Сбежать от зверя Анна Владимирова
        Городские волки #3
        Она слишком молода для меня. Я слишком испорчен для нее. Мы не пара. Только зверю не прикажешь. Отдать ее на ликвидацию я не смог. И вот теперь с рассвета до заката хожу будто по углям, пытаясь забыть, уйти и не смотреть в ее сторону… Только с каждым вздохом понимаю одно - либо она будет моей… …либо никого из нас не будет вообще.
        Анна Владимирова
        Сбежать от зверя
        Пролог
        Я толкнул двери в номер и прислушался.
        Первое, что бросилось в глаза - для опытной эскортницы эта девочка слишком загнанно дышит и пахнет страхом. Те шлюхи, что работают с такими, как я, уже давно никого не боятся. Что-то тут не так…
        Я шагнул в полумрак и сразу же выцепил хрупкую фигурку у окна. Она жалась к столику, не спуская с меня взгляда.
        - Я ошибся номером? - потребовал сурово.
        Может, девчонка одумается и спасет свою жизнь?
        - Н-н-нет… - еле слышно пропищала она. - Проходите.
        Дура.
        Ладно…
        Я закрыл двери, заблокировал замок и развернулся к объекту моего задания. Подруга этой пташки указала на нее как на такую же опытную профессионалку. Только ни подруга, ни эта дрожащая передо мной девчонка не были зарегистрированы в системе. Ту уже ждала ликвидация. И с этой надо было что-то решать…
        Я все еще не терял надежды образумить идиотку. Она - не эскортница, не шлюха. Это понятно с первой минуты. Я достаточно их приговорил и уже хорошо знал типаж. Кого и зачем эта строит тут из себя? Может, какое-то задание? Но в таком случае я бы точно ее не раскусил с первого вздоха.
        - Ты начинающая, что ли? - сурово потребовал, медленно приближаясь.
        Девчонка вжалась задом в столик сильнее. Дышала все чаще, а ее сердце колотилось так, что вот-вот реанимировать придется…
        - Н-нет, - выпрямилась, вздернув подбородок. - То есть я недавно работаю, но все знаю и многое умею.
        Я только скрипнул зубами.
        - Ну работай. Чего стоишь? Или мне выдирать тебя из угла нужно? Или там и отодрать?
        Она рывком отлепилась от стола и шагнула ко мне. Смазливая. Даже не так - красивая. Глаза какие-то дикие, взгляд дерзкий, волосы светлые, длинные, всклокоченные на макушке… Я запустил в них пальцы, и девчонка взвизгнула и уперлась ладонями мне в грудь.
        И в меня будто выстрелили.
        Я резко выдохнул, сжав пальцы в ее волосах, а она задышала чаще, вытянув шею и пытаясь ослабить боль, которую я причинял.
        Ведьма? Непохоже. Нет. Человек.
        Я бесцеремонно потянул ее вплотную, и она обреченно вытянулась вдоль моего тела, как зайка. Вот-вот отдаст концы. Но меня это не интересовало. Я зарылся носом в ее волосы - запахи краски и растворителя смешались с ее собственным. Я еле сглотнул набухшую на языке жажду.
        Вот это встреча…
        Нет, у нас нет истинных пар. Но есть женщины, которых неожиданно хочется до умопомрачения. После смерти моей избранной почти десять лет назад я и не думал, что такое случится со мной…
        Мне казалось, что я умер. И чувства умерли вместе со мной. Поэтому и работа следователя казалась подъемной - я ничего не испытывал к тем, кого обрекал на смерть.
        Девчонка вдруг скользнула пальцами к моему поясу и начала расстегивать дрожащими руками, а я замер, изумленно наблюдая за ее действиями. Мне бы заломить ей руки за спиной и арестовать - собственно, за этим я и пришел, - но меня будто парализовало. А она проворно принялась расстегивать ширинку и вдруг прильнула к животу горячими губами. И я едва не забыл, где я и зачем. В вены выплеснулся такой лютый голод, что сопротивляться стало едва ли возможно.
        Из последних сил я сцапал ее за шею и рванул с коленей:
        - Ты - не шлюха, - прорычал сквозь зубы. - Совсем ума нет? Чего ты добиваешься?!
        И я безжалостно тряхнул ее, как нашкодившего котенка.
        - Пустите! - мяукнула она и неожиданно засадила мне под дых коленом, да так умело, что я воздухом захлебнулся.
        И выпустил.
        Она бросилась к двери, но я настиг, перескочив кровать в один прыжок, схватил за горло и прижал ее к себе спиной.
        - Ты на волосок от смерти, - прорычал ей в ухо. - Твоя «добрая» подруга решила захватить и тебя на тот свет. Зачем ты даешь мне повод?!
        - Я не хотела! - всхлипнула она, замерев. - Думала посмотреть на вас… Римма говорила, что обслуживает каких-то странных людей, которые умеют обращаться в животных…
        Я стиснул зубы, прикрывая глаза. Все. Она просто подписала себе смертный приговор. Но тут же повисла на мне и расплакалась, вцепившись в запястье.
        - Никаких людей, превращающихся в животных, не существует, - сделал я идиотскую попытку. Может, получится оттащить дурочку от бездны, в которую лезет…
        - У вас глаза сверкают. Я видела… - И она трогательно шмыгнула носом. - Мне очень хотелось увидеть…
        - Зачем? - обреченно прикрыл я глаза.
        Значит, глаза она мои видела. Эк меня перемкнуло на ней!
        - Не знаю. Мне стало интересно. Я художник.
        - Никто бы из нас тебе не позировал, - процедил досадливо. - А с твоими экспериментами - попользовали бы просто, и ничего бы ты не увидела.
        - Что с Риммой будет?
        - Ее уже нет.
        Ее затрясло в моих руках от накатившей истерики, а я опустился на пол и утащил ее к себе на колени. Мысли лихорадочно метались в поисках выхода. Я не мог ее отпустить, не мог позволить умереть. Художница бедовая! Но отсюда ей выход только в следственный изолятор. А оттуда - на смерть.
        - Как тебя зовут?
        - Марина, - прошептала она.
        - Марина, я Тахир. Нам нужно тебя спасти. Мне нужно.
        - Почему?
        - Зря ты полезла, куда не следовало. Мой мир не пускает людей просто так. Если люди не зарегистрированы - их ликвидируют.
        - Я не хочу умирать.
        - Ты не умрешь. Только слушай меня. Нам нужно довести все до конца.
        - Что довести?
        - Мне нужно сделать тебя своей. Тогда не тронут. Не имеют права. Не убьют.
        Идиотка завертелась в моих руках, как уж на сковородке! Черт бы ее побрал! Значит, просто так отдаться непонятно кому - пожалуйста! А спасти свою жизнь любой ценой - не слышали. А когда она цапнула за запястье, я уже не церемонился - скрутил руки за спиной до характерного «ай!» и потащил к кровати, еще надеясь присвоить ее хоть сколько-то по-человечески. Откуда такая уверенность? Понятия не имел. Но точно знал: эта девочка - моя.
        Тошно жить одному. Невыносимо бесконечно страдать и чувствовать себя живым трупом без той, которой отдал душу. Я, наверное, пожалею об этом. Но мне нечего терять. А этой бойкой «куртизанке» - есть.
        Я швырнул ее на кровать лицом в подушки и сел сверху, шлепнув по оголившейся заднице.
        - А ну, спокойно! Ты хочешь следом за Риммой?
        - Нет, - выдавила она, замерев.
        - Тогда прекращай кусаться.
        Потому что кусаться буду я.
        Марина шмыгнула носом и тяжело задышала, когда я снял пиджак, кобуру с пистолетом и футболку. И я даже не сразу понял, что она там пролепетала, пока расстегивал джинсы и вылезал из них.
        - Что?
        - У меня не было никого, - повысила она голос. - Мужчины не было.
        Я медленно опустился на кровать, стискивая зубы до боли. Хотелось бессильно взвыть, но нам с ней нужен сейчас хоть кто-то решительный. Повою потом.
        Я развернул ее на спину и склонился ниже, заглядывая в глаза. Как же она себе все-таки представляла это все сегодня? Что с ней не так?
        Но зверю нравилось то, что видел. Рубашка девочки задралась до груди и, натянувшись на ней, обрисовывала соблазнительные формы. Плоский живот ходил ходуном, а глаза лихорадочно блестели в темноте безднами.
        Я склонился ниже, каждую секунду ожидая подвоха. Не просто так же она умело дерется. Сложно думать одновременно о сексе и о безопасности. Но Марина только часто моргала, глядя на меня, и задержала дыхание, когда я склонился к ее шее и вдохнул глубже запах.
        Страх. Растерянность. Отчаяние…
        - Я ведь заслужила то, что ты сейчас сделаешь, да?
        - Нет. - И я запустил ей пальцы в волосы и впился губами в шею, слегка прикусывая.
        По коже девушки прошла дрожь. Она выгнулась мне навстречу и задышала лихорадочно, хватаясь мокрыми пальцами за мои плечи.
        - Можно быстрее? - прошептала.
        - Рот закрой, - вызверился я.
        Учить она меня будет!
        Я не дал спуску - сжал пальцы на горле и, пока она испуганно схватилась за мое запястье, рванул рубашку на ней так, что пуговицы рассыпались по кровати.
        Быстрее…
        Куда тут быстрее, если от одного вида ее груди снова хочется жить? А зверь не дурак, чтоб его… От запаха молодого тела меня вело как пьяного. Отрезвляло только то, что она не хочет. Но я знал, как сделать, чтобы отдалась сама. Насиловать испуганную пигалицу я не собирался.
        Россыпь горящих укусов на ее теле взбудоражила не только меня. Я кусал и зализывал, постепенно давая волю рукам. Ее кожа казалась сливочной на вкус. Наверное, останутся синяки…
        Марина дергалась поначалу, но все больше расслаблялась от ласки. Ее напряженные мышцы сдавались моим пальцам, и она, наконец, выпустила мои плечи и вцепилась в покрывало. Недотрога…
        Почему такая девочка все еще ничья? Вопросов много, но сейчас было не до них. Чем больше Марина отвечала на мои ласки, тем больше зверь брал верх над сознанием. Я почувствовал силу над ней, а ее первый стон запустил такую реакцию, что уже не остановиться. Она почти не сопротивлялась, когда я перешел к более откровенной ласке. Сжала ноги в первый момент, но тут же сдалась, когда по губам разлился ее вкус. Я приподнял ее бедра и углубил напор языком. И Марина сдалась полностью. Как и я. Мы больше не боролись. Она отдавалась, я брал. Жадно, дерзко, страстно… Я забыл уже такие эмоции.
        А были ли такие когда-либо?
        Когда из моей груди рванулось звериное сытое рычание, Марина замерла в испуге. Но я не обратил внимания - подтянул ее бедра к себе и осторожно толкнулся в нее членом. Показалось, что переоценил ее возможности, но сдавать назад - такого варианта не было. И я вжался в нее рывком, причиняя боль ей и себе. Марина задергалась в моих лапах, вскрикнув, но я подождал с минуту, давая ей привыкнуть, и медленно двинул бедрами, заполняя ее снова. Она скулила и выгибалась, лихорадочно дыша и постанывая, и я не стал больше ждать - схватил ее за шею и впился в нее зубами, вжимаясь в нее с силой. На плечах вспыхнули тонкие дорожки от ее ноготков, но я не выпустил, трахая ее все жарче. Марина металась подо мной, беспорядочно дергаясь и хватаясь за плечи, а я бился в нее, зализывая рану на шее и снова покусывая, доводя свою самку до агонии удовольствия.
        Как же это все было по-новому! Я вел, она велась… будто мы стали одним целым так быстро, словно всегда подходили друг другу.
        Идеально.
        Она была идеальной. Послушной. Отзывчивой. Моей.
        Только недолго.
        Глава 1
        - Тахир Муратович, встаньте, пожалуйста.
        Я поднялся со скамьи и выпрямился перед судьей. Мы хорошо знали друг друга, были почти друзьями. Демьян звал к себе в помощники, но после смерти Полины я предпочитал шляться по городу ночами и заниматься расследованиями. Различные дела хорошо занимали мозги и выматывали физически. Страдать никогда не было времени - выспаться бы…
        - Ввиду произошедшего суд принял решение лишить вас должности следователя первого уровня, - продолжал твердо Демьян. - В остальном - вы остаетесь в своем праве.
        Я усмехнулся, наведя резкость на его лице. В праве… Они забрали у меня Марину в клинику для реабилитации. Причина, конечно, была. Спасая ей жизнь, я слишком резко швырнул ее в свою реальность, и девочка могла пострадать.
        Я не видел ее неделю с той ночи. Но когда вез в участок, она была вполне в себе. Кусала только губы, ежась на пассажирском сиденье, но довольно твердо расспрашивала о том, что ей предстоит. Ее беспокоила безопасность. Но что происходило потом, когда ее забрали, я не знал.
        - Сейчас девушка под присмотром, состояние ее удовлетворительное, - вдруг мягко заверил Демьян. - И вы сможете видеться.
        Я сузил глаза на его лице. Видеться?
        - Вы предлагаете мне видеться с избранной? Через стекло? Решетку?
        Злость сдержать не удалось.
        - Тахир, мы не изверги, - перешел он на неформальное общение, кивнув охране выйти. Адвокаты тоже покинули зал. - Мы все прекрасно понимаем. Ты сможешь реализовывать все свои права в отношении своей избранной. Только забирать ее себе пока не сможешь до решения суда. Это все, что я смог для тебя сделать. Ты же знаешь, что это достаточно мягкое заключение.
        Да, всем было бы проще, сдай я Марину ликвидаторам. Никому не нравится, что систему обходят.
        - Разрешите идти?
        - Зайди ко мне на разговор сначала, - указал он на дверь в кабинет. Я кивнул и устало протер физиономию. Пришлось последовать за ним. - Неважно выглядишь.
        - Странно было бы, будь по-другому, - нахмурился я.
        - А ты дерзкий, - усмехнулся Демьян и поставил на стол два бокала под виски. - Будто ожил наконец… Я рад за тебя искренне.
        Пришлось втянуть клыки и опустить плечи. Не знаю, какого черта я вызверяюсь тут.
        - Я пока что-то не очень.
        - Тахир, тебя пустят к твоей девочке в любое время суток на сколько захочешь. Можешь переехать к ней вообще. В твоем распоряжении врачи и психологи для облегчения адаптации.
        - Это будет похоже на то, что я прихожу ее попользовать.
        Демьяну надоело меня уговаривать.
        - Ты знал, что рискуешь. Неси ответственность. - И он поставил передо мной стакан. - Пей.
        Я только сжал зубы.
        - Я понимаю, от чего тебя так рвет. Наша система не заточена на сохранение жизни людям. Я горжусь тем, что ты бросил ей вызов. За тебя. - И он легко коснулся своим бокалом моего, высекая тихий звон.
        Я сделал глоток и откинулся на спинку стула. Ладно. Разберемся.
        - Ты знаешь, как она? - поинтересовался.
        - Нормально. В себе. Только на контакт не особо идет, но с персоналом взаимодействует. Тебе нужно с ней встретиться. - Он задумчиво поболтал виски в бокале. - Я устроил ей люксовый номер, всевозможные процедуры, прогулки…
        - Демьян, это тюрьма. При всей благодарности тебе она этого не заслуживает. Сколько ее будут держать? Есть хоть какая-то информация? И со мной ей тоже нельзя было встречаться. Молодая совсем.
        - Не скули, Тахир. Ты не потеряешь время, которое ее будут держать там. Будь с ней. И работай у меня.
        - Что?
        - Я предлагаю тебе повышение - должность моего заместителя. Как и раньше.
        - И, видимо, у меня выбора нет.
        - Не особо, - пожал он плечами. - Я ведь не просто так тебя звал к себе.
        Нет, я не жалел о том, что случилось. Мне нужно разобраться с новой жизнью и понять, что вообще я могу сделать. На что имею право. Быть с избранной? Вряд ли. А вот понять, что ее загнало в мои лапы - да. Очень хочу узнать.

* * *
        В стекло бился дождь. Гремел по козырьку под окном, чавкал шинами от проезжавших под окнами машин. И с ним казалось, что все по-прежнему, и я снова в общаге…
        - Марина, с вашим здоровьем все в порядке.
        Я отвела взгляд от окна и посмотрела на врача. Женщина в возрасте, серьезная, внимательная… Сложно поверить, что вот такие люди тут работают. Наверное, этот факт помогал мне освоиться. Потому что этот дождь за окном не значил, что я в прежнем мире. Я в совершенно незнакомом месте уже неделю. Сначала меня закрыли в какую-то камеру, и стало дико страшно. Но ненадолго. Потом за мной приехали, предоставили одежду и забрали сюда.
        И теперь все эти люди носились со мной так, будто я была очень важным пациентом.
        - Хорошо, что в порядке, - выдала я бесцветное.
        - Вы решили вопрос с контрацепцией? - сменила она тему. - Что будем делать?
        Я усмехнулась.
        - Не понимаю зачем. Простите, но у меня же нет никого. А тот… Он же не появляется. Я так поняла, что на этом все.
        Последнее, что помнила о незнакомце, с которым провела ночь - как он прижимал к себе, усадив на колени, пока не приехала какая-то служба. Он тихо просил не волноваться и обещал, что все будет хорошо.
        С той ночи я больше не видела этого мужчину. И испытывала по этому поводу множество противоречивых эмоций. Воспоминания о нашей встрече занимали мысли чуть ли не все время. Все это казалось паузой, которая вот-вот кончится, и из светлого кабинета меня снова швырнут в какую-нибудь темную комнату…
        С другой стороны, этот незнакомец странным образом казался самым надежным во всем, что со мной происходило. Наверное, я бы хотела, чтобы он пришел… Снова принял решение и объяснил, что мне тут делать вообще. А еще я пыталась вспомнить его имя, но не могла. Все, что мне от него осталось - кожаная куртка, которую отдал мне перед расставанием.
