.
        - И всё так быстро? - недоверчиво спросил Родион.
        - Да.
        - Ну, тогда я пошёл за вещами. И за деньгами, сколько смогу.
        - А сколько сможешь? - полюбопытствовала Люба.
        - Не твоё дело! И вообще, тебе следует забыть всё, что здесь говорилось, - Родион снисходительно похлопал девушку по плечу, а Раду пояснил. - Бабы - народ ненадёжный.
        И тут же чуть не слетел с дивана от толчка.
        - Это ты ненадёжный! - возмущению девушки не было предела. - А кто тебя два года ждал? Письма писал? А ты уже по дороге из армии все обещания забыл?
        - Чего не напишешь со скуки, - предупреждающе заслонился руками Родион.
        - Гад ты и эгоист! Рад, не связывайтесь с ним! Он вас обманет!
        - Молчи, несчастная! - повысил голос Родион и засмеялся. - Вот так всегда. А я тебя люблю, дурочка. Как сестрёнку. Кстати, Рад, а что ты ещё умеешь такого, чего у нас нет, кроме того, что уже со мной сделал?
        Люба моментально сменила гнев на внимание.
        - Даже не знаю, - Рад задумчиво отложил последнюю тетрадь.
        - Покажите, пожалуйста, - Люба умоляюще улыбнулась.
        Рад отвёл взгляд, рассеянно скользнул по столу. И вдруг хрустальная ваза качнулась, приподнялась и поплыла в руки Любы. Солт вновь пришёл на помощь.
        - Знаете, - Люба судорожно схватила вазу. - Вы свои способности никому не показывайте. А то вам трудно будет жить.
        - А меня вот так поднять на второй этаж сможешь? - загорелся Родион. - К Светке в окно хочешь заглянуть? - презрительно фыркнула Люба. - Хотя бы! - вызывающе сказал Родион.
        - А любовь в вашем мире есть? - с надеждой посмотрела Люба.
        - Что к человеку пристала? - пробурчал Родион. - Любовь ей подавай. Ты сначала школу окончи.
        - Сам, между прочим, по девкам с седьмого класса начал бегать, - огрызнулась Люба.
        - А нет ли у вас чего-нибудь поесть, - спросил Рад, утомлённый громкими голосами спорящих.
        - Конечно, - сразу побежала на кухню хозяйка.
        - Я, пожалуй, пойду, - Родион с опаской пожал руку Рада. - Принесу паспорт, трудовую книжку, военный билет.
        - А насчёт ночлега как же? - из кухни выкрикнула Люба. - У меня родители скоро с работы придут! Что я им скажу? Они не поймут, если Рад на ночь останется. А может, Рудик, ты спрячешься, а Рад у тебя переночует?
        - Не ломайте голову, - успокоил Рад. - Я найду, где переночевать.
        - Где мы встретимся завтра? - поинтересовалась Люба.
        - А зачем? - пожал плечами Рад. - Родион объяснит мне, как добраться до места работы.
        - Я хочу проводить, - быстро заговорила Люба. - И вообще, не хочу оставлять вас одного в незнакомом городе. Сейчас покушаем и пойдём гулять. В кино сходим, в парк.
        - Ваш мир очень похож на наш, - покривил душой Рад, которому совсем не хотелось находиться в обществе девушки. - Так что город мне знаком.
        - Почему же тогда заблудились? - Люба поставила на стол сковороду. - Прошу к столу. Вермишель жаренная с луком и яйцами!
        - Спасибо, - Рад хотел взять вилку, но хозяйка почему-то не предложила гостю ни вилки, ни ножа. Тогда он последовал её примеру и начал орудовать ложкой.
        - Так почему вы заблудились, если город знаком? - вновь поинтересовалась Люба.
        - Потому что в этом районе ни разу не был, - и это было правдой. Все прогулки ограничивались, в основном, центром Красноярска.
        - Тогда вам просто необходим проводник, - Люба дружелюбно улыбнулась. - Я покажу вам достопримечательности нашего района. Их не так уж и много. Наш район рабочий. Зелёная Роща. Самый вредный в городе. Это в смысле экологии… Её прервал звонок в дверь. Люба досадливо поморщилась. Этот Рудик мог бы и подольше отсутствовать. Ей так хотелось побыть наедине с загадочным пришельцем. Но когда открыла дверь, то ахнула.
        - Отпросилась сегодня пораньше с работы, - в квартиру вошла мама Любы - Людмила Ивановна. Она передала дочери полные сумки и быстро скинула туфли. - Вызвала сантехника. Сколько можно слушать эту капель в ванной! А папе всё некогда. Это философствовать он может часами на диване, а насчёт конкретных дел - пас… Рудик?! Здравствуй!
        - А мы обедаем, - поспешила вмешаться дочь.
        - И правильно делаете, - одобрила мать. - Давно надо было помириться. А то весь подъезд смеётся над вашими концертами… Я сейчас переоденусь и сбегаю к соседке, позвоню ещё раз в домоуправление, напомню о своей заявке. Они забывчивы не в меру. А мне на работе ещё раз отпрашиваться неудобно будет.
        - Катастрофа! Теперь придётся делать вид, что я с ним помирилась! - прошептала Люба, хватаясь руками за голову, как только мама прошла в соседнюю комнату. - Побегу к нему, чтобы не заявился, чего доброго.
        И Люба умчалась встречать Родиона.
        - А ты, Рудик, чем сейчас занимаешься? - выходя из спальни, приветливо спросила Людмила Ивановна, сменившая свой рабочий костюм на домашнее платье.
        - На работу устраиваюсь, - ответил Рад. - Дядя предложил поработать водителем.
        - А я слышала, что тебе в деревню надо ехать отрабатывать после техникума?
        - В этом необходимость отпала. Дядя помог, - и, чтобы перевести разговор в другое русло, спросил: - А что у вас с ванной?
        - Да кран течёт, - махнула рукой Людмила Ивановна. - Мы уже и прокладку сменили. Бесполезно. Вот новый купили. Мой муж и сам бы заменил, да в подвал сейчас не попадёшь, там такой замок амбарный висит. И правильно. Помнишь, что бичи нам устроили на Новый год? Только ключ надо было закрепить за какой-нибудь квартирой. А то этих сантехников вечно не дождёшься. А вдруг авария? Как срочно воду перекрыть?
        Людмила Ивановна пошла к соседке, у которой был телефон, один из немногих на весь подъезд. В квартиру ворвалась Люба с пачкой документов, аккуратно завёрнутых в целлофановый пакет.
        - Мама ушла? - запыхавшись, спросила. - И нам пора. А то она у меня любопытная. Как начнёт расспрашивать! Вы наелись?
        - Спасибо. Было очень вкусно.
        - Да чего тут вкусного!? Надоела уже эта вермишель! Только в магазинах больше ничего свободно не купишь. Макаронные изделия скоро нашими национальными блюдами станут.
        Но на лестничной площадке Любу остановила мама. Пока они разговаривали, Рад спустился вниз и скрылся. Люба выбежала на улицу, растерянным взглядом окинула всё видимое пространство, потом сердито нахмурила брови и медленно вернулась домой. На четвёртом этаже её поджидал Родион.
        - Ну, что? Проводила?
        Для Любы вопрос прозвучал насмешкой.
        - Все мужики… - злобно ответила она, на секунду сделав паузу в поисках более оскорбительного слова. - Предатели!
        - Я с тобой согласен, - притворно вздохнул Родион. - Такая уж у нас судьба.
        - Что?
        - Мы же двигатели прогресса, - пояснил Родион. - А во имя прогресса иногда приходится жертвовать вторичным материалом, каковым является женщина.
        - Ты хоть сам понял, что сказал? - Люба агрессивно упёрла руки в бока. - Да без нас ни один двигатель не заведётся!
        - Согласен! - Родион встал по стойке смирно. - Пойдём в кино сходим?
        - С тобой? Радости полные штаны!
        - Не забывай, что твоя мама видела нас вместе. Нам больше нельзя ссориться.
        - А как называется деревня, в которую ты отправил Рада? - сменила гнев на милость Люба.
        - Ну, это секретная информация, - заважничал Родион. - Разве что за отдельную плату.
        - Платить теперь будешь ты, понял? Или я всё расскажу! - рассвирепела Люба.
        - Нехорошо быть шантажёркой. Нет, шантажисткой, - покачал головой Родион. - И что ты расскажешь? Как влюбилась в пришельца?
        - Это кто влюбился?! - опешила Люба.
        - Ты влюбилась! - обличительно ткнул пальцем Родион. - Бегала перед ним на задних лапках. Тю-тю-тю то! Тю-тю-тю это! На «вы» навеличивала! А, знаешь, мне очень понравилось. Ведь это ты как бы передо мной заискивала.
        - Что?! Я перед тобой на задних лапках?! - пятна ярости выступили на лице девушки. - Не дождёшься!
        И Родион еле успел отпрыгнуть от разъярённой соседки. Быстро отступив вниз по лестничной площадке, снизу ласковым голоском пропел.
        - Ласточка моя, неужели я тебя чем обидел?
        - Дегенерат! Козёл! - топала ногами Люба, однако, не делая попыток догнать насмешника, так как понимала, что это не в её силах.
        - Что-то у тебя с чувством юмора не лады, - миролюбиво произнёс Родион, опасаясь, что своими криками девушка привлечёт внимание всех жильцов, находящихся в это обеденное время дома. - Я же шучу. Солнышко моё.
        - Не смей меня так называть! - ярость прошла, и Люба уже жалела, что позволила Рудику вывести себя из равновесия.
        - А как тебя называть, любовь моя?
        - Никак.
        - Хорошо. Никак, мы пойдём в кино? Я предлагаю на последний сеанс. - И не подумаю.
        - Ой, извини. Я забыл, что тебе нельзя на последний сеанс.
        - Это почему? - насторожилась Люба, ожидая очередного подвоха.
        - Мама не пустит. Ты же ещё маленькая, - вздохнул Родион и бросился бежать, так как, не имея слов от возмущения, Люба всё-таки бросилась с кулаками на своего обидчика.
        Ночные приключения
        Рад уже пожалел, что не позволил Любе проводить себя. В аэропорту безразлично ответили, что билеты в районный центр Луганово распроданы на неделю вперёд. На железнодорожном вокзале сказали то же самое, но обнадёжили, что при отправлении поезда купить билет всё же можно, но только завтра, так как сегодня этим поездом отправляется большая делегация в Абакан на не то партийную, не то профсоюзную конференцию. Поблагодарив за информацию, Рад вышел на привокзальную площадь и призадумался. Солт или забыл о нём - попытки связаться через пункты перехода ни к чему не привели, - или специально не вмешивался, предоставляя жить дальше самостоятельно. А ведь мог бы помочь с приобретением билета или с ночёвкой, если нет желания сразу переместить в пункт назначения. И, не надеясь больше на помощь всемогущего опекуна, направился в одну из гостиниц города, находящуюся недалеко от железнодорожного вокзала. Но и здесь его подстерегали неожиданные трудности. Администраторша гостиницы «Север» вместо ответа выразительно указала на табличку «Мест нет».
        - Мне бы только переночевать, - Рад, вспомнив точно такую же ситуацию в полупустой астраханской гостинице, опустил на пол рюкзак, который подарил Родион вместе с вещами.
        - Все вы так сначала говорите, - механически ответила администраторша, продолжая что-то изучать в цветном журнале. - А потом не дождёшься, пока номер освободите.
        - Я завтра уезжаю, - повторил попытку уговорить непоколебимую женщину. - И сегодня уехал бы, но билетов не оказалось. Ни на самолёт, ни на поезд.
        - Ни на вертолёт! - весело подхватила девушка, сидящая за соседним окошечком.
        - А где гарантия, что завтра достанете билет? - администраторша подняла глаза и упёрлась в назойливого посетителя.
        - Я попытаюсь, - пожал плечами Рад.
        - Ладно, что с вами делать. Давайте паспорт, - смилостивилась она.
        - С вас шоколадка, - засмеялась девушка.
        - Да у вас же красноярская прописка! - воскликнула администраторша и бросила паспорт обратно в окошко, будто он мог взорваться в её руках.
        - Да, я живу в Красноярске, - не понял такого поведения Рад. - И завтра уезжаю в деревню.
        - Что дома не спится? - продолжала веселиться девушка. - С женой поругались?
        - Допустим, - ухватился за этот вариант Рад.
        - Ничем не могу помочь, - отрицательно качнула головой администраторша. - Пускать в гостиницу с местной пропиской категорически запрещено. Нам и так неприятностей хватает. Вот увидите, сколько вечером в фойе будет командировочных, у которых, в отличие от вас, нет никого в этом городе.
        Рад, расстроенный, вышел на улицу. А администраторша, проводив взглядом, гордо сказала:
        - Знаешь, Томочка, сейчас мы, возможно, спасли семью от распада.
        - Почему так думаете, Ирина Прокопьевна?
        - Не думаю, я уверена! Это хорошо, что в наше время мужикам податься некуда. Походит по городу ночку и вернётся к жене, как побитый пёс. Ещё и прощения у неё просить будет. И мы, не пуская в гостиницу мужиков с местной пропиской, стоим на защите социализма. Ведь семья - это ячейка общества.
        - А если вернётся домой и придушит жену, как Дездемону? - смеясь, спросила Тома.
        - Бог с тобой, - нахмурилась Ирина Прокопьевна. - Такие страсти говоришь!
        - А что? - Тома подалась вперёд. - У нас недавно в соседнем доме мужчина повесился! Жил в однокомнатной квартире с женой и пятилетней дочкой. Развелись, а жить негде. Мужчина на кухне спал. А его бывшая приводит однажды мужика и говорит дочке: это твой новый папа. Старый папа услышал - и в тот же день петлю на шею. А жили бы врозь?..
        Рад смотрел на бледное небо, где мигающей точкой горела одинокая звезда. Надвигалась ночь. Холода не боялся. Кроме джинсового костюма Родион отдал короткую, стального цвета осеннюю куртку, которую можно было надеть в случае резкого похолодания. Но и ночевать под открытым небом не хотелось. И всё же такая перспектива намечалась.
        В задумчивости пересёк парк, спустился к Енисею. Потом вспомнил, что во время одной из экскурсий, где-то в районе железнодорожного моста видел пустые, обреченные на снос бараки. Если их ещё не снесли, то хоть какая-то крыша над головой! И бодро зашагал вдоль берега, пока не упёрся в длинные шеренги красных комбайнов, ровными рядами стоящие на примыкающей к реке дороге.
        - Стой, куда прёшь! - распахнулась дверка небольшой будки, и наружу вывалился мужчина в ватных штанах и куртке с ружьём наперевес.
        - Домой, - Рад остановился как вкопанный. - Мой дом там, дальше.
        - Давай в обход! - категорично скомандовал сторож. - А то шляются тут всякие, а потом насосы у комбайнов пропадают!
        - Да не нужен мне никакой насос, - Рад оглянулся. Идти в обход было далеко.
        - Я что, неясно сказал? - сторож угрожающе поднял ружьё. - Ещё шаг - и шкуру твою придётся зашивать в нескольких местах!
        - Хорошо, ухожу, - Рад попятился. - Только, прежде чем людей пугать, оружие своё заряди.
        - А ты попробуй, сунься! - захорохорился сторож вслед уходящему нарушителю. - Тогда узнаешь, заряжена пушка или нет!
        Из будки выглянула женщина с обветренным лицом.
        - Здорово ты его напугал! - одобрительно сказала слегка заплетающимся языком.
        - А он меня не напугал? Бугай-то здоровый! - в сердцах сплюнул сторож. - И откуда знает, что ружьё не заряжено?
        - Так заряди! - женщина скрылась в будке, откуда тут же послышался стук стаканов. - Патроны вон лежат.
        - Что с них толку! - окинув взглядом охраняемую территорию, сторож закрыл дверь. - Говорил начальству, чтобы заменили. Они же отсырели и распухли, в ствол не лезут… А ты почему себе больше налила? Нюх потеряла?! Я тебя пою, кормлю, спать укладываю, а ты меня водкой обделяешь?!
        - Так ты же на посту, тебе как бы и нельзя, - попробовала пошутить женщина.
        - Это тебе здесь находиться не положено! - рассердился сторож и поменял стаканы местами.
        А Рад тем временем обходил громаду комбайнового завода. Дневной зной перешёл в вечернюю прохладу. Всё больше звёзд зажигалось на безоблачном небе. Опустели автобусные остановки. Стая бездомных собак неспешно пересекла дорогу, сосредоточив всё внимание на одиноком псе, который, не чувствуя опасности, теребил большой пакет, набитый картофельными очистками. Ещё мгновение - и отчаянный визг пронёсся по сонной улице. Пёс спасался бегством, поджав хвост. Несколько собак преследовали его, остальные начали делёж добычи, разбрасывая мусор по изрытому ногами и велосипедами тротуару.
        А вот и барак, одиноко стоящий на краю обрыва. Его стены растащили на дрова люди, которые продолжали ютиться в соседних бараках, дожидаясь своей очереди на снос. Но середина дома сохранилась. Пыль и труха от старых брёвен покрыли всё вокруг. Из уцелевших комнат струились запахи туалета. Ночлег под крышей срывался. Тогда Рад направился к роддому, пятиэтажное здание которого возвышалось неподалёку. В скверике, окружающем его, с видом на Енисей стояло несколько разбитых лавочек. Но на одной из двух, сохранивших своё сидение, уже спал, источая густые запахи, местный бомж. А на другой расположились двое парней лет двадцати пяти, превратив лавку в стол, на котором стояла бутылка водки, булка разрезанного хлеба, пучок зелёного лука и немного сала. Рад в нерешительности остановился.
        - Что, земляк, заблудился? - увидев постороннего, спросил один из парней низкого роста в жёлтой майке с короткими рукавами и потёртых джинсах.
        - Да нет. Просто вы мою кровать на сегодняшнюю ночь заняли, - как можно дружелюбнее пояснил Рад.
        - Ты, наверное, приезжий? - закусывая луком, поинтересовался второй парень в чёрном рабочем костюме. - На бича вроде не похож.
        - Командировочный, - решил не вдаваться в подробности Рад.
        - Слушай, Серёга, - икнул парень в джинсах. - Что мы, не угостим гостя нашего города? Присоединяйся! Мы тут после работы отпускные обмываем.
        - Садись, не стесняйся! - поддержал товарища Серёга.
        - Вам самим мало, - попробовал отказаться Рад.
        - Мало?! Слышь, Витёк! - Серёга закатился от смеха, с трудом выговаривая слова. - Мы уже две бутылки оприходовали!
        - Да и непьющий я, - Рад всё-таки присел на край скамейки.
        - Здорово! - восхитился Серёга. - Непьющий - это же душа любой компании. В том смысле, что другим больше достанется.
        Приятели загоготали.
        - Может, всё-таки хлебнёшь? - протянул стакан Витёк. - Нахаляву и горчица сладкая.
        - Нет.
        - Тогда за твоё здоровье, - Витёк закусил салом с хлебом. - Давай заканчивать, Серёга, а то моя заволнуется. Ещё подумает, что налево пошёл.
        - В таком виде не подумает, - Серёга бросил пустую бутылку в кусты. - В таком виде домой лучше не заявляться, - помрачнел Витёк. - Зинка всю общагу криком на ноги подымет.
        - В этом плане мне хорошо, приду сейчас, спокойненько лягу, и до утра никто не потревожит, - Серёга завернул в газету остатки закуски.
        - Пойду в Енисее искупаюсь, - решительно встал Витёк. - Чтобы не так качало.
        - Холодно в Енисее-то, - передёрнул плечами Серёга.
        - В первый раз что ли?
        - И что ты свою супругу боишься? Стукни кулаком по столу! Покажи кто в доме хозяин!
        - Да стукал уже, - Витёк пошатываясь, направился к обрыву. - Я кулаком, а она меня этой, которой пельмени раскатывают.
        - Да, Зинка у тебя - баба боевая, - Серёга поплёлся следом за товарищем. - Как ты с ней живёшь?
        - По любви, - буркнул Витёк и начал спускаться с обрыва к воде. Но пьяные ноги подвели, и ночной купальщик полетел по крутому спуску, сметая на своём пути чахлую растительность. Серёга что-то кричал вслед, пытаясь ободрить друга, но его слова, перемешанные с матом, не замедлили падения. Витёк упал на прибрежную гальку, словно мешок с песком. Некоторое время не мог дышать, потом дыхание восстановилось. Собрав все силы, принял сидячее положение и стал проверять части тела на предмет повреждения. Болело везде, но, кажется, ничего не сломалось. Вот только голова. Любое движение вызывало тошноту и головокружение.
        - Живой? - в поле зрения возник Серёга, спускающийся задом на четвереньках.
        - Живой, - буркнул Витёк. - Только голова кружится.
        - И кровь на лице, - присмотрелся Серёга. - Здорово ты спикировал!
        Витёк молча подполз к воде и стал умываться. В сумерках кровь казалась чёрной.
        - Подняться-то сможешь? - Серёга с сомнением посмотрел на крутой обрыв.
        - Попробую, - Витёк достал из кармана носовой платок и тщательно вытерся. Затем приложил его к тому месту, из которого сочилась кровь. - Вам помочь? - спустился Рад.
        - Сейчас, только отряхнусь, чтобы ты не замазался, - сразу согласился принять помощь Витёк.
        Серёга помог другу подняться и хотел подхватить под руку, но нежданный помощник вдруг легко взвалил раненого на плечи и стал быстро преодолевать подъём. Когда Серёга вскарабкался на обрыв, Витёк уже сидел на лавочке, соображая, как смог незнакомец так легко поднять его девяносто килограммов по довольно крутой тропе!
        - Ну, ты, спортсмен, даёшь! - похвалил запыхавшийся Серёга. - Вот что, пойдём в общагу. У нас в комнате переночуешь. Тем более две койки свободные. Мои соседи сегодня в ночь работают.
        Вдвоём они протащили Витька мимо ворчливой вахтёрши и оставили в коридоре возле дверей комнаты, где жила молодая семья.
        - Смываемся! - Серёга потянул Рада за собой. - А то Зинка драчливая очень. И эта, которой пельмени раскатывают, у неё, знаешь, какая толстая!..
        Рад вместе с Серёгой сходили в душ, доели сало, лук и хлеб.
        - Жаль, выпивки не осталось, - вздохнул Серёга. - А сало ещё есть. Из деревни привёз. Будешь?
        - Я уже наелся, - отказался Рад. - А что, без выпивки никак нельзя?
        - Ну, почему же, можно, - недоумённо посмотрел на гостя Серёга. - Ты никогда не пил? Или бросил?
        - Никогда.
        - Интересный парень! - Серёга недоверчиво покачал головой. - А я считаю, что хоть один раз надо всего в жизни попробовать. Жизнь, она и дана нам для экспериментов. А без них скучно в этом мире. Вот я водки попробовал. Мне понравилось. Нет, не сама водка, а состояние, в которое после неё впадаешь. Лёгкость на душе, мир вокруг не такой мрачный, проблемы выпадают в осадок.
        - Проблемы надо решать, - заметил Рад.
        - Конечно, надо, - согласился Серёга. - Но не решаются. А на следующий день после выпивки эти проблемы не кажутся такими удушающими. Вот взять меня. Перед армией влюбился без памяти. И не совсем уж безответно. В кино ходили. Обнимать себя позволяла. Целовались. И вдруг роман закончился. Она, видите ли, полюбила другого. Постарше и понадёжнее. Меня словно прессом сжало. Жить не хотелось. Чуть в самоубийцы не записался. Хорошо, моего одноклассника как раз в армию провожали. А провожать у нас в деревне умеют. Самогонка рекой текла. Очнулся в летней кухне, на полу. Вокруг гости вповалку лежат. А рядом Нинка - старшая сестра одноклассника - похрапывает. Груди на меня направила. И так меня это соседство заинтересовало, что боль от разлуки с любимой ушла на задний план, да там и растворилась. И истерзанная душа подсказала, что до свадьбы она заживёт. До моей свадьбы. С тех пор из-за баб слёз горючих никогда не лью.
        - А как с Нинкой? - поинтересовался Рад.
        - Никак. Она же меня на семь лет старше. Потискали друг друга, пока другие просыпаться не стали. Подарили приятные воспоминания и разошлись как в море корабли. И вообще, проще надо жить. Проще. И насчёт водки, скажу откровенно, я тебя не понимаю. Наш мир так устроен, что если ты - трезвенник, то трудно быть частичкой коллектива. Это как белая ворона. Знал я одного трезвенника. Ещё до армии. Правда, он по болезни трезвостью страдал. Так у него друзей не было. А кто с ним дружить будет? Ни покупку какую обмыть, ни за здоровье выпить. Нет, совсем без водки - нельзя! Противоестественно как-то. Кстати, водка организм от всяких пакостей очищает. Хотя по большому счёту сама пакостью является. Ну, ладно, давай ложиться спать. Это моя кровать, а ты выбирай из этих двух. Если в туалет захочешь, то по коридору прямо до конца и налево. Курить там же, рядом, на балконе.
        - Я не курю.
        - Я тоже. А ведь пробовал. Тоже в качестве эксперимента. Не понравилось. Но на работе все дымят. Мой организм травят.
        - Как ты жить будешь, когда всё на свете перепробуешь? - поинтересовался Рад.
        - Всего на свете никогда не попробуешь, - философски рассудил Серёга, потягиваясь на кровати. - Конечно, многое мы познаём из телевизора. Говорит нам герой какой-нибудь телепередачи, что лягушачьи лапки, которые он отведал в парижском ресторане, напоминают вкус курятины, и мы все с видом обожравшихся лягушатников, вторим ему в разговорах с теми, кто не видел этой передачи, что лягушки - та же самая курятина! Или вот расскажет кто-нибудь, что его приятель в Финляндии бутылку водки на кассетный магнитофон обменял, и сразу у всех появляются такие же знакомые, которые только и делают, что ездят в Финляндию и меняют алкоголь на бытовую технику. А недавно один машинист из Югославии вернулся. Так уже вся общага знает, как наши русские весь спирт в аптеке при гостинице выпили. Ещё он рассказывал, как порнофильм смотрел. Вот чего и я хотел бы тоже увидеть. А то обсуждаем, осуждаем, а ведь ни одним глазком! От его рассказов всё естество вверх устремляется. А если натурально посмотреть? Может, и не надо ничего запрещать? Представляешь, приходит домой муж усталый, слегка поддатый, а жена ему фотографию
порнографическую. Смотри, возбуждайся! И любовь на ночь обеспечена. А то посмотришь на семейных - тоска берёт. Зачем женились? Пьют, курят, а некоторые даже наркотики употребляют. Какая уж тут любовь.?.. Ну, ладно, спокойной ночи.
        Серёга повернулся к стене, но душа, разгорячённая алкоголем, жаждала общения. Тем более имелся такой внимательный слушатель. - Ты откуда приехал, Родион? - спросил, вновь поворачиваясь в сторону гостя.
        - Издалека, - ответил Рад и, чтобы избежать ненужных вопросов, уточнил. - Из Астрахани.
        - В самом деле, издалека, - вздохнул Серёга. - А я из деревни. Вернее, из армии. Отслужил два года в Чите. Вместе с Витьком. Вернулись сюда. Подались на алюминиевый завод. Но там вредность большая. Не понравилось. Пришли на железную дорогу. Сам-то я из Кошурниково. Всё детство рядом с поездами прошло. Отец у меня дежурным по станции работает. Всё хотел, чтобы я в институт железнодорожный поступил, или в техникум. Но мозгов не хватило. Ни перед армией, ни после. Витёк хоть женился. Думал, квартиру дадут. Как же! Комнату выделили и всё на этом. А дочке уже два года. Вот и пьёт от бессилия. Если бы не Зинка, давно бы запился. Но та его в руках держит.
        - А ты из-за чего пьёшь? - поинтересовался Рад.
        - А почему бы мне не пить? - удивился Серёга. - Я человек холостой. Зарабатываю неплохо. Кто запретит? Правда, в последнее время конфронтация у меня с начальником станции. Но тут я сам виноват. Душа у меня коллективная, за общество болею очень. Оттого на всех собраниях выступаю. Однажды услышал, как начальник сказал, имея меня в виду, что мол, каждый раз пьянь на трибуну лезет. Ну, я и прошёлся критикой по администрации в целом и по начальнику станции в частности.
        - Зачем? - не понял Рад.
        - Вот и я теперь думаю, зачем? - удивлённо протянул Серёга. - Жизнь себе осложнил. Мне ведь уже передали, что начальник пообещал ночами не спать, а застукать меня на рабочем месте пьяным и выгнать с работы.
        - Разве на рабочем месте можно пить?
        - Нельзя, конечно. Но как удержаться, когда соблазнов море? Знаешь, сколько вина вокруг льётся? Я составителем поездов работаю. Как увижу, что проводник вином торгует, так сразу к нему. Вдруг он захочет помыться или, скажем, постоять подольше на станции? И я посредником выступаю, свожу его со своими командирами. И как результат, вся смена нахаляву пьёт. Нет, чтобы после работы! Но не доверяем друг другу. И правильно! Всегда найдётся какая-нибудь несознательная личность, которая приложится к пойлу раньше времени. Вот и приходится во время работы. Тебе, непьющему, этого не понять.
        - Не понять, - согласился Рад.
        - Да я осознаю, что от алкоголя одни неприятности! - с жаром воскликнул Серёга. - Но коллектив! Как говорится, с кем поведёшься… А мне иногда, вот поверишь, эта выпивка - до тошнотиков. Но слабохарактерный я. И невезучий. Другие грамоты получают, ордена, медали. Тоже ведь пьют. Но не попадаются. И на трибуне начальство не критикуют. А я пять лет уже - и всё на плохом счету. Иногда так хочется, чтобы похвалили! Чтобы вперёд к коммунизму в первых рядах. И жениться хочется. Но как на Витька посмотрю, так сразу и не хочется. Разве что с квартирой найти, местную.
        - Может, пить надо бросить? - посоветовал Рад.
        - Сколько раз бросал, - голос Серёги дрожал от жалости к самому себе. - Но говорю же, воля у меня слабая. А друзья все пьющие. Иногда такие страшные мысли в голову приходят. Хоть в петлю залезай. Или карандаш в ухо и головой о стенку.
        - Могу помочь, - Раду стало жалко безвольного парня.
        - Карандаш в ухо вставить?! - Серёга аж приподнялся на кровати.
        - Нет, конечно, - засмеялся Рад. - Но мнение о тебе изменится. На время. А там сам решишь, что дальше делать.
        - Интересно, как тебе это удастся? - недоверчиво спросил Серёга.
        - Вполне возможно, что и не удастся, - не стал обнадёживать Рад. - Но почему бы не попробовать?
        - И что для этого надо?
        - Согласие с твоей стороны.
        - И всё?
        - И всё.
        - Я даже очень согласный!
        - Тогда закрывай глаза и ни о чем не думай.
        Серёга хотел задать ещё несколько вопросов, но вдруг ресницы сами сомкнулись, и сознание уплыло в страну грёз.
        "Ударник труда"
        Когда проснулся, Рада в комнате уже не было. За окном багровел рассвет. Серёга включил радиоприёмник и, услышав московское время, остолбенел. За окном багровел закат!!! Выходит, сон продолжался почти сутки. Но тогда Серёга опаздывал на работу в ночь! Быстро одевшись, метнулся к комнате Витька. Уже по дороге вспомнил, что вчера отметили начало его отпуска. Бегом домчался до работы. Лихорадочно ворвался в раздевалку, расположенную на вокзале, переоделся и побежал, остановившись, чтобы перевести дыхание, лишь на лестнице, ведущей в красный уголок, где в последнее время проходили планёрки перед работой. И тут до него донёсся голос Сашки Халявина. Этот шут гороховый, клоун станционный, что-то рассказывал, вызывая взрывы смеха у собравшихся на планёрку работников станции. Серёга уже собрался было войти, как вдруг услышал свою фамилию. И невольно задержался перед дверью.
        - Ей-богу не вру! - надрывался Сашка. - Машинист сам рассказал. А Яковлевич врать не будет! Говорит, Серёга, как с цепи сорвался. Всё бегом, бегом. И ещё Яковлевичу замечание сделал. Мол, быстрее ездить надо, а то коэффициент полезного действия низкий. И передовицами из газет так и шпарит, так и шпарит! И ещё глаза выкатывает, руки разводит, челюсть отвешивает. Ну, вы знаете, как это у него получается. А, главное, трезвый, как стёклышко! Яковлевич специально принюхивался.
        Серёга не верил своим ушам.
        - Но это ещё не всё! - стараясь перекричать развеселившихся товарищей, заорал Сашка. - Он всё-таки допёк машиниста! Так деликатно спросил у него, почему мясо в магазине по госцене не купишь? Яковлевич скорость от неожиданности прибавил. А Серёга с учёным видом объяснил: потому, что там, где это мясо производят, такие же тормозные люди, как он, работают. И если так и дальше продолжаться будет, то скоро в магазинах не то что мяса, хлеба не купишь!
        Больше терпеть такой брехни Серёга не мог. И со сверкающими от гнева глазами появился перед «аудиторией».
        - Лёгок на помине! - радостно вскричал Сашка. - Теперь мы все с тебя пример брать должны! А чего не отдыхается?
        - Да, зачем пришёл? - подала голос табельщица. - Ещё и переоделся. Я тебя с ночи в ночь не ставила.
        - Наверное у него крыша поехала! - прогудел кто-то с задних рядов. - Тогда всё объяснимо.
        Серёга стоял, силясь сообразить, что говорят его товарищи по работе. Размышления прервал главный инженер, пришедший провести планёрку. Потом выступал начальник смены, обозначив задачи, стоящие перед коллективом на сегодняшнюю ночь и в свете социалистического соревнования с начала месяца, квартала, полугодия и года. Когда работники разошлись по своим местам, Серёга подошёл к табельщице.
        - Что-то не врублюсь никак. Я что, в наряде не стою?
        - С какой стати ты должен стоять? - насмешливо ответила табельщица. - С похмелья всё перепутал?
        Серёга уже увидел в журнале табельщицы сегодняшнее число. И холодный пот пополз по спине. Он проспал не сутки, а двое! Но тогда он - прогульщик! Не вышел на работу вчера в ночь!!! Это была катастрофа. Вот обрадуется начальник станции! Дрожащей рукой перевернул страницу. Под вчерашним числом, напротив его фамилии стоял небрежный росчерк, поставленный его рукой. Значит, вчера был на работе! Но почему не помнит ничего? Такого же не должно быть! И Сашкины разговоры какие-то непонятные.
        - Иди домой отдыхай, - табельщица закрыла журнал. - И послезавтра в день не забудь выйти.
        - Не забуду, - уверил Серёга и растерянный вернулся в раздевалку.
        Провал в памяти пугал. Такого ещё с ним не случалось. Даже, работая пьяным, Серёга всегда помнил происходящее с ним. А вчера был абсолютно трезвым! Или не был? Что если снова выпил перед работой? Но не до такой же степени забывчивости! Уж начало застолья обязательно вспомнилось бы. Бред какой-то!
        Переживания Серёги оказались напрасными. Память вернулась. Нахлынула в одно мгновение, окатив холодным душем. И что делать с этой памятью дальше, Серёга не знал. Он вспомнил, как Родион, прощаясь утром, пожелал успехов в труде. Как появилась внезапная жажда деятельности. Как чётко и быстро выполнял команды маневрового диспетчера, постоянно подгоняя неторопливого машиниста. И как расцвело в улыбке лицо, когда в конце смены маневровый диспетчер по рации, чтобы слышали все, поблагодарил его за ударный труд…
        Серёга не забыл выйти в день на работу. Стоя на подножке тепловоза, тупо смотрел на показания маневровых светофоров, стараясь понять, откуда у него появилась такая прыть в работе? Объяснение вырисовывалось только одно: гипноз. Услужил Родион! Больше некому. И о последствиях не предупредил. И как винить его в этом? Сам напросился, сам согласился. И всё же: устроить такой эксперимент над человеком! Непросто будет выпутаться из этой истории.
        - Серёга! - прервал его мысли Яковлевич, пожилой машинист. - Не знаешь, почему в магазинах с мясом туго? По госцене, ну, никак не купишь.
        - Меня эта проблема не волнует, - продолжая думать о своём, рассеянно ответил Серёга. - Я в столовой, в основном, питаюсь.
        - Кончился, значит, запал, - разочарованно усмехнулся Яковлевич. - А я сначала в душе возмутился против твоей возросшей работоспособности. Потом рассудил, что так и надо работать. В передовики с тобой собрался.
        - Куда уж нам, - буркнул Серёга. - Со свиным рылом да в калашный ряд…
        А сердце защемило. Может, попробовать? Нет. Сразу надо было. Сейчас, когда репутация подмочена, сколько времени уйдёт на её восстановление? Да и изменится ли она? Граница проведена чётко. С одной стороны передовики, которых постоянно хвалят и награждают, с другой - те, кого постоянно ругают и лишают денежного вознаграждения. Есть ещё и такие, которые работают незаметно, не высовываясь. Пока его, Серёгино, место среди нарушителей. А почему пока? И до каких пор пока?!
        - Серёга! Горбанёв! - раздался по рации голос маневрового диспетчера. - Зайди ко мне или вызови по телефону от дежурного по парку. Срочно!
        Серёга спрыгнул с подножки и поспешил к посту дежурного по станции, расположенному в квадратном двухэтажном домике среди путей.
        - Слушай, Серёга, - маневровый диспетчер явно волновался. - В сортировке стоит цистерна. По документом порожняя. А из неё с нижнего слива вино течёт.
        - Да ну! - оживился Серёга.
        - Вагонники уже всю посуду заполнили, а мы только узнали. Вся надежда на тебя.
        - Не подведу! - уверил Серёга и, конфисковав ведро из-под питьевой воды у дежурного, устремился вглубь сортировочного парка.
        Цистерна нашлась быстро. Вокруг неё ещё кружились работники станции Красноярск. Но струйка была чуть толще иголки. Серёга по-хозяйски расположился у халявного источника. Желтоватая жидкость с запахом перезревших яблок забилась на дне ведра. Серёга сидел прямо на земле и смотрел на колеблющуюся от ветерка струйку. Постепенно мысли вновь закружились в голове. Лицо становилось всё более угрюмым.
        Так возле цистерны и застал его начальник станции. Серёга стоял на коленях рядом с полным ведром вина и обречённо подставлял под тоненькую струйку помятую жестяную кружку, а затем, по мере наполнения, выпивал её и снова протягивал вперёд. При этом он навряд ли представлял, что делает. Уровень алкоголя в организме давно перевалил за отметку разумного…
        ЧАСТЬ 2. УЧИТЕЛЬ ФИЗКУЛЬТУРЫ. Прибытие
        Неопознанный летающий объект наблюдали все жители районного центра Луганово. Он возник над посёлком огненным шаром в вечернем небе и, сплющившись в диск, растворился, как кусок рафинада в стакане горячего чая. Маленькие кристаллы-осколки разлетелись по окрестностям праздничным салютом.
        - Инопланетяне! - воскликнули совсем юные свидетели этого явления.
        - Метеорит! - не менее взволновано отреагировало более возмужавшее поколение.
        - Оптический обман, - констатировали скептики.
        - Знамение божие, - перекрестилась отсталая часть населения.
        И последнее мнение, благодаря назойливому темпераменту верующих, постепенно восторжествовало. «Божий знак» горячо обсуждали в каждом доме. На одном конце посёлка ожидали лютой зимы, поздней весны и летней засухи. На другом - тёплой зимы, ранней весны и дождливого лета.
        А на дворе стоял август 1984 года. Необычайно жаркое солнце высушило мелкие озёра, превратив их в грязные лужи, и преждевременно покрыло листья деревьев лёгкой желтизной, приблизив дыхание осени. Тихим шелестом придорожные деревья, казалось, жаловались на судьбу, редким листопадом оплакивая отсутствие воды. И лишь по утрам спасительная роса наполняла окружающий мир радостью, питая влагой поля и леса. Распрямлялись жёсткие травинки, разворачивали кроны деревья, спешили проснуться зверьки и птицы. Раньше времени заводили свои стрекочущие песни кузнечики. Рыбаки торопились к уцелевшим озёрам, пока рыба ещё не ушла на спасительную глубину, по пути с надеждой поглядывая на горизонт, как чуда ожидая появления грозовых туч. И никто не мог предположить, что другое чудо уже приближалось, чтобы нарушить тихую и размеренную жизнь такого заурядного посёлка.
        ***
        Раду повезло. В последний момент сумел купить билет на самолёт, следующий рейсом в соседний с Луганово районный центр Краснотуранск. Остальных пассажиров пришлось догонять уже на лётном поле. Маленькая «Элка» легко вырулила на взлётную полосу и, разогнавшись, поднялась в небо. Рад с интересом смотрел в иллюминатор. Рядом дремал пожилой мужчина, откинувшись на спинку кресла. Впереди мама с дочкой старательно смотрели на окружающий мир с высоты птичьего полёта. В салоне было шумно от работающего двигателя. Изредка мелкая дрожь пробегала по всему самолёту, после чего он то плавно взмывал вверх, то так же плавно ложился на крыло.
        А внизу проносились скрытые таёжным покровом горы, местами разрезаемые узкими прямыми просеками, по которым шагали металлические конструкции линий электропередач. Крохотные деревушки в одну улицу казались сверху корабликами, качающимися на безбрежных зелёных морских волнах, крупные посёлки - неповоротливыми танкерами, а тонкие серые нити дорог - канатами, тянущими эти корабли в неизведанные дали. Временами слева обрезала тёмную зелень лесов гладкая синяя поверхность Красноярского моря. И тогда горы у воды обнажались голыми скалами, словно лохматое чудовище выпускало свои мощные когти.
        Но вот горы остались позади, уступив место желтеющим полям. Самолёт, описав круг над Краснотуранском, пошёл на посадку и приземлился на его окраине, подрулив к небольшому деревянному одноэтажному зданию. Пассажиры поспешили покинуть салон, так как самолёт уже окружили желающие совершить полёт в обратном направлении.
        Рад, расспросив дежурного по аэропорту, бодро направился по дороге, ведущей в Луганово. Десять часов утра. День только набирал силу, хотя солнце уже дотянулось своими палящими лучами до соскучившейся по дождям сухой и потрескавшейся земли. Поседевшие от пыли тополя вдоль дороги сопровождали, обречённо скрипя пожухлой листвой и совсем не скрывая раскинувшие за ними поля, засеянные пшеницей, пожелтевшей раньше времени, и так и не набравшей рост кукурузой. К шоссе сбегались просёлочные дороги, также обсаженные по краям деревьями. Рад подумал, что сверху такая дорога должна казаться одним большим деревом с тонкими и длинными ветвями, причудливо извивающимися, словно руки индийской танцовщицы.
        Редкие машины поднимали облака пыли, заставляя задерживать дыхание и останавливаться, чтобы переждать, когда пыль либо осядет на дорогу, либо под порывами ленивого ветерка медленно сползёт в сторону. Попытки остановить попутку ни к чему не привели, и Рад уже смирился с мыслью, что сорок километров придётся преодолевать ногами, как вдруг очередной грузовик резко тормознул и замер в ожидании. Когда путник поравнялся с ним, дверка кабины со скрипом отворилась и наружу высунулся водитель, гостеприимно махающий рукой, приглашая садиться. Рад охотно воспользовался приглашением. В кабине стоял резкий запах бензина и других паров, исходящих от нагретого металла, покрытого грязными пятнами отработанного машинного масла и изрядно облупившейся от старости зелёной краски. Как только тронулись с места, Рад поспешно вцепился в поручень. Машину трясло и бросало из стороны в сторону, будто ехала она не по дороге, а по высохшему болоту.
        - Меня Васей зовут. А тебя? - лицо водителя, покрытое дружной щетиной, расплылось в добродушной улыбке.
        - Родион, - произнёс Рад, начиная жалеть, что воспользовался попутным средством. Езда на машине больше была похожа на бег по каменистому склону.
        - Я смотрю, в городе мода на старину пошла. У нас тут стройотряд работал. Ребята - хипачи, а звать - Игорь, Никита, Руслан. Видать, уже обыкновенные имена надоели. На экзотику потянуло. Правда, меня тоже невесть как назвали. В школе, девчонки дразнили. «Вася! - кричали. - Кис-кис!» Но я на дураков не обижаюсь. И на родителей обиды не держу. Нас в семье семеро пацанов. Я - самый младший. Мне просто имени интеллигентного не хватило. Зато у детей красивое отчество будет. Васильевич и Васильевна. Не то что Игоревич, Никитична. Язык сломаешь. А представляешь с таким отчеством учителя? Бедные дети! И логопеда не надо.
        Довольный своей шуткой Василий рассмеялся. Рад за компанию улыбнулся.
        - Первый раз в наших краях? - спросил Василий и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Места у нас красивые. И много чего есть. Золото даже. Раньше неподалёку прииск был. Но потом истощился, и его забросили. Хотя до сих пор некоторые чудаки тайком промышляют. А я бы посоветовал Озёрную посетить. Гора у нас такая знаменитая. В другой стороне от Луганово. Что-то в ней таинственное и загадочное скрыто.
        - А рядом озеро Горное? - изумлённо спросил Рад.
        - Слышал уже? А то бы я порассказал. Про чудеса.
        - Я о чудесах ничего не знаю, - Рад покачал головой. Так вот почему Солт так подробно описывал эту гору! Он не любит случайностей и, наверняка, заранее готовил его поездку сюда.
        - Наши, деревенские, часто туда ходят, - обрадовался Василий. - Есть там пещера желаний. Конечно, можно сказать, что всё это бред собачий. Суеверия. Но ведь сбываются! Ей-богу сбываются!
        - Что сбывается?
        - Желания. Записываешь свою мечту на бумажке, оставляешь в пещере и ждёшь. О других говорить не буду, а я, ещё будучи пацаном, загадал, чтобы кобель у Антоныча сдох. Жутко страшная псина была. Антоныч её на ночь в огород выпускал. Караулить. А мы иногда по огородам… В общем, развлекались таким образом. Тем более что Антоныч первым в посёлке сливу стал выращивать. Да и яблоки у него самые вкусные в посёлке. Местный Мичурин! А собака все наши планы путала. Да ещё и одежду рвала. Вот и пожелал ему смерти. И уже на следующий день, кобель сорвался с цепи и попал под колёса молоковоза. Только напрасно всё. Антоныч нового волкодава завёл. Ещё свирепее. Старого я хоть уже знал немного. А новый в первый же наш поход меня без штанов оставил. И отец выпорол.
        - Так, может, собака случайно под колёса попала, - высказал предположение Рад.
        - Какие вы все городские неверующие, - ухмыльнулся Василий. - Говорю, что пещера волшебная! Отец мой в семью вернулся? Вернулся! Потому что я в пещеру записку отнёс. А с таким скандалом уходил! Любви ему в тридцать пять лет захотелось! Настрогал детей… А вот ещё с Сонькой случай был. С одноклассницей моей. Тут я, конечно, совсем обнаглел. Захотел переспать с ней. Мы тогда в восьмом классе учились. За ней старшеклассники табуном ходили. Красивая, высокая. Я же тогда в рост только-только пошёл и вокруг Соньки, словно фасоль вокруг подсолнуха, увивался. Она - ноль внимания. Вот и решил ещё раз силу пещеры проверить.
        - Неужели получилось?
        - Представь себе - получилось. Правда, долго ждать пришлось, но это уже издержки волшебства. Написал по осени, а сбылось только следующим летом. Пошли мы в поход классом. Ну, сам знаешь, по школьной программе каждое лето куда-нибудь ходим. Хотя мы и без походов с ребятами - и в лес, и на озеро. Но тут, можно сказать, официальная программа. Завела нас математичка в горы. И вдруг гроза разразилась. Едва успели палатку поставить. Набились в неё, как огурцы в бочку. Утром просыпаюсь, а у меня под боком Сонька спит. И ещё прижимается. Холодно ей. Одежду намочила с вечера, а снять постеснялась. Вот так с Сонькой и переспал. Хотелось бы, конечно, интимнее, но тут уж ничего не поделаешь, гора - она наши человеческие отношения по-своему трактует. Держал я её в своих объятиях? Держал. Ну, и спал, соответственно. Столько лет прошло, а ночь эту и утро помню. И само просыпание. Представляешь, я уже совсем освоился, облапил её полностью, прижал к себе, горю, как свечка. И вдруг она открывает глаза и смотрит на меня долгим вопросительным взглядом. Я деревенею, но руки не убираю. И тут она чмокает меня в щёчку,
отстраняется и выползает из палатки. И дальше вновь: ноль внимания, фунт презрения.
        - Надо было ещё что-нибудь пожелать, - улыбнулся Рад.
        - Думаешь, не желал? - воскликнул Василий. - Ещё как! Сколько бумаги на пещеру перевёл, пока не понял: тут как в сказке, пещера выполняет только три желания, а потом тишина. А я все три истратил. Жаль. Сейчас бы мне одно пригодилось. Девушка у меня есть. Люблю её. А она всё завтраками кормит. В город учиться поехала, да не поступила. Осталась там работать. Сейчас заочно обучается. И каждый раз, приезжая, всё больше отдаляется. Вот чем вы, городские, лучше нас, деревенских?
        - Не знаю. У меня девушки нет.
        - Сочувствую. А хочешь, познакомлю?
        - Да нет, я уж как-нибудь сам.
        - Ну, действуй. Только смотри, на мою Надежду глаз не положи. Она сейчас как раз дома, в отпуске.
        Вдали показалась окраина Луганово.
        - Кстати, а мы куда едем? - спохватился Василий.
        - Да уже, считай, приехали, - успокоил водителя Рад. - Мне в школу надо.
        - У нас их три. Две средние и одна восьмилетка. Тебе в которую? И зачем?
        - Приехал сюда физруком работать, - пояснил Рад и назвал номер школы.
        - Учитель, значит? - удивился Василий. - Ну, что ж, учителей я уважаю. Доставлю к самым воротам. Вот повезло ребятам!
        - В смысле отчества? - улыбнулся Рад.
        - Нет, в общем плане. У нас физкультуру кто попало ведёт. А тут специалист!
        - Пьяный за рулём - преступник, - прочитал Рад один из придорожных плакатов, встречающих гостей районного центра.
        - Это я-то пьяный?! - весело возмутился Василий, подумав, что пассажир уличил его в лёгком подпитии. - Всего-навсего опохмелившийся! Ты, Родион, настоящих пьяниц не видал. Я-то за рулём норму знаю. А вот сосед мой, тоже водила, на молоковозке работает, вот кто пьёт безбожно! И на работе, и дома. И ещё ни разу в аварию не попадал! Да вот позавчера, представляешь, заехал во двор, открыл дверцу и вывалился. Хорошо жена забеспокоилась, вышла, а так бы на голой земле и переночевал. Еле его вдвоём в избу затащили. А замарался об него! Он, зараза, прямо в коровью лепёшку грохнулся, да ещё собака всего обмусолила. Удивляюсь, как он в таком состоянии, во двор заезжая, ограду не завалил.
        Василий остановил машину и дружески подмигнул.
        - Приехали! Ну, бывай, учитель, - и зычно рассмеялся. - Послушных тебе деток!
        Рад прошёл между двумя квадратными столбами из кирпичей, аккуратно покрашенных извёсткой, и вошёл в здание трехэтажной школы. Внутри пахло свежей краской. Школа была готова к началу учебного года. Лишь в отдельных классах слышались голоса учителей и рабочих, делающих последние штрихи летнего ремонта. Рад наугад поднялся на второй этаж и пошёл по длинному коридору, мимо распахнутых дверей классов.
        - Молодой человек, вы что здесь делаете?
        Обернувшись, Рад увидел невысокую пожилую женщину в строгом чёрном платье.
        - Ищу директора школы.
        - Считайте, что уже нашли, - женщина подошла поближе и представилась. - Прохорова Светлана Алексеевна.
        - Родионов Родион Родионович, - так же официально отрапортовал Рад, протягивая документы. - Направлен к вам преподавать физическую культуру.
        - Наконец-то! - расцвела в улыбке Светлана Алексеевна. - Вы не представляете, как мы вам рады!
        ***
        - Школа у нас новая, четыре года всего. Классы светлые. Есть специализированные кабинеты. Спортзал современный. А вот с учителями физкультуры беда, - говорила Светлана Алексеевна, прохаживаясь по просторному в два окна кабинету. - Сначала прислали девочку после института. Полгода продержалась. Уехала на зимние каникулы в город и там вышла замуж. На следующий год парня по моей просьбе прислали. Этот год отработал и тоже скрылся. Потом был наш бывший ученик. После армии. Его нам военком порекомендовал преподавателем по военной подготовке, а я уже учителем физкультуры уговорила, по совместительству. Кстати, вы тоже могли бы преподавать военное дело. Вакансия свободная. Как вы на это смотрите, Родион Родионович?
        - Смогу ли? - только и сказал Рад, застигнутый врасплох таким предложением.
        - Почему же не сможете? В армии служили, значит, командовать умеете. Даже не сомневайтесь! И к зарплате прибавка. С военкомом я договорюсь.
        - А куда девался ваш ученик?
        - Какой? Ах, этот! - Светлана Алексеевна печально улыбнулась. - Женился. И ушёл на высокие заработки. Механизатором. Его можно понять. Много платить мы ему не имели права. Всё-таки не дипломированный специалист… Так с тех пор и перебиваемся без учителя физкультуры. Даже мне иногда приходилось с ребятами заниматься. Военное дело тоже от случая к случаю. Тут, правда, нас военком выручает. Ответственный мужчина. Пройдёмте в спортзал, Родион Родионович. Покажу ваше рабочее место. Вы, вообще, как настроены? Работать, или о побеге думать?
        - Я приехал работать, - решительно сказал Рад, следуя за директрисой по переходу из главного здания в спортзал.
        - Дай-то бог, - обрадовалась Светлана Алексеевна. - Может, проблему года на три закроем. А насчёт заработной платы не беспокойтесь. Для учителя физкультуры в этом вопросе большой простор. Человек вы холостой, временем свободным будете располагать. Так что можно вести различные спортивные секции. Организовать группу здоровья.
        - Не в деньгах счастье, - произнёс Рад, с некоторой растерянностью осматривая большой спортивный зал с глубокой нишей для спортинвентаря. По краям ниши расположились две раздевалки, а около входа приютилась дверь, ведущая в кабинет физрука.
        - Даже так? Приятно удивлена, - Светлана Алексеевна с интересом посмотрела на нового сотрудника. - Среди молодёжи такие слова сегодня, к сожалению, не актуальны. А в чём же, по-вашему, счастье?
        - В данный момент в жилье, - уклонился от прямого ответа Рад.
        - Это-то как раз и не проблема. Я вас устрою. У нас, у учителей льготы. Электричество и дрова бесплатные. Так что вам многие будут рады. А если решите надолго и всерьёз закрепиться в нашей школе, то получите отдельную квартиру. В Луганово сейчас строят благоустроенные дома. Уже построили две двухэтажки. Учителям дают квартиры в первую очередь. А если захотите завести частное хозяйство, то и тут вам пойдут навстречу. Будет у вас собственный дом.
        - Лучше пока буду снимать комнату, - Рад уже устал от словоохотливой директрисы.
        - Вот именно, пока! - директриса многозначительно погрозила пальчиком. - Девушки у нас в районе - красавицы. Думаю, долго вам в холостяках ходить не дадут. Или у вас остался кто в городе?
        - Нет.
        - Замечательно! Деревенские девушки - намного лучше городских. Да-да, не улыбайтесь. Я не себя хвалю. Сама я как раз городская. Тридцать лет назад приехала сюда после института. Вышла замуж. Муж долго со мной мучился, пока хозяйничать научилась. Но терпеливо во всём помогал. В деревне парни хорошие, душевные. Жаль только, что наши красавицы после школы норовят от них в город уехать. Их понять можно. Там жизнь более насыщенная, более привлекательная. Ведь нас, женщин, можно очаровать простой прогулкой по магазинам. А что можно здесь увидеть на прилавках? Прошлый век. А в городе! К тому же там есть много и других интересных мест. Я каждое лето к родителям наведываюсь. Гардероб свой обновляю. Правда, этим летом пришлось побегать. Недолго Андропов Юрий Владимирович у руля побыл. Снова товары под прилавок прятать начали. Впрочем, об этом можно говорить до бесконечности. Вы оставайтесь, знакомьтесь со своим рабочим местом, а я пойду искать вам жильё. Есть у меня на примете одно. Люди хорошие. И недалеко от работы.
        - А я единственный педагог-мужчина? - поинтересовался Рад, тем самым задержав директрису у самого выхода.
        - А что вас смущает? - пытливо посмотрела она. - Возможно, сумею найти ещё учителя-трудовика среди пенсионеров. Тогда вас будет двое. Вы знаете, я считаю, что мужчин в школах катастрофически не хватает. Их должно быть значительно больше. Для мальчишек это очень важно, поверьте мне. Им до чёртиков надоели командиры в юбках, каковыми мы являемся, как ни прискорбно сознавать. Им нужен пример мужества. К сожалению, не каждый педагог-мужчина способен олицетворять собой эталон этого самого мужества. Прошлый наш трудовик, увы, подавал пример алкоголизма. Пришлось с ним расстаться.
        - Зато перед девочками всегда пример женственности, - попытался прервать новый словесный поток Рад.
        - Тут вы ошибаетесь, - улыбнулась Светлана Алексеевна. - Девочкам нужен идеал. Когда я училась в школе, все мои подруги, да и я тоже, были влюблены в учителя математики. До такой степени, что после школы многие пошли в педагогический институт именно на физико-математический факультет. И я в том числе. А ведь считается, что точные науки девушкам даются намного труднее, чем юношам. Вам сколько лет?
        - Двадцать два.
        - Надо как можно скорее вас женить, чтобы не было никаких кривотолков.
        - Каких кривотолков? - не понял Рад.
        - Это я так, к слову, - Светлана Алексеевна сделала шаг к выходу, но снова заговорила. - Девочки в деревне духовно богаче городских. Более начитанны, более мечтательны. Многие грезят о принце на белом коне. Может, поэтому и рвутся в город. В большую жизнь. Они созданы для любви. Вас ждёт участь стать объектом воздыхания для многих учениц. Да-да, уж поверьте мне. В деревне трудно найти идеал. На кого должен быть похож принц? На отца? Он целый день на работе, а дома, в основном, в грязной одежде, с вёдрами, вилами, топором и лопатой. А когда умоется, приоденется, то обязательно напьётся. И хорошо ещё, если в таком состоянии будет вести себя смирно, не выходя из дома. Некоторых тянет на подвиги. Слоняются по посёлку, нервируя окружающих до тех пор, пока не заснут, частенько, в канаве. Девочки смотрят на своих отцов и, наверное, про себя думают, что их мужья будут другими. А какими? Представляют смутно, в общих чертах. Потом выходят замуж. Рожают детей. И муж постепенно становится таким же, как отец. Трудно в деревне сохранить трезвую любовь. Но это мои наблюдения. В городе, думаю, не легче. Вы часто
выпиваете?
        - Я - непьющий.
        - Какой идеальный пример для подражания! - Светлана Алексеевна неожиданно рассмеялась и вышла из зала.
        Рад немного поразмышлял над её словами. Вот ведь какой поворот судьбы. В детстве его воспитывали мужчины, и в душе он создал идеал женщины. Когда же этот идеал оказался рядом, то все грёзы рассеялись. А будь среди воспитателей женщины, то, возможно, не было бы такого заблуждения? Не было бы взрыва чувств? Последующей пустоты в душе и страха перед любовью? А теперь он должен своим поведением формировать идеал у школьниц. Какой идеал? Чему он должен соответствовать, чтобы потом юные девушки не разочаровались в роде мужском, столкнувшись с реалиями взрослой жизни? Нет, этим девчонкам намного легче, чем ему. Рядом с ними учатся мальчишки. А вот ему с девочками учиться не довелось…
        Спортзал очень понравился Раду. Он по-хозяйски обошёл его. Заглянул в просторную нишу, предназначенную для громоздких снарядов. Легко взобрался по шведской стенке, спрыгнул с двухметровой высоты. Проверил прочность канатов, свисающих с потолка. И наконец направился к кабинету, отведённому преподавателю физкультуры. Дверь оказалась запертой, но, когда Рад толкнул её чуть посильнее, она открылась, продемонстрировав изогнутый язычок замка. Внутри кабинет больше напоминал кладовку. Вместо стола стояла ученическая парта, покрытая толстым слоем пыли. Всё свободное пространство стен занимали стеллажи, на которых в беспорядке громоздился мелкий спортинвентарь. Рад неодобрительно покачал головой и начал наводить порядок. В раздевалке набрал воды в большое и чёрное от старости ведро. Здесь же нашлись какие-то тряпки, сохнущие на батарее. Вытирая пыль, Рад раскладывал мячи, гантели, ракетки и обручи. Перебирая документы на столе, обнаружил опись, закреплённого за учителем физкультуры инвентаря. Закончив уборку, открыл узкий шкафчик и повесил туда спортивную форму, которую подарил Родион. Состояла она из
зелёных атласных трусов с красными лампасами, зелёной майки с длинными рукавами и синего трикотажного костюма. Там же, в рюкзаке, оказались красные кеды сорок третьего размера. Рад мысленно поблагодарил своего двойника за экипировку. Потом с помощью найденных на полке молотка и отвёртки, поколдовал над дверным замком. За этим занятием его и застала вернувшаяся директриса.
        - А вы, оказывается, домовитый, - одобрительно улыбнулась. - Ваши предшественники особой аккуратностью не отличались. Кабинет, в основном, убирали проштрафившиеся ученики. Пойдёмте, я договорилась насчёт жилья. Жить будете в доме знатного механизатора Афанасия Николаевича Лежнева.
        - Светлана Алексеевна, - Рад показал на полки своего кабинета. - Здесь не хватает двух эспандеров, комплекта для игры в настольный теннис и трёх волейбольных мячей.
        - Что поделаешь, - участливо вздохнула директриса. - Воспитание иногда даёт сбои. Что-то мы не дорабатываем. Вот в Японии, если верить прессе, ребёнок никогда не возьмёт чужого. А у нас обязательно прихватит то, что плохо лежит. Но мы найдём воришек. Я знаю, в каком дворе эксплуатируют настольный теннис. Пусть поиграют до начала учебного года. Волейбольные мячи, скорее всего, взяли старшеклассники. Они частенько ездят на Горное озеро, где и играют. Вот с эспандерами сложнее.
        Светлана Алексеевна вышла из школы и показала Раду на пустырь за школой.
        - Никак руки не доходят до этого уголка. Сначала директор совхоза пообещал сделать здесь подсобное хозяйство - установить теплицу. Потом военком загорелся желанием превратить пустырь в полосу препятствий для будущих воинов. А я мечтаю о спортивном городке. И вообще, считаю, что проводить занятия физкультуры в спортзале - преступление. Особенно в деревне, где и воздух свежий, и снег всегда белый. Вы согласны со мной?
        - Наверное, - Рад посмотрел на большую поляну, по краям которой притаились кучи мусора.
        - Тогда вам и карты в руки! - с энтузиазмом воскликнула Светлана Алексеевна. - Дерзайте! Выдумывайте! А я вас поддержу и морально, и материально.
        Вскоре они, пройдя вдоль центральной улицы, остановились у покрашенной в зелёный цвет высокой калитки.
        - Ну, вот и пришли. Я же говорила, что жить вы будете недалеко от школы.
        Хозяева встретили молодого учителя гостеприимно. Хозяин, правда, немного огорчился, когда узнал, что постоялец непьющий. Раду выделили отдельную комнату. Питаться договорились за общим столом. Вечером состоялся торжественный ужин. Хозяйка - Полина Фёдоровна - приготовила деревенские деликатесы, несколько фирменных семейных блюд, поставила в центр стола бутылку водки для мужа и графинчик смородиновой настойки для себя, квартиранта и девятнадцатилетней дочери - Надежды, которая с нескрываемым любопытством осмотрела Рада и загадочно ему улыбнулась. Но тот лишь сухо кивнул в ответ. Из-за стола встал первым, искренне поблагодарив за угощение, и удалился спать на мягкую кровать, с блаженством вдыхая свежесть постельного белья. Уже засыпая, услышал, как Полина Фёдоровна, выговаривала дочери.
        - Куда так поздно собралась, вертихвостка? Снова до утра по деревне бродить будете, собак будоражить? Хоть бы квартиранта с собой захватила. Познакомила с нашей молодёжью.
        - Мама, да он же не современный какой-то! - неестественно громко, видимо рассчитывая на уши Рада, произнесла Надежда. - Вежливый и приторный. Тихоня! А молодежь у нас агрессивная. Неужели хочешь, чтобы учителю в первый же день помяли физиономию?
        «Месть за равнодушие, - догадался Рад. - Сделаем вид, что ничего не слышали…»
        Горное озеро
        - Что это? - Светлана Алексеевна недоумённо посмотрела на вырванный из тетради листок.
        - План спортивного городка, - пояснил Рад. - Будем благоустраивать пустырь.
        - Интересно, - директриса попыталась более внимательно вникнуть в нарисованные значки. - Увы, без переводчика ничего не понимаю. Рассказывайте, что вы тут изобразили.
        - Это своего рода спортивная полоса препятствий, - Рад склонился над рисунком. - Правда, рассчитанная на мальчиков. Девочки у вас слабее.
        - А у вас они сильнее? - поймала на слове учителя физкультуры Светлана Алексеевна.
        - В городе дети более развиты физически, - вывернулся Рад. - Акселерация.
        - Допустим, хотя я сомневаюсь. Как раз физической работы в деревне больше, - директриса ткнула пальцем в большой прямоугольник. - Это что?
        - Ров метровой глубины. Наполним его водой. Лучше, конечно, грязью, но с ней много работы. Трудно поддерживать жидкую консистенцию. Грязь постоянно высыхает, скатывается в комочки.
        - Грязь - чтобы мягче падать? - догадалась Светлана Алексеевна.
        - Да, - подтвердил Рад. - Над рвом будет несколько испытаний. Первое - самоё лёгкое - пробежать по жердочке. Потом по вращающимся бочкам. И наконец преодолеть препятствие с помощью вращающихся палок.
        - С первыми двумя всё понятно. А вот с третьим что-то не соображу.
        - Три вращающихся палки. Хватаешься за одну, потом в лёгком прыжке за вторую и так далее.
        - Вы думаете, что если ученика подвесить на палку, да ещё вращающуюся, то он сможет совершить прыжок и при этом с лёгкостью? - в глазах директрисы появилась смешинка.
        - Всё зависит от физической подготовки ученика, - ответил Рад.
        - И где же вы видели такой спортивный городок? - спросила Светлана Алексеевна, отодвигая листок. - В какой школе так издеваются над учениками?
        - Почему издеваются? - растерялся Рад.
        - Дети будут падать в воду, биться о бочки, о жерди. Дорогой Родион Родионович! Это - одноразовая полоса препятствий!
        - Почему?
        - Потому, что после первой попытки все ученики лягут на больничные койки. А вы представляете, что будет с нами? Нет, я не могу одобрить ваш план. У нас обыкновенная школа, а не лагерь для подготовки спартанцев. Вот ваш предшественник хотел построить на пустыре мини-стадион. Футбольное поле. За воротами яма для прыжков в длину, всевозможные турникеты, шведские стенки, лесенки, длинные брусья. Он даже подсчитал необходимое количество труб для своего проекта. Если вы поддержите его план, то я подам заявку в совхоз. Правда, ждать долго придётся. Сейчас начинается битва за урожай.
        - Битва?
        - Да, такие вот у нас в деревне термины. Битва за урожай, борьба за высокие надои. И директора совхоза трудно поймать в кабинете. Он всегда на передовой. На линии фронта. Поднимает людей в атаку. А не поднимешь - урожай не соберёшь.
        - А можно, я сам заявку отнесу? - вызвался Рад. - Всё равно делать нечего.
        - Вот и отдохните, - Светлана Алексеевна встала. - Познакомьтесь с посёлком. Сходите на Горное озеро, здесь недалеко, километра три-четыре. Позагорайте, покупайтесь. И потом с головой в омут… Вернее, в работу.
        ***
        Рад вышел на улицу и зашагал в сторону Горного озера. Хотелось проверить свои предположения и заодно познакомиться с местной достопримечательностью. Энтузиазма поубавилось. Идея повысить физическое состояние землян данной эпохи не нашла поддержки. Что ещё можно предложить подрастающему поколению лугановцев? Обычную школьную программу? Видимо, так.
        - Тпру! - рядом со скрипом остановилась телега. Лошадь скосила на незнакомца большие чёрные глаза, обрамлённые длинными ресницами.
        - Садись, подвезу, - громко предложил возница, сухощавый старик, лет шестидесяти пяти.
        - Вдруг нам не по пути? - улыбнулся Рад, с сомнением осматривая пыльную повозку. - Мне на Горное озеро надо.
        - Здесь одна дорога, - сказал старик. - Километра два. А потом отворот на Горное. А мне ещё дальше. Да ты садись! Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.
        - Повозка не внушает доверия, - откровенно сказал Рад.
        - Ишь чего придумал, - хмыкнул старик. - Доверия не внушает. А ты посмотри с другой стороны. Сам-то городской?
        - Городской.
        - Ну вот. Для тебя это экзотический транспорт. Даже ради любопытства стоит прокатиться. Будешь потом рассказывать родным и близким, как на русской тройке по деревне гонял.
        - А где русская тройка? - удивился Рад.
        - Двух коней на словах прибавишь, вот тебе и тройка, - пояснил старик.
        - Эх, уговорил! - рассмеялся Рад.
        - Эх, садись! - старик подвинулся, давая место на дощечке, закреплённой поперёк телеги и застеленной пёстрым половичком. - Меня Андреем Тимофеевичем кличут. Некоторые дедом Андреем. Или просто - Тимофеичем. В общем, кто во что горазд.
        - А меня Родионом.
        - Приехал в гости к кому или проездом?
        - Работать учителем физкультуры.
        - Здорово. Да ты не напрягайся так. Чего вцепился? Это только видимость, что тебя вот-вот сбросит, а на самом деле телега - самый надёжный вид транспорта.
        - Трясёт, - Рад расслабил руки.
        - Само собой. Рессор тут нет, а дорога твёрдая. Зато простор для души. Смотри и наслаждайся. А то на машинах вцепятся в руль и летят, глаза выпучив. Вся красота вне поля зрения остаётся. Душа от этого мельчает. Вот мне сосед всё доказывает, что за рулём жизнь полнее и стремительнее. Не знаю, чего там полного, а то, что стремительнее, это точно. Не успеешь оглянуться, как смерть приблизится. И что вспомнить, кроме дороги? А тут оглядывайся во все стороны. Любуйся природой. Гордость в душе от такой красоты поднимается. Вот она - Родина наша. Ведь в войну не за станки и машины, а за эти берёзки, за эти поля люди на смерть шли. И поколение молодое воспитывали, как положено. А сейчас закрутятся мамаши с папашами! Всё быстрее и быстрее. Глядь - дитё уже выше папы вымахало. И родителей не понимает. Вот я своих родителей понимал. И любовь от них сполна получил. Они в моём сердце живут постоянно, хоть и нет их в живых уже. И это может сказать любой житель нашего посёлка моего возраста. А нынешняя молодёжь что? Спит и видит, как бы побыстрее от материнской титьки оторваться и в город сбежать. Потом
приезжают. Что ты! Мы - городские, а у вас тут запахи всякие непотребные! А уезжают, сумки от продуктов чуть не лопаются. Какая у них Родина? И с войной с этой. Раньше мы освободителями были, а теперь… Зачем в Афганистан сунулись? Не знаешь?
        - Это внешняя политика, Тимофеич, - виновато пожал плечами Рад.
        - Вот именно, - горестно воскликнул дед Андрей и слегка хлопнул лошадь вожжами по бокам. Та обозначила ускорение, но уже через несколько метров вернулась к прежнему размеренному шагу, лениво помахивая хвостом и часто моргая глазами, отгоняя назойливых мух.
        - Политика, - тяжело вздохнул Тимофеевич. - И чего Брежнев раньше не скончался? Он ведь всех наших фронтовиков обидел. Лукич - Герой Советского Союза, звезду героя с такой гордостью носил. Начистит её, на костюм чёрный нацепит и стоит у магазина на своих колёсах. Ноги на фронте оставил. Ждёт, кто его похмелит. А теперь забросил звезду-то. Не могу, говорит, её носить, когда у Брежнева вся грудь этими звёздами увешана. Как ёлка новогодняя. За какие такие заслуги, спрашивается?
        Рад промолчал.
        - Политика, - старик вновь тяжко вздохнул. - Всю жизнь человек сначала о желудке своём думал, а потом уже политикой занимался. Ещё в пещерах возьмёт дубину, забьёт мамонта или какую другую живность, нажрётся до горла и лежит, сытыми глазами мир оглядывая. Что бы с ним сделать, что бы нового придумать? А сейчас, чего только не придумали, а село - место, откуда пища берётся, - закинули, забыли. Наверное, на искусственную пищу переходить собрались. Никому в навозе ковыряться не хочется. Мало того, тех, кто ещё ковыряется, обижают. Сестра моя старшая, до революции рождённая, с девяти лет трудилась. Первая в колхоз вступила. Во время войны, как мужик, землю пахала. Государство отблагодарило по полной программе. Пенсию назначило - двенадцать рублей. Хорошо, мы - родова трудолюбивая. Хозяйство у нас у всех крепкое. И с такой пенсией прожить сможем. И ещё других прокормим. Лишь бы от корней не отрывали. Вот на меня родственники жалуются. Будто бы прижимистый я. Мол, все деньги с собой в могилу не заберёшь. А я и не собираюсь их туда брать. Просто хочу жить в любви и в уважении. А любить тебя будут только
тогда, когда ты бременем для других не будешь. Взять же опять мою сестру. Жила себе, копошилась по хозяйству. Коровка, пара-другая свиней, кроликов держала. И в свои семьдесят лет шустрая бабёнка была. Так дочка решила облагодетельствовать. В город перевезти. В цивилизацию. Мол, поработала ты со своё, мать, пора и отдохнуть. Всю скотину продали, дом тоже. На вырученные деньги купили машину. А сестре комнату выделили в городской квартире с балконом. На пятом этаже. Сиди сверху пейзажем наслаждайся. Через год ноги у сестры отказали. Попробуй-ка, посиди! А гулять негде. Это она здесь среди ночи дорогу в лесу найдёт. А в городе через улицу перешла и заблудилась. Четыре года комната для неё тюрьмой была. Потом похоронили. А здесь, может, до сих пор бы за курями бегала… Ну вот, приехали. Тебе по этой дороге до самого озера.
        - Спасибо, Тимофеич, - Рад спрыгнул с телеги.
        - Спасибо на бутерброд не намажешь, - хитро сощурил глаза старик и, увидев, что пассажир сунул руку в карман, поспешно продолжил. - Да нет, это я так, к слову. Будет случай - сочтёмся.
        ***
        Рад достиг берега красивого озера, которое небесно-зеленоватым полумесяцем охватывало подножие скалистой горы. Аккуратно сложив одежду под кривой берёзой, опустившей свою крону в медленное течение, Рад быстро поплыл, рассекая ленивую поверхность мощными взмахами рук. Оказавшись у скалы, за которую цеплялась кривая сосна, сделал глубокий вдох и нырнул, показав напоследок дневному свету синеву своих плавок. Круги разошлись по поверхности. Вода успокоилась. Рад достиг дна и, отыскав вход в пещеру, замаскированный выдающимся из скалы каменным козырьком, поплыл по круглому тоннелю, придерживаясь рукою за стенку. Вскоре тоннель взмыл вверх и стал сухопутным. Выбравшись из воды, пловец некоторое время тщетно пытался пронзить взглядом тьму. Вдруг тоннель осветился мягким голубоватым светом. Впереди стоял Солт в своём неизменном чёрном одеянии.
        - Хорошо ориентируешься под водой, - похвалил он.
        - Думал, мы уже никогда не встретимся, - Рад обрадовался, но виду не показал.
        - Надо же было проинструктировать тебя в последний раз. Я был уверен, что ты попытаешься проникнуть сюда. Ради любопытства.
        - Если был уверен, то мог бы просто переместить, а не заставлять добираться на перекладных.
        - Путешествуя, ты получил неплохой опыт, - Солт пошёл в глубь пещеры. - Это единственный не защищённый вход в ловушку времени. Есть ещё несколько входов, имеющих сложный механизм отодвигания и опускания дверей, замаскированных под горную породу. Везде требуется код, хоть и несложный.
        Солт остановился. Впереди продолжал тянуться такой же однообразный тоннель.
        - Ещё шаг вперёд, и время остановится, - Солт указал на невидимую границу. - Дальше вечность. К сожалению, такие события, как посещение Земли иным разумом, не повторяются в параллельных и тем более альтернативных мирах. Остаётся только догадываться, какая трагедия разыгралась здесь почти миллион лет назад. Но пришельцы, я назвал их Великими Путешественниками, были на очень высокой стадии развития. Их механизмы действуют до сих пор. Непостижимо как. У землян даже далёкого будущего ещё нет таких технологий. Складывается впечатление, что внутри ловушки живёт некий живой энергетический организм, который контролирует и питает ловушку. Придя к такому выводу, я попытался связаться с ним, но безуспешно, хотя по природе своей он должен быть похожим на меня. Предположу даже, что у нас одинаковые предки. Но по степени развития, они значительно превосходят нашу цивилизацию. Намного компактнее, что позволило уместиться в тесном пространстве пещеры и намного могущественнее. Я могу лишь убыстрить или замедлить ход времени, но остановить его и удерживать на протяжении миллиона лет - не в состоянии. Откуда только
он получает энергию? Возможно, подпитка идёт из недр Земли. Но этого питания явно не хватает. Я заметил, что входные механизмы начинают работать только после хорошей грозы. Хотя вполне возможно, что ловушка не связана с запорными устройствами, и молнии подзаряжают какие-нибудь аккумуляторы, ответственные за работу «дверей». Но тогда эти аккумуляторы работают на последнем издыхании. Их заряда хватает лишь на то, чтобы один-два раза открыть и закрыть вход в ловушку. А когда долго нет грозы, механизмы перестают действовать.
        - Леденящий страх раздирает меня изнутри, - признался Рад, пытаясь унять возрастающую дрожь. - С трудом сохраняю контроль над собой.
        - Низкочастотное излучение. Я специально установил его здесь для отпугивания нежелательных гостей и диких животных, - с долей участия сказал Солт. - Мой биоскафандр тоже испытывает некоторый дискомфорт. Излучение воздействует только на тех, кто пытается проникнуть вовнутрь. Выходящие из ловушки его не ощущают. Давай вернёмся к воде.
        Едва они начали удаляться от границы, дрожь исчезла. Рад вздохнул свободнее.
        - А почему думаешь, что здесь разыгралась трагедия? - поёжился он, но уже от сырости.
        - Предполагаю, - поправил Солт. - По всей видимости, это была очень далёкая экспедиция. И неудачная. Великие Путешественники застряли на этой планете. Надеялись на помощь. Но помощь могла прийти слишком поздно. Вот и создали это устройство. Заморозили время. И дождались своих. А может, и не дождались. Иначе чем объяснить, что это устройство не демонтировано? Оставлять его другому миру просто неэтично.
        - Миллион лет назад и мира-то никакого не было. Разумного.
        - И это говорит бывший археолог! - Солт неожиданно рассмеялся. Смех глухим эхом укатился в глубь горы. - А если я скажу, что уже тогда на Земле существовала цивилизация, по своему развитию не уступающая Великой Римской империи? Но и эта империя лишь жалкий осколок ещё более могущественной цивилизации, которая погибла в результате мирового катаклизма?
        - Сказать, конечно, можно, - не поверил Рад. - А где доказательства?
        - Они есть. Надо только их искать, а не отрицать очевидное с завидным упрямством. В вашем мире НЛО - признанный факт. В этом - он на грани догадок и мистики. Я столько наследил на Земле, что пытливый ум давно вычислил бы результаты моей деятельности. Но никто не знает обо мне, кроме тех, кого я сам посвящаю в тайну своего существования. Для остальных этого не может быть, потому что этого не может быть. Вот такие парадоксы.
        - И что я должен делать с этим? - Рад указал рукой за спину.
        - Пока ничего. Тешу себя надеждой, что хозяева когда-нибудь дадут знать о себе. Так хочется встретиться с ними. Но, боюсь, этого не произойдёт. Слишком далеко они должны были уйти в своём развитии за это время. И ушли, по всей видимости. Только вот куда? Скорее всего, растворились во времени и пространстве.
        - Но если в ловушке никого нет, то это значит, что они уже появлялись. Забрали своих и улетели.
        - Это в том случае, если потерпевшие бедствие дожидались их в этом устройстве. А если они всё-таки вышли к людям? Биологические законы Земли не действуют на чуждый организм. Представляешь, сколько лет могли прожить пришельцы, периодически уединяясь в ловушке времени? У них, наверняка, были точные расчёты. Они знали, что минута, проведённая в ловушке, например, равна месяцу, или году за её пределами. Учитывая их могущество, такие долгожители способны были захватить власть на Земле и создать великую империю. Дела государственные постепенно отняли у пришельцев возможность продлять свой век с помощью ловушки. И время взяло своё. Великие Путешественники вымерли, а вместе с ними перестала существовать и империя. Мы появились здесь по вселенским меркам относительно недавно, а эта ловушка существует около миллиона лет и только в одном мире. Она не разделяется и не копируется. В других мирах на этом месте обычная гора, к которой тоже ходят местные жители. Но их привлекают не пещеры, а скит. И легенды там другие.
        - Могу ли я стать долгожителем? - поинтересовался Рад.
        - Для этого необходимо знать, чему равна минута, проведённая в ловушке. И как она измеряется. Я не знаю. Хотя проникал туда несколько раз. Единственное, что успел понять, - это то, что время там зависит от движения. Чем активнее себя ведёшь, тем меньше разница с наружными часами. А стоит остановиться - и мир замрёт.
        - Жаль. Такая перспектива открывалась, - улыбнулся Рад. - Запутался в жизни, скрылся в ловушке, дождался, пока все свидетели твоих ошибок умерли и снова в свет.
        - В какой роли? Чем умнее становится человечество, тем труднее внедряться в его ряды.
        - Знаю. Сам из мира тотального контроля, - вздохнул Рад.
        - К тому же я не уверен, что ты - чуждый организм. Пусть из параллельного мира, но Земля-то одна. И сейчас твои биологические часы тикают в такт с этим миром. Люди, проведшие в ловушке значительное время, практически не изменяются внешне. Но когда покидают её, их внутренние часы начинают сумасшедший бег, пока не догонят общепланетное время. Наступает быстрая старость, или смерть. И иногда смерть настигает человека настолько стремительно, что его тело рассыпается в прах. Люди - дети планеты Земля. И биологические законы не позволят им жить дольше отмеренного природой.
        - Выходит, все мечты о вечной жизни так и останутся мечтами?
        - Ну, почему? Уже сейчас жизнь можно продлить, принимая различные препараты, правильно питаясь, занимаясь специальными упражнениями. Со временем родные органы человека заменят искусственными. А потом и вовсе откажутся от тела. И настанет эра вечного сознания, или души. Кому как нравится называть сгусток разумной энергии, плавающий во Вселенной.
        - Наподобие тебя?
        - Вполне возможно.
        - Понятно. Так что же мне всё-таки делать с этой ловушкой?
        - Охранять от ненужного любопытства, - Солт остановился у кромки воды, такой мирной и ленивой снаружи и такой мрачной и зловещей здесь. - Если кто провалится в неё ненароком, то будешь действовать по обстоятельствам. Нельзя допустить, чтобы поисковые группы начали долбить стены пещер и тем более взрывать их. Неизвестно что может произойти, когда внутреннее пространство горы выплеснется наружу.
        - И как я смогу воспрепятствовать этому?
        - Просто вернёшь пропавшего человека из ловушки.
        - Как?
        - Стремительно. Со всей скоростью, на которую способен. Я мог бы сам следить за ловушкой. Но для меня проникать туда то же самое, что просовывать в неизвестность одну из тысячи рук. Рука, к сожалению, теряется. Да и для всего меня она слишком мала. А ты единое целое. Тебе не надо будет совмещаться с другими, так скажем, более молодыми частями тела.
        - А как быть с теми, кого спасу? Они же могут рассказать о своих приключениях.
        - Рассказывать будет особенно нечего. Только они попадут туда, даже не успеют оглядеться, как появишься ты. Всё приключение сольётся в один стремительный миг. Да им никто и не поверит, - Солт отступил вглубь пещеры и сделал прощальный жест рукой.
        - Мы ещё увидимся? - спросил Рад.
        - Возможно, нет, - неопределённо пообещал Солт. - Если ты не натворишь глупостей.
        - А я могу их натворить?
        Всесильный покровитель исчез, оставив вопрос без ответа, а вместе с ним померк и голубоватый свет. Но Рад уже запомнил пещеру и мог ориентироваться в ней с закрытыми глазами. Когда вынырнул на поверхность, яркое летнее солнце ослепило. Но всё-таки успел заметить какое-то шевеление на берегу у кривой берёзы. Опасаясь за свою одежду, быстро поплыл. И когда уже ноги коснулись дна, увидел стелющуюся пыль за мотоциклом, резво убегающим по дороге в Луганово.
        ***
        Василий остановил мотоцикл. Горное озеро, набегая на пологий в этом месте берег маленькой зеленоватой волной, приглашало окунуться в свои изумрудные воды, которые, удаляясь от зелени прибрежных кустарников, становились голубее и прозрачнее, постепенно темнея у противоположного берега, упирающегося в скалы горы Озёрной. Сверху озеро напоминало нахмуренный глаз девушки, невинный снизу и пасмурный у насупленных бровей.
        - Хорошо-то как! - воскликнула Надежда и начала снимать кримпленовые брюки. - Сейчас упаду в воду и никаким трактором меня на берег не вытянешь.
        - Ага, - Василий уже разделся и стоял в красных плавках, жадным взглядом скользя по стройной фигуре подруги. - У нас всего полчаса. Мне ещё на работе надо появиться.
        - Так это тебе, - озорно рассмеялась Надежда. - Поезжай, а вечером заберёшь меня.
        - Скажешь тоже, - Василий поспешил за девушкой в воду. - А если тебя кто-нибудь украдёт?
        - В самом деле, украл бы кто-нибудь! - крикнула Надежда - А то жизнь ужасно скучная!
        - Ты-то хоть в городе развлекаешься, - возразил Василий и попробовал обнять девушку, но та, брызнув на него водой, быстро поплыла прочь.
        - Кто развлекается? - рассмеялась, когда Василий настиг её. - Я учусь и работаю. А вот ты здесь чем занимаешься? Смотри, мне муж-пьяница ни к чему! На отца своего насмотрелась.
        - А разве он пьяница? - Василий ласково притянул девушку и поцеловал.
        - А то нет. Это он на людях себя сдерживает. А дома частенько слюни распускает. И поёт.
        - Что делает?
        - Поёт песни. Солист театра оперетты! Когда была маленькая, всё меня хотел к своему пению приобщить. Так я его щипала изо всех сил. Он по пьяни не чувствовал, а потом удивлялся, откуда синяки на руках? Совсем недавно его ночные концерты прекратились. И то, потому что сам за здоровье своё забеспокоился, - Надежда ойкнула и возмущённо оттолкнула парня. - Ты что себе позволяешь?! Мы сюда купаться приехали или как?
        - Так никто же не видит, - стал оправдываться Василий.
        - Вот поженимся, тогда и будешь руки распускать, - строго сказала Надежда.
        - С твоей политикой мы никогда не поженимся, - сокрушённо вздохнул Василий, выходя из воды следом за рассерженной подругой. - А я считаю, что любовь должна быть на первом месте. Всё остальное потом. И твой институт тоже.
        - Вот смотри, - Надежда указала в сторону берега. - Видишь, кусты какие пышные раскидистые. А вон кустик среди них зачах совсем. Это потому, что он вовремя не рванулся к свету. Не выполнил своё предназначение.
        - И что? - не понял Василий.
        - Это я про смысл жизни, - рассмеялась Надежда. - Надо упорно идти к заветной цели, не откладывая на потом ни учёбу, ни другие важные дела. Надо вырваться на свет, как эти большие кусты, и потом жить себе спокойно. А если не получилось, то всю жизнь будешь что-нибудь или кого-нибудь догонять.
        - Намёк понял, - вздохнул Василий.
        - И что ты понял? - озорно улыбнулась Надежда.
        - Я чего-то в жизни не догнал. Только зря ты так. Сама знаешь, в прошлом году меня к награде представили за ударный труд. И в этом я не на последнем месте.
        - Это пока тебя на рабочем месте пьяного не застукали.
        - Зачем ты со мной ходишь тогда? - вдруг вскипел Василий. - Как начала в институте учиться, так только и читаешь мне лекции! А как насчёт свадьбы, так всё потом. Вот станешь моей женой, тогда и занимайся воспитанием.
        - Тогда, Васенька, уже поздно будет, - вновь рассмеялась Надежда, аккуратно отжимая мокрые волосы. - И запомни: пока институт не закончу, никакой свадьбы!
        - А закончишь, останешься в городе. Найдёшь себе городского жениха и станешь городской дамой, - продолжал хмуриться Василий.
        - Хоть бы и так! - решила подразнить друга Надежда. - Я всегда говорила маме, что жить в деревне не буду. И почему люди липнут к земле? К хозяйству? Родители света белого не видят. Всё в делах, всё в заботах. В городе отработал и гуляй, не хочу! На улицах под ноги смотреть не надо. И люди всюду новые, незнакомые. Не то что у нас, одни и те же. Примелькались.
        - Деревня город кормит, - напомнил Василий.
        - Плохо кормит: в магазинах шаром покати, - Надежда протянула руки навстречу солнцу и закрыла глаза. - Скажи, что тебе мешает перебраться в город?
        - Город меня пугает, - серьёзно ответил Василий и прилёг на траву. - Здесь я спокойно дышу. Знаю, что будет завтра и послезавтра. Крепко стою на ногах. А в городе потеряюсь.
        - Рассуждаешь, как старик, - Надежда прилегла рядом, но твёрдо отстранила потянувшуюся к ней руку. - В жизни должна быть цель. Вот у меня цель - вырваться из деревенского омута. Не хочу погрязнуть в домашнем хозяйстве, превратиться в бабу с кучей сопливых ребятишек!
        - Как без детей-то? - удивился Василий.
        - Нет, конечно, дети должны быть, но не орава. Один, два от силы. Мальчик и девочка. А лучше два мальчика. Девочки такие вредные! По себе знаю.
        - Это точно, - подтвердил Василий.
        - Что точно? - строго спросила Надежда.
        - Сама же сказала, - начал оправдываться Василий.
        - Мало ли, что я сказала! И, вообще, я ему про город, а он всё за деревню цепляется!
        - Учителям, между прочим, и в деревне неплохо живётся, - возразил Василий.
        - Васенька, - Надежда снисходительно улыбнулась. - Знаешь, сколько деревенских девушек учится со мной? Больше половины группы. А сколько в нашем посёлке учителей с высшим образованием? Раз, два и обчёлся. И текучка какая! Спрашивается: почему девушки после окончания института в деревни не возвращаются?
        - На всех в городе работы не напасёшься.
        - Не обязательно по специальности работать! Есть и другие варианты. К нам на танцы приходят ребята из военного училища. И как они наших девушек замуж зовут! А что: жена военного - это здорово. Сначала, конечно, тоже могут куда-нибудь в глухомань заслать, но зато, когда муж станет генералом, представляешь, какая жизнь начнётся! Хотя нет, пока этой жизни дождёшься, жить устанешь. Лучше последовать твоему совету и выйти замуж за городского, - Надежда говорила с воодушевлением, и Василий не мог понять: дурачится она или всерьёз, поэтому темнел всё больше и больше.
        - Ты уже сейчас можешь начать строить своё будущее, - не выдержав, перебил подругу.
        - Сейчас?
        - Конечно, вон квартирант у вас - и городской, и молодой. Чем не пара? Если получится, то он ради тебя в город вернётся. И сбудутся твои мечты!
        - А что, мысль, - Надежда присела, важно сдвинула брови, но потом с сомнением покачала головой. - Нет. Он странный какой-то. Вещей почти никаких не привёз, будто наспех собирался, или сбежал от беременной подружки. Держится на дистанции. Папа его хотел растормошить, под водочку по душам поговорить. Он ни в какую. С таким каши не сваришь.
        - Да нормальный он парень, - поднялся Василий. - А что налегке приехал, так, значит, не собирается здесь долго задерживаться. Тебе ведь того и надо.
        - Эх, Васенька, я и сама не знаю, что мне надо.
        Надежда выпрямилась и тут же оказалась в крепких мужских объятиях. Василий жадно припал к её губам. Надежда не сопротивлялась, но когда Василий начал спускать лямки купальника, резко отстранилась.
        - Я что говорила?
        - Думал, передумала… - покорно опустил голову Василий.
        - Надо возвращаться, - примиряюще улыбнулась Надежда. - Полчаса уже, наверное, пролетели.
        - Поехали, - мрачно пробурчал Василий.
        - Я купальник сниму.
        - Снимай, - загорелись глаза у Василия. - Никого нет.
        - Отвернись, - насмешливо потребовала Надежда и, видя, как он завертелся на месте, со смехом побежала к кривой берёзе.
        - Да не смотрю я! - закрыл глаза Василий.
        - Ой! - взвизгнула девушка и быстро огляделась. - А кто-то смотрит!
        - Где? - Василий мигом очутился рядом.
        - Вот! - Надежда указала на аккуратно сложенную под берёзой одежду. - Джинсовый костюм, как у нашего квартиранта!
        - Да, похож, - согласился Василий, внимательно оглядывая безмятежную гладь озера и прибрежные кусты. - А где он сам?
        Надежда всё-таки спряталась в кустах и быстро переоделась. Когда подошла к парню, её коричневая блузка под цвет брюк прилипла к мокрому телу.
        - Ну, что? Никого не видно?
        - Тишина, - пожал плечами Василий. - Утоп, наверное.
        - А что если подглядывал и теперь затаился? Стыдно нам на глаза показаться? - предположила Надежда.
        - Зачем ему подглядывать? Да и не было ничего.
        - А вдруг надеялся, что будет чего? - Надежда игриво потрепала волосы друга.
        - Он же городской, и не такое видел.
        - Что-то у тебя все городские в нехорошем свете.
        - Нет, почему же, есть и хорошие.
        - Лучше скажи, что делать будем? - Надежда посмотрела на вещи и посерьёзнела. - Вдруг и вправду утонул?
        - В милицию надо заявить.
        - Давай всё оставим, как было и уедем потихонечку? - предложила Надежда. - Что если, он всё-таки подглядывал и сейчас прячется?
        - Тогда руки-ноги ему переломаю, - грозно свёл брови Василий.
        - За что?
        - За то, что подглядывал! - повысил голос Василий и пошёл вдоль кустов, стараясь уловить хоть какое-нибудь движение на суше и в воде.
        - Подумаешь, важность какая, - догнала Надежда, и подхватила под ручку.
        - Как это так? - опешил Василий и закипел от возмущения. - Получается, ему можно, а мне нельзя? И, быстро вернувшись, схватил одежду учителя и замахал ею в воздухе.
        - Выходи, или увезу твои шмотки!
        Эхо прокатилось по воде, отразилось от горы и вернулось многократно, затихая и рассыпаясь по берегу.
        - Ну, где он мог спрятаться?
        - А если всё-таки утонул? - Надежде стало не по себе. Она тоже пробежалась вдоль кустов. Василий положил одежду на место, зачем-то расправил складки и отступил на шаг.
        - В милицию надо заявить, - повторил тихо.
        На миг над озером установилась гнетущая тишина. И вдруг вдали, у самого подножия горы, вода распахнулась, раздвинутая руками умелого пловца. Кто-то быстро поплыл к берегу, к тому месту, где стоял Василий.
        - Откуда он вынырнул? - удивлённо воскликнула Надежда.
        - А я знаю? - ответил Василий, поспешно отступая к мотоциклу.
        - Оттуда он ничего не мог увидеть, - чуть ли не с сожалением сказала Надежда.
        - Вот и хорошо, - Василий быстро надел брюки и рубашку. - Поехали.
        - Давай хоть поздороваемся с человеком, - предложила Надежда, устраиваясь на заднем сидении.
        - Переживёт как-нибудь и без нашего «здрасте».
        Мотоцикл взревел и помчался прочь.
        Гора Озёрная
        - Это наша ежегодная традиция - отмечать первый день учёбы вне стен школы, - Светлана Алексеевна остановилась передохнуть и окинула взглядом растянувшуюся по склону горы весёлую толпу старшеклассников. - Начальные классы посещают Ягодную сопку. Средние - краеведческий музей и пожарную часть. А старшие - традиционно взбираются на эту вершину, к древнему скиту и пещере желаний. И вам, как новичку, будет интересно посмотреть.
        - Про пещеру я уже слышал, - Рад с огорчением посмотрел на разрезанный острым камнем кед.
        - Про неё все говорят, - улыбнулась Светлана Алексеевна. - Поверьте мне, у каждого из ребят сейчас при себе имеется записочка с заветным желанием.
        Светлана Алексеевна продолжила подъём. Непривычно было смотреть на строгую директрису в спортивном костюме, который делал её фигуру весьма округлой. Вот к ней присоединились три девочки и весело защебетали о чём-то.
        День обещал быть ясным, но пока в воздухе ощущалась излишняя сырость. Накануне прошла гроза, и камни ещё сохраняли блеск влаги. Некоторые неуклюжие ученики умудрились испачкаться в грязи и теперь вызывали незлобные насмешки товарищей. На вершину горы, противоположное основание которой омывало Горное озеро, вела довольно широкая тропа, извивающаяся между каменных глыб, торчащих из земли. Сосны и ели то вздымались ввысь пиками, то, словно согнутые непосильной ношей, прижимались кривыми стволами к земле. Трава буйно окружала каменистые участки, мох кляксами оккупировал валуны. Одинокие берёзки уже подёрнулись лёгкой желтизной, напоминая лишний раз людям о наступившей осени.
        Рад любовался природой, но на этой экскурсии чувствовал себя одиноко. Учителя, а вернее, учительницы поднимались в окружении учениц, парни шли своими небольшими группами. Нового учителя физкультуры с любопытством предпочитали разглядывать на расстоянии.
        Пещера желаний открылась за очередным скалистым выступом. Два обросших чавкающим мхом валуна соединили свои вершины, образовав почти правильный треугольник-вход.
        - Ну, кто пойдёт увековечивать историю? - оживились ребята.
        - Все пойдём. Лишь бы место свободное нашлось.
        - Ничего, закрасим старые надписи. Зажигайте факелы! Ученики дружно поспешили к входу в пещеру.
        - А вот и скит, - Светлана Алексеевна вновь оказалась рядом с новым учителем.
        Темнота пещеры не прельщала её. Рад посмотрел по направлению, указанному директрисой, и увидел небольшое, вросшее в землю строение. Ничего примечательного. Четыре стены, сложенные из потемневших от времени и погоды камней, маленькое окошечко без рамы и узкий проём, обозначающий дверь.
        - Почему его называют скитом? - поинтересовался.
        - Здесь монах жил во время революции, - Светлана Алексеевна уселась на широкую скамеечку, сделанную каким-то умельцем и уютно расположенную между двух сосен. - Он давно умер, а про него до сих пор рассказывают легенды. Но, скажу я вам, место в самом деле загадочное. Тут как-то археологи приезжали. Думали найти стоянку первобытного человека. Но никаких следов наших предков не обнаружили. А вот аномалии - в избыточном количестве. Во время грозы все металлические предметы намагничиваются. Шаровые молнии хоровод водят вокруг скита. А из пещеры слышатся непонятные звуки.
        - Вы верите в это? - Рад присел рядом.
        - Как директор школы - нет. А как женщина… Сама трижды наблюдала летающие тарелки. И все они направлялись к этой горе. Мне и сейчас жутковато. Ребята звали в пещеру, автограф поставить. Своего рода традиция - перед выпускным классом на стенах расписываться. Но я отказалась. С этой пещерой столько историй связано. И вымысел так тесно переплетается с реальностью, что предпочитаю обходить её стороной.
        - Внутри ни разу не были?
        - Ну, почему же. Как только приехала сюда, посетила ради интереса. Потом ещё пару раз с учениками. Странная пещера.
        - Родион Родионович, а вы с нами пойдёте? - невинное приглашение учеников прозвучало как вызов, как проверка нового учителя на смелость.
        - Сходите, посмотрите, - поддержала Светлана Алексеевна. - Первый раз всегда интересно.
        - Я готов, - Рад поднялся и последовал за учениками.
        Они основательно подготовились к походу. Несколько факелов освещали узкий проход, убегающий в глубину горы. Ребята вытянулись в цепочку. Но буквально через пять метров стены пещеры раздавались и ввысь, и вширь. Можно было идти почти во весь рост. Но ребята всё равно сутулились, не доверяя скалистым сводам. В свете огня Рад не мог разглядеть ни одного свободного места на стенах. Они были испещрены надписями. В трещинах, которые изредка разрезали все эти художества, торчали аккуратно свёрнутые бумажные листки. Ребята, кто украдкой, а кто в открытую, присоединяли к ним свои записки. Одна ученица, застигнутая за этим действием взглядом учителя, смутилась и быстро заговорила.
        - Эта пещера, как змея обвивает гору. А от неё вглубь отходят другие пещеры. Правда, похоже на нашу школу? Коридор и классы. Вот этот тупик был когда-то самым большим. Но в прошлом году обвалился. Хорошо, никого не засыпало. Учителя за нас очень переживают, когда мы вот так организованно сюда приходим. Но ничего не поделаешь: традиция. А в последнее время что-то в самом деле много обвалов. Мне даже страшновато. И что самое интересное, все они произошли в ответвлениях.
        - Всё закономерно! - вмешался в разговор курносый паренёк и поднёс факел к стене. - В главном коридоре стены каменные. Это вода со временем вымыла породу. А в тупиках ещё встречается земля. Вот она и обваливается.
        - Это нам археологи объяснили, - собеседница с усмешкой посмотрела на паренька.
        - Это и коню понятно, - буркнул тот и оставил Рада с одноклассницей в полумраке.
        Неожиданно пещера раздалась во все стороны, и экскурсанты оказались в просторном зале, почти правильной полусфере.
        - Природа - настоящий архитектор, не правда ли? - ученица восхищённо показала рукой вокруг и поспешила к своим товарищам, которые пытались найти свободное от надписей место.
        Только теперь Рад понял, зачем ученики принесли с собой складную лесенку. Именно по ней начали по очереди подниматься и белой краской ставить автографы на каменной стене. Смех и шутки наполнили пещеру. По настоянию учеников и Рад отметился своим росчерком. Правда, кисточкой получилось неуклюже.
        Назад возвращались весёлые и довольные. Выйдя на солнечный свет, сразу начали готовить на траве у скита импровизированный стол. На покрывала и старые скатерти каждый высыпал свои продукты, которые заботливые родители дали в дорогу. Воздух наполнился шумом и гамом. И вдруг внезапно наступила тишина, когда полная девочка в очках сказала:
        - Кажется, мы Володьку Дьякона потеряли!
        - Вечно он со своими шуточками! - попробовал отмахнуться от проблемы один из парней.
        - Он выходил из пещеры? - сразу встревожилась Светлана Алексеевна.
        Ребята переглянулись. Никто не обратил внимания на то, выходил ли Володька. И вместо ответа директриса услышала неясный гул, который прокатился по склону, а затем дрогнула земля. Все вскочили.
        - Это в пещере! - ахнула Светлана Алексеевна.
        Мальчишки бросились к треугольнику. Но всех опередил Рад. Как это произошло, никто не понял. Вот только что он стоял рядом с директрисой и вдруг вырос у входа в пещеру.
        - Спокойно! Вы куда так рванули?
        - Там же Володька! - парни смотрели на учителя горящими глазами.
        - Дайте мне факел и ждите здесь! - скомандовал Рад.
        - Мы уже не маленькие! - зароптали мальчишки.
        - Родион Родионович правильно говорит! - Светлана Алексеевна решительно перекрыла вход. - Он сходит и посмотрит.
        - А мы?!
        - А вы подождёте. Я за вас отвечаю! - повысила голос Светлана Алексеевна.
        Спорить с директором школы ребята не решились. И все расселись у входа, ожидая возвращения Рада.
        - В пещере его нет, - были первые слова вернувшегося учителя.
        - Знаю я этого Дьякона, - с облегчением вздохнула Светлана Алексеевна. - Наверное, решил нас разыграть. Спрятался и наблюдает, как мы тут переживаем.
        - Если мы его найдём, то поколотим, - пообещали мальчишки и разошлись во все стороны, оглашая окрестности призывами к Володьке.
        Директриса тоже собралась на поиски, но Рад задержал её.
        - Светлана Алексеевна, - сказал тихо. - Тут такое дело. Мне надо вернуться в пещеру.
        - Зачем? - у директрисы похолодело сердце от недоброго предчувствия.
        - Думаю, Володя там, - ещё больше понизил голос Рад.
        - Вы не всё осмотрели? - напряжение в глазах Светланы Алексеевны возросло.
        - Одна из боковых пещер обвалилась.
        - Боже мой! - всё внутри директрисы опустилось. - Я же говорила, не надо детей пускать в эту проклятую пещеру! Что же мы тогда стоим!? Надо действовать немедленно!!!
        - Ваша задача успокоить ребят и проследить, чтобы они не кинулись разгребать завал, - Рад быстро оглянулся. - Это может привести к повторному обвалу.
        - Хорошо, понимаю… Идите же! - Светлана Алексеевна добралась до скамейки и присела. Навалившаяся слабость не позволила ей присоединиться к ребятам, которые организовали поиски по всей горе.
        ***
        Рад обманул директрису. Обвала не было, если не считать осыпавшейся пыли со стен в одном из тупиков. Именно туда он и вернулся. Но не пыль интересовала его. На гладкой каменистой плите, поверх старых автографов красовалась незаконченная надпись, сделанная свежей белой краской: «Оля +». Рад смотрел на этот шедевр, стараясь проникнуть в тайну надписи. Пламя факела нещадно чадило. По пещере полз запах подгоревшего масла. Вдруг стало светлее. Кто-то с факелом пробирался сзади. Рад отступил чуть в сторону и увидел ту самую ученицу, которая так охотно рассказывала о пещере.
        - Ты что здесь делаешь? - спросил как можно строже.
        - Видела, как вы шептались со Светланой, и поняла, что дело не чисто, - просто ответила девочка и, посмотрев на надпись, уверенно добавила: - Это его почерк!
        - Чей?
        - Володькин. Достал уже! На всех заборах моё имя пишет. «Оля плюс Володя - любовь!» В прошлом году только про дружбу писал. Ну не дурак ли? Разве бывает дружба, а тем более любовь без взаимности? А вот и краска с кисточкой, - указала на лежащие на земле принадлежности письма. - А где Володька?
        Оля изо всех сил старалась казаться спокойной, но дрожащий голос выдавал волнение.
        - Это я и попытаюсь сейчас узнать, - Рад дружелюбно улыбнулся. - Возвращайся к ребятам.
        - Нет, я с вами.
        - Это приказ! - посуровел голос Рада.
        - Мы не в армии! - дерзко ответила Оля и тут же начала оправдываться. - Вы не местный. Ничего не знаете. Тут у нас такие дела творятся! Вот Володька исчез. И вы можете исчезнуть. А так я посмотрю. Помогу, если что.
        - И чем же поможешь? - Рад сдержал улыбку.
        - Думаю, надо взять кисточку и повторить надпись, - голос Оли вновь задрожал.
        - Зачем? - а ведь так и собирался поступить!
        - Посмотрим, что получится? - пожала плечиком Оля.
        - Всё это ерунда, - Рад улыбнулся. - Иди наверх.
        - А вы?
        - Я ещё постою немного, - не нашёлся что ответить Рад.
        - Тогда вместе постоим, - упрямо заявила Оля.
        Рад не знал, что делать с непослушной ученицей. А время бежало. И там оно побежит ещё быстрее. Нельзя терять ни минуты.
        - Ты уйдёшь или нет?! - прикрикнул сердито.
        Оля вздрогнула от неожиданности и испуганно заморгала ресницами.
        - Что вы на меня кричите? - отступила на шаг. - Никуда я не уйду! Вот чего вы здесь стоите?
        - Ладно, - решился Рад, так как медлить больше, наверное, было нельзя. - Слушай меня внимательно. Сейчас я, возможно, открою эту стену. И отправлюсь на поиски Володи. А ты немедленно вернёшься назад и никому ни слова не скажешь. Договорились?
        - Договорились, - слишком уж быстро согласилась Оля.
        Но Рад не обратил на это внимания. Он поднял кисточку и поднёс её к стене.
        - Я же говорила! - придвинулась поближе к учителю Оля.
        Рад не стал повторять имя девочки, сразу нарисовав «плюс».
        - Уходи! - подтолкнул девочку к выходу, как только глухой рокот вновь родился в глубине пещеры. Стена дрогнула и откатилась в сторону, открывая яйцеобразное отверстие.
        Рад быстро шагнул вперёд. Земля слегка задрожала. Стена вернулась на место, закрывая выход. Рад мрачно посмотрел на второй факел, который горел у его головы: Оля шагнула следом. И тут же мрак начал отступать. Бледно-матовый свет залил круглый проход. Тоннель белой трубой убегал внутрь горы.
        - Держи, - Рад протянул застывшей от изумления Оле свой факел. Она механически взяла его.
        - Что это? - пролепетала, наконец, обретя способность говорить.
        - Это значит, что этим путём мы не сможем вернуться, - Рад отчаянно крестил закрывшуюся стенку.
        - А как мы вернёмся? - тихо спросила Оля.
        - Зачем ты пошла за мной? - Рад кроме креста нарисовал уже и треугольник, и квадрат. Всё напрасно. Либо на выход был другой код, либо закончился заряд запорного устройства, накопленный во время грозы.
        - Я испугалась, - призналась Оля.
        - Пока я твои страхи развеять не могу, - Рад посмотрел вглубь коридора.
        - Вы такой надёжный, - Оля неожиданно вздрогнула всем телом.
        - Да брось ты факелы, - Рад схватил девочку за руку. - Бежим. Надо как можно скорее найти Володю. А потом будем думать, как выбираться отсюда.
        - А если ещё попробовать?
        - Да можешь ты немного помолчать!? - вновь прикрикнул Рад, увлекая Олю за собой, и уже на бегу, смягчившись, добавил: - Всё сама поймёшь когда-нибудь.
        Круглый коридор время от времени пересекался другими такими же тоннелями. Но Рад не останавливался. Он видел след, оставленный Володей в тонком слое бесцветной пыли, скопившейся здесь за многие тысячелетия. Труба кончилась внезапно, и Рад с Олей очутились в каком-то странном зале с искривлёнными зеркальными потолками, отчего объём помещения раздвигался до бесконечности. Так вот о какой призме говорил Солт! Конечно же, это помещение в виде зеркальной призмы. А вот и четыре двери, ориентированные по сторонам света. Рад сосредоточился. Озеро находится слева. Но следы парня исчезали посреди зала. Что там говорил Солт про лифт? Рад уверенно встал на середину едва заметного круга. Как на диске. Оля тяжело дышала рядом. Призма качнулась, ослепив незваных гостей всеми цветами радуги. Где-то слева мелькнули деревья, с множеством розовых камней вместо листьев, а прямо выстроилась длинная шеренга полупрозрачных колонн. У одной из колонн стоял Володя, изумлённо открыв рот. Рад прыгнул к нему, без слов схватил за руку и вернулся на круг. Но что делать дальше не знал. Вспомнились лифты на окололунной станции.
Там, чтобы срочно вернуться назад, достаточно было повернуться на сто восемьдесят градусов. Рад повернулся. Радуга вновь ударила по глазам.
        - Правда, здесь здорово!? - воскликнул Володька, морщась от боли и пытаясь освободить руку, которую мощно сжал Рад.
        - Будет ещё здоровее, если мы быстро не выберемся отсюда! - Рад бросился к левым дверям, увлекая ребят за собой.
        За дверьми оказалась очередная белая труба. Рад всё ускорял бег. Оля и Володя буквально летели за учителем физкультуры. Вдруг труба померкла и потеряла свою правильную форму. Рад остановился. Оля задыхалась от таких гонок. Володя тоже не мог сказать ни слова.
        - Мы выбрались, - спокойно сказал Рад, и ободряюще улыбнулся. - Мало занимаетесь физкультурой, ребята. Вон как запыхались.
        - Так быстро я ещё никогда в жизни не бегала, - призналась Оля, переводя дух.
        - А откуда мы выбрались? - Володя с интересом поглядывал назад, туда, где мерцала бледным светом граница между белой трубой и каменной пещерой.
        - Из ловушки, - немного подумав, сказал Рад. - Внутри горы сильная магнитная аномалия. Она очень влияет на человеческий мозг. Начинают возникать различные галлюцинации. Человек теряет контроль над своими чувствами, дезориентируется в пространстве и может погибнуть.
        - Откуда вы это знаете? - недоверчиво хмыкнул Володя.
        - Археологи сказали, - не стал вдаваться в подробности Рад.
        - А куда мы выбрались? - Оля показала на стены. - Это не пещера желаний. Здесь нет ни одной надписи.
        - Вы плавать умеете? - Рад подвёл ребят к кромке чёрной воды.
        - Я умею, - Оля опустила пальчик в воду. - Холодноватая для купания! - Я тоже умею, - Володю тянуло назад. - Только куда здесь плыть-то? - Здесь должен быть подземный ход, - Раду было неприятно обманывать ребят, но он не хотел, чтобы они поняли, что он здесь не в первый раз. - Наличие воды говорит о том, что он связан с Горным озером. Или с каким-нибудь другим внешним водоёмом. Сейчас я сплаваю на разведку. Придётся проплыть под водой несколько метров.
        - А вдруг несколько километров? Или ход окажется слишком узким? - усомнился в словах учителя Володя.
        - Вот это и проверю, - Рад тоже попробовал температуру воды.
        - Так ничего же не видно! - засомневалась Оля. - Вдруг вы заблудитесь под водой или застрянете?
        - Надо рискнуть, - ободряюще улыбнулся учитель. - Это для нас единственный выход.
        - Нам нельзя уплывать, - вдруг решительно заявил Володя, слегка сморщив курносый нос. - Я там такое видел! Нам надо непременно всё обследовать!
        - А что ты видел? - спросил Рад.
        - Большого и высокого человека, - понизил голос Володя. - Больше двух метров. Он там, в колонне, не то замурован, не то заморожен. Вы не дали рассмотреть. Только я подошёл, и вы здесь. Схватили, поволокли.
        - Это действие магнитной аномалии, - чеканя слова, сказал Рад. - Когда мы выберемся наружу, вас многие начнут расспрашивать. Я не хочу, чтобы вы обманывали взрослых. Но и правду говорить не советую. Внутри горы ничего нет. И зеркала, и колонны - это плод расстройства мозга под действием сильного излучения.
        - Я в этом не уверен, - упрямо сдвинул брови Володя. - А этот свет? Тоже мираж?
        - Хорошо, - не стал больше убеждать Рад. - Если хочешь, можешь вернуться. Не побоишься один?
        - А вы? - Володя с сомнением бросил взгляд вглубь бледной пещеры.
        - Меня и так всего трясёт, - соврал Рад. - Я плохо переношу магнитные бури.
        - Я останусь с вами, - сделала выбор Оля.
        Володя нерешительно двинулся исследовать тайну.
        - Он не сможет далеко уйти, - тихо сказал Рад, увидев, как напряжённо Оля смотрит вслед однокласснику.
        - Почему?
        - Потому, что магнит вреден для здоровья. А мы уже долго находимся под его воздействием, - Рад начал раздеваться. - Надо как можно быстрее выбраться отсюда. Я сплаваю на разведку, а вы никуда не уходите. Договорились?
        - Там какая-то аномалия! - чуть ли не бегом вернулся Володя. - Меня чуть ли не разорвало изнутри!
        - Или ты просто струсил? - скептически заметила Оля, в душе радуясь его возвращению.
        - Попробуй сама! - огрызнулся Володя.
        - Никто пробовать не будет, - строго сказал Рад. - Ждите меня здесь.
        - Я поплыву с вами, - Володя храбро скинул спортивный костюм, оставшись в чёрных трусах и белой майке.
        - Я не хочу оставаться одна! - забеспокоилась Оля.
        - Что, испугалась? - снисходительно спросил Володя. - Не бойся, мы быстро, туда и обратно.
        - Сколько ты сможешь пробыть под водой? - обратился к нему Рад.
        - Минуту с хвостиком, - пожал плечами тот.
        - Останешься с Олей, - Рад не знал, что происходит по ту сторону пещеры. Сколько времени прошло в этом мире? А вдруг больше месяца? Тогда никто из ребят не сможет продержаться в холодной воде. А если озеро покрыто льдом? Под землёй ведь всегда теплее.
        - Холодно, - словно подтверждая его мысли, поёжилась Оля и вдруг вскрикнула. Бледный свет, струившийся из трубы, внезапно погас. И тут же Рад ощутил, как девочка вцепилась в его руку.
        - Спокойно, - сказал, слегка сжимая руку ученицы и слыша гулкие удары девичьего сердца - Ты боишься темноты?
        - Не боюсь, - ответил за Олю Володя, думая, что вопрос адресован ему, так как он тоже ойкнул от неожиданности. - Но очень неприятно, когда ничего не видишь. И чем вы объясните исчезновение света? Да и откуда он взялся, этот свет?
        - Светился фосфор, наэлектризовавшийся во время грозы, - Рад говорил первое, что приходило на ум. - Энергия иссякла, свет погас. Нам ещё повезло, что накануне была гроза, а не то сразу пришлось бы блуждать в потёмках.
        - Зря мы бросили факелы, - слегка дрожащим голосом напомнила Оля.
        - Вот что, возьмите друг друга за руки и ждите меня. Нельзя больше терять ни минуты! - Рад помог соединить руки ребят и погрузился в воду.
        Весь путь преодолел быстро, с закрытыми глазами, по памяти восстанавливая план подводного коридора. А вот и поверхность озера. Рад ожидал увидеть солнце, или хотя бы дневной свет. А увидел звёзды. Мало того, над водой струился белый туман, сквозь который ещё можно было увидеть светлеющее небо, но который надёжно скрывал берега. Лишь гора темнела неприступной глыбой. Рад в раздумье слегка разгребал руками, стараясь не потерять единственный ориентир - кривую сосну, ведущую к подземному ходу. Судя по всему, наступает утро. Вода не тёплая, но и не ледяная. Плыть можно. Доплывут ли ребята? Придётся сопровождать каждого до берега. Позвать бы на помощь, но тогда про подводный лабиринт узнают все. Неизвестно, к чему это приведёт. Солт опасается такой огласки. И Рад, приняв решение, нырнул обратно в пещеру.
        - Оля, Володя, где вы? - задал вопрос в темноту.
        - Мы здесь! - хором ответили ребята.
        - Значит так, - Рад протянул к ним руки. - Выбираться будем парами. Сначала я с Олей. И никакой самодеятельности! Это относится к тебе, Володя. Без меня ты заблудишься под водой.
        - Я тоже заблужусь, - голос Оли дрожал то ли от страха, то ли от возрастающей паники.
        - Дай левую руку, - Рад нащупал протянутую к нему руку и обвязал её штаниной мокрого трико. - Буду тянуть тебя за собой. И лучше раздеться, чтобы легче плыть.
        - Я поплыву в одежде, - тихо сказала Оля.
        - Что, стесняешься? - подал голос Володя. - Так ничего же не видно!
        - Ты бы помолчал! - возмутилась Оля. - Между прочим, мы из-за тебя здесь застряли!
        - Подумаешь, застряли, - засопел Володя. - Сейчас появимся, всех успокоим. Лишь бы Светлану удар не хватил. Как вы думаете, сколько мы тут времени торчим? Час или меньше? Я бы на вашем месте, Родион Родионович, сначала Светлане показался. А то она моим родителем такую петицию сочинит!
        - Хорошо, так и сделаю, - пообещал Рад. - Оля ты готова?
        - Готова.
        - Заходим в воду. Постоим, подышим. Ныряем на счёт три. Правой рукой охраняй голову на всякий случай. Начинаю считать. Раз, два, три!
        - Счастливого плавания, - Володе сразу стало неуютно одному. Появилась лихорадочная дрожь.
        Оля стукнулась бедром и коленом в тоннеле, но мужественно выдержала испытание. Утренние сумерки ослепили её, так глаза отвыкли от света. Но когда поняла, что над водой стелется туман, а солнца и в помине нет, растерялась.
        - Почему так темно? - выкрикнула, увлекаемая учителем к невидимому берегу.
        - Мы пробыли в пещере несколько дольше, чем нам показалось, - ответил Рад, мощно загребая одной рукой.
        - Сейчас вечер или утро?
        - По всей видимости, утро.
        - Такого не может быть!
        - Вот поэтому, и советую молчать, когда вас начнут расспрашивать об этом приключении.
        Рад достиг берега и помог Оле выйти из воды.
        - Я за Володей. Только не сиди на месте, а то продрогнешь. Двигайся, побегай, попрыгай.
        - Вы скоро вернётесь? - зубы девочки начали отбивать барабанную дробь.
        - Минут через десять, максимум - пятнадцать, - ответил Рад и, намотав на руку трико, бросился в воду. Он спешил, опасаясь, что Володя сам полезет в воду. Но всё-таки, отплыв от берега, оглянулся. Зачем? Посмотреть, что делает Оля? И сразу стало жарко. Ученица стояла в белых плавочках и старательно выжимала одежду. Издалека она не показалась Раду маленькой девочкой. Это была уже сформировавшаяся девушка. А может, туман придал взрослости? Почему не разглядел этого сразу? Потому, что в его бывшем мире Ученицы были все высокого роста, длинноногие. Ходили в обтягивающих комбинезонах, выставляя свои прелести напоказ. Оля едва бы достала любой Ученице до плеча.
        Рад поспешно отвернулся и уже в подземном тоннеле вспомнил слова Светланы Алексеевны и подумал: а как себя вести, если какая-нибудь девочка влюбится в него? И как он это узнает? А если он влюбится в ученицу? Какие мысли! Просто бред!! Никакой любви!!! Его ждёт работа. Лишь бы выпутаться из этой истории.
        Доставка Володи на берег прошла успешно. Оля прыгала и приседала в мокрой одежде. Рад заставил их бежать по дороге. Но уже через пятьсот метров навстречу попался милицейский «газик». Машина резко тормознула, и из неё выскочил начальник Лугановской милиции майор Федин.
        - Коваленко?! Дьякон?! - радостно взревел он и, не в силах сдержаться, схватил и тряхнул Володю за плечи. За его спиной коротко тявкнула собака. - Слава богу! Живы-здоровы! А мы уже служебную собаку из Минусинска привезли… А вы Родион Родионович?
        - Он самый, - Раду было неловко стоять перед майором в джинсах и майке, так как рубашку он отдал Володе, спортивную куртку которого потеряли в пещере.
        - Что же произошло? Куда вы подевались? Мы всю гору уже обшарили, каждый метр в пещере обследовали!
        - В обвал попали, - Рад посмотрел на ребят. - Их бы в машину, а то холодно и одежда мокрая. Мы наружу через озеро выбирались.
        - А сколько вы нас искали? - спросила Оля майора, когда он распахнул перед ней двери «газика».
        - Весь день и всю ночь, - майор спохватился. - Надо дать отбой. А то люди совсем измучились. Вы представить себе не можете, какие силы на поиски брошены!
        «Газик» развернулся и помчался в Луганово. Майор сидел за рулём, Рад рядом. На заднем сидении уместились Оля с Володей и проводник со служебной собакой, которая, стиснутая незнакомцами, тихо поскуливала. Оля ласково гладила её. А майор всё задавал вопросы.
        - Как же вас угораздило?
        - Это его угораздило, - кивнул назад в сторону Володи Рад. - Он первый провалился. А мы с Олей уже потом, по его следам.
        - Куда провалились?
        - В пещеру. Шли наугад в темноте, пока в воду не упёрлись. Пришлось обследовать. Нырнул и в Горном озере вынырнул.
        - Отчаянный вы человек, - похвалил майор.
        - Без Родиона Родионыча мы бы не выбрались, - сказала Оля.
        - А что со временем случилось? - словно проснулся Володя.
        - А что с ним случилось? - живо заинтересовался майор.
        - Я ведь метров сто от силы прошёл, а потом мы быстро передвигались, - Володя почувствовал, как Оля больно ущипнула его, и запутался. - Мы же недолго там были.
        - Время под землёй бежит незаметно, - Рад отвернулся к окошку.
        - Это точно, - согласился майор. - Ну вот, нас уже встречают. Как героев, вернувшихся из космоса. Не зря по рации предупредил.
        К машине со всех сторон бежали родители и учителя, одноклассники и любопытные из других классов. Майор Федин высадил ребят, а сам направил машину к милицейскому участку. Рада увёз с собой.
        - Ты уж извини, Родион Родионович, но я обещал нашему редактору организовать вашу встречу, - объяснил майор. - Владимир Владимирович - редактор нашей районной газеты, тоже восемнадцать часов глаз не сомкнул. Ты уж дай ему интервью. Расскажи, как у вас там было. А завтра после занятий в школе зайди ко мне. Всё-таки вся милиция была задействована на ваши поиски. Составим официальный протокол.
        - Зачем? - устало спросил Рад.
        - Для порядка.
        Первый урок
        Прозвенел звонок, извещающий начало первого урока физкультуры в биографии нового учителя. Рад очень волновался. Тем более что ему предстояла встреча с десятым классом. С тем самым, с которым ходил накануне на экскурсию. Светлана Алексеевна проявила понимание и деликатность, отменив первые уроки, тем самым дав возможность Раду отдохнуть после бессонной ночи. Но этот урок, в двенадцать часов дня, отменять не стала. И даже пообещала лично присутствовать.
        Волнение оказалось не напрасным. Когда Рад вошёл в спортзал, то оказалось, что в спортивной форме, а именно - в трусах и майке, одет только он. Часть учеников стояла в нестройной шеренге в чёрных и синих трикотажных костюмах, а остальные, включая всех девочек, сидели на длинных скамейках вдоль стен в «вольной одежде». Хорошо, что эту картину не наблюдала директриса, которая не спешила выполнить своё обещание.
        - Здравствуйте, - громко поприветствовал учащихся Рад и, услышав в ответ невнятное бормотание, обратился к сидящим. - А вы почему не переоделись?
        - У нас освобождение от физкультуры, - ответила за всех Оля Коваленко и демонстративно отвернулась.
        - Хорошо, - Рад удивился такому поведению девушки, но виду не подал и лишь повторил. - Хорошо.
        Хотя ничего хорошего в этом не было. Почему у ребят освобождение? Разве можно освободить от здоровья? Но выяснять не стал. Наверное, есть какой-то неизвестный ему порядок.
        - Познакомимся поближе, - Рад заглянул в классный журнал, быстро пробежал по фамилиям учеников, мимоходом заметив. - Спортивная форма, согласно правилам: у мальчиков - трусы и майка, у девочек - плавки и майка.
        И тут же стены спортзала огласил дружный смех.
        - Это в городе можно так, - весело гоготнув, пояснил Антон - высокий парень, стоящий во главе шеренги. - А у нас каждый одевается как может.
        - Правила едины для всех, - Рад закрыл журнал и положил его на скамейку.
        Веселье не утихало.
        - Правильно, правильно! - надрывался один из «освобождённых». - Надо девчонок в плавки одеть! Вот классно будет! Ты чего, дура, дерёшься? Я пошутил.
        - Сам дурак!
        - Смотрю я на вас, - повысил голос Рад. - Все весёлые, остроумные и такие, простите за выражение, дохляки. Половина не может заниматься физкультурой, а вторая половина явно не достигла физического совершенства.
        - Это кто не достиг? - сощурился Антон. - Я эспандер пятьдесят раз выжимаю!
        - Который взял напрокат в школе?
        - В магазине купил.
        Но по тому, как забегали глаза у Антона, Рад понял, что попал в цель.
        - Хорошо, - ещё раз повторил и повысил голос, чтобы перекрыть шум, поднятый учениками. - С сегодняшнего дня займёмся вашим физическим воспитанием.
        - Будем играть в волейбол! - докончил за учителя Сергей, плотно сбитый паренёк со смешным хохолком на голове.
        - Пока стоит тёплая солнечная погода, занятия рекомендуется проводить на свежем воздухе, - возразил Рад. - Да и два спаренных урока один раз в неделю - слишком мало для выполнения тех задач, которые стоят перед школьной физкультурой. Поэтому их надо использовать с максимальной отдачей, в постоянном движении.
        - Волейбол - подвижная игра! - загалдела шеренга. - Всем будет жарко!
        Рад терял контакт с учащимися. Впрочем, понимал, что этого контакта ещё и не было. Надо будет почитать что-нибудь по педагогике. Но что делать сейчас? Похоже, десятиклассники уже всё за него решили. А он-то удивился, кто мог натянуть волейбольную сетку в его отсутствие! Ученики заранее выбрали волейбол. Вот только зачем выкатили на середину площадки штангу?
        - Хорошо, проверим, - не стал спорить. - Принесите мяч и уберите с площадки штангу.
        - Нам не поднять, - притворно сокрушаясь, Антон с еле скрываемой улыбкой посмотрел на своих товарищей. - Это её, наверное, строители вытащили. Никогда за собой ничего не уберут.
        «Проверка», - понял Рад. И что делать в данной ситуации? Поднять явно тяжёлый снаряд или всё-таки заставить ребят отнести его на место? Он подошёл к штанге и, толкая ногой, закатил её в нишу, где она упёрлась в сложенные друг на друга маты. Десятиклассники были явно разочарованы.
        - А вы будете судить или играть в команде? - весело спросил веснушчатый паренёк, протягивая преподавателю мяч.
        - Сейчас я продемонстрирую вам подачу, - проигнорировал вопрос Рад.
        - Давайте играть! - зашумели ребята, которые уже успели разделиться на две команды.
        - Пусть демонстрирует! - перекричал всех Антон и, вызывающе посмотрев на учителя, прошёл на вторую половину площадки, приготовившись к приёму мяча. За ним последовало ещё несколько ребят.
        Рад усмехнулся про себя. Когда-то он был одним из лучших волейболистов сборной команды археологов. Его силовая подача всегда вносила смятение в ряды соперников. И сейчас, прикинув вес мяча и учтя его неровности, а так же сделав поправку на свой уменьшенный в данном биоскафандре рост, мысленно прочертил траекторию в свободный от игроков участок площадки и, подбросив мяч, в прыжке всем корпусом нанёс удар. Словно снаряд просвистел в воздухе. Никто из принимающих не успел среагировать.
        - Покажите ещё! - озадаченно почесал голову Сергей, возле которого приземлился мяч. И Рад молча показал ещё четырнадцать раз. При последних подачах на противоположной площадке стояли уже все игроки. Но даже если кто-нибудь из них и успевал подставить руки навстречу летящему мячу, то отбивал его почему-то не вверх, а в сторону ближайшей стены.
        - Партия, - спокойно констатировал Рад. - Как видите, играю я один. А надо, чтобы в движении были все. Но для этого необходимо повысить ваш класс игры. После занятий, если будет желание, оставайтесь, потренируемся. А сейчас все на улицу. Построение за школой на пустыре.
        - Я, кажется, опоздала, - в зал вошла Светлана Алексеевна и сурово обратилась к сидящим на скамейке. - Почему без формы?
        - Это освобождённые, - осторожно подсказал Рад.
        - Какие освобождённые?! - грозно повысила голос директриса. - Бронхитики, астматики, язвенники?!
        - Светлана Алексеевна, - замямлили «освобождённые». - Мы думали, первый урок… Знакомство и так далее…
        - Индюк тоже думал! Вот что, Родион Родионович, перепишите мне всех этих тунеядцев. Они у меня на физкультуру с родителями ходить будут! И побормочите у меня ещё! Строже с ними надо, Родион Родионович. А то сядут вам на шею!
        - Я хотел бы обратить ваше внимание, Светлана Алексеевна, на спортивную форму.
        - Вижу, вижу, Родион Родионович. Но тут уж придётся смириться. Мальчишки, конечно, трусы наденут, тем более такой пример для подражания в вашем лице. А девочки, сами понимаете, стесняются. Десятый класс. Невесты практически. В младших классах мы порядок навели, а вот старшеклассники… Вы уж не настаивайте. А сейчас я вас оставлю. Да, кстати, ваше интервью в газетах на первой полосе - это просто замечательно! И результат на лицо: после обеда должны привезти трубы для спортгородка. Что ни говори, а пресса - великая сила!
        Рад очень интенсивно провёл оставшееся время урока. Он не стоял в стороне, а показывал все упражнения сам и участвовал во всех эстафетах. Но если он вернулся в спортзал бодрым и весёлым, то ребята подбирались к раздевалке чуть ли не на четвереньках.
        - Если так и дальше пойдёт, то Родионыч нас всех загонит, - бухнулся на скамейку Сергей. - У него мотор внутри.
        - Ага, на ядерных батарейках, - согласился Антон. - Но я ему не уступлю. Сегодня он первый, а завтра, вот увидите, я его сделаю.
        - Смотри, не надорвись, - вытирая пот, сказал Володя и, выскользнув из раздевалки, постучал в кабинет учителя.
        - Заходите, - Рад только что переоделся и стоял в своём неизменном джинсовом костюме, который едва успел просохнуть после вчерашнего купания.
        - Родион Родионович, я, конечно, не возражаю, что вы назвали Олю моей девушкой, но то, что она меня спасла - с этим категорически не согласен! - начал агрессивно с порога Володя. - Против вас ничего не имею, хотя тоже вопрос, от чего вы меня спасли? Может быть, я и сам бы спасся? А теперь надо мной вся школа смеётся!
        - Ты о чём? - спросил Рад.
        - Об интервью.
        - Я ещё не читал.
        - Зачем вам читать? Вы же его давали, - Володя махнул рукой и вышел, уже в зале проскрипев зубами. - Слова надо выбирать!
        А в переходе между спортзалом и основным корпусом Раду преградила путь Оля. Она от волнения теребила край оранжевой кофточки.
        - Родион Родионович, зачем вы такое сказали?
        - Речь об интервью? - догадался Рад.
        - Да.
        - Извини, не подумал. Не надо было говорить, что ты спасла Володю.
        - При чём тут это? - удивилась Оля. - Кто же его спас, если не мы с вами?
        - Что-то я запутался, - признался Рад. - Тогда что мне не надо было говорить?
        - Я не его девушка! - Оля повернулась и чуть ли не бегом бросилась прочь.
        Рад в расстроенных чувствах зашёл в учительскую. Его встретили аплодисментами. Дирижировала Светлана Алексеевна. Все поздравляли нового коллегу с первым самостоятельным уроком. На сдвинутых столах стоял пузатый самовар в окружении вазочек с домашним печеньем и большого торта, который, как потом выяснилось, испекла сама директриса. Чаепитие длилось не больше часа, женщины торопились по домам. Но было сказано много добрых слов и напутствий в адрес начинающего педагога. Рад был страшно смущён таким вниманием и впервые в своей жизни растрогался до слёз. И то, что ему надо зайти в отделение милиции, вспомнил лишь у калитки своего нового дома. Пришлось возвращаться.
        Загадки и сказки
        Проигнорировать приглашение майора Федина Рад даже не подумал. Уважительное отношение к власти воспитывалось в нём с детства.
        - Заходите, товарищ Родионов, - поприветствовал Виктор Викторович. - Располагайтесь. Дело у нас чисто формальное, но хотелось бы поговорить, как это говорится, по душам. Райцентр у нас небольшой, можно сказать, большая деревня. Слухи распространяются со скоростью, которой позавидовал бы и иной самолёт. А в своём интервью вы наше любопытство не удовлетворили.
        - Я рассказал всё как было, - Рад присел на стул напротив начальника и с интересом оглядел кабинет. Стены скрывались под деревянными плитами, покрытыми тёмным лаком. За спиной майора в одном углу притаился массивный сейф, в другом стеллаж со всевозможными папками и книгами. Над креслом начальника с портрета сурово смотрел Дзержинский. Свет, пробивающийся сквозь жёлтые с тёмно-коричневыми кругами занавески, придавал лицу строгого чекиста нездоровый цвет.
        - А вот спасённый вами Дьякон рассказывает невероятные истории. По его словам, внутри горы находится пещера графа Монте-Кристо.
        - Чья пещера?
        - Монте-Кристо, - майор вышел из-за стола и сел на стул рядом с учителем. - Александра Дюма читали?
        - Нет, не читал.
        - Неужели про «Трёх мушкетёров» ничего не слышали? - Федин недоверчиво посмотрел на физрука.
        - Увы.
        - Ну, не важно. Так всё-таки, что вы видели внутри? Скажите без протокола. Мне это очень важно знать.
        - Да ничего не видел, - пожал плечами Рад.
        - А ведь вы знали про подземный ход, - уличительно произнёс Виктор Викторович. - Никогда не поверю, что его можно было отыскать в полной темноте, да ещё под водой. Кстати, тут Василий Руденко вспомнил, как вы купались в Горном озере.
        - А что в этом такого? - удивился Рад.
        - Конечно, Василий любит придать своим рассказам некоторую загадочность, но, по его словам, вы продолжительное время находились под водой, и как раз у той скалы, где предположительно находится вход в подземный тоннель.
        - А если скажу, что действительно знал о подземном тоннеле? Случайно обнаружил его при нырянии. Разве в этом есть что-то преступное? Это знание помогло мне выбраться после завала и спасти ребят. Без меня они остались бы там навсегда.
        - Навсегда они там не остались бы. Ради их спасения мы срыли бы всю гору. Если её возможно срыть. Что скажете, Родион Родионович? Можно её взорвать, к примеру?
        - Я бы не советовал, - Рад не мог понять, куда клонит майор. - Вот закрыть вход в пещеру желаний следовало бы.
        - Как это сделать? Разве можно закрыть такую знаменитую пещеру? Ведь что-то в ней есть. И желания, как ни странно, сбываются. Правда, не все. Спросите любого жителя нашего посёлка, и он расскажет вам массу чудес, связанных именно с этой пещерой. Добрая половина, конечно, вымышленная, но есть и очень интересные факты. Как это происходит? Загадка природы, или воздействие аномальной зоны? И что за замедлитель времени находится внутри горы?
        - Почему вы решили, что там находится какой-то замедлитель? - насторожился Рад.
        - Сопоставил факты. Володя Дьякон очень подробно описал своё приключение. Белые трубы, зеркальные помещения, загадочные колонны. Пока все его восхищённо слушают, а за глаза смеются. Но это только пока. А что если поверят? Представляете, что будет твориться в районе пещеры? И вдруг кому-то повезёт открыть вход в таинственные помещения? Ничего не подозревающий счастливчик зайдёт туда и… Через какой промежуток времени он сможет вернуться? Вы отсутствовали восемнадцать часов. И не говорите, что время под землёй течёт незаметно. Не настолько же! Дьякону показалось, что он пробыл под землёй не больше часа, Коваленко вообще говорит о двадцати минутах. А вы что скажете?
        - Я слышал, что в районе пещеры работали археологи, - Рад не знал, что сказать. Рассказ о ловушке времени вызовет законный вопрос: откуда такие знания? Молчание тоже к добру не приведёт. Неужели внедрение в этот мир снова не состоится? Сколько хлопот он приносит Солту!
        - Да, работали. Но они ничего не обнаружили, - майор достал сигарету и закурил, но когда Рад отказался задымить за компанию, тут же аккуратно притушил окурок в пепельнице. - Да и что они могли обнаружить? В их задачи не входило проникать вглубь горы. А в пещере ничего интересного не оказалось. Были, правда, там и другие пещеры. Но как раз перед приездом археологов они все обвалились. Хотя землетрясения в нашем районе никогда не происходили. А вот гора иногда содрогается. В основном после грозы. И вашему приключению предшествовала гроза. Интересное совпадение, правда?
        Рад промолчал. Тогда майор подсунул ему исписанный лист бумаги.
        - Вот подпишите и забудем об этом происшествии, - улыбнулся при этом. - Все наши предположения ничего не значат без доказательств, которых, как я понял, и не будет. А люди говорили и будут говорить. Так уж устроен человек, всю жизнь живёт в ожидании чуда. В деревне же это чувство более обостренно. Может быть, потому что не хватает романтики? Дальние странствия, алые паруса - это всё красиво в книжках. А здесь, в деревне, - одна и та же реальность за окном изо дня в день. К тому же несмотря на то, что жизнь наша кажется более размеренной, чем городская, она здесь бежит быстрее. Когда человек с утра до вечера занят делами, время летит незаметно. И в этом потоке времени любое неординарное событие вызывает жгучий интерес. Но стоит появиться чему-нибудь загадочному, как сразу тебе - бац! - научное обоснование. И вместо тайны - сухой абзац. Скучный подход. Впрочем, чудес вокруг хватает. И мы просто привыкли к ним и не замечаем. Вот сейчас вы придёте домой и, возможно, воспользуетесь самым великим чудом на сегодняшний день.
        - Каким?
        - Цветным телевизором. И это не мной придумано. Итог массового опроса населения. Чудо двадцатого века номер один - цветной телевизор.
        - Слава богу, с чудесами мы разобрались, - Рад сделал попытку встать, но майор придержал его, положив руку на плечо.
        - А давайте пофантазируем? - предложил он. - Вы сказки любите?
        - Вообще-то…
        - Понимаю, вы сейчас скажете, что вышли уже из того безмятежного возраста, - майор вновь отошёл к окну. - Но есть ещё мифы и сказания. Меня интересует одна сказка, которая встречается практически у всех народов мира, в той или иной интерпретации. Два неразлучных друга договорились, что первый, кто надумает жениться, обязательно пригласит второго дружком на свою свадьбу. Вскоре один из них умер, а другой накануне свадьбы, чтобы не нарушать клятвы, пришёл на его могилу. После того как произнёс приглашение, могила неожиданно разверзлась, и появился умерший. Когда свадьбу отгуляли, живой друг пошёл провожать мертвеца и напросился в гости в подземное царство. Ему показалось, что он провёл под землёй всего один день в райских условиях. А когда вернулся, наверху минуло более ста лет. Стал рассказывать незнакомым людям свою историю, но внезапно, резко состарившись, умер.
        - Вероятно, эти сказки были навеяны летаргическими снами? - высказал предположение Рад.
        - Возможно, - согласился Виктор Викторович. - А что если в различных уголках земли существуют аномальные зоны, где время тикает не по земным часам? И нашедшие туда вход люди выходят через годы, нисколько не изменившись? И уж потом, когда включаются внутренние часы, человек стареет прямо на глазах?
        - После летаргического сна старение тоже происходит очень быстро до тех пор, пока внешность не приходит в соответствие с биологическим возрастом, - сказал Рад.
        Майор, задумавшись о чём-то, промолчал. Рад тоже хранил молчание. Пауза затянулась. Вдруг майор, словно спохватившись, воскликнул:
        - Совсем забыл! У меня же срочное дело. Наверное, в самом деле, пора на пенсию. Нашёл благодарного слушателя, болтаю без меры, сказки рассказываю. Надеюсь, вы не подумали, что я выжил из ума?
        - Сказка - ложь, да в ней намёк, - сказал Рад, поднимаясь.
        - Сказка - это тоже вера в чудеса, - Виктор Викторович крепко пожал руку учителю.
        Рад шёл по улице. Он был озадачен. Майор отнюдь не показался ему бесхитростным, каким, наверняка, старался выглядеть. Складывалось впечатление, что он знал о ловушке времени. И знал намного больше, чем сказал. Но почему тогда не попытался выведать все подробности? И почему не сообщает властям? Вопрос за вопросом рождались в голове. И ответов пока не было.
        Школьные будни
        Светлана Алексеевна нашла учителя физкультуры на пустыре, где он заканчивал покраску новых снарядов из сваренных труб.
        - Ну вот, - изобразила притворное недовольство. - Я составила график, чтобы вы могли отдыхать в субботу и воскресенье, в надежде, что скоро познакомлюсь с вашей невестой, а вы целыми днями пропадаете здесь!
        - Уже последние покрасил, - Рад показал кисточкой на шведскую стенку. - А с женитьбой куда торопиться?
        - Да, скажу откровенно, с учителем физкультуры нам повезло, - Светлана Алексеевна окинула взглядом поле для игры в мини-футбол, дорожки для бега, ямы для прыжков в длину, и сияющие свежей краской спортивные снаряды. - Только почему всё делаете один? Не привлечёте на помощь старшеклассников? Им трудовая терапия пойдёт на пользу.
        - У них и дома терапии хватает, - мягко возразил Рад.
        - Не скажите, - не согласилась директриса. - Одно дело - помогать дома по хозяйству, и совсем другое - труд на благо родной школы. Это помогает вырабатывать у учеников навыки коллективизма.
        - Всё, - Рад сделал последний мазок кисточкой и опустил её в стеклянную баночку с краской.
        - Замечательно! - похвалила Светлана Алексеевна. - Мойте руки и подходите ко мне. Надо поговорить.
        - Хорошо, - Рад задумчиво посмотрел вслед директрисе. Потом ещё раз окинул взглядом творение своих рук. Конечно, всё это надо было делать летом. Сколько ещё простоит тёплая погода? Бабье лето. Начало октября. Берёзы медленно расстаются со своей ярко-жёлтой листвой, рябины стыдливо прикрывают редеющий багровый наряд малиновыми гроздьями, обнажившиеся поля ждут первого снега. Рад вздохнул. Скоро придётся надеть что-нибудь потеплее, чем его джинсовая одежда. И на уроки уже не выйдешь в трусах. На первую получку, правда, купил коричневый болоньевый костюм, состоящий из тёплых шаровар на лямках и куртки с комбинезоном. Но в нём разве что в морозы ходить. А больше ничего путного в магазинах не нашлось. Да и денег на большее не хватило бы.
        С этими мрачными мыслями Рад вошёл в кабинет директора.
        - Вот что, Родион Родионович, - сразу приступила к разговору Светлана Алексеевна. - Я не боюсь повториться и, надеюсь, не захвалю вас, если вновь скажу, что с учителем физкультуры нам повезло. Вы развили бурную деятельность. Всего за месяц оборудовали спортивный городок, уроки физкультуры проходят интенсивно и в рамках утверждённой программы. По вечерам ученики не болтаются по улицам, а приходят в спортзал, играют в волейбол. Желающих заниматься становится с каждым днём всё больше и больше. Ваша идея поставить в переходе между зданием школы и спортзалом теннисные столы привела к тому, что даже на переменах там стучат ракетками. Всё это прекрасно. И если вы оформите это надлежащим образом, как спортивные секции, то у вас появится дополнительный заработок. Но есть одно «но».
        - Какое? - Рад внимательно слушал директрису.
        - Весьма существенное. Спортом пока увлекаются одни мальчики.
        - Почему же, есть и девочки, - попытался возразить Рад.
        - Единицы! - Светлана Алексеевна облокотилась на стол. - Да и те в основном сидят на скамеечке, потому что мальчики неохотно включают их в команды. И это при том, что девочек в старших классах большинство! Некоторые мальчики предпочитают кончать среднюю школу в ПТУ.
        - Но я не знаю, как привлечь девочек.
        - Не как, а чем, - поправила Светлана Алексеевна. - И вопрос очень важный. Скоро начнётся первенство района по игровым видам спорта между школами. И наш основной соперник - соседняя школа. В прошлом году она опередила нас. В этом мы должны взять реванш. Тем более что физруком там сейчас работает бывшая пионервожатая, без специального образования. А потом пойдут зачёты по сдаче ГТО. Я думаю, вам под силу вывести нашу школу на первое место по спортивным показателям. И не только в районе. Я видела, как повысился класс игры в волейбол у мальчиков. Это уже не простое перекидывание мяча через сетку. А какой азарт у ребят! Вы умеете зажигать юные сердца. И не думайте, что сказано чересчур громко. Так зажгите сердца и у девочек! Вывесите расписание занятий. Один день пусть играют мальчики, другой - девочки.
        - Пока что девочек не наберётся и на одну команду, - признался Рад. - И нет никакой гарантии, что после того, как появится расписание, их в спортзале станет больше.
        - А что, если организовать кружок аэробики? - с энтузиазмом воскликнула Светлана Алексеевна. - В городах это сейчас модно. Чем мы хуже?
        - Но я совсем не знаком с этим.
        - Да та же гимнастика, только под музыку, - отмахнулась Светлана Алексеевна. - Конечно, старшие девочки могут и не пойти, но те, что помладше, заинтересуются. Главное - начать. На следующие выходные я еду в город, к нашим шефам. Вернее, к шефам нашего совхоза. Есть задумка. Если удастся, будет вам сюрприз.
        - Какой? - насторожился Рад.
        - Не будем говорить об этом заранее, - Светлана Алексеевна хитро улыбнулась. - И ещё один вопрос надо обсудить. Вы не изменили своё отношение к деньгам? По-прежнему считаете, что не в них счастье?
        - К сожалению, на данном этапе счастье имеет некоторую финансовую составляющую, - улыбнулся Рад.
        - Во-от! Почему тогда не ведёте группу здоровья? В соседней школе группа здоровья действует. И не одна! Чем мы хуже соседей? Сашенька сама инициативу не проявит. Ей на руку наше бездействие: не надо разрываться на части. И кто придумал иметь одну медсестру на две школы? В общем, Родион Родионович, я настаиваю, чтобы с понедельника вы встретились с Сашенькой и определились с группой здоровья. Договорились?
        - Договорились.
        Рад вышел из кабинета и остановился на лестничной площадке, раздумывая, куда пойти: к себе в спортзал, где скоро начнут собираться любители волейбола, или в столовую, перекусить. Правда, в конце учебного дня в столовой практически ничего не оставалось, разве что вкусные беляши. Воспоминание о них вызвало выделение слюны и определило выбор. Рад направился в столовую, которая одновременно служила и актовым залом. Раздаточную и эстраду разделял большой зал, наполовину заставленный столиками. Купив четыре беляша и два стакана чаю, Рад присел за один из столиков.
        На эстраде бренчал гитарами вокально-инструментальный ансамбль. Шла подготовка к смотру художественной самодеятельности. Резкие и громкие звуки гитар, вырывающиеся из динамиков, слегка портили аппетит. Но вот ансамбль заиграл незамысловатую мелодию, и солистка запела: «Когда уйдём со школьного двора, под звуки нестареющего вальса…» Только тогда Рад обратил внимание на участников самодеятельности. На гитарах играли Антон и Володя, на барабане - Сергей, на фортепиано подыгрывала учительница пения Тамара Ивановна, а соло исполняла Оля. Управившись с беляшами, Рад дослушал песню и направился к выходу. Неожиданно путь преградила Тамара Ивановна, двадцативосьмилетняя женщина, стройная до сухости. Попав в Луганово по распределению после окончания педагогического училища, она уже успела выйти замуж и развестись. И сейчас дорабатывала последний год, после чего твёрдо решила уехать в город, потому как деревенская жизнь якобы отрицательно влияет на её здоровье. Впрочем, по разговорам коллег, о своём желании уехать, она заявляла не в первый раз. И всегда в начале учебного года. А в конце - давала себя
уговорить и оставалась.
        - Родион Родионович, как вам наша песня? - мило улыбаясь, спросила учительница пения. - Конечно, хотелось бы что-нибудь поновее, но своих поэтов нет, а чужие пишут для чужих.
        - Вам понравилось, Родион Родионович? - поддержали учительницу участники ансамбля.
        - Я не специалист, - попробовал отказаться от рецензии Рад.
        - Это даже и лучше, - уверила Тамара Ивановна. - Поверьте, комиссия обращает большое внимание на аплодисменты зрителей, которые будут присутствовать на смотре художественной самодеятельности.
        - Даже не знаю, что сказать, - Рад почувствовал себя неловко под взглядами десятиклассников.
        - Скажите хоть что-нибудь, - несколько вызывающе усмехнулся Антон.
        - Хорошо, вы сами напросились, - вздохнул Рад. - К сожалению, из всей музыки могу отметить только фортепиано.
        Антон понимающе хмыкнул.
        - Гитары звучат громко, заглушая голос солистки, а барабанщик совершенно не заботится о мелодии, издавая сплошное буханье, - безжалостно закончил Рад.
        - А я что говорила?! - победно посмотрела на ребят Тамара Ивановна. - Слово в слово! Отрегулируйте громкость гитар! Не бейте по барабану так немилосердно! Спасибо, Родион Родионович, а то они думают, что я к ним придираюсь. А Оленька, значит, вам понравилась?
        - Поёт красиво, - Рад посмотрел на девушку. - Больше ничего не могу сказать.
        - А что ещё нужно? - недоумённо спросила учительница пения.
        - Ритмика, пластика, сценический образ, - не глядя на Олю, перечислил Рад и, извинившись, расстался с музыкантами.
        Впрочем, ребята вскоре последовали за ним. Они очень любили играть в волейбол. Рад потренировал ребят в нападении, после чего разделил на две команды, и игра началась. Вскоре подтянулись опоздавшие, создав третью команду. Затем подошли молодые парни, в основном вчерашние выпускники. К вечеру уже играло пять команд. Проигравшие уступали место на площадке, становясь в живую очередь. А побеждала постоянно команда, за которую играл Рад. Он то помогал в нападении Антону и Сергею, то в распасовке Володе. Подачи подавал простые, так как с силовыми по-прежнему никто не мог справиться. Команда отдыхала только тогда, когда делала так называемый круг почёта, то есть обыгрывала все остальные команды по порядку. Во время такого отдыха, в кабинет Рада зашла Оля.
        - Пришла поиграть в волейбол? - обрадовался Рад, хотя сразу догадался, зачем пришла Коваленко. Ведь именно на это и рассчитывал, критикуя её поведение на сцене.
        - Нет, как-нибудь в другой раз, - Оля чувствовала себя неловко. - Я хотела бы уточнить, чего мне не хватало при исполнении песни?
        - Этого так сразу не объяснишь, - Рад встал и предложил девушке сесть на его стул, но Оля отказалась. - Видишь ли, сейчас на сцене модно двигаться. А если сказать грубо, то двигать некоторыми частями тела. Песня от этого оживает. Петь, стоя на одном месте, в наше время неактуально. Вот если, в данном случае для твоей песни, пританцовывать, вальсировать, то получится совсем другой эффект. Эстрадные исполнители понимают это и много внимания уделяют хореографии. Хотя более полезна в этом плане аэробика. Сильно помогает. Человек становится раскрепощённее, живее, да и спортивнее, что немаловажно.
        - Так это в городе, - потупилась Оля.
        - И я то же самое сказал сегодня Светлане Алексеевне! - воскликнул Рад. - А она: чем мы хуже города? Давайте создадим кружок аэробики! Да кто на него ходить будет? Девочки в деревне все сплошь закомплексованные… Извини, Оля, я хотел сказать: стеснительные.
        - Понятно, - Оля внезапно густо покраснела и выбежала из кабинета.
        А Рад остался стоять, так и не поняв, добился ли он желаемого? И стоял до тех пор, пока не подошла очередь играть в волейбол.
        ***
        - Вот, это все кандидаты в группу здоровья, - Сашенька, молодая медсестра положила на стол несколько тонких папок.
        - Всего семь человек? - Рад принялся смотреть содержимое папок.
        - Всего, - подтвердила Сашенька, по-детски сморщив маленький носик, окружённый множеством веснушек. Светлые волосы, аккуратно стянутые на затылке в смешной хвостик, блестели и, казалось, передавали свой блеск всему лицу, делая его восковым и нездоровым. - И что прикажете с ними делать? - спросил Рад, пролистав последнюю папку.
        - Да практически ничего, - Сашенька надела белый халат поверх белой блузки и коричневой в квадратах юбочки. - Что можно сделать с бронхиальной астмой или с сердечной недостаточностью? Но есть методики. Вот придумал кто-то на нашу голову! Все дети должны быть приобщены к физической культуре. Да вы не переживайте. Будем собирать их раз в неделю. Поводим по спортзалу, помашем ручками, похлопаем в ладоши.
        - Поставим галочку? - подхватил Рад.
        - Вот именно, - Сашенька засунула руки в карманы халата. - Так что давайте согласуем день недели, когда нам будет удобнее проводить занятие с этими учениками.
        - Как я понимаю, это должно быть после уроков?
        - Разумеется, ведь они из разных классов.
        - Хорошо, - Рад вздохнул. - Странно: им надо заниматься дыхательной гимнастикой, точечным массажем, мануальной терапией, а мы будем водить их по спортзалу.
        - Да где же взять таких специалистов? - вновь сморщила носик Сашенька.
        - Вы правы, негде, - Рад хотел сказать, что наступит время, и каждый житель Земли будет знать дыхательную гимнастику и с закрытыми глазами найдёт любую точку не только на своём теле, но и на теле другого человека, но передумал. - Во вторник в пятнадцать часов вас устроит?
        - Вполне, - кивнула Сашенька. - Я извещу всех и обеспечу явку. Я же проведу и первое занятие.
        - Тогда я могу идти?
        - Можете.
        В мире Рада давно не было таких болезней, которыми страдали ребята, зачисленные в группу здоровья. И было искренне жаль их. Наверное, он мог бы помочь. Но это означало привлечь к себе внимание. Можно исправить сколиоз, плоскостопие, но разве может учитель физкультуры избавить от бронхиальной астмы и сердечной недостаточности? А ведь может. Рад улыбнулся про себя, вспомнив, как воспитатель-мануалист назвал его руки волшебными. Что, если подойти к Светлане Алексеевне и рассказать о своих способностях? Мол, с детства есть дар лечить людей руками. Вряд ли она поверит. А если и поверит, то всё равно не разрешит устраивать эксперименты над учениками. Ведь это такая ответственность! Вот если бы «пояс жизни» был здесь. Сказал бы, что это последняя разработка учёных. Против науки никто бы не воспротивился. Может, съездить на выходные в Красноярск, поискать? Но как найти дачный посёлок? Да и кто даст гарантию, что пояс до сих пор цел?
        Фигурное катание
        - Куда ставить? - в кабинет заглянул взлохмаченный Володя, держащий в руках несколько картонных коробок.
        - А что это? - поднялся навстречу Рад.
        - Обещанный сюрприз! - из-за спины ученика появилась Светлана Алексеевна, а в спортзал уже входили нагруженные коробками Антон и Сергей. - Коньки! Сорок пар коньков! Разорила я наших шефов.
        - Здорово! - изобразил радость Рад, в душе не понимая, что в этом хорошего?
        - Складывайте пока в угол, - скомандовала директриса и начала делиться своими планами на будущее. - Я как прочитала, что у вас специализация по фигурному катанию, так сразу и решила: быть у нас школе фигурного катания! А что, футбольное поле водой зальём, фонари по краям поставим. Получится первоклассный каток.
        - И музыку крутить, как в городе! - встрял Сергей.
        - А хоть бы и музыку, - согласилась Светлана Алексеевна.
        - И на Новый год ёлку поставим и будем на коньках вокруг хороводы водить, - не скрывая иронии, добавил Антон.
        - Напомнишь мне эту идею ближе к Новому году, - строго сказала директриса.
        - Светлана Алексеевна, - Рад дождался, когда ребята ушли за очередной партией коньков. - Понимаете, запись о специализации не означает, что я фигурист.
        - Разумеется, я всё понимаю, - успокоила директриса. - Сама не раз повышала квалификацию и получала дополнительные специализации. Главное, есть навыки, а умение придёт со временем. Тем более что лыжи у нас почти все сгорели в прошлом году. А по программе надо обеспечивать детям лыжную или конькобежную подготовку. Вот и поставим старшеклассников на лыжи, а малышню на коньки. А то знаете, какая с ними морока? Пока этих юных лыжников соберёшь, пока за посёлок выведешь. А ещё если погода плохая, то потом приходится оправдываться за сопли. А тут каток под боком! В спортзале всех переобуваем. И катаемся! Так что, Родион Родионович, готовьтесь заливать футбольное поле. Думаю, к ноябрьским праздникам морозы всё-таки наступят. Как-никак в Сибири живём. Если кого в помощь надо, скажите.
        - Хорошо, скажу, - уныло пообещал Рад.
        - За коньками установите строгий контроль, - продолжала наставления директриса. - Чтобы не получилось, как с другим инвентарём.
        - Другой инвентарь уже весь вернули, - невесело похвастался Рад. - Поговорил с ребятами, и они всё принесли.
        - Не представляю, как вам удалось? Но почему не сказали об этом мне? Провели бы воспитательную работу, наказали бы воришек.
        - За что их наказывать?
        - Как за что! - всплеснула руками директриса. - Дети путают свой карман с государственным!
        - Здесь все путают карманы. Дети лишь берут пример со старших.
        - Бездоказательные обвинения - те же сплетни, - застыла в изумлении Светлана Алексеевна. - Вы совсем недавно влились в нашу среду. Что даёт вам право судить окружающих, да ещё в такой категоричной форме? У вас что, есть какие-нибудь факты?
        - Только наблюдения, - Рад уже пожалел, что затеял этот разговор.
        - Так поделитесь. Очень интересно узнать.
        - Откровенно?
        - Разумеется, - Светлана Алексеевна посмотрела на ребят, которые закончили таскать коробки с коньками и теперь с независимым видом топтались рядом, прислушиваясь к дискуссии взрослых. - Вот что, мальчики, можете идти продолжать репетицию, а то Тамара Ивановна уже заждалась. Итак, Родион Родионович, я вас слушаю.
        - Лежнев при уборке урожая несколько раз завозил домой на комбайне полный бункер пшеницы, - спокойно начал перечислять Рад. - Его жена с каждой дойки приносит ведро комбикорма. Сосед, плотник, возвращается домой постоянно с доской под мышкой, его сын ворует совхозное сено. Соседи напротив держат кроликов, корм для которых заготавливают на совхозных полях. Отец семейства к тому же подрабатывает, косит частные посевы на государственной косилке. Сельские пастухи во время отдыха сдают внаём за деньги опять же государственных лошадей. Деньги складывают в свой карман. Продолжать на эту тему можно бесконечно. Как я понял, это стало стилем жизни. Все видят, и все принимают это как должное.
        - И я, по-вашему, тоже как все? - агрессивно спросила директриса.
        Рад внимательно посмотрел на неё.
        - Ваши внуки, Светлана Алексеевна, играют игрушками и играми, которые школе выделили для группы продлённого дня.
        Глаза у директрисы округлились.
        - Однако, - задохнулась она от негодования. - Хоро-ош! А вы, оказывается, клеветник! Досье собираете?
        - Вы сами вызвали меня на откровенность, - напомнил Рад.
        - Но не до такой же степени! - и возмущённая директриса направилась к дверям, но уже на пороге остановилась и холодно сказала: - Вы лично назначаетесь ответственным за каток и, соответственно, школу фигурного катания! - и вышла, строгая и неприступная.
        Она шла по коридору с окаменевшим лицом. Что случилось? Родионов сказал, в общем-то, известные вещи. А то и случилось, что он сказал о них открыто, в глаза, в то время как остальные предпочитали об этом молчать, а если и говорили, то за спиной, тихо и безвредно. Но если он сказал один раз, где гарантия, что не скажет ещё? Такой молодой и неблагодарный! Неужели пригрела змею за пазухой? А ведь именно на него возлагала такие надежды! Он должен был поднять авторитет школы, а вместе с ней и её личный, на качественно новую высоту. Но, по всей видимости, он собирается подниматься один. По трупам! И первой ступенькой может стать она.
        - Светлана Алексеевна!
        Директриса, задумавшись, чуть было не столкнулась с Коваленко.
        - Что, Оленька, - любезная улыбка с трудом разорвала мрачную маску.
        - Светлана Алексеевна! Вот! - Оля решительно протянула директрисе листок бумаги.
        - Что это?
        - Список девочек, желающих заниматься аэробикой.
        - Похвально, - Светлана Алексеевна механически пробежала взглядом по листку. - Это вас Родион Родионович надоумил?
        - Нет, мы сами, - Оля начала краснеть и, чтобы скрыть смущение, быстро заговорила: - Что мы, хуже городских? И Тамара Ивановна нас поддерживает. Она даже собирается вместе с нами заниматься.
        - Вот Тамара Ивановна и будет вести кружок аэробики.
        - Она не сможет, - растерянно заморгала ресницами Оля.
        - А кто сможет?
        - Родион Родионович.
        - Ты же взрослая девочка, - Светлана Алексеевна уже полностью взяла себя в руки. - Аэробика - это чисто женское занятие. Родиону Родионовичу будет неудобно в вашем обществе. Опять же сплетни. Вы хотите, чтобы о вас заговорила вся деревня? А ведь в первую очередь укажут на меня. Мне такая слава ни к чему!
        - Значит, мы зря надеялись, - опустила голову Оля.
        - Я подумаю, как помочь вам, - Светлана Алексеевна сложила листок вдвое и продолжила путь. Ей вслед смотрели большие серо-зелёные глаза, полные разочарования.
        ***
        Над футбольным полем клубился туман. У кромки стоял Рад. Рядом топтались помощники - вокально-инструментальный ансамбль в полном составе, исключая Тамару Ивановну, только в руках у них были не гитары, а длинные широкие швабры, которыми они только что закончили разравнивать лёд.
        - Теперь мороз завершит наше дело, - из-под лыжной шапочки по лицу учителя физкультуры струились капли пота.
        - Завтра уже можно будет гонять шайбу, - Антон опёрся на швабру и сдвинул на затылок меховую шапку. - Как раз к каникулам успели.
        - Это не вы успели, - звонко рассмеялась Оля, очаровательная в своём белоснежном вязаном костюме. - Это морозы вовремя наступили.
        - Хоть бы лёд получился ровным, - вздохнул Сергей и поёжился, чёрное полупальто с трудом сопротивлялось холоду.
        - Пойдёмте в школу, - спохватился Рад. - Погреемся. Чайку попьём. У меня чайник есть и заварка индийская.
        - Нет, мы по домам, - отказались ребята.
        - Оля, я тебя провожу, - как само собой разумеющееся сказал Володя.
        - А я замёрзла и не откажусь от чая, - с замиранием в сердце выпалила Оля.
        - Ну, тогда я тоже чайку попью, - вызвался Антон.
        - И я, - Сергей сгрёб швабры и пошёл к дверям, которые вели в спортзал.
        - А покрепче чего не найдётся? - затоптался на месте Володя и тут же поспешно добавил: - Я пошутил.
