Власова Мария, Верь- библиотека РусЛит

Верь Мария Игоревна Власова
        Всю свою жизнь я убегала от проблем. Разными способами: с помощью плеера с наушниками и интересной книги, наглотавшись таблеток или просто на своих двух. Только от одного человека я так и не смогла убежать - от самой себя.
        Мария Власова
        ВЕРЬ
        Глава 1. В чертогах памяти
        - Я тебе не верю.
        - Поверь мне…
        Улыбаюсь и мотаю головой - не могу. Его теплая ладонь накрывает мою щеку, дыхание обжигает лицо.
        - Просто… верь.
        Что делает человека самим собой? Что проявляет нашу личность, и есть ли эта пресловутая личность на самом деле? Может, это просто набор поведенческих тенденций или действий в разных ситуациях?
        Изменчивых, в своем роде, между прочим. Как вообще можно им доверять, если они все время меняются? Сделав когда-то давно выбор, мы меняемся под действием его последствий, или же наоборот остаемся прежними. Раз за разом, адаптируемся от последствий своего выбора и последствий выборов других, чтобы в конечном итоге понять, что ты уже совсем не тот человек, каким был раньше. Даже больше, не тот человек, которым видели люди вас раньше. Ведь, то, каким воспринимает сама себя личность и каким видят человека другие люди совсем разные вещи.
        Раньше мама была очень религиозна, маленькими она водила нас по воскресеньям вместе с папой в храм. Мне там не нравилось, было скучно, но зато после всегда покупали мороженое. Ещё когда ей становилось грустно, она начинала петь «Hallelujah» и папа из другой комнаты кричал ей заткнуться. Это было привычно, и как-то по-доброму, но именно эта часть моего детства мне больше всего дорога. Частенько она согревала меня в самые сложные моменты, хотя иногда даже этого тепла мне не хватало, чтобы согреть замерзшее от одиночества сердце. Как это странно - рядом с родными людьми чувствовать себя одиноким.
        Все изменилось, когда вернулась старая мамина болезнь, она не перестала молиться, но в церковь больше не ходила. Однажды я спросила ее почему, и она мне ответила: «Он разочаровал меня, не хочу молиться в храме, пока не избавлюсь от этого чувства». Не знаю, кого она имела в виду под ним, но не Бога точно.
        В нашей семье странное отношение к религии, она как будто есть в нашей жизни, и даже занимает важное место, но на самом деле пустой звук. Отец приходил на службу в церковь каждое воскресение, но не для участия в таинствах причащения или исповедания, а чтобы побыть немного подальше от мамы. Я поступала, примерно, так же. Все школьные годы ходила в церковь - это место с особенной атмосферой, там было спокойно и можно было подумать, и вернуть себе внутренний покой. Оно значило для меня много, но в какой-то момент уже не смогло спасти от пропасти.
        Когда стоишь на краю, что угодно может толкнуть тебя в бездонную пропасть, но чаще всего ты спрыгиваешь туда сам. Не видя выхода из сложной ситуации, подростковый максимализм показывает один простой вывод. Только взрослые понимают, пускай и не всегда, что это совсем не выход - это ещё одна пропасть. Но взрослых рядом не было, вообще никого не было. Как и до этого и все время после. Каждому нужен такой человек, который ему бы говорил: все, хватит жалеть себя. Но лучше, если этим человеком для себя будете вы сами. Вот только я такой не была, я была плаксой, точнее остаюсь ею. Жалость, жалось, жалость… Все что хотела я и хочу.
        «Жалкая», - сказал он мне и эти слова совсем ничего не изменили.
        Разве только одно - заставили меня по-настоящему, всем сердцем, его ненавидеть. Не из-за ударов, противных слов и насмешек, даже не из-за отвратного поступка, а из-за того, что он не захотел меня такую жалкую жалеть.
        Только вдумайтесь в эти слова и поймете, насколько низко я пала в попытке доказать себе то, что является ложью для всех, кроме меня самой: Даша Петрова - сильная и независимая, умеет принимать все удары судьбы. И вот эта Дашка сейчас, как и раньше мечтает, чтобы кто-то пришел и спас ее, в очередной раз, да ещё и просто так! Может даже пожалел, на ручках поносил, слёзы утер, да хоть кровь со лба вытер, а то единственным видящим глазом ничего разобрать не могу из-за нее.
        Но желающих, как и раньше, сделать это не наблюдается, так что приходиться самой. Чувствовать грудью, пускай и прикрытой свитером, каждый камень то ещё удовольствие, уже молчу о руке, которая совсем не слушается. Мне даже кажется, что то, слегка белое и выделяющееся на фоне кровавого месива - моя кость. От этой мысли становится поистине жутко и страшно, так что успокаиваю себя тем, что, мне кажется, и это просто в воде что-то в рану попало.
        Боль - это хорошо, это значит, что я жива, все ещё жива. Даже когда меня выворачивало наизнанку, после жуткого пробуждения от удара животом в ствол дерева. Какое-то старое дерево упало в речку, преградив тем самым течение, именно это меня и спасло, ну ещё и то, что я животом ударилась, и все содержимое легких и желудка попросилось наружу. Если учитывать, что плавать меня никто не научил, да и самой не довелось, то выбраться из этой западни самостоятельно даже в сознании я бы не смогла. До берега добралась по дереву ползком, слезла на берег и поняла, что идти не могу по причине того, что из левой ноги торчит ветка толщиной с большой палец ноги. Кое-как сев сдираю рукав с целой руки, выдергиваю палку из ноги и перевязываю ее. Сердце бешено колотится в груди, больно и холодно, но даже не могу повернуться на спину, лежу на боку, уткнувшись лицом в тину. Адреналин ушел, и я чувствую жуткую усталость, холод и боль. Ядерный коктейль всех самых ужасных ощущений, но я почему-то криво улыбаюсь.
        Ногам холодно очень, обувь унесло куда-то с течением, только носок на правой ноге ещё остался, но от него, как и остальной мокрой одежды тепла мало. Пожимаю ноги к груди, мне даже кажется, что так я смогу согреться. Изо рта идет пар, дышать больно, губы распухли и жутко болят, но лучше так, чем никак, носу досталось куда больше.
        Может закричать? Позвать на помощь? А что я скажу, когда меня найдут? «Спасибо» или «простите»? Разве вообще будут важны слова? Если я не убила человека, то из-за меня погибло целых два человека. Пускай один из них это заслужил, но кто им дал право выбирать, кто достоин жизни, а кто нет? Даже столь никчемный человек как я, понимает, что жизнь - это не игрушка, что своя, что другого человека. А они играют, играют, играют… Как будто не замечая сколько жизней при этом ломают. Насколько же я глупа была, не воспринимая их всерьёз. Возможно живя все время в своем мирке, под какой-никакой защитой родителей, умышлено не замечала происходящего рядом зла и выросла такой жалкой.
        Даже перед смертью меня бросил, альфа-козёл!
        Если стоит жить ещё, так только что бы отомстить, не так как я хотела по-пьяни, а по-настоящему. Хочу увидеть на его красивом личике слёзы, хочу сделать ему настолько больно, чтобы он рыдал из-за меня.
        Кашляю так сильно, что заваливаюсь с бока на живот. Лицо пачкаю в тине, но меня это мало заботит. Меня сильно клонит в сон, что неудивительно, ведь уже день, и я устала. Хочу просто спать, мне даже не холодно уже, только очень больно.
        Проваливаюсь в сон незаметно, здесь хорошо, нет боли и так тепло. Вокруг темнота, такая чёрная и бесконечная. Сначала она несет покой, а затем разочарование. Хочу куда-нибудь в другое место, все равно куда. Сон меняется, меня даже слегка ослепляет солнце. Такого красивого рассвета я не видела никогда. Цвета странные, разве на самом деле существуют такие? Высоко, внизу удивительный и немного знакомый пейзаж. Кажется, это тот выступ, на котором та странная статуя Белого волка. Оборачиваюсь и не нахожу ее, одни скалы, укрытые снегом, даже старых развалин нет. Почему я здесь? Хотя какая разница.
        Сажусь на выступ, опускаю ноги над пропастью и спокойно смотрю вниз. В жизни никогда бы так не сделала, боюсь высоты. Даже по открытой лестнице боюсь ходить, а тут кажется бескрайняя пропасть, скрытая облаками. Так высоко, что чувствую себя невесомым облачком. Распрямляю руки в стороны и, кажется, что лечу. Может спрыгнуть? Это же всего лишь сон? Мне часто снилось, как я падаю в подобную пропасть. Всегда после этого вздрагивала в реальности и просыпалась. Может, и в этот раз проснусь?
        - Привет, - слышу голос и вздрагиваю всем телом, но почему-то не просыпаюсь.
        Оборачиваюсь на него и сразу же зажмуриваюсь. Юра? Что в моем сне делает Говерла, да ещё и такой как был в детстве? Решаюсь открыть глаза снова, но его там больше нет. Теперь передо мной стоит Кристина, улыбнувшись, садится рядом со мной, пока я не могу поверить своим глазам.
        - Чего застыла? - толкает меня плечом и с блаженной улыбкой закрывает глаза. - Смотри, красота-то какая!
        - Кристина! - на глаза наворачиваются слёзы, что не вяжется со счастливой улыбкой.
        Она жива, жива! Обнимаю ее, чувствую, как хлопает по спине, приобняв в ответ. Объятья длятся слишком долго, не могу отпустить ее. На глаза наворачиваются слёзы, и позволяю себе плакать и не отпускать. Конечно же, это не она, моя сестра мертва. Может и я тоже? Разве я могла после всего, что со мной случилось умереть так просто? От переохлаждения или потери крови? Смеюсь, судорожно прижимая такого знакомого и такого же не знакомого человека к себе. Смех сменивается слезами, с такой неудачницей как я, могло случиться что-то подобное.
        - Тихо, тихо, моя дорогая, - говорит теперь уже моя мама.
        Вытираю слёзы, отстраняюсь и с удивлением смотрю на маму. Не ту, которую видела вчера дома, а молодую и здоровую, такой она была ещё до болезни. Помню эту ее короткую прическу, мы с братом сидели в парикмахерской, пока ее делали. Этот свитер, зеленый вязаный, она его связала сама, а потом он сгорел, Эмма спалила его. Даже юбку эту помню, бордовую, подарок бабушки маме на день рождение.
        - Кто ты? - спрашиваю и сразу же вижу, как образ меняется и передо мной теперь Ваня.
        «Что ты такое?» - уже кричу, замечая такую знакомую улыбку брата. Обычно он улыбается, слегка зажмурившись, когда собирается солгать.
        - Извини, у тебя столько близких людей, я не могу выбрать кого-то одного, - начинает говорить «это» сначала голосом брата, а потом заканчивает уже другим. - Кого ты хочешь увидеть? Может его?
        Да и выглядит теперь как он. Рука сама двигается, когда я сталкиваю его в пропасть, и он летит в бездонную белизну. Все ещё не могу понять, что происходит, только смотрю в белые облака под ногами.
        - Странная реакция, ну да ладно, - слышу за спиной все тот же голос.
        Резко поворачиваюсь, чуть не свалившись в ту же пропасть. Пускай это сон, как он мог здесь оказался? Поднимаюсь на ноги, отхожу от края. Заношу руку для удара, но сама себя останавливаю. Это не он.
        - По крайней мере, обниматься не лезешь, так что, пожалуй, оставим этого близкого тебе человека, - глаза режет эта надменная улыбка, насмешливый голос бьет по ушам.
        - Нет! - кричу.
        Даже дергаюсь вперед, желая то ли снова столкнуть в пропасть, то ли просто испугать. Напоминаю себе снова, что это не он. Разворачиваюсь, чтобы не видеть больше этого лица, а то точно сорвусь.
        - Что ты такое? Зачем здесь, да ещё в этом дурацком… образе? Убери его!
        - Не могу, я уже выбрал, как ты выразилась, «образ» для разговора с тобой. К тому же у вас так много общего.
        Он улыбается, той самой гадкой улыбкой, мне даже не нужно поворачиваться, чтобы понять это. До зубного скрежета хочется столкнуть это нечто снова в пропасть.
        - У нас нет ничего общего, - смотрю на рассвет и понимаю, что он уже не такой уж красивый. - Зачем тебе разговаривать со мной и что ты такое?
        Вот умеет он все портить, даже при том, что его здесь как бы и нет. Уникальная личность, уникальный козёл, альфа-козёл.
        - Разве? Ваши чувства друг к другу так похожи, что складывается впечатление, что вы половинки одного целого.
        Издевается, точно издевается! На вопросы не отвечает, к словам цепляется, по больному бьет. Он, точно он, или просто «это» принимая чей-то образ на себя, приобретает не только внешность выбранного человека, но и его характер. Слышала я что-то подобное, ещё как слышала! Половинка, одна на миллионы!
        - Да сколько повторять: не верю я в ваше связывание! Нет его, нет!
        Об умопомешательстве на запахе и ломке по нему не говорю, слишком гадко.
        - О, так ты знаешь? Ну и отлично, а я уже думал, как тебе сказать об этом.
        Вот опять, поворачиваюсь резко к нему и не могу отличить от настоящего. Точнее заехать по лицу хочу кулаком, даже несмотря на то, что знаю, что это не он. Мало мне было столкнуть его раз, ох как мало!
        - Не смешно, что ты такое? - сдерживаюсь, твержу себе «не он» мысленно. - Что тебе от меня надо?
        - Я же сказал, поговорить, - «это» делает шаг на встречу и до боли знакомым движением убирает волосы с моего лица.
        Отхожу назад и сама прыгаю в пропасть. Проснуться, хочу проснуться! Воздух выбивает из легких, зажмуриваюсь изо всех сил. Ощущение падания пугает, но я все равно не просыпаюсь. Открываю глаза только когда понимаю, что снова стою ровно, а не падаю вниз. Оглядываюсь, снова скала, снова он.
        - Почему…
        - Почему ты не можешь проснуться? - опережает меня он со своей гадкой улыбочкой.
        Молчу, и он молчит, оглядываюсь по сторонам. Это кошмар? Мой персональный ад? Если это и правда он, тогда становится понятно, откуда здесь он, все же без него мой ад просто невозможно представить.
        - Я…
        - Нет, ты не умерла, - снова опережает он мой вопрос.
        Прикусываю губу, это уже начинает конкретно так бесить. Он расставляет руки в стороны, на лице играет снисходительная улыбка.
        - Что же ты отвлекаешься все время? Ну, давай, сделай это, я же вижу, как ты хочешь. А потом и поговорим, - лукаво улыбается, говоря все это сладким голоском.
        Резко заношу кулак для удара и останавливаюсь, от чего-то тяжело дыша. Сжимаю руки в кулаки, мне так хочется ударить его, но я не могу. Может, потому, что ударить хочется не вот «это», а настоящего блондина? Опускаю руки, распрямляю плечи и смотрю на него, но не вижу его образ.
        - Что ты такое? Ответь мне, наконец!
        - Странная реакция, - повторяет он улыбкой и опускает руки, - я белый волк.
        Издевается опять, закатываю глаза и давлю желание ударить.
        - Я спрашиваю, что ты такое, не он, и его форма оборотня!
        - Белый волк, - повторяет он без тени улыбки, и я начинаю что-то понимать.
        - В смысле? - слегка оторопело спрашиваю.
        - Тот самый Белый Волк, эти волчата мне еще поклоняются. Ты что забыла обо мне? Какие современные девушки забывчивые, однако, не то, что раньше.
        - Раньше? - повторяю слегка ошарашено.
        Белый Волк? Их божество? Вот этот вот?! В смысле не альфа-козёл, а вот этот вот… он? Что за хрень? Мне подобного бреда ещё никогда не снилось.
        - Да, раньше девушки были скромнее, с горы, по крайней мере, не сталкивали, только визжали и убегали куда-то. Просили пощады, плакали, ноги целовали. Хорошее время, однако, было. Эх, воспоминания! - улыбается он так искренне и довольно, что меня даже передергивает.
        Интересно это бог такой на самом деле больной, или образ альфа-козла на него так подействовал? Может, пора опять в пропасть? Авось во второй раз прокатит?
        - Ты куда это пятнишься, крошка? А поговорить? - наступает этот подозрительный божок на меня.
        Во второй раз падаю не лежа, а стоя, даже в воздухе пару раз кувыркаюсь. Глаза принципиально не закрываю, но в итоге снова оказываюсь на скале возле этого божка. Поток мата вырывается сам собой, с разбега прыгаю в третий раз, но результат один и тот же. Стою и думаю: как так прыгаю с разных мест скалы, а оказываюсь снова на одном и том же месте?
        - Какие выражения, а ассоциации то какие! - говорит этот божок, с безумной улыбкой рассматривая собственные руки. - Хочешь посмотреть?
        Вопрос он задал явно для проформы, ибо, не дожидаясь ответа, резко делает ко мне шаг и дает ладонью по лбу. Я даже не успела подумать о том, что образ тут не причём и божок просто такой же козел, как и блондин. Просто раз - и я резко захотела больше не материться никогда, после того как увидела все мной ранее сказанное в наглядных примерах. Для освобождения разума от этих убойный картинок ещё пару раз в пропасть спрыгнула - не помогло. Рвотные порывы так и душат. Успокоилась далеко не сразу, а этот божок все время стоял с гнусной улыбочкой и смотрел на мои мучения.
        - Ну, что? Ещё показать? - говорит он сладко, а затем делает шаг ко мне снова.
        Отпрыгиваю сразу же, боясь снова получить в лоб и ещё одну моральную травму.
        - Умная девочка, - улыбается гаденько.
        И я вдруг понимаю, что меня таким жутким способом пытаются заставить, не материться. Вот это методы воспитания, жестокие.
        - Что те надо? - выдаю испугано.
        - «Те»? - угрожающе приподнимает он руку.
        - Вам, - быстро соглашаюсь на вежливое обращение.
        - На «ты», конечно, говорить приятно, но ты-то мне не ровня, - кивает он чему-то.
        Вот точно, как у него с этим божком много общего, просто словами не передать.
        - Чего Вы хотите? Почему я здесь?
        - Глупая, я же говорил: поговорить! - пренебрежительно улыбается этот субъект.
        Нет, точно почти один и тот же человек, пафоса только больше. Думаю, если альфа-козлу дать божественную силу из него именно такое дерьмо и получится.
        - Ну ладно, давай по порядку. Ты желание на Новый Год загадывала? - вздыхает он.
        О чем это он? О той страной традиции? Неуверенно киваю.
        - Чего молчишь? Не ты ли там меня обзывала? Говорила, что я этих волчат плохому учу? Да ещё и пожелала непонятно что?
        Снова киваю, на всякий случай отхожу подальше. Вздыхает, совсем так же как Кай, слегка отворачиваясь. Прикусываю губу, зачем имя его вспомнила? Отворачиваюсь, может снова в пропасть?
        - Так вот ты чего на самом деле хотела? - замечает моё поведение и кивает своим каким-то мыслям. - Ну, понятно.
        Вот не надо мне здесь додумывать!
        - Если Вы тот божок, то я совсем не жалею о том, что тогда думала! То, что творят эти волки…
        - Полнейшая ересь? - перебивает меня с улыбкой.
        Удивленно поднимаю глаза, почему-то думала, что он будет отнекиваться, ну или разозлится.
        - Я знаю, что творят мои волчата, они давно меня заставляют разочароваться. Все мои указы, все мои слова беспощадно исковерканы, переделаны для нужд популяции. Мои простые слова о том, что нужно искать подходящую женщину сначала среди себе подобных, а потом уже среди людей восприняли совсем не так. Связывание - всего лишь результат высказывания о человеческом мифе касательно половинок одного целого!
        Все время своей тирады он ходит со стороны в сторону, резко жестикулирует. Кай делал бы так же? Никогда не видела его таким… растерянным и злым? Чувствую, что улыбаюсь, хотела бы я увидеть настоящего таким же.
        - Ты меня вообще слушаешь? - резко выкрикивает, так что не удерживаюсь от смешка.
        - Слушаю, но мне все это кажется бредом, кошмаром, если быть точнее. Правда, забавным. Божок оборотней и правда существует, а связывания на самом деле нет? Может это Рай такой, точнее его бюджетная версия? - пожимаю плечами, держась на расстоянии.
        - Кажется, я понимаю, чем ты его зацепила. Бедный мальчик, на мои же грабли, да и с разбега! - его настроение меняется так же быстро как у настоящего альфа-козла.
        Удивительно похожи. А что означает эта фраза? Кого я зацепила и почему этому «кому-то» сочувствуют?
        - О чём вы говорите? И причем здесь я? Если вы, и правда, божок их, то вы мне своей болтовней жизнь всю сломали! Вы это понимаете?!
        - А почему я, по-твоему, спрашиваю у тебя, глупое создание, чего ты на самом деле хотела? Исполнить все, что ты наговорила затруднительно, так что выбирай уже что-то одно! - разозлился он в ответ, даже хмурится точно так же как блондин.
        Рука снова чешется от желания двинуть ему хорошенько. Когда этот кошмар то кончится?
        - Можно мне обратно? Мне надоело быть здесь.
        - А желание?
        - Это и есть моё желание. Не хочу больше слушать бесполезного божка. Надеюсь, за него дорого не возьмете? - иронично улыбаюсь, сложив руки на груди.
        - Моя плата всегда высока, - и злится точно так же, как и Кай, аж мурашки по коже, - милочка.
        - В таком я полетела, - бросаю, прыгая в пропасть снова.
        И так раз за разом, раз за разом, раз за разом. Пока божку это дело первому не надоело, и он меня как по лбу двинул, что все краски мира пропали. В этот раз никаких жутко пошлых картинок, теперь поменялось окружающее пространство.
        Помню эти подсолнухи, их было так много, мы с братом играли в них в прятки. Он все время плакал и падал, когда я его ловила. Делал это специально, чтобы мама пришла и пожалела его, а заодно и меня отругала. Вот и домик старой бабки, стоит, как стоял. Такой же ветхий и всеми забытый, пускай и видно, что в нем кто-то живет. Этот косой заборчик тоже помню и лес что за ним и… его.
        Мальчик стоит совсем рядом, с ним рядом какая-то пара. Они что-то говорят ему, но он не отвечает. Лицо у него детское, невинное, но глаза взрослые. Как будто он повидал многое. Никто из троих не замечает меня, так что решаюсь подойти ближе. У него что-то с волосами, почему-то они седые как у старика. Разве у детей должен быть такой цвет волос? Нагибаюсь и нерешительно протягиваю руку, чтобы коснутся его щеки, такой грустный, что хочется даже обнять его и пожалеть.
        - Похож? - спрашивает божок резко.
        Дергаюсь, не ожидая его увидеть, он стоит за спиной мальчика и в лицо сразу же бросается схожесть. Перевожу взгляд с ребенка на парня и обратно. Люди начинают двигаться вновь, мальчик смотрит куда-то, поворачиваюсь в ту же сторону. Ещё дети. Второй мальчик упал - плачет, девочка тоже плачет. Их мама приходит, но жалеет почему-то только мальчика. Девочка убегает в лес, но этого никто не замечает. Все так знакомо, как будто сцена из моей жизни, сцена которую я не помню. Картинка сменяется, и мы уже в лесу, первый грустный мальчик бежит куда-то по лесной чаще. Бегу следом и останавливаюсь на небольшом уступе. Девочка окружена волками, обычными волками. Плачет, ещё одна плакса.
        - Даже в детстве ты их привлекала, - улыбается радом божок.
        - Я? Причем здесь я?
        - Это же твоё стертое воспоминание? Разве нет? - он снова улыбается и поворачивает меня лицом к происходящему.
        Их загнали в угол, мальчик говорит ей закрыть глаза, и она закрывает. Сам он снимает с себя часть одежды и превращается в такого же волка, только чуть побольше и с белой шерстью. Я знаю этого волка, я знаю этого мальчика, я знаю, что девочка не сдержала обещание, потому что это была я. Этот оранжевый свитер, зеленое платье никогда не забуду. В то время у нас было мало денег, да и потом тоже, так что всю мою одежду можно было по пальцам пересчитать. А это платье я любила, даже помню, как папа его купил на рынке поздно ночью перед Рождеством.
        Я не боялась его, по-детски решив: если защитил, то мой.
        Смотрю на свою руку, затем на маленькие пальчики девочки, которые так небрежно гладят умытого в чужой крови волка. Картинка меняется, мы ещё в лесу, но ещё далеко от дома.
        - Убери меня отсюда! - кричу, ища альфу взглядом.
        Он где-то вдали, так что приходится бежать к нему, пытаясь не обращать внимания на дурацкое обещание когда-то давно данное мною.
        - Ты даже имя ему дала, - с долей гнусливости произносит он, упираясь спиной на ближайшее дерево.
        - Зачем? Зачем ты показываешь мне это? - кричу на него, внутри радуясь, что это всего лишь божок.
        - Я показываю? О нет, это ты! Показываешь то, что прячется в этой черепушке, - он стучит пальцем мне по виску.
        - Забери меня отсюда, - прошу, как бы это не было сложно для меня.
        - Уверена? Не хочешь узнать, что будет дальше?
        - Я знаю, вспомнила.
        - Ну, тогда думаю воспоминаний с нас достаточно на сегодня, не так ли? - гадко улыбнувшись, он дает мне снова по лбу.
        Все потемнело вокруг, затем мы снова оказались в другом месте. Этот жуткий розовый дом просто не забыть. Снег, машина, я в багажнике. Кай, но не тот, достает меня из машины. Я знаю, что будет дальше, потому ищу взглядом второго.
        - Ты же сказал, что достаточно на сегодня?! - кричу на него.
        - Соврал, - равнодушно пожимает плечами, наблюдая за попытками меня старой ударить блондина.
        - Кай не врет, - зачем-то говорю ему.
        Уже сама наблюдаю за этой сценой, на душе неприятное ощущение.
        - Нет, конечно же, врет, но в основном себе. Смотри, сейчас что-то будет! - смеется он, тыкая пальцем в наши копии с воспоминаний.
        Мы целуемся, просто целуемся, и в какой-то момент я просто выключаюсь, словно резко уснула. Блондин напуган, из него вырывается звериный злой рык, затем моё тело подхватывают на руки и несут в дом.
        - Я хочу проснуться, плевать на цену, - говорю, когда картинка снова меняется.
        Эта кухня - ненавижу ее, этот стол, хотя и выбросила его - тоже ненавижу.
        - Уверена? По-моему, началось самое интересное, - улыбается этот гад, стоя в дверном проеме и смотря на представление возле стола.
        Хватаю его за ворот и трясу что есть силы.
        - Хватит играть с моими воспоминаниями! Ты хотел желание? Так вот оно: я хочу проснуться! Плевать на цену, плевать!!! - кричу, видя на таком знакомом лице такую мерзкую и непривычную улыбку.
        - Хорошо, но цена будет велика, - говорит он.
        - Жалкая, - слышу голос Кая из воспоминаний.
        - Плевать, быстрее, верни меня обратно! - кричу, зажмуриваясь до боли.
        - Ну, ладно, - легко соглашается он, - упрямая, вся в мать.
        Легкий толчок по лбу и все.
        Открываю глаза, точнее глаз, второй все ещё болит, и все ещё заплыл. Да здравствует жизнь, да здравствует боль! Что-то влажное проходится языком по лицу, так что дергаюсь в сторону и вскрикиваю. Спина! Гребанная спина! Поворачиваюсь снова на живот и тяжело дышу, приходя в себя после жуткой боли. Мельком замечаю две пары лап мохнатых совсем рядом. Оборотни! Везде оборотни, даже в кошмарах снятся. Кто это? Почему не превращается? Мех черный - радость-то какая! На рожу этого блондина ещё долго не смогу смотреть, во сне реально нагляделась.
        Стоп, а кто это? Ваня? У него расцветка похожа, но комплекция в разы больше. Кто это? Это с других стай? Оборотень наклоняется к моей спине, а даже чувствую его горячее дыхание на коже.
        - Не смей! - кричит резко кто-то, и оборотень дергается от меня как ошпаренный.
        Меня тут полизать захотели, полечить, возможно, а тут кто-то мешает? Хотя, может, меня наоборот съесть захотели, откуда мне знать? Со стороны, наверное, виднее. Милостиво жду, когда какой-то мужик в армейской обуви подойдет ко мне. Подошел, и как ткнул ногой в бок, что я на спину перекатилась. А там… в общем спина! Я ору, волк воет, мужик матерится… как будто на тот свет снова собралась.
        - Больно же! - возмущаюсь, когда сил кричать уже нет, и, только тяжело дышу.
        Черный волк без спросу сует свой язык мне в лицо, за что тут же получает - его дергают на здоровый ошейник, словно шавку какую. Что вообще происходит? Почему кто-то держит оборотня на поводке, да еще и за собаку держит? Почему этот человек все ещё жив? Мужик тем временем замахивается рукой на здоровую голову оборотня, но не бьет, уж больно жалобно он скулит.
        - Вы совсем сдурели так с человеком поступать? - сказала не подумав.
        Это же рабство чистой воды!
        - Да то ж человек… а она зверь, - говорит мужик и впервые замечаю, что черты его лица знакомы мне.
        Она? Волчица? Они что волчицу на поводке держат? Может он тоже оборотень? Вот же… Да простит меня Белый Волк, но здесь только мат поможет.
        - Сам ты зверь! Она девушка или женщина, а ты ее на цепь сажаешь, да еще и бьешь? Ну, ты и…
        Договорить я не смогла, кашель сильный начался. За то волчица вдруг бросилась ко мне, да и принялась от мужика своим тельцем защищать.
        - Так, значит, вот почему она к тебе полезла, утопленнице эдакой, - вот не хорошо его глаза блеснули, плохо это, очень плохо.
        - Я не утопленница! - воскликнула испугано.
        Ну и кто меня за язык тянул? Тут только на волчицу и приходится рассчитывать.
        - Конечно, нет, ты же волчица! - он достал пистолет и под рык волчицы выстрелил в меня дротиками.
        Похожими в диких зверей стреляют, чтобы усыпить. Почти мгновенно вырубилась, перед этим подумав, что расценки у Белого Волка явно завышены.
        Глава 2. Охотники
        Звук мотора, ритмичная музыка из магнитолы и тихий скулеж - слышу где-то на краю сознания. Ритмичные покачивания и чувство движения, как же это знакомо. Страшно открыть глаза, теперь чувства нереальности происходящего нет. А что если открою их, пойму, что все это было сном? Что если никто меня не спасал, что если и правда я все ещё в той машине и Лев Викторович везет куда-то? Резко открываю глаза, точнее один, вторым все ещё видеть не могу. Темно, но это точно багажник машины. Из глаз сами по себе рвутся слёзы, истерика вместе с болью давят на психику. Вот это уже больше похоже на реальность, не то, что пробуждение в реке и разговор во сне с волчьим божком. Даже странный мужик с оборотнем на поводке как-то попахивал нереальной обрядовостью. Не то, что этот багажник и тело Кристины. Все ещё рыдая, шарю рукой по багажнику, а тела то нет. Ее нет! Кристины нет! Зато есть кое-что другое, в темноте трогаю это на ощупь. Небольшая лопата, с грязным черешком.
        Он закопал ее? Мою сестренку убил и закопал этот… человек? Да какой он после этого он человек? Падаль, самая настоящая падаль! Истерика усиливается, как только задаю себе вопрос: почему нас не закопали вместе? Бью целой рукой по двери багажника, даже ногами пытаюсь ее пробить, несмотря на адскую боль. Кричу, не в силах сдержать злость и просто ужасающий страх. Это продолжается и продолжается, так что я более чем уверена, что он слышит меня, но ничего не делает. Точнее он реагирует увеличением громкости магнитолы.
        Машина останавливается по дороге несколько раз, я даже слышу приглушённые голоса, но на мой крик никто не реагирует. Все это так похоже на ту поездку в багажнике, но при этом и не похоже. Багажник больше. Может другая машина? Поменял ее? Мысли роем крутятся в голове даже тогда, когда машина останавливается и мотор глохнет. Хлопок двери, какой-то скрежет, как будто кто-то когтями по стеклу режет. Багажник открывается, но в этот раз я готова. Размашистый удар лопатой приходится по бедру, открывшему дверь, он отшатывается и падает в сторону. Увы, но я по инерции вываливаюсь из багажника. Сломанная рука хрустит под моим телом, угораздило же упасть на нее. Кричу, срывая голос от боли, заставляю себя скатиться на спину, она отдается болью не меньше сломанной руки. Голова кружится, не могу понять, где я и что происходит. Слышу шум, машина рядом трясется, задняя дверь с жутким звуком отлетает в сторону. Слышу крики, ругань, но ничего не могу понять. Собственное сердце бешено стучит в ушах, заглушая все остальные звуки. Знакомая мохнатая моська лижет лицо, пока прихожу в себя.
        Я выпала из реальности, так все это было правдой: смерть Кристины, убийство волками этого чокнутого маньяка, мой глупый побег и его окончание. И эти двое тоже были правдой, разве что сон о божке уж точно бред. Волчица все еще на поводке, только цепь уже никто не держит. Она рычит, защищает меня от кого-то. Зачем? Зачем ей это? Кто я ей? Зачем защищать такое жалкое существо как я? Хотя даже сейчас, на грани безумия от боли, в моей голове проскальзывает желание жить. Редко, ненадолго и почти сразу исчезает в мареве боли, от которой можно только стонать тихо, как раненый зверь. Какая-то немая усталость заставляет не двигаться и еще дышать. Все что могу ощущать и понимать это боль, она пульсирует во всем теле и заставляет пылать кожу огнем.
        - Она превращается, превращается! Стреляй! Ну же! Давай, стреляй! - кричит кто-то очень громко, но его почти сразу заглушает грозный рык волчицы.
        Все тело начинает дрожать, в каком-то сумасшедшем припадке. Там, где-то возня, но мне она не важна. Мне уже даже почти все равно, что будет дальше, только одного хочется - что бы боль прекратилась. Если бы могла, я бы умоляла, чтобы они, а судя по разным голосам их тут много, закончили мои страдания.
        - Ребёнок, кто же так тебя? Да и за что? - слышу как-то очень четко старческий женский голос.
        Затем вижу длинную цветастую юбку, совсем рядом. Волчица испугано скулит, отползает от меня и какой-то странной старухи. Ее седые волосы сплетены в косу, в ушах золотые серьги - цыганка. Лицо доброе, глаза холодные - карие. Она нагибается и касается моего лба, от чего тело само по себе перестает дрожать и даже боль слегка уменьшается, но не исчезает.
        - Вот так, лучше? - улыбается, так, будто знает ответ заранее.
        - Председатель, - обращается к цыганке мужчина, который получил от меня лопатой по бедру, - она волчица.
        Женщина презрительно цокает языком, смотря на меня, а затем разгибается, поворачиваясь к мужику. В этот раз не спешу разговаривать, похоже, сюда я попала именно по этой причине.
        - Да какая из нее волчица, ты на нее посмотри! На ней же живого места нет. Если бы зверем девка была, то давно каждая рана на ней зажила.
        - Но она…
        - Ты откуда дите это привез, да ещё в таком состоянии? Бил ее, что ли? - запричитала женщина, уперев руки в бока.
        - Председатель, я эту вот выгуливал, она как к речке побежала, а на берегу эта вот уже избитая. Очнулась и давай зверя защищать, а когда узнала, что вот это волчица, так вообще…
        - Ты на нее посмотри, дурень. В таком состоянии она ещё и не то болтать может, хорошо, если до полудня проживет. Живо зови врача, чего встал? - цыганка махнула рукой, и мужчина, кажется, ушел.
        Волчица опять заскулила, похоже, ее он увел следом за собой. Решилась спросить, кто они такие и что происходит, но не успела. Женщина повернулась куда-то в сторону, общаясь к другим людям:
        - А вы что встали? Отнесите ее ко мне, живо! Осторожно несите, не покалечьте ещё больше.
        Хотя она и сказала это, никто не рискнул приблизиться, словно я не побитая, а прокаженная. Специально даже голову в сторону не повернула, чтобы не видеть, как эти странные люди смотрят. Хочется закричать осуждающе: что же с вами не так, люди? Мелькает мысль, что волки человечней, но она угасает так же резко, как и появляется. Слух при мне, слышу их осуждающий шепот, но слов разобрать не могу. И мне дадут умереть здесь, на земле возле багажника машины?
        - Рад, возьми ее. Видишь, эти трусы боятся избитой девочки, - опять презрительно цокает языком бабулька рядом.
        Судя по всему, ее боятся больше, чем прокажённой меня потому, что кто-то всё-таки подошел. Я отвернула голову в сторону машины, когда сильные руки подхватили меня. Сдавленно охнула, когда рука скользнула по спине, даже до боли зажмурилась. Все внутри сжалось, ещё боль, ее так много, что не понимаю, почему ещё в сознании. Предательски хочется попросить старушку опять коснуться моего лба, чтобы ее странная то ли магия, то ли что-то ещё подействовала. Нет, мне надо видеть, где я нахожусь, потому заставляю себя молчать, не издавая ни звука и смотреть на укрытую камнем дорожку к дому. Тот, кто меня нес, идя вслед за странной бабулькой, вдруг понял, что ещё чуть-чуть и я свалюсь на землю, по сему резко подбросил в воздух, подхватывая выше. Я, конечно, похудела от нервного стресса, но не столько, чтобы кто-то меня вот так на руках носил. Не то, что подбрасывал в воздух, словно пушинку. Пушинке, то есть мне, приземление не понравилось, спина отдала ещё большей болью, так что крик вырвался сам собой. За ним последовал сдавленный вздох, когда руку из-под спины убрали и схватили теперь уже за плечи. Язык
зачесался сказать спасибо, но губы слишком сильно болят, или может мне страшно снова сказануть что-то не то? Мельком смотрю на того, кто несет меня, парень, или скорее уж молодой мужчина. Внушительные мышцы, огромные плечи, ясно как он меня несет. На меня он не смотрит, чему я конечно рада. Лицо обычное, смуглая кожа, черные волосы и такие же черные глаза, настолько черные, что их цвет можно сравнить с цветом горячей смолы. Густые брови вразлет, прямой нос, губы полные, а лицо овальное. Обычная цыганская внешность. Он посмотрел на меня, и мне пришлось резко отвернуть голову и увидеть огромный особняк в современном стиле. Не розовый как дом волков, а в сдержанных зеленых оттенках. На фасаде камеры, в дом ведет большая металлическая дверь. Сбоку маленькая панель, женщина прикладывает к ней руку, мой единственный глаз чуть не вылез, когда после этого дверь открылась сама собой. Я думала такое только в фильмах можно увидеть.
        - Входите, - говорит женщина, с улыбкой пропуская нас внутрь.
        Мужчина по имени Рад остановился в прихожей, на удивление уютной и чистой. Никакой вычурной мебели, здесь и правда есть такое ощущение, что здесь живут, не то, что в особняке волков. В большинстве комнат дома оборотней было чувство, что ты в кукольном домике из розовых мечтаний Барби, самое то для съемок фильмов ужасов.
        - В ванну неси, сначала нужно ее раздеть, - командует цыганка, и меня несут куда-то по коридору мимо гостиной.
        Слово ванная здесь не уместно, это скорее уж бассейн. Джакузи чего стоит, там таких, как я поместиться может человек семь, а может и больше. Мало того, что комната больше нашей квартиры, так ещё и оборудована всякой дорогой сантехникой.
        - Куда ее? - спросил тот, что держит меня, так резко, что я даже вздрогнула.
        Может я прогадала с возрастом, и он старше? Голос более грубый, с нотками хрипотцы.
        - На кушетку, - указывает бабушка на широкую софу, что больше на кровать похожа.
        От боли захотелось кричать, но я сдержалась, только часто задышала. Мужчина никуда не ушел, стоит рядом с кушеткой вместе с бабулькой смотрит на меня странно. Цыганка склонила голову на бок, снова цокнула языком. Чего они тянут?
        - Раздевай, - скомандовала бабулька и мой глаз, в который раз чуть не выпучился.
        Что значит «раздевай»? Почему этот мужик меня должен раздевать, а не она? А главное, как активно он принялся за дело: пуговицу на джинсах и ширинку расстегнул, затем принялся стаскивать штаны вместе с трусами. Целая рука сама собой ударила по лапище, посмевшей с меня белье стащить до середины икры, и задернула такую важную деталь обратно. Сказать, что мужчина удивился, ничего не сказать, его густые брови взмыли вверх. Дернулась, чтобы сесть, но вместо этого чуть не свалилась с кушетки. Мужик схватил меня за плечи и сам посадил на кушетке. Дальше я раздевалась сама, кое-как управляясь одной рукой. Стащить единственный носок не составило труда, но вот снять то, что осталось от свитера и кофты, самостоятельно не смогла. Мужские руки удерживают за плечи, это слегка усложняет задание, как боль и сильное головокружение.
        - Ну, давай помогу, - запричитала, до этого не сказавшая ни слова, бабулька и ткнула мужика слегка в сторону.
        Она взялась за низ кофты и свитера и дернула вверх, мой крик боли отбился эхом от стен. Больно, как же больно. Слёзы ручейком текут по щекам, не сразу понимаю, что уткнулась лицом в мужскую грудь, пускай и в кожаной куртке. Пытаюсь отодвинуться, но мне не дают. Кофта и свитер задраны в районе груди, их так и не сняли.
        - Ох, девочка, - вздыхает где-то за спиной бабулька.
        Мужчина наклоняется вперед через меня, чтобы увидеть, что так впечатлило бабушку. Мне одной не интересно, не хочу знать, что там такое. И почему я все ещё в сознании? Это было бы как нельзя кстати.
        - Сейчас, - бубнит бабулька и выходит из ванной, оставив нас наедине.
        - Если ты волчица, - говорит мужчина где-то над ухом, так что незаметно начинаю дрожать, - я убью тебя.
        От звука этого голоса к горлу подступает ком рыданий, начинаю судорожно икать, пряча взгляд от этого жуткого человека. Я же ничего ему не сделала, за что? Тот мужчина привез меня сюда насильно, за что и получил от меня лопатой. Но ему-то что я сделала? Какая разница, что я эта их волчица? Что это меняет? Икание усиливается и меня трясет всем телом во время икания, так сильно, что руки, удерживающие за плечи, делают нестерпимо больно, чтобы удержать меня.
        - Ты что ей сделал, болван? - цыганка вернулась и мне будто легче стало.
        Подошла к нам с большими ножницами в руках. Ее прохладная ладонь коснулась лба, и, стало легче дышать, икота ушла, даже боль уменьшилась. Вот это руки, в них магия какая, что ли? Ну а что, оборотни существуют, так от чего же не существовать магам?
        Она нагнулась ко мне и заглянула в глаза (глаз) словно в душу.
        - Прости деточка, отрастут, - обещает она, но я не понимаю ее.
        Ножницы щелкают за спиной, не знаю, что она там делает, но мне нет до этого дела. Клонит в сон, мне хочется уснуть, но при всем желании не могу. Ножницы все щелкают, затем бабуля на удивление легко снимает одежду спереди, отрезав ее от задней части. Со сломанной рукой возится дольше всего. В конце подрезает лифчик, неуклюже закрываю целой рукой грудь. Странно, что со спины ткань она не снимает, оставляет на месте.
        - Председатель, - слышу ещё один мужской голос и поднимаю голову, чтобы увидеть человека, которому он принадлежит.
        Мужчина с саквояжем в руках, лет за сорок, одет в белый халат поверх армейского камуфляжного костюма.
        - Где ты ходишь, Андрей? Иди, посмотри, в жизни подобного не видела, - махает рукой цыганка.
        Доктор нерешительно заходит в комнату, кивает мужчине, удерживающем меня, и заходит мне за спину. Следом слышу задумчивый вздох, и мне впервые хочется посмотреть, что они такое там увидели.
        - Посмотрим - ка, - говорит доктор, судя по звукам роясь в саквояже.
        Что-то холодное качается спины, но я ничего не чувствую, пока доктор что-то там делает. Даже боли нет в спине, за то во всех остальных частях тела боль не прекращается. Все трое странных людей смотрят на меня как на какой-то странный эксперимент, от этого всё больше становится не по себе.
        - Всё, - выдает врач после какой-то возни.
        На спине появляется неприятное ощущение, а затем врач ругается матом.
        - Это можно удалить? - спрашивает бабка со странной интонацией.
        - Да… Только не понимаю, как она все еще жива, да ещё и в сознании. Это просто… невозможно. Первый случай подобного в моей практике.
        Мужчина, удерживающий меня, тоже нагибается посмотреть на что-то на моей спине, а потом снова смотрит на меня, поджав губы. Что они там видят? Что там такое? Мех? Я превращаюсь? Что происходит? Меня убьют?
        - Ее надо в операционную, срочно. Если началось заражение крови…
        - Ты думаешь, с подобным может такое случится? - с иронией выдает второй мужчина, перебивая доктора.
        - Рад, - недовольно шикает на него бабка.
        - Нет, я хочу знать, что оно такое, прежде чем разрешать жить, - он сдавливает моё лицо одной ладонью, заставляя смотреть в черные глаза.
        Молчу, ничего не говорю. Взгляд мне знаком, столько презрения и уверенности в своем превосходстве, что даже тошно.
        - Рад, она ещё ребенок, - пытается защитить меня доктор, но его слова не имеют эффекта.
        - Что ты такое? - говорит он, выразительно давя пальцами на и так болящие щеки.
        - Рад, - снова неодобрительно зовет бабка.
        - Говори, а то убью тебя, - обещает он.
        Вторая рука сжимает шею, не только чтобы напугать. Как так можно? Раз они так сильно ненавидят волков, тогда кто они? Люди? Все эти примочки, как в голливудских фильмах, оборотни на поводках…
        - Кто… вы? - выдыхаю вместо ответа.
        Голос не слушается меня, губы болят жутко.
        - Отвечай! - кричит этот мужчина на меня, так что зажмуриваюсь.
        - Прекращай ее пугать, - шипит зло бабка, даже хватает мужчину за руку.
        - Отойди, - кричит в ответ этот Рад, а затем поднимает меня на ноги.
        Точнее пытается, ибо ноги меня не держат. Сдавливает шею, поднимая за нее в воздух. Дыхание перехватывает, хриплю, пытаясь освободиться. Когда мне кажется, что это уже конец моих мучений, меня отпускают, так что падаю на пол не в силах пошевелиться больше. Жадно хватаю ртом воздух, понимая, что скоро, наконец, вырублюсь.
        - Что ты такое? - повторяет свой вопрос этот Рад, наклонившись надо мной.
        - Человек, - шиплю в беспамятстве.
        Меня резко поднимают с пола и снова хватают за шею. Только в этот раз я выключаюсь быстрее, чем успеваю снова чуть ли не задохнуться.

* * *
        - Проснулась? - спрашивает бабушка.
        - Нет, - слышу голос доктора, но не тороплюсь открывать глаза.
        Запах медикаментов повсюду, и я понимаю, что ко мне вернулось обоняние. Слегка поворачиваю голову, понимая, что лежу на животе. Боли нет, зато есть какая-то пустота. Кажется, я под сильными лекарствами и обезболивающими из разряда «с наркотическим эффектом». Открываю глаза, точнее глаз, второй открыть не получается, скорее всего он плотно забинтован.
        - Как дела у нашей больной? - спрашивает бабулька больно радостным тоном.
        - Ну, а как могут быть дела у человека со сломанной рукой, ребрами, носом и сотрясением мозга? Это я ещё порезы и простые неопасные для жизни раны не считал. Ну, и конечно, вершина этого букета травм, что невероятно, но факт - гвоздь, вбитый в позвоночник. Кстати, вот он, герой медицинских журналов и статей. Если бы ты позволила мне описать подобный случай, я может и диссертацию по этой теме защитил. Прославился бы на целый мир!
        В голосе доктора насмешка, и слегка мечтательный тон. Он сидит за столом, что-то записывает в журнал. Рядом с кроватью, на которой лежу я, пикают медицинские приборы.
        - Любой человек прославится, если откроет тайну существования оборотней, но тогда перебьют не только их, но и охотников. Охотники нужны только для одного - убивать оборотней, а так ты лишишь их смысла существования.
        Скрипнул стул, его поставили рядом со мной, так что поспешно закрыла глаз, имитируя сон. Вот только интерес перевесил доводы разума, и слегка приоткрыв глаз, я продолжаю наблюдать за ними. Бабушка села спиной ко мне, на ее плечах лежал пушистый платок. Образ, манера поведения и слова, обращенные ко мне ранее, никак не сочетались с такими жестокими словами сейчас. Ей как будто все равно, как будто оборотни для нее не люди, а животные.
        - Наверно, ты права, в таком случае за короткую известность придётся заплатить слишком много. Но все же, ты только посмотри на это! Разве не чудесно? - он кивает на какой-то навороченный микроскоп на соседнем столе.
        - Андрей, мне до вашей биологии нет дела, - устало махает головой бабушка.
        - Да здесь не нужно быть биологом, чтобы понять, что кровь этой девчонки отличается от нормы. Кровяные тельца, тромбоциты… ну в смысле то, что увеличивает эффективность работы организма в три раза выше нормы! И это не у оборотня, у человека! Я несколько раз проверил результат, никакого совпадения. Да и скорость регенерации в разы ниже скорости оборотней. Думаю, мы нашли ее - не тронутый образец!
        Доктор резко встал и даже в ладоши самому себе захлопал. От его жутких слов прошли мурашки по всему телу. Или возможно меня больше испугал его тон.
        - Уверен? - спокойно спрашивает цыганка.
        - Да, но на всякий случай послал образец знакомому генетику. В любом случае я уверен - она носитель генов.
        - Да? - иронично переспрашивает бабулька.
        - То есть мы ее не убьем? Шикарно! - услышала резкое высказывание того страшного Рада и вздрогнула всем телом.
        Это, конечно же, заметили, заскрипел стул, когда бабулька повернулась ко мне. Ее прохладная ладонь коснулась лба, и я почему-то посмотрела на нее. На смуглом лице, укрытым сетками морщинок возле глаз и рта, было странное выражение, особенно напрягала улыбка женщина.
        - Что? Проснулась? И стоило меня наказывать за такую мелочь? - говорит с упреком Рад, обращаясь к бабке.
        - Стоило, ты часто забываешь, кто здесь главный, а я этого не поощряю, - бабушка даже пальцем ему погрозила словно ребенку.
        - Как тебя зовут, девочка? Может нам нужно позвонить твоим родителям? Скажи мне их номер, - ее голос был нежен и доверителен, но я не поверила ни одному слову.
        Серьёзно, о чем она вообще думала? Что я не слышала ничего, или просто забыла о том, что случилось? Вот верно Кирилл говорил, что эти охотники сумасшедшие, на голову больные. Нелюди.
        - Ты что правда думаешь, что она тебе так просто ответит? Или Андрею мало образцов для экспериментов? - иронично замечает все тот же Рад.
        - Нет, конечно, но, если удастся, я бы хотел проверить кровь родителя, который передал ген от оборотня. Думаю, свойства его организма будут ещё более увлекательными.
        Доктор улыбается, мне становится жутко, поджимаю губы и сразу чувствую неприятные ощущения, как будто вот-вот порвется кожа.
        - Нет-нет, не разговаривай, ещё недельку точно, пока я не сниму швы. Кто-то очень постарался изуродовать твоё прелестное личико, но ты не переживай, я старался все зашить аккуратно, так что больших шрамов быть не должно. Только, боюсь, с глазом дела плохи, прости. Да и рука заживать будет долго, перелом со смещением не редкое явление в моей практике, но я никогда раньше не вправлял открытые переломы. Пришлось зашивать мышцы, артерии. Удивительно, что ты не умерла от кровопотери или болевого шока. Спешу этот факт на особенности организма. Такая тяжелая операция была, семь часов работал с нашей медсестрой…
        Доктор все говорил, говорил, говорил… И мне становилось очень жутко от той радости с которой он все это рассказывал, гордости за свою работу. А когда он начал описывать всю операцию до мельчайших подробностей: как вытягивал из моей спины плоскогубцами гвоздь, как на него намотались волосы, грязь и порванная одежда, да ещё он загнулся в левую сторону… Я уже начала мечтать, чтобы он заткнулся. Некоторые вещи просто не хочешь знать в таких подробностях.
        - Ой, да заткнись уже! Кому это интересно? - перебивает его Рад, и я на мгновение чувствую к нему что-то похожее на благодарность.
        Потом вспоминаю о том, что он меня душил и обещал убить и забрасываю свою благодарность куда подальше. Не дождется.
        - Андрей, не забывай, что сейчас главное здоровье и скорейшее выздоровление девочки. Не сомневаюсь, она расскажет нам много интересного, - бабка встает со стула, касается моего лба снова, и я мгновенно засыпаю.

* * *
        - Может, ты уже начнешь говорить? - слышу все тот же надоедливый голос, но молчу.
        Сегодня цыганка принесла мне книгу почитать, «Мастер и Маргарита» Булгакова. Я читала ее в школе, все проходят ее по программе. Уже третий раз перечитываю пятую страницу, не поняв и слова. Все дело не в моей сосредоточенности, а в моем надзирателе. Цыганка назвала его моим телохранителем, но как по мне Рад скорее уж надзиратель в тюрьме. Этот лазарет больше всего на нее и похож, даже металлические решетки на окнах, я уже молчу о камерах на каждом углу.
        Впервые я поднялась с кровати уже на второй день, хотя и трудно было. Но лучше уж терпеть боль, обезболивающие мне быстро отменили, чем ходить под себя. Медсестру, пугливую девчонку, дергающуюся от меня как от прокажённой, позвать я не могла, а доктора просить помочь ещё и не хотела. Так что медленно, с горем пополам, встала с кровати и по стеночке поползла к местному клозету, благо доктор к тому времени вышел по каким-то делам. Доползла до дверей, а дальше по коридору открывая все двери подряд пока не нашла нужную комнату. Пока я все это делала, вернулся доктор, меня не застал и поднял всех на уши. Я же на белом друге еле уселась, дела свою делаю, и тут дверь в туалет выламывают с ноги. Словом, третья наша встреча с этим Радом оставила неизгладимые впечатления, такие же отвратительные как первые две.
        После этого случая этот мужик все время торчит в моей палате, и в туалет я хожу под его бдительным надзором. С одной стороны, при нем этот безумный врач Андрей предпочитает не торчать в моей палате все время, как делал до этого, с другой от его взгляда становится не по себе. Хотя может все дело в автомате за его спиной? Реальное оружие, реальные камеры, реальные сумасшедшие. Сколько раз я спрашивала себя, как сюда умудрилась попасть? Лучше уж мои знакомые оборотни, чем эти странные фанатики. Но получилось, так как и получилось, может в этом есть какой-то смысл? Пока смысла я найти не смогла, как и способа вернуться домой.
        - Уже две недели прошло, швы давно сняли, и ты можешь разговаривать. Так что давай уже отвечать на мои вопросы, - он подходит и забирает книгу силой.
        Целых пять дней мне мотали все лицо бинтом, так что я сильно смахивала на мумию. Думаю, это делали не для обеззараживания ран, а чтобы уберечь мои нервы. Хотя это глупо, они уже и так на пределе от понимания, что теперь я, скорее всего, останусь слепой на один глаз. Красавицей никогда не была, но, когда сняли швы, и дали зеркало рыдала несколько часов. Глаз все еще за марлевой повязкой, совсем скоро и ее снимут, и я узнаю, как все с ним плохо. А пока мой рацион - это протертый суп, который в меня пихает чуть ли не силком этот сумасшедший врач. И дело даже не в том, что я не могу есть левой рукой, дело в том, что ему нравится это делать. Иногда я начинаю чувствовать себя живой куклой этого человека, и меня это пугает. Может даже не куклой, а подопытной крысой. Вчера он меня вообще по голове погладил, когда попыталась съесть еду сама. По спине до сих пор холодный пот выступает, как вспомню, почему-то на него у меня стойкая ассоциация с Львом Викторовичем, он так же меня пугает. Хотя меня пугает здесь не только он, а почти все.
        В окно, даже за решеткой видно небольшой агро-городок. Кажется, эти охотники живут общиной, и большинство из них знает кто я, точнее думают, что знают. В окна палаты часто бросают камни, и несколько раз в коридоре был скандал. Кто-то хотел прорваться к «гадкой твари» и заставить ее заплатить за все его страдания или его семьи. Но «гадкой твари» в лице меня не было страшно, ибо до двери тот человек так и не дошел, а виноватой в чем-то подобном я себя не чувствовала.
        Бросаю взгляд на Рада. Телохранитель значит? А что они будут со мной делать потом, когда их безумному ученому надоест со мной играться? Усыпят?
        Слегка склоняю голову на бок, так лучше видно его смуглое лицо. Это сделает он, без тени сомнения, без чувства раскаянья. В их глазах я виновна только тем, что родилась. Как же это знакомо, так что невольно улыбаюсь. Почему я должна все время расплачиваться за сам факт своего существования? Что во мне такого особенного? Я всегда хотела быть обычной, такой как все, но у меня не получалось. Не потому, что я не такая, а потому, что окружающие меня люди были не такими как все: что брат, что мать, что отец. Может от этого пошел сдвиг в моем мышлении? Казалось бы, я ничего плохого не сделала, но из-за меня страдают и умирают люди. Никогда не хотела для себя такой судьбы, ни для кого не хотела.
        Он смотрит на меня, я на него, это длится слишком долго. Отворачиваюсь первая, ложусь на бок, поворачиваюсь к стенке лицом. Разговор закончен, даже не начавшись.
        Скрипит дверь, бубня что-то под нос, входит врач.
        - Рад? Опять что ли допросы устраивал? - даже не видя его лица, чувствую, как он мерзко и в то же время натянуто улыбается.
        Эти двое недолюбливают друг друга, но видимость нормальных отношений поддерживают. Даже сейчас Рад отходит к двери, пропуская его ко мне.
        - Ну что, милочка, сделаем рентген? Нужно проверить, как там кости срастаются, - он и сейчас улыбается.
        Глупо зажмуриваюсь, делаю вид что сплю. Третий раз за неделю, да сколько можно? Он поднимает меня, хлопнув, как какую-то кобылу, по заднице. Давлю подкатившиеся к горлу слёзы, встаю с кровати и иду к двери, стараясь держаться от этого врача подальше. Рад идет за нами по коридору, специально держусь к нему поближе. Вот только в комнату с рентгеном он не заходит.
        - Тебе вредно столько излучения, - останавливает его на входе врач.
        А мне не вредно? Как будто я не знаю, зачем ты это делаешь! Сжимаю свою ночную рубашку целой рукой. Не хочу идти туда, но Рад толкает в спину, бежать все равно не куда.
        - Раздевайся, - командует доктор, делая что-то за рубкой с защитным стеклом.
        Стою на месте, не двигаюсь, не хочу раздеваться, знаю, что будет дальше.
        - Ты как маленькая, - смеется он, совсем не замечая моей реакции.
        Раздевает меня сам, при этом отвратительные руки шарят по телу так, как будто я ему принадлежу. Подталкивает к специальной пластине, а затем начинается самое мерзкое. Делает вид, как будто я неправильно стою, касается моих плеч руками, затем опускает руки все ниже. Ладони накрывают грудь, слегка сжимают ее, и я дергаюсь в сторону. Пощёчина - всё, что я могу ответить на это, затем пытаюсь убежать, но он догоняет. В лицо ударяет кулаком, да так сильно, что я падаю на пол, там уже получаю ботинком в живот.
        - Нужно слушаться меня, маленькая моя, - говорит он с придыханием.
        Это уже не просто его игра, к рентгену ставит силой, теперь не дергаюсь, он и не домогается больше. Одеваюсь сама, доктор идет впереди со снимком.
        - Надо проявить, отведи ее обратно, - командует он, уходя в соседний кабинет.
        Стою возле двери в рентген кабинет и смотрю перед собой. Как же это мерзко, до слёз мерзко. Поворачиваюсь к Раду, он смотрит на меня, но я не знаю, что это за выражение на его лице. Полное безразличие? Стираю кровь с разбитой губы, так она никогда не заживет. Может, потому что это не в первый раз и с каждым разом он заходит все дальше и дальше? Мне везет на подонков, насильников и маньяков. Карма, не иначе. Но где же нормальные люди? Где те, кто понимает, что так нельзя?
        - Если я тварь, не заслуживающая человеческого обращения, то, что такое он? - поворачиваюсь к Раду лицом. - Что такое ты?
        Он не отвечает, это риторический вопрос, возвращаемся в палату. Ненавижу ее, я так много в жизни ненавижу. В первый раз, когда эта мразь погладила меня по бедру - я плакала полчаса, теперь не проронила ни слезинки. Кажется, с каждым разом страха все меньше, за то желания убивать все больше. Проблема в том, что я не слишком сильная. С одной рукой, на один глаз не видя ничего, да ещё и с трещиной в ребрах много не сделаешь.
        Сажусь на край кровати и смотрю перед собой. Мне нужно оружие, что-то острое, а ещё нужно придумать план побега и пути отхода отсюда. Меня на улицу ни разу не выводили, не знаю, есть ли в этом поселении забор. Возможно, здесь и собаки есть, помимо охранников с автоматами. Чем больше думаю об этом, тем становится хуже. Склоняю голову, мои криво обрезанные волосы падают на лицо, их совершенно не было жалко.
        - Так теперь ты разговариваешь? - слышу голос этого Рада рядом.
        Он подходит ко мне и берет за руку. Загибает мои пальцы, сворачивает их в кулак и подгибает большой палец, чтобы он шел поперек верхней половины указательного и среднего пальцев.
        - Чтобы ударить со всей силы и противник после этого упал, нужно вкладывать в удар весь свой вес. И держать пальцы - вот так. Вперед выставляешь левую ногу, затем перемещаешь весь вес с левой ноги на правую и бьешь левой рукой в кадык или пах. Так противник точно упадет сразу.
        Он отпускает мою руку и отходит к двери.
        - Зачем? - спрашиваю, смотря на свою руку.
        - Ты сказала, что человек, пока ты поступаешь как он, я на твоей стороне. Если человек поступает как зверь, то относиться к нему нужно соответственно.
        Он замолчал, давая понять, что разговор закончен. Отвернулась, смотря на собственную руку. Мне еще никто не говорил, что он на моей стороне, странное чувство. Я как будто не верю, и в то же время мне хочется верить, что есть тот, кто меня защитит. Нет, это я уже проходила и с меня хватит. Заливаюсь смехом, так что побитый живот болит ещё больше.
        Скрипнула дверь, а я смеюсь, не могу остановиться.
        - Рентген показал удивительную вещь…
        Доктор замолчал не договорив, подошел ближе, сделав роковую ошибку.
        - Почему ты…
        Как он там говорил? Встаю, выставляю левую ногу вперед, рука все еще зажата как нужно.
        - Маленькая моя, - говорит этот удивленно, пытается схватить мою целую руку.
        Переношу вес на правую ногу и с размаху даю ему в лицо кулаком. Он падает, даже если это не кадык, потому что я сразу добавляю коленом в пах.
        - Меня волки делили, да не переделили, связыванием вязали, как суку какую! Маньяк сестру убил, и меня на всю жизнь изуродовал! Я видела ад, я в нем побывала, пережила и не сломалась! А ты чмо в медицинском халате, решил, что я ничто? Решил, что тебе все можно?
        Бью его безжалостно в живот ногой, пускай и босой. Хватаю деревянный стул и разбиваю об его спину, когда пытается подняться.
        - Пускай я зверь, но ты падаль драная. Гнить тебе в земле, как червяку гадкому, - плюю на него, понимаю, что он не рискнет подняться.
        Нападет на слабых, тех, кто не может себя защитить. Как та же медсестра, оттого она такая дерганая, оттого бросала на меня такие взгляды, не одну меня этот гад «пригладил». Бешено стучит сердце в груди, но впервые мне все равно на последствия. Впервые чувствую себя сильной, и это мне нравится. Нравится, что я смогла дать отпор сама, а не просила помощи, как раньше. Как же хорошо не терпеть и бояться, а действовать и в боли обидчика купаться. Сейчас как никогда понимаю Кая, сила она и правда дурманит голову.
        Беру в руку сломанную ножку стула, даю в живот доктору ногой, преступая через него.
        - Ты же понимаешь, что у тебя нет и шанса? - снисходительно улыбается Рад.
        - Я попробую, - отзываюсь с кривой улыбкой.
        Глава 3. Другой подход
        Одна тюрьма сменилась другой, теперь уже с собственной ванной, книжным шкафом и уборной. Но камеры никуда не исчезли, всё так же висят в углу комнаты. Решетка на окнах осталась, пускай я в ванной и пилю ее пилкой для ногтей. Становится тепло, мои раны заживают, почти все. На глазу повязка, теперь я пират, как выразился мальчик, пришедший посмотреть на пресловутого зверя. Гипс не знаю, когда снимут, но чувствую, что с рукой будут проблемы, пальцы не слушаются. У меня вообще со всем проблемы, кроме лишнего веса - я так похудела, что даже грудь, и та высохла с уверенного четвертого до третьего, или даже второго. Это не плохо, просто непривычная легкость, да головокружения случаются часто.
        Бабулька, в доме которой моя тюрьма, забрала меня сюда сразу после инцидента с доктором. Ну, как сразу, сначала была драка, если ее можно так назвать. Я проиграла, что было весьма ожидаемо, но проблема в том, КАК я проиграла, а не в самом этом факте.
        Набрала в руки воды и умылась. Устала, от безделья и всего происходящего. Вчера помогала Председательнице печь печенья для какого-то мероприятия. Она пытается выглядеть дружелюбно, но я ей не верю. В этом доме моим надзирателем считается только старушка, но та не пасет меня так сильно, как камеры, расставленные по ее дому.
        Рад приходит почти каждый день, дружелюбно улыбается, рассказывает истории ни о чем. Они с бабкой выбрали другой подход, чтобы разговорить меня, строят из себя хороших, понимающих, но я не верю. Больше никогда никому не поверю, меня уже обманывали, с меня хватит. Говорю себе это каждый день, но уже начинаю обманываться. Готовка, разговоры о книгах, искусстве или же в случае с Радом - истории о преимуществе оружия, какие-то охотничьи байки и разговоры о разных рукопашных техниках - это их методы. Позавчера во время подобного разговора за бокалом красного вина я, неожиданно для себя, сказала о сестре, и то, что она с детства занималась айкидо. Сразу же осознала, что наделала и то ли от вины, то ли от боли утраты заплакала. Я давно не плакала, держалась где-то месяц, а тут как прорвало. Просидела на своей кровати всю ночь, размышляла обо всём происходящем, и почувствовала, что их методика действует, я уже делаю слишком много из того, что не должна. Вчера весь день двери нараспашку были, а я даже не подумала о том, чтобы сбежать, занятая готовкой.
        Меня приручают, как дикую лошадь, понемногу, но, похоже, весьма эффективно. Проходится каждый день напоминать себе кто эти люди на самом деле, что даже дети, приходящие поиграть на веранду возле дома охотники. Никогда не любила детей, но с этими шалопаями провожу добрую толику своего времени. Точнее они думают, что это не так, потому что я делаю вид, что не реагирую на них и читаю книгу, а они пытаются всеми способами привлечь моё внимание. Эта игра забавляет меня, но в тоже время заставляет задуматься, что я вообще здесь делаю. Как двуличен мир, если эти дети совсем не виноваты, что родились здесь и вырастут, и тоже будут убивать, став охотниками. Цыганка говорит, что у них есть выбор, закончив учебу в университете, они могут решить - пойдут ли дальше по следам своих родителей или будут дальше жить сами. Она так говорит, но думаю на самом деле это только иллюзия выбора. Если бы так было на самом деле, в их деревне не было бы столько роскошных домов, с виду благополучных многодетных семей и множества детей с игрушками в виде автоматов и луков. Они даже играют в охотников, и никто не хочет
становиться оборотнем в этой игре. Правильное ли такое воспитание? Не знаю, но то спокойствие, что дарит это место, так обманчиво.
        - Дорогая, ты готова? - стучит в дверь цыганка.
        - Сейчас, - отвечаю сразу, чтобы не нервничали.
        В последний раз смотрю в зеркало, и мне не нравится то, что я там вижу. Следы от швов на губах остались, была бы косметика - замазала, может и не заметил бы никто. Снимаю повязку с глаза, вздыхаю и не решаюсь открыть глаза. Ну же, не трусить! Рядом только враги, хватит верить чужим словам! Раскрываю глаза, но вижу по-прежнему только одним, левым. Вздыхаю ещё раз, в зеркале второй глаз выглядит нормально. Брови отросли, скрывая несколько аккуратных швов, почти ничего не заметно. Только рука в гипсе сильно выделяется, так что даже в почти летнюю жару натягиваю на себя поверх белой цыганской юбки и блузки с коротким рукавом тонкий кремовый свитер. Поправляю короткое каре, в которое превратились мои когда-то длинные и красивые волосы.
        Из ванны выхожу быстро, но вот перед дверью в коридор из моей комнаты стою минуты две, не меньше. Не могу решиться и выйти - это глупость какая-то. Нельзя бороться с ними их же способами! Это гадко, очень гадко. С другой стороны, как ещё мне отсюда выбраться? Забитая медсестра приходит сюда всё реже, чтобы брать мою кровь, мысли, что совсем скоро я перестану быть им нужной для исследования - щекочут нервы. Особо не продвинувшись с поиском способа убежать, я застряла на этапе выхода их этого дома. А тут такая возможность осмотреть территорию, узнать расположение постов охраны, количество постовых и патрулей, найти хоть какие-нибудь слабые места. Ох, кажется, я слишком часто вспоминаю экшн-фильмы в последнее время, но что же поделать, если это так смахивает на голливудский боевик.
        Такую возможность просто нельзя упускать! Порешив на этом, открываю дверь, чтобы встретиться взглядом с довольной бабулькой. Ещё бы она была не довольна, она же думает, что я наивная дура и не понимаю, что на самом деле происходит. После огромной жизненной школы в виде оборотней, а точнее одного самого самовлюбленного оборотня, меня так просто вокруг пальца не обманешь.
        - Вот, видишь, как тебе хорошо подошла моя старая одежда. Эх, молодость! - она всплеснула руками, и потерла ладони в радостном предвкушении.
        Мы пошли к лестнице, я молчала, а она все расхваливала мою весьма убогую внешность. Какая красота? У меня под одеждой спортивные бинты всю грудь перевязывают, ибо ребра не до конца восстановились, как и спина, рука в гипсе, да вообще нет и десяти сантиметров на моей коже, где бы не было шрама или следа от царапины. Синяки последние с шеи только недавно сошли, а они мне нравились, напоминали, что этот черноглазый со мной сделал. Напоминаю себе об этом, потому как меня ждет весьма неприятная встреча.
        Вчера я имела глупость, или же счастье спросить - зачем мы готовили всё то печенье, и только тогда я заметила, что уже конец мая, и сегодня в местной школе выпускной. Празднуют его своеобразно, всем городком, на большом гулянии. В этот же день обычно ещё приезжают студенты с учебы, и гуляют до утра. Сомнительная традиция, поскольку вряд ли каждый школьник мечтает встречать рассвет с пьяными в драбадан родителеми. Тем не менее, я уже поинтересовалась и тут же поняла, что они только и ждали этого вопроса.
        Бабуля на пару с Радом рассказали мне удивительные и явно выдуманные традиции, затем очень плавно подошли к тому, чтобы предложить мне тоже сходить на этот праздник. Причем не одной, а с вездесущим Радом, как бабка выразилась «для безопасности». Если учитывать какую безопасность предоставлял этот субъект для меня в прошлый раз, то желания гулять с ним у меня не возникло. Своеобразная защита: стоять на месте и не реагировать на действия доктора в мой адрес и то, что он со мной делал, а потом так же бездействовать когда я дала Андрею сдачи и переключилась на него самого. Так сказать, добралась по живой очереди.
        О как Рад оделся: кожаная куртка, черная футболка с черепом, черные джинсы и синие кроссовки. Такой себе плохой мальчик в чистом виде, на ум приходит ассоциация с Каем и его любовью к белому цвету. Это он под хорошего парня тогда косит? Ну-ну, кто ему поверит-то, такому белому и пушистому. Как там вообще они все поживают? Брат, мама, папа? Злятся на меня? Все ещё ненавидят?
        - Ты чего, дочка? - толкает в плечо бабка и я злюсь, скрывая лицо за улыбкой.
        Мне так надоело бежать от их гнева, я хочу домой, хочу поговорить с родителями спокойно. Этим я даже имени своего не сказала, вот и называют меня как хотят, даже дочкой. Мотаю головой, мол, нормально все. Спустилась с лестницы и здесь вот ждет меня мой черный принц, да ещё и с букетом красных гвоздик. Не люблю гвоздики, но с фальшивой улыбкой принимаю сей веник и благодушно ставлю в вазу, чтобы не таскать его с собой.
        - Идите, дети мои! Погуляйте, - говорит бабулька, выпроваживая нас за дверь.
        У меня складывается стойкое ощущение неправильности, такое впечатление, что меня, внучку нерадивую, бабушка на свидание с хорошим мальчиком отправляет. Тот даже за руку попытался взять, когда в темноте не разобрала ступеньку и чуть не упала. Но не тут-то было, шиш ему! Руку из клешней вырвала и подальше отошла, без намека на близость, даже сделал вид что обиделся.
        Ага, знаю я тебя, душишь ты знатно, нечего здесь мне лапшу на уши вешать в стиле влюбленного героя. Я не настолько тупая, чтобы с человеком, который меня душил, я еще за ручку держалась…
        Мать моя женщина! Чуть не начала материться снова, сдержалась и только схватилась за голову. А я ведь уже подобное делала, с одним надоедливым блондином, да что там подобное, там и похуже было. Похоже, я и правда доверчивая, на что и надеются эти охотники, играя со мной в такие игры. Меня приучили к вежливости и уважению, я не могу приставить нож к горлу бабки и потребовать, чтобы меня отпустили, хотя бы, потому что есть у меня подозрение, что у них и снайпер есть в наличии. Не могу соблазнить того же доктора, чтобы он сам меня под каким-то предлогом вывез отсюда, это ведь легко - манипулировать мужчинами. Но все равно не могу опуститься так низко, даже сейчас чувствую себя гадко, играя по их правилам, строя из себя простушку, которой я, по сути, и являюсь.
        - Что случилось? - спрашивает Рад, останавливаясь рядом.
        - Зуб болит, - без зазрения совести вру.
        - Пойдем, там всё веселье, - подталкивает он меня к небольшой площади где собрались, наверное, почти весь агрогородок.
        Посчитала сколько в этой толпе людей и решила напиться, потом передумала, вдруг что сболтну. Даже если я убегу, что оборотням делать со всей этой армией? Я же думала городок маленький, от силы человек сто наберется, а их здесь под тысячу, судя по толпе.
        Столы, укрытые скатертями, на них разная еда, сладости, газировки и другие вкусности, но алкоголя не видно. Каждый берет что хочет, женщины старше возрастом подносят ещё еды. На площади небольшая открытая сцена, на ней что-то громко кричит ведущий в ярком желтом костюме. Самые маленькие дети тоже здесь, на детской площадке с родителями и десятком клоунов и героев из мультфильмов. Как-то я не рассчитывала на подобный размах события, идти в эту потенциально опасную для меня толпу не хочу. Стою на дорожке и переступаю с ноги на ногу.
        - Пойдем? - Рад улыбается, не люблю эту улыбку лживую.
        Мотаю головой, просто чувствую, что мне здесь не место. Знаю, что они что-то придумали, вот только никак не могу понять, что.
        - Пойдем, - повторяет он и делает медленную попытку взять меня за руку.
        Шарахаюсь от него назад, вижу, как напряжены его скулы и понимаю, что зол. Это чувство и липкий страх заставляют нервно глотнуть, но тут же беру себя в руки. Туплю взгляд, прячу эмоции за лживой улыбкой.
        - Может, просто погуляем? Там, где людей поменьше, - предлагаю, не смотря ему в глаза.
        Жду ответа, подглядываю из-под ресниц на выражение его лица. Это дает мне мало, он умеет прятать чувства, а смотреть в черные глаза, чтобы увидеть настоящие, все равно, что биться головой об стену - бесполезно.
        - Хорошо, пойдем? - он протягивает мне руку, цепко смотря в лицо.
        То есть я должна взять его за руку? А если я не хочу? Мне придётся идти в эту толпу фанатиков и не факт, что кто-то из них меня не узнает? Это что угроза? Чувствую, что да, стараюсь держать лицо, но почти уверена, что он наслаждается моей реакцией. Нет, не могу пойти на его игру, только на компромисс. Делаю к нему шаг, и, повернувшись, беру под локоть. Все это делаю быстро, но, кажется, неловко, и от этого предательский румянец опалил щеки и шею.
        - Веди, - шепчу, отвернув голову в бок, когда он слишком долго не реагировал на мою выходку.
        Слышу смешок с его стороны, но делаю вид, что не заметила. Рад поворачивает влево от площади и ведет меня за собой. Идем неспешно, словно, и правда, гуляем. Смотрю в разные стороны, изучаю строения и понимаю, что мой топографический кретинизм никуда не пропал, и я здесь, при всем своем желании, даже с картой, потеряюсь. Большинство домов одинаковые, зеленые лужайки, детские качели, двухэтажные здания с крепкими дверьми ничем не отличающиеся от соседских. Разве что перед гаражами разные машины красуются, но все на вид новые и дорогие. Как будто весь этот город одна сплошная бутафория. По дороге нам встречается компания мужчин, они пьют пиво возле своего автомобиля.
        - Рад, красавчик! Давно тебя не видел! Как дела? Как правление, не устал ещё? - засыпал вопросами крупный парень с идеальной улыбкой.
        Нужно было их как-то обойти, вот же чувствовала, а Рад как будто специально сюда повел. Он протянул руку, чтобы поздороваться с другом, так что я использовала это что бы убрать руку с его локтя и спрятать за спиной, как и вторую с гипсом. Нацепила вежливую улыбку, стараясь сделаться невидимой, не понятно, как у меня получается.
        - Нет, конечно. А ты как Саш? Как жена, дети? - темноглазый силач поздоровался со всеми парнями в компании, каждого по имени назвал и о жизни спросил.
        Все ему улыбались, делились новостями, у кого-то малой первый класс закончил, у кого-то брат с учебы вернулся. Они говорили о себе, но почему-то не особо пытались расспрашивать его о нем самом. Во время этого разговора я чувствовала себя лишней, но уйти не решалась, мало ли как это мне аукнется, вдруг за попытку бегства засчитают.
        Рад выслушивает каждого и, пожав последнему руку, возвращается ко мне. Смотря на все ещё говорящего что-то парня, берет мою спрятанную руку и кладет обратно себе на локоть, так ещё и пальцы мои второй накрывает. Все это выглядит невинно, как будто ничего особенного, но парни напрягаются. Перестаю быть для них невидимой, меня сверлят взглядами.
        - Кто эта красавица Рад? Где ты ее от нас прятал? - парень по имени Саша улыбается дружелюбно, но улыбка натянутая.
        Почему я замечаю на себе жалостливые взгляды, один парень даже старается на нас не смотреть. Разве мы не смотримся как парочка? Так почему мне сочувствуют? Его жестокость направлена не только на волков, но и на обычных людей?
        - У председательницы, - улыбается он, и я чувствую как по спине идет холодок, - это та самая волчица.
        Зачем он сказал им? Жалость во взгляде пропала, появилась ненависть и удивление.
        - Серьёзно? - приходит в себя первым Саша.
        - Да, - он улыбается и по-хозяйски поглаживает мою руку.
        Это раздражает и пугает. Один из парней делает шаг к нам с руганью и матом, но его удерживают остальные.
        - Ты что совсем сдурел, под ручку со зверем ходить? Да эту суку прибить надо было, а не на показ выставлять! - кричит второй его друг, удерживая самого пылкого.
        - От Артура этого нахватался? - говорит второй.
        - Рад, правда, зачем ее здесь водить, людей нервировать? Держи ее в подвале на цепи, как тот самый Артур, - Саша подходит к нам ближе, похоже среди них он самый адекватный.
        - Боишься ее, что ли? Или себе тоже хочешь? - от тона голоса Рада вздрагиваю.
        Он убирает свою руку с моей, и отпускает ее с притворной заботой. Меня обговаривают, как вещь, как будто я здесь не стою перед ними и это так знакомо, что даже противно.
        - Можете и вы с ней поиграть, парни, мне же не жалко, - говорит он, отступая от меня на шаг.
        Кажется, ему надоело играть, это хорошо, потому что мне тоже. Мужчины сконфужены, самый буйный из них срывается с места, но ударить меня не спешит, останавливается в шаге.
        - Из-за таких как ты, умерли мои родители! Сдохни, тварь! - он замахивается кулаком, но ударить не успевает.
        Резко нагибаюсь, как будто в поклоне и меня ожидаемо не бьют. Разгибаюсь и только грустно улыбаюсь, протягиваю к парню руку, он отпрыгивает от меня, как от прокаженной.
        - Мне жаль Ваших родителей, - говорю ему, медленно опускаясь на колени, - мне жаль всех Вас, тех кто потерял своих близких.
        Склоняю голову, намеренно сжимаю обоими руками подол платья, тереблю руками рукав, так чтобы было видно гипс на моей руке. Мне легко добавить во взгляд слёз, стоит только подумать о доме.
        - Если Вам станет легче, от того, что вы побьете меня или даже убьете, тогда приступайте.
        Опускаю голову ещё ниже, свитер спадает с плеч до лопаток, как я и рассчитывала. Не заметить мои шрамы и пластыри с бинтом просто невозможно. Мужчины засомневались, пока один из них не выкрикнул:
        - Да она просто издевается! Играет с нами!
        Знаю, почему он так сделал, Рад сзади смеется. Ему смешно, он уже не притворяется. Мои страдания принесут ему удовольствие, не сомневаюсь. На моем пути встречаются одни подонки.
        - Думаешь, я поверил в твою болтовню, тварь? Нам с детства говорили, какие вы на самом деле! - кричит все тот же парень, а затем все-таки бьет меня.
        Точнее он подумал, что попадет, но я в это мгновение качнулась вперед, и кулак пронесся по касательной над лопатками. Говорю себе, что могло быть хуже, жду театральной фразы.
        - Я же сказал поиграть, а не ломать, - с насмешкой говорит Рад, - моя же игрушка.
        - Извини, Рад, - подает голос Саша, хватает за руку друга, и оттягивает обратно, - он больше не будет.
        Зачем это делать сейчас, когда он уже сделал? Поднимаю голову от земли, смотрю только на парня, который пытается достать меня.
        - Когда убиваешь того, кто у тебя забрал кого-то, это совсем не помогает, не так ли? - криво улыбаюсь, вспомнив о Кристине. - Пустота и вина никуда не исчезает, даже спустя время.
        Они смотрят на меня, как будто видят впервые. Мне смешно с их представления об оборотнях.
        - А что вы думали? Мы просто звери? У нас нет чувств, близких, родителей, детей, любимых? Мы люди, иногда даже больше самых людей.
        Понимаю, что впервые называю себя в числе оборотней, когда я приняла это как факт? Ведь от оборотня у меня ничего нет, ни второй ипостаси, ни ненормального характера склонного к агрессии. Похоже, что я так пытаюсь их защитить, хотя бы брата. Пусть и ведут они себя часто как с ума сошедшие, но иногда они лучше некоторых из людей.
        - Уходите, - командует Рад, когда пауза после моего высказывания затягивается.
        - Но…
        - Я сказал: ушли! - Рад кричит, и мужчины садятся в машину и уезжают куда-то.
        Поднимаюсь с колен, отряхиваю их.
        - Если хотел избить меня, то делай это хотя бы своими руками. Нечего свои грехи на других перекладывать, - бросаю слегка, повернув голову в его сторону.
        - Значит не человек? - с насмешкой спрашивает.
        Поворачиваюсь к нему лицом, равнодушно пожимаю плечами.
        - Что ты понимаешь под словом «человек»? Набор генов? Если да, то нет, я не человек. У каждого своё понятие этого слова, в моем понимании - ты под это определение не подходишь.
        - Так кто же я, по-твоему? - он нависает надо мной, угрожает своим ростом.
        - Стервятник, - говорю, смотря в его глаза.
        Боже, как хорошо говорить правду, не изворачиваться, не играть.
        - Правда? - его улыбка становится шире, он наверняка меня не понимает.
        Киваю, но дергаюсь, когда он пытается дотронуться до меня.
        - А кто же тогда тот, кто бросил тебя в реку подыхать? Твой так называемый «человек»? - он пытается заставить меня говорить даже в такой ситуации.
        Смеюсь, машу перед собой руками, чтобы он не приближался, и сама отхожу.
        - Ты на все готов ради этого вашего эксперимента? Хочешь узнать кто я такая, кто мой отец и пустить его на эксперименты? В научных целях конечно! И плевать что ни я, ни папа, никогда оборотнями не были, в зверя не превращались, да и от людей только генами и отличаемся?!
        Смотрю в его глаза, такой спокойный, надменный даже. Чувствую себя глупой, очень глупой.
        - Я знаю кто ты, Даша Петрова, и мне в отличие от Андрея не нужен твой отец для экспериментов, - спокойно смотрит на меня, говорит серьёзно.
        Растерянно хлопаю глазами, я не понимаю.
        - Тогда зачем я здесь? Что тебе нужно от меня? Что тебе нужно?!
        - Мне нужна война, - он делает шаг ко мне, хватает больно за плечи, - и ты дашь мне ее.
        Фейерверки взрываются где-то совсем близко, так близко, что в рядом стоящих машинах включается сигнализация. Распускающийся фейерверк отражается в черных глазах Рада. А я не могу поверить, что слышу это, а тем более воспринимаю всерьез.
        - Ты дурак, что ли? - вырывается у меня под громкий залп фейерверка, а ведь даже не надеюсь, что не расслышал.
        Улыбается, противно так, дергаюсь, чтобы отпустил, но не отпускает.
        - Никто в этом городе не посмеет меня называть дураком, - говорит, надавливая на плечи сильнее.
        - Но это не меняет того факта что война - это полнейшая глупость! В ней люди гибнут, а ты такое говоришь. Кто в своем уме хочет войны, терять свих близких? И после этого ты человек? Тебе не жаль своих родных, друзей, знакомых? - пытаюсь оттолкнуть его, но он слишком сильный.
        - Почему мне должно быть их жаль? Мы охотники, живем для того, чтобы убивать оборотней, но не делаем этого уже много лет из-за дурацкого договора. Это наша работа, миссия и цель существования, многие об этом забывают из-за таких, как ты - антропоморфичных созданий, пародии на человечность. Ты ошибка природы, очеловеченный зверь, ходячее недоразумение и несуразное подобие человека.
        Давит на мои плечи так, как будто хочет поставить снова на колени, но никто больше не заставит меня это сделать. Я встаю на колени не из-за прихоти кого бы то ни было, а по собственному желанию. Сжимаю его запястье, вдавливаю в него ногти, так что прокалываю кожу, но он даже не замечает этого.
        - Сказал тот, от которого ничего человечного не осталось, - шепчу, смотря в бездонные черные глаза.
        Толкает на землю, сваливаюсь на задницу, но не спешу подниматься. Начинает смеяться, от этого хриплого смеха идут мурашки, липкий пот выступает на спине.
        - Сумасшедший, - шепчу в ужасе.
        - И это мне говорит женщина, которая дала свое согласие на свидание с сумасшедшим, как же это романтично-то. Не находишь? - резко меняет свое поведение и тон голоса.
        Как пить дать смеется надо мной. Какое свидание, кто согласие давал? Зачем он тему сменил, снова играть со мной хочет? Но мне надоело. Галантно протягивает мне руку, но я не принимаю ее, тогда хватает за свитер и ставит на ноги без спроса. Сразу же отпускает, как будто испачкался, коснувшись моей одежды. Свитер порвался, оголил плечи, натягиваю его обратно, закутываюсь, словно он может меня защитить.
        - Это не свидание, ты мне даже не нравишься, - говорю чистую правду.
        - Правда? - улыбается, протягивает руку к моему лицу. - Тогда хорошо, что мне все равно.
        Дергаюсь назад, слишком знакомое движение, слишком много воспоминаний. От них мурашки идут по коже уже по совсем другой причине, не из-за страха.
        - Я не понимаю: причем тут я? Разве у вас недостаточно людей, чтобы развязать войну? Чего ты хочешь именно от меня? - сманиваю тему.
        Меньше всего мне хочется в его игру играть.
        - Да тебе и делать ничего не надо будет, просто в нужный момент умереть.
        - И из-за этого начнется война? Ты что больной?
        - Как для внучки альфы ты не слишком сообразительна. Если я говорю, Даша, что когда ты умрешь - моё желание осуществится, то так и будет.
        - А если нет?
        - Тогда умрет твоя подружка, - он улыбается, холодно и даже равнодушно.
        - Какая ещё подружка? - кривлюсь.
        - Та, по чьей вине ты здесь, - обходит меня, не сводя черных глаз, - хочешь ее увидеть?
        - Зачем?
        - Это будет забавно, - пожимает плечами, и, не дожидаясь меня, идет по дорожке дальше.
        Смотрю ему в след, затем оглядываюсь по сторонам. Все на празднике, если подумать, то сегодня самый лучший день для побега. С другой стороны он знает, как меня зовут, знает о моем деде, и благодаря моему длинному языку, и о папе. Что будет если я сбегу от этого человека? Он убьет моих родных, Дмитровых и остальных оборотней? Здесь что-то не вяжется, не могу понять что. Как же все-таки это все знакомо, за меня опять все решают.
        - Бегаю я точно быстрее, чем ты, - слышу его тонкую угрозу.
        Если побегу - он догонит, уверенное заявление. Проблема в том, что я не знаю куда бежать и сколько. Иду за ним следом, игнорирую смешок в ответ на это. Один из домов, такой же, как и другие, вот только перед ним на дорожке припаркована не иномарка, а «Нива» белого цвета в грязи. Останавливаюсь перед домом, смотрю на машину, она не просто похожа, а та самая. Конечно я в ней только два раза каталась, но… Да нет, бред какой-то.
        - Чего встала? Пойдем, тебе нужно это увидеть, - он улыбается и мне становится жутко.
        Стучит в дверь, подхожу к нему, но держусь на расстоянии. Дверь открывается, на пороге мужчина, тот самый, который меня сюда привез. Он меня узнает и дергается от двери в коридор, Рад смеется его реакции.
        - Рад? Зачем ты здесь? Зачем оно здесь? - тыкает пальцем в меня, нервно и дергано.
        - Оно? - черноглазый смеется, только мы с мужчиной не понимаем почему.
        - Сами Вы «оно», - позволяю себе быть резкой с мужчиной, пускай он и в отцы мне годится.
        Вряд ли правило об уважении к старшим действует на человека привёзшего меня, как овцу на заклание. Хохот Рада действует на нервы, как и ужас на лице мужчины. Подумаешь, лопатой ударила, что такого? А ничего, что он меня сюда в багажнике привез и отдал для развлечения этому гаду?
        - Вижу, Артур приехал, здорово. Где они? - переходит к сути нашего появления Рад.
        - Там, - кивает мужчина на дверь, скорее всего, в подвал.
        - Только после тебя, - галантно склоняется в поклоне Рад, опять издевается.
        Не знаю, что он задумал, но захожу в дом, заставив пожилого мужчину отпрыгнуть от себя одним продуманным шагом в его сторону. Остаюсь стоять за порогом, не желая спускаться в подозрительный подвал. Что там говорил один из его дружков про подвал? Плохое предчувствие не покидает меня с того самого момента как я оказалась в этом городке.
        - Пойдем, - подгоняет Рад с нетерпением.
        Мне точно не понравится то, что я жду за той дверью. Он схватил меня за руку и потащил за собой в подвал. Пожилой мужчина только отошел от нас подальше. Открыв дверь, ведущую в подвал, сразу стало слышно странные звуки. Мы спускались по лестнице медленно, так что я успела прислушаться, а потом сообразила, что это кнут. Уж больно знакомый свист, до дрожи в коленках. Подвал был на удивление пуст и чист, только возле стенки имелась клетка, забетонированная в пол. В ней какая-то куча тряпок и большая металлическая миска. Кто в своем уме будет держать в подвале собаку? И только после этой мысли меня осенила догадка, что там держат не собаку, а волчицу. Ступив несколько шагов вглубь подвала, я увидела и саму волчицу, точнее, что от нее осталось. То существо, что жалось к земле и скулило, смотря на стоящего перед ней палача с кнутом, никак нельзя было назвать волчицей. Такое впечатление, что все это время, пока я лечилась, ее морили голодом и всецело издевались. В огромной миске даже нет еды, она перевернута и явно давно пустая. Волчица припала к земле, смотрит на своего мучителя не отрываясь. Что с ней?
Напади! Напади на него, что ты делаешь? Он же забьет тебя!
        - Не смотри на меня! - кричит палач, и я узнаю его голос.
        Замахивается кнутом и тот со свистом ударяет совсем близко от лап волчицы, но та даже не дергается. Ее загипнотизировали, накачали чем-то? Вырываю свою руку и бегу к парню с батогом.
        - Эй, Артур! - кричу, чтобы он повернулся.
        Он делает это, как раз тогда, когда я, замахнувшись, переношу весь вес на правую ногу, выставленную впереди. Бью его в кадык, не в лицо, хочу, чтобы ему было больно. Замахиваюсь коленом, но меня чуть ли не раздирает лапа волчицы. И это «чуть ли» происходит потому, что Рад схватил меня за плечо и дернул на себя. Волчица рычит, защищая лежащего на полу Артура. У него нет оружия, но она все равно делает это, все равно защищает.
        - Почему? - невольно вырывается у меня, когда смотрю в ее красные глаза.
        - Вот нам тоже интересно, у твоей подружки такая реакция только на него. Она слушает его, как послушная собачка, что весьма необычно и интригующе. Если бы мы могли превратить всех оборотней в нечто подобное, то…
        - То были бы ещё большими уродами, чем есть сейчас, что весьма сложно представить, - сжимаю руку в кулак, освобождаясь от ненужной защиты.
        - Так ты знаешь почему она так себя ведет? Как я понимаю, не расскажешь, да?
        Игнорирую его фразу, подняв руки, ступаю, шаг за шагом к волчице - она рычит на меня. Что-то подсказывает, что любого другого сделавшего так с Артуром она бы уже съела. Щелкает ее челюсть, она угрожает мне, говорит, чтобы не приближалась.
        - Эй, все нормально. Я все понимаю, но этот человек, он поступал с тобой очень плохо.
        Пытаюсь объяснить ей, но она не понимает. Рычит снова, закрывает своим телом притихшего парня. Мне казалось, Артур хороший, но теперь я все цело верю в то, что никому нельзя доверять. Ответ на то, почему волчица здесь, почему защищает его даже после ударов плетью и жизни в роли домашнего животного прост. А ведь прошло столько месяцев, я знаю только одну волчицу, посмевшую загадать подобную глупость, как вторую половинку. Знаю только одну волчицу, которая бы бросилась меня защищать. Почему я не поняла кто она раньше?
        - Тася, - шепчучу, не веря, что моя волчица все это время была так близко.
        Забываю, что передо мной зверь, забываю о том, что она защищает того, с кем ее связало, причем от меня. Забываю даже о Раде и бросаюсь на ее пушистую шею, обнимаю, плачу и смеюсь. Она замирает, как будто не знает, как ей действовать. Пытаюсь заглянуть в красные глаза, но она уклоняется. Почему она не превращается в человека, старается держаться от меня подальше? Я же просто хотела защитить ее, от этого гада.
        - Что она делает здесь? - слышу злой голос Артура.
        - Твоя собака притащила ее нам, грех было от нее отказываться, - разговаривают они так, как будто нас и нет здесь. - Я так понимаю, вы знакомы?
        - Тась, как ты? Что они с тобой сделали? - по щекам текут слёзы, смахиваю их рукой.
        Она не отвечает и все так же стоит неподвижно, пока подонок, посмевший держать ее в клетке поднимается.
        - Ты, - резко хватаю его под рык Таси, - что ты с ней сделал, ублюдок?!
        Моей угрозой - кулаком, как-то он не пронялся, просто оттолкнул от себя.
        - С ней? А что я мог сделать с этой тварью, после того как она напала на меня?! Радуйся, что она хотя бы жива!
        - Тварью?! Тася не тварь!
        - А кто? - наигранно удивляется, хотя на самом деле заводится.
        - Девушка, красивая между прочим, а ты ее на цепь и выгуливать под присмотром? Кнутом бил?! Ты вообще нормальный, так с чувствами девушки играть? - кричу на него, так и хочется выбить ему все белоснежные зубы.
        А я его ещё другом считала, а он охотник…
        - Какое еще «выгуливать»? - переспрашивает Артур, а затем кричит куда-то наверх. - Отец, ты ее выводил их дома?
        Да святую невинность из себя строит, мне стало противно.
        - С какими ещё чувствами? - влезает Рад, но мы с Артуром кричим, что это не его дело.
        - А мне кажется моё, и раз уж ты в курсе, просвети меня, - требует он, как назойливая муха.
        - Обойдешься, - бросаю, толкая Артура к стене и представляя, что это он.
        - Ну, в таком случае, - бормочет Рад.
        Бах, бах, бах! Вздрагиваю при каждом громком звуке. Что я делаю до этого звука - не знаю, не помню, не замечаю. Все моё внимание приковано к мохнатой волчице, завалившейся на бок с тремя дырками от пуль в брюхе. Пистолет дымится в руках Рада, он выстрелил. Целился не в волчицу - в Артура или меня, потому она и бросилась защищать нас, вот и поймала все пули. Волосы на волчице осыпаются и исчезают, тело становится всё меньше. Из ран течет кровь, её натекло так много, что под телом образовалась лужа.
        - Что ты сделал? Зачем? - кричит Артур, тряся улыбающегося Рада за куртку.
        Меня вопросы не волнуют, падаю на колени, руки дрожат большой дрожью. Сдираю с себя свитер, давлю им рану, но это не помогает, только красит его в алый цвет.
        - Как так Тася…Как так? Ты же должна была быть счастливой. Ну, как же так? Я же загадала… Тася? ТАСЯ!!! - сначала шепчу, а потом кричу, сжимая тонкую руку.
        Глава 4. Рад
        Из-за меня всё время погибают близкие мне люди. Кристина, Тася и даже Эмма, пускай мне она близкой и не была. Все гибнут из-за меня, моей гордости и упрямства.
        Надавливаю на рану крепче, их три, одна в плече, вторая в животе слева, третья над левой грудью. Зажать их все одной рукой невозможно, так что приходится с адской болью напрягать и сломанную руку. Такое ощущение, что от напряжения на правой руке под гипсом скоро разоврутся мышцы, но этого не хватает, чтобы зажать ещё и рану на плече.
        - Артур! - кричу, не отрывая взгляда от бледного лица Таси.
        Она и раньше была худой, но сейчас одни кости, кожа даже свисает, а живот плоский. Голодом морили, изверги. Как они так могут то? И после этого они люди?! Как вообще так можно поступать даже не с человеком, а как они выражаются зверем?
        - Артур! Помоги! - кричу в истерике, не могу отрываться от волчицы.
        Она не должна умереть, никто больше не умрёт из-за меня, моя жизнь не настолько ценна.
        - Артур! - кричу и в этот раз отрываюсь, чтобы посмотреть, что он делает.
        Дерутся! Они в такой момент дерутся! Кричу, изо всех сил, срываю голос, и только тогда они перестают дурачиться.
        - ПОМОГИ!!! - кричу во весь голос, когда на меня обращают внимание.
        У Артура разбито лицо, бровь, нос, костяшки сбиты. Он держит Рада с разбитой губой за шею, но тот все равно издевательски улыбается. Драка, когда рядом человек умирает?! Они вообще нормальные? О чем это я, они же охотники, от оборотней не далеко по степени эволюции ушли.
        - Её ещё можно спасти, - уговариваю не его, а себя.
        Только после этого парень отпускает Рада, дав ему на прощание в глаз кулаком. Запинаясь, чуть не падая на ходу, прибегает к нам, но нерешительно останавливается возле Таси.
        - На руки её бери! - подталкиваю его к действиям.
        Зажимать раны - это хорошо, но дела не решает, Тасе нужно в больницу, или в этот их лазарет на крайний случай. Говорю об этом Артуру, и тот, наконец, решается, подхватывает девушку на руки. Бегу за ним по лестнице, опережаю в доме и под испуганный взгляд того же мужчины, обгоняю пару, чтобы открыть для них дверь. На улице Артур уже бежит со своей ношей, я следом. Благо, лазарет находится рядом и до него почти не надо бежать, просто надо знать, где есть тропа и не страдать топографическим кретинизмом как я.
        - Что случилось? - спросил врач, все тот же, он здесь, наверное, единственный.
        - В операционную, быстро! - кричу очевидный факт, и, даже пихаю его в нужную сторону.
        Перепуганная медсестра бежит следом, началась такая суматоха, что здраво начала мыслить, когда загорелась над дверью надпись: «НЕ ВХОДИТЬ». Сползаю по стенке, вытираю с лица пот, слишком поздно понимая, что это не пот вовсе, а кровь. На руках она осталась, когда раны зажимала, так и лицо наверняка вымазала. Смотрю на свои руки в крови и понимаю, что начинается истерика, она все нарастает и нарастает. Слёзы всё сильнее, мне не хватает воздуха, кажется, что я сейчас задохнусь от рыданий, по телу прокатывает волна мелкой дрожи. Сжимаю голову руками, но легче не становится.
        - Что, подохла? - слышу его фразу, и истерика почти затихает, уступая большему чувству.
        Вскакиваю на ноги и толкаю Рада на стенку, замахиваюсь, но он заламывает руки.
        - Подохла? Подохла?! Зачем, твою мать, зачем ты это сделал? - кричу, пытаясь вырваться, но это кажется невозможным.
        - Ты такая красивая, когда плачешь, - слышу странную фразу в ответ.
        Наклоняется к моему лицу, и моя ярость достигает, казалось бы, невозможных пределов. Поцеловать он меня вздумал! Сейчас! С размаху бью его лбом в челюсть, и плевать, что от этого закружилась голова, и потемнело в глазах.
        - Сумасшедший больной ублюдок! - кричу со всей злостью, на которую только способна.
        Смеётся, он смеётся с меня. Глаза болят от слёз, они смывают кровь с моего лица, но не с рук и совести.
        - Ты это сделал, чтобы наказать меня? За то, что я не захотела рассказывать? Но причём тут Тася, она то тебе что сделала?
        - Ничего, единственное чем эта тварь заслужила свою участь, то только тем, что для тебя она дорога. Это всего лишь способ показать тебе, что меня лучше слушаться, а то все, кого ты так ценишь и любишь - умрут.
        Его холодные руки сжимают шею, но не душат.
        - Больной ублюдок, - шепчу, пребывая в странном состоянии, похожем на ужас.
        - Мне нравится твоя смелость, но в меру. Ты же не хочешь, чтобы я наведался в твой родной город, к твоей матушке? - говорит, склонившись к моему уху, а затем кусает его.
        Может в его представлении это эротично, но в моем просто мерзко. Дёргаюсь от него, но больше не пытаюсь его ударить.
        - Послушная девочка, - говорит с глумливой улыбкой, когда отпускает, а я не пытаюсь его ударить.
        Мама…
        Сердце сжимается в груди, бешено стучит в висках. Мамочка моя. Закрываю рукой лицо, отступаю подальше от этого жуткого человека. Сажусь на кушетку рядом с Артуром. Долго не могу успокоиться и прекратить лить слёзы. Затем прокручиваю в голове, раз за разом, картинку с раненой Тасей и с ужасом понимаю, что её мучили все эти пять месяцев с Нового года. Пока я сидела дома и ходила на пары - её морили голодом, держа за животное. Почему я так просто приняла слова Кая о том, что её пара по связыванию её не убьёт? Убить не убил, но за зверя держал и так ужасно измывался. Злюсь на него за это, поворачиваюсь, чтобы высказать всё, что думаю о нем, но смотря на его лицо, я не могу сказать и слова. Так выглядит боль и раскаянье - глаза пусты, как будто мертвец передо мной, руки сжаты в замок и опущены, он даже как будто повзрослел лет на десять. Даже мурашки по коже от всей гаммы его молчаливых переживаний.
        - Неужели так сложно понять, что мы тоже люди? - шепчу, закрывая глаза.
        Мне никто не отвечает, тем и лучше. Операция идёт несколько часов, так что меня начинает морить в сон. Отгоняю его как назойливую муху, и когда дверь в операционную открывается, слегка не успеваю за Артуром подойти к ней. Тасю везут на каталке вместе, она бледная, но судя по приборам, прикреплённым к её телу - живая. Её перевозят в соседнюю комнату, с надписью «реанимационная». Последним из операционной выходит врач в перепачканном кровью халате.
        - Опять эта проблемная пациентка, - вздыхает он измучено.
        - Опять? - вырывается у меня вопрос.
        - Помнится в первый раз, когда она здесь появилась, на Новый год, в её животе тоже была наша пуля. Что весьма странно, поскольку по договору мы не имеем права убивать оборотней на их территории, - он выразительно смотрит то на Артура, то на Рада.
        Рада? Почему он не ушёл? Не понимает, как здесь не уместен или меня стережёт? Не собираюсь я никуда от Таси уходить, уже хватило.
        - Поменьше болтай, - требует Рад, подпирая стенку.
        - Ты меня обманул, так что имею право говорить, что хочу, - язвительно отвечает ему Андрей и как-то не хорошо на меня смотрит.
        - Как она? Будет жить? - наконец задаёт самый важный вопрос Артур.
        - Раны я зашил, серьёзных повреждений нет, но кровопотеря очень большая. Мы не можем сделать переливание, потому что крови оборотня у нас нет, как ты помнишь, Артур. Можно конечно надеяться, что организм сам к этому приспособится, но я в этом сомневаюсь.
        - Если нужна кровь оборотня, то бери мою! Перелей ей мою! - даже руку ему подставляю.
        - Но ты же не…
        Врач обрывается на полу слове, смотря на меня удивлённо.
        - Давай, делай! Забери у меня столько, сколько ей нужно.
        - Уверена? - переспрашивает он прищурившись.
        - Хватит болтать, делай! - требую у него.
        - Ну ладно, пошли, - открывает для меня дверь в реанимационную.
        - Спасибо, - хватает меня за руку Артур, перед дверью.
        - Потом поговорим, - обещаю ему.

* * *
        Больничная кровать, лёгкий свет их ночника возле двери. Ритмично пищит какой-то прибор, считая её пульс. Голова кружится, слабость не даёт сконцентрироваться. Может просто уснуть? Но для чего? Мне снятся кошмары снова и снова. Он начинается одинаково, я снова в том багажнике и рядом Кристина, мёртвая, само собой. А я все пытаюсь её спасти, раз за разом, раз за разом…. Этот сон бесконечный, и заканчивается только тогда, когда падаю с кровати. Странно, что во сне я все ещё вижу обоими глазами. Возможно моя частичная слепота - это наказание за то, что с сестрой случилось. Слишком мелкое наказание, недостойное чужой жизни.
        Так тихо, помимо приборов ничего не слышно. Праздник закончился? Всё здесь мнимое и не настоящее, что этот городок, что люди в нем. Странное дело получается, оборотни больные, охотники в основном тоже, а самые нормальные - люди? Но последний самый обычный человек пытался убить меня битой с вбитыми в неё гвоздями. У него даже почти получилось, оставил меня инвалидом на всю жизнь. И как после этого считать людей нормальными? Может, нет этих «нормальных» на самом деле? Может «нормальность» - это недостижимый эталон, а все люди, (оборотни всё же люди) просто скрывают свою гадкую сущность от остальных? Моя же паршивая душа столь отвратительна, что часть её проявилась наружу и заставляет людей умирать. Может поэтому никто не пытается меня спасать? Никто не ищет, никому не нужна….
        Закрываю глаза, вздыхаю. Опять слишком жалею себя, нужно перестать.
        Все что со мной происходит, я заслужила. Принимаю это, хотя часть внутреннего «я» хочет поспорить. Вот только лучше за мои ошибки буду страдать только я, чем другие.
        Поворачиваю голову, мне нужно время, чтобы снова привыкнуть. Аппарат искусственного дыхания убрали от Таси почти сразу после того, как подключили эту странную машину для переливания моей крови. Уже несколько часов лежу на соседней койке с иглой в руке. Появилась сильная слабость и головокружение. Мне почему-то казалось, что донорство крови быстрый процесс.
        За занавесками уже день, раннее утро. Время течёт слишком долго, или это просто я так сильно жду, когда Тася проснётся?
        Утренний обход и как обычно приходит этот врач - Андрей. Кажется, он и живёт в этой больнице. Он у них, и правда, один единственный врач на весь городок? Да нет, не может быть. Так чего же торчит здесь после ночной смены? Хмуро смотрю на него, вот только пусть попробует руки распустить, и я ему… Ничего не сделаю, слабость в теле слишком сильная.
        - Ты ещё здесь? - удивлённо говорит он, заметив меня.
        - А где я, по твоему мнению, должна быть? Сам же к этой машине подключил! - хочу накричать на него, но язык плохо слушается, так что просто злобно шепчу.
        - Подключена? - спрашивает с непонятной интонацией, а, затем, не дожидаясь ответа, быстро подходит к машине и клацает по сенсорному экрану на ней.
        С каждым кликом его глуповатое лицо мрачнеет, а затем он убирает иглу из моей руки. Прикладывает вату, но я отмахиваюсь.
        - Встать сможешь? Медсестра должна была тебя отключить ещё ночью, у тебя сильная кровопотеря, - он тянет ко мне руки, снова и снова.
        Мысль что он просто издевается и забрал у меня так много крови специально, чтобы воспользоваться моей слабостью, пугает. Настолько, что хочу сама подняться и уйти, но останавливаю себя ради Таси. Нельзя её бросать здесь, мне ли не знать, что это за врач, и каково это - быть волчицей среди охотников. Лицемерно звучит, ибо какая из меня волчица, Тася явно пережила кромешный ад в том жутком подвале. Да вообще, ей сильнее досталось… из-за меня.
        - Я останусь, проверь как она, - указываю ему, потирая онемевшую руку.
        - Это моя работа, - с ноткой самодовольства говорит он и отходит к волчице.
        Читает что-то, пульс проверяет, смотрит на приборы, проверяет показатели в медицинской карте и так раз за разом, пока со странным выражением лица поворачивается ко мне.
        - Что ты с ней сделала? - говорит таким голосом, что становится не по себе.
        - Что? Что с ней?
        - Её показатели почти в норме, а так после сложных операций не бывает. Особенно у оборотней после наших особых пуль. Если не умирают сразу, то ещё несколько месяцев не могут прийти в норму.
        - Я не понимаю, о чем ты…
        Врач резко хватает меня за руку, чтобы подтащить к волчице, но не учитывает то, что я не могу стоять на ногах, так что падаю на пол.
        - В котором часу я поставил тебя на перелив крови? - резко меняет тему, не сводя с меня глаз.
        Пугает, его близость и то, что он знает, как мне плохо, что я беззащитна. Один раз почувствовав силу привыкаешь к ней, как к наркотику. Потеряв её, так страшно снова чувствовать себя беззащитной. Так страшно быть слабой.
        Вырываю руку и сажусь с трудом на полу. Зачем он меня вообще трогал?! Опускается рядом со мной на карточки, слишком близко, слишком противно. Хватает своей клешней за подбородок, заставляя смотреть на себя.
        - Сколько пальцев? - выставляет руку с пальцами, и я понимаю, что это конец.
        Даже не потому, что меня штормит, да и голова кружится, а потому что он показал правой рукой, а я её просто не вижу своим левым глазом.
        - Убери свои клешни от меня! - кричу на него, пытаясь оттолкнуть его.
        Страшно, в таком состоянии я разве что закричать смогу. Но почему-то я уверена, что никто не придёт на помощь. Кому из охотников жалко Тасю или меня? Для них мы всего лишь звери, для некоторых из них - игрушки.
        - Не тупи! Сколько пальцев? - дёргает меня за шею, за что получает ногтями по лицу.
        Посылаю его далеко и надолго.
        - Дура! - кричит, толкая меня на пол.
        Нервно ходит туда-сюда пока сажусь снова. Бормочет что-то под нос, но не слышу ничего. Бесит, как же все это бесит.
        - Как Тася? Что значат те слова? Ей скоро станет лучше? - заговариваю первая, пряча в руке ручку, выпавшую из его кармана.
        Резко останавливается, падает на колени передо мной, но не пытается коснуться. Выражение лица странное, особенно для взрослого мужчины. Он нервно оглядывается по сторонам, а затем наклоняется ко мне слишком близко. Сдавливаю ручку, если воткнуть её в шею, то… Чёрт, о чем я думаю?!
        - Здесь нет камер, так что тебе не нужно притворяться. То как ты играешь слабую простачку - впечатляет, как и то, как ты Рада вокруг пальца обвела. Но меня давно мучает вопрос: что с твоей кровью не так? - смотрит прямо в глаза, как будто смотря прямо в душу.
        - А что с ней не так? - спрашиваю вместо ответа.
        - Ты не носитель гена. В смысле носитель, но не только. Если сравнить анализы твоего отца и твои, то…
        - Моего отца? Что значит моего отца?! Вы что схватили моего папу? Где он? Я тебя спрашиваю, где он?! - перебиваю его, хватаю онемевшими пальцами за халат, а второй приставляю ручку к шее.
        - Тихо ты, - шипит, зажимая мне рот рукой. - Артур за дверью спит.
        Мои глаза чуть не вываливаются. Какого чёрта этот мучитель в коридоре спит? Что ему надо? Тасю? Это связывание на него тоже повлияло?
        - Нет здесь твоего отца, мне привезли его образцы крови, откуда её взяли не знаю. Лучше ответь мне: ты ведь просто не можешь превращаться, не так ли? На старую волчицу ты не похожа, а в том досье, которое достал на тебя Рад говорится, что тебе двадцать один… Пардон, уже двадцать два года. Так что старой волчицей ты не можешь быть, твой зверь должен быть жив, но его нет. Мутирующих клеток, генетических маркеров, даже обычной защитной реакции организма нет. У меня возникает только один вопрос: что ты такое?
        Молчу, в другой бы ситуации я бы ничего не ответила, но есть кое-что, что не даёт мне покоя.
        - Зачем тебе знать кто я?
        - Это загадка, очень интересная загадка. Я изучаю вас уже многие годы, но подобного тебе образца никогда не встречал, - нездоровый блеск в его глазах мне не нравится.
        - В таком случае, сначала ответь на мои вопросы. Что будет с ней, когда ей станет лучше?
        - Откуда мне знать, это решать Артуру, он её притащил - его волчица. Наверное, снова запрет её в подвале, а она ночами будет по нему выть. Но ты, похоже, не удивлена этому факту. Ты знаешь, почему эту маленькую волчицу так тянет к нему, не так ли?
        - А Рад? Разве он здесь не главный? - опасливо кошусь на дверь.
        - Не совсем, главная здесь Председатель, а Рад что-то вроде не официальной власти. Все его боятся и уважают, но предпочитают держаться подальше. Прав на эту волчицу у него нет, только у Артура, это что-то вроде делёжки трофеев - чужое никто не трогает. Его методы радикальные, не всем нравятся. Мне вот тоже.
        Опять руки свои ко мне потянул, за что заслужил толчок ногой в грудь.
        - Вот говорил же ему, плохая была идея. Да не насильник я, девочка.
        - Ага, а лапал просто так. Сволочь, - сжимаю ручку сильнее и пытаюсь подняться, опираясь на кровать.
        - Рад приказал вывести тебя из себя, чтобы проверить, что ты не превратишься, но в какой-то момент его план пошёл куда-то не туда, и ты меня избила как девчонку. И не стыдно тебе, избивать старших?
        Приказал? Нет, я знала, что этот Рад больной на всю голову, но что бы на столько?!
        - Не стыдно, настолько что, если попробуете сделать это снова со мной, или с кем-то другим…
        - Я же сказал: Рад попросил. Сомневаюсь, что, хотя бы один адекватный мужик захотел бы тебя в том состоянии, в котором ты была. Не то, что сейчас, даже у Рада на тебя виды есть.
        - Какие ещё виды? - рывком поднимаюсь на ноги, меня шатает.
        - Не знаю, но ты жива не просто так. Рад не из тех людей, которые делают что-то просто так. И ты ему нравишься, раз он позволяет так с собой обращаться. О вас уже слухи по городку пошли, не свойственные тем, что раньше ходили об этом парне.
        Это ирония в его голосе или не прикрытый интерес? Презрительно фыркаю, садясь на свою кровать и отклоняясь спиной на стенку.
        - Твоя очередь отвечать на вопросы, - напоминает мне.
        - Как скоро её выпишут?
        - В таком состоянии? Думаю, через неделю.
        - А можешь подержать её здесь месяц?
        - Месяц? Зачем?
        - Можешь или нет? - настаиваю.
        - Могу, конечно. С такими ранами и два месяца можно валятся. Вот только что тебе это даёт? - он не хорошо прищуривается.
        Молчу, я придумаю что-то.
        - Тебе не сбежать, он не даст, - отвечает спокойно.
        - Не хочу, чтобы её запирали в подвале. Так что, мы договорились? Я тебе ответы на твои вопросы, а ты позволишь ей остаться здесь хотя бы на месяц, - делаю вид, что не слышала последней фразы.
        - Ладно, но тебе придётся оставаться здесь, ухаживать за ней, медсестры и близко не подойдут к этой палате.
        - Я и так собираюсь остаться. Что ты хочешь узнать? - смотрю ему в глаза.
        - Хотел бы узнать всё, но думаю, ты не скажешь. Я прав? - садится на край моей кровати, поджимаю под себя ноги и прячу их под одеялом.
        - Пообещай, что больше никто не узнает о том, что я тебе расскажу.
        - Может, ещё и клятву на мизинцах попросишь? - иронизирует он.
        - Ты только подумай: если все тайны оборотней будешь знать только ты…
        Улыбаюсь, прекрасно зная, что всех тайн не знаю, а те что есть, он получит в извращённом виде. Но если это убережёт Тасю можно и солгать, прикрыв правду ложью.
        - Ладно, ты умеешь быть убедительной. Согласен.