        - Опыт и знания позволяют мне сомневаться, что на этом все, Марина, - участливо покачала головой врач. - Мужчины-оборотни просто так не ставят свои знаки девушке. Он не сможет без вас.
        И вот это вот - оборотни…
        Когда Римма говорила о своих клиентах, я не верила. Думала, у нее кукушка совсем поехала. Как оказалось, нет. Когда увидела глаза этого мужчины в темном номере, сразу вспомнила все ее рассказы. Только вот про регистрацию она ничего не говорила.
        - Почему его нет? - глухо поинтересовалась я.
        - Я не знаю точно, но слышала, что у него был судебный процесс по поводу всего случившегося с вами. Насколько поняла, он нарушил должностные обязанности.
        Слова врача обеспокоили.
        - Ему грозит что-то?
        - Возможно, - неопределенно пожала она плечами.
        - А у меня есть какое-то право узнать, если уж я что-то значу для него? - возмутилась я. - Или я буду сидеть тут и ждать, как вещь в бюро находок, пока он не придет за мной?
        - Нет. Ваш спутник жив. Просто ему нужно время, чтобы разобраться с проблемами. Он придет. А вам нужно подумать о том, чего вы хотите в плане будущего.
        - То есть я обязана теперь с ним спать? - усмехнулась.
        - Марина, - подалась вперед врач, - инсценировка принадлежности оборотню не пройдет для вас обоих бесследно. Он не сможет сопротивляться инстинкту. И, я предполагаю, он спрашивал вашего согласия.
        - Кажется, - передернула я плечами. - Я плохо соображала.
        - Вы согласились. Все остальное - последствия. А моя работа - защитить вас от них максимально. И я предлагаю вам начать принимать контрацептивы, потому что барьерные методы после метки не самые надежные.
        - Метка - это его укус в шею?
        - Да. Если вы готовы, я могу рассказать подробно.
        - Не хочу пока, - сглотнула я судорожно. - Давайте таблетки.
        - Отлично. Вам доставят все необходимое в номер. Есть еще вопросы?
        Вопросов не было. Я вышла из кабинета и направилась в жилой корпус.
        Пока все выглядело, как в какой-то фантастике о будущем. Меня поселили в отдельной квартире с видом на парк. В ней имелась спальня, гостиная, потрясающая ванная и даже кухня. Мне предлагали заказывать либо готовую еду, либо продукты, и все доставлялось до двери в течение часа.
        Раз в день меня сопровождали на прогулки с браслетом на ноге, как у настоящих заключенных.
        Ну и черт с ним. Я бродила по парку, кормила уток и дышала свежим воздухом. Смешно, но эта новая жизнь оказалась для меня неплохим шансом, хоть оглядываться я не переставала. Все казалось, что меня найдут, вычислят…
        Мне же обещали, что из-под земли достанут.
        И только тот факт, что парк принадлежал клинике, а на каждом углу топтались охранники, да не абы какие - терминаторы настоящие! В общем, это все убеждало, что тут я в безопасности.
        И только непонятное ожидание нервировало.
        Сколько мне ждать определенности? Сколько меня будут тут держать? А мужчина этот, который меня спас… Теперь он решает мою судьбу?
        Я задумчиво щелкнула ключом, открыла двери и сразу же замерла взглядом на паре мокрых солидных туфель на коврике. На вешалке - куртка, с которой прилично натекло воды. Россыпь мелких капель на белом полу вела в гостиную.
        Я постояла некоторое время в онемении. Страшно было снова встретиться с его взглядом. А еще страшнее - вспомнить, что мы с ним… Что он сделал со мной. Потому что секс с ним не вписывался в общий ужас, который был связан с той ночью. Он показался какой-то вспышкой, неуместной слабостью и наслаждением, которых просто не могло тогда быть.
        Если бы не все остальное, о такой первой ночи можно было бы только мечтать. Но остальное забыть невозможно, поэтому я едва дышала, медленно приближаясь к гостиной.
        Он сидел в кресле, уперевшись локтями в колени, будто сильно устал.
        - Привет, - послышалось хриплое.
        И у меня что-то затряслось в груди, будто собачонка обрадовалась встрече с хозяином и задергалась ему навстречу.
        Я обняла себя руками, чтобы унять это странное чувство. Зря я не спросила доктора обо всем, что может быть после этого укуса на шее.
        - Здравствуй, - съежилась под мужским взглядом.
        При свете дня он оказался симпатичным. Резкие черты лица, внимательный взгляд, жесткие губы. Виски с проседью… И все это обжигало солнечное сплетение стыдом за… то, что подставила его? Но у него был выбор. Что позволила с собой сделать? Так он спасал… Стыд сжигал и опалял щеки нестерпимым жаром.
        - Как ты?
        Я сжалась сильней.
        - Нормально. Ты?
        Он повел удивленно бровью и слабо усмехнулся:
        - Не знаю, что тебе сказать.
        - Мне говорят, что теперь моя жизнь зависит от твоего решения.
        - Мы с тобой в странной ситуации, - выпрямился он в кресле и откинулся на спинку. - Жизнь твоя спасена. Но цена до конца непонятна.
        - Почему?
        - Я не кусаюсь, Марина, - и он кивнул на соседнее кресло. - Вернее, кусаюсь, но не сегодня.
        Я только усмехнулась, прошла к креслу и залезла в него с ногами.
        - Что с ценой? - спросила тихо.
        - Пока не знаю.
        - Я слышала, что тебя судили.
        - Это ерунда.
        - Врач говорит, мне нужны противозачаточные таблетки.
        - Не нужны. Я тебя не трону.
        - Она говорит, ты не сможешь.
        Наши взгляды встретились, и он усмехнулся.
        - Я зверь, но это не значит, что у меня нет силы воли, собственного достоинства или уважения к тебе. Я не жалею ни о чем. Но пользоваться тобой я не буду.
        Почему-то стало горько.
        - Так… ты уйдешь?
        - Да. Но если тебе что-то понадобится или случится что-то - звони в любое время дня и ночи.
        Я тяжело сглотнула, глядя, как он пододвигает заготовленную визитку.
        - С твоим делом еще не закончено, буду им заниматься.
        - Я здесь никого не знаю, - тихо выдохнула я.
        - Но ты и меня не знаешь.
        Мои слова его будто удивили. Его взгляд стал по-настоящему пронизывающим и изучающим.
        - Я знаю, что ты рисковал, когда спасал меня. - Я посмотрела ему в глаза, не понимая: я что, прошу, чтобы он остался?
        - Марина, у нас есть целая служба, которая поможет адаптироваться.
        - У тебя много таких спасенных? - усмехнулась я зло.
        - Ты одна, - нахмурился растерянно он.
        - Семья есть? Ты женат?
        - Нет, - слабо усмехнулся он. - Я бы не смог тебя спасти, если бы у меня кто-то был. - Он подался вперед, пристально вглядываясь в мое лицо. - Не хочешь, чтобы я уходил?
        - Наверное.
        Он долго смотрел мне в глаза, прежде чем продолжить неожиданно неуверенно:
        - Это сначала тебе кажется, что ты одна. Потом освоишься, заведешь знакомства… Наш мир тесно связан с людьми. Твой мир никуда не делся, он рядом.
        - У меня нет никого в том мире, - разочаровано сжалась я и отвела взгляд за окно.
        Дождь кончился, и теперь яркие ало-сиреневые пятна заката разбежались по подоконнику и белому столу. Наверное, им тут привычнее наблюдать, как девочки с ума сходят от новых открытий и таких вот мужчин. Я видела тут таких. Но для меня все это казалось спасением, о котором только можно было мечтать. Как же я устала…
        - Когда я смогу выйти отсюда?
        Он нахмурился, напряженно глядя на меня.
        - Пока что этот вопрос не решен. Идет судебное разбирательство. Думаю, когда тебе станет легче, тебя вызовут на допрос. Но тебе ничего не грозит…
        Я почти не слушала.
        - Ладно. Тогда можете идти, не хочу вас задерживать, - отвернулась я.
        Он не сказал больше ничего. Поднялся еле слышно и исчез в полумраке коридора. А когда щелкнул замок, я прикрыла глаза, выдерживая привычный удар пустоты в груди. Сколько раз от меня так уходили те, на кого я рассчитывала? Много. Почему я вдруг понадеялась на этого? Как же его имя?
        Я подскочила и сгребла его визитку с ручки кресла.
        Тахир.
        Тахир Муратович Сбруев.
        Судья. И мобильный.
        И он ушел.

* * *
        Я шел по коридору как во сне, не особо замечая что-либо вокруг. Уверенность, что Марина не будет рада меня видеть, неожиданно не оправдалась. Девушка расстроилась, когда я сообщил о решении оставить ее в покое. Но почему? Потому что я не намерен пользоваться ситуацией? Или потому что бросил ее одну? Но я не могу просто быть рядом и не трогать. Даже эти двадцать минут с ней дались нелегко. А этот ее взгляд, полный надежды, провоцировал поддаться искушению все сильнее.
        Только она не понимала последствий, а я хорошо представлял, чем это все может кончиться. Если девочка захочет дать заднюю - я сломаю ее… Нет, лучше до этого не доводить.
        Я вышел на улицу и направился к машине. Занятый все это время своей проблемой, я старался не думать о Марине, чтобы дать эмоциям улечься. И таблетки, что мне прописала врач, кажется, неплохо работали. Я был в себе, насколько это вообще возможно.
        Про Марину нарыть пока ничего не удалось, но я и не особо старался. Следователи, которые собирали информацию о ее прежней жизни, пока тоже разводили руками. То ли у девочки фальшивые документы, то ли настолько тайная жизнь, что на поверхности ничего не собрать.
        А мне стало интересно. Нет, я не мог просто так уйти. Я буду наворачивать вокруг нее круги, пока не отпустит… Если вообще отпустит. Глядя на нее при свете и без тумана в голове, я понимал, что ничего мне тогда не показалось. Она еще красивее, чем в тот вечер. Каждое ее слово и движение будто рисовало радужные брызги на поверхности, и те ярко бликовали на солнце и били по глазам. Я даже не думал, что такое еще раз возможно. Шанс? Скорее издевка судьбы. Снова. И за что я впал в ее немилость?
        И, словно извиняясь за это, я вдруг получил один из самых долгожданных звонков. Звонил Эльдар, мой приемный сын.
        - Пап, привет.
        - Черт, - выдохнул я, растекаясь по водительскому сиденью.
        Эльдар служил в различных горячих точках, оставляя мне тревогу за его жизнь и бесконечное ожидание.
        - Я в порядке.
        - Ранен?
        - Пустяки.
        - Значит, из госпиталя звонишь.
        - От тебя не скроешь.
        Будь он человеком, это бы меня скорее обрадовало. Но оборотням в человеческом госпитале не позавидуешь. С сильными ранениями есть риск оборота. Но этому паршивцу каким-то образом везло. И люди спасали ему шкуру из раза в раз, так и не догадываясь о риске, с которым имели дело.
        - Что на этот раз?
        - Мелочи, говорю же. Ногу прострелили. В нескольких местах.
        Я скептически молчал.
        - Обе ноги. Одна пуля в заднице. Сидеть больно. Лежу на животе.
        - Эль, может, домой?
        Он вздохнул.
        - Да. Нужно будет раны зализать.
        - Буду ждать.
        - Я напишу, как выеду. Пока.
        Я еще долго сидел, не решаясь заводить двигатель, и смотрел невидящим взглядом вперед. Никогда еще не чувствовал себя таким вымотанным. Я не справлялся.
        Недолго думая, я вывернул руль и выехал с парковки медицинского корпуса. Нужно было проветриться, успокоиться, побегать по лесу и повыть на луну. И весь этот ассортимент возможен только в доме за городом. Там меня ждала тишина, прошлое… хороший виски.
        И полное одиночество.
        Глава 2
        Прошла неделя.
        Но ничего не поменялось.
        Я все так же посещала врачей, принимала лекарства и проводила дни в одиночестве. На вопрос, когда же меня выпустят, никто не отвечал. А в один день вдруг вызвали в какой-то кабинет на нижнем этаже. Когда мне открыли двери, я вдруг почувствовала, как сердце набирает обороты, а губы сами тянутся в улыбке.
        Тахир стоял у окна. Поймав мой взгляд, выпрямился… и, будто удивившись моим эмоциям, слабо улыбнулся. Но все это быстро кончилось, и я с трудом осознала, что он уже не смотрит на меня. Будто нам обоим нельзя показывать чего-то, нельзя смотреть друг на друга и вообще быть рядом. Или… нет вообще ничего такого.
        За столом сидели двое незнакомых мужчин в официальном прикиде. Один поднялся навстречу, представился, предложил стул… Но я никого не хотела видеть в этой комнате, кроме Тахира. Хотелось заехать ему по морде за то, что ушел. Усталой, кстати, морде. И эта его расстегнутая на верхние пуговицы рубашка, напряженная шея, мрачный взгляд скорее отпугивали, чем притягивали. Но я вдруг почувствовала то, чего не чувствовала давно - желание взять кисти и краски…
        - Марина, у нас к вам несколько вопросов. Ваши врачи сказали, что вы стабильно себя чувствуете.
        Я с трудом перевела взгляд на мужчину, имя которого не запомнила.
        - Какие вопросы?
        - Мы не можем найти о вас никакой информации, - склонил он голову на бок и сощурился на меня. - Скажите, ваш паспорт настоящий?
        - Мне нужен адвокат? - спокойно посмотрела я на него.
        - Я здесь твой адвокат, - подал голос Тахир.
        - Ты меня не защищаешь, - подняла я на него взгляд.
        - С чего ты решила? - очаровательно оскалился он.
        - Это провокационный вопрос, - указала я пальцем на допрашивающего.
        - Никого тут не интересует твое прошлое ради того, чтобы причинить тебе вред. Ты - моя избранная. Здесь тебя будут только защищать. Отвечай на вопрос.
        Я тяжело сглотнула и перевела взгляд на следака.
        - Паспорт ненастоящий, - еле выдавила.
        - С какой целью?
        - Обстоятельства сложились так, что нужно было скрываться от людей, которые меня преследовали.
        - Почему преследовали?
        - Некий бизнесмен пообещал хорошие деньги за мои картины. Я художник. И несколько лет деньги были действительно стоящие, и все было нормально. Он продавал мои картины куда-то за границу под мужским псевдонимом. Мне отдавал такой процент, что мне и не снился. Все устраивало.
        - А потом?
        - Потом все зашло слишком далеко. Мне предъявляли неподъемные требования. Хотели, чтобы я рисовала как-то по-другому, копировала чей-то стиль, а потом - целые работы…
        Я видела, как хмурился Тахир, сложив руки на груди.
        - Вам угрожали?
        - Конечно, - кивнула я. - И уголовным делом и кое-чем похуже.
        - Что было потом?
        - Я сбежала. Подруга Римма помогла с документами. У нее было много странных знакомств. Но жить мне было не на что. И я обратилась к ней за помощью.
        - Я правильно понимаю, поэтому вы и оказались в качестве эскортницы в номере отеля?
        - Шлюхи. Не экскортницы. Да.
        - Кто этот твой спонсор? - спросил Тахир.
        - Зачем тебе? - повела бровью спокойно. - Ты ушел.
        Его взгляд вдруг так потемнел, что я едва различала его глаза за сдвинутыми бровями. Когда он еле заметно покачал головой, я перевела взгляд на настороженную физиономию допрашивающего.
        - Работа у него, видите ли! - возмутилась в голос. - Если бы мне раньше кто сказал, что он будет по работе шляться семь дней в неделю, я бы его послала.
        Следователи синхронно усмехнулись, а вот Тахир обещал мне взглядом такие неприятности, что лучше бы меня забрали обратно в камеру.
        - Многие люди так работают, - пожал плечами следак.
        - Но не в медовый же месяц? - укоризненно заметила я ослабевшим голосом. - Мог бы отпуск взять!
        - Думаю, мы лучше обсудим это наедине, - отрезал Тахир.
        - Если не укажете имя того, кто вас шантажировал, ваши показания могут не иметь должного веса, - заметил следак.
        - Тахир говорит, что вы не собираетесь использовать все это против меня. Так зачем вам имя?
        - Мы должны проверить факты. Это не собеседование, Марина. Все это влияет на срок вашей реабилитации здесь. Потому что нам важно, чтобы вы больше ничем не рисковали.
        - Чем я могу рисковать?
        - Состоянием психики и здоровья. Вы очень быстро пересекли границу миров. На такой случай есть протоколы, которые не нарушаются. Мы заинтересованы в крепких парах.
        - То есть все ради моего блага, - скептически поморщилась я.
        - Я оставлю вам визитку, - проигнорировал он сарказм. - Если надумаете что-либо добавить - позвоните.
        Они попрощались и вышли. Я глянула на Тахира и, развернувшись, направилась к двери.
        - Сюда иди, - вдруг прошелестело тихо сзади. Да так неприятно прошлось по нервам, что меня будто парализовало, хотя я считала себя невосприимчивой к таким требованиям. Но ему это оказалось достаточно. - Что ты творишь? - прорычал он в затылок, бесшумно перетекая от окна ко мне.
        - Что ты имеешь в виду? - нахмурилась я, гневно сопя.
        - Зачем ты говоришь им, что я ушел? - вкрадчиво прорычал он мне на ухо.
        - А разве им надо врать? - прошептала я.
        - Ну ты же врешь…
        Я медленно втянула воздух, оборачиваясь.