        Оля, полная разочарования, последней вошла в спортзал. Чаепитие с учителем физкультуры не превратилось в свидание.
        Рад быстро вскипятил воду, заварил заварку и только тогда развёл руками.
        - А вот чашек на всех не хватит - всего две. И в столовой уже никого нет.
        - Это не проблема, - уверил Володя и убежал, чтобы через несколько минут вернуться с тремя стаканами.
        - В кабинете химии взял? - догадалась Оля.
        - Ага, - подтвердил Володя. - Училки на большой перемене тоже чаи гоняют.
        - И не только! - засмеялся Антон.
        - А мы будем пить чай, - Рад потянулся и под одобрительный рёв мальчишек достал с полки коробку шоколадных конфет. - Вот, по блату досталась при распределении. Узнали, что я люблю сладкое, - пояснил бодрым голосом. - Наверное потому, что был лишён этого удовольствия в детстве.
        - А почему? - спросила Оля. - Ведь вы в городе жили.
        - Верно. Это у нас одна «Дунькина радость» на прилавках валяется, - подхватил Антон.
        - Денег не хватало, - не стал вдаваться в подробности Рад. - Вы пейте чай. Только не обожгитесь.
        - Жизнь хороша, когда пьёшь не спеша! - протянул Сергей, отхлёбывая из стакана и усердно пережёвывая конфету. - Вот окончу школу, отслужу в армии и женюсь на продавщице, чтобы всегда в доме конфеты в вазочке.
        - А ты кем станешь, Антон? - спросил Рад.
        - Космонавтом, - буркнул тот.
        - А я археологом, - произнёс Володя и вызывающе посмотрел на учителя. - И в первую очередь раскопаю пещеру желаний. Узнаю её тайну.
        - Для этого не надо учиться, - Антон тоже внимательно посмотрел на физрука. - Вот уже в конце мая поднырнём под скалу, найдём подземный ход и проверим, что там дальше.
        - Зачем вам это? - равнодушно спросил Рад.
        - Чтобы не говорили, что я - фантазёр! - загорячился Володя. - Я же видел! Всё видел! И не надо про магнитные аномалии! От них только тошнит, и голова болит. А видения не возникают! И вы, Родион Родионович, неправду рассказываете! Вы-то знаете секрет горы. И о ходе подземном знали. Поэтому так уверенно нас и вытащили!
        В маленьком кабинете наступила неловкая тишина, нарушаемая лишь сопением Сергея, который, слушая, не забывал поглощать конфеты.
        - А вы, правда, что-нибудь знаете, Родион Родионович? - вкрадчиво нарушил молчание Антон. - Скажите, мы никому, могила.
        - И Ольга что-то знает, - весомо заявил Сергей. - Была бы она мальчишкой, заставил бы её разговориться.
        - Смотри не подавись! - огрызнулась Оля.
        - Вот что, ребята, - Рад поднял руку, призывая к тишине. - Пожалуй, кое-что я вам скажу. Если пообещаете хранить молчание.
        - Обещаем, - разом выдохнули ребята, придвинувшись ближе к учителю.
        - У меня есть дар, - Рад опустил взгляд. - А, возможно, недостаток, смотря с какой стороны смотреть. Для меня не существует абсолютного мрака. Даже в полной темноте всё вижу в таком сумеречном, сером цвете. И под водой то же самое. Кроме того, очень хорошо ориентируюсь в пространстве. Образно говоря, внутри организма находится магнитная стрелка, которая постоянно показывает, где север, где юг. Поэтому для меня не составляет никакого труда бродить в темноте. И тогда я не пробирался на ощупь. Заблудиться тоже не мог. И, соответственно, ничего героического, как написали в газете, не совершил. Просто нашёл выход. А тебе, Володя, могу сказать одно. Есть такая болезнь - клаустрофобия. Боязнь замкнутого пространства. Там, в пещере, без света, ты запаниковал.
        - Я запаниковал?! - Володя аж привстал от возмущения.
        - Вернее, запаниковало твоё подсознание, - исправился Рад. - И ты увидел свет, зеркала. Эти образы нарисовало твоё испуганное воображение.
        - А мои образы из чего выплыли? - глаза Оли смотрели на учителя с укором.
        - Ну-ка, ну-ка, - встрепенулся Сергей, на миг забыв о конфетах. - Расскажи, что там видела?
        Рад посмотрел на девушку с укором.
        - Ничего я не видела, - Оля встала. - Вам не кажется, что уже по домам пора?
        - Куда торопиться? С завтрашнего дня каникулы, - философски рассудил Антон.
        - У кого каникулы, а у кого и нет, - засопел Сергей. - Мне историчка на завтра назначила зачёт сдавать. А я то на барабане, то каток заливал. Теперь всю ночь учить придётся.
        - Не забудь, что у нас завтра тренировка, а послезавтра кубок района начинается, - напомнил Антон.
        - Хорошие события не забываю, - уверил Сергей. - Это на исторические даты у меня память плохая. Хотя зачем они мне по жизни? Я ведь никуда поступать после школы не собираюсь. Так и сказал историчке: поставьте троечку, и разойдёмся тихо-мирно. А она: ты мне ещё указывать будешь!
        Ребята засмеялись.
        - Смейтесь, смейтесь, - насупился Сергей. - А, между прочим, мамка сказала, что если я так и дальше учиться буду, то она пойдёт к Светлане с просьбой, чтобы у меня барабан отобрали. Придётся вам нового барабанщика искать. И со спортом проблемы начнутся.
        Ребята притихли.
        - Неужели всё так мрачно? - спросил Рад, поднимаясь со стула вслед за ребятами.
        - Знали бы вы какая у него мама! - многозначительно воскликнул Володя. - В седьмом классе старшеклассники начали его обижать, так она чуть всю школу с землёй не сравняла.
        - Тогда, конечно, дело серьёзное, - Рад задержал Сергея в спортзале и, подождав, пока остальные скроются за дверью, тихо сказал. - Если хочешь, могу помочь.
        - Поговорите с историчкой? - обрадовался Сергей.
        - Нет, - покачал головой Рад. - Это было бы слишком просто. И результат непредсказуем.
        - А что тогда?
        - Есть такой метод обучения, очень скоростной, правда, пока он не практикуется в учебных заведениях. Но я из любопытства овладел им, - Раду было неприятно обманывать доверчивого парня, но он чувствовал вину перед ним: ведь вместо того, чтобы готовиться к зачёту, тот помогал заливать каток. - Так вот, иди домой, перекуси основательно, возьми учебник по истории и возвращайся. А утром ты будешь знать историю лучше всех в школе. Обещаю тебе.
        - Как это? - Сергей не верил своим ушам.
        - Метод такой, - улыбнулся Рад. - На мозг воздействуют гипнозом.
        - Я про него слыхал! - загорелся Сергей. - С его помощью иностранные языки учат!
        - Совершенно верно, - не стал возражать Рад.
        - Только говорят, что полученные знания быстро улетучиваются?
        - Не так быстро, зачёт успеешь сдать, - успокоил Рад. - Вообще-то, в этом деле помощник требуется. Но попробуем обойтись.
        - Я приглашу кого-нибудь из ребят!
        - Не надо. Никому ни слова! Пусть это будет нашей тайной.
        - А вдруг без помощника не получится?
        - Я хотел сказать, что без помощника процесс затянется. Но к утру, мы всё равно успеем.
        - Так я побежал, - заторопился Сергей. - Я скоро! Только учебник возьму!
        - Обязательно покушай! - крикнул уже вдогонку Рад. - На голодный желудок знания не воспринимаются!
        В ожидании Сергея пришли сомнения. Имеет ли он право вмешиваться в жизнь этих ребят? И тут же появилось твёрдое убеждение. Имеет! Он и сам стал частицей человеческого общества. Ну, или пытается стать. Но когда Сергей вернулся, вернулись и сомнения, потому что вместе с ним в кабинет вошла Оля Коваленко.
        - Она подслушала! - с порога начал оправдываться Сергей. - Сказала, что если я её не возьму, то расскажет всем, откуда у меня появятся знания!
        - А ты, оказывается, шантажистка, - как можно строже сказал Рад.
        - Ничего подобного! - смело ответила девушка. - Серый преувеличивает. Просто я хочу вам помочь, сами же сказали, что с помощником дела пойдут быстрее.
        - Подслушивать нехорошо, - продолжал «сердиться» Рад.
        - Но иногда полезно, - и Оля достала из сумки учебники по математике и физике.
        - Ещё неизвестно, что получится с историей, - резонно заметил Сергей. - Это для меня, - храбро заявила Оля и покраснела.
        - Но я буду первым! - забеспокоился Сергей.
        - Ладно, - Рад рассмеялся. - Сунь палец в рот, отхватят всю руку. Пойдёмте в нишу.
        Уложив один мат на пол, скомандовал:
        - Ложись, историк!
        Сергей безропотно подчинился.
        - А ты будешь писать, - протянул Оле листок с ручкой.
        - Что писать?
        - То, что скажу. Но это потом. А пока вступительное слово. Суть эксперимента такова. Все полученные человеком знания не исчезают бесследно. Они раскладываются по полочкам человеческой памяти. Почему же люди порой так забывчивы? Потому что полочки находятся в разных комнатах и на разных этажах. Более того, даже на одной полке может царить такой беспорядок, что трудно что-либо отыскать. Предлагаемый метод поможет навести порядок в вашей памяти. Свести все знания, в данном случае по истории, на одну полку и даже закрыть эту полку на ключ. Этот ключ будет служить вам всю жизнь: стоит только назвать его, и память подскажет необходимые знания по данному предмету. Но если вы забудете ключ, то не сможете открыть полку. Так что учить всё-таки придётся. Ключи надо будет время от времени освежать в памяти.
        - А если все ключи сложить в один сейф и закрыть на один замок, то достаточно будет помнить только код этого замка? - спросила Оля.
        - Вижу, основной принцип метода вы уловили. Пора начинать эксперимент, - Рад расположился в изголовье Сергея и, попросив его закрыть глаза, уже через минуту, удовлетворённо произнёс. - Пациент готов. На редкость восприимчив к гипнозу. Такие люди, как правило, сильно подвержены чужому влиянию.
        - Это точно, он Антону сильно подвержен, - Олю залихорадило, будто она присутствовала на каком-то запретном сеансе. - А вы и мысли чужие можете читать?
        - А как же, - сказал Рад, но, заметив, что девушка побледнела, поспешно уточнил. - Читать не могу, но внушить - пожалуйста. Но не будем отвлекаться, - Рад раскрыл учебник истории. - Как только назову число и тему или раздел, сразу записывай их по порядку. Поехали.
        Оля завороженно смотрела, как учитель медленно перелистывает страницы учебника. Изредка он громко называл трёхзначное число и название темы. Не прошло и пятнадцати минут, как Рад закончил листать учебник.
        - Теперь он до конца года не будет заглядывать в него, - Рад положил книгу на мат, рядом со спящим Сергеем. - А как у него успеваемость по физике и математике?
        - Неважно, - деликатно ответила Оля.
        - Поможем? - Рад взял в руки учебники, которые принесла девушка.
        - Поможем, - заговорщицки ответила Оля, и на щеках выступил лёгкий румянец.
        Через полчаса Рад закончил листать и эти книги.
        - Теперь пусть поспит до утра, - учитель встал. - Однако здесь прохладно, как бы наш испытуемый не подхватил насморк.
        - А когда со мной? - спросила Оля и смутилась.
        - Сейчас, - Рад сходил в кабинет и принёс тонкое одеяло. - Ну, вот. До утра ничего с ним не случится. Надеюсь, он сказал родителям, что пробудет у меня всю ночь. Не хотелось бы знакомиться с его мамой.
        - А я сказала, что переночую у подруги, - сообщила Оля.
        - Почему не сказала правду? - спросил Рад.
        - Правду? - Оля прикусила нижнюю губу, вспомнив слова Светланы Алексеевны. - А кому она нужна, эта правда? И вам такая слава ни к чему.
        - Какая слава? - не понял Рад.
        - Мало ли что люди подумают, - Оля отвернулась.
        - Зачем же тогда пришла, если так рискованно?
        - Методом вашим заинтересовалась.
        - Тогда прошу, - Рад, не став больше допытываться, указал на двери кабинета. - Твоим здоровьем рисковать не будем. К тому же вдруг кто-нибудь войдёт, увидит тебя на одном мате с Сергеем, вот тогда от славы не отмахнёшься.
        В кабинете Рад усадил Олю на деревянное кресло:
        - Не так удобно, конечно, но теплее. Закрой глаза.
        - А кто будет записывать? - забеспокоилась девушка.
        - Зачем писать по второму разу? У вас будут одинаковые ключи.
        - Если этот метод такой действенный, то почему его не применяют на практике во всех школах? - Олю неожиданно охватил страх перед экспериментом. - Это же так здорово! За одну ночь выучить всю школьную программу!
        - Не всё так просто, - отвёл глаза в сторону Рад. - Слишком много знаний накоплено человечеством. Все они не смогут поместиться в одной голове. В какой-то момент начнёт действовать эффект Сенклера… английского учёного. Старые знания будут бесследно исчезать, заменяясь новыми. Так что в далёком будущем люди, отправляясь в неизведанные пространства Вселенной, будут либо представлять собой команду узких специалистов, либо полностью зависеть от бортового компьютера. Второе предпочтительнее.
        - А что такое компьютер? - поинтересовалась Оля.
        - Это такое хранилище знаний, искусственный разум, - Рад сделал выговор самому себе: наверное, не стоило применять неизвестный ученице термин. - Вот такой непростой выбор встанет перед человечеством уже, возможно, в двадцать первом веке. Но нам в двадцатом, это пока не грозит. Да и не буду я перегружать ваши головы излишней информацией. Приступим.
        Оля с замиранием сердца закрыла глаза и тут же начала падать куда-то, окружённая клубами не то тумана, не то облаков. Но вот вынырнула из них, и увидела землю с высоты птичьего полёта, от горизонта до горизонта. Сто! Голос прогремел раскатами грома. Понятно, сто коров пасётся на склоне горы. Сто два! Сто два цветка на клумбе перед зданием конторы совхоза. Сто четыре! И Оля продолжала считать ромашки на лугу, деревья вдоль дороги, дома в посёлке. Когда гром прекратился, облака вновь обступили со всех сторон, но на этот раз они были похожи не на туманную сырость, а мягкие пуховые подушки…
        ***
        Проснулась в полной темноте, лишь узкая полоска света пробивалась сквозь неплотно закрытую дверь. Из спортзала доносился заливистый храп. Потихоньку выглянула наружу. Храп нёсся из ниши. А в дальнем углу спортзала, на скамеечке рядом с дверью, выходящей на улицу, учитель примерял коньки.
        - Доброе утро? - Оля вышла из кабинета и глянула в окна. На улице было темно. - Или ещё ночь?
        - Да нет, утро, только очень раннее, - ответил Рад.
        - А что вы собираетесь делать?
        - Не терпится проверить лёд, - обречённо вздохнул Рад.
        - Так не видно же ничего! - Оля улыбнулась.
        - Вот и хорошо. Никто не увидит моих падений.
        - Падений? - удивилась Оля и, догадавшись, воскликнула: - Вы не умеете кататься на коньках?!
        - Ну, почему же не умею, - нахмурился Рад. - Умею, - и тихо добавил: - Теоретически.
        - А Светлана сказала, что у вас диплом, что вы откроете у нас настоящую школу фигурного катания! - изумлению девушки не было предела.
        - Обязательно открою, - уверил Рад. - Только вот потренируюсь немного.
        - Можно вам помочь? - вызвалась Оля. - Я неплохо катаюсь.
        - Не откажусь, - согласился Рад. - Только во что бы тебя одеть?
        - Мой костюм идеально подходит для катка, - Оля хвастливо повернулась перед учителем.
        - Вдруг замараешь? - Рад невольно залюбовался фигурой девушки, обтянутой толстыми вязаными штанами и таким же плотным свитером.
        - Постираю. Зато никакие морозы не страшны! - и побежала выбирать коньки.
        Первые шаги дались Раду нелегко. Но постепенно, подражая Оле и вспоминая всё, что он смог найти и прочитать в школьной библиотеке о конькобежном спорте, Рад поехал. Сначала спотыкаясь и падая, потом всё увереннее и увереннее.
        - Как у вас хорошо получается! - искренне обрадовалась Оля, разбудив сонную темноту звонким смехом.
        - Учительница хорошая, - улыбнулся в ответ Рад.
        Они катились, взявшись за руки.
        - Ещё два-три раза, и я смогу учить других, - заметил Рад, которому очень понравилось катание.
        - Обязательно сможете, - лицо Оли восторженно сияло. - У нас в восьмом классе черчение вёл Иван Иванович. Он всю жизнь плотником проработал. А на пенсии в школу пригласили. И справился. Если бы не запил, то и дальше бы учил.
        - Всё-таки черчение отличается от фигурного катания.
        Больше Рад ничего сказать не успел. В темноте его конёк наехал на какое-то мизерное препятствие. Но этого хватило, чтобы учитель физкультуры, немыслимо изогнувшись, оказался на льду. При этом увлёк за собой девушку. И всё бы ничего, но при падении Рад больно ударил её коньком по ноге. Но она только тихонько ойкнула, хотя лицо передёрнулось от боли.
        - Больно? - сразу встревожился Рад.
        - Чуть-чуть, - и слёзы покатились по щекам.
        Рад помог девушке подняться, но, сделав шаг, она тут же присела.
        - Понятно, - Рад подхватил девушку на руки и понёс в спортзал, стараясь ступать коньками в глубокий снег.
        - Не надо! - попробовала освободиться Оля.
        - Лучше не шевелись, - предупредил учитель. - А то упадём и покалечимся ещё больше.
        Оля затихла, прижавшись к сильной груди учителя. И молчала, пока он заносил её в спортзал, помогал снять коньки, когда опустил на кресло в кабинете. И лишь встрепенулась изумлённо, когда скомандовал:
        - Снимай штаны. Кровь уже просочилась. Наделал же я делов!
        - Вы не виноваты, - пролепетала Оля, не зная, что делать. Попробовала задрать гачу, но штаны слишком плотно облегали ногу, а рана находилась почти у колена.
        - Вот прикройся, - догадался о её мучениях Рад и, протянув большое полотенце, отвернулся.
        Морщась от боли, девушка быстро сняла штаны и прикрылась полотенцем.
        - Всё? - и получив утвердительный ответ, Рад нагнулся к ноге. Удар конька пришёлся по кости, рассёк кожу. - Хорошо, штаны толстые, а то бы перелома не избежать.
        Дальше Оля ничего не понимала. Вместо того, чтобы смазать рану йодом и перебинтовать, учитель начал поглаживать голень, сильно нажимать пальцами, попадая в такие точки, что болевые импульсы прошивали всё тело.
        - А что вы тут делаете? - на пороге возник Сергей, с жадностью обозревая голые ноги одноклассницы.
        - На коньках покатались неудачно, - спокойно объяснил Рад, в то время как девушка покраснела до кончиков волос. - Ногу слегка повредили.
        - Хорошо, что слегка, - деловито заметил Сергей. - На носу конкурс художественной самодеятельности! Без солистки нас могли оставить.
        - Что уставился? - наконец справилась со смущением Оля.
        - Ничего и не видно, - отпарировал Сергей, продолжая нагло следить за действиями учителя.
        - Подай бинт и йод, - сказал Рад. - Впрочем, йода нет, давай зелёнку.
        Сергей послушно начал рыться в аптечке. Когда Рад обработал и перевязал рану, Оля оделась и вышла в спортзал, где её ждали Сергей с учителем.
        - Что-то я сам себе вопросы задаю, а ответить не могу, - вопрошал Сергей. - Метод не сработал?
        - Сейчас проверим, - Рад поспешил подхватить хромающую девушку. - Ничего страшного. Придёшь домой и ложись отдыхать, ногу положи на подушку. К вечеру всё пройдёт. Отёка не будет. Шрам только маленький останется.
        - Всё в порядке, - попыталась успокоить расстроенного учителя Оля.
        - Как же ты дойдёшь? - Рад посмотрел на Сергея. - Придётся тебе помочь. Парень ты сильный, надеюсь, справишься?
        - Только с Володькой мне поссориться не хватало! - хмыкнул Сергей.
        - При чём тут Володя? - не понял Рад.
        - А у неё спросите, - отмахнулся Сергей.
        - Нечего спрашивать! - вскипела Оля. - Этот Володька много воображает! Пусть помечтает!
        - Ну, вот что, - остановил их Рад. - Проводим Олю вместе. А пока запоминайте. В вашем сознании весь материал расположен по таким же разделам, как в учебнике. Каждому разделу соответствует число. Называя про себя это число, вы тем самым открываете доступ к нужному разделу. Если вы не помните, в каком разделе находится ответ на заданный вопрос, то начинайте перечислять все числа по порядку. Остановитесь, когда дойдёте до нужного. Числа запомнить легко. Я выбрал чётный ряд по порядку. И ещё: сейчас я вам дал чисто механическое запоминание. Чтобы мыслить самостоятельно, необходимо переварить полученные знания, другими словами, вникнуть в их содержание. Понятно?
        - Мне достаточно и механического! - заверил Сергей, пряча листок с «ключами» в карман.
        На улицу вышли втроём и медленно пошли. Оля прихрамывала, опираясь на руку Сергея. От помощи учителя отказалась. Рад шёл рядом, исподтишка наблюдая за страданиями девушки и муками Сергея, который весьма был озабочен тем, что уже появились первые прохожие, которые с любопытством смотрели на него и понимающе улыбались.
        - К вечеру вся деревня будет знать, что я под ручку с тобой! - буркнул он недовольно.
        - Тебя это смущает? - усмехнулась Оля.
        - Да ладно, чего уж там, - снисходительно улыбнулся Сергей. - Только Володьке сама объяснишь, что к чему.
        - Ничего объяснять не буду! - сердито ответила Оля и ойкнула.
        - Больно? - сразу подхватил её под руку Рад. - Может, тебя на руках отнести?
        - Ага, как ляльку! - фыркнул Сергей.
        - Мне не трудно, - не обратил на него внимания Рад.
        - Я не могу, - покраснела девушка и пояснила. - Не за себя боюсь, а за вас.
        - За меня почему-то не боишься, - засопел Сергей.
        Рад не стал настаивать.
        - Это она только с виду маленькая. А знаете, сколько в ней… - попробовал пошутить Сергей, но вовремя спохватился и грубого слова не произнёс. - Этих, килограммов!
        - Намного меньше, чем в тебе, - отпарировала Оля.
        - Я столько парней перетаскал во время тренировок. Да и девушки там, где я вырос, были высокими и мускулистыми, - задумчиво произнёс Рад.
        - Вы и девушек таскали? - оживился Сергей.
        - Нет, - рассмеялся Рад.
        - Вот мы и пришли, - с облегчением сказал Сергей, останавливаясь у зелёных ворот. - Ну, я пошёл. А то у меня дела.
        - Спасибо за помощь, Серенький, - с иронией поблагодарила Оля, и когда школьный товарищ удалился, неожиданно спросила учителя. - А я, по-вашему, маленькая?
        Рад не успел ответить.
        - Кто там? - послышался голос мамы.
        - Это я, - всего лишь на мгновение отвернулась Оля, но этого мгновения учителю хватило, чтобы исчезнуть. Быстроту его бега девушка смогла оценить по мелькнувшему в конце улицы силуэту. И словно не было ничего. Улица тихо поскрипывала утренним морозом. Глухо ворчал и гремел цепью пёс. В стайках начинали репетицию перед утренней перекличкой петухи. Мистика. Разве можно так быстро бегать? И зачем надо было убегать? На этот вопрос не ответил бы и сам Рад. Наверное, в беге он захотел потопить чувства, вспыхнувшие в его душе. Он убегал не столько от Оли и её мамы, сколько от самого себя.
        Кубок района
        Светлана Алексеевна встретила Лужского у дверей школы и провела в спортзал, усадив на специально приготовленные для высоких гостей стулья. Остальные болельщики теснились на скамейках, расставленных вдоль стен вокруг волейбольной площадки. С приходом первого секретаря райкома все оживились. Прозвучал свисток, извещающий начало волейбольного турнира на кубок района. Первыми на площадку вышли команды двух школ районного центра.
        - Люблю смотреть, как играют школьники, - сказал Борис Викторович. - У них всегда столько азарта, боевого настроя, бескомпромиссности.
        - А я думала, вы любите смотреть на своего сына, - невинно заметила Светлана Алексеевна.
        - Кого же не радуют достижения собственных детей? - слегка нахмурился первый секретарь.
        - Но сегодня наши ребята выиграют! - уверенно заявила директриса.
        - Не рано ли делите шкуру неубитого медведя? - усмехнулся Лужский. - В прошлом году вы делали такие же заявления.
        - В прошлом году я блефовала.
        - Что изменилось сейчас?
        - Сейчас у меня есть учитель физкультуры.
        - Повезло с педагогом?
        - Конечно. И как это вы допустили, Борис Викторович? Я шесть лет с тех пор, как вас прислали к нам первым секретарём райкома, подбирала объедки со стола вашей школы, и вдруг такое счастье: дипломированный учитель физкультуры получил распределение ко мне!
        - У меня нет личной школы, обе школы наши.
        - Ой, не надо!
        - Однако вы ведёте себя несколько нетактично, - покачал головой Лужский.
        - Нас никто не слышит, - понизила голос Светлана Алексеевна. - А при людях, вы же знаете, я никогда не нарушаю субординацию.
        - Обещаю, со следующего года обратить пристальное внимание на ваши кадры.
        - Дай-то бог. Тем более, ваш сын оканчивает учёбу…
        А на площадке счёт уже был 4:0 в пользу хозяев.
        - Семёнов! Ты что руки расквасил? Подачу принять не можешь?! - горячилась невысокая, плотно сбитая женщина лет тридцати в синем спортивном костюме, бросая виноватые взгляды в сторону первого секретаря, присутствие которого не позволяло выражаться более доходчиво.
        Тренер хозяев площадки - Рад - равнодушно наблюдал за действиями своих подопечных. Ноги непривычно болели после интенсивных ночных тренировок на катке. Встрепенулся лишь тогда, когда его команда начала проигрывать. Встал и попросил у судьи минутный перерыв. Гости вышли вперёд 12:8. Игроки подошли к учителю, виновато понурив головы.
        - Зачем начали мудрить? - спокойно спросил Рад. - Не подали четыре подачи подряд! Кому это надо? Мяч должен лететь в площадку, а не расстреливать стены. Антон, сбрось мяч, обмани. Зачем упрямо бьёшь в блок? Это твоя вина, Володя! Сильно близко к сетке пасуешь. И почему заряжаешь только Антона? Сергей один, без блока. И не ставьте вы пятому номеру блок! Этому коротышке! Зачем подставлять руки? Он же выше сетки не прыгает и по вашим пальцам хлещет. Пусть бьёт в аут. В защите внимательнее. Поймите: не противник выигрывает, вы позволяете ему делать это!
        - Может, выйдете на поле? - несмело предложил Сергей.
        - Выйду, когда будем играть против взрослых команд, - пообещал Рад.
        Свисток судьи вернул игроков на поле. Слова Рада возымели действие. Его команда выиграла. А в следующей, последней партии буквально разгромила соперника.
        - Поздравляю, - женщина-тренер пожала руку Раду. - Как вам удалось так подготовить ребят?
        - Мы играем после уроков, - ответил Рад.
        - Да бросьте! Мы тоже играем, но такого прогресса, как у вас, что-то не наблюдается. Вы, наверное, раньше играли в каких-нибудь командах, участвовали в соревнованиях?
        - У меня есть брошюра «Как играть в волейбол». Вот по ней и занимаемся. Ничего нового не придумываем.
        - А вы скрытный…
        К вечеру турнир закончился. Впервые кубок района завоевала школьная команда, в финале обыграв многоопытную первую команду Лугановского совхоза. Причём школьники не проиграли ни одной партии. Ребята и их болельщики ревели от восторга.
        - С учителем физкультуры вам, в самом деле, повезло, - недовольный результатом выступления команды сына, занявшей лишь пятое место, сказал Борис Викторович. - Он силён и как тренер, и как игрок. Но сильно не радуйтесь. Парень молодой, думаю, долго здесь не задержится.
        - Да и характер у него несколько прямолинейный, - осторожно добавила Светлана Алексеевна.
        - В чём это выражается?
        - В критике негативных явлений. Что видит, о том и говорит.
        - Ну, это у многих по молодости бывает. Время и жизнь внесёт коррективы. До свидания.
        - До свидания, Борис Викторович.
        - Светлана Алексеевна, можно вас на минутку, - к директрисе подошла учительница истории Галина Аркадьевна.
        - Что-нибудь случилось, Галочка?
        - Даже не знаю с чего начать, - таинственно произнесла историчка, колыхнувшись своими необъятными формами.
        - Пройдём ко мне в кабинет?
        - Да нет, можно и здесь, - дородная женщина, страдающая одышкой, не приветствовала лишних передвижений, особенно на верхние этажи. - Я вчера принимала зачёт у Новикова Сергея.
        - Снова не сдал? - попыталась предугадать тему предстоящего разговора Светлана Алексеевна.
        - В том-то и дело, что отчеканил всю программу первой четверти, словно по учебнику прочитал. А ведь за четверть три тройки и три двойки. И вдруг такие знания!
        - Постарался, - улыбнулась директриса.
        - И мне сказал, что зубрил всю ночь.
        - Так в чём проблема?
        - В том, что он мне предложил экстерном сдать весь курс десятого класса.
        - Чувство юмора у Новикова всегда отличалось тупой оригинальностью, - посочувствовала коллеге Светлана Алексеевна.
        - Я тоже подумала, что он шутит, - запыхтела Галина Аркадьевна. - Начала задавать вопросы. Он ответил на все. Причём, дал самые исчерпывающие ответы!
        - Как это объяснить?
        - Не знаю. За ночь выучить такое невозможно. Правда, при этом создавалось впечатление, что он заглядывает в какую-то невидимую шпаргалку, находящуюся у него где-то внутри. Я на него немного нажала, и он признался, что его готовил к зачёту Родион Родионович. Но всего одну ночь. А когда стала расспрашивать подробности, совсем запутался. Не такой Новиков вундеркинд, чтобы за один присест выучить курс истории за весь десятый класс.
        - Я тоже так думаю, - согласилась Светлана Алексеевна. - Но есть ещё один человек.
        - Кто?
        - Наш учитель физкультуры. Вдруг он знает то, чего не знаем мы?
        - Это что же получается? - огорчилась Галина Аркадьевна. - Зачем нам ходить на работу, если за одну ночь можно выучить то, что мы преподаём целый год?
        - Я с этим обязательно разберусь, Галочка. Но пока никому ни слова.
        - А что говорить? И кто мне поверит? Я сама себе не верю…
        Отрицая равнодушие
        Занятие с группой здоровья подошли к концу. Сашенька излучала оптимизм, участники - недоумение и растерянность, а Рад испытывал сердечную боль, глядя на ребят, которые пришли сюда с надеждой, а собирались уходить с немым вопросом: «Зачем их собрали в этом зале?» Семь человек провели сорок пять минут, делая незамысловатые движения только для того, чтобы в журнале Сашеньки появились очередные галочки.
        - А теперь распрощаемся до следующего раза, - радостно объявила Сашенька. - В следующий раз занятия с вами будет проводить Родион Родионович.
        - Можно мне немного поговорить с ребятами? - вмешался Рад.
        - О чём? - удивлённо приподняла брови Сашенька.
        - Хочу показать несколько дыхательных упражнений, для восстановления дыхания.
        - Они не запыхались, - заметила Сашенька, эффектно качнув бёдрами, обтянутыми красно-синим импортным спортивным костюмом.
        - Пригодится на будущее, - настаивал Рад.
        - Пожалуйста, - согласилась Сашенька. - Только меня увольте. Столько дел!
        - Хорошо, - и Рад присел на маты, на которых уже сидели ученики. Шесть мальчиков и одна девочка. Младшему восемь лет, старшему четырнадцать. Два астматика, два сердечника, горбун и двое с сильным сколиозом.
        - Сейчас вы будете повторять за мной упражнения!
        Сашенька недоумённо повела плечиками и покинула зал. Зашла к Светлане Алексеевне, рассказала о своих успехах, поделилась последними сельскими сплетнями типа:
        - Тараканов жену бросил. Представляете! Я его ни разу трезвым не видела. Жену приобщил к пьянке. И вдруг заявляет, что не хочет жить с женой алкашкой! А женщине бросить пить труднее. У нас конституция не та…
        Потом заглянула в школьную библиотеку, поболтала с библиотекаршей, своей бывшей школьной подругой, и только после этого собралась уходить. В фойе школы увидела родителей, которые привели детей на занятие группы здоровья. Удивлённая, вернулась в спортзал.
        - Вот и всё, - Рад поднялся с матов. - Запомнили упражнения?
        - Запомнили, - нестройным хором ответили ребята.
        - Повторяйте их каждый день, не ждите следующего вторника. До свидания.
        - Что это за дыхательные упражнения, которые надо делать так долго? - Сашенька подошла к Раду.
        - Это методика профессора Лебедева, - наугад сказал тот. - Вы должны знать.
        - Возможно, должна, - согласилась Сашенька. - Но не знаю.
        - Я дам вам брошюру, - пообещал Рад.
        - Буду очень признательна, - с иронией сказала Сашенька.
        - А как насчёт массажа? - спросил Рад. - Некоторым детям он просто необходим.
        - Есть у нас в поликлинике один массажист, - усмехнулась Сашенька. - Только толку от него никакого. Да и, по правде сказать, этим детям уже ничего не поможет. Вот если бы в городе, у специалистов. Только кто их в город повезёт? Витя отчего горбатый? Отец у него алкоголик. Как напьётся, лезет к детям играть. Вот и доигрался. Подкинул маленького сыночка вверх, а поймать не сумел. А Верочка почему на один бок перекошена? Потому что её саму ещё надо было на руках носить, а ей младшего братишку на шею повесили. Взрослым, видите ли, некогда было с малышом водиться. Работа да пьянка. Да и другие, между нами говоря, жертвы зелёного змея. Так что никто и ничто им не поможет. Не повезло ребятам.
        - Зачем же тогда устраивать спектакль с группой здоровья?
        - Это не у меня спрашивать надо. Мне говорят, я исполняю, - Сашенька прижала ладонь к груди Рада. - Да не волнуйтесь вы, Родион Родионович. Пользы не будет, зато дети нам благодарны. В их положении лишнее внимание со стороны взрослых, знаете, как радует.
        - Меня бы такое внимание унижало, - нахмурился Рад.
        - Вы не были в их положении, - возразила Сашенька. - А правду говорят, что вы не вылезаете из спортзала?
        - График у меня напряжённый.
        - А не найдётся ли в вашем графике маленького окошечка. Сегодня в центральном кинотеатре интересный фильм показывать будут. Про любовь, - уже обе ладони Сашеньки касались груди Рада.
        - К сожалению, не смогу, - отстранился он.
        - Какой неприступный, - несколько разочарованно протянула Сашенька и, пританцовывая, покинула спортзал.
        ***
        Рад шёл по улице, с наслаждением вдыхая чистый морозный воздух. Снег резал глаза своей белизной. На огородах, за невысокими заборами расплывались в улыбках снеговики. Лёгкий ветерок, озоруя, сбрасывал с деревьев снежные наряды, и голые ветки осуждающе кивали ему вслед. По голубому безоблачному небу скользили лучи яркого солнца, беспрестанно преломляясь и отражаясь от невидимых глазу воздушных зеркал. И от этого казалось, что солнце расплывается по небосводу и ослепляет глаза и от снега, и от застывшей речушки, и от крыш домов, и от улыбок встречных прохожих.
        - Родион Родионович, - вторгся в благодушные мысли запыхавшийся Сергей. - Мне с вами поговорить надо.
        - Говори, - Рад остановился. - Только я спешу на обед, поэтому давай самую суть.
        - Вы должны меня загипнотизировать на все остальные предметы! - категорически заявил Сергей. - А то нелепость какая-то получается. По трём предметам чуть ли не отличник, а по остальным - чуть ли не двоечник!
        - Но у тебя же освободилось столько времени, - Рад взглянул на часы. - Не надо учить уроки по трём предметам. Нажми на другие дисциплины.
        - Уже нажимал. Не получается, - сокрушённо вздохнул Сергей и сдвинул шапку на затылок. - Наверное, в мозгу больше места не осталось.
        - Здесь ты не прав. Свойства высокоорганизованной материи, каковой является мозг, конечно же, не безграничны, но стремятся к бесконечности, - улыбнулся Рад. - Но если места не осталось, то и под гипнозом его не прибавится.
        - Может, всё-таки попробуем? - захлопал ресницами Сергей. - Может, есть какие скрытые резервы?
        - Боюсь, что я допустил ошибку, внушив тебе знания, - строго сказал Рад. - Вместо того, чтобы помогать в учёбе, они делают из тебя лентяя. - Ну, спасибо, Родион Родионович! - засопел Сергей. - А я как скала, отбиваюсь от учителей и от Светланы. Я им ещё ничего не сказал.
        - Да, Серёга, - засмеялся Рад. - Не ожидал от тебя. Ты никак собираешься меня шантажировать?
        - Самую малость, - улыбнулся Сергей. - А что мне делать, Родион Родионович? Ведь достали уже! Особенно эта Тонна Аркадьевна.
        - Галина Аркадьевна.
        - Ну, Галина Аркадьевна. Издевается! Ты, Новиков, говорит, у нас теперь ходячая энциклопедия по истории.
        - А над Олей не издеваются?
        - Она хитрая, как-то незаметно всё делает.
        - Или умная?
        - Ну, умная.
        - Придётся всё рассказать, - притворно вздохнул Рад.
        - Что рассказать? - насторожился Сергей.
        - Правду, - опустил взгляд Рад. - А то ты всех в мистику загонишь. Признаемся, что использовали новый метод. А что делать? Если бы ты по другим предметам успеваемость поднял, то можно было бы сказать, что человек работает над собой, стремится к знаниям. А так, конечно же, любой задастся вопросом, как это по истории отлично, по физике отлично…
        - Хорошо, а не отлично! - поправил Сергей. - Физичка говорит, что у неё рука не поднимается мне пятёрку поставить.
        - Четвёрка тоже неплохая отметка. А по другим предметам двойки. Нелогично. Так что идём признаваться. Мне, конечно, достанется, выговор объявят. Но ничего, переживу. А с тобой ещё проще будет. Один сеанс гипноза, и всё вернётся на свои места.
        - Вы это серьёзно? - Сергей с опаской отступил на шаг от учителя.
        - А что делать, Серёга?
        - Может, лучше другие предметы мне в голову…
        - А если места не окажется? Сам же говорил, что ничего не воспринимается.
        - Всё-таки, вдруг есть место-то?
        - Давай проверим.
        - Как?
        - Сколько у нас времени остаётся до окончания второй четверти?
        - Две недели.
        - Вполне достаточно, чтобы попытаться исправить двойки по другим предметам. Докажи, что твой мозг способен к восприятию дополнительной информации. Если получится, я тебе помогу. Если нет, будем сдаваться.
        - Я докажу, - Сергей ударил себя кулаком в грудь. - Ей-богу докажу. Вы только молчите пока, Родион Родионович. До Нового года!
        - Время пошло! - Рад снова взглянул на часы и поспешил домой.
        ***
        Маленький Витя смотрел на Рада глазами, полными слёз.
        - У меня не получается. Наверное, горб мешает, - мальчик сидел на льду, после очередного падения.
        - Вся твоя беда в том, что ты толкаешь вперёд ноги. Они уезжают, и тело падает. Надо толкать вперёд тело, а ноги лишь переставлять вслед за ним, - Рад помог мальчику встать на коньки. - Стремись вперёд душой. Бери меня за руки. Представь себя птицей, расправь крылья, и полетели!
        У кромки поля стояла невысокая худенькая женщина в серой шали и красном зимнем пальто. Она с тревогой наблюдала за мучениями своего сына. И слёзы радости наполняли глаза, когда Витенька с каждым разом всё увереннее и увереннее скользил по катку. К концу занятия мальчик самостоятельно сделал круг и подъехал к маме.
        - Я научился! Я научился!!! - счастье переполняло душу мальчика.
        - Кто бы сомневался! - поддержал Рад. - А теперь живо в спортзал, переодеваться.
        - Родион Родионович, - женщина схватила учителя за руку. - Не знаю, как вас благодарить. Витя прямо расцвёл после того, как вы стали заниматься с ним. Вот не откажите, возьмите лыжную шапочку. Сама связала. Тёплая. А то у вас тоненькая, магазинная. Да и не идёт она к вашему костюму. А я цвет подобрала. Видите, как удачно?
        - Спасибо, - Рад был смущён таким изъявлением благодарности. - Думаю, вам с группой здоровья надо кончать. Витя уже ни в чём не уступает своим одноклассникам. А на коньках будет кататься ещё лучше их, поверьте мне.
        - Ему так нравится ходить в группу здоровья, - вздохнула мама мальчика. - Он бредит вами. Говорит, что вы поможете ему распрямиться.
        - Не обнадёживайте ни его, ни себя, - покачал головой Рад. - Всё, что мог, я сделал. Но убрать горб не в моих силах. Для этого нужна хирургическая операция. И вам советую поторопиться. Иначе он не вырастет, останется маленьким.
        - Для этого надо везти Витю в Красноярск, - поникла женщина.
        - Везите. Неужели хотите, чтобы он всю жизнь был горбатым?
        - Конечно же, нет! Только горько сказать, но в нашей семье командует не здравый смысл, а водка.
        - И ничего нельзя сделать?
        - А что я могу сделать? Несколько лет назад угораздило надорваться, и теперь не то, что работать - ведро с водой поднять не в силах. Хорошо ещё, муж не бросает. Но мой голос дома не имеет веса. На улицу выбежал Витя. Женщина торопливо смахнула набежавшие слёзы и улыбнулась.
        - Когда мне ещё можно прийти покататься? - с жаром спросил мальчик, умоляюще глядя на учителя.
        - В любое время дня и ночи, - бодро ответил Рад. - Каток в твоём распоряжении.
        - Тогда я завтра приду? - теперь Витя вопросительно посмотрел на маму.
        - Конечно, мы придём завтра, - заверила мама. - До свидания, Родион Родионович. А насчёт группы здоровья, как скажете.
        - Я думаю, Вите ещё надо походить в группу.
        - А вы меня хотите выписать? - глаза мальчика испуганно забегали. - Я ещё больной!
        - Никогда так не говори, - Рад присел перед мальчиком на корточки. - Ты же мужчина. Чему я вас учил? Всё время повторяй про себя: я здоровее всех! Понял?
        - Понял! - мальчик весело тряхнул головой. - Я здоровее всех!
        - Вот так! - Рад протянул руку и пожал маленькую ладошку.
        Разоблачение
        Светлана Алексеевна ласково смотрела на притихшую Олю и вкрадчиво, по-матерински говорила:
        - Оленька, я же всё понимаю. Родион Родионович - симпатичный молодой человек. Ничего удивительного, что он мог вскружить голову и, я уверена, не только тебе.
        - Что вы такое говорите, Светлана Алексеевна! - вспыхнула Оля.
        - А что мне остаётся делать? - директриса с трагическим видом выдвинула ящик своего стола, но ничего оттуда не достала. - Вот здесь столько сигналов на его деятельность, что я уже не знаю, радоваться, что у нас появился наконец дипломированный учитель физкультуры, или плакать? Да-да плакать! Что он творит с ребятами из группы здоровья! Верочка по ночам стонет от боли. Знаешь Верочку Васильеву из пятого класса? У неё страшнейший сколиоз. С её мамой состоялся нелицеприятный разговор. Она спрашивала, откуда на теле девочки множественные синяки?
        - Лучше бы спросили у самой девочки, - подняла глаза Оля.
        - Спрашивали, - печально сказала Светлана Алексеевна. - Нарвались на откровенную грубость. В двенадцать лет трудно воспринимать взрослый мир. Душа раскрыта, её легко поранить, ещё легче обмануть. Но ты Оленька, уже взрослая девочка. Ты должна нам помочь разобраться, что за человек Родион Родионович. Только посмотри на вещи трезвым взглядом.
        - Родион Родионович - хороший человек! - твёрдо сказала Оля.
        - Хорошие на людей не бросаются.
        - А на кого он бросается?
        - Сашенька, наша медсестра, решила выяснить, что он себе позволяет с ребятами из группы здоровья. Так наш хороший человек чуть не задавил её там же, на матах.
        - Это неправда! - воскликнула Оля. - Ваша Сашенька сама кого хочешь задавит!
        - Но ведь он и тебя домогался, - с жалостью сказала директриса.
        - Меня?! - глаза Оли широко раскрылись, краска залила лицо. - Что вы такое говорите?!
        - Это не я говорю, - Светлана Алексеевна вышла из-за стола и попыталась погладить ученицу по голове, но та отпрянула. - Тебя видели полураздетую у него в кабинете.
        Оля вскочила и бросилась к дверям.
        - Вы сплетница, Светлана Алексеевна! - задержалась в дверях, с шумом выдыхая воздух из лёгких. - Он обрабатывал мне рану! И она после этого быстро зажила! Вот!
        Светлане Алексеевне стало неприятно на душе после ухода девочки. Но она должна была принять хоть какие-нибудь меры. Возможно, вынужденные. Вокруг учителя физкультуры кружились самые невероятные слухи. Как понять, где правда, где сплетни? Новый человек, тем более единственный педагог-мужчина! Кто как не он должен вызывать наиболее пристальное внимание учеников? А он своими поведением и деятельностью, как будто специально, это внимание концентрирует, давая всё новые поводы к обсуждению. Превратил группу здоровья непонятно во что. С Новиковым что-то сделал. И с Олей, по всей видимости, тоже. Каким образом он влияет на детей? И как понять, положительное это влияние или отрицательное? Внешне вроде бы всё хорошо. А что, если Сашенька права, и под личиной порядочного парня скрывается извращенец, который терпеливо дожидается своего часа?
        Светлана Алексеевна вздрогнула. Только этого не хватало! Но как тогда объяснить, что он - и это в его годы! - совсем не обращает внимания на женщин? А вот на девочек… Верочке, практически обнажённой, делает якобы массаж. Где он мог научиться? Про массаж в его документах ничего не написано! А что, если просто поглаживает юное тело, ублажая свою похоть? И неизвестно, чем закончилось бы его уединение с Олей в кабинете, если бы не помешал Сергей!
        Странно, очень странно ведёт себя учитель физкультуры. А главное, смеет уличать её, директора школы, в неблаговидных поступках!
        ***
        Рад чувствовал, что вокруг растёт какая-то непонятная напряжённость. Изменилось отношение коллег по работе. Вместо доброжелательных улыбок теперь встречали в учительской сухие взгляды. Неожиданно, без всяких объяснений, распустили группу здоровья. Ученики младших классов откровенно похихикивали за его спиной, старшеклассники смотрели с сожалением. Оля упрямо сдвигала брови. Сергей пыхтел, как паровоз, Володя мрачнел, Антон старался не смотреть в глаза. И хоть игры в спортзале продолжались, но стоило Раду присоединиться к ребятам, как появлялась скованность в их разговорах. А о том, чтобы собрать вокально-инструментальный ансамбль у себя в кабинете за чашечкой чая - не могло быть и речи! Ребята отнекивались по разным причинам.
        И лишь маленький горбун Витя продолжал ходить за учителем по пятам. Он появлялся в спортзале каждую свободную минуту, не требуя к себе какого-то особого внимания. Частенько прятался в нишу и с матов наблюдал за работой своего старшего друга. А если Рад начинал разговаривать с ним, то радости мальчика не было предела.
        Вот и сейчас он вбежал в спортзал, где ребята играли в волейбол. Не увидев учителя среди играющих, ринулся к кабинету. И тут же на пороге спортзала выросла фигура здоровенного мужчины. Без шапки в расстёгнутом полушубке он обвёл зал мутными глазами. Красное лицо излучало пьяный жар.
        - Где этот козёл?! - громогласно спросил, слегка покачиваясь на широко расставленных ногах. - Где этот ублюдок?!
        Игра прекратилась. Волейболисты с интересом столпились невдалеке. Дверь кабинета открылась, и навстречу разъярённому гостю шагнул Рад.
        - Вот! - мужчина, огласив воздух крепкими нецензурными выражениями, со сжатыми кулаками пошёл на учителя. - Я тебя раздавлю, как крысу!
        Рад увернулся от удара. Мужчина по инерции проскочил чуть ли не до противоположной стены и, отчаянно ругаясь, бросился в новую атаку.
        Рад не знал, что предпринять. Драться на глазах учеников? И как драться? Как обычный человек? Но верзила выше ростом и значительно тяжелее. Пока Рад раздумывал, в ноги нападающего храбро бросился Витя. Драчун споткнулся и вытянулся во весь рост на полу. Старшеклассники придвинулись ближе, решая сложный вопрос: заступиться ли за учителя? Ведь тогда предстояло сразиться с одним из самых сильных мужиков в посёлке - скандально известным дядей Колей. А верзила тем временем поднялся и, уже ничего не соображая, бросился на храброго мальчика. Тот не успел увернуться, и пьяная рука схватила Витю за плечо. Мальчик вскрикнул от боли. И ученики, словно по команде, бросились на незваного гостя. Но тот, проворно отпустив мальчонку, с рёвом расшвырял нападающих. Пока ребята собирались с силами, чтобы произвести новое нападение, вперёд шагнул Рад. Радость промелькнула на пьяном лице. Дядя Коля со всей силы направил кулак в лицо учителю. В последнее мгновение Рад присел и нанёс неуловимый удар в грудь противника. Никто не заметил этого удара, настолько он был молниеносным. Поэтому никто и не понял, почему дядя
Коля, сделав несколько шагов за своим кулаком, вдруг упал на пол и замер. А Рад продолжал поражать воображение школьников. Наклонился над поверженным и легко, словно щенка, одной рукой, за воротник поволок в нишу, где забросил на маты.
        - На сегодня тренировку придётся закончить, - спокойно сказал, поглаживая по голове Витю, прижавшегося к нему. - Не знаю причины нападения на меня, но думаю, что это недоразумение.
        - Причину знаю я! - в дверях стоял майор Федин.
        Из-за его спины, вытирая покрасневшие от слёз глаза, боком протиснулась в нишу Вера Васильева и покорно присела возле лежащего отца.
        - Папа, вставай, пошли домой, - осторожно дотронулась до его плеча. - Верочка, с ним всё в порядке, - Рад начал понимать происходящее. - Не надо его будить. Пусть поспит.
        Девочка послушно убрала руки, но осталась сидеть на матах. Волейболисты быстро переодевались и покидали спортзал, удивлённо спрашивая друг друга, что такого сделал Родион Родионович с дядей Колей, если он до сих пор лежит без движения? Но никто не мог удовлетворить их любопытство.
        - Ну вот, - сказал майор, проводив взглядом последнего игрока. - А теперь можно и чаю попить. Говорят, вы тут любите чаёвничать?
        - Случается иногда, - Рад жестом пригласил гостя пройти в кабинет и включил чайник.
        - Ты, Витя, тоже ступай домой, - обратился майор к мальчику, который продолжал вертеться под ногами.
        - А можно остаться? - мальчик просительно посмотрел на учителя.
        - Нет, - строго ответил майор. - У нас будет мужской разговор.
        - Тогда я с Верой посижу?
        - Ну хорошо, с Верой посиди, - смилостивился майор и, положив свою шапку и шинель на свободный стул, присел на предложенное кресло. - Да. Второй месяц весенний кончается, а погода не даёт на фуражку перейти. Но, думаю, май всё по своим местам расставит.
        - Вы о чём-то хотели поговорить со мной, Виктор Викторович? - Рад приготовил заварку и достал печенье. Чайник шумно сопел, но закипать не спешил.
        - Я отреагировал на сигнал, - сказал майор. - Прибежала Верочка, вся в слезах, спасите, говорит, Родион Родионовича, а то папка пошёл его убивать. И вот я здесь. Но вижу, что впору надо Николая спасать. Впрочем, поделом. Силы-то у него немерено, а вот мозгами бог обидел. А если ещё водкой их затуманит, то, как говорится, спасайся, кто может. Возьму и посажу его на пятнадцать суток. Столько раз собирался, да директор совхоза всё защищает. Бесценный работник! Он когда трезвый - горы перевернёт.
        - А пьяный, значит, не нравлюсь? - на пороге возник Николай.
        Вошёл он решительно, но, увидев начальника милиции, сразу погасил агрессивность.
        - Пьяный ты никому не нравишься! - сурово ответил майор. - И терпение моё лопнуло. Все будут майские праздники встречать, а ты - в отделении чистоту наводить и на улице метлой работать!
        Больше майор не стал ничего говорить, так как из-за спины дебошира выглядывали дети.
        - Я же понимаю, - Николай склонил голову, как провинившийся школьник. - Но тут такие дела…
        - Знаю! - отрезал майор. - Наслушался сплетен, залил глотку и пошёл восстанавливать справедливость! Аника-воин! Вот что, иди, проспись, а утром ко мне в отделение. И не вздумай прятаться! Тогда арестую официально и на всю деревню прославлю!
        - Лады, - согласился Николай и, увидев, что учитель разливает чай, сглотнул слюну. - Мне бы тоже стаканчик, а то горло что-то пересохло.
        - У нас трезвая компания! - повысил голос майор.
        - Да пусть попьёт, - заступился за Николая Рад. - Только горячий очень. Может, водой разбавить?
        - Ага, разбавить, - Николай протянул руку, взял стакан и сначала осторожно, а потом всё более крупными глотками осушил его. - Ну, я пошёл.
        - Ни спасибо, ни до свидания, - усмехнулся майор, когда Николай с дочкой ушли. - И я уверен, что, пока хмель не пройдёт, будет на каждом углу грозиться пришибить учителя.
        - За что?
        - Сам виноват, Родион Родионович, - майор осторожно отхлебнул чаю. - Думаю, не обидишься, что я тебя на «ты»? Возраст позволяет.
        - Ну, что вы, - усмехнулся Рад. - Власть редко бывает вежливой.
        - Это ты зря, - заметил майор и быстренько огляделся. - А что, фотографий никаких нет? Или дома их держишь?
        - Каких фотографий? - не понял Рад.
        - Отец с матерью есть?
        - Есть.
        - Ну вот, и фотографии должны быть.
        - Фотографий нет.
        - Да, много загадок в твоей жизни, слишком много. Вопросы, вопросы, - майор поставил стакан на столик.
        - Задавайте, попробую ответить, - Рад чувствовал себя неуютно под мимолётными изучающими взглядами начальника милиции.
        - Знаешь, меня очень насторожило, что такой молодой человек ничего не слышал про Александра Дюма. Неужели, не любитель чтения? Конечно, встречаются иногда такие люди, но среди педагогического состава… Думаю, большая редкость. Хотя вполне допустимо, что учитель физкультуры может быть не читающим. У нас, извините, столько тупых спортсменов добиваются высоких результатов. Но есть же ещё кино. Главнейшее из искусств! Все экраны страны обошли фильмы «Три мушкетёра», «Граф Монте-Кристо», «Железная маска». Как ты смог пройти мимо них?
        - А кто вам сказал, что я прошёл мимо? - возразил Рад.
        - Знаю, знаю, - майор откинулся на кресло и сложил руки на животе. - После разговора со мной ты прочитал все книги Дюма, которые были в школьной библиотеке. И как у тебя времени на всё хватает?
        - Бессонница по ночам мучает, - улыбнулся Рад.
        - Знаешь, меня тоже, - признался Федин. - Но в моём возрасте в этом ничего необычного нет.
        - Какой будет следующий вопрос? - перестал улыбаться Рад.
        - Связь с родиной, - задумчиво сказал майор. - С начала учебного года ты не получил ни одного письма. Неужели так рассорился с родителями? Или у вас односторонняя связь? Но конвертов на почте ты тоже не покупал. На зимних каникулах представилась возможность слетать в Красноярск. Не воспользовался. Любопытно, правда?
        - Но не криминально? - вопросом на вопрос ответил Рад.
        - Конечно, нет. Чего только в жизни не случается. Даже у нас в посёлке есть примеры, когда сын годами не навещает мать. Не может простить развода с женой. А живут через две улицы. Так что ничего криминального в этом нет. Но вот проводить таинственные эксперименты над детьми - это уже криминал.
        - Есть жалобы? - расстроился Рад.
        - И жалобы, и слухи, - вздохнул майор.
        Со стороны могло показаться, что ему неприятен этот разговор. Весь вид как бы говорил: извините, но положение обязывает.
        - Ты выбрал для своих экспериментов ненадёжных ребят.
        - Сергей? - высказал догадку Рад.
        - Да, - подтвердил майор. - Любит пускать пыль в глаза. Хвастлив очень. А когда начинает хвастать, то его заносит. Потом искренне верит, что ничего лишнего не сказал. И с группой здоровья ты натворил дел. Видишь, к чему это привело. А мне жаль детишек.
        - Если жаль, то сделайте для них хоть что-нибудь, - твёрдо сказал Рад.
        - Ты меня не дослушал, - упрекнул майор. - Мне их жаль в том смысле, что закрыли группу здоровья. Положительные результаты налицо, но их плодами пользуются другие. Врач поликлиники, у которого находятся под наблюдением твои астматики, заявляет, что его методы лечения увенчались успехом. Но кроме них есть ещё трое больных с таким же диагнозом из соседней школы. У них почему-то улучшения не наблюдается. Как не наблюдается улучшения и у сердечников. А сколиоз у мальчиков ты практически вылечил. И опять о своих успехах трубит врач из поликлиники, специалист по лечебной гимнастике. А вот к Верочке, которая ещё ходит боком, этот специалист не знает, с какой стороны подойти. Да и не подходит.
        - У Веры крайне запущенный случай. Ещё понадобится минимум полгода интенсивных упражнений и массажа. Лечение нельзя прекращать. Но после того, как закрыли группу здоровья, она избегает меня.
        - Установка родителей.
        - Надо поговорить с врачом поликлиники.
        - Не надо, - категорически заявил майор.
        - Но почему? - удивился Рад. - Если он врач, то должен понять.
        - Во-первых, не он, а она. А во-вторых, как врач, она, может быть, тебя и поймёт, а вот как жена Лужского - вряд ли.
        - Не знал, что жена Лужского - специалист по лечебной гимнастике.
        - Вообще-то, по образованию она офтальмолог, но, пользуясь положением мужа, подрабатывает на полставки массажистом и методистом по лечебной гимнастике. До неё мы и не знали о таких профессиях. Нет, читали, конечно. Но чтобы у нас в посёлке! А теперь ещё такие положительные результаты налицо. Ты способствуешь славе других людей. И эти люди начинают видеть в тебе нежелательного конкурента, которому вдруг взбредёт в голову разоблачить их. Впрочем, слухи уже ползут. У нас трудно что-нибудь сохранить в тайне. А тут ещё Володя, упрямый, как баран. Ему бы взять пример с Оли. Вот девочка - молодчина. Я бы с ней в разведку пошёл. А Володя продолжает рассказывать сказки про пещеру.
        - Я думал, что с пещерой мы разобрались.
        - Это общественность с ней разобралась, а я сразу поверил мальчику.
        - Почему же не приняли никаких мер? Не доложили начальству?
        - Начальники не любят предположений. Им подавай неопровержимые доказательства.
        - Вы думаете, что я обманываю и вас, и общественность?
        - Нет. Просто утаиваешь правду.
        - А какова правда?
        - Если б я знал, - с сожалением сказал майор и вдруг неожиданно спросил: - Ты веришь в путешествия во времени?
        - Не верю, - Рад с интересом ожидал дальнейшего развития беседы и изображал очень внимательного слушателя.
        - Ну, это зря. По крайней мере, в своё прошлое всегда можно заглянуть.
        - Каким образом?
        - Достаточно вернуться в места своего детства. Это и есть путешествие в прошлое. А можно встретиться с бывшими одноклассниками. И пусть они постарели вместе с тобой, но стоит начать предаваться воспоминаниям, как снова перед тобой будут сидеть всё те же молодые и озорные друзья-товарищи из далёкого десятого «Б». И ты молодеешь душой. Впрочем, душа всегда молода. Ведь возраст чувствуется только в движении. На словах, как говорится, все мы герои. Вот в молодости я лазил по деревьям, прыгал из окна второго этажа, переплывал широкую протоку. И сейчас готов душой повторить всё это. А тело сопротивляется. И разум сомневается. Из окна не выпрыгну, вдруг ногу сломаю? И протоку не стану переплывать, вдруг сил не хватит?
        - К чему вы клоните? - спросил Рад.
        - Давно ни с кем не разговаривал вот так, за чашечкой чая, - улыбнулся майор. - В почти домашней обстановке. Ко мне ведь идут с делами, заботами, жалобами. Все видят во мне начальника милиции. И лишь для очень узкого круга людей я - обычный человек, уставший сосед, не выспавшийся муж. Так о чём мы говорили?
        - О начальнике милиции, - с лёгкой иронией подсказал Рад.
        - Так вот, как начальник милиции, я должен тебя арестовать, - в голосе майора звучал больше вопрос, чем утверждение.
        - И за какие вышеперечисленные действия? - полюбопытствовал Рад. Несмотря на то, что обстановка накалялась, он не чувствовал тревоги.
        - Обвинение в вышеперечисленном ещё в стадии созревания, - уверил майор. - За тобой числятся грехи посерьёзнее.
        - Какие?
        - Думал, сам расскажешь. Объяснишь по доброй воле.
        - Да что же я должен объяснить?
        - Ну, хотя бы то, кто из вас настоящий Родионов Родион Родионович? Тот, который мирно проживает в городе Красноярске, или тот, который вытаскивает в полной темноте ребят из пещеры и вводит в смятение своими методами обучения и лечения жителей районного центра Луганово? - Виктор Викторович пристально посмотрел в глаза учителю.
        - Когда вам это стало известно? - внутренне сжался Рад.
        - Сразу после Нового года побывал в Красноярске. А сомнения мучили и раньше. Но ты так лихо справлялся со своими обязанностями, что сомнения могли так и остаться сомнениями. Но тут ты не угодил нашим женщинам. И под тебя начали делать подкоп. А когда сомнения высказывает директор школы, их надо проверять.
        - Чем же я не угодил Светлане Алексеевне?
        - О, тут может быть много причин. Да вот хотя бы секция фигурного катания. Лужский сказал, что это полностью твоя заслуга. Надо же такое сказать в присутствии высшего света, пусть и районного масштаба! И директор соседней школы поддержала его, сказав, что если бы у неё был такой учитель физкультуры, то и она организовала бы такую секцию. Думаете, приятно всё это слышать директрисе, которой осталось пять лет до пенсии и которая всегда была полна самолюбивых амбиций? Потом ты настроил против себя и самого Лужского. Почему не взял его сына на межрайонные соревнования по волейболу?
        - Потому, что право представлять район в этих соревнованиях завоевала наша школа. Сын Лужского у нас не учится.
        - Поэтому вы и не пробились дальше. Другие районы привезли сборные команды.
        - Школа нашего района впервые заняла третье место, - возразил Рад. - А тренер Минусинского «Урожая» - взрослой волейбольной команды - записал все данные Антона.
        - Хорошо, признаю, в этом вопросе прогресс на лицо, - не стал спорить Виктор Викторович. - И, наконец, Сашенька. Вы знаете, что перед её чарами практически пал сам директор совхоза? А рядовой учитель обошёлся весьма грубо. Как неосмотрительно с твоей стороны. Что ещё? Ах, да: забыл сказать о твоих иногда чересчур прямолинейных высказываниях.
        - Разве мы живём не в обществе, где каждый может свободно высказать свою точку зрения?
        - Да, мы живём в социалистическом обществе. Но за долгие годы своего существования оно несколько мутировало. Коммунистическая прямота сейчас режет слух и больше ассоциируется с грубостью, чем с правдой. Она, конечно, осталась в книгах и фильмах для поднятия патриотического духа и утверждения самой идеи социализма и коммунизма. Но в обыденной жизни практически неприемлема. Это раньше, что говорили, то и делали, да и то не всегда. А нынче говорят одно, делают другое. В уме же держат ещё и третий вариант развития событий. Да и вообще, говорить правду в глаза в наше время - привилегия начальников. Остальным это вредно для здоровья. Но что-то мы отклонились от темы. А мне не терпится узнать, с кем я имею дело?
        - Наверное, вы думаете, что я шпион? - рассеянно посмотрел на майора Рад.
        - Если бы так думал, то сейчас наша беседа происходила бы не здесь. И не я задавал бы вопросы. Да и что в наших краях шпионить? Разве что всю ту же гору Озёрную? Как мы часто возвращаемся к ней.
        - Почему я не могу раствориться среди людей? - вдруг печально спросил Рад.
        - Наверное, потому что люди с такими способностями не должны свободно проживать среди нас, - рассудил майор.
        - Но если расскажу правду, кто мне поверит? И где я после этого окажусь?
        - В этом-то и вся проблема, - вздохнул майор. - Мы - твердолобые. Отрицаем очевидное и в то же время легко обманываемся проходимцами и авантюристами.
        - Я не проходимец!
        - Охотно верю. А кто ты?
        - В 1908 году на землю упал Тунгусский метеорит, - задумчиво сказал Рад.
        - Было дело, - кивнул майор. - Некоторые думают, что это упал инопланетный корабль.
        - Они не далеки от истины. Этот метеорит увёл от густонаселённых районов Земли звездолёт из далёкой галактики. Из экипажа звездолёта в живых остался всего один человек.
        - Неужели ты?! - не смог скрыть изумления майор.
        - Нет, того инопланетянина расстреляли в тридцатые годы. Он тоже хотел принести людям пользу.
        - Сейчас другие времена, - уверил Виктор Викторович. - Наши учёные сделали бы его лабораторной крысой.
        - Вы думаете, я инопланетянин?
        - Пока ничего не думаю. Жду твоего рассказа.
        - Я - житель Земли. Но не этой… Как это объяснить?
        - Как-нибудь объясни, - майор подался вперёд, весь во внимании.
        - Что ж, попробую, - и Рад начал рассказывать свою историю. Когда закончил, майор откинулся на спинку кресла.
        - Занятная история, - сказал в смятении. - Обидно, конечно, что вы баб там подраспустили.
        - Вам трудно поверить во всё это, - качнул головой Рад. - Я бы на вашем месте не поверил.
        - Вот на моём месте ты как раз бы и поверил, - возразил майор.
        - Почему?
        - Потому, что одно чудо я уже пережил. Переживу и второе. В прошлый раз я рассказал тебе сказку.
        - Сказки я тоже все прочитал, - поспешил сообщить Рад. - По крайней мере, те, которые есть в наличии в школьной библиотеке.
        - А сейчас я расскажу быль, - майор закинул ногу на ногу. - История долгая. Но нам спешить некуда, да ты и сам говоришь, что страдаешь бессонницей. Не возражаешь?
        - Ну, что вы, какие могут быть возражения.
        - Расскажу, как встретился со своим прошлым. И для этого мне не понадобилось уезжать в места моего детства. Произошло это семь лет назад. А началась моя история намного раньше. После училища я получил распределение в этот район. Молодой, неопытный лейтенант милиции мечтал о подвигах во благо человечества и, конечно же, во имя справедливости. Но район в то время хоть и был гораздо многолюдней, чем сейчас, но ничем криминальным особо не выделялся. Так, всё на почве бытовых пьянок. Через год я уже начал мечтать о переводе куда-нибудь в крупный город. И вдруг произошло серьёзное преступление. Ограбление инкассатора. Появился повод отличиться. Но, хотя нас потом даже наградили, подвига по большому счёту мы не совершили. Более того, действовали не совсем профессионально. Бандитов обнаружили сразу, но задержание произвести как следует не смогли. Пришлось потом преследовать их по всему району. Деньги в конце концов вернули. Задержали и двоих преступников. Но самому молодому грабителю удалось скрыться. Двадцать пять лет с той поры прошло. А я всё помню до мелочей. Первое серьёзное испытание. И награду свою
считаю не отработанной. Ведь это я преступника упустил. Нагнал его у горы Озёрной. И смотрел в его перепуганные глаза. И предупреждал, что стрелять буду. Он не поверил и снова побежал. Я не смог выстрелить. Знали мы друг друга. Жили через четыре дома на одной улице. Безобидный, на первый взгляд, парень моих лет. Помогал нам вещи в дом заносить. Я ведь женился ещё в училище. И сюда приехал с женой и годовалым сыном. Он и сына моего не раз на руки брал. Как я мог в него выстрелить? Короче, дал ему скрыться в пещере.
        - В пещере желаний?
        - Нет. В другой… За ним даже не последовал. Остался у входа, пока подкрепление не подошло.
        - А потом в пещере никого не оказалось? - догадался Рад.
        - Верно, - оживился майор. - Правда, перед этим земля дрогнула. Будто кто гигантским кулаком по вершине горы стукнул. Собаку служебную привозили. Никакого результата. Следы у стены оборвались. Пещера тупиковая. Куда ему было деться? В конце концов решили, что преступника засыпало. Раскапывать не стали. Посчитали, что его постигла справедливая кара. Но у меня на душе остался какой-то неприятный осадок. Какое-то неудовлетворение. Часто в ту пещеру заглядывал. И чем больше стену изучал, тем больше приходил к выводу, что не было там никакого обвала. А преступник был. Мне удалось отыскать его следы. Нашёл на стене надпись, выдавленную, по всей видимости, пальцем или какой-нибудь палочкой: «Саша + В». Его Александром звали. И бегал он за девушкой по имени Валя. Что хотел этой надписью сказать? Возможно, не успел дописать про любовь…
        - А дальше? - Рада заинтересовал рассказ.
        - Пробовал тоже писать. Слово в слово.
        - И что?
        - Ничего, - майор взмахнул руками. - Пещера не разверзлась, земля не затряслась. Но куда-то же Александр подевался? Постепенно я стал забывать об этом инциденте. Меня стали повышать, не раз речь заходила о переводе на другое место службы. Но после рождения второго ребёнка заболела жена. И врачи посоветовали не менять место жительства. Начальство настаивало, я упирался. И вот семь лет назад всё разрешилось в мою пользу. Меня оставили в покое. Более того, недавно деликатно намекнули на пенсию. А ведь всего-то сорок шесть лет. Начальнику милиции соседнего района - пятьдесят пять, и никто его на отдых не торопит… Но вернёмся к чудесам. Вернее причине, по которой начальство перестало интересоваться моим карьерным ростом. В тот день я раненько утром поехал за черникой. Гора Озёрная ведь не только пещерами славится. Там и черника самая крупная в округе. Мотоцикл оставил у подножия, на границе с Горным озером, и стал потихоньку подниматься, собирая ягоды. Вдруг слышу, кто-то мой мотоцикл пытается завести. Представляешь, всякое бывало в районе: и скот воровали, и птицу, и в магазин забирались однажды. Но
чтобы поднять руку на имущество начальника районной милиции! Я быстренько начал спускаться, прячась за кустики, чтобы поближе подобраться к наглецу. Что он угонит мотоцикл, не опасался. Хоть и не боюсь воров, а всё же хитрушку придумал против шалопаев. Есть у нас в посёлке любители розыгрышей. Правда, меня никто не пытался разыгрывать. Никогда. Вот на этот раз хитрушка и пригодилась. Это я так думал, когда с горы спускался. И смеялся про себя над усилиями воришки, который безуспешно пытался завести мотор. Смех закончился, когда увидал этого воришку. Даже растерялся и чуть не дал ему уйти. Впрочем, он так был занят моим мотоциклом, что не увидел ни меня, ни моей растерянности. Схватил я угонщика, связал руки. Парень не сопротивлялся, затравленно сидел так. А я от его лица взгляда оторвать не мог. Вылитый Александр. И возраст подходящий, и глаза, как в тот раз, полные страха. И одет точно так же. Фуфайка, чёрные брюки и кирзовые сапоги. И это при тёплой погоде. А вот когда он пропал, мороз по утрам воду в лужах сковывал. Представился я. Назвал только должность. Он вздрогнул. Посмотрел на меня, заморгал.
А потом и говорит, что раз в руки милиционера попал, то хочет сделать чистосердечное признание, и стал рассказывать об ограблении инкассатора. Со всеми подробностями, всхлипывая и давясь собственными словами. Я ушам своим не верил. Попросил назвать дату ограбления. Он удивился, что милиционер - и ничего не знает, но дату назвал. Он рассказывал о преступлении, совершённом восемнадцать лет назад. Я задал несколько вопросов, ответы на которые хорошо знал. Парень ответил правильно, без запинки. И тут я заметил, что с задержанным происходят странные перемены. Он старел у меня на глазах. Появились морщинки вокруг глаз, скорбно опустились краешки губ, стали светлеть глаза. Голова бессильно опускалась на грудь, словно какие-то внутренние силы покидали организм. Парень перешёл к рассказу, как потерялся в горах. Спасаясь бегством от погони, забежал в пещеру и упёрся в стену. Дальше бежать было некуда. Жизнь для него померкла. И тогда, в ожидании преследователей, стал писать на стене последнее, как он думал, послание к любимой. Ту самую фразу, которую я в своё время обнаружил. Но, когда написал первую букву
имени девушки, стена неожиданно отступила, открывая проход. Беглец воспрянул духом. Когда же стена за его спиной задвинулась, его ликованию не было предела. А потом пришёл страх. Внутри горы было светло. Стояли какие-то прозрачные колонны с замурованными чудищами. В нишах, отгороженных прочным стеклом, висели странные костюмы. Александр, а что это был он, я больше не сомневался, рассказывал мне невероятные вещи, а сам на глазах становился всё старше. Я не знал, что делать. По его словам, выходило, что он пробыл внутри горы самое большое три или четыре дня. На моих глазах происходило что-то необъяснимое, из области фантастики. Вдруг парень, а вернее уже мужчина, жалобно попросил воды и чего-нибудь поесть. Развязав ему руки, предложил кусок хлеба с салом и бутылку смородинового морса. Он с жадностью проглотил всё и тут же умер. Я делал искусственное дыхание и массаж сердца. Напрасно. Потом отвёз в Минусинск. Там его описали как неизвестного мужчину, лет сорока-сорока пяти, скончавшегося от разрыва сердца. Но я же видел его двадцатилетним! Написал рапорт начальству. И получил предложение либо забыть про
этот случай и спокойно работать на своём месте, либо пойти на заслуженный отдых. Был ещё и третий вариант, связанный с сумасшедшим домом. Я, естественно, выбрал первое. А Александра потом похоронили как неопознанный труп. После этого я снова подался исследовать пещеры. Хотел найти ту, из которой Александр вышел. Потому что той, в которую он вошёл, к тому времени уже не существовало. Её засыпало. Свод обвалился. А может, кто-то помог скрыть следы? Вообще странное было время. Гора словно ожила. Пещеры заваливало одну за другой. И сейчас там практически осталась одна пещера желаний. Вот почему я так заинтересовался твоим путешествием под водой.
        - Почему начальство вам не поверило?
        - Оно решило, что всё это померещилось мне спьяну. К тому же на теле Александра не было никаких особых примет, по которым родственники могли бы его опознать, - майор достал платок и вытер пот со лба. - А ты не скажешь, что всё-таки находится в этой горе?
        - Ловушка времени, - коротко ответил Рад.
        - Ну, хоть что-то прояснилось, - теперь уже с лёгкой иронией сказал майор и почему-то тихо спросил: - А где сейчас второй пришелец? Этот всемогущий Солт?
        - Не знаю, он вездесущ.
        - Понятно.
        - И что вы намерены делать?
        - Ничего. А вот тебе надо отсюда уехать. Пусть страсти поулягутся.
        - Куда?
        - У меня брат живёт в Красноярске. Напишу ему письмо. Поможет трудоустроиться.
        - Но в Красноярске живёт настоящий Родионов.
        - И что? Похожих людей на свете много. Хотя да, проблема может возникнуть при прописке. Вдруг кто-нибудь обратит внимание на совпадение паспортных данных. Да и через два года, когда придёт время менять паспорт, тебя тоже могут вывести на чистую воду.
        - Как быть?
        - Надо помогать братьям по разуму. Или соседям по планете? Напиши-ка заявление о потере паспорта. А с паспортисткой я поработаю. Придётся состарить тебя на два года и ещё кое-какие данные изменить. Место рождения, к примеру.
        - Я вам очень благодарен.
        - Поблагодаришь потом. И завтра же напиши заявление на увольнение. А то ведь на меня наседают. Требуют расследовать твою деятельность.
        - Сегодня же напишу, - взглянув на часы, пообещал Рад.
        - Тогда по домам, - Виктор Викторович поднялся. - Думаю, до конца учебного года тебе всё же придётся доработать. Сейчас у нас массовые соревнования школьников. Прохорова тебя не отпустит. Да и нам это на руку. Мне понадобится минимум месяц, чтобы новый паспорт выправить. Так, что не сопротивляйся, дай уговорить себя остаться до июня. Но помни, она будет следить за каждым твоим шагом. Ты уж не подведи. Не вздумай снова проявить свои способности. А насчёт Вити я поговорю с директором совхоза. Посодействую, чтобы и направление выписали, и деньги нашли. К осени освободим его от горба.
        - Спасибо.
        - Тебе спасибо.
        И мужчины пожали друг другу руки.
        Учитель на "отдыхе"
        Майор Федин оказался прав. Светлана Алексеевна, увидев заявление Рада, лишь понимающе усмехнулась.
        - Что, не понравилась наша деревенская жизнь?
        - Можно и так сказать, - не стал спорить Рад.
        - А подписать не могу, - Светлана Алексеевна вернула заявление. - По закону не имею права. Год ещё не прошёл. Так что до августа месяца мы с вами поработаем, Родион Родионович, если не захотите разорвать наши отношения односторонне.
        - Не захочу, - Рад аккуратно сложил заявление.
        - Вот и чудненько, - с облегчением вздохнула директриса. - А то май у нас месяц напряжённый. Межрайонная спартакиада школьников, сдача ГТО. Летом опять же ремонт. Подготовите спортзал к новому учебному году, и тогда уж распрощаемся, если не передумаете.
        - Хорошо. Но я не передумаю.
        Рад уже спускался с лестницы, когда его остановила Тамара Ивановна.
        - Родион Родионович! - торжественно протянула местную газету. - Возьмите.
        - Спасибо, - поблагодарил Рад и бодро поинтересовался: - На что обратить внимание?
        - На рубрику «Творчество наших читателей», - подсказала сияющая учительница пения. - Мои стихи напечатали!
        - Поздравляю, - Рад раскрыл газету. - Не знал, что вы у нас поэтесса.
        - Да какое там! Так, с половинки на серединку, - откровенно призналась Тамара Ивановна. - Только наша газета и могла такое напечатать. А всё равно приятно. Даже гонорар обещали.
        - Осталось сочинить музыку, и с этой песней на конкурсе художественной самодеятельности нам не будет равных.
        - Вы читаете мои мысли, - рассмеялась Тамара Ивановна.
        Спросить про размеры гонорара Рад не успел, так как на горизонте появилась учительница истории, и Тамара Ивановна поспешила к ней поделиться своей славой. Но сама идея заработать немного денег через газету отложилась в памяти. Вернулся к ней поздно вечером в своём кабинете. Достал толстую тетрадь в клеточку и ручку. Что бы такое написать? Что придумать? И вдруг понял, что ничего придумывать не надо. Надо просто описать свой мир. Здесь его правдивые рассказы сойдут за фантастические. И приступил к осуществлению своего замысла. Писал быстро. Воспоминания всплывали, опережая перо. Рад совершал путешествие по волнам своей памяти. Вот он маленький мальчик, среди таких же воспитанников горного монастыря. А вот, после окончания лингвистической школы, сопровождает археологические экспедиции в различные уголки Земли. Но самые захватывающие приключения произошли с ним на дне морском, среди руин древнего города, обнаруженного случайно из космоса после сильнейшего землетрясения.
        Рад так увлёкся, что вздрогнул, когда раздался школьный звонок. В недоумении взглянул на часы и понял, что наступил новый трудовой день. Встрепенулся, но тут же успокоился, вспомнив, что сегодня суббота и у него нет занятий. И тогда потихоньку ушёл из школы. На улице подмигнул весеннему яркому солнцу, остановился на миг послушать, как невидимые в ветвях деревьев птахи затеяли звонкую перебранку. Полюбовался на первую зелёную травку. А потом направился к Горному озеру, где, удобно устроившись на кривой берёзе, продолжил писать мемуары. Лишь изредка прерывался, давая отдых глазам и руке. Смотрел, как медленно кружатся льдины, неохотно уступая слабому течению, как робко покрывает прогретые солнцем участки земли нежная зелень. Еще неделя такой тёплой погоды - и от зимы не останется и следа. Но тогда и не погуляешь. Грязь на время завоюет дороги.
        Когда начало темнеть, Рад вернулся домой, чтобы утром вновь уйти к озеру и отдаться во власть воспоминаний. Он не знал, что своим поведением укрепил поползшие по посёлку слухи о его увольнении. Школьники и учителя, желающие узнать правду, не раз стучались в дверь кабинета. Но он был на замке. Впервые в этом учебном году в выходные дни пустовал спортзал. Светлана Алексеевна хмурилась, школьники недоумевали. А Рад усердно исписывал листки тетрадки, и не одной. Но вот поставил последнюю точку. Его герой прибыл на космическую станцию на окололунной орбите. Нет не для того, чтобы участвовать в эксперименте по перемещению между параллельными мирами. Об этом Рад благоразумно умолчал. Его герой собирался отправиться в археологическую экспедицию на Марс. Здесь Рад преследовал двойную цель. Во-первых, чтобы никто не догадался, что эта повесть автобиографическая. И во-вторых, если её начнут печатать, то всегда можно написать продолжение. Ведь в своё время прочитал немало отчётов об исследовании Красной планеты.
        Возвращаясь домой, задержался возле небольшого двухэтажного здания районной газеты. Несмотря на выходной день, в кабинете редактора горел свет. И Рад решил не откладывать визит на завтра. Редактор Владимир Владимирович Волнуха сначала удивился, увидев учителя физкультуры, а когда узнал о его цели, аж присвистнул.
        - Вообще-то, у нас не роман-газета. Но вы оставьте своё сочинение. Обязательно прочитаю. Зайдите через неделю, не раньше, - и пояснил. - Дел много, а помощников раз два и обчёлся. Всё практически на мне.
        Довольный, что так быстро удалось отдать рукопись, Рад распрощался и пошёл домой.
        - Тебя, Родион, весь день сегодня ищут, - сообщила Полина Фёдоровна, как только квартирант переступил порог.
        - А что случилось? - встревожился Рад.
        - Да ничего, - успокоила хозяйка. - Все почему-то решили, что ты увольняешься. Покидаешь наш посёлок.
        - И кто это решил? - полюбопытствовал Рад.
        - В основном, ребята приходили. И невеста твоя, Оленька, несколько раз прибегала, - улыбнулась Полина Фёдоровна, но, увидев, что Рад нахмурился, добавила. - Шучу я.
        - А насчёт увольнения правда или нет? - поинтересовался Афанасий Николаевич, который ради разрешения этого вопроса, оставил газету и телевизор.
        - Правда, - признался Рад. - Но не сейчас, а в августе.
        - И что делать будешь? - спросил хозяин.
        - В город уеду.
        - Жаль, - вздохнула Полина Фёдоровна. - Здесь ведь неплохо. И места красивые, и воздух целебный. И, как я понимаю, ребята тебя полюбили.
        - Не отговаривай, - вновь подал голос Афанасий Николаевич из зала, куда вернулся к любимому телевизору. - Надежду что-то, наоборот, агитируешь в городе остаться.
        - Да кто же её агитирует, Афанасий? - всплеснула руками Полина Фёдоровна. - Она сама так решила, а я и слова не сказала.
        - А кто её отговаривал со свадьбой подождать? Василий - такой парень - мучается.
        - Интересно, от чего это он мучается? - упёрла руки в бока Полина Фёдоровна. - Вы с ним уже столько водки выпили, что можно было три свадьбы сыграть! Да и не пара он Наденьке! По нему видно - будущий пьяница! Уже сейчас рука постоянно к рюмке тянется.
        - Ты же меня в ежовых рукавицах держишь, - пошёл на попятную Афанасий Николаевич. - А у Нади характер ещё хуже.
        - И чем это тебе мой характер не нравится?
        - Нравится, - махнул рукой Афанасий Николаевич. - Характер у тебя ласковый. Слова никогда против не скажешь…
        Рад уже привык к безобидным перепалкам между хозяевами и, уединившись в комнате, прилёг на кровать в ожидании ужина, раздумывая, кто мог пустить слух о его увольнении? Не сама же Светлана Алексеевна! Незаметно заснул. Спал чутко и поэтому сразу проснулся, когда Полина Фёдоровна позвала его по имени-отчеству.
        - Да! - ответил, принимая сидячее положение.
        - Проходи, поговори с учителем, - сказала Полина Фёдоровна, обращаясь к гостье.
        - Здравствуйте!
        - Здравствуй, Оленька, - Рад выдвинул из-за стола стул и поставил на середину комнаты. - Садись. Рассказывай.
        - Что рассказывать? - смутилась Оля, одной рукой неуверенно теребя верхнюю пуговицу нового бордового полупальто, которое не скрывало стройные ноги в капроновых колготках, а другой - снимая головной убор. Освобождённые волосы рассыпались по плечам.
        - Раз пришла, значит, есть что рассказать, - ободряюще улыбнулся Рад. - Я спросить хотела… вы правда из школы уходите? - Оля присела на стул и прикрыла коленки красной вязаной шапочкой.
        - Здесь, в самом деле, нет тайн, - рассмеялся Рад, вновь усаживаясь на кровать.
        - Значит, уходите, - Оля опустила голову. - Из-за меня?
        - Ты тут ни при чём! - удивился Рад.
        - Я всё знаю, - отвела взгляд в сторону Оля. - Меня Светлана допрашивала. И ребята всё знают. Они готовят революцию.
        - Что готовят?
        - Митинг протеста. И нас поддержат родители. Мы не позволим, чтобы вас увольняли из-за каких-то сплетен.
        - А каких сплетен? - Раду стало интересно, что о нём говорят за глаза.
        - Ну, - Оля нерешительно посмотрела на учителя. - Будто вы меня домогались. Но ведь это неправда!
        - Вот оно что! - Рад обратил внимание, что в квартире стоит непривычная тишина, даже звук от телевизора не был слышен. И тогда громко добавил: - А некоторые несознательные граждане, даже называют тебя моей невестой!
        Его подозрения оправдались. На кухне сразу произошло движение, а в зале Афанасий Николаевич прибавил громкость телевизора. Но, взглянув на девушку, Рад тут же пожалел о своих словах: лицо Оли сделалось под цвет пальто.
        - Извини, - поспешно сказал. - Не хотел тебя обидеть.
        - Я не обиделась, - тихо ответила девушка.
        - И не надо никакой революции, - улыбнулся Рад. - Я сам решил уйти.
        - Вас вынудили! А вы… Вы… - от волнения Оля не находила слов. - Если вы сдадитесь, то тем самым дадите повод подумать, что всё, что о вас говорили, правда! - наконец горячо воскликнула. - И ещё! Надо бороться за свою индивидуальность!
        - Даже если меня оправдают в глазах общественности, то где гарантия, что вскоре не поползут новые слухи? - Раду понравилась горячность ученицы. - Да взять хотя бы твой визит. Придя ко мне, ты совершила опрометчивый поступок. Дала повод для подтверждения старых и рождения новых сплетен. А там, глядишь, найдутся свидетели, утверждающие, что собственными глазами видели нас наедине где-нибудь в укромном местечке. Я правильно рассуждаю?
        - Наверное, правильно, - согласилась Оля, но тут же твёрдо сжала губы. - Я готова ко всему. Пусть говорят!
        - Я не готов, - Рад задумчиво посмотрел на Олю.
        - Это потому, что вы не любите меня, - Оля замерла, поняв, что выдала свою тайну.
        Наступило неловкое молчание. На помощь пришла Полина Фёдоровна, которая всё-таки не отказалась от возможности подслушать разговор квартиранта с ученицей. Она поняла, что Рад оказался в затруднительном положении, и поспешила на выручку.
        - Кончайте разговоры! Ужин стынет! - громко возвестила. - Оленька, сядешь с нами за стол?
        - Нет, мне домой пора, - запинаясь, ответила Оля и быстро откланялась.
        - У тебя осталась девушка в Красноярске? - спросила Полина Фёдоровна, наливая борщ.
        - Нет, - Рад, зачерпнув сметану из вазочки, стал размешивать её в тарелке.
        - Оля тебе не нравится? - хозяйка продолжала проявлять настойчивое любопытство.
        - Она ещё маленькая, - сдержанно ответил Рад.
        - Я в семнадцать лет уже была невестой, - сказала Полина Фёдоровна.
        - Представляешь, Родион, - Афанасий Николаевич вышел из зала и услышал конец разговора. - Двадцать лет уже с Полинушкой мучаюсь! То есть хотел сказать, живу душа в душу. А ты не торопись с женитьбой. Поживи в своё удовольствие. И жену выбирай не моложе двадцати. Чтобы всяких там метаний не было. А то молодёжь сейчас безответственная пошла. Не успеют расписаться, как уже разводиться бегут.
        - Ешь давай, - недовольно сказала Полина Федоровна. - Борщ стынет.
        - А вот и ещё гости, - услышал шаги на крыльце Афанасий Николаевич. - Чувствую, без бутылки ужин не обойдётся.
        - Уж на это у тебя чутья хватает, - сердито заметила Полина Фёдоровна.
        - Здрасте всем, - поздоровался гость с порога и добавил: - Мы к вам, Родион… - и, немного замявшись, докончил: - Родионович.
        - Трезвый? - спокойно спросил Рад.
        - Трезвее не бывает, - уверил Николай, своей мощной фигурой сжав пространство кухни. Сбоку несмело выглядывала Вера. - Вот, при всех, здесь присутствующих прошу прощения, Родион Родионович. За выходку свою.
        - Долго думал? - сурово спросил Афанасий Николаевич и передразнил: - При всех здесь присутствующих!.. Кто здесь присутствует? Ты же при учениках учителя оскорбил!
        - Ладно вам кричать! - Полина Фёдоровна сняла пальтишко с Веры и провела девочку в зал.
        - Я кругом виноват, - склонил голову Николай. - Но не обо мне речь, Родион Родионович. Ради дочери я здесь. Она мне не простит, если вы не закончите лечение. Сегодня надо начинать курс массажа. Мы вас весь день караулим.
        Рад молча ел борщ. Но это не значило, что он игнорировал Николая. Он мучительно решал про себя вопрос: имеет ли право пренебрегать доверием майора Федина, вновь разворачивая преступную в глазах общественности деятельность? И в то же время видел полные напряжённого ожидания глаза девочки, смотрящие на него из зала. Глаза, которые в случае отказа наверняка наполнятся слезами.
        - Если вы боитесь огласки, то, слово даю, никто не узнает. Могила. Только помогите дочке. Я же вижу, что ей намного лучше, чем было.
        - А раньше не видел? - упрекнула верзилу Полина Фёдоровна.
        - Раньше глаза водкой залиты были. А тут один человек мне сказал, что если учитель не поможет, то уже никто моей дочке не поможет.
        - И кто такое сказал? - поинтересовался Афанасий Николаевич.
        - Я ему тоже могилой поклялся не выдавать.
        - Хорошо, - Рад встал. Он догадался, кто направил сюда Николая. Майор Федин. Больше некому. Но если он сам так поступает, значит, придётся ещё раз рискнуть.
        - Начнём прямо сейчас?
        - Да, конечно, - обрадовался Николай.
        - Есть будешь? - не совсем приветливо спросила Полина Фёдоровна гостя, когда Рад с Верой ушли в комнату.
        - Не откажусь, - Николай скинул кожаную куртку и присел к столу.
        - Мать, наливай! - скомандовал Афанасий Николаевич.
        - Я не буду, - замахал рукой Николай. - Дочке обещал при учителе пьяным не показываться.
        - Ну, как знаешь, - потянулся к рюмке Афанасий Николаевич.
        - Тогда и ты перебьёшься, - осадила мужа Полина Фёдоровна.
        - Надо же, - невесело усмехнулся Афанасий Николаевич. - Впервые чутьё подвело.
        ***
        - Должен сказать, не ожидал, Родион Родионович, - признался редактор. - Написано грамотно и жутко интересно. Очень правдоподобно. Будто очевидец писал.
        - Будете печатать? - обрадовался Рад, который уже отчаялся ждать, когда же редактор прочитает его рукопись.
        - Буду. Но, - Владимир Владимирович замялся. - Язык суховатый. Художественности не хватает. Больше похоже на документальную повесть. Жизни надо вдохнуть в ваше произведение. И название. Его надо сменить. Ну, что такое - «Мир гиен»? Гиена - противное, вонючее животное. Отрицательный персонаж всех без исключения литературных произведений. А у вас ассоциируется с женщиной.
        - Но ведь это в другом, фантастическом мире, - возразил Рад.
        - Какая разница? - продолжал гнуть свою линию редактор. - Женщина, она и в Африке женщина. Ну, подумаешь, захватили они власть. Если оглянуться вокруг, не такая уж это и фантастика. Тем более в деревне, где от поведения женщины зависит практически всё. И семейное счастье, и домашнее хозяйство и счастливое детство сыновей и дочерей. А председатель профкома у нас кто? Женщина. Главврач больницы? Женщина! Оба директора школ? Женщины! А в совхозе, кроме директора-мужчины кто правит бал? Опять же - женщины! И в парткоме женщины есть. Так что ваша фантастика почти отражает нашу советскую действительность. Кстати, и вашу повесть, в основном, будут читать женщины. И они могут обидеться на гиен. А что если - «Приключения Героя»! Как вам такое название?
        - Хорошо, - не стал спорить Рад.
        - Вот и замечательно. А то некоторые пытливые читатели могут разглядеть в вашей повести нежелательные аналогии с нашим миром. - Какие аналогии?
        - Я же сказал: нежелательные. Кто правит в выдуманном вами мире?
        - Женщины.
        - Я не о том. Правит партия женщин. Одна-единственная. И у нас в Советском Союзе партия одна - коммунистическая. Называя женщин гиенами, вы тем самым проводите аналогию с партией! Получается партия гиен. Улавливаете?
        - С трудом.
        - Это потому, что жизнь ещё не успела столкнуть вас с таким понятием, как сверх бдительность. Когда в каждой фразе пытаются отыскать покушение на моральные и политические устои нашего общества.
        Они шли по центральной улице Луганово, обходя лужи, которые возникли на тротуаре после утреннего дождя.
        - Печатать будем, - ещё раз уверил редактор. - Газета у нас узкополосная. Так что целый месяц, а то и больше, весь район будет зачитываться вашей повестью. Да, кстати, хотелось бы узнать: продолжение напишите?
        - А надо?
        - Обязательно! - уверил Владимир Владимирович. - Мне и самому интересно узнать, что там дальше. Я вашу повесть залпом прочитал.
        - Через месяц после того, как я её вам отдал, - не удержался от упрёка Рад.
        - Моя вина, - согласился редактор. - Но знаете, абсолютно нет свободного времени. Жена уже грозит изменой. В шутку, конечно. Да и посмотрели бы вы на мои полки. Столько там вот таких ученических тетрадок лежит! Каждый мнит себя писателем. Да что далеко за примером ходить. Вот зимой, помните, грузовик у моста перевернулся? Ученики-очевидцы заметки прислали. Четыре версии и все с художественным вымыслом. Но тут я сам виноват. Выступал как-то перед ребятами и пожаловался на нехватку кадров. Попросил сообщать обо всех интересных событиях, происходящих в районе. Сказал, что, может быть, их заметки станут первыми шагами к профессии журналиста. Но я же не ожидал, что они почти все мечтают шагнуть в журналистику! Что хотят стать - или думают, что уже стали, - поэтами и писателями! А с детьми труднее всего. Взрослые проще переносят неудачи. Для школьников же объективная отрицательная оценка их творчества - настоящая трагедия. Не верят они в свою бесталанность! Начинают звонить, спрашивать, почему стихотворение Вовы напечатали, а его нет? Чем он хуже Вовы? Рифмы вроде те же. Ну, я, Родион Родионович, уже
пришёл. Вы сейчас куда?
        - В школу. Сегодня последний звонок у десятиклассников. Торжественная линейка, концерт.
        - Знаю, - вздохнул редактор. - Потом гуляние до утра. Хорошо, если всё обойдётся. В прошлом году, ребята двух школ передрались между собой. Позже, на выпускном, помирились. С помощью водки. Многим было плохо… Больше не буду вас задерживать, до свидания.
        - Владимир Владимирович, - остановил редактора Рад. - Нельзя ли уточнить гонорар? Хотя бы приблизительно.
        - Видите ли, - сразу сник редактор. - Газета - дотационная. Мы полностью зависим от власти. Хорошо ещё, что власть считает прессу - делом государственной важности.
        - Но у вас же большой тираж!
        - Это потому, что в районе введена обязательная подписка на нашу газету, - с грустью признался Владимир Владимирович. - И всё равно затраты превосходят доходы от реализации. Слава богу, что те, кто нам пишет, не о деньгах думают, а о том, чтобы их имя прогремело на весь район. Известность и признание в наши дни дороже денег. Не знаю, как у вас в городе.
        - Я тоже не знаю, - пожал плечами Рад.
        - Кое-что я вам, конечно, выплачу, но если вы рассчитывали на золотые горы, то должен разочаровать. У нас и штат-то не укомплектован, потому что никто не хочет идти на такие мизерные зарплаты. Если бы не присылали практикантов, то, как говорится, «хоть свет туши». Из постоянного штата на сегодняшний день я один. На два мотоцикла. Разрываюсь на части. А столько дел! Столько выездов запланировано в другие хозяйства! А когда выезжать? Верстаю газету от первого до последнего слога. И жнец, и на дуде игрец. Только отнесу номер в типографию, а уже за следующий браться надо. Одна надежда на внештатных сотрудников.
        - У меня с первого июня намечается неделя отдыха. Давайте помогу чем-нибудь, - предложил Рад.
        - Вы серьёзно? - недоверчиво сощурился редактор.
        - Вполне.
        - А что, - загорелся редактор. - Пожалуй, у вас может получиться.
        - Заодно и с районом поближе познакомлюсь.
        - Район у нас большой. Ездить много приходиться. Только дело в том, что один мотоцикл сломан.
        - Наладим.
        - Вы разбираетесь?
        - Разберёмся.
        - А права у вас есть?
        - Будут.
        Редактор, с сомнением слушал оптимистичные ответы Рада. Но желание переложить часть работы на чужие плечи пересилило. И они ударили по рукам. После чего Рад поспешил в школу, а редактор стал готовить план работы для своего нового внештатного сотрудника.
        Метод Родионова
        Актовый зал украшали яркие искусственные цветы и множество разноцветных надувных шариков. По краю сцены радовали глаз вазы с букетами цветущей черёмухи. Все места для зрителей заняли родители учеников, надевшие ради такого события самые лучшие наряды. Шустро сновали между рядами ребята из других классов, репетируя слова напутствия своим старшим товарищам. Девятиклассники колдовали над магнитофоном и микрофонами. Но вот перед сценой появилась Светлана Алексеевна в строгом чёрном платье с белыми манжетами и накладным воротником. И праздник, посвящённый последнему звонку для десятиклассников, начался.
        На сцену вышли ведущие - ученики из девятого класса. После короткого вступительного стихотворения заиграла музыка. И под звуки бессмертного школьного вальса в зал начали входить виновники события. Они шли парами. Парни - в белых рубашках и чёрных галстуках, девушки в такой непривычной для них школьной форме. Коричневые, тёмно-синие и чёрные платьица. Сияющие белизной накрахмаленные фартучки, воротнички, манжеты. Первым шёл Антон с такой же высокой и худой одноклассницей Мариной. За ним важно выступал Володя под руку со Светой. В середине процессии шествовал Сергей, косясь на полную Валю. В последних рядах парами шли девочки, которым не хватило одноклассников. Статистика в этом плане была не в их пользу. Оля, хоть и надела туфли на высоком каблуке, всё равно была самой маленькой среди подруг, которые тоже попытались увеличить свой рост за счёт обуви. Но волосы у неё были самые пышные. Два великолепных банта украшали две косички. Крупные локоны обрамляли лицо. Родители умилённо аплодировали. Специально приглашённый фотограф неутомимо салютовал фотовспышкой. Все понимали, что последний звонок - это
не только репетиция к выпускному балу, но и как бы граница, за которой остаётся детство. Именно это событие проводило невидимую черту. На выпускном балу наряженные в более взрослые, почти свадебные платья девушки уже не будут выглядеть так трогательно, а юноши - так смущённо. Младшеклассники подарили десятиклассникам маленькие колокольчики. Затем начали произносить речи о каждом выпускнике. Никто не остался без подарка. Две мамы, вытирая слёзы, выступили с напутствием от лица родителей. А в заключение Светлана Алексеевна пригласила учителей, которые вели занятия в выпускном классе на сцену.
        - Дорогие наши выпускники, - торжественно произнесла она. - Сейчас вас поздравят и выскажут пожелания ваши, надеюсь, любимые учителя.
        И микрофон пошёл по кругу. Громкие аплодисменты сопровождали каждое выступление. Но когда микрофон оказался в руках учителя физкультуры, аплодисменты перешли в бурю оваций. Рад терпеливо пережидал, когда шум стихнет. Он ничем не отличался от выпускников. Такой привычный джинсовый костюм заменили белая рубашка и чёрные брюки. Светлана Алексеевна не предупредила, что придётся произносить речь перед выпускниками, и Рад выглядел немного растерянным.
        - Дорогие юноши и девушки, - наконец начал он. - Из стен этой школы дорога во взрослую жизнь кажется вам широкой, от горизонта до горизонта. И совсем не видны кюветы. Это так. Но стоит начать движение, как вы поймёте, до чего она узкая и коварная. И, чтобы удержаться, необходимо постоянно совершенствовать свои знания, приобретать жизненный опыт, твёрдо идти к намеченной цели. Желаю вам всем уверенно шагать по дороге жизни и не оказаться на обочине. К ребятам у меня особое напутствие. Не пейте! - по залу пронёсся сдержанный рокот. - Не курите! - возгласы стали громче. - И девчат крепко любите! - и зал взревел.
        ***
        Владимир Владимирович завёл нового сотрудника в небольшой сарай, громко именуемый редакционным гаражом. И вскоре Рад прикатил во двор Лежнёвых испорченный мотоцикл. Засучив рукава, взялся за ремонт. Главное было понять принцип работы двигателя внутреннего сгорания. Схема нашлась в мастерской хозяина, там же Рад позаимствовал недостающие детали, сняв их с двух неисправных мотоциклов, которые Афанасий Николаевич держал на запчасти для своего нового «Урала».
        Хозяин, вернувшись с работы, обошёл вокруг новоявленного корреспондента.
        - Помочь?
        - Да я уже почти справился, - вежливо отказался Рад.
        - Ну-ну, - хмыкнул Афанасий Николаевич. - Мне кажется, легче было один из моих починить.
        И он оказался прав. Мотоцикл упорно не хотел заводиться. Провозившись до темноты, Рад отложил ремонт на следующий день. Тем более что десятиклассники пригласили его на традиционный костёр, который каждый год устраивали для выпускников на большой поляне за посёлком, на берегу маленькой речушки. На это торжество Рад отправился в джинсовом костюме. Успел как раз к моменту разжигания. Пламя дружно охватило несколько сухих стволов, поставленных шалашом. Снопы искр взмыли в небо и рассыпались над поляной праздничным фейерверком. Собравшиеся восторженно загудели. Народу было много. Сюда пришли выпускники и из соседней школы. Памятуя о прошлогодней драке, кроме учителей в сторонке расположились представители родительских комитетов.
        Ребята дружно начали праздновать окончание школы. Организовали несколько потешных эстафет. Поиграли в догонялки вокруг костра. Но ночь постепенно угомонила всех, и, разделившись на отдельные группы, выпускники расселись по поляне. Кто оживлённо беседовал, перебивая друг друга, кто пел под тихие аккорды гитары, кто просто любовался языками огня, сидя в обнимку с любимым или любимой, впервые не стесняясь ни друзей, ни взрослых.
        Сергей усердно поглощал вываленные на скатерть продукты, которые родители дали детям так, на всякий случай, чтобы они не оголодали до утра. Взрослые компанией расположились в сторонке, чтобы не смущать ребят.
        Рад попытался потихоньку сбежать, но его перехватили Володя с Антоном и усадили в свой кружок. Сергей, подмигнув, достал бутылку водки. Но Рад категорически отказался, и остальные поддержали его. Засопев, Сергей спрятал бутылку и вновь принялся хрустеть печеньем, запивая газировкой. Володя крепко обнимал Свету. Та была не против, но присутствие учителя физкультуры вызывало стеснение, и она постоянно пресекала более смелые попытки неутомимых рук. Антон отложил в сторону гитару и о чём-то спорил с друзьями. А Оля, сидя на подогнутых ногах, не смела поднять глаз на своего любимого. Пламя костра плясало по её лицу, в то время как лицо Рада, сидящего напротив, постоянно оставалось в тени. Эти двое выпадали из общей компании. Никто не разговаривал с учителем, никто не обращался к Оле. Рад подумал, что неплохо было бы встать и увести девушку. Боже, как она красива сейчас! Впрочем, красива была всегда, просто он не позволял самому себе смотреть на неё другими глазами. Постоянно помнил наставления Светланы Алексеевны. И всегда проводил невидимую грань между учителем и учениками. А ведь пройдёт немногим
меньше месяца, и она перестанет быть ученицей. Рад вспомнил её нечаянное признание в любви. Как она при этом смутилась! А вот Мадлен не опустила взгляд, полный голубых стрел…
        А может, и не было никакого признания? Есть же такое понятие, как любовь к учителю. И Рад помнит своего Учителя из монастыря. И сохраняет до сих пор к нему чувство любви и уважения. Почему же Оленька стесняется сейчас? Прячет серо-зелёные глаза? Надо уходить, здесь он лишний. Молодость правит бал. Но ведь и он не старый. Хотя для них, наверное, старый. Эх, обнять бы эти хрупкие плечи, коснуться лицом пышных волос и сказать все слова, которые он не раз повторял долгими ночами в археологических экспедициях, в палатке, под дружное сопение спящих товарищей. Слова, предназначенные для прекрасной Ученицы. Рад помрачнел. Слова, которые выжгла из сердца проклятая Любава. Сколько ещё её тень будет омрачать чувства? Сжимать душу?
        А Оля, не смея поднять глаз, надеялась, ей очень хотелось так думать, что он смотрит на неё. И очень переживала, что в свете костра выглядит бледно. Что длинный жакет собрался складками, что приходится мять брюки, и что тонкая голубая блузка, наверное, не выглядит так нежно при таком освещении. И ещё думала, что делать дальше со своей любовью? Вот уедет он из посёлка и где его искать? И зачем искать? Чтобы второй раз признаться в любви? Хватит ли на это смелости? И почему она должна быть такой навязчивой? А вдруг в первый раз он не понял? Мало ли о какой любви она говорила. Оля решительно посмотрела на учителя и обожглась о его задумчивый взгляд. О чём он думает, глядя на неё? И если сравнивает с кем, то в чью пользу сравнение? Оля медленно поднялась и пошла вокруг костра, с надеждой, что он пойдёт следом? Тогда она уведёт его в темноту, а там будь что будет…
        - Родион Родионович, - Сергей наконец-то утолил голод и захотел общения. - А вы знаете, что я стал твёрдым троечником?
        - О чём это говорит? - улыбнулся Рад.
        - Я к тому, что вы обещали, что если в моём мозге останется место, то поможете освоить другие науки. Знаете, мне кажется, время пришло.
        - Так учёба уже закончилась.
        - Учёба только начинается! Первого июня мы пишем сочинение. И если другие предметы я кое-как освоил, то с литературой что-то туго получается. А я уже полюбил учебный процесс. И собираюсь его продолжить. Буду поступать в военное училище. Даже с военкомом поговорил на эту тему.
        - Не уверен в себе? - спросил Рад.
        - Не очень, - вздохнул Сергей. - Даже, очень не очень.
        - Родион Родионович, - к учителю подсел Антон. - А мне не поможете? Я, конечно, более в себе уверен, но, как бы это сказать…
        - Да что тут говорить? Если есть халява, то грех ею не воспользоваться, - откровенно выразился Сергей.
        - Другие называют это запрещёнными экспериментами над детьми, - сказал Рад.
        - Ну и пусть называют! - воскликнул Антон. - Мы никому не расскажем. А там вы уедете, и всё забудется.
        - Хорошо, - неожиданно быстро согласился Рад. Неужели обстановка так расслабила? - Я вселю в вас уверенность. Приходите завтра.
        - Во сколько? - обрадовался Сергей.
        - После занятий. У меня четыре урока. Успеете выспаться?
        - Успеем!
        - Захватите с собой все учебники по литературе и русскому языку.
        - Само собой.
        - И ещё, Оля тоже должна быть с вами.
        - Понимаю, - серьёзно ответил Антон.
        Что он понимает? Раду стало не по себе. Он встал и пошёл домой. На краю поляны догнал Володя.
        - Я всё слышал, Родион Родионович, - возбуждённо заговорил он. - Можно мне тоже к вам подойти?
        - Подходи.
        - И Свету приведу?
        - Ещё кого?
        - Больше никого.
        - Хорошо.
        - Спасибо, Родион Родионович.
        - Спасибо после экзамена говорить будешь.
        - И потом скажу!
        Рад шёл по тёмной улице посёлка. Оля, трепеща душой, кралась за ним. Вдруг под ногой что-то громко хрустнуло. Учитель остановился и оглянулся. Оля замерла в тени отцветающей черемухи.
        - Кто там? - спросил Рад, смутно угадывая чей-то силуэт под деревом.
        Оля задохнулась от волнения. Сейчас выйдет и скажет… Ничего не скажет, просто прижмётся к груди. Но почему ноги приросли к земле? Почему сердце замерло, и дрожь сковала всё тело?! А он пошёл дальше. Он уходит! Вот стукнула калитка. Всё!.. Оля заплакала. А ещё говорят, что она смелая девочка. А когда понадобилось эта смелость, превратилась в кроткую овечку. И чтобы высушить слёзы, Оля свернула в боковую улочку, выбрав более длинный путь к костру.
        Рад зашёл в дом. Тихо, чтобы не разбудить хозяев, прошёл в свою комнату. Начал раздеваться. Снял куртку. Интересно, кто был под деревом? Или ему показалось? Нет, определённо кто-то был. И до этого он чувствовал, что кто-то смотрит в спину. От самой поляны. Рад замер. От поляны?! А что если это Оля? Да нет, зачем ей ходить за ним. И она бы отозвалась на его вопрос. Или не смогла отозваться? Сердце бешено забилось. Схватив куртку, Рад выбежал на улицу. Быстрым шагом проделал обратный путь, внимательно всматриваясь в окружающую темноту. Остановился так, чтобы никто не увидел его возвращения. Но напрасно вглядывался в лица веселящихся выпускников. Оли среди них не было. И когда уже совсем отчаялся, она вынырнула из темноты. Прошла, не заметив, всего метрах в пяти. Хотел окликнуть, но слова застряли в горле. А что если там, на улице, была не она? Что он скажет? Мало ли куда она ходила. Нет, надо идти домой. Не стоит принимать желаемое за действительность. И Рад медленно пошёл назад. На этот раз никто не смотрел в спину, никто не прятался в тени деревьев…
        ***
        Калитка распахнулась, и во двор начали входить ребята.
        - Хорошо, что мы к вам заглянули! - весело сообщил Сергей. - А то пришлось бы по школе искать.
        - Да вот не утерпел, прибежал на пару минут, - виновато сказал Рад, вытирая ветошью перепачканные руки. - Мотоцикл никак до ума довести не могу. Вроде бы уже всё проверил, а не заводится.
        - Разрешите мне, Родион Родионович, - над мотоциклом склонился Антон, и продекламировал. - Я в мотоциклах знаю толк! Так, так.
        - Да ладно, ребята, давайте лучше займёмся делом, - махнул рукой Рад. - Как здорово, что вы сюда пришли. Я уже потом подумал, что в школе не совсем удобно. Да и любопытные могут помешать. Заходите в дом. Пока хозяева на работе, всё успеем сделать.
        - Момент у моря! - Антон быстро пробежался пальцами по проводам. - Вова, Серый! Толкните-ка меня.
        Ребята, не смотря на протесты учителя, выкатили мотоцикл за ограду и начали толкать. Мотор взревел и заработал. Антон, сделав круг почёта, заехал во двор и заглушил мотор.
        - Ну, спасибо, - развёл руками Рад.
        - С детства технику обожаю, - довольный похвастался Антон. - У меня «Восход», как часики, бегает. А до этого мопед был. У отца два «Ижа» в гараже. И оба на ходу!
        - Заходите, разувайтесь, - Рад пригласил ребят в дом. - Расположимся в зале. К сожалению, у нас нет аппаратуры, с помощью которой можно было бы провести эксперимент сразу со всеми. Я же могу охватить одновременно не более трёх человек. Так что разобьёмся на две группы. Володя, возьми покрывало с дивана и постели на полу. Оля, садись за стол, будешь писать. Антон, Света и Володя, ложитесь на покрывало, головами к выходу. Подождите! Оля, принеси из моей комнаты одеяло. Прикроем ноги Светы. Что же ты сама в брюках пришла, а подругу не предупредила?
        - Не подумала, - пожала плечами Оля. - Я же тогда в кресле сидела.
        - Ты уже участвовала в эксперименте? - подозрительно посмотрел на одноклассницу Антон, и, увидев на её лице досаду, воскликнул: - То-то я смотрю по математике и физике соображать стала! Что же ты молчала, как партизанка?
        - Без меня было кому языком трепать! - Оля резко кивнула в сторону Сергея и ушла за одеялом.
        - И ничего я не трепал! - засопел Сергей.
        - Можно мне тоже под одеяло? - спросил Антон, когда вернулась Оля, но, нарвавшись на возмущённый взгляд Володи, сразу отступил. - Ладно, ладно. Пошутить нельзя? Я с краю лягу.
        Ребята, нервно хихикая, улеглись на полу и застыли в напряжённом ожидании.
        - А мне что делать? - спросил Сергей.
        - Не мешать, - сказал Рад. - Лучше выйди на улицу и, если кто-нибудь захочет войти в дом, предупредишь.
        - На стрёме постоять? Это можно, - и Сергей с неохотой вышел на крыльцо.
        Рад сел по-турецки в изголовье лежащих, разложил перед собой учебники и, ободряюще подмигнул Оле.
        - Начинаем. Закрывайте глаза и постарайтесь расслабиться. А то вы все какие-то напряжённые.
        ***
        Ребята остановились около Олиного дома, присели на длинную скамейку. Света всё не могла поверить в происшедшее. Она заставляла Володю задавать вопросы, и сама на них отвечала. Чётко, исчерпывающе, без запинки.
        - Да хватит уже, - захлопнул учебник Володя.
        - Непостижимо! - Светка схватилась за голову и вдруг неожиданно сделала ошеломляющий вывод. - Родионыча расстрелять мало!
        - Ты чего? - уставился на неё Антон. - От радости в зобу дыханье спёрло?
        - Он - палач моей души! - с пафосом заявила Света. - Где мои бессонные ночи? Загубленные вечера?! Сколько часов потратила зря, сидя над учебниками? Ведь он мог облегчить мне жизнь всего за один день! И она стала бы ярче и насыщеннее!
        - Вернись и выскажи претензии, - посоветовала Оля.
        - Бегу и падаю! - загрубила Светка. - Он меня ещё к другим экзаменам подготовить должен.
        - Ничего он тебе не должен! - резко выпалила Оля.
        - Девочки, не шумите так, а то скоро вся деревня узнает о нашем эксперименте, - осадил одноклассниц Антон. - И тогда придётся тратить время на заучивание ключей.
        - Их так и так придётся учить, - Сергей как раз в это время смотрел на исписанный листок. - Что-то много на этот раз написали.
        - Зачем, спрашивается, учить? - Антон взял листок у Сергея. - Здесь же, с точки зрения учителя, ни одной подсказки. Кто будет возражать против такой шпаргалки?
        - Верно! - обрадовался Сергей.
        - А если кто-нибудь всё-таки возразит? - не согласилась Оля. - Вы, как хотите, а я буду учить.
        - Представляете, что за человек Родионович? - продолжала плавать в мечтах Светка. - Это не человек. Это мечта поэта! Вот такого бы мужа!
        - Раскатала губу. Это же статуя бесчувственная, - авторитетно заявил Сергей. - Такая женщина у него в ногах валялась, а он - ноль внимания, фунт презрения!
        - Какая женщина? - вздрогнула Оля.
        Володя с Антоном быстро переглянулись.
        - Давайте в кино сегодня смотаемся, на последний сеанс? - предложил Антон.
        - Да погоди ты с кино! - Светка присела рядом с Сергеем. - Серенький, расскажи нам про женщину?
        - Да что рассказывать, - заважничал Сергей, но не удержался и заговорил. - Медсестра Сашенька бросалась на него, как на амбразуру. А он её на маты, приёмом каратэ! Помните, она ещё на спину целый месяц жаловалась?
        - Неправда это! - сжала кулаки Оля, а сердце защемило. Ведь и Светлана Алексеевна говорила про это.
        - Конечно, неправда! - многозначительно заулыбался Сергей, не обращая внимания на знаки, которые подавали Антон с Володей. - Помните, на Новый год грузовик перевернулся? А кто был в костюме Деда Мороза? Василий! И в спортзале Сашенька Ваську с Родионовичем перепутала. Из-за костюма!
        - Тебе, откуда известно? - Оля разжала кулаки. Как сразу стало легко на душе!
        - Васька сам рассказал, когда меня в Минусинск подвозил на прошлой неделе. Правда, по секрету. Так что никому ни слова.
        - А дальше что? - ласково спросила Светка.
        - Что дальше? - удивился Сергей. - Васька подумал, что на него напали и бортанул Сашеньку. А Родионыч теперь за него отдувается. Но это ещё не всё! - Сергея понесло, и он уже не мог остановиться. - Там в коридоре ещё одна перед Васькой на колени упала с признаниями в любви. Тоже с Родионычем перепутала в темноте.
        - Он её узнал? - с жадным любопытством спросила Светка.
        - Нет. Дура какая-нибудь малолетняя в маскарадном костюме.
        - Если бы я призналась, он бы не устоял! - уверенно заявила Светка.
        - Зачем ты Ваське нужна? Он же с Надькой дружит! - удивился Сергей.
        - Да нужен мне Васька! - засмеялась Светка. - Я про Родионыча говорю.
        - Что-то я не понял, - нарочито грозно сдвинул брови Володя. - Ты что, в Родионыча влюбилась?
        - Это он в меня влюбился, - огорошила всех Светка.
        - Что ты мелешь! - Антону было больно смотреть на пунцовую Олю.
        - А зачем он решил прикрыть мои ноги одеялом? - привела аргумент Светка.
        - Нечего оголять их по самые… - Антон запнулся, но уточнять не стал. - Это мешает сосредоточиться.
        - Что и требовалось доказать! - победно посмотрела на всех Светка. - Когда чужие ноги женщины мешают мужчине сосредоточиться, то это говорит как минимум о симпатии. А от симпатии до любви - один шаг.
        - Что-то ты расхрабрилась, - мучительно выдавила из себя Оля. - У Родион Родионовича вела себя совсем иначе. Голоса не подавала.
        - Там я его боялась, - небрежно бросила Светка. - Человек обладает гипнозом. Мало ли что ему на ум взбредёт? Возьмёт и не так, как надо, загипнотизирует. Будешь потом у него в ногах валяться.
        - А сейчас не боишься? - Володя обнял свою ненадёжную подружку и поцеловал в щёчку.
        - Сейчас я сама кого хочешь загипнотизирую! - рассмеялась Светка.
        - Начни с меня, - посоветовал Володя. - Пойдём на нашу лавочку?
        - Ты уже и так загипнотизированный! - продолжала смеяться Светка.
        - Засиделись мы, - спохватился Сергей. - Мне ещё хлеба надо купить. А то в наш магазин сегодня не завезли.
        - И мне пора, - Антон неожиданно протянул руку Оле. - До свидания, Мальвина.
        Так многие стали звать Олю после новогоднего вечера. Особенно в этом усердствовали мальчишки и учителя. А вот Родион Родионович почему-то ни разу Мальвиной не назвал. И хотя это не то имя, не то кличка порою раздражало Олю, но сейчас ей вдруг захотелось услышать голос любимого, ласково повторяющий:
        - Мальвина, Мальвина, Мальвина…
        Ребята разошлись, а Оля продолжала сидеть на лавочке. Тёплая ночь окутывала посёлок, смешиваясь с отцветающим ароматом черёмух. Звёзды становились всё ярче. Оля задумчиво смотрела на их мигание. Где-то там, среди звёзд, живут другие разумные существа. Ведь не может быть, чтобы земляне были единственными во Вселенной! И эти инопланетяне, учатся, кончают школы, влюбляются и женятся. И начинают кружить по родной планете. Всё кружится в этом мире. Земля вокруг Солнца, Солнце - вокруг центра Галактики. И на Земле всё кружится. Маленькие деревеньки кружатся вокруг больших городов, города - вокруг столиц. А вокруг чего кружатся столицы? Настанет время, и на Земле будет одно, всепланетное государство. С единым центром, вокруг которого будут кружиться все города мира. С едиными законами, единым языком. И для любви что-нибудь придумают. Чтобы не мучались люди, а сразу видели, любят тебя или нет. И никаких переживаний, никаких слёз. Нервы крепкие, как канаты. И жизнь, счастливая, станет намного длиннее… О чём это она? Какое же счастье без слёз, без переживаний и без сомнений?..
        ***
        Светлана Алексеевна важно прохаживалась между столами, расставленными ровными рядами в актовом зале. За каждым столом сидел выпускник школы. На сцене стояла переносная школьная доска, на которой красивым почерком написали темы сочинений. Шёл письменный экзамен по литературе. Ученики морщили лоб, призывно обращали взоры в потолок и строчили, строчили, строчили. За кулисами, в небольшой комнатке, четыре мамы готовили ученикам лёгкий обед. Вдруг Светлана Алексеевна заметила, что Антон достал из кармана листок бумаги и внимательно смотрит на него. Чтобы Антон воспользовался шпаргалкой! И так откровенно! Этого она не ожидала.
        - Антон! - тихо и строго сказала, подойдя к нарушителю правил. - Отдай шпаргалку.
        - Это не шпаргалка, - вызывающе улыбнулся тот.
        - Давай не будем портить друг другу настроение, - Светлана Алексеевна требовательно протянула руку. Антон неохотно подчинился. Директриса принялась изучать листок. Он, в самом деле, не был похож на шпаргалку. Ровными рядами написанные трёхзначные числа, а напротив - через тире, фамилии писателей, названия литературных произведений, разделы по литературе и русскому языку. Опытный преподаватель, много лет принимавшая экзамены и изучившая все повадки и хитрости нерадивых учеников, Светлана Алексеевна чувствовала какой-то подвох. Но какой? Если это код, то уж слишком мудреный. Но и Антон не был заурядным мальчиком. Отличался умом и смекалкой. Ему по большому счёту хватало знаний и без шпаргалки.
        - Посторонние предметы отвлекают, - только и сказала, забирая листок.
        У сцены встретилась с Аллой Владимировной, учительницей литературы и русского языка, которая контролировала два левых ряда.
        - Посмотрите, что я забрала у Ворониной, - чуть ли не шёпотом сказала та и протянула точно такой же листок, что покоился в кармане директрисы.
        - Интересно, - пробормотала Светлана Алексеевна. Сомнений не было. Отличался лишь почерк. Теперь она была уверена, что перед ней шифр. Очень хитроумная шпаргалка, составленная одним человеком. Вот только кем? Антоном или Светой? Впрочем, Света до такого не додумается. Но как разгадать этот ребус? Светлана Алексеевна вновь пошла вдоль рядов, обращая особое внимание на Олю, Володю и Сергея. И не ошиблась в своих догадках.
        Сергей не успел заглянуть в листок, который вытащил из рукава пиджака. Рука директрисы оказалась быстрее. Те же записи!
        - Это вместо справочника, - потянулся к листку Сергей.
        - И где тут справка? - Светлана Алексеевна неожиданно присела на край стула, потеснив ученика.
        - Это здесь, - неопределённо сказал Сергей, глазами отыскав нужные ему числа.
        - Где? - настаивала Светлана Алексеевна.
        - Трудно объяснить, - Сергей и не собирался ничего объяснять.
        - Потом поговорим, - Светлана Алексеевна поднялась и забрала листок. - Это я оставлю себе.
        - Пожалуйста, - снисходительно улыбнулся Сергей. Всё, что ему надо, он успел посмотреть.
        После окончания экзаменов Светлана Алексеевна попросила Свету зайти в директорский кабинет.
        - Может, ты мне объяснишь, что это значит? - спросила, указывая на изъятый у неё листок.
        - Вспомогательный материал, - нисколько не смутившись ответила Света.
        - И что же тут вспомогательного?
        - Ну, как же! - глаза Светы забегали. - Смотришь, читаешь, и в памяти всплывает всё, что мы проходили на уроках литературы и русского языка.
        - Почему у меня ничего не всплывает? - поинтересовалась Светлана Алексеевна.
        - Наверное, вы давно не заглядывали в учебники, - Света переминалась с ноги на ногу.
        - Спасибо, - покачала головой директриса. - А что обозначают числа?
        - Это метод такой, кстати, очень известный, - принялась нагло врать Света. - Когда что-нибудь учишь, то пишешь крупными цифрами число. И чтобы оно всегда было перед глазами. Вот так заученный материал и число сливаются в памяти.
        - И что это даёт?
        - Легче вспоминать. Вспомнил число, а вместе с ним и всё остальное.
        - Здесь всё расположено по порядку, - Светлана Алексеевна взяла листок в руки и назвала одно из чисел. - Что ты вспомнила?
        Света быстро назвала название раздела.
        - Только это?
        - Нет, конечно, - снисходительно улыбнулась ученица. - Я могу рассказать, что написано в этом разделе.
        - Проверим, - директриса подошла к книжному шкафу, достала учебник литературы за десятый класс и открыла его на странице, где начинался раздел, названный ученицей. - Начинай, я слушаю!
        - Зачем вам это, Светлана Алексеевна? - заупрямилась Света.
        - Затем, что эта бумажка - хитроумный шифр. Другими словами, я подозреваю, что ты воспользовалась шпаргалкой. И не только я так думаю. И если ты сейчас не сможешь разубедить меня, то результаты твоего сочинения будут аннулированы. Тебе придётся пересдавать экзамен.
        - Я докажу, что это не шпаргалка, - уже не так вызывающе сказала Света, и начала быстро излагать содержимое раздела.
        По мере того, как она говорила, росло удивление Светланы Алексеевны. Ученица не пропустила ни единого слова из учебника.
        - Как ты смогла всё это запомнить? - закончила проверку директриса.
        - У меня феноменальная память, - скромно потупила глазки Света.
        - А как называется метод, по которому ты развивала свою память?
        - Названия не помню.
        - И это при феноменальной памяти! Может быть, метод Родионова? - грозно спросила Светлана Алексеевна.
        - Нет, кажется, он называется по-другому, - Света не отвела взгляда, лишь моргнула два раза и, продолжая излучать наивность, спросила: - А кто такой Родионов? Наверное, какой-нибудь учёный?
        - Родионов - наш учитель физкультуры.
        - Точно, как я забыла! - воскликнула Света, и сама уловила неестественность в голосе, но отступать было некуда, и она удивлённо-загадочно продолжила. - Неужели у Родиона Родионовича есть учёный родственник?
        - Ты в театральный институт не собираешься? - насмешливо спросила директриса.
        - Нет, что вы! Хочу стать учительницей, как вы, Светлана Алексеевна.
        - Не забывай, что впереди ещё экзамены, - напомнила директриса.
        Угроза попала в цель, Света прикусила язык.
        - И кто ещё занимался по этому методу? - Светлана Алексеевна вернулась за стол и демонстративно положила рядом с первым листком второй. Потом медленно третий. Света, поникнув, назвала Антона и Сергея.
        - А ещё? - Светлана Алексеевна достала четвёртый листок.
        Света широко раскрыла глаза. Она видела, как изъяли «ключи» у Антона с Сергеем. Но откуда мог взяться четвёртый?!
        - Оля Коваленко, - выдохнула упавшим голосом.
        - Разве? - теперь разыграла удивление Светлана Алексеевна, продолжая держать «лишний» листок в руках.
        - Володя Дьякон, - выдала последнего участника эксперимента Света и опустила голову.
        - Кто ещё? - продолжала настаивать директриса.
        - Больше никто, - Света подняла всё ещё дерзкие глаза.
        - Можешь идти, - Светлана Алексеевна подождала, когда ученица покинет кабинет, отложила в сторону чистый листок бумаги, который держала в руках, потом положила в стол три с «ключами» и прошла в учительскую.
        - Алла Владимировна, - обратилась к учительнице русского языка и литературы, которая занималась предварительной проверкой сочинений. - Вы ещё не закончили? Меня интересуют, - и назвала пять фамилий.
        - Проверила.
        - И каков результат?
        - Ошеломляющий, - спокойно сказала Алла Владимировна. - Только Коваленко написала живо и интересно, высказав свои оригинальные мысли. У остальных всё верно, сухо и академично, будто списывали из учебника. Или мы проглядели их шпаргалки, или они вызубрили всё до последней точки. Коваленко однозначно пять, а с остальными надо что-то решать.
        - А что решать? - Светлана Алексеевна развела руками. - Не пойман, не вор.
        Волшебные руки и голова
        Рад осваивал мотоцикл, гоняя по окрестностям Луганово, бессовестно расходуя бензин, который для него сливал из совхозного грузовика Василий. Вот и сейчас подъехал к дому после очередной прогулки, закатил мотоцикл в ограду, закрыл ворота и, довольный своими успехами, стал подниматься на крыльцо. Сзади хлопнула калитка. На деревянном настиле, положенном от калитки к крыльцу, стояла Оля и улыбалась.
        - Я сдала устный экзамен по литературе на пятёрку! - радостно сообщила она.
        - Поздравляю, - сдержанно улыбнулся Рад. - А остальные ребята как?
        - Ещё сдают. А вы куда ездили?
        - На поля, - Рад неопределённо махнул рукой. - Генеральная репетиция. Завтра уезжаю. Так что предупреди ребят, что сегодня придётся потрудиться. Нас ждёт бессонная ночь. Будем готовиться ко всем оставшимся экзаменам.
        - А надолго уезжаете? - глаза Оли наполнились печалью.
        - Поезжу по району. Меня тут попросили немного помочь районной прессе, поработать внештатным корреспондентом, - небрежно сказал Рад. - Накатаю пару другую статей про сельскую жизнь.
        - Здорово, - обрадовалась Оля, а потом встревожилась. - А вы вернётесь к двадцать третьему числу?
        - А что будет двадцать третьего?
        - Выпускной вечер.
        - Раньше вернусь.
        - Родион Родионович, - Оля подошла ближе.
        - Да, Оленька?
        - Мне кажется, Светлана Алексеевна о чём-то догадывается.
        - О чём?
        - На первом экзамене, она забрала «ключи» у Антона, Сергея и Светы. А Свету потом ещё и допрашивала.
        - И что она сказала?
        - Ничего, - Оля переживала больше учителя. - Но Светлана спросила: не по вашему ли мы методу готовимся к экзаменам?
        - «Ключи» надо учить, а не носить в карманах, - Рад присел на ступеньку крыльца. - И что будем делать? Я же хотел позаниматься с вами в школе. Но теперь нам могут помешать.
        Оля стояла перед ним в белых туфельках на высоком каблуке, в синей юбочке-плиссировке чуть выше колен, укороченном жакете такого же цвета и белой блузке. Лёгкий загар покрывал лицо и ноги.
        - Если вам от нас могут быть неприятности, то ничего не надо больше делать, - Оля начала краснеть под внимательным взглядом учителя. - Мы сами справимся. А то обленились, «ключи» даже учить не стали!
        - Плохо. Предложенный мною метод требует постоянных тренировок, иначе мозг становится ленивым и не таким вместительным. Со временем, как говорится, знания начинают в одно ухо влетать, в другое вылетать.
        - У вас была другая система обучения?
        - Нет. Но сам процесс… - Рад встал. - Мы постоянно тренировали тело и ум. Мои преподаватели только систематизировали мои знания, требуя, чтобы я усваивал их самостоятельно. Ладно, придётся отложить командировку на один день. Приходите ко мне завтра утром сюда. После восьми, когда хозяева уйдут на работу. Это даже лучше. Вам не придётся обманывать родителей.
        - Почему мы должны их обманывать?
        - Ты честно скажешь маме, что проведёшь ночь с учителем физкультуры?
        - Нет, - вновь покраснела Оля. - Скажу, что переночую у подружки.
        - Вот видишь, - Рад откровенно любовался девушкой, хоть и чувствовал, что тем самым смущает её.
        - Я, пожалуй, пойду? - Оля неуверенно сделала шаг к калитке. - Ребят предупрежу.
        - До свидания, Оля, - Рад поднялся и проводил девушку взглядом. А когда Оля уже на улице несмело оглянулась, вдруг помахал рукой, чем окончательно смутил девушку. Толстая коса, достающая почти до пояса и перехваченная на кончике узким голубым колечком, метнулась от одного плеча к другому и исчезла вместе с хозяйкой за высоким забором.
        - Веду себя как мальчишка, - пробормотал Рад. - Впрочем, когда я был мальчишкой, у меня не было возможности приветствовать девочек, - и вздохнул. - Не поздно ли наверстывать упущенное?
        И вдруг захотелось ещё раз взглянуть на девушку. Увидеть стройную фигурку, толстую косичку, юбочку, подрагивающую при каждом шаге. Рад выбежал на улицу. Но Оля, наверное, свернула на ближайшем перекрёстке. Но когда с беззаботным видом дошёл до перекрёстка, Оли там не оказалось. Налево гостеприимно распахнул двери новый двухэтажный «Сельмаг». Может, девушка зашла в магазин? А что, если тоже зайти? Так, ради любопытства. Тем более, ни разу там не был! И якобы случайно вновь встретиться с Олей!
        Рад догнал сгорбленного старика, идущего впереди. Рассеянно посмотрел на него и вдруг понял, что тот сейчас упадёт. Бросился к нему и успел подхватить.
        - Спасибо, - дед Андрей не сразу сообразил, кто предотвратил его падение. - Спасибо, хлопец. А я уже приготовился поцеловаться с землёй.
        - Что случилось, Тимофеич? - участливо спросил Рад, не выпуская старика, тело которого, конвульсивно дёргалось, постоянно меняя центр тяжести.
        - Ревматизм, радикулит, тьфу, одним словом, старость проклятая! - через боль ответил дед Андрей, внимательно вглядываясь в лицо молодого человека. - Неужели, Родион? Вот видишь, я же говорил, что ты меня отблагодаришь.
        - Куда отвести?
        - Вообще-то, надо в магазин, но в таком виде только людей смешить. И домой далековато возвращаться… Тут недалеко дочка моя живёт. Если тебе не трудно.
        - Мне не трудно.
        - Но сначала, к стеночке меня прислони, а сам в магазин зайди.
        - В следующий раз зайду. Не очень-то и надо.
        - Это мне надо. Я в магазин шёл, да не дошёл. Моя внучка школу кончает. Вот решил ей подарок купить. Не откажи.
        - А что купить?
        - Магнитофон. «Весна». Кассетный. Скажешь, что для деда Андрея. Продавщица знает, я её неделю обхаживал. Конечно, был бы помоложе, то быстрее бы уговорил. Ты постой, деньги возьми!
        Рад, посадив старика на уступ фасада, забежал в универмаг. Оли там не было. Продавщица, мило улыбнувшись, достала из-под прилавка заранее приготовленный свёрток. Когда Рад выбежал на улицу, Тимофеич пытался выпрямиться. Но боль каждый раз сгибала его пополам.
        - В больницу бы надо! - Рад подхватил старика под руку.
        - Нет, к дочке. Там разберёмся, - охнув, дед Андрей сделал шаг.
        - Ну, тогда держи магнитофон, - сунув свёрток старику, Рад легко поднял Тимофеича на руки. - Говори куда идти.
        - Зачем же так, - забеспокоился дед Андрей. - Не маленький ведь.
        - Ничего, мне не тяжело, - Рад, привлекая взгляды прохожих, понёс старика к указанному дому.
        Навстречу выскочила сорокалетняя женщина и, охнув, поспешно раскрыла двери.
        - Сюда, сюда, - торопливо указала на приткнувшуюся в углу кухни широкую кровать, застеленную цветным покрывалом. - Полежи, папа, а я за доктором сбегаю.
        - Быстрее, Галочка, а то терпи нет, так больно! - со слезами на глазах попросил дед.
        - Родион Родионович, побудьте с папой, пожалуйста, я мигом! - попросила Галина.
        - Конечно, побуду, - Рад не удивился, что его назвали по имени отчеству. Эту женщину он не знал, но она могла быть мамой кого-нибудь из учеников.
        - Сколько раз говорила: хватит отдельно на отшибе жить, переезжай к нам, так нет, упрямишься, - выговаривала Галина, быстро переобувая сапоги на туфли. - Вот скрутит там, что будешь делать? Никого рядом не окажется. Никто не поможет!
        - И давно так ломает? - Рад с изумлением рассматривал большую цветную фотографию Оли, висящую между двух окон в красивой деревянной рамке. И как сразу не вспомнил, что именно к этому дому провожал её после неудачного катания на катке!
        - Порядочно, - прокряхтел старик и, заметив интерес гостя к фотографии, сказал с нотками гордости в голосе. - Внучка моя, Оленька. Такая умница! Два экзамена уже на пятёрки сдала.
        - А где она сейчас?
        - Кто ж её знает? По подружкам бегает, наверное, - Тимофеич, кряхтя, уселся на кровати. - Вот доктор придёт, а меня уже почти отпустило. Только лишние хлопоты… Тебя бог силой не обидел. Я хоть и сухой, а килограммов во мне семьдесят будет. Ты же словно пушинку пронёс.
        Попытка встать закончилась новым приступом. Старика скрутило, и он сполз на пол, встав на четвереньки.
        - Умереть легче, - пролепетал при этом.
        - Рано, Тимофеич умирать, - Рад посмотрел в окно. Когда вернётся Галина с доктором? Больно было смотреть на мучения старика. И, не выдержав, решительно положил Тимофеича на живот, и сам опустился на колени. Из-под кровати с любопытством потянулась грязно-белая кошка. Рад задрал рубашку старика и начал быстро и сильно нажимать на определённые точки. Дед Андрей закричал.
        - Потерпи, сейчас легче станет, - попросил Рад и положил ладони на больное место.
        - Что ты со мной делаешь? - взмолился Тимофеич. - Смерти преждевременной добиваешься!
        - Боль убираю, - возразил Рад и вновь повторил манипуляции.
        - Убивают! - тихо стонал дед Андрей.
        - Вот и всё, - Рад приподнялся с колен. - Вообще-то, ты сейчас должен встать. Боль заблокирована. Вернётся не скоро.
        - Ой, - простонал Тимофеич по привычке. Спину слегка покалывало, словно она отходила от долгого онемения.
        - Ну, что разлёгся? Вставай! - строго приказал Рад.
        - Легко сказать, - дед Андрей удивлённо прислушивался к своим ощущениям. Только что сверло крутилось в пояснице! Не могло же всё так быстро и бесследно пройти? Лежать было хорошо и приятно. И он боялся, что любое шевеление может вернуть боль. Но голос гостя был таким грозным! И старик, кряхтя, начал подъём.
        - Да не пыхти, как паровоз! - насмешливо сказал Рад.
        - Это я так радикулит пугаю, - Тимофеич осторожно потянулся. Боль не возвращалась. - А нельзя повторить?
        - Зачем? Ведь не болит же.
        - Для верности. Чтобы ещё глубже её проклятую загнать.
        - Повторим, но позже. А сейчас я пойду. Дела у меня.
        - Погоди, - засуетился дед Андрей. - Как же так? Без благодарности?
        - Ты бы, Тимофеич, пока не делал резких движений. Хотя бы полчасика, - посоветовал Рад и в который уже раз вернулся взглядом к фотографии.
        - Нравится? - бесцеремонно спросил старик.
        - Нравится, - Рад смутился и быстро сказал: - Рамка красивая.
        - А я думал, внучка моя нравится, - разочарованно протянул Тимофеич. - Рамка тоже ничего. Зятева работа. Вот парочка подобралась: дочка моя рукодельница, и зять на все руки мастер. Ты в залу загляни: вся мебель его руками сделана! В магазине такой не купишь. Да и дом этот он, можно сказать, своими руками построил… А может, сядем за стол, выпьем по маленькой? У дочки настойки лечебные. Пьёшь и лечишься. - Вот пить тебе не советую, - Рад украдкой вновь посмотрел на фотографию. - Мне пора. Всего хорошего.
        - Ну вот, теперь я у тебя в долгу, - сокрушённо вздохнул дед Андрей.
        - По-моему, мы квиты, - Рад пожал старику руку на прощанье.
        - Как же квиты? Я тебя только подвёз, а ты меня и поднёс, и подарок помог купить, и поясницу поправил…
        Когда Галина с доктором вбежала в дом, то увидела отца, стоящего посреди кухни.
        - Извинения просим, - виновато обратился он к доктору - пожилой женщине в белом халате. - Болезнь отступила, понимаешь ли.
        - Раз уж я сюда пришла, то должна вас осмотреть, - решительно сказала доктор.
        - Нечего смотреть, - насупился Тимофеич. - Что увидишь при радикулите?
        - Дедуля, не капризничай, - в дом вошла Оля. - Пусть доктор тебе укол поставит.
        - Укола мне только не хватало! - сурово свёл брови дед Андрей. - Задницу оголять при такой симпатичной медичке.
        - Ну, мне вас уговаривать некогда, - никак не отреагировала на оригинальный комплимент докторша и, подхватив небольшой чемоданчик, пошла прочь.
        - Ты уж извини, - догнала её на крыльце Галина.
        - Со стариками всегда морока, - махнула рукой та. - Ваш-то ещё ничего. А вот некоторые страсть как лечиться любят. С малейшей болячкой в поликлинику бегут. Привередливые, как дети малые!.. А когда мне, Галочка, на примерку приходить? Уж извелась вся в ожидании.
        - Аннушка, мы же договорились, пока с платьем для Оленьки не закончу, никаких примерок. Выпускной бал всё-таки. Хочется, чтобы доченька самой красивой была. И счастливой.
        - Непременно будет. А молочка не одолжишь? Моя-то корова только отелилась. Сама понимаешь.
        - Конечно, - торопливо закивала Галина. - У меня в холодильнике утреннее стоит. В летней кухне.
        Дед Андрей между тем важно расхаживал между кроватью и печкой, чутко прислушиваясь к своей спине.
        - Волшебные руки. Волшебные! - приговаривал он. - И ведь знает, куда надавить. Сыграл на моей спине, как на гармошке.
        - Да кто сыграл-то, деда? - допытывалась внучка, сидя за столом, поджав одну ногу под себя и болтая другой.
        - Родион, кто же ещё.
        - Какой Родион? - замерла Оля.
        - Всё тебе расскажи, - хитро улыбнулся Тимофеич. - Такой завидный жених! Богатырь, хотя по виду и не скажешь. Меня, как котёнка, по улице пронёс. Не зря учителем физкультуры работает.
        - Родион Родионович был здесь?! - ахнула Оля.
        - Был.
        - А давно ушёл? - и соскочила со стула.
        - Да перед твоим приходом и ушёл, - махнул рукой Тимофеич. - Всё на портрет твой смотрел. Нравится, говорит.
        - Так и сказал? - затрепетала Оля.
        - Ага, красивая, говорит, рамка, - Тимофеич не заметил смущения внучки. - Я ему объяснил, что это зять мой - мастер-краснодеревщик. И рамку сделал, и всё остальное.
        - А фотография ему не понравилась? - Оля схватила дедушку за руку. - Ну, ежели по поведению судить, - Тимофеич подозрительно посмотрел на внучку. - То думаю, что понравилась.
        - А как он себя вёл? - нетерпеливо теребила любимого дедушку Оля.
        - Ты меня не дёргай, - предупредил Тимофеич. - Мне резкие движения противопоказаны.
        - Ну, дедуля! - взмолилась Оля. - Не тяни резину, рассказывай!
        - Что-то не пойму твоего поведения, - подбоченился Тимофеич. - Можно подумать, тебе его фотография тоже нравится.
        - Не выдумывай, дедуля, - Оля ласково прижалась к его плечу. - Так как он себя вёл?
        - Рамка, конечно, красивая, - Тимофеич растроганно погладил внучку по волосам. - Посмотреть на неё можно. Один раз. Ну, два от силы. А Родион всё время взглядом стену буравил. Только отвернётся и тут же возвращается. Может, хотел запомнить особенности резьбы? Или ты ему приглянулась? Он в вашей школе работает?
        - В нашей.
        - Ну, тогда, точно, рамка ему понравилась, - сделал вывод Тимофеич.
        - Это почему? - удивлённо вскинула ресницы Оля.
        - На тебя он и в школе насмотреться мог.
        - Кто на кого смотрит? - в дом вошла Галина.
        - Да я тут прикидываю, Родион - пара нашей Оленьке, или нет? - шутливо сказал Тимофеич.
        - Такой пары нам не надо, - покачала головой Галина. - Про него чудные вещи рассказывают.
        - Интересно, и что конкретно? - озадаченно посмотрел на дочь Тимофеич.
        - Всякое, - мать строго взглянула на Олю. - Эксперименты он у себя в школе устраивает. Гипнозом на ребят воздействует.
        - А ещё он ребят лечит! - с вызовом сказала Оля. - И дедуле помог. Ты скажи, дедуля!
        - Что, он и тебя гипнотизировал? - Галина с тревогой подошла к отцу.
        - Нет. Только приложился физически, - ответил Тимофеич, а потом озабоченно почесал затылок. - А может, и гипнотизировал. Голос у него суровый, командирский такой! Я его слушался, как отца родного.
        - Вот видишь, - с укором сказала Галина, обращаясь к дочери. - Загипнотизирует, и будешь потом все его желания безропотно выполнять.
        - Я-то тут причём? - отвернулась Оля, чтобы скрыть смущение.
        - Сама отлично знаешь, при чём! - Галина в расстроенных чувствах присела на кровать. - И надо же было тебе, папа, именно с ним встретиться!
        - Что в этом плохого? - удивился Тимофеич.
        - А вот у внучки спроси, - Галина печально посмотрела на дочь.
        - Всё это ложь и провокация! - Оля присела рядом и обняла маму. - Ты поменьше сплетни слушай.
        - Ну-ка, ну-ка, - оживился Тимофеич. - Расскажите. Я, вообще-то, сплетни не люблю, но когда они касаются моих родных, то интересно послушать.
        - Ничего интересного нет! - начала возмущённо краснеть Оля.
        - Хочешь, чтобы я расспросил кого-нибудь другого? - вновь подбоченился Тимофеич. - Другие, сама знаешь, любят приукрашивать.
        - Говорят, что Родион Родионович помогает некоторым ученикам к экзаменам готовиться, - Галина ласково гладила притихшую дочку по волосам.
        - Деньги зарабатывает, - понимающе протянул Тимофеич.
        - И вовсе нет! - загорячилась Оля. - Он это делает бесплатно.
        - Тогда что в этом зазорного?
        - Он помогает внушением, под гипнозом, - пояснила Галина.
        - Что-то читал, в этом роде, - попытался вспомнить Тимофеич.
        - Конечно, читал, дедуля! - воскликнула Оля. - Это один из передовых методов. В городах давно им пользуются.
        - Там, доченька, всё под контролем. А здесь неизвестно, что он ещё может внушить вам кроме знаний, - возразила мама.
        - Почему на меня так смотришь? - отпрянула Оля.
        - Будто не знаешь, - как можно мягче сказала Галина. - Весь посёлок только об этом и говорит.
        - У нас любят говорить, - Оля встала. - А кто видел?
        - Он и тебе помогает? - вмешался Тимофеич.
        - Дедуля, сплетни всё это! - Оля спряталась в свою комнату.
        Тимофеич ещё о чём-то пошептался с Галиной и тихо удалился, не попрощавшись с внучкой. А Галина зашла в комнату дочери.
        - Оленька, ты сегодня у подружки ночевать будешь?
        - А что? - Оля сидела за столом и делала вид, что читает учебник по математике.
        - Я Светлану Алексеевну встретила, - как бы извиняясь, сказала Галина. - Она посоветовала присмотреть за тобой. Именно этой ночью.
        - Зачем? - изумлённо развернулась на стуле Оля.
        - Родион Родионович экспериментировать будет.
        Глаза Оли широко раскрылись. О том, что сеанс отменяется, она ещё никому не успела сообщить. Кто предал их? Антон не мог. Володя? Он тоже умеет держать язык за зубами. Упрямый только. Но случай с пещерой его многому научил. Проболтаться могли только Сергей или Светка.
        - Что молчишь, ягодка моя? - ласково спросила Галина.
        - Думаю, - сухо ответила Оля. - Не много ли Светлана Алексеевна на себя берёт? Какое ей дело до всего этого!
        - Она же директор школы. За вас переживает, - попробовала защитить директрису Галина.
        - За себя она переживает! - Оля резко отвернулась и уткнулась в учебник, давая понять, что разговор окончен.
        - Значит, правда? - расстроилась Галина. - Ты тоже участвуешь в экспериментах? Я никому, доченька, не верила. Но чувствовала.
        - Мама! Сегодня я буду ночевать дома! Ты довольна?
        Вместо ответа, Галина вышла в зал, присела на край дивана и начала всхлипывать.
        - Ну, мама, миленькая, хорошая, золотая, - Оля тут же оказалась рядом. - Зачем так переживаешь?
        - Я совсем запуталась, - вытерла слёзы Галина. - Светлана Алексеевна меня и раньше предупреждала. Я же за тебя беспокоюсь, а вдруг он и в самом деле вред приносит своим гипнозом? А с другой стороны, я же вижу, как ты стала хорошо учиться. Прямо отличница. Светлана Алексеевна сказала, что будет хлопотать о награждении тебя серебряной медалью.
        - Давай не будем об этом говорить, - попросила Оля.
        - Будем, - решительно выдохнула Галина. - Я же за тебя переживаю. Хочу, чтобы ты в институт поступила.
        - И поступлю обязательно!
        - Пусть Родион Родионович поможет тебе. Иди, доченька, и никого не бойся. Не должен учитель быть плохим.
        - Ты правда так думаешь? - недоверчиво спросила Оля.
        - Да, - Галина улыбнулась. - Одного только боюсь. Как бы он не внушил тебе любовь к себе.
        - Не внушит, - Оля уткнулась головой в плечо мамы.
        - Почему так уверена?
        - Потому, что я его полюбила ещё до того, как он начал меня гипнотизировать.
        - Ой, ягодка моя! - Галина прижала дочку к себе и покрыла её голову поцелуями. - Страшно-то как!
        - Не бойся, мама, - с сожалением вздохнула Оля. - Он меня не любит.
        - Откуда знаешь? - насторожилась Галина. - Между вами уже что-нибудь было?
        - Вот что между нами могло быть? - с укором спросила Оля.
        - Вы говорили… об этом? - забеспокоилась Галина.
        - И не только говорили, - Оля наивно захлопала ресницами, но, увидев, что мама схватилась за сердце, заливисто засмеялась. - Мам, ты что шуток не понимаешь?
        - Нельзя так шутить!
        А потом мама с дочкой сидели, обнявшись, и Оля впервые говорила о своих чувствах к учителю. Она рассказывала подробно, не скрывая ничего. И так слишком долго таилась.
        - Бедная моя ягодка, - Галина усадила дочку на стул и начала расчесывать её пышные волосы.
        - Я не бедная, - возразила Оля. - Я так его люблю!
        - И что будешь делать со своею любовью? - вздохнула Галина.
        - Жить и надеяться, - улыбнулась Оля. - И не беспокойся: если ничего не получится, трагедии не будет.
        - А я думала, у вас с Володей дружба.
        - Вот именно, дружба…
        Вечером Оля устроила допрос друзьям, которые зашли за ней, чтобы вместе идти в школу к учителю.
        - Сознавайтесь, кто проболтался? - спросила тихим, но суровым голосом.
        - Ты о чём, Оль? - беззаботно улыбнулся Володя.
        - О том, что сегодня нас ожидает засада!
        - Какая засада? - встревожился Антон. - Кто караулить будет?
        - Светлана, - коротко ответила Оля и гневно посмотрела на Сергея.
        - А что я? - сразу заворочался Сергей. - Я ни с кем и не встречался со вчерашнего. Это её Светлана в кабинет приглашала после экзамена.
        И указал на Светку.
        - Что молчишь? - толкнул подругу в бок Володя.
        - А что говорить? - огрызнулась Светка. - Это не вас Светлана пытает! И впереди, между прочим, ещё экзамены.
        - Вот почему мне четвёрку поставили, - угрожающе произнёс Сергей. - А я на всё ответил!
        - Да подождите вы! - прикрикнул Антон. - Что ты сказала Светлане?
        - Всё, - опустила голову Светка.
        - Какая же ты! - Сергей не находил слов от возмущения.
        - Да помолчи ты! - встал на защиту подруги Володя. - Лучше давайте подумаем, что нам делать?
        - Ничего делать не надо, - категорически заявила Оля. - Будете своими мозгами шевелить. Ещё не хватало, чтобы у Родиона Родионовича неприятности из-за нас были.
        - Поздно мозгами шевелить, - приуныл Сергей.
        - Надо что-то придумать, - задумался Антон.
        - Простите, ребята, - съёжилась Светка. - Но Светлана такая хитрая. Ну, что вы дуетесь? В конце концов, чего мы боимся? Ведь мы же ничего страшного не делаем! За это нам ничего не будет!
        - Нам нет, а вот Родионычу… - Антон досадливо поморщился. - Ладно. Он и так для нас много сделал. Не будем его подставлять. Идём по домам. Учить билеты.
        - Легко сказать, - протянул Сергей.
        - Я не хотела, - вновь попыталась оправдаться Светка. - Я не знала, что делать!
        - Молчать надо было! - Антон поднялся с дивана, на котором они все, кроме хозяйки, уместились.
        - Подождите, - смилостивилась Оля. - Родион Родионович поможет нам, если вы поклянётесь никому больше ничего не говорить.
        - Клянёмся! - чуть ли не хором ответили ребята.
        - А сейчас идите по домам, - приказала Оля.
        - А когда экспериментировать будем? - подался вперёд Сергей.
        - Время и место будет сообщено в последний момент, - голосом разведчика сказала Оля, еле сдерживая улыбку.
        - Расходимся по одному, - свистящим шёпотом подыграл ей Антон.
        - Что же сидеть и ждать? - проявила недовольство Светка.
        - Уж ты бы помолчала! - заметно повеселел Сергей.
        - Сам трепаться любишь! - уколола Светка.
        - Оба хороши! - Володя предусмотрительно встал между ними.
        - А давайте сегодня в кино сходим? - предложил Антон. - Заодно и над Светланой поиздеваемся.
        - Каким образом? - заинтересовался Володя.
        - Что непонятного? - быстро сообразив, усмехнулась Светка. - Раз она хотела устроить засаду, то будет следить за нами. Я ведь не сказала точно, где мы сегодня будем ночью.
        - Тогда идём в кино, а потом погуляем. Пусть следит! - обрадовался Сергей. И ребята пошли в кино.
        ***
        Глаза забегали от волнения. На другом конце провода был сам Лужский. Редактор невольно выпрямился на стуле и сильнее прижал трубку к уху, чтобы не пропустить ни единого слова.
        - Владимир Владимирович, ты кого послал в совхоз «Красный пахарь»?
        - Внештатного корреспондента Родионова, - ответил торопливо.
        - Это который учителем физкультуры работает?
        - Так точно.
        - Вот пусть учителем и работает! Нечего по району колесить и смущать уважаемых людей. Ты меня понял?
        - А что случилось, Борис Викторович? - робко поинтересовался редактор.
        - И почему ты решил, что он может работать корреспондентом? - проигнорировал вопрос Лужский.
        - Учитель всё-таки.
        - Совсем нюх потерял, Владимир Владимирович. Где твоё коммунистическое чутьё? Или этот горе-журналист действует по твоему заданию?
        - Вообще-то, да, - признался Владимир Владимирович. - Но темы-то безобидные. Как всегда.
        - Темы далеко не безобидные! Но ничего, я сделаю выводы. И по тебе тоже! И чтобы ни одной его статьи в газете не было!
        - Но…
        - Никаких «но»!
        - Я его сегодня же уволю! - окреп голос редактора.
        - Вот это правильно. Мы столько лет укрепляли район! И я не позволю, чтобы какой-то приезжий гастролёр бросил тень на нашу политику. Политику партии!
        - Больше вы о нём не услышите!
        - Ну, ладно, он ещё молодой, брыкается, как необъезженный жеребец, но ты-то, старый партийный волк! Как опрометчиво ему доверился? Или он тебя тоже гипнозом взял?
        - Каким гипнозом?
        - Ладно, не прикидывайся. Мы в курсе местных новостей. Тех, которые не печатает твоя газета. Кстати, когда он вернётся в Луганово?
        - Да он каждый день ночевать возвращается. Вот и сегодня жду его часам к девяти вечера.
        - Добро. И смотри у меня!
        - Понял, Борис Викторович.
        Редактор положил трубку и вытер пот со лба. Вот и решились его сомнения. Четвёртый день подряд Рад приносил ему написанные статьи. Люди охотно рассказывали новому корреспонденту о своих бедах и радостях. И как он входил к ним в доверие? Что если и правда использует гипноз? Напечатать эти статьи Владимир Владимирович не мог. Он не хотел конфликтовать с властью, от которой полностью зависел. Но серьёзный разговор с добровольным помощником всё откладывал, не зная с чего начать. И кто доложил Лужскому? Видимо, Родионов не у того человека брал интервью и задавал не те вопросы. Придётся теперь самому колесить по району.
        А Рад, в неведении, что над ним сгустились тучи, с оптимизмом смотрел в будущее, объезжая соседние совхозы и колхозы. Материала было предостаточно. Рука уставала строчить статьи. Он надеялся, что одна из них появится уже в ближайшем номере газеты. Но этого не произошло. Но уж в следующем-то обязательно! С такими мыслями, с улыбкой на лице Рад появился в кабинете редактора в девять часов вечера тринадцатого июня 1985 года. Но первой же своей фразой редактор погасил энтузиазм.
        - Вы проявляете завидную работоспособность, - пряча глаза, сказал тот, предлагая садиться и принимая очередную тетрадку, исписанную мелким почерком. - Таких трудоголиков у меня ещё не было. Но, к великому для меня сожалению, мы должны расстаться.
        - А в чём дело? - опешил Рад.
        - Ваш стиль работы, как бы это сказать, - мучительно выжимал из себя слова Владимир Владимирович. - Резко отрицательный. Если почитать, так получается, что в сельском хозяйстве на руководящих должностях одни дилетанты. Бесхозяйственность, халатность. Сплошной негатив. Но ведь за это ордена и медали не дают. А по вашим статьям получается, что многих уважаемых людей не награждать надо, а чуть ли не в тюрьму сажать. Своими проблемными статьями вы бросаете тень на весь район. И косвенно - на органы власти.
        - Я ничего не преувеличивал, - спокойно сказал Рад. - Писал только правду. Опирался исключительно на факты. И кстати, старательно их проверял.
        - А выводы! - обрадовался чему-то редактор и, поспешно выхватив из стола несколько исписанных листов, помахал ими. - В совхозе «Победа» занимаются очковтирательством. А ведь совхоз в прошлом году выполнил план на сто и четыре десятых процента! И это может подтвердить районное руководство!
        - А сколько зерна и кукурузы осталось под снегом? - возразил Рад.
        - Тем более! - угасший у Рада энтузиазм словно передался редактору. - Значит, на других полях добились более высокой урожайности. На меньших, так сказать, площадях.
        - На больших! Там всё аргументировано. Председатель совхоза урезал частные покосы, тем самым увеличив площадь посевов. А вот убрать не успел. Часть урожая осталась под снегом, а частники вынуждены были закупать сено для своего скота у того же совхоза, пусть и по льготной цене.
        - Главное у нас план! - назидательно поднял указательный палец редактор. - И он выполнен! Неважно, какой ценой.
        - А как насчёт статьи про бригаду Сахнова? - поинтересовался Рад.
        - Извини, но ты поднял руку на святое, - покачал головой редактор. - Эту бригаду создавали по прямому указанию самого Лужского! И его поддержали все члены райкома. Это, если хотите, патриотический порыв! Должна же Родина узнать и о нашем районе! И Родина узнала и оценила по достоинству. В конце концов, это слава не только местного масштаба. Сколько руководителей из края и других областей приезжает посмотреть на наших передовиков! На базе бригады организована школа передового опыта. На них равняются другие бригады! А по вашим статьям получается, что и здесь одни подтасовки.
        - В одном вы правы, - взгляд Рада стал равнодушным. - На бригаду Сахнова работает весь район. А другим бригадам остаётся только равняться. Что они ещё могут сделать, если в прошлом году их комбайны стояли с полными бункерами зерна в ожидании машин, а в бригаде Сахнова машины стояли в ожидании, когда наполнятся бункера?
        - В любом деле бывают ошибки, недоработки, которые, поверьте мне, учитываются и исправляются в последующие годы.
        - Как я понимаю, из чувства патриотизма вы не напечатаете и про зерносушильный комплекс?
        - Это ваша новая статья? - догадался редактор и покривил душой. - Ну, почему же так категорично? Почитаем.
        - Три года назад вы писали о нём такие восторженные отзывы. Ударная стройка пятилетки! Современные технологии. Кое-кто даже получил правительственные награды за пуск этого объекта. Сейчас выясняется, что такой гигант не выгоден нашему району. А когда строили, о чём думали? Кто всё это просчитал? Здание разваливается, оборудование потихоньку разворовывается. И вдруг поднимается вопрос о его капитальном ремонте. Зачем? Не лучше ли признать саму ошибку строительства и наказать виновных?
        - Не напечатаем! - у редактора даже волосы зашевелились на голове от таких крамольных речей. - Комплекс - любимое детище Лужского! Никто не позволит нам ронять авторитет партии в глазах народа.
        - Я всё понял, - неожиданно бодрым голосом сказал Рад. - И если вы ещё раз доверитесь мне, то буду писать только хвалебные статьи во славу партии и района.
        - К сожалению, не могу, - редактор спрятал глаза. - Мне трудно объяснить…
        - Не надо ничего объяснять, - Рад встал, ему стало жалко смотреть на муки совести, с которыми усиленно боролся редактор, и он решил облегчить ему задачу. - Вот ключи. Мотоцикл во дворе. Прощайте, Владимир Владимирович. Передавайте привет Лужскому.
        - Поверьте, мне искренне жаль, - и уже в раскрытые двери крикнул. - А повесть вашу я обязательно напечатаю!
        Рад шёл домой. На душе было пасмурно. Деревня настойчиво вытесняла его. И если бы не упрямство Светланы Алексеевны, то Рад давно бы собрал вещички. Тем более что и собирать-то особенно нечего. А может, и спасибо директрисе: документы Федин ещё не подготовил. Перед домом Лежнёвых на скамеечке сидела маленькая сухонькая старушка в стареньком тёмном ситцевом платье. Увидев Рада, она встала, развернула красный платочек, который держала двумя руками, и протянула деньги.
        - Вот, - сказала скорбным голосом. - Помоги, милый человек. Моего мужа скрутило. Лежит уже два года. Не откажи.
        - Бабушка, я не могу, - Рад растерянно оглянулся.
        - Андрея ведь смог? - и слёзы закапали у старушки из глаз. - Ты ведь даже не видел Алексея моего. Пришёл бы посмотрел. А может, денег мало?
        - Хорошо, я приду к вам завтра после обеда, - Рад впервые поступил, как землянин. Отделался пустым обещанием.
        - Спасибо, милый человек, - закрестилась старушка. - Дай бог тебе здоровья. Мы по улице Мира живём. Тридцать второй номер. Не забудешь? А то записал бы где.
        - Не забуду, - заверил Рад. - И деньги сегодня не надо. Вдруг у меня ничего не получится.
        - Получится, - неистово перекрестилась старушка и неспешно пошла, переваливаясь с ноги на ногу.
        Рад некоторое время смотрел вслед. И вдруг сердце сжалось. Бросив каску с сумочкой на крыльцо, Рад выскочил на улицу. Не мог он обмануть старушку.
        - Сегодня посмотрю вашего мужа! - сказал, догнав её.
        А утром дед Алексей впервые за последние два года сумел самостоятельно, без посторонней помощи дойти до туалета…
        ***
        Светлана Алексеевна пригласила Рада в свой кабинет. Выглядела она внешне спокойно, но, усадив учителя физкультуры на стул у стены, не села за директорский стол, а присела рядом, аккуратно расправив морщины на подоле чёрного платья.
        - Мне кажется, настала пора поговорить откровенно, - начала разговор, направив взгляд чуть в сторону, на закрытую дверь, словно ожидая ещё кого-то.
        - Стоит ли? - остановил директрису Рад. - Ведь полтора месяца осталось. Зачем создавать напряжение?
        - Да я даже не знаю, создаёте вы напряжение или нет? - откровенно призналась Светлана Алексеевна. - По большому счёту напряжение создаю я. Из-за вас мне пришлось превратиться в следователя. Нет. В монстра! В жестокого и расчётливого. И всё ради того, чтобы удовлетворить своё неуёмное любопытство. Впервые за всю педагогическую карьеру, я толкала детей на стукачество. Казнила себя в душе, пыталась прекратить расследование. И не могла. Вы заразили меня своими тайнами. Конечно, всегда можно найти оправдание. Прикрыться лозунгом во имя детей. Для их блага. Но чем дальше совала нос в ваши дела, тем больше понимала, что благо детям несёте вы. В вас заложены такие таланты, что приходится только удивляться, почему вы работаете в Луганово, а не, скажем, в Москве? И почему так скрытны? Дарите людям знания и здоровье, но делаете это под покровом секретности. Чего боитесь? Или кого?
        - Боюсь попасть в тюрьму, - Рад впервые видел директрису такой сосредоточенной. - У меня нет ни одного документа, разрешающего, как вы выразились, нести благо в массы.