* * *
        - Соберись, это не так сложно, как кажется, - слышу над ухом и со всей силы сжимаю зубы, чтобы не сказануть какую-либо гадость в ответ.
        Он испытывает моё терпение и меня саму. Мышцы на плечах и руках уже сводит, а эта пытка все продолжается, и продолжается. Приклад давит в плечо, смотрю в прицел и представляю на месте мишени его голову. Нажимаю на курок, приклад ударяет в плечо, наверное, уже совсем синее от синяков. Опускаю оружие на стол и уже по привычке перезаряжаю. Нервно покусываю губы, на цель принципиально не смотрю.
        Обходит стол с другой стороны и идёт к мишени, сдирает её и приносит ко мне. Бросает на стол, хочет, чтобы я посмотрела на дырки от дроби. В яблочко так и не попала, ну хоть в мишени пару дырок есть.
        - Ну, уже лучше, помнится, в первый раз ты пыталась в меня стрельнуть, - напоминает Рад с улыбкой под мой нервный смешок.
        Когда он предложил сходить в их тир, потренировать руку после гипса, первый раз я и правда в него выстрелила, но безбожно промазала, да ещё и свалилась на пол от отдачи и выстрела снова, но уже в потолок. Дырку в нем до сих пор не заделали, солнышко через неё светит.
        - Может, закончим на сегодня? Мне пора к Тасе, - отхожу от стола, пока он забирает оружие и патроны.
        - Иди конечно, но сначала у меня для тебя новость, - ставит ружье обратно в большой сейф и закрывает.
        - Какая? - стараюсь не выдать своих ощущений, меня просто раздирает желание побыстрей убраться отсюда.
        - Завтра мы поедем на охоту с парнями, у тебя будет возможность попрактиковаться в стрельбе на живых мишенях, - поворачивается ко мне, улыбается довольно.
        - В смысле? Где? - натянуто улыбаюсь, пока подходит ближе.
        - За городом есть одно милое местечко, останемся там с ночёвкой, - его рука сжимает плечо, там, где синяк.
        Знает, что делает мне больно, знаю, что стоит мне сказать что-то не то, сделает ещё больнее. Его показное спокойствие, эти лживые улыбки, всего лишь способ усыпить бдительность.
        - С ночёвкой? - стараюсь говорить ровно, чтобы не разозлить его ещё больше.
        - Да, надеюсь ты будешь лапочкой, - улыбается, надавливая на синяк рукой.
        Сжимаю зубы, чтобы не закричать в голос, вижу его настоящую улыбку. Моя боль приносит ему настоящее удовольствие, какой же он все-таки урод. Отпускает после того, как встречается со мной взглядом и уходит первым.
        Жду какое-то время, оставаясь на месте. Повторяю, себе раз за разом что, если попытаюсь его снова ударить или убить, Тася опять пострадает. После моего неудачного покушения он заставил меня смотреть на то, как её пытали.
        - Теперь за твои проступки будет отвечать она, - сказал Рад мне на ухо тогда.
        По коже идут мурашки, как будто снова слышу её крики, оттого бегом направляюсь от тира в лазарет. Теперь меня никто не сопровождает, теперь Рад уверен, что я не убегу никуда без Таси. Возможно по этой причине Артур все время рядом с палатой, но внутрь не заходит, сторожит её, чтобы не сбежала. Врач каждый день колит ей какую-то дрянь, чтобы она не превращалась в волчицу. Не знала, что существует что-то подобное, если бы ещё из-за этой штуки Тася не скулила от боли большую часть времени, было бы здорово. Под действием уколов волчица становится не просто обычным человеком - тяжело больным человеком, мучается от жуткой боли, что даже говорить не может, только мычит и смотрит на дверь затравлено. Мы даже не поговорили с ней ни разу, её повадки, особенно в таком состоянии, больше похожи на звериные. Кормлю её с ложечки, словно ребёнка, жидкими кашами. Охотники зачем-то вырвали ей клыки, вообще её зубы выглядят хуже, чем мои выбитые. Ей начали колоть эту дрянь почти сразу, по приказу Рада. Я пыталась договориться с Андреем, но не получилось, Рад приходит посмотреть каждый день как она, проверяет,
выполнили ли его приказы. Так что я пошла другим путём - залезла в их кладовую с лекарствами. Воровать колбочки с жёлтой жижей не стала, осторожно набрала около половины ампулы лекарства шприцем, а остатки развела физ. раствором, чтобы хотя бы уменьшить дозу дряни. Если Андрей и заметил подмену, то решил никому ничего не говорить. Странный он мужик, руки больше не распускает. Это наводит на мысль что, либо его впечатлил липовый рассказ о жизни оборотней, либо Рад и правда заставил так поступить со мной. Но это совсем не изменило мнения об этом человеке, если кто-то может творить подобное по чему-то приказу, то это многое о нём говорит.
        Возле входа в лазарет люди, они провожают меня нехорошим взглядом, когда прохожу мимо. Какой-то мужик плюёт в спину, но делаю вид, что не замечаю этого. Раду нравится выставлять меня напоказ, не сомневаюсь, это не просто его прихоть - часть какого-то плана. Меня порицают, называя волчьей подстилкой, даже не зверем, как было принято раньше у них. В какой-то мере это даже забавно, я изменила мнение охотников об оборотнях, не являясь, по сути, оборотнем. Даже в Тасе начали видеть не просто зверя, а человека. На прошлой неделе, в одну из очень длинных ночей, к нам пришла медсестра и, не говоря лишних слов, дала волчице укол от боли. Хоть поспали вместе немного дольше в ту ночь. Я теперь перебралась к Тасе, провожу у неё и дни и ночи. Иногда, кажется, что, если бы она просто накричала на меня, высказала все свои претензии, обвинила во всех грехах, мне было бы намного легче. Но она молчит, даже утром, когда действие уколов слабнет.
        Жаль только Рад всё время приходит и тащит меня с собой, охотникам местным показывать, как дивную игрушку. В прошлое воскресенье завёл на детскую площадку, где я с детьми играла в волчицу и охотников, еле удрала, только не от детей, а от их матерей - камнями бросались. А он стоял и ржал с этого представления и дети тоже смеялись, только мне и мамочкам было не до смеха. Не понимаю, чего они взъелись? Я их детей не трогала и трогать не собиралась, подумаешь, порычала, когда попросили, а они надумали себе не пойми что. Похоже, материнство лишает способности мыслить здраво и логично, оставляя только инстинкт защитить ребёнка от опасности любой ценой. Даже это воскресенье было для меня лучшим, чем ещё один вечер в его доме. Как вспомню - так вздрогну. Первый раз он показал мне, где живёт после инцидента в тире, так что примерно знала, что ничего хорошего там не ждёт. Приготовила оружие, туповатый нож из лазаретной столовой и парочку шприцов с остатками жёлтой жижи. Готовила всё это для побега, когда после утреннего обхода и укола для Таси появился Рад, поняла, что мне пришёл конец.
        - Утро доброе, - сказал он с порога, под крики болезненной агонии волчицы.
        Он вообще все время делает вид, что она не существует, словно деталь интерьера, а не живое существо. Не понимала, почему его отношение ко мне и Тасе так отличается, пока не оказалась в его доме.
        Я тогда ещё в ночной рубашке и расстёгнутом халате поверх была одета, а Тася раздета, потому что я её мыла. Не знаю, почему закричала и бросила в него мочалкой, чтобы убирался. Волчица почти не ощущала дискомфорта от своей наготы, даже не дёрнулась, это я принялась её закрывать, потому что охотник даже не подумал выходить.
        - Что здесь происходит? - ещё и Артур прилетел, после чего его сам Рад выставил за дверь.
        - Не переживай, - сказал он мне тогда, - зоофилией не увлекаюсь.
        Как бы он это сказал, но взгляд его явно по моей короткой ночной рубашке прошёлся совсем нескромный. Так, что даже захотелось напомнить его же слова о том, что я ошибка природы и все остальное. Вот только он не дал этого сделать, сказал только, что вечером пойдём прогуляться и желательно, чтобы в этот раз не выводила его из себя. Плавали, знаем, насколько он страшен в гневе - где-то на уровне Кая, если не хуже. Так что без лишних вопросов собралась тем вечером на очередное публичное унижение, но меня ждал сюрприз - не приятный.
        Повёл он меня не по обычному маршруту выгуливать, завернул к самым дорогим домам, возле коттеджа Председателя. Плохое предчувствие меня не покидало весь день, так что накрученная до чёртиков, зажимая в кармане платья нож, шла за ним следом до самых дверей. Только когда он дверь открыл, и щёлкнул выключателем, чтобы свет загорелся, поняла всю масштабность моих проблем. Мужик с этим вот плотоядным взглядом притащил меня в пустой дом, где никого кроме нас, судя по отсутствию света, нет. И это человек, который только на люди меня выводил как ручную собачку - верх подозрительности. Дёрнулась бежать, но он за руку как дёрнул, так что в дом я влетела, чуть не свалив его с ног.
        - Зачем ты меня сюда притащил? - засовываю руку в карман, пятнясь к двери.
        - Не это ищешь? - бросает нож в дверь за моей спиной и цокает языком, словно та старуха.
        Когда только нож мой успел забрать? Шприцы спрятаны в другие карманы, так что их не так легко найти. Вот только подействуют ли они.
        - Что тебе надо? - пытаюсь открыть дверь, но она закрыта.
        - Пойдём, - бросает он спокойно и уходит на второй этаж.
        Мелькает мысль закрыться в какой-то комнате на первом этаже, но понимаю, что это мне не поможет. Аккуратно достаю один шприц и прячу его в рукав джинсовой куртки. Наверху он открывает дверь, судя по компьютерному столу и офисным принадлежностям, в кабинет. Кивает на кресло перед столом, куда мне приходится садиться. Сам присаживается за компьютер, и начинает что-то за ним делать. Жду минут десять, затем полчаса, все оттягивая момент своего наказания, нервно теребя рукав джинсовой куртки.
        - Скажи мне это, - бросает, наконец, он, не отрываясь от монитора.
        - Что? - рассеянно переспрашиваю.
        - Скажи мне кто ты, - бросает на меня короткий взгляд, а затем снова на монитор.
        - Может, я просто пойду обратно? - даже встаю, чтобы уйти, но он резко кричит на меня.
        Прячу взгляд, смотрю себе под ноги. Как же это знакомо, отец тоже проделывал что-то подобное, когда я была маленькой. Так что я знаю, что делать, чтобы не нарваться.
        - Скажи это, - говорит он снова, на этот раз просто чувствую его взгляд на себе.
        По интонации понимаю, что он хочет услышать, хоть и не понимаю зачем. Но гордость играет во мне, так что вскидываю голову и смотрю в его черные глаза.
        - Так кто ты?
        - Человек, - отвечаю спокойно, и сразу же уворачиваюсь от пепельницы, полетевшей в мою сторону.
        - Кто ты? - надавливает он на нужные слова.
        - Человек, - повторяю упрямо, за что и получаю в лицо папкой.
        Вытираю кровь с губы - неудачно увернулась, сложно считать траекторию одним глазом.
        - Мне разрешить другим поиграть с тобой? - угрожает мне.
        - А что, ты ещё не наигрался? - не удерживаюсь от иронии.
        Смеётся натянуто и слегка страшно.
        - Скажи то, что я хочу услышать, иначе сама об этом пожалеешь, - меняет тактику, и делает вид, что ничего не случилось.
        Мерзкий взгляд проходится по мне и заставляет скривиться и отшатнутся.
        - Значит, все-таки страдаешь зоофилией, - не скрываю своего отвращения.
        - Я серьёзно, - угрожает мне.
        Вот тогда становится страшно, я бы даже сказала жутко. Прикусываю губу, чтобы успокоить себя, отворачиваюсь в сторону.
        - Я зверь, оборотень, ошибка природы и все ненавидят меня за то, что я вообще родилась. Так пойдёт? - не смотрю на него, слишком пугает желание убить его, если только попробует меня коснуться.
        - Да, - бросает, снова уткнувшись в монитор.
        - Теперь я могу уйти? - спрашиваю поднимаясь.
        - Нет, возьми книгу и садись.
        По сути, каждую неделю, два вечера я провожу в его доме, занимаясь чтением книжек. И это даже не самое странное, в последний такой вечер он ни разу не просил меня напомнить, что я тварь, а не человек. Наводит это всё на очень нехорошие мысли. Особенно слова о палатке, вот чувствую там очень отвратительный подтекст. Не понимаю, если он хочет секса, так чего к их охотницам не идёт, а на меня глаз положил? Я же страшная, особенно теперь. Инвалид по зрению, все время избитая. Думаю всё дело в поведении, иногда, кажется, он все время заставляет меня ему сопротивляться. Ему нравится, что не подчиняюсь потому, что остальные слушаются как зомби. Может, стоит играть покорность? В жизни бы так раньше не поступила, но видать желание выжить и не быть подстилкой, ой, как меняет приоритеты. Ложь, кражи, попытки убийства…. Кажется, я знаю к чему всё идёт.
        Стою перед дверью в палату Таси, но не решаюсь зайти. Артур сидит на кушетке, листает что-то в телефоне. Поговорить с ним толком не получается, возможно потому, что он не желает слушать нравоучения и упрёки от «собачки», как он недавно выразился. Желание двинуть ему в лицо иногда меня пересиливает, но барьер в виде Таси мешает. Уж не знаю, что делает связывание с мозгами оборотней, но судя по ней - что-то страшное. Как можно испытывать что-то к человеку, посадившему тебя на цепь? Это за гранью моего понимания.
        - Может, поговоришь с ней, наконец? - бросаю ему разозлившись.
        - Я же говорил: со зверями не разговариваю, - отвечает, всё так же уткнувшись в мобильный телефон.
        Да как он может? Она воет как сумасшедшая, стоит ему уйти со своего поста. У неё и так мало от человеческой половины осталось, а он ещё хуже делает. Он же знает - она все слышит. Вот же урод! А главное не понятно - зачем он вообще её оставил при себе? Зачем дрался с Радом и помогал после выстрела? Тот Артур, что я знала прежде, так отличается от охотника, словно две разные личности. Но в тот переломный момент он поступил так, как и должен был поступить старый Артур. Может на него это связывание тоже повлияло? Но странная вещь, я больше не чувствую той зависимости от запаха Кая, иногда от усталости даже нормально сплю. Может на людей оно и правда не действует? Иногда я припоминаю тот странный сон и могу сразу сказать, что в нём есть несоответствие - он сказал связывания нет, но что тогда у Марго и господина Дмитрова было? Что у Таси и Артура, если это не связывание? Что это такое? Мой бред иногда рисует странные сны, зачем-то напоминая о том, что я хотела забыть словно кошмар.
        - Она не зверь, хватит делать вид, что не знаешь этого, - выбиваю его мобильный из рук, и он падает на пол.
        - Совсем что ли с ума сошла?! - кричит, поднявшись на ноги, и я отпрыгиваю назад.
        - О, так ты с собакой разговариваешь? Отлично, а теперь, наконец, поговори с ней! - толкаю его в дверь с разбега.
        Вваливаемся в палату вместе, Тася даже подпрыгивает на кровати и натягивает на себя одеяло. Постойте-ка, при нем она своей наготы стесняется? Мать моя женщина, как все запущено-то. Закрываю дверь перед носом у Артура, он как раз на неё смотрел, так что не успел за мной. В коридоре хватаюсь руками за ручку, и упираюсь ногами в косяки, пока он пытается с той стороны её открыть.
        - Открой дверь! - кричит.
        - Ага, сейчас! Поговори с ней, тогда выпущу! - кричу и пыхчу от натуги.
        Барабанить в дверь перестал, мимо меня прошла медсестра, покрутив пальцем у виска. Да знаю я, что это чистой воды детский сад, но, если это поможет перетащить его на свою сторону и вместе сбежать, то чем чёрт не шутит. Он же нормальный парень, был, по крайней мере. Всего конечно не знаю, но судя по реакции Таси ей плевать на то, что он делал раньше. Дура влюбленная, или скорее связанная. Как я к Говерле была привязана своими чувствами, странно я вспомнила о нем впервые за все время, видать чувства уже остыли, а мне казалось они навсегда.
        Стою, подслушиваю, а там одна тишина, от напряжения уже уши в трубочку скрутились.
        - Что слушаешь? - резко спрашивают возле уха, так, что я отпрыгиваю от дверей как ошпаренная.
        Андрей появился как будто ниоткуда, честное слово. Улыбается своей мерзкой улыбкой, вроде взрослый дядька, а так себя ведёт. «Но-но» мне пальцем делает, словно ребёнку. И я тоже хороша, подслушиваю здесь чужие разговоры. А главное почти и не стыдно, больше интересно, что у них там.
        - Постыдилась бы, обход мешаешь делать, - бросает с насмешкой мне, а затем открывает дверь в палату, чтобы с грохотом закрыть её обратно.
        Реакция странная, очень даже. Поворачивается ко мне с улыбочкой и говорит:
        - Может, пойдём на лавочке посидим? Погода такая хорошая!
        Это румянец? Чем эта парочка там занимается? Тянусь к дверной ручке, но получаю по рукам.
        - А что они там делают? - спрашиваю, когда он меня почти что вывел силком на улицу.
        - Разговаривают, - отвернувшись в сторону, говорит, покраснев до малинового цвета.
        - Скажи, а ты, когда меня за грудь лапал, что представлял? Что подушку мнёшь или что ещё? - не скрываю своей иронии.
        Мимо как раз медсестры шли, каталку толкали, чуть вместе с ней не упали.
        - Нет, конечно, я, как врач, проверял молочные железы на предмет опухли, - и главное, как важно это сказал, словно верит в каждое слово.
        - Так меня точно ещё никто не домогался, - замечаю мрачно, садясь на лавочку возле входа в лазарет.
        - А что тебя домогались? - и главное, как интересуется, словно и правда переживает и не он свои руки распускал.
        Лицемер блин, прямо таки злость берет.
        - Ага, этот ваш главный, например. Сказал, что завтра берет меня на охоту с ночёвкой.
        - Это же не значит, что…
        - Он перестал называть меня зверем, - перебиваю его, смотря на летние пейзажи с грустью.
        - О, - кажется, наш врач тоже понял к чему все это идёт.
        - Так я права в своих умозаключениях? - слегка склоняю голову на бок, изучаю собеседника.
        Как глазки нервно бегают, явно не решается сказать мне правду.
        - Я пока не понимаю, чего он пытается добиться. Такое впечатление, что это какой-то хитро-мудрый план, который не смогу понять, пока он не исполнится.
        Убираю волосы с лица, в жару с короткой стрижкой куда легче, чем с длинными волосами ходить. Любопытство подталкивает пойти проверить как там та парочка, но чувство, что Андрея сейчас прорвёт на откровенность - не даёт это сделать.
        - Он же не будет, и правда, ко мне лезть, или будет? - спрашиваю у доктора.
        - Рад всегда получает то, что хочет. Будь то власть, или красивая женщина - все даётся ему легко. Только женщины ему быстро надоедают, и он их ломает. Буквально.
        По телу неприятные мурашки, вот что-то подобное я и чувствовала, увидев те сочувствующие взгляды от его друзей. Хотя какие они ему друзья? Скорее всего, такие же подчинённые как остальные.
        - Боже, почему я привлекаю только больных на голову придурков, - вздыхаю, закрыв руками глаза.
        - Это карма, Дашка, - слышу голос Артура и резко открываю глаза.
        - Ты что скорострел? - спрашиваю, наблюдая за тем, как он закуривает на крыльце рядом.
        Он поперхнулся сигаретой, а в это же время Андрей встаёт с лавки и быстро ретируется, оставив меня в дураках и без ответа.
        - Ты что, больная? - спрашивает Артур, крутя пальцем у веска.
        - Ну да, я же на глаз слепая. Судя по тому, что ты цел, разговор зашёл не в нужное мне русло, - подкалываю его с серьёзным видом.
        - А в какое это русло он должен был зайти? - язвит в ответ.
        - Мне бы понравился вариант, где тебя раздирают на кусочки и рисуют внутренностями надпись «козёл» на окне.
        - У тебя страшная фантазия.
        - Какая есть. Ты снова её обидел, да? - смотрю себе под ноги, желание двинуть ему очень сильное.
        Бросает сигарету в урну, закуривает новую, делает судорожную затяжку. Да я сейчас от любопытства заору, что там у них было то?
        - А ты уверена, что она вообще разговаривает? - бросает на меня такой неуверенный взгляд, что у меня вырывается нервный смешок.
        - Вы за полгода так ни разу и не поговорили по-человечески? - приподнимаю одну бровь и складываю руки на груди.
        - Нет, она все время почти зверем была, а то вела себя… как собака.
        - А что ты сделал, что бы она все время была в другом облике, позволь поинтересоваться?
        - Стрельнул в неё, - и так сказал, мол, пустяк какой.
        Тяжело вздыхаю, явно не о таком связывании мечтала Таська, загадывая то желание.
        - Зачем ты её сюда притащил в таком случае? Почему сразу не пристрелил? - поднимаю на него глаза, и он без слов протягивает мне сигаретку.
        Не курю, но что бы втереться в доверие беру, и даже поджигаю её предложенной зажигалкой. Садится радом, оглядывается по сторонам, нервно крутит пачку в руках.
        - У нас не принято об этом говорить, но мало кто из наших видел живого оборотня, а ещё меньшее количество его убивали. На Новый год такое месиво было, что я вообще не понимаю, что там творилось. Я эту волчицу впервые увидел, а она меня бросилась защищать, растерялся. Вообще не понимаю, почему она себя так ведёт? Ты же знаешь, ответь.
        Смотрю на него, как баран на новые ворота, и что-то так ржать хочется. Странная реакция, очень странная. Может из-за того, что он выглядит жалким?
        - Если вы не разговаривали, то чем занимались? - спрашиваю, стараясь скрыть улыбку.
        - Это, - касается рукой щеки, слегка краснея, - она меня лизнула. Знаешь, когда это делает волчица, это ещё куда ни шло, но когда человек…
        - Так все-таки человек, а не собака? - ловлю его на слове.
        - Да заткнись ты. Лучше объясни, во что я ввязался? Что ей от меня надо? - и глазки свои на меня направил, так что от жалости в груди защемило.
        Вот что я должна была ему ответить на этот вопрос? Рассказать о связывании? Так я об этом даже Андрею не соврала, решила, что это уже слишком важная информация.
        - Так это, - шмыгаю носом, чувствуя, что по-другому выкрутится все равно не смогу, а так хоть есть надежда на его совесть, - любит она тебя.
        Ну, я же почти не вру, почему Тася воет в палате? Хотя, может, она просто уже соскучилась по Артуру, как обычно. Он так ярко матерился, а потом, сказав «я так и думал», свалил, оставив меня одну.
        Глава 5. Опять он все портит
        Почему он пошёл обратно в больницу? Это всё так не вовремя! Нет, перетянуть Артура на свою сторону это, конечно, хорошая идея, но у нас нет на это времени. Видимо, придётся бежать сегодня ночью. Я нервно покусываю губу, ощущение тревоги не отпускает. Прячу сворованную зажигалку в карман, на всякий случай. Похоже, что пора доставать мой арсенал на случай побега и делать ноги. Надеюсь, что Тася сможет самостоятельно передвигаться, в своём нынешнем состоянии я вряд ли смогу её нести. Не уверена, что её организм смог справиться с тем жёлтым составом, даже с уменьшением вводимой дозы. В моем плане побега по-прежнему есть несколько больших дыр, но шансов исправить его или изменить, хоть немного, уже почти нет. В городке была охрана на смотровых вышках, три машины, объезжающие всю территорию раз в полчаса с интервалом в десять минут, еще есть собаки и два забора на границе поселения. Один полутораметровый, второй трехметровый, да еще с шипами и под напряжением. Чисто теоретически с камерами по территории и забором под напряжением можно справиться подрывом подстанции. Но практически - чем её взорвать?
Подстанция находится довольно далеко от центра и больницы, небольшое здание, запертое на толстую цепь с внушительным замком. Вот скажите, откуда я должна знать, как взрывать подстанции? А как взламывать замки? Я явно училась не тому что мне нужно. Есть, конечно, надежда на силу Таси в плане разрыва цепи, но, если она всё ещё слаба, я приготовила металлический прут, отломанный от чьего-то сломанного забора - будет ломом. Но дальше-то что? Хватит ли двух бутылок медицинского спирта, бутылки обычного подсолнечного масла и банки лака для волос? Еще есть несколько зажигалок и пару пачек спичек. Кажется, я сильно увлеклась воровством того, что криво лежит, у меня собрался целый арсенал. У нас есть несколько часов, до того, как стемнеет, и лучше всего идти за полночь, когда людей на улицах уже точно не будет.
        К двери палаты подхожу уже вся на нервах, раз за разом прокручивая детали плана, всё сильнее понимая, что дело - провальное. Если бы не эта поездка, ещё бы пару дней, и я бы была уверена, что всё получится. Да еще сегодня смена не той медсестры, которая спит на посту. Все складывается из рук вон плохо.
        Артура в коридоре нет, неужели ушел? От радости зашла в комнату бегом, чтобы увидеть довольно странную картину. Тася вжалась в кровать, Артур нависает над ней, опираясь руками на спинку кровати. Судя по лицу парня - он зол, судя по девушке - она тоже. Я что-то пропустила?
        - Почему? - говорит он, не отводя взгляда.
        Что-то от их напряжения мурашки по коже пошли. Мне уйти и не мешать им? Артур хватает её лицо руками, отрывает от подушки, чтобы смотреть в глаза. Я замечаю, что у Таси глаза красные с вытянутым зрачком, она же нас так спалит! Говорила же ей, не показывать, что она может оборачиваться оборотнем. Андрей говорил, что после желтой гадости оборотни не могут менять ипостась с человеческой на животную. Ищу взглядом что-нибудь, что могло бы его вырубить, кажется, до ночи не имеет смысла ждать. Закрываю за собой дверь, кроме табурета в глаза ничего не бросается. И вот когда хватаю его, слышу впервые за столько месяцев голос Таси, причём вопрос обращён ко мне.
        - Зачем ты ему солгала? - я даже табуретку выронила, хотя вот-вот собиралась ударить ничего не подозревающего парня.
        Артур разогнулся и повернулся ко мне, и смотрят эти двое на меня так, как будто я здесь враг народа.
        - И как давно ты можешь разговаривать? - решаю слегка сменить тему, ибо всё идёт ещё больше не по плану.
        Неужели нельзя было побыть немой ещё один день, а?
        - Не меняй тему, я хочу знать, что на самом деле происходит. Я никогда не видел тебя раньше нового года, так какого чёрта ты в меня, как выразилась Даша, влюбилась? - он поворачивается к ней опять, глупо подставив мне свою спину.
        Беру стул, но Тася опять всё портит своей откровенностью.
        - Я не люблю тебя, мой зверь любит, - бьет себя по груди кулаком.
        Словно наказывает своего зверя. Не пойму, разве она не этого хотела? Связывание и свободу от стаи сумасшедшего альфы? Что, детка, получилось не то, чего ты хотела? Так бывает, если не отдаёшь себе отчёт и действуешь только в своих интересах. Так бывает, когда впервые за долгое время поступаешь эгоистично. По спине проходят мурашки, я и понимаю её и не понимаю в то же время.
        - Что значит зверь? Вы же одно целое! - Артур взъерошивает свои волосы, растерянный такой.
        - Мы не одно целое, зверь появляется, когда…
        Громко скреплю табуреткой, чтобы она не сболтнула лишнего. Встречаюсь взглядом с Тасей, намекая молчать, и она больше не пытается заговорить.
        - Человек отдельно, зверь отдельно. Ясно? - говорю вместо неё, упираясь руками в поручень кровати.
        - Не понимаю, почему твой зверь…
        - Всё дело в запахе, у них сносит крышу из-за запаха. Зверь может полюбить человека только из-за запаха, но человеческая часть нет, - объясняю вместо Таси, а то чувствую, что опять ему не то что-нибудь скажет.
        - Запаха? - какое он лицо сделал, прям как я, когда поняла, что надо от меня Каю.
        Хотя, что здесь говорить, до сих пор не понимаю и не хочу понимать, что ему надо. Одно приятно. Вспоминать о нем стала меньше, впрочем, как и о доме и родителях.
        - Ага, твоя вонь, - киваю с улыбкой.
        От чего-то приятно, что не одна я страдаю от связывания. Вот только это только на мгновение, потому что понимаю, что между мной и альфа-козлом всё так плохо было не из-за него.
        - Для меня ты пахнешь особенно, не как все, но дело не только в этом запахе. Мой зверь не сможет больше выбрать другого человека. Это навсегда, ты понимаешь? - Тася опять заговорила без спросу.
        Если бы не этот затравленный взгляд, которым она на него смотрит - я бы её ударила, честное слово. Если он разболтает об этом Раду у нас будут не просто проблемы, это…
        - Я не понимаю, - почти кричит на неё Артур.
        - Мы связаны с тобой навсегда, я умру без тебя, - говорит с придыханием, совсем не думая о последствиях.
        - Нет! - слишком поздно пытаюсь её остановить и даже вскрикиваю от досады.
        Он понял, чёрт побери понял! Вижу это по тому, как застыл и смотрит на неё большими глазами.
        - Что ты наделала? Зачем это сказала? - хватаю её за ворот платья и заставляю сесть на кровати.
        - Я хотела сказать это сразу, всю правду, просто…
        Её бледные губы еле двигаются, ни следа раскаянья на лице. Она что правда в него влюблена? Только влюбленная дура могла рассказать охотнику такое! Оборотни умирают, потеряв свою половинку, и ищут её по запаху - да это же чуть ли не их самый большой секрет, а она эту информацию охотникам на блюдечке преподнесла. Ну не дура ли? На кой это было говорить? Умрет она без него, да как такое ей вообще в голову пришло озвучивать?
        Стоп, стоп, стоп! Умрет? Как умрет? Из-за связывания? Это же не значит, что этот альфа-козёл кони двинул из-за меня? Да нет, это же бред какой-то. Мне вообще об этом никто не говорил, впервые слышу этот бред. Что значит умрёт? Как это умрёт? Что за хрень?
        Я конечно частенько желала ему смерти, но что бы…
        Вскрикиваю и пинаю со всей дури свою кровать. Она ударяется об стену с грохотом, в след за этим ударом я падаю на колени. Мотаю головой, уговариваю себя, что это бред. Это не правда, этот мерзавец словно дерьмо и в огне не горит и воде не тонет.
        - Ты серьёзно, что ли? - слегка поворачиваюсь к ней.
        Она либо очень наивна, либо очень тупа. Одно из двух или вообще и правда влюблена, хотя лжет что это не так. Связывание и правда отбывает у оборотней все мозги? Тянет свою руку к его, пальцы дрожат. Их руки соприкасаются, и Артур отдёргивает свою, отходит на несколько шагов от её кровати.
        - Эти ваши штучки меня не волнуют, слышишь? Мне плевать на то что чувствует твоя тварь, поняла? Ты всего лишь дикий зверь, не фантазируй себе лишнего. Не прикасайся ко мне больше!
        Тася все ещё сидит, протянув руку, и смотрит на дверь, за которой исчез парень. Если он расскажет об этом Раду, тот явно использует эту информацию. Срываюсь с пола, но у самой двери останавливаюсь. Слышу всхлип, боюсь повернуться. Как мне знакомы эти ее чувства, до боли знакомы. Открываю дверь и выхожу из комнаты, оставляя её с этой болью.
        Дверь хлопает за спиной, не нужно быть оборотнем, чтобы услышать, как она заревела в голос. Артур сидит на кушетке рядом с дверью. Достает сигареты, ищет по карманам зажигалку, но конечно же не находит её. Сажусь рядом и отдаю ему зажигалку обратно. Опираюсь спиной об стену и тяжело вздыхаю. Мы молчим какое-то время, пока он курит.
        - Здесь нельзя курить! Больница же! - ругает нас проходившая мимо медсестра.
        - Проваливай, - кричит на нее охотник и та убегает с перепугу.
        Протягивает мне пачку, снова беру сигарету, подпаливаю, но не курю.
        - Ты не врала, - отмечает он с каким-то пустым взглядом.
        - У них вообще проблемы с пониманием собственных чувств, думаю до неё скоро дойдет масштаб всей трагедии.
        - Трагедии, - повторяет за мной, сбрасывая пепел на чистый пол.
        - Надеюсь, ты не будешь никому рассказывать об этом, - наконец говорю о том, что давно хотела сказать.
        - Я не столь благороден, как ты думаешь, - криво улыбается, глаза грустные.
        - Ну, я надеюсь на тебя. Как на того самого парня с комплексом героя, - улыбаюсь, но натянуто.
        Если он и правда заговорит, то Тасе конец, Рад не упустит возможности получить себе полноценную собачку в виде оборотня. Наверное, будет использовать Артура для шантажа, как Тасю для меня. Думаю, она быстро ему всё расскажет, абсолютно всё. Почему он так не поступил со мной?
        - Комплексом героя? Серьёзно? Открой глаза, люди не такие, какими они кажутся.
        - Я не говорю об остальных людях, я говорю о тебе. Ты же её не убил, для этого должна быть какая-то причина.
        - Ты ищешь нужную тебе истину там, где её нет, - мотает головой с ироничной улыбкой.
        - Почему же она жива?
        - По той причине, по которой жива и ты, Дашка, - поворачивается ко мне и наклоняется к самому уху, - мы ловим оборотней на живца.
        По спине проходят мурашки, они же так нашли меня, с помощью Таси. А кого они решили ловить, используя меня? Поворачиваю лицо к нему, а он только кивает. Закрываю глаза, дышу ртом, откинув голову назад.
        - Как только в Белом Клыке появилась новая стая меня послал туда Рад, следить за ними. Я не думал, что ты как-то связана с ними, до той истории с телом и того, что случилось после. Твои раны зажили слишком быстро, так я понял, что ты тоже оборотень. Твой белобрысый дружок чуть не убил меня, после того как ты в автобусе уехала. Конечно же, я рассказал об этом Раду, так что он знает, чья ты девушка. Если не ошибаюсь, тот блондин их альфа, а убить альфу для охотников почти что неисполнимая мечта, сама понимаешь к чему вся эта история и завтрашняя поездка. Вот чем на самом деле будут заниматься завтра охотники - убивать твоего альфу, а ты всего лишь приманка.
        Тело бьет мелкая дрожь, вот значит для чего я на самом деле нужна Раду. В таком случае война и правда начнется из-за меня, остальные так просто не простят убийство альфы.
        - Так значит с самого начала…
        - Когда ты пропала в конце января, оборотни подняли переполох. Настолько сильный, что о твоём исчезновении не узнать было невозможно, как и о том, что ты одна из Дмитровых. Рад приказал моему отцу заставить… её искать тебя, и она нашла.
        Он замолчал, вывалив на меня всё это гадство, так что на горло давит комок. Я думала это случайность, то, что Тася меня нашла, была благодарная ей за спасение. Почему она нашла меня первой? Они искали меня, все искали, пока я занималась саморазрушением.
        - Я знаю, что ты будешь делать дальше, но болтать лишнего и вмешиваться не буду. Но взамен сделай для меня кое-что.
        - Что? - переспрашиваю тихо.
        - Забери её с собой.
        Только киваю, пока он тушит сигарету ногой и возвращает мне зажигалку прямо в руки. Не прощаясь уходит и от чего-то знаю, что не вернётся. Сжимаю зажигалку в руке и возвращаюсь в палату. Тася сидит, поджав к себе колени и пряча голову между колен.
        - Ты пойдешь со мной? - спрашиваю у неё слегка сбитым голосом.
        Кивает вместо ответа и снова прячется. Задвигаю кровать обратно на место, сажусь на кровать и смотрю в стену. Странная в моем теле пустота, не понимаю откуда взялась она. Может всё дело в том, что я медлила с побегом, чтобы и её спасти, а она на самом деле меня с самого начала предала, ради парня, который её даже не любит.

* * *
        Время тянется бесконечно, даже за размышлениями. Руки бьет мелкой дрожью, немного холодно, не смотря на жару. На соседнюю кровать стараюсь не смотреть, да и не старается она привлекать к себе внимание. А чего я ждала? Что она скажет «прости» хотя бы? Реально, кто у меня, когда бы то ни было, прощения просил? Родители, брат, Кристина, Говерла, оборотни? Кто из них когда-нибудь просил прощения за всё то, что заставил меня пережить, да хоть за что-то мелкое? Я уж молчу о Кае, этот никогда ни за что не просил прощения: ни за все синяки оставление на мне им, ни за поцелуи, ни за едкие слова.
        Сама виновата, слишком сильно жалела себя и сейчас, кажется, начинаю снова. Нервно кусаю губы, что будет дальше мне неизвестно.
        - Что ты еще сделала ради этого… парня? - спрашиваю, даже не смотря на неё.
        - У меня не было выбора, мой зверь, он…
        - Я спрашиваю не это! - резко прерываю её словесный поток.
        - Даша, - чувствую, как сморит на меня, но не смотрю на неё, - мой зверь слишком силен. Я не могла иначе.
        - Да что ты мне говоришь? - в этот раз я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в её бессовестные глаза.
        - То и говорю, я даже человеком самостоятельно стать не могла. Это твой альфа может сопротивляться влиянию зверя, и то не представляю насколько его воля для этого должна быть сильна.
        Смотрит на меня всё тем же своим жалким взглядом, как зверек какой. Какая же она милая, не понимаю - почему Артур не влюбился в неё? Наверное, дело в том, что она больше зверь, чем человек. Парень же охотник, вот и не подействовали на него магия её милого лица и выразительных глаз.
        - Что ты им рассказала? Что они знают о вас? О чем ты вообще думала, рассказывая о связывании ему?
        Молчит, опускает взгляд, чем ещё больше меня бесит. Встаю с кровати, хватаю за холодные руки, безвольные и тонкие.
        - Почему молчала? Я как дура, говорила, говорила… Что они знают, Тась? Ты хоть понимаешь, какими могут быть последствия? К чему это всё может привести? - сжимаю её пальцы, но она на удивление спокойна.
        - Нас истребят, - говорит с грустной улыбкой смотря в никуда.
        Она смирилась, всё приняла. Ей уже плевать, что погибнут люди, а я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал! Хлопок, Тася заваливается на подушку, щека красная, моя рука болит. Дала хлёсткую пощёчину потому, что поняла, не могу по-другому.
        - Если мы останемся здесь, так и будет. Но я не собираюсь быть виновной в истреблении оборотней, в чей-либо смерти. Поняла? Я так просто не сдамся, и ты не смей!
        - Я не разговаривала не потому что не хотела, а потому что не могла. Они знают многое о нас, но не всё. Иначе заставили бы меня не просто искать тебя, но и убить. Этого было бы достаточно, чтобы избавиться от твоего альфы. Тот парень, он хочет крови, и, если остаться здесь - он её получит.
        - Поэтому мы сбежим этой ночью, - говорю ей уверенно.
        На этом наш разговор закончился, где-то через десять минут начался сбой моего плана. Я наивно полагала что нас оставят в покое, до самого утра. Первым заявился Андрей с тележкой для забора крови. Самое странное он подкатил её не к Тасе, делающей вид, что крепко спит, а ко мне.
        - Давай руку, - с фальшивой улыбкой говорит он.
        Конечности ко мне свои тянет, на столе уже жгут, шприц и пакет для крови. Много взять собрался, гад.
        - Нет, - говорю резко и слегка агрессивно.
        Мне кажется он так привык к моей послушности, что слегка остолбенел от моего отказа. Складываю руки на груди, доктор хмыкает и улыбается.
        - Уверена? - спрашивает с подозрительной улыбкой.
        - Проваливай, - говорю ему, толкая тележку подальше от себя.
        - С одной стороны это правильный выбор, с другой не очень, - говорит он все с той же странной улыбкой и уходит, укатив тележку.
        О том, что он говорил поняла только через час, когда начало уже темнеть, а к нам заявился Рад, собственной персоной. Наивно было полагать, что он меня сегодня не тронет. Странное дело, даже если меня нашли только для того, чтобы выманить альфу, что-то не сходится. Почему я здесь так долго, зачем меня лечили? Почему бы не сразу вывести меня куда-то и… а что они собрались делать дальше? Махать мной как тряпкой, чтобы Кай пришёл за мной? Да этому ублюдку наплевать на меня, даже его зверю! Почему мне кажется, что я уже не верю в это, а только надеюсь? Что-то не сходится в плане представленному Артуром, причем сильно.
        - Вижу ты по мне соскучилась, - вальяжно закрывает дверь за собой ногой.
        Судя по камуфляжной форме и военным ботинкам на охоту он уже собрался. По спине прошелся холодок, неужели что-то пронюхал? Волчицу он как будто и не замечает, походит к моей кровати. Слезаю с нее, но с другой стороны, чтобы она нас отдаляла друг от друга. Отхожу в сторону, на всякий случай сжимаю руки в кулаки.
        - Я же сказал тебе - слушаться, - загибает руку и достает из-за ремня пистолет.
        Молчу, пока он направляет пистолет на Тасю. Не двигаюсь, даже, кажется, дышать забываю, только внимательно смотрю не на пистолет, на него.
        - Скажи мне, что это была твоя ошибка, люди полезны пока слушаются. Ты меня поняла? - спускает предохранитель с громким щелчком.
        - Нет, - говорю спокойно, - я же зверь, а не человек.
        Вздрагиваю при каждом громком хлопке выстрела, но на кровать с Тасей упрямо не смотрю. Два, нет три выстрела. Хорошо, что не видно насколько сильно меня бьет дрожь. Откуда знаю, что он блефует? Шестое чувство? Интуиция? Он хмыкает и переводит оружие на меня. Слегка склоняет голову на бок, смотрит на меня с прищуром.
        - Пойдем, - говорит и кивает на дверь за его спиной.
        - Я с тобой никуда не пойду, - говорю ему уверенно, и он смеется.
        Даже пистолет опустил и продолжает смеяться, пока резко подходит ко мне и хватает за шею. Даю кулаком в челюсть, как учил, но он не отпускает, только кривится, как от комариного укуса. Сжимает шею одной рукой, а второй приставляет еще горячее дуло пистолета к виску. Он обжигает кожу так сильно, что даже чувствую специфический сладковатый запах. Боль такая сильная, что хочется зажмуриться и заплакать, но я не делаю этого. Моё лицо уже не испортишь новым шрамом, сейчас нужно не показывать слабость.
        - Зверушка, тебя ведь никто не спасет, - его палец смещается на спусковой крючок, на лице непроникновенная маска.
        Улыбка жуткая на его лице, безумец, настоящий безумец! Резко дергаюсь вперед и даю лбом ему в челюсть. Звук выстрела совсем недалеко от головы заглушает. Он попал в меня? Не чувствую боли, значит нет. Хватаю за руку, пытаюсь отобрать пистолет, но добиваюсь совсем другого. Пистолет он не роняет, зато второй рукой волосы мои в кулак сжимает, заставляя встать на носки.
        - Доигралась, - говорит на одном вздохе, а затем прижимается своими губами к моим.
        Не хочу называть это поцелуем, слишком отвратительно считать его им. Так сильно прижался своими губами к моим, что зубы чуть не выбил и нос не сломал. Замахиваюсь коленом ему в пах, и бью в кадык. Бубенцы отбить ему не успеваю, ставит блок рукой с оружием. Еще один выстрел, который чудом никого не задевает. Отталкиваемся друг от друга, с улыбкой наблюдаю как хватается за шею. Какого чёрта он делает? Поцеловал меня, или пытался вот так унизить, а унизил себя сам. Я же, по его мнению, зверь, а он такое вытворяет. Как это он говорил? Зоофилия? Знакомое чувство и воспоминание в голове, я уже и забыла о нем. Точно, Кай и тот поцелуй наш, не первый, а в волчьем замке, в кабинете. Он тоже хотел меня, пускай и не по собственному желанию. Вот только он целовал, так что у меня голова кружилась и ноги ватными становились, хотел меня так наказать. Рад же не пытался целовать, он так наказывал меня. Как все-таки они похожи, ублюдки.
        Смеюсь, как сумасшедшая, так истерично и сильно что живот болит. Тася вжалась в кровать, смотрит на меня испугано. Вокруг ее кровати перья от простреленной подушки. Он прячет оружие за спину, и делает ко мне шаг.
        - Вы так похожи, - беру себя в руки и останавливаю его одной фразой.
        Провожу языком по сбитым губам, прикусываю нижнюю, делаю это специально, играюсь с ним. Приглаживаю волосы одной рукой, словно меня волнует свой внешний вид.
        - Вы похожи на оборотней намного больше, чем на людей, - слегка улыбаюсь, стараясь задеть его.
        - Возможно в этом и вся проблема, - отвечает он удивительно спокойно.
        Встречаюсь с ним взглядом, он сразу же отводит его. Слегка поворачивается к застывшей Тасе.
        - Вижу собачке полегчало, так что завтра же она вернется в свою клетку, - бросает перед тем как уйти, громко хлопнув дверью.
        Только после этого позволяю дрожащим ногам не держать себя. Сердце сбивается с ритма, подумать только, я чуть не умерла. Сжимаю руки в кулаки до боли, как же сильно мне теперь нужна воля.

* * *
        - Давай быстрее, - шепчу Таси, двигаясь как можно более не заметно в кустах.
        Она медлит, поворачиваюсь к ней. Упирается на ствол дерева, еле дышит, не то что на ногах стоит. Возвращаюсь за ней, подхватываю её сбоку и почти несу на себе. Мы шумим как стадо бегемотов, но что поделать. Скриплю зубами, пока проверяю на руке время на сворованных у Андрея часах. Скоро будет очередной патруль, а мы еще до подстанции не добрались. Еще сотня метров, а я уже выдохлась, да и она тоже. Вот когда мне пришлось Тасю затаскивать в вентиляцию были у меня сомнения насчет моего плана. Теперь же вопрос о том, насколько быстро после подрыва мы сможем добраться до забора, так и повис в воздухе. Плохое предчувствие меня не обмануло, легко отсюда выбраться не получится. Опустила Тасю на землю возле двери в подстанцию, тяжело дыша свалилась на колени. Когда поймут, что мы сбежали? Обычно медсестра проверяет есть ли мы в палате около полночи и ближе к утреннему обходу. Вот только после моей сегодняшней выходки, Рад приказал всем следить в оба. Не зря же возле парадного входа стояла машина с его людьми. Хорошо, что выйдя из вентиляции в кладовую, мы забрали мои вещи и вышли через подвал, а точнее
через дверь морга. Я так делала уже раз десять, на небольшое время выходила, чтобы найти, как выбраться из этого места.
        - Отдохни, скоро придётся бежать, - говорю ей, она только кивает тяжело дыша.
        Снимаю тканевый мешок со спины, там все моё добро. Достаю самым первым металлический прут, мучаюсь с ним возле цепи и замка минут десять.
        - Давай я, - подходит Тася, и берётся не за прут, а за цепь.
        Гнет прочный метал так легко, что приходит сомнение, а не придуривается ли она, что ей плохо?
        - Мой зверь хочет захватить контроль, ему не нравится идея покинуть свою пару, - поясняет она, поняв меня без слов и прислоняется к стене.
        Открыла дверь, вся стенка с разными кнопками, рычажками и разъёмами, в ушах гудит электричество. Достаю банку со спиртом, но Тася опять забирает её. Отрывает низ у своего платья и мочит его в спирте, дальше проделывает подобное с другим куском ткани, пока у нес не получается две тряпки насквозь мокрые от спирта.
        - Откуда ты знаешь, что делать? - спрашиваю у нее.
        - В моё время мы взрывали мусорные баки в школе, чтобы сорвать уроки. Весело было, - Тася улыбается, осторожно ложа тряпки внизу, возле разъёмов.
        Масло разлили небольшой струей от кустов, за которыми будем прятаться, до самой подстанции. Остатки всего этого Тася смешала с топливом из зажигалки.
        - Рванет сильно, так что прячься, сейчас побежим.
        Выливает остатки и бежит ко мне, чтобы подпалить дорожку масла. Нереальность происходящего пропадает с громким взрывом. Мне кажется, что я даже оглохла от волны. Стены остались целыми, но вот полыхает сильно. Срываюсь с места и по кустам бегу к парку. Темно, хоть глаз выколи, уличные фонари больше не светят, как и в домах свет погас. От радости, что всё получилось, чуть крышу не сносит. Тася хватает за руку, прежде чем я врезаюсь в дерево, просто не увидев его.
        - За мной, - командует, хотя уже еле дышит.
        Подхватываю её с одной стороны, мы уже не бежим, а просто быстро идем. В боку колит от натуги, но пытаюсь не замечать этого. Ощущение времени пропадает, но вот чувство, что за нами погоня щекочет нервы, заставляя время от времени оглядываться.
        Заборы, не верю, эти чертовы заборы. Почти ничего не видно, но плевать.
        - Сможешь залезть? - спрашиваю у Таси.
        Кивает, но не верю ей. Снимает с ног тапочки, которые еле выпросила для нее у доктора. Прыгает на первый забор резво, перелазит его же упав с него на землю. Не трачу времени, и залажу вслед за ней. Сандалии, подарок Председательницы, скользят по металлической решетке, так что трачу на это куда больше времени. К тому времени как спрыгиваю с первого забора, Тася уже на середине второго.
        - Ты чувствуешь этот запах? - спрашивает она, остановившись, оглядывается по сторонам.
        - Запах? - переспрашиваю, роясь в сумке, чтобы достать кусачки.
        Бросаю их Таси, она уже у самого верха возле колючего провода. На второй сетке шипы, не пораниться невозможно. Шиплю, взбираюсь на этот забор куда медленней чем на первый. Щелкают кусачки и верх качучей проволоки падет на землю с той стороны, за ней кусачки.
        - Пахнет химикатами, дышать тяжело. Наверное, поэтому никто не знает где мы, они сбили запах.
        Тася перелазит на ту сторону, я же до верха лезу, скрипя зубами. Моя физическая форма и так была не очень, а с такой рукой, как сейчас, вообще не могу толком ничего делать. Мгновения кажутся вечностью, голова немного кружится, тяжело делать вид что не больно.
        - Даша! Напряжение вернулось! - кричит резко Тася и спрыгивает с почти двухметровой высоты в траву.
        Мой мозг затупил, реагируя на её слова, так что я оттолкнулась от забора чисто инстинктивно, когда в нескольких метрах зажегся фонарь. Я почти добралась до верха, так что шлепнулась на них с трехметровой высоты. Какое-то время я даже дышать не могла, не то что орать от боли.
        - Даша? - испугано зовет волчица, а я не могу прийти в себя.
        Еле перекатываюсь на бок, не сильно верится, что ничего себе не сломала. Голова кружится, кажется, это сотрясение. Пытаюсь встать на ноги и чуть не падаю, на проклятый забор. Он разделяет нас с волчицей, слышу гудение электричества. Достаю с сумки смягчившей моё падение, ножницы и бросаю в забор, искры и предмет отбрасывает в сторону, чуть не задев меня.
        Нервы сдают, чуть не кричу от злости. Аварийный генератор у них всё-таки был! Еще бы немножко и я бы была на свободе! Всего рукой подать!
        - Что делать? - Тася зажимает кусачки в руках, неуверенно смотрит на забор.
        - Даже не думай, слишком большее напряжение, - вздыхаю, хватаясь за голову.
        Работа генератора ограничена временем, если он батарейный. Нужно только подождать, но проблема в том, что времени нет! Совсем скоро кто-то заметит, что мы здесь. Тася резко поворачивает голову в лево, смотрит куда-то в даль.
        - Собаки, - говорит она испугано, а затем указывает мне, - лезь обратно.
        - Ты что свихнулась? - чуть не кричу в истерике.
        - Быстрее, нет времени! - указывает она мне, нервно оглядываясь по сторонам.
        Хватаюсь за забор, когда появляется первая из десятка псин, черный доберман с обрезанными ушами. Я как-то смотрела передачу про бойцовых собак, там говорили, что уши таким псам специально купируют, чтобы были злее и используют для собачьих боев. Эта тварь хватает меня за лодыжку с такой силой, что разрывает джинсы и кожу. Крик срывается сам, даю псине по морде второй ногой, но она не хочет отпускать, как будто до кости пытается догрызть. Собачий лай оглушает, рык пугает до дрожи, а боль слегка затуманивает голову. Держусь за забор одной рукой, второй достаю прут из сумки, с размаху даю им псу по морде несколько раз. Только после этого он отпускает меня и добравшись до верха и прыгаю на другую сторону. Теперь нас с Тасей разделяет два забора и около десятка злых собак. На шум скоро сбегутся охотники, из раны на ноге хлещет кровь, а по щекам текут злые слёзы. Стираю их, не время быть слабой! Становлюсь на четвереньки, дальше на ноги поднимаюсь, хотя стою только на одной.
        Мне не выбраться - понимаю резко. За вторым забором, Тася бьётся с собаками, её красные глаза сверкают в темноте. Собаки скулят, смотря на неё, один доберман всё ещё яростно на меня лает.
        - Уходи! - кричу ей, перекрикивая этот ад звуков.
        - Но как же ты? - она даже останавливается, одна из собак хватает её за руку.
        Она убивает кобеля броском на забор с напряжением, та буквально поджаривается. Гадкий запах щекочет нос, но это не важно.
        - Уходи, расскажи им об охотниках. Быстро, пока они не пришли! - кричу понимая, что скоро начнется истерика.
        - Но…
        - Я присмотрю за ним, все будет хорошо, - легко вру ей.
        - Я расскажу твоей стае, мы спасем тебя!
        - Нет, - резко выкрикиваю, - не говори им обо мне.
        - Что?
        Истерика давит горло.
        - Ты же тоже не хочешь войны, не хочешь этой бойни? Подумай, если они узнают о том, что я здесь, что будет? Твой Артур может пострадать. Предупреди их, сделай всё, чтобы войны не было. Умоляю! - слезы со щек быстро стираю.
        - Даш, - она оглядывается по сторонам.
        Тоже слышу рев моторов, к нам едут машины.
        - Беги! - кричу в последний раз, и она срывается с места и убегает в темноту.
        Долгое мгновение смотрю ей в след. Не могу поверить, что так всё закончилось. Свист тормозов, вздрагиваю, но поворачиваюсь к машинам с самим спокойным видом, на который способен человек в моем состоянии.
        - Руки вверх! Бросай оружие! - кричат мне, ослепив светом фар.
        Щелкают затворы автоматов, собаки гавкают во всю. Бросаю металлический прут, всё равно он мне поможет. Оглядываюсь, ещё две машины остановились с той стороны заборов. Из них выпрыгивают мужчины в камуфляже и бегут в лес следом за Тасей. Только бы она сбежала, предупредила их. Хлопает дверь машины и повернувшись вижу Рада. Он быстро подходит ко мне и без лишних слов резким ударом кулаком бьёт в живот так сильно, что кажется, что-то в животе разорвалось. Падаю на землю, жадно вдыхая воздух ртом, и чувствуя жуткую боль от каждого вдоха.
        - Поднимите её, - приказывает Рад.
        Кто-то хватает меня под руки и пытается поставить на ноги, но не стою на них, мне всё ещё плохо. На лице застыла кривая улыбка, не хочу снова жалкой быть. Упираюсь на целую ногу и как-то стою, но меня всё равно держат, чтобы не свалилась.
        - Ну ты и…
        - Сука? - перебиваю его с улыбкой, за что получаю по лицу кулаком.
        Пытаюсь дать сдачи, но мне не дают - не честно. Из носа хлещет кровь, я захожусь судорожным кашлем, пытаясь дышать ртом.
        - И что тебе дала эта дурацкая выходка? Я её поймаю и убью, шкуру с неё сниму и на стене повешу, над камином.
        - Ты сначала поймай! - выкрикиваю с улыбкой, хотя это на неё уже и не похоже.
        Замахивается, зажмуриваюсь сразу. Нужно потерпеть, еще немного. Удара не следует, открываю глаза и смотрю на него с вызовом.
        - Не боишься смерти? Ну, это ты зря, - говорит так уверенно, что по спине идут мурашки.
        Даже его люди смотря на него со страхом, всех запугал.
        - Боюсь, - не соглашаюсь с ним, выплевывая кровь прямо ему в лицо.
        Замахивается снова, но не бьет рукой, ударяет ногой в разорванную псиной щиколотку. Кричу от боли, пока мужчины держат меня. Свисаю на их руках, заставляя себя не кричать, и, хотя бы дышать.
        - Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты еще жива, - обещает, хватая за челку, чтобы смотрела в глаза.
        - Попробуй, - пытаюсь снова улыбнуться, но только кашляю.
        - Сука, - выплевывает это слово, а затем отпускает и разворачивается к машине.
        - Артур, похоже твоя собачка сбежала. Ничего не хочешь сказать по этому поводу?
        - Мне все равно, - слышу равнодушный голос парня, но ничего не вижу, поднять голову слишком тяжело.
        - Да? То есть эти двое почти сбежали без твоей помощи? - слышу щёлочек предохранителя пистолета.
        - А чего ты у него спрашиваешь? У меня спрашивай, - стараюсь говорить, как можно более беззаботно.
        Рад поворачивается ко мне, поднимает мою голову с помощью дула пистолета. Слегка приподнимает бровь, это что интерес?
        - Дело в том, - делаю долгую паузу, пытаясь не обращать внимания на кровь из носа, - что охотники полные идиоты.
        Слышу, как скрипят его зубы, взгляд становится тяжелее.
        - Если бы я хотела сбежать, то давно это сделала бы, - заставляю себя верить в собственные слова и ненавидеть тех, кого хочу защитить. - Я, по-твоему, от хорошей жизни в реку сама прыгнула?
        Наступила пауза, во время которой на меня смотрят все.
        - Вы даже не представляете, что такое быть свободной волчицей среди повернутых на популяции волков, - смотрю Раду в глаза, не убеждаю его, убеждаю себя.
        - Свободной? - цепляется за фразу один из охотников.
        - Нет, я не расскажу вам ничего о них, - мотаю головой и улыбаюсь.
        - Если твои слова правда, и ты не собиралась бежать из посёлка, то что это всё значит? - не скрывает своей иронии Рад.
        - Не понял? - смеюсь с него, так уверенно, как только могу.
        - Посвяти меня, - снова с иронией говорит.
        - Теперь у тебя нет рычагов давления на меня. Ну и чем теперь ты будешь угрожать мне, плохой мальчик? - смеюсь с него, хотя скорее с себя.
        Внутри всё просто разрывает от чувств, но на то они и внутри, чтобы не давать им выбираться наружу. Заставляю себя верить в собственные слова, быть сильной и не бояться. Впервые понимаю, что сильных людей нет, есть слабые, которые очень сильно хотят такими казаться.
        - В машину её! - кричит он вместо ответа, отворачивается и уходит. Не понятно только - он поверил мне, или, как и я не понимает, что со мной происходит.
        Глава 6. Ну здравствуй, моё прошлое
        Месяц спустя.
        Жарко, даже не смотря что раннее утро и только недавно взошло солнце. Смотрю на солнце закрыв его правой рукой. Никак не привыкну, к этой не послушной руке, даже сейчас пальцы не все разогнулись. Опускаю руку, только когда слышу шум останавливающейся машины. Машинально придаю лицу серьёзный вид и выпрямляю спину. Руку прячу в карман куртки, нечего показывать уязвимые места перед врагами.
        С машины выходят три мужчины, но здоровается со мной только Артур. Улыбается, я тоже ему улыбаюсь, но натянуто.
        «Ну здравствуй мой маленький враг!» - застряла в голове фраза, что заставляет сжать зубы до боли.
        - Дарья, пирожки возьми, - слышу, как за спиной скрипит дверь и поворачиваюсь к старой цыганке с улыбкой по натуральней.
        «Средний враг пожаловал», - звучит в голове собственный ядовитый голосок.
        Бабулька в длинной цветастой юбке и легком свитере подает мне пакет с еще теплимы пирожками. Беру его, а то все равно не отстанет, и спихиваю подошедшему Артуру. Бабулька делает вид что не понимает, что здесь на самом происходит - это ее главная тактика.
        - На пикник собрались? - с улыбкой спрашивает в Артура, так что тот, пирожком подавился и закашлялся.
        Серьёзно, я же пирожки дала подержать, а не есть! Вот же эти парни прожорливые. Что его дома не кормят? Хотя есть учитывать, что он все время со мной проводит - есть ему некогда.
        - Ага, по ягоды. Говорят, земляники в лесу - во! - махаю руками, делая вид что не замечаю, как все на меня смотрят.
        Нет, если и играть в обычных людей, то натурально, а не как они. Явились за мной с целым арсеналом, одна бабка здесь без оружия, хотя оно ей и не нужно.
        - Как там твой отец, Артур? Дядя? - интересуется бабка, заставляя парня закашляться снова, хорошо хоть пирожка в роте у него нет уже.
        Бабка то не простая, умеет пугать людей без угрозы. Мой маленький враг мне как-то проболтался, что дядя его, тот что в милиции, тоже был охотником, но после учебы ушел и его вычеркнули с жизни. Можно сказать, это уязвимое место нашего бедного мальчика с комплексом героя. Интересно, а был ли этот комплекс героя? Что-то меня он совсем уже не спешит спать. Ничего, это взаимно.
        - Нормально, - оглядывается на машину, хочет побыстрее убраться отсюда.
        - Ну иди, иди. Я с Дашей еще немножко поговорю, и вы поедите, - отправляет его бабка и он уходит к машине, но не садится в нее.
        Интересно, о чем она собралась говорить сейчас, если у нее и до этого было куча времени поговорить, но она молчала? Берет меня под руку и отворачивает лицом к дому.
        - Тебе теперь нравится младший Ветров? Вы так много времени проводите вместе, что я слегка переживаю что Раду это не понравится. Он очень ревнив, деточка, - сладковатым и слегка поучительным голосом интересуется она у меня.
        Улыбаюсь, хотя это скорее оскал. Это такое издевательство, или способ меня вывести из себя? Нет, у нее не получится.
        - Я люблю только одного парня, и его здесь нет, - улыбаюсь как можно более искренне, обнимаю бабку.
        Так часто повторяю эту фразу, что уже начинаю сама в нее верить - вот что значит самовнушение. Отпускаю цыганку и пытаюсь развернуться к машине, но та хватает меня за руку и резко смотрит в глаза.
        - Не говори об этом Раду, - шепчет бабулька с очень настойчивым взглядом.
        - Не волнуйтесь, я говорю это ему при каждом удобном случае, - улыбаюсь еще сильнее, уже по-настоящему.
        Как же мне нравится бесить, этого гада, видеть, как он осознает свою слабость и что эта слабость я. Здесь нет и речи о любви, в уродском представлении бабульки. Это вопрос власти и моего не подчинения, просто интересная игрушка не принадлежит хозяину всех этих болванов. Отпускаю бабку и не прощаясь иду к машине.
        - Кто с огнем играется - первый сгорает, - бросает бабка мне в спину очень серьёзно.
        Артур открывает дверь в машину, сажусь в нее, остальные тоже садятся.
        - Поехали, - командует он.
        Быть правой рукой Рада парнишке явно очень нравится. Не спорю, власть ему идет, но не данная психопатом. Думаю, совсем скоро мой давний знакомый попытается свергнуть черноглазого, только не понятно кто в таком случае победит. Доверие или страх?
        - Опять в лес? Ему еще не надоело? - вздыхаю, рассматривая городок за окном.
        И место я так часто называю домом? Да уж, приспосабливаться я умею, главное при этом не забыть свои главные приоритеты.
        - Ты же знаешь какой он. Не успокоиться, пока не убьет их всех, - отвечает мой маленький враг, пряча пирожки в сумке.
        Хорошо, что Тася все-таки сбежала, не знает, что он ее предал.
        - Что-то Рада совсем не волнует то, что это уже десятый наш пикник и ни разу на мой пресловутый аромат никто не прибежал? - не скрываю своей иронии.
        - Не радуйся этому факту так открыто, большинство охотников уже задают вопрос, зачем нам нужна столько бесполезная приманка? - играет в лучшего и главное единственного друга, мой маленький враг.
        Нет уж! Второй раз я на это не поведусь, я не столь глупа как он думает, но и такая какой стараюсь казаться. Лицемерие и ложь так крепко вошли в мою жизнь, что уже не знаю, хороший или плохой персонаж в истории своей жизни.
        - Странно, что никто из вас не спрашивает у себя, зачем вам такой бесполезный лидер? - меняю тему, когда подъезжаем к блокпосту на выезде с города.
        Поднимаю ногу и закутываю штанину почти до колена. Небольшой прибор на толстой ленте пикает, маленький индикатор светится красным, выдавая что я слишком близко к воротам. Да уж, просто так меня никто отсюда не отпустит. Артур достает с кармана маленький брелок и жмет на нем белую кнопку, индикатор загорается зеленым. Достает с кармана похожу на мою штуку, только поменьше и одевает на руку. Еще один пик, и на его датчике движения тоже загореться зеленый индикатор. Ну вот, привязал меня к себе, как собачку, на невидимый поводок.
        - Помни, отойдешь от меня на десять метров - начнет пищать, не сократишь расстояние - ногу просто оторвёт. Поняла? - серьезен, заставляет смотреть на своё уверенное лицо.
        Плевать, что в случае моего побега взрывчатка в этой штуке взорвёт мне ногу, приятно знать, что в том же случае ему руку оторвет - это еще одна «гениальная» идея Рада. Назвав Артура своей правой рукой, и фактически сделав моей няней, маленький враг будет за меня отвечать тоже правой рукой. Иногда так и хочется такую штуку прокрутить, сбежать, но ногу жалко, а паренек все равно левша, ему то не особо она и нужна. Да уж, продвинутые технологии в руках неуравновешенных людей это страшная сила.
        Не отвечаю ему принципиально, штанину закатала и в окно смотрю. В этот раз ехали куда дольше, чем обычно, кажется каждый раз Рад испытывает меня, отдаляясь все на большое расстояние от городка. Боится, что я убегу? Смешно, это в мои планы пока не входит, но ему знать об этом не стоит. Приехали на небольшую поляну, в этот раз парни совсем расслабились, костер, большая палатка и… мангал? А мы точно не на пикник собрались? Выходить с машины не спешу, оглядываю поляну, большинство охотников разошлись по лесу. Две машины стоят на краю поляны, несколько людей сторожат бесцельно бродят по лагерю.
        Рад вышел с палатки, помрачнел увидев меня. Артур вышел с машины, и открыл для меня дверцу и только тогда я соизволила выйти. Как же легко заставлять парней относится к тебе как джентльмену. Первые пару раз он тупил конечно же, затем еще пару раз злился, а потом уже привык. Дрессировка, так сказать. Позволяю себе глумливо улыбнутся, но смотрю не на Артура, а на Рада, просто чувствуя, как он начинает злиться, хотя и с виду не изменился. Методом проб и ошибок узнала как нужно с ним себя вести, чтобы не получать в лицо кулаком.
        - Ну и кого в этот раз будем ловить? Ежей? Медведей? Кроликов? Или как обычно - клещей? - подхожу к нему и останавливаюсь в шаге.
        - Вижу ты сегодня в хорошем настроении, - говорит так, как будто это его расстраивает.
        - А почему бы нет? Жара, утро раннее, палатка, мангал… с чего шашлыки кстати будут? - оглядываюсь по сторонам, как будто ищу их добычу.
        - С оборотней, - бросает Рад разворачиваюсь и идя обратно в палатку.
        - А не подавитесь? - говорю с иронией следуя за ним.
        Как только заходи во внутрь, его люди перестают нас видеть все напускное спокойствие исчезает, резко разворачивается ко мне. По глазам понимаю, что я его слегка довела, только слегка - если бы сильно злился, я бы уже на полу лежала.
        - Я же тебе тысячу раз говорила - за мной никто не придет, - повторяю ему равнодушно.
        - Ты же пара одного из оборотней, вы друг без друга умираете, не так ли? - ну и улыбочка, просто мурашки по коже.
        Вот Артур, вот же гад! Все разболтал! Охотники они все такие, даже Андрей моя лож Председательнице слил. Я столько лгала за последние месяцы, что сама во лжи своей путаюсь, так что зачастую приходится выкручиваться на ходу, да еще и так, чтобы никто не понял где на самом деле правда.
        - Ну как видишь я жива, умирать не собираюсь. Моногамия знаешь ли сейчас не в моде, - развожу руками в стороны.
        И вот каждый раз приходится так выкручиваться, как-то я даже устала от всего этого. Делаю вид что меня заинтересовала карта на раскладном столе, но он забирает ее быстрее, чем я успеваю туда заглянуть. Интересно, а что там?
        - Если то, что ты говоришь, правда, тогда почему ты еще ни разу не была в моей постели? - слышу брошенный в спину вопрос и чуть не дергаюсь от него в сторону.
        При всем моем лицемерии, при всём желании жить, подобное никогда не случится. Просто потому как бы мы не щебетали сейчас и не вели милые беседы, я все помню. Каждый удар, синяк и рану, что эта сволочь мне нанесла. Может поэтому улыбаюсь так легко сейчас, обещая себе, что обязательно отомщу. Не так, как я хотела по-детски, белому, а по-настоящему.
        - Этого никогда не случится, - говорю, как можно спокойней.
        - Потому, что есть он?
        - Потому что ты не зоофил, забыл? Собрался спать с трофеем? Ну так вперед, попрощайся со своей властью и страхом, который внушаешь этим людям. Они ненавидят таких, как я больше, чем боятся тебя.
        - Умная сучка, - говорит с улыбкой, как будто это еще одна его проверка, бесят они уже, - но не слишком.
        Какая пафосная фраза, как будто она меня заденет, вышел с палатки, оставил меня одну. Кручу в руках пачку с патронами, запаслись словно на войну. Лучше бы еду взяли, а то сутки ничего не есть и не пить, ожидая того что не случится - глупо. Мои мысли как будто услышали. В палатку вошел Артур и вручил мне старую двустволку и маленькую бутылку воды. А себе пожалуй булочки оставил, змеёныш?!
        - О, так мне и пострелять можно? - радуюсь наигранно, беря в руки такое знакомое оружие.
        - Держи, - вручает мне два патрона в руку.
        - Один как в фильме - что бы покончить с собой, а второй для чего? Что бы наверняка? - улыбаюсь, заряжая ружье.
        - Второй что бы избавить меня от копания тебе и себе могил, - иронично отвечает он.
        - А я думала она у нас общая будет?
        - Что бы охотника похоронили с волчицей? Да ни за что! - ой какие мы пафосные.
        - Ну тогда я, пожалуй, лучше перестреляю вас всех, руку тебе отрежу и сбегу в закат, - подбрасываю пачку патронов в руке.
        - Остальные патроны ты даже в руки не возьмешь, они с отравой, - забирает с моей руки пачку с патронами и высыпает их на стол. Да уж, ядовито желтая полоска подтверждает его слова. Получается нормальные патроны только у меня.
        - Все планы испортил, - наигранно закатываю глаза.
        - Артур! - слышим, как зовет его Рад снаружи.
        - Сиди тихо до вечера, может он перестанет страдать ерундой раньше и просто поедим домой, - бросает он уходя.
        Осматриваюсь по сторонам, как будто здесь есть чем заниматься до самого вечера? Нужно было книгу взять, а то, кто его знает сколько еще здесь куковать? Беру в руку патрон с желтой полоской, кручу их в руке. И по чему он сказал, что не возьму? Эта дрянь же внутри пули, пуля же герметична. Вешаю двустволку на плечо, делаю из пуль сердечко, такой бред, а здорово отвлекает. Ставлю последнюю и меня резко бросает в дрожь. Чувствую что-то странное, поворачиваюсь к выходу из палатки. Хватаю ствол, меня ведет не то паника, не то страх. Что такое? Через вход в палатку ничего не вижу, только деревья и лес.
        Он появляется резко, так что сердце просто останавливается на долгое мгновение. Огромный белый волк сносит верх палатки, отбрасывая ее назад. На заднем фоне охотники кричат, но потом они как будто исчезают, все исчезает, остается только знакомая голубизна глаз. Пару не ровных бешеных ударов сердца и перед мной уже не волк, а человек.
        Такой красивый, не такой каким я его помнила. Волосы спутаны и кажется слегка отросли, вся грудь в шрамах, их кажется раньше не было. О чём я думаю? Как такое возможно? Подходит ко мне все ближе, дрожь в теле увеличивается. Что мне делать? Не могу оторвать от него взгляда, не могу понять, что ему здесь надо. Только одно понимаю точно - нас убьют и очень скоро.
        Моя двустволка упирается ему в грудь, точнее в левое плечо. Она не дает ему подойти, или останавливает поток моих странных желаний?
        Что теперь делать? Рад убьет его, затем меня. Хотя нет, я все еще буду ему нужна. Зачем он пришел? Как меня нашел? А искал ли? Это случайность или Тася проболталась? Не хочу, чтобы он умирал, не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал! Не хочу, чтобы план этого больного ублюдка - Рада исполнился, из-за меня война не начнется.
        Отрываю взгляд от оборотня, смотрю за его спину. Охотники с ружьями наготове, их слишком много, стреляют куда лучше меня, к тому же пули их с отравой, не то что… у меня. А что если это сделаю я?
        Щеки касается теплые пальцы, заставляя смотреть только на одного человека. Как быстро поменялось у меня мнение о них, когда я повстречала настоящих монстров. Это движение так знакомо, что вызывает поток марашек по спине.
        - Даша, - слышу его голос, зажмуриваюсь, почти не ощущая одинокой слезы, стекающей по щеке.
        Нажимаю на спусковой крючок, раздается выстрел. Приклад отдает в плечо, но не чувствую этой боли. Открываю глаза, он все еще там, даже не сдвинулся с места. Кровавое месиво на груди, брызги крови на его лице.
        Его губы двигаются, но я ничего не слышу, уши заложило. Зато Рада вижу, с ружьем в руке. Второй выстрел даже не заставляет вздрогнуть, только еле успеваю дуло сдвинуть выше.
        Кай падает перед мной на колени, опускает голову и только сейчас понимаю, что сделала. В голове какой-то ступор, меня хватаю за руку, забирают двустволку, точнее вырывают силой, потому что я не хочу отдавать. Артур бьет Кая на коленях прикладом и только после этого он падает лицом на брезент палатки.
        Жесткая пощечина Рада приводит в себя куда лучше его криков. Он держит меня за плечи, кажется я не просто, не в себе, а на грани очень сильной истерики.
        - Добить? - кричат охотники, обступив Кая с оружием наготове.
        Кусаю язык до крови, чтобы не закричать «нет». Если они увидят мою привязанность к нему - сразу убьют. В него стреляла только я, больше никто, если хоть один выстрелит, тогда эта отрава его точно добьет. Если скажу, что это не тот альфа, или вообще не альфа, есть шанс что они его не убьют сразу.
        - Это он? - спрашивает Рад в Артура.
        Поворачиваюсь на парня, совсем забыла, что они видели и знаю друг друга. Смотрю на парня чуть не умаляя, сжалься, пожалуйста сжалься!
        - Не знаю, не похож, - мотает головой Артур склонившись возле Кая и смотря на его лицо, - разве бывают с белой шерстью?
        - Видать бывают, - толкает ногой его тело один из охотников, - кажется сдох.
        - Держитесь подальше, мы не можем сказать наверняка, - командует Рад.
        - Что делать? Он похоже одиночка, посмотри на спину, это следы когтей других оборотней. Одиночки не привязаны к территории, он может знать где находятся другие стаи, - переводит взгляд с оборотня на Рада, а затем мельком смотрит на меня.
        Жду ответа черноглазого почти не дыша, но в то же время, несмотря на него. Мне кажется он все поймет, когда увидит мои мокрые глаза.
        - Ты его знаешь? - спрашивает у меня, жестко хватая за подбородок.
        - Поверь мне, - шепчу, потому что, если скажу громче голос сломится от рыданий, и ложь будет очевидной, - я не знаю кто он такой.
        - Он сказал тебе что-то, что?
        Нельзя долго думать перед ответом, потому говорю то, что бы оправдало мои выстрелы.
        - «Я убью тебя, подстилка охотников», - вот его слова.
        Рад молчит, только в глаза смотрит. Затем отворачивается и быстро приказывает собирать вещи и связать, и засунуть «тварь» в багажник.
        - Будет Андрею новая игрушка, - говорит с улыбкой Артуру, удерживая меня за плечи садится в машину.
        Другие охотники быстро собирают вещи, и перед уходом обрызгивают химикатами поляну, что бы никто не смог выследить нас по запаху. Моя надежда что он был не один, себя не оправдала. Смотрю на собственные руки, что бы не смотреть в какую именно машину его положили. Они дрожат крупной дрожью.
        - Что с тобой? - Рад от чего-то сидит рядом, обычно он держится подальше от меня.
        Приобнимет, чтобы сжать мои дрожащие руки своими. Горячие дыхание над ухом заставляет вздрогнуть всем телом.
        - Я никогда не убивала, - выдыхаю признание на одном вздохе.
        - Все бывает впервые, - говорит он в ответ.
        Мерзкие губы целуют в висок, но даже не дергаюсь в сторону. Не могу поверить, что сделала это, может это был не единственный способ спасти его? Может я сделала только хуже? Какая разница на это «может» и «если». Сделала как и сделала, теперь главное не наломать еще больших дров.

* * *
        Машина останавливается возле больницы, так давно в ней не была. Хочется побежать первой и позвать врача, но я сижу на месте. Выхожу только когда Артур открывает для меня дверь, Рад уходит командовать охотниками, куда раньше. Кажется, он начал доверять мне, но это уже не важно. Мой план был глуп, изменить мнение охотников об оборотнях изнутри, узнать то что они скрывают. Ведь есть же причина, по которой охотники просто не нападут первыми на оборотней, чтобы развязать войну? Все это уже не имеет смысла, сейчас думать нужно о том, как спасти эгоистичного болвана, который непонятно от чего пришел за мной к охотникам. Выхожу медленно, не могу вести себя так, как будто ничего не произошло. Незаметно сжимаю руку Артура на долгое мгновение - так говорю ему спасибо, что бы только он понял. В лицо ему не смотрю, вообще никому не смотрю. Андрей о чем-то громко спорит с другими охотниками, и в частности с Радом.
        Они завернули Кая в брезент с палатки и бросили его словно какую дохлую псину на кушетку. Несколько охотников стоят рядом с кушеткой с оружием наготове. И это они люди? Спорят о том, что будут делать с ним дальше, вместо того что бы спасать. Сжимаю кулаки, силой заставляю себя отвести взгляд, это слишком подозрительно. Нужно что-то сделать, что бы они занялись делом, отвлечь их, в голову приходит только одно. Пробираюсь сквозь толпу к Раду, дергаю его за руку, заставляю прекратить разговор и посмотреть на меня.
        - Можно я пойду домой? - спрашиваю, смотря в удивленные черные глаза.
        Я никогда не спрашивала у него разрешение ни на что-либо, это еще одно унижение для меня. Но так лучше, чем ничего не делать.
        - Давайте я сначала посмотрю, что с ним, в операционную, - Андрей пользуется моментом и подгоняет охотников тащить каталку с оборотнем в больницу.
        - Иди, - дает свое разрешение Рад и отворачивается в сторону, - Артур, проводи.
        Сразу же отпускаю его руку, самой тошно от понимая, что именно сделала. До дома Председателя иду по инерции, Артур догоняет не сразу. Догнав уменьшает скорость шага, меня еле держат ноги.
        - Спасибо, - говорю наконец в голос, что давно должна была сказать.
        - Пока не за что, мне кажется мы просто отстрочили неизбежное. Твой альфа проснется и Рад убьет вас обоих. Его что бы развязать войну, тебя что бы отомстить за ложь.
        - Не понимаю, почему вы не можете просто начать эту войну? Зачем убивать Кая? - вытираю пот со лба.
        - Договор, который был заключен между Председателем и альфой стаи с Белого Клыка не дает Раду действовать, - Артур очень серьёзен, да еще и правду говорит.
        Мне кажется он жалеет меня, как будто знает, что мне не долго осталось. Кто его знает, что будет дальше?
        - Что вам какая-то бумажка, этот договор нельзя порвать что ли? - хмурю брови, не понимаю.
        - Нет никакой бумажки, он устный. В нем магия.
        Как серьёзно сказал, что мурашки по спине прошлись.
        - Какая еще магия? Вы что с головой не дружите все?
        - Председатель - ведьма, разве ты не поняла? Она заключила этот договор с альфой из Белого Клыка больше ста лет назад. Поэтому Раду приходится в обход него действовать.
        - Оборотни, магия, ведьмы… куда я попала? - мотаю головой, какое-то все это не настоящее.
        - Я этого не говорил, если что, - предупреждает он меня.
        - Ясное дело, сам смотри не проболтайся. Зачем ты вообще Раду о связывании рассказал?
        - О чем?
        - О том, что сломало всю жизнь мне и твоей Таси.
        - Она не моя.
        - Теперь надеюсь точно, - фыркаю в ответ.
        - И что это значит? - кажется кое-кто слегка близко к сердцу принимает мои слова.
        - Ну, а что ты думал? Девушка тебе в любви призналась, ты ей больно сделал, такие ужасные слова сказал. Думаешь она просто возьмет и простит тебя? Это же чистой воды унижение собственного достоинства, что бы она при этом не чувствовала к тебе.
        - Говоришь, как будто это я тебе сказал и обидел, - хмурится Артур, оглядываясь что бы проверить не следят ли за нами.
        - Не ты, другой самовлюбленный болван. Так что прекрасно понимаю, что она чувствует, и надеюсь, что о тебе забыла.
        Он молчит, никак не отвечает на эту фразу, смотрит куда-то в пустоту.
        - А ты то о нем забыла? - с иронией спрашивает парень возле самого дома.
        - Почти, он сам не дает о нем забыть.
        Возле дома председателя останавливаюсь, сжимает моё плечо, в знак поддержки прежде чем уйти.

* * *
        После всего происшедшего я почти три часа простояла в душе под струей горячей воды. Мне все время казалось, что на мне чужая кровь. Был другой выход, он точно был! Но я его не нашла, не знаю его. Потом закрылась в своей комнате и пролежала на кровати почти сутки, до следующего утра. Уснуть не смогла, как и не думать. Утром не сказав и слова цыганке ушла на улицу, ноги сами привели меня к лазарету, или это было чувство вины? К больнице я пришла, но внутрь зайти долго боялась. Придумав предлог, что хочу увидеть Андрея и поговорить насчет вставки зубов наконец решилась. В ординаторскую к доктору зашла, а он меня и огорошил.
        - Представляешь, Рад его уже забрал! А я видь даже снимков сделать не успел! Только вот кровь взял на анализ, сегодня отправлю генетику, думаю результаты будут интересными!
        Доктора понесло, он говорил, сипя умными словами и биологическими терминами значение большинства с которых я не знаю. Во время разговора я смотрела только на упаковки крови, с небольшого холодильника для органов, который так гордо демонстрирует Андрей. Только вдумайтесь: пакетов! Они забрали в него столько крови, несмотря на то что у него два пулевых ранения и крови и так много потерял! Да что с ними такое?! Это что получается: нас с Тасей еще пожалели? Мы что ли только подопытное мясо?
        - У меня болит голова, дашь мне какую таблетку? - перебываю его, смотря все еще на холодильник.
        - Что? Ладно, я сейчас, - он встал из-за стола и ушел в соседнюю комнату, кладовую с лекарствами.
        Дальше я действовала уверенно: взяла ножницы, проткнула пакеты с кровью снизу, так что бы не сразу было заметно где. Затем достала хлорку со шкафа уборщицы и полила ей пакеты и лёд. Андрей вернулся как к тому моменту, как я мыла руки в умывальнике. В воздухе слегка пахнет хлоркой, объясняю это тем что заходила уборщица, мила умывальник.
        - У тебя кроме головы ничего не болит? Как рука? Глаз? Без изменений? - начал допрашивать меня доктор, так и не отдавая заветные таблетки.
        - Все по-прежнему, просто не смогла уснуть, от того голова и болит, - забираю чёртовы таблетки.
        - Ну после вчерашних событий это не удивительно, ты вела себя довольно странно. Может тебе снотворное дать? - спрашивает так, что я еле сдерживаюсь что бы не расцеловать его в обе щеки.
        - А оно поможет? - делаю лицо как можно более жалким и неуверенным.
        - Действительно, слабое тебе не подойдет. Ну давай попробуем сильное, может подействует? - и он ушел опять в кладовую за лекарством.
        Грех было не воспользоваться моментом, что бы пошарить в его записях. Сразу что меня привлекло - ежедневник. Полистав его нашла много страниц с записями о себе. Реально, обо мне чуть ли страниц двадцать было исписано. Даже история, которую я ему о себе рассказала - была, в точности слово в слово. Но и остальные страницы были исписаны непонятными медицинскими словами, особенно впечатлила запись на последней странице.
        «Образец подходит для первого эксперимента», - по спине какие-то мурашки заползали. Какого еще эксперимента? Узнать какого именно и тем более поучаствовать в нем, в себе желания не нашла. Ежедневник вернула на место и с горестным видом забрала снотворное у врача. Заверив что иду домой принимать таблетки и спать перед уходом, повернула на дорожку к дому Рада. Прийти то, пришла, а в дом зайти страшно. Не нравится мне это место и сам его хозяин. Главное, чем я объясню свой визит? То, что оборотня держат здесь становится понятно сразу, как вспомнить характер владельца дома. Одним из самых отвратительных фактов для меня стал тот, что в каждом доме этого больного города в подвале есть клетка для волков. В какой-то момент решила пустить все на авось и отправилась и нажала дверной звонок. Дверь мне открыл отец Артура, тот мужчина, который получил от меня лопатой в бедро. Меня он не то что недолюбливает - боится. Он махнул на дверь в подвал без лишних слов, чему в душе я обрадовалась. Чем ближе я спускалась к двери, тем больше мне не нравились звуки за ней. Открыв ручку оказалась среди толпы, охотников
здесь было много, людей десять, не меньше. Протолкалась сквозь них, точнее меня сами пропустили, никому не хочется иметь дело с Радом, теперь я понимаю почему.
        Эта тварь подвесила Кая на крюке, за металлические кандалы на запястьях. В глаза сразу бросается большое количество окровавленных пластырей, которые с него содрали. Оставив только металлические скобы и кривые швы, с которых идет кровь, смешивается с потом и стекает на живот. Даже не одели, весит совершенно голый, как и правда животное. Ноги в пластиковом тазике с водой. Не понимаю зачем он, пока Рад не бросает в него провод, подключенный к аккумулятору. Кай, висевший с опущенной головой резко выпрямляется, так что слышу, как хрустят его кости, сокращаются под действием электричества мышцы во всем теле. Он не кричит, как делала это Тася, хотя напряжение явно куда больше чем то, которым ее пытали. Другие охотники смеются, как будто то что они пытают человека - очень смешно. И кто из них на самом деле животное?
        Судорожный вздох получился сам собой, прикрыла свой рот рукой, но меня сразу же заметили.
        - Ты пришла, Артур быстро справился, - мне не нравится улыбка этого человека.
        Он отсоединяет провод от аккумулятора и вытаскивает его из воды. Кая отпускает, его голова безвольно повисает, как и остальное тело. Он без сознания? Дергаюсь в его сторону, но останавливаю себя, вместо этого подхожу к Раду.
        - Что ты делаешь? - стараюсь не смотреть больше на оборотня.
        Каждый раз, когда смотрю на него в груди что-то так сильно сжимается, что не уверена, что это просто жалость или вина. Хочу помочь - но не имею возможности. Боль и некое умопомешательство - не те чувства, что подходят для еще одной лицемерной игры.
        - Добываю информацию, но пока наш крепкий орешек не колется, - он улыбается, от этой улыбки тянет блевать, или на мордобой.
        Мне так хочется сделать многое, но я не могу, их слишком много - я одна. Нужно действовать исподтишка, как бы мне не было противно, белому все равно хуже.
        - А что, тебе не жалко одного из своих? - бросает глумливое высказывание один с охотников.
        - Жалко, никто не заслуживает подобной участи. Вы бы одели его хотя бы, - стараюсь говорить бесстрастно, но кажется перестаралась.
        - Зачем, он же дикий зверь, или тебя что-то смущает? - продолжает задавать не нужные вопросы один из охотников.
        Большой мужик за сорок, со страшным лицом противным скрипучем смехом уже в печёнках сидит. Пытаюсь игнорировать его, смотрю только на одного человека, Рад тоже смотрит на меня с подозрением, так что холод по спине.
        - Ну и что с этого? Мне что ли тоже ходить голой, раз уж я зверь? - спрашиваю в черноокого, но смеются остальные.
        - А и правда, раздевайся, мы посмотрим насколько ваши суки от наших отличаются? - предлагает все тот же остряк.
        Зря он это сделал, мне просто как воздух нужно избавиться от внутреннего напряжения. Я бью его в кадык без предупреждения, затем в колокольчики, локтем в глаз и пинаю ногой на земле пока она не начинает очень сильно болеть. Останавливаюсь, стираю пот с лица. Они даже не попытались остановить меня, даже взорвались хохотом после болевого удара в пах и еще несколько раз, когда мужчина просил их помочь. Он постанывает, согнувшись в клубок, кажется только теперь понимаю насколько сильно я изменилась, насколько приблизилась к званию «твари» в собственных глазах. Теперь и я избиваю людей, только для того что бы отвести душу, выразить злость от собственного бессилия. Он правду говорил, что бы я не делала, все время остаюсь жалкой.
        - Ну что, кто еще хочет узнать о различии сук? - спрашивает Рад с довольной улыбкой.
        Ему нравится то, во что я превращаюсь. Кажется это даже доставляет удовольствие понимание что я становлюсь такой же, как и он. Его рука ложится на моё плечо и разворачивает к нему лицом, без лишних слов он обнимает меня за талию. Хочу вырваться, но натыкаюсь на взгляд голубых глаз, направленный на меня. Кай смотрит на меня, не рычит из-за того, что кто-то трогает его игрушку, как сделал бы раньше. Его лицо бесстрастно, но вот глаза, от этого взгляда хочется спрятаться. Он молчит, но я слышу последнее слово, которое услышала от него.
        Вырываюсь с объятий Рада, он что-то мне говорил, но я не слушала. Расталкиваю толпу и ухожу из этого подвала, все еще чувствуя на себе взгляд голубых глаз. Только когда за мной закрывается дверь в подвал позволяю себе судорожно выдохнуть.
        Что-то было не так, не только во взгляде, а в самом Кае. Он был слишком спокоен, для человека, загнанного в угол, которого уже несколько часов пытают. Да и альфа козёл, которого я знала никогда бы так спокойно не смотрел на чужие посягательства на меня, слишком эгоистичен. С подвала доносится смех, похоже они возобновили пытки. Совершенно не знаю, что с этим делать, пойти туда и остановить их? Но как это сделать, чтобы не видать себя?
        - Вот ты где, - вытаскивает меня с мыслей Артур беря за руку и оттаскивая подальше от двери, - что ты здесь делаешь?
        Он оглядывается по сторонам, нервно покусывает губу. Закрываю глаза, пытаюсь собраться с мыслями, но вижу снова только голубые глаза, смотрящие на меня с ненавистью.
        - Уходи, пока Рад не увидел тебя, - говорит Артур сжимая мои плечи больно.
        Растерянно моргаю, не понимая, о чем он вообще говорит.
        - Почему?
        - Он послал меня что бы…
        - Даша, - прерывает наш разговор Рад.
        Поднимается по лестнице к нам, Артур поспешно отпускает мои плечи и становится рядом, точнее слегка заступая меня. Что происходит?
        - Пойдем, - кивает мне на дверь в подвал.
        - Зачем? - теперь напрягаюсь и я.
        - Ты ей не сказал? - теперь очередь Артура напрягаться под тяжелым взглядом черных глаз.
        - Не успел, - отвечает парень.
        - Правда? Ну тогда я тебя обрадую, дорогуша. Помнишь, что я говорил о первом разе? У тебя есть прекрасная возможность убить оборотня в первый раз.
        - Я не буду этого делать, - отвечаю сразу, даже не подумав над ответом.
        - Нет, ты сделаешь это, - говорит с нажимом давя на нервы с высоты своего роста.
        - Нет, - повторяю упрямо.
        - Ты сделаешь это потому что это единственный твой шанс избавится от взрывчатки на своей ноге и заслужить доверие охотников.
        - Если для этого нужно стать такой же убийцей как вы, тогда я предпочту остаться вашим врагом, - отвечаю им без тени сомнения.
        Мой план уж точно уже не осуществится, теперь у меня другие приоритеты. Отталкиваю Артура в сторону, но Рад не дает так просто уйти. Его рука больно сжимает плечо, но я вырываюсь и иду к выходу с этого дурдома. Открываю дверь и останавливаюсь, встречаясь взглядом с карими глазами.
        - Вот где ты, девочка моя, а я тебя искала, - старая цыганка зашла в дом, и дверь закрылась за ней сама по себе.
        Вот точно ведьма, даже мурашки по коже пошли. Нервно делаю шаг обратно, встречала я уже такую как она, ничем хорошим такие встречи не заканчиваются.
        - Что-то ты сильно бледна Дашенька, не хорошо тебе? - она тянет свои руки ко мне, от чего снова делаю нервный шаг назад и врезаюсь спиной в кого-то.
        - Председатель, рад видеть вас в своем доме, - говорит Рад сжимая моё плечо, что бы я к ней не убежала.
        - Давненько я здесь не была, но все осталось по-старому. У тебя я вижу гости? - бабулька сделала несколько шагов и посмотрела нам за спину.
        С подвала как раз выходило несколько охотников, увидев бабульку они остановились как вкопанные и кажется испугались. «Председатель», - склонили головы в учтивом поклоне, но женщина удостоила их только коротким взглядом. Но вот на Рада она посмотрела с прищуром.
        - Ты что-то прячешь от меня, мальчик мой? - почему-то даже я поежилась под этим тяжелым взглядом.
        Рад ей не ответил, что наводило на некоторые мысли.
        - Они пытают в подвале человека, - говорю быстро, сделав шаг к бабке и вырвавшись с хватки охотника.
        - Интересно, - только говорит бабулька, смотря на меня, а затем на людей за моей спиной.
        Спокойно и медленно она пошла к двери в подвал, остальные расступились перед ней, я же двинулась следом. В подвале мигает свет, они уже берут электричество от розетки, аккумулятор сел. Охотники расступаются перед бабушкой, и она медленно подходит к бьющемуся в конвульсиях Каю. Слегка кивает головой и один из охотников убирает кабель с воды. Он весит с опущенной головой, кровь уже стекает по бедру. Меня бьет мелкая дрожь, стараюсь смотреть только на бабушку, но получается плохо. Женщина долго стоит перед ним безмолвно, пока Кай не поднимает голову и не смотрит сначала на меня, а затем на нее. Мне кажется не только я судорожно вздохнула, увидев его разбитое лицо. Когда успели, нелюди? Так уделали его всего за несколько минут!
        - Сняли его, - крикнула с неприкрытой яростью бабка, но никто и не пошевелился.
        Она повернулась к охотникам, когда я в отличие от них дернулась к Каю. Мне нужен был повод что наконец хоть чем-то помочь, хотя даже не достану что бы снять его с крюка. Меня остановил его взгляд, такой холодный и полный ненависти и чего-то еще, что сердце жалось, пропустив добрый десяток ударов.
        «Жалкая», - слышу брошенную им фразу снова, хотя он молчит.
        Руки дрожат, уже не так быстро поднимаю их, чтобы как-то помочь.
        - Сняли, живо! - повторила бабушка и я впервые почувствовала в ее голосе какую-то не человеческую силу.
        Несколько мужчин тут же оттолкнули меня в сторону, чтобы самим снять его с крюка. Кая ноги не держали, так что они подхватили его под руки и остановились как будто ожидая дальнейших указаний.
        - Отнесите его в мой дом. Артур сбегай за Андреем, пускай осмотрит его еще раз. Дарья, возьми в шкафе, в спальне, одежду для него. Рад, пойдем поговорим.
        Указания бабка раздавала быстро, даже через чур быстро, поднялась такая суматоха, что я как будто приколоченная к земле совсем скоро осталась стоять в подвале совсем одна.
        Глава 7. Не ври
        Здесь тесно, для моих мыслей, для меня. Я теряю нить происходящего, мне хочется задать вопросы, но не кому. Я спалилась? Моя последняя фраза явно все мои старания загубила, или ее никто и не заметил? Хотя разве это важно сейчас? Что она сказала мне сделать? Одежду взять? Где? Здесь что ли? Если мыслить логично в ее доме нет мужской одежды, в Артура не тот размер одежды, но вот у Рада подходящий. Вышла с подвала и осмотрелась, теперь здесь пустовато, поднялась на второй этаж. Может все уже ушли? Спальню нашла с второй попытки, первая была явно гостевой, все шкафы пустые.
        Черные занавески, черное шелковое постельное бельё, дубовая мебель, двуспальная кровать - шикарная обстановка, в его стиле. Открыла шкаф и слегка удивилась что у него кроме черного цвета еще и серый преобладает в гардеробе. Выбрала на свой вкус то что подойдёт альфе, взяла штанов и футболок с запасом, с Рада не убудет. Потом до меня дошло что трусы, носки с обувью тоже нужно взять и начала рыться в остальных ящиках. Когда начала перебирать трусы чуть со стыда не сгорела, до чего дожила - в мужском белье копаюсь, пока никто не видит.
        Ладно, одежду собрала в аккуратную стопку, на верх возложила кроссовки. С обовью слегка помучилась, откуда мне знать какой у него размер ноги? Взяла более или менее не ношенную пару серого цвета. Все следы своего прибивания в спальне убрала, шкафчики задвинула, шкаф закрыла, уже собиралась уходить, как наткнулась на фотографию в белой рамке. Каюсь на свою не внимательность, совсем не обратила на нее внимание раньше. На фоте было три человека: Председатель, девушка с русыми волосами, слегка похожая на нее и мальчик очень похожий на Рада, скорее всего он в детстве. Председательница на фото слегка моложе, а мне казалось, что как ведьма она всегда выглядела и будет выглядеть одинаково, как та шарлатанка с деревни. От чего-то девушка, стоящая рядом уже кажется дочерью, почему-то уверена, что не видела ее в городке. Снимок старый, Раду где-то лет семь, совсем еще ребенок. Больше рамок и снимков нет, может она его мать, эта женщина рядом с ними? Это логично, должна же быть причина, по которой он добился всей этой власти в этом городке, а так если он внук Председателя все логично. Ставлю рамку на место,
даже пыль с нее вытираю, ему надо почаще убираться. Вышла из спальни, прикрыла за собой дверь, сделала несколько шагов к лестнице и застыла, услышав голоса с кабинета.
        - У тебя нет права и ты об этом знаешь, - слышу голос бабульки за дверью.
        - Ошибаешься, - резко высказывается Рад, так что аж вздрагиваю.
        Медленно на носках прохожу мимо кабинета и останавливаюсь возле стеночки, решая стоит ли уйти сейчас что бы поспешить к Каю, или остаться подслушивать?
        - Я дала тебе свободу действий, но и забрать могу. Не забывай кто здесь главный, - кажется цыганка решила угрожать ему.
        Странное поведение для родственников, но в моей семье и хуже бывало, так что не буду с этим спорить. Где-то внизу хлопнула дверь, испуганно дернулась и не услышала часть ответа Рада, только конец фразы: «… знаю твою слабость».
        - Я не боюсь потерять все, а ты боишься, мальчик мой, - уверенно отвечает бабулька, совсем не испугано.
        - Ты ошибаешься.
        Что-то громыхнуло, я вжалась в стену, смотря то на лестницу, то на дверь. Если меня заметят, будут проблемы, нужно уйти поскорей.
        - Я слышала, чего ты добивался. Что бы волчица убила волка? Не глупо ли? На тебя не похоже. Так зачем?
        Замерла, кажется все-таки стоит остаться.
        - Это моё дело, - слышу спокойный ответ, но замечаю стальные нотки в голосе.
        - Волки не те, кому можно доверять, мы с тобой хорошо об этом знаем, не так ли? - вздыхает цыганка.
        - Я знаю, что делаю и с кем, и тем более не нуждаюсь в ваших советах, - все так же резко говорит парень.
        - Это не совет, Рад. Я вижу многое, то что движет людьми тоже, и твой двигатель мне нравится.
        Опять тишина, настолько долгая, что мне показалось там уже что-то случилось. Немного заерзала чуть в стороне от двери. Прижала вещи к груди, как же неудобно их держать, руки устают, особенно правая.
        - Желание помочь, зачастую во вред себе. Поэтому не в клетке, с ней все по другому, - говорит бабка очень серьёзно.
        Я что вопрос пропустила? О чем это они говорят?
        - Что-то здесь не вяжется, - еле слышу его голос.
        - А ты подумай, что бы было, если…
        - Понял, исправлю, - прерывает ее резко.
        - Нет, тебе лучше держатся в стороне. Она нужна нам, пока Андрей не закончит с опытами.
        - Я знаю.
        - Целой, Рад. Так что потерпи еще хотя бы неделю, может сможешь вытянуть от нее хоть немного правдивой информации. Ты меня понял? - скрипнула дверь и начала открываться.
        Застыла, понимая, что, если повезет меня могут и не заметить. Дверь открывается в коридор, я с той стороны, что, открыв ее, меня не видно. Застыла надеясь на везение, и оно мне помогло. Бабка вышла в коридор, но не заметив меня смотрит еще в кабинет.
        - Рад, - зовет бабулька, - помни что главное.
        - Я помню, - отвечает где-то в кабинете охотник.
        Бабушка поворачивается и спускается по лестнице. Она видела меня или просто забыла закрыть дверь? Какая разница, Рад же все еще в кабинете, с него видно лестницу, уйти незамеченной будет тяжело. Шелестят бумаги, он что-то там делает, пока я стою и не знаю, что делать. Нужно было сразу уйти, но чёртово любопытство. Как же часто оно выходило мне боком, взять хотя бы поездку в Белый Клык, вечер на рождество и ночь смерти Кристины. Я не учусь на собственных ошибках, безнадежна.
        Слышу, как он встает из-за стола и медленно идет к двери. Не дышу, сердце громко стучит в висках, мне кажется он его тоже слышит. Берется за ручку двери, вижу, как она поверстается. От напряжения даже глаза болят. Резкий рывок и дверь нас больше не разделяет. Его рука больно сжимает шею, так что от испуга отпускаю вещи и царапаю ее в попытке выбраться.
        - Ну приветик, красотка, - шепчет, находясь очень близко от моего лица.
        - Отпусти, - рычу, вдавливая ногти в его руку.
        - Думал у меня крысы завелись, а это всего лишь ты, - говорит, улыбаясь с иронией.
        - Отпусти, Председатель сказала…
        - Она много говорит, и все не по делу. Ты знаешь, ты же подслушивала. Вопрос в том, как долго и что поняла? - прерывает меня.
        - Я поняла, что мне нужно идти. Убери от меня руки! - резко толкаю его обеими руками, и он наконец отпускает.
        Беру себя в руки, делаю вид что не боюсь его, никого не боюсь. Спокойно нагибаюсь и собираю вещи и обувь. Гордо поднимаю подбородок, хотя шея и болит и намеренно не спешно обхожу его, направляясь к лестнице.
        - Это моя любимая, - забирает со стопки одну из черных футболок.
        В любое другое время я бы просто пошла дальше, но здесь мне как стукнуло. Не знаю, может просто слишком сильно убедила себя, что не боюсь ничего? Вырываю с его рук футболку и прижимаю к себе.
        - С тебя не убудет, новую купишь, - холодно бросаю, спускаясь по лестнице.
        - Такой ты мне нравишься больше, - слышу странную фразу наверху лестницы, когда уже почти дошла до входной двери.
        - А ты мне вообще не нравишься, - говорю, выходя и захлопывая за собой дверь.

* * *
        До дома Председателя несусь бегом, так что прибегаю туда уже запыхавшись и еле живая. Легким мало места в груди, в боку колет. В дверь не захожу, нельзя появляется там в таком виде. Отдышалась, подхожу к двери, ее открывает прямо перед мной Артур.
        - Где ты была? - спрашивает недовольно сразу.
        - Вещи брала, как сказала Председатель, - показываю ему свою ношу и захожу внутрь.
        - Долго ты, - бурчит, пока оглядываюсь по сторонам, - давай сюда.
        Он тянет руки к моей ноше, но я не отдаю ему ничего. Эти вещи моя путевка к Каю, предлог, по которому я могу к нему подойти. Черт с два, я ему ее отдам! Оглядываю гостиную, кухню, весь первый этаж. Кай на втором?
        - Где он? - теряю терпение, спрашиваю напрямую, хотя знаю, что здесь везде камеры.
        - Даша, - шипит, кивая на угол где спрятана камера.
        - Все в порядке, - с нетерпением давлю на него взглядом.
        - Ладно, - все-таки сдается и ведет меня к двери в подвал.
        - Зачем они…
        - Следи за языком, - бурчит, открывая мне дверь.
        Сбегаю вниз по лестнице и останавливаюсь на мгновение. Кажется, Артур не шутил, когда говорил, что в каждом доме есть камера в подвале. Они положили его на старый матрац, поверх пола в этой камере. Поменяли одну тюрьму на другую.
        - Вот так будет лучше, - говорит с гадкой улыбкой Андрей, устанавливая капельницу с желтой дрянью.
        Виды пыток тоже поменяли видать, мне бы промолчать, но я не могу. Почти бегом вбегаю в эту клетку, чуть не сбив охрану в виде трех охотников с ног.
        - Что ты делаешь? Зачем? - почти срываюсь на Андрея.
        Смотреть в низ, на оборотня страшно, хотя его и перемотали бинтами, словно мумию. Его лицо серое, он без сознания. Точнее я надеюсь, что без сознания, эта дрянь заставляет корчиться от боли и кричать-нечеловеческая пытка. Глаза закрыты, избили его твари.
        - Даша, - выдыхает он, слегка отходя от капельницы.
        - Председатель не говорила ничего о том, чтобы ему ставили эту дрянь!
        - Но…
        - Она права, я не говорила, - слышу голос бабульки и разворачиваюсь к ней.
        Она сидит на кресле в углу, неужели все время была здесь?
        - Это вы приказали? - спрашиваю почти не веря.
        - Оборотни опасны, деточка. Особенно такие как он, мы просто играем на опережение. Или ты хочешь, чтобы он вырвался и поубивал здесь всех? - ее голос спокоен, карие глаза бесчувственные.
        Почему я думала, что она не такая, как все? Ее внешнее спокойствие и пожилой возраст ввели меня в заблуждение. Похоже я совсем не умею разбираться в людях.
        - Тогда почему меня вы за эту решетку не посадили, как дикое животное? - не могу себя остановить, прекрасно зная, как это выглядит со стороны.
        - Ты не такая, Дарья. Ты не сможешь убить, я это ясно вижу, а он может и убивал. Многих, очень многих. Он опасен, ты - нет. Отдай одежду Андрею и иди сюда.
        Она холодна, приказывает мне словно своим охотникам. Поджимаю губы, не хочу ее слушать, я не пешка в их руках.
        - Даша, - мягко пытается забрать у меня одежду врач.
        Оглядываюсь на цыганку, а затем на оборотня. Она знает, что он моё слабое место, как раньше до этого была Тася.
        - Я сама, - рычу, опускаюсь на колени возле матраца.
        - Может лучше я? Он же все-таки… - бурчит над ухом Андрей.
        Не слушаю его, сама одеваю Кая, не обращая внимания ни на шепот, ни на глумливые высказывания. Натянула трусы, штаны, даже носки надела.
        - Верх не надо, мне еще его два раза перевязывать, - останавливает меня врач.
        Нерешительно сжимаю футболку в руках. Неосознанно оттягиваю момент разговора с Председателем. Она будет мне угрожать, как Рад с Тасей, слишком хорошо знают мою слабость. Киваю на слова доктора, откладываю обувь и одежду в сторону, специально в дальний угол, что бы пришлось наклониться через матрац. Во время этого на мгновение сжимаю его руку, вместо слов и обещаний, в знак поддержки. Даже если без сознания, даже если не знает и ненавидит меня, хочу, чтобы он чувствовал - я на его стороне, помогу выбраться отсюда. Мне ли не знать, что такое отчаянье? Что такое знать, что кругом одни враги и убежать не получится. Председатель не знает в каком аду я побывала после неудачной попытки побега. Она забрала меня из дома Рада только через три дня, и это были самые долгие три дня в моей жизни.
        Медлить больше нельзя, мои пальцы еле касаются его в последний раз, мне даже кажется, что они двигаются. Поднимаюсь и говорю себе сильной быть. Подхожу к цыганке, она хлопает по стулу рядом, но я не слушаюсь.
        - Мне не нравится то, что с тобой происходит. Твой характер портится, видать Рад весьма заразен в этом плане, - она улыбается, тошнит уже от их улыбок.
        - Если это все, можно я пойду? У меня бессонница, хочу поспать немного.
        Спрашиваю только для проформы, сама уже направляюсь к выходу с подвала. Цыганка хватает меня за руку, останавливает.
        - Не ври, все твои чувства на твоем лице. Если Рада ты смогла немного обмануть, то меня не сможешь, - ее карие глаза смотрят как будто в самую душу.
        Вздрагиваю, освобождаю свою руку, прикусываю язык, что бы не ляпнуть ничего лишнего. Мои чувства - только мои, никто не может знать лучше меня, что творится со мной. Мы молчим, смотря друг другу в глаза, она отводит взгляд первой.
        - Иди, ты и правда не спала, - вздыхает, смотря на камеру, словно на шов по телевизору.
        Бросаю взгляд туда, Андрей обрабатывает лицо Кая, слегка успокаиваюсь и наконец иду на выход.
        - Даша, - останавливают на лестнице слова бабки, - надеюсь ты понимаешь, что тебе больше нельзя к нему приближаться?
        Ничего не отвечаю, даже не поворачиваюсь, просто молча выхожу с подвала.
        - Ну как? - спрашивает Артур, но я только от него отмахиваюсь.
        Мне нужно побить наедине, нужно успокоиться. Поднимаюсь в свою комнату, закрываю дверь и сразу же иду в ванную. Снимаю одежду, тяжело дыша носом, так как будто снова пробежалась много. Смываю с себя грязь, как будто это может очистить меня по-настоящему. Открываю упаковку со снотворным. Хочу, чтобы этот день скорее закончился, беру сразу три, глотаю и запиваю водой. Ложусь в кровать, укрываюсь с головой, так даже кажется, что никто не смотрит за мной. Долго жду пока начнет действовать лекарство, она заглушает вину. Люди продолжают страдать из-за меня, было лучше, когда страдала только я.

* * *
        Лето, жара, кожу жжет от загара. Почти весь день провожу на улице, два громилы возле двери в подвал как бы намекают что бывать в доме долго мне нельзя. Да еще цыганка, от ее постоянных взглядов уже кожа чешется. Почти все свое время провожу в комнате - сплю. С такими темпами снотворное все по назначению использую, а не для диверсии.
        - Ты что хочешь сказать, что это нормально? Он уже третий день без сознания! - чуть ли не кричу на свою няньку.
        - Заткнись, - шикает на меня Артур и берез под руку уводя подальше в парк.
        - Что заткнись? Почему я вообще должна верить твоим словам, что его там не пытают или вообще убили? - нервно выдергиваю себя из его хватки.
        - Ты вообще, что ли на голову пришибленная?! - возмущается и снова пытается утащить меня подальше от людей.
        - А что? Чем докажешь? Меня же туда не пускают! - снова не слушаюсь, не даю себя утащить.
        - Слушай, жив он, прекрати уже чудить и пить те таблетки. Они сводят тебя с ума! Вчера ты даже Рада послала, когда он за тобой пришел! Совсем сошла с катушек!
        - Откуда ты знаешь о таблетках? - смотрю на него с прищуром.
        - Андрей вчера признался, когда ты проспала большую часть дня. Ты явно с дозировкой переборщила. Заканчивай давай, хорошо?
        - Это ты заканчивай мне здесь врать, хочу знать, что с ним! Под этой дранью который день держат, что он даже не просыпается! - хватаю его за футболку и чуть не рву ее, так сильно трясу.
        - Тебя никто к нему не пустит, охрана там стоит не просто так, знаешь ли. Да и камеры, тебе что уже плевать на то что они могут узнать кто этот блондин на самом деле?
        Умом я конечно понимаю, что он прав, что нужно его слушать, но сердце то не на месте, не знаю почему. Может правда таблетки? Беспокоюсь за этого альфа козла, а не стоило бы. Слегка успокаиваю его и перехожу с режима «разъярённая фурия» в режим «полудохлая ворона».
        - Я знаю, прекрасно это знаю. Но…
        - Что «но»? - хмурится.
        - Время поджимает, а я толком не могу ничего придумать. Не знаю, что делать, не знаю вообще ли он жив, - сажусь на траву, плевать на платье.
        Артур вздыхает, садится рядом, ложу голову на его плечо. Он дергает им, но после третьего раза перестает дёргаться - вот что значит дрессировка. Складывает руки на груди и снова вздыхает.
        - Мне что его на смартфон сфотографировать? - сдается он в конце концов.
        - Да! - оживляюсь.
        - Таблетки не пей, - бормочет недовольно.
        - Хорошо. Сделаешь сегодня? - настаиваю, дергая за руку.
        - Ладно, - наконец соглашается, - но что ты там говорила о том, что не знаешь что придумать?
        - А как ты думаешь? - позволяю себе иронию смотря на него уныло.
        Наступает пауза, во время которой меня пытаются просверлить взглядом.
        - Я не буду помогать вам бежать! - рычит сквозь зубы зло.
        Делаю такой говорящий взгляд, мол у него уже нет другого выбора, нас уже связывает общая тайна.
        - То, что я скрыл личность твоего блондина, не значит, что…
        - То и значит, Артур! - настаиваю на своем.
        - Нет, не значит! Ты даже не представляешь, о чем просишь меня! - со злости он даже на ноги поднимается и нервно ходит взад-вперед.
        - Пока что я ни о чем таком тебя не просила. Просто докажи мне что он в порядке, этого мне хватит.
        Видно пока что для этого разговора рановато, ничего, подождем до завтра. Интересно как скоро Андрей закончит свой эксперимент? Сколько у меня осталось и знает ли на самом деле о нем Артур? Если бы и знал, точно бы ничего не рассказал.
        - Не понимаю тебя вообще: зачем спасать жизнь этого мудака? Я помню, как он вел себя с тобой, - напоминает о давних ранах, как это мило.
        - Он и правда мудак. Но мудак, которого я знаю, - слегка улыбаюсь, представив, как бы он взбесился, услышав все это.
        Ложусь на траву и смотрю в укрытое облаками небо. Красиво, почему люди так редко смотрят туда?
        - Нас связывает наше прошлое, словно тебя и Тасю. Об этом невозможно забыть, а тем более смотреть как его убьют.
        Артур не отвечает, он вообще не любит, когда я вспоминаю о волчице. Она его слабое место, как и моё. Точнее, как и была для меня. Похоже переносить предательство я еще не научилась, особенно не такое очевидное. По-прежнему время от времени ее для себя оправдываю, хотя было время, когда проклинала.
        - Ты бы смог смотреть как ее мучают? Как пытают током, как раньше? Помнится, ты никогда не оставался на это увлекательное шоу, - не скрываю своей иронии и легкой ноткой презрения.
        - Не говори о ней, - резко останавливает меня.
        - Ты сам начал этот разговор. Мои отношения, тебя не касаются, как и твои - меня, - пожимаю плечами, делаю вид что мне все равно.
        Лежу на траве еще какое-то время, Артур сидит под деревом, копается в своем смартфоне. Может своровать его? Смартфон в смысле? Позвонить кому, Марго, например? Кажется, я помню ее номер. Подмога - это конечно хорошо, но, если они пойдут таранить целый город все закончится ожидаемо - нас всех или убьют, или отдадут на эксперименты.
        - Пойдем? - предлагает Артур в конце концов, когда солнце уже не видно за деревами.
        Киваю только, поднимаюсь и мы по знакомому маршруту до дома Председателя. На подъезде к нему несколько машин, это уже настораживает. Дверь открывается и с дома выходит Рад в компании нескольких охотников. Он останавливается, увидев нас, от улыбки, подаренной мне становится жутко. Достает сигарету, закуривает, хотя я уверена, что не курит. Обращаю внимание на его руки, все костяшки сбиты в кровь.
        - Артур, - начинает говорить, затянувшись, - я конечно сказал тебе следить за ней, но мне казалось это не значит проводить с все время рядом. С такими темпами ты и спать с ней будешь?
        Он улыбается, еще одной жуткой улыбкой, мне это не нравится и пугает слегка. Охотник рядом ничего не говорит, но я вижу, что он напряжен. Наверняка боится, всего его боятся - он псих.
        - А тебе какая разница с кем я буду спать? Главное, чтобы не с тобой.
        Понимаю, что сделала огромную ошибку ляпнув подобную фразу Раду слишком поздно. Резко бросает сигарету и в пару шагов оказывается перед мной. Причем так близко, что приходится отклониться назад, чтобы смотреть в его злые глаза. Я не должна показывать страх, но я и не чувствую его. Похоже таблеточки специфические, явно недоработанные. Смотрит мне в глаза, я смотрю ему в глаза и молчим, заставляя молчать и остальных. Кажется, только под действием лекарств начинаю слегка понимать его, видать начинающий шизофреник встретил прогрессирующего.
        - Хочешь меня? Так возьми. Или кишка слаба? - говорю ему с легкой ухмылкой.
        Рад уходит, нет бежит как жалкий трус, не по крайней мере мне так кажется. Поворачиваюсь к Артуру, хватаю за руку и тащу обратно в парк, хотя прекрасно знаю, что псих еще не уехал.
        - Это что еще было? - выдал мой почти что друг и почти что спаситель.
        - Что именно? Я как-то не понимаю, о чем ты говоришь, да и не важно это.
        - Я о том, что ты ему сказала! Серьёзно - заканчивай с этими таблетками, а еще лучше давай из сюда - сам заберу! - руки свои протягивает настойчиво.
        - Ладно, потом сам их у меня в спальни заберешь. Сейчас мне не до этого, я хочу от тебя другого!
        - Чего ещё? - даже отошел от меня бедненький.
        - Я должна увидеть Кая, немедленно! И ты мне в этом поможешь! - говорю уверенно.
        - Ты с ума сошла?! Там охрана, камеры, да еще и Андрей наверняка! Как я тебя туда проведу?! - разорался он здесь, среди деревьев!
        - Ну как-нибудь проведешь! Я в тебя верю! - хлопаю его по плечу и решительной походкой направляюсь обратно к дому.
        - Стой! Стой я сказал! - кричит мне в спину, пока не догоняет.
        - Я на тебя надеюсь, - говорю ему с придыханием.
        - Вот какое ты надеешься? Я же охотник, ты забыла? С чего я должен тебе, зверю, помогать? - кричит он недовольно.
        Резко останавливаюсь, хватаю его за плечи, да еще и обнимаю через мгновение. Как раз мимо машина Рада проехала - выкуси кобель хренов!
        - Ты моей смерти хочешь, да? - мрачно интересуется парень.
        - Не дрейф, я тебя с собой заберу! - говорю ему уверенно, хотя точно блефую.
        - Никуда я не пойду и в этом балагане участвовать не собираюсь! - решительно говорит и повернувшись пытается уйти.
        - Ты не охотник, ты человек. Хреновенький, но человек! В отличие от Рада, ты понимаешь, что такое плохо, а что хорошо. Ты спас Кая, я тебе безмерно благодарна за это.
        - Что значит «хреновенький»? - обернулся Артур на моё высказывание.
        - Ты про женскую солидарность слышал? С Тасей ты повел себя как последний козел, так что да - хреновенький с тебя человек!
        Оборачиваюсь и иду к дому, давя улыбку, Артуру не остается ничего другого как пойти следом.
        - Это безумие, ты просто не сможешь этого сделать! В конечном итоге будет плохо нам обоим, - говорит он почти что на ухо.
        - Не бойся, у меня есть план. Все что тебе нужно это вывести Андрея с подвала и отвлечь его вместе с охранниками на некоторое время.
        - Они не отойдут от двери.
        - А я и не собираюсь входить через дверь, - шиплю ему и решаюсь пойти в зону действия камер.
        Мы вошли в дом, но все пошло слегка не по плану, нас встретила председатель.
        - Ну как погуляли? - спрашивает она с улыбкой наливая нам лимонад в стаканы.
        Артур бурчит что-то не членораздельное, избегает взгляда цыганки. Это естественно очень удивляет бабулю, и она насторожено смотрит на меня.
        - Шикарно погуляли! - улыбаюсь ей и оборачиваюсь что бы показать шикарные зеленые пятна от травы на сзади на платье.
        Как эффектно бабка и Артур поперхнулись лимонадом, так что чудом меня не задели. Главное, чтобы бабка лишних вопросов не дала, будет не тот эффект, а так она все сама додумает. Беру бедного парня за руку и подвожу к лестнице.
        - Пойду постираю, а то еще завтра одевать его грязным не хочу. Хотя это бессмысленно, да котик?
        Котик нервно кашлянул, сверкая злобными глазами. Это нам еще радоваться надо, что здесь Таси нет. Оборотни ого-го какие ревнивые, но я об этом ему не скажу.
        - Я тебя убью, - говорит еле слышно, только что бы я слышала.
        - Я тебя тоже люблю, - говорю громко, чтобы все услышали.
        Бабка за сердце схватилась. Инфаркт? А, нет, не повезло! Хорошие таблетки, очень хорошие!
        Подскакивая на каждой ступеньке направляюсь в прачечную на втором этаже. Там всегда полно грязной одежды, подпираю дверь старой стиральной машиной. Но мне нет дела до этого, меня больше интересует маленький лифт в подвал, где раньше стояла стиральная машина. Кажется, его шахта проходит до самой камеры, точно не помню, так что придётся рисковать. Снимаю туфли, для страховки забрасываю одежду в стиральную машину и в сушильную заодно. Открываю дверцу и залажу радуясь, что похудела, точно бы застряла, если была тех же размеров что и раньше. Спускаюсь медленно, боюсь свалиться и наделать шуму. Темно, ничего не видно и кажется начинается клаустрофобия. Когда наконец пальцы нащупывают дно, понимаю, что лифт с той стороны заварили. Кажись я застряла, причем так конкретно. Начинает душить паника, или это пространство давит на меня? Решаюсь на небольшую глупость - прыгаю, надеясь, что сварка слабая, и я пробью ее своим весом. Вот если бы вес остался прежним, точно бы получилось с первого раза, а там только с третьего. Это произошло так неожиданно что даже не успела сгруппироваться и чуть не убилась, падая
на бетонный пол. Ногу так ушибла знатно, еле стон сдержала.
        Кое как села что бы осмотреться в полной темноте, как меня резко развернули за плечи. Даже пикнуть не успела, как почувствовала чужие руки, прижимающие к себе, а точнее к голому торсу. В нос ударил знакомый аромат, сдавленно вздохнула и меня прижали к себе еще ближе.
        Почему-то я думала он разозлится, будет ворчать, ругается и обзываться. Пилить мозги вопросами и требовать объяснений, но он ничего из этого не сделал. Просто обнял, как будто все понял, абсолютно все. На глаза навернулись слёзы, его объятья как будто говорят: успокойся, я рядом, теперь ты можешь не быть сильной, теперь я защищу тебя.
        Глава 8. Дерзкий побег
        Это же всего лишь последние две таблетки, ничего же страшного не будет если я выпью их? Подумаешь, заработаю себе проблем, за то легче будет улыбаться и притворятся. Теперь даже не так противно, как раньше, привыкла - это плохо или хорошо? Сжимаю их в руке, надо взять воды. Поднимаюсь с кафеля, подхожу к умывальнику и набираю воды в ладонь, чтобы запить таблетки. Вода протекает сквозь пальцы, не могу сжать из достаточно плотно на правой руке.
        - Вот же…
        Прикусываю губу и набираю в левую, таблетки смываются в сточную трубу. Видать не судьба, просто умываюсь. Вытираю руки о ночную рубашку, и открываю дверь в спальню пинком. Подсовываю кресло под ручку двери, забираюсь на прикроватный столик и завешиваю камеру платком цыганки. После этого ложусь в кровать, отключив свет и накрываюсь одеялом даже в такую жару. Закрываю глаза, эта ночь последняя, от этого облегченно вздыхаю. Почему мне сейчас так тяжело на душе, если последние два дня я от счастья разве что не светилась. Еще одно побочное действие снотворного? Не понимаю, зачем Андрей вообще мне его дал? Да и странное оно, банка без надписей, так что и не понять, что там на самом деле такое. Но в этих таблетках точно есть снотворное, зачастую вырубаюсь всего за пять минут, после того как выпила. Интересно будет завтра увидеть, как эта дрянь действует на остальных, а пока нужно поспать. Пытаюсь отвлечься от депрессивных мыслей, вспомнить что-то хорошее, но на ум приходит только одно недавнее воспоминание. Чувствую, как горят щеки и на лице расползается улыбка, прячусь под одеяло с головой от стыда. Вот
чувствую, просто всей душой чувствую, что это только подстава, а ничего не могу с собой поделать. Не дура ли?
        За два дня до этого.
        В горле застряли слезы, от чувств разрывается сердце в груди. Нельзя быть столь эгоистичной, нельзя расслабляется и забывать где мы. Нельзя, но на несколько секунд позволяю себе быть снова слабой. Обнимаю его в ответ, прижимаюсь лицом к груди и несколько раз судорожно вздыхаю. Черт, не верю, что он здесь. Так часто думала, что он уже мертв и я в этом виновата, что не могу поверить до сих пор. Может и правда нет никакого связывания? Может это и правда был божок их? Какой бред я думаю, вместо того что бы спросить, как он, сильно ли ранен, почему вообще здесь появился и что нам делать дальше. Слезы градом текут по щекам, пока одна его рука гладит по спине, а вторая по голове. Это я его должна успокаивать! Это он ранен и ему плохо, но все в точности наоборот. Делаю над собой усилие, напоминаю, что времени мало и перестаю плакать. Хочу отодвинуться, что бы попытаться рассмотреть во мраке избил его Рад или нет, но он не дает, все равно приобнимет за плечи. Горячее дыхание опаливает лицо, вызывает мурашки по всей спине. Он наклоняется и таким знакомым движением прислоняется лбом к моему лбу. Чёрт,
кажется я скучала по этому прикосновению. Его рука касается щеки, нежно стирает дорожки слёз из-под глаз. Может я скучала не только по этому прикосновению, его запаху, а по нему самому? Сердце бешено колотится в груди, не могу связать и пары слов.
        Чёрт! Кай! Ну давай, скажи мне что-нибудь обидное, отрезви меня! Кажется, я так пьяна от твоих прикосновений. Не хочу верить, что скучала, не хочу чувствовать себя жалкой снова.
        Закрываю глаза, и медленно поднимаю руки к его лицу. Пальцы дрожат, мне страшно коснутся, но я делаю это. Чувствую влагу и почти не сомневаюсь это кровь, он убирает мою руку, сжимает ее своей. Почему здесь так темно? Свет что ли не могли выключить?
        - Ты как? - наконец шепчу.
        Руками прохожусь по рукам, капельница все еще на месте, пытаюсь выдернуть ее, но он не дает.
        - Эта дрянь опасна, нужно ее вытащить, - пытаюсь объяснить ему, но он не дает, к груди вместо этого прижимает.
        - Я перерезал капельницу. Все нормально, не переживай, - плечо моё сжимает, а голос такой слабый и хриплый, что у меня снова начинают течь слёзы.
        Это все из-за меня, он пришел на их территорию из-за моего запаха. Я в него стреляла, без меня Рад бы его никогда не поймал. Жалость и вина захлестывают меня с головой, уже не помню, что злилась на него, ненавидела и желала смерти.
        - Прости, - шепчу, обнимая его за шею.
        Я должна ему объяснить почему выстрелила, да вообще много чего сказать, но я не говорю. Он как моя слабость, делает меня такой жалкой и беспомощной, но не скажу, что мне это не нравится. Чёрт, я сильно расслабилась, нельзя так! Отпускаю его, слегка отодвигаюсь и по-прежнему ничего не видя на ощупь нашла его плечо. Повязки на месте, накрываю их рукой.
        - Я не хочу, чтобы кто-то из-за меня умирал, - признаюсь ему, пытаясь увидеть его в темноте, но не увидела.
        Слышу, как он тяжело вздыхает, а затем кладет руку на мою голову.
        - Все будет хорошо, слышишь? Как тебя вообще к охотникам занесло? Я… мы искали тебя столько времени, - от того как нежно звучит его голос по телу идут мурашки.
        Это вообще мой Кай? Не может быть, что бы он был таким. Может я просто сильно ударилась головой об бетонный пол? Он никогда не был таким со мной, если вообще с кем-то был. Может он просто ждет момента, чтобы ударить по сильнее, как тогда на кухне? Резко хватаю ртом воздух, сердце сжимается от жуткой боли.
        - Ч-ш-ш-ш, не плачь, - понимает мою реакцию по-своему, пытается стереть слезы, но я резко поднимаюсь на ноги.
        Даже делаю шаг назад, упираюсь во что-то спиной, кажется это решетка. Правильно, это его клетка, потолки здесь низкие, так что заваренная шахта лифта для белья где-то над головой. Где камера? Смотрю в разные углы, но ничего не видно.
        - Даша? - слышу его взволнованный голос, и опять чувствую, что это все не реально.
        Он никогда не называл меня по имени с такой интонацией. Либо он гениально играет, либо я все-таки лежу где-то без сознания. Кай не мог так поменяться, просто не мог! Может на него так ранение повлияло? Или эта желтая дрянь? Глюки, это точно глюки! Не знаю у кого, у него или меня, но в любом случае время поджимает.
        - Я пришла сказать, что вытащу тебя. Пока что не все готово, но я что-то придумаю. Здесь просто много охраны, камер, заборы под напряжением и собаки. День или два и ты сможешь уйти отсюда, обещаю! - выпалила на одном дыхании, как будто и правда что-то придумала.
        - Только я? - слышу его голос, но не могу понять, что это за эмоция.
        - Моя нога, я не знаю, как снять, - почему-то оправдываюсь перед ним.
        Чувствую, как ноги касаются его теплые пальцы, совсем забыла о том, что босиком стою. Слегка сжимает ногу чуть выше устройства.
        - Плохо пахнет, взрывчаткой, - интонация опять меняется, кажется он злится.
        - Я не могу сбежать. Даже к забору подойти не могу, но тебе они такой штуки не надели, так что я знаю, как тебя вытащить.
        - Даш, - пытается что-то сказать, но я кажется слышу шум где-то наверху.
        - Мне пора, я ничего не вижу, подскажешь где люк? - нервно оборачиваюсь, чувствую просто что нужно уходить.
        Что-то глаз все никак к темноте не привыкает, за то как я почувствовала, когда обе руки парня прошлись по моим голым ногам к самой заднице, а затем он встал, подняв меня под задницу. Сдавлено крякнула, хватаясь на единственное что нащупала, его голову. Волосы грязные, слипшиеся от крови, ему наверняка досталось от Рада сильно.
        - Ты только береги себя, силы копи, они тебе понадобятся. Не зли Рада, он очень опасен. Хорошо?
        - Кто такой Рад? - слышу, как его голос слегка дрожит.
        Вот дура, ранен, еле живой, а я здесь треплюсь, когда он меня держит!
        - Тот что был у тебя перед врачом и разукрасил, - легонько касаюсь пальцем его губы, она пухлая и разбитая на ощупь, - он здесь главный. Он и ведьма, их нужно опасаться, постарайся их не злить. Я знаю, что для тебя это трудно, но хотя бы два дня потерпи. Хорошо?
        - Хорошо, - слышу его ответ и не верю собственным ушам.
        Даже в ступор слегка впадаю, чем пользуется волк, поцеловав мою руку. Так нежно, что даже если бы он меня в губы поцеловал, я бы не чувствовала себя такой смущенной.
        - Только если ты пообещаешь, что будешь держаться от этого Рада подальше.
        Мамочки, это что забота в его голосе? От альфа-козла? Нет, я точно лежу где-то без сознания.
        - Я не могу, это от меня не зависит, - снова почему-то оправдываюсь.
        Кай ничего не отвечает, только подхватывает под колени, так что теперь упираюсь головой о потолок. Нашариваю выход в шахту, как раз под ним. Хватаюсь руками за край, подтягиваюсь в трубу. Тяжело только пока не достаю коленями до стенок шахты.
        - Даш, ты в следующий раз платье не одевай, хорошо? - слышу последнюю фразу от него и краснею как помидор.
        Я же спешила, это вообще спонтанное решение, да и нормальным людям ничего не видно в такой темноте! Все это хотела сказать ему, но сделала вид что не услышала. Скрипнуло что-то под ногами, когда молча подтянулась, это Кай поставил на место лист металла, которым была заварена шахта лифта.
        Сейчас.
        Под побочным действием тех таблеток реально было легче, хотя бы не испытывала такого страха. Как я могла решится на такое? Совсем сумасшедшая! Хорошо хоть сегодня утром, когда виделась с Каем так и не рассказала ему ничего. Можно сказать, мой план делится на два, каждый из них будет зависеть только от одного человека - Рада, а точнее от того где он будет завтра находится. О чем я вообще думала, придумывая такое? Ох, эти таблеточки! Но выбора нет, завтра Андрею привезут какие-то важные результаты, и боюсь там не будет ничего хорошего для меня. Уж слишком часто шепчется наш доктор с цыганкой. Так что та ложь, что я говорила ему сегодня утром, будет правдой: мы убежим вместе. Корректировки в план пришлось делать кардинальные.
        В дверь постучали, но я не ответила, только с под одеяла вылезла, а то жарко.
        - Даш, я принес то, что ты просила, - слышу голос Артура и сваливаюсь с кровати, так быстро бегу к двери.
        Отодвигаю стул и открываю ему дверь. Без лишних вопросов забираю пачку именитого бренда и быстро прячу ее в свою сумку и под кровать. Пока это делаю, парень заходит в мою комнату, отодвинул стул на место. На его лице усталость, ну да, я ему потрепала нервы конкретно, как и остальные охотники.
        - Не понимаю зачем тебе это? Тебе и так идет, - бурчит слегка недовольно.
        - Похоже ты слишком вжился в роль моего парня, - не скрываю иронии, ложась обратно в кровать.
        - То, что все меня считают им - только для тебя хуже. Мне такие девушки не нравятся. Так что не беспокойся, ничего подобного я к тебе не чувствовал и ощущать не собираюсь.
        Пытается так меня задеть? Но я только в нашу первую встречу смотрела на него как на парня, а сейчас скорее на соратника и друга. Как же легко мужчины видят то, чего на самом деле нет. Главное, чтобы альфа это тоже не увидел, а то будет нам обоим… ничего. Абсолютно ничего. Этот новый Кай, меня пугает. Наверное, я слишком привыкла к нему старому, потому жду полной подставы в каждом его шаге. Такое впечатление что хожу по тонкому льду со слоном в руках - по любому провалюсь в ледяную прорубь, как на той кухне. Тот момент, я хорошо помню, в мельчайших деталях, наверное, потому так тяжело даже смотреть на него.
        Артур становится на тумбочку и забирает оттуда платок.
        - Больше так не делай, если кому-то придет в голову проверить запись, нам голову оторвут.
        - Так значит это ты за мной подглядываешь? Извращенец! - давлю из себя улыбку, пускай думает, что все в порядке.
        - Сегодня моя смена, но думаю после сегодняшнего, она последняя, - он говорит это спокойно, а я все больше убеждаюсь, что выбрала идеальное время для побега.
        - Из-за сегодня? Он просто неправильно понял, как и остальные.
        - В любом случае у меня больше нет того, что тебе нужно, я не собираюсь помогать тебе, как и говорил раньше, - он смотрит на меня безучастно, а я слегка улыбаюсь.
        - Ты уже мне помог, просто не понимаешь этого, и я говорю тебе за это спасибо.
        Поправляю одеяло, свет из коридора слегка освещает его лицо. Сощурился, так как будто подозревает меня в чем-то.
        - Ты говоришь так, как будто прощаешься. Что ты задумала?
        - Нет, когда буду прощаться я скажу тебе «прощай», а не «спасибо», - отворачиваюсь от него, ложась на бок.
        Он стоит в дверном проеме какое-то время, как будто думая над тем чтобы что-то сказать, но передумывает.
        - Спокойной ночи, - бросает закрывая дверь.