        - Что тебе надо? Ты не давал инструкций, что говорить, а что нет. - Последние слова вышли совсем тихими под его взглядом.
        - Я думал, это очевидно. Откажешься от меня - окажешься под ударом.
        - Ты первый ушел! - вспылила я.
        - А чего ты хочешь? - зарычал вдруг он.
        - Я не знаю! - попробовала пихнуть его в грудь, но он и с места не двинулся.
        - Если я продолжу, то назад пути не будет. - Он прижал мою ладонь к своей груди и слегка надавил вниз, вынуждая меня влипнуть в него. - Мы - не люди. Я не смогу тебя бросить, развестись, расстаться… Если ты захочешь уйти - я не отпущу.
        А я чувствовала его запах и переставала соображать.
        - Врач говорит, что мне тоже не сильно хорошо без тебя, - прохрипела я, часто моргая.
        - Это пройдет.
        - Тахир, - мотнула я головой. - У меня никогда не было мужчины, которого бы мне так хотелось. Я ненавижу мужчин, не запоминаю их имена, они для меня - пустое место. Но ты что-то сделал…
        - Я тебя укусил, - цинично отбрил он. - Это просто химия.
        - Иди ты к черту! - оттолкнулась я от него и выбежала в коридор.
        Внутри все горело от гнева! Я, мать его, впервые призналась мужику, что он мне нужен, а он усмехается! Ублюдок! Чтоб глаза мои его не видели! Зверюга эгоистичная! Перепало на халяву - он воспользовался и бросил!
        Я так пыхтела, что даже не слышала, как кто-то шел позади. Но стоило мазнуть ключом по замку, меня схватили за горло и втолкнули в номер. Только стоило дверям закрыться с тихим щелчком, я зарядила Тахиру локтем в грудь. Он выпустил, и я бросилась в гостиную. Но догонять меня никто не спешил. Стукнули туфли о пол, зашелестела одежда…
        - Что теперь не так? - усмехнулся он, останавливаясь в полумраке гостиной.
        - Я уже передумала, - выпрямилась я у дивана. - Тебе нормально без меня, вон как прытко скачешь! Ты прав. Мне тоже нужно успокоиться и все забыть.
        - Поздно. - И он направился медленно ко мне. - Тебя где так драться научили?
        - В приюте, - подобралась я, отступая задом к стенке.
        - Ты выросла в приюте? - Он стянул с себя рубашку и бросил в кресло. - Интересно. А зовут тебя Марина. Это, кажется, единственное, что было правдой в твоем рассказе.
        - Плохой из тебя детектор, - насупилась я, дыша все тяжелее.
        Я же хотела, чтобы он вернулся. Но никакого спокойствия не почувствовала. Наоборот.
        - Ты по привычке путаешь следы, хотя сама уже не разбираешь дороги.
        И это прозвучало так, что захотелось вдруг замереть и заплакать.
        - Да, не разбираю! Я знаю только одно: нужно бежать вперед, чтобы не нашли!
        - Тебе не нужно больше бежать.
        Я думала, стукну его, когда он окажется рядом. Но я только растеклась по стенке перед ним, а он подхватил меня под бедра, вынуждая схватиться за шею, и понес к дивану.
        - Я не разрешала себя трогать! - вяло брыкнулась, когда он меня уложил и потянул спортивные штаны с ног.
        - Ну, попробуй не разреши, - усмехнулся Тахир и вздернул меня на колени.
        Я попробовала. Все, что из этого положения было возможно. Стало только хуже - я оказалась лицом в подушки и с заломленными за спину руками.
        Тахир растолкал мои ноги коленом и шлепнул по заднице:
        - Недотрога…
        - Иди к черту!
        - Я только оттуда.
        И он вдруг дал свободу и провел пальцами по горящему бедру, едва касаясь.
        Я замерла от этой неожиданной ласки, вцепившись беспомощно в диван. А Тахир не останавливался - поднялся ладонью к пояснице и двинул вверх, к плечам, наглаживая, как котенка. Когда меж позвонков расцвело легкое касание его губ и закололо от короткой щетины, я снова дернулась.
        - Не надо, - потребовала глухо.
        - Не надо было в петлю лезть, - отрезал он и подхватил на руки.
        У меня дыхание в груди сперло, будто меня сбросили с высоты. Я схватилась за него в страхе, но даже когда он уложил меня на кровать, ощущение полета не прошло. А стоило ему провести губами по коже живота и прикусить немного ниже пупка - меня словно парализовало. Тело будто швырнули в горячую ванную, и согревающая волна поползла по телу, расслабляя. Все мысли о сопротивлении и злости вылетели из головы.
        Я запустила пальцы в короткие волосы Тахира и выгнулась. А он навис сверху, вглядываясь мне в глаза и почти осязаемо опаляя своим вниманием. Он еще ничего не сделал, а у меня с губ сорвался униженный стон. Меня будто камнем придавило и раскатало по кровати. Я хватала воздух, пока Тахир еще позволял. А когда он склонился ниже и впился в мой рот своим, я забилась в его руках в страхе задохнуться, сдаться, довериться… Но он не давал ни спуску, ни передышек. Мне казалось, я уже и не дышала вовсе. От его поцелуя кожа взмокла, стало нестерпимо жарко даже в футболке. А он продолжал обжигать. Подбородок вспыхнул от его укусов, а когда очередь дошла до шеи, я сжала ноги, напрягаясь в странном ожидании…
        …и вскрикнула, когда он прикусил, казалось бы, заживший шрам.
        Мир то ли встал на паузу, то ли закрутился вокруг на скорости - не понять. Я сама притянула Тахира к своим губам и попыталась поцеловать, но вышло неумело, стыдно и нестерпимо пошло. Кажется, он даже замер, чтобы позволить это все… но быстро забрал инициативу, давая понять, что прелюдии кончились. Я всхлипнула, когда он сжал грудь, и вцепилась в его запястья…
        - Перестань хватать меня за руки, - прозвучало тихой угрозой.
        - Перестань трепаться…
        Но Тахир не повелся на провокацию. И вскоре я извивалась, как кошка, едва сдерживаясь, чтобы не умолять трахнуть меня пожестче.
        Что со мной?
        Что этот мужчина сделал?
        А вдруг нет никакого притяжения, и все это - пустая химия, о которой он говорит?
        Хотелось собраться, проснуться и крикнуть ему, что меня все это не устраивает… Только кричать он меня заставил совсем другое.
        Глаза в глаза, он вынуждал смотреть на него и открывать душу до дна, потому что тело принадлежало ему полностью. Одно движение разделяло нас, но и его не стало с моим вскриком и его очередным убийственным поцелуем. Я сжала ноги на бедрах Тахира, но могла лишь следовать его ритму и желаниям.
        Чувствовала себя той, кем намеревалась стать в первую ночь с ним. Хотя вряд ли падших женщин так ласкают. Но все равно хотелось плакать. От обиды, растерянности, наслаждения и беспомощности перед Тахиром. Он слишком хорошо знал, как нужно обращаться с женщиной в постели. Не нужно быть опытной, чтобы это понимать. Я металась в агонии между его лаской и жесткостью, когда он вздергивал на колени и заставлял мое тело вибрировать от его сильных движений. Падала без сил, когда он давал передышку, остужая горящие бедра, увлажняя кожу языком и позволяя легкому сквозняку из окна следовать за его руками…
        Я потеряла счет оргазмам и, кажется, сразу же отрубилась, когда он оставил меня в покое…

* * *
        Марина отключилась сразу. А я лежал, оглушенный собственным голодом и желанием этот голод хоть немного ослабить. Тащить ее в душ было бы жестоко, но она пахла так, что голова снова начала проваливаться в туман.
        Я кое-как заставил себя оторваться от девочки, укрыл ее и направился к пиджаку за сигаретами.
        Уличные фонари стелили длинные выцветшие тени на белом полу и полосовали напряженные руки при каждом движении. Я натянул джинсы, прошел к маленькому балкону и вышел на воздух.
        Хорошо тут. Парк перед глазами, запахи леса… И Марины.
        Черт.
        Я поспешил закурить и уперся спиной в стенку, наслаждаясь передышкой. Дым сигарет на время успокоит обостренное обоняние и даст мозгам проясниться.
        Ну и что я делаю?
        Сдаюсь. И беру самку себе.
        В голове зазвенела пустота от осознания этой простой истины.
        Я думал, Марина будет ненавидеть меня, а не заглядывать в глаза своими безднами, полными тайн, загадок и надежды, что не оставлю. А это значило только одно: зверь еще никогда так точно не выбирал. У нее вообще нет вопросов. Она будто всегда жила в моем мире. Быстро освоилась, сочинила достаточно правдивую ложь следователям и потребовала, чтобы я вернулся. Думаю, следователи поверили. Потому что тонкое дрожание вполне настоящих эмоций в ее словах слышалось четко. Но то, что Марина не договаривает, для меня не было откровением.
        Только о чем она умалчивает? Как правило, люди прячут от других что-то либо очень личное, либо что-то, причиняющее боль… Но без прошлого у нас с Мариной может не быть будущего.
        Будущее… Правда?
        Теоретически - да. Возможно. Но только не с ней. Она ни черта не сядет на колени и не доверится. Если жила в приюте, ненавидит мужчин, да еще и никогда в постели ни с кем не была, то напрашивается вопрос: кто из нас еще дикий зверь?
        Я выдохнул новую порцию дыма, и та повисла во влажном воздухе. Последние дни лета уже почти не дают тепла. Скоро начнется беспросветная мгла, дожди и сырость… Лапы будут мокнуть в лесной траве, и не только лапы.
        Вспомнилось, как я приползал из леса в холодный дом и падал на диван, подолгу пялясь на кресло Полины у камина. За десять лет стало легче. Но на место потери ни черта ничего не пришло. Там так и звенело от пустоты.
        Теперь ведь может все поменяться. Почему не попробовать?
        Я выбросил сигарету и направился в комнату. А через пять минут уже шагал по коридорам центра к выходу на парковку…
        Глава 3
        Пробуждение вышло странным. Тело наполнено какой-то сахарной ватой, которая то и дело протискивалась в мозги и шептала: «Не вставай, лежи и отдыхай, пока дают». Кое-как сделав более глубокий вдох, я все же разлепила глаза и прислушалась.
        Тишина.
        Тахира и след простыл.
        - Вот козел, - простонала я, переворачиваясь на другой бок… и напарываясь на ехидный темный взгляд мужчины.
        Тахир сидел в кресле, расслаблено развалившись. В джинсах и футболке. Вроде бы одет, но вид его голых ступней на полу неожиданно наполнил грудь теплом - босиком он вряд ли просто встанет и уйдет. Успею, по крайней мере, огреть подушкой.
        Его усмешка показалась усталой.
        - А носки где? - вздернула я бровь.
        - Промокли, - оскалился он.
        - Ты бегал в носках по улице?
        - Нет, ходил в обуви. Но ночью был дождь.
        - Ты уходил ночью гулять? - презрительно усмехнулась я.
        - Не гулять, - не придавал он значения моим насмешкам. - Что ты ешь на завтрак?
        Я сглотнула, чувствуя себя под его взглядом полной дурой.
        - Что приходится. Я не выбираю.
        - Даже здесь? - вздернул он бровь пытливо.
        - Да, - пожала плечами. - Мне как-то приносили меню, но я отказалась от выбора.
        - Марин, постарайся начать жить так, как тебе хочется. Надо начинать выбирать.
        - Зачем? - усмехнулась я. - Чтобы потом от этого отвыкать?
        Он долго смотрел мне в глаза, прежде чем продолжить.
        - Меня же ты выбрала. А я предупреждал, что отвыкать от меня не придется. Но ты не веришь.
        Я только тряхнула волосами, усаживаясь:
        - Хочу мяса. Жареный черный хлеб и колбасу какую-нибудь. И большую чашку чая с молоком и сахаром.
        - Можешь, значит, - довольно усмехнулся он и поднялся с кресла. - Сейчас все будет.
        Я проследила за тем, как плавно и притягательно он двигается. Потом вспомнилось, как было с ним ночью, и отвернулась, хмурясь. Это все убийственно. Весь он! Остался на ночь, завтрак требует выбрать, ходит тут босиком…
        Я всегда ходила босиком в приюте. Это давало мне иллюзию свободы, потому что обувь, которая там доставалась от старших детей, мне не нравилась. Она натирала, уродовала ноги и вообще казалась каким-то унижением. И кто-то другой рядом босиком вдруг показался располагающим и заслуживающим доверия. Будто он знал все это так же хорошо, как и я.
        Только быть этого не могло.
        Вещей поблизости не нашлось - шкаф стоял в гостиной. И я, тихо прокравшись к открытой двери, выглянула в комнату. И забыла, что голая. Вообще обо всем забыла, открыв рот.
        Вся гостиная была заставлена холстами и завалена пакетами, из которых торчали кисти и много всего для рисования. У окна стоял невозможно красивый мольберт. Когда в дверь постучали, я вздрогнула и направилась открывать как в тумане, даже не подумав чем-то прикрыться. Хорошо, что за дверью оказался Тахир с подносом.
        Или нет?
        - Знаешь, если ты открываешь так всем, то сейчас у тебя будут проблемы, - усмехнулся он недобро.
        - Это что? - проигнорировала я угрозу, оборачиваясь ко всему этому богатству.
        - Я думал, ты разберешься. - Он прошел мимо и поставил поднос на стол. А потом смерил меня таким голодным взглядом, что я быстро протрезвела. - Марин, если ты сейчас не умудришься тихо и быстро проскользнуть в душ, у тебя не будет времени ни на завтрак, ни на разбор пакетов со всем этим…
        Я только тяжело сглотнула и поспешила в ванную, едва ли не прижимаясь к стеночке. И уже там под душем позволила себе насладиться оцепенением. Вода заливала глаза, но я упрямо моргала, глядя на белый кафель и пытаясь все осмыслить. У меня в гостиной - настоящий мужчина. Почему-то то, что он там какой-то не такой и глазами сверкает, вообще не имело значения. Он пытается меня чему-то учить… Ах, да! Завтрак выбирать. И еще он притащил мне кучу художественного инвентаря. Я бы никогда не смогла себе позволить все это. И даже думать об этом занятии забыла.
        Но прятаться под душем смысла не имело. Тахир никуда из гостиной не денется. Я замоталась в полотенце и вышла из ванной, настороженно прислушиваясь. Тишина. Да что же этот мужик такой бесшумный? Стоило выглянуть в гостиную - снова наткнулась на его взгляд. Тахир сидел за столом с чашкой кофе и с интересом взирал на меня, будто зверька себе завел.
        - Тебя совсем не слышно, - укоризненно заметила я.
        - Есть такое.
        - Значит, я должна научиться выбирать завтраки, а ты так и будешь играть в…
        - Оборотня? - усмехнулся он. - Пожалуй. Садись есть.
        - Я еще не оделась, - прошла я к шкафу и принялась перебирать скудные запасы одежды. - Так ты ночью куда-то ездил?
        - Да.
        - Не спалось?
        - Нет.
        Я натянула на себя спортивный костюм и, подумав, расстегнула кофту, выставляя напоказ обтянутую майкой грудь. Вот что я творю? Но не могу себе отказать…
        - А это все мне, да? - села я за стол и подтянула к себе чашку с чаем.
        Подумав, застегнула кофту под горло.
        Завтрак выглядел великолепно. Тахир был прав - надо учиться пользоваться пусть и кратковременными, но благами.
        - Тебе.
        - А ненужное можно вернуть?
        - Я консультировался со специалистом…
        - Мне кажется, все же много лишнего, судя по количеству пакетов, - перебила я. - Не может быть столько всего нужного.
        - Как тебе угодно, - снисходительно улыбнулся он. - Как себя чувствуешь?
        - Как шлюха, которую драли всю ночь, - вырвалось у меня.
        Взгляд Тахира резко потемнел и налился тяжестью.
        - Откуда же ты знаешь, каково это? - звякнул металлом его голос.
        Я смущенно покусала губы, теряясь от его жгучего внимания.
        - Я не хотела тебя обидеть, - уткнулась в чашку. - Это было едва выносимо.
        - Плохо?
        - Нет. Просто слишком, Тахир.
        - Не хочешь так больше?
        - При одной мысли бросает в пот.
        - Я очень голоден, - глянул он на меня исподлобья.
        И мне вдруг показалось, что самое время проявить любопытство.
        - А почему такой… - запнулась я, но быстро исправилась: - Почему ты один?
        - Какой? - усмехнулся он, не придавая значения моей попытке исправиться.
        - Ну… - начала блеять я. - Ты… такой… ну… такие не бывают голодными. Или у вас все иначе?
        - Все как у людей. Кто-то утоляет голод временными связями без обязательств.
        - А ты?
        - Я тоже временами так делаю.
        - Расскажи о себе.
        Я удобно устроилась на стуле, скрестив ноги. Так у меня хоть не будет возможности ляпнуть что-то не то.
        - Мне сорок пять…
        - Хм… - вырвалось у меня, и даже набитый рот не помешал.
        - Что?
        Я поспешила сделать большой глоток чая.
        - Ты не выглядишь на столько.
        - Я был женат, - продолжил он, - но десять лет назад жена умерла. Есть приемный сын. Он взрослый уже, военный. И есть дочь покойной жены, которая перестала со мной общаться после смерти матери.
        - То есть у тебя никого нет.
        - Да, - устало кивнул он.
        - Слушай, может, тебе поспать лечь?
        Он только насмешливо вздернул бровь.
        - Марина, давай поговорим о главном, - проигнорировал мое предложение. Наши взгляды встретились, и захотелось еще и капюшон натянуть до подбородка. - Я чувствую, что ты меня боишься.