        - Риск есть, - согласилась Светлана Алексеевна. - Конечно, если будете лечить людей своими руками, то страшного в этом ничего не будет. У нас в районе хватает знахарей и ворожей. Власть их терпит. Разумеется, до поры до времени. Пока они не навредят себе, а точнее другим. И они знают это. Будьте уверены: экспериментировать не будут. А вот вы готовы рисковать. Я знаю всё про ваши гипнотические сеансы. Одного не могу понять: несут они пользу, или вред? Все пятеро, опробовавшие на себе вашу методику, успешно сдают экзамены. Я должна радоваться, а вместо этого испытываю огромное волнение. Что-то протестует против такого метода обучения. Может, я ретроград? Но когда человек, за несколько минут или часов, усваивает материал десятилетней школы, то это внушает опасения, если не сказать большего. Да и несправедливо это по отношению к нашей системе образования. К тем ученикам, которые добросовестно учились все десять лет и сейчас получают оценки ниже, чем тот же Сергей Доценко. Доказательство тому - последний экзамен по немецкому языку. Учить иностранный язык в школе - дело неблагодарное. Хорошо, если
ученики сумеют усвоить достаточный минимум, чтобы пообщаться друг с другом общими фразами. Есть исключения. Но такие ученики достигают успехов больше самостоятельными занятиями, чем с помощью педагогов. А если учесть, что у нас два года вообще не было учителя иностранного языка, то пять пятёрок за вчерашний экзамен - невероятное достижение. И особенно удивил всех тот же Доценко. Ведь на уроках, он с трудом отрабатывал свои тройки. Я не требую, чтобы вы раскрыли все секреты. Просто хочу знать, как прочны знания, которые вы таким способом даёте ребятам? И не пытайтесь отмолчаться!
        - Хорошо, - Рад задумчиво смотрел на маленькую дырочку, образовавшуюся на коленке своих джинсов. - Я удовлетворю ваше любопытство. Но с одним условием. Вы отпустите меня после выпускного бала.
        - Я согласна, - глаза Светланы Алексеевны зажглись ожиданием.
        - Метод, используемый мной, основан на гипнотическом воздействии. Но это не внушение. Можно сказать, что я записываю информацию на кору головного мозга, - Рад говорил медленно, словно боялся, что его слова поймут и истолкуют неверно. - Метод хорош при изучении иностранных языков. В чём вы уже убедились. Но в остальных науках сводится к простому механическому заучиванию. Можно записать теорию Эйнштейна в мозг аборигена Австралии. Умнее он от этого не станет. Будет повторять, чертить формулы, ничего не понимая. Однажды мы, - Рад чуть было не начал рассказывать о находках, сделанных во время одной из археологических экспедиций в своём родном мире, но вовремя спохватился. - Вернее, есть такой фантастический рассказ. Корабль из другой Галактики разбился на нашей Земле. Уцелело несколько пришельцев, которые были очень похожи на людей. Вскоре они покорили дикое племя. Стали его вождями. Но душою стремились вернуться на родину. Небо безмолвствовало. И пришельцы в конце концов потеряли надежду на возвращение. Тогда они стали передавать свои знания дикарям. Прошло много столетий. И в одно прекрасное утро
другой корабль приземлился возле деревни, которую населяли потомки когда-то дикого племени. Новых космических путешественников поразила сложность религиозных обрядов, которые совершали аборигены. Но, самое удивительное произошло тогда, когда гостей пригласили в молельную избу. Хозяева молились на языке пришельцев! Ошеломлённые гости не сразу поняли, что верующие не понимают языка, которым общаются со своими богами. Они повторяли слова, которые заучили их далёкие предки. Думая, что возносят хвалу всемогущему богу, жители деревни рассказывали историю последнего межгалактического путешествия давно умерших космических странников. В молитвах звучали слова тоски по Родине, признания в любви и практические советы по выживанию в тяжёлых погодных условиях Земли. Было даже подробное описание устройства миниатюрного атомного реактора. И ещё много полезного. Но воспользоваться всем этим богатством знаний жители деревни не могли.
        - И какие выводы я должна сделать из вашего рассказа? - спросила Светлана Алексеевна.
        - Я не внушал знания ребятам, а просто систематизировал их. Научил вызывать в памяти нужные воспоминания. Если бы Сергей в течение года не заглядывал в учебник, то он не сдал бы экзамена. Любой дополнительный вопрос, требующий самостоятельного мышления, поставил бы его в тупик. Что, кстати, и произошло на экзамене по математике.
        - Да, он единственный из вашей пятёрки, который не смог ответить на отлично. Но по немецкому!
        - Здесь пришлось записывать всё с азов.
        - Неужели любой язык можно выучить за один день?
        - Можно выучить слова, фразы. Но, чтобы человек заговорил, как настоящий немец, необходима разговорная практика.
        - А читать, делать переводы?
        - С первого дня.
        - Чудненько! - директриса встала и нервно прошлась по кабинету. - И вы можете обучить любому языку?
        - Только тому, который знаю сам.
        - А какие вы знаете?
        - Многие.
        - И всё-таки, сколькими языками владеете?
        - Двадцатью шестью, - немного помедлив, сказал Рад и тут же уточнил. - Я учился в специализированной школе.
        - Странно, очень странно, - Светлана Алексеевна села за директорский стол и недоверчиво посмотрела на Рада. - Человек, владеющий двадцатью шестью языками, работает учителем физкультуры у чёрта на куличках! Более чем странно. К тому же я не знаю в нашей стране школы, где давались бы знания иностранных языков в таком объёме.
        - Наверное, школа - это слишком громко сказано. Небольшая экспериментальная секция во Дворце пионеров. В настоящее время она не существует. Её закрыли. Дело в том, что у метода выявлено побочное действие, - Рад понял, что со своей откровенностью зашёл очень далеко, и стал выправлять ситуацию. - Интенсивное обучение приводит к перенасыщению мозга. И если вовремя не остановиться, то можно стать умственным калекой, что и произошло со мной. Меня отчислили и посоветовали отдохнуть от наук. Так я стал учителем физкультуры.
        - Вы умственный калека? - удивилась Светлана Алексеевна.
        - Сейчас со мной всё в порядке. Кризис миновал, - успокоил Рад.
        - А знания остались?
        - Остались.
        - Тогда всё-таки почему учитель физкультуры, а не учитель иностранных языков?
        - Я выбрал физкультурный техникум. Мне нравится спокойная жизнь.
        - С вашим появлением здесь спокойствие нарушилось.
        - В следующий раз буду вести себя более незаметно.
        - И где вы хотите поселиться?
        - Вернусь в Красноярск.
        - Я предлагаю вам остаться! - решительно предложила Светлана Алексеевна.
        - Мне кажется, мы обо всём договорились, - недоумённо посмотрел на директрису Рад.
        - Договорились, - согласилась Светлана Алексеевна. - Но сейчас я подумала, что нам надо объединить усилия. Учтём недоработки, отберём достойных и создадим на базе нашей школы секцию не хуже той, в которой обучались вы. Кстати, а где она находилась? В Красноярске?
        - Нет.
        - Я так и думала.
        - А как же насчёт спокойствия? - иронически спросил Рад.
        - Мы будем действовать незаметно, - Светлана Алексеевна светилась оптимизмом. - Исподволь. Я не строю наполеоновских планов. Необязательно перегружать мозги наших учеников. Но представьте себе деревенскую школу, где нет троечников. Где пятьдесят процентов учеников, а может, даже и больше, оканчивают школу с золотыми и серебряными медалями! Знание иностранных языков поразительное! Выпускники без проблем поступают в любые вузы страны! Школа станет престижной. У нас захотят учиться дети из других районов и даже городов!
        - Из центра к нам потянутся одна комиссия за другой, - осадил эйфорию директрисы Рад. - И рано или поздно мы окажемся на скамье подсудимых за недозволенные эксперименты над детьми.
        Светлана Алексеевна нахмурилась.
        - Что ж, - сказала сухо. - Я сдержу своё слово. После выпускного бала вы свободны.
        Подождав, когда за Радом закроется дверь, директриса выдвинула ящик стола и выключила кассетный магнитофон. Перемотав ленту, внимательно прослушала записанный разговор, подтёрла свои «пламенные» речи и только после этого позвонила по телефону.
        - Анжелика Юрьевна, я разговорила его. Можете приезжать. Всё записалось… Очень интересно…
        Рыбалка
        Землю окутал мягкий полумрак. Над озером клубился бело-серый туман. Медленно карабкаясь вверх и заплетаясь среди кустарников и сосен, то прямых, как пики, то извилистых, как пересыхающий ручей, он на вершине горы попадал под первые лучи солнца, сразу становясь прозрачным и невесомым, как капроновая косынка, пронизанная золотистыми нитями.
        Вдоль берега в ряд нависли над водой несколько удочек. Пузатые поплавки, сносимые едва заметным течением, изредка покачивались, словно ворочаясь во сне. Рад сидел на кривой берёзе в кирзовых сапогах, которые одолжил Афанасий Николаевич, в своих неизменных джинсах и штурмовке, надетой поверх синего свитера. И мирно дремал, убаюканный рыболовным штилем. Этот сон был для него важнее богатого улова. Рад отдыхал под шум просыпающейся природы, ждал солнца, чтобы расправить крылья души и взлететь над землёй, распахнуться навстречу небесному светилу, зарядиться его энергией. Он очень любил солнечный свет. Ласкающий и обжигающий летом, ослепляющий, но холодный зимой, всегда согревающий сердце, вселяющий уверенность в завтрашнем дне, прибавляющий оптимизма. Вот и сейчас едва солнце выглянуло из-за горизонта, как солнечные зайчики заскользили по водной поверхности, добежали до кривой берёзы и слегка запутавшись в её листве, прервали чуткий сон Рада. Он вскочил, сладко потянулся, приветливо помахал небесному светилу и бодро начал сматывать удочки. Взвалив их на плечо, словно вязанку хвороста, зашагал вдоль
берега.
        Природа распрямлялась после ночного плена, оживала в сотнях шорохов и звуков. Капельки росы скапливались на кончиках травинок, не давая им распрямляться, но те начинали раскачиваться всё быстрее и быстрее, пока не стряхивали водяные оковы на землю. И вот уже зелёные лучики тянутся вверх, здороваясь со своими солнечными братьями. Туман осыпается на дорогу и медленно исчезает, оставляя после себя пятна сырости, которые становятся всё меньше, словно невидимый хищник с неохотой втягивает мощные когти.
        В том месте, где озеро изгибалось у недоступного для купальщиков крутого берега, на самом краю обрыва сидел Василий. Увидев, подходящего Рада, весело спросил:
        - Ну что, рыбак, много поймал?
        - Рыба в этом озере очень хитрая, - положил удочки на траву Рад. - Не хочет ловиться.
        - А я говорил, что в том месте клёва не будет, - Василий сладко зевнул и передёрнул плечами.
        - Сам-то чем похвастаешься?
        - Да так, - Василий неохотно приоткрыл брезентовую сумку, в которой трепыхались, засыпая, три небольших карася.
        - Что же ты, Василий, на рыбалку пригласил, а клёв не обеспечил? - пошутил Рад.
        - На всех рыбы не напасёшься, - веско заметил Василий. - И вообще, в рыбалке не рыба главное.
        - А что?
        - Хорошая компания. Тогда и о рыбе забываешь.
        - Да какая уж рыбалка после бутылки водки, - подтрунил Рад.
        - Вот все думают, что я - любитель выпить! - Василий посмотрел осуждающе. - А я, между прочим, никогда один не напиваюсь. Всегда в компании. Ну, что поделаешь, если у меня все друзья пьющие? А если с ними не пить, то с тоски от одиночества помрёшь. И так вся жизнь, как понедельник, проходит. Мне бы такого друга, как ты. Сегодня в первый раз на сухую наслаждаюсь свиданием с природой.
        - Я бы с удовольствием сейчас наслаждался сном, - зевнул Рад.
        - Романтики в тебе не хватает, - засмеялся Василий. - А ведь именно в такое чудное утро можно встретиться с чудом. Представляешь, опускается летающая тарелка, выходят инопланетяне, и мы вступаем с ними в контакт. Один из них говорит: «Здравствуй, Вася. Не хочешь полететь с нами в далёкую галактику?»
        - Неужели думаешь, что они будут спрашивать твоего согласия? - развеселился Рад.
        - Ты прав, ну их, этих инопланетян. Схватят, увезут неведомо куда, разрежут на части, и будешь всю оставшуюся жизнь, выглядывать из разных банок.
        - А с таинственным чудовищем, которое водится в озёрных глубинах и съедает всю рыбу, встретиться не хочешь? - подтрунил над мечтателем Рад.
        - Вот с ним-то как раз меньше всего, - улыбнулся Василий. - Сожрать может. Разве что издалека понаблюдать. Да и не водится в этом озере никакого чудовища. Караси и те какие-то пассивные. Вот мы в позапрошлом году на Рытвине рыбачили. Есть тут недалеко одна речушка. С бредешком побродили. Так еле улов по люлькам разместили. Одних щучек молоденьких с полсотни выловили. Котлеты из них - высший класс! А в прошлом году всего два ведра окуней поймали. И куда рыба подевалась?
        - Сам же сказал: в позапрошлом году всю выловили, - охотно напомнил Рад, присаживаясь поудобнее на траву.
        - Возможно, - согласился Василий. - Не бережём мы природу. Черпаем без меры. О будущем не думаем. Нет, чтобы как сейчас, подышать трезво, посидеть с удочкой. Так нет же! С бреднем, с сетями. Бедная рыба! Надолго её ещё хватит? Представляешь, стану я дедом и буду объяснять внукам, как она выглядит.
        - Василий, ты заядлый рыбак?
        - Да нет. Просто у нас здесь считается, что мужик должен быть рыбаком и охотником. Охота мне совсем не нравится. Хотя вначале интерес был. Но потом… В душе я не слабак. Знаешь, сколько свиней зарезал? И овец помогал свежевать. И бычков с тёлочками разделывал. Но всё это - наш мир. А в лесу мы - чужаки. И каждый выстрел - это удар по природе. Мы иногда, пьяные, ради забавы стреляли по птицам. Дятла, помню, убил. Зачем, спрашивается? А однажды ходили на коз. Неудачно. Возвращались уже в сумерках. Навеселе. Вдруг видим: прямо на тропе впереди журавль стоит. А с нами пацан, племянник моего друга. Городской. Никогда журавля не видал. И вот мы два взрослых балбеса решили племянника порадовать. Убить журавля, чтобы племяш мог его вблизи рассмотреть, за крылья потрогать. Душа сопротивлялась, а мозги, залитые водкой, лихорадило. Стали стрелять. Друг выстрелил. Журавль стоит. Я выстрелил. Мимо. Тут уже азарт появился. Своеобразное соревнование: кто первый подстрелит. Стали подбираться по кустикам. А журавль как вкопанный. Не шевельнётся и не улетает. Племянник над дядей издевается, мазилой называет. Наглый
такой, и без всякой жалости к природе. Выстрела по четыре сделали, прежде чем разглядели этого журавля. Оказывается, пока мы за козами бегали, дерево на тропе от старости рухнуло, и корни вывернуло. Вот они-то нас издалека в заблуждение и ввели. Все восемь пуль в цель попали. Сейчас думаю, слава богу, что не настоящий журавль оказался. А то, как знать, последнюю птицу убили бы. Я уже два года журавлей в округе не вижу. Может быть, кто-то другой поохотился? Баланс природный нарушил? А в природе лишнего не бывает. Вот Тимофеич мне рассказывал, как в шестидесятые годы волков истребляли. Деревенька у нас раньше в тайге была. Туда только на вездеходе добирались. Из центра районного ходил бортовой «Урал». Парень один из армии возвращался и захотел по родным местам прогуляться. Остановил машину за два километра, сказал, что пешком дойдёт. В деревне всполошились. Давай встречу готовить. Через три часа заволновались. Дело в начале декабря было, снег уже метровый лежал, и темнело рано. Впрягли коней в сани, бросились на поиски. И нашли рожки да ножки. Стая волков парня растерзала. Совсем немного до окраины не
дошёл. Озлобились мужики и стали волков истреблять. Всех перебили. А через год падёж скота начался. Больные козы и маралы ведь на тех же пастбищах паслись, что и домашняя скотина. Пришлось снова волков заводить. Нет, конечно, когда есть необходимость, я не против пострелять. Помню, один год, весна поздняя была. Медведи в Саянах оголодали и спустились к нам. Давай народ пугать. Несколько коров задрали. Пришлось нам совхозные стада с ружьями охранять. Медвежатины тогда все попробовали. А охотников понаехало! У нас один жил. Евстигнеич. Брат моего отца. Мировой мужик. Столько историй охотничьих рассказал! Время возле него летело незаметно. Кстати, с ним я на свою первую охоту ходил. На настоящую. Наши-то, лугановские, только за дикими козами бегают. Редко кто в тайгу забирается. А Евстигнеич повёл меня на солонцы. На марала! Это я теперь понимаю, что по весне только браконьеры охотятся. А тогда на условности наплевать было. В седьмом классе учился. Евстигнеич ружьё дал. «Белку». Та же двустволка, только стволы друг под другом расположены. Сверху, как у мелкокалиберной винтовки, а снизу - двенадцатый
калибр. Забрались мы на лабаз. Его Евстигнеич на дереве соорудил. Ждём. У меня руки чешутся скорее пострелять. И вдруг собака залаяла, совсем рядом. Я же тогда ещё не знал, что у марала голос такой, собачий. Чуть не спугнул добычу своими вопросами. А как увидел красавца, так и забыл, что стрелять надо. Хорошо Евстигнеевич постарался. Метко выстрелил. Марал дёрнулся, прыгнул, пробежал несколько метров и рухнул. Но успел в кустарник запрыгнуть. Пока его доставали, пока Евстигнеич ножом орудовал, темнеть стало. Набил он мясом две сумки, а остальное завернул в шкуру и опустил в снежную речку. Река такая, которая только по весне течёт, пока снег в горах тает. Этого момента я никогда не забуду. Евстигнеич опускает свёрток в воду. Ружья к сосне прислонены за моей спиной. Справа густой кустарник. И вдруг чувствую, кто-то на меня из кустов смотрит. Поворачиваюсь и вижу медвежью морду. Руку протяни и вот она полураскрытая пасть. Дальше ничего не помню. Евстигнеич рассказал, когда с дерева спустился, куда он пулей взлетел, как только медведя увидел. Не с того дерева, где ружья, а с ближайшего к воде. Говорит, он
и мне кричал, чтобы на дерево лез. Но я не слышал. Может, от страха меня временно парализовало? Но когда медведь рыкнул, я ощетинился и так грозно заревел, что не только медведь на утёк бросился, но и Евстигнеич чуть с дерева не упал от неожиданности. Не знаю, приврал он или нет. Но когда в себя пришёл, у меня, в самом деле, волосы дыбом стояли. Потом мы смеялись как сумасшедшие. И возвращались в темноте. Думал, не выйдем. Ну, как в таком мраке ориентироваться? Евстигнеич не один факел сжёг. Из бересты делал. Пока факел горит, тайга вроде как раздвигается. Кружится вокруг, нагоняя жути. А стоит факелу погаснуть, смыкается, да так, что, кажется, в лёгкие врывается. А тут ещё в речку упёрлись. Но Евстигнеич - крепкий мужик. Меня на загривке переправил вместе с сумками. Долго я после этого на охоту не ходил.
        - Интересный ты человек, Василий, - искренне сказал Рад.
        - Да? А вот некоторые этого интереса во мне не замечают.
        - Ты про Надежду?
        - При чём тут Надежда? - буркнул Василий и отвернулся.
        - Только приехала, а ты на рыбалку сбежал. Или что случилось?
        - Что могло случиться?
        - Не знаю, но ты с каким-то отчаянием меня сюда позвал.
        - А что оставалось делать? - Василий встал, хмуро посмотрел на застывший поплавок. - Всё, клёв закончился. Пора домой.
        Молча собрался, перенёс вещи к мотоциклу, к которому накануне прикрепил люльку. Но заводить мотор не стал. Сел возле Рада и вдруг заговорил с обидой, вырывая из земли тонкие травинки.
        - Я её всегда встречал. В любую погоду. И в аэропорту, и в Минусинске с поезда, и на пристани в Краснотуранске. А на этот раз даже не написала, что приезжает. Говорит, сюрприз хотела сделать. А потом высказала, что надоел я со своими встречами. Моя шумная радость якобы утомила. Раньше нравилось, а теперь, видите ли, стесняться стала. И вообще, какая-то странная приехала. Позвал на мотоцикле покататься, сказала, что вышла уже из того возраста, чтобы по полям колесить. Я не вышел, а она вышла! А ведь я старше. Когда позвал на лавочке посидеть, отмахнулась, мол, устала до невозможности. Спать, видите ли, захотелось. Вот поэтому я и здесь. А тебя за компанию пригласил.
        - Не рыбак я, - сказал Рад.
        - Теперь вижу, что не рыбак, - Василий успокоился и, с тоской глядя на безмятежную гладь озера, неожиданно спросил: - Как думаешь, кончилась любовь?
        - Даже не знаю, что сказать, - Рад отвёл взгляд, словно был виноват в его размолвке с Надеждой.
        - А я знаю, - тоска плескалась через край. - Городской у неё появился. Давно боялся этого. Не создана она для деревенской жизни. Сколько раз говорила, что пьяного мужа домой тащить по улице не будет. А наоборот, в канаву засунет, чтобы грязью захлебнулся. Думал, шутит. А когда на Новый год перевернулись… В общем, это она потом при всех меня обнимала, целовала. А в первый момент чуть не прибила. В шоке была. И я в шоке… До сих пор не пойму, как руку сломал? Есть подозрение, что это Надежда постаралась. Только ты никому!
        - Не скажу.
        - Поехали, что ли? - Василию, высказавшему обиды и опасения, стало легче на душе. Он встал, бросил сумку в багажник, засунул удочки в люльку и завёл мотоцикл.
        - Смотри, как туман быстро движется, - указал Рад на дальние горы, которые только что накрылись водяной дымкой.
        - Это не туман, - посмотрел в указанном направлении Василий. - Это дождик сюда бежит. Надо спешить, а то и нас догонит.
        Утро понеслось навстречу, резкой прохладой расчёсывая волосы и проникая под штурмовки. Ещё один поворот. И вот уже потянулась серая трасса, с отяжелевшей от росы пылью. Василий притормозил возле дома Лежнёвых, с надеждой посмотрел на окна. Но ни одна занавесочка не шевельнулась. Попрощавшись, умчался прочь. И как только рёв мотоцикла затих, новые звуки окружили Рада. Это были звуки просыпающейся деревни. Мычание коров перемешивалось с призывным пением петухов. Лай собак, то лениво-предупреждающий, то яростно-пугающий, несся вслед удаляющемуся мотоциклу. Где-то блажили голодные поросята.
        Рад открыл калитку. На крыльце поджидал хозяйский кот Тишка. Потянувшись, продемонстрировал блестящую чёрную шерсть на спине и пушистую белую - на груди.
        - А я про тебя не забыл, - Рад достал из кармана штурмовки серебристого карася. - Держи!
        Тишка стремительно вонзил зубы в рыбу. Миролюбивое мурлыканье сменилось грозным рычанием. Хвост дёрнулся из стороны в сторону, глаза подозрительно стрельнули в сторону кирзовых сапог. И в следующее мгновение Тишка исчез с добычей в угольной стайке. И тут же первые капли дождя разбились о землю.
        Бегство
        Самолёт вынырнул из нависших над Саянами облаков и стал заходить на посадку. Глаза у Вити загорелись. Он часто наблюдал за самолётами, но летать до сегодняшнего дня не доводилось. И вот уже ЯК-40 бежит по взлётной полосе. Многочисленные пассажиры столпились у стеклянной двери, ведущей на поле. Витя отпустил руку мамы и подбежал к учителю.
        - Родион Родионович! - сказал взволнованно. - Я хочу сказать, что очень люблю вас! И не боюсь операции. Буду держаться мужчиной!
        - Я обязательно приду навестить тебя в больнице, - пообещал растроганный Рад и пожал маленькую ладошку.
        - Правда, придёте? - расцвёл от счастья мальчик.
        - Приду. Я как раз собираюсь в Красноярск.
        - Я буду ждать! - Витя вернулся к маме и, пока стюардесса вела их к трапу самолёта, несколько раз оглянулся, выискивая в толпе провожающих любимого учителя.
        Рад не спешил занять место в автобусе, терпеливо ожидавшем прибывших пассажиров. Смотрел, как самолёт взмыл в небо и скрылся в облаках, которые по мере того, как спускались с гор, всё ниже прижимались к земле. Они несли очередной дождь жителям лугановского района. Пасмурная погода третий день хмурила небо, упорно закрывая солнце, которое ещё с утра урывками пробивалось к пропитанной влагой земле, но ближе к обеду окончательно пряталось за свинцовыми занавесками. Дождь падал на землю во второй половине дня. То мелкий, нудный по-осеннему, то неожиданно сильный, грозовой, взбивающий огороды сельчан и делающий мутными окрестные речушки.
        Водитель автобуса предупредительно посигналил, и Рад поспешил на посадку. Перспектива идти пешком до посёлка, да ещё наверняка попасть под дождь не прельщала. И вскоре уже наблюдал за разразившимся ливнем из окна учительской.
        - Погода не балует, но она почти всегда такая в это время года, - в учительскую вошла Светлана Алексеевна. - О чём задумались, Родион Родионович?
        - О дальнейшей судьбе, - сказал откровенно Рад.
        - Да, тут есть над чем подумать, - согласилась директриса. - Будете продолжать учить детей, или у вас другие планы?
        - Наверное, учительствовать больше не буду, - задумчиво сказал Рад. - Поищу другую работу.
        - Поищите. В нашем обществе право на труд гарантировано, так что без работы не останетесь. Было бы желание, - Светлана Алексеевна протянула Раду большой самодельный конверт.
        - Что это?
        - Сюрприз. С сегодняшнего дня вы уволены. Становитесь вольной птицей. Можете претворять свои мечты в действительность. Здесь документы и деньги. Честно заработанные.
        - Но я ещё не подписывал обходного листа, - несколько растерялся Рад.
        - Эту формальность я сделала за вас, - махнула рукой Светлана Алексеевна. - В знак благодарности за всё, что вы сделали для нашей школы.
        - Не так уж много и сделал.
        - Не скромничайте. Вы заложили мощный фундамент для физического воспитания учеников. Я сделаю всё возможное, а может быть, и невозможное, чтобы продолжить ваше дело. А если захотите вернуться, то, как в песне поётся, для вас всегда открыта в школу дверь, - последние слова директрисы прозвучали не совсем искренне, и она, будто бы поперхнувшись, кашлянула в кулак. - К сожалению, мы не поняли друг друга. Возможно, различие в возрасте и в воспитании. Разные взгляды на жизнь.
        - Спасибо, Светлана Алексеевна, - Рад грустно улыбнулся. - Это значит, что меня не желают видеть на выпускном вечере?
        - Нет, нет! - директриса для большей убедительности отрицательно мотнула головой. - Я уже много лет провожаю ребят во взрослую жизнь. Словно частицу сердца каждый раз отдаю. И в ответ всегда слышу слова благодарности. Ребята очень полюбили вас. К сожалению, а может и справедливо, в наших разногласиях они заняли вашу сторону. И знаете, я ревную. Ревную, но умоляю вас прийти. Не хочу, чтобы на меня смотрели враждебно на выпускном балу. Вы обязательно придёте. И будете улыбаться. И я буду улыбаться и плакать. Такова моя роль. Это надо не мне и не вам. Это надо ребятам. Этот вечер должен остаться в их памяти на всю жизнь. Светлым пятном, без какого-либо горького осадка.
        - Я всё понимаю, - Рад через силу улыбнулся. - И я приду на вечер.
        - Вот и договорились, - свободно вздохнула директриса. - А сейчас идите и отдохните, как следует. Время есть. Впереди ещё один экзамен. Кстати, коллеги хотят устроить вам своеобразные проводы. Вы умеете нравиться людям.
        - Как выяснилось, не всем, - печально заметил Рад.
        - Мне вы тоже симпатичны, - призналась Светлана Алексеевна.
        - Зачем же тогда записали наш разговор на магнитофон? - обезоруживающе улыбнулся Рад.
        Директриса замерла, изумлённо раскрыв глаза.
        - Кто вам сказал, что я записывала? - наконец смогла спросить.
        - Никто. Я слышал звук работающего магнитофона в ящике вашего стола.
        - А я не слышала, - озадаченно сказала директриса.
        - У меня острый слух, - скромно сказал Рад.
        - Вам бы подошла роль шпиона, - Светлана Алексеевна, недовольная, что её уличили ещё в одном неблаговидном поступке, решительно направилась к двери.
        - И всё-таки, вы не ответили на мой вопрос! - чуть ли не крикнул вслед Рад.
        - Ответ вы узнаете скоро, - пообещала Светлана Алексеевна. - Возможно, даже сегодня, в течение дня.
        Дверь хлопнула. И Раду осталось только гадать, что означают слова директрисы.
        ***
        - Вот и всё, - Рад накрыл Веру простынёй. - Вы отлично справляетесь. Только массаж надо проводить более интенсивно и, если так можно выразиться, грубее. Простым поглаживанием тут не поможешь.
        - Я буду делать так, как вы скажете, - заверила мама девочки.
        - И нажимайте на точки сильнее, - продолжал давать наставления Рад. - Даже если Вера будет стонать. Есть у неё одна нехорошая черта. Любит изображать боль. Притворяется, одним словом. Я правду говорю, Вера?
        - Да, - смело призналась девочка. Она завернулась в простыню и перевернулась на спину.
        - И упражнения делайте каждый день.
        - Может, и массаж продолжать делать? - мама умоляюще сложила руки.
        - Нет, нужен перерыв, - категорически сказал Рад. - Минимум полтора месяца. Потом пятнадцать сеансов и снова перерыв.
        - Я всё записала, - вздохнула мама. - Только боюсь, у меня не получится так же хорошо, как у вас.
        - Всё у вас получится! - Рад встал. - Я пойду. Возможно, мы больше не увидимся.
        - Не пообедаете с нами?
        - Нет, дела, дела.
        - Мы так благодарны вам, - мама засуетилась и неловко сунула в руки учителя пакет. - Вот возьмите.
        - Что это?
        - Деньги, - мама опустила голову. - Здесь не так уж и много. Вы заслуживаете большего.
        - Сегодня все вручают мне пакеты, - Рад взял маму за руку и, словно ученицу, вывел из комнаты.
        Увидев попытку Веры последовать за ними, строго спросил:
        - Что надо делать после массажа?
        - Лежать! - бодро ответила девочка.
        - Выполняй!
        - Есть!
        Уже на веранде Рад решительно вернул пакет.
        - Эти деньги пригодятся вам на операцию, - тихо сказал.
        - Операцию?
        - Да. Если через полгода позвоночник не выпрямится окончательно, надо будет везти Веру в город.
        - Но ей заметно лучше, - заволновалась мама. - Она уже ходит прямо, - и тише добавила. - Почти прямо.
        - Будем надеяться на лучшее. Тем более, что операция не даёт гарантированного результата. Но всё станет ясно через полгода. До свидания.
        - Так нельзя, - мама протянула пакет с деньгами, но Рад уже хлопнул калиткой.
        На улице его поджидала женщина в элегантном тёмно-зелёном брючном костюме.
        - Продолжаете заниматься знахарством? - строго уличила.
        - Продолжаю, - просто ответил Рад и попытался пройти мимо.
        - Не спешите, - дамочка преградила путь. - Нам надо поговорить.
        - О чём?
        - Тема найдётся, - женщина многозначительно посмотрела на учителя. - Я предлагаю пройти ко мне домой.
        - А кто вы? - поинтересовался Рад.
        - Я?! - женщина была удивлена, что её не знают. - Анжелика Юрьевна, - и веско уточнила. - Лужская.
        - А я - Родион Родионович Родионов.
        - Наслышаны, - Анжелика Юрьевна иронически скривила губы. - Так как насчёт моего предложения?
        - Предлагаю прогуляться до автовокзала и по пути решить все вопросы. - Будь по-вашему, - согласилась Анжелика Юрьевна и, взяв учителя под руку, кокетливо спросила: - Вы не боитесь сплетен?
        - Надеюсь, ваш муж - благоразумный человек.
        - Он очень благоразумен. К тому же мы с ним выросли в городе и не так воспринимаем слухи, как местное население.
        - Так о чём мы будем говорить? - Рад задыхался от терпкого запаха духов, исходящего от его спутницы.
        - Вы должны подготовить моего сына к экзаменам в институт, - как само собой разумеющееся, сообщила Анжелика Юрьевна. - Вообще-то, мы планировали поступать в Красноярский университет, но с вашей помощью вполне можно замахнуться на московский вуз.
        - Хороший замах, - одобрил Рад.
        - Дети - это смысл нашего существования, - Анжелика Юрьевна не уловила скрытой иронии в голосе учителя. - И каждому охота, чтобы родное чадо добилось как можно большего в своей жизни. Сделало явью мечту о светлом будущем. К сожалению, моего мужа сослали в эту дыру. И сыну пришлось учиться в местной школе. Что это такое, вы знаете.
        - Не знаю, - сказал Рад. - Я здесь всего год и не успел разглядеть разницы между городским и деревенским обучением.
        - Здесь и разглядывать нечего! - категорически заявила Анжелика Юрьевна. - Вы посмотрите вокруг. Практически все выпускники, кроме уж совсем безнадёжных, каждый год отправляются в город поступать в учебные заведения. И нынешний выпуск не будет исключением. Дождитесь осени, и вы увидите, сколько неудачников вернётся обратно ни с чем. А сколько, провалив вступительные экзамены, осядут в городе? Они не дадут повода родителям гордиться собой. Разве что некоторые девочки, посмазливей, удачно выйдут замуж.
        - Возможно, всё так, как вы говорите, - не стал спорить Рад. - Но вам-то что волноваться? Насколько знаю, ваш сын круглый отличник. Ему уже приготовили золотую медаль.
        - Вы же понимаете, это здесь он отличник, - подчеркнула слово «здесь» Лужская. - А в городе ему придётся не сладко. Тем более в Москве.
        - И по каким предметам ему требуется помощь?
        - По русскому, литературе, истории и иностранным языкам.
        - Разве в вашей школе изучают не один иностранный язык?
        - Конечно же, один. Но владение несколькими языками даст ему дополнительные плюсы перед другими абитуриентами. Думаю, стоит обратить внимание на английский, немецкий, французский, испанский и японский.
        - Вы знаете, - Рад остановился. - Ваша программа требует больших затрат сил и времени. Сейчас у меня несколько другие планы. Сожалею, но ничем помочь не смогу.
        - Вы не можете отказаться! - Анжелика Юрьевна с силой сжала руку учителя. - Мой муж ради сына способен на неблаговидные поступки.
        - Вы мне угрожаете? - Рад решительно освободил руку.
        - Да!
        - Тогда прощайте. Наша прогулка и так слишком затянулась.
        - Вы об этом пожалеете! - глаза женщины гневно засверкали. - Неужели не понимаете, что это единственный шанс для вас остаться на свободе?!
        - Вы серьёзно? - недоверчиво спросил Рад.
        - Куда уж серьёзней! По вам же тюрьма плачет! - Лужская снисходительно улыбнулась. - Так что никуда вам не деться. Сейчас тринадцать часов. Через час жду вас у себя дома. Адрес дать?
        - Спасибо, он мне не понадобится, - теперь уже Рад улыбнулся снисходительно.
        - Вы! Вы! - Лужская затряслась от негодования, совсем забыв о посторонних, которые уже начали останавливаться, привлечённые необычной сценой. - Вы в ногах у меня будете валяться, просить прощения!
        - Даже так? - удивлённо поднял брови Рад.
        Анжелика Юрьевна не ответила. Она справилась с гневом, презрительно взглянула на учителя и пошла к центру посёлка. Сегодня же, сейчас, немедленно она заставит мужа применить власть! Ещё не хватало, чтобы в этой дыре кто-то нарушал её планы!
        Рад удалялся в противоположном направлении, переживая свой разлад с Лужской. Если бы она действовала более гибко, то, наверное, смогла бы уговорить его. Женщину подвела излишняя самоуверенность. Рад не знал, что можно ожидать от этой эксцентричной особы. И неизвестность тяготила.
        Пообедав, прилёг на койку и закрыл глаза. Он не столько хотел отдыха, сколько покоя. А Надежда в последние дни проявляла к нему повышенный интерес. Вот и сейчас заглянула в комнату, но, решив, что квартирант спит, тихо отступила. Покой длился недолго. К ограде подкатил мотоцикл. И вскоре в дом ворвался Василий.
        - Что тебе? - вместо приветствия недружелюбно спросила Надежда.
        - Я к Родиону!
        - Он спит, - теперь Надежда была уязвлена тем, что Василий пришёл не к ней.
        - Буди! - настойчиво сказал Василий.
        - Ещё чего! Пусть отдыхает.
        - Проходи, Василий, - подал голос Рад.
        Василий проскользнул мимо оскорблённой подруги и сунул Раду записку. Послание было от майора Федина. «Есть приказ о твоём аресте. Беги. Василий поможет скрыться. В Красноярске преследовать не будут».
        - И вот ещё, - Василий протянул пакет. Внутри оказались новый паспорт и свидетельство о рождении. Рад понял, что медлить нельзя. Быстро достал из-под кровати сумку, собрал свой небогатый гардероб и выскочил вслед за Василием на улицу, не удовлетворив любопытства Надежды.
        - Куда поедем? - спросил, пристраиваясь на заднее сидение мотоцикла.
        - Самолёты уже все улетели, поезда прошли, - Василий старался перекричать рёв мотора. - Дорога одна - в Краснотуранск. На пристань! Оттуда на теплоходе в Красноярск.
        И мотоцикл бешено понёсся по сырому асфальту.
        Неожиданная встреча
        Вот уже впереди показался поворот на Краснотуранск. Василий всё прибавлял газу. Опасаясь заноса на мокром асфальте, притормозил. И вдруг прямо перед ним воздух шевельнулся, приоткрылся, словно невидимый занавес, и выпустил на дорогу трёх человек в комбинезонах стального цвета, с прозрачными шарами на головах. От неожиданности Василий резко крутанул руль и слетел с дороги. Мотоцикл нырнул в кювет, а водитель полетел прямиком в кусты шиповника, которые гостеприимно осыпали его розовыми лепестками. Василий вскочил и воззрился на загадочных незнакомцев, не обращая внимания на оцарапанные лицо и руки. Трое инопланетян, а в том, что это были они, даже не сомневался, стояли на круглом металлического цвета диске, который, в свою очередь, как бы плавал на небольшом облачке не то дыма, не то тумана. Впереди замерла женщина с золотистыми волосами. Сзади, сомкнув плечи, покачивались двое черноволосых мужчин. А на краю дороги, повернувшись к ним лицом, напряжённо застыл Родион. Как он смог так удачно спрыгнуть с пикирующего мотоцикла? Вот женщина легко спрыгнула с диска и направилась к учителю. Родион стоял
как вкопанный. Василию хотелось крикнуть: «Беги!» - но он не мог этого сделать. Нереальность происходящего затормозила сознание. Да и, наверное, учитель был парализован инопланетянами, как это описывалось в фантастических рассказах. Женщина протянула руки и произнесла что-то явно не на русском языке. Василий увидел, как от рук инопланетянки метнулся вперёд узкий пучок света. Казалось, он должен был прошить учителя насквозь. Но каким-то чудом, Родион в последний момент отклонился, и свет ушёл в сторону придорожной осины, откуда тут же послышался каркающий звук, и на землю рухнула ворона, только что мирно обозревавшая окрестности, сидя на ветке. Инопланетянка вновь метнула жёлтый луч. И вновь промазала. Учитель демонстрировал невиданную реакцию. Третий раз выстрелить женщина не успела. Родион рванулся вперёд и, сделав умопомрачительный прыжок, в полете, нанёс удар ногой. Инопланетянка полетела на землю.
        Василий присел в кустах, с трудом поспевая за невероятно быстрыми движениями двух соперников. И если стремительность инопланетянки хоть и вызывала изумление, но была объяснима - инопланетянка всё-таки! - то учитель своей подвижностью поразил. И тут Василий получил новый шоковый удар. На гневный возглас поверженной, учитель ответил не менее гневно. И ответил на языке пришельцев! В голове помутилось. Он ничего не понимал в происходящем.
        Зато Рад понимал всё.
        - Возьмём этого мужчину с собой, - таковы были первые слова Златовласки. А когда она не смогла справиться на редкость с подвижным представителем этого мира, то обратилась за помощью к своим спутникам, которые с интересом наблюдали за поединком с диска.
        - Что вы стоите?! Хватайте его! Он ударил женщину!
        - Я ударил робота! - Рад развернулся к приближающимся мужчинам. - Стойте! Это ты, Лука?
        Инопланетяне замерли от удивления. Впервые в этом мире они встретили человека, который понимал их язык. И этот человек только что победил биоробота, что было не под силу ни одному мужчине в их родном мире. Кроме того, он назвал одного из них по имени.
        - Я не знаю тебя, - не совсем уверенно сказал инопланетянин по имени Лука.
        - Ты не знаешь мою оболочку, - Рад предостерегающе отступил. - Но вспомни монастырь в горах. И воспитанника, который не прошёл испытания только потому, что ты, идущий сзади, не стал дожидаться, когда он пройдёт по тонкой жердочке через глубокий овраг. Тогда ты изменил мою судьбу. Отодвинул на неопределённое время мечту о Геройстве. И сейчас снова хочешь вмешаться в мою жизнь?
        - Я не знаю, - растерялся Лука. - Ты так молод. А мне уже за пятьдесят. И я до сих пор не стал Героем.
        - Я не позволю вам вернуть меня в мир Гиен, - предупредил Рад.
        - Он преступник! - вылезла из кювета женщина. - Это беглец из нашего мира! Его необходимо вернуть и осудить. Мало того, что он поднял на меня руку, так ещё и знаком с запрещёнными трудами Людвига! Он выдал себя, назвав наш мир - миром Гиен!
        И новый пучок света полетел в направлении строптивца. И вновь Рад успел уклониться. Свет врезался в грудь второго спутника, который в отличие от Луки уже готов был схватить мятежника. Распластавшись на земле, инопланетянин застыл. Тогда неугомонная инопланетянка бросилась на Рада сама. Короткая схватка, во время которой Василий не уловил взглядом ни одного удара, закончилась тем, что представительница инопланетного разума снова оказалась на обочине. - Откуда у тебя такая сила? - Лука до того был поражён недозволенными в отношении женщин действиями бывшего воспитанника монастыря, что продолжал бездействовать.
        - Все мужчины сильнее женщин в нашем мире, - с жаром объяснил Рад. - Но Примадонны блокируют наш мозг с рождения, чтобы мы преклонялись перед ними. Оставайся здесь, Лука. Этот мир свободен от женского гнёта. Здесь царит любовь, и у каждого мужчины есть жена, которая любит только его одного и рожает ему детей.
        - Не слушай его! - инопланетянка с трудом встала на четвереньки. - А ты, преступник, ещё не понял, в каком мире оказался? Ты думаешь, что это мир Львов? Нет! Поверь мне, мы немало людей похитили с этой Земли. Это ещё не мир Гиен, но уже на подходе! Рад, я знаю тебя!
        - Я тоже, - усмехнулся Рад. - Ты - Белла.
        - Нет, я - Велла, более совершенный биоробот, - инопланетянка встала. - И у меня есть установка на твою поимку. Не важно, в какой ты оболочке! Лука! Сделай шаг к своему Геройству! Помоги мне задержать его!
        - Мне кажется, он потерян для нашего мира, - дипломатично заметил Лука.
        - Если не поможешь мне, то никогда не станешь Героем! Это я тебе гарантирую! - и Велла вскинула руки.
        Но на этот раз световой удар пришёлся в землю. Василий прыгнул на агрессивную инопланетянку сзади. Крепко обхватив её руками, миролюбиво посоветовал:
        - Уймись, красотка! Нас голыми руками не возьмёшь!
        Решив, что если учителю удаётся справляться с пришельцами, то и ему можно попробовать, Василий жестоко просчитался. Он даже не понял, каким образом «красотка» вывернулась из его объятий. Ощущение полёта длилось недолго. Василий снова врезался в колючие кусты. Но на этот раз менее удачно: потерял сознание и не мог видеть, как заклубился диск, как метнулась к нему Велла, по пути подхватив так и не пришедшего в себя парализованного спутника и сомневающегося Луку. Лука не сопротивлялся. В его глазах сквозила такая паника, что если бы даже Рад ещё раз позвал его остаться, то он всё равно не решился бы переступить внутренний барьер.
        Как только диск с пришельцами исчез, Рад с удивлением обнаружил на краю дороги Солта. Он стоял в коричневых плетёнках, чёрных брюках и чёрной рубашке навыпуск, перетянутой в талии солдатским ремнём.
        - Я что, сорвал ваши планы по возвращению меня в родной мир? - агрессивно спросил Рад.
        - Прикрою я их эксперименты! - вместо ответа заявил Солт. - Уж очень они назойливы. И эту встречу я не подстраивал. Всё вышло случайно, хотя не спорю, идеальный вариант для твоего возвращения. Правда, оставшиеся годы тебе пришлось бы провести в тюрьме.
        - Там весь мир тюрьма!
        - Как быстро меняются взгляды. Год назад ты очень переживал, что за тобой не прислали корабль, а теперь не желаешь возвращаться. Ты даже поднял руку на женщину. Нарушил великое табу.
        - Это не женщина, - Раду стало не по себе от такого чудовищного обвинения. - Это - робот!
        - Возможно, - согласился Солт. - Но этот робот очень похож на женщину. Последняя модель. У неё даже есть половые органы. Примадонны решили, что для пользы дела Веллу и участников эксперимента должны связывать более близкие отношения. Но, как ты мог убедиться, это не сработало. Лука попал под твоё влияние. Может быть потому, что Велла одна, а мужчин, участвующих в экспериментах, много.
        - Надо поторапливаться, - Рад вопросительно посмотрел на Солта. - Они могут вернуться?
        - Могут, - кивнул тот. - Но маловероятно. Эксперименты уже длятся более тридцати лет. Этот мир твои знакомые посещали неоднократно. В последние годы стали похищать людей. Заметил, как удивился Лука, твоей молодости? А вот Велла нисколько не удивилась. Мужчины в экспериментах играют роль лабораторных крыс. Им уже давно не сообщают результаты исследований и не допускают к отчётам о состоявшихся экспедициях. Скоро одни Примадонны будут знать, что время в разных мирах течёт по-разному. Они даже разработали особую шкалу измерения. Назвали её - бег времени. В твоём бывшем мире бег равен единице. В этом мире - минус тридцать два. Другими словами, здесь время течёт в тридцать два раза медленнее. Но при всём при этом торопиться нам некуда. Велла, конечно, сразу доложит о встрече с тобой, но Примадонна Розанна, которая сейчас командует экспериментальным центром, не сможет самостоятельно принять решение о посылке диска, чтобы вернуть тебя в родные пенаты. Согласно правилам, она обязана сначала связаться с высшим советом Примадонн. На всё это уйдёт немало времени. И даже сжатое в тридцать два раза, оно
выльется в час, а может и больше. Но, скорее всего, Примадонны поймут, что искать тебя бесполезно. Ведь ты избавлен от всех меток. Хотя, теперь им известно твоё лицо.
        - Неужели они смогут устроить мне засаду в будущем?
        - Есть ничтожная доля вероятности. Примадонны мстительны. Они не прощают изменников. Ты бросил им вызов, усомнившись в их святости. Победил Веллу. Пусть она и робот, но очень уж похожа на настоящую Примадонну. Одним словом, ты здорово разозлил властных амазонок. К тому же они, наверняка, захотят узнать секрет твоего перевоплощения.
        - Я буду бдителен, - Рад вздохнул.
        - Да уж, бдительность тебе не помешает, - согласился Солт. - Хотя, я на их месте, оставил бы тебя в покое. Зачем искать преступника, который и так изолирован от общества? А вдруг, даже в тюрьме, ты создашь своё учение, свою секту, которая объединит мужчин в борьбе за равные права с женщинами? Нужен им такой опасный узник? Правда, можно устроить показательную казнь в назидание другим. Чтобы не повадно было.
        - У нас нет смертной казни, - напомнил Рад.
        - Формально да, согласно принятому много лет назад мораторию. Но саму смертную казнь никто не отменял. Более того, есть маленькая поправка к тому же мораторию, где говорится, что в исключительных случаях и так далее, и тому подобное. И для тебя такое исключение сделают, поверь мне. Потому как роптать - это одно, а проявлять агрессию - совсем другое. На агрессию мужчины в вашем мире, увы, уже давно не способны.
        - Одного понять не могу, - огорчился Рад. - Если здесь время течёт в тридцать два раза медленнее, почему такая незначительная разница в летоисчислении? Здесь 1985 год, а там всего лишь середина третьего тысячелетия?
        - Бег времени - величина непостоянная. Всё зависит от того, как часто образуются параллельные миры. Это сейчас время здесь течёт в тридцать два раза медленнее, а двести лет назад часы в обоих мирах тикали почти с одинаковой скоростью.
        - Неужели эти два мира раньше являлись одним целым?
        - Нет. Твой бывший мир изначально был миром Гиен.
        - Но почему мы говорим на одних и тех же языках? Вернее, говорили в прошлом?
        - Тут уж мы постарались, чтобы упростить процесс общения, - неохотно признался Солт. - Иногда приходится перемещать между мирами простых смертных, и даже целые племена. И не все они знают по двадцать шесть иностранных языков.
        - А зачем их перемещать?
        - Сложный вопрос. Причин много. Основная - улучшение эмоционального фона планеты. Но иногда нам просто не хочется расставаться с некоторыми людьми. Со временем появляется привязанность к отдельным представителям земной расы. А иногда мы смешиваем людей ради любопытства. Должны же быть и у нас развлечения.
        - Это для вас развлечения?!
        - А для вас это в большинстве случаях продолжение жизни. Часто, перемещая малые народности, мы спасаем их от вымирания, - Солт взглянул в сторону кустов, где шевельнулся было и снова затих Василий. - А знаешь, у тебя есть отличный шанс, как бы это выразиться, временно замести следы. Если Василий, придя в сознание, не обнаружит тебя, то он всем будет рассказывать, что ты похищен инопланетянами.
        - Кто же ему поверит? - усомнился Рад.
        - Вот именно! - воскликнул Солт. - Кто станет проверять этот бред? Но если и начнут расследование, то зайдут в тупик, так как ты не сядешь на теплоход в Краснотуранске.
        - А где я сяду?
        - В Беллыке. Это несколько дальше по течению Енисея.
        - Зачем мне вообще садиться на теплоход? Не проще сразу оказаться в Красноярске?
        - Тогда твоё путешествие потеряет всякую правдоподобность, - покачал головой Солт. - Не надо лишний раз удивлять жителей этого мира. Да и прогулка по реке тебя взбодрит. Бери свои вещи, а то Василий вот-вот очнётся.
        - Ему не нужна помощь? - запоздало забеспокоился о друге Рад.
        - Не волнуйся, у него богатырское здоровье, - уверил Солт. - Правда, пока. Если не прекратит травить себя алкоголем и никотином, то этого здоровья надолго не хватит.
        Пока Рад доставал сумку из покалеченного мотоцикла, Солт осторожно пробрался сквозь помятые кусты шиповника к лежащему без сознания Василию и тихо спросил, склонившись над его ухом:
        - Здравствуй, Вася! Не хочешь полететь с нами в далёкую Галактику?
        Василий открыл мутные, ничего не видящие глаза. В его воображении возник образ инопланетянки, стоящей на дымящемся диске и призывно протягивающей к нему руки.
        - Что я, больной, что ли? - простонал он и снова потерял сознание.
        - Я так и думал, - удовлетворённо сказал Солт и, выбравшись из кустов, подошёл к Раду, уже готовому к путешествию, встал рядом, и они растворились в воздухе.
        Материализация произошла в небольшом лесочке, на краю взлётной полосы деревенского аэродрома, который мог принимать только малую авиацию. Мирно щипавший травку бычок от неожиданности рванулся в сторону, чуть не порвав верёвку, которой был прикреплён к вбитому в землю колышку. Солт уверенно пересёк лётное поле и зашагал в сторону небольшого залива, ограничивающего аэродром с другой стороны. Берег, поросший густой травкой, полого уходил в воду, упираясь в недавно покрашенный дебаркадер, лениво покачивающийся на мелкой волне, поднятой только что причалившим грузовым судёнышком. Несколько грузчиков не спеша начали таскать кули с цементом в стоящий у пристани грузовик. Со стороны деревни, расположенной вверху за лётным полем, показался мотоцикл с коляской. Поднимая за собой густой шлейф пыли, он лихо выкатился на берег и остановился слева от дебаркадера, с которого свисало несколько удочек. Мотоциклист, мужчина в мятых брюках и такой же рубашке, расстелил на травке большое покрывало, на которое тут же присела миловидная женщина и двое ребятишек, одетых, словно для съёмок на семейную фотографию. Мужчина
скинул одежду, оставшись в широких синих трусах, и храбро полез в воду, не обращая внимания на возмущённые крики начальника пристани, который посылал его подальше, чтобы тот не распугал рыбу. Ребятишки хотели последовать примеру отца, но строгая мама прикрикнула, и им пришлось наблюдать за купанием папы с берега. Вскоре разгрузка закончилась. Дебаркадер закачался, словно махая на прощанье отчалившему судну. Грузовик уехал, растаяв в клубах пыли и проклятиях подходящих к пристани пассажиров, которым пришлось глотать эту пыль.
        Рад и Солт расположились в стороне, у подножия небольшого каменного утёса, на вершине которого сидела одинокая чайка и надсадно блажила, стараясь, видимо, поведать всему миру о своей нелёгкой жизни. С этого места было видно, как залив, раздаваясь во все стороны, вливается в Красноярское море, и светлая вода смешивается с мутным потоком могучего Енисея.
        - Теплоход придёт через полчаса, - сказал Солт, любуясь на хвойную тайгу, оккупировавшую противоположный берег. - И через несколько часов ты окунёшься в другой мир. Посмотри на эту тайгу, на эту воду. Посмотри на это время. Оно здесь мирное, тихое и ленивое. А город ворвётся в твою жизнь извечной суетой, всё подгоняющим ритмом. Начнётся бег жизни. Люди не понимают, что это бег к преждевременной старости, бег к смерти, порою ещё более ранней.
        - Почему?
        - Да мало ли причин? Устал, закружился, забыл выключить газ на кухне. Или поспешил, не дождался зелёного света светофора при переходе через улицу. И жизнь оборвалась, или того хуже, замерла в инвалидной коляске, отсчитывая длинные секунды.
        - Откуда такие мрачные мысли? - усмехнулся Рад. - Вам это не грозит.
        - Пытаюсь рассуждать, как человек.
        - Мне тоже приходится рассуждать по-новому. В моём мире нет инвалидов. Нет старости. Я без труда узнал Луку. Он почти не изменился. Возмужал только. Узнал бы он меня, встретив через тридцать лет жизни в этом мире?
        - Тут уж ничего не поделаешь. Чем старше мир, тем длиннее жизнь, тем позднее приходит старость. А разве плохо в пятьдесят выглядеть на тридцать, а то и на двадцать пять лет?
        - Для этого нужны условия. И здоровые зубы.
        - Зубы?
        - Да. Я первое время не мог без сострадания смотреть людям в лицо. Редко у кого ровные здоровые зубы. А пустота во рту поначалу вызывала недоумение. Это потом узнал, что здесь ещё не известны методы естественного наращивания зубной ткани и регенерации других органов. Потому и стал бережно относиться к своим зубам, чтобы под старость было чем пережёвывать пищу.
        - Эту проблему можно решить с помощью зубных протезов, - Солт сел на скалистую ступеньку, выдающуюся из утёса и по краям покрытую мхом, скинул плетёнки и опустил ноги в воду. - Не всегда могу понять, почему люди так спешат по жизни? - сказал, с наслаждением шевеля пальцами ног. - Почему теряют связь с природой? Ты ощущаешь, какая вокруг энергетика? Сколько сил вливается в истощённый организм? В городах нет здоровых людей. Они уже рождаются с патологией. И живут, наращивая ком болезней. Всё здоровье здесь. Желаю тебе жениться на деревенской девушке. Их сейчас в городе много. Они, конечно, тоже теряют своё здоровье, переселившись в непривычную среду. Но это со временем болячки одолеют их. А пока они молоды и жизнерадостны. И рожают здоровых детей.
        - А городские каких детей рожают?
        - Всяких, - вздохнул Солт. - И главное, не теряй связи с природой. Выезжай в лес, на речку. Не сиди в каменных джунглях. Не дай лени приковать тебя к асфальту. Человеку нужна земля, мягкая трава под босыми ногами. Чаще скидывай обувь. Ходить босиком - настоящее блаженство. Вы - дети Земли. И она питает вас своей энергией.
        - Говоришь так, будто прощаешься со мной навсегда, - сказал Рад, наблюдая, как теплоход на подводных крыльях, сбрасывая ход, разрезает спокойную гладь залива.
        - Я каждый раз прощаюсь с тобой. Хотя прощаться должен ты. Находясь в оболочке человека, я испытываю чувство одиночества. Вы - люди - очень одинокие существа. Может быть потому, что эволюция разделила вас на две половинки. Мужскую и женскую. А у меня, как говорится, всё в одном флаконе.
        - Мне этого не понять.
        - Разумеется. Но придёт время, и человечество перестанет мучиться вопросом, а та ли половинка находится рядом, а не ошибся ли в выборе? Не попробовать ли с другой половинкой на стороне? Вдруг та половинка лучше?
        - Мы станем гермафродитами?
        - А что в этом плохого? - глаза Солта заискрились весельем. - К сожалению, у нас нет времени для дискуссии. Иди на посадку, а то теплоход уплывёт без тебя.
        - А ты?
        - Мне тоже пора.
        - Ты контролируешь каждый мой шаг? - задал последний вопрос Рад.
        - Далеко не каждый, - и Солт пошёл назад к лесочку.
        Мимо пронёсся мальчуган на велосипеде.
        - Здорово, баптист! - весело крикнул он.
        - Почему баптист? - Солт недовольно посмотрел вслед велосипедисту. - Нам это ни к чему. Надо менять имидж…
        Теплоход отчалил от берега. Нарядная женщина, подталкивая детей, скрылась во внутреннем салоне, в последний раз махнув рукой на прощанье мужу, который уже завёл мотоцикл, но не решался уехать, ожидая, когда теплоход скроется за утёсом. Рад остался на задней палубе, где вдоль бортика протянулась полукругом длинная скамейка. Сюда врывался ветер, закидывая брызги, подброшенные вверх подводными крыльями. Слегка оглушал рёв от работающих двигателей. Было тесно от любителей свежего воздуха. Но здесь было и просторно. И Рад скользил душой по водной поверхности, окунался в водяные вихри за бортом теплохода, бежал по волнам от берега к берегу, догонял чаек в полёте. Он наслаждался мысленным движением. И думал, как же ему повезло, что он попал именно в этот мир! И понимают ли окружающие люди, как им повезло, что они родились и живут в ЭТОМ МИРЕ!?
        Похищение
        Когда Василий открыл глаза, кругом никого не было. Нежно-розовые цветы шиповника удивлённо взирали со всех сторон на незваного гостя, вломившегося в их колючую среду. Над головой покачивалась одинокая среди осин и берёз рябина, демонстрируя свои совсем ещё мелкие и зелёные грозди ягод. Где-то в отдалении каркала ворона, неуклюже переваливаясь в высокой траве и не понимая, что мешает ей взлететь над землёй.
        Василий выбрался на дорогу и с горечью осмотрел поцарапанные до крови руки. Судя по тому, как саднило лицо, царапин на нём было не меньше. Невысоко пролетела парочка журавлей, издавая клокочущие звуки. Василий проводил их долгим взглядом: зря беспокоился о их судьбе. Вот они! Живут и летают!.. А учитель исчез. Где он сейчас? Тоже, наверное, в полёте. Или уже доставили до места назначения? На летающей тарелке это быстро… Отважный парень. Как бился с инопланетянами! А он не бился. Всё тело ноет. И ведь только обнял! Если у неё есть мужик, как с ней справляется?
        Обследовав мотоцикл, Василий принялся за ремонт. Пострадало переднее колесо, которое пришлось заменить. Кое-что поправил с помощью небольшой кувалды и ломика. Как назло, ни одной машины! Повымирали, что ли?
        Лишь к вечеру Василий добрался до родного посёлка. Поставил мотоцикл в гараж, помылся в бане, плотно поужинал. Мать с отцом ушли в гости. Звали и его, но Василий не пошёл. С такой физиономией только по гостям и ходить. И всё же, когда стемнело, не выдержал и вышел на улицу. Пробрался к клубу, но подходить близко не стал, остановился вдали от яркого фонаря, освещающего вход. Народу было много. В полном составе пришли десятые классы обеих школ. Сегодня они сдали последний экзамен. Радуются, что закончилось десятилетнее испытание. Василий тоже радовался в своё время. От счастья спьяну даже подпалили стог сена на огороде у Макарыча. Чуть и его хата заодно не сгорела. Но отстояли. Тушили всем селом. Нынешние десятиклассники какие-то примерные. Стоят, смеются. И драться школа на школу не собираются. Скукота.
        - Лёшка! Привет! - поздоровался с проходящим другом.
        - Ты чего здесь? - спросил тот. - Кино скоро начнётся.
        - Билета нет, - отмахнулся Василий.
        - Пошли, так пройдём, - позвал Лёшка. - Фильм интересный, приключенческий.
        - У меня своих приключений хватает, - продолжал отнекиваться Василий.
        - Что-нибудь случилось? - Лёшка подошёл поближе и присвистнул, разглядев лицо друга. - Кто тебя так покарябал? Надежда?
        - Кончай веселиться! - рассердился Василий.
        - Я же шучу, - сразу перестал смеяться Лёшка. - И всё-таки, где так досталось?
        - В Караганде, - сплюнул Василий. - В аварию попал.
        - Опять?
        - Не опять, а снова!
        - Да ладно ты! Рассказывай!
        - А что рассказывать? - замялся Василий. - Ехал, ехал и приехал в кювет. Хорошо, мотоцикл не взорвался.
        - Столкнулся с кем, или на повороте занесло?
        - Слава богу, не столкнулся.
        - Да не тяни ты, а то кино без меня начнётся.
        - На Краснотуранск поворот с трассы знаешь?
        - Конечно, знаю.
        - Вот там и случилось всё.
        - Трезвый хоть был?
        - Как стёклышко.
        - Я тоже там один раз по кустам проехал. Но это зимой! А летом-то, как угораздило? - Лёшка нетерпеливо посмотрел в сторону клуба. Площадка возле входа опустела, вот-вот должен был начаться сеанс. - Но ничего, главное - сам жив здоров.
        - Я-то здоров, - могильным голосом сказал Василий.
        - А кто ещё пострадал?
        - Учителя я вёз. Родионыча.
        - И что?
        - А ничего. Нет больше учителя.
        - Как так?! - Лёшка подался вперёд. Ради такой новости кино могло подождать.
        - А вот так, - Василий засунул руки в карманы брюк и ссутулился. - Я тут стою, с тобой разговариваю, а Родион уже не будет стоять. Такого мужика потеряли!
        - Милиция знает? - глаза Лёшки лихорадочно заблестели.
        - Думаю я, - вздохнул Василий. - Поверят ли мне? Может, сначала к майору сходить? В домашней обстановке рассказать?
        - Обязательно сходи, - Лёшка вновь рвался в клуб. Но теперь уже не смотреть фильм, а рассказать о чрезвычайном происшествии. - И не бойся! Может, и не плакала свобода. Несчастный случай и всё такое. А труп где?
        - Какой труп?
        - Учителя?
        - Труп там! - Василий сердито махнул рукой и пошёл прочь. Нашёл, кому довериться! Трепло! Труп ему подавай! Хорошо, про инопланетян ничего не успел сказать, а то бы уже через час вся деревня над ним смеялась.
        ***
        Оля досадливо поморщилась. И как так получилось, что Роман оказался рядом? Этот выскочка и зазнайка! Золотой медалист! Был бы отличником, не будь папа первым секретарём! О чём он говорит? То, что выпускной вечер придётся проводить вместе с их классом? Об этом уже все знают. И не все в восторге.
        - Оля, я хочу, чтобы ты была моей королевой на выпускном вечере, - наклонился к девушке Роман.
        - Королевой согласна, - насмешливо ответила, отстраняясь. - Но только не твоей.
        - Почему?
        Как капризную маленькую девочку спросил!
        - Потому, что королева принадлежит только королю.
        - Я буду королём! - с жаром уверил Роман.
        Однако какой самоуверенный!
        - Посмотрим, - Оля встречала взглядом всех входящих. А вдруг придёт Родион Родионович? А тут этот прилипала!
        - Что-то я всё говорю и говорю, - Роман попытался погладить ладошку девушки, но та убрала руку. - Ты уже знаешь всю мою биографию. А я о тебе ничего.
        - Зачем тебе знать?
        - Ты мне нравишься. Я, можно сказать, поражён стрелой амура. И каждую секунду жалею лишь об одном, что мы учились в разных школах. А так бы я тебя давно разглядел.
        - Мы столько раз встречались на конкурсах художественной самодеятельности и на комсомольских слётах! А в прошлом году даже в трудовом лагере, который вы соизволили посетить на два дня. Это была такая честь для нашего коллектива.
        - Оля, не надо иронизировать. Я не виноват, что мой папа - Лужский. Родителей не выбирают. И их можно понять. Каждый желает сделать всё возможное и невозможное для своих детей. Не каждый может. Ну, повезло мне с родителями. Что делать? Отказываться от их помощи? А ради чего?
        - Закончим этот разговор. А то я уже и не знаю, завидовать или жалеть тебя.
        - За что жалеть?
        - Что-то я не так выразилась.
        - Какая ты колючая. Я к тебе со всей душой. Знаешь, Оленька, наши глаза застилает пелена. Но в один прекрасный день эта пелена спадает. И человек начинает видеть и воспринимать всё по-новому. Вот и я, видел же тебя раньше. А пелена мешала разглядеть. И вдруг словно прозрел. И вспыхнули чувства.
        - А у меня пелена ещё не упала, - Оля с досадой оглянулась на окошечко киномеханика. Почему не начинает. И тут же подумала, а как себя будет вести в темноте новоявленный кавалер? Что если распустит свои холёные ручки?
        - Некоторые всю жизнь ходят слепые в этом плане. Я помогу тебе прозреть.
        - Неужели?
        - Да. Кстати, я умею гадать. Дай мне свою ладонь.
        - Мне уже давно всё нагадали. Тебя что интересует? Моё прошлое, настоящее или будущее?
        - Меня интересует всё.
        - Родилась я, в отличие от некоторых, здесь, в Луганово. Выросла, заканчиваю школу, конечно, не с золотой, но с серебряной медалью. Буду учиться дальше в Красноярске. Стану учительницей, выйду замуж…
        Слова Оли заглушили возгласы в последних рядах. И тут же погас свет. Начался фильм. Но с задних рядов поползла змейка приглушённых голосов. Словно весь клуб решил поиграть в испорченный телефон. Вот новость докатилась и до ряда, где сидела Оля.
        - Слышали?! Родионыч разбился! Насмерть!
        И время остановилось. Замерли в нелепых позах герои кинофильма, застыл звук на кричащей ноте, остановилось дыхание. Потом медленно всё начало приходить в движение. Но глаза будто заволокло туманом. Вот она, пелена! Пряталась где-то, ждала своего часа. И дождалась. И спадёт ли когда снова? Как об этом думать? Как смотреть кино?! Он погиб! Нет его! Это не может быть правдой! Это какой-то розыгрыш!!! Ведь было уже так под Новый год. Сейчас она пойдёт и всё узнает. И пелена растает. А куда она пойдёт? Не важно. Сидеть нельзя! Нет сил больше сидеть!!! И Оля встала, скинув с плеч руку Романа. Даже не заметила, как он обнял её. Суетливо, на непослушных ногах пробралась к выходу, пересекла фойе и выскочила на улицу, мимо удивлённой контролёрши. Роман ринулся следом. Но в фойе дорогу преградили Антон и Володя.
        - Иди, смотри кино, - угрожающе посоветовал Антон.
        - Вы ещё будете мне указывать, - Роман попробовал прорваться, но Володя остановил его ударом в грудь. - Двое на одного?
        - Трое, - из зала выскочил Сергей.
        - Неудачники, - процедил Роман. - Мы ещё встретимся.
        - Давай, чеши грудь! - крикнул вслед Сергей. - Что, заварушка намечается?
        - Я её догоню, - Володя направился к выходу.
        - Ты куда? - окликнул Сергей.
        - Он по делам, - остановил друга Антон. - А нам с тобой держать оборону.
        - А что случилось?
        - Родионыч погиб.
        - Ух ты! А я думаю, что это шум такой. И что, из-за этого драться будем?
        - Может, и не будем, - успокоил Антон, но тут же обречённо добавил: - Нет, будем.
        Из зала выскочил Роман в сопровождении нескольких парней.
        - Наших бьют! - заорал Сергей.
        - А ну, брысь на улицу! - вскочила контролёрша, хватая стоящую у стены швабру. А из зала уже вываливалась толпа любопытных. Кого бьют? Кто бьёт? И за кого встать грудью?!
        ***
        Оля шла по улице, ничего не видя, спотыкаясь и чудом удерживаясь на ногах. Куда она шла? Всё вокруг исказилось, как в кривом зеркале. Она не узнавала ни домов, ни дороги. Даже воздух стал чужим. Володя догнал девушку, осторожно подхватил под руку, когда она в очередной раз споткнулась и встретился с полными слёз глазами.
        - Оля, ещё ничего неизвестно, - попытался успокоить девушку.
        - Он жив, - пролепетала Оля и вдруг разразилась долго сдерживаемыми рыданиями.
        Володя растерянно оглянулся. Рядом, возле калитки уснувшего дома, приткнулась к забору широкая лавочка. На неё и усадил осторожно девушку. Оля уже плакала навзрыд, уткнувшись в его плечо. Володя неуверенно поглаживал по волосам, повторяя, словно заевшая пластинка:
        - Ну, не надо, Оля. Не надо. Успокойся. Всё будет хорошо.
        - Что будет хорошо? - на миг подняла убитые горем глаза девушка. - Его нет, ты понимаешь?
        - Понимаю, - и снова голова уткнулась ему в плечо. Сколько так сидели? Минуту, час? Рыдания постепенно перешли во всхлипы. Оля немного успокоилась. Рука Володи, обнимающая девушку, занемела, но он боялся пошевелиться.
        Из темноты вынырнул прохожий. Разглядев парочку на скамейке, подошёл.
        - Закурить не найдётся? - спросил виновато.
        - Не курю, - ответил Володя.
        Оля стремительно выпрямилась.
        - Да я тоже не заядлый курильщик, - прохожий внимательно пригляделся. - Володя, что ли? В темноте и не узнать.
        Василий тяжко вздохнул и уже было собрался продолжить путь, чтобы не смущать, как он думал, влюблённых, но в последний момент махнул на приличия и уселся рядом на скамейку.
        - А у нас горе-то какое, - медленно произнёс.
        - Да знаем мы, - попробовал перебить его Володя, почувствовав, как напряглась Оля.
        - Лёшка уже трепанулся? Я так и думал, - Василий посмотрел в небо. - А ведь меня тоже звала, эта падла. Ручки свои протягивала. Только зачем я им такой, побитый и поцарапанный? Наверное, побоялись испачкаться. А Родиона забрали. Как он дрался! Высший класс!
        - Кого забрали, куда забрали? - скороговоркой спросила дрожащим голосом Оля, наспех вытирая слёзы.
        - На небо. Я же его в Краснотуранск вёз. На мотоцикле. А тут эти. Только не в летающей тарелке, а на летающем тумане. Напали. Бабёнка у них жутко боевая оказалась. Всё молниями стреляла. А Родион не струсил. Один против троих! Кто бы мог подумать, что простой смертный против инопланетян устоит! Впрочем, и не устоял…
        - А ты где был? - Володя старался понять, трезвый Василий, или пьяный.
        - Я что, - махнул рукой Василий. - Они меня как салфетку смяли. Сознание отключили. А когда в себя пришёл: ни инопланетян, ни Родиона.
        - Так Родион Родионович не погиб? - булькающим от волнения голосом спросила Оля.
        - Не знаю, - покачал головой Василий. - Сейчас уже, наверное, и погиб. Может, его на летающей тарелке по запчастям разбирают. Я только, что у майора Федина был. Он пообещал узнать. Только как? У него же связи с небом нет. Ладно, пойду я. Всего хорошего.
        Василий встал и пошёл, постепенно поглощаемый темнотой.
        - Что он такое сказал? Что он сказал?! - теребила Володю Оля.
        - Да бред какой-то. Наверное, у него от аварии крыша поехала.
        - Я иду к Федину! - Оля решительно встала.
        - Я с тобой, - Володя даже не попробовал отговорить её, так как видел, что это бесполезно.
        Майор Федин не пригласил ребят в зал, где в это время смотрела телевизор жена, но принёс два стула и усадил гостей у порога.
        - С чем пришли? - спросил после того, как ребята нерешительно присели.
        - Виктор Викторович, - стараясь говорить как можно спокойнее, начала Оля. - Вы что-нибудь знаете о Родионе Родионовиче?
        - А что я должен знать? - осведомился майор.
        - У вас только что был Василий, - напомнила Оля.
        - Ах, это, - Виктор Викторович усмехнулся. - Да, не часто такое случается. Хотя уже дважды летающую тарелку наблюдали. И совсем его рассказ со счетов списывать нельзя.
        - Его могли украсть инопланетяне? - голос Оли дрогнул.
        - Кто знает, - майор пригляделся в девушке. - Что-то ты неважно выглядишь. И глаза на мокром месте.
        - Она за учителя переживает, - попытался отвлечь внимание майора Володя.
        - Вон оно что, - Виктор Викторович задумался. - Нельзя так сильно переживать.
        - Вы не понимаете! - Оля вскочила.
        - Куда уж мне понять, - согласился майор.
        - Что всё-таки случилось с Родионом Родионовичем? - спросил Володя, тоже вставая.
        - Пока только известно, что он исчез. Больше ничего сказать не могу. Так что идите домой и сильно не переживайте. Неизвестность - это всё-таки лучше, чем трагическое известие, - Виктор Викторович встал. - Оля, задержись на минутку.
        Девушка остановилась в дверях. Володя вопросительно посмотрел на неё и нехотя вышел.
        - Я знаю, ты умеешь хранить тайны, - майор тщательно прикрыл дверь и понизил голос. - То, что скажу сейчас, должно остаться между нами. Обещаешь?
        - Обещаю.
        - Вся эта история, которую рассказывает Василий, заранее спланирована. Родиону Родионовичу необходимо на время исчезнуть из поля зрения некоторых людей. Слишком много он тут натворил.
        - А что он натворил? - шёпотом спросила Оля.
        - Ничего страшного, - успокоил майор. - Но это с нашей точки зрения. Есть люди, которые этого не понимают. Им кажется, что Родион Родионович занимается противозаконной деятельностью. Вот мы и придумали этот трюк с инопланетянами. Ты же знаешь, какие у вашего учителя гипнотические способности. Василия, конечно, жаль. Но он переживёт, и на его здоровье, будем надеяться, это не отразится.
        - А как же… Он же весь в царапинах!
        - Сам виноват. Заехал в кусты шиповника.
        - Вы правду говорите?
        - Чистую.
        - И где сейчас Родион Родионович?
        - В Красноярске. Адреса я пока не знаю.
        Глаза девушки высохли. Робкая улыбка коснулась губ. Счастье хлынуло фонтаном, разрывая пелену. И от избытка чувств Оля схватила майора за руку, благодарно сжала и выскочила на улицу.
        - Вот она, молодость, любовь, - завистливо вздохнул майор и нахмурился. - Дай бог, чтобы всё, что я сказал, оказалось правдой.
        Затем прошёл в спальню и снял трубку телефона, стоящего на прикроватной тумбочке. Набрал номер.
        - Валентин? Будь здоров. Это Виктор.
        - Какой? - спросил мужской голос на другом конце.
        - Не узнал? Федин.
        - И правда не узнал. Богатым будешь, - рассмеялся Валентин.
        - Богатство мне ни к чему, - усмехнулся майор. - Как там работает доблестная Краснотуранская милиция?
        - Да так же, как и Лугановская. Не лучше, но и не хуже.
        - Слушай, Валентин, сделай доброе дело.
        - Говори, сделаю.
        - Надо проверить, садился ли сегодня на теплоход молодой человек. Лет двадцати - двадцати пяти…
        - Рост под метр восемьдесят, - перебил Валентин. - Атлетического сложения. Родионов Родион Родионович?
        - Точно! Откуда знаешь?
        - Не доверяют тебе Виктор. Ваш первый через нашего мне ещё днём задание выдал.
        - Какое задание?
        - Задержать этого Родионова на пристани, если он попытается сесть на теплоход. А что он натворил?
        - Да подрался не с тем, с кем надо, - неохотно соврал майор.
        - Бывает. Только в Краснотуранске Родионов не появлялся. Завтра на обратном пути попытаем экипаж. Может, где в другом месте сел?
        - Попытай. Ну, ладно до встречи, - майор положил трубку.
        Что же случилось с Родионом? И почему Лужский решил действовать в обход начальника милиции? И откуда узнал, что Родион может поехать в Краснотуранск! Наверное, кто-то видел, как Василий увозил учителя.
        Накануне бала
        Галина заглянула в комнату дочери и с удивлением сообщила.
        - А за тобой пришли.
        - Уже? - удивилась и Оля. - Рано же ещё!
        - Так сама и скажи, - пожала плечами мама.
        Оля только что закончила паковать своё платье. Договорились с девчонками переодеться в школе, чтобы ни одна пылинка по дороге не осела на праздничных нарядах. В короткой клетчатой юбочке и таком же клетчатом жакете поверх розовой блузки с пышным жабо Оля выскочила из комнаты и остолбенела. В зале на диване, по-хозяйски закинув нога на ногу, расположился Роман.
        - Привет, - фамильярно улыбнулся. - Я за тобой.
        - Ты ничего не перепутал? - строго спросила Оля.
        - Я никогда ничего не путаю, - Роман поднялся. - И всегда, между прочим, добиваюсь поставленной в жизни цели.
        - Я уже стала целью? - Олю рассердил самоуверенный тон юноши.
        - Не передёргивай слова, - Роман сделал шаг к девушке, но та благоразумно отступила, и теперь их стал разделять стол.
        Юноша снисходительно улыбнулся.
        - Неужели я так неприятен, что ты собралась бегать от меня вокруг стола? Давай посидим, поговорим. Я хочу коснуться твоих рук.
        - Зачем? - Оля скривила в усмешке губы.
        - Чтобы покрыть их поцелуями, - и Роман подошёл к девушке.
        - Долго думал? - сухо спросила Оля, оставаясь на месте. Глупо отступать в родном доме! Да и почему она должна спасаться бегством? Если потребуется сможет дать отпор наглецу. Но руки упрямо спрятала за спину.
        - Оля, - Роман склонил голову к своей маленькой избраннице, едва достававшей ему до плеча. - На той неделе мы всей семьёй поедем в Красноярск. В машине одно свободное место. Родители согласны, если его займёшь ты.
        - Какое заманчивое предложение! - Оля всё-таки отступила, повернувшись лицом к книжному шкафу. И тут же руки юноши легли на плечи. Девушка резко развернулась и грозно прошептала:
        - Ты что себе позволяешь?!
        - Я тебя люблю, - Роман опустил руки, но глаза продолжали обнимать, излучая какую-то жадную страсть. - Ты, конечно, можешь не верить, но в последние дни я постоянно думаю о тебе. Что бы ни делал, куда бы ни пошёл, везде твои глаза, твои капризные губки. И сердце бьётся всё чаще. Как пулемёт. Я не пойду на выпускной бал, если ты откажешься быть рядом. Если все танцы не будешь танцевать только со мной. Это не прихоть разбалованного мальчика, как ты думаешь. Это - любовь.
        Оля не знала, что и подумать. Роман говорил серьёзно, и язык не поворачивался категорически отказать. Но и дать согласие она не могла.
        - Роман, ты, наверное, хороший парень…
        - Не продолжай, оставь мне хоть какую-нибудь надежду! - Роман взял девушку за руки, и на этот раз она не отдёрнула их. - Пообещай мне первый танец на балу. Подари кусочек счастья.
        - Обещаю, - тихо сдалась Оля.
        Роман припал губами к рукам девушки и, не прощаясь, вышел из комнаты. На улице столкнулся с Володей.
        - Ты что здесь делаешь?! - опешил тот.
        - Сейчас представлю полный отчёт о своих действиях, - презрительно ответил Роман.
        - Да если ты Олю хоть пальцем! - Володя схватил соперника за грудки. - Зачем же здесь? - с усмешкой отреагировал Роман. - Пойдём, найдём место поукромнее.
        - Твоё счастье, что мы обещали с вами не драться! - Володя разжал руки.
        - Это вы дали обещание, а я ничего никому не обещал. Запомни это! - угрожающе произнёс Роман и спокойно пошёл прочь.
        Володя вскипел, но сдержался, ничего больше не сказав. Зайдя в дом, поздоровался с Галиной Андреевной и сразу же спросил Олю:
        - Роман зачем приходил?
        - Хочет, чтобы первый танец на балу я танцевала с ним.
        - Мало ли что он хочет! - усмехнулся Володя. - Первый танец ты будешь танцевать со мной!
        - Нет с ним, - вздохнула Оля. - Я пообещала.
        - Ну и что? - Володя нахмурил брови. - Знаешь, что мне сейчас этот петух сказал? Оказывается, это только мы всей толпой стояли в учительской и давали обещание не драться на выпускном с ребятами из их школы. А они такого обещания не давали. Ну, пусть только… Мы им покажем!
        - И потом всю оставшуюся жизнь будем вспоминать последний день в школе, как мамаево побоище, - Оля иронически улыбнулась. - Радость какая.
        - И кто придумал совместный вечер! - сразу остыл Володя.
        - Придумали, - вздохнула Оля. - Сын Лужского окончил школу. Знаменательное событие. Хорошо, что ещё нас пригласили на этот праздник.
        - Взять, да не пойти, - неуверенно предложил Володя. - Пусть они там празднуют. А мы сразу к костру!
        - Скажешь тоже, - улыбнулась Оля. - Мне мама платье два месяца шила. И другие девчонки готовились. В таких нарядах к костру не пойдёшь.
        - У вас тряпки на первом месте! - Володя неожиданно взял одноклассницу за руки. - Оля мне надо с тобой серьёзно поговорить.
        - О чём? - наивно спросила девушка.
        - О нас с тобой.
        - Да и так всё ясно.
        - Что значит ясно? - удивился Володя.
        - Мы с тобой хорошие друзья-товарищи.
        - Нет! - решительно замотал головой Володя. - Не знаю, как ты, а я в тебе давно вижу не только товарища. Ты - моя мечта! Идеал! В общем, я люблю тебя. И очень давно. Сейчас, когда мы можем расстаться надолго, я хочу знать, как ты относишься ко мне? Есть ли у меня надежда на будущее? На наше будущее.
        И Володя, нагнувшись, чмокнул девушку в щёчку.
        - Так-так, - глаза Оли заискрились весельем. - А кто сидел у тебя на коленях у костра на последнем звонке?
        - Ну вот, - Володя демонстративно отошёл к окну и уставился на уличный пейзаж. - Так и знал, что упрекнёшь Светкой!
        - А что? Отличный выбор! - продолжала подтрунивать Оля. - Высокая, фигуристая!
        - Это был жест отчаяния, - Володя трагически опустил голову. - Крик отвергнутой любви!
        - Не надо ничего усложнять, Володенька. Я тебя очень уважаю. Продолжай отчаиваться и кричать дальше.
        - Как ты не понимаешь! - воскликнул Володя. - Если бы не Родионыч, ничего этого не было! Я на Светку даже не посмотрел бы.
        - При чём тут Родионыч? - сурово спросила Оля.
        - При всём. Я же видел, как ты по нему с ума сходила.
        - Неправда! - Оля покраснела. - Я его очень уважала…
        - И любила! - уличительно закончил фразу Володя.
        - А если так, то зачем затеял весь этот разговор? - сдалась Оля.
        - Родионыча больше нет, - начал было Володя и осёкся, увидев, как сверкнули глаза любимой.
        - Кто тебе сказал, что его больше нет? - голос Оли прозвучал сурово.
        - Может, он и есть, - торопливо ответил Володя. - Но где? Как ты найдёшь его? И даже если найдёшь, будет ли он рад вашей встрече? Он ведь тебе повода не давал.
        Теперь уже Оля отошла к окну. Володя тяжко вздохнул:
        - Ты права, зря я этот разговор затеял. Прости. Я пошёл.
        - Куда? - удивлённо обернулась Оля.
        - Домой, переодеваться. Время уже поджимает.
        - А я думала, что ты будешь меня сопровождать на выпускной вечер.
        - А можно? - сразу ожил Володя.
        - Вообще-то, я на тебя не надеялась, - призналась Оля. - Думала, будешь со Светкой.
        - Могу и с тобой.
        - Нет, лучше попрошу Антона, или Сергея.
        - Так тебе без разницы кто?
        - Понимаешь, если буду одна, то Роман будет преследовать меня весь вечер. Мне этого не хотелось бы.
        - Мне тоже. Вот что, сбегаю, переоденусь и приду. Без меня не уходи! Слышишь!!!
        Володя убежал. Из кухни выглянула Галина Андреевна.
        - Что-то ты совсем запуталась, ягодка моя, - покачала головой.
        - Подслушивать нехорошо! - уличила маму дочка.
        - Как же не подслушивать? Дела-то сердечные.
        - Да нет никаких дел! Роман уязвлён моим отказом. А Володя сам не знает, чего хочет.
        - А ты что хочешь?
        - Хочу встретиться с Родионом Родионовичем.
        - А нужно ли, ягодка моя? Да и где ты с ним встретишься? Знаешь, что про него в посёлке говорят?
        - Что?
        - Не человек он вовсе.
        - А кто?
        - Инопланетянин. Не зря к нам тарелки эти зачастили. Вспомни, как он себя вёл? За что ни возьмётся, всё у него получается. Как робот какой-то. Может, робот и есть?
        - Я этого робота на коньках кататься учила, - грустно сказала Оля. - И он падал, как настоящий человек.
        - А сила целебная у него откуда?
        - Мама! Стоило человеку пропасть, и про него уже легенды складывают.
        - Да не пропал он вовсе.
        - Как не пропал?
        - А вот так. Люди говорят, вернулся на свою планету. Разведчиком здесь был.
        - Что здесь разведывать?
        - Как что? А пещера на Озёрной? Умные люди полагают, что внутри горы космический корабль спрятан.
        - Нет там ничего, - прикусила губу Оля. - Я же была внутри.
        - С ним была! Он вам глаза и отвёл. Повязку накинул. Только тебя полностью незрячей сделал, а Володя кое-что успел увидеть. Так что, может, и хорошо, что учитель исчез. Неизвестно, как бы всё обернулось.
        - Да что всё-то?
        - Успокойся, ягодка моя. Ты у меня девочка умная, красивая. Встретишь ещё другого Родиона Родионовича. Нормального, земного.
        - Конечно, встречу! Какие мои годы.
        - Вот и славненько, - Галина Андреевна поцеловала дочь. - Давай собираться, а то время уже подходит. Что-то папа запаздывает. Он так хотел на вечер пойти.
        - И дедуля обещал прийти.
        - Он, наверное, сразу в клуб пойдёт. Ему от дома ближе.
        Оля прошла в свою комнату. Слова матери смутили. А вдруг Родион Родионович и в самом деле инопланетянин? Бред какой-то! А если и так, разве нельзя его любить? Ведь влюбляются некоторые дурочки в эстрадных певцов. Они-то уж настоящие инопланетяне. Живут в своём обособленном мире, по своим законам. И на всех своих фанатов и фанаток смотрят сверху, как из иллюминатора космического корабля. Но ведь и звёзды женятся! И не всегда их жёны такие же звёздные. Попадаются среди них и обычные смертные. Редко, правда. Почему бы и инопланетянину не выбрать жену с чужой планеты? Не зря говорят, что все земляне произошли от таких браков. В далёком прошлом развратные пришельцы нагрешили. И если это правда, то в жилах землян тоже течёт инопланетная кровь.
        Где же ты, Родион Родионович?! Что сейчас делаешь, о чём думаешь? Или о ком? А вдруг о наивной девочке из районного центра Луганово? Как бы хотелось в это верить…
        Мечты сбываются
        Василий остановил мотоцикл на окраине посёлка. Отсюда хорошо было видно догорающий костёр, возле которого ещё шумно праздновали выпускники под бдительным оком родителей и милиции. Изредка небольшие стайки десятиклассников со смехом убегали прочь от костра, растворяясь в тёплой ночи. Всё тише становились голоса, всё меньше пламя. Вот уже потянулись к домам и родители.
        Василий посмотрел на звёздное небо. Как хорошо. А вот ему не повезло в своё время. Весь выпускной провели в стенах школы. На улице свирепствовала гроза. Вспомнил, как тайком от учителей в дальнем классе распили бутылку водки. И сразу осмелели. Потянулись к одноклассницам. Разбились на парочки. В тёмном коридоре целовался с Томкой. Пылал от её жаркой близости. Если бы не гроза! А потом было несколько бессонных ночей на скамейке, когда губы уставали целовать, когда руки исследовали каждый сантиметр девичьего тела. Когда дрожь сковывала движения. Но это его трясла ненасытная лихорадка. А Томка каждый раз прерывала у кромки тайны. Смеялась, много обещала. И убегала. Он так и не смог заманить её в маленькую баньку на конце огорода. А стоило уехать в город, и сразу же вышла замуж. Даже восемнадцатилетия не дождалась…
        Проклятый город! Таких девчонок забирает! Вот и Надежда. Наконец сказала твёрдое «нет». Наверное, сам виноват. Понастойчивее надо было. Не останавливаться, когда останавливала…
        А встретились с ней тоже здесь, на этом самом месте. Он только что вернулся из армии. И ночь тогда была такая же тёплая и ласковая. Подъехал на мотоцикле ради любопытства посмотреть, как восьмиклассники празднуют успешную сдачу экзаменов. Также пылал костёр. И парнишки, подогретые алкоголем, азартно наседали на девчат. Надежда неожиданно вынырнула из темноты белым пятном своего платья, туго обхватывающего талию и пышно падающего вниз до коленок. Наверное, не ожидала увидеть прямо перед собой мотоциклиста, оступилась и подвернула ногу. А потом дала усадить себя на новую кожаную куртку и разрешить править вывих. Не сопротивлялась, только смотрела на него широко раскрытыми глазами. И лишь когда «фельдшер» чересчур увлёкся, неожиданно ударила в грудь второй ногой.
        Василий закрыл глаза. Волшебная картина. Надежда стоит босая на его куртке, возмущённо сдвинув брови, а он, лежит, опрокинутый на спину, не в силах оторвать взгляда от этого чудного создания. И лишь когда она снова присела, чтобы обуться, виновато предложил довезти до дома…
        Пять лет дружбы! Насмешки на работе, что связался с малолеткой, постепенно переходящие в зависть, по мере взросления девушки, ревнивые наскоки со стороны одноклассников Надежды и томительное ожидание свадьбы, которая так и не состоялась. И теперь уже точно не состоится.
        Василий вздохнул и хотел было завести мотоцикл, чтобы ехать домой, как вдруг из темноты появился стройный силуэт в обтягивающем тёмном брючном костюме. Девушка шла, слегка покачиваясь, размахивая одиноким цветком. Остановилась в двух шагах.
        - Привет, - сказала небрежно. - Что делаешь здесь? Впрочем, и так ясно: подглядываешь за молодостью.
        - Почему подглядываю? - Василий узнал Сашеньку. - Предаюсь воспоминаниям. Ведь этот день и мой праздник. Очередная годовщина окончания школы. Знаменательная дата, хоть и не круглая.
        - Да, конечно, - Сашенька подошла ближе и бесцеремонно присела на люльку. - И чем дальше, тем дата становится круглее и круглее. А что ты вспоминал?
        - Да так, - Василий почувствовал лёгкий запах алкоголя. - Вспомнил, как погода расстроила наши планы. Мы с мальчишками договорились подпоить девчонок и увезти их на Горное озеро. Но в школе это сделать не удалось, а костра у нас не было, из-за грозы.
        - Как же, помню, - рассмеялась Сашенька. - Наши мальчишки мечтали о том же. Весь вечер стремились заглянуть мне под юбку. Скулили на погоду. Слушай, а если бы мы учились в одной школе, ты бегал бы за мной?
        - За тобой бегунков и без меня хватало, - уклончиво ответил Василий.
        - Бегало много, а на сегодняшний день я одна-одинёшенька, никому до меня дела нет, - трагическим голосом оповестила Сашенька.
        - А что случилось? - деликатно поинтересовался Василий.
        - Ничего особенного, - грустная улыбка присоединилась к печальным глазам. - Все мои ухажёры поженились, некоторые даже по второму разу. Подружки обзавелись семьями и детьми, а я всё чего-то, или правильнее сказать, кого-то ищу в этой жизни… Вот скажи, я красивая?
        - Ты - сексапильная.
        - Интересно, как ты это понимаешь?
        - Лучше не говорить.
        - Я так и думала, - усмешка тронула губы Сашеньки. - И зачем я только вернулась сюда? А всё он!
        - Кто?
        - Не притворяйся! Об этом все знают. Директор совхоза! Мы с ним вместе летели из Красноярска. Я на каникулы, перед последним курсом медицинского училища, а он возвращался из командировки.
        - Можешь не рассказывать, если тебе больно.
        - Больно?! Разве это боль? Это презрение! Прилип ко мне, обещал устроить райскую жизнь. Я, как дура, поверила! Прилетела. А через год он смылся в Красноярск. Ушёл на повышение. Сразу о своей партийной совести вспомнил. А когда тискал меня в кабинете, то совесть молчала! Мне бы уехать следом, а я осталась. И чего живу? Никто меня не пожалеет.
        - Хочешь, я пожалею?
        - А как же Надежда?
        - Она живёт с перспективой. А я бесперспективный.
        - Так это тебя надо пожалеть. Хотя ты заслуживаешь самого сурового наказания.
        - Это почему?
        - А кто меня в спортзале чуть не покалечил?
        - Я же не знал, что это ты.
        - И я не знала. А, правда, что Родионыча инопланетяне украли? Или ты всё выдумал?
        - Разве такое выдумаешь? На лицо моё посмотри. До сих пор стыдно на людях показаться.
        - Странно всё это.
        - Самому не верится. Думаю, что слетел с дороги, а остальное мне привиделось. Только не такой человек Родион, чтобы меня одного бросить.
        Костёр почти потух, лишь изредка оживая под порывами ветра и бросая ленивые искры в сомкнувшуюся над поляной темноту. Утихли голоса выпускников и их родителей. В разных уголках посёлка иногда раздавался смех вчерашних учеников, да взрывы собачьего лая сигнализировали об их передвижениях.
        - А поехали на Горное озеро? - неожиданно предложила Сашенька.
        - Зачем?
        - Исполним твою мечту восьмилетней давности, - рассмеялась Сашенька.
        - Откуда тебе знать, о чём мы тогда мечтали?
        - Об этом мечтают все мальчишки на выпускном. Или я не права?
        - Поехали, - Василий завёл мотоцикл. - Садись в люльку.
        - Нет, я ещё не в том возрасте, чтобы в люльке ездить, - и Сашенька уселась на заднее сидение, крепко обхватив Василия руками.
        Горное озеро встретило новым костром и шумом весёлой компании выпускников, которые с азартом гонялись по берегу друг за другом.
        - Найди укромное местечко! - крикнула Сашенька.
        Василий послушно вырулил на далёкий склон, густо заросший кустарником.
        - Ну вот, приехали, - и посмотрел на глянцевую поверхность озера, в котором отражалось звёздное небо.
        - Наверное, восемь лет назад вы мечтали покупаться со своими девчонками? - вопросительно посмотрела Сашенька.
        - Возможно, - согласился Василий, про себя усмехнувшись: какая наивность, стоило ли из-за одного купания так далеко убегать от посторонних глаз.
        - И чтобы девчонки обязательно скинули одежду? - Сашенька расстегнула пуговицы.
        - Возможно, - повторил Василий и сглотнул слюну, наблюдая, как упали на землю брюки девушки. Вот это уже ближе к истине.
        - Всю одежду? - игриво уточнила Сашенька, закинув руки за спину и расстёгивая белый бюстгальтер.
        - Возможно, - заклинился на этом слове Василий.
        - Присоединяйся, мечтатель! - Сашенька подбежала к воде по узкой тропке, протоптанной среди кустов, и у самой кромки со смехом сняла плавки и повесила их на куст. Василий, не отрывая взгляда от белеющей попки, начал лихорадочно раздеваться. На миг задержался, нерешительно потеребил резинку чёрных трусов, но потом уверенно выпрыгнул из них и бросился догонять «русалку».
        - А вода тёплая, - Сашенька остановилась по пояс в воде. - Но купаться что-то расхотелось.
        И обхватила шею Василия. Тот с непонятным гортанным звуком подхватил девушку на руки и вынес на берег…
        После бала
        - Вот и подошёл к концу чудесный вечер, - со вздохом сожаления произнёс Володя.
        - Подошёл, - вторила ему Оля.
        Девушка, уже протянувшая было руку к калитке, передумала и осталась стоять, скользя взглядом по пустынной улице, освещённой тусклыми фонарями.
        - Запомнится ли он нам? - Володя не знал о чём говорить. Если бы можно было молчать! Но не было рядом Антона, который блистал красноречием на балу, не было ребят, наперебой перебивающих друг друга у костра, не было девчат, которые пели песни, когда выпускники, взявшись за руки, обходили посёлок. Они остались вдвоём. И Володя был рад этому. Но сейчас Оля могла захлопнуть калитку и уйти, так и не услышав крика души, запертой на замок молчания.
        - Посидим немного? - предложил, робко указывая на скамейку.
        - Посидим, - согласилась Оля.
        Сразу после вечера в клубе, закончившегося танцами, она забежала домой и сняла великолепное кремовое платье, облачившись в чёрные брюки и толстый вязанный свитер нежно-голубого цвета.
        - Какая тёплая ночь, - нарушил молчание Володя и, как бы ненароком, обнял девушку.
        - Мне не холодно, - предупредила Оля, но отстраняться не стала.
        - Я замёрз, - Володя руку не убрал. - Моя душа леденеет от твоего безразличного дыхания. Скажи, Оленька, у меня есть шансы?
        - Не надо начинать, Володя.
        - Я понимаю, что порой вёл себя глупо. Но сейчас момент истины. Если мы расстанемся просто, как друзья, то больше никогда не будем вместе.
        - А как мы должны расстаться?
        - Мы должны признаться друг другу в любви. Вернее, ты должна сказать мне о своих чувствах. Я же твержу о своих постоянно.
        - Володя, мы с первого класса вместе. Наша дружба всегда была какой-то агрессивной. Сколько раз мы ссорились? А в начальных классах даже дрались! Помнишь?
        - Таким образом я пытался привлечь твоё внимание. Наверное, не лучший способ.
        - Дурацкий способ, ты уж извини. А эти постоянные заявления, что я твоя девушка? Как они меня раздражали!
        - Но ты же не ненавидишь меня?
        - Конечно, нет. Я пытаюсь заглянуть в свою душу. Глубоко, глубоко. Может, тебе больно слышать, но я впервые люблю. Если бы мне раньше сказали, что буду рыдать по кому-то, я бы рассмеялась. И сначала твердила себе, что это не любовь, что это одно из тех увлечений, про которые пишут в книжках. И не могла убедить себя. На Новый год призналась в своих чувствах. Да, Володя, я та самая дурочка, которая перепутала в тёмном коридоре Дедов Морозов. Призналась Ваське. Хорошо, что он меня не узнал. Но это признание отрезвило. Я словно взглянула на себя со стороны. И сказала: стоп, девочка, иначе ты наделаешь много глупостей. Но моё благоразумие мгновенно испарилось, как только сказали об аварии на мосту. Откуда было знать, что там опять Васька! Ну, а как плакала, узнав об исчезновении Родиона Родионовича, ты знаешь. Я оплакивала на твоей груди не гибель учителя, а потерю любимого человека. Извини, Володя, что так откровенно, но я не могу обмануть тебя, ответив на твои чувства. Но знай, что лучше тебя у меня друга нет. Нет даже подружки, которой бы могла сказать всё это.
        - Спасибо, - Володя поцеловал девушку в волосы и тут же предупредил. - Это в знак благодарности. Я тоже на распутье. Проклинаю, что с такой лёгкостью уступил тебя учителю. А Светка… Уж она-то не будет по мне плакать, как ты по Родионычу.
        - Светка молодец! На балу со всеми парнями станцевала.
        - А как она ловко перехватила Ромку! - оживился Володя. - Я уж думал, драки не миновать. Но она буквально приварила его к своему бюсту.
        - Есть к чему приваривать, - тихо засмеялась Оля. - Он обалдел от её декольте. А куда она потом подевалась? Что-то возле костра её не видела.
        - С ребятами на мотоциклах к озеру уехала.
        - Зачем?
        - Выпили, решили из-под контроля взрослых вырваться, - пожал плечами Володя. - Но они вернутся. Вот увидишь, скоро у костра снова будет много наших. Может, и мы вернёмся?
        - Нет. Я уже полна впечатлений.
        - Знаешь, Оля, со Светкой у меня несерьёзно.
        - Разве можно вот так: серьёзно-несерьёзно?
        - А почему нельзя? Вот ты любишь Родионыча, а сидишь со мной.
        По тому, как вздрогнула девушка, Володя понял, что сказал глупость, но было уже поздно, Оля решительно встала.
        - Кажется, я не то сказал, - Володя заторопился исправить оплошность.
        - Рада, что ты понял это, - Оля распахнула калитку.
        - У нас с тобой отношения балансируют между любовью и ненавистью! И я в этом виноват! Прости, - попытался остановить.
        - За что? Я сама виновата… И мне очень хочется спать. Ты уж извини.
        - Ты на меня не в обиде?
        - Нет.
        - Завтра встретимся?
        - Непременно, - и силуэт девушки растворился в темноте двора.
        Володя проклинал свой язык. Ведь всё было хорошо. Так уютно сидели, прижавшись, друг к другу. Ещё немного и начали бы целоваться. Так же было со Светкой. Нет, Оля - не Светка. Оля - это… Володя не нашёл слов. Тяжело вздохнув, побрёл, понурившись, в сторону лесной поляны. Но там никого не было. Небо посветлело, окрашивая в розовый свет вытянувшиеся, словно прутья решётки, облака. Фонари окончательно потускнели. От реки поползла вызывающая дрожь сырость.
        Володя уже собрался идти домой, как вдруг услышал тихие звуки гитары. Возле одного из домов на скамейке и на расстеленных на земле куртках сидела небольшая компания ребят.
        - Володя, иди к нам! - раздался голос Антона. - Вот он сейчас сыграет. А я пас.
        Володя поприветствовал своих одноклассников и ребят из другой школы. Ему тут же протянули стакан.
        - За дружбу между народами, - пояснил уже изрядно захмелевший парень, распоряжающийся наполненной наполовину трёхлитровой банкой. - Это самогонка. Мамка её чем-то подкрашивает. Настоящий коньяк получается! Возьми лук, огурец, закуси.
        - Вот ещё курочка осталась, - доброжелательно сообщила девушка, уютно расположившаяся в объятиях другого парня.
        - У нас тут мировая, - сказал Антон. - Да и зачем нам враждовать?
        - Вот именно, - поддержал Николай, хозяин самогонки. - Если Ромке любви захотелось, то пусть добивается её сам, а не с помощью наших кулаков. Верно?
        - Верно! - вторили собравшиеся.
        Володя лихо опрокинул стакан и взял гитару. Он внёс оживление в ряды усталых выпускников. Да такое, что жители ближайших домов, не выдержав пьяного пения, в конце концов, разогнали загулявшую молодёжь.
        Антон затащил товарища к себе домой. Имея ещё двух младших сестрёнок и братишку, он каждое лето оборудовал для себя комнатку в сарае, прилегающем к летней кухне. Друзья разулись и прямо в одежде развалились на широких полатях поверх суконного одеяла.
        - Эх, если бы не Федин, здесь бы сейчас лежала Маринка, - доверительно сказал Антон.
        - Как же он помешал? - в голове Володи шумело, язык заплетался. Такими дозами он ещё ни разу самогонку не пил.
        - Мотоцикл отобрал. Остановил, когда мы с озера возвращались. Поставь, говорит, во двор отделения, от греха подальше.
        - А на каком основании?
        - На озере выпили слегка. Я же не собирался возвращаться. Кстати, это твоя Светка там разбушевалась. Пришлось сматываться.
        - Светка - не моя.
        - Тебя не поймёшь. Ольгу, которую ни разу не целовал, называешь своей, а Светку, которая при всех тебя в засос - не твоя!
        - Светка - это жрица любви. Она зажигает желание. А Оля трогает душу.
        - Ловко устроился, - хмыкнул Антон. - Двух самых красивых девчат в классе охмурил. Одну для души, другую для кровати.
        - Не было никакой кровати! - неохотно признался Володя. - И давай больше не будем говорить о Светке.
        - Давай не будем, - громко зевнул Антон. - Тем более она на озере с Серёгой осталась. А Серёга, сам знаешь, давно мечтал ей под юбку заглянуть.
        - Как бы глупостей не натворил, - Володе вдруг стало неприятно от того, что Светка в это время могла заниматься любовью с другим. А собственно, почему неприятно? Надо определиться: нельзя же любить сразу двух. Или можно?
        - Глупости рано или поздно случаются, - авторитетно заявил Антон. - Такова жизнь. Одним днём раньше, одним позже, какая разница? Главное, чтобы по любви.
        - Серёга может быть и по любви, а вот Светка…
        - Да что так переживаешь? Вон в городе, говорят, уже в восьмом классе все девчонки живут с парнями.
        - Так-то в городе.
        Друзья замолчали, но алкоголь не давал организму уснуть.
        - Серёга в Новосибирск собирается в военное училище, - вновь начал разговор Володя. - Девчата - в педагогический. Я - в политехнический. Один ты на техникуме зациклился.
        - Боюсь я, - Антон сделал повыше подушку и принял полу сидячее положение. - Вдруг то, что в нас вложил Родионыч, перестанет действовать? А тут всё гарантировано. Без экзаменов и отсрочка от армии. Считай, не учиться буду, а играть в волейбол. Команда сильная. На первенстве края выступает. В прошлом году в Хабаровск ездили, третье место заняли среди техникумов. Да и тренер говорит, что у меня талант. Обещает чемпиона из меня сделать.
        - Выходит, один я прогадал, - Володя мутными глазами разглядывал небрежно побеленный потолок. - Серёга генералом станет, ты - чемпионом. А я?
        - Каким-нибудь начальником.
        - Что за радость быть начальником? Девчонки героев любят.
        - Это пока молодые.
        - А старые мне ни к чему. Но я обязательно стану героем.
        - Конечно, станешь.
        - Завтра же стану. Или, вернее, уже сегодня.
        - Как это?
        - Пойдёшь со мной?
        - Пойду. А куда?
        - Пещеру искать.
        - Опять ты со своей пещерой! Родионыч что сказал? Не надо туда нос совать!
        - Родионыча нет. А пещера есть. И тайна. Я её раскрою. И докажу всем… Оле докажу.
        - Что докажешь?
        - Не померещилось мне тогда ничего. Там внутри что-то невероятное.
        - Давай спать.
        - Ты же обещал пойти со мной!
        - Поспим и пойдём.
        - Спи, а я пойду собираться.
        - Тебе тоже не мешало бы поспать.
        - На том свете выспимся. Да ты не переживай. Я ведь не просто так, с кондачка. Эту идею почти год вынашиваю. Основательно приготовился. Всё есть: и маска, и ласты. Даже фонарь сделал, чтобы под водой горел. Обязательно найду эту пещеру!
        - Я думал, ты больше на словах, а ты, оказывается, всерьёз. И что, думаешь, Ольга сразу бросится в твои объятия?
        - Сразу, может, и не бросится. Но капля камень точит. Я всегда буду рядом. И всегда буду делать что-нибудь героическое.
        - Ты и так постоянно рядом, только толку мало.
        - Ты никогда не любил! Вот полюбишь - узнаешь, каково это.
        - А кто сказал, что не любил? Я и сейчас люблю.
        - Да ну?!
        - Палки гну! Только для меня любовь - это святое. Не собираюсь о ней кричать на каждом углу.
        - Скажи хоть кого?
        - Не скажу.
        - Ну, как знаешь. Я пошёл.
        - А я спать буду. Когда приготовишься, разбуди. Только сильно не торопись. Федин мотоцикл не отдаст, если от меня запах спиртного учует.
        - На моём поедем.
        - Хорошо, но за руль я сяду.
        - Это ещё почему?
        - Я самогонку стаканами не глотал.
        - Ладно. Сядешь. Пока, - Володя встал и, шатаясь, ушёл.
        Антон закрыл глаза и погрузился в сон. Белые облака надвинулись на него, стараясь утопить в своём изобилии. Сознание барахталось в белом море, беспомощно, не в силах разорвать эту бесконечность. И вдруг бег облаков прекратился. Они растаяли. Антон очутился в большой сверкающей зале, посреди которой стояла Оля и радостно улыбалась. Антон залюбовался девушкой. Её кремовым платьем до пола с единственной лямочкой, украшенной пышной розой. Какими хрупкими кажутся оголённые плечики и руки. Как хочется дотронуться до этого ангельского создания! И роста она не такого уж маленького. Наверное, туфли на очень высоком каблуке. Гремит музыка, воздух наполнен опьяняющим весельем. А как иначе? Так и должно быть на выпускном балу. Но хватит любоваться! Собрать всю решимость и пригласить Олю на танец! Он идёт, он готовит слова. Но кто-то опережает… Постоянно опережает!..
        И почему ничего нельзя изменить? Даже во сне?
        Пробуждение
        - Волшебная ночь, - поёживаясь от утренней сырости, Сашенька вышла из кустов, на ходу застёгивая брюки.
        - Ночь неописуемая, - подтвердил Василий, скатывая большой кусок брезента и укладывая его в багажник мотоцикла. - Такой бурной у меня ещё никогда не было.
        А ведь и правда, не было! Пять лет только мечтал о близости с Надеждой, заливая водкой свои желания.
        - Понравилось? - улыбнулась Сашенька и прильнула к его голому торсу.
        - Наверное, мы должны пожениться? - Василий уткнулся в волосы девушки.
        - Почему, наверное? - засмеялась Сашенька и потянулась к его губам. - Не уверен в себе?
        - Даже очень уверен! - ответил страстным поцелуем Василий. - Но ты…
        - Что я?
        - Сама же говорила, что ждёшь большего от жизни. А я кто? Простой механизатор, без перспективы.
        - Перспективу мы обеспечим, - Сашенька отошла и, обернувшись, лукаво сощурила глаза. - Я устала ждать. Хочется постоянности в этом мире.
        - А если это не любовь? - Василий надел рубашку. Его глаза начали избегать взгляда девушки.
        - А что тогда? Говори, не стесняйся!
        - Обстоятельства.
        - Кто-то очень активно воспользовался обстоятельствами!
        - Да не обо мне речь. Я как раз влюбился по уши. И мне никого, кроме тебя, не надо.
        - Правда?
        - Да. А вот ты…
        - Что я?
        - С твоей стороны всё выглядело как отчаяние.
        - Какой наблюдательный, - Сашенька вновь прижалась к его груди. - Да если бы я тебя не любила, думаешь, приехала бы сюда, и здесь… да ещё на брезенте… А может, я все эти годы следила за тобой, ждала, чем закончится твой роман с Надеждой? Завидовала. Думала, вот есть же неординарный парень, а не мой.
        - Разыгрываешь? - не верил своим ушам Василий.
        - Разыгрываю?! - Сашенька оттолкнула парня. - Какой сомневающийся! Хочешь, чтобы упала перед тобой на колени с просьбой взять меня замуж? Не упаду, не дождёшься!
        - Сашенька! - Василий поймал девушку и сжал в объятиях.
        - Посмотри на меня, - две слезинки покатились по щекам. - В деревне девушки так долго не живут в одиночестве. Я похожа на старую деву? - Ты чудная, прекрасная, - Василий собрал слезинки губами, поцеловал веснушки.
        - Я не навязываюсь, - тихо сказала Сашенька. - Но такая жизнь надоела. Хочу ребёнка. Не важно кого: мальчика или девочку. Чувствую, после сегодняшней ночи у меня обязательно кто-нибудь появится. И если не хочешь, воспитаю его одна. И никто не узнает, кто отец.
        - Мы воспитаем его вместе!
        ***
        На другом конце озера сырость лёгким туманом забралась в небрежно поставленную палатку. Светка поёжилась и попыталась спрятаться от наступающей прохлады под одеяло. Мозг продолжал спать, скупо посылая сигналы о внешнем мире. Где же одеяло? Собралось за спиной. Сонно попыталась повернуться. И вдруг одеяло, так приятно согревающее спину, зашевелилось. Чья-то рука уверенно легла на грудь. И словно отрезвляющая молния прошила сознание. Это не родная мягкая постель! И под головой не пуховая подушка! Она лежит голая неизвестно где, да ещё в наглых объятиях! Внутри словно выпрямилась сжатая пружина. Светка подскочила, упёрлась головой в полог палатки, упала на колени, лихорадочно схватила первое, что попалось под руку, и, наспех прикрывшись, взглянула на того, кто осмелился так поступить с ней. Как именно, она и представить пока не могла! Разбуженный её действиями, в полумраке палатки приподнялся Сергей! Он тоже был голым, что окончательно навело мысли Светки о состоявшемся падении. Когда же успела заметить то, что Сергей, прикрыл ладонью между ног, бросило в жар. Память ускоренно прокрутила события
последнего дня. Выпускной, костёр, поездка на озеро. Скорее от отчаяния, что Володька оставил её одну, села на заднее сиденье Серёжкиного мотоцикла. А что дальше? Собирались посидеть у костра, попеть песни, покупаться. О ночёвке и речи не было! Палатку даже устанавливать не стали. Значит, что-то случилось позже. Но что? Костёр помнит, песни смутно, и больше ничего! И вот такое пробуждение! Ну, ладно бы с Володькой!
        - Как ты посмел!? Кто тебе разрешил?! - разъярённо зашипела, готовая разорвать обидчика на части.
        - Свет, я думал, так теплее будет, - Сергей растерянно хлопал сонными глазами, свободной рукой подтягивая на себя край толстого верблюжьего одеяла, на котором они сидели, чтобы хоть как-то прикрыть наготу. Его рубашкой прикрылась Светка, а больше никакой одежды в палатке не наблюдалось.
        - Чем ты меня опоил? - грозно вопрошала Светка.
        - Я опоил?! - глаза Сергея перестали моргать и удивлённо округлились.
        - Не сама же я напилась! - повысила голос Светка. - Говори, что подмешал в вино?!
        - Да вино мы ещё на поляне выпили! Одна водка осталась.
        - Какой подлец! А я считала тебя своим другом! Скотина!
        - Да ты что, Свет?! - попробовал возмутиться Сергей. - Ты же сама! Как приехали сюда, так и начала водку хлестать. Ещё голосила: горе у меня, горе! Володька снова за Ольгой побежал! Вспомни, кто первый за стакан схватился? Да я тебя, между прочим, спас, когда ты на карачках в воду заползла!
        - Врёшь всё! - выпалила Светка. - Воспользовался моим положением! Если забеременею, то голову тебе оторву!
        - С чего забеременеешь-то? - вновь заморгал Сергей. - Между нами ничего не было.
        - Не было? - сбавила тон Светка и подозрительно прищурилась. - А почему мы голые?
        - Сама в мокром не захотела, - на лице Сергея появилась глупая улыбка, глаза заблестели. - Разделась и начала по берегу бегать. Девчонки из-за тебя разбежались, не захотели здесь оставаться. Пришлось ребятам их увезти. Хорошо, помогли палатку поставить. Ты к тому времени уже бревном лежала.
        - Ты что несёшь?! - Светка изумлённо застыла.
        - Не веришь? Спроси у Антона. Он помогал тебя в палатку затаскивать.
        - Голую?!
        - Ну, да.
        Светке, представившей эту картину, стало нестерпимо стыдно.
        - А ты, значит, остался? - решила выяснить всё до конца, как ни мучительно было говорить об этом.
        - Остался, чтобы за тобой приглядеть. Я же тебя сюда привёз, - Сергей мелко захихикал. - Хотя желающих на моё место много было.
        - Заткнись, дурак! - вновь взъярилась Светка.
        - Сама заткнись! - не выдержал Сергей. - Я её, понимаешь ли, всю ночь охранял, согревал своим телом, а вместо благодарности - оскорбления!
        - Знаю, как согревал, - Светка начала успокаиваться. - Груди болят, наверное, тискал без памяти?
        Сергей проигнорировал вопрос, обиженно отвернувшись.
        - А где моя одежда? - примиряюще спросила Светка.
        - Там висит. Сушится, - Сергей махнул в сторону озера. Светка, продолжая прикрываться рубашкой, выглянула из палатки. И снова бросило в жар. На ближайших кустах плавки и бюстгальтер соседствовали с чёрными мужскими трусами, напоминающими пиратский флаг.
        - Неужели я в одежде плавала? - расстроилась за свои новые джинсы.
        - Плавала! - усмехнулся Сергей. - Чуть возле берега не утонула. По колено всего лишь зашла. Брюки только из-за тебя испортил.
        - А трусы почему висят? - прикусила нижнюю губу Светка.
        - Это потом уже, - засопел Сергей. - Думаешь легко, когда перед тобой голое тело? Вот и пришлось трусы стирать.
        - Так вот почему ты меня не тронул, - развеселилась Светка. - Раньше времени разрядился!
        - Умная, как погляжу! - рассердился Сергей.
        - Ну, не обижайся, Серенький, - Светка довольная, что всё обошлось, сменила гнев на милость. - Лучше принеси одежду.
        - Сама принеси. У тебя хоть моя рубашка. А я, вообще, как Адам.
        - Я глаза закрою.
        - Лучше я закрою.
        - Ты подглядывать будешь.
        - Да и так уже всё разглядел.
        - Дурак!
        - Вот именно, дурак! Другой на моём месте…
        - Жалеешь, что не изнасиловал беззащитную девушку?
        - Ничего не жалею. Только если так себя вести будешь, то… Рано или поздно… Другой не растеряется!
        - Это мне по наследству от папочки досталось, - вздохнула Светка. - Его, пьяного, всегда на подвиги тянет. Сейчас хоть дома бушует, а когда молодым был, по посёлку бродил, искал приключений на свою голову. А потом говорил, что ничего не помнит. А я не верила, думала, обманывает. Теперь верю. Тоже ничего не помню! Нет, как в озеро упала помню. Все мысли в голове вспыхнули. А потом провал. Очнулась в твоих объятиях. Никогда больше пить не буду. А то так и первая брачная ночь в памяти не останется… Серенький, расскажи, как я себя вела?
        - Обыкновенно, - пожал плечами Сергей. - Пока ребята закуску доставали, стакан водки опрокинула, или два. Потом сказала, что голова зашумела, надо освежиться и к воде понеслась.
        - Она и сейчас ещё шумит, - уверила Светка. - А дальше?
        - Вижу, на каждом шагу спотыкаешься, пошёл за тобой. И правильно сделал. Ты как рухнула в воду и давай пузыри пускать. Могла утонуть.
        - Выходит, я тебе жизнью обязана? - ноги у Светки затекли, и она сменила положение, невольно придвинувшись к Сергею. При этом её тело на миг оказалось неприкрытым.
        - Выходит, - Сергея встрепенулся, во рту пересохло. И зачем вчера так напился? Даже путём насладиться Светкиными прелестями не сумел!
        - Ты рассказывай, Серенький, - Светка вернула из мира грёз.
        - Так вот, - отвёл взгляд в сторону. - Вытащил тебя из воды, оттащил к кустам. Посоветовались с ребятами. Ну, куда такую везти? На скандал с твоими родителями нарываться не хотелось. В общем, стали ставить палатку. Вдруг видим, ты свою одежду на кусты развесила и голая к нам идёшь. Девки завизжали, сразу домой проситься стали. Я тебя хотел в палатку спрятать. А ты убегать. По всему берегу гонялся. Думал, протрезвела. А ты неожиданно вырубилась. Лежишь и мычишь. С Антоном кое-как в палатку затащили. Хорошо, одеяло у кого-то было. Хотели все улечься. Но девчата ни в какую.
        - Предательницы! - не выдержала Светка. - В таком положении одну оставили!
        - Если бы ты одна столько водки не заглотнула, то сейчас все здесь лежали бы вповалку, - Сергей аж облизнулся, представив клубок голых тел.
        - Размечтался! - осуждающе заметила Светка. - Что потом-то было?
        - Ничего, - пожал плечами Сергей. - Ты спала. Я тоже прилёг.
        - Понятно, - улыбнулась Светка. - Как же мне тебя отблагодарить за такое благородное поведение?
        - Можно, я тебя поцелую? - предложил Сергей.
        - Хорошо, только я сначала оденусь, - согласилась Светка.
        - Давай сначала поцелуемся? - и голос Сергея дрогнул, выдавая тайные мысли.
        Светка почувствовала, как лёгкая дрожь зародилась где-то внутри. Горячее дыхание Сергея наполнило жаром палатку. И она не смогла отказаться. Шутливо вытянула губы для поцелуя. Раскалённые губы Сергея обожгли мозг. Светка не успела опомниться, как рубашка, последняя преграда, отлетела в сторону, и сильные руки настойчиво соединили тела. Краешком сознания, попробовала оттолкнуть Сергея, но при этом потеряла равновесие и завалилась на спину.
        - Пусти, - почему-то шёпотом выдохнула, задыхаясь под тяжестью разгорячённого и дрожащего тела.
        - Я люблю тебя, Свет, - губы Сергея летали по лицу, шее, грудям, усиливая внутреннюю дрожь. Его коленки настойчиво пытались втиснуться между ног. Светка противилась этому, но её упорство таяло с каждой минутой. И вот она изо всех сил прижалась к мужской груди, словно захотела проникнуть внутрь и навсегда там остаться, и раздвинула ноги. И тут же что-то твёрдое упёрлось снизу, настойчиво раздвигая всё на своём пути. Светка закрыла глаза и расслабилась. Будь что будет. Но Сергей, неожиданно издав сдавленный крик, обмяк и сполз в сторону. Светка быстро свела ноги и повернулась к Сергею.
        - Не получилось? - спросила участливо, приходя в себя и прислушиваясь к бешеному стуку сердца.
        - Зачем сопротивлялась? - сердце Сергея тоже стремилось вырваться наружу.
        - А ты хотел, чтобы сама на тебя прыгнула? - и Светка тихо засмеялась. - Дурачок. Ты, правда, любишь меня? Или пошутил?
        - Я похож на юмориста? - не очень вежливо ответил Сергей.
        - Только что осыпал поцелуями и уже грубишь, - Светка перестала смеяться. - А ты, между прочим, мне всегда нравился. Такой сильный, самоуверенный.
        - Намекнула бы, - Сергей продолжал дрожать, но уже от утренней прохлады. - Ты тоже мне нравилась. Всегда. Только я к тебе подойти боялся. Ты такая издевательская. Если бы знал, то с радостью…
        - Я думала, вы все на Ольгу запали.
        - На Ольгу Володька запал. Рядом с ним у меня без вариантов. А когда Родионыч появился, то вообще об Ольге перестал думать.
        - А при чём тут Родионыч? - навострила уши Светка.
        - Будто не знаешь?
        - Сплетни всё это!
        - Может, и сплетни, - согласился Сергей. Его сердце успокоилось.
        - Так вот почему Володька от меня переметнулся! - Светка нахмурилась.
        - Почему? - наивно спросил Сергей.
        - Потому что Родионыч с горизонта исчез.
        - Что поделаешь, любовь! - многозначительно произнёс Сергей и быстро надел рубашку, оставляя девушку обнажённой. - Сложная штука.
        - Куда уж сложней, - фыркнула Светка и, не стесняясь, выбралась из палатки.
        Сергей жадным взглядом проводил обнажённую одноклассницу. Желание пробудилось с новой силой. Но пока он набирался мужества, девушка собрала одежду и исчезла в кустах у озера. Сергей последовал её примеру. Прикрываясь ладонями, будто кто-то ещё мог быть рядом, подбежал к одежде, оделся, торопливо сложил палатку. Всё это время, он слышал плеск воды за дальними кустами. Но смотреть туда не решался. Светка появилась жизнерадостная и насмешливая, как всегда, будто ничего между ними не было.
        - Ну что, поехали? - спросила весело.
        - Поехали, - Сергей погнал мотоцикл так, будто уходил от погони, совсем не думая растянуть мгновения близости с девушкой, которая крепко прижималась к нему сзади. Подвёз к самому дому.
        - До вечера? - спросил с надеждой.
        - Что, понравилось? - рассмеялась Светка.
        - Понравилось! - вызывающе ответил.
        - Серенький, - Светка провела пальчиком по руке юноши, сжимающей руль мотоцикла. - Мы чуть было не совершили большую глупость.
        - Не говори так, - Сергей помрачнел.
        - А как ещё говорить? - Светка отступила на шаг. - Для тебя это было бы захватывающим приключением, а для меня могло обернуться трагедией.
        - Так до вечера? - настаивал Сергей.
        - А зачем? - пожала плечами Светка.
        - А затем! - заторопился Сергей. - Я обязательно поступлю в военное училище, стану офицером. Мы поженимся. У нас родятся дети.
        - Если мы будем так вести себя, то дети появятся намного раньше, - рассмеялась Светка.
        - Тогда мы раньше поженимся, - насупился Сергей.
        - Тогда прощай, мой генерал! - отсалютовала Светка. - До вечера!
        ***
        Сергей был на седьмом небе от счастья. Весь день проспал, как убитый. Напрасно мама пыталась разбудить на обед. А вечером вновь завёл мотоцикл и с замиранием сердца направился к дому Светки. Но девушка встретилась по пути.
        - Уже знаешь? - спросила взволнованно.
        - Что знаю? - насторожился Сергей.
        - Володька утонул!
        - Утонул?!
        - Да, в Горном озере.
        - Когда?!
        - Антон только что вернулся. Они вместе были. Искали пещеру. Ту самую. Поехали скорее! - Светка уселась на заднее сиденье.
        - Куда?
        - В милицию!
        В кабинете майора Федина сидела заплаканная Оля.
        - Он не утонул! - причитала она. - Виктор Викторович, вы же знаете про пещеру. Он там. Просто не может выбраться обратно!
        - Успокойся, девочка моя, - майор погладил Олю по голове.
        - Он не утонул! - упрямо повторяла Оля.
        В кабинет вошёл молоденький старшина, и что-то прошептал майору на ухо.
        - Виктор Викторович, я знаю, где вход в пещеру, давайте поедем! - настаивала Оля.
        - Ребята, - обратился майор к Светке с Сергеем, которые робко вошли за старшиной. - Побудьте с Олей, успокойте её.
        - Не надо меня успокаивать. Володя жив! - вскочила Оля.
        - Володя утонул, - майор надел фуражку. - Его труп только что обнаружили. Мужайся, девочка моя.
        Оля застыла, как изваяние.
        - Мне надо идти, - будто извиняясь, сказал майор и, ещё раз слегка пожав руки девушке, направился к выходу, шепнув на прощанье притихшей парочке. - Я на вас надеюсь.
        Во дворе стоял Антон, уткнувшись взглядом в землю, в окружении многочисленных сельчан и, в который уже раз, повторял подробности разыгравшейся на озере трагедии, сглатывая при этом комок, постоянно перекрывающий гортань.
        - Мы доплыли до горы. Расположились на выступе. У Володи был фонарь. Специально сделал, чтобы под водой светить… Маска тоже была. Ласты… Потом стал нырять… Я его отговаривал. Он же всю ночь не спал. Да и выпили мы немножко с вечера. А он упёрся и всё… Один раз нырнул. Другой… Смотрю, долго не выныривает. Мне бы сразу за ним. А я подумал, что он вход в пещеру нашёл. Ждал, ждал. Не дождался… Нырнул… Только маска у нас одна на двоих. Что там увидишь?..
        - А если он в самом деле вход в пещеру нашёл? - полюбопытствовал кто-то.
        - И я так думаю! - оживился Антон. - Володька лучше всех нас плавает!
        Но по толпе уже понеслась новость, принесённая старшиной. Ребята бросились к мотоциклам. Из отделения вышла Оля и, сжатая внутренним горем, спотыкаясь, побрела по опустевшему двору, по улице, которая наполнилась какой-то звонкой тишиной. Светка и Сергей следовали за ней. Вдруг Оля остановилась и посмотрела на друзей полными слёз глазами.
        - Это из-за меня, - с болью сказала. - Это из-за меня!
        - Нет! - не менее уверенно замотала головой Светка и неожиданно обняла подружку и поцеловала в щёчку, чего раньше никогда не делала. - Это несчастный случай. Я же знаю, как Володю угнетали мысли о пещере. Сколько раз говорил мне, что докажет всем, что там в горе что-то есть. Вот и доказал. Неудачное выбрал время.
        Девчонки прижались друг к другу щеками, и их слёзы смешались.
        - Может, поедем на озеро? А? - нерешительно предложил Сергей.
        - Я не могу, - прошептала Оля.
        - Ты давай, езжай, - сурово отмахнулась Светка. - Без тебя обойдёмся.
        - Тогда я поехал, - и Сергей поспешил к оставленному возле отделения мотоциклу.
        - Это несправедливо, - глотая слёзы, говорила Оля. - Ведь там, в пещере, и в правду, что-то есть. Я молчала, не хотела причинять Родиону Родионовичу неприятности. А если бы сказала, то Володя был бы жив.
        - Это несчастный случай, - успокаивающе твердила Светка. - Ты не виновата. Я тоже чуть вчера не утонула. Хорошо, Серёга спас. Мы все вчера поглупели.
        - Этого не должно было случиться! Это же Володя, наш Володя! - Оля, не в силах больше идти, присела на скамейку возле больших зелёных ворот.
        Пёс по ту сторону забора грозно заревел, но, словно почувствовав человеческое горе, замолчал и, грохоча цепью, спрятался в будку.
        Больше они не проронили ни слова. Оля плакала, а Светка гладила её по волосам, как младшую сестрёнку, и пыталась утешить, но каждый раз, как только она открывала рот, вместо слов вырывались всхлипы…
        ЧАСТЬ 3. ДЫХАНИЕ БОЛЬШОГО ГОРОДА. Встречи приятные, неприятные и удивительные
        ЯК-40 приземлился в Красноярском аэропорту в одиннадцатом часу. Светка с Олей, нагруженные сумками, прошли по лётному полю и вышли на привокзальную площадь. На автобусной остановке толпились пассажиры, нетерпеливо наблюдая за странными манёврами одинокого троллейбуса, который остановился в пяти метрах от начала посадки и не спешил ни трогаться дальше, ни открывать двери. Чуть в стороне выстроился хвост желающих уехать на такси. День обещал быть жарким. Ветер лениво шевелил разноцветные флаги, украшающие фасад здания. Длинный шпиль указывал на безоблачное небо.
        Девушки растерянно переминались на ступенях аэровокзала. Они сразу уловили разницу между городским и деревенским воздухом. Хотя смог, надёжно укутавший дома, лежащие внизу, ещё только подбирался к этой части города, находящейся на возвышенности и открытой всем ветрам. Его удушающее дыхание лишь щекотало не привычные к такому аромату лёгкие, вызывая нездоровый румянец на щеках двух юных красавиц.
        - Что-то не видать твоих родственников? - Светка вопросительно посмотрела на подругу.
        Двое парней остановились у одной из колонн центрального входа и с неприкрытым интересом стали наблюдать за провинциалками. Светка, почувствовав внимание к своей особе, упёрла руки в боки, чтобы показать бюст, стиснутый голубой водолазкой, и стала непринуждённо покачивать бёдрами, обтянутыми джинсами.
        - Неужели телеграмму не получили? - огорчилась Оля. В отличие от подруги, на ней было скромное светло-коричневое платье, чуть выше колен, с широким рукавом, перетянутое в талии узким серебристым ремешком.
        - Будем добираться сами? - предложила Светка.
        - А куда? - вздохнула Оля. - Я у них на новой квартире ни разу не была.
        - Адрес-то есть?
        - Есть, конечно.
        - Тогда пошли на такси!
        - Девушки не желают пообедать в ресторане? - двое парней закончили наблюдение и преградили дорогу.
        - Нас дома перед вылетом так накормили, что до завтрашнего ужина не проголодаемся, - храбро отодвинула их в сторону Светка.
        Парни молча ретировались.
        - Я испугалась, что приставать начнут, - призналась Оля, пристраиваясь в хвост длинной очереди.
        - Главное, вида не показывать, - улыбнулась Светка. - Эти городские такие наглые!
        - Откуда знаешь?
        - У меня старшая сестра в техникуме в Абакане учится. Много чего интересного рассказывает. Да и сама не вчера родилась…
        Очередь двигалась быстро. Такси одно за другим подъезжали, высаживали пассажиров и тут же подкатывали на посадку. Наконец, дверка очередной машины распахнулась перед девушками.
        - Куда едем, красавицы? - улыбчивый, кудрявый водитель бесцеремонно щупал взглядом пассажирок.
        - Улица Тамбовская, - поспешно сообщила Оля.
        - А где это?
        - Не знаю.
        - Ладно, садитесь. Будем искать, - водитель вышел, помог уложить вещи в багажник и распахнул переднюю дверку перед Светкой.
        - Я с Олей сяду, - попробовала отказаться Светка.
        - Вы же не хотите попасть в аварию? - улыбнулся водитель. - Столько багажа и вы вдвоём на заднем сидении! Машина может перевернуться. Надо кому-нибудь сесть вперёд.
        - Если так, - Светка нерешительно посмотрела на подругу, расположившуюся на заднем сиденье, и заняла место рядом с водителем.
        - Меня зовут Альберт, двадцать пять лет, не женат. Имею отдельную двухкомнатную квартиру, личный автомобиль марки «Москвич», небольшую дачу в живописном пригороде Красноярска.
        - С такими данными и до сих пор не женат? - фамильярно рассмеялась Светка.
        - Не встретил достойную, - заулыбался Альберт и обратился к Оле. - А Тамбовская на правом или на левом берегу?
        - На правом, - неуверенно сказала Оля. - В письме писали, что там завод какой-то рядом.
        - Заводов и на левом берегу хватает.
        - Нет, - Оля подалась вперёд. - Они писали, что до них долго добираться. За каким-то Крастэцом.
        - Это уже кое-что, - обрадовался Альберт. Но всё же на перекрёстке у красного светофора спросил у стоящего рядом таксиста. - Слышь, друг, где Тамбовская улица, не знаешь?
        - Тамбовский волк тебе друг! - загоготал тот в ответ.
        - Я серьёзно!
        - А шут её знает. Кажется, где-то в Черёмушках.
        - Спасибо, - Альберт успокоился и обратился к пассажирке. - Так на чём мы остановились?
        - На том, что ты не встретил достойную, - охотно напомнила Светка, и так же охотно поинтересовалась. - А достойную чего? Твоего положения, или твоей любви?
        - Интересный вопрос, - рассмеялся Альберт. - Конечно же, любви!
        - Тогда не надо сразу сообщать о квартире с машиной и даче, - посоветовала Светка. - А то у девушки может появиться любовь к твоему богатству.
        - Думаешь?
        - Уверена.
        - Вообще-то, я говорю это затем, чтобы вызвать ответную откровенность.
        - Пожалуйста, - Светка уже пожалела, что надела в дорогу водолазку. Гипюровая полупрозрачная кофточка была бы более к месту. - Мы приехали поступать в институт. Родственники нас почему-то не встретили, вот и пришлось обратиться к общественному транспорту.
        - Значит, вам по семнадцать лет?
        - Да. Сюда нас доставил личный самолёт прямо с виллы, расположенной в живописном местечке возле районного центра.
        - Люблю весёлых девчонок! - Альберт поощрительно улыбнулся. - А в какой институт собрались поступать?
        - В университет, на юридический факультет, - Светка незаметно подмигнула подружке. - У нас вся родня в милиции работает, так что приходится поддерживать семейные традиции. И если мы будем долго ехать, то боюсь, мой брат всю милицию на ноги поднимет.
        - Понятно, - усмехнулся Альберт. Он ещё несколько раз останавливался, чтобы спросить о местонахождении Тамбовской улицы, но ни разу не получил вразумительного ответа. Наконец, на конечной остановке какого-то автобуса, остановившись, направился к водителю такси, который, оставив свою машину на обочине, вальяжно расположился на вросшей в землю скамеечке.
        - Свет, - Оля с опаской посмотрела в спину удаляющемуся Альберту. - Ты с ним так разговариваешь, что он может чёрте что подумать. Ещё завезёт куда-нибудь.
        - Поэтому про милицию и наврала, - Светка посмотрела на счётчик. - Сколько уже нащёлкало! С ума сойти! А не специально ли он нас кругами возит, чтобы побольше денег стрясти?
        - Да нет вроде. Вон сколько спрашивал. Никто не знает, где эта улица.
        - Забрались твои родственники! А что, если не найдём? Надо было в институт ехать. Может, общагу на время экзаменов дали бы.
        - Если не найдём, то платить не будем, - уверенно заявила Оля.
        - Смелая ты, - покачала головой Светка.
        - Это ты смелая. О чём попало с ним говоришь.
        - А что делать? Не сидеть же букой!
        - Всё, девчата! Узнал я, где ваша таинственная улица, - вернулся Альберт. - Скоро будем на месте.
        И в самом деле, через несколько минут такси остановилось у одного из двухэтажных домиков, ровной чередой расположившихся по обеим сторонам дороги. Альберт помог вытащить вещи из багажника и задержал руку Светки, протягивающей деньги.
        - Денег не надо, - сказал, буравя глазами. - Можно, заеду за тобой сегодня вечером?
        - Зачем? - Светка удивлённо приподняла брови.
        - Сходим в ресторан, пообщаемся.
        - Вообще-то, я сюда учиться приехала, а не по ресторанам шастать, - Светка решительно вырвала руку и бросила деньги в раскрытое окно такси.
        - Я такую, как ты, искал всю жизнь! - Альберт вновь задержал девушку, схватив одну из её сумок. Оля со страхом наблюдала чуть в стороне, оглядываясь во все стороны в поисках прохожих. Длинная коса металась из стороны в сторону. Вдруг окно на втором этаже распахнулось, и на улицу выглянул двоюродный брат Виталий. Девушка узнала его и усиленно замахала рукой, громко провозгласив. - А вот и Виталя! - и добавила явно для ушей Альберта: - Он у нас капитан милиции!
        Альберт сразу стал угрюмым, выпустил сумку и укатил прочь. Виталий выскочил на улицу, чмокнул в щёчку Олю, за руку поздоровался со Светкой и, подхватив вещи, понёс в дом.
        - Мы что-то перепутали, - извинялся по дороге. - Только собирались за вами ехать.
        - А у вас машина есть? - поинтересовалась Светка.
        - Нет, но у меня друг таксист, вместе в школе учились, а потом в армии служили. Обещал помочь.
        - Везёт нам на таксистов! - рассмеялась Светка.
        - Квартира у нас небольшая, зато соседи хорошие. Весь дом в друзьях. На ночь не закрываемся, - Виталий толкнул дверь на втором этаже и поставил вещи в крохотной прихожей. - Разувайтесь, девчата. Руки на кухне помыть. Если хотите с дороги ополоснуться, то душ у нас на первом этаже.
        - А в квартире нет? - разочарованно спросила Светка.
        - Это как гостинка. Только двухкомнатная, - пояснил Виталий.
        Из комнаты вышла Валя - жена Виталия. Поздоровавшись, провела гостей в зал, познакомить со своими дочерями. Девочки двух и четырёх лет с любопытством уставились на незнакомок чёрными глазками.
        Пока Оля с хозяевами на кухне пристраивала гостинцы, Светка общалась с маленькими девочками. Вдруг она почувствовала в воздухе характерный запах тухлятины.
        - Признавайтесь, - спросила грозно-шутливо. - Кто из вас нафунькал?
        - Это не они, - раздался сзади голос Виталия, приведший девушку в большое смущение. - Форточки надо закрыть. Ветер подул. У нас шинный завод под боком. Мы уже, можно сказать, принюхались, а вот гости частенько думают, что кто-то воздух портит.
        Светка зарделась и рассмеялась.
        - Жить будете в этой комнате, - Валя распахнула ещё одну дверь, ведущую в небольшую комнатку с двумя большими койками и двумя маленькими кроватками. - А мы в зале на диване расположимся.
        - Мы вас долго не будем стеснять, - Оля нагнулась к девочкам и подхватила на руки младшенькую, Юлю. - Сдадим экзамены и перейдём в общежитие.
        - Вы располагайтесь, а я на кухне покомандую, - сказала Валя.
        - Можно мне помочь? - пошла за хозяйкой Оля.
        - Конечно, можно. Отдай Юлечку Витале, - улыбнулась Валя. - Я хотела булочки испечь, а духовка перегорела. Вот теперь будем на сковороде жарить. Может, кренделя какие? Надень фартук, а то замажешься.
        В прихожей раздался стук. Валя оставила гостью одну.
        - А вот и я! - на пороге появился парень в джинсах и рубашке стального цвета с коротким рукавом. - Не вижу, чтобы вы собрались.
        - Накладка, Толик, вышла, - развела руками Валентина.
        - Извини, Толян, гости сами добрались. Зря, выходит, тебя потревожили, - в прихожую вышел и Виталий с Юлечкой на руках.
        - Бывает, - Толяна, по-видимому, устраивал такой расклад. - Тогда я пошёл. А то дела…
        И тут его взгляд скользнул в зал и упёрся в Светку. Она уже сменила водолазку на ажурную кофточку, открывающую соблазнительные плечи, и стояла перед зеркалом, висящим прямо на стене, расчёсывая массажной расчёской волосы, стараясь придать им побольше объёма.
        - Хотя, знаете, торопиться мне, по правде сказать, некуда, - и Толик проверил, плотно ли закрыл дверь. - Всё равно все знают, что я по личным делам. Да и обед на носу.
        - Правильно, Толик, пообедай с нами, отведай деревенских продуктов, - поддержала гостя Валя.
        - Я тебя с сестрой познакомлю, - несколько подозрительно посмотрел на друга Виталий.
        - Всегда мечтал с твоей сестрой познакомиться, - Толик сделал было шаг по направлению зала, но Виталий ловко завернул его на кухню. - Вот, знакомься. Оля, это мой друг, который работает таксистом.
        - Толик!
        Гость протянул руку, но Оля виновато показала руки, испачканные в муке.
        - Ничего, в другой раз обязательно поздороваемся за руку, - улыбнулся Толик, с восхищением рассматривая девушку. - Знаешь, Виталя, я, пожалуй, и на ужин останусь.
        - Тогда дуй в магазин, здесь тебе не благотворительная столовая, - усмехнулся хозяин.
        - Намёк понял, - Толик отступил в прихожую и заглянул в зал. - Девочки, что будем пить?
        - Газировку! - воскликнула Светка.
        - И только?
        - И только! - Виталий вытолкнул гостя в коридор и шёпотом предупредил. - Не вздумай лезть со своими ухаживаниями. Они ещё девчонки. Им в первую очередь об учёбе думать.
        - Легко тебе говорить, - вздохнул Толик. - Ты-то себе жену уже нашёл. - Давай иди в магазин, тоже мне Дон Жуан, - Виталий повернулся и чуть было не столкнулся со своей женой. - А ты куда?
        - Приглашу Петьку, - голосом, не терпящим возражения, сказала она.
        - Зачем?! - всё же попробовал возразить муж.
        - Он мой брат!
        - Ну и что?
        - И не женатый!
        - Да ты что! Они же поступать приехали, а не замуж выходить.
        - Одно другому не помешает.
        - Да они же девочки совсем!
        - Видела, как ты на эту девочку смотрел, - Валентина грозно мотнула головой в сторону зала. - Смотри у меня, в случае чего яйца отрежу!
        - Дурочка, - Виталий улыбнулся.
        - Какая есть. Да и сестричку свою сколько лет не видел? То-то. Кстати, я хочу, чтобы Петька с твоей сестрой познакомился. Эта вторая будет вертихвосткой, поверь мне.
        - Делай, что хочешь, но меня в эту кашу не вмешивай, - и Виталий вернулся в квартиру, а Валентина спустилась на первый этаж, где в однокомнатной гостинке проживал родной брат.
        Светка за ручки водила Юлю по зале, а Оля жарила незатейливые крендельки. Разрезая тесто, лепила из него буквы и разговаривала при этом со старшей дочкой брата, Галочкой, которая важно восседала рядом на стуле.
        - Вот мы испекли букву «Г», а вот буква «А». Кушай, только осторожно. Дай я подую, а то обожжешься. А вот буква «Л». Теперь сделаем букву «Я». Получилось слово «Галя».
        - Где Галя? - тонким голоском поинтересовалась девочка.
        - Посмотри сюда. Видишь? Это твоё имя.
        - Вижу.
        - Ну, как дела? - на кухню заглянул Виталий. - Помощь не требуется?
        - Сами справляемся, - уверила Оля.
        - Папа, а мы Галю есть будем! - дочка показала пальчиком на выложенное на столе имя.
        - Разве можно есть мою доченьку? - сделал испуганное лицо Виталий. - А мы будем! - рассмеялась дочка.
        - Дела идут! - на кухню втиснулась Валентина. - А ну-ка, лишние марш отсюда! И так повернуться негде! Виталя, раскладывай стол в зале. Оленька, тоже иди, отдохни, дальше я управлюсь.
        В зале стоял высокий парень, лет двадцати двух, в идеально отглаженном чёрном костюме и белой рубашке с чёрным галстуком и с интересом слушал беззаботную болтовню Светланы.
        - У вас же здесь дышать нечем! Я когда в комнату зашла, то подумала, что, извините, с кем-нибудь несчастье произошло. Расстройство желудка. А у нас воздух свежий. Если и пахнет навозом, то с примесью ароматов лугов и лесов. Я бы никогда из дома не уехала. Но у нас институтов нет, к сожалению.
        - А в какой институт собрались поступать? - деликатно поинтересовался Петр, поправляя очки.
        - В педагогический, - вздохнула Светка. - Хотелось бы, конечно, что-нибудь посерьёзней.
        - Что именно?
        - С детства мечтала стать лётчицей.
        - Это не женская профессия.
        - А Валентина Терешкова?
        - Исключение из правил.
        - Вот в этом весь ваш мужской эгоизм! - Светка небрежно повела обнажённым плечиком. - В семье дальше кухни жён не пускаете, а в небо только стюардессами, да ещё и норовите их всячески опорочить.
        - Я свою жену даже на Луну отпустил бы! - из прихожей, избавившись от множества свёртков, появился Толик. - Только её сначала надо найти.
        - Это вы сейчас так говорите, - протянула Светка. - А стоит жениться, и сразу взгляды переменятся.
        - Петя, познакомься с девочками, - Валентина на миг отлучилась из кухни, чтобы представить брату Олю и недовольно нахмурилась, увидев, что он больше интересуется Светкой.
        - У вас замечательная коса, - сделал комплимент Пётр. - Наверное, много времени и трудов уходит на её содержание?
        - Коса что надо, - ответил за девушку Толик. - Очень удобная в хозяйстве.
        - Чем же удобная? - удивилась Оля.
        - Намотал на голову и можно без шапки ходить в любой мороз, - серьёзно сказал Толик.
        - Оригинальная мысль, - прыснула Светка.
        - Ну, что столпились? - в зал вновь ворвалась Валентина. - Давайте помогайте на стол налаживать! Обедать пора.
        За столом беседа также носила непринуждённый характер. Говорили в основном Толик и Светка.
        - Мы, таксисты, народ весёлый. Общительный. А почему? Да потому, что целый день работаем с людьми. А народ всякий попадается. Иногда такие монстры встречаются!
        - Можно подумать, среди вас монстров нет? - с подвохом спросила Светка.
        - Откуда им взяться? Стиль работы исключает вредные черты характера, оставляя только жизнерадостность и верность.
        - При чём тут верность? - вмешалась Валентина. - Да вы, таксисты, известные кобели.
        - Как грубо! - нарочито оскорбился Толик.
        - И прилипалы к тому же! - со смехом добавила Светка. - Нас сегодня такой жизнерадостный сюда привёз. А потом вцепился в сумку и не отпускает. Ему, видите ли, захотелось со мной в ресторан сходить. Настойчивый и тупой!
        - Это потому, что по своей наивности ты ему что-то наобещала, - назидательно поднял руку с вилкой Толик. - И ему что-то показалось. Увидел, так сказать, свет в окошке. Думаю, произошло нелепое недоразумение.
        - Хватит трепаться! - Валентина поставила на стол бутылку с вином.
        - Я за рулём, - сразу предупредил Толик.
        - Зачем тогда купил? - удивилась Валентина.
        - Для девчат.
        Но девчата тут же дружно замотали головами.
        - Правильно, - Толик довольный потёр ладони. - Предлагаю для гостей круиз по ночному городу. Договорюсь с напарником, и всю ночь будем на такси колесить.
        - Я с вами, - твёрдо сказал Пётр.
        - Вообще-то мы сюда учиться приехали, а не на такси кататься, - посмотрев на радостное лицо подруги, нахмурилась Оля.
        - Вот именно, - подал голос Виталий. - Оставь свои поездки на будущее. Завтра поедем документы сдавать в приёмную комиссию.
        - Замечательно! - с энтузиазмом произнёс Толик. - Во сколько подать кабриолет?
        - Доберёмся на автобусе, - Виталий под столом наступил на ногу другу и сделал грозное лицо.
        - Намёк понял. Пойду, покурю, а вечером напьюсь.
        - С чего вдруг? - удивилась Валентина.
        - Надо же отметить приезд девчонок! Завалюсь в какой-нибудь ресторан и отпраздную это знаменательное событие.
        - Без нас? - озорно улыбнулась Светка.
        - Вы ещё маленькие для ресторанов, - Толик деловито пробрался к выходу. - Но не расстраивайтесь, девчата. Конфеты вам гарантирую.
        Курить мужчины прошли в конец коридора к раскрытому окну.
        - Вот что, Петруха, - не теряя времени, начал Толик. - Я же догадываюсь, почему ты на горизонте нарисовался. Давай сразу определимся, пока я ещё ни одной из девчонок предпочтения не отдал. Тебе которая больше нравится?
        - Я не понимаю, - Пётр поправил очки.
        - Что непонятного? Девчонки - золото. Неиспорченные ещё. Не чета нашим городским. О таких только мечтать приходится. Я свой шанс упускать не собираюсь.
        - Вспомни сколько тебе лет! - сплюнул с досады Виталий.
        - Сколько и тебе, двадцать пять, но выгляжу значительно моложе, - отпарировал Толик. - И не волнуйся, всё будет на высшем уровне. Так кого ты выбираешь?
        - А как же любовь? - уже насмешливо спросил Виталий. - Помнится, ты что-то говорил о божьей искре.
        - Сейчас у меня в груди две искры, но я не султан, и одну готов затушить. Но чтобы не терять лучшего друга, хочу, чтобы всё прошло тихо-мирно.
        - А тебе кто больше нравится? - Пётр не курил и вышел за компанию.
        - Светка, конечно, весёлая, живая, но за такой глаз да глаз нужен. А Оля - тихая, но какая глубина в глазах! А ты что через свои линзы рассмотрел?
        - Мне Оля нравится.
        - Замётано! Только смотри, не переметнись. А то дров наломаем.
        - Шею бы вам наломать! - вновь сплюнул Виталий. - Смотрите, чтобы до экзаменов никаких поползновений! Поступят, потом делайте, что хотите.
        - А если не поступят? - спросил Толик.
        - Вот тогда и разжигайте свои искры, - Виталий затушил сигарету и пошёл в квартиру.
        Валентина собирала дочерей на прогулку. Светка шепталась в спальне с подругой, сидя на одной из коек.
        - Вот он - город! - говорила вдохновенно. - В нашем посёлке кто к нам активность проявлял? Только одноклассники, да и то робко, искоса, можно сказать. А тут не успели приехать - и такой успех!
        - О чём говоришь?
        - Да ладно, будто не понимаешь! На вокзале тех двоих помнишь? А таксист? Теперь эти! Только не пойму, кто на кого смотрит. Тебе кто больше нравится: Толик или Петька?
        - У меня другие планы.
        - Да у меня тоже, но в свободное от учёбы время почему бы не развлечься? Это же тебе не деревня. Эх, и почему я не в городе родилась!
        - Если бы в городе родилась, сейчас, наверное, была бы шлюшкой, - шутливо рассмеялась Оля.
        - Как знать, - со вздохом согласилась Светка. - До чего мне мужское внимание нравится! Так что скажешь? Как мы парней делить будем? Петька какой-то чопорный. Весь с иголочки. Зато, кажется, надёжный. А Толик весёлый. Но он же таксист. Бабник, наверное.
        - Они уже, наверняка, сами нас поделили!
        - Ну, уж дудки им! Последнее слово должно быть за женщиной! - А ты уже женщина?
        - Не придирайся к словам.
        - Свет, давай без глупостей. Вот поступим в институт, тогда посмотрим.
        - Я же не говорю, что прямо сейчас. Но хоть какую-то надежду им надо оставить, а то уйдут, а другие вдруг хуже окажутся?
        - Какие другие?
        - Да мало ли вокруг!
        - Лучше всего в институте искать. Общие интересы, да и возраст более подходящий. А эти парни взрослые. Вдруг замуж позовут?
        - Нет, замуж, пожалуй, рано, - сразу задумалась Светка. - Жизнь только начинается. А в институте какие парни? Ты много видела мужчин-учителей? У нас один был, и того украли. Тоже, наверное, заинтересовались таким феноменом. Ой, прости меня, Оленька! С языка сорвалось.
        - Ничего страшного, - отвернулась Оля.
        - Да ну их, парней этих! - Светка тяжко вздохнула, но, увидев, что эти самые парни возвращаются, тут же прошептала: - Значит, ты не против, если я с Толиком подружу? Самую малость?
        - Дело твоё.
        Но продолжения застолья не последовало. Валентина уже убрала со стола и стала выпроваживать парней. Причём, выпроваживала Толика, который мог спутать все её планы. Но Пётр не понял этого и тоже ушёл. День медленно катился к закату. Темнеть стало раньше обычного. Может потому, что дым от многочисленных заводских труб, смешиваясь, создавал искусственные облака, которые надёжно закрывали правый берег от солнечных лучей. Девчата беспрестанно зевали. Сказывалась усталость насыщенного дня. Валентина уложила их спать пораньше, вместе с девочками. Но, оказавшись в постели, Оля долго не могла уснуть. Ворочалась и Светка. Каждый думал о своём. Постепенно мысли перешли на завтрашний день. Предстоящие экзамены пугали.
        Особенно волновалась Светка. Но в отличие от подруги она не видела трагедии в случае неудачи. Здесь, в городе, столько возможностей! Вплоть до замужества на Толике. И вдруг вспомнила, как провожала в аэропорту Серёгу. Что-то много ему наобещала. Ладно, что об этом думать. Да и не похоже её чувство к Сергею на любовь. Точно такое же испытала и к Толику. Особенно, когда этот нахал неожиданно поцеловал на прощание. Светка сладостно улыбнулась, вспомнив, нежные Толины губы. Вот от таких поцелуев, наверное, и тают героини любовных романов. От Серёги не растаешь: хватает жадно, жёстко, да и больно. Зато искренне. А Толик явно соблазняет. Был бы он помоложе…
        А Оля слушала тихое гудение большого города за окном, журчание водопроводных труб и думала о том, что где-то здесь, возможно даже совсем близко, вот так же лежит и не может заснуть Родион Родионович. И тоже, наверное, думает. О чём? Как хотелось бы верить, что о ней. Надо обязательно разыскать его. Как это будет выглядеть, не представляла. Но то, что искать надо, не сомневалась. Вот поступит в институт, определится с жильём, и приступит к поискам. Лишь бы он дождался её. Не встретил на пути другую девушку. И почему она даже в мыслях называет его по имени отчеству? Разве у любимого человека может быть отчество? А вдруг это не любовь? Родион. А уменьшительно-ласково? Родя? Как непривычно. Нет, она любит его! Никто в мире не сможет полюбить сильнее! И он должен чувствовать это на расстоянии, тем более ставшим таким близким. Они обязательно встретятся. Как приятно думать об этом. И одновременно страшно. Душа замирает. И мысли…
        ***
        Оля наконец-то нашла адрес, полученный в справочном бюро. Ещё раз взглянув на бумажку, решительно направилась к единственному подъезду девятиэтажного дома. Вот нужная дверь. Сердце неожиданно остановилось. Нет, остановиться оно, конечно же, не могло. Но вот только что стучало, заглушая все звуки, и вдруг - тишина! И нет сил поднять руку и нажать на звонок. И всё же в каком-то полуобморочном состоянии дотянулась до маленькой кнопки. Сейчас увидит его! И что скажет? Надо было Светку позвать с собой. Но та с утра уехала. Катается на такси. Мешает Толику работать. Вот та бы нашла слова. Но это и пугает. Оля не хотела, чтобы между ними встала Светка. Что же никто не открывает?! Никого нет дома? Вполне возможно: четверг - рабочий день. Но смогла бы она дождаться вечера, а тем более выходного? Второй раз уже смелее нажала на кнопку. За дверью послышался шум и незнакомый мужской голос.
        - Кто там?
        - Это квартира Родионовых? - спросила ломающимся от волнения голосом.
        - Допустим?
        - А Родион Родионович дома?
        - По какому вопросу?
        Дверь наконец-то раскрылась. Оля онемела. На неё смотрел мужчина лет сорока - сорока пяти. Точная копия Родиона! Только более взрослая. Убрать бы седину на висках, мешки под глазами.
        - Я отец Родиона, - подтвердил догадку хозяин квартиры и сделал было попытку заправить синюю рубашку в чёрные брюки, но передумал и с нетерпением, смешанным с любопытством, спросил: - Девушка, мы так и будем играть в молчанку?
        - Здравствуйте, - поспешно сказала Оля. - А где Родион Родионович?
        - Почему так официально? - поинтересовался мужчина. - По возрасту ты вполне могла называть его Рудиком.
        - А где Рудик? - какое несуразное имя! Вот как здесь называют любимого.
        - Он поднялся к Любе. Она живёт выше, в тридцатой квартире, - мужчина глазами указал на лестницу.
        - Спасибо, - Оля благодарно улыбнулась.
        - Даже не спросишь, кто такая Люба? - мужчина с интересом разглядывал нежданную гостью.
        - А кто такая Люба? - покорно последовала совету Оля.
        - Невеста Рудика, - в голосе мужчины послышалась жалость. - Их роман длится уже много лет. Они абсолютно не созданы друг для друга. Про таких говорят: как кошка с собакой. Но такие браки, как правило, самые крепкие.
        - Извините, - Оля растерялась, в голове зашумело. - До свидания.
        - Что-нибудь передать Рудику?
        - Нет, не надо, - Оля застучала каблучками по лестнице, но на середине лестничного марша остановилась. - Вы ничего такого не подумайте, - и зачем стала оправдываться? Но внутренний голос сам вырывался наружу. - Я к Родиону Родионовичу совсем по другому вопросу.
        - По какому? - мужчина вышел на лестничную клетку.
        - Я от директора школы. Надо передать кое-что, - Оля покраснела и замолчала, не находя больше слов, чтобы продолжить ложь.
        - От какого директора школы?
        - От нашего, - Оля опустила глаза. - Где он учителем физкультуры работает. То есть работал.
        - Он, конечно, окончил физкультурный техникум, - в лёгком раздумье сказал отец Родиона. - Но вот учителем ни одного дня не работал. И я считаю, что это правильно. Таких легкомысленных людей нельзя допускать к подрастающему поколению.
        - Как не работал? - растерялась Оля.
        - Вот так, не работал! Вы, девушка, ошибаетесь, - мужчина выпрямился. - Мой сын работает водителем. С год уже.
        - Как же так? Он же весь год в Луганово… - заволновалась Оля. - И никуда не уезжал…
        - Луганово? Бывал я в этом захудалом городишке. Впрочем, на городишко не тянет, - мужчина внимательнее посмотрел на девушку. - Но Рудик там ни разу не был. Это точно.
        - Но вы так на него похожи, - Оля продолжала стоять на ступеньках, не зная, что предпринять дальше.
        - В мире много похожих людей, - мужчина недоверчиво посмотрел на гостью. - Вашего учителя, в самом деле, зовут Родион Родионович?
        - Да.
        - И фамилия Родионов?
        - Да.
        - Надо же! Посмотреть бы на такое совпадение.
        - А брата у него нет? - с надеждой спросила Оля.
        - Над этим вопросом вы меня сейчас заставили крепко задуматься, - сказал мужчина и тут же спохватился, увидев слегка приоткрытую соседскую дверь. - Ладно, не буду задерживать. Обратись в справочное бюро. На свете и не такие казусы случаются.
        Оля осталась одна в сумрачном подъезде. Кто-то на первом этаже проклинал неработающий лифт. Кто-то тяжело ступал по ступенькам, преодолевая подъём. А Оля стояла, понурив голову. Как всё нелепо получилось. Так много надежд было связано с этим визитом. И словно на краю обрыва очутилась со своими чувствами. Куда теперь идти, что делать? Где искать? Да разве найдёшь в таком большом городе? А если у него тоже есть своя Люба? Если от неё сбежал в деревню? Сбежал и всё время вспоминал. Жил надеждой на встречу. Оттого и был таким неприступным. Даже на Сашеньку не прельстился.
        Оля, готовая разрыдаться, медленно спустилась вниз. Несколько слезинок вырвались из глаз и растаяли на щеках под лучами яркого солнца. Город сразу потерял свой глянец. И кто был в этом виною? Неудачное путешествие? Или солнце, уничтожившее следы утреннего дождя? А может… Оля замерла. Как же она вот так поверила на слово незнакомому мужчине! Как отец, он, конечно же, защищал любовь своего сына! Оля быстро начала подниматься по лестнице. «Зачем?! - вопрошал внутренний голос. - Там же Люба!!!» Ну и пусть! Хоть посмотреть, чем эта Люба лучше! Не тем ли, что с детства рядом? Оля понимала, что совершает опрометчивый поступок, но ничего не могла с собой поделать. Ею овладели чувства, заглушившие разум. Вот и тридцатая квартира. Остановиться на миг, чтобы перевести дыхание! Но дверь внезапно распахнулась, и на лестничную площадку вылетел… Родион!
        Всё произошло так внезапно, что Оля ничего не успела сказать. Родион тоже не ожидал встретить на своём пути препятствие. Его озорная улыбка сменилась искренним изумлением. Похоже, он спасался бегством от разъярённой девушки, которая метнула из квартиры небольшую подушечку, которые обычно хозяйки держат на диванах. Не сумев избежать столкновения, Родион подхватил Олю и чуть не упал с нею на пол. С трудом удержав равновесие, поставил девушку на ноги и только после этого, пробормотав слова извинения, бросился вниз по лестнице.
        - Извините! - девушка из квартиры еле сдерживала смех, пришедший на смену ярости. Чтобы не смущать незнакомку, даже прикрыла ладошками нижнюю часть лица. - Он нечаянно!
        - Да, - Оля опешила. Только что Родион, хоть и не по своей воле, заключил её в объятия. Это был, несомненно, он! Та же сила рук, те же глаза.
        - Как глупо получилось, - девушка перестала веселиться и участливо дотронулась до незнакомки. - С тобой всё в порядке?
        Оля перевела взгляд на Любу. И ничего особенного в ней нет. Даже ростика такого же небольшого. И чтобы поддержать беседу, улыбнулась.
        - Он меня чуть не уронил. Наверное, спешил очень.
        - Убегал! - рассмеялась Люба. - Я его хотела проучить немножко.
        - За что?
        - Начал рассуждать о свободной любви, - весело сообщила Люба. - Мне в любви признаётся, а сам мимо чужой юбки спокойно пройти не может. И ещё оправдывает свои действия многовековыми инстинктами.
        - Странно, - Оля продолжала улыбаться, но слова о чужих юбках насторожили. Родион Родионович никогда не заглядывался на встречных девушек. А у него-то таких возможностей было сколько угодно!
        - А ты к кому? - спохватившись, приветливо спросила Люба.
        - Я уже ухожу, - Оля неопределённо махнула рукой в сторону девятого этажа и, не удержавшись, сказала: - Какая странная у вас любовь с Родионом.
        - А ты его знаешь? - сразу стала серьёзной Люба.
        - Да кто же вас не знает, - Оля продолжала дружелюбно улыбаться. - На весь подъезд слава идёт.
        - Но я тебя в первый раз вижу, - нахмурилась Люба, но тут же махнула рукой. - А то, что о нас все знают, это точно. Мы с ним с детства воюем.
        - Говорят, собираетесь пожениться? - сердце Оли замерло в ожидании ответа.
        - Много что говорят, - беззаботно рассмеялась Люба и вдруг с сожалением вздохнула. - Да разве у нас любовь? Так, дурачество одно. Над любимым человеком нельзя шутить. А он меня постоянно разыгрывает! Тебя как зовут?
        - Оля.
        - Ты, наверное, к тёте Полине приходила?
        - Ой, я опаздываю, - Оля не могла больше врать и, всплеснув рукой, быстро начала спускаться по лестнице.
        Двор встретил уже не так обречённо. С Любой у него ничего серьёзного! Хотя… Любовь бывает разной. Может, он подшучивает над ней из любви? Вон Светка тоже над Толиком подтрунивает. А сама по первому зову к нему выскакивает. Надо обязательно встретиться с Родионом! И почему он убежал? Странно. Увидеть человека, которого, ну, никак не ожидаешь увидеть, и убежать. Вот она бы обязательно, хоть словечко сказала! Или он так спешил, что не узнал? Это ещё хуже. Любимого узнаешь среди миллионов. По одному взгляду. Даже в кромешной тьме, без единого лучика света, сердцем почувствуешь.