* * *
        Утро, в руке сковородка, жарю блины. Масло брызгает в разные стороны, когда вливаю остатки теста. Пальцы слегка обжигаю, поправляя стопку блинов. Пока жарится последний, быстро заворачиваю еще несколько, используя разную начинку. Чего здесь только нет, и творог с корицей, колбаса с сыром, ароматное малиновое варенье. Улыбаюсь, когда волнуюсь непроизвольно начинаю убираться или готовить. Так было, когда брат в больницу попал, когда у мамы случился первый взрыв, и когда один непонятный человек ударил по-больному, в момент, когда я была более всего беззащитна. И ему я собираюсь довериться в этот раз? Да я кажется с ума выжила. На горком опыте научилась: нельзя доверять людям, они лгут, обманывают и придают. И я сама ничем не лучше: лгу, обманываю… но не предаю. Может поэтому так рвусь ему помочь? Пускай между нами было многое, это не меняет факта, что он спас мне жизнь. Все оборотни спасли меня от Лева Викторовича, всем им должна. От части несу за них ответственность, это я просила их сейчас, понимаю, чем наш побег может закончится. Это не игра, это жизнь… и это пугает.
        - Даша? Ты так рано поднялась, да еще готовишь, - слышу за спиной голос цыганки.
        Она обходит меня с боку, пока я завершаю последний блин, отставляю его на три блюда, по вкусам. Сладкие просиплю сахарной пудрой, с колбасой украшаю петрушкой.
        - Что-то случилось? - улыбается бабулька, пока выставляю тарелки на стол.
        - Ничего, просто захотелось блинов. Чаю? - с улыбкой предлагаю, включая электретный чайник.
        - Осторожней с электроприборами, Артур умудрился всего за два дня спалить мне тостер и еще один чайник. Этот старый, больше у меня нет, так что будь осторожней.
        Давлю ухмылку, о том для чего он это сделал я прекрасно знаю - что бы спалить проводку и выбить пробки в электрощите. Только так можно вырубить камеры, пока кто-то не поменяет пробки в щите на улице. Именно это для меня и сделал Артур те два раза, в третий раз не сделает, все придется делать самой.
        - Я сама осторожность, - отвечаю с улыбкой заваривая себе и ей по большой кружке крепкого чаю.
        Достаю посуду и расставляю ее для завтрака, накладываю себе и цыганке по блинчику с разным вкусом. Сажусь напротив и медленно попиваю чай.
        - Как спалось? - женщина ковыряет ножом и вилкой мои блинчики, это даже забавно.
        Ну что ведьма, боишься, что отравлю? Бойся, бойся, это так приятно. Сама ведьма боится меня! Пожимаю плечами, я вообще не смогла уснуть этой ночью. Разрезаю блинчик с творогом и с удовольствием засовываю себе в рот половину. Вкусно то как, улыбаюсь, запивая блинчик чаем.
        Разговаривать нам не о чем, скорее всего из-за настороженности бабульки. Спокойно ложу ногу на ногу и махаю верхней. Тихо, я привыкла к этой тишине. Пикнул замок на входной двери, Рад пожаловал. Каждое утро сюда заявляется что бы поговорить с Председательницей после завтрака в ее кабинете. Пару раз я пыталась подслушать, но бабка как будто видит сквозь стены. Разоделся в черную футболку, кожаную куртку, джинсы и шипованные кроссовки. Кепку не одел, прячу свое недовольство за глотком из кружки.
        - Доброе утро, - приветствует с улыбкой бабуля гостя.
        Два заговорщика, два упыря, друг друга стоят! Ничего не говорю, слегка улыбаюсь, поднимаясь с кресла и ставя еще один комплект столовых приборов для него. Сказать, что все удивились таким моим действием - ничего не сказать. На лице черноглазого застыло такое выражение, что не удержалась от смешка, ставлю перед ним тарелку. Быстро наложила ему по два блинчика, а затем не сказав и слова села на свое место. Взяла себе еще один с творогом, с удовольствием съела его держа в руках. Бабка и парень обменялись взглядами, как же приятно что они меня опасаются! Молча ем блинчики, цыганка к концу завтрака проглотила один. Рад ни одного не съел, только чаю попил. Убрала за ними посуду, даже вымыла ее - избавилась от улик. Взяла еще тарелку, наложила на ее блинчики и под пристальным взглядом понесла охотникам, сторожащим дверь в подвал.
        - Угощайтесь, - говорю с улыбкой протягивая тарелку двум удивленным мужчинам.
        Один из них, тот что побольше руку к тарелке потянул, но тут же убрал ее, когда кашлянул Рад.
        - Ну я здесь оставлю, если все же захотите, - ставлю тарелку на комод.
        Возьмут они ее, или нет - не имеет значения. Возвращаюсь на кухню, под их взглядами. Останавливаюсь возле кресла Рада и кладу руки на спинку стула, на котором он сидит.
        - Ну что, пойдем? - спрашиваю у него с улыбкой.
        Ох, как округлились его черные глаза. Как странно звучит моя фраза в свете наших испорченных за последнее дни отношений. Не в смысле что они были, нет, конечно их не было. Просто я чувствую, он на грани отделяющей его от моего убийства, или не совсем убийства.
        - Куда? - хором спрашивают оба.
        - Как куда? Ты же обещал научить водить машину. Забыл? - делаю невинные глаза, хотя знаю, что мне все равно не поверят.
        Это было давно, еще тогда, когда они пробовали свой «другой» подход. Улыбаюсь, видя, как его взгляд мрачнеет.
        - В другой раз, - холодно бросает и отворачивается к бабульке, - нужно обговорить все.
        - Хорошо, - безразлично пожимаю плечами.
        Напиваю себе под нос незатейливую мелодию повернувшись на пятках и медленно шагая к двери. Он думает обыграл меня? Ага, сейчас! Мысленно веду обратный отсчет, до того, как ложу руку на ручку двери. Три, два…
        - Ты куда собралась? - слышу брошенную в спину фразу.
        На моем лице появляется ухмылка, но я ее прячу за безразличностью. Поворачиваю ручку двери и только тогда, открыв ее оборачиваюсь к ним.
        - К тебе, - пожимаю плечами. - Андрей сказал ему нужна еще одежда, так что я пойду ее возьму.
        - Что? - слегка рассеянно переспрашивает, поднимаясь со стула на ноги.
        - У тебя же дома кто-то есть, что бы дверь мне в дом открыл? У меня мало времени, в обед свидание, знаешь ли. Так что я пойду одна, пока.
        Спокойно и медленно махаю рукой, а затем выхожу на крыльцо. Вдыхаю свежий воздух, как будто свободна. Черный большой внедорожник припаркован перед домом, как мне вообще рулить такой штукой? Это будет тяжелее, чем я думала, но ничего - справлюсь! Должна справится, иначе ничего не получится. Успеваю спуститься по лестнице с крыльца, когда дверь в дом за моей спиной открывается. Кажется, у кого-то срочно нашелся стимул закончить свои дела поскорее. Несется как угорелой к машине, намеренно обходит меня небольшим кругом.
        - Садись, - указывает на переднее сиденье своей машины.
        Слегка улыбаюсь уголками рта, а затем сажусь на переднее пассажирское место. Самая легкая часть моего плана позади, теперь самая тяжелая. Заставляю себя улыбнутся и изучать то, как он заводит машину. Чёрт, я и правда собралась это сделать? Чистой из этого дерьма мне уже по любому не выбраться, никогда не смогу забыть. Застегиваю ремень под грудью, так что бы он не мешал смотреть на мою грудь. Зря что ли лифчик не одела впервые за все время? С тем размером, что был у меня раньше не носить этот предмет одежды - неимоверная вульгарность. Но поскольку теперь эта часть меня конкретно уменьшилась, разрешила себе надеть только шифоновый топ. Может даже юбку натянула, если бы она у меня была. Так что на мне еще мои старые порванные джинсы и кроссовки, ну и конечно сумка за спиной. И вся эта одежда и вульгарный вид только для того что бы соблазнить Рада. Такое я могла придумать только под таблетками. Теперь главное, чтобы он не вырубился до того, как мы к его дому доедим. Отравила я совсем не еду, а растолкла и смешала с водой таблетки, измазав в этой кашице кружки, тарелки и столовые приборы.
        Наблюдаю за его действиями и немного за дорогой, что-то я сомневаюсь, что моя первая поездка будет простой, но до этого целая часть плана. Улыбаюсь натянуто, приобниму себя за плечи, а то кажется я дрожу от страха. Ну же, Дашка, смелее! Все смогу, я же сильная! Чёрт, не верю себе ни капли, но главное, чтобы поверил он. Ехать всего ничего, их дома в одном районе. Рад останавливает машину, отстегаю ремень безопасности и как будто случайно качаюсь его руки, так же отстегивающей ремень. В глаза смотреть в этот момент не могу, боюсь моё отвращение слишком его отпугнет. Выхожу из машины и чуть ли не в припрыжку дохожу до его дома. Охотник не спешит, пока я мнусь перед закрытой дверью.
        - Где ты Артура потеряла? - интересуется с насмешливой улыбкой медленно открывая дверь ключом.
        - Без понятия, а есть какая-то разница? - пожимаю плечами, только его мне сейчас не хватает.
        - Хм, нет, никакой, - отвечает с улыбкой открывая дверь и пропуская меня внутрь первой.
        Сразу же без лишних слов поднимаюсь по лестнице, сердце бешено колотится в груди. Еще немного, я скоро буду у цели. Где спальня помню, так что найдя нужную дверь захожу туда. Ничего не изменилось, только шторы плотно задернуты. Не трогаю их, мало ли кто увидит, то что сейчас будет. Остаюсь стоять по средине комнаты, осматриваю ее лучше. Может за одной из картин? Или и правда в кабинете? Сжимаю волосы в кулак, за спиной скрипит дверь. Поворачиваюсь и замечаю его, опирающегося на дверной косяк. Он слегка улыбается, как будто видит меня насквозь. Слегка прикусываю губу, чтобы успокоится и придаю лицу невинное выражение.
        - Забыла, где у тебя нижнее бельё? В нижнем шкафу? - интересуюсь с улыбкой.
        Он молчит, слегка наклонив голову, но мне и не нужен его ответ. Поворачиваюсь к нему спиной, стараюсь держать спину прямой подхожу к шкафу. Слегка хмыкаю, как будто задумалась, а потом нагибаюсь к нижнему шкафу. Вытаскиваю его медленно, и плевать что спина в таком положении болит. Главное пятая точка в узких джинсах кое-кому хорошо видна. Стыд заставляет гореть щеки, меня скоро вывернет от самой себя, но я знаю, что это еще только цветочки. Достаю пару трусов со шкафа и небрежно бросаю ее на кровать. Поднимаю руку к шее и незаметно развязываю бант топа. Гореть мне в аду, ненавижу себя за это. Может и без этого всего получится?
        - Я знаю зачем ты пришла, - слышу его голос где-то совсем близко, но делаю вид что все равно.
        Открываю дверцы шкафа, двигаю вешалки пытаясь найти одежду похожую на ту, которую он сегодня одел, это не трудно, вся его одежда похожа. Беру пару футболок, джинсы, поворачиваюсь что бы бросить их на кровать, но путь мне преграждает Рад собственной персоной. Он снял куртку и теперь слегка давит на меня своим мускулистым телом. Какой он большой то, почему-то несмотря на то что размер у него с Каем одинаковый, блондин никогда не казался мне настолько большим. Разве только когда в зверя превращался, там вот действительно есть на что посмотреть, масштабы впечатляют. Стою зажатая между шкафом и им, в руках вещи и совершенно не знаю, что делать дальше. В плане соблазнения мужчин я тот еще профан, мне всегда казалось, что сексуальность и я - две не совместимые вещи. Может обойтись без этой части плана? Поднимаю на него глаза, медленно отвожу руку себе за спину. Он резко хватает за запястье, не давая дотянутся до укола, спрятанного сзади.
        - Он в этой комнате, ключ, который снимет с тебя оковы, - говорит спокойно, пока черные глаза сверлят во мне дыру.
        Отпускает мою руку, пересекает комнату и сдирает со стены картину. За ней сейф, не такой, как я думала. Открывает его совсем не отпечаток пальца, а цифры. В этом навороченном доме сейф старой модели, кто бы мог подумать. Руки слабеют, я не смогу уйти без пульта и второго браслета. Если он и правда в этом сейфе, как сказал Артур, мне его самой не достать. Я надеялась, что открыть его будет легче, но похоже зря. Заставляю себя взять в руки, нужно вытащить хотя бы Кая, а для этого все равно нужно выполнить хотя бы часть плана - вырубить Рада.
        - Ну так сними их, - даже не пытаюсь заставить улыбаться, одежда падает на пол.
        Нас разделяет кровать, мы сверлим друг друга взглядом. Рад улыбается, мне становится жутко. Подходит к сейфу и смотря только на меня, начинает вращать ручку кодового замка. Делает это быстро, но я даже при всем желании не смогу увидеть код. Сам открывает дверцу сейфа, что бы я увидела пачки денег, документы, пульт и второй браслет. Чувствую подвох, знаю, что он не стал бы этого делать добровольно.
        - Ну же, давай, забери его, - улыбается так, что на спине выступает холодный пот.
        Что не так? Что он задумал? Что думает я сделаю? Да что мне вообще делать? Паника накатывает волнами, а затем я делаю то, что он ожидает. Запрыгиваю на кровать, делаю несколько шагов по ней и собираюсь спрыгнуть и дотянутся до сейфа. Он ловит меня и сразу же бросает на стену, так что весь воздух выбивает из груди. Ударяюсь локтем, но думать об этом некогда. Рад прижимает своим телом к стене, руки упираются в стенку на уровне моих плеч, не давая вырваться.
        - Не будь столь наивной, тебе никогда не сбежать от меня.
        - Отпусти! - кричу, толкая его в грудь руками.
        Словно стену толкаю, честное слово! Отходит сам, это слегка удивляет меня. Смотрит на меня как на насекомое, нерешительно поворачиваю голову к сейфу, он все в метре, но я боюсь двинуться.
        - Бери, - говорит с насмешкой, даже отходит еще на шаг, останавливаясь возле самой кровати.
        Знаю, что издевается, знаю, что это не спроста, но все равно послушно протягиваю руку к браслету и пульту. Пои пальцы даже касаются пульта, но я останавливаюсь.
        - Я убью его, - слышу его слова, и рука начинает дрожать.
        Поворачиваюсь к нему, вместо того что бы взять то что мне нужно.
        - Кого? - переспрашиваю, стараясь говорить ровно.
        - Да кого захочешь: волка или охотника? Или вообще обоих, мне все равно - убью всех. Убивать только в первый раз страшно, Даша.
        Смотрит мне в глаза, это даже не угроза, а констатация факта.
        - Охотники убивают своих? - стараюсь говорить равнодушно, не знаю получаться ли.
        - Он перестал быть им, когда соврал в лесу из-за тебя. Я знаю, что он твой альфа, все время знал. Было даже забавно наблюдать, как ты пытаешься делать вид что тебе нет до него дела. Самая большая твоя проблема в том, что все твои эмоции на твоем лице, ты не можешь притвориться, как бы сильно не старалась.
        Сжимаю левую руку в кулак, похоже придется действовать по-другому.
        - Думаешь побьешь меня? Ты слаба, девочка моя, и самая большая твоя слабость, - делает большой шаг ко мне и касается рукой моего виска, - вот здесь.
        - Почему это? - сбиваю его руку, стараюсь держаться, быть сильной.
        - Ты и правда думала, что сможешь убежать от меня, да еще вытащить этих двух? - смеется так беззаботно, как будто это невозможно.
        Все на лице написано? Да ты что? Ну тогда прочитай то, что я сделаю дальше, умный здесь нашелся! Улыбаюсь, как он, мерзко и издевательски.
        - У меня получится, в первый раз же получилось, - делаю шаг к нему, как будто случайно задеваю бант еще раз, и ткань соскальзывает с шеи.
        Топ не сполз только потому что в груди маловат, но взгляд черных глаз, уперся в нужную точку. Кажется, все его эмоции, а точнее мерзкая похоть легко читается по лицу.
        - Куда ты смотришь? Ты же кажется читаешь эмоции по лицу, а не остальных частях тела, - вкладываю в каждое слово побольше иронии.
        Взгляд свой поднимает, чтобы увидеть, как я улыбаюсь и делаю шаг к нему. Медленно провожу кончиками пальцев по его руке к плечу, слегка прикусываю губу. Меня тошнит, но себя сдерживаю.
        - Ты сказал, что я собираюсь вытащить с собой этих двоих, но разве здесь видишь еще кого-то? Зачем мне спасать охотника, которого я просто использовала? Зачем спасать того, от кого я убежала? - смеюсь, заставляю себя чувствовать то, что играю.
        Это мерзко и не свойственно мне, чертовски тошнит от самой себя. Его взгляд наблюдает за мной, не дает расслабиться. Мне нужно только отвлечь его, сильно отвлечь. Почему мне казалось, что этот способ самый простой? Если подумать он облегчил мне работу открыв сейф, но меня слегка это удивляет. Настолько уверен, что я не могу ему ничего сделать? Уверен в свой силе и моей никчёмности? Но как же это глупо, если считать, что самая большая его слабость - собственная похоть. Ему нравится ломать людей - он садист, сумасшедший. Не такой, как мама, такой как Лев Викторович. Кажется, много лет назад в его голове что-то сломалось, и это теперь никогда не починить. Держит всех в страхе и ежовых рукавицах, упивается своей властью над людьми. Мерзкий, меня тошнит от него, ненавижу настолько что почти хочу убить. Но с другой стороны…
        - Мне так жаль тебя, - шепчу, переставая смеется.
        Вот эти слова выводят его из себя куда больше, чем если бы я начала обзывать его. Вминает меня в стенку сильной пощёчиной, а за тем сам хватает за лицо больно сжимая его.
        - Не смей говорить мне это, тварь! - кричит, ударяя меня головой об стенку.
        - Тварь? Зверь? Я человек, женщина! Ты сам это доказываешь, желая меня.
        Смеется мне в лицо, а затем целует, больно, очень больно. Кусая губы кровь, не обращая внимания, что со всей дури колочу его в грудь руками. Только зажимает мои руки за запястья над головой одной рукой. Пытаюсь вырваться, царапаю его, бью лбом в подбородок, стараюсь заехать коленом в пах, но он не обращает на это внимание и уклоняется. Его теплые и влажные мерзкие губы на моей шеи и плече ставит болезненные засосы. Со всей силой даю ему ногой в колено, вырываю руки, когда он вскрикивает от боли. Дергаюсь в бок, чтобы убежать, но меня снова впечатывают в стенку. Его руки раздирают шифоновую блузку, сжимают за талию, пока колено пытается раздвинуть мои сомкнутые ноги. Кричу, пытаюсь выдавить этому уроду глаза, за что получаю снова по лицу. Голова кружится, он раздвигает мои ноги и поднимает за задницу выше. Гадкий рот накрывает бугорок на груди, меня как будто током ударяет. Больно, как черт побери больно! Бью его руками, хватаю за волосы и рву их в истерике. Он прекращает сам, только для того что бы попытаться то ли разорвать, то ли расстегнуть джинсы. Вот только теперь моя истерика стихает, и я
наконец догадываюсь ударить не просто рукой, а кулаком. За этим ударяю его лбом со всей силы, так что разбиваю себе голову. Кровь стекает на правый глаз, я чувствую это, но не вижу. Ему тоже досталось, упирается рукой о кровать, пока с носа течет ручьем кровь, вытирает ее как будто это мелочь. Мне не выстоять против него, понимаю это с непонятным спокойствием. Стираю кровь с лица, пока что не так уж больно - вытерплю.
        Знала, что он такой, что этим все и закончится, может именно поэтому придумала такой план? А может мне этого хотелось, где-то очень глубоко, в самой мерзкой частичке души? Или я просто заставляю себя так думать?
        Смотрю на него - ненавижу, но при этом пересекаю несколько шагов к нему и прежде чем хватает меня, сама целую. Больно, противно, давит тошнота и мысли, но я оправдываю себя. Когда его руки сдирают остатки шифонового топа, когда запрыгиваю на него и мы вместе заваливаемся на кровать. Его руки проходится по всему моему телу, так противно. Язык залазит в рот, я кусаю его до крови, за что получаю по лицу пощёчину.
        Ну давай же, быстрее!!! Все внутри выворачивает, такой больной ублюдок может только так, никак не по-другому. Все эти сочувственные взгляды, он ломал так не одну девчонку, просто потому что некому было его наказать. Даю кулаком ему в челюсть, только скривился и засмеялся, попытался завалить меня на кровать, но не смог.
        Наконец-то! Отдираю его мерзкие руки от себя, наблюдая каждое мгновение его боли. Он не кричит как Тася, кажется просто не может пошевелится, только веки еще в состоянии двигаться. Достаю из-под его спины пустой шприц, смеюсь.
        - Ты подохнешь, как зверь, от вашей же отравы, - говорю ему махая уколом перед его лицом.
        Пытается схватить меня рукой, но та уже слишком слаба, просто отбрасываю ее в сторону. Сползаю с кровати и обнимаю себя за плечи, слезы льются по щекам. Пусть эта падаль думает, что умирает, пускай мучится. Меня уже не тошнит, все стало таким безразличным на мгновение. Хочу домой, хочу к маме, даже если она меня ненавидит. Сжимаю руки в кулаки, выдыхаю и становится легче. Поднимаюсь на ноги, немного шатает. Оборачиваюсь что бы увидеть, он уже спит. Снотворное и их желтая гадость сделали свое дело, жаль, что их слишком мало, не убьют его.
        Сумка валяется возле шкафа с одеждой, поднимаю ее и проходя мимо комода смотрюсь в зеркало. Грудь красная, на ней как будто следы его рук, на плече засосы, губа разбита, на щеке синяк, а со лба все еще течет кровь. Одеваю одну из скомканных мною футболок, второй вытираю кровь с лица. Поворачиваюсь к кровати, он все еще там. Бью его куда попало и чем попало, пока слезы на глазах не просохли. Снимаю с него одежду, опустошаю карманы, в поисках ключей от машины и только сняв штаны понимаю, что все это время у него была кобура с пистолетом. Запихаю оружие, одежду и даже обувь в сумку, только поле этого обчищаю сейф. Сначала собиралась забрать только пульт и еще один браслет со взрывчаткой, но забираю и бумаги, потом посмотрю, что там написано. Рада привязала к кровати, затолкала в рот тряпку в какую он превратил мой шифоновый топ. Так хочется изуродовать его на всю жизнь, чтобы ему тоже было плохо, как мне сейчас, но понимаю, что ему уже плохо. Быть больным ублюдком само по себе наказание. Забросила себе на плечо потяжелевшую сумку и бегом выбежала с дома, только в прихожей задержалась, чтобы сорвать
кепку с вешалки.

* * *
        Я больше никогда не сяду за руль. Ни за что, разве что от этого как сегодня будет зависеть моя жизнь. Пока доехала и сбила две лавки, сровняла с землей пару клумб и кустов и разбила фары и поцарапала пять машин. Даже перед домом стала криво, сбив большую вазу с цветами. Забросила сумку на плечо и почти побежала к двери, пока меня нет, ее обычно не закрывают в такую жару. Стараясь не привлекать внимание сразу же побежала на второй этаж в прачечную. Заблокировала дверь стиральной машиной, остальные нужные мне вещи уже здесь, сложены под кипой грязного белья. Тупым ножом слегка надрезаю шнур от машины и порчу сливной шланг в стиральную запускаю ее без одежды внутри. Далее забрасываю в сушильную машину приготовленные ранее шурупы и гвозди, ставлю на стиральной машине самый сильный режим и включаю ее. Пока машины работают, проверяю все ли на месте и сколько времени на часах. У меня есть еще сорок минут, этого должно хватить. Переключаю режим на отжим, вода стекает по сливному шлангу, дотекает до шнура и свет гаснет. Только после этого открываю дверцу лифта для одежды. Первыми бросаю туда вещи, судя по
тому, что не слышу шума, Кай их словил. Залажу туда сама, руки болят, посбивала костяшки в кровь, от того и тяжело спускаться. В какой-то момент пальцы соскальзывают и просто падаю вниз, даже не успев пикнуть. Воздух выбивает с груди, когда меня ловят, до того, как падаю на бетонный пол. Голова слегка кружится, на долю мгновения не понимаю вообще где оказалось, и кто меня держит. Возможно поэтому резко дернулась с рук и свалилась на четвереньки больно ударившись коленкой.
        - Чёрт! - ругаюсь, поднимаясь на ноги.
        Кай стоит где-то рядом, пускай темно, могу разглядеть его внушительную фигуру. Стараюсь увидеть свои вещи, но не вижу.
        - Где моя сумка? Времени мало, - зло шиплю, стараясь нащупать ее в темноте.
        Мою руку резко ловят, и вздрагивая всем телом, дергаюсь что бы высвободится. Он не отпускает, тем самым делая мне больно.
        - Что такое? - злюсь на него за это, дергая рукой, а он не отпуская.
        - Даш, - слышу интонацию его голоса и понимаю где именно я сделала ошибку.
        Запах! Чертов запах, как могла забыть о том, что оборотни чувствуют запахи? Я, наверное, провоняла Радом и кровью, прикусываю губу. Почему я ощущаю стыд, и потребность оправдаться перед ним? Кто он мне? Что нас связывает? Говорю себе, что мне не нужно оправдываться. Это моя жизнь, моё тело, но что-то не дает сказать это в слух. Вырываю свою руку с его ослабленной хватки. Нахожу сумку сама, на ощупь нахожу свечу и спички.
        - У нас очень мало времени, давай приступим, - поворачиваюсь к нему и замираю.
        Волк стоит на том же месте, его глаза блестят, как будто плачет, но это ведь Кай, он не способен на такие эмоции. Он поднимает на меня взгляд и в груди начинает щемить, от чувства которое я назову жалостью. Это лицо побитого котенка или маленького мальчика? Зачем-то вспоминаю каким он был в детстве, в моем туманном воспоминании. Даже тогда, он был сильным, а сейчас расклеился? Думаю, об этом только долю секунды, когда его лицо не становится бесстрастным.
        Больше мы с ним не говорим, действуем по моему плану, хотя он и назвал его в прошлый раз слишком рискованным и дурацким. Наношу краску для волос ему на голову, щелкаю ножницами, обрезая волосы так, чтобы были той же длинны что и у Рада. Когда начинаем смывать черную краску на мгновение загорается свет, но я не паникую. Еще пару долгих мгновений и слышен взрыв в прачечной где-то наверху. Все-таки шурупы явно не для сушильной машины. Свет гаснет снова, пока Кай сушит волосы одной из футболок. В мягком свете свечи его темные волосы теперь кажутся до жути не привычными. Открываю решетку ключом, сворованным вчера у Андрея, и отворачиваюсь, пока Кай одевается в одежду Рада. Последним вручаю ему кепку, на цыпочках подходя к двери. Можно было бы и через шахту выбраться, но увы Кай в нее просто не пролезет, так что выход только один.
        - Голос по ниже сделай, а в основном говори так же, как и раньше, словно ты царь этого мира. Понял? Вы в этом очень похожи. Думаю, это будет для тебя не сложно, - шепчу ему, возле самой двери.
        Смена охотников уже кончилась, новые охотники без понятия внутри ли Рад или нет, на том и сыграем. Главное, чтобы они смотрели только на меня, а не приглядывались к самому главному охотнику, а точнее Каю. Вздыхаю, стараюсь настроиться что бы сыграть правдоподобно.
        - По-твоему мы и правда похожи? - слышу странный вопрос, как раз перед тем, как закричать по сценарию.
        Замираю на мгновение, не хочу поворачиваться что бы увидеть его лицо. Мне интонации хватает, почему и сейчас он меня в чем-то обвиняет? Я такое сделала, чтобы его вытащить, а он еще нос воротит! Мразь!
        - Нет! Отпусти! Нет! Мразь! - кричу по сценарию, наваливаясь всем телом на дверь.
        Толкаю ее бедром, а затем только поворачиваю ручку двери и картинно вываливаюсь в коридор, падая на четвереньки.
        - Не трогай меня, сволочь! - кричу, буквально ползя к выходу.
        - Куда пошла, сука?! Я же тебе говорил, что тебе сюда нельзя, сейчас за это поплатишься, - вошел в роль Кай.
        Голос похож, очень даже похож, настолько что я чувствую ужас.
        - Нет! Помогите! Помогите! - ору, когда Кай хватает за ноги и тащит по полу к себе.
        - Чего встали, дебилы? Вы куда смотрели, что она сюда пролезла? Жить что ли перехотели?! - орет на двух охотников Кай.
        Слегка поворачиваюсь на бок, чтобы увидеть, как те испуганно опускают глаза, совсем не замечая, что отчитывает их не главный, а их пленник. Кай хватает под руку и сжимает шею, ору как будто делает это очень больно.
        - Пошли-ка поболтаем, ты мне расскажешь, как туда попала. А вы, смотрите в оба, если не жить охота! - кричит на них таща меня за собой к двери.
        Для вида брыкаюсь и ору, только когда за нами захлопывается дверь, отдаю ключи от машины Каю. Он отпускает мой локоть только когда отводит к двери машины. Волосы теперь черные как смоль, мокрые и спрятанные под кепкой. В одежде Рада он кажется слегка похожим на него, особенно если к лицу не приглядываться. С удивлением понимаю, что блондином он нравился мне больше. Сажусь в машину, но не на переднее сиденье, а на заднее, точнее спускаю так, чтобы меня не было видно.
        - Сейчас по главной дороге к пропускному пункту, - говорю ему снимая сумку и доставая с нее второй браслет и пульт.
        Оборотень молчит, заводит машину, поправив зеркало заднего вида выезжает. Мне не вижу куда он едет, так что только надеюсь, что он не заблудится. Сердце бешено бьется в ушах, когда машина доезжает до пропускного пункта, браслет на ноге начинает пищать и гореть красный индикатор. Быстро надеваю второй браслет на руку, а затем нажимаю на пульт. Только после этого вздыхаю с облегчением и натыкаюсь взглядом на голубые глаза. Не могу понять, что это за выражение лица, он слишком быстро разворачивается и опускает стекло на двери.
        - Чего встали? Быстро открыли ворота! - кричит на кого-то командным голосом, а затем еще матерится пока машина снова не едет.
        Только через пару долгих минут дает мне знак, что можно подниматься. Мне долго не верится, что мы свободны, поднявшись на кресло смотрю в заднее стекло. Там в дали видны стены их городка, спрятанного в лесу.
        - Как думаешь, в этой машине есть датчик слежения? - спрашиваю, смотря все еще в заднее стекло.
        - Здесь есть GPS, машина навороченная, так что думаю да. Это не имеет значение, после того как выедим на главную трассу, бросим ее.
        - Пешком пойдем? - слегка рассеяно переспрашиваю.
        - Нет, я обернусь и понесу тебя, - говорит спокойно, как будто это пустяки.
        - Уверен? Эта дрянь очень сильно влияет на вас, Тася несколько недель не могла оборачиваться под такой же капельницей.
        - Тася? - переспрашивает Кай с удивлением, и я поворачиваюсь к нему.
        - Ну да, она же вам обо всем сказала, да? - смотрю на него в зеркало заднего вида, а то так только его голову в кепке.
        - Мы не видели и не слышали о той волчице с самого нового года. Она была здесь, с тобой? - его светлые брови хмурятся, в зеркале заднего виду.
        Чёрт! Она не рассказала никому о планах охотников? Может ее схватили? Может она уже давно мертва, а я даже не догадывалась об этом. Закрываю руками лицо, что бы он не видел, как мне тяжело справится с эмоциями.
        - Была, - отвечаю сдавленно.
        - Она сбежала, оставив тебя здесь одну? - он даже не пытается скрыть злость в голосе.
        Интересно как бы он отреагировал узнав, что это Тася меня сюда и притащила.
        - Как ты вообще здесь оказалась? - как будто мысли мои читает, честное слово.
        - Давай потом поговорим, хорошо? - прошу его отворачиваясь к заднему стеклу.
        Ничего не отвечает, но чувствую, что неприятного разговора мне не избежать. Мы поворачиваем на широкую дорогу, кажется это уже трасса. Даже машины есть, вот только одна из них резко врезается нам в зад. Меня от удара откидывает на коробку передач. Кай резко выруливает в лево и ухватив меня под грудью одной рукой затаскивает на переднее сиденье.
        - Пристегнись, - кричит, поправляя заднее зеркало и давя на газ.
        Руки не слушаются, пока пытаюсь оттянуть ремень, ну никак не слушается! Кай сам выхватывает его у меня и защелкивает, как раз перед очередным толчком, от которого выбивается заднее стекло. Кричу в испуге закрыв руками голову от стекла, а может от того что волк резко выкручивает руль, так что тормоза визжат по ушам. Нас заносит, ремень больно сдавливает грудь.
        - Держись! - кричит Кай среди всего этого ада, когда резко давит на газ и мы врезаемся в джип, который пытался нас сбить.
        Скрип метала, воздух выбивает подушка безопасности, ничего не вижу, только слышу шум. Переднее стекло вываливает от удара, засыпая осколками все вокруг.
        - Сиди здесь и не высовывайся, - командует Кай пробивая мою подушку безопасности.
        Выбивает дверь ногой и выбирается на улицу. Вторая машина, джип, перевернутый лежит в кювете. Судя по звукам там еще есть живые.
        - Что ты собрался делать? Кай? - кричу в испуге, слишком мне не понравилось настроение, с которым он пошел к той машине.
        Еле отстегиваю ремень, бросаюсь к сумке, лежащей на полу и достаю оттуда пистолет. Выбираюсь через водительское сиденье, чтобы увидеть, как Кай переворачивает джип. Выламывает одну из дверей и вытаскивает за горло искореженного водителя. Понимаю, что он сейчас сделает, потому спрятав пистолет за спину, бросаюсь к нему, удерживая руку.
        - Не надо, прошу тебя, не надо! Ты же убьешь его! - пытаюсь разжать его стальную хватку, но совсем не получается это сделать.
        - Ну и что? А что ты думаешь они сделают с нами, если дать им шанс? Зарежут как свиней, без жалости и раскаянья. Мы для них даже не люди, звери, живые трофеи! - кричит на меня с красными глазами.
        - Я знаю, но если ты сделаешь это, то станешь ничем не лучше их! - все равно пытаюсь его высвободить.
        - Я уже хуже, намного хуже их! - на его лице кривая улыбка, он получает удовольствие от страдания ранее не известного ему охотника.
        - Кай, умоляю, - шепчу в ужасе.
        Выстрел на мгновение заглушает все на свете, а затем лицо обрызгивает кровь. Охотник падает на землю хрипя, а волк зажимает простреленную руку.
        - Отошли от машины! - кричит Артур передергивая затвор пистолета.
        Он был в этой машине, но вылез быстрее чем Кай перевернул машину. По лицу стекает кровь, одежда порвана. Волк тихо матерится, заслоняя меня собой. Судя по тому как, он держится за руку, стрелял Артур желтыми пулями.
        - Артур, не делай этого! Просто отпусти нас, Рад ничего не сделает тебе, умоляю! - говорю, засовывая руку за спину и сжимая пистолет.
        - Так этот ублюдок живой? - выдает резко Кай рыча как зверь.
        Нашел здесь время! Нам бы живыми выбраться, машина сломана, Кай ранен, да еще и Артур так не вовремя вспомнил что охотник.
        - Отошли от машины, живо! - кричит, делая шаг назад тоже.
        Кай не хотя делает несколько шагов в сторону, а затем я обхожу его выставив пистолет перед собой и направив его на парня. Щелкает предохранитель, сжимаю зубы, что бы никто не понял, что блефую.
        - Просто отойди, ты ведь это можешь сделать, - говорю ему, почти умоляя.
        - Если бы бежала только ты - да, но его я не могу упустить. Этой твари ничего не стоит лишить человека жизни, я не буду помогать его спасать.
        Прикусываю губу, руки дрожат, мне кажется где-то на плече злой волчонок шепчет «стреляй», ведь мне так хочется, что бы этот ад скорее закончился.
        - Отпусти оружие, Даш, - слышу тихий голос Кая сзади.
        Его рука сжимает мою руку с пистолетом, чтобы забрать его у меня, пока вторая удерживает за талию, несмотря на то что с нее течет кровь. Что он делает? Зачем? Оружие падает в траву, пока Кай заслоняет меня собой.
        - Все будет хорошо, - говорит, сжимая мою руку в последний раз.
        Артур направляет на него оружие и только теперь понимаю, что это все было зря. Все что делала было зря, сейчас в любом случае начнется война между оборотнями и охотниками и в этом виноватой буду только я. Стоило только мне об этом подумать, как почувствовала что-то странное, а затем мы услышали волчий вой. Охотник занервничал, оборачиваясь по сторонам.
        - Похоже она о тебе не забыла, - шепчу откуда зная, кто сейчас появится.
        Черная волчица выбежала с леса на противоположном конце дороги и в несколько прыжков добежала до перепуганного охотника.
        - Тася? - еле слышно выговорил Артур, перед тем как волчица стала девушкой.
        Не сказав и слова вырубила его одним ударом в голову, а затем забросила себе на плечо, словно он какая пушинка. Кивнула мне, а затем снова став волчицей припустила, удерживая Артура без сознания за руку зубами.
        - И что это было? - выдал Кай, когда они скрылись из виду.
        - Припускаю нас сейчас спасли. Вопрос что мы теперь будем делать дальше? Думаю, скоро здесь будет подмога. Ты вообще, как? - спрашиваю, поднимая пистолет с травы и пряча его в штаны, пока он отвернулся и не видит.
        - Нормально. Я разденусь, ты не против? Меня уже воротит от этого запаха, - сказал он и не услышав возражения начал снимать с себя одежду.
        Мне не осталось ничего другого, как отвернутся и пойти в машину за своей сумкой, там спрятать пистолет. Роюсь в сумке долго, пока руки не касается что-то прохладное и влажное. Дергаюсь, но потом успокаиваюсь поняв, что это волк. Белый волк с черным загривком, протягиваю руку с улыбкой и провожу по мягкой шерсти. С его левой лапы течет кровь, но он как будто не замечает этого.
        - Давно не виделись, красавиц. Тебе не больно? - говорю, почесывая его за ушком словно собачку.
        Мотает головой, а затем облизывает моё лицо шершавым языком. Кривлюсь и смеюсь сквозь слёзы. Опускается на землю и слегка кивает, что бы я садилась ему на спину. Похоже он просто не оставил мне выбора, забрасываю сумку на плечи и аккуратно забираюсь на оборотня. Он поднимается и мне приходится обнять его за шею что бы не свалится. Только уткнувшись в белую шерсть лицом чувствую облегчение. Наконец-то все позади, наконец-то я свободна.
        Глава 9. Почти дома
        Мышцы ноют в постоянном напряжении, все болит, правая особенно. Он двигается слишком быстро, стоит немного расслабится и все - конец. От каждого прыжка меня отрывает от мохнатой спины, и я чуть не улетаю. Это как пытка, мне так больно, что пот намочил белую шерсть зверя. Нужно попросить его остановиться, сделать перерыв. Вот только у меня такое чувство что, сделав его, даже не смогу на ноги встать, не то что опять на него взобраться. Не хочу быть обузой, повторяю себе раз за разом что нужно еще немного подождать. Еще немного и мы будем дома и все будет хорошо. И как-то так не вовремя возникают вопросы в голове, о которых я и забыла думать в неволе. Возможно воспоминания виноваты в том, что расслабила правую руку и сумка соскользнула с плеча и улетела.
        - Кай, стой, стой! - кричу, поворачиваясь в след за ней.
        Нельзя ее потерять, иначе все будет бессмысленно. Волк тормозит, но слишком резко, особенно учитывая то, что я уже не держусь за его шею. Перелетаю его здоровую голову и почти встречаюсь лицом с землей, как волчьи зубы хватают за футболку, слегка подрав ее. Он отпускает и вместо того что бы нить от боли в мышцах, срываюсь и бегу в ту сторону, куда могла отлететь сумка.
        - Где она, черт побери? - бормочу себе под нос.
        Рыщу по кустам, вглядываюсь во все черные места, сумка черная и довольно большая, но я все равно не замечаю ее. Бегаю туда-сюда, но никак не могу найти. Может это было дальше или я выбрала не то направление?
        - Что ты ищешь? - слышу вопрос Кая где-то за спиной.
        - Сумку, она слетела с меня где-то здесь, - объясняю с досадой сжимая кулаки.
        И так все болит, а тут еще приходится рыскать по каждому кусту, ища чертову сумку!
        - Так вот она, - слышу спокойный ответ альфы.
        - Где? - рассеянно мотаю головой осматривая все рядом.
        - Да вот же, - слышу снова и оборотень проходит совсем рядом.
        Стыдливо отвожу глаза, но только на мгновение, пока не напоминаю себе, что в этом нет ничего такого. Его спина в длинных шрамах, их не было раньше, а может я просто не замечала? На груди точно не было, я уверена вдоволь на него без майки насмотрелась раньше. Хочу спросить его об этом, но он нагибается и поднимает с ровного места мою сумку.
        - Как ты вообще ее не заметила? - спрашивает удивленно, пока я выхватываю ее с его рук.
        Сумка была на ровной поверхности, ее не заметить вообще тяжело было. Но это только с нормальным зрением, а не когда у тебя только один глаз видит. Я просто ее не видела, такое впечатление что у меня убрали возможность видеть полную картину, оставив только ее часть. Пожимаю плечами, не хочу говорить ему о своих недостатках.
        - Давай отдохнем, я устала, - признаюсь, вытирая пот рукой со лба.
        - Здесь не далеко ручей, пойдем туда, - соглашается и идет вред первым.
        Это точно Кай? Кажется, я не перестану задавать себе этот вопрос никогда, ну или пока не узнаю почему он так сильно изменился. Ощущение что это все подстава пропало, но на душе остался какой-то остаток. От грустных мыслей отвлекает только задница, очень такая сексуальная задница, да и спина широкая. Вздыхаю, вот умеет же меня в самые не подходящие моменты, занести не в ту степь.
        - Даш, - слышу урчащий звук, не говорящий мне ничего хорошего и мечтаю стать монашкой.
        Мне что ли Рада не хватило до конца жизни? На спине выступил холодный пот, хочу забыть об этом поскорее, словно не было ничего. Хочется помыться, чувствую себя безумно грязной. Хорошо хоть наш альфа не болтает по этому поводу ничего, а то было бы еще хуже.
        А что если ничего не говорит, не потому что научился учтивости, а потому что все равно? Эта мысль заставляет резко остановится и переосмыслить поведение бывшего блондина. Он ни разу на меня не накричал и не обзывался, не упрекнул и издевался. Я не видела ни одной его вспышки ревности, даже когда пришла провонявшая Радом. Да еще он жив остался, хотя Тася говорила, что те, кто связан связыванием умирают без своей половинки. Он больше не связан со мной? Мне не понравилась эта мысль, очень не понравилась. Как и то, что я понятия не имею чем он занимался? Да и что вообще происходило за то время, пока меня не было?
        - Ты идешь? - кричит он впереди и только после этого прихожу в себя.
        Ну и что не связан со мной? За то не ведет себя как мудак, с ним даже разговаривать теперь можно, а не постоянно выяснять отношения, как раньше. Вот только что-то паршивое в сердце терзает меня. Может это чувство, что за это время произошло слишком много изменений, которых я бы хотела избежать.
        Это скорее не ручей, а небольшая река, стекающая с гор в низину. Берег не ровный и укрытый галькой и сломанными ветками. Кай останавливается слегка в стороне, пока я наплевал на брезгливость набираю в ладошки воду и пью, пока жажда не исчезает. Затем умываю лицо и шею, как-то запоздало понимаю, что на шее остались засосы, которые теперь не заметит разве что слепой. Вот опять чувствую некую вину, хотя не должна. Одергиваю себя, я никому ничего не должна! Оборачиваюсь, когда слышу всплеск воды где-то рядом, точнее пугливо шарахаюсь от него в сторону, не поняв в чем дело. Встречаюсь взглядом с голубыми глазами и чувствую, как стыд окрашивает щеки в красный. Веду себя как напуганный дикарь, возможно потому что совсем отвыкла от его присутствия рядом, если к этому вообще можно привыкнуть? Делаю вид что кашляю, закрывая шею одной рукой, наблюдаю как нагнувшись он промывает руку. Хмурится, скорее всего от боли, рана не зажила, края покраснели и воспалились. Пока мы ехали по лесу, я даже не думала о его ранении. Думала только о том, как мне тяжело, а не о том, как ему тяжело меня тащить с все еще не
зажившим плечом и свежей раной от пули с дранью в руке.
        - Как ты? Сильно болит? - сажусь рядом с ним на четвереньки.
        - Все нормально, - слегка поворачивается ко мне и улыбается, но я от чего-то не верю ему.
        Не верю, чувство, что всего его новое поведение обман снова возвращается. Протягиваю руку, сомневаюсь долгое мгновение пока он занят и не видит, а затем качаюсь раненой руки чуть выше локтя. Даже там, над раной кожа очень горячая, намного горячее чем должна быть не то что в человека, но даже в оборотня.
        - Ты врешь, - говорю спокойно, как будто констатируя факт.
        С каких-то пор он начал мне лгать? Что-то внутри нехорошо так сжалось, как будто кто-то в лицо плюнул. Его теплые пальцы коснулись руки, но только что бы убрать ее от себя, словно я заразна. Не хочу показывать насколько меня задело это действие, потому отворачиваюсь и начинаю рыться в сумке.
        - Ну где же…
        Бубня себе под нос, пытаюсь найти в сумке бинты, что своровала вчера с больницы. Вещей слишком много, не могу нащупать их, потому высыпаю все содержимое их сумки.
        - Вот они! - радуюсь, доставая две большие пачки стерильных бинтов и зеленку.
        Вот как чувствовала, что мне это понадобится, не зря захватила.
        - Давай перевяжу, - говорю только для проформы, потому что уже распаковала бинты.
        - Только давай без этого грозного оружия, - улыбается, забирая у меня бутылочку зеленки.
        Слегка улыбаюсь в ответ, хотя на самом деле корю себя за то, что не взяла с собой настоящие лекарства, а только бинт и зеленку. Пока занимаюсь перевязкой, стараясь не приносить ему лишнего неудобства, Кай перебирает вещи из моей сумки. Не обращаю на это внимание, пока его целая рука не находит пачку патронов.
        - Не трогай! - вскрикиваю, вырывая с его руки коробку и бросаю ее обратно в сумку.
        Понимаю, как это выглядело со стороны только когда натыкаюсь на его взгляд. По телу идут мурашки, они вызваны не страхом или желанием, здесь дело в совсем другом. Не знаю, как описать свои чувства, это слишком трудно. Мне показалось я почувствовала боль и грусть встретившись с ним глазами, возможно поэтому отвернулась и начала собирать вещи в сумку.
        - Спасибо за помощь, - слышу от него сухие слова и только тогда вспоминаю что так и не довязала руку.
        Какая же я идиотка! Он поднимается на ноги как раз, когда я к нему повернулась, отвожу взгляд.
        - Я…
        Начинаю говорить, но замолкаю, он сам без меня справляется. Прячу остатки бинта и остальные вещи в сумку и забрасываю ее опять на плечо. Только после этого поднимаюсь смотря на его спину. Специально что от меня отвернулся?
        - Собралась? Ну тогда я превращаюсь обратно, - все так же холодно или точнее бесстрастно говорит мне.
        - Стой! - вскрикиваю резко.
        Только теперь решил на меня посмотреть?
        - Давай лучше пешком пойдем, хорошо? - предлагаю, кивая на его руку.
        - Я не устал, со мной и правда все в порядке, - так легко и бесстрастно врет мне снова.
        Отворачиваюсь, таким он мне не нравится. Не нравится? Подождите, это что получается, что раньше нравился? Прикусываю изнутри щеку до крови, что бы было больно. Боль отрезвляет, именно это мне сейчас и нужно.
        - За то я устала, все мышцы болят, - жалуюсь не надеясь, что что-то для него значит.
        - Идти еще далеко, так будет быстрее. Но раз ты устала, хорошо, давай я тебя просто понесу, хорошо? - говорит очень спокойно, а затем даже делает несколько шагов ко мне.
        - Нет, я в состоянии идти сама, давай просто пройдем пешком, - стараюсь остановить его от необдуманных действий и это действует.
        - Хорошо, - соглашается как-то легко и сразу же поворачивается в сторону, - но я все равно пойду зверем.
        Обращается так быстро, что я даже возразить не успеваю. Волк ведет себя совсем по-другому, походит ко мне и опять облизывает лицо. Они совсем разные, совсем непохожи друг на друга. Иногда кажется, что зверь его внутренне «я» - то, что прячет от остальных. Невольно обнимаю огромную морду долгое мгновение, пока не понимаю, что скорее всего это все еще Кай. Отворачиваюсь краснея и делая вид что ничего не произошло. Ослабляю повязку, зверю она сильно впилась в лапу.
        - Пошли, - провожу рукой по его спине и одергиваю себя.
        Надо помнить, что это все еще Кай, надо просто помнить и больше так не делать. Мне даже становится стыдно за свое поведение, а затем это чувство пропадает в других эмоциях. В лесу я была совсем недавно, но свободная прогулка не одно и то же с теми специфическими пикниками охотников. Волку я явно обуза, иду позади даже не пытаясь держать его темп. Не знаю, что заставляет меня еле передвигать ногами: усталость или страх перед встречей с остальными? Страшней всего будет встретить Юру и мать Кристины, ну и конечно моих родителей. Не знаю, как они жили все это время, даже не знаю, как они, в порядке ли?
        - Не знаешь, как мои родители? - спрашиваю в оборотня, когда он поворачивается в который раз проверить где меня носит.
        Волк застыл, слегка наклонив голову. Ну и правда, как он мне в таком обличии ответит?
        - Просто кивни, если с ними все хорошо, - предлагаю ему такой ответ, делая несколько шагов к зверю.
        Красные глаза зверя почему-то совсем не пугают, его голова опускается - кивает. Слегка улыбаюсь, это выглядит так мило что протягиваю руку, чтобы его погладить.
        «Это же Кай, очнись!» - одергиваю себя и руку тяну назад, даже прячу за спиной. Мне стыдно и слегка грустно, отвожу взгляд, обхожу зверя с боку.
        - А Ваня и остальные? С ними же все хорошо, да? - улыбаюсь, поворачиваясь к звериной морде.
        В этот раз он медлит с кивком, что меня настораживает, пока все же не делает этого.
        - Я рада, - признаюсь со вздохом.
        Слегка теплый нос касается моего плеча, вздрагиваю, но не отступаю. Нерешительно поднимаю руку что бы его погладить и снова останавливаю себя. Зверь сам делает шаг на встречу и буквально утыкается лбом о мою ладонь. Улыбаюсь, проводя рукой по мохнатой голове, пуская даже от такого движение пальцы сводит от боли, потому что пытаюсь показать, что рука нормальная. Как же просто было раньше, когда не нужно было перед ним притвориться, возможно это единственное что я ценила в нем. Или не единственное? Еще мне нравилось, что он не врал никогда, но все это уже позади.
        Волк дернулся резко, хотя мне казалось в его красных глазах отражалось понимание. Громкий рык заставил вздрогнуть, особенно когда в один прыжок перепрыгнул метров десять.
        - Что такое? - спрашиваю слегка испугано.
        Он конечно же не отвечает, а затем замечаю, как шевелятся кусты внизу склона, на который мы поднимались. Много, очень много собак прибежали с того направления откуда мы пришли. Не знаю сколько их, но реально много, все бойцовые, как те, которых выпустили при первой моей попытке сбежать. Достаю пистолет, когда несколько набрасываются на оборотня, прежде чем начинается настоящее мясо. Он раздирает их, словно дикий волк кроликов, хрустят кости, слышу собачий вой. Этих собак явно проучивали убивать, даже несмотря на то что противник явно куда сильнее и больше их. Возможно именно поэтому белый волк не церемонится, снося с пол десятка за раз, раздирая их без пощады. Они набрасываются все разом, на мгновение даже не вижу белой шерсти под тушами собак. Лай, рык и скулеж заглушает уши, возможно поэтому поздно понимаю, что несколько собак оставили оборотня и бегут ко мне.
        Вскрикиваю, когда одна из собак поваливает меня на землю, а огромная зловонная пасть проскакивает в опасной близости от моей шеи. Выстрелы оглушают, но за то туша ослабляет, и я скидываю ее из себя, чувствуя теплую кровь на груди и лице. Дальше я как будто нахожусь в прострации и пристреливаю остальных подбежавших уже без лишних колебаний. Только затем замечаю оборотня в крови своих жертв, раздирающего их без разбора. Пристреливаю кабеля, что бросился на него со спины, не раздумывая ни секунды. Волк оборачиваться на выстрел, киваю ему, как будто говоря, что все со мной в порядке.
        Это больше на бойню похоже, не понимаю зачем охотники послали за нами собак? Не вовремя задаю этот вопрос, еще одна псина бежит на меня, обежав оборотня кругом. Нацеливаюсь на голову, нажимаю на курок, но ничего не происходит. Пули кончились! У меня есть только желтые еще, они в сумке, а сумка где-то в траве возле ног - я просто не успею взять патроны. Кобель сбивает меня с ног, еще один доберман с обрезанными ушами. Бью его прикладом пистолета, но он все равно кусает в руку. Крик вырвался помимо воли, левую укусил, как будто знал, что правой я ни на что не способна. Пистолет выпал куда-то в траву с права, рыщу рукой по траве, пока тварь жует мою плоть, мотая меня из стороны в сторону. Пистолет я подняла, но только после того, как умытый кровью волк разодрал добермана и выбросил прочь. Валяюсь на земле, кажется и второй бинт мне пригодиться. Оборотень добивает остальных псов, пока я прихожу в себя и нащупав все-таки пистолет, забрасываю его в сумку. В этот раз нахожу бинт быстро, но мне это не помогает. На левые выше запястья следы зубов, рваные раны - нужно зашивать, это и мне ясно. Права совсем
не слушается, пальцы как какие-то спички, не гнутся как нужно! Меня разрывает от бессильной злости на себя, нужно было больше заниматься этой чертовой рукой! Она бесполезна, так же как и я абсолютно бесполезна! Крик отчаянья вырывается сам собой, пока психую, бросив бинт на землю. Даже вытащить его с упаковки не могу!
        Опять эти слёзы, какая же я жалкая и бесполезная! Злюсь на себя, даже понимая, как это бесполезно. Дрожащие пальцы не слушаются, когда снова беру пакет, но в этот раз разрываю его зубами. Вытаскиваю моток и слегка его распустив пытаюсь завернуть залитую кровью руку. Уже слегка кружится рука от кровотечения, а эта дрянь все время развязывается, так что даже оборота не могу сделать вокруг руки.
        - Давай я, - слышу такие знакомые слова, ощущаю его дыхание на своем затылке, пока руки забирают не послушный моток бинта.
        Он делает перевязку куда быстрее чем я, но мне это не нравится. В отличии ощущения тепла его груди за спиной и слегка тяжёлого дыхания возле уха. Мне кажется, что теряю опору под ногами, когда, закончив перевязку он отстраняется и поднимается на ноги.
        Без него так холодно, я чувствовала такое же прежде. Зажмуриваюсь, воспоминания или же чувства вызывают не желанные слёзы. Хватит, с меня этого хватит! Все это только в моей больной голове и в прошлом, которое он похоже уже забыл, так что мне тоже надо забыть. Натягиваю сумку на плечо и тоже поднимаюсь, хотя слегка шатает. Поворачиваюсь к Каю и понимаю, что шатает не только меня. Он весь в крови, и кровь эта не везде чужая. Следы от лап и зубов на шее, плечах, руках - все они кровоточат и по сравнению с ними моя рана - царапина. Какая же я все-таки жалкая дура…
        - Ты…
        Начинаю говорить, но он меня перебывает, одним взмахом руки. Как будто прислушивается к чему-то, а затем только поворачивается ко мне.
        - Они рядом, так что нам придётся бежать. Держись крепче. Я постараюсь оторвется.
        Сказал все это быстро, затем обернулся волком и буквально закинул меня себе за спину, ткнув в бок. Если я думала, что прошлая поездка была адом - то теперь поняла, что это не так. Он несся с такой скоростью по таким ухабам, что о сумке я забыла думать, главное язык не прикусить и не сорваться хотя бы. Не знаю сколько времени длилось и как далеко мы успели убежать. К тому моменту, как он начал превращаться в человека прямо под мной, я уже даже не могла сказать, как меня зовут, так сильно трясло. Шерсть сменилась кожей так быстро, что толком и не поняла ничего, пока мы не покатились с небольшого холма, на который до этого забирались. Кай конечно смягчил приземление в большой ствол дерева, но все равно мне показалось что я опять сломала ребро.
        Тяжело дышу, пока не понимаю, что он не двигается и кажется, как будто горит.
        - Кай? - испугано шепчу, выбираясь из - под него с трудом.
        Весь в ранах, которые не заживают, проверяю пульс, сердце бешено бьется. Кричу его имя, пытаюсь разбудить, но не получается. Он без сознания, ему явно очень плохо, и мы посреди леса! Руки сами оп себе опускаются только на мгновение. Сейчас у него нет никого, да и все ранения получил из-за меня. Это все моя вина…
        - Ну же, давай! - кричу, пытаясь хотя бы посадить его.
        Забрасываю руку себе на плечо и пытаюсь поднять его, но мы падаем вместе. Мне не хватает силы, слишком тяжелый. Что делать? Роюсь в сумке, обрабатываю остальные его раны, где зеленкой, где остатками бинтов, но это явно не поможет если мы останемся здесь. Может сделать носилки с веток и так его потащить? Мне не остается ничего иного, даже поднимаюсь, оглядываясь по сторонам ищу нужные ветки, но замечаю движение вверху холма.
        Они нашли нас? Пытаюсь поднять Кая еще раз, но снова понимаю, что это бесполезно.
        Достаю с коробки патроны с желтой полоской, запихиваю их в обойму, хотя руки не слушаются. Где-то рядом трещит ветка, и остальные патроны выпадают с рук в траву. Запихиваю обойму в пистолет, снимаю предохранитель и вглядываюсь в лес между деревьев. Где они, где?
        Первое что слышу - рык, грозный, злой. Поворачиваюсь влево на него, наставляю оружие чисто инстинктивно, но не стреляю. Волк продолжает рычать и наступать на меня с холма. Темная шерсть, меньше Кая в волчьем обличии, но главное слегка удлинённый разрез глаз и рыжий загривок. Он продолжает угрожающе рычать, наступая на меня, но я уже не принимаю это на свой счет. Опускаю пистолет и бегу к нему, хватаю за пушистую шею с криком «Кирилл».
        Мохнатая морда отталкивает от себя, а затем резко подняв голову волк воет. Звук намного громче и страшнее, когда раздаётся совсем рядом. Оступаюсь и падаю на землю, кажется все волосы на теле стали дыбом. Даже зажмуриваюсь на мгновение, может обозналась? От этой мысли становится не по себе, пытаюсь отползти подальше от волка, но меня вдруг поднимают с травы за руки.
        - Толстушка, как я рад тебя видеть живой, - слышу насмешливый голос узкоглазого, прежде что он меня в объятиях сжимает.
        Кости кряхтят от его такой неуемной радости, меня сейчас расплющит! Пытаюсь отбиться, но получается плохо.
        - Где ты была? Что случилось? Мы уже который день Кая ищем, а вы здесь…
        - Я тоже рада, но сейчас нужно помочь Каю, - пытаюсь от него отбиться, а то реально задавил.
        - Ты что с ним сделала? - ставит меня на землю и сразу же подходит к парню.
        - В крокодила превратила, судя по окрасу, - слышу голос Димы и поворачиваюсь в его сторону.
        Мне кажется, или он стал еще худее, чем был раньше? Как его ноги вообще держат? В глазах пропала искра, но он все равно тепло улыбается мне. На мгновение обнимает, но аккуратно и не так крепко, как узкоглазый, а затем тоже подходит к бывшему блондину и опускается перед ним на карточки. Осматривает раны, обменивается взглядами с Кириллом, как будто что-то спрашивает у него.
        - В него стреляли охотничьими пулями, - констатирует факт и оборачивается на меня, - надеюсь хоть не ты?
        Серьёзно, его только это сейчас волнует? Помощники, мать вашу! Пришли и глазеют вместо того что бы действовать!
        - Нет… да, - сбивчиво отвечаю, вспомнив что в него я все-таки недавно стреляла.
        Взъерошиваю собственные волосы, пока Кирилл свистит, смотря на меня.
        - А ты это… не охотница часом? Тебя же кучу времени не было, мало ли? - интересуется хитрый узкоглазый, кивая на пистолет в моей руке.
        - Ага, охотница! - слегка истерично вскрикиваю, потому что уже конкретно бесят.
        Вот какая им сейчас разница? Его спасать надо, а они здесь развели балаган! Даже и не думают шевелится.
        Бросаю пистолет в сумку, затем нервно забрасываю туда же выроненные ранее патроны. Парны наблюдают это молча, но как-то очень заинтересованно.
        - Димка, может мы ее тогда того этого…
        Шаг назад замах и от удара в лицо Кирилла спасает только хорошая реакция.
        - Дашка, ты чего? - выдает этот дурень вдруг удивленно.
        - Чего?! Он умирает, охотники на хвосте, а вы здесь лясы точите! - срываюсь на него, пока волк беспечно подходит ближе и хлопает по плечу, пытаясь успокоить.
        Сбиваю его лапищу с плеча, забрасывая сумку на плечо. Идиоты!
        - Успокойся, этот ущербный просто хотел тебя отвлечь, - говорит спокойно Димка, поднимая Кая с земли.
        Бросаюсь к ним, но меня отодвигает в сторону Кирилл, который берет себе на спину бессознательного альфу.
        - Что это у него с волосами случилось, стиль поменял? - пытается пошутить наш остряк, за что получает от меня ладонью по плечу.
        - Черный к зеленому очень подходит, - соглашается Дима спокойно, пока я начинаю думать, что у оборотней такое общее умопомешательство.
        - Вы что уже совсем того уже? Серьёзней никак нельзя?! - почти воплю на них.
        - Ты слишком сильно переживаешь, он же альфа, что с ним может случится? - беззаботно комментирует моё поведение узкоглазый.
        - Что?! - кажется перехожу на ультразвук и от убийства одного мохнатого зверя отделает только бессознательное тело на его спине.
        - Кирилл, прекращай уже, видишь она в порядке, - хлопает его Дима по плечу, оглядываясь по сторонам.
        - И правда, в истерике никуда не убегает и не пропадает на полгода - удивительно, - с неприкрытой иронией говорит узкоглазый и я с удивлением понимаю, что мне так изощренно мстили.
        - Я… вы…
        Слов не хватает высказать все что я о них думаю, кажется еще немного и просто взорвусь.
        - Иди, - хлопает братца по плечу Дима.
        Кирилл превращается в волка под Каем и почти сразу уносит его куда-то на верх. Делаю несколько шагов туда же, а потом оборачиваюсь на Диму, на своих двух мне за ними не поспеть. Оборачиваюсь по сторонам и понимаю, что кое-кого не хватает.
        - А где Ваня? - спрашиваю слегка растерянно.
        Дима какое-то мгновение смотрит мне в глаза, а потом отворачивается в ту сторону откуда мы пришли. Чего он молчит то? Начинаю нервничать, мне это не нравится.
        - Потом, мне нужно проверить охотников. Сколько их? - спрашивает все так же не оборачивается.
        - Много, надеюсь, что, хотя бы не все, - признаюсь честно, не скрывая, насколько мне не по себе от одной мысли об этом.
        - Они не смогут перейти границу, не переживай, - говорит спокойно, но я конечно же не верю ему.
        - И где эта ваша магическая граница есть? Нас собаки совсем недалеко чуть живьем не съели!
        Дима ничего не отвечает, похоже ему уже не до меня.
        - Город за холмом, думаю там уже тебя будут ждать, к тому моменту как доберешься, - говорит на прощание, а затем превращается в волка и убегает.
        Осталась я одна, среди густого леса, при том что могу заблудиться в родном районе. Вот же попала!

* * *
        Деревья, деревья, деревья… Повсюду одни деревья, одинаковые между прочем. Заблудилась я почти сразу, ибо как выйдя на холм город не увидела. Помялась там немного, затем на дерево полезла, благополучно свалилась оттуда и решила, что придется идти просто прямо и тогда город найдется, или я найдусь. Правда в какой-то момент моё «прямо» стало «криво» и я в конец заблудилась.
        Шикарно просто! В лесу, с охотниками на хвосте непонятно где - идеальное состояние подумать о том, а надо ли мне все это? Зачем вернулась, зачем сбежала? Собственное поведение теперь кажется глупым таким. Испугалась, как ребенок и сбежала, была такой слабой и может быть остаюсь.
        Сердце не на месте, бьется где-то в ушах, вина заставляет его колотится, как бешеное. Хотя нет, мои чувства переросли просто благодарность и вину, мне не нравится это. Слишком опасно, слишком не честно. Надо было Диму умолять, что бы сначала отнес меня, а потом бежал непонятно куда, непонятно зачем. Если они и правда не пойдут на нашу территорию, тогда… Нашу? Когда она стала для меня нашей? Столько времени говорила себе, что меня все это не касается, но уже стала частью этого странного не справедливого мира. Почему-то хочется назад, в тот момент, когда я решила поехать в никому не известный городишко Белый Клык. И тогда бы я… поступила бы точно так же? Как же часто прикрываясь благородными порывами, я делала то, что мне хотелось. Бежала от всего и всех, хорошо если и сейчас не добегаюсь. Вот и сейчас бегу по лесу, потеряв терпение. Хватает меня, как и раньше не на долго, бегать явно не моё. Пройдя через густые кусты неожиданно оказываюсь на дороге. Ну и куда теперь? Понятно, что по дороге, но не понятно в какую сторону. Решаю подождать машину и поймать попутку, или хотя бы спросить в какой сторону
город. Ждать машину пришлось долго, так что увидев что-то в дали сразу же встала, подняв руку. Машина мимо не проехала, остановилась. Проблема в том, что это патрульная машина.
        - Здравствуйте, не подскажите в какой стороне город? - спрашиваю, но уже знаю, что попала.
        На мне живого места нет, лицо разбито, на футболке, пускай черной - следы крови, повязка на руке тоже в крови. Уже молчу что в сумке у меня сворованный пистолет и пули, да там все в этой сумке ворованное и она сама тоже.
        - Девочка, что с тобой случилось? - спрашивает один из мужчин в форме, мужичок по старше званием и возрастом.
        Выходит, с машины, оглядывается по сторонам, пока я пытаюсь придумать правдоподобную ложь. Второй тоже с машины вышел, одна рука на кобуре. Вот только этого мне не хватало!
        - Я заблудилась, - признаюсь, не зная, что сказать еще.
        - А вот это все? Кто тебя разукрасил, девочка? - спрашивает тот что по старше.
        Усы, плешь на голове, где-то я уже его выдела. Кусаю язык, не зная, что ответить. Ну и где моя фантазия, когда так нужна?
        - Машина сбила, - выдаю результат своей фантазии.
        - Так тебя машина сбила или ты заблудилась? - прищурился тот, что по моложе.
        Может обратно в лес сбежать? Но думаю это мне не поможет, только усугубит мою и без того плачевную ситуацию. Громко вздыхаю, словно они меня уже достали.
        - Я к бабушке автостопом добиралась, она у меня в Белом Клыке живет. Никого не трогала, по обочине тихо шла, а тут как авария случилась. Джип и хаммер столкнулись, их занесло и меня немного задело. Мужики какие-то на джипе перевернулись, дальше вышли с машины и началась такая драка, что я в лес сбежала и заблудилась. Уже несколько часов здесь хожу, никак найти дорогу к бабушке не могу. Вот и остановила вас, чтобы дорогу спросить к городу. Так город в какой стороне? - выпалила с наездом на милицейских.
        - Там, - ткнул молодой в сторону куда они ехали.
        - Ага, спасибо, - киваю им, а затем делаю несколько шагов в нужную сторону, прекрасно зная, что меня никуда не отпустят.
        - Стоять! Проверь быстро, - говорит тот что по старше, пока я поворачиваюсь к мужчинам.
        - Может вы меня и к городу подбросите? Меня бабушка ждет - волнуется, - стараюсь говорить, как более нейтрально.
        Молодой разговаривает по рации с диспетчером, пока тот что по старше оглядывает меня с головы до пят.
        - Подросток, я так понимаю. От родителей сбежала? - слегка презрительно фыркает, оглядывая мою одежду.
        Я теперь на подростка похожа, в свои то двадцать два? Жаль бухло в магазине продавать теперь не будут.
        - Я школу давно закончила, дяденька, - фыркаю недовольно.
        - Ага, а из дома с такой сумкой сбежала, от того что папка колотит? - игнорирует моё высказывание мужчина и я снова замечаю в нем что-то знакомое.
        - Капитан, было ДТП с участием джипа и хаммера, но в соседней области, километров за сто отсюда, - докладывает тот что моложе.
        - Пострадавшие? - спрашивает капитан, смотря на меня с прищуром.
        - Трое мужчин в тяжело состоянии доставлены в больницу, ни одни еще не очнулся. Водитель хаммера скрылся с места происшествия, - докладывает без запинки милицейский.
        - Что? Я по-вашему на водителя хаммера похожа? - не скрываю сарказма, когда эти двое на меня смотрят так.
        - Садись в машину, отвезем в участок, дашь показания, - приказывает капитан, открывая дверцу на заднее сиденье.
        - Ещё чего! Ничего я не видела! Мне к бабушке надо, - фыркаю, отворачиваясь от мужчин.
        - Села в машину, живо! - тот что по младше не церемонится и схватив за руку тащит в машину.
        - Вы что себе позволяете! - воплю, не особо сильно вырываясь.
        - Ох уж эти подростки, - комментирует все действие капитан.
        В машину меня все же затащили, дверь закрыли и заблокировали, пользуясь тем что от передних отделяет решетка. Мужчины сели в машины, пристегнулись. Младший взял рацию, но старший махнул ему рукой.
        - Поехали сразу в участок, - говорит капитан.
        - Какой еще участок? Мне в больницу надо, изверги! - кричу недовольно.
        Сбежать с больницы куда легче, чем с участка. Ох, как же я во все это вляпалась?
        - Синяки и ссадины можно и на месте обработать, не придуривайся! - фыркает тот что по младше.
        - Да? - не скрываю сарказма распутывая повязку на руке и сую ее почти в самую решетку.
        - О Бог ты мой! - выразился капитан, когда младший по званию резко дал по тормозам.
        На собственную руку смотреть не хотелось, мясо просто, кровь от ослабления повязки еще хлынула.
        - Что смотришь, в больницу вези, живо! - командует капитан, смотря на мою руку с отвращением.
        Начинаю ее заматывать, но пальцы слушаются плохо, только кое-как получается. Ради меня даже мигалки включили - везут как королеву.
        - Что ты раньше не сказала? Так и умереть можно от заражения, глупая девчонка. Тебя как звать, девчонка? - спрашивает капитан, повернувшись ко мне.
        Смотрю на него через решетку и вдруг узнаю.
        - База вызывает четвертого. Ветров, доложите обстановку, - грохочет радио на заднем плане подсказывая что я права.
        Тот лейтенант что мне помог, дядя Артура, что мне помог, сидит на переднем сиденье. Он же охотник, пускай и бывший. Резко хочется выбраться с этой машины, но я только отворачиваюсь к окну и молчу. Вот надо же было так попасть! Надеюсь только на то, что он меня узнает и все это не подстава. Капитан только хмыкает и отворачивается наконец, роясь в каких-то бумагах. Минут через двадцать мы подъезжаем к городу и возле самого знака «Белый Клык» вижу знакомое розовое Бентли, правда пустое. Миссис Тактичность? Самой женщины радом с авто не видно, так что делаю вид что ничего не заметила. В больнице я ни разу не бывала, так что, когда мы подъехали к огромному зданию на окраине города сильно, удивилась, даже старым не выглядит. Возле входа несколько новеньких машин скорой, такие даже в нашем райцентре редко встретишь.
        Машина остановилась, милиционеры вышли, только меня не сразу вытащили. Молодой за плечо вытащил, как будто я там сидеть хочу. Так, теперь нужно попасть к главврачу, вот господин Дмитров должен со всем разобраться. Но для начала, нужно как-то от милиции избавиться.
        - Пошли, - командует капитан идя сзади.
        В приёмном отделении нас приняли прохладно, точнее меня, потому что как выразились «много бумажной работы». Медсестра завезла меня в операционную и сказала раздеваться. Посмотрела на милиционера младшего, как на полного извращенца и осталась сидеть на кушетке так.
        - Имя и фамилия, - заполняет бумажки медсестра, пока ждем врача.
        Что соврать то? Вдруг капитан меня узнает?
        - Маша Серова, - вру по-созвучному с настоящей именем и фамилией.
        Остальная ложь идет по такому же плану, дату рождения только меняю, на три года младше делаю, а родной город оставляю тем же. Милиционер кстати тоже себе эту информацию записывает. Медсестра кажется очень добродушной и план как выбраться из этого места появляется сам собой. Слегка наклоняюсь к столу женщины и пустив слезу говорю:
        - Спасите меня.
        Женщина пару раз моргает, а затем кашляет, мол не слышала ничего.
        - Этот милиционер пытался меня изнасиловать и избил, когда не далась, - для наглядности показываю засосы на шее и плече.
        - О чем вы там шепчетесь? - прищурился милиционер, пока я давлю на жалость и показательно вздрагиваю.
        - Сейчас придет доктор, - слегка резко отвечает мне медсестра, но подозрительные взгляды на милиционера бросает.
        Доктор пришла, молодая женщина с приятной внешностью. Меня снова усадили на кушетку, пока она начала осматривать сначала моё лицо.
        - Чем это тебя так? - спрашивает врач, зашивая мой лоб.
        - Кулаком, - говорю тихо, смотря на милиционера.
        - Может быть сотрясение, нужен рентген. Давай я тебя послушаю, думаю, ребра не в порядке.
        Она снимает стетоскоп с шеи, а я мнусь, оглядываясь на милиционера. У меня же лифчика нет, как мне майку поднять, что бы она послушала? Скосила взгляд на милиционера, и зажала край футболки в руках.
        - Стесняешься? - поняла врач с улыбкой, похоже засосы ее не впечатлили.
        - Перегородку придвинь, - сказала врач медсестре и как только нас закрыла небольшая перегородка все же закатала мою футболку.
        - Бог ты мой, - выдала медсестра так что и мне стало слегка неприятно.
        Возможно потому что мне видеть то, что там не хочется, как и вспоминать как на мне появились все эти синяки. В отличие от медсестры врач была куда хладнокровней, все-таки послушала и со спины и спереди.
        - Нужен рентген грудной клетки. Снимай штаны, - командует холодно.
        Становится неуютно, что она там увидеть хочет? Чувствую себя такой грязной и униженной, но все равно встаю и скатываю джинсы до колен. Какие там синяки, аж черные.
        - Кто? - одними губами спрашивает врач, а я не отвечаю, только киваю на милиционера.
        - Что делать? - спрашивает у нее медсестра.
        - Вызовите главврача и охрану с первого этажа, - командует врач.
        - Главврач уехал по семейным делам час как.
        - Заместителя тогда вызовите и гинеколога обязательно, - слегка бесстрастно заявила врач, снимая с себя перчатки, но перестала, заметив мою руку.
        Без лишних слов подошла и начала снимать бинт, когда размотала до конца медсестры уже не было, она ушла за дверь, но милиционер остался. Врач начала обрабатывать раны, но в конечном итоге заявила что нужно в операционную и вызывать хирурга. Нанесла новую повязку, и заполнив какие-то свои бумаги ушла. Точнее попыталась уйти, но передумала, сказав, чтобы милиционер вышел.
        - А если сбежит? - фыркнул он.
        - Третий этаж, куда сбежит? Подождите за дверью, - кое-как выпроводила его, и сама вышла. Вот тогда схватила свою сумку, поправив одежду.
        Окно приоткрыто в такую жару то, открыла его совсем. Возле подоконника узкий карниз, а затем сточная труба. Посмотрела вниз, плохо слегка. Еще и высоко! Ну ладно, чёрт с ним! Взобралась на подоконник, а затем очень медленно прижимаясь к стенке пошла по карнизу. Главное в низ не смотреть, сначала думала, что доползу до трубы и так спущусь, но рядом оказалось открытое окно, так что залезла в соседнюю комнату. Процедурная, судя по открытому окну ее только что помыли и оставили проветривать. Завалилась туда тяжело дыша, мутит от страха. Ненавижу высоту, голова слегка кружится. И зачем мне все это, что скажет? Уже крутится голова от всего этого. Подхожу к двери, она ведет в коридор, но в соседнем отделении. Выбираюсь оттуда слегка на стреме, надеясь, что никто на меня внимания не обратит. Да и коридор пуст, сразу же подхожу к лестничной клетке, пора валить, пока никто не заметил. Как-то совсем не подумала о том, что господин Дмитров уедет спасать Кая. Спускаюсь по лестнице до первого этажа главного входа, вот там на посту медсестер началась движение. Слышу что-то о сбежавшей больной и отворачиваюсь к
стенду, делая вид что читаю что-то там. Там как раз стоит какая-то беременная, жует банан и плачет. Странная девушка в розовом спортивном костюме, у сестры такой был. Волосы грязные, запутаны в пучок, лицо распухло от слёз, так что черты не узнать. Чего она так плачет? Слежу за ее взглядом и среди объявлений нахожу странную ориентировку. «Разыскивается: Дарья Перова…»
        У меня даже глаз дернулся, но не от самого факта что ориентировка на меня, а из-за другого.
        - Какой дебил выбрал эту фотографию? - шиплю зло и срываю ненавистное объявление с доски.
        Кто мог придумать взять для ориентировки фотографию с моего школьного альбома?! Я же там страшная, на мишку под травой похожа!
        - Эй, ты что делаешь? - возмутилась беременная, чуть не подавившись бананом.
        Повернулась ко мне и давай пытаться вырвать эту бумагу обратно и вырывает, потому что я не привыкла спорить с беременными женщинами. Гладит скомканную бумагу, выравнивает ее.
        - Ты что себе позволяешь, мерзавка? - сопит недовольно, сунув остаток банана в пакет с едой.
        На ногах у нее шлепанцы, видать на сбережении здесь лежит. Вот только голос и манера ее речи какая-то знакомая.
        - Это вы что себе позволяете? Отдайте! - пытаюсь выхватить бумагу, но беременная выставив пузо, как защиту.
        - Еще чего? Это между прочем моя сестра, а тут ходят всякие малолетки и сдирают объявление! Вот из-за таких подонков как ты, ее еще и не нашли! Ты бы лучше шла отсюда, малолетка, пока я тебя с ноги не уложила! И не смотри что я беременная, мой удар легко тебя покалечит! - завопила недовольно беременная с такими знакомыми угрозами в голосе.
        Смотрит на меня зло, прижимая объявление к собственному пузу. Мои губы дрожат, на глазах выступают слезы, не могу говорить. Это… правда?
        - Ты что плачешь? Не надо, я же тоже начну! Чертова букашка! - завопила она уже начав плакать.
        - Кристина? - нахожу все таки в себе силы спросить.
        Дорогие читатели, надеюсь Вам понравилась эта глава, получилась очень большой. Напишите, как вам новый формат выкладки. Может стоит выкладывать раз в неделю целую главу? Очень жду ваших комментариев, наград и отметок «мне нравится». Заранее благодарна! Поддержите меня, я буду Вам очень благодарна и писать все больше и больше!
        Глава 10. Фотографии
        - Жива, - выдыхаем мы резко хором.
        С моего плеча спадает сумка, а Кристина роняет пакет с едой. Обнимается она крепко, не помню, когда ещё обнималась с ней.
        - Даш, - она смотрит на меня неуверенно, а затем добавляет обидно, - похудела что ли?
        И это после того как мы шесть месяцев не виделись? Все что ли? Я же ее мертвой считала, корила себя за ее смерть, а она оказывается жива, да еще и беременна. Хотя и думаю так, но сама обнимаю эту заплаканную девчушку тоже со слезами на глазах.
        - За то ты поправилась конкретно, - дарю шпильку в ее сторону.
        - Где она? Видели девушку с короткой стрижкой и в темной одежде? - слышу голос милиционера, и резко открываю глаза.
        Сейчас меня заступает сестра, потому он и не заметил меня, хотя нас отделяет от силы несколько шагов. Медсестра за стойкой задергалась, похоже меня она тоже не заметила.
        - Малая, ты чего? Натворила что-то? - спрашивает сестрица серьёзно.
        - В некотором роде, мне нужно уйти отсюда. Поможешь? - перестаю ее обнимать и слегка приседаю, чтобы спрятаться за ней.
        - Ты и прячешься от ментов - это что-то новенькое, - улыбается и теперь я кажется ее узнаю.
        Серьёзно, как я могла ее не узнать? Все это потому, что без косметики, поправилась и лицо припухло слегка? Да и волосы, она теперь не блондинка, волосы темно-коричневые, четь светлее чем у меня. Снимает с себя розовую куртку от спортивного костюма и отдает мне.
        - Думаю это не клубничный джем, - говорит слегка иронично, указывая на засохшее пятно от крови.
        Молча надеваю ее куртку, впервые понимаю, что она мне даже великовата. Экстремальная диета творит чудеса с телом, но очень опасна для жизни. Подбираю сумки и медленно, как можно более естественно выхожу с Кристиной на улицу. Мы отходим от больницы в небольшой парк, где прячемся в беседке.
        - Ух, устала! - жалуется Кристина, развалившись на лавке и вытаскивая с пакета в моих руках пачку сока.
        - Ты в больнице лежишь, да? - спрашиваю, садясь рядом, нервно оглядываясь.
        Как же я рада что она жива, но вот по поводу ее животика какие-то смешанные чувства.
        - Я думала Лев Викторович убил тебя.
        Говорю об этом, вместо того что бы признаться, что винила не его, а себя.
        Слегка улыбаюсь, пряча за ней свои истинные чувства.
        - Ты поэтому сбежала? Не глупо ли? - кривится с иронией Кристина, ставя сок обратно в свой пакет.
        Не хочу ей отвечать на этот вопрос, так что все еще продолжаю улыбаться. Одно дело считать свое поведение глупостью, другое слышать это от других.
        - Ну и где ты была? Хотя точнее почему вернулась? - сестра прищурилась, и я в который раз почувствовала себя скверно.
        Такое впечатление что она не рада моему возращению. Нет, я не ожидала раскрытых объятий, криков радости или чего-то еще. Но все же мне казалось мы были ближе, чем сейчас.
        - Как ты? Как здоровье? - спрашиваю вместо ответа, но судя по цепкому взгляду Кристины у нее нет желания вести светские беседы.
        - Ну как видишь слегка приболела. На сохранении лижу, Дмитров положил. Почка плохо работает, вот поэтому лицо опухло так, что черт меня узнаешь.
        - А разве ты не…
        - Похоже моё особое состояние слегка избавило меня от хвоста и шерсти, так что я просто больной человек и все, - кажется слышу в ее словах раздражение.
        - В любом случае, поздравляю тебя, - улыбаюсь еще сильнее, надеюсь хоть немного искренье.
        - С чем? С десятью лишними килограммами или мочевым пузырем размером в монетку? И это только пятый месяц, до последнего я умру! - жалуется Кристина так, что невольно улыбаюсь.
        - Это же счастье, прекращай нить и радуйся. Потом будет куда тяжелее! - обнимаю ее без спросу.
        - А ты изменилась, - отвечает с улыбкой.
        - Все мы меняемся, в любом случае, я очень рада за вас с Юрой, - хлопаю ее по плечу, поднимаясь с лавки.
        Кристина замолчала, смотря на меня как-то странно, но я решила делать вид что не замечаю этого обвинительного взгляда. Забросила сумку себе на плечо.
        - Я одолжу у тебя куртку, ты не против?
        - А ты что уже уходишь? - удивляется настолько, что встает вместе со мной.
        - Да, мне пора.
        - Ты хоть на совсем вернулась?
        - Не знаю, - пожимаю плечами, - поживем увидим.
        - Ты что? Жить тебе надоело что ли? Тебя твой блондин так искал, все во круге перерыл. Ляпнешь ему такое - к батарее привяжет! Остальные хоть знают, что ты вернулась? Или я теперь все всегда буду узнавать самой последней? Сижу в этой больнице вторую неделю, толстею только.
        - Кирилл и Дима знают, наверное, остальные уже тоже.
        - Как я и говорила - последней. Ты хоть с блондином своим виделась? Что-то они ко мне уже неделю не ходят, апельсины свои невкусные не носят. Может случилось что? Ну, помимо, твоего феноменального возращения? - пытается увидеть меня насквозь сестрица, но я только улыбнулась.
        - Все нормально, не переживай. Я только вернулась и слегка повздорила с местной милицией, - все еще улыбаюсь, натаскивая капюшон от куртки на голову.
        - Точно? Ну тогда позвони блондину своему что ли, что бы забрал тебя. Где ты побывала, что опять вся избытая? - бурчит, оглядывая меня с ног до головы.
        - В лесу. У меня нет мобильного телефона и денег. Может одолжишь мне на такси? - прошу, оглядываясь по сторонам.
        - Ну раз уж я ВИП-палате лижу за денежки твоего хахаля, так почему бы и нет. Вот держи, - выдала мне всю наличность с кошелька.
        - Спасибо, я потом отдам, - киваю, пряча деньги в карман джинс.
        - Ты не сказала, что он не твой хахаль, я в шоке! Вы что уже померились? - эта сплетница просияла улыбкой.
        - Наверное да. Все я пойду, береги себя, - отхожу от беседки.
        - Даш, - зовет сестра и я оборачиваюсь к ней.
        - Что?
        - Ты приходи, без тебя было скучно, - махает мне рукой, и я впервые за наш разговор чувствую, что рада вернутся.
        - Приду! - обещаю ей, а затем быстро убегаю по дороге к месту где видела такси, пока ехала в машине милиции.

* * *
        Вот, вечно так, трушу в самый глупый момент. Главное, когда подставляла милиционера вообще не чувствовала никаких эмоций, даже вина не мучила. Ему все равно ничего не будет, я же сбежала, как говорится нет тела, не пришьют дело. Да и после разговора с Кристиной какие-то двойственные чувства ощущаю. Как они быстро, однако сошлись, причем настолько быстро, что становится не по себе. Поженились уже? Кольца Кристина не показала, так что не ясно. С другой стороны, если они поженились мне и дела до этого нет. Если же только собираются, то я в любом случае не приду. Это уже слишком для меня, не уверена, что захочу исполнить своё обещание и прийти к ней.
        Устало провожу рукой по лицу, как чёрт побери я устала от этого дня. Когда он уже закончится? Нажимаю на дверной звонок со вдохом и дверь почти сразу открывается, так что даже не успеваю среагировать вовремя, когда меня затаскивают во внутрь.
        - Ну и где ты была? Я уже думал опять сбежала, начал придумывать отмазку для Кая, почему тебя сразу с ним не притащил и цепью к батарее не привязал! - выдал Кирилл после того, как закрыл за мной дверь.
        - Заблудилась в лесу, а потом на милицию наткнулась, и мы слегка не поняли друг друга, - бормочу неловко, топчась на месте.
        Как-то я совсем отвыкла от роскоши этого дома, даже не по себе. Осмотрелась по сторонам, кажется совсем ничего не изменилось, прошла в гостиную. Кирилл в домашних шортах и футболке протопал по лестнице на верх, иду за ним, на ходу снимая курточку Кристины.
        - Милицию? У тебя и с законом не все в порядке? - не скрывает сарказма волк.
        - Теперь да, - отвечаю слегка.
        Один раз поступив неправильно, я стала так меняться, что уже сама себе противна. Солгать, соврать, обвинить - теперь для меня так легко. Во рту гадкий привкус, вкус дерьма в которое я превратилась.
        - Да не переживай, отец разберется, - хлопает меня по плечу, прежде чем открыть дверь в операционную.
        Больница на дому, как и раньше слегка удивляет меня, только теперь в другом смысле.
        - Где Кай? - спрашиваю с порога, потому в этой комнате никого нет.
        - В своей комнате, отец недавно закончил его зашивать, отдыхает, - отвечает волк, включая свет.
        - Как он?
        - В отца спроси, сейчас он придет, - после этого улыбнувшись просто уходит.
        Ставлю сумку на пустую тележку, а сама сажусь на операционный стол. Давлю желание плюнуть на слова волка и пойти в комнату альфы без разрешения. Я ему никто, у меня нет права расхаживать по чужому дому, как делала это у охотников. Как будто возвращаюсь в прошлое, в раковину из принципов и собственных правил, которые нельзя нарушать. Мне тесно здесь, слегка одиноко. Иногда хочется, что бы прошлое осталось просто пройденным этапом - позади. Обнимаю саму себя на мгновение, но это ничего не меняет.
        - Дарья? - голос господина Дмитрова заставляет встать с кушетки.
        - Здравствуйте господин…
        Договорить не успеваю, потому мужчина останавливает меня крепко сжав за плечи. Смотрит прямо в глаза, от чего становится слегка не по себе. Как будто все знает, абсолютно все.
        - Девочка, что с тобой случилось? - спрашивает не многословно.
        - Слишком много плохого, - отвечаю тихо, чувствуя, что вот-вот расплачусь.
        Даже это вернулось, просто ужас какой-то! Беру себя в руки, слегка улыбаюсь, показываю свою руку.
        - Меня собака укусила, посмотрите? - показываю замотанную руку.
        - Конечно, ты только расскажи мне что случилось, с тобой, с Каем? - мужчина отошел помыть руки.
        - Как он? - спрашиваю, разматывая повязку это тоже в крови.
        - Я не знаю, выживет ли, Дарья. Кирилл сказал тебе не говорить, да и остальные будут, простив этого против, но я думаю не стоит лгать члену семьи. Думаю, это была самая большая ошибка, которая и привела к тому что получилось. Ты же поэтому убежала?
        - Просто испугалась, - опускаю плечи, смотрю в пол.
        Господин Дмитров достает инструменты и надевает перчатки. Он берет меня за руку и разматывает остатки бинта, тяжело вздыхает.
        - Они выпустили на нас собак, - зачем-то объясняю откуда рана.
        - Тебе не больно? От такой раны обычно кричат в голос, зашивать придется долго, а шрамы останутся большие. Да еще уколы от бешенства на всякий случай нужно сделать.
        - У меня уже достаточно шрамов, одним больше, другим меньше. Какая разница? Это не больно, - слегка улыбаюсь, чем, чем, а моим болевым порогом трудно не восхищаться.
        - Эти желтые пули убивают таких, как мы, да? Охотники использую подобную дрянь, ставя капельницу, что бы оборотни не могли даже пошевелится.
        Вздыхаю, неприятно даже вспоминать те бессонные ночи и муки бедной волчицы. Если подумать, получается ее пытали ни за что, просто бы держать меня в узде. Андрей часами сидел вместе с нами в палате, пока та жуткая дрянь не капалась до конца, а Тася не начинала рычать от боли.
        - Тебе тоже? - спрашивает старый волк, орудуя пинцетом и иголкой с ниткой.
        Только слегка кривлюсь, пока он зашивает.
        - Нет, они вылечили меня после того, как нашли на берегу речки. Пытались, по крайней мере.
        Михаил ничего не ответил, только слегка вздохнул, продолжая свою работу. Какое-то время мы молчали, он не расспрашивал, как Кристина, и я за это ему благодарная.
        - Я стреляла в Кая, - признаю ему, смотря слегка в сторону.
        Где-то за дверью что-то громыхнуло, оглянулась по сторонам, но ничего не заметила.
        - Желтой пулей? - предложил почему-то очень спокойно старый волк.
        - Нет, обычными. Он нашел меня не вовремя. Охотники не убивают волчиц, на них они ловят, как на наживку оборотней. На десятую попытку они и поймали Кая, только у меня в ружье были обычные патроны, у всех остальных желтые… потому я и выстрелила.
        Почему мне кажется, что я оправдываю себя? Возможно так и есть, да нет, точно так и есть.
        - В плечо, я так полагаю? Те раны почти зажили и не опасны для его жизни, - похоже господин Дмитров тоже решил меня оправдать.
        Слегка улыбаюсь, как это глупо.
        - Их главный - сумасшедший фанатик, он хочет войны и разрыва договора.
        - Охотники давно пытаются разорвать договор, но пока живет вторая ведьма…
        - Это вы о Председателе? У нее были какие-то планы на меня, вместе с их доктором. Я своровала его ежедневник, но ничего не поняла, а также я забрала у их главного, Рада, документы из сейфа. Все в сумке, надеюсь вы разберетесь с этим, я ничего там не поняла.
        - Хорошо, я все посмотрю, - соглашается Дмитров легко.
        - И пули, я еще и пули их взяла и образец жидкости что они капали Таси. Все в сумке, обязательно посмотрите.
        - Хватит переживать, Дарья, мы со всем разберёмся, - говорит мужчина спокойно, но у меня неприятное ощущение.
        Меня, как будто отгораживают от всего этого и если раньше мне бы это понравилось, то теперь злит. Он закончил с рукой, перевязал ее снова, затем посмотрел на лоб.
        - Кто зашивал?
        - Молоденькая врач в вашей больнице. Я наткнулась на милицейских и наврала им слегка, потому что мой вид тяжело объяснить, не создав себе проблем. Поможете мне с этим?
        - Помогу конечно, не переживай. Думаю, Марго уже со всем разобралась, у нее кто-то там в милиции прикормлен. Голова как, не кружится? Дышать тяжело? - продолжает он осмотр, берет в руки фонарик и светит в глаза.
        Когда подносит к правому резко отворачиваюсь, стараясь не видать себя.
        - Все нормально, больше ничего не болит. Лучше расскажите где Ваня? Почему он не пришел меня встречать?
        - Он в столице, - отвечает односложно доктор, как-то с подозрением смотря на меня.
        - Что она там забыл? Давно? - слегка удивленно спрашиваю у него.
        - К тезке твоей поехал, Кай отпустил. Где-то месяц как, на днях должен вернутся.
        - А…
        Рассеянно киваю, как же на брата это похоже - думать только о себе. Хотя я тоже хороша, о том, как сейчас родителям даже не думала толком.
        - Вы не знаете, как мои родители? Я не уверена, но у охотников был образец крови моего отца. С ними же все в порядке?
        - Мы отправили их в Израиль, на лечение твоей мамы. Марго разговаривала с твоим отцом вчера, так что мы уверены, что они в безопасности. Откуда охотники могли взять его кровь, даже не представляю.
        - Давно мои родители там? - слегка растерянно переспрашиваю, такого я не ожидала.
        - Уже несколько месяцев, после того как у твоей мамы случился нервный срыв уехали.
        - Опять нервный срыв? - словно эхо переспрашиваю у него.
        - Она узнала, что ты пропала и впала в комму на неделю. Только в Израиле хорошие специалисты смогли помочь ей очнутся, она проходит курс реабилитации в самой дорогой клинике, так что тебе не стоит за нее переживать.
        Господин Дмитров отошел слегка в сторону, убирая инструменты. Некоторое время я даже забыла, как дышать, затем резко вдохнула, словно задыхаюсь и тону. Какая же я все-таки…
        - Хочу позвонить им, дадите? - спрашиваю вместо того что бы лить пустые слёзы.
        - Конечно, но позже, разница во времени. Тебе сейчас стоит умыться и отдохнуть, думаю Марго уже скоро вернется и поможет тебе. Руку не мочи, хорошо?
        - Я хочу к Каю, можно?
        - Ну конечно, иди. Ему все равно нужна сиделка, а Кирилл плохо справляется с этой ролью - слишком неконтролируемый, - слегка улыбается господин Дмитров.
        - Еще, с Димой все хорошо? Он вернулся? - спрашиваю прежде чем выйти за дверь.
        - Да, вернулся, но почти сразу снова ушел по делам, не переживай, все с ним нормально. Отдыхай, пока не приехала Марго, - снова улыбается пустой улыбкой.
        В его руках документы с сейфа Рада, по крайней мере он в них разберется лучше, чем я. Не пойму, зачем психопату в сейфе документы на какую-то недвижимость. Пускай подобные вещи и хранят в сейфе, но все же странно это для него по крайней мере.
        Выйдя за дверь чуть не выбила глаз ручкой двери одному любопытному волку. Вот во второй раз его спасает животная реакция.
        - Ты что здесь делаешь? - не скрываю своего недовольства.
        - А ты что и правда в него стреляла? - с какой-то очень неуместной улыбкой спрашивает Кирилл.
        - Подслушивал, - говорю известный факт и со вздохом обхожу этого несносного волка.
        - Ну конечно, интересно же было! А что ты там в охотников делала? Просто интересно чем они там развлекаются? - надоедает пока иду к двери комнаты Кая и открываю ее.
        - Стреляют в оборотней, хочешь, продемонстрирую? - рычу что бы отстал и закрываю перед его носом дверь, оставив его снаружи.
        Как я до всего этого дожила? Вздыхаю со стоном и только после этого смотрю на оборотня. Лежит на кровати, радом с которой прибор, измеряющий пульс ровно пикает. Глаза закрыты, как будто просто спит. Еще один вздох и стон, как же все это тяжело. В комнате бардак, судя по пыли никто давно не убирался. Вещи разброшены по полу, одежда и прочая дребедень. Руки чешется все убрать, как обычно, у меня от нервов, но не делаю этого. Стаю на колени перед кроватью и прижимаюсь слегка лбом к его руке. Горячая, выше запястья перевязанная.
        Всем людям, что меня окружают я приношу только страдания и неудачу. Особенно тем, кого люблю, им достается больше всего. Прикусываю губу и просто сажусь на пол, смотря на его лицо какое-то время. Мои мысли где-то далеко, а внутри так паршиво, что словами не описать. Один поступок, всего лишь один - и все пошло к чёрту под хвост. Люди продолжают страдать из-за меня, даже если меня нет рядом. В этот раз я не плачу, не жалею себя так - не заслужила. Держусь за его руку, словно за нить, держащую меня на плаву. Это так глупо, видеть в нем то, чего нет, но как же это на меня похоже.
        - Даш, - слышу, что кто-то зовет меня, потому и оборачиваюсь на голос.
        Марго стоит у двери нерешительно смотря на меня. За ее спиной свет из коридора, в комнате Кая царит мрак, уже стемнело. Что, мне уже пора идти? Но куда? С университета меня точно выперли, родителей дома нет, в квартире живет Кристина и Юра наверняка - мне просто некуда идти, у меня нет места, которое я могу даже на какое-то время назвать домом. По идее я могу вернуться в родной город, возможно у Вани в комнате остались ключи от квартиры, но как мне там жить, когда я знаю, что там убили из-за меня человека? Но самое тяжелое знать, что я не хочу уходить, по крайней мере пока не буду уверена, что Кай выживет и с ним все нормально.
        Но даже чувствуя все это и зная, все равно отпускаю его руку и пытаюсь подняться что бы уйти. Увы мои ноги онемели от долгого сидения в одной позе, потому сваливаюсь на пол.
        - Боже, ты в порядке? - Марго бросилась меня поднимать, несмотря на то что я отбывалась.
        - Да… я… можно я останусь здесь? - спрашиваю у нее почти сразу.
        Миссис Тактичность замирает, мне кажется я заметила, как сильно она постарела за эти полгода. Даже какой-то блеск в глазах пропал, интересно почему?
        - Конечно можно, тебя разве кто-то выгонял? Я же с нашей первой встречи предлагала тебе остаться! Кирилл с ним посидит, пойдем приведем тебя в порядок, хорошо? - она взяла меня под руку, потому что ноги не слушались совсем.
        Кирилл все это время стоял в коридоре и приветственно мне улыбнулся, потом зашел в комнату, когда мы вышли.
        - Пошли, я тебе комнату давно обустроила, только вещи не разобрала. К тому же можно позвонить твоим родителям, хочешь? - щебечет эта женщина и я невольно улыбаюсь слегка от ее улыбки.
        - Хочу, но можно я сначала приведу себя в порядок, не хочу, чтобы мама видела меня такой.
        - Что? Ну конечно, я тебе помогу, - улыбается эта раньше не сносная женщина.
        - Это комната с куклами, - не скрываю своего отвращения, когда подходим к знакомой двери.
        - Там уже нет кукол. Я перенесла свою коллекцию в музыкальную комнату Кирилла. Представляешь этот оболтус брал мою одежду, чтобы пугать ребят по ночам расхаживая как кукла. Ты об этом знала? - возмущенно запыхтела женщина.
        - Нет, конечно нет, - слегка улыбаюсь, вспоминая куклу в вуали.
        Марго зажигает свет в комнате, без кукол она оказывает больше. Правда возле окна много не распакованных коробок. Намного больше, чем вещей было в общежитии.
        - Эти вещи…
        - Из твоего дома, твои родители продали квартиру, в которой вы жили перед отъездом. Ну что, сначала в душ? - предлагает Марго открывая неприметную дверь в ванную, вот бы раньше показала где она.
        Киваю, хотя на самом деле смотрю на кипу коробок - всю мою жизнь. С одной из коробок выглядывает мой плюшевый медведь. Мама купила мне его на одиннадцатый день рождения. Я назвала его Рубинчиком, он согревал меня, когда было очень холодно на душе. Достаю его с коробки, весь в пыли, но мне все равно. Прижимаю его к груди, но уже не чувствую от него тепла. Это только воспоминания, прошлое которое ушло, но не отпускает. Ложу медвежонка на кровать с грустной улыбкой.
        - Даш, ты будешь душ или ванную? - спрашивает Марго с ванной комнаты.
        - Душ, руку нельзя мочить.
        Раздеваюсь только прямо перед душем, высовываю замотанную руку в сторону, чтобы не намочить. Марго молчит, никак не комментирует мои увечья, я ей за это благодарна. Горячая вода смывает с меня все, кроме усталости, она остается. Мыться одной правой непослушной рукой получается плохо, так что в какой-то момент позволяю Марго помочь мне. Как будто мама снова в детстве моет, как от этой мысли тошно. Как же мне бы хотелось, чтобы это и правда была моя мама. Отмывшись она помогла одеться, а затем высушила волосы и начала меня красить. Одела меня в закрытую ночную сорочку, на лицо намазала столько тонального крема, что, если коснутся щеки - я этого не почувствую.
        - Хочешь потом сделаем пластику? Уберем все эти шрамы? Не будет и следа, поверь мне.
        - Не надо, просто не хочу, чтобы их увидела мама, и волосы соберите назад, что бы она не поняла, что отстрижены, - прошу смотря на себя в зеркало.
        Какая-то забытая крыса, честное слово. Раньше мне нравилось больше свое отражение, даже не потому, что не было шрамов, просто раньше было по-другому.
        - А зачем ты это сделала? Хотела поменять стиль? - спрашивает Марго зачесывая мои волосы назад и собирая их заколкой.
        - Это сделала не я, у меня никто не спрашивал, - отвечаю на ее вопрос со вздохом.
        Марго молчит, не задает вопросов, что весьма удивительно. Может она тоже опасается меня, как господин Дмитров? Доведя меня в порядок, женщина оставила мне планшет с включенной интернет программной для разговора и ушла с комнаты. Смотрю на значок звонка, но не решаюсь нажать на кнопку. Не знаю, что сказать им, как успокоить и объяснить. Думаю, сказав, что была в плену больных фанатиков - сделаю только хуже. Нажимаю кнопку вызова, напоминая себе, что люди не должны страдать из-за меня. Заставляю себя улыбаться, как низко бы не чувствовала себя в душе.

* * *
        Руки опускаю, что бы через веб камеру не было видно с какой силой сжимаю расческу для волос. Не знаю, почему именно ее, просто под руку попалась и все. На лице застыла маска хорошей девочки, которая только слегка оступилась: пришла домой поздно или не сделала уроки, но никак не той, что не понятно где шлялась посреди ночи.
        - Раньше ты так не поступала, - слышу первые слова от отца за долгое время.
        Уже не помню наш последний разговор, только боль на щеке от его удара. По щеке стекает одинокая слеза, смахиваю ее, пока никто не заметил.
        - Мне просто захотелось пожить немножко для себя, - улыбаюсь шире, быть плохой легче, чем быть хорошей.
        Взгляд отца не говорит ничего хорошего. Мы с ним похожи, внешностью и характером, даже смотреть не надо, чтобы видеть, как он зол. Стоит за спинкой стула, на котором сидит мама. Она просто улыбается, не могу понять ей все равно или действительно рада. На папе рубашка с коротким рукавом, на маме летнее платье и соломенная шляпка. Не помню, когда в последний раз мама выглядела опрятной такой.
        - Как там Ваня? - наконец слышу голос мамы, слабый и неуверенный.
        Даже сейчас, после того, как их дочь вернулась с… Нет, пускай уж лучше думают по-другому. Да и чего стоит ожидать от мамы? Ей и так плохо из-за меня. Это я в этой истории плохой персонаж, а не она или отец.
        - Хорошо, скоро вернется от своей девушки. Может сказать ему, что бы позвонил вам? - предлагаю спокойно.
        - Мы позвоним ему сами, - отец, как всегда, в своем репертуаре.
        - А что за девушка у него? Хорошая? - мама улыбается, слабо, но счастливо.
        - Да, очень, - вру, не моргнув и глазом.
        Эта Дарья никогда мне не нравилась, тёзка больная на всю голову. Что Ваня в ней нашел? Обнаглевшая от своей важности альфа сука! Слегка кусаю себе язык, что не ляпнуть это в слух. Что в ней хорошего есть? Только симпатичная мордашка и вонь волчья?
        - Это хорошо, а то так внуков побаловать хочется! А у тебя как дела? - мама улыбается снова и мне приходится делать это в ответ.
        - Хорошо, все хорошо, - улыбаюсь, снова не замечая, как просто лгу.
        - Еще бы у нее не было все хорошо! Сбежала от всех непонятно куда, нагулялась, деньги кончились, и она решила вернуться! Браво, дочка! Я так горжусь тобой! - кричит с сарказмом отец, пока мама хлопает его по руке, пытаясь успокоить.
        - Я же извинилась сразу же, как вам позвонила, - говорю ещё одну лицемерную фразу.
        - И что с того? Тебя не было полгода почти! Ты можешь хотя бы внятно сказать где была? Мы заявление в милицию носили, тебя никто не нашел! - кричит отец так громко, что на заднем фоне окно дрожит.
        Прекрасно понимаю почему он злится, как и то, что, если будь он сейчас здесь, получила не пощечину, а куда сильнее. Да мне самой себе хочется дать в челюсть с ноги, но что поделать, лучше такая ложь чем правда.
        - Отдыхала, на море была - вот как загорела. Хорошо проводила время, - стараюсь говорить это радостно, хотя голос и скрипит от едва сдержанных настоящих чувств.
        - Даша! - вскрикнул папа, хлопнув по столу.
        - Что?
        - Откуда ты деньги взяла? - надавил отец, как видно его сейчас это очень волнует.
        - Там, где и вы - у Кая, - вру без зазрения совести, словно это обычное дело для меня.
        - Ты взяла его деньги и сбежала ничего, не сказав? - лицо папы покраснело до состояния помидора, а все от злости.
        Не высокого же обо мне мнения собственные родители, может и правда стоило своровать у Рада и наличность? Надо же соответствовать мнению родителей!
        - Взяла, вы же тоже деньги взяли и в Израиль уехали не от продажи нашей квартиры, я так понимаю. Так почему мне нельзя? Что вас смущает? Что в этот раз я продала сама себя, а не вы меня, как обычно? - слова вырываются сами, но как только договариваю их понимаю какую совершила ошибку.
        Одна ложь тянет за собой другую и неизбежно кому-то от нее будет больно. Мама всхлипывает, пока я отворачиваюсь под грозный крик отца. Язык чешется сказать, что ничего плохого я не сказала - ведь это была правда. Но это слишком жестоко, даже если я злюсь сейчас на них, это не будет продолжиться долго на то они и родители. Эти люди дали мне жизнь, я всегда буду им должна за все что было в прошлом.
        - Ты никогда не была такой, не так я тебя воспитал! - причитает отец, пока я всего лишь вздыхаю.
        На языке снова вертится колкая фраза, о том, что ему не было, когда меня воспитывать. В перерывах между попойками, командировками и Эммой места не хватало. Одна высказанная ложь, а столько проблем!
        - Возможно, но как получилось, так получилось.
        - Даш, вы хоть предохраняетесь? - задает мама неожиданный вопрос, от которого мы с папой слегка в шоке.
        - В смысле? - переспрашиваю у нее, даже улыбку не могу на лице сделать.
        - Ты же умная и взрослая, все понимаешь, - с остывшим выражением лица отвечает мне мама.
        Разве она только что не говорила о том, что хочет внуков? Это чем же я хуже Ваниной сучки? Да и вообще с чего она взяла что я… буду так отрабатывать деньги, которые якобы взяла у Кая? Почему моя ложь заставляет МЕНЯ разочаровываться в собственных родителях? Вот если бы каждая ложь приносила людям такие же страдания как мне сейчас, люди бы не лгали.
        - Как ваше здоровья, мама? Вижу лучше, я рада. У нас сейчас поздно, я пойду спать? - стараюсь говорить вежливо, но сарказм в голосе тяжело скрыть.
        Никогда не говорила с ней на «вы» раньше, но похоже теперь всегда так будет. Если нас с родными связывают невидимые нити, то нить что связывала нас с мамой порвалась. Если с ее стороны ее аккуратно отрезали ножницами, а с моей вырвали со клочком одежды.
        - Хорошо, нам пора на процедуры, - соглашается папа, пока мама, слегка махнув рукой уходит.
        Отец садится в ее кресло, но не нажимает отбой, только цепко смотрит судя по взгляду на меня.
        - Даша, не делай таких глупостей больше.
        - Я постараюсь, папа, - соглашаюсь уже не пытаясь улыбаться и первой кладу трубку.
        Вздыхаю, закрыв глаза и бросаю расческу на пол. Почему иногда слова приносят куда большую боль, чем удары? Почему уважение у родных так легко потерять, а заслужить зачастую просто невозможно? Столько вопросов и ни одного ответа, возможно потому что ответа никто не знает.

* * *
        Оборачиваюсь на коробки, разобрать что ли? Или просто пойти спать? Глаза слипаются, но после умывания, становится лучше. Возвращаюсь в спальню, но сразу же покидаю ее. В коридоре темно, наверняка Марго пошла спать, уже и правда поздно. Пройдя по коридору останавливаюсь на том же месте, где много месяцев назад впервые увидела Кая. Точнее я думала, что в первые, сейчас в этом не уверена. Воспоминание, что пришло ко мне во сне, такое яркое, как будто все это произошло совсем недавно. Именно это меня и настораживает, кажется, что это такая игра разума, выдумка моего больного воображения. Хотя какая разница, это же всего лишь прошлое, да и он судя по всему забыл об этой глупой встрече, если она вообще была. Кай вообще кажется слишком многое забыл за последние полгода, или просто изменился, очень сильно и мне это не нравится. Я не знаю, как теперь с ним себя вести, моё глупое сердце что-то воротит, когда он ведет себя не так раньше.
        Взять хотя бы вчера. Подговорив Артура вырубить камеры еще раз, засунула в стиральную машину все свое постельное белье (как прикрытые). Дожидалась пока стиральная машина выключится от отключения электричества, а затем полезла в шахту лифта. Где-то на уровни первого этажа нога соскользнула и сдавленно визгнув свалилась в подвал, благо оборотень успел меня поймать. Да еще как поймал, за самую филейную часть, от чего я чуть вместе с ним не забурилась на бетонный пол.
        - Хорошо, что ты сегодня одела штаны, - прокомментировал ситуацию волк, отпустив меня на землю.
        Только вдумайтесь: он даже меня не обозвал, как обычно! Может потому что я похудела и ему не за что обзывать меня коровой? Или ему худые нравятся и все дело было в том? Почувствовала себя паршиво и гадко, пускай я выгляжу так, но чувствую себя такой же, как раньше - толстушкой. Может поэтому и не комплексную по поводу шрамов, для меня их как будто нет. Кстати о лице, достаю с сумки за плечом свечу и спички, пытаюсь зажечь, но у меня плохо получается. Теперь, когда с глазом такие проблемы, мне сложно делать то, что требует движений каждой руки по отдельности. Возможно поэтому правая рука не слушается и не может удержать пачку спичек, она падает куда-то на пол.
        - Чёрт! - ругаюсь, собираясь нагнутся, чтобы поискать на ощупь коробок, но меня опережают.
        Теплые пальцы касаются моей руки, коробочка со спичками возвращается в мою руку, но я ее снова роняю. В этот раз она падает не случайно, теплое дыхание обжигает кожу на лице - он так близко стоит? Его пальцы слегка касаются моих, поглаживают так нежно, что просто не могу прекратить эту ласку. Чувствую некое напряжение, просто не знаю, что делать. Оттолкнуть его? Но он же не делает ничего плохого, даже силком не целует. Облизываю губы, чувствую некое разочарование. Он поворачивает мою ладонь и перекрещивает пальцы с моими. В этом движении читается поддержка и защита, словно мы одно целое. Я должна сжать его руку пальцами так же, но я не могу, они не послушаются. Не хочу показывать насколько беспомощна, потому выдираю свою руку из его, отшатываюсь словно его близость меня пугает. Да зачем мне свет? И так хорошо, красных щек в темноте не видно, хотя бы не так стыдно. Оборотень молчит, пока я сбираюсь с мыслями что бы поведать план побега.
        - Я придумала, как мы сможем убежать отсюда, - начинаю с самого обнадеживающего.
        Оборотень не отвечает, а при том что я не слышу и не вижу его, мне становится слегка не по себе. Может просто хочет послушать мой план? Продолжаю говорить, как можно более убедительно, словно это раз плюнуть, выбраться с логова врага притворившись их главарем. О том, как достану браслет и кнопку переключателя вместе с ключами от камеры не говорю много - ему лучше этого не знать. Заканчиваю свой рассказ скомкано, потому что тишина слегка напрягает. Продолжает молчать - это начинает реально пугать, а вдруг ему плохо стало?
        - Кай? - спрашиваю тихо, даже делаю шаг вперед и натыкаюсь на него.
        Не отзывается, ничего не говорит, даже попытки коснутся меня не делает. Опять это легкое разочарование, которое почти сразу исчезает. Мне хочется зажечь свечу снова, чтобы увидеть выражение его лица. Так не честно, он видит меня в темноте, а я его нет. Теплое дыхание щекочет лицо, он так близко.
        - Я не знаю, как ещё вытащить нас отсюда. Этот план - все что смогла придумать за такое короткое время.
        Теперь оправдываюсь перед ним, непонятно почему.
        - Нас? - слышу где-то совсем рядом, пока его дыхание престает щекотать моё лицо.
        Отошел назад? Мне надо научится держать себя в руках, иначе такие резкие вздохи будут выдавать меня с головой и дальше.
        - Нас. Или ты хочешь, чтобы я осталась здесь? - слегка злюсь, но скорее на себя, чем на него.
        - Не хочу, - слышу его ответ, как и чувствую, как касается моей щеки.
        Это движение - ласка, которая ассоциируется у меня только с ним. Но почему, мне кажется, что перед мной другой человек? Я не вижу его, только чувствую касание, оно все то же, но чувства не те. Он словно другой человек и мне не нравится это.
        - Ну тогда хорошо, попробуем сбежать, в этот раз должно все получится, - улыбаюсь и делаю шаг назад.
        Надо уходить, скоро починят свет, нужно спешить, а я медлю. Убираю волосы за ухо, щёки слегка горят, чувствую себя подростком, не привыкла я к такому.
        - Что означает «в этот раз»? - говорит тихо, но при этом заставляет меня напрячься.
        - Я уже пыталась убежать отсюда, как видишь не получилось, - заставляю себя улыбаться, как будто мелочь.
        Не рассказывать ему же, о том, что было после, он же убьет их всех. Или нет? Почему-то раньше была в уверена, несмотря на то, что между нами происходило, он за меня глотку любому порвал. Все-таки перед другими оборотнями же защитил. Какой-то неоднозначное впечатление он вызывал у меня раньше, как будто в нем два человека жило, один меня ненавидел, а второй… хотел? Теперь же перед мной один человек, и я еще больше не понимаю его мотивов.
        - Поможешь? Пора уже уходить, - прошу его, пытаясь рассмотреть в темноте на потолке шахту лифта.
        Ничего не отвечает, только чувствую его руки, подхватывающие выше колен. Это он настолько деликатен или брезглив? Хватаюсь за его плечи, не ожидая такой поддержки, за попу и то удобней было. Нашариваю руками дырку в потолке, но пока не лезу в нее.
        - Даш, - слышу его голос и чувствую, как теплое дыхание вызывает мурашки где-то в районе живота, - ты ведь правда вернешься со мной?
        Моё еле слышное «да» далось очень тяжело, то ли потому что он прижался лицом к моему животу, то ли потому что этим вопросом маскировал кучу других, на которые я бы не ответила утвердительно. Подтянулась и вылезла по шахте наверх на полном автомате, так же как и убрала стиральную машину от двери и пошла в свою комнату. Только в ванной до меня наконец дошло что именно так сильно меня задело - старый Кай так бы никогда не сделал. Он никогда бы не спросил такое, скорее уж сам утащил силой, чем позволил мне выбирать самой.

* * *
        Подхожу к двери в комнату альфы, слегка стучу в дверь, перед тем как открыть ее. В комнате полумрак, светит только большой фонарь валяющейся на полу. Кирилл сидит на полу, прислонившись к комоду спиной. На ушах наушники, глаза закрыты, только нога дергается в ритм музыке.
        - Не спишь? - спрашиваю с улыбкой, закрывая за собой дверь.
        - О, ты чего здесь? Решила меня сменить? - обрадовался моему появлению узкоглазый и стянул с ушей наушники.
        Сажусь на пол рядом с ним, подтягиваю к себе колени. Прибор мирно пикает, оборотень по-прежнему без сознания. Досталось же ему, сначала я подстрелила, потом Рад пытал и бил, и вот теперь эта пуля и нападение собак. Мне жаль его, хотя я не должна это чувствовать. Я вообще ему ничего не должна, мы сбежали же от охотников, в основном благодаря мне. Почему же все равно чувствую вязкую вину и что-то еще не менее едкое, что не могу описать словами?
        - Как он? - спрашиваю, смотря на избитое слегка посиневшее лицо оборотня.
        Этот вид не взывает во мне отвращения, наоборот мне хочется поцеловать и залечить каждый синяк и ранку на его лице - словно мать поцелуем лечит и забирает боль у ребенка. Странные ассоциации и мысли, хорошо хоть не сказала подобный бред в слух или не попыталась такое сделать. Совсем уже с ума сошла, а ведь было время, когда во мне пылал гнев и обида на него.
        - Михаил сказал, что все хорошо, надеюсь завтра проснется, а то слегка надоело здесь торчать. Слушай, если ты здесь останешься, я пойду спать, а? - Кирилл даже глазками похлопал, пытаясь меня разжалобить.
        - Сначала скажи мне, - перевожу взгляд от него, на оборотня в кровати, - что с ним случилось?
        - Разве ты не должна знать, вы же вместе у охотников были?
        - Я не в том смысле, Кай очень сильно изменился. Совсем непохож на себя, словно другой человек.
        - Не знаю, по-моему, он такой, как прежде, шпыняет меня, как и раньше. Не понимаю, о чем ты, - пожимает плечами парень, откладывая плеер с наушниками в сторону.
        - Разве? Он вел себя по нормально, даже ни разу не обозвал меня или ударил…
        - А ты что любишь жесткое садо-мазо в отношениях? - хохотнул Кирилл, за что чуть не получил подзатыльника, опять его звериная реакция спасла.
        - Я тебя сейчас дам, пошляк чёртов! Серьёзно спрашиваю, а ты глупости несешь. Дело не только в этом, он слишком сильно изменился, меня это пугает. Что с ним вообще случилось пока я…
        - Пока ты непонятно где пропадала? - перебывает меня узкоглазый с улыбкой.
        - Да, - киваю, отворачиваясь и смотря слегка в сторону.
        - Не знаю, ты пропала, мы всю округу обежали, но не смогли найти тебя. Искали неделями, но это не принесло результатов, а однажды утром Кай ушел снова искать тебя и не вернулся. Его не было где-то неделю, мы всю местность обшарили, думали уже и с его с помощью милиции попробовать искать, а затем он вернулся сам. Видела его шрамы? Тогда они и появились, он так и не рассказал откуда они взялись и где он вообще был.
        Кирилл замолчал, а затем поднялся на ноги и поднял фонарь с пола. От этого в комнате стало совсем темно, свет направлен на дверь в коридор.
        - Тогда у него поменялся характер? - слегка растеряно перевела взгляд от двери на еле святящий прибор, показывающий пульс.
        - Я не очень понимаю, что тебя смущает? Помнишь Нину, девушку Димы? - парень повернулся и засветил фонарем в лицо.
        Скривилась и поднялась на ноги, чтобы избежать боли в глазах от резкого света.
        - А причем здесь она? Вы хоть нашли ее тело? - спросила, пытаясь забрать фонарь, но узкоглазый отошел назад.
        - Нашли и не только ее. Этот математик свою бывшую жену порешил и закопал в лесу. Читал его дневник - это что-то с чем-то! По его мнению, любая женщина порочна и способна на предательство. Вот ни капли не жалею, что мы с ним разобрались, если бы дело дошло до суда он максимум пятнадцать лет отсидел или вообще в психушку загремел.
        - Вы никому не сказали, что нашли их? Даже родным?
        Как будто перед глазами вижу ее портрет с надписью разыскивается, даже не по себе стало, особенно после того как увидела такой же свой.
        - Сказали, не все, как ты понимаешь. Похоронили, как положено. Димка после этого несколько недель не выходил из комнаты.
        Кирилл опустил взгляд, слегка вздохнул.
        - Как он? Держится?
        - Ему было очень трудно, сама понимаешь, но уже лучше, - парень улыбнулся, открывая дверь в коридор.
        - Эй, куда ты? Ты же так и не ответил на мой вопрос, только тему сменил! - возмущаюсь, пытаясь ухватить его за руку.
        - Вот проснется Кай, и сама у него спросишь, чего он так изменился! - бросает этот хитрый лис клацнув по переключателю, прежде чем уйти.
        Резко загоревшийся свет ослепляет меня, и Кирилл успевает уйти, пока я прячусь, закрыв рукой глаз, второй все равно нет смысле закрывать. Ушел, так ничего толком не сказав, вот же хитрый засранец. Хотя что здесь расстраивается, в любом случае сменила бы его.
        Повернулась к кровати, все по-прежнему, Кай спит, точнее я надеюсь, что только спит. Хоть бы ему и правда было лучше, увы от меня это не зависит. Все что я могу, это хотя бы прибраться в этом бедламе, как Марго здесь еще не навела порядок? Ну ладно, мне все равно нужно чем-то занять себя, почему бы не и нет. Сходила правда, быстро переоделась в старые шорты и топ, не в ночной рубашке же убираться? Старалась не задерживаться, а то оставлять Кая без присмотра даже на минуту страшно. Притащила со своей комнаты орудие для уборки, в ванного оборотня их не оказалось. О том, как выгляжу в старой одежде задумалась только когда начала протирать зеркало в ванной. Раньше этот топ и короткие шорты носила только дома, потому что стеснялась, теперь же они смотрелись куда лучше. Ощущения поэтому поводу были приятными, пока взгляд наткнулся на порозовевшую линию шрама, чуть ниже пупка. Задернула топ ниже, чтобы прикрыть ее, но не получилось. Так же, как и никак не прикроешь следы на лодыжке от зубов собаки. Хоть лицо из-за косметики кажется нормальным и то хорошо. Провела пальцем по переносице, и кости срослись
правильно почти везде, только не на правой руке. Поэтому она не слушается меня, особенно пальцы, словно какие-то китайские палочки. Оставляю это дело, нечего жалеть себя - надоело. Быстро убрав в ванной, вымела все хорошенько, а затем вернулась в комнату. Пока убирала там каждые десять секунд заглядывала в комнату, не находится рядом так тяжело.
        Решила начать убираться сверху, а затем уже мыть пол. Открыла окно, чтобы проверить, и затем занялась не закрывающимся шкафом. Мне нравится убираться только когда сильно нервничаю, это занимает моё тело и мешает думать, а большинство моих проблем от моих же мыслей. Со шкафом разобралась довольно быстро - бросила грязную одежду в корзину для белья расфасовала оставшуюся по оттенкам белого и серого, надо будет ему что-то яркое подарить, а то скучно одевается, пускай и можно. Подумала об этом, а затем себя одернула. Это что я сейчас размышляла, как его девушка? Вздохнула, дала себе по лбу сама, напомнила к каким выводам пришла и слегка отпустило. Дальше взялась наводить порядок в столе, но как оказалось там пыль была только сверху, внутри же все аккуратно сложено. Высунула все выдвижные ящики, а засунуть не смогла, пришлось высовывать все и запихать снова. Именно тогда от низа одного из выдвижных ящиков отвалился бумажная папка. Просто, как в фильмах о детективах, никогда не думала, что кто-то прячет что-то таким способом в реальности. Вопрос в том, что может прятать альфа здесь? Оглянулась на
кровать, Кай по-прежнему лежит на месте с закрытыми глазами. На ощупь там фотографии или карточки, а также какие-то бумаги. Открыла папку и сначала достала бумаги, только проглянула их мельком. Там было несколько свидетельств о смерти, свидетельство о рождении, школьный аттестат, бумаги на недвижимость и акции какой-то мне не известной компании. Все бумаги на не известное мне имя и фамилию, может липовые? Отставила их в сторону и достала то что осталось в пакете еще. Поскольку руки у меня не с того места растут, с пакета неожиданно выпало и покатилось по полу кольцо. Оно закатилось под диван, и я сразу же бросилась его доставать, да так резко что, поскользнувшись упала на пол. Папка взлетела в воздух, с нее выпали фотографии. Большинство упало на меня, некоторые на лицо, хотя я и закрылась руками от них. Покряхтев поняла, что надо все-таки ставать и приводить комнату в порядок. Фотографий было много, собрала несколько с себя и с удивлением увидела на них знакомого мне мальчишку из своих воспоминаний. Тогда у него еще были темно-русые волосы. Улыбался, сидя за детской машиной, в детстве все мечтали о
такой же. Еще одно фото и тот же мальчик в окружения множества плюшевых игрушек, только он меньше. Собираю фотографии, в основном на них только мальчик с игрушками, иногда с другими детьми в компании. На одной он в костюме мушкетера, а рядом стоит женщина в облегающем платье и норковой шубе, а с другой стороны мужчина ниже ее, в летах и полноват. Они все улыбаются, возможно это настоящие родители Кая? Повернулась что бы посмотреть на самого парня, сейчас он очень похож на свою детскую фотографию, возможно из-за цвета волос. Продолжаю собирать фотографии, на них почти нет совсем детских, обшарила весь пол, проверяя все ли собрала фото, пока не заметила слегка надорванную фотографию. Подняла ее и увидела сначала Кая в школьной форме с букетом цветов для учителя. За ним стояла женщина с русыми волосами, ее руки нежно обнимали недовольного чем-то мальчишку. Она показалась мне очень знакомой, особенно эти ее длинные волосы. Мне кажется, или я видела эту женщину на фото в комнате Рада? Да нет, бред какой-то, откуда она там может быть? Наверное, просто похожа на нее. Самое интересное в этой фотографии то,
что верх ее оторван и судя по руке на плече женщины - там раньше был какой-то мужчина. Кто это? Ладно, нужно собрать все вещи, что я так эффектно разбросала. Запихиваю документы обратно, но фото пока просто ставлю на пол вместе с папкой. Кольцо же ещё не нашла! Полезла обратно под диван и только шваброй еле достала его оттуда. Чихнув от пыли присела на стул, разглядывая побрякушку. Серебряное с большим овальным лунным камнем, похожем на яйцо, вокруг которого из серебра выкована маленькая змейка. Оригинальный дизайн, не сказать, что мне понравилось, но камень и правда красивый. Зачем оно ему? Отставила его и снова взялась за фотографии, точнее за ту что порвана. Зачем нужно было ее рвать? Кто на ней изображен? Повертела ее в руках, а затем приглянулась к руке женщины, на ней такое же кольцо, как это. Может она мать Кая, потому он хранит ее кольцо? Что с ней случилось? Тот мужчина которого оторвали - его отец? Да и вообще почему меня так волнует это сейчас, когда раньше было все равно? Пересмотрела снова бумаги, четыре штуки, на людей с одной фамилией - Марков. Две женщины и двое мужчин, в графе причина
смерти у каждого разное написано. Давней всего умерла пара, причем в один и тот же день, потом еще один мужчина, а в конце женщина. Засунула бумаги в папку снова перебрала фотографии и позволила себе то, что никогда не позволяла раньше - своровала одну из фото. Забрала одну из серии фотографий, на которой он в милом голубом костюмчике обнимает толстую кошку. Какой же миленький, что помимо воли на лице появляется улыбка. Сложила все снова, как и было, а затем закрыв папку приклеила ее обратно на двухсторонний скотч к выдвижному ящику. Фотографию несколько мгновений не знала куда деть, а затем быстро занесла в свою комнату и засунула в шкафчик под зеркалом.
        Вернувшись принялась дальше убираться, делала это долго и муторно, почти до рассвета. На стадии состояния «лишь бы до кровати дойти» зевая отошла к комоду, чтобы убрать него тряпку, которую забыла убрать и заметила там перевернутую рамку для фотографий. Без задней мысли подняла ее, чтобы затем снова пустить фотографией назад. Мама таки дала Марго ту мою детскую фотографию! У меня просто слов нет, мало того, что ее и правда ему отдали, так еще и в рамочку вставили. Что-то не сомневаюсь, что он ее так специально поставил, фотом вниз. И что мне с этим делать? Убрать его, все-таки моё фото? Подумала немного и решила оставить ее так же, как и была, теперь счёт один-один, у меня тоже его детская фотография есть.
        Глава 11. Проснулся
        В тот день падал снег, один из самих красивых снегопадов в моей жизни. Зима запоздала в наши края, так что в Новый год безумно ждала снега и дождалась. Впрочем, его ждала не только я. Белые пушистые снежинки падали на мою ладонь, и я сдувала их, как только касались кожи, что бы они не растаяли. Мне так хотелось, чтобы красивые снежинки кружили дольше, но подставляла руку прекрасно зная, что стоит им побыть на коже чуть подольше - они растают и превратятся в капли воды. Только сейчас понимаю, что на самом деле хотела, чтобы они растаяли и остались на моих руках. Мне всегда было одиноко, даже среди людей и шумной компании. Ребятня, все наши друзья собрались покататься с горки. Скоро должен был быть Новый год, Дед Мороз принесет подарки, и мальчики, как обычно, хвастались подарками, что заказали в него. Кто-то заказал конструктор, кто-то робота, кто-то что-то ещё. В толпе бушующей толпы дети сидели на горке, на санках и строили планы по поимке Деда Мороза. Мы с братом молчали, возможно потому что наш Дед Мороз ушел в очередной запой, мы радовались уже тому что не надо идти домой.
        Сколько же мне тогда лет было? Компания с нашего подъезда собралась шумная - одни мальчики и только я девочка среди пацанов. Так уж повелось что с братом у нас были одни друзья, возможно потому что девочки меня с собой играть не брали. Как не брали? Сложно играть с девочкой, которая если что не так погонится за тобой и даст пинка. Меня мама никогда не учила быть девочкой, даже большинство одежды у нас было с братом одинаковой, ни тебе рюш и розового цвета, ни каких-то девичьих плюшевых игрушек. Кукла у меня была одна Красная Шапочка и то я ее спалила на плите, чтобы узнать, что под платьем, оно так не снималось. И вот при всем этом была настолько замкнутой и ранимой, что стоило кому-то заплакать я тоже начинала реветь. Это при наших мальчишках я могла погнаться за ними с палкой за обидные слова, а на людях стеснялась до такой степени, что даже боялась заговорить и отвечала только с вежливости.
        - А вам что Дед Мороз принесет на новый год? - спросил Саня, наш с братом лучший друг.
        Смешно так, мы ведь так дружили, а сейчас даже не друзья в социальных сетях. Симпатичный был малый, но скупой - никогда игрушками не делился. Не скажу, что это неправильно. Я всегда давала своими игрушками поиграться, только что бы со мной тоже играли и в итоге их частенько ломали, теряли или просто не отдавали.
        - Ничего, - ответила ему без задней мысли.
        - Почему? Вы плохо себя вили? - загудела толпа мальчишек, пока мы с братом обменялись взглядом.
        Обычно Ване было плевать на то что о нем подумают остальные, он любил заниматься только тем что ему нравится. Только в тот день местный отморозок - Володя, ни за что, ни про что толкнул его в снег, да так неудачно что брат разбил губу об камень под снегом. Что тогда началось, я полезла на него кричать, отморозок толкнул и меня, точнее попытался это сделать. Как итог нас с братом обкидали снежками и только Саня с нашей компании остался сухим и чистым, ибо зад этому Володе лизал часто. Что уж поделаешь в детстве, да и в подростковом возрасте друзей выбирала плохо, в конечном итоге поняла, что дружба это не для меня, ибо выбирать так и не научилась хорошо.
        - Да они же бедные, ты посмотри какие на них обноски! Ещё и в штанах дырка, - прокомментировал Володя нас с братом и ткнул моего младшего, так что тот чуть не упал.
        - Эй, ты что делаешь! Я родителям все расскажу! - встала между братом и парнем.
        Он старше нас года на три, здоровый такой, да и лицо гнусное - ухмыляется.
        - Да что ты говоришь? И что они мне сделают? Да кто твои родители, а кто мои! Ябеда мелкая! - он двинулся в мою сторону, я от него в бок.
        Поскользнулась на снегу и покатилась с горки. Благодаря теплой куртке даже не ушиблась, только испугалась и вымазалась в снег и землю. Дети наверху горки засмеялись и с криками «ябеда» начали бросать в меня снежками. Бросали все, не только Володя и его дружки, но и наши друзья. Только Саня и Ваня не бросались снежками и не кричали обидных слов. Они просто молча стояли, даже не пытаясь меня защитить. Тогда мне казалось это потому что на девочку я совсем непохожа, но повзрослев ничего не изменилось. Дальше я сделала то, что делала много раз после этого - сбежала в слезах. Как же часто от проблем я убегала вот так, просто не счесть.
        Сбегать мне тогда было в одно место к маме домой, она всегда пожалеет, всегда любит и поддержит. Для каждого ребенка мать - это целая вселенная, иногда мне так жаль было, что мне приходилось ее делить с братом. Наверное, у каждого ребенка у которого есть братья или сестры возникало такое эгоистичное желание, не думаю, что оно является искренним и плохим, это скорее вполне нормально человеческое проявление эгоизма и большинство людей его перерастают. Я тоже переросла, но иногда, когда мама снова и снова отставляет меня на задний план оно появляется снова. Это как червь засевший где-то в глубине души, от него больно, но только когда он начинает шевелиться, потом он снова засыпает до следующего инцидента. Все это я к чему, домой тогда я так и не вернулась. Туда направлялась, но не дошла, потому что увидела маму на улице, да ещё не одну с незнакомым дядей. Моя мама тогда ещё не болела, выглядела молодой и достаточно привлекательной, но в том возрасте я этого не понимала. Для меня размоловшая с дядей мама просто была в диковинку. Они стояли в переулки, где больше никого не было. Мужчина в дорогом
пальто с белым шарфом поверх, в его руке дипломат. Выглядит солидно, темные волосы, усы. Мама сжимала в руках сумку, ее пальцы даже покраснели, я запомнила это потому, что мама залепила незнакомому дяде пощечину, такую сильную что он отшатнулся.
        - Мама! - вскрикнула от удивления и испуга.
        Мама и мужчина повернулись на застывшую меня. Руки мамы дрожали крупной дрожью, когда она бросилась ко мне, забыв о странном мужчине.
        - Что с тобой случилось? Поранилась? Где-то болит? - она осмотрела меня, грязную и мокрую с головы до ног.
        Ее трясущиеся руки прошлись по моему лицу, стирая засохшие слезы и грязь. Холодные такие, что я даже сняла свои промокшие варежки и протянула их ей.
        - Намочила? - спрашивает мама, забирая их и пытаясь спрятать в сумку.
        - Нет, мам! Одень у тебя руки холодные, - сую ей перчатки обратно, даже на пол руки натягиваю.
        - И что же с такой милой девочкой случилось? Играла? - слышу голос мужчины и вздрагиваю.
        Он подошел к нам и по-хозяйски поправил мою сбившеюся на глаза шапку.
        - Здравствуйте, - по привычке поздоровалась, держа маму за руку.
        - Здравствуй, здравствуй. У тебя милая дочка, Любовь моя.
        Мужчина улыбнулся почему-то очень неприятно, смотря на меня.
        - Мама, а кто этот дядя? - спрашиваю у мамы тихо, чувствуя, как сильно она, сжимая мою руку.
        - Этот мамин знакомый…
        - Зенон, - вставил дядя, словно мама его имени не знает.
        - Зенон? Да, дядя Зенон, он здесь проездом и уже уходит. Да? - мама говорила как-то странно и с нажимом.
        Мужчина развел руками, с пренебрежительной улыбочкой. Он остался стоять на месте, словно мамины слова его не касались.
        - Пойдем, Дашенька домой, тебе надо переодеться и выпить теплого чаю, - мама потянула меня за собой через переулок к нашему подъезду.
        Шла за ней спотыкаясь, взгляд дяди сверлил спину.
        - Мам, этот дядя плохой? - спросила у мамы, когда нас от него уже отделяло приличное расстояние.
        - Ты видела? Нет, конечно нет. Просто он сказал одну глупость и мама не сдержалась. Ты просто не так все поняла, девочка моя.
        Мама даже остановилась что бы посмотреть мне в лицо, улыбаясь убрала выбившиеся из-под шапки волосы. Ее глаза были такими большими и зелеными, как будто блестели от еле сдерживаемых слёз и в ответ на это у меня тоже начали течь слезы.
        - Дашенька, ты чего? Испугалась дяди? - мама обняла меня погладив по спине через куртку.
        - Мальчики бросались снежками и обзывали меня ябедой, - пожаловалась что бы хоть как-то объяснить свои слёзы.
        - Ну-ну, девочка моя. Все хорошо. Мама не даст тебя никому в обиду. Ваня где?
        - Он остался с остальными на горке, - пожаловалась снова, утирая грязными ладошками слёзы.
        - Почему не пошел домой с тобой? Почему ты его там оставила одного, я же говорила тебе не оставлять его.
        Ты же старше, Даша! - мама резко сменилась в лице, совсем недавно она была хорошей мамой, а теперь уже злится на меня.
        - Ну мам, - заныла, заливаясь слезами, но мама уже не слушала.
        Схватив за руку, она потащила меня обратно на горку, но я споткнулась и упала. Начала плакать в захлеб и тогда мама сжалилась, отругав меня за Ваню еще раз посадила на лавочку перед подъездом.
        - Сиди здесь и никуда не уходи, я заберу Ваню и пойдем домой, - приказала она серьёзно, а затем ушла.
        Оставшись заплаканной, на укрытой снегом лавочке еще немного поплакала, мне всегда было сложно остановится. Только холод этому поспособствовал, так что очень скоро начала просто замерзать.
        - Ну и чего ты так плачешь? - спросил кто-то и я удивленно уставилась на дядю Зенона.
        Огляделась, мамы не видно. Не понятно где она так долго ходит, горка же совсем рядом. Мне не осталось ничего другого, как вжаться в лавочку и попытаться спрятать руки в кармашки.
        - Давай сюда, - дядя присел перед мной и взял мои замерзшие руки в свои большие и теплые.
        Испуганно икнула, желая только, чтобы мама побыстрее вернулась.
        - Кто тебя обидел? Расскажи мне, дядя Зенон со всем разберется, - он улыбнулся, как, по его мнению, добродушно, а, по-моему, очень страшно.
        - Володя, он старше и постоянно обижает всех. Он Ваню толкнул, я за него заступилась, и Володя тогда с горки меня столкнул, больно было, - запинаясь ответила дяде.
        В том возрасте я искренне считала, что врать взрослым нельзя, так что, если меня спрашивали, всегда отвечала правду. Дело в том, что мама редко спрашивала, а когда спор был с братом, она вообще не спрашивала у меня ничего, только версия Вани для нее верной была. Дядя сжал мои ладошки в своих на секунду, после моей последней фразы, а затем отпустил их.
        - Что ты делаешь? - резкий окрик мамы заставил дядю подняться и посмотреть на нее.
        Ваня недовольно тянул санки за собой, судя по всему он ещё катался с горки, пока я их ждала. Поднялась с лавки и подошла к маме, она сжала мою руку, так что мне показалось что ее руки после дяди ещё холоднее стали.
        - Идите домой, - резко рявкнула мама нас Ваней, так что мы даже подпрыгнули.
        Взяла брата за руку и потянула за собой вместе с санками к подъезду. Там по привычке подняла тяжелые чугунные санки и затащила в подъезд. Ваня дергался и ныл в подъезде, так что оставив его там с санками вернулась на улицу за мамой.
        - Я же сказала тебе: мои дети никогда не будут вашими! - услышала мамин крик и слегка оторопела, она никогда не была такой серьёзной и злой до этого.
        - Они уже наши, с самого рождения, и ты прекрасно знаешь. Чем больше ты поручаешься, Любовь моя, тем сильнее мне хочется забрать их у тебя. Не понимаю, как человек с таким мышлением, как у тебя вообще решился…
        - Я не знала, - резко перебивает дядю мама и мне кажется она вот-вот заплачет.
        - Он не сказал тебе? Думал не поверишь? - дядя как-то сочувственно улыбнулся или это была ироническая улыбка не могу понять.
        - Тебя это не касается! - мама резко выпрямилась.
        - Уже да, но раньше касалось. Помнится, именно по этой причине мы с тобой когда-то давно…
        - То, что было когда-то там и останется. Так что прошу тебя, не трогай больше моих детей. Ты меня понял?
        - Как пожелаешь, - мужчина слегка поклонился, но явно с сарказмом.
        - Я серьёзно! - зачем-то настояла мама, нерешительно повернулась и пошла в сторону подъезда.
        Мысли ее наверняка были где-то далеко, иначе она бы уже заметила меня, стоящую у приоткрытой двери.
        - Ты же знаешь, что не сможешь защитить их от всего, - бросает ей в спину слова дядя.
        - Я попытаюсь, - ответила мама тихо, так что никто кроме меня точно не услышал.
        Это было так давно, что даже почти стерлось из памяти, но я вспомнила это. С Саней мы продолжили дружить, пока не переехали, а Володя исчез с нашей жизни после нового года, ребята говорили, что он с родителями резко переехал.
        Почему мне приснилось именно это воспоминание, да еще так четко - не знаю. Странно, когда снится прошлое, да еще совершенно таким, как тебе запомнилось. Обычно во сне ты можешь силой воли менять части сна, сейчас же было такое чувство, как будто я смотрела на все где-то сбоку.
        Проснулась резко, когда кто-то сильно затряс меня за плечо. Сонно приоткрыла глаза, а затем резко села. Голова немного закружилась, так что далеко не сразу осмотрелась по сторонам.
        - Ну наконец-то! Я уже думала ты не проснешься! Это же надо было проспать столько времени! - запричитала Марго вздыхая над мной.
        - Сколько времени? - рассеянно огляделась по сторонам, не сразу поняв где нахожусь.
        Спальня Кая, это когда я решила на диване уснуть? За окном еле светло, рассвет уже? Но разве я не только что легла поспать? Протерла глаза, но сонливость никуда не исчезла. Посмотрела на кровать, Кай на том же месте все так же без сознания.
        - Уже вечер, ты весь день проспала, - запричитала Марго повернувшись к кровати.
        - Весь день? Наверное, потому что давно не спала, - пробормотала, вставая с дивана.
        - Могла бы хоть предупредить меня, я бы с Каем посидела. И вообще у тебя же есть своя комната, там бы и спала, зачем здесь то? Кирилл должен был смотреть за ним, но вместо этого занимался непонятно чем, вот уж ребенок, - запричитала Марго меняя постельное белье на кровати.
        - Было очень поздно, я думала, что немного полежу здесь, а потом меня кто-то сменит. Не хотела оставлять его без присмотра, вот и все. Господин Дмитров уже осмотрел Кая? - объясняю пока застилаю диван.
        - Осмотрел, ему уже лучше, думает скоро проснется, - Марго сгрузила все грязное в корзину для белья, которую я взяла что бы помочь ей.
        - Это хорошо, - кивнула сама себе вздохнув с облегчением.
        Мы вышли на коридор где уже стоял со скучающим видом Кирилл. Он крутил в руках мобильный телефон, словно игрушку.
        - Ты так храпишь, стены трясутся, - бросил с улыбкой у самой двери, и снова уклонился от подзатыльника.
        Мы с Марго пошли в прачечную, где вместе начали забрасывать одежду в стиральную машину. Делали это почему-то молча, только когда машины загудела, набирая в себя воду, женщина схватила меня за руку.
        - Даша, - сказала она со странной интонацией и замолчала.
        - Что? - слегка удивленно подняла на нее глаза.
        - Не делай так больше, - выразительно выговорила она, так что у меня по спине прошлись марашки.
        Слегка вздыхаю, мой глупый побег сделал плохо не только мне, но и другим тоже. Вязкая вина почти заставила меня пообещать больше так не делать, но Марго перебила меня.
        - С Каем уже все нормально, он поправится, так что тебе не стоит больше находится с ним рядом. Так ты делаешь только хуже ему и себе. Этот мальчик заслуживает большего чем твоя жалость, так что тебе не стоит давать ему пустых надежд. Ты меня поняла? - ее холодный взгляд и манера речи показались мне такими чужими, как будто перед мной совсем другой человек.
        - Да, - ответила ей одними губами без каких-либо эмоций.
        - Вот и молодец, что сама это понимаешь. Надеюсь ты понимаешь, что тебе не стоит теперь здесь оставаться? Это создаст кучу проблем. Я уже собрала твои вещи, поживешь в квартире с Кристиной, хорошо? Раз уж она пока в больнице, квартира пустует, а потом уже что-то придумаем.
        Она заулыбалась, довольная моим ответом, пока ставила на место пустую корзину для белья. Все это время я стояла на месте, как будто к полу приколоченная.
        - Пойдем ужинать, а потом уже поедим вещи перевозить, - она ушла, оставив меня в прачечной.
        Я стояла там некоторое время, совсем не чувствуя облегчения из-за того, что Каю лучше. В этот момент я чувствовала то же самое, что когда-то с мамой. В этот раз у меня забирали не просто часть моей вселенной, а ее всю. Какое-то время я даже не дышала.
        - Жалкая, - выдохнула, имитируя речь альфа - козла, так что бы снова почувствовать горькую боль и обиду.
        Только после этого собралась с мыслями и чувствами, решив, что так и правда будет лучше. Покинуть этот дом когда-то было моей мечтой, так зачем мне хотеть остаться?