        - Не боюсь, - выпрямилась я.
        - Боишься, - жестко припечатал он. - Но и отпускать не хочешь. И это не из-за метки. У тебя давно нет родителей?
        - Меня бросили с рождения, - настороженно ответила я. - Я их не помню.
        - Приемных не было?
        - Нет.
        - Нам с тобой нужно разное, - хмуро заключил он. - Тебе нужен кто-то, кто, наконец, даст защиту. Ты устала быть в этом мире одна. Мне же нужна ты. Но есть условия. Я беру тебя не как маленькую девочку за пазуху, хотя и это прилагается. Я буду защищать тебя до последнего вздоха. - Я замерла, вслушиваясь в его слова. А он продолжал: - Прежде всего я беру тебя как женщину, которая идеально мне подходит. А к этому приложится и все остальное: секс, семья, дети. Люди об этом не говорят на первых свиданиях, а оборотни не дают выбора.
        - У нас скоро начнутся лекции по оборотням, - невесело усмехнулась я. - Я буду, видимо, продвинутым слушателем. - Но он не оценил моей шутки, продолжая смотреть слишком серьезно. - Ты хочешь, чтобы я решила сейчас? - хрипло вопросила я.
        - Да.
        - Тахир, это непросто для человека, - возмутилась я.
        - Я знаю. Но нужно принять взрослое решение. - Мы снова замерли в тишине. - Марин, я знаю, что ты меня не знаешь. И знаю, что ты мне не доверяешь. А я заслуживаю твоего доверия. Я не предам, не брошу. Но наполовину быть со мной не выйдет. Только полностью.
        - Ты же меня тоже не знаешь. Сказал, что вру. Тебе, всем. И все равно готов со мной жить?
        - Тебе объяснят на лекциях про оборотней, - невесело усмехнулся он. - У нас немного разные приоритеты.
        - Мне нужно время, - сбивчиво начала я. - Это честно! Я не могу отдать свою жизнь вот так вот сразу. И не могу давать обещаний, потому что не могу их нарушить. Мне нужно подумать.
        Почему-то казалось, что с ним можно договориться. Да, взгляд его сначала будто зажегся непонятным мне огнем, но тут же угас. Внешне Тахир остался спокоен.
        - Ладно, - кивнул он, как мне показалось, разочаровано и поднялся. - Мне нужно ехать.
        - Ты вернешься? - подобралась я, чувствуя, как снова лопается сердце от непонятной тревоги.
        - Вернусь, - слабо улыбнулся он.
        - Когда?
        - Сегодня вечером, - пристально глянул он на меня. - Найдешь чем заняться?
        - Определенно, - повела я взглядом по гостиной.
        - Отлично. Если что-то понадобится - напиши мне. Привезу.
        И я снова осталась одна. Наполнить грудь воздухом стало непросто. Казалось, Тахир все еще сидит напротив.
        Когда мне вдруг стал кто-то нужен? Я же всю жизнь одна.
        Откровенно говоря, мне не на кого было опереться. Бывало, что я строила иллюзии в отношении кого-то, но быстро разочаровывалась. Будто заранее знала, что так и будет, но раз за разом смотрела, как рушатся иллюзии с каким-то извращенным удовольствием.
        Но таких, как Тахир, не было никогда. Он вроде бы и предъявлял требования, но тут же отступал, давая мне время и место. Оставалось много вопросов. Кто он? Что таким мужчинам нужно? Насколько для них нормально то, что происходит сейчас? Может, Тахир давит, а я по наивности тут уже еле дышу?
        Допив чай, я прыгнула в обувь и вылетела из номера.

* * *
        Вот и что мне с ней делать?
        Усталый тупняк в холодном салоне машины становился регулярным ритуалом. Я пялился перед собой, сжимая пальцы на руле. Надо было куда-то ехать, но смертельно не хотелось. Меня тянуло назад. Воспользоваться ее предложением отоспаться в ее постели, потом утащить к себе и забыться… Только попробовать прикрутить страсть хоть немного, чтобы Марина не смотрела так испуганно на меня с утра…
        Но она просила время.
        А такие, как я, его никогда не дают.
        Ладно. Не все мы такие. Есть исключения. Но быть исключением - это как тащить крест на Голгофу.
        Я усмехнулся и завел двигатель. Хуже мне уже вряд ли будет. Нет, будет обязательно. Но это просто еще один гвоздь в теле - не более.
        Горло дрогнуло от жалкого скулежа.
        - Да ладно тебе, - выкрутил я руль и нажал на газ. - Радуйся. Тебя не выгнали с концами и даже ждут сегодня обратно.
        А вот тут уже ребра задрожали от вибрации рычания. Да-да, суровый волчара, кто ж спорит? Стукнешь лапой по столу обязательно. Только где-нибудь подальше от самки, в своем доме за городом. Чтобы никто не видел.
        С Полиной у меня было все почти по-человечески. Знакомство, свидания… Да, это тоже все непросто дается, но награда в конце пути стоит того. С Мариной все наоборот. Метка облегчила ее приятие, но и только. Важные вопросы на этом не кончатся. Она не искала себе серьезных отношений, никому не доверяет, кусается и шипит на каждую попытку погладить… а я бью по рукам, чтобы оставить себе место …для шага назад.
        Дерьмово.
        Никогда еще стены здания суда не казались тюрьмой. Может, Марина права, и мне стоит взять отпуск? Раньше вся эта игра со смертью хорошо отвлекала, теперь казалась настолько неподходящей, что я физически чувствовал, как ломит тело от желания сбежать отсюда.
        Демьян, почуяв меня в приемной, вышел навстречу.
        - Зайдешь ко мне? - глянул на меня с непонятным энтузиазмом.
        Куда ж я денусь? Только эмоций недовольства от него скрыть не удалось.
        - Что такое? - насторожился он, когда я уселся в кресло напротив его стола.
        - Устал.
        - Прости, но отпуск предложить не могу - слишком много работы.
        - Ну понятно, - усмехнулся я. - Могу идти?
        - Слушай, - понизил он голос, - тут тобой активно начали интересоваться из контроля…
        - Чем конкретно?
        - Ну, я вообще-то тебя вытащил из всего того, что ты заварил. Не очень чисто, к слову… - хмурился он.
        - Так… и?
        - Будут приглашения на беседы - отказывайся. Они вызвать не могут без основания…
        - Ты же сказал, что не очень чисто.
        - Это моя проблема. Я выкручусь. Если будут тебя цеплять - сразу пиши мне, понял?
        - Понял. Что с моей женщиной? Почему тянут с заключением по ее делу?
        - Ничего себе тянут! - усмехнулся Демьян, откидываясь на спинку стула. - Ты там у себя в следственном привык быстро делами ворочать. Тут так не бывает. Тем более в вашем случае. Я делаю все, что могу. Не волнуйся. Вытащим мы ее. Просто надо набраться терпения. Излишне давить не стоит…
        Все это не нравилось. То, что перешел под контроль Демьяна и будто остался ему что-то должен - особенно. Теперь еще и Высшие по мою душу нарисовались. И отпуск мне тоже не светит.
        Я никогда так не влипал. С Высшими проблем у меня не было. Но Демьян может оказаться прав - такое нарушение должностных инструкций может привлечь внимание ведьмаков. Наверное, лучше залечь на дно и не отсвечивать.
        - Ладно, у тебя все?
        А вот тут произошло странное. Его зверь вдруг уши прижал на миг, но тут же недовольно встряхнулся и поднялся вместе с Демьяном на задние лапы, нависнув надо мной. Только подавить так и не смог. Я же не делал ничего, только взглядом проследил за ним.
        - Тахир, - недовольно прорычал Демьян. - Научись подчиняться начальству. Может, у себя ты там был ведущим спецом, но здесь мне важно, чтобы соблюдалась иерархия…
        Это все, конечно, позабавило. Медведь, которому нужно словами обозначать свой авторитет, только больше терял в глазах моего зверя. И знал об этом.
        - Где я тебе демонстрировал неподчинение? - спокойно поинтересовался я, устало откинувшись на спинку кресла. Говорить было бесполезно. И мы оба это понимали. Но в дурачка сейчас сыграть правильнее. - Демьян, я сижу перед тобой и не дергаюсь. Я не спал нормально две недели, у меня вообще нет сил, чтобы тебе перечить. Даже в мыслях не было.
        И это только усугубило ситуацию.
        И это только усугубило ситуацию. Еле живой волк запихнул авторитет медведя ему под хвост и непринужденно там провернул. Забавно. Но мне плевать.
        - Иди давай в отпуск, - недовольно рыкнул он, пытаясь держать морду. - Уговорил.
        - Вот так бы и сразу, - обернулся я от двери, скорчив усталую физиономию. - Заставил валяться у тебя тут на пузе.
        Ему сейчас будет лучше, если я исчезну с глаз - зализать свое самолюбие.
        - Иди, - снисходительно проворчал он. - Так даже лучше - пересидеть пару дней. Если будут новости - я тебя найду.
        Я кивнул, опасаясь вообще что-то думать в его присутствии. А то мишка его еще и обгадится от страха…
        Из здания я выходил в необоснованно приподнятом настроении. Радоваться было нечему, но зверь нашел повод довольно скалиться. Конечно, ситуация с Демьяном - из ряда вон: волки обычно не подавляют медведей. И надо бы хорошо подумать, что это значит. У Демьяна из-за меня проблемы? Может, я сильно его подставил всем этим? Зачем он взял меня к себе в подчиненные? Не такие уж мы и друзья, чтобы рисковать своей репутацией.
        А может, не в этом дело?
        Но мысли не мешали на этот раз, и пялиться перед собой за рулем я не стал. Машина еще не остыла даже, и я выехал на дорогу. Марина ничего не попросила, но я все равно заскочил в супермаркет. Хотелось человеческого времяпрепровождения. С Мариной не выйдет, но попробовать можно.
        Уже стоя на кассе, я задержался взглядом на собачонке на поводке. Вид у нее был такой несчастный, что меня оглушило от яркого образа, возникшего в голове. По венам медленно пополз адреналин. Картинка нарисовалась так ярко, что аж в горле пересохло от предвкушения.
        Почему-то подумалось, что воплотим мы эту терапию с Мариной быстрее, чем мне хотелось бы. Она обязательно даст повод…
        Глава 4
        Я крепче сжала чашку кофе, которым меня любезно угостили в кабинете врача.
        - Мне, наверное, следовало дождаться лекции, - смущенно выдавила я, глядя на доктора исподлобья.
        Дождаться доктора тоже было непросто. Я час маршировала под ее кабинетом, пока она была на обходе.
        - Понимаете, Марина, - вздохнула та, - ваш случай уникальный. Обычно женщины сюда попадают уже после отношений или пережившие акт присвоения оборотнем… В общем, они все исправляют тут ошибки, которые допустил партнер. Вы же с вашим партнером зашли будто с черного хода. Хотя раньше, лет сто назад, все так и происходило. Только девушку не спрашивали… Ставили просто перед фактом присвоения, и живи как хочешь.
        - А тут разве ничего не нужно исправлять?
        - Судя по вам, исправлять по животной части отношений нечего. Все же зрелые мужчины более опытны, они не мечутся между вариантами. И выбор ваш партнер сделал идеальный. Вы совсем не травмированы. У вас нет депрессии, посттравматического синдрома, нарушения в организме из-за неприятия и прочих вариаций отклонения от нормы. - Она невесело усмехнулась. - Это такие отклонения, которые скорее стали нормой. Они превалируют.
        - То есть мне повезло?
        - Да, - уверенно заключила она. - Учитывая обстоятельства, вам очень повезло.
        - Но ведь есть то, что мне тоже нужно знать? Тахир говорит, что назад пути нет.
        - Практически, - подтвердила она.
        - Что это значит?
        - Это значит, что вашему партнеру вряд ли удастся выйти из отношений без потерь.
        - Каких?
        - Марина, - сдвинула она брови, - ему и вам лучше было бы принять то, что случилось. Это лучшее, что вы можете оба сделать, а не думать, как расстаться.
        - Я бы хотела знать, - надавила я.
        Она помолчала, хмурясь.
        - Вам будет просто. Если вы не привязаны к мужчине эмоционально, то будет все как у людей.
        - А ему?
        - Тут множество вариантов. Но жить по-прежнему он уже не сможет.
        Мне казалось, она специально так отвечает, чтобы ничего не сказать. Осуждает меня - это очевидно. Ладно.
        - А какие особенности сейчас? Что мне нужно знать?
        - Сейчас у вас медовый месяц. По большому счету, природа предусмотрела все, чтобы вы забеременели в это время. Поэтому с контрацепцией очень сложно. Мы, конечно, предпочитаем, чтобы все начиналось не так, и в медовый месяц пара уже входила по согласию.
        - Но ведь таблетки надежны? - насторожилась я.
        - Девяносто пять процентов.
        - Вот черт, - поникла я.
        - Процент неудач небольшой. Поверьте, тут с природой ну очень сложно бороться.
        - Что еще? - глянула я на нее обреченно.
        - Ему очень нужно сейчас быть с вами постоянно. То, что он не появляется и уходит вообще, говорит о его железобетонной силе воли. Но на пользу это вам не пойдет. Ваш партнер быстро вымотается от такого сопротивления. - Она вздохнула, опустив взгляд на стол. Будто решалась мне что-то сказать и, наконец уверенно посмотрела на меня снова: - Это не мое дело, но неофициально мое мнение таково: ваш партнер много сделал для вас. Очень. Непосильно много. Думаю, он заслуживает вашего ответного шага. Дайте ему передышку, Марина.
        - Понятно, - пришибленно поднялась я и направилась к двери. - Спасибо.
        Внутри все замерло в ожидании решения. Какого? Я же не жила ни с кем. Нигде. Скиталась по съемным квартирам все время за исключением тех трех лет, что работала на Вальдмана. По коже прошлась волна мурашек. Не стоило забывать о нем. У него такие связи, что я вообще не верила, что удастся сбежать. Навыки спасли, но надолго ли?
        В мрачных мыслях я добрела до квартиры. И уже не удивилась знакомым туфлям на пороге. С губ сорвался смешок, и внутри отпустило. Почему-то стало спокойнее от того, что Тахир вернулся, а не находится где-то в городе, уставший и злой.
        В кухне нашлось два новых пакета с продуктами. Прокравшись к спальне, я заглянула в открытые двери. «Мой партнер» все же сдался. Да так вдохновляюще, что я вернулась к пакетам с художественными принадлежности и начала искать скетчбук и простые карандаши. Добыть их бесшумно не удалось, но Тахир даже не шелохнулся. Так и лежал, раскинувшись на спине, голый по пояс. А может, и ниже - под одеялом не видно. От него невозможно было взгляд оторвать! Шея, плечи… а руки - вообще загляденье. С него только картины писать!
        Я скользнула к креслу рядом с кроватью, устроилась удобнее и принялась набрасывать эскизы. Только уже через минут двадцать меня начала мучать жажда, а искусанные губы не давали покоя… Я хмурилась, пытаясь сосредоточиться на работе, и упорно продолжала черкать карандашом…
        - Ты слишком быстро дышишь… - раздалось тихое, и Тахир вздохнул глубже. - И слишком соблазняюще пахнешь.
        Карандаш от неожиданности выпал у меня из рук, и я замерла, будто был шанс, что так он меня не заметит.
        - Прости, - прошептала я на его ехидный взгляд. - Я не хотела тебе мешать. Думала, ты спишь.
        Он скептически вздернул бровь:
        - Сюда иди, - оскалился соблазнительно.
        В голове крутилась всякая чушь типа «А вот такой ракурс еще лучше - потрясающий свет!» Я медленно поднялась с кресла и направилась к нему.
        Тахир повернулся на бок:
        - Где ты была утром?
        - У врача, - с готовностью доложила я, надеясь, что он отделается просто допросом.
        - И что врач сказал? - насторожился он.
        - Что тебе нужен отдых.
        - Мне? - усмехнулся.
        - Что ты постоянно улыбаешься? - возмутилась я. - Ты разве не приполз сюда и не рухнул на кровать?
        - Приполз, - неожиданно покладисто кивнул он. - Рухнул.
        - Ну так и спи!
        - Не могу. - И снова оскал!
        - Я выйду.
        - Уже нет.
        Он сцапал меня с края кровати и подмял под себя. И сразу не стало сил говорить. Я замерла, парализованная его напором.
        - Зайка, ну что ты? - послышалось хриплое вместе с горячим выдохом в губы. - Я постараюсь быть нежным… Как ты хочешь?
        - Никак, - вырвалось у меня.
        Тахир приподнялся на локтях и навис сверху, глядя на меня таким непонятным взглядом, что снова захотелось попросить его не двигаться, пока я не сделаю скетч… Я прикрыла глаза и медленно наполнила грудь воздухом.
        - Я… мне страшно. Сложно! Ты меня трогаешь! Везде! И так, что я вырубаюсь без сил!
        - Твое тело говорит обратное.
        - Ты сам сказал - это все химия! А я не… не самка тебе! Чтобы подставлять задницу каждый раз, как ты захочешь!
        Я уставилась на него в страхе, а он вдруг положил пальцы мне на подбородок, и я дернулась, как от удара током. Легкое касание его руки изгибов шеи сбило дыхание. Я паниковала все больше по мере того, как он спускал ладонь по плечу и ниже - к животу.
        - Что ты делаешь?
        - Просто глажу, - хмурился он. - Ты не даешь себя трогать. Пик гормонального всплеска прошел.
        - И?
        - И все. Ты меня хочешь. Здоровой частью. А покалеченной не переносишь прикосновений. Ты мне не доверяешь. И не собираешься.
        - Я не знаю, что ты сейчас сделаешь! - возмутилась я.