        У тротуара остановилась чёрная «Волга». Оля от неожиданности отпрянула.
        - Садись, подвезу! - из машины весело смотрел Родион. - А то неудобно как-то. Чуть не сбил в подъезде и даже путём не извинился. Только давай быстрее, у меня обеденный перерыв кончается.
        Оля, не проронив ни слова, послушно села в машину. Она уже ничего не могла понять. Такое знакомое лицо, такой привычный джинсовый костюм - и такие равнодушные глаза! Ничего, кроме любопытства!
        - Ты что в нашем подъезде делала? - спросил Родион.
        - К вам приходила, Родион Родионович, - из-за бешеного стука сердца еле расслышала свой голос.
        - А что так официально? - Родион сейчас напоминал отца. - Мы раньше встречались? Лицо твоё вроде бы знакомо. Скажи что-нибудь? Дай нужное направление мыслям?
        - Луганово, - тихо выдавила из себя Оля, а внутренний голос кричал: это не он! Несмотря на поразительное сходство. Этот человек говорил незнакомым голосом!
        - Луганово? - задумчиво повторил водитель, и вдруг притормозил, подрулив к тротуару, глаза забегали. - Вон оно что! Ну, и как дела в Луганово?
        - Замечательно, - голос Ольги набирал силу. Она была абсолютно уверена, что перед ней не учитель физкультуры. Осталось выяснить, откуда такое сходство и в облике, и в паспортных данных. К тому же, судя по поведению, этот парень что-то знал об учителе. - А вы не собираетесь возвращаться в нашу школу?
        - Непременно, - Родион оказался в ещё большем затруднении. Он уже понял, что его перепутали с Радом, но не знал, стоит ли ему признаваться в этом? - Как только, так сразу. А пока немного подрабатываю. Так сказать, в дни школьных каникул.
        - С финансами туго? - иронически спросила Оля.
        - Можно и так сказать, - уныло улыбнулся Родион. - Лишние деньги никогда лишними не бывают.
        - А помните наш выпускной бал? Вы так здорово танцевали «барыню»! - окончательно осмелела Оля и решилась на авантюру.
        - Ещё бы не помнить! - улыбка Родиона стала жалкой. - Танцую я с детства. В основном, под чужую дудку.
        - Как сейчас? - невинно спросила Оля.
        - Знаешь, у меня обеденный перерыв на исходе, - насупился Родион. - В два часа должен быть на работе. Тебя куда подвезти?
        - Нет, спасибо, я лучше на автобусе, - Оля взялась за ручку дверцы. - А можно мы всем классом к вам в гости придём? Ребята вас так любят!
        - Буду ждать, - отвернулся Родион. - Только график работы у меня напряжённый. Боюсь, не застанете дома.
        - И ещё, - Оля в душе уже откровенно издевалась над двойником учителя. - Как быть с нашим ребёнком?
        - С каким ребёнком? - захлопал ресницами Родион.
        - С нашим, - и скромно потупила взгляд.
        - Всё, приехали, - решительно заявил Родион. - Я не тот, за кого ты меня принимаешь!
        - А за кого я тебя принимаю? - разыграла удивление Оля.
        - Что же тут непонятного? За учителя физкультуры из Луганово.
        - Вы его знаете? - подалась вперёд Оля.
        - Как же мне его не знать? Он же у вас вместо меня работает.
        - Работал, - уточнила Оля.
        - Что, уже не работает?
        - Нет. Теперь он в Красноярске.
        - Здесь?!
        - Да.
        - Вот это номер! А где живёт?
        - В справочном бюро дали ваш адрес.
        - Ну, это понятно, - Родион тяжко вздохнул, и отчаянно хлопнул ладонью по рулю. - Мы так не договаривались!
        - О чём вы договаривались? - продолжала допытываться девушка.
        - Да ни о чём! - разозлился Родион. - Знаешь, мне в самом деле пора. Если его найдёшь, передавай привет.
        - Я думала, ты знаешь, где он живёт. Разве вы не родственники?
        - Ага, близнецы! - Родион чертыхнулся. - Всё успел. Даже ребёнка заделал. Молодец!
        - Если не скажешь, где его найти, я этого ребёнка на тебя повешу! - пригрозила Оля.
        - Да откуда я знаю? - сразу сбавил тон Родион.
        - Сам сказал, что близнецы.
        - Ну, сказал. Только в детстве нас разлучили, и мы воспитывались, как бы это сказать, в разных местах.
        - В разных семьях? - не отставала Оля, про себя удивляясь своей храбрости.
        - Это я воспитывался в семье, а он - в детском доме! И даже не в этом городе. Что ты ещё хочешь узнать?
        - Я хочу найти его.
        - Ищи! - Родион нервно взглянул на часы. - Только в милицию не обращайся.
        - Почему?
        - Потому что если найдёт милиция, ты его больше никогда не увидишь. - Почему?
        - По кочану! Выметайся из машины, я на работу опаздываю!
        Истошный крик испугал Олю, и она поспешно выскочила на тротуар. А вслед неслось:
        - У него нет прошлого! И нет будущего! Забудь про него! И лучше сделай аборт!
        Оля стояла, в расстроенных чувствах, пытаясь понять последние слова. Только что она видела кошмарный сон. Родион был рядом с нею, говорил, но в чужом теле. Такого Родиона она бы не смогла полюбить. И всё же его грубость восприняла очень болезненно. Словно это любимый нагрубил.
        Доехав до центра и вновь отстояв очередь в киоск справочного бюро, протянула бланк.
        - Вы мне дали этот адрес. А другого Родионова нет?
        - Девушка! - женщина развела руками. - Год рождения совпадает?
        - Совпадает?
        - Имя, фамилия, отчество?
        - Совпадает.
        - Что же вы ещё хотите? Стопроцентный результат!
        - Но это не тот человек, которого я ищу!
        - Ничем помочь не могу! Значит, ваш парень назвался чужим именем. Надо быть более разборчивой в знакомствах. Сначала в паспорт следует заглянуть, а уж потом в постель прыгать.
        - Спасибо за совет! - язвительно поблагодарила Оля.
        - Пожалуйста! - не менее язвительно ответила киоскерша.
        Опасения
        - Точно говорю, сбежал он из деревни! - Родион медленно шёл по ночному проспекту зябко поводя плечами. В джинсовом костюме было прохладно.
        - А почему тогда к нам не пришёл? - Люба остановилась возле разбитой скамейки на пустынной автобусной остановке. Захотелось присесть, но даже в призрачно-лунном свете на уцелевших дощечках явственно проглядывались следы чьей-то грязной обуви.
        Через дорогу расположился небольшой скверик, на границе с которым росли длинные ряды кустарника, кажущегося таким густым в темноте. Ветер раскачивал тонкие ветви. Издалека казалось, что кто-то призывно машет руками, приглашая прохожих в этот зелёный уголок. Но романтика меркла перед страхом, который рождали странные всхлипы и шорохи, доносящиеся из глубины сквера. И Люба, потянувшись было душой на загадочный призыв, передумала и продолжила прогулку по пыльному проспекту, скрестив руки на груди. Холод начинал проникать и под тёплую сиреневую кофточку. А кавалер даже не догадывался обнять. Идёт какой-то потерянный. Впрочем, есть над чем задуматься.
        - Мы для него столько сделали, мог бы и прийти.
        - Мог бы, - согласился Родион. - Хотя, с другой стороны, зачем ему наши встречи? Разве что захочет занять моё место.
        - Как так? - Люба от неожиданности остановилась.
        - Очень просто, - Родион засунул руки в карманы и устремил взгляд вдоль редких огней, цепочкой убегающих по краям дороги к невидимому отсюда Дворцу Труда. - Жизнь нашу он изучил, если можно её изучить за такой короткий срок. На меня похож, как две капли воды. Почему бы окончательно не легализоваться в нашем мире?
        - Не говори глупостей! Он не такой, - покачала головой Люба. - Да и внешнее сходство не обманет близких.
        - Каких близких? - отмахнулся Родион. - Родители уже давно ко мне не приглядываются, потонули в работе, шеф всё время по сторонам смотрит, как бы кто не подвинул с тёплого места и сам норовит повыше подняться. Одна ты сможешь замену обнаружить. А женщины - народ непредсказуемый. Вдруг он тебе больше понравится? Даже будешь рада такой рокировке.
        - Не говори глупостей! - вновь упрекнула Люба и вдруг задумчиво произнесла. - Хотя, может, ты и прав. Он особенный какой-то. И наверняка, не будет изменять. О верном и надёжном муже в наше время приходится только мечтать.
        - Вот и договорились, - буркнул Родион. - Я серьёзно, а тебе всё хаханьки!
        - И я серьёзно, - глубокомысленно произнесла Люба. - То ты лезешь со своей любовью, то глаз не можешь оторвать от чужой задницы. Да и шутки у тебя в последнее время стали какие-то грубые. Я думаю, что Рад будет лучше смотреться на твоём месте. Мне кажется, он более внимательный. Вот сейчас обнял бы меня, не дал замёрзнуть.
        - Так и я могу обнять, - Родион вытащил руки из карманов.
        - К чему такие одолжения? - остановила Люба. - Это должно идти от сердца, а не по подсказке.
        - Тут, можно сказать, вопрос жизни и смерти, а ты про чувства! - Родион обиженно отвернулся.
        - В нашем мире только за любовь и можно умереть. Больше никаких ценностей не осталось.
        - Скажешь тоже. А долг перед Родиной?
        - Что-то ты не изъявил готовности послужить Родине в деревне! Рада туда послал, - усмехнулась Люба.
        - Это другое, - Родион разозлился. - И вообще, смотрю, тебе всё равно с кем быть. Моя судьба не интересует?
        - А какая у тебя судьба? - насмешливо спросила Люба.
        - Трагическая, - Родион отвернулся. - Если он захочет меня подменить, то, наверняка, убьёт. Колышком по головушке, и в Енисей. И камешек потяжелее на шею.
        - Ой, какие страсти, - Люба сзади обняла парня за плечи. - Успокойся. У него такого даже в мыслях нет.
        - Откуда такая уверенность? - Родион развернулся и обнял девушку.
        - Потому, что в будущем люди станут намного умнее. Научатся ценить человеческую жизнь. И будут щадить чувства любимых, а не подшучивать над ними постоянно.
        - Так это в будущем. А он живёт в настоящем… Вдруг всё-таки придёт? Что мы ему скажем?
        - Мы должны что-нибудь сказать? Это он пусть говорит, - Люба улыбнулась. - Потребует с тебя ящик сгущёнки. Или тушёнки.
        - Если моё место займёт, то и без меня будет в нашем буфете отовариваться. И тушёнкой, и сгущёнкой, - Родион посмотрел девушке в глаза. - А если скажет, что влюбился в тебя с первого взгляда? Жить без тебя не может? Ведь ты, возможно, первая девушка, которую он встретил в этом мире.
        - Уверен, что первая?
        - А вдруг?
        - Было бы здорово, - вздохнула Люба. - Представляешь, как бы мне повезло! Такой же, как ты, но без постоянных сюрпризов, нервных стрессов. Не жизнь, а сказка!
        - Вот значит как?! Вот благодарность за мои чувства! За мою пламенную любовь!.. А о каких нервных стрессах ты говоришь?
        - О постоянных, - Люба не дала поцеловать себя в губы. - Думаешь, не видела, как ты вчера кинулся подталкивать девушку в автобус?
        - Это же чисто по-человечески! - несколько смутился Родион. - Такая давка. Если бы не помог, она бы загорала на остановке до следующего автобуса.
        - А так она до середины автобуса протиснулась, подальше от твоих наглых рук! - сурово блеснула глазами Люба.
        - Ты, как всегда, преувеличиваешь, - Родион вновь потянулся к губам девушки.
        - И ничего не преувеличиваю! - Люба вырвалась из объятий. - Я как раз из магазина выходила. Видела, как ты счастливо улыбался вслед автобусу. И мимо прошёл, даже не заметил.
        - Что же не окликнула?
        - Не хотела прерывать твои пагубные мысли.
        - И вовсе не пагубные. Я человеку помог!
        - А как ты её толкал? Что, у неё других частей тела нет, чтобы помочь?
        - Рука случайно соскользнула.
        - Таких случайностей в твоей жизни сколько угодно!
        - Слушай, не будь такой вредной! - вспылил Родион. - Сама позвала погулять и концерты закатываешь.
        - Я позвала?! - возмутилась Люба. - А кто сказал, что есть страшная новость?
        - Разве не страшная?
        - Да нисколько!
        - Значит, тебе моя жизнь по фигу?
        - Да ты ещё и не жил по-путнему!
        - Ну, всё! Пропадать, так с музыкой! - Родион легко подхватил девушку на руки и понёс к стонущим кустам скверика.
        - Ты что делаешь? - Люба судорожно обхватила парня за шею.
        - Не знаю, будет ли у меня завтра. Так зачем упускать сладостные мгновения сегодня? Не хочу, чтобы твоя невинность досталась другому!
        - Какой идиотизм! - рассердилась было Люба и вдруг безудержно засмеялась. - Отпусти! Тоже мне насильник выискался! Кто же в такую холодину на улице любовью занимается?
        - Мы будем первыми! - Родион остановился, но продолжал держать девушку на руках.
        - Отпусти, - Люба нежно провела рукой по волосам. Они стояли, лаская друг друга губами. Ночь напрасно всё сильнее сжимала свои объятия, бессильная что-либо сделать с электрическими огнями, которые, словно раны на теле могучего зверя, светились тусклыми звёздочками в уличных фонарях и в окнах бесконечных пятиэтажек. Да изредка свет от фар проходящего автобуса освещал влюблённую парочку.
        - Пойдём-ка домой! А то замёрзнем окончательно, - предложила Люба.
        - Тебя даже моя любовь не греет? - разыграл обиженного Родион.
        - А тебя она греет?
        - Конечно, я весь горю!
        - Вот то-то и оно. Отсасываешь, как пылесос мою энергию. Вампир энергетический! Когда любишь, чувства исходят из человека, а не всасываются внутрь.
        - Ты не права, - Родион обнял девушку за плечи и повёл в сторону родной девятиэтажки. - Я словно вулкан извергаю чувства на тебя.
        - Что-то я твоего водопада не ощущаю. Скоро вся посинею.
        Они вошли в тёмный подъезд. Тут уж Родион дал волю своим чувствам. Люба чуть не задохнулась от долгого поцелуя.
        - Разве так целуются?! - выдохнула возмущённо. - Ты же мне все губы растянешь!
        - А как ещё целуются? - удивился Родион. - Именно от таких поцелуев в кино в обморок и падают.
        - Падают от нежности, от замирания сердца, когда голова начинает кружиться! - не согласилась Люба. - А ты целуешься жестко.
        - Всегда так целую, - Родион прижал девушку к груди. - Что-то раньше не обижалась.
        - Нет, сегодня ты поцеловал по-особенному! - возразила Люба. - Как-то ненасытно. Как голодный зверь! Не как любимую девушку!
        - Покажи, как надо.
        - Хитрый какой, - Люба нежно коснулась губ любимого.
        - Так только в детском садике целуются, - прокомментировал поцелуй Родион.
        - Мне с тобой трудно спорить, - Люба возмущённо отодвинулась. - У тебя же такой богатый опыт!
        - Это не опыт. Это тренировки, чтобы с тобой всё было по высшему разряду. Вы - женщины - не любите, когда мужчина неопытный в этих делах, - авторитетно заявил Родион.
        - Вон мы как заговорили, - протянула Люба голосом, не предвещающим ничего хорошего. - Ты меня уже к женщинам причисляешь?
        - Не придирайся к словам, - Родион попробовал исчерпать назревающий конфликт новым поцелуем, но натолкнулся на решительное сопротивление.
        - Полный идиотизм! Тоже мне опытный нашёлся! Интересно, как далеко заходят твои тренировки? И с кем ты тренируешься?! - Люба окончательно освободилась от рук парня и стала подниматься по лестнице.
        - Между прочим, ты ещё не жена, чтобы претензии предъявлять! - с досадой выкрикнул Родион. - И вообще, почему все наши свидания заканчиваются таким образом?
        - А кто в этом виноват? - бросила через плечо Люба, продолжая подъём.
        - Да уж не я! - Родион плёлся сзади, не делая попыток догнать девушку. - Веду себя естественно, не скрывая своих чувств. Тебя люблю, хочу обнимать, целовать, что и делаю. Ты же каждый раз придираешься к моим словам! Что будет, когда поженимся?
        - А когда мы поженимся? - пренебрежительно спросила Люба.
        - С таким отношением - никогда! - отрезал Родион.
        - Знаешь, Рудик, наверное, мой папа прав, мы не созданы друг для друга, - Люба неожиданно всхлипнула. - Нам не надо встречаться. У нас с тобой не любовь, а сплошная трагикомедия.
        - Любаша! - Родион, ожидавший яростных нападок, оказался обезоруженным слезами девушки. - Ты сама виновата: придаёшь словам много значения. А надо говорить сердцем. Вот прижмись ко мне и закрой глаза. Я поведу тебя в страну сказочных ощущений.
        - И заведёшь куда-нибудь, Сусанин, - Люба послушно прижалась к груди любимого.
        - А хочешь, на руках подниму на восьмой этаж?
        - Хочу.
        - Как-нибудь в другой раз. Когда светлее будет. А то ещё, чего доброго, покалечимся. Столько мусора в подъезде!
        - Вот всё и испортил! - упрекнула Люба. - Нет у твоих чувств крыльев. И не надо меня провожать, а то на обратном пути споткнёшься, упадёшь! Темно ведь.
        - Я и не собирался, - Родион остановился у своих дверей. - Там тебя папа дожидается.
        - Где? - Люба понизила голос.
        - На лестничной площадке, - Родион поцеловал девушку на прощанье.
        Люба стала быстро подниматься по ступенькам. Наверху, опершись о перила, в самом деле, дожидался отец - Матвей Романович.
        - Почему не спишь, папа?
        - Да вот вышел покурить. Да заодно и послушать, о чём нынче молодёжь разговаривает, - Матвей Романович, поглаживая свою рано полысевшую голову, зашёл в квартиру вслед за дочерью.
        - Мама! Да что же это такое! - всплеснула руками Люба, когда в зале из-за стола навстречу поднялась Людмила Ивановна в домашнем халатике. - Вы меня до пенсии караулить будете?
        - Да мы просто с папой сидим, разговариваем, не спится что-то, - виновато ответила мама.
        - Тебя ждём! - прямо заявил Матвей Романович. - Полночь уже, а дочка всё шуры-муры.
        - Да я же не с кем-нибудь, а с Рудиком!
        - Вот именно! - отец скинул рубашку, оставшись в трико и майке. - Ему уже жениться пора. А тебе ещё учиться надо. И так отличилась…
        - Перестань, Матюша, - мягко осадила мужа Людмила Ивановна. - В этом году не поступила, на следующий год обязательно поступит. Подготовится как следует и поступит.
        - А почему не поступила? - загремел голос Матвея Романовича. - Не из-за этого ли Рудика!
        - Папа, перестань! - дочка нахмурила брови.
        - Ты на меня не зыркай! - завёлся отец. - Это у парней всё предельно просто. А вам жизнь скомкать - раз плюнуть! Сколько таких, как ты, после школы в институт не поступило и сразу замуж повыскакивало?
        - Не всем же с высшим образованием быть! - дочка не собиралась сдаваться.
        - Конечно! Кому-то надо и на почте посылки принимать!
        - Ты сейчас всех соседей разбудишь! - Людмила Ивановна решительно подхватила мужа и повела в спальню.
        Матвей Романович насупился, но подчинился. Уже лёжа в постели, тихо спросил:
        - Не сильно на неё накричал?
        - Разве ты слабо умеешь? - улыбнулась в ответ Людмила Ивановна.
        - Хотел по-отцовски поговорить, - вздохнул муж. - Да разве с ней поговоришь, всё в штыки воспринимает.
        - Твой характер.
        - Получилось, я её обидел?
        - Не переживай, она всё понимает. Уже не маленькая.
        - Как лучше же хочу. Не нравится мне этот ветрогон Рудик. Несерьёзный какой-то. Разве так с девушками себя ведут?
        - А что ты хотел? Они же с детства друг друга знают.
        - Вот будет парочка, гусь да гагарочка, - вновь вздохнул Матвей Романович. - Она - почтовый работник, он - шофёр.
        - Это временно. Выучится Любочка, вот увидишь.
        - Увижу, куда денусь. Только Рудик уже выучился, а баранку крутит. Звал ведь его на завод! На хорошую зарплату!
        - Зарплатой не козыряй, - тихо засмеялась Людмила Ивановна. - Он ненамного меньше тебя получает, а продукты покупает у себя на работе дешевле.
        - Несправедливо это, - начал было Матвей Романович.
        - Всё, политинформацию отложим на завтра! - строго оборвала жена. - Давай спать. Всем рано вставать.
        Любовь и расчёт
        Родион, перепрыгивая через три ступеньки, поднялся на восьмой этаж, успокоил дыхание и позвонил. Открыла Люба.
        - Привет! - радостно улыбнулся Родион.
        - Привет. Тебе чего?
        - Поговорить бы надо.
        - Говори, - Люба выглядела отнюдь не дружелюбно.
        - Что, прямо здесь? Дело важное, между прочим.
        - Любаша, кто там? - донёсся голос мамы из кухни.
        - Это ко мне! - ответила Люба и, пожав плечами, жестом пригласила парня войти.
        Они прошли в комнатку девушки, всё убранство которой составляли аккуратно заправленная кровать, стол у окна, платяной шкаф напротив двери и книжная полка в углу. На самой двери висело большое круглое зеркало.
        - Садись, - усаживаясь за стол, предложила Люба. - Если пришёл извиняться, то я тебя уже простила и жду сегодня в семь вечера на день рождения.
        - Подарок уже купил, - Родион проявлял непонятное нетерпение.
        - Какой? - оживилась Люба.
        - Секрет, - Родион пододвинул стул поближе к девушке.
        - Не хочешь, не говори, - Люба равнодушно пожала плечами и присела на стул, поджав под себя ноги и придерживая одной рукой подол короткого красного платья.
        - Вот что, Любаша, - Родион взял свободную руку девушки. - Нам надо срочно жениться!
        - Долго думал? - только и смогла выговорить Люба в изумлении.
        - Я об этом всегда думал.
        - Знаешь, Рудик, я тоже сегодня всю ночь думала, девушка устремила на парня задумчивый взгляд. - Мне кажется, что между нами не любовь.
        - А что же тогда?
        - Не знаю. С твоей стороны, возможно, животная страсть.
        - Ну, Любаша, прости. Вчера затмение нашло.
        - Затмение? - Люба отдёрнула руку. - Ты же не остановился, даже когда я начала сопротивляться! Если бы не закричала, то изнасиловал бы прямо на лестничной площадке!
        - Больше не буду, - Родион с опаской оглянулся на дверь.
        - Добрался до всего своими наглыми ручками! - Люба покраснела. - И потом ещё оправдывался, что тебе надо. Это что же получается? Гуляешь со мной, а разряжаться ходишь к другим девкам?
        - Кто такое сказал?!
        - Ты! Вчера.
        - Я не говорил!
        - Подразумевал!
        - Как ты любишь перевёртывать слова.
        - Я вижу тебя насквозь!
        - Любаша, ну, прости…
        - Сказала же, что простила! Но о женитьбе пока не может быть и речи. Хочу до конца разобраться в своих чувствах. Да и тебе не мешает это сделать.
        - Квартира не будет ждать, пока наши чувства будут проходить проверку! - сердито выпалил Родион.
        - Какая квартира? - удивлённо вскинула брови Люба.
        - Ты же не даёшь слова сказать! Всё упрёки! - Родион вновь завладел рукой девушки. - Понимаешь, такое дело, у нас служебная квартира освободилась. В самом центре города! Мой дядя походатайствовал. Но одному мне её не дадут. Она трёхкомнатная. Надо срочно жениться!
        - Брак по расчёту? - Люба внимательно посмотрела на парня.
        - Ну, какой расчёт!? - воскликнул Родион. - Я же тебя люблю! Конечно, может быть, без фантазий, по-простому.
        - Мне сегодня исполняется восемнадцать лет, - задумчиво произнесла Люба.
        - Да и мне ещё погулять охота! - истолковав её слова по-своему, не дал договорить Родион. - Но такой случай выпадает раз в жизни. Чтобы в центре, трёхкомнатная!
        - Погоди! - остановила его Люба. - Что значит «погулять охота»? Ты что, всё-таки гуляешь?!
        - Не в том смысле! - начал оправдываться Родион, про себя проклиная свой язык. - С кем я гуляю? Только с тобой!
        - Знаю все твои смыслы. И не нужна мне никакая квартира! Ищи себе другую жену! - категорично заявила Люба.
        - Хорошо, - Родион встал. - Наверное, у нас, в самом деле, не всё нормально в отношениях. Может, это не любовь, а страсть, как ты говоришь. Но я не могу упускать такой шанс. Найду другую жену. Возможно, заключу фиктивный брак. Люди всю жизнь стоят в очереди на жильё, терпя самодурство тёщ и свекровей. А тут есть возможность начать семейную жизнь в отдельной квартире! В центре города! Рядом с парком Горького!
        - Ты готов променять меня на квартиру? - Люба в замешательстве посмотрела на любимого.
        - В моей жизни настал такой момент, когда нужно принимать ответственное решение, - Родион с трудом подбирал слова. - Я люблю тебя. И эта квартира не только для меня, но и для тебя, и для наших будущих детей. Сейчас откажусь от неё, а завтра мы всё-таки поженимся. И потом всю жизнь будем вспоминать об упущенной возможности. Эти воспоминания в конце концов расколют наши отношения. Я жду твоего последнего слова. Если - да, то мы женимся и живём счастливо. Если - нет, то я ухожу. И ухожу навсегда!
        - Так не делают предложение любимой девушке, с которой собираются жить долго и счастливо! - Люба не знала, как быть, и сказала это, скорее всего, из чувства противоречия, не желая, чтобы ей навязывали чужую волю.
        - Хорошо, - согласился Родион. - Сегодня вечером я приду на день рождения и сделаю официальное предложение по всей форме. Согласна?
        - Согласна, - кивнула Люба и встала. Таким серьёзным Родион впервые предстал перед ней.
        - До вечера, - он притянул девушку к себе и крепко поцеловал. - Не надо меня провожать.
        - До вечера, - прошептала Люба, даже при желании не в силах проводить любимого, такая слабость разлилась по всему телу. А Родион остановился на лестничной площадке. Душа ликовала. Он был уверен, что Люба даст согласие. И всё вокруг в его глазах пело и плясало. Даже не ожидал, что может быть таким счастливым. А ведь всего минуту назад готов был отказаться от квартиры. Не нужна она без Любаши! И про фиктивный брак сказал просто так, стараясь разжечь чувство ревности в сердце любимой. И он добился своего! Что самое главное, нет сожаления об утрачиваемой свободе.
        Родион уже достал ключи, чтобы открыть квартиру, как вдруг вспомнил, что его настоятельно приглашал зайти сосед с пятого этажа, Андрей Андреевич, по какому-то важному делу. Взглянув на часы, решил, что времени до вечера достаточно и он успеет и с соседом переговорить, и к вечернему торжеству подготовиться. Поднявшись на этаж, Родион нажал на кнопку звонка.
        Аномальная квартира
        Хрустальная ваза медленно поднялась со стола и поплыла по воздуху.
        - Вильгельми, - Андрей Андреевич старался говорить спокойно. - Эту вазу подарила тёща на день рождения. Грозная женщина! Мои бицепсы по сравнению с её - ниточки. Представляешь, что будет, когда она придёт и не увидит этой вазы? А я представляю. Жуткое зрелище!
        Ваза, покачавшись, плавно вернулась на место. И тут же из югославской стенки начал выплывать хрустальный бокал. Тайное увлечение Андрея Андреевича. Заполненный до краёв, он демонстрировал на поверхности интимные сценки из семейной жизни японского самурая. Единственная удачно купленная вещь за всю двадцатипятилетнюю супружескую жизнь. В комиссионном магазине Владивостока во время одной из командировок. Из шести бокалов осталось только два. Один разбился при переезде на новую квартиру, три похитила тёща ещё в самом начале. И вот судьба ещё одного повисла в воздухе в прямом смысле этого слова.
        - Вильгельми, - вежливо начал новый тур переговоров хозяин. - Этот бокал - предмет моей гордости. Ты знаешь, что такое гордость? Раньше гордились трудовыми победами, подвигами, достижениями человеческого гения. Сейчас, и это прискорбно, гордятся удачно приобретённой мебелью, импортной одеждой, редкой вещью. Что поделаешь, во время всеобщего дефицита, сам дефицит становится гордостью, отодвигая на задний план ценности человеческой души…
        Бокал, лишившись невидимой опоры, скользнул на пол и разлетелся на мелкие осколки.
        - Вильгельми! Ты - не человек! Ты - бездушный автомат! Даже тёща одобрила эту покупку! - в сердцах повысил голос Андрей Андреевич и тут же пожалел об этом. Второй бокал просто вылетел из стенки и разделил участь своего «собрата».
        - Вильгельми, - скрывая досаду, сбавил тон неудачливый дипломат. - Откуда такая тяга к разрушению? Какими этическими нормами ты руководствуешься? Здесь я хозяин, а ты - гость! Веди себя соответствующим образом. Не бери примера с тёщи, которая в гостях позволяет много лишнего. Это от бескультурья и неумения пить. Культурный же гость, а ты должен быть культурным, потому что являешься, как я могу судить, представителем более развитой цивилизации…
        В воздухе поплыли хрустальные колоски, купленные по великому блату и подаренные жене на восьмое марта всё той же тёщей.
        - Вильгельми!!! - торопливо взмолился Андрей Андреевич. - Будь человеком! Или кем там ещё?! Если уничтожишь это, то жена с тёщей уничтожат меня. Я давно уже на втором месте по сравнению с этими побрякушками! Дочка вышла замуж. Нас с супругой ничего не связывает, кроме привычки…
        Колоски замерли.
        - Не разрушай мою семейную жизнь! - Андрей Андреевич готов был встать на колени. - Мне трудно будет остаться одному. За двадцать пять лет жена полностью приручила меня! Она готовит, стирает, убирает. Прожить без неё я уже не в состоянии. Каюсь, сел ей на шею. Превратился в обузу. Допускаю, что в чувствах мы и обманываем друг друга, но мне это удобно. Я молчу, когда она обзывает меня лодырем и тунеядцем. Скорее всего, так и есть. Чаша претензий ко мне наполнена до краёв. Но она терпит меня! Или мою зарплату. Значит, тоже не хочет менять устоявшийся ритм жизни. Эти колоски будут последней каплей. Чаша переполнится. Знаешь, на что способна разъярённая женщина? Тем более русская? Я думаю, что в своё время именно женщины истребили мамонтов. У мужиков на это не хватило бы ярости…
        Колоски водворились на место. Андрей Андреевич облегчённо вздохнул и смахнул ладонью холодный пот, выступивший на лбу.
        - Если бы ты делал всё это безобразие в её присутствии, я бы только приветствовал твои действия! В душе. Но Алевтина - женщина трезвого ума. Очень практичная. Она никогда не поверит в аномальные явления, пока воочию не убедится. Ты, наверное, думаешь, почему я выбрал себе такую спутницу жизни? Но когда мы поженились, Алевтина была нежным и хрупким созданием. Как эти колоски. Правда, с мужским характером. Достаточно сказать, что она вышла замуж против воли своей матери, которая уже тогда была монстром. Время безжалостно убивает наши чувства. Алевтина не только округлила свои формы, но и после рождения дочери выросла на целых десять сантиметров. Плюс высокие каблуки! Знаешь, как это унизительно, когда жена смотрит на тебя сверху вниз! Но мы любили друг друга, и ради этой любви мирились с любыми жертвами. Со временем одни жертвы и остались. Я - главная из них. Тут ещё тёща постоянно вмешивается в нашу жизнь. Говорит, что всё в этой квартире куплено на её деньги. Трудно спорить. Она любит делать подарки. Но ведь и я добросовестно работаю двадцать пять лет на благо семьи. И моя зарплата составляет
основную часть семейного бюджета.
        Из прихожей донёсся звонок. Андрей Андреевич так обрадовался окончанию свидания с невидимым Вильгельми, что открыл дверь, не спросив, кто там. На пороге стоял Родион.
        - Слава богу, ты пришёл! Разувайся, проходи, - засуетился хозяин.
        - О чём вы хотели поговорить со мной, Андрей Андреевич? - спросил гость, проходя в зал и удивлённо разглядывая кучу битого стекла возле югославской стенки.
        - Даже не знаю, с чего начать, чтобы не сойти за сумасшедшего, - Андрей Андреевич бессильно опустился в кресло.
        - Начните с чего-нибудь, - Родион бесцеремонно упал в кресло напротив.
        - Дело в том, что судьба дала мне шанс… или, лучше сказать, в моих руках оказалось необычное средство передвижения, - Андрей Андреевич вновь вытер пот со лба. - И вот вместо того, чтобы подумать о судьбе нашей многострадальной Родины…
        - А вы каким боком к Родине относитесь? - не сдержав скептицизма, перебил Родион.
        - Как и все, - хозяин сделал пространный жест рукой в сторону потолка и уточнил. - Как гражданин Советского Союза.
        - Ладно, давайте ближе к делу, Андрей Андреевич, - усмехнулся про себя Родион. - Все мы люди, все мы - граждане.
        - Вот именно! - подхватил хозяин. - Но я об этом, признаюсь, забыл. Нет, не вообще, а в данном случае.
        - Да что случилось? - Родиону стало смешно от непонятных потуг соседа.
        - Короче! - решительно опустил кулаки на подлокотники кресла Андрей Андреевич, но тут же вновь завилял. - Нет, лучше будет, если я начну издалека.
        - Начинайте откуда хотите, - Родион устроился поудобнее. Беседа, по всей видимости, предстояла продолжительная.
        - Дело в том, что я почти каждый день покупаю газеты.
        - Мой отец тоже их покупает ежедневно.
        - Не перебивай, пожалуйста. Я ведь покупаю их не в киоске на углу, а на железнодорожном вокзале.
        - Далековато добираться туда-обратно, - заметил Родион и не удержался от издевки. - Вы, наверное, такси заказываете?
        - Нет, летаю туда по воздуху, - серьёзно ответил Андрей Андреевич. - Или ещё как. В общем, речь идёт о чуде.
        - О чуде? - Родион в замешательстве посмотрел на хозяина довольно выразительным взглядом.
        - Так и думал… - огорчился Андрей Андреевич. - Ты самый, если так можно сказать, раскованный в нашем подъезде. Самый тренированный. Живой образец современной молодёжи. Твой мозг ещё не стиснут общепринятыми догмами. Ты должен поверить мне. Или хотя бы выслушать до конца.
        - Вообще-то, я никому ничего не должен, - предупредил Родион.
        - Понимаю. Но тогда окажи внимание старому человеку.
        - Не такой уж вы и старый.
        - Да нет, старый. И, что самое страшное, старый духом.
        - Хорошо, я выслушаю. Рассказывайте про чудо.
        - Скорее всего, это аномальное явление. Про Барабашку слышал? Так у меня в квартире такой же поселился. Только зовут его Вильгельми.
        - Он сам представился?
        - Да. Во сне. Наяву я его ни разу не видел. Но, думаю, это симпатичный аномальщик, - Андрей Андреевич с сомнением посмотрел на кучу разбитого стекла. - Возможно, ещё маленький. Озорник. Да ты на эти осколки посмотри. Сегодняшняя его работа. Как раз перед твоим приходом. Посуду стал бить ни с того ни с сего.
        Родион не верил своим ушам. Но Андрей Андреевич был не из той породы людей, которые занимались розыгрышами.
        - Ну-ка, пусть чего-нибудь сотворит! - всё же недоверчиво потребовал.
        - Увы, при других себя не проявляет. Может, стесняется. Или боится? Хотя чего ему бояться? Он же невидимый. Я с ужасом ожидаю возвращения Алевтины.
        - А где она?
        - В Хабаровске. Вместе с дочкой уехала. Зять там, в армии служит. Даже не знаю, как будем объясняться по возвращению.
        - Да, разговор предстоит нелицеприятный, - Родион не удержался от улыбки, представив, как мощная Алевтина грозно надвигается на тщедушного мужа.
        Андрей Андреевич сжался в кресле, возможно тоже представив подобную картину.
        - И давно у вас поселился, этот Вильгельми?
        - Недавно, а чудеса происходят давно, - хозяин наморщил лоб. - С августа прошлого года, если быть точным.
        Родион отметил про себя, что примерно в то же время появился Рад.
        - Всё началось с этой кладовки, - хозяин встал и толкнул дверь темнушки.
        Родион ничего интересного там не увидел. Кладовка как кладовка. На столе у противоположной стены фотоувеличитель и красный фонарь. На полочке всевозможные химикаты и ванночки.
        - Фотолаборатория? - только и спросил.
        - Занимаюсь иногда. В последнее время очень редко, - Андрей Андреевич вернулся на место. - Но у меня здесь не только фотолаборатория, но и мастерская. В ящике под столом инструмент храню. Так вот, в прошлом году тёща по блату достала нам стол-книжку. Вон, в углу стоит. Модная вещь. Дефицитная. Но привезла её в разобранном виде. Я с оптимизмом взялся за сборку. И лишь далеко за полночь, искромсав все нервы, и не раз, в бессилии опустив голову перед гениальными идеями мебельных конструкторов, кое-как собрал это «произведение искусства». Перед сном решил ополоснуться. И вот когда выходил из ванной, вдруг раздался звон разбитого стекла. Бросился проверять окна. Но все оказались в целости и сохранности. И тут неожиданно распахнулась дверь кладовки, будто кто-то толкнул её изнутри. Странно как-то. А когда зажёг свет, то вместе с темнотой, как мне показалось, скользнуло и растворилось тёмное облачко. Меня обдало какой-то жуткой приторно тёплой воздушной волной.
        - Может, вы переутомились?
        - Возможно. Спорить не буду. На столе увидел донышко от стакана. Пол был усыпан мелкими осколками. Взорвался стакан с водой! Этот взрыв, или, точнее звон, я и услышал. Решил прибраться, чтобы жена утром, не дай бог, не порезалась. Пол подмёл. Стал собирать воду. Когда скрылось дно тазика, до меня дошло, что столько воды стакан не мог вместить, тем более заполненный наполовину. И я испугался. Вдруг страх мой усилился. Я почувствовал присутствие кого-то чужого. Он был где-то рядом и смотрел на меня из пространства. Похожее чувство уже однажды испытал, когда собирал чернику в тайге. Тогда, увидел волка, наблюдающего за мной из кустов. И в кладовке, ощутил тот же звериный взгляд. Так же пробежал мороз по коже. Оглянувшись, увидел в дверях Алевтину.
        - Тьфу! - не выдержал Родион. - Умеете, вы, Андрей Андреевич, тень на плетень наводить!
        - Это я к тому, что на этом мои исследования и закончились. До утра. А утром заглянул в кладовку и, если так можно сказать, обалдел. Стакан стоял на своём месте целёхонький! С водой!
        - Прямо фантастика какая-то, - недоверчиво прокомментировал Родион. - Или мистика?
        - Так бы и воспринял происшедшее, но в мусорном ведре остались осколки!
        - Значит, стаканов было два! - уверенно сказал Родион.
        - И я так решил, после долгих раздумий, - сокрушённо сказал Андрей Андреевич. - Но потом начались чудесные перемещения. Через два дня печатал фотографии. Дверь в кладовке плотно прилегает, так что занимаюсь этим делом днём. В основном, в выходные и когда дома никого нет, чтобы не отвлекали. Вот и тогда, закрылся, сижу, печатаю. Вдруг отключили свет. В полной темноте, как мог, спрятал фотобумагу и направился к двери, держась за стенку. Но когда моя рука коснулась вот этой плитки, - Андрей Андреевич вновь прошёл к кладовке и указал пальцем на кафельную плитку возле выключателя. - В глазах замелькало. То темно, то светло. Причём, когда светло, то и не кладовка вовсе, а помещение в белом кафеле с умывальниками. Пока я соображал, что происходит, мигание прекратилось, и я окончательно переместился в умывальную комнату. Стою, руку боюсь от стены оторвать. А прямо передо мной мужчина умывается. Увидел меня, замер, слова сказать не смеет. Парень зашёл. Там дверь слева на возвышении, и ступеньки вниз к ряду умывальников, а чуть дальше поворот к туалетам. Про это я уже потом узнал. А тогда стоял ничего
сообразить не мог. Парень назад попятился.
        - Кого они испугались? - поинтересовался Родион.
        - Меня. В кладовке жарко было. Я в одних трусах работал.
        Непроизвольный смех вырвался из груди Родиона.
        - А мне тогда было не до смеха, - обиделся Андрей Андреевич. - Хорошо, случайно на мгновение отнял руку и снова притронулся к стене. И сразу свет погас. Я вновь оказался в своей кладовке. Долго не мог прийти в себя. Анализировал ситуацию. И, сделав некоторые умозаключительные выводы, решил рискнуть. Оделся и уже осознанно дотронулся до плитки. И вновь переместился. На этот раз в умывальне никого не было. Запомнив место на стене, за которое держался, приступил к исследованию. Вот тогда и выяснил, что попал в туалет железнодорожного вокзала. Хорошо ещё, что в мужской. Позже стал перемещаться каждый день. Покупал газеты. Но про это чудо никому не говорил. Проявил эгоизм. И вот последовало наказание, в виде Вильгельми. Самое страшное, что произошло это в отсутствие жены. Как ей объясню его проделки?
        - Если сейчас прикоснуться, то тоже переместиться можно? - всё ещё не веря, спросил Родион.
        - Лифт работает исправно, в отличие от нашего, в подъезде.
        - Лифт?
        - Как его ещё назвать? - пожал плечами Андрей Андреевич.
        - Надо попробовать, - Родион протянул руку, но в последний момент передумал. - Что-то одному не хочется.
        Родион спрятал руки в карманы джинсовой куртки. История, рассказанная хозяином, не могла быть правдой. Ещё мгновение назад он был абсолютно уверен в этом. Но когда дело дошло до опровержения, внутри зародилось непонятное сомнение.
        - Давай вместе переместимся, - предложил Андрей Андреевич.
        - Поехали, - как-то напряжённо согласился Родион.
        Андрей Андреевич взял одной рукой гостя за руку, а другой смело дотронулся до кафельной плитки.
        ***
        - Ну, вот прибыли, - Андрей Андреевич тщетно пытался разглядеть что-нибудь в темноте.
        - Куда? - подал голос Родион.
        - В туалет.
        - Что-то темно и тихо для туалета.
        - Наверное, что-нибудь с электричеством. Не волнуйся, я эту уборную изучил. И с завязанными глазами выход найду, - голос Андрея Андреевича звучал уверенно, но в душу уже начал проникать холодок страха. Рука ощущала не холодный кафель стены, а что-то пористое и сырое.
        - Возможно, туалет закрыли? - предположил Родион. - Скажем на ремонт, или профилактику?
        - Или выходной? - упавшим голосом продолжил Андрей Андреевич, соображая, могли ли рабочие за один день ободрать весь кафель? Да и зачем его обдирать, если ещё вчера всё сияло и блестело? К тому же смущала кромешная тьма. Огромные окна в следующем помещении хоть и были закрашены наполовину, но пропускали достаточно света, чтобы даже при отключении электричества осветить умывальню. Тем более на дворе только что сияло солнце. Андрей Андреевич в панике отрывал руку от стены и вновь дотрагивался до неё в надежде вернуться в свою квартиру. Но ничего не менялось.
        - Ну, пошли к выходу, - сказал Родион. - А то мне запахи здешние не нравятся. Не то могилой пахнет, не то собакой дохлой. Что молчите, Андрей Андреевич?
        - Не кричи так громко! - сдавленным голосом отозвался Андрей Андреевич. - Вдруг услышат.
        - Кто? На вокзале шумно. Кстати, почему мы не слышим ничего? Неужели такая хорошая изоляция?
        - Да не туалет это! - ещё тише прошипел Андрей Андреевич. - Кажется, я не до той плитки дотронулся.
        - И что это значит? - понизил голос Родион. - Куда мы попали?
        - Откуда я знаю? Больше на подвал похоже.
        - Тогда поехали назад.
        - Уже пробовал. Не получается.
        - Как не получается?!
        - Не получается! - в голосе Андрея Андреевича послышалось отчаяние. - Всю стену ощупал.
        - И что дальше? - Родион почти перешёл на шёпот, стараясь хоть что-то разглядеть, но безуспешно.
        - Ничего. Вся рука в какой-то слизи. Точно: подвал или пещера.
        - Или гробница, - мрачно пошутил Родион. - Если мы не вернёмся сегодня к вечеру, вы, Андрей Андреевич, станете моим врагом номер один. У меня сегодня важное мероприятие. Вопрос всей моей жизни.
        - Я же не нарочно! - взмолился Андрей Андреевич. - Наверное, не надо было вдвоём перемещаться. Вдруг вес играет значение?
        Наступило тяжёлое молчание. Андрей Андреевич отчаянно паниковал. И боялся. Никогда не думал, что может так испугаться. Эта темнота… Она особенная! Не такая, как в кладовке. Да и там всегда можно открыть дверь и впустить свет. А здесь от неё нет спасения. Давит со всех сторон! Делает его - человека с высшим образованием! - беспомощным ребёнком. Забирает пространство и воздух!..
        Надо принимать хоть какое-то решение. Способен он что-нибудь предпринять? Привык всю жизнь подчиняться. В школе - учителям, в армии - командирам, на заводе - начальникам, дома - жене. Никакой самостоятельности, никакой инициативы! Плыл в общем потоке. И зачем в его жизнь ворвалось это чудо? Зачем?! Надо было сразу рассказать, кому следует! А кому следует?..
        Родион в эту минуту думал о том, что непредвиденная задержка может помешать вечером встать на колени перед Любой. И сердце тоскливо сжималось от нехорошего предчувствия. Поверит ли она рассказам о каком-то лифте? Может быть, и поверит. Вот только, чтобы рассказать, надо сначала выбраться отсюда. И всё же в глубине души Родион не мог до конца поверить в реальность происходящего. И чувство опасности и безысходности пока не сковывало мозг.
        - Вы продолжайте щупать стену, - повелительно сказал, крепко сжимая руку Андрея Андреевича. - Мне тут прохлаждаться некогда.
        - Хоть бы огонёк какой, - взмолился Андрей Андреевич.
        - С огоньком каждый дурак сможет, - неожиданно разозлился Родион, но тут же одёрнул себя. Сам виноват, втянулся в эту авантюру. И уже тише добавил: - Жаль, не курю. Так бы спички были, или зажигалка.
        - Что делать будем? - на грани нервного срыва спросил Андрей Андреевич.
        - Раз ничего не получается, надо идти.
        - Как идти?!
        - По стеночке. Куда-нибудь да придём.
        - Уходить нельзя! - стал возражать Андрей Андреевич. - Вдруг это какое-нибудь временное замыкание? Лифт сломался, и мы зависли, как бы между этажами. Наладится, а нас нет. Как потом это место найдём? Как домой вернёмся?
        - А если не наладится? - спокойно рассудил Родион. - Что ж теперь, помирать здесь? Надо двигаться. Главное, до света добраться. А там и до дома. Обычным способом.
        - А вдруг это место очень далеко от нашего дома?
        - Лишь бы не на другой планете.
        - Какой планете? - Андрей Андреевич начал заикаться. - Мы на Земле.
        - Уверены? Вам Вильгельми о параллельных мирах не рассказывал?
        - Не рассказывал.
        - Думаю, ещё расскажет, если вы с ним встретитесь. Сидите здесь, никуда не уходите. Если найду выход, вернусь за вами.
        - Я с тобой! - оставаться одному Андрею Андреевичу не хотелось. Он боялся тёмного одиночества.
        Родион, придерживаясь за стенку, пошёл впереди, осторожно ногами нащупывая дорогу. Андрей Андреевич семенил сзади, касаясь его спины пальцами левой руки.
        - Вонь усиливается, - брезгливо шмыгнул носом Родион. - Может, мы в канализационную систему попали? Хотя под ногами вроде сухо.
        - Давай в другую сторону пойдём? - робко предложил Андрей Андреевич.
        - Метаться из стороны в сторону не будем, - сосредоточенно сказал Родион и горько усмехнулся. - Забавно, если мы и в самом деле попали в гробницу. С детства клад мечтал найти. Пещеру Алладина. Представляете: куча золота! А что, я везучий. В жизни часто деньги находил. Но самое большое - червонец. Мне тогда лет двенадцать было. Захожу в магазин. Смотрю, возле прилавка на полу десятка краснеет. Но не один я увидел. Мужик какой-то опередил. Своим ботинком её прикрыл. Только промахнулся. На самый краешек наступил. Я за его спиной быстро нагнулся и червонец выхватил. Отошёл в сторонку, наблюдаю. Мужик присел, делает вид, что шнурки развязались. Ногу отводит, отводит, а десятки нет! Он даже подпрыгнул, как жаба. Лицо растерянное. Потеха, одним словом.
        - А мне всего один раз повезло деньги найти и тоже в детстве, - дрожащим голосом сказал Андрей Андреевич. - В театре, около кассы.
        - Много?
        - Не считал. Они в трубочку свёрнуты были.
        - Мамке отдали?
        - Нет, поднял и крикнул: кто деньги потерял? Парень какой-то подскочил, вырвал и убежал.
        - Выходит, не вам, а парню повезло, - хмыкнул Родион.
        Впереди вдруг что-то проскрипело, и вновь навалилась гнетущая тишина.
        - Что это? - прошептал Андрей Андреевич.
        - Фараон, - процедил сквозь зубы Родион. - Надоело на спине лежать, вот и ворочается.
        - Как чувствовал, - запричитал Андрей Андреевич. - Сам себе говорил…
        - Если бы говорили, то сейчас здесь не мы, а учёные были бы, - перебил Родион.
        - А я хотел! Каждый день собирался. Но всегда откладывал. Боялся жизнь себе усложнить.
        - Тише! Зверя разбудите! - перешёл на шепот Родион.
        - Какого зверя?
        - Обыкновенного. По запаху похоже, мы в берлогу попали.
        - Так ведь… гробница…
        - Насчёт фараона я пошутил. Откуда у нас в Сибири фараоны?
        - Давайте вернёмся? Меня всего трясёт и чувство такое, будто кто-то прямо в лицо дышит.
        - У меня такое же чувство, - признался Родион. - Но отступать некуда. Одна дорога - вперёд. Как у того паровоза.
        - У какого паровоза?
        - Из песни. «Наш паровоз, вперёд лети, в коммуне остановка». Где-то у нас остановка будет? Хоть бы огонёк какой! - вдруг Родион резко остановился. - Кажется, пришли.
        - Куда? - Андрей Андреевич врезался в его спину.
        - В никуда. Стена путь перегораживает. Гладкая какая. Будто полировал кто, - и Родион, чтобы представить размеры препятствия, провёл рукой по стене сверху вниз, а потом слева направо, тем самым непроизвольно нарисовав невидимый крест. Что-то мягко загудело, земля под ногами дрогнула, и стена откатилась в сторону. В глаза ударил рассеянный свет, какой обнимает землю в ненастные дни. Перед заблудшими открылось огромное помещение, полукругом убегающее от входа в необъятно-зеркальную даль. Разогнаться взгляду мешали многочисленные толстые полупрозрачные колонны, внутри которых были замурованы странные существа.
        - Что это? - растерянно прошептал Андрей Андреевич.
        - Сейчас узнаем, - угрюмо пообещал Родион и сделал несколько шагов к ближайшей колонне, внутри которой затаился большой и когтистый монстр.
        - Он живой! - завопил Андрей Андреевич, в панике схватив своего молодого товарища за руку.
        Родион заворожено смотрел на расширившиеся зрачки чудовища, не понимая, кажется ему это, или монстр начинает оживать. А Андрей Андреевич уже тянул назад к чёрному проёму в стене. И вовремя. Проход начал закрываться чёрной полированной плитой. Родион стряхнул оцепенение и, подхватив худосочного соседа, в последнее мгновение выпрыгнул в темноту.
        - Оно осталось там? - заикаясь, пролепетал Андрей Андреевич.
        - Кажется, - рассеяно ответил Родион, для которого мир вновь сжался до размеров собственного тела. - Если бы выскочило следом, то уже загрызло бы и разорвало своими когтями.
        - А что это было? - свистящим шёпотом спросил Андрей Андреевич.
        - Не знаю, и знать не хочу! - резко ответил Родион. - Мы, наверное, не в ту сторону пошли. Будем возвращаться.
        Путь назад был нескончаемо долгим. Сколько они шли по таинственному тоннелю? Час, два? Родион впервые пожалел, что у него на часах несветящийся циферблат. Первым, не выдержав похода, остановился и опустился на дно пещеры Андрей Андреевич.
        - Если эта дорога куда-нибудь и ведёт, то мне её не осилить, - простонал он. - Не могу больше идти.
        - Передохнём, - согласился Родион и тоже опустился на землю. Бедная Люба. Она его сегодня точно не дождётся. А почему она бедная? Это он бедный! Может лишиться счастья, потерять такую девушку! Сердце заныло. Как он будет жить без неё? Без этих наивных упрёков, без этих выразительных глаз? Как часто был к ней невнимателен, а порою даже груб. Выбраться бы отсюда! Каждый сантиметр её тела покрыл бы поцелуями! Каждое её слово воспринимал бы как закон!
        - Извини, что втравил тебя в эту историю, - прервал мысли Андрей Андреевич. - Я-то своё уже пожил. И так жить, как сейчас живу, никому не пожелаю. Долгий путь к смерти. И про лифт никому не сказал только потому, что он внес какое-то разнообразие в мою жизнь. Пробудил интерес. А вот тебя искренне жаль.
        - Не надо меня преждевременно хоронить, - устало сказал Родион. - Я ещё хочу узнать, что там впереди. И вообще, сам виноват, что очутился здесь. Вечно меня куда-то тянет. Счастье рядом ходит, а я за горизонт поглядываю.
        - Да, у тебя было трудное детство, - вздохнул Андрей Андреевич.
        - Это почему же? - удивился Родион.
        - Сколько тебя помню, всё время один, - пожал плечами Андрей Андреевич, словно его собеседник мог увидеть этот жест. - Отец на работе, мать на работе. Ни бабушки, ни дедушки.
        - Я вырос в благополучной семье, - убеждённо сказал Родион. - Родители дали мне всё, о чём можно мечтать в наше время. Одевали всегда по моде. Катался на лучшем велосипеде в нашем дворе. Единственный среди сверстников, у кого был кассетный магнитофон и электрогитара. Да и сейчас. Кто ещё в мои годы может похвастаться такой работой? Личный шофер секретаря крайкома!
        - Секретарь-то - твой дядя, - заметил Андрей Андреевич.
        - И что? Повезло мне с дядей. А мог и по науке пойти. Родители с седьмого класса хотели перевести в престижную школу в центре города. В класс с математическим уклоном. Я отказался. Зря, наверное, но тогда меня больше спорт привлекал. И в институте мне место забронировали, а я в техникум подался. Всё самоутвердиться хотел. Постоянная опека давит на психику. С одной стороны, хорошо, а с другой - иногда полным ничтожеством себя чувствуешь. Мысль достаёт: что я без папы и мамы стою? И получается - полный ноль. Меня ведь и от армии могли откосить. Гордость взыграла. Какой мужик, если в армии не служил!? Армейской романтики захотелось отведать. Два года из жизни вычеркнул, потому что романтикой там и не пахнет.
        - А чем пахнет?
        - Тюрьмой, - Родион уже отдохнул, но на плечи навалилась непонятная слабость, вставать не хотелось. - Теперь-то понимаю, что родители кругом правы были.
        И снова гнетущая тишина. Родион сидел с закрытыми глазами. Молчание угнетало ещё больше.
        - Жаль будет, если отсюда не выберемся, - снова заговорил. - Мой дядя говорит, что интересная жизнь начинается. Сверху большие перемены идут. Горбачёв скоро даст нам свободу.
        - Если так же, как с алкоголем, то такая свобода нам не нужна. Столько виноградников под корень вырубили!
        - Лес рубят - щепки летят, - веско произнёс Родион. - Погодите, ещё не то будет. Развернёмся к Западу лицом.
        - Было бы к чему разворачиваться, - пренебрежительно сказал Андрей Андреевич. - Запад уже давно под откос катится.
        - Вы за границей были? - снисходительно спросил Родион.
        - Не довелось. Знаешь, туда какие очереди? Собрались один раз, в Болгарию. Да дочка заболела. Отложили.
        - А я был. И не в соцстране, а в ФРГ.
        - Кто тебя туда пустил?
        - Дядя пристроил к делегации железнодорожников. По обмену опытом. Поначалу испытывал чувство неловкости. А потом, когда разобрался, что половина делегации такие же железнодорожники, как и я, то успокоился.
        - Знаю, сейчас начнёшь рассказывать, какая там жизнь хорошая, - заворчал Андрей Андреевич.
        - Ну, это само собой! У нас так только партийные функционеры живут. А у них - простые смертные. Мне заграница понравилась. И не магазинами. Я в отличие от других членов делегации, по улицам гулял, а не шмотками чемоданы набивал.
        - Вот и остался бы там.
        - Если бы оставили! Но ничего, с Горбачёвым надежда появилась, что и у нас жизнь наладится. Дядя уже советует к малому бизнесу присмотреться.
        - К какому?
        - Есть такое понятие - малый бизнес. Через него всю экономику страны поднять можно.
        - Посмотрим.
        - Смотрите, а я участвовать буду. Активно.
        - И какие планы у тебя?
        - Да пока никаких. Но одну идею в ФРГ подсмотрел.
        - Интересно какую?
        - Брачные агентства там процветают. По ввозу невест из-за рубежа. Написал заявление, заплатил денежки, и тебе подберут жену из азиатских стран на любой цвет и вкус. Доставят, чуть ли не в подарочной упаковке. Вот бы у нас такую контору открыть!
        - Да у нас и своих невест предостаточно.
        - А я их за рубеж и собираюсь сватать.
        - Ты что, наших девушек хочешь за границу продавать?
        - Сватать.
        - Неважно, как назвать, а всё одно - работорговля! Представляю, какая их участь ожидает!
        - Нормальная участь. По крайней мере, лучше, чем здесь. У состоятельных немцев, между прочим, жёны не работают.
        - Ты - комсомолец? - недовольно спросил Андрей Андреевич.
        - Комсомолец.
        - А идеи у тебя буржуазные! Слава богу, что это твои фантазии. Коммунисты такого никогда не допустят. Коммунисты Родину не продают!
        - В Москве уже существует такая фирма. И желающих помахать на прощание Родине очаровательной ручкой пруд пруди. Никого насильно не принуждают. И от женихов заграничных отбоя нет.
        - Не может быть! Зачем им русские бабы? Ведь это не бессловесные азиатки. Мы всё-таки более культурная нация.
        - Русские девушки ещё не испорчены цивилизацией. Вот я в ФРГ с одним немцем беседовал. Он хозяин салона красоты. У него всё по высшему разряду. Говорил, что из любой женщины красавицу сделает. Только одна может похорошеть за пятнадцать минут, а другой для этого понадобятся недели или даже месяцы. Были бы деньги. А деньги у заграничных баб есть. Вот и представь, такая губастая, мордастая, носатая придёт в салон красоты, вывалит валюту, и её превратят в красавицу. Губки подберут, нос укоротят, черты лица сделают тоньше.
        - Это же здорово! Вот против этого я не возражаю. У нас тоже некоторым не мешало бы кое-что подобрать, укоротить.
        - А каково немецкому мужику, когда дети непонятно в кого уродами начнут рождаться? Вот поэтому иностранцы на естественную красоту и западают. Стремятся к нашим девушкам, до которых ещё косметическая революция не докатилась. Да и удобнее с нашими. Это своим принцессам домработницу подавай, кухарку и воспитательницу для младенца. А она будет только пальчиком указывать: сделай то, сделай это, да ещё время найдёт с чужими мужиками флиртовать. А наши женщины - домашние. Они и на кухне, и в постели, и с ребёнком. И на работу не очень-то стремятся…
        Родион открыл глаза. Всё та же темень. Надо идти. Какова бы ни была жизнь, а жить хочется.
        - Отдохнул, Андрей Андреевич?
        - Отдохнул, - ответил сосед. - А знаешь, темнота уже так не угнетает. Видимо, психика приспосабливаться начинает. Вот только желудок о себе напоминать стал. Но это от нервов. Я когда нервничаю, всегда голод ощущаю.
        - А я впервые так разнервничался, - задумчиво произнёс Родион. - И на меня словесный понос напал. Никогда столько не говорил.
        Он встал и протянул руку к стене, чтобы продолжить движение. Но что это? Вместо сырой земли пальцы уткнулись в гладкий кафель. Рука скользнула чуть выше и нащупала… электрический выключатель! Щелчок, и яркий свет залил тесную кладовку, на полу которой продолжал сидеть, моргая глазами, Андрей Андреевич. Родион поспешно открыл дверь. Зал был погружен в полумрак. Бросил лихорадочный взгляд на часы. Двадцать минут второго. У Любы он был в одиннадцать. Но за окнами ночь! Неужели прошло больше двенадцати часов?! Что-то долго и незаметно. Значит, торопиться уже некуда. Все спят.
        - Кажется, мы вернулись, - констатировал Родион. - Вы ни на что не нажимали?
        - Ни сном, ни духом! - Андрей Андреевич радостно на четвереньках покидал кладовку. - Родион! Не топчи ковёр, сними тапки!
        Родион скинул тапочки, облепленные кусками сырой глины.
        - Значит, не привиделось, - для надёжности потряс головой, но грязные тапки не исчезли. - Ну, что ж, на день рождения я уже всё равно опоздал. Доведём дело до конца.
        - Я не буду! - Андрей Андреевич, догадавшись о намерениях гостя, в ужасе шарахнулся от кладовки.
        - Тогда я один! - Родион вновь надел тапочки и дотронулся до загадочной плитки. Но ничего не произошло. Тогда стал нажимать на все плитки подряд. Никакого эффекта.
        - Испортился лифт, - с облегчением сказал хозяин, из комнаты наблюдая за действиями молодого соседа. - И слава богу! Без чудес спокойнее.
        - А совсем недавно говорили, что они вносят в вашу жизнь разнообразие, - заметил Родион.
        - Но не до такой же степени! - на лице Андрея Андреевича светилась радостная улыбка. Он был безмерно счастлив, что удачно вернулся домой.
        Проводив, гостя, хозяин, потягиваясь, направился на кухню, уже чувствуя во рту вкус бутерброда с маслом и сыром. По пути бросил мимолётный взгляд в зал. И вдруг внутри всё оборвалось. Избавления от чудес не произошло. В воздухе покачивался цветной телевизор.
        - Вильгельми! - Андрей Андреевич умоляюще сложил руки и рухнул на колени. - Только не телевизор! Это же моё окно в мир! Развлечение и источник информации! Какие у меня радости в последние годы? Телевизор - это частица моей души! Без него мой мозг осиротеет. Не разрушай мою духовную гармонию, Вильгельми!..
        Прощение
        Дверь открыл отец. Встревоженно посмотрел на сына.
        - С тобой всё в порядке?
        - Всё нормально, пап.
        - А мы с матерью переволновались, - облегчённо вздохнул старший Родионов. - Еле уговорил её в милицию не звонить, подождать до утра.
        - А где она? - тихо спросил Родион.
        - Я ей под видом валерьянки снотворного дал, - по секрету сообщил отец. - Пусть поспит. А ты где был?
        - В гостях, - Родион прошёл на кухню и заглянул в кастрюлю, стоящую на плите.
        - Что тогда по кастрюлям лазишь? - не поверил отец. - С гостей сытыми приходят.
        - Это когда гости желанные, а когда нежданные, то с голоду можно помереть, - ответил сын, наливая в тарелку суп.
        - Люба тебя к себе на день рождения ждала, - вздохнул отец. - Прибегала, спрашивала. Потом с матерью сидела, волновалась. Всего полчаса, как ушла. Может, сбегаешь, покажешься на глаза.
        - Лучше завтра, - отклонил предложение Родион. - Спокойнее будет.
        - Дело твоё, - согласился отец. - Ну, раз всё в порядке, я спать пошёл.
        - Да, папа, порядок полный, иди спать…
        Родион остался на кухне один. Медленно стал кушать ещё тёплый суп. Хорошо, что не совсем холодный. Мама, наверное, не раз разогревала, ожидая сыночка. Бедная мама! В милицию собиралась звонить! Это Люба всех взбаламутила…
        Люба, Любушка, Любаша… Да, тяжёлый разговор предстоит. Главное, с чего начать? Этот тоннель все мысли перепутал. Хорошо ещё, что выпустили. А кто выпустил? Что, если Рад приступил к своему плану? Решил всё-таки занять его место? Заманил в тоннель… Нет, тогда выпускать не было смысла. Разве что Андрея Андреевича пожалел. Одного бы не выпустил. Обрёк бы на вечные скитания в катакомбах. Или отдал на растерзание одному из тех глазастых монстров. Глупые мысли. Да и нет у Рада жалости. Вон как тогда за горло схватил! Если бы не Люба, то задушил бы, точно… Бедная Люба!..
        Что-то у него сегодня все бедные. А по большому счёту самым несчастным является на данный момент он. Все уже спят, а его терзает напряжение в ожидании завтрашнего утра!.. О, оказывается, не все спят! Родион поспешил в прихожую, откуда раздался робкий звонок.
        - Любаша! - Родион протянул руки к девушке.
        Но она не сделала шаг навстречу. Руки ещё глубже потонули в карманах сиреневой кофты, надетой поверх зелёной пижамы, раскрашенной экзотическими цветами. Глаза сузились, не предвещая ничего хорошего.
        - Тебя забрала милиция? - спросила сухо.
        - Нет, - Родион сделал попытку приблизиться, но девушка отступила, и тогда он встал перед ней, как провинившийся ученик, опустив руки по швам. - Послушай, Любаша…
        - Тебе стало плохо, и тебя отвезли в больницу? - перебила девушка.
        - Нет.
        - Тогда тебя остановили хулиганы и заперли в какой-нибудь подвал?
        - Вот это близко к истине, - слабо улыбнулся Родион. - Давай я всё расскажу.
        - Значит, ты здоров? - девушка непреклонно продолжала задавать вопросы.
        - Здоров, - подтвердил Родион.
        Девушка вытащила правую руку из кармана и влепила звонкую пощёчину.
        - За что? - моргнул глазами Родион. - Ведь ты ничего не знаешь…
        - И знать не хочу! - Люба развернулась и стала подниматься по лестнице. - И тебя знать больше не хочу!
        - Прости, - вздохнул Родион и закрыл дверь. Объясняться с разъярённой подружкой не было сил. Равнодушно прошёл в свою комнату и упал на кровать лицом вниз. Почему-то стало жалко себя. Но почему? Эту мысль обдумать не успел. Так и заснул в одежде на заправленной постели.
        ***
        Воскресное утро начиналось игрой солнечного света, прерываемого редкими и прозрачными облаками. Люба давно уже встала, умылась, надела розовое платье, которое они с мамой выбирали в подарок на день рождения, и которое она впервые примерила вчера, в ожидании самого волнующего события в своей жизни. Увы, событие не состоялось. Разглядывая себя в зеркало, Люба огорчилась красноте глаз. Разве стоило плакать из-за этого идиота? Как она переживала! Бегала, как дурочка, спрашивала его родителей, наводила уныние на гостей. А он где-то прохлаждался! И ничего с ним не случилось. Живой, здоровый, и ананасы жуёт! Впрочем, ананасов ему не видать, как собственных ушей. Интересно, где он был? А вдруг искал фиктивную жену? От него всего можно ожидать. Сколько раз назначал ей свидания и опаздывал. А то и вовсе не приходил. И надо же было влюбиться в такого…
        Люба попыталась найти в своём словарном запасе самое оскорбительное слово. Но не нашла и от этого ещё больше рассердилась. Трёхкомнатная квартира ему дороже любимой девушки! Вот в этом он весь! Не способен на высокие чувства! Ничего, он ещё придёт! А придёт ли? После того, как она дала ему пощёчину? И правильно сделала. Хотя прежде надо было послушать. Ведь хотел что-то сказать. И вёл себя странно. Не бросился к ней, не попытался обнять, поцеловать. Наверное, вчера напрасно погорячилась. Что же делать? Ждать. Он придёт. Никуда не денется. Или сходить самой? Но это уже смешно, в конце концов! Должна же быть у неё девичья гордость!
        И всё же ей стоило большого труда устоять на месте, когда раздался звонок в дверь. Он или не он?
        - Привет, ветрогон! - послышался голос отца из прихожей.
        Он! Никого больше так назвать папа не мог. И Люба, забыв обо всём на свете, выскочила из комнаты. Родион стоял в прихожей, держа в руках большой букет нераскрывшихся роз. Матвей Романович благоразумно ретировался в зал.
        - Какие люди! - пренебрежительно сказала, принимая независимую позу. - Зачем пришёл?
        - Поздравить с днём рождения, - протягивая цветы, скромно сказал Родион.
        - Все, кто хотел, вчера поздравили, - но цветы взяла.
        - А поцелуй? - продолжая излучать скромность, попросил Родион.
        - Перебьёшься!
        - Понятно, - виновато потупился Родион. - А как насчёт женитьбы?
        - А что насчёт женитьбы? - Люба спрятала лицо в цветы.
        - Вставать на колени?
        - Разве об этом спрашивают?
        - Но в свете произошедших событий… - сделал неопределённый жест рукой Родион. - Может, пригласишь меня в комнату? Поговорим.
        - Нам не о чем говорить! - отрезала Люба, хотя душа кричала совсем другое.
        - Ты должна выйти за меня замуж, - обречённо вздохнул Родион и опустил взгляд.
        - Даже так! - Люба вложила в свои слова как можно больше сарказма. - Интересно, почему?
        - Из чувства противоречия, - невинно пояснил Родион.
        - Сейчас во мне бушует чувство мести! - Люба положила цветы на полочку для обуви и упёрла руки в бока.
        - Тогда тем более надо соглашаться на брак, - Родион испустил обречённый вздох. - Представляешь, как ты сможешь отомстить мне за вчерашнее, будучи моей женой!
        - А это мысль! - смешинки родились где-то внутри и слились с голосом девушки.
        Родион неожиданно схватился за сердце и медленно опустился на колени.
        - Что с тобой? - встревожилась Люба и сделала опрометчивый шаг вперёд.
        Тут же крепкие руки обхватили её за талию, и голова «жениха» прижалась к груди.
        - Я, как и обещал, упал перед тобой на колени, - прошептал он, купаясь лицом в розовых складках платья.
        - Притворщик! - возмутилась было Люба, но тут же нежно погрузила руки в волосы любимого.
        - Значит, согласна? Завтра идём в ЗАГС?
        - Только после того, как ты мне расскажешь, почему не пришёл вчера, - выдвинула условие Люба.
        - Об этом я расскажу в первую брачную ночь, - пообещал Родион.
        - Представляю, - засмеялась Люба.
        - Что вы застряли в прихожей? - голос Людмилы Ивановны заставил парочку вздрогнуть.
        - Мы тут обсуждаем, наше свадебное путешествие, - вставая с колен, сказал Родион.
        - Мама, Рудик сделал мне предложение! - громко сказала Люба.
        - Хорошенькое дело! - вторгся в прихожую Матвей Романович. - А как же учёба?
        - Да подожди ты! - остановила супруга Людмила Ивановна. - Ты сама-то, доченька, что думаешь?
        - Я согласна, - просто ответила Люба.
        Новоселье
        Хоть высокие потолки и создавали иллюзию лишнего пространства, но трёхкомнатная квартира на первом этаже разочаровала Любу. Она ожидала больших квадратов от дома сталинской постройки. И всё же это своя квартира! О таком начале семейной жизни можно было только мечтать!
        Новоселье решили отметить скромно, в кругу самых близких. Кроме родителей, пригласили только соседку по этажу. Она занимала вторую на лестничной площадке квартиру. Две квартиры на этаж, и такое убожество планировки! Так прямолинейно выразился Матвей Романович, когда установил с зятем морозильную камеру на кухне и внимательно осмотрелся. Соседка - тридцатидвухлетняя Софья - полностью поддержала его.
        - Совершенно с вами согласна! - защебетала она, чем вызвала недовольство Людмилы Ивановны. - Но вам ещё повезло. Лет десять назад здесь была коммунальная квартира. Представляете, как в этих комнатках ютились три семьи? Я не представляю.
        - У вас тоже такая квартира? - поинтересовался Матвей Романович.
        - Кто же мне, матери-одиночке, даст трёхкомнатную? - засмеялась Софья. - У меня однокомнатная. И ту сколько выхаживала! А вот на втором этаже, надо мной, трёхкомнатная.
        - Непонятная планировка, - согласился Матвей Романович.
        - Что же непонятного? Моя квартира в магазин упирается. Это он у меня две комнаты оттяпал.
        - А вы кем работаете? - ненавязчиво отодвинула мужа в сторону от симпатичной соседки Людмила Ивановна.
        - Акушеркой в пятом роддоме.
        - Так это же у нас, в Зелёной Роще!
        - Да. Я и жила раньше там. Насилу вырвалась. Никто со мной меняться не хотел. А у меня была однокомнатная квартира побольше этой. И этажом повыше.
        - И почему не жилось? - поинтересовался Матвей Романович.
        - Да там же дышать нечем! - всплеснула руками Софья.
        - А здесь есть чем? - недовольно поморщился Матвей Романович.
        - И здесь нечем, - согласилась Софья. - Но здесь не такая вредность, как в Зелёной Роще.
        - Я там двадцать лет прожил - и ничего.
        - И я десять жила. Пока не поняла, что надо уносить ноги.
        Беседа продолжалась за столом, который накрыли в зале, так как кухня всех вместить не могла.
        - Можете со мной даже не спорить! - надрывалась захмелевшая соседка. - Я вам на примере роддома доказать могу! Рождаются сплошь олигофрены и дебилы. Сначала всё сваливали на тяжёлую наследственность. Мол, население нашего района, согласно отчётности, давно превратилось в отъявленных алкоголиков. Но когда процент рождения детей с умственными отклонениями перешагнул восьмидесятипроцентный рубеж, причину отклонения указывать перестали. Всё пустили на самотёк. Человечество вырождается в жалких придурков, но никому до этого дела нет! А попробуй правду скажи, так тебя сразу и заткнут. Потому, что такая правда бросает тень на весь наш строй!
        - Я с вами не согласен! - горячился тесть. - Всё это пустое, поверьте. Ну, как можно определить: умный ребёнок родился или нет? У него в голове вместо мозгов ещё каша, а его сразу в шизофреники! Эдак мы всех можем в дураки прописать. Медицина страхуется. Ей же только и остаётся, что страховаться. Чтобы потом не упрекали. Чтоб можно было в случае чего оправдаться: «А мы же предупреждали!» Одни разговоры. Лечить-то совсем разучились. Я, чтобы зубы вставить, три месяца в поликлинику ходил. Зубы-то сразу выдернули. На это они мастаки! А потом началось: снимки, слепки, то материала нет, то у врача золотуха. Три месяца беззубый ходил! Чуть с голоду не помер. А вон в Швейцарии, на чемпионате мира, нашему хоккеисту два зуба клюшкой выбили. Так швейцарский дантист за три часа новые вставил, крепче старых. Представляете: три часа и три месяца! Во, как наша медицина отстала!
        - Кончай митинговать! - дёрнула за рукав мужа Людмила Ивановна.
        - Но так же нельзя! - начал оправдываться Матвей Романович. - Это что же получается: если на все эти проценты смотреть, то и рожать не надо? Занятненький вывод!
        - Давайте выпьем за молодых! - старший Родионов таким образом решил прекратить спор. - Чтобы всё у них было хорошо в этом доме. Я очень рад за вас. Хорошее начало жизни. Есть где уединиться, где детей воспитывать.
        - Мы вот с Людмилой пять лет в очереди на квартиру стояли, - вновь загремел голос тестя. - А некоторые по двадцать стоят и достояться не могут. Хотелось бы познакомиться с твоим дядей!
        - Его в другой город переводят. Дела сдаёт, - извинился за отсутствие влиятельного родственника Родион.
        - Жаль. Но ничего. Так вот с этой точки зрения я преклоняюсь перед тобой, Родион. Хотя поначалу, признаться, не верил в тебя. Осуждал твой стиль жизни и выбор профессии. Жалел, что у такого отца - ветерана нашего завода! - сын пошёл иным путём. Впрочем, дочь наша тоже не захотела идти по моим стопам. Династии не получилось. Но внук будет давать Родине крылатый металл! Это я беру на себя!
        - Да угомонись ты! - тихо ущипнула мужа Людмила Ивановна.
        - Я дело говорю, - обиделся Матвей Романович. - И внуков хочу! Чем больше, тем лучше. И не слушай никого, дочка! Рожай! Всё будет хорошо. Человек на Земле как кролик в Австралии. Его никакими ядами и химикатами не сковырнёшь! Мы уже адаптировались. Это для приезжих воздух вредный, а для коренных красноярцев - безопасный.
        - У нас недавно мужчина себя цепью к проходной приковал, - вздохнул свекор. - Плакат на шею повесил: мол, работники завода - убийцы.
        - Ну, и чего он добился? - сразу подхватил Матвей Романович. - Тоже мне страдалец! Он хоть одного человека накормил? А завод тысячи кормит. Вот взять меня. Пришёл после армии парнишкой, без рубля в кармане. А сейчас? Квартира, дача. Очередь на машину подходит. Как ветерану морозилку дали. А жене на днях стиральную машину выделят. Всё молодым отдадим! Пусть пользуются. Для детей ничего не жалко!
        - Да заткнёшься ты, наконец! - не выдержала Людмила Ивановна.
        - Я же общаюсь, поддерживаю разговор, - миролюбиво снизил тон Матвей Романович. - Поясняю людям, откуда у меня всё это. От завода. А то заладили: вредность, задыхаемся! Да где сейчас чистый воздух найдёшь? Разве что в таёжной глубинке. А помнишь, лет пять назад моему напарнику Федьке Косенкову врачи посоветовали климат переменить? Он как раз перед этим очередную медицинскую комиссию проходил. За всю мою бытность впервые эта комиссия что-то обнаружила. Пять лет прошло, а Федька наш жив здоров. Только облысел слегка. Так это армия виновата. Он там на радиолокационной станции служил. И его, не спрашивая, облучили. Я эту историю к чему рассказал: нельзя природу необдуманно коверкать. Мы уже своё отстрадали, к вредности привыкая. Теперь нас призывают назад, к чистому воздуху. А может, нельзя назад-то? Может, для нас свежий воздух так же вреден, как был вреден когда-то загрязнённый?
        - Скажи лучше отчего ты облысел? - с иронией спросила Людмила Ивановна.
        - От возраста, - насупился супруг.
        После очередной стопки его понесло в сторону международной политики. Но к тому времени за столом стало шумно и весело. Говорили все. Слушать не хотелось никому. И лишь поздний час разогнал гостей по домам.
        - Знаешь, твой отец меня сегодня утомил, - признался Родион, помогая жене носить грязную посуду на кухню.
        - Он и трезвый выступать любит, а если выпьет, то не остановить, - рассмеялась Люба. - Только тему дай. Сразу лекцию прочтёт.
        - А у меня родители на гулянках молчаливые. Мама, правда, петь любит. Но сегодня грустила что-то.
        - Я тоже загрустила, - вздохнула Люба. - Особенно после Сонькиной статистики.
        - Она мелет что попало! - Родион обнял жену. - Надеюсь, после её слов не раздумаешь иметь детей?
        - Поздно уже раздумывать, - тихо ответила Люба.
        - Любаша! Ты… правда?!
        - Правда.
        - Солнышко ты моё!!! - и закружил жену по тесной кухне. И тут же спохватился. - Зачем же ты форточку открыла?
        - Так жарко же.
        - Жар костей не ломит. А вот сквозняк нам ни к чему. На дворе декабрь месяц. А когда рожать будем?
        - Рожать я буду, - уточнила Люба.
        - Ну, я тоже, так сказать, участвую в процессе, - Родион покрывал лицо любимой поцелуями. - Так, когда наша семья увеличится?
        - В сентябре.
        - Ты роди богатыря мне в начале сентября! - продекламировал Родион.
        - Хорошо. А ты помой посуду, - ласково попросила Люба.
        - Что-то у меня голова закружилась, - сразу изобразил страдание на лице Родион.
        - Голова у тебя закружилась? - в голосе Любы зазвучали стальные нотки. - Папа на шее у мамы сидит, и ты решил ножки свесить?
        - Любонька, я пошутил.
        - Никаких шуток! Домашние обязанности разделим поровну!
        - И что выпадет на мою долю?
        - Стирать, готовить, убирать квартиру, ходить по магазинам…
        - Постой! А тебе что останется?
        - Буду рожать, ухаживать за ребёнком, заниматься его воспитанием.
        - Что-то у меня и живот заболел, - Родион схватился руками за живот. - Мне определённо полежать надо, обдумать твоё предложение.
        - Это не предложение, а программа к действию! - сурово поправила Люба.
        - Согласен, - Родион обнял грозную жену. - Только я ведь ничего этого делать не умею. Давай немного за тобой понаблюдаю, поучусь, а потом уж, как говорится, в бой!
        - И сколько тебе надо времени на учёбу? - чувствуя какой-то подвох, спросила Люба.
        - Лет двадцать, не больше, - и покрепче обхватил жену, предупреждая её агрессивные действия. Но она только рассмеялась.
        - Какой хитрый. Ладно, симулянт, начнём обучение. Бери полотенце, вытирай посуду и ставь её на стол, - скомандовала весело.
        - Лучше соберу полочку для посуды, - вспомнил Родион о подарке соседки.
        - Действуй, - согласилась Люба и вновь, рассмеялась, наблюдая, какой деловой вид принял, дурачась, муж.
        Превратности судьбы
        Родион тихо открыл дверь, разулся и, не снимая полушубка, проскользнул на кухню. Монотонно тикали часы на стене. В такт им капала вода из крана. На отрывном календаре застыла цифра 5, марта месяца. Какой подарок приготовил любимой на восьмое марта! Медленно опустился на стул и обхватил голову руками. Неподвижно сидел так, пока не заскрипела дверь и на кухню не выглянула заспанная Люба в короткой розовой комбинации. Поспешно встал навстречу, не решаясь взглянуть супруге в глаза.
        - Ты что здесь делаешь? - спросила Люба и, не дожидаясь ответа, подошла и помогла мужу снять полушубок. - Что так поздно?
        - Задержался. Надо было, - потерянным голосом сказал Родион.
        - Что с тобой, - Люба бросила полушубок на пол и схватила мужа за плечи. - Что случилось? Рудик? На тебе же лица нет?!
        - Случилось, - Родион попытался отвернуться, но Люба крепко удержала.
        - Рассказывай, пожалуйста, не молчи!
        - Я попал в аварию, - решился сказать Родион.
        - Ты ранен? - дрогнул голос девушки. Она быстро осмотрела мужа.
        - Нет, - замотал головой Родион. - А вот у Олега Павловича лёгкое сотрясение мозга.
        - Но это же не смертельно? - Люба вспомнила, что новый начальник, которого возил муж, не жаловал его своим вниманием. - Что врачи говорят?
        - Врачи ничего не говорят, - вздохнул Родион. - А Олег Павлович сказал, что больше я водителем в крайкоме работать не буду.
        - Ну и подумаешь! - Люба прижалась к мужу. - Главное, ты живой и невредимый. А работы на наш век хватит.
        - Как ты не понимаешь! Это же катастрофа! - Родион сжал руки жены, но, увидев гримасу боли на её лице, тут же отпустил. - Прощай дефицитные продукты!
        - Ничего страшного, будем питаться, как все.
        - Прощай бесплатные путёвки на юг!
        - Мы всё равно ещё ни разу не воспользовались.
        - Прощай квартира!
        - Квартиру отберут? - дрогнул голос Любы.
        - Она же у нас служебная, - Родион закрыл глаза. И сразу увидел надвигающееся дерево. Удар… А ведь предупреждал, что дорога скользкая! Но Олег Павлович очень спешил и требовал ехать быстрее. Ну, почему Родион пошёл на поводу?! Понадеялся на новые покрышки. А они не спасли. На повороте машину занесло. Сделал всё возможное! Если бы Олег Павлович не вцепился мёртвой хваткой в свой портфель! Лучше бы голову закрыл руками… А как потом ругался! Поток брани не прекращался до приезда скорой помощи.
        - Рудик, - Люба подняла голову. - Не думай ни о чём. Главное, мы вместе и любим друг друга…
        ***
        С работы Родиона уволили. Но квартиру не отобрали. Или пожалели молодого парня с беременной женой, или из-за дяди, который уверенно шагал по служебной лестнице в другом городе. Так или иначе, но Родион воспрянул духом. Отец и тесть звали на алюминиевый завод, но он пошёл работать на железную дорогу. Устроился составителем поездов на станцию Красноярск. Работа нравилась. Правда, приходилось работать посменно, в том числе и по ночам. Зато было больше свободного времени, что оказалось, как нельзя кстати в сложившихся условиях! Ведь если раньше без проблем приобретал продукты в крайкомовском буфете, то теперь, чтобы порадовать жену чем-нибудь особенным, приходилось тщательно обследовать магазины. И не только близлежащие. Постепенно приходило понимание, что жить в центре не такое уж и большое счастье. Очереди стали привычными. Они возникали ещё до открытия магазинов и исчезали в конце рабочего дня, когда люди понимали, что ждать больше нечего.
        Родион поражался стойкости красноярских женщин. Тяжкое бремя по обеспечению семьи продуктами они мужественно взваливали на свои плечи и несли, слегка горбясь и переминаясь с ноги на ногу. И как только повсюду успевали? Родиону было труднее: из-за работы не было возможности стоять в очередях часами. И поэтому приходилось забираться на самые окраины, чтобы принести домой тот же кусок колбасы. Хорошо частенько выручали родители. Но их помощь почему-то угнетала. Казалось, что этим они подчёркивают его неспособность обеспечить семью хлебом насущным.
        Вот и этим летним июльским днём, будучи выходным, Родион с утра устремился по магазинам в надежде купить хоть что-нибудь из возрастающего с каждым днём списка дефицитных продуктов. Но невезение преследовало на каждом шагу. Помог какой-то старушке поднести чемодан до дому и опоздал к открытию овощного магазина. А туда завезли бананы! Когда подошёл, людей уже было больше, чем экзотических фруктов. В фирменном магазине продавали куриные потроха. Люба их так любила! А он пожалел бабушку с маленьким внуком и, не обращая внимания на возмущённый рёв толпы, пропустил вперёд себя. Бабушка купила последние. Сглотнув слюну, кинулся в «Домовую кухню». Ура! Выкинули жареную печень! Оставалось всего два кусочка, когда подошла очередь. Хороших, больших куска! И тут за спиной раздался старческий голос, утверждающий, что молодой человек обогнал её, пенсионерку, в дверях и оказался впереди, поэтому теперь ей не достанется печёнки, которую якобы прописал врач. Родион, в самом деле, обогнал старушку и потому молча уступил. Кушайте на здоровье. Если врачи и дальше будут выдавать такие рецепты, то скоро в городе не
останется пенсионеров. На улице обратил внимание на женщину, которая хвасталась перед подругой, что купила копчёные рёбрышки в магазине «Диета». Устремился туда, но по пути попался слепой старик с тросточкой, который стоял на перекрёстке и громким голосом просил перевести через дорогу. Все, как назло, спешили. С этим стариком пришлось ждать зелёного света светофора, на который в повседневной спешке, как правило, не обращал внимания. Потом был медленный переход. Старик явно не торопился. В результате дверь магазина закрылась перед самым носом. И хотя вступил в спор с продавщицей, охраняющей дверь, пытаясь доказать, что до обеда ещё целых двадцать минут, та осталась непреклонной, кивая на большое скопление народа внутри. И, наконец, уже после обеденного перерыва, отстояв полчаса в продовольственном магазине, что на Предмостной площади, при этом вежливо объясняя всем подходящим женщинам, что ждёт халву, которую обещали выкатить на тележке, оказался обделённым этими же женщинами, которые, оттеснив его в сторону, молниеносно расхватали пакеты с лакомством. Расталкивать не хватило наглости. Или не позволила
совесть? В результате домой вернулся с кочаном капусты и пачкой пельменей, купленной с чёрного хода в «Пельменной» по завышенной цене.
        Люба стояла у окна и смотрела на старушку, одиноко сидящую на скамейке посреди детской площадки.
        - Уже не первый раз наблюдаю за ней, - пояснила своё любопытство. - Странная какая-то бабуля. В одно и то же время приходит, садится и начинает есть пряники. Хватает их, хватает, будто неделю ничего не ела. По килограмму, не меньше, каждый раз съедает. А пряники, видимо, чёрствые. Давится, краснеет, синеет…
        Родион устало вздохнул и, налив воды в пол-литровую баночку, пошёл во двор. Старушка встретила безграничным удивлением.
        - Чем обязана такому вниманию?
        - Просто так, - пожал плечами. - Есть всухомятку вредно.
        - Вы всех так одариваете?
        Ну и язык: «обязана», «одариваете»!
        - Какой же это дар? Обыкновенная вода.
        - Спасибо, молодой человек. Я тронута. Вокруг столько говорят о милосердии. А водички никто не преподнёс, ни разу. Такой поступок стоит благодарности.
        - Пейте на здоровье, - Родион снисходительно улыбнулся. Чем может отблагодарить эта старушка?
        - Напрасно думаете, что я не смогу отблагодарить.
        Удивлённый тем, что его мысли отгаданы, Родион машинально взял протянутый плоский голубой квадратик.
        - Что это? - спросил, разглядывая маленький кусок пластмассы.
        - Это щит и меч. Защита и нападение. С ним вы проживёте долгую жизнь, а в случае какой-нибудь катастрофы, останетесь в живых, подобно Ною. Не расставайтесь с ним никогда.
        Родион в душе усмехнулся, приняв слова за бред старого человека, но, чтобы не обидеть, взял подарок и пошёл домой. Интересно, почему она питается пряниками прямо на улице? Наверняка, здесь кроется какая-то личная трагедия. Но лучше не спрашивать. Помочь всё равно ничем не сможет, а проявлять участие… Она сама говорит, что проявляют его многие, на словах. Навстречу из подъезда выскочила Люба.
        - Рудик! Скорее! Кажется, схватки начались!
        - Так рано ещё! - растерялся Родион. Потом глупо засуетился.
        Хорошо, соседка оказалась дома…
        Ангел-хранитель
        Родион достал бельевую верёвку, попробовал на прочность. Показалась очень тонкой. Но сколько людей уже испытали такой способ. Никого не подводила. Надо бы намылить… Хотя, на ощупь и так, гладкая и скользкая. Всё равно надо. Раз про это пишут, значит, помогает. Лучше сдавливает горло. И мучений, наверное, меньше. Прошёл в ванную, нерешительно посмотрел на полочку, где аккуратно расположились брусочки мыла. Не хотелось нарушать порядок, установленный Любиной рукой. Нагнулся и достал из-под ванны обмылок хозяйственного мыла. Теперь надо выбрать надёжный косяк и гвоздь. Можно, конечно, снять люстру. Но крюк, на котором она висит, давно расшатался. Вспомнилось, как чуть не упал на беременную супругу, когда только что повешенная новая люстра скользнула вниз, вместе с крюком, а он ринулся следом, спасая дорогостоящий хрусталь, подарок Любиных родителей…
        По щеке побежала слеза. Пора кончать. Тем более мысли бьются, как запертые в клетке хищники. А почему хищники? Может, мыши? Что за бред! Бросил намыленную верёвку на пол и решительно вышел на улицу.
        Неужели смалодушничал? А ноги уже понесли подальше от дома, в котором и пожить-то, как следует, не пришлось. «Листья жёлтые над городом кружатся…» Но листья не кружатся. Обесцвеченные, изъеденные ржавчиной, они падают, как камни, захламляя улицы и вызывая нецензурные проклятия дворников, которым этот преждевременный листопад заметно прибавил работы. Уже второй год подряд город лишается зелёной защиты в середине лета. Говорят, из-за кислотных дождей. Откуда они взялись, эти дожди? Ведь в прошлом году ещё не было Чернобыля. Официальные власти хранят молчание. И только листовки, расклеенные повсюду борцами за природу, в который раз напоминают, что жить так больше нельзя. Нельзя! Нельзя!! Нельзя!!! А живём…
        С болью вспомнил, как метался в тесной приёмной пятого роддома, время от времени, выходя на улицу. Предчувствие беды постепенно проникло в каждую клеточку организма. Ведь до сроков, определённых врачами, было ещё почти два месяца. Гадал про себя: сын или дочь? Первенец должен быть сыном. Хотя тут не угадаешь. Это японцы научились планировать пол ребёнка. Так-то японцы…
        Софья вышла растерянная, без конца поправляя белый колпак на голове.
        - Кто родился?! - бросился к ней и, взглянув в глаза, почувствовал какую-то неприятную дрожь в мыслях, подтверждение своих предчувствий.
        Соседка заговорила, слегка заикаясь от волнения:
        - Родион, возьми себя в руки. С Любой всё в порядке. Родился сын. Только как бы тебе это сказать… Ты, главное, не волнуйся…
        - Это вы что-то волнуетесь, - а у самого сердце сжалось от липкого страха, ползущего по телу.
        - Да-да, конечно, - соседка часто заморгала и отвернулась. - Твой сын родился недоношенным. Очень слабенький. С ярко выраженной патологией.
        - Какой патологией? - в горле пересохло, слова потеряли звук.
        - Вместо рук у него клешни.
        - Что?! - мысли взревели, заглушая все звуки.
        Соседка поспешно заговорила, но её слова с трудом пробивались до его сознания.
        - …первенцы всегда с отклонениями рождаются. Клешни, это не самое страшное. У нас за два дня из девятерых один мёртвый родился, а у одного даже промышленный СПИД. А здесь - сделают операцию, будут пальцы… Такие случаи уже бывали, когда с клешнями. Как правило, в остальном это нормальные здоровые дети…
        Родион, пошатываясь, пошёл прочь. В окне третьего этажа увидел Любу. Она плакала. Не остановился. Не вернулся! Не успокоил!!! Почему?! Погрузился в своё горе, а о её горе не подумал… До ночи бродил по городу. Поговорить бы с родителями. Поплакаться маме. Но мама в отпуске, уехала в деревню к бабушке, а отец на Украине ликвидирует последствия аварии Чернобыльской атомной электростанции. Были ещё родители Любы. Но не перед ними же плакаться! Холодильник открыл механически. Есть не хотелось. Взгляд скользнул по полупустым полкам. Остановился на трёх бутылках водки, купленных про запас, на случай нежданного прихода гостей. Сам не был любителем спиртного. Его норма в компаниях ограничивалась двумя-тремя стопками. Почему решил, что водка послужит лекарством для души? Пил без закуски. Опьянение наступило быстро. И на сердце полегчало. Заснул здесь же, на кухне, на полу.
        Первое, что увидели проснувшиеся глаза, была недопитая бутылка. Следующий сон наступил быстрее. Но на этот раз вместе с облегчением пришла тошнота и боль, которые растворились на дне третьей бутылки. А потом был грохот. Настойчивый, раскалывающий голову пополам. С трудом сообразил, что это кто-то стучит в дверь. Открыл. Немытый, небритый.
        - Живой? - мрачно спросил Матвей Романович, не переступая порога.
        - Живой! - вызывающе ответил Родион, опираясь рукой о стенку.
        - Ну что же, живи дальше, подлец! - даже в полумраке подъезда было заметно, как побагровела лысина тестя.
        - Это я подлец?! - в груди родилась непонятная ярость. - Это ты подлец! Это тебя и весь твой завод надо к роддому приковать, чтобы смотрели на моего сына! Нахихикался! Квартира, дача, деньги: кому всё это нужно? Кому?! Весь город отравили!!!
        - Я понимаю… - начал медленно Матвей Романович, но Родион не дал ему договорить.
        - Ничего вы не понимаете! Некогда вам в погоне за рублём о своём будущем подумать! А будущего-то нет! Нет будущего!!! Вот они плоды: люди-крабы! Кто следующий родится? Паук?!
        - Заткнись! - у тестя кончилось терпение, которым он и в обычной-то обстановке не отличался. - И из-за такого подонка моя дочь вены вскрыла! Да я тебя по стенке размажу!
        - Прекратите! Вы же мужчины, вы же родственники! - откуда-то из-за спины вынырнула Софья и повисла на Матвее Романовиче.
        Родион с силой захлопнул дверь перед носом тестя. И только потом до его сознания дошли его слова. Руки затряслись. Не сразу смог открыть замок. Качаясь, вывалился на улицу. Но тестя уже нигде не было. Стал стучаться к соседке. Но и она не ответила. Потом пришла дрожь. Тело трясло изнутри. Мозг отказывался принять страшную новость. Как жить дальше? Будущее почернело. А нужно ему такое будущее? И тогда взял в руки верёвку. Но довести дело до конца не смог…
        Родион очнулся от своих мыслей. Огляделся. Ноги привели в парк Горького. Как они радовались с Любой, что парк находится буквально в двух шагах от дома! Мечтали, как втроём, с будущим малышом, будут гулять по его петляющим аллеям, и зелёная листва будет охранять сон ребёнка от дыхания города…
        Присел на свободную скамейку возле фонтана. День, не спеша, набирал силу, приближаясь к полудню. Чистое голубое небо над головой дышало зноем, слегка охлаждаясь, струящимися от Енисея прохладными потоками воздуха. Струйки фонтана, ещё не включённого после ночного перерыва, едва поднимались на несколько сантиметров и, отчаянно сопротивляясь порывам ветра, обречённо падали, разбиваясь о цветной кафель. Но вот кто-то повернул кран, водяные брызги взлетели вверх, и весёлая радуга заплясала над центральной аллеей.
        - Люблю этот момент, - голос, раздавшийся рядом, заставил вздрогнуть от неожиданности. - Столько ассоциаций возникает. Вот вам что приходит на ум, когда просыпается фонтан?
        - Ничего не приходит, - Родион не узнал своего голоса, и разозлился. Откуда взялся этот мужчина?! Как незаметно подошёл и сел! Вот что значит, углубиться в своё горе.
        - А у меня каждый раз что-нибудь новенькое, - мужчина мечтательно улыбнулся и поправил ворот белоснежной рубашки. Такие же белые брюки упирались в белые туфли. На этом фоне большие чёрные солнцезащитные очки смотрелись несколько не к месту. - Струйки, как рабы, придавленные непосильным трудом. Их взлёт - освобождение из неволи. Брызги - это оковы, разлетающиеся во все стороны. Да здравствует свобода! А ещё можно представить юную девушку, которая проснулась, радостно улыбнулась жизни и резво скинула одеяло своими озорными ножками.
        Родион покосился на незнакомца. Злость прошла. Тоскливая усмешка тронула губы. Сколько энтузиазма излучает этот мужчина! О девочках мечтает! А самому лет тридцать пять, не меньше.
        - Не в возрасте дело! - вдохновенно продолжал незнакомец. - Иногда просто необходимо отряхнуться от чёрных мыслей и взмыть в небо, подобно этим струям. Может даже совершить неординарный поступок. В своём горе нельзя замыкаться. Чем сильнее втягиваешь голову в плечи, тем больше становится оков. И наступает время, когда сам уже от них избавиться не в состоянии. И тогда, возможно, выход один - смерть. Или пьянство. Что тоже равносильно смерти. Но мне кажется, ты ещё не дошёл до критической черты.
        - Креститься надо, когда кажется, - недружелюбно прохрипел Родион и попробовал встать.
        - Не торопись, - незнакомец вздохнул. - Я столько раз выступал твоим ангелом-хранителем и мне искренне жаль расставаться с тобой. Наверное, ты способен на самоубийство. А может, и нет.
        - Ты кто? - внутри начала расти агрессивность. Но все попытки встать закончились неудачей. Ноги подкашивались от непонятной слабости.
        - Кто я? - незнакомец грустно усмехнулся. - Меня зовут Солт. Я не человек, хотя, как видишь, могу принимать и его обличье. И не сумасшедший. И на божественность не претендую. Сам в бога верю. Правда, мой бог заметно отличается от вашего.
        Родион обречённо вздохнул. Все мысли, вспыхнувшие в голове, были прочитаны незнакомцем. Но удивляться уже не было сил.
        - Самоубийцы всегда привлекали моё внимание. Единственная категория людей, поведение которых для меня непонятно. Я испытывал боль. Сильную боль. Но смерть мне недоступна. Правда, могу передать чувства умирающего. Кстати, верёвка - очень болезненный способ уйти из жизни. Очень. Мозг начинает страдать от недостатка кислорода, сосуды лопаются, как гранаты.
        - А какой способ безболезненный? - угрюмо поинтересовался Родион.
        - Я здесь не для того, чтобы предлагать более лёгкую смерть. Вот ты сейчас сидишь и казнишь себя в душе за малодушие. И толкаешь своё сознание якобы на героический поступок. Но, подумай, разве самоубийца - герой? Конечно, есть отдельные случаи, когда лишение жизни оправдано и в глазах общества, и в собственных. Но в большинстве случаев, в огромном большинстве - это проявление трусости. Жизнь - очень трудное испытание, выпавшее на долю человека. И тот, кто прошёл до конца - тот и есть настоящий герой. Жить вопреки всему! Не важно как. Достойно или на помойке, в роскоши или стиснув зубы, толкая в общем людском потоке свою инвалидную коляску. Жизнь - вот что подвиг!
        - Да что ты ко мне привязался? - загрубил Родион. - Кто сказал, что я собираюсь покончить с собой?
        - Уже изменил решение?
        - Какое решение?
        - Своё. Не я же намыливал верёвку полчаса назад.
        - Читаешь чужие мысли?
        - Иногда. Особенно когда они извергаются, как струи этого фонтана.
        - Тебе меня не понять, - Родион устало отвернулся.
        - В этом ты прав, - согласился Солт. - Ещё вчера ты готов был осчастливить весь мир. Протягивал руку обездоленным. А сегодня обрекаешь на сиротство собственного сына. Пусть он калека, но он плоть от плоти твой. Человечество борется за выживание, страшится ядерной войны, экологической катастрофы. А опасность подкрадывается с другой стороны. Вам грозит гибель от безнравственности. Ведь только безнравственный человек способен нажать на кнопку ядерной установки, день ото дня уничтожать биосферу, при этом прекрасно сознавая опасность своих деяний. А бросить собственного ребёнка, что может быть чудовищнее?
        - Тебе меня не понять, - повторил Родион и обхватил голову руками. Душа рыдала, а ноги по-прежнему не повиновались хозяину. Хотелось убежать. Не нужен ему такой судья!
        - Не уверен, поймёшь ли ты меня, - Солт снял очки и небрежно засунул их в нагрудный карман рубашки. - Человек живёт несколько жизней. Всё, что ты видишь вокруг, повторится и запомнится твоим подсознанием не один раз. Существует множество миров, где ты появляешься на свет, учишься делать первые шаги, влюбляешься и умираешь. А там, наверху, осколки твоей души соединяются и дают новую жизнь, в другом мире.
        - Реинкарнация, что ли? Переселение душ? - Родион через силу снисходительно улыбнулся.
        - Лучше подходит определение параллельных миров, - поправил Солт. - Только ты существуешь в каждом мире с разной скоростью. Где-то ты ещё ребёнок, где-то уже умер, а здесь сидишь на скамейке и с досадой слушаешь меня.
        - Интересная картина, - Родион с болью сопроводил взглядом молодую маму, которая скрылась в боковой аллее, толкая перед собой детскую коляску. - И сколько раз я уже умирал?
        - Много. Человеческая жизнь очень хрупка. Она ломается подчас совсем неожиданно. Достаточно сказать, что ты ещё ни в одном из миров не доживал до рождения своего сына.
        - Что же мне так не везёт?
        - Если бы не я, ты бы регулярно погибал в пятилетнем возрасте. Но мне хотелось посмотреть, что будет с тобой дальше. И я продлил твою линию жизни в следующем мире. Ты прав, тебе отчаянно не везёт по жизни. Я устал быть спасателем. Но если ты сейчас выберешь смерть, то больше никогда не приду к тебе на помощь. Я не помогаю самоубийцам.
        - И это говорит мой ангел-хранитель, - усмехнулся Родион.
        - Твой ангел-хранитель сидит в тебе самом. Это он вытолкнул тебя на улицу, отсрочив смертельное решение. На большее он не способен.
        - А на что способен ты?
        - Помнишь, когда тебе было пять лет, вы с друзьями нашли неразорвавшуюся мину, которыми военные пытались взорвать ледяные торосы, чтобы спасти мосты через Енисей?
        - Помню, - глаза Родиона начали излучать удивление.
        - Эта мина разнесла на кусочки всю вашу компанию. Крыши соседних домов были в крапинку от кусочков ваших тел.
        - Неправда! - отрицательно замотал головой Родион.
        - Я говорю о параллельном мире. Там вас собирали по фрагментам и всех похоронили в общей могиле. В следующем мире я изменил твою судьбу. Когда вы закатывали мину в гору, вас окликнул случайный прохожий, который совсем не случайно оказался в ту минуту на берегу Енисея. Вы испугались и выпустили смертоносный груз. И по кусочкам уже собирали вашего спасителя. Прошло пять лет, и злой рок вновь оборвал твою жизнь. Вы были в гостях под Новый год. И твой троюродный брат уговорил тебя покататься с горы на санках. Крутая гора. Наверху библиотека Юдина, а внизу безлюдная дорога, полоса чахлого кустарника и железнодорожная ветка подъездного пути у подножия высокой насыпи. Вы стремительно летели вниз. Ты сидел впереди, твой брат сзади. Небольшой трамплинчик в конце спуска! Брат успел спрыгнуть, а ты прямиком врезался в ревущий тормозами тепловоз, который в это время бежал по нижней ветке. Не возражай мне! Те кусты, которые спасли тебя, я посадил за два года до трагедии, тем самым, продлив твою жизнь и в этом мире, и в нескольких других.
        Родион и не думал возражать. Мелькающие перед глазами колёса тепловоза запомнились на всю жизнь. Санки остановились в нескольких сантиметрах от смерти.
        - А сколько раз ты попадал под колёса автомобилей? Вспомни хотя бы один эпизод. Ясное солнечное утро. Вы дружной компанией едете на остров Отдыха, чтобы покупаться в Абаканской протоке, поиграть в волейбол на пляже. И вдруг в трамвай заходит она. До неприличия короткие и тесные шорты и кусочек прозрачной розовой ткани, закрывающий спереди груди, а сзади превращающийся в несколько тесёмочек, полностью открывая покрытую южным загаром спину. Не ты один застыл на ней взглядом. В то время редко кто отваживался ходить в таком наряде. Воображение четырнадцатилетнего юноши разыгралось. И будь девушка помоложе, ты, наверное, последовал бы за ней до самого дома. Как нехотя расставался с этим видением, выпрыгивая в уже закрывающиеся двери трогающегося с места трамвая. Прямо под колёса грузовика, который, решив, что высадка пассажиров уже закончилась, даже не снизил скорость.
        - Я помню, - вздрогнул Родион. - Но я остался жив!
        - В этом мире да. Я задержал водителя-убийцу всего на секунду, но этого хватило, чтобы ты успел отпрянуть. Твои руки скользили по отъезжающему трамваю, а спина содрогалась от близости проносящейся махины. Мне продолжить, или сказанного достаточно?
        - А были ещё случаи? - удивился Родион.
        - Были, - утвердительно ответил Солт. - Просто они не отложились в твоей памяти. Да вот совсем недавно… Шёл нудный осенний дождь вперемежку с холодным пронизывающим ветром. И ты, всегда возвращающийся с работы пешком, решил воспользоваться общественным транспортом. Стоя на остановке, изрядно продрог, а автобуса всё не было. Когда же он подошёл, желающих попасть внутрь оказалось намного больше, чем свободного места в салоне. Ты даже не попытался присоединиться к штурмующим пассажирам. И вдруг открылась передняя дверца. Водитель автобуса выпускал женщину с ребёнком. У тебя появилась реальная возможность занять освободившееся место. Ты не помнишь, почему не воспользовался этим подарком случая?
        - Мне стало плохо, - изумлению Родиона не было предела. - Закружилась голова, я чуть не упал.
        - Верно. Но слабость прошла, как только дверца закрылась, и тебе пришлось ждать следующего автобуса. К счастью, недолго. В неимоверной давке ты не обратил внимания на аварию, которая случилась через два квартала на перекрёстке. Пьяный водитель самосвала врезался в тот самый автобус, в который ты не смог сесть. Больше всех пострадала передняя площадка.
        - Где мог бы находиться я?!
        - Да, если бы не минутная слабость.
        - Надо же. А я переживал, даже в справочнике искал симптомы непонятного головокружения.
        - Я знаю.
        - Если вы всё знаете, - Родион почтительно перешёл на «вы». - То, сколько я ещё проживу, если… - и замялся, но всё-таки закончил. - Если не покончу с собой?
        - Этого не скажу, - Солт встал. - Так долго ты ещё не жил ни в одном из миров.
        - А тоннель у соседа в квартире - ваших рук дело? - торопливо спросил Родион.
        - Тоннель - это часть одного моего эксперимента. Но я экспериментировал не столько с тобой, сколько с Андреем Андреевичем. Но и тебя имел в виду. Есть отдалённая перспектива. Но об этом ещё рано говорить.
        - Я думал, это Рад…
        - Рада тоже в некотором смысле создал я. И признаюсь, в какой-то момент было большое желание поменять вас местами.
        - Не зря я опасался его.
        - Да. Более того, если бы ты не перевёл меня через дорогу, не уступил очереди в магазине и не преподнёс стакан воды, когда я ел пряники на скамейке, то замена бы состоялась. Благородными поступками ты продлил свою жизнь. И я не жалею об этом. К тому же у Рада самого закрутился интересный жизненный сюжет.
        - Вы можете изменять свою внешность?
        - Меня много на Земле. И в самых различных обличьях, - улыбнулся Солт. - Мне интересно с вами. Кстати, почему не носишь пластмассу?
        - Какую пластмассу?
        - Голубой квадратик, подарок за принесённую воду.
        - Но ведь это, в самом деле, кусок пластмассы.
        - Это технология далёкого будущего. В нём скрыты большие возможности. Он может придать твоим мыслям невиданную силу.
        - Как это?
        - Убедись сам методом проб и ошибок. На одном из углов квадрата есть маленькая дырочка. Продень нить и носи его, как амулет. Только будь очень осторожен. Главное, направляй свои желания в нужное русло. Иначе вместо пользы нанесёшь человечеству непоправимый вред. Вот и всё. Наша встреча подошла к концу. Прощай.
        Родион ожидал, что таинственный незнакомец исчезнет, растворится в воздухе. Что было бы не удивительно, после всего, что он рассказал. Но Солт покинул парк вполне по-человечески, пройдя по центральной аллее и свернув в сторону автобусной остановки.
        Родион побрёл домой. Намыленная верёвка призывно лежала на столе. Она притягивала взгляд. Но Родион отвернулся. Струсил? Если рассуждать, как незнакомец, то наоборот, проявил мужество.
        С трудом отыскал голубой квадратик в ящике комода среди других безделушек. Продел в дырку нитку и надел амулет на шею. Ничего не произошло. Так же тикали настенные часы, так же надрывно гудела машина за окном, выкачивая нечистоты из переполненного колодца, так же не хотелось ничего делать. Вновь вышел на улицу и медленно пошёл вниз к колхозному рынку. Зачем? Движение успокаивало. Сидеть или лежать больше не мог.
        Рынок встретил монотонным гулом, который создавали все участники торговли. Словами, жестами, даже лёгким покачиванием, каждый человек вносил лепту в этот гул, превращая большое помещение в человеческий улей.
        - Замени помидор! - требовала боевая бабка у прилавка, за которым лениво отмахивался от неё, словно от мухи, среднего роста кавказец. - Ты специально в пакетик положил, чтобы я сразу не заметила эту гниль!
        - Ты видишь у меня гнилые помидоры? Зачем говоришь? У меня каждый помидор, как рубин!
        - Замени помидор! Я не миллионерша, чтобы так разбрасываться деньгами!
        - Отойди, женщина! Я тебе хорошие помидоры продал. Где взяла этот, не знаю!
        - Чтоб ты сдох, чурка нерусская! Чтоб у тебя руки отсохли! Мало вас десантники трясут! - бабка устала спорить и, чувствуя своё бессилие, отошла, упёршись взглядом в лицо Родиона, оказавшегося рядом.
        - Чтоб у него все помидоры сгнили! - мрачно поддержал он, чтобы хоть как-то остановить напирающую на него старушку.
        И тут же сдавленный крик отчаяния нарушил монотонность рынка. Бабка неистово крестилась, кавказец всё шире раскрывал обезумевшие глаза, а помидоры, только что радовавшие глаз нежно-алой кожицей, морщились, чернели и лопались. Родион пришёл в себя, когда с прилавка потекла чёрная жижа. Старушка лихорадочно проверяла свою покупку. Продавцы сбегались со всех сторон. Воспользовавшись суматохой, Родион незаметно удалился.
        Неужели это проделки голубого квадрата?! Разум отказывался верить глазам. На улице торговала яблоками женщина с унылым лицом, и чтобы проверить возникшую догадку, Родион мысленно пожелал сгнить фруктам. Но спохватился и уменьшил желание до одного яблока. И тут же крайний плод, блестевший глянцевой желтизной, сморщился до размеров ранетки и лопнул, брызнув на соседних собратьев коричневой гнилью.
        Родион торопливо уходил прочь. Голубой квадратик выполнял его приказы. Хорошо это или плохо, ещё предстояло разобраться. Одно он понял наверняка: теперь надо очень осторожно думать, контролируя каждое желание, каждую мысль.
        Спасая человечество
        - Алло! Это редакция «Красноярского комсомольца»? Хочу, чтобы вы были в курсе. Через пятьдесят шесть часов я разрушу алюминиевый завод… Да, вы не ослышались… Через восемь часов первая предупредительная атака, через тридцать два - вторая… Цель одна - здоровье красноярцев… Да, это ультиматум! Медлить больше нельзя… Я в состоянии сделать это… У меня очень большие возможности… Наверное, от бога… А кроме него, никто не спасёт жизнь на Земле… Я разумный человек, но на данном этапе развития у остального человечества разум помутился… Почему звоню именно вам? Да потому что ваша газета первой попала мне в руки… Догадываюсь, что в это трудно поверить. Поэтому и даю вам время… А предупреждаю затем, чтобы вы проинформировали кого следует. Чтобы провели эвакуацию работников. Не хочу жертв. Завод и так уже убил немало людей. Вслед за алюминиевым разрушу все вредные предприятия города. Я спасу красноярцев. Хотя, быть может, для многих из них, как и для меня, спасение придёт слишком поздно… Почему так сказал? Неважно… Да, я одна из жертв завода… Своё имя не скажу…
        Родион повесил трубку. Достаточно. В следующий раз так долго разговаривать будет нельзя. Вычислят, как в кинофильмах. А сейчас, скорее всего, не поверят. Примут за бред сумасшедшего, или шутника. Ничего. После первой атаки зашевелятся.
        Родион пришёл домой, завёл будильник и лёг спать. Но не спалось. Все мысли вертелись вокруг того, что затеял. Решение объявить войну вредным производствам пришло внезапно. Вспомнился мужчина, приковавший себя к проходной алюминиевого завода. С ним они быстро расправились. Пусть теперь попробуют справиться с внеземными технологиями. Он спасёт человечество! В глубине сознания пульсировала слабая мысль, что нет ему дела до всего человечества. Что все его действия не что иное, как месть. За Любашу, за покалеченного сына. Но Родион упорно прятал эту мысль ещё глубже. Всё-таки от имени народа легче действовать. И именем народа можно будет оправдать возможные жертвы. Шлют же молодых ребят в Афганистан, прикрываясь интересами страны. Не предупредили вовремя об опасности, нависшей над миром в результате Чернобыльской аварии… Нет, с такими мыслями он далеко зайдёт. Жертв не должно быть! Жертвы ничем оправдать нельзя…
        Заснуть так и не удалось, и в свой первый поход против несправедливости Родион отправился усталым. В троллейбусе, несмотря на поздний час, было многолюдно. Молодёжь возвращалась с танцев. Родион замечал то, на что в обычной обстановке не обращал внимания. Девчонки совсем молодые, а ведут себя развратно. Не созревшие юнцы млеют возле них, подёргивают ногами. И смеются. Пустой смех. Иллюзия сиюминутного благополучия. Что ждёт вас завтра птенцы? Успею ли вас спасти? Навряд ли: всё «лучшее» вы уже получили. Есть ли среди вас здоровые люди? Знает ли кто-нибудь, что за болезнь таится внутри каждого, дожидаясь, подобно хищнику в засаде, своего часа? Вон девчушка с копной завитушек на голове. Молодая овечка. Крутится на коленях у прыщеватого подростка. Все штаны ему, наверное, протёрла. Впрочем, он в восторге. Тискает подругу за груди, свободно болтающиеся под чёрной маечкой. У обоих тёмные белки глаз, болезненно глянцевая кожа. А рядом ещё двое. Парни с рыхлой мускулатурой и гнилыми зубами. Завидуют прыщеватому. О, кажется, заговорили об экологии.
        - Я вчера под дождём гуляла! Обожаю под дождём гулять! А к вечеру химия на голове пропала. Пришлось сегодня утром снова в парикмахерскую идти, семимесячную делать. Дождь-то, оказывается, кислотный!
        - А кто сказал, что дождь кислотный?
        - Да все говорят! После Чернобыля все дожди кислотные!
        - Тогда готовь парик: скоро лысеть начнёшь!
        Мрачные шутки и беззаботный смех. Выпрямившиеся кудряшки волнуют больше, чем опавшие листья. Неужели никто из них не в состоянии здраво оценить происходящее? Впрочем, когда вокруг восемьдесят процентов олигофренов, и здоровые люди начинают вести себя соответственно. На переднее сиденье плюхнулся молодой парень и нагло закурил. Родион не переносил табачного дыма. Тем более в замкнутом пространстве. Все пьющие и курящие - самоубийцы. Но если пьющие травят только себя, то курящие подрывают здоровье и окружающих. Да и кто дал право курить в общественном транспорте!?
        - Прекрати курить!
        - Что волнуешься? - парень в ответ удивлённо усмехнулся, предварительно оценив физические возможности незнакомца. - За культуру переживаешь? Дома порядки наводи, а то нервишки раньше времени разболтаются. А нервы, дядя, не восстанавливаются.
        И снова закурил погасшую было сигарету. Но не сделал и одной затяжки, как она вновь погасла.
        - Чёрт, отсырела, что ли?
        Родион молчал. Он-то знал, что закурить парень не сможет.
        - И эта тоже, - попытка прикурить другую сигарету также закончилась неудачей. - Сглазил что ли? Лезешь под руку! Нет, ты у меня разгоришься!!!
        Хочешь огня? Пожалуйста. Парень, вскрикнув, бросил сигарету, вспыхнувшую, словно спичка, и схватился за обожжённые брови. Вот так. Подумай на досуге о вредности курения.
        - Дворец Труда! - пропели динамики название очередной остановки.
        Здесь пересадка на автобус. Три затёртых шестиугольника украшали небольшой навес для пассажиров. На одном - график содержания фтористого водорода в воздухе за последние десять лет, на двух других - меры, принимаемые алюминиевым заводом для улучшения экологической обстановки. И всё вроде бы хорошо в настоящем, а в будущем будет ещё лучше. В блокадном Ленинграде писали более откровенно, прямо на стенах домов: «Эта сторона улицы наиболее опасна при артобстрелах!» И люди не ходили по опасной участкам. Может быть, и сейчас написать правду метровыми буквами, тем более что это ни для кого не секрет: «Этот район города наиболее опасен для проживания». И люди не будут здесь жить. Впрочем, будут. Перейти на другую сторону куда проще, чем квартиру оставить. Вот и переходят на сторону завода, становясь его молчаливыми пособниками и заложниками одновременно. Между жизнью и смертью выбирают смерть. Жизнь-то не сулит ничего хорошего, а смерть обещает квартиру, дачный участок, солидную зарплату и отдых в санатории на берегу Чёрного моря…
        Наконец Родион добрался до завода. Пробрался к нему со стороны небольшого пустыря и остановился. С ненавистью поглядел на бетонный забор. По небу двигалось тёмное, страшное чудовище, вырывающееся из труб алюминиевого гиганта. Сколько бед и горя оно уже принесло людям! А сколько ещё принесёт? Никто не знает. Но все предполагают. Изучают, предсказывают. Не торопятся. А время идёт. И внутри людей уже, возможно, начались необратимые мутационные процессы. А завод дымит на всё это свысока непотопляемым «Титаником». Ничего, нашёлся и на тебя айсберг. Хватит ли могущества квадратика?
        Двенадцать часов. Полночь. Пора. Именно этот час выбран для атаки. Возбуждение охватило всё тело, пронизав мелкими иголками. «Тореадор, смелее в бой!» Надо, же привязалась мелодия! Мешает сосредоточиться. Надо начинать желать. Желать гибели этому промышленному монстру. Нет, не полной. Сегодня только предупредительная атака. Ага, начинается. Ветер всё крепчает, постепенно достигая ураганной силы! Прильнула к земле трава, тучи пыли взметнулись к небу. Как бы самому не оказаться в центре вихря. И как бы не перешагнуть определённый рубеж! Ведь там за стеной, в смертоносных цехах люди, которые подобно курильщикам травят не только себя, но и всё остальное население города, своих детей, внуков, любимых. И не понимают этого. А если и спохватываются, то слишком поздно, за порогом беды. И всё же - это люди… Стоп! Что-то взорвалось на территории завода. Неужели сделан лишний шаг? Скорее назад!
        Ветер стих, трава распрямилась. Будто и не было ничего. Поверят ли, что ураган - его рук дело? Если не поверят, то во второй раз будет действовать более разрушительно.
        ***
        Никто не поверил, что ночной кошмар на заводе организовал Родион. Он переходил от одного телефона-автомата к другому. Звонил уже не только в редакцию. Дозвонился даже до приёмной первого секретаря! Мягкий, приятный женский голос посоветовал обратиться к врачу. В милиции слишком настойчиво спрашивали фамилию. И лишь корреспонденты просили рассказать подробности. Но долго задерживаться у телефона Родион опасался. Могут поймать прямо в телефонной будке. Ограничивался несколькими фразами. Корреспонденты начали задавать совсем глупые вопросы. Никто не верит! Что ж, пеняйте на себя! За час до полночи Родион вновь отправился на свою войну. На этот раз в автобусе было многолюднее. - У нас на заводе ночью смерч был! - донеслось с заднего сидения, где сидели две женщины. - Нигде в городе не было, а на заводе - настоящий тайфун!
        - И что?
        - Да ничего! В первом электролизном все стёкла повыбило, а в котельной провода замкнуло. Что-то там взорвалось. Хорошо, ночью случилось. Всего один человек погиб и один доставлен в больницу. Говорят, в тяжёлом состоянии. Сосед мой тоже в ночную смену работал. Врёт или нет, будто выбежал из цеха и прямо над головой увидел летающую тарелку. Потом она исчезла, и всё стихло.
        - Что-то зачастили они к нам, тарелки эти…
        Один человек погиб, другой в больнице! Родион вздрогнул. Он стал убийцей! Нет, это случайно, он не хотел! Как всё не просто! Или такова борьба? И жертвы всё-таки неизбежны? Покалечили же они сына, толкнули на смерть жену… Хотя, в смерти жены виноват он сам… Как всё не просто!! А вдруг, будут ещё жертвы? Кому нужна справедливость, замешенная на крови?.. И всё же нужно довести задуманное до конца. Он должен уберечь красноярцев от вымирания. Или от деградации? Должен… Памятью жены…. Как всё не просто!!!
        Как и в прошлый раз, зашёл со стороны пустыря. Сколько здесь проводов! Даже воздух слегка пощёлкивает от избытка электричества. Подойти бы поближе, но как бы ноги не сломать! Настоящая свалка. И луна затерялась за облаками… Полночь. Пора начинать. И в первую очередь надо отключить электроэнергию. Четыре взрыва подряд окрасили окружающую мглу в красный цвет. Засверкали режущие глаз молнии. Хватит. Быстро погасив огонь, Родион вызвал потоки воздуха, которые бешено понеслись вперёд, закручиваясь в упругие смерчи. Лишившись четырёх трансформаторов, завод погрузился в темноту. С его территории донёсся треск. «Как бы не рухнуло какое-нибудь здание. А то опять будут жертвы». Сосредоточил взгляд на заборе. И бетонные плиты начали ломаться как шоколад. Достаточно. Доказательств в избытке. Завыли пожарные сирены. Послышались голоса людей. В планы Родиона не входило обнаруживать себя. И он побежал через железнодорожные пути в сторону леса, темнеющего на пригорке.
        Долго плутал среди деревьев, пока не вышел к какому-то зданию. С трудом прочитал перекошенные надписи: «Бакалея», «Гастрономия». Оконные проёмы заложены кирпичной кладкой. Бывший магазин. Теперь, возможно, склад. Душно, как перед грозой. Пройдя немного, наткнулся на развалины двухэтажного дома. Когда-то здесь жили. А ведь до завода рукой подать. Наверное, хозяев выселили из опасной зоны. Кто-то всё-таки заботится о человечестве. Но вскоре асфальтированная дорога привела к жилым постройкам. Люди здесь продолжали жить! В двухэтажных каменных домах, похожих на разбитые, отслужившие своё вагоны, скорбно стоящие в далёком забытом тупике, рельсы в который уже давно заросли травой. Одиноко скрипнули детские качели, да прошумела по крыше невидимая кошка, подняв кучу пыли. И та, медленно опускаясь, на фоне посветлевшего неба казалась сгоревшей бумагой, разносимой от потухшего костра. А ещё пыль была похожа на чёрные хлопья снега. Ночные снежинки в середине лета. Как знать, может быть, человечество доведёт природу и до такого явления…
        Родион шагал в сторону города. Изредка обгоняли машины. Но голосовать не пытался. Навряд ли, водитель рискнёт подобрать одинокого путника в столь поздний час и в таком безлюдном месте. Наверное, можно было остановить машину с помощью квадратика. Но не хотелось применять данное могущество в личных целях. Нужно сберечь его для спасения разумной жизни на Земле.
        ***
        И вновь ничего не добился! Милиция по-прежнему интересуется лишь фамилией, корреспонденты подробностями. А в газетах ни строчки! Удалось дозвониться в дирекцию завода. Кто был на другом конце провода? Не представился. Но обрушился с обвинениями. Назвал врагом государства. Призывал к патриотическим чувствам. Требовал немедленно прекратить атаки на завод. Потом снизил тон. Стал приглашать за стол переговоров, рассказывать о трудном положении в стране, о недопустимости варварских методов в цивилизованном обществе, о важности крылатого металла в обороноспособности Родины. Признал, что завод отравляет красноярцев, и что у них, у руководителей всех рангов, тоже болит голова за экологию города…
        Голова у них, может быть, и болит. Не зря же они один за другим перебираются в Москву. Там, видимо, их головные боли проходят. Да и что это за отвлечённый образ - «страна», которым все так любят прикрываться? Почему «стране» нужен крылатый металл и не нужно здоровье своих граждан? Почему интересы «страны» важнее человеческих жизней? Или «страна» рассчитывает существовать и после гибели человечества? И никакие доводы не пробиваются сквозь завесу государственных интересов. Умеют они разговаривать с людьми, не слыша их…
        Зачем он едет к заводу?.. Всё бесполезно… Как много пассажиров в этот поздний час!
        - Мне знакомая сказала! У неё брат в редакции работает! Так что сведения достоверные. Говорю вам, какой-то маньяк звонит в редакцию и грозит разрушить наш завод. И всё что он говорит, сбывается!
        - А что он говорит? - пассажиры плотнее придвинулись к невысокому мужчине, в длинном клетчатом пиджаке и светло-коричневой пляжной кепочке на лысой голове.
        - А то и говорит, что каждую полночь идёт в атаку на наш завод, - мужчина, польщённый таким вниманием, повысил голос. - Ураганы - его рук дело. И ещё говорит, что сегодня последняя атака.
        - Кранты! - насмешливо сказал высокий парень в синем батнике. - Сегодня погибнем под руинами родного предприятия.
        - А вдруг правда? - заволновалась пожилая женщина, протиснувшаяся из глубины салона.
        - Если правда, то это свинство со стороны начальства вызывать нас в ночную смену именно в этот день! Или они хотят нами прикрыться? - неожиданно возмутился седой мужчина в чёрном потёртом костюме с выцветшей планкой орденов на груди.
        - А у меня подруга в управлении работает, так она говорит, что этот безумец и им звонил, - выдала информацию молодая женщина с большими усталыми глазами. - Всё точь-в-точь, как говорили. Только он ещё о человеческих жертвах сожалел. Требовал эвакуации всех работников. Так и сказал, что все погибшие этой ночью, будут на совести руководства завода.
        - Нашёл, где совесть искать! - раздался голос из задних рядов.
        - Розыгрыш это, - неуверенно произнёс кто-то. - Даже экстрасенсы не могут обладать такой силой!
        - А что мы знаем о скрытых силах природы, которые иногда становятся на службу человеку? - загорячился мужчина в кепочке.
        - Попался бы мне этот маньяк! - прохрипел здоровый детина с коротко подстриженными волосами. - Задавил бы как котёнка!
        Какие могут быть сомнения? Этот задавит. Даже в голове, наверное, одни мускулы.
        - Всё это ложь и провокация! - вперёд протиснулся солидный мужчина при галстуке, с папкой в руках. - Не стыдно вам, товарищи, рассказывать сказки и сеять панику в доверчивых сердцах?
        - А если экстрасенс существует? - потёр скулы худой мужчина. - Мало ли идиотов на свете? Это что же получается: сегодня он разрушит завод вместе с нами?
        - Постыдитесь, взрослый же человек! - попробовал пристыдить тот, что в галстуке. - Не верьте слухам! Власть и закон на нашей стороне!
        - Плевать он, по-видимому, хотел и на власть, и на закон, - пробурчал детина.
        - Я представитель управления завода и могу вас уверить, что меры приняты! Работайте спокойно!
        - Что-то много значения придаётся слухам, если даже меры приняты, - ехидно заметил кто-то.
        Обладатель галстука прикусил язык, поняв, что сказал лишнее.
        - И чего он добивается? - вслух подумал ветеран, поправляя орденские планки. - Эвакуацию ему подавай! Он что, построил для нас новые дома? Или придумал, где мы будем работать?
        - Он же за нас болеет, за детей наших! - раздался женский голос.
        И тут же поднялся невообразимый галдёж. Говорили все одновременно. Родион едва успевал улавливать отдельные фразы.
        - Почему мы должны уезжать? Пусть этот экстрасенс сматывается!
        - Я пятнадцать лет в очередь на квартиру стоял. У меня дочь в общежитии выросла. Ну и что, что рядом с заводом? Зато свой угол!
        - У каждого своя голова на плечах. Не нравится экология? На все четыре, скатертью дорожка! Другим жить не мешай!
        - Воздух по всему Союзу отравленный! Что ж теперь делать?
        - Верно, все производства вредные! Давай разрушим, сломаем, а сами в пещеры, к звериным шкурам, и чтобы бабы общие!..
        Алюминиевый завод остался позади. Опустевший автобус петлял в темноте ночи. Волна безразличия овладела Родионом. Щёки стали мокрыми. Он плакал от бессилия. Ядовитый дракон оказался непобедимым. Конечно, эти люди ни в чём не виноваты. Они тоже не видят выхода из создавшейся ситуации. Им обещают улучшить экологическую обстановку, внедрить более безопасную технологию, установить более мощные фильтры. И люди верят. Им больше ничего не остаётся, как верить и надеяться. На что?
        - Эй, парень! Помоги окна закрыть. На алюминиевом выброс. Сейчас дышать нечем будет!
        Очнувшись от оклика водителя, Родион стал помогать закрывать окна. Автобус уже развернулся на конечной остановке, расположенной в том самом лесу, в котором бродил прошлой ночью Родион, и теперь возвращался к заводу. И вдруг Родион увидел солдат. Фары автобуса выхватили из темноты их строгие фигуры с автоматами. Так вот какие меры приняла «страна»! Интересно, патроны им выдали боевые или холостые? Бедные солдаты. Они не знают, что «экстрасенс» уже сдался. Завод победил его, как побеждает ежедневно почти миллионный город. И такие победы делают нашу «страну» непобедимой. Такова жизнь… Есть города и с ещё большим загрязнением атмосферы. И везде люди живут, работают, рождаются и умирают. И если рождаются олигофренами и уродами, так это не обязательно от дыма Отечества. Виновников много: алкоголизм, курение, наркомания, токсикомания… Много чего есть. И если люди умирают преждевременно, так опять же: алкоголизм, курение, постоянные стрессы, социальная неустроенность…
        Выйдя в центре города, Родион медленно побрёл к набережной. Голова гудела, сырой воздух вызывал дрожь. Опёршись о парапет, направил взгляд в тёмные воды Енисея. Вот истинный борец за экологию, который никогда не устанет и никогда не сдастся. День и ночь уносит человеческие нечистоты в далёкий Ледовитый океан. На сколько ещё хватит океана? Этой мировой свалки отходов? Родион медленно снял синий квадратик. Посмотрел в последний раз и бросил вниз. Вот так! Извините, если не оправдал ваших надежд, товарищи инопланетяне. Не получилось стать судьёй. Кишка тонка. Жалость захлестнула. А прогресс должны двигать безжалостные люди, для которых несколько человеческих жизней ничто, по сравнению с жизнью всего человечества. Не умеет он мыслить так глобально. Для него каждая жизнь имеет огромную ценность. Вот ведь как думать начал! А ведь недавно сам в петлю лез.
        Родион побрёл домой. Кто следующий станет обладателем голубого квадратика? Кому окажут доверие пришельцы, или кто они? И почему сами не разберутся с этим миром? Наверное, просто, проводят эксперименты, пытаясь вывернуть наизнанку человеческое сознание. И те, кто носят квадратик, являются вовсе не всемогущими монстрами, а всего лишь подопытными кроликами. Интересно, как закончился эксперимент в данном случае? Этого, по всей видимости, никогда не узнать… И всё же прав этот инопланетянин! Сто раз прав. У него есть сын! Сын!!! И ради него стоит жить. И держать ответ за всю «страну»…
        Около подъезда окликнули:
        - Молодой человек, закурить не найдётся?
        - Не курю.
        Но к нему уже подошёл невысокий мужчина в белых брюках и спортивной куртке. Их глаза встретились, и Родион вдруг почувствовал, как под взглядом незнакомца растаяла его воля, ноги подкосились, и он рухнул на асфальт. Как во сне, увидел бросившихся из темноты людей. Но думать не мог и воспринимал всё как на экране телевизора. Родиона связали, повязкой закрыли глаза.
        - Спасибо, товарищ! - донеслись голоса. - Не знаю, что бы мы без вас делали.
        - Вы знаете, я сомневался в успехе. Мы - экстрасенсы - очень устойчивы к чужому воздействию. Но он сдался очень быстро. Вы уверены, что это тот человек?
        - Все факты говорят за то. Ещё раз спасибо за помощь.
        - Когда человек обращает силы, дарованные ему природой во зло, тут надо быть беспощадным. Такие люди не имеют права свободно жить среди нас. Но ещё раз повторяю, этот человек самый что ни на есть заурядный. Боюсь вас огорчить, но вы ошиблись.
        - Разберёмся!
        Способность мыслить вернулась, как только незнакомец ушёл. Стало грустно и горько. Умеет милиция работать, когда надо защитить честь «страны». А у друга отца квартиру обворовали три года назад. Воров до сих пор ищут. Уже в машине с тоской подумал о сыне. Что если тёща с тестем не возьмут калеку из роддома? Где он будет тогда искать его, когда вернётся? Если вернётся, конечно. Эх, поторопился выкинуть голубой квадратик!
        Через два дня Родиона выпустили, убедившись, что он не только не в силах повелевать силами природы, но даже правильно распорядиться своими.
        Первым делом посетил роддом, но там сына уже не оказалось. С тяжёлым сердцем подошёл к квартире тестя. Позвонил. Как будет смотреть ему в глаза? Будет! Если надо, встанет на колени!!! Дверь открылась. На пороге стояла Люба с перебинтованными руками. Родион остолбенел. А Люба молча подошла и уткнулась головой в грудь.
        - Любаша, милая, - наконец обрёл дар речи Родион и, не в силах сдержать вспыхнувшие эмоции, зарыдал. - А я думал… Мне отец твой сказал, что ты… умерла.
        - Ничего такого я не говорил! - загремел голос тестя из глубины квартиры. - Сказал только, что вены вскрыла. А что умерла, не говорил!
        Родион в душе содрогнулся, представив, что могло произойти, если бы не встреча с инопланетянином! Он судорожно сжимал жену, целуя её волосы.
        - А где наш сын?
        - Он спит, - прошептала Люба со счастливыми слезами на глазах. - Пусть спит. У него завтра начнутся тяжёлые дни.
        - А что такое?
        - Оперировать будут. Пальчики разделять.
        - На правой руке все пять пальцев восстановят! - снова вмешался тесть. - А вот на левой - только три. Да вы проходите, что в пороге стоять!
        И Родион шагнул, бережно поддерживая жену. И словно оставил за спиной чёрно-белый мир.
        Тихий отдел
        Наконец-то Рад вернулся на своё рабочее место после длительных командировок, выпавших на долю молодого сотрудника. За год отдел перебрался в другое, более просторное помещение. Раньше в этой квадратной комнате находилась приёмная директора завода. На стенах ещё остались проступающие сквозь извёстку пятна от плит декоративной отделки, которые вместе с директором перекочевали в новый административный корпус. Наиболее неприглядные места были прикрыты большими художественными календарями. Звёзды кино и эстрады смотрели на работающих со всех стен и дверей. Четыре стола, расположенные по периметру, оставляли в центре довольно широкий проход в кабинет начальника отдела, бывший директорский. Дверь в кабинет главного инженера, расположенная напротив директорской, небрежно заделали и также завешали календарями. За счёт его площади расширился другой отдел, находящийся по соседству. Два высоких узких окна освещали помещение. Кроме того, над каждым рабочим местом горели лампы дневного света.
        Работники отдела представляли собой довольно живописное общество.
        Напротив Рада загадочно улыбалась двадцатитрехлетняя искусственная блондинка в тёмно-вишнёвом кримпленовом платье с глубоким вырезом и рельефно обозначенными чашечками соблазнительных грудей. Она очень хотела походить на тех звёзд, которые холодно улыбались с плакатов. Хотя бы внешне. Хотя бы в местном масштабе! И если не учитывать талант и известность, то вполне могла бы украсить собой один из плакатов. Впрочем, таких красоток немало бегало по коридорам заводского управления. Они с деловым видом сновали из одного отдела в другой, вызывая ностальгическую зависть у пожилых дам и отвлекая мысли мужчин от созидательного труда.
        Слева от Рада сидел разговорчивый сорокапятилетний мужчина среднего роста, расположенный к полноте и совершенно лысый. Он постоянно жестикулировал при разговоре, то расстегивая, то застёгивая чёрный пиджак, пока наконец совсем не снял его, оставшись в белой рубашке, стянутой в воротнике коротким, но очень широким галстуком. Его беспокойные руки взлетали над столом при каждой фразе. В глазах сквозил высокий полёт мысли. Правда, наружу ничего не вылетало. Мужчина отнюдь не жаждал сменить рабочий стол на трибуну. И даже когда ему предоставляли слово на рабочих собраниях, был предельно краток и демократичен.
        Четвёртым работником в этом кабинете была пышных форм женщина лет сорока с неестественно белой кожей, бледность которой не мог скрыть даже толстый слой косметики. Натуральные рыжие волосы приятно гармонировали с красным костюмом и белой блузкой с витиеватым жабо, которое она постоянно поправляла, тем самым, пытаясь привлечь мужские взгляды к своему аппетитному бюсту.
        - Валентина Семёновна! - обратился к ней лысый мужчина. - Вчера мне несказанно повезло. Я купил книгу «Остров погибших кораблей» Александра Беляева!
        - Неплохое приобретение, - жеманно кивнула женщина. - Можно вас поздравить Виктор Антонович. А я вот никак не могу собрать двадцать килограмм макулатуры на Александра Дюма. Уже всё и дома, и у соседей подчистила.
        - А мне дали почитать «Фаворита» Пикуля! - прожурчала блондинка. - Всю ночь глаз не сомкнула. Какое проникновение в историю! Но всё же думаю, автор сгустил краски. Неужели Екатерина была такой ненасытной?
        - Ах, Мариночка! - весело взмахнул рукой Виктор Антонович. - Это чистой воды правда! Что естественно, то не безобразно! Автор лишь показал, что Екатерина - такая же женщина, как все, с полным букетом очарования и слабостей.
        - Что значит «как все»? - шутливо погрозила пальчиком Валентина Семёновна. - Есть ещё верные жёны в русских селениях!
        - Екатерине было легко, - пропела Марина. - Кроме слабости и очарования у неё была власть. Никто не смел сопротивляться её любви. Нам, простым женщинам, намного труднее. Наша любовь требует жертв и поистине актёрского мастерства. Да и мужики уже не те…
        - Не так категорично! - замахал руками Виктор Антонович. - Да и грех вам жаловаться, Мариночка. Вокруг вас такая карусель! Я и сам, будь помоложе, с удовольствием попал бы в ваши сети.
        - А что читает наш молчаливый молодой человек? - постаралась вновь овладеть всеобщим вниманием Валентина Семёновна.
        - Изучаю рецепты о здоровой и вкусной еде, - спокойно ответил Рад.
        - Оригинально! - расцвела в улыбке Валентина Семёновна и приготовилась произнести на эту тему речь, но вдруг распахнулась дверь начальника отдела.
        - Рабочий день в разгаре! - бодро произнёс начинающий седеть мужчина в возрасте, близком к пятидесяти. - Работа кипит! А когда мы будем пить чай?
        Словно только и дожидавшийся этого вопроса, на подоконнике засвистел чайник.
        - Сегодня я завариваю! - торжественно заявил Виктор Антонович и, напевая популярную мелодию, прошествовал к окну с небольшим свёртком в руках. - Будем пить индийский!
        - Где достали? - живо заинтересовалась Валентина Семёновна.
        - Нехитрая комбинация, - самодовольно поделился секретом Виктор Антонович, наливая закипевшую воду в небольшой фарфоровый чайник, предварительно высыпав туда содержимое пакета. - Моя знакомая из рыбного отдела, помните, я через неё доставал копченую селёдку на первомайские праздники, оставила мне пять баночек балтийских шпрот. А продавщица из книжного магазина увидела мою добычу и проявила интерес. Вот одну баночку я и обменял на чай. Но это ещё не всё! Мы с ней так мило поговорили, и выяснилось, что её сестра работает в отделе рабочего снабжения. Распределяет тушёнку, сгущёнку и прочие деликатесы.
        - Лакомое местечко, - цокнула язычком Валентина Семёновна. - Вы не договорились с ней насчёт тушёнки?
        - Я не стал мелочиться, - гордо заявил Виктор Антонович. - К Новому году для рабочих должны привезти партию растворимого бразильского кофе! Вот на что я сделал ставку, господа!
        - Про меня, конечно же, забыли? - протянула Валентина Семёновна.
        - Вы не дали мне договорить, - Виктор Антонович аккуратно начал разливать чай в кружки и стаканы, выстроенные на подоконнике. - Одну баночку обязательно презентую вам.
        - Я тоже страсть как люблю кофе, - томно провела язычком по верхней губе Марина.
        - А я, как начальник, категорично требую свою долю! - не то грозно, не то шутливо произнёс начальник отдела.
        - Хорошо, хорошо, - несколько растерялся Виктор Антонович, но тут же встал в позу и продекламировал. - Так и быть: изба уж вам будет! Тем более кофе противопоказано моему здоровью.
        Валентина Семёновна достала кулёк с конфетами, Марина разложила на столе печенье.
        - Угощайтесь, Валерий Викторович, - пригласила начальника Валентина Семёновна и уже менее любезно - Раду: - И вы, Родион, не стесняйтесь.
        На время установилась тишина. Сотрудники дружно прихлёбывали горячий чай. Мирно гудели вычислительные машины, установленные на каждом столе. Дремали печатающие устройства с отвисающими лентами. Время засыпало в этом тихом отделе. Первым закончил чаёвничать начальник и деловито удалился в свой кабинет, чтобы уже спустя несколько минут вновь вернуться, но уже с портфелем.
        - Если меня будут спрашивать, скажите, что ушёл в отдел снабжения, - сказал, обращаясь в пространство. - Потом зайду в новый корпус по делам. Потом… Впрочем, этого достаточно. Больше ничего говорить не надо!
        Как только за ним закрылась дверь, засуетилась Валентина Семёновна. Добавив косметики на бледное лицо, мило улыбаясь, выпорхнула из отдела, прихватив с собой хозяйственную сумку. Так же молча, надев пиджак, покинул рабочее место и Виктор Антонович.
        - Не желаете быть моим провожатым? - потянулась к сумочке Марина. - Совершим круиз по магазинам. Вдруг повезёт: наткнёмся на дефицит?
        - Нет, - отказался Рад. - Я по финансам на мели.
        - Ах, эта вечная проблема, - Марина, не стесняясь, поправила платье. - И на что вы тратите деньги? Хотя с нашей зарплатой… Для барахолки мало, а в магазинах тратить не на что.
        Рад остался один. До обеденного перерыва оставалось чуть больше часа. Время тянулось медленно. Работу, намеченную на сегодня, Рад уже сделал. Проявлять большую работоспособность не позволяла установленная солидарность с коллегами. Рад усмехнулся, вспомнив, как в начале трудового пути переполошил всех и в том числе начальника, Федина Валерия Викторовича, который пристроил его под своё крыло. За один день сделал месячный объём работы. И тем самым определил свою дальнейшую участь. С тех пор стал постоянным представителем отдела на уборке картофеля, на строительстве жилого дома, на полях подшефного совхоза, на заводской овощной базе. И лишь в перерыве между хозработами, когда отсутствовала разнарядка по выделению работников, спускаемая сверху, Рад сидел на своём рабочем месте, практически ничего не делая. Он не вписался в этот дружный коллектив. Не мог, да и не хотел, часами обсуждать различные темы, от внешней политики до цен на чёрном рынке. У него не было никакого хобби. Потому и считался потерянным человеком в глазах коллег.
        Виктор Антонович собирал книги. При знакомстве с Радом похвастался богатой библиотекой, но сразу предупредил, что книги для него святое, и что читать их никому не даёт. Даже близким родственникам. Приобретательство книг постоянно входило в противоречие с его скромными доходами, но надо отдать должное - он всегда с честью выходил из затруднительных положений. У него были знакомые во всех книжных магазинах города. Читать купленные книги уже не хватало времени, но всякий раз, приобретая новинку, Виктор Антонович говорил себе и окружающим, что скучная старость ему не грозит. Уж на пенсии почитает в своё удовольствие! К тому же, по его словам, печатное слово было неплохим вложением капитала. Своего рода валютой. Книги пользовались повышенным спросом, и, продавая их, он всегда мог обеспечить себя деньгами. Но в данный момент о распродаже не могло быть и речи. А вот на чёрный день… В последнее время его не удовлетворяли просто книги. Виктор Антонович делал различия между издательствами, подбирал тома по высоте, по цвету обложек и по качеству переплёта. Если удавалось приобрести несколько одинаковых книг,
активно участвовал в книгообмене. В созданном им мире не было места семейным радостям. И поэтому Виктор Антонович жил в одиночестве, чем вызывал искреннее недоумение сотрудников женского пола, которые находили его милым и приятным.
        Валентина Семёновна, по её собственным словам, работала на науку, собирая народную мудрость. Записывала в объёмную тетрадь народные средства от различных болезней. И активно лечилась сама, так как, опять же по её словам, была ходячей инфекцией. Домашние стонали от её медицины. Но безропотно пили всевозможные настои из трав. Правда, когда мужа с сыном прохватывал понос, они поднимали восстание. Но Валентина Семёновна терпеливо подавляла его. Кроме медицины интересовалась народными рецептами приготовления различных блюд и напитков. И эта часть её хобби пользовалась большим успехом далеко за пределами отдела. Рад, решив узнать, в чём же секрет всеобщей заинтересованности, полистал как-то заветную тетрадь. И причина прояснилась. Более половины рецептов составляли описания приготовления алкогольных настоек из различных ягод и фруктов.
        У Марины была тяга к коллекционированию. Сначала она собирала редкие пачки сигарет. Но во время одного из дней рождения, которые всегда проводились в многочисленных и бурных компаниях, дружки выкурили весь её коллекционный запас. После этого стала собирать красивые этикетки от винных бутылок. Но ассортимент алкогольной продукции в магазинах был до того скуден, что коллекция выглядела бедновато. И тогда Марина стала филателисткой, правда, глубоко не вдаваясь в подробности нового увлечения. А ещё её интересовали мужчины. Устав ждать единственного и неповторимого, в последнее время сама прилагала немалые усилия для обнаружения кандидата на роль мужа. Но уже после более близкого знакомства убеждалась, что очередной претендент является безответственным и легкомысленным человеком. Совсем не подходящим для семейной жизни.
        Начальник отдела, Валерий Викторович несмотря на то, что принимал активное участие в утренних чаепитиях, в дискуссии с подчинёнными вступал редко. И было известно лишь одно - он без ума от автомобилей. Его заветная мечта - купить «Жигули» или «Москвич». И для достижения этой цели, он уже пятнадцать лет стоял в очереди и ежемесячно откладывал деньги. Правда, сколько раз сожалел, что очередь на автомобиль может подойти вместе с пенсией. Ну, что же, коллекционирование денежных знаков - тоже своего рода хобби. Жизнь проходит не бесцельно.
        А вот в жизни Рада пока не было никакой определённости. Тем более цели. В этом мире он закрепился. Есть работа, есть койка в общежитии. Есть дополнительный заработок на железнодорожной станции - по выходным дням разгружал вагоны. И друзья вроде бы есть. Постоянно зовут на гулянки. А в душе растёт ком одиночества. Одолевает ностальгия по лугановской школе. Всё чаще посещают мысли о женитьбе. Но Рад отгонял их прочь. Что он может привнести в семейную жизнь? Нормального жилья нет, материального благополучия тоже. И, судя по всему, всё это придёт не скоро. Кинуться же в семейный омут с молодой женой, прикрываясь лишь флагом любви, страшновато, да и безответственно. Слишком много забот и хлопот обрушится. И рук не хватит, чтобы поддерживать этот самый флаг. Всё чаще приходило осознание, что надо изменить жизнь. И чем скорее, тем лучше, пока не засосало «тихое» болото…
        ***
        Приближался Новый год. Сотрудники отдела всё активнее рыскали по магазинам. А в редкие часы, когда собирались вместе, им было не до работы.
        - Ах, эти праздники! Особенно Новый год! - причитала Валентина Семёновна. - Одни хлопоты! Готовишься, готовишься! Всю душу вкладываешь. Месяц по магазинам, по очередям. Давишься в автобусах! Мечтаешь какой-нибудь деликатес на стол поставить! Что-нибудь особенное! Поневоле Андропова вспомнишь, при нём хоть что-то на прилавках стало появляться!
        - При Андропове мы в рабочее время по магазинам не бегали, - напомнила Марина.
        - Что ворошить старое? Надо жить настоящим, - махнул рукой Виктор Антонович. - И сейчас многое можно достать. Только места надо знать.
        - Достать-то можно, - тяжко вздохнула Валентина Семёновна. - А всё ради чего? Стол украсишь, как произведение искусства. Весь день у плиты, как у станка, простоишь. А гости, как с голодного края, за одну ночь всё подчистую сметут! И спасибо не скажут. Нет, мы - женщины - семейные рабыни!
        - Неужели муж не участвует в процессе? - удивлённо спросила Марина.
        - А что муж? Ёлку достанет, и на этом его миссия закончилась. Считает, что подвиг совершил! Весь дом на мне! Даже гвоздь прибить не дозовёшься! Работа, видите ли, у него тяжёлая. А у меня? Да моя работа - опасная для здоровья! Это раньше со счётами да на печатной машинке. Теперь же это постоянное гудение! Электромагнитные поля!
        - А для меня праздники - отдых для души! - Виктор Антонович воспользовался моментом, пока коллега переводила дыхание. - Люблю смаковать торжественные мгновения в одиночестве. Или в обществе приятной дамы, - Марина никак не отреагировала на его красноречивый взгляд. - Включишь телевизор. В полночь брызги шампанского! И баиньки. На следующий день, если позволяет погода, по городским ёлкам. Красота неописуемая!
        - Я тоже за то, чтобы проводить Новый год в кругу семьи, - Валентина Семёновна с тоской посмотрела на полную сетку продуктов, притаившуюся в углу. - Но как это сделать, когда родственников полгорода? Вам, одиноким, хорошо.
        - Как бы не так, - возразила Марина. - Родители к бабушке на Новый год собрались. А я, дура, друзьям проговорилась. Они на мою квартиру глаз положили. Что готовить, не знаю. Кошмар!
        - Вы, Мариночка, голову не ломайте, - посоветовал Виктор Антонович. - Приготовьте что-нибудь чисто символическое. А недовольным скажите, что в гости ходят не утробу набивать. Тем более в такие молодые годы. Музыка и шампанское! И да здравствует любовь!
        - Куда вас понесло, - подозрительно посмотрела на его покрасневшую лысину Валентина Семёновна. - В наше время одной музыкой сыт не будешь. Угости-ка гостей один раз чисто символически! В другой раз никого не дождёшься. Вы, Марина, сделайте салат под шубой. Дёшево и сердито. К тому же красиво и вкусно.
        - Красиво, пока никто не притронулся, - рассмеялась Марина. - А потом все блюда на бурду похожие… Вы, Родион, как Новый год встречать собираетесь?
        - В кругу семьи, - ответил Рад.
        - Поедете домой к родителям? - Марина подпёрла ручкой подбородок и устремила на Рада изумрудный свет своих глаз.
        - Родителей у меня нет. Уезжают все мои соседи по общежитию. Остаюсь один. Вот и буду встречать в кругу семьи из одного человека.
        - Бедненький, - притворно вздохнула Марина и, скосив глаза на увлёкшихся спором старших товарищей о способе приготовления кофе глясе, будто рассуждая сама с собой, произнесла. - К себе, что ли, пригласить? В помощники? Вы что умеете готовить?
        - Рыбу под шубой, - улыбнулся Рад.
        - В таком случае решено: гуляем вместе! - и одарила одной из своих самых очаровательных улыбок.
        - Сомневаюсь, смогу ли, - попробовал отказаться от приглашения Рад.
        - Если бы вы меня пригласили, несравненная Мариночка, я бы ни секунды не сомневался! - прекратив соревноваться с Валентиной Семёновной в лучшем знании кулинарных рецептов, неожиданно вмешался в разговор Виктор Антонович.
        - Что-то мы увлеклись коллеги! - взглянула на часы Валентина Семёновна. - Две минуты шестого! Переработка пошла! На лестнице Марина доверительно взяла Рада под ручку.
        - Этот бы прилетел, - кивнула в спину удаляющегося Виктора Антоновича. - Всю жизнь на книжки променял, а теперь что-то зашевелилось. Проходу намёками не даёт. Родион, вы должны оградить меня от его посягательств.
        - Каким образом?
        - Сделайте вид, что у нас роман.
        - Постараюсь, - пообещал Рад.
        - А вообще, мне надоела эта слащавая вежливость, - призналась Марина. - Давайте перейдём на «ты»? Мы же современные молодые люди.
        - Не возражаю, - сдержанно ответил Рад.
        - А ты загадочная личность, - Марина даже через проходную умудрилась пройти, не отпуская руку спутника. - Такой молодой, спортивный, а прозябаешь в нашем отделе.
        - Не только я, - заметил Рад.
        - Остальные понятно, - тихо рассмеялась Марина. - Меня родители кормят, у Валентины муж - токарь высшего разряда. По три сотни в месяц зарабатывает. Антонович, хоть и не признаётся, но знаю точно, книжками спекулирует. А тебя-то что держит? Неужели неохота больше зарабатывать?
        - Мне не приходилось выбирать, - Рад остановился на автобусной остановке, которая в этот час бурлила эмоциями уставших за день работников завода, спешащих домой и желающих уехать непременно на первом автобусе, несмотря на отсутствие мест. - Нигде без прописки не брали. Вот только здесь дали общежитие. Да и то Валерий Викторович посодействовал.
        - Пойдём пешком? - предложила Марина. - А то в автобусе последнее настроение отдавят. Я тут недалеко живу, три остановки. На Речном вокзале. Частенько пешком хожу.
        - Я не прочь прогуляться, - согласился Рад.
        - А почему не хочешь перевестись в цеха? - спросила Марина, увлекая сослуживца в сторону набережной. - Там чернорабочий и то больше получает.
        - Разве в деньгах счастье? - решил пофилософствовать Рад.
        - Наверное, не в них, - неуверенно ответила Марина. - В нашем обществе, как любит говорить Антонович, всё относительно. У нас нет богатых. В прямом понимании этого слова. Каждый человек строит своё благополучие практически с нуля или при помощи родителей. Можно жить на триста рублей, а можно и на девяносто, как ты.
        - Я ещё подрабатываю немного, - скромно сказал Рад.
        - Плюс-минус десятка не сильно-то повлияет на зажиточность, - со знанием дела сказала Марина, намеренно замедляя шаги.
        Они вышли под тусклые огни набережной, которые зажглись, чтобы прочертить грань между днём и ночью. Незамерзающие воды Енисея, казалось, пытались отгородиться от усиливающегося мороза клубами тумана, всё плотнее окутывающих русло реки и медленно сползающих на берега, одевая прибрежные деревья в причудливые белоснежные наряды.
        - Вот за границей есть разделение между богатыми и бедными, - Марина продолжила разговор. - И хорошую работу там получить очень трудно. Зато работающий человек пользуется всеми благами цивилизации.
        - Ты была за границей? - поёжился от сырости Рад.
        - Куда уж мне! - огорчённо вздохнула Марина. - Знакомые рассказывали. Там все живут в кредит. И всё у всех есть. И квартиры, и машины. Люди работают, чтобы жить. А мы живём, чтобы работать. Ну, накопит Валерий Викторович на автомобиль. Повезёт ему, купит машину. А радоваться недолго осталось. Старость не за горами.
        - С твоими данными можно сразу найти жениха с машиной. И не очень старого, - откровенно сказал Рад.
        - Вот здесь как раз и разница между нами и иностранцами, - вновь рассмеялась Марина, прикрывая рот рукавичкой. - У нас есть настоящая, а не продажная любовь. За границей в первую очередь смотрят на материальные блага жениха. А у нас на что смотреть? Вот взять тебя.
        - Не надо меня! - шутливо воскликнул Рад.
        - Я же для примера, - мило улыбнулась девушка. - Сегодня ты зарабатываешь девяносто рублей, а завтра - триста. Что ещё надо? С родителями - как повезёт. Квартиру всё равно рано или поздно получим. Поэтому при знакомстве девушки с парнем преобладают чувства. Согласен со мной?
        - Нет, - покачал головой Рад. - В моём положении жениться безответственно. Нужно сначала определиться в жизни. Устроиться с жильём, построить материальную базу.
        - Как интересно рассуждаешь, - удивилась Марина. - Каким холодом от тебя повеяло. Ты не наш человек. Неужели непонятно, что советские люди всё делают спонтанно? А если чего-то добиваться в жизни, то надо жертвовать обстоятельствами. И ни в коем случае не ждать! Пока построишь материальную базу, забудешь, что такое любовь! И что останется? Брак по расчёту и рога на голове от молодой жены!
        - Очень уж всё грустно в твоём понимании, - Рад остановился перед большим девятиэтажным зданием, вытянувшимся вдоль берега.
        - Неужели, встретив девушку своей мечты, пройдёшь мимо только потому, что не время ещё? Нет материальной базы? - Марина наконец-то отпустила спутника и пытливо посмотрела на него.
        - Что ей предложить в моём положении? Только сердце, - Рад с улыбкой смотрел на раскрасневшуюся девушку.
        - Комнату в общежитии всё равно дали бы, - Марина ободряюще улыбнулась. - А вдруг повезёт и у девушки окажется своя жилплощадь? Допустим, небольшая комнатка в квартире родителей?
        И снова испытывающий взгляд. Но в ответ упорное молчание.
        - Что-то стало холодать, - несколько разочарованно констатировала Марина. - Дай мне слово, что придёшь на Новый год.
        - Честное пионерское.
        - Смотри, без обмана.
        - Разве можно обманывать такую красавицу?
        - Не скатывайся до вульгарностей. Хватит с меня и Антоновича, - нахмурилась Марина и пошла прочь, оставив кавалера одного на тёмной и пустынной улице.
        Дорожное приключение
        Поезд лениво прополз по станции и остановился, поскрипывая заиндевевшими от мороза металлическими частями. Ярко освещённый перрон наполнился пассажирами. Одни покидали вагоны, другие, обременённые поклажей, стремились проникнуть внутрь. Сергей, предъявив билет, проследовал по узкому коридорчику до своего купе и открыл дверь. Три молодые девушки сидели за столиком и играли в карты. Три пары любопытных глаз устремились на нового пассажира. Сергей, смущённый таким вниманием, замешкался у входа.
        - А вот и четвёртый игрок! - весело воскликнула крашеная блондинка, в синих джинсах и зелёной майке с короткими рукавами. - Мы уж думали, что до самого Красноярска втроём ехать будем.
        - Я в карты не играю, - нахмурился Сергей. И начал пристраивать чемоданчик на верхнюю полку.
        - Какой грозный! - не унималась блондинка. - Будущий генерал! Я, девочки, обожаю военных!
        - Давайте познакомимся, - предложила девушка в сером спортивном костюме с большими карими глазами. - Меня зовут Вера.
        - А меня Лена, - представилась одиноко сидящая у окна девушка, тоже в спортивном костюме, но ярко-жёлтого цвета.
        - Разве так знакомятся? - дурашливо сделала замечание своим подругам блондинка и, поднявшись, протянула руку. - Алёна.
        - Сергей, - в тесном проходе девушка оказалась так близко, что будущий генерал уловил её дыхание. Неуклюже пожал девичью ладошку и сделал шаг в коридор, чтобы снять шинель.
        - Какая встреча! - в проходе стоял Роман в джинсовом костюме и радостно улыбался. - Серёга! А я тебя ещё из окна заметил. Вот отправился на поиски. Дай, думаю, устрою новогодний сюрприз!
        Уж с кем меньше всего желал встретиться Сергей, так это с Романом. И его непонятная радость удивила. С чего бы?
        - Здорово, - всё же ответил.
        - А что такой сердитый? - Роман уловил в голосе земляка недружелюбные нотки. - Сколько мы с тобой не виделись? Полтора года?
        - Я не соскучился, - буркнул Сергей и, наконец-то, пристроил свою шинель на крючок для одежды справа у двери, оставшись в форме курсанта военного училища.
        - Неужели на забыл старые обиды? - укоризненно сказал Роман и, заглянув в купе, присвистнул. - Как тебе повезло! А у меня одни бабушки, дедушки. Здравствуйте, снегурочки! Разрешите у вас погостить?
        - Только через ресторан! - заявила Алёна.
        - Понял, я сейчас. Обещаю, что мы весело встретим Новый год!
        - Не рано ли Новый год встречать? - усмехнулась Вера.
        - Если обратиться к календарям некоторых стран, то уже и поздно! - и Роман поспешно удалился.
        - Присаживайся, - милостиво предложила Алёна Сергею, который продолжал стоять, нерешительно посматривая на девушек. - Куда едем?
        - Домой, - Сергей присел на полку к Лене, заставив её подтянуть под себя ноги. - Новый год встречать.
        - Мы тоже на праздники, - Алёна чуть сдвинулась, чтобы оказаться напротив парня и слегка наклонилась, будто ненароком обозначив не стеснённые бюстгальтером груди под тонкой майкой. - Учимся в Ленинграде.
        - А живёте где? - взгляд Сергея, обжёгшись о новую знакомую, побежал в сторону.
        - В Ермаковском районе Красноярского края.
        - Далеко вас занесло. Поближе нельзя было учиться?
        - Вот все так рассуждали! - засмеялась Алёна. - А мы решили: один раз на свете живём! Ничего, кроме деревни, не видели. Собрались и махнули в Ленинград. Думали, если не поступим, то хоть по России прокатимся! Но поступили!
        - Повезло, - Сергей сделал вид, что изучает сплетённую из новогоднего дождя косичку, красиво висящую над оконным стеклом.
        - Не всем, - вздохнула Алёна. - Нас шестеро девчонок поехало. А поступили только мы - трое.
        - А куда? - Сергей бросил нескромный взгляд на разговорчивую соседку и медленно покраснел.
        - В техникум. Мы - будущие библиотекари! - вновь засмеялась Алёна.
        - А вот и я! - в дверях появился Роман, протягивая бутылку водки и пакет с вафлями.
        - Это что? Водку вафлями закусывать? - Алёна выжидающе посмотрела на подруг. - Вообще-то, Новый год принято встречать шампанским.
        - Шампанское в поездах пить не рекомендуется, - весело подмигнул Роман. - Напиток уж очень агрессивный. При открытии норовит выскользнуть преждевременно, да и внутри при движении поезда имеет тенденцию к брожению, - и по-хозяйски уселся рядом с Алёной.
        - Думаю, у таких девушек найдётся, чем закусить?
        - У каких таких? - решила уточнить Алёна, отодвигаясь насколько возможно от Романа.
        - Хорошеньких и гостеприимных! - широко улыбнулся тот.
        - Да мы же от самого Ленинграда едем! Уже всё что можно - закусили, - усмехнулась Алёна.
        - Только повидло осталось. Немного, - напомнила Вера. - Может, чаю попьём?
        - Я пирогов на перроне купил. С капустой, - сказал Сергей.
        - Уже кое-что, - обрадовался Роман. - Вы, девчата, сервируйте стол, а мы пока в коридорчике подождём.