* * *
        На столе ужин в японском стиле: суши, роллы, сладкий омлет и что-то еще, на голубцы похожее. Столовые приборы, как и убранство кухни традиционное японское - палочки. Ну и как этим есть в моем то положении? Правая даже ложку держать не сможет, а левой просто не смогу взять палочки, я ими вообще никогда не пользовалась. Никогда не ела таких излишеств, нам всегда такое было не по карману, да и папа был бы против, если бы узнал, что я покупала что-то подобное. Он у меня скряга ещё тот, но похоже в семье Димитровых таких нет, или все берут пример с Марго и о такой мелочи, как деньги не волнуются. Мне бы так, ещё детства каждую копейку приходилось считать, хотя мы не то что были бедные, просто у нас все было не так. Помнится, мне всегда хотелось нормальной семьи, но похоже в моей жизни уже никогда ничего не будет «нормальным». Помогаю накладывать на стол, мою бокалы для вина, делаю это долго, наблюдая за женщиной. Она нарезает овощи толстым ножом, совершенно сосредоточена на своей работе.
        - Почему вы так кардинально поменяли свое мнение? Ещё вчера вы говорили, что я могу остаться на сколько захочу, а теперь выгоняете на улицу, прекрасно зная, что идти мне некуда.
        Надо же, как полегчало, когда этот вопрос все-таки сорвался с губ. Теплая вода омывает руки, пока удерживаю бокал за ножку. Тяжело делать вид что меня не беспокоит и в любом случае ее ответ не заденет меня, но получается.
        - Тебе есть куда идти, я же сказала тебе, Кристина хочет, чтобы ты с ней жила.
        Как же мастерски она уходит от ответа на прямой вопрос, да ещё с такой добродушной улыбкой.
        - «Хочет»? - не скрываю своего сарказма.
        - Мне казалось вы все вопросы решили. Особенно раз уж ты к ней зашла раньше, чем к нам, - пользуется моими словами, чтобы перевести стрелки.
        - Я не знала, что она была в больнице, так просто получилось. В любом случае я не хочу жить с ними.
        Неужели так трудно понять, почему я не хочу жить с этими голубками? Это так сложно что ли хоть немного встать на мою сторону? Да, пускай это не красиво, но я теперь так поступаю и мне это правильным кажется. Надоело, даже вспоминать не хочу об этих двоих. Каждое воспоминание и мысль о них отдает гадким привкусом во рту. Мне хватает и того, что у них все в порядке, больше информации о них знать не хочется. Как только Кай очнется навещу в больнице Кристину раз уж обещала, а дальше… Я не знаю, что буду делать дальше. Моя жизнь сейчас только на отметке «сейчас», в ней просто нет такого отрезка, как «прошлое».
        - С «ними»? - переспросила Марго отвлёкшись от готовки.
        Ничего ей не говорю, просто занимаюсь своим делом, иногда молчание красноречивей слов.
        - В любом случае, это твоя квартира, так что ты можешь в любое время выселить… кхм… их.
        - Моя? О чём вы? Я только когда-то ее снимала и всё, ничего там мне не принадлежит, - слегка рассеянно бормочу.
        - Она твоя, ты подписала документы на собственность, как только въехала. Это подарок от Кая, от нас всех.
        Нож стучит по доске, пока Марго нарезает белую редьку. Смотрю, как она это делает и понимаю, что мне плевать. Совершенно нет дела до той квартиры и того в чей она собственности, мне все равно, она мне нужна. Эта квартира как напоминание о чем-то плохом, мне не хочется там жить.
        - Мне не нужен этот подарок, - говорю твердо, смотря на женщину.
        От моего взгляда Марго все же поднимает на меня взгляд, слегка прижимает голову к шее, словно изучает меня. Громко хмыкает, а затем возвращается к готовке, словно я ничего не говорила ей. Ладно, если она не понимает так, придется говорить прямо.
        - Мне не нужна та квартира, мне нужен другой подарок, услуга или что ещё? Называйте как хотите, но сути это не меняет.
        - А ты изменилась, - отмечает с легкой улыбкой Марго с прищуром смотря на меня.
        - Так вы сделаете то, что я хочу? - спрашиваю слегка резко, ставя бокал на стол.
        - И чего же ты хочешь? - не скрывает иронии Марго, отставив нож в сторону.
        Мне не нравится ее взгляд, не нравится, что почему-то вместо того что бы просить - требую. Все это так неправильно, не должно так быть, не должно было так случится.
        - Я хочу остаться, - признаюсь без запинки.
        Марго молчит, смотрит на меня какое-то время, за тем возвращается к готовке, хотя редьки уже нарезала очень много.
        - Нет, - слышу ее спокойный ответ и как будто внутри взрываюсь.
        - Почему «нет»? Почему вчера было «да», а сегодня «нет»? Что поменялось? - спрашиваю у нее с наездом, хотя и так знаю, что ответит.
        - Потому что ему стало лучше, а значит тебе больше не нужно находиться здесь.
        - Почему это?
        - По крайней мере по тому, что это мой дом, - придумывает какие-то глупые отмазки.
        Замолкаю только на мгновение, чтобы сдержатся.
        - Разве это не дом вашего мужа? Он вам сказал меня выгнать? - скрещиваю руки под грудью, точнее пытаюсь, не получается. Правая, как обычно, плохо слушается, так что прячу руки за спиной.
        - Я такого не говорил, - слышим за нашими спинами голос господина Дмитрова и поворачиваемся на него.
        - Любимый, - ляпнула женщина, выходя вперед, - ты не так меня понял.
        - Дорогая, похоже не только я тебя не понял. Гостей нельзя выгонять на следующий день после приезда, это по крайней мере не вежливо.
        Мужчина присел за стол и слегка с прищуром посмотрел на притихших нас.
        - Ты хочешь остаться, Даша? Оставайся, в моем доме мы всегда тебе рады. Да, дорогая? - мужчина выразительно посмотрел на нее из-за очков.
        - Но если он опять из-за нее…
        Миссис Тактичность попыталась что-то вставить, но ее муж успел остановить одним жестом.
        - Это их личное дело, никто больше не будет вмешиваться туда, ты меня поняла? - мужчина опять слегка зло посмотрел на женщину, от чего та совсем сникла.
        Ее аккуратно уложенные волосы спутались, когда она отвернулась к плите, чтобы скрыть свое недовольство. Мне стало ее жалко, то чувства старые вернулись, то ли повлияла вина за прошлое, но я слегка приобняла ее.
        - Я больше не буду убегать, - прошептала ей на ухо слегка сжав плечо. - Никто больше не будет из-за меня страдать.
        Отпускаю ее плечи, беру в руки полотенце и вытираю бокалы. Делаю это быстро, возможно потому что мне не нравится взгляд этой женщины, он слишком тяжелый.
        Сажусь за стол, напротив господина Дмитрова, живот сводит от желания покушать, но я не буду. После такой вдохновленной речи, не хочу казаться жалкой, прося другой прибор или вообще помощи. Кто будет считать другого человека сильным, если он даже поесть сам не может? Уже и не помню зачем хочу казаться сильной, просто знаю, что так надо, поэтому держу спину прямой и не качаюсь спинки стула, несмотря на дискомфорт.
        «С такой травмой позвоночника ты не должна ходить вообще!» - говорил Андрей с улыбкой и восхищением, как же я рада что он оказался не правым.
        - Что выяснил Дима? Как далеко зашли охотники? - решила поднять важную тему, чтобы отвлечься от слов Марго.
        - Не далеко, - отвечает вместо мужчины сам парень.
        Какой-то уставший с виду, садится рядом с отцом, устало подпирает голову руками.
        - Что случилось? - спрашиваю, нерешительно касаясь рукой его руки.
        За спиной что-то падает на пол и разбивается, делает это конечно же Марго. Одергиваю руку, даже не оглянувшись на нее. Что такого в том, что я хочу его поддержать? Мне просто его жаль.
        - Они псов посылают, целую тьму. Что бы те взяли след и подняли шумиху. Приходится с Кириллом по очереди оббегать территорию, чтобы от них… избавляться.
        - Утром в ближайшей деревеньке на ребенка напали стаей, еле обошлось, - прокомментировал Михаил, спрятавшись за газетой.
        - Разве они не понимают, что от их действий пострадают люди? - Марго поставила перед сыном порцию суши и роллов, судя по всему он не этого хотел на ужен.
        - Им плевать на людей, - отвечаю ей бесстрастно и слегка поворачиваю голову в сторону Димы, - как и вам, впрочем.
        - Не сравнивай нас, - угрожающее и слегка устало шипит Дима, ковыряя рол палочкой.
        - Правда, Даша, не стоит…
        Господин Дмитров даже газету отложил, чтобы меня заткнуть. Зря они это, я же даже не пытаюсь их в чем-то обвинить.
        - Так что же ты забыла в этом доме в таком случае, если мы так похожи? - слегка истерично выкрикивает Марго ставя порцию перед мужем.
        - Вы так похожи, оборотни и охотники, как стороны одной медали, но при этом я не могу сказать кто из вас однозначно плохой.
        - Не можешь? А разве ты не говорила, что была у них в плену? Не видела, что они делали с Каем? Тебе что мозги промыли и подослали к нам шпионить? - Димка резко встал, перевернув свою порцию, наверняка специально.
        - Действительно, ты поэтому не хочешь покидать наш дом? - Миссис Тактичность как всегда сама тактичность.
        Небольшая ироничная улыбка на моем лице переросла в ухмылку. Господин Дмитров смотрит на меня цепким взглядом, наверняка только он понял, что я имела в виду.
        - Если бы я могла выбирать между охотниками и оборотнями, я бы выбрала третью сторону и осталось только человеком - жертвой ваших бессмысленных разборок.
        Марго истерично засмеялась, даже руками хлопнула, собиралась что-то сказать, но я заткнула ее одним взглядом. Не знаю, что она в нем прочитала, скорее всего ничего.
        - Но не могу этого сделать, - вздыхаю, колупая пальцем кружевную салфетку, - потому что уже на вашей стороне - я оборотень.
        В кухне наступила тишина, пока я, смотря на скомканную салфетку вспоминала прошлое, неоднозначное и жестокое.
        - Ты перешла? - выдохнул вопрос Дима.
        - Я? - не удерживаюсь от смешка. - Конечно же нет, и вряд ли когда-либо смогу. Не так ли, господин Дмитров? Об этом же записи, что я вам передала?
        Смотрю на Михаила, остальные тоже на него смотрят, но он молчит. Откладывает в сторону газету, поднимается из-за стола.
        - Что это значит, Михаил? - спрашивает его жена, поставив бутылку вина на стол.
        - Ничего, Даша ошиблась, - лжет старый волк и не моргнув глазом, - я пока не разобрался с теми документами, которые она добыла.
        - Добыла? Какие ещё документы? - переспросила женщина, теперь уже смотря на меня.
        - Мы разберемся со всем совсем скоро, не переживай, - не понятно кому говорит он, жене своей или мне.
        - И с собаками тоже? Зачем они собак на людей натравляют?
        - А ты разве не знаешь, столько времени с ними прожив? - похоже Дима ещё слегка злится на меня.
        - Они хотят поднять панику у населения, сделать вид что волки на нашей территории охотятся на людей. Когда люди боятся обычно первыми страдают оборотни, у страха большие глаза.
        - По-моему люди совершенно правы, вас есть чего опасаться.
        - Так ты все же на их стороне? - говорит, как всегда, оправдывая свое прозвище Миссис Тактичность.
        - Оборотней есть чего опасаться. Но это не значит, что вы заслуживаете того, что охотники с вами хотят сделать и делают.
        Поднимаюсь из-за стола, я устала от всего этого. Все смотрят на меня, это не приятно.
        - Мне надоело быть жертвой ваших правил и их планов, все что я хочу - быть пока здесь. Я вам не враг и никогда им не буду.
        Оправдываюсь, как будто заслужила все эти слова. Мне хочется спрятаться под одеялом и что бы никто не трогал. Мама, как же мне тебя не хватает! Даже при том что я знаю, будь ты здесь ничего не изменилось. Собираюсь пойти в свою комнату, но останавливаюсь в коридоре, когда слышу дверной звонок. Слегка мешкаю, а затем первой иду открывать дверь.
        - Чего ты там копаешься? - слышу родной голос и невольно улыбаюсь.
        Ваня, с отросшей бородкой в темной футболке и салатовых шортах с сумкой в руках смотрит в сторону такси. Так наблюдается смешная картина: девушка модельной внешности пытается вытащить огромный чемодан из багажника такси. Таксист стоит рядом и мола наблюдает за этой картиной с видом мученика.
        - Может ты мне поможешь в конце концов? - кричит девушка.
        - Ещё чего! Я тебе говорил не брать столько вещей, а ты все повторяла: мне нечего будет одеть! Сама теперь неси свои тряпки!
        Равнодушию братца можно только позавидовать, как и выдержке. Альфа Дарья взвыла и одним рывком вытащила сумку с багажника. Таксист присвистнул, но ничего не сказал, быстро взял свою плату и уехал.
        - О, привет, - сказал мой драгоценный единственный брат, увидев меня впервые за полгода. Какие у нас все-таки высокие отношения, однако. Идеальные прямо брат и сестра! Он и обошел меня, словно какое пустое место, в отличие от его подружки.
        - Новенькая? Вечно они всякое дерьмо в стаю тащат! На, возьми, в лучшую комнату отнеси, да поживее! - мне вручили огромный чемодан, а затем обогнув меня словно пустое место пошли в дом.
        Как же мне хочется плюнуть на все и пойти куда подальше с этого дурдома, но я только вздыхаю. Брат называется! Пнула чемодан, и он перевернулся, упав на пол.
        - Эй, ты что делаешь? Быстро подняла! - альфа сука ещё не далеко отошла, так что заметила мой срыв.
        Ответом ей был нецензурный жест в моем исполнении, а затем мой уход на второй этаж. Мало мне было бреда Марго, так ещё эти двое заявились! Ещё немного и взорвусь, честное слово! Дверь в комнату Кая пнула ногой, чтобы открыть. Плевать на то что пообещала Марго, плевать на то, есть бывшему до меня дело или нет. Я хочу быть рядом с ним пока не очнется - значит буду и всякие Миссис Тактичность мне не указ.
        - Сваливай давай, - бросила Кириллу, застившему посреди комнаты.
        - Дашка, он…
        Договорить узкоглазый не успел под действием злости схватила его за локоть и вытолкала в коридор. Узкоглазый стучит в дверь, и я нагло его посылаю.
        - Как же они достали! - сжала собственные волосы ходя туда-сюда по комнате. - Мало того, что обвиняют в непонятно чем, так ещё и выгоняют, словно собаку. И братец тоже хорош! «Привет» - он сказал!
        Представляешь только «привет»? Да что он за брат такой, еще и швабру эту с собой притащил! А эта сука мне вещи свои приказала тащить! МНЕ ПРИКАЗАЛА! Да кто она такая?! Буду я ещё ее слушаться, альфа-суку эту…
        - Даш, успокойся.
        - Что значит успокойся? Оборотни эти чёртовы совсем от безнаказанности охамели! Будь у меня оружие я бы каждого из них…
        - Пристрелила? - слышу насмешливый голос и только теперь понимаю кто только сейчас может со мной может говорить.
        Оборачиваюсь на кровать, натыкаюсь взглядом на голубые глаза и как будто падаю в никуда.

* * *
        - У тебя анемия, только посмотри на уровень сахара в крови. Когда в последний раз ела? - господин Дмитров поучает как девчонку.
        Серьёзно, как будто мне без его нравоучений не плохо?! Стыдно, боже как же стыдно! Упала в обморок от того что он пришел в себя, как в дешевых бразильских сериалах. Кажется, мои щеки сейчас сгорят, так раскраснелись.
        - Вчера, - не вру, но и не уточняю, что до этого не ела три дня.
        - У тебя просто из крайности в крайность. Тебя голодом морили, что ли? С тем весом, который был у тебя раньше, ты не могла самостоятельно сбросить столько веса другом способом.
        Да, сколько можно то, и так стыдно, уже не знаю куда глаза деть. Резко встаю с дивана, на который меня пытается усадить снова головокружение и господин Дмитров. У второго ничего не получается, а в первого выходит. Сажусь обратно скрестив руки на груди. Вся моя одежда мне бессовестно велика, вот и в этой футболке вырез слишком глубокий. По крайней мере он таким не был, пока в нем имелась моя старая грудь, а не эти «прыщи» непонятно какого размера. Самое противное что я и не замечала, что через вырез мне почти все «прыщи» в большом лифчике видно. Вот совершенно не видела, пока некто бесстыжие свои глазенки не открыл, так еще и полез моё тело на диван свой укладывать. Вот как ему не стыдно, а? Действительно чего ему стыдится, когда это с таким успехом делаю я!
        - Пойду я к себе, - мрачным тоном заявляю, делая третью попытку свалить с дивана.
        - Лежи, - прерывает меня Михаил, слегка нажимая на плечи, - я тебе капельницу с глюкозой поставлю, а то комнаты своей не дойдешь.
        - Со мной все нормально, просто устала, пойду к себе прилягу и отдохну немного.
        Господин Дмитров слегка удерживает меня за руку, пока я пытаюсь угадать как мне уйти от этой черной деры, которой для меня являются глаза одного бывшего блондина.
        - Мне кажется ты уже пришла к себе, - одна его фраза и мои предательские коленки подгибаются.
        Что со мной происходит? Это всего лишь слова, что в них такого? Смотрю в пол, что бы черная дыра не засосала. Странно себя чувствую, не передать словами. Дело совсем не в головокружении, я к ним привыкла уже. Это вполне нормальное для меня состояние, по крайней мере после того, как я оклемалась в охотников.
        - Я принесу капельницу сюда, прилечь пока, - после небольшой паузы проговорил доктор и насильно уложил меня на диван.
        Ворочаюсь, есть желание просто отвернутся, чтобы не смотреть на одну много позволяющую себе персону. Дверь за Михаилом закрывается, мы остаёмся наедине. Только сейчас позволяю себе поднять на него глаза. Кай сидит на кровати, спину ему подпирают подушки, капельница стоит возле кровати. Рука замотана, на лице видны синяки и порезы, желтая дрянь не дает его ранам заживляться. Вот только при всем этом он улыбается, так нежно и ласково, что предательски сосет под ложечкой. Может все дело в волосах? Может цвет волос меняет моё восприятие, заставляет о нем думать, как о другом человеке? Но дело явно не только в этом, его поведение изменилось, настолько кардинально, что он и правда кажется другим человеком. Слова, действия, поступки… Он поддерживает, когда мне это нужно. Не обвиняет ни в чем, как остальные и даже кажется понимает меня. Что бы Кай делал так? Да я сошла с ума!
        Саркастичный смешок вырывается сам по себе, перевожу взгляд на него и заставляю себя прикусить щеку с внутренней стороны. Боль, ну давай же помоги мне очнутся от этого кошмара! Но кошмар ли это? Я не у охотников, родители в порядке, даже братец неблагодарный здесь, Кай оклемался, а мне все мало, все время что-то не устраивает. С жиру бешусь, честное слово! В последний раз, когда так делала, все закончилось плачевно. Прячу покореженную правую руку в карман спортивных штанов, а глаза опускаю. Слышу, как он резко выдыхает, а затем наше молчание нарушают новые гости. В комнату зашли почти все домочадцы, как будто наконец смогли воспользоваться тем, что Михаил отошел.
        - Кай, ты как? - задает тот вопрос, что я так сильно хотела задать Марго.
        Эта толпа обступила кровать больного, игнорируя меня словно я часть интерьера, но меня задело не это. Они отделили нас друг от друга, как будто пропасть создали.
        - Это кто же тебя так разукрасил, расскажешь? Мне очень нужно пожать руку этому человеку в благодарность, - слышу, как брат смеется.
        - Может чего принести? Поесть? Ты же не кушал, я скоро! - завопила Марго и почти сразу оставила комнату.
        - Мамочки, Белый, ты имидж поменял? Глядя на тебя, все подумают, что альфы безумно слабы. Не порть наш имидж!
        Подружка Вани нагнулась к кровати и взъерошила волосы моего волка, а главное он никак на это не отреагировал. Вообще никак! Любая швабра может его, когда захочет трогать? Задержала дыхание, чтобы не рвануть к этой суке и в волосы не вцепится. Мне то какое дело, раз разрешает, то ему нравится, но куда Ваня смотрит? Ему все равно? Не то что бы брат был ревнивым, но не до такой же степени!
        - Кто бы говорил, - произнес брат с насмешкой.
        Это сколько времени он ещё будет делать вид что меня здесь нет? Брат, называется! Шумно вздыхаю сложив руки на груди.
        - О, и ты здесь! - выдал мой братец от чего-то обернувшись на меня.
        Жаль только, что он не единственный меня наконец заметил. Его баба даже удивительно хмыкнула.
        - Ты чего здесь делаешь? Ещё и разлеглась, как у себя дома? Сумку мою пнула, средний палец показала, мерзавка! - фыркнула эта девица, наступая на меня, словно и правда имеет право так говорить.
        - Даша, не беси Дашку, - выдал тем временем брат.
        Это он кому что сказал? Мы с тезкой, с негодованием уставились на него, судя по тому как он скривился такой солидарности от нас он не ожидал.
        - Подожди, ты сказал Даша? Это что, та толстуха, твоя сестра? - произнесла Дарья с таким неверием и отвращением, что желание выдрать ей волосы заставило подняться с кровати.
        - Ну да, ты что ее не узнала? - с ухмылкой произнес братец.
        Как-то очень вовремя вспомнились слова мамы, как она отзывалась о выборе своего драгоценного сыночка и как говорила обо мне.
        - Это на каком курорте ты была, что так похудела? - выдала эта девица под мою циничную улыбку.
        - Где-то у моря, я так понимаю. Хорошо отдохнула? Пожалуй так веселилась, пока мы здесь бегали и искали тебя как дураки, пока мама в коме лежала из-за тебя. Я вот не понимаю, Кай, зачем ты ее нашел и обратно притащил к нам? Совсем что ли мазохист? Она же ни о ком кроме себя в жизни не думала!
        Мой братишка, Ванечка маленький, которому я ещё с детства все своё отдавала, сказал мне такое. Ни о ком не думала? Серьёзно, это я то? Да чем я заслужила все это? Глаза начинают болеть от перенапряжения, даже тот, которым не вижу. Он смотрит на меня сверху вниз, как на падаль какую, даже его девушка растерянно хлопает глазами на его слова.
        - Ваня, на колени, - слышу приказ Кая, узнаю в голосе злость.
        Он чего злится, потому что его назвали мазохистом? Разве не мазохист бросится в толпу желающих его убить людей из-за такой незначительной детали, как запах?
        Плечи брата дрожат, кажется Марго называла такие прямые приказы Волей альфы. Он падает на колени всего за мгновение, как подкошенный.
        - Белый, ты что делаешь? - кричит альфа сука, пока я улыбаюсь с иронией. - Совсем сдурел?
        - Извиняйся, - безжалостно требует мой оборотень и мне плевать чем мотивированны его слова.
        - Не буду, - выдыхает брат, не моргнув и глазом.
        - Отпусти его, - прошу Кая смотря на брата с грустью, - пусть уходит.
        - Как пожелаешь, - отвечает оборотень и Ваня резко поднимается на ноги.
        - Ты вообще сдурела? Что себе позволяешь, человечка? - завопила его альфа, удерживая брата за руку, словно он хочет меня ударить.
        - Дарья, - не скрываю своего отвращения от того что мы делим одно имя на двоих, - послушай меня и вали куда подальше от моего братца.
        - Даша! - рявкнул зло брат, но я не обратила внимания.
        - Если нет? - бросает мне вызов тезка.
        - А если нет, то запомни: обидишь мою мать - я пристрелю тебя, как собаку, страдающую бешенством.
        Мы смотрели друг другу в глаза, и кажется эта глупышка начинает понимать какое «сокровище» досталось ей в руки.
        - Пойдем отсюда, - шипит только Ваня, утаскивая свою женщину за собой.
        Тоже мне, настоящий взрослый мужчина. Если он будет о ней заботится так же, как о маме, сбежит его Дарья уже совсем скоро. Провожу ладонью по лицу, словно грязь его слов с лица стираю. Косметику забыла смыть, наверное, сейчас страшно выгляжу. Хоть бы расчесалась, так забыла об этом. Умыться надо бы, да и переодеться, а то в этом домашнем как-то неловко. Собираюсь уйти к себе, привести себя в порядок, а то стыдно.
        Умышлено отвожу взгляд от кровати, за что и расплачиваюсь, когда меня ловят со слепой зоны за руку и буквально усаживают на кровать. Точнее не на кровать, а на ноги и кое-что ещё спрятанное под одеялом. Даже пикнуть не успеваю, только сдавленно выдохнуть, когда меня обнимают. Откуда он знал, что мне сейчас нужно именно это? Его тепло, запах, сильные руки на талии, дыхание где-то в районе ключицы… это все мне так нужно, как воздух что бы дышать. Если это обман, я хочу обмануться. Неловко, словно пугливый ребенок обняла его за шею и положила голову на плечо. Секундная слабость - уговариваю себя, хотя и знаю, что это ложь. Мне страшно, потому что я похоже уже давно обманулась и теперь только жду, когда обман раскроется.
        Глава 12. Дядя Зенон
        Губы Кая касаются шеи, это даже можно назвать поцелуем. Так нежно, так желанно, как бы никогда не поцеловал тот, кого я помню и знаю. Мне хочется прямо спросить почему он так себя стал вести, до такой степени что непослушные губы немеют. По коже расходятся мурашки, сердце бешено бьется в груди, ему тесно в моем теле, а мне в его объятьях. Не потому, что не нравится, а потому что слишком боюсь услышать от него в этот раз что-то похуже.
        «Жалкая», - слышу так небрежно брошенное им оскорбление из прошлого.
        Руки подрагивают, еле касаясь его футболки. Мне так тяжело, так страшно, но я все равно сижу на месте и не двигаюсь. И кто из нас мазохист? Каждое его медленное движение рук заставляет оцепенеть и не двигаться, пускай он всего лишь обнимает. У меня даже на спине холодный пот выступил, пускай и приятная - это пытка. Жду чего-то плохого, с такой силой, что это уже похоже не на паранойю, а предвкушение.
        Закрываю глаза, не для того, чтобы не видеть его, просто кажется, что, если не смотреть - будет легче. В этот раз я выдержу, в этот раз плакать не буду, скорее попробую его задушить подушкой.
        Где там она, где? Пальцы соскальзывают по его спине в низ, сжимают ткань наволочки. Я серьёзно собралась его душить, или это просто способ не сойти с ума? Мне не должно быть больно, должно быть все равно, но сердце ноет уже сейчас, словно не моё вовсе.
        Целует шею возле уха, что невольно дергаюсь, поддавшись инстинктам. Мне даже кажется, что теперь могу освободиться с его плена, но наоборот вязну ещё больше. Дернувшись прижала руки к груди и от неожиданности открыла глаза, зря я это сделала. Чёрная дыра - его глаза, засосала так сильно, что даже не смогла пошевелиться, когда он с улыбкой легонько поцеловал в щеку.
        Это его животный магнетизм, связывание или магия какая? Мы смотрим друг другу в глаза, хотя он даже не подозревает, что я вижу только одним. Вздрагиваю, когда он левой рукой, кончиками пальцев неожиданно проводит от моего плеча к нижней губе и подбородку. То, что произойдет дальше вполне логично, но явно не для меня.
        Ну и где, то что я жду? Когда он заставит меня снова себя ненавидеть? Ну же, быстрее, а то кажется, что с каждым мгновением мне будет все больнее потом, когда это все-таки случится. Его губы почти коснулись моих, когда дверь с грохотом открылась.
        - Каша готова! - выдала Марго пнув дверь в комнату ногой и внеся поднос с кашей. - Тебе со сгущёнкой или черносливом?
        Ещё никогда я не была рада видеть эту женщину настолько сильно! Даже вырваться с притяжения Чёрной дыры смогла, во как вскочила на ослабевшие ноги, от конечностей на талии избавилась. По идее должна была как-то все это пояснить ей увиденное, но возможность связно изъясняться и что-то понимать в данный момент отсутствовала.
        - Марго, ты вечно появляешься не вовремя, - за то у Кая возможность высказаться была, и я кажется впервые за все время узнала эти иронические нотки в его голосе.
        Он обычно так со мной всегда говорил, даже выражение лица было такое же - пренебрежительно снисходительное. Так что получается, он все время притворялся, что изменился? Зачем? Зачем эму все это надо? Прикусываю язык, не тот вопрос, который можно задавать при посторонних. Смотрю на него, но в данный момент, его больше заботит Марго пребывающая в праведном гневе.
        - Вы что здесь за притон устроили?! Ты вообще-то больной! Ну ладно этот оболтус, а ты то Даша, о чем ты вообще думала?
        Эта женщина кричит, но я не замечаю этого, ибо меня мучили вопросы куда поважнее. Их было так много, что мне казалось, задыхаюсь под ними. Мне тяжело здесь, в этом месте, с этими людьми.
        - Даша? - слышу его голос, но хочу сбежать.
        Его рука сжимает мою, не давая уйти, не понимаю этого, пока не становится больно. Смотрю на нее, ощущаю головокружение и слабость. Мои пальцы сжимают его руку в ответ, что бы успокоился и отпустил. Он делает это, возвращая мне ощущение земли под ногами. Теперь я кажется я снова его узнаю, но, как и прежде совсем не понимаю.
        - Кушай, я потом зайду, когда приведу себя в порядок, - обещаю ему бережно кладя его руку обратно поверх одеяла.
        Кай не отвечает, смотрит перед собой ничего не видя на самом деле, пока ухожу с комнаты в коридор. Там, по пути к своей комнате сталкиваюсь с Михаилом. Он что-то нес в руках и после этого оно выпало с его рук. Нагнулась что бы поднять это, но не увидела где именно оно упало.
        - Правее, - подсказывает доктор, пока я словно слепой котёнок шарю рукой по полу.
        Только после его слов нахожу пакет для капельницы. Как же стыдно, он заметил, что я не вижу? Да нет, наверняка не понял. Беру пакет, запоздно поняв, что по привычке делаю это правой рукой. Непослушные пальцы просто не могут удержать пакет, не то что его поднять, он выскальзывает с руки и падает снова на пол. То ли хочу себе что-то доказать, то ли Михаилу, снова пытаюсь поднять пакет правой рукой и снова не получается.
        - Все в порядке, - говорит старший Дмитров, забирая пакет из моей ослабшей руки, - я сам подниму.
        Мне настолько стыдно, за то, что такая беспомощная и горда ещё, что прячу руку за спину, а голову опускаю низко, что бы глаза не были видны.
        - Подожди меня, я сейчас, - добродушно обращается он, похлопав по плечу.
        Насколько же жалкой выгляжу сейчас? Переступаю с ноги на ногу, пока доктор вошел в комнату Кая, плотно прикрыв за собой дверь. Прошлые навыки в подслушивании подталкивают чуть ближе к двери, но я останавливаю себя раньше, чем подхожу слишком близко. Мне не стоит этого делать, нужно вернуть хоть капельку моей прежней гордости. Так я думала, прежде чем ступить последний шаг к двери и склоняла голову, чтобы подслушать.
        - … что скажешь? - слышу вопрос старого оборотня.
        - Как так получилось? Это они ее так, или та тварь? Ребёнка инвалидом сделали! - взволнованный высокий голос Марго слышно лучше, чем остальные голоса.
        - Марго! - шипит на жену муж из-за чего-то.
        Он им рассказал? Шикарно, теперь все на меня будут смотреть снисходительно, а это явно не то, чего я добивалась. Прощай гордость и здравствуй роль вечно побитый собаки, как же это надоело. Мне уже казалось, что доросла до уровня хотя бы человека. Почему я вечно такая слабая и беспомощная?
        - А что я такого сказала? Тебе не кажется, что с нее уже хватит вашего мира? Не кажется, что мы ей должны?
        - Марго, прошу тебя…
        - Я же говорила тебе, она слишком слабая для всего этого. Если вы оба не оставите ее в покое, то я…
        Сначала у меня вырвался смешок, а затем он перерос в полноценный смех. Не сдерживала себя, мне хочется, чтобы они услышали это, потому прислонилась к косяку спиной и только слегка прикрываю ладонью рот. Дверь открывается, я встречаюсь взглядом с Марго, кроме нее никого не вижу, не могу увидеть.
        - Если бы, - смотрю на нее с иронией, - я была настолько слаба, как вы говорите, то осталась бы там, со своими новыми «друзьями».
        Моя фраза производит целый взрыв эмоций на лице женщины, одна краше другой.
        - Даша, она не то имела в виду, - мямлит господин Дмитров.
        Выдавливаю из себя смешок, а затем засунув руки в карманы спортивных штанов делаю несколько шагов от комнаты.
        - Чего вы стоите? Мы идем, или как?
        - Что? Да, сейчас. Только укол сделаю и пойдем.
        Господин Дмитров задергался, словно уж на сковородке, роясь в пачках с медикаментами.
        - Я не к вам обращалась. Марго, поехали.
        - Куда?
        - Туда, где мне место, - улыбаюсь с иронией, - вы же мои коробки так с машины и не убрали?
        - Н-нет, - подтверждает женщина чуть запнувшись.
        - Даша, - слышу, как он зовет меня.
        - Прости, но я приду к тебе в гости завтра, сейчас у меня другие дела.
        Надо же, как легко и беззаботно сорвалась эта фраза с моих уст, и не скажешь, что так, я просто бегу от тебя. Марго права в своих рассуждениях, я все такая же жалкая, просто теперь прячу настоящие чувства лучше.
        - Пойдем, уже темнеет, а вы и так плохо водите.
        Поворачиваюсь спиной, собираясь с гордым видом удалится, но не срослось. Марго сдавленно выдохнула, после того, как что-то скрипнуло. Сильная рука, сжала моё запястье и повернула обратно.
        - Что ты делаешь? Ложись обратно в кровать, пока не свалился.
        Марго попыталась взять его за локоть, но он вырвал руку. Маленький вдох для меня, прежде чем окунутся в озеро голубых глаз. Если ему так нравится играть со мной и дурачить, так почему же мне не сделать так же. Вовремя я вспомнила о словах Марго, очень вовремя.
        - Ну чего ты встал, - кладу свою вторую руку поверх его, нежно ее поглаживаю, - бедненький? Иди ложись, я завтра тебя навещу, обещаю.
        Он резко вдохнул, как будто я его под дых ударила, жаль, что не сделала это на самом деле. Мне даже интересно, сломаю ли пальцы, попробовав его ударить? Кем он здесь себя считает? Моим спасителем, благодетелем? Он же просто играет со мной, опять…
        - Не притворяйся, - слышу от него всего одну фразу и начинаю смеяться.
        Это кто из нас притворяется больше? Он что и правда думал, что может меня обмануть снова? Пускай я на мгновение и захотела обмануться, но это была всего лишь моя слабость, моя ошибка о которой он не должен знать. Другой человек? Изменился? Да кому он такой нужен? Не мне, точно не мне.
        - Смешно, и правда смешно, - убираю от него свои руки, чтобы ногтями в кожу не вцепится.
        - Дашенька? - слегка заторможено бормочет Марго.
        - Поехали, мне ещё разобрать коробки нужно.
        - Даша, а как же капельница? Тебе нужно обследоваться и получить лечение.
        - Я заеду завтра в больницу к вам, все равно по делам там буду, - отвечаю спокойно, как и махаю рукой на прощание.
        У меня больше не кружится голова, когда радостной походкой чуть ли не в припрыжку спускаюсь на первый этаж. Только там понимаю, что действительно рада, только признаться почему себя не могу.
        - Ты же не хотела уходить, так зачем? - останавливает меня за руку Миссис Тактичность.
        Смотрю в ее подведенные темной подводкой глаза и позволяю себе быть откровенной, сжимая рукой ручку двери.
        - Потому, что ему это не понравилось, - шепчу с дикой радостной улыбкой.

* * *
        Спидометр показывает в районе шестидесяти километров в час, это в понимании Марго ехать со скоростью черепахи. Женщина молчит, только нервно бьет пальцем по рулю, смотря на дорогу.
        - У вас эпидемия?
        - Что? - рассеянно переспрашивает она.
        - Я спрашиваю у вас эпидемия? Почему вы все ведете себя не так как обычно. Что-то случилось разве?
        - Случилось? Тебя не было полгода, разве по твоему возвращению так много изменилось? - кажется она только и ждала, когда я спрошу первой, не знала, как начать разговор.
        - «Не было» - какое емкое описание моих приключений, - не стараюсь скрыть свою иронию.
        - И что же с тобой случилось? Кирилл сказал, что ты была в охотников, как там? - теперь она не пытается скрыть своего любопытства.
        - Хорошо, - стучу пальцами по коленке, - очень хорошо.
        Молчу, смотря себе под ноги. Вечно я натворю дел, а затем не знаю, что с этим делать. Вот кто меня тянул за язык? Сидела бы там, в тепле и уюте, теперь же сама себя на улицу выгнала. Женская логика она такая, лишь бы сделать больно мужчине, а плевать что свой собственный зад на морозе. Было ли ему больно вообще?
        - Правда?
        - Ага, - киваю своим мыслям.
        - Так чего ты там не осталась? - Марго смотрит на меня вместо дороги, пока на спидометре увеличивается скорость.
        - Где? - переспрашиваю рассеянно.
        - В охотников конечно же. Почему ты там не осталась, раз там тебе было хорошо?
        Смеюсь с ее вопроса, какую глупость она говорит. Хорошо? Как оборотню может быть хорошо в охотников? Что там могло быть хорошего? Ее мировоззрение порой меня ужасает, в каком свете она меня видит, раз все время говорит такие вещи?
        - Они бы его убили, а без меня он бы не ушел.
        Самый простой ответ - честный самый. Пускай мне и хотелось сначала ответь совсем по-другому, возможно даже высказаться, рассказать хоть кому-то обо всем, но увы Марго явно не тот человек, который для этого подходит.
        Кажется, Миссис Тактичность удовлетворил мой ответ, потому что больше вопросов она не задавала. Мы приехали на знакомую площадь совсем скоро, но выходить с машины не спешили.
        - Марго…
        - Михаил вколол ему снотворное, что бы не натворил глупостей в таком состоянии. Браво оно действует сейчас, пока отрава все ещё в крови. Так что не беспокойся, он к тебе среди ночи еле живой не заявится.
        - Вообще-то я о другом спросить хотела, - кашлянув перебываю ее.
        - Ну тогда это так, мысли в слух. В любом случае, вам бы стоило уже решить все раз и навсегда.
        - А не вы ли сегодня говорили мне, совсем о другом? - не скрываю своего сарказма, хотя просто тяну время.
        - Говорила, пока не поняла, что это бессмысленно.
        Женщина вздыхает, отстегивая ремень безопасности и роется в своей дорогой сумочке.
        - Почему бессмысленно? - спрашиваю ее, хотя и сама знаю ответ.
        - Просто Михаил оказался прав, вы разберетесь в себе куда быстрее чем, когда это сделает кто-то другой. Раньше думала, что ты в этих отношениях жертва, но сейчас так не думаю. Ты ведь стала сильнее, не так ли?
        Последнюю фразу она сказала, не скрывая гордости, словно она мой учитель, а я ученица. Странное сравнение, но у меня такое ощущение. В нас куда больше общего, чем думала раньше.
        - Не для него, не из-за вашей фразы, что слишком слаба и никогда не буду ровней ему. Я просто хотела жить настолько, что не могла иначе. В какой-то момент гордость отходит на второй план и тогда…
        Отстегиваю свой ремень, потому что неприятные воспоминания заставляют спину укрыться холодным потом. Чужие руки на груди, губы на губах. Не скажу, что мне было ужасно противно, или меня выворачивало на изнанку. Просто я не хотела этого, не с ним, не ради собственной свободы. Ощущения ужасные, но я не испытываю к Раду и половину той ненависти что ощущала, когда Кай бросил меня на той кухне. Моё сердце не болит по этому поводу, так, как болело тогда. Не знаю точно почему: потому что я изменилась или потому что это был не Кай?
        - И тогда жить становится проще. Ты забиваешь кем была раньше, как жила, или делаешь вид что забыла. Такова человеческая природа, в особенности женская - приспосабливаться. Вот почему большинство замужних женщин терпят измены и пьянство мужей - привыкают. Мне казалось ты на это не способна, слишком принципиальна, но я ошиблась, и это к лучшему.
        Она открыла дверь и вышла на улицу, я последовала за ней, хлопнув дверью.
        - И тогда становится все равно на то, что с тобой случится дальше. Остаются только спрятанная глубоко внутри растерзанная гордость и грязь, которую не отмыть. Вы не ошибались, для меня мои правила всегда были важнее всего остального. Чувства могут лгать и ошибаться, только прошлое показывает всю правду. Люди и их поступки не меняются.
        - Люди меняются, Даша.
        - Пускай, но прошлое - нет. То, что было уже не изменить.
        - Но можно забыть, - Марго открыла багажник с кислим выражением лица.
        - Некоторые вещи стоит не забывать, сколько бы боли не приносили эти воспоминания. Они делают нас сильнее и осторожней, именно прошлое зачастую спасает от повторных ошибок.
        Как она компактно запаковала все моё барахло, а все равно получился весь багажник и заднее сидение в коробках. Беру сразу несколько, что много раз обратно не ходить за ними, это если меня ещё с квартиры не выпрут. Мы поднялись на нужный этаж, а затем остановились перед дверью.
        - Даш, вот слушаю я тебя, и не могу понять, кто именно из этих парней сделал тебя такой? Кто заставил тебя не доверять мужчинам? Кай? Юра?
        Тяжело дышу, с моей спиной тянуть сразу четыре коробки - явный перебор. Что там такое тяжелое? Все к чертям выброшу, но увы надо ещё с пол десятка принести для этого.
        - Какой? - выдыхаю, пока Марго найдя в сумочке ключ, открывает дверь.
        - Мне казалось раньше ты была такой милой девочкой, доверчивой и доброй. Кто сделал тебя такой? Женщина смотрит так на отношения только после того, как ее сильно ранили.
        - Это вы по собственному опыту говорите? - давлю на больное место, затаскивая коробки в квартиру.
        Темно, похоже никого нет, чувствую облегчение по этому поводу, да и то что нужно спускаться за остальными коробками хорошо. Мы выходим снова в коридор, Марго закрывает дверь связкой ключей и отдает их мне, затем роется в сумке и достает оттуда коробку.
        - Что это?
        - Твои ключи и мобильный телефон, что бы до тебя можно было дозвонится, - поучительно отвечает она.
        Прежде чем я успеваю пикнуть сует коробку мне в руки и спускается в низ. Неужели нельзя была отдать мне ее до того, как закрывать дверь? Пыхчу пытаясь нащупать в полумраке коридора знакомый ключ, на связке их много, куда больше чем было на моих. Да и пушистый брелок в виде плюшевого волка на моих ключах никогда не висел. С горем пополам ключ нашла и вкинула уже ненавистную коробку в одну из принесённых нами. На улице уже было прохладно, да и стемнело совсем. Марго ждала возле багажника с остатками коробок.
        - Почему на этой связке так много ключей? - спрашиваю, звеня связкой в руках.
        - Там все нужные тебе ключи, от этой квартиры, от дома, от своей комнаты, комнаты Кая, гаража, нашей дачи…
        Чем длиннее становился список, тем больше мои глаза вылезли из орбит.
        - Зачем мне все эти ключи, если вы меня выгнали?
        - Ты не так поняла. Никто тебя не выгонял, к тому же ты ушла сама, тебя никто не заставлял.
        - Но вы же сами сказали…
        - Но ты же не согласилась сначала, а затем сама решила вернуться.
        - А зачем мне эти ключи тогда? Это что такое издевательство? - шиплю, тряся ненавистной связкой.
        Марго берет мои руки в свои и сжимает ими ключи в моих ладонях.
        - Это что бы ты знала: что бы не случилось, тебе есть куда вернутся. Это ведь самое главное в жизни, знать, что как бы не было плохо - тебе есть куда пойти, есть место, где тебе будут всегда рады.
        Ее руки уже давно оставили мои, а она сама ушла, неся большую часть коробок, но я все ещё сжимаю в руках крепко связку. Мне бы так хотелось, чтобы это сказала моя мама, что бы она сделала для меня такую связку. Пускай не от реальных квартир, дач и домов, только символичную, но что бы я знала, что у меня есть такое место. Место где меня в любом случае любят и ждут. Резкий всхлип получился сам собой, я вытерла рукой лицо, хотя слёз там не было.
        Если бы я не поехала к родителям, если бы папа не отвез меня силой обратно, как проданную кобылу, если бы не они, все не закончилось так. Я бы не убежала непонятно куда, напуганная до чертиков. Так просто во всем обвинить их, смотря на эту связку, так просто сделать кого-то виноватым в своем поступке. Если подумать у меня никогда не было этого места, даже вот так, на словах. Мне чаще хотелось уйти куда подальше из дома, чем возвращаться в него. Вздохнув наконец прячу связку в карман, беру остальные коробки, а то Марго уже заждалась.
        - Я буду звонить тебе, так что держи мобильный телефон включенным, - говорит Миссис Тактичность, уже у двери.
        - Вы уже уходите? - слегка растерянно опускаю коробки на пол.
        - Конечно, поздно уже. Ложись спать пораньше, отдохни хорошенько.
        - Но…
        - Кристина ещё в больнице, так что тебя сегодня никто не побеспокоит.
        - А…
        - Пока, увидимся завтра! - не выслушав меня эта женщина убежала.
        Я так и не спросила ее, когда вернется Юра. Будет очень нехорошо, если ему никто не сказал о моем временном приезде. Я конечно понимаю почему он не приехал поздороваться со мной, все-таки из-за меня чуть не умерла Кристина, но все же мог хотя бы Кая больного навестить. Хотя я же спала, может и навещал?
        С такими мыслями затащила в квартиру коробки, щелкнула выключателем, закрыла за собой дверь и чуть не схватилась за сердце. Я конечно не любитель порядка, но вот это даже я считаю - откровенным бардаком. Как они здесь жили, в этой клоаке грязи и пыли? Грязная одежда повсюду, фантики, наушники, тетради, еда повсюду. Скрипя зубами скинув свои старые тапки пошла босиком на кухню.
        Включила там свет и первое чему удивилась - столу, такому же как там стоял раньше, такому который я разломала. Владелиц квартиры заменил? Постойте это же я владелец. Пока набрала в чайник воды все время на него оглядывалась, как будто он взгляд мозолит. На кухне более или менее в порядке все, видно сразу что никто здесь не готовил. После того, как кое-что случилось на том столе, на кухне я не то что, не готовила, даже входить туда лишний раз не могла. Похоже Кристина решила продолжить мою традицию и существенно не пользоваться этой комнатой, только мусору забыла под завязку.
        Я занималась уборкой большую половину ночи, свою старую спальню оставила на конец. Уже уставшая раздумывала куда делся Говерла и почему его до сих пор нет дома, включив свет зашла туда, чтобы сразу выйти. Мне не хватило духу что бы зайти снова туда, чтобы выключить свет. Так и спустилась по стенке на пол и тихо заплакала. Они же перемонтировали ее в детскую комнату, там мебель новая и кроватка. Оставшись одна просто не могу лицемерить, не могу порадоваться за Кристину, как сильно бы это неправильно было. Они ждут ребенка, моя сестра и человек которого я раньше многие годы любила. Не могу заставить себя, не могу порадоваться за них. Мне просто очень горько от понимания что только моя жизнь на эти полгода как будто остановилась. Они же жили дальше и судя по всему были счастливы, что я исчезла.

* * *
        Уснуть в той квартире я так и не смогла, как и войти в их детскую. Интересно, если это квартира моя, почему они уже устроили там детскую? Не думали, что я вернусь или, не знали, что она моя? На каком сроке Кристина? Может они ребёнка заделали ещё раньше, до всей той истории? Не хотелось бы, от одной мысли что из-за меня чуть ли не умерли Кристина и ее ребёнок, подкашиваются ноги. Мне даже спрашивать страшно об этом, не хочу правой оказаться. Не хватало, что бы из-за меня ещё не рожденный человек умер, совсем кроха. После этих мыслей становится стыдно до такой степени, что чувствую безумно себя виноватой перед Кристиной и её крохой. Возможно поэтому так и не распаковала свою коробки, сгрузила сбоку в прихожей. На утро, когда убрала везде и уже не знала, чем себя занять, начала обыскивать коробки в поисках денег на автобус к больнице. Квартира - есть, а мелочи на автобус не наблюдается. В конечном итоге собрала мусор и решила пойти пешком, благо уже рассвело. По полупустым улицам было от чего-то необычно идти, после охотников вообще все необычным казалось. Там не было магазинов, я ни одного не
видела, только приезжали автолавки и раздавали еду по заказам, как будто не маленькой город - а своя собственная страна, а точнее секта фанатиков. Да, охотники больше всего походили на секту с двумя правящими лидерами - Председателем и Радом.
        До больницы я дошла где-то за час с небольшим, пока что приема у врачей не было, так что со спокойной душой осталась посидеть в одной из беседок. В это утро специально одела старую спортивную курточку с капюшоном, а волосы связала резинкой. Капюшон закрывал моё лицо, не хотелось, чтобы меня кто-то узнал, особенно врач и медсестра, которым я наврала с три короба в прошлый раз.
        В беседке было прохладно, так что я ежилась в ней, время от времени поглядывая на главный вход, ожидая, когда Михаил приедет на работу. Время тянулось бесконечно долго и к моменту, когда он приехал, я уже замерзла и слегка себя накрутила, пожалев, что вообще сюда пришла. Держать свое слово - непозволительная роскошь, лучше уж все время лгать. На роскошном чёрном БМВ, припарковался далеко от входа, чтобы не загораживать место перед больницей. Выглядит каким-то нервным и напряженным, держит рукой мобильный, эмоционально с кем-то разговаривает. Догнала его и осталась немного позади, чтобы подслушать разговор.
        - Медлить нельзя! - рыкнул Михаил, так что я подпрыгнула.
        Вот точно был альфой, какие командные нотки в голосе проявляет. Без своей жены он и правда кажется более сильным что ли. По мобильному телефону ему что-то отвечали, но расслышать было невозможно.
        - Как ты не понимаешь к чему это все ведет? Это война, настоящая! Если мы будем сидеть сложа руки, все закончится все очень плохо. Наших детей пытаются убить, а ты что мне говоришь? Успокоится? Не лезть в чужое дело? Ты в своем уме, Зенон?
        - Зенон? - повторила эхом знакомое имя.
        Может это совпадение? Почему мне недавно снился человек с похожим именем, это как-то связано? Что происходит со мной? Почему я вспоминаю такие странные вещи и давно забытые воспоминания? О глупом обещании маленькому мальчику я бы с удовольствием, например, забыла снова, но не забывается.
        Тем временем господин Димитров даже остановился от того что услышал в ответ на свои слова по телефону. Чуть не врезалась в его спину, в последний момент среагировала и остановилась у него за спиной.
        - Как скажешь, но ты делаешь ошибку, - отвечает он со вздохом и дальше что-то слушает.
        Решаю в какой момент стоит показать, что я все-таки здесь, но пока не решаюсь. Оглядываю только по сторонам, а то картина довольно странная: девчонка в обвислой одежде стоит за спиной в разговаривающего по телефону мужчины.
        - Все с ней в порядке, тебе не стоит волноваться, она далеко отсюда.
        Это о ком он говорит? Почему у меня такое ощущение, что это тот дядя Зенон, с которым у мамы были непонятные отношения.
        - С кем вы говорите? Кто этот Зенон? - вопросы срываются с губ сами, достаточно громко что бы доктор повернулся на них.
        - Даша, - выдыхает он со строгим выражением лица. Словно я его застукала на чем-то очень гнусным.
        Человек, с которым он говорил, что-то сказал в трубке, от чего Михаил помрачнел.
        - Тебе не стоит, я же говорил тебе…
        Он разговаривал по телефону со слегка обреченным видом, а затем протянул мне свой мобильный телефон. Вот этого я совсем не ожидала, и, если бы он не вложил его в мою левую руку, я бы взяла правой и уронила телефон точно. Поднесла аппарат к уху с легким придыханием, не понимая, что здесь происходит.
        - Алло? - нерешительно спросила, смотря на мрачного мужчину, напротив.
        - Ну здравствуй, доченька моя. Как же давно я не слышал твой голос.
        - Что? Кто? Кто вы? - поток вопросов вырвался сам.
        Голос был не знаком, с легкой хрипотцой и иронией словно само общение со мной вызывает у него смешенные чувства. Отставляю мобильный в сторону, прижав к груди.
        - Кто это? - задаю вопрос господину Димитрову, поскольку собеседник по мобильному телефону не отвечает.
        Старый оборотень тоже решил играть в молчанку, только слегка вздохнул, как будто ему тяжело мне все объяснить. Снова поднимаю трубку, подношу к уху.
        - Вспомнила? - раздается вопрос на той линии.
        - Дядя Зенон? - неуверенно переспрашиваю.
        - О, какая молодчика! Наверное, совсем повзрослела? На кого стала похожей, на маму или это ничтожество?
        - На папу, - отвечаю зло, мне не нравится, когда кто-то отзывается плохо о моих родных.
        - Жаль, - отвечают на той стороне с откровенной иронией, - ну тогда рассказывай, кто тебя обидел? Дядя Зенон со всем разберётся, как с тем мальчишкой, что тебя обижал. Как там его звали? Владимир?
        - Володя. Что значит разберется? Что вы с ним сделали? Кто вы такой? То, что вы знали мою маму, не означает что…
        - Ну зачем ты ко мне на «вы» обращаешься? Можешь считать меня своим крестным отцом. Так что, дочка моя, кто из охотников тебя обидел? Крестный папочка со всеми разберётся если надо, или с кем-то конкретным - только скажи.
        Кажется, моя реакция читалась на лице, ибо Михаил забрал у меня трубку с рук. Что с этим дядей не так?
        - Я тебе перезвоню, - бросил старый оборотень, нажимая отбой и пряча мобильный в карман сумки.
        - Кто это? - повторяю свой вопрос со слегка открытым ртом.
        - Зенон, оборотень одиночка, - отвечает Михаил со вздохом поворачиваясь ко мне спиной, - пойдем лучше.
        - И что это должно значить? Почему вы так разговаривали с ним, а он со мной? - задаю вопрос уже в холле, стараясь опустить голову пониже, что бы никто не заметил меня.
        - Он похож на Марго, не правда ли? - спросил мужчина вместо ответа с легкой улыбкой.
        - Это да, есть что-то такое наглое и детское в его поведении, но кто он такой? Откуда мама его знает?
        - Без понятия, откуда знает его твоя мама, но мы с ним давно знакомы, Зенон часто путешествует, навещает разные стаи.
        - И что его никто не трогает? У вас же территория и другие неприятности.
        - Он самый старый из живущих оборотней, думаешь кто-то в своем уме пойдет против его опыта и силы?
        - И сколько ему лет?
        - Никто не знает, да и зачем? - фыркает безучастно Михаил, пока мы поднимаемся по лестнице.
        - Не понимаю, как он с мамой связан? К тому же…
        - Что к тому же? - заинтересовался мужчина.
        Пожала плечами вместо ответа, не говорить же, что у меня сложилось впечатление, что у него с мамой что-то было, очень личное. Да и папу моего он как-то очень откровенно недолюбливает. Похоже пошла фантастика в моих приключениях, что там ещё ждет меня впереди?
        - И где же этот дядя Зенон был все это время?
        - В Австралии, я так, полагаю.
        - Почему там?
        - А кто его знает. Он редко интересуется делами стай, одиночка же.
        - Он сказал, что мой крестный отец и что избавился от мальчика, который меня в детстве обижал.
        - Значит так оно и есть, он не из тех, кто бросается словами.
        - Он что и правда его…
        Мы как раз вошли в какой-то кабинет, так что я застыла, не зная, что делать. В центре комнаты знакомый прибор РМТ называется, в правой стенке большое окно, за ним видны компьютеры.
        - Даша, мы не трогаем детей, наверное, он просто дал денег его родителям. Не будь так к нам строга. Вот там сорочка, переодевайся и ложись.
        - Но все же, я не понимаю, если этот мужчина не лезет в дела других стай, то о чём выговорили? Да и какое ему дело до меня и охотников?
        - Даша, переодевайся, - он остановился возле самой двери.
        - Ответьте мне хоть на это, хватит отмалчиваться!
        - Он сам мне позвонил на днях, спрашивал о тебе, я ему рассказал о текущих делах. Все-таки ко мнению Зенона прислушиваются, даже Ринат.
        - Почему он обо мне спрашивал?
        - Думаю с ним связалась твоя мама, но не знаю точно. Мне узнать? - спрашивает доктор, на что я только утвердительно мотаю головой. - Ложись, нужно тебя обследовать, как следует.

* * *
        Кто же знал, что обследование займет целый день, при том, что господин Дмитров повсюду водил меня без очереди, почти что за ручку. На моем лице до сих пор застыла маска беспринципности, бабки в очередях нам в след плевали. Хорошо, что сейчас я могу спрятать все свои чувства за этой маской.
        Мы сидим в кабинете главврача, в его кабинете. Все здесь дорого, даже стул для посетителей кожаный и с регулированной спинкой. Уже и вечер, а я так до Кристины и не зашла. А хочу ли выполнять это обещание?
        - У тебя есть шансы, - в который раз повторяет господин Димитров, смотря мои рентгеновские снимки.
        Неужели это так интересно, смотреть мою медицинскую карту? Сейчас он так похож на Андрея, может даже опыты на мне планирует ставить, но мне все равно.
        - Шансы, - повторяю без эмоционально.
        - В столице прекрасные специалисты, самое новое оборудование, тебе стоить съездить хотя бы на консультацию.
        - Консультацию, - повторяю за ним снова.
        - Операцию лучше проводить заграницей, хотя есть несколько отличных офтальмологов и в нашей стране. Например, профессор Ульянов…
        Он говорил и говорил свою монотонную речь, но я не слушала, мои мысли были где-то очень далеко. Какая-то пустота заставила молча выслушать все советы главврача, но так и не запомнить и слова. Все время его монолога я смотрела на Михаила и при этом куда-то мимо него.
        - Так они и правда сделали меня калекой? Ради опытов, для забавы? - задаю этот вопрос через какое-то время.
        - Даша, понимаешь, - он замялся, пытаясь смягчить острые углы, - просто…
        - Они просто сделали меня своей подопытной крысой, не так ли? - говорю это спокойно, вулкан в груди ещё не взорвался болью. - Ведь это написано в той книге?
        - Даша…
        - На какой странице? - тяну руки через весь стол, чтобы забрать ежедневник, но Михаил прячет его в ящик и закрывает ключом. - Так вот значит, как…
        - Это могла быть просто врачебная ошибка…
        - Они лечили перелом со смещением, как обычный, без операции. Даже не заикнулись мне об этом, а когда рука перестала слушаться - только руками развели! - сорвалась, поднимаясь на ноги. - Проблема в суставах, слишком сильно разбиты кости, говорили они мне, пока я даже ручку в руку взять не могла!
        По щекам покатились злые слёзы, теперь мне совсем не хотелось сдерживать свою злость и обиду. Ну, как так? Как вообще так можно с человеком, да даже со зверем? На что они надеялись, что перебитые кости магическим образом соединятся? Моя кровь, регенерация и клетки меня не слушаются! Если я сажу, что мне срочно нужно вылечить кости этого не случиться. Раздробленные кости не могут стать на место просто так, по команде. Чуда из ничего не бывает, мне стоило это помнить, чтобы жить было легче.
        - Все исправимо, - говорит Михаил и я понимаю, что он сильно в этом сомневается.
        - Мой глаз, он…
        - Заменим кристаллик, сделаем пересадку если не поможет, и полноценное зрение вернется к тебе. То же самое о руке, понадобится серия операций, но все будет в порядке. Спину тоже подлатаем, это и к лучшему что раны заживают быстрее. Какие-то полгода, и ты сможешь восстановиться полностью. Даже шрамов не останется, медицина творит чудеса.
        Он говорил и говорил, усаживая меня обратно в свое кресло, пользуясь тем, что молчу. Что я должна сказать? Спасибо? Возразить что у меня нет денег не то что на операцию, но и на автобус? Кого на самом деле интересует моё нынешнее состояние? Родителей, брата? Теперь я кажется понимаю, почему это заботило Кая, судя по тому как упрямо господин Димитров пытался меня затащить к гинекологу. Это что они в своих испорченных головах себе придумали? Когда я категорично отказала, Михаил принял это, но помрачнел, как будто заподозрил «самое худшее». Что это именно не знаю, но зная Марго думаю далеко ее муж от нее не укатился. Но это так, мелочи на общем фоне моего негодования. За этот день я узнала новые степени стыда и разочарованности. Мне почему-то казалось, что это просто - восстановить мой глаз и руку, может просто мечтала об этом.
        - Мне надо подумать, - все же произношу в конце нашего затянувшегося диалога.
        - Хорошо, а пока поехали, Кай наверняка уже ждёт тебя, - сказал господин Димитров поднимаясь со своего стула.
        - Не могу пока, мне нужно к Кристине, я обещала ее навестить сегодня.
        - Ну хорошо, пойдем, проведу тебя.
        Мы вышли в коридор, прошли мимо любопытно секретарши к лестнице. Лифт здесь тоже был, но Михаил им не пользовался, а я сама не хотела.
        - А что будете делать вы, со всем этим, с охотниками? - спрашиваю у него, пока мы спускаемся ниже.
        - Не знаю, думаю соберем совет и там уже решим все, сложно говорить о том, где ты ничего не решаешь.
        - Это точно, - подтверждаю, смотря на свою руку.
        - Не печалься, все наладится, пока ты будешь лечиться, - улыбнулся старый волк.
        Что значит наладится? Как оно может наладится? У меня чувство, что эти все операции только предлог что бы убрать меня куда подальше отсюда? Как же они похожи на охотников, только есть надежда, что мотивы отличаются.
        В гинекологию зашла на полном автомате и почти сразу столкнулась с Кристиной. Сестра сидела на коридоре, на лавочке и болтала ногами, как маленькая.
        - Привет, - улыбнулась ей через силу.
        - Тебя где носило? Я вчера весь день ждала! - возмущается она, даже не поднявшись с лавочки.
        - Я и не уточняла, когда именно приду, - сажусь с ней рядом на лавочку.
        - А где передача? Кто так больных встречает? - продолжает зло бубнить сестрица.
        Ее животик выпирает небольшим мячиком из-под футболки и от чего-то так и манит положить на него руку. Что бы не смотреть на поправившуюся сестрицу, отворачиваюсь к окну. На улице вечереет, уже прохладно даже.
        - Ну извини, у меня нет денег, - безразлично пожимаю плечами.
        - Квартира у нее есть, а денег на бананы нет! В блондина своего чего не попросила? - бурчит всё ещё недовольно.
        На этот вопрос мне нечего ответить, в этот раз не собираюсь обещать, что приду ещё.
        - Я там поживу, ты не против?
        - Где?
        - В своей… в вашей квартире. Это не на долго, как только найду что-то получше - съеду.
        - Что-то я не понимаю, зачем тебе жить в своей квартире, если ты померилась с блондином? Вы что из замка решили съехать? Ну так что ты у меня спрашиваешь разрешение? Это же твоя собственность, мне то какое дело? Я все равно собиралась уезжать домой после выписки.
        - Домой? - слегка рассеянно переспрашиваю, не понимая зачем тогда та комната.
        - Ну да, мамке на поруки сдаваться. Ой чувствую, прибьет она меня, когда это пузо увидит. Может ты со мной поедешь, а? - Кристина подняла на меня полные слёз глаза.
        - Но почему я? Почему сразу прибьет? У твоей мамы характер тяжелый, но думаю Юрка тебя защитит. Не волнуйся ты так, все будет хорошо.
        Говорить об этом неловко, потому опять отворачиваюсь к окну и не замечаю, как сестра на долго замолчала.
        - Не говори мне о нем больше.
        - О ком?
        - Не говори его имя при мне! - резко вскрикивает Кристина, так что все медсестры оглядываются на нас.
        - Что такое? Что случилось? - беру ее руку в свою, но она вырывается.
        - Этот гад, это мерзкое ископаемое, бросил меня четыре месяца назад и укати в свою Испанию веселится, - прошептала Кристина, кладя руку на свой животик, пока второй сжимала сидение.
        - Юра бросил тебя беременную? - у меня от шока чуть глаза на лоб не вылезли.
        - Я же просила!
        - Прости, но я не могу даже себе это представить, - признаюсь ей.
        Что бы Говерла, парень из многодетной семьи, бросил беременную девушку? Он? Нет, не могу просто поверить. Я же была уверена, что знаю его, и что он хороший парень.
        - Знаешь, что он мне сказал на прощание? Он хочет свободы, поэтому и уезжает! Бросил меня заделав ребёнка! Вот же скотина!
        - Успокойся, - прошу ее, обняв, а то мало ли что случится с ней может в таком состоянии.
        - Никому не говори, об этом. Никто не знает и не должен узнать, поняла?
        - Почему? - спрашиваю, отпуская ее.
        - Как думаешь, что будет со мной, если узнает его дед? - она выразительно погладила собственный живот. - Никому лучше не знать, одна ты догадалась, кто отец с первой попытки, другие думают я в клубе от кого-то залетела.
        - И они поверили в это?
        - У меня не такая чистая репутация, как у тебя, - с гордой улыбкой додает сестра. - За тобой уже приехали, так что иди.
        - Приехали? - смотрю туда же куда и она - в окно.
        Розовое Бентли стоит под больницей, рядом с ним Марго и господин Дмитров о чём-то оживленно болтают. Попрощавшись с сестрой побежала вниз, так хоть пешком домой не придется идти. Только на выходе из больницы вспомнила куда именно меня собрались вести после больницы и остановилась. Они отвезут меня к Каю, потому что я дала обещание. Обещания нужно исполнять, но хочу ли я его видеть сейчас? Мне так страшно, что я снова попадусь на его уловку. Может просто сбежать? Пойти другим путем, а потом соврать что мы разминулись? Поворачиваюсь обратно и сталкиваюсь с кем-то на входе.
        - Простите, - говорю тихо, замечая, что это мужчина и пытаюсь обогнуть его.
        - Давно не виделись, дочка моя. Солгала мне: ты, вылетая мать в твои годы. Такая же красавица!
        Мужчина улыбнулся, пока я сочетала его внешний вид с воспоминаниями о дяде Зеноне. Высокий, плечистый, но не такой мускулистый, как Кай или Рад, но почему-то сразу внушил мне страх. Волосы черные, коротко постриженные, небольшие усы на виде ему лет так тридцать пять, не меньше. Как он вообще здесь оказался? Михаил говорил, что он в Австралии, мы по телефону утром говорили.
        - Здравствуйте, - слегка натянуто улыбаюсь, отходя назад. Совершенно забыла, что там ступеньки и чуть не упала, но оборотень схватил меня за руку.
        Они у него по-прежнему ненормально горячие, даже для оборотня. С кривой улыбкой поблагодарила его, убрав его руку от своей.
        - Что с глазом и рукой? Кто-то посмел тронуть мою дочурку? Скажи мне, я его убью.
        Он говорил эти слова так легко и искренне, что у меня шли мурашки по спине. Мне по быстрее хотелось оказаться куда подальше от этого человека.
        - Боюсь вы слегка опоздали. Прошу прощения, - резко поворачиваюсь и почти что бегу к не заметившим меня Марго и Михаилу.
        - Даша, ты представляешь…
        Миссис Тактичность попятилась мне что-то рассказать, но замолкла, увидев кого-то за мной.
        - Рита, давно не виделись. Ты так постарела, просто ужас, - выговорил Зенон с улыбкой, стоя почти что за мной.
        - Что ты здесь делаешь? Не называй меня так, я Марго.
        Миссис Тактичность отошла к мужу сжимая в руках свою сумку с такой силой, что кожа сморщилась. На ее лице неприятные эмоции, она явно не ожидала увидеть этого человека, я кстати тоже.
        - Здравствуй, Зенон, - господин Димитров пропустил слова жены сквозь уши, или просто сделал вид.
        Мужчина цыкнул языком, на прутяную руку Михаила и демонстративно не стал ее жать. Муж Марго ничуть этому не удивился, как будто такое поведение этого странного мужчины для него в норме.
        - Куда ты спрятал мою Любовь? - выдал в свою очередь самый старый альфа, смотря на Михаила холодным взглядом.
        Повисла неловкая пауза, во время которой, мужчины играли в гляделки, пока Марго пыталась задвинуть меня себе за спину. «Моя Любовь» - что-то очень знакомое, где я это могла слушать раньше? У этого странного дяди есть женщина и Михаил ее прячет? Что тут происходит?
        - С чего ты вообще взял, что мы знаем где она? В любом случае, тебя это не касается, так что будь добр, возвращайся в ту дыру, откуда пришел!
        После этой пламенной речи Марго, заступила своего мужа, скрестив руки на груди. На эту картину я смотрела с легкой кислинкой, возможно потому что вспомнила, как я Кая заступила перед Артуром вот так же. Нет, кто же знал, как это комично выглядит со стороны, когда хрупкая женщина защищает взрослого и сильного мужчину. Наверное, в нашей ситуации, это смотрелась ещё хуже. Как же стыдно то, но Кай хотя бы не продолжал стоять за моей спиной, как Михаил. Мне даже за него стыдно больше чем за себя. Мужик он или нет? Под каблуком Миссис Тактичность слишком комфортно?
        - Ты стала такой смелой, Рита, даже не скажешь, что когда-то очень давно умоляла меня на коленях об одной маленькой услуге, - мужчина улыбнулся, словно знает о ней абсолютно все.
        - Ты ее все равно не исполнил, так нечего об этом вспоминать. Убирайся, тебе здесь не рады.
        - Правда? А твой муженёк так не думает, не так ли? - с хитрой улыбочкой из-под усов поинтересовался мужчина.
        - Михаил?! - резко развернулась к мужу женщина, и тот похоже понял, что попал.
        - Он нужен для решения важных вопросов, другие его обязательно послушаются и тогда…
        Чем больше господин Димитров говорил, тем комичней становилась ситуация.
        - А ещё я у вас поживу некоторое время, - с гаденькой улыбкой добавил мужчина.
        Только после этой улыбки, поняла кого мне этот старый мужчина, он же вылитый Боярский в молодости. У меня даже в голове прозвучало «тысячу чертей» и захотелось дать ему шляпу для полного соответствия. Голос конечно не столь интересный, как у знаменитого актёра, но и так сойдет. Как бы ему хорошо пошел костюм с голубой ткани с белым крестом и шпага, как в моем любимом фильме. Так сильно замечталась, что и не услышала, когда ко мне начали обращаться.
        - Даша, ты меня слышишь? - переспросила Марго, слегка дергая меня за руку.
        Смотрю на эту троицу с непониманием, а от меня что они хотят?
        - Что? - слегка рассеянно переспрашиваю у них.
        - Я поживу у тебя, дочь моя? - с улыбкой выдала копия знаменитого актёра.
        - Дочь?! - выдала Марго с таким визгом, как будто мы в бразильском сериале снимаемся, и сейчас открылась тайна всего сериала. Даже момент словно с того сериала взят. Где-то я подобный бред уже слышала, кажется подобное чувство у меня вызвали слова Марго о том, что она теперь мама Вани. Эти двое слишком похожи, меня даже выворачивает от них одинаково.
        - Почему вы меня так называете? У меня есть отец, это точно не вы. Так что прекратите так говорить, мне это не нравится.
        Усатый снова улыбнулся знакомой улыбкой и сделал шаг ко мне, давя своим ростом, может потому отступила назад, к машине господина Димитрова.
        - Если бы не Рита и ее драгоценный муж - это было бы правдой. Запомни мои слова, деточка, не перечь моим словам, иначе это закончится очень плохо для тебя.
        При первой фразе Марго фыркнула, но промолчала. После второй пришла моя очередь фыркать, этот дядя с усами явно лезет не свое дело. Если все оборотни становятся такими в пожилом возрасте, возникает желание пристрелить их всех ещё в молодом возрасте, что бы и себя не мучили и остальных.
        - Зенон, она не твоя очередная игрушка, оставь ее! - закрыла уже меня собой Марго, словно и правда мне нужна ее защита.
        - Конечно нет, как дочь моей Любви может быть игрушкой? Не говори глупости, Рита.
        Мужчина нагнулся ко мне и потрепал волосы, словно я все ещё маленький ребёнок. В этот раз я не отступила, только постаралась выглядеть более уверенной в себе. Он говорит о моей маме странно, пускай ее имя Любовь, но в таком ключе ее и папа никогда не называл.
        - Не называй меня так! - зло зашипела Марго, стоя рядом со мной.
        - Откуда вы знакомы с моей мамой?
        - У нас было весьма бурное прошлое, она рассказывала тебе обо мне? - мужчина расслабленно улыбнулся.
        - Нет, никогда, - говорю, как можно более равнодушно.
        Самый старый оборотень на этот вопрос только и дальше улыбался, но в глазах промелькнуло что-то очень интересное. Вот представить не могу свою маму рядом с этим человеком, даже молодую и красивую, просто не могу. Она же никогда не смотрела на других мужчин, да и на папу тоже. Мама с тех женин, которым для счастья нужны дети, а не мужчины.
        - В таком случае и я не буду. Ну так что, поехали, покажешь где ты здесь живешь. Надеюсь твой «папочка» обеспечил мою дочурку пристойным жильем.
        - Зенон! - выкрикнула Марго резко.
        - Вы не будите со мной жить, я не пускаю к себе мало знакомых мужчин. То, что было у вас с мамой меня не касается, так что, если вам негде переночевать в городе есть гостиница. Всего хорошего. Марго, поехали.
        С гордо поднятой головой, схватив крепко женщину за руку пошла с ней к ее розовому Бентли. Кто этот мужчина такой, чтобы вот так отзываться о моем отце? Что моя мама в нем находила раньше, не понимаю. Но думаю это хорошо, что у них с этим «Боярским» ничего не сложилось. Мы с Марго быстро сели в машину и уехали от больницы. Господин Димитров и загадочный Зенон остались стоять на парковке.
        Миссис Тактичность гнала под сотню и это в городе, улицы мелькали быстро, я их не замечала. Только когда мы остановились на площади перед магазином мобильных телефонов поняла хоть что-то с их странного разговора.
        - Вы знаете мою маму? - спросила у нее, оставаясь сидеть на сиденье.
        - Конечно знаю, ты же сама нас познакомила, - улыбнулась женщина с натяжкой.
        С ней говорить в лоб бессмысленно, будет все время искать какие-то отмазки.
        - Когда я приезжала к родителям в последний раз, мама сказала мне интересную фразу: ты так похожа на Риту, из-за вас постоянно умирают люди.
        От этого воспоминания стало как-то очень мерзко на душе. Мама сравнила меня с Марго, хотя мы совсем непохожи и сравнение явно не в нашу пользу.
        - Люба сказала это? На нее вполне похоже. Мне казалось ее болезнь совсем затуманила разум.
        - Шизофрения не стирает воспоминания, только меня меняет человека до неузнаваемости. Она только иногда приходит в норму, совсем не на долго. Расскажите мне все как есть, я хочу знать причем здесь моя мама и кто этот мужчина.
        Она посмотрела мне в глаза, почти начала говорить, но замолчала. Как будто вспомнив, о чем - то вздохнула резко.
        - Сейчас не время.
        - А когда оно настанет? Я хочу знать сейчас, разве я не имею на это право? - касаюсь ее руки, но она убирает ее, словно ей стыдно за что-то перед мной.
        - Потом, сейчас нужно найти Кая, - вздыхает Марго.
        Если ещё недавно мне хотелось ее трясти, только бы ответила на мои вопросы, то теперь я почувствовала, как моё сердце упало куда-то вниз с глухой болью и громким звуком.
        - Кая? А причем здесь он? Разве он не у вас дома?
        - Он ушёл, как только действие снотворного кончилось. Я подумала он к тебе подался, так нет, у больницы его никто не видел. Столько раз тебе звонила, ты чего трубку не взяла? Где твой телефон?
        - В коробке.
        - А коробка?
        - В доме, - отвечаю по инерции, потому что пока не могу мыслить связно, - а что?
        - Иди возьми его, может он тебе звонил или сообщение оставил? - женщина тяжело вздохнула, сейчас она казалась матерью блондина куда больше чем раньше.
        Мне даже ее жалко стало, такое впечатление что она вся на нервах в ожидании, когда он вернется. Обычно моя мама так нервничала, когда брат поздно возвращался домой с прогулки в детстве.
        - Чего вы переживаете? Куда он мог уйти? Пошел, наверное, в клуб какой, развлекаться. Погуляет и вернется.
        Стараюсь говорить с насмешкой и уверено, что она не поняла, что и я теперь переживаю. Куда он пошёл раненый?! Нужно было остаться в доме, уберечь его от подобной глупости! О чем я только думала?
        - В последний раз, когда я так думала, его не было неделю, а затем его братья притащили на грани жизни и смерти. Так что нет! В клубе или где ещё - мне плевать, хочу знать, что в порядке, что жив и цел. Если бы ты его любила, а не чувствовала просто вину - тоже себе места бы не находила.
        Это что камень в мой огород? Ничего ей не отвечаю, только громко хлопаю дверью машины, когда выхожу. Любила? Почему я должна любить этого эгоистичного мерзавца? Что в нем такого особенного? Ничего! Драный характер, симпатичная мордашка и багаж замашек тирана. Мне оно надо, переживать и тем более любить такого? Он меня и так совсем за дуру считает, обмануть снова пытался. Нет уж, я больше не буду этого терпеть. Вот увижу его снова и скажу ему абсолютно все что накипело, а после с любовью побью, даже если он сейчас дохнет в какой-то канаве. Найду и добью, вот честно, сейчас же найду его!
        Открыла дверь своим ключом, щелкнула выключателем и еле прикрыв дверь начала рыться в коробках в поиске мобильного телефона. Ну и куда его закинула? Перебрала верхние - нет, затем принялась за остальные, и вот когда начала рыться в коробке со своими старыми плюшевыми игрушками услышала вопрос. В тот момент как раз показалось, что нащупала на дне знакомую коробку, так что не обратила внимание на то, кто мог у меня что-то спрашивать.
        - Что ты ищешь?
        - Мобильный, не помню куда его дела, - ответила на автомате, выбрасывая игрушки на пол.
        Взялась за другую коробку, когда услышала мелодию. Застыла пытаясь прислушаться откуда она идет и сняла самую нижнюю коробку. Наверное, когда одежду утром искала, коробки местами поменяла. Вытащила с маленькой коробки модель и прочитала название контакта, который так удачно мне позвонил в слух.
        - Прекрасный неотразимый принц.
        Похоже и в этот раз адресную книгу мне любезно заполнил Кирилл, надо будет сделать ему что-то похожее.
        - Так рад, что ты меня так ценишь, но я право стесняюсь, - услышала глумливые слова за спиной, прежде чем вызов прекратился. - Можешь называть меня просто Каем, как раньше.
        Глава 13. Не счастливая
        Похоже Кирилла все же стоит прибить, при первой же возможности. Я же так сильно не хотела его видеть, даже собиралась обещание своё нарушить ради этого, а он сам меня нашел. На него это похоже, точнее на старого альфа козла. Знаю, что должна повернутся и что-то сказать, но стою на месте, смотря в погасший экран мобильного телефона. Возможно я просто жду ещё одной такой же глумливой фразы, что бы он поиздевался с меня по-настоящему. Так что стало настолько больно, что от злости затуманились глаза.
        Жду, когда наши отношения вернутся в первоначальное состояние, но похоже это уже пройденный этап и я не знаю, что с этим делать. Не хочется выяснять что между нами происходит, в любом случае будет плохо, да и не нужно мне это. Он мне не нужен. Но почему же я сейчас молчу, еле сдерживаясь, чтобы не накричать на него? Это же было только несколько минут, только пару минут за него переживала и не находила себе места, но все ещё не могу успокоить свои чувства.
        - Даша, - зовет меня, когда эта пауза затягивается.
        Его пальцы касаются моего плеча, и я резко отхожу в сторону, маскируя это движение с помощью сбора мягких игрушек обратно в коробку. Он никак не реагирует на это, так что решаюсь действовать дальше.
        - Марго внизу, в машине, иди к ней.
        - Зачем? - спрашивает он очень спокойно, хотя должен злится.
        Сжимаю плюшевого дельфина, радуясь, что он не видит сейчас моего лица. Вот зачем он пришел, если его так легко выставить? И где в моих действиях логика? Где она?
        - Она очень волнуется за тебя, а ты ушел, не сказав никому и слова. Пожалел бы ее хоть, что ли. В ее возрасте переживания уже нежелательны, да и остальных она точно на уши подняла, только потому, что тебе захотелось прогуляться.
        Стараюсь говорить все спокойно, но все равно проскальзывают нотки не то что негодования, а даже вполне конкретной претензии. Вот зачем он пришел именно сюда? Мне и нравится это и нет, все мои чувства так противоречивы. Эти ощущения, эти мысли, как будто борются сами с собой. Такого не было, когда я была влюблена в Юру, пускай и называла свои чувства к нему болезнью. Интересно, а что скажет моё сердце сейчас, если я увижу его снова? Будет молчать, или так же, как сейчас, безумно биться, словно у загнанного зверя? Я ведь и есть этот загнанный зверь, быть с ним наедине, все равно что в ловушке. Поэтому и не смотрю на него, держу спину прямой и стараюсь держать хотя бы внешнее безразличие.
        - А ты? - спрашивает он, совершенно сбывает с мысленного процесса.
        - Что я? - поднимаю коробку и ставлю ее сверху на стопку остальных.
        - А ты волновалась? - спрашивает так спокойно и беззаботно, словно это вопрос про погоду.
        Мне уже нет чем занять себя, не за чем прятаться, я в ловушке. Становится тяжело дышать, ладони укрываются потом, нужно привести себя в порядок, но я не могу. Только желание что-то доказать ему, заставляет медленно повернутся к нему лицом.
        Бледный, с мешками под глазами и не зажившими следами укусов по всему телу. Рука перевязана бинтом, одет во все ту же белую футболку и темные спортивные штаны, ноги босые.
        - Нет, - отвечаю, как можно более холодно.
        - Ты врешь, - говорит с легкой улыбкой смотря мне в глаза.
        - Ты тоже, - грубо отвечаю ему тем же.
        Мне хотелось, чтобы он ощутил стыд от моих слов, но альфа козел на то и козел, что плевать хотел на стыд и мои чувства. Даже бровь не дернулась, в наглеца. Проглотила очередную обиду и развернувшись сбросила с ног обувь, чтобы медленно пойти на кухню без лишних слов. Губы пересохли, за день и зернинки во рту не побывало. Живот уже сводит, Михаил говорил, что у меня так язва появится, если не буду есть нормально. Со от ещё бы перед глазами чёрные мушки не летали - достали. Щелкнула выключатель на стене, теперь эта комната не самая ненавистная в этой квартире. Набираю в чайник воду с полным чувством дежавю, это уже было, мы уже так стояли именно здесь и тогда я чувствовала что-то подобное. Чайник начинает шуметь, кипятя воду, а я все ещё стою напротив него упираясь руками в столешницу. Он подходит сзади, я не слышу - чувствую это. Хочет, как когда-то накрыть мои руки своими, загнать меня в ещё одну ловушку из своих объятий.
        Снова уклоняюсь, держась на расстоянии, даже не пытаюсь это чем-то замаскировать. Вижу, как он безвольно опускает плечи, оставаясь стоять возле столешницы, только слегка поворачивает голову, чтобы смотреть на меня. Он не выглядит разбитым или задетым, его лицо остается спокойным и уверенным. Мне не нравится этот Кай, такое впечатление, что все его чувства, как скальпелем вырезали, оставив только клочки язвительности, но ведь это не правда. Люди так сильно не меняются!
        - Все люди лгут, в этом нет ничего странного, - говорит он так, не понятно понял ли, как сильно задел меня или нет.
        Должна что-то ответить, объяснить, но молчу, стараясь держатся сильной и гордой, притворятся если честно. Мне так нравилось, что рядом с ним раньше не надо было притворятся. Он забрал у меня покой, словно это так просто. Спасает звонок, Марго надоело ждать в машине, так что она решила позвонить. Поднимаю трубку, подношу телефон к уху, не отрываясь смотря на него.
        - Даша…
        - Он здесь, - перебываю ее и заставляю себя цинично улыбнутся, - забери его, а то он слов не понимает.
        Только на мгновение отвожу взгляд, потому и не успеваю заметить, как он резко подходит в притык, почти придавив к стенке и выхватывает мобильный с моей руки, чтобы затем бросить его на диван. Даже пикнуть не успеваю, как он целует меня схватив за шею руками. Губы еле теплые, как и руки на шее, сейчас он как будто обычный человек, обычный парень. Поцелуй пылкий, желанный, но нежный, от того и необычно. Раньше он поцелуем наказывал, делал больно покусывая губы, теперь же… он тоже делает больно, но не физически, а эмоционально.
        Громкая пощечина заставила его отпустить меня, или это были мои непрошенные слёзы?
        - У тебя совесть вообще есть? - я так много могла сказать ему, но меня хватило только на это, после того, как сбила его руки с шеи.
        На шатающих ногах дошла до дивана, взяла с него телефон и проверила цел ли. Незаметно вытерла непрошенные слёзы, сдерживая злость. Как он посмел попытаться сделать это со мной снова? Что думал и в этот раз ему откроюсь, что бы он мне в душу плюнул? Да ни за что!
        Украдкой поднимаю на него глаза, все ещё стоит спиной ко мне возле стенки, поза расслабленная, лица не вижу, но так сильно хочу, чтобы он разозлился. Хочу, чтобы ему не было все равно, как раньше. Не понимаю зачем он это сделал, зачем играет? Раньше я бы просто промолчал и ушла, но сейчас не хочу. Мне надоело бежать от вопросов и от себя.
        - Что ты, по-твоему, только что сделал, Кай? - поворачиваюсь к нему, все ещё сидя на диване.
        - А что я, по-твоему, только, что сделал? - очень спокойно спрашивает, подходя ко мне и присаживаясь рядом, совсем близко.
        - Поцеловал, - выговариваем мы вместе, только с разной интонацией.
        Он подался вперед, взгляд голубых глаз затуманен, губы распухли слегка от поцелуя. Хочу его, даже понимая, что это опять его отвратительная игра.
        - Ещё не наигрался со мной? Все ещё смешно? Думаешь я снова поведусь на все это? - стараюсь задавать вопросы холодно, когда его губы всего в десятки сантиметрах - это сложно.
        Одна его рука на спинке дивана, вторая упирается в стол - я в ловушке снова. Ему нравится зажимать в угол? Ну и где это его безразличие сейчас? Судя по тому, как спокойно смотрит на меня - при нем. Да зачем он это делает?
        - Я больше не играю, - говорит так, что по всему телу проходят мурашки.
        Не понимаю, что происходит, он совсем близко. От его тела исходит жар, не буквально - фигурально. Что со мной происходит? Желание податься вперед, поцеловать его самой останавливает только одно - это между нами уже было и ничем хорошим не закончилось.
        - А что ты делаешь? Опять от связывания страдаешь? Что же ты бедненький делал полгода, пока меня здесь не было? Шмотки мои трахал?
        Я не должна была это говорить, как только слова срываются с губ, понимаю это. Это не просто грубо, пошло и вульгарно, это не похоже на меня. Откуда я вообще такого нахваталась? Чего не скажешь, снова и снова слыша в голове его «жалкая», «жалкая», «жалкая»… Так и хочется заорать: да заткнись уже!
        Кай моргнул, раз, два, а затем перестал нависать над мной и просто остался сидеть. Его лицо все так же было бесстрастным, но я никак не могла понять, что с ним на самом деле происходит. Старый Кай уже бы бесился, а этот похоже серьёзно воспринял мои слова.
        - Даша, - начал он говорить, когда я уже начала чувствовать что-то похожее на стыд, - послушай меня внимательно. Нет никакого связывания, по крайней мере у нас с тобой точно.
        Смысл его слов до меня не доходит, смотрю на его губы, хочу поцеловать, словно снова в прошлое вернулась. Что значит нет связывания? А почему я ночами не спала? Почему мне его запах нравится? Даже сейчас, она дарит мне покой и уют. Почему его хочу до бабочек в животе и боли в груди? Что за бред? Он же меня все время шпынял, бил, ненавидел, да вообще чуть волкам не отдал только из-за того, что бесился из-за этого связывания? Что значит «нет»? Как это нет, если я его чувствую? Как ещё можно назвать наши странные отношения и чувства.
        Начинаю смеяться от его бредней, а затем резко перестаю, когда он пытается взять меня за руку.
        - Кай, я же сказала, что мне надоели твои шутки! Мне по горло хватило прошлого раза! - резко встаю на ноги, ударившись об угол стола.
        - Даша…
        Он попытался сказать что-то, но я решила раз он добровольно не уходит с моей квартиры, то сама уйду. Побежала к входной двери, но мне даже с кухни выйти не дали, он схватил за руку так, что плюхнулась ему на колени.
        - Хватит от меня убегать, - говорит пока чёрная дыра его глаз засасывает меня глубоко.
        - Хватит со мной играть, - отвечаю ему в тон, точнее пытаюсь.
        Он просит меня, а я требую, еле сдерживая злость. Так близко, мне голову дурманит, настолько что даже хочется прижаться к нему. Это неправильно! Все это неправильно, но я прикусываю губы не для того, что бы не заговорить, а для того что бы не поцеловать. Его рука все ещё удерживает за руки не причиняя боль, скорее согревая похолодевшие руки. Лето, жара, а мои руки мерзнут от анемии. Между нами тишина, мы смотрим просто друг другу в глаза. Точнее он смотрит, а я только не могу вырваться с чёрной дыры, меня засасывает, прямиком в никуда.
        - С тобой играть? Нет, я больше не буду играть в твои игры.
        Кай сам ссадил меня со своих колен на диван рядом, а сам поднялся, оставив меня там сидеть одну. Так холодно и зябко стало вдруг, что обнимаю сама себя за плечи. Не понимаю, о чём он говорит, почему мои игры? Разве это не он, все время не мог разобраться в себе из-за связывания? Разве это не он обзывал и доводил меня раньше? Разве не он распалил меня в этой комнате, на этом до боли знаком столе, а потом унизил сравним чуть ли не с шалавой?
        Резко вдыхаю, его магия, связывание и пелена желания отступила на второй план, словно сознание резко прояснилось. Я должна реагировать не так, не должна убегать - это слабость, это моё поведение из прошлого. Разве я не стала сильнее? Даже Раду смогла дать отпор, а ему не могу? Чем они отличаются друг от друга? Чем?!
        Кай открывает холодильник, тот, как и раньше пуст, только соусы и остались после того, как я испорченную еду выбросила. Затем оборотень во всю хозяйничает на моей кухне, осмотрев все шкафы находит спагетти в упаковке и пачку фарша в морозилке, все это ещё я покупала. Набирает воды в кастрюлю, ставит на газовую плету. Он собрался приготовить у меня дома спагетти? Ощущение неправильности происходящего бьет по мозгам, в моей семье всегда готовили в основном женщины, а здесь он так запросто хозяйничает на моей кухне, как у себя дома.
        - Что ты делаешь? - спрашиваю, оставаясь сидеть на месте.
        - Готовлю нам ужин, как видишь. Я бы мог заказать еду, но увы забыл деньги дома. Так что ты первая узнаешь, умею я готовить или нет.
        Он поворачивается ко мне на последней фразе и улыбается. Всего одна улыбка. Всего одно мгновение, а затем поворачивается обратно к плите, режет лук на разделочной доске. Если бы не этот поцелуй у стенки, его внешность, голос, запах в конце концов - я бы решила, что это не Кай. Он правда только играет? Как можно так играть? Эта улыбка, она… настолько нежна и полна любви и чуть ли не обожания, что меня даже слегка выворачивает. Нет, нет, Кай на подобное не способен. Он просто не может быть таким, этот ходячий взрыв эмоций и эгоизма не может быть таким на самом деле. Продолжает свою игру или… Я не знаю, что может значить это «или», точнее не хочу знать. Может просто проверить?
        Нож стучит по столе, вижу только его спину, потому поднимаюсь с дивана, но не спешу подходить. Окидываю его снова оценивающим взглядом, широкоплечий, накаченный и хорош собой, может этого мои гормоны идут против веления разума? Если это так, то почему этого с Радом не было? Он же тоже хорош собой и делал со мной все то же, но иногда в разы хуже. Может Кай нашёл ко мне особый подход? Но разве действия бывшего блондина сильно отличаются от поведения охотника? Они одинаково жестоки были со мной, но к Каю меня тянет, не только физически. Будет глупо отрицать это, пускай и так сильно хочется. Части меня нравится и тот новый Кай, совсем чуточку, совсем немного… но этого достаточно что бы заставить меня нервничать. Самое странное, что теперь понимаю, что старая версия мне нравилась куда сильнее чем я думала. Это так жестоко и глупо думать о нем, как о новой модели мобильного телефона, сравнивать старого и нового, словно он и не один человек вовсе. Но разве я могу что-то с этим поделать? Я не могу понять, почему он так резко изменился! Не могу… или не хочу? До такой степени, что продолжаю играть по его
правилам. Это его игра, что бы там не говорил и в чем меня не обвинял. Когда я с ним играла? Когда его чувства разбивала и унижала, как он меня?
        Беру фарш и ставлю его в микроволновую печь на разогрев. Делаю это намеренно медленно и уверенно, словно доказывая ему, что присутствие рядом ничего для меня не значит.
        Не глупо ли веду себя?
        Ставлю сковородку на огонь, наливаю немного масла, пока оно горит, подхожу к раковине. Где-то там должна быть моя заначка, нахожу ее - слегка начатую бутылку красного сухого вина. Выпить - это то. Что мне сейчас нужно. Откупориваю ее и без лишних раздумий хлебаю прямо с горла. Пью не долго, ибо самопровозглашённый повар забирает у меня попойку.
        - Вот чёрт! - ругаюсь, когда после этого действия вино стекает по бороде.
        Не успеваю его вытереть, потому что, отложив бутылку с вином в сторону обнаглевший оборотень хватает меня за талию. Притягивает к себе и это все только для того что бы слизать остатки вина с моего подбородка. И это реально все, в следующе мгновение отпускает меня и снова возвращается к готовке. Стою, облизываюсь, понимая, что только что мне в голову ударил не только хмель. Протягиваю руку за бутылкой, выпеть захотелось ещё больше, но оборотень сразу же переставляет бутылку на свою столешницу, так что забрать ее не могу.
        - Не пей на пустой желудок. Ты, когда в последний раз ела? - играет со мной в заботу альфа, не отрываясь от своего занятия.
        Лук нарезал и вбросил в подогретое масло на сковородку, наблюдаю за этим и молчу. Позавчера, блинчиками со снотворным, но ему знать это незачем, вообще быть таким со мной незачем. Его забота больше вызывает раздражение и желание от него избавится, чем благодарность.
        Кай не тот человек, который стал бы делать такое не то что для меня, даже для кого-либо другого. Он же эгоист, всегда таким был, так зачем делать вид что ему есть дело до кого-то кроме себя?
        Правильно, он играет со мной, на моих чувствах и доверчивости - жестокий гад! Кай берет в руки спагетти, пока вода в кастрюли кипит. Она не одна в своем порыве, я тоже закипаю. Было уже такое, говорил он со мной так, когда Юркой прикидывался, чтобы позлить меня, или просто для забавы. Это жестоко, хотя бы потому, что его поведение больше не напоминает мне Говерлу. Кай вытиснил его, стер из памяти и сердца, а все потому что эгоистичный гад, знает, как меня завоевать. Знает ко мне особый подход, словно психолог или манипулятор. Но я ведь тоже знаю, как его сломать.
        Подхожу к нему со спины, когда берется натирать на терке морковь. Решится на небольшую глупость очень просто, если вспомнить что он делал со мной то же самое. Провожу рукой по его спине от талии до самой шеи, делаю это затаив дыхание, ожидая что он вот-вот взорвется. Не взорвался, даже похоже совсем не заметил этого.
        Да ладно? А если так? Делаю к нему шаг в притык, понимая, что дыхание сбилось и он это заметил, но опять же не отреагировал. Прижимаюсь к его спине, руками медленно обнимаю снизу за талию, легко и совсем ненавязчиво, но весьма значительно. Прижимаюсь лбом к его спине, чувствую себя слегка отвратно и не совсем понимаю, что именно делаю. Он останавливается, мне даже кажется, что не дышит. Вот так тебе, чувствуй то же самое что и я! Страдай из-за меня так же, как я страдаю из-за тебя! У меня даже на лице улыбка появляется от мысли, что этому гаду совсем скоро сделаю больно.
        - Что ты делаешь? Сядь, я все скоро сам приготовлю, и мы поедим, - его рука убирает мои руки с его талии, а слова заставляют отшатнуться назад.
        Такое впечатление, что я ему навязываюсь. Серьёзно, я навязываюсь ЕМУ!!! Человеку, который сам недавно меня на колени к себе усадил, силком поцеловал, а теперь и накормить хочет! Смотрю на скворчащую сковородку сгорая от желания выплеснуть ему в лицо ее содержимое. Кажется, больно сделал только он мне, а не я ему. Руки подрагивают от напряжения, хочу врезать ему, бить пока вся эта новая дурь не выйдет с него вместе с кровью, отомстить за то, что снова заставил себя легкодоступной чувствовать. Не хочу больше себя так чувствовать, это все он со мной сделал, это связывание!
        - Уходи, - требую у него, стараясь убрать с голоса дрожь.
        Он не отвечает, даже не отмалчивается, просто занимается делом. Микроволновая печь дает сигнал, и он просто идет и достает фарш с нее, словно нет меня и моих слов и никогда здесь не было. Сковородка скворчит, макароны варятся - нет смыла отворачиваться от меня дальше, но он все равно стоит спиной ко мне. Кажется, я схожу с ума, он сводит меня своим непонятным поведением. Хочу старого Кая, которого можно просто ненавидеть, а не чувствовать все эту приторачиваю гамму чувств. Если так не получается вернуть мне его, то я знаю способ, жестокий и для меня, и для него.
        - Ты снова пытаешься вести себя, как Юра? - говорю это с улыбкой, ударяя его по-больному мозолю.
        Поворачивается сразу же. В этот раз меня решили наградить за старание холодным взглядом голубых глаз. Но это не тот взгляд, в нем нет всех тех чувств, которые я привыкла видеть в его глазах. Ну же, избавь меня от всего этого! Разозлись, снеси все вокруг в порыве своей ревности, можешь даже ударить - разрешаю. Ненавидеть тебя куда проще, чем… любить? Я уже говорила эту фразу ему, здесь. Для меня это было, словно как вчера, раны в душе ещё совсем не зажили. Наоборот кровоточат ещё сильней. Так почему же он так спокойно смотрит на меня, хоть взгляд холодный?
        - Даша, - его взгляд и слегка дрожащий голос заставляет отшатнуться назад ещё больше, так что натыкаюсь на стол.
        - Что? - выдыхаю, чувствуя эффект дежавю.
        - Я никогда не пытался вести себя, как брат, или кто ещё другой. Мне не нравится то, как ты сравниваешь нас. Я это я, а ты это ты. Сколько раз я тебе должен сказать, что ты перестала себя так вести? Повторю столько сколько нужно, только что бы ты перестала навязывать мне свои игры.
        Отходить некуда, ноги упираются сзади в стол - ненавижу его, потом обязательно сломаю его снова. Он не флиртует или издевается, слишком серьёзен. Настолько что я и правда начинаю верить его словам и ощущать себя неким подобием мрази, или тех девушек, которых всегда презирала, что крутят парнями, как хотят. Я же не такая, просто… поступаю так? Что в моих действиях отличается от того портрета, что вырисовывается в голове после его слов? Совершенно ничего: сначала обняла, потом словами сделала больно. Если смотреть с его точки зрения я некое подобие соблазнительницы, эдакой стервы и все той же легкодоступной суки. Это Я, с ним играю, это Я ему голову закрутила, это Я непонятно чего хочу!
        Мои руки сжимаются в кулаки, уже знаю куда именно его ударю сначала, моя так сказать новая стервозная цель нашла место для удара колена. Сейчас я ему устрою игру! Ведь я и правда истеричная стерва, не понимающая его тонкую душевную организацию! Чёртов кобель!
        Делаю резкий шаг, чтобы замахнутся, но у меня получается очередная ошибка. Меня просто берут за подмышки и садят обратно на стол, словно раскапризничавшегося ребёнка. А весила бы я как раньше - ничего у него бы не получилось. Ну я же стерва, что мне терять? Ударить я попыталась, точнее хотя бы оттолкнуть - не получилось. Он сильнее, даже после ранения легко берет моё лицо в ладони и не обращает внимание на то, что пытаюсь убрать его руки от своего лица.
        - Как раньше уже не будет, Даша. Что бы ты не сделала, я не буду играть в твои игры больше.
        С какой миной серьёзной он мне все это говорит! Словно я здесь глупый ребёнок, которому взрослый что-то объясняете. Оправдываю это звание легкой пощёчиной, которая не делает ему больно, а мне не приносит удовольствия. Сжимаю его руки, вонзаю ногти в кожу - не реагирует.
        - Какие игры? Какие к чёрту игры?! Когда я с тобой играла? КОГДА?!
        Кричу на него, ибо нервы на пределе. Мне достало то, что нужно сдерживаться и прятать истинные чувства. Хочу взорваться, высказать все, показать, что он со мной сделал. Что бы этой сволочи хоть немного стало стыдно. Что бы перестал издеваться! Это все уже было, в этой комнате, на похожем столе, он между моих ног, до неприличия близко. Мерзкие слёзы текут по щеках, как же они мне надоели. Я не слабая, я сильная, а они лгут.
        - Я поверила тебе, - голос слегка сорвала, потому почти что шепчу, смотря в его до безобразия красивые глаза. - Никогда не лгала и не претворялась по поводу своих чувств. Это ты, творил что хотел, все выбрать не мог, чего хочешь на самом деле. И сейчас решил поиграть со мной в очередную свою игру? Так я тоже не играю, с меня хватило и первого проигрыша. Убирайся отсюда!
        Кай резко вдохнул, так что я сразу поняла сколько ярости сейчас он сдерживает. Даже по напряженным мышцам на лице видно, насколько зол, но молчит.
        - Прекрасно, мы оба наигрались в наши игры, - делает ударение на последних словах, явно намекая что тему эту открывать больше не хочет. - Закончим на этом?
        Отпускает моё лицо, но я не отпускаю его руки, хватаю за запястья, и удерживаю, когда дергается назад.
        - Куда это ты? Дальше в свою безразличность играть? Нет, давай закончим все по-другому. Извиняйся!
        - За что? - вот тебе святая невинность.
        - Я доверилась тебе, а ты… правда не знаешь? - лучше я бы его сразу отпустила.
        Истерическая улыбка приклеилась к моим губам, даже чувства свои прятать не могу. Сжимаю его руки на мгновение со всей силы, а затем отталкиваю от себя. Спрыгиваю со стола, только что бы схватить его и бросить в стену за диваном. Он не останавливает меня, просто молча смотрит на то, как я ломаю стол, разламываю столешницу и отрываю ножки. К концу остаются только дрова из сломанных ножек и щепки, а я еле стою на ногах, меня шатает. Чувствую бездонную пустоту, перед глазами черные мушки, спотыкаюсь на ровном месте и падаю прямиком ему в руки. Подхватывает меня, словно куклу, пытаюсь двинуть ему хоть разок, но слишком устала. Ощущаю его тепло всего на мгновение, такое долгое и вязкое, что просто не могу, не схватится за его футболку. Он пытается уложить меня на диван, а сам уйти.
        Как же мне хочется, что бы вместо стола был он.
        - Спагетти подгорают, - говорит глупую отмазку он, отрывая мои онемевшие пальцы от своей драгоценной одежды.
        На меня находит апатия, такая сильная, что я почти засыпаю. Смотрю перед собой и ничего не вижу. Внутри так пусто, хочу заполнить эту пустоту чем-то. Организм подсказывает верный способ - едой, но еды нет, только та, что он готовит, а ее есть гордость не позволит. Когда же он уйдет? Когда? Хочу зарыться с вой панцирь, порыдать вдоволь и не в ущерб своей гордости, но не могу, потому что он здесь. Шарю рукой по дивану, нахожу свой мобильный телефон, на оборотня за готовкой принципиально не смотрю. Позвонить мне он не даст, но сообщение я могу послать и без него. Нахожу Марго в записной книжке, печатаю сообщение.
        « - Вы своих детей не кормите совсем?» - набираю почти что безразлично.
        Она отвечает быстро, как будто только и ждала что я напишу.
        « - Кормлю. В смысле?»
        « - Тогда почему ваш сын до сих пор здесь? Я же просила вас его забрать. Почему вы не пришли?» - последнее сообщение почти что с яростью.
        Набрала и отставила мобильный, стараясь остыть.
        « - А что, что-то случилось?» - следующее сообщение Марго чуть не заставило бросить мобильный телефон в стенку.
        « - Нет, блин! Не случилось!»
        « - Так случилось или нет? Он тебя обидел?» - совсем без сочувствия отписала взрослая женщина.
        Так ещё смайлик с большими глазами поставила, так что я прикусила губу, чтобы не высказаться о том, что я думаю.
        « - ЗАБЕРИТЕ ЕГО!» - печатаю в капсе, что бы хоть как-то показать степень своего отчаянья
        « - И КАК Я ЭТО ПО-ТВОЕМУ СДЕЛАЮ?!» - пришел мне ответ почти мгновенно, на что я застонала в голос.
        « - Придумайте что-нибудь, парней позовите, да хоть что-то сделайте. Не могу я так больше!» - почти умоляю в этой женщины.
        Следующего ответа я ждала довольно долго, настолько что уже начала надеяться на адекватность этой женщины.
        « - Сами друг друга выбрали, сами и разбирайтесь!» - выдало новое сообщение.
        - Что?! - вырвалось у меня от всей бури эмоций, что вызвало у меня это сообщение.
        Собралась писать ей гневный ответ, но меня и здесь обломали, телефон с рук силой забрали. Кай просмотрел всю историю переписок, словно имеет на это право с безразличным видом, а затем написал вместо меня сообщение и отбросил его в другую часть дивана.
        Экран загорелся, на его сообщение пришел ответ. Потянулась на противоположный край дивана и посмотрела в историю переписки.
        « - Спасибо Марго», - вещало сообщение которое напечатал альфа козел.
        « - Не за что, сын», - ответ от Марго присланный сразу же.
        Как только узнала, что он писал? Ну сейчас я ей напишу пару ласковых, но так и не написала. Диван за моей спиной прогнулся, а затем у меня снова забрали мобильный телефон и бросили дальше на диван. Не успела даже возмутится, как меня за талию ухватили и посадили к себе на колени.
        - Что ты делаешь? Отпусти!
        - Сиди смирно, тогда и удерживать не буду, - прокомментировал он моё поведение с видом мученика.
        - Я могу сидеть сама, а не у тебя на коленях. Не пойму, кто здесь недавно говорил о том, что мы закончили наши отношения? Так держи слово и держись подальше от меня!
        Упираюсь ему в грудь руками, словно о каменную стену. Его грудь вздымается медленно - совершенно спокоен? Как он может себя так вести? Как может так говорить, а тем более молчать?
        - Мы закончили не наши отношения, - убирает волосы с моего лица знакомым нежным движением, - мы закончили играть друг с другом - это разные вещи.
        - И что с того? Это не дает тебе права вести себя так со мной, распускать руки и читать мои сообщения.
        - Не дает, - соглашается на это он так спокойно, что слегка теряюсь.
        Берет меня за руку, сжимает ее, а затем прикладывает ее к своей груди, где под моей рукой бешено стучит сердце. Поднимает свою руку и прикладывает к моему, но я в последний момент дергаюсь в сторону и сваливаюсь с его колен на пол. Хочу подняться, но он тоже спускается на пол, обнимает меня со спины. Руки прижимают к себе за талию, пока дыхание щекочет шею, а губы нежно целуют возле ушка.
        - Никаких игр больше не будет, все теперь серьёзно. В себе я разобрался окончательно, но ждать, когда это сделаешь и ты - не буду. Я больше не дам сбежать от меня, и никто и пальцем тебя больше не тронет, даже если захочешь этого. Я согласен на роль злодея в твоей истории, только бы ты была рядом, жива и только моя. Это всё что я хотел тебе сказать, а теперь давай есть.
        Он отпустил меня, только для того что бы поднять с пола и усадить рядом с диваном.
        - Знаешь, чего в твоих речах слишком много? Буквы «я».
        - Пускай, - соглашается, привычным для нас обоих жестом убирая волосы мне за ухо.
        - Меня это не устраивает, - хватаю его за руку, стараюсь достучаться в холодные глаза.
        - Я знаю, - все так же спокойно говорит мне, стоя перед мной на коленях.
        - И, по-твоему, это нормально, строить так отношения? - не скрываю своей злости.
        Он поставил меня перед фактом, решил не то что права выбора, но даже права голоса.
        - Нет, - соглашается спокойно и наклоняется вперед и слегка целует в губы, - но у нас ничего и нормальным не было. Даже любовь и та - ненормальная.
        - Я не…
        - Тихо, - закрывает мой рот ещё одним легким поцелуем, - не говори ничего, о чём потом горько пожалеешь.
        Его слова что-то странное делают со мной. Не хватит сил описать то, что я чувствую и не хочу этого делать.
        - Я уже жалею, о том, что не осталась в охотников.
        - Ты знаешь, я бы никогда не ушел оттуда без тебя, - даже не думает показать, как мои слова задели его.
        А ведь задели, должны были задеть - затем я и соврала ему, сказав их. Мне хочется сделать ему больно, ещё и ещё… Он решил все для меня, мотивируя только своей, как он выразился - ненормальную любовью. О том, что хочу я даже не спрашивал. Но не это меня задело. Больше ранило то, что, начиная наши полноценные отношения, он даже не подумал извиниться за ту всю боль, которую мне причинил. Сердце мне подсказывает - у нас все шло к этому, к этим ненормальным отношениям. Но, как Кай выразился, он не хочет ждать, когда я разберусь со своими чувствами, ему на них наплевать. Вместо короткого пути к моему сердцу, он выбрал длинный и тернистый, но ведущий в пропасть ненависти. Ну не козел ли?
        Глава 14. Ближе
        Несколько месяцев назад.
        Весь мир качается со стороны в сторону, или это я качаюсь? Не чувствую рук, а ноги в воде. Правая нога отдает жуткой болью, кровотечение конечно же никто не остановил. Из-за этого вода в тазике уже красная от моей крови. Холодно, мне так холодно. Они сняли с меня почти всю одежду, мотивируя тем, что зверям она не нужна. В одном нижнем белье, да ещё и водой облили.
        Твари. Самые настоящие твари.
        Губы не слушаются, все что могу ими делать это кричать и судорожно дышать. Они ведь не только со мной так делали, да? Сколько ещё подобных мне, или моему брату они здесь вот так подвешивали? Клетки и крюк, на который можно подвесить есть в каждом доме? От кандалов на руках и ногах остались следы, их заменили на веревки после первой моей встречи со стандартной пыткой охотников.
        - Ну, как тебе? Нравится? - интересуется эта тварь, восседая на стуле и попивая виски прямо с горла бутылки.
        Нравится, чёрт побери, как сильно нравится! Я плакала, ревела так, что все слёзы выплакала. Теперь осталась только ярость и злость, пограничное состояние, чувствую, скоро буду умолять что бы отпустили.
        Интересно, а Тася умоляла? Когда он мучил ее перед мной, она только кричала. Как много из тех, кто побывал в этом подвале кричал и молил о помощи? Я утешаю себя тем, что они были настоящими оборотнями, возможно им не было так больно, как мне. Но ведь это не правда, боль она ведь одна, и вряд ли возможность обзавестись мехом и клыками делает тебя неуязвимым к боли.
        - Ты будешь говорить, или нам ещё немного поиграть с тобой? - спрашивает Рад, не сводя с меня взгляда.
        Молчу, просто потому что не могу нормально говорить, а умолять ещё не готова. Я только раз, всего лишь раз прошла через этот ад, а он уже заставляет снова? Не хочу, как же сильно я этого не хочу. Пытаюсь слезть с крюка, они заменили кандалы на веревки, после первой пытки. Охотники чуток перестарались с зарядом, и я отключилась от боли, но те несколько секунд перед ней были сущим адом. Мышцы во всем теле сокращались бесконтрольно, настолько сильно, что выгнули меня дугой и казалось, разрывали кожу.
        - Артур, делай, - отдает приказ главный охотник.
        Парень все время стоял слегка в углу, на представление которое из себя представляет моя пытка собралось не много охотников, но он смог затеряться. Подошел ко мне, поднял шнур от аккумулятора, смотрит на меня холодно и даже слегка виновато. Интересно, а сколько раз он вот так же Тасю пытал? Как часто она кричала и умоляла ее пощадить, а он продолжал, ради своего собственного удовольствия? Это ведь так похоже на охотников - заставлять оборотней страдать. Но все же, а где это связывание тогда? Где оно, и почему не работало с Артуром, а только с Тасей? Пускай она к нему и привязалась, но он то - нет, скорее уж стала рабой, благодаря этому, что в оборотней считается идеальной парой. Какая к чёрту пара, если вот такое происходит? Похоже эта штука не работает в любом случае.
        - Просто скажи ему все, что знаешь. Хорошо? - говорит этот чёртов предатель, угрожая шнуром.
        Мотаю головой, с меня хватит этой пытки, но ответить на вопросы Рада не могу и не хочу.
        - Даша, ты же знаешь, как сильно это опасно для человека? Пускай мы и уменьшили напряжение, тебе все равно будет не сладко.
        Рад говорит с улыбкой, такой гадкой что даже тошнит, или мне просто настолько плохо? Никогда не знаешь, когда жизнь покажется тебе невыносимой, но и на сто способен, только бы остаться в живых.
        - Давай, - командует Рад снова, когда я не отвечаю.
        Крик раздаётся сам по себе, я так испугалась, что закричала раньше, чем Артур его бросил. Слёзы затуманили взгляд, который устремлен только на кабель и никуда больше. Как они так могут? За что? За что мне все это?!
        - Даша, я же говорил тебе, просто ответь на вопросы - и всё. Ты ведь одна из них - должна знать. Ну скажи мне, где он? Где проход? - он настойчив, как никогда.
        Поднялся с кресла, подошел ко мне и ухватил за подбородок, заставляя смотреть на него. Он очень зол, настолько что даже моё тело на это реагирует, заставляя появится гусиной коже везде.
        - Я… не знаю, - хриплю через силу и тут же получаю по лицу рукой.
        Она горит огнем, кажется, что удар был настолько сильный, что кожа лопнула. Рад кивает и Артур отпускает кабель. В этот раз больно намного больше, а затем наступает темнота. Просыпаюсь уже в больнице, где Андрей осведомляет мне, что от пыток у меня остановилось сердце и меня с того света откачали. После этого меня больше не пытали, я не знаю почему, наверное, боялись, что я умру. Возможно рассчитывали добыть информацию другим способом - не знаю, у них не получилось.
        Они спрашивали о потайном ходе к логову оборотней, о той пещере, через которую можно добраться высоко в горы. Проблема в том, что я не ориентируюсь в пространстве, при всем желании остаться живой, не смогла бы сказать, как туда добраться. Но разве охотников это интересует? Нет, им важен только результат. Почему меня после не пытали, только другим способом - не знаю. Может дело в том, что Председатель им запретила, может и в чем другом? Наверное, я никогда об этом не узнаю.

* * *
        Я в рабстве, не в его, а своих чувств. Это какой-то бред, моё сердце так бешено стучит, щеки горячие от стыда. Мне стыдно. Он ведет себя, все так же отвратительно, а я все равно до безумия хочу поцеловать его. Это связывание, это оно, а что ещё может быть? Я же не такая, не иду на поводу в глупых мимолетных желаньях, все стараюсь поступать правильно. Вот и сейчас чувствую, что нельзя промолчать.
        - Откуда мне знать это? - слегка улыбаюсь, отталкивая его от себя. - Все это только слова, Кай, а я ценю поступки. Твои же, в большинстве своем - отвратительны, как и ты сам.
        Оборотень смиряет меня тяжелым взглядом, но ничего не отвечает. Даже когда поднимаюсь на ноги и пытаюсь уйти - ничего не делает. Мне даже на долю секунды кажется, что даст уйти, но он не дает.
        - Я же сказал: хватит убегать! - рявкнула резко, а затем развернул меня и усадил на диван силой.
        На мгновение мне даже показалось что перед мной старый Кай, вспыльчивый и страшный очень. Но только на мгновение мне, затем он снова нацепил на себя маску сдержанности и благонравия. Стоит над мной, уперев руки в бока, закрывая собой выход из комнаты. Как же ему нравится загонять меня в ловушку, такой самовлюбленный ублюдок.
        - А то что? Что ты мне сделаешь? Ударишь? Побьешь, как когда-то? - упрямо поднимаюсь снова на ноги, бросая ему вызов одним взглядом. - Ты не первый и не последний, кто меня избивал. Были и те кто бы сильнее тебя, так что я не боюсь тебя больше.
        - Я тебя никогда не бил, - говорит этот ублюдок и я срываюсь.
        В этот раз он или не хочет, или не успевает среагировать. Ударяю ногой по колену, кулаком в живот затем даю локтем в ребро. В конце, когда он хочет меня схватить, сама его толкаю на диван и наваливаюсь на него сверху. Даже коленом в живот его бью, что бы скотине больно было.
        - Не бил значит?! - не скрываю своей злости и шиплю ему в лицо. - Знаешь сколько раз мой папочка говорил что-то подобное маме? Много, много, раз… Может ещё скажешь, что я сама виновата? Вывожу тебя из себя, а ты так страдаешь бедненький?
        Главное не выдавать, как на самом деле мне больно. Не только из-за его глупых слов, но и физически, его бить словно стену избивать - себе дороже. Костяшки, локоть, так сильно болят, просто ужас. Зажимаю шею руками, он даже сопротивляется ни капли, пока я почти что душу его.
        - Это же я сама виновата, да? Или связывание, или кто ещё другой? Только не наш бедненький альфа, который и жизни реальной не видел, жил все время с золотой ложкой в жопе, пока я не появилась и не разрушала его жизнь.
        Меня бесит в нем все, абсолютно все! Эти глаза больше всего, как даже в такой момент он может выглядеть красивым? Весь в ранах, взъерошенный и еле живой. А, как сейчас, выгляжу я? Как истеричка и конченая стерва? Ну да, так похоже на меня новую. Если бы мама увидела меня сейчас, она бы отчитала меня и спросила где Ваня и почему я ему зад не подтираю, а живу своей жизнью?
        Каждый раз поступая эгоистично, как мне хочется, я чувствовала перед ней вину. Но когда же в последний раз чувствовала ее благодарность? Что она гордится мной и тем, какой я выросла? Не было такого никогда и скорее всего не будет. Может мне стоить пересмотреть не только свои принципы, но и жизнь в целом? Что я вообще забыла в этом городе, в этой комнате и с этим человеком?
        Отпускаю его шею, резко выдохнув. Меня бесит что не отвечает, молчит и только смотрит на меня, до такой степени, что требую у него говорить, хлопнув по груди рукой. Он берет ее в свои две и сжимает, продолжая смотреть на меня не отрываясь.
        - Ты не знаешь, как я жил раньше.
        - Ну так расскажи мне, очень интересно будет услышать, как ты докатился до нашего связывания? Это твоя карма тебя так наградила? Не сомневаюсь, ты был очень плохим оборотнем! - стараюсь говорить едко, с сарказмом, что его задеть.
        Глыба какая-то, честное слово! На лице вообще нет эмоций, или я их перестала понимать, потому что вижу только одним глазом? Злость уступает другим эмоциям, так что только делаю вид что ещё злюсь.
        Кто его родители, настоящие, от которых ему достался такой драный характер и красивая внешность? Где они? Те свидетельства смерти, они его семьи? Когда говорила фразу о золотой ложке, я явно об этом не думала, возможно поэтому мне так стыдно. Или потому что я на нем сижу в двусмысленной позе?
        - Я же говорил тебе, нет никакого связывания.
        - Как это нет? Ты какой-то бред уже говоришь, честное слово. Объясни мне - тупой корове, как ты меня обзывал раньше, а то не понимаю.
        Он вздыхает и резко дернув на себя за руку, как-то умудряется поменять нас местами. Разлегся на мне, как на постели, только уперся одной рукой возле меня, чтобы в лицо смотреть. Первые мгновения я даже дышать боялась, пока он свое лицо от моего не убрал. Как-то вместо серьёзного разговора у нас получается больше, как в прошлый раз. Если считать, что в прошлый раз все закончилось очень плохо, вполне нормально что я попыталась высвободиться.
        - Прекрати вырывается, я не причиню тебе вреда, - говорит он спокойно, второй рукой убирая волосы с моего лица.
        - Ну так отпусти меня! Я предпочитаю разговаривать, когда на мне не лежат! - зло шиплю, уклоняясь от такой знакомой ласки.
        - Предпочитаешь сверху? - улыбается оборотень, давая мне сразу понять двусмысленность этой фразы.
        Дергаюсь что бы дать ему пощечину слишком поздно, он сам поднимается и отходит на несколько шагов. Закрывает лицо руками, пока я, слегка не понимая его резкую перемену в настроения, сажусь чуть подальше. Он отходит к столешнице, забирает оттуда два блюда и подает одно из них мне.
        - Давай поедим пока не остыло, хорошо? - говорит слегка сдавлено, садясь как можно дальше от меня.
        Смотрю на тарелку с легким шоком, еда подана, как в каком-то ресторане. Он точно первый раз готовил? Мне вручают вилку, но я так и не могу себя заставить прикоснутся к этой еде. Кай тоже не ест, смотрит в свою тарелку и сжимает вилку с такой силой, что она гнется. Пытаюсь провернуть такой же фокус со своей, но у меня не получается. Сколько же у него силы, раз он и в таком состоянии может ее согнуть? В таком состоянии… Ранен, еле выжил, а я его ещё била. Пускай он и гад, но разве это правильно? Нужно было подождать пока не оправиться, а потом уже сковородочкой за все хорошее, как Кристину когда-то. Стыдно и совестно так себя вести.
        - Так что ты там говорил о связывании? С чего это вдруг его нет? Ты избавился от него, или что? Если так, я не понимаю зачем ты…
        Начала говорить я смело, а потом он на меня взгляд поднял и язык начал заплетаться.
        Что? Что я ему сделала?
        У меня даже с рук свалилась тарелка, которая так и не упала, он ее схватил раньше. Поставил в сторону на пол, как и свою, а сам сел перед мной. Как будто с него спала маска безразличия, или вернулись все эмоции разом. Нервно прикусывает припухшие после поцелуя губы, веки дергаются, он избегает смотреть мне прямо в глаза. Ещё бы, от этого взгляда мне и самой хочется спрятаться, как будто душу всю его увидела. Возможно поэтому, когда он пытается меня за руки, вырываю их и прячу за спиной, отводя взгляд. Мне стыдно за свое поведение, но я испытываю страх, не такой, как обычно, более неправильный. Я боюсь всех тех чувств, что он прятал за маской безразличия. Мне ничем ответить, я не чувствую такую сильную гамму чувств, нет ее у меня к нему, просто нет!
        Он понял это, или просто решил уйти пока не стало хуже. Хотя мне кажется, хуже быть не может, что бы он не сделал, что бы не сказал.
        - Уже поздно, ты наверняка устала, так что покушай и ложись спать. Пока, - он даже не пытался поймать мой взгляд, быстро поднимается и уходит.
        Громыхает входная дверь, а я все ещё сижу, сжав руки за спиной в замок до такой степени что костяшки болят. Мне уже не страшно, я просто не знаю, что делать. Мысли путаются, прикусываю губы, вдыхаю его запах, которым все ещё пахну я и эта комната. Связывания нет? Ну тогда что это? Не с его стороны, а с моей? Что это?
        Достаю мобильный телефон, открываю переписку с марго и печатаю сообщение:
        « - Ты ещё здесь, в машине на улице?»
        « - Да», - мгновенный ответ.
        « - Забрала его?»
        « - Да», - снова быстрый ответ.
        Несколько мгновений сижу, смотря в экран мобильного телефона. Мне стоит написать что-то ещё? Спросить у нее, как он себя чувствует? Но хочу ли я на самом деле это знать? Эта женщина может понять меня совсем не так, как бы мне хотелось. Вот только с другой стороны, я чувствую себя жутко виноватой перед ним, только сложно описать за что. Открываю адресную книгу, где там у нас номер Кирилла? «Альфа самец»? Ну да, ну, да… Тот ещё самец, набираю ему сообщение.
        « - Кирилл, это Даша. Сделай мне одолжение, присмотри за Каем. Если надо, всю ночь, только не оставляй его одного. Хорошо?»
        Отправила сообщение и стала ждать ответа. Делать было нечего, потому взяла тарелку его стряпни и начала есть. Я съела все, даже его порцию. Не потому что проголодалась и есть хотелось, а потому что этот эгоистичный тип сделал ее для меня. По крайней мере теперь я уверена, что готовил он и правда первый раз, макароны не доварены, а фарш пережарен, но чёрт побери, как вкусно!
        « - Зачем тебе это надо?» - приходит ответное сообщение только когда уже домываю грязную посуду.
        Когда услышала звук сообщения и уронила даже тарелку, которую мыла, та разбилась в дребезги чудом не задев меня. Схватила телефон мокрыми руками, а потом долго водила мокрыми пальцами по экрану пытаясь снять блокировку. Получилось далеко не с первого раза, так что увидев такое ответное сообщение я слегка взбесилась.
        « - Что значит зачем? Это вообще не твоё дело, я тебе сказала присмотреть за твоим братом, так присмотри!»
        У меня даже руки заболели, так быстро напечатала гневный ответ и отправила его. Только после этого поняла, что переборщила. Вздохнула тяжело и дописала:
        « - Пожалуйста».
        Ответа не было пару минут, я уже успела добраться до дивана в гостиной и раздевшись забраться на нее.
        « - Пока не скажешь зачем, я этого не буду делать.»
        Странно, что бы Кирилл писал подобное? Верится с трудом, может он ещё обижается на меня? Но все же, что ему ответить, если я сама не знаю зачем.
        « - Прошу тебя, просто присмотри за ним. Разве это так тяжело?»
        « - Нет, пока ты ответишь, я не буду этого делать».
        Да что с ним такое? Вообще, что ли уже сдурел? Что я такого сверх меры попросила?
        « - Я волнуюсь за него, разве не понятно? Прекрати дурачиться и делай то, о чем я тебя прошу!» - напечатала и слегка устало зевнула.
        « - Почему ты за него волнуешься?» - пришел ответ с ещё более странным вопросом.
        « - А что не должна? Ведь он же…» - так и не отправила сообщение, ибо не смогла закончить эту фразу.
        Сказать, что я перед ним осталась в долгу? Но это не так! Пускай и видела в его глазах кое-что сильное, это не значит, что это правда. Мне вообще могло показаться, я могла не так понять. Он сказал одно, а на деле увидела другое, так что мне сложно понять, что это было. Я запуталась в его чувствах, хотя он сказал, что уже в них определился.
        « - Я не знаю почему. Просто прошу».
        Дописала сообщение и отставила телефон, так что бы не мозолил глаза. Полежала в темноте какое-то время, а затем взяв подушку и одеяло вернулась на кухню, где и уснула на небольшом неудобном диване. Это комната пропахла ним и мне это нравится. Не понимаю, как он может говорить о том, что этого связывания нет? Я же чувствую его даже сейчас, хотя оно и ослабло за то время, пока я была у охотников. Может Кай просто так себя накрутил? Ну не может же так быть на самом деле, правда?