        - А что такого я могу сделать?
        - Ты… ты принуждал!
        - Пожалуй. - Он сел рядом, а я подскочила и съежилась у спинки кровати. - Но я не могу остаться и не трогать тебя, Марина. И я уже объяснял, что это просто голод. В моих интересах постараться перестать тебя им пугать.
        - Все очень быстро, - отвернулась я, чтобы не смотреть на него.
        Что я несу? Только что ведь говорила с врачом. Но я просто не могла. Не могла отдать себя в жертву даже ему. При одном его взгляде хотелось забиться в уголок, чтобы не достал. Я не знала почему.
        - Не могу предложить медленнее, девочка, - лязгнул металлом его голос.
        Терпение у Тахира кончилось. Я проследила, как он поднялся и вышел из спальни, снова отметив глупо - задница у него просто отдельное произведение искусства. Но меня снова дернуло, словно на привязи, и я выбежала за ним.
        - Слушай, прости… - замерла я у стола. Тахир налил себе стакан воды, морщась от моего «прости», как от лимона. - Тебе… плохо?
        Он шумно выдохнул и оперся о столешницу.
        - Зайчик, - хрипло начал он, глядя перед собой, - я хорошо тебя понимаю. Мне никогда еще не хотелось быть человеком настолько. Но я им быть не могу. Давай мы примем взрослое решение, ладно? Я сорвался вчера. Не стоило.
        - Ты хочешь уйти?
        - Я не могу гарантировать тебе безопасность. От себя. Это пугает.
        - А что ты можешь сделать?
        - Много всего. Наша задача этого не узнать.
        - Послушай, - задрожал мой голос, - я была у врача. Мне объяснили, что ты… измотан этим всем.
        - Не надо меня жалеть, - насмешливо перебил он и сделал большой глоток из стакана.
        - Ну и кто еще тебя пожалеет? - потребовала я. - Что-то не вижу желающих…
        Он не обратил внимания - прошел в спальню. Я направилась следом:
        - …Не уходи, пожалуйста. Дай мне время! Тахир! - Я вырвала из его рук джинсы и уставилась с вызовом. - Меня чуть не изнасиловали в приюте! В пятнадцать! Их было трое! Зажали в подсобке, рвали одежду, душили!.. Я не могу с тех пор!.. Ненавижу мужчин!..
        Он выпрямился, глядя на меня сверху потемневшим взглядом. Черты его лица заострились, глаза вдруг знакомо заискрились…
        - …Пожалуйста, - прошептала я. - Когда ты хватаешь меня, становится страшно.
        Могло показаться, что он услышал, сдался. Только голос его напугал еще больше:
        - Ложись на кровать, - приказал он хрипло.
        Не обнял, не пожалел.
        Но я повиновалась. Сама же бежала за ним.
        И снова я под ним - глаза в глаза, растерянная и испуганная. Он совсем не собирался позволить привыкнуть? Похоже на то. Плавно стянул с меня вещи, одну за другой. А я все следила за его взглядом, цепляясь за него, чтобы не дернуться. Холодный, сосредоточенный, безэмоциональный… Стало страшно. Снова парализовало, сердце запрыгало в груди, а внизу живота сжалось в болезненном спазме. Тело и правда жило своей жизнью, и это нервировало еще больше.
        Когда Тахир вдруг отодвинулся к краю кровати, я растерянно заморгала. Он задернул плотные шторы, и комната погрузилась в полумрак. Захрустела бумага…
        - Что это? - поежилась я, дрожа, когда он поставил пакет на кровать - черный, большой, с шелковой красной лентой..
        - Твоя терапия.
        - Ты приготовил терапию и собрался уйти?
        - Зайчик, помолчи, - сурово глянул он на меня. - А впрочем…
        И он извлек из пакета нечто красиво упакованное в черную коробку. Но когда вытащил из нее какой-то шарик с ремнем, у меня пропал дар речи.
        - Открой рот, - хрипло приказал Тахир.
        Я позволила ему вставить мне этот кляп и застегнуть на затылке ремни. Зафиксировав его, Тахир поинтересовался, удобно ли мне, и заботливо освободил волосы от ремешка. Теперь захотелось много всего ему сказать, но я помнила, что он дал мне последний шанс.
        Оставив меня ненадолго пялиться в потолок, он навис надо мной снова. Заглянул в глаза, замер на несколько вдохов, потом вскинул руку и провел по щеке. Я зажмурилась и напряглась, сжав челюсти на кляпе. Но тут же будто осталась в одиночестве. Бедер коснулись горячие пальцы и скользнули к коленям, и я сжала ноги, вцепившись пальцами в одеяло.
        То, что его руки вдруг исчезли, насторожило, и я задышала чаще, пытаясь сдержать панику.
        Он не давал подсказок, не говорил ни слова и не издавал звуков. А когда вдруг стопы сжал горячими ладонями, я вскрикнула и тут же закусила губы от стыда. Приятное тепло поползло по телу от его массажа, а легкие ноты розового масла наполнили рот слюной. Ноги налились тяжестью, в груди защекотало, а щеки запылали от осознания того, какой вид ему открывается сейчас. Но ни слова сказать, ни возмутиться, ни попросить перестать я не могла. Меня рвало от разномастных эмоций: радости, что он не ушел; стыда, что лежу перед ним голышом; страха от оживавших воспоминаний.
        Я ведь не видела его…
        …Как и тех, кто сдирал с меня белье в подвале. Только обрывки голосов и кривых перекошенных физиономий…
        Нет.
        То, что делал Тахир, никак не напоминало тот опыт… Или напоминало? Я же беспомощная? Или нет? Нет, могу дать ему в челюсть ногой… Но тогда он точно больше не даст шанса.
        А Тахир осторожно поднимался выше - от ступней к икрам, - и я застонала от удовольствия. Так правда может быть от простого массажа? Ух ты! И я уже подумала, что в этом и есть терапия, и расслабилась, когда вдруг его руки снова исчезли. А уже через несколько ударов сердца чувствительной кожи на подъеме стопы будто коснулась шелковая лента. И эмоции разлетелись, как в калейдоскопе, на горсти режущих осколков. Чувства не успевали за скоростью касаний то его пальцев, то этого странного шелка… пока до меня не дошло, что…
        …Он меня связывает.
        Тело оцепенело. Я в ужасе осознавала, что Тахир лишает меня возможности двигаться, но ничего не могла поделать. В голове взрывались предохранители - я же его не знаю! Он говорил, что может натворить всякого и что поэтому ему надо уйти! А это что? Может, он уже это творит? А я молчу…
        Когда он дошел до бедер, я взмокла и задышала еще чаще. Шелковая веревка повиновалась его рукам, следовала изгибам тела и ложилась так близко к самому чувствительному, что на какое-то время тревожные мысли вылетели из головы. Я думала только о том, что он касается меня везде. Равнодушно, расчетливо и пугающе профессионально.
        Когда он взял за руки и помог сесть, я попыталась поймать его взгляд, но тут же пожалела. Он сверкнул в полумраке желтыми глазами, и я оказалась на коленях лицом в кровать с оттопыренным задом. Но даже пикнуть не успела, как он завел руки мне за спину и принялся связывать их, упираясь своими напряженными бедрами в мои.
        Неужели он решил связать меня и трахнуть, чтобы не мешала своим протестом? Это будет последнее, что он со мной сделает. Я отобью ему все, до чего дотянусь!
        Из глаз покатились слезы. Я кляла себя за тупость и доверие, поносила эту проклятую химию и сжимала кулаки - он поймет глубину моих чувств по этому поводу.
        Тахир подтянул несколько узлов, и мои локти встретились на линии позвоночника. Ну какой умелец! И где же он этому научился? Слезы перестали литься на одеяло. Я злобно пыхтела, кусая кляп и проверяя узлы на прочность. Нет, не выдернуться. Накатила паника. Кожа покрылась холодным потом, сердце скакнуло к горлу, но Тахиру было плевать. Несколько движений - и он перевязал мне грудную клетку, оставляя голой грудь. Последние штрихи пришлись на шею. И как только его руки исчезли, мысли схлынули, оставляя напряжение звенящей пустоты. Но я явно ощущала, как что-то внутри уже замешивает мрачную пугающую палитру, чтобы меня размазало в клочья. Хотелось позвать Тахира, но стоило подумать о жалких звуках, в которых потеряется его имя, и я сжимала зубы крепче.
        Сначала показалось, что ничего не происходит. Наступила тишина. Но на фоне этого безмолвия я вдруг резко осознала - он ушел. Отомстил. Связал и бросил в униженном положении! Он же неслышный вообще!
        Показалось, что где-то щелкнул замок, и даже шаги будто услышала, и шорох одежды…
        …и меня разметало от ужаса. Я задохнулась воздухом и задергалась, скуля. Ни одного слабого места в узлах! Ни одного звука больше! Я одна!
        Одна…
        Через сколько времени меня тут найдут? Черт их знает! Ко мне не суются практически, процедур у меня нет… Может, если трубку завтра не возьму и не смогу заказать завтрак? Тоже вряд ли…
        Я дергалась и скулила непрерывно, сжимая кулаки и пытаясь поддеть хоть одну петлю.
        Не знаю, сколько прошло, прежде чем я прекратила попытки и расплакалась. Долго, навзрыд, до опустошения… В мыслях мелькали картинки, на которые было больно смотреть. Раньше. Сейчас мне казалось, что хуже уже некуда, и вспоминать прошлое стало неожиданно легко.
        Я сдалась. Пересматривала воспоминания, терпела боль и страх, которые хлестали наотмашь, шмыгала носом и отстраненно замечала, что все это будто проходит мимо в последний раз.
        Настоящее же рисовалось все ярче. Я чувствовала каждый изгиб веревки на теле. Они будто проступали в сознании выжженными рисунками, и прошлое затягивалось дымом от горящей кожи…
        И я даже не поняла сначала, отчего с губ сорвался вскрик. Вздрогнула и задышала лихорадочно, а чужие пальцы уверенно прошлись по бедрам, расслабляя напряженные мышц. Длинные выдох и вдох рядом показались каким-то трюком мозга. Прикосновения становились все увереннее, чужие пальцы надавливали вдоль позвоночника, будто возвращая в реальность, и до меня, наконец, дошло - Тахир не ушел, не бросил. Был рядом все это время. Сволочь!
        Только… Меня вдруг заполнило до макушки такой радостью и благодарностью, что все ужасы разметало в клочья. А он продолжал касаться везде - с позвоночника спустился к ребрам, животу, ногам… Ничего провоцирующего или возбуждающего - просто успокаивающая ласка.
        Когда он убрал кляп, я только облизала пересохшие губы и прикрыла глаза, позволяя себе чувствовать все, что он мне устроил. Смысл доходил медленно. Но я все больше убеждалась, что он определенно был. Я встречала каждое его касание как что-то очень жизненно важное, нужное и такое желанное, что снова захотелось плакать.
        Один за другим исчезали узлы. Сначала на шее, потом с ребер. Когда Тахир освободил руки, я раскидала их, наслаждаясь свободой. Говорить не хотелось. Сил не стало, мыслей тоже. Я вяло отмечала, как узлов становится все меньше и какая охватывает эйфория. Тахир молчал.
        - Ты же не уйдешь? - прошептала я.
        - Нет. - Прозвучало хрипло и устало.
        Я выпрямила ноги и перевернулась на спину. Тахир стоял одетый в одни джинсы у выход из спальни. Веревки в его руках не было. Даже пакет не хрустнул…
        - Я думала…
        - Я знаю, - напряженно перебил он. - Марин, мне надо выйти ненадолго. Лучше полежи. Вернусь - пообедаем.
        Он схватил рубашку с кресла и вышел.
        Глава 5
        Я даже шага от ее двери не сделал. Ноги дрожали, и я съехал по стенке на корточки, прикрыв глаза. Мне нужно было хотя бы минут пять, чтобы взять себя в руки. Глядя на связанную Марину, я пытался отвлекаться от происходящего всеми силами - думал об Эльдаре, Демьяне и всей той заварухе, которая творилась где-то там… Но выходило плохо. Вид связанной самки, ее запах и беспомощность, кажется, все же порвали что-то внутри. Не знаю, как мне удалось не шевельнуться.
        Но Марина умница. Проявила характер, стойко пережила все, разобралась в том, чего именно я добивался. Нельзя было ее трогать. Это сломало бы все к чертям, и она бы не простила. Да и я себя тоже. Только со зверем мы разошлись по углам. Волк никогда еще не проверял меня так на прочность. И хотя сдался и ушел в конце концов, я с этого поля боя выполз еле дыша.
        Кое-как поднявшись, я достал из карманов пачку сигарет и направился на улицу - подышать, успокоиться.
        Снова шел дождь. Он уже перешел из острой в хроническую форму, мерно накрапывая в лужи перед ступенями. Прямо как моя одержимость Мариной. Сегодня был последний шанс уйти. И его не стало. Я готов был волочиться за ее ногами, лишь бы она снова разлеглась для меня на кровати и доверилась… Нет, я, конечно, лучше вены себе перегрызу… но диагноз от этого легче не станет.
        - Тахир, - позвал меня вдруг женский голос.
        Я нехотя повернул голову и навел резкость на смутно знакомой рыжей девушке в плаще. Она встряхивала зонтик в дух шагах от меня.
        - Здравствуйте. Я Катерина. Помните?
        - Да, здравствуйте, - хрипло выдохнул я с дымом.
        - Простите, что лезу, - улыбнулась она, - но вы - мой пациент. И я вижу, что с вами не все в порядке. Пройдемте в кабинет?
        И она, не дожидаясь моего ответа, зашагала к входу. Я выбросил сигарету и поспешил открыть ей тяжелые двери.
        - Спасибо, - поблагодарила она.
        Мы поднялись в ее кабинет и остались в его тишине вдвоем. Даже дождь тут не был слышен. Она села за стол, так и не надев халат.
        - Что случилось? Вам помогают таблетки?
        - Наверное, уже нет.
        - Вы изменили намерения?
        - Да.
        - Хорошо. Тогда что такое?
        - Я не выдерживаю, - усмехнулся. - Марине мой животный голод кажется излишне напористым. Она пугается.
        Я отвел взгляд. Весь разговор показался бесполезным.
        - Вы пытались с ней говорить?
        - Пытался. Но ей сложно понять, да и не должна она мне ничего. - Объяснения выходили сбивчивыми и больше походили на оправдания. - Марине тяжело. Она никогда не доверяла мужчинам, насколько я понял. А я… вынужден… быть жестким.
        Катерина помолчала, и я уже думал прощаться, когда она предложила:
        - Тахир, вы тоже мало кому доверяете, похоже.
        - Я? - усмехнулся я.
        - Привыкли все сами решать.
        - Немного.
        - На сто процентов, - уверенно перебила она. - Я бы хотела предложить вам с Мариной парную терапию. Что скажете?
        - Это как?
        - Я буду тем, кто договорит за вас все, что не можете договорить вы.
        - Я взрослый, - отрицательно покачал я головой. - Говорить умею.
        - Но не можете. Что сегодня произошло? Почему вы приняли решение, но оно так ударило по вам?
        - Потому что с Мариной нельзя так, как нужно мне, - начал злиться я.
        - Она знает об этом?
        - Знает. Но я прекрасно понимаю, почему не может мне дать все и сразу…
        - Сможете терпеть дальше? - наступала она все увереннее.
        - Не уверен.
        - Подождем катастрофу или сработаем на опережение?
        - Я не уверен, что вы поможете.
        - Вы заранее считаете меня недостаточно компетентной. Скажите, Тахир, может, вы и Марину считаете неспособной сделать вас счастливым просто потому, что вам так проще? Вы ей шанс давали?
        - Я связал ее и вставил в рот кляп, - мстительно сообщил я.
        Катерина опешила. Но ненадолго.
        - И какую цель преследовали?
        - Приручал к рукам.
        - И как?
        - Руки дрожат - не проверить, - процедил.
        - Хорошо, давайте проверим вместе. А то, может, мне лучше отстранить вас от посещения моей пациентки? Поломаете ей что-нибудь…
        - Как мы заговорили, - недобро сощурился я. - Ну попробуйте.
        - Тахир, нам обоим понятно, что с вас хватит, - парировала она. - Я профессионал. Доверьте мне то, что не можете сами. Вам нужна помощь. Я готова помочь.
        Я уставился ей в глаза, и ее взгляд дрогнул. Хороша помощь. И доктор все правильно поняла:
        - Да, вы мне симпатичны, - вернула она на меня уверенный взгляд. - Поверьте, симпатизировать вам несложно. И то, что при таких обстоятельствах Марина все равно тянется к вам, неудивительно. А мои симпатии никак не скажутся на результате.
        - Уверены? - склонил я голову набок, усмехаясь.
        С языка рвалось совсем другое. Но я сдался. Чертовски хотелось… что-нибудь, что, наконец, позволит перевести дух.
        - Сейчас я могу сделать вам укол. Чтобы выспаться, успокоиться и получить передышку. Я понимаю, что с вами сегодня произошло.
        Я медленно заполнил легкие воздухом. Да, у меня в принципе незатейливый диагноз - гон.
        - Я обещал Марине пообедать с ней, - опустил я плечи.
        - Любите себе нервы дергать? - неодобрительно заметила она. - Вы не способны сейчас на такие простые вещи, как пообедать с ней. Ваш зверь будет искать любой повод, чтобы установить свои правила. Вы же сами доводите до катастрофы, а потом терпите ее результаты…
        Катерина перестала мне улыбаться. Смотрела сурово, выглядела профессионалом… Но мне все равно было понятно, что она просто защищается от меня.
        - Тогда делайте уколы, - капитулировал я.