        Сергей выложил пакет с пирогами и неохотно вышел из купе. - Ты не против, если я за блондинкой приударю? - зашептал Роман, как только они оказались в узком проходе.
        - Приударяй, - равнодушно пожал плечами Сергей.
        - Нет, если виды имеешь, то уступлю. Две другие тоже ничего.
        - Меня Света в Красноярске ждёт.
        - Понимаю. А Ольга с нею учится?
        - Да. А что?
        - Ничего. Просто интересуюсь. Ты прямо к ним с вокзала?
        - Я к Светлане.
        - А Ольга где живёт?
        - Да вместе они в общежитии живут!
        - Понимаю. А в Луганово как добираться будете?
        - Мы уже договорились. Они на послезавтра билеты на самолёт купили. - Почему не на завтра?
        - Завтра в общежитии Новый год праздновать будут.
        - И Ольга там будет?
        - Да что ты с Ольгой пристал? Меня, кроме Светы, никто не интересует! Понял?
        - Понял. Но сейчас-то буку-то из себя не строй. Это же дорожное приключение. Посидим, повеселимся. Ночь скоротаем.
        - Лучше бы поспать, - вздохнул Сергей.
        - Такие мгновения жизни на сон променять хочешь? - Роман осуждающе качнул головой. - Интересный ты человек! Жизнь коротка. И не имеет тенденции к повторению.
        А в купе Алёна строго наказывала подругам.
        - Сергей мой! Понятно? Не вздумайте ему глазки строить!
        - Зачем он тебе нужен? - полюбопытствовала Вера.
        - Всегда мечтала о муже-военном, - призналась Алёна.
        - Что же в Ленинграде не найдёшь?
        - В Ленинграде таких желающих, как я, много.
        - А чем второй не нравится? - подала голос Лена. - По-моему, вы с ним одного поля ягодки.
        - Вот то-то и оно. Со второго толку не будет, - с видом знатока заявила Алёна. - Он только приключений ищет. Ничего серьёзного. Ну, всё, девочки, договорились… Мальчики! У нас всё готово!
        ***
        Сергей с тоской смотрел на узкую полоску дневного света, которая образовалась в основании окна и медленно увеличивалась по мере того, как ползла вверх тёмная занавеска под действием вибрации вагона. Белые шторки придавали и без того слабому свету бледность. Видимо, за окном было пасмурно, и остатки ночи, перейдя в утренние сумерки, не спешили убежать за горизонт.
        Сергей поправил сползшее одеяло, прикрыв девичьи плечи. Он не мог понять, как он, преданный сердцем и мыслями, сумел так легко изменить Светке? Вчерашний вечер начинался невинно. Ну, выпили немного. Потом стали играть. В бутылочку. У Романа оказались ловкие пальцы. Почему-то ему всегда выпадало целоваться с Алёной, а Сергею попеременно то с Верой, то с Леной. В какой-то момент вмешалась проводница, потребовав освободить купе от посторонних. И Роман стал вести переговоры. Закончились они тем, что на столе появилось ещё две бутылки водки. Теперь вместе с поцелуями пришлось выпивать штрафную порцию. Так просто пить никто не хотел. И всё-таки бутылки опустели. Вот тогда Сергей потерял контроль над своими чувствами, и после очередного поцелуя Лена осталась в его объятиях. Что касается Алёны, то она уже давно не могла освободиться от цепких рук Романа. Вера обиделась на такой расклад и полезла спать на верхнюю полку. Роман опустил ночную занавеску и выключил свет…
        И вот, утро Сергей встречает в расстроенных чувствах. Лена спит, положив голову ему на колени, а напротив переплелись тела Романа и Алёны. Их одеяло сползло в ноги, обнажив голый бюст девушки, прикрытый мужскими руками. Сергей тоже помнит жаркие поцелуи и объятия. Помнит, как его руки проникали под жёлтую спортивную майку… Как такое могло произойти?! И как теперь смотреть в глаза Светлане?
        Сергей тяжко вздохнул и тем самым разбудил Лену. Она присела, продолжая кутаться в одеяло, и посмотрела на Сергея заспанными глазами.
        - Ты здесь спишь? - спросила чуть хрипловатым голосом.
        - Нет, я здесь сижу, - тихо ответил Сергей.
        Больше ничего не хотел объяснять. Лена спустила ноги, нащупала шлёпанцы и молча удалилась, прихватив зубную пасту и полотенце. Сергей тоже встал, потянулся и наткнулся на взгляд Веры.
        - Доброе утро, - буркнул, слегка растерявшись.
        - Доброе, - насмешливо ответила девушка. - Мне уже можно вставать, или продолжать спать?
        - Откуда я знаю? - Сергей посмотрел на нижнюю полку. - Лично я пойду мыться. Вдруг они будут спать до самого Красноярска?
        - Подожди меня! - Вера соскользнула с полки и вышла из купе.
        В коридорчике было намного светлее. За окнами мелькали деревья, поля и редкие деревушки. Рядом с железной дорогой так же резво бежала автомобильная трасса, зажатая снежными валами.
        Возле туалета стояла Лена, дожидаясь очереди, скрестив руки на животе и втянув голову в плечи. Почему-то испуганно бросила взгляд на Сергея и тут же потупилась. Надо было что-то говорить. Сергей попытался напрячь мысли, но в это время двери туалета открылись, и в коридор вышла полная женщина, заставив всех прижаться к окну. Вера проскользнула в туалет вместе с подругой. Сергей остался один. Душа испытывала напряжение, голова шумела с похмелья, на сердце было гадко и противно. А ещё его сознание погружалось в жалость, словно тело в тёплую воду. И он не мог освободиться от этого чувства. Перед глазами всплывало худенькое, чуть ли не детское личико спящей девушки. Такое беззащитное и наивное во сне. Вспомнил, как порозовели её щёки, когда бутылочка впервые соединила их в поцелуе. И если бы не его настойчивость, то так бы и не испытал сладость этих губ. Зачем проявил эту самую настойчивость? А всё Роман! Тот сразу впился в губы Алёны. Дурной пример заразителен. И Верка сама в губы целовала. Правда, при этом никакого наслаждения почему-то не испытывал. Было мокро и горячо. У Лены всё иначе. Не много ли
думает о ней? А как же Света? Света, Светик, Светланочка! Полтора года переписки. Полтора года нервного ожидания, когда её письма запаздывали. Полтора года мучений по ночам, когда снился один и тот же сон. Берег озера, палатка и…
        Сергей тряхнул головой. Не надо сомнений. Он по-прежнему любит только Свету! А с Леной - наваждение какое-то. Да и не было между ними ничего. Ну, подумаешь, поцеловались! Будто бы Света не целуется там. И вдруг от этой мысли стало неприятно. А с кем ей целоваться? С однокурсниками? Так в учителя одни девчонки идут. Ладно, пусть целуется. Лишь бы дальше поцелуев дело не зашло. А вот у него зашло. Переспал. И бросило в жар. Этого Романа убить мало! Окно закрыл, свет потушил. Но и он тоже хорош. Воспользовался темнотой, завалил девушку. Но и в темноте обжёгся о её глаза. Большие и испуганные. Как она задрожала, как безмолвно зашевелила губами! А ведь не мог видеть её губ в темноте. И всё же увидел и даже прочитал просьбу: «Не надо!» И отступил. А если бы она согласилась? Тогда бы ему пришлось выбирать между Светой и Леной. Слава богу, ничего не произошло.
        Сергей вздохнул свободно и уже не так угрюмо встретил девушек, выходящих из туалета. Вера нагло улыбнулась, а Лена вновь опустила взгляд.
        Когда девушки зашли в купе, Алёна расчёсывала волосы массажкой.
        - А где Роман? - поинтересовалась Вера.
        - Ветром сдуло, - весело сообщила Алёна и так же весело пояснила. - Пошёл в своё купе. Думаю, скоро припрётся с вещами!
        - Что-то не очень вежливо о нём отзываешься, - хитро улыбнулась Вера. - Чем не угодил?
        - Если бы дала волю, ещё как бы угодил! - рассмеялась Алёна. - Только не на ту напал. Я цену себе знаю. Это некоторые себя для мужа берегут, а муж потом о них ноги вытирает. У меня всё будет по-другому. Пусть только мой будущий супруг заикнётся, что меня не девочкой взял!
        - А разве ты не… - воскликнула Лена и, смутившись, замолчала.
        Вера быстро покрутила пальцем у виска, Алёна прикусила губу.
        - Я не в том смысле, - начала выворачиваться. - Не применительно к себе, - и тут же возмущённо заявила. - Да если и к себе, что тут такого? Мне уже восемнадцать лет!
        - А я не видела тебя ни с кем, - Лена начала собирать постель.
        - У тебя с Сергеем было? - неожиданно спросила Алёна.
        - Конечно, нет! - Лена густо покраснела.
        - Ну, и зря, - взгляд Алёны стал жёстким. - Если бы я легла с Сергеем, то отдалась бы ему.
        - Что же не легла? - вызывающе спросила Лена.
        - Не смогла от Романа отбиться! - Алёна бросила массажку и достала губную помаду. - А может, и к лучшему. Роман - богатенький Буратино. Родители шишки какие-то. Сыночка в Москву учиться послали. Вот за такого бы замуж выскочить! Жизнь в сказку превратить. Впрочем, я надежд не теряю. Распалила его здорово. Думаю, он теперь как рыба на крючке. Никуда от меня не денется.
        - А мне Сергей понравился по-настоящему, - неожиданно призналась Лена. Ей вдруг захотелось, чтобы в этот момент хоть какие-то светлые чувства проснулись у её подруги. - Я бы его полюбила.
        - Любовь - это басня! Сначала тебя погладят, а потом обгадят, - Алёна скривила губы. - Я тоже с одним по любви пошла. А их там четверо оказалось. Всю ночь насиловали. Сделали моей любви аборт.
        - Заткнись! - сдавленным голосом выкрикнула Вера.
        - А чего затыкаться? - распалилась Алёна. - Пусть знает!
        - Ой, дура! - схватилась за голову Вера.
        - А ты не дура? Со мной же была! Тоже любовь искала! - окрысилась Алёна.
        Вера закрыла лицо руками. В купе повисла напряжённая тишина, разбавляемая перестуком колёс.
        - А кого посадили? - потерянным голосом спросила Лена.
        - Зачем? - Алёна гордо подняла голову. - Кому нужна такая слава, да ещё в чужом городе?
        Вера всхлипнула. Алёна сразу подсела к ней и ласково начала гладить по волосам.
        - Верочка, ну, прости меня, дура я, дура, - начала утешать подругу.
        - Я бельё ваше сдам, - засуетилась Лена.
        - Сдай, - согласилась Алёна. - И своему Сергею передай, пусть в коридоре подождёт. Мы переодеваться будем.
        - Он не мой!
        - И Романа не пускай, а то полезет нагло, - пропустила мимо ушей её возражение Алёна.
        ***
        Красноярск встретил лёгким ветерком, который сметал с тротуаров последние следы свежего снега, выпавшего ночью. Небольшой морозец румянил щёки. Сергей помог девчатам выйти из вагона. Вера опёрлась о его руку, Алёна повисла на шее, а Лена спустилась сама. Алёна искала глазами Романа, непрестанно повторяя про себя:
        - Как я ошиблась! Почему он не пришёл? Неужели не клюнул на меня?
        Но пассажиров было так много, что Роман потерялся среди них.
        - Вы куда сейчас, девчата? - спросил Сергей.
        - Никуда. Здесь пересадка. Наш поезд вечером отходит. Родственников в Красноярске ни у кого нет. Так что будем скучать на вокзале, - ответила за всех Вера.
        С трудом нашли свободные места в зале ожидания.
        - Ну вот, будем прощаться, - Сергей поправил шапку на голове.
        - Очень было приятно познакомиться, - Алёна первой оставила след губной помады на щеке Сергея.
        - Мне тоже, - хихикнула Вера, и второй след украсил другую щёку.
        Лена достала носовой платок и аккуратно вытерла лицо Сергея.
        - Спасибо, - растрогался он. - А то так бы и шёл по улицам… Мы не поцелуемся?
        - А надо? - пытливо посмотрела на курсанта Лена и, увидев, что он замялся, чмокнула в щёчку.
        - Так только покойников целуют, - насмешливо заметила Алёна.
        - До свидания, - Сергей взял свой чемоданчик.
        - А может, ты мне напишешь? - решилась спросить Лена. - Так, когда время будет?
        - Обязательно напишу! - пообещал Сергей, испытав непонятную радость.
        - Вот мой адрес, - Лена протянула заранее приготовленный листок бумаги. - Здесь и домашний, и ленинградский.
        - Я напишу! - Сергей сжал листок в руке и боком стал удаляться, не в силах повернуться спиной к девушке. Лишь на привокзальной площади, положил листок во внутренний карман шинели.
        - Еле тебя дождался!
        Сергей вздрогнул. К нему шёл Роман.
        - А зачем меня ждать?
        - Хочу подвезти. Не возражаешь? На «Волге» правительственного класса!
        - Не возражаю, - Сергей всё равно собирался искать такси, так как даже не представлял, где находится общежитие Светланы.
        Водитель чёрной «Волги» под руководством Анжелики Юрьевны пытался втиснуть в багажник несколько объёмных сумок.
        - Рома, ты зачем этим занимаешься? - упрекнула сына мать.
        - Не хочу полностью висеть на вашей шее. Хочу быть хоть немного самостоятельным, - улыбнулся Роман. - А не будь этих сумок, полетел бы на самолёте, и с другом бы не встретился. С Сергеем. Он тоже лугановский.
        Сергей удивился. С каких пор стал другом? Но спорить не стал.
        - Мама, его надо подвезти, а то будет плутать по городу.
        - Папа машину ждёт, - строго напомнила Анжелика Юрьевна.
        - Подождёт, - небрежно сказал Роман.
        - Лучше я сам доберусь, - стал отказываться Сергей.
        - Нет уж, молодой человек, - пошла на попятную Анжелика Юрьевна. - Садитесь в машину. На переднее сидение. Показывайте дорогу.
        - У меня только адрес, дороги я не знаю.
        - Ничего, найдём, - уверил водитель, наконец-то закрыв багажник.
        Общежитие оказалось почти в самом центре города. Сергей поблагодарил Анжелику Юрьевну, пожал руку Роману и остался один перед дверьми, которые без конца открывались и закрывались. Зайдя в фойе, остановился перед вахтершей, которой помогал дежурить высокий парень с красной повязкой на рукаве. Пожилая женщина очень уважала военных, поэтому пропустила Сергея без лишних вопросов. Перед нужной дверью Сергей остановился, чтобы унять бешеный стук сердца. Робко постучал. Что скажет Светлане? Какие слова произнесёт первыми? Наверное, это очень важно, через полтора года разлуки сказать что-то такое, от чего старые воспоминания вспыхнут новым пламенем. Но сказать ничего не успел. Дверь открыла Светка. И тут же повисла у него на шее, отчаянно визжа. Весь этаж замер, с любопытством наблюдая необычную сцену. Спохватившись, Светка затащила Сергея в комнату, подальше от посторонних глаз и начала целовать. И он понял, что ничего говорить не надо.
        Новогодние сюрпризы
        Тридцатого января Рад ездил по городским ёлкам. В прошлом году не имел такой возможности, проведя все праздники в четырёх стенах, честно выполняя возложенные на него обязанности дежурного по общежитию. Зато в этом решительно отказался от всех общественных нагрузок.
        Он был в восторге от сияния огней, от той бурлящей атмосферы, царящей вокруг приближающегося праздника. Особенно поразила ёлка в Зелёной Роще. Ансамбль из пяти лесных красавиц украшали разноцветные гирлянды, которые волнами цветного моря перекатывались над головами детворы и взрослых, пришедших полюбоваться фантазией устроителей праздника. Ледяные скульптуры сказочных и мультипликационных героев светились изнутри, от чего лёд казался тёплым, а все герои, даже самые страшные, - добрыми. Их можно было потрогать рукой, сесть на Конька-Горбунка или на вытянутые руки старухи Шапокляк. Заворожено смотрел, как переливается волшебными огнями перо Жар-птицы в руках Ивана Царевича. Неожиданно закружились огни и на центральной ёлке. Будто пустилась она в пляс, раскидав во все стороны цветное платье.
        Чувство необъяснимой радости переполняло Рада. Он даже не сразу понял, что кто-то настойчиво трогает его за плечо. А когда обернулся, то увидел… Олю Коваленко! В белоснежной песцовой шапке, бордовом пальто с песцовым воротником и в красных сапожках она была похожа на Снегурочку. Радостная улыбка дополняла это сходство. Но было в этой улыбке и что-то неуловимо вопросительное. И приветствие прозвучало как вопрос:
        - Здравствуйте, Родион Родионович!?
        - Оля! - искренне обрадовался Рад. - Вот так встреча! Прямо новогодний сюрприз!
        - Родион Родионович! - девушка весело рассмеялась, дополнив звонким смехом всеобщий шум. - Какое чудо, что я вас нашла!
        Яркий румянец играл на щеках, окрашиваясь в цвета мигающих гирлянд.
        - Оленька, вы сами - чудо, в самом лучшем смысле этого слова! - Рад, заражённый всеобщим весельем, тоже рассмеялся.
        - А что вы здесь делаете? - довольная комплиментом, спросила Оля.
        - Да вот, безумно хочу прокатиться с горки, - признался Рад. - Но одному среди детворы как-то неудобно.
        - Давайте прокатимся вместе? - предложила Оля. - Я тоже хожу кругами, завидую.
        - Давайте, - и они, взявшись за руки, как дети, побежали к ледяной катушке, которую со всех сторон облепили любители этой забавы.
        - Не боитесь упасть? - лукаво спросила Оля, когда они пробились наверх.
        - Я нет, - Рад указал на свой полушубок из искусственного меха. - А вот за твою одежду переживаю.
        И, поставив Олю впереди себя, оттолкнулся.
        - А-а!!! - завизжала она. - Упадём!
        Но благополучно скатились вниз. Однако, стоило остановиться, как их догнал мальчишка на картонке и, врезавшись в ноги, опрокинул на снег. Все заразительно засмеялись. И продолжали смеяться, отряхивая друг с друга снег. Рад чувствовал необыкновенную лёгкость в душе. Словно и не было полутора лет разлуки с бывшей ученицей. Будто только вчера расстались. Радость бурлила внутри, вырываясь наружу в виде безудержного смеха. Хотелось подхватить девушку на руки и закружить вокруг ёлки.
        А Оля смеялась от счастья. Наконец-то она нашла его. Настоящего Родиона! Вот он стоит среди сказочных огней и смеётся. Может, над ней? Но и она не в силах остановиться. Смех - это язык счастья! А он тоже смеётся от счастья? Веселье прекратили девчата, неожиданно окружившие их.
        - Оль, куда ты потерялась? - весело защебетали они. - Нам пора! А то завтра самолёт проспим!
        - Родион Родионович! Вот это да! - в круг девчат ворвалась Светка в сопровождении Сергея. - Вот это сюрприз! - и тут же уточнила, смутив Ольгу. - Просто подарок судьбы, для некоторых!
        - Ребята, я так рад вас видеть! - искренне сказал Рад. - Сергей, тебе форма очень идёт.
        - Погоны только пока невзрачные, - сморщила носик Светка. - Но со временем изменятся! - и обратилась к подругам. - Девчата! Заберём Родиона Родионовича? Нам же веселее будет! Мужчины у нас в дефиците!
        - Это тот самый? Про которого ты говорила?
        - А что ты говорила? - перестала улыбаться Оля.
        - Ничего особенного, - Светка наградила грозным взглядом свою чересчур болтливую подружку. - Родион Родионович, вы присоединитесь к нам?
        - Боюсь, я не очень компанейский человек, - улыбнулся Рад.
        - Это с вашими-то способностями? - вновь встряла одна из девушек. - Или Света рассказывала нам сказки?
        - Не знаю, что рассказывала Света…
        - Правду и только правду! - сердито зыркая на подруг, заверила Светка.
        - Тогда, девочки, берём в плен Родиона Родионовича!
        Девчата, словно только и ждавшие этой команды, с визгом облепили Рада. Оля растерянно заморгала ресницами, в душе возмущаясь действиями своих подруг, которые уводили от неё учителя к автобусной остановке.
        - Нам так повезло, - прилипла к уху Рада болтливая подружка. - Мы столько о вас наслышаны!
        - Валя! - Ольга, наконец, пробилась сквозь плотное кольцо. - Не говори глупостей!
        - Сама виновата, - неохотно уступая место, отмахнулась Валентина. - За полтора года так нас заинтриговала.
        - Я?! - Ольга отпрянула вся пунцовая.
        - Ну, не ты, а Света. Ты же всё больше молча демонстрировала свои чувства.
        За пределами елочной феерии, пыл у девчат остыл. Они скромно отступили от таинственного учителя.
        - Оля, я ничего лишнего не говорила, поверь мне, - как бы извиняясь, прошептала на ухо подруге Светка. - Ну, рассказала, как он нас к экзаменам готовил. Как его инопланетяне похитили… Ты расспроси, как он от них выпутался, хорошо?
        - Я с тобой не разговариваю! - категорично заявила Оля.
        - Ну, не сердись. Лучше иди к нему. А то Валька что-то на нём виснет. И держись за него покрепче. Такие парни на дороге не валяются. И говори попроще. А то, Родион Родионович! Он и видит в тебе маленькую девочку. Прижмись к его груди, назови Родей или как там ещё? И дело в шляпе!
        Подошёл автобус, и компания со смехом втиснулась в переполненный салон. Ольга, оказавшись прижатой к Раду, застенчиво подняла глаза. Но тот, расценив её взгляд по-своему, упёрся в поручень, и Оле стало немного просторней, что её совсем не обрадовало.
        Общежитие педагогического института гудело. Музыка играла на всех этажах. Обеспокоенно бегали воспитатели. Студенты подхватывали их и вовлекали в свои компании, справедливо рассуждая, что не пристроенный к общему веселью воспитатель опаснее разъярённого быка, который везде видит красную тряпку. Девушки, а их здесь было подавляющее большинство, заполнили здание смехом и разноцветными платьями. Рада и Сергея запустили в комнату, дали им раздеться и тут же выпроводили в коридор, чтобы не мешали переодеваться остальным. Сергей схватил Светку за руку и тихо поинтересовался о наличии мужского туалета в этом женском царстве. Та со смехом потащила его на первый этаж.
        Рад остался стоять у двери, в замешательстве одёргивая синий свитер. Одет он был явно не для такого случая. Вон какие все нарядные! Девушки с гирляндами в волосах, в масках, юноши в ярких рубашках. Один даже с букетом роз идёт по коридору. И где он их достал под Новый год? Как хотелось бы ему сейчас тоже подарить Оле что-нибудь особенное, чтобы поняла, что он обрадовался встрече с ней совсем не как учитель с бывшей ученицей!
        Парень с цветами остановился рядом. Рад перевёл взгляд с его цветов на лицо и не смог скрыть удивления.
        - Роман?!
        - Представьте себе да, - шутливо кивнул головой парень. - А вы что здесь делаете, Родион Родионович? Уж кого-кого, а вас меньше всего ожидал увидеть.
        - Меня пригласили бывшие ученики, - словно оправдываясь, сказал Рад. - Тогда будете свидетелем знаменательного события, - торжественно провозгласил Роман.
        - Какого?
        - Сегодня оборвётся моя холостяцкая жизнь. Добровольно надеваю семейные оковы.
        - И кто ваша избранница? - а сердце уже подсказало ответ.
        - Оля Коваленко. В будущем Ольга Лужская. Звучит?
        - Звучит, - Рад отвёл взгляд в сторону. - Она знает о таких переменах в своей судьбе?
        - Разве такие вещи делаются спонтанно? - снисходительно спросил Роман.
        - Поздравляю, - и не в силах сдержать нахлынувшее разочарование, отвернулся и пошёл по коридору. Он не мог больше говорить с этим счастливчиком. Настроение упало до нуля. Смех окружающих воспринимался как хлопанье хлопушек, радостная суета - как шарканье ног работников в его родной конторе. Уйти и забыть! А он надеялся… Как обманчиво зрение, как наивно сердце! Оля сияла от счастья? Она просто выражала таким образом благодарность за всё, что он для неё сделал. Так же она будет светиться радостью и при встрече с другими бывшими учителями. Уйти и забыть!!! Но как?! Если уж за полтора года не смог, без всякой надежды на взаимность, то теперь будет ещё труднее. А не сам ли виноват? Ведь знал, что где-то рядом живёт и учится, и ничего не делал, чтобы найти и встретиться. Чтобы завоевать любовь этой удивительной и прекрасной девушки. Всё ждал, когда улучшатся жилищные условия и материальное положение. Права Марина. Так всю жизнь можно прождать и остаться у разбитого корыта. Нет, уйти и забыть!!! Но кто вынесет одежду? Погода не позволяла гулять в одном свитере.
        Рад в замешательстве остановился в конце коридора перед распахнутыми дверьми Красного уголка, где играла музыка и кружились в танце несколько пар. В основном, девушки танцевали с девушками. Вот сейчас постоит немного, успокоится. О нём забудут. Непременно забудут. Света с Сергеем, Оля с Романом. Им не до бывшего учителя. И тогда потихоньку вернётся за одеждой и также тихо покинет общежитие, побродит по городу, ещё раз полюбуется на ёлки и вернётся в свою опустевшую перед Новым годом комнатку в общежитии. Грустные мысли неожиданно прервала девушка в чёрной полумаске и чёрном бархатистом платье.
        - Разрешите пригласить вас, пришелец с другой планеты! - сделав глубокий реверанс, протянула ему руку.
        Рад, обескураженный таким обращением, не посмел отказаться, но как только они присоединились к танцующим, танго сменила мелодия вальса.
        - Я не умею танцевать вальс, - остановился Рад.
        - Уже поняла, - девушка показала ему основные элементы танца и принялась считать. - Раз, два, три. Раз, два, три. А у нас неплохо получается. Вы способный ученик. Вас как зовут?
        - Родион. Скажите, а когда девушка приглашает парня на танец, это даёт ему надежду на более близкие отношения?
        - Почему вы так думаете? - рассмеялась партнёрша.
        - Но ведь здесь присутствует право выбора.
        - Выбора как раз и нет, - сверкнула белыми зубками в обворожительной улыбке девушка. - Вы единственный свободный молодой человек не только на этом этаже, но и, возможно, во всём общежитии.
        - Выходит, в данном случае симпатии не имеют значения? Вам просто захотелось потанцевать с индивидуумом противоположного пола?
        - Мне стало жаль индивидуума, - вновь рассмеялась девушка. - Что вы здесь делаете в одиночестве?
        - Изучаю вашу жизнь. В частности, студенческий досуг, - слабо улыбнулся Рад. - Я, в самом деле, с другой планеты.
        - Я совсем не это имела в виду, когда назвала вас пришельцем, - весело пояснила девушка. - Здесь женский мир, и любой представитель сильного пола является пришельцем.
        Вальс закончился, но девушка и не думала отпускать Рада. Заиграло танго.
        - Меня зовут Таня, - представилась девушка.
        - Красивое имя, - заметил Рад.
        - И редко произносимое, - улыбнулась девушка. - Только в нашей группе шесть Татьян. Представляете! Мы обречены называться по фамилиям.
        - Представляю, - изобразил веселье Рад. - Какой-нибудь шутник крикнет вечером ваше имя, и все Татьяны выглянут в коридор.
        - Я здесь не живу, я - местная, - улыбнулась девушка. - Сюда подруги пригласили. Если бы знали, что захвачу такого кавалера, то, наверное, не стали бы приглашать. Вон у стенки стоят, завидуют.
        - Вам их не жалко?
        - Жалко, - призналась Таня. - Но ничего с собой поделать не могу. Сама до четырнадцати лет в сторонке простояла. Теперь навёрстываю упущенное.
        - А почему стояли в сторонке?
        - Грустная история, - вздохнула Таня. - В детстве меня укусил энцефалитный клещ. Я стала инвалидом. Медицина оказалась бессильной.
        - И как же вы вылечились? - Рад внимательно посмотрел на партнёршу. Ну, конечно же! Если бы не полумаска, сразу бы узнал эти глаза, эти повзрослевшие черты лица. Сколько лет прошло с их незабываемой встречи?
        - Помогла нетрадиционная медицина, - охотно рассказывала девушка. - Один знахарь из глубинки взялся за моё лечение. И поставил на ноги. Правда, потом умер.
        - Бывают в жизни чудеса, - улыбнулся Рад. - А почему вы думаете, что знахарь умер?
        - Как почему? - несколько смутилась Таня. - Старенький уже был. А вы к кому пришли, Родион?
        - Зовите меня Радом.
        - Как?!
        - Рад! Друзья зовут меня так, - он почувствовал, как девушка вздрогнула.
        - Какое странное сокращение, - в её голосе послышалось напряжение.
        - В мире много чего странного, - беззаботно продолжал говорить Рад. - А вы знаете, на нашей планете всех зовут Радами.
        - На какой планете? - мысли Тани смешались.
        - Разве я не сказал, что прилетел из холодных глубин космоса?
        - Это шутка?
        - Земляне очень недоверчивы. Поэтому я всегда говорю правду. И мне никто не верит. Получается весёлое знакомство.
        - Как же вы различаете друг друга? - помедлив, спросила Таня. Веселья она уже не испытывала.
        - В каком смысле?
        - Если вас всех зовут одинаково. Наверное, у вас разные фамилии?
        - Фамилий совсем нет, - начал фантазировать Рад. - У каждого свой порядковый номер. По ним и различаем.
        - И много вас сейчас на Земле?
        - Даже не знаю, - Рад весело оглядывался по сторонам, старательно избегая взгляда девушки. - Недавно встретил одного. Поговорили, вспомнили родную планету, поделились опытом пребывания здесь. Он рассказал о своей проблеме.
        - Какой проблеме? - поинтересовалась Татьяна.
        - Потерял пояс жизни. Такой медицинский аппарат. И без него не может вернуться. Поиски ни к чему не привели. Кстати, ещё одно интересное совпадение, ищет девушку по имени Татьяна. Но его усилия бесполезны. Порядковых номеров у землян нет, а фамилию и отчество незнакомки он не знает, - Рад искоса взглянул на девушку. Её глаза остекленели. - Всё мне про какие-то витаминные щи рассказывал. Говорит, сколько после этого времени прошло, а ничего вкуснее из земной пищи не пробовал. А что мы остановились? Вы устали танцевать?
        - Нет, просто вас очень интересно слушать… А где сейчас ваш друг? - с волнением спросила Таня.
        - Понятие «дружба» у нас несколько отличается от земного. Скорее больше подходит определение «земляки». А где он сейчас, сказать не могу. Наверное, обречённо продолжает поиски. Изучает картотеку какого-нибудь домоуправления, запоминая адреса всех Татьян, нужного возраста, - Рад заметил бледность, выступившую на щеках девушки. - Знаете, Таня, все, кому я рассказывал эту историю, весело смеялись. Одна вы отнеслись к моим словам уж чересчур серьёзно.
        - Потому что я - та самая Татьяна! И пояс жизни у меня! - быстро выговорила девушка и глубоко вздохнула. - Что вы теперь со мной сделаете?
        - А что я должен с вами сделать? - несколько удивился Рад. - Вы вернёте пояс, мы скажем спасибо. А сейчас будем танцевать, веселиться.
        - Но я не могу вернуть пояс!
        - Вы его уничтожили?
        - Нет. Он на даче. Зимой туда не пройти. Там всё в сугробах.
        - Вы расскажете, где он находится. Я пройду. А нет, так подожду, пока снег растает.
        - Наверное, мы не случайно встретились? - Татьяна подозрительно посмотрела на партнёра.
        - Таня, - Рад постарался успокоить девушку. - Если бы вы не позвали меня танцевать, то наше знакомство не состоялось бы.
        - Мы ничего не трогали, - сбивчиво сказала Таня, стараясь скрыть лихорадочную дрожь, начавшую колотить изнутри. - И одежда, и пояс лежат на даче в потайном месте. За печкой. Под половицей.
        - Ваши подружки делают вам знаки, - улыбнулся Рад, лёгким рукопожатием ободряя девушку.
        - Они зовут меня за стол. Пора встречать Новый год, - Таня вопросительно посмотрела на Рада, словно спрашивая его разрешения удалиться.
        - А меня никто не зовёт, - огорчённо вздохнул Рад. - И, наверное, уже не позовёт. Я бы давно домой ушёл, вот только одежда недоступна. Не могу к ней пробиться. Но это и к лучшему. Так бы я вас не встретил.
        - А пойдёмте со мной? - Таня нерешительно кивнула в сторону коридора. - У нас дружная компания.
        - Вы в самом деле этого хотите? - грустно улыбнулся Рад.
        - Даже не знаю, - честно призналась девушка. - У меня какая-то паника внутри. Словно во сне. Вы такой земной, и в то же время, понимаю, вернее, я точно знаю, что вы не наш. Я совсем запуталась… А подружки хотят, чтобы вы присоединились к нам. Видите, какие выразительные знаки делают. Интересно, как бы они себя повели, если бы узнали о вас правду?
        - Зачем им знать правду? Пусть это будет нашей тайной. И не надо меня бояться.
        - Я не боюсь! - уверила Таня.
        - Тогда пошли?
        - Пошли, - девушка решительно сжала ладонь Рада и потянула за собой. Для Рада это был лучший вариант в сложившейся ситуации. Посидит в незнакомой компании, а потом незаметно уйдёт.
        ***
        Тёмные волосы, украшенные сделанной под серебро диадемой, пышными волнами спадали на плечи. Туфли на высоком каблуке и голубое платье с люрексом, суженное в талии и расклёшенное снизу, подчёркивало стройность фигуры и делало её выше. В таком виде Оля готовилась предстать перед Родионом. Готовилась и всё не решалась. Светка прибавила бы решимости, но она ушла вместе с Сергеем, остальные девчонки убежали на танцы. В комнате никого не было. Наконец, Оля отважилась открыть дверь, готовясь по глазам угадать, какое впечатление произведёт её наряд на любимого. Но встретилась с другими глазами. За дверью стоял, светясь улыбкой, Роман. Оля растерянно оглянулась. Родиона не было. А Роман уже вручал цветы.
        - Ты откуда взялся? - сбоку подскочила Светка в белых джинсах, белой блузке с развевающимися рукавами и в маске зайца, которую выпросила у подруги, когда охраняла туалет.
        - Новогодний сюрприз, - пояснил Роман.
        - Сюрпризов сегодня выше крыши, - протянула Светка, тоже вертя головой в поисках учителя.
        - А где Родион Родионович? - наконец обрела дар речи Оля, в замешательстве приняв букет.
        - Он ушёл, пожелав нам счастья, - Роман притянул девушку к себе и попытался поцеловать. Оля с негодованием оттолкнула.
        - Тебя кто звал?! - воскликнула в сердцах, возвращая цветы.
        - Я же говорил, что рано или поздно мы поженимся, - Роман не отпускал девушку. - Я не привык отказываться от своих слов. Видишь, я у твоих ног.
        - Пока вижу только твои наглые руки! - Оля отступала вглубь комнаты.
        - Оленька, - с жаром заговорил Роман, проявляя настойчивость. - Я люблю тебя! Поверь, никому никогда не говорил этих слов. Поедем ко мне. Мама с папой ждут нас.
        - Никуда я не поеду! - отступать было больше некуда, и Оля попыталась удержать навязчивого кавалера на расстоянии вытянутых рук.
        - Глупенькая моя, - Роман преодолел сопротивление.
        Оля вывернулась и изо всей силы влепила пощёчину наглецу.
        - Вот это поцелуй, - попробовал пошутить Роман. - Такой горячий. И тут же получил вторую пощёчину.
        - Ну, хватит, - Роман схватил девушку за руки.
        - Не смей трогать меня! - яростно вскрикнула Оля.
        - Милая, зачем так переживать?
        И тогда Оля пошла на крайний шаг. Она впилась зубами в его руку. Роман от неожиданности закричал и отпустил девушку. И тут же кто-то схватил его за шкирку и выкинул в коридор. Светка успокаивала плачущую подругу, а Сергей, сжав кулаки, стоял над поверженным Романом.
        - Какой же ты гад! - гневно сверлил его взглядом. - Я чувствовал, что не зря прицепился ко мне в поезде.
        - А ты там к кому прицепился? - усмехнулся Роман и еле увернулся от мощного кулака. - Только без рук! Я ухожу. Но ещё вернусь. Передай Оле, пусть она подумает, прежде чем окончательно отказаться от своего счастья.
        - Проваливай!
        И Роман ушёл, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к окружающим. Сергей остался в коридоре, не решаясь войти в комнату, чтобы не отвечать на вопрос, откуда здесь взялся «земляк». А Оля не могла успокоиться. Слёзы капали из её прелестных глаз.
        - Прекрати реветь, - утешала Светка. - Что скажет Родион Родионович, когда увидит тебя зарёванную?
        - Он не увидит, - всхлипнула Оля, вытирая слёзы. - Роман что-то сказал ему. Он ушёл и больше никогда не вернётся!
        - Куда он уйдёт, раздетый? - Светка кивнула на кровать, на которой ворохом лежала верхняя одежда.
        - А где же он тогда? - слёзы сразу высохли, в глазах загорелась надежда.
        - Найдём! - уверила Светка, поправляя диадему на голове подруги. - Хорошо ещё, что платье не порвал. Жаль, что у нас общежитие женское, были бы парни, поколотили бы его как следует.
        - Я ему никакого повода не давала! - Оля торопливо убирала с лица следы разыгравшейся драмы. - Он в Луганово приставал. Я отшила. А он снова пришёл. И, как назло, тогда, когда встретила Родиона! Что он ему сказал?
        - Откуда я знаю, - пожала плечами Светка. - Этот что угодно может сказать. Парень беспардонный. Они вообще, когда от ворот поворот получают, много чего сказать могут.
        - А ты откуда знаешь? - слабо улыбнулась Оля.
        - Думаешь, почему меня Борька преследует? Пригласил один раз в кино. Я чисто по-товарищески с ним сходила. А он после сеанса, без захода на медовый месяц, потащил к себе домой. Едва отбилась. Думает, если раз поцеловались, то обязана с ним в кровать лечь. Пусть спасибо скажет, что ничего Толику не рассказала. Он бы его похоронил.
        - А про Сергея Толик знает?
        - Конечно, нет. Я же не дура, чтобы двоих ухажёров в одном месте сводить.
        - Бедный Серёжа, - Оля в последний раз посмотрела на себя в зеркало. - Всё, я готова, пойдём искать Родиона!
        - Серенький не бедный, - уверила Светка. - Я его люблю.
        - А Толика?
        - И Толика люблю, - вздохнула Светка. - Вот такая любвеобильная. Совсем запуталась.
        - Вдруг он завтра тебя провожать придёт? А тут Сергей!
        - Толик обязательно придёт, - захихикала Светка. - Только на железнодорожный вокзал. А мы на самолёте улетим.
        Сергей, узнав, что от него хотят девчонки, засомневался.
        - Я, конечно, не против. Искать Родионыча надо. А меня не выгонят из общежития, если во все комнаты начну заглядывать?
        - Не выгонят, у нас любят военных! - успокоила друга Светка и, не удержавшись, добавила: - Особенно трезвых.
        ***
        Стол изобиловал деревенскими продуктами. Мясо, сало, соления. Рад с удовольствием закусил бокал шампанского квашеной капустой.
        - Товарищи! - в роли массовика-затейника выступила хозяйка комнаты полненькая Вероника. - Мы сюда, извините за выражение, не жрать пришли. У нас большая культурная программа. Давайте играть в фанты!
        Раду эта затея не очень понравилась. На десять девчонок приходилось всего двое парней. Но выступать против большинства не стал. Одна из девушек демонстративно отвернулась к окну. Вероника, указывая поочерёдно на присутствующих, спрашивала:
        - Что делать этому фанту?
        Рад сразу заметил, что организованный конкурс проводится нечестно. Одна из девушек делала какие-то знаки, которые отражались в окне. Поэтому Олегу, второму представителю мужского пола, досталось сыграть на гитаре. Он сделал это мастерски. Последний куплет пела вся комната, да так мощно, что потухли свечи, стоящие на столе.
        - Что сделать этому фанту? - Вероника указала на Рада, и тут же девушка подсказчица сделала знак рукой.
        - Пусть этот фант споёт и станцует!
        Все одобрительно захлопали в ладоши. Рад засмеялся.
        - А давайте я вам покажу чудо? - предложил весело.
        - Какое чудо? - подалась вперёд Вероника.
        - К сожалению, а может к счастью, я почти никого здесь не знаю, - Рад поднялся из-за стола.
        - Почему к счастью? - озорно спросила одна из девушек.
        - Потому что, как гипнотизёр, могу вас заставить не только танцевать и петь, но и кукарекать, хрюкать, мяукать и лаять.
        - Гипнотизёр?! - аудитория ахнула.
        - Девочки, нам крупно повезло, - первой опомнилась Вероника. - Сотворите что-нибудь! Только не со мной.
        - Хорошо! - Рад поднял руку, призывая всех к тишине. - Вы так меня расшевелили. Признаться, последнее время я жил довольно скучно.
        - Приходите почаще, с нами не соскучишься!
        - Верю, - улыбнулся Рад. - Поэтому, хочу пригласить вас в сказку. Помните, в фильме «Золушка» добрый волшебник перенёс гостей в волшебную страну, и каждый оказался в том месте, о котором мечтал? Я попробую сделать то же самое. С вашей стороны должно быть желание и тишина, потому что вас много для такого эксперимента. Кто согласен, оставайтесь на местах, а кто не согласен, отойдите в сторонку.
        - Согласны! - выдохнули все хором.
        В сторону отошла только Таня.
        - Сядьте поудобнее, чтобы не упасть во время перемещения, закройте глаза. Когда буду подходить к вам, произносите своё желание.
        Комната замерла. А через пару минут, все спали, счастливо улыбаясь. Рад использовал всю силу своего внушения. При этом ничем не рисковал. Сейчас уйдёт, и никто никогда не увидит его. А если и увидит, то не узнает. Об этом он позаботился.
        - Вы уходите? - тихо спросила Татьяна, боясь разрушить дружный сон своих друзей.
        - Ухожу, - подтвердил Рад. - Очень скоро они проснутся, и веселье продолжится.
        - Мне тоже пора, - Таня быстро отыскала своё пальто на вешалке. - Поздно уже, скоро автобусы перестанут ходить, - и вдруг смело попросила. - Вы не проводите меня?
        - Именно это и собирался сделать…
        Пробуждение было одновременным. Изумление царило на всех лицах.
        - Кошмар какой-то! - первой заговорила Вероника. - Я вся мокрая, натурально. Захотелось живого динозавра увидеть. Ну, увидела! Потом только и делала, что спасалась от него бегством. Если бы знала, что так естественно будет! Сама виновата.
        - А у меня руки холодные! Вот пощупайте!
        - Ты что, зомби прикинулась?
        - Да нет, я в Венеции была. Каталась на гондолах. И руки в воду опускала. Нет, вы пощупайте! Ладошки ледяные, а выше горячие!
        - А я была восточной принцессой! Только принца забыла пожелать. Слонялась по дворцу в полном одиночестве. Это нечестно!
        - А где гипнотизёр?
        И только тут все заметили отсутствие того, кто подарил им несколько сказочных мгновений накануне нового 1987 года. А Рад тем временем с трепетом в сердце входил в комнату, где находились его вещи. Здесь тоже было застолье.
        - Вот и вы! - дружно воскликнули девчата. - А где Света с Олей?
        - Не знаю, - Рад вытащил полушубок из кучи одежды на кровати.
        - Они же вас ищут! - девчата попробовали задержать Рада, но, увидев в коридоре Татьяну, отступились.
        - Счастливо всем! - искренне пожелал Рад на прощание.
        Вскоре вернулись ребята, искавшие его по всем этажам. Олю шокировала новость, что Родион ушёл с другой девушкой.
        - Я её в институте видела, кажется, она с третьего курса, - сообщила одна из подруг.
        Оля приуныла, медленно сняла с головы диадему. Светка, отстранившись от объятий Сергея, начала утешать подругу.
        - Брось, Оля! Не расстраивайся. Жизнь такая. Одному ты пощёчину даёшь, другой сам на твои чувства плюёт. Побереги себя. Что будет, если за каждым парнем страдать?
        - Он не каждый!
        - Разве не поняла, что он к тебе равнодушен?
        - Почему так решила?
        - Потому что он тебя бросил.
        - Ещё ничего неизвестно, - упрямо качнула головой Оля.
        - А я так думаю, - Светка тяжко вздохнула. - Зря ты им грезишь. Если откровенно, это страшный человек. Пока он добрый да весёлый, ещё ничего. А ты видела его в гневе? И я не видела. Вдруг он мозги может вскипятить?
        Оля опустила голову.
        - Подумай хорошенько, Оль, - Света протянула подруге бокал с шампанским. - А лучше ни о чём не думай. Выплесни эмоции. Давай напьёмся и пойдём танцевать. Держи бокал. И пусть твои глаза больше никогда не краснеют от слёз. Пусть парни страдают. Вот!
        А «страшный человек» в это время стоял на автобусной остановке и подставлял лицо пушистым снежинкам, которые медленно падали сверху, устилая закопчённую за день землю белым покрывалом. В такой поздний час на улице не было ни транспорта, ни прохожих. Татьяна робко прижималась к нему, взяв под руку.
        - Что-то давно автобуса нет, - сказал Рад. - Может, такси поймаем?
        - Нет. Подождём ещё немного, - отказалась Таня.
        - А если пешком? Далеко идти?
        - Далеко. А вы куда-нибудь торопитесь?
        - Нет, мне торопиться некуда.
        - Знаете, я хочу попросить вас… - Таня мучительно подбирала слова.
        - О чём?
        - Завтра Новый год. Что если вы придёте к нам в гости?
        - Новый год - семейный праздник. Боюсь, буду вас смущать.
        - А я вас боюсь, - вдруг призналась Таня.
        - Меня?! - удивился Рад и попробовал пошутить. - Неужели такой страшный?
        - Не вас конкретно, а вообще пришельцев, - пояснила Таня. - Вдруг ко мне ещё кто-нибудь придёт?
        - Никто не придёт, - успокоил девушку Рад.
        - Жаль, - противореча себе, грустно улыбнулась Таня. - Мне бы очень хотелось встретиться с Радом. С настоящим Радом.
        - А я, что, не настоящий?
        - Нет, вы тоже настоящий, но я не могу забыть того, который был у нас на даче. И хотела бы отблагодарить его за всё… Он вернул меня к жизни. Знаете, как я его ждала! Всё лето. И потом искала взглядом среди прохожих в городе. Даже сейчас закрываю глаза и вижу его лицо. Как он смотрел на меня, взбираясь на мансарду и истекая кровью!
        - Его можно понять: вы были первой представительницей женского пола, которую он встретил в этом мире, - Рад улыбнулся своим воспоминаниям.
        - Скажите, а вы злые или добрые? - спросила Таня и уточнила. - Не вы конкретно, а все пришельцы.
        - Мы нейтральные.
        - Это хорошо. Не хотелось бы, чтобы нами манипулировали.
        - Наверное, это желание любого разумного существа…
        После небольшой паузы Таня спросила:
        - Вы ещё встретитесь с тем Радом?
        - Не знаю.
        - Если встретитесь, скажите, что я жду его в гости.
        - Танюша, - Рад грустно улыбнулся. - Должен вас огорчить: вы не узнаете его при встрече.
        - Почему?
        - Он изменил внешность.
        - Зачем?!
        - Произошёл конфликт с властью, и надо было уйти от преследования.
        - И как он сейчас выглядит? Глупый вопрос, правда? - Татьяна огорчилась. - Сейчас вы отняли у меня мечту. Значит, я никогда не увижу того Рада? Не узнаю его на улице, не смогу отблагодарить?
        - Хорошо, я подскажу вам, как узнать его, - улыбнулся Рад.
        - Как?
        - Внешне он похож на меня. Точная копия.
        - И не только внешне, - вздрогнула Таня и призналась. - Ваши глаза волнуют меня так же, как тогда на даче волновали его глаза.
        - Мы смотрим на этот мир иначе, чем вы. Глазами пришельца. Всё здесь ново для нас. И поэтому от каждого исходит неподдельное изумление, - вдалеке из темноты вынырнул автобус, и Рад решил открыться девушке. - Меня тоже тогда поразили ваши глаза. Они были такими выразительными. В них было столько муки и боли. И я очень рад, что теперь боль покинула их.
        - Я не понимаю, - затрепетала Таня.
        - Я обманул вас, Танюша. На этой Земле нет больше пришельцев с моей планеты. Я - единственный экземпляр. И обещаю, что больше никогда не потревожу ваш покой. Так что вам нечего бояться.
        - Вы должны завтра прийти к нам! - Таня заторопилась, так как тоже увидала приближающийся автобус. - Дайте слово!
        - Давайте не будем шокировать ваших родителей. Им трудно будет поверить в моё перевоплощение. Ещё подумают, что мы с вами сговорились.
        - Мы не скажем, кто вы на самом деле! Приходите к нам как Родион. И о нашей тайне будем знать только я и вы.
        Таня шагнула в автобус. Оглянулась. Почему Рад не поднимается вместе с ней? Ведь они не закончили разговор! Почему он приветливо машет рукой! Таня рванулась обратно, но дверца уже закрылась. И Рад растворился за окном автобуса, оставив ей на память ещё одну свою тайну.
        Такая разная любовь
        Троллейбус медленно подъехал к конечной остановке и раскрыл двери, запуская в салон клубы морозного воздуха. Светка неожиданно схватила за руку Олю.
        - Что случилось? - Оля заметила, как расширились глаза подруги, и, проследив её взгляд, поняла, в чём дело. На остановке стояли, переминаясь с ноги на ногу, Толик и Пётр.
        - Как узнали? - закусила губу Светка. - Я же их на железнодорожный вокзал отправила!
        - А Петька что тут делает? - нахмурилась Оля.
        - Девчата! Вы будете выходить? - поинтересовался Серёга, не понимая, почему подружки не спешат покинуть салон.
        - Конечно, будем! - подскочила Светка. - Куда мы денемся? Ты, Серенький, иди вперёд.
        - Иду, - согласился Серёга и, соскочив на заснеженный тротуар, тут же развернулся, чтобы предложить руку помощи Светке.
        Но Толик опередил, подхватив девушку на руки. Та, взвизгнула.
        - Ты чего?! - Серёга толкнул наглеца.
        - Убери руки, малыш, - Толик недоумённо посмотрел на молодого курсанта.
        - Это ты убери, пока я их не обломал! - Серёга поставил чемоданчик на снег и приготовился к поединку. С кем? Не важно. За Светку он готов был схватиться с любым.
        - Мальчики, остыньте! - попыталась втиснуться между ними Светка. Оля поспешила на помощь, но поскользнулась. Крепкие руки Петра подхватили её.
        - Здравствуй, Оленька.
        - Здравствуй, - Оля в смятении смотрела, как покатилась под троллейбус шапка с кокардой. Как распластался на снегу Толик. Как Светка, подвернувшись под горячую руку рассвирепевшего Серёги, оказалась на коленях рядом с Толиком.
        - Что, собственно, происходит? - Петр удивлённо поправил очки.
        - А ты чего, очкарик, приклеился?! - надвинулся на него Серёга и вдруг весь сжался, затравленно оглядываясь, в поисках шапки. Со стороны аэровокзала к нему спешил воинский патруль во главе со старшим лейтенантом. Военные быстро увели Серёгу. И это, возможно, спасло его от избиения, так как со стоянки такси набежали знакомые Толика. Светка увязалась следом за патрулём. Толик всё никак не мог прийти в себя, покачиваясь и трогая ушибленную скулу. Первой опомнилась Оля. Она решительно освободилась от рук Петра.
        - Вы зачем сюда пришли?! - напустилась на него.
        - Хотели сюрприз сделать, - сказал Пётр, соображая, что если бы не патруль, то и ему могло бы достаться от крепкого курсанта. - Валентина посоветовала вас проводить.
        - Сюрприз сделали! - Оля стала собирать вещи, разбросанные по остановке. - Да помоги же!
        - Пожалуйста, - Пётр поспешно подхватил протянутые ему сумки.
        - Кто этот сумасшедший курсант? - наконец заговорил Толик.
        - Наш одноклассник, - спрятала глаза Оля. - Ты уж его извини, он неверно истолковал твои действия.
        - Почему Светка за ним убежала?
        - А что оставалось делать? Самолёт через час! - и Оля направилась в сторону военной комендатуры при аэропорте.
        Петр шагал следом. Толик замыкал процессию, постоянно сплёвывая и ругаясь про себя. Будучи в своё время неплохим уличным бойцом, он был до глубины души возмущён и унижен тем, что его уложили на землю с одного удара. По пути к Оле привязалась цыганка, настойчиво предлагая купить пластинку жвачки.
        - Купи, красавица! Американская. Год жевать будешь. Парни, как пчёлы на мёд, слетаться будут. Всего за рубль!
        - В Москве упаковка рубль стоит, а ты одну пластинку предлагаешь, - отодвинул в сторону навязчивую продавщицу Пётр.
        - Так то в Москве! - цыганка развернулась и схватила за руку проходящего молодого паренька. - Купи жвачку, красавец! Аромат любви. Девки сами целоваться лезть будут. Как пчёлы на мёд. Американская…
        В комендатуру никого не пустили. Светка отчаянно металась перед дверью, время от времени, поглядывая на часы. Толик метался за ней. Вскоре ему это надоело, и он решительно остановил подругу, удерживая за плечи.
        - Светик успокойся, - ласково сказал он.
        - Нечего мне успокаиваться! - вспылила Светка. - Вас кто сюда звал?
        - А ты хотела, чтобы мы весь поезд вечером обшарили? Обманщица!
        - Я пошутила!
        - Или не хотела, чтобы я видел тебя с этим курсантом?
        - А хоть бы и так! - Светка вызывающе посмотрела на Толика. - Хочешь узнать, кто он? Он - мой парень! И был ещё до тебя. И будет после тебя!
        - Спасибо за информацию, - Толик убрал руки. - Почему раньше не сказала?
        - По кочану! - резко выкрикнула Светка.
        - Если бы знал, что ты такая, - нахмурился Толик.
        - Какая?!
        - То проучил бы, - тихо, но так грозно сказал Толик, что Светка почувствовала леденящий холод в душе.
        - Не родился ещё тот, кто меня проучит! - всё-таки нашла силы дерзко ответить.
        - Прощай, - Толик резко развернулся и пошёл прочь. Лицо его потемнело. Светка застыла, глядя вслед и прикусив нижнюю губу. Захотелось догнать, броситься на шею. Но не побежала. Лишь смахнула набежавшие слёзы. Душа сжалась от жалости к себе. Или от сожаления, что не будет больше чудесных мгновений, которые они проводили вместе на заднем сидении такси? Не будет больше его ласковых губ и сильных, но скромных рук. Стоит ли таких жертв Серёга? И как она могла до такой степени разбавить свою любовь? Светка закрыла лицо ладонями. И сразу всплыл берег Горного озера. Как тогда смело раздвинула ноги! Ведь хотела близости именно с Серёгой! Ну, почему эта близость не состоялась!? А теперь в палатке видится Толик. Нет, Сергей! Толик, Сергей. Толик, Сергей. А говорят, что нельзя любить двоих…
        - Петя, иди, догони Толика, - Оля пыталась избавиться от своего кавалера. - Видишь он не в себе.
        - Ничего, справится, - Пётр поправил очки. - Я лучше тебя провожу.
        - Мы сами проводимся! - продолжала настаивать Оля. - А Толику сейчас плохо. Ему нужна поддержка.
        - Да мы с ним и не друзья вовсе, - мягко возражал Пётр. - Случайные знакомые. Как я его поддержу?
        - Какой бессердечный! - упрекнула Оля.
        - Ну, хорошо, пойду, - сразу уступил Пётр. Казаться бессердечным не хотелось. - А когда мы встретимся ещё?
        - Как вернусь, сразу дам телеграмму, - пообещала Оля.
        - Буду ждать, - Пётр понимающе покачал головой и пошёл догонять Толика.
        - Какая я дура! - Светка вытерла лицо носовым платком. - Как запуталась!
        - Всё, что не случается, к лучшему, - тихо сказала Оля. - Зато теперь ясность.
        - И ничего ясного! - с горечью произнесла Светка. - Вчера увидела Серёгу, и всё внутри вспыхнуло. Подумала, вот она любовь настоящая! А сейчас смотрю Толику вслед, и душа кричит: это любовь уходит! Что за винегрет в мыслях? Или нет никакой любви? Может, ещё кто-то там впереди? Ждёт встречи со мной?
        - Что делать будем? - Оля показала на часы. - Пора на посадку.
        И словно отвечая на её вопрос, из комендатуры вышел Серёга.
        - Выпустили! - воскликнули разом подруги.
        - Выпустили, - угрюмо ответил Серёга.
        - Тогда хватаем вещи и бежим на посадку! - засуетилась Оля.
        - Серенький! - Светка повисла на шее парня.
        - Ты погоди! - сурово отстранился Серёга. - Скажи лучше, кто это тебя на руках таскал?
        - Давай не будем об этом, хорошо? - попросила Светка, увлекая его к входу на аэровокзал.
        - Он твой знакомый? - продолжал сопеть Серёга.
        - Знакомый, - подтвердила Светка.
        - Хороший знакомый? - сдвинул брови курсант.
        - Хороший, - Светку начинал злить такой допрос.
        - Ты с ним целовалась?
        - Отстань, Серый! Не время выяснять отношения.
        - А когда их выяснять?
        - Когда стану твоей женой, тогда и будешь претензии предъявлять! - твёрдо заявила Светка.
        - А когда станешь?
        - Да помолчи ты!
        И Серёга замолчал. И молчал до самой посадки в самолёт. Впрочем, в салоне самолёта поговорить, тоже не удалось. Маленькая и уютная «Элка» не отличалась тишиной. Светка и Серёга сидели рядом. Девушка в знак примирения гладила руку парню. Но он всё не мог успокоиться.
        - Так ты с ним целовалась? - перекрикивая шум двигателя, всё-таки спросил.
        Светка лишь утвердительно кивнула головой. Серёга возмущённо отдёрнул руку.
        - Ну, и дурак! - сделала вывод Светка и демонстративно отвернулась. Что такое, в самом деле? Не муж, а уже какие-то сцены ревности! Допросы, обиды! Так потом всю жизнь и будешь себя виноватой чувствовать. Нужна такая любовь!?
        Серёга оскорбился, и весь полёт предавался угнетённым мыслям. Но когда пассажиры вышли на лётное поле в Луганово, подхватил Светкину сумку.
        - Обойдёмся без помощников, - с независимым видом заметила Светка.
        - Терпение моё не безгранично, - разозлился Серёга и, бросив сумку, пришёл на помощь Оле.
        - Оригинально! - вскинула удивлённые брови Светка.
        - Сама виновата, - чтобы не слышал Сергей, сказала Оля и взяла одну лямку Светкиной сумки.
        А Светка вдруг рассмеялась, глядя, как сурово шагает Сергей.
        - Нельзя ли помедленнее, мой генерал! - окликнула шутливо.
        Серёга смерил её взглядом исподлобья и замедлил шаги. В автобусе они снова оказались на одном сидении.
        - Что-то я замёрзла, Серенький, - поёжилась Светка. - Не согреешь?
        Серёга в замешательстве скользнул взглядом по лицам пассажиров.
        - Боишься сплетен? - с насмешкой спросила Светка.
        - Ещё чего! - Серёга храбро обнял подружку. - Я тебя люблю.
        - И не будешь больше задавать всяких вопросов?
        - Каких вопросов?
        - Дурацких. Про поцелуи?
        - Буду! - упрямо заявил Сергей. - Если их не задавать, то ты распустишься окончательно.
        - В каком смысле? - Светка прижалась к Серёге.
        - Во всех смыслах, - пробурчал тот и чмокнул легкомысленную подружку в щёчку.
        - А поцеловать по-настоящему слабо? - полюбопытствовала Светка.
        - Здесь, что ли?
        - Стесняешься?
        - Холодно, - коротко ответил Серёга.
        - А ты так поцелуй, чтобы жарко стало, - улыбнулась Светка.
        - Сама напросилась, - отважился Серёга и потянулся к губам девушки.
        - Я же пошутила! - торопливо ответила Светка и в свою очередь посмотрела на пассажиров. Знакомых среди них не было. Но всё-таки целоваться в деревенском автобусе было неприлично.
        ***
        - В любви не должно быть посторонних судей, - назидательно перебил Толик, когда Пётр попытался выразить сочувствие.
        - Значит, с тобой всё в порядке? - всё же решил уточнить Пётр.
        - Да ничего страшного и не случилось, - снисходительно сказал Толик. - Одной девчонкой больше, одной меньше. Вон их сколько вокруг. Только не ленись, прилагай усилия.
        - Тогда я пойду, провожу Ольгу, - обрадовался Пётр.
        - Постой, - задержал его Толик. - Разве ты не понял, что вместо чистых девчонок нам попались две сучки?
        - Оля не такая, - возразил Пётр, но всё же остановился.
        - Сколько раз меня жизнь учила, а толку никакого. Опять попался в сети к проститутке, - сплюнул Толик. - Или сам сделал её такой? Надо было сразу дело до ЗАГСа доводить. А я берёг… Да что там говорить! Запомни, Петруха: есть возможность затащить девчонку в постель, тащи. И не обращай внимания на её показную наивность, на возраст. Сначала постель, потом чувства. Сложится - отлично. Не сложится - физкульт привет, без всякого сожаления. О чём сожалеть, когда всё, что хотел, получил? Светка, наверное, сейчас злорадствует. Ловко мной попользовалась.
        - Я не в том возрасте, чтобы слушать твои наставления и перенимать чужой сексуальный опыт. Тем более неудачный, - сухо заметил Пётр. - И, по-моему, ты сгущаешь краски. Девчата хорошие. А с твоими взглядами всех в проститутки можно записать.
        Толик удивлённо взглянул на Петра.
        - Возможно, ты и прав. Это во мне кинутое мужское достоинство заговорило, - помедлив, сказал и неожиданно предложил. - Пойдём выпьем?
        - Вроде бы не тот случай, - попробовал отказаться Пётр.
        - Как раз тот самый, - уверил Толик. - Я угощаю. Помянем мою любовь. И твою, наверное, тоже?
        - Не знаю, - Пётр посмотрел в сторону аэропорта. - Хотя мне она ничего и не обещала. С первой встречи держит на дистанции.
        - Что же тогда за ней бегаешь?
        - Да это Валентина всё, - вздохнул Пётр. - Твердит: хорошая девушка, хорошая девушка. Сам вижу, что хорошая. Вот только с какой стороны подойти к ней, не знаю.
        - Ничего не расстраивайся, - ободряюще похлопал по плечу Толик. - У нас всё ещё впереди! Какие наши годы!
        ***
        Звонок лихо пропел в прихожей мелодию «Казачка». Дверь раскрылась.
        - О, - счёл нужным воскликнуть Рад и протянул хозяйке бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет. - Марина, ты неотразима!
        - На сегодняшнюю ночь я - Мари с Дикого Запада, - довольная произведённым эффектом, хозяйка приняла подарки. Коротко обрезанные джинсы и клетчатая рубашка, завязанная на груди узлом, в самом деле делали её похожей на героев фильмов про индейцев. Сходство дополнял детский револьвер, небрежно болтающийся в коричневой кобуре на бедре. Голову обхватывала красная косынка.
        В зале за столом, придвинутым к дивану, уже поглощали салаты три молодые парочки.
        - Опоздавшему - штрафную! - громко отреагировали они на появление нового гостя.
        - Позвольте, - попробовал было оправдаться Рад. - Меня приглашали к восьми часам, а сейчас только без четверти.
        Но компания начала дружно скандировать:
        - Пей до дна, пей до дна!
        Рад взял в руки гранёный фужер, наполненный водкой.
        - Такой дозой слона свалить можно, - покачал головой и спокойно осушил его.
        - Ура! - одобрительно прогремело за столом.
        Марина усадила гостя рядом с собой. Освещённый лишь гирляндами, струящимися от люстры во всех направлениях, зал был наполнен интимным полумраком. Вдоль стены стояли цветной телевизор на ножках и большой музыкальный центр с набором пластинок и магнитофонных кассет. Из динамиков в комнату струились слащавые голоса ансамбля «Модерн Токинг».
        - Сними пиджак, - посоветовала Марина и пообещала. - Будет жарко!
        Рад неохотно отдал замшевый пиджак. Пока хозяйка относила его в соседнюю комнату, решил приглядеться к сидящим за столом. И сразу наткнулся на упорный взгляд раскрашенной красавицы.
        - Здравствуйте, Родион Родионович, - ухмыльнулась она и помахала пальчиками.
        - Тебя трудно узнать, Надежда… - только и успел сказать, изумлённый Рад.
        - Всем танцевать! - скомандовала Марина, выскакивая на середину комнаты. - А то сейчас всё выпьем, Новый год встречать нечем будет!
        После чего увеличила громкость проигрывателя и щёлкнула переключателем, спрятанным под ёлкой. И тут же гирлянды замигали в такт музыке.
        - Я их к цветомузыке подключила! - радостно сообщила удивлённым гостям.
        Когда устали топать ногами и извиваться, переключились на медленные танцы. И пока Марина поправляла сбившийся на бок узел рубашки, отчего взорам присутствующих открывались, словно огни маяка, белые пятна грудей, выделяющихся на ещё не потерявшем загар теле, Надежда, бросив своего кавалера, прильнула к Раду. Марина нахмурилась, но никаких действий против нахалки пока предпринимать не стала.
        - Что, осуждаешь? - Надежда подняла затуманенные алкоголем глаза.
        - Нет. Но боюсь мести влюблённого рыцаря, - Рад кивнул в сторону парня, которого оставила девушка.
        - Это не рыцарь, - разочарованно протянула Надежда и перевела разговор на другую тему. - Ты где работаешь? Как живёшь? Не женился ещё?
        - Думаю, тебе это будет неинтересно, - рассудил Рад.
        - Откуда можешь знать, что мне интересно? - усмехнулась Надежда.
        - В деревню я, по всей видимости, уже не вернусь и твоим родителям про твоё поведение не расскажу, - Рад угадал мысли девушки.
        - А мне своего поведения стыдиться нечего, - Надежда гордо вскинула голову. - Миша обещал на мне жениться.
        - Так и Василий хотел взять тебя в жёны.
        - То Василий, а то Михаил!
        - Есть разница?
        - Разница очевидная, - Надежда скривила губы. - Василий - в деревне, Михаил - в городе. Там - поля, а здесь - культура.
        - А кем он работает? - поинтересовался Рад.
        - У него отец - лётчик. Пилот высшего класса. В Москву, в Ленинград летает. Мать в медицинском институте преподаёт. Кандидат медицинских наук. У Михаила даже машина есть. «Москвич». И дача со всеми удобствами.
        - Как я понимаю, и машина, и дача - родителей? - иронически спросил Рад. - Сын пожинает плоды чужого труда?
        - Он не виноват, что родители состоятельные, дают возможность жить в своё удовольствие.
        - Но родители ведь не вечные, - заметил Рад.
        - Конечно. Со временем всё достанется сыну.
        - Я не это имел в виду, - Рад нахмурился. - Хотя если так рассуждать, то в мире ничто не вечно. В том числе и человеческое счастье. И если его отталкивать в угоду материальному благополучию, то всю жизнь можно прожить, не узнав этого самого счастья.
        - Знаешь, у состоятельного человека больше шансов встретить счастье, - Надежда вызывающе посмотрела на Рада. - Да и кому оно нужно, без крыши над головой?
        - Продажная душа не сможет полюбить, - холодно заметил Рад.
        - Так рассуждают неудачники! - разозлилась Надежда. - Им нечего не остаётся, как гундеть и зеленеть от зависти. А я люблю Михаила! И скоро у меня будет всё!
        - Что всё?
        - Что надо, то и будет!
        - Желаю счастья, - Рад прекратил танец.
        - Я и без твоего желания его имею! - выкрикнула Надежда, привлекая к себе внимание.
        - О чём спор? - Марина подошла к танцующим.
        - О внебрачных связях в мире животных, - иронически ответил Рад.
        - Что-то сегодня всех на философию тянет, - засмеялась Марина.
        - Родион! Никому ни слова! Договорились? - словно опомнившись, с мольбой попросила Надежда, возвращаясь к своему кавалеру.
        Рад, воспользовавшись возникшей паузой, выскользнул в прихожую. Там, приоткрыв дверь, курили высокий худой парень в большой не по размеру импортной рубашке и девушка в тонком нежном платье, через которое угадывался цвет нижнего белья.
        - Учиться не каждому дано, - рассуждала девица. - Но в голове у некоторых неучей талантов больше, чем у тех, кто университеты кончал. Я вот без образования, а на инженерной должности состою. И зачем мне учиться? Пять лет голову всякой ненужной информацией забивать? Ради диплома? Некоторые с дипломом меньше меня соображают.
        - Да, - икнул собеседник.
        - Что да? Всё от мозга зависит. Мне, может, и учиться не надо. Смотри, какой лоб большой! - девушка ладонью откинула пышную чёлку назад. - У меня восприятие в несколько раз лучше, чем у обычного человека. Эмоциональнее. Это всё в передней части мозга находится. Поэтому я быстрее соображу там, где учёные голову ломать будут.
        - У тебя лоб оттого большой, что в передней части матершинный отдел находится, - загоготал худой парень.
        - Дурак ты, Витя! - плюнула на лестничную площадку большелобая. - И мозги у тебя куриные.
        Их спор прекратила хозяйка, потянувшая всех к столу. Страсти улеглись лишь поздней ночью. Одна парочка по-английски покинула застолье. Надежда со своим ухажером улеглась в спальне. Витя в зале, на диване, продолжал пьяный спор с большелобой.
        - Вот и все радости, - Марина бесцеремонно присела на колени Рада, сидящего в кресле в углу и смотрящего телевизор. - Пришли, напились, спать улеглись. Каждый год одно и то же. А ты пить умеешь. Молодец.
        И, обвив руками, припала к его губам. Узел на рубашке распустился.
        - Кажется, мне пора, - мягко отстраняя девушку, сказал Рад.
        - Не уходи, - жарко задышала Марина. - Если стесняешься, пойдём на кухню.
        - Стоит ли?
        - А почему нет? - Марина выпрямилась. - Зачем люди живут? Во имя чего?
        Рад легко встал, держа девушку на руках. Потом поставил её на ноги и завязал рубашку узлом на груди.
        - Я всё поняла, - смиренно опустила глаза Марина.
        - Тогда до свидания, - Рад прошёл в прихожую.
        - Чао-какао! - невесело усмехнулась Марина и, не удержавшись, спросила: - Чем я тебя не устраиваю? Что во мне не так?
        - Причина во мне, Марина.
        - Интересно, какая?
        - Я уже говорил, что не готов к семейной жизни.
        - Останься без всяких обязательств. Я так хочу тебя!
        - Извини, не могу.
        Дверь с силой захлопнулась за ним. Рад закрыл глаза. А почему не может? Чего испугался? Захотелось нажать на кнопку звонка и с головой нырнуть в омут любви. Нет!!! Это не любовь. Мотнул головой и решительно начал спускаться по лестнице, проигнорировав лифт. А Марина яростно сжала кулаки, стиснула зубы, а потом выдохнула воздух и, расслабившись, вернулась в зал.
        - Эх, мужика бы! - потянулась, обнажая голую грудь.
        - Где же его найти? - гоготнул Витя. - В три часа ночи? Ты бы заранее намекнула, я бы созвонился, договорился.
        - А сам уже ни на что не способен? - наклонилась к нему Марина.
        - Рождённый пить, увы, не может…
        - А мы сейчас это проверим, - пьяно подмигнула Марина лобастой подружке. - Давай раздевай этого философа!
        - Девчата! - отдаваясь во власть накинувшихся на него, самок, дурашливо закричал Витя. - Я к вашим услугам! Только не надо так агрессивно! Помогите! Наследства лишают! Насилуют!!!
        ***
        Рад шёл по ночному городу. Яркие новогодние огни тускнели по мере того, как удалялся от центральных улиц, и вскоре дорога стала освещаться лишь светом из окон квартир, где ещё праздновали Новый год. Приятный морозец, не омрачённый ветром, пощипывал лицо. Изредка навстречу попадались весёлые компании, которым не хватило квартирного пространства. Они во всю наслаждались ночным простором: бросали друг в друга снежки, катались с разбега по скользким тротуарам, роняли девушек в сугробы, будто специально приготовленные для этой цели дворниками. Радость и веселье над городом соседствовали с рабочими ритмами железной дороги и сонными тёмными окнами тех, кто уже насытился наступившим праздником и теперь видел новогодние сны.
        Рад в который раз почувствовал себя одиноким в этом мире. Что он делает неправильно? Почему его мысли так сильно отличаются от окружающих? Почему не может слиться с толпой и жить беззаботно, не осложняя жизнь постоянными конфликтами? Разве он судья Надежде? Пусть живёт как хочет! Судьба подвластна человеческому разуму. И не может человек всё время идти против течения. Потому что по течению легче. И, наверное, спокойнее.
        Мысли вернулись к Марине. Почему отказался лечь с ней в постель? Не для того ли остался в этом мире, чтобы обрести счастье с женщиной? А подвернулся случай и побежал от этого счастья! Сказалось воспитание? В его родном мире все женщины так похожи друг на друга, что любовь с годами начинает ассоциировать с любовью к Примадонне с большой буквы. Любить её и только её! Одну! А здесь каждая женщина обладает индивидуальностью. Ну, хорошо, до вчерашнего дня он любил Олю, и никакая другая девушка не могла вытеснить её из сердца. Но вчера стало ясно, что эта любовь безответная. И надо полюбить другую. Чем плоха Марина? Красивая девушка. Хочет замуж. И он устал жить один. Рад вздрогнул. Призрак Любавы вновь всплыл в памяти. Нет, такого не должно повториться. В этом мире женщины - слабые существа. Они излучают нежность. Иногда и грубость, но это показное, как правило, ответ на встречную агрессию. Марина была бы ласкова в постели. К сожалению, теперь этого не узнать. Она навсегда потеряна для него. Или нет? Что если всё-таки вернуться? Наверное, ещё не поздно?
        Рад остановился. А потом медленно пошёл дальше. Возвращаться не хотелось. Хотелось любви. Кого он сможет полюбить после Оли? Не Марину, это точно. А что если Таню? Она первая, кого встретил в этом мире. Её глаза запомнил навсегда. А как тронуло душу юное обнажённое тело! Сколько раз потом вызывал в памяти это видение. Вот только почему чувства отодвинули Таню на второй план при встрече с Олей? Есть всё-таки в мире любовь. И через эту любовь надо перешагнуть. Рад представил Татьяну в своих объятиях. Представил детей, которые будут у них. И его сердце учащённо забилось. Он сможет полюбить её так же, как Олю. Обязательно полюбит! Лишь бы она ответила взаимностью. Рад спохватился. Он же не знает адреса! Почему не проводил до дома? Потому что оплакивал Олю? Был опустошён и раздавлен? Но ничего. Теперь знает, где находится дача. Знает, что Таня учится в педагогическом институте… Нет, в институт идти нежелательно. Вдруг встретится Оля. Счастливая Оля.
        Рад отогнал образ любимой девушки, всплывший в сознании. Нельзя так сразу. Пусть утихнет боль от потери. Лучше встретиться с Таней на даче. Осталось дождаться лета. А вдруг к тому времени у неё появится другой?.. Тогда не судьба…
        Конец "тихого" отдела
        - Да, бежит времечко, - Виктор Антонович зевнул, прикрывая рот ладошкой. - Печально, но факт! Молодое поколение постепенно вытесняет нас на задворки истории. С нашей модой, с нашими песнями. И какая там преемственность поколений? Идёшь мимо нашего будущего, сопляков-школьников, и опасаешься, как бы они чем-нибудь не стукнули.
        - Неужели стукают? - спросил Рад, вписывая очередное слово в кроссворд, разгадывание которых превратилось в его постоянное занятие на работе. Какое-никакое хобби.
        - Что вы! - Виктор Антонович сплюнул трижды через левое плечо и постучал по столу. - Со мной этого, слава богу, не случалось. А вот с другими бывало.
        - Да что с другими, я вчера такого страха натерпелась! - подхватила разговор Валентина Семёновна. - Останавливает после работы парень. Настоящий громила! И пьяный к тому же. Займи, говорит, бабка десять рублей до получки. Это я-то бабка?!
        - И заняли? - живо спросила Марина.
        - С какой стати? Где потом его получку искать? А он не отстаёт! Тогда, говорит, дай закурить, птичка моя. Представляете, так и назвал: птичка моя! Когда сказала, что некурящая, то давай хватать меня за руки. Ну, тут уж я вырвалась и как побежала! Мигом дома очутилась. Муж увидел, спрашивает, что с тобой? А я слова сказать не могу. Одышка, задыхаюсь. Вот напугал, так напугал!
        - Он к вам любовью воспылал! - засмеялась Марина.
        - От такой любви инфаркт заработать можно! Да и любимых бабками не называют. До сих пор, как вспомню, дыхание перехватывает.
        - А вы займитесь дыхательной гимнастикой по методу Бутейко, - посоветовал Виктор Антонович. - Говорят, от всех болезней помогает.
        - Знаю я этот метод, - пренебрежительно заявила Валентина Семёновна. - У меня соседка по нему худеет. Тощая, как смерть, а всё продолжает вес терять. Однажды к ней зашла, боже мой! Платок у носа весь в крови! Заволновалась, говорю, давай «скорую» вызовем? А у неё, оказывается, саногенез. Организм таким образом очищается. И скажите, зачем так изводить себя? У нас, в Красноярске, и так воздуха не хватает, а тут ещё кровью истекать. Нет уж, увольте!
        - Ради здоровья человек идёт на любые жертвы, - сказал Рад, закончивший разгадывать кроссворд.
        - Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким умрёт! - пропела Марина.
        - Как у Петросяна: Курение - это медленная смерть! А мы и не торопимся! - Виктор Антонович довольно точно скопировал голос эстрадного артиста. Женщины дружно захихикали.
        - Да, молодёжи свойственно отрицать образ жизни родителей, - вновь вернулся к первоначальной теме разговора Виктор Антонович. - Они думают, что создают что-то своё, новое. А на самом деле повторяют наш путь. Но осознание этого приходит только с возрастом. Ведь не все кривляются на танцах. Есть молодые люди, которые и современные танцы танцуют красиво, со вкусом. Жаль, вальс уходит в прошлое. Я в годы моей молодости не раз брал призы за лучшее исполнение вальса. Партнёрши хорошие попадались. Прямо летали по танцплощадке. Вот вы, Родион, умеете танцевать вальс?
        - Умею, - Рад улыбнулся. - Научился перед самым Новым годом.
        - Это где же? - удивилась Марина.
        - А я вальсирую с двенадцати лет! - не дал ответить Виктор Антонович. - Занимался бальными танцами в Доме пионеров.
        - А песни какие сейчас поют? - надоело только слушать Валентине Семёновне. - Ужас! Луи-луи поцелуи - я отлично загораю!
        - Это неправильно перевели! - засмеялась Марина.
        - Ну, хорошо, а про миллион роз Пугачёвой? Песня хорошая, не спорю, но чему она нас учит? Ведь всё продал художник. Остался, как говорится, без кола, без двора.
        - Романтике она нас учит! - продолжала излучать веселье Марина.
        - Какой романтике? - осуждающе посмотрела на молодую девушку Валентина Семёновна. - Если бы они поженились, другое дело. А кому он теперь нужен без всего, с одной романтикой?
        - Веселимся? - в отдел стремительно вошёл Валерий Викторович. - А плакать надо. Только что с планёрного заседания. Во втором квартале решено наш отдел сократить. Вот такие дела. Добегались по магазинам в рабочее время!
        И хлопнул дверью кабинета. В отделе установилась непривычная тишина.
        - Как быстро перестройка до нас докатилась, - наконец, произнесла Марина. - Я думала, что, как всегда, формализм один.
        - Перестройка тут ни при чём, - поучительно помахал пальчиком Виктор Антонович. - Это же плановое сокращение. Каждый год кого-нибудь сокращают. Жаль, что выбор на наш отдел пал.
        - И что теперь будет? - поинтересовался Рад.
        - Ничего особенного, - пожал плечами Виктор Антонович. - Без работы, как говорится, не умрём. При социализме всё-таки живём. Имеем гарантированное право на труд. Отдел сократят, а нас по другим отделам рассадят.
        - А говорят, скоро при капитализме жить будем, - не унималась Марина.
        - Это когда будет, милочка, - усмехнулась Валентина Семёновна. - Ты на пенсию успеешь уйти.
        - А если не успею? - возразила Марина. - Малый бизнес, как развивается! Прямо гигантскими шагами. Год назад джинсы только на барахолке достать можно было, и втридорога. А сейчас возле ЦУМа - всех фирм и размеров.
        - Разве это джинсы? - с видом знатока прокомментировала Валентина Семёновна. - Одни этикетки импортные, а всё остальное наше, самопальное. Я тут было разбежалась, своему сыну купила. Дома присмотрелась: в Казани джинсы шили. Хоть бы следов подлога не оставляли!
        - А вы, Валентина Семёновна, не присматривайтесь, - засмеялась Марина. - Пусть носит. На улице от настоящих не отличишь.
        - Да, торговля оживилась, - вздохнула Валентина Семёновна. - На каждом углу торгуют. Даже не знаю, радоваться этому или нет?
        - Что, если и мне пойти торговать? - весело сказала Марина. - Пока без работы не оставили?
        - Когда ещё оставят, - неопределённо ответила Валентина Семёновна.
        - А вдруг потом поздно будет? - на мгновение задумалась Марина. - Все места займут. Я думаю, повезёт только первым. Остальные могут запросто на улице оказаться без средств к существованию.
        - Наша партия никого на улице не оставит, - поднял руку вверх Виктор Антонович. - Я лично шефство над тобой возьму.
        - Как бы вам не надорваться, Виктор Антонович, - ехидно заметила Марина и вызывающе рассмеялась.
        - А давай попробуем, порепетируем? - загорячился Виктор Антонович.
        - Только не на рабочем месте! - захихикала Валентина Семёновна.
        - Наша партия только репетировать и может, - вызывающе заявила Марина. - Дорепетировалась! На сахар талоны вводить собираются! Да он всегда в магазинах свободно лежал. Бери - не хочу!
        - Ну, это вы зря, Мариночка, - начал защищать партию Виктор Антонович. - Она мудро поступает. В критические для родины дни проявляет заботу о каждом человеке. Чтобы ни один гражданин не остался без сахара и мыла. Кстати, о мыле. Со мной позавчера интересная история произошла. Вы же знаете, сердце у меня доброе, характер мягкий. Никому отказать не могу. Часов в семь вечера звонок в дверь. Открываю. Стоит цыганка с грудным младенцем. «Посмотри на моего ребёнка!», говорит. Смотрю. Вижу у него всё лицо не то кремом сапожным, не то дёгтем намазано. А цыганка продолжает обстановку нагнетать. Свободной рукой меня за рубашку хватает. «Не оставь в беде! - голосит. - Зараза на него напала!» Я так осторожно намекаю, мол, что же ты его по квартирам таскаешь, инфекцию распространяешь? Не лучше ли к врачам обратиться? Она не слушает, свою линию гнёт. «Дай, - говорит - Денег на молоко! Не для себя, для ребёнка. Совсем худая жизнь!» И дальше в таком же духе. И чадо своё или нарочно, или от излишнего волнения, так прижимает, что он громче мамаши орёт.
        - У этих цыган, дети здоровее нас с вами, - вклинилась в рассказ Валентина Семёновна. - Они с детства такую закалку проходят, что их никакая зараза потом не берёт. Наши в таких условиях давно бы вымерли. Не приведи, конечно, господь. А им всё нипочём. Размножаются, как кролики! На улицах проходу не дают!
        - Вот и я подумал, что больной ребёнок так кричать не может! - вскинул вверх правую руку Виктор Антонович. - Но не будешь же с ней спорить. Сейчас милосердие в моде. Чем, думаю, помочь несчастной? Деньгами не могу. Накануне удачную покупку сделал. В комиссионном отделе собрание сочинений Конан Дойля купил. В отличном состоянии!
        - Скучная старость вам не грозит! - подтрунила Марина.
        - Так что до получки рубль с мелочью всего остался, - Виктор Антонович пропустил замечание девушки. - И из продуктов в готовом виде только хлеб. Тут вспомнил, что с неделю назад по случаю достал десять брусков хозяйственного мыла. И от чистого сердца один брусочек пожертвовал цыганке. Как она заголосила! «Да разве можно таким мылом ребёнка мыть?!» Терпеливо объясняю, что такую мазуту только этим мылом и отмоешь. И тут она предлагает мне купить талоны на вино. Сколько талонов, спрашиваю? Сколько хочешь, столько и будет, отвечает. И цену называет приемлемую. Представляете? Это меня так возмутило! Ведь из-за таких липовых талонов люди настоящие талоны отоварить не могут! Указал цыганке на дверь. Так она меня с лестничной площадки как начала поливать всякими ругательными словами. А рукой, в которой кусок мыла зажат, так и машет, так и машет. Ну, думаю, сейчас бросит! Ловить приготовился. Не бросила!
        - Да, не повезло вам, Виктор Антонович, - развеселилась Валентина Семёновна.
        - Не то слово! Но это ещё не конец истории! Закрыл дверь и тут обратил внимание, что пальто на вешалке не так висит, как я обычно вешаю. Проверил карманы. Так и есть! Мелочи как не бывало! Хорошо, рубль в другом месте лежал. Вот и делай после этого добро людям.
        - Вы нас совсем заговорили, Виктор Антонович! - спохватилась Валентина Семёновна. - Время - без пяти двенадцать! На обед пора!
        И все сотрудники, кроме Рада, дружно покинули отдел. Валерий Викторович вышел из кабинета, задумчиво посмотрел на пустые места сотрудников.
        - Вот такие дела!
        Рад промолчал, так как не мог понять, к нему обращается начальник, или в пустое пространство.
        - А вы почему не на обеде, Родион Родионович?
        - У меня сегодня разгрузочный день, - пошутил Рад.
        - Это хорошо, это хорошо, - начальник опустил взгляд в пол, потом перевёл на окно, за которым просыпался после зимней спячки старый тополь. - К нам поступила разнарядка. Выделить одного человека на строительство жилого дома. Дом большой. Будет строиться в три этапа с постепенным заселением. Окончательная сдача объекта - июнь 1988 года. Но это если ничего не помешает. Как правило, ещё ни один дом вовремя не сдавался. Вы не возражаете, если я запишу вас на весь срок? - Не возражаю, - сказал Рад. - Когда приступать к работе?
        - С завтрашнего дня. И ещё, - Валерий Викторович почему-то избегал смотреть в глаза молодому сотруднику. - Когда строительство закончится, нашего отдела уже не будет. Но вы не беспокойтесь, я похлопочу, чтобы вас не оставили без работы. Но, сами видите: завод переживает трудные времена. Боюсь, что в другом отделе, работу вам могут не предоставить. Что вы скажете, насчёт перехода в цех готовой продукции? Там очень приличные заработки.
        - Спасибо. Я и сам подумывал о переходе. Надоела такая тихая жизнь, - Рад встал. - Но, возможно, за полтора года освою какую-нибудь строительную профессию и останусь на стройке.
        - Верно замечено: тихая, - Валерий Викторович вздохнул. - Я бы и сам ушёл. Но возраст. Привыкаешь к однообразию. Ничего не хочется менять в жизни. Наверное, мозги костенеют со временем. Становишься консервативным.
        Он протянул руку, и мужчины обменялись рукопожатием.
        - Вам привет от моего брата. В каждом письме интересуется, - уже в дверях обернулся начальник.
        - Передайте и ему от меня привет…
        Вот и кончилась спокойная, может быть даже чересчур спокойная жизнь. А ведь прав Валерий Викторович. Такая повседневная тягомотина, как болото засасывает. Привыкаешь сидеть, ничего не делая. Постепенно любые перемены в устоявшемся графике начинают раздражать, а то и вовсе - пугать. И с каждым днём желание вырваться из привычного сонливого ритма становится всё слабее и слабее.
        Рад собрал вещи. Сегодня больше не вернётся на работу. Пусть для коллег его уход будет сюрпризом. А то к вечеру устанешь от напутствия старших товарищей и от томных взглядов Марины. Вышел на улицу. Подмигнул весеннему солнцу и бодро зашагал навстречу намечающимся жизненным переменам.
        ЧАСТЬ 4. ТОЧКИ СОПРИКОСНОВЕНИЯ. На деревню к бабушке
        - Пойду к Софье, договорюсь насчёт цветов, - тихо сказала Люба и ушла к соседке.
        Родион остался сидеть в зале на диване рядом со спящим сыном. Володя, только что шумно участвовавший в сборах, с важным видом контролируя укладку своих игрушек в большую коричневую сумку, спал, свернувшись калачиком, обнимая любимую круглую подушечку. На кресле лежали цветные шортики с лямочками, гольфы и рубашка в разноцветных квадратиках, предназначенные сменить серые колготки и красную маечку. Но это перед самым отъездом.
        За окнами шумели проезжающие автомобили. Невнятно бормотали бабки, расположившиеся стихийным базарчиком на тротуаре и предлагающие прохожим зелень со своих дачных участков и огородов. Солнце прижимало к земле остатки тополиного пуха, загоняло бездомных собак в тень.
        - Договорилась, - вернулась Люба. - Будет два раза в неделю приходить, поливать цветы. Где же такси?
        - Так рано ещё, - Родион взглянул на часы. - Через полчасика появится.
        - Давай собирать Володеньку, - и Люба нежно дотронулась до спящего сына.
        Тот недовольно забурчал, собрался было обидеться на весь свет, но, увидев стоящие посреди зала чемодан и сумки, сразу перестал капризничать и позволил переодеть себя.
        - Володенька хочет в деревню, - ласково говорила Люба, надевая на сына красные гольфы.
        - Хочу, - слегка картавя, охотно соглашался сын.
        - Он хочет посмотреть на коровку, на поросят, на курочек.
        - Хочу.
        - Люба, талоны не забыла взять? - спросил Родион.
        - Не забыла. Они в сумочке. Но напомни, на всякий случай, чтобы я их маме отдала. А то пропадут. И так в прошлом месяце половину не отоварили.
        - Жаль тушёнку на работе не успел получить. Теперь пропадёт.
        - Не пропадёт, кто-нибудь съест, - Люба, поставив сына на ноги, чмокнула в носик. - Какие мы красивые!
        - Красивые, - важно подтвердил Володя и потопал к зеркалу, чтобы посмотреть на свою красоту.
        Со двора донёсся гудок автомобиля.
        - Такси, - разом воскликнули родители и схватились за поклажу.
        До аэропорта доехали быстро. Там их уже ожидали Людмила Ивановна и Матвей Романович. Родители Родиона находились в Армении, помогая восстанавливать разрушенные от землетрясения города.
        - Ой, доченька, самолёты сегодня в нашу сторону не летают, - огорчённо всплеснула руками Людмила Ивановна. - Пока вас ждали, два рейса перенесли. Сильный грозовой фронт.
        - Ты, мать, панику раньше времени не наводи! - вмешался в разговор Матвей Романович. - Только что передали объявление, что в Луганово отправляется «Як-40». Надо перерегистрировать билеты.
        - Да как же они с багажом и ребёнком будут добираться из Луганово до Краснотуранска?
        - А что такого? - пожал плечами Матвей Романович. - Там недалеко совсем, и автобус каждый час ходит.
        - Рудик, а может, правда, через Луганово полетим? - посмотрела на мужа Люба. - А то неизвестно, сколько здесь придётся сидеть.
        - Лучше здесь посидеть, - возразила Людмила Ивановна. - Вам всё равно придётся в Краснотуранске четыре часа ждать автобуса.
        - Вот именно, - повысил голос Матвей Романович. - А если рейс надолго задержат? Опоздают к автобусу? Где ночевать будут? У нас в Краснотуранске родственников нет. А так улетят в Луганово, и оттуда как раз вовремя до Краснотуранска доберутся.
        Родион и Люба молча слушали спор родителей. Володя заворожено смотрел в сторону лётного поля, издавая, время от времени, восхищённые возгласы и беспрестанно теребя волосы отца, так как сидел у него на плечах.
        - Решено, летим в Луганово! - наконец поддалась уговорам отца Люба. - Рудик, давай мне Володю и иди перерегистрируй билеты!
        - Я возьму Володеньку! - дед подхватил внука и взгромоздил себе на плечи.
        - Деда, смотри! - Володя забарабанил Матвея Романовича по лысине, стараясь привлечь внимание к взлетающему самолёту.
        Родион с документами направился в кассовый зал. Но надежда улететь в Луганово растаяла при виде огромной очереди, атакующей кассу, в которой производилась перерегистрация рейса. Беспомощно посмотрел по сторонам, словно ожидая помощи неизвестно от кого. И помощь пришла. Рядом остановился парень в жёлтом жилете работника аэропорта и внимательно осмотрел пассажира.
        - Родион? - взгляд незнакомца замер в ожидании ответа.
        - Он самый, - кивнул, на всякий случай дружелюбно улыбнувшись и лихорадочно листая страницы памяти. Но образ парня не вырисовывался ни на одной из них.
        - Привет! - незнакомец протянул руку. - А я смотрю, ты или не ты?
        - Оказывается - я! - Родион продолжал излучать доброжелательность. - Что здесь делаешь? - спросил парень.
        - Да вот, улететь никак не могу, - кивнул на толпу народа у кассы.
        - Это не проблема, - обрадовался парень. - Давай документы. Тебе куда? В Луганово? Подожди здесь.
        Незнакомец в жёлтом жилете уверено направился к служебной двери, расположенной сбоку от касс. Родион облегчённо вздохнул. Свет не без добрых людей. Но кто этот парень? Лицо абсолютно незнакомо. Впрочем, в данном случае не важно. Главное, вопрос с билетами разрешился легко и просто. Через десять минут незнакомец вернулся.
        - Вот держи, - протянул билеты.
        - С меня бутылка, - улыбнулся Родион. - Я бы ещё долго тут простоял.
        - Считай, мы в расчёте, - улыбнулся парень и со вздохом сожаления продолжил. - Ты мне такой шанс в жизни дал! А я не воспользовался.
        - Почему? - поинтересовался Родион, гадая, о каком шансе идёт речь.
        - Дурак потому что, - самокритично произнёс парень. - Но теперь всё. Капсулу вшил. Стоит выпить и сразу смерть! Сам на эту крайность пошёл. Катиться-то дальше некуда. Со станции выгнали. Грузчиком устроился на товарном дворе. Тоже выгнали. Водка проклятая. А сюда приняли только после того, как про капсулу сказал. Полгода уже держусь. Вот так-то.
        - Ну, спасибо тебе огромное, - Родион вновь пожал руку парню.
        - Тебе спасибо, - серьёзно ответил парень. - Жалею, что ты меня всего на одну смену загипнотизировал. Надо было на всю жизнь.
        - Попросил бы, сделал, - осторожно ответил Родион.
        - А кто знал? Да и не готов я тогда был к перерождению. Надо лицом в грязь упасть, чтобы понять цену жизни. А Витёк тоже здесь работает. Но он из-за квартиры перебрался. Зинка его знаешь, как построила! Сама в кассе сидит. Это я к ней сейчас ходил.
        - Серёга! - у входа в зал стоял мужчина в таком же жёлтом жилете. - Обед закончился. Пошли работать!
        - Мне пора. Труба зовёт. Счастливого полёта! - Серёга направился к выходу. Обернулся, махнул рукой и растворился в массе народа.
        - Вот ты где! - Люба схватила мужа за руку. - А я тебя ищу! Посадку уже объявили. Наверное, ничего не получилось?
        - Почему? Даже очень получилось, - и Родион протянул документы жене.
        - Как это? - обрадовалась Люба. - Я только на очередь взглянула, сразу подумала, не будет мой Рудик здесь толкаться. Не барское это дело.
        - А я и не толкался. Старый знакомый помог.
        - Это кто?
        - Откуда я знаю? Знакомый не мой, а Рада.
        - Кого?
        - Рада.
        - Помог, так помог, - рассудила Люба, увлекая супруга к выходу.
        И вскоре самолёт уносил их вдаль от шумного и пыльного города. Володя восторженно прилип к иллюминатору. А Люба предавалась внезапно нахлынувшим воспоминаниям.
        - Раньше всё лето у бабушки проводила. Потом повзрослела. Неинтересно стало. Деревня глухая. Хотя, мама рассказывала, раньше даже школа-десятилетка была. Теперь только начальная осталась. Да и то по два ученика в каждом классе. А земля там хорошая. Всё время босиком бегали. Мягкая, ласковая. Правда, когда жара долго стоит, пыли много. Нога, словно в носок, окунается. Такая земля всё родит. И яблоки, и сливы. А помидоры лучше минусинских! Вкусные, мясистые. На разрезе будто белой росой покрытые. Сахарные… Три года уже у бабушки не была. Вот она обрадуется! Только за ручонки Володины переживать будет, - Люба опечалилась.
        - А почему она одна живёт? - Родион попытался отвлечь жену от мрачных мыслей.
        - Потому что однолюбка. Дед Иван с войны инвалидом вернулся. Без ноги. Никто за него замуж не хотел идти. И это в то время, когда мужчин катастрофически не хватало. А бабушка влюбилась. Представляешь, он её на двадцать лет старше! И всего десять лет в браке пожили. Сердце у деда отказало. Осталась бабушка с двумя детьми. У меня же ещё дядя родной есть. Он старше мамы. Но я его смутно помню. На Украине живёт. Раньше приезжал. И мы к нему ездили. А потом что-то забыл про нас. Или мы про него.
        - А если я твоей бабушке не понравлюсь? - спросил Родион.
        - Понравишься, - заверила Люба. - Она всех людей любит. У неё сердце большое. Некоторые этим пользуются. Соседские ребятишки у неё постоянно кормятся. У самих родители тунеядцы. На такой земле жить и ничего не делать - это преступление! Я с ними раньше постоянно воевала. На порог не пускала. Так они дни до моего отъезда, как солдаты до дембеля, считали.
        - Всё-то ты знаешь.
        - А как же, два года с тобой переписывалась. Начиталась сказок.
        - Мама! Смотри! - Володя издал восторженный клич.
        Внизу под редкими облаками летел «кукурузник».
        - Это тоже самолёт, - стала объяснять сыну Люба. - Только меньше нашего.
        - Летит!
        - Конечно, летит. А вот мы уже прилетели. Давай садись скорей. Видишь, надпись зажглась: «Пристегните ремни!»
        - Где?
        - Вон впереди!
        - Красная!
        - Да, красная.
        Земля встретила путешественников ненастьем. Из-за гор, со стороны Красноярского моря, наползали грозовые тучи. Солнце из последних сил упиралось в них лучами, но сдержать вторжение не могло. Володя чуть не упал с плеч отца, так ему было интересно всё вокруг. Особенно заинтересовался телятами, пасущимися у кромки аэродрома. Всё порывался направить родителей в ту сторону, но они поспешили к автобусу. Родион передал сына Любе, а сам с чемоданом и двумя сумками храбро полез в салон. Не сказать, что автобус был переполнен, но свободных мест не было. Родион уже прикидывал, куда поставить чемодан так, чтобы можно было посадить на него Володю, как вдруг по автобусу прокатилась волна приветствий.
        - Здравствуйте, Родион Родионович!
        - Вы к нам погостить, или навсегда?
        - Садитесь, Родион Родионович, пожалуйста!
        Для вошедших освободили переднее сидение. Родион растерянно отвечал.
        - Откуда тебя здесь все знают? - сильно удивилась Люба.
        - Не меня! - шёпотом ответил Родион. - Не забывай, что мы в Луганово. Здесь Рад работал учителем физкультуры.
        - И хорошо работал, - сделала вывод Люба.
        - Он работал, а как бы отвечать мне не пришлось, - пробурчал Родион.
        Но никто не стал задавать каверзных вопросов. Автобус быстро доставил пассажиров до автовокзала, где Родион купил билеты на ближайший рейс до Краснотуранска.
        - Через час уедем. Через два будем в Краснотуранске. Как раз к автобусу до Байкаловки успеем, - Люба, избегая духоты внутри здания, сидела на широкой скамейке у входа в автовокзал, с тревогой поглядывая на темнеющее небо. - Лишь бы погода всё не испортила! После дождя автобусы к деревне не спускаются. Высаживают пассажиров на косогоре. А оттуда по грязи топать и топать!
        - Дотопаем! - Родион держал за руку сына, который порывался приблизиться к спящей в кювете большой свинье. Свинья дёргалась время от времени, издавая хрюкающие звуки. Они-то и привлекали внимание мальчика.
        По дороге промчался «газик». Вдруг он резко затормозил. Затем развернулся и подъехал к автовокзалу. Немногочисленные пассажиры, прогуливающиеся перед зданием, с любопытством посмотрели на майора милиции, вылезшего из машины. Его же пытливый взгляд упёрся в Родиона.
        - Рудик, что он на тебя так смотрит? - Люба подхватила сына на руки.
        - Узнал, наверное, - обречённо вздохнул Родион.
        - Тебя узнал? - забеспокоилась Люба.
        - Может, и не меня, а какого-нибудь очень похожего преступника. Знаешь, фотографии вывешивают на стендах: «Их разыскивает милиция».
        - Да ладно тебе!
        А милиционер, словно подтверждая слова Родиона, подошёл к нему.
        - Майор Федин, - представился. - Разрешите взглянуть на ваши документы.
        - В чём дело, товарищ майор? - выступила вперёд Люба, крепко сжимая сына.
        - Мама, отпусти! - потребовал недовольный таким обращением Володя.
        - Пока ни в чём, - приветливо улыбнулся Федин.
        - Пожалуйста, - протянул паспорт Родион. - Наверное, я вам кого-то напоминаю?
        - Я так и думал, - майор вернул паспорт. - И куда направляетесь, товарищ Родионов?
        - В деревню, к бабушке, - ответила за мужа Люба. - В Байкаловку. Но сначала в Краснотуранск. Отсюда в Байкаловку автобусы не ходят.
        - Понятно, - майор посмотрел на небо. - Не возражаете, если я вас подброшу прямо к бабушке?
        - С чего это вдруг? - насторожилась Люба.
        - Видите ли, погода портится. Вот-вот пойдёт дождь. А по дождю автобусы в Байкаловку не заходят, высаживают пассажиров за три километра от деревни. Трудно будет с маленьким ребёнком добираться.
        - Вы ко всем так внимательны? - вежливо поинтересовался Родион.
        - К сожалению, не ко всем, - майор решительно взял чемодан. - Но вам помогу. Не хотелось, чтобы сюда сбежалось половина посёлка.
        - А почему они должны сбежаться? - Родион подхватил сумки и последовал за милиционером.
        - Потому что Родион Родионович Родионов, бывший учитель физкультуры, был очень популярен у нас. Вы же не хотите оказаться на его месте?
        - Я этого очень опасаюсь, - признался Родион. - А вы заметили разницу между мной и им?
        - Нет. Но догадался. Мы хорошие знакомые с Радом. И в паспорте у вас несколько другие данные.
        - Почему он уехал отсюда? - спросила Люба, устраивая на коленях сынишку, который тут же попытался высунуть руки в открытое окно автомобиля.
        - Вынужден был уехать. Но об этом расскажу по дороге, - Федин указал на группу ребят, которые вывернули из ближайшего переулка и устремились к автовокзалу. - Думаю, они спешат на встречу с любимым, я бы даже сказал, легендарным учителем. Пора уезжать, пока обман не раскрылся.
        Возвращение в Луганово
        Строительство дома завершилось в конце июля, и Рада сразу же отправили в отпуск за два года. Его заявление на перевод в цех готовой продукции, несмотря на все старания Валерия Викторовича, лежало в кадрах без подписи. Дальнейшая заводская перспектива просматривалась смутно. Но Рад не унывал. Он даже подумывал об увольнении. Приглашали строители. Предлагал работу и начальник товарного двора, где подрабатывал, разгружая вагоны. Начальник же обещал и место в железнодорожном общежитии. Впрочем, жилищный вопрос волновал меньше всего. Рад сумел накопить приличную сумму, которая позволила бы снимать квартиру где-нибудь в частном секторе. Но только он собрался сделать решительные шаги в изменении своей трудовой судьбы, как получил письмо от майора Федина, который, не указывая причины, просил срочно приехать в Луганово. Пришлось отложить все дела и собраться в дорогу. Тем более, что до конца отпуска было ещё далеко, а первые дни августа радовали хорошей погодой.
        Но в аэропорту ожидала неудача. В Луганово все билеты были проданы на две недели вперёд. Оставалось попытать счастья на железнодорожном вокзале. Жаль только, что поезд отправлялся вечером. Недолго будет радовать пейзаж за окном. Был ещё вариант с водным транспортом. Красивейшее путешествие по Енисею. С улыбкой вспомнил живописные берега могучей сибирской реки. С такими мыслями и вышел из здания аэропорта.
        - Родион, привет!
        У входа стоял парень в жёлтом жилете.
        - Серёга! - узнал Рад. - Какими судьбами?
        - Да всё теми же, - несколько озадаченно ответил Серёга. - А ты я смотрю, зачастил. Понимаю. Наверное, жену в деревню отвёз, а теперь за ней возвращаешься?
        - Да, возвращаюсь в деревню, - Рад пожал протянутую руку, размышляя про себя: о какой жене идёт речь. - Но пока неудачно. Билетов нет.
        - Я же говорил, если что, сразу ко мне! - обрадовался Серёга. - Давай паспорт. Времени у меня, правда, в обрез, но ничего. Тебе куда? В Краснотуранск или в Луганово?
        - В Луганово.
        Рад отдал паспорт и остался ждать нежданного помощника у закрытого на обед киоска Союзпечати. Интересно откуда он знает, куда ему лететь? Неужели запомнил с прошлого раза? Маловероятно.
        - Ну, вот, к сожалению, на сегодня билетов нет. Ничего, что полетишь завтра утренним рейсом? - Серёга вручил паспорт с билетом.
        - Даже очень ничего! Спасибо! Может, отметим нашу встречу? Посидим в ресторане? - предложил, чтобы как-то отблагодарить.
        - Я же закодированный! Нельзя мне, - с сожалением мотнул головой Серёга.
        - Ну, тогда, прощай.
        - До свидания. Если что я всегда готов помочь. Супруге привет передавай.
        - Передам, - кивнул Рад. - А чьей супруге?
        - Твоей, - захлопал ресницами Серёга.
        - Да я ещё не женат, - улыбнулся Рад.
        - А я так понял, что ты с женой улетал в прошлый раз, - Серёга тоже улыбнулся. - Фамилии одинаковые… Понимаю, это сестра с ребёнком была?
        - Сестра, - непринуждённо ответил Рад. - А давно ты нас провожал?
        - Куда? - в замешательстве спросил Серёга.
        - В деревню. Я что-то число припомнить не могу, - Рад задумчиво посмотрел на небо.
        - В середине июля где-то, - Серёга наморщил лоб. - Точно не скажу. А что, с памятью проблемы? Или ты меня разыгрываешь?
        - Да нет, - рассмеялся Рад, и покачал головой. - Как быстро время бежит! Кажется, только вчера отпуск на берегу Енисея обмывали. Кстати, как Витёк поживает?
        - Да всё так же, - Серёга подозрительно посмотрел на собеседника.
        - Помощь моя на пользу пошла? - поинтересовался Рад.
        - Нет, с памятью у тебя точно не лады, - покачал головой Серёга. - Говорил же я.
        - А если я твою память проверяю? - Рад подмигнул. - Думаю, не помочь ли ещё?
        - Не надо! - поспешно ответил Серёга. - Я, конечно, гипноз уважаю. Но пришёл к выводу, что всё нужно достигать самому. Да и помощь одноразовая к добру не приведёт.
        - Можно и не на один раз.
        - Нет, уж как-нибудь обойдусь.
        - Кстати, а куда мы прошлый раз летели? - словно на экзамене спросил Рад.
        - В Луганово, - снисходительно улыбнулся Серёга. - Сначала хотели в Краснотуранск. Но там непогода. «Элки» на приколе стояли. А в Луганово «Як» полетел. Вот я на него билеты и перерегистрировал.
        - Всё верно, - Рад протянул руку. - Ну, ещё раз прощай. Передавай привет Витьку и его грозной жене.
        - Передам, - пообещал Серёга и поспешил на рабочее место.
        Рад ехал в переполненном троллейбусе, думая о том, что понадобилось Родиону в Луганово? Может и приглашение Федина связано с появлением в районном центре его двойника? Жена, ребёнок. Всей семьёй отправился. Возможно, есть родственники в тех краях. Необязательно в Луганово. Где-то рядом, в Краснотуранском районе. И что он переживает? Родион с семьёй решил провести отпуск в деревне. Почему что-то должно случиться? Всё будет хорошо. А что если лугановцы приняли Родиона за него? И усмехнулся, представив, как потянулись старики к его двойнику со своими болячками. И вдруг стало жалко и стариков, и Родиона.
        ***
        «Як-40» совершил посадку. Утром выпала обильная роса, и её следы ещё не успело уничтожить ленивое августовское солнце, лучи которого рассеивались в прозрачной дымке капроновых облаков. С далёких гор набегал прохладный ветерок, заставляя пассажиров быстрее двигаться в своих летних одеждах. Здание аэровокзала с прилётом самолёта ожило, словно проснувшийся муравейник, наполнилось движением и шумом, и вновь уснуло, как только закончилась посадка, и самолёт отправился в обратный рейс. Автобус, связывающий аэропорт с райцентром, заполнился людьми. Водитель до последней минуты выждал стоянку и тронулся в путь.
        Рад сидел у окна. Три года назад он покинул Луганово. И совсем не думал, что придётся вернуться. Сердце радостно билось в груди. Как приятно вновь видеть эти знакомые поля, эти улицы с суетливыми стайками кур по обочинам. Телёнок, взбрыкнувший на сигнал автобуса, вызывал умиление. Как всё-таки привязалась душа к этим местам. Рад растрогался. Неизвестные ранее чувства переполняли его. Будто на родину вернулся. Но, наверное, так оно и есть. Должна же быть у него родина? Пусть даже вторая, если до первой не добраться. Так хотелось пойти к дому Лежневых и поздороваться с хозяевами. Поговорить с Афанасием Николаевичем, послушать Полину Фёдоровну. Почему-то верилось, что и они обрадуются его приходу. Но, приехав на автовокзал, Рад направился в другую сторону, к районному отделению милиции. В первую очередь надо встретиться с майором Фединым. Интересно, что заставило его написать письмо? Вдруг угрожает новое разоблачение? Впрочем, навряд ли. Не стал бы Виктор Викторович приглашать из-за этого. Написал бы в письме. Или в письме-то как раз и нельзя такое писать?
        - Кого мы видим, кого мы слышим, кого мы лицезреем! - Рад, задумавшись, чуть было не врезался в деда Андрея.
        - Тимофеич! - воскликнул радостно, пожимая руку старику. - Тебя и не узнать! Какие усы с бородой отрастил, просто блеск!
        - Это от лени, - глаза старика тоже светились искренней радостью. - А я тебя, Родионыч, день и ночь вспоминаю. Как поправил меня тогда, веришь нет, год, как молодой петух гарцевал. Потом опять скрутило. И в больнице лежал, и в санатории в Сочах лечился. Давеча, весной там был. Дочка бесплатную путёвку выхлопотала. Столько уколов воткнули! Чуть не закололи! Правда, полегчало немного. А всё равно никак не выпрямлюсь окончательно. Ты сюда по какой нужде приехал?
        - По малой, Тимофеич, - пошутил Рад.
        - Может, ко мне в гости заглянешь? - с мольбою в голосе спросил старик. - Посидим, чайку попьём. Меня того, полечишь. Не бесплатно!
        - Зайду обязательно, - пообещал Рад. - Вот только с майором Фединым увижусь.
        - Нехороший он человек, твой майор, - насупился дед. - Последнюю мою радость - самогонный аппарат - ликвидировал. На волне борьбы с пьянством. А я исключительно в лечебных целях. Ей-богу! В магазинах-то водка какая нынче? Разбавленная. Ни вкуса, ни градусов. Одни названия красивые. А в медицине крепость нужна. Я ведь не злоупотреблял. От силы раз в полгода гнал. Алкаши же меня и заложили, когда продать им отказался. Хорошо ещё майор оформил, как добровольную сдачу, а то на старости лет припозорился бы.
        - А говоришь нехороший, - улыбнулся Рад.
        - В этом плане, конечно, - Тимофеич уже собрался попрощаться, как вдруг ударил себя по лбу ладонью. - Так майор же в город уехал на курсы недельные! Вчера и уехал. Как я сразу не вспомнил!
        - Это точно? - огорчился Рад.
        - Точнее не бывает. У нас в деревне секретов нет. Все больно болтливые.
        - Ситуация усложняется, - Рад задумчиво посмотрел в сторону дома Лежнёвых. Примут ли его на временное жительство?
        - Если ты насчёт жилплощади, - угадал его мысли дед Андрей. - То милости прошу к моему шалашу. Я теперь здесь проживаю. Перевёз свою избушку. Дочка обижается, почему, мол, с нею не захотел жить. А мне нельзя. Я как то растение, которое если из привычной среды выдернуть, засыхает. Не могу без хозяйства. Надо вертеться, крутиться. А иначе в гроб закладывай.
        Рад послушно шёл за стариком, который, несмотря на свой рост, вынужден был семенить, согнутый проклятым недугом.
        - Это здорово, что мы встретились! - всё больше возбуждался Тимофеич. - Тебя мне сам бог послал. Будешь моим компаньоном!
        - Кем? - удивился Рад.
        - Компаньоном, - дед замялся. - Тут надо мной все смеются. А я, можно сказать, самый продвинутый человек на всё село. А потому, что перестройку всем нутром принял. Это когда на югах был, многого насмотрелся. Вот где передовой опыт! В смысле малого бизнеса. В общем, решил кооператив организовать. Но никто не понимает. Только руками разводят. Привыкли жить старыми понятиями. Вся страна на новый лад настраивается, а у нас по-прежнему семечки на скамейках лузгают. Болото, одним словом. А я за перестройку! Обеими руками. Давно пора на самофинансирование переходить. От лентяев и лодырей избавляться. Правильно ты написал: в любом хозяйстве должен быть хозяйственный подход, а не воровской.
        - Когда написал? Где? - удивился Рад.
        - Не помню, то ли в прошлом номере, то ли в позапрошлом. Да это и не важно. Главное не в бровь, а в глаз!
        - Да в каком номере? - пытался выяснить Рад.
        - В нашем, в районном. Ты ничего не знаешь? - догадался дед Андрей. - Надо же, а я подумал, ты из-за этого сюда прилетел. Как Лужский изволил нас покинуть, в связи с повышением по службе, два года мы, можно сказать, без власти находились. Всё случайные руководители мелькали. Потом настоящего мужика назначили. Осмотрелся он маленько и начал свою линию гнуть. Тут твои статьи и посыпались. В каждом номере по статье. А ещё на последней странице фантастика. Вся деревня зачитывается. Я почтальона у калитки дожидаюсь после того, как одну газету прямо из ящика спёрли.
        - Я же эти статьи три года назад писал, - усмехнулся Рад.
        - А что у нас за это время изменилось? Всё по-старому! Только атмосфера свежим духом наполнилась. Твои статьи ещё актуальнее стали. Злободневнее. Новый секретарь райкома руки от радости потирает. Тут ты ему здорово удружил. Он-то думал здесь косность одна. А у нас истинная демократия получается. Правда, пока только в твоём лице и на газетной бумаге, - дед Андрей толкнул калитку и пригласил гостя проследовать в добротный, но с маленькими окнами дом. Внутри он казался нежилым. Всюду лежала пыль. Вещи, словно ненужные и забытые, сгрудились в углах.
        - У меня временные трудности с благоустройством, - извинился за беспорядок Тимофеич. - Дом-то собрали, а до ума не довели. Дочке всё некогда, а я, по правде сказать, не тороплю события. Кто же знал, что такой дорогой гость пожалует!
        - Эх, Тимофеич! - Рад поставил сумку на пол, снял пиджак и засучил рукава рубашки. - Давай воду и тряпки. А то придётся к другим уйти. У меня аллергия на пыль.
        - Сейчас, - засуетился старик. - Вон, полотенце возьми, его давно пора списывать…
        Уборку закончили только к вечеру.
        - Сколько грязи развёл! - шутливо упрекнул Рад, когда усталые сели за стол.
        - Так это за всё лето, - оправдывался дед Андрей. - Ты наливай, самогоночка лечебная.
        - А говорил, аппарат конфисковали.
        - Старые запасы. Исключительно в целях здоровья. Ты уж, извини, банькой порадовать не могу. Котёл потёк. Всё никак не починю. Но завтра обязательно дочку попрошу истопить. Сходим, попаримся.
        - Что же тебе зять не поможет? Помню, хвастался, что он на все руки мастер, - Рад с удовольствием угощался жаренной с салом картошкой и малосольными огурчиками.
        - Зять бы, конечно, помог, - замялся дед Андрей. - Только помощь его мне не нужна. Скурвился мой зятёк. Бабу на стороне нашёл. Галина узнала и пропёрла. Третий месяц как одна живёт. Он-то одумался, порог обивает, назад просится. А дочка ни в какую. И ко мне приходил. Чтобы я, значит, парламентарием выступил. Но я из чувства солидарности, тоже на порог указал. Внучку жалко. Очень она этот разрыв переживает.
        - А Оля сейчас здесь? - с замиранием спросил Рад.
        - Нет. В городе. Пишет, пока мамка с папкой не помирятся, ездить сюда не будет. Как будто просто измену простить. А с другой стороны, за двадцать с лишним лет привязались друг к дружке. Как всё это порвать и выбросить?
        - Он же порвал.
        - Да ничего он не рвал! - Тимофеич решительно опрокинул стопку самогонки. - Так, захотел на стороне развлечься. Другую бабу для разнообразия пощупать. Пощупал, не понравилось. И как звать уже забыл. А она разобиделась, что ею попользовались и бросили. Видите ли, на улице прошёл мимо и не поздоровался! А чего с ней здороваться? Дело-то по пьяни было. Может, сама перед ним и распахнулась? Обидчивая какая! Стала в отместку языком трепать на всех углах. А у нас баб хлебом не корми - дай только тему для разговора. Они со всеми подробностями Галине на подносе и преподнесли. А зять, простофиля, сразу и признался. Нет, чтобы в несознанку! Мало ли что говорят? А он: не могу, говорит, тебя обманывать, любимая. Вот любимая и выгнала. Такие дела.
        - А Оля с мужем счастлива? - опустил глаза Рад.
        - Может, и счастлива, - Тимофеич перестал есть и уставился на гостя. - А когда она замуж вышла?
        - Не знаю, - пожал плечами Рад.
        - Вот что распря между родителями делает, - дед затеребил бороду. - Втихаря расписалась! И даже деда единственного на свадьбу не пригласила! А кто жених?
        - Роман.
        - Я его знаю? Хотя откуда. Городской, наверное? Все они прыткие, городские-то.
        - Или не вышла ещё? - гулко застучало сердце.
        - Так ты не уверен, что ли?
        - Знаю только, что предложение ей делали. Ещё в прошлый Новый год.
        - Фу-ты ну-ты! - облегчённо выдохнул Тимофеич. - Не вздумай эту весть по деревне запустить. Оля - девочка серьёзная. Думаю, пока институт не закончит, ни с кем не распишется. Хотя сейчас и без росписи живут сплошь и рядом. Но внучка не такая. Да она же приезжала на этот Новый год! И никакого Романа не поминала! Или поминала? Надо у дочки спросить. Ты сам-то женат? Тут слушок прошёл, что ты на горизонте мелькнул с женой и маленьким сынишкой.
        - Не мог я мелькнуть, - уверил Рад. - Обознались люди. Живу один пока. Собирался жениться, да опоздал с признанием.
        - Не дождалась? Значит, вертихвостка попалась, - убеждённо заявил Тимофеич.
        - Да нет, девушка хорошая, - вздохнул Рад, вспомнив, как, приехав на дачу к Тане, застал там и её друга Олега, у которого она сидела на коленях.
        - Это и к лучшему, - дед Андрей вытер бороду и развалился на стуле. - Выберешь лугановскую. Они понадёжнее городских будут. И не такие привередливые. Да вот взять хотя бы мою внучку. Чем не невеста?
        - У неё же Роман есть, - засмеялся такому сватовству Рад.
        - Это ещё проверить надо! Как знать, может и нет никого!
        - Ну, если нет, то я согласен, - улыбнулся Рад.
        - Замётано.
        - А ты, Тимофеич, почему не женишься?
        - Придумал тоже! - фыркнул дед Андрей и с сожалением пояснил. - Куда мне! Я своё уже отженил. Молодые за меня не пойдут, а старые - на фига нужны? Вот разбогатею, тогда может кто-нибудь из молодух и обратит на меня внимание.
        Закончив ужин, они переместились в небольшой зал на старенький диван. Дед Андрей начал делиться своими планами.
        - Так вот, значит, решил я открыть на селе кооператив. Первый, между прочим! Под кодовым названием «Катанки». По производству войлочной продукции. Проще говоря, валенки буду катать.
        - Да их же в магазине хватает, - удивился Рад.
        - В магазине валенки не валенки. Те, да не те. Растут очень быстро.
        - Что делают?
        - Растаптываются. Через месяц заместо лыж надевать можно. А в моих валенках любая модница форсануть сможет. Я же, можно сказать, последний специалист по самодельному производству валенок. И с носочком, и с каблучком могу. Каждый год отбоя нет от заказчиков. А силы уже не те. Зрение и вовсе подводит. И дыхалка. Производство вредное. Помощник нужен помоложе. Так что, поступай ко мне в компаньоны, Родион. Не прогадаешь. Обещаю, мы озолотимся.
        - Что же ты раньше не наладил серийное производство? - с иронией спросил Рад.
        - Пробовал, - сокрушённо вздохнул Тимофеич. - Но заказчики несознательные! Водкой расплачивались. Чуть алкоголиком не стал. Теперь другое дело. Прейскурант повесим. Всё в духе времени. Майор Федин по блату документы поможет оформить. Ты будешь катать, я - продавать.
        - Сможешь в продавцы-то? - скрывая улыбку, спросил Рад.
        - А чего не смочь? Ты бы на юге посмотрел. Все торгуют! И чем попало. Что в руки попадает, тем и торгуют!
        - Где же мы столько шерсти наберём? - уже серьёзно спросил Рад.
        - На всех не наберёмся. Будем делать валенки из материала заказчика.
        - А у заказчика, откуда шерсть?
        - Вот тут нам магазинные валенки и пригодятся! - торжественно посмотрел на гостя дед. - Там на прилавках наше вторсырьё и лежит. Из государственных валенок будем делать частную продукцию. И государству выгодно и нам.
        - Неплохая идея, - наконец, согласился Рад.
        - Значит, ты со мной в доле? - обрадовался Тимофеич.
        - А если не смогу освоить новую профессию?
        - Это я беру на себя.
        - Ну, тогда по рукам, - загорелся идеей деда Рад. А почему бы и не попробовать? Всё равно будущее очень неопределённо. Да и время есть, пока в отпуске. Если не пойдёт дело, всегда можно будет дать задний ход.
        - Тогда давай поговорим о финансовой стороне, - довольно потёр ладони старик. - Ты будешь главной производительной силой, я - директором. Буду вести переговоры с заказчиками, принимать сырьё, выдавать готовую продукцию. В общем, процентов двадцать от дохода мне хватит. Остальное тебе.
        - Где это видано, чтобы директор получал меньше рабочего? - усмехнулся Рад.
        - Так перестройка же! Жизнь переворачивается. Мы первые ласточки. У нас всё будет по-новому. В том числе и перераспределение расходов. Как знать, может лет через десять, директора и будут получать меньше рабочего?
        - Сомневаюсь, - Рад зевнул. - Не лечь ли нам спать, Тимофеич?
        Но даже в постели, дед Андрей продолжал развивать свои идеи.
        - Нам, главное, сельчан встряхнуть, - громко говорил он на кухне, чтобы Рад, спящий в зале, слышал его. - Пробудить у них общественную активность. Глядишь, кто дублёнки начнёт шить, кто за меховые рукавицы возьмётся. Умельцев на селе хватает. А там совместными усилиями лавку в городе откроем.
        - Кто же землю пахать будет? - поинтересовался Рад. - Только самые несознательные, - горько пошутил дед Андрей. - Земля - она ведь государственная. Вот если бы её в собственность отдали…
        Вызов времени
        Проснулся Рад поздно, когда лучи солнца уже, заглянув в окно, пробежали по стенам и покинули тихий дом. Тимофеича не было. Оделся, выглянул во двор. Но и там не обнаружил хозяина. Стайки молчаливо окружали возделанный огород. Живность дед не держал. Наверное, пошёл прогуляться, навестить дочку, сделал вывод Рад. Это означало, что уже к вечеру весь посёлок будет знать о его приезде. Если уже не знает. Ведь видели и вчера. Посмотрел на пасмурный горизонт. Кажется, надвигается дождь, а возможно, гроза. Не зная, что делать, потоптался на крыльце, затем вернулся в дом. Разогрел на плитке вчерашнюю картошку. Позавтракал. Тимофеич не появлялся. Издалека докатились первые раскаты грома. Вновь вышел во двор. Далёкие горы потонули в свинцовых тучах, медленно подбирающихся к стоящей особняком горе Озёрной, вершина которой, отрезанная от солнечного света, потемнела и приобрела расплывчатые очертания. Молнии плели над ней своеобразный венок, постоянно меняя узор. Вот энергия для запорных устройств ловушки времени! Как бы кто-нибудь случайно не проник внутрь.
        - Пора сделать это не случайно.
        От неожиданности Рад вздрогнул и быстро обернулся. За спиной стоял Солт. Чёрная рубашка была аккуратно заправлена в чёрные брюки. На туфлях желтели следы сырой глины.
        - Какой сюрприз! - вместо приветствия сказал Рад. - И чем обязаны?
        - А ты думаешь, что оказался здесь по своей воле? - усмехнулся Солт и, бросив взгляд в сторону улицы, озабоченно сказал: - Придётся нам уйти по-английски. Поговорим в другом месте…
        Когда во двор вошли Тимофеич с Галиной, на крыльце уже никого не было. Не было никого и в доме.
        - Где же Родион Родионович? - подступила к отцу Галина.
        - Гуляет, наверное, - предположил Тимофеич. - Решил посетить знакомые места. И правильно делает. Вот ему ещё забота на твои вопросы отвечать! Какая ты, Галочка, настырная становишься на старости лет.
        - Уж про старость помолчал бы, папа.
        - Лучше бы вообще помолчал, - сокрушённо вздохнул Тимофеич. - Понимаешь, в какое положение меня ставишь? Я ему наказал об этом никому не говорить, а сам тебе проболтался.
        - Да что так расстраиваешься? - улыбнулась Галина. - Я же только про Романа спрошу и всё. Это же Оленьки касается. Одна она у меня, ягодка, осталась.
        - А я? - обиделся дед Андрей.
        - И ты, папочка, - Галина обняла старика.
        ***
        Всё вокруг потемнело, будто кто-то завязал глаза чёрной, непроницаемой для света повязкой.
        - Переместились, - раздался из пространства голос Солта, и тут же мрак окрасился в лунный цвет. - Этого света достаточно?
        - Вполне, - Рад огляделся. Полукруглый тоннель, прорубленный в скале, убегал за поворот. В некоторых местах со стен сочилась вода, которая тут же поглощалась песочно-глиняным полом.
        - Когда-то это был, по всей видимости, главный вход в ловушку, - Солт сделал несколько шагов вглубь пещеры и остановился. - И располагался он над поверхностью земли. Но за долгие годы гора вросла в землю, и тоннель навсегда скрылся от людей. Пошли.
        Сразу за поворотом тоннель перегородила гладкая чёрная стена.
        - А вот и дверь, если её можно так назвать, - Солт повернулся к Раду. - Сейчас мы её откроем. За ней находится галерея замурованных в прозрачные колонны обитателей других планет. Своеобразный музей животного мира, собранный на просторах многих галактик. Или правильнее будет сказать, зоопарк, потому что все эти твари живые. Замороженные во времени. Своеобразный анабиоз. Я думаю, что этот зал специально расположили около входа, чтобы местные жители могли приходить сюда как на экскурсию. Этот же зал соединён со всеми помещениями системой простейших лифтов. С какой бы стороны чужак не проник в ловушку, рано или поздно он оказывается в этой галерее. Потом либо выходит наружу, либо становится экспонатом музея. Я несколько раз бывал здесь. Любопытство мне дорого стоило. Но потери энергии оправдались. Удалось обнаружить устройство, которое на время изменяет бег времени. По крайней мере, в этой галерее. Видимо, сделанное специально, чтобы посетители музея не исчезали надолго из своего мира. Обнаружив так называемый рубильник, я предположил, что никакого живого организма внутри ловушки нет. Там работает,
если так можно его назвать, мощнейший генератор. Его просто забыли выключить. Или не успели. Сейчас радиус действия его ограничивается этой горой. Но если сердце генератора взорвётся, то на кусочки разлетится вся планета.
        - Есть предпосылки к взрыву?
        - Предостаточно. Взять хотя бы затраты энергии, необходимой на то, чтобы удерживать нулевое время. По всей видимости, раньше генератор время от времени выключали, чтобы снизить нагрузку. Но потом выключать стало некому. Неизвестно сколько времени генератор работает на износ. Думаю, невероятно долго по земным меркам. Но даже сверхфантастическим технологиям не под силу создать вечный двигатель. Сейчас его ресурс подошёл, или подходит к концу. Внутри горы чувствуется невероятное напряжение. Разность времени достигла критической отметки.
        - Надо выключить генератор? - догадался Рад.
        - Надо. И для этого ты здесь, - ответил Солт и, перекрестив стену, ринулся в открывшийся проём, исчезнув из поля зрения, но уже через мгновение вернулся к Раду, который с удивлением рассматривал крылатое чудовище, застывшее внутри одной из прозрачных колонн.
        - Пошли, покажу, как выключается генератор в этом помещении. Экскурсии оставим на потом, или, что всего вероятнее, отменим навсегда, - и сам же остановился у четырёх колонн, стоящих тесно друг к другу. - А вот, возможно, одна из причин, почему генератор остался без присмотра, - указал на три пустые колонны. В четвёртой клубился грязно-жёлтый туманообразный сгусток. - Гигантские стеклянные черви. Хищники с одной из планет, находящейся далеко за пределами Солнечной системы. Желеобразная прозрачная масса, покрытая длинными и настолько тонкими волосами, что человеческий глаз воспринимает их как туман. Куда подевались ещё три представителя внеземной фауны? В зале нет больше ни одной пустой колонны. Это значит, что они каким-то образом вырвались на свободу и, по всей видимости, уничтожили хозяев ловушки. Так что будь внимателен и осторожен. Не исключено, что они до сих пор бродят внутри в поисках выхода.
        - Или уже вышли наружу, - предположил Рад.
        - Сомневаюсь. Эти твари способны изменить окружающий мир, - Солт подвёл Рада к небольшому чёрному квадрату на стене в конце зала. С каждой стороны квадрата имелось небольшое отверстие. Сверху и снизу они были закрыты стеклянными пробками. Солт потянул одну из них. Она оказалась в виде пирамидки. Вытащив пробки, Солт вставил их в боковые отверстия. И тут же квадрат окрасился во все цвета радуги. Широкие разноцветные полоски протянулись сверху до низу, а узкие образовали свой маленький квадратик у левой стеклянной пирамидки.
        - На что похож маленький разноцветный квадрат? - спросил Солт.
        - На радугу, - пожал плечами Рад.
        - Верно. Смысл кода - в спектре светового луча. Маленький квадрат - это ключ, своеобразная подсказка. В нём полоски расположены строго по порядку, установленному природой. А вот большие полосы расположены хаотично. Чтобы включить ловушку времени в этом зале, нужно дотронуться до больших полос в том порядке, в котором расположены полоски в маленьком квадратике сверху вниз. А чтобы выключить, повторить набор в обратном порядке. Думаю, что и в машинном зале такой же код.
        - А как туда попасть?
        - Это осталось для меня загадкой.
        - Моя миссия заключается в том, чтобы найти генератор и выключить его?
        - Совершенно верно.
        - Но моё путешествие может затянуться?
        - А куда тебе торопиться? К тому же речь идёт о спасении человечества, представителем которого являешься ты, а не я.
        - Вот за что мне наверняка бы дали звание Героя в мире Гиен! - сказал Рад и грустно улыбнулся.
        - К сожалению, если всё получится, то человечество никогда не узнает, кто спас его от возможной гибели.
        - Ну, что ж, я готов совершить подвиг безвозмездно, - грустно улыбнулся Рад.
        - Помни, я всегда рядом, - Солт не улыбнулся в ответ. - Если запутаешься в многочисленных лабиринтах, покидай ловушку. Не обрекай себя на вечные скитания. И будь постоянно в движении.
        - Я могу не вернуться?
        - Можешь, если забудешь о времени, - Солт пожал руку. - Подожди, пока я вернусь в пещеру. Потом включишь этот рубильник.
        - Зачем?
        - Затем, что при выключенном положении в этом зале не работает ни один лифт. Видимо, хозяева не хотели пускать гостей дальше музея.
        - А как же другие двери, которые открываются крестом?
        - Когда здесь были пришельцы, местные жители не были христианами. Кто из них мог додуматься крестить стены пещер?
        Рад подождал, пока Солт уйдёт, и быстро набрал спектр радуги на большом квадрате. Ничего вокруг не изменилось. Но он-то знал, что теперь каждое мгновение здесь, отбирало у него драгоценное время там, за пределами ловушки. А ему так не хотелось пропустить ни одного дня своей земной жизни. И Рад бросился к ближайшему кругу лифта, расположенного в углу зала.
        Загадывая желание
        Гора встретила кривыми соснами и густой травой, набегающей на узкую тропинку, ведущую к вершине, и берущей в осаду выпирающие там и тут оголённые камни, покрытые редким мхом. Чем выше поднимался Родион, тем чаще встречались осины, смыкающие крону над головой и смешивающие ветви с колючими иглами сосен. Невидимые птицы ссорились в листве, трава колыхалась, пропуская спешащих по делам ящериц. А может, змей? Родион внутренне содрогнулся. Он не любил этих тварей, хотя никогда близко с ними не сталкивался. Разве что один раз в далёком детстве, когда безобидный уж неожиданно выскользнул из старого валенка, который маленький Рудя обнаружил на мансарде только что купленной дачи. Испуг запомнился на всю жизнь. Вот и теперь не было никакого желания встретиться ни с безобидными, ни тем более с ядовитыми змеями.
        Родион остановился. Солнце спряталось за большую тучу, бросив на землю тревожную тень. Даже птицы - и те приумолкли в ожидании, чем закончится эта хмурость: временным ненастьем или проливным дождём? Появилось желание повернуть назад. И как смог уговорить себя? А всё Любина бабушка. Столько чудес рассказала, что поневоле зажгла искорку надежды в сердце Любаши. А он отмолчался. Поэтому сейчас женщины сидят дома, а ему приходится топать на вершину горы Озёрной, чтобы положить записку в пещеру желаний. До чего нелепо и глупо! Впрочем, что возмущаться? И главное, перед кем? Перед молчаливыми камнями и соснами? Там, у бабушки, надо было возражать. Но как возразишь, если, перебирая пальчики малыша, бабушка каждый раз тайком вытирает слёзы. Если уже и сам Володенька постоянно сравнивает ручки и задаёт вопросы, почему они разные? Ничего. Отнесёт записку, успокоит любящие сердца. С него не убудет. Конечно, послание к духу горы, или к кому там ещё, можно и выбросить. Эта мысль посетила уже в который раз. Но почему-то упрямо продолжал шагать по извилистой тропинке. Не потому ли, что глубоко в душе тоже
надеялся на чудо? Или не мог обмануть Любу с бабушкой? Откуда-то издалека прикатились раскаты грома. Если гроза застанет на вершине, укрыться будет негде. Разве что в пещере или в скиту, который должен быть где-то рядом. Вспомнилось блуждание в темноте с Андреем Андреевичем, и прятаться в пещере расхотелось. Ускорил шаги. Вскоре показался скит. Бабушка говорила, что пещера находится слева от него. Впрочем, пройти мимо просто невозможно: в пещеру вела широкая тропа. Видно, много просителей приходят сюда. Интересно, скольким помогает? Если верить рассказам, то многим. С какого-то камня отсюда видно Красноярское море. В просвете между гор. Посмотреть бы. Но лучше в другой раз. Сейчас надо торопиться. Гроза слышна всё явственнее.
        Родион подошёл к пещере, достал фонарик и смело полез в небольшой лаз. Кто-то пытался заделать вход досками. Но несколько досок оторвали и бросили тут же. Взглянув на стены, усмехнулся. Как в некоторых городских подъездах. Все исписаны красками. Правда, нецензурных надписей нет. Всё больше признания в любви. Куда же прикрепить записку? Луч фонарика побежал в глубину пещеры и вдруг упёрся в чью-то спину. Родион вздрогнул от неожиданности. Незнакомец в чёрном стоял боком к входу и спокойно, будто не замечая назойливого света фонарика, читал записки, которые доставал из всевозможных щелей и неровностей стены. Вот повернул голову, и Родион окончательно онемел. Перед ним стоял Солт! Тот самый загадочный собеседник, с которым встретился в сквере в самую тяжёлую минуту своей жизни. Даже одет так же! Только рубашка и брюки поменяли цвет с белого на чёрный.
        - Хватит ослеплять! - всё же прищурился он.
        - Извините, - Родион поспешно опустил фонарик и запинающимся голосом спросил: - Что вы здесь делаете?
        - Читаю послания лугановцев, и не только их, - пояснил Солт, возвращая одну из прочитанных записок на место. - Вот, кстати, адресована тебе. Вернее, могла быть адресована. Узнаю Витин почерк. Три года назад ему сделали операцию по удалению горба. Удачно. Сейчас ничем не отличается от своих сверстников. Ему бы попросить у духа горы избавить отца от пьянства, дать здоровья матери. А он хочет, чтобы в школу вернулся учитель физкультуры. Родион Родионович Родионов. Такая она, детская привязанность. Ну, что застыл, как изваяние? Давай свою записку.
        - А зачем вы их читаете? - Родион послушно протянул сложенный листок.
        - Как зачем? Чтобы поддерживать в людях веру в чудеса. Внести в их жизнь светлое разнообразие.
        - Разве вы не знаете заранее, что в них написано?
        - Я не вездесущ, - Солт развернул записку и махнул отрицательно, когда Родион попытался посветить ему. - Не надо. Я отлично вижу в темноте. Н-да. А ведь ты - городской житель. Не веришь в суеверия. Согласись, что это из области фантастики. Как это Люба с бабушкой сумели тебя уговорить? И на что надеялись?
        - Лично я ни на что не надеялся, - признался Родион, но тут же решительно добавил: - Но вот сейчас, когда увидел вас, в моей груди зажглась искорка надежды. Вы кажетесь мне таким всемогущим.
        - Я и есть всемогущий, - спокойно ответил Солт и закрепил записку Родиона на стене. - С кем можно меня сравнить? Наверное, с невероятно гигантской многоголовой гидрой. Могу окутать Землю. Но меня подводит, если так можно сказать, зрение. Земная атмосфера для моих глаз то же самое, что вода для ныряльщика без маски. Что можно увидеть под водой? Расплывчатые контуры, неясные тени. Но стоит надеть маску, и появляется чёткость. Моей маской, или очками, являются биоскафандры. Искусственные человеческие тела. Через них и чувствую ваш мир. Множеством Солтов - и не только - брожу по планете, разглядывая и изучая вашу жизнь.
        Земля дрогнула от раскатов грома.
        - Надвигается знатная гроза, - Солт посмотрел в сторону выхода.
        - Мне помочь никак нельзя? - настороженно спросил Родион, которого в данный момент мало волновали природные явления.
        - Помочь можно, - задумчиво ответил Солт. - Но как объяснишь окружающим такое чудо?
        - Объяснить будет трудно, - согласился Родион. - А стоит ли объяснять?
        - Может, и не надо, - рассеяно сказал Солт, явно к чему-то прислушиваясь. - Я бы на твоём месте поспешил домой. Находиться здесь во время грозы небезопасно. Да и спускаться по мокрым склонам не очень приятно.
        - Я не могу уйти, не решив судьбу моего сына, - Родион упрямо сдвинул брови. - Вы только что сказали, что помочь можно. И мне наплевать, что будут говорить люди. Я никому ничего не буду объяснять!
        - Требуешь чуда, ничего не предлагая взамен? - Солт прошёл к выходу и остановился у проёма, окинув взглядом небо.
        - Ради сына я готов на любые жертвы, - Родион остановился рядом. Непонятная лихорадка сотрясала тело, мозг мучительно искал слова, чтобы убедить этого загадочного человека совершить чудо, в которое всего несколько минут назад не верил. - Не думаю, что вам нужны деньги. Но может какое-нибудь действие? Скажите, я всё сделаю.
        - А если понадобится твоя жизнь? - спросил Солт, продолжая изучать окрестности.
        Родион не ответил.
        - Вот видишь, размер жертвы заставил тебя задуматься, - Солт слегка усмехнулся.
        - Если это необходимо, - Родион заметался в мыслях. - Но такая жертва выглядит нелогично. В жизни моего сына ещё много чего впереди, когда ему будут нужны не только пальцы, но и любовь и силы отца. Я всегда буду рядом с ним.
        - Люба - молодая и симпатичная мама. Снова выйдет замуж, и рядом с твоим сыном будет другой папа, который окружит его не меньшей заботой.
        - Вам нужна моя жизнь? - голос Родиона дрогнул.
        - Пока не знаю. Время покажет, - задумчиво ответил Солт. - Ты ничем не отличаешься от других людей. Отрадно, что представляешь их светлую половину. Но твоё понимание жертвы как подвига очень однобоко. Ты готов лечь грудью на амбразуру, но не готов работать учителем в деревне.
        - Причём тут это?
        - А при том, что в Луганово две средние школы - и ни одного дипломированного учителя физкультуры.
        - Вы хотите, чтобы я остался работать в Луганово?
        - Я хочу, чтобы ты как можно скорее покинул пещеру и спустился с горы.
        - А как же мой сын? - настаивал Родион.
        - Подумай над моими словами, - Солт неожиданно исчез.
        Внутри горы зародилась мелкая дрожь. Необъяснимое чувство страха выгнало Родиона наружу. На гору обрушились многочисленные молнии, ослепляя и заставляя трепетать душу. Раскаты грома ударяли по барабанным перепонкам. Всё вокруг гудело, деревья метались из стороны в сторону, словно хотели вырвать свои корни и броситься вниз по тропинке.
        Родион добежал до скита и остановился. Впереди прямо из земли выросли два огненных цветка. Ослепительно яркие шары с небольшими хвостиками-стебельками колыхались по ветру. Родион никогда раньше не видел шаровых молний, но что-то подсказало, что сейчас встретился именно с ними. И что этой встречи надо избежать. Но как? Повернуть назад? Спрятаться в пещеру?
        - Родион Родионович! Идите сюда!
        Родион вздрогнул. В дверях скита стоял мальчик лет двенадцати и призывно махал рукою. Раздумывать было некогда. Но, оказавшись внутри спасительного скита, понял, что спасти от молний это строение с дырами вместо дверей и окон не сможет. Разве что от дождя, который, будто дожидавшийся, когда человек найдёт укрытие, обрушился на землю водяным потоком.
        - Сюда, Родион Родионович, - черноглазый мальчуган указал в угол на сухие камни, служащие стульями. - Только что про вас думал. И вдруг - вы! Прямо чудо какое-то!
        Глаза мальчика светились искренней радостью.
        - Давай сразу всё поставим на свои места, - Родион приветливо улыбнулся. - Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
        - Как не тот? - заморгал мальчик.
        - Ты, наверное, думаешь, что я учитель физкультуры?
        - Да, - утвердительно кивнул мальчик.
        - А я его родной брат-близнец. И учителем в Луганово никогда не работал, - Родион вспомнил слова Солта и добавил: - Пока.
        - Вы не разыгрываете меня? - мальчуган недоверчиво моргнул.
        - Нисколько, - Родион взял мальчика за руку. - Будем знакомиться? Меня тоже зовут - Родион Родионович. Вот такое совпадение. А тебя как звать?
        - Витя, - мальчик с неподдельным изумлением смотрел на такое знакомое лицо, пытаясь осмыслить услышанное. Раскаты грома уже не прерывались, слившись в один непрерывный грохот. Разговаривать приходилось криком.
        - А где настоящий Родион Родионович? - Витя примостился на камень рядом с двойником учителя.
        - А я, значит, не настоящий? - насмешливо обиделся Родион.
        - Вы тоже настоящий, - поправился Витя. - А где учитель физкультуры?
        - Вот этого я не знаю, - Родион обнял мальчика, почувствовав, как дрожит его тело. - Какая гроза! Прямо светопреставление!
        - Здесь всегда такие грозы страшные! - Вите стало уютнее в объятиях взрослого мужчины, так похожего на любимого учителя. - Гора притягивает молнии! Только тучи на горизонте появятся, так сразу к этой горе направляются.
        - Ты как здесь оказался?
        - С ребятами поспорил, что переночую в ските, - опустил голову Витя.
        - Проверка на храбрость? - догадался Родион.
        - Она самая, - неохотно признался Витя.
        - И не страшно?
        - А чего бояться? Только грозы. Видели шаровые молнии?
        - Видел. Жуткое зрелище. А хищники здесь не водятся?
        - Медведи, что ли? Так они летом сами человека боятся.
        Вдруг стены скита качнулись. Заскрипела крыша. Земля мелко задрожала, будто рядом заработал мощный двигатель.
        - Что это? - выпрямился Витя.
        - Землетрясение! - Родион подхватил мальчика за руку и выскочил наружу.
        Дождь уже потерял свою проливную силу и падал на землю тонкими струйками. Молнии сверкали не так часто, и лишь гром грохотал во всю мощь, словно прямо над головой взрывали гигантские хлопушки. Одежда сразу стала мокрой. Но Родион не обращал на это внимания. С природой творилось что-то ужасно-непонятное. Деревья двигались вниз по склону. Тропинка извивалась, будто кто-то тормошил её за один конец, словно длинный половик. По земле бежали волны. Вот одна из них прошла совсем рядом. Родион с Витей упали. Но земля продолжала в буквальном смысле уходить из-под ног. Скит раскачивался из стороны в сторону, чудом сохраняя свои очертания. Тропинку начали пересекать трещины. С трудом поднявшись, Родион протянул руку мальчику.
        - Бежим!!!
        И они побежали туда, куда подталкивала стихия. А толкала она в противоположную от тропинки сторону.
        - Там скала! - прокричал перепуганный Витя.
        Но Родион не слышал. Очередная волна швырнула их на землю и вынесла на край каменистого обрыва. Внизу волновалась поверхность Горного озера. Беглецы стали спускаться, скользя по мокрым камням. Гора вздрогнула в очередной раз. Родион потерял равновесие и несколько метров пролетел по склону. Остановил его скалистый выступ с кривой сосной. И тут же в него врезался мальчик.
        - С тобой всё в порядке? - морщась от боли, спросил Родион.
        Вместо ответа Витя указал пальцем вверх. Родион содрогнулся. На них медленно надвигалась лавина из камней и поваленных деревьев, словно кто-то сдирал верхний слой горы. Решение пришло само собой.
        - Прыгаем!!! - Родион потянул мальчика на край выступа.
        - Я не могу! - закричал Витя, но повиновался, так как старший товарищ крепко держал его за руку. Полёт продолжался несколько мгновений. И вот тёплые воды озера сомкнулись над головами. Родион вынырнул и посмотрел вверх. Лавина подползала к кривой сосне. Сейчас в воду полетят камни и деревья. Скорее прочь. Но где мальчик. Витя барахтался в воде. В его глазах сквозило такое отчаяние, что нетрудно было догадаться, что мальчик не умеет плавать! Родион и сам-то не очень уверенно держался на воде. Но ни на секунду не задумываясь, бросился к мальчику. Витя судорожно схватил спасителя за руку. И только тогда Родион понял, что с мальчиком он может и не доплыть до далёкого берега. Сделал несколько попыток продвинуться в воде. Но безрезультатно. Всё что удавалось, это удерживать себя и мальчика на плаву. Берег был всё так же далёк, а сверху уже начали падать первые камни.
        Два Родиона Родионовича
        Рад начинал паниковать. Ему казалось, что он бегает по кругу. Несколько раз возвращался в галерею замороженных фигур. Хотелось остановиться, осмыслить происходящее. Но останавливаться нельзя! И вновь и вновь вставал на круги лифта. Вставал и лицом, и боком, и спиной к стене. Перемещения происходили, но ничего похожего на командный пункт не возникало. Одни зеркальные призмы с четырьмя дверьми, ведущими неизвестно куда, и примелькавшаяся уже галерея. Попробовал пробежаться по белым коридорам. Но они приводили в такие же зеркальные призмы, или заводили в тупики с чёрными полированными стенами. За ними был выход. Но он-то сейчас и не нужен. Сколько времени прошло там, снаружи? Долго ещё будет ждать Солт? Может, выйти и признаться в своей беспомощности? Но кто, если не он, поможет могущественному пришельцу, да и самому себе, если подразумевать под собой всё человечество? И Рад упрямо продолжал двигаться по заколдованному кругу. Решение пришло неожиданно. На одном из кругов лифта, поскользнулся и вынужден был развернуться, чтобы удержать равновесие. Во время разворота перед глазами мелькнули
разноцветные полосы. Мелькнули и пропали. И тогда уже осмысленно начал искать положение тела на круге, когда перед глазами появятся цвета радуги. И поймал! На этот раз перемещение происходило несколько дольше обычного, и Рад впервые оказался не в зеркальной призме, а в полукруглой сфере, в середине которой плавала бесформенная масса, цвета молочной пенки, похожая то ли на сгустившийся туман, то ли на отдыхающую на морских волнах медузу. Быстро обежал помещение по периметру. Ничего похожего на чёрный квадрат не было. И тогда наконец-то остановился, интуитивно чувствовав, что это конечная цель поисков, что больше всё равно ничего не найдёт, и злосчастный квадрат-выключатель должен быть здесь. Но где? Взгляд упёрся в туман. И вдруг тот, словно отвечая на его призыв, зашевелился. Сначала пришли в движение жёлтые пятна на белом фоне, а потом и вся масса лениво поползла к незваному гостю. Туман оказался живым. Выходит, Солт не ошибся! Вот они, бывшие пленники пустых колонн! Гигантские стеклянные черви! Можно ли с ними договориться? Есть ли у них разум? И содрогнулся. Очень уж неприятное впечатление
производили эти бесформенные сгустки. Прямо-таки мерзкое! На всякий случай откинул все негативные мысли: вдруг эти твари обладают телепатическими способностями? Из общей массы выделились белые полупрозрачные щупальца и потянулись к нему, обвивая тело. Появилось какое-то странное покалывание, будто кто-то искал место, куда бы воткнуть большую иглу. И это место нашлось. Стрела пронзила грудь, заставив непроизвольно вскрикнуть от боли. И тут же на глаза надвинулись жёлтые водянистые круги с чудовищными зрачками. Туманное создание смотрело хищно, по-звериному. Такого взгляда не могло быть у разумного существа. Понимание этого пришло из глубокого подсознания. А ещё Рад понял, что это чудовище убивает его. Он оказался жертвой в лапах туманного монстра, который медленно проникал в его тело, лишал воли. Какой ужасный конец! Как же так?! Столько испытать в своей жизни, вырваться из мира Гиен, найти своё место в мире Львов - и всё это только для того, чтобы бесславно раствориться в желудке хищника!? Разве так умирают настоящие Герои?! И призвал все силы, всё мужество для сопротивления! Рывок в сторону дался с
неимоверным трудом. Тело будто спеленали в липкую паутину. Но боль отступила. Стало легче дышать. Ещё рывок и вырвался из белого плена, отпрыгнул к стене. Но туманное чудовище не собиралось упускать жертву. Щупальца потянулись вновь, туман пополз, отсекая пути отступления. И всё-таки успел проскользнуть в узкую щель вдоль стены. Начались гонки.
        Рад бежал по периметру, туман скользил сзади. Вот круг лифта. Самое время покинуть этот негостеприимный зал. Но в последнее мгновение, решил ещё немного поиграть со смертью, и перепрыгнул через лифт на ходу активировав его. Когда туман накрыл круг, началось перемещение. Лифт засосал значительную часть чудовища. Оставшийся туман начал собираться у стены. К нему потянулась и масса, находящаяся в центре, открывая взору небольшой вертикальный столбик, стоящий ровно в середине сферы. Вот он, пульт управления! Рад подскочил к нему, но ничего сделать не успел. Убийственный туман, став меньше, приобрёл большую подвижность и принялся преследовать по всему помещению. Попытки вновь заманить его в лифт не увенчались успехом. Туман старательно обтекал круг лифта. И всё же Рад был значительно быстрее. Выигрывая в скорости, несколько раз подбегал к столбику, разглядывая непонятные рисунки на его гранях, пока не увидел маленький чёрный квадратик. Правда призма была всего одна - сверху. И пустое отверстие тоже одно - справа. Рад уверенно переставил призму в пустое отверстие, и чёрный квадратик засиял цветными
полосами. Но подсказка сбоку не появилась. Значит, здесь надо набирать код по памяти. Обегая очередной раз по периметру, представил себе световой спектр. «Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан!» Красный! Оранжевый! Жёлтый! Зелёный! Голубой! Синий! Фиолетовый! Оставалось надеяться, что код не усложнён дополнительными оттенками. Туман настойчиво скользил сзади. Успеет ли нажать на все полоски? Или придётся делать несколько попыток? А если возникающие паузы отменят первоначальный набор? Вдруг впереди на кругу лифта начал клубиться белый дым. Исчезнувшее чудовище возвращалось. Многочисленные щупальца потянулись навстречу жертве. Медлить нельзя! Если туман сместится к центру, то не сможет больше пробиться к пульту управления. И Рад кинулся к столбику. Щупальца настигли у самой цели, окутали тело, сдавили шею, пронзили грудь. И всё же успел набрал код и рванулся в сторону. Но липкая масса на этот раз не отпустила. Рад продолжал дёргаться, но с каждым разом всё слабее и слабее. Туман затекал в уши, в нос, выдавливал глаза, начинал обжигать кожу. Неожиданно задрожала земля. По залу пронёсся зловещий
гул. Туман ослабил хватку. Почувствовав это, сделал рывок из последних сил. Один глаз ничего не видел, уши горели, язык приклеился к зубам, ноги и руки не слушались. Спотыкаясь, чуть ли не на четвереньках, добрался до лифта. Но перемещения не произошло. Черви метались в центре, пытаясь щупальцами остановить опускающийся купол. Рад стал выпрямляться, опираясь ладонями о стену. И вдруг лифт заработал. Видимо на стене было потайное место, которое запускало лифт вручную. Очутился в галерее. К нему спешил Солт. И тут же галерея исчезла. Потоки дождя охладили лицо, смыли липкую плёнку с горячего тела.
        - Извини, что не укрыл и тебя, но дождь - это необходимая мера профилактики, - Солт стоял на берегу, держа над собой широкий чёрный зонтик. - Молодец, за шесть дней управился!
        - Где я? - Рад спросил мысленно, так как губы не размыкались, а язык занял всё пространство во рту.
        - Отдохни немного, я скоро вернусь, - Солт исчез. Или не услышал немого вопроса, или очень спешил.
        Рад огляделся и, увидев покалеченную берёзу, понял, что находится на берегу озера. Тогда начал снимать одежду и содрогнулся. Кожа на руках покраснела и покрылась пузырями, как после сильных ожогов. Что-то не в порядке и с головой. Она постоянно клонилась на бок. Зашёл в озеро. Прохладная вода ослабила боль. Небо продолжало громыхать и извергать молнии. Купаться при грозе опасно. Рад усмехнулся. Уж если выбрался из ловушки времени целым и невредимым, то наверняка не утонет в озере. Вот только насчёт невредимости возникали сомнения. Рябь от дождя мешала рассмотреть отражение. Осторожно ощупал голову. Кожа на пальцах набрякла и потеряла чувствительность. Но всё же понял, что лишился левой половины лица. Что-то липкое от лба до самого подбородка. Нет волос. На кого он похож? Ничего. Уродом не станет. Солт этого просто не допустит. Сказал, что скоро вернётся. Скорее бы. Хоть вода и ослабила боль, но всё же тело продолжало гореть. Вдруг по поверхности прокатилась волна, за ней другая.
        Рад посмотрел единственным глазом в сторону горы Озёрной. С ней творилось что-то неладное. Она тряслась, словно молнии прошивали её насквозь. Вершина трепыхалась и медленно оседала. По склонам катились камни и деревья. Вдруг из недр горы вырвалось густое белое облако. Рад содрогнулся. Неужели чудовище обрело свободу? Сколько бед оно может натворить! И как с ним бороться? Из облака потянулись во все стороны щупальца. Но кто-то невидимый накинул на монстра такую же невидимую сеть. Щупальца, наткнувшись на преграду, стали сжиматься. И вот уже над горой висит белый шар. Мгновение, и он, рванувшись вверх, исчез в грозовых тучах. И тут внимание Рада привлекли две человеческие фигурки, которые скатывались по склону горы. Вот они задержались на выступе у кривой сосны. Что же медлят!? Надо прыгать, иначе преследующая лавина из поломанных деревьев и камней сотрёт их в порошок! И, словно услышав немой совет, беглецы прыгнули. Рад забеспокоился. Один из прыгнувших был ребёнком. Не растеряется ли в воде? И в следующее мгновение уже плыл, мощно рассекая волны.
        Он успел как раз вовремя. Ещё немного - и камни с деревьями обрушились бы на беглецов. Подхватив их руками, Рад так заработал ногами, что ему позавидовала бы моторная лодка. Остановился лишь, когда почувствовал под ногами землю. И только тогда посмотрел на спасённых. Родион, сжимая бесчувственное тело мальчика, с ужасом рассматривал своего спасителя. Рад отступил в сторону. Вот так теперь люди будут смотреть на него! Надо уходить, пока Витя не пришёл в себя и не напугался. Где же Солт?!
        - Ты кто?! - наконец оправился от изумления и страха Родион.
        Попытка ответить ни к чему не привела: рот не повиновался хозяину. Тогда поднял веточку и начертил своё имя на мокрой земле, потом махнул рукой и, подхватив одежду, кинулся назад. Он плыл к горе Озёрной, надеясь там встретить Солта. А Родион смотрел, как дождь смывает написанные на земле буквы.
        - Конечно, это мог быть только он, - пробормотал негромко и отнёс мальчика под прикрытие кривой берёзы.
        - Родион Родионович! - Витя открыл глаза.
        - Очнулся? Молодец! - Родион погладил мокрые волосы мальчика. - Сейчас немного отдохнём, подождём, пока дождь закончится, и пойдём домой.
        - Это настоящее землетрясение? - спросил Витя, устремив взгляд в сторону горы Озёрной.
        - Самое что ни на есть, - подтвердил Родион. - И нам крупно не повезло, что мы в это время оказались в эпицентре.
        - Наоборот, мне крупно повезло! - лицо мальчика озарилось счастливой улыбкой. - Я встретился с вами. А здорово вы меня разыграли! Я чуть было не поверил в вашего брата близнеца.
        - Что значит не поверил?
        - Вы вели себя, как настоящий Родион Родионович! - категорично заявил Витя.
        - Настоящий, не настоящий, - вздохнул Родион. - Когда надо спасать свою шкуру, любой может стать героем.
        - Неправда! - уверил мальчик. - Любой не может стать героем! К тому же вы спасли не только себя, но и меня. Я об этом всем расскажу.
        - Да уж, - усмехнулся Родион, но больше ничего говорить не стал. Понял, что не сможет разубедить мальчика.
        - Вы к нам как приехали? В гости или насовсем? - спросил Витя.
        - Не знаю, - признался Родион.
        - Оставайтесь, Родион Родионович!
        - Посмотрим на обстоятельства, - Родион взглянул на светлеющее небо. - Дождь кончается. Пора идти.
        Витя послушно встал и взял протянутую ему руку.
        - Родион Родионович, а как вы думаете, спор я проиграл?
        - Какой спор?
        - Ну, я же в ските не переночевал.
        - Вопрос, конечно, интересный, - Родион искоса посмотрел на мальчика. - Получается, что проиграл.
        - Невезуха, - весело сказал Витя.
        - Нехорошо, - нарочно нахмурился Родион. - Такие споры закаляют мужской характер. Придётся тебе, Витёк, назад вернуться. Я провожу.
        - Как назад? - напрягся мальчик. - Там, наверное, и скит развалился! Где же ночевать буду?
        - Я пошутил, - прочитав на лице мальчика испуг, улыбнулся Родион. - То, что с тобой случилось, пострашнее ночёвки.
        - И я так думаю! - облегчённо выдохнул Витя.
        - А вот не уметь плавать в твоём возрасте стыдно!
        - Когда горб был, ходить с ребятами на озеро стеснялся. А больше с кем ходить? После операции беречься надо было, - виновато пояснил Витя. - Мне Верина мама целый год массаж делала! У неё хорошо получается. Говорит, что это вы её научили. И Вера вас часто вспоминает.
        - Как она себя чувствует? - из приличия спросил Родион, понятия не имея, кто такая Вера.
        - Хорошо. Но она со мной теперь не водится, - вздохнул Витя. - Вытянулась, как телеграфный столб. За ней женихи уже бегают.
        Дорога соединилась с трассой. Здесь ноги не скользили по грязи. Пробившиеся сквозь тучи солнечные лучи наполнили воздух испарениями. Весёлая радуга коромыслом соединила озеро и далёкую реку, протекающую в соседнем районе.
        - Как красиво! - восхищённо воскликнул Витя.
        - Да, сказочная картина, - Родион в нерешительности остановился. - Ты сам до дому дойдёшь, или тебя проводить?
        - А разве вы не в Луганово? - удивился Витя.
        - Нет. Я в Байкаловке, у бабушки остановился.
        - Отсюда далековато, - разочарованно сказал Витя. - Надо было озеро обогнуть и напрямую. А так придётся попутку ловить.
        - Поймаю.
        - Тогда до свидания, - мальчик пожал руку спасителю и трогательно добавил: - Спасибо вам за всё.
        Родион потрепал мальчика по взъерошенным после купания волосам и бодро зашагал в сторону Краснотуранска. Ему предстояла долгая дорога. Будь он местным жителем, то намного бы сократил путь, пройдя напрямую через поле, через лес. Но на его долю оставались только дороги. И надежда на попутный транспорт. И эта надежда не подвела. Не прошёл и сотни метров, как сзади просигналил зелёный грузовик. Из кабины выскочил Василий.
        - Родион! Привет! - радостно приветствовал. - Надо же, какая встреча! Ты откуда и куда?
        - Здорово. Да вот, в Краснотуранск, а оттуда - в Байкаловку, - Родион дружелюбно улыбнулся незнакомому парню, который, по всей видимости, принял его за Рада. И стоит ли в этом разубеждать?
        - Тебе повезло! - Василий сделал широкий жест в сторону машины. - Садись. Я как раз в том направлении двигаюсь. Только сразу предупреждаю, что высажу на косогоре. После такого дождя назад в гору без трактора не поднимусь. Дотопаешь уж как-нибудь три километра?
        - Дотопаю, - Родион забрался в кабину.
        - О тебе тут такие слухи ходят! - Василий тронул машину с места. - Будто женился. И ребёнок есть.
        - Это верно, - Родион решил говорить правду. В известных пределах, разумеется. - Сын у меня - Володей назвали. И жена - Любушка.
        - Молодец! - похвалил Василий. - А я ведь тоже покончил с холостяцкой жизнью. Дед Мороз женился на Снегурочке!
        - И как семейная жизнь? - поспешил спросить Родион, опасаясь, что водитель пустится в воспоминания, которые поставят его в тупик.
        - Мёд, а не жизнь. Я о таком с детства мечтал. Жена - красавица, дочка - Дашенька - вся в маму. Умница. И на работе сдвиги в лучшую сторону. Вот, бригадиром назначили. Но это, как говорит Сашенька, только первая ступень. Как у ракеты. Потом будет вторая, третья. Заочно в техникум поступил.
        - Значит, счастлив по полной программе?
        - По полной! И надо же, это счастье рядом столько времени ходило, а я, как слепой котёнок, всё к другой соске тянулся. Мало того, помнишь, в спортзале чуть её не покалечил. С ума сойти!
        - Да, были моменты, - дипломатично сказал Родион.
        - Я ведь раньше думал, что женитьба - это кабала, - доверительно сказал Василий.
        - Теперь так не думаешь?
        - И теперь так думаю. Но кабала приятная. Во всех отношениях. Может, лет через несколько все прелести семейной жизни увянут. Но пока - всё цветёт и пахнет. И скоро братик будет у дочки.
        - А если сестрёнка? - рассмеялся Родион.
        - Тогда будем дальше стараться! - рассмеялся в ответ Василий.
        Вскоре Родион понял, что разоблачение ему не грозит. Водитель попался на редкость разговорчивый. Пока доехали до места, успел рассказать о всех жителях Луганово. Или, по крайней мере, о половине. Но когда машина остановилась на косогоре, с которого вдалеке были видны в низине дома Байкаловки, прикрытые редким перелеском, Василий посерьёзнел.
        - Родион, скажи, ты правда про инопланетян ничего не помнишь? - слегка в смятении, спросил он.
        - А кто сказал, что я ничего не помню? - Родион в замешательстве соображал, о каких инопланетянах могла идти речь? Неужели Рад открыл тайну своего появления в этом мире?
        - Оля рассказала. А ей ты сказал, когда вы в Красноярске встретились, - Василий виновато улыбнулся. - Я сплетням не верю. Не люблю сплетен. И всегда над слухами посмеиваюсь. А после того случая сам в сплетники чуть не записался. Но ничего лишнего не придумывал. Рассказал всё подробно, в деталях. А меня, как только не обозвали: и фантазёром, и вруном, и опять же сплетником. Никто не поверил. Думали, что специально про инопланетян выдумал, чтобы следы замести. Хорошо ещё, майор Федин заступился. Сказал, что не мог я тебя в Беллык отвезти. Тебя там многие видели, а меня никто. Только ведь и встречу с инопланетянами никто не наблюдал. Нет свидетелей. А тебе, как Оля сказала, память стёрли. Получается, они тебя всё-таки похитили, а потом отпустили? Поэтому ты в Беллыке и оказался с каким-то баптистом?