* * *
        Проснулась я резко, да ещё и со слезами на глазах. Долго не могла понять где нахожусь, голова шла кругом и даже свалившись с дивана не поняла где нахожусь. Кто-то схватил меня за руки, и я закричала, пытаясь отползти назад. До меня не сразу дошло что это все ещё моя кухня, а перед мной на коленях стоит Марго. Бледная, изможденная, несмотря на то, что попыталась скрыть это косметикой. Она протягивает ко мне руки, говорит что-то успокаивающее, но я не слышу. У меня в ушах бешено стучит собственное сердце и кажется разрывает грудную клетку. Махаю руками, пытаясь отбиться от нее, или просто давая понять, что не хочу, чтобы она меня трогала.
        Закрываю лицо руками, дышу тяжело и прерывисто. Мне кажется, мне все это кажется. Все позади, все в порядке, я в безопасности. Никаких охотников, никаких оборотней, а тем более никакого маньяка рядом нет. Только Марго. Сумасшедшая Миссис Тактичность и больше никого. Несколько глубоких вдохов и прихожу в себя, уж лучше во сне видеть прошлое, чем просыпаться от ужаса. Хочу покоя, но он мне даже не снится.
        - Я в порядке, - останавливаю Марго, когда схватилась за свой мобильный телефон.
        - Точно? Может мне позвонить кому? Михаилу что бы тебя осмотрел или твоим родителям?
        - Зачем им? - спрашиваю слегка растерянно, потирая глаз.
        - Они вчера звонили твоему брату, хотели поговорить с тобой, но тебя не было. Может тебе стоить полететь к ним? Отдохнуть немого? - женщина медленно подходит ко мне ближе, словно я от нее убегу.
        - У меня денег на еду нет, какие ещё перелеты? - отвечаю ей уклончиво, поднимаясь на ноги.
        - Как нет? Я же положила! - возмущается женщина, а затем развернувшись на тонких шпильках бежит в коридор.
        Уже уходит? Возле входа на кухню кипа пакетов, осматриваю их, так еда и продукты. Похоже Кай решил кормить своими недоваренными макаронами и пережаренным фаршем и дальше. Странно, эта мысль вызвала у меня улыбку. Какая я странная в последнее время, может все от того что увидела в его глазах? Никогда не видела в его глазах столько боли, да вообще в чих либо глазах. Я утонула в них, чувствуя почти болезненную жалость, которая плавно переросла в тяжкую вину от осознания что единственной причиной этой боли могу быть только я. Это ведь я сбежала ничего не сказав, говорила все те глупости, причиняя ему боль. В то мгновение мне показалось, что я вижу настоящего Кая, все его чувства. Но мне же показалось, да?
        - Вот они! - выкрикивает Марго и переворачивает перед мной коробку.
        Помните фильмы, где в какой-то момент высыпают пачки денег на пол? Так вот когда это делают по-настоящему это куда круче.
        - Откуда столько? - спрашиваю, поднимая одну из пачек с валютой и пересчитывая ее.
        - Мы же богаты, Даша, забыла, что ли? Вот я и выделала тебе немножко карманных денег, - довольно улыбается женщина.
        - «Немножко»? - скептически приподняла бровь.
        - Да какая разница? Давай по магазинам прошвырнёмся, а? - глаза у Марго заблестели, похоже этим ей заниматься нравится. - А то размерчик у тебя уже не тот.
        Осмотрела вместе с ней свое нежнее бельё и согласилась. О том, что брать их деньги неправильно думала какое-то время, затем решила, что от них не убудет. Дают - бери, бьют - беги. Вполне хорошее правило для жизни. Или мне, как и любой женщине хотелось обновить гардероб.

* * *
        Сказать, что мы с Марго увлеклись, ничего не сказать. Пакетами с одеждой и обовью был заставлен полностью. В торговом центре мы обошли все магазине, а в детском я провела почти два часа. Похоже я всерьёз задумалась о роли крестной для ребенка Кристины, или мне так сильно понравились все эти одежки, погремушки.
        - Похоже тебе нравятся дети, - отметила Марго, когда я долго не могла выбрать какого цвета покупать зимний комбинезон.
        - Не думаю. Когда-то я мечтала выйти замуж, родить много детей и жить счастливо в большом доме, - слегка улыбаюсь, решив покупать сразу два.
        - Много это сколько? - интересуется женщина, перебирая погремушки.
        - Пять, - признаюсь с улыбкой, но потом она гаснет.
        Хочу ли я, что у моего ребенка была такая жизнь, как у меня сейчас? А вдруг ребенок родится оборотнем и не перейдет? Умрет из-за меня, что я тогда буду делать? Или перейдет, но на него будут охотиться охотники? Пускай эти вопросы для меня сейчас не важны… Стоп, а что если все это произойдет с ребенком Кристины? Юра же оборотень, шанс что и их ребёнок родится им велик. С магазина с детской одеждой я выходила, еле передвигая ноги.
        - Давай пообедаем, хорошо? - предложила женщина, решив, что причина моей резкой смены настроения совсем другая.
        Почему-то мы для этого пошли не в кафе на первом этаже, а поехали на другой конец города. Кафе оказалось миленьким, не то что я раньше по ним ходила часто, но это мне понравилось. Мы присели за маленький столик во французском стиле с видом на улицу. Кондиционер работал во всю, хотя была вторая половина дня и не очень жарко.
        - Я давно хотела спросить у вас, - начинаю говорить, отставляя в сторону кружку с прохладным чаем, - вы знали мою мать раньше, как и этого Зенона.
        - Знала, много лет назад, - она слегка улыбнулась, отставив кружку подальше.
        Кроме нас в кафе не было посетителей, все скорее всего на работе, одни мы прохлаждаемся. Марго вытерла пот со лба и устремила свой взгляд в окно.
        - Мама была очень красивой, - говорю с улыбкой, вспоминая фотографии с маминого альбома.
        - Не только красивой, но и умной очень. Мужчины так и стелились за ней в след, помню, приходили мы на вечеринки и у нее отбоя в кавалеров не было. Серьёзно, знала бы что очки делают женщину такой сексуальной, тоже бы посадила себе зрение! - женщина засмеялась, словно окунаясь в свои воспоминания и я туда же.
        На моих губах такая же, как у нее улыбка, мне кажется я даже вижу маму, такой молодой и живой. На самом деле она была такой только в моих воспоминаниях с далекого детства. От этого сердце сжимается и пропускает удар.
        - Но характер у Любы был просто что-то с чем-то. Думаю, это твоя бабушка, учительница, повлияла на все эту ее образцовость. Целоваться с мальчиками? Ни за что! Она даже за ручку только с одним парнем держалась, и только потому что они собирались пожениться.
        - С кем? С Зеноном? - кручу кружку в руке.
        - Да, с ним. Она тогда не знала, что он оборотень, никто не знал. У нас была шумная компания, Серёжа был его лучшим другом, хотя до сих пор что могло их связывать. Честно говоря, мне казалось, что Зенон и Люба были самой красивой парой в нашем институте. Что бы парень два года ухаживал за девушкой, чтобы заслужить ее согласия стать его женой, сама понимаешь редкость. Вот и растаяла наша упрямая Люба. У них должна была состояться свадьба в феврале, всего два месяца не дождались.
        - Моя мама была там, когда ваш жених…
        Не договариваю пряча руки под столом, раньше я и подумать не могла о таком раскладе.
        - Была, - говорит Марго и замолкает на долго.
        Судорожно соображаю, вспоминая о своей маме все, что знаю о ее прошлом. Не могу себе представить, что обе эти женщины пережили.
        - Когда-то отец говорил мне, что мама в институте первый раз попала в лечебницу с нервным срывом. Я так понимаю это случилось не из-за экзаменов? - даю ей наводящий вопрос.
        - И правда, не из-за учебы, - соглашается Марго, явно не желая вдавятся в подробности.
        - Расскажите мне, я хочу знать, что случилось с моей мамой на самом деле. Разве я не имею право? Вы сказали, что Зенон был ее женихом, значит он был с вами в ту новогоднюю ночь.
        - Был.
        - Так почему он не остановил Михаила? Что там происходило на самом деле? - протягиваю руку через стол и сжимаю ее.
        Женщина долго смотрит мне в глаза, а затем подзывает официантку. Сжимаю ее руку ещё крепче, переживая что она захочет покинуть кафе и не рассказать мне правду, но она всего лишь заказала бутылку коньяка. Мы отпили по бокалу и только после этого Марго начала рассказывать.
        - Она была моей лучшей подругой, конечно же знала обо мне все. Мы вместе жили в общежитии, делили комнату и ходили по магазинам. О том какое кольцо выбрать для меня Серёжа спрашивал у нее. Мы так часто секретничали и делились своими тайнами, что мне казалось я знаю ее, как прочитанную книгу. Помню я даже нарисовала в ее альбоме картинку с ней и Зеноном, она тогда возмущалась долго, хотя и была счастлива.
        - Я знаю о ней, мама показывала когда-то. Говорила, что ее нарисовала ее хорошая подруга.
        - Мне тогда нравилось рисовать, много чего нравилось. В основном Серёжа, знаешь я уже думала где мы будем жить и как назовем наших детей ещё до поездки. Как говорится: хочешь рассмешить бога, построй планы. Тот год должен был стать самым счастливым в моей жизни, но стал ужасным самым.
        Мы разожгли огонь, парни жарили шашлыки на костре. Наши две подруги, Соня и Аня со своими парнями, Ваней и Борисом тоже были там. Мы украшали ёлку, пили веселились. Это случилось, когда Серёжа сделал предложение и я согласилась. Огромный волк с горящими глазами, они светились в темноте. Я была так счастлива, что не заметил его вовремя. Только когда Соня закричала мы все увидели его. Борис схватился за оружие, он, наверное, подумал, что это медведь. Выстрелы, крики, разъярённый зверь разорвал им глотки, не разбираясь кто они и что сделали. Убивал всех, кто бы у него на путине ко мне был, забрал меня и унес с собой.
        - А моя мама? - спрашиваю всерьёз.
        - Только твоя мама выжила той ночью, иногда мне кажется, что я тоже осталась на той поляне, вместе с остальными ребятами, с Серёжей. Выжила и попала в больницу на целый год. После такого кто хочешь, сойдёт с ума.
        Она отпила ещё с бокала, и горько выдохнула.
        - Я не понимаю, а почему Зенон не остановил его? Почему не спас маму и ваших друзей?
        - Потому что они твари, Даша! Все они! Михаил не думал о том, сколько человек может убить, загадывая то дурацкое желание. А Зенон… даже не подумал его остановить! Он просто ушел, бросил твою мать в крови наших друзей! Или ты думаешь она просто так сошла с ума? Это жизнь такая, отвратительная и жестокая, как все оборотни и почти все люди. Так что прошу тебя, не верь в его болтовню и держись от этой твари подальше. Он уже раз поломал жизнь твоей матери. Мне бы не хотелось, что он сделал это с тобой тоже.
        Она ударила рукой по столу, разбив бокал, зажатый в руке. Поранила руку, но не обратила на это внимание. Выбросила осколки, замотала руку салфеткой даже не скривившись. Захотела ей сказать что-то успокаивающе, но не нашла в себе слов.
        - Знаешь, что я тебе скажу, Даша? - она резко посмотрела на меня пристально и цепко. - Ты даже в полной мере не оценила насколько отвратительная вещь - это волчье связывание. Когда он забрал меня, я не просто жила в том замке, ты же понимаешь, что в конечном итоге нужно каждому оборотню?
        Она схватила меня за правую руку и сжала ее сильно при сильно, так что у меня брызнули слезы.
        - Потомство, продолжение волчьего рода и прочая муть. Весь первый год он не выпускал меня с тюрьмы, пока я не забеременела. Все это время я думала, что все мои друзья той ночью умерли. Хоть представляешь, как я жила с их убийцей? Тогда я не понимала, что зверь и человек - это как две половинки одного целого, словно раздвоение личности в нормального человека. Их желания и поступки зачастую не совпадают. О том, что твоя мать выжила, я узнала через год после того инцидента. Но так и не нашла в себе силы показаться ей на глаза. Мне же до сих пор стыдно перед ней, перед ними всеми, ведь это моя вина.
        Она выпила ещё коньяка, стерла со щек слезы и с отрешённым выражением лица посмотрела на меня.
        - Когда вы приехали в мой дом, вы знали кто она такая? Она знала? - спрашиваю, то что меня давно интересовала. - Зачем вы привезли и Кристину сюда?
        - Я выяснила о тебе все, после того, как Кай с тобой связался, но слишком поздно. К тому времени ты уже уехала и мне осталось только найти другой способ вернуть тебя. Хотя если честно, узнав кто твоя мать, я не собиралась этого делать. Только когда Кай начал буквально сходить с ума без тебя, решилась на эту авантюру. Сначала я думала затащить сюда какую-нибудь твою корыстную подругу, но как оказалось у тебя их не было. Единственная с кем ты общалась - твоя двоюродная сестра, вот я и пригласила ее, заплатила деньги большие и она согласилась. Узнала ли твоя мать мня? Нет, по крайней мере она никогда не говорила мне об этом и вела себя так, как будто не узнала.
        Мы замолчали, Марго допила коньяк и тяжело вздохнула.
        - Нужно отвезти вещи к тебе, - оставив плату в специальной книжечке пробормотала она.
        - Я хотела заехать ещё к Кристине, - сжимаю свою новую сумочку нерешительно поднимаясь в след за женщиной.
        - О, это я себе говорила, - Марго улыбнулась и неожиданно обняла меня, - тебя уже ждут.
        Она потрепала меня по щеке и слегка шатаясь направилась к выходу с кафе. Там в дверях она поравнялась с Каем. Он что-то спросил у нее, но она с улыбкой махнула рукой и направилась к своей машине. Мы смотрели на нее через окно, пока она не села в машину и не уехала.
        - С ней точно все будет в порядке? - спросила сама у себя, забрасывая ремешок сумки на плечо.
        - Марго живучая и вредная, это самые главные ее качества, так что не переживай за нее.
        Оделся в чёрную рубашку с длинным рукавом и белые брюки, и нужно признать рубашка ему придает особенного шарма. Возможно поэтому сразу же отвожу взгляд.
        - Ты все слышал? - спрашиваю у него.
        - Почти, - отвечает мне спокойно.
        - И? - слегка поворачиваю в его сторону голову.
        На мне белое платье на бретельках, с юбкой в рюшах, к нему белые босоножки и белая глянцевая сумочка. Почти все мои шрамы как будто на показ, потому почти пол дня все прохожие оборачивались на меня и тыкали пальцем, а продавщицы шептались за спиной, но мне было все равно. Но вот перед Каем стало неловко, захотелось прикрыться и спрятать уродливые шрамы. О чем я только думала, покупая эти платья? Ладно, это не так уж важно, вряд ли они его испугают, вот только когда его взгляд задержался на них было не приятно.
        - Что я об этом всем думаю? Моё мнение никогда не отличалось от твоего, оборотни в большинстве своем - монстры. И я не исключение из этого правила, может даже больше всех, кого ты видела похож на монстра.
        Он так спокойно говорит об этом, словно давно смерился с этим фактом. Смотрю в его глаза, не знаю, как сказать, что хотела услышать не это. Мне до боли хочется почувствовать его поддержку. Услышать, что он никогда не бросит меня в опасности, как это сделал Зенон с моей матерью. Хотя не понимаю, зачем мне нужно это услышать? Я ведь знаю, что он не оставит меня, только разве что, если убегу сама. Чёрт, какая же я глупая.
        - Обними меня, - прошу у него, хотя сама делаю шаг и обнимаю его.
        Прячу горящее лицо у него на груди, там, где громко стучит его сердце. Он медлит, а затем обнимает в ответ. Чёрт, как же хорошо! Он не говорит ничего, позволяя просто балдеть в его объятиях какое-то время. Затем старательно избегая его взгляда выбираюсь с объятий, обхожу с боку. Он останавливает меня почти сразу, ухватив за руку.
        - И что это значит? - спрашивает оборотень.
        Чёрт, а я так надеялась, что он ничего не спросит. Позволяю себе наконец улыбнутся и повернувшись к нему лицом потрепать его по щеке.
        - Ну ты же умный монстр, - пожимаю плечами выходя на улицу первой, - догадайся сам.
        Глава 15. Новости
        - Ты идешь или как? - спрашиваю, повернувшись к нему на улице.
        Кай кивает и догоняет меня, пока иду в сторону автобусной остановки.
        - Куда?
        - Мы, - делаю ударение на первое слово с улыбкой, - едим к Кристине, проведать ее.
        - Ну так пошли, - вздыхает, разворачивая меня обратно и беря за руку тянет за собой.
        Останавливаемся на парковке возле кафе, там нет машин, за то, есть мотоцикл. Судя по тому, как целенаправленно он ведет меня туда, именно на этом орудии пытки он собирается меня везти в больницу. Есть два типа женщин, которые считают мужчин на байках крутыми и тех, кто считает их жертвами моды на опасные хобби или мужиками с кризисом среднего возраста. Не трудно ли догадаться, к какому типу принадлежу я? Мне уже не пятнадцать, что бы я визжала при виде парня в кожаной куртке на мотоцикле.
        - Я на этом не поеду, - с отвращением смотрю на то, как он садится на железного зверя, да ещё и подает шлем мне.
        Парень смотрит на меня с непониманием, а затем проходится взглядом по мне и останавливается на слегка коротковатой длине платья. Его взгляд так и остается, так что я и сама смотрю туда. Куда, куда, а парни на мои ноги раньше так не смотрели. На что там было смотреть раньше, на два окорочка?
        - Не из-за платья и туфель, а потому что это опасно! - объясняю ему очевидные вещи. - И ты на этом тоже больше ездить не будешь. Понял?
        Кай застыл, смотря на меня, не мигая и не отрываясь, так сыграть недоумение просто невозможно. Где-то внутри возникает желание засмеяться, как типичный злодей из фильмов. Я оказалась права - быть стервой чертовски приятно.
        - Кириллу подари, а лучше вообще продай, от греха подальше, - указываю ему с невинной улыбочкой. По крайней муре надеюсь, что она такой и была, а не издевательской. Как же вытянулось его лицо, похоже он начал закипать, но пока не сильно. Открыл рот, чтобы говорить, но я его закрыла, коснувшись пальцем его подбородка. Это вольность, выходящая за грани наших отношений. Раньше только он позволял себе трогать меня без спросу, а теперь и я набралась такой наглости. Смелею и провожу рукой от подбородка к голове, поглаживаю по волосам, словно ребёнка. Волосы мягкие, шелковистые, между пальцев проскальзывают пряди принося удовольствие. Опускаю взгляд на его лицо, но прикрыл глаза - не одна я получаю здесь удовольствие.
        - Иначе я за тебя буду волноваться! - говорю ему те слова, которые сказала бы в этой ситуации любому другому, но не ему. Это все ложь, неправда, но почему я отдергиваю от него руку, словно обожглась. Мой смелости хватает только что бы смотреть ему в глаза, но меня снова, как будто затягивает.
        Отворачиваюсь и говорю с напыщенным весельям уходя из стоянки:
        - Пошли я вызову такси, на нём поедим. Не волнуйся, я нынче богатой стала, заплачу.

* * *
        В такси едим молча, заставляю себя улыбается, смотря в окно на улицу. Не то что мне хочется подставлять свое лицо под жаркие лучи солнца, просто так проще игнорировать сверлящий меня взгляд. Это ведь только начало, мой дорогой волк, ибо похоже я решила вести себя, как настоящая сука. Похоже я все больше становлюсь похожей на стерву, которую он заслуживает. Меня даже передергивает от этой мысли, только водитель позволяет скрыть эту реакцию.
        - Приехали.
        - Сколько с нас? - спрашиваю у водителя, открывая свою сумочку.
        - Я заплачу, - опережает меня оборотень, играя в джентльмена.
        Выхожу с машины и останавливаюсь стоять в нескольких метрах, ожидая оборотня. Жарко, хорошо хоть у меня теперь не так много волос, как было раньше. Провожу рукой по шее, стирая пот с нее, одна из шлеек платья съехала с плеча, собираюсь поправить ее, как чувствую, что это делает он, заканчивая эту операцию слегка интимным поцелуем в плечо.
        Зачем он это сделал? Хочет напомнить мне о том, что я его или рассчитывает на что-то большее? Нет, к подобному унижению я не готова. У меня мурашки пошли по всему телу, чтобы не наделать глупостей уклоняюсь от попытки положить свою руку мне на талию.
        - Давай в магазин сходим, - говорю, поворачиваясь на каблуках и слегка улыбаясь, - в прошлый раз она жаловалась, что я ничего не принесла ей.

* * *
        До магазина мы добрались без происшествий, я шла впереди, так как единственная успела заметить неподалеку большой супермаркет. Сразу видно кто из нас в этом городе дольше живет. Почётное право толкать тележку перепало полу сильному, как на единственно возможное применение его мышц. А мышцы есть, и внушительные такие, но все же меня никогда качки не нравились. Другие же девочки в магазине моего мнения явно не разделяли. Одна молоденькая продавщица, хлопая глазками подскочила к Каю «помогать» с покупками. Реакция у меня была резкой и слегка неожиданной. Я как раз отошла выбирать для сестры журнал для беременных, вот и запустила ним. Но не попала, гадкий оборотень его словил и забросил в нашу тележку. Поскольку мою попытку сбить соперницу можно считать проваленной, пришлось подойти к ним и резко дернуть тележку на себя.
        - Спасибо, - толкаю тележку в сторону, - но мы как-нибудь сами справимся.
        Проехала ровно до стеллажа с арахисом и остановилась, из-за того, что кое-кто посмел не пойти следом. Он что теперь с обычной продавщицей связался? Уж не знаю, что произвело такое впечатление на молоденькую девочку в переднике, но ее, как ветром сдуло. Повернулась к оборотню, чтобы высказать ему пару ласковых, но заметила, что он смеется, точнее ржет во весь голос.
        Он с меня смеется! Да, когда же ему не надоест с меня издеваться? Ну ты у меня ещё посмеешься! Нервы немного сдали и забыв на тележку ушла в детский отдел. Там я с упорством молодой мамочки перетрогала почти все вещи в продаже, зачем-то решая какую присыпку купить. Вот именно за этим делом меня и застал Кай, придирчиво изучающей этикетку.
        - Что ты здесь делаешь? - спросил он с улыбкой. Такой, что невольно задумалась, о том, что он все время продолжал смеяться с меня?
        Желание его пнуть было огромным, но я держалась, здесь же повсюду камеры, а у нас драки непонятно чем заканчиваются каждый раз. Правда есть вещь, о которой мне очень хочется узнать после разговора с Марго. Она просто не дает мне покой, занимая мои мысли больше чем Говерла когда-то, даже во времена моей бескрайней любви.
        - Кай, скажи мне, пожалуйста, одну вещь, - начинаю говорить с далека, осматривая присыпку со всех сторон.
        - Ей присыпка сейчас не нужна, рановато для нее. Может лучше что-нибудь другое купим? - понимает он меня слегка не так, перебирая на соседнем ряду махровые полотенца.
        - Я не об этом спрашиваю. Скажи мне лучше, какой шанс, что у оборотня и почти обычного человека родится тоже оборотень?
        Отрываю взгляд от присыпки и понимаю на него глаза. Кай резко закашлялся, затем перестал, но, когда я выжидающе подняла брови начал снова.
        - Что с тобой? Все ещё плохо? - смотрю на него с неким подозрением.
        Что-то тут не так, у него очень странная реакция.
        - Нет, все нормально, - отмахивается, странно поглядывая на меня.
        Стоим в очереди, и я замечаю, как он смотрит на один из стеллажей, на котором снизу стоят презервативы, а сверху тесты на беременность. Почему их всегда размещают рядом? Как напоминание что будет если не купить одно из них. Несколько раз моргаю, а затем смотрю на него выразительно с прищуром, что он обращает на меня внимание.
        «Ты охринел что ли?» - так и можно прочитать на моём лице, но я почти сразу отворачиваюсь. Что там говорила о том, что нужно оборотням? Потомство? Думаю, конкретно этого больше сам процесс интересует! Кобель!
        Моя злость не стихает, ещё и прикрепляется болью мозолей от босоножек. Вот послушала Марго и надела это платье и туфли, хотя никогда подобного не носила.
        «Белый тебе так идет, ты кажешься в нем куколкой», - говорила она, наряжая меня, как будто я и правда кукла.
        Мне нужно успокоиться, пока он выкладывает товар на ленту. Сжимаю кулаки и разжимаю, но это слишком незаметно. Хватаю первое попавшееся под руку и начинаю читать про себя надпись на упаковке. В то что там написано не вникаю, мне просто нужно отвлечься, а это помогает.
        - Даша, - слышу его очень странный голос и поднимаю на него взгляд.
        Он смотрит не на меня, а на то что я держу в руках. Слежу за его взглядом и с удивлением понимаю, что все это время читала инструкцию к тесту на беременность. Наступает до одури неловкая пауза, которая заканчивается ещё одним кашлем Кая, когда я кладу пачку обратно на стеллаж. Кажется, я начинаю понимать откуда у него взялся тот предыдущий кашель.
        Даже не пытаюсь расплатиться за покупки, он это делает за меня, да и пакеты несет сам. Молча. И эта тишина меня слегка пугает, как и то что меня волнует, о чем он думает. Какой же он впечатлительный, однако.
        Мне хочется ему что-то сказать, объяснится, но я не делаю этого. Почему я должна говорить ему о Кристине и Юре? Почему должна что-то объяснять? Мы не встречаемся, только хочу поставить на место и заставить почувствовать всю ту боль что он мне причинил.
        Обе его руки заняты пакетами, так что спокойно беру его под руку с той стороны где пакет тяжелее и держит между нами небольшую дистанцию. Так я думала, пока хитрый оборотень не взял все пакеты в другую руку. Свободной взял меня за руку, переплетав наши пальцы, как будто я иначе убегу. Но он же найдет, в охотников же нашел. Какой-то гнет ощущаю рядом с ним, словно я загнанный зверь. Рядом с Радом было так же?
        На моем лице появляется улыбка, когда на входе в больницу он не может войти со мной вместе из-за пакетов и неохотно отпускает мою руку. Надо же, даже не привязал за поводок. Сам великий альфа козёл ведет себя как джентльмен, пропуская вперед даму. У меня даже смешок вырвался.
        Моську такую состроил, что защемило сердце. Этот цвет волос ему все-таки идет, смягчает острые черты лица. Пыхтит тихо бубня что-то о том, что я набрала всякой ерунды, что пройти нельзя в дверь. Насупил свои красивые брови, надул губки, скривился, словно миленький ребёнок.
        Разве думала я, что когда-нибудь буду ходить с ним по магазинам или держатся за руку? Нет, такое я могла представить только в страшном сне, но это явь. И мне нравится это чувство, мне нравится, что между нами происходит.
        Возможно поэтому поступаю так, делаю шаг к нему и взяв его лицо в руки, чмокаю в нос. Затем быстро отпускаю и отступаю на шаг, но, наверное, надо было сразу бежать. Пакеты с грохотом падают на пол, а затем мой оборотень подлетает ко мне и схватив как я его раньше тоже целует, но не в нос, а в губы.

* * *
        Я забылась, просто пропала, растворилась в нём и том что между нами происходит. Это не глупости, не то что чувствовала раньше, целуя кого-либо. Даже наши предыдущие поцелуи не были такими. Меня просто не стало, только его жадные губы, наглый язык и руки, прижимающие к себе. Я не могу дышать, задыхаюсь, потому что мне нравится, слишком нравится. Мне хорошо, даже несмотря на то, что он ломает меня под себя, диктует свои правила, заставляя быть с ним. История повторяется, а я так не хотела, чтобы она повторилась. С ним я слабая, ничтожная и безвольная такая. Словно моя мать - сломанная.
        Но я не хочу больше быть слабой! Не хочу, чтобы идти на уступки никому, а ему особенно!
        Где-то далеко слышны голоса недовольных пациентов и медсестер, но до их нам нет дела. Точнее ему нет дела, он не обращает внимания, а я… подчиняюсь его желаниям. Снова становлюсь слабой, ничтожной, той которую можно бросить просто так, из вредности. Потому что он козел и ему нравится играть с моей жизнью!
        Эта мысль делает мне больно, слишком сильно для того что бы не обращать на нее внимания. Настолько, что влечение, желание и все то, что позволяло мне быть с ним рядом забыв прошлое иссекает.
        Чувствую себя в ловушке.
        Сравнение Кая и Рада впервые по-настоящему точным кажется. Кай, как и Рад хочет от меня что-то в своих целях и для их достижения пользуется вот такими гнусными методами. Тем не менее я даже не ударила его, а просто оттолкнула от себя. Моего сопротивления никто не ожидал, даже я сама не ожидала. Просто в какой-то момент все во мне прокричало: хватит!
        «Никакой поцелуй не стоит последующего за ним унижения», - говорю себе мысленно.
        Недоумение в глазах оборотня сменяется вполне нормальным в данной ситуации негодованием. Одно дело, если бы я сделала это сразу, как только он ухватил и попытался поцеловать, а другое, когда после того, как ответила на поцелуй. Теперь я не знаю, чего хочу? Мы поменялись ролями окончательно. Смотрю на него, чувствуя, как мурашки расходятся по телу, а внизу живота все предательски ноет от желания. Да и правда больная на всю голову сука. Заигралась Даша, ты заигралась! Плен действовать его же методами явно подкачал.
        Мне сносит голову, когда он рядом, мысли такие противоречивые, но самое противное я чувствую страх. Боюсь того во что в конечном итоге все это выльется, но не могу себя остановить. Касаюсь распухлых губ и бью себя по щеке. Не могу или не хочу?

* * *
        Палату сестры нашла легко, там всего одна ВИП-палата на все отделение. Постучала, но только для формальности, потому что, тяжело дыша забежала в комнату. Сестрица, как раз лежала на кровати и смотрела телевизор. Комната оказалась большой и светлой, с хорошей мебелью, но в полном бардаке. Если учитывать, что мне было слегка не до осмотра дорогой меблировки, то можно на это закрыть глаза.
        - Ты чего такая красная? - выпалила сестра, вместо того что бы поздороваться.
        За моей спиной скрипнула дверь, и я как самая большая трусиха спряталась за Кристину. Не буквально, просто резко обняла ее крепко, зарившись лицом в волосы. Она пахла конфетами, которые судя по всему безбожно лопала до того, как я вошла.
        - Ты чего?
        - Соскучилась, - почти не соврала ей.
        - О, и ты здесь. Это мне? - заговорила сестрица у меня над плечом и ловко выбралась с моих объятий.
        Мне ничего не осталось, как повернутся что бы увидеть сестру в цветном халате роющуюся в пакетах и оборотня, смотрящего на все это с безучастным видом. Ну серьёзно, по его лицу сразу становилось понятно - не волнует.
        Его вообще ничего и это при том, что после такого он должен был злиться. Ожидаемый результат не наблюдался, и я потихоньку начала себя накручивать, односложно отвечая на вопросы сестры касательно покупок. Придирчиво осмотрев содержимое пакетов, она выбрала то, что ей понравилось и напивая вернулась на кровать, при этом не обращая на нас никакого внимания. Ещё какое-то время смотрела, как пончик в цветочном халате кушает пончики, а затем Кристина все же обратила на меня внимание.
        - Ты просто не понимаешь, что мне все это есть нельзя, но как сильно то хочется!
        - Нельзя? Почему нельзя? - рассеянно переспросила, садясь на край ее кровати.
        - Растолстею, я уже так вешу выше нормы. Приходит дядя Миша и ноет о том, что я не так делаю, то у меня не так - уже задыхаюсь здесь от этой заботы! - надула губки сестрица.
        Она неуклюже садится, придерживая круглый живот рукой. Стою перед ней, неловко передвигаюсь с ноги на ногу, смотря, как один оборотень садится в мягкое кресло словно у себя дома. Ногу на ногу положил, журнальчик со столика взял и листает, словно на скучном приеме. Невольно скривилась от этой картины, на том сестра меня и поймала.
        - Ну что там у вас снова случилось? - шепнула она, притягивая меня к себе.
        - Ничего, - бурчу не только потому что не хочу отвечать, но и потому что он все услышит.
        - Слушай, - Кристина схватила меня за руку и потащила на себя, так что бы говорить на ухо. - Я завтра поеду к родителям. Тайно.
        - Почему тайно? - шепчу в ответ.
        - Потому что «эти» - меня уже достали! - слегка резковато прошипела Кристина недовольно смотря на оборотня. - Ты что волосы перекрасил?
        Кай судя по всему решил пропустить ее замечание о смене имиджа мимо ушей. Даже носа не высунул из-за журнала.
        - Да и рожа у тебя разукрашена, душечка. Дашка это ты его в пыле ссоры? - громко поинтересовалась сестрица улыбаясь.
        Похоже то, что я не знаю, что на это ответить ее слегка позабавило. Сестрица пошловато хохотнула и так выразительно посмотрела на моё красное лицо и внешней вид, что захотелось прикрыться и сгореть со стыда. Главное ни слова не сказала, а заставила чувствовать некую неловкость.
        - Красивое платье, - подмигивая улыбнулась мне сестра, так что захотелось ее чем-то треснусь.
        Она снова схватила за руку и нагнувшись прошептала в ухо:
        - Ты помнишь, о чем я тебя просила? Сделаешь это для меня?
        Задав такие вопросы, сестрица отпустила мою руку и жалобно посмотрела на меня. Слегка растолстевшая, с большими зелеными глазами и просящим видом сестрица смотрится немного комично, но и жалобно. Правда в том, что я уже не помнила, что ей обещала, потому только неловко улыбнулась и сама наклонилась к ее уху.
        - Что именно? - прошептала почти одними губами.
        - Поедешь со мной к моей маме, - прошипела слегка зло сестра, - ты обещала.
        Разве я ей такое обещала? Хочу задать этот вопрос, но не успеваю, вместо меня отвечают.
        - Она никуда не поедет, - все так же листая журнал говорил Кай, - и ты кстати тоже. Вы обе останетесь здесь.
        - В смысле? - вырывается у меня с негодованием.
        - Я не твоя волчица, альфа! Мне здесь надоело! Домой хочу! Свою часть договора я выполнила и потому хочу получить остальные деньги и спокойно вернутся домой! - сестра так резко закричала и поднялась, что я даже подпрыгнула и еле успела поймать ее за локоть, когда она пошатнулась.
        - Тихо, тихо… Все хорошо, не переживай ты так, тебе о ребенке надо думать! - испугано начала ее успокаивать, усадив обратно на кровать.
        Поглаживаю по спине слегка обнимая, пока она все ещё злобно пыхтит.
        - Все нормально, это Кай так… пошутил. Конечно тебя отпустят домой, все будет хорошо, ты только не волнуйся. Мы вместе поедим к твоей маме и ругать она тебя не будет.
        - Правда? - слегка устало и с надеждой переспрашивает Кристина, что мне кажется я ее перестала узнавать.
        - Правда. Ты ложись, отдохни, а когда тебе станет получше мы поедим вместе. Ни о чем главное не волнуйся, что бы малыш тоже не волновался. Хорошо?
        От улыбки уже лицо сводит, но я должна ее успокоить, ей нельзя переживать. Кристина кивает только на мой вопрос и слегка насупившись клацает пультом от телевизора.
        - Ну мы пойдем, а ты отдыхай. Завтра я тоже приду, так что не скучай.
        Взять себя в руки было сложно, ибо меня тоже просто разрывает от негодования. Отхожу к оборотню, которого похоже реально ничего в этой жизни не волнует. Сдерживаюсь от желания дать ему в табло прямо здесь, хватаю за руку и заставляю подняться на ноги. Он делает это так, как будто сам решил, медленно и вальяжно, отставляет журнал и вырвав свою руку из моей удаляется первым. Поборов желание бросить этот журнал ему темечко поворачиваюсь к сестре и натянув улыбку махаю ей ручкой. Только в коридоре разрешаю себе не улыбается глупо и найти взглядом одного смертника.
        - Что ты только что сказал?! - прорычала сквозь зубы, пока оборотень, не обращая на меня внимания начал спускаться по лестнице. - Да кто тебе вообще дал право распоряжаться нашими жизнями?
        Где-то на втором лестничном пролете, мне надоело смотреть в его спину. Ухватив за руку попыталась развернуть его к себе, но получилось, что это меня к стенке прижали. Красные горящие глаза с вытянутым зрачком заставили на мгновение забыть, как дышать, не то что о собственной злости. Я испугалась, это точно был страх, а не вожделение. Даже пускай тело сначала отреагировало странно, ноги онемели, внизу живота, как будто натянулась болезненная струна. Он ничего не сказал, просто смотрел на меня какое-то мгновение, а затем закрыв глаза, прислонился лицом к моей шеи и кажется просто нюхал меня. Продолжалось это несколько минут, так что не имея возможности выбраться, могла наблюдать все осуждающие взгляды, тех, кто шел по лестнице. Некоторые даже пытались что-то сказать, отругать нас за неподходящее для больницы поведение.
        - Постыдились бы! Вот уж молодежь! Мерзостью на людях заниматься. Как вашим родителям за вас не стыдно? - прокомментировала наше поведение пожилая уборщица и после этого удостоилась взгляда Кая.
        Мне осталось только надеяться, что глаза у него уже были нормальными, но не могу быть в этом уверена, ибо бабулька резко подхватила ведро и сбежала от нас вверх по лестнице.
        Он повернулся ко мне и отступил от меня на шаг, избегая смотреть в глаза. Провел рукой по волосам, до боли знакомым жестом, так что я вспомнила об одном кудрявом. Сердце остановилось на мгновение от воспоминаний, загорелось болью, а затем продолжило биться как раньше. Моему сердцу уже все равно, а разум продолжает мучать меня. Это же как быстро они сошлись, после того, как я пропала, что ребенка заделали? Хотя какая мне разница? У меня и без сбежавшего от обязательств оборотня хватает больного волчьего внимания.
        - Успокоился? - спрашиваю, смотря в его шикарные голубые глаза.
        Не отвечает, только слегка поворачивается и кивает. Прячет руки в карманах джинс и вздыхает. Усталость заставляет меня опустить плечи. Заправляю прядь за ухо, что бы волосы не мешали наблюдать за ним.
        - Хорошо, потому что я - нет.
        Моя злость переросла в стадию сильного раздражения, а затем я первая продолжаю спуск на лестнице, даже не повернувшись, чтобы проверить идет он за мной или нет. Пусть теперь сам меня догоняет, как я его раньше. Тяжелей всего мне понимать, что я хочу скандала, хочу дать выход своим эмоциям. Хочу, как раньше препираться, что бы все закончилось таким же злым и пылким поцелуем. Наверное, я совсем больная, раз хочу подобного.
        Останавливаюсь только на улице, возле небольшого дворика, где людей нет. Закрываю лицо руками стараясь справится с эмоциями. Не спешу поворачиваться, прекрасно зная, что он все время шел за мной. Распрямляю пальцы на руках, чтобы затем сжать их в кулаки. Правая отдает жуткой болью, но я поворачиваюсь к оборотню хорошо скрывая ее. Мы встречаемся с ним взглядом, нынче он решил держать меня на расстоянии, стоит далеко. Мы что дети?
        - Она же беременна, - ударяю себя кулаком по ноге что бы не закричать это со всей силы ему в лицо.
        - Сейчас она перенесет это легче чем если бы я сказал позже.
        - У тебя нет никакого права запрещать нам что-то! - делаю шаг к нему резко махнув рукой в воздухе сдерживая желание схватить его за шиворот.
        - Я никуда вас не отпущу, - слышу его лишенные эмоций слова и почти взрываюсь.
        - Ты… Да как ты… После всего, что…
        Мне не хватает слов, со рта вырывается только обрывки фраз, на которые ему плевать.
        - Тебя я больше никогда не отпущу, - говорит он совсем не так, как предыдущее предложение.
        Я собиралась ему ответить, что-то сказать и протестовать, но не смогла. Мое негодование и злость никуда не делись, просто я не смогла сказать и слова. Часть меня хотела обнять его сейчас куда больше чем побить. Это противоречие настолько сильно вывело меня из равновесия что я не нашла лучшего решения чем сбежать, точнее развернутся и молча пойти к стоянке такси. Тем самым почти что согласилась на его слова - ну я и хороша.
        «Мы поговорим об этом позже, при свидетелях, когда он не сможет снова на меня воздействовать своими поцелуями», - решаю четко для себя.
        - Свободен? - спросила в таксиста, садясь после его кивка на заднее сиденье машины.
        Открываю сумочку, начиная диктовать свой адрес, но меня прерывает хлопок соседний двери.
        - Что ты делаешь? - даже приподнимаюсь на сиденье от негодования.
        - Шеф, розовый замок. Знаешь такой? - он полностью меня игнорирует.
        Скулы выпирают на лице, а брови нахмурены.
        - Нет! - резко вскрикиваю, пока не молодой шофер тихо матерится, заводя машину. - Что ты себе позволяешь? Я устала и хочу домой.
        - Мы и едем домой, - отвечает он холодно, смотря только вперед.
        - К себе домой! - выкрикиваю резко.
        - Я говорил тебе, ты, наверное, не поняла. Твой дом так где я.
        От того, как он высказал эту фразу и от их самых задохнулась от возмущения. Судя потому, как побелели костяшки его рук, сложенных на коленях в замок - об отказе не может быть и речи.
        Хватаю воздух ртом, собираясь послать его очень далеко, но он резко поворачивается ко мне и только одним взглядом заставляет замолчать. Отворачиваюсь к окну и чувствую, как к горлу подступает комок, а губы начинают дрожать. Да за что он со мной так?

* * *
        Такси уехало, оставив нас перед розовым монстром, именуемым домом. Ноги меня почти не слушают, так что я стою неподвижно там, где и вышла. Желание задушить гада останавливает только усталость и мозоли на ногах. Одно радует - скоро наконец сниму туфли, но мне бы хотелось сделать это дома, у себя дома. Хотя меня уже начинает одолевать чувство, что любое место где он есть - автоматично перестает быть моим домом. Так было с квартирой, в которой я провела почти всю жизнь, с той что снимала и в конечном итоге с этим домом. Я могу сказать, что он рушит мою жизнь, но это будет ложью. Это я сама делаю, и до этого дня я прекрасно с этим справлялась. Охотники, маньяк, оборотни - чью задницу занесло не туда по собственной глупости? Мою. Но даже если бы я этого не сделала, но разве раньше я по-настоящему жила? У меня были только чувства, на которых нет ответа. Брат, которому до меня нет дела. Мать и отец которые рядом, но при этом так далеко. Если рассуждать так - ничего толком не поменялось.
        - Пойдем, - говорит он, открыв дверь в дом, но я остаюсь стоять на месте.
        Не дожидается моей колкой фразы, поворачивается и без лишних слов закидывает меня на плечо. Даже не вырываюсь - слишком устала, да и так ноги меньше болят и вид на его пятую точку ничего так. Дверь открыл и тут же пожалела, что в таком виде в дом Дмитровых заявилась.
        - Даша! Ты что совсем уже с ума сошла?! - выкрикивает мой братец так громко и пафосно, что чувствую себя героиней с анекдота. Братец, как мой отец, застукал дочку с парнем за чем-то пошлым. Дернулась что бы меня отпустили на землю, но наглый оборотень даже не подумал этого сделать, зашел и закрыл за нами дверь. Со своего положения мне удавалось наблюдать только за задницей бывшего блондина.
        - Кай! - рыкнула, чтобы напомнить, что я между прочем до сих пор на его плече вишу.
        - Привет, - выдал после паузы оборотень.
        - Альфа, а тебя не учили, что носить всякую гадость в дом нельзя? - сладковато пропел знакомый женский голос с такой интонацией, что я смогла слезть сама. Правда для этого пришлось спрыгнуть и чуть не закричать от боли разодрав мозоли в кровь. Сквозь зубы чуть не вырвался крепкий мат, только губы поджала. Никто этого и не заметил, ибо единственный повернутый ко мне зритель смотрел явно не на меня. Даже то что я продолжаю крепко держатся за его плечи не заметил. Сцепив зубы повернулась к этой сладкой парочке. Далось мне это с трудом. Ибо ноющее ноги болели так сильно, что коленки подгибались, но на Кая я оперлась спиной не поэтому.
        Он смотрел на нее, я бы даже сказала, пялился и как бы мне не хотелось приврать - посмотреть было на что. Шикарные длинные волосы, слегка подкрученные, незаметный, но весьма красивый макияж, да ещё и платье белое, точно такое же как у меня. Вот только если на мне оно смотрелось просто мило, на ней - шикарно. Длинные просто идеальные ноги, мои даже не сравнятся, он на них и пялится, словно кот на сметану. Прибью гада! И Миссис Тактичность тоже - в этих платьях даже тупой заметит кто из нас красивее. Ну конечно! Кому нужна Даша в шрамах, мелкая то толстая, то чересчур худая? За то Дарья, с шикарными формами всем нужна! Уже двух кобелей себе загребла, сучка!
        Прикусываю язык что бы позорно не зарычать. Звериные замашки уже явно не то что нужно им показывать, но вот то что некоторый кобель здесь мой, показать стоит - обоим! Потянула его руки на себя, заставляя обнять со спины, и он это делает. Очень даже живенько, даже поцеловал за ушком как будто извиняясь, но я все видела потому пытаюсь отдавить ему ногу каблуком.
        - Даша! Ты что себе позволяешь? - выдал брат, уперев руки в бока и сделав злобное лицо.
        - А что я себе позволяю? - рассеянно переспросила, ибо меня больше заботила возможность отомстить одному гаду. Ноги так какие у него изворотливые, все не достану. Да еще и больно, чёрт побери!
        - Мало того, что ты полгода где-то шлялась, так ведешь себя сейчас, как…
        Братец в обычной майке и шортах смотрится слегка не уместно рядом с разодетой волчицей. Но больше меня взбесило то, что, говоря эту фразу он небрежно свою волчицу приобнял, за пятую точку.
        - Как кто? - вырывается у меня явно взбешенное. Я бы ему сейчас с удовольствием продемонстрировала то, чему научилась за полгода, даже если после этого сломаю себе руку, но руки на талии не дают, удерживают меня. Не так явно что бы они заметили, но ощутимо.
        - Как сука! - выправился брат, с пренебрежением осмотрев меня с головы до ног.
        - Ну так я и есть сука! - слегка истерично просвещаю этого… братца!
        На показ откидываюсь спиной на грудь другого наглого оборотня и кладу руки на его. Поглаживаю, пока не застаю гада врасплох, отдавив ему ногу каблуком. Он даже хрипнул и сильнее прижал меня к себе.
        - Увидела бы мать, какая ты на самом деле…
        Он не договорил, Кай не дал.
        - Рот закрой и проваливай, - вместо лишних слов видал он.
        Ваня замолчал на полуслове, а затем слегка засмеялся, но как-то не натурально. Кивнул то ли оборотню, то ли своим мыслям и потянул свою бабу за собой.
        - Ей, и ты так оставишь это? Ничего не скажешь ему в ответ? - запричитала громким шепотом Дарья, не поспевая за ним по коридору на кухню.
        - Вань, - выкрикиваю ему в спину, и он останавливается, - я тебя люблю, хотя ты ещё тот козёл.
        На моем лице улыбка, но видит ее только Дарья, ибо брат даже не повернулся. Они оба скрылись на кухне оставив нас в прихожей одних. Ноги болят и зрителей нет, но я все ещё стою, прижавшись спиной к нему и чувствую его руки на своей талии, как и дыхание возле шеи. Во рту неприятная горечь обиды из-за брата. Мы знаем друг друга куда дольше, чем кого-либо. Как он мог обо мне такое не то что подумать, а сказать? Я же столько сделала для него, все время носилась за ним, как курица наседка и что с того? Ничего!
        - Ужинать! - нарушил тишину и ход моих мыслей громкий крик Марго с кухни.
        Слегка вздохнула и расправила плечи, не до конца понимая, что сама все это время сжимала его руки. Смотрю на это, но руки его не отпускаю.
        - Еще раз увижу - убью, - обещаю ему сквозь зубы.
        Убираю его руки с талии, но он снова хватает и притягивает к себе со смехом.
        - Я тоже, - слышу его урчащий голос над ухом и моё тело начинает ломать меня.
        Внизу живота приятно тянет, и он как будто чувствует это. Рука опускается с талии на низ живота, и я судорожно вдохнула, почувствовав его язык на своем ухе.
        - Я не смотрю, я не смотрю! - кричит Кирилл, пробегая в низ по лестнице и сразу побежал по коридору на кухню.
        Мы с Каем только проводим его взглядом, а затем оборотень сам меня отпускает. Без его объятий так холодно стало, что я не уверено повернулась посмотреть зачем он это сделал. Заметив это действие, оборотень взял меня за руку, скрестив наши пальцы.
        - Отец, - сухо произнес, и я слегка удивилась, проследив за его взглядом.
        Господин Дмитров стоял на лестнице, и он там был не один, вместе с Зеноном. Если раньше самый старый оборотень не вызывал у меня ровной долей никаких чувств, то теперь хотелось хотя бы плюнуть гаду в лицо. Да как он мог так с моей матерью поступить? Этот вопрос так сильно ел меня изнутри, что подалась вперед, желая высказать гаду все, о чем я думаю.
        - Тихо, - приказал Кай, остановив меня, а затем спрятав за спину.
        - Надо же, а у тебя есть вкус, дорогой мой. Как говорится; яблоко от яблони…
        - Далеко падает. Не знаю, что тебя судя привило, но уже пора.
        Голос Кая дрожал от еле скрываемой злости, на коже появились белые волоски, а ногти слегка удлинились. Могу поспорить, что глаза у него сейчас красные. Почему он так резко разозлился? Он тоже слышал историю Марго? Но он же приехал позже, ведь так?
        - Ну что же ты… альфа. Кто прогоняет гостей с порога? - с насмешкой спустился по лестнице усатый мужчина.
        - Ты здесь не гость, как и на этой территории. Убирайся!
        - А то что? - поравнявшись с Каем спросил этот мужчина и даже у меня на руках волосы стали дыбом. Это была реакция тела на слегка измененный тон странного оборотня? С трудом понимаю, что меня слегка колотит от ужаса и я прижимаюсь к спине Кая, спрятавшись.
        - Даже она понимает - ты мне не ровня, - выдал самодовольную фразу. Кай чуть не бросился на него, только потому что обняла его со спины, не давая это сделать.
        - Меня просто слегка подташнивает от мысли, что вы могли быть моим отцом, - стараюсь выплеснуть всю злость только на него, пересилив свой страх.
        Кай напрягся, настолько что я щекой почувствовала, какие у него мышцы твердые на спине.
        - Ты плохо прячешь страх, - говорит мужчина, старательно скрывая что на самом деле его задели мои слова - воняет.
        Он был прав, все внутри меня сейчас просто говорило - беги, но я не слушалась. Сцепила руки в замок останавливая свою каменную стену от необдуманных глупостей. Честно говоря, я больше о себе думала, чем о нем. Не рассчитывала даже на то, что это его остановит.
        - Убирайся! - прорычал только мой оборотень, пока второй вальяжно и медленно направилась на выход.
        - Иду - иду, нельзя же портить образ перед юной красавицей. Дашенька, ещё увидимся.
        - А мне бы не хотелось вас больше видеть, - отвечаю ему не благосклонно.
        - Твоя мама мне тоже это говорила, - с каким-то гадким подтекстом высказался Зенон, перед тем как уйти, хлопнув дверью.
        - Зачем он вообще здесь появился? - спросила в полной тишине, пока Кай расцепил мои руки на своей груди, но за руку не взял.
        Он оставил меня и очень быстро оказался возле Михаила.
        - Я же сказал тебе…
        Он начал было ему говорить что-то на повышенных тонах, но осёкся, наверняка вспомнив что я ещё здесь.
        - Так зачем он приходил? - очень невежливо поинтересовалась у них.
        Им похоже нет до меня дела, в глаза друг другу смотрят, как будто мысленный разговор ведут, и судя по тому, как упрямо поджал губы Михаил, Кай пока проигрывает. Решила прекратить эту бессовестную пытку пожилого волка и заступила его от альфы.
        - Как там дела с расшифровкой записей? - стараюсь намеренно отвлечь его на себя. - Узнали, что именно их так интересовало?
        - Каких ещё записей? - в голосе так альфы за спиной так и проскальзывает наезд. Наверное, для усиления его он и клешню свою на моё бедро положил - что бы не сбежала.
        - Пока нет, - слегка вспотев отвечает на мой вопрос Михаил и я замечаю некую немногословность. Да ещё тот выразительный взгляд, который он бросает на некоторых слишком обнаглевших подсказывает что о записях одного сумасшедшего врача говорить стоит только наедине. Начинаю кашлять, когда Кай повторяет свой вопрос.
        - А как так дела с охотниками? Не думаю, что они так просто решили отступить, - меняю тему, стараясь скинуть лишнее с бедра, но добиваюсь только того что меня ещё и приобнимет.
        Как он так может то? При Михаиле руки свои распускать, постыдился бы! Судя по тому, что щеки покраснели только у меня, стыд - это моя фишка.
        - Все хорошо, - после запинки отвечает Михаил и я понимаю, что он врет. Не просто врет, а делает это явно неумело еле скрывая правду. Судя по тому, как сильно углубились его морщины под глазами - очень плохую правду. У меня даже мурашки по коже неприятные пошли, далеко не сразу поняла, что в их природе виноват совсем не Михаил.
        - Пошли есть, - бросил быстро и холодно Кай и буквально потащил меня на кухню.
        Мне конечно это не понравилось, в особенности из-за боли в ногах.
        - Отпусти! - рыкнула слишком громко, вырывая руку на пороге кухни.
        Как назло, на мой крик обернулись все, так что мы так и застыли на пороге, в неловкой позе. Неловко улыбнулась только уголками рта, сцепив от стыда зубы и одернула слегка задравшеюся юбку.
        - О, Дашенька! Ты тоже решила прийти на наш скромный праздник? Садись. Кай, помоги мне накрыть стол.
        Марго явно слегка пьяная, доброжелательно улыбнулась мне. Ее необычный небрежный вид придает ей некую домашность, что весьма непривычно. Может поэтому слегка замялась, не зная, что ей ответить. За то Кай все прекрасно решил, прошел к плите, чтобы помочь ей, но сделал он это по-особенному. Огибая меня, его рука скользнула по моей спине, а губы слегка поцеловали в весок, подталкивая к столу. Он закатал рукава рубашки, приступая к мытью посуды, а я осталась стоять на месте со слегка приоткрытым ртом.
        - Я конечно понимаю, что у вас тут свои парочки, любовь - морковь, но нельзя ли выражать ее не так… вонюче? - произнес с отвращением Кирилл сидя на стуле и смотря почему-то на меня.
        - В смысле? - переспросила совсем без интереса, было что-то очень неправильное в том, чтобы снова сесть за этот стеклянный стол. Вообще вся эта ностальгия и неприятные воспоминания задевали что-то очень мерзкое в душе. Свободными за столом остались два места напротив Вани и Дарьи, одно непосредственно рядом с ними и два во главе стола с обеих сторон. Само собой, выбор у меня был и большой, и в ту же очередь не очень. Рядом с Кириллом или через один стул возле него, напротив Дарьи. Взялась за спинку стула рядом с Кириллом, и этот гад очень выразительно поморщился, как будто от вони.
        - Я про запах! Ну ладно эти - голубки, им можно! Но ты то могла хотя бы постараться не думать «об этом»?! - наехал он, прикрывая рот и нос рукой.
        Принюхалась, не понимая, он о чём. Какая ещё вонь? Мне конечно нос ломали, но совсем обоняние я не потеряла. Стало слегка обидно, но, когда я обернулась на остальных и заметила, как швабра брата говорит одними губами «вонючка» с гадкой улыбкой. О чём думать? Что за бред он несёт? Почему «этим» можно, а мне нельзя? Что можно? Я не понимаю! Все эти вопросы роились в моей голове, но из-за снисходительной улыбки волчицы возникало ощущение что ответ где-то на виду. Или я настолько глупа, что это понимают все, кроме меня? В душе родилось смятение, смешанное со злостью и обидой, рука сжала металлическую спинку стула со всей силы, так что скрыть настоящие чувства. Плохо скрывая злость порадовала альфу, даже вызвала смешок, но это злило только пока я не заметила презрительный взгляд брата.
        «Да, как он смеет?!» - появилась в моей голове первая мысль, а затем исчезла. Ее вытеснила обида и боль, непонимание почему брат не может сделать для меня то, что я делала для него столько раз? Почему он не может отдать мне долг и защитить меня? Не то что я не могу сделать это сама… просто… В этом месте, в этой обстановке, с этими оборотнями и людьми, чувствуя себя, беззащитной как раньше. Меня это пугает больше, чем страх. Чувство, что я где-то глубоко внутри жду, когда придет кто-то и наконец защитить меня от всего на свете - пугает! До такой силы, что я судорожно вздыхаю, чувствуя, как все внутри напряглось и сжалось, словно в испуге замерло. Это чувство ушло, как только пальцев коснулось что-то мокрое.
        «Да, как он смеет?!» - появилась в моей голове первая мысль, а затем исчезла. Ее вытеснила обида и боль, непонимание почему брат не может сделать для меня то, что я делала для него столько раз? Почему он не может отдать мне долг и защитить меня? Не то что я не могу сделать это сама… просто… В этом месте, в этой обстановке, с этими оборотнями и людьми, чувствую себя, беззащитной как раньше. Меня это пугает больше, чем страх. Чувство, что я где-то глубоко внутри жду, когда придет кто-то и наконец защитить меня от всего на свете - пугает! До такой силы, что я судорожно вздыхаю, чувствуя, как все внутри напряглось и сжалось, словно в испуге замерло. Это чувство ушло, как только пальцев коснулось что-то мокрое.
        - Все хорошо, - услышала мягкий голос и не сразу поняла кто это говорит, голос был и знаком и в то же время нет. Мокрые, но теплые руки убрали мои со спинки стула и сжали, толи ли для моей же безопасности, толи успокаивая так. О том, что уже долгое мгновение смотрю в голубую пропасть понимаю только когда меня, как ребенка усаживаюсь на крайний стул, отдаляя от Кирилла.
        Руки накрыли мои плечи, пока он стоит за моей спиной и судя по взглядам брата и волчицы, делает что-то очень страшное. Ну или от чего же Кирилл начал бормотать извинения и попытался выскочить из-за стола? Альфа ему не дал, заставив остановится и заткнутся одним утробным рыком. Меня он не испугал, но мурашки вызвал. Ваня презрительно цокнул языком, словно один неприятный знакомый, так что я даже поежилась. Теплые руки слегка погладили шею, словно пытаясь успокоить.
        - Ваня, - отчеканил он каждое слово, словно ему это было невыносимо тяжело, - я терплю твою суку, так будь добр - терпи и ты, мою женщину.
        То, что он говорил было жестоко и как-то двояко. С одной стороны, звучит так, как будто родной брат такая тварь, что только угроза его бабе может заставить вести себя со мной нормально. С другой это «мою женщину» так много раз прозвучало у меня в голове за последнюю минуту, что даже не заметила, когда он после легкого поцелуя в темечко он ушел к хихикающей Марго. За столом воцарилась тишина, во время которой никто не хотел на никого смотреть, и я, в том числе.
        Кажется, теперь поняла о чём говорил Кирилл. Даша Петрова ты не просто воняешь - от тебя несет одним конкретным оборотнем. В какой момент я перестала замечать его запах, как раньше? То, что когда-то от него у меня была жуткая ломка теперь кажется каким-то забытым и не настоящим. Кажется, я понимаю, почему он успокоился сегодня, нюхая меня лестнице, почему все время касался так нежно и возбуждающе - хотел, чтобы я, как выразился Кирилл, воняла «этим». И я так сказать послушно воняла, ибо я солгать могу, что он мне не нравится, но моё тело - нет.
        Если оборотни чувствуют, когда у меня месячные, то и остальное унюхать могут. Почему я не подумала об этом раньше? Почему не замечала? Может я просто не хотела «замечать», следить за тем что испытываю рядом с ним и чувствовать из-за этого злость и стыд. Мои слова и поступки, очень отличаются от того что я чувствовала на самом деле.
        Возможно по этой причине меня слегка трясет, так что прячу руки под столом, пускай их и видно все равно. Меня мучили вопросы: как давно он знает все, что я так старалась скрывать? Все ли он может чувствовать?
        Когда-то я смотрела передачу про животных, и вот там говорили, что дикие животные могут чувствовать страх. И не только его, судя по всему, возбуждение тоже.
        Захотелось застонать в голос и закрыть руками лицо, но не сделала этого, только потянулась к бокалу, который кто-то так заботливо поставил перед мной, и залпом осушила его.
        - ГОРЬКО! ГОРЬКО! Целуй! - закричал кто-то и я удивленно подняла голову что бы увидеть, как брат и Даша, допив из бокалов шампанское, отставляют их, и под свист Кирилла целуются. Нервно икнула. Я что-то пропустила?
        Мою руку сжали, стараясь привлечь внимание. Кай сидит на стуле рядом со мной, слегка откинувшись на спинку, его рука удерживает мою за запястье на моих коленях. Похоже я так разволновалась, что сжала руками юбку платья, так сильно что оно помялось. Он слегка приподнял бровь, как будто спрашивая в порядке ли я.
        Киваю, заставляя себя разжать руки до боли в костяшках. В порядке ли я? Мне теперь кажется, что любое моё слово бессмысленно, тело говорит ему обо мне куда больше лживых слов. В порядке ли после этого откровения? Нет! Но это может подождать, в отличие от брата и его девки.
        - Что значит «горько»? - спросила самый тупой для данной ситуации вопрос.
        Братец и волчица прекратили делать друг другу искусственное дыхание рот в рот и слегка отрешенно посмотрели на меня, как на дурочку. Похоже я слегка увлеклась мысленным процессом и пропустила что-то важное. Кирилл наконец прекратил свистеть, а Марго и Михаил хлопать в ладоши. Чему они так радуются?
        - Белый она у тебя что совсем тупая? Мы поженились! Вот! - очень радостно закричала швабра и сунула свою идеальную руку мне чуть ли не в глаз. Чисто инстинктивно схватила ее за руку, дрожащими пальцами и чуть не откусила себе язык. Это же мамино кольцо! Золотое с овальным красным рубином - подарок покойной бабушки ей на свадьбу. Когда очень давно мама говорила, что оно будет моё. Не то что бы мне и правда была нужна эта золотая цацка, но именно это кольцо было стать моим подарком на свадьбу! Это же семейная реликвия, единственная ценность, передающаяся от матери к дочери. Что это кольцо делает на ее руке?
        - Поженились? - спросила тихо, незаметно для меня сжимая так любезно предоставленную конечность альфы.
        - Ну да! Глупое ты создание! Теперь я Дарья Петрова! - выдала волчица, и я поперхнулась воздухом.
        Глава 16. Могилы
        У меня нет слов, их просто нет! Что значит Дарья Петрова теперь она? А я кто? Кто, по ее мнению, я? Ладно, у нас имена одинаковы, это не так уж важно, но вот это! Это уже ни в какие ворота не лезет! Меня бесит не то что мы теперь ещё больше тезки, а то что эта… швабра! Эта швабра носит кольцо, которое должно было быть моим!
        Даже взгляда от кольца этого чертового оторвать не могу, словно хоббит с одного фильма.
        - В смысле? - выдавила из себя через силу, растерянно наблюдая, как волчица с меня смеется.
        - Давай, Дашенька, поздравь брата, - говорит с какой-то издевательской улыбкой Марго подливая в мой бокал шампанское, - скажи тост.
        Тост? Серьёзно? Я даже улыбнутся себя заставить не могу.
        - Это мамино кольцо? - спрашиваю, смотря только на Ваню.
        - Ну да, мама отдала мне его, - улыбается он беззаботно, а может, как и его «жена» издевается.
        - Тебе? - сдавленно переспросила, стараясь поймать взгляд его бесстыжих зеленых глаз.
        Ну хоть бы на секунду, подумал о ком-то кроме себя! Но где же он подумает?! Пуп земли…
        - Она знает о том, что вы сделали? - спрашиваю, когда предыдущий разговор все пропустили мимо ушей.
        Марго села возле меня с торца стола и откинувшись на спинку стула слегка начала цедить шампанское с бокала. На ее измученном лице улыбка, ненастоящая - фальшивая, как, впрочем, и улыбки всех остальных. Или я просто себя так уговариваю в нереальности происходящего?
        - О том, что мы сделали?! - брат криво улыбнулся, явно разозлившись и сел на стуле ровнее, бурля меня взглядом. - Мы поженились, сестренка. С этим принято поздравлять, а не…
        - Не приходить, как невеста в белом, - прервала его Дарья, с оскалом вместо улыбки на лице и с грохотом поставила бокал на стол. - Да ещё оно сидит на тебе просто ужасно. Хоть бы шрамов этих уродливых постыдилась.
        Перевела взгляд на Марго, а та просто отсалютовала мне бокалом с шампанским с невинной улыбкой. Она ведь специально, да? За что? Что я ей сделала? Им всем?
        - Дарья, тебе не стоит…
        Михаил начал что-то говорить, но замолчал, неловко отвернувшись к большому окну на улицу. Кирилл так же попытался сделать вид что его здесь нет, так что усиленно начал живать что-то в своей тарелке. Волчица не сводит с меня глаз, это начинает задевать, но не так сильно, как тишина.
        Если бы кое-кто, не гладил меня успокаивающее по тыльной стороне руки - просто взорвалась, а так у меня есть призрачное ощущение что есть кто-то на моей стороне.
        - К тому же принято на свадьбу дарить подарки молодоженам, а ты пришел и принес вместо подарка эту сучку, чтобы меня позлить? Все никак не можешь забыть то, что между нами было?
        Кто-то на моей стороне?
        Мне даже не нужно поднимать взгляд, чтобы посмотреть к кому она обращается. Его рука уже двигается с моего запястья на ладонь и перекрещивает наши пальцы, сжимая так сильно, что больно. Больно ли на самом деле? Я чувствую… ревность? Желание поднять на него взгляд, чтобы увидеть его лицо почти так же огромно, как желание вспороть ей глотку вилкой.
        - Единственный подарок, который я готов подарить - это оставить тебя в живых, - услышала я сладкий голос альфы.
        - Кай, - рыкнул на сына Михаил тут же, когда после этого и так не простая атмосфера за столом, стала ещё хуже.
        - А давайте вашим родителям позвоним? Обрадуем, что вы наконец расписались! - выговорила Марго, пытаясь разрядить атмосферу и вынудила словно фокусник из-под стола знакомый планшет.
        Звук вызова оказался таким неожиданным и громким, что я даже подпрыгнула на стуле и потянулась к планшету, чтобы нажать отбой, но не успела. Трубку подняли быстрее, чем я дотянулась, и на экране показалось хмурое лицо папы.
        - Василий Григорович? Давно не виделись, - защебетала Марго, пытаясь отклонится от меня и кажется строя глазки моему отцу.
        Дернулась что бы забрать у нее чёртово устройство, но меня установила альфа. Его пальцы сильнее надавили на мои костяшки, заставляя ему подчинится и не отпускать. Поднимаю на него взгляд, чтобы сказать, что мне больно и что бы отпустил, но не делаю этого. Моя ошибка - смотреть ему в глаза, забываю где я, кто и что за люди нас окружают. Затягивает в черную дыру, пока сердце резко начинает биться чаще, ладони потеть, а внизу живота становится тепло. Только стыд и легкая злость, от того что он прекрасно понял, что я сейчас ощутила, заставило оторваться от его голубых глаз и резко выпить бокал с шампанским.
        Когда бокал у меня с руки выхватили, а вместо него вручили планшет, я слегка растерянно даже не смогла сказать и слова. Мама с папой сидели в какой-то хорошо обставленной комнате за белым диваном. Судя по наклону камеры, они отвечали на звонок по ноутбуку. Кто их научил им пользоваться? Мамины окрашенные в коричневый цвет волосы заплетены в косу, как когда-то у покойной бабушки.
        - О, боже! Даша, ты что подстриглась? - спросила мама таким голосом, как будто я подорвала бомбу среди белого дня.
        - Так получилось, - все что смогла выдавить из себя под обвинительным взглядом родителей.
        - Ты посмотри какие у Даши волосы красивые, длинные и ухоженные. А ты что со своими сделала? - мама даже руками взмахнула, словно необратимое случилась. Какие у тебя волосы красивые были, а это…
        - Тебе перед людьми так ходить не стыдно? - в свою очередь выдал отец. - Ты о чём вообще думала? Такая девушка красивая была, а сейчас что…
        Они так возмущались, что их остановил только резкий кашель Дарьи. Правда она и не пыталась меня спасти от их нотаций, забирая у меня планшет. На моем лице застыло выражение кривой улыбки, и вот после всего этого не верь в выборочность зрения родителей. То есть, то что волосы короткие они увидели, а то, что я вся в шрамах нет?
        - Здравствуйте Матушка, Отец! - помахала рукой МОИМ родителям эта швабра, словно своим. - Как вы себя чувствуете?
        - Ох, Дашенька, видать мы плохо дочку свою воспитали, раз только ты догадалась спросить, как там мы поживаем.
        Последняя фраза отца явно была камнем в мой огород, на что я отреагировала, пользуясь тем, что они меня не видят, хорошим глотком шампанского. Марго участливо налила мне ещё, как будто специально спаивает.
        - Хорошо, вчера на Мертвое море ездили, там очень хорошие грязевые ванны. Но это не главное, я так понимаю вас можно поздравить? - все так же учтиво поинтересовался отец.
        Со мной он никогда так не говорил, может поэтому тянусь снова за бокалом, но мою руку останавливает Кай и заставляет поставить бокал на стол.
        - Ей хватит, - говорит он, смотря только на Марго, словно я здесь пустое место.
        - Да, мы наконец расписались. Мама спасибо вам за кольцо, оно и правда великолепное! Родовое, я так понимаю? - Дарья подняла на меня взгляд, и я поняла, что она знает. Она точно знает, что это кольцо должно было быть моим. Даже бабушка говорила мне, что оно моё, должно было быть моим…
        - Да, передается от матери к дочке, - бесцветным голосом подтвердила мать.
        - О, это так мило, что вы считаете меня своей дочерью, - проговорила она с улыбкой. Желание вспороть ей вилкой горло невыносимым стало.
        - Мы рады, что ты заботишься о нашем сыне. Это самое меньшое что мы могли для тебя сделать, - проговорил отец, судя по голосу он улыбался.
        - Пап, касательно денег. Ты перевел их? - вклинился в разговор Ваня, нагибаясь к своей «жене» что бы посмотреть в планшет.
        - Конечно, деньги от продажи квартиры на твоем счете. Поедите куда-нибудь в свадебное путешествие? Обязательно заедете к нам в гости, у нас здесь прекрасный дом. Мы для вас и комнату уже обустроили, вам понравится.
        Дом? Какой дом? Мне они о том, что у нас там дом есть не говорили. У нас ли? Ладно что деньги им отдали - это не важно, но почему меня они к себе не приглашали? Почему-то думала, что они там временно и скоро вернутся, может купят дом где-то по соседству и тогда, все наконец наладится. Мне о комнате они ничего не говорили, словно я по-прежнему где-то очень далеко, или меня просто не существует.
        - Это пока откладывается, - бурчит недовольно брат, пока я со всех сил пытаюсь сдержать слёзы.
        - Почему? Что-то случилось? - обеспокоенно спросила мама. - С тобой все в порядке?
        - Пока да, просто моя сестренка развязала войну с охотниками, и пока мы их не убьем, отпраздновать свадьбу нормально не сможем.
        Ваня сказал это просто, с легкой улыбкой, словно это глупость и мелочь какая.
        - Что? - вырвалось у меня настолько удивленное, что я даже забыла о слезах.
        - Думаешь никто здесь не знает, что охотники начали убивать наших из-за тебя? Я ещё удивлен, что их мордовороты не выбили нашу дверь. Много им разболтала, я так понимаю? А вернулась что бы для них шпионить, да?
        - Ваня! - резко выкрикнул Михаил, но этот звук был ничем, по сравнению с резким звуком, что издали ногти, царапая стекло стола.
        Кай поднял наши руки из-под стола и поставил на него, словно демонстрируя наши отношения. Делал это он, судя по всему, для моих родителей. Братец учтиво повернул планшет, что бы они могли нас видеть. Одна рука, теперь уже можно сказать моего парня в начальной стадии превращения - ногти очень длинные, а волоски на коже побелели. Вторая, которой он удерживает меня нормальная, но хватка очень сильная.
        - Ты несешь бред, если бы ты обращал внимание хотя бы на что-то кроме этой потасканной суки, то давно бы понял насколько ошибаешься и извинился.
        Голос Кая звучал обманчиво спокойно, пожалуй, все это понимали. В особенности мои родители, отец даже приобнял маму, словно оборотень может достать до них через планшет.
        - Как ты ее назвал?! - брат поднялся на ноги резко, пока Дарья схватила планшет, чтобы он не разбился.
        - Потасканная сука. Разве ты еще не понял, что за приз тебе достался? - Кай не стеснялся в выражениях, судя по всему еле сдерживая злость. Липкий страх начал появляется на краю сознания, когда руку сжал так сильно, что пальцы начали не только неметь, но и синеть.
        - Мне больно, - говорю еле слышно, накрывая его руку своей.
        - Отпусти ее! - слышу крик мамы и вздрагиваю, не сразу понимая кому это она говорит.
        - Люба! - кричит папа, но здесь ситуация накалилась куда больше, чтобы обращать на них внимание.
        Планшет падает на стол и судя по всему разбивается, потому что звонок прервался, как и стихли голоса родителей.
        - Ваня, - прошипела Дарья, пытаясь ухватить брата за руку, но он как будто не замечал ее.
        - Ну, по крайней мере, моя Даша к охотнику не сбегала, чтобы ноги перед ним раздвигать!
        Мою руку отпустили резко, и я совсем не понимаю зачем, для того что бы не задеть, превратившись, или потому что поверил в этот бред? Кай попытался встать так же, как и Ваня, но я сама бросаюсь ему на шею, пытаясь успокоить или хотя бы удержать.
        - Не надо, - прошу у него, прекрасно понимая, что он сейчас опасен.
        Мельком смотрю на брата, его глаза красные и Дарья так же повисла на нем, пытаясь успокоить. Она тоже волнуется, тоже пытается успокоить этих двух драчунов, хотя это я испортила ее свадьбу, пришла без приглашения, пускай и по своем незнании. На самом деле причина того, что я ее так сильно ненавижу не в ней, а в них.
        - Почему? - спрашиваю, смотря на брата. - Что я такого сделала тебе и родителям? Почему вы так сильно меня ненавидите? Почему чужие люди относятся ко мне лучше, чем вы?
        Красные глаза брата сместились с Кая на меня, губы слегка приоткрылись, показывая слишком длинные для человека клыки. Зрачки удлинились, пока руки начали укрываться шерстью. Он оттолкнул свою женщину в сторону и попытался броситься на меня, но только попытался. Бокал с шампанским остудил его пыл, так что он даже закашлялся.
        - Ванечка, обижать сестру нельзя, разве Люба не учила тебя этому? - сладковато поинтересовалась марго ставя пустой бокал обратно на стол. - Я так понимаю праздничный ужин подошел к концу и дорогим гостям пора домой.
        Последнюю фразу она выговорила, смотря только на меня, заставляя себя ощущать собакой, которую во время снегопада выставляют на улицу. Разве мне нужна эта семья? Где они были, пока я выживала в охотников? Может мне стоит двигаться дальше в этом направлении и просто уйти? Снова убежать? Нет, я так больше не делаю.
        - Марго, ты слишком резка, - вставил фразу Михаил и подошел к брату. Только когда рука старика слегка похлопала его по спине, брат наконец успокоился.
        - Это что было? Совсем что ли сдурел? - выкрикнула резко Даша и выставила вперед руку, на которой были отметины от когтей.
        - Даш, - попытался было что-то сказать братец, но волчица его заткнула просто, выставив палец перед ним.
        - Ты меня и пальцем тронуть больше не посмеешь, понял? И что бы вот этих твоих разборок я больше не видела! - выдала она и пока братец не успел ни слова сказать и ушла на улицу.
        - Подкаблучник, - выдал Кирилл, вздохнув, когда Ваня скрылся на улице вслед за своей парой.
        - Он ведь даже не брал ее за руку, откуда отметины взялись? - спросила я у самой себя скорее, чем у кого-то ещё.
        - А эта Дарья опытный игрок, - хохотнула Марго, почти что, гордо смотря в сторону удаляющейся пары. - Я вызову для тебя такси.
        Женщина направилась к столу, где был домашний телефон, когда Кай остановил ее:
        - Она никуда не уедет и, если ты снова попытаешься ее выставить - я выставлю тебя сам.
        Его голос прозвучал так громко и особо угрожающе, возможно потому, что я до сих пор вишу на его шее, не замечая этого. Сразу же отпускаю его, больше всего не хочется себя кому-то навязывать.
        - Кай, ты не…
        Марго попыталась что-то ответить, но я ее остановила.
        - Здравствуйте, я могу заказать такси? - стараясь выглядеть гордой и не принужденной спрашиваю, набрав номер такси.
        На моем лице приклеилась вежливая улыбка за все время звонка, пока взгляд бегал по сторонам. Только нажав отбой на мобильном телефоне позволила себе посмотреть хотя бы на кого-то. Марго отошла вглубь кухни, почти что спряталась за столом, нервно теребя в руках полотенце. Ее взгляд бегал по комнате, и все время останавливался у меня за спиной. К столу я подошла медленно, остановилась, старательно обдумывая, что сказать дальше.
        - Я не знаю, чего вы добываетесь, - сказала ей, через силу держа на лице улыбку, - но больше так не делайте.
        Сказав это, я надеялась хоть на какую-то реакцию, на стыд в конце концов, но похоже эта женщина ничего подобного не испытывала. Повернулась назад что бы заметить Кая почти у себя за спиной, судя по красным глазам, он все ещё не успокоился и очень зол. Он готов сказать то, что точно снова испортит наши отношения, но я не хочу этого слышать. Мне нужен он, именно сейчас больше всех на свете. Своим запретом, угрозой или приказом он испортит все, что из себя представляют наши отношения.
        - Пойдем? - спрашиваю, нерешительно протягивая руку к нему.
        Нас отдаляет шага три и при всем желании, я бы вряд ли дотянулась стоя на месте. Но все равно делаю это, как будто на перед зная, что он первым сделает шаг на встречу. И он делает его, хватает меня за руку и уже знакомо переплетает наши пальцы, беря в крепкий захват. Я позволяю ему это сделать, даже несмотря на то, что мне очень больно. Его рука оставила на моей настоящие раны и синяки, а не такие, как альфа оставила себе сама. Его взгляд, как будто говорит, что он ожидает подвоха от меня. Словно я в любой момент убегу и он этого боится. Именно страх, который он так пытается скрыть, подкупает. Тяну его за собой в коридор, сухо попрощавшись с Кириллом и Михаилом по дороге. Только когда за нами закрывается дверь, и мы остаемся относительно наедине громко вздыхаю, опираясь на его руку.
        - Рука болит, - произношу, расслабив слегка сдавленную конечность.
        Кай отпускает ее и какое-то время осматривает, так словно это он врач, а не Михаил. Синяки точно останутся, стоит признать. Наблюдаю за этим с некой степенью безразличия, пока не слышу от него очень неожиданную фразу.
        - Прости, я не хотел причинить тебе вред, - сказал он, поднося мою ладонь и целуя ее с непонятной целью.
        Может у меня слуховые галлюцинации? Растерянно хлопаю глазами, пока он, смотря мне в глаза повторяет «прости» ещё раз, а потом ещё и ещё… Какое по счету прости он закончил поцелуем не запомнила, ибо пыталась сдержать его пагубное влияние на своё тело. Увы в конечном итоге не получилось.
        Таксист нажал на гудок, и я даже подпрыгнула от неожиданности. Руки оборотня соскользнули с моей талии, оставив почти что беззащитной, а сам он отошел на несколько шагов. Растерянно оглянулась, машина припаркована всего в нескольких метров от меня.
        - Поезжай домой, - проговорил оборотень явно через силу, смотря на меня глазами побитого щеночка. Как же он сейчас мне Тасю напоминает, даже рука дергается, чтобы погладить его по головке и потрепать за щеку. Кажется, я слегка повернулась на милоте, раз вижу в почти двухметровом накаченном оборотне что-то милое. Тем не менее, нужно смотреть не на милую мордашку и в бескрайние глаза, а слушать что он говорит, потому что кажется меня только что отшил.
        - Что? - растерянно переспросила, чувствуя себя не только идиоткой, но и так, словно он обманул меня снова.
        Нет, он же не мог над мной все время издеваться? Я же видела в его глазах страх, он не хотел меня отпускать - уверенна! Так почему сейчас отпускает? Похоже я совсем не умею скрывать свои эмоции, ибо у него между бровей появилась морщинка. Раньше я как-то не замечала, что она появляется, стоит ему на чем-то сосредоточится. Сделал несколько шагов навстречу, на что я чуть было не заехала ему кулаком в челюсть.
        «Больше он меня дурой не выставит!» - билась мысль в голове, пока этот волчий ловелас не сгреб в крепкие объятия. Даже если захочу, не смогу пошевелиться.
        - Ты чего? - спросил, целуя в макушку, пока я не могла определить он издевается снова или нет. - Мне трудно дать тебе больше свободы, так что поезжай пока я не передумал.
        Отпускает, стараясь отступить назад, но я не даю, обнимаю его сама. Это инстинкт или алкоголь, а может что-то животное, как связывание. Мне ничего не стоит скрыть свои истинные чувства за чем-то другим, но я не позволяю себе.
        - Кай, - поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза, - если бы я на самом деле хотела уйти, то сделала бы это ещё когда ты был без сознания, или даже раньше.
        Смотрю в его бездонные голубые глаза, до конца не понимая, что именно заставляет меня так поступать: алкоголь в крови, благодарность за то, что защитил перед братом, или что-то ещё? Именно сейчас хочу, чтобы он был рядом и это пока все, в чем я уверена.
        - Знаю, - говорит он с легким вздохом целуя в лоб, словно папа в детстве, - прости.
        Отступает снова, так что по неволи снова чувствую себя брошенной и обманутой, только в этот раз стараюсь делать вид что мне все равно.
        - Увидимся завтра, - говорит, открывая для меня дверцу машины.
        Сажусь в нее почти что по инерции, почти уже не понимая, что происходит. Такое впечатление, что стоит мне сделать шаг ему на встречу, он делает с десяток от меня. Ну и как с таким мужиком совладать?
        - Мы же завтра поговорим нормально? - спрашиваю, чувствуя что-то странное, словно говорю с ним в последний раз.
        Он не отвечает, слегка улыбается уголками рта, закрывая дверцу машины, отдаляя нас друг от друга. Говорит водителю мой адрес и только когда он заводит машину, позволяет себе одну единственную эмоцию, от которой красивые черты лица именуют его в гримасу ярости. Пока мы целовались, пока он просил прощения, пока я делала ему шаг на встречу им одолевала только злость, тупая звериная ярость. Мне не нужно быть предсказательницей, что бы понять кого он сейчас хочет убить и зачем отправил меня домой на самом деле. Машина выехала за ворота, на подъезде возле дома уже никого не было, никто не мог заставить меня ехать дальше.
        - Остановите машину, - приказала водителю, сунув купюру куда выше той, что ему дал альфа.
        С машины выбралась бегом, таксист сразу же уехал довольный двойной оплатой, оставив меня возле ворот. От хождения по гравийной дорожке напомнили о себе мозоли, так что дальше сбросив осточертевшие туфли побежала не по дороге, а по идеально подстриженному газону. До двери я добралась быстро, почти что бегом и только дернув дверь за ручку, подумала о том, что дверь могли закрыть. Хорошо, что в этом доме воров не боятся совсем. Дернув ручку сделала несколько шагов в прихожую и остановилась, наблюдая странную картину. Кай стоял возле стенки, ведущей в коридор почти прижав к ней бормочущего всякую ерунду Кирилла, пока его правая рука, проделав в стене дырку. У меня от удивления даже туфли с рук выпали. Именно на звук упавших туфель оба оборотня повернулись в мою сторону.
        Оборотни судя по всему удивленные, как и я в принципе, не до конца понимая, что творю. Зачем я вернулась? Ответа именно сейчас у меня не было, так что решила пойти на поводу своих желаний и обойтись без объяснений своего поведения.
        - Почему ты…
        Кай вытянул руку из стены и отпустил Кирилла, которого держал за футболку над землей. Узкоглазый воспользовался предоставленной возможностью для побега и сбежал на кухню, оставив нас наедине.
        Решающим фактором для меня оказалось то, что мне нужно его не только успокоить, но и отвлечь. Сначала пошла, медленно, прогибая себя и ломаю свою гордость, потом уже подбежала. Мне так захотелось его поцеловать, но при нашей разнице в росте это затруднительно, потому приняла странное решение запрыгнуть на него. Если бы я такое сделала раньше, беднягу бы снесло в ту стенку, в которой он дырку проделал. Вот есть же плюсы в смене телосложения, альфа качнулся, когда мои ноги обвели его талию, а руки сжали со всей силы плечи. Как оказалось, это труднее, чем в мелодрамах, идущих по телевизору. Почему-то это сравнение вызвало во мне воспоминание о популярном когда-то бразильском мильном сериале «Дикий ангел» и то, как мечтали мои сопливые одноклассницы - вот так же запрыгнуть на парня. Ну что сказать, их мечту я осуществила, но теперь приходится давить слегка истеричный хохот уткнувшись лицом в плечо такого сговорчивого «шеста». Он даже меня ухватил, что бы не свалилась, сначала за пятую точку, а потом уже за талию.
        - Ты почему не уехала домой? - задал он вопрос с легким наездом.
        - Ну ты же сказал, что мой дом, там, где ты, - нашлась чем ответить ему уже не сдерживая улыбку.
        Подаюсь в перед и целую его первая, ни невинно, ни нежно, а так, чтобы не смог больше ни о чём думать, так что бы я не смогла больше ни о чём думать. Не забивала свою пустую головушку виной, за то, что так спасаю брата от его гнева, ибо это ложь. Даже чувства, что делаю что-то очень плохое, неправильное и я пожалею об этом - говорят, что так и есть. Моя рука перебирается с его плеча на затылок. Какой же чёрт побери кайф! Пальцы проскальзывают по шелковистым волосам, пока не хватаю их, чтобы сжать в кулак и дернуть на себя. Рычит то ли от боли, то ли от удовольствия, когда добавляю ещё и укус его нижней губы к своей неправильной игре. Резко хватаю ртом воздух, когда поворачивается и вжимает спиной в стенку. Хочет меня, по звериному, дико. Покрывает мою шею поцелуями, пока пытаюсь выровнять дыхание. Мне кажется, что я задыхаюсь без его губ.
        - Даша! - где-то на заднем плане завопила Марго, но этот неприятный звук был не больше жужжанием комара над ухом.

* * *
        Утро пришло с жуткой головной болью и ощущением того, что натворила глупостей. Голова гудит так, как будто я стену ей пробивала. Да ещё и лежу так неудобно на чем-то колючем. Достала из-под себя лифчик и со вздохом швырнула его куда подальше. Чего я его на диване оставила, уже раздеться не могла что ли? Сколько же я вчера выпила? Шампанское с коньяком мешать не стоит.
        Поворачиваюсь на второй бок, шаря ногой по простыне в поисках одеяла, но вместо этого понимаю, что лежу совсем не на своем диване. Открываю глаза отмечая что с этой кровати открывается знакомый вид на диван, стол и комод, на котором красуется все та же рамка для фотографий, только сейчас она стоит, как положено, а не фотом вниз. Он поднял ее? Почему-то этот вопрос заинтересовал меня почти так же сильно, как и то что я вообще здесь делаю и где сам хозяин комнаты? Поднимаюсь и сажусь сонно потирая глаза, поздно замечая, что из одежды на мне только футболка и трусы. Причем футболка не моя, а судя по белому цвету - Кая. Шикарно, он увидел все мои шрамы и сбежал куда подальше со страху? Увы или к счастью, мой альфа не такой. Оглянулась по сторонам, альфы взглядом не нашла и со стоном схватилась за голову. Ничего же не было, да? Я просто вчера перепила и…
        Зашарив руками по простыням в поисках доказательств что все-таки «было», остановила взгляд на правой руке. Это кольцо, серебренное в форме змеи обвившей яйцо из лунного камня на моем безымянном пальце очень даже знакомо. Неужели я в пьяном угаре его достала с тайника, и надела? Дернула его несколько раз - застряло. Пальцы слегка распухли, так что снять пока невозможно. Вот на кой я его достала, а тем более напялила? Клептоманией что ли заболела? Вдруг я здесь вообще без его спроса нахожусь? Осматриваю комнату, но кроме сумочки на полу и лифчика на комоде ничего не замечаю. Одеяло, скомканное валяется на полу и не только оно, а ещё и знакомая рубашка, и штаны. В голове звенят тревожные колокольчики. Он судя по всему раздевался здесь, а я где? Платье куда дела?
        Да, Даша хороша, не помнит ни шиша…
        Откинулась на кровать и закрыла глаза, голова безжалостно трещит, так ещё перед глазами все расплывается. Так, поход по магазинах помню, разговор с Марго, больницу, ужин… Чего день вчера был такой длинный? Столько всего произошло, но самого главного не помню. Было не было? Прислушалась к своему ощущению, и кроме головной боли ничего нового в себе не ощутила. В голове всплывают все новые подробности, вот я запрыгиваю на альфу, словно на шест, а дальше… Помню только его комнату и… Как мы туда дошли не помню, и что здесь делали тоже. Вчера мне казалось, что не много пила, а голова болит так, словно целый завод винно-водочный одна осушила. Даже когда с Кристиной и Марго напивалась, так плохо не было.
        В дверь постучали, вызвав желание не только оглохнуть, но и прибить неожиданных гостей. Дверь открылась, прежде чем успела не только накинутся на себя хоть что-то, но хотя бы сесть.
        - С добрым утром, солнышко, - звонко с улыбкой видала Марго, заходя в комнату.
        Ну почему именно она, со своим скрипучим голосом? Почему у них не принято закрывать двери? Вот была бы дверь входная вчера заперта…
        - Дорогуша, как твоя голова? - толкнула меня коленом женщина, заставляя убрать руки от лица и не выдавливать себе глаза.
        Осмотрела ее с ног до головы, сегодня она снова выглядит идеально: красный деловой костюм, уложенные волосы, приличный слой косметики и ни намека, что вчера она пила куда больше меня. Мне что ли одной сегодня плохо? Может это не от алкоголя, а от чего-то ещё?
        - Таблеточку? - участливо предложила она, протягивая мне оную вместе со стаканом воды.
        Но Миссис Тактичность не даром носит это имя, чтобы не попытается обмануть меня. Таблетка анальгина или другого средства от похмелья просто не может быть настолько маленькой и подозрительно похожей на противозачаточные таблетки. Похоже по моему резкому поднятию в вертикальное положение и лицу она поняла, что обмануть у нее не получится.
        - Пей, это убережет тебя от самой большой ошибки в твоей жизни, - говорит она, перестав лживо улыбаться и протягивает мне не только одну таблетку, но и несколько пачек с кармана пиджака. Беру их скорее по инерции, чем из-за надобности.
        - Если ты ее конечно уже не совершила, - холодно улыбается она, всучив мне бокал с водой.
        Продолжает стоять над мной, словно медсестра в дурдоме, проверяя выпила или нет лекарство. Кладу таблетку в рот, но прячу ее за щекой, глотнув воды.
        - Молодчина, но таблетки не дают сто процентной вероятности, что ты не залетишь, так что лучше не делай таких глупостей, как вчера. Ну, если тебе конечно не плевать на собственную жизнь и то, что твои дети будут умирать.
        Она договаривает эту фразу с улыбкой, но от ее взгляда становится жутко, как будто она обещает убить меня, если только ослушаюсь ее. Да что с этой женщиной такое?! И не только с ней, стоит отметить - все они ненормальные, когда дело доходит до потомства, даже моя мама чудит по этому поводу.
        - А Дарьи вы такие таблетки тоже дали? - спрашиваю, когда она отворачивается, чтобы поднять с пола одеяло.
        - Боюсь в ее случае это бессмысленно, - отвечает женщина с какой-то нежностью, так что мне становится не по себе. Вот только не говорите мне, что мой брат женился на этой Дарье по залету? И почему я не чувствую радости от того что у меня появятся племянники? Возможно потому что все остальные считают, что мне не только детей нельзя иметь, но и самим процессом заниматься.
        - Где Кай? - спрашиваю единственное что мне от нее интересно.
        - На улице, отдает последние распоряжения перед поездкой, - отвечает Марго пытаясь навести порядок в комнате, что слегка раздражает.
        - Какой ещё поездкой? Куда? - поднимаюсь на ноги, замечая, что она не обращает на мои вопросы никакого внимания. - Да прекратите здесь убираться, я сама потом уберу.
        - Надо же, чувствуешь себя уже здесь хозяйкой? - она обернулась ко мне лицом и иронию, с которой она это сказала просто невозможно не заметить.
        Такая резкая перемена ее характера могла задеть меня раньше, но не сейчас. Мне нужно узнать от нее информацию, а не повестись на очередную уловку. Правда кое-что у нее получилось сделать - разозлить меня. Наша молчаливая перепалка взглядами закончилась резко, не давая толком опомнится.
        - Они ждут только тебя, так что одевайся, - слегка мягче проговорила женщина.
        - Где моё платье? - спрашиваю у нее наугад, повертевшись на месте.
        - Тебе будет лучше, если ты наденешь одежду с его запахом. Так сказала не я, а твой… оборотень, так что вот шкаф - выбирай.
        После этой красноречивой фразы она ушла, забрав с собой стакан с водой. Вот только не говорите мне, что и в воде что-то было? Выплёвываю таблетку в ванной, пока умываюсь там. Погода испортилась, ночью был дождь, и потому утро прохладное. Не знаю, сделала ли правильно, натянув его чистые джинсы на свои ляжки, в этот раз они даже спадают слегка, но это совсем не радует меня. Собиралась на улицу специально долго и не расторопно. Осталась в той же майке что и проснулась, только под нее надела лифчик. Сверху надела вчерашнюю рубашку Кая, она все ещё пахла ним. В небольшую сумочку засунула таблетки, которые оставила Марго. Не то что бы мне есть дело до ее слов, просто я от чего-то не хотела, чтобы альфа вернулся к себе и увидел эти пачки. Раз уж его так передернула только от теста на беременность, он так и коньки отбросит может, или заговорит о том, о чем я пока не хочу с ним разговаривать.
        Спустилась босиком на первый этаж, но нашла там только свои туфли. Натянула их и с удивлением поняла, что мозоли больше не болят. Осмотрелась и поняла, что мозоли не болят потому что их нет. Уж не лечил ли меня кто-то ночью кто-то способом оборотней?
        Представила себе эту картину и румянцем на щеках вышла на улицу. Прохладный воздух слегка освежил, пока я не увидела его… а как мне его сейчас называть? Моего парня? Не уверена, что мы можем считаться парой, несмотря на всю туманность прошлой ночи. Просто не понимаю, как наши отношения можно передвинуть со значения «ненавижу» в значение «люблю». Похоже это не только моя проблема, ибо мой почти что парень увидел, что я вышла с дома, но только на мгновение задержал на мне взгляд. Конечно же поговорить с Димой куда сейчас важнее для него, даже в сторону на лужайку отвел, что бы я не слышала о чём они разговаривают. К большой машине, чем-то напоминающей джип пришла уже в слегка неадекватном состоянии. Остановилась возле переднего бампера, не зная, что делать дальше. Пришлось силой заставлять себя отвести взгляд в сторону от оборотней. Михаил уже сидел на водительском сидении и читал судя по всему карту. Кирилл беззаботно расселся на капоте, болтая ногами.
        - Ты как? - спросила у него, смотря снизу в верх.
        Он сначала не понял к чему я веду, а затем рассмеялся.
        - Да все в порядке! - улыбнулся он, а затем нагнулся к моему уху. - Только в следующий раз, если вам захочется побыть наедине, просто скажите, а не запугивайте. Хорошо?
        Он подмигнул мне с улыбкой спрыгивая с капота машины, пока я не знала, что ему ответить, не понимая издевается или серьёзен. Почему со стороны всем кажутся наши с альфой отношения не такими, какими видим их мы? Или же это только я не вижу? Нахожу взглядом Кая и неожиданно встречаюсь с ним взглядом. Мне не хватает времени что бы понять, что это за взгляд, потому что сразу же отворачиваюсь. Подхожу к окну переднего сиденья и решаю поздороваться с главой семейства.
        - Доброе утро, - заставляю себя улыбаться.
        - Доброе, - соглашается мужчина слегка неловко улыбаясь. - Садись в машину, уже скоро поедим.
        - Куда? - тише спрашиваю, у него, оглядываясь на стаю.
        - Вот выпей водички, - как будто не расслышав меня говорит Михаил, протягивая закрытую бутылку.
        Вот чувствую, выйдет мне все это боком, беру бутылку, но не пью с нее, даже при том что мучает жажда. Поворачиваюсь на оборотней, они собрались в кучу и обнявшись о чем-то шепчутся. Странное ощущение, как будто они навсегда прощаются, от этого слегка жутко. Сажусь на заднее сиденье за Михаилом и наблюдаю за парнями из-за закрытого окна. Кирилл что-то выкрикивает, после чего Дима и Кай начинают хохотать. Альфа дает узкоглазому подзатыльник, а затем обнимает, по-братски хлопая по плечу. С Димой только на прощание пожимает руки, а затем подхватывает небольшую дорожную сумку и направляется к машине. Михаил откладывает карту, пока Кай обойдя машину открывает переднюю дверь. В этот момент не удерживаю облегченного вздоха и этим как будто нарываюсь. Парень бросает сумку на переднее сиденье, а потом с громким хлопком закрывает дверь и открывает вторую, чтобы сесть рядом со мной. Вот надо было мне вздохнуть так не вовремя! Заставляю себя смотреть в окно, как будто меня там что-то чрезвычайно волнует. Если так подумать. Нам бы не мешало просто поговорить, разобраться наконец, но не при Михаиле же! Да ещё
ничего не помню после того, как использовала его, как шест. Чёрт, стыдно то как! Да ещё и кольцо это… Кольцо! Чуть не вскрикиваю, вспоминая что так его и не сняла. Быстро прячу правую руку зажав между ног. Заметил или не заметил? Как я вообще могла полезть в его тайник и без спроса взять кольцо его матери? Кай поворачивается ко мне и на мгновение кажется - поцелует, но он этого не делает. Оказывается, только пристегнул меня ремнем, но от чего-то чувствую себя разочарованно.
        - Поехали, - дает команду альфа и старик заводит машину.
        Наверное, все-таки не заметил, но теперь у меня одной проблемой больше. Пытаюсь большим пальцем и мизинцем стянуть с себя кольцо, но ничего не получается.
        - Куда мы едим? - спрашиваю скорее, чтобы отвлечь внимание от своей небольшой операции, чем от интереса.
        Сложно себе признать, но теперь мне куда спокойней, если Кай находится рядом со мной. Кажется, я начинаю ему доверять, ибо то, что села в машину с ним, не зная куда мы едим по-другому объяснить нельзя. Ну разве что я в него влюбилась, что само по себе не кажется мне возможным.
        - В аэропорт, - отвечает Кай, и я просто кожей чувствую, что он смотрит на меня.
        - Зачем? - слегка растерянно переспрашиваю, наблюдая за тем как проезжаем мимо вокзала.
        - Помнишь я рассказывал тебе о хороших специалистах в столице? У знакомого врача оказалось окно завтра, а он специалист от бога, так что такой шанс нельзя упускать.
        Михаил говорил все это с улыбкой, посматривая в окно заднего вида, но его глаза выдавали его с головой. Он врет и что-то скрывает, но я не могу понять зачем.
        - Значит я полечу в столицу? - спрашиваю только для того что бы не молчать. Такое чувство что меня просто пытаются отправить куда подальше. Вчерашнее сравнение с собакой вспоминается как ни кстати.
        - Мы полетим, - поправляет меня Кай, и я удивленно поворачиваюсь к нему лицом.
        Мы - это я и он? По спине прошли здоровые мурашки, так и захотелось задать вопрос с какой стати, но я сдержалась помня, что ничего не помню. Вдруг вчера произошло что-то такое и эдакое, из-за чего он решил… а что он решил? Мамочки, я же не несла вчера какой-то бред? Или вообще сделала что-то похуже? Или мы оба сделали… Все - я больше не пью! Хватило для меня приключений на пьяную голову!
        Отворачиваюсь к окну поджимая губы, старясь понять в какой аэропорт мы едим. Вздрагиваю, когда его большая рука накрывает мою и поворачивает ладонью к верху. Судорожно вдыхаю, потому как это правая рука, на которой все ещё сворованное мною кольцо. Он меня сейчас прибьет! Или нет? Кай смотрит перед собой, но его рука знакомо сжимает мою, переплетая наши пальцы, а затем слегка поглаживает безымянный палец, а затем второй рукой поправляет кольцо задвигая его подальше, вместо того что бы снять. Он точно видел, что это кольцо матери, но не взбесился, как будто… сам его мне отдал? Но зачем он мне его дал? Кай бы никогда не сделал этого, разве что, если бы я сама его не попросила. Вот чёрт, я вспомнила!
        Воспоминание, как яркая вспышка пронеслось перед глазами. Ночь за окном, в комнате Кая горит свет, и мы сидим на его кровати. Ну, как сидим? Он сидит, а я почти лежу на его коленях заливаясь слезами в его рубашку. Помню даже, как приятно от него пахло и как успокаивающе он по спине меня гладил. Слезы, сопли, косметика потекла, а я сижу на коленях в парня прижимая к груди початую бутылку виски, и время от времени обжигая горло едким напитком. Виски, коньяк и шампанское - теперь ясно от чего у меня такое сильное похмелье.
        - Это моё кольцо! - ныла я словно в детстве по сломанной братом игрушке. - Его мой ещё прапрадед прапрабабушке на свадьбу подарил и с того самого времени оно передавалось в нашей семье исключительно по женской линии! По женской - от матери к дочке! А они, они… Да как ей перед бабушкой покойной не стыдно?! Чем эта швабра лучше меня - их дочери?
        Меня понесло так конкретно, что заерзала на его коленях размахивая бутылкой так, что с нее выплескивается жидкость.
        - Шваброй? А ты ее не жалуешь, - проговорил альфа над самым ухом вызвав поток мурашек по всему телу.
        - Тшш, - шиплю на него, приложив указательный палец к его губам. - Нельзя так делать!
        - Что делать? - спрашивает улыбаясь, смотря на меня то ли, как на дурочку, то ли, как на забавное животное.
        Фырчу на него, как будто он сам не понимает, о чем я говорю.
        - Не отвлекай меня! - недовольно толкаю его локтем в бок, чтобы затем откинутся на него, словно на подушку и отпить немного виски с горла.
        - Я же говорил тебе не пить больше, - поучает меня, пока одна рука придерживает за талию, а вторая выдирает бутылку с рук.
        - Эееее! - недовольно шумлю, тянясь за бутылкой, но оказываюсь прижатой к кровати под обнаглевшим оборотнем.
        - Так не честно! - выдаю после того, как он с улыбкой наклоняется что бы поцеловать. - Это же моё кольцо!
        На глаза наворачиваются слёзы, заставляя икать и шмыгать носом.
        - Ну, как мама могла так поступить со мной! - мямлю плача и закрываю руками лицо.
        Вместо того что бы поцеловать Кай тяжело вздыхает.
        - И на что я надеялся? - бурчит себе под нос, думая, что я не слышу из-за плача.
        Снова садится и заставляет меня тоже сесть, обнимая за плечи и зарываясь лицом в мои волосы на долгое мгновение.
        - Хочешь я заберу это кольцо и отдам тебе? - спрашивает он устало.
        - Нет! - выкрикиваю резко, вытирая слезы и косметику рукой. - Зачем оно мне, если мама его отдала ей?
        - Ну так почему ты продолжаешь плакать? Или дело совсем не в кольце? - он слегка улыбается, поворачивая к себе лицом.
        От его теплого взгляда защемило в груди, так что я забыла, что плакала и почему это делала. Уже сама потянулась к его губам, когда он сам всем испортил.
        - Твоя мать в праве выбирать кому достанется ваша семейная реликвия, так что тебе стоит просто не обращать на эти мелочи внимания.
        Он вообще думает, о чем говорит? Его слова сами себе противоречат! Семейною реликвию отдать… ЭТОЙ! Да и не в кольце дело, просто оно цепляет больше всего.
        - Знаешь, а мои родители тебя ненавидят, - говорю, смотря на его лицо желая по нему проехаться кулаком. - Точнее папа боится, а мама ненавидит.
        - С чего ты взяла? - насмехается альфа.
        - Ну сам посуди, от брата с его пигалицей она ждет не дождется внуков, а нам советовала предохранятся.
        После этой фразы образовалась длительная пауза, во время которой я своим захмелевшим мозгом пыталась сообразить, как догадалась ляпнуть подобное, а альфа смотрел на меня не мигая. Мне даже показалось что у него в голове жесткий диск завис, но затем он отмер и отвел взгляд в сторону.
        - Эй, - поворачиваю его лицо к себе, схватив за подбородок. - Отдай мне его.
        - Что отдать? - переспрашивает нахмурившись, так мило, что почти забываю, о чем говорила.
        - Помнишь я говорила о том откуда в моей семье то кольцо? О прапрадеде и прабабушке? Это кольцо принадлежало его маме - дворянке и было подарком его невесте на свадьбу.
        Замолчала, надеясь, что он так поймет, но похоже его шестеренки на трезвую голову соображали хуже, чем мои на пьяную голову. Вздохнула и с видом мученика поднялась с его колен, дошла до стола и выдвинула нужный ящик. Затем достала конверт, приклеенный изнутри и вернулась к кровати, чтобы всучить его ему.
        - Дари, - почти что потребовала у него с удовольствием наблюдая на его лице полный ступор.
        - Откуда ты…
        - Убиралась пока ты был без сознания и случайно нашла фотографии и кольцо.
        Последнее я сказала с таким глубочайшим намеком и такой интонацией, что до оборотня наконец дошло. Кай прищурился, открыл папку и посмотрел на содержимое бросая на меня неоднозначные взгляды. Он достал только кольцо из папки, как будто специально не желая увидеть остальное что там находится. Знакомое кольцо в его ладони казалось крохотным он смотрел на него, не отрывая взгляда и прекратил, только когда моя рука накрыла его ладонь.
        - То, что приносит боль мне и тебе по отдельности, не обязательно должно приносить боль нам.
        В моей голове эта фраза звучала слегка пафосно, особенно для той ситуации, в которой мы сейчас находимся. Он смотрит на меня снизу вверх и мне кажется ничего не понимает. От того что он так меня вынуждает говорить напрямую живот скрутило.
        - На колено встанешь? - спрашиваю зачем-то, вместо просто сказать все как есть.
        Почему с ним так тяжело говорить напрямую, а не намеками? Возможно потому что я боюсь быть обманутой? А так, может я имею в виду совсем что-то другое, а не предложение руки и сердца. И маме на зло, и швабру побесит - одним кольцом всем отомщу.
        - Ну, да, действительно, куда там альфа-самцу перед какой-то коровой на колени вставать… Давай так! - сажусь рядом, забираю папку и откладываю ее в сторону.
        Знаю, что не стоит этого делать, но все равно делаю - протягиваю ему руку, чуть ли не в самый нос тыча. Наступает пауза, во время которой я слегка протрезвела и почти поняла, что делаю. Вот только все дело в этом «почти», ибо мысленный процесс прекратился, как только он резко спускается на колени перед мной и хватает мою руку так крепко, как будто убегу.
        - Знаешь, я как-то не так себе это представлял, - проговорил он с иронией.
        - Я, знаешь ли тоже, - соглашаюсь с ним с улыбкой, - но ты же сам сказал…
        Он обривает мою фразу надев на мой палец кольцо моей матери. Надо же, я заставила альфа козла сделать себе предложение, это даже слегка забавно. У меня вырывается нервный смешок и не нахожу ничего лучше, чем дернутся что бы встать, но он не дает.
        - На тех же условиях, что и у твоих прапрадедушки и прапрабабушки, - говорит он, зачем-то, цепко смотря в мои глаза и только после этого отпускает.
        Шестое чувство подсказывает - в этих словах есть какая-то загвоздка, но я не понимаю в чем, или не хочу задумываться. Кольцо словно удавка, ещё один способ ограничить мою свободу, но не ограничивает, потому что я выбрала это сама. Зачем? Что бы довести маму и Дарью? Нет, не только. На самом деле мне хотелось иметь какую-то твердую уверенность что все это не игра. Почву под ногами, которая позволит мне сказать - он не обманул меня снова. Это кольцо - реальность, его прошлое, то что нас будет связывать, и причина по которой не сможет сказать: «я просто играл».
        Ну и кто я теперь? Его невеста? Но он ведь не задавал главного вопроса. Хотя это логично, не задавать вопрос, если на него только один ответ, что бы я не выбрала. Лучше бы у нас просто было чем это, тогда бы не было так стыдно. Главное помню, что мы ещё о чем-то разговаривали, но не помню, о чем. Похоже вчера меня так конкретно занесло не в ту степь. Заставить его надеть мне на палец кольцо его матери - это же надо было до такого додуматься! Как стыдно то… настолько что пить снова хочется, только бы забыть.
        Руку сжимает крепко, не дает высвободится, словно собаку на коротком поводке держит. Вот поспорю Ваня Дарье не так предложение делал, даже если она его тоже заставила на себе женится. С нее не убудет заставить, стерва же настоящая! И я похоже тоже немножечко стерва.
        Мы съехали на трассу и я с удивлением вспомнила эту дорогу.
        - Мы едим…
        - На территорию Рината, так что лучше не отходи от меня далеко. Хорошо? - перебивает меня Кай.
        Интересно, как у меня получится отойти хоть на немного, если он меня так крепко держит за руку? Если так подумать, ближайший аэропорт и правда в моем родном городе, проблема в том, что меньше всего мне хочется туда возвращаться.