        - Хорошо, - поднялась она. - Пойдемте в процедурный.
        Я проследовал за ней, покорно улегся на кушетку и получил заслуженную терапию.
        - У вас примерно полчаса, - отвернулась она, снимая перчатки. - Вернетесь в номер или отдохнете в отдельной палате?
        - Вернусь, - поднялся я и, натянув джинсы, покинул кабинет не прощаясь. Только очарованного доктора мне не хватало. Не весна все-таки.
        Ноги перестали дрожать, и я добрался до номера Марины почти спокойным. Она сидела за столом со скетчбуком, поджав под себя ноги. Увидев меня, отложила все и поднялась:
        - Я обед заказала…
        - Отлично.
        - Где ты был?
        - Курил.
        Я прошел к ней и сбежал взглядом в короткое сканирование своей самки, лишь бы в глаза не смотреть. Она оделась в светлую пижаму и всем видом звала сгрести ее в объятья и завалиться в кровать.
        - А еще напоролся на доктора…
        Марина усмехнулась:
        - А с тобой не соскучишься.
        - Ты как? - наконец, нашел я в себе силы посмотреть ей в глаза.
        - Жду тебя. - И она смущенно покусала губы. - Не знаю… Тахир… Давай поедим и… я хочу еще попробовать…
        - Мне вкололи транквилизатор, - невесело усмехнулся, чувствуя, как снова накатывает слабость.
        - А… - нахмурилась Марина. - Тогда тебе, наверное, лучше лечь. Ты же не уйдешь?
        - Не успею, - покачал я головой, чувствуя, что нет у меня полчаса. Веки уже стали тяжелыми, в ноги вернулась дрожь.
        Я только зубы стиснул, шагнул к Марине и сгреб ее в объятья.
        - Я не опасен для тебя сейчас, - усмехнулся ей на ухо. - Надо попросить Катерину выдать тебе пистолет… с уколами.
        Марина с трудом выпрямилась в моих лапах, и вместе мы едва добрели до постели. Я надеялся, что просто придавлю ее собой к кровати и вырублюсь…
        …но вышло даже лучше. Я не отключился сразу. Успел почувствовать, как она обняла меня за шею, удобно устраиваясь в моих руках, и осторожно вдохнула мой запах, робко укладывая ладонь мне на грудь.
        Пробуждение будет нелегким. Но это будет потом…

* * *
        Я долго лежала, слушая его дыхание. Тахир, кажется, уснул сразу. А я старалась не шевелиться, чтобы его не разбудить.
        Горько все это было. Я будто попала в какую-то сказку с несчастливым концом. Мне давали всего несколько дней, чтобы спастись из плена белых лабиринтов, а я облажалась - и чудовище не расколдовала, и сама не преуспела. И теперь мы с чудовищем обречены.
        Чудовище, кстати сказать, очень сильно старалось и в конце концов пало, обессиленное борьбой со своими звериными желаниями. А я так и не успела ему сказать ничего такого, что бы его расколдовало… или сделать…
        Вот она - правдивая жизненная сказка. А не вот это все, чем с детства дурят головы маленьким девочкам. Все мы - чудовища. Тахир - буквально, а я… я вру ему и подвергаю его жизнь опасности.
        Как я уснула - не помнила. Проснулась, открыла глаза и поняла, что даже не дернулась в руках Тахира. Он все так же еле слышно дышал, вокруг было тихо, и только дождь накрапывал на стекло, разбавляя палитру мрачной улицы. Судя по тому, что за окном было довольно сумрачно, день катился к вечеру. Хотелось есть, пить, в туалет… В общем, все сразу. Тахир все так же прижимал меня к себе, но за время сна немного ослабил хватку - появился шанс вылезти. Только от первого же моего движения Тахир сжал руку сильнее.
        - Мне в туалет надо, - прошептала я.
        Он вздохнул глубже и выпустил, и я ретировалась из спальни. Все казалось остывшим. Комнату заволокло сиреневой пастелью, и только лампочки на кофе-машине немного разгоняли стылый полумрак. Будто до этого тут все пылало, а теперь выстудило. Только я знала, что стоит Тахиру проснуться, и все снова загорится.
        Когда он ушел сегодня утром покурить, я еле сползла с кровати. Было очень странно и даже шевелиться неприятно. Сначала чувствовала себя так, будто меня раздели перед всем приютом и выдрали ремнем. Но проблема была в том, что и такое со мной уже происходило. А сейчас Тахир будто переиграл это воспоминание. И на этот раз вокруг не было никого. Никто не видел, кроме него. Но он не воспользовался моей беспомощностью как те, кто наказывал в детстве. Он не причинял боли, а его прикосновения вернули меня в реальность. Я впервые осознала, что той маленькой девочки уже нет. Все прошло. И теперь меня есть кому защищать.
        Выйдя из душа, я тихо прокралась к холодильнику. Наверное, он все равно слышит, но я хотя бы стараюсь.
        Я разобрала пакеты, которые принес Тахир, еще утром. Среди всякого мяса и сыра в виде нарезок и кубиков, я обнаружила такую милую сердцу булочку с изюмом и брикет сливочного масла, что даже потеплело внутри. Девушку, как говорится, можно вывезти из приюта, но приют из девушки - никогда. Казалось, нет ничего вкуснее, чем сладкий чай с булочкой.
        В таком блаженном виде с большим куском булки во рту меня и застал Тахир. Его опасная улыбка будто заискрила в сумраке комнаты, нервы сразу дернуло, и я застыла с чашкой. Плавное ленивое приближение мужчины к столу показалось шествием сытого хищника к миске. Это стоило трудов, но я невозмутимо запила еду чаем и облизнулась.
        - Будешь есть?
        Продолжение следует…
        - Буду, - ответил он из-за моей спины и направился в ванную.
        - И что ты будешь? - пробурчала я себе под нос.
        - То же самое, что и ты, - последовало из ванной, и тихо щелкнула дверь.
        Булочку с чаем? Серьезно? Ладно. Это я точно смогу ему приготовить. А дальше-то что делать? Может, расколдовать его обещанием руки и сердца? Он не просил столько всего. Он вообще просто берет, что ему нужно.
        Но нервничать не хотелось. Я устала.
        Когда Тахир вернулся в одних джинсах, я уже устанавливала мольберт у окна.
        - Помочь? - замер он возле кофеварки.
        - Нет, я сама. Ты выспался?
        - Похоже на то, - и он принялся делать кофе, а я уставилась на его широкую спину.
        - Хорошие уколы?
        - Скорее всего. - А вот тут его голос наполнился недовольством. - Не хочешь прогуляться?
        - Можно, - выпрямилась я. - Только меня же не выпустят.
        - Погуляем там, куда выпустят. Покажешь парк?
        Я только напряженно втянула воздух.
        - Ладно, - буркнула недовольно. - Я тебе чай сделала. Ты же попросил такое же.
        - Я все буду. И, Марина, мне тоже не нравится, что с решением по твоему делу так тормозят.
        Я обернулась к нему. А вот так - на расстоянии с булочкой - он даже ничего. Будто обычный.
        - Там есть колбаса, - кивнула я на холодильник, намереваясь продлить эту иллюзию его безопасности. - И сыра дофига. Не хочешь?
        - Хочу, - кивнул он, оскалившись - не давал мне расслабиться.
        - Ты точно выспался? - направилась я к холодильнику.
        - А если нет, то что ты сделаешь? - вдруг недобро усмехнулся он, проследив за мной.
        - А ты что намерен делать?
        - Намерен и дальше слушать, как ты хочешь, чтобы я остался. А то закрадываются сомнения снова. Что тебе не так опять?
        Я втянула воздух и прикрыла глаза на миг, собираясь с духом.
        - Ты притворяешься постоянно.
        Я уже вытащила из холодильника гору всякой нарезки, а позади так и было тихо.
        - В чем? - потребовал он, наконец.
        - Ты притворяешься, что выдерживаешь, - пожала плечами, берясь за ножик. - Улыбаешься… Сейчас вот снова играешь со мной…
        - Вот как? А что мне делать?
        Я обернулась, обнаруживая, что он и правда с интересом на меня смотрит.
        - Марина, я предлагал и даже пробовал разойтись. Но тебя и это не устраивает.
        - Меня не это не устраивает. - Черт, как же сложно было заводить отношения! Говорить-говорить… Я в жизни не говорила столько, сколько за эти дни с ним. - Ты вот сидишь сейчас весь такой загадочный… И я жду, что ты снова сорвешься, потом пожалеешь, попятишься назад и снова побежишь колоться.
        - Я предложил прогуляться, - улыбнулся он. - Поэтому схема по-любому станет разнообразней. Ты вино пьешь?
        - Редко.
        - Самое время.
        - Пожалуй, - усмехнулась я. - Ладно…
        Пока он пил кофе с чаем, я оделась в теплый костюм.
        - А что там у тебя на работе? Ты уволился? - поинтересовалась, когда он понес к раковине посуду.
        Вроде бы ничего, можно и просто так с ним потрепаться. И плевать, что он там ответит. Но и ответил он вполне сносно:
        - Нет, к сожалению.
        - Такой ценный сотрудник?
        - Вот не пойму пока, что на мне так свет клином сошелся.
        Он вышел из спальни в рубашке, а я замерла, прислушиваясь - он на самом деле бесшумен!
        - Ты, может, и тень не отбрасываешь?
        Тахир обернулся и склонил голову набок, недовольно цыкая:
        - Потерял эту способность.
        - Иди ты! - возмутилась я, натягивая шапку на непослушную копну волос. - Я чуть не поверила!
        Он рассмеялся так притягательно, что я даже залюбовалась. Хорош… Надо будет его все же усадить на стул и написать портрет. И не только.
        - Ты будешь мне позировать? - спросила я в лифте.
        Не хотелось снова закрываться и молчать. Кажется, что пока мы обсуждаем какие-то глупости, нам обоим ничего не грозит.
        - Могу попытаться, - серьезно отозвался он. - Но это же сидеть и не двигаться…
        - Я могу тебя связать так же, как ты меня, - ляпнула.
        - Я не владею мужской техникой шибари.
        - Откуда вообще такое умение? - поинтересовалась я, когда мы вышли на улицу.
        Стемнело. Воздух пах сыростью и осенью, но дышать было легко.
        - У меня была долгая и пустая жизнь, - улыбался он невесело, поглядывая на меня.
        - Когда ты начнешь отвечать на вопросы, Тахир?
        - Я искал острых ощущений, - нехотя повиновался он. - Недолго. Вышел из этого опыта вот с такими навыками.
        - Применяешь их?
        - Ну как видишь.
        - Почему ты это сделал сегодня со мной?
        - А ты как думаешь?
        - Не знаю, - отвернулась я.
        Раньше эту часть парка я проходила, казалось, за полчаса. Сейчас даже не поняла, как мы оказались на развилке. А Тахир неожиданно предложил руку и повел в сторону узкой плохо освещенной тропы.
        - Ну а чувствуешь что?
        - Хотелось запинать тебя.
        - Но не запинала же.
        - Сил не осталось.
        - И на что ты их потратила?
        - На эмоции. Много всяких эмоций и воспоминаний.
        - Хорошо…
        - Уверен? Кажется, нам не пошло на пользу.
        - Но ты же идешь со мной за руку в какую-то темень. Вряд ли планируешь ногами запинать. А если вдруг да, то забери хотя бы вино у двери.
        Я прыснула:
        - Ага, так ты мне и дашь себя запинать!
        - Я же не знаю твоих возможностей. Ты их как-то вяло демонстрируешь, но, уверен, еще удивишь.
        - Мне кажется, ты все время смеешься над моими глупостями! - улыбнулась я шире.
        - Нет, мне в последнее время не смешно.
        - Но все же. Я для тебя ребенок.
        - Нет, ты для меня - моя женщина. А еще ты почему-то думаешь, что тебя никто не воспринимает всерьез. Скажи мне - почему?
        Я закусила губу, чувствуя, как взмокли пальцы в его ладони.
        - За меня всегда все решали.
        - Ты просто позволяла.
        - Я просто всегда знала, что одна. И что кто угодно может сорвать с меня одежду и избить. Поэтому да, старалась пристроить свою задницу поближе к тому, кто обещал защитить.
        - Тот твой спонсор, который продавал картины, предлагал защиту?
        - Деньги, защиту, - пожала я плечами. - Меня все устраивало до определенного момента.
        - Не хочешь рассказать мне, кто он?
        Я только засопела напряженно, раздумывая. Если расскажу, с Тахира станется узнать обо мне все. Но если не расскажу, то он не будет знать, что в большой опасности вместе со мной.
        - Иосиф Вальдман, - тихо произнесла, склоняясь к оборотню. - У него сеть автосалонов, но это все просто прикрытие другого бизнеса.
        - Какого? - повернулся ко мне Тахир, подтаскивая к себе так, что я влипла в его грудь.
        - Я не знаю точно.
        Тахир прищурился недобро, но давить не стал:
        - Ладно, разберемся.
        - Я боюсь, что ты со мной в опасности.
        - Ты сколько от него скрывалась? - не слушал меня он.
        - Два месяца.
        - А почему думаешь, что он все еще тебя ищет?
        - Он сказал, что я никуда от него не денусь, - нехотя призналась.
        - Понятно.
        Тахир снова взял меня за руку и повел обратно.
        - Что думаешь? - не выдержала я, когда впереди показалось здание клиники.
        - Надо будет разнюхать.
        - Может, не надо?
        - А как?
        - Свалить. Мне.
        Он остановился, тяжело сглатывая, и повернулся ко мне:
        - А мне что делать?
        - Я не хочу, чтобы тебя у меня забрали, - серьезно посмотрела я в его глаза. - Лучше подальше от тебя, но знать, что тебе ничего не грозит.
        - А теперь слушай меня, заинька моя, - хищно усмехнулся он. - Я теперь тут главный. Альфа-самец все же, не хухры-мухры… - Я прыснула смехом, но быстро пожухла под его серьезным взглядом. Шутки кончились. - Марина, бегать - не вариант. Я понимаю, что не всех на свете я сильнее, но сбежать - последнее дело. Тем более этому типу теперь путь к тебе заказан - ты больше не принадлежишь миру людей. Он, конечно, может попытаться испортить нам жизнь, но кончится это плохо. Для него. Волки очень злопамятны. Нас много, и своих самок людям никто не отдает.
        - Ты его не знаешь, - с сомнением покачала я головой. То, сколько раз Тахир меня присвоил в этих нескольких предложениях, пустило глупое сердце в попрыгушки, и мне стоило усилий продолжить: - Ему плевать на запреты.
        - А ты не знаешь меня, - спокойно возразил он. - Почему ты считаешь меня таким ненадежным?
        - Ты один. - Я вдруг поддалась порыву и притянула его к себе за края куртки. - И тебе и так плохо.
        А потом получилось само собой - он поддался, а я не привыкла тормозить на обгоне. И наши губы встретились. Тахир впервые не отобрал у меня инициативу, позволяя мне его целовать как умею и как хочу. Естественно, у меня ничего впечатляющего не выходило. Разве что он прикрыл глаза и тяжело сглотнул, будто я играла с огнем, а этот «огонь» терпел и не вгрызался голодно в доступную плоть.
        - Прости, - отпрянула я смущенно.
        - Прости? - прохрипел он недоуменно. - Ты серьезно?
        - Ну, я не умею ничего, даже поцеловать тебя не могу.
        - А как бы это выглядело, если бы ты смогла? - недобро щурился он.
        - Не знаю, - загоняла я себя снова в шелковые петли, не иначе. - С огнем?
        - Ну, подпали меня в следующий раз, - недовольно заметил он и, снова взяв за руку, повел к корпусу.
        - Мне стыдно, что я не умею ничего, - возмутилась я. - Что непонятного?
        - А почему ты думаешь, что только тебе доступно умение чувствовать? Думаешь, мне правда важно, как ты целуешься?
        - Мне важно. Я бы хотела что-то дать тебе взамен.
        - Нет, умение целоваться не подходит, - глянул он на меня удивленно.
        - А что бы ты хотел?
        - Чтобы ты жила со мной. - Тахир замедлил шаг, и показалось, что мы замерли вообще, хоть это было не так. - Спала каждую ночь в моей постели, сидела по утрам у меня в кухне, и мы бы просто обсуждали планы на день, месяц, год, как обычные люди.
        - Звучит серьезно, - тихо вздохнула я, неосознанно сбегая взглядом в другую сторону. В груди неприятно заныло, когда в поле зрения попал высокий забор. - Но довольно привлекательно. Лучше, чем это заключение.
        Тахир сжал мою руку крепче:
        - Это ненадолго, - пообещал.
        - Как только отпустят, я сразу же к тебе? - поинтересовалась осторожно.
        - Да, - кивнул он, коротко взглянув на меня.
        - Тахир, а если мы не подойдем друг другу? - На его вопросительный взгляд я продолжила. - Вдруг тебя будет бесить, что я - бытовая катастрофа? Я ни готовить не умею, ни хозяйство вести…
        Он усмехнулся в своей манере:
        - Ну-ну.
        - Ну что? Оборотней не бесят грязные чашки по всему дому?
        - Бесят, конечно, но все решаемо. Только если будешь мне назло выделываться - буду воспитывать.
        - Снова связывать? - тихо предположила я.
        - Нет. Оставлю одну чашку.
        - Подло, - усмехнулась.
        Но представлять эту бытовую возню стало неожиданно приятно. Для меня все эти фантазии означали конец бегству, страхам, нужде и угрозам. Это ведь… шанс начать какую-то другую жизнь?
        - А где твой дом, кстати?
        - У меня два дом. В Москве квартира, другой за городом. - Голос Тахира потеплел.
        Мы вошли в холл и направились к лифту.