        - С кем?
        - С баптистом, - замялся Василий. - Так мужика назвали, с которым ты на пристани теплохода дожидался.
        - Ничего не помню, - вздохнул Родион.
        - И как мы из Луганово уезжали, тоже не помнишь? - безнадёжно спросил Василий.
        - Это помню, - решил утешить нового знакомого Родион. - И теплоход помню. А вот середина покрыта мраком. Места себе не находил на теплоходе. Всё думал: как я на него попал и куда ты подевался?
        - И я, знаешь, как переживал! - расцвёл в улыбке Василий. - Казнил себя в душе, что не смог помочь справиться с космическими агрессорами! Что позволил этой бабе с молниями бортануть себя, как котёнка малого! И только тогда маленько успокоился, когда Оля про встречу с тобой рассказала.
        - Мне пора, - улыбнулся Родион.
        - Да, конечно, - засуетился Василий, но всё же спросил: - Как думаешь, почему они у меня память не стёрли? - и сам же ответил. - Наверное, не успели. Ты их сильно отвлёк.
        И потом долго жал руку на прощанье. Бегал смотреть дорогу, так не хотел, чтобы Родион шёл пешком. Но спуститься в непролазную грязь Байкаловского чернозёма всё же не решился. Домой Родион добрался, когда солнце уже зашло за горизонт и землю освещало только светлое небо. Три километра дались нелегко. Влага обильно пропитала землю. Ноги тонули в сочной грязи. Пока добрался до калитки испачкался чуть ли не по колено. Люба выскочила во двор со слезами на глазах.
        - Мы так переволновались! - обняла мужа. - От горы глаз не отрывали! Она грохочет и трясётся. Я бабушке выговорила, что она всё это безумство затеяла. Так она расстроилась и пошла тебя встречать. Как вы с ней разминулись?
        - Любушка, дорогая моя, - Родион обнял супругу и осыпал её лицо поцелуями. - Как я тебя люблю!
        - Я тоже тебя очень люблю, - несколько растерялась под таким напором ласки Люба. - А что случилось, что ты так заговорил со мной? Обычно мне приходится за двоих говорить.
        - Теперь ты будешь молчать. Говорить буду я. Солнышко моё ненаглядное.
        - Пойдём в дом, - потянула мужа Люба. - Вдруг Володя проснётся, а рядом никого.
        - Я тебя на руках отнесу, - Родион подхватил супругу и тут же чуть не уронил, поскользнувшись на мокрых ступеньках крыльца.
        - Отпусти, - засмеялась Люба. - Нет, с тобой определённо что-то случилось. Рассказывай!
        - Я так по тебе соскучился! - Родион продолжал держать в объятиях жену, когда дверь открылась и на улицу выглянул Володя.
        - Я проснулся! - известил он родителей.
        - Маленький ты мой, - Родион нагнулся к сыну и осторожно, чтобы не дотронуться до него мокрой и холодной одеждой, чмокнул в носик. Потом схватил ручонки и начал целовать пальчики. И замер, не веря глазам. Тряхнул головой. Снова посмотрел.
        - Что с тобой? - забеспокоилась Люба.
        - Со мной ничего, - Родион растерянно улыбнулся. - Но пещера, в самом деле, оказалась волшебной.
        - Ты о чём?
        - Посмотри на Володины ручки, - Родион уселся прямо на крыльцо, так захотелось расслабиться.
        - Ой! - Люба перебирала пальчики сына. - Это же чудо! Сыночек мой!
        Володя тоже с любопытством рассматривал ладошки, не понимая, что с ними произошло. Откуда взялись лишние пальчики.
        - Кто же нам поверит? - сказал Родион, когда радость немного улеглась.
        - Мне наплевать, кто нам поверит или не поверит! - Люба счастливо тискала сына. - Главное, Володенька теперь как все! Лишь бы это не было сном. Я боюсь, что могу проснуться.
        - Мы не проснёмся, - Родион обнял любимых. - Если это сон, то мы будем спать до самой смерти. Вот только нам придётся остаться жить в деревне.
        - Это ещё почему?
        - В Луганово две средние школы, и ни одного дипломированного учителя физкультуры, - тяжело вздохнул Родион.
        - Это не наши проблемы! - Люба потянула всех в избу.
        - Боюсь, теперь наши, - тихо пробурчал Родион, следуя за женой.
        Последнее чудо
        Тимофеич поливал помидоры в огороде, когда услышал стук калитки. Бросив шланг, подсоединённый к летнему водопроводу, поспешил к дому. Но его надежды не оправдались. Вместо Рада на крыльце скромно переминалась с ноги на ногу высокая девочка-подросток. Короткое платьице в бело-голубую волну, открывало загорелые, но худые ноги. Выцветшие от солнца волосы свободно разлетались по плечам.
        - Здравствуйте, Андрей Тимофеевич! - звонко поздоровалась гостья и показала белые зубы в ослепительной улыбке.
        - Здравствуй, - дед Андрей поневоле залюбовался солнечным созданием. - Откуда такая светлая ко мне пожаловала?
        - Я Вера, - девочка продолжала улыбаться.
        - Я здесь недавно живу, - Тимофеич погладил бородку. - И раньше, в основном, наездами наведывался. Сама понимаешь, что не всех Вер в Луганово знаю. Тем более молодых.
        - Я - Вера Васильева. Вы меня не знаете, - согласилась девочка.
        - Николай Васильев кем тебе приходится?
        - Папой.
        - Вот его знаю. Колоритная личность. И по какому делу я тебе, дочка, понадобился?
        - Мне сказали, что Родион Родионович у вас остановился? - Вера застенчиво опустила глаза.
        - Остановился, - подтвердил Тимофеич.
        - Где он сейчас? - девочка стрельнула глазами через чуть приоткрытые двери в глубину сеней.
        - А кто его знает? - Тимофеич сокрушённо вздохнул. - Он мою квартиру вместо камеры хранения использует. Оставил вещи, а сам глаз не кажет. Седьмой день уж пошёл.
        - А с ним ничего не случилось? - встревожилась девочка.
        - Что с ним может случиться? - развёл руками дед Андрей. - Разве что оголодает. Тебе-то он зачем понадобился?
        - Я его очень хорошая знакомая, - сказала Вера и покраснела.
        - Невеста что ли? - Тимофеич смерил девочку недоверчивым взглядом. - Вроде бы рано ещё.
        - Нет, не невеста, - замотала головой Вера и словно в оправдание выпалила. - У меня Костя есть! Мы с ним дружим.
        - Ну, вот, - разочарованно протянул Тимофеич. - Там - Роман, здесь - Костя. А такой мужик пропадает!
        - Какой мужик? - не поняла Вера.
        - Родион Родионович, - хитро прищурился Тимофеич. - Прямо сохнет от тоски. Изводится без женской ласки. Это надо же, не успел приехать, сразу начал порядок в моей квартире наводить. Вот что жизнь холостяцкая с человеком делает. Или аллергия на пыль виновата?
        - Ну, я пойду, - уши девочки пылали. - Вы не знаете, когда он придёт?
        - Не знаю, - Тимофеич вспомнил про шланг в огороде и поспешил к крану.
        Но девочка не ушла. Немного потоптавшись на крыльце, последовала за хозяином.
        - Я вот что подумала, - сказала, пряча глаза. - Надо помочь вам уборку сделать.
        - Так чисто вроде, - затеребил бородку Тимофеич.
        - Это только кажется, что чисто, - авторитетно заявила Вера. - А стоит начать убираться, и столько пыли обнаруживается!
        - Верно. Пыль - она, как кролики, размножается.
        - Так я приберусь?
        - Ну, если в виде шефской помощи, - Тимофеич пытливо посмотрел на девочку. - Или какие другие интересы преследуешь?
        - Это ради Родиона Родионовича, - призналась Вера. - Вернуться в чистую квартиру всегда приятнее. К тому же сами сказали про аллергию.
        - Тогда пожалуйста, - не стал возражать Тимофеич. - Ведро в сенках, тряпки там же. Вода в кране. Если теплую надо, то на печке в большой кастрюле стоит. Я мешать не буду. По хозяйству дел невпроворот.
        - А что у вас из еды? - деловито поинтересовалась девочка.
        - Так это, разогрей картошку, - замялся дед Андрей. - Правда, она вчерашняя.
        - Я не голодная! - Вера отрицательно мотнула головой. - А вот если Родион Родионович придёт, да ещё проголодавшийся, то ему что-нибудь кроме картошки надо будет. У вас мясо есть? Могу приготовить котлеты.
        - Сейчас принесу, - обрадовался Тимофеич. - А ещё он любит тушеную картошку с капустой.
        Назвал своё любимое блюдо. И, подумав, добавил:
        - И щи с мясом, густые, чтобы ложка стояла.
        - Хорошо, - кротко ответила Вера.
        - Вот Родион Родионович обрадуется! - Тимофеич шустро спустился в погреб и достал квашеной капусты и солёного мяса. - Ты дочка щи не соли: мясо солёное.
        - Я умею готовить, - уверила девочка и напомнила. - Вы идите, занимайтесь хозяйством. У вас же дел невпроворот.
        - Да-да, конечно. Полить, подвязать, огурчики собрать. Кстати, прополоть грядки не поможешь, дочка?
        - Какой вы хитрый Андрей Тимофеевич! - возмутилась девочка.
        - Сам справлюсь, - тут же отступил Тимофеич и выскочил во двор, чтобы больше не смущать девочку.
        Через два часа, проводив гостью, с наслаждением отведал горячих котлет с тушеной капустой. А Вера шла по улице с чувством выполненного долга и представляла, как отзовётся о её заботе Родион Родионович. Он будет доволен. И такие мысли приятно согревали душу. Навстречу, что-то шумно обсуждая, шли ребята. Витины друзья. Но Вити среди них не было.
        - Слава, а где Витя? - спросила Вера у одного из них.
        - Он на гору Озёрную пошёл, - забегали глазки у Славы.
        - Зачем?
        - Да просто так, - пожал плечами мальчик.
        - Гроза надвигается, - посмотрела на небо Вера. - Как бы ему там не досталось от природы.
        - В случае чего Родион Родионович поможет, - успокоил Слава.
        - Какой Родион Родионович? - встрепенулась Вера.
        - Который у нас учителем физкультуры работал. Мы его видели, когда назад шли. Он тоже на гору поднимался.
        - Родион Родионович на Озёрной?! - затрепетало сердце Веры.
        - Ага, - закивали мальчишки. Мысли Веры заметались. Зачем учитель пошёл туда? Неужели захотелось посетить пещеру желаний? А что, три года не был. Соскучился по лугановским местам. Вот теперь и совершает экскурсии. Интересно, где он гулял до этого шесть дней? Возможно, у него есть какие-нибудь родственники в соседней деревне? А вдруг он больше не покажется в Луганово? Но ведь вещи у Андрея Тимофеевича! Ну, и что? Придёт, заберёт и уедет. И она его не увидит! Вера с сомнением посмотрела на грозовое небо. Седьмой день погода пугает. Но разве можно обращать внимание на такие мелочи? Там, на горе, Родион Родионович! Надо обязательно встретиться с ним. А что она ему скажет? Да просто поблагодарит за всё, что он для неё сделал.
        И Вере так захотелось увидеть учителя, что она тут же направилась к горе Озёрной, по пути захватив с собой Костю. Не из-за того, что одной было боязно идти в такую непогоду, а из-за Костиного мотоцикла. Парень учился в десятом классе и в последнее время усиленно ухаживал за Верой. Он без разговоров собрался в поход. Первые капли дождя упали ещё на трассе. Мотоцикл оставили у подножия горы и стали подниматься вверх по тропинке, прикрываясь куском брезента, который нашли в люльке.
        ***
        Подъём на гору дался нелегко. Взъерошенная земля местами проваливалась под ногами, мокрые камни не хотели фиксировать такие же мокрые подошвы туфлей на своей поверхности. Широкая тропинка напоминала тряпку, небрежно брошенную после стирки. Рад поднялся на вершину и, обессиленный, опустился на камень возле чудом уцелевшего скита. Куда идти? Где искать Солта? И надо ли искать? Надо будет, сам найдёт…
        Начало лихорадить. Язык разбухал во рту, перекрывая дыхание. Единственный глаз покрылся пеленой. Тело отяжелело. Хотелось прилечь на землю. Прилечь и заснуть. В груди не хватало воздуха. Откуда-то с противоположного склона донёсся слабый стон. Быстро пошёл в том направлении. Что ожидал увидеть? Явно не Солта. Но сердце подсказывало, что случилась какая-то беда. И не ошибся. На середине пути к вершине, среди поваленных деревьев и вздыбившихся после землетрясения камней лежал юноша. Вернее, он пытался ползти боком, придерживая сломанную руку и приволакивая сломанную ногу. Боль терзала лицо. Но при виде Рада на миг забыл о ней. В глазах мелькнул испуг. Юноша дёрнулся в сторону. Гримаса боли вновь исказила лицо, и сознание покинуло искалеченное тело. Но Рад не рванулся к нему. Его взгляд упёрся в нагромождение камней. Из-под одного из них торчали две ноги, обутые в синие танкетки. Кого придавил камень? Этот валун не смог бы сдвинуть с места обычный человек. Но Рад забыл о правилах, которые устанавливал Солт. Собрав все силы, отодвинул обломок скалы в сторону и ужаснулся. Перед ним лежало раздавленное
тело девушки. Сломанная грудь, искажённые черты лица. Рад в бессилии опустился на колени. Несмотря на то, что за три года девушка сильно изменилась, он узнал её. И слеза покатилась из единственного глаза.
        - Вера, как же так! - мысленно произнёс. - Столько перенести в жизни, выпрямиться навстречу солнцу и так нелепо погибнуть…
        Вдруг показалось, что губы девушки слегка дрогнули. Это было невероятно, но жизнь ещё теплилась в этом исковерканном теле. Рад мгновенно сбросил оцепенение. Действовать! Но как?! Есть пояс жизни! Но он остался в доме Тимофеича. Хватит ли у него времени сбегать за ним? И справится ли он с такими повреждениями?
        - Пояс жизни здесь не поможет, - подтвердил его сомнения голос Солта. И сам он материализовался из воздуха. - Пояс жизни - локальное средство. Срастить сломанные кости, соединить порвавшиеся сосуды, восстановить нервные окончания. А у девочки раздавлена грудь, разорваны внутренние органы, большая потеря крови. Её травмы не совместимы с жизнью.
        - В нашем мире её бы спасли, - мысленно возразил Рад.
        - Наверное, - не стал спорить Солт. - Но в этом мире медицина ещё не достигла таких высот.
        - Она не должна умереть, - Рад с мольбой посмотрел на Солта. - Это будет величайшая несправедливость!
        - Что-то я совсем размяк, - Солт осуждающе покачал головой. - Общение с людьми отрицательно сказывается на состоянии моей души. Уже не могу спокойно смотреть на человеческие страдания. Делаю неосмотрительные поступки.
        - Сделай хоть что-нибудь! - прервал философствующего пришельца Рад. - Одним поступком больше, одним меньше! Она умирает! И разве не мы виноваты в её смерти? Ведь это землетрясение - наших рук дело!
        - Именно поэтому спасу девочку, - задумчиво произнёс Солт. - А ты спасай её кавалера. У подножия горы стоит мотоцикл.
        - Отвезу его в больницу! - вскочил Рад.
        - Своим видом перепугаешь всех лугановцев, - покачал головой Солт. - Парню помог бы пояс жизни. Всё, больше у нас нет времени для разговоров.
        Солт исчез. Вместе с ним исчезла Вера. Лишь большое пятно крови темнело на том месте, где только что она лежала.
        - Потерпи, парень, - Рад осторожно придал сломанным конечностям юноши более удобное положение и бросился вниз к мотоциклу.
        Хорошо, что дед Андрей жил на окраине. Рад подобрался к дому со стороны огородов. К счастью, хозяин отсутствовал. Быстро переодевшись в спортивный костюм, Рад засунул мокрую одежду в сумку. На миг задержался возле зеркала. Боже мой! Половину лица, будто кто-то слизнул языком. Ровное месиво на месте глаза, скошен лоб, тонкая прозрачная плёнка вместо волос. Рад содрогнулся и шумно втянул воздух ноздрями. От мрачных мыслей отвлёк аппетитный запах. И как сразу не обратил внимания? Принялся исследовать содержимое кастрюль на печке. Голод заставил заворчать желудок. Тимофеич, видимо, готовился к приёму гостей. В чугунках ещё теплились щи с мясом и тушеная картошка с капустой, на большой сковороде горкой лежали котлеты. Кулинарные способности старика удивили. Захотел попробовать котлетку, но рот уже не вмещал распухшего языка. Тогда завернул три котлетки в листок, вырванный из школьной тетрадки, лежащей на подоконнике, и бросил в сумку. Возле мотоцикла застал стайку мальчишек. Увидев Рада, они шарахнулись в разные стороны.
        - Эй, урод! Это мотоцикл Кости! Не трогай его!
        Рад не мог ответить на оскорбление. А как хотелось приструнить этих маленьких наглецов. Тем более, что среди них находился и Витя, который только что присоединился к друзьям после возвращения с горы и ещё не успел рассказать о своих утренних приключениях.
        - Он мотоцикл угоняет! - свирепый тигр грозно ощетинился с его красной майки. Но никто не решился подойти к уродливому угонщику. Побежали было вслед за уносящимся мотоциклом и даже бросили вдогонку несколько камней, а потом разнесли по деревне весть о том, что неведомое страшилище угнало Костин мотоцикл. Когда же выяснилось, что Кости нигде нет, то его товарищи, тоже на мотоциклах помчались на поиски. Но где искать парня, никто не знал.
        ***
        Рад не застал Костю на том месте, где оставил. Придя в себя, юноша попытался спуститься. У подножия горы, не обнаружив мотоцикла, расплакался от бессилия. Внутренняя дрожь колотила всё тело. Он уже не мог отличить явь от бреда. И поэтому не удивился, когда увидел приближающегося к нему урода. Всё это сон! И это не что иное, как видение. Или, скорее всего, привидение. А всё, что случилось ранее? Тоже кошмарный сон? Тогда почему нет сил проснуться? Почему боль терзает мозг? Почему память постоянно возвращается назад. И вновь перед глазами качается земля. Пружинит, словно панцирная сетка. И бросает из стороны в сторону. Как игрушечные, летят камни. И невозможно уклониться от них! Видеть, как обломок скалы надвигается на Веру и ничего не делать! Рваться душой и оставаться на месте! Слышать треск костей! И эта летящая со всех сторон боль! И вдруг этот то ли человек, то ли чудовище, вырвавшееся из недр горы!!! Куда он утащил Веру?! Ведь это сделал он! Больше некому! Утащил в свою пещеру и съел? Костя содрогнулся, представив людоеда, терзающего зубами тело девушки. Зачем он вернулся? Что же непонятного:
вернулся за ним! Костя закрыл глаза. Будь что будет. Сопротивляться нет сил. И всё же сквозь полуприкрытые веки продолжал наблюдать за одноглазым монстром, видел его приоткрытый рот, из которого высовывался кончик толстого языка. Почему он молчит? Только сопит и задыхается. Срывает с него одежду. Костя застонал. Закончить жизнь в виде закуски для этого полу зверя, полу человека не хотелось. И словно для того, чтобы облегчить его муки, мозг вновь отключил сознание.
        Рад не мог успокоить юношу. Язык перекрыл гортань. Сколько ещё сможет продержаться без воздуха? Торопливо обнажил тело Кости в нужных местах и установил на живот пояс жизни. Молниеносно втыкал иголки, призвав на помощь все резервы организма. Распухшие пальцы плохо подчинялись хозяину, глаз слезился. Но успел воткнуть последнюю иглу прежде, чем лёгкие взорвались без воздуха. Дёрнулся в последний раз и вдруг почувствовал, что вырвался из умирающего тела. Пришло ощущение полёта. Высоко над землёй! Как он летел? Ни крыльев, никакого другого приспособления за спиной не было. Даже руками не махал, а просто раздвинул их в стороны. Или это было падение? Свободное падение, от которого захватывало дух. И на душе было легко. Боль отступила. И глаза видели хорошо. Причём оба! Для достоверности поморгал. Взглянул на пальцы. Обыкновенные руки. Он снова жив и здоров. И, главное, невредим! И парит, словно птица! Вот врезался в густые облака. Несколько мгновений беспомощно старался разглядеть хоть что-нибудь в молочной пелене, с содроганием вспоминая туманного монстра из ловушки времени. Вот вывалился из облачного
плена и совсем близко увидел стремительно приближающийся маленький островок, затерянный посреди безбрежного океана. Кто-то затормозил падение, и Рад мягко приземлился на неестественно белый песок. Одинокая пальма раскачивалась посреди острова, словно благодарила облака за спасительную тень. Океан дышал влажным зноем. Рад огляделся. Где-то он уже видел подобный островок.
        - Конечно, видел, - раздался голос Солта, и сам он шагнул из-за пальмы. - Это же типичный островок робинзонов, который так любят изображать карикатуристы. Символ оторванности от мира. Ну, разве можно жить на таком острове? Ни воды, ни пищи и никаких признаков жизни до самого горизонта. Я пробовал, но только заморил свой биоскафандр.
        - А зачем? - Рад обрадовался появлению могущественного покровителя.
        - Хотел познать чувство человеческого одиночества. Но, к сожалению, не познал. Впрочем, мне не хватало движения, а не общения. Наверное, потому что общаться я могу и сам с собой.
        - Зачем перенёс меня на этот остров? Я здесь тоже не выживу.
        - Хочу, чтобы ты побыл один, отдохнул от внешней среды.
        - Для этого не обязательно уединяться, - вздохнул Рад. - Человек может быть одиноким и среди людей. Одиночество - это когда никто не слышит тебя, не понимает твоих поступков. Когда чувства разбиваются о стену человеческой глухоты и немоты. Когда любимая рядом, но крик твоей души не может разбудить её душу. Когда друзья радостно встречают на пороге, но понимаешь, что они радуются не тебе, а лишнему поводу для выпивки. Когда чувствуешь, что стоит покинуть этот мир, и никто не заметит твоего исчезновения. А если и заметит, то на мгновение.
        - Успокойся, - Солт присел на песок. - Человек не может быть одиноким. И если является таковым, то сам виной тому. Он должен делиться своими чувствами с окружающими. Независимо от того, какие это вызовет ответные эмоции. Может, тебя осудят, может, пожалеют. Крик души всегда будет услышан, если не замыкать его внутри себя. Кого-то он взволнует, кого-то оставит равнодушным. А отгораживаясь от мира, можно довести свои мысли до отчаяния. Что же касается памяти, то в одной из своих жизней довелось поработать кладбищенским сторожем. Поверь мне, память человеческая недолговечна. Бывает, похоронили кого-нибудь с помпой, при большом стечении народа, наговорили трогательных речей, а уже через год забыли. Дети ещё приходят на могилы родителей, внуки реже, а дальше связь поколений прерывается. Люди с интересом посещают могилы великих, стоят в очереди к мавзолею Ленина, но забывают принести цветы в родительский день на могилу тех, кто дал им жизнь. Вот такие ваши человеческие законы. Впрочем, ты в этом мире стоишь особняком. У тебя нет прошлого.
        - Нет прошлого. Неопределённое настоящее. А каким будет будущее? - Рад тоже присел на песок.
        - Ничего предсказывать не буду. У тебя нет будущего в этом мире. Ты только что умер на горе Озёрной.
        - Я умер?!
        - Если быть точным, твой биоскафандр.
        - И что дальше?
        - Я, конечно, верну тебя к людям. Надо быть последовательным, ведь ты погиб по моей вине. Но придётся снова изменить твой внешний вид.
        - Я так привык к своему новому телу.
        - Думаю, будет лучше начать жизнь с чистого листа. Извини, но я покопаюсь в твоём мозгу.
        - Зачем?
        - Затем, что память мешает тебе жить. Создаёт ненужные проблемы. Сделаю тебя полноценным членом общества.
        - Я должен буду родиться в этом мире? - высказал предположение Рад.
        - Можно и так сказать. Кое-какие намётки у меня уже есть, - Солт ободряюще улыбнулся. - Не переживай. Я постараюсь не терять тебя из виду.
        - У меня нет выбора? - Рад нахмурился.
        - Нет! - категорично заявил Солт. - Ты и так внёс много смятения в души людей.
        - Но я и помог многим из них. И даже спас, ценою своей жизни, - усмехнулся Рад.
        - За помощь спасибо.
        - Спасибо в карман не положишь, - буркнул Рад.
        - Ты начинаешь рассуждать, как дед Андрей.
        - Я пошутил. Понимаю, что сам должен благодарить тебя за то, что ты избавил человечество от непредсказуемых последствий. Ведь с ловушкой времени покончено раз и навсегда?
        - Да. Ты её выключил, а я убрал все следы. Теперь гора Озёрная ничем не отличается от других. Разве что стала немного ниже.
        - А что стало со стеклянными червями?
        - Очень злобные твари. Практически, не поддаются дрессировке. Хорошо ещё, что они раньше не сумели выбраться наружу. В противном случае у этого мира была бы другая история. Ведь это сейчас черви вялые. Оголодали за тысячелетия, проведённые в изоляции. А в нормальном состоянии они очень активные и жестокие. Съедают свою жертву постепенно. Слизывают, словно мороженное. При этом жертва продолжает жить. Черви покрывают раны антисептическим составом. Консервируют жизненные силы. Жертва превращается в кусок мяса, в котором продолжает биться сердце. Жуткое зрелище. Впрочем, ты уже имел возможность полюбоваться на себя.
        - Полюбовался, - Рад с надеждой посмотрел на Солта. - А в каком я сейчас биоскафандре?
        - Сейчас ты бестелесный дух, и всё, что видишь вокруг, - плод твоего воображения. Или, вернее, внушённые мной образы.
        - Бестелесный дух, - поник Рад и, чтобы не расстраиваться дальше, спросил: - А всё-таки, что ты сделал с червями?
        - Выключение генератора привело к взрыву. Видимо, вместе с кодом, нужно было набрать ещё какую-нибудь комбинацию, служащую паролем. Без пароля запустился механизм самоуничтожения, что вполне естественно при несанкционированном доступе. Правда, взрыв был самым обычным. Мне не составило труда локализовать его. А туманных гидр я выкинул в космос. Вакуум убьёт их, - Солт встал. - Нам пора.
        - Куда направимся?
        - В уже знакомую тебе избушку. Повисим временно между мирами.
        - А нельзя мне всё-таки вернуться назад? - с надеждой посмотрел на могущественного пришельца Рад.
        - Нет. Я решил покончить с двойственностью, которая постоянно держала меня в напряжении. Если ты не смог занять место Родиона, то пусть он займёт твоё. Интересно будет понаблюдать за развитием этого сюжета. И поверь, скоро о тебе все забудут, - и, немного помедлив, добавил: - За исключением одного человека.
        - И кто этот человек?
        Солт с жалостью посмотрел на Рада.
        - Любовь не только приносит счастье, но и страдания, - и нехотя признался: - В этом мире есть девушка, которая очень любит тебя.
        - Ну вот! Ради любви… - встрепенулся Рад, гадая, кто из знакомых девушек мог в него влюбиться.
        - Ради любви мне придётся вмешаться в её жизнь, - перебил Солт. - Я поменяю идеалы.
        - А это возможно?
        - Мозг является универсальным компьютером. Заменим старую программу новой. И любовь станет восприниматься как увлечение. Как обожание старшего товарища и учителя. Её сердце откроется для любви к другому человеку.
        - Неужели Оля любит меня? - осенила догадка Рада. - И с кем она будет счастлива?
        - Пока не знаю.
        - Только не с Романом! - попросил Рад.
        - Хорошо. Кстати, тебе тоже не помешает любовная терапия… Нет, не так выразился. Терапия против любви…
        Рад чувствовал себя подавленным. Он не хотел расставаться с тем образом жизни, который вёл, будучи Родионовым. Но можно ли спорить с Солтом?
        - Спорить со мной бесполезно, - с лёгкой усмешкой произнес Солт. - К тому же твоя жизнь изменится ненамного. Ты по-прежнему будешь одинок. По крайней мере, в первое время. А дальше всё будет зависеть от тебя. Подойди ко мне. Пора перемещаться.
        - А что с Верой? - спросил Рад, вставая рядом.
        - С ней всё хорошо, - остров преобразился в уже знакомую комнату деревенской избы. - Правда, она не сможет объяснить, что с ней произошло на горе. Обрати внимание, как только человек оказывается в центре внимания, у него тотчас же возникают разного рода проблемы. Поэтому я всегда говорил, что жить надо тихо и незаметно. Слава к добру не приводит.
        - Слава делает человека героем, - возразил Рад, разглядывая цветные занавески на окнах. Ничего не изменилось здесь за время его отсутствия.
        - Героев делает политика, - Солт развалился в кресле-качалке. - Сменился общественный строй, и вчерашний герой становится проклятием. Те, кто вчера пел ему дифирамбы, завтра заклеймят его деятельность.
        - А самопожертвование во имя жизни? Военные подвиги?
        - В войне всегда есть победитель и побеждённый. И герои победителей никогда не станут героями для побеждённых. Так же, как и герои побеждённых никогда не будут чествоваться победителями. Такова логика человеческого мышления.
        - Хорошо, а герои труда? - не сдавался Рад.
        - Если бы все люди добросовестно выполняли свои обязанности, то все и были бы героями. Ведь что есть трудовой подвиг? Это когда один человек взваливает на свои плечи то, что не доделывают его товарищи. Выполняет функции нескольких человек. Тем самым усложняя и свою жизнь, и жизнь своих товарищей. Им приходится равняться на этого трудоголика. А если они не способны выполнять такие объёмы? Если для них этот труд непосилен?
        - В этом и есть суть трудового подвига! - воскликнул Рад. - Один сделал то, что не смогли сделать другие. Так и рождаются рекорды!
        - Рекорды? - Солт устремил свой взгляд в потолок. - На одном из угольных разрезов добыли огромное количество угля сверх плана. Люди получили правительственные награды, премии. Но оказалось, что в таких количествах уголь никому не нужен. Возникли проблемы с его реализацией. И чтобы уголь не пропадал зря, его пустили в топки. Заставили энергетиков сжечь двойную норму. Не пропадать же добру! На головы горожан упали лишние тонны пыли. Сомневаюсь, что кто-то подсчитал, сколько вреда здоровью людей принёс этот трудовой рекорд.
        - По-твоему, рекорды вообще не нужны?
        - Почему же. Я очень люблю спорт.
        - А среди вас есть герои?
        - Среди нас? - Солт перестал раскачиваться. - Мы все работаем с полной отдачей. И на фоне друг друга смотримся одинаково. Поэтому выделить кого-то, сделать его героем, невозможно. В каком-то смысле, мы все герои. У нас нет серых личностей. Каждый индивидуален по-своему.
        - Ты столько пожил среди людей, - Рад прошёлся по комнате и остановился у окна, за которым струились вечные сумерки. - Создал столько миров. Почему не можешь придумать для нас идеальный? Постоянно говоришь правильные вещи. Учишь меня жизни. Я уже смотрю на тебя, как на мудрого учителя. А вокруг всё та же несправедливость. Безумные войны, бессмысленные смерти. Сделай человечество счастливым!
        - Вот этого и боюсь больше всего, - огорчился Солт. - Боюсь, что чувства когда-нибудь возобладают над разумом, и я начну создавать, как ты выразился, идеальные миры. Устанавливать справедливость по своему пониманию. И тогда придёт конец демократии на Земле. Из благих намерений сотворю серую массу, которая задохнётся в рамках моих законов. Все начнут думать одинаково, шагать в одном направлении. Это страшно, поверь мне. Эмоциональный фон такой планеты ужасен. Без всплесков, без инициативы. Идеальное общество - это общество рабов, которые трепещут перед своими господами-начальниками. Но и начальники, стоящие на вершине власти, представляют собой жалкое зрелище. Они всесильны, но они же и страшно одиноки. Потому что рабская идеология исключает проявление дружеских чувств. Рабов можно заставить работать, только постоянным террором. Криком, штрафами, карательными мерами. И расслабиться нельзя ни на минуту. Иначе у рабов тут же опускаются руки. Подавляя их инициативу, начальник вынужден постоянно гореть на работе. В результате страдают все. Рабы от начальников. Начальники от работы.
        - Ты уже создавал такой мир? - догадался Рад.
        - Пробовал, - Солт слегка скривил губы. - И даже стоял во главе его. Когда же понял свою ошибку и попытался провести реформы, меня свергли и с почестями поместили в мавзолее человеческой славы. Конечно, можно было бы повторить всё сначала, учесть совершённые ошибки, но, боюсь, снова выйдет какая-нибудь пародия на человеческое счастье. Лучше быть сторонним наблюдателем.
        - Мне, кажется, главное у человека - это любовь. Пока любит, он способен на многое. Готов совершить подвиг, может изменить жизнь к лучшему.
        - Любовь - великая сила, - согласился Солт. - Вы, люди, вообще, очень подвержены влиянию близких людей. И тут кому как повезёт. Одних союз двух сердец возносит на небывалую высоту. Других превращает в серую массу. А есть и такие, которые падают в пропасть. Кстати, что-то ты не спешишь соединиться с половинкой противоположного пола!
        - Искал ту, которая бы возвысила, - неохотно ответил Рад.
        - В таких поисках нельзя забывать о скоротечности человеческой жизни.
        - А где котлеты, которые я взял у Тимофеича? - вспомнил Рад, прислушиваясь к урчанию своего желудка.
        - Я их съел, - Солт мечтательно возвёл глаза к потолку. - Кстати, эти котлеты готовила Вера Васильева. И они были такими вкусными!
        - Мне трудно судить, - сглотнул слюну Рад.
        - Поверь мне на слово…
        Вместо Рада
        В Луганово, Василий вернулся поздно вечером. Гадал, стоит ли рассказывать жене о Родионе? Но она первой заговорила о нём.
        - Родионов снова появился, и в деревне начали твориться чудеса.
        - Какие? - спросил, усаживаясь за стол ужинать.
        - Многие, - Сашенька налила мужу тарелку щей. - Я всегда подозревала, что он связан с нечистой силой.
        - Скажешь тоже. У него золотые руки. Массаж классно делает.
        - Массаж, если научиться, любой сможет делать. Да и при чём тут массаж? Ты про землетрясение слышал?
        - Какое землетрясение?
        - Так ты ничего не знаешь? - обрадовалась Сашенька. - Гору Озёрную сегодня трясло.
        - Целый день на колёсах. Не заметил.
        - Думаю, Родионов к этой горе свои золотые руки и приложил, - уверенно заявила Сашенька.
        - Да при чём землетрясение и Родион?
        - А при том, что он как раз в это время на горе находился. Вот скажи, что ему там делать?
        - Почём я знаю? Может, прогуляться человеку захотелось. Вспомнить памятные места. Всё-таки столько здесь прожил.
        - Он же не на горе жил! В школу, где столько проработал не заглянул, а на гору подался.
        - Вы, бабы, сейчас такого нафантазируете! - рассердился Василий.
        - А Витя, дружок твой горбатый…
        - Он уже не горбатый.
        - Так вот, он говорит, что видел, как Родионов из пещеры желаний выходил.
        - Ну, и что?
        - А ничего. Не успел оттуда выйти, как землетрясение и началось.
        - И что дальше?
        - Дальше как всегда. Он же у нас герой! С горы в озеро прыгнул и Витю до берега доставил. Сверху каменный град, а ему хоть бы что. Ни одной царапины!
        - Так ты его видела?
        - Его никто не видел. Витя рассказывал.
        - А-а.
        - Что а? Витя мальчик честный! Врать не станет.
        - Да что случилось-то? Обычное дело, - хмыкнул Василий. - Я бы на его месте так же поступил.
        - Знаю, ты у меня тоже герой, - Сашенька взъерошила волосы мужа и обняла его сзади.
        - Вот сейчас подавлюсь, будешь виновата, - предупредил Василий.
        - А ещё на горе дух объявился, - тихо прошептала на ухо Сашенька.
        - Что ещё за дух?
        - Да я толком не поняла, - призналась Сашенька. - Может, это и не дух вовсе, а инопланетянин какой. Только для инопланетянина очень уж страшный. На голове, словно целлофановый пакет надет. И глаз всего один!
        - Какие страсти на ночь глядя, - Василий отложил ложку и посадил жену на колени.
        - Это не я рассказываю, - с сожалением вздохнула Сашенька, будто и впрямь пожалела, что не столкнулась с неизвестным явлением. - Это Костя. Веры Васильевой ухажёр. Они во время землетрясения тоже на горе были. И их камнями засыпало. Костя говорит, что ему руку и ногу сломало, а на Веру огромный камень упал и раздавил.
        - Насмерть?! - охнул Василий.
        - Тут дело тёмное, - вздохнула Сашенька. - Костя говорит, что своими глазами видел, как одноглазый человек, или кто он там, похитил тело девочки, а к нему на живот что-то жужжащее прикрепил. Потом Костя потерял сознание, а когда очнулся, то оказался целым и невредимым. Никаких переломов!
        - Фантастика, - иронически произнёс Василий.
        - Не подтрунивай надо мной! - строго предупредила Сашенька.
        - Да я же не над тобой! Ты про Веру расскажи.
        - Что про неё рассказывать? Она чудесным образом оказалась дома. Последнее, что помнит, - это летящий на неё камень. А дальше провал в памяти. А главное, на теле тоже никаких повреждений.
        - И ты этим сказкам веришь? - с укором спросил Василий. - Косте со страху всё примерещилось. Целлофановый пакет на голове одноглазого! Такое ещё придумать надо!
        - Одноглазый - не выдумка! - возразила Сашенька. - Его мальчишки видели. И Витя твой. Этот урод на Костином мотоцикле по деревне разъезжал. А вышел из дома Тимофеича.
        - Тимофеича?
        - Да, представь себе. А у него Родион остановился.
        - А разве Родион… - запнулся Василий, но тут же продолжил. - Я слышал, у него родственники в Байкаловке есть. И он там сейчас проживает.
        - А говоришь, сплетен не слушаешь! - с торжеством взглянула на мужа Сашенька. - Остановился-то он, может быть, и в Байкаловке, но вещи оставил у Тимофеича. И никто, кроме самого Тимофеича, его не видел. Теперь и не увидит. Вещи Родионова пропали! А что, если одноглазый и Родионов - один человек?
        - Скажешь тоже.
        - Вот и я не верю, - вздохнула Сашенька. - Не мог же он одновременно и Витю спасать, и перед Костей появиться. А что если сначала спас, а потом вернулся? Витя говорит, что расстался с ним, как только они на трассу вышли. Родионов якобы в Байкаловку пошёл. А вдруг не в Байкаловку, а снова на Озёрную? И предстал перед Костей в своём истинном обличье!
        - Никуда он не возвращался, - улыбнулся Василий.
        - Почему ты его так защищаешь?
        - Потому что сам его до Байкаловки подвозил.
        - И молчишь?! - возмущённо воскликнула Сашенька. - Я тут перед ним распинаюсь, а он! Рассказывай немедленно!
        - А что рассказывать? Подобрал на дороге. Мокрого, взъерошенного. Думал, он под дождь попал. А, оказывается, в озере купался.
        - И что он сказал?
        - Да ничего особенного.
        - И как Витю спас, не похвастался?
        - Нет.
        - Вот ты бы обязательно проболтался.
        - Только тебе, чтобы авторитет в твоих глазах поднять. А перед другими что зря выпячиваться? Ну, спас и спас. Только дураки о своих заслугах на всех углах кричат. А я у тебя умный.
        - Неужели?
        - Ты ещё сомневаешься? - грозно свёл брови Василий, и легко подхватив жену, понёс в спальню.
        - Тише, Дашеньку разбудишь, - ласково предупредила мужа Сашенька и, понизив голос, с жаром спросила: - А он тебе про инопланетян ничего не говорил?
        - Говорил, - понизил голос Василий.
        - Что? - перешла на шёпот Сашенька.
        - Память они ему стёрли.
        - Надо же, - с сожалением сказала Сашенька и вдруг задумчиво добавила: - Если ещё раз его встретишь, то не подходи близко.
        - Как это?
        - А вот так. Издалека ручкой помаши и отваливай в сторону. Мне кажется, он - опасный человек.
        - Скажешь тоже, - попытался заступиться за друга Василий, стараясь припомнить что-нибудь странное в поведении Родиона. Но ничего на ум не пришло.
        - Я думаю, он и не человек вовсе. Не зря его инопланетяне воровали. А вдруг, они вместо него робота на Землю вернули?
        - Я тоже с инопланетянами встречался. Может, и меня подменили?
        - Всё может быть, - тихо засмеялась Сашенька.
        - И зачем инопланетянам это надо?
        - Чтобы вы добрыми делами к нам, землянам, в доверие втёрлись, - таинственно прошептала Сашенька. - А потом как выкинете что-нибудь! Всем тошно станет!
        - Говоришь ерунду всякую, - махнул рукой Василий.
        - Ерунду? - завелась Сашенька. - А он, между прочим, и до похищения себя странно вёл. Вспомни, с кем дружил, кого любил? Со всеми на дистанции держался.
        - Почему со всеми? Со мной дружил! С ребятами.
        - Как же! - Сашенька села на кровати и упёрла руки в бока. - Дружил! Только тебе костюм Деда Мороза дал, как ты тут же на машине перевернулся. На мотоцикле его повёз и чуть не разбился. Он тебя в своих корыстных целях использовал! Потому и делал вид, что дружит. А ребята? Володя утонул, Оля глаз сюда не кажет. Ведь они были с ним там в пещере. Может, это он специально Олину семью рассорил?
        - Что-то, милая, всё в кучу собрала! - упрекнул жену Василий. - Поменьше сплетни слушай.
        - Ты что, мне не веришь?! - грозно посмотрела на мужа Сашенька.
        - Тебе верю, - Василий осторожно припал к её губам.
        - Мама с папой борются? - в комнату заглянула девочка в длинной ночной рубашке.
        - Ну, вот Дашеньку разбудили, - Василий протянул руки к дочке. - Иди ко мне, моя голубонька. Папа с мамой борются, потому что скоро бороться нельзя будет.
        - Объясни ещё почему! - засмеялась Сашенька.
        - Потому что у мамы вырастет большой животик, - подхватил Василий.
        - Дурачок! - Сашенька обняла мужа с дочкой.
        - А почему у мамы будет большой животик? - поинтересовалась Дашенька.
        - Лучше я тебе сказку расскажу, - Василий понёс девочку в детскую. - Жили-были люди на Земле.
        - Как мы? - решила уточнить Дашенька.
        - Как мы, - согласился Василий. - И однажды они столкнулись с чудом.
        - Лоб в лоб! - весело пропела девочка.
        - Вот видишь, ты всё знаешь, - улыбнулся Василий, поправляя одеяло в маленькой кроватке. - И от этого столкновения полетели искры во все стороны.
        - И стало вокруг светло! - присоединилась к папиному рассказу Сашенька.
        - Нет, стало темно, - грустно улыбнулся Василий. - Потому что люди тёмными были и неправильно чудо истолковали.
        - А ты его правильно истолковал? - ущипнула мужа Сашенька.
        - Пусть папа рассказывает, - потребовала Дашенька. - Он правильно истолковывает.
        - Вот видишь, устами младенца истина глаголет, - рассмеялся Василий и продолжил. - Однажды солнечным утром, когда все дети ещё спали, а взрослые только начинали копошиться по хозяйству, на землю упал человек. Этот человек был с другой планеты. С одной из звёзд, которые светят по ночам в небе. И звали этого человека - Родион.
        - Как знать, не далёк ли ты от истины, - заметила Сашенька.
        - А дальше мама расскажет, - Василий встал. - Она у нас большая фантазёрка! А мне надо навестить поросят. Слышишь, как они кричат? Проголодались.
        И Василий оставил дочку с мамой.
        ***
        Родион летел в Луганово выполнять условие договора. Не раз изменял своему слову, пренебрежительно относился к долгу перед родиной. Но это слово нарушить не мог. И Люба согласилась, когда всё рассказал. Плакала, но согласилась. А разве могло быть иначе? Ведь родина - это что-то неуловимое, что-то возвышенное, что-то общее и порою далёкое. А Володенька - вот он, рядом, живая кровиночка. И ради него на какие только жертвы не пойдёшь.
        Родион с тоской смотрел на проносящиеся внизу горы, покрытые различными оттенками зелёного цвета и робкой желтизной ещё не наступившей осени. Смутно представлял свою жизнь в деревне. Конечно, Луганово - это всё-таки районный центр. Была надежда, что можно будет получить благоустроенное жильё. А есть ли оно? Напряг память. Вроде бы были кирпичные двухэтажные дома, но совсем мало. Интересно, а что могло произойти, если бы он остался в городе? Лучше об этом не думать. Тот, кто смог вернуть пальчики Володеньке, наверняка смог бы и отобрать их обратно. А вместе с пальчиками и жизнь…
        Сколько времени уйдёт на обустройство? До каких пор будет жить один в глуши? Месить ногами грязь? Хотя улицы в Луганово, кажется, асфальтированные. По крайней мере, в центре. Остаётся надеяться, что школа находится не на окраине.
        Родион решительно тряхнул головой. Что-то мрачные мысли совсем душу придавили! А ведь на всё можно поглядеть и с другой стороны. Чистый, без удушливого городского смога воздух. Белый снег. И всю зиму, а не только в день выпадения осадков. Володенька вырастет здоровым человеком. Да и он с Любой поправит здоровье. Жаль, не обговорил срок заключения. Сколько лет нужно проработать учителем? Неужели до пенсии? Такая перспектива вновь повергла в уныние. Но тут же постарался утешить себя. Главное - это семья! Главное - это сынишка! Вот сейчас приедет, устроится и перевезёт семью. А пока придётся им там одним. Впрочем, это ему придётся одному, а в Красноярске бабушки, дедушки. Помогут Любе.
        - Да не переживай так, словно в ссылку едешь! - сосед рядом неожиданно обратился к Родиону. - Поработаешь год. Не понравится, вернёшься в город. Надо же привести в соответствие твою двойную жизнь.
        Родион в изумлении воззрился на Солта. Когда садились в самолёт, сосед выглядел иначе. Или углублённый в свои мысли, просто не обратил на него внимания?
        - Я почему здесь, - продолжал Солт. - Хочу дать несколько советов. Дело в том, что если попытаешься всем объяснить, что ты - это не ты, то есть, что ты и Рад - разные люди, то столкнёшься с массой проблем.
        - И так столкнусь. Даже если буду скромно молчать, - уныло заметил Родион. - Рад там чуть ли не национальный герой!
        - Да, к сожалению, он не смог скрыть своих способностей, - согласился Солт. - Но ключ к решению этих проблем есть. Перед отъездом из Луганово Рада пытались похитить.
        - Кто?
        - Люди с другой планеты. Попытка не удалась. Рад оказался им не по зубам.
        - Естественно, - ухмыльнулся Родион. - Он же сам как бы инопланетянин.
        - Вот именно, - не стал вдаваться в подробности Солт. - Поэтому если подтвердишь слова Рада о том, что тебе во время похищения стёрли память, то тем самым упростишь себе жизнь. Добавишь ещё, что заодно лишили и всех чудодейственных способностей.
        - Каких именно?
        - Рад мог лечить людей. У него, по словам лугановцев, волшебные руки. Кроме того, мог воздействовать на человека гипнозом. Что ещё? Известен лугановцам как автор критических статей. Написал фантастическую повесть, которую совсем недавно напечатала местная газета. К тому был очень развит физически. Легко поддавался обучению. Практически всё у него получалось с первого раза. Ну, или почти с первого. И во всём стремился достичь профессионального уровня. Например, катался на коньках как настоящий фигурист.
        - На его фоне я буду бледно выглядеть, - невесело сказал Родион. - Боюсь, что если выдам себя за него, то меня сразу разоблачат.
        - Василий же тебя не разоблачил, - усмехнулся Солт. - История с инопланетянами как нельзя на руку.
        - Не все такие легковерные, как Василий.
        - Одному тебе, может быть, и не поверят. Но тут Василий играет на твоей стороне. Держи с ним дружбу. Он будет надёжным союзником. А вот жены его опасайся. Рад в своё время отверг её. Обида у девушки осталась. И когда она пройдёт, неизвестно.
        - Вы хотите сделать из меня авантюриста, - немного подумав, сказал Родион.
        - Разве жизнь не великая авантюра? Да и, в конце концов, что тебе грозит в случае разоблачения?
        - Наверное, ничего, - согласился Родион и полувопросительно уточнил: - В тюрьму уж точно не посадят?
        - Тебя никто не разоблачит. Может быть, поймут, что ты изменился. Но что с человеком не происходит в жизни? Единственная, кто может вывести на чистую воду, это - Оля Коваленко. Помнишь девушку, которую подвозил на служебной машине и которая пугала тебя своей мнимой беременностью?
        - А ведь, в самом деле, напугала! - признался Родион. - Она тоже сейчас в Луганово?
        - Нет. Но разговора с ней, по всей видимости, избежать не удастся. Хотя женская логика непредсказуема.
        - Есть ещё майор милиции, - вспомнил Родион. - Он точно знает, что я не Рад.
        - Знает. Но он умный человек. Думаю, с его стороны не будет никакой опасности.
        - А что, если Рад захочет посетить Луганово?
        - Рада больше нет.
        - Как нет?
        - Я решил, что два Родионовых слишком много для этого мира.
        - Вы убили его?!
        - Зачем так кардинально? Просто дал ему новую жизнь. Кстати, ознакомься со своими документами. Я внёс изменения в трудовую книжку. И последнее: поддержи начинания местного предпринимателя - Андрея Тимофеевича. Он с Радом собирался открыть кооператив по производству валенок. Выгода обоюдная. Будет тебе весомая добавка к учительской зарплате.
        - Как его найду?
        - Он сам тебя найдёт, - Солт неожиданно вздрогнул, лицо пошло волнами, и в следующее мгновение на его месте оказался тот самый сосед, с которым Родион садился в самолёт.
        - Идём на посадку. Надо пристегнуть ремни. О, а я его и не расстёгивал! - сонно сказал скрипучим голосом и в оправдание добавил: - Всю ночь не спал. Обстоятельства семейные. А здесь заснул. Я не храпел?
        На автовокзале Родион оказался в центре внимания. Прохожие останавливались и бесцеремонно сопровождали его взглядами. Задав вопрос о том, как пройти в школу, Родион ввёл в странное смущение пожилую женщину, которая неопределённо махнула рукой, не в силах сказать ни слова. Высокий паренёк радостно протянул руку навстречу и озадаченно остановился, когда в ответ на его жест не последовало никакой реакции. А потом пошёл следом.
        Родион понимал, что его принимают за Рада. И это вызывало странное волнение внутри. И ещё начинало злить. Надо же столько натворить! А ему теперь расхлёбывать! Легко этому Солту советы давать! И зачем Рад так выпендривался? Тоже мне местная достопримечательность! Но когда Родион подошёл к школе и случайно обернулся, то чуть не выронил чемодан. За ним шла небольшая толпа сельчан всех возрастов. Она замерла под его взглядом, а когда он поспешил скрыться за дверями школы, загудела, словно трансформатор под высоким напряжением.
        Кабинет директора отыскал без труда. Светлана Алексеевна встретила долгим взглядом, затем, сняв очки и протерев стёкла платком, откровенно сказала:
        - Знаете, Родион Родионович, когда три года назад я говорила, что для вас всегда открыта в школу дверь, то в душе надеялась, что вы никогда не войдёте в неё.
        - Я тоже так думал, - Родион ответил невинным взглядом. - Но времена меняются. Меняются взгляды на жизнь. К тому же я что-то не припомню, какие у нас с вами были разногласия? Три года прошли, как в тумане. В голове что-то замкнуло. И лишь одна мысль стучала, как дятел: как ты, Родион Родионович, мог оставить такую милую школу без дипломированного специалиста по физической культуре.
        - Даже так? - директриса в замешательстве открыла трудовую книжку Родиона. - А что вас заставило уволиться с железной дороги?
        - Моему сыну необходим свежий воздух.
        - Вы женились? - глаза директрисы зажглись любопытством. - Я рада, что вы изменились за время отсутствия. Вот только не пойму, в какую сторону?
        - В положительную, - уверил Родион и, изобразив на лице растерянность, сокрушённо сказал: - Правда, в моей жизни случилась одна неприятность.
        - Какая же?
        - Вы помните, меня похитили инопланетяне?
        - Неужели это правда? - брови директрисы взметнулись вверх. - После того, как вас видели в Красноярске, мы решили, что вы с Василием Руденко разыграли нас.
        - К сожалению, это правда, - Родион опустил глаза. - Похищение было кратковременным, но мою память изрядно потрепали. Я совсем не помню, что делал в Луганово целый год. Если бы не запись в трудовой книжке, то и не вспомнил, что вообще работал учителем физкультуры.
        - А меня вы помните?
        - Смутно. Имя и фамилию прочитал на табличке, которая висит на двери.
        - Вы шутите?
        - А с какой стати?
        - В самом деле, с какой? - Светлана Алексеевна буравила взглядом Родионова. - Может быть, подготавливаете меня к тому, что уже не будете с таким рвением относиться к своим служебным обязанностям? Я хочу напомнить, что вы были трудолюбивым учителем.
        - Постараюсь оправдать ваши ожидания, - скромно потупился Родион.
        - Да уж постарайтесь, - ехидно сказала Светлана Алексеевна. - Пойдёмте, освежу вашу память, покажу, где находится спортзал и ваш рабочий кабинет.
        - С превеликим удовольствием.
        - Кстати, вы помните, что хорошо делали массаж? - спросила директриса по пути в спортзал.
        - Массаж? - выказал удивление Родион. - Даже не представляю, что это такое.
        - Замечательно, - в голосе директрисы сквозила ирония. - А статьи в газету будете писать?
        - Только в школьную. Могу пару заметок нацарапать покороче. С русским языком у меня всегда были трудности. Никогда не поднимался выше удовлетворительных оценок.
        - А каким иностранными языками владеете?
        - Английским, но только со словарём.
        - Превосходно! - Светлана Алексеевна распахнула дверь спортзала и вдруг встревожилась: - Надеюсь, не забыли, как кататься на коньках? Я по-прежнему мечтаю о школе фигурного катания!
        - Вот с этим всё в полном порядке, - уверил Родион.
        - Ну и слава богу. А родители у вас есть?
        - Разумеется. И папа, и мама. А ещё жена и маленький сынишка. Я хочу, чтобы они были рядом со мной. Поэтому мне нужна жилплощадь. Желательно, благоустроенная.
        - Её надо заслужить.
        - И сколько времени на это понадобится?
        - Даже не знаю, - Светлана Алексеевна серьёзно посмотрела на нового учителя. - Вы, в самом деле, сильно изменились. Передо мной совершенно другой человек.
        - Вы приятно удивлены или разочарованы? - поинтересовался Родион.
        - Время покажет. Я похлопочу о выделении вам благоустроенной квартиры в новом строящемся доме. Хотя все квартиры уже распределены. А пока придётся пожить в частном секторе с печным отоплением.
        - Печка - это хорошо, - изобразил энтузиазм Родион. - Но благоустроенная квартира лучше.
        - Привыкайте к новой обстановке, - усмехнулась Светлана Алексеевна. - И шлифуйте свою версию о похищении. Её вам придётся многим повторить.
        - Ничего я никому не буду рассказывать, - категорично заявил Родион, но, вспомнив толпу, сопровождающую его до школы, несколько смягчил тон. - А вы думаете, меня будут расспрашивать?
        - Ещё как! - уверила директриса. - И рассказ об инопланетянах будут воспринимать как насмешку. Я вам не позавидую.
        - Я себе тоже, - пробормотал Родион, оставшись один, и уже громче воскликнул: - Эх, жизнь моя - жестянка!
        Возвратившись в свой кабинет, директриса застала Сашеньку.
        - Светлана Алексеевна! - воскликнула та. - Это правда, что Родионов вернулся?
        - Правда. Он будет работать у нас учителем физкультуры, - сухо подтвердила директриса.
        - А вы не боитесь, что он снова начнёт экспериментировать?
        - Не боюсь, - Светлана Алексеевна грустно улыбнулась. - Странные вещи творятся у нас в Луганово. Просто нет отбоя от инопланетян.
        - А что опять? - округлила глаза Сашенька.
        - Да нет, это я так, - вздохнула Светлана Алексеевна. - А Василий по-прежнему уверен, что Родионова похитили три года назад?
        - По крайней мере, дочке постоянно рассказывает эту историю вместо сказки, - недовольно повела плечиком Сашенька.
        - А это, оказывается, не сказка, - несколько категорично заявила Светлана Алексеевна. - Похищение в самом деле состоялось.
        - Не может быть! - ахнула Сашенька. - И что?
        - Ничего. Инопланетяне лишили его памяти и всех чудесных способностей, которыми он постоянно удивлял. К тому же это очень сказалось на его умственных способностях, - Светлана Алексеевна понимала, что надолго нарушает монотонное течение жизни сельчан, но какой-то озорной чёртик тянул за язык. - Представляешь, благоустроенная квартира в центре Красноярска, хорошая работа, жена, ребёнок. А он решил переехать в деревню. Нормальный человек так поступил бы?
        - Нет, - согласилась Сашенька и решила уточнить. - А вы точно знаете, что он уже ничего не может?
        - Точнее не бывает, - и директриса пошла к Лежнёвым, договориться о том, чтобы они снова пустили учителя квартирантом на первое время.
        Когда Родион появился на пороге своего нового дома, первой к нему вышла Надежда.
        - Здравствуйте, - протяжно поздоровалась. - Какими судьбами?
        - Неисповедимы пути господни, - Родион оценивающим взглядом пробежался по стройной фигуре, облачённой в простенькое ситцевое платье.
        - А кто говорил, что никогда не вернётся в Луганово? - девушка скрестила руки на груди и насмешливо усмехнулась.
        - Светлана Алексеевна сказала, что вы не откажетесь принять меня на временное жительство, - Родион выжидающе посмотрел на девушку.
        - Проходи, располагайся, - Надежда кивнула в сторону комнатки, расположенной за печкой.
        - Спасибо, - Родион разулся и молча проследовал в указанном направлении.
        - А что, собственно, случилось? - Надежда остановилась на пороге комнатки.
        - Я буду работать учителем физкультуры в вашей школе, - Родион засунул чемодан под кровать.
        - С чего вдруг?
        - Моему сыну врачи прописали чистый воздух и деревенскую пищу, - пояснил Родион. Он понимал, что девушка знает Рада, и поэтому старался говорить с ней, как со старой знакомой, гадая: какие отношения у них были?
        - Наслышаны уже: ты и женился, и сыном обзавестись успел, - оживилась Надежда. - А почему один приехал?
        - Потому что жить пока негде. Вот дадут квартиру, перевезу семью.
        - Понятно. А я в отпуске. Через три дня уеду. Ты только при родителях обо мне не распространяйся. Ладно? Помни своё обещание.
        - Договорились, - Родион благоразумно не стал уточнять, насчёт чего он не должен распространяться.
        - Есть хочешь?
        - Хочу, - не стал отказываться Родион.
        - Сейчас на стол накрою, - Надежда удалилась.
        Родион достал полотенце, мыло. Кран в углу кухни свидетельствовал о наличии только холодной воды. Вот она, жизнь деревенская! А как он любил принимать горячий душ! Стало тоскливо на душе. Но тут же стряхнул уныние. Надо вырабатывать оптимистичный взгляд на вещи. Всего год ему отмерили. Может, и Любе не надо будет сюда приезжать. Вот только как без неё год выдержать? Без Володеньки? Да и соблазнов много. Исподтишка взглянул на аппетитные формы молодой хозяйки. Нет, пусть уж Люба будет рядом.
        Родион хлебал наваристые щи, когда в дом вошёл Василий.
        - Сейчас вся деревня сбежится! - недовольная появлением Василия, Надежда демонстративно удалилась в зал.
        - Здорово, Родион! - Василий протянул руку и решительно скомандовал. - Вот что, оставь щи в покое. Мы с Сашенькой тебя в гости приглашаем. Пошли, посидим за столом, поговорим, старое вспомним.
        - Пошли, - Родион не стал сопротивляться. В конце концов, ему здесь жить. И не замыкаться же в себе! Да и Солт советовал дружить с этим человеком. Надежда, выпорхнув из зала, успела задержать Василия.
        - Ты о чём с ним собрался говорить?
        - О разном! - с состраданием на лице ответил Василий. - Оказывается, инопланетяне его не только памяти, но и всех чудесных способностей лишили. Вот. И теперь он такой же простой человек, как и мы. Такая трагедия.
        - Он точно ничего не помнит?
        - Трудно сказать. Я думал, что он только момент похищения забыл, а Светлана говорит, что вообще не помнит ничего. Даже то, что работал и жил здесь.
        - Не может быть!
        - Я и сам не поверил, если бы этих инопланетян своими глазами не видел.
        - А с какого момента у него память прорезалась?
        - В Красноярске очнулся.
        - Жаль.
        - Почему?
        - Неважно… А как быстро он семьёй обзавёлся!
        - Тут какая-то нестыковка. В начале месяца Тимофеичу говорил, что холостой, а мне тогда же про жену и сына рассказывал, - Василий озадаченно посмотрел на свою бывшую подругу и вдруг воскликнул: - А что, если они ему и жену с ребёнком подсунули?! Во дела!
        Больше ничего выпытать у Василия Надежда не успела, так как он побежал догонять Родиона.
        Горечь любви
        Мороз крепчал. Ветер налетал порывами, обхватывая ноги, защищённые лишь тонкими шерстяными колготками, и нехотя отступал, чтобы собраться с силами для новой атаки. Светка отчаянно отбивала дробь весенними ботиночками, с надеждой всматриваясь в конец тонущей в ночном мраке улицы. Ведь ещё не поздно! Всего одиннадцать часов! Где же автобус? Дождётся ли его? А может, не надо было уходить? В двух кварталах от остановки продолжалось веселье. Праздновали день рождения Тани. Там тепло, светло. Там мальчики. Из-за них-то и ушла. Уж слишком много внимания стали проявлять к её особе. Эти недвусмысленные намёки, жаркие руки. Финал праздника можно было предсказать заранее. И зачем согласилась прийти? Не такие уж они и подруги. Вот Ольга - молодец, отказалась.
        Светка вздрогнула. Из темноты показалась стайка бродячих собак. Бесшумными тенями проскользнули мимо, растаяв, словно призраки, за границей света, очерченной одиноким фонарём. А ведь Танька на первом курсе кичилась, подчёркивала, что городская. Чем отличается этот район от деревни? И название неблагозвучное - Покровка. Нашла чем гордиться! Жить в городе и топить печку! Вода в доме только холодная. И автобусы не ходят. Не зря частенько на лекции опаздывает. А их с Олей пригласила, конечно же, по просьбе Борьки с Павликом.
        Ох, уж этот Борька! Светка тихонько рассмеялась, представив разочарование назойливого ухажёра. Запивает, наверное, очередную неудачу водкой. Зато в тепле. А тут скоро ноги замёрзнут аж до самых…
        Из темноты вынырнули две фары и неторопливо стали приближаться. Заметив зелёный огонёк такси, Светка быстро прибросила свои возможности и приуныла. Ну, почему не положила в кошелёк пятёрку? Согласится ли таксист в такое позднее время довести до центра всего за восемьдесят копеек? А, была не была! И храбро подняла руку, готовясь включить всё подрумяненное морозом обаяние.
        - Куда? - коротко спросил водитель.
        - В центр, - мило улыбнулась, стараясь разглядеть таксиста.
        - Три рубля!
        - Ой! Что так дорого?!
        - Ночной тариф.
        - Так автобусы же ещё ходят!
        - Тогда жди автобус.
        - У меня только восемьдесят копеек, - протянула жалобно. - Не дайте замёрзнуть бедной девушке.
        - Ну, ладно, поцелуй в придачу будет?
        - Только один, - рассмеялась Светка и втиснулась на переднее сидение. С любопытством посмотрела более внимательно на водителя и обомлела. Её разглядывали жадные глаза Альберта.
        - Вот так встреча! - таксист не мог вспомнить, где видел девушку, но в том, что видел, был уверен.
        А Светка всё не решалась закрыть дверцу, вспомнив, как настойчиво он хватал её за руки при первой встрече.
        - Сколько лет, сколько зим! - продолжал Альберт. - Закрывай дверцу, а то выстудишь машину. Да и мне простуда ни к чему. Чем занимаешься, красавица?
        - А всё тем же, - Светка захлопнула дверку. Будь что будет. От одного поцелуя с неё не убудет. Не замерзать же из-за куда-то запропастившегося автобуса!
        - Я что-то запамятовал, чем ты занимаешься? - признался Альберт, трогаясь с места.
        - Работаю в милиции паспортисткой, - Светка догадалась, что Альберт не может вспомнить их встречу.
        Но напоминание о милиции освежило память, и смутные образы двух деревенских девчонок всплыли в сознании. Альберт оживился.
        - Откуда так поздно?
        - С дня рождения. У нашего капитана юбилей. Вот отмечали.
        - Что же никто не проводил?
        - Разве они могут проводить? - храбро рассмеялась Светка. - Все уже мордами в салатах лежат.
        - Бывает, - понимающе протянул Альберт. - А ты, значит, от стола убежала?
        - Я веселиться люблю, - смех звучал вызывающе, но Светка этого не замечала, тело медленно оттаивало после мороза. - Мне надо танцевать, дурачиться. А в одиночку не удобно. Ещё подумают, что не все дома.
        - Интересно было бы посмотреть на театр одного актёра, - многозначительно заулыбался Альберт. - Вернее, одной актрисы.
        - Вот пригласишь меня в ресторан, такой концерт устрою, на всю жизнь запомнишь!
        - Зачем откладывать? Давай прямо сейчас и завалимся? - плотоядно облизнулся Альберт.
        - Нет, на сегодня приключений с меня достаточно, - поёжилась Светка. - Да и замёрзла я. Чуть в ледышку не превратилась. А для веселья кровь горячая нужна.
        - Выпьем водочки или коньячку, кровь и заиграет, - начал уговаривать Альберт.
        - Я же сказала, в другой раз! - Светка демонстративно отвернулась.
        - В другой, так в другой, - не стал настаивать Альберт и притормозил на безлюдном перекрёстке. - Раз мы такие старые знакомые, чаем горячим угощу. С лимоном! А то душа, смотрю, и в самом деле заледенела.
        - Я никуда заезжать не буду! - Светка бросила взгляд за стекло. Они уже выехали из частного сектора. Огней стало больше, улица светлее. Захотелось выйти и найти ближайшую автобусную остановку. Но ноги ещё не отошли от соприкосновений с морозным воздухом. А в такси так уютно и тепло. Вспомнились поездки с Толиком.
        - Заезжать никуда и не надо, - Альберт откуда-то сбоку достал небольшой термос. - Всё своё вожу с собой. Держи крышку. Да не так. Переверни, как стаканчик. Вот. Ну, как?
        - Вкусно, - Светке понравился чай. Он разливался, проникая во все уголки и согревая тело. Аромат пьянил. Лимон отдавал едва заметной горечью.
        - Ещё налить? - заботливо спросил Альберт.
        Светке стало весело. А этот парень не такой уж и озабоченный. И внимательный. Решительно протянула крышку:
        - Наливай! А сам, что не пьёшь?
        - Обо мне не беспокойся, - улыбнулся Альберт. - Наглотался уже по самое горло. Ну, поехали!
        Светке стало жарко. Она расстегнула верхние пуговицы короткого полупальто. Можно было бы расстегнуть и все, но юбочка до неприличия короткая. Это ходить и танцевать в ней здорово. А сидеть, задрав коленки, неудобно. Неожиданно потяжелели ресницы. Вот так расслабилась! Заснуть только не хватало! Моргнула, чтобы прогнать сонливость, но эффект получился обратный. Вновь открытые глаза не могли сфокусироваться. Всё стало двоиться, троиться. Что за чёрт!
        - Что-то у меня с глазами, - попробовала сосредоточиться. Ничего не получилось. А такси снова остановилось, и заботливая рука протянула уже знакомую крышку термоса. Послушно выпила. Зачем? Ведь не хотела. Но мысли чужие. И воля чужая. Тревога ударила в голову, но тут же разлетелась, наткнувшись на непонятное равнодушие. Следующая порция обожгла горло. Это не чай! Сознание на время пробудилось. В страхе увидела хищные глаза Альберта. Откуда-то издалека донёсся ватный голос.
        - Как тебя, красавица, развезло. Пить надо меньше. Но ничего, сейчас домой отвезу.
        Светка закричала, что и не пила совсем. Разве сто грамм для веселья. Но крик не вырвался наружу. Губы не разомкнулись. А такси неслось в ночь. Куда? Определить не могла. Последняя попытка напрячь зрение не удалась. Больше сопротивляться не было сил. Глаза закрылись, и принудительный сон сковал девушку. Но забытьё длилось недолго. В какой-то момент машину затрясло, и она резко остановилась. Светка с усилием приподняла веки. Альберт оставил её одну. Попробовала сориентироваться. Ничего. Тьма внутри, тьма снаружи. Нет, снаружи немного света, льющегося из двух окон. Что это? Снова частный дом? Какая узкая улочка. Непослушной рукой попыталась открыть дверцу. И тут же света стало больше. Зажглась лампочка в салоне. Но выйти из машины не успела. Рядом с окнами сверкнул прямоугольник двери, и двое парней спустились по крыльцу.
        - Доиграешься когда-нибудь с девочками! - голос как бы и осуждал, и поощрял одновременно.
        - Не бойся, - а это довольный - Альберта. - Сколько их через мои руки прошло! Я своё дело знаю. Развлечемся, а утром на остановку пристрою. Она ничего и не вспомнит.
        Светка похолодела. На время предметы приняли резкие очертания.
        - Где я? - какой слабый голос, будто три дня ничего не ела.
        - Вылезай, красавица, - Альберт потянул девушку из машины. - Повеселимся немного. Сама же хотела заглянуть на огонёк.
        - Мне в туалет надо, - беспомощно повисла на мужских руках. Разве хотела куда-то? Разве не понимает, чем заканчиваются подобные огоньки? Но как вырваться из цепких рук?! И настойчиво повторила. - Мне надо в туалет!
        - Здесь это удобство на улице, - рассмеялся Альберт и повёл спотыкающуюся девушку за угол дома. Спросил с готовностью. - Тебе помочь или сама управишься?
        - Ещё чего! Обойдусь без помощников, - развязно рассмеялась и грубо потребовала: - Отвернись!
        Альберт в ответ ухмыльнулся и, отвернувшись, медленно скрылся за углом. Вот оно, спасение! И Светка побежала, утопая по колено в снегу. Куда? Неважно, лишь бы подальше отсюда. Убежать от хищных глаз, от наглых рук! Убежать от позора!!! Казалось, что мчится во весь дух, но на самом деле мчалась её душа, а ноги едва переставлялись, пока окончательно не увязли в одном из сугробов. Светка готова была разреветься. Впереди маячил низенький заборчик. Перелезть бы через него. А дальше… Что дальше, не представляла. А сзади уже слышалось чьё-то жаркое дыхание.
        - Красавица! Мы так не договаривались! - Альберт сердито схватил девушку. - У меня не та обувь, чтобы за тобой по снегу гоняться!
        - Мне домой надо, - Светка жалостливо смотрела на похитителя.
        - А я куда привёз? - удивился Альберт. - Домой и привёз. Мы здесь день рождения празднуем. Ребята собрались классные. Повеселимся на всю катушку. Пошли. Переставляй копыта!
        Альберт чуть ли не волоком доставил девушку в дом. Их появление встретили восторженным рёвом.
        - Я обещал подарок?! - весело крикнул Альберт. - Получайте!
        Взъерошенная, мокрая по колено, Светка представляла собой жалкое зрелище. Изнутри колотила сильная дрожь. В глазах двоилось. Уже поняла, что её привезли на дачу, где гуляла весёлая компания. Сколько парней! Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Вдруг смутно различила двух девушек. Как они попали сюда? Так же, как и она? Нет. Вон, какие радостные. Смеются. А что им остаётся делать?
        - Ладно, мне пора, - Альберт с сожалением опустил Светку на кровать, стоящую рядом с дверью и заваленную одеждой. - Утром заскочу, - и хитро подмигнув парням, кивнул в сторону девушки. - На мою долю оставьте.
        А девчонки уже хлопотали возле новенькой. Бесцеремонно сняли с неё полупальто, ботинки, мокрые колготки.
        - Плавки тоже снимайте! - гоготали парни, с жадным любопытством наблюдавшие за их действиями.
        - Успеется! - девчонки отвечали противным, мелким хихиканьем.
        Новенькую усадили за стол, поставили перед ней полный стакан водки. Мысли лихорадило. Светка понимала, что просто так отсюда не выпустят. Что за застольем последует кровать. Парней семеро. Да ещё Альберт обещал вернуться. А девчонок всего трое! Слёзы бессилия покатились по щекам. Пути отступления не было. И обречённо взяла стакан. Водка дала тепло и несколько отодвинула страхи. Парни одобрительно загудели. Второй стакан также осушила залпом. А затем наступил провал в памяти. Лишь слова девчонок повторялись в сознании многократно, затихая где-то вдали.
        - Подружка! Ты идеальный подарок нашему имениннику. Такая хорошенькая! Хорошенькая, хорошенькая… хорошенькая…
        ***
        Очнулась Светка в постели. Голова покоилась на мужской руке. Мир стал чужим и холодным. Падение состоялось. Сколько мужиков попользовались ею? И ещё не всё, раз она голая и в постели. И мужик рядом голый! Её не отпустили. Не отвезли на остановку. Наверное, понравилась. Или ещё слишком рано? Горько всхлипнула. И тут же сосед по койке погладил по волосам. Попыталась встать.
        - Ты куда?
        - В туалет! - какая ему разница, куда собралась? Ведь ясно, что отсюда в таком виде не сбежишь. Что накинуть на плечи? За окном серая бледность, а здесь темно. Лишь смутные очертания.
        - По коридору прямо, - проинформировал насильник, отпуская.
        По какому коридору? Наткнулась на стул, нащупала какую-то одежду и, прикрываясь, направилась, как показалось, к выходу. Но упёрлась в стену. Огляделась. И только тогда поняла, что находится в другой квартире. Разглядела кровать, шкаф. Как попала сюда?! Где дача? Осторожно вышла в маленький коридорчик. Прошла прямо. Две двери, ведущие в туалет и ванную. А слева ещё одна открытая дверь и светлое окно. Утро. И квартира благоустроенная. Стала искать выключатель.
        - Давай я включу!
        Голос заставил вздрогнуть. Как тихо подкрался?! Свет захотел включить! Не насмотрелся что ли?
        - Я сама! - и судорожно растянула на теле не то мужскую рубашку, не то спортивную майку, которую вынесла из спальни.
        Он не послушал и щёлкнул выключателем. Свет вспыхнул, отбросив мрак в глубину квартиры. Глаза Светки сузились и тут же широко раскрылись от удивления. Перед ней в цветных трусах стоял Толик.
        - Ты?! - опешила.
        - Я…
        - Отвернись! - сдавленно попросила и скользнула в ванную, закрыв за собой дверь на шпингалет. Такой поворот событий поверг в шок. Откуда он взялся? Конечно, как она не узнала его квартиру!!! Хотя и была-то здесь всего два раза. И ни разу не оставалась на ночь…
        Включила воду и села в ванну. Но сегодня не его день рождения. Вернее вчера. Так что же отмечали таксисты на даче? И кому её привёз в подарок Альберт? Впрочем, что теперь гадать… Что делать?! Поднять крик? Пусть кто-нибудь придёт на помощь! Шпингалет хлипкий, но если держать за ручку, можно долго продержаться. Наверное. Но если кто и откликнется, каково будет перед чужими людьми? Как объясняться?! Светка закрыла глаза. Залетела так залетела…
        - Полотенце возьми, - раздался голос из-за двери.
        Какой заботливый! Чувствует, что тюрьмой запахло. А она его обязательно посадит! Но как? Всем рассказать о своём позоре?
        - Свет, полотенце на ручку двери повесил.
        Шаги удаляются. Оставил одну. А должен караулить! Стоять под дверью, молить о пощаде! Что-то не похоже, что собирается раскаиваться. А что она собирается делать? Вот вскроет сейчас вены, тогда его точно посадят! И тут же испугалась страшной мысли. Умирать не хотелось. Помывшись, осторожно приоткрыла дверь и взяла полотенце. Больше ничего повесить не догадался! Неужели надеется на продолжение? И так натешился. Весь низ болит. Обмоталась полотенцем и пошла искать одежду. Толик преградил путь.
        - Уйди! - шарахнулась в сторону.
        - Нам надо поговорить, - покорно спрятал руки за спину.
        - В милиции поговорим! - пригрозила и проскользнула в спальню. Вещи лежали на стуле. Быстро начала одеваться. Не хватало колготок.
        - Наверное, на даче остались, - Толик стоял в коридорчике, подпирая стенку. - Возьми мои джинсы.
        - И возьму! - сказала вызывающе.
        Джинсы оказались в самый раз, только по длине пришлось немного закатать.
        - Давай поговорим, - вновь сказал Толик, увидев, что девушка взяла в руки полупальто.
        - О чём нам говорить?! - взорвалась Светка. - Ты уже всё сказал! Ты и твои дружки. Помнится, хотел меня наказать? Ты своего добился! Наказал! Не подходи ко мне! Что тебе ещё надо? Не бойся, в милицию не пойду. И не тебя жалко! Славы дурной не хочется!
        - Я наказал сам себя, - Толик опустил голову. - Думал отомстить проститутке, а оказалась невинность… Но и ты виновата. Вела себя как…
        - Как кто?
        - Неважно.
        - Нет, договаривай!
        - А зачем?
        - В самом деле, зачем? Где мои ботинки?
        - Тоже, наверное, остались на даче, - пожал плечами Толик.
        Светка в бессилии опустилась на корточки, обхватив колени руками.
        - Как же вы меня сюда привезли босиком, без ботинок? - спросила чуть не плача.
        - На такси. Альберт приехал и помог.
        - Больше никто не помогал? Или вы все надо мной… по очереди? - презрительно скривила губы.
        - Я один с тобой переспал, если это хочешь знать, - Толик продолжал стоять в коридорчике напротив спальни.
        - А что другие, не захотели? - Светка еле сдерживала подступившие к горлу рыдания.
        - Я не дал.
        - Герой! - с издевкой протянула Светка и всё-таки всхлипнула, но тут же прикрыла злостью свою слабость. - Защитил бедную девушку от группового изнасилования! Медаль надо дать!
        - Да тебя никто и не хотел трогать! - неожиданно разозлился и Толик. - У нас водки было предостаточно! К утру бы все перепились! Не до девочек было бы!
        - Хочешь сказать, мне не повезло, что ты среди гостей оказался? - вызывающе рассмеялась Светка.
        - Нам всем не повезло, что тебя Альберт привёз!
        - Вот как?
        - Вот так! Пока я собирался тебя домой отвезти, ты бутылку водки выпила и начала буянить!
        - А что я сделала? - у Светки поднялось настроение. Всё-таки как-то насолила этим козлам!
        - Ничего особенного, - Толик перестал кричать и слабо улыбнулся. - Стол перевернула. Парней поцарапала. Стул сломала. Бутылкой Владика по голове стукнула.
        - Какого Владика?
        - Именинника. Мы на его даче гуляли.
        - Ничего не помню, - со вздохом сожаления сказала Светка. - Больше никого не покалечила?
        - Не успела. Отрубилась быстро. Пришлось нам с Альбертом тебя на руках таскать.
        - Не надорвались?
        - Хотели на остановке бросить. Чтобы без проблем.
        - Что же не бросили?
        - Я пожалел. Мороз. А ты без штанов. Привезли ко мне домой.
        - И тут ты мне отомстил!
        - Знал бы, что ты - девочка, пальцем не тронул бы.
        - Какие мы благородные! - с усмешкой произнесла Светка, а на душе вдруг стало спокойно. Всё-таки, ею овладел любимый человек, а не толпа пьяных парней. До сих пор не могла выкинуть Толика из сердца, хотя и не виделась с ним с той самой сцены в аэропорту. Обидно, что падение произошло не замеченным. Как он обращался с ней? Грубо насиловал или нежно занимался любовью? Надо же, какие мысли лезут в голову! Какая любовь?! Он - насильник!!! И она должна его ненавидеть!
        - Вот что! - сказала голосом, не терпящим возражения. - Дай что-нибудь на ноги обуть. Не ночевать же мне здесь.
        - Свет, - Толик выпрямился. - Выходи за меня замуж.
        - Долго думал? - Светке вдруг стало смешно. Может, вид Толика в трусах так развеселил?
        - Я тебя очень люблю. Каждый день вспоминаю.
        - Что-то ни разу не пришёл! Навестил бы любимую!
        - Я - гордый. Измены не терплю. Откуда мог знать, что измены не было. У тебя с этим курсантом дружба?
        - Эх, Толик! - Светка иронически усмехнулась. - Не мучайся. Ты растоптал все мои чувства.
        - Я искуплю вину, - Толик опустился на пол рядом с девушкой и попытался взять её за руки.
        - Жалко меня стало? - напряглась Светка, но от рук не отстранилась. - Или за свою шкуру переживаешь? Сказала же - в милицию не пойду.
        - Помнишь, как мы с тобой на заднем сиденье… - зашептал Толик и потянулся к девичьим губам. - Я этого забыть не могу.
        - Я тоже, - Светка неожиданно всхлипнула, крепко обхватила парня за шею и разревелась. Напряжение исчезло.
        - Не плачь, милая, - Толик осыпал девушку поцелуями. Медленно поднял с пола и отнёс на кровать. Светка хотела воспротивиться, когда начал снимать с неё джинсы. Но не воспротивилась. Вся душа стремилась к нему. Это его она любила больше всего на свете. А Сергей? Сергей сам виноват. Мог бы стать её мужем там, на озере. Но не стал. А Толик уже её муж. Он и предложение сделал только что. И Светка закрыла глаза, отдаваясь во власть любимого.
        ***
        Месяц пролетел как одно мгновение. Толик взял отпуск. Он отвозил Светку на занятия и встречал после учёбы. Всё остальное время проводили в постели. Любили друг друга жарко и неистово. Светка оставляла всю одежду у порога. Зачем одежда, если Толик готов был овладевать ею и в комнате, и на кухне, и в коридорчике. И лишь, слушая лекции, иногда словно приходила в себя, отодвигая на мгновение в сторону эйфорию чувств. И задумывалась. А что дальше? Почему Толик больше не говорит о женитьбе? Почему прячет глаза, когда она начинает мечтать о будущем? Только слегка поддакивает. Но стоило увидеть любимого, как все эти мысли разбегались по углам, уступая место фейерверку счастья и желанию быть с ним рядом, в его крепких мужских объятиях. Праздник чувств омрачился внезапно. Сначала лёгким облачком, потом огромной грозовой тучей. Вернуть солнце в их отношения должен был Толик. И что он вернёт, Светка не сомневалась. И всё-таки тревога закралась в душу.
        - Ты сегодня какая-то не такая, - заметил перемену и Толик. - Улыбаешься, а глаза грустят. Что-нибудь случилось?
        - У нас будет ребёнок, - выдохнула Светка и замерла, ожидая реакции любимого.
        - Ребёнок - это здорово, - без энтузиазма в голосе сказал Толик и прижался губами к её щеке. Захотел приласкать, или решил таким образом спрятать глаза? - А ты в этом уверена?
        - Уверена, - тихо сказала Светка. - Когда-то это должно было случиться. Я не предохранялась.
        - Я тоже, - Толик погладил девушку по волосам. - А как думаешь, когда это случилось?
        - Ну, я не знаю, - рассмеялась Светка. - Разве не всё равно?
        - Нет, не всё равно, - в голосе Толика зазвучали суровые нотки. - Я хочу, чтобы у меня были здоровые дети, а не калеки, на лекарства для которых, придётся работать всю жизнь.
        - Ты о чём? - Светка удивлённо отшатнулась.
        - Всё о том же, - Толик встал и, надев цветные трусы, прошёлся по комнате, взъерошивая пальцами волосы, наконец остановился и скрестил руки на груди. - Что, если ты забеременела в тот первый раз? Понимаешь, чем это может грозить нашему ребёнку? Ведь мы оба тогда были пьяные! Знаешь, какие дети рождаются, зачатые в пьяном угаре?
        - Представляю, - Светка присела, прикрывая груди руками, и сердито заметила. - Что же тогда не думал, а теперь передо мной гарцуешь, как Наполеон?
        - В том-то и дело, что уроды рождаются тогда, когда родители не думают. Когда нет планирования семьи.
        - Хочешь, чтобы я сделала аборт? - губы девушки пересохли.
        - Это будет лучший выход из положения, - трагическим голосом подвёл итог Толик.
        - Скотина! - Светка метнула в любимого подушку. - Думай, прежде чем говорить! А если у меня больше не будет детей?
        - Светик, милая, любимая, - Толик сжал в объятиях готовую разбушеваться девушку и скороговоркой заговорил. - Тебе всего двадцать лет. Вся жизнь впереди. У нас будет много детей. Здоровых и счастливых. Но зачем рисковать сейчас? Больной ребёнок в семье - это травма. Захочешь ли ты потом рожать ещё? Да и где мы будем жить? Эту квартиру я снимаю. Обещали дать жильё от работы. Но через два, максимум три года.
        - Ты представляешь, как я пойду туда? - лицо девушки окаменело. - Это же позор!
        - Я буду рядом! - жаркое дыхание Толика растворяло все холодные мысли девушки. - И мы подадим заявление в ЗАГС. Сегодня же подадим! Чтобы ни у кого никаких сомнений. Только подождать придётся. Очереди на регистрацию большие.
        - Сколько ждать? - эхом откликнулась Светка.
        - Месяца два-три.
        - А на аборт очереди нет?
        - У меня знакомая в роддоме работает.
        - Я боюсь, - Светка уткнулась головой в плечо Толика. - И я чувствую, что ребёнок будет здоровый.
        - Разве можно быть в этом уверенным? Вспомни, сколько ты выпила в тот вечер! И я ведь тоже напился.
        - Не надо вспоминать, - Светка отстранилась и закрыла лицо ладонями.
        - Светик, я люблю тебя! Никого никогда так не любил. И не хочу, чтобы наше счастье омрачилось из-за нашего легкомыслия.
        - Из-за твоего легкомыслия, - поправила друга Светка.
        - Вот видишь, уже начинаешь упрекать меня. А когда перед глазами постоянно будет находиться больной ребёнок? Вся наша жизнь превратится в цепочку ссор и обвинений. Счастье треснет, как земля в засушливый год.
        - Не знала, что можешь так говорить, - удивилась Светка. - Ты случайно ни с кем не тренировался до меня?
        - Мы с тобой мало разговаривали, - скромно потупил глаза Толик. - Нам не надо было слов.
        - Хорошо, - с дрожью в голосе приняла решение Светка. - Я согласна. Но заявление в ЗАГС подадим сегодня!
        - Обязательно! - Толик начал одеваться. - Сейчас свяжусь со знакомой из роддома, а потом поедем в ЗАГС. Я быстро обернусь!
        В его отсутствие сомнения навалились на Светку. Она металась по квартире, не находя места. Бросало то в жар, то в холод. Слёзы катились по щекам. Рыдания сотрясали плечи. Нет. Не такого ожидала, когда сообщила о беременности. С какой лёгкостью отправляет на аборт! Или с болью? По виду не поймёшь. Вроде бы переживает. А чего ему переживать? Ведь не он ляжет на акушерский стол! И содрогнулась. Стало страшно. Осмотры у гинеколога всегда оставляли в душе неприятный осадок и калечили девичье самолюбие. Эти процедуры казались до ужаса унизительными. Но разве можно их сравнить с тем, на что предстояло решиться сейчас? Позор! Несмываемый! Может лучше поднять что-нибудь тяжёлое? Взгляд скользнул по комнате. Говорят, таким образом можно вызвать выкидыш. А вдруг пойдут осложнения?
        Светка представить себе не могла, что у неё не будет детей. И это ужасно, что придётся избавиться от первенца. Избавиться?! Значит, в душе уже согласилась? И снова слёзы брызнули из глаз.
        ***
        Толик встретил Светку на крыльце роддома. Помог спуститься по ступенькам, услужливо распахнул дверку такси.
        - Ну, как ты? Всё в порядке? - спросил уже в машине.
        - В порядке, - скривила губы Светка. - Это как кошмарный сон.
        - Вот именно, всего лишь сон, пусть и кошмарный, - Толик почему-то старался не смотреть на подругу, делая вид, что дорога поглощает всё внимание. - И скорее просыпайся. Забудь обо всём. Сны улетают из памяти, не оставляя в них следа.
        - Тебе легко говорить, - Светка болезненно поморщилась. - Не тебя же скоблили.
        - Но жизнь на этом ведь не кончается? Начнём с чистого листа.
        Светка внимательно посмотрела на Толика. Что-то в его голосе не понравилось. Словно нотки радости прорывались. Чему радоваться? Но воспоминания о времени, проведённом в роддоме, вытеснили возникшие было подозрения. Боль и апатия. Какой там чистый лист?! Захотелось уединения. Скрыться от всего мира в тихом уютном уголке. И чтобы только Толик был рядом. Весеннее солнце, яркое и такое холодное снаружи, проникая в салон, делалось жарким и душным. Светка расстегнула пуговицы полупальто. Берет снимать не стала, так как он скрывал неприбранные волосы.
        - А куда мы едем? - брови удивлённо вскинулись вверх, когда машина повернула в сторону педагогического института.
        - Не успел сказать, - глаза Толика упорно избегали встречи с девушкой. - Хозяин квартиры внезапно вернулся. Он где-то на Севере по контракту работал. Потребовал моего выселения. Но я скоро найду другую хату. А пока придётся пожить в общежитии. Сам у друга временно обосновался. Ты, главное, не волнуйся.
        - А что мне волноваться? - Светка медленно переваривала услышанную новость. - Интересно получается. Вместо ЗАГСа привёз в роддом. А теперь вместо квартиры везёшь в общежитие.
        - Я же сказал - это временно.
        Толик наконец-то бросил взгляд на девушку. Но лучше бы не делал этого. Светка не увидела в его глазах ничего, кроме холодного ожидания. Ожидания чего?
        - А ЗАГСом не надо упрекать. Если знакомая сразу обо всём договорилась в роддоме, что оставалось делать? Не говорить же, чтобы подождала, пока мы подадим заявление?
        Светка на миг закрыла глаза. В самом деле, Толик всё быстро организовал, не оставив времени на раздумье. Утром сказала о беременности, а вечером уже лежала на больничной койке.
        - Твоих подружек уже предупредил, - продолжал Толик. - Да их сейчас и не должно быть. На занятиях.
        - Что им сказал? - душа Светки похолодела.
        - Если насчёт этого, то не бойся. Ничего не сказал, - поспешил успокоить Толик. - Про квартиру только объяснил. Про возвращение хозяина.
        В общежитии Светка как могла приветливо улыбнулась вахтёрше. Механически поздоровалась с подружками, стайкой спешащими на лекции в институт. Кто-то невидимый сжимал мысли, делая их то мучительно медленными, то нестерпимо жаркими. Светке казалось, что все знают, откуда она приехала, что все смотрят на неё с любопытством. И в каждом взгляде немой вопрос: как же ты так, девочка, залетела? С облегчением укрылась в своей комнате, устало присела на кровать. Толик, деловито повесив куртку на вешалку, стал расхаживать взад-вперёд, с оптимизмом произнося какую-то речь, попутно поправляя причёску и постоянно одёргивая новый коричневый свитер. Его голос начинал раздражать. Странно, а ведь раньше, любила слушать.
        - Когда мы пойдём в ЗАГС? - устало перебила и пытливо посмотрела на него.
        - Давай немного подождём, - засуетился Толик, зачем-то поправил пустую вазу на столике, и решительно сел рядом, обняв девушку. - Куда нам торопиться? Вот окрепнешь, появится румянец на щеках. А то своей бледностью весь персонал ЗАГСа напугаешь. Ещё подумают, что я на вампирше женюсь.
        - Очень смешно, - холодно заметила Светка.
        - Да, наверное, не в строчку пошутил, - Толик поцеловал девушку в щёчку и поднялся. - Мне пора. Работа. Нужно строить своё будущее.
        - Наше будущее, - поправила Светка.
        - Конечно же, наше, - улыбнулся Толик. - Ну, я пошёл?
        - Иди, - равнодушно разрешила Светка.
        ***
        Оля разбудила подругу.
        - Что с тобой? - спросила встревожено.
        - А что такое? - Светка дотронулась до лица. Мокрые щёки, мокрая подушка.
        - Ты плакала во сне, - Оля подтвердила её предположение.
        - Приснится же такое, - растерянно сказала, не в силах вспомнить, что же такого приснилось, что разревелась?
        - Вы что там? - подняла сонную голову Валька.
        - Ничего, - отмахнулась Оля.
        - А мне показалось, рыдает кто-то, - Валька зевнула и отвернулась к стенке, натянув одеяло на голову.
        - Пододвинься, - скомандовала Оля и примостилась рядом с подружкой. - Ты какая-то странная последние дни. Что-то случилось?
        - Ничего не случилось, - ответила Светка и неожиданно всхлипнула.
        - Что-нибудь не так с Толиком? - шёпотом спросила Оля.
        - С ним-то как раз всё в порядке, - усмехнулась Светка.
        - А ты, случаем, не залетела? - приподнялась на локте Оля.
        - Если бы и залетела, что такого? - вызывающе спросила Светка.
        - Толик намного старше тебя. И к тому же бабник, - осторожно сказала Оля.
        - Твой Родион Родионович ненамного младше Толика, - сердито заметила Светка.
        - Разве он мой? - вздохнула Оля. - Мелькнул кометой на горизонте и исчез.
        - И никуда не исчез, - Светка обняла подругу. - Сама знаешь, работает учителем в нашей школе.
        - Это другой Родион Родионович, - Оля ещё никому и никогда не говорила о существовании двух Родионов.
        - Ты себе голову не забивай всякой романтикой, - посоветовала Светка. - Если женился, то сразу и другой? Надо было тогда на Новый год в него вцепиться двумя руками и до самого ЗАГСа не отпускать. А теперь карета уехала. И нечего по нему вздыхать. Вокруг такие мальчики вертятся.
        - Не могу его забыть, - тихо сказала Оля и тоже всхлипнула.
        - Ну вот. И ты сейчас разревёшься. Было бы с чего, - Светка тяжко вздохнула. - Какие же мы дуры. Из-за этих мужиков плачем, переживаем, трагедии устраиваем. А должно быть наоборот. Это они перед нами в неоплатном долгу. Они должны переживать, на коленях ползать.
        - Почему? - удивилась Оля.
        - Потому что мужики - люди второго сорта. Они же ничего в жизни не могут. Только нас обманывать. За счёт нас и страной руководят.
        - Ну, тебя, Свет, понесло.
        - Никуда не понесло. Да если жёны бросят всех мужей, на земле хаос образуется! Любовь правит миром. А без нас какая любовь? А то заладили: слабый пол, слабый пол! Не слабый, а чересчур доверчивый. Нам лапшу на уши вешают, мы и таем. Нет, чтобы каждого мужика на детекторе лжи проверять. Каждое слово!
        - Тебя Толик обидел? - догадалась Оля. - Признавайся, Светик, что он такого сотворил?
        - Он много чего сотворил, - начала было Светка, но вовремя спохватилась. - Обманщик. Сказал, что хозяин квартиры вернулся. А он не возвращался. Я проверила. Это от меня таким образом решил избавиться, подлец. А в глаза сюсюкает. Врёт и не краснеет, скотина.
        - И что теперь делать будешь?
        - Уже сделала, - Светка опечалилась. - Сегодня ему разбор полётов устроила. Курточку на мизинце подняла и в коридор выбросила. Сказала, чтобы больше на горизонте не мелькал.
        - А он?
        - Очень уж поспешно удалился. Обрадовался, гад.
        - Ты его любила? - Оля погладила подругу по волосам.
        - Ещё как любила! - усмехнулась Светка. - Но теперь мужики моей любви не дождутся. Всех мордой об асфальт возить буду.
        - Нельзя так сурово, Светик. Так всю жизнь одна и проживёшь.
        - А им можно?
        - Да что вы там за дискуссию устроили? - подала голос Валька. - Спать мешаете! Мужики им не нравятся! Выбирать надо самим, а не ждать, пока тебя выберут. Тогда и аборты делать не придётся.
        - Что ты сказала?! - словно холодная волна окатила Светку.
        - Ничего не сказала, - Валька уселась на кровати и виновато заморгала ресницами. - Извини, Свет, я нечаянно ляпнула.
        - Так вы знали? - прошептала Светка. - Откуда?!
        - Я ничего не знаю, - уверила Оля. - Успокойся, Светик! Мало ли что сплетничают!
        - Света, прости, - подскочила Валька. - Я не хотела!
        - Кто сказал? - сквозь слёзы выдавила Светка.
        - Девчонка знакомая в роддоме работает, тебя видела, - Валька не знала, куда девать глаза. Оля гладила подружку, словно маленькую девочку.
        - И все знают?! - ужаснулась Светка.
        - Все, кроме Оли, - тихо ответила Валька.
        И тогда Светка, не сдерживаясь, зарыдала, подвывая по-бабьи.
        Трудный выбор
        Поезд прибыл с часовым опозданием. Диктор объявил о сокращении стоянки. Сергей стремительно вышел на перрон. Кинулся к шестому вагону. Какое там место? Впрочем, неважно. Лена выпорхнула навстречу, кутаясь в короткую искусственную шубку. Ветер взъерошил волосы и оставил непослушной копной на голове.
        - Здравствуй! - Сергей остановился и схватил девушку за руки. Захотел обнять, но в последний момент не решился.
        - Здравствуй, - девушка излучала радость. Румянец выступил на щеках то ли от холода, то ли от возбуждения.
        - Стоянку сократили, - сжимая пальцы девушки, сказал Сергей.
        - Да, поезд опаздывает, - полы шубки распахнулись, открывая короткое платьице, но Лена не отнимала рук. Пусть. Немного можно холод потерпеть. Парень так нежен с её ладонями.
        - Летел сюда на крыльях, не мог дождаться поезда, а о чём говорить, не знаю, - Сергей притянул ладони к своим губам и робко поцеловал.
        - Не надо ничего говорить. Просто постоим.
        - Я так много думал о тебе, что ты мне приснилась сегодня ночью, - Сергей не мог молчать. - Только приснилась такой, какой была год назад.
        - Я сильно изменилась?
        - Нет. То есть да. Ты стала ещё лучше.
        - Лучше, это как? - озорные искорки мелькнули в глазах девушки.
        - Подросла маленько, - Сергей от волнения не мог найти нужных слов. - Похорошела.
        - А ты стал таким серьёзным. Даже не улыбнёшься.
        - Это от радости.
        - От радости как раз и улыбаются, - рассмеялась Лена.
        - Совсем запутался, - признался Сергей и наконец улыбнулся. Только улыбка получилась какой-то виноватой.
        - Ой, отправление объявили! - огорчённо воскликнула Лена.
        - Так быстро! - глаза парня забегали, словно искали причину, по которой поезд мог задержаться ещё на несколько минут.
        - Я напишу, когда поеду обратно, - Лена нерешительно сделала шаг назад.
        - Я обязательно встречу! - Сергей не отпускал тёплые ладошки.
        - Это будет через два месяца, - теперь они медленно, маленькими шажками продвигались к дверям вагона. - Последняя практика.
        - Да, конечно, - Сергей набрался решимости и притянул девушку к себе. Их губы встретились. Поцелуй мог бы быть долгим, но его прервал лязг колёс. Поезд лениво тронулся.
        - Лена! Я люблю тебя! - крикнул Сергей.
        - Я тоже люблю тебя, Серёжа! - девушка махала рукой с площадки тамбура, из-за спины проводницы. Слёзы счастья бежали по её щекам. Она так ждала этих слов! И услышала!!!
        ***
        Сергей сидел в Красном уголке и испытывал муки совести. Он переписывается с двумя девушками! Обманывает и ту, и другую. На соседних столиках сидят такие же курсанты и строчат письма родным и любимым. А он больше не может вот так легко, под копирку писать два письма, изменяя лишь имена. Света, Лена. Лена, Света. Ещё полгода назад и секунды не сомневался, кому отдать предпочтение… Хмуро посмотрел на фотографию Светки. Свысока, насмешливо смотрит. Словно дразнит. И в жизни вертлявая! Связалась с каким-то Толиком. Наверняка целовалась с ним. Дураком надо быть, чтобы с такой не целоваться! И что тогда на озере сплоховал? И на Новый год так хотел близости! Но где её найдёшь в деревне? Не май месяц. Да и она, судя по поведению, не очень-то хотела. Одни клятвы. Люблю, люблю, люблю! Встретимся летом…
        Всё лето проторчал в деревне! Так и не приехала. В составе стройотряда собирала фрукты где-то в Краснодаре. Фотографии прислала. На всех парни обнимают. И на всех разные!!! После этих фотографий и написал впервые Лене, случайно обнаружив во внутреннем кармане шинели листок с адресом. Написал со злости на Светку. Даже не ожидал так быстро получить ответ. И вот теперь на распутье. Письма от Лены такие добрые, тёплые. Не то, что от Светки - сплошное самолюбование. Да и пишет Лена намного интереснее. Обстоятельно. Тут тебе и переживания, и экскурсии по Ленинграду. У Светки же все письма похожи друг на друга: привет, люблю, пока. Умещаются на одной стороне листка. «Жду привета, как соловей лета!» И это будущая учительница! Нет веры в её любовь!
        Сергей уже рассматривал две фотографии. Лена выглядит намного скромнее. Такая милая. И улыбка приветливая. Вспомнился поцелуй на перроне. Облизнул губы. Странная девчонка. Провели одну ночь в купе, расстались на полгода, а вот ответила и пишет. И сказала, что любит. Разве можно так любить? Хотя девчонки - они сентиментальные. Воспоминания о мягких губах всколыхнули душу. Интересно, а она там, в Ленинграде, с кем-нибудь целуется? Сама мысль об этом неприятна. Наверное, целуется. Все они такие.
        Сергей вздохнул. И дались ему эти поцелуи!? Что за мысли лезут в голову!? Он же сам её поцеловал! Светка, та вообще на первом свидании оголилась. Стало жарко от разыгравшегося воображения. Взгляд переходил с одной фотографии на другую. Разве можно любить двоих? А ведь любит! То хочет снова очутиться со Светкой в палатке, то с Леной постоять на перроне. Личное время подходит к концу, а не написал ни строчки. В сердцах порывисто спрятал фотографии. Может, время выбора ещё не настало? Да и два варианта лучше, чем один. Но Лена в этом году кончает техникум. Уедет по распределению, ищи потом на просторах страны. А что если кто-нибудь прицепится? Положит глаз на молодую библиотекаршу? Трудно бороться с конкурентом на расстоянии. Нет, надо определяться. Что для будущего офицера главное? Любовь, верность. Вот! А Светка такая непостоянная. В прошлом году, в феврале, как замолчала, только в конце мая написала. Закрутилась, видите ли, в учебном процессе. Знаем её процессы! И из стройотряда всего одной весточкой отметилась. И то с эротическими фотографиями. Будто похвасталась. Даже, наверное, не задумалась,
каково ему смотреть, как её полуголую чужие руки лапают! А Лена… А что знает о Лене? Может, и к ней тянутся мужские щупальца? Или она не такая? Эх, все они такие! И разозлился на себя. Трудно выбрать? А не надо ничего выбирать! Время само выберет. И никого он не обманывает. И вообще, подобные мысли только учёбе мешают! А ему ещё учиться и учиться. И что он переживает? В конце концов не Света, не Лена, а какая-нибудь Маша станет его женой!
        И в расстроенных чувствах пошёл готовиться к ужину.
        Страсти вокруг машины
        Быстро текут дни, складываясь в месяца и годы. Скоротечна человеческая жизнь. Вот фотовспышкой мелькнул день. А вот только сомкнул веки, а уже рассвет, и ночи будто не бывало. И это только кажется, что мир застыл за окном, что стрелка часов остановилась в нерешительности, а солнце не может никак перевалить через зенит. Такая временная иллюзия вводит в заблуждение, когда бесцельно смотришь в окно. Но стоит заняться делами, и время начинает ускоряться. И вот уже крутит педали велосипеда, мчится в автомобиле, ракетой взмывает в небо. И уже с трудом вспоминаешь: видел ли ты сегодня солнце, которое реактивным снарядом описало в небе свою траекторию?
        А что было вчера? Детство, юность? Будто и не с тобой всё происходило. Вот только что стоял над кроваткой дочери, с умилением разглядывая любопытные глазки, а вот она уже уехала в город и учится в институте на четвёртом курсе. И для неё время так же неумолимо в своей стремительности. И всё же мир может застыть. И попадаешь в комнату, в которой мысли ходят по кругу, в которой одни и те же вопросы будоражат душу и сегодня, и завтра, и послезавтра. Где рана, вместо того чтобы зажить, превращается в язву и расползается по всему телу.
        Именно в такую комнату попал Семён. И год разлуки с женой и дочерью показался вечностью. Одиночество окутало чёрной мглой, и вырваться из неё не помогало ни общение со старушкой матерью, ни взгляд на дно бутылки. Попытки примириться с женой, оканчивались неудачей. Галина была неумолима. Порою ярость рождалась в груди. Хотелось плюнуть на всё и уйти в загул. Найти хорошую бабёнку, забыться с ней в постели. И пусть сельчане чешут языки! Но тут же вставал перед глазами образ Галины, осуждающее личико Оленьки, и ярость угасала, как полноводная река, меняющая весеннюю буйность на летнее мирное течение. И вновь на душе пустота и смятение. И тишина застывшего мира, которую изредка нарушает кукушка в настенных часах, напоминая, что время хоть и медленно, но всё-таки течёт, жизнь не останавливается, и что надо двигаться, принимать пищу и ходить на работу. Нет. На работу ходить не надо. Сегодня суббота. Завтра воскресение…
        Семён достал бутылку водки. Только так можно укоротить долгие часы выходного дня.
        - Сеня, помог бы огород вскопать, - донёсся из комнаты голос матери. - Что к стулу-то прирастать? Соседи давно вскопали. Или мне кого попросить? За бутылку?
        - За бутылку я сам вскопаю, - Семён поднялся, потрогал небритое лицо. Ну, и пусть, в понедельник утром побреется перед работой. Солнце встретило косыми лучами из-за соседских крыш. Взяв лопату, Семён сосредоточенно принялся вскапывать небольшой огород. Мать, покрыв голову платком, пошла в магазин за хлебом. После смерти мужа, тоже жила в своём замкнутом мирке, который нарушил своим появлением сын. Но он принёс не радость, а ещё большие страдания.
        - Раз - лопата, два - лопата, - беспрестанно повторял Семён, потухшим взглядом упёршись в землю. В таком состоянии мог бы копать весь день. Жаль огород маленький.
        - Не перетрудился? А то передохни!
        Насмешливый голос заставил вздрогнуть от неожиданности. Её голос! Вот она стоит на досках, ведущих в огород, и улыбается. Ей весело! Она не страдает! Не мучается одиночеством!!! Захотелось ответить грубостью. И вдруг сердце колыхнулось. Это же она! Сама пришла!!! А зачем? Неужели с мировой?! И Семён, воткнув лопату в землю, словно змея на дудку факира пошёл к жене.
        - Поговорить надо, - Галина уселась на скамейку, приткнутую к летней кухне.
        - О чём? - Семён осторожно присел рядом и устремил на супругу взгляд, полный надежды.
        - Не надоело так жить?
        - Я уже у твоих ног валялся, - в горле пересохло, голос захрипел.
        - Думаешь теперь я упаду тебе в ноги? Не дождёшься! - усмехнулась Галина. - И пришла лишь потому, что по доченьке соскучилась. Она в каждом письме спрашивает, как мы, и грозится совсем не приехать, если не помиримся.
        - Раз такое дело, я согласен, - скрывая радость, как можно равнодушнее сказал Семён.
        - Как всё просто! - насмешливо воскликнула Галина. - Изменил, на всю деревню опозорил, а теперь делает одолжение. Из милости, что ли?
        - Ты зачем пришла? - начал закипать Семён.
        - Хочу, чтобы ты домой вернулся. Но никаких поползновений! Спать будешь на кухне!
        - Мне и здесь хорошо спится, - отвернулся Семён, чтобы скрыть слезу жалости к самому себе, которая навернулась на глаза.
        - А я думала, за год поумнел, - Галина встала.
        - Я поумнел, - сник Семён. - Осознал свой поступок и повинился. Теперь думаю, какой же дурак! Не надо было признаваться. Вон мужики всю жизнь обманом живут, и счастливы! А я один раз оступился, и вот, пожалуйста. Честным захотел быть перед тобой.
        - Это кто обманом живёт? - поинтересовалась Галина.
        - Неважно, - Семён встал и пошёл в огород, не оглядываясь.
        - Так, значит, не вернёшься, честный ты мой? - Галина пошла следом.
        - Как квартирант не вернусь, - отрезал Семён.
        - А кем хочешь вернуться?! - вспылила Галина. - За год всю заразу, наверное, по деревне собрал!
        - Дура! - Семён в сердцах воткнул лопату в землю.
        - Какая уж есть! - подбоченилась Галина. - Вообще-то, я по делу пришла. Открытку принесли на твоё имя.
        - Какую ещё открытку?
        - Забыл, что ли? Мы в очереди на автомобиль стоим.
        - Можешь с ней в туалет сходить. Мне машина не нужна!
        - А мне нужна! И Оленьке нашей понадобится.
        - Денег у меня нет, все тебе оставил.
        - Деньги найдём. А вот за машиной в Красноярск ехать надо. И чем быстрее, тем лучше.
        - Езжай.
        - Вместе поедем! Я одна перед Оленькой оправдываться не собираюсь!
        - Когда поедем? - угрюмо спросил Семён, продолжая вскапывать землю.
        - Думаю, завтра, после обеда. Переночуем у Виталика с Валентиной. В понедельник получим и назад.
        - А кто поведёт? Это же не комбайн и не мотоцикл. Тут и навыки, и права нужны.
        - Я уже договорилась. И папа поедет.
        - Деньги у него одолжила? - догадался Семён.
        - У него. И билеты на самолёт уже купила. На вечерний рейс.
        - Хорошо, завтра подойду.
        Но Галина продолжала стоять, наблюдая за работой мужа.
        - Что ещё? - сухо спросил Семён.
        - Жду, пока закончишь, - Галина скрестила руки на груди.
        - Уже закончил, - Семён ударил сапогом по лопате, очищая её.
        - Тогда одевайся, побрейся, и пойдём домой. Хватит людей смешить.
        Семён поставил лопату к стене дома, решительно шагнул к жене и с отчаянием заключил её в объятия. И задохнулся в ответном поцелуе. Они стояли молча, исследуя друг друга губами и смешивая слёзы. Наконец Галина отстранилась.
        - Всё лицо щетиной исколол, - ласково упрекнула.
        - Я побреюсь, сейчас побреюсь! - Семён не мог оторвать взгляда от любимой.
        - Какой же ты дурачок, Сенечка, - покачала головой Галина.
        - Это я-то? - хотел было возмутиться Семён, но тут же согласился. - Конечно, дурак! Но и ты, почему так долго меня испытывала?
        - Ещё дольше надо было, - нахмурилась Галина. - Твоё счастье, что очередь на машину подошла.
        - Так, значит, из-за машины со мной миришься? - помрачнел Семён.
        - А ты думал? - вызывающе посмотрела на мужа Галина, но вдруг её глаза наполнились слезами, и она всхлипнула. - Я так по тебе соскучилась, кобель ненасытный!
        - Я больше не буду, - Семён тоже не смог сдержать внезапно нахлынувших слёз.
        - Смотри. Если что узнаю, никакая машина тебя не спасёт, - всхлипнув, пообещала Галина.
        ***
        - Да где же он? - нетерпеливо вопрошал Семён, после каждого автобуса, проходящего мимо.
        - Раз обещал, значит, придёт, - успокаивал дед Андрей. - И нечего здесь стоять всем колхозом. Ты, Семён, иди документы оформляй, время не теряй, а мы пойдём машину смотреть.
        - Нет, смотреть будем вместе, - не согласилась Галина.
        Компания зашла на территорию автомагазина.
        - Ты зачем с нами поехал? - чуть отстав от родных, обратилась Оля к Петру, который почтительно шёл сзади в строгом чёрном костюме и стальном, под цвет рубашки, галстуке.
        - Исключительно ради вас, Оленька, - откровенно сказал Пётр.
        - Валентина надоумила? - усмехнулась Оля. Она не собиралась навеличивать своего поклонника.
        - Уже четыре года, как любуюсь вами. Издалека.
        - А что мешает подойти поближе?
        - Ваше ко мне негативное отношение.
        - Ну-ну, - Оля засунула руки в карманы белой ветровки. Здесь, на окраине Красноярска, с заснеженных ещё гор налетал холодный ветер.
        - Папа, а водитель - надёжный человек? Отвернулась от кавалера.
        - Надёжный, - ответила за Семёна Галина Андреевна. - Наверное, родители вовремя не разбудили.
        - Так он местный?
        - Ты его знаешь, - Галина подошла к шеренге «Москвичей». - Что-то расцветки не нравятся. Они у вас, все жёлтые?
        - Есть и синие, - лениво ответил сопровождающий работник магазина. - Но у вас «Москвич-412», а синие только «Москвичи-комби».
        - Хочу «Москвич-комби»! - капризно заявила Галина.
        - Нет проблем, - работник жевал жвачку. - Доплачивайте и получайте.
        - А можно? - Семёну тоже больше понравилась синяя машина.
        - Почему нельзя?
        - А сколько доплачивать?
        - На эту тему не заморачивайся, - подключился к разговору дед Андрей. - Я на всякий случай прихватил пару лишних тысчонок.
        - Тогда я побежал оформлять? - обрадовался Семён.
        - Беги, - улыбнулась Галина.
        - Мама, а откуда я его знаю? - не унималась Оля.
        - Кого? - притворно спросила Галина.
        - Водителя!
        - Да скажи ты ей! - дед Андрей с видом хозяина осматривал автомобиль.
        - Пусть будет сюрприз, - с сожалением вздохнула Галина.
        - Какой сюрприз? - дочь подозрительно посмотрела на мать.
        - Это я так, к слову.
        Галина пошла в помещение следом за мужем. Оля поспешила за ней, чтобы на время спрятаться от холодного ветра. Пётр не отставал от девушки. У автомобиля остался только дед Андрей.
        Через открытые ворота, о чём-то переговорив со сторожем, вошёл Толик и окинул взглядом территорию. Кроме Тимофеича, возле машин прохаживался ещё один покупатель. К нему сначала и подошёл. Но его переговоры не увенчались успехом. Тогда остановился возле деда.
        - Слышь, отец, как понимаю, ты здесь самый главный покупатель? - спросил деловито.
        - Можно и так сказать, - важно ответил Тимофеич.
        - Сам-то городской или деревенский?
        - Из районного центра, - веско произнёс дед Андрей.
        - Как у вас там с культурой? - поинтересовался Толик.
        - Да уж не дремучие!
        - Эту лайму выбрал? - Толик обошёл автомобиль.
        - Её, родимую.
        - А поменять не желаешь?
        - Как понять? На что поменять?
        - На видеодвойку, отец.
        - Понятно, - Тимофеич смерил подозрительным взглядом собеседника. - И что в этой видеодвойке хорошего, что её на машину меняют?
        - А говоришь, с культурой порядок! - снисходительно воскликнул Толик. - Да с видеодвойкой ты, папаша, видеосалон в своём центре организуешь и через год две машины купишь! Вон, умные люди на видеодвойку квартиры меняют.
        - Ты бы, сынок, объяснил, что это за зверь такой - видеодвойка. А я подумаю.
        - Телевизор и видеомагнитофон в одном флаконе, - как государственную тайну сообщил Толик.
        - Телевизор, значит? - недоверчиво переспросил Тимофеич.
        - И видеомагнитофон!
        - Неужто люди на него квартиру меняют?
        - Японское качество, десять кассет в придачу с классными фильмами. Год будешь крутить, и вся деревня смотреть не устанет. В городе по десятке с носа берут. Вот ты сколько зарабатываешь, отец? Или на пенсию только живёшь?
        - Я - кооператор, - важно заявил Тимофеич.
        - Да ты продвинутый! Должен выгоду понимать!
        - Интересный ты человек, - Тимофеич увидел выходящих из магазина родственников. - Сейчас! Сменяю квартиру, машину и буду сидеть пялиться в телевизор голой задницей на земле. Иди отсюда и не мути мозги! Нашёл дураков, машину на телевизор менять!
        - Всё-таки дремучий ты человек, отец, - с сожалением сказал Толик и хотел добавить ещё что-нибудь унизительное, но тут увидел Олю.
        - Какие люди! - протянула она. - Так это и есть ваш сюрприз? О таком водителе можно только мечтать! Завезёт, не вывезет!
        - Что ты, дочка, я его впервые вижу, - сказала Галина.
        - Фрукт ещё тот! - поддержал внучку Тимофеич.
        - Где ты живёшь, Толик? Может, адресочек оставишь? - с ласковой наивностью спросила Оля.
        - Где, где. В Караганде! - зло сплюнул Толик и поспешил ретироваться.
        - Знакомый, что ли? - поинтересовалась Галина.
        - Ага, бывший водитель такси.
        - Так может, он машину хотя бы до Виталика перегонит? - встрепенулся Семён.
        - Да разве его догонишь? - усмехнулась Оля. - Припустил, как заяц трусливый.
        - Что он такого натворил? - встревожилась Галина. - Тебя не обидел чем, ягодка моя?
        - Мама, не родился ещё тот человек, который меня обидит, - Оля критически посмотрела на Петра. - А ты машину водить умеешь?
        - До первого столба, - виновато пожал плечами Пётр.
        - Слава богу! Наконец-то! - всплеснул руками Семён.
        Глаза Оли раскрылись от удивления. От автобусной остановки быстрым шагом приближался Родион Родионович.
        - Извините, проспал, - повинился он.
        - Ничего страшного, - Галина посмотрела на дочь.
        - Здравствуйте, Родион Родионович, - Оля слегка побледнела, но голос звучал язвительно. - А что пешком? Помнится, прошлый раз на чёрной «Волге» подкатили?
        - Ваша беременность тоже рассосалась, - буркнул Родион в ответ на такое «радушное» обращение.
        - Какая беременность? - всполошилась Галина.
        - Родион Родионович шутит, - успокоила маму Оля и осуждающе покачала головой. - Надо думать, прежде чем говорить!
        - Извини, - Родион кивнул на машину. - Эта?
        - Она самая, - довольно потёр руки Семён.
        - Красавица! - заважничал Тимофеич. - Надо такую же нашему кооперативу приобрести. Будешь меня, как генерального директора, возить и клиентам заказы доставлять.
        - Если бы они свободно продавались, - вздохнул Родион. - Ну что, поехали?
        - Страховку сейчас заберу, и поедем, - Семён снова убежал в салон.
        Родион уселся в машину и попробовал завести мотор. Тот сразу откликнулся.
        - Сначала завезём Оленьку в общежитие, - предупредила Галина.
        - Завезём, - эхом откликнулся Родион.
        - И Петю бы надо отвезти, - посмотрела на молодого человека Галина.
        - Петя сам доедет, - сказала Оля. - Его, между прочим, никто сюда не звал.
        - Зачем ты так, Оленька? - осуждающе покачала головой мать.
        - А что такого сказала? - удивилась девушка. - Машина пятиместная, а нас шесть человек.
        - Как-нибудь поместимся, - неуверенно сказала Галина.
        - Нельзя, - покачал головой Родион. - Можем нарваться на неприятности с ГАИ.
        - А может, Оленьку Пётр проводит? - предложил Тимофеич, который, не понимая появления здесь брата Валентины, принял его за парня внучки.
        - Я хочу прокатиться на машине! - категорично заявила Оля. - К тому же мне надо поговорить с Родионом Родионовичем. У нас столько общих воспоминаний!
        - Это точно, - уныло подтвердил Родион.
        - Мне тут предлагали обменять «Москвич» на видеодвойку, - Тимофеич шустро скользнул на переднее сиденье автомобиля.
        - Если на японскую, то размен равнозначный, - Пётр грустно смотрел, как родители с Олей усаживаются на заднее сидение.
        - Равнозначный?! - возмутился Тимофеич. - Совсем городские свихнулись!
        - Попрощайся с Петей, - шепнула Галина дочери.
        - Перебьётся, - так же тихо ответила Оля. - Ему только повод дай, завтра же в институт припрётся.
        - Ну, как знаешь, - вздохнула Галина.
        Машина выехала с территории автопарка. Пётр пошёл на остановку.
        - С бензином договорился, Родион? - спросил Тимофеич.
        - Как и обещал. Полный бак и две канистры. Сейчас отвезём Олю и заправимся. Оля, где твоё общежитие находится?
        - Вы же, Родион Родионович были у нас в гостях, - с сарказмом заметила Оля.
        - Был, - не стал спорить Родион. - Но что-то запамятовал.
        Оля назвала адрес.
        - Зачем ты с ним так, - тихо, чтобы не слышал водитель, упрекнула Галина. - Он же не виноват, что другую полюбил. Да и сама говорила, что он тебе ничего не обещал.
        - Этот мне ничего не обещал, - подчеркнула слово «этот» Оля.
        Она сидела между родителями, и две руки обнимали её, встречаясь друг с другом.
        - Почему вы скрыли от меня, что он будет водителем?
        - Хотелось подольше побыть с тобой, ягодка моя. Побоялась, что не пойдёшь с нами в салон, если узнаешь, кто повезёт нас обратно.
        Возле общежития Родион тоже вышел из машины. Подождал, когда Оля попрощается с родителями, и потом вместе с ней отошёл в сторонку.
        - Ты единственная, кто может разоблачить меня, - начал без обиняков. - Да, я занял место Рада. И, поверь мне, не по собственной воле.
        - Значит, настоящего Родиона Родионовича зовут Радом?
        - Это я настоящий! - Родион ударил себя кулаком в грудь. - Я родился и вырос в Красноярске! Я учился в физкультурном техникуме! И я получил направление на работу в Луганово!
        - Откуда тогда появился Рад?
        - Он свалился в наш мир из другой реальности. Из параллельного мира. Не знаю, поверишь ли, но он - инопланетянин.
        - А где мне его найти? - с замиранием в сердце спросила Оля.
        - Он умер.
        - Как? - земля чуть не вырвалась из-под ног, Оля покачнулась. - Это неправда!
        - Тот, кто сказал мне это, заслуживает самого высокого доверия, - Родион взял девушку за плечи и посмотрел ей в глаза. - Прошу тебя, Оля, не разрушай мою жизнь. Я стараюсь достойно занимать его место. Но если он любил тебя, то моё сердце занято. Я люблю Любу. И люблю её с детства. У меня замечательный сын. Мы счастливы. Ты всё равно ничего не докажешь. И Рада не вернёшь.
        - Хорошо, - поникла Оля. - Я сохраню твою тайну. И пошла в общежитие. В дверях обернулась и радостно помахала рукой родителям. Но как только машина отъехала, дала волю слезам.
        Смена идеалов
        Мотоцикл, кряхтя и стреляя, добрался наконец до озера и затих на берегу с чувством выполненного долга. Оля спрыгнула с заднего сиденья.
        - Ну, вот, - весело сказала. - Завтра весь посёлок будет обсуждать, куда это мы с тобой уехали и чем где-то занимались.
        - Тебя это сильно волнует? - пожал плечами Антон.
        - Меня это уже давно не волнует. Хотя, если хорошо подумать, то мне, по-видимому, придётся работать в нашей школе по распределению. Да и Светлана вчера встретила, расплылась в улыбке. Спрашивает, скоро ли я займу её место, - Оля достала из люльки красное покрывало и пакеты с продуктами, вместе с Антоном разложили всё это на траве у кривой берёзы. - Представляешь, говорит, устала работать. И пенсия не за горами. Что дорогу надо уступать молодым, и что кадры не укомплектованы. В общем, сватала меня в будущие директрисы.
        - У тебя получится, - рассмеялся Антон. - Умеешь быть строгой.
        - Ты - единственный, с кем я не виделась со дня окончания школы, - улыбнулась Оля. - Другие ребята летом приезжают, навещают родителей. А ты как в воду канул.
        - Наверное, и сейчас не приехал, если бы не травма. После больницы отпуск дали.
        - Что-нибудь серьёзное?
        - Да так, пустяки, - Антон закатил рукав рубашки и показал небольшой розовый шрам на локте. - Не повезло маленько. Приземлился неудачно. Но всё уже в прошлом. Через два дня должен быть на сборах.
        - Так ты же только вчера приехал!
        - И завтра уеду.
        - Какие отпуска у вас короткие.
        - Отпуска нормальные. Большую его часть провёл в санатории на Чёрном море.
        - То-то смотрю - загорелый такой. Хотела пошутить, что пляжным волейболом занялся.
        - Может, под старость и займусь, а пока некогда. Я ведь заочно в физкультурном учусь. Спорт спортом, а о будущем думать надо, - Антон разлил по рюмкам водку. Третью рюмку накрыл кусочком хлеба. - Вот закончу играть в большом спорте, приеду в Луганово, устроюсь в школу физруком. Как будущая директриса, возьмёшь на работу?
        - А не скучно будет здесь после шумных городов?
        - Как знать, - Антон поднял рюмку. - Давай помянем Володю. Хороший был парень. Мой лучший друг. В памяти навсегда остался семнадцатилетним. Мы взрослеем, меняемся, а он навечно молодой. Вчерашний выпускник. Пусть земля ему будет пухом.
        - Мы сюда каждый год приходим, - смахнула набежавшую слезу Оля. - Кто-нибудь из ребят обязательно приезжает. Вот и тебя дождались.
        - Он любил тебя, - немного помолчав, сказал Антон и отвёл взгляд на спокойную гладь озера. - Но иллюзий не строил. Понимал, что шансов никаких. Но обещал, что будет ждать своего часа.
        - Не надо, Антоша, - остановила Оля. - Я его тоже любила. Как товарища, как друга.
        - Но Родионыча любила по-настоящему, - слабо улыбнулся Антон. - Почему у вас не сложилось?
        - Давай не будем об этом сейчас? - попросила Оля, но тут же сказала: - Родион Родионович женился, приехал к нам. Работает в нашей школе.
        - Это другой Родионыч! - сердито сказал Антон.
        - Откуда знаешь?! - ахнула Оля.
        - Я в переносном смысле, - Антон внимательно посмотрел на бывшую одноклассницу. - А ты чего так переполошилась?
        - Ничего. Просто удивилась.
        - И я удивился, - вздохнул Антон. - Пришёл в школу, смотрю - Родионыч идёт. Обрадовался, как родному, чуть на шею, как девчонка, не бросился. А он глазами моргает. Не припомню, говорит, вашего портрета. Подскажите, будьте добры, а то с моей памятью творится что-то непонятное. Я так и сел.
        - Не обижайся на него, - Оля сняла белую ветровку, оставшись в сиреневой рубашке, надетой поверх джинсов. - Он не только тебя не помнит. Правильно заметил, он стал другим человеком. И не надо лезть к нему с воспоминаниями.
        - Что всё-таки с ним случилось?
        - Долгая история. Скажем так, он получил травму и потерял память.
        - Какую травму?
        - Что-то с головой, - уклончиво ответила Оля. - Ты лучше расскажи о себе.
        - Да рассказывать особенно нечего. Вся моя жизнь - игра. Выступаю за армейский клуб. Езжу по стране. Учусь заочно. Вот и всё.
        - А на семейном фронте?
        - Полный порядок. Вернее, полная свобода. Сохранил себя в целости и сохранности.
        - Для кого сохранил?
        - Для будущей жены.
        - Неужели никого не встретил?
        - Ну, почему же, встретил. Любовь у меня первая и пока последняя. Ещё со школьной скамьи.
        - Марина, что ли?
        - Почему сразу Марина? Это так, эпизод выпускного вечера.
        - И много таких эпизодов было на жизненном пути? - насмешливо спросила Оля.
        - Один и был.
        - Да брось ты!
        - Да вот что-то не бросается, - вздохнул Антон и решительно взглянул Оле в глаза. - Не подумай, я не навязываюсь, только констатирую факты, так сказать. Но любил и люблю только тебя. С твоей фотографией не расстаюсь. И строю воздушные замки. Целая страна фантазий.
        - Что же раньше молчал? - растерялась от такого признания Оля.
        - Между борьбой за любовь и душевным страданием выбрал последнее. Да и не мог я бороться с Володей. Мы же с ним как братья были. Из ложного благородства считал, что мужская дружба не должна рушиться из-за юбки, - Антон устремил задумчивый взгляд вдаль. - Потом появился Родионыч. Перед ним Володя уступил. Куда уж, думаю, мне тягаться.
        - А сейчас зачем всё это говоришь? - тихо спросила Оля.
        - Когда-то же надо сказать. Да и вдруг твоё сердце свободно? - Антон грустно улыбнулся. - Мне так хорошо с тобой.
        - Мне тоже, - Оля покраснела. - Но не обижайся. Это, наверное, не любовь.
        - Понимаю, - поспешно согласился Антон. - Ты по-прежнему любишь Родионыча?
        - Почему так решил? - удивилась Оля.
        - Просто помню, как бегала за ним. Такие чувства быстро не проходят.
        - Это за кем я бегала?! - ещё больше покраснела девушка и грозно сдвинула брови.
        - За Родионычем, - буркнул Антон и ловко увернулся от бросившейся на него с кулаками Оли.
        - Какой клеветник! - смеялась она.
        - Сейчас ещё скажешь, что совсем его не любила? - уличительно спросил Антон, на всякий случай отойдя на безопасное расстояние.
        - Любила, - перестала смеяться Оля и отвернулась. - И если бы он позвал, пошла бы за ним на край света. Но он не позвал. И сейчас я не знаю, остались во мне к нему чувства или нет. По крайней мере, такого Родионыча, который работает у нас учителем, я бы полюбить не смогла. Мне так кажется. Я отчётливо вижу разницу между ними.
        - Между кем?
        - Ну, между Родионычем до травмы и после.
        - Мне надо охладиться, - Антон скинул рубашку. - Пошли купаться?
        - Я не одета для купания, - отказалась Оля.
        - Да я тоже, - замялся Антон. - Но поплавать хочется. Может… того?
        - Может, - рассмеялась Оля, глядя на мучения друга. - Иди вперёд и не оглядывайся.
        - Ура! - как мальчишка закричал Антон и, скинув брюки, кинулся в озеро, на ходу подтягивая короткие спортивные трусы. Заплыл далеко и только тогда посмел оглянуться. Оля по-прежнему сидела у кривой берёзы. Помахала рукой, но с места не тронулась.
        - Передумала? - спросил Антон, закончив купание.
        - Да, - кивнула Оля. - Представила, чем может закончиться наше совместное плавание.
        - А чем оно могло закончиться? - удивился Антон.
        - Вариантов много, - рассмеялась Оля.
        - Да я бы к тебе и пальцем не прикоснулся без разрешения, - серьёзно сказал Антон.
        - Поехали домой? - предложила Оля.
        - Посидим ещё немного. Я весь мокрый.
        - Давай вытру, - и Оля накинула на Антона покрывало при этом оказалась так близко к нему, что он не выдержал и обнял её.
        - За меня замуж пойдёшь? - спросил срывающимся от волнения голосом.
        - Только при одном условии, - попыталась перевести в шутку его предложение Оля. - Мы будем работать в одной школе.
        - Я не согласен, - Антон отпустил девушку.
        - Почему? - теперь уже Оля стала серьёзной.
        - Потому что со временем ты станешь директрисой, и я окажусь у тебя в подчинении. А я за равноправный союз.
        - Кажется, к нам гости.
        По дороге от трассы к озеру пылил мотоцикл. Вот он выскочил на берег и остановился. Скинув шлем, к Антону с Олей бросился плотный крепыш в чёрных брюках и тельняшке, издавая вопли радости.
        - Серёга! - узнала бывшего одноклассника Ольга. - Серенький!!!
        - Он самый! - Серёга захватил девушку и закрутил её, бессовестно целуя в лицо и шею.
        - Прекрати немедленно! - завизжала она.
        Так же стремительно Серёга поставил её на землю и кинулся к Антону. Друзья обнялись.
        - Я всё про всех знаю! - весело сообщил Серёга, усаживаясь на вновь расстеленное покрывало. - Меня уже Лугановское радио проинформировало.
        Взгляд упал на рюмку, закрытую хлебом.
        - Володю поминаете? - сразу посерьёзнел.
        - Его, - кивнул Антон.
        - Да, такие вот дела, - вздохнул Серёга.
        - А у тебя как дела? - взъерошила его короткие волосы Оля.
        - Лучше всех, - сразу повеселел Серёга. - Тебе ещё год учиться, а я уже учёный. Вот краткосрочный отпуск и к месту службы.
        - И куда, если не секрет? - спросил Антон.
        - Для вас секретов нет, - многозначительно подмигнул Серёга. - По просьбе трудящихся получил назначение в Красноярск.
        - Повезло, - искренне порадовался за друга Антон. - Всё-таки не в какой-нибудь дыре служить будешь. И родители под боком.
        - Для полного счастья осталось жениться, - сказала Оля.
        - Погуляю ещё, - отмахнулся Серёга. - Тем более бабы пошли легкомысленные. Уж ты-то знаешь.
        - Не обобщай, - погрозила пальчиком Оля.
        - А о ком речь? - заинтересовался Антон. - Светка, что ли?
        - Она самая, - недовольно поморщился Серёга. - Хотел ей разбор полётов устроить, да она, как чувствовала, осталась в городе. Пионервожатой устроилась работать на лето в какой-то лагерь.
        - Смелый ты, Серёга, - улыбнулся Антон.
        - Ну, это само собой, - сделал важное лицо Серёга.
        - Да нет, я это к тому, что Светка не тот человек, которому можно разборы устраивать, - засмеялся Антон. - Она сама кому хочешь разбор устроит. Помню, как на выпускном на этом берегу впятером не могли с ней справиться.
        - Так она поддатая была, - махнул рукой Серёга. - А трезвая вполне поддаётся дрессировке.
        - Что-то не нравятся мне твои речи, дрессировщик, - заметила Оля.
        - Шуток не понимаешь? - заулыбался Серёга.
        - Значит, со Светкой завязал? - спросил Антон.
        - Почти.
        - Разве так бывает - почти? - удивилась Оля.
        - Ещё как бывает, - уверил Серёга. - Вот у нас в училище парень был. Так он сразу с двумя переписывался и ещё с одной встречался во время увольнений. Когда его спрашивали, кто у него настоящая любовь, а кто временная, отвечал, что любви ещё не встретил. А эти трое - почти любимые. Вот.
        - Какая я, оказывается, неопытная, - сдерживая смех, сокрушённо сказала Оля.
        - И я тоже, - поддержал Антон. - Как можно с двумя сразу?
        - А сколько мужиков жёнам изменяют? - стал распаляться Серёга. - Думаете, у них любовь прошла? Ничего подобного. Измена заложена в каждом мужчине подсознательно ещё с первобытных времён, когда на одного самца приходилось несколько самок.
        - Неужели верных мужей не бывает? - схватилась за голову Оля.
        - Не бывает! - категорически отрезал Серёга. - Просто одни мужчины умеют подавлять в себе древние инстинкты, а другие отдаются им необузданно. Но в мыслях изменяют все. Научно доказано.
        - Спасибо, что просветил, Серенький, - поблагодарила Оля. - А я было замуж собралась.
        - Ну, и собирайся на здоровье, - милостиво разрешил Серёга. - Женщины не меньше мужьям изменяют.
        - У них тоже древние инстинкты? - изображая жгучее любопытство, спросила Оля.
        - Всё шутки шутите, - осуждающе покачал головой Серёга, поняв, что друзья над ним подтрунивают. - А за кого замуж собралась-то? Родионыч женат.
        - При чём здесь Родионыч! - с досадой воскликнула Оля.
        - Ну так, к слову пришлось, - засуетился Серёга. - Сильно же его инопланетяне переделали! Я как узнал, что он вернулся, так обрадовался! Думал, он мне поможет кой-какие знания усвоить. Учебники с собой захватил. Завалился к нему в спортзал. Напрягись, говорю, Родионыч, по старой дружбе. А он ничего не понимает. Когда объяснил, что от него хочу, рассмеялся. Говорит, ему бы кто помог таким образом.
        - Зачем тебе учебники, ты же учёбу закончил? - Антон начал одеваться.
        - Знания всегда пригодятся. Вы что, уже домой собираетесь? А искупаться не желаете?
        - Нам уже хватит, - Антон вопросительно посмотрел на Олю.
        - Поехали, Антоша, - встала и она.
        - Вы не между собой жениться собираетесь? - снимая тельняшку, спросил Серёга.
        - А что, не подходим? - наивно спросила Оля.
        - Да нет, ничего, - заморгал глазами Серёга. - Ростом маленько не стыкуетесь. Придётся тебе, Мальвина, каблуки метровые носить или на табуреточку вставать для поцелуев.
        - А я люблю высоких парней, - Оля насмешливо посмотрела на Антона.
        - Ладно, поехали, - насупился тот.
        - Вечером встретимся, поговорим! - крикнул Серёга и с диким воплем ринулся в озеро.
        Оля села сзади и крепко обняла Антона.
        - Сейчас увезу куда-нибудь! - погладил её руки Антон.
        - А куда? - игриво спросила Оля.
        - Далеко-далеко!
        - Нет! Поезжай-ка туда пока один! - весело крикнула Оля, перекрывая шум мотора. - И напиши мне письмо. А через год встретимся и продолжим наш разговор.
        - Ты это серьёзно? - повернул голову Антон.
        - Серьёзней не бывает!
        Окрылённый надеждой, Антон погнал мотоцикл к посёлку.
        - Я люблю тебя, Оля!!!
        Девушка не отвечала, она только крепче прижималась к спине друга, и радостная улыбка озаряла лицо.
        ЧАСТЬ 5. НОВЫЙ ВИТОК. Местный дурачок
        Тёма шёл по улице с неизменной улыбкой. Глаза радостно смотрели на мир. Любая мелочь приводила в восторг. Душа, открытая, как и улыбка, тянулась ко всем встречным. Светлые волосы завивались в кудри, широкая грудь внушала уважение. Вернее, могла бы внушать, если бы не улыбка. Вечная улыбка ребёнка, появившаяся шестнадцать лет назад после неудачного падения с дерева во время сбора кедрового ореха. За время, прошедшее со дня трагедии, Тёма многое пережил. Родители, воспитав сына до совершеннолетия, видимо, посчитали, что выполнили родительский долг и уехали, бросив его одного. Друзья, давно обогнав своего ровесника в умственном развитии, перестали общаться с ним, и лишь иногда, когда он доставал своей детской наивностью, подшучивали над взрослым ребёнком, порою очень жестоко. У него не было надежды на светлое будущее. Оставалась только радость, застывшая маской на лице. Да и не думал он о будущем. Жил настоящим, словно рождаясь на свет в каждом последующем мгновении и открывая для себя большой и удивительно солнечный мир.
        - Какой красавец, - вздыхали девушки за его спиной. - Ему бы русских богатырей играть в фильмах.
        - Он и играет, - поддакивали парни. - Иванушку-дурачка. Это его вечная роль.
        - Не повезло парню, - судачили соседки на скамейке, лузгая семечки.
        - Наоборот, повезло! - со смехом возражали мужики. - Другой бы в психушке прозябал, а он при деле. Пастухом работает. И живёт неплохо в объятиях Людмилы.
        - Людмила его из жалости приютила! - а зависть на миг закрадывалась в душу. - Вот ведь жизнь! Тут всё при себе: и красота, и стать, а мужа путного не найти. Одни оболтусы несусветные вокруг. А Людмила и косая, и кривая, а уже со вторым мужиком живёт! - и тут же, словно оправдываясь, добавляли: - Правда, оба непутёвые.
        - Как знать, Никита, её первый, не с горя ли водкой траванулся от такой жены? - гоготали мужики.
        - Вы свою водку не знаете, как защитить! - гневно замечали бабоньки. - Ему бы жить да радоваться, что Людмила за него пошла. Сам-то был недомерок: метр с вытянутыми вверх руками! Зато теперь красавец достался. Ну и пусть слабоумный. Вот только на пятнадцать лет моложе. В сыны ей годится.
        - В этом деле возраст не помеха! В нём силы дурной немерено. Наверное, всю ночь добросовестно отрабатывает. Не зря она его обстирывает и обглаживает, как родного.
        - Она ему благодарна за то, что по хозяйству всё делает. Всегда готов помочь. Не то что вы, когда за бутылку зацепитесь, не дозовёшься!
        - А ему за бутылку цепляться нельзя, - смущённо чесали мужики затылки, вспоминая, чем кончилась три года назад попытка напоить слабоумного Артёма. Тогда, всегда такой тихий и радостный, он с оглоблей гонял по деревне своих собутыльников. И никто не мог с ним совладать, пока сам не протрезвел и вновь не расплылся в благодушии. С тех пор вся деревня следила, чтобы спиртное не попадало в руки светловолосого богатыря.
        Раньше Тёме не давали прохода. Всякий норовил использовать дармовую силу. Стоило появиться на улице, как тут же кто-нибудь звал помочь по хозяйству. Тёма не отказывал никому. Правда, и избавиться от него можно было, лишь сытно накормив. Ел он сосредоточенно и много, словно набираясь про запас. Но и работал за троих, поражая своей силой.
        Его жизнь резко изменилась после того, как переселился из старенькой баньки на краю деревни к овдовевшей Людмиле, чей муж, Никита, отравился палёной водкой. Тёма и раньше частенько останавливался возле её дома и наивно пытался объясниться в любви. Звал замуж при живом муже. Впрочем, сватался ко всем женщинам посёлка, доверчиво принимая на веру их обещанья, что как только, так сразу. Некоторым его наивность надоедала, и бабоньки понужали нежеланного ухажёра крепкими словами. Тёма никогда не обижался, лишь улыбка становилась растерянной. Вечный жених никогда не был замечен в интимных связях. Девушки со смехом убегали от него, а замужние женщины подшучивали. Иногда шутки заходили слишком далеко. Однажды Настя - дородная тридцатилетняя красавица, заставила Тёму раздеться и оставила голого во дворе на всеобщее обозрение. Собрался народ со всей деревни. Но ни уговоры, ни угрозы не могли заставить Артёма уйти. Он терпеливо, с надеждой дожидался коварной подружки. Муж Насти взял было в руки палку, но применить силу не решился, рассудив, что дурачок этой же палкой ему и накостыляет. И тут вмешалась
Людмила, проходившая мимо. Только что овдовевшая женщина молча взяла Тёму за руку и отвела к себе домой. После этого сгорающие от любопытства женщины, встречая Тёму на улице, не раз пытались разговорить его.
        - Тёма! Ты теперь хозяин? - ласково спрашивали парня.
        - Хозяин, - согласно кивал головой Артём.
        - С хозяйкой-то спишь?
        - Я люблю её.
        - А в одной постели с ней спишь?
        - Я люблю её!
        И больше ничего. Всегда такой откровенный Артём дальше этой фразы не шёл. По деревне ползли самые невероятные слухи. Но Людмила не обращала на них никакого внимания. А Артём и подавно. Неделю отработав пастухом на далёких пастбищах, возвращался к Людмиле, чтобы неделю отдыха добросовестно, под её чутким руководством работать по хозяйству. Любил ли на самом деле вдовушку? Наверное, любил, как любил и всё вокруг: и деревушку, и быструю речку, и сопки, убегающие в далёкую таёжную даль. Как любил лошадей. Готов был часами гладить их, бормоча что-то нечленораздельное. И такое трепетное отношение испытывал ко всем животным. Всегда такой смирный, преображался, когда на его глазах обижали какую-нибудь скотинку. Однажды, со слезами на глазах, обнял своего напарника-пастуха, ударившего коня кнутом, и со словами:
        - Нельзя, лошадку обижать, - сдавил, сломав обидчику два ребра.
        После этого мужики шутили, что Тёма любит лошадей больше, чем людей. И многозначительно добавляли: особенно кобыл.
        Вот и сегодня утром Тёма шёл к совхозной конюшне, расположенной за сопкой, в которую упиралась главной и практически единственной улицей деревня, вытянувшаяся вдоль быстрой реки Талой. Чтобы обойти сопку, спустился к берегу и остановился, завороженный стремительным потоком. Тающие где-то далеко в Саянах ледники, превратили смирную летом речушку в полноводную реку, затопившую примыкающие к берегам луга, словно паутиной опутав рукавами и протоками многочисленные ямы и овражки. Вода манила прохладой в этот жаркий майский день. Но мало кто отважился бы искупаться здесь. Ледяное течение сбивало с ног даже взрослых мужчин. Вниз по реке находился бурлящий порог. О его камни разбилось немало лодок, хозяева которых зазевались - кто по пьяни, а кто по неосторожности. Нельзя было купаться и летом, когда спадала вода. Мелкое дно изобиловало острой галькой, а течение оставалось таким же стремительным. Но на другом берегу, за узкой полоской леса, находилась протока с чистой и тёплой водой. Медленно огибая длинный остров, сейчас наполовину скрытый весенним половодьем, протока словно жила своей жизнью, игнорируя
бурную деятельность основного русла. Песчаный пляж, примыкающий к ней и скрытый от посторонних глаз весёлыми берёзками и пушистыми елями, являлся излюбленным местом отдыха сельской молодёжи, которая частенько переправлялась туда на лодках, сейчас мирно лежащих на берегу и чисто символически привязанных к вбитым в землю колышками.
        Артём присел на корточки и бросил плоский камешек, который, подпрыгнув несколько раз, скрылся под водой. Быстрая речка серебрилась под солнечными лучами, словно подмигивала очарованному наблюдателю. Тёма забыл куда направлялся и принялся бросать камешки. Каждый удачный бросок приводил в восторг. Затем захотел ополоснуть лицо. Но тёплая на вид вода оказалась обжигающе холодной, и Тёма благоразумно отступил. В памяти всплыли неприятные ощущения, связанные с далёким эпизодом из жизни, когда, забравшись в воду, он никак не мог выбраться на берег. Хорошо ещё, что летом река в самом глубоком месте едва доставала до шеи. Тогда, отчаянно барахтаясь, Тёма нёсся вниз по течению, пока река не вынесла его на одном из поворотов на сушу, далеко от родной деревни и совсем близко от страшного порога, который угрожающе ревел, сожалея об ускользнувшей жертве. Как он оказался в воде, почему полез, не умея плавать? Никто так и не узнал. Но осторожность к воде отложилась в памяти дурачка.
        - Тёма, привет! - раздался сзади мальчишеский возглас. - Развлекаешься?
        - Ага, - охотно заулыбался Артём, поворачиваясь к местным мальчишкам, пришедшим порыбачить. - Камешки бросаю.
        - И сколько блинов получается? - поправляя удочку на плече, деловито поинтересовался старший из пацанов Олег, которому едва исполнилось двенадцать лет.
        - Много, - уверил Артём, считавший с трудом до десяти.
        - Купаться будешь? - продолжал провоцировать Олег, под мелкое хихиканье товарищей.
        - Купаться нельзя, - вздохнул, на миг опечалившись, Артём. - Вода холодная.
        - Мы на неё подуем, она и согреется, - подмигнул ребятам Олег.
        - Нет, - заулыбался Артём. - Воды вон сколько много, а вас мало. Не согреете.
        - Ну, как знаешь, - шмыгнул носом Олег. - А на лодке хочешь покататься?
        - Хочу! - обрадовался Артём.
        Мальчишки оживились. Рыба с этого берега ловилась плохо, а за островом, в протоке водились большие щуки. Но самим на лодке справиться с быстрым течением им было не по силам. А вот Артём слыл мощным гребцом.
        - Поехали на остров? - предложил Олег.
        - Так мне некогда, - засомневался Артём, смутно сознавая, что куда-то направлялся.
        - Там песочек, водичка, как парное молоко, - дружно начали уговаривать мальчишки.
        - Мне на конюшню надо! - наконец вспомнил цель своей прогулки Артём.
        - Жаль, - Олег сделал знак товарищам, чтобы угомонились. - Я думал тебя заинтересуют девочки.
        - Какие девочки? - расплылся в улыбке Артём.
        - Там на острове девочки плавают, - подмигнул Олег. - Совсем голенькие. Они хотят заниматься любовью. Ждут тебя.
        - Меня ждут? - радостно переспросил Артём.
        - Да. А ты что, не знал? Бегают по острову и кричат: «Тёма, Тёма, где же ты?», - с жаром принялся фантазировать Олег.
        - Я ничего не слышу, - огорчился Артём.
        - Это потому что течение быстрое, - указал на воду Олег. - Звук уносит в сторону.
        - Я их не вижу, - Артём напряжённо посмотрел на остров, до которого было чуть более ста метров.
        - Надо поближе подплыть, - Олег с трудом сдерживал смех, глядя на душевные муки, отражающиеся на лице двадцатишестилетнего парня. - Но если не хочешь, мы пойдём.
        - Я хочу! - поспешно заморгал ресницами Артём. - Я очень хочу!
        - Тогда поплыли? - Олег кивнул в сторону лодок.
        - Поплыли, - Артём покорно пошёл вслед за мальчишками.
        Обманщики отвязали одну из лодок, сбегали за вёслами. Смотреть, как работает Артём, было одно удовольствие. Лодка наискосок пересекла речку в считанные минуты и мощно пробилась сквозь затопленные кусты.
        - А где девочки? - спросил Тёма, вытаскивая лодку на берег.
        - Их надо поискать, - заговорщицки подмигнул Олег. - Они стесняются. Попрятались.
        - Почему? - Артём растерянно осмотрел пустынный берег.
        - Девочки любят прятаться, - Олег нетерпеливо посмотрел вслед товарищам, которые уже скрылись в лесу, стремясь быстрее выйти к протоке и занять наиболее рыбные места. - Ты их поищи пока, а мы порыбачим. Когда домой поедем, тебя позовём. Хорошо?
        - Хорошо…
        Артём остался один. Прошёлся вдоль берега. Растерянная улыбка блуждала по лицу. Он никак не мог понять, почему идя в конюшню, вдруг оказался на острове? Наконец, решил поискать девочек. Артём много раз бывал здесь. Молодёжь охотно брала его с собой, в основном, в качестве гребца. Не спеша, обошёл остров. Разлившаяся река, затопила много укромных мест под кронами кустов и деревьев, где летом можно было нежиться на мягком песочке, не боясь посторонних взглядов. Но она же и повалила многие деревья, которые затрудняли прогулки по острову. Артём не понимал, откуда образовалось столько валежника. Весной наблюдал за буйством реки только со стороны деревни, не разделяя опасений сельчан за свои огороды, к которым вода подбиралась довольно близко. Впервые Тёма оказался на острове в период паводка.
        Вскоре он понял, что его обманули. Никаких девочек на острове не было. Но не обиделся на мальчишек. А когда они, в искупление своей вины, дали подержать удочку, пришёл в неописуемый восторг и в душе убедил себя, что специально приехал сюда, чтобы порыбачить. Вот только стало жалко большую щуку, которая, задыхаясь, трепыхалась на траве. Но Тёма понимал, что без этого убийства не попадёт рыба на сковородку и не будет так приятно таять во рту. Да и привык он уже к виду засыпающей рыбы. Не раз с мужиками исследовал эту протоку с бреднем. Вместе с мальчишками Тёма даже искупался. Хотя всё купание сводилось к тому, чтобы заскочить в воду и тут же выскочить на берег. Домой рыбаки собрались, когда солнце приготовилось спрятаться за сопки. Артём сильно проголодался, и теперь все его мысли были направлены на возвращение к Людмиле. Нужна была еда. Неважно какая. Он не мечтал о каких-нибудь деликатесах. Лишь бы утолить голод и утихомирить урчащий желудок.
        Вдруг слух привлекло отчаянное мяуканье. Сверху по течению реки скользила по воде метровая доска, на которой мокрый и взъерошенный, вонзивший маленькие коготки в такое ненадёжное плавсредство, раскачивался котёнок, непрерывно взывая о помощи. Тёма перестал улыбаться. Жалобное, уже хриплое мяуканье раздирало мозги. Гибло живое существо! Маленькое и беззащитное, обречённое на смерть. Артём растерянно посмотрел на своих товарищей. Но их больше занимал вопрос, как котёнок оказался на доске посреди реки и долго ли ещё продержится.
        Артём пошёл вдоль берега. Как помочь малышу? Вода отпугивала, а затихающее мяуканье подталкивало. Мелькнула мысль о лодке. Но к лодке надо возвращаться вверх. Как потом найти котёнка?
        - Тёма! Ты куда?! Вернись!!! - мальчишки рванули было к бросившемуся в воду Артёму.
        Но того уже захватил быстрый поток, пронзил ледяными иголками, опрокинул и завертел, унося вслед за доской с котёнком. Первым опомнился Олег. Мальчишки бросились к лодке, оттолкнули её от берега и налегли на вёсла. Но их сил явно не хватало, чтобы справиться с быстрым течением. Лодка не слушалась гребцов. Её понесло, пока на повороте не вышвырнуло на берег. Здесь же мальчишки увидели доску и котёнка, цепляющегося за землю дрожащими лапками. Но где же Тёма? Олег содрогнулся. Если его не прибило к берегу в этом месте, то тогда он продолжил путь к ревущему впереди знаменитому порогу. Но, возможно, его занесло в какой-нибудь из многочисленных рукавов? Утешая себя такой мыслью, рыбаки на верёвке потащили лодку вверх, словно бурлаки, понимая, что бороться на вёслах с течением бесполезно. Олег хотел организовать поиски Артёма, но надвигающаяся темнота не дала такой возможности. Самого младшего послал с трагической вестью в деревню. Мальчик убежал без всякого энтузиазма. Все жалели слабоумного товарища. Несмотря на разницу в возрасте, он был хорошим и добрым другом. Олег казнил себя в душе за то, что
постоянно подшучивал над добродушным дурачком. Ему и его друзьям это нравилось. Раньше нравилось! А теперь? Вспоминалось так гадко! Теплилась мысль, что Тёма не утонул. Может, сейчас добредут до деревни, а навстречу выйдет он, улыбающийся, и задаст один из своих дурацких вопросов. Олег одёрнул себя. И не такими уж дурацкими были вопросы. Тёма жил в детстве. Навсегда остался десятилетним мальчиком. Вдруг Олег почувствовал, что слёзы катятся по щекам. Быстро смахнул их и оглянулся. Не видят ли его слабости друзья? И увидел такие же красные глаза своих товарищей.
        Два покойника
        Людмилу уже давно мучила жажда, но она никак не могла оторваться от работы. Солнце накаляло землю, словно собиралась зажарить всё живое. Коса тупилась всё чаще о высохшую траву. Оставалось совсем немного. Вытянутый в виде полумесяца покос, зажатый с одной стороны лесом, а с другой - едва угадываемой дорогой, за которой дружно зеленели молодые всходы кукурузы, падал последними травами под взмахами косы. Не женское это дело, косить. Не женское. А что поделаешь, если нет мужика рядом? Месяц прошёл. Уже и вода спала в речке Талой, а тело Артёма до сих пор не нашли. Не хочет вода отдавать свою жертву. Был бы здесь Тёма, давно бы управились. Больше нет терпения! Горло пересохло, пот солью выступил на коже, тёмными пятнами обозначился на выцветшем платье.
        Людмила, прихрамывая, пошла по скошенной траве к опушке леса, где запряжённая в телегу лошадь Кармен устала вздрагивать и махать хвостом, прогоняя назойливых насекомых. И кто дал такую кличку? Наверное, пастухи с похмелья нарекли. Людмила развязала платок и вытерла лицо и шею. Сейчас освободит ноги от кирзовых сапог, попьёт смородинового морса и поедет домой. По пути искупается. Представила, как речная вода охладит усталое тело, смоет соль с кожи, приласкает душу. Как тяжело быть одинокой! И почему выпало на долю такое наказание? Мало того, что разъярённый бык изуродовал в детстве, так ещё и господь сделал бесплодной. Кому нужна такая жена? С горечью вспомнила бывшего мужа. Как родственники уговаривали его жениться на убогой. Хромая, кривая, но симпатичная! Обсуждали все её недостатки и достоинства, словно речь шла о продаже какой-нибудь скотины. Она сидела в соседней комнате и всё слышала! И плакала беззвучно. В конце концов Никита согласился. Осчастливил! А куда ему было деться? Его бог тоже обидел. Метр тридцать пять ростом! В бане, словно сыночка мыла, на коленях держала. А он норовил себя
мужиком показать! Руки распускал. Терпела. Ради чего? На людях стыдно было показаться. В пуп ей дышал. То ли дело Артём. Вот когда узнала радость жизни! Тело настоящего мужчины. Вот только ум ребёнка…
        Кармен, увидев приближающуюся Людмилу, неожиданно взбрыкнула и деловито зашагала прочь по дороге, огибая небольшое поле.
        - Стой, оглашенная! - с досадой крикнула Людмила и ускорила, как могла при своей хромоте, шаги. Но лошадь тоже ускорилась. Людмила то ласками, то угрозами, пыталась образумить строптивое животное, но Кармен никак не реагировала. Вскоре, когда дорога перевалила через очередную сопку, лошадь перешла на бег. Людмила безнадёжно отстала. Воздух со свистом вырывался из груди. Жар разрывал гортань. Впереди была маленькая речушка, где можно было утолить жажду. Но до неё ещё идти и идти. Как далеко дали покос! Впрочем, у других не ближе. Кругом деревни одни горы. Выбирать не приходится. И почему поленилась распрячь кобылу?! И зачем нужен этот покос?! Сколько раз собиралась расстаться с коровой. Но каждый раз передумывала. Каждая скотинка в доме радовала, скрашивала одиночество. И все слушались её. Не то что эта Кармен! Вот от Тёмы не убежала бы. Наоборот, сама бы к нему пришла.
        Из последних сил добрела до спасительного ручейка и упала на колени. Вода обожгла рот, свела скулы, вспыхнула огнём в гортани. Но продолжала пить. И лишь когда огонь обжёг затылок, и нестерпимая боль сжала виски, отпрянула от воды. Всё вокруг поплыло, создавая в воздухе громадную карусель. И вот уже лишь крохотная точка посреди бешеного водоворота остаётся неподвижной. Глаза видит только её. Она притягивает, начинает расти, превращается в длинный и сумрачный тоннель, в конце которого сверкает яркий и спасительный свет…
        Сельчане, встревоженные тем, что лошадь пришла в деревню без возницы, сразу же организовали поиски. Нашли Людмилу возле ручья, под раскидистым кустарником. Казалось, она спала мирным сном. Но попытки разбудить женщину ни к чему не привели. Не услышали и стука её сердца. И тогда сестра Люба, сжав холодные натруженные руки Людмилы, заголосила, раскачиваясь из стороны в сторону:
        - И зачем ты нас покинула!?
        И эхо вдоль ручья откликнулось:
        - Покинула, покинула, покинула…
        И совсем затухая, еле слышно и удивлённо:
        - Зачем?..
        ***
        Во дворе Людмилы гудела большая толпа народа. Так уж повелось, и свадьбы, и похороны собирали всю деревню.
        - Бог Людмилу любил, - вздыхали бабоньки у крыльца в ожидании выноса покойницы. - Только в деревню её принесли, сразу дождём заплакал. Два дня, не переставая. А сегодня смотри, какое солнышко. Дорогу на кладбище сушит.
        - Если бы любил, то бензин у «скорой» не кончился бы.
        - Они и к живым-то не ездят. Как не позвонишь, всё у них проблемы!
        - Господь специально Людмилу от них оградил. Чтобы ножами не исполосовали.
        - Может, и специально. По дождю они бы и с бензином не доехали. Разве что на тракторе.
        - Отмучилась бедняжка. А ведь только жить начинала. Смотрите, как Тёма избу поправил! Ведь совсем разваливалась. Золотые руки у него… были.
        - На том свете встретятся, счастье обретут.
        - Как же, обретут, - не выдержал стоящий рядом дед Исай. - На том свете дураков нет.
        - Думаешь, Тёма с ней жил только потому, что дурак?
        - А почему же ещё?
        - У неё душа добрая. Видишь, как Любка голосит. Любила, видно, сестрёнку.
        - Что-то редко к ней в гости заходила, - вновь буркнул Исай. - А голосит потому, что интерес имеет. Всю скотину уже к себе во двор свела. Даже на поминки всего одну свинью заколола и ту полудохлую.
        - Вам бы жрать только!
        - Тихо! Выносят!!!
        Мужики поставили гроб, обитый красным сукном, на два табурета. Воздух наполнился скорбью и слезами. Но вот движение возле покойной закончилось. Гроб водрузили на телегу, уложенную еловыми лапами, и скорбная процессия тронулась в последний путь, освещаемая солнцем, подбирающемуся к зениту. Прошли, как всегда, по главной улице посёлка, свернули на заросшую травой дорогу, миновали небольшую берёзовую рощу и въехали на полянку, окружённую могучими соснами. Памятники и кресты разбегались беспорядочно во все стороны, теряясь в молодом осиннике, скрываясь за дальними соснами и берёзами. Свежевырытая могила чернела по краям двумя холмиками, пронизанными редкими жёлтыми полосками глины. Отзвучали речи. Замолкли молотки, загнав гвозди в крышку гроба, скрывшую навсегда усталое, но просветлённое лицо покойницы. На двух длинных полотенцах приготовились опустить гроб в могилу, как вдруг над кладбищем пронёсся испуганный крик, разгоняя напряжённую тишину. Сельчане вздрогнули, обернулись и замерли. Растерянно улыбаясь, к ним приближался Артём. Мятый, небритый, одетый в те же брюки и рубашку, в которых его видели
в последний раз, то ли человек, то ли призрак скользил среди могил. У баб задрожали ноги, у мужиков волосы зашевелились на голове.
        - Тёма! Живой?! - руки ослабели, и гроб медленно пополз вниз.
        - Пришёл попрощаться! - первым опомнился дед Исай. - Опоздал маненько.
        - Я хочу посмотреть, - сглотнув комок в горле, сказал Артём.
        Все облегчённо вздохнули. Перед ними был не призрак, а человек. И он говорил.
        - Откройте гроб, пожалуйста…
        - Тёма, успокойся, её уже назад не вернёшь, - преградила путь Люба, лихорадочно соображая, сможет ли дурачок предъявить права на имущество сестры, которое уже разграбила.
        - Хочет с мамой попрощаться, законное право, - то ли всерьёз, то ли с усмешкой сказал кто-то. Все в деревне знали, что Тёма зовёт Людмилу мамой. И та поддерживала эту игру.
        - Я хочу попрощаться с мамой, - дрогнул голос Артёма.
        Мужики переглянулись и вытащили гроб из могилы. С трудом открыли крышку. Артём подошёл и замер, разглядывая лицо покойницы. Вдруг губы его дрогнули. Он растерянно посмотрел на окружающих.
        - Поцелуй на прощанье, - сочувственно посоветовал кто-то. - И прощения попроси. Так полагается…
        - Она живая, - Артём виновато улыбнулся и уже более уверенно повторил: - Она живая!
        - Всю церемонию сейчас сорвёт, - заволновалась Люба. - Мужики, уберите его! И закапывайте.
        - Ей там будет хорошо, - мужики крепко взяли Артёма за руки. - А мы сейчас пойдём, покушаем…
        - Она живая! - настаивал Артём.
        - Конечно, живая, - успокаивали мужики. - Она сама попросила, чтобы её в землю закопали. Так и сказала: закопайте меня в землю. И Тёме передайте, чтобы не препятствовал.
        Артём дико сверкнул глазами и вдруг рванулся к гробу. Мужики разлетелись в разные стороны. Отбросив крышку, которую уже начали прибивать гвоздями, схватил покойницу и бросился бежать.
        Сельчане, оцепенев от такого кощунства, дали ему уйти и опомнились лишь, когда дурачок со своей ношей легко перемахнул через кладбищенский забор, обозначенный двумя тонкими жердочками, и скрылся в лесу.
        - Догоните его! Мужики! Ну, что же вы стоите?! - завопила Люба.
        - Догоните! - подхватили бабоньки.
        - Интересно, а без похорон поминки можно справлять? - глубокомысленно изрёк дед Исай и тут же сник под гневными осуждающими взглядами.
        ***
        Поиски похитителя усопшей продолжались до темноты. Но результата не дали. Артём исчез. Отчаявшиеся сельчане собрались в конторе Таловского сельсовета.
        - Алло! Милиция? - надрываясь, кричала в трубку телефона Люба. - Срочно приезжайте! У нас человека похитили!.. Дурачок похитил. Тёма слабоумный… Кого похитил?.. Сестру мою, покойницу!.. Ничего не сочиняю! Мы думали, он утонул… Не сестра, а дурачок этот. А он явился… Ну, уж не знаю, может, и с того света… У водяного отпросился?.. Надо же, какие вы там остроумные!.. Только мне и дел, что вам сказки рассказывать!.. Он покойницу схватил и убежал… Представьте себе! Да не утопленник он! Утопленники так себя не ведут!.. Да уж знаем, как они себя ведут!.. Ну, спасибо! Лучше бы вам не звонила!
        Люба нервно бросила трубку на рычаг.
        - Что говорят? - придвинулись ближе женщины.
        - Ничего не говорят! - в сердцах воскликнула Люба. - Бензина у них, видите ли, нет!
        - Да что же это такое?! - возмутилась одна из женщин. - У врачей нет, у милиции тоже! Что нам-то делать? Брошены на произвол судьбы! Разве при советской власти такое было?
        - А то не было, - пробурчал дед Исай. - Мы в распутицу всегда богом забытые. Хорошо хоть электричество есть. Вон в соседней деревушке злоумышленники провода украли.
        - Что он сейчас с ней делает? - Люба закрыла лицо ладонями.
        - Понятно чего, - хмыкнул дед Исай.
        - Молчи, развратник! - грозно сверкнула на него глазами бабка Настя. - Самого смерть в сортир отпустила, а туда же!