* * *
        Вся дорога прошла в тишине, Михаил пытался отвлечь нас, сначала разговорами, а потом музыкой. Но все это вызывало у меня головную боль, и он как-то сам собой перестал пытаться нас разговорить.
        Мой родной город встретил нас жарой, кондиционер работает во всю, я даже открыла окно и слегка выставила левую руку наружу. Хотя бы одна моя рука свободна, вторая крепко сжата им. Почему мне нравится такое сочетание: я и свободна и в плену? Может потому что это для меня и не плен вовсе? Прикусываю нижнюю губу, чтобы не улыбнутся. От похмелья болит голова и глаза от яркого света, пользуюсь этим словно отговоркой, чтобы слегка повернутся к нему лицом и даже положить голову на его плечо.
        Что я творю?
        Чувствую такое смущение, что закрываю глаза, делая вид что просто уснула. К аэропорту ехать где-то час по пробкам через весь город, и что скрывать, мне не хочется видеть знакомые городские пейзажи. Он дергается и неожиданно отпускает мою руку, но только для того что бы поддержать голову, укладывая ее на свои колени. Сидеть, как раньше, теперь неудобно, щелкает ремень, и я забираюсь ногами на свое сиденье сняв надоевшие туфли.
        Кайф! Для любой девушки удовольствие снять туфли на каблуках, особенно в такую жару. Жарко то как! Это дома было прохладно, рубашка, футболка и джинсы казались удобной одеждой, а здесь даже купальник и тот казался бы уместней.
        Дома? Теперь я называю то место домом? Ну, да, как можно назвать квартиру где из-за тебя убили человека домом? Кай смотрит в окно, пока я лижу, одна его рука на моем животе, вторая поглаживает меня по волосам. Когда он стал таким нежным? После того, как встретились в охотников, или он был таким и раньше? Может я просто не замечала из-за всей той жестокости, которую он мне показывал? Интересно, а где же делась та его сторона, что заставляла меня дрожать от страха или гордо бросать ем выбор? Кирилл сказал, что он не изменился. Может это я изменилась, настолько, что он стал относиться ко мне по-другому? Не пойму, это хорошо или плохо?
        Больше не делаю вид что сплю. Он все равно смотрит не на меня, скорее всего его больше беспокоит сейчас стая Рината. Кручу на пальце кольцо, пальцы уже не распухлые, могу снять его, но не делаю этого. Зачем вообще это сделала? Чёрт, почему по пьяни додумалась именно до этого?
        Теперь я не могу просто снять его и сказать, что это была просто шутка, случайность. Одно радует - он тоже не может сказать, что это была просто игра. Но возможно я даже не хочу этого делать, но все равно думаю об этом. Сомневаюсь, потому что мне страшно и неловко, это не впервые подпускаю к себе так близко кого-то. Сложно осознавать, что в конечном итоге наши отношения с Каем закончатся, как и все остальные - ещё одним рубцом в моем сердце. Единственное, что отличает в этот раз от всех предыдущих. То, что он заставил меня дать ему второй шанс.
        - Я заказал вам отель, по прибытии вас будет ждать машина. Сразу же отправляйтесь в больницу, профессор Антонов будет вас уже ждать. Кай, ты запомнил адрес? - спросил Михаил, смотря на дорогу.
        В тот момент, когда он заговорил, я как-то сама по себе начала клевать носом, хотя, когда пребывала в вертикальном положении совсем не хотелось. Похоже Кай знает, как успокоить, а главное усыпить мою бдительность.
        - Да, - отвечает альфа, даже не повернувшись в его сторону.
        Мне начинает казаться, что он кого-то увидел там на улице, иначе почему так старательно избегает смотреть на нас?
        - Нас? - спрашиваю слегка сдавленно и сразу чувствую, как до этого расслабленная рука оборотня на моем животе, напрягается.
        - Я не могу с вами поехать, так что надеюсь вы сумеете решить все вопросы сами. Пока мы здесь…
        Он замолчал, смотря в зеркало заднего вида и отвернулся, когда я заинтересованно приподняла бровь. Они что-то скрывают от меня? Опять?
        - Пока мы здесь что? - переспрашиваю и собираюсь снова сесть, вот только рука на моем животе не дает.
        Слегка испугано смотрю на обозревшую конечность, а затем на него самого. Наши взгляды встречаются, и с удивлением понимаю, что он злится, причем на меня, но не понимаю за что? Из-за кольца? Я же не заставляла его по-настоящему делать себе предложение. Что ему мешало, как раньше, обозвать меня и сказать, что я слишком много себе возомнила? Что ему мешало просто сказать, что я пьяна и несу какой-то бред? Что ему мешало остановить меня?! Боже, как же просто свалить за вчерашнее всю вену на него, но меня все ещё мучает один вопрос: почему?
        - Почему? - спрашиваю, смотря в его глаза и на мгновение, кажется, что он понял о чем я.
        - Полежи пока мы не приедем в аэропорт, так безопасней, - отвечает мне вместо того, что я хочу услышать.
        - Нет, я хотела спросить почему…
        Начинаю говорить, но он смотрит на меня так, что сосет под ложечкой и я начинаю искать угол, в котором можно спрятать взгляд. Прочищаю горло покашляв, разминаю пальцы на руках и только после этого мельком смотрю на него снова, чтобы убедится, что он до сих ждет, когда договорю.
        - Почему Кристине нельзя уехать домой? - мямлю первый попавший вопрос, вместо нужного.
        На мгновение он приподнимает брови, а затем возвращается взглядом к окну. Его рука больше не давит на меня, что бы оставалась лежать, наоборот нашла мою руку и переплела наши пальцы куда нежнее чем раньше.
        - Ее родной город - территория стаи Ильнара, - отвечает так, как будто это что-то мне объясняет.
        - И что? - решаю плодотворно отвлечь его от окна. - Она там всю жизнь прожила и раньше ее никто не замечал, так почему ей нельзя к родным?
        Мой план удался, Кай оторвался от созерцания улицы и посмотрел на меня.
        - Она теперь пахнет им, - отвечает он, особенно ударяя на последнее слово.
        Им, это кем? Юркой что ли? Он же давно ее бросил, как она им может до сих пор пахнет? Она что ли не мылась все это время или что?
        - Они же давно расстались, как это вообще возможно?
        Кай смотрит на меня так, словно объясняет очевидные вещи, и точно еле сдерживается, чтобы как раньше не высказать все что он думает о моей отсталой персоне. Так продолжается какое-то время, пока в наш разговор не вклинивается Михаил.
        - Запах остается после соития, - краснея деликатно бормочет старый волк.
        И что это должно означать? Повторяюсь, они уже давно не виделись, не то что спали вместе! Высказать такое в слух не хочется, но язык так и жжется ляпнуть подобное уточнение. Кай отворачивается к окну, это уже так конкретно начинает бесить. Поднимаю руку и беру его за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
        - А по-человечески можно со мной разговаривать, или мы теперь всегда будем говорить намеками? - вырывается у меня претензия, на которую он реагирует легким прищуром.
        - Когда мы переспим - твой запах поменяется на мой навсегда.
        Мамочки, зачем я вообще это спросила?! Он смотрит на меня не мигая, а говорил так серьёзно, что щеки покраснели от смущения. Кай даже не сказал «если», он сказал «когда». Что-то я не поняла, это для него непреклонный факт, как наступление завтрашнего дня?
        - А, ну понятно, - киваю, делая вид что и правда поняла.
        Отвожу взгляд теребя пальцами пуговицу рубашки. Все, я теперь никогда у него ничего спрашивать не буду! Оно мне надо было? Такое чувство что меня вот-вот изнасилуют, даже лежать у него на коленах уже не так комфортно, как раньше.
        - Оборотни выбирают себе пару раз и навсегда, - продолжает он говорить, вызывая во мне желание зажать ему рот рукой, чтобы не услышать нового откровения. - У нас не существует такого понятия, как развод. У них был секс, по нашим законам она его пара и так навсегда.
        Мне бы промолчать, но я возьми и ляпни:
        - И что, у вас никто не изменяет?
        - Нет, - ответил он сразу так резко, что на мысль о поголовном ревнивом бешенстве волков.
        - А прецеденты были? - интересуюсь, чувствуя то еще немного и улыбнусь.
        - Не было, - говорит он, накрывая мою щеку ладонью, - и я тебе больше скажу их и не будет.
        Улыбка все же появляется на моем лице, как реакция на его ревность и такое явное предупреждение, что бы даже не пыталась. Так и хочется ляпнуть что-то колкое, даже выявить желание посмотреть на рогатого оборотня, так что еле сдерживаюсь.
        Моя улыбка растворяется сама, под его хмурым взглядом, когда понимаю, что меня это тоже касается. Тогда, на кухне, я чуть не стала его парой. В тот момент меня мало интересовали последствия нашего секса, но я как будто чувствовала, что это будет значить что-то подобное. Вот сердце подсказывало, стоит нам переступить эту черту и точки не возврата - не будет. И все равно поцеловала его. Все равно хотела быть с ним, пока он сам все не испортил. Похоже после секса мне уже никуда от него не деться, разве что создать неведомый для оборотней ранее не виданный прецедент. Смешок вырывается сам собой, так что даже приходится прикрыть рукой рот хохоча. Кай смотрит на меня так знакомо зло, как раньше, что хочется его поцеловать. Поворачиваюсь что бы проверить смотрит ли на нас Михаил, но тот занят. Отворачиваюсь назад с улыбкой, собираясь приподняться и поцеловать его, но меня опережают. Он хочет наказать меня поцелуем, он не такой нежный, как наш последний. Порчу его планы позволяя себе улыбнутся ему в губы и даже обнять за голову, что бы и не думал прекращать. Щеки горят, сердце громко стучит в ушах, когда
с коварной улыбкой кусаю его обнаглевший язык. Отстраняется на несколько сантиметров, не позволяю на больше. Невольно у меня вырывается смешок, таким удивленным он выглядит сейчас, затем улыбается и снова меня целует. На этот раз мы обходимся без такого фанатизма, так что почти сразу он помогает мне снова сесть, лежать то уже кое-что мешает. Уголки рта подергиваются от улыбки, когда отворачиваюсь к окну, чтобы хоть немного скрыть румянец.
        Тем временем поняла, что мы уже подъезжаем к аэропорту, поток машин увеличивается. Стараюсь привести волосы в порядок, когда замечаю на себе взгляд, причем снаружи.
        - Давно не виделись, Дарья, - слышу знакомый голос, а затем замечаю, как опускается стекло машины в соседнем ряду. - Как там поживают твои родители?
        Ринат на заднем сиденье джипа всего на расстоянии вытянутой руки и добродушно улыбается мне у меня даже слов не нашлось, что ответить. Хорошо, что Каю, было что ответить, он отстегнул свой ремень, подхватил меня за талию и сгреб себе на колени.
        - Чего тебе надо, Ринат? Кажется, мы с тобой договорились, насчет нашего проезда по твоей территории.
        Вот как Кай может говорить так серьёзно, почти что с угрозой, при этом я чувствую, что сидеть, как и лежать на нем чертовски неудобно. Причем во всех смыслах и подтекстах данного слова. Так, держим лицо, а главное гормоны в узде что бы не «завонять», как выразился Кирилл. Надо отвлечься, подумать о чём-то другом. Только о чём? О чём там девочки думают кроме мальчиков и косметики? О, об единорогах! Скачут себе по полянке единороги, у них такие большие рога… Тра-ля-ля и прочая фигня. Чёрт, вспомнила! Рог единорогов же скрытый фаллический символ, так что это не я виновата в своих горящих щеках, безумному сердцебиению и теплу внизу живота. Это все это рог единорога!
        - Даша, - слышу злой шепот своего неудобного кресла и у меня сдают нервы.
        - Сам виноват, - рычу в отместку дав ему по рукам, что бы отпустил.
        - Вижу ваш медовый месяц в самом разгаре, я так понимаю скоро стоит ожидать миленьких беленьких щенят? - с явной издевкой интересуется Ринат, отвлекая от нашего маленького поединка.
        Кай все же стаскивает меня с колен, только не обратно на моё сиденье, а на свое. Получает по клешням, когда пытается руку на талии оставить. Как же стыдно, чёрт побери! При тем всем пренебрежительный тон главы стаи действует на нервы.
        - Дело молодое, - натянуто улыбается Михаил.
        - Какие они вам щенки? Мы что по-вашему суки, что у нас не дети, а не собаки! Посмотрела бы я на вас, если бы ваших правнуков кто-то так обзывал, наверное, им бы горло перегрызли.
        Бурчу под нос, надеясь, что чрез шум самолетов и машины никто меня не услышал. Отворачиваюсь в сторону, наблюдая за тем как машина выезжает на стоянку возле аэропорта. Там Михаил выбрал самое удобное место к входу в громадное здание. Машина остановилась, но я не спешу выходить, помню, что мой альфа сказал держаться рядом с ним. Он берет меня за руку, позволяю ему это сделать, зная, что сейчас не до моих психов. Поднимаю на него взгляд, но он не смотрит на меня. Открывает дверь и выходит с машины, вытаскивает меня следом наружу. Наши сжатые руки слегка мешают ему двигаться, пока он закрывает дверь и достает с багажника небольшую дорожную сумку. Михаил уже поджидает нас возле входа в зал аэропорта, мы сразу направляемся туда, не ожидая пока две машины стаи Рината остановятся рядом с нашей.
        На каблуках и так идти неудобно, так ещё и Кай ходит так быстро, что еле поспеваю за ним. Думала, что, когда зайдем внутрь будет лучше, но нет, не лучше. Михаил тоже стал подгонять нас, хотя если верить табло до отлета целый час. Большие площадки, все с металла и стекла, во всю гудят кондиционеры, но главное люди, их целая тьма. Моё сердце надрывно бьется в груди, я так давно не видела столько людей, не была среди них. Несмотря на кондиционеры на лбу выступает холодный пот, пока оглядываюсь по сторонам. Мне кажется, что я даже вижу Рада, всего лишь на мгновение, но показалось.
        - Даша? - испугано вздыхаю, когда где-то сквозь шум толпы и объявлений о рейсах слышу голос Кая. - Что случилось?
        - Их… их слишком много, - шепчу, чувствуя, как кружится голова и легкие надрываются в груди.
        - Я скажу им уйти, не бойся, - слышу шепот возле самого уха.
        Затем он дергается что бы уйти, оставить меня одну среди всех этих людей.
        - Нет! - невольно вскрикиваю, сжимая его руку со всей силы.
        Ну, что на меня нашло в такой момент? Что со мной не так? Отвыкла от людей настолько, что меня пугает толпа? Голоса и люди исчезают, когда меня крепко обнимает, так становится легче, хотя бы могу нормально дышать.
        - Все хорошо, - говорит, прижимая меня к себе и гладя по спине словно ребенка.
        Я стала сильнее, так хотела этого, но почему сейчас мне лучше быть слабой и той, которую нужно защищать?
        - Все нормально? Может давай я осмотрю ее? - предлагает взволновано Михаил на заднем плане, но альфа только отмахивается, сжимая меня ещё крепче.
        «Я всегда буду рядом с тобой», - слышу его голос в голове и не понимаю это мне послышалось, или я так мысленно в голове воссоздала то, что хотела услышать сейчас?
        Он отводит меня в сторонку, где почти нет людей и заставляет посмотреть на себя. Не могу понять, что за эмоции на его лице, когда его руки сжимают моё лицо в ладонях. Михаила рядом нет, так что я рассеянно ищу его взглядом.
        - Уже лучше? - то ли спрашивает, то ли констатирует факт.
        - Людей слишком много, - зачем-то объясняюсь и отхожу к стенке, опираюсь на нее спиной, чтобы прийти в себя.
        - Раньше…
        - Нет, - перебиваю его и так зная, что он хочет спросить. - Отвыкла просто.
        Мы молчим долгие минуты, пока Михаил не возвращается, при этом я держу дистанцию. Слишком я расслабилась рядом с ним, слишком привыкла что он меня то поддержит, то защитит. Как же быстро привыкаешь к хорошему и забываешь о плохом.
        - Вот, - Михаил вернулся с пакетом, сразу дал попить мне воды, а затем понюхать какую-то дрянь на ватке. Только после нее стало лучше, но захотелось чихать. Кай передал сумку старшому Дмитрову, что по само по себе заставило меня напрячься.
        - Я отойду не на долго, вы пока сдайте сумку в багаж и займите очередь, - отдал команду, словно мы его рабы и исчез где-то в толпе.
        - Куда это он? - рассеянно спросила Михаила, пока он деликатно взял меня под локоть и повел куда-то.
        - Ему надо переговорить с Ринатом, дела стай, как понимаешь, - ответил он мне с каким-то мучительным видом.
        Очередь, которую мы заняли, тянулась очень долго, особенно когда ждешь одного надоедливого бывшего блондина, а он никак не возвращается.
        - Почему-то я думала, что у вас есть собственный самолет, - решила разредить обстановку шуткой, но меня восприняли в серьез.
        - Есть, но Марго взорвала двигатель в прошлом году, все никак не можем починить, - ответил он таким будничным тоном, как будто мы просто о сломанной машине говорим, а не о собственном самолете.
        Насколько же они богаты? Почему-то чувствую себя жутко корыстной, хотя это не так на самом деле. Вот бы мне быть хоть чуточку такой, какой меня видят другие - стервой, жизнь бы стала в разы проще.
        - Ну, а как дела с расшифровкой записей? Поняли хоть что-то? - решаю сменить тему на более интересную для меня.
        - В некотором смысле…
        Начал мямлить Михаил, а потом оглянулся, по сторонам, как будто высматривая кого-то.
        - В некотором смысле что? - слегка резко реагирую на его очередные недомолвки.
        - Он пропал, - шепчет он.
        - Что значит пропал? А бумаги? Зачем я только вам все отдала! - сорвалась, не следя за громкостью своего голоса.
        - Смотри какая девка невоспитанная, на собственного отца орет, - запричитала бабка, стоящая впереди нас по очереди.
        Божок мохнатый, и здесь в очереди нашлась ворчащая бабулька. Мне стало стыдно, так что пришлось сдержать злость сцепив до боли зубы.
        - Бумаги на месте, по сути дневник мог взять только один человек…
        - Марго? - припустила быстро.
        - Да, - слегка улыбается мужчина. - Вопрос в том, зачем он ей, как и та информация, что там находится.
        - Вы хоть немного узнали? - спрашиваю с надеждой.
        - Да, - отвечает Михаил шёпотом и наклоняется к моему уху, - но Кай запретил тебе рассказывать.
        Судорожно вздыхаю, от желания врезать одному обнаглевшему альфа козлу. Как он смеет скрывать от меня такое?!
        - Ну хотя бы что-то скажите! - требую у него.
        - Там данные двух образцов, один из них твой, но который именинно понять сложно. Самое главное, что этот доктор. Что вел записи. Постоянно сравнивает их, отмечая динамику развития стволовых клеток и количество фагоцитов в крови.
        - А по-человечески можно? - спрашиваю повторно с каменным лицом.
        - Если попроще, он изучает исходный образец, не перешедшую волчицу возможно тебя и перешедшую, но с видоизменёнными генами, можно сказать почти человека. Кроме тебя там были ещё волчицы?
        - Не знаю, разве что Тася, - шепчу в ответ обеспокоенно.
        - Она сбежала?
        - Да, с ней все должно быть хорошо.
        - Если так, то не стоит волноваться, у того врача были большие планы на второй образец, он думал с его помощью можно разгадать что собой представляет оборотень на генетическом уровне и «исправить» нас.
        Предпоследнее слово он сказал так, что мне стало очень даже не по себе. У Таси точно все нормально? Нет, мы конечно разошлись абы как, но я чувствую какую-то ответственность за нее. Михаил замолчал, а я так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как к нам подошли.
        - Дарья, ужасно выглядишь. Я так понимаю тебе очень нравится быть рядом с Белым, раз уж ты решила к нему вернутся, - осыпал меня «комплементами» Ринат, подходя к очереди вместе с Каем и своей свитой.
        Осмотрела его с ног до головы, такой себе солидный дяденька в светлом костюме с голубым галстуком, вот только лицо по сравнению с тем что я помню, изменилось, как будто постарел.
        - Вы тоже выглядите не очень, витаминки пить не пробовали? Или там не знаю, добрее быть? Ну, или хотя бы трость приобретите, Вам, в Вашем возрасте без нее никуда.
        Старательно поддакиваю, с «любовью» припоминая его издевательства в прошлый раз. Кай не удерживает улыбку, как и несколько человек из стаи оборотня.
        - У тебя острый язычок, хорошо, что моему внуку не достался такой приз, - отвечает альфа, не хорошо смотря на меня.
        У меня вырывается то ли хрюк, то ли смешок, поспешно закрываю себе рот. Знал бы он, какой приз достался его внуку и какой у нее язык, особенно по пьяни, а по-трезвому ещё хуже бывает, так бы не говорил. Учтиво киваю только на его слова, давая понять, что мне все ещё смешно. Кай становится рядом со мной, берет за руку. Вот только на этот раз не хочу показывать им, что он мой защитник, потому вместо того что бы взять его за руку, сама беру под локоть.
        - А Вы господа, зачем приехали, ручкой нам в окошко помахать? - не удерживаюсь от сарказма.
        - Белый, угомони свою су…
        - Кого? - перебываю старика, сразу же отпуская локоть Кая и делая шаг вперед.
        Рука Кая проскальзывает по моей, а затем хватает в такой знакомый захват, не девая сделать и шагу дальше. Словно я и правда сука, а его рука мой поводок.
        - Даша, - говорит он спокойно, но я чувствую, как сильно он сжимает мою руки и понимаю, не время и не место для моего срыва. Ринат видит, какую власть имеет на меня Кай и давит на больную мозоль:
        - Знай своё место, сука.
        Он так мне говорит, а мой якобы защитник молчит, что меня бесит до чертиков. Сначала бесит, на одно мгновение, пока не доходит, что снова он меня защищать не будет. Кай не на моей стороне, не сейчас, не перед этим оборотнем. Испугался что ли его и эту ораву? Да в жизни не поверю! От обиды наворачиваются слезы, но я не даю себе спуска.
        - У Вас такой солидный возраст, а вы за свою жизнь научились только командовать и унижать. Не удивительно, что ваш собственный внук от вас убежал.
        Ринат не ответил на это, но судя по скислым лицам его оравы, мне за это планируют что-то оторвать. Ну и плевать! В этот момент, в этом человеке я видела не властолюбивого родственника Юры, а своих собственных родителей и мне до чертиков хотелось доказать им, да хоть немного сделать больно стыдно за свое поведение.
        - Пойдем, - командует ещё один альфа, обретя голос, после такого важного молчания.
        Засаживаю ногти глубоко в кожу на его руке, не имея возможности вырваться, что бы знал, насколько я разочарована в нем. Разочарована? Черт, все происходит слишком быстро! Прежде чем разочароваться, нужно сначала начать доверять, когда я только успела проскочить этот этап?
        Он тянет меня за собой куда-то, пока Михаил отдает ему какие-то бумаги.
        - Ринат, я надеюсь на этом все? - спрашивает Кай, даже не оборачиваясь на собеседника.
        Кривлюсь, чувствуя себя то ли ребенком, то ли куклой. Желание вспылить и послав альфа козла куда подальше свалить останавливает тот факт, что хрен с два он мне даст это сделать.
        - Нет, ещё касательно твоей просьбы…
        - Это не просьба, - резко рычит оборотень, останавливаясь возле ещё одной очереди, но уже поменьше. Вот рычал бы он так, когда этот маскирующейся дедок на меня орал и сукой обзывал - другое дело, а так «случайно» бью его каблуков по икре. Обмениваемся полными ненависти взглядами, а затем он меня отпускает. Только для того что бы вручить снова Михаилу и отойти дальше болтать с вредным стариканом. Хороший старикан же не сводит с болтающих оборотней в углу зала взгляда, так что, когда подходит наша очередь, мне приходится рассеянно понять зачем мы вообще здесь стояли.
        Работник аэропорта в темно синей форме за стойкой с низким и широким столом, заполняет какие-то документы, пока другой работник забирает с некого подобия экскаватора для чемоданов. Сумку сдать что ли надо?
        - Номер рейса и количество багажа и меряем вес, - бубнит заготовленной фразой мужчина в синей форме, не отрываясь от бумаг.
        Оглядываю на Михаила и понимаю, что ему нет до этого дела. Мягко забираю у него сумку и протягиваю, и ставлю ее на стол, перед мужчиной. Какая она тяжелая, что там вообще такое? Гири что ли?!
        - На весы ставьте, - смотря только на сумку, повторяет он.
        Как я вообще на них поставлю, эта же зараза тяжелая такая! Беру сумку по привычке в правую руку, и сумка, еле оторвавшись от стола снова падает на него еле приглушив мой вскрик.
        - Что случилось? - чувствую, как меня сразу же берут за плечи и поворачивают в другую сторону, хотя мой взгляд все косит обратно в сторону стола.
        Не могу говорить, не могу отвечать, почему-то думаю о том, как это выглядит со стороны. Кай проходится руками от моей шеи до горящей болью правой руки. Пальцы трясутся, даже еле заметное касание приносит боль, но не его рука, слегка массирующая пальцы. Он бросает взгляд на стол и одной рукой поднимает сумку и ставит на висы.
        - Побыстрее, - говорит, смотря на человека за ним, на которого так и косится мой взгляд. - Михаил принеси льда.
        В этот раз он никуда не отходит, заботливо и в то же время тяжело для меня именно в этот момент, растирает мою правую руку, снимая боль. Ринат и его парни подошли к нам, что-то говорят друг другу, но я не слышу. Не могу акцентировать на них свое внимание. Смотрю перед собой ничего не видя, а затем незаметно бросаю взгляд в сторону стола и снова отвожу.
        - Имя и Фамилия? - спрашивает работник, заполняя какую-то бумажку.
        И что я должна ему сказать? Что ответить? Никогда ещё я не знала, что ответить в такой простой ситуации на этот вопрос.
        «Юра», - смотря на мужчину в синем произношу одними губами, потому что в голос сказать нельзя.
        Так сложно жить в мире, где так много людей с одинаковыми именами. Помимо воли возникают ассоциации, сравнения одного человека с другим только потому что в них одно и то же имя. Вот как например Дарья братца и я, могу поспорить Кай нас сравнивал, только потому что имена наши одинаковы. Сейчас можно сказать, что этот Юра для меня был ассоциацией с Говерлой. Да, да, Юра, как и Даша слишком популярное имя, куда не плюнь - попадешь в Юру. Вот и я плюнула, точнее нашла себе на голову другого Юру. Кажется, была такая песня «Самый лучший Юра из всех Юр», жаль, что мне пока не повезло и «лучшего» я так и не нашла.
        С Юрой Бондарём я встретилась самый тяжелый год моей жизни, это я так раньше считала сейчас есть претендент по лучше на это звание, даже если год этот ещё не кончился. Я закончила девятый класс и смерилась с тем, что мне нужно искать другую школу, в нашем элитном лицее для нас уже не было места. Тогда я распрощалась с Говерлой, точнее я хотела очень с ним попрощаться, даже на выпускной пошла только ради него, а он не прошел. Летом же, все это ушло на задний план, маму впервые положили в психушку. И вот во всей кутерьме эмоций я впервые решила пойти против родителей и наконец пожить не нянькой брата, а отдельной личностью. Брат поступил в школу, я же подала документы в училище. В день собеседования на поступление в училище среди большой толпы в вестибюле училища я и встретила Юру. Нет, не Говерлу, а Бондара. Он понравился мне с первого взгляда, красивый, щуплый с такими незабываемыми серо-голубыми глазами. Наши отцы поздоровались, так я узнала, что наши бабушки родом с одного города, а родители знакомы. Он мне нравился, возможно это и была моя самая большая моя ошибка, я искала для себя замену Юры,
объект болезни. Три года пролетели так быстро и опять же на выпускном, я совершила ошибку, которую обещала себе больше никогда не делать - доверилась другому человеку. Знайте, это слегка странно, когда парень, не замечавший тебя все три года, в последний год обучения вдруг становится кем-то вроде друга или приятеля. Помню, как желая поступить мы встретились случайно на вступительных тестах. Сидели рядом в автобусе, и его рука, как будто невзначай касалась моей. Я не фантазировала о нем, как и Говерле, не надумывала ничего, потому что не хотела больше ложных надежд.
        Вот только на выпускном все изменилось, как и Юра. Наш одногруппник, Ваня, сказал тогда, что мы с Бондарём похожи, такие же ненормальные, изгои. Я только улыбнулась на это, что взбесило и разгорячило Ваню ещё больше. С Ваней Серко у нас были странные отношения, возможно потому что они были, в отличие от всей остальной группы. Он издевался над мной, и до сих пор не могу винить за это, ибо все я начала. Ладно, сейчас не об этом, могу только добавить свое умозаключение спустя столько лет и сказать, что я Серко нравилась и бесила одновременно. Он все время пытался меня задеть, а я не велась, чем сильно выводила из себя. В тот вечер тоже, но виновата в этом была не я, а Бондар - он меня танцевать пригласил, сам и только меня. Сам тот день был довольно странным, утром на последнем звонке мы случайно с Бондарём встали в пару и держась, как и все за руки шли к месту, отведенному для нашей группы. Потом, перед рестораном он не отходил от меня ни на шаг, словно стерег, честное слово. Дальше был этот танец, от которого у меня закружилась голова и я упала. Ребята на удивление набросились на Юру, как будто
специально сделал, а я его защитила, сказав, что просто пол скользкий, хотя во всем было виновато моё разыгравшееся воображение. После обидной фразы Вани я мягко говоря расстроилась, но решила виду не подавать, только позже сбежала на улицу, подышать воздухом. Как думаете, кто пошел за мной следом?
        Это была моя ошибка, позволить думать, что такая, как я, действительно может понравится хоть кому-то - так я считала после, но не считаю сейчас. Бондар воспользовался моей наивностью и доверчивостью, моим доверием. Я поверила в его слова, в ложь, не так трудно догадаться, что это стало для меня уроком на всю жизнь, ценным опытом.
        Вот только стоя снова перед человеком, с которым впервые поцеловалась, впервые доверилась, и я чувствую себя странно. С одной стороны, рада видеть его, знать, что с ним все хорошо. С другой хочу убить его, или в лицо ударить хотя бы. Чтобы ему было так же плохо, как и мне, когда на следующий день после выпускного он бросил меня по телефону. Сказал, что просто был пьян и не понимал, что говорил и что делал. Даже сам не позвонил, а я ему позвонила.
        Он поднял на меня свои серо-голубые глаза и в них увидела саму себя. Растрепанная, в мужской одежде, со всеми этими шрамами, не замазанными косметикой. Разве такой я хотела показаться через годы, перед человеком, который поступил со мной так жестоко? Чёрт!
        - Ты что-то сказала? - спрашивает Кай, и я позволяю себе оторвать взгляд от своего прошлого, чтобы взглянуть на настоящее.
        Почему-то вырываю свои руки с рук оборотня и прячу за спиной. Мотаю головой и даже делаю несколько шагов в сторону от альфы и от стола. Встреча с этим человеком напомнила мне, о том, что я начала забывать: верить словам - нельзя. В эту летнюю жару, ощущаю холод, обнимаю себя за плечи, из-под век наблюдая, как оборотень поворачивается к столу.
        - Дай сюда, - говорит резко и явно разозлено.
        Что его так взбесило: разговор с Ринатом? Он нагнулся над столом и быстро заполняет какие-то бумажки. За ним вижу Юру и с сожалением понимаю, что, либо он меня узнал, либо Кай напугал его до чертиков. Сжимает свою ручку так сильно, что руки побели. Взгляд прикован ко мне, от серо-голубых глаз ничего не укроется. Опять выгляжу жалкой перед тем, для кого хочу выглядеть сильной. Хочу сделать вид что счастлива, даже несмотря на то, что он сделал со мной. Хочу, но не делаю, не лицемерю. Уголки губ поднимаются и на лице появляется такая же грустная и жалкая, как и я сама, улыбка. Кай дописал быстрее чем рассчитывала и посмотрел на меня. Зря он это сделал, зря… Не могу совладать с чувствами закрываю глаза и отворачиваюсь от этих двоих.
        - Дарья, - слышу голос Рината и слегка рассеянно смотрю на него. - Все в порядке?
        Вот не ожидала этого вопроса от него, главное смотрит на Бондара как-то очень подозрительно, а говорит со мной так, как будто его это и правда волнует. Теперь этот старый оборотень не вызывает у меня ассоциаций с родителями, и я чувствую стыд, за сказанное ранее. Его рука, как-то по-отечески касается моего плеча, осторожно, как будто проверяет нет ли там переломов.
        - Я знал твоего деда. Он был хорошим старым волком и скорее всего стер бы меня с лица земли, если бы узнал, что не доглядел за его внучкой.
        Он выразительно смотрит на мою правую руку, все ещё ноющую от боли. Смотрю на нее так же несколько секунд, а затем прячу за спину, словно какое уродство.
        - Думаю дедушка был бы не доволен что я вообще влезла в ваш жестокий мир.
        - Ты думаешь? - спрашивает с иронией старый альфа, чем заставляет с недоумением посмотреть на себя. - Единственным человеком, который был против твоей женитьбы на моем внуке была твоя мать. Помнится, она даже затеяла развод с твоим отцом, что бы ты не считалась частью стаи.
        Удивленно смотрю на Рината, при этом чувствую, как кто-то обнимает со спины, по-властному кладет свою руку на мой живот и слегка отодвигает от него. Кай, кто же ещё! Его запах повсюду, сжимаю его руку, всего лишь на мгновение, прежде чем оторвать от себя и вырваться с захвата.
        - Какая разница, это все уже в прошлом, - говорю осипшим голосом.
        - Вот лёд, - где-то рядом протягивает мне мешочек.
        Почему мы все ещё стоим здесь? Я чувствую затылком взгляд серо-голубых глаз и мне не по себе. Ещё больше, чем от той лжи, которую несет Ринат. Только мама против? Что за бред! Да и развод… Ну, собирались они, но не развелись же, хотя мне до сих пор кажется, что зря.
        - Пойдем? - спрашиваю у Кая, несмотря на него, но чувствуя его взгляд на себе.
        Он берет меня за руку, вместо ответа, сжимает ее слишком сильно и тащит куда-то за собой. Иду следом. Не задавая вопрос, не смотря куда. Мы останавливаемся в ещё одной очереди, но куда меньше.
        - Увидимся, - говорит Кай, и я поднимаю на него взгляд пытаясь понять кому это он.
        Михаил махнул нам рукой из-за небольшой металлической перегородки. Рядом с ним Ринат и несколько оборотней, они о чем-то разговаривают, но так тихо что не слышу. Мы с Каем молчим, его рука все ещё до боли сжимает мою. Мой взгляд направлен в пол, даже если он все равно смотрит не на меня.
        - Паспорт, - говорит какая-то женщина и я запоздало понимаю, что забыла о том, что даже для внутренних рейсов нужны документы.
        А я ведь даже не знаю, где мой паспорт. Уже собралась об этом сказать альфе, как он достал с кармана два паспорта и протянул женщине. Вот не знаю, мне пугаться, что паспорт все время был у него или радоваться, что хотя бы о нем подумал?
        - Максим Марков? - спросила женщина регистратор, открыв один из паспортов.
        Кай кивнул, и я на мгновение забыла, как дышать. Максим? Марков?! Какого… Откуда я знаю эту фамилию? Где я ее уже слышала? Подождите, но Максим? Чёрт, это его настоящее имя? Неужто то детское воспоминание действительно правда? То есть имя Кай ему действительно дала я? Не понимаю, зачем он его себе оставил? Почему другие так его называют?
        Столько мыслей, но все исчезают, когда женщина обращается ко мне.
        - Дарья Маркова? - спрашивает она, бросая взгляд то на меня, то на фото в паспорте.
        - Что? - перепрашиваю сипло, надеясь, что послышалось.
        - Едите в медовый месяц? Поздравляю со свадьбой, - заговорила женщина с легкой улыбкой, убедившись, отложив паспорта и печатая что-то на компьютере.
        - Спасибо, - поблагодарил ее Кай, сжимая мою руку так, как будто желая ее сломать. Ну, это он может делать сколько хочет, я все равно в полной прострации.
        - Приятного путешествия, - говорит регистратор, отдавая билеты и паспорта.
        Моя рука тянется к документам, чтобы проверить жуткую догадку, но Кай успевает забрать ее быстрее и прячет от меня. Тащит за собой по длинному коридору, так словно я пойду за ним хоть на край света. Дергаю свою руку, пытаясь освободится, с такой силой что почти падаю на землю, он меня в последний момент ловит. Руки сжимают мои плечи, пока он сверлит взглядом в полной тишине.
        - Медовый месяц? - выдаю, еле дыша от злости. - Какая ещё Дарья Маркова? Это что шутка какая?!
        Его рука опускается с моего плеча к ноющей правой, касается кольца на безымянном пальце очень нежно, но мне даже кажется, что он так надомной издевается.
        - Я же сказал тебе: на тех же условиях, что и твой прапрадедушка твоей прапрабабушке.
        Он серьёзен, но глаза улыбаются, смешно ему видите ли! Резко вдыхаю воздух, а то уже и дышать забыла. Вырываю свою руку и пытаюсь стащить с себя кольцо, но он не дает. Хватает меня за запястья и пару раз встряхивает, пока не перестаю делать попытки снять с пальца кольцо.
        - Оборотни выбирают пару раз и навсегда.
        Теперь он злится, его глаза красные с вертикальными зрачками. Резко отпускает запястья что бы схватить за талию и развернув прижать к стенке. Мимо нас проходит несколько человек, удивленно провожая взглядами.
        - Может тогда к лучшему, что я не оборотень, - шиплю, зло смотря в его лицо.
        Заламываю свои руки, в попытке достаться до кольца, но он не позволяет. Вжимает в стенку так, что дышу с трудом. Слишком близко, слишком интимно прижимает меня, не давая и сантиметра свободы. Губы его в пугающей близости от моих, всего в нескольких сантиметрах, но взгляд не дает соблазнится.
        - За то я - да, - говорит мне почти в сами губы, обжигая лицо дыханием.
        - Если это липа…
        Начинаю говорить, но запинаюсь, ибо взгляд не хотя упирается в его губы, когда слегка отстраняется от лица.
        - Документы настоящие, - говорит с такой самодовольной улыбкой, что хочется ему врезать, - ты моя жена.
        - Разведусь! - упрямо поднимаю подбородок.
        - Да никогда! - говорит с некой безумной улыбкой, знакомым жестом заправляет мою прядь за ухо. - В оборотней нет такого слова, как развод.
        Истерично хохотнула, а затем одними губами повторяюсь: я не оборотень! Глумится, дернув за больную руку, показывает мне кольцо на ней, а затем целует ее, когда пытаюсь разодрать ногтями его руку, даже несмотря на боль.
        - Ты хотела кольцо, - иронично улыбается, так холодно, - что бы побесить брата и родителей - я отдал тебе на своих условиях, на которые ты вчера согласилась.
        - Я была пьяна! - кричу на него снова, испугав какую-то женщину, что шла по коридору возле нас.
        - Не моя вина, - слегка пожимает плечами, явно давая понять, что издевается. - Я же говорил тебе не пить так много.
        Отпускает мои руки, хватает за щеки, сжимает лицо в ладонях, так что не могу даже слова сказать в ответ.
        - Ты получила то, что хотела. Я получил то, что хотел - тебя. На этом нам лучше закончить нашу перепалку, а то на наш рейс скоро закончат посадку.
        Отпускает моё лицо, уже полностью спокоен и уверен в себе, словно он каждый день женится на ком-то без его ведома. Да как он мог так поступить со мной? Как мог решить все за меня?! Хочет взять меня за руку, но я отбиваюсь, ударив его по ладони. Чуть не падаю отходя на несколько шагов и понимаю, что не могу просто сделать вид, что ничего серьёзного не случилось.
        - Что я, по-твоему, хотела?
        - Даша, - говорит, кивая на стюардессу в конце теперь уже закрытого коридора. - Нам пора.
        В его словах нет примирения. Нет абсолютно ничего что должно говорить мне «я люблю тебя». Только тупая команда, приказ, желание подчинить меня и привязать к себе, словно собаку на поводке. Ну почему, почему он никак не понимает: если любишь - так поступать нельзя!
        - Я хотела не кольца! - выдавливаю из себя, чувствуя, как щеки опаливают горячие слёзы.
        Он смотрит не меня, как на глупого ребенка, как на что-то вредное и глупое что ещё больше бесит меня. Знает, что будет лучше для меня. Решает абсолютно все, контролируя меня больше чем кто-либо в моей жизни. Задыхаюсь, я просто задыхаюсь от него! Зажимаю свой рот рукой до онемевших губ и исполняю его приказ, но по-своему, не как собачка на поводке. Дохожу до конца коридора первая задыхаясь от собственной истерики. Молоденькая стюардесса удивленно и испугано смотрит на меня.
        - Девушка, что с вами? Дайте ваш билет, тогда я отведу вас на ваше место! - сочувственно и взволновано хлопает меня по плечу. - Что-то случилось? Вам плохо?
        Мне и правда плохо, ужасно плохо, потому что он сделал это снова - обманул меня. Его рука оказывается на моей талии быстрее, чем я успеваю заставить себя сказать хоть слово. Пытаюсь вырваться, но он не дает.
        - У вас все нормально? Позвать охрану? - испуганно спрашивает стюардесса, так что мне становится стыдно за свое поведение.
        Икаю прижав к лицу рукав рубашки и мотаю головой. Нормально, как все в моей жизни сейчас нормально! Кай протягивает ей паспорта с билетами, девушка заглядывает туда, бросая на нас взволнованные взгляды.
        - Молодожены? - с недоверием спрашивает она, но наткнувшись взглядом на оборотня снова смотрит в билеты. - Первый класс, место 2-а и 2-б. Прошу за мной.
        После запинки она повела нас по узкому коридору самолета в первый класс. Рука на моей талии как будто жалит, а кожа под ней зудит.
        - Прекрати плакать, - требует у меня шепотом в переходе, на что чисто на зло убираю руки от лица и реву ещё громче и сильней.
        - Я принесу вам воды, - говорит стюардесса с натянутой улыбкой, показывая на наши сиденья.
        Я хотела было сесть на то, что возле входа, но Кай усадил меня на то, что возле окна. Одно хорошо, хотя бы руку с талии забрал, правда только, чтобы силой оторвать от груди левую и в знакомом жесте взять ее в полон, перекрестив наши пальцы.
        - Вот, возьмите, - подает стакан с водой девушка, но я не могу взять его, потому мой так называемый муж берет его под слегка шокированным взглядом женщины. - Может успокоительное дать?
        Утвердительно киваю, пока Кай холодно отвечает за меня «нет».
        - Позовите, если что-то нужно, - заторможено бормочет стюардесса и почти сразу уходит к бортпроводникам, разболтать о нашей странной паре.
        Отворачиваюсь к окну, сколько позволяет захваченная в полон рука, попить он мне так и не дал, просто держит стакан в руке. Почему он вечно поступает так? Почему стоит нам слегка наладить отношения, то он их снова портит? Абсолютно все портит! Отношения - это когда оба идут на уступки друг другу. Говорю ОБА, а не только я! И что мне теперь делать? Разводится? Что бы наказать, чтобы показать, что со мной так нельзя? Так я уже делала так, на зло, с полной самоотдачей, но он не понял, не сделал выводы. И мне казалось, что он изменился? Похоже меняюсь только я, и точно не в лучшую сторону.
        Столица встретила нас мелким моросящим дождем, серые тучи укрыли небосклон. Новый город, новые люди, но я не чувствую ничего. Даже его руки, так крепко сжимают мою руку не ощущаю. Если в самолёте мы не говорили, потому что было слишком много свидетелей, то в аэропорту потому что не хотели.
        Тащит меня за собой, словно упирающегося ребенка, расталкивая перед нами толпу, только одним взглядом. Интересно, а на них его взгляд действует так же, как и на меня? Отталкивает и вызывает желание дать по наглой роже?
        - Дарья Маркова? - спросила другая регистраторша, на контроле после посадки самолета.
        О, как мне хотелось заорать ему прямо в лицо «нет», устроить истерику, но я не сделала этого. Даже не потому, что он так же удерживал за руку, или что возникнут проблемы, а потому что не нашла причины сказать это.
        Мы вышли на улицу, прохладный воздух заставил на мгновение съёжится, возможно поэтому запоздало заметила, что меня отпустили. На плечи легла его куртка, даря тепло и укутывая в его запах, словно это он обнял меня. Неправильно все это, дико, я чувству все ещё бессильную ярость и злость в основном на него, но и на себя от части. Как я могла быть такой глупой? Как могла на что-то надеется и доверять?
        Не реагирую на его попытку быть заботливым, даже когда поворачивается, вставая перед мной лицом. Сегодня я первый раз летела в самолете куда-то, но совершенно не помню самого полета, только то, что все два часа плакала. Лицо наверняка распухло, глаза покраснели, но я не испытываю от своего внешнего вида дискомфорта, потому что он его испытывает. С виду конечно и не скажешь, но, если приглядеться к тому, как подергиваются его пальцы, когда он, словно куклу одевает меня в свою куртку. Даже когда поправляет мои волосы, примятые воротом куртки, подергивающиеся уголки губ выдают его с головой. Резко обнимает, схватив за шею и прижав к себе. Задыхаюсь в его запахе и в иррациональном желании обнять в ответ. Кто же знал, что моя покорность, послушание и пустое повиновение выведет его из себя куда быстрее, чем слезы. А нет, показалось…
        Отстраняется с бесстрастным выражением лица, снова пытается меня взять за руку, но я прячу ее за спиной.
        - Хватит! - говорю слишком резко, так что люди на нас оглядываются.
        Поднимаю на него взгляд, ему в одной футболке и джинсах похоже совсем не холодно. Глаза как будто поменяли цвет, не на красный, а на цвет бушующего моря, такой серо-голубой, я бы даже сказала грязный.
        - Рука болит, - говорю, опустив взгляд, - я никуда не убегу.
        Смотреть на него сейчас тяжело, потому как несмотря на то, что очень на него зла, желание обнять и пожалеть его куда сильнее. Словно он какой щеночек и что-то такое же милое. Похоже мои шестеренки плохо работают, или я и правда больная на голову мазохиста. Мне даже хочется найти какое-то оправдание его имбецильному поведению, но как-то не находится. Плохо стараюсь?
        - Благодаря тебе, мне некуда убегать, - бросаю с ироничной насмешкой.
        Правда это или нет, не имеет значения, просто хочу, чтобы ему было больно, так же как и мне. Судя по скрежету его зубов, он скорее разозлился, чем почувствовал боль, но промолчал. За руку не взял, за талию приобнял и почти потащил за собой в сторону припаркованных такси. Разве за нами не должна была приехать машина, как сказал Михаил?
        - Как будто в прошлый раз тебя это остановило, - говорит тихо, но с явным укором, усаживая меня в такси.
        Молчу, пока он снаружи забрасывает сумку в багажник и говорит с таксистом. Садится не рядом со мной, а на переднее сиденье, что слегка меня удивляет. Машина трогается с места, а я смотрю на этого наглеца борясь с желанием дать ему по затылку собственной сумочкой.
        - Впервые в столице? - спрашивает пожилой грузин, водитель такси, смотря почему-то на меня.
        - Да, - говорю, отворачиваясь к окну и тем самым давая понять, что не хочу разговаривать.
        За окном мелькают улицы, дома со старинной архитектурой. Когда-то очень давно я мечтала стать архитектором и построить дом для нас с родителями. Большой, красивый, с садом и огородом. Тогда мы жили в маленькой однокомнатной квартире, не удивительно, что я мечтала об уголке, где можно было спрятаться от пьяного отца и ругающихся родителей. По сути я мечтала создать свою собственную крепость, куда бы не добрались остальные люди, но для родных там тоже было место. Я могла часами развлекать себя построением своей фантазии, от окон до маленькой вазочки с розовыми розами на зеркале. Мне нравилось мечтать, куда больше чем по-настоящему жить. Даже сейчас прислонив лицо к холодному стеклу рисую пальцем по стеклу рисунок, вместо того что бы жить.
        Похоже по-настоящему сменить свою натуру не получится, я навсегда останусь слабой и не пригодной к настоящей жизни мечтательницей, но мне почему-то нет до этого дела.
        Перевожу взгляд от окна на затылок одного упрямого болвана. Возможно из-за него?
        Машина остановилась, рассеянно осмотрелась по сторонам в поисках вывески какой-нибудь клиники, но мы остановились возле торгового центра. С чего это вдруг? Кай открыл дверь и собрался выходить, дернула следом за ним дверь, но он остановил меня.
        - Сиди здесь, - приказал так, как будто я ему собака какая. - Жди меня.
        Ушел хлопнув дверью и сразу направился в торговый центр. Что ему там понабилось?
        - Парень твой? - спрашивает через несколько минут водитель. - Поссорились?
        - Хуже, - отвечаю ему посматривая на вход в торговый центр, - поженились.
        Мне показалось таксист хохотнул, но он так быстро отвернулся, что списала это на галлюцинацию. Кай вернулся только минут через двадцать, когда и я, и таксист, уже начали нервничать. Мужчина наверняка потому, что подумал, что я ему не смогу заплатить. Я же потому что было такое чувство что он просто свалил. Вернулся с двумя огромными букетами белых роз. У меня даже челюсть отвисла, когда, открыв дверь он положил на заднее сидение рядом со мной эти букеты, а затем сел все так же спереди и скомандовал ехать. Если быть с собой честной, показалось, что один из букетов мне купил, даже несмотря на то, что мне никогда цветов никто не дарил, даже на восьмое марта. Видать я не из тех женщин, которым дарят цветы. Отворачиваюсь от пахучих цветов, даже рукой нос прикрываю. Машина трогает с места, и мы снова куда-то едим, а я не спрашиваю куда, мне совершенно не интересно, как и то, для кого он купил цветы. Они мозолят глаза, смотрю на них время от времени и невольно считаю бутоны в букете. В каждом по пятьдесят, что странно. Разве не дарят четное количество цветов только покойникам на могилу? Стала
пересчитывать, но получилось, как и раньше, а затем мы приехали. Машина остановилась возле ворот кладбища, и я честно не знала, как реагировать, когда Кай вышел, молча забрал букеты и ушел, не сказав и слова. Что это происходит? Что мне делать?
        - Иди за ним, я буду ждать, - улыбается старый таксист, как будто зная, что меня волнует.
        Мешкаю только пол секунды, а затем выпрыгиваю на улицу. Моросит легкий дождик, пока бегу по небольшой дорожке, пытаясь понять в какую сторону он ушел. Повсюду надгробья и кресты, но это место не внушает мне страха, только бескрайную печаль. Нахожу его далеко не сразу, здесь ещё и деревья растут, сложно разглядеть ещё в такую плохую погоду. Доковыляла до него в туфлях на каблуках по грязи и лужам, но так и не решилась подойти.
        Букеты возле двух рядом стоящих могил с памятником из белого мрамора. Даже в такую погоду выделяется на фоне остальных могил. Кай стоит перед одной из них, руки в карманах штанов. Дождь намочил его белую футболку, она прилипла к телу, выделяя каждую накачанную мышцу. Захотелось дать себе оплеуху, слишком долго на него смотрела. Нашла в себе смелости подойти не сразу, а подойдя остановила за его спиной, чтобы не видеть выражения лица.
        Это неправильно, хотеть обнять и поддержать его. Не правильно что-то говорить и спрашивать чьи это могилы или врать что мне жаль. Любимые мои слова сочувствия покажутся лицемерием и ложью. Как может быть жаль людей, которых никогда не знала? Для меня это всего лишь имена, надгробия с безликими гравюрами вместо фотографий, а для него люди, родные, что живут в воспоминаниях. Четыре надгробия с одной уже моей фамилией, слегка жутко. Два из белого мрамора по центру и два из черного по краям. Кай смотрит на один из белых, под которым букет, точнее не него, а на гравюры. Смотрю на надпись, а затем уже на само изображение. Мать Кая? Точнее Максима, так же его зовут на самом деле. Почему он сменил имя? Почему выбрал именно Кая? Чёрт, не время, и не место спрашивать, а хочется получить хоть раз нормальные ответы на свои вопросы, а не, как обычно, ещё одну ссору.
        Женщина с длинными волосами, выглядит старше чем на фото, которое я нашла в папке. Почему-то на гравюре она кажется мне похожей на Председателя, что очень странно и неуместно. Палец жжет ее кольцо, чувствую себя отвратительно, как будто я силой забрала то, что ей принадлежало. Мне стыдно, чертовски стыдно, что я вообще посмела затронуть эту часть его жизни, вошла в нее и потопталась своими глупыми словами. Снимаю куртку и делаю несколько шагов к нему. Замираю, встав на носки и вытянув руки с курткой пытаясь защитить его так от дождя. Я бы могла просто вернуть его куртку, просто положить ему на плечи, но он бы точно это заметил и снова заставил бы ее одеть. Мы стоим так очень долго, так что мои белые туфли грязнут в болоте образовавшимся под ногами. В какой момент руки онемели не помню, я уже научилась абстрагироваться от боли, дискомфорта от стояния в одной позе не испытываю, но вот от того что нога подвернется в болоте не учитывала. Куртка выпала из рук, вместо нее держусь за его плечи уткнувшись лицом в мокрую футболку. Несколько мгновений даже не дышу, а затем понимаю, что он все ещё в своих
мыслях, в некой прострации и не замечает меня. Отпускаю его плечи и отхожу на шаг, погрязнув каблуками в болоте, а затем резко снова прижимаюсь к его мокрой спине, только в этот раз пропускаю свои руки под его и сжимаю в замок на его животе спереди. Опять же не отреагировал.
        - Кай, - зову сначала тихо, а затем все громче, пока голова полностью намокает, как и рубашка.
        Никак не реагирует. Меня это волнует, даже если чувствую, как спокойно и ровно бьется его сердце. Таксист явно уже уехал, а мы стоим мокрые и никому кроме друг друга ненужные.
        - Максим, - говорю, стараясь что бы меня было слышно даже через дождь.
        Даже на это имя не реагирует, я промокла почти полностью и руки начинают леденеть. Ему конечно ничего не будет, пускай он и мокрее меня, а мне вот болеть не хочется. Перестаю его обнимать обхожу и становлюсь лицом к лицу, но он по-прежнему не реагирует.
        Дыхание перехватывает, а в груди жутко болит сердце от жалости, а может и чего-то более сильного. Делаю шаг к нему и дрожа от холода хватаю его лицо руками, ибо даже на туфлях не могу иначе дотянутся до его губ.
        - Приди в себя, - говорю в самые губы, смотря в глаза, хотя на самом деле еле сдерживаюсь что бы не обнять и поцеловать.
        Неправильно чувствовать все то, что я сейчас чувствую. Ненормально желать защитить того, кто намного сильнее, кому эта защита, как он думает не нужна. Ненормально любить его после всего что между нами было. Так ненормально, не так принято любить. Вопреки, а не из-за, наперекор, а не по собственному желанию. Можно сказать, наша любовь - это вид извращения, то что со стороны просто невозможно понять, я и сама не понимаю… просто, чувствую это. Дело не в связывании, дело во мне, это я ненормальная и всю жизнь подсознательно искала себе такого же ненормального - его.
        Он моргает несколько раз, и мне жаль, что так просто возвращается из своих мыслей. Мне бы хотелось попробовать ещё кулаком ему по лицу заехать, или поцеловать, но то и, то перед могилами его родных делать непростительно стыдно. Отпускаю его, пока он, не понимает, что происходит.
        Отхожу в сторону, цветы уже совсем промокли под дождем, выглядят жалко и не только они. Провожу рукой по волосам, отбрасываю их назад вместе с кучей каплей воды. Кай смотрит только на меня, слегка рассеянно, так неуверенно беру его за руку.
        - Я замерзла, - признаюсь после моего невольного громкого чиха, разбавившего наши гляделки глаза в глаза.
        Вздыхает, замечаю, что улыбается от чего-то. Поворачивается и поднимает свою куртку с земли, а затем без предупреждения подхватывает на руки. Цепляюсь руками за плечи от небольшого испуга, а затем чувствую, как его горячее дыхание согревает ухо.
        - Поехали домой, - говорит явно улыбаясь, а затем молча уносит меня под дождем, который уже перешел в ливень.
        Смотрю на памятники пока их еще видно, не знаю, как бы себя чувствовала на месте Кая, когда все самые родные уже покинули этот мир. Скорее всего я бы сломалась, как мама ушла в себя и не вернулась прежней больше никогда. Не хочется о себе так думать, но при этом именно сейчас хочется быть слабой, той которую несут на руках, а не той, что гордо идет по лужам превозмогая боль от мозолей.
        «Эгоистка», - звучит в голове насмешливый голосок Кристины, и я впервые предпочту ею быть, чем страдать от собственных правил.
        Обнимаю его за шею, не для того что бы держатся, а потому что хочется. Какой же он горячий по сравнению со мной, особенно руки у меня холодные. Надо же, таксист не уехал, наверное, Кай ему ещё не заплатил. Усадил меня на заднее сиденье, забрав такую эффективную грелку - себя. Беру его за руку, прежде чем понимаю, что собираюсь делать затаскиваю к себе на заднее сиденье. Дверца хлопает закрывшись, в кабине машины во всю работает печка и играет тихая музыка. Мои ноги на его коленях, все ещё сжимаю его руку, пока не могу оторвать взгляда от его лица.
        - Куда поедим? - спрашивает таксист, замечаю в его голосе смешок.
        Кай назвал адрес, не отрывая от меня взгляда, а затем, когда машина тронулась, пересадил к себе на колени. Всю дорогу до названого им пункта назначения никак не могла найти себе места. С одной стороны, то, что его руки шарили по моему телу можно объяснить тем, что он хочет меня согреть. Даже то, как интимно проходятся его пальцы по позвоночнику можно назвать просто способом согревания моего замерзлого тела, во как щеки разгорелись, что прячу свой нездоровый румянец уткнувшись носом в его плечо. Таксист сделал музыку по громче и как будто специально не смотрит в зеркало заднего вида, напевая какой-то мотив. Вот как все манипуляции обнаглевшего оборотня выглядят со стороны даже думать не хочу, слишком краснеют чертовы щеки. Машина останавливается кажется только через целую вечность, только тогда Кай как будто дает прийти в себя, ссадив со своих колен. Кажется, ноги у меня уже не слушаются, как и все тело полностью, что-то я нервничаю по этому поводу. Таксист и Кай достают с багажника сумку, о которой я совсем забыла, а затем о чем-то говорят, даже смеются. Чувство что смеются с меня щекочет нервы и
заставляет сделать вид что ничего в машине не происходило, с гордым видом выйти на улицу, чтобы сразу же пожалеть о своем выборе. Вода по щиколотку, туфлям конец.
        - Иди сюда, - слышу перед тем, как он подхватывает на руки.
        Одна туфля слетела с ноги, оставшись в луже. Вот и обуви лишилась, хорошо хоть сумочка с деньгами осталась, новые куплю если что.
        - Счастливо! - машет мне с улыбкой таксист, пока Кай несет меня куда-то. Мне по-прежнему все равно куда, только бы там была горячая ванная и постель. Нет, нам походу и постели хватит что бы согреется.
        - Здравствуйте, - отозвалась какая-то женщина в здании отдаленно похожем на вестибюль, но на нее никто не обратил внимания, быстро направляясь к лифту.
        Лифт широкий и дорогой, никогда не видела таких. Пахнет хвойным освежителем, но этот штучный запах никто по сравнению с его запахом. Он повсюду, даже на моей коже, там, где он так дерзко меня касался. Хочу отомстить и пока набирает этаж на лифте целую его шею, дохожу до уха лизнув его, кусаю за мочку. Невольно вырывается смешок, когда в ответ на мои действия меня припирают к стенке подхватив за пятую точку. Кажется, именно в этот момент теряю вторую туфлю.
        - Даш, - шепчет, легко целуя в губы, - не делай так, если не хочешь, чтобы наша первая брачная ночь произошла в лифте.
        - Ночь? А разве сейчас не день? - бешу его с улыбкой кусая за нижнюю губу.
        От поцелуя закружилась голова, даже больше чем от понимая, что это уже было. Вишу на нем, пока он поддерживает за пятую точку и целует так, что кружится голова. На нужный этаж мы вышли только после третьего автоматического закрытия двери, чуть не свалившись на пол. Ключи кстати нашли тоже не сразу, только после того, как Кай предложил выбить металлическую дверь к чертям. Грязная куртка и сумка свалены в прихожей, правда и мы далеко не ушли. Прижал к стенке, стаскивая мокрую рубашку, пока то же самое делаю с его футболкой. Горячая ладонь проходится от живота под майку и лифчик к груди. Со рта сам по себе вырывается стон, пока под правой рукой бешено бьется его сердце. От поцелуев в шею слегка щекотно, прерываю их одним длинным и мучительным в губы.
        - Вижу ты не долго мучился, брат, - слышу, но не замечаю, в отличие от Кая.
        Открываю глаза только потому что он перестал меня целовать. Встречаюсь с ним взглядом, в нем отражается то же желание выгнать незваного гостья и продолжить то, чем мы занимались до этого. Моё желание не исчезает, в отличие от его. Даже кажется, что этот самый «незваный гость» никакой незваный, что это очередная его жестокая шутка. Опускает меня на онемевшие ноги, пока прячу взгляд на его груди, не в силах признать самой себе что чертовски больно. Одергивает сбитую выше лифчика футболку, целует в лоб, что слегка успокаивает, а затем, когда отворачивается от меня - пугает. Словно покойницу поцеловал, по телу идут мурашки, и они уже не от делания. Обнимаю его со спины, осторожно, но надеюсь крепко, пытаюсь справиться с эмоциями, почти не замечая, о чем и с кем он говорит.
        - Что ты там говорил? Связывание? Ну и где оно сейчас, когда ты… другую суку?! - от емкого мата вздрогнула и прижалась к мужской спине, укрытой шрамами.
        Чувствую, как быстро бьется его сердце и сейчас, и только это заставляет посмотреть, да просто заметить того, кто так грубо вмешался не в свое дело.
        - Рот закрой, - тоном от которого встают дыбом волосы на затылке говорит мой мужчина.
        Мой? Даже мысленно это звучит странно, как и звание «мой муж» тоже. Нет, свыкнутся с таким потоком открытый за один день очень сложно, мне бы разобрать с какого именно момента все что между нами происходит для меня стало неправильной любовью?
        - А то что? - второй ответил с насмешкой и я решила выглянуть из-за широкой спины своего оборотня.
        Там посреди комнаты отдаленно напоминающей гостиную, ибо кроме дивана в ней ничего нет, стоял парень. Низкий ростом, кудрявый с очень гадкой бородой и весь какой-то очень помятый и одет явно по-домашнему.
        - Юра? - слегка расстроенно спрашиваю скорее у самой себя, чем у остальных. - Что ты здесь…
        Доспросить не успеваю, ибо впервые понимаю, что не знаю где мы находимся. Это что, бросив Кристину Юрка сюда сбежал, прятаться? Это его квартира? Подождите, это что Кай специально меня привез меня сюда, собираясь чуть ли не при нем трахать?! Он что вообще с ума сошел со своей ревностью или ему просто нравится все портить? Ну почему было не поехать в отель, который снял для нас Михаил? Почему к нему то?
        - Действительно, что ты забыл у меня дома? - как будто чувствуя то. Что я хочу его задушить поинтересовался Кай.
        - Даша? Это действительно ты? - спрашивает кудрявый с недоверием, как будто перед ним призрак, а затем улыбается. - Как я рад тебя…
        Он делает несколько шагов к нам, и я замечаю, что некогда моя болезнь ушел в загул, причем такой конкретный и судя по следам от шпилек на потолке без баб тут дело не обошлось. И вот ради этого он бросил мою беременную сестру?!
        Разжимаю руки, переставая обнимать своего оборотня, замечая, как он от этого не в восторге.
        - Кай, - говорю ему, останавливая при этом кудрявого только взглядом, - ударь его.
        Глава 17. Сама виновата
        Вот, казалось бы, они друг другу морду набить давно хотели, а я дала команду, так никто не исполняет. Кудрявый смотрит своими большими серыми глазами удивленно, а сам так называемый защитник застыл только слегка, повернув голову в мою сторону.
        - Ладно, тогда я сама! - бросаю зло выбираясь из-за его спины и хватаю первое что попадается под руки - напольный торшер.
        Тяжелый и длинный, почти с меня высотой с желтым абажуром, который почти сразу слетел. Металлический держатель волочится по паркету, оставляя глубокие царапины с неприятным звуком.
        - Говерла, - начинаю говорить со лживой улыбкой, потому что еле могу удержать свои настоящие чувства.
        - Даша? - слегка ошарашенно отступает назад кудрявый, чуть не падая на диван.
        - Ах ты же кобель! - визгнув резко замахиваюсь торшером, но он прыгает за диван, так что металлический держатель вместе с кабелем питания приземляется на подушку.
        - Петрова, ты в своём уме? - кричит этот мелковатый Дон Жуан, прячась от меня, как испуганная девчонка. - Совсем сдурела?
        Страшный оборотень, а на деле обычный зажравшийся кобель! Запрыгиваю на диван, забросив тяжелый торшер себе на плечо.
        - Тварь ты, Говерла! Был ею всю жизнь, а я и не замечала - дура! - кричу не в силах сдержать всю злость.
        - Да я просто перепутал…
        Он ещё и смеет оправдываться, гад! Да часто бы у него на месте кудряшек плешь росла с зеленым мхом!
        - На тебе!
        Замахнувшись пытаюсь ударить снова торшером, но он слишком тяжелый, выскальзывает с рук. Юра все равно уклонятся от самого торшера, но не от кабеля питания, который ударяет его по плечу вилкой. Сам торшер приземляется громко в груде пустых и не очень бутылок.
        - Совсем дура что ли? - кричит кудрявый теперь уже не в защите выставляя перед собой руки, а пытаясь меня поймать.
        Опережаю его, перепрыгнув с дивана на кухонные тумбы, все-таки когда гостиная и кухня совмещены это имеет какой-то плюс. Знаю, что оборотень быстрее меня, потому сбрасываю все с тумб пробегая по них к подвесным шкафчикам, создавая такой шум, не понятно пытается ли поймать кудрявый или нет. Хватаюсь за шкафчик руками и срываю к чертям дверцы. Притяжение тянет назад, как и ноги, соскользнувшие с тумбы под шкафчиком, да еще оторванные дверцы и посуда. Крик само собой вырвался пополам с матом, когда вопреки ожиданию не упала, а оказалась снова на руках бывшего блондина, пока дверцы и посуда полетели в сторону, а не на меня благодаря кудрявому.
        - Ты в порядке? - спросил Кай, когда звон посуды стих.
        - В полном! - отвечаю как-то, умудрившись слезть с его рук и схватить красную ручку сковородки и даже огреть ею по голове кудрявому.
        Ещё никогда небольшой ступор оборотней, вызванный моим поведением, не был мне так полезен.
        - Да, что там этот тефлон, чугун куда надежней, - говорю со скептицизмом осматривая погнутую сковородку.
        Казалось бы, и голова у него обычная, только кудрявая, а даже с места не сдвинула, не то что вырубила, как Кристину когда-то. Чёрт, они же тогда не успели ребёнка заделать? Нет? Кто его знает, гада этого кудрявого, что бы у него крючок отломался!
        - У тебя чегунной нет? - поворачиваюсь к Каю на мгновение, но на него не смотрю, в основном ищу что-то вроде скалки, крючок отламывать.
        - Ты что меня ударила? - выдал Говерла с такой интонацией, как будто я ему не просто прическу помяла, а голову отломала.
        - Да, - киваю слегка истерично. - Я тебя сейчас вообще убивать буду, кобеля проклятого!
        Нахожу почти на ощупь поварёшку и замахиваюсь ею на кудрявую голову, но гад вертлявый.
        - Кай, успокой свою суку! - кричит этот подлый трус, когда бросаю в него поварёшкой, а затем всем что попадается под руки.
        - Это я сука? Я?! Да ты от дедули своего далеко не далеко ушел, мелкое насекомое! - воплю бросив в него средство для мытья посуды, которое разливается по всей комнате.
        - Мелкое насекомое?! - повысил голос Юрка, забыв увернутся и ложка прилетела ему между глаз. - У вас что ли вся семейка сумасшедших?
        Зря он это сказал, делаю шаг в его сторону решив, что кулаком то точно по наглой роже попаду.
        - Так, все, - слышу голос Кая, когда ноги отрываются от пола и меня усаживают на одну из тумб, - хватит рушить мой дом.
        Уклоняюсь от его попытки заставить меня просто сидеть, достаю до какой-то тарелки и бросаю в кудрявого. Она разбивается об стену, так и не долетев до цели вызвав у меня непроизвольный мат.
        - Даша! - рычит за спиной мой оборотень, пока почти что лежу на тумбе после неудачной попытки.
        - Что «Даша»? - выкрикиваю, найдя для своей отдушины цель попроще вертлявого гада. - Ты вообще на чьей стороне?!
        Сажусь ровно и даже за ворот его футболки дергаю, притягивая к себе, из-за чего она рвется.
        - На твоей, - говорит голосом от которого мурашки по спине, так что вообще забываю из-за чего злилась. - Я только на твоей стороне.
        Его руки проскальзывают с бедра по спине к плечам, медленно и с целью прижать к себе ещё крепче. Тело ещё помнит, как он недавно ласково поглаживал кожу под футболкой, а губы все ещё припухлые и как будто обожженные после поцелуев.
        - Вы тут ещё трахнитесь перед мной! - выкрикивает кудрявый прервав мою попытку возобновить с альфой то, что он так грубо прервал.
        Чуть не вырвался поток мата, когда этот гад своего добился - отвлек нас опять. Поворачиваюсь что бы дотянутся до чего-то ещё, что сделает ему хотя бы шишку, но Кай меня останавливает, схватив за руки.
        - Это вообще-то наша квартира, а ты здесь гость, - холодно отзывается мой оборотень, а затем подхватывает меня на руки и относит к дивану. Пол усеян разбитой посудой и кухонной утварью, вполне понятно от чего он не дал мне по ней босиком ходить.
        - Ты сказал, что я могу жить сколько захочу, насколько мне помнится, - с укором заявляет кудрявый.
        Под босыми ногами мягкий диван, а руки Кая то ли удерживают, то ли защищают, находясь повыше колен. Обнимаю его одной рукой за шею только что бы не запутаться в скомканном постельном белье, когда поворачиваюсь что бы посмотреть в серые бесстыжие глаза.
        - И давно ты здесь… прячешься? - спрашиваю, не скрывая отвращения.
        - А давно ты с того света вернулась? - интересуется в таком же тоне кудрявый.
        - Недавно, но с фанфарами, - иронизирую, пока ищу взглядом снаряд для метания.
        - Не сомневаюсь, - язвительно подмечает кудрявый, - что ещё от вашей сумасшедшей семейки ожидать?
        Дергаюсь к нему, но Кай перехватывает и не отпускает.
        - Пусти! Дай я ему хоть разок врежу! - кричу, лягаясь в его руках.
        - Ты так только навредишь себе, - отвечает он спокойно, чем реально бесит.
        - Так почему тогда не ударил, когда я попросила? Что помешало? Ваша дружба так называемая или что там у вас такое священное и неприкосновенное?
        - Ты, - отвечает так просто, словно это должно для меня что-то значить.
        Болван! Успокаиваюсь и мои ноги снова обретают почву в виде дивана под ступнями.
        - А я вам случайно не мешаю отношения свои налаживать? - не скрывая сарказма интересуется кудрявый.
        - Да! - хором отвечаем ему, а затем снова смотрим только друг на друга.
        - Ладно, давай по полочкам разложим твою глупую отмазку, - толкаю альфу в грудь пальцем. - Так значит я тебе помешала? Да? А ничего что эта тварь…
        - Это кто здесь тварь? Ты вообще Дашка? Где ты ее нашел? - влезает кудрявый не в тему чем бесит меня окончательно.
        - Я повторяюсь: какого кудрявого кобеля ты его защищаешь, когда как ты выразился на моей стороне?
        - Я не защищаю.
        - Защищаешь!
        - Нет! - рычит зло уже на меня.
        - Да ну? Тогда что? Разделяешь его точку зрения? Ты что ли тоже меня беременную бросишь, а сам укатишь в столицу по девочкам гулять и нажираться?
        Не знаю, как такой вопрос вообще сошел с моего рта, но его хватило что бы слегка взбешенный Кай забыл о своей злости и без промедлений с очень серьёзным лицом сказал «нет». И столько в этом «нет» всего было, что пришлось отвернуться, что бы не заметил, что глаза на мокром месте. Вот надо было раньше читать его между строк, а не судить по поступкам. Судя по всему, он из тех, кому очень сложно сказать прямо самые важные для девушки вещи. Но ведь если так подумать, если бы он ответил не так односложно, а расписал во всех сладковатых деталях, разве я бы поверила ему? Я и сейчас с трудом то верю, или просто сдерживаю желание верить.
        - Это я с девчонками гулял? Ты что издеваешься?! Это она ребенка нагуляла!
        Лучше бы кудрявый молчал, целей бы был. Как меня Кай упустил не знаю, но очень жалею, ибо когда в одном прыжке с дивана достала до твари и съехала ему по наглой роже кулаком чуть сама не сдохла от боли.
        - Даша, мать твою! - слышу знакомую ругань Кая, пока реву от боли не в силах пошевелится. - Ты что натворила?!
        Уложил на кровать, с которой чуть ли не свалилась тут же, пытаясь разглядеть как все плохо с правой рукой. Дурацкая привычка правши сыграла плохую роль, может левой не так больно было бы. Лёд утихомирил боль, но не злые слезы и подкатывающую истерику.
        - Да как ты смеешь о моей… ик… сестре так говорить? Какое нагуляла?! Как ты можешь о своем ребенке так говорить?! Ну ты и тварь! Что от… ик… ответственности решил сбежать, жалкий трус?
        - Дашка, закрой рот, - рычит кудрявый держась за кровоточащий сломанный нос.
        - А вот и не подумаю! Как ты вообще мог оказаться таким подонком?
        - Я не подонок! Это твоя Кристина… шлю…
        - Не смей! - вскрикиваю и резко сажусь, не обращая внимание на то, что уронила лёд. - Не смей так говорить о матери своего ребенка! Ни одна женщина не заслуживает таких слов в свой адрес!
        - Ты так говоришь потому что такая же шлюха, как и она? - говорит Говерла, сверкая кровавой улыбкой. - Зачем она тебе нужна брат? На ней все ещё вонь того, кто ее трахал, даже я ее чувствую!
        Руки Кая, исчезают с моих плеч и больше не удерживают, потому что сам он с размаху дает ему в челюсть. Они дерутся на полу, как настоящие звери, по-настоящему до крови и хруста костей. Закрываю глаза и судорожно выдыхаю, прежде чем закричать его имя:
        - Кай!
        Только после этого драка заканчивается, и мой оборотень возвращается ко мне с крестными глазами с вытянутыми зрачками и разбитой скулой. Обнимает одной рукой, то ли что бы меня успокоить, то ли себя.
        - Этого ты хотела? - спрашивает Юра плюя кровь прямо на ковер и стирая с лица кровь рукой.
        Он сидит под окном с побитым лицом и слегка потерянным видом. Мне становится его жалко, не потому что Кай побил, а потому что отголоски тех чувств, что жили в моем сердце раньше никуда не делись.
        - Что за бред ты несешь? Ты себя сам слышал? - стараюсь говорить, как можно спокойней, потому что чувствую быстрое сердцебиение моего оборотня.
        - Бред? Серьёзно? Мы же чувствуем запахи, Петрова! И твой я тоже чувствую, хотя раньше не чувствовал. Ты воняешь им, тем кто тебя…
        - Заткнись! - приказывает Кай таким страшным голосом, что, вздрагиваю всем телом.
        Нет, ну серьёзно, о чем они говорят? Как у Говерлы вообще язык поворачивается говорить такой бред? Как так можно говорить с той, которой когда-то в любви объяснялся? Какое лицемерие.
        «Это не твоё дело, ты не знаешь, о чем говоришь», - говорит Кай, отвернувшись от меня и смотря только на друга. Юрка на это высказывание реагирует смешком, и альфа дергается к нему, но я не отпускаю.
        - Прекратите! - кричу, даже через боль прижимаясь к оборотню, обнимая его. - О чем ты говоришь? Кристина не изменяла ни одному из своих парней, а с последним, что был до тебя рассталась в рождество, ещё до вашей встречи. Как ты так можешь говорить? Как можешь заставлять плакать беременную женщину?
        - Да мы, как встретились она чуть ли не каждому прохожему глазки строила…
        - Это я ей посоветовала, - отвечаю, не моргнув и глазом.
        - В смысле? - интересуются парни удивленным хором.
        - Она попросила меня помочь ей в ваших отношениях, вот я и подсказала ей вашу всеобщую волчью слабость - ревность.
        От взгляда Кая чешется лицо, лучше бы сразу спросил, вместо того что бы сверлить. Юра на мгновение закрыл глаза, явно решая задушить меня или разрешить жить.
        - А потом она резко стала меня игнорировать…
        - Потому что все слышала, - бросаю, как можно более холодно от всей души надеясь, что не придется объяснять Каю, о чём речь.
        Говерла замолчал надолго, так что я успела снова сесть и с облегчением вернуть на руку лёд. Кай присел рядом и осторожно потрогал ушибленную руку.
        - Снова сломала? - с легким страхом спрашиваю у него.
        - Возможно, - соглашается он, но вместо того что бы вызывать скорую начал делать что-то с рукой, отдаленно напоминающее массаж.
        - Это не отменяет факта, что она начала пахнуть для меня, - отвлекает снова Юра, - как и ты.
        - А что в этом такого? - спрашиваю рассеянно, потому что наблюдаю за Каем. Его руки нежно проходятся по костяшкам, а затем резко как дергают за палец, так что вскрикиваю от боли, упираясь лбом ему в плечо.
        - Перелома нет, только вывих я вправил, сейчас повязку наложим и все будет нормально.
        Целует меня в лоб, а затем уходит в другую комнату, скорее всего за аптечкой, чтобы перевязать руку. Мы с Говерлой остаемся наедине, и я чувствую некую неловкость, смешанную с неприязнью. После его не лестного сравнения так и хочется дать ему снова в лицо кулаком, даже если что-то сломаю.
        - Как он может быть с тобой, зная, что ты была с другим? - спрашивает Юра смотря на меня с таким укором, что мимо воли чувствую себя оплёванной.
        - Хватит меня оскорблять! - вскрикиваю, поднимаясь на ноги и роняя пакет со льдом на пол. - У тебя нет никакого права так разговаривать со мной, я тебе ничего не должна!
        - Но и я тебе ничего не должен, Петрова! Ни тебе, ни твоей сестре! - говорит этот ублюдок, поднимаясь на ноги и подходя ко мне слишком близко.
        - То есть своё получил, а ей теперь всю жизнь прячься от оборотней, потому что ты не можешь взять на себя ответственность за свой поступок? Ну ты и…
        - Кто? Рогоносец? Ты такая же, как твоя сестрица, запудрила мозги брату притворившись белой овечкой, а сама…
        - Сама что? Ты договаривай, договаривай, чего замолчал? - смотрю на него не скрывая ненависти.
        - Брат, - обращается кудрявый к человеку за моей спиной, что слегка бесит.
        - Тебе лучше замолчать, - говорит мой оборотень, подходя ко мне и почти силком снова усаживает на диван.
        Мастерски перевязывает руку, словно это он на медицинском учится, а не Кирилл. Закончив не отпускает руку, а опустив взгляд смотрит в никуда. Гнетущая тишина давит на нервы, Говерла поднимает с угла уцелевшею бутылку вина и отпивает с горла, а затем подает то ли Каю, то ли мне. Принципиально не беру, а бывший блондин берет и залпов выпивает, словно пытается заглушить алкоголем что-то.
        - Значит ты к ней не вернёшься? - спрашиваю у Юры смотря только перед собой.
        Говерла мотает головой, забирая у друга бутылку и отпивая с горла и садится рядом с Каем.
        - А вам не кажется, что мы уже не в подростковом возрасте что бы решать споры кулаками? - интересуюсь, смотря только на свою перевязанную руку.
        - Сказала та, что разрушила всю кухню, - говорит Кай с улыбкой.
        - И ударила меня сковородкой, - добавляет Юра после чего мы все смеемся.
        Со смехом исчезает напряжение между нами и как-то легче даже дышать становится.
        - Разве не глупо бросать того, кого любишь, только из-за запаха? - спрашиваю в Юры, но смотрю почему-то на другого оборотня. - Я вообще не понимаю, что такого в том, что ты чувствуешь ее запах? Может он из-за беременности проявился?
        - Ты правда не понимаешь? Запах волчицы меняется только в одном случае.
        В каком именно он не уточнил, но как-то слишком выразительно посмотрел на меня с такой только свойственной ему насмешкой. Вздыхаю с легким отвращением, звучит это, как дурацкая отмазка.
        - Кай, ты же говорил, что Кристина Юркой пахнет, разве нет? - вспоминаю наш разговор с альфой с легким наездом.
        - Она и правда пахнет тобой, кудрявый, - соглашается альфа со мной, чем вызывает мою благодарность и желание подергать его за щечки.
        Хмыкаю с недоверием смотря на кудрявого, тот толкает плечом Кая, но он даже с места не сдвигается. Они обмениваются репликами без слов, такими красноречивым судя по мордам, что чувствую себя лишней в их компании.
        - А вы тоже что ли мысли друг друга читаете, как в тех голливудских фильмах? - спрашиваю с кривой улыбкой, и серьёзные до этого оборотни смеются.
        - Мне даже страшно представить какие мысли роются в его кудрявой голове, - смеется Кай, и я тоже смеюсь, хотя и через силу.
        - Тоже мне невинная овечка, - сделал вид, что обиделся Юрка.
        - Но все же, - перестаю улыбаться, потому что уже сил нет, - ты бросил мою беременную сестру только из-за запаха?
        - Скажем так, это было последней каплей.
        Он молчит, в этой комнате мало мебели. Так что хочешь не хочешь приходится как-то соприкасаться друг с другом. Интересно, здесь всегда было так мало мебели, или это Юра от нее избавился так же, как и я на кухне?
        - Последней каплей? - слегка раздражённо переспрашиваю с ненастоящей улыбкой на губах. - Это чем же Кристина тебе так не подошла?
        От моего резкого вопроса кудрявый скривился и посмотрел на меня с негодованием.
        - Ты всегда была такой…
        - Всегда, - давит ухмылку Кай, но я все равно ее замечаю.
        Толкаю его локтем, но случайно задеваю перевязанную руку, от этого шиплю проклятия, даже когда обнаглевший оборотень приобнимет за плечо и целует с улыбкой в шею. Чувствую в этот момент некоторое смущение и желание оттолкнуть его. Понимаю почему он так делает, почему хочет показать, что я принадлежу ему, но все равно кажется не просто неправильным, а унизительным. Сбрасываю его руку со своего плеча, но что бы не обидеть прислоняюсь головой к его плечу. Мне даже кажется, что чувствую тот момент, когда он напрягся после первого моего действия и как расслабился после второго.
        - После того, как ты пропала, Кристина сильно изменилась, - кудрявый специально отводит взгляд сторону, но мне сложно понять почему. Что бы не видеть проявления наших с альфой отношений или что бы скрыть свои истинные чувства касательно разговора?
        В любом случае чувствую себя очень неловко, особенно от того что Юра замолкает, словно давая понять, что считает меня виноватой.
        - Не знаю, как по мне она не изменилась, - почему-то оправдываюсь, смотря перед собой с натянутой улыбкой, - разве что слегка внешне.
        - Это она для вас не изменилась, но на самом деле словно другой человек. Первые дни она не приходила в сознание, а как только проснулась почти сразу же превратилась в волчицу и присоединилась к поискам тебя. Тогда все были на взводе, но ее волчица как будто с цепи сорвалась, дошло до того что она отключила в лесу. Все потому что не спала трое суток и не ела четыре дня, после этого она больше не превращалась в волчицу и несколько дней не выходила с дома. Когда же вышла, то начала шарахаться от людей. Михаил сказал, что все дело в нервном перенапряжении, что это пройдет, но этого не случилось. Месяц прошел, и она почти перестала разговаривать, даже пить отказалась, только смотрела целыми днями сериалы и время от времени спрашивала, нашли мы тебя. Шло время и Марго заставила ее пойти на учебу, и казалось все и наладилось, как я начал чувствовать постиранный запах от нее. Сначала я не придавал этому внимания, пока через несколько месяцев не услышал сердцебиение ребёнка.
        Он замолчал, отбил с бутылки смотря и судорожно вдохнул. Вино полилось по бороде, он вытер его рукой смотря в никуда. Мне захотелось его обнять, поддержать, но я знаю, что не имею такого права. Говерла больше не моя болезнь, не тот, кого я люблю. Толкаю плечом замолчавшего Кая, что бы он его поддержал, но почему-то наталкиваюсь на такой же пустой взгляд и от него. Словно это не Юра сейчас рассказывал о своих переживаниях, а он. Растерянно смотрю на обоих оборотней и не знаю, что делать и говорить.
        - Она даже не сказала, что беременна. Все что я услышал от нее в ответ на мой вопрос об этом «прости». И как я должен это понимать по-другому? Мы отдалились за те месяцы настолько, что я перестал понимать, что ею движет и как ее контролировать.
        Последняя фраза была слишком откровенной и резала слух настолько, что у меня дернулась рука. Что-то было очень знакомое в том, что он говорит, сама ситуация, да и слова. Внутри груди что-то как будто ерзало от его слов, но это была отнюдь не ревность, а что-то непонятное.
        - Разве, когда любишь кого-то его надо контролировать? - решаю чуть помягче чем хочется на самом деле сказать. - Отношения должны строится на доверии, а не на страхе и подчинении. Неужели ты не понимаешь, как это жестоко с твоей стороны? Ты хоть попытался у нее прямо спросить, выслушать?
        Заставляю себя смотреть только на Юру, но чувствую, что говорю это не совсем ему. Почему они так похожи в этом аспекте отношений? Хотя если подумать, вряд ли Кристину мучило бы отсутствие своды в отношениях, все-таки она собственница, такой же оборотень, как они. Так почему она поступила так, к чему это «прости»? Нет, извинятся за измену она не стала бы, да и делать это вообще. Так от чего же такие резкие перемены?
        - Я пытался, - отвечает Говерла и с грустью понимаю, что он лжет.
        Возможно он и спрашивал, но не готов был выслушать. Мужчины вообще редко проявляют чувство такта и возможность слушать, а не делать вид что слушают. Мне не нужно далеко идти что бы это доказать, Говерла замолкает явно мысленно, ища доказательства своей «правды».
        - А я думала, она умерла, - признаюсь, слегка отодвинувшись на край дивана и поджав под себя колени в мокрых джинсах.
        Они сразу же посмотрели на меня, не вижу это, а чувствую. Перевожу взгляд на свои руки, на бинт и слегка поддергивающие пальцы.
        - В тот день я поехала домой, но там мне не были рады, - грустно улыбаюсь, внутренне сжимаясь от неприятных воспоминаний. - Тебе хорошо удалось запугать моего отца.
        Нерешительно поднимаю взгляд на голубоглазого, но сразу же его опускаю. В моих словах укор, но я знаю, что сама виновата, во всем что происходило той ночью.
        - Она оставила мне сообщение, рассказала, что случайно узнала его запах. Сообщение прерывалось на полуслове, и я подумала, что с ней что-то случилось. Позвонила и услышала звук ее мобильного телефона совсем рядом.
        Мой голос на удивление спокойный, когда перечисляю все факты, но, когда дохожу до определенной точки чувствую, как тяжело становится дышать и мутнеет перед глазами. Не хочу, чтобы они знали, что мне плохо, потому слегка поворачиваюсь смотря на бардак на кухне.
        - Он уже завернул ее в полиэтилен, как Нину.
        Что-то хрустнуло, заставив среагировать на шум. Юра отбросил разбитое стекло, что раньше было бутылкой и поднялся на ноги. Отошел к коридору и скрылся за одной из дверей, и, если честно, я была благодарна если бы он не возвращался. Поддавшись глупому порыву выговорится, рассказать хоть кому-то о том, что долгие месяцы меня глодало изнутри, я совершила ошибку.
        - Я думала, что убила ее, - произношу, слегка прикрыв веки и чувствуя, как глупые слезы стекают по щекам.
        Судорожно вдыхаю и шмыгаю носом, стираю рукой слезы и улыбаюсь.
        - Как же я рада что она жива.
        Закрываю глаза, поджав колени к себе так, что подбородок касается их. Чувствую запах Кая раньше, чем понимаю, что сейчас обнимет. Но он не делает этого, мне просто очень хочется, что бы сделал. Его рука заставляет посмотреть на него, и слегка напрячься.
        - С чего ты взяла, что могла убить ее?
        - Он ударил ее со спины, той жуткой битой с гвоздями. Ей в отличие от меня не повезло, удар пришелся в голову, а не как мне. Один из гвоздей остался в затылке, и я…
        - Вытащила его? - догадался Кай и наконец отпустил меня, позволяя хоть немного справится с эмоциями.
        - Наверное я просто не думала о том, что это опасно, не знала. Когда же… там было очень много крови, мне показалось что после такой кровопотери просто невозможно выжить.
        - Ты права, - слышу голос Кая со странной интонацией, оборачиваюсь что бы спросить ещё что-то, но он уже поднялся на ноги.
        Говерла вернулся с веником и совком и принялся убирать устроенный мною погром. Он слышал? Скорее всего да, но делает вид что нет. Так, наверное, будет лучше, мы просто сделаем вид что все хорошо.
        - Тебе нужно согреться, прими ванну, пока мы здесь уберём, - говорит Кай таким тоном, что становится понятно - очередной приказ.
        Мне больно от того что меня так просто хотят выставить, для того что бы не мешала их очередному секретному разговору. Открывай после этого душу людям - наплюют сразу же. Позволяю ему подхватить себя на руки и как куклу отнести к самой двери в ванную комнату. Ванная больше даже той, что в доме Дмитровых, но меня как-то уже это не впечатляет. Стаскиваю с себя сумочку, а я ведь совсем забыла про нее, бросаю ее на небольшой стул в углу. Снимаю с себя футболку и только после этого замечаю на себе взгляд, а я думала он ушел. Поворачиваюсь к двери чувствуя себя почти что голой, даже если это далеко не так.
        Кай стоит в дверном проеме, голова прислонена к косяку, пока он удерживает дверь одной рукой. Его взгляд в районе груди, но совсем без интимного подтекста. Губы слегка двигаются, словно он хочет что-то спросить, но не может. Закрывает глаза и как-то очень резко выходит, прикрыв за собой дверь и оставив меня в полной растерянности. Странно это, все странно. То, что Кристина как-то умудрилась выжить, да и то что я выжила после падения в реку, да ещё с такими увечьями само по себе странно и почти что невозможно. Закрываю дверь на небольшую защелку и только после этого набираю воду в ванну. Шум воды должен скрыть то, что я хочу сделать. Достаю мобильный телефон из сумочки и после включения делаю несколько глубоких вздохов, и только после этого, улыбнувшись, нажимаю по кнопке вызова. На той стороне слышны гудки, отхожу подальше от дверей на всякий случай, но все равно боюсь, что меня кто-то может остановить. Поэтому залажу в явно дорогую душевую и закрываю за собой дверцу, что бы звуки набирающейся ванны не мешали.
        - Боже мой, это что моя сестра в ком-то веке обо мне вспомнила? - раздался веселый голос Кристины, и моя натянутая улыбка стала настоящей.
        «С ней на самом деле все хорошо», - думаю, выдыхая судорожно.
        - С тобой все нормально? - тут же интересуется Кристина взволновано.
        - Нет. Все в порядке, ты только не волнуйся, - поспешно пытаюсь ее успокоить.
        - Так чего так трагично вздыхаешь?
        - Просто, - начинаю говорить, и слов почему-то не хватает.
        - Что «просто»? Вот не люблю, когда ты так не договариваешь, давай на чистоту. Обидел кто? Ты не смотри что я слегка на смешарика теперь похожа, могу и накостылять за тебя, только скажи.
        У меня вырывается смешок, у сестры тоже и я ещё больше радуюсь, что с ней все в порядке.
        - Кристин, я кажется вышла замуж, - признаюсь ей с улыбкой и смеюсь, слыша на том конце весьма некультурный ответ.
        - Я же тебе ещё после нового года говорила, что у вас этим закончится. Только одного не пойму, это почему меня никто не пригласил на свадьбу? Где моё платье подружки невесты и половина свадебного торта?!
        Она говорила с таким недовольством и так серьёзно и обижено, что помимо воли я начала смеяться. Если с ней разговаривать почаще, то собственные невзгоды кажется не больше чем поводом посмеяться.
        - Меня знаешь ли тоже на свадьбу не приглашали, - признаюсь с небольшой улыбкой, это сейчас мне этот факт забавным кажется.
        - Да? А что силком в загс затащил? Связал, наверное, рот кляпом закрыл и после подписания свидетельства о браке сразу же там и отбрачивал? - Кристина все говорила и говорила пока я слегка хохотала.
        - Теперь я кажется понимаю, почему из нас двоих ты беременная, с таким ходом мыслей, как у тебя, это неудивительно.
        - Это комплимент или чистая зависть? В любом случае я польщена и недовольна тобой. Рассказывай, а то я такого придумаю что даже в том сером фильме не показывали.
        - Ладно, ладно, но говорить особо не о чём. Я сегодня на паспортном контроле узнала, что я, оказывается, уже не Петрова.
        - Не Петрова? Дмитрова что ли уже?
        - Нет, Маркова, это его настоящая фамилия и оказывается его и по-другому зовут, не Каем.
        - Да и как? - заинтересовано поинтересовалась Кристина, но я от чего-то прикусила свой язык.
        - Не скажу, - говорю после небольшой запинки.
        Если так подумать есть же причина, по которой парни и Дмитровы называют его не Максимом, а Каем, скорее всего в том, что они и не знают настоящего имени. Значит его знаю только я, и почему-то в моем сердце от этого возникает тепло.
        - О, уже секреты имеете, это забавно, прямо как в настоящей семье. Ну и как ты давно замужняя барышня? - со смехом интересуется сестра, но я замечаю, как интонация слегка меняется.
        - Не знаю, думаю он это устроил ещё ночью, с их то благосостоянием это не удивительно.
        - Ночью? А почему ты так уверенна что именно тогда? - с подозрением интересуется сестрица и я понимаю, что без объяснений она от меня не отстанет.
        - Ты не поверишь, - бубню себе под нос, поглядывая на дверь в ванную.
        - Ну попробуй меня удивить, - с насмешкой отозвались в трубке.
        - Вчера я слегка перебрала, когда узнала, что Ваня на Дарье женился.
        - На ком?
        - А, ты же ее не знаешь, забыла. Да это не особо важно, мы просто слегка повздорили.
        - Как не важно? Мне же интересно кто эта сумасшедшая, что согласилась выйти за нашего братика?
        - Думаю они друг друга стоят, - замечаю с кислой улыбкой.
        - Это значит они меня тоже на свадьбу не пригласили! Совсем уже распоясались родственнички! Я вас тоже не приглашу, когда замуж выходить буду.
        Кристина даже засопела от недовольства, вызывая на моем лице улыбку. Знаю, что своей болтовней она умудряется меня расслабить и успокоится, наверное, за это я ее и люблю.
        - Так что ты такого вчера по пьяни сделала, что на утро оказалась замужней барышней? - явно насмехается сестренка.
        - Я, - делаю паузу понимая, как сейчас, глупо это прозвучит, - заставила его встать на колени и надеть мне на палец обручальное кольцо его матери.
        Реакция была слегка странной, ибо вместо ожидаемого смеха с трубки ничего не было слышно, словно звонок прервался. Посмотрела на экран, вызов не прекращался.
        - Алло? - нерешительно переспрашиваю. - Кристина ты здесь?
        - А видео есть? - спрашивает она с такой мечтательной интонацией. - Я бы хотела на это посмотреть, как моя мелкая сестренка заставляет страшного альфу сделать себе предложение. Поржала бы с удовольствием.
        - Видео нет, как и свидетелей, к счастью, - бормочу слегка задетая ее реакцией.
        - Почему к счастью? Ты что не рада?
        - Я… не знаю, - произношу в запинке.
        - В смысле не знаешь? А зачем тогда заставила сделать себе предложение? - слегка с наездом спрашивает Кристина.
        - Я хотела, чтобы…
        - Что бы что? - переспрашивает, когда я замолкаю не в силах найти в себе желание ответить именно на этот вопрос.
        - Наверное я должна быть радой, но мне не нравится, что это произошло так быстро и без моего согласия.
        - Так что у вас что-то ещё было вчера? - заинтересованно меняет тему сестра.
        - Если бы даже и было, думаешь я бы тебе сказала? - мрачно интересуюсь у нее.
        - Конечно же да, ты же так меня любишь, - подло смеется. - Вот понимаю у тебя мужик, сказала, что хочешь замуж он тебе и кольцо, и штамп в паспорте сделал и все за одну ночь! Я вот от Юрки предложения несколько месяцев ждала и так не дождалась. Кобель хренов! Он у меня об этом пожалеет, помяни моё слово!
        Словно в ответ на ее мольбу из коридора послышался жуткий шум. Вжалась в угол душевой и прислушалась, прижав телефон к груди. Что происходит? Ничего не слышно, словно мне просто показалось, не остается ничего иного, как снова прижать мобильный к уху.
        - Чёрт! Да это же гениально - сделать предложение самой! Почему я до такого с Юркой не додумалась?! - запричитала Кристина и я вспомнила зачем вообще ей позвонила.
        - Кристина, - прекращаю ее болтовню.
        - Что?
        - Мы нашли Юру, - говорю, не сомневаясь в своем решении ни на мгновение.
        - И что с того? - слышу почти сразу равнодушное и замираю от неожиданности.
        - В смысле? Он же отец твоего ребенка, разве ты не хочешь, чтобы вернулся к тебе?
        - Хочу? Дашка, ты слишком наивна что ли? Если бы он сам хотел вернуться, то бы уже это сделал, особенно сейчас, когда нам угрожают охотники, но он этого не сделал. Зачем мне и моему ребёнку такой слабак?
        Знаю эти нотки в ее голосе, безжалостные и холодные, но могу поспорить сильная и независимая Кристина сейчас еле сдерживается что бы не заплакать. Так было ещё на похоронах дедушки, она выглядела слишком сильной, хотя на самом деле переживала очень сильно и каждую ночь плакала во сне. Я не знаю, что ей сказать, как поддержать и не ранить ее гордость. Для меня Кристина всегда была самой сильной девушкой, которую я знаю, даже если это на самом деле не так.
        - Откуда ты знаешь, об охотниках? - спрашиваю в свою очередь, чтобы не молчать.
        - Марго рассказала, меня завтра утром выпишут, и мы уедим в ту волчью крепость. Сказала там мне будет безопасней, поспорю там даже интернета нет. Со скуки умру! А ты, когда вернёшься? Она сказала ты к врачу поехала в столицу, ну и что он сказал?
        - Ты ведь специально меняешь тему, я права? - больше не улыбаюсь.
        - Ты это первая начала вообще-то, но даже если так, то что? Что это меняет? - она слегка захрипела, так сильно пытается быть сильной.
        - Кристин…
        - Не поучай меня, моя жизнь - только моя. Когда он был мне больше всего нужен - ушел, даже не сказав почему. Так, словно и так должна была понять, что он был рядом только потому что нас держало вместе только одно - желание тебя найти. Когда же стало понятно, что поиски безрезультатны, он сдался и ушел от меня. Бросил, даже зная, что я беременна от него.
        - По-твоему я в этом виновата? - спрашиваю, стараясь не принимать ее слова близко к сердцу.
        - Ты! А кто же ещё? Сбежала непонятно от чего и пропала с концами в своих охотников!
        Закрываю глаза и напоминаю себе, что она беременна и не стоит принимать ее слова близко к сердцу.
        - Кристин, - стараюсь подобрать слова, - ты не можешь меня обвинять в этом.
        - Могу! Ещё как могу! Ты хоть представляешь, как было мне? Ты хоть представляешь, что я пережила?
        - Кристина! - прекращаю ее истерику слишком громким криком.
        Надеюсь они меня не слышали.
        - Что Кристина! Мой зверь умер! - вскрикнула так, что моё сердце сжалось. - Частичка меня просто угасла и исчезла, я перестала быть волчицей, а превратилась в обычного человека.
        - Из-за меня?
        - Моя волчица искала тебя, до последнего дня, а затем я очнулась в больнице уже обычным человеком.
        - Кристина, ты же понимаешь, что это…
        - Это из-за вины, я не могла простить себя, корила в том, что с тобой случилось. Мы чуть не умерли из-за меня и моей глупой игры в детектива. Я думала, ты тронулась рассудком, как твоя мама, из-за пережитого и поэтому убежала… Чёрт, да мы все так думали! Но ты оказалась жива, да ещё и в охотников отдыхала все эти месяцы!
        - Кристин, ты хоть понимаешь, кто такие охотники и что делают с такими, как я и ты? Им было плевать, что я не превращаюсь в оборотня, это был ад или почему, по-твоему, я оттуда убежала? Пускай родители и Ваня считают, что я курорте была, но ты то не настолько глупа?
        Сестра замолчала, она никогда не умела принимать того факта, что не все на самом деле так, как она себе надумала. Пользуюсь этим молчанием что бы подняться с душевой и подошла к ванне, на которой даже не закрыла слив, закрутила оба крана.
        - Ты ведешь себя по-детски думаю только о том, как бы спихнуть на меня всю вину. Что бы я не сделала по твоему мнению, вы расстались не из-за меня. Но раз уж ты все равно меня в этом обвинять будешь, тогда может пускай это будет правдой? Он же тебе не нужен, да? Давай я заберу его себе.
        Присаживаюсь на край ванной, наблюдаю за закрытой дверью в ванную.
        - Не нужен, - чисто с упрямства заявила сестрица.
        - Ну и хорошо, ты же знаешь, что я к нему чувствовала, - стараюсь добавить в свои слова лживую благодарность. - Спасибо, что приглядела за Юрой, пока меня не было.
        - Ты что издеваешься? - визгнула сестрица, заставляя меня хохотнуть. - Шутишь?
        - О чём ты? Ты же знаешь сколько лет я его любила, это все очень серьёзно.
        - Ты же замужем за Каем! Ты думаешь, что он на это никак не отреагирует что ли? - старается скрыть свои истинные чувства сестрица.
        Давлю улыбку, поднимаюсь и подхожу к двери в ванную, открываю защелку, прежде сказав:
        - Разведусь, это сделать совсем не сложно.
        Дверь открылась, как только защелка перестала мешать этому. За дверью, как ожидаемо два оборотня, если один из них смотрит на меня не отрывая взгляда, то второй пребывает в глубоком шоке. Вот же у них привычка подслушивать, никак не меняются, но сейчас мне это на руку.
        - Ты что совсем сдурела?! - завопила Кристина так громко, что я отстранила телефон от уха, и с ехидной улыбкой нажала на громкую связь. - Он мой, слышишь? Мой, я тебе сказала! Только попробуй к нему подойти, я тебя…
        - Что ты сделаешь, Кристин? Ты на пятом месяце, в больнице, что ты можешь мне сделать? - говорю с легкой улыбкой беся ее и информируя одного весьма упертого оборотня.
        Юрка, как стоял после этой новости, так и сел прямо на пол.
        - Вот значит, как, да? Над беременной издеваться удумала? У тебя совесть вообще есть?! - пошла другим способом она.
        - Нет, я же бессовестная тварь, по чьей вине тебя бросают парни. Может хоть раз я сделаю это правдой? Так хочется хоть раз побыть такой, какой меня считают.
        Говерла рассеянно смотрит на мобильный телефон в моих руках, хочет что-то сказать, но я прижимаю палец к своим губам и подмигиваю ему с улыбкой. Только когда натыкаюсь на взгляд Кая, моя улыбка перерастает в ухмылку. Судя по моське он очень недоволен, а меня это от чего-то веселит.
        - Хотя знаешь, что, - приседаю вместе с мобильным телефоном в руках, чтобы смотреть кудрявому в глаза, - я ведь шалава ещё, такая же, как ты. Не знала? Нас обоих так называют из-за какого-то дурацкого запаха. Да, Юр? Как там ты ещё говорил?
        - Он что там? - задает самый важный вопрос Кристина и я снова прислоняю палец к губам, показывая, что он молчал.
        - Конечно он здесь, рядом со мной. А где ещё ему, по-твоему, быть, как не радом со мной?
        Серые глаза смотрят с удивлением, пока я еле сдерживаюсь что бы не засмеяться.
        - Дай ему трубку! - резко требует сестра.
        - Зачем? - спрашиваю с улыбкой. - Ему и так хорошо.
        - Какое ещё хорошо?! - вопит Кристина с такой громкостью что оборотни кривятся. - Дашка!
        - Он же тебе не нужен, разве не так ты сказала? Может он мне нужен, а что?
        - Ты что совсем что ли? А как же ребёнок? - в этот раз даже сильная и независимая Кристина плачет, словно девчонка.
        На Юрку больно смотреть, но я заставляю себя быть беспощадной, для их же блага.
        - Почему я должна думать о вашем ребёнке, если даже вы о нем не думаете? Кто-то из вас разве думал о том, как ему быть жертвой ваших недомолвок и бессмысленной ссоры? Дети не должны быть жертвами эгоистичного поведения родителей. Вы меня поняли?
        В микрофон слышен плач Кристины, а Юра только смотрит на меня пустым взглядом, а затем кивает. Передаю в его руки мобильный, но не спешу отпустить его руки.
        - Если вы продолжите маяться дурью, то на правах крестной я вмешаюсь в ваши отношения снова. И то, что я расскажу обо всем твоему деду будет только началом. Понял?
        Он смотрит на меня долго, но уже совсем не так, как было раньше. Поднимаюсь давая возможность и ему встать на ноги. Юрка отключает громкую связь и уходит в гостиную. Мне не хочется слышать то, о чём они говорят потому возвращаюсь в ванную, на этот раз делая вид что не замечаю, что Кай вошел следом и закрыл дверь на защелку.
        - Знаешь, - говорю, нагнувшись что бы закрыть пробкой ванную, - а это чертовски приятно плохой быть.
        - Ты не плохая - мы оба это знаем. Они тоже знают, - говорит так, не понимаю, хочет ли меня ущемить, то ли поддержать.
        Откручиваю краны присев на край ванной и чувствуя его взгляд на себе.
        - Наверное, поэтому ты так был жесток со мной, потому что раньше была не плохой? Тебе, наверное, тоже нравилось не чувствовать вину за свои поступки и слова? Поступать, как хочется, а не как надо.
        - Я не буду извиниться за то, что было в прошлом, - говорит так бездушно, совсем не понимая, что меня это задевает.
        - Ну и не извиняйся, я тоже не буду извиниться за то, что сейчас скажу и сделаю.
        Провожу рукой по воде, не ощущая ни тепла, ни холода, ни даже сырости. Вода быстро заполняет большую ванную, совсем скоро наполнится до краев.
        - Кажется я поняла причину, по которой ты так странно себя вел и от части ведешь со мной. Но думаю ты не поверишь мне на слово, если я просто скажу, что ты ошибаешься, ведь так?
        Глава 18. Правда
        Вода слегка отвлекает на себя внимание, но мне именно это и нужно. Жду, когда он что-то скажет, но понимаю, что не дождусь. На душе мучительно больно, но на лице надеюсь нет ни одной эмоции. Не хочу быть слабой, жалкой в его глазах. Даже если это значит, что никогда не смогу с ним нормально поговорить. Правая рука трясется, в последнее время это происходит слишком часто, скорее всего дело не только в нервах, но и моем измученном организме.
        За те месяцы что провела в охотников во мне так много чего поменялось, не только внешность - она результат пережитого стресса. В какой-то момент я чуть не сломалась, как они говорили, тронулось умом, как мать. Это случилось после пытки электричеством, ещё до того момента как Председатель забрала меня из этого чертового подвала.
        Решетки, матрацы и запах сырости, я помню его так, словно это было вчера. Меня закрыли в той отвратительной клетке, словно животное. Почему-то время от времени я все ещё ощущаю себя там, в том тухлом подвале, тварью в клетке, на которую приходят посмотреть, как в зоопарке. В такие моменты я даже чувствую то же самое, что и тогда - едкое отчаянье. При всем том негативе, в свете которого для меня существует само понимание слова «охотник», я не испытываю к ним ненависти, не хочу их смерти. Думаю, для Кая это странно, да и для других тоже, но почему-то мне жаль охотников и даже слегка Рада, хотя, как по мне этому больному ублюдку давно место в закрытой тюрьме. Но кто я такая что бы решать чью-то судьбу? Я и своей не управляю, Кай делает это за меня.
        Если учитывать то, что все говорят, что мой запах изменился, и рассуждать от лица альфы, то для него существует только два варианта. Хотя нет, может даже три, но третий слегка сомнительный, я же не знаю всех правил оборотней. О такой тонкости, как запах после секса даже и не думала раньше.
        Теория первая и самая маловероятная, он может считать, что меня изнасиловал Лев Викторович. Времени то у него было много, да и после того, как я в реку упала они почему-то не смогли меня найти, а Тася смогла. Вот бы у нее спросить, как она вообще сумела это сделать?
        Вторая теория, в основном очень похожая на первую, Кай может считать, что меня изнасиловали позже, уже охотники. Как бы мне не хотелось признавать, но она кажется вероятной самой. Есть в ней что-то такое, что объясняет часть изменений в его поведении, но только часть.
        Теория третья: на самом деле я засланный от охотников с целью разузнать секреты оборотней. В эту теорию кстати ещё как вписывается добровольный секс с Радом. С точки зрения Кая она бы и казалась самой вероятной, если учитывать насколько вонючей я заявилась к нему в день побега. Он же не знает, чего мне стоила на самом деле свобода. Даже тот взгляд, что чувствовала на себе, когда его пытали, говорил об этом. Вот только что-то снова не клеиться, ибо он не вел себя позже так, как должен был бы в этом случае. Скорее уж сложилось впечатление, словно он боялся ранить меня ещё больше, словом или движением, словно думал о теории номер два. Вот только все равно не сходится все. Если он думал о теории номер два, пытался меня защитить, тогда зачем проснувшись чуть сам не оприходовал? Хотел проверить правда ли? Может это все игра? Может он решил, что теория три самая подходящая и все время притворялся, что верит мне? Как далеко он может зайти в своей попытке вывести меня на чистую воду за то, чего я не совершала? Кольцо, свадьба, секс? Вот будет забавно посмотреть на его лицо, когда…
        Нет! Ничего я ему доказывать не буду! Почему я вообще должна что-то доказывать ему, Юрке, брату, родителям - да всем им? Почему я должна оправдываться? В конце концов к охотникам я не сама пришла, меня притащила Тася еле живую. Проблема в том, что об этом тоже сказать никому не могу, что бы он ее не убил. До сих пор пугает - то, с какой легкостью он готов за меня лишать жизни. Как же странно выглядят наши отношения со стороны: он убьет за меня, но в жизни не поверит на слово. Вот не поверит же, точно знаю. Ну и как ему доверять, как строить с таким человеком отношения? Ответ элементарен - никак. Мне уже слегка надоело идти ему на уступки, и теперь проблема не в этом. Он тоже идет на уступки, как с кольцом, но только когда это ему выгодно. Вот и получается, что ничего у нас с ним не получается.
        Провожу рукой по водяной глади - холодная, вот и я должна быть сейчас холодной и плохой, но получается как-то не очень. Это перед Юрой и Кристиной не сложно нести весь тот бред, особенно зная, что это для их же блага.
        - Когда любишь, обычно доверяешь любимому, - говорю тихо, себе под нос, напоминая, что это все так неправильно.
        «Вот только я не могу тебе доверять полностью», - думаю с грустью. Поворачиваюсь слегка на бок, мои ноги не касаются пола, соскользнуть в ванную не составляет труда.
        - Я тебе верю, - лжет он так просто и откровенно, далее несколько шагов ко мне.
        Чёрт! Услышал меня, но не понял.
        Ещё немного и я бы поверила ему, во все поверила только бы он был рядом. Ощущение похожее на ломку у наркомана, на то же самое что я чувствовала к Юре. Жестоко постоянно сравнивать их, но эта мысль все время возникает в голове, помимо моей воли. Даже несмотря на то, что этот паразит почти вытеснил всех из моего сердца, даже тех, кого я бы хотела там оставить.
        - Если бы ты был на месте Юры, как бы поступил? - спрашиваю, сжимая край ванной, так что бы не было видно, как дрожат руки.
        - Кажется я уже ответил на этот вопрос, - слышу, как он подходит ближе.
        Плохо, наша близость губительна, из-за связывания, или просто из-за того, что меня к нему тянет, а может быть причина в нашей ненормальной любови. Как же проще было не думать о последствиях, поступать неправильно, но за то так, как на самом деле хочется. Закрываю глаза, вспоминаю ту сцену на кухне и по телу идут мурашки, все внизу стягивается в узел. Если бы Юра не помешал бы нам, я бы скорее всего и не узнала никогда, что на самом деле им руководило. Не узнала, что за вопрос он хотел мне столько раз задать, но не задавал, и несомненно была бы счастлива. Незнание - это роскошь, которую у меня отбирает любопытство.
        От размышлений меня отвлекает его рука, нежно коснулась щеки и заставила поднять голову. Люстра светит прямо за его головой, словно нимб у ангела. Корни у волос уже светлые, совсем скоро настоящие отрастут, и он снова станет тем самым блондином, что так бесил меня. Ведь так? Ведь так… Голубые глаза слегка ненормально блестят, брови нахмурены, словно он решает сложную головоломку. Губы… так манят, он точно знает, чего мне хочется сейчас, знает то, что я так хочу скрыть. Нагибается что бы поцеловать меня, но слишком медленно, успеваю в последний момент отвернутся.
        - Это так несправедливо, - говорю, отбиваясь от его руки на моей щеке.
        - Что именно? - спрашивает отстраненным голосом, давя на меня разницей в росте.
        - Обычный запах позволяет вам судить о человеке, а не его желания и поступки. Это даже хуже, чем судить по внешнему виду, вид можно поправить, а от запаха не избавится. Несправедливо что у вас есть эта способность.
        - Это не способность, а дефект. С его помощью мы знаем больше чем нужно, чем мне хочется.
        Его голос спокойный, слегка поучительный, словно он ребёнку что-то объясняет. С него бы получился неплохой отец, почему-то уверенна в этом, даже несмотря на взрывной характер. Странная мысль, если учитывать его любовь к рукоприкладству.
        - Нет, - упирается рукой о талию, а второй на стенку, - даже не дефект, а…
        - Наказание? Или как ты там выразился, после того, как твой зверь чуть не убил меня? - поднимаю на него глаза с насмешкой.
        - Я не…
        - Да знаю, я, знаю! Ты не будешь извиниться, но ведь недавно ты это сделал, если мне изменяет память. Мне даже очень интересно, почему это вдруг ты стал таким добреньким, а затем снова… козлом?
        Улыбаюсь, хотя мне на самом деле не весело. Даже язык болит, словно обзывать его для меня уже не то что непривычно и неправильно, но и больно.
        - Даш, - говорит глубоко вздохнув, явно заводясь от моего нелестного сравнения с животным, - я тебя не обзывал и тебе меня не стоит.
        - Это угроза? - склоняю голову на бок с улыбкой, скрещивая руки на груди.
        Двусмысленная поза, если учитывать то, что там только кружевной бюстгальтер. Скулы на его лице видны ещё больше, когда он от злости сжимает зубы.
        - Это просьба, хватит играть со мной, тебе не удастся вывести меня из себя, - говорит с полной уверенностью.
        - А зачем мне тебя из себя выводить? Мы просто разговариваем, если так можно сказать о том, когда один задает вопросы, а второй уклоняется от ответов.
        Он смотрит в мои глаза, слишком долго, а затем вдруг садится рядом на край ванной.
        - Ладно, - говорит так, словно я его в конец достала, - что ты там спрашивала? Как я поступил бы в ситуации брата?
        По самой интонации понимаю, что он все ещё разозлён, что даже слегка радует. Киваю, хотя мне сейчас хочется узнать сосем другое.
        - Я не знаю, - произносит так твердо, что я слегка отклоняюсь от него. - Возможно потому что я - это я, а он - это он. Мы разные, наши цели, поступки и воспитание тоже разные. То же самое было бы, если бы я спросил тебя, что бы ты сделала на месте своей сестры?
        Напор и интонация с какой он говорит мне все это давит на нервы. Уже силой вжимаю ногти в руки, стараясь не спасовать под его напором. Было бы легче, если бы я все ещё была зла, но это не так, даже не знаю почему.
        - Что ещё? Что ещё ты хочешь знать? - спрашивает так, словно я здесь плохая.
        И вот было у меня куча вопросов, да все они с головы как-то сами собой не вовремя улетучились. В этом точно виноват его взгляд - эта черная дыра. Нервно кусаю нижнюю губу, в голове звенящая пустота и вспышки чувств, что мешают думать и сосредоточится на важном. Силой заставляю себя отвернутся, только так, чувствуя то ли рвотный порыв, то ли желание расплакаться, могу собрать мысли в кучу. Что я хочу знать, что действительно хочу знать? На самом деле ничего, абсолютно ничего. Мне слишком страшно узнать что-то ещё, то что мне сделает мне ещё больнее. Трусиха, жалкая трусиха! Губы дрожат, глаза болят, так сильно стараюсь сдерживать слёзы. Жалкая, черт побери какая же жалкая! Радуюсь тому, что волосы не дают ему увидеть ему мои слёзы, незаметно стираю их с лица рукой и вдруг замечаю зеркало. Большое зеркало над умывальником рядом с ванной, в нем отражаемся мы оба, сидящие на краю ванной. Вижу его взгляд, совсем незлой, скорее уж взволнованный. Одна его рука тянется к моему плечу, почти касается его, но сцепив зубы он одергивает ее, прячет за спиной.
        - Почему ты не можешь просто извинится за то, что сделал раньше? - спрашиваю все ещё смотря в зеркало, но тайком.
        - А почему для тебя так важно, чтобы я извинился? Что от этого изменится?
        - Я…
        Собираюсь ответить, но замолкаю. Если скажу, что он так сделает, буду ему верить - солгу. Наша ненормальная любовь тоже от этого не зависит, я уже его люблю, что бы там не было в прошлом. Так зачем мне это? Зачем мне эти слова? Что бы стало легче, я знала, что ему жаль, стыдно за то, как вел себя со мной? А почему мне не стыдно? Почему я не чувствую стыда за свое поведение, ни за один свой поступок? Потому что не била его? Так я же ударила, с удовольствием выместила на нем свою злость. В каком-то смысле он наносил мне увечья, телесные и моральные так же, в порыве гнева, вспышке ярости. Мы слишком похожи, вспыхиваем так ярко и горим, сжигая все вокруг. Возможно поэтому меня так не хватало того, как мы выясняли отношения, скандалили, а в конце все почти всегда заканчивалось одинаково - поцелуем или чем-то куда откровенней. Мы как будто одна из тех парочек, чьи ссоры всегда кончаются примирительным сексом. Как-то это совсем не вяжется с моим идеалом спокойных нормальных отношений, с тем что я хотела для себя. Придётся признать, чёрт с два у меня будет нормальная жизнь.
        - Просто мне это нужно, - произношу после долгой паузы смотря в пол.
        - Зачем? Я не раскаиваюсь, это «прости» будет только ложью. Зачем тебе это?
        - Ну, тогда, - поднимаю на него глаза, - солги мне.
        Кай смотрит мне в глаза, а затем слегка отвернувшись улыбается, то ли грустно, то ли саркастично. Эта улыбка тает, как только он снова смотрит мне в глаза.
        - Прости, - говорит так, что щемит в груди и предательские слезы чуть не наворачиваются на глаза.
        - Тебе легче? - спрашивает, когда я отвожу взгляд, что бы не видел, как наворачиваются на глаза слезы.
        - Зачем, - начинаю задавать другой вопрос, но понимаю, что голос сдает меня с потрохами.
        Смотрю в зеркало тайком, вижу, как он сидит, опустив руки и прикрыв глаза. Нахожу в себе силы, сжимаю руки в замок.
        - Почему ты был так жесток со мной? - спрашиваю и почти сразу понимаю, как это глупо.
        Он же ни раз и не два говорил мне об этом. Связывание, то что я была толстой и страшной - это всего его причины. Разве не так? Может мне просто хочется верить, что у него была причина, хочется его оправдать? Любовь слепа, безжалостна и жестока, настолько что меня уже тошнит от нее.
        - Разве только я был жесток? - спрашивает, вместо того что бы ответить, чем бесит меня.
        Поворачиваюсь к нему лицом, чтобы увидеть такую знакомую ироничную улыбку.
        - Сама судьба, как будто насмехается над нами.
        Мне не нравится его слова, не нравится безысходность, что чувствуется в каждом слове. Он смерился, своевольный эгоист Кай смерился со связыванием. Как такое вообще возможно?
        - Никакой судьбы нет, разве не ты так говорил? - спрашиваю, чувствуя себя в ловушке.
        Улыбается, как-то грустно и тянется рукой к моей щеке, поглаживает ее, а затем почти сразу убирает руку. Снова такое ощущение, что ему нравится меня касаться, как будто это его успокаивает. Жаль меня это не успокаивает, мои чувства в смятении.
        - Говорил, кричал, пытался доказать… но это не сделало счастливым ни меня, ни тебя.
        Взгляд такой пронизывающий до костей, так что моё глупое сердце разнилось не на шутку. Все время забываю, почему он так себя ведет, зачем я ему вообще сдалась.
        Запах, запах, запах… ненавижу его!
        Я совсем забыла, почему у нас не может быть все по-нормальному. Забыла, что для него была отвратительна не только из-за внешности.
        Запах, запах, запах…
        А что мне делать? Для меня всему виной был не запах. То есть он конечно же вызвал у меня тягу к нему, почти животную временами, но сейчас то нет. Кстати, почему нет? Почему он не пахнет для меня, как раньше? Почему я не чувствую запах шоколада, мандаринов и корицы? Почему теперь для меня это его запах? Родной, любимый, словно мамин, но не сводящий с ума и не лишающий сна. Куда подевались все те штучки от волчьей крови? Почему ни одна рана на моем теле мистическим образом не исчезла, а меня не мучила бессонница все те месяцы, которые мы провели по отдельности?
        Я не понимаю.
        - Даш? - его рука касается моей щеки, стирает слёзы, но их слишком много.
        Я плакса, рядом с ним просто маленькая плакса и вряд ли это хоть когда-то изменится. Что мне поделать с этим? Что мне делать со всей своей жизнью? Стираю со щек слёзы сама, но у меня не получается, слишком больно. Самый простой выход - ничего не делать, позволить Каю и дальше решать за меня. Позволить себе забыть, что его неправильная любовь только результат связывания.
        Не могу.
        Его рука хватает за шею, а затем он до боли знакомо упирается своим лбом, о мой, всего в нескольких сантиметрах от поцелуя. Его глаза смотрят на меня, но сам держится на расстоянии, на грани, которую почти сразу же переступает. Поцелуй с привкусом моих слёз, пока его руки самовольно пересаживают с ванны к нему на колени. Вздрагиваю от слёз, прекращая поцелуи только что бы вздохнуть, а затем снова поцеловать.
        Не могу? А правда ли не могу? Ещё как могу, от части и хочу этого, но буду ли я тогда на самом деле счастлива? А он будет? Я так самовольно навязала ему свои чувства, если подумать меня никогда раньше не волновало, что он чувствует, только мои чувства, только моя боль. И кто из нас на самом деле эгоист? Не честно, я поступаю с ним нечестно и большей части меня это нравится. Вот только я не готова всю остальную жизнь бороться со своей совестью и видеть, как он страдает от отсутствия выбора. Я дам ему то, что он не готов мне дать - свободу.
        Соскальзываю с его колен, и еле стоя на ногах отхожу ещё на несколько шагов, ибо наша близость после таких поцелуев пьянит. Как мне сказать? Как сделать все правильно? Не знаю, сжимаю волосы в кулак и дергаю, что бы было больно. На глаза наворачиваются снова слёзы, но спишу их на боль.
        - Эй, ты чего? - слегка улыбается, от чего становится ещё трудней. - Что происходит в твоей голове, я совсем не понимаю.
        Нужно что-то делать, а то желание запрыгнуть на него, как вчера становится уже некой манией. В дверь ванной стучат, приходится вспомнить что мы здесь не одни. Не собираюсь открывать, потому просто зажмуриваюсь, когда это сделает он.
        - Проваливай, - слышу от Кая и зажмуриваюсь на мгновение, потому что кажется, что это он мне говорит.
        - Я этим и собираюсь заняться, но ты бы не мог поболтать с дедом, насчет моего прохода по его территории? - слышу за дверью голос Говерлы и слегка расслабляюсь.
        - Сам с ним разбирайся, он твой дед, а не мой.
        - Ладно, я буду тебя ждать на нашем месте, не задерживайся.
        Странная фраза, учитывая то, что мы ещё у врача и не были. И что это за место? У него столько тайн, что я как будто жена незнакомца. Кстати об этом, кольцо надо бы отдать, давно надо было. Отворачиваюсь к двери, что бы он не видел, как снимаю его с пальца. Получилось это легко, но сжимая его в руке не могу заставить себя повернутся и отдать кольцо. Ну же, Даша, не бойся, сейчас надо будет сказать вещи куда похуже. Вот так, только обернись и отдаю ему эту проклятую вещицу.
        - Одень обратно, - слышу шепот над самым ухом, и вздрагиваю от неожиданности.
        Это был приказ, а не просьба. Закрываю глаза, чувствуя его грудь спиной, а точнее бить шеей. Дыхание обжигает затылок, от этого идут мурашки по всему телу.
        - Он ушел? - спрашиваю вместо того что бы слушаться.
        - Все, сел в лифт, - говорит через мгновение, когда его руки скользят от моих плеч к бедрам.
        Моё тело, как будто само по себе прогибается за этим движением, прижимаясь к нему спиной крепче. Похоже он настроен продолжить с того места, где нас прервал Говерла.
        - Одень обратно, - повторяет, целуя в ушко и в этот раз руки от плеч проходятся до самих сжатых в кулаки ладонь. Ему ничего не стоит разжать мои руки и забрать кольцо, а затем оно снова на моем пальце.
        - Больше никогда не снимай его, - сжимает мою руку, на которой снова кольцо.
        - Почему ты смерился со связыванием? - выдыхаю на судорожном вдохе.
        - Я же говорил тебе, нет у нас никакого связывания, - повторяет со вздохом, а затем поворачивает лицом к себе. - Ты из-за этого плакала?
        - Я не понимаю, что значит нет? Объясни! - прячу взгляд, глаза точно подпухли и раскраснелись.
        - Ты помнишь, когда мы встретились в первый раз? Ты ещё тогда мелкой была и убежала в лес, где наткнулась на волков?
        Растерянно поднимаю на него глаза, это что действительно был не сон, а воспоминание? Тогда почему я не помнила его раньше?
        - Значит помнишь, - вздыхает, когда я вспоминаю о глупом своем поведении и отворачиваюсь. - Ты заметила, что в тот день не было никакого связывания? Твой запах тогда не сводил меня с ума.
        - Подожди, но разве ты тогда тоже не был ребёнком? Ты же ещё не перешел был, так что это вполне…
        - Я уже перешел тогда, - прерывает меня ледяным голосом.
        - В смысле? Так… рано? - растерянно переспрашиваю, видя на его лице столько эмоций, что просто разрывает от желания обнять, пожалеть и защитить.
        Сколько ему лет было? Восемь, девять, десять? Совсем ребёнок, как он вообще выжил?
        - Ты видела могилы моих родителей? В тот день когда они умерли, я перешел и стал оборотнем.
        Растерянно смотрю на него, не зная, что и сказать, словно мы снова стоим на том кладбище.
        - Мой зверь убил их, когда я перешел. Так что ты несомненно была права, называя меня монстром.
        Он не смотрит мне в глаза, или это я прячу взгляд. Как было ему, совсем ещё ребёнку потерять родителей в таком возрасте и знать, что это сделала часть его. Юра говорил, что в оборотня человек и волк - одно целое, в альфы все по другому. Не зря все время казалось, что он мог разобраться в том, чего хочет, его желания и желания зверя не совпадали.
        - Когда мы встретились впервые он привязался к тебе настолько, что даже спустя годы не забывал твой запах. Мне казалось, что это связывание, всем так казалось, на самом деле мой зверь полюбил тебя. Чем больше сопротивлялся, чем больше пытался отогнать тебя от себя, тем больше он за тебя держался. Если честным быть до конца, я хотел убить тебя, чтобы отомстить ему, заставить страдать так же сильно, как он заставил страдать и меня. Хотел так сильно, что пропустил момент, когда ты стала для меня нечем большим чем просто способ отомстить.
        Не знаю, что чувствовать, не знаю, что и думать. Вообще кажется, что это происходит не со мной. Сердце и все его не скрытые от меня эмоции подсказывают - он не лжет. Возможно поэтому мне страшно, потому что раньше никогда такого не было?
        - Эмоции зверя, мои - они сливались в одно целое, стоило тебе, в который раз вывести меня из себя. И с каждым разом мне все проще было понять, чего хочу я, а чего зверь. Когда же понял, что наши желания совпадают, было уже слишком поздно.
        Растерянно смотрю в его глаза, пока внутри все сжалось в комок. Хочу обнять, настолько что пытаюсь это сделать, но он то ли не специально, то ли умышлено отходит на несколько шагов. Мои руки слегка подняты, прячу их за спиной.
        - Твой совет сестре был весьма точным, - улыбается, как-то грустно. - Когда между нами появился ещё Юрка я просто сходил с ума от ревности и боли. Мне хотелось задушить брата, человека, который после смерти всех моих родных стал единственной моей семьей. И тебя кучу раз хотелось придушить к чертям, когда ты смотрела на него вод так, как смотришь сейчас на меня.
        Он замолкает, словно давая мне переварить информацию, держа между нами дистанцию.
        - То есть на той кухне, когда ты…
        - Я уже говорил тебе, но похоже ты была слишком пьяна, чтобы запомнить. Я не хочу быть только заменой брату, моё - значит только моё.
        - Но…
        А как же теории? Как же все что происходило с ним после того, как он очнулся? Да не может же быть такое, что на самом деле я просто не знала эту его сторону? Или может?
        - Ты спросила, что бы я сделал, оказавшись на месте Юры? Я бы никогда не бросил тебя. Мне плевать почему твой запах изменился. Спала ты с кем-то или даже беременна от него - это совсем не изменит моих чувств к тебе. Впрочем, как и того, что я убью каждую падаль, что прикасалась к тебе.
        - Ты слишком просто убиваешь людей из-за меня - это пугает, - шепчу, прикрыв глаза.
        - Даже если тебе страшно, я не дам тебе снова убежать от меня.
        - Как ты не понимаешь, я не хочу, чтобы из-за меня умирали люди, моя жизнь не настолько ценна!
        - Для меня она бесценна, - говорит так, что у меня кончаются слова.
        Закрываю глаза, мои губы дрожат, как и все внутри. Ещё несколько слезинок стекают по щекам на шею, а затем по груди. Другие девушки растаяли от такого романтичного высказывания, но это другие, не я. Да и он не говорит в романтичном контексте, а моё глупое сердце все равно повелось и теперь надрывно бьется в груди.
        - А ты не думаешь о том, как мне живется с тем, что из-за меня умерло два человека? - чувствую, что его слова заставили разозлиться. - Как мне жить зная, что я виновата в чужой смерти?
        Это было слишком откровенно, да и немного глупо вот так вот набросится на него в ответ на откровенность. Я должна была это понимать, должна чувствовать благодарность за спасение собственной жизни, но я не чувствовую.
        - Они заслуживали смерти, - сказал он так холодно, что моё предательское сердце сжалось и упало где-то в пятки. - Их убил я, это было моё решение, не твоё - тебе не за что себя винить.
        Не смотрю ему в глаза, не могу себе этого позволить. Знакомое чувство, словно между нами целая пропасть. Знаю, что не должна говорить что-то похожее, но все равно говорю:
        - Не убивай больше из-за меня.
        Это просьба или приказ? Не знаю, не уверена, что мои слова прозвучали мягко, учитывая, что я избегала его холодного взгляда.
        - Не могу, - слышу в ответ холодное и чувствую, что злюсь.
        - Пожалуйста, - прошу, все так же, не поднимая на него взгляда, а изучая его босые ноги на кафельном полу с подогревом.
        - Нет, - все так же холодно отвечает мне.
        - Почему «нет»? - поднимаю на него глаза уже не скрывая, что злюсь. - Можно же решать проблемы без кровопролития, без убийств! Есть тюрьмы в конце концов! Убивать то, зачем?
        - А зачем, по-твоему, тот преподаватель убивал девушек и женщин? - на его лице ироничная улыбка, а тон снисходительный.
        Этот вопрос завел меня в тупик, только на несколько секунд.
        - Он был сумасшедшим.
        - Он убивал потому что ему нравилось, - от крадущегося шепота голубоглазого становится не по себе, - вкус крови и то чувство, когда повелеваешь чужой судьбой ни с чем не сравнить.
        Альфа делает ко мне шаг и я, находясь под впечатлением от его слов, делаю шаг назад, чтобы упирается спиной о закрытую дверь ванной.
        - Ты запугиваешь меня? - замечаю, как он ухмыльнулся в ответ на мою реакцию.
        - Зачем мне это? - улыбается мне с небольшой иронией, и я невольно улыбаюсь тоже.
        Вот это мой Кая, наглый, эгоистичный, который бесит так же сильно, как вызывает желание его поцеловать. Наверное, мою улыбку заметили, потому что его взгляд из слегка раздражённого и игривого сменился на холодную льдину, даже мурашки по коже прошлись.
        - Просто хочу, чтобы ты понимала, кто кому может здесь диктовать условия.
        От взгляда, которым он подтвердил свои слова стало совсем нехорошо, настолько что упрямство заставило гордо поднять подбородок и сложить руки под грудью.
        - Значит ты мне угрожаешь? - криво улыбаюсь, потому что на самом деле не смешно.
        Он закрывает глаза на небольшое мгновение и в этом действие столько муки что силой давлю улыбку. Ему со мной трудно, серьёзно? А ничего что я терплю все его закидоны и замашки тирана? Кстати, а зачем я это делаю? Потому что мне удобно, или потому что ненормальная любовь повредила мой мозг?
        - Считай, как пожелаешь, - отвечает, пронзая до костей своими голубыми льдинками.
        - Хорошо, - соглашаюсь все так же с натянутой улыбкой, - буду считать, что ты больной на всю голову маньяк, так лучше?
        От взгляда, которым он наградил меня в ответ невольно появилась ухмылка, потому отворачиваюсь стараясь ее скрыть, но без особенного энтузиазма. Он заставляет посмотреть на себя просто подойдя к двери и упершись об нее руками, по обе стороны от моей головы.
        - У тебя не получится…
        - Вывести тебя из себя? - глумливо заканчиваю за него фразу. - Повторюсь: я и не пытаюсь! Все что я хочу ответы на свои вопросы, и у тебя не получится просто запугать меня.
        Он улыбается, находясь всего в нескольких сантиметрах от меня, что вызывает не страх, а некий трепет. Резкий звук и я даже не сразу понимаю, что произошло, воздух выбило с легких, когда Кай прижал к себе, только одной рукой за талию. Вторую руку использовал что бы разнести дверь в ванную одним ударом. От испуга, а может и не только от него, сердце забылось быстро и надрывно.
        - Можешь считать меня кем угодно, даже самым страшным существом в мире, только бы это заставило тебя сто раз подумать, прежде чем решится на свою очередную глупость.
        В его голосе неприкрытая угроза, но не боюсь его ни капли, что очень странно для него, а не для меня.
        - Глупость? - еле слышно повторяю, словно не поняла о чём он, мы оба понимаем, что я просто издеваюсь.
        Без футболки он выглядит так сексуально, даже с этими шрамами. Откуда они взялись, разве на них не заживает все раны? Вряд ли он ответ, если спрошу, да и мне страшно, что услышу что-то похуже истории его жизни. Какая же у него приятная на ощупь кожа, так нравится проводить по ней пальцами, особенно по позвоночнику, от этого у него появляются мурашки на коже, и он хмурится.
        Да, да, я использую твой нюх против тебя, но кто в этом виноват? Терпи, мой дорогой, это только начало.
        - Ты меня поняла? - с нажимом спрашивает, словно я его не слушаю вовсе, от того голос сердитый, или из-за поглаживаний.
        - А то что? Что ты мне сделаешь? - спрашиваю с улыбкой отмечая, как его взгляд то и дело сползает ниже моего лица. - Побьешь? В клетку посадишь, или браслет с бомбой нацепишь для послушания, как охотники? Но это же не твой метод, наверное, просто убьешь всех, кто мне дорог или просто покалечишь? Да?
        Мне не стоило этого делать, не стоило говорить эти слова, но часть меня желавшая подчинится его заморочкам явно проиграла остальному сознанию. Его руки на моей талии сжались, заставляя стоять нас ещё более неприлично близко. Мои босые ноги касаются его, можно сказать почти стою на них, теплее чем от пола с подогревом, да и так я слегка выше, не приходится задирать высоко шею, чтобы видеть его холодный взгляд.
        - Значит вчера ты вернулась, потому что решила, что я убью твоего братца? - не знаю можно ли считать это вопросом, ибо он смотрит не на меня, а в сторону. - Что это, комплекс старшей сестры вернулся?
        - Конечно решила, ты же больной на всю голову маньяк, вот и пришла его спасать, - говорю сладко, потому что откровенно издеваюсь. - Чего не сделаешь ради родного брата?
        Отступаю назад, по сломанной двери в коридор, медленно, еле расцепив его руки на своей талии. Упираюсь спиной о стену, не отрывая от него взгляда. Кай улыбается, с иронией, как, будто не веря в происходящее.
        - Ты что серьёзно? - спрашивает, еле сдерживая злость.
        - Вполне, - слегка дергаю плечом, что бы шлейка лифчика слетела с плеча. - Так что там с моими родными? Будешь продолжать их запугивать, и угрожать им?
        - Я никогда не…
        - Не ври, я слишком хорошо тебя знаю, - перебываю его сложив руки под грудью так, чтобы и вторая шлейка слетела с плеча.
        - Не перебивай меня! - рычит недовольно, делая шаг ко мне и останавливается.
        - Хочешь сказать ты моего отца не запугивал? - говорю уже не с притворством, а со злостью.
        Бесит не сам факт, что он это сделал, скорее то, что пострадала от его слов. Память просто так не старается, и когда я думаю об отце, сразу же вспоминаю нашу последнюю встречу, удар по лицу и свою угрозу. Что бы не сказал или не сделал с ним Кай, он явно или переусердствовал, или недожал.
        - Я с ним встретился впервые, когда отправлял твоих родителей в аэропорту на рейс, максимум несколькими словами перекинулись.
        - Но почему тогда…
        Замолкаю на полуслове, мне не приятно об этом, не то что говорить, но и думать.
        - Он тебя больше и пальцем не коснется, я тебе это гарантирую.
        - Звучит, как угроза, - неловко улыбаюсь, смотря в пол и сжимая правую руку левой до боли.
        Кто ему рассказал? Ваня? Да вряд ли, ему всегда было плевать, не помню даже, чтобы отец его бил. Не хочу об этом говорить. Может стоит просто сказать и все?
        - Давай я буду разбираться со своей семьей сама? Все-таки они мои родители, а Ваня мой брат.
        - Я не могу просто смотреть, когда тебе делают больно, - делает ещё один шаг ко мне, протягивает руку и касается щеки.
        - А что, - опускаю взгляд, что бы подавив комок в горле улыбнутся и посмотреть на него, - предпочитаешь делать это сам?
        Знаю, что намеренно бешу его. Знаю, что его последние слова затронули в моем сердце куда больше, чем мне хотелось, знаю, но не могу иначе. Закрывает глаза, сжимая руки в кулаки, а затем открыв их говорит только моё имя, так что бы поняла, что ходжу по тонкому лезвию ножа.
        - Говорила тебе: я не пытаюсь тебя взбесить, - говорю прекрасно зная, что не надо так делать.
        Его глаза красные с вытянутым зрачком говорят красноречивей остальных слов. Делает ещё шаг ко мне, давя своим ростом и телосложением, упирается одной рукой о стенку за моей спиной и рычит, так что волосы встают дыбом.
        - Я не пытаюсь, я уже это сделала, - улыбаюсь ему с иронией.
        - И ты это зря, - шепчет, наклоняясь к самим моим губам, вызывая поток мурашек на затылке.
        Его грудь вздымается часто, а горячие дыхание опаливает кожу на лице, заставляя на шее и груди появится гусиной коже. Даже лифчик не очень скрывает нестандартную реакцию моего тела, от чего кажется, что щеки горят от стыда.
        - А что ты мне сделаешь? Побьешь? - тем не менее говорю с вызовом, смотря только в его красные глаза.
        - Да что ты раскудахталась: побьешь, побьешь… Если уж бить честным, я тебя никогда по-настоящему не бил, но это можно легко исправить.
        «Он хочет меня запугать, просто запугать, а не убить к чертям!» - говорю себе, когда от удара бывшего блондина трескается стена возле моей головы и меня осыпает штукатуркой.
        Кай убирает руку, что бы я увидела сквозную дыру, можно сказать поверила его угрозам.
        - Мне кажется, или ты слегка промазал? Моя голова здесь.
        Стучу у себя по виску пальцем, шепча «попробуй левее». Он тяжело дышит носом, пока на коже появляются белые волоски, обращаться он здесь удумал! Трус! Кладу руки ему на плечи, слегка наклоняю голову в бок, издевательски улыбаясь.
        - Ну давай, давай… Волк мне все равно больше нравится.
        Провожу рукой по его легкой щетине, от чего он резко дергается назад, освобождаясь от моих своеобразных объятий. Успокоился, белые волоски с кожи начали пропадать, в отличие от злого взгляда красных глаз.
        - Давай же, давай! - повторяю слегка истерично, когда он отходит к противоположной стенке, не сказав и слова. - Не можешь или не хочешь?
        Мне обидно, до чёртиков обидно! Не потому что он не превратился, а потому что угрожал и продолжает угрожать, как будто я по-другому не понимаю, как будто со мной по-другому нельзя!
        - Иди мойся, - говорит так, словно разговор окончен.
        Поднимает с пола футболку и свою куртку и идет в сторону входной двери. Только когда надевает кроссовки понимаю - хочет позорно сбежать, оставив меня одну.
        - Стой! - вскрикиваю, когда нажимает на ручку входной двери подбегаю к нему и хватаю за руку. - Ты куда собрался? Может хватит сбегать, а?
        - Это я у тебя спросить хотел, - рычит, повернув только голову в мою сторону. - Может хватит сбегать от меня?
        - От тебя? Когда я сбегала от тебя? - наш разговор повышается в децибелах, перерастая в ссору. - Не обольщайся.
        Кай вырывает свою руку и бросив на пол свои вещи, оборачивается ко мне. Ничего не говорит, просто делает шаг вперед, что бы я позорно отступила назад, потом снова шаг от него в перед и от меня назад. Первая выдерживаю нашу игру, отступаю ещё на шаг раньше, чем он сделает шаг вперед.
        - Почему? - вырывается наконец, когда понимаю, что больше не могу так.
        Мне надоело, чертовски надоело ходить вокруг да около, надоело бояться.
        - Что «почему»? - от его холодной интонации теряю уверенность в себе. - Что ты от меня все время хочешь, Даша? Что? Чего тебе не хватает? Почему ты все время мучаешь меня?
        Он хватает меня за плечи и встряхивает, причиняя боль, но я даже не думаю жаловаться на это, даже несмотря на то, что на глаза наворачиваются слёзы.
        - Почему ты думаешь, что только тебе больно, что только ты мучаешься? Мне тоже больно, чертовски больно! - мои руки упираются в его грудь, сдерживая меня от желания обнять.
        Молчит, только вижу с каким усилием сжимает челюсть, явно сдерживая себя. Ну и хорошо, пусть сдерживает, посмотрим на сколько его хватит!
        - Почему ты решил, что имеешь право все решать за меня? Почему не хочешь просто спросить, чего я хочу? Может я и не собиралась от тебя убегать, никогда не собиралась! Но ты все время держишь меня на дистанции, не желая даже поинтересоваться моего мнения, а навязываешь свое!
        Ударяю его кулаком по груди, потому что слишком больно, потому что не знаю, как ещё дать ему сдачи. Он выносит это, даже не моргнув, так что надежда, что его хоть мои слова ранят испаряться, в отличие от моего желания выговорится.
        - Может я и свадьбы хотела, белого платья, лимузина с мишками на капоте, ресторана, повенчаться в храме? И все это с тобой - идиотом! Но нет, где большому и страшному альфе спросить чужого мнения, ведь куда проще запугать, сделать без моего ведома, заставить силой подчинится, словно я не человек, а домашнее животное. Куда меня не поставь - там буду стоять, куда не поведи, туда пойду. Я всю жизнь подчинялась чужим желаниям, но твоим не буду! Ничьим больше не буду, понял? А теперь вали, куда собирался!
        Вот все сказала, да? Нет, не все, но эффектно разворачиваюсь и иду в гостиную, может повезет и там не весь алкоголь пропал. Ну где же альфе просто дать мне уйти?! Схватил за руку, больно заломил ее, не давая и пошевелится.
        - Что? Что смотришь? - кричу на него, потому что гад ничего не говорит.
        Вот значит, как, да? Плевать ему на все мои слова, на меня саму плевать. Как он там говорил? Плевать спала ли я с кем или даже беременна от кого? Ну, это мы сейчас проверим!
        - Знаешь, что бесит меня так же сильно, как твои замашки тирана? Твоё безразличие! Всем интересно что со мной у охотников было, а великому белому альфе плевать. Ты ведь даже не спросил, в отличие от Кристины или Ваньки, тебя не интересует. А может мне хотелось рассказать всю правду, как на самом деле было в том аду, только тебе? Может я думала, что только ты меня поймешь, но как обычно, сильно ошиблась, ведь тебе даже не интересно. Главное же только твои чувства, а все остальное просто незначительные мелочи.
        Не вижу, что ему больно, вообще ничего не вижу из-за слёз. Как же он меня бесит, сволочь! Молчит, сказать ему нечего. Вырываю свою руку с его хватки, почти вывихнув себе плечо. Мне не больно, это просто рука, это просто человек, которого ненавижу так же сильно, как и люблю.
        Надо его стукнуть, где там тот торшер? Вот приложу его им пару сотню раз и мне полегчает, сердце не так сильно будет болеть. Поворачиваюсь в сторону гостиной и кухни и замечаю, что кто-то сломал здесь добрую половину мебели. Чем они здесь занимались? Дрались? Почему совсем Каю не досталось и почему меня не позвали посмотреть? Что-то не уверена за кого бы я болела: за Юру - кобеля или за эту сволочь?
        Чёрт, как же мне больно, сердце разрывается, дышать не могу. Стираю слезы рукой, а взглядом ищу чем и буду бить этого гада. Где, мать его, торшер?
        - Все сказала? - слышу его голос и жалею, что нечем бросить в его наглую рожу.
        - Не все! - вскрикиваю. - Далеко не все!
        Замолкаю, чтобы вдохнуть и подавить желание набросится на него, то ли с кулаками, то ли что бы изнасиловать. О чём я вообще думаю? Сумасшедшая!
        - А что ещё? - его спокойствие вызывает желание дать ему по лицу кулаком, и я бы сделала это с удовольствием, да силы не равны.
        - Ещё, - резко вдыхаю воздух, - что у тебя с этой шваброй было, а? Какого хрена она тебе так глазки строила и намекала на общее бурное прошлое? Что это за прошлое такое? А?
        Смотрю на него еле сдерживая злость и ревность - поистине гремучую смесь чувств. Вот я сдерживаюсь, а он просто взял и, как раньше, самодовольно улыбнулся! Мол не скажу я тебе ничего, или что похуже. Все, плевать, что силы не равны. Пытаюсь дать ему кулаком в челюсть, но он мало того, что перехватывает мою руку, но и как-то умудряется забросить меня на плечо. Вскрикиваю и пытаюсь двинуть гада коленом в живот, за что получаю по мягкому месту пятерней.
        - Теперь моя очередь, - объявляет с некой насмешливой интонацией и несет меня не в ванную, не в гостиную, а одну из закрытых комнат.
        В нос ударяет затхлый запах, а затем чихаю от пыли. Меня возвращают в вертикальное положение и даже отпускают, что бы могла осмотреться. Детская, старая детская для мальчика. Большая застеленная одеялом с Черепашками ниндзя кровать. На полках игрушки, книжки, в одном углу составлены плюшевые игрушки.
        - В этой квартире моя семья жила, когда отцу нужно было часто посещать его фирму. Видишь ту вмятину на шкафу?
        Невольно присаживаюсь на запыленную кровать и оглядываюсь по сторонам в растерянности. Знакомая обстановка, на некоторых фотографиях видела ее. Шкаф тоже вижу, в углу возле занавешенного окна, и вмятина на нем тоже есть, причем не одна. Странно, разве они недостаточно богаты что бы купить новую мебель? Или вмятины появились позже? Такое впечатление что в этой комнате не было никого многие годы, фотографии на стенке совсем запылились.
        - Ее оставил отец, избив мою мать. Мама тогда чуть не умерла, потому что он решил, что она «не так» посмотрела на доставщика еды. На человека, которого видела первый и единственный раз в жизни! Мой отец был просто человеком, а не оборотнем, но его тоже можно назвать монстром. Много людей, например, охотники - монстры. Я не могу этого изменить, как и то, что я тоже монстр.
        Не понимаю, что он хочет сказать, но от самой интонации все внутри замирает, словно мне открыли секрет, о котором никто не знает. Мне жаль его, но смею ли утешать того, кто в утешении не нуждается? Теперь понимаю, что от части стало причиной смерти его родителей, но не могу сказать и слова по этому поводу. Перед глазами все время появляется образ того мальчишки, которого очень давно пообещала спасти. Видела бы меня сейчас маленькая я, была бы очень разочарована. Что со мной случилось, что сделало меня такой? Когда стала такой трусихой?
        Кай опускается на колени перед кроватью и берет меня за дрожащие руки. Наши пальцы сразу же переплетаются в крепкий замок, связывая нас куда сильнее чем штамп в паспорте. Мы смотрим друг другу в глаза, его уже обычные, голубые словно небо в летний день. Не чувствую боли, разве что немного, потому что не могу пока прижать его к груди и отдать всю жалость, любовь и заботу, которые чувствую своим больным сердцем.
        - Я говорю тебе это, что бы знала: если не спрашиваю - не значит, что не хочу спросить. Просто есть то, чем делится невыносимо больно, как например моё прошлое. И есть то, что мне страшно узнать. За что я не смогу себя никогда простить, как то, что не был рядом, не защитил, когда был больше всего нужен.
        Поджимаю губы, по щекам текут слезы, как-то не так я себе представляла этот разговор. Расцепляю наши руки, чтобы притянуть его за голову и обнять, чувствуя, как снова плачу.
        - Плакса, - слышу перед тем, как он мягко выбирается с моих объятий, толком и не дав себя пожалеть. - Задушишь же…
        На его лице улыбка, мягкая и нежная настолько, что провожу по ней пальцем, желая ее не только видеть, но и чувствовать. Волосы взворошенные, ещё немного мокрые и торчат в разные стороны, приглаживаю их, только для того что бы челка не мешала его поцеловать. Мои губы почти касаются его, когда он хватает меня и забрасывает на кровать, поднимая столп пыли.
        - Ах ты вредный волчонок! - бурчу, толкая его в бок, когда перестаю чихать, а он смеяться с этого.
        - Моя плакса, - говорит мне в губы, прежде чем поцеловать.
        Как-то это неправильно, заниматься подобным в его детской, да ещё на одеяле с Черепашками ниндзя, но у нас же все неправильно. Его руки вызывают волну мурашек, за волной, но куда меньше возбуждают, чем поцелуи, от которых горит кожа. С застёжкой на лифчике справился все так же быстро, как и в прошлый раз. Где-то на краю сознания возникает мысль о том, что он снова бросит, унизив ещё больше чем тогда. Хочу отбросить ее, избавится раз навсегда, потому тороплю его, помогая стянуть не только свои, но и его джинсы. Он отрывается от моей шеи и, по-видимому, хочет что-то сказать, но наученная горьким опытом общения с ним в подобные моменты затыкаю его рот поцелуем. Так продолжается ещё несколько раз, в ходе которых я оказалась сверху, а он весь в пыли из подушек.
        - Так, заткнись и сделай то, что должен был сделать давно. Понял? - наезжаю на него, за что в ответ получаю его искреннюю улыбку.
        Меняемся местами, он делает вид, что закрывает рот на замок, а потом выбрасывает ключ куда-то далеко. Забавный, нежный и ранимый, когда не прячется от меня за сплошной стеной большого и страшного монстра, как от остального мира. Мне нравится всего его стороны, даже те, которые все время бесят. Наверное, это и значит любить - принимать человека таким, каким он есть, со всеми потрохами.
        Глава 19. Любовь
        Пальцы ласкают бедро, то поднимаясь по изгибу почти к груди, то спускаясь почти до коленки. Ничего, пока вытерплю, давлю улыбку. Плеча касаются губы и медленно проходятся от плеча к шее, вызывая знакомую, нет, даже желанную реакцию во всем теле. Так не честно, уже изучил мои слабые места и все время ими пользуется!
        - Вредный волчонок, - бурчу недовольно, когда его руки заставляют повернуться с бока на спину.
        Упирается руками в подушку по обе сторону от моей головы, нависая и не сводя с меня голодного взгляда, теперь в этом его жесте всегда буду видеть интимный подтекст. Да я во всем уже начинаю его видеть, извратил меня совсем за несколько дней - паршивец! Губы не могут сдержать улыбку, даже смешок, но Кай принимает это на свой счет. Опускает и целует, так что внутри все дрожит от удовольствия и предвкушения.
        Чёрт, умеет же!
        - Вредный, вредный, вредный, - повторяю шепотом, пока этот волчонок дорожкой из поцелуев опускается все ниже и ниже.
        Ниже? Вот же… извращенец! Хватаю его за то, до чего дотянулась - за волосы, и дергаю вверх, а то спустился стыдно сказать куда.
        - Кай, - пытаюсь встать, но он не дает, хотя бы тем, что его голова в районе моего живота. - Совсем охренел?
        - А что? - издевательски улыбается, целуя теперь уже мои руки, удерживающие его за подбородок.
        - Мы, по-моему, договорились, что…
        Договорить не успеваю, он дергается вперед и резко закрывает мне рот поцелуем. Кажется, он теперь думает, что нашел способ, как меня затыкать - размечтался. Руки проходятся по коленам, размыкая их, а затем хватают за бедра. Похоже он, как всегда, настроен серьёзно. Не даю ему сделать то, чего добывается, ударяю его по наглых лапах.
        - Нет, нет, нет… в этот раз у тебя не получится меня отвлечь! - прижимаю палец к его губам, пока сжимаю колени и пытаюсь сдвинуться в сторону из-под него, да вообще с кровати.
        Рычит, вызывая мурашки по всей коже и в который раз заставляет пожалеть о том, что вообще сопротивляюсь. Упрямо сдвигаю бедра и ноги в левую сторону - его рык повторяется, только в этот раз я еще и нагло улыбаюсь, пока он обиженно или игриво кусает палец, приставленный к губам. Ох, если бы он его только укусил, так играется же! Правая рука по-хозяйски проходит по внутренней стороне бедра от колена к… да в прочем не важно, ибо теперь на него рычу уже я.
        - Очень, очень, очень плохой волчонок, - шиплю, пока он нагло улыбается.
        Рука упрямо и мучительно медленно приближается, словно он так не только ласкает, но и наказывает меня. Ну-ну, размечтался… Резко скидываю его руку с ноги, а затем толкаю его на спину, чтобы усесться на нем сверху. На хитром лице появляется самодовольная улыбка, а руки тянутся к бедрам, желая сдвинуть меня с живота пониже.
        - Ка-а-ай, - протягиваю его имя, смотря на него с прищуром.
        - Что, сладкая моя? - пытается приподняться, чтобы так добиться своего.
        - Сейчас горько тебе будет, если не прекратишь, - угрожаю, нажимая на его плечи, что бы снова лёг.
        Резкий поворот и вот уже снова я лижу на спине, а он соответственно сверху. Мне уже не хочется спорить, скорее наоборот - подчинится, но только с упрямства упираюсь в его плечи руками.
        - Ох, как мне горько, любимая! В самое сердце меня ранила! - заявляет с саркастичной улыбкой.
        Мы оба прекрасно знаем, чем закончится эта маленькая игра. Прикусываю нижнюю губу, отвожу взгляд в сторону, делая вид что обиделась. Даже руки опускаю, мол делай что тебе хочется. Вздыхает, словно я самое тяжелое наказание в его жизни. Зарывается лицом в мои волосы возле шеи и останавливается, чем заставляет меня даже немного испугаться. Поверил, что ли, что я обиделась? Дотрагиваюсь до его плеча рукой, поворачиваю голову и чувствую его губы на своей щеке. Нежный поцелуй, ещё один и сама подставляю губы. Руки проходятся по его спине, по каждому шраму, словно моя нежность может залечить давно зажившие раны. Может это просто я так исполняю свое обещание и спасаю его? Хотя нет, мы спасаем друг друга, и других от нас. Эта квартира, кровать - наш мир, мы оторванные от реальности и нам это нравится.