        - А я чем буду заниматься?
        - А чем хочешь?
        - Не знаю.
        - А почему не рисовать?
        - Да это ерунда все, - отмахнулась я.
        - Почему? - подобрался он. - Ты же говоришь, твои работы хорошо продавались.
        - Мне тоже так казалось, - пожала я плечами. - Но Иосиф как-то сказал, что платил мне из своих денег, взращивая талантливого репликатора. А картины мои на самом деле никому не нужны.
        И я сказала почти правду. По крайней мере, чувства мои не были поддельными. Иосиф был прекрасным знатоком человеческих слабостей. Меня как творческую личность он просто раздавил. Я три месяца не прикасалась к краскам. Черкала только время от времени в скетчбуке и все.
        - Почему ты ему поверила? - спросил Тахир.
        Я подняла на него взгляд, стоя напротив в просторной кабинке лифта.
        - Не знаю. Мне казалось, что это правда.
        Тахир только стиснул зубы и отвел взгляд.
        Глава 6
        До номера мы дошли молча. Он подхватил пакет с вином и пропустил меня в темную комнату. Когда за ним хлопнула дверь, я изобразила бурную деятельность - прошлепала в гостиную и взялась листать меню из ресторана. Тахир был привычно на своей волне - извлекал из пакета вино, а сам думал о чем-то, стискивая зубы. И мне это не нравилось. Мы заказали ужин, и я устроилась на диване, поджав под себя ноги, по сути забиваясь в уголок.
        - Можно? - подцепил Тахир мой скетчбук с подоконника.
        - Можно.
        - А у тебя есть фотографии твоих картин? - принялся он листать тетрадь.
        Я закусила губу от волнения. Вся тетрадь была изрисована им.
        - Нескольких. Вальдман следил, чтобы я не оставляла себе фото, его служба перетряхивала мобильный после сдачи каждой работы, но я все равно умудрилась отправить несколько себе на почту и запрятать.
        - Покажешь?
        - Ладно, - пожала я плечами и вытащила мобильный из кармана штанов.
        Ужин уже принесли, когда я показывала Тахиру последнюю картину. Он разглядывал внимательно каждую, будто что-то в этом понимал. Хотя после сегодняшнего дня я уже ни в чем не буду уверена на его счет.
        - Можно переслать их себе?
        - Зачем? - поежилась я.
        - Буду разматывать, - объяснил он. - Куда он их дел, так ли ты никому не интересна… Ну и вообще - угрозы надо изучать. Если тебе есть что мне еще рассказать - я бы послушал.
        - Давай тогда ты расскажешь о своей жизни, - принялась торговаться я, завороженно глядя, как он изящно открывает бутылку. - О жене, об этом связывании…
        - Это сильно разные темы, - усмехнулся он, передавая мне бокал с вином. Белое.
        - Ну, тогда сначала про жизнь и жену. - И я сделала большой глоток. - Вкусно.
        - Бери тарелку, накладывай себе еду, - мрачно приказал он.
        - Ладно, не рычи, - совсем расслабилась я.
        Вино немного ударило по ногам, и они задрожали. Давно я не пила алкоголь… Но с задачей справилась, и вскоре мы расселись за столом.
        - Рассказывай, - приказал он, устремляя на меня взгляд.
        - Э нет. Сначала ты. А то я потом напьюсь…
        - И не сможешь говорить, - закончил он, скалясь.
        - Ладно, я не буду напиваться. Тем более не умею. - И я взялась за вилку.
        - Я не хочу, Марина, - серьезно посмотрел на меня Тахир. - Я уже говорил.
        - Тогда и я не хочу.
        - От моей истории жизни не зависит твоя безопасность, - серьезно возразил он. - Как ты связалась с Вальдманом?
        - А ты его знаешь? - насторожилась я.
        - Еще нет.
        - Послушай, мы в первый раз с тобой ужинаем. Добавить свечей - и получится романтическое свидание. А ты меня допрашиваешь.
        Все же улыбка у него была ну очень притягательная и расслабляющая.
        - Ладно, - неожиданно сдался он.
        - А как это - превращаться в волка? - быстро нашла я новую тему.
        - Как дышать.
        - А есть еще какие-то особенности, кроме того, что… ты не можешь встречаться с женщиной как человек?
        - Я могу встречаться с женщиной как человек. Только если эта женщина не пытается притворяться проституткой и не набалтывает на высшую меру наказания себе.
        - С тобой невозможно разговаривать, - восхищенно констатировала я. - Тебе со мной скучно? Я будто все время что-то не то говорю.
        - Это и есть очередная особенность, - ничуть не смутился он. - Я слушаю не только твой голос. Мне важен запах, скорость дыхания, сердцебиения…
        - Ищешь ложь, - разочарованно констатировала я.
        - Ищу тебя. Мне важно, где ты настоящая. Жизнь научила тебя скрывать от людей абсолютно все. Но мне важно развернуть тебя из этой мишуры и почувствовать, как на самом деле ты себя сейчас чувствуешь.
        Я отложила вилку и откинулась на спинку стула, хмурясь. Тахир сидел напротив. Спокойный, расслабленный… Он вообще не напрягается на мой счет. Он обыгрывает меня задолго до того, как я делаю ход.
        - С тобой сложно.
        - С тобой тоже, - парировал он.
        Я уже готова была разразиться ругательствами, когда он скопировал мою позу:
        - Прости. Я правда не знаю, как себя с тобой вести. Чувствую себя стариком…
        - Ты не старик, - недовольно заметила я. - Когда ты будешь мне позировать, чтобы я хоть какую-то сатисфакцию получила?
        Он рассмеялся:
        - Когда скажешь…
        - После ужина, - постановила я.
        - Ладно, - покладисто согласился, и между нами перестало искрить от напряжения.
        Мы спокойно доели, обсуждая институт, в котором оказались оба. Тахир рассказывал, как еще тридцать лет назад им не хватало исследований и знаний в области психологии. Оборотни страдали от последствий неудачных браков, популяция вырождалась. Но сейчас все изменилось. Все больше оборотней стремились к здоровым человеческим отношениям, проходили терапию, налаживали человеческую жизнь…
        Удивительно, как они скрывались в человеческом мире. Законы их жестоки, и именно благодаря им сожительство было возможным. Но в городах оборотней мало - не любят они суету, шум… и пробки.
        - Правда? - смеялась я. - Пробки?
        Второй бокал опустел незаметно.
        - Правда, - улыбался Тахир. - Выводят из себя надежно и надолго. У нас случай на смене был. Приехали на вызов, а служба спасения людей уже увезла «собаку» из непонятно как опустевшей посреди дороги машины. Никто не видел человека. А «человек» оказался начальником одного из центральных участков по расследованию особо тяжких преступлений. Как он смотрел из клетки, когда мы его забирать пришли…
        Я слушала с широко открытыми глазами.
        - А если оборотень - таксист? - рассмеялась я.
        - Оборотня - на смертную казнь, человека - на ликвидацию, - вдруг оборвал веселье Тахир.
        - Так хорошо сидели… - закатила я глаза. - Чай будешь?
        - Буду, - глянул на меня исподлобья Тахир. - Только порисовать сегодня не получится.
        - Ты обещал, - поднялась я и, пошатываясь, направилась к чайнику.
        - Ты обещала быть моей.
        Не пойми как оказался он позади и впечатал меня в столешницу. Сердце сразу ухнуло сначала в живот, потом взвилось в горло, когда горячие мужские руки скользнули по моему телу под джемпер. Я уперлась ладонями в стол, раскрывая широко глаза. Хотелось попросить, чтобы был нежным, чтобы не топил меня в своем желании или хотя бы дал вздохнуть…
        Но до этого было далеко. В его дыхании слышалась обреченность - слишком напряженно, зло выдыхал мне в затылок.
        - Зайчик, прости… - прохрипел и дернул с меня кофту.
        Как он сгреб волосы в кулак и прижался губами к чувствительному шраму на шее, я даже не успела понять. Тахир снова будто сбросил с высоты, не обещая поймать. Его укус пустил кипяток по венам, а стоило ему запустить ладонь мне в трусы, подогнулись ноги. Реальность уплывала, оставляя меня слепой и глухой. Все, что я могла - это дышать и чувствовать, чувствовать, чувствовать… Кожа, казалось, горела, бросило в пот, в горле пересохло. Мне снова хотелось кричать его имя, но я ничего не могла.
        Ни черта мне не помогло вино. Я протрезвела сразу же, как он довел меня до разрядки и усадил на столешницу. Его взгляд, кажется, мог довести до второго оргазма сразу же. Я и дышать перестала, когда он подтянул меня под бедра ближе к краю и медленно насадил на член. И в миг что-то скрутилось в венах, забило окончательно голову чем-то чуждым.
        Я сжала ноги на бедрах Тахира и рванула с него рубашку, а под глухой стук оторванных пуговиц вцепилась ногтями в его плечи. Не собиралась его щадить, как и он меня. Металлическая пряжка его ремня обжигала холодом задницу и подстегивала двигаться Тахиру навстречу.
        Из его груди рвалось бархатное рычание, тугие мышцы живота вздрагивали под пальцами, а меня рвало на части от противоречивых эмоций. Я больше не сдавалась его напору. Я брала его… и тут же одергивала пальцы, ненадолго приходя в себя. Обнаружить себя в сильных руках такого дикого мужчины страшно. Но страх длился недолго, и я снова будто теряла рассудок, выгибаясь, царапаясь и кусаясь, разгоняя его и свое желание.
        Вскоре я осознала, что меня прежней будто не стало. Я падала в омут очередной разрядки, таяла и бежала ручьями, разливаясь от слабости в руках Тахира. Но несколько минут спустя он снова собирал меня по каплям и заставлял отвечать ему со всей страстью. Этот мужчина был чистым вожделением. Взрослый, опытный, уверенный в себе… и сходивший с ума от желания. Как я могла попасть в эпицентр его одержимости? Это все казалось безумием, но мне нравилось чувствовать себя другой.
        Когда прохладный воздух из окна взбежал по мокрой спине и немного проветрил мозги, я обнаружила себя в спальне на кровати. Тахир не остался в долгу, оставив на мне немало воспаленных следов, и теперь они приятно остывали под лаской сквозняка. Я лежала на животе, и Тахир все еще был во мне.
        - Теперь можешь порисовать, - хрипло усмехнулся он мне в макушку.
        - Проснешься с несмываемыми усами, - обессилено прошептала я.
        - Ну кто же рассказывает о злых умыслах заранее? - рассмеялся он тихо.
        - Умысел вполне себе веселый, - неслышно возразила я и, кажется, сразу уснула.

* * *
        Все впервые было похожим на то, о чем можно начинать мечтать…
        Нет, для меня все просто нереально хорошо. Я и ожидать такого завершения дня не мог. Но что говорить… Марина правильно все почувствовала - зверюга моя ее загоняла, охотилась с наслаждением и бросилась при первом удобном моменте.
        - Сволочь… - прошептал я укоризненно в потолок, когда Марина сладко засопела под боком.
        «Сволочь» покинул поле боя с самодовольным оскалом, мол, смотри и учись. Ну, тут зверю только «спасибо» сказать. Привел меня в сытое и вменяемое состояние, и вроде бы даже без потерь… Хотя это я узнаю, когда Марина проснется. Но то, как она отвечала сегодня и… черт… как она исцарапала мне всю спину! В общем, все это было очень хорошо.
        Но хорошего понемногу, привыкать рано.
        Я осторожно вылез из кровати, оделся и, выйдя из номера, закрыл его на ключ. Осмотрел коридор - камеры включены. Отлично. Через пять минут уже на улице я вытащил сигарету, закурил и не спеша отправился к проходной. Охрана кивнула мне и пропустила без лишних слов. Я же достал мобильный для вида, приложил к уху и непринужденно направился вдоль дороги.
        Прохладно, хорошо… но шумно. Мда, не лес с его шелестящей тишиной. И это снова покоробило несоответствием ожиданий. Дерьмово. Я спариваюсь со своей самкой в строго отведенном месте под камерами. И не только.
        Меня интересовала машина, одна среди немногих оставшихся после окончания рабочего дня. Проверить камеры у меня полномочий не было. Значит, придется действовать по интуиции.
        Номер машины и модель уже ушла в обработку базы данных. Но этого было недостаточно. Этот умелец встал аккурат в мертвой зона камер наблюдения. Обдумывая варианты, как бы изящнее вытащить этот «хвост» на свет и не дать ему уйти, я не придумал ничего лучше, чем резко шагнуть на дорогу перед его капотом, делая вид, что планирую перейти на другую сторону, а уже через секунду наставить на водителя пушку.
        Он хорошо видел меня, а я видел его. Самым правильным для человека было бы попытаться хоть что-то сделать. Упасть на сиденье и вытащить пушку в ответ. Этот же медленно поднял руки… и виновато пожал плечами. А когда я опустил пистолет, щелкнул замками. Я разочаровано вздохнул и прошел к пассажирскому сиденью.
        - Здрасьте, Тахир Муратович, - смущенно поприветствовал меня водитель.
        - Прекрасно, - проворчал я, убирая пистолет в кобуру. - От Демьяна?
        - Угу, - понурился тот.
        - Ты из моего отдела, - прищурился я на его профиль.
        Тот достал удостоверение и раскрыл перед моим лицом:
        - Поэтому и стыдно, но приказ, сами понимаете.
        Геннадий Плоткин. Ну точно - свой.
        - Цинично…
        - Очень похоже на то, - скис он.
        - Ну и что разнюхал?
        - Да ничего. Отчитываюсь, когда вы приходите и когда уходите, - цедил тот пришибленно.
        - Ну, сегодняшние посиделки в твоей тачке опустим.
        - Опустим, - кивнул тот.
        - Ты мне скажи, не видел тут перекрестную слежку? Не замечал ничего?
        Мои следаки опытные, приученные «простреливать» все, что кажется хоть немного подозрительным.
        - Есть у меня наблюдения, конечно. Хотите, сдам все.
        - Хочу. Но, может, что-то скажешь сразу?
        - Объект «два-два-ноль» в отчете и на записи. Имеет пропуск на территорию, но никогда не заходит внутрь. Кому-то звонит, курит на крыльце, потом уходит…
        - Не очень, - нахмурился я.
        - Приезжает на такой машине, что второй такой я во всей Москве не нашел.
        - Тем более. Кто будет светить редкую тачку?
        - Тот, кому вообще на всех плевать. И вы учили, что это один из способов спрятаться.
        Либо отвести взгляд.
        - Ладно, - кивнул я. - Проверю. Что еще?
        - Есть пара машин. Паркуются, уходят, приходят, снова уходят… может, периметр проверяют…
        - Это интереснее.
        Гена выдал мне номера объектов и напряженно вздохнул:
        - Хотите, я могу вам отчитываться.
        - Хочу. Ты-то не под слежкой?
        - Нет, проверился у Марка в отделе.
        Это отделение у нас занималось техническими вопросами слежки. Эти умельцы любые жучки повесят и вытащат как нечего делать.
        - Молодец. Номер мой есть?
        - Есть.
        - Свой кинь. Личный.
        - Естественно, - хмыкнул Гена. - Буду присматриваться тщательнее.
        - Спасибо. Я прикрою.
        - Доброй ночи, Тахир Муратович, - кивнул тот.
        - И тебе.
        Мы пожали руки, и я вышел из машины.
        Неожиданно вышло. Зачем Демьяну за мной следить? Хотя на его месте я бы тоже устроил слежку. Новоиспеченный заместитель с личными проблемами - та еще заноза в заднице. Но мне все это не нравилось. Я не рвался в его замы.
        Неожиданный звонок мобильного не понравился тем более. Звонили с неизвестного номера, но такой код мне был хорошо знаком и, как правило, не сулил благих вестей. Да и в полночь могли звонить мало откуда…
        - Сбруев, - хмуро возвестил я в трубку.
        - Серый Артур Довлатович, - удивила трубка сухим надтреснутым голосом.
        Вот уж кого не ожидал лично по мою душу.
        Артур Довлатович Серый - один из высших ведьмаков, пылившихся в нижних ярусах ведомства. И как ему отказать в разговоре?
        Это ведь то, о чем предупреждал Демьян. Но последний мне не очень близок, да и в дружеских мотивах я теперь ой как сомневался.
        - Тахир? - устал он ждать, пока я решу, что говорить. - Не надо…
        - Что?
        - Врать мне.
        - Ладно, - усмехнулся я и полез за сигаретой.
        - Я восхищен вами.
        - И как это отметится в моем личном деле?
        - Я просил только не врать мне, да? Давай попрошу еще и не борзеть.
        - Не могу обещать, - затянулся я.
        Он усмехнулся в трубке.
        - Приезжай. Есть разговор.
        - Не могу сейчас.
        - Ну тогда как сможешь.
        - Хорошо.
        - Доброй ночи.
        - Взаимно.
        Когда в трубке послышались гудки, я осторожно отбил звонок. Вот что это было? Мобильный не нагрелся, значит, ничего мне в него не завернули типа проклятья или, на худой конец, поноса. Нет, Довлатыч, конечно, так не опускается, но зачем ему со мной говорить?
        Докурив, я поморщился от мысли, что надо бросать курить. Ладно, раньше я отбивал себе нюх, чтобы было легче с Мариной. Но сейчас этот табачный флер тащить ей в постель ни к чему. Да и… что? Надо за шмотками домой смотаться? Пожалуй… Марина порвала на мне рубашку. Сейчас? Бросать не хочу… Да и вообще, бесило, что ее тут держат. Меня уже тошнило от этих стен. Не представлял, каково Марине.