        - Я про то, что мужики баб воспринимают, как свою собственность, - обиделся Исай. - А у дураков это чувство особенно обострено.
        - Да у него же ум десятилетнего мальчишки! Ему в игрушки играть!
        - Вот он с ней и играет.
        - Кончай болтать всякую чушь! - сурово сказала Люба. - Откуда тебе знать, что у дураков на уме?
        - Вы - бабы - птицы низкого полёта. А мужики в своей жизни частенько дуреют, - повысил голос дед Исай. - Поэтому нам дурака понять легче.
        - Она же мёртвая!!! - крикнула Люба.
        В конторе повисла напряжённая тишина. Постепенно сельчане начали расходиться по домам. Но утром, словно по команде, вновь собрались в сельсовете.
        - Надо подумать, где продолжать поиски, - слово взял управляющий таловским хозяйством Алексей Кондратьевич. - Сами понимаете, какой грех творится. Тело не предано земле. Святотатство, одним словом.
        - Где искать? - вздохнула Люба. - Уже все места проверили.
        Неожиданно зазвонил телефон.
        - Да, - Алексей Кондратьевич поднял трубку и тут же, прикрыв её рукой, громким шёпотом известил: - Милиция!.. Да, слушаю… Председатель сельсовета и управляющий одновременно… Вчера звонили… Так… Так… Так…
        - Чего так? - нетерпеливо напирали сельчане, обдавая Кондратьевича жарким дыханием.
        - Та-ак, - наконец тот положил трубку и, потирая лоб, объявил: - Отыскался наш утопленник.
        - Где?! - ахнули присутствующие.
        - В районном центре.
        - А как он туда попал? Это же тридцать километров по бездорожью!
        - Пешком пришёл, - Алексей Кондратьевич присел на стул.
        - А Людмила? - спросил кто-то.
        - В том-то и дело, что он и её на себе притащил, - Алексей Кондратьевич упёрся взглядом в Любу.
        - Как же теперь хоронить будем? - та заморгала ресницами. - Не ждать же, пока дорога просохнет? Может, на лошадях?
        - Кого хоронить?! - сурово повысил голос председатель сельсовета. - Она в больнице лежит! Лечится!!!
        - Живая?!!
        - В том-то и дело, что живая! Это же надо, какой грех чуть на душу не взяли! Заживо человека могли закопать! А всё ты, Люба!!! «Давайте похороним, а то протухнет!».
        - Нечего на меня телегу катить! - огрызнулась Люба. - Вы сами куда смотрели? Кто ей сердце слушал? Дыхание проверял?
        - Да, - вздохнул Кондратьевич. - Пятьдесят лет на свете прожил, а такое впервые случилось. Теперь Людмила до конца своих дней на Тёму молиться должна.
        - Зря мы свинью закололи, - посетовал кто-то из мужиков. - Поторопились.
        - И ничего не зря, - подал голос дед Исай. - Как говорится, хотели за упокой, а будем во здравие. Это же событие отметить надо. Не каждому воскреснуть дано.
        - Тебе бы только стакан в руки!
        - Посмотрим, кто к вечеру трезвее будет, - усмехнулся дед Исай и оказался прав: к вечеру вся деревня перепилась.
        Пробудившийся разум
        Сергей Владимирович - главный терапевт районной больницы, нашёл Артёма на заднем дворе, у дверей прачечной. Тёма сидел на крылечке и задумчиво смотрел на лесистую сопку, которая взмывала вверх сразу за деревянной оградой. Она, будто с разбегу внезапно замерла перед хлипкой преградой, и деревья, наклонившись чуть вперёд по инерции, так и не смогли выпрямиться.
        - Вот ты где, - Сергей Владимирович присел рядом на ступеньку.
        - А где мне быть? - равнодушно ответил Артём. - Знакомых нет. Хорошо, сюда впустили. Поспал немного.
        - Скажи, как ты понял с одного, можно сказать, взгляда, что Людмила находится в коматозном состоянии?
        - Не знаю, - Артёму уже задавали этот вопрос утром, когда появился в больнице со своей странной ношей. После его сбивчивого рассказа вызвали милицию. И что было бы дальше, неизвестно, но в самый напряжённый момент дознания, «покойница» вдруг застонала.
        - И всё-таки? - не отставал Сергей Владимирович.
        - Просто посмотрел, а её душа кричит, - неохотно пояснил Артём. - И почему, кроме меня, никто этого крика не услышал?
        - Выходит, докричалась она до тебя. Теперь жизнью тебе обязана. Вот только осложнения у неё. А у нас с лекарствами проблема, - Сергей Владимирович виновато посмотрел на собеседника. - Так перестроились, что людей лечить нечем. В городе, правда, всё достать можно. Но цены кусаются.
        - Деньги у меня есть, - Артём достал из кармана мятые купюры. - Вот, этого хватит?
        - Хватит, - грустно усмехнулся Сергей Владимирович. - Один раз в нашей столовой покушать.
        - Значит, обманули, - Артём с досадой засунул деньги обратно в карман брюк. - Я как чувствовал! Вид у них не такой. И количество… Две тысячи рублей! Вроде бы много. Смутно помню, что булку хлеба за восемнадцать копеек покупал.
        - Когда это было! - воскликнул Сергей Владимирович. - Сейчас в стране так называемая гиперинфляция. Брат мой младший в городе после учёбы остался. Так в прошлом месяце миллион рублей заработал. Скоро вся страна в нищих миллионеров превратится!
        - Миллион рублей?! - изумлённо воскликнул Артём.
        - А что толку? Это начислили такие деньги. А выдавать никто не торопится. Наличности в стране не хватает. Правда, предлагают товарами. Пишет: зачем ему вещи? У него всё есть. И всё же набрал товаров под две зарплаты вперёд. Что ещё остаётся делать? Дают - надо брать. Деньги каждый день обесцениваются. Пусть, говорит, лучше я буду должен. Когда у него в гостях последний раз был, дал мне ящик горбуши мороженой и ящик китайской тушёнки. Неплохо живёт. Об одном только сожалеет, что с проституткой тушёнкой не рассчитаешься.
        - С какой проституткой?
        - Он же холостой. Всё никак за ум не возьмётся, - Сергей Владимирович слегка смутился. - А у нас ещё хуже. Даже товарами не дают. Хотя гроши начисляют. Забыло правительство про медицину. Приходится возле больных питаться. Кто картошки даст, кто соленья, варенья. Стыдно, а берём… Против бесплатной работы душа протестует. Хотел на всё махнуть рукой и в город к брату перебраться. Но без меня больница совсем развалится. И так уже работать некому. Ни медсестёр, ни нянек. Взваливаем их обязанности на выздоравливающих больных. Хорошо, деревенские с понятием. Не возмущаются.
        Сергей Владимирович посмотрел на тучку, которая зацепилась за вершину сопки и начала расплываться по её склонам.
        - Снова дождь будет. Нам-то ничего, а в глубинку не проехать. Дороги развезло.
        - Да, идти тяжело, - согласился Артём.
        - А нести человека тем более, - подхватил Сергей Владимирович. - Почти тридцать километров! Нормальный человек на такое не способен.
        - Я не нормальный, - Артём серьёзно посмотрел на врача. - Слабоумный. Дурачок.
        - Я, конечно, не специалист в данной области, но думаю, что душевнобольному это тем более не по силам. Психика у них неустойчивая.
        - Не мог я бросить маму, - неуверенно сказал Артём.
        - А кто сказал, что она - твоя мать?
        - Все говорят, - неопределённо ответил Артём. - А я ничего не помню. Пытаюсь вспомнить, и не могу. Жутко, правда? Смотреть на маму и видеть совершенно незнакомого человека. Никаких картин не возникает. Не из детства, не из остальной жизни.
        - Не мучай свою память, - посоветовал Сергей Владимирович. - Я хорошо знаю Людмилу. В одном классе учились. Сам я местный, а она из Таловки. Там средней школы нет, так она старшие классы у нас доучивалась, в интернате при школе жила. Бедная девочка. Совсем маленькую бык изуродовал. Но училась неплохо. Могла бы и дальше учёбу продолжить. Но постеснялась в город ехать. А тут муж подвернулся. И бросилась, закрыв глаза, в омут семейной жизни. Каково ей было не скажу, но определённо знаю, детей у неё никогда не было.
        - А я тогда чей? - растерялся Артём.
        - Она тебя приютила, - улыбнулся Сергей Владимирович. - Говорят, ты сам начал её мамой называть. А твои родители, извини, пропили всё, что могли, и тебя в том числе, нанялись на какую-то стройку и уехали. Больше мы о них ничего не слышали.
        - И что мне делать? - задумался Артём.
        - Жить, - Сергей Владимирович выпрямил спину, потёр ладонями поясницу. - Мы ведь с тобой и раньше беседовали. Ты стал другим человеком. Перерос общительного и любопытного мальчика. Превратился во взрослого мужчину.
        - Я и сам чувствую, что во мне живёт другой человек, - признался Артём. - Контролирует мои мысли, действия. Иногда диктует правила поведения. Я словно заново родился на свет. Но родился уже вот таким, как вы сказали, взрослым человеком. Тот, кто сидит во мне, отнял моё прошлое. Предал его забвению.
        - И давно это случилось?
        - Месяц назад.
        - Когда все решили, что ты утонул? - уточнил Сергей Владимирович.
        - Да, - коротко ответил Артём.
        - А нельзя ли поподробнее? - попросил врач. - Всё-таки случай интересный с медицинской точки зрения.
        - Можно и поподробнее, - согласился Артём. - Этот отрезок жизни я помню хорошо.
        И вздохнул. Лишь события прошедшего месяца заполняли всю его память. И это было страшно.
        - Очнулся на берегу, - начал рассказывать…
        ***
        Артём сидел у кромки реки и с удивлением смотрел на капли крови, которые одна за другой падали с головы и расплывались по поверхности. В наступающих сумерках кровь казалась чёрной. Тёма зачерпнул ладонями воду и осторожно сполоснул лицо и волосы. Кровь продолжала капать. Растерянно оглянувшись, встал. Он находился на узкой полоске пляжа, отделяющей реку от густого леса, где в пугающей темноте переплелись исковерканные погодой хвойные и лиственные деревья. Паводковая вода подмыла берег, образовав небольшой уступ, из которого, словно кости древних обитателей земли, торчали побелевшие от солнца корни не то склонившейся над рекой в виде коромысла грязно-белой берёзы, не то могучего кедра, возвышающегося над своими соседями и поскрипывающего от порывов ветра.
        Артём разделся, тщательно выжал одежду и вновь оделся. Куда идти? Взъерошенные кудри, копной громоздились на голове. Прохлада наступающей ночи вызывала внутреннюю дрожь. Но самое неприятное заключалось в том, что всё вокруг было незнакомо. Что он здесь делает? Как оказался в этом месте? Обрывком в памяти промелькнул котёнок на доске. Надо было спасти его. Но не спас. И теперь сам, как беспомощный котёнок, стоит и дрожит на узкой полоске земли. С одной стороны быстрое течение, с другой - мрачный и уже не проницаемый для взгляда лес. Идти вверх по течению? Но отсюда видно, как лес и река сливаются вместе, поглощая песчаную дорожку. А это значит, что предстоит либо зайти в ледяную воду, либо углубиться в пугающую темноту леса.
        Тёма вновь и вновь напрягал память. Не мог же просто так, ниоткуда, появиться в этом мире! Должно быть прошлое! Но как достучаться до него? Внутренний голос призывал к действию. Нельзя стоять вечно. Организм после купания в холодной воде начинал коченеть.
        И Артём словно взорвался, сбросив тягучую медлительность. Заметался по берегу, стал прыгать, отжиматься, делать различные упражнения. Кто-то извне руководил его действиями, заставляя слушаться и удивляться. Вскоре приятный жар разлился по всему телу. Опасность умереть от переохлаждения отступила. И вновь время потекло неторопливо и размеренно, тая в ночи. Артём медленно побрёл вверх по течению. Река цеплялась за ноги, проникала поверх ботинок, не давая высохнуть носкам. Полоска берега становилась всё уже и уже. Надо было подняться на уступ. Но Артём не хотел расставаться с водой. Лес шумел угрожающе и стоял чёрной стеной, раздвинув которую, можно было потеряться навсегда. Все шорохи, рождаемые в лесу, были незнакомы. Река же казалась такой мирной и безобидной. По крайней мере, с берега. И даже её чернильный цвет не отпугивал, а наоборот, притягивал. И на ощупь вода с каждым шагом становилась теплее. Вот только непонятный, всё усиливающийся рокот впереди. Артём ускорил шаги, и за поворотом упёрся в нагромождение камней, среди которых ревели и метались буруны. Неужели его протащило через этот порог?
Вот почему болит всё тело. Хорошо ещё, что кости целы. Как обойти это безумие? Придётся карабкаться по крутому склону скалистой сопки, которая сдвинула русло реки. Но в темноте скала выглядела неприступной.
        Артём развернулся и побрёл обратно. Холод заставлял ускорять шаги. Вскоре вернулся туда, откуда начал своё путешествие. Вернее, где очнулся. А что было до этого? Тяжко вздохнул и поёжился от набежавшей ветерком сырости. И вдруг снова кто-то толкнул изнутри. На ощупь наломал сухих веток, отодрал кору у старой берёзы, нашёл под сосной немного сухого мха, среди гальки выбрал два подходящих камешка и принялся добывать огонь. Мозг подсказывал каждое движение, не давая времени на раздумье: откуда такие знания? Мало того, движения были привычны и естественны! Робкое пламя окрепло и обдало приятным теплом. Заурчал желудок, требуя еды. Снял рубашку, сломал несколько гибких прутьев в прибрежном кустарнике, и скоро в самодельный сачок попалась молодая щучка. Жареная рыба утолила голод. Не хватало соли. Но такие мелочи не смущали. В памяти всплыли смутные воспоминания, что уже доводилось как-то перебиваться пресной пищей. Вот только когда? На свет огня из леса потянулись редкие в это время года комары. Дым от костра отпугивал маленьких летающих хищников, но он же и отравлял дыхание. И тут уж ничего не
поделаешь. Выбирать не приходилось. Либо глотать дым костра, либо подвергаться укусам комаров.
        Артём, сидя, задремал. Побежали видения. Маленький мальчик бежит по горной тропинке в смешных сандалиях, которые скользят по острым камням. Лезет по отвесной скале. Падает в глубокое ущелье, на дне которого извивается юркая речушка. А это что? Приближается рокот вертолёта. И вот крылатая машина появляется между гор. Шум винтов заглушает все звуки. И будит. Но рокот не прекращается. Что-то тёмное скользит по реке. Вдруг визг двигателя обрывается, тишина резко ударяет по ушам, и нос лодки медленно наезжает на берег. Два силуэта выскакивают из моторки и уверенной походкой приближаются к костру.
        - Это кто на нашем месте рыбачит? - мужчины крепко сложены, оба в кирзовых сапогах и чёрных брюках. На одном штурмовка, выцветшая от времени, на другом новенькая синяя ветровка.
        Артём радостно поднялся навстречу, всё-таки люди, можно будет поговорить.
        - Я не рыбачу, - и вздрогнул, услышав свой голос. Надо же, до такой степени память отбило, что даже голос кажется чужим.
        - Не врёшь? - тот, что постарше, в штурмовке, недоверчиво осмотрел местность, освещённую засыпающим костром. - Наверное, сети поставил и караулишь?
        - Я не вру.
        - Что тогда здесь делаешь? - поинтересовался молодой парень в ветровке.
        - Ночую, - пожал плечами Артём.
        - А живёшь далёко? - старший присел возле костра и закурил, лениво отгоняя назойливых комаров клубами сигаретного дымка.
        - Здесь и живу, - угрюмо ответил Артём. Разговаривать с незнакомцами расхотелось. Что-то в их поведении настораживало.
        - И давно так живёшь?
        - Давно.
        - Что у тебя с головой? - присмотрелся молодой. - Кровь запеклась.
        - Неудачно нырнул.
        - Тебе к врачу надо, - старший подмигнул своему товарищу. - Можем отвезти. Тут недалеко, вниз по течению. Тебя как зовут?
        - Артём.
        - Меня Савелий. Редкое имя, правда? А его Володей. Так едем?
        - Поехали, - согласился Артём и принялся тушить костёр.
        - А сети когда проверять? - вопросительно посмотрел на напарника Володя.
        - Втроём и проверим, - и, кивнув в сторону Артёма, усмехнулся. - Хотя у нас сегодня и без того улов богатый. Смотри, какого богатыря поймали!
        Смех, прокатившийся над рекой, насторожил Артёма, но что оставалось делать? Надеялся кое-что разузнать о себе в районном центре, куда предложили отвезти ночные гости. Неизвестность пугала. Настоящее было неопределённым, а будущее зависело от прошлого, которое в данный момент отсутствовало в памяти.
        Выбрав сети в ближайшей протоке, рыбаки направились вниз по течению. Лодка быстро скользила, разрезая черную воду и отправляя встревоженные волны к тонущим во мраке берегам. Молодой парень полулежал на носу, всматриваясь вперёд. Его старший товарищ управлял мотором. Вскоре лес отступил от берега, открывая взгляду небольшой посёлок, обозначенный редкими огоньками окон да несколькими фонарями, убегающими от реки по главной улице.
        - Нам дальше, - упреждая вопросы, сказал рулевой. - Это забытая богом деревня. Здесь даже фельдшера нет.
        Река раздалась во все стороны и выплеснулась на необозримые водные просторы.
        - Красноярское море, - с иронией пояснил Савелий, перекрикивая шум мотора. - Районный центр на том берегу. Ты плаваешь хорошо?
        - Не знаю, - вопрос застал Артёма врасплох. Умеет ли он вообще плавать?
        - Море переплыть сможешь?
        - Не знаю, - вновь повторил.
        - Тогда лучше и не пробовать.
        Странный совет. Зачем переплывать море? Артём крепко держался за борта лодки. Какие-то смутные воспоминания возникли в памяти неясными картинками. Когда-то уже скользил по водной глади. И ночь так же обнимала со всех сторон, освещая звёздами путь. И брызги… Брызги веером стелились следом. От лодки таких брызг нет. На чём же тогда плыл? Или это всё миражи, вызванные ушибленным мозгом?
        - У тебя семья есть, близкие, знакомые? - спросил Савелий.
        - Не знаю, - тяжко вздохнул Артём и решил пояснить. - Я головой ударился. Что-то с памятью.
        - Смотрю, и денег у тебя нет? - подал голос Володя.
        - Денег нет, - согласился Артём, гадая, а нужны ли были деньги в прошлой жизни?
        - Деньги всегда нужны, - словно прочитав его мысли, веско сказал Савелий. - У нас здесь один новый русский дачу строит. Хорошо платит. Подработать не желаешь? Подсобным рабочим?
        - Как понять, новый русский? Почему новый? - удивился Артём.
        - Ну! - теперь уже протяжно удивился Савелий. - Потому, что потому. Сейчас так всех называют, у кого денег немерено. А он ещё и депутат. Новую жизнь строит.
        - Подъезжаем, - известил Володя и замигал фонариком кому-то в темноту. Лодка зашла в небольшую заводь.
        - Сюда только по воде можно попасть, - сказал Савелий, выключая мотор. - Красивейшее место. На юга ездить не надо.
        И причалил к берегу между двух таких же лодок.
        - А где районный центр? - насторожился Артём.
        - Ты же согласился немного денег заработать, - ухмыльнулся Володя.
        - Я не соглашался! - возразил Артём.
        - Давай, парень, без глупостей, - Савелий снисходительно похлопал Артёма по плечу и легонько подтолкнул, предлагая выйти из лодки. - Тебе что, деньги не нужны?
        - Деньги нужны, - односложно рассудил Артём и вдруг неожиданно для себя спросил: - А кормят хорошо?
        Этот вопрос задал внутренний голос. Вот только для чего? И до каких пор кто-то изнутри будет командовать?!
        - Не переживай, здесь все условия для труда и отдыха, - засмеялся Володя.
        - Если хочешь, можно послать весточку родным, что ты здесь остановился на время, - выжидающе посмотрел на парня Савелий.
        - Некому весточки посылать, - нахмурился Артём. Или есть кому? Какая беспомощная память! Хорошо, что встретил этих рыбаков. Будет первое время кров над головой. А так пришлось бы неизвестно сколько греться у костра. И решительно зашагал вверх по широкой тропинке.
        - Вот и ладненько, - одобрил Савелий, шагающий сзади. - Поработаешь до осени, другим человеком станешь.
        Володя, идущий впереди с небогатым уловом, захихикал. Но Тёма не обратил на это внимания. До осени работать не собирался. Верил, что память вернётся. Может, уже завтра проснётся другим человеком. И мир вновь станет знакомым, а не чужим и холодным. А что если он не из этого мира? Догадка молнией прорвалась откуда-то из глубины сознания и тут же погасла. Что за нелепые мысли? Разве бывают другие миры? Какая карусель в голове!
        Остановились у какого-то квадратного строения. Савелий нырнул внутрь. Тёма с Володей остались дожидаться снаружи.
        - Тебе сколько лет? - поёживаясь, спросил Володя.
        - Не помню, - задумчиво ответил Артём. Сам мучился этим вопросом. Хотелось взглянуть на себя в зеркало.
        - А сколько на вид?
        - Да лет двадцать пять - тридцать, - неопределённо протянул Володя. - Может, и меньше. Бомжи всегда старше выглядят.
        - Я бомж? - Артём удивился незнакомому слову.
        - А кто ты? - нагло усмехнулся Володя.
        - Не знаю.
        - Как узнаешь, сообщи, - загоготал парень.
        - Ну вот, - вернулся Савелий. - Спать будешь здесь. На нарах, с краю. Ребята матрац положили и одеяло. А сейчас пойдём, посмотрим твою голову. Вдруг что-нибудь серьёзное?
        Артём покорно пошёл следом в темнеющую громаду большого здания, острой крышей нацеленного в пробегающие по небу облака. Нырнули в полуподвальное помещение. Зажгли свет. В небольшой комнатке стояло три кровати, на одной из которых спал прямо в одежде мужчина.
        - Как улов? - сонно поинтересовался он, подняв от подушки лохматую голову.
        - Да чуть больше полведра всякой мелочи. Зато вот, ещё одного работника привёз! - Савелий поставил табурет ближе к лампе и достал из стола аптечку.
        - Это хорошо, - зевнул мужчина и, окинув оценивающим взглядом нового работника, вновь уткнулся головой в подушку.
        - Ничего страшного, - Савелий промыл рану перекисью водорода и смазал йодом. - Разве что лёгкое сотрясение мозга. Голова не болит?
        - Нет, - Артём заворожено смотрел в небольшой квадрат зеркала, висящего на стене. Светло-грязные кудри обрамляли усталое и совершенно незнакомое лицо. Красная байковая рубашка смялась на широких плечах и мускулистой груди. Чёрные брюки, ещё не просохшие до конца, смотрелись несуразно.
        - Володя тебя проводит, - Савелий похлопал Артёма по плечу.
        - Пошли…
        Уже засыпая на жёстком, не первой свежести матрасе, Артём подумал, что если память не вернётся, то придётся ко многому привыкать заново. В том числе и к своей внешности.
        ***
        Утро заползло в этот райский уголок клочьями тумана, который, цепляясь за кусты и деревья, наполнил воздух обильной сыростью. Бригада, нанятая для строительства загородного коттеджа, досматривала последние сны, и лишь Наталья, чертыхаясь в полумраке маленькой комнатушки, отведённой под кухню, гремела посудой и терпеливо ждала, когда Володя, отчаянно зевая, запустит дизель, чтобы оживить электрическую плиту и нарушить первозданную тишину шумом и светом цивилизации.
        Артём выскользнул из душного домика, сделал несколько упражнений, чтобы разогреть покрывшуюся пупырышками кожу, и медленно пошёл по узкой тропинке, которая привела к небольшому ручью, неторопливо убегающему в сторону моря. На пригорке темнели стены строящегося коттеджа, за ним, чуть вдалеке, неясными контурами расплывались горы, покрытые хвойными деревьями, пики которых тянулись вверх из сгустившегося у земли тумана. Белая пелена почему-то вызывала неприятные ощущения.
        - Вот и помощник! - сзади подошла Наталья с двумя пустыми вёдрами. - Это вода родниковая. Чистая, как слеза. Помоги набрать, - и внимательно посмотрев на новенького, принявшегося наполнять вёдра, спросила: - А ты откуда взялся?
        - Оттуда, - неопределённо махнул рукой в сторону моря Артём.
        - Понятно, - сорокалетняя вдовушка, которую уговорили сезон поработать поварихой на стройке, поправила платок на голове.
        От её слегка расположенной к полноте фигуры веяло домашним уютом и деревенской теплотой.
        - Помоги вёдра на кухню отнести.
        Артём молча пошёл за поварихой, осторожно ступая по обильно смоченной росой тропинке.
        - Ну вот, спасибо. Теперь дорогу знаешь, принеси ещё водички, - попросила Наталья, протягивая освободившиеся вёдра.
        На кухню вошёл Игнат, сорокадвухлетний мужчина, крепкого телосложения, главный на стройке, решающий все возникающие вопросы, а также осуществляющий вместе с Савелием и Володей охрану объекта.
        - Что на завтрак? - поинтересовался, проведя рукой по спине поварихи.
        - Ночи мало? - недовольно отстранилась Наталья.
        - Уж и дотронуться нельзя? - примиряюще поднял руки вверх Игнат. - Что есть будем?
        - Что приготовлю, то и будете! - огрызнулась Наталья.
        - Что готовим? - заглянул на огонёк Савелий.
        - Ещё один контролёр! - усмехнулась повариха.
        - Да просто так спросил. Мне без разницы. Я - всеядный!
        Савелий посторонился, пропуская Артёма. Тот поставил вёдра туда, куда указала Наталья, и молча вышел из кухни.
        - Видел, какого орла привезли? - похвастался Савелий. - Бомж стопроцентный. У костра ночевал, документов никаких. Дармовая рабочая сила.
        - Что-то на бомжа не очень-то похож, - высказал сомнение Игнат. - Лицо не обветренное, да и вид ухоженный. Мятый разве что.
        - На дурачка он похож, - вновь усмехнулась Наталья.
        - Это точно, - улыбнулся Савелий. - На Иванушку-дурачка из сказки.
        - Не из сказки, а из жизни, - Наталья, ожидая, когда закипит вода в большой кастрюле, присела на табурет. - Узнала я его. Впрочем, кто его не знает. Это Тёма из Таловки. Когда маленький был - ударился головой. С тех пор слабоумием страдает.
        - И зачем ты его привёз? - иронически спросил Игнат.
        - Так я же не знал! - начал оправдываться Савелий. - По виду вроде нормальный… То-то показалось, как-то странно разговаривает! То не знаю, то не помню! А оно вот в чём дело!
        - Его искать будут. Дурачок на деревне - личность заметная, - резонно заметил Игнат.
        - Так что же, его обратно везти? - расстроился Савелий.
        - Ладно, посмотрим. Пусть пока поработает, - принял решение Игнат. - В случае чего скажем, что он сам нас нашёл, попросился на работу. Ты, Савелий, присматривай за ним. Дураки - народ непредсказуемый. Натворит делов. Взятки с него гладки.
        - Да безобидный он, - махнула рукой Наталья. - Только к бабам пристаёт. Слышала, в последнее время с какой-то вдовушкой живёт.
        - Смотри, как бы он тебя не возжелал, - усмехнулся Игнат.
        - А что, парень видный, - шутливо ответила Наталья.
        - Кастрировать таких надо, чтобы народ не смущали, - потянулся Савелий.
        - Вот ты этим и займёшься, - строго сказал Игнат.
        - Чем займусь? - замер Савелий.
        - Кастрацией! - отвернулся Игнат, чтобы скрыть улыбку.
        - Да ты что, Игнат! - побледнел Савелий. - Я не смогу!
        - А что делать? - сокрушённо вздохнул Игнат. - Вдруг ему Натальи мало покажется? Примется за мужиков. Только гомиков нам тут и не хватало.
        - Пошли вон! - рассердилась Наталья. - Сами дураки хорошие!
        И выставила мужчин за дверь.
        ***
        Солнце и к обеду не смогло высушить землю. Его лучи искрились в капельках росы, играли в прозрачной воде родника, отражались от голых потных спин строителей. Духота от испарений лениво отступала под порывами ветра с моря, чтобы тут же снова окружить горстку людей, возводящих не то дачу, не то дворец в этом живописном уголке природы!
        Артём работал с напарником, невысокого роста мужчиной неопределённого возраста, с лицом, покрасневшим от долгого пребывания на воздухе. Подносили кирпич, раствор, доски. После обеда Игнат разрешил всем отдохнуть с часок. Дурманящий запах от земли и растений, клонил в сон со страшной силой. Бригада строителей дружно захрапела, укрывшись от палящего солнца в тени деревьев.
        - Хорошо здесь комаров нет, - расположился на молодой травке напарник Артёма - Тарас. - Но скоро, наверное, будут. Тогда уже так не поспишь. Ты как сюда попал?
        - Решил денег немного заработать, - Артём сидел по-турецки, поджав под себя ноги.
        - Решение хорошее, - хмыкнул Тарас. - Только здесь деньги получают одни строители.
        - А мы?
        - Работаем за кормёжку.
        - Почему?
        - Потому что судьба у нас такая, - вздохнул Тарас. - Можно сказать, непутёвая.
        - Какая судьба?
        - Да ты не переживай, - Тарас лёг на спину, заложив руки за голову. - Конечно, не повезло тебе в детстве.
        - А ты откуда знаешь? - встрепенулся Артём.
        - Наталья сказала, - Тарас закрыл водянистые глаза. Чёрная седина с проседью блестела от пота.
        - А ещё что-нибудь говорила? - спросил Артём, пододвигаясь к новому товарищу.
        - Что ты из Таловки, - зевнул Тарас. - Деревня убогая такая по ту сторону Енисея на реке Талой. В тайге стоит. Сейчас туда ни проехать, ни пройти. Да и летом только на вездеходе добраться можно. И по реке. Но там порог. Опасно. А ты пешком до районного центра ходишь. Придёшь и к бабам пристаёшь.
        - Как пристаю? - Артёму вдруг стало жарко.
        - Словами, - успокоил Тарас. - Если бы руки в ход пускал, думаю, тебя бы давно в психушку упрятали или на уколы посадили. А так ты безобидный.
        - Да, с головой у меня не всё в порядке, - согласился Артём. - Ничего не помню.
        - Это плохо, - сказал Тарас, но, немного подумав, рассудил: - Или хорошо? Вот говорят: не помнящий родства. Вроде осуждают. А я всё помню. И память эта тяжёлым камнем на душе лежит. Зачем мне такое родство?
        - Что-нибудь трагическое? - поинтересовался Артём.
        - Катастрофическое, - Тарас сел и сгорбился. - Жизнь моя прекрасно начиналась. Потом в тупик зашла. Вернее, сам её завёл. Женился случайно. От этого всё и пошло. Сын мой - суровый парень. Твёрдо на ногах стоит. Когда я с женой развёлся, переживал очень. Только мне ведь некуда податься было. Жил в одной квартире со своей бывшей. Оккупировал кладовочку. В один прекрасный момент сын невесту привёл. Приятная девушка. Я радовался: красивые дети, красивые внуки будут. Но в один прекрасный день эти дети посоветовали мне жилплощадь освободить. Оскорблённый, я гордо покинул квартиру. И оказался на улице со своей гордостью наедине. Куда идти? Помыкался по подвалам. Савелия встретил. Он мне горы золотые наобещал. Привёз сюда. Ещё по зимнику, когда стройматериалы завозили. А Игнат быстро мой пыл охладил. Сделал из меня раба. Кормить, говорит, буду, а на деньги не рассчитывай.
        - И согласился?
        - Что оставалось делать? Я житель городской. А тут тайга кругом. И Енисей ледяной. Скоро, правда, тёплый будет. Но куда мне бежать? Здесь крыша над головой. Кормят неплохо. Трудотерапия. От бутылки отдыхаю. Есть уверенность в завтрашнем дне. По крайней мере, на время строительства. Хочу к ребятам примкнуть. Вдруг, возьмут в свою бригаду? Неохота снова к помойкам возвращаться. От них, от помоек, оторваться трудно. Упасть легко, подняться тяжело. И мысли под наркозом от постоянной вони. Здесь я как бы на лечении, на реабилитации. Мозг проветривается.
        - Сын тебя не ищет?
        - Не думаю, - покачал головой Тарас. - Но тут я кругом виноват. Слишком в себя углублялся. Всё судьбу пережёвывал. Мало внимания обращал на жену, на сына. Деньгами, заработанными, от семьи откупался. А тепло душевное водкой заливал. Жалел себя. А надо было жить.
        - Мне деньги нужны, - Артём встал и посмотрел на море, которое стальным кусочком проглядывало сквозь кроны деревьев.
        - Зачем?
        - Нужны, - упрямо повторил Артём.
        - На хрена попу гармонь, - пробурчал Тарас.
        - Я похож на сумасшедшего? - наклонился к нему Артём.
        - Как сказать, чтобы не обидеть, - с опаской посмотрел на напарника Тарас. - Вообще-то, я в жизни всяких встречал. И тупицы среди них попадались беспросветные. Однако в дураках не числились. Ты по сравнению с ними вполне нормальный человек. Но, с другой стороны, я же тебя почти не знаю. Сейчас ты нормальный, а через час всякое может случиться. Ты уж не обижайся.
        - Я не обижаюсь, - Артём пошёл прочь по тропинке к роднику. Значит, он - слабоумный. Оттого, наверное, ничего и не помнит. Странно. Не верится. Ведь всё видит, замечает. И помнит, начиная с того момента, как очнулся на берегу. Да и знания какие-никакие есть. Словно пузырьки воздуха, всплывают из укромных уголков памяти. Присел возле ручья, зачерпнул пригоршнями холодной воды, напился. А что если разум вернулся? В детстве головой стукнулся, и сейчас тоже голову разбил. Тогда мозги встряхнулись. Сейчас на место встали? Такое бывает. Снова нестыковка. Ну, откуда ему знать, что бывает? Артём закрыл мокрыми ладонями лицо. Может, в детстве, когда был здоровым, слышал про такие случаи? Но тогда должен помнить детство! А не помнит. Ни-че-го! Будто только вчера на свет народился. Странно…
        Артём чувствовал, что внутреннее содержание не соответствует внешней оболочке. Неужели все такие как он дурачки тоже вот так думают и мучаются? Пойти поговорить с Натальей, спросить, что она ещё знает про Тёму-дурачка? Про его родных и знакомых? Или продолжать жить в беспамятстве? Дурачком удобнее. Никто не пристаёт с вопросами. И решил остаться в роли слабоумного. Для всех. Пока не поймёт, кто он на самом деле: дурак, или как все? Вот только сможет ли определить границу? Каковы критерии этих двух понятий?
        Сзади послышался голос Тараса, зовущего на работу. Надо идти. По пути столкнулся с Игнатом.
        - Ну как, Тёма, нравится здесь? - весело спросил тот.
        - Нравится, - Артём отвёл взгляд в сторону. - Спать есть где, кормят хорошо.
        - А что ещё надо? Верно?
        - Что будет завтра?
        - И завтра будет то же самое, - рассмеялся Игнат.
        - А когда дачу построим? Что будет? - продолжал настаивать Артём.
        - Знаешь, что в Библии написано? - слегка хлопнул по плечу нового работника Игнат.
        - Где написано?
        - В Библии!
        - Я неверующий, - помедлив, сказал Артём.
        - Я тоже, - Игнат более внимательно посмотрел в лицо дурачку. - Но сейчас церковь возрождается. Стало модно бога почитать. Вот я и почитываю. Тем более что, кроме Библии, здесь других книг нет. Так вот, в Библии написано: радуйся, что сегодня живёшь. Каждому новому дню. Понял?
        - Понял, - смиренно ответил Артём.
        - Ну, и молодец, - Игнат снова хлопнул собеседника по плечу и пошёл дальше.
        Ночью Артём вышел из избушки. Небо мигало множеством мерцающих звёзд. Откуда-то из леса доносилось невнятное бормотание ночной птицы или зверя. Речная прохлада приятно ласкала лицо. Вдруг чуткое ухо уловило едва различимый собачий лай. Где-то недалеко жили люди. Наверное, на другом берегу моря. И, возможно, они знали его прошлое. Надо бежать отсюда! Вернуться в деревню. В Таловку. Какое странное название. Наверное, связанное с таянием снега. Там его родина. Там его знают! Узнает ли он кого-нибудь? Но между ним и деревней раскинул воды Енисей. Серьёзная преграда. Преодолеет её обязательно! Если не на лодке, то вплавь, когда вода станет тёплой. И тут же усомнился в своих способностях. Неизвестно умеет ли он плавать? Что-то подсказывало, что умеет. И неплохо! Но сомнения одолевали.
        Артём пошёл в сторону моря и скоро оказался на берегу маленькой бухточки, где чистая родниковая речушка смешивалась с мутными в это время года водами могучей сибирской реки. Раздевшись, вошёл в воду. Сердце бешено забилось. Но, преодолевая холод, сделал несколько шагов, пока вода не поднялась до пояса. Дальше идти не решился. Собрав всё мужество, нырнул вдоль берега и поплыл. Словно ледяные руки схватили за ноги, грудь, шею. Хватит! Нащупал ногами дно и поспешил на берег. Он умеет плавать! Достаточно ли умения, чтобы переплыть море? Это проверит, когда потеплеет. Будет тренироваться каждую ночь. В тайне от всех.
        - Купаемся? - возле одежды стоял Игнат.
        - Хотел пот смыть, - стараясь говорить сбивчиво, сказал Артём.
        - И как водичка? - Игнат усмехнулся.
        - Кусается, - дрожь начала колотить тело. Но надевать брюки на мокрые трусы не хотелось. А снимать трусы при Игнате было неловко.
        - Вот именно, кусается, - назидательно сказал Игнат. - Она сейчас как крокодил. Только зазеваешься - и прощай, как звали. На дно утянет.
        - Я понимаю, - поёжился Артём.
        - Сомневаюсь, - строго посмотрел на ночного купальщика Игнат. - Чтобы больше один не купался. Захочешь поплавать, позови меня, Савелия или Володю.
        - Позову.
        - А плавать где научился?
        - Я ногами по дну.
        - Ну-ну. Иди спать, - Игнат уже собрался уходить, но в последний момент вспомнил. - Да, тебе там Наталья брюки приготовила. Хоть и потрёпанные, но прочные. А то ты свои быстро угробишь. Не в чем будет домой вернуться. И майку у неё возьмёшь рабочую.
        - Хорошо.
        - Хорошо-то, хорошо. Да ничего хорошего, - Игнат задумчиво посмотрел на небо и удалился необычно лёгкой для его возраста походкой.
        Артём бесшумно вернулся в избушку. Откуда появился Игнат? Неужели кто-то из этой троицы дежурит по ночам? Трудно тогда будет тренироваться. Тем более что больше здесь и охранять некого. Он да Тарас. Остальные строители работают по контракту. Ну и пусть охраняют. Им его всё равно не удержать. С этими мыслями и заснул. И вновь приснился сон. На этот раз он плыл по подводному коридору. Плыл долго, а когда вынырнул на поверхность, то увидел расплывчатый силуэт девушки. Она стояла на берегу и выжимала платье. Кто эта прекрасная незнакомка? А то, что она прекрасна, не сомневался, хоть и не мог разглядеть лица. Захотелось подплыть поближе, но вдруг гигантская волна подхватила и забросила на вершину горы. Земля задрожала, камни запрыгали как мячики, деревья разбежались в разные стороны. Из пещеры заструился туман, который окутал и стал душить. Дышать становилось всё труднее. Артём застонал и проснулся. Утренние сумерки серым туманом дымились за окном. Внутри не хватало кислорода. Строители усиленно разбавляли воздух своими выдохами и запахом пота.
        Артём приоткрыл дверь, впустив свежесть утра. Спать больше не хотелось. И что за сны снятся!? Из какой жизни? И откуда он знает, что жизни бывают разные? Как и миры. Впрочем, о чём это он? Какие миры?!
        ***
        Артём зашёл в комнату, где в это время находились Игнат и Володя.
        - Тебе чего? - Игнат только что отобедал, и теперь ковырялся в зубах спичкой. Володя сидел на кровати и пытался разгадать кроссворд. Но так как всё самое лёгкое давно было разгадано, то его потуги не давали результата.
        - Видел, как ты сегодня с рабочими рассчитывался, - сказал Артём. - Хочу тоже получить зарплату.
        - Верно, - развеселился Игнат. - Я им сегодня аванс выдавал. Но такой уж с ними уговор. А с тобой какой уговор?
        - Не знаю, - пожал плечами Артём.
        - С тобой я расплачусь по окончании строительства, - назидательно произнёс Игнат. - Так что иди, работай, друг.
        - Мне нужен аванс, - Артём насупил брови. - Без денег работать не буду.
        - Бунт на корабле? - Володя обошёл Тёму и встал у двери, из-за спины дурачка показывая своему старшему напарнику, что мускулы у бунтаря будь здоров.
        - А знаешь, твоё требование вполне справедливо, - неожиданно сказал Игнат, разгладив миролюбивой улыбкой сделавшееся было грозным лицо. - Ради денег человек живёт на этом свете. Сколько ты заработал? Как думаешь?
        - Не знаю, - Артём беспомощно оглянулся на Володю, который, не ожидая таких действий от товарища, удивленно раскрыл рот.
        - Ты не стесняйся, говори! - напористо продолжал Игнат. - Оцени свой труд по достоинству. Ты же брёвна, как спички, ворочаешь.
        Артём казнил себя за то, что не посоветовался с Тарасом перед тем, как прийти сюда. Что он знал о деньгах? Интуиция подсказывала: что-то знал. Вот только что? Внутренний голос молчал. И вдруг отчётливо вспомнил, как покупал хлеб. Где и когда покупал, не помнил, а вот цена буханки - восемнадцать копеек - виделась совершенно ясно.
        - Рублей двести, - неуверенно предположил Артём.
        - Скромно себя ценишь, - осуждающе покачал головой Игнат и достал из заднего кармана джинсов толстый бумажник. - Я тебя отблагодарю по-королевски. Держи, здесь две тысячи.
        - Две тысячи?! - искренне обрадовался Артём, но, когда взглянул на купюры, в душу закралось сомнение. Такие деньги увидел впервые. Чувствовал, что они должны выглядеть по-другому. Но как? На миг вспыхнула перед глазами красная бумажка с портретом посредине, и тут же провалилась в темноту. Артём нерешительно перебирал синенькие сторублёвки, розоватые двухсотки и зелёную пятисотку. Вроде бы всё правильно. Это деньги. И надписи соответствующие. Почему же так незнакомы? Может, потому что дурачку денег никто не доверял? Настораживала и непонятная щедрость Игната. Не мог он так разбрасываться деньгами. Для чего тогда закабалять Тараса, если за такую зарплату можно найти стоящего работника?
        - Какие ещё вопросы? - Игнат насмешливо смотрел на дурачка. - Чем-то недоволен?
        - Я доволен, - Артём наконец-то спрятал деньги в карман брюк.
        - Смотри, никому не показывай, - посоветовал Володя. - Деньги большие, а народ тут вороватый. Украдут.
        - Спасибо.
        - Ну, ты молодец! - проводив дурачка, чуть не подавился от смеха Володя. - Ловко с ним разобрался. А я уж, по правде сказать, трухнул немного. Сила у него лошадиная. Подумал, если до кулаков дело дойдёт, он тут всё разнесёт!
        - С дураками надо добром, - Игнат вновь принялся спичкой обследовать рот. - Они очень доверчивы. А начнёшь злить, неизвестно, что получится.
        Артём не стал делиться своей победой с Тарасом. Вечером, как только стемнело, тихонько выскользнул из избушки, замотал одежду в кусок целлофана, припрятанный заранее, и поплыл к противоположному берегу Красноярского моря. Хорошо помнил маршрут, которым доставили сюда. Но также знал, что где-то вниз по течению находится районный центр, в который Савелий с Володей не раз ездили за продуктами. Здраво рассудив, что из районного центра в деревню должны ходить машины, не стал бороться с течением, медленно дрейфуя и экономно расходуя силы, всё дальше удаляясь от Игната с компанией.
        Районный центр встретил огнями на пригорке, между двух живописных гор, красоту которых смог оценить только с рассветом. Расспросив прохожих, которые встретились на улицах посёлка в такой ранний час, узнал, что в связи с непогодой никакие машины в Таловку не ходят. Но один мужчина охотно рассказал, как туда добраться пешком. Расстояние не испугало. Смело отправился в путь. Вдруг непонятная тревога родилась в груди. Непроизвольно начал ускорять шаги, выбирая зелёный покров, по которому не так скользили ноги. Вскоре перешёл на бег. И несказанно удивился: не знал, что может так быстро бегать.
        Восстание раба
        Сергей Владимирович некоторое время сидел молча, под впечатлением услышанного. Наконец задумчиво произнёс, слегка поёжившись от холодного ветра, который принесла с собой пасмурная туча, окончательно скрывшая вершину горы и теперь наползающая на посёлок.
        - Да, дела. Одно успокаивает: тот, второй, который сидит в тебе, имеет богатый жизненный опыт. С ним ты не пропадёшь. И что делать думаешь?
        - Надо достать денег на лекарства, - Артёма тоже беспокоила туча: решил вернуться на стройку, но плыть по дождю не хотелось.
        - И попробуй достать сами лекарства, - Сергей Владимирович встал. - Пора. Больные ждут. Пойдём, составлю тебе список.
        - Я зайду, - пообещал Артём. - А сейчас можно пройти к Людмиле?
        - Почему же нельзя?
        В палате, где лежала вчерашняя «покойница», стояли ещё три заправленные койки. Непогода за окном освещала комнату сумеречным светом. Больная, увидев вошедшего, надсадно кашлянула и хриплым, едва различимым голосом позвала.
        - Тёма, иди к своей мамочке.
        - Людмила, - Артём подошёл к койке, присел на белый табурет, сжал руку женщины ладонями. - Нет больше маленького Тёмы. Я вырос и поумнел.
        - Что случилось с тобой? - прошептала Людмила.
        - Я ударился головой, и мозги встали на место, - попытался коротко объяснить Артём. - Только вот память пропала. Ничего не помню до того момента, как выбрался из воды.
        - И меня не помнишь?
        - Не помню.
        - Как же так? - и слёзы наполнили глаза.
        - Я ещё вернусь, - заторопился Артём. - Достану лекарства и вернусь.
        - Не бросай меня, Тёма, - беззвучно шептали губы.
        - Извини, - Артём боком покинул палату.
        Эта сцена произвела на него угнетающее впечатление. Душа всколыхнулась. Но ничего не вспомнилось. Людмила, по-прежнему, оставалась незнакомкой. Артём долго шёл вдоль берега, огибая множество рукавов, а где и преодолевая их вплавь. Наконец на противоположном берегу увидел знакомый вход в бухту. Ненастье отступило. Солнце разорвало завесу из облаков, и их рваные остатки весёлый ветер погнал за горизонт. Воздух быстро наполнялся влагой и испарениями от земли. Мутную гладь моря разрезал пронёсшийся катер. Откуда-то сверху приближался теплоход. Артём разделся, достал из кармана брюк мятый целлофан. Не выбросил. Словно чувствовал, что снова пригодится. Вода оказалась тёплой и ласковой. На этот раз не стал поддаваться течению, а сразу мощно поплыл наискосок.
        В бухточке стоял катер. Интересно, что за гости пожаловали? Наверное, некстати. Но отступать было поздно. Да и не собирался отступать! Смело прошёл к строящейся даче и толкнул дверь полуподвала, где должен был находиться Игнат. В комнате за столом и на кроватях кроме известной троицы сидело ещё четверо незнакомцев.
        - Кто-то начал нам пакостить. Пока по мелочам. Вот Вадим и распорядился выставить на этот объект усиленную охрану. Поэтому я здесь. И нас четверо! - говорил один из новичков, мужчина лет тридцати, с короткой стрижкой, вальяжно развалившись на стуле.
        - О, беглец объявился! - Игнат поставил на стол пустой стакан и подцепил вилкой кусочек сала. - Ты бы хоть предупреждал, когда в самоволку отправляешься. Мы тут, понимаешь ли, волнуемся, места себе не находим.
        - Кто это? - спросил незнакомец.
        - Артём, - пояснил Игнат. - Работал у нас. Пару дней назад исчез. Вот вернулся.
        - Распустили вы контингент, - усмехнулся мужчина. - Но ничего, у меня не побегает. А за то, что без спроса отлучился, мы его в воду помакаем.
        - Игнат, ты обманул меня! - решительно заявил Артём, поняв, что разговора наедине не получится.
        - Кто тебе право голоса давал? - поднялся мужчина и вместе с ним трое молодых парней, хищными взглядами впившиеся в незнакомца.
        - Пусть говорит, - милостиво разрешил Игнат и подмигнул Савелию и Володе.
        - Ты мало заплатил, - Артём почувствовал пьяное дыхание подошедших парней.
        - А сколько надо было?
        - Миллион рублей, - спокойно ответил Артём и так же спокойно стал наблюдать, как компания начала покатываться со смеху.
        - Вот до чего доводит мягкотелость, - новый начальник усмехнулся и коротко скомандовал: - Выкиньте его отсюда. Позже сам им займусь.
        - Толик, твои ребята крепки физически? - поинтересовался Игнат, когда парни вывели Артёма.
        - А что такое, - Толик налил себе водки.
        - Дело в том, что этот парень - дурачок. И силы в нём дурной немерено.
        - Ничего. Мои ребята - бывшие десантники, - Толик поднял стакан. - За твоё здоровье! Тебя ждёт Красноярск. А мне в этой дыре прозябать. Вадим обещал через месяц сменить. Но ты же знаешь, как он держит слово. Как бы всё лето не пришлось здесь торчать.
        - Это не дыра, это - курорт! - засмеялся Игнат.
        - Курорт - это когда номер люкс, воздушная постель и девочки по краям…
        Больше Толик ничего сказать не успел. Дверь раскрылась, и на пороге вновь появился Артём.
        - Игнат, ты должен мне заплатить миллион рублей, - спокойно сказал он.
        - Вот это рэкет! А где мои парни?! - привстал Толик.
        - Они повели себя агрессивно, пришлось нейтрализовать.
        - Что значит нейтрализовать?! - Толик сунул руку под рубашку.
        Артём молниеносно прыгнул к нему. Короткая схватка закончилась тем, что Игнат один остался сидеть за столом. Толик безмолвствовал на полу, Савелий и Володя обнимали друг друга возле кровати, делая судорожные движения.
        - Как это тебе удалось? - Игнат с опаской посмотрел на ставшего вдруг таким грозным дурачка.
        - Я не хотел, - Артём виновато и в то же время удивлённо разглядывал поверженных.
        - Знаешь что, Тёма, я всегда уважал тебя, - Игнат поставил на стол так и не опорожненный стакан.
        - Тогда давай деньги, и мы расстанемся друзьями.
        - В том-то и дело, что денег нет! - воскликнул Игнат. - Но если поедешь со мной в город, то там я расплачусь с тобой по полной программе.
        - Когда поедем?
        - Да вот соберём манатки и отчалим.
        - Я подожду возле катера, - Артём развернулся и вовремя. В раскрытую дверь влетел, размахивая ножом, один из парней Толика.
        - Глотку перережу! - взвыл он.
        Что сделал Артём, Игнат не успел заметить, но парень, не задерживаясь, пролетел мимо дурачка и рухнул на кровать.
        - Интересно, можно ли им управлять? - почесал голову Игнат, когда грозный «супермен» спокойно вышел.
        - Лучше шлёпнуть! - матерясь, приподнялся с пола Толик.
        - Это всегда успеется, - рассудил Игнат. - Одного понять не могу: кто научил дурака приёмам каратэ? Или он другой борьбой владеет?
        - Это у моих болванов спроси! - Толик презрительно смерил взглядом двух вошедших парней, которые виновато опустили головы. - Они тоже каратисты, мать их…
        - Мы не ожидали, - начал оправдываться один из них. - Он такой быстрый. С виду не скажешь.
        - Покажу его Вадиму, - Игнат посмотрел на своих товарищей, которые молча отряхивали пыль с одежды. - Это же идеальный убийца. Какие с дурака взятки? Вот только сможет ли он убить человека?
        - Если Вадиму не понравится, скажешь мне, - Толик поднял вверх указательный палец. - Я с ним поговорю по-своему!
        - Обещаю, - усмехнулся Игнат.
        На катере Артём сидел рядом с Володей. Тот, склонившись, спросил: - Ты где так драться научился?
        - Я не умею драться, - ответил Артём.
        - Ага, - присвистнул Володя. - А с нами ты, значит, боролся?
        - Это само собой получилось. Я видел опасность и защищался.
        - А убить человека сможешь?
        - Не знаю.
        - Тёмная ты личность.
        - И я так думаю.
        - Это хорошо, что иногда думаешь…
        Бассейн смерти
        Игнат выскочил из сауны и с шумом бросился в небольшой бассейн. Артём немного задержался, но всё-таки последовал его примеру. Холодная вода приятно остудила разгорячённое жаром тело.
        - Хорошо-то как! - блаженно произнёс Игнат и замер, прислонившись к краю бассейна. - После стольких дней вони и пота я на седьмом небе!
        - Когда придёт Вадим? - сдержанно спросил Артём.
        - Вадим - командир! - назидательно сказал Игнат и поприветствовал взмахом руки вышедших из раздевалки двух парней. - Он не докладывается своим подчинённым. Но сегодня должен здесь появиться. А пока наслаждайся жизнью.
        - Хорошо, - согласился Артём и тоже облокотился о край бассейна. Прошло два дня после приезда в город. Игнат каждый день обещал свести с Вадимом и каждый раз откладывал встречу.
        - Здесь наше любимое пристанище, - Игнат кивнул новым посетителям. - Откупаем на весь день. Сауна, тренажёрный зал, а главное, бассейн. Не какой-нибудь лягушатник, а настоящая чаша. Хоть и меньших размеров. Можно поплавать. Пива хочешь?
        - Нет.
        - А я бы не отказался. Но потерплю за компанию. Компания - великая сила! Вот ты на что готов ради дружбы?
        - Я за справедливость, - помедлив, ответил Артём.
        - Я тоже, - согласился Игнат. - Только мир сейчас несправедливый. Всякие ворюги грабят наше многострадальное государство. Ты понимаешь, о чём я говорю?
        - Пытаюсь, - в душе усмехнулся Артём.
        - А знаешь, кто стоит на страже закона?
        - Милиция? - предположил Артём.
        - Милиция! - презрительно сжал губы Игнат. - Мы стоим! А без нас такой хаос образовался бы вокруг! Подумать страшно! Что улыбаешься? Да к нам даже депутаты обращаются! Вот недавно один попросил освободить район от наркоманов. Совсем житья не стало. Воруют, шапки с прохожих снимают, стариков и старух на улицах грабят. Милиция расписалась. Поймают, ночь подержат и выпускают. Им с такими связываться невыгодно. Взять с них нечего, а мороки! Ломка и всё такое. А мы этих наркоманов отловили, провели разъяснительную беседу. Кто после этого не сдох, в другие районы перебрался.
        - Вы их били?
        - Они слов не понимают.
        - Но ведь наркоманы - больные люди!
        - Это не болезнь. Это вирус паразитизма! - многозначительно произнёс Игнат. - И он повсюду! Не обязательно через наркотики! Человек сознательно садится на шею обществу. И не только внизу, но и в верхних эшелонах! Взятки, использование служебного положения. Всё это надо пресекать. Мы отбираем деньги у зарвавшихся бизнесменов и чиновников.
        - И куда эти деньги потом деваете? - наивно спросил Артём.
        - Армия справедливости должна на что-то существовать? - снисходительно пояснил Игнат. - Да и добрые дела требуют солидных затрат.
        - Какие дела?
        - Всякие, - Игнат увидел Володю и замахал рукой, приглашая присоединиться и с его помощью надеясь изменить тему разговора. - Что не раздеваешься?
        - Да тут на вахте девочка симпатичная дежурит. Студентка. На лето поработать устроилась. Никак не могу уговорить к нам присоединиться. Общительная, весёлая, а на дистанции держит. Может, силком затащить?
        - Не плюй в колодец, из которого пьёшь воду, - строго сказал Игнат.
        - То-то и оно, - вздохнул Володя.
        - Кому что, а тебе девочек подавай, - к разговаривающим подплыл Савелий.
        В бассейне уже плескалось человек восемь.
        - Можно подумать тебя девочки не интересуют! - огрызнулся Володя.
        - Интересуют, - не стал отпираться Савелий. - Только я на всех подряд не бросаюсь. Ищу единственную и неповторимую.
        - Принцессу? - хмыкнул Володя. - Найдёшь, скажи. Интересно будет посмотреть.
        - Да я уже, можно сказать, нашёл, - улыбнулся воспоминаниям Савелий. - Ещё по весне. Встретил на улице. Идёт, гордо выступая. Пальто небесного цвета. Воротника нет совсем - стоечка. Нижняя пуговица аккурат чуть ниже пупка. При каждом шаге полы пальто раздвигаются, и ножки, обтянутые в чёрные колготки, открываются по самые-самые. Сказочная картинка. Будто ночь выглядывает из-за укрытия.
        - Ты с ней познакомился? - недоверчиво спросил Володя.
        - Не успел. Гордая такая. И взглядов любопытных на встречных мужиков не бросает. Значит, есть у неё всё что надо. Пока смелости набирался, она в автобус села и уехала.
        - Эх ты. Раздвигает, выглядывает! - передразнил Володя. - А я считаю, если за душу задело, так надо знакомиться. Попытка - не пытка. Вдруг повезёт? А так глаза пялить, только себя разжигать. Как в видеосалоне. Там бабы без всяких колготок ноги раздвигают. Полтора часа организм в напряге.
        - Да ходил я в видеосалон. Только там кроме баб ещё и мужиков показывают, - отмахнулся Савелий.
        - Ты что, гомик? - прыснул Володя.
        - При чём тут это? Сразу гомик! Ты на мужиков внимательно смотрел? У них же между ног что-то неправдоподобное болтается! Себя ущербным начинаешь чувствовать. А если бабы начнут сравнивать? И как только у некоторых такие колотушки вырастают!
        - Вот именно! У некоторых! Если такое богатство выросло, то на всю жизнь, считай, обеспечен. Только это редкость. У одного на миллион! А может, и на два. Там же, прежде чем в кино снимать, конкурсы устраивают. Комиссия оценивает.
        - Откуда знаешь? - спросил Игнат.
        - Да сейчас в журналах всё написано. И не только по-английски.
        - Дай почитать, - попросил Савелий.
        - Так они у меня не задерживаются, - смутился Володя. - Не я один такой любопытный. Ладно, пойду раздеваться.
        - А девушку эту пробовал искать? - неожиданно спросил Артём.
        - Пробовал, - Савелий серьёзно посмотрел на дурачка. - Но не нашёл. Город большой.
        - Вот именно. И принцесс в нём видимо-невидимо! - Игнат подтянулся на руках и выскочил из бассейна. - Пойдём в сауну!
        - Не хочу, - отказался Артём.
        - Как знаешь, - Игнат в замешательстве потоптался перед дверью сауны, но оставить Артёма одного побоялся. Мало ли что взбредёт на ум дураку!
        Из раздевалки выскочил Володя и прыгнул в бассейн.
        - Эх, сказочная водичка! - заорал. - Но на море лучше. Там хлоркой не воняет. Здесь нырнёшь - и глаза красные.
        - А там нырнёшь - и морда грязная, - проворчал Игнат, снова забираясь в бассейн.
        - А давай кто кого перенырнёт! - вызывающе предложил Володя.
        - Где здесь нырять? - Игнат кивнул в сторону товарищей. - Народу мало, а по всему бассейну разбрелись.
        - Тогда кто больше под водой продержится! - стал настаивать Володя. - А чтобы не всплыть раньше времени, меня Савелий будет держать, а тебя - Тёма!
        - Смерти моей захотел? - угрожающе сузил глаза Игнат. - Пусть тебя Тёма подержит!
        - Можно и мне поучаствовать? - спросил Артём.
        - Это мысль, - поддержал Игнат. - Только мы ведь на интерес соревнуемся. Ставь на кон свою зарплату.
        - Зарплату не могу, - отказался Артём.
        - Я пошутил, - сразу отступил Игнат. - Поиграем просто так. Я буду держать тебя, не возражаешь?
        - Не возражаю.
        - Ставлю сто баксов на Тёму! - потирая ладони, произнёс Савелий.
        - А двести слабо? - загорелся Володя.
        - Двести у тебя нету, - усмехнулся Савелий.
        - Сегодня нет, завтра будет! - азартно заявил Володя. - Да они мне и ни к чему. Я выиграю. С детства плаванием занимаюсь.
        - По рукам!
        К спорящим подошли остальные купальщики. По команде бритоголового парня с бычьей шеей, который вызвался быть судьёй и даже достал откуда-то секундомер, спорщики погрузились в воду. Савелий придерживал за голову Володю, Игнат - Артёма. Неожиданно Игнат убрал руки, неестественно дёрнулся и стал наваливаться всем телом. Артём встрепенулся. Неужели его решили утопить?! На что надеялись? Не та глубина! Схватил Игната, упёрся ногами в дно бассейна и уже собирался выпрямиться, откинув коварного дружка в сторону, но в последний момент какая-то тревога удержала под водой. Громкие хлопки били по ушам, вода медленно мутнела. Что это? И внутренний голос бесстрастно подсказал: кровь. Кровь?! Значит, не он жертва, а его новые товарищи! Вот только что они стояли вокруг, широко расставив ноги. А сейчас цепляются за дно согнутыми в коленях, и окрашивают воду в красный цвет. Сердце запульсировало в висках. Что делать? Всплыть под пули? Ну, уж нет! Прости Игнат, но ты будешь щитом. Бороться до последней капли воздуха! Хватит ли этих капель? Лёгкие запрыгали в груди. Ещё немножко, ещё чуть-чуть! Всё!
        Нащупав стенку бассейна, Артём прижался к ней и медленно высунул лицо на поверхность. Прямо над ним, повиснув на скрюченных пальцах, болтался секундомер, отсчитывающий пятую минуту спора.
        ***
        Дина вполголоса напевала весёлую песенку, расхаживая по тесной комнатке служебного помещения. Дежурить в такие дни было одно удовольствие. Ну и пусть говорят, что они бандиты! Кто сейчас не бандит? Если уж государство ограбило своих граждан, что говорить о других? Дурной пример заразителен. Дина вздохнула. Настроение слегка испортилось. Петь перестала. Вспомнилось, сколько денег потеряли родители на сберкнижке. Стала бы она подрабатывать здесь, если бы не эта чёртова гиперинфляция! Ходила бы сейчас на танцы в родном Назарово, целовалась с Витькой. Правда, здесь тоже есть с кем целоваться. Только что еле отбилась от наглого Володьки! Как без него было спокойно. И где столько времени пропадал? Лучше бы не возвращался! Дина присела на уютное кресло. Можно и вздремнуть, пока никто не видит. И сауна, и тренажёрный зал, и малая ванна откуплены до конца дня. Так всегда бывает, когда они приходят. Лишь бы не перепились. А то Вера рассказывала, что в прошлый раз пытались девочек вызвать. Чуть не превратили оздоровительное учреждение в бордель. И куда начальство смотрит? Впрочем, начальство их боится. Дина
выглянула в узкий коридорчик, ведущий в сауну. Снова лампочка перегорела! Ночью будет жутковато. Недалеко от входной двери письменный стол перегораживал проход. В другом конце коридора мрачно темнела массивная деревянная дверь - вход на верхние этажи административного здания, в котором хозяин снял первый этаж и оборудовал под сауну. Когда-то здесь располагался детский садик. Детей учили плавать. Теперь отдыхают взрослые. Бедные ребятишки… Дина вновь спряталась в служебную комнатку. На одной из стен аккуратно развешены шапочки, рукавицы, веники. На полке и в холодильнике стоят спиртные напитки и пиво. Нынешние посетители - не профессионалы. Никогда не берут в сауну ни шапочек, ни рукавиц. И пиво приносят с собой. Ящиками!
        Скрипнула входная дверь. Нет, показалось. Она не может скрипеть. Сама заперла. Но всё же Дина встала, выглянула из комнатки и увидела человека в маске, который, направив на неё пистолет, предупредил:
        - Тихо! Одно слово - и ты покойница.
        Затем втолкнул оцепеневшую от страха девушку назад в комнатку, деловито огляделся.
        - Скотч, пластырь, бинты есть?
        Дина беззвучно указала на аптечку. За стеклянной перегородкой скользили тени в сторону сауны. Грабитель, или кем он был, заклеил рот Дины пластырем и, крепко связав руки за спиной, скомандовал:
        - Пошли!
        Дина, запинаясь, последовала по тёмному коридору к настежь раскрытой двери, ведущей в малую чашу. Глаза широко раскрылись: в бассейне в окрашенной в красный цвет воде плавали трупы. Ноги задрожали. Мимо сновали парни в масках с оружием в руках. Двери в сауну и тренажёрный зал тоже были распахнуты.
        - Всё чисто. Уходим! - командир убийц оглянулся и увидел девушку. - А её зачем сюда приволок?
        - Дверь закроем, так дольше никто не обнаружит, - пояснил парень, приведший Дину.
        - Хорошо, кончай её. И уходим!
        Вот так просто! Дина поплыла в ставшем вдруг ватным воздухе. Бандиты убивают бандитов, а она-то тут причём?!
        - Олег, дай мне минут пять? - взмолился парень, маслеными глазами пробежав по девичьей фигурке. И, не дожидаясь ответа, подтолкнул девушку в раздевалку, где на длинных и широких скамейках в беспорядке лежала одежда убитых.
        - Брось, Макс, что тебе, девок не хватает? Я же сказал, уходим!
        - Эх, жалость какая, - Макс оглянулся в сторону коридорчика, где скрылись товарищи. - А ты девочка ничего.
        Резко рванув белый халатик, обнажил прикрытые белым бюстгальтером груди. Облизнулся, как мартовский кот.
        - Мы бы могли хорошо порезвиться, - глаза Макса лихорадочно заблестели. - Ну, прости, крошка.
        Дина увидела наведённый на неё ствол пистолета. Смертельная бледность выступила на лице. Тело покрыла липкая испарина. Ноги подкосились. Дина упала на пол, потеряв сознание. Казалось, всего на миг. Когда же пришла в себя, то увидела Макса, неподвижно лежащего рядом, с закатившимися глазами. А возле скамейки лихорадочно надевал джинсы широкоплечий парень с мокрыми светлыми волосами. Он очень торопился. Даже не выжал цветные семейные трусы. Дина узнала его. Пришёл вместе со всеми. Ещё позавидовала кудрям. Вот её волосы всегда прямые, как солома. Боже, о чём она?! Дина отчаянно замычала, стараясь привлечь к себе внимание. Ей было неважно, как он спасся, важно, что он может спасти и её. И уже, наверное, спас. Не мог же Макс сам упасть бездыханно.
        - Я освобожу тебе рот, - тихо сказал парень, опускаясь перед девушкой на колени. - Только ни звука, поняла?
        Дина утвердительно замотала головой. Губы повело от боли, так резко незнакомец сорвал пластырь.
        - Здесь есть чёрный ход? - спросил, освобождая руки девушки.
        - Есть, - дрожащим от возбуждения и страха голосом ответила Дина. - Только он заперт.
        - Веди!
        Беглецы выскользнули в коридор и прошли до конца, остановившись перед давно не открывавшейся дверью, закрытой на массивный замок.
        - Ключ в кабинете, - прошептала Дина. - Надо вернуться.
        - Тихо! - парень прижал девушку к стене.
        По коридору пробежал человек в маске и скрылся в сауне.
        - Поздно возвращаться, - спаситель отступил от двери и бросил на неё своё тело.
        ***
        - Что разлёгся? Долго тебя ждать?
        - Думаешь, я сам прилёг, - морщась от боли, Макс приподнялся с пола, ощупывая голову. - Меня сзади ударили!
        - Кто мог ударить? - недоверчиво спросил вернувшийся за товарищем Олег. - Скажи, что с девчонкой не справился! Где она?
        - А я знаю?!
        Олег быстро осмотрел помещения.
        - Её нет! - констатировал. - Испарилась, что ли? - и подозрительно добавил: - Отпустил? Смазливую мордочку пожалел?
        Грохот снаружи заставил убийц вздрогнуть. Не сговариваясь, выскочили в коридор, держа наготове пистолеты. Сквозь огромную дыру в помещение вливался свежий воздух.
        - Ну, что я говорил? - злорадно оскалился Макс. - Кого-то мы прозевали. Не могла девчонка дверь вынести!
        - Если она не каратистка, - Олег осторожно выглянул наружу. - Ладно, пора сматываться.
        Шеф, услышав новость, потемнел. Всю дорогу до частного дома в Покровке, где находилась штаб-квартира, молчал. И лишь когда машина въехала в гараж, сурово сказал:
        - Не верю, что кто-то мог остаться в живых. Ты упустил девчонку! Не справился…
        - Но шеф, там такая дверь! А её одним ударом вынесли!
        - Молчать! Ты должен найти девчонку. И найти первым! Если Вадим опередит, ты умрёшь.
        - И что сделать, когда найду? - мрачно поинтересовался Макс.
        - Убить.
        - А если она в милицию пойдёт?
        - Думаю, много она там не расскажет. Да, и ещё. Найди мне этого мифического героя, который якобы стукнул тебя по голове и выбил дверь.
        - Найду, даю слово, шеф! - загорячился Макс.
        - Только сделай это прежде, чем убьёшь девчонку! Понял?
        - Понял. Вот только, где искать?
        - Скажу чуть позже.
        Утром шеф вручил Максу бумажку с адресом.
        - Поторапливайся.
        - А если её дома не будет?
        - Устрой засаду.
        - А вдруг менты нагрянут?
        - Милиция придёт к ней завтра. Так что до утра у тебя время есть.
        - Будь спокоен, шеф! - уверил Макс.
        - Возьми с собой Олега…
        Дом разыскали быстро. Это была однокомнатная квартира на первом этаже пятиэтажной «хрущёвки». Решили войти тихо, без стука. Олег достал из кармана отмычки и быстро вскрыл английский замок. Девушка жарила котлеты на кухне. Из-за шипения сковороды не услышала взломщиков. Скорее интуитивно, почувствовав присутствие посторонних, оглянулась.
        - Ты кто? - опустил пистолет Макс, с удивлением разглядывая побледневшую незнакомку.
        - Вера, - нашла в себе силы ответить девушка.
        - А где эта, как её? - занервничал Макс.
        - Дина? - запинаясь, подсказала Вера.
        - Да, Дина!
        - Ещё с дежурства не вернулась.
        - Тут ещё кто-нибудь живёт? - вмешался в разговор Олег.
        - Нет. Только мы с Диной. Снимаем квартиру на время учёбы.
        - А где учитесь?
        - В медицинском институте.
        - Не повезло тебе, подружка, - с сожалением сказал Олег. - Котлеты переверни, а то подгорят! Нас нечем кормить будет.
        - А что вам надо от Дины? - Вера взяла себя в руки и начала переворачивать котлеты.
        - Очень многое, - Макс присел на стул, Олег пошёл обследовать квартиру.
        - Может, я передам что-нибудь? - предложила Вера.
        - Да нет, мы сами… Подождём! Компания приятная. Ты любишь сидеть на коленях?
        - У меня в руках горячая сковородка, - предупредила Вера.
        - Солидный аргумент, - согласился Макс. - Но ничего, мы люди не гордые, подождём, пока сковородка остынет. Правда, Олег?
        - Правда! - гоготнул напарник. - А на гарнир что? Одни котлеты, конечно, хорошо, но, к примеру, с картошечкой намного лучше.
        - Что вам надо? - Вера сурово свела брови.
        - Ты на нас не зыркай, красавица, - забросил нога на ногу Макс. - Твоя жизнь у меня на мушке. Так что если что не так, то пристрелю, не задумываясь.
        - Не пугай девочку, - улыбнулся Олег. - А то она не будет с нами ласковой. Вот сейчас в туалет схожу и убаюкаю тебя, милашка.
        - Сковородку отпусти, - Макс с опаской посмотрел на побелевшие пальцы девушки.
        - Во, блин! - рассмеялся перед туалетной дверью Олег. - Шпингалет с этой стороны! Шутить удобно. Прикрыл кого-нибудь и свет потушил!
        - Дверь всё время открывается, - тихо пояснила Вера. - Поэтому и поставили шпингалет.
        - Сейчас я тебя закрою! - пообещал Макс товарищу.
        - Я при открытых буду! - вновь рассмеялся Олег.
        - Загазуешь квартиру! - осклабился Макс.
        - Ничего, не задохнётесь!
        - А ты пока платьице сними, - ухмыльнулся Макс и потянул руку к девушке.
        - Сейчас сниму, - Вера сглотнула подступивший к горлу комок и вдруг изо всей силы стукнула сковородой насильника. Котлеты разлетелись по кухне под дикий рёв Макса.
        - Что такое?! - Олег высунул голову из туалета и тут же получил в лоб дверью. Щёлкнул шпингалет, погас свет. Олег со спущенными штанами заметался в узком пространстве, отчаянно матерясь. Вера выскочила на улицу. Что дальше делать? Кого звать на помощь? Вдруг перед ней вырос парень со светлыми вьющимися волосами. Ещё один?! Караулил на улице!
        - Вера? - неожиданно спросил.
        - Да, - отшатнулась, придерживая готовый вырваться наружу крик о помощи.
        - Бежим, - парень схватил за руку.
        И девушка беспрекословно последовала за незнакомцем.
        В бегах
        Дина металась по комнате и говорила, говорила, говорила. Сказалось нервное перенапряжение последних часов. Наконец остановилась посередине и возмущённо воскликнула:
        - Да что же такое?! Я одна говорю, а вы молчите как рыбы!
        - А что говорить? - Вера с ногами уместилась в жёлтом кресле. - Тебя хотели убить потому, что ты видела, как убивают других. А меня могли убить только за то, что я - твоя подруга оказалось не вовремя дома.
        - Они на этом не успокоятся! Это же звери! Что делать?! - истерично прошептала Дина.
        - Идти в милицию! - предложила Вера.
        - У них всё схвачено! - Дина бессильно упала во второе кресло. - Нас грохнут, как только мы выйдем из отделения. Если ещё дойдём туда живыми. Артём! Ты-то что молчишь?!
        - Я не молчу, - Артём расположился на диване, вытянув ноги и заложив руки за голову. - Я веду беседу со своим внутренним голосом.
        - С каким голосом?
        - С внутренним. В детстве я упал с дерева и неудачно ударился головой, - спокойно пояснил Артём. - С тех пор страдаю слабоумием. Вернее страдал. Был деревенским дурачком. Месяц назад снова ударился. Говорят, поумнел, но память пропала полностью. Начал жить новой жизнью. Возможно, произошло раздвоение личности. Внутри меня живёт ещё один Артём, который знает всё. Периодически я с ним консультируюсь. Он даёт ценные советы.
        - Час от часу не легче, - обронила Вера. - А справка из психбольницы у тебя есть?
        - Да подожди ты! - одёрнула подругу Дина. - И что сейчас советует твой внутренний голос?
        - Осуждает меня, - Артём подался вперёд и упёрся локтями в колени. - Говорит, не надо было никого спасать. Надо было тихо покинуть бассейн. И никаких неприятностей.
        - Они бы всё равно стали искать тебя, - неуверенно сказала Дина.
        - Кого? - усмехнулся Артём. - Все, кто меня знал, умерли вчера.
        - Значит, ты жалеешь, что спас меня? - разочарованно спросила Дина.
        - Я не мог поступить иначе. Женщина ассоциируется у меня с божеством. Не знаю почему. Просто, теперь я в трудном положении. Мне придётся заботиться о вас и дальше.
        - Я как-нибудь сама о себе позабочусь, - уверила Вера.
        - Если они думают, что Дина что-то знает, то будут искать её. Будут искать и тебя, Вера. И через вас найдут и меня. Вот такой замкнутый круг. Думаю, нам всем надо срочно исчезнуть.
        - Через два месяца начнётся учёба, - задумчиво сказала Вера. - Забудут о нас за это время? Да и куда нам исчезать? И в родных стенах найдут…
        - Уж в Назарово-то точно! - всплакнула Дина. - Это же не твоё захолустное Луганово.
        - Поехали ко мне в гости, - предложила Вера. - А там будь что будет. Не прятаться же всю жизнь!
        - Я предлагаю вам поработать два месяца медсёстрами в районном центре, на берегу Красноярского моря.
        - Ещё чего! - скривила губки Дина. - Тут медикам в городе зарплату не выдают, а в деревне и подавно!
        - Я вам заплачу.
        - Каким образом?
        - Вчера в бассейне не было времени искать свою одежду. Надел чужую, - Артём вытащил из заднего кармана джинсов толстый бумажник. - Вот деньги Игната. Он меня в Красноярск привёз, а это, кстати, его квартира.
        - Но сюда могут прийти! - напряглась Вера.
        - Могут, - согласился Артём. - Поэтому нам надо скорее выбираться из города.
        - А сколько денег? - смахнула слёзы Дина.
        - Предостаточно. Правда, почти всё в долларах.
        - Это не проблема! - хором воскликнули девушки.
        - Значит, вы согласны на моё предложение?
        - Разве есть выбор? - посмотрела на подругу Дина.
        - А как же документы, вещи, - расстроилась Вера. - Неужели всё бросить?
        - Я за ними не пойду! - решительно заявила Дина.
        - Почему бы не сходить? - задумчиво произнёс Артём. - Думаю, нас там сейчас никто не ждёт.
        - Я боюсь, - присоединилась к подруге Вера.
        - Бить сковородой не боялась? - заметил Артём.
        - Тогда терять было нечего.
        - Хорошо, вы подробно расскажете мне, где и что брать. Я один схожу на вашу квартиру.
        - А если там засада?
        - Не знаю, как это объяснить, но я почувствую её. Да вы не бойтесь. Никто не знает меня в лицо. Ни бандиты, ни милиция. Лишь бы любопытные старушки не задержали на выходе с чемоданами. Подумают, что я - квартирный вор.
        - Я пойду с тобой! - решительно поднялась Вера. - Подстрахую на случай встречи со старушками.
        - Заодно подскажите, девчонки, где мне купить лекарства?
        - Какие?
        Артём на память перечислил список, составленный Сергеем Владимировичем.
        - Подскажу обязательно, - сказала Вера и уточнила: - Как только выручим вещи.
        На улице Артём подошёл к телефону-автомату, одному из четырёх, уцелевших от рук уличных вандалов.
        - Куда собрался звонить? - поинтересовалась Вера, которая для маскировки надела чёрные очки Игната.
        - Куда попаду, - Артём полистал маленькую записную книжку, которая оказалась в бумажнике. Остановился на букве «В». Четыре телефонных номера без всяких комментариев. Повезло, когда набрал третий. На другом конце ответил чуть хрипловатый мужской голос.
        - Вадим?
        - Допустим.
        - Я по поводу вчерашних событий в сауне.
        - Кто говорит?
        - Не важно. Думаю, вас заинтересует, что один из убийц сегодня обжёг лицо. Он должен обратиться к врачу.
        - Кто говорит?!
        - И зовут его Макс. Полное имя, по всей видимости, Максим.
        - Давай встретимся! Получишь солидное вознаграждение!
        - Я его уже получил, - Артём повесил трубку и, поймав вопросительный взгляд Веры, пояснил. - Если они поверят, то убийцам скоро будет не до нас. За два месяца перебьют друг друга.
        - А если не перебьют?
        - Тогда мне придётся всегда быть рядом, - просто сказал Артём.
        - Ты способен на такую жертву? - Вера с интересом посмотрела на парня.
        - Способен, - Артём замялся. - Тем более что мне кажется, будто мы уже встречались раньше. В какой-то другой жизни.
        - И какой я была? - улыбка тронула губы девушки.
        - Маленькой беззащитной девочкой, которая почему-то ходила чуть боком и смотрела внимательно большими карими глазами, - неуверенно сказал Артём, вспомнив один из своих снов.
        - Кто тебе рассказал? Дина? - подозрительно посмотрела Вера.
        - Что рассказал?
        - Что я в детстве страдала сильным сколиозом.
        - Внутренний голос, - растерянно ответил Артём. - Вспышка в сознании.
        - А что ещё вспыхивает?
        - Больше ничего.
        - Мы обязательно поговорим на эту тему, когда вернёмся! - пообещала Вера.
        - Хорошо, - обречённо согласился Артём. Операция по изъятию вещей и документов прошла успешно, и на следующее утро все трое уплыли на теплоходе на новое место работы. Сергей Владимирович очень обрадовался пополнению штата. Правда, посетовал, что всего лишь на два месяца. Местные холостяки потянулись к больнице, оценить новых медсестёр. Но наткнулись на преграду в виде санитара Артёма. И преодолеть эту преграду так и не смогли.
        ***
        «Восход» причалил к дебаркадеру и пассажиры, ожидающие его в тени величавых сосен, по деревянному настилу последовали на посадку. Сосны зашумели вслед, словно оправдывая название причала «Шумиха». Мелкая волна доброжелательно набежала, успокаивающе раскачивая теплоход на воздушных крыльях.
        - Девчата, вы проходите, садитесь, а я здесь постою, подышу свежим морским воздухом, полюбуюсь на брызги, - Артём сел на деревянную полукруглую скамью на открытой палубе.
        - Я бы с тобой с удовольствием подышала, но что-то меня знобит, - кожа Дины в самом деле покрылась пупырышками.
        - Я хочу побыть один, - сказал Артём, тем самым предупреждая желание Веры остаться с ним.
        Девушки прошли в салон и заняли свои места.
        - Что это его на одиночество потянуло? - повела плечами Дина, усаживаясь поудобнее. - Странный он какой-то сегодня.
        - Это мы с тобой странные, - печально возразила Вера.
        - Мы само собой, - согласилась Дина. - На нас переговоры подействовали. Я чуть было в кабинке не разрыдалась, когда голос мамин услышала. И что это за жизнь такая? Ведь не шпионы же! А может, у Тёмы больное воображение разыгралось? Или не хочет с нами расставаться, вот и играет в конспирацию?
        - Тёма всё делает правильно. Скажи ему спасибо, что наши письма каждую субботу в Дивногорск возит. И переговоры из Дивногорска организовал.
        - Спасибо, - без энтузиазма сказала Дина.
        - Мне мама сказала, что майор Федин к нам приходил обо мне расспрашивал.
        - А ко мне милиция аж три раза приходила! - поёжилась Дина. - Ищут меня.
        - Ну, вот, а ты на Тёму обижаешься.
        - Да не обижаюсь я на него! - отмахнулась Дина и тут же капризно надула губки: - Вообще-то, обижаюсь!
        - За что?
        - Жизнь он мне спас, а цветы тебе дарит! - выпалила Дина и рассмеялась.
        - Подарил-то всего один раз, - Вера отвернулась к иллюминатору, чтобы скрыть смущение.
        - Да ладно тебе! - Дина дружески сжала руку подруги. - Со мной он вежлив до тошноты, а с тобой ласково разговаривает.
        - И с тобой так же разговаривал бы. Но ты же все уши про своего Витю прожужжала!
        - Да, такая я дура, - вздохнула Дина. - Вот ты про своих парней не рассказываешь.
        - Рассказывать нечего.
        - Можно подумать!
        - Хоть думай, хоть не думай, - рассердилась Вера, но потом смягчилась. - Был у меня парень. Первый и последний. То есть, дай бог, не последний.
        - Ну и что? - оживилась Дина.
        - Ничего, - Вера пожала плечиком. - Он первый, кто обратил на меня внимание. Знаешь, как приятно было. То все меня Кривошейкой звали, а то вдруг слова любви и дружбы. А мне только четырнадцать лет исполнилось.
        - Запозднилась ты, подруга, - захихикала Дина.
        - Раньше болела.
        - Ах, да! Извини, забыла совсем. Это потому, что ты скрытная очень. Я о себе всё рассказала, а ты скупо, по крупицам!
        - У меня возможности нет, подробнее рассказывать! - улыбнулась Вера. - Твой рот ни на минуту не закрывается!
        - Что есть, то есть! - весело хихикнула Дина и, придвинувшись ближе, спросила: - Так что там за парень-то?
        - Он был старше на два с половиной года. Все одноклассницы завидовали. А я так небрежно говорила: мой Костя. Всё его на верность проверяла. Капризничала. А когда в армию провожали, разрыдалась, как маленькая.
        - Он постель не предлагал? - живо поинтересовалась Дина.
        - Предлагал, - печально усмехнулась Вера. - Но я категорически.
        - Молодец, какая! - то ли одобряя, то ли осуждая, сказала Дина.
        - Потом эту постель мне в упрёк и поставил, - улыбнулась Вера. - Представляешь, два года честно ждала, на других парней ни одним глазом, а он уже по пути домой с Людкой, своей бывшей одноклассницей, переспал! В Красноярске случайно встретил! А в Луганово прилетел и ко мне. На колени упал, замуж позвал. Хорошо, что сразу не согласилась. Попросила подумать до утра. А на следующий день Людка заявилась. Она-то подумала, что Костик с ней серьёзно. Такая трагикомедия получилась! С тех пор ни с кем не дружила.
        - Ни с кем, ни с кем?
        - Дина, хватит об этом!
        - Ты что, девственница?! - переходя на шёпот, широко раскрыла глаза подруга.
        - А если и девственница, что в этом зазорного?
        - Ничего, - согласилась Дина и вдруг неожиданно воскликнула: - А тут такой мужик рядом пропадает! Жаль только, что дурачок. Хотя со стороны и не заметно вовсе.
        - Он умнее нас с тобой.
        - Вот и военком мне то же самое сказал.
        - Кто?
        - Военком, Леонид Давыдович. Помнишь, на прошлой неделе на перевязки ходил? Пальчик сломал. В носу, наверное, ковырялся. Нос у него широкий, как у негра. Ещё коробку конфет подарил. Это, говорит, специально для вас с надеждой на будущее.
        - Вкусные были конфеты! - вспомнила Вера.
        - Вкусные, - и озорно подмигнула. - У самого жена и двое детей, а он надежды питает. Кобелёк местного разлива!
        - Так что он про Тёму говорил?
        - Сказал, что таких дурачков насмотрелся на работе. И никакой Тёма не дурак. А даже наоборот. Это он от армии так косит. Сейчас, когда ему вот-вот двадцать семь лет исполнится, можно и поумнеть. Всё равно пока комиссия медицинская разберётся в его симуляциях, время пройдёт. И в армию по возрасту уже не призовут.
        - Этот военком сам дурак! - рассердилась Вера. - Тёма маленьким мальчиком с дерева упал. Что же он, с того времени только и думал, как от армии откосить?
        - Да что ты так расстроилась? Мы же сами справку видели, - удивилась Дина и вдруг подозрительно посмотрела на подругу. - Случайно на него не запала?
        - Сама же говоришь, что это он на меня глаз положил.
        - Твой глаз и его, - Дина показала руками незамысловатые комбинации. - Интересно, какие дети получатся? Умственные травмы передаются по наследству?
        - Перестань ерунду пороть! - рассердилась Вера.
        - Шуток не понимаешь? - рассмеялась Дина и с сожалением добавила: - Конечно, кому он такой нужен? Только какой-нибудь деревенской вдовушке с дефектами.
        - На Людмилу намекаешь?
        - Все об этом говорят. Так называемая мама с ним вовсю сексом занималась.
        - А кто у них в ногах стоял? Да и Тёма ничего не помнит.
        - Или не хочет помнить?
        - Могла бы и поуважительнее о нём говорить, всё-таки тебя от смерти спас, - упрекнула Вера.
        - Как ему это удалось? Непостижимо, - цокнула язычком Дина. - Такие мужики погибли, ничего сделать не смогли. А этот… Не зря говорят, дуракам везёт!
        - Тебе тоже тогда повезло, - заметила Вера.
        - Но я не дурочка! - рассмеялась Дина. - Со мной случилось чудо!
        - В жизни и не такое бывает, - Вера взглянула в иллюминатор и спохватилась. - Пора на выход, подплываем!
        - Ну как, проветрился? - игриво спросила Дина Артёма на палубе.
        - Красиво! - вместо ответа сказал тот. - Горы, лес, вода. Завораживает! - Там, где я родилась, тоже есть горы, но не такие большие, - сказала Вера. - Хотя Саяны рядом. А ещё у нас есть Горное озеро. У подножия горы Озёрной находится. Красивое место. Мы туда с одноклассниками частенько отдыхать ездили. Сядем на мотоциклы и айда.
        - А у нас только пыль от угольных разрезов, - сказала Дина. - Особенно летом. Хотя места тоже красивые.
        - Гора Озёрная, озеро Горное, - задумчиво произнёс Артём. - Что-то удивительно знакомое.
        - Что знакомое? - наклонилась к нему, чтобы лучше слышать Вера.
        - Словосочетание! - повысил голос Артём.
        В это время двигатель замолчал, и теплоход, осев на воду, по инерции причалил к дебаркадеру районного центра. Уже поднимаясь на пригорок, перед которым расположилась пристань, Артём доверительно сказал, обращаясь в основном к Вере.
        - Моя память как котёнок, играющий с бумажкой на ниточке: вроде схватил её и тут же упустил. Что-то мелькнуло в голове, и снова темнота.
        - Эй! Кудрявый! Погоди немного!
        Артём оглянулся на окрик. Кроме него не было кудрявых пассажиров. Чуть в стороне от пристани на воде раскачивался знакомый катер, с которого спрыгнул и не спеша начал приближаться Толик.
        - Девчата, вы идите домой, а мне тут поговорить надо, - как можно безмятежнее сказал Артём.
        - А кто это? - почувствовала неладное Вера.
        - Старый друг, - успокоил девушку Артём.
        - Пойдём, Вера, - Дина подхватила подругу под руку и, не удержавшись, уколола парня. - У него полдеревни в друзьях. Он же со всеми внимателен и вежлив!
        - Зачем ты так! - упрекнула Вера, когда они отошли в сторону. - Мне кажется, что эта встреча не к добру.
        - Да кто будет с дурачком связываться? - удивлённо воскликнула Дина. - Это хорошо ещё, что его молодой парень позвал. А то одни старики подходят. Аж млеют возле него, на десять рядов пересказывая героические факты своих биографий. Нашли благодарного слушателя! Пойдём, а то я от волнения так проголодалась, что желудок уже стенки переваривать начинает.
        Артём тем временем сделал несколько шагов навстречу Толику и остановился.
        - А ты приоделся. Приятно посмотреть. Джинсики, майка клёвая. Еле узнал! - отчего-то радостно улыбаясь, сказал тот. - Как живёшь? Забыл, как тебя зовут?
        - Артём.
        - Точно, Тёма! Встречу не желаешь отметить? А то давай прокатимся на катере, посидим за столом.
        - Потом ты меня поработать попросишь, - усмехнулся Артём. - Коттедж достроили?
        - Заканчиваем, - Толик продолжал улыбаться. - А это мысль! Хочешь деньжат подзаработать?
        - Боюсь, меня не отпустят с моего нынешнего места работы, - сдержанно ответил Артём.
        - Ценный работник? - вскинул брови Толик и с издевкой спросил: - Ну-ка, скажи, где это дураков на работу принимают?
        С катера сошли ещё двое парней и встали чуть поодаль за спиной шефа.
        - В больнице работаю, санитаром, - бесстрастно ответил Артём.
        - «Утки» под больных подсовываешь? - удивился Толик и, не дождавшись ответа, неожиданно сменил тон. - Ты знаешь, уважаю. Медицину вообще и вот такие профессии в частности. Зарплата хреновая, руки в говне, кругом боль. Героическая профессия!
        - У тебя тоже трудная работа, - со скрытой иронией заметил Артём.
        - Опасная, Тёма, - вздохнул Толик. - Кстати, ты же с Игнатом в город уехал?
        - Уехал.
        - Ну и?
        - Что?
        - Дурачком-то не прикидывайся! - вскипел было Толик, но тут же сплюнул. - Впрочем, дурак и есть. Какие с тебя взятки? Не зря Игнат хотел к делу пристроить. Вы как с ним расстались?
        - Друзьями, - Артём, как мог, изобразил на лице идиотскую улыбку. Ему сейчас очень хотелось внешне походить на дурачка. - Он со мной рассчитался. Пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.
        - Рассчитался?! - недоверчиво воскликнул Толик. - Что-то сомневаюсь. И сколько бабок отмерил?
        - Много. Точно не помню.
        - А ведь Игната больше нет. Убили братана. Мы с ним когда-то таксистами работали. Потом бизнесом занялись. Настоящий друг был, старший товарищ, - на миг опечалился Толик.
        - Знаю про бойню в бассейне, - не стал разыгрывать удивление Артём, но на всякий случай уточнил: - Земля слухами полнится.
        - Вот-вот, бойня! Другими словами не назовёшь. Все тела пулями изрешетили, - Толик зло сплюнул. - Но ничего, мы на след вышли. Двоих уже замочили, остальные в бега пустились. Но от нас не убежишь. Мы найдём и без срока давности!
        - Тебе повезло, что здесь находился, - осторожно сказал Артём.
        - Везение - понятие относительное, - Толик подошёл и неожиданно обнял дурачка за плечо. - Пойдём, помянем Игната. Сегодня сорок дней, как его не стало. Да не бойся, не увезу я тебя! Хоть такая мыслишка и была поначалу. Но разве можно больницу без санитара оставлять!
        - Пить не буду! - заупрямился Артём и наивно добавил: - Мне мама сказала, что когда выпью, то беру в руки оглоблю и гоняю всех, кто попадётся под руку.
        - А ты можешь! - засмеялся Толик. - Эй, братаны, киньте бутылку! Иди, Тёма, домой и помяни Игната. И если на подвиги потянет, не стесняйся!
        Вручив Артёму бутылку водки, Толик пошёл к катеру, громко гогоча, видимо, представляя, как дурачок бегает по посёлку с оглоблей. Артём поднялся на пригорок, где по настоянию Веры, дожидались девушки.
        - Ну вот, - улыбнулся на встревоженные взгляды. - Можно возвращаться в Красноярск. Убийцам уже не до вас. Разбежались по России, свою шкуру спасают.
        - Это он сказал?! А кто он такой?
        - Из одной компании с теми ребятами, которых в бассейне расстреляли.
        - А милиция? Почему меня ищут? - засомневалась Дина.
        - Наверное, как свидетеля. Ты же там в тот день дежурила. Пригласят, расскажешь, что знаешь.
        - Только про Артёма не говори, - попросила Вера. - Скажи, что хотели взять с собой, а по пути сбежала.
        - А если не поверят?
        - А как проверят? - Артём ободряюще улыбнулся. - Больше свидетелей, как я понимаю, не осталось.
        - Тогда завтра же возвращаемся! - обрадовалась Дина.
        - Нам ещё полмесяца работать, - напомнила Вера.
        - Да ну их с этой работой! - махнула рукой Дина.
        - При разрыве контракта деньги не выплачиваются, - Артём сделал официальное лицо.
        - Это нечестно! - загорячилась Дина. - Мы здесь по воле обстоятельств!
        - Разве? - разыграл удивление Артём. - По-моему, я вас нанял на работу до конца лета.
        - Тоже мне, работодатель нашёлся! - топнула от гнева Дина. - Гони деньги! Вера, что ты молчишь? Мы же не рабыни, в конце концов!
        - Не кричи, люди оглядываются, - Вера попыталась успокоить подругу. - Артём прав, мы же пообещали Сергею Владимировичу, что поработаем здесь два месяца.
        - Я хочу к маме! - стиснув зубы, заявила Дина.
        - Я тоже, - вздохнула Вера.
        - Можно подменить друг друга и съездить, - предложил Артём. - Это ведь рядом.
        - Правда, можно? - заморгала Дина.
        - А чего бояться? Опасность миновала. Разве что милиция пригласит на беседу.
        - Вот что, Верочка, я сегодня после ночи поеду. Пожалуйста!
        - Хорошо, - согласилась Вера.
        - Только Тёма, поедешь со мной, - вдруг испугалась Дина.
        - Не могу, - отказался Артём. - Меня некому подменять.
        - Завтра воскресенье, ты всё равно выходной. Ну, подумаешь, понедельник прогуляешь. Обойдутся один день без санитара! - умоляюще сложила руки Дина и тут же пригрозила: - Иначе я назад не вернусь! И деньги меня не удержат! - и снова с мольбою. - Мы всего на денёк! Посмотрю на родителей и назад. Ну, что ты молчишь?!
        - Не могу, - Артём был непоколебим.
        - Тогда я не вернусь! - заявила Дина.
        - Твоё дело, - пожал плечами Артём.
        Дина развернулась и пошла в сторону двухэтажного здания, где Сергей Владимирович уступил девушкам на время работы свою двухкомнатную квартиру, перебравшись с семьёй в уютный коттедж, построенный на месте обветшалого частного дома, доставшегося в наследство после смерти матери. Артёму выделили комнату прямо в больнице, очистив одно из служебных помещений.
        - Я тоже хотела предложить тебе поехать со мной в Луганово, - сказала Вера, расставаясь с Артёмом на перекрёстке улиц.
        - С тобой бы я поехал, - и отвёл глаза в сторону, чтобы не выдать своей радости.
        Проверка на алкоголь
        - Ой! - Вера подскочила и торопливо поправила халатик и колпак, виновато опустила глаза.
        - Ничего, всё в порядке, - успокоил Сергей Владимирович. - Обстановка тихая, мирная, можно и вздремнуть. И не надо оправдываться. Иди лучше в ординаторскую, приляг на кушетку. Я за тебя подежурю.
        - Вы и так целыми днями на работе! - попробовала возразить Вера.
        - А ты и днями, и ночами, - Сергей Владимирович уселся за стол дежурной медсестры. - Будто казнишь себя за то, что подруга сбежала. Иди поспи.
        Вера пошла в ординаторскую. Она в самом деле чувствовала себя виноватой. Дина не вернулась. Ни через два дня, ни через неделю. Что произошло там, в Назарово? Неизвестность пугала больше всего. Хоть Артём и говорит, что бояться нечего, и всё же мир за пределами районного центра стал казаться враждебным. А жизнь без Дины - скучной. И Артём ходит хмурый. Тоже переживает…
        - Вера, вставай, - Сергей Владимирович осторожно теребил девушку за плечо.
        - Что же вы меня раньше не разбудили, - встрепенулась Вера, взглянув на часы.
        - Нужды не было, - Сергей Владимирович выглядел несколько растерянным.
        - Что-то случилось? - почувствовала неладное Вера.
        - Случилось, - вздохнул Сергей Владимирович. - Артёма привезли с тяжёлой черепно-мозговой травмой.
        Девушку словно ветром сдуло с кушетки.
        - Не везёт ему с головой, - Сергей Владимирович поспешил следом. - Не торопись. Всё, что надо, уже сделали.
        - Где он?
        - В первой палате. Драка на почве пьянства. Обычное дело. Непонятно, как Артём в неё ввязался? Ему всех больше и досталось. Топором по голове ударили.
        Вера побледнела.
        - Да не волнуйся, - Сергей Владимирович проклинал себя за свой язык. - Не остриём, а обухом…
        Вера влетела в палату и замерла. Артём был единственным больным. Ещё три высокие койки, аккуратно заправленные, казалось, отдыхали в ожидании пациентов.
        - Он спит, дали успокоительное, - вполголоса пояснил Сергей Владимирович.
        - Почему сразу меня не разбудили? - Вера смахнула набежавшие слёзы.
        - Потому что не знал, насколько это серьёзно.
        - И насколько серьёзно?
        - Время покажет, - уклончиво ответил Сергей Владимирович. И за плечи попытался вывести девушку из палаты.
        - Я останусь здесь, пока он не придёт в себя! - заупрямилась Вера.
        - Это будет не скоро, - Сергей Владимирович отпустил девушку.
        - Всё равно побуду рядом. Можно? - взмолилась Вера.
        - После дежурства надо отдохнуть, - Сергей Владимирович тяжело вздохнул. - Ты же через сутки работаешь. А с Артёмом всё в порядке. Самое страшное уже позади. Я так думаю.
        - А я так не думаю! - Вера вытерла слёзы и решительно пододвинула белый табурет к кровати больного.
        - Ладно, - сдался Сергей Владимирович. - Завтра на работу можешь не выходить. Отпускаю тебя в отгул.
        - А кто работать будет? - растерялась Вера.
        - До вас работали, и после вас работать будем, - обречённо выдохнул Сергей Владимирович. - За работу не переживай.
        И вышел в коридор, по пути оценивая размер жертвы, которую принёс. Воспользовавшись приездом Дины и Веры, отпустил в отпуск двух медсестёр. И обе уехали из посёлка. Одна - к родителям в Дивногорск, другая - к бабушке в соседний район. Кого из них можно достать? И как уговорить прервать заслуженный отдых?
        Вера взяла ладонь Артёма и тихонько начала гладить. Лицо парня отекло, под глазами появились тёмные круги. Бинты плотно охватывали голову, не давая светлым кудрям никакого шанса вырваться наружу. Вдруг губы больного дрогнули.
        - Кто это? - прошептал, не открывая глаз.
        - Вера, - встрепенулась девушка и, застигнутая врасплох вопросом, зачем-то уточнила: - Васильева.
        - Что надо делать после массажа? Лежать! Выполняй! - едва слышно забормотал Артём, так и не открывая глаз. - Разве можно убрать горб у Вити? А Верочке нужен интенсивный массаж. Не знаю, поможет ли он, - и вдруг изменившимся голосом продолжил. - Верочка - вот кого искренне жаль. Отец любит выпить. А когда выпьет, то теряет контроль над собой. А мать всё терпит. Другая бы давно его бросила. Я ей однажды даже посоветовал сделать это. Так она меня же и отчитала. Говорит, я за него по любви выходила. Это - мой крест. И мне его нести. Только, смотрю, этот крест и на дочь навалился…
        - Что ты сказал?! - глаза Веры широко раскрылись, душа похолодела.
        Но ответа не последовало. Девушка отпустила руку больного и в крайней растерянности отошла к окну. Потом резко вернулась и впилась взглядом в лицо Артёма.
        - Что ты сказал? - тихо переспросила.
        И вновь тишина. Присела на табурет. Волна памяти из прошлого внезапно нахлынула, нарисовав образ школьного учителя физкультуры Родиона Родионовича. Это его словами сейчас говорил Артём. А второй голос так похож на голос майора Федина - начальника Лугановской милиции! Сколько раз он приходил, сурово беседовал с отцом. Единственный человек, которого папа боялся и, наверное, уважал. И мимо неё майор никогда не проходил, всегда здоровался и слегка трепал волосы… Как странно слышать всё это здесь, в больничной палате, за тридевять земель! И от кого!? Что за человек лежит перед ней? Что происходит в его воспалённом мозгу? Какая связь может быть между Родионом Родионовичем, майором Фединым и Артёмом? Бред какой-то! Артём о Луганово ничего не знает. О массаже понятия не имеет! И вдруг вспомнились его загадочные высказывания. Что-то он намекал о горе Озёрной и об озере Горном! И про неё пытался фантазировать… Аномалия какая-то!
        - Ты что здесь делаешь?
        Девушка вздрогнула. Пока пыталась привести мысли в порядок, больной проснулся и теперь разглядывал её сквозь полузакрытые веки. - А я что здесь делаю? - не дождался ответа Артём.
        - Ты ничего не помнишь? - Вера растерянно улыбнулась.
        - Практически нет, - неуверенно сказал Артём. - Но раз я здесь, то что-то ускользнуло. Значит, опыт не удался.
        - Какой опыт?
        - Память хотел вернуть, - Артём попытался присесть.
        - Лежи, тебе нельзя вставать! - удержала Вера.
        - Что-нибудь серьёзное? - подчинился Артём.
        - Ещё неизвестно.
        - Неизвестность хуже всего. Уж я-то знаю.
        - Кто тебя топором по голове ударил? - Вера вновь начала гладить руку больного.
        - Меня топором?! - удивился Артём. - Вот это да! То-то голова болит!
        - Тебе нельзя разговаривать! - спохватилась Вера и уже не так уверенно добавила: - Наверное.
        - Вообще-то, я чувствую себя нормально, - Артём слабо усмехнулся. - Мне что, уже соединили половинки?
        - Какие половинки? - не поняла Вера.
        - Раз топором, то должны были разрубить…
        - Обухом ударили.
        - Тогда пустяки. Голова у меня крепкая. Просто непробиваемая!
        - Я боялась, что ты тронешься умом, - тихо рассмеялась Вера.
        - Да я и так дурачок. Куда уж больше.
        - Не говори так, - Вера приподняла ладонь парня и приложила к щеке.
        - Хорошая ты девушка, - Артём аж прослезился.
        - А что ты вспомнил? - смутилась Вера и перевела разговор на другую тему.
        - Да ничего! - огорчился Артём. - Дверь в прошлое не открылась.
        - А про вчерашнее? Кто тебя ударил?
        - Загадка, - Артём сосредоточился. - Помнишь, говорил, что внутри меня, как бы находится другой человек? Человек не из этой жизни?
        - Помню, - Вера подумала о словах, которые Артём произнёс то ли во сне, то ли в бреду, и про себя уточнила, что внутри Артёма могут находиться сразу несколько человек, если это, конечно, возможно.
        - Вчера попытался его спровоцировать. Наткнулся на бутылку водки, которую Толик дал. Тот парень, которого мы на пристани встретили, когда из Дивногорска возвращались. А мне Людмила рассказывала, - Артём немного замялся. - Людмила - моя родственница, она ещё в больнице лежала, когда мы сюда приехали.
        - Знаю, - Вера сжала ладонь больного. - Она твоя мама. Приёмная.
        - Не совсем так. Но не будем вдаваться в подробности.
        - Лучше не будем, - согласилась Вера.
        - Так вот, пока она не выписалась, я с ней иногда разговаривал. И как-то раз она сказала, что мне ни в коем случае нельзя пить спиртное. Даже после небольшой дозы становлюсь буйным. Один раз мужики угостили водкой, так я всю деревню на уши поставил.
        - У меня папа такой же, - грустно улыбнулась Вера и вопросительно посмотрела на Артёма. - Как выпьет, на подвиги тянет. А потом лежит где-нибудь в канаве, спит. А здоровый кабанчик. Я сяду рядом и караулю. Жалко было. Потом ненавидеть его стала страшно. За маму обидно. Всю жизнь ей исковеркал своими концертами. Сейчас притих вроде. Денег в совхозе не платят. Мама шитьём подрабатывает. Получается, на её шее сидит… Кстати, ты что-нибудь о массаже знаешь?
        - Знаю.
        - А что именно?
        - Что есть такое понятие, как массаж. Бывает классический, точечный, тайский. Всего не перечислишь.
        - Откуда такие знания?
        - Книжку Сергей Владимирович давал почитать. Вот поправлюсь, на тебе потренируюсь, если не будешь возражать.
        - Поговорим, когда выздоровеешь, - Вера улыбнулась. - Рассказывай дальше.
        - Что рассказывать?
        - Как ты вчера напился.
        - Почему напился?
        - Раз про бутылку начал рассказывать, то значит её и выпил.
        - Выпил, - признался Артём. - Только ради эксперимента. А потом пошёл гулять. Надо же было проверить реакцию организма на алкоголь.
        - Проверил?
        - Ничего не получилось. Агрессия не проявилась. А вот организм возмутился. И рвота, и тошнота. Шёл как в тумане. Слышал какие-то крики, ругань. Ещё подумал, что кто-то дерётся. Но реагировать уже ни на что не мог… Потом проснулся здесь. Смотрю, Вера сидит. Караулит, как своего папу.
        - Теперь будешь знать, что пьяный ты - беспомощный! - строго сказала Вера. - Понятно?
        - Как не понять. Я ведь даже не слышал, как ко мне сзади подбежали. Одна радость, что ты рядом. Всё-таки польза от водки хоть какая-то.
        - Больше не пей. Я только сегодня рядом. Всю жизнь возле пьяницы проводить не собираюсь.
        - Над этим надо подумать, - сдержанно улыбнулся Артём. - Значит, говоришь, всю жизнь?
        - Не передёргивай слова! - Вера покраснела и решительно встала. - Отдыхай. Мне тоже надо передохнуть. Приду после обеда.
        - Буду ждать.
        - Я приду! - Вера выскочила в коридор. Неожиданная волна радости нахлынула, закружила мысли каруселью, подхватила и понесла в страну грёз. Но эта безумная вспышка продолжалась лишь мгновение. Счастливая эйфория уступила место рассудительности. И чем дальше Вера удалялась от палаты, тем скучнее становились краски вокруг, унылый ветер охлаждал разгоряченную было душу. Артём, безусловно, - хороший парень. Но что у них впереди? А ничего. Уединение в деревне. Куча ребятишек. И беспросветный труд с утра до вечера. Да и смогут ли они содержать семью? Кем будет работать Артём? Говорили, что раньше работал пастухом. Пастух и врач. Не пара.
        Вера поймала себя на мысли, что думает об Артёме как о, возможно, будущем муже. И дрожь пробежала по телу. Душа поспешно оттолкнулась от такой перспективы. Нет, не пара! И воображение у него больное! Но с этим надо будет обязательно разобраться подробнее. Поговорить обстоятельно! А вот насчёт непонятной радости в груди… Не должна душа так сладко петь! Если это не любовь, конечно. Любовь?! Нет! Это - безумство!!! Или может, то самое недолговечное счастье, о котором потом вспоминают с теплотой всю жизнь, как о самом приятном и дорогом эпизоде биографии? Закружиться, потерять контроль над своими чувствами! Прочь такие мысли! А вдруг этот эпизод затянется надолго? И как потом расставаться с Артёмом? Если любовь опьянит его, словно алкоголь, то он, чего доброго, возьмёт в руки оглоблю. На что способны слабоумные? Нет. С Артёмом они останутся друзьями. Всего лишь друзьями… Неожиданный всхлип вырвался из груди. С чего бы? С того, что так хочется счастья и любви? Это естественно, ведь она так обделена этим по жизни…
        Сумасшедшие желания
        Накануне отъезда, немногочисленный персонал районной больницы прощался с Верой, устроив небольшой банкет на квартире Сергея Владимировича. Речи коллег по работе растрогали девушку. Она и не подозревала, что смогла понравиться всем за такое короткое время. Только Артём сидел молча, но каждый раз, когда она встречалась с ним взглядом, ободряюще улыбался. Кого хотел ободрить? Её или себя? Всегда такой сдержанный и в поступках, и в чувствах, всего один раз подарил ей букетик цветов. Но при этом не сказал ни слова о любви. Словно понимал, что любовь между ними может превратиться в жизненную трагедию.
        Вера тоже не могла разобраться в своих чувствах. Глаза, не повинуясь хозяйке, всё возвращались и возвращались к молчаливому белокурому парню. Как время меняет взгляды! В детстве плакала по ночам, завидуя одноклассницам, которым мальчики предлагали дружбу. Страдала от мысли, что её, такую кривобокую, никто и никогда не полюбит. Мечтала о принце и даже образ его создала в детских фантазиях. И как этот образ был похож на Артёма! Такой же сильный и красивый. И ведь не важно было, кем будет работать принц. Главное, чтобы пришёл и полюбил. И он пришёл. Сначала в образе Кости. Первый мальчик, вернее юноша, который обратил на неё внимание и сказал слова любви. И не избалованное такими нежностями сердце растаяло. Но не взорвалось, когда случился разрыв. Душа не опустела. И слёзы не полились из глаз. И не надо было прятать лицо в подушку от мамы. Почему презрение так быстро вытеснило любовь? Не потому ли, что её и не было? И вот появился Артём. Словно кто-то там, наверху, обязательно хотел осуществить детскую мечту. Настоящий принц! Почему же она смотрит на него другими глазами? Почему не может принять
таким, каким он есть? Почему сердце сквозь слёзы констатирует: не пара?! Разве стыдно будет пройтись с ним по улицам Красноярска? Нет. Ещё и завидовать будут! Так в чём же дело? Неужели стыдно будет сказать о его профессии? Такой мужчина и пастух?! Впрочем, в городе другие профессии. На что ещё способен Тёма? Санитаром? Вера представила недоумение на лицах подруг. Разве может принц работать санитаром? А на другую работу человека с умственными отклонениями могут и не взять. Разве что дворником. И красивый принц со временем превратится в слабоумного мужа. Не может же сказка продолжаться вечно. Какая несправедливость! Почему на её долю выпало столько душевных страданий?..
        Артём вышел на балкон. Со второго этажа открывался вид на ближайшую гору, лес на которой уже растворился в вечерних сумерках. Едва различима нестройная шеренга разнокалиберных гаражей у подножия и ровные делянки огородов, принадлежащих жильцам этого дома. Тоска сжимала сердце. Душа билась, словно цыплёнок, напрасно пытающийся разорвать скорлупу яйца. Артём не понимал, любит ли он Веру? Просто не хотел, чтобы она уезжала. Уже привык к её голосу, к улыбке. Встречи с ней поднимали настроение, вызывали радость. Мир становился светлее и добрее. Может, это и есть любовь? А где же буря чувств, о которой так любят писать в романах? Вулкан души? Или извержение произойдёт завтра, когда теплоход отойдёт от пристани? Представил Веру на палубе. Будет она радостно махать рукой на прощание, или печально смотреть на удаляющийся берег? Впрочем, ей ли печалиться? Всей душой рвётся в родное Луганово, чтобы хоть немного побыть с родными перед началом учебного семестра. Потом будут встречи с подругами, учёба, новые знакомства. И постепенно растает в памяти районный центр, бессонные ночи в больнице и славный парень
Артём. Если, конечно, для неё он славный… Должен быть славным! Хотя бы из чувства благодарности. А так хотелось бы быть любимым! Но тут не сложилось. Не позвала с собой. А ведь говорила, что позовёт! Опасность миновала, и он стал не нужен. Значит раньше звала как охранника, а не как любимого человека. А он-то возомнил!
        И вдруг почувствовал, как набрякли веки, и одинокая слеза покатилась по щеке. Вот и буря чувств начинает вырываться наружу. Украдкой оглянулся. Здесь никому не нужны его переживания. Вера - будущий врач. А что у него впереди? Одни сложности. И нет никакого внутреннего голоса! Нет раздвоения личности!! Всё это бред больного мозга!!! Дурак он!!! И никуда от этого не деться. Здоровые люди и мыслят здраво. Вера смотрит на него не ласково, а жалостливо! И все вокруг только и делают, что жалеют! Вырваться из этого круга всеобщей жалости!!! Но как?! Артём дотронулся до мокрых щёк. Разве мужчина будет плакать на чужом балконе? Он спрячет свои страдания от посторонних глаз. Впрочем, откуда ему знать, что будет делать настоящий мужчина? И мало ли что подсказывает внутренний голос…
        Артём глубоко вздохнул, издав при этом звук, похожий на рыдание. Только этого не хватало! Нет, никто не увидит его в таком состоянии. И, легко перемахнув через перила балкона, мягко приземлился на потрескавшийся асфальт и быстрым шагом направился к больнице. Сейчас ляжет спать и отрешится от тяжёлых мыслей.
        Тёмная улица не собиралась засыпать, наполняя воздух неразборчивыми голосами людей и вздохами домашних животных. Скрипели открываемые двери и калитки. Колокольчиками рассыпался девичий смех и убегал, затихая вдали. Недовольно ворчали собаки, сопровождая лаем прохожих. Вот из распахнутых окон старого дома, вросшего фундаментом в землю, вырвалась песня, заглушая на время все звуки своим надсадным криком. Подвыпивший хор старался убедить весь посёлок, что «нельзя рябине к дубу перебраться».
        Артём печально улыбнулся. Будто специально для него поют. Его любовь тоже через дорогу. Казалось, чего проще, руку протянуть? И вдруг Артёму показалось, что однажды, давным-давно, он уже вот так шёл по тёмной улице. И тоже любил. Только кого? И бежал в ночи, и выбежал… Куда? В памяти полыхнул большой костёр на поляне. Полыхнул и рассыпался искрами. И снова ночь окружила и Артёма, и его память. Разве можно так жить? С непонятными вспышками сознания?
        Свернул к Енисею и вскоре вышел на высокий берег, круто убегающий к морю. Здесь с косогора просматривалась большая часть посёлка, освещённого редкими фонарями, да оконным светом домов. Хмурое небо, казалось, улеглось в русло реки и сонно отталкивалось небольшими волнами от набегающих гор, не давая им соединиться.
        - Кто я?! - крик взорвал шуршащую тишину и улетел прочь к другому берегу. - Кто я?!
        Даже эхо не вернулось! И он не вернулся!!! Что-то всколыхнулось внутри, побежали перед глазами неясные образы. Вновь мальчишка бежит по горной тропинке в смешных сандалиях. А вот туман наступает на пятки, обжигая, словно кислотой. Диск! Что за диск под ногами?! Прочный, надёжный, словно кандалы! И вдруг завибрировал, заскользил в сторону. Падение, и ночь завернула в непроницаемое одеяло. Вспышки! Огонь! Калейдоскоп видений лопнул, мелкими осколками унося напряжение в звёздное небо.
        Артём опустился на корточки, потом осторожно присел на небольшой камень, потемневший от времени. Ни тихий шелест листвы, ни сонное дыхание Енисея не могли успокоить возбуждённый мозг. Осколки возвращались, складывались в картины, выстраивались в хронологическом порядке. Но как мало мозаики! И всё же Артём сумел сделать вывод: он прожил две жизни! Отсюда и раздвоение личности. И внутри сидит не умудрённый жизненным опытом подсказчик, а он сам - из другого мира. Добровольно ли покинул свою родину? Или кто-то без спроса учинил над ним эксперимент? Вот оно что! Он, наверняка, участвует в каком-то научном эксперименте!!! Подопытный кролик! Что-то такое читал в научно-фантастическом журнале. И памяти его лишили для чистоты эксперимента. Но обрывки всё-таки прорываются. Ненадёжная у них аппаратура. Вот почему он такой сильный и ловкий! Хотя Тёма, по рассказам сельчан, тоже обладал недюжинной силой. И зачем разум вселили в тело дурачка? Впрочем, это-то как раз и понятно! Чтобы не привлекать пристального внимания! Что приглядываться к дурачку? Но тут экспериментаторы ошиблись. Он привлекает внимание! Ещё
как привлекает! И не мудрено: кудрявый богатырь! Интересно, какой он на самом деле? Хотелось бы походить внешне на Артёма. Ну, вот, до всего додумался, раскрыл своё второе «Я». Есть ли смысл продолжать эксперимент? На немой вопрос ответа не последовало. Так же плескалось впереди море спокойствия, так же сонно шумели за спиной деревья. А может, это снова бред воображения? Больной мозг придумал очередную легенду, с которой легче жить?
        Артём поплёлся назад к посёлку. Если бы кто увидел его сейчас, то, наверное, ещё больше утвердился во мнении, что он - дурачок. Разве умные люди кричат, протягивая руки к небу? А как ведут себя умные люди? С кем сравниться? Умные ведь тоже иногда теряют память. И их душа также мучительно мечется в поисках выхода. И в этом им помогают другие умники и умницы. Врачи, родственники, любимые. Кто поможет ему? А у кого просил помощи? А если взять влюблённого человека? Разве не похож он на сумасшедшего? Всё ради любимой готов сделать. Интересно, а что готов сделать для Веры? И что она может потребовать? Артём нахмурился. Ничего героического на ум не приходило. Море переплыть? Это уже делал и не раз. Просто так, без всяких чувств. Пойти за ней на край света? Да, с радостью! Только этот край сейчас находится в Красноярске, где после поспешного бегства и жить-то Вере негде. А тут ещё он. Не жертва, а обуза получается. Нужен ей такой герой рядом?
        - Не нужен!!! - Артём устал от таких мыслей. Подошёл к запасному входу в больницу, через который попадал в свою комнату. Со скамейки навстречу поднялась Вера.
        - Вот он! Наконец-то, - тихо произнесла. - А я уже волноваться начала. Скажи, чем я тебя обидела?
        - Ты меня не обижала! - растерянно уверил Артём.
        - Почему тогда ушёл, не попрощавшись?
        - Хотел утром на пристани, - соврал Артём.
        - Хоть бы «до свидания» сказал, - продолжала упрекать.
        - Душно стало, - виновато оправдывался Артём. - Решил прогуляться немного.
        - Сказал бы, вместе прогулялись, - Вера засунула руки в карманы оранжевой ветровки, которая едва наползала на джинсы. - Ночь тёплая. И спать всё равно не хочется.
        - Мне тоже не хочется, - Артём заглянул в глаза девушки, тёмные и загадочные, как сама ночь. - Ходил на берег моря. Смотрел на звёзды, на воду. И ничего не видел. Меня мучили кошмары.
        - Какие? - Вера участливо дотронулась до руки парня, слегка сжала его ладонь.
        - Будто я на берегу озера, - Артём нежно ответил на рукопожатие. - Кривая берёза качается над водой, а на другом берегу, на склоне горы раскинула ветви такая же кривая сосна. Я плыву к ней. Ныряю и под скалистым берегом нахожу подводный тоннель. Проплываю его и оказываюсь в небольшой подводной пещере. Внутри горы Озёрной, стоящей на берегу Горного озера.
        - Разве я рассказывала о пещере? - удивлённо приподняла брови девушка.
        - Значит, эта пещера существует?
        - Конечно! Вернее, существовала. После землетрясения её засыпало. Но некоторые безумцы до сих пор пытаются найти. И Костя… Мой односельчанин пытался. Со своими друзьями. Всех перепугал, когда долго под водой находился. Все подумали, что утонул.
        - А он не утонул? - Артём озадаченно сдвинул брови.
        - Нет. Но откуда ты узнал о пещере? И о берёзе? И о сосне?
        - Не знаю, - Артём выглядел растерянно. - Наверное, у меня всё-таки есть способности ясновидения. Видимо, от удара головой произошли подвижки в коре головного мозга. Стоит посмотреть на человека, и перед глазами возникают неясные образы, картины.
        - И что ты видишь, глядя на меня? - заинтересовалась Вера.
        - Землетрясение. Всё трясётся, летят камни, двигаются деревья. Девушка и парень, оказавшись во власти стихии, летят с горы. Падают. Парень ломает себе руку и ногу.
        - А девушка? - Вера подалась вперёд.
        - Всё так расплывчато. Тёмное пятно на земле, - Артём виновато улыбнулся.
        - Ты, в самом деле, ясновидец! - Вера поёжилась не то от слов Артёма, не то от прохлады, которая медленно вытесняла дневную жару, остужая землю. - Было землетрясение! И я с Костей находилась в это время на горе Озёрной. Костя говорил, что сломал руку и ногу, а меня, будто бы, раздавил большой камень. Но потом случилось чудо. Костю вылечил дух горы. А я очнулась дома, целой и невредимой. И в памяти даже намёка не осталось, как мне удалось так чудесно исцелиться и переместиться. Да и на Косте никаких следов. Все решили, что он стукнулся головой, и ему всё привиделось. Но духа горы не только он видел!
        - Что за дух?
        - По описаниям, одноглазый с гладкой и блестящей кожей. А может, это он меня домой принёс? Так хочется узнать! Посмотри на меня внимательнее!
        - Больше ничего не вижу, - покачал головой Артём: такого уродца даже мысленно представить не мог. - Но, немного я всё-таки угадал?
        - Мне становится страшно, - шутливо улыбнулась Вера и слегка прижалась к парню. - Если твой дар разовьётся, то от тебя ничего нельзя будет скрыть. Но теперь понимаю, откуда твои знания о моей жизни. Ты всё это видел в картинках, когда смотрел на меня? Так?
        - Ну да, - решил не вдаваться в подробности Артём и робко обнял девушку.
        - А что ты раньше видел?
        - Видел твои глаза, утомлённое после ночной смены личико, твою улыбку.
        Артём смелее прижал девушку и коснулся губами её волос. Вера не оттолкнула парня. И тогда, набравшись решимости, заговорил.
        - И я не хочу, чтобы завтра наступило. Потому что ты уедешь, и мы больше никогда не встретимся. Не увижу больше твоих глаз, не смогу дотронуться до твоих рук. Сейчас ходил и думал, что такого совершить, чтобы ты увидела во мне героя, парня своей мечты? И ничего на ум не приходит. Может, подскажешь, как завоевать твоё сердце?
        - Уверен, что его надо завоёвывать?
        - Не знаю, - лёгким стало тесно в груди. - Раньше всегда девушка назначала жениху испытание. Три желания и прочее.
        - Это же сказки, Тёма, - Вера ласково взяла парня за руку. - Разве можно испытывать любимого? Каприз и любовь - две разные вещи. Любить - значит самому жертвовать, а не требовать жертвы от любимого.
        - И я так думаю, - вздохнул Артём. И замолчал. Напрасно Вера ждала от него признания. Он уже решил пожертвовать своей любовью ради будущего счастья девушки.
        - Давай присядем, - наконец предложила Вера.
        - Давай, - Артём отпустил девушку и, присев рядом на скамейку, уже не стал обнимать. Острое одиночество пронзило душу.
        - Хороший ты парень, Тёма, - тихо сказала Вера, обеспокоенная его молчанием.
        - Быть хорошим в наше время мало, - рассудительно ответил Артём.
        - А что ещё необходимо? - Вера сама прильнула головой к широкому плечу.
        - Нужна материальная база, - коротко ответил Артём.
        - Знаешь, я сказала бы, что в тебе не хватает романтики, но должна признаться, что тоже так рассуждаю, - печально вздохнула Вера. - Это, наверное, плохо, что не можешь без оглядки шагнуть навстречу своим желаниям.
        - А какие у тебя желания?
        - Сумасшедшие, - Вера тихо рассмеялась.
        - У меня тоже, - признался Артём. - Но я всё прекрасно понимаю и поэтому сдерживаю их. Стараюсь быть благоразумным.
        - Не похожи ли мы со стороны на умудрённых жизненным опытом старцев? - Вера вопросительно приподняла голову и огорчённо добавила: - Или любви нет на свете?
        Артём встретился с глазами девушки. Они светились маленькими звёздочками. И этот свет не был холодным. Он проникал в душу, зажигая там невидимые свечи и наполняя огнём страсти. Не в силах сдерживать себя, Артём потянулся к губам девушки. Будь что будет. Пусть она оттолкнёт! А вдруг нет? И это вдруг произошло. Вера ответила на поцелуй. Потом ещё и ещё.
        - Вера, я люблю тебя, - выдохнул Артем. - И полюбил с первого взгляда!
        - Почему так долго молчал? - утопала в его ласках девушка.
        - Не знаю. Считал, что не достоин тебя. Не пара.
        - Какая глупость! - а в душе угрызения совести, ведь и она так считала.
        - Что же мы будем делать? - прошептал Артём, целуя щеки, носик, шею девушки.
        - Пойдём к тебе в комнату, - словно переступая невидимую грань и при этом почти теряя сознание, прошептала Вера.
        Артём не стал больше ничего говорить. Легко поднял девушку на руки и понёс по тёмной лестнице, по тёмному коридору.
        - Не надо зажигать свет, - попросила Вера, когда осторожно опустил её на кровать.
        Панцирная сетка под тяжестью двух тел прогнулась, чуть ли не до самого пола. И тогда влюблённые сбросили постель на пол.
        ***
        Лунный свет, прерываемый облаками, блуждал по комнате, нескромно скользя по обнажённым телам, прикрытым тонкой простынкой. Вере было так хорошо, что она боялась открыть глаза, словно опасалась, что ночь сурово окрасит в чёрный цвет розовые мечты. Артём трепетал рядом, обдавая жарким дыханием и время от времени нежно поглаживая горячей ладонью.
        - Ты - мой первый мужчина, - тихо прошептала Вера и в душе улыбнулась своему признанию.
        - Ты у меня тоже первая, - выдохнул Артём и, уловив недоверие в лёгком подрагивании девичьих плеч, быстро заговорил: - Я не помню ни одной девушки рядом. Никогда не испытывал тех чувств, которые нахлынули на меня сейчас. Я безумно счастлив! Одно твоё слово, и я никогда не разомкну своих объятий.
        Но слово не было произнесено. Вера промолчала. Она всё-таки открыла глаза, и чёрный цвет пополз в душу, напоминая, что эта ночь не может продолжаться вечно, что наступающее утро унесёт её отсюда. Обязано унести. И останутся в прошлом бессонные ночи в больнице, угрюмые и величественные сопки и этот светловолосый парень, из любви к которому она совершила самый безумный поступок в своей жизни, ради которого всего несколько мгновений назад готова была пойти на всё и которого утром, наверное, даже не сможет назвать любимым. Слёзы горечи затуманили глаза.
        - Ты правда ничего не помнишь? - зачем спросила? Ведь ответ знала заранее.
        - Я ничего не помню, - уверенно подтвердил Артём и вдруг продолжил: - Ничего из жизни Артёма Суворова. Но я, как ни странно это звучит, много помню из жизни другого человека.
        - Какого человека?
        - Теперь могу рассказать тебе всё, - Артём нежно погладил девушку по волосам. - Но боюсь, ты примешь мои предположения за бредовые фантазии больного.
        - Расскажи! - капризно потребовала Вера.
        - Я уже говорил, что во мне живёт второе «я». Мой, если так можно назвать, консультант по жизни.
        - А если это следствие ясновидения? - Вера прикрыла рот любимого ладошкой.
        - Следствие удара по голове? - грустно поправил девушку Артём. - Нет. Всё намного сложнее. Я родился в другом мире. Параллельном, альтернативном. Как его можно назвать? Та же Земля, но люди и время вокруг другие. Мне снятся сны. И я думаю, что это сны моего прошлого. Детства, юности.
        - Необязательно, - Вере вдруг стало жалко этого сильного парня, лицо которого отражало внутренние муки. - Мне иногда снится война. Но я ведь родилась после неё. Просто посмотрела военный фильм, который произвёл на меня сильное впечатление. Вот и приснились взрывы и смерть.
        - А мне снится монастырь в горах. Вокруг такие же, как и я, мальчишки. К чему нас готовят? Трудно сказать. Мы занимаемся под присмотром суровых Учителей. Помню деревянные сандалии, вечно скользящие по острым камням.
        - Может, в детстве отдыхал в пионерском лагере? Или в каком-нибудь военно-патриотическом?
        - Потом нам устраивали испытания, - покачал головой Артём. - Я не прошёл его. Где-то на горной тропе, переходя через пропасть по узкой доске, сорвался вниз. Потом другой монастырь. И вновь мужское окружение.
        - Женщин среди учителей не было?
        - Нет. Женщины в том мире, господствуют над мужчинами. Они вершат власть и являются богинями для простых смертных. Только Герой может жениться на женщине. Только избранные, пройдя через многочисленные отборочные конкурсы, могут попасть в гарем к одной из повелительниц.
        - Где ты мог такое прочитать?
        - Знаю, мне трудно поверить, но ты и не верь. Слушай, как сказку. Я и сам не уверен в том, до чего додумался, складывая обрывки своих снов в единое целое.
        - Ну, хорошо, а как ты попал в наш мир?
        - Случайно. Стремясь стать Героем, прошёл отбор и стал испытателем. На околоземной орбите проводили опыты по проникновению в параллельные миры. Во время одного эксперимента произошёл сбой в программе, и я остался в другом мире. Остался навсегда. Правда, кажется, кто-то пытался вернуть меня обратно, но кто именно - непонятно. Смутные картинки. Потом оказался в Луганово. Вот почему я знаю и про гору Озёрную, и про озеро Горное. Я жил там. Работал учителем физкультуры в школе, где маленькая Вера ходила в группу здоровья. Нянча младшего брата, ты сильно повредила себе позвоночник. А ещё в группу здоровья ходил мальчик, у которого был горб. Звали его, кажется, Витя?
        - А как звали учителя физкультуры? - Вера была поражена рассказом Артёма.
        - Рад, Рудик? - неуверенно ответил Артём и выжидательно посмотрел на девушку.
        - Родион Родионович! - глаза девушки округлились от удивления. - А Рудиком его называла жена, с которой он вернулся через три года после того, как его похитили инопланетяне…
        - Его похитили? - Артём задумался. Не здесь ли разгадка? Похитили и переместили в тело Артёма?
        - Это всё? - тихо спросила Вера, прерывая затянувшуюся паузу.
        - Боюсь напугать тебя своими рассказами и оттолкнуть навсегда, - признался Артём. - Но как объяснить мои чувства, при посещении Красноярска? В жизни Тёмы это была вторая поездка в такой большой город. Первого он не должен был помнить. После падения с дерева он, или я, не знаю, как и говорить, лежал в краевой больнице. Что мог запомнить маленький мальчик с повреждённым мозгом? Только вид из окна больничной палаты? А на этот раз перед моими глазами должен был предстать город, поражающий впечатление деревенского жителя, никогда не покидающего пределы районного центра. Но он показался мне до боли знакомым. Я уже видел его улицы, площади, магазины. Закрывая глаза, представлял план города. В моём родном мире нас, воспитанников монастыря, тренировали на зрительную память. Заводили в тёмную комнату, включали и выключали свет. Пока было светло, надо было запомнить все предметы в комнате, а потом по команде произвести с ними какие-нибудь действия. Например, собрать со стола только красные кубики или расставить на полках шары по цвету и размерам. Вспышки света с каждым разом становились всё короче, пока не
превратились в мелькание молнии. Мы научились фотографировать комнату и воспроизводить мысленно фотографию. И с закрытыми глазами, делали все нужные манипуляции. В будущем мне это очень пригодилось. Однажды, когда мы с другом обследовали глубоководную пещеру во время археологической экспедиции, произошло землетрясение. Небольшое, но достаточное, чтобы поднять со дна ил, копившийся там веками. Вода стала мутной, непроницаемой для взгляда. И времени ждать, пока ил осядет, не было. Я спокойно закрыл глаза и опустился на дно. Вызвал в памяти план подземных тоннелей и сориентировался в пространстве. А друг стал метаться. В результате потерял все ориентиры. Я заставил его замереть, отыскал, передал конец верёвки и вывел на поверхность. Кроме нас не выплыл никто. Под водой остались четверо археологов, обследовавших соседние пещеры. Пусть это мне только приснилось. Но когда я попробовал вызвать план Красноярска, то понял, что когда-то жил в этом городе и ходил по его улицам. Перед глазами всплыли фотографии, которые когда-то, возможно по привычке, фотографировала память. И было это ещё до того, как стал
Тёмой, - Артём вдруг замолчал и, словно спохватившись, виновато спросил: - Не утомил своими сказками?
        - Когда вернулась память, ты читал какие-нибудь книги? - вместо ответа спросила Вера, выказывая сильное волнение.
        - Читал, - Артём догадался, куда клонит Вера, и ему стало грустно: девушка не поверила ни одному его слову. - Я проштудировал всю больничную библиотеку.
        - Ну, вот, - Вера ласково погладила парня по голове. - Твой мозг столько времени отдыхал, а теперь получил такую нагрузку! - и уже более убеждённо добавила: - И тем самым пробудил спящие до этого сверхъестественные способности. Предвидение, ясновидение. И телепатия. Ты можешь читать чужие мысли. Возможно, пока неосознанно. Я в последнее время много думаю о маме. Скучаю. Вспоминаю годы, проведённые в Луганово. Ты слышишь мою ностальгию. Только этим можно объяснить всё то, что ты рассказываешь.
        - И учителя физкультуры? - грустно спросил Артём.
        - И его. Он был моим идеалом. Я его боготворила. И часто вспоминаю.
        - А моё детство? Жизнь в другом мире?
        - Ты ведь пытался сбежать из монастыря, когда тебя захотели перевести в школу археологии. Прятался в пещере? - вопросительно посмотрела Вера.
        - Да, - настала очередь Артёма поражаться.
        - А ещё однажды ты с другом попал в песчаную бурю. Вы укрылись в небольшой нише под обломком скалы. Вас засыпало. Откопали лишь на третьи сутки.
        Артём от удивления онемел.
        - А прекрасная Мадлен, которая очаровала тебя на околоземной станции? - лукаво улыбнулась Вера.
        - Откуда ты знаешь?! - наконец смог прошептать Артём. Вот о Мадлен он точно ещё никому не говорил!
        - Всё это ты прочитал в моих мыслях. И мне становится от этого жутко, - Вера грустно улыбнулась. - Учитель, Родион Родионович, был незаурядным человеком. Он написал повесть «Приключения Героя». Я несколько раз перечитывала её. Всё так называемое твоё детство описано в ней со всеми подробностями. Получается, это я - источник твоих мучений и кошмаров.
        - Возможно, ты права, - в замешательстве сказал Артём. Он не стал уточнять, что видения начались ещё до их первой встречи. Зачем? И так возникла какая-то напряжённость между ними. Зачем пытаться предстать другим, если она любит Тёму? А ведь любит! Любила этой ночью!!! Артём начал осыпать девушку поцелуями, мешая ей сосредоточиться, и вскоре она растаяла в его ласках.
        ***
        Утренние сумерки нескромно заглянули в окно. Вера проснулась, осторожно освободилась из крепких объятий и стала торопливо одеваться. Бросало то в жар, то в холод. Было нестерпимо стыдно за пятно крови, расплывшееся на простыне. Она не могла понять, осуждать себя за этот поступок или нет? Ведь всё по любви. А говорят, что когда по любви, то не больно. Но больно было. Потом приятно. Как хочется снова нырнуть под простыню и прижаться к сильному телу любимого и никогда не расставаться с ним! Но нельзя. Почему нельзя? Мысли лихорадило. Вчера всё было ясно и просто. Ночью стало сказочно волшебно. Почему так сложно утром?
        - Вера, - Артём проснулся и присел, прикрываясь простынёй. - Ты уходишь?
        - Да, - почему она не может посмотреть ему в глаза? Неужели мир перевернулся? Нет, он остался на месте. И теперь она знает, в чём заключается слабоумие Артёма. Он сам всё рассказал. А ведь эти видения будут преследовать их всю жизнь. Почему их? Его!!!
        - Я провожу тебя.
        - Не надо! - Вера замерла на пороге. Вот он, парень её мечты. Сидит и смотрит на неё, сильный и такой растерянный. И до невозможности загадочный. Как просто и бесцеремонно проникает в её мысли! А вдруг и правда не человек он вовсе, а какое-нибудь инопланетное чудовище? Страх нахлынул, скользнул по нервам, заставив вздрогнуть. Надо разобраться во всём этом. Но как?! И надо ли разбираться? Не проще любить такого, как есть? Милый Тёма! Необъяснимая сила бросила девушку на пол. Упав перед Артёмом на колени, обхватила его шею руками, ткнулась губами в колючую щеку. Тихо прошептала:
        - Ты приедешь ко мне в гости, в Красноярск?
        - Дай мне немного времени, голубонька моя, - Артём нежно погладил девушку по волосам. - Приеду, когда буду тебя достоин.
        - О чём ты говоришь? - Вере хотелось расплакаться.
        - О нас с тобой, - голос Артёма звучал твёрдо. - Только дай мне слово, что будешь ждать меня!
        - Даю слово! - Вера встала. - Ты придёшь на пристань?
        - Обязательно приду.
        И они расстались. Чтобы через некоторое время встретиться на пристани и до самого отплытия теплохода провести в объятиях, не обращая внимания на окружающих. И только когда полоска воды разлучила их, становясь всё шире и шире, сердце Веры тревожно застучало. Зачем она оставляет его на берегу? Не лучше ли было взять с собой? Нет. Пусть остаётся… Интересно, будет ли он помнить о ней через месяц? А что если забудет уже завтра? Всё перепуталось в его светловолосой голове. Фантазии стали явью. И не надо теряться в догадках, откуда он столько знает о жизни, будучи беспамятным столько лет. Есть всему этому какое-нибудь простое объяснение. Всё можно объяснить. Разве что её поступок выходит за рамки разумного. Что же ты, девочка, наделала? Милый Тёма. Прощай, прощай навсегда! И закрыла лицо ладонями, чтобы остальные пассажиры не увидели её слёз.
        Пропасть перейти
        Артём упаковал небогатый гардероб в небольшую спортивную сумку. Присел в последний раз на краешек кровати. По коридору послышались шаги, и в комнату вошёл Сергей Владимирович.
        - Уже собрался? - скорее констатировал, чем спросил. - Значит, решение окончательное и обжалованию не подлежит?
        - Да, - Артём хотел приподняться, но врач жестом удержал его и осторожно присел рядом.
        - Спасибо за помощь, - сказал, доставая пачку сигарет из кармана халата, но, покрутив в руках, не открывая, засунул обратно. - Жаль, конечно, расставаться. Но это так говорю, из местнических интересов. Парень ты молодой. Неглупый, что бы там ни говорили. В общем, далеко не дурак! Думаю, решение твоё правильное. Вон сколько молодых, у которых есть все условия для проживания здесь, сбежали в город. Не удерживает родная земля. А у тебя всё временное. Словно в гостинице остановился. Кому, как не тебе, отправиться в долгий путь. А если не найдёшь своего счастья, то мы всегда будем рады твоему возвращению.
        - Я уже нашёл своё счастье, - твёрдо сказал Артём.
        - Как рыцарь Средневековья отправляешься совершать подвиги во имя благородной дамы? - Сергей Владимирович тяжко вздохнул.
        - Не могу иначе, - Артём виновато улыбнулся. - Не знаю, что у меня было в прошлой жизни, но в настоящей я влюбился. Вся душа моя до последней частички принадлежит Вере. Без неё не смогу жить.
        - А она сможет?
        - Наверное, сможет, - неуверенно ответил Артём.
        - В своём упорстве ты похож на меня в молодости, - Сергей Владимирович улыбнулся воспоминаниям. - Я ведь тоже влюбился безоглядно, правда, в девятом классе. В твоём возрасте это случается значительно реже. Моя избранница была первой красавицей, по крайней мере, в своём классе. Училась на год старше. Встречал её после школы, конфликтовал с её одноклассниками и поклонниками. И так изо дня в день. Учёба отошла на второй план. Стал грубить старшим и учителям. Для меня не стало будущего. Хотел жить только настоящим. Стремился быть с ней каждую минуту.
        - Она любила вас?
        - Увы. Не оценила моей жертвы. Сначала посмеивалась, потом заключала пари с подругами, что я приду туда, куда она скажет в любое время дня и ночи. В конце концов, я начал её раздражать, и посыпались оскорбления на мою голову. При всех гнала, как бездомного пса, приставшего на улице. Жизнь остановилась. Потом уехала в Красноярск. Я писал письма. Ответа не получал. Но продолжал писать, пока не пришло известие о том, что она вышла замуж. Стало понятно, что добиваться больше нечего. Будто ведро холодной воды на голову вылили. И я протрезвел. Задумался о жизни. У нас в семье шестеро детей. Я - второй по старшинству. И скажу не без гордости: единственный с высшим образованием. Парадокс: я, который мог бы сделать неплохую карьеру в городе, работаю здесь, а мои, мягко говоря, необразованные братья и сестры давно покинули родную деревню и стали городскими жителями. Но я не завидую. Считаю, что судьба моя удалась. Здесь встретил настоящую любовь. У меня растут замечательные дети. Вот только тревожусь за их будущее. Что-то не то творится в нашей стране. Как говорится: лес рубят, щепки летят. Но ничего,
поживём, увидим. Жаль, всё с нуля приходится начинать. Государство на стартовую черту поставило. Многолетние накопления в пыль превратило. Хорошо, у кого материальные ценности были. И при всём при этом посмотри, какие коттеджи стали сооружать на том берегу Енисея. У кого-то деньги водятся. И не малые. Такое впечатление, что грабёж народного имущества по всей стране начался. Только народ в этом грабеже не участвует. Не имеет доступа к народным ценностям.
        - У вас, Сергей Владимирович, тоже коттедж один из лучших в деревне, - заметил Артём.
        - Так я же его когда построил? Ещё при советской власти! По досточке, по гвоздику собирал. Три года одной стройкой жил. А видел, на окраине, стоят недостроенные? Это после меня начинали возводить, да в гиперинфляцию упёрлись. А сейчас ни купить, ни своровать! Шустрые ребята уже всё, что можно, разграбили. Такие времена наступили, - Сергей Владимирович похлопал себя ладонями по коленям и перевёл разговор на другую тему. - Так вот, о цели в жизни. Лет десять назад я повышал свою квалификацию в Красноярске. И случайно встретил ту девочку, за которой ухаживал в школе. Впрочем, уже не девочку, а женщину и весьма симпатичную. Она оказалась разведена, с ребёнком. Старые чувства чуть было не нахлынули с новой силой. И она готова была броситься мне на шею. Впрочем, могло и показаться. Всегда хочется выдать желаемое за действительность. Я сумел погасить в душе вспыхнувший костёр. Возобладало чувство ответственности перед женой и детьми. Убедил себя, что во мне проснулась юношеская страсть. И что она может ослепить, исковеркать мою судьбу и уйти, оставив кучу неприятностей, переживаний и душевную пустоту. И
я спрятал эту страсть глубоко в колодец сознания. Там ей место. Пусть всплывает иногда, как приятное, а может и неприятное, воспоминание.
        - Я не хочу жить воспоминаниями, - покачал головой Артём.
        - Тебе и нельзя ими жить! У тебя нет ничего в этой жизни, на что бы ты мог опереться, - Сергей Владимирович посмотрел на часы. - Каждый человек должен пройти через любовь. А там - как повезёт. Можно обрести счастье, а можно и сгореть в её пламени. Только ведь и любовь меняется вместе с перестройкой. Идёт расслоение общества на бедных и богатых. Взять меня с Оленькой. Двое нищих студентов. Это хорошо, что настоял на возвращении в деревню. Хоть жилищная проблема не била по нервам. А мои братья и сёстры? Заводили семьи, жили по десять лет в общежитиях, потом по столько же лет стояли в очереди на расширение жилплощади. Вон, младший, насмотрелся на такие мытарства, теперь никак женить не можем. И не женим. Любовь стала продажной. Все хотят всё и сразу. Ищут лёгких путей обогащения. Раньше, что главное было? Любовь. Всё остальное, прилагалось потом. Стиль жизни советского человека. Сейчас же впереди любви подавай материальное благополучие. Никто не хочет начинать семейную жизнь в шалаше.
        - Неужели всё так мрачно?
        - Да нет, конечно, - спохватился Сергей Владимирович. - Это я брюзжать начал. Персонал у нас сплошь женский, поговорить по душам не с кем… Есть ещё в мире настоящая любовь. Обязана быть! Иначе для чего вообще тогда жить?
        - Мне часто снятся странные сны, - Артём потёр лоб. - Вижу своё детство и юность во сне. Но всё это происходит в другом мире.
        - Может, видишь прошлое своей души? - предположил Сергей Владимирович. - Я верю в бессмертную душу. В реинкарнацию. И мне иногда снятся сны о далёком прошлом. Часто воюю и испытываю боль от ранений. Иногда умираю.
        - Такого прошлого не было в истории этой Земли, - покачал головой Артём. - Мои сны о другом мире. Это мир женской власти и мужского рабства. В том мире у меня есть друзья. Странные у них имена. Впрочем, и меня зовут по-другому. Мне кажется, все знания, которые извлекаю из своего второго «я», исходят от того человека, жизнь которого мне снится. И в этот мир я попал случайно. Наверное, я всё-таки нездоров. Могут возникать миражи в мозгу слабоумного? Что если воспаление какое-нибудь влияет? Или вот, мне тут сказали, что я начитался журналов. Дал непозволительную нагрузку на мозг, который теперь и выдаёт галлюцинации.
        - Даже не знаю, что сказать, - признался Сергей Владимирович. - Я не специалист в этой области. Твоя жизнь и так разделена на две части. Или, вернее, на три. Детство, сумасшествие, и новое прозрение. Трудно сказать, где путешествовало твоё сознание в период сумасшествия. Может быть, и в другом мире. Жизнь - это загадка. И всё в ней возможно.
        - Наверное, мне нужно отбросить все эти фантазии и жить настоящим.
        - Порою настоящее настолько мрачно, что полезно окунуться в мир фантазий. Хотя бы на время. Полезно для здоровья.
        - Один сон снится особенно часто. Будто я маленький мальчик. Бегу по горной тропинке. Силы на исходе, но я бегу. А потом срываюсь в глубокую пропасть. Но ещё ни разу не достиг дна. Не разбился. Вовремя просыпаюсь. Потом вижу этот сон снова и снова.
        - Мне тоже как-то один и тот же сон снился несколько раз. И тоже никаких ассоциаций с действительностью.
        - Я верю, это снится неспроста, - задумчиво произнёс Артём. - Что-то созвучно с моей жизнью. Я ведь тоже бегу. Спотыкаюсь, но бегу. И впереди пропасть. Но не хочу срываться, хочу перебраться на ту сторону.
        - И переберёшься обязательно, - Сергей Владимирович вновь посмотрел на часы и встал. - Давай прощаться, а то на теплоход опоздаешь.
        Мужчины обнялись.
        - Желаю достичь цели, - улыбнулся Сергей Владимирович и доверительно сказал: - А знаешь, вы с Верой неплохо будете смотреться вместе.
        - Спасибо, - смутился Артём. - И вам желаю всего наилучшего.
        И вскоре уже спускался к пристани. Шёл уверенно, без оглядки. Будущее представлялась глубокой пропастью, но он не боялся упасть, он готовился перейти её. А как иначе? Ведь на том краю стояла Вера и махала ему рукой. Артём верил, что это не прощальные взмахи.
        Навстречу с теплохода сходили два подростка.
        - Смотри, Тёма! - толкнул один другого. - Помнишь, я про дурачка рассказывал? Сейчас увидишь. Тёма! Привет!
        - Привет, - неохотно оглянулся Артём на приветствие незнакомого паренька.
        - Тёма, ты хозяин?
        - Хозяин, хозяин, - скороговоркой ответил Артём.
        - Покажи, как лошади ржут? - продолжал приставать паренёк.
        - Это тебе не ко мне, а к лошадям обратиться надо, - насмешливо посмотрел на него Артём.
        - А ты куда, Тёма, собрался? - несколько опешил от такого ответа паренёк.
        - На ту сторону пропасти, - и Артём ступил на трап теплохода.
        - Вот видишь! - паренёк покрутил пальцем у виска, обращаясь к своему товарищу. - Я же говорил, что он дурачок.
        - Да вроде не похож, - усомнился товарищ.
        - Он сегодня какой-то сосредоточенный. Наверное, его кто-то озадачил. А так он дурак, самый настоящий. Удивляюсь, чего он на теплоход-то садится? Какую пропасть искать собирается? Кто-то над ним подшутил, а он, как всегда, всерьёз всё воспринял. Не повезло парню. Как природа его обидела!
        Плод любви
        - Верочка, милая, прости меня, ну, не смотри на меня так сурово! - затараторила Дина с порога и, сбросив вишнёвую ветровку, бросилась обнимать подругу. - Вот такая я нехорошая! Ну, не патриотка!
        - Хоть бы весточку послала, - Вере ничего не оставалось делать, как улыбнуться при таком натиске. - Знаешь, как мы волновались!
        - А я не волновалась? - Дина всплеснула руками и крутнулась вокруг себя то ли от избытка энергии, то ли с целью продемонстрировать красное с глубокими вырезами элегантное платье. - Я ведь так хотела, чтобы ты была подружкой у меня на свадьбе! А пришлось Настю позвать.
        - Платье тебе идёт, - сдержанно похвалила Вера. Ей уже сказали, что Дина вышла замуж.
        - Эти «челноки» завалили Красноярск тряпками! - счастливо рассмеялась Дина. - Выбор богатейший! Правда, смотреть надо внимательно. Так и норовят какую-нибудь дрянь подсунуть. Но мы за покупками с Витей ходим. Он в этом разбирается.
        Дина ещё раз крутнулась и со смехом упала на кровать. Но тут же опечалилась.
        - А ты зачем в общагу перебралась? У нас же такая уютная квартирка была!
        - В том-то и дело, что была, - вздохнула Вера. - Когда я от бандитов сбежала, они её разгромили. Хозяйка нас по всему городу искала, чтобы иск на компенсацию ущерба предъявить.
        - Пусть бандитам и предъявляла бы! - возмутилась Дина.
        - Да мне здесь дешевле, - Вера с лёгкой завистью смотрела на счастливую подругу. - Квартиры с каждым днём дорожают, а в деревне зарплату перестали выдавать. Родители и рады бы помочь, а не могут.
        - Знаю, - чему-то обрадовалась Дина. - Бардак по всей стране! В этом плане мне крупно повезло с Виктором. Ему зарплату вовремя выдают.
        - А где он работает? - поинтересовалась Вера.
        - В одной очень солидной фирме, - уклончиво ответила Дина и хвастливо воскликнула: - Его шеф нам на свадьбу квартиру подарил!
        - Вот здорово! - обрадовалась за подругу Вера. - Можно будет потом на Красноярск обменять.
        - В Красноярске подарил! - Дина светилась от счастья. - И Витя теперь тоже в Красноярске работает. Вместе с шефом сюда переехал. И как мне было медлить со свадьбой? Это в Назарово Витя скромный до девок, а в Красноярске столько возможностей! Проститутки размножаются, как на дрожжах! Объявления уже в газетах в открытую печатают! И куда наше правительство смотрит?
        - В газету, - рассмеялась Вера.
        - Всё может быть! - прыснула Дина. - Им-то зарплату, наверняка, вовремя выдают и деньгами.
        - Значит, ты счастлива? - Вера подсела к подруге.
        - На все сто! И бандитов теперь не боюсь! Витя меня от кого хочешь защитит! - уверенно заявила Дина и вдруг спохватилась. - Ой! Меня же машина внизу ждёт. Я на минуточку заскочила.
        - На такси разъезжаешь?
        - Да нет, друг Витин согласился по городу повозить, - и не удержалась похвастаться: - А скоро и у нас машина будет! И не наша совдеповская, а японская! Витя уже во Владивостоке заказал.
        - Где бы мне такого мужа найти? - улыбнулась Вера.
        - Это запросто! - загорелись глаза у Дины. - Друзья у Вити молодые и почти все холостые. Найдём жениха - закачаешься!
        - Нет, уж мне кого-нибудь попроще, - рассмеялась Вера.
        - Это ты зря! - не согласилась Дина. - Простых мужиков вокруг пруд пруди. Только, кроме простоты, у них сейчас ничего и нет. Семью прокормить не могут. Одни жалобы на перестройку. А судьбу надо брать в свои руки, как мой Витя! Эх, жаль, я в медицинский поступила! Но кто же знал, что медики в нищих превратятся? Разве у них сейчас зарплата? Это больше на пособие по безработице похоже. Но я после института своё дело организую. А что, здоровье денег стоит! Пусть раскошеливаются, кто может.
        - А кто не может?
        - Тех пускай государство лечит, раз довело до такого состояния, - Дина взглянула на часики, которые в виде медальона на золотой цепочке висели на шее. - Опять болтаю что попало! Никак до дела добраться не могу. У Вити в субботу день рождения. Ты же на моей свадьбе не была, вот и посидим, погуляем. Не против?
        - Даже не знаю. Там же все незнакомые будут, - неуверенно сказала Вера.
        - А я? Тебе меня мало?
        - Ты с Витей будешь.
        - И к тебе кто-нибудь подсядет, не волнуйся. Мы уже банкетный зал откупили в ресторане. Так что соглашайся без разговоров! И подружек с собой захвати!
        - Каких подружек? - подозрительно посмотрела Вера.
        - Ну, из группы, - Дина невинно захлопала ресницами и указала на ещё две кровати, стоящие в комнате. - Или соседок.
        - Хорошо, я подумаю, - Вера стала серьёзной. - А сама почему не пригласишь?
        - Мне некогда! - рассмеялась Дина и подскочила. - Я эту неделю прогуляю. У меня медовый месяц никак не закончится! Ну, я побежала. Не забудь: начало в семь часов! Я ещё заскочу. И не волнуйся: увезём и привезём! Кстати, знакомого встретишь.
        - Это кого же?
        - Романа помнишь?
        - Какого Романа?
        - Ну, Лужского!
        - Анжелики Юрьевны сына?
        - Уж не знаю, чей он сын, но тоже одно время в вашем Луганово жил.
        - Сто лет его не видела.
        - Вот и увидишь. Надменный парнишка. Пальцы веером гнёт.
        - Не он ли шеф Вити?
        - Нет, - Дина отвела взгляд в сторону. - Но тоже важный какой-то. Вроде своя фирма у него. Я ещё толком в их структуре не разобралась. Ну, до встречи. Побежала.
        - Подожди, - вспомнила Вера. - Артём просил тебе деньги передать. Всё-таки больше месяца в больнице проработала.
        - Оставь их себе, - махнула Дина, но всё же на миг задержалась на пороге, решив удовлетворить своё любопытство. - Как он там?
        - Никак, - пожала плечами Вера. - Уехал в неизвестном направлении.
        - Да, мало ли что дурачку на ум взбредёт, - вздохнула Дина. - Хотя некоторые друзья Витины - такие дебилы, что Артём среди них за гения мог бы сойти!
        - Не дурачок он! - попробовала заступиться за Артёма Вера, но Дина уже выпорхнула из комнаты, держа ветровку в руке. Видимо решила продемонстрировать своё платье в коридорах общежития. Вера подошла к окну. С высоты восьмого этажа открывался вид на соседнее здание, с торца которого находился городской морг. Сюда привозили покойников и отсюда же их увозили либо домой, либо сразу на кладбище. Цепочка смерти была бесконечной, как и скорбь родственников и знакомых покойников, постоянно меняющих друг друга перед моргом.
        Вера вздохнула и перевела взгляд на небо. Здесь оно ближе. Ровно на восемь этажей. Сегодня облака, пропитанные влагой, опустились на город, с трудом удерживая свою ношу. Сбросят ли они мокрый груз на пыльные улицы, или унесут вниз по течению Енисея? Никто не знает. Прилегла на кровать. Мысли - то тягучие, то обжигающе быстрые - мешались в голове, пока не убежали за горизонт, к Красноярскому морю, в районный центр. Где ты, Артём? Взял с неё клятву, а сам растворился на просторах России. А ей что делать? Ведь смогла убедить себя, что и с ним может быть счастлива. А счастье продолжалось всего одну ночь. И вот пришла расплата. Почему такая несправедливость? Почему человек не может быть счастлив всегда? Нет, обязательно за минутами блаженства последует боль. Впрочем, боль вся впереди. А вот стыд и унижение уже испытала. Вспомнились слова врача, к которому обратилась по поводу тошноты и рвоты.
        - Допрыгалась, девочка! Думать надо, прежде чем ноги раздвигать перед кем попало!
        Сколько злорадства прозвучало в её словах! Да разве она перед кем попало? Ведь по любви!!! И всего один раз. А смотрят как на проститутку. И сколько ещё смотреть будут? Найти бы Артёма. Но где искать? Решать надо самой. Давала клятву ждать? Давала… А что если Артём всё-таки больной? Что если уже забыл её, как забыл в своё время Людмилу? И живёт где-нибудь, наслаждаясь радостями жизни? А много ли радости надо дурачку? Если верить Людмиле, то немного. Главное, еды побольше. Вспомнились слёзы женщины, когда выписывалась из больницы. Чуть ли не на колени падала перед Артёмом. Но он остался непреклонен. Пришёл и честно сказал «прощай». А ведь мог спрятаться. Отсидеться в укромном местечке. Не похож он на сумасшедшего. За свои поступки готов отвечать. И истории такие странные рассказывает. Какая загадка внутри его? А что, если он и в самом деле из другого мира? И не исчез вовсе, а вернулся домой? И не придёт никогда! И что ей в таком случае делать? Страшное слово «аборт» всё чаще врывалось в сознание. И перед ним Вера чувствовала себя беспомощной и беззащитной. Впереди вся жизнь. Впереди ещё год учёбы в
институте. И так родителям с трудом даётся каждый рубль, посылаемый сюда. А подрабатывать нет смысла. Либо совсем не платят ничтожную зарплату, либо пытаются рассчитаться вещами. Вера погладила плоский животик. Пока ещё ничего не заметно. Но пройдёт всего месяц или два, и уже не скроешь позор. Дитя любви приходится называть позором! Какая несправедливость!
        ***
        - Садимся, девочки, садимся! - Роман крепко обхватил стан Веры. Даже чересчур крепко. Так сдавил, что вызвал тошноту. И, чтобы скорее избавиться от навязчивого кавалера, девушка нырнула на заднее сиденье такси. За ней со смехом завалилась румяная от выпитого вина Настя - соседка по комнате в общежитии. Она так напилась, что никак не могла распрямиться, застряв в тесном салоне. И её, радостную, пришлось утрамбовывать Лёшке, другу Вити, который вызвался проводить весёлую подружку домой. Роман упал на переднее сидение.
        - Перекрёсток улицы Ленина и Горького, - коротко скомандовал водителю.
        Такси тронулось с места.
        - Нам в другую сторону! - встревожилась Вера. - К медицинскому институту!
        - Успеется, - Роман повернулся назад и потянул руку к обтянутым джинсами ножкам девушки. - Посидим у меня дома, чайку попьём, телевизор посмотрим.
        - Остановите машину! - Веру затрясло изнутри, голос завибрировал. - Я с вами не поеду!
        - А куда денешься? - хмыкнул Лёшка, сдавливая в объятиях верещащую от восторга Настю.
        - Не разыгрывай трагедию, - ладонь сжала ногу чуть выше колена.
        - Я выпрыгну, если немедленно не остановитесь! - Вера гневно откинула наглую руку.
        - Эта дверца не открывается, - равнодушно проинформировал водитель.
        - Настя, ты что молчишь?! - Вера лихорадочно дёрнула за ручку. Но дверка в самом деле не открылась.
        - Едем! - весело выкрикнула подруга и снова засмеялась.
        - Остановите машину! - истерично заорала Вера.
        Такси вильнуло. Водитель выругался и остановился.
        - Вы уж определитесь, куда ехать! - сказал сердито. - А ты, милая, больше так не ори. Хорошо, что в два часа ночи дороги пустынные.
        - Выпустите меня! - потребовала Вера.
        - Ну, ты даёшь! - изумлённо пролепетала Настя. - Куда выпустить? Ночь на дворе.
        - Поехали, куда я сказал! - Роман сунул водителю денежную купюру.
        Вера затихла. Поняла, что оказалась в капкане. Больше никогда не будет садиться в глубь салона. Но это на будущее, а что делать сейчас? Вцепиться в волосы водителю? Неизвестно, к чему приведёт этот поступок. Да и волос-то почти нет. Старый козёл! Ведь понимает, к чему дело идёт. И решила поберечь силы. Вырвется, когда такси остановится у дома Романа. Ведь не хотела идти на день рождения! Как чувствовала! Дина силком притащила. И потом, когда собралась домой, всё удерживала. «Подожди, тебе такси вызвали!» Три часа это такси дожидалась. А вызвали, оказывается не только ей и не столько для неё!
        Машина въехала во двор, освещённый несколькими матовыми фонарями, и остановилось у массивной железной двери подъезда. Выбирались из машины в обратном порядке. Пока Лёшка вытаскивал совсем опьяневшую Настю, Роман открыл подъезд. И стоило Вере шагнуть из салона, как она сразу оказалась в его крепких объятиях.
        - Отпусти, или я закричу! - а к горлу подкатил тошнотворный комок.
        - Только попробуй! - Роман преобразился. Его пальцы сжали девичье горло. - Пикнешь, задушу, как котёнка! Ты всё поняла, землячка? И не разыгрывай из себя недотрогу! Фигурку неспроста так обтянула.
        Вера оцепенела. Воля оказалась парализованной. А Роман, продолжая сыпать угрозами, уже протащил по лестнице на второй этаж и втолкнул в тёмный коридор квартиры. Сзади ввалились Лёшка с Настей. Пока продвигались по коридору, Лёшка обнажил Насте груди. Та было смутилась, а потом ещё громче рассмеялась.
        - Бери пример с подруги, - посоветовал Роман, кивком головы указав Лёшке на левую дверь, ведущую в одну из комнат, а сам направился к двери напротив. - Да не трясись! Время проведём классно. Я умею любить. Да и ты, наверное, тоже. Покажи, на что способна. Нечего притворяться!
        - Ты мне под юбку заглядывал? - дрожащим голосом выкрикнула Вера. В мягком свете, проникающем с улицы, увидела только широкую кровать, которая, словно плаха, стояла посреди спальни.
        - Сейчас загляну, - пообещал Роман и бросил девушку на холодное атласное покрывало.
        - Подожди! - взмолилась Вера, не зная, как отсрочить приговор и вразумить палача. - Я не готова. У меня менструация!
        - Но у тебя же там два отверстия! - плотоядно ухмыльнулся Роман и потянул джинсы жертвы на себя. Вера сжала ноги и с силой их выпрямила. Роман отлетел к двери. Девушка перевалила на другую сторону кровати и ринулась к окну.
        - Сейчас разобью! - предупредила срывающимся почему-то на шёпот голосом.
        - Только попробуй, прибью, сучка! - и Роман стремительно прыгнул через кровать.
        Вера не успела среагировать и вновь оказалась во власти насильника. Она закричала, но тут же сильный удар в челюсть, заставил замолчать. Туман поплыл перед глазами. Способность соображать вернулась, когда Роман сорвал джинсы и начал срывать джинсовую приталенную рубашку. Вера забилась изо всех сил.
        - Мне нравится, когда сопротивляются! - с жаром выдохнул Роман. - Это так возбуждает. А может, ты девочка?
        - Да! - простонала Вера, заходясь в истеричных рыданиях.
        - Это здорово! - восторженно воскликнул Роман и задышал ещё чаще. - Первый раз попробую девочку. А то одни шлюшки попадаются. Да, угомонись ты! Мы сделаем всё красиво. А хочешь, поженимся? Когда мне ещё другая девочка попадётся?
        На какой-то миг отпустил жертву, чтобы снять одежду. Вера ринулась к двери, но цепкая рука схватила за волосы и рванула назад. Девушка упала на Романа и комок, который уже давно сжимал горло, не давая голосу окрепнуть, рванул наружу.
        - Ты что?! - грязно ругаясь, Роман отпрянул, уклоняясь от брызнувшей струи. - Нажралась, сучка, через край! Всю постель испоганила!
        Вера, оставшаяся в одних белых плавках, упала возле кровати и отползла к стене, стараясь руками прикрыть наготу. Роман проворно сдёрнул покрывало, завернув его так, чтобы рвота не попала на другие вещи.