* * *
        - Все, теперь я точно хочу кушать, - бурчу недовольно.
        - Давай просто закажем? - предлагает этот хитрый волчонок, успокоительно поглаживая моё плечо.
        Мы лежим в гостиной и просто смотрим телевизор, но даже это делаем ненормально. В роли ложа диван, точнее его мягкая часть с пружинами, все остальное Кай выбросил еще прошлой ночью в окно. Бедные соседи, или мужик, чью тачку расплющил почти целый диван. Плазма свисает на одном креплении, с левой стороны торчит вилка - это я ее туда забросила. Канал показывает мультики, но мы не особо их смотрим, это сложно, когда экран повернут с горизонтального в вертикальное положение. Кай сидит, пока я использую его ноги, как подушку.
        - Снова? Ты что издеваешься? - поворачиваюсь с бока, на спину, не давая ему меня снова отвлечь.
        - А что не так? - делает он большие и невинные глаза.
        - Начнем с того, что последний доставщик сбежал с нашей квартиры с криками «Помогите, спасите!» - возмущенно и слегка поучительно стучу пальцем по его груди.
        - Может у него вдруг закончились бесплатные салфетки, и он, опасаясь гнева начальства побежал за новой упаковкой? - даже не думает придумывать что-то правдоподобное, чем заставляет меня улыбнутся.
        - Не дожидаясь лифта, по лестнице с пятнадцатого этажа?
        - Приспичило человеку, - как бы соглашается он со мной, чем заставляет ещё больше улыбнутся.
        - Предположим, а почему он не вернулся? - пытаюсь уловить его.
        - Салфетки в машине закончились, он поехал обратно в ресторан и по дороге разбился, - не моргнув и глазом ответил он, чем заставил подавить улыбку.
        - Бедный парнишка, - сухо бурчу, отводя взгляд, потому что знаю, что за этим высказыванием последует.
        - Почему же бедный? Это ему ещё повезло, но вот если бы не одна вредная плакса, то его страдания продолжались куда дольше. Да, милая?
        Трясущиеся плечи с головой выдают мой хохот, но я стараюсь вести себя равнодушно, насколько это вообще возможно рядом с ним.
        - Не понимаю, о чём ты, - ласково шепчу, доставая с пола разбитый бокал с вином.
        Хоть какой-то толк от Говерлы, шесть ящиков алкоголя на любой вкус после себя в кладовой оставил. Жалко я все бокалы побила, и посуду, и телик, и… много чего я изувечила и не только во время перепалки с Юрой.
        От вина на пустой желудок слегка кружится голова, хотя тут скорее дело в совсем другом.
        - Да, что ты говоришь? Ну я тогда тебе напомню? - в голосе, так сказать моего мужа саркастичные нотки, люблю их, но куда меньше, нежных и ласковых.
        - Ну, попробуй, - снисходительно разрешаю, что слегка его раздражает.
        Когда я его бешу, в голубых глазах появляется как будто смешинка, игривость и нет ничего опасней игривого оборотня, от того и больше всего и было разбито в квартире.
        - Кто-то решил покрасоваться перед доставщиком еды в чем мать родила, - даже не пытается скрыть обвинения в голосе.
        - Вообще-то я была в душе, звонка не слышала, вышла, а там ты и дверь входная открытая. Я даже и не увидела, что ты там был не один, ты в волка превратился быстрее.
        - Не надо мне отнекивается, ты была без одежды, совсем! - мотает пальцем перед моим лицом, мол «ну-ну» мне плохой и ужасной.
        - А что мне было одеть, когда ты всю мою одежду порвал? Даже полотенца и те, совершенно мокрые, потому что кое-кому захотелось ко мне в душ залезть.
        - Тебе понравилось, - нашелся что на это ответить с такой самодовольной улыбкой, что не треснуть его было бы фатальной ошибкой.
        Стукнула его ладонью по лбу и отставив бокал на пол села уже и сама, только одеяло с Черепашками ниндзя придержала, что бы некоторые думали чем-то повыше пояса.
        - Понравилось, понравилось, - соглашаюсь сквозь зубы. - Но в магазин за едой пойдешь сам.
        Приподнял брови, мол начла чем наказать, а сам то поближе придвигается, снова за свои штучки возьмется. Вот уже и руку на мою коленку пришвартовал, и одеяло утащить хочет.
        - Кай, - холодно напоминаю ему, сложив руки под грудью, чтобы удержать одеяло.
        - Одень что-то из моего, - предлагает, пожав плечами.
        Ловлю ход его мыслей, стоит мне что-то напялить с его старой одежды, я до соседней комнаты не успеваю дойти. Похоже то, что за разорванную его одежду не ругаюсь, работает неким стимулом для ее уничтожения.
        - Твои трусы и обувь на четыре размера больше? - в свою очередь снисходительно поднимаю бровь. У него научилась, говорить вот с такой интонацией и таким лицом - это так его бесит, что хочется злорадно засмеяться.
        - Давай тогда просто одежду для начала закажем? Есть же сайты и всякое такое, - рассеянно отнекивается оборотень.
        Его взгляд то и дело опускается с моего лица к краю одеяла, что слегка забавит.
        - Знаешь, я раньше считала, что главная проблема оборотней - это ревность, но теперь знаю, что вы ещё и сексуально озабоченные.
        - Ну, да, ну, да, - бормочет снисходительно и косо смотрит на меня словно по его мнению, это я здесь озабоченная.
        Фыркаю, но больше никак не реагирую. Прошлая подобная перепалка закончилась не в мою пользу - осталась голодной, но очень довольной.
        - Так понимаю ты хочешь, чтобы наш адрес был в черном списке не только всех ресторанов с доставкой еды, закусочных и просто магазинов, но еще и обувных, бутиков и магазинов женской одежды?
        - Я в этом не виноват, надо было кушать то что привезут, а не ныть что остыло, - и главное, как стрелки переводит, взъерошив пятерней волосы.
        - Так еда остывала не потому что ее холодной привозили, а потому что кое-кто совсем не волк, а чистый кролик, - не остаюсь в долге. - Может стоило сделать так, чтобы ты не заказывал еду снова, а затем спускал доставщика с лестницы?
        Молчит, только немного расправив плечи смотрит в сторону, вот точно что-то не так было в тот раз, когда она так сделал или мне показалось? Просто, как-то неожиданно он вышел в коридор и закрыл за собой дверь, а потом такой шум поднял, что я даже испугалась.
        - Кролик? А сама то самка богомола, не меньше! - нашелся чем ответить вредный волчонок, за что и получил подушкой по лицу. Воспользовался этим, как предлогом бросится на меня, пытаясь зацеловать до смерти.
        - Но, но! - закрыла его рот рукой и помотала головой. - Есть хочу, очень сильно хочу.
        Недовольно прищуривается, а затем отстраняется, хотя шаловливые ручки уже под одеяло добралось.
        - Такое впечатление что ты хочешь, чтобы я поскорее свалил? - брови свои сдвинул, само подозрение воплоти.
        - С чего бы это? - поднимаю взгляд на потолок с красноречивыми отпечатками женских туфель.
        Кай вздыхает, помнится, когда я впервые подняла эту тему в плазме оказалась вилка. Улыбаюсь на его страдания, пока он поднимается с дивана и осматривается.
        - Не видела мою одежду? - делает с себя невинность, осматриваясь по сторонам.
        - Нет, этот увлекательный квест только для тебя, - улыбаюсь, снова ложась на диван.
        Кай делает шаг и наступает на бокал с вином, что не вижу, но понимаю по его отборному мату.
        - Жёнушка, - начинает он говорить через силу, вытащив с ноги битое стекло, - не соизволила бы ты убраться, пока я пойду добывать пропитание?
        - Да мне и так хорошо, - пожимаю плечами, чтобы позлить его и достаю ещё один битый бокал с вином из десятка возле дивана.
        - В этом ты совсем как брат, что даже слегка пугает - жить с вами невозможно, - бурчит, ища свою одежду по шкафах на кухне.
        - Ты что с ним жил? - спрашиваю рассеянно, а затем глумливо добавляю. - Мне стоит воспринимать его как соперницу?
        - Порой ход твоих мыслей меня не просто пугает, - он открыл духовку, и достал оттуда свой левый кроссовок, - а вводит в состояние глубокой апатии.
        - Ты? В апатии? Хотела бы я на это посмотреть, - улыбаюсь, поворачиваясь на живот и с любопытством наблюдая за ним.
        - Надеюсь ты никогда этого не увидишь, - отвечает, проверяя посудомоечную машину. - Есть какие-то особые пожелания в одежде?
        Достал с второго отделения футболку и слегка приподняв бровь, мол откуда там она оказалась, надел ее.
        - Не знаю, может не паранджу? - предлагаю с улыбкой, ожидая, когда он догадается посмотреть на верх.
        - Чёрт, а я уже хотел поискать такую, где даже глаза сеткой закрыты, все эротические мечты обломала.
        Смеюсь на его небольшой сарказм, прикусывая ноющие губы. И правда, зацеловав совсем, негодник.
        - Интересно, а если я бы одела только паранджу и больше ничего, и так пошла с тобой ты бы был доволен? - дразню его с хитрой улыбкой.
        Выставляю из-под одеяла одну ногу, а затем, когда она обращает на нее внимание показываю, что бы посмотрел вверх, там на люстре висят его джинсы.
        - Был, - соглашается с улыбкой, стащив джинсы, но не одевает их, только на плечо забрасывает. - Но боюсь дальше спальни мы бы все равно не ушли.
        - Ну, по крайней мере, с комнаты вышли, а это для тебя уже прогресс, - говорю с иронией махая коленкой со стороны в сторону.
        - Ты такая вредная, сама же нарываешься! Вот возьму тебя и отшлепаю, как обещал! - негодует мой оборотень, снимая с плазмы свой носок.
        - Ну, давай, давай, - смеюсь с него и когда проходит мимо хлопаю по пятой точке.
        - Ах ты же маленькая, вредная…
        - Но, но! - останавливаю его попытку осуществить наказание, просто ткнув пальцем в грудь. - Магазин, продукты, одежда и уж потом…
        - Наказать тебя? - игриво приподнимает одну бровь, чем заставляет меня довить желание потискать его за щёчки, в прошлый раз ему это слишком понравилось. Может не надо было его тискать везде где хотелось?
        - И кто из нас пошлый? - спрашиваю, сгоняя его со своего ложа. - По-моему второй носок или кроссовок в ванной.
        Теплая ладонь проходится по моей щеке, а затем вниз по шее и до самого плеча, только после этого он идет дальше выполнять свой квест. Сажусь, укутавшись в одеяло и осматриваюсь масштабы работы, которые мне простоит сделать, как только муженёк свалит.
        - Кай, - зову, осматривая углы и стены, в поиске нужной вещи.
        - Что? - отзывается он недовольно, наверное, ещё не заметил кроссовок в стиральной машине.
        - Ты не видел мой мобильный телефон? - приподнимаю груду старых журналов, с которых мы делали самолётики и запускали с балкона.
        - Нет, - отчего-то не торопится с ответом муж.
        - Неужели Юрка его с собой забрал? Только вернула себе телефон, так сразу же потеряла!
        На мои недовольные возгласы никак не отреагировали, так что мне ничего не осталось, как изображать обленившегося хорька под одеялом.
        - А зачем тебе он? - слышу уже не так отдаленно голос Кая, потому слегка поворачиваюсь на бок, чтобы посмотреть на него.
        Может я просто психую, но как-то странно прозвучал его голос, так что внутри меня все напряглась, хотя и стараюсь небрежно улыбаться.
        - Позвонить тебе по видео звонку хотела в магазине, а то мало ли, тебе опять какая-то бойкая продавщица подкатит, с помощью?
        Да, да, все я помню! И вдруг вспоминаю ещё о кое-чем.
        - Ты такая милая, когда ревнуешь, - улыбается, натягивая джинсы.
        - А какая я милая, когда ты нарываешься, - криво улыбаюсь, показывая на вилку в телевизоре.
        - Я учту твои пожелания, жёнушка, - понимает мою угрозу и садится рядом, чтобы надеть носки и обуться.
        Меня тянет к нему, обнять, коснутся. Сейчас эта близость нужна мне, как воздух, просто не могу себя сдержать. Обнимаю его со спину и целую шею, так что перестает одеваться.
        - Мне остаться? - с некой иронией спрашивает, сжимая мои ладони у себя на животе.
        - Сейчас пойдешь, - шепчу, упираясь лбом о его плечо, вдыхая самый любимый запах. - Слушай, а это ничего, что мы так и не пошли к тому врачу? Господин Дмитров не будет злиться, все-таки он договаривался, а мы…
        - Тебе не стоит переживать о таких мелочах, - Кай поворачивается и уже сам обнимает, теперь как-то успокаивающе целуя в губы.
        - Правда? Может завтра все-таки съездим? Вдруг глаз можно… вылечить? - сжимаю его руку, прикрыв глаза слушаю, как ровно бьется его сердце.
        - Поговорим об этом завтра, хорошо? - предлагает и я опять чувствую какую-то странную перемену, от чего все внутри напрягается.
        Теплые губы целуют снова, нежно и ласково, но теперь уже на прощание. Меня хватает только на кивок в ответ.
        - Закрой за мной дверь, - просит, направляясь к двери, так что иду следом, волоча за собой одеяло.
        Улыбаюсь ему и махаю рукой, пока за ним не закрывается дверь. Прислоняюсь лицом к двери, мне кажется, что все тепло и счастье покинуло меня, стоило ему уйти. За то собственные тараканы вернулись, и они съедают меня изнутри.

* * *
        В руках скрипит тарелка, отмыла ее до скрипа. Мыльная вода не дает заставляет держать ее крепко, чувствую я боль в правой руке. Даже если она уже давно совершенно чиста, все равно тру ее мочалкой, так что она вся в пене. Руки красные, пошла сильная аллергия, вплоть до аллергии, вторая банка моющего средства на дне, а я не могу отмыть одну единственную целую тарелку. Вся квартира вылизана до блеска, мне больше нечем занять себя, нечем успокоить свои нервы. Они на пределе, натянуты, как струна, только моя глупая привычка убираться на нервной почве успокаивает меня.
        Он скоро придет, вернется и тогда…
        Сжимаю крепко тарелку, вода смыла пену, руки по локоть в ней остались. Вытираю рукой лицо, и теперь есть реальная причина для слёз - пена попала в глаз. Тарелка соскальзывает с руки, когда стараюсь смыть с лица пену и промыть глаза. Заканчиваю только когда единственный глаз больше не жжет, словно огнем, на всякий случай промыла и тот, которым ничего не вижу. Шмыгаю носом и нехотя выбрасываю остатки тарелки и оставшееся моющее средство.
        Ну вот и чем мне занять себя, до того момента, когда он придёт? В этой квартире не осталось ни места, где я хотя бы пыль не вытерла. Ну почему его нет целый день? Почему я просто не могу включить этот чертов мобильный телефон и позвонить ему? Смотрю на него долгую секунду, рука тянется взяться за него, но в последний момент останавливаю себя. Желание включить его очень велико, как и посмотреть из-за чего собственно Кай его выключил и спрятал от меня. До сих пор не могу поверить, что он соврал мне, сказав, что не видел его. Хорошо если бы этот мобильной был самой маленькой моей проблемой, есть вещи и пострашнее. Перевожу взгляд на рамку с фотографией и сразу же отвожу взгляд в сторону, на большую спортивную сумку. А ведь сегодня утром я думала, что она самая большая проблема. Именно проблема, я стараюсь думать в таком ключе. Сейчас он придёт, мы спокойно сядем и поговорим. Уверенна во всего этого есть какое-то логическое объяснение, хотя нет, мне нужно не логическое, а то, что не заставит больше сомневаться в нём. Если это вообще возможно.
        Упираюсь руками о столешницу, судорожно вспоминая, может что забыла вытереть или помыть. Не чувствую усталости, прилив адреналина не ушел, вот когда все решится, смогу отдохнуть. Очень надеюсь, что и правда смогу отдохнуть, что все останется так, как раньше - идеально. Наверное, я за всю свою жизнь не была так счастлива, как за эти несколько дней. Дело не в наших перепалках, мы просто дразнимся, между нами так и летят искры, все никак не можем насытиться друг другом. Секс просто невероятен, знала бы что так будет классно, сама бы ему рот закрыла на той кухне. Но дело не только в сексе, я просто счастлива находится каждую секунду с ним. Те моменты, когда мы просто лежим в обнимку, разговариваем о всяких глупостях, когда засыпаем так, сказав перед сном «я тебя люблю» самые ценные. Мне страшна сама мысль, что этого больше не будет никогда. Не хочу терять это счастье, не хочу терять его. В груди сдавливает от боли, мне больше нечем занять себя, и я начинаю думать. Думать - это плохо, особенно сейчас, начиная накручивать себя и сомневаться.
        Не хочу в нём сомневаться!
        На этаже останавливается лифт, я слышу это раньше, чем понимаю, что не готова к разговору, которого ждала целый день. В дверях поворачивается ключ, а я уже сбрасываю тяжелую сумку с тумбы и запихаю в шкаф с мусорным ведром. Скрипит входная дверь, пока я пытаюсь спрятать рамку с фотографией и не додумываюсь ни до чего лучшего чем засунуть ее в мусорное ведро.
        - Волчий божок, ты что и правда убралась? - слышу в коридоре глумливый смех и невольно улыбаюсь.
        Улыбка сразу тает, как вспоминаю о своем растрепанном виде и красных глазах. Отворачиваюсь к мойке, ища взглядом что можно помыть и хватаюсь за первое что попадается под руку - бутылку со средством для мытья посуды, ещё целую, нераспечатанную.
        - Ты где был? Тебя только за смертью посылать! - кричу, как можно более возмущенно.
        Голос не слушается, надеюсь, что его заглушает вода в кране. Стараюсь расслабленно опустить плечи, придать себе непринужденный вид. С охотниками как-то держалась, с ним должно быть полегче, ведь это моё решение - скрыть проблему, а не решить ее.
        - Мне послышалось или ты и правда входишь в роль настоящей жены язвы? - слышу его глумливую реплику, сопровождаемую хлопком закрытой входной двери.
        Слышен шум пакетов, на который я собственно и оборачиваюсь. Вижу мобильный телефон, который спрятать забыла. Выдерживаю руки в пене с умывальника, пытаюсь хватить аппарат, но тот предательски выскальзывает, оказываясь чуть ли на краю столешницы.
        - Надо же, а я думал это ламинат, а оказывается паркет, - комментирует мой оборотень с насмешкой. - Слушай, может ты теперь всегда будешь так выполнять мои просьбы? Кто же знал, что ты настолько послушная…
        Он заваливается в гостиную, почти до верху заваленный пакетами, не видит, как я в один прыжок оказываюсь возле края и прячу телефон за спиной. Понимаю, что избавится от него незаметно сейчас не смогу, а спрятать, когда на мне одна лишь простынь вообще нереально. Запрыгиваю на столешницу, пока он опускает пакеты на пол. Прячу мобильный за спиной, стараясь освободить руки и позволить себе не волноваться по этому поводу.
        - Я? Послушная? Похоже ты меня с кем-то путаешь, - улыбаюсь, заводя ногу за ногу.
        Как будто угадываю, его голодный взгляд проходится по ногам к животу, а затем небольшой гульке связанных концов простыни над правой грудью.
        - Действительно, ты же у меня плохая девочка, - на его лице появляется знакомая улыбочка, он даже делает шаг в мою сторону и вдруг останавливается.
        Я чем-то выдала себя? Лицом, да? Иначе от чего его взгляд сменился, и улыбка растаяла, как только наши взгляды встретились. Глаза, они точно красные.
        - А, это? Мыла посуду в глаза попала жидкость для мытья посуды, - отвечаю на вопрос, который он даже не задал, улыбаюсь, пожимая плечами, словно это мелочь.
        Кай продолжает молчать, но судя по плечам и мимике напряжен до предела. Делает ещё шаг ко мне, и я в страхе ещё больше натянуто улыбаюсь. Слегка откидываясь на столешницу, так что бы не увидел мобильный телефон.
        - Жглось сильно, думала умру. Ты так и не ответил, где был? Мог бы хоть как-то дать о себе знать, я переживала между прочем.
        Пускай тон моего голоса легкий и ненавязчивый, внутренне напрягаюсь в ответ на то, как он напряжен. Кажется, так было и раньше, стоит ему вспылить, и я тоже завожусь и наоборот, мы как будто передаем друг другу свое эмоциональное настроение. Хочу побыстрее закончить говорить, под таким его пристальным взглядом просто невозможно что-то скрыть.
        - Вот только не говори, что паранджу долго искал или вообще продавщиц соблазнял, сам знаешь, что я с тобой за такое сделаю!
        Улыбаюсь показывая ему кулак, но моя улыбка тает, рука опускается, все это причиняет мне большую боль. Похоже у меня не получится сделать вид, что ничего не знаю. Начинаю часто моргать, сдерживая такие не прошеные слёзы, а потому и отворачиваюсь слегка, сжимая руками простынь.
        Он делает шаг ко мне вплотную, а затем закрывает глаза. Смотрю на его лицо в этот момент, на то, как дергаются ноздри, вдыхая воздух. Он нюхает меня или пытается успокоиться? В любом случае, это действие слегка оскорбительно, ведь я ничего не сделала, ничего ещё не сказала. Его руки упираются в столешницу, касаясь моих ног. Лицо так близко, но голова слегка опущена, так что чувствую его дыхание в области шеи. Мы не смотрим на друг друга, не разговариваем, только молчим, находясь слишком близко друг к другу. Закрываю глаза, давлю желание сказать что-то первой. Кай первым отстраняется и то только для того что бы показать мобильный телефон. На его лице ироническая улыбка, более чем уверена - защитная реакция.
        - Так вот чем ты на самом деле занималась? - крутит мобильный в руке, с той же ноткой призрения и обиды в голосе, что я слышала от него раньше. - Обыскивала мою квартиру?
        Он делает ударение на слове «моя», такое явное, как обидное. Совсем недавно она была «нашей». Все было нашим, потому что он мой, а я его. Знаю, что это попытка защититься, потому что он так и раньше делал, но это не дает права так говорить. С моих губ почти срывается какая-то колкость, но в последний момент понимаю, что использую совсем другое «оружие». Мои губы дрожат, по щекам текут слёзы, при том что знаю, что выгляжу жалкой, я и хочу сейчас выглядеть такой, хотя куда правильней было бы сразу накричать на него. Правильно, но я больше не поступаю так, а делаю то, что хочется. Сейчас я хочу его объятий, а не злых слов, не защиты, которая от меня почти бесполезна. Его хватает всего секунд на двадцать, пока я выпускаю свою боль позволяя себе рыдать перед ним. Понимаю, когда этот момент наступает раньше, чем он пытается меня обнять. Слёзы вытираю рукой, пока протягиваю вторую и требую, а не прошу: «отдай». Знаю, что сейчас увижу в его глазах, потому и не смотрю в них, только на мобильный телефон. Он возвращает его, поколебавшись долгие секунды, а затем отходит подальше.
        Зажимаю кнопку включения, пока Кай отворачивается и снимает с себя новую кожаную куртку. Первое что замечаю, когда телефон включается тьму пропущенных вызовов, даже не все отображаются. Кто только ко мне не звонил, начиная от родителей, брата, Кристины, затем вся стая и с пол десятка вообще не знакомых номеров. Меня это слегка напрягает, потому поднимаю взгляд от экрана на оборотня. Он делает вид что очень занят, распаковывая пакеты и наполняя холодильник. Мог бы хотя бы попытаться извиниться за то, что соврал, ведь мой мобильный все эти дни был у него в той спортивной сумке. Что же такого важного он хотел от меня скрыть, раз забрал его и лгал мне? Можно было бы позвонить Марго, от нее больше всего пропущенных, но правда в том, что не хочу сейчас ее слышать. Вообще единственный человек, объяснения которого я хочу сейчас выслушать молча пихает еду в холодильник. Как не странно, кроме звонков ещё и куча сообщений. Даже от брата есть, правда только одно, но почему-то открываю его первым.
        «Ты где пропала? Возвращайся.» - короткое, однако, в нём так и видна скрытая братская любовь. Ну хоть написал, и то хорошо, вспомнил свою старшую, мелкий гад.
        Ладно, что там дальше, от Кирилла тоже есть, даже три. Посмотрим-ка!
        «Вы там что волчат делаете? Это не честно! Со мной так точно! Димка ещё по своей Нине страдает, а как же я? Мне тоже нужна сучка, выносящая мне мозг!» - это сообщение он приправил картинками, судя по датам пришло оно ещё в первый день нашего приезда.
        «Ребят, вы где пропали? Даш, ладно Белый трубу отключил, но ты то о родных помнишь? Мы же волнуемся, твои вообще места себе не находят.» - это сообщение уже без картинок, явно написанное на нервах, дата позавчерашняя.
        Вспоминаю о родителях, о последнем разговоре и становится отвратительно стыдно. Учитывая в каком свете показал Кай, неудивительно что они там все на нервах уже. Надо было им хотя бы сообщение написать, волнуются же.
        «Я говорил с батей, знаю, вряд ли сообщение прочитаете, но… Я на вашей стороне, что бы там не было. Кай, брат, не забывай меня, я тебя тоже никогда не забуду. Береги ее.» - это сообщение с сегодняшней датой, но написанное в три часа утра.
        Я могу преувеличивать, но это прощальное сообщение. Мне становиться не по себе от этой мысли, потому решаюсь спросить в него.
        - Что это? - поворачиваю экран мобильного телефона к нему, так что бы мог прочитать переписку.
        Он смотрит туда, но не долго, на столько времени, что бы хватило прочитать, но не ответить на мой вопрос. Отворачивается, чтобы пойти за другими пакетами мимо меня, словно молчание спасет его от ответа на мои вопросы.
        - Почему он прощается? - спрашиваю снова, в этот раз слезая с тумбы и преграждая ему путь к холодильнику.
        Если сопоставить это странное последнее сообщение, поведения Кая, увиливание от тем связанным с будущем, но главное того, что было в сумке… Бросаю телефон на стол и достаю со шкафа сумку, чуть не сорвав спину при этом.
        - Что это? Что это такое? - поднимаю один из золотых слитков и ставлю его на стол, потому что поднять всю сумку слишком тяжело.
        - Разве не понятно? Это золото, деньги в самой твердой валюте, - холодно и слегка надменно отвечает, взглянув на меня только мельком.
        Открывает холодильник и с полки берет банку пива и опираясь боком на трубку, смотря мне в глаза отпивает. Я вижу в его глазах вызов, так же ясно, как и понимаю, что это просто способ не отвечать мне.
        Слабак, ему куда проще сделать мне больно так, чем просто поговорить. На глаза снова наворачиваются слёзы, я понимаю, что и зачем, но не хочу пока это даже принимать. Поджав губы достаю с сумки стопку паспортов и документов и бросаю их в него, словно мусор.
        - А это тогда что? - кричу, потому что это проще чем снова расплакаться. - Зачем все эти документы?
        Зачем паспорта разных стран с разными именами, но с нашими фотографиями. Зачем все это?
        Бумажки падают на пол еле достигнув цели. Тяжело дышу, чувствуя ломоту во всем теле, кажется оно раньше приняло ответ, чем я сама.
        - Довольна? - вместо ответа спрашивает холодно, заставляя понять, что это конец моего хеппи-энда.
        Опускаю взгляд, хотя хочется смотреть в эти холодные глаза, чтобы выдел, насколько сильно сделал мне больно, но именно поэтому и не могу этого сделать. Слишком боюсь, что ему не будет больно, или наоборот, что от его боли будет хуже. Я не слабая, выдержу, весь этот разговор выдержу, мы выдержим. Ведь так? Это «мы» останется что бы он не сделал?
        Пытаюсь дотронуться до его руки на столешнице, но он убирает ее, отходит к пакетам, словно они важнее того что на самом деле происходит здесь. Сжимаю руки с такой силой, что ногти впиваются в кожу до крови.
        - Деньги, документы, прощальные сообщения… Кай, мы просто сбегаем, да? - как бы не старалась, в моем голосе не пропадает укор.
        Не отвечает, пока, перебрав пакеты, выбирает с них несколько и ставит их на тумбу рядом с мобильным телефоном.
        - Здесь одежда, самолёт через три часа, так что у тебя есть час, чтобы привести себя в порядок и свыкнуться с этой мыслю.
        Меня бесит, когда он так делает, злит, что продолжаю его оправдывать. У нас не будут такие отношения, я не буду под него все время подстраиваться!
        - С какой мыслю я должна смериться? С тем что ты все решил за меня? СНОВА! Или с тем что хочешь бросить наши родных в такой сложной ситуации?
        «О нет, не делай так, не смотри на меня так!» - хочу закричать, но только отворачиваюсь. Его маска трещит по швам, судя по тому взгляду, что заставил меня в мгновение ока остыть и растерять весь свой пыл.
        - Нам нужно уехать, чем быстрее, тем лучше, - достает с внутреннего кармана билеты на самолёт и кладет их на стол перед мной.
        Он знал, что я найду эту чертову сумку. Знал, что пойму зачем на самом деле поехали в столицу, но все равно позволил мне прожить эти несколько дней в неведенье. Чувствую себя обманутой и растоптанной, но хуже всего от того что снова.
        - Зачем? Зачем нам уезжать? С охотниками все так плохо? - пытаюсь вынудить с него хоть что-то.
        - Даш, иди оденься, а я пока здесь уберу все, - вместо того что бы ответить, он нагибается что бы собрать бумажки.
        Нельзя же так, нельзя строить между нами новую стену, после того, как мы с таким трудом разрушили все предыдущие.
        - А остальные, почему остальные тоже не уезжают? Ванька, Кирилл, Кристина и остальные они ведь остаются, я права? Мы бросаем их охотникам? По-твоему, это нормально? Они наша семья!
        Мои слова больше похожи на откровенные обвинение, перерастают на крик. Это только в фильмах герои готовы бросить все на свете, свою семью, ради друг друга, словно Ромео и Джульетта. В реальности такое поведение не сделает счастливым, невозможно быть счастливым зная, что люди, которые тебя любят, и ты их любишь, страдают из-за тебя. Это были несколько дней неописуемого счастья, но они бы не были такими, если бы я знала, что на самом деле бросаю людей решать проблемы, которые от части сама и создала.
        - Моя семья это ты, - слышу его слова, но не понимаю их.
        Стая, Юрка, которого он называет братом… Чёрт, я же отправила его туда, к Кристине, к сумасшедшим охотникам! Что будет со всем ими? С Ваней, Дарьей этой, Кириллом, Димой и супругами Дмитровыми? Они ведь не просто люди, которых мы знаем, мои родные, его стая, а мы вот так просто возьмем и бросим их в беде? Что может заставить того сильного и упрямого оборотня так поступить? Он ведь не трус, так почему?
        Мне нужна его откровенность, не хочу ходить вокруг, да и около дальше. Опускаю перед ним на колени, опустив голову.
        - Что ты…
        - Если я просто слепо буду выполнять твои приказы, я не буду равной тебе, а всего лишь послушной собачкой. Так ты будешь счастлив?
        Жду его ответа совсем не долго, он так же опускается на колени, а затем притягивает к себе, чем заставляет почувствовать счастье, смешанное с болью. Чувствую его губы и теплое дыхание возле веска, прижимаюсь к нему, такому теплому, родному такому.
        - Вечно ты надумываешь лишнее, - бурчит, успокаивающе гладя по руке.
        - Это не сложно, если учитывать, что ты все время либо лжешь, либо недоговариваешь.
        - Все равно, было бы намного проще, если бы ты дала мне все решить самому, - говорит со свойственной только укором. - Просто доверилась мне и моим решениям.
        Молчу, наверное, знает, что я не могу ему доверять, как и он мне. Слишком много было в нашем прошлом того, что заставляет нас сомневаться.
        - Недавно ты сказал мне, что как раньше, больше не будет, - прикрываю глаза, схватив его за руку, так спокойней. - Я возвращаю тебе эти слова. Просто расскажи мне все как есть, и мы вместе решим, что делать дальше.
        - Нам нужно уехать, - упрямо не говорит то, что мне нужно.
        - Почему? - делаю над собой усилие снова, стараясь оставаться терпеливой и спокойной.
        - Им нужна ты, а не ребята и Марго с Михаилом, - слышу в его голосе едва прикрытую тревогу.
        Сжимаю его руку, пока он крепче обнимает и прижимает к себе. Нам обоим сейчас нужна эта близость. Ему, чтобы удостовериться, что здесь и рядом. Мне - что бы понимать, что «мы» никуда не денется.
        - Из-за записей Андрея, что-то не то с моей кровью? Там же было два образца, может им я и не так нужна, - стараюсь его успокоить своей мягкой улыбкой.
        - Это Михаил тебе сказал? Он, наверное, не хотел тебя пугать, оба образца крови твои. Как оказалось, охотники уже давно имели на тебя планы, они следили за вашей семьей, как за потенциальной угрозой, а Ренат даже не заметил.
        Кай недовольно поджал губы, а затем развернувшись сел, перетянув меня к себе на колени. Наши руки переплетены, пока вторая гладит меня по спине, так он успокаивает себя, а не меня.
        - У них была кровь моего папы, - вспоминаю слегка рассеянно.
        Трудно понять, что оказывается твоя убогая жизнь волновала столько человек, а ты об этом не знала и не замечала. Интересно, а где были все эти люди, когда мне было действительно невыносимо плохо? Если я была им зачем-то нужна, так почему никто не остановил меня, стоящую на краю пропасти? Что родным, чужим, волкам, охотникам - всем не было дела до меня, как человека, в их глазах, я только орудие для получения необходимого.
        - Зачем я им? Что во мне такого особенного? Михаил что-то говорил про два образца и что один отличается от второго, я не очень понимаю, что он имел в виду.
        - Я могу только догадываться, но даже моих догадок достаточно что бы немедленно забрать тебя и свалить куда подальше в другую страну.
        - Кай, - слегка отстраняюсь и натянуто улыбаюсь, чтобы поддержать его. - Все нормально.
        - Ты же знаешь у нас не может быть все нормально. Охотники считают, что твоя кровь - это лекарство, или что-то похожее на него.
        - Лекарство от чего?
        - Сама подумай, какая для них самая страшная болезнь? Они думают, что твоя кровь может заставить оборотня стать человеком.
        Он сжимает мои руки, пока его брови нахмуренные.
        - А это так? - тихо переспрашиваю его.
        - Никто не знает, правда ли это, Михаил хотел провести эксперимент, такой же как и охотники, но я запретил. Так это, или нет, ты все равно в опасности. Если кто-то подобный Ренату узнает только об этой теории охотников - тебя убьют. Больше всего оборотни боятся потерять свою силу. Теперь ты понимаешь, что нам лучше уехать?
        - Я…
        Неуверенно прижимаюсь головой к его плечу, так спокойней. Не знаю, что должна чувствовать, узнав такое.
        - Если я уеду, охотники оставят их в покое? - спрашиваю с надеждой, хотя и сама понимаю, что это глупо.
        - Вряд ли, они настроены очень серьёзно. Мне кажется они уже захватили нашу территорию, просто так не уйдут.
        Он честен со мной, но от этого не легче, только когда обнимает чуточку.
        - Не понимаю, я ведь нормальная, во мне нет ничего такого. Я не могу никого вылечить. Мою кровь переливали Тасе, но она осталась волчицей. Может Михаил что-то не так понял? Причем здесь я?
        - Эта волчица, она была там с охотниками? - слегка заинтересовано спрашивает у меня.
        - Да, это она меня нашла на берегу речки, охотники заставили ее это сделать. И нет, ты ее за это не убьешь, она не виновата, это все связывание. У нее просто не было выбора.
        Смотрю на него испытывающее, а затем успокаиваюсь, не видя на его лице желания ее убить.
        - Когда это случилось?
        - Когда? Ну после того, как я поскользнулась, упала в речку и ударилась головой о камень. Если бы не дерево в речке - умерла бы, еле на берег вылезла и потом она меня нашла, можно сказать жизнь спасла.
        Кай целует в лоб, обнимает крепче и прошлое не кажется уж плохим таким.
        - А когда именно, на следующий день? - спрашивает снова и я совсем не понимаю, чего он добывается.
        - Я не знаю, долгое время провыла в больнице, там не было календарей, а вышла оттуда только в апреле.
        - Понятно, - шепчет, целуя в макушку и я позволяю себе не обращать внимание на эти странные вопросы.
        - У меня есть ещё один вопрос, - выбираюсь с его объятий и дотянувшись до ведра, достаю оттуда разбитую рамку. - Откуда у тебя в эта фотография?
        Мои руки слегка дрожат, я уже жалею о том, что вспомнила о ней, но не спросить, не могу. Протягиваю ему рамку, наблюдая, как он слегка хмурится, смотря на фотографию.
        - Почему она висела в твоей комнате? - спрашиваю, смотря только на его выражение лица.
        Оставшись без фотографии, и объятий любимого зябко приобняла себя, не решившись обратно залезть ему на колени. Есть что-то необычное в том, что мы просто говорим, а не ругаемся по чем зря, как обычно.
        - На нём моя мама, - его взгляд становится более пустым, а затем он возвращает мне фото, словно смотреть на него не приятно.
        Я так и думала, первое впечатление самое верное, как оказывается.
        - А те, кто рядом, на этом фото, кто они? - стараюсь говорить не взволнованно, но не получается.
        Кай с неохотой приглядывается к фото, и трем людям, что на нем запечатлены. Не могу понять, что за эмоции он испытывает, потому просто жду ответа.
        - Зачем тебе это знать? - задает он вопрос, вместо ответа, подняв на меня глаза.
        Давно я не чувствовала себя так, под его взглядом, что пробирает до костей. Только что все так хорошо было, а теперь он снова начинает - это просто бесит.
        - Я увидела это фото в твоей комнате, когда убиралась, но раньше я видела его в комнате Рада. Этот мальчик, это ведь он? А рядом с ним Председатель и твоя мать?
        Мой вопрос повис в воздухе, мой оборотень слегка отвернулся и поджал к себе колени, словно отгораживаясь о меня. Все внутри сжимает от паники, с ним постоянно такое ощущение что на минном поле.
        - Ты была в комнате того ублюдка? - даже не скрывает наезда в голосе, так что я вдруг понимаю, чего он добывается.
        На моем лице появляется улыбка, кривая и неправильная, как вся моя жизнь.
        - Была, и не раз, - отвечаю ему с той же улыбкой, только в этот раз пытаюсь сдержаться. - Отвечай на вопрос, почему на этом фото охотники и твоя мать?
        Понимаю, что мои слова прозвучали слишком резко по тому, как резко сменилось его настроение, это не отразилось на внешнем виде или позе, но вот глаза как будто потемнели. Он забирает фото, вырывает из рук если быть точнее. Поднимается и не давая и шанса себя остановить подходит к плите. Нажимает на кнопку, поворачивает ручку и вот уже фотография, единственное доказательство его связи с охотниками сгорает на моих глазах.
        - Зачем? - слегка сдавленно спрашиваю, поднимаясь с пола.
        Мне не нравится то, что я сейчас чувствую.
        - Это было ее прошлое, сейчас, когда ее уже нет, нет смысла хранить его, - отвечает спокойно, смотря, как тлеют остатки фотографии.
        - Председатель твоя бабушка? - решаюсь спросить.
        - У меня не осталось родных, они все умерли. Тебе стоить об этом подумать, прежде чем говорить, а тем более делать.
        Кай поворачивается ко мне, судя по его лицу разговор закончен, от этого судорожно глотаю. Почему с ним снова так тяжело, стоит мне начинать спрашивать о его прошлом, о родителях в частности, он замыкается, защищается от меня, словно ёж. Вот ни капли не испугалась, хотя он именно этого и хотел. Знала бы что с ним так тяжело… чёрт, а я знала, с самого начала чувствовала, что просто у нас не будет. Может это и к лучшему, сам захочет - расскажет? Почему у меня такое чувство, что времени ждать пока он захочет, у меня не осталось?
        - Если у тебя, осталась только я, тогда почему ты мне угрожаешь? Может без меня тебе будет лучше? - пытаюсь его задеть, задеваю то единственное, в чем всегда была уверенна - его собственнический инстинкт.
        - А что? Уже соскучилась по своему охотнику или по Юрке? - на его лице такая знакомая ироническая улыбка, словно старый добрый альфа-козёл.
        Выключает плиту, забирает сумку с золотом и ставит ее на стол. В боковом кармане пистолет с ядовитыми пулями, мы оба об этом знаем, потому он и отодвигает сумку подальше. Как мы вообще прошли таможню с таким-то грузом? Хотя нет, не это я хочу знать. Он отпускается возле меня, но только для того что бы поднять разбросанные мною документы. Делает молча, совершенно не замечая и несмотря на меня, словно я пустое место.
        Я лгала себе, старалась прикрыть его, защитить и оправдать его жестокость словно мама отца. Кай так защищается, просто мы ещё друг другу не доверяем, все скоро изменится. На самом деле не хотел меня ранить, он любит меня, так же сильно, как и я его. Все это можно объяснить, у него есть объяснение, я просто его не понимаю. Решения что он за меня принимает хорошие, мне нужно только подчиниться, не сопротивляться. Что плохого в том, что я хочу быть рядом, даже если для этого нужно забыть свою гордость? Что такого плохого в том, что я уже не хочу никого другого любить?
        Чёрт, я даже хуже матери! А ведь я обещала себе. Тысячу раз повторяла: никто не будет об меня вытирать ноги! И в конечном итоге, вышла замуж не по своей воли, за копию моего отца.
        - Я помню… - язык не слушается, губы пересохли, кусаю их прежде чем заговорить, - я помню какие у него поцелуи. Как болит от его засосов шея, как ноет грудь и в кровь разбитые губы. Знаю, что чувствовали все те бедные девчонки, которых Рад, словно ты меня сейчас, ломал без оглядки. Я знаю, что такое быть почти изнасилованной, но при этом понимаю зачем в таком случае осталась с тобой?
        Не смотрю на него, он все ещё нагнулся за бумагами и так и остался там, внизу, словно в другой жизни. Беру в охапку пакеты и мобильный телефон, молча иду в ванную, только перед дверью останавливаюсь.
        - Ты спрашивал у меня, кажется я теперь знаю ответ: вы - одинаковые.
        Захожу в ванную и сразу же закрываю защелку, дверь дергается почти сразу - еле успела.
        - Даша, - слышу его голос и стук в дверь, сначала громкий, а затем все тише и тише.
        Он не срывает ее, не потому, что не может, а потому что не хочет. Разве перевешенная с кладовки дверь может стоять на пути оборотня? То, что его останавливает на самом деле - стена, которую он сам хотел создать. Вот и отлично, я не буду по этому поводу плакать. Он получил что и хотел, а я ещё один жизненный опыт и шрам на душе, не первый и не последний - переживу.
        Включила телефон, и пролистав сообщения перешла к самым интересным от Марго.
        «Хорошо долетели? Судя по прогнозу погоды, там дождь, так что не забудьте зонтик. Врач будет ждать вас в пол второго, Кай знает адрес. Я выбрала вам хороший номер, шикарный отель - развлекайтесь. Только помни, деточка, о том, что мы говорили, не делай ошибок».
        Похоже не один Кай знал, что у нас в столице будет секс. Хотя что здесь скрывать, все к этому шло, стоило убрать то, что нам мешало - лишние глаза. Даже не знаю, что меня бесит больше, ее так называемое «развлекайтесь» или так похожее на мамино «не делай ошибок»? Эта женщина не пропустит возможность напомнить мне свое прозвище - Миссис Тактичность.
        «Где вас носит? Альберт Олегович прождал вас два часа. В пробке застряли или что? Позвоните мне!»
        Зачем звонить ей, если встречу организовывал Михаил?
        «Даша, вы с Каем неправильно поняли, генетик тоже врач, зачем же было пропускать встречу? Мы просто хотели проверить твои гены, для твоего же блага. Я перенесу встречу на завтра, только встретьтесь с врачом. Не делай глупостей».
        Опять эти «глупости», просто противно. Зачем мне встречаться с генетиком? Разве я не к окулисту приехала, или кому другому? Стоп, может на самом деле они хотели, чтобы я поехала именно к генетику. Михаилу и Марго тоже нужна только моя кровь, плевать им на мои руку и глаз. Всем нужна только моя чёртова кровь! Следующее сообщение открываю только после того как отползаю в душевой там мне как-то спокойней.
        «Вы решили бросить нас, ведь так? Я бы тоже так сделала, бросила все это если бы могла. Даш, толстушка, беги так далеко, насколько можешь, но знай от некоторых вещей сбежать невозможно», - это сообщение написано с ошибками, поздно ночью, так что могу припустить она была пьяна, отправляя ее.
        Шикарно, они все думают, что я снова сбежала, вот будет неожиданность, когда вернусь. Последнее сообщение долго не хотела открывать, даже в душ залезла и долго стояла под струей горячей воды - не помогло. Мокрыми руками провела по экрану, даже не одевшись и все же открыла последнее сообщение Марго, датированное сегодняшней датой, рано утром.
        «Мальчик Рената сказал, что видел вас, я рада что вы в порядке. Дарью арестовали, потому что она теперь Дарья Петрова, которая в розыске, а не ты. Глупый план, твой отличился. Это не просто милиция, а люди охотников, мы не можем ее освободить. Ты ведь знаешь, что охотники делают с волчицами? Особенно с беременными? Если не жаль брата, пожалей своего нарождённого племянника».
        Она слишком хорошо меня знает.
        Чёрт! Читаю раз за разом сообщение, пока не понимаю, что меня тошнит, а затем выворачивает прямо в ванную - настолько я себе отвратительна. Трусиха, просто жалкая трусиха. Любовь совсем свела меня с ума, или это была надежда? Мне стоило давно уже было понять, такие люди, как я просто не заслуживают счастья.
        - Даш, все нормально? - слышу за дверью его голос и начало тошнить сильнее.
        Вот и чем меня выворачивает, когда ничего не ела? Поднимаюсь с пола и выбрасываю всю купленную им одежду на пол, надеваю то, что кажется больше всего комфортным, остальное оставляю так лежать посреди ванной. Прячу мобильный в задний карман джинсов, натягиваю на себя какие-то модные кеды и обычную футболку. В зеркало смотрю только что бы проверить волосы и чуть не ужасаюсь от увиденного. Словно моя мама, кроме жалости ничего не вызываю. Может дело все в том, что мои глаза больше не светятся от счастья?
        Дверь открыла только после того, как точно определила для себя что буду делать дальше. Кай, как оказалось не ждал за дверью, почему-то я думала он так сделает. Может так будет лучше? Прошла к входной двери, там подобрала свою сумочку с пола, деньги мне будут ещё нужны. Выйти я правда так и не успела, он догнал меня возле самой двери, открыл дверь сам, забросив сумку себе на плече. Что бы пропустить его, почти вжалась в стенку и только когда он переступил порог поняла, что не хочу уезжать с этого места. Неважно куда мы поедим дальше, в Белый Клык или ещё куда, я хочу остаться здесь вместе с ним, в месте где была счастлива.
        - Пошли? - переспрашивает, повернувшись ко мне лицом.
        Поднимаю на него взгляд и не могу вспомнить что именно заставило меня почувствовать боль, что заставило возвести очередную стену? Наверное, я сейчас выгляжу растерянно, иначе зачем ему повторять свою фразу?
        - Пошли? - спрашивает снова, но голос совсем другой.
        «Если могла бы, я осталась бы здесь, с тобой», - хочу сказать, но не говорю.
        Вместо слов, просто опускаю взгляд в пол и тоже выхожу. Он закрывает дверь, мы ждем лифт, держась подальше друг от друга, но в небольшой кабине это сделать сложно. Сжимаю в руках свою сумочку, он ещё не знает, что я собираюсь снова от него убежать. Отворачиваюсь, но здесь повсюду зеркала, я вижу его даже если не хочу, так близко что протягиваю руку и касаюсь холодного зеркала, именно там. Где отражается его рука.
        - Скажи мне это ещё раз, - тихо шепчу, смотря только на отражение руки.
        Отражение меняется, он сжимает свою руку в кулак, не подозревая что я это вижу. Провожу пальцем по отражению, мне хочется его расслабить.
        - Что сказать? - слышу его вопрос, хотя мы почти спустились.
        Его лицо в отражении, он видит, но не понимает насколько сильно мне хочется его коснуться. Ну что же, Даша Петрова… Нет, уже Даша Маркова, нужно привыкать, пока тебе признать, иногда правила волков играют тебе на пользу.
        - В оборотней не бывает разводов, - отвечаю вместе с остановкой лифта и открыванием дверей.
        Глава 20. Вернулись
        Аэропорт встретил нас шумихой, как раз на город опустился вечер, людей в аэропорту тьма - идеальное время что бы потеряться. Он так и не сказал мне той фразы снова, но и не нужно было это, хотела напомнить себе, что те слова касаются нас двоих. В такси мы ехали молча, он на переднем сиденье, я на заднем и, если честно такое отстранение мне было нужно что бы хоть немного прийти в себя. Кажется, я отвыкла, что в моем мире есть кто-то кроме него, непривычно даже воздухом дышать, не то что разговаривать. Мы встали в очередь к стойке, держа друг от друга дистанцию и не разговаривая совсем.
        Чем больше думаю об этом, тем больше понимаю, что мой план поднять шумиху и попасть в милицию - полная глупость. Ну попаду я туда и что тогда? Это не спасет Дарью, даже если об этом узнают охотники, я сделаю только хуже. Это ещё если Кай не выкупит меня раньше, деньги делают чудеса с таможенниками и органами правопорядка. Чем больше об этом думаю, тем хуже мне становится, тошнота усиливается.
        Очередь не двигается, так что в какой-то момент понимаю, что меня сейчас вырвет. Не могу говорить, потому просто бегу в сторону уборных, слыша крики в спину. Только добравшись в один из женских туалетов и опорожнив свой и так пустой желудок кое-как выбираюсь с кабинки к умывальнику.
        - С вами все в порядке? - слышу женский голос где-то рядом, но только утвердительно киваю.
        Холодная вода успокаивает, стою некоторое время смотря в отражение, но ничего не видя.
        - С тобой точно все в порядке? - слышу женский голос снова и нехотя обращаю внимание на его обладательнице.
        Мне улыбается девушка, довольно-таки упитанная, как я раньше. Волосы рыжие, явно крашеные, так ещё кудрявые, заплетенные в два хвостика красной лентой. Я такие причёски видела только у детей, а эта на ребенка не тянет. Может и меня слегка старше. На ней розовая рубашка в клетку и юбка салатового цвета в белый горох. В руках у нее сумочка в форме дольки апельсина и все это смотрится так забавно и мило, что невольно улыбаюсь.
        - Чего приуныла? Тебя вон муж снаружи дожидается, милашка такой, а ты здесь стоишь. Своруют же!
        Она улыбается и говорит это так добродушно что даже становится смешно.
        - Может ты это, ребеночка ждешь? У меня, тогда как раз мятные леденцы есть, сестра, когда племянника ждала - вечно их ела, что бы не тошнило.
        Умозаключения девушки ввели меня в легкий ступор, так что я невольно начала подсчитывать и сразу отмела подобную возможность.
        - Вот, - вручила мне пакет с леденцами, прежде чем я успела отказаться. - И не журись ты так, чему быть - того не миновать. Ты же не одна, можно свои проблемы на мужа скинуть, я так все время делаю!
        Она улыбнулась и махнула рукой, мол это такие мелочи. При этом взяла меня под локоток и потянула с туалетной комнаты. Сразу возле в хода мы застали странную картину трое мужчин, один с ним милиционер, второй мой оборотень и ещё какой-то худой и высокий мужчина громко спорят, решая кому зайти в женский туалет.
        - Что здесь происходит? - громко спросила рыжая девица, отпуская мою руку и слегка наступая на всех троих мужчин.
        - Даша, - почти сразу зовет Кай и по его обеспокоенному виду понимаю, что попала.
        - Киса, ты долго, - высокий парень повернулся в нашу сторону, и пока рыжая девица не пробурчала в ответ, я даже обернулась, не понимая к кому он обращается.
        - Какая я тебе киса? Не при людях же…
        - Видите, с вашей женой все в порядке, подняли такую шумиху, я вам штраф выпишу! - начал отчитывать Кая милиционер, не давая ему приблизится ко мне.
        Рыжая девица встала между милиционером и своим… парнем?
        - Чего вы утрируете, все же хорошо. Плохо девушке стало, муж за нее волновался. Это вообще нормально, когда мужчина сильно переживает за беременную жену.
        Последнюю фразу обаятельная пышка использовала, как укол для своего спутника, который только страдальчески закатил глаза. Милиционер начал что-то отвечать, но девушка не слушала и как-то очень активно начала наступать на бедного блюстителя порядка. Что случилось дальше я пропустила, когда обзор мне заступил Кай, а затем крепко обнял и как оказалось мне это было сейчас нужно больше мятных леденцов.
        - Кажется я средством от посуды отравилась, - буркнула что бы он хоть немного хватку оставил и перестал походить на бледную мумию. - В рот случайно попало, когда посуду мыла.
        - Я тебе сколько раз говорила: нельзя так делать! Смотри как он убежал, точно мировой рекорд по бегу с препятствиями поставил! - продолжает бубнить рыжая девушка, поворачиваясь к нам.
        Судя по тому, как страдальчески вздыхает ее спутник, это не в первый раз его так отчитывают. Кай отпускает меня с объятий и сдержанно кивает в благодарность парочке, хотя мог бы хоть слово сказать.
        - Ну что, полегчало тебе? - улыбается девушка, судя по всему самая общительная в паре она.
        - Да, спасибо большое, за всё, - улыбаюсь ей неловко все ещё сжимая пакет с конфетками. - Вы нам очень помогли.
        - Ай, эти мужчины только о себе и думают, посмотри какая ты бледная. Ела хоть? - она подошла к нам ближе и как-то по-родному пригладила мои волосы, а затем начала рыться в своей дольке апельсина.
        - Киса, может пойдем уже? - начал бухтеть ее высокий спутник, подойдя к нам так же.
        Кай резко сжал руку, находящуюся на моей талии, прижимая к себе ближе, так что я начала подозревать что он так на любого мужчину рядом будет реагировать.
        - А что, ты так горишь желанием увидеть свою тёщу? - с гаденькой улыбочкой интересуется в ответ рыжая и наконец достает с сумки большую плитку шоколада.
        - Разве что в лесу, во время охоты, - буркнул непонятную фразу, как оказывается ее муж в ответ.
        - Вот, мою любимый, самый вкусный шоколад! Просто пальчики оближешь, такой только здесь продается, так что советую. Скушай хоть его, пока что.
        Плитку мне в руки вручили с таким видом, как будто я должна его съесть сразу же, не забыв поблагодарить от всей души.
        - Спасибо, мне кажется я шоколад ела только в прошлой жизни, - улыбаюсь как можно добродушней.
        - Эх, если бы могла и осталась здесь жить, исключительно из-за шоколада! - мечтательно протянула рыжая, очень плотоядно взирая на отданную самолично плитку.
        - Значит мне ещё повезло, что твоё обжорство длится всего несколько дней в году, когда мы навещаем ту мегеру?
        - Ой, да сколько тебе говорить, мама не мегера! Она добродушный человек, просто злых и кровожадных людей как ты, она за версту чувствует, потому тебя и терпеть не может! А все потому, что…
        - Странная парочка, - прокомментировала с улыбкой наблюдая за тем, как они удаляются, даже забыв попрощаться.
        - И не говори, этот парень оборотень, отвел меня в сторонку и предложил просто вспороть горло милиционеру.
        - А я думала это мы с тобой странная парочка.
        - Оборотней много, а людей ещё больше - это закономерно, что не мы самые странные.
        - Вот и верь после этого в малочисленность оборотней, - пробормотала, смотря в их сторону, пока они не исчезли в толпе.
        - Да ты и особо не верила, - отмечает с улыбкой ведя меня обратно к стойке регистрации.
        - Подожди, я хочу кое-что тебе сказать, - останавливаю его, слегка отойдя в сторону. Что бы не привлекать внимание. - Поехали домой?
        Брови Кай хмурятся, он отворачивает взгляд в сторону, а затем достает с куртки билеты. Смотрю на них не долго, понимая, что просто так уговорить его не получится. Теперь он не удерживает меня за талию, не обнимает, так что чувствую себя неуютно, даже находясь очень близко.
        - Мы можем умереть, - говорит он резко, чем заставляет вздрогнуть все телом. - Их больше, у них оружие, мы ничего не можем сделать, только спрятаться или убежать.
        - А договор, он же должен ещё действовать!
        - Должен, но разве что-то работает только потому что должно? - он опускает сумку на пол, чтобы вдруг приобнять, прижать к себе. - Они уже на нашей территории ведомые какой-то сказкой. Разве этого не хватит что бы понять, как все плохо?
        - Нам нужно вернуться, помочь им. Если договор не действует, может просто уедим вместе? Ты ведь тоже переживаешь, и за стаю, и за Юру, и я переживаю. Давай хоть попытаемся, хорошо?
        Стараюсь смотреть на него жалостно, да просто умолять, но похоже этого не нужно. Кай молча отпускает мою руку и раскрывает билет, так что бы я видела пункт назначения - мой родной город.
        Как? На моем лице появляется улыбка, я даже слегка обнимаю его в благодарность, пока не вспоминаю где видела эти билеты раньше. Те самые, которые он положил на стол, поставив меня перед фактом. Все это время билеты были домой? Как так?
        - Ты с самого начала…
        - Я вижу тебя насквозь, и слишком хорошо знаю твой придурковатый характер, - он слегка стукнул меня двумя пальцами по лбу, а затем вздохнул с облегчением.
        Его правая рука знакомо переплетает наши пальцы, он ведет меня, а я тупо следую.
        - Не понимаю, тогда почему ты мне сразу об этом не сказал? - спрашиваю слегка заторможено, когда мы снова встаем в очередь.
        - Я надеялся, что был не прав, - отвечает с грустной улыбкой, а затем приобнимет, чтобы поцеловать в макушку.
        Прижимаюсь к нему, игнорируя заинтересованные взгляды людей, с каждым мгновением все больше понимаю, что лучше бы он и правда ошибался.

* * *
        Шум в самолете раздражает, от него начала болеть голова. Ерзаю на шикарном кресле первого класса, с неохотой смотря в окно, там только тучи. В мой родной город прилетим поздно ночью, а в Белый клык вообще под утра приедем. Почему-то у меня такое чувство что уже будет поздно, потому больше нервничаю. Сжимаю телефон, хотя он выключен, пользоваться во время полета запрещено.
        - Успокойся, - вздрагиваю, чувствуя его теплые пальцы на руке, когда забирает проклятущий аппарат с рук. - Я звонил Диме, у них все хорошо.
        Резко сажусь, так что одеяло сползает на ноги, впервые об этом слышу. Кай оставлял меня только от силы минуты на две, и то только что заказать еду в ресторане аэропорта. Пока я не запихнула в себя салат, отбивную с картошкой и стакана три апельсинового сока, мы никуда не улетели. Никогда бы не подумала, что для него так важно, чтобы я была сыта. Для меня вообще странно, что кого-то кроме моей мамы интересует, поела ли я. Необычно, но мне нравится.
        - А Дарья? Ваня как? - интересуюсь, для чего-то хватаясь за его руку.
        - Ваня ушел вместе с Марго вызволять ее, судя по всему все дело в деньгах, так что думаю к нашему приезду справятся.
        - Так значит все хорошо? - слегка прищуриваюсь, мне кажется странным что все так просто решилось.
        - Нет, - отвечает без тени улыбки, откидываясь на кресло. - Все наши в замке, там уже стая Ильнара.
        - Почему они там?
        - А как ты думаешь? - иронично поднимает бровь, пряча паршивое настроение за улыбкой. - До них дошел слух, что ты знаешь где их пропажа.
        - Я не знаю, мы просто виделись, - тоже ложусь в кресло и недовольно натягиваю на себя одеяло.
        - Не переживай, никто тебя больше не тронет - обещаю, - воспринимает моё испортившееся настроение по-своему оборотень.
        Смешно даже слышать это от того, кто раньше был моей самой большой проблемой.
        - Да не в том дело, - опускаю голову ему на плече по привычке используя его, как подушку. - Мне не хочется влезать в их дела.
        Кай звонко рассмеялся, чем привлек внимание стюардесс, они и так с него глаз не спускают, так красуется перед ними.
        - Точно? Помнится, раньше ты была другого мнения. Что. С дворнягой своей поссорилась? Она тебя укусила? - издеваться самодовольный червь.
        Давлю желание стукнуть его и отворачиваюсь к окну, накрывшись одеялом с головой. Интересно, а сейчас наши отношения похоже на те, что в той рыжей с высоким оборотнем? Не похоже, что их на самом деле заботят какие-то охотники и их ужасные планы по нашему истреблению. Они просто счастливы вместе, доверяют друг другу безоговорочно, а я все чаще чувствую, что меня просто обводят вокруг пальца.
        - Ой, да чего ты дуешься? - слышу возле самого уха его веселый шепот. - Я в ваши девчачьи дела все равно лезть не буду.
        Он и правда знает меня так хорошо? Возможно проблема в том, что я его не знаю, все ещё скрыт от меня.
        - Кай, - убираю одеяло и сразу же натыкаюсь на его лицо, нос к носу.
        - Что? - спрашивает с легкой улыбкой.
        - А ты не хочешь стать обычным человеком? - спрашиваю, смотря в его бездонные голубые глаза. - Если верить охотникам, ты сможешь им стать.
        Он смотрит мне в глаза несколько секунд, так что успеваю пожалеть, что открыла рот вообще. Отворачивается и даже слегка отдаляется, сделав что-то похожее на стон.
        - А ты хочешь, чтобы я стал человеком? - вместо ответа в своем фирменном стиле задает вопрос на вопрос.
        - Да, - кажется мой ответ был слишком быстрым, я даже заметила, как дернулись уголки его губ, в подобии улыбки.
        - Значит я останусь оборотнем столько, сколько ты пожелаешь, - слегка склоняет голову, словно раб принимающий приказ госпожи.
        Во рту пересыхает, я не это хотела услышать.
        - Я спросила, чего хочешь ты? - спрашиваю снова, пытаясь поймать его взгляд, но это сложно.
        Он молчал долго, смотря в никуда, а затем молча, слегка улыбаясь откинул меня снова в кресло и заботливо укрыл одеялом. Его тёплая ладонь накрыла мою щеку, пока внутри меня все сжалось в ожидании.
        - С самого детства я мечтал, что бы эта тварь умерла. Только когда мы снова встретились через столько лет, я понял, что хочу другого - отомстить. Заставить зверя чувствовать хоть каплю той боли, что чувствовал все те годы я. Для этого я хотел убить тебя, но просчитался.
        Его улыбка пугает, слишком похожа на оскал зверя. Целует меня, но не успокаивает, заставляет чаще биться сердце.
        - Ты же видишь, как сильно я просчитался, Даша. Когда-то думая, что связан, хотел тебя защитить, а он владеть тобой. Теперь мне кажется этого мало. Настолько мало, что я уже никогда не смогу тебя отпустить.
        Мои глаза прикрыты, я чувствую его нос щекой, пока дыхание вызывает мурашки на шее. Ему много не надо, чтобы заставить меня попробовать один из самих пьяных коктейлей в моей жизни - его любовь.

* * *
        Мой родной город встретил нас почты пустым аэропортом, к тому моменту я просто мечтала побыстрее оказаться в месте где есть кровать, но сомневалась, что смогу там уснуть. Мне его слова не дают покоя, спать уже не могу рядом с ним, а когда-то было наоборот. Забрав сумку с багажного отделения вдруг заметила, что моего старого знакомого больше там нет, а может просто не его смена. К парковке шла уже на полном автомате, под недовольные сопения моего оборотня, ибо от усталости меня шатало, но за руку его не брала. Я конечно не эксперт в отношениях, но кажется мы снова поссорились. Причем в этот раз точно виновата я, но, как и раньше не собираюсь извиниться, хотя надо бы. Все дело в том, что ничего не сказала. Абсолютно ничего, после самого странного признания в любви, что слышала в жизни. Мне стоило сказать хоть что-то, но я не сдвинулась с места, даже не ответила на один из его самых нежных поцелуев. Когда он отстранился, сделала вид что хочу спать и отвернувшись все время полета так и не смогла ни глаз закрыть.
        Я мечтала о хорошем конце, там, где белое подвенечное платье, куча детишек и «жили они долго и счастливо», но чувствую, но сердце подсказывает: у нас так не будет.
        - Дашенька, а вот и ты! - резко слышу странные слова, от того перестаю спать на ходу.
        Я ожидала увидеть Михаила, а не Рената с распростёртыми объятиями. Я даже встала как вкопанная, чем он и воспользовался с очень подозрительно радостной улыбкой подойдя к нам, точнее ко мне. В какое-то мгновение мне даже захотелось спрятаться за Каем, но почти сразу я слегка разозлилась, потому что блондин никак не отреагировал на подозрительное поведение старого альфы. Когда же Ренат резко обнял меня крепко, решила, что поехала крыша. Дед Юры похлопал меня по спине, обнимая так долго, словно это я его внучка, и только затем отстранился с ещё более широкой улыбкой.
        - Не замерзла? - очень заботливо поинтересовался он, так что у меня сама по себе начала дергаться щека.
        Отступила на шаг, слегка приобняв себя, на самом деле дома было холоднее чем в столице, по крайней мере ночью, а на мне только футболка и джинсы. Нервно оглянулась на Кая и заметила, как этот гад еле сдерживает смех. Правда, у него плечи даже дрожат под курткой.
        - Вот точно замерзла! - возмущенно всплеснул руками мужчина, затем отвернулся к собственным внедорожникам и своей стаи. - Толя, принеси куртку девочке!
        Девочке? Ой, что-то мне не хорошо. Может волки на солнышке умеют перегреваться, или Юрка что ему наплел? Да нет. Что бы не сказал кудрявый, люди так сильно не меняются, особенно старый оборотень. Один с его оборотней вынес большую кожаную куртку, я даже скривилась, когда ее увидела.
        - Да не эту. Идиот! - начал ругаться Ренат и быстрой походкой направился сам искать в машине.
        Нервно и незаметно подошла к еле свежующему смех Каю и поинтересовалась:
        - Признайся: продал меня ему, да?
        Вместо ответа он засмеялся, так радостно и сильно, что мне даже стало обидно. Вот что на них всех нашло? Может где-то неподалеку кто-то курит траву, а оборотни ее унюхали? А что, такое возможно, у меня же обаяние обычное, а у них нет.
        - Держи, - обрадовал меня Ренат опустив на мои плечи кожаную куртку, тем самым заставив вздрогнуть.
        Я так заикаться стану скоро. Попыталась ее скинуть, но Кай опустив сумку на землю, снова натянул ее мне на плечи.
        - В машине снимешь, а пока потерпи, ветер холодный, - и как сказал, как мамочка родная.
        - С вами все нормально? - с недоверием спрашиваю в оборотней.
        - Белый, - проигнорировал мой вопрос старый альфа и так добродушно улыбнулся, что я подумала не сплю ли я ещё в самолете.
        А почему бы и нет? Сон, это просто сон! Но когда Ренат вдруг подошел к моему оборотню и сказал: «ну, ты красавчик», хлопнул по плечу мне резко показалось что это кошмар. Кошмар, где парня, который со мной переспал, называют красавчиком и хвалят, прямо перед мной! Это что мировое достижение затащить меня в койку? Почему я от этой мысли чувствую себя оплеванной? Кажется, я теперь даже не человек, а собственность этого «красавчика». Трофей, который уже никогда не убежит, ибо разводов у них нет. Ох, как захотелось кое-кому по челюсти съехать. Жаль, что понимаю, если я сейчас скажу хоть что-то, то буду выглядеть ещё хуже, чем сейчас выгляжу. Противно, чертовски противно.
        - Спасибо что присмотрел за Младшим, - добавил Ренат и даже слегка приобнял бывшего блондина.
        Может он напился? Почему только я не понимаю, что здесь происходит?
        - Он бывает невыносимым, прямо, как ты, - улыбается в ответ Кай.
        Выколите мне глаза, кажется после такого и рушатся все доверие в мире. Что происходит то? Мало того, что меня здесь унизили, так теперь у этих двоих чуть ли не любовь до гроба. Сейчас вырвет.
        - Все в порядке? - слышу голос бывшего блондина и почти надеюсь на его адекватность, или хотя бы на то что ответит.
        - В полном, мы проверили все дороги, так что не волнуйся, - снова добродушно улыбнулся мужчина обломав меня.
        Теперь я понимаю, что чужое счастье меня напрягает, какая бы не была его причина.
        - Путь не близкий, хочу быть уверенным что охотников нет поблизости, - говорит ему в ответ Кай, идя к одной из машин, и заодно общается ко мне. - Пойдем.
        Это он так мне мстит? Почему это беглое обращение, брошенное словно собаке, так меня ранит? Поджимаю губы, сжимаю кулаки, но иду следом, словно собачка. Только возле задней двери внедорожника, словно случайно со всей силы наступаю на ногу. Забравшись во внедорожник скривилась, понимая, что в машине я поеду одна. Правда, что ли продал? Сумка Кая приземляется на соседнее сидение, а затем мой оборотень начинает раздеваться, причем не он один.
        - Кай, - зову его не сдержавшись, даже тянусь к его руке, не даю ему превратиться и сбежать.
        - Все в порядке, твой маленький шантаж заставил Юрку рассказать о Кристине и помериться с дедом. Старик просто счастлив, что у него будет правнучка.
        Кай стащил с себя футболку и поставил на соседнее сиденье, рядом с курткой. На его лице какая-то странная улыбка, которая в данной ситуации просто раздражает.
        - Да что ты говоришь? - недоверчиво хмурюсь. - Из-за этого ты вдруг стал для него красавчиком? За что он так тебя хвалил, а?
        Вместо ответа этот гад ухмыльнулся, мол понимай, как хочешь и принялся снимать джинсы.
        - Это так заметно, да? - мрачно интересуюсь, и улыбка оборотня становится шире с радостней, что меня совсем не радует.
        Какая там интимность отношений, если все всё унюхают сразу? Ненавижу оборотней, особенно в такие моменты. Щёки ещё эти пунцовые, достали в край.
        - А в машине ты поехать не можешь? - недовольно кошусь на то, как он снимает кроссовки.
        - Так безопасней, в первую очередь для тебя, - сжал мою руку, а затем без лишних слов превратился в оборотня.
        Огромный волк в отличие от человека был куда более любезен, так что даже попытался залезть в машину, ко мне, под мой нервный смешок. Шершавый язык прошелся по лицу, пока я не обняла за пушистую шею. Помнится, я в детстве мечтала о домашнем животном. Почесала его за ушком, во всю наслаждаясь пушистой шерстью. Даже мурчать захотелось от удовольствия, пока не поняла, что наши нежности заметили. Белый волк недовольно нарычал на трех волков, сто судя по мордам попросту ржали с нас.
        - Мой хороший, - глажу его за ушком, а затем отпускаю, - иди.
        Чувствую легкий укол совести, отвечая на вопрос Кая в самолете, я совсем не думала о его звере, только о том, как должно было быть трудно Каю. Живодерка, честное слово. Если зверь часть человека, как должно быть трудно потерять эту часть?

* * *
        Выдыхаю пар, темно, под ногами скрепит снег. Там, где-то в дали арка и освещенная улица, а здесь глухая подворотня. Поднимаю голову в верх и вижу окна домов, нигде не горит свет, а небо вверху заволокло тучами. Снежинки падают на моё лицо, но я не чувствую их холода. Делаю несколько шагов вперед и останавливаюсь перед завернутым в полиэтилен телом.
        Давно мне не снился этот кошмар, мне казалось то, что случилось со мной позже намного хуже. Так почему сейчас?
        Оборачиваюсь, слыша какой-то звук за спиной. Оборачиваюсь и первое что замечаю - большие красные глаза с вытянутыми зрачками. Раньше это зрелище заставило меня бы убегать, не разбирая дороги, но не сейчас. Я больше не боюсь оборотней.
        Зверь делает несколько шагов с темноты, показывая насколько большой и страшный. Мех цвета темного шоколада, я видела ее уже во сне и наяву раньше. Волчица Кристины? Почему она мне снится? Она же, если верить сестре умерла из-за меня.
        Зверь скалится, ее огромные зубы и грозный рык заставляют отступить шаг назад.
        «Обернись,» - слышу в голове, не голос, а чувство, что заставляет послушаться.
        В противоположном углу кто-то есть, он делает шаг из темноты, и я с трудом узнаю Лева Викторовича.
        - Давно не виделись, Петрова, - от его улыбки стынет кровь в жилах и замирает сердце.
        Опускает руку, в ней та самая бита с гвоздями. Он держит ее так низко, что они соскребают снег, когда он двигается ко мне. Это всего лишь сон, но все внутри меня дрожит от страха. Делаю несколько шагов назад и оборачиваюсь что бы понять - волчицы больше нет.
        - Ну что же ты дрожишь, давай я согрею тебя, - он сровнялся с трупом Нины в полиэтилене, - как и ее согрел.
        Это всего лишь сон, значит мне просто нужно проснуться. Ну же, давай! Зажмуриваюсь и сразу же открываю глаза, чтобы еле успеть увернутся от удара. Маньяк не дает передышки и понять, что делать, ещё один удар проносится над головой, когда бросаюсь в сторону. Падаю на четвереньки, почти возле тела Нины, пытаюсь подняться и убежать через арку, но получаю по спине и снова падаю в снег.
        Больно, так больно, что даже не могу кричать, только хватаю ртом воздух. Почему так больно, если это всего лишь сон? Хочу проснуться, но не получается. СлиПолзу, слыша его жуткий смех.
        - В этот раз ты никуда не убежишь! - насмехается маньяк, медленно приближаясь со своим орудием пыток.
        Нужно встать, я смогу, просто нужно встать! Вот так, хотя бы немного, почти у стенки, а там смогу подняться. Вся спина горит огнем, кажется каждое движение только усиливает боль. Хватаюсь за стенку и в тот же миг отталкиваюсь от нее, чтобы спасти руку. Бита проносится совсем рядом, разбила кирпичи в стене. Ноги плохо держат, заваливаюсь на противоположную стену, но теперь хотя бы стою на своих двух.
        - Куда собралась?! - кричит маньяк и я с криком бросаюсь с арки, на свет улицы.
        Боль в спине заставляет искать опоры, и как только выбираюсь с арки и падаю на капот рядом припаркованной машины. Дышать больно, слегка кружится голова, я чувствую что-то странное, настолько что пытаюсь загнуть руку и коснутся спины.
        - Дарья, ты правда думаешь, что сможешь от меня убежать? - кричит мой ночной кошмар, заставляя испугано обернутся.
        Гвозди на бите скрипят, сдирая штукатурку со стены, пока он вальяжно приближается, как маньяк в старых фильмах. Куда бежать, что мне делать? Это ведь сон, просто слишком реальный сон. Оборачиваюсь в другую сторону и замечаю цвет машины, на которую опираюсь - розовый, а в этом городе есть только один человек с таким цветом автомобиля.
        - Марго? Марго! - кричу, приглядываясь к затемнённым окном и кажется замечаю движение внутри. - Марго, помоги мне!
        Бросаюсь к двери, дергаю ручку, но там заперто и сделали это судя по щелчку только что.
        - Марго? - растерянно всматриваюсь в затемненное стекло.
        - Я же говорил: ты не убежишь!
        Капот прогибается от удара по не битой, и хоть отпрыгиваю, она достает меня. Руку от локтя до запястья распаривает гвоздь, отвлекаюсь на эту боль и делаю ошибку - поскальзываюсь. Падаю на колени, и в последний момент уклоняюсь от биты, и даю сдачи, ударяю его ногой по колену.
        - Сука, - рычит, замахиваясь битой, но я резко ударяю его в живот, а затем откатываюсь в сторону, что бы не попал.
        Нет смысла просто убегать. Он плюется, и опираясь на биту хочет подняться на ноги, но я выбиваю биту с его рук. Проклятая деревяшка отлетает в сторону, под одну из припаркованных машин. Теперь ему нечем меня бить, но я все равно пытаюсь сбежать, но не получается. Он ухватил за ногу и тащит на себя, причиняя боль. Ногти лопаются об асфальт, оставляя кровавые следы на снегу. Пытаюсь копаться второй ногой, но и ее он тоже хватает, а затем бросает меня на середину проезжей части. Спина жутко болит, дышать трудно. Мне кажется, что кожа в том месте, где он ударил битой горит огнем, а чувство такое, как будто мне этим ударом оторвало часть кожи и мяса. Маньяк думает, что победил, вижу это по его жуткой улыбке, он смеется, опускаясь рядом на колени.
        Длинные пальцы сжимают мою шею, пока я наношу удар за ударом по его лицу, бью и лягаюсь, то руками, то ногами, а ему все равно. Руки медленно сжимают шею, пока он не отрываясь смотрит на моё лицо, глаза в глаза. Он получает удовольствие от моей боли и агонии. Хватаю ртом воздух и понимаю, что куда важнее не вырубить его, а убрать руки с шеи. Царапаю, почти ломаю себе пальцы, пытаясь, убрать их, но не получается. Он слишком силен, я никогда не выберусь с этого кошмара.
        Пальцы немеют, силы покидают меня, хриплю, пытаясь дышать, смотря на его жуткую улыбку. Когда этот кошмар кончится? Лев Викторович умер, он уже получил по заслугам, почему он все ещё так пугает меня? Закрываю глаза, надеясь, что вот-вот проснусь, но вместо этого чувствую, как кто-то целует в губы. Распахиваю глаза и вижу другую жуткую улыбку.
        - Я скучал, зверушка, - шепчет Рад, давя на шею только одной рукой, а затем нагибается и снова целует, не отрывая от меня взгляда. - А ты скучала?
        - Нет! - упираюсь руками в его грудь, пытаясь сразу и оттолкнуть, и дать себе возможность отдышаться.
        - Скучала, - урчит он словно зверь и резко хватает за шею двумя руками.
        Он давит сильнее, не тянет как Лев Викторович наслаждаясь моментом, а хочет быстрее все это закончить, быстрее убить. Мои руки упираются в его грудь, но ему все равно, он не улыбается, на его лице кривая гримаса злобы и холодный расчет в глазах. Мне нахватает силы его победить, всегда не хватало. Я слишком слаба, словно мне нахватает чего-то очень важного, того, что у меня забрали давним давно.
        - Ты всего лишь зверь, даже не человек, - говорит охотник, наблюдая за моими конвульсиями, пока мои пальцы царапают его лицо в кровь.
        Я и правда только ещё один зверек, которого охотник убьет голимы руками? Мне казалось, я значима, хоть немного и для кого-то. Разве хоть это не делает меня человеком? Пускай посредственным, но настоящим? Я ни оборотень, ни человек, а какая-то ходячая неполноценность. Неполноценность? Где, то, чего мне не хватает?
        Рык оглушает, заставляет зажмуриться, чтобы снова открыть глаза и понять, что ни Рада, ни Лева Викторовича здесь больше нет. Не верю в это и постоянно оглядываясь сажусь, касаясь своей шеи. Эти ощущения слишком реальны, если боль в спине ещё могу понять, то вот это нет. Кай конечно разок чуть не задушил меня, но тогда я чувствовала совсем другую боль.
        Снег скрипит, кто-то приближается, смотрю в арку и вижу силуэт. Так вот чего мне нахватает на самом деле. Большая волчица вышла с арки и остановилась, смотря на меня с некой долей высокомерия. Поднимаюсь на ноги смотря в ее красные глаза. Судорожно дышу, часть меня все ещё хочет убежать, но смысл этого сна в том, чтобы показать - убежать не получится, по крайней мере уже сейчас.
        - Я справлюсь и без тебя, - упрямо поджимаю губы, пока волчица кажется смеется. - Раньше справлялась и сейчас справлюсь.
        Волчица скалится и трясет головой, ей смешно с моих слов. Она приближается, пока нас не отделяет все лишь шаг. Гордо поднимает свою большую голову показывая какая я по сравнению с ней маленькая и беззащитная.
        - Нет, ты мне не нужна, - делаю шаг назад, от волчицы и как будто проваливаюсь в пропасть.
        Даже не успеваю отреагировать на падение, потому что волчица хватает зубами меня за руку, не давая провалится в пропасть. Ее пасть так близко, что все что вижу ее красные глаза. Клыки врезаются в руку сильнее, причиняя боль. Она удерживает меня, не я держусь за нее. Почему же мне кажется, что стоит мне захотеть, она отпустит? Словно проверяю эту мысль, зубы разжимаются, отпуская меня и я падаю в бескрайнюю темноту, все ещё видя вдалеке силуэт волчицы на фоне звёздного неба. Силуэт пропадает в какой-то момент, как и чувство падения, так что в испуге дергаюсь в полной темноте.
        - Даш? - услышала взволнованный голос Кая, прежде чем поняла, что проснулась. - Все хорошо? Ты уснула, я не хотел тебя будить, по-видимому, зря.
        - Мне приснился кошмар, - шепчу, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. - Где мы?
        Обнимаю его за плечи, прижимаюсь к теплому телу и вдыхаю любимый запах, чтобы стало легче.
        - Мы в проходе, скоро уже выберемся, - слышу его ответ и чувствую, как он крепче прижимает к себе в ответ.
        Мы шли вверх ещё какое-то время, а затем наконец вышли на свет. Зажмурилась и слегка вздрогнула от холода. Здесь все ещё лежит снег, даже летом. Глотнула, услышав, как скрипит снег под ногами Кая, словно в кошмаре. Судя по всему, половина оборотней уже пришли и неспешно одеваются перед замком, где нас уже поджидают Михаил и Дима. Старший Дмитров о чем-то болтает с Ренатом.
        - Кай, - зовет Дима, как только замечает нас.
        Мой оборотень никак не отвечает, только в свете замечаю, что он в одной футболке, а его куртка на мне. Похоже он специально меня переодел, собственник даже в мелочах. Опускает меня только на очищенную от снега площадку перед замком.
        - Михаил, - сразу отходит в сторону, о чем-то шепчась со старшим Дмитровым и Ренатом.
        - Поздравляю, - обращается ко мне Дима, заставляя отвлечься от наблюдения за троицей.
        - С чем? - рассеянно переспрашиваю, а затем понимаю, о чем он и чувствую раздражение, смешанное со стыдом.
        Чёрт бы побрал их обоняние! Если уж они так все носом своим чувствуют, почему не могут хоть немного сделать вид, что не знают интимные аспекты нашей жизни? Зачем с этим поздравляет? Они вообще думают о чём говорят? Даже если у них это сродни волчьей свадьбе, но чёрт побери разве это нормально поздравлять кого-то с совокуплением? Скривилась недовольно, решив пойти в дом, пока не сгорела со стыда.
        Давно я здесь не была, но первое что заметила, изменение температуры, теперь здесь очень тепло, даже куртку пришлось снять. Дима зашел следом и без лишних слов взял у меня куртку проходя мимо в сторону кухни, я же следом не пошла, услышала голос Кристины рядом. Поплутав по коридору зашла в знакомую уже гостиную, только теперь там уже была совсем другая обстановка, новая мебель. Юра и Кристина ругаются посредине комнаты, судя по тому как упрямо кудрявый, сует ей плед, именно он объект их ссоры.
        - Здесь холодно, просто укройся, чтобы не замерзнуть, - рычит сквозь зубы кудрявый, пытаясь ее замотать в одеяло.
        - А я говорю, что мне жарко! - в свою очередь поднимает голос Кристина, даже ногой топнула в тапочке с каким-то зверьком.
        От их ссоры невольно появляется улыбка, со стороны это даже милым кажется. Кто бы мог подумать, что Говерла такой гипперзаботливый?
        - Это сейчас тебе жарко, а как только перестанешь бегать туда-сюда как ошалелая станет холодно. Ну, на какой чёрт тебе здесь убираться? Для этого есть Марго, в конце концов!
        - Да потому что мне скучно! Телик не работает, сеть не ловит, интернета нет - да я просто умираю со скуки! - возмущенно сопит сестрица.
        На ней розовый махровый халат, волосы спутаны, а на лице ни капли косметики, но при этом кудрявый не отводит от нее взгляда. Невольно ещё шире улыбаюсь, прислонившись к дверному косяку, что бы не заметили раньше времени.
        - Так книгу почитай! Тебе вредно так много двигаться! - возмущается Юрка, кивая на книжные полки.
        - Я? Книгу? Да это же ещё скучнее чем ничего не делать! Ты меня ни с кем не перепутал? Я такой ерундой не занимаюсь, это твоя обожаемая Даша с книжек носа не высовывает! А мне между прочем другое нравится!
        - Дай угадаю: бухать, мальчики и клубы? - с сарказмом переспрашивает кудрявый, за что тут же получает звонкую пощёчину.
        Большие серые глаза стали красными с вытянутым зрачком, Юра сжало в руках одеяло так, что костяшки побелели. Кристина в свою очередь сложила руки над животом, показывая, что он ее не испугал. Похоже пора их остановить, а то от них такие искры идут, что скоро пожар начнется.
        - Кажется я вам двоим уже говорила, чтобы вы перестали вмешивать меня в свои разборки, - даю о себе знать и медленно иду к ним.
        Парочка поворачивается на мой голос и глаза Юры почти сразу становятся обычными, а затем даже удивленными.
        - Дашка, а мне сказали, что ты сбежала, - удивленно видала сестренка, а затем разрешила себя обнять.
        - Ну как видишь нет, - глажу ее по спине осторожно, стараясь не придавить округлый живот.
        Она пахнет чем-то сладким, похожим на дыню, отмечаю с удивлением. Запах какой-то очень сильный, даже не думала, что этот фрукт так сильно пахнет.
        - Поздравляю, - сухо говорит кудрявый обращаясь ко мне, и я недовольно поджимаю губы.
        - С чем? - интересуется сестра, так что решаю сменить тему.
        - Это я вас поздравляю, девочка, да? Давно узнали? - улыбаюсь в этот раз как можно радостно.
        - В смысле девочка? - как-то не так воспринимает мои слова Кристина, а затем поворачивается к Юре. - Девочка?
        Судя по злому взгляду Юры, я сказала что-то не то, кудрявый даже отступил назад, словно опасаясь за свою жизнь.
        - Почему она знает, что у нас будет девочка, а я нет? Мы же с тобой договорились, что узнаем пол, только когда родиться! Какого чёрта она знает?!
        - Кристин, это не то что…
        - «Не то что» что? Как ты мне объяснишь это? - сестрица схватила со столика первое что попалось под руку, как раз таки какую-то книгу.
        Похоже им только дай повод пояснять отношения. Отхожу назад, что бы меня не накрыла волна их «радости».
        - Ну, и где моя правнучка и обворожительная невестка? - выдал Ренат у меня за спиной все такой же неестественно радостный. - Младший, ну давай, познакомь меня со своей избранницей.
        Вот зря он сейчас пришел сюда именно сейчас. Кристина резко развернулась к мужчине с перекривленным от злости лицом.
        - А это ещё что за хрен и почему даже он знает, что у меня будет девочка? - повысила голос сестрица и резко бросила в новоиспечённого родственника книгой.
        - Сколько тебе повторять: не у тебя, а у нас?! - вдруг тоже взъелся кудрявый.
        - У меня и только у меня! - в свою очередь кричит сестрица, хватаясь за первое попавшееся и бросает это в Юру.
        Когда одна из брошенных ею книг отскочила и попала в меня, решила, что пора оставить голубков наедине. Старый альфа кстати это сразу понял, ретировался с какой-то довольной ухмылкой. Только оказавшись в коридоре прикрыла за собой дверь, приглушая их ругань. Хоть что-то в этом мире не меняется.
        Где бы в этом доме Ваньку найти? Решаю направиться сначала на кухню, но там только Димка и Кирилл. Художник пьет с кружки кофе, а кудрявый с удовольствием лопает какой-то торт.
        - О, привет Дашка! - махает мне куском торта парень. - Поздравляю!
        О того как пафосно прозвучал его голос, меня даже дернуло.
        - Хоть бы ты не издевался, - пробормотала, садясь рядом за стол и притягивая к себе торт.
        - Издевался? О чем ты? - делает вид что не понимает, о чем я говорю узкоглазый протягивая мне большую ложку.
        С удовольствием снимаю ею крем и улыбаюсь чувствуя, что давно не ела чего-то такого вкусного. Беру ещё ложку, потом ещё, чувствуя, что от чего-то очень голодна.
        - Вот ещё и сока попей, - сует мне под нос стакан Кирилл с очень подозрительным выражением лица.
        Стираю крошки с лица и с подозрением кошусь на двух оборотней, у которых уж больно довольные выражение лиц. Так можно смотреть только на котиков с забавных видео в интернете.
        - Там что яд? - кошусь то на торт, то на стакан с соком.
        Кирилл засмеялся, мол я что-то смешное сказала.
        - Плесни мне лучше виски, там в шкафу есть, - решаю не обращать внимание на их странное поведение.
        - Виски? - визгнул Дима так, как будто я его не пойми о каком смертельном грехе попросила.
        - Виски, виски, или что Марго все выпила? Ну тогда ром, там вроде ящик ещё был.
        Оба парня натянуто засмеялись, после того как обменялись взглядами.
        - Кончилось, все кончилось, так что выпей сока, - подсунул мне закрытую бутылку сока и чистый стакан.
        - Л-ладно, - слегка с опаской сама наливаю себе сока и отпиваю только глоток. - Вы Ваньку не видели?
        - Он у себя, на втором этаже, вторая дверь от лестницы.
        - Спасибо, - махаю им рукой на прощание.
        Чувствуется, что им просто горит поговорить, а я им мешаю. По лестнице поднялась на автомате, но в темном коридоре застыла, наблюдая странную сцену. Вижу Ваньку со спины, напротив него дядя Зенон, странно как-то видеть их вместе.
        - Иван, - слегка в приказном тоне обращается оборотень к брату.
        - Вот закрой, я повторять тебе не собираюсь. Вали в ту дыру, откуда вылез и никогда не возвращайся!
        От голоса брата стало жутко, никогда не видела его таким, даже когда мы ссорились никогда не был так взбешен. Что на него нашло? Он узнал, как этот ублюдок обошелся с мамой? От кого? Сомневаюсь, что Марго бы ему на самом деле об этом сказала. Больше удивляет что его это тоже волнует, Ваня не из тех, кому интересно защищать родных, всегда только за свою шкуру и трясся. Брат поворачивается что бы уйти, но старый оборотень не дает ему.
        - Сын, - зовет Зенон Ваню, и он резко разворачивается.
        Чуть не вскрикиваю, когда брат разбивает стену там, где ещё недавно была голова мужчины. Штукатурка и кирпичи падают на пол, когда Ваня вынимает руку из стены и замахивается для следующего удара. В следующий раз он попадает в цель, но только потому что Зенон ему позволяет, даже с места не сдвигается. Ладонь брата упирается в грудь мужчины с такой силой, что мне кажется, что слышу хруст сломанных ребер. Они одного роста, у Вани такие же темные, почти черные волосы и черты лица похожи, особенно блинный нос и слегка полноватые губы. Мне всегда казалось брат просто пошел больше в маму, но что, если на самом деле он больше похож на своего настоящего отца?
        - Я не твой сын! - рычит сквозь выступающие клыки брат, вминая оборотня в стенку. - Для меня ты всего лишь ублюдок обманувшей мою мать и ничего больше!
        - Я твой отец, - очень спокойно ответил старый оборотень, осторожно накрывая руки Вани своими.
        Они смотрят друг другу в глаза, и брат резко отпускает
        - Отец тот, кто вырастил, а не тот который обманул и бросил беременную женщину. Тебе лучше заткнутся и больше об этом не вспоминать. Волки не уважают тех, кто бросает собственных волчат, а все что у тебя пока есть - это уважение. В конце концов, твой авторитет для тебя куда дороже всего на свете, не так ли?
        Брат криво улыбается, пока Зенон молчит, не отрываясь смотря на него. Мне не нужно прожить всю жизнь рядом с братом, чтобы понять, что сейчас он на самом деле чувствует. Ваня растерян и ему больно, настолько что злится, не на этого оборотня, а на самого себя. Делаю шаг вперед, намеренно громко, привлекая к себе внимание мужчин. Не хочу дать им понять, что я все видела и слышала, потому улыбаюсь делая слегка озабоченное лицо.
        - Ваня, а я тебя давно ищу!
        Встаю между ними, словно это может разредить обстановку. Сжимаю руку брата, приветливо улыбаясь.
        - Как ты здесь? Как Дарья? С ней все хорошо? - стараюсь отвлечь его, а сама злюсь от того что Зенон не уходит никуда.
        Неужели так тяжело понять, когда нужно отступить? О чём думают мужчины, пытаясь вернуть время вспять, когда все давно упущено?
        - Ты пахнешь странно, - бормочет почему-то Ванька, принюхиваясь ко мне, - очень горько что ли…
        Мать моя женщина и этот туда же! Хорошо хоть ещё не понял, что это означает, а то боюсь поздравлять он меня не собирается. Вздрагиваю, когда слышу сзади несколько витиеватых изречений на языке схожем на испанский от дяди Зенона за спиной. Я вообще привыкла его назвать дядей, даже если он мне теперь ещё больше не нравится.
        - Дочка, что ты натворила? - спросил он, поворачивая меня за локоть к себе.
        - Не называйте меня так!
        - Не называй ее так! - крикнули мы с братом одновременно зло, чем заставили оборотня меня отпустить.
        - В любом случае, это не ваше дело, - обращаюсь грубо к мужчине и слегка отхожу подальше, что бы больше меня не трогал.
        - Ты что все это время с белым кувыркалась, да? - грубо улыбаясь спрашивает братец, чем вызывает отвратительное чувство унижения.
        - Это тебя не касается. Лучше скажи в порядке ли твоя жена? Ей же не досталось в милиции, да?
        - С чего бы это тебя стало волновать, как она? Это ведь все из-за тебя произошло, потому что тебе приспичило сбежать! И с охотниками война тоже из-за тебя началась! И этот тоже, из-за тебя вернулся, потому что видите ли пропал центр вселенной, местное солнце и звезда! Как ты вообще умудряешься создавать проблемы из ничего? Зачем ты вообще вернулась, от тебя одни проблемы. Исчезни!
        О, как обычно, на мне срывается, совсем не меняется. Проблема в том, что я не намеренна больше это терпеть.
        - Вань, - говорю обманчиво спокойно, - ты так похож на своего отца, такой же эгоистичный ублюдок.
        Глаза брата становятся красными, теперь они оба знают, что я все слышала, но срывается от моих слов только один из них. Закрываю глаза, понимая, что не смогу никак увернутся или защититься от удара, но мне и приходится. Дядя Зенон вминает Ваню в стену, так и не дав ему тронуть меня и пальцем.
        - Теперь я вижу, как твой отец воспитал тебя, - рычит мужчина на брата, так же, не церемонясь с ним, как и он до этого.
        - Отпустите его, - прошу, видя, как брат пытается скрыть боль.
        - Нет, его нужно хорошенько поучить манерам. Оборотни не бьют женщин - это не писаное правило.
        - Да, да, они только их убивают, - добавляю раздражённо.
        Меня все равно никто не будет слушать.
        - Но смерть даже лучше, чем то, что делают охотники с волчицами. Наверное, поэтому я и переживала за твою Дарью и вернулась. Мне ли не знать, что на самом деле Ивана Петрова не волнует ничья жизнь, кроме своей. Даже женившись, ты остался тем же эгоистом, сколько бы не повторял, что стал оборотнем из-за нее.
        - Ах ты сука…
        - Да, братик, ты постоянно обвиняешь других в своих неудачах и никак не можешь понять во всем виноват только ты сам! Так что прекрати обвинять меня во всех своих проблемах и живи уже сам!
        Грудь распирает от сбывшегося дыхания и я, гордо вскинув голову поворачиваюсь и просто ухожу, зная, что никто не даст ему и пальцем меня тронуть. Сбежав по лестнице еле разбирая дорогу иду на кухню. Оборотни все так же на кухне, о чем-то шепчутся.
        - Что случилось? - спросил Кирилл, доедая торт. - На тебе лица нет.
        Поджимаю губы и молча открываю шкафчики, пока не нахожу спрятанную за банкой с горохом бутылку виски. Вот, это то что мне сейчас нужно, чтобы успокоить нервы. Искать тару не собираюсь, потому просто откручиваю крышку и собираюсь выпить с горла.
        - Даша! - оглушают меня парни, а затем просто вырывают бутылку с рук.
        - Вы что совсем сдурели?! - кричу на этих двух, случайно получив горлышком по зубах в процессе.
        Дима прячет бутылку за спиной, пока Кирилл очень натянуто улыбается, словно мысленно придумывает ответ на мой вопрос.
        - Что здесь происходит? - слышу голос Кая за спиной и чувствую, что успела безумно соскучится даже за такое короткое время.
        - Ничего, - выдавливаю из себя улыбку. - Не видел Марго?
        Упираюсь об столешницу и наливаю себе снова сока, недовольно поджав губы и до боли сжимая стакан рукой.
        - Она уехала по каким-то делам, Михаил сказал, что вечером вернется, - спокойно объясняет мой оборотень и становится рядом со мной, так что моё плечо касается его руки. - Кто тебя расстроил, эти двое?
        - Нет, нет, нет, - запричитали Дима и Кирилл хором, поспешно ретируясь с кухни. - Мы здесь не причём.
        Парни поспешно скрылись, оставив нас вдвоем, даже дверь за собой закрыли. Кай мягко развернул, мня к себе лицом, а потом усадил на тумбу и крепко прижал к себе. Похоже именно этого мне хотелось в этот момент.
        - Они ведь не буду меня слушать, да? - спрашиваю, что бы он сказал, что я не права, но Кай молчит. - Мы не сможем убедить их просто уехать, да?
        Кай отстраняется и слегка грустно улыбается, он с самого начала знал, что так будет. О том, насколько оборотни самоуверенны я уже совершенно забыла. Люди, повернутые на своем превосходстве и звериных наклонностях, никогда не бросят все и не убегут, хотя бы потому что уверены в своей силе.
        - Я все равно попробую их переубедить, - слегка неуверенно, но упрямо обещаю, упираясь лбом в его грудь.
        - Пока есть время, попробуй, но это бесполезно, - целует меня в лоб, не понимая, что причиняет боль.
        Вместо того что бы поддержать, опускает с неба на землю. Его слова делают наше возращение не более чем моей глупой ошибкой, от того и горький вкус во рту.
        - Что ты обсуждал с Михаилом и Ренатом? - меняю тему, чем заставляю его отстраниться.
        - Они близко, ищут проход. Пока мы только наблюдаем, не нарушаем договор, поэтому большинство не довольны, эти внеочередные каникулы в замке всем не по душе. Мы договаривались кто пойдет ночью в дозор, моя очередь.
        - Ясно, - киваю в ответ и слегка отвожу взгляд в сторону.
        Казалось бы, нам есть о чем говорить, но говорить не хочется, особенно после его слов. Когда дверь в кухню открылась, почувствовала облегчение, пока не увидела кто зашел.
        - О, вернулись, - выдала Дарья с глуповатой улыбкой.
        В руках у нее стопка тарелок, которые она тут же сгрузила в мойку, чтобы освободить руки. Освобождала же свои ручки эта пигалица в коротком платье, чтобы полезть обниматься с моим оборотнем и мужем.
        - Как я тебя рада видеть, Белый! - просияла эта пигалица, расставляя руки в сторону и тряся декольте в платье.
        Сжала губы в тонкую полоску, даже отвернулась, чтобы не видеть этого, но сама невольно отметила что Кай позволил ей себя обнять. ОН ПОЗВОЛИЛ! Даже не скривился и не сдвинулся на миллиметр, когда эта пигалица «случайно» разжимая объятия его по заднице погладила. Понимаю, что все это время сжимала кря мраморной столешницы, на которой сидела, только когда она начала крушится под моими руками. Что-то мне подсказывает, обычные люди так не могут.
        - И ты здесь, сделала новую стрижку? Что-то в тебе поменялось, но не могу понять, что. Может ты наконец умылась и причесалась? - глумится надомной эта стерва, а он ей позволяет.
        Мне обидны не ее слова, а то, что весь такой из себя мой мужчина, не способен защитить меня даже от зажравшийся альфа суки. На моем лице появляется ироничная улыбка, в какой-то момент я сама его выбрала. Правда схватить ее за волосы и несколько раз приложить лицом об стол все равно хочется.
        - Вы с ним просто идеальная пара, - криво улыбаюсь, спускаясь с тумбы, при этом игнорируя попытку Кая помочь.
        - Правда, что ли? - хмыкает с насмешкой Дарья, понимая мои слова по-другому.
        Она подумала, что я о Кае и ней, а не о брате? Почему-то мне это показалось таким смешным, что засмеялась. Даже проходя мимо нее похлопала по плечу, мол дерзай, я тебя поддерживаю.
        - Пойдем? - беру Кая за руку, намекая этой сучке что здесь моё.
        - Иди, мне ещё что у нее нужно кое-что спросить, - отзывается Кай слегка сжав мою ладонь в ответ, а затем отталкивая в сторону выхода.
        Вот значит, как, да? Закрываю глаза на мгновение. Если бы мы были на самом деле связаны, и он слышал мои мысли, как рассказывала Тася, то уже бы столько лесного в свою сторону услышал. Мне не остаётся ничего другого чем уйти, затылком чувствуя издевательскую улыбку Дарьи. На второй этаж поднялась сразу и совсем не удивилась, увидев почти идентичную картину, словно и не уходила: дядя Зенон прижал к стене моего братца.
        - Я тебя уму разуму научу, щенок, - рычит дяденька Зенон с фингалом под глазом, похоже братец все же вырвался, но не надолго.
        - Ваня, - зову брата, но тот не замечает, пока не договариваю. - Там твоя жена и Кай захотели пообщаться наедине.
        Раз. Ванька вырывается с хватки оборотня, так словно не был только что беспомощным.
        Два. Останавливается перед мной только на мгновение, что бы я ответила на вопрос где, а затем срывается по лестнице вниз.
        Три. Слышу, как внизу с грохотом выбивают дверь в кухню и испуганный визг Дарьи.
        На моем лице появляется коварная ухмылка.
        Ещё в детстве, Ванька все время со мной дрался из-за игрушек. Он терпеть не может когда трогают его игрушки. Дарья же, знает она об этом или нет, его игрушка, как в принципе я и наши родители тоже.
        Встречаюсь взглядом с дядей Зеноном и замечаю его улыбку.
        - Похоже у нас с тобой куда больше общего, чем с сыном, - слегка иронично произносит Зенон, заставляя меня вспомнить, почему его ненавижу.
        - Ну, одна общая черта у вас уже имеется: люди для вас только игрушки. Разница только в том, что Ваня выбрал себе стерву, а вы нашу мать. Вот только я сомневаюсь, что после его игр Дарья сломается, попадет в психушку, и больше никогда не будет такой, как раньше.
        Хочу увидеть боль на лице этого человека, но ее там нет. Как же просто винить его в своем испорченном детстве, куда проще чем понимать, что люди просто так не сходят с ума. Что бы я не сделала, в чем бы не обвинила, это не изменит ни прошлого, ни чертовой реальности. Так пускай живет, но подальше от меня, не попадаясь на глаза.
        Глава 21. Договор
        Часы над камином показываю семь часов вечера, внизу становится шумно, а это значит скоро будет ужен. Поджимаю под себя ноги, в который раз злясь. Он мог бы хоть попытаться извинится, или просто объяснить, зачем ему понадобилось быть «хорошеньким» с альфой. На удивление меня впервые в этом замке никто не трогал, даже не заглядывал посмотреть где я. Радоваться или огорчаться? В кабинете Михаила холодно, если честно, зайдя сюда я надеялась найти его, а не вспоминать нашу с Каем перепалку здесь. Где Марго носит, без нее даже слегка скучно. Вниз спускаюсь на автомате, прекрасно зная, что эта затея с всеобщим побегом обречена на провал.
        - Сучка, - слышу в свой адрес, так что останавливаюсь на лестнице.
        - Ильнар, - слегка поджимаю губы.
        Только этого мне ещё не хватало.
        - Где наша сучка? Поговаривают ты ее видела.
        - Вот и спрашиваете того, кто поговаривает, - отзываюсь тем же тоном что и он, пытаясь не замечать насколько он меня больше, да ещё с двумя своими хорьками за спиной.
        Его рука преграждает мне проход, не давая пройти в гостиную, где собственно все и собрались. Там шум, крики и громкая перепалка Кристины и Дарьи, перекрикивающая почти все, особенно наш разговор.
        - Ответь, - требует Ильнар нагибаясь ко мне, не понимая, что мне не страшно.
        - Отошёл, - одна негромкая фраза Кая и второй альфа отклонился и убрал руку, что бы я могла созерцать своего мужа.
        Почему как бы? Потому что я чертовски злюсь, настолько что не собираюсь этого скрывать.
        - Как там она сделала? - спрашиваю слегка с сарказмом, хотя прекрасно помню.
        Знаю, что делаю глупо и слегка по-детски, но обнимаю Ильнара, а затем куда интимней по заду в джинсах провожу рукой. После этого отстраняюсь, пока оба оборотня не пришли в себя.
        - Вот это теперь называется «поговорить наедине», - не скрываю своего сарказма, смотря куда угодно, но не бывшего блондина.
        Пролажу в гостиную полностью игнорируя бывшего блондина, а тем более звуки драки, что начались сразу после того, как я ушла. Если кто в гостиной и слышат ее, то не обращает внимания на нее. В комнате полно людей, но не все стаи, почему-то нет старой стаи Дарьи, да из стаи Рената, всего несколько человек, все незнакомы и полностью поглощены уженном.
        Сесть почти негде, но я умудряюсь втиснуться между братом и дядей Зеноном, даже не хочу знать, как они оказались на одному диване. Тем не менее концерт продолжает идти, и две главные героини никак не могут поделить роль. Их перепалка в данный момент составляет только ненормативную лексику, потому понять из-за чего сыр-бор невозможно.
        - А что они не поделили? - спрашиваю в Вани шепотом и натыкаюсь на его злой взгляд.
        На моем лице появляется ухмылка, как только вижу разбитую губу и фингал под глазом. Судя по тому, что на Каю и синяка не осталось, победил явно не братец. Дарю ему свою самую обворожительную злорадную улыбку. Братец кусает зубы и ничего не говорит, что ещё больше меня веселит.
        - Ну так что? - спрашиваю с улыбкой снова, протягивая ему холодную бутылку из-под минералки.
        Бутылку Ваня берет, но говорить не хочет, словно обиженный ребёнок.
        - Девушки не поделили коротышку, - отвечает на мой вопрос дядя Зенон, кивая на очень бледного и мрачного Юру.
        Хмыкнула от удивления и решила обратиться к брату снова.
        - А его ты чего не бьешь? Детей бить не солидно? - так же шепотом интересуюсь в братца, но в этот раз меня почему-то слышат все.
        - Даша! - кудрявый даже с кресла встал, чем невольно перервал перепалку девушек.
        А может он это специально? Вот как они на меня обе смотрят, что хочется бежать куда глаза видят.
        - А чего вы ссоритесь? - сладенько интересуюсь, пока они рты пооткрывали.
        - Она меня ходячим инкубатором назвала, сучка крашеная! - рыкнула Кристина, придерживая живот, явно еле сдерживаясь.
        - Не слишком ли много криков от той, от которой избавятся, как только ребенок родится? А сколько самомнения, даже жалко тебя, такую глупую.
        Кристина сразу захотела что-то колкое ответить, но вдруг обернулась на Говерлу посмотреть. Он поднял на нее глаза, но ничего не сказал. Он даже не попытался ее защитить и в этот момент, я снова вспомнила ситуацию на кухне, когда Кай поступил так же.
        - Юр, - сдавленным голосом спрашивает Кристина, - это правда?
        Просто вижу, как этот идиот возьмет, да и ляпнет что-то не то, или вообще промолчит, что для Кристины ещё хуже. Резко поднимаюсь и обнимаю сестру, еле сдерживаясь.
        - Знаешь, за такой бред тебе бы надо хорошенько лицо набить, - говорю этой стерве, стараясь успокоить сестру.
        - Так что тебе мешает, мелкая? Силы не хватает? - насмехается Дарья в ответ.
        - То, что ты беременна, - шиплю сквозь зубы.
        Волчица резко засмеялась и ее смех просто больно ударил по ушам. Отвратительна во всем, честное слово.
        - Кто тебе такой бред сказал?
        - Марго, - слегка рассеяно отвечаю.
        Волчица хохотнула ещё раз и развела руки в разные стороны.
        - Уверяю, становится матерью я ещё долго не собираюсь, так что валяй, мне даже интересно на что тебе духу хватит.
        Ее слова были полны иронии, а выражение лица таким самодовольным, что я без лишних слов, отпустила сестру и съехала ей по лицу кулаком. Да так хорошо ударила, что альфа на диван к брату отлетела, правда больше от шока, чем от удара.
        - Ты меня ударила? - схватилась за щеку Дарья, не веря в происходящее.
        - Я об этом с первой нашей встречи мечтала, гребенная стерва.
        Дожила, решаю проблемы так же, как и отец - грубой силой, это неправильно, но я не могла поступить иначе.
        - Вань и ты это так оставишь? - наезжает она на брата, но похоже он не в настроении ее слушать.
        - Я бы ударил сильные, - хмуро отзывается братец, вводя свою жену в шок.
        - Почему ты молчишь?! - резкий крик Кристины заставил забыть об альфе и повернутся. - Что значит избавятся?
        - Кристин, она говорит всякие глупости, не бери в голову. Тебе вообще вредно волноваться, успокойся.
        Пытаюсь взять сестру хотя бы под локоть, но та вырывается.
        - Это поэтому твой этот родственник так любезничал со мной? Я всего лишь курица, что ли по-вашему?
        - Кристина! - кудрявый резко поднялся на ноги и схватил руки девушки прежде чем она попытается его ударить.
        - Это мой ребёнок, и ты с твоим дедушкой, или кто он там, не заберёте ее у меня! Тебе это ясно?!
        Она дернулась назад, слишком живо, чем заставила меня даже испугано вскрикнуть. Вот что он творит, неужели нельзя было сразу сказать, что это просто бред?
        - Никто не собирается, - стараюсь ее успокоить, но Юра меня перебывает.
        - Не твой, а наш, и ты слишком слаба, чтобы ее защитить.
        - Мудак, - вырывается у меня, когда Кристина вдруг громко всхлипывает.
        Говерла первые мгновения выглядит очень недоверчивым, пока по щекам сестры не начинают ручьем течь слёзы, затем он неуверенно отпускает ее.
        - А кого ты можешь защитить? Кого вы можете? Их в разы больше, у них оружие, которое убьет вас мучительной смертью, а вы все ещё здесь, упрямо надеетесь на чудо. Что ваша сила перед тысячей охотников, которых с детства учат убивать оборотней? Давайте посмотрим правда в глаза - это не очередной пикник оборотней, мы здесь все умрем.
        После моих слов в комнате стало очень тихо, даже за дверью.
        - А что ты предлагаешь? Бежать? - с иронией спрашивает Дарья. - Куда? Зачем?
        - Да куда угодно, но подальше от этой бессмысленной бойни.
        - Оборотни не убегают, это место больше чем замок, в котором оборотни собираются каждый год. В этом месте началась сама история оборотней, это дом каждого из нас. Думаешь мы позволим захватить наш дом каким-то фанатичным ублюдкам?
        Дядя Зенон поднялся на ноги и смерил меня взглядом, как глупого ребёнка.
        - Мы погибнем, - сдавленно отвечаю.
        - Девочка, не ты будешь сражаться за нас, не тебе так говорить.
        Это он мне так мстит за мои слова? Вот только мои были правдивыми, а то как он говорит обо мне, как о беспомощной девчонке… на самом деле правда. Чёрт, как я это все ненавижу! Упрямые, как бараны.
        - Хотя бы Кристину отправьте домой, ей здесь точно не место.
        - Это тебе здесь не место, - зло отзывается сестра и я понимаю, что мою точку зрения никто здесь не поддерживает. - Если так боишься, то зачем вернулась?
        - Не знаю, - признаюсь с улыбкой. - Кристин, Юр, подумайте о ребёнке, беременной здесь нечего делать.
        - Ты права, потому вам обоим нужно уехать пока ещё не поздно, - слышу голос Кая, но не поворачиваюсь на него. - Михаил, это касается и тебя с Марго, вы здесь ни причём.
        - Но я причём, не так ли? - говорю с сарказмом смотря на хмурого господина Дмитрова.
        - Даша, ты же понимаешь…
        Он не договорил, вдруг все оборотни разом встали со своих мест, реагируя на что-то, чего мы не поняли.
        - Что происходит? - спрашиваю, когда Юра вдруг почти силком отдает мне Кристину.
        - Я пойду первым, - бросает на ходу начиная раздеваться, и выйдя в коридор.
        - Будь осторожен, не приближайся, - говорит ему в спину Кай, когда остальные оборотни в усиленном темпе начинают снимать с себя одежду и бежать на улицу.
        - А ты куда? - рычит Ванька, хватая руки своей жены, почти снявшей платье.
        - Я альфа, ты забыл? Думаешь я буду сидеть с этими клушами, пока вы будете драться? - кричит Дарья, скидывая обувь, ее глаза уже красные.
        - Именно это ты и будешь делать, поняла? - очень резко говорит брат и буквально садит ее на диван.
        - Ваня! - кричит резко волчица, но судя по лицу брата, он не настроен на спор.
        - Михаил, отведи их в подвал, если что уйдете тайным ходом, - командует Кай, но все остаются на своих местах. - Быстрее!
        Михаил поднялся и забрал у меня перепуганную Кристину.
        - Пойдемте, девушки, - подгоняет он нас, но я иду к выходу только что бы остановится рядом с Каем.
        - Даша? - вспоминает обо мне мужчина только в коридоре.
        - Сейчас, - отзывается Кай вместо меня, пока гостиная пустеет, все оборотни уже ушли на неминуемую гибель.
        - Кай, - хочу сказать так много, но меня хватает только на это.
        В его объятьях как-то быстро все отходит на задний план, даже не злюсь больше, но так сильно не хочу отпускать. Пальцы зажали футболку на его спине, словно у меня на самом деле хватит силы его удержать. Слишком поздно что бы бежать.
        - Все будет хорошо, вот увидишь, - слегка отстраняется что бы посмотреть в мои заплаканные глаза.
        Он улыбается так нежно, что внутри меня все кричит от боли. Чёрт, почему же я так глупа?! Он не обманет меня, я не могу в это поверить.
        - Я тебе не верю, - шепчу, прижавшись к нему и сдерживая слёзы.
        - Поверь мне, - так же просит меня шепотом.
        Он прав, ему будет легче сражаться зная, что я верю - он вернется. Вот только я не верю. Я не хочу этой войны, не хочу смертей. Ну, как так получилось? Почему все это вообще происходит?
        Улыбаюсь мотая головой, не могу. Его теплая ладонь накрывает мою щеку, дыхание обжигает лицо.
        - Просто, - шепчет, словно смерившись и целует меня в лоб, - верь.
        Отпускает меня, разжимает зажатие до боли руки, в последний раз смотрит на меня, а затем уходит, не обернувшись ни разу. Дальше по коридору хлопает дверь, и я позволяю слезам скатится по щекам.
        - Какая плакса, - комментирует моё поведение Дарья с иронией.
        - Правильно, я плакса, - соглашаюсь с улыбкой. - А ты кто? Наша нянька?
        - Пойдемте, - взволновано подгоняет нас Михаил, прежде чем мы с тёзкой снова сцепимся.
        Нам не остается ничего иного, как следовать за ним по коридору к двери возле кухни. Открывает ее, за ней неосвещённая лестница вниз в подвал. Дарья идет первая недовольно кривясь, Михаил же берет под руку Кристину и ждет, пока, недовольно бурча альфа включает свет и говорит, что можно спускаться.
        - А где Марго? - спрашиваю, ступив за ними на лестницу и сама удивляюсь что этот вопрос никто не задавал раньше.
        - Даша, пойдем, - вместо ответа требует Михаил и что-то мне не нравится в том, как он избегает этой темы.
        - Она вернулась?
        - Да, но тебе не стоит…
        - Я позову ее, сейчас, - отзываюсь, прикрывая дверь в подвал.
        - Стой, подожди, Даша!
        - Марго! - кричу, пробегая по всем комнатам первого этажа.
        Останавливаюсь возле двери, ведущей в узкий проход к статуе Белого Волка и их так называемому секретному храму. Дверь открыта, странно, разве они все не ушли в сторону прохода? Берусь за ручку, она слегка холодная, открываю ее, но не вижу ничего кроме небольшого снега и одиноких следов в дом, а не из него. Странно. Решаю закрыть дверь, и тут же меня резко разворачивают к себе.
        - Марго? - удивленно приподнимаю брови видя запиханную женщину.
        Ее всегда идеальная прическа растрёпана, летний красный костюм и белая рубашка мятые. Сверху на плечи небрежно наброшена небольшая шубка, пока подмышкой зажимает небольшую сумочку.
        - Вот ты где, - выдыхает она с облегчением и почему-то открывает дверь снова. - Пойдем.
        - Куда? Что с вами? - растерянно упираюсь об косяк, оглядываясь на коридор. - Нам нужно идти в подвал.
        - Нет, у меня есть идея, как все исправить, - с очень неуместной радостной улыбкой произносит она и силой выталкивает меня на улицу.
        - Что на вас нашло? - спрашиваю чувствуя, как по щиколотку проваливаюсь в снег.
        Холодно, в одной футболке, куртку я оставила в кабинете. Хотя бы снега не так много, но для Марго это явно не проблема, она хватает меня за руку и тащит за собой.
        - Пойдем, у нас мало времени.
        - Марго! - вырываю руку, и останавливаю ее таким образом. - Вы в своем уме? Что происходит?
        - Я знаю, как все исправить, но без тебя у меня не получится. Так что пойдем, хорошо? - она тянет ко мне трясущие руки и чем-то ее взгляд так похож на мамин.
        - Куда? Вы хоть понимаете, что происходит? Они пошли с охотниками драться, нам нужно спрятаться, господин Дмитров ждет с девочками в подвале.
        - Это ты не понимаешь, пойдем быстрее нам нужно к статуе Белого волка! - срывается она на меня резко, что так не похоже на Марго.
        - Зачем?
        - Ты можешь попросить его, он поможет нам. Так и раньше происходило, Белый Волк всегда защищает своих оборотней, нужно только попросить.
        От чего-то мне кажется, она сама не верит в свои слова, так зачем просит меня?
        - Богов не существует, никто нас не спасет волшебным образом.
        - Нет, ты не права, тебе всего лишь нужно попросить. Пойдем же, быстрее!
        Я не ответила, только мои плечи опустились, и я повернулась к двери, чтобы уйти внутрь. Резкий удар по затылку заставил потерять равновесие и свалится на землю. Боль такая что даже кричать не могу, все перед глазами расплывается, тяну руки к затылку и чувствую кровь на пальцах. Чем она меня ударила? Сумочкой?
        - Зачем? - хриплю, пытаясь подняться, но все вокруг так кружится.
        Прислоняюсь к дверному косяку, все продолжает кружиться, пока кровь медленно течет по шее и спине. Боль пульсирует на затылке, я полностью дезориентирована.
        - Похоже больше нет смыла играть, - интонация Марго изменилась, стала более уверенной чем раньше, словно совсем другой человек.
        - Дашка, сколько можно тебя ждать? - слышу недовольный крик Дарьи где-то в коридоре.
        Марго достает с сумочки знакомый мне пистолет. Она что серьёзно? Что вообще происходит?
        - Вот вы где! - кричит Дарья, как только нас ведёт. - Эй, вы что там делаете?
        Звук выстрела, один, а затем второй заставляют зажмуриться на мгновение. Когда снова открываю глаза, Дарья уже лежит на полу, слышу ее неразборчивый мат, пока пытается повернуться на бок, но у нее не получается.
        - Замок чист, - говорит Марго в что-то похожее на рацию, а затем наклоняется ко мне. - Чем больше ты сопротивляешься, тем больше жертв.
        Хочу спросить о чем-то, но не могу, меня мутит, а голова кружится настолько, что даже не реагирую, когда она тянет меня за руку.
        - Похоже я слегка переборщила, не переживай, уверенна кровь зверя не даст тебе умереть, - говорит она так, словно оправдывается.
        Поднимает меня, игнорируя мои вялые попытки отбиться. Забрасывает руку себе на плечо и тащит, удерживая за бок, кряхтя от натуги. Специально совсем не помогаю ей, а наоборот мешаю, упираясь ногами в землю, попросту тяня время. Только бы в сознании остаться, а то с каждым мгновением контролировать свое тело все сложнее. Скорее всего это от кровопотери, но то время, пока мы дошли до старого лагеря казались мне вечностью. Даже Марго опустила меня на землю и села рядом отдышаться.
        - Знаешь, я ведь делаю это и ради тебя тоже. Они не убьют тебя, ты курица носящая золотые яйца, единственное лекарство, не сомневаюсь, с тебя будут сдувать пылинки. Пойми, твоя кровь спасет их всех, и Диму, Кирилла, Максима твоего, даже ребёнка Кристины сделает обычным. Понимаешь? Он не умрет, какой мой сын. Вырастит обычным человеком и проживет нормальную жизнь, а не умрет в муках. Разве так не будет всем лучше?
        Она улыбается, смотря мне в глазах, и я вижу в них сомнение. Сильная и стойкая интриганка, Миссис Тактичность сомневается в своем решении. Вот только уже слишком поздно сомневаться, не так ли? Сдавленно дышу, скребя руками снег за спиной, ищу хоть что-то вроде оружия, но это сложно. Какая-то небольшая палка от костра, хватаю ее слегка повернувшись на спину. А замахнуться, смогу? Пока не сделаю - не узнаю.
        Она отдышалась и тянет ко мне руки, чтобы снова поднять, но я, собравшись с силами ударяю ее палкой в районе виска. Марго вскрикнула и завалилась в снег, прижимая руку к лицу. Пользуюсь этим что бы кое-как взобраться на четвереньки и попытаться встать, упираясь на ствол дерева. Свои силы я явно переоценила потому что голова закружилась так, что я снова встретилась лицом в земле. В глазах потемнело, я сейчас отключусь.
        Резкий рывок и я оказываюсь в вертикальном положении, но то что я вижу перед собой слишком похоже на мой недавний кошмар.
        - Давно не виделись, - сказал Рад с улыбкой, удерживая меня только за шею, - зверушка.
        Все так реально, словно в тот сон вернулась, шею сдавило, и я почти сразу начала задыхаться, только еле пытаясь отбиться. Охотник криво улыбнулся, а затем бросил меня на землю. Голова закружилась, кажется я перестала понимать где кошмар, а где реальность.
        Их не много, как по меркам оборотней, человек десять, все в камуфляже. В некоторых тяжелые сумки и у всех куча оружия и бронежилеты.
        - Андрей, подлатай ее, а то умрет раньше, чем нам нужно.
        - Да, я сейчас, - слышу отдаленную возню, а потом меня поворачивают на бок.
        С трудом узнаю Андрея, в камуфляжной куртке и штанах. У него маленький медицинский саквояж, который он ставит рядом со мной. Слегка поворачивает мою голову, чтобы разглядеть рану, недовольно кривиться и без лишних снов берет иглу и нить, чтобы зашить рану.
        - Как вы, госпожа Дмитрова? Целы? Андрей может вас тоже осмотреть, если хотите, - обращается к женщине издевательским тоном охотник где-то рядом.
        - Я в порядке. Мы с вами договаривались встретиться сразу на месте, - слегка поднимает тон голоса Марго, пытаясь поставить парня на место.
        Она явно не знает кто такой Рад на самом деле
        - Зная характер этой зверушки, сомневаюсь, что у вас бы получилось дотащить ее живой. Как видите моя осмотрительность к лучшему.
        - Где ведьма? - очень сухо спрашивает Марго, она, наверное, не знает кто на самом деле управляет охотниками.
        - Председатель? - с легкой издевкой переспрашивает Рад, могу поспорить он сейчас обворожительно улыбается. - Она будет ждать нас возле статуи, когда мы наконец покончим с этим.
        А вот это интересно, зачем это охотникам эта дурацкая статуя? Неужто и правда поверили в божка оборотней? Да сами оборотни его в не особо то верят, традицией считают, а они поверили?
        - Это обязательно? - как-то неуверенно переспрашивает Марго. - У вас же есть лекарство.
        Никогда бы не подумала, что Марго сделает что-то подобное. Хотя наклонности к психопатии и жестокости у нее всегда были, взять хотя бы нашу первую встречу, когда она меня на машине сбила, а затем пыталась свести с ее сыновьями.
        - Мы хотим не просто вылечить их, а сделать так, чтобы миф об оборотнях остался только мифом. Поверьте, мне, так будет лучше.
        Вот ни капли не верю, ни в одно слово!
        - В том то и проблема, я вам не доверяю, - впервые за сегодня слышу правильную фразу от Марго. - Вы не человек слова, Рад, в отличие от ведьмы.
        Охотник засмеялся, к этому времени Андрей как раз закончил зашивать меня и теперь светил в глаза фонариком. Он сделал несколько раз, что даже мне стало понятно, что что-то не так. Хотя это и так понятно с того, как все не прекращает вращаться перед глазами.
        - Как часто я это слышал, госпожа Дмитрова, - с насмешкой отвечает беззаботно охотник, а затем уже резко обращается к Андрею. - Ну что там? Жить будет?
        - Сильное сотрясение и потеря крови, кости скорее всего целы, но сама идти не сможет - отчитался врач.
        - Ну, так сделай что бы смогла, или сам ее понесешь, - с издевкой обещает главный охотник, и мой личный кошмар.
        Андрей ничего не отвечает, судя по тому, как он поджимает губы ему это не нравится. В этот момент я понимаю, что все ещё чем-то импонирую ему, потому решаю подыграть. Слегка касаюсь руки врача и киваю, показывая, что все нормально, я выдержу.
        - Сейчас я вколю тебе укол, сначала будет очень плохо, а затем станет лучше, - произнес с сочувствием доктор, но я ему не верю.
        Знаю, что сочувствия на самом деле у него нет сочувствия, только холодный расчет. Думаю, он и сам не знает, что его нет, думает о себе лучше, чем есть на самом деле. Поворачиваюсь на бок пытаясь сесть, доктор берет меня за руку, помогая сесть, и сразу же набирает с ампулы в шприц лекарство. Руку не отпускает, но я и не вырываюсь, мне нужны силы, чего бы они не стоили. Игла входит под кожу на локтевом сгибе, но боли от укола не чувствую. Почти сразу после укола головокружение усиливается, а затем резко опять падаю на снег. Сердце бешено бьется в груди и это чувство от чего-то знакомо мне.
        - Даша? - вскрикивает Марго, пытаясь до меня добраться, но ей не дают.
        Все тело сотрясается судорогой, а Андрей на это не реагирует, в отличие от Рада.
        - Что ты ей вколол? - интересуется он с безмятежным выражением лица.
        - То, от чего она встанет, - отвечает чрезвычайно спокойно доктор.
        - Встанет? Да она сейчас умрет! - в свою очередь кричит Марго, пытаясь отталкивать двух охотников, которые ее держат.
        Тело продолжает ломать от судорог, но они резко кончаются, как и начались. Судорожно хватаю воздух ртом и замечаю какое-то самодовольное «хм» от доктора. Что-то мне подсказывает что он мне не просто адреналин вколол.
        - Что бы знали, эта зверушка чрезвычайно живуча, - проговорил с улыбкой Рад, а затем прошел мимо меня.
        Что это было? В голове как будто все прояснилось, перестало кружиться, но легче не стало. Теперь меня колотит, то ли от холода, то ли просто так. Андрей снова посадил меня, и зачем-то посветил фонариком в оба глаза, как и прежде. Они что думали зрение вернулось? Как оказалось, моя частичная слепота оборотней заботит в последнюю очередь, так же как и охотников, впрочем.
        - Что это было? - прохрипела с натугой, почему-то сложно смотреть в одну точку, глаза сразу начинают слезиться.
        - Парни, собрались, последний рывок, - командует Рад где-то вдалеке. - Ну что же, госпожа Марго, показывайте дорогу.
        Женщина гордо подняла подбородок и прижимая сумочку к животу прошагала мимо, в ту сторону, где находится статуя волка. Отвлекшись на ее смешную в данной ситуации походку от бедра, не сразу поняла, что доктор зачем-то наклонил мою голову вперед, а сам нагнулся к самому моему уху.
        - То, что тебя либо убьет, либо спасет твою жизнь, - прошептал он, имитируя это попыткой поднять меня на ноги.
        Снова отклоняется, закрывает саквояж и удобно перехватывает его рукой, и только затем помогает мне встать. Ноги плохо слушаться, приходится опираться на доктора что бы идти. Нас то ли охраняют, то ли конвоируют двое мужчин с оружием. Мы с доктором идем медленно, настолько что мне кажется это подозрительным. Я понимаю зачем мне тянуть время, но зачем это делать Андрею?
        - Быстрее! - недовольно кричит Рад, оборачиваясь к нам в начале группы.
        Доктор ничего не отвечает, только натужно улыбается, подхватывая саквояж поудобней. Он прибавил шагу, но при первом удобном случае прошипел мне на ухо:
        - Не смотри никому в глаза и прячь руки.
        Удивленно смотрю на свои руки, но не вижу в них ничего странного. О чём это он? Мы пришли к статуе, но там никого не было, что сразу заметила Марго.
        - Где ведьма? - судя по голосу она все-таки ожидала ее здесь увидеть. - Где она?
        - Я здесь, - голос Председателя заставил вздрогнуть.
        Она стоит на самом краю, небольшой ветер поднимает ее волосы и заставляет двигаться длинную цыганскую юбку чёрного цвета. На плечах вязаный платок, который вряд ли защищает от холода, как и абсолютно босые ноги. Могу поклясться, ещё мгновение назад ее там не было. Ведьма не обернулась, продолжила смотреть в даль, на хмурое небо, кажется вот-вот пойдет дождь или скорее уж снег.
        - Послушайте, - Марго на мгновение улыбнулась, а затем попыталась приблизиться к старой цыганке. - Вы обещали мне…
        - Чего встали? Живо за работу! - выкрикнул команду Рад, так что бы охотники перестали стоять на месте.
        Марго нервно обернулась на охотника, а затем подошла почти к краю, стараясь привлечь внимание ведьмы. Почему-то в моих глазах она выглядит почти что жалкой, не думала, что ее так легко обвести вокруг пальца.
        Охотники принялись снимать рюкзаки, и доставать с них какое-то оборудование и какие-то странные бруски в белом полиэтилене. Только когда мужчины принялись соединять бруски и крепить их к волку поняла, что это взрывчатка. Правда, что ли собрались взорвать эту глупую статую? Зачем? Разве это не бессмысленно?
        Андрей опустил меня на землю и присел рядом. Его рука сжала моё запястья, проверяя пульс, и я впервые заметила, как быстро бьется сердце в груди. Затылок уже не болит, но такое чувство что ноет каждая мышца в теле, словно после длительных физических нагрузок. Что со мной происходит, и что значит та фраза Андрея?
        - Когда-то очень давно, настолько что свидетелей тому нет уже, даже среди оборотней, был заключен договор.
        Ведьма совсем проигнорировала Марго, при этом почему-то ее голос прозвучал так, что было невозможно даже попытаться прервать. Даже охотники, забыли о приказе Рада и навострили уши.
        - Первый оборотень, которого потом прозвали Белым Волком, заключил договор с охотниками, чтобы принести мир в эти края после разрушительной войны.
        Ведьма повернулась к нам, мне показалось что она сильно постарела. Ее черные глаза блестят от переживаний, а взгляд словно направлен в прошлое. Она сделала несколько шагов к статуе и остановилась на расстоянии одного шага.
        - Но мир, просто так не даётся, за все нужно платить, - ее взгляд на мгновение остановился на кристаллах, а затем вдруг на мне.
        Внутри все дрожит, доктор поднимается на ноги, оставив меня сидеть на земле. Понимаю почему он меня оставил, только когда Рад резко хватает за волосы и поднимает за ноги. Кричу от боли, только мгновение, пока он не толкает меня на колени. Сжимает волосы на затылке причиняя жуткую боль. Просто чувствую, как лопаются швы Артура, срывая кожу.
        - Отпусти ее! - кричит Марго, но Рад и не думает ее слушать.
        - Почему это? - улыбается довольно, при этом его вторая рука издевательски нежно поглаживает меня по шее.
        - Не трогай меня! - дергаюсь вперед, пытаясь вырваться, несмотря на боль.
        Его нежность отвратительна, сам он отвратителен. Касания приносят боль, возвращая жуткие воспоминания, которые я почти забыла в объятиях Кая. Ненавижу, просто ненавижу его!
        Чёрт, мой Кай, как же я хочу к нему. Какая-то маленькая часть меня безумно хочет, чтобы мой оборотень был сейчас здесь, что бы защитил меня. Где-то глубоко внутри я все ещё та маленькая девочка, которую он спас в лесу, его плакса. Никогда не исполню данное ему обещание. Даже если бы он был здесь на самом деле, то не смог меня защитить, только пострадал бы сам.
        - Тихо, тихо, а то я решу, что ты рада меня видеть, - издевается он, грубо проводя пальцем по моим губам.
        Зря он это, резко кусаю его со всей силы, до крови, за что получаю по лицу и заваливаюсь на бок. Щека горит огнем, это не женская пощёчина, перед глазами снова все кружится. Не поднимаюсь, знаю, что так только раззадорю его.
        - Поднимайся, - приказывает он, улыбаясь.
        - Рад, - пытается остановить охотника Председатель.
        - Отпусти ее! - резко выкрикивает Марго, направляя оружие на охотника.
        Он не боится ее угроз, хотя бы потому что его люди уже направили на нее оружие. Рад улыбается и с этой наклоняется ко мне и хватает за чёлку.
        - Сегодня здесь ты умрешь, зверушка, - обещает с улыбкой, но я даже не пытаюсь что-то ответить, что его ещё больше бесит.
        Он отпускает волосы, так что бьюсь об землю головой снова, все кружится, голова кружится. Кажется, вот-вот мой череп лопнет от боли, хватаюсь за голову руками, но это не помогает.
        - Что ты делаешь? Ее кровь лекарство, что значит ты ее убьешь?
        Такой испуганный голос Марго позабавил, как будто ей на самом деле важна моя судьба. Смеюсь сквозь боль, это до одури смешно такой доверчивой быть.
        - Даша? - слышу ее испуганный голос, наверное, думает, что я сошла с ума.
        - Марго, - поднимаюсь на четвереньки и еле сажусь, - охотники не оставляют оборотней в живых.
        Рад слегка засмеялся с моих слов, равнодушно покосился на испуганную женщину.
        - Зверушка права, если бы не ваша помощь, мы бы никогда не нашли проход и это место, но все это нужно только для одного, чтобы убить всех тварей.
        - Но лекарство, - замямлила Марго уже не так уверенно сжимая оружие в руках, а затем повернулась к ведьме. - Вы же сказали, что ее кровь может исцелить их!
        - Это правда, ее кровь действительно исцеляет этих тварей, - отвечает вместо ведьмы Рад с улыбкой обходя статую по кругу, - буквально.
        - В смысле? - Марго прищурилась, переводя взгляд с одного главы охотников, на другого.
        - В прямом, - вмешался Андрей с легкой улыбкой. - Ее кровь помогает ускорить регенерацию оборотней.
        - Но людей из них конечно не делает, - договаривает вместо него Рад и с улыбкой смотрит на меня, - зверь навсегда останется зверем.
        У меня вырывается смешок, пока пальцы за спиной пытаются достать с замерзлой земли камень.
        - Они такими рождаются, это не болезнь, как в книжках и укусом не передается, - вносит ясность Андрей, сжимая свой саквояж в руках и смотря только на меня.
        - Другими словами: это не лечится. Никто не сможет, и не собирается, лечить оборотней, мы просто их уничтожим, причем не прикладная особенных усилий.
        Рад не приукрашал, в его голосе нескрываемая радость, от которой волосы встали дыбом. Он хватает меня за шею и резко дергает вверх, не подозревая что камень я успела вытащить. Сжимаю его рукой и с разворота даю им ему по лицу. Камень выскальзывает с рук, а я освобождаюсь от хватки, и чуть ли не падаю к ногам Марго
        - Отошли! - крикнула она, направляя оружие на Рада.
        - Вам все равно не сбежать, - насмехается с нас Рад, стирая рукой кровь и даже не доставая своего оружия.
        Он никогда не воспринимал меня в серьёз, даже сейчас совсем не боится ни Марго с оружием, а тем более меня. Я все ещё его игрушка - он так считает. Меня снова колотит, но я прячу взгляд от охотника не поэтому. Чувствую тот страх и отвращение, что чувствовала раньше, а мне казалось, я справилась с этим. Справилась со всеми страхами, но что во сне, что наяву, они никуда не исчезли. Он никуда не исчез.
        - Толстушка, - шепчет Марго, и понимаю, что она куда слабее чем всегда казалось, - я хотела не этого.
        Я знаю, что она не этого она хотела, но не могу принять, а тем более простить ее. Может я бы смогла ее понять, тот страх что испытывает эта женщина после всего пережитого. Я не знаю в какой момент она связалась с охотниками, но понимаю, что ее заставило это сделать - огромный страх перед оборотнями. Потеря возлюбленного, всех друзей, и ребёнка не может, не оставить следа на психике. Скорее всего видя Кристину, она решила пойти на очередную глупость, только бы спасти ее нарождённого малыша. Поверила в то, что было очередной уловкой, обычной ложью.
        Несколько охотников зашли сзади, Марго не сможет убить их всех, пуль не хватит, да и стреляет она так себе. Ее руки дрожат вместе с пистолетом, один из охотников делает резкий выпад и вырубает ее прикладом ружья. Пистолет падает с ее рук, я пытаюсь его схватить, но Рад быстрее. Отбрасывает его ногой в пропасть, не давая мне и капли надежды.
        - Уберите ее отсюда, - командует Рад указывая на Марго.
        Вздрагиваю и пытаюсь защитить ее, понимая его слова по-другому.
        - Мы не убиваем людей, - несмешливо фыркает, когда пытаюсь закрыть ее собой охотник и забрасывает женщину на плечо.
        Незнакомый охотник несет Марго на плечо куда-то в сторону старой стоянки для лагеря и замка. Они уже захватили замок? Все оборотни мертвы? Все, кого я люблю, умерли? Кажется, я знаю, почему Кай так ненавидел своего зверя, вот только я ненавижу Рада, старую ведьму, всех охотников и больше всего себя и свою слабость. Если бы я была хоть чуточку сильнее, хоть немного храбрее, этого всего не произошло. Все из-за меня, глупой девчонки попавший в мир, где ей не место.
        Рад смотрит только на меня. Мы оба знаем, что мне не убежать, но он почему-то тянет время, возможно просто играется, мучает меня. Ему приятна моя агония и страх, он улыбается. Другие не обращают внимания на его игру, он здесь главный.
        - Рад, давай приступим, - подгоняет холодно ведьма, ей не терпится.
        Улыбаюсь, теперь понимая слова Кая, все его родные действительно умерли. Эта женщина связана ли родством с оборотнями или нет, безжалостно отдала приказ на их уничтожение.
        - Ну, что вы, Председатель, неужели так не терпится умыться в крови оборотней? - бросает на нее короткий взгляд Рад, а затем снова не сводит с меня взгляда.
        - Я хочу, чтобы он получил по заслугам, за жизнь моей дочери и внука! - как-то очень резко и эмоционально отвечает ведьма, смотря только на статую.
        Рад смеется с нее, и я знаю почему. Ему смешно, потому что ведьма сама приказала убить Кая, как и всех остальных. Останавливаюсь резко, вдруг понимая, что все это бессмысленно. Они и правда их убили, когда такой перевес в силе и количестве это не мудрено. Оборотни и правда мертвы, из-за них, из-за этих двоих.
        - О, кажется ты поняла, - насмехается охотник. - Они все уже мертвы, иначе как бы мы здесь оказались?
        - Ну так чего ты ждешь? - поднимаю на него взгляд чувствуя, что мне уже все равно. - Убей меня.
        - Непременно, как только…
        - Зачем я вам нужна? - поворачиваюсь к ведьме, игнорируя охотника. - Зачем я нужна убийцам?
        Ее передернуло, морщины на лице стали глубже, когда она недовольно поджала губы.
        - Да, как ты смеешь?! - свела она брови грозно.
        - Дайте угадаю: какой-то оборотень очень давно бросил вас и теперь вы мстите им всем? Вот только я хорошо помню слова дрогой ведьмы: вам нельзя вмешиваться, нельзя отдавать приказы убивать! От того что это сделали не вы, а ваши пешки, крови на ваших руках не становится меньше!
        Пощёчина, слабая, Рад бьет куда сильнее. Только отвернулась на мгновение, а затем снова посмотрела на нее, не скрывая всего призрения, что чувствую к этой женщине.
        - Рад! - резко кричит ведьма, утратив свойственное ей спокойствие.
        Рука охотника резко сжимает моё плечо, поворачивает меня к себе лицом. В его второй руке охотничий нож, так меня просто прирежут? Закрываю глаза, отгоняю слёзы, но охотник тянет. Его рука сжимает плечо все слабее, и я совсем не понимаю почему. Открываю глаза и сразу вижу то, чего видеть не хочу. Все время живя в охотников считала, что Рад вторая власть, серый кардинал, но на самом деле он такая же пешка, как и остальные. Вся власть принадлежит только одной ведьме и всегда принадлежала.
        - Рад, - давит на него ведьма, подгоняет к действиям.
        Мне жалко его, ещё сильнее чем прежде. Он ублюдок, по жестокости и бесчеловечности не уступает Леву Викторовичу, но вряд ли он в этом виноват. Как и Кай не виноват в смерти своих родителей. Иногда зло принимает ужасающие формы, а иногда и человеческое обличие.
        - Зверь навсегда останется зверем, - напоминаю ему с насмешкой его же слова.
        - Чего ты ждешь?! - вскрикивает ведьма, подгоняя его снова.
        Это не действует, взгляд Рада говорит мне об этом. Он мог мне повторять эту фразу раз за разом, но как только дело приходит к исполнению он медлит. Частичка человечности все же осталась в нем? Или охотник обманывает сам себя, принимая то что было между нами за настоящие чувства? Сомневаюсь, что такой, как он вообще умеет любить, но если бы умел, то делал бы это именно так.
        Мой судорожный вздох сопровождается ироническим смехом, а затем я убираю волосы с лица рукой.
        - Я люблю только его, всегда любила, - вбиваю каждое слово в его сердце, руку с кольцом показываю. - Мы даже поженились.
        - Откуда у тебя это кольцо? - слышу за спиной голос ведьмы, но это уже не имеет значения, как ее крик. - Рад стой!
        Три удара, резких и быстрых под ребра, справа. Больно, очень больно. После того как он вынимает лезвие с живота хлещет кровь словно фонтаном. Прижимаю ее рукой, но тело слабеет быстрее, ноги не держат, и я сваливаюсь на Рада. Он прижимает меня рукой к себе, удерживает что бы не сползла на землю. Не могу говорить, дышу с трудом, каждый вздох приносит ещё больше боли, а затем начинаю харкать кровью. Все это происходит так быстро, Рад зачем-то прижимает мою руку к ранам, а затем заставляет коснуться чего-то холодного. Не могу даже подбородок держать, только вижу, что он зачем-то прижимает мою руку к кристаллам на статуе.
        - Чего ты желаешь сейчас больше всего на свете? - слышу голос Рада над ухом.
        Он удерживает меня, не дает упасть, чувствую его спиной, вторая рука больно давит на рану. Это не спасет меня, мы оба это знаем. Меня ничто не спасет, как их ничто не спасло. Закрываю глаза и, наверное, хочу только одного, что бы боль скорее закончилась.
        Несколько длинных мгновений чувствую только боль и холод, а затем руки касается что-то тёплое. Оборотень? Резко открываю глаза и перестаю понимать, что здесь происходит. Огромный белый волк уткнулся горячим носом в мою руку. Кай?
        - Нет, - сначала шепчу, а затем истошно кричу, когда Рад отшвыривает меня в сторону, что бы не мешала всадить в волка всю обойму с пистолета.
        Я не могу перестать кричать, пули врезаются в тело, волк истошно воет, пока его белоснежная шерсть становится красной. Все охотники повторяют за Радом, выпускаю в него целые очереди. Тянусь к волку, ползу, несмотря на боль и не могу перестать кричать, заливаясь пустыми слезами. Мой крик для меня громче автоматных очередей, воя раненого зверя и адского смеха проклятой ведьмы. Выстрелы не прекращаются даже когда зверь заваливается на бок и зарывает глаза. Почти вся его шерсть становится красной, а в теле бесчисленное количество дыр.
        Рад махнул рукой и вострили и прекратились, только ведьма все ещё смеется. Она все ещё смеется, а я кричу, истошно вою словно волчица, прерываясь только что бы давится собственной кровью.
        - Андрей, проверь, - приказывает Рад так, словно делает что-то подобное каждый день.
        Доктор осторожно подходит к телу, все время оглядываясь. Осторожно, словно он может ещё напасть, протягивает руку к шее зверя. Его рука трясется, и как только он касается шеи, зверь открывает глаза и откусывает руку почти по основание. Доктор даже не успевает закрывать, как лишается и головы.
        - Взрывай! - кричит Рад отступая назад и пробегая мимо меня утаскивает за собой за ногу.
        Кровавый волк отбрасывает тело в сторону, но слишком поздно. Яркая вспышка заставляет зажмуриться. Голова раскалывается, слышу только жуткий звон и больше ничего, ощущаю жар, который обжимает все тело и судя по запаху подпаливает волосы и плоть. Пытаюсь закрыться от него, с трудом отворачиваюсь и чувствую, что ноги проваливаются в пропасть. Соскальзываю с края царапая землю ногтями в попытке все-таки удержатся, но не получается. В последний момент меня хватают за руки, почти ломая запястья. Рад на мгновение ослабляет хватку, как только наши взгляды встречаются, а затем резко рывками вытягивает меня. Не могу двигаться, судорожно кашляю кровью пытаясь зажать руками живот, пока Рад просто лежит рядом и судорожно дышит. Мы на краю пропасти, а там, чуть дальше настоящий ад. Слух возвращается, и я слышу автоматные очереди, как рычит зверь и кричат люди, когда он разрывает их на части. Открываю глаза и вижу полыхающие тела, и главное огромного волка, объятого пламенем, но живого, пускай его шерсть сгорела так, что осталось только мясо. Он двигается и безжалостно убивает каждого с охотников, разрывая на
кусочки. И посреди этого ада стоит ведьма и наблюдает за ним с жуткой улыбкой. На шее оборотня блестит подвеска с кристаллов, болтается при каждом его движении, и я понимаю, что это не Кай, а тот самый Белый Волк.
        - Вашего бога невозможно убить, - слышу слова Рада наполненные безысходностью.
        Ему уже все равно, он не хочет больше драться, потому что знает - ему не одержать победу. Закрываю глаза, пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы зажать рану. Сердце бьется в груди все быстрее. Мне кажется, что я уже должна была умереть, слишком много крови потеряла. Руки дрожат и чем сильнее давлю на рану, тем больнее становится, что вполне нормально, если не считать, что мои ногти почему-то стали длинными и очень острыми. Провожу языком по зубам и кроме вкуса крови, ощущаю, что клыки увеличились. В такой момент я превращаюсь в оборотня? Серьёзно?! Это из-за Андрея и того что он мне вколол, жаль, что о покойниках либо хорошо, либо молчат. Каждый вздох дается все труднее, грудь словно распирает и в какой-то момент вполне ощущаю, как ломаются ребра. Жарко, очень жарко, но уже не от огня. Царапаю ногтями землю и скулю, чувствуя адскую боль. Кажется, каждая косточка в моем теле ломается, а потом срастается снова. На руках проступают светлокаштановые волоски, а затем снова опадают и так раз за разом, вводя меня агонию. Так происходит не только с волосами, но и с правым глазом, на мгновение мне кажется,
что он лопнет. Как раз перед тем, как я начинаю им видеть, а затем напряжение и боль медленно спадают, чтобы потом снова на короткое мгновение подарить мне возможность видеть вместе с адской болью.
        В какое-то мгновение этой агонии замечаю момент, когда Белый Волк убивает ведьму полоснув ее когтями по горлу. Ее тело падаем на землю, а громадный зверь обращает внимание на тех, кто остался в живых. Он больше не горит, мясо на его теле кое-где прожарено до хрустящей корочки. Белый Волк останавливается перед нами и по истине пугает своими огромными налитыми кровью глазами, без зрачков. При каждом вдохе громадного зверя дергается подвеска с кристаллами, он нагибает свою огромную голову между нами с Радом.
        «ДОГОВОР» - слышу в голове, но не слышу ушами. Голова просто раскалывается от этого то ли голоса, то ли внушения, судя по тому, как корчится Рад, он тоже это почувствовал.
        «ДОГОВОР ДОЛЖЕН СУЩЕСТВОВАТЬ» - снова раздается в голове, сопровождаясь такой болью что мы кричим в агонии. Белый волк опускает свою голову так, что цепочка болтается всего в нескольких сантиметрах от земли. Не уверенна что понимаю, что делаю, но несмотря на боль протягиваю руку и касаюсь холодных кристаллов. Почему они все ещё холодные? Волк рычит и после этого Рад повторяет это действие.
        Ничего не происходит, даже света в кристаллах нет, но волк поднимает свою голову, забирая свою подвеску, а затем наклоняется ко мне и горячим языком проходится по ране в животе и по лицу. Ощущение странное, меня словно жаренной колбасой обмазывают. Кожу сначала обожгло, а затем раны начали заживать.
        Белый Волк приближается к Раду и дергает его за руку, поворачивая со спины на живот. Вот точно такие огромные клыки распороли ему кожу, но это меркнет на фоне того что вижу дальше. Кажется, я теперь понимаю откуда был запах горелой плоти и волос, вся его спина обожжена настолько, что видно мясо, а в некоторых местах одежда прилипла как вторая кожа. Белый волк прошелся языком по его спине, но как мне показалось куда более не аккуратно, причиняя охотнику боль. Рад даже застонал от боли, хотя до этого, несмотря на такие раны даже звука не выдал. Оборотень прекратил его лечение, а затем просто повернулся и пошёл. Вот так, по голове словами дал, убил кучу людей и ведьму, заставил какой-то договор составить и ушёл. У меня так в жизни крышу никогда не сносило.
        - Стой! - кричу ему в пропеченную спину и облезлый хвост. - Я кому сказала: стой!
        Дернулась вперед, но меня хватило только на то, чтобы проползти на четвереньках несколько метров. Чувствую себя как-то странно, по лицу что-то стекает, оказывается кровь с глаза. Лопнул что ли? Одергиваю себя, что бы не проверить, сейчас это неважно.
        - СТОЙ! - кричу во все горло и только тогда это божество средней прожарки останавливается. - Почему ты вмешался только сейчас? Почему не спас их? Да на какой чёрт этот договор теперь, когда все, кого я знала и любила, умерли? Зачем, это все?
        «ВЕДЬМА РАЗРУШИЛА ДОГОВОР» - взрывается голова жуткой болью, словно лоботомию без наркоза делают. Зверь повернулся, точно стараясь напугать своим видом и особенно глазами.
        - Да на какой чёрт он нужен, если они все равно друг друга убивают?! - кричу, валясь на земле зажимая уши, но это не помогает.
        «ВСТАЛА НА СТОРОНУ И НАРУШИЛА ПРАВИЛО» - чем больше слов, тем сильнее и дольше боль. Голова просто раскалывается, и даже после того, как он перестал «говорить», но похоже Белый Волк решил доконать нас или просто поиздеваться, потому продолжил вещать.
        «ВСЕ, КТО НАРУШАЮТ ПРАВИЛА ДОЛЖНЫ УМИРЕТЬ» - в такие моменты красноречивость можно считать весомым недостатком.
        Затаила дыхание, ожидая очередной фразы от волчьего божка, но он перестал бить своим красноречием.
        - Ну и где тогда ты был, когда охотники оборотней убивали? Почему явился только когда все это стало бессмысленным? Что это за правосудие такое выборочное? Ты бог или как?!
        «ТЫ ПОЗВАЛА» - ударило снова по мозгам. Только успела передохнуть, как он продолжил.
        «ТЫ ПОЖЕЛАЛА» - где-то на краю обрыва в передышке между фразами матерится Рад.
        «ОНИ НЕ ЗВАЛИ» - в конечном итоге видал этот ходячий хот-дог.
        Г - логика на лицо. Знаю, что он бессмертное существо, и раз уж взрывчатка только подкоптила, я уж точно не смогу ему ничего сделать, но чёрт побери, как же хочется!
        - То есть когда твой народ, те кто тебе поклоняются, умирают - ты ничего делаешь. Но стоит какой-то девчонке попросить ты тут как тут, всех поубивал! Где здесь черт побери логика?!
        - Дашка, мать твою, заткнись! - кричит там на заднем плане охотник, а затем уже мы кричим от боли, получая ответ.
        «ДОСТАЛА» - грохочет в голове, но я все равно стою хоть на коленях, зажимая руками голову. Смысл ответа мне не понятен, пока громадная лапа вдруг прилетает прямо в лицо.
        Не чувствую ничего, вокруг темнота и больше ничего. Это меня так отправили в нокаут? А тут не так уж плохо, по крайней мере боли нет, только мрачновато. Слегка оборачиваюсь и уже стою на краю пропасти, впереди один из самых красивых закатов, мягкий свет окрашивает долину в яркие краски. Поворачиваюсь назад, там уже нет ни статуи, ни следов пожара и трупов, совсем ничего. Оглядываюсь снова, чувство дежавю не отпускает, и я все время настороженно оглядываюсь, пока он не возникает прямо перед мной. Вот не было сумасшедшего божества и вот оно, прямо перед мной, как в фильме ужастиков.
        Крик со рта вырывается сам, от испуга отшатываюсь и падаю на землю.
        - Чёрт, ты и правда бог! - вскрикиваю, хватаясь за сердце.
        Кай, то есть существо в его форме иронично улыбается и протягивает мне руку.
        - А что, ты в этом сомневалась? - от его саркастичной улыбки быстрее бьется сердце.
        Тепло рождается в груди и почти сразу сманивается острой болью. Судорожно вдыхаю и зажмуриваю глаза. На эту подделку больно смотреть. Тоска ложится тяжёлым грузом на сердце, прижимает меня к земле. Неужели его и правда больше нет? Как это чёрт побери несправедливо, все это несправедливо. От боли, не телесной начинаю задыхаться, и она находит только один выход - горячие слёзы. Они обжигают щеки, но мне все равно. Я хочу плакать, хоть кричать и выть от отчаянья, и я это делаю. Кричу, нагибаясь к земле так сильно, что опираюсь о нее лбом.
        - Тихо, тихо, дорогая, - слышу мамин голос, чувствую ее ладонь нежно поглаживающую по спине.
        Это не мама, она уже никогда не будет такой, как я ее запомнила из детства. Они остались в прошлом, люди, чей образ так жестоко примеряет это божество.
        - Ну, ты что? - в этот раз большая рука еле касается моего плеча, так словно боится меня трогать. - Хватит реветь - раздражает.
        Мои слёзы прекращаются только на мгновение из-за злости. Ему было мало образа моего любимого, матери, такой, какой она больше никогда не будет, он ещё и брата к рукам прибрал!
        - Прекрати! - кричу, срываясь и мутным от слёз взглядом смотрю на растерянного брата.
        Не того идиота, которым он стал сейчас, а того полноватого очкарика, обожающего книги. От боли хочется кричать, и я кричу, но легче не становится, пока меня не останавливают ударом по щеке.
        - Соберись! - резко кричит на меня Марго, такая какой я помню ее с нашей первой встречи.
        Ее тонкие изящные руки сжимают мои запястья до боли, пока я не перестаю плакать и пытаться вырваться. Только после этого она отпускает, и я снова вижу его привычный образ, человека, которого люблю. Боль в груди не прекращается, только усиливается, как и больное желание коснутся.
        «Он не настоящий, это не он!» - повторяю мысленно, как мантру, но как же хочется ошибаться.
        - Так-то лучше, - довольно улыбается, причиняя мне жуткую боль.
        Перед глазами появляются воспоминания, когда он… Это не он! Мой Кай мертв, его больше нет. Закрываю глаза, пока все тело сотрясает от немой истерики, здесь нет слёз.
        - Боже, сколько же с девушками вечно проблем, - томно вздыхает этот страдалец, закатывая глаза. - Ну вот чего ты ревешь? Что не так?
        Поднимаю на него полный ненависти взгляд: - Они все умерли!
        - И ты меня в этом обвиняешь? - производит умозаключение божок.
        Чувствую во взгляде угрозу, но не могу воспринимать ее всерьёз, когда она на лице моего оборотня.
        - Почему ведьма хотела Вас убить? - задаю вопрос который не дает мне покоя. - Она из-за Вас стравила охотников с оборотнями! Все для того что бы убить вас!
        - Она не хотела меня убить, - очень самоуверенно заявляет этот божок. - Веда хотела отомстить.
        - Веда? - переспрашиваю удивленно.
        - Это ее имя, по крайней мере оно им было, пока она не прошла последний обряд и не стала ведьмой.
        Рассеянно слушаю его, не особо понимая зачем мне все это знать.
        - Причем здесь это?
        - Не перебивай, - раздражённо махнул на меня рукой, словно слишком занят что бы мне ответить. - Так вот, Веда стала ведьмой очень давно, тогда ещё их нельзя было сосчитать по пальцам одной руки. Когда пришло время снова заключать договор, оборотни и охотники обратились к ней за помощью.
        - Что значит снова?
        - Этот договор заключался не раз и не два, а почти каждое поколение оборотней. Раз за разом волки заключаю союз с охотниками, только так можно защитить эти места от настоящего зла.
        - Что-то я не поняла, - от его этого пафосного тона даже воротит. - Какого ещё настоящего зла? Вы ещё вампиров приплетите для пущего драматизма! Этот договор был составлен что бы охотники и оборотни не нарушали территорию друг друга, вот то, в чем я уверена! А вот это, попахивает реальным бредом!
        - Что такое «вампиров»? - спрашивает серьёзным видом Кай, а затем отмахивается словно это не важно. - Так-то оно так, договор давал и тем и другим защиту, но главная его функция совсем не в этом, а в мире, который он приносил.
        Смотрю на него с хорошей долей скептицизма. Разве он не говорит об одном и том же?
        - Глупая девочка, совсем ты ничего не понимаешь, - вздыхает натужно, словно имеет дело с глупым ребёнком. - Мир, это не только отсутствие войны, но и процветание обеих сторон, шаткий баланс, который ведьма поклялась соблюдать, но в конечном итоге сама и нарушила.
        Смотрю на него выжидающе, давая понять, что я не понимаю, о чем он талдычит. Это же одно и то же!
        - Дети, Дарья, дети! - не выдерживает моего взгляда божок. - Именно тогда, когда ведьма сменила баланс, оборотни начали вырождаться. Ты даже не представляешь сколько маленьких детей побивало в этом месте перед смертью.
        - Здесь - это где? - как-то очень не по себе стало.
        - Это место и существует, и не существует на самом деле, я не знаю, как его можно назвать, но кажется вы бы назвали его домом. Каждый волк попадает сюда, когда начинается переход. Мы беседуем вот так, как сейчас с тобой, а затем уходит, отсюда навсегда, думая, что это был всего лишь сон, либо вообще не запомнив нашего знакомства.
        - То есть вы знаете их всех? - не могу прийти в себя после такой неожиданной информации.
        - Я словно их родитель, а они и конечно же ты, - мои дети. Хочешь в это верить, или нет, но в каждом оборотне течет моя кровь. Придя в этот мир, я дал своей крови первой стае, у них появлялись дети, у тех появлялись свои дети и так далее. Иногда дети рождались не оборотнями, а просто людьми, но все равно оставались с частичкой моей крови, но спящей. И в тебе есть частичка моей крови, она досталась тебе от отца, а ему от деда.
        - И как в таком случает вы разрешили все это? Как допустили подобное?
        Божок вздыхает натужно, словно уже смертельно от меня устал.
        - Я же сказал, ты позвала, они не звали.
        - И что с того? Они оборотни, а я нет! Почему вы не вмешались? Почему не прекратили эту бессмысленную драку? - срываюсь на него.
        Он молчит, то ли кооперируя поведения Кая, то ли на самом деле, не желая мне отвечать. Тяжело вздыхаю прижав руку к сердцу. Нужно хотя бы узнать, почему все это происходило, почему они умерли.
        - Девочка, ты слышишь, но не слушаешь, - неодобрительно качает головой. - В этом месте бывают только оборотни во время перехода.
        Закрываю глаза, провожу ладонью по лицу, а затем судорожно вдыхаю.
        - Вы хотите сказать…
        - Это уже вторая твоя попытка перехода, - подтверждает мои мысли оборотень. - Если в первый раз процесс запустился сам, то в этот раз его запустили.
        Тот укол, Андрей пытался сделать с меня настоящую волчицу.
        - Но я же не стала оборотнем.
        - Ты и не сможешь стать, твоего зверя у тебя забрали ещё в детстве. На самом деле ты должна была умереть во время первой попытки перехода, но почему-то не умерла.
        Это что у него такое сочувствие? Так почему он так заинтересованно улыбается?
        - В смысле забрали? Как можно забрать зверя? Разве он не появляется во время перехода? - заваливаю его потоком вопроса.
        Снова натужно вздыхает, закатывая глаза, так что сдерживаюсь, чтобы не стукнуть его.
        - Можно забрать, но никто раньше до этого не делал. Первая моя стая тоже была без зверя, я отдал им частичку своего вместе с кровью, что бы уже их дети рождались со зверем. Твои родные, не зная, как это опасно, передали твоего зверя той девочке. Им ещё повезло что в ней тоже спящая часть моей крови и зверь не убил ее сразу.
        - Ей же просто кровь мою перелили, как вообще они могли передать так зверя? Разве это вообще возможно?
        - Для Веды это не составило труда, твоя мать совершила огромную ошибку, доверившись ей, а не Ольге, второй ведьме.
        Хорошо хоть сижу, а то вообще не понимаю, как после такого можно стоять на ногах. Зачем мама вообще это сделала? Неужели до такой степени боялась, что мы с братом станем оборотнями? Но почему тогда она никак не отреагировала на то, что брат стал волком?
        - Но зверь Кристины умер, - меняю тему не желая говорить больше об этом.
        - Она почувствовала твою кровь, захотела вернуться, но не смогла тебя найти и погибла.
        Божок замолчал, а я прикрыла глаза, пытаясь понять, что по этому поводу чувствую, скорее всего только боль и сожаление.
        - Почему все из-за Веды этой началось? За что она так со мной, с нами всеми? Что ей такого сделали оборотни? Вы ведь знаете, не так ли?
        - Скажем так: нет более страшного существа в мире, чем преданная женщина. Особенно если эта женщина ведьма.
        Замолкаем на долго, смотря на закат, для меня он уже больше не такой красивый.
        - И что теперь? - спрашиваю безразлично.
        - Договор составлен снова, в этот раз без посредников, вам самим придётся держать баланс, охранять мир.
        - Да как ты не понимаешь? Зачем мне этот мир, зачем этот договор, если никого в живых не осталось?! - кричу на него, поднимаясь на ноги и хватая за плечи.
        Внутри все взрывается от боли, по щекам текут злые слёзы. Мне так хочется представить, что это действительно Кай, обнять крепко и навсегда остаться в этом сне, рядом с ним. Божок знает мою слабость, обнимает так, как сделал бы он, чем заставляет снова расплакаться.
        - Я даже охотников ненавидеть не могу, - признаюсь сквозь слёзы, - мстить им не могу!
        - Потому тебя и выбрала Веда, слишком умной была ведьма, - вздыхает божок где-то над моей головой, поглаживая по голове рукой. - Но простых вещей не понимала.
        В его словах восхищение, и я понимаю, что этот мужчина чувствует на самом деле, так говорят мужчины о своей любимой, той что свела с ума. Мне больно слышать это этим голосом, больно видеть вот этот затуманенный воспоминаниями взгляд на этом лице. Отшатываюсь назад, смотрю слегка в сторону и прекрасно понимаю почему ведьма могла пожелать его смерти.
        - Я хочу, чтобы это все кончилось, выпустите меня, - прошу, чувствуя себя раздавленной и разбитой.
        - И ты готова умереть от перехода? - иронизирует божок, не понимая, что мне не смешно.
        Поднимаю глаза, смотрю в эти такие знакомые, такие родные глаза и не могу сказать и слова. Кай бы разозлился, очень разозлился если бы я просто сдалась.
        - У меня есть выбор? - вздыхаю, опустив плечи. - Мой зверь умер, все умерли, и я тоже умру.
        - Кто сказал, что умерли? Ты видела тела? Неужели ты считаешь, что моя кровь настолько слаба? - гордо и нахально спрашивает он у меня заводя в тупик.
        У меня даже рот открылся от удивления. Подождите, это он сейчас издевается, или делал это раньше, игнорируя моя вопрос? Хотя какая разница, если есть шанс что он жив, все они живы. Мои губы дрожат, дергаются уголки губ делая что-то похожее на улыбку, а сердце замирает в неверии.
        - Это правда? Он жив? Они живы? - не могу сдержать эмоций, сжимая руки волчьего божка, словно так заставлю его сказать то, что мне хочется услышать.
        - Для того что бы ты узнала ответ, тебе нужно проснуться. В этот раз ты не сможешь просто этого пожелать. Я дам тебе часть своего зверя, что бы у тебя был хотя бы шанс перейти. Это все что я могу сделать для тебя, девочка. Ты согласна?
        У меня нет сил разговаривать, так что в ответ только утвердительно киваю головой, словно болванчик.
        - Хорошо, - улыбается он такой знакомой улыбкой, и подойдя ко мне и целует в лоб. - Береги его.
        Его улыбка растворяется и сам образ стирается, словно это и правда всего лишь сон.
        Глава 22. Кай
        Глаза закрываются, слишком устал. Останавливаюсь возле двери и прислоняюсь к косяку. На мгновение закрываю глаза, и перевожу дух. Надо заканчивать с этим, но я не могу. Хватаюсь рукой за косяк и сжимаю его с такой силой, что на дереве остаются вмятины. Действительно устал, раньше бы просто разломал его на кусочки.
        - Брат, - слышу сзади взволнованный голос друга, потому беру себя в руки, отпускаю косяк и распрямляю плечи.
        - Что? - скрываю свою усталость за раздражением.
        - С тобой все в порядке? - задает он вопрос, который уже вторую неделю бесит больше всего на свете.
        Его рука осторожно сжимает моё плечо. Он хочет меня поддержать, но не понимает, мне это не нужно, особенно от него. Дергаю плечом, и брат слегка ослабляет пыл, отходит на несколько шагов и неловко молчит.
        Чёрт, когда же я смогу избавиться от этого чувства? Когда перестану его винить?
        - Что ты хотел? - спрашиваю, как можно более спокойно.
        - Кристина…
        Он начинает говорить, и у меня появляется почти невыносимое желание сломать ему шею. Дело не в блондинке, даже не в брате, дело в том, что я их обоих кажется ненавижу. Так тяжело его слушать и испытывать ненависть, мне даже дышать сейчас тяжело, задерживаю дыхание. Концентрируюсь на том, чтобы просто смотреть, даже ни слушать, ни вникать в то, о чём он говорит. Мой лучший друг, человек которого я считал братом и единственным родным человеком перестал им быть из-за какой-то… девушки.
        Чёрт! Как же тяжело о ней думать все время, но я не могу перестать. Вообще ничего не могу, и это уже откровенно бесит!
        Сжимаю зубы со всей силы, прикрываясь сдержанной улыбкой, больше похожей на гримасу. Юра даже не заметил, слишком занят собственными переживаниями, своей прекрасной жизнью. Действительно, чего уж ему переживать о том, что чувствую я, когда у него такая «радость»: мертвая Кристина проснулась! Плевать что слегка сошла с ума и в волчицу сразу превратилось, но это куда лучше, чем не знать где она, как она, жива ли, чёрт бы ее побрал?!
        Выдержки не хватает, моя рука пробивает стену, на которую опирался. Дышу тяжело, пытаясь успокоится, но все уже застелила красная пелена.
        - Брат? - слегка испуганно подает голос кудрявый, за его спиной на шум выходит Дима.
        На художнике которую неделю нет лица, только он сейчас может меня успокоить. Смотря на него я от чего-то вижу себя и это меня слегка пугает. Выдыхаю, опускаю плечи, но не могу отпустить злость.
        - Почему ты здесь? - задаю давно волнующий меня вопрос.
        Барт теряется, собирается что-то сказать, но я не даю.
        - Я просил только об одном, но ты не смог и этого сделать, - говорю то, что давно уже хочу, но не чувствую от этого облегчения.
        На его лице растерянность быстро сменяется злостью, так на кудрявого похоже. Никогда не умел признавать собственную вину.
        - Белый! Не моя вина что это чокнутая…
        Договорить он не смог, сложно говорить, когда тебя в стенку вбивают, держа за шею.
        - Кай, остынь! - Дима пытается нас разнять, пока Юра безуспешно барахтается, пытаясь дать сдачи.
        - Я спрашивал тебя: почему ты здесь? Почему ты не с ней? Если она так дорога тебе, тогда что ты, чёрт побери, делаешь здесь? Почему тратишь свое время на нытьё, когда просто можешь быть рядом?! - я кричу, срываюсь, потому что устал, потому что накипело.
        Внутри распирает от боли, она душит меня с каждым мгновением сильнее. Хочу закричать: почему? За что мне все это? Но не кричу, просто отпускаю этого идиота и отшатываюсь к противоположной стенке коридора.
        Он хочет что-то сказать, на лице гамма эмоций и в конечном итоге брат срывается и убегает. В коридоре только я и Дима, на его лице нет сочувствия. Он не спросит: с тобой все в порядке? Он знает, что со мной не все в порядке, не будет все в порядке никогда, пока не найду ее, пока не увижу и крепко не обниму. Чёрт, как же больно! Чувствовать все это не нормально, я даже уже не злюсь, просто хочу найти. До боли, до смертельной усталости и скрежета зубов! Я хочу ее найти!
        Меня трясет, сползаю по стенке и сжимаю голову руками, слегка качаясь, чтобы слегка успокоится. Дима садится рядом на карточки и молчит. Ни тебе сочувственной фразы, ни сарказма. Только побывав в чужой шкуре, начинаешь понимать каким идиотом на самом деле был. Сколько раз я говорил ему: она вернется, загуляла просто, может решила попутешествовать, или вдруг поехала к подруге? Идиот, какой же я идиот!
        Выдыхаю прижавшись затылком к стене, Дима молча помогает подняться.
        - Кай, вот ты где, а я тебя ищу, - появляется в коридоре Михаил и сразу останавливается возле дыры в стене. - Марго будет недовольна.
        - Плевать, - отвечаю ему, собираясь сразу уйти в свою комнату.
        - Подожди, я хочу с тобой поговорить, - вносит коррективы в мои планы мужчина, а затем даже за локоть берет, словно я сам идти не могу. - Пойдём в кабинет.
        Слегка киваю Диме, а затем иду к кабинету первым, пока Михаил топчется сзади. Не люблю это место, но что поделать. Сажусь в кресло, пока оборотень нервничает и топчется на месте. Не начинаю разговор сам, пользуюсь временем что бы слегка отдохнуть.
        - Поиски не дают никаких результатов? - спрашивает, присаживаясь в кресло и наблюдая за мной из-за очков.
        Мотаю головой, прикрыв глаза рукой. Мне кажется это и так очевидный вопрос, зачем его задавать?
        - Даже Кристина не может ее найти? - зачем-то уточняет старик, чем бесит ещё больше.
        - Да причём здесь эта кукла? - рычу сквозь зубы. - Бегает себе с хвостом, пусть бегает!
        Михаил встретился со мной взглядом и заставил насторожиться.
        - Я взял на анализ кровь с багажника и как знаешь сам ее осматривал много раз, - зачем-то напоминает мне, тяня резину. - Она не оборотень.
        Закатываю глаза, то же мне откровение вселенского масштаба!
        - И что с того? - голова болит слушать его дальше.
        - Ты не сказал мне об этом, - давит на меня, словно он здесь главный.
        - Это что-то меняет? - скептически смотрю на него.
        - Меняет, - слегка поджимает губы Михаил, но не спешит отвечать.
        - Это ничего не меняет, - раздражённо поджимаю губы, достали разговоры об этой особе.
        - Кристина не может быть оборотнем, она родилась обычным человеком, такое просто невозможно, - театрально нагнетает оборотень, не понимая, что все больше меня раздражает.
        - Скажи это ей, когда в лесу словишь, а не выноси мозг мне, - отвечаю резко. - Если на этом все, я пошёл спать, утром ещё дела.
        Поднимаюсь с кресла, даже дверь успеваю открыть, когда в спину прилетают слова волка:
        - Это нее зверь, а Даши.
        Никто не произносил ее имя уже больше недели, после моего первого срыва, когда я запретил его называть. Это странно, слышать ее имя сейчас. Мне кажется я и не чувствую больше ничего, просто имя и все.
        - Что ты сказал? - возвращаюсь, захлопнув дверь и сажусь обратно на стул.
        - Откуда мог взяться зверь, наша вторая ипостась, в человека? Ты только подумай: если они просто перелили ей кровь, почему Кристина стала настоящим оборотнем, а Даша нет? Никто не делал подобного раньше, да того никогда вообще не случалось! Оборотнем можно только родится, а не стать, как в книжках, после укуса или царапины. Она же родилась человеком, о чём и свидетельствует отсутствие запаха.
        Михаил замолчал, ожидая хоть какой-то моей реакции. Закрываю глаза и пытаюсь настроится на адекватные мысли, а не одну злость, но это сложно.
        - Сам подумай: ее брат перешел после нескольких переливаний твоей крови. Но с Дашей было все по-другому, стоило несколько раз дать ей мазь и переход почти начинался. Ты вообще видел хоть одного оборотня, что обратно становился человеком в начальной стадии перехода? Я вот точно нет, а я на этом свете уже много лет живу! С ней все время что-то было не так, а я и не замечал. Взять хотя бы запах, он был слишком сильный, даже для свободной волчицы.
        - И что с того? Ну забрали у нее зверя и что? Она все равно никогда не хотела быть оборотнем.
        Зажмуриваюсь после своих слов, понимая, что говорю так, словно ее уже нет.
        - Это не обоснованно опасно, словно трансплантация части головного мозга. Обе девочки должны были умереть, это чудо что все получилось. Я знаю Григория, он бы никогда не поступил со своими внучками.
        - И что ты этим хочешь сказать? Ее родители пытались убить ее ещё в детстве, в попытке сделать обычным человеком? - иронично улыбаюсь, но мне не смешно.
        Мой отец тоже пытался это сделать, но у него не получилось, в конечном итоге зверь оказался сильнее.
        - Я хочу сказать, что Петровых нужно отправить подальше от того что здесь твориться. Не знаю какие у них были мотивы и замешены ли оба родителя, но тебе стоит с ними поговорить. Отправляйся к ним и проследи что бы они сели в самолёт, с Ренатом я договорюсь.
        - У меня есть здесь дела, - настаиваю на своем.
        - Ты успеешь вернуться, Марго уже там, собирает вещи, квартиру уже продали, но на всякий случай за ней будет присматривать мой знакомый.
        - Думаешь она вернется домой? - спрашиваю, зная, что хочу услышать только хороший ответ.
        - Все мы хотим возвратиться домой. Я не знаю где Даша сейчас, но она наверняка очень хочет вернуться.
        Улыбаюсь выходя с кабинета, она не хочет возвращаться. Зачем ей возвращаться туда, откуда она убежала? Зачем ей возвращаться туда, где есть я?