        Решив все же отнести свой деятельный зад в кровать, я вернулся в нашу комнату… и понял, что красться не имеет смысла. Марина сидела на широком подоконнике и держала в пальцах чашку с чаем… и булочкой.
        - Тебе так нравятся булочки? - направился к ней, настороженно вглядываясь в ее силуэт на фоне окна.
        - Я тут поняла, что мне мало что есть вспомнить из детства хорошего, - вздохнула она, расслаблено откидываясь спиной на откос. - Булочки были такими же. И чай с сахаром.
        - Прости, я курил, - подошел к ней вплотную и заглянул в глаза.
        - Я уже и не представляю тебя без запаха сигарет. Он приятный…
        - Приятный?
        Я положил ей ладонь на шею и притянул к себе, зарываясь носом в макушку.
        - Да. Очень приятный.
        - Я собирался бросить…
        - Бросай, конечно. Это вредно.
        И ни одного вопроса о том, где меня носило.
        - Я заметил слежку внизу. - Она отпрянула, тревожно взглянув в мои глаза, и я поспешил объяснить: - Оказалось, это мои.
        Думал, что успокоил ее.
        - Твою мать, Тахир! - вскричала она. - Ты пошел один кого-то разоблачать?!
        - Водитель был один.
        - Да плевать! Зачем ты так рискуешь?! Вальдман мог тебя просто отвлечь! А сам бы из-за угла пристрелил!
        - Марин… - начал я сурово, но уголки губ сами тянулись в стороны.
        И с лап это не сошло.
        - Смешно тебе?! - взвилась она, стукая чашкой по подоконнику.
        - Нет. Просто очень трогательно, как ты обо мне переживаешь, - успел вставить я прежде, чем она набрала в легкие воздуха.
        - Это будет бесполезно! - не стала она тратить зря их объем. - Если ты будешь напрашиваться на пулю, ты ее получишь! Я знаю, как они работают!
        - Ну так расскажи мне, - мягко ввернул я.
        Она поджала губы, качая головой.
        - Там все очень страшно, Тахир! - не на шутку разошлась Марина. - Если они меня нашли, никакая охрана не поможет! А я слишком много знаю, чтобы дать мне уйти живой.
        - Что ты знаешь? - забылся я.
        - Что он… - начала она, но осеклась. - Ведет мошеннический бизнес!
        - Ты же только картины для него рисовала…
        - У меня есть уши.
        - Картины тебе не давали фотографировать, но трепались при тебе? - скептически уточнил я. Марина зло засопела и попыталась оттолкнуть меня, но я не позволил, вжимая ее в окно. - Говори, - приказал.
        - Нет, - вздернула она подбородок. - Так ты будешь в большей опасности.
        - Наркотиками торгует? - не сдавался я. И ее взгляд сказал мне все. Но не до конца. Что-то было во всем этом не так. - Ты… что? Какую роль играла в этом?
        Марина поникла и будто потеряла интерес к беседе. Я не угадал.
        - Держись подальше, пожалуйста, - ее голос прозвучал бесцветно.
        - Как я тогда смогу тебя защитить?
        - Ты не полезешь туда, не нарисуешься у него на переднем плане…
        - Нарисуюсь, - улыбнулся я грустно и подхватил на руки, - я же не отдам тебя, помнишь?
        - И у меня снова никого не будет, - обняла она меня за шею.
        Зашелестел дождь за окном, наполняя нашу тишину загадочным шепотом. Я уложил Марину в кровать, залез следом и прижал ее к себе.
        - Я буду всегда, - пообещал тихо, уткнувшись губами ей в висок.
        Глава 7
        - Давай, ты обещал позировать…
        По небу расползался приятный мятный аромат, кожу над верхней губой покалывало, а стоило пройтись по ней языком, все стало понятно. Но приятная тяжесть девочки, сидевшей сверху, примирила с ее игрушками.
        - И что ты делаешь? - прохрипел я, сгребая Марину в объятья и подминая под себя.
        Марина взвизгнула, выронив тюбик с зубной пастой, а я впился мятными губами в ее рот. В паху потяжелело и отозвалось полной готовностью. Я выпутал девушку их банного халата и разложил под собой на простыни. Вскоре у злоумышленницы холодило везде - я с удовольствием обласкал губами ее грудь, спустился к животу и ниже. Вытереть остатки зубной пасты все же пришлось, но, судя по отклику хулиганки, эффект все же остался и пришелся по вкусу не только мне. Ну вот как ее не сожрать вместо завтрака? И этот доверительный взгляд глаза в глаза, когда навис сверху…
        Кажется, пришло время для нежности.
        Я не стал набрасываться на Марину - дал привыкнуть, двигаясь медленно и наслаждаясь тем, как она жмурится и кусает губы, пытаясь мне не показать то, что и так принадлежит мне. Ее дрожавшие пальцы впились в плечи, напоминая, как не щадила меня вчера. Царапины заныли под ее ладонями, и я впервые позволил себе закрыть глаза, проваливаясь в настоящее с головой. Какое оно отзывчивое, ласковое, доверчивое… Такое нельзя подвести, отдать кому-то, не защитив, выпустить из рук, не удержав… И я схватил ее крепче, добавляя эмоциям огня и злости. Но Марина позволила мне все - закинуть ее ноги на мою шею и забыться в диком желании, с упоением насаживая ее на член все сильнее. Ее ритмичный стон и хриплый вскрик вязали внутренности в узлы и сводили с ума. И, кажется, только отголоски мятной зубной пасты хоть немного пытались охладить мою агонию…
        - Зайчик? - навис я над ней, тяжело дыша.
        Ее ноги дрожали у меня на плечах, и я позволил ей разметаться на кровати.
        - Ты все же сволочь, Тахир, - насторожило ее недовольное выражение лица. - Я так никогда не усажу тебя мне позировать.
        И она прикрыла глаза, сыто выгибаясь подо мной.
        - Сегодня, надеюсь, будет более спокойный день, - расслаблено опустился я рядом.
        - Неужели? Никакой больше слежки? - И она фыркнула скептически.
        - Теперь слежка работает на меня. - Я что, перед самкой хвостом размахиваю? Похоже. Ну, Марина… Подхватил ее на руки и понес в ванную. - Что это за детство с зубной пастой?
        - Тебя же наверняка никогда не мазали пастой, - усмехнулась она.
        - Не мазали.
        - Ну вот. А это очень важный ритуал посвящения…
        - Во что? - улыбался я.
        - Ну… во что-то очень важное.
        - Мне кажется, я сегодня достойно прошел этот ритуал, - оскалился и поставил Марину под душ.
        Определенно, с появлением этой женщины в моей жизни появились полутона. Я слишком долго жил в черно-белом цвете. Теперь даже этот больничный номер заиграл красками. Радость дарили обычные вещи: ощущение капель на коже и запах геля для душа, звук работающей кофе-машины и прохладный пол под ногами, который хранил тепло следов моей женщины.
        - Ты что будешь? - обернулась она от холодильника, и меня заполнило радостью по самые уши.
        - Все то же, что готовишь себе.
        - Ты все время ешь то же самое, что и я, - вздернула она пытливо бровь.
        - Потому что до тебя я питался виски и еще чем-то безвкусным.
        - Тяжелый случай, - покачала она головой. - Куда-то сегодня собираешься?
        - Нужно будет съездить по делам, да, - нехотя признался я.
        - Разнюхать и размотать? - обернулась она и посмотрела мне в глаза.
        - Да, - улыбнулся я снова невпопад, но тут же смущенно принялся оправдываться: - Марина, я просто рад, что могу быть с тобой сегодня.
        - Но ты меня не слушаешь, да?
        - Я тебя слушаю, - возразил я. - Но не могу просто сидеть, сложа лапы…
        Вспомнилось, как она обнимала меня вчера. Но повторения не предвиделось. Марина обошла меня, села за стол и взялась резать хлеб.
        - Знаешь, я тоже хочу овладеть техникой шибари. Я бы связала тебя утром вместо того, чтобы пастой тебе усы рисовать. И ты бы лежал и принимал свою беспомощность против этих обстоятельств…
        Пока она говорила, я улыбался все шире.
        - Эта картинка невероятно будоражит, - признался, пытаясь загладить вину, если она вообще была… Неважно. Мне хотелось гладить и заглаживать всю Марину.
        - Тахир, а ты не можешь узнать, когда меня выпустят? - спросила она вдруг, задумчиво укладывая на тарелку готовый бутерброд.
        - Узнаю, - пообещал я.
        Настроение испортилось.
        - Я могу тебе звонить, если что?
        - Конечно.
        - А когда вернешься?
        - К вечеру.
        Она потянулась за мобильным, подняла его и сфотографировала меня:
        - Буду рисовать тебя по фото, - придирчиво глянула на картинку. - А посмотри на меня так, будто я тебя все-таки связала. Вот, хорошо… А пойдем еще на кровати сфотографируемся?
        - Позавтракать можно? - вздернул я бровь пытливо.
        - Вдохновение, Тахир, - поманила она меня пальцем. - Не ной, приляг, пожалуйста. - Когда я повиновался она, поправила мою рубашку так, что та сползла, оголяя торс. - Как кстати я оторвала все пуговицы… А где там твоя веревка?
        - Твоя.
        - Руки можно тебе привязать?
        - Ты что собралась рисовать? - оскалился я.
        - Тебя. Себе на память, - оседлала она меня, делая кадр сверху, - а то прибьют, и ничего о тебе у меня не останется…
        - Хорошая попытка, - рывком поднялся я, хватая ее за бедра и подтягивая к себе.
        - Ты бы не повелся, - прошептала она в мои губы. - Ты слишком умный.
        - Когда все кончится, я обязательно позволю себя связать.
        - Ты мне не доверяешь. - Ее прохладные пальцы легли на шею, и я прикрыл глаза, не в силах сопротивляться. В груди задрожало, горло завибрировало от низкого рычания. - Такой опасный?
        - Нет. Такой довольный.
        Я заставил я себя открыть глаза и поднялся вместе с Мариной, прижав ее к себе крепче. Сдави она мои бедра сильнее и придави к кровати - даже связывать не надо было бы. К счастью, она пока понятия не имеет, что я настолько готов подчиняться ей.
        Позавтракали мы в тишине. Потом я заправил края рубашки в джинсы и напялил куртку, чтобы не светить торсом.
        - Не против, если я запасную рубашку притащу? - усмехнулся от двери.
        - Тащи себя всего. Побыстрее, - расстроено отозвалась она, помешивая чай.
        - Хорошо.
        И я вышел.

* * *
        Я не знаю, как это происходило, но этот мужчина становился мне по-настоящему дорог…
        Я пила чай и листала его утренние фото туда-сюда. Такой сильный взгляд… Невероятно. Чувствовалось в нем что-то нечеловеческое. Хищник. Развалился на кровати, а сам готов прыгнуть и перегрызть горло в любую секунду. Делает вид, что позволяет решать, но это лишь иллюзия.
        И все же он лезет в опасную петлю. Попадется на расследовании - и его убьют изощренным мучительным способом. Нет, я не видела, но у меня слишком хорошее воображение, чтобы представить это. Судачили при мне двое охранников один раз. Уверена - по приказу Иосифа. Чтобы знала, с кем имею дело. И боялась.
        А я и боялась. До дрожащих поджилок. Но знала наверняка - он прибьет и меня, когда перестану быть нужной. Поэтому оставаться там и трястись было не вариантом.
        Иосиф снился мне сегодня. Здоровый… Он медленно приближался к нашей с Тахиром кровати, ломая все на своем пути: стол, стулья, мольберт… Я проснулась в холодном поту и прижалась к Тахиру крепче.
        Мне хотелось бежать.
        Руки пускались в дрожь, когда я выкладывала кисти из упаковок и готовила все необходимое для работы. Живопись всегда меня успокаивала. А сейчас мне нужно успокоиться, потому что сделать я ничего не могу.
        Я заперта здесь.
        Со знанием того, что от моего бывшего босса никто не уходил живым.

* * *
        Я вышел из машины и вздохнул глубже. Дом в лесу встретил тишиной и неповторимыми осенними запахами.
        Вот куда бы Марину привезти. Ей тут и рисоваться должно лучше и спаться спокойней. Сегодня она вздрагивала ночью. Маленькую девочку напугать несложно, но это не значило, что врага можно недооценивать.
        Клиника была надежно охраняемым местом, но территория поселка защищена лучше. Наши пограничники работали оперативно и действовали жестко в случае нарушения границ. Протащить кого-то вне системы сюда непросто, и тут мне было бы спокойней за Марину. Надо будет еще к Демьяну заехать сегодня и потрясти его насчет ее дела. Но сначала нужно поковыряться в базах данных из такого места, из которого не засекут.
        Из моего подвала.
        Я пошел к крыльцу и набрал номер сына.
        Но он не ответил. И это начинало дико нервировать. В каком он состоянии звонил из госпиталя - черт его знает. А если ему стало хуже?
        - Черт, Эльдар! - выругался я вслух. - Вот только с тобой проблем не хватало! Почему именно сейчас?!
        Вот кого бы точно привязать к кровати, когда появится на пороге. Я даже с удовольствием обучу Марину этому искусству на живом подопытном!
        Войдя в гостиную, я задержался на пару вдохов, привычно анализируя запахи. Охрана охраной, а осторожность не помешает. Но тут в мое отсутствие ничего особенного не произошло. Что-то пропало в холодильнике разве что. И когда уже в доме перестанет быть так одиноко и холодно?
        Я прошел в кухню, бросил куртку, стянул рубашку и, подумав, завязал ее на бедрах - так запах Марины останется со мной на весь день. Правда, в первые секунды вскрытия холодильника я перестал его слышать из-за тухлятины. И такая злость накатила, что я просто выпал в нее без осадка. Схватил чертову миску с остатками салата и запустил в открытое окно. Взбесило все и сразу! Чертов Демьян со слежкой, заключение Марины, блудный сын - жив или нет? Почему, когда я имею шанс на счастье, его у меня выгрызают вместе с куском сердца?!
        Отдышавшись, я оглядел кухню и направился делать кофе. Сейчас, по крайней мере, речь не идет о битве со смертью - Марина не страдает смертельной болезнью. А значит, у меня есть шансы вылезти самому и вытащить ее.
        Через пять минут я уже щурился в монитор. И первое, что меня напрягло - никакого Иосифа Вальдмана в базе данных не было. О чем это могло говорить? О многом. Самое простое и логичное - он не допустил, чтобы Марина узнала его настоящее имя. Второе - Марина мне соврала. Могла? Вполне. Мои внутренние «детекторы лжи» уже надежно слиплись от сахарного сиропа из романтических гормонов.
        Протерев лицо и хлебнув кофе, я продолжил рыть дальше. Работать без зацепок было трудно, картины Марины не связывались с наркоторговлей… пока я не влез с этим вопросом в широкую сеть.
        И вот там нашлась неплохая версия, как именно этот Вальдман перевозил «запрещенку». В картинах. Новый материал, из которого создавали рамы, не позволял даже современной технологии обнаружить контрабанду.
        Перед глазами возникла моя Марина. Почему она не берет краски в руки? Узнала, для чего именно писала картины? Твою ж мать… Не делала она никаких реплик. Вот в чем ложь. Она узнала, что на самом деле ее искусство никому не нужно. Только как обертка для другого груза.
        Только тех, кто перевозит картины через границу, тысячи. А бить рамы всем картинам на таможне не будешь.
        Я выругался и глянул на часы. Далеко за полдень. Но поковыряться было в чем, и я решил не отрываться… Но не тут то было. Терапия Мариной, видимо, пошла на пользу - тело потребовало нормальной еды вместо третьей кружки кофе. Живот неприятно скрутило - пришлось оторвать зад и нести его к холодильнику.
        В голове искрило от напряжения, и даже хорошо было занять руки чем-то привычным. Я вытащил продукты, взялся за нож, не переставая думать. Все сходилось к одному - у меня ни одной зацепки. А если этот тип реально так опасен, то нужно быть начеку и в случае чего пользоваться правом защиты. Если кто-то с человеческой стороны становится угрозой для нас, с ним не церемонятся. Да, неблагородно, но я и не страдал этим. Жаль только непонятно, откуда может прилететь, если вообще может.
        Сумерки я встретил в тишине с кастрюлей плова и очередной чашкой кофе. И только тут осознал, что все это время готовил по рецепту покойной жены.
        - Да, Полин, - улыбнулся я невесело, - ты говорила, что не мое это - сидеть тут в тишине и медленно стареть… А мне правда так хотелось. А еще хотелось умереть вместе с тобой.
        Я помолчал, еще некоторое время погружаясь в прежнюю боль. Да, она все еще на месте, но уже не жжет как прежде. Давно я не наводил справки о дочери Полины. Мне всегда для этого нужны были какие-то невероятные силы духа - собрать сведения, съездить, подсмотреть из-за угла, убедиться, что улыбается, как и раньше, и снова уползти в тень приходить в себя. Ее жизнь продолжалась - она вышла замуж, родила ребенка… А мои с Полиной жизни кончились.
        Но сейчас все поменялось. Разберусь с личным и обязательно попробую повидать Карину лично.
        Я поставил кастрюлю, полную плова, доживать век в холодильнике, собрал вещи и направился к машине. На ходу еще раз набрал номер Эльдара - тщетно. А потом набрал номер Марины. Собиралась же мне позвонить… и снова продинамила.
        - Привет, - услышал на том конце. Кажется, она была рада.
        - Привет, - улыбнулся я, заводя двигатель. - Хочу к тебе.
        - Приезжай. Покажу тебе наброски.
        - Я вещи собрал.
        - Хорошо.
        - Заеду только по твоему делу в отделение и сразу к тебе.
        - Это через сколько, Тахир? - усмехнулась она.
        - Часа через полтора буду.