        - Иди в ванную, мойся! - с досадой выругался. - Весь кайф обломила!
        Прикрываясь скомканным покрывалом, которое Роман зачем-то сунул ей, Вера проследовала в ванную.
        - Отвернись, - жалобно попросила, когда Роман остановился в дверях и включил свет.
        - Перебьёшься! - процедил сквозь зубы. - И давай пошевеливайся. Мне тоже надо помыться. Потом продолжим.
        - Отвернись! - с мукой в голосе повторила Вера.
        - Ты что так напилась? Или на дармовщину и горчица сладкая? - усмехнулся Роман и повернулся боком, отведя взгляд. Из соседней комнаты доносилось громкое сопение Лёшки и методичное повизгивание Насти.
        - Я совсем не пила, - Вера бросила в ванную покрывало и включила воду, лихорадочно соображая, как выбраться из капкана. Может, когда Роман начнёт мыться, выскочить из ванной и убежать? Только вот как бежать в одних плавках?
        - Отчего тогда прорвало? - Роман нагло посмотрел на стройное тело девушки. И жажда обладания вновь пробудилась. Но он сдержался. Никуда не денется! А сейчас надо смыть эту противную жидкость.
        - Я беременна, - решила признаться Вера.
        - Что?! - Роман чуть не подавился собственной слюной. - Выкручиваешься?
        - Мне плохо, уже неделю тошнит.
        - Что сразу не сказала?
        - А ты дал сказать? - агрессивно ответила Вера, смывая следы рвоты с рук.
        - И кто постарался? - Роман стал угрюмым. Разочарование погасило животный инстинкт. Предполагаемая девственность оказалась с животиком.
        - Человек, которого я люблю, - Вера, увидев, что парень разглядывает её, стыдливо прикрыла груди руками.
        - А по ресторанам одна лазишь! - Роман отстранил девушку и полез в ванну, беззастенчиво снимая при этом спортивные трусы.
        - Я на день рождения шла, а не на приключения в постели! - девушка стремительно отвернулась.
        - Вот и пришла бы со своим парнем, - Роман включил душ. - Да ты не отворачивайся. Посмотри, чего лишаешься, дура!
        - Какая есть!
        Краска стыда сделала Веру пунцовой. Решительно покинув ванную, бросилась в комнату, где остались вещи. Уже у самого выхода из квартиры перехватил Роман, на бёдрах которого болталось цветное полотенце.
        - Ты куда? - спросил, преграждая путь.
        - В милицию! - Вера сжала кулаки, готовая до конца отстаивать свою честь.
        - Тебе что, жить надоело? - лениво усмехнулся Роман. - Похороним и тебя, и твоего парня. Поняла?
        - Очень доходчиво объясняешь, - попыталась усмехнуться Вера, но холодный страх, зародившийся внутри и ледяными струйками поползший по всему телу, лишь скривил губы.
        - Да не бойся, - понял её состояние Роман и с сожалением скользнул взглядом по стройной фигуре. - Можешь до утра поспать. Не трону. Беременных баб насиловать не в моих правилах. Я вон к Лехе присоединюсь. Попрыгаем втроём.
        - Лучше пойду домой, - Вера умоляюще сложила руки.
        - Как знаешь, - Роман убрал руку. - А ты красивая. Лугановские девчонки красивые. И проблемные какие-то. Провожать не буду. Денег на такси дать?
        Но Вера уже стучала туфлями по ступенькам лестничного марша. Ночной воздух показался сказочно свободным.
        - Легко отделалась, девочка, - прошептала Вера и рассмеялась.
        Непонятная радость заставила пританцовывать на пустынной улице. И заглушить веселье не могла даже боль от удара в челюсть. Наверное, зря отказалась от денег! Какая ни есть компенсация за перенесённый стресс, да и путь не близкий. Впрочем, куда торопиться? Общага на замке. Придётся до утра гулять. Но пустынные улицы не пугали девушку. Все страхи остались позади вместе с таким озабоченным «землячком». Что он имел в виду, когда говорил о лугановских девчатах? Наверное, уже обжёгся на одной из них. Мысль о Насте мрачной тучкой набежала на весёлое настроение. Сообщить бы в милицию. Но Роман не зря предостерёг. Вспомнился визит на квартиру двух бандитов. Эти везде найдут. И убьют. Нет. Никуда она сообщать не будет. Прости, Настя. Бедная Настенька… Сколько таких девчонок вот так затащили в постель? Но ничего, есть на свете высшая справедливость. Бог, или кто там ещё. Настигнет Романа кара за все его проступки! И за рукоприкладство. Как болит скула! Синяк, наверное, будет во всю щеку.
        ***
        Дина наконец-то появилась в институте. Подсела к Вере и виновато потупила глаза.
        - Не надо ничего говорить. Я всё знаю, - и сочувственно пожала руку подруге.
        - Что знаешь? - насторожилась Вера.
        - Мне Настя рассказала, - трагическим голосом сообщила Дина. - Кто бы мог подумать, что Роман окажется таким подонком! Чувствую себя ужасно. Кругом виновата. Простишь меня?
        - Ты тут ни при чём, - что могла рассказать Настя, которая после того рокового вечера вернулась в общежитие в полдень и сразу легла на кровать, уткнувшись головой в подушку. Вера, думая, что она плачет, попыталась утешить подругу. Но та стала утешать её. Так и сидели, жалея друг друга. И потом, словно сговорившись, никогда не возвращались к событиям той ночи.
        - Я тут даже очень при чём! - возразила Дина, понижая голос и с подозрением оглядываясь на однокурсников, заполняющих аудиторию. - Мне Витя сказал, что нужны девочки для развлечения. А я не придала этому значения. Но бог наказал насильника.
        - Ты о чём? - Вера удивлённо посмотрела на подругу, говорящую загадками.
        - А ты не знаешь? - шёпотом спросила Дина. - Романа вчера убили.
        - Как убили?! - невольно тоже перешла на шёпот Вера.
        - Как убивают? В голову. Прямо в машине. Его и ещё одного парня. Об этом же в новостях показывали!
        - Не видела, - Вера закусила губу.
        - Из-за этого и закончился мой медовый месяц, - вздохнула Дина. - Витя с друзьями ищет убийц.
        - Он их знает?
        - Откуда? О чём-то догадывается, но чтобы конкретно… Ох, и муженька я себе выбрала! Сначала всё в радужных красках, а теперь по ночам тревога одолевает. Вдруг и моего Витю тоже… Страшно жить на этом свете.
        Началась лекция, но смысл того, о чём говорил преподаватель, ускользал от Веры. Она думала о Романе. Ведь прошло всего две недели. Что же это? Может, в самом деле кара небесная? Жалости не испытывала. Даже на миг почувствовала какое-то удовлетворение. Такие подлецы не должны жить среди людей. Но уже в следующее мгновение одёрнула мысли. Всё-таки любая смерть ужасна. Справедливая или не справедливая. Ведь это для неё убитый плохой, а наверняка на свете есть люди, для которых он хороший, и даже свет в окошке. Бедная Анжелика Юрьевна! Как она, наверное, переживает. Должна же она хоть кого-нибудь любить! Вспомнилось чёрствое участие врача поликлиники к девочке с искривлённым позвоночником. Она не проявляла к ней добрых чувств, но и не показывала полного безразличия. Всегда терпеливо разговаривала и даже ободряюще улыбалась. Не то, что эта, в гинекологии! Вера вздрогнула при воспоминании о последнем походе в поликлинику. Визит закончился слезами, которые немного смягчили откровенную грубость врача. Она даже предложила провести аборт за один день и строго конфиденциально. Правда, потом назвала сумму,
которая обеспечит тайну. Вера приуныла. Где взять такие деньги? Разве что занять у подруги? А не знак ли свыше - приход Дины именно сегодня?
        И после лекции Вера отвела подругу к одному из окон в коридоре.
        - Диночка, мне нужна твоя помощь.
        - А что случилось?
        - Займи денег. Я верну! Как смогу. Обязательно верну!
        - Я бы с радостью, - Дина виновато улыбнулась, услышав сумму. - Но у меня сейчас ни копейки за душой. А к Вите не подойти. Он весь в делах. Ты можешь подождать дня три-четыре?
        - Мне они нужны послезавтра, - вздохнула Вера.
        - А зачем?
        - Для аборта! - сердито ответила Вера и отвернулась.
        - Неужели? - Дина сделала жест рукой, указывая сначала на потолок, а потом на живот подруги.
        - Только никому ни слова, - предупредила Вера. - А то я твой язычок знаю!
        - Знаешь, а говоришь, - обиделась Дина и заговорщицки зашептала. - Завтра же попрошу у Вити. Он как раз вернётся на похороны. Думаю, не откажет, когда я скажу.
        - Что скажешь? - подозрительно сощурилась Вера.
        - Всё как есть, так и скажу! - уверила Дина. - Давай завтра встретимся. Приходи на вынос.
        - Нет, уж уволь, - покачала головой Вера.
        - Понимаю, - не стала настаивать Дина. - Тогда я в общежитие заскочу. Где-то до двух часов.
        - Буду ждать, - Вера вздохнула свободнее.
        - Надо же, мы каждый день любим друг друга, а забеременеть никак не могу. А ты с одного раза.
        - Давай не будем об этом, - прервала Вера. Интересно, о каком разе идёт речь? Про Артёма она не знает. Неужели, осенило, она думает, что ребёнок от Романа? Этого ещё не хватало! Но разубеждать не стала. Наоборот, прикусила губу. Пусть думает. Это поможет избежать многих ненужных вопросов с её стороны.
        Спасение внука
        Закончили закапывать могилу. Многочисленные венки легли на холм свежей земли. Затих похоронный оркестр. И лишь октябрьское солнце излучало радость в этот скорбный день. Борис Викторович Лужский, поддерживая под руку, повёл супругу прочь от могилы сына. Благо идти было недалеко. Благодаря стараниям друзей, Романа похоронили на главной аллее кладбища Бадалык, недалеко от центрального входа. Траурная процессия, состоящая из множества автомобилей и одного автобуса, направилась в тот самый ресторан, где две недели назад справляли день рождения Виктора. Только теперь всё было приготовлено для поминок.
        - Всё это пустое, - Анжелика Юрьевна тихо всхлипнула, слушая сдержанные речи товарищей Романа. - Пройдёт немного времени, и все забудут моего сыночка.
        - Мы не забудем, - Борис Викторович сжал руку супруги.
        - Что наша память? - Анжелика Юрьевна смахнула слёзы. - Мы сами виноваты. Увлеклись карьерой, бросили Ромочку одного по жизни.
        - Мы были рядом, - Борис Викторович каменным взглядом упёрся в стол перед собой. - Мы всегда были рядом. А потом он вырос. Вылетел из гнезда. Рано или поздно это должно было случиться.
        - Что случиться? Убийство?!
        - Время сейчас такое. Убийственное.
        - О чём ты, Боря? - вновь всхлипнула Анжелика Юрьевна. - Почему убили именно Ромочку? Почему не кого-нибудь другого?
        - У другого тоже есть мать и отец, - Борис Викторович с осуждением бросил взгляд в конец стола, откуда донеслось пьяное хихиканье.
        - У других есть ещё дети, - ослеплённая горем, Анжелика Юрьевна не хотела ничего понимать. - А у нас он один. Ради чего теперь жить?
        - Ради нас с тобой.
        - Я никого не любила на этом свете, кроме Ромочки, - призналась Анжелика Юрьевна и закрыла лицо носовым платочком.
        - Я догадывался, - одними губами сказал Борис Викторович и опрокинул стопку водки. Хмель никак не хотел проникать в мысли, не хотел облегчить душевные страдания. Чувство острого одиночества сдавило сердце. Для чего прожита жизнь? К чему теперь стремиться, если единственный продолжатель рода Лужских лежит в могиле? Оборвалась тропа. Заметёт ветер памяти последние следы. Забудут потомки про его дела. Да что там дела! Похоронить некому будет!
        - Я так мечтала о внуках, ждала их, в мыслях поторапливала Ромочку. Всё думала: да когда же он женится? - Анжелика Юрьевна мутными глазами обвела большой стол: подвыпившая молодёжь разбилась на группы, и лишь очередной тост на время объединял внимание собравшихся. - Почему здесь почти нет девушек? Одни парни. Неужели у Ромочки не было девушки?
        Уже в который раз задавалась этим вопросом. Не могла поверить, что у сына, такого красивого, мужественного и интеллигентного, не было подруги. Но в ответ все только пожимали плечами. Анжелика Юрьевна вновь смахнула слезинки носовым платком. Погасло её солнышко. В нём был весь смысл её существования. Ради любимого сыночка шла на любые жертвы. И вовсе не была карьеристкой, как говорят некоторые. Просто грех было не воспользоваться положением мужа. Но расставания с Ромочкой всегда переживала болезненно. И когда уехал учиться в Москву, и когда остался в Красноярске, не захотев ехать с родителями на новое место работы отца. И потом не откликнулся на призыв поработать на заводе, директором которого отец стал после запрета компартии. Ушёл в коммерцию. Самостоятельный. Сказал, что хочет идти своим путём. Видимо, не совсем правильным, если привёл к гибели…
        - Я выйду, - Анжелика Юрьевна встала и направилась в туалет. Прошла мимо небольшой компании, курящей возле чуть приоткрытого окна. Весёлые лица. Будто и не на поминках. Вот увидели её, притихли. Завернула за угол и остановилась. Стало нехорошо. Слегка закружилась голова. Прошло. Можно идти дальше.
        - Да был человек, и нет человека, - донёсся сочувственный голос из-за угла. - И никакого следа на земле не оставил. Страшная участь.
        - Это как сказать, - пьяное хихиканье единственной девушки в этой компании.
        - Хоть так говори, хоть эдак. А Романа не вернёшь.
        - Я насчёт следа говорю!
        Боже! О чём речь?! Анжелика Юрьевна опустила руку, которой опёрлась о стену во время приступа головокружения и сделала шаг вперёд, но следующие слова девушки приковали всё её внимание.
        - След-то оставил. Ещё как наследил. А вот завтра уже ничего не останется.
        - Загадками не говори, Диночка.
        - Какие загадки! Думаешь, я деньги для чего просила?
        - Для чего?
        - Вот видишь, какой невнимательный! Даёшь жене деньги и даже не спрашиваешь, на что их потрачу. А вдруг у меня любовник?
        - Я тебе доверяю.
        - И правильно делаешь. У меня, кроме тебя, никого нет.
        - Так зачем деньги понадобились?
        - Тебе же всё равно.
        - Сама разговор начала.
        - Помнишь мою подругу Веру?
        - Это такая пухленькая?
        - Да нет, пухленькая - это Настя, которая у меня подружкой на свадьбе была. А Вера стройная, высокая.
        - Помню. На день рождения пришла в джинсовом костюмчике. Её ещё Роман провожать собирался.
        - И собрался. Привёз к себе домой и изнасиловал.
        - Не говори так громко.
        - А что? Вещи надо называть своими именами. Так Вера завтра пойдёт аборт делать. На твои деньги.
        - Вот как можно наследить, оказывается…
        Анжелика Юрьевна повернулась и пошла обратно. Четверо парней и девушка при виде её вновь виновато потупились. Но она прошла мимо, пристально посмотрев на Дину. Молча села за стол. Мысли вихрем кружились в голове. Услышанный разговор без конца повторялся, будто кто-то прокручивал запись снова и снова. Поделиться с Борисом? Но сможет ли он понять? Окаменел, словно памятник. Переживает! Только виду не подаёт. Старается держаться на людях. Что же делать? Нельзя сидеть и ждать! Да и что ждать? Надо спасать внука! Но как?! Нашла взглядом Андрея, тридцатилетнего парня, судя по фигуре, бывшего спортсмена. Он здесь главный. Все его слушаются. Он поможет. Должен помочь! К Борису относится с почтением. И пересела к Андрею. Тот внимательно выслушал.
        ***
        Врач-гинеколог Антонина Витальевна, высокая миловидная женщина, вошла в ординаторскую, на ходу высказывая возмущение.
        - Скоро в больнице без бронежилета ходить будет опасно!
        - А что случилось? - поинтересовался врач-анестезиолог. - Первый раз вижу тебя в таком взвинченном состоянии.
        - Взвинтишься тут! Операцию чуть не сорвали! Ворвались в операционную!
        - Кто ворвался?
        - Откуда я знаю? Бандиты! А главарём у них мадам, лет под пятьдесят. Интеллигентную из себя строит! Даже потом извинилась. Ошибочка, видите ли, вышла.
        - Что им было нужно? - анестезиолог налил стакан воды и подал разбушевавшейся коллеге.
        - Девушку ищут! Веру Васильеву.
        - Кто такая?
        - Не знаю. Марина её должна оперировать в двенадцать часов.
        - До двенадцати ещё два часа, - взглянул на часы анестезиолог. - Девушка здесь?
        - Нет.
        - Надеюсь, бандиты ушли?
        - Ушли, но двоих оставили на лестничной площадке. Да ещё и наказали, чтобы, как только эта девица появится, сразу им сообщили.
        - А что если в милицию сообщим? - предложил анестезиолог и потянулся к телефону.
        - Ну, уж нет! - предупреждающе подняла палец вверх Антонина Витальевна. - Я с такими связываться не хочу. Мне ещё сына и дочь до ума довести надо.
        - Да, опасно стало жить в нашей стране, - флегматично заметил анестезиолог и вернулся к чтению газеты, которую просматривал до появления коллеги.
        ***
        Вера сидела за столом и смотрела на будильник, который медленно отстукивал секунды, минуты, часы. Пора собираться. Но что-то удерживало на месте. Всю ночь не спала, обдумывая свой поступок. Деньги уплачены, время назначено. И будильник неумолимо приближает час расплаты. Расплаты за любовь. Как грустно. Любовь наказуема. А что делать? Всё вокруг перевернулось с ног на голову. Тут одной прожить трудно, а с ребёнком как? Нет, надо довести дело до конца. Но тело не слушается. Продолжает сидеть. А будильник тикает. Вера потёрла красные после бессонной ночи глаза. Всё будет хорошо. Никто не узнает. К вечеру уже вернётся. Скажет подругам, что плохо себя чувствует, полежит денёк. А что дальше? Вдруг Артём придёт?
        Будильник резко зазвонил. Вера вздрогнула. Сама же завела на всякий случай. Встала. Надела джинсы, голубую кофточку, кожаную курточку, купленную на китайском рынке, чёрные полусапожки. Взяла заранее приготовленные вещи в полиэтиленовом пакете. Непослушными ногами побрела к лифту. Но кто-то на другом этаже опередил её, первым нажав на кнопку вызова кабины. Монотонно работает механизм лифта. И почему-то раздражающе. Вот ещё девушка вышла в коридор и идёт сюда. Вере не захотелось ехать с кем-то в одной кабине. Казалось, по одному виду можно догадаться, куда она собралась. И Вера пошла вниз по лестнице. Поэтому не видела, как лифт остановился на её этаже, и оттуда вышла в сопровождении двух парней Анжелика Юрьевна, как настойчиво стучала в дверь её комнаты, а потом бросилась обратно к лифту.
        Вера так медленно спускалась по ступенькам, что когда вышла из подъезда, то увидела только хвост удаляющейся иномарки. Анжелика Юрьевна спешила вернуться в роддом. А вот Вера туда совсем не спешила. Пропустила один автобус. Другой. Наконец, села в троллейбус. Доехала до железнодорожного вокзала. Пересела на автобус. Чем ближе становился час операции, тем больше Вера сомневалась в своих действиях. И страх. Он опутывал девушку, вызывая внутреннюю дрожь и покалывание в кончиках пальцев. Вера отчаянно боялась ложиться на операционный стол. Вот последняя остановка. Осталось перейти через дорогу, пересечь больничный двор и войти в дверь, обитую чёрным дерматином. Чёрный цвет. Могли бы выбрать что-нибудь более ободряющее. И вдруг что-то всколыхнулось внутри. Девушка резко повернулась и вновь оказалась в автобусе, уносящем прочь от четырёхэтажного здания роддома. И сразу стало легче на душе. Но чем дальше удалялся роддом, тем мрачнее становились мысли. Струсила! Решила прыгнуть в омут? А как выбраться из него? Тоже мне - мать героиня! Вернее, мать-одиночка. Слёзы покатились по щекам. Надо возвращаться.
Посмотрела на часы, и молния радости на миг осветила сознание. Ура! Опоздала! И тут же вязкий туман. Опоздала!!! Что же теперь будет? А деньги? И живот, который скоро не скроешь никакой одеждой? А учёба? Вернуться, договориться на другой день, на другое время! Но Вера продолжала сидеть, и автобус увозил всё дальше от роддома и совсем не в сторону общежития.
        Вечером, окончательно измученная мыслями, Вера наконец-то добралась до своей комнаты. Желудок урчал от голода. Куртка не согревала. Холодный осенний ветер высушил слёзы и остудил тело. Хотелось поесть, выпить кружку горячего чая и спрятаться под тёплое одеяло. Растрёпанная, бледная, Вера переступила порог комнаты.
        - Верочка, доченька моя! - из-за стола поднялась женщина и пошла к ней, протягивая руки. За её спиной затихли полные любопытства две соседки по комнате и двое незнакомых парней.
        - Анжелика Юрьевна?! - Вера замерла от удивления. Вот кого меньше всего ожидала увидеть.
        - Верочка! - женщина обняла девушку и стала гладить по волосам. - А я всё думала, ты или однофамилица? Оказывается, ты. Как тесен мир! Давай присядем.
        Девчонки деликатно покинули комнату. Следом вышли парни.
        - Ты где была, девочка моя? - Анжелика Юрьевна напряжённо посмотрела на пакет, из которого выглядывали халат и домашние тапочки.
        - Гуляла, - эта встреча ошеломила Веру. Никак не могла понять, что здесь делает бывший врач районной поликлиники и почему так обращается с ней?
        - Надеюсь, не успела совершить глупость? - в глазах Анжелики Юрьевны застыло мучительное ожидание.
        - Какую глупость? - прошептала Вера, а в мыслях вихрем пронеслось: откуда она знает? И какое ей до этого дело?!
        - Мы весь день караулили тебя в роддоме, - Анжелика Юрьевна ласково обняла девушку.
        - Я передумала, - упавшим голосом сказала Вера.
        - И правильно сделала! - расцвела в улыбке Анжелика Юрьевна. - Как же можно так, не подумав, лишать жизни своего будущего ребёнка? Ты с кем-нибудь советовалась?
        - Не с кем советоваться. Родители не знают, а с отцом ребёнка не посоветуешься.
        - Понимаю, - Анжелика Юрьевна вытерла слезу и решительно встала. - Вот что, собирай вещи и поехали. Тут ты больше жить не будешь!
        - А где я буду жить? - растерялась Вера.
        - В трёхкомнатной квартире. Всё равно она теперь пустует, - Анжелика Юрьевна сглотнула горький комок, подступивший к горлу. - Наймём служанку. Будет за тобой ухаживать: стирать, варить, убирать. А ближе к весне заброшу все дела и приеду. Вместе рожать будем. У тебя когда срок?
        - В мае, - Вера не понимала, что происходит. Почему Анжелика Юрьевна решила проявить о ней заботу? У неё самой такое горе!
        - Собирайся, девочка моя. Давай помогу.
        - Я никуда не поеду! - Вера упрямо сдвинула брови.
        - Понимаю, - сразу сникла Анжелика Юрьевна и продолжила сдавленным голосом. - Боишься возвращаться в квартиру, где ещё недавно жил Ромочка? Я сама не могу там ночевать. Как представлю, что он ходил по комнатам, сидел за столом, смотрел телевизор…
        Анжелика Юрьевна достала из сумочки носовой платок и стала вытирать слёзы.
        - Успокойтесь, - Вера усадила гостью на кровать. - Я не знаю, что вам сказать…
        - Не надо ничего говорить! - Анжелика Юрьевна глубоко вздохнула, чтобы заглушить рыдания. - Мы купим другую квартиру. Завтра же этим займусь! А может, вместе поедем выбирать?
        - У меня занятия, - окончательно растерялась Вера. - Я и так сегодня пропустила.
        - У меня в институте много знакомых. Я поговорю. Академический брать не будем. Потом надо будет заботиться о ребёнке, а не бегать на лекции. Ты со мной согласна?
        - Согласна, - Вера и сама уже думала, что на лишний год учёбы у неё не хватит ни сил, ни денег.
        - Тогда я пойду, - Анжелика Юрьевна встала, поправила причёску, застегнула пальто. - Завтра встретимся. Пока тебя не устрою, не уеду. Сейчас заеду в магазин, куплю продуктов. Мальчики передадут. Тебе надо хорошо питаться. И подруг поменьше угощай. Знаю я общацкое братство! И ещё, прошу, Верочка, если можешь, прости Ромочку за всё, что он с тобой сделал. На коленях умоляю!
        Анжелика Юрьевна заплакала.
        - Мне трудно простить его, - Вера вспомнила, как целую неделю с трудом открывала рот, так болела скула.
        - Сам он прощения попросить не может, - продолжала плакать Анжелика Юрьевна. - А ему так нужно… Он ведь сейчас там… Перед судьями. Прости его, Верочка, прости! Он получил сполна за насилие, которое совершил над тобой.
        - Я прощаю его, - торопливо сказала Вера, чтобы успокоить гостью. Так вот в чём дело! Чувство вины за сына привело сюда Анжелику Юрьевну! Видимо, Дина всё-таки проболталась. И теперь родители решили вымолить у неё прощение вот таким способом. В какую дурацкую ситуацию попала! Сама в этом виновата! Нашла кому довериться! Но пока Вера собиралась с духом, чтобы признаться, что Роман не насиловал её, гостья ушла, подарив на прощание нежный поцелуй. Вера схватилась за голову. С одной стороны, помощь Лужских могла оказаться как нельзя кстати. Но с другой, уж слишком щедрой она обещала быть. Что-то тут не так. Как бы потом не пришлось возвращать долги. И не слишком ли высокой будет цена?
        ***
        Лужский встретил Веру после занятий. Его водитель любезно распахнул дверку тёмно-синего «Вольво».
        - Я живу в двух шагах отсюда, - Вера, прижимая к груди разноцветный полиэтиленовый пакет с тетрадками, отрицательно мотнула головой.
        - Тогда пройдёмся пешком, - не стал настаивать Борис Викторович и вышел из машины, подняв воротник длинного чёрного пальто, чтобы хоть как-то защитить непокрытую голову от резких порывов холодного ветра, играющего редкими снежинками, сыплющимися с большого мрачного облака, нависшего над городом.
        Вера пошла чуть впереди.
        - Не холодно без головного убора? - спросил Борис Викторович.
        - А вам?
        - Ну, я, так сказать, волей случая. Мне редко в последнее время приходится бывать на свежем воздухе.
        - Мне тоже. Институт рядом.
        - Да. Удобно, - Борис Викторович вздохнул. Надо было приступать к миссии, которую на него возложила жена. - Верочка, Анжелика Юрьевна жалуется, что ты избегаешь её, отказываешься переехать на квартиру, которую она приготовила. Вот меня вызвала, чтобы я воздействовал на тебя.
        - И совсем напрасно, - Вера опустила голову. - Извините, но вина вашего сына не стоит так дорого.
        - Сколько стоит его вина, сейчас можно подсчитывать, можно не подсчитывать. Его нет. И там, наверху, ему предъявят счёт, - с горечью повторил слова жены Лужский. - А вот ваш ребёнок есть. И когда он подрастёт, то предъявит счёт всем нам.
        - До этого, надеюсь, не дойдёт.
        - Я не в прямом смысле. Его здоровье - вот счёт, по которому придётся платить. И виной тому будет твоя гордость.
        - Да, может быть, я гордая, - Вера остановилась и вызывающе посмотрела на Лужского. - Но я не понимаю, почему вам сдался мой ребёнок?
        - Что же непонятного?
        Борис Викторович не выдержал дерзкого взгляда девушки и отвёл глаза. Мимо по дороге, позвякивая, полз переполненный троллейбус, недовольно огибая, крадущуюся черепашьим шагом «Вольво».
        - Это единственная ниточка, связывающая нашего сына с этим миром. Единственная его частичка. Ты ведь носишь ребёнка Романа?
        - Не знаю, кто вам такое сказал! Я этого никому не говорила! - воскликнула Вера. - Это неправда! Роман не отец моего ребёнка!
        Теперь уже Лужский долгим взглядом пытливо посмотрел на девушку, после чего устало улыбнулся.
        - Подозревал. И рад, что ты не воспользовалась заблуждением моей супруги, которая ослеплена горем и не может рассуждать здраво.
        - Она думает, что мой ребёнок - её внук?! - Вера через силу скривила губы. - Она не заглаживает вину своего сына, а заботится о своём наследнике! Но раз вы знаете, что ребёнок не его, то почему не скажете Анжелике Юрьевне?
        - Скажу, но позже, когда притупится горе. А пока ваш ребёнок - единственный светлый луч, который озаряет её израненную душу. И пусть этот лучик горит подольше.
        - Не понимаю, - покачала головой Вера.
        - Я сам себя не понимаю, - вздохнул Лужский. - Сначала подумал, что ты хочешь воспользоваться обстоятельствами. Навёл кой-какие справки. Вы ведь встретились с моим сыном за две недели до его смерти?
        - Да.
        - И раньше не встречались?
        - Нет.
        - Ну вот, а в роддоме записали, что плоду шесть недель.
        - Я рада, что всё разрешилось. Теперь вам ясно, что я не могу принять помощь от Анжелики Юрьевны! - Вера остановилась перед подъездом общежития. - И давайте расстанемся навсегда. Пусть она заблуждается, но только с вашей помощью!
        - Видишь ли, я тоже чувствую вину перед тобой. Мой сын изнасиловал беременную девушку. И ответственность за его поступок ложится на меня, раз уж он сам не может ответить. Поэтому, давай договоримся. Ты встретишься с моей женой и дашь ей возможность позаботиться о тебе. Пусть это будет искупление за проступок Романа. А Анжелика пусть думает, что заботится о будущем внуке. Со временем я ей всё объясню. Сделай это, пожалуйста, Вера. Очень прошу тебя.
        - Но я не могу! - умоляющим голосом произнесла девушка. - Ведь и изнасилования тоже не было! Вы можете быть спокойными за свою совесть.
        - Как не было? - Борис Викторович нервно поправил воротник.
        - Когда Роман узнал, что я беременна, он отпустил меня. Вот так, - Вера пожала плечами. - А слухи о насилии распространила моя соседка по комнате - Настя. Вот её в самом деле в тот вечер изнасиловали. На квартире у Романа. Странно, но она рассказывает об этом охотно, будто гордится. А так как я была вместе с ней, она думает, что и меня изнасиловали. Не буду же я на всех углах кричать, что это неправда.
        - Вы сняли камень с моей души, - медленно произнёс Борис Викторович. - Значит, мой сын не пал так низко.
        - Извините, но ваш сын пытался меня изнасиловать! - Вера сурово свела брови. - И больно ударил, когда я стала сопротивляться.
        - А кто настоящий отец ребёнка, знаешь? - Борис Викторович засунул руки глубоко в карманы пальто.
        - Разве можно этого не знать? - покраснела Вера. - Он мой первый мужчина.
        - И как он относится… к этому?
        - Никак, - отвернулась Вера.
        - Он не знает? - догадался Борис Викторович.
        - Не знает.
        - Или не хочет знать?
        - Он пропал. Не могу его найти, - призналась Вера, и ей стало почему-то стыдно. - Я пойду.
        - Могу помочь в поисках, - предложил Лужский. - У меня большие возможности в этом плане.
        - Помогите! - обрадовалась Вера.
        - Как его зовут?
        - Суворов Артём Иванович.
        - С такой фамилией мы его быстро разыщем, - улыбнулся Борис Викторович. - Значит, договорились. Я ищу Артёма, а ты встречаешься с моей женой.
        - Но теперь, когда вы всё знаете… - начала было возражать Вера.
        - Теперь я тем более хочу тебе помочь, - перебил её Лужский. - Это будет высшая справедливость, которая зачтётся, если не Роману, так мне на божьем суде.
        - Я не знаю, - продолжала сомневаться Вера.
        - Я вот что думаю, - Борис Викторович осторожно дотронулся до плеча девушки. - Существуют крёстные родители, папа и мама. Почему нет крёстных бабушек и дедушек? Может, пора внести изменения в народные традиции? Ты не против?
        - Не знаю.
        - Давай договоримся о следующем: ты встречаешься с Анжеликой Юрьевной и переезжаешь в приготовленную для тебя квартиру. А потом, когда я её подготовлю…
        - Я с треском вылечу из этой квартиры? - засмеялась Вера и тут же поёжилась от холода.
        - Что же я тебя на ветру держу! - поздно спохватился Борис Викторович. - Надо было хоть в общежитие зайти.
        - Нет, уж лучше здесь. В общежитии много любопытных глаз.
        - Тогда я пойду. До свидания, - Борис Викторович протянул руку. - Надеюсь на тебя.
        - А вы правда найдёте Артёма?
        - По крайней мере, сделаю всё для его поисков.
        - Я перееду в квартиру, - приняла решение Вера. - Только больше ничего не надо. Прошу вас. Мне будет страшно неудобно!
        - Вот и хорошо, - облегчённо вздохнул Борис Викторович. - И не воспринимай нашу заботу как помощь. Это ты спасаешь наши души. Поверь мне.
        - Поверю, - робко улыбнулась девушка.
        Кто идёт по следу
        Бригадир строительной бригады каменщиков, сорокатрёхлетний Остап Медных, недовольный тем, что его отрывают от работы, неторопливо спустился вниз. Холодный ветер наконец-то разогнал тучи, без конца брызгающие на землю мелким дождём, и впервые за последние дни над городом засияло солнце, отражаясь в бесконечных лужах, окружающих кучи мусора, которые, словно островки, усыпали двор строящегося девятиэтажного дома. Зима неохотно вступала в свои права. По ночам лужи покрывались тонкой корочкой льда, дождик переходил в мокрый снег, превращая грязь в белую слякоть. Порою снежинки несмело кружились в воздухе. Но днём земля вновь чернела и раскисала, не в силах принять в себя такое обилие влаги.
        - Кого чёрт принёс? - Остап удивлённо посмотрел на покрытую грязью белую иномарку, замершую возле вагончика начальника участка.
        Зайдя внутрь, увидел парня лет тридцати в длинном чёрном пальто и чёрных джинсах, который вальяжно сидел на стуле и покачивал ногой в такт музыке, негромко доносящейся из маленького радиоприёмника, стоящего на столе начальника. Сам начальник - невысокий лысоватый мужчина - жестом указал на свободный стул.
        - Садись, Остап. Разговор есть. Тут товарищ пришёл, интересуется работником из твоей бригады. Я подумал, ты лучше его проинформируешь.
        - О ком речь? - Остапу стало не по себе от беззастенчивого взгляда незнакомца, который продолжал сидеть на стуле, слегка повернувшись в его сторону.
        - Товарища интересует Артём Суворов, - начальник с любопытством облокотился на стол, видимо, желая принять в беседе самое непосредственное участие.
        - Андрей, - представился незнакомец и протянул руку для рукопожатия.
        - Остап.
        - Бендер!? - весело воскликнул Андрей.
        - Что интересует конкретно? - Остапу не понравился тон незнакомца.
        - Всё! - Андрей вновь откинулся на спинку стула.
        - Он устроился к нам учеником около двух месяцев назад, - неохотно начал Остап. - Практически, я о нём ничего не знаю.
        - И я то же самое сказал! - начальник сделал жест рукой, словно отогнал невидимую муху.
        - Парень работящий, - продолжал Остап. - Даже очень. Руки золотые. Говорит, что раньше каменщиком не работал, а уже через неделю кладку начал класть, как из автомата. Никто угнаться не может. За троих работает. О себе много не распространяется. Но сказал как-то, что у него физическая травма. Амнезия. Ударился головой, ничего не помнит из прошлого.
        - А я что говорил? - вновь воскликнул прораб. - Мы же его брать не хотели, когда справку из военкомата показал, что у него не всё в порядке с мозгами. Но уж очень просил. Жалко стало парня. Взяли с испытательным сроком.
        - И не ошиблись! - твёрдо заявил Остап. - Таких работников ещё поискать. А это его слабоумие на работе никак не отражается. Я лично ничего в его действиях и словах не замечаю. Поведением не отличается от других членов бригады.
        - Значит, не заметно слабоумие? - спросил Андрей.
        - Категорично не скажешь, - замялся Остап. - Наверное, что-то всё-таки есть. Сильный уж очень. Недавно бетонную плиту удержал, когда она со стропил поплыла. А ведь всегда так, если бог в чём-то одном человека обидел, то в другом чем-то и наделил, в виде компенсации. Слепые лучше слышат, глухие - видят. Ну, а в данном случае, как говорится, сила есть - ума не надо. Но ещё раз повторяю, если не знать о его недуге, то и не догадаешься.
        - А что о своём прошлом рассказывает?
        - В том-то и дело, что ничего, - пожал плечами Остап. - Говорит провалы в памяти.
        - С девками дружит?
        - Это надо спросить у тех, кто с ним в общежитии живёт. Я после работы домой к семье иду. Да давайте позовём его и спросим, что мы за глаза обсуждаем? Здесь же он на объекте!
        - Нет, - Андрей поднялся. - С ним мы говорить не будем. И вы ему о нашем разговоре ни слова.
        - Что-нибудь натворил? - поднялся и Остап.
        - А это уже не ваше дело, - дерзко ответил незнакомец и покинул вагончик.
        - Кто это? - спросил Остап.
        - А я знаю? - развёл руками начальник.
        - Так что же ты тогда заставил меня перед ним ответ держать? - возмутился Остап. - Может, это бандит, какой?
        - Вот сам бы и спросил, - огрызнулся начальник. - Бандит и есть! Смотрю, машина подъехала. Выскочили сначала двое парней, как псы сторожевые стойку сделали, всё осмотрели. Потом этот вылез. Зашёл, спросил, кто такой. Таким голосом, будто собирался мне пулю в лоб пустить, если что не так отвечу. Да ты, Остап, успокойся. Не принимай близко к сердцу. Что, с тебя убыло, что ли? Ну, подумаешь, на пару вопросов ответил. Сейчас, сам знаешь, какой беспредел творится. Жизнь человеческая ничего не стоит. Будешь гонор проявлять, убьют и закопают. Кому потом этот гонор нужен будет? Новости уже невозможно по телевизору смотреть. Каждый день кого-нибудь хоронят. Раньше у нас хоть вера в светлое будущее была, а во что теперь верить?
        - Пойду работать, - Остап встал. - Как думаешь, что Артём мог натворить?
        - Да мало ли чего? - пожал плечами начальник. - Если справка есть, значит в голове, в самом деле, что-то не так. Попадёт в непростую ситуацию, вот там его слабоумие и проявится. Может, зря мы его на работу взяли? Случится что, не дай бог, и не с кого спросить будет: какой спрос с дурачка? Может, выгнать, пока не поздно?
        - Натворит, я буду отвечать! - решительно сказал Остап.
        - Твои слова к делу не пришьёшь, - заметил начальник.
        - А нельзя его справку потерять? Будто и не знаем мы ничего?
        - Он же военнообязанный, - развёл руками начальник. - Вот через полгода двадцать семь ему исполнится, тогда и потеряем.
        Остап вышел из вагончика, сощурился на солнце и пошёл к строящемуся дому, старательно обходя лужи.
        ***
        В вагончике для строителей было тесно. И хотя обеденный перерыв закончился, никто не спешил покидать помещение. За окном моросил осенний дождь, то заставляя кипеть большую лужу перед вагончиком, то едва будоража её поверхность. Четверо строителей, воспользовавшись вынужденным простоем, резались в карты за столом. Остальные расположились на деревянных диванчиках. Остап разлёгся, подложив руки за голову и уставившись задумчивым взглядом в тёмный от грязи и табачного дыма потолок. Напротив так же лежал Артём, прикрыв глаза. И только по неровному дыханию можно было догадаться, что он не спит. В дверях стоял тридцатитрехлетний Валерий, с досадой разглядывая хмурый пейзаж. Его волновал не затянувшийся перерыв, а то, как он пойдёт домой после работы. Как доберётся до асфальта в новых летних туфлях?
        - Валера, как погода? - спросил Остап, вздрогнув от криков играющих, ознаменовавших чью-то победу и чьё-то поражение.
        - К лучшему не меняется, - коротко ответил Валерий.
        - Ты чего там стоишь? Иди сюда, я подвинусь.
        - Мне здесь лучше думается.
        - Думай, не думай, сто рублей - не деньги, - вздохнул Остап.
        - О деньгах и думаю, братки, - Валера подошёл к диванчику и присел на край, потеснив бригадира. - Сюда ведь за квартирой и деньгами пришёл. С квартирой меня уже раз пробросили. А с деньгами что получается? Сначала двадцать процентов зарплаты заставляли отоваривать, а теперь на всю замахнулись! Как жить? Мне наличные нужны. Жилплощадь арендую. Дети в школе учатся. Там сборы каждый месяц на разные мероприятия. А мне предлагают вместо денег телевизор и ящик сгущёнки! Хорошо, жена - умница. Четыре телевизора уже продала. Но у других тоже такие же проблемы на работе. Всё труднее покупателя найти.
        - А я и не ищу, - Остап почесал нос. - Поставил в каждой комнате по телевизору. Удобно. И бегать не надо. Нажимаешь на кнопочки, листаешь каналы. Вот что значит японская техника! Раньше «Радуга» была. Придёшь с работы, устанешь, ляжешь на диван и смотришь один канал, потому что, на другой чтобы переключиться, надо встать, к телевизору подойти.
        - А что раньше переключать-то? - загоготал один из играющих. - Два одинаковых канала вещали про политику партии и правительства!
        - А с тобой не разговаривают! - сердито осадил Остап. - Играешь и играй!
        - Проиграл я, Остап.
        - Вот и кукарекай! - Остап зевнул и вернулся к теме разговора. - Да-а, время такое наступило, неопределённое. Никак не пойму, к чему мы движемся: то ли к изобилию, то ли к пропасти?
        - Если к изобилию, то для кого? - усмехнулся Валерий. - В магазинах всё появилось только потому, что у народа денег не стало. Дайте вовремя зарплату и вновь пустые прилавки будут. Создали изобилие за счёт дефицита денежной массы. А рассчитываются, чем попало. Вот скажи, браток, на хрена мне ящик сгущёнки?
        - Мне жена говорит: бери всё, что дают. Инфляция страшная! Сегодня ящик возьмёшь, а раздумывать будешь - завтра этих денег на одну банку только и хватит, - Остап вновь зевнул и, чтобы разогнать дремоту, сел. - А сгущёнку я с детства обожаю. Раньше, когда ещё в школе учился, она пирамидами в магазинах стояла. Одна пирамида сгущёнки, другая сливки сгущённые и третья - какао сгущённое. На перемене побежишь в магазин, купишь баночку на деньги, которые родители на обед дали, пробьёшь дырочку гвоздиком и стоишь, сосёшь, наслаждаешься. Если быстро надо, вторую дырочку пробиваешь, тогда сгущёнка, как река, в рот вливается. Чуть желудок этой страстью не испортил. А теперь она снова появилась. Пожалуйста, соси, вспоминай детство!
        - Вот и вспоминаю, - помрачнел Валерий. - Где я жил, всё было. И тушёнка, и сгущёнка.
        - А где ты жил? - открыл глаза Артём.
        - На Кавказе! - ответил за Валерия Остап. - Строил светлое будущее для братьев наших, а они же его и пропёрли. Да так, что только то, что в руках унёс и осталось на память о прожитых годах.
        - Родители там жили? - Артём внимательно посмотрел на Валерия. Что-то в его облике было смутно знакомым.
        - Невеста, - неохотно ответил Валерий и уже мягче, посветлев лицом от воспоминаний, добавил: - Я на флоте, братки, служил. С будущей женой по переписке познакомились. Фантастическая девушка. Такая - одна на миллион встречается. Поехал к ней после армии. Поженились. Её родители уговорили там остаться. Квартиру выхлопотали трёхкомнатную, на хорошую работу устроили. Не такая денежная, правда, как у местных, но на уровне. Простых русских там к большим деньгам не подпускали. Все хлебные места распределялись между лицами кавказской национальности, их родственниками и знакомыми.
        - Кем же ты устроиться смог? - поинтересовался Артём.
        - На заводе. Почему-то они считают, что работа на конвейере - не для настоящего мужчины. Баранов считать и то престижнее. Там все отношения на деньгах построены. А какие деньги, по их меркам, на конвейере? Так, на карманные расходы. А я пошёл. Работал и радовался. Природа кругом изумительная. Горы! Воздух целебный! И с местными отношения вроде неплохие складывались. Сколько раз вместе шашлыками баловались. А потом они словно взбесились. В общем, устроили гонения на русских. И заступиться за нас некому. Вовремя оттуда сорвался. Приехал сюда. На родине, в Минусинске, работы нет. Все предприятия разваливаются. В Красноярске повезло. И работу нашёл, и квартиру обещают, - Валерий неожиданно зло сплюнул. - И что самое обидное, куда ни взглянешь, эти, с Кавказа, процветают! Следом за нами едут и наши рабочие места занимают. А мы добренькие! Всех накормить стараемся!
        - Ты тут национальную рознь не проповедуй! - остановил распалившегося работника Остап. - Досталось тебе, понятное дело. Но всех под одну гребёнку нельзя! И, между прочим, твоё рабочее место ещё никто не занял.
        - Займут со временем! - Валерий безнадёжно махнул рукой. - Коттеджи кто новым русским строит? То-то и оно: дешёвая рабочая сила!
        - Правильно он говорит! - зашумели сидящие за столом. - Гнать надо этих… Пусть у себя на Кавказе да в Средней Азии живут!
        - Кончай митинговать! - повысил голос Остап. - А кто вам мешает коттеджи строить? Вы готовы работать круглые сутки?
        - Мы-то готовы, да только что-то никто не предлагает!
        - Между прочим, тут один армянин ко мне подкатывал, - Остап окинул строителей испытывающим взглядом. - Бригаду собирает. Эти самые коттеджи строить! Расчёт деньгами и чуть ли не за каждый день.
        - Что же ты молчишь?!
        - А я ему так и сказал: поговорю с ребятами, но ничего не обещаю. Очень уж они против нацменов настроены.
        - Да брось, Остап! Мало ли что мы болтаем! Вся страна сейчас, как флаг на ветру, треплется! Это же всё от гнилой головы идёт! А нам внизу чего делить? Давай, записывай! Работать когда?
        - Да хоть завтра! - Остап не ожидал такой готовности от своих товарищей. - Только подумайте хорошенько. С работы сорваться легко. А вот найти её потом очень даже не просто. К тому же конкуренты наши гастарбайтеры всех мастей своей работоспособностью поражают. Их понять можно: деньги приехали зарабатывать. И ничего у них здесь, кроме работы, нет. А у нас семьи, дела домашние.
        - Наша профессия всегда востребована. В случае чего вернёмся. И кончай нас отговаривать!
        - Я предупреждаю! - поднял руку Остап, призывая к тишине. - Чтобы не было скоропалительных решений. И потом всяких там увиливаний от работы. Покажем себя в деле, без работы не останемся. Перспектива захватывающая. Новых русских всё больше становится. И всем в коттеджах жить хочется.
        - Он дело говорит! - поднялся тридцатилетний парень с седыми висками. - Подадим все враз заявления, может, начальство зашевелится и начнёт с нами деньгами расплачиваться, а не вещами втридорога!
        - Ждать, как наше начальство отреагирует, некогда, - не согласился Остап. - Тут или твёрдое «да», или твёрдое «нет».
        - Подумать надо, - в наступившей тишине раздался чей-то нерешительный голос.
        - Меня пиши! - поднялся Артём. - Не подведу.
        - Я в тебе и не сомневаюсь.
        - И меня записывай! Пусть наше начальство само сгущёнкой питается!
        - За начальство не беспокойся. Оно всегда при деньгах. И немалых!
        - Значит, все согласны? - спросил Остап.
        - Я не могу, братки, - сокрушённо сказал Валерий. - Сюда за квартирой пришёл. Мне по контракту через год положено.
        - Уже второй пошёл, - заметил Остап.
        - В этом доме обещают, - Валерий неуверенно указал на окно вагончика, за которым кирпичные стены строящегося дома возвышались пока лишь на высоту третьего этажа.
        - Понимаю. Ну, если опять пробросят, приходи. Мужик ты работящий.
        - А как насчёт жилья? - спохватился Артём. - Из общежития, как я понимаю, выгонят?
        - Что-нибудь придумаем, - уверил Остап. - А сейчас пошли работать. Дождь закончился.
        - Так давай сразу в контору с заявлением?
        - Уходить надо красиво! - прикрикнул Остап. - Как бы ещё возвращаться не пришлось.
        - Это правильно! - поддержали бригадира остальные. - Вдруг там наверху всех этих новых русских решат придавить? А что? От нашего правительства всего можно ожидать!
        - Артём, - придержал парня за руку Остап. - Мне сказали тебе не говорить, но раз мы теперь в одной связке будем, то знай: тебя кто-то ищет.
        - Кто?
        - По виду крутой мужичок. Такие сейчас беспределом занимаются. Расспрашивал: как работаешь, где живёшь. А зачем, ничего конкретного.
        - Спасибо, что сказал.
        Артём задумался. Кто его мог искать? Да ещё из крутых? Все, кого знает, в бассейне полегли. Разве что Толик? Но с ним уже встречался, и расстались тихо-мирно. Неужели бандиты возобновили охоту на Дину с Верой? Вера! Сердце тревожно забилось. Что же делать? Как узнать, кто и, главное, зачем его ищет? И какая опасность может угрожать любимой?
        ***
        - Ну, вот, я свою часть договора выполнил, - Лужский протянул листок бумаги. - Здесь адрес, по которому проживает Артём Суворов. Он в Красноярске, работает на стройке. Товарищи о нём лестно отзываются. Вот только небольшой нюансик. Говорят, что он не совсем здоров. С головой проблемы. Ты об этом знала?
        - Знала, - поникла Вера, отворачиваясь к окошку автомобиля, на котором они ехали на новую двухкомнатную квартиру.
        - А я думал, он скрыл от тебя слабоумие, - удивился Борис Викторович.
        - Это совсем не заметно, - торопливо начала объяснять Вера. - К тому же у него была новая травма. Он ещё раз ударился головой. И после этого умственные способности восстановились.
        - Это он так говорит?
        - Да. Вот только амнезия появилась. Ничего не помнит из прошлого.
        - К сожалению, не удалось выяснить, что он помнит и из настоящего, - Борис Викторович задумался. - Стоит ли возобновлять с ним отношения?
        Вера не ответила. Лужский не стал переспрашивать.
        «Вольво» остановилось в чистеньком дворике массивного пятиэтажного здания старой сталинской постройки. Причудливые деревянные фигуры сказочных чудовищ украшали детскую площадку. Из избушки на курьих ножках высунулись маленькие ребятишки. Их мамы прекратили разговор и сопроводили любопытными взглядами незнакомую иномарку.
        - Приехали, - известил Борис Викторович. - Этот подъезд. Тридцать восьмая квартира. Супруга уже ждёт тебя. Автобусная развязка здесь хорошая. Магазины тоже рядом. Думаю, тебе понравится.
        - Спасибо, - застеснялась Вера. - А вы разве не подниметесь?
        - У меня через час самолёт. Пора возвращаться к деловой жизни.
        - А как же Анжелика Юрьевна?
        - С ней я уже попрощался. Билет у неё на послезавтра, так что потерпи два дня. Потом тебе никто не будет докучать. Правда, не знаю, сколько времени супруга выдержит расставание с тобой. Очень к тебе привязалась. Только и слышу: Вера, Верочка…
        - Мне так неудобно! - призналась Вера. - Зря я согласилась на обман.
        - Кто знает, - Лужский неожиданно притянул девушку к себе и чмокнул в щёчку. - Иди, живи и не о чём не думай. Жизнь и без того сложная. Не надо её усложнять лишний раз.
        И Вера осталась одна у подъезда, в некоторой растерянности, под любопытными взглядами двора.
        Гримасы судьбы
        Дина махнула подругам рукой и лёгкой подпрыгивающей походкой устремилась к белой «Тойоте», поджидающей на тротуаре. Прохожие недовольно косились на нарушителя, загородившего проход, но молча обходили препятствие. Виктор вышел навстречу жене, поцеловал подставленные губы.
        - Ну, как ты? - задал дежурный вопрос.
        - На все сто! - бодро ответила Дина и уже собралась было нырнуть в автомобиль, но тут её взгляд упал на стоящего чуть в стороне высокого парня, который чуть сутулил плечи, глубоко засовывая руки в карманы чёрного китайского пуховика. Из-под чёрной кепки выбивались светлые волосы, завивающиеся в кольца. Дина опустила приподнятые полы длинного кожаного пальто.
        - Ты чего? - заметил смятение на лице жены Виктор.
        - Явился, не запылился! - Дина кивнула в сторону Артёма.
        - Кто это?
        - Помнишь, я рассказывала про своё чудесное спасение? Так вот он - спаситель мой - стоит!
        - Давай подойдём, - заинтересовался Виктор.
        - Зачем? - замялась Дина. - Я его так подвела. Мне неудобно.
        - Он же тебе жизнь спас! - Виктор подхватил жену и повёл к Артёму. - Заодно и прощения попросишь за своё предательство.
        - Из-за тебя, кстати, обманула!
        - Извини, я не так выразился.
        Артём увидел подходящую к нему парочку. Бросил взгляд в сторону постоянно хлопающих дверей института.
        - Здравствуй, Артём! - пропела Дина, приветливо улыбаясь. - Какими судьбами?
        - Здравствуй, - Артём остался серьёзным.
        - Виктор, - протянутая рука некоторое время висела в воздухе, дожидаясь рукопожатия.
        - А я столько раз порывалась написать, - защебетала Дина. - Так стыдно за своё бегство!
        - В конце концов, мы тоже сбежали, - Артём переводил взгляд с девушки на двери института и обратно. - Так что виноватых нет.
        - Ты кого-нибудь ждёшь? - догадалась Дина.
        - Веру, - неохотно признался Артём.
        - А её не будет. Она с последней лекции сбежала.
        - Куда?
        - Не сказала. Скрытная стала в последнее время. Ничего мне не рассказывает, - вздохнула Дина и шутливо рассмеялась. - Наверное, завидует. Разве можно чужому счастью завидовать?
        - Чужому счастью радоваться надо, - согласился Артём. - Значит, сегодня её не будет?
        - Сто процентов! - заверила Дина. - А может, она уже вернулась? Ты загляни в общежитие. Хотя, я слышала, она там вроде не живёт. Настя должна что-нибудь знать. Соседка по комнате.
        - Хорошо, - заторопился Артём. - В каком общежитии её искать?
        Пока Дина объясняла, как пройти к общежитию, Виктор не спускал глаз с Артёма. Он не мог поверить, что этот светловолосый парень деревенской наружности мог совершить чудо: уйти от пуль, да ещё и спасти его жену. Похоже, Дина приукрасила действительность.
        - Пока, - помахала пальчиками девушка.
        - Подожди! - Виктор бесцеремонно взял парня за рукав пуховика. - Нам надо встретиться, поговорить.
        - О чём? - Артём не выказал ни удивления, ни опасения.
        - Поблагодарить за спасение Дины, - настаивал Виктор.
        - Она всё рассказала?
        - У меня нет секретов от мужа, - забегала глазками Дина.
        - Тогда я спасал свою жизнь, - Артём грустно улыбнулся. - Дине повезло, что она оказалась на моём пути. Так, что благодарить особенно не за что.
        - Вот мой телефон, - Виктор протянул визитку. - Я буду ждать звонка. Обязательно позвони.
        - Позвоню, - хмуро пообещал Артём и направился к общежитию.
        Путь пересекла похоронная процессия, отъезжающая от морга. Артём покачал головой. Весёлый райончик. Если ещё и окна комнаты выходят в эту сторону, то каждый день перед глазами скорбная картина.
        - Вы к кому? - навстречу встала боевая женщина-вахтёр в козьей ободранной душегрейке.
        - К Вере Васильевой, - почтительно сказал Артём.
        - Ждите! Пойдёт кто-нибудь, позовёт. Взяли привычку нахрапом лезть! Она, на каком этаже живёт?
        - На восьмом.
        - А ты кто ей будешь?
        - Знакомый, - и, увидев, как вахтёрша понимающе скривила губы, добавил: - Из деревни.
        - Из деревни? - голос вахтёрши потеплел. - В гости приехал, или как?
        - Весточку передать, - соврал Артём.
        - От родителей? - сама сделала вывод вахтёрша и неожиданно подмигнула. - Ладно, проходи. Только не подведи. Быстро: туда и обратно. И документ какой-нибудь оставь.
        - Паспорт подойдёт?
        - Вполне, - вахтёрша взяла документ и неторопливо раскрыла. - Вот, паразит! Обманул! Из деревни! А прописка городская!
        Но выговаривала вахтёрша для себя, так как Артём исчез на лестничной площадке.
        - Или из одной деревни? - продолжала рассуждать. - Съездил домой и заодно весточку привёз?
        - Конечно, конечно, - скороговоркой ответила запыхавшаяся студентка, заскочившая с улицы и услышавшая последние слова.
        - Вот тебе и конечно, - проворчала вслед вахтёрша.
        А Артём уже стоял перед дверью комнаты, успокаивая дыхание после быстрого подъёма. Несмело постучал.
        - Открыто! - донёсся голос из комнаты. Навстречу выплыла молодая девушка в домашнем халате, обхватывающем пышную фигуру.
        - Ой! - засмеялась вместо приветствия. - Ты откуда такой взялся? Как на артиста похож! Ну, на этого, который с Кащеем сражался!
        - Настя? - спросил Артём.
        - Она самая! - весело ответила девушка. - Что-то не помню, чтобы видела тебя раньше.
        - Я - Артём, - парень выжидающе посмотрел на девушку.
        - И что дальше? - Настя слегка прикрыла рукой вырез халата, открывающий значительную часть белоснежной груди.
        - Мне нужна Вера.
        - Ну, вот, - разочарованно протянула Настя. - А я обрадовалась, подумала, что ко мне.
        - Веры нет? - Артём заглянул через голову хозяйки в комнату.
        - Как видишь.
        - А когда придёт?
        - Не знаю. Разве что в гости заглянет, - Настя беззастенчиво рассматривала гостя, нисколько не стесняясь своей неприбранности. - Она сейчас здесь не живёт.
        - А где живёт?
        - Какой быстрый! Ты ей кто будешь?
        - Знакомый из деревни.
        - Так бы и сказал, - Настя прошла к столу. - Только если имеешь на неё виды, то опоздал парень.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Вера ребёнка ждёт, - Настя посмотрела снисходительно.
        - Ребёнка? - сердце прыгнуло в груди. Артём чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшей радости. И голос завибрировал. - Ребёнок - это хорошо!
        - Что хорошего-то? - с укором посмотрела на гостя Настя. - Хорошо - это когда отец ребёнка рядом. А когда его в могилу зарыли, это уже трагедия.
        - Как зарыли? - не понял Артём.
        - Очень просто, лопатами, - пояснила Настя. - Только они ребёнка зачали, как жениха и замочили. Хорошо, родители его с пониманием отнеслись. Богатенькие оказались. Квартиру сняли. Окружили заботой и вниманием.
        - Значит, она… - Артём не мог подобрать слов, чтобы уточнить, что Вера забеременела от другого.
        - Она по-своему счастлива, - решила прийти на помощь Настя. - Ты давно её знаешь?
        - С детства, - буркнул Артём и надел кепку, собираясь уходить. - Передайте ей… Впрочем, ничего не надо передавать.
        - Тебя как найти?
        - Не надо меня искать. Уезжаю я из города, - Артём солгал, но совсем немного. Из общежития его попросили. И пришлось переехать за город, поселившись в небольшой избушке недалеко от того места, где вновь сформированной бригаде предстояло строить первый коттедж.
        - Если любишь, то давай, встреться с ней, - предложила Настя. - Ребёнок любви не помеха. Потом своих нарожаете! - и, уже закрыв дверь за гостем, который никак не отреагировал на это предложение, проворчала: - Разбежался! Рванул, как про ребёнка услышал! Сами что попало творят, а любовь чистую подавай! Везёт же Верке! Такие мужики! И даже изнасилование на пользу пошло!
        Издержки русского бизнеса
        Два японских джипа съехали с трассы и смело углубились в лес по просёлочной дороге, обозначенной снежной колеёй. Деревья расступились внезапно, открыв шикарный коттедж почти на самом берегу Енисея. Небольшая полоска льда отделяла пологий берег от клубящейся воды, которая, пройдя через турбины Красноярской ГЭС, не поддавалась сибирским морозам и не хотела накрываться ледовым одеялом. Испарения в виде белого тумана стелились по поверхности реки, отрывались и медленно поднимались в воздух, тая и падая на прибрежные кусты и деревья, одевая их в причудливые одежды из снежных кристаллов и делая похожими на коралловые ветви, перенесённые сюда из южных морей. У самого берега, где мороз сумел сковать льдом небольшой рукав реки, примостилась банька, сложенная из толстых брёвен. Бело-сизоватый дым, вырываясь из трубы, сносился ветром к реке и там смешивался с водяными парами.
        Около баньки и остановились машины. Молодые парни из первого джипа резво окружили второй и распахнули дверки.
        - Вылезайте, приехали!
        Остап сощурился на нетронутую городским дымом снежную белизну и вышел из машины под дулами направленных на него пистолетов, постепенно бледнея, словно хамелеон, подстраиваясь под окружающий цвет. За ним спрыгнул на снег Артём.
        - Вот здесь мы и закончим наш разговор, - весело улыбнулся Андрей. - Красивое место для перехода в мир иной, не правда ли?
        - Банька не для нас? - деревянным голосом поинтересовался Остап и сделал попытку усмехнуться. - Помыть решили напоследок?
        - Банька для вас, - Андрей кивнул своим товарищам, и те настежь распахнули дверь предбанника. - Заходите!
        С каждым шагом Остап терял самообладание. По ногам пробегала мелкая дрожь, голос затухал, словно голосовые связки замерзали от ледяного дыхания смерти. Он не готов был умирать. Не собирался умирать! По крайней мере, сегодня. И когда во время мирной беседы, рассмеялся этим ребятам в лицо на предложение работать под их прикрытием, то совсем не ожидал такого продолжения. Андрей, ведший переговоры, дал команду, и Остапа вместе с Артёмом, которого бригадир взял за компанию, засунули в джип и привезли сюда, угрожая оружием.
        - Раздевайтесь! - скомандовал Андрей, когда пленники зашли в предбанник.
        - Двери закроете? - непослушными губами спросил Остап.
        - Нам осложнения ни к чему, - Андрей, не смотря на холод, был без головного убора в своём неизменном чёрном пальто, поэтому слегка поёживался от морозного дыхания Енисея. Его товарищи, одетые по погоде в полушубки и пуховики, стояли снаружи, направляя пистолеты на строителей.
        - Хорошо, я согласен на ваши условия, - сдался Остап.
        - Поздно, батенька! - усмехнулся Андрей. - Мы два раза не предлагаем. Раз фирма отказала нам, мы её ликвидируем. Или меняем руководство. И действуем всегда оперативно. Некогда нам дебаты разводить. Раздевайтесь!
        Застывшими то ли от холода, то ли от нервного напряжения пальцами, Остап начал расстёгивать пуговицы меховой курточки.
        - Артёма отпустите, он тут ни при чём, - сказал, собрав последнее мужество. В конце фразы голос сорвался на шёпот.
        - Зачем нам лишние свидетели? - продолжал излучать веселье Андрей.
        - Может, отпустим? - наклонился к нему Толик. - Я его знаю. Ущербный парень. Дурачок.
        - Это я тоже знаю, - Андрей вновь поёжился. - Давайте, пошевеливайтесь!
        - Как бы не было беды, - тихо предупредил Толик. - Это он с виду безобидный. А если раззадорить, и на наши пушки не посмотрит. Попрёт, как танк!
        - Ему же хуже. Да и что он сможет сделать против семерых?
        - Не скажи, - Толик тоже поёжился, но не от холода, а от воспоминаний. - Летом он троих моих ребят уложил, словно младенцев.
        - Интересно, - оживился Андрей. - Тогда почему он до сих пор не с нами?
        - А что с ним делать? Как его контролировать? Он же дурак!
        - Вот видишь: бесполезный для общества человек, - Андрей, увидев, что раздевшийся Остап взялся за ручку двери, ведущей в парилку, громко крикнул. - Стоять! Неужели думаешь, тебя сюда мыться привезли?
        - А зачем раздевали? - Остап старался прикрыть руками наготу.
        - Выходите! - Андрей посмотрел на Артёма. Тот стоял голый, равнодушно блуждая взглядом по сторонам. Создавалось впечатление, что он не понимает серьёзности происходящего. От самого кафе, где состоялась встреча, не проронил ни слова. Живёт своей внутренней жизнью. Ничем его не проймёшь. Как такого напугать? Или прав Толик, не надо пугать, а то он сам, чего доброго, напугает? Да, дураком быть проще! Вот Остап прямо на глазах становится ростом ниже. Как бы его не хватил удар раньше времени.
        - Выходите! - повторил Андрей и, отойдя чуть в сторону, с энтузиазмом начал говорить. - Давайте представим, что вы уже помылись, попарились от всей души. На ваши пышущие жаром тела прилипли берёзовые листочки от веников. Душа сбросила недельный груз грязи и негативных мыслей! Представили?
        - У меня семья, дети, - стараясь не расплакаться, проскрипел Остап. - Отпустите. Я на всё согласен.
        - Холодно, - наконец-то произнёс первое слово Артём и расцвёл в идиотской улыбке.
        - Никакой романтики! - Андрей с досадой сплюнул. - Так вот, вы выскочили из парилки и с криком радости бросились в прорубь! Но тут случилась беда.
        Андрей огорчённо цокнул языком.
        - Сердце подвело, - продолжил со скорбным видом. - И два трупа всплыли ниже по течению. Без следов насильственной смерти. Несчастный случай! Вот эту сцену мы сейчас и разыграем. Побежали к проруби, господа! Быстро! Не вижу радости на лицах!
        Остап сделал два шага, и ноги его подкосились. Упал в снег. Лицо начало принимать зелёный оттенок.
        - Готов! - презрительно сплюнул Андрей. - А этого дурака ничем не проймёшь! Ладно, Толик, пусть одеваются и сматываются отсюда. Пешком! Когда сможет соображать, напомни ему о наших условиях.
        - Ты их отпускаешь? - обрадовался Толик.
        - Их никто и не собирался убивать, - Андрей направился к джипу. - Вадим велел только напугать. Что мы и сделали. Частично, к сожалению.
        - Ну, что стоишь, Тёма? - весело прикрикнул Толик. - Тащи своего бригадира в баню, пока он дуба не дал.
        - А купаться когда? - деловито поинтересовался Артём, поднимая бесчувственное тело товарища.
        - Как-нибудь в другой раз! - Толик отвернулся и процедил сквозь зубы. - Придурок! И за что природа так обидела?
        Когда Остап открыл глаза, то увидел над собой Артёма, который интенсивно массировал его тело, вызывая болезненные ощущения сильными надавливаниями пальцев на определённые точки.
        - Ты что делаешь? - простонал бригадир.
        - Массаж.
        - А умеешь?
        - Я, наверное, нет. А тот, что во мне сидит - умеет. Он сейчас мне и подсказывает. И что-то, кажется, получается.
        Остап не понял объяснений, но промолчал.
        - Мы где? - спросил после небольшой паузы.
        - В предбаннике.
        Остап перевёл взгляд на дверь. Она была закрыта. И лишь свет, проникающий в маленькое квадратное окошечко, освещал тесное помещение.
        - Нас отпустили, - опередил его вопрос Артём. - Просили передать, если нарушим условия, которые они нам продиктовали, то всё уже будет по-настоящему.
        - А сейчас, значит, пошутили? - Остап неожиданно всхлипнул.
        - Припугнули, - поправил товарища Артём.
        - Добились своего… Я так припугнулся, - Остап тяжело присел. - Знаешь, такое впечатление, что душа умерла. Урок на всю жизнь.
        - Хорошо, что эта жизнь совсем не оборвалась, - Артём начал одеваться. - Сердце у тебя было на грани.
        - Тебе-то откуда знать?
        - Внутренний голос подсказал.
        - И мне внутренний голос подсказывает, что кончилась наша фирма, - Остап вздохнул и тоже стал одеваться. - Вот такие дела, Артём. Честным трудом в нашей стране не разбогатеешь.
        - Мы просто не до конца были честными.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Налоги платили не полностью.
        - Я бы их вообще не платил, - вяло произнёс Остап. - За что платить? За эксперименты над народом? Превратили нас в крыс лабораторных! Беспредел какой допустили! Что делать? Чем заняться, чтобы эти волки не трогали?
        - От них никуда не денешься, - Артём застегнул пуховик, надел на голову кроличью шапку. - Для них кругом раздолье. Ко всем приходят. И не надо грудью бросаться на амбразуру. О семье и детях заранее думать надо, а не доводить до крайностей.
        - Ишь, как зарассуждал! - удивился Остап. - А при них стоял бессловесный, гримасы дурацкие строил.
        - Они меня дураком считают, - улыбнулся Артём. - Зачем разубеждать?
        - А если бы в прорубь заставили прыгать? По-настоящему?
        - Андрей вёл себя неестественно. Да и сложно всё это. Я чувствовал, что с первого раза нас не убьют.
        - Что же мне не сказал о своих чувствах? - друзья по несчастью вышли из бани и пошли по свежему следу, оставленному уехавшими джипами.
        - Им нужна была соответствующая реакция.
        - Да, уж. Отреагировал соответствующе. Чуть не помер! - Остап оглянулся на баньку. - Надо было помыться, что ли? Интересно, для кого баня топится, если все уехали?
        - Кто-то остался, - Артём кивнул в сторону коттеджа, в одном из окон которого мелькнула человеческая фигура.
        - Живут за счёт других, - зло проскрипел зубами Остап.
        - Это я понял.
        - Да что ты понял? Нам-то с тобой воровать нечего! И наехать мы ни на кого не сможем! - Остап безнадёжно махнул рукой и пообещал. - Доберёмся до города, напьюсь.
        Артём промолчал. Мороз крепчал. Дышать становилось всё труднее. На трассе поймали попутную машину. В городе Остап пригласил Артёма к себе.
        - Не пью в одиночестве. Да и вдвоём мы не внесем смятение в отношения с женой и детьми, - что имел в виду, уточнять не стал.
        Детей дома не оказалось. Жена встретила без единого вопроса. Накрыла стол на кухне и удалилась смотреть телевизор. После второго стакана Остапа прорвало.
        - Так меня ещё никто не унижал! Как представлю себя со стороны, застрелиться хочется! - заговорил с мукой в голосе. - Мне через три месяца сорок четыре стукнет. Старший сын в институте учится. Младшая - школу заканчивает. А их отец голый, в окружении молодых отморозков, по морозу бегает! Нет. Я - пас! Бросаю всё к чёртовой матери! Второй прогулки к проруби не выдержу. Сердце до сих пор щемит. Вернусь на старую работу.
        Артём молчал. Лишь пригубил наполненный наполовину стакан водки.
        - Мы как пчёлки пахали! - вновь, не то жалуясь, не то возмущаясь, воскликнул захмелевший Остап. - Четыре месяца на морозе! Как они на нас вышли? Мы ведь с этих коттеджей не вылезали! Вот она, новая власть! И где на неё управу найти?
        Некоторое время молчал, угрюмо пережёвывая кусок колбасы. Но мысли просились на язык.
        - Я ведь за эти месяцы поверил в дело перестройки! Ну, думаю, какие перспективы передо мной открылись! И года не пройдёт, всё у меня будет! Машина, дача не хуже, чем мы строим. За границу собрался. Попутешествовать. Мечта у меня такая давнишняя - за границу съездить, посмотреть, как буржуи живут. Хотя что смотреть? Вот они - буржуи, в родной стране появились. Смотри - не хочу! - Остап тяжело вздохнул. - Ты что молчишь, Артём? Как жить дальше думаешь?
        - Думаю пока, - равнодушно ответил Артём.
        - Думай, не думай: сто рублей - не деньги, - Остап поставил пустую бутылку под стол, но вторую доставать не стал. - Ты хоть свои рубли успеваешь в доллары переводить?
        - Успеваю.
        - Инфляция, чёрт бы её побрал! - Остап поднял затуманенные глаза на товарища. - А давай купим пушки да перестреляем этих молокососов?
        - На их место другие придут, - резонно заметил Артём.
        - Мы и других замочим!
        - Тогда лучше сразу в киллеры переквалифицироваться, - усмехнулся Артём.
        - Легко сказать, - сразу остыл Остап. - С тебя, с твоими справками, как с гуся вода, а меня упрячут до конца дней.
        - Нет у меня больше справок.
        - Потерял что ли?
        - Помнишь, в январе я неделю болел?
        - Помню.
        - Так это на обследование ложился. Тесты разные проходил. Теперь у меня на руках заключение, что я здоров и пригоден к любой деятельности.
        - Почему ничего не сказал?
        - А зачем? Дураком легче жить на этом свете.
        - Стоило тогда обследоваться?
        - Надо было ответить самому себе на вопрос: что со мной? Убедиться, что во снах вижу не миражи, а часть моей прошлой жизни. И что внутренний голос связывает меня с моей памятью, с моим жизненным опытом, а не нашептывает советы кого-то постороннего, не рождает в воображении болезненные фантазии.
        - Ты об этом врачам говорил? О внутреннем голосе и прочем?
        - Нет.
        - Ну, и зря. Тогда бы не было никакого заключения.
        - Поэтому и не говорил.
        - Давай выпьем за твой трезвый ум! - со скрытой иронией предложил Остап. - Теперь ты сможешь возглавить нашу фирму.
        - Смогу, но не возглавлю.
        - Почему?
        - Потому что ты будешь командовать!
        - Я в отставку.
        - В отставку ещё рановато.
        - А если снова придут и заставят в прорубь прыгать?
        - Не надо доводить дело до проруби.
        - Так обдерут же как липку! Ты как хочешь, а я на них работать не собираюсь!
        - Я тоже, - уверил Артём. - Есть у меня один человек на примете. Из беспредельщиков. Давно хочет со мной поближе познакомиться. Уйдём под его крышу. Даже если это его ребята наехали, то всё равно, после разговора со мной, думаю, условия для нас будут помягче. Ну, а совсем никому платить не получится. Время сейчас такое.
        - Да, время сейчас лихое, - Остап всё-таки достал вторую бутылку. - Медицину - по боку, образование - по боку, науку - по боку! Пенсионеров в нищих превратили. Одни воры процветают. И довелось же жить в этом бардаке! Жили бы при советской власти. Строили светлое будущее, с уверенностью в завтрашнем дне. И уж в прорубь, точно, никто нырять не заставил бы. Бандитское время! Давай выпьем, чтобы вся эта муть скорее прошла. И, главное, чтобы Россия стала нормальной страной. Чтобы её не вывезли в виде сырья за границу!
        - Что-то взгляды у тебя изменились, - Артём поднял стакан, чокнулся с товарищем и поставил на стол, даже не пригубив.
        - Я сам изменился. Заново на свет родился сегодня. Душа холодная. И обида внутри растёт! Что я значу в этом мире? Жизнь, считай, прожита. По крайней мере, активная её часть. Нет, силы в себе ещё чувствую! Но отвага пропала. Вот что сделал бы лет двадцать назад? Схватил бы топор и бросился рубить эту мафию направо и налево. И пусть меня бы срубили! Но удовлетворение на душе осталось бы. А сейчас плачусь перед тобой! Стою на коленях перед обстоятельствами. Водка воображением играет. Рука сабли просит. А что с саблей делать? Страх сковывает. И за свою жизнь, и за жизнь детей. И отчаяние! Такое отчаяние! Как дальше жить? Как не сорваться в пропасть нищеты? Как детей до ума довести? Может, зря мы со стройки ушли? Работали бы потихоньку, считали бы дни от зарплаты до зарплаты, никуда не лезли, и нас бы никто не трогал. И пусть вокруг людские и природные катаклизмы! Пусть власть юлою вертится, разбрасывая разных политиканов. Обособиться от всего мира. Замкнуться в четырёх стенах. И гори всё ясным пламенем! До старости дожить и пристойно умереть…
        Речь Остапа стала бессвязной. Голова упала на стол. Видимо, организм крепился до последнего, а потом сразу сдал. Жена, словно ожидавшая этого момента, вошла на кухню и, поднырнув под плечо, увела мужа в спальню.
        Артём ушёл по-английски, не попрощавшись. Выйдя на лестничную клетку, потонувшую в ночном мраке, закрыл глаза, вызвал в памяти план подъезда, в котором не раз бывал днём, и уверенно начал спускаться. И чуть не упал, поскользнувшись на гнилой картофелине. Но глаза открыл только на улице. Свежевыпавший снег, ещё не успевший потемнеть под напором городского смога, отражал лунный свет, придавая воздуху мертвенную бледность и наполняя душу каким-то благоговейным трепетом. Артём стряхнул очарование ночи и уверенно зашагал к автобусной остановке. На следующий день позвонил Виктору. А ещё через неделю возглавил фирму. Остап устранился от дел. Приключение с прорубью подкосило, и он пустился в запой, который прервался сердечным приступом. А когда вышел из больницы, то уже ничем не напоминал волевого руководителя. Потерянный взгляд, неуверенный голос. И постоянная жалость к себе…
        Зов судьбы
        Артём открыл дверь квартиры. Чтобы не нести грязь по комнатам, осторожно в пороге разделся и нырнул в ванную. Принял душ, понежившись под тёплыми струями воды, вытерся насухо чистым полотенцем, достал чистое бельё из шкафа. Затем распахнул окно. Свежий воздух ворвался, вытесняя запах пыли, скопившейся за время отсутствия хозяина. Эту «хрущёвку» на пятом этаже Артём купил полтора месяца назад. Вопрос с жилплощадью был решён. Подумывал и о покупке автомобиля. Дела фирмы шли в гору. Но сейчас образовалось несколько дней отдыха. Новый заказчик никак не решался начать строить коттедж, не согласовав его планировку с женой, которая должна была вернуться только через неделю с Канарских островов. Не боятся отпускать жён одних в такие путешествия! Наверное, надоела рядом. Вот свою жену Артём никогда бы не отпустил одну. Не то что на Канары, даже в ближайшую деревушку! Впрочем, легко рассуждать, когда жены нет…
        А не посвятить ли вынужденный отдых поиску жены? Когда ещё выпадет свободное время? Слава о его бригаде растёт. Клиенты стоят в очередь. Гастарбайтеры, создавшие такие же бригады, кусают локти с досады. По скорости возведения коттеджей с его бригадой не может сравниться никто. Да и услуги фирмы обходятся заказчикам дешевле, чем у конкурентов. Есть и минусы. Уже получил угрожающую записку. Обещают похоронить, если фирма не свернёт свою деятельность. Кто мог написать? Реальная ли это угроза? Думать о плохом не хотелось. И, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Артём взял ведро с тряпкой и начал уборку. Пыль тонким слоем покрыла все вещи. Впрочем, вещей почти не было. Старенький диванчик и шкаф он купил вместе с квартирой. Стол на кухню подарили ребята из бригады на новоселье. Даже телевизора нет. Надо будет купить. Или не надо? Меньше соблазнов для воров. Старушка соседка предупредила, что в районе завёлся квартирный вор. И специализируется на последних этажах. То через окно заберётся, то ключи к дверям подберёт, а то и через санузел, проломив потолок.
        Закончив уборку, разлёгся на диванчике. Как запущено всё! Надо делать ремонт. Это и понятно: хорошую квартиру так дёшево не купишь. Так на чём остановиться: на поисках невесты или на ремонте? С ремонтом всё ясно. А вот где невесту искать? Выйти на улицу и на первой встречной? Или объявление в газету дать? Обратиться в брачное агентство? Что-то душа протестовала против таких вариантов. А с другой стороны, не надо прикладывать сил, мучительно подбирать слова, чтобы подойти и познакомиться. И так всё ясно. Раз по объявлению, значит, с серьёзными намерениями. А если не понравится? Как отказать? Ведь девушка будет надеяться! Разве сможет оттолкнуть потянувшуюся к нему доверчивость?
        В памяти всплыл образ Веры. Вот кого смог бы полюбить. Впрочем, что себя обманывать: полюбил. И она любила его. Или не любила? Что-то быстро легла в постель с другим. А он скромно отступил в сторону. Сколько раз порывался встретиться. И даже приходил к роддому, в день выписки. Но подойти не решился. Трусливо спрятался и наблюдал издалека, как её усадили в чёрный «Мерседес». Как хлопотала вокруг полная счастья пожилая женщина, как суетились высокие парни, щедро одаривая подарками медперсонал. А Вера выглядела такой растерянной. И бледной. Оглядывалась беспомощно. Словно искала кого-то. А кого искать? Это фантазия у него разыгралась…
        Где она сейчас может быть? Институт окончила. Ребёнок маленький. А ведь он знает, где она живёт. Но ни разу даже не попытался постучать к ней в дверь? А если бы постучал? Что сказал бы? Вот сейчас можно поговорить. Привести к себе. И тут же взгляд упёрся в потемневший по углам потолок. Нет, сначала надо сделать ремонт. А что если потом уже стучать будет поздно? Как всё запутано! И не распутаешь, если лежать на диване. Артём взглянул на часы. Семь часов вечера. Ещё не поздно. И какая-то сила подняла с дивана. Эх, даже утюга нет! Ничего, джинсы никто не гладит. И тенниска зелёная в сеточку. Июль месяц - не замерзнет! Или рубашку? Она мятая. Тогда однозначно - тенниска. Где новые туфли? Кажется, под диваном. Точно. Вот они. И бегом бросился по лестнице. Уже на улице спохватился, что не закрыл окно. Вспомнилось предостережение соседки насчёт воров. Вдруг заберутся? Ну и пусть. Денег в квартире нет, а всё самое ценное на нём. Ну, или почти всё.
        Троллейбус шёл, как никогда, медленно, словно вразвалочку, ускорившись лишь на спуске перед путепроводом. Расстояние от остановки до дома, в котором жила Вера, преодолел бегом. И, ни на секунду не усомнившись в своих действиях, уверенно позвонил. И только после этого сердце замерло, волна уверенности схлынула к ногам, заставив трепетать душу в страхе и сомнении. Но дверь не открылась. Ни после второго, ни после третьего звонка. Артём поник. Видно, не судьба. Повернулся и сделал шаг к лестнице. И вдруг понял, что не может уйти. Не сможет больше жить в неизвестности! И что, кроме Веры, ему никто не нужен! Он должен дождаться. Возможно, она гуляет в сквере или в парке с малышом. При мыслях о ребёнке на душе потеплело. Он станет ему папой. Будет любить, как родного!.. Эх, размечтался! А что скажет Вера?
        Артём присел на ступеньки. На улице жара, а здесь прохладно. Или, скорее, сыро. Надо спуститься вниз. Как Вера поднимает коляску на второй этаж? Кто помогает? Или гуляет без коляски?
        Но только Артём встал, как сзади щёлкнул замок. На лестничную площадку выглянула соседка.
        - Я за вами наблюдаю, - любезно призналась она. - Вы напрасно ждёте. Вера уехала в деревню, к маме. Кажется, в Луганово.
        - Надолго? - упал духом Артём.
        - Меня попросили присмотреть за квартирой. Речь шла о двух месяцах.
        - Спасибо, - Артём вышел из подъезда. Значит, всё-таки не судьба…
        По дороге домой зашёл в магазин купил пельмени, соль и пачку чая в пакетиках. Дома застыл у плиты, дожидаясь, пока закипит вода в кастрюле. Из этого состояния вывел звонок в дверь.
        - Здравствуй, браток, - Валерий стоял, не решаясь перешагнуть порог. Лицо осунулось, под глазами темнели круги.
        - Здорово! - Артём отступил в сторону, жестом приглашая гостя войти. - Какими судьбами? И как нашёл меня?
        - Через Остапа. Где ты сейчас работаешь, он не знает, а вот адресок квартиры подсказал. Извини, что поздно. Я тебя уже почти неделю караулю. Прихожу утром, в обед и вечером. Как электричка, по расписанию.
        - Зачем я тебе понадобился? Да ты проходи! Пойдём на кухню, я ужин готовлю. Пельмени есть будешь?
        - Не откажусь, - Валерий прошёл за хозяином на кухню и уселся на единственный табурет.
        - Рассказывай, - Артём почесал затылок. Предлагая пельмени гостю, надеялся на отказ, так как, не имея холодильника, купил всего одну полукилограммовую пачку. Немного подумав, добавил воды в кастрюлю. С бульоном даже вкуснее. А вот сметаны купить забыл.
        - А что рассказывать? - Валерий сокрушённо вздохнул. - Меня снова с квартирой кинули. Пообещали в следующем доме. Я не сдержался и сказал всё, что о них думаю. Остался без работы. Теперь-то понимаю, что они этого и добивались. Надо было терпеть.
        - Подай в суд, - посоветовал Артём. - Договор у тебя на руках?
        - Там срок не указан. Ушами я прохлопал. Да и на суд деньги нужны. А я расчёт получить не могу. Как ни приду, всё в кассе наличных нет. За квартиру расплатиться нечем, - Валерий упёрся локтями в колени и скрестил пальцы, сжав их так, что они побелели, голос дрожал от отчаяния. - Хорошо, жена с детьми в деревне. На последние деньги отправил. Дома куль муки, куль сахара, куль вермишели и пол-ящика сгущёнки. А мяса не на что купить. Но я же не вегетарианец!
        - Что-то ты совсем скис, - Артём засыпал пельмени в кипящую воду.
        - Да мне самому противно, браток! - вскипел было Валерий, но тут же сбавил тон. - А что делать? Идти на улицу людей грабить? Вся жизнь наперекосяк. Семья по швам трещит. Жена в отличие от меня грамотная, техникум финансовый в Астрахани окончила. Устроилась бухгалтером на завод. Всего полгода и проработала. Сократили. Да и опасно сейчас с финансами дело иметь. Сколько девчонок молодых по этапу шлёпает. Всюду растраты, хищения. Разворовывают Россию.
        - Вот что, - Артём посмотрел на гостя. - Тебе я в тарелку налью, а сам из кастрюли поем. Второй тарелки у меня нет. Не успел ещё посудой обзавестись. И давай стол в зал перенесём, к дивану, чтобы одному из нас не пришлось есть стоя.
        - Давай, - Валерий понял, что заставил хозяина стоять и смутился.
        - А твои проблемы разрешимы, - сказал Артём, когда они перенесли стол в зал и принялись кушать. - Как я понимаю, тебе нужны деньги?
        - Работа мне нужна, - осторожно дуя на ложку с бульоном, сказал Валерий. - Такая работа, чтобы деньги платили. Возьми меня в бригаду?
        - А если бы я здесь до конца лета не появился?
        - В челноки подался бы. Меня тут одна крутая бабёнка вербует. Носильщик ей нужен. Между Красноярском и Забайкальском курсирует. Хотя не по мне такая жизнь, в разъездах. Да и жена возражает. Говорит, что ей муж на расстоянии не нужен. Я-то понимаю, что к этой бабёнке ревнует.
        - Так и мы постоянно за городом пропадаем.
        - За городом - это же рядом!
        - Считай, что договорились.
        - Спасибо, браток!
        - Только у меня в бригаде - сухой закон.
        - Насчёт этого не беспокойся. Если уж до сих пор не спился, то теперь и подавно не сопьюсь. Я в жизнь упёртый. Когда приступать к работе?
        - Через неделю. Каникулы у нас вынужденные. Так что съезди к жене, нервы успокой. Аванс я тебе дам. Завтра. При себе денег не держу. Храню в Сбербанке.
        - Там проценты маленькие.
        - Зато надёжно. Приходи утром, часам к десяти. И лети к жене и детям.
        - Я на поезде, - настроение у Валерия заметно поднялось, лицо расцвело в улыбке.
        - А Луганово далеко от Минусинска находится? - неожиданно для себя спросил Артём. Или внутренний голос поинтересовался?
        - Где-то близко. Часа полтора-два на автобусе. Если автобусы туда ходить не перестали. У тебя там кто-то живёт?
        - Да вот в гости зовут, - соврал Артём.
        - Так поехали со мной! - обрадовался Валерий.
        - А если на самолёте?
        - Это раньше в любую деревушку на самолёте можно было добраться! А нынче малая авиация приказала долго жить. Не вписалась в перестройку.
        - А если отсюда на автобусе?
        - Не знаю, браток. С бензином нынче вроде бы тоже большие перебои, - Валерий дохлебал бульон. - Спасибо, Артём. Ну, я пойду. Успокою хозяина. А то он последнее время нервничает очень. Так ты со мной завтра едешь?
        - Пока не знаю.
        - Смотри. Вдвоём веселее.
        Артём проводил гостя и задумался. Не сама ли судьба пришла к нему в образе Валеры? Ведь до его прихода, почти смирился с мыслью, что Вера - как звёздочка на небе. Красивая и далёкая. А сейчас имеет шанс добраться до неё. И неделя отдыха так кстати! Он обязательно поедет. Теперь уже не сможет не поехать! Вот только что скажет при встрече? Одно дело - прийти в городе и постучать в дверь, и совсем другое - предстать на пороге в деревне. Если здесь можно сказать, что зашёл по старой дружбе, то там в это никто не поверит. Слишком далеко для дружбы находится Луганово от Красноярска. Но мысль отправиться в гости к Вере уже захватила. В конце концов, можно будет сказать, что где-то рядом живёт бабушка. Будто бы память приоткрыла свои тайны, и он вспомнил про неё. Решил проверить, а помнит ли она его? Надо посмотреть по карте, какие деревни находятся неподалёку от Луганово и выбрать местожительство для бабули где-нибудь поблизости, но не слишком близко. И тогда можно смело отправляться в гости! Возвращался от бабушки, по пути заглянул к старой знакомой. Почти два месяца работы в одной больнице даёт ему
такое право? Такое право даёт одна ночь! Та самая.
        Артём закрыл глаза. И увидел Веру, сидящую за столиком в длинном коридоре больницы и что-то пишущую в журнале дежурств. Вот, словно услышала его мысленное обращение, подняла голову и улыбнулась…
        Он должен ещё раз увидеть её улыбку! Посмотреть в глаза. Он должен… А почему должен? Да потому, что любит! И Артём лёг спать, чтобы поскорее наступил завтрашний день, чтобы быстрее отправиться в путь! Чтобы приблизить встречу с Верой. Ну, а если всё будет напрасно? Вот тогда и обратится в службу знакомств. И уже засыпая, подумал, что заодно разберётся и со своей памятью. Ведь не раз чувствовал, что Луганово - это маячок из его далёкого, а может и не совсем далёкого, прошлого. Пришло время проверить свои предчувствия.
        ***
        Поезд до Минусинска отправлялся вечером. Весь день Артём ходил по магазинам. На вокзале появился за час до отправления. Встал у одной из колонн в зале перед началом подземного перехода, ведущего к посадочным платформам, и упёрся взглядом в информационное табло. Как медленно переключаются минуты. Кто вытягивает их в бесконечную ленту, делая невыносимым ожидание? Стало душно. Снял джинсовую куртку, оставшись в джинсах и светлой рубашке. Новые кроссовки несколько смущали. Наверное, надо было обуть туфли. И усмехнулся. Ничего, убегать будет удобнее. Скоро стоять надоело, вышел на перрон.
        Летний зной шёл на убыль. Ветерок разгонял городской смог. На посадочных площадках было тесно. Почтово-багажные тележки мешались в проходах. Большая толпа народа с пустыми вёдрами и сумками недовольно гудела в ожидании поезда.
        - Закурить не найдётся? - хрипловатым голосом обратился к Артёму суховатый мужчина в коричневом костюме.
        - Не курю.
        - Я тоже не злоупотребляю. Так, иногда, за компанию, - мужчина вздохнул и вдруг возмущённо спросил: - Вот скажите, пожалуйста, по какой причине может опаздывать поезд?!
        - Всякое бывает, - улыбнулся Артём. - Летом пути ремонтируют.
        - Вот-вот! «Окна», «форточки», «двери», как там ещё? Зачем составлять график, который всего этого не учитывает? Зачем людей нервировать?!
        - А вы далеко собрались? - Артёма развеселила такая горячность мужчины.
        - Я встречаю, - неохотно ответил мужчина. - Поезд из Ташкента. Жена наказала фруктов купить. Проводники продают дешевле, чем на рынках и, тем более, в магазинах.
        - Так вот откуда пустые вёдра! - Артём покачал головой. - А я понять не могу, куда люди собрались посреди недели. Думал, на дачу.
        - Я вообще зарёкся на поездах ездить, - доверительно сообщил мужчина. - Раньше как поеду, так обязательно со мной какое-нибудь происшествие случится. Последний раз, когда к сестре в Иркутск ездил, наркоманы напали. Прямо здесь, в подземном переходе! Один сзади по голове стукнул, а второй магнитофон из рук вырвал. Только не на того напали! Я в армии в десанте служил. Не смотри, что такой щуплый, это уже позже усох от сорокалетней семейной жизни. Догнал магнитофон. Что было не трудно: наркоман через сотню метров выдохся.
        - А я впервые на поезде еду, - Артём решил продолжить беседу, чтобы скоротать время.
        - Сейчас многие на поезда пересядут, - авторитетно заявил мужчина. - Самолёты летают через пень колоду. Да и цены на билеты растут как грибы после дождя. Уходит в прошлое вольготная жизнь русского пенсионера. Уж я на самолётах успел полетать. Нравилось жутко. Как говорится, надёжно, выгодно, удобно! И сервис соответствующий. Всё к твоим услугам: газвода, леденцы, журнальчик с кроссвордом, курица холодная. Стюардессы если не красавицы, то симпатичные. И главное, внимательные и душевные. Ты ей всякую ахинею несёшь, а она слушает и мило улыбается. Где мне ещё, к примеру, можно с красивой девушкой поговорить без риска для нервной системы? Они нынче лёгкие на слова, девицы современные. Посылают почём зря и на любые расстояния! А тут ей никуда не деться: по службе положено внимание оказывать.
        - Что хорошего в небе? - подключился к разговору полный мужчина - прямая противоположность первому собеседнику. - Одни облака за иллюминатором! А в поезде словно в телевизор смотришь. Каждую минуту что-нибудь новенькое.
        - Ну, да. Клуб кинопутешествий! - бывший десантник недовольно посмотрел на толстяка. - С голоду живот подведёт около этого телевизора! А в ресторан как ни пойдёшь, всё на обед закрыт. Даже ночью обедают! А людям приходится на стоянках, как савраскам, носиться в поисках пищи.
        - О еде надо беспокоиться заранее, - назидательно произнёс толстяк.
        - Ага, - мужчина презрительно скривил губы. - Или вот ещё: общаться в поезде приходится неизвестно с кем. Попутчиков не выбирают. Попадётся вот такой рассудительный да предусмотрительный, с тоски помрёшь!
        Худощавый нервно отошёл в сторону.
        - Выпил на копейку, а разговоров на червонец, - прокомментировал его выступление толстяк. - Знаю этих словоблудов! Хлебом не корми, только дай критику на нашу действительность навести! Говоруны.
        - Плоды перестройки и гласности, - поддакнул Артём, скрывая улыбку.
        - Да нет, это плоды советской власти, - не согласился толстяк. - Сейчас много не покритикуешь. Предприятия из-под государственного контроля выходят. За критику можно и работы лишиться. И не только, - и, понизив голос, доверительно продолжил: - Вот у нас на заводе один критикан новое начальство на собрании проперчил, так его через два дня в Енисее выловили. Говорят, самоубийство. Но я таких типчиков знаю. Сам от них в своё время пострадал. Они на самоубийство не способны! Явно помог кто-то на тот свет отправиться. Так что за языком следить надо. А вообще, для нас, пенсионеров, настали чёрные времена. Раньше разве пошёл бы к этому поезду толкаться, чтобы яблок купить? Да ни в жизнь! А теперь приходится. Начинаем каждую копейку считать. И на юг уже не съездишь. А при советской власти почти каждый год всей семьёй на Чёрном море отдыхали. Правда, дикарями. По путёвке всего один раз. Но мне грех жаловаться. Я ведь пенсионер работающий. Тем же, кто дома сидит, туго приходится. И вообще впечатление складывается, что старики стали основными жертвами перестройки! Трудно смириться с нищетой на старости лет.
Тем более, когда всю жизнь отработал честно на благо родины…
        Объявили о прибытии поезда из Ташкента, и толстяк, не попрощавшись, смешался с толпой, которая напряжённо смотрела в сторону, откуда должен был показаться прибывающий состав. Следующее объявление диктора касалось Артёма. Он поспешил на соседнюю платформу, куда выставили поезд, направляющийся в Абакан. С Валерием встретились возле вагона.
        Утром следующего дня прибыли в Минусинск. На утренний рейс до Луганово Артём не успел. Следующего пришлось ждать несколько часов. И тут что-то случилось. Если в Красноярске Артём считал каждую минуту до встречи с Верой, то в Минусинске сковала какая-то нерешительность, тормозя все желания. Он не пошёл на трассу ловить попутную машину. Дал себя уговорить провести часы ожидания в гостях у родителей Валерия. Но там навалилось непреодолимое желание уснуть. И уснул. Проспал до самого автобуса. Валерий еле добудился. Но и в автобусе сонное состояние не покидало. Пассажиров было много. Большинство из них сошло на пути. Так что, когда автобус прибыл на конечную остановку, в салоне находилось всего четверо человек.
        Артём стоял перед автовокзалом, досадуя на себя. Как покажется на глаза Вере? Заспанный, помятый. Взгляд блуждал по сторонам. Надо спросить, где живёт Вера Васильева. Лучше всего задать вопрос кому-нибудь из стариков или пожилой женщине. Они всех знают. А может, и не всех. Посёлок большой. И вдруг заметил, что сознание воспринимает окружающее как хорошо знакомое. Бред какой-то! Или нет? Ведь ожидал что-то подобное. Луганово! Ну же, память, открывай свои тайны! Он уже был в этом посёлке! Вот за тем поворотом через два дома должен быть двухэтажный магазин, чуть вдалеке от дороги. С трепетом в душе дошёл до поворота. Магазин стоял там, где его нарисовало воображение. А что, если все магазины расположены в деревнях одинаково? Но это предположение прозвучало так неуверенно! Решил ещё раз проверить себя и закрыл глаза. И тут же в голове возник план Луганово. Откуда такое знание незнакомой местности?! А незнакомой ли? Вот эта улица, если верить внутреннему голосу, названа в честь вождя мирового пролетариата. Артём отыскал табличку на одном из домов и в изумлении прочитал: «Улица Ленина». И вновь
сомнение. Все центральные улицы носят имена Ленина или Маркса. Но этот довод не убедил. Артём нахмурил брови. Новая догадка услужливо выскользнула из глубины сознания. По улице, метров через триста, должна быть школа. Медленным шагом побрёл вдоль ухоженных палисадников и вскоре увидел её. Лихорадочно посмотрел на номер. И номер угадал! Мистика какая-то. А что дальше? Где искать следы… Следы чего? Или кого? А ведь можно найти совсем простое объяснение: допустим, маленького Артёма ещё до падения с дерева привозили сюда. Возможно, это было его первое большое путешествие, которое произвело на мальчика неизгладимое впечатление. Такое сильное, что в памяти навсегда отложились дома и улицы далёкого Луганово… Нет, звучит неубедительно.
        Артём взглянул на часы. Шестой час. Надо искать Веру. Прислушался к внутреннему голосу. Даже если он был здесь в детстве, то, конечно же, не должен знать адреса девушки. Но, кажется, знает. За углом, на соседней улице. Невероятно! А вдруг и с ней встречался маленький Артём? Это какое же впечатление надо было произвести девчонке детсадовского возраста на десятилетнего мальчика, чтобы он запомнил её адрес?
        - Тёма, что ты здесь делал? И, главное, когда?! - пробормотал растерянно. Скорее всего, в прошлой жизни, или в другом мире. И насколько близко знал Веру? От таких мыслей начало лихорадить. Вдруг за спиной раздался женский голос.
        - Рад! Вернись сейчас же!
        Артём стремительно обернулся. Вся душа откликнулась на это странное имя! С крыльца школы спускалась невысокая девушка в синем свитере и джинсах. У железной ограды её дожидался, недовольно сверкая чёрными глазками, маленький мальчик в светлокоричневых шортиках и такого же цвета рубашке.
        - Мама, быстрее! - капризно пропел он, слегка картавя.
        Девушка подошла, поправила цветную панаму, задержала взгляд на незнакомом парне с сумкой, который растерянно топтался за оградой на тротуаре.
        - Вы кого-нибудь ищете? - спросила с интересом, сдерживая резвого мальчугана за руку.
        - Да, - выдохнул Артём. А в сознании всплыл образ, не раз виденный во сне. Вот эта девушка, которая шла по его грёзам и лицо которой он, как ни старался, не мог разглядеть. И зовут её Оля! Сердце защемило.
        - Вам помочь? - Ольга не понимала, какие муки исказили лицо незнакомца, и уже начинала жалеть, что проявила участие. Как бы не понадобилась медицинская помощь. Вон как пошел пятнами.
        - Я ищу Веру Васильеву, - Артём не узнал своего голоса.
        - Верочку? - в глазах Ольги мелькнуло любопытство, но она не стала задавать никаких вопросов. - Она живёт на соседней улице. Завернёте за угол, потом направо. До следующего перекрёстка.
        - Спасибо, - Артём через силу улыбнулся. - Какое имя у мальчика интересное.
        - Родион, - пояснила Ольга. - А зовём Радом.
        - Родион Антонович! - уточнил мальчик, еле выговорив имя и отчество.
        - Хорошее имя…
        Артём повернулся и медленно пошёл в указанном направлении, но остановился и оглянулся. Девушка продолжала смотреть ему вслед.
        - Мы с вами раньше нигде не встречались? - решился спросить.
        - А вы бывали в Луганово?
        - Кажется, нет. Но ваше лицо… Знаете, иногда взглянешь на человека, и будто искра в сердце ударит…
        - Меня искра не ударяет, - лёгкой насмешкой ответила девушка, а мальчик, предварительно убедившись, что мама не смотрит на него, показал незнакомцу язык. Ольга пошла прочь, не оглядываясь. Какой странный парень. Светловолосый, красивый. Приехал к Вере, а пытается познакомиться с ней. Не отец ли это Вериного ребёнка? Тогда его поведение просто противно! Какие мужики сволочи! К счастью, не все.
        Артём продолжал стоять, сосредоточенно разглядывая пыль на дороге. Почему так взволновала встреча с незнакомкой? Кто ведёт его по жизни? Кто распоряжается его судьбой? Эта девушка знала его. И он знал её. Или её знал тот, кто сидит внутри? Второе «я»? И это он приехал сюда, чтобы встретиться с Олей? А как же бедный Артём? Как его любовь к Вере? Нет, он не позволит кому-то распоряжаться своими чувствами! Он будет бороться за свою любовь! И не нужна ему эта прекрасная незнакомка! Как же устал от раздвоенности сознания!
        Артём решительно тряхнул головой и зашагал к дому Веры. Там, за поворотом, живёт та, которая не побоялась полюбить слабоумного. И пусть потом изменила ему. В этом он сам виноват. Ушёл в неизвестность. А она… А что она? Слишком быстро того… Или не быстро? Может, писала ему? Как же не догадался съездить к Сергею Владимировичу! Конечно же, писала, но письма не находили адресата! И она запаниковала. А тут ещё рядом появился добрый и внимательный, а главное, здоровый парень. Нарисовал заманчивую перспективу, и она не устояла. Сменила туманное будущее на гарантированный устроенный быт. Деньги сейчас многое значат. Особенно для девушек. Ими руководят древние инстинкты. Они непроизвольно, подсознательно выбирают лучшие условия жизни для своих будущих детей. А если и делают неправильный выбор, то под влиянием любви. Любовь слепа! Потом, когда она проходит, начинают раскаиваться в душе. А то и на словах. Материальное благополучие - это мир и взаимопонимание в семье. Откуда к нему пришли эти истины? И не они ли помешали его счастью? Что толку от теперешнего благополучия, если любимой нет рядом? А если бы её
жениха не убили? Не было бы сейчас последнего шанса на встречу. И остались бы они жить в одном мире, но в разных измерениях счастья. А так есть надежда…
        Как встретит Вера? Захочет ли видеть его? Что, если выгонит? Тогда вернётся ещё раз и будет возвращаться, пока любовь не проснётся в её душе! А любовь должна быть. Просто она сжалась в комок, растрескалась, как разбитое зеркало. И он сделает всё, чтобы заклеить эти трещины, чтобы она распрямилась во весь рост. Вера, милая, любимая! Я иду к тебе! Артём очнулся от своих мыслей и понял, что никуда не идёт, а стоит перед закрытыми воротами, окрашенными в зелёный цвет. За ними живёт Вера. И не важно, откуда такая уверенность. Артём решительно толкнул дверку, расположенную сбоку от ворот, и вошёл в ограду.
        На семейном фронте
        Вера с трудом сдерживала слёзы. Отец снова пришёл с работы пьяный и теперь сидел на кухне, размазывая сопли и читая матери нотации.
        - Да, я выпил! Имею право?
        - Имеешь, имеешь, - отмахивалась от него мать, подавая ужин. - Только говори тише, Ромочку разбудишь. Он и так беспокойный сегодня.
        - Я говорю нормально, - Николай чуть понизил голос, но уже в следующее мгновение опять забасил. - У меня честная жизнь! На работе меня ценят. Я вообще бесценный человек! И сына какого воспитал! Из армии благодарственное письмо не всякому напишут. И дочь. Врач с высшим образованием! Только вместе с дипломом внука привезла. Мать-одиночка! Радости полные штаны.
        - Попридержи язык! - не выдержала жена. - Сына он воспитал! Забыл, как Верочка боком ходила от твоего воспитания?
        - Это тебе надо было поменьше по работам бегать!
        - Я хоть работала, а ты пил беспробудно. Алкаш несчастный!
        - Это я алкаш?! - Николай изумлённо раскрыл глаза и раздул ноздри. - Да у меня дом - полная чаша!
        - Нашёл чем хвастать, - вышла на кухню Вера. - Да если бы не мама, была бы тут чаша! Всё её ручками бедными сделано. Ты же скотину любишь, только когда трезвый! А пьяный - накормить забываешь! Вон сколько грязи сапожищами нанёс!
        - Цыц у меня! - грохнул кулаком по столу отец.
        - Напугал! - усмехнулась Вера. - Я тебя не боюсь! Сколько раз мама тебя из канав вытаскивала? Да если бы не она, давно бы уже подох где-нибудь под забором!
        - Доченька, не говори так. Это наше дело, мы сами разберёмся, - заступилась за мужа жена. - Иди к Ромочке.
        - Да мне обидно: ты из-за него радости в жизни не видишь, а он что-то из себя корчит!
        - Зато ты много радости видишь! - вспылил пьяный отец. - Потаскуха! Без мужа сына в подоле принесла! Радуйтесь, родители дорогие!
        - Не могу я больше здесь! - заплакала Вера. - Не могу видеть эту пьяную рожу каждый день! Всё, завтра уезжаю!
        - Погоди, доченька, - мать увела Веру в зал и принялась успокаивать. - Зачем всё близко к сердцу принимаешь, рыбонька моя? Не обращай на старого дурака внимания!
        - Это я-то старый?! - возник на пороге, покачиваясь, Николай. - Да я ещё любого молодого за пояс заткну!
        - Да не ори ты! - прикрикнула на него жена.
        - И пусть катится в Красноярск! - никак не мог угомониться Николай. - Кому она там нужна? Ах да, новой мамочке! Этой крысе Лужской! Помню, как она тебя футболила, когда к ней в поликлинику кривобокая ходила! Тогда не нужна была, а сейчас такая любовь проснулась! Грехи своего сына замаливает! Вот!
        - Да что ты, как баба деревенская, языком треплешь! - жена стукнула мужа кулаком по голове.
        - Правде глаза не закроешь! - как на трибуне взметнул руку вверх Николай.
        Вера разрыдалась. Отец, словно очнувшись, сразу отступил на кухню и принялся хлебать щи, продолжая что-то ворчать себе под нос.
        - Я уеду, - сквозь слёзы твердила Вера.
        - Никуда ты не уедешь! - строго выговаривала мама, обнимая дочь. - Завтра проведу разъяснительную беседу. Ты же знаешь, что трезвый он - просто золото.
        - Знаю, - всхлипнула Вера. - Он сейчас всё сказал, что обо мне думает.
        - Не обращай внимания. Разве это его слова? У них сейчас на работе делать нечего, так они пьют да в карты режутся. И сплетничают не хуже наших баб. Наслушался да по пьяни эти слухи домой принёс. Вот увидишь, проспится, прощения у тебя просить будет. И от Ромочки без ума. Постой, с кем это он там разговаривает?
        А Николай разговаривал с гостем.
        - Здравствуйте, мне бы с Верой Васильевой поговорить.
        - А ты кто такой будешь? - поднялся из-за стола Николай и важно начал раскачиваться.
        - Знакомый, - Артём смерил взглядом здорового мужика. - Мы с ней работали вместе. У меня бабушка недалеко живёт. Вот решил по пути заехать.
        - Он решил! - пьяно усмехнулся Николай. - Нечего тут знакомым делать! Вон, дознакомилась уже! В кроватке вякает!
        - Мне нужно поговорить с Верой, - продолжал настаивать Артём.
        - Проходите, молодой человек, не обращайте на него внимания! - вынырнула из зала жена.
        - Ещё как обратит! - пообещал Николай и положил руки на плечи незнакомца. - Как предпочитаешь дверь открывать: руками или лбом?
        Артём молча перехватил руки хозяина и сдавил их. Боль мгновенно отрезвила Николая. Он зарычал, но ничего поделать не смог. У гостя оказалась железная хватка. Ноги подкосились, и Николай, к своему позору, начал опускаться на пол. Жена в изумлении наблюдала за происходящим. Впервые её мужа поставили при ней на колени.
        - Я сейчас позову Веру, - в замешательстве сказала она, продолжая стоять на месте. Но девушка уже сама выглянула из зала. Выглянула и отшатнулась, боясь поверить своим глазам. Прижалась к стенке. Как он нашёл её? Вернее, зачем нашёл?!
        - Вера, там к тебе! - мама растерянно моргала глазами.
        - Я не хочу с ним встречаться! - поспешно вытирая слёзы, прошептала Вера. А сердцем рванулась к Артёму.
        - Она не хочет вас видеть, - виновато передала слова дочери мама, с опаской поглядывая то на спокойное лицо светловолосого парня, то на багровое лицо мужа, который продолжал сидеть на полу, растирая запястья.
        - Понятно, - побледнел Артём. - Передайте, что я завтра уезжаю. Перед отъездом зайду. Мне надо сказать ей несколько слов.
        - Передам, - кивнула мама и уже вслед уходящему гостю крикнула: - Вы сумку забыли!
        - Это подарки для Веры и малыша! - донеслось в ответ.
        А Вера выскочила на кухню и неожиданно набросилась на отца с кулаками.
        - Что ты наделал! - кричала она при этом. - Что ты наделал?!
        - Что я наделал? - Николай растерянно моргал, даже не думая сопротивляться. Впервые дочь подняла на него руку.
        - Успокойся, доченька! - мать металась между дочерью и мужем. Из комнаты донёсся детский плач. Все, словно по команде, ринулись к ребёнку.
        - Почему ты не поговорила с ним? - нараспев спросила мать, покачивая кроватку с внуком.
        - В таком виде? И после того, как его оскорбил отец?
        - Это он меня оскорбил! - пробубнил Николай. - Здоровый, чёрт!
        - А волосы у Ромочки такие же светлые, как у этого твоего знакомого, - заметила мама.
        - А какими ещё быть? - всхлипнула Вера. - Он же отец Ромочки!
        Возвращение памяти
        Целый час Артём бродил по посёлку. Отпали последние сомнения. Он здесь был. Вспомнилось всё: и название улиц, и расположение домов и зданий, и даже некоторые имена и фамилии местных жителей. Правда, что его связывало с ними, оставалось тайной. И его никто не узнавал, провожая любопытными взглядами. Вот дом Лежнёвых. Откуда он может их знать? Во дворе стоит красная «девятка». Женщина спешит от стаек с ведром молока. Увидела незнакомца у калитки, остановилась.
        - Здравствуйте, Полина Фёдоровна! - именно так зовут эту женщину, если верить внутреннему голосу. Сейчас она улыбнётся и тоже назовёт его по имени!
        - Здравствуйте, молодой человек, - улыбнулась, но по имени не назвала. Поставила ведро на ступеньку крыльца.
        - Вы, Полина Фёдоровна? - в отчаянии решил уточнить Артём.
        - Да. А вы кто?
        - Понимаете, - она его явно видит впервые! Откуда же он её знает?! - Я застрял в этом посёлке. Случайно. Мне негде переночевать. А вы, мне сказали, можете сдать комнату. Всего на одну ночь. Я заплачу!
        - Я бы вас и без денег переночевать пустила, - огорчилась Полина Фёдоровна. - Но, у нас дочка с мужем и внучкою в гостях. Так что никак не могу. А вы к Галине попроситесь! Через шесть домов от нас. Хата у них просторная. Думаю, не откажет.
        - Спасибо, - Артём пошёл в указанном направлении. Как приятно было встретиться с этой женщиной, услышать её голос. Знакомый голос из прошлой жизни. Какая нестыковка! Тогда что же получается: он прожил две жизни, а все остальные за это же время всего одну? Скорее всего, он свалился на эту Землю из параллельного мира. Артём вспомнил брошюрки, которые читали всей бригадой в свободное от работы время и которые наводнили прилавки газетных киосков. Конечно, в этих брошюрах и газетках в большинстве сведения, перепечатанные из зарубежной бульварной прессы. Но многое совпадает с его теперешним положением. Допустим, существуют два параллельных мира с незначительным различием. В одном есть Артём, который жил в Луганово, а потом перебрался в Таловку. И, возможно, тот Артём никогда не падал с дерева в детстве, и был совершенно нормальным человеком. А в другом, то есть в этом, мире Артём всю жизнь прожил в Таловке. И большую её часть был дурачком. И вот оба Артёма одновременно оказались в воде. Один, спасая котёнка, второй - по какой-нибудь другой причине. Может, лодка перевернулась, может ещё что? Выжил только
один, но каким-то образом сознание погибшего перешло к выжившему. Конечно, это предположение многое объясняет. Но разве возможно такое?
        Так, рассуждая, Артём дошёл до дома Галины. Тоже очень знакомого! Какие-то воспоминания пытаются прорваться из глубины сознания, но что-то сдерживает их! А дверка в воротах уже приоткрылась. Хозяин решил проверить, на кого лает собака.
        - Здравствуйте! - приветливо улыбнулся Артём. Что-то имя этого мужчины не приходит на ум. - Я случайно застрял в вашем посёлке. Автобус будет только утром. Мне посоветовали обратиться к вам насчёт ночёвки. Я заплачу.
        - Кто посоветовал? - из-за спины мужа выглянула Галина. Вот её Артём, наверняка, уже видел раньше. Но кроме лица ничего вспомнить не мог.
        - Полина Фёдоровна.
        - Ну, ты, Галочка, поговори с человеком, а я пойду, - переложив принятие решения на жену, хозяин удалился в гараж.
        - Даже не знаю, что вам и сказать, - засомневалась Галина. - Время нынче лихое. Скотину прямо из стаек воруют.
        - Извините, что побеспокоил, - виновато улыбнулся Артём и собрался уходить.
        - Да, ладно, проходите, чего уж там! - остановила Галина. - На грабителя вроде не похожи.
        - А на кого похож?
        - На жениха.
        - А у вас есть дочь? - решил подыграть хозяйке Артём, тем более что дочь, кажется, и в самом деле была. Про это проинформировал внутренний голос, но как-то смутно.
        - Есть, да не про вашу честь! - весело ответила Галина. - Замужем уже, - и доверительно добавила: - Правда, муж непутёвый! Всё по заграницам. Волейболист. Играет в польском клубе. Четыре года вижу зятя только наездами. Но в этом году вроде бы приехал насовсем. Травма у него старая даёт о себе знать.
        - Дочь тоже с ним ездит? - поинтересовался Артём, входя за хозяйкой на кухню, с которой начиналась квартира.
        - Нет. Больно она у меня самостоятельная, - огорчилась Галина. - Не хочет работу бросать.
        - А кем работает?
        - В этом году назначили директором школы! - с гордостью за дочь сказала Галина. - Квартира у неё благоустроенная в центре посёлка. Но у нас каждый день бывает. Это и понятно, внука в одиночку не воспитаешь при таком папаше.
        - Главное, чтобы любовь была, - Артём разулся и ступил на вязаные половики.
        - Дай бог! - всплеснула руками Галина. - Только что это за любовь: приехал на три дня, и сразу свадьбу сыграли! И снова уехал с мячиком играть.
        - Любовь с первого взгляда, - Артём из деликатности поддерживал беседу, хотя всё его внимание было приковано к большой цветной фотографии на стене. Сердце тревожно защемило.
        - А где этот взгляд раньше был? - вопрошала Галина, бесцеремонно разглядывая гостя. - Они же с детства друг друга знают. В одном классе учились, в одном ансамбле выступали. А сошлись, когда повзрослели. На первых порах не семейная жизнь была, а командировочные приключения. Я так переживала! Боялась, что в Польше найдёт кого-нибудь. Парень он видный. Высокий только уж очень… Хорошая фотография? Это и есть моя девочка. Здесь ей шестнадцать лет.
        - Красивая…
        Вновь она! С ней встретился возле школы сегодня, к ней протягивал руки во сне, но ни разу так и не дотянулся. Мысли заволновались: неспроста он оказался в этом доме! Может, уйти пока не поздно?
        - Кушать будете? - спросила Галина, довольная реакцией гостя на фотографию дочери.
        - Спасибо, я не голоден, - скромно ответил Артём.
        - Я вам молочка налью с булочками. Вчера сама пекла.
        - От булочек и молочка не откажусь, - Артём снял джинсовую куртку, оставшись в светлой рубашке.
        - Вы не подумайте, что я против зятя что-то имею. Даже рада, что девочка моя замуж вышла. Всё боялась, что в девках засидится. Ведь она любовь свою несчастную рано встретила, - Галина усадила гостя за стол, и сама присела напротив. - Это целая трагедия. Влюбилась в учителя физкультуры. Видный парень. Обладал неестественными способностями.
        - Это какими?
        - Людей лечил, гипнозом мог обучать. Оленьке помог. И ребятам из её класса. Я думаю, не одна моя ягодка о нём тайно вздыхала. Потом уехал в Красноярск. Оленька там же училась в институте. Они даже встретились один раз. Но что-то у них не получилось. Учитель женился. Кстати, приехал к нам, вернулся на работу в школу. Но это уже был совершенно другой человек. Вот скажите, бывает так, обличье то же, а будто кто-то другой внутри сидит?
        - Наверное, бывает, - вздрогнул Артём.
        - А всё они - инопланетяне.
        - Как это?
        - Очень просто. Украли нашего учителя, когда он ещё в первый раз у нас работал, и сделали операцию на мозг.
        - Вы это серьёзно?
        - Трудно поверить? - рассмеялась Галина. - Но это правда. И свидетели есть. После этого Родиона Родионовича, учителя нашего, будто подменили. Забыл напрочь о своих способностях! Да и учитель из него стал, между нами говоря, так, второстепенный. Светлана Алексеевна, директриса бывшая, на пенсию в этом году ушла. А Оленька сейчас вместо неё школой руководить будет. Так вот, Светлана Алексеевна им недовольна была. Тут он ещё и в коммерцию ударился. С моим папочкой, между прочим. Передовой у меня папа был! - Галина опечалилась. - Первый кооператив с учителем организовали. Назвали его «Катанки». Делали, как он выражался, модельные валенки для всех возрастов. Три года кооператив просуществовал. Большие деньги поначалу зарабатывали. Папа нам «Москвич» помог купить. Мы уже и забыли, что на очереди стоим, а тут открытка пришла. А денег нет. Папа дал. Уж лучше бы не давал. Семён - муж мой, с тех пор всё свободное время в гараже пропадает. Машина для него - вторая жена. А может быть, и первая? Вам ещё молочка налить?
        - Нет, спасибо, я уже сыт. А что дальше было с учителем?
        - Он ещё года два поработал и уволился. Говорят, после очередного разбора, который ему Светлана Алексеевна устроила. А может и не из-за этого. Мой папа к тому времени умер. Не смог пережить потерю денег. Они всю свою прибыль в сберкассе хранили. И всё потеряли из-за реформ правительственных. К слову сказать, к тому времени и дела с кооперативом не заладились. Лугановцев всех валенками обеспечили. Заказов стало мало, а в других деревнях свои умельцы объявились. Учитель в Красноярск вернулся. И слава богу. Думаешь, моей девочке легко было рядом с ним работать? На его счастье семейное смотреть? А тут ещё зятёк месяцами пропадает! Боялась, по правде сказать, как бы моя ягодка глупостей не наделала. Только когда внука родила, душа немного успокоилась. Но она его в честь учителя назвала - Родионом! Вот такие дела.
        - А где сейчас ваша дочь?
        - Скорее всего в школе. Зять приехал. Сейчас ей не до нас. Да и надоели мы ей, наверное, своими скандалами.
        - А чего скандалите?
        - Да так, по пустякам, - Галина отвела взгляд. - Но мы каждый день видимся. И они к нам, и мы к ним, постоянно в гостях. Хоть бы зятёк в самом деле на этот раз насовсем остался. Неудобно перед сельчанами. При живом муже дочь как мать-одиночка живёт. А с другой стороны, муж всё-таки есть. И не какой-нибудь замухрышка, а спортсмен с мировым именем! За границу, поди, не каждого возьмут? И Оленьку любит. Ласково с ней обращается. Пять лет уже вместе. А то посмотришь вокруг: не успели пожениться, а уже разбегаются. Потом по второму, по третьему разу женятся, людей смешат. А то и вовсе без мужей живут. Вот одноклассница Олина - Светка - двоих ребятишек нажила. От разных мужиков. От обоих алименты получает. И алименты не малые. Специально, наверное, папаш выбирала. Боевая девка! А живёт одна. Или вот ещё, Вера Васильева. На пять лет Оленьки моложе. Недавно приехала. Тоже без мужа ляльку нянчит. Ломает город наших девочек. А у неё ещё и отец пьёт беспробудно. Ничего не боится. Одно время вроде остепенился, а потом снова сорвался. Скольких мужиков уже палёная водка на кладбище забрала! А всё равно пьют.
        Беседа продолжилась в зале, где Галина, усадив гостя на диван, стала показывать семейный альбом, охотно рассказывая обо всех своих родственниках и знакомых.
        - Это в десятом классе, на Новый год. Оленька поёт с ансамблем. А это Антон. Её муж. Но тогда они были просто друзьями.
        - Мальвина, - Артём заворожено смотрел на фотографию, где участники вокально-инструментального ансамбля были одеты в маскарадные костюмы героев сказки «Золотой ключик».
        - Правда, красивая куколка? - довольная реакцией гостя, спросила Галина. - Я сама платье шила. Чтобы ягодка моя всех краше была!
        - А это кто? - Артём указал на Буратино.
        - Володя, - погрустнела Галина. - Хороший мальчик. Утонул после окончания школы. Всё пещеру таинственную искал.
        - И нашёл?
        - Нет. Утонул. Антон тогда вместе с ним был. Трагедия весь посёлок всколыхнула, - Галина вздохнула и, чтобы сбросить груз тяжких воспоминаний, показала на барабанщика. - А это Сергей. Хулиганистый в школе был. Учился кое-как. Родион Родионович ему здорово помог. Подготовил к поступлению в военное училище. Теперь Сергей - офицер! Он к нам всегда приходит, когда в отпуск приезжает. Много интересного рассказывает. Когда коммунисты Горбачёва свергнуть хотели, охранял власть в Красноярске. Сидел в автобусе с такими же ребятами-спецназовцами. Красноярские власти боялись, что народ сметёт их за то, что коммунистов поддержали. Но всё тихо-мирно закончилось. А Сергей сразу рапорт подал. Не захотел больше служить. Оскорбило его очень, что марионеткой в чужих руках оказался, и чуть было против народа не пошёл. Друзья еле уговорили остаться. После этого случая взял отпуск и женился. Жену нашёл где-то в Алтайском крае. Она там библиотекаршей работала, а родом из соседнего района! Как фантастически судьбы переплетаются. А ты что же холостякуешь? Года-то вроде уже поджимают?
        - Да вот, не сложилось пока, - улыбнулся Артём.
        - Смотри, а то у нас девок молодых много. За городского любая с радостью пойдёт.
        - А как же любовь?
        - По любви и пойдёт. А там время покажет, что это за любовь - постоянная или одноразовая.
        - А фотографии Родиона Родионовича у вас нет? - спросил Артём, увидев, что хозяйка собирается закрыть альбом.
        - Была одна, но её Оленька куда-то подевала, - Галина, взглянув на настенные часы, спохватилась. - Если хочешь, телевизор включай, а мне по хозяйству надо посуетиться.
        - Лучше пойду немного прогуляюсь, - Артёму стало грустно.
        - Пойди. В школу сходи, там по вечерам наша молодёжь в волейбол играет. На зятя моего полюбуйся. Посмотри, как он с нашими деревенскими на площадке расправляется!
        Артём вышел на улицу. Солнце уже давно скрылось за далёкими горами и теперь лениво подтягивало к себе лучи, медленно гася светлое небо и уступая землю выползающим из тени сумеркам. Куда идти? Артём сделал несколько шагов в сторону дома Веры. Нет. С ней он встретится завтра. Без разговора не уедет. Не сможет уехать. Почему она не захотела с ним говорить? Может, виной отец? И он тоже хорош, поставил на колени.
        Артём вздохнул и пошёл к школе. В спортзал там ведёт отдельная дверь со двора. Он это точно знает и уже устал ломать голову, откуда эти знания. А что, если его тоже похитили инопланетяне, как этого бедного учителя? И тоже сделали операцию на мозге. Но с какой целью? В чём его предназначение? Что надо чуждому разуму от простого землянина, который даже не может разобраться в своих чувствах? Вполне возможно, что им просто интересно, как поведёт себя человек, который большую часть жизни провёл в беспамятстве? Ведь и люди иногда делают подобные опыты, оставляя жизнь родившимся уродам, которые не способны существовать без посторонней помощи. Для чего? Из чувства жалости и сострадания? Или с надеждой на будущее, когда появятся в медицине такие технологии, которые смогут вернуть их к осмысленной жизни? Вот ему уже двадцать семь лет. Что он из себя представляет? Тёмная личность, обременённая чужими воспоминаниями. Сундук, полный тайн. Как мешает жить такая память! Или, наоборот, помогает?
        Артём вошёл в спортзал. На площадке азартно сражались две команды волейболистов. На скамейках вдоль стен сидели болельщики и игроки проигравших команд, дожидающихся своей очереди. Заливистыми трелями звучал свисток судьи. Артём присел на краешек свободной скамьи рядом с высоким худым парнишкой.
        - Кто выигрывает? - спросил бодро.
        - Дружба! - дипломатично ответил паренёк, с любопытством посмотрев на незнакомца.
        - А всё-таки?
        - Ветераны, кто же ещё! - вздохнул паренёк. - Весь вечер на площадке. Никто у них выиграть не может.
        - Здорово играют?
        - Да кого там! - фыркнул паренёк. - Если бы не Антон, мы бы их только так сделали!
        - Павлик, надо говорить не сделали, а выиграли, - поправила сухонькая женщина, сидящая на этой же скамейке.
        - У них же директриса - слабое звено! - недовольно покосился в её сторону Павлик.
        - Директриса не может быть слабым звеном, - весело улыбнулась женщина.
        - Тамара Ивановна! - завёлся Павлик. - Да вы сами посмотрите! Если бы Антон её так не опекал, то мы бы им накостыляли!
        - Вот я скажу Анне Владимировне, как ты выражаешься, - шутливо погрозила Тамара Ивановна. - Пусть она тебе двойку по русскому языку поставит.
        - Двойкой больше, двойкой меньше, - пробурчал Павлик.
        - Директриса - это та, которая в красно-жёлтом костюме? - спросил Артём.
        - Она самая, - кивнул Павлик.
        - А остальных ветеранов знаешь?
        - Кто их не знает! Вот этот, в смешных шортах до колен - Серёга. Капитан, между прочим! Сейчас отпуск у родителей проводит. Этот, длинный, - Антон - муж Ольги Семёновны, директрисы. Известный спортсмен. За границей играет. В Польше. А подаёт сейчас главный механик совхоза Руденко.
        - Василий? - непроизвольно спросил Артём.
        - Ага. Ну, этот играть умеет. Частенько к нам приходит. Вместе с женой. Она его одного никуда не отпускает. Выпендристая такая! Медсестра, а ведёт себя будто главврач района. Вон она, в белом!
        - А шестой кто?
        - Это Витя. Мировой парень. Три года назад школу закончил. Сейчас учится на агронома.
        - Серьёзные у вас соперники, - Артём задумчиво посмотрел на площадку.
        - Да они уже выдохлись! - доверительно сказал Павлик. - И Серёга хромает, наверное, ногу подвернул. Сейчас мы их сделаем! Вот увидите! А вы сами играете в волейбол?
        - Нет. Я болельщик.
        - Сейчас мы их! - Павлик подскочил.
        Свисток судьи возвестил об окончании партии. Победили снова ветераны. Ольга, довольная, подошла к Антону.
        - Как хорошо, правда? Я давно не играла. Достаётся тебе. Крутишься вокруг меня, все мячи подбираешь.
        - Стараюсь не уронить престиж директора в глазах учеников, - с шутливым вздохом ответил Антон.
        - Смотри, кто пришёл, - кивнула в сторону Артёма Ольга. - Это тот самый, которого я встретила возле школы.
        - И который пытался с тобой заигрывать? - нахмурился Антон и грозно предупредил: - Надеюсь, ничего серьёзного? А то я ему голову в плечи вобью!
        - Я тоже думала, что ничего серьёзного, - поддразнила мужа Ольга. - Думала, жених к Вере приехал. Но женихи в первый же вечер от невест не сбегают.
        - Что делать будем? - подошёл раскрасневшийся Василий. - Серёга играть отказывается.
        - Серенький! - кинулась к скамейке Ольга. - Давай ещё партию?
        - Не могу, - виновато ответил тот, потирая левую ступню. - Если ещё поиграю, завтра встать не смогу.
        - Нам домой пора, - виновато сказала девушка, сидящая рядом с Серёгой.
        - Извините, ребята, - Серёга накинул на плечи спортивную куртку и помог встать девушке. - Слово жены для меня - закон!
        - Тебя проводить, или сам дойдёшь? - забеспокоилась Ольга.
        - Мы как-нибудь сами, - отказалась от помощи девушка. - А вы поиграйте ещё. Хорошо играете!
        - Вот на следующий год приедем, посмотрите, как моя Ленок играет. Высший класс! - хвастливо заявил Серёга.
        - Пошли, Серёжа, - застеснялась Лена.
        - А что, живот мешать не будет, - Серёга осторожно захромал с супругой к выходу, на ходу обернулся, помахал рукой. - Завтра встретимся?
        - Обязательно! - улыбнулась Ольга и обратилась к мужу. - Ну, что будем делать, капитан? Наши ряды поредели.
        - Будем играть впятером, - принял решение Антон.
        - Нет!!! - дружно возмутились соперники. - Возьмите к себе ещё одно слабое звено!
        - Это кто здесь слабое звено? - грозно упёрла руки в боки Ольга.
        - Вы!!! - и смех прокатился по всему залу.
        - Ах так! Это вызов! - Ольга подмигнула Антону. - Надо разгромить этих самоуверенных мальчишек!
        - Ждём, не дождёмся! - весело крикнул Павлик и вдруг, осенённый внезапной мыслью, указал на Артёма. - А вы его возьмите! Он вам и по возрасту подходит!
        Артём, смущённый обращённым на него вниманием, встал.
        - Играть умеешь? - деловито поинтересовался Василий.
        - Только теоретически, - пожал плечами Артём.
        - Что, слабо его взять?! - надрывался Павлик.
        - Хорошо! - Антон бросил мяч Артёму. - Будешь подавать.
        - Ему бы переодеться надо, - заметил Витя.
        - Ничего, я так, - поспешно ответил Артём. - Только кроссовки сниму. - Не надо! - остановила Ольга. - Завтра начинаем ремонт зала. Так что сегодня прощальные игры.
        И внимательно посмотрела на новичка. Где она уже слышала эти слова: «только теоретически»? И вдруг вспомнила морозную ночь и Родиона Родионовича, надевающего коньки первый раз в жизни. Бывают же совпадения!
        - Надо перекинуть мяч через сетку, - давал наставления новичку Антон.
        - Постараюсь, - пообещал Артём.
        - Тебя как звать?
        - Тёма.
        - Подкинь мячик, Тёма, и ударь. Лучше снизу.
        - Пожалуй сверху ударю, - Артём уже мысленно представил, как он подаст мяч. Вернее, увидел свои действия в замедленном темпе, словно кто-то специально для него прокрутил киноролик. Прозвучал свисток судьи. Артём отступил к самой стенке, подбросил мяч вверх. Два стремительных шага, прыжок и удар. Рубашка выскочила из джинсов. Зал на мгновение замер.
        - Один ноль, - возвестил итог первой подачи судья - веснушчатый парнишка-старшеклассник.
        - Удар - пушечное ядро! - довольно потёр руки Витя. - Давай в таком же темпе!
        - А говорил, играть не умеет, - уныло произнёс Павлик, когда мяч в пятый раз врезался в площадку.
        - Это всего лишь подача, - виновато улыбнулся Артём. - Какая-то малоподвижная игра. Все стоят, один я играю.
        - На меня подавай! - заорал Павлик, отступая на вторую линию и уверяя друзей. - Сейчас я его сделаю!
        И в следующее мгновение рухнул на пол, а мяч, от соприкосновения с ним, отлетел в потолок.
        - Так вы всех наших учеников покалечите! - встревожилась Ольга.
        - Подаёт, как Родионыч, - тихо восхитился Антон.
        - Извините, - Артём подкинул мяч и легонько ударил снизу. Но команда соперников была деморализована его прежними подачами и молча сопроводила мяч, который медленно опустился на их половину.
        - Не только подаёт, как Родион Родионович, но и говорит его словами, - так же тихо сказала Ольга Антону. - Откуда он взялся?
        - Мы будем играть? - обратился Антон к соперникам.
        - Пусть он подаёт полегче, - попросил Павлик. - Вот как последнюю.
        И игра наконец началась. Результатом остались недовольны как ребята, так и почти все ветераны, так как Антон и Артём взяли всю игру на себя. Сыграли ещё несколько партий, в которых соперники ветеранов потерпели сокрушительные поражения. После чего стали расходиться по домам.
        - Вы произвели на всех неизгладимое впечатление, - Ольга подошла к Артёму, который, заправив рубашку в джинсы, надевал куртку.
        - Я бы не отказался играть с тобой, Тёма, и в моём клубе, - присоединился к ней Антон.
        - Вы не поверите, но у меня с непривычки дрожат коленки, - признался Артём.
        - Давно не играл? - спросил Антон.
        - Наверное.
        - Значит, очень давно, если не помните, - сделала вывод Ольга.
        - Тёма, а вы к нам надолго? - почтительно поинтересовался Витя.
        - Да, надолго ли пожаловал? - подошёл Василий с Сашенькой, которая откровенно разглядывала незнакомца.
        - Завтра уезжаю, - ответил Артём и неуверенно добавил: - Наверное.
        - Ничего-то не можете сказать конкретно, - заметила Ольга. - Вы остановились у Васильевых?
        - Нет, я остановился у ваших родителей.
        - С чего вдруг? - удивился Антон.
        - Мне негде было переночевать, вот мне и посоветовали.
        - Но вы же искали Васильевых? - Ольга посмотрела пытливо.
        - И нашёл, - кивнул Артем. - Но там мне в ночлеге отказали.
        - Почему? - поинтересовалась Сашенька.
        - Пришёл не вовремя, - Артёму не нравилось, что ему устроили допрос, но и расставаться с новыми друзьями не хотелось.
        - Понятное дело, - повеселел Василий. - Видел я Николая. Еле ногами ворочал. В таком виде он гостей не любит. По шее тебе, случайно, не накостылял?
        - Василь, прекрати! - одёрнула мужа Сашенька.
        - Я пойду, - Артём посмотрел на такие знакомые лица.
        - Мы вас проводим, а то темно уже, - вызвалась Ольга. - Не возражаешь, Антоша?
        - О чём разговор!
        Весёлой компанией дошли до перекрёстка. Там разделились. К дому Галины подошли втроём: Артём, Ольга и Антон.
        - Пришли, - возвестила Ольга, прижимаясь к мужу.
        - Зайдём? - спросил Антон.
        - Нет. Пойдём заберём Рада - и домой.
        - Пусть у моих родителей переночует.
        - Хорошо, - согласилась Ольга. - Тогда пошли домой. До свидания, Тёма!
        - Может, посидим немного? - вдруг предложил Артём.
        - Да вроде не дети уже, - хмыкнул Антон.
        - Давай посидим, - Ольга первой уселась на скамейку и наконец-то задала вопрос, который уже давно вертелся у неё на языке: - А вы зачем к Васильевым приехали?
        - Хочу жениться на Вере, - просто ответил Артём.
        - Вы с ней давно знакомы?
        - Кажется, целую вечность.
        - Всё-таки не уверенный вы в себе человек.
        - Человек влюблён, - Антон ласково подул на волосы жены. - А когда любишь, то временные границы раздвигаются. Вот и мне кажется, что я знаю тебя целую вечность!
        - Мы и так знаем друг друга с пелёнок, - улыбнулась Ольга.
        - Да нет, я в том смысле, что мы с тобой будто и не разлучались никогда, - Антон замялся, не хотелось, чтобы Тёма слышал слова, предназначенные только для любимой.
        - Мне тоже так кажется, - улыбнулась Ольга и прикрикнула на пса, который, узнав её, заливисто приветствовал, требуя к себе внимания.
        - Со мной несколько другой случай, - Артём потёр лоб. - У меня тоже такое чувство, словно я вернулся к себе домой. Но это потому, что родился и вырос в таком же посёлке. Те же улицы, те же люди. Ну, или почти те же. И вы напоминаете мне моих друзей, с которыми давным-давно играл в волейбол в спортзале такой же школы, как ваша. А потом мы гуляли допоздна. Очень хорошо гулять по деревенским улицам. Темнота скрывает лица, можно тайно любоваться девушкой, которая тебе нравится. Незаметно следовать за ней, прячась в тени деревьев.
        - А нельзя ли подробнее? - пошутил над лирическим настроением Тёмы Антон.
        - Можно, - Артём не принял шутки. - Особенно мне запомнился выпускной вечер. Мы собрались на поляне за посёлком у большого костра. Пели песни, дурачились.
        - И мы каждый год собираем у костра выпускников! - не утерпев, перебила Ольга. - А в этом году собрались и сами, чтобы отметить свой юбилей. Десять лет назад окончили школу.
        - Вот видите сколько совпадений. Я же говорю, что жизнь в деревне течёт однообразно. Но мы всячески старались её приукрасить. У нас была весёлая компания. Трое мальчишек и одна девушка. Вместе ходили по вечерам, отдыхали на природе, а в школе даже создали вокально-инструментальный ансамбль.
        - Какое совпадение! - воскликнула Ольга, но уже с каким-то подозрением. - Мы тоже с Антошей выступали в ансамбле!
        - Молодёжь всегда старается выразить себя! - с энтузиазмом продолжил Артём. - Могу представить вас на сцене. Вы, Оля, наверняка пели, а Антон играл на гитаре. А вот в нашем ансамбле некому было играть на пианино. Но нам блестяще подыгрывала учительница пения. А на барабане играл мой друг, очень похожий на Серёгу, которого я заменил на волейбольной площадке. Однажды, под Новый год, мы нарядились в костюмы героев сказки «Золотой ключик». Наша солистка очаровала всех костюмом Мальвины. А как она пела! «Когда уйдём со школьного двора, под звуки нестареющего вальса…» Н-да. Золотое было время.
        - Очень интересно, - Антон поморщился от боли, так сильно Ольга сжала его руку.
        - А что стало с вашими друзьями потом? - спросила она.
        - Как и со всеми. У каждого своя жизнь. Одни женились, другие вышли замуж. Одного, вы не поверите, украли инопланетяне. А один утонул. Есть у нас недалеко от посёлка озеро. Купался и утонул, - Артём посмотрел на ошеломлённые лица собеседников. - Вы уж извините меня. Ударился в воспоминания. Это бывает иногда. Так я, вообще-то, не очень разговорчивый. Но, видимо, накопилось что-то внутри, и прорвало дамбу. Нашёл благодарных слушателей. Не смею вас больше задерживать. Да и устал я. Пойду, отдохну. До свидания.
        И не давая им опомниться, скрылся за скрипучими воротами.
        - А я бы ещё с ним поговорил, - хмыкнул Антон. - И задал бы несколько вопросов.
        - Он нас знает! - убеждённо произнесла Ольга. - Почему мы его не знаем? Где мы его могли видеть, Антоша?
        - Во сне, - буркнул Антон и, обняв жену, повёл прочь.
        - Он ясновидец? - продолжала строить предположения Ольга.
        - Скорее всего, гипнотизёр! - сердито сказал Антон. - Как Родионыч. Залез к нам в мозги, а мы уши и развесили. Даже про Мальвину знает!
        - И про песню! И про Володю!
        - Как же я сразу не догадался! - вдруг воскликнул Антон. - Он же с твоей мамой разговаривал! Галина Андреевна очень общительная женщина. Особенно в последнее время. Она ему всё и рассказала! Наверное, и фотографии школьные показывала, где мы на сцене в маскарадных костюмах. Ловко он нас разыграл!
        - И красиво, - вздохнула Ольга. - А ты у меня умный. Взял и раскрыл тайну.
        - Просто сопоставил факты, - Антон чмокнул жену в щёчку.
        - Разве всё требует объяснений? - Ольга прикрыла рот мужа ладошкой. - Пусть осталась бы хоть какая-нибудь загадка.
        - Самая большая загадка - это любовь, - Антон остановился и наклонился к губам девушки. - Всё остальное слишком скучно.
        - По-моему, ты не прав, - прошептала Ольга, отвечая на поцелуй. - Но я согласна, что любовь стоит на первом месте среди множества интересных вещей. Но она же и самая безрассудная.
        - Это почему?
        - Только любовь может заставить директрису целоваться на улице, словно девчонку, когда до дома рукой подать, - рассмеялась Ольга.
        - Мы ещё и в подъезде поцелуемся! - пообещал Антон.
        - Ну, уж нет! - засмеялась Ольга. - В нашем доме живут солидные люди.
        - Ладно, в подъезде целоваться не будем, - смилостивился Антон.
        Семья
        Артёма разбудил стук дверей. Галина с Семёном хлопотали по хозяйству.
        - На новом месте приснилась жениху невеста? - увидев, что гость проснулся, спросила Галина.
        - Кровать у вас волшебная! Всю ночь парад невест смотрел, - пошутил Артём.
        - Я только что подоила. Вы парное молочко уважаете?
        - Уважаю.
        - Сейчас принесу. Попейте и ещё поспите. Время раннее. Это уж мы привыкли ни свет ни заря вставать.
        - Да нет, я тоже, пожалуй, встану, - Артём посмотрел в окно. По улице ползли клочья тумана, будто невидимый пастух прогонял мимо белое стадо. Галина поставила на стол трёхлитровую банку молока и стакан.
        - Пейте, сколько душа пожелает. Молока у нас теперь много. И скотины - целая ферма. Время такое настало. Без личного хозяйства никуда! Деньги только через мясо и зарабатываем. Совхоз своим работникам платить не хочет. Куда катимся, непонятно, - сказала и удалилась во двор, накинув на плечи старый пиджак мужа.
        Артём встал, оделся, умылся холодной водой. Сел за стол. Выпил стакан молока и задумался. Ночью его мучили кошмары. Ещё накануне, перед сном, сопоставляя свои воспоминания и рассказ Галины, он пришёл к мысли, что в него каким-то образом вселился дух учителя физкультуры, так называемого Родиона Родионовича. И в спортзале Антон сравнил его игру с игрой этого человека. И был прав! Играл учитель. Артём играть в волейбол не умел. Но как могло произойти такое? Кто мог объяснить? Впрочем, вся жизнь его нуждалась в объяснениях. Возможно, это проделки инопланетян. Они лишили учителя всех его неестественных способностей. Разделили сознание на две части и одну из них поместили внутрь слабоумного парня. Один стал ординарным человеком, другой теперь мучается от раздвоения личности. А то, что эти события разделяют несколько лет, скорее всего, издержки производства. Наверное, инопланетяне долго искали подходящий экземпляр. А часть Родиона в это время покоилась в каком-нибудь сосуде, законсервированная. Сон, приснившийся ночью, разрушил эту теорию. Артём привык уже, что видит необыкновенные сны. Те, которые не
улетучиваются в первые минуты пробуждения, а откладываются в памяти, как реально прожитые эпизоды жизни. Но если в прежних снах, Артём мог сопоставить расплывчатый образ, блуждающий по тому же Луганово, с образом учителя физкультуры, то сегодня он ясно увидел себя одноглазым уродцем на фоне горных пещер. Неужели в нём мирно сосуществуют три души? Артёма, учителя и этого одноглазого? Или этот сон не стоит воспринимать всерьёз? Мало ли что может присниться? И всё же спросил хозяйку, когда та вернулась с улицы.
        - Скажите, а у вас тут землетрясений не бывает?
        - Да как сказать, - Галина вымыла руки и ушла в комнату переодеться, откуда и отвечала зычным голосом. - Вообще-то, не бывает. Но есть у нас гора, называется Озёрной. Так вот она однажды тряслась. Страху на всех нагнала! Было это лет шесть назад. Или семь? Много странного тогда произошло. Взять ту же Веру Васильеву, я вчера про неё говорила. Так вот она как раз на горе находилась. На неё упал огромный камень. Кто ходил, рассказывали, что на том месте большое пятно крови осталось. А Вера ничего не помнит. Просто проснулась дома и всё. Целая и невредимая.
        - Может, ничего и не было? - так вот кого он спасал этой ночью! И снова увидел, как поднимает осколок скалы, упавший на девушку в коротком бело-голубом платье.
        - Ещё как было! - громко уверила Галина. - Костя, ухажёр её, своими глазами видел. И как камень падал, и как дух горы Верочку забирал.
        - Какой дух горы?
        - Так мы монстра одноглазого называем, который тогда появился.
        - А Косте не померещилось? - безнадёжно спросил Артём.
        - Так его не только Костя видел. Дух в деревню на мотоцикле приезжал. Мальчишки в него камнями кидали. Они же не знали, что он добрый, хоть и ужасный. Да и Костя сам пострадал. Руку, ногу сломал. Но и его чудесным образом дух горы вылечил. В тот же день. После этого люди на гору, как в Мекку, повалили. Все хотят чуда.
        - А где в это время был учитель физкультуры, Родион Родионович? - затеплилась надежда у Артёма.
        - Так тоже на горе. Только с другой стороны. Он там мальчика спасал, Витю.
        Надежда погасла. Значит, одноглазый монстр и учитель - не одно и то же лицо.
        - Галочка, посмотри, кто у нас на скамейке ночует! - в дом вошёл Семён.
        - Что значит ночует?
        - Спит, - Семён осторожно снял грязные сапоги и обул кожаные тапки. - Я коров выгнал, стал курей в палисадник перегонять, смотрю, а на скамейке мужик лежит.
        - Что же не прогнал? Ещё не хватало, чтобы алкаши нашу лавочку облюбовали!
        - Николай там спит, - сконфуженно пояснил Семён.
        - Васильев?
        - Ага.
        - Ну, с этим тебе лучше не связываться, - согласилась Галина и с усмешкой добавила: - Я сама с ним поговорю!
        И взяв у печки кочергу, решительно вышла из дома. Николай уже не спал. Зябко поёживаясь и отчаянно зевая, с недоумением посмотрел на хозяйку.
        - Ты что Галина, по утрам с кочергой разгуливаешь?
        - Проспался? - грозно спросила она.
        - Разве тут поспишь? Холодрыга! И жёстко. Чайком горячим не напоишь?
        - Сейчас я тебя напою! - Галина подняла кочергу. - Так напою, что дорогу к нашей лавочке навсегда забудешь! Ишь, расположился! Волю дай, так и застолье здесь устроишь!
        - Уже и посидеть нельзя? - огрызнулся Николай, с опаской посматривая на грозное оружие. - А я здесь по делу, между прочим!
        - Это по какому же делу?
        - По важному! - встал Николай. - Вместо того, чтобы по хозяйству, понимаешь ли… Постояльца твоего караулю! Он проснулся?
        - Зачем тебе мой постоялец понадобился? - Галина перестала распалять себя и опустила кочергу. Николай был трезв.
        - Тебе скажи, вся деревня знать будет, - пробурчал Николай.
        - Да вы, мужики, сейчас больше баб сплетничаете! - оскорбилась Галина.
        - Здравствуйте! - на улицу вышел Артём.
        - Здорово! - набычился Николай, машинально одёргивая полы пиджака. - Поговорить бы надо.
        - Говори здесь! - потребовала Галина. Хоть гость по габаритам почти не уступал Николаю, но всё же она опасалась за его здоровье.
        - Ничего страшного, - понял её страхи Артём. - Нам, в самом деле, необходимо поговорить.
        - Пойдём, - сказал Николай и повёл Артёма домой. - Вчера я не прав был. Погорячился. Впрочем, ты меня осадил. Второй раз в жизни встречаю достойного мужика.
        - Первым был Родион Родионович? - решил ещё раз проверить свои воспоминания Артём.
        - Он самый, - недовольно засопел Николай. - Ну, Галина! Распустила язык!
        - Галина тут ни при чём, - заступился за хозяйку Артём.
        - Ну и шут с ней, - Николай прокашлялся. - В общем, ситуация такая: велено мне тебя найти и привести. А иначе войну домашние объявят. Всю ночь тебя искал. Нашёл, да поздно. Будить не стал.
        - На скамейке всю ночь провёл?
        - А что делать? Я ведь перед Верой кругом виноват. Столько ей в жизни от меня досталось. И, главное, понимаю всё. Пока трезвый. Но не об этом речь. А ты тоже хорош! Так легко сдаёшься. Мало ли что бабе на ум взбредёт! Они же не мужики, им покапризничать охота. Душевная конституция такая. А ты сразу сбежал!
        - Не сбежал, а отложил разговор до утра, - возразил Артём.
        - И я так им сказал! - расцвёл в улыбке Николай. - Ну, не может такой мужик просто так от всего отказаться! Так они меня во всём обвинили. Иди, говорят, и без него не возвращайся!
        Николай с Артёмом подошли к дому. Хозяин распахнул перед гостем калитку. В окнах мелькнули лица Веры и её матери.
        - Ждут, - кивнул в их сторону Николай. - Ты им скажи, что я у тебя прощения попросил, чтобы меньше стонов было.
        Вера встретила Артёма стоя, с напряжением в глазах. Строгое синее платье чуть выше колен, закрытая грудь и бледные руки, скрещённые на животе.
        - Мама, папа, нам надо поговорить наедине! - сказала решительно.
        Родители послушно удалились. Артём словно прирос к полу. Хотелось броситься, обнять девушку, ласково встретиться с её губами! Но взгляд любимой сдерживал на расстоянии.
        - Вера, - начал он, мучительно подбирая слова.
        - Ничего не говори! - предупредила девушка. - Скажи только, когда ты узнал о ребёнке?
        - Разве это так важно?
        - Важно!
        - Осенью.
        - И ты всё это время скрывался?
        - Я всё это время думал о тебе.
        - На расстоянии?
        - Да. Глупо, конечно. Но я не знал, осталось ли в твоём сердце место для меня.
        - Трудно было подойти и спросить?
        - Трудно.
        - А сюда зачем приехал?
        - Потому что люблю. Не могу больше без тебя!
        - А почему раньше не пришёл? - слёзы наполнили глаза девушки.
        - Приходил. Когда ты выписывалась из роддома.
        - И не подошёл?!
        - Не посмел.
        - Так что тебе сейчас от меня надо?!
        - Хочу, чтобы ты стала моей женой.
        - С чего бы вдруг? - через силу усмехнулась девушка. - Столько времени скрывался, как партизан. И ребёнка не надо было. А теперь сразу замуж.
        - Ребёнка я усыновлю и воспитаю, как родного.
        - Что ты сказал?! - застыла Вера.
        - Я люблю тебя, - голос Артёма начал вибрировать от волнения. - И полюблю твоего сына.
        - Разве можно усыновлять собственного ребёнка? - Вера от волнения растягивала слова.
        - Что-то я не понимаю, - растерялся Артём.
        - Ромочка - твой сын! Что тут непонятного?! - чуть не плача вскрикнула Вера.
        - А Настя… А Роман? - чувства взметнулись фонтаном, а голос словно упал в глубокую пропасть. - Я не знал…
        - Не знал?!
        - Мне сказали, что его отца убили.
        - Кто сказал?!
        - Настя - твоя соседка по общежитию.
        - А у меня не мог спросить?!
        - Я… - Артём сглотнул комок, подкатившийся к горлу и, наконец, сделал шаг к своему счастью. Целуя, девушку тихо шептал. - Верочка, милая, любимая. Я ведь чуть не погиб без тебя. Когда Настя сказала… Жить не хотелось. Я тебя так люблю! А ты ничего не бойся. У меня документы… Тебе не придётся стыдиться… Я теперь совершенно здоровый… И работа у меня хорошая. Денег нам хватит…
        Вера ничего не говорила, она плакала. Плакала от счастья. Только сейчас поняла, как любила Артёма. Как не хватало всё это время его крепких рук и ласковых слов.
        - Тёма, милый, - немного успокоилась в его объятиях. - Я ведь искала тебя. Пришла в общежитие, а ты уехал. Всего на один день опоздала. А потом Настя - ох, уж эта Настя! - сказала, что ты приходил и сказал, что уезжаешь из города. А больше она ничего не сказала. Мы же могли никогда не встретиться!
        - Встретились бы! - Артём ласкал девушку. - Верочка, покажи мне сына.
        - Пойдём.
        Они затихли над спящим Ромочкой.
        - Волосики, как у тебя, светлые, - прошептала Вера.
        - А носик твой. И губки твои, - Артём испытывал небывалое блаженство, глядя на малыша. - Рома, Ромочка, Роман.
        - Это Анжелика Юрьевна настояла, чтобы так назвали, - словно извиняясь, сказала Вера. - Она до сих пор думает, что он её внук. Казню себя за то, что согласилась пойти на такой обман.
        - Ничего, мы ей скажем, - Артём обнял одной рукой девушку. Малыш не просыпался, будто чувствовал, что родителям надо ещё много чего сказать друг другу.
        - Тёма, - Вера всхлипнула. - Как ты мог поверить, что я ещё с кем-то могла лечь в постель? Я всю жизнь любила только тебя!
        Артём нежно поцеловал девушку и задумчиво посмотрел на сына.
        - О чём ты думаешь? - Вера запустила пальцы в его кудри.
        - Думаю, что нашему сыну скучно будет расти одному. Нужно подумать о сестрёнке.
        - Какой быстрый, - тихо рассмеялась Вера. - И почему сестрёнка, а не братик?
        - Потом будет и братик, - уверил Артём.
        И Вера растаяла от счастья.
        А на крыльце Николай обнимал жену.
        - Не пора ли вернуться? - спросила она.
        - Погоди. Раз они не выходят, стало быть, у них всё в порядке, - со знанием дела сказал Николай. - Тут, пока не позовут, заходить нельзя. Мало ли чем они там занимаются. Столько времени не виделись.
        - Скажешь тоже!
        - Тут и говорить не надо. Наливай и пей.
        - Ты со своим «наливай» вчера чуть всё не испортил! Хорошо, парень крепкий попался. А ведь мог его и покалечить.
        - Да, зять у меня мировой!
        - Прямо уж и зять?
        - Далеко ходить не надо, - авторитетно заявил Николай и, призадумавшись, спросил: - Слушай, мать, а может, мне пить бросить?
        - Совесть заговорила?
        - Да не в совести дело. Если меня одного пьяного никто угомонить не может, то представь, что будет, когда мы с зятем выпьем? Мы же весь посёлок разнесём!
        - Типун тебе на язык!
        - Вот я и думаю, может, капсулу вшить?
        Последняя встреча
        Артём проснулся. Осторожно освободил руку из-под головы Веры, надел брюки и куртку на голое тело, на цыпочках прошёл через зал на кухню, по пути, не удержавшись, посмотрел на сына, спавшего в кроватке возле бабушки с дедушкой, надел калоши и вышел во двор. Ему было не привыкать, что удобства находятся на улице. Правда, в сенях стояло ведро, прикрытое старым половиком, но Артём решил прогуляться до туалета, расположенного в конце огорода. Это гордое и одинокое строение едва проглядывалось сквозь пелену тумана, окутавшего посёлок. По доскам потопал до него. Сколько времени? Не взглянул на часы. Но рассвет уже наступает, заставляя бледнеть воздух. Скоро деревня заскрипит, заворочается в стайках, начнёт петушиную перекличку. Мычание проползёт по улицам и удалится на дальние пастбища. Вот где настоящий мир для души! Не то что в городе: в какое бы время ни вышел на улицу, сразу чувствуется напряжение. И даже сон проходит под постоянный аккомпанемент водопровода и городского шума. А здесь первозданная тишина. И если шумит, то только сама природа. Шелест листьев, крик ночной птицы и неугомонная трель
сверчка, поселившегося в одной из стаек. Вот замолк. Устал, или притаился, пережидая, когда пройдёт мимо кошка?
        Артём толкнул дверь туалета и… оказался в деревенской избе.
        - Что, потерял дар речи? - раскачиваясь в кресле-качалке, насмешливо спросил человек в чёрной рубашке поверх чёрных брюк. - А ведь раньше ты частенько приходил сюда.
        - Просто так неожиданно, - Артём узнал Солта. - Не думал, что мы встретимся.
        - Верно, наша встреча, практически не нужна, - согласился Солт. - Ты наконец-то твёрдо обосновался в этом мире. Обрёл семью. Одно меня беспокоит… Ты всё вспомнил?
        - Наверное.
        - Вот и хорошо. Но зачем тревожить души других людей своими воспоминаниями?
        - Не был до конца уверен, - Артём прошёл к столу и присел на стул.
        - А ты молодец! - выказал восхищение Солт. - Как я ни старался сдерживать твою память, она всё-таки раскрылась под давлением твоего аналитического ума.
        - Зачем хотел лишить меня прошлого?
        - Разве? Если бы пожелал, то воспоминания никогда не вернулись бы. Мог основательно подчистить твою память. Но посчитал такие методы кощунственными. Ограничился простой блокировкой мозга. Не думал, что ты так быстро справишься с ней.
        - Не проще ли было оставить меня таким, как есть, пусть даже в теле Артёма?
        - Нет. Мой вариант дал положительный результат. Я думал, а теперь уверен наверняка, что твои воспоминания - это вечная преграда для нормальной жизни в этом мире. Они мешали тебе стать одним из полноправных граждан этой страны. Тебя же постоянно тянуло на подвиги, ты стремился к поверхности. Вот он я - смотрите все! И чем это кончилось в прошлый раз?
        - Моей гибелью. А вот если бы я остался жить…
        - Тогда тебя ожидали бы ещё большие неприятности. Но теперь всё это позади. Я решил встретиться с тобой, чтобы призвать тебя к благоразумию. Не усложняй ситуацию. Радуйся жизни, а не пытайся вносить в неё напряжение.
        - И забудь прошлое? - досказал Артём.
        - Ну, зачем так категорично? Есть много способов поведать людям правду. Посмотри, сколько миров описано в фантастической литературе! И поверь, не все они выдуманы. А есть ещё очень благодарные слушатели - дети. Они будут воспринимать твои приключения в мире Гиен как сказки. Пиши, рассказывай, но не пытайся возродить Рада. Не превращайся в загадочную личность, которая вносит смятение в души людей и привлекает к себе излишнее внимание. А то начал тут вещать про костры, про Мальвину!
        - Я ведь только сейчас увидел всю свою прошлую жизнь в целом. Ещё вчера она состояла из отдельных эпизодов. Поэтому и пытался связать их между собой.
        - Наверное, нам надо было пораньше встретиться. Моё упущение.
        - Скажи, а почему ты внедрил меня только через пять лет?
        - Потому, что стопроцентная легенда! Тёма утонул в 1994 году, и его труп не обнаружили ни в одном из параллельных миров.
        - А других вариантов не было?
        - Чем тебе этот не нравится? По-моему, самый лучший.
        - Но из моей жизни выпало пять лет!
        - Насчёт возраста не беспокойся: внутри тебя тикают биологические часы Рада. Ты полноценно проживаешь каждый день своей жизни. Более того, будешь выглядеть на пять лет моложе своего возраста.
        - Я любил Олю, - задумчиво произнёс Артём. - И если бы ты не разлучил с ней так надолго, то сейчас мы могли бы быть счастливы.
        - А разве ты не любишь Веру?
        - Вот это меня и смущает, - признался Артём. - Вчерашняя встреча с Олей всколыхнула всю душу. Но сердце не уступило ей места, занятого Верой. Разве так может быть? Или я не любил Олю? Тогда какие чувства испытывал к ней?
        - А была ещё Мадлен! - Солт снисходительно улыбнулся. - Не её ли ты собирался боготворить до конца дней своих?
        - Мадлен я не успел полюбить, - неуверенно ответил Артём.
        - Ваша сущность разделена на две половинки, - назидательно сказал Солт. - И только любовь соединяет в одно целое, создавая тем самым условия для существования вашего вида.
        - Не значит ли это, что я смогу и ещё кого-нибудь полюбить?
        - Если раскроешь навстречу счастью все свои чувства, будешь купаться в них каждый день, то тебе на других и смотреть не захочется, - заверил Солт. - Я сделал такой вывод, наблюдая за влюблёнными парами. Говорят, любовь слепа. Возможно. Но любовь и обладает просто фантастическим зрением. Влюблённый человек всегда видит объект своего обожания таким, каким полюбил его при первой встрече. Диву иногда даёшься. Сидит сморщенная старушка, почти без волос, руки трясутся от старости, а дед, тоже изрядно потрёпанный временем, называет её ласточкой и солнышком, ласкает, как первую красавицу на Земле. И она отвечает ему тем же. Вот она, настоящая любовь! Мне, однополому, это, к сожалению, трудно понять. Но такие чувства вызывают в душе восторг даже у меня.
        - Мы ещё встретимся? - после непродолжительной паузы спросил Артём.
        - Не знаю, что и сказать, - задумчиво произнёс Солт. - Думаю, ты больше не нуждаешься в моём опекунстве.
        - А если я снова привлеку к себе нежелательное внимание?
        - Об этом я тоже побеспокоился. Извини, но часть твоих чудодейственных способностей пришлось заблокировать.
        - Каких именно?
        - Внушать знания другим ты уже не сможешь.
        - Тогда я пойду? - Артём встал. - Спасибо тебе за всё.
        - Твоя жизнь - это мой опыт. Так что неизвестно, кто кого должен благодарить, - Солт легко выпрыгнул из кресла-качалки и протянул руку. Рукопожатие длилось секунду, не более. Артём незаметно переместился в туалет. Его рука сжимала ручку дверки. Туман отрывался от земли и таял в первых лучах солнца. Наступал новый день. В невообразимом множестве миров люди просыпались, чтобы идти на работу, жить и любить. И несмотря на то, что каждое мгновение жизни повторялось потом в этих мирах сотни раз, для одного конкретного человека оно было единственным и неповторимым. В том числе и для Артёма. С этого утра ему уже нельзя было надеяться на повтор.
        По доскам, зябко поёживаясь и кутаясь в халатик, приближалась Вера. Вот она подошла и уткнулась в его грудь.
        - Жду, жду. А тебя всё нет! - пожаловалась. - Испугалась даже.
        - Чего ты испугалась, солнышко моё? - ласково обнял девушку Артём. - Того, что я заблужусь в тумане?
        - Я, дурочка, подумала, что ты можешь убежать, - надула губки Вера.
        - Пойдём в дом, а то сыро, - Артём поцеловал девушку. - Я от тебя никуда не убегу. С тобой на всю жизнь, ласточка моя.
        - И я тоже, - растаяла от счастья Вера.
        - Сына не пора кормить?
        - Уже покормила, - улыбнулась Вера. - Ромочка понимает, что папа приехал. Глазками зыркает, тебя ищет.
        Артём подхватил любимую на руки.
        - Ой. Тебе не тяжело?
        - Ты как пушинка.
        - Как приятно, - Вера обхватила шею любимого.
        - Сегодня по всему посёлку тебя носить буду, - пошутил Артём.
        - Ишь что придумал! - тихо рассмеялась Вера. Она, конечно, не позволит ему этого сделать, но само желание любимого невероятно волновало!
        - Смотри, солнце встаёт, - Артём задержался на крыльце.
        - Рассветы здесь всегда красивые.
        - Этот особенно прекрасен.
        - Почему?
        - Потому, что это первый рассвет в нашей семейной жизни.
        На крыльцо вышел лохматый Николай.
        - О, уже на шею мужику повесилась! - сказал весело. - Утро сегодня чудное. Как по заказу. Мы тут с женой посоветовались, вы не против, если свадьбу сыграем?
        - Поставь меня, - попросила Вера и, поправив халатик, сказала: - Сначала надо зарегистрироваться.
        - Это вы в городе оформите. А здесь погуляем, отметим такое событие.
        - Нет! - строгим голосом отказалась Вера. - Не хочу очередного скандала.
        - Какого скандала?
        - Каким заканчивается любая гулянка с твоим участием! - и Вера зашла в дом.
        - Так я же пить не буду! - неуверенно сказал вслед Николай и уже для Артёма добавил: - Капсулу вшивать собираюсь. Чтобы новую жизнь начать. Трезвую.
        Артём промолчал. Он уже начал новую жизнь. И очень надеялся, что она будет долгой и счастливой.
        1988 Г., 1996 Г., 2003 Г., 2011 Г., 2021 Г.