* * *
        Поездка к Петровым сразу пошла не по плану, начнем с того, что, только подъезжая к городу я узнал, что они не знают, что Даша пропала. То есть прошло две недели, а он и даже не заметили, что ее нет! Родители, как они есть. Отец Вани не взял трубку, когда я позвонил, а Ваня отказался ехать со мной. Он вообще ведет себя странно, для человека у которого пропала сестра. Он участвует в ее поисках, просто делает он это все нехотя. Думаю он считает, что Даша просто хотела сбежать от меня и потому не проявляет должного энтузиазма. Они все так считают, но смелости не хватает сказать это в лицо. Но даже это куда лучше, чем та версия, которую выдвинула Марго: у Даши случился тяжелый нервный срыв, как у ее мамы в своё время, и она в испуге сбежала. Самое плохое, Михаил сразу же принялся искать ее в психушках всей страны. Разве она настолько слабая, мой пышка? Я никогда не замечал в ней ничего эдакого, кроме истеричного характера.
        Ехать на машине несколько часов, когда смертельно устал и попросту хочется спать очень трудно. Протираю глаза и останавливаю машину на парковке возле многоэтажки. Здесь меня уже ждут, но не Петровы, а Ренат и несколько оборотней с его стаи. Закрыв машину приближаюсь к ним, и молча пожимаю руку альфе.
        - Как? - спрашивает Ренат, но по мне видит ответ и тяжело вздыхает. - Что будешь делать?
        - Искать, - отвечаю ему очевидный ответ. - Михаил обо всем договорился?
        - Да, сын Григория уехал подписывать документы, грузчики приедут через час, в квартире только женщина, - докладывает один из его стаи, а затем подает мне билеты на самолет. - Вот билеты, самолет через несколько часов.
        - Ясно, - киваю, и нехотя вспоминаю настоящую причину, почему я здесь.
        - Со стороны все выглядит так, словно ты ей так мстишь, пряча ее родителей там, где она не найдет, - издевается Ренат с улыбкой на лице.
        Игнорирую его вопрос, мне нет дела, как это выглядит со стороны. Поднимаюсь на нужный этаж, дохожу до самой двери и останавливаюсь уже под новенькой металлической дверью. Чувствую дежавю, боль, которую дарят воспоминания. Вспоминаю, как ее билось за дверью ее сердце, все те звуки и сам тот страх, что испытал, понимая, что ещё немного и я бы потерял ее навсегда. В этот момент, ещё не понимал, что чувствую, но знал, что делать, тогда почему гораздо позже перестал понимать, что делаю? Почему вообще оставил ее там, понадеявшись на кудрявого? Почему оставил ее раньше, почему не остановил ещё в доме, когда она пришла ко мне со своим молчаливым протестом. Думал, что у нас ещё есть время, но как же я чёрт подери, ошибался!
        - Молодой человек, а вы кто? - задают вопрос, и только тогда я обращаю внимание на то что дверь уже открыта.
        Женщина в цветочном халате, платке и больших старомодных очках смотрит на меня с интересом. Она больше напоминает бабушку, чем мать Даши, добродушная улыбка подкупает, как и некая наивность во взгляде.
        - Вы Любовь Петрова? - слегка растерянно спрашиваю.
        - Да, - утвердительно кивает женщина и поворачивается в сторону кухни, ее что-то отвлекает от разговора со мной. - Вам что-то нужно?
        - Я Кай, - начинаю говорить, но женщина перебывает меня.
        - Парень Даши? - ее глаза на мгновение проходятся по мне осмысленным оценивающим взглядом, а затем она снова оглядывается назад. - Проходи, проходи, меня как раз молоко кипит, попьешь с булочками.
        Женщина разворачивается и быстро уходит на кухню, оставив дверь на распашку. Что-то совсем не этого я ожидал от этой женщины, она точно больна? Скорее уж наивна и простодушна, почти такая, какой я ее помню. Вхожу в квартиру, здесь ремонт, Михаил постарался на славу, даже стену восстановил, которую снес. В комнате уже стоит несколько коробок, но не похоже, что они особенно пытались собираться. На кухонном столе уже стоит еда, булочки, пирожки, даже торт, в дополнении с чаем и большой кружкой молока.
        - Садись, покушай, а то такой худой, что смотреть страшно, - улыбается женщина, вытирая руки полотенцем.
        Послушно присаживаюсь на небольшую табуретку, я действительно давно не ел, но количество подготовленной еды меня слегка удивляет.
        - Может тебе борща налить? Или пельмени сварить? Я сама приготовила, заморозила заранее. Очень вкусные, Ваня их обожает.
        Женщина все вещала, улыбаясь, но вопросы задавала явно просто так. Ей не нужен собеседник, она уже греет кастрюлю с борщом и достает пельмени с морозилки. Она вообще знает, что они сегодня уезжают? Михаил и этого им не сказал? Решаю слегка понаблюдать за ней, пока набиваю живот едой, а то и правда не помню, когда в последний раз ел. После первого же укуса булочки сразу же понял, что кулинарный талант Даши явно достался не от матери. Не успел избавиться от злосчастного пирожка, как перед мной ставят тарелку с борщом с такой улыбкой, что становится понятно - отказ не прокатит.
        - Как там Ваня? Вы же его там не обижаете? - садится она тоже за стол, пока я оттягиваю момент дегустации борща. - Он у меня такой ранимый мальчик, всегда много болел.
        Мои глаза чуть с орбит не вылезли, это Ваня то ранимый мальчик? Двухметровый остолоп? Отвожу ложку от рта и слегка прихожу в себя. Когда я зашел в эту квартиру, сразу же почувствовал себя словно в гостях в своей бабушки. Внешний вид, манера речи, да и добродушная улыбка женщины, на роду с моей усталостью сыграли со мной шутку, я почти забыл, что эти люди сделали на самом деле.
        - А вы не хотите спросить где ваша дочь? - интересуюсь у нее, чувствуя, что разозлился.
        - Даша? Учится, наверное, а что она не приглядывает за Ваней? - со святой наивностью интересуется женщина.
        Кажется, я понимаю почему Ванька вырос эгоистом, а Даша с больным чувством справедливости. Когда тебя вот так с раннего детства пригнетают, считает второсортным, сложно хотя бы не мечтать о справедливости.
        - Две недели назад ваша дочь приехала к вам. Судя по тому, что я слышал от вашего мужа по телефону, что-то случилось, после чего он отвез ее к зданию университета. Ваш такой драгоценный сын рассказал вам что случилось потом с его нянькой?
        - Нянькой? - она моргнула несколько раз, реагируя то ли на мою манеру речи, то ли на слова и даже поднялась на ноги. - Даша не нянька, она…
        - А кто? Пожизненная вторая мамочка? - не скрываю иронии и своего раздражения.
        Меня просто бесит их отношение к ней, всегда бесило, но сейчас почему-то особенно.
        - Молодой человек вы пришли что бы хамить мне? - встала в защиту женщина, не понимая, что это все бессмысленно.
        Даже не пытается оправдаться или раскаяться, такие люди меня бесят.
        - Нет, я должен убедится, что вы уедите из страны, - слегка улыбаюсь, понимая, что мне уже не рады здесь.
        - В смысле уехать? Куда? Зачем? Муж сказал собрать вещи, но о том, что мы переедем в другую страну, не говорил ни слова.
        - За то я вам говорю, - теряю терпение из-за ее болтовни.
        - Как так? - расстроенно спрашивает она, разводя руками, а затем задает другой вопрос. - А Ваня с нами поедет?
        Мне стало обидно за Дашку, за то как она жила все это время с такой матерью, да и отец ничем не лучше. В тот момент мне хотелось пристыдить, заставить жалеть о каждой фразе, что застудила Дашу страдать, сделала ей больно. Я захотел, чтобы кто-то испытывал ту же боль и вину, что и я.
        - Ваша дочь пропала две недели назад, все ее ищут, кроме вас, ее родителей, - не скрываю своего призрения, не до конца понимая почему так сильно на нее злюсь. - За эти две недели вы хоть раз задали себе хоть один из тех вопросов? Как там Даша? Ее не обижают там? Она хоть жива?
        Наш разговор и мой срыв предотвращает звук открывающей двери. Я узнаю запах человека, который заходит в квартиру, это старший Петров. Он останавливается ещё в коридоре, его сердце надрывно бьется внутри от испуга, и я понимаю, что это не только страх, но и злость. Я помню поведение этого человека, помню его любовь к рукоприкладству и понимаю, что эти двое приняли сторону совсем несвоей дочери. Не встаю, даже не поверстаюсь к мужчине, он не достоин моего внимания, не достоин даже смерти от моей руки. Даша глупая, она всегда всем прощает, всегда и всем, но не мне. Я очень надеюсь, что мне она не простит, что вернется и просто как раньше будет ненавидеть.
        - Та женщина, - начинаю говорить медленно, показывая им какой на самом деле монстр, - чьи мозги под штукатуркой на потолке, хотела ее убить. Как думаете, что я сделаю с тем, кто поднимал на нее руку? Что я хочу сделать с вами?
        - Зачем вы пришли? - мужчина напуган, его старое сердце шумно качает кровь выдавая его с потрохами. - Даши здесь нет, мы уедим, как и вы хотели, только, пожалуйста, не трогайте нас, не убивайте.
        - Он сказал, Даша пропала! - вскрикивает резко женщина, прижимая трясущиеся руки к груди, по ее щекам градом текут слёзы. - Это правда?
        - Люба, это не то что ты подумала, с Дашей все хорошо, она просто…
        - Просто чуть не погибла от рук маньяка, - заканчиваю за него с холодным расчётом, бесстрастно наблюдая, как с каждым словом все больше дрожит женщина. - Он долго ее бил, собирался закопать в лесу, как и предыдущих своих жертв. Ах, да, он ещё и чуть не убил вашу племянницу, за это мы и разорвали его на кусочки. Напомните мне, почему вы отправили двух волчиц прямо в логово волков? Не жалко было их?
        - О чём ты говоришь? Какую ещё племянницу? - Петров старший подбегает и хватает свою жену под локоть, усаживает на табуретку и смотрит на меня с ненавистью. - Люба, что с тобой?
        - Ту, которой вы каким-то способом кроме крови передали и зверя Даши, - делаю вид что мне эта информация безразлична, но на самом деле только ради ответов на вопросы сюда и приехал. - И как вам не было жалко обеих девочек? Они же должны были умереть, но чудом остались живы. За что вы так с ними? Хотя дайте угадать, кроме Вани вас никто и не волнует?
        Мои слова приносят желаемый эффект женщина оседает в руках мужа и остается без сознания. Мне бы позлорадствовать, но даже это не приносит мне удовлетворения, как и глупая попытка мужчины разбудить жену. Это позже узнал, что в этот момент у нее случился сильный шок от которого она впала в кому. Из-за этого пришлось задержаться в городе несколько дней. Сколько бы Петров старший не сверлил меня взглядом, это не заставило меня почувствовать хоть каплю вины, за то, что случилось с этой женщиной.
        Пришлось надавить на врача, заказать самолет, да и решить все снова с Ренатом что бы они наконец улетели. За это время я ни разу не смог закрыть глаза, да и просто отдохнуть. Только в аэропорту, когда под медицинским наблюдением мать Даши поместили в самолет, почувствовал некое облегчение. Ее снова поставят на ноги, за такие деньги, что Михаил заплатит врачам в частной клинике можно сделать абсолютно все.
        Только тогда, слегка надавив на Петрова, я получил детальный ответ на все нужные мне вопросы, всю непростую историю жизни Любовь Петровой и ее детей. В молодости женщина пережила какой-то жуткий инцидент, после которого попала в больницу в первый раз с тяжелым нервным срывом. О том, что этот инцидент был связан с оборотнями ее муж узнал только когда Григорий, после рождения внучки, осчастливил родителей новостью что она будущая волчица. Именно тогда семья чуть не развалилась, Любовь забрала маленькую дочь и уехала к родителям почти на год, когда же вернулась уже и была беременна сыном. То есть Ваня не внук Григория, но почему-то тоже оборотень. В эту тайну Петров старший не захотел меня посвящать, потому принялся рассказывать о том, что меня больше волнует. Время шло и с каждым годом Петрова становилась все более одержимой желанием защитить своих детей, вылечить их. Именно для этого она и подалась к ведьме, которую мужчина просто называл бабушкой. Именно в тот момент наши с Дашей судьбы пересеклись в первый раз, сама того не желая, женщина повязала свою дочь с миром оборотней. Ведьма, по словам
мужчины, сказала, что мальчик скорее всего не перейдет, зверь слишком слабый, он не должен пробиться наружу. Но вот с Дашей все было по-другому, только один запах говорил о том, что она будет волчицей, причем сильной волчицей, возможно даже альфой. Ее судьба была решена, но мать решила ее изменить. О плане со срывом ритуала Григорий узнал в последнюю очередь от самой Любы, о том, что девочки могут пострадать, да и вообще Даша лишится своего зверя никто не знал и не мог такого ожидать. Все это было затеяно для того что бы стая Рената не могла претендовать на нее, после перехода. Старый альфа Григорий чувствовал вину перед внучкой и хотел дать ей хотя бы право выбора, но на самом деле девочек чуть не убили.
        После того, как самолёт с Петровыми улетел, я снова испытал что-то похожее на облегчение, жаль только оно было временным. Прежде чем вернутся домой и наконец снова продолжить поиски пришлось проследить что бы все вещи с квартиры Петровых упаковали в коробки. Ее вещи я заставил сложить в отдельные коробки, находил их по запаху. Куклы, мягкие игрушки, даже плюшевый медведь нашелся. Казалось бы, уже ребёнок, но ее запах есть на этих вещах, на некоторых книгах, на безвкусной одежде - везде, словно она отлучилась только на мгновение и скоро вернется. Когда беру эти вещи в руки мне кажется, что она рядом, и не знаю, что чувствую в это мгновение: злость, раскаянье или бездонную тоску? Мой зверь тоскует по ней, чувствую его боль и мне даже становится гадко, потому что она такая же, как моя, только в несколько раз слабее.

* * *
        Физическая боль давно отступила на задний план, куда тяжелее сейчас понимать ее слова. Это не та Даша, которую знаю, не та правильная девочка, что не может даже постоять за себя. Мне на мгновение кажется, что это абсолютно другой человек, пока мы не встречаемся взглядом и тогда все стает на свои места. Все ее чувства на лице, как и следы от побоев, куча шрамов, которых раньше не было. Их главный приобнимет ее, словно свою, и она не сопротивляется, потому что смотрит только на меня. Взгляд охотника сначала направлен на нее, чувствую запах, слышу, как учащается его сердцебиение и понимаю, что эта тварь ее хочет. Кандалы слегка мешают вспороть ему глотку, но от полной ненависти взгляда не могу удержаться, вот только он достается не по назначению. Даша вырывается от этого придурка и убегает, игнорируя его приказ остаться. Она всегда поступает импульсивно, не умеет продумывать до конца. Интересно, она сама пришла к охотникам? Как-то не выглядит со стороны что она одна из них, скорее уж похоже, что они насильно ее удерживают здесь. Ну, не может моя пышка быть вместе с этими тварями, как бы сильно она не
любила оборотней, как бы сильно ненавидела меня. Я просто знаю, об этом мне сказали ее испуганные глаза. Их главный отморозок дает команду, и отморозки бьют меня, прекрасно зная, не будь я связан и серьёзно ранен, от них бы уже ничего не осталось. От ублюдка больше всего хочется избавиться, потому что она боится, и уже потом из-за того, что он здесь главная тварь. Правда всего через несколько мгновений оказывается, что есть шишка побольше, старая женщина, с каким-то знакомым запахом. Пока она во второй раз не приказывает снять меня, не понимаю, что она ведьма. Ещё одна ведьма, что-то я такое слышал то ли от Михаила, то ли от Рената. Мою тюрьму меняют с одного подвала на другой, только виды пыток меняются, теперь это какая-то странная жижа желтого цвета. Газ на том корабле был куда гуманней, сразу же все внутри словно сорвалось от боли, каждая клеточка тела словно горит огнем, я даже не могу глаза открыть, тело совсем не слушается. Только зубы сжимаю, чтобы не кричать от боли, слишком унизительно. Мои подозрения оправдываются, со слов ведьмы становится понятно, что Даша здесь не по своей воле, а ещё
что я ей дорог, раз меня используют, как рычаг давления. Даже если это только сочувствие, ее глупая правильность и идеализм, мне плевать, ведь я счастлив. От того что она хотя бы жива, от того как незаметно сжимает мою руку, как глупо хочет меня защитить. Обещаю себе, что это я ее защищу, вытащу, чего бы это не стоило. Дашу прогоняют, и старая ведьма приказывает всем уйти.
        - Я знаю, что ты меня слышишь, - слышу ее холодный голос совсем близко. - Жизнь так часто выбирает для нас самые жестокие наказания, но почему-то оборотни редко получают по заслугам.
        Моего лица касаются ее руки, затем заставляют открыть глаза, чтобы в плохом освещении увидеть карие глаза. Боль отступает на задний план, я вижу неприкрытую ненависть и начинаю вспоминать то, чего не хочется. Их взгляды слишком похожи, вот только мать никогда на меня так не смотрела.
        - Ты для меня одна огромная дилемма, - вздыхает женщина с раздражением. - С одной стороны, ты убил мою единственную дочь, с другой, ты все ещё мой внук, ее плоть и кровь. Вот что я тобой должна сделать? Я не могу тебя простить, но и убить не хочу.
        Она цокает языком неодобрительно, и я невольно вспоминаю картинку детства. Как-то раз мы с мамой пошли гулять в парк и там нам встретилась жуткая цыганка, что чем-то довела мать до слёз. Мама тогда чуть не в первый раз на меня накричала, потому что я не хотел уходить с детской площадки. Мы можно сказать сбежали оттуда и больше в тот парк не приходили, а следом вообще переехали с квартиры в загородный дом. Я всегда считал, что мои бабушки и дедушки умерли раньше родителей, но похоже я ошибался.
        - Моя дочь, обычная девочка, добрая и наивная, решила пойти своим путем, вышла замуж за бывшего охотника и уехала далеко от дома. Спустя время у нее рождается ребёнок, но доченька не показывает его единственной бабушке. Скрывает что родился не младенец, а будущая тварь! Если бы я узнала раньше, ты бы подох ещё в ее утробе! Но доченька решила скрыть от меня свою беременность, привязалась, и даже зная кто ты такой, не захотела избавляться от тебя. Она всегда была слишком доброй и жалела бестолковых зверушек, слишком походила на своего проклятого отца.
        Ее рука отпускает мой подбородок, оставив на щеках следы царапин от своих ногтей.
        - Эта девочка напоминает мне ее, такая же глупая и бестолковая. Ты обманул ее, как и свою мать, обвел вокруг пальца и заставил влюбиться в тебя. Бедняжка не знает, такие твари, как вы просто не умеют любить.
        Она снова презрительно цокает языком с легкой ироничной улыбкой, так похожей на оскал. Ей не жалко Дашу ни капли, вряд ли ведьма может кого-то жалеть.
        - Но я научу ее, исправлю, - слегка склоняет голову на бок, - если же не получится - убью на твоих глазах, что бы ты почувствовал хоть каплю того, что чувствовала я, смотря на тело моей дочери в гробу.
        Она сама себе противоречит, словно пытается разглядеть в моем взгляде признак привязанности к Даше. Что-то я не сомневаюсь, узнай она как дела обстоят на самом деле, убила бы не раздумываясь. Ведьма уходит, оставив меня в полной темноте, мучится от адской боли. Правда в охотников на судне все было продумано лучше, гас все же действенней капельницы, которую даже в таком состоянии могу повредить.
        Как будто зная об этом, на следующий день, когда мне ставят капельницу внутри, остается доктор и несколько охотников с оружием. Агония продолжается, из-за боли не могу даже глаза открыть, охотники даже думают, что я без сознания, так им сказал подозрительный доктор. Зачем ему врать? Спустя время доктора сменяет тот самый главный охотник. Надорванная капельница мочит матрас, и я могу хоть немного пошевелится сам.
        - Очнулся? - радостно спрашивает этот отморозок, поднимая меня за шею и заставляя сесть, откинувшись спиной на стенку.
        Он здесь один, охраны нет, один его взгляд дает понять, что свидетели ему не нужны. Тоже садится, опираясь спиной на решетку, показывая, что совершенно меня не боится.
        - Я знаю кто ты такой, - очень спокойно заявляет он, но в глаза и скорость сердца доказывают, что спокойствие ложное. - Меня даже забавляет, что ты все ещё жив.
        На его лице легкая улыбка, пока он наблюдает за мной.
        - Знаешь, а ты очень сильный. Все остальные оборотни больше часа пыток электричеством не выдерживали. У нее вообще после второго разряда сердце остановилось.
        Тварь. Он смеется, следит за мной, за каждым движением, реакцией на мои слова. Хочу бить его об эти прутья, пока не превратится в мясо, и не пролезет сквозь решетку. Не дышу, не вижу его, хотя взгляд направлен в его сторону. Должен защитить ее, моё спокойствие - ее защита, ещё несколько дней, и все это закончится. Нужно больше сил что бы выбраться отсюда, пока что все что могу, не видать привязанность к ней. Но потом я буду убивать его долго, именно я, а не зверь.
        - Она ведь хороша, да? - он улыбается отвратительно. - Эта грудь, попа… м-м-м… Сколько бы я ее не трахал, она все ещё сопротивляется, а потом долго плачет, думая, что никто не слышит.
        Раньше я бы просто взорвался, попытался убить его собственными руками, даже пальцы подергиваются, от желания его разорвать в клочья. Поступать импульсивно и необдуманного я могу только из-за нее, она моё слабое место. Я уже совершил ошибку, не хочу ее повторять больше, не хочу ее потерять. Тварь эту я убью, всех их убью. Считаю удары его сердца, не могу понять это ложь или банальная похоть. Боль от капельницы уже не стоит на первом плане, из-за нее куда больней. Его слова не могут быть правдой, слишком хорошо ее знаю, моя пышка такого не выдержит, слишком слабая. Или нет?
        - Правда же она такая красивая, когда плачет? - издевательски ухмыляется. - Особенно если при этом сосёт мой…
        Я не смог сдержаться, из-за боли реакция слегка затормозила, но в живот тварь получила знатно. Под кулаком треснули ребра, и я попытался проломить ему череп, но не получилось. Появились другие охотники, они оттащили нас друг от друга. Избили меня хорошенько ногами, пока эта тварь не приказала остановиться. Почти не вижу, дышу только ртом, меня хватают под руки, но заставить стоять на ногах не могут. Взбешенный охотник схватился за пистолет и приставил его к моему лбу.
        - Вот скажи мне, альфа, - лживо ухмыляется, - почему именно она?
        Его голос не дрожит, как и руки, сжимающие пистолет, взгляд холодный и расчётливый, но вот слух меня не подводит, сердце надрывно бьется, выдавая его с головой.
        - Потому, - выплевываю кровь ему под ноги, - что моя.
        Он бросается на меня, пока его дружки меня держат, что бы не мог дать сдачи и бьет, пока сломанные ребра не дают о себе знать. Охотники уходят, свет гаснет, и я закрываю глаза и сжимаю зубы, хочется кричать от собственного бессилия, рвать на себе волосы и сдирать с себя кожу, причинить себе боль, куда сильнее той, что уже ощущаю. Сердце надрывно бьется в груди, а затем останавливается, когда понимаю, что она дома. Это ни запах, ни звук ее голоса, а ощущение тепла в груди, как только она появляется рядом, пускай нас и отделяют стены. Я слышу, как она нарочно медленно топает возле двери в подвал по утрам, задерживается на кухне и читает в голос книги. Наверху начинается возня и я никак не могу услышать ее голос среди остальных голосов. Что-то взрывается, заставляю себя подняться и сесть, не обращая внимания на боль и прислушиваюсь. Где-то наверху разносится шум, и он все приближается, всматриваюсь в потолок, но не могу ничего разобрать, пока не слышу, как кто-то бьет по металлу. С потолка сваливается какая-то металлическая крышка вместе с человеком, что ее выбыл.
        Даша.
        Хватаю ее за плечи и прижимаю к себе, крепко, но бережено, обнимаю прикрыв глаза и глупо улыбаясь, когда она делает так же после судорожного вздоха. Маленькая такая, плачет держась за меня крепко, словно ребёнок. Мне сложно представить, что она вынесла за эти месяцы, я хочу спросить, но понимаю, что не стоит, только прижимаю ее крепче к себе, пытаюсь хоть немного успокоить. Успокаивается, но почти сразу прекращает обнимать и пытается отстраниться, чем почему-то пугает меня в разы больше, чем если бы сейчас вошли охотники. Удерживаю ее за плечи, понимаю, что не должен этого делать, но наклоняюсь к ней и прислоняюсь лбом к ее лбу. Господи, как же хочется ее поцеловать, но губы разбиты в кровь, и я так боюсь ее спугнуть. Стираю с ее лица слёзы, словно могу стереть не только их, но и все плохое, что произошло с ней. Нежно касается моего лица, но я убираю ее руки, чтобы не пугать. В отличие от нее я все вижу. Каждую ее эмоцию, как и чувствую нежность, с которой она проводит по моей руке, осторожно касается простреленного плеча, накрывает его ладонью и судорожно вздыхает, ей больнее чем было мне из-за
выстрела. Даша все же отстраняется, просит прощения, хотя это я должен просить, спрашивать, как она себя чувствует. Ее сердце так бешено стучит в груди, что боюсь за нее, пытаюсь успокоить словами, но почему-то все порчу. Ее скомканное обещание помочь сбежать меня бесит, тем что она говорит только о том, что сбегу только я. Как оказывается пыток охотникам оказалась мало, они ещё и браслет с взрывчаткой на нее нацепили. Господи, как же я хочу их всех поубивать, ещё никогда жестокость зверя так сильно не проигрывала моей.
        Я думал, что может одна девчонка против целой армии охотников? Ее план казался мне бредом, но я согласился на него, чтобы ей было спокойней. Никогда не видел ее такой целеустремленной, никогда так явно не ощущал, что она что-то от меня утаивает. Жаль я понял, что, только когда это уже случилось. Она нарочно падает с моих рук, когда ловлю ее с люка, а затем в испуге вырывается и отшатывается назад, когда беру ее за руку. Запах, он слишком сильный. Это не просто запах от одежды, это его запах, запах его похоти. Она дрожит всем телом, вздрагивает ещё сильнее, когда пытаюсь подойти ближе, потому останавливаюсь. Я вижу ее разбитые губы, побитое лицо, следы на шее, сломанные ногти. Даже одежда на ней его, пускай и стиранная. Его слова… ее не сломали. Не знаю, что мне делать, хочу обнять, но понимаю, что не имею права. Боюсь напугать ещё больше, боюсь, что эта тварь и правда ее сломала. Я тот, из-за кого она пошла на подобное, все произошло из-за меня. Все с самого начала испортил я, если бы мы просто поговорили, все бы сложилось иначе. Если бы просто сказал, что дурацкий план не подходит, Даша все равно
сделала бы все по-своему, потому что ничего не могу сделать. Я не могу ее спасти. Это она спасает меня, в который раз, а я только все порчу.

* * *
        Закрываю глаза, чувствую, что злюсь, но ничего не могу поделать, ведь злюсь на себя. Все молчат, если Марго потому что не хочет отвечать на вопросы, то Михаил и Юра потому что, нечего сказать. Действительно, а что говорить, когда мы в полной… Чёрт! Сжимаю руки в кулаки, ногти впиваются в ладони, я слишком быстро завожусь в последнее время, чуть что и превращаюсь. Жить со зверем и так невыносимо, но как оказалось может быть и ещё хуже, если женится и твоя жена зале…
        Ванька высадил дверь в мою комнату ногой, слегка разукрашенный и в очень плохом настроении, ещё бы, я его совсем недавно утихомирил. Ну, Дашка блин, напридумывала себе навесь что, братца на меня натравила, прямо как в старые добрые времена. Жалко меня от этих старых добрых времен воротит, хотя ее ревность довольно приятна.
        - Ты чего к моей жене полез? - рычит мнимый рогоносец.
        - Может с этого вопроса и надо было начинать, а не кулаками махать? - иронизирую, открывая глаза и вздыхая с разочарованием.
        - Я тебя уже спросил, так что отвечай! - он только теперь оглянул комнату и задал ещё один резонный вопрос. - А чего Марго связали?
        - Вот и мне интересно, чего меня связали? - встревает эта горе шпионка и я натужно вздыхаю.
        Вот честно, от женщин одни проблемы! Поднимаюсь с кресла и самолично ставлю выбитую дверь на засовы. Этажом ниже Даша в кабинете, ещё не хватало что бы она нас услышала. За ней конечно Димка приглядывает, но мало ли, от нее всего можно ожидать. Додумалась же, пить в таком состоянии, да и вообще наше возращение ее идея.
        - Твоя жёнушка в моей стае, ты не забыл? - чуть не срываюсь на него. - Вы поженились, только потому что я так сказал, так что закрой рот и не действуй мне на нервы и так проблем хватает!
        - Это ты про ребёнка? - с сарказмом выдает Петров младший присаживаясь на мой стул.
        И этот все знает, прекрасно чёрт побери! Благодаря нюху все всё знают! Кривлюсь, имитируя улыбку, потому что ни капли не смешно!
        - Кто тебе сказал? - интересуюсь в недобром расположении духа.
        - Папаня мой, - рычит недовольно Ванька. - Вот на какой чёрт ты мне рассказал, что он мой отец?
        - А что, лучше, что бы ты от него узнал, по его версии событий? - не удерживаюсь от сарказма. - Слышал я что он тебе плел, про сестру, что как дочка, и мать твою тааак любит… Прямо тёща меня.
        - Это ты сам виноват, нечего отношения с тёщей ещё до брака портить, а теперь не ной. Мои новые родственнички нас с женой вообще убить пытались, видите ли простой бета в роли зятя им не по вкусу.
        - Парни, а вам не кажется, что сейчас не подходящее время для посиделок женатиков? - вставляет свои пять копеек Юрка.
        Вообще-то он прав, но Марго ведь все равно не колется. Мне ее что ли бить, что бы правду говорила? Скосил взгляд на Михаила, тот напрягся, явно не даст никому ей ничего сделать. Ох, уж эта любовь, одни проблемы от нее.
        - А что происходит то? - мрачно интересуется Петров младший, оглядывая Марго с головы до пят.
        - Эта вот с охотниками дружбу водит, - недовольно скривился Юрка, - если дед узнает ее просто убьют, а мы здесь с ней церемонимся.
        Я понимаю его раздражение, на кону стоят не только наши жизни, но и жизнь его дочки и чёрт побери, я его ещё как понимаю, разорвать Марго мало. Вздыхаю, чувствуя какая тяжёлая ноша на плечах, вся эта ответственность привычна для зверя, альфы, но не для человека. Если даже зверю сносит крышу от беспокойства, то что говорить обо мне? Надо было ее связать и так увезти на машине куда подальше от всего этого, туда где она была бы в безопасности. Какой же я все-таки идиот, что пошел у нее на поводу. Попросила она меня называется, лучше было, когда не просила, а то аж беда слушаюсь ее беспрекословно.
        - Марго, я знаю, что ты нас ненавидишь, всех оборотней, но Дашка и Кристина то тут причем? - рычу на нее, хотя хочется разорвать горло. - Думаешь они их пощадят? Или тебя, например, своя шкура тебе то дорога?
        - Я не понимаю, о чём ты говоришь, - повторяет она с тем же выражением лица. - Отпустите меня, я устала от этих всех игр.
        - И что? А я устал от твоего вранья, ты им адрес и моё настоящее имя зачем слила? Или сообщения Дашке писала, что бы она вернулась? - говорю сначала равнодушно, но, когда дело доходит до нее опять срываюсь. - Зачем она им нужна?
        Упираюсь руками об спинку ее стула, она трещит, потому что я сдерживаюсь, чтобы не сломать шею этой сумасшедшей. Мне хватило слежки под домом и одного особо обнаглевшего киллера с пистолетом в пачке с пиццей. Хорошо хоть Даша ничего не заметила, хотя нет, кое-что она заметила, но не все поняла, надо было стараться получше.
        - Марго, просто ответь ему, я же знаю, тебе не плевать на нас на самом деле, - пытается достучаться до жены Михаил.
        - Я вас люблю мальчики, но совсем не понимаю почему вы устроили этот допрос, - с холодным равнодушием отказывает женщина.
        Спинка стула трещит, я ее сломал. При этом Марго вздрагивает, похоже она знает оборотней лучше, чем ее собственный муж и знает, что будет дальше.
        - Дарья нам все рассказала, - давлю на нее доводом. - Вы с ней поехали в магазин, где ее задержали за кражу какой-то кофточки, которую она конечно же не воровала. Это знаешь ли как-то не вяжется с сообщением, что ты прислала моей жене.
        - А что она прислала Дашке? - влез Ванька, так что пришлось отдавать ему мобильный телефон, что бы сам посмотрел. - Теперь понятно от чего она так странно себя вела.
        - Там ничего такого не написано, - отказывает Марго с безразличным видом.
        - Ну да, не написано, - соглашаюсь, обходя ее по кругу, - вот только баба Ваньки не беременна, ты ей специально соврала, чтобы надавать на чувство вины, а это знаешь ли мерзко.
        - С чего ты взял что не беременна? Проверял что ли? - едко подкаливает интриганка, заставляя Ваньку утробно зарычать.
        - Запах, Марго, запах! - устало напоминаю ей простые вещи. - Запаха нет, он не изменился, вот совсем, правда ведь, Ванька?
        - Ну да, - соглашается оборотень, не хорошо смотря на женщину.
        - А разве он меняется? - надменно пожала плечами женщина, даже не пытаясь освободится. - Во коротышка не сразу заметил, что Кристина забеременела.
        - Ты кого коротышкой назвала? - возмутился снова Юрка. - Давайте ее уже пытать будем, а то ведь нарывается.
        - Никто не будет ее пытать, - резко вставил Михаил, перебивая вспыльчивого брата.
        - Правда, что ли? - не скрывает сарказма Юрка. - Я скажу для вас новость, но из-за этой суки мы все погибнем! Кто его знает сколько она им рассказала? А все из-за того, что кое-кто когда-то давно ее обидел. Вот тебе новость Михаил, но я не собираюсь прощать человека, из-за которого может пострадать моя пара!
        - У Кристины девочка, причем обычная, не волчица, как ему было заметить? - несмотря на перепалку других отвечаю Марго. - Это только когда оборотень, особенно мальчик, запах меняется почти сразу. Но думаешь охотникам будет дело до этого? Она здесь, рядом с нами, беременная оборотнем - это то, что они видят. Вправь себе мозги уже, нет никакого лекарства и никогда не было, они идут нас убивать, а не лечить.
        Марго молчит, я вижу по ее глазам, она сомневается, но отвечать не хочет. Как все безнадежно то, просто дышать уже нечем. Нас мало, стая с востока на помощь из-за Ваньки с Дарьей не придет, так ещё крыса завелась. Убить ее мало, а что бы было если бы тот идиот с пиццей в мою Дашу попал? Грудь вздымается чаще, плохо себя контролирую, инстинкты сейчас куда сильнее, и они говорят то же самое, что и моё сердце - защитить ее любой ценой.
        Выхожу с комнаты, спускаюсь на этаж ниже, подхожу к двери кабинета, под которой дежурит Дима и останавливаюсь, так и не зайдя внутрь. Лбом касаюсь двери, а затем поворачиваюсь и медленно сползаю на пол под дверью. Она внутри, я слышу, как бьется ее сердце, расстроена, просто чувствую это. Дарья, как всегда, подставила свинью, то со своей стаей, то с этим. Выехать за счет наших отношений она решила, как будто мне есть дело до ее проблем с Ваней. Ну, не хочет Петров младший семьи, разве ревность его переубедит? Выбрала бы для своих интриг кого-то другого, а то ведь просто достала, что на том ужине, что сегодня на кухне. Да и Дашку вон как из себя вывела, словно ей не из-за чего переживать, и это при том что ей нервничать точно нельзя.
        - Все так плохо? - с полуулыбкой спрашивает Дима, опускаясь возле меня на карточки. - Может попросим помощи в Белого Волка?
        - Совсем что ли сдурел? - закатываю глаза, нашел о чём говорить. - И где мы найдем идиота готового отдать жизнь за сомнительную помощь нашего божка? Это просто легенда, друг.
        - Не знаю, мои родители в детстве в нее верили, - не соглашается он, садясь рядом и говоря шепотом, что бы она за дверью не услышала.
        - Все родители не идеальны. Кто-то верит в какую-то ерунду. Кто-то ненавидит своих детей, за то, что они не такие, как все, а кто-то пытается убить собственного ребёнка. А главное нет гарантии, что в будущем сам не станешь вот таким неидеальным родителем.
        Димка начинается смеяться, толкаю его локтем, что бы заткнулся и не спалил нас.
        - Прости, прости, - произносит все ещё с улыбкой, - просто так странно слышать что-то подобное от тебя.
        - Да у меня самого голова кругом ещё, все это кажется таким неправильным, так не вовремя, - закрываю рукой глаза.
        - Ты ещё ей такое скажи, вообще прибьет. Михаила надо было слушать, он же нас не раз предупреждал о последствиях.
        - Не зуди, - раздражённо отмахиваюсь от него, - проблема не в том, что я не хотел, а в том, что не знаю, как ее теперь защитить, их защитить.
        - Так не надо было ее слушать и спокойно ехать куда-то в жаркую страну, где об оборотнях и не слышал никто.
        - Надо было, - соглашаюсь с ним, недовольно скривившись, - но ты как будто ее не знаешь, мало того, что, доверчивая, так ещё и упрямая!
        - Да, - саркастично вздыхает Дима, - тяжело то как быть женатым подкаблучником, оказывается.
        - Это кто подкаблучник? - зажимаю его головешку, взъерошиваю волосы.
        - Ты, ты, - дразнится наглый волк.
        - Ты слишком много времени с Кириллом проводишь, совсем уже на него стал походить, - подмечаю с улыбкой. - Все ещё не можешь рисовать?
        - Я бросил, - пожимает плечами друг, - похоже это не моё, может пройдет время, и я найду для себя что-то ещё, как ты нашёл.
        - Это ещё вопрос кто кого нашёл, - улыбаюсь ему в ответ, мы вместе поднимаемся на ноги.
        На улице слышен крик Рената, судя по всему дает последние указания своим ребятам. Скоро начнется, так что нужно собраться и идти на улицу, что бы девушки и Михаил не узнали об настоящем плане. На улице Ренат нехорошо прищуривается.
        - Что, милые бранятся? - несмешное подкалывает, ещё больше раздражая.
        - Давай по делу, - отказываю, забирая у одного с его оборотней планшет, что бы посмотреть на то что засняли камеры.
        - Взрывчатка установлена, парни докладывают, что в деревне почти никого с охотников не осталось, только женщины, дети и старики.
        - Всю свою армию решили выдвинуть? - иронизирую недоверчиво, проверяя снимки дронов.
        - Сомневаюсь, скорее всего большинство будут отвлекать, пока небольшой отряд зайдет с тыла.
        Не спорю с Ренатом, все-таки у него куда больше опыта, чем у остальных. Проверю данные по спутниковым снимкам и только после этого отдаю планшет обратно. Если охотники думают, что мы просто будем драться, как волки, то они полные идиоты, не только у них есть деньги на оружие и другие фишки.
        - Установил растяжки? - спрашиваю у Кирилла, слоняющегося без дела.
        - Ага, - подтверждает беззаботно, - как только вы ушли.
        - Хорошо, - киваю, а затем отвожу его в сторонку, - может останешься с девчонками?
        - Это на что ты намекаешь, что я слабак? - улыбается, но судя по глазах злится, засовывая руки в карманы.
        Вздыхаю, он ещё совсем ребёнок, никогда даже серьёзно не дрался, только дурачился с нами, куда ему идти в бой. Обнимаю этого упрямца за шею, прекрасно понимая, что каждый оборотень на счету. Все-таки Даша была в чем-то права, это дурачье не просто стая, а моя семья.
        - Пообещай мне что не будешь делать глупостей, не хочу, чтобы тебя снова подстрелили, - все-таки соглашаюсь, хотя мысленно даю себе напоминание попросить Диму за ним приглядывать.

* * *
        Под лапами хрустит снег, волку неспокойно, мне тоже. Нервно оборачиваюсь назад, но там уже не видно ни Даши, ни замка, слишком далеко зашли. Дима слегка толкнул в бок, подгоняя, вообще-то, как альфа я должен идти впереди, но не могу совладать с эмоциями. Это касается не только меня, Ваня зло роет землю рядом, пытаясь так сдержатся. Меня не покидает плохое предчувствие и от части виновата в этом сама Даша. Каждое мгновение что мы прощались, мне казалось, что я вижу ее в последний раз. Если бы она хотя бы поверила, что все будет хорошо и успокоилась, мне было бы легче, но даже в такой мелочи, слишком упряма. Михаилу я дал чёткие указания, отвести девушек по тайному ходу к приготовленной машине и поехать в Даши родной город, где они остановиться у родителей Юры. Если наш план не выгорит, Даша отправится к родителям, а остальные по желанию. Ей бы не понравился этот план, слишком хорошо мне въелась в мозг ее фраза: «не хочу, чтобы кто-то из-за меня умирал». Марго не знает, но ее измене мы догадались уже довольно давно, если учитывать в какой момент поиски Даши после ее исчезновения перестали быть идеей
фикс женщины, становится сразу понятно, когда именно она с ними связалась. На что Марго рассчитывала, доверившись не только ведьмам, но и сумасшедшей ведьме не знаю, но думаю она хотела банально отомстить Михаилу. Все-таки Дмитров поступил с ней слишком жестоко в прошлом и вряд ли пытался нормально извинится, если можно назвать извинениями кучу денег и разрешение делать все что ей вздумается. Хотя вряд ли Марго были нужны извинения, как и Дашке не будут нужны, потом, когда она все узнает.
        Проход к замку подорван, теперь туда можно добраться только будучи оборотнем, или с помощью вертолёта, приземлившись где-то выше, на вершине. Но даже если они там окажутся, никого не найдут, потому что мы уже будем у них дома. Раз уж они покусились на наш дом, то почему бы нам не отомстить тем же? Последние недели охотники систематично нарушали договор, это нельзя было продолжать терпеть, да и никто не собирался. Чисто по факту, посылая башенных собак, обычных людей, желающих заработать деньги за «небольшое черное дельце» охотники не нарушили договор, как, впрочем, и мы не нарушили, подорвав туннель вместе с охотниками, что были внутри. Их же никто сюда не звал, в само сердце нашей территории, но они это сделали, первыми нарушили договор. Проблема в том, что мы не знаем, как много выведала Марго, сколько им рассказала.
        Юра в отличие от нас с Ваней не нервничает, по крайней мере перед дедом делает вид. Ещё бы, слышал я какую лапшу кудрявый ему на уши навесил. Мне даже жалко Кристину немного стало, пока она рот свой не открыла на мою женщину, так что пускай делает с ней что хочет. Даже интересно, кто первый подохнет в этом серпентарии? Что-то не кажется, что стервозная сестрица Петровых просто так отдаст им своего ребёнка.
        Зверь Вани перестает рыть землю, мы задерживаем остальных, потому нас подгоняют. Бежать такой толпой очень непривычно, столько запахов, что, когда они резко пропадают, становится не по себе. Мы вошли на их территорию, до поселения рукой подать, здесь уже распилены химикаты. На деревьях прибиты баллоны с автоматическим распылением, недешевая штука, чтобы просто служить для отбития нюха у волков.
        Зенон впереди воет, он возглавляет шествие рядом с Ренатом. Их волки выгладят самыми старыми, Зенона вообще так, словно ещё немного и шерсть осыпается и мясо отпадет. Пробираюсь к ним и недовольно кривлюсь, от гадкого запаха нос даже заложило. Ваня толкает старого оборотня в сторону и не слушая остальных продолжает двигаться вперед. Зенон недовольно фыркает, а затем бросается следом, пока Ренат недовольно махает головой в сторону, говоря, что нужно обойти. Смотрю на обоих упрямцев, а затем принимаю сторону Рената, и сам веду обходным путем, по дороге сваливая деревья с баллонами.
        Через какое-то время сравниваемся с двойным забором под напряжением, где-то в стороне слышен шум драки, так что бежим на него. Два родственника устроили бойню, растерзав сначала сторожевых бойцовых собак, а затем и подъехавших на охотников, те даже не успели выстрелить. Превращаюсь в человека и ору на этих двоих.
        - Ранить, а не убивать, - напоминаю, срывая голос. - Забыли, что мы здесь делаем?
        - Они достали оружие, - превращается в человека Ванька, - первые начали.
        - Не важно кто начал, важно кто закончит, убивайте если только если и правда достанут оружие, детей и женщин не трогаем в любом случае. Все всё поняли? Если нет, тогда я объясню более вдумчиво.
        Никто перечить не стал, даже стаи Ильнара, хотя после нашей стычки так и чувствую взгляд их альфы затылком. Кирилл вместе с Димой обошли меня по кругу, пока Ванька вернулся в другую сторону. Двое со стаи Рената бросили в забор заранее подготовленной взрывчаткой, рвануло знатно. Второй забор не под напряжением, но почти сразу появились ещё собаки и только минуты через две ещё две машины с охотниками. Они стреляли на поражение, так что никто с ними не церемонился. Внутри поселения химикатов не было, но нос ещё болел, так что запахов совсем не чувствуешь. Мы разделились по двое и принялись делать то, для чего так нагло заявились к охотникам. Совсем скоро стало слышно сирену, но к тому времени уже было поздно. Когда рванул первый склад с боеприпасами огонь было видно с любой точки в поселении. У каждого было свое задание, кто-то уничтожает все места, где могут быть смертоносные для нас пули. Остальные сгоняли охотников на центральную площадь, а мы с Кириллом искали их предводителей, но увы ни черноглазой твари, ни ведьмы в поселении не было. Надеяться, что их завалило в переходе не имеет смысла, такие
просто так не погибнут. В конечном итоге в центре поселения собрались почти все, кто был в поселении. Часть забаррикадировалась в домах, как их видимо учили при подобных ситуациях. Именно там началась сущая неразбериха, вместо того что бы действовать по плану, волкам пришлось давать отпор не просто солдатам, но даже детям, возомнившим себя героями. «Убейте их, убейте!» - кричали в перепуганной толпе, группе ещё зеленых подростков, эти идиоты, дрожа как осиновый лист подхватили оружие павших охотников и принялись стрелять на лево и на право. Кого-то в толпе зацепило, и не только двух наших, но и их охотников. Обезумевшая толпа бросилась на оборотней, не понимая, что надо было остановить подростков. В такой ситуации уже не поговоришь спокойно, даже рык отпугнул их только на мгновение. Один из подростков нажал на курок, направляя на меня оружие, с теми самыми, желтыми пулями. Нескольких выстрелов уклоняюсь, и сбиваю его с ног, слышу вой, одна из шальных пуль попала в Кирилла, что следовал за мной. Он лежит на земле, с груди хлещет кровь, пока он медленно превращается с оборотня в человека. Не чувствую ни
капли вины, только одну бушующую злость, когда заношу лапу, чтобы оторвать ему голову. Вижу перепуганные глаза пацаненка, который и жизни ещё не видел, ещё совсем ребёнок с промытыми окружением мозгами. Он и не жил совсем, чтобы понимать, что плохо, а что хорошо, но уже стал убийцей. Но разве это снимает с него ответственность? Я так не думаю, он заслужил наказание. Моя лапа проходится по лицу, оставляя на нем три кровавые отметины, заставляя его истошно кричать от боли. Остальные бросают оружие и убегают в россыпную, но основная толпа остается, даже боясь защитить от меня паренька, не понимают, что он мне уже не интересен.
        Возвращаюсь к Кириллу, он уже полностью превратился в человека и сейчас просто захлебывается кровью. Пули желтые, понимаю это когда язык обжигает, при попытке его зализать. В голове бешено бьётся отчаянье, поднимаю голову и надрывно вою, но это совсем не останавливает эту бойню, в отличие от взорванной ракетницей машины.
        - Замолчали все, и бросили оружие, если хотите жить! - крик Рената раздался над площадью, заставляя обезумевшую толпу остановится.
        Он начинает вещать, пафосно и надрывно, что-то там о древней истории войны оборотней и охотников, о нашей силе, о необходимости договора… Да плевать мне, что он там несет! Превращаюсь в человека и скрипя зубами пытаюсь достать пулю с Кирилла, пока Дима ходит вокруг нас, охраняя от охотников. Как только достаю пулю, рядом появляется Ваня, превращается в человека и со словами «пришла подмога» хватает Кирилла на руки. Если учитывать, что у нас подмоги ждать неоткуда, спасибо за это Дарье и Ване, подмога прибыла явно не к нам. Мы отходим к нашим, за машиной, с кузова которой и вещает Ренат. Оратор с него не плохой, да толку от него, когда без своих хозяев охотники не решатся даже пикнуть. Шесть машин и один автобус, у всех автоматы, толпа чуть ли не ликует, когда они въезжают на главную площадь своей делегацией. Первыми не нападают, только выходят и занимают стратегические точки, защищая народ. С такими темпами нас здесь всех перестреляют, а болтовня Рената вряд ли впечатлит обычных солдат, привыкших выполнять приказы. Откуда они только вернулись? Нас ждали?
        - Что будем делать? - спрашивает Ванька поглядывая на бледного Кирилла.
        Уйти нельзя, страх ещё заставляет охотников не нападать, но кто его знает, хватит ли его что бы не расстрелять нас в спину. Уходить нельзя, остаться нельзя, мы в ловушке.
        - Импровизировать, а что ж ещё? - недовольно рычу, забирая у блажащего оборотня с рюкзака на спине планшет.
        Несколько кликов и дроны должны скоро прилететь в указанную точку, нужно подождать только пол минуты. Толкаю Рената слегка по ноге, давая понять что нужно что бы он продолжал болтать.
        - И этого хватит что бы нас вытащить с этой задницы? - недовольно рычит Дима, не сводя взгляда с Кирилла.
        - Нам нужен мир, их намного больше, всех просто не прибьём, да и заслужили ли дети и женщины смерти?
        - Как по мне вполне заслужили! - рычит Дима, не сводя взгляда с друга. - Не понимаю, почему ты не убил этого ублюдка? Что, наслушался речей Дашки и проникся любовью к этим тварям?
        - Не дури голову, я их ненавижу, как и ты, просто я не хочу лишней крови, - отмахиваюсь от него, наблюдая в планшет за полетом дронов.
        - А что тогда Кирилл? Не лишняя кровь? Кто он для тебя? Жертва ещё одного договора? А для меня он брат, и я за него отомщу!
        Дима толкает меня в плечо и превращается в оборотня, сую планшет одному из наших и превращаюсь следом, поскольку его надо остановить. Он направляется к тому пареньку, что скулит, словно собака, закрывая лицо руками и катается по асфальту. Почти сбиваю Димку, когда тот сам останавливается, становится как-то очень тихо и я не понимаю почему. На всякий случай оттесняю друга от паренька, желая только, чтобы его побыстрее забрали отсюда свои, но похоже никто с охотников не настолько смел, чтобы спасать своих детей. Волк не вырывается, послушно отходит, потому что смотрит в совсем другую сторону. Мельком смотрю туда же, а потом снова отвлекаюсь на мальца, который так же замер с ужасом наблюдая что-то там в стороне. Понимаю, что тихо, потому что Ренат замолчал, проверяю машину, наши по-прежнему там, не все заметили изменений, но те, кто заметил, стоят как вкопанные и смотрят на туда же. Нервно все же задерживаю взгляд на том, что их так удивило и сам замираю.
        Белый Волк, а верхом на нём тот самый охотник, та самая тварь, что сделала больно моей женщине. Сердце, как бешеное бьется в груди, я не понимаю, что происходит, но хочу вспороть ему глотку, уже очень давно хочу. Поворачиваюсь в его сторону, понимая, что зверь хочет его крови ничуть не меньше моего. Он рокочет внутри, заставляя показать зубы и зарычать. Белый Волк несет охотника по дороге галопом, словно ездовая лошадь, что само по себе почему-то унизительно. Цвет шерсти у этого зверя не просто белый, как у меня, а белоснежный, только живот и лапы измазаны кровью. Волк, полностью управляемый охотником, которого тот держит за загривок резко тормозит, от чего охотник сваливается, так и не удержавшись. Это происходит так резко, что даже толком никто не может отреагировать, ни охотники, ни оборотни. Когда же становится слышно что-то отдаленно похожее на смех, в исполнении Белого Волка я даже останавливаюсь, не веря, что подобное вижу. Это что, оборотни могут смеяться, да ещё так странно?
        - Тебе что жить надоело? - кричит, поднимаясь с земли тварь, направляя на волка пистолет.
        Белый Волк не перестает смеяться, но мне не смешно. Хороший шанс избавится от этого урода, пока ещё есть возможность, всего в несколько прыжков добираюсь к нему, заношу лапу, чтобы снести голову, но меня самого сносят. Белый Волк сваливает меня на спину, и мы катаемся по земли, пока я не понимаю, чего он хочет. Нападением это назвать сложно, ибо меня только обслюнявили, а катались мы по земле потому что я уклоняюсь от языка. В конечном итоге мне это надоело и не слишком церемонясь дал зверю лапой по носу, не сильно, но достаточно для того что бы он инстинктивно отпрыгнул, и я смог встать на лапы. Волк заскулил, смотря на меня словно щенок в магазине, только теперь понимаю то, что раньше не замечал, глаза у этого оборотня не такие, как у всех, похожие на человеческие, только с вертикальным зрачком. Где-то я похожие видел…
        Волк крутит головой, пытается меня снова повалить, но я отпрыгиваю назад, не понимая, что он от меня хочет. Уже начинаю беситься, когда Ренат кричит со своего пьедестала:
        - Прекращай эти брачные игры!
        Какие ещё игры? Отвлекаюсь на него, чем и пользуется волк, снова сшибая с ног, только в этот раз я не особо сопротивляюсь, когда шершавый язык проходится по моему лицу. Волк от чего-то доволен, его хвост ритмично дергается со стороны в сторону, словно у собаки. Я все ещё не могу чувствовать запахи из-за химикатов, но глаза то у меня остались. Так что понимаю, что это никакой не Белый Волк, хотя бы потому что она волчица. Продолжает скулить, словно собака и тереться об меня мордой, пока не подает голос охотник.
        - Может вы спаритесь потом или чем вы там занимаетесь? - с отвращением машет на нас пистолетом, словно рукой. - Давай побыстрее закончим с этим.
        Волчица сразу поняла голову и недовольно рыкнула на охотника, словно он ее понимает, на что он только закатил глаза. Ещё раз лизнула мою морду и только после этого беспечно подставила мне свою спину и в пару прыжков добралась к охотнику. На затылке у волчицы кстати имелось большое пьяно шоколадного оттенка и какое-то чувство заставило меня сделать несколько шагов за ней, пока меня не остановил Дима.
        - Вечно от тебя одни проблемы, - ругается охотник на волчицу, на что та только вскидывает голову и словно фыркает носом.
        - Рад, где Председатель? - задают вопросы люди, обращаясь к той твари.
        - Нет ее больше, - сухо отвечает охотник, почему-то стараясь не поворачивается спиной даже к своим.
        Волчица просто стоит рядом с ним, словно домашняя собака. Почему мы о ней не знали? Почему я не учуял ее здесь, когда был в плену? Почему у меня такое чувство, что я знаю, как она пахнет, знаю ее. Сердце надрывно бьется в груди, пока я как околдованный медленно ступаю к ней, не обращая ни на что больше внимания.
        Люди испугано возмущаются, некоторые хотят отомстить, но охотник заставляет всех замолчать следующими словами.
        - Договор заключен снова, забирайте раненых и убитых и убирайтесь, а мы заберем с вашей территории убитых чуть позже.
        Смысл этой фразы слегка непонятен. С какого перепуга тем, кто был инициатором этой бойни пойти на попятную и снова заключить договор, да и с кем они его заключили?
        - Договор заключается между главами, никто из нас его не подтверждал, - настороженно щурится Ренат, кажется он понимает, кто заключил договор.
        Волчица резко подается вперед, но в этот раз минуете меня и проскакивает мимо автомобиля. Ее лапы плохо тормозят на скользких камнях неуклюже, словно она и сама не ожидала, что такое может произойти. Приближается к Ване, который настороженно на нее смотрит, а затем почему-то позволяет ей приблизиться к Кириллу. Проходится языком по его груди, а затем сразу отступает. Резко и непонятно зачем, волчица кусает себя за переднюю лапу и буквально вгрызается в нее, словно в кость. Кровь окрашивает шерсть в красный, затем волчица ставит лапу на грудь Кирилла, так что бы ее кровь стекала в его рану.
        - Ваш божок выбрал ее, так что получается, она и есть главная, - бросает охотник с пренебрежением, слегка наблюдая за происходящим. - Уходите.
        - С чего нам верить, что вы не расстреляете нас в спины? - прищуривается Зенон.
        - С того, что в таком случае заплатим уже мы, - бросает непонятную фразу охотник, а затем обращается к своим. - Их трогать больше нельзя, это всем понятно?
        Поднялся бурный шепот, люди начали протестовать. Волчица убрала лапу с груди Кирилла, но не понятно подействовало ли такое переливание крови. Слегка ковыляя она обошла автомобиль и остановилась возле рыдающего парнишки, что стрелял в Кирилла. Он вскрикнул, когда она прошлась языком по его лицу, а затем замолчал. Толкнула в бок, подставляя морду, что бы он за нее схватился и поднялся. С его ран перестала идти кровь, но за морду подросток хвататься не хотел, так что волчица слегка прикусила его руку, вызвав крики в толпе и заставила мальчика подняться. На его руке не осталось ни царапины, от ее зубов, но за то она довольно дала ему довольно весомого толчка лапой, заставляя влететь в перепуганную толпу. Волчица прошла к охотнику мимо меня, как-то очень недовольно рыкнув при этом. Обошла охотника и резко зарычала на людей, а затем резко толкнула его в спину, заставляя распластаться на земле.
        - Я же сказал тебе: хватит! - вскрикивает охотник на волчицу, пытаясь спрятать голую спину, по краях покрытую ожогами.
        Волчица недовольно начала вилять хвостом, словно ведя монолог с охотником.
        - Вали уже, что бы я тебя больше никогда не видел, - отмахивается охотник, от ее попытки зализать его ожоги.
        Она фыркает, а затем словно потеряв к нему интерес проходит рядом, так что касается меня боком. Почти сразу стартует и игнорируя всех оборотней бежит вдоль забора. Не знаю почему, но почти сразу бегу за ней и так делаю не только я, почти все. Только несколько отходят в человеческой ипостаси, забирая раненных и двух убитых. Волчица ждет нас, даже толкает раненных к брошенной машине охотников, чтобы те не шли сами. Большинство бежит рядом с машиной, защищая тех, кто не может себя защитить. Выезжаем на знакомую трассу и толь тогда дышать становится легче, обоняние медленно возвращается. Волчица выманивает Ваню в сторону, куснув его за хвост, а затем что-то рисует ему лапой по грязи, пока остальные удаляются от этого проклятого места. Увидев то, что она нарисовала, Петров младший резко убегает в лес, после легкого кивка волчицы. Останавливаюсь рядом, но не подхожу близко. Я знаю, что будет сейчас и не могу совладать с собой, не то что со зверем. Он приближается к ней, отодвинув меня на задний план и утыкается косом в пушистую шею. Она лощится в ответ, трётся об меня, словно кошка. Усилием волки
превращаюсь обратно в человека, но это приносит жуткую боль, не физическую только. Он не хочет отдавать мне контроль, хочет быть рядом со своей парой, но я тоже хочу этого. Обнимаю ее за шею, уже руками. Чувствую, как от родного запаха болит нос, долго так жду пока обоняние восстановится, чтобы наконец почувствовать горький запах, но от этого не становится легче. Судорожно вздыхаю, прижимаю ее ещё крепче к себе, а она терпит. Почему это случилось именно сейчас? Как такое вообще возможно, если ее зверь умер? Это сделали охотники? Или может тот самый божок? Что вообще произошло, почему они снова составили договор? Почему она так себя вела с ним после всего? Я не знаю, не узнаю, пока она не расскажет. Единственное что точно знаю: не уберег, ни ее, ни нашего ребёнка. Я ведь не знал, что горький запах признак зачатия волчицей мальчика, будущего оборотня. Сильный горький запах появляется всего через несколько дней, не то что сладкий, от девочек, который проявляется только через несколько месяцев. Это все мне ещё по телефону в самолете объяснил Михаил, а на эту мысль меня навел какой-то странный оборотень,
которого мы повстречали в аэропорту вместе с той рыжей. Тогда попросил Михаила никому об этом не рассказывать, но абсолютно все узнали и принялись поздравлять, что меня бесило. Я не знал, что точно чувствую, не знал, как сказать об этом Даше. Она даже не догадывалась, что у меня теперь два самых дорогих на свете человека.
        Вряд ли хоть с кем-то с волчиц случался переход во время беременности, и я почти что уверен, что эмбрион просто не может пережить этот процесс. Горький запах остался, но теперь он ещё больше раздражает, причиняет жуткую боль. Толку м того что я оборотень, альфа, если не могу даже свою женщину защитить, своего ребёнка. Волчица проводит языком по моему лицу, скулит, так что закрываю глаза и судорожно вздыхаю. От нее несет кровью и гарью, весь живот измазан.
        Судорожно вздыхаю, обещая себе, что убью, того кто в этом виноват, но сердце подсказывает, я виноват, только моя вина. Я оставил, не смог защитить, абсолютно никого не могу защитить.
        - Даш, - прошу, обнимая ее за шею, - превратись в человека.
        Волчица махает головой, пытается улизнуть, но я удерживаю ее, не давая отступить.
        - Пожалуйста, - прошу прижимаясь лбом у ее носу.
        Она сначала скулит, а затем вырывается и убегает в лес. Отшатываюсь от ее резкого рывка и падаю на землю. Судорожно вдыхаю воздух, кажется она знает. Пол секунды ещё сижу неподвижно, а затем превращаюсь в оборотня и бегу за ней.
        Эпилог
        Только в книгах вся история заканчивается на «…и жили они долго и счастливо», в реальной жизни все иначе. Трудности не заканчиваются, после финальной фразы, потому что такова жизнь. Иногда от них хочется кричать в голос и рвать на себе волосы, но это только мгновенное желание. Ведь если и стоит жить, так ради счастливых моментов, которых в разы больше.
        За любое счастье нужно платить цену, и я свою заплатила. Ничто не дается просто так, особенно у меня. Мой зверь оказался в разы сильнее меня, с самого момента перехода она захватила контроль над телом и отодвинула меня на второй план, оставив только беспомощным наблюдателем. Сколько я не пыталась освободиться, вернуть себе человеческую ипостась, у меня не получалось. Так продолжалось не день и не два, а почти полтора года. За это время я пропустила слишком многое, например, рождение сына. Это, пожалуй, самое странное что со мной произошло за всю мою жизнь. Быть зверем само по себе не сладко, но, когда даже не можешь контролировать ее, все в разы усложняется. Все девять месяцев она делала что и хотела, то бегала по лесу, а то нападала на Кая. Причем вполне серьёзно, чуть горло не перегрызла, когда он попытался договориться что бы Михаил ее, то есть нас, осмотрел. И все это при том, что она Кая просто обожает, такие перепады настроения становились все сильнее, как только приближалось время родов. Когда начались схватки она сбежала с нашего дома в лесу, в горы и там все и случилось. Это были самые
трудные роды, волчица психовала от боли, а я, казалось бы, мысленно пыталась ее успокоить. В конечном итоге спустя сутки Кай нас все-таки нашел, хотя она и специально заметала следы. Похоже до того момента, когда он увидел волчонка с белой шерстью и коричневыми пятнами, он думал, как и все остальные, что родится обычный ребёнок. Но собственно, кто мог родиться у волчицы, кроме волчонка? После родов инстинкты зверя усилились, она месяц никого не подпускала к себе и волчонку, даже Кая. К тому моменту он тоже перестал превращаться в человека, почти все время проводил рядом с нами. Может мы бы и жили как «счастливая» волчья семья, если бы волчонок в один день не превратился в мальчика. Ему тогда исполнилось месяцев семь, была зима, Кая рядом не было, ушел охотится, а тут такое случилось. Волчица растерялась, такого она, как и я, явно не ожидала. И вот когда эта зараза пушистая принялась облизывать голое дите на морозе минус двадцать, уже у меня снесло крышу от материнских инстинктов настолько, что спустя такое долгое время я снова стала сама собой.
        С того дня прошло много времени, Марку, так мы назвали сына, уже скоро семь лет, и только теперь я могу вспоминать историю его появления на свет без слёз и ярости. Думаю, теперь даже у Кая со своим зверем лучше отношения, чем у меня со своим. Я почти год не превращалась после этого, боялась, что в следующий раз эта пушистая тварь уже не вернет мне моего тела. Вот только во второй раз волчица уже пустила меня порулить, и больше не забирала контроль, даже когда я во второй раз забеременела близнецами Аней и Таней. Даже сейчас, когда жду четвертого ребёнка, не пыталась даже намекнуть, что она сильнее меня. Только особенное отношение к Марку у нее осталось, она считает его своим волчонком и тянется к нему, как только я превращаюсь. Михаил говорит, что это нормально, и со временем привязанность к ребёнку пропадет, но я сомневаюсь. Марк, он… особенный, не только для нее и меня, а для всех. Больше зверь, чем человек, ему с таким трудом дается все что трёхлетние Аня и Таня уже научились делать сами. Только став матерью, я поняла, что родитель любит всех детей одинаково, просто некоторые дети нуждаются в
большем внимании и заботе. Я стала больше понимать своих родителей и кажется простила их за все что было в прошлом.
        - Может хватит уже? - Кай обнимает со спины и поглаживает по животу, пока закрываю контейнеры с едой. - Они конечно много едят, но зачем столько самой готовить? Нужно было в ресторане просто заказать.
        - Что бы Дарья в очередной раз намекнула, что я готовлю так же, как и выгляжу? - шиплю зло сквозь зубы, пряча последний контейнер с едой в сумку.
        - Да знаю я, знаю, как сильно ты жалеешь, что пули были не ядовитыми, а обычными, Ванька и тот иногда жалеет, но что поделать? - глумится надомной, помогая убирать с тумбы грязную посуду.
        - То есть, по-твоему, я и правда плохо выгляжу? - прищуриваюсь не хорошо, составляя руки под грудью.
        У Кая вырывается смешок, а затем он убирает с моих рук ещё один контейнер, обнимает осторожно, чтобы не задавить никого в пузе.
        - Ты очень милый бегемотик, - отвечает через мгновение, за что получает ложкой по лбу.
        - А кто меня им сделал? - зло шиплю, нахмурив брови.
        - И ещё раз сделаю с удовольствием, но чуть попозже, когда дочка родится, - чмокает меня в лоб, поглаживает по волосам, словно ребёнка.
        Натужно стону и закатываю глаза, показывая, что об этом думаю.
        - Ты сама хотела пять детей, так что перестань нить, - насмехается с меня, подхватывая пакеты.
        - Это тебе Марго рассказала? Да кто ее все время за язык тянет? - возмущаюсь, моя руки в раковине.
        С прихожей послышался его смех, и у меня тоже появляется улыбка. Снимаю фартук и иду в прихожую, где поправляю выбравшиеся пряди с прически. Опять вес набрала, но для меня это теперь нормально, такой худой, как я была после охотников мне уже и не быть никогда. По лестнице на верхний этаж с шумом сбегает светловолосый мальчик, подбегает ко мне и дергает за юбку.
        - Мам, - зовет, мой маленький ангелочек и я нагибаюсь к нему, пускай уже трудно это делать.
        - Что такое, Марк? - провожу по его щеке рукой, он улыбается, так что в сердце рождается тепло.
        - Аня и Таня снова дерутся, - жалуется мой маленький мужчина и я натужно вздыхаю.
        Ох, уж эти разбойницы, всегда что-то не поделят, да ещё характером в папочку пошли, упрямые обе.
        - И чего ты их не разнял? - вздыхаю, раздумывая самой пойти, или Кая попросить.
        - Папа сказал не лезть в женские споры, а то окажусь крайним, - доверчиво пересказывает слова своего папы оболтуса, сынок.
        Совсем не умеет врать и отнекиваться, иногда мне кажется он просто не понимает зачем это делать. И правда, настоящий ангел, пускай кое-кто обзывает его монстром. Закрываю на мгновение глаза, давя зверя, ей, как и мне не нравится, когда моего ребёнка обижают.
        - Я же правильно сказал, чего ты вздыхаешь? - вернулся с улицы Кай и потрепал сына по волосам, проходя мимо наверх, чтобы разнять своих маленький принцесс, а на деле обычных хулиганок. - Нормальная мужская позиция!
        Со второго этажа послышался звонкий смех, теперь все трое неверное резвятся, пока я не вижу и не ругаю.
        - Мам, - слышу, как зовет Марк.
        Не могу стоять нагнувшись, потому сажусь в кресло, притягиваю его себе на колени.
        - Что такое? - ободряюще глажу его по щеке.
        - Мам, мне надеть линзы? - делает он миленькую рожу, так что сразу понимаю, какой он ответ хочет услышать.
        Из-за того, что он родился волчонком, а уже потом превратился в человека, глаза у Марка слегка отличаются от человеческих формой зрачка, он у него вытянут, как у зверя. Но вот цвет зрачка голубой, даже красивее чем у папы.
        - Можешь не надевать, там будут все свои, никто тебя обижать не будет, - обещаю ему, поглаживая по волосам.
        - И баба Люба тоже? - недоверчиво прищуривается ребёнок.
        - И баба Люба, ты ее ещё ни разу не видел, но это не значит, что она страшная такая. К тому же там будут твои дедушки, тетя Кристина, дядя Ваня, кто тебя при них посмеет обидеть, ты же их любимый крестник!
        - Я знаю, просто…
        Он надул губки, так что сразу же обнимаю его и глажу по спине, чтобы успокоить.
        - Я знаю, что тебе не нравятся линзы. Мы что-то с этим придумаем, ты только не переживай. Бабушка Люба хорошая, просто слегка инфантильная, как тетя Марго, как только вы познакомитесь поближе, и вы друг другу понравитесь.
        - А если нет, можешь ее съесть, - добавляет Кай под смех двух разбойниц у него на плечах.
        - Папа шутит, - говорю нехорошо сощурившись.
        - Ничуть, съежь ее, - заставляет Марка смеяться наглый волк, опуская дочек на пол, - а то уже весь мозг съела своими нотациями.
        - Кай, - нехорошо прищуриваюсь, пока девочки наперегонки бросаются ко мне и чуть снова дерутся, пытаясь занять место на моих коленях, даже Марка столкнули. - Я все маме расскажу.
        - Все, понял, удаляюсь до объявления войны, - смеется с меня и берет сына за руку, выходя на улицу, - пойдем машину заведём?
        - Мам, у меня же платье красивее чем у Тани? - лепечет Аня, ерзая на моей правой ноге, пока на левой дуется вторая дочка.
        Они похожи, как две капли воды, только в одной глаза голубые, а во второй серо-голубые. Кудряшки тёмно-коричневые, заплетены в косички, на Ане розовое платье, на Тане голубое. Да и характеры у них разные, если Аня вспыльчивая, то Таня обидчивая, так где они, там всегда шум и гам, после спокойного и ласкового Марка эти девчонки словно взрыв мозга.
        - Ну что вы опять не поделили? - спрашиваю недовольно. - Вы сами выбрали эти платья, и они вам очень идут, вы обе красивые, так что хватит обижать и обижаться на друг друга. Вы меня поняли?
        - Да, мама, - недовольно хором отвечают, а затем слезают с моих колен.
        Останавливаю Таню, пока Аня убегает на улицу к папе и брату.
        - Тань, - стараюсь говорить по тише и так что бы ребёнок понял, чего я хочу от нее. - Помнишь того дядю Диму?
        - Тот что очень хорошо пахнет? - хлопает серо-голубыми глазами дочка.
        - Да, того, - с раздражением соглашаюсь с ней. - Сделай маме одолжение и не говори о нем так, хорошо?
        Ребёнок смотрит на меня с непониманием, пока я пытаюсь скрыть всю неловкость ситуации за улыбкой. Для тебя же стараюсь дочка, жаль ты поймешь только когда повзрослеешь.
        - Можешь с ним играть, сколько хочешь, но называй его просто дядей Димой и про запах ничего не говори, особенно при папе. Хорошо?
        Девочка пару раз моргнула, а затем замотала утвердительно головой, чем вызвала у меня вздох облегчения. Боже, только бы эта поездка не вышла никому боком. Дочка побежала на улицу, где нас уже ждут. Закрыла дверь нашего дома, посреди леса и прошла к машине, возле которой уже ждет муж.
        - О чём вы там шептались? - спрашивает, помогая сесть в машину.
        - Женский секрет, - улыбаюсь, целуя его в губы.
        - Знаю я ваши секреты, после них обычно на моей моем счете не хватает несколько нолей, - бурчит, закрывая дверь и садясь за руль машины.
        Дети на заднем сидении воюют, пока папа их самолично не пристегивает, поцеловав в лоб. Раньше мы встречались с остальными чаще, добирались до замка в форме оборотней, но, когда появились девочки это стало невозможным. Они тоже волчицы, но их переход ещё впереди, так что они обычные девочки. Сегодня мы впервые приедем на сходку всех стай за многие годы. Стаю Кая так вообще видели только год назад, когда они к нам ненадолго приезжали в гости, тогда Таня толком ещё не разговаривала, но не слазила с колен Димы. Даже Аня не могла понять такого интереса своей сестры к дяде, не то что я. Только неделю назад, когда я сказала детям о поездке и о том, что они впервые увидятся с бабушкой и дедушкой, Таня отвела меня в сторонку и спросила, будет ли дядя, что хорошо пахнет. Хоть дочки и обычные люди пока, но обоняние у них куда сильнее чем в обычных людей, волчье. Не сложно догадаться, о чём я подумала при этих словах, и о чём подумает Кай, когда их услышит и где Димку закопает.
        До волчьего замка под названием Аркан мы добрались по дороге, года два назад Марго что-то в голову выстрелило, и она решила сделать с него отель, причем для обычных людей, так что даже дорогу на гору сделала и парковку перед замком. Стоило нам выбраться с машины, как перед замком собралась целая толпа.
        - Таня, надень свитер, - кричу, надевая второй на Аню, а то на вершине прохладно даже в летнюю жару.
        Вот только вторая дочка не слышит, уже бежит к Диме и с разбегу запрыгивает на ничего не подозревающего дядю.
        - Ну привет, моя принцесса, - смеется оборотень, подхватывая на руки.
        - Привет, дядя, который хорошо пахнет! - выдает Таня и Кай роняет пакет с едой на землю.
        Димка пока не понимает масштабы своих проблем и удивленно улыбается, продолжая держать вредную разбойницу.
        - Дима, - утробно рычит Кай медленно надвигаясь в сторону парочки.
        Волк все ещё не понимает глубины своих проблем.
        - Дима, беги! - кричу, почему-то еле сдерживая смех.
        Посмотрев сначала на меня, а затем на альфу, Дима сделал правильные выводы и решил ретироваться в дом. Проблема в том, что ретироваться он решил вместе с нашей дочкой, ещё больше взбесив мужа. Оба убежали в дом и судя по звукам решили там устроить перестановку мебели. Все ещё хихикая беру детей за руки и подвожу к остальным. Мама и папа стоят чуть в сторонке, за эти годы они так постарели, что у меня сжимается сердце. Но я не могу расплакаться перед своими детьми, хотя бы потому что они тоже начнут плакать.
        - Мам, пап, познакомьтесь, это ваши внуки, - начинаю говорить, попутно вытаскивая сына из-за спины, куда он спрятался. - Марк и Анна, та что убежала Таня.
        Аня почти сразу отпускает мою руку и протягивает моему папе руку, чтобы поздороваться, как взрослой. Мало кого это оставит равнодушным и папу, в том числе, он пожимает ей руку, а затем обнимает, вручая одного из одинаковых плюшевых зайцев. С Марком дела похуже, он испугано даже зажмурился.
        - Привет, Марк, я твоя бабушка Люба, - мама нагнулась к нему и осторожно поглаживает его по голове, пока мальчик не открывает глаза. - У тебя очень красивые глаза.
        Сын недоверчиво и насторожено смотрит на нее, пока мама его не обнимает осторожно.
        - Кушать хочешь? - задает она вопрос, на который для нее не требуется ответа, ибо она уже достает с пакета пирожки и всучивает внуку.
        Вот теперь она его точно приняла, у меня на лице появилась счастливая улыбка вместе со слезами.
        - Ну, как тут у вас дела? - интересуется Кай, возвращаясь с дома с недовольным видом.
        - Все хорошо, - комментирую, пока мама пытается уговорить Марка съесть ещё один пирожок. - Максимум что ему грозит - это переедание. Ну, что, поймал их?
        - Да где там, в прядки решили поиграть, сейчас как найду этого гада ползучего…
        - Ой, да успокойся, она маленькая, может это ничего не значит и все очень безобидно, - стараюсь успокоить мужа, поглаживая его по руке.
        - Что ничего не значит? - вставил свои пять копеек Кирилл, обнимая нас по очереди.
        - Да так, решаем умрет Димка или нет, - с улыбкой отказывает Кай, хлопая друга по плечу.
        - Да? А что он натворил? - улыбается во все зубы узкоглазый, пока мы что-то неразборчивое мямлим в ответ.
        - Мама! - слышу окрик Ани и резко разворачиваюсь, потому что была уверена, что она с дедушкой сейчас. - Я тоже нашла дядю, что хорошо пахнет!
        Моё сердце пропускает удар, а затем вырывается нервный смешок.
        - Твою мать, - куда более красноречив Кай. - Анька, а ты то куда лезешь?
        Наша вторая дочка повисла на шее еще одного оборотня, так и хочется спросить, как она вообще забралась на двухметрового мужика?
        - Ваша зверушка? - интересуется Ильнар, пытаясь оттащить за ногу от себя брыкающуюся девочку.
        - Аня! - рычит мой муж, пытаясь, сделать то же самое.
        - Не хочу, он пахнет хорошо! Отпустите! Мой дядя! - орёт моя трёхлетняя дочь, пока ее папа все же отдирает от волка.
        - Странная она у вас, - комментирует все происходящее альфа диких, пока они своей небольшой стаей не уходят в дом.
        Аня заливается слезами на плече у Кая, тяня ручки к «дяде», пока тот не скрывается с виду в доме. Не можем ее успокоить никак, пока не появляется хозяйка этого уникального отеля.
        - И чего плачет моя крестница? - возмущается женщина, пока хитрая Аня перебирается к крестной, которая все время выполняет ее прихоти.
        Закатываю глаза, иногда в глазах Ани так и читается «пускай тетя Марго будет моей мамой». Ну, конечно, она на прошлое день рождение девочкам по живой лошадке подарила. Потом ещё две недели близняшки повторяли тетя то, тетя сё, даже не догадываясь, как нас с Каем это напрягает. Мы ее не простили, да и крестной делать не хотели, Дима попросил вместе с Михаилом. Вот и сейчас, Кай скрипит зубами, пытаясь скрыть свою злость, а женщина делает вид, что не понимает нашего настроения.
        - Дядю хочу, а они не дают, - лепечет Аня сквозь слёзы.
        - Аня, - пытаюсь поговорить с дочкой, но женщина перебывает.
        - Что ты руки тянешь, тебе сейчас о другом ребёнке нужно думать, а тетя Марго позаботится о маленькой звездочке, - отмахивается Миссис Тактичность подбрасывая смеющуюся Аню в воздух. - Что ты там хотела, а эти жлобы тебе не дали? Ты только скажи, я все тебе достану.
        Кай сжимает мою руку, не сомневаюсь у него в голове сейчас тот же вопрос, что у меня: почему охотники ее просто не пристрелили? Можно было бы просто закатить скандал, вот только портить лишние нервы себе не хочется, как и пугать Аню, так что молча наблюдаю, как ещё одну мою дочь уносят в дом.
        - Кай, - бурчу, смотря в спину элегантно одетой женщине, и поглаживая живот, - это ведь тоже будет девочка.
        - Ага, - подтверждает в том же настроении муж, - может мне сразу всех свободных оборотней поубивать?
        - Успеешь ещё, - слегка улыбаюсь, прижавшись к нему, - но может переедим куда-нибудь, где они нас не найдут?
        - О чём шушукаетесь, голубки? - подкрадывается со спины брат, за что и получает подзатыльника от Кая.
        - Давно не виделись, - улыбаюсь, пока он осторожно обнимает меня.
        - А то, я как вижу вы как всегда времени не теряли, - иронизирует Ванька.
        - Да не то что вы, - говорю сквозь зубы, когда появляется его жена.
        Дарья и Ваня почти сразу после заключения договора ушли обратно в восточную стаю, и за эти годы хорошо там обосновались, вот только детей так и не завели. Именно из-за этой причины выражение лица альфы с каждой моей беременностью становится все кислее, как и ее неуместные шуточки.
        - Боже мой, ты опять телепузик, - взмахивает она руками. - Вы что деток, как щенят скоро продавать будете?
        Вот почему пули были обычными, а? Сдерживаю злость, как и желание двинуть ей рукой по лицу.
        - Там мама с папой приехали, идите поздоровайтесь, - полностью игнорирую невестку.
        - Мам! - зовет Марк и пробирается к нам, чтобы взять меня за руку.
        Вечно он словно чувствует, когда я испытываю сильные эмоции. Прижимается ко мне сбоку и очень нехорошо смотрит на Дарью, так что та даже ежится и отступает за спину Вани.
        - Кто это такой большой уже? - улыбается брат, протягивая руку мальчику. - Давно не виделись, Марк. Я дядя Ваня, помнишь меня?
        - Да, - деловито отвечает сынок, сжимая руку дяди. - Вы мамин брат, который женат на плохой тёти, что постоянно маму обижает, потому что сама родить деток не может.
        Вот оно родительское счастье, одновременно с Каем зажимаем сыну рот, а то его и так понесло. Он конечно же сразу же убирает руки и смотрит на нас с удивлением.
        - Тетя, - обращается он к багровой от злости Дарье, - если вы ещё раз обидите мою маму, я превращусь и перегрызу вам горло.
        Как он это спокойно говорит, как констатирует факт, вот такой у меня ангелочек. Вздыхаю, не зная, ругать его или хвалить. Дарья смеется, не понимая, что это совсем не шутка, и мальчик говорит вполне серьёзно.
        - Не переживай, Марк, тетя больше так говорить не будет, а то тети больше не будет, - поддерживает его точку зрения Кай, поглаживая ребёнка по голове.
        - Ваня! - зло шипит на своего мужа волчица.
        - Успокойся, пошли с мамой познакомлю, - забирает ее отсюда братец, перед уходом тоже погладив Марка по голове.
        - Сына, сколько раз я тебе говорила, что нельзя угрожать людям? - устало вздыхаю, от части понимая, что его мышление сейчас очень податливо такому влиянию, как похвалы и ругань. Вот Кай и хвалит его там, где нужно ругать.
        - Мам, я тебя люблю, - говорит этот маленький волчонок, стараясь, заслужить моего прощения одним своим милым видом.
        Вздыхаю, когда он был совсем маленький, тогда каждый раз целовал меня, пока не перестану злиться. Он как отец, знает ключик к моему сердцу. Не удерживаюсь и с улыбкой целую его в макушку.
        - Даша, Кай, Марк, - кричит с порога Михаил в домашней одежде, - идите к нам, пора за стол.
        Внутри замка людно, в большой гостиной, теперь уже столовой, накрыт большой стол. Много оборотней здесь, но главное и много детей, чему все больше всего рады. На противоположном конце стола от выхода Кристина отчитывает Юру вместе с их вторым сыном - Юлием, их старшая дочка - Настя, сразу же подбегает к Марку и утаскивает его за детский стол. Настя обычная девочка, Юлий же оборотень, шалопай, которых поискать. Юрка окрикивает Кая и показывает на два стула за взрослым столом, рядом с ними. Правда добираемся мы до них не скоро, пока со всеми поздороваешься, перекинешься несколькими словами проходит целая вечность.
        - Что, решила пойти на мать героиню? - смеется Кристина, пока мы обнимаемся.
        - Вот видишь, они уже четвертого ждут, а ты на третьего никак решится не можешь, - возмущается кудрявый, отправляя Юлия за детский стол. Там вместе с детьми сидит Марго и увлеченно рассказывает детворе сказки. Даже Дима, которого затащили за детский стол, оккупированный близняшками, слушает ее историю.
        - Что она им рассказывает? - спрашиваю у Кирилла, он сидит ближе к детскому столу.
        - Сказку о вас, - отвечает узкоглазый с улыбкой.
        - О нас? - удивленно поднимаю брови. - И как она называется?
        - Плакса и белый волк, - отвечает вместо него Кай со смехом и обнимает меня.
        Вот такие моменты нужно ценить больше всего на свете, они бывают часто, но мало кто замечает, что по-настоящему счастлив именно в этот момент. Когда рядом собрались все родные, те кого ты любишь, а иногда и просто терпишь, мир кажется проще и светлее.
        - Мам! - слышу крик Вани в коридоре, а затем пробегает мимо и сам братец. - Остановись!
        - Я тебе остановлюсь! Семь лет прошло! Семь лет! А ты все меня завтраками кормишь, как и эту бедную девочку. Где, чёрт побери, мои внуки?!
        После весьма внушительного крика мамы, в сторону Ваньки по коридору что-то полетело и судя по всему разбилось. За столом взорвался хохот, когда мама приказала Ване: «иди делай их сейчас же», махая собственной туфлей.
        - Мам, - дернул меня за руку Марк, - ты говорила, что баба Люба не страшная, а на самом деле…
        - Страшная, страшная, аж жуть берет, - кивает Кай доверчивому ребёнку давясь смехом. - Подойдешь ближе, закормит до несварения.
        - Ты что внуку про меня наплел, затёк? - услышала его высказывание мама и забыла о дорогом сыне.
        Вот после этого начался такой конкретный бедлам, на фоне застолья и анекдотов про тёщу и зятя в исполнении моего папы. В общем смеялись много, даже ссорились в шутку, но не серьёзно, что бывает только в настоящей семье.
        БОЛЬШЕ КНИГ НА САЙТЕ -KNIGOED.NETKNIGOED.NET(https://knigoed.net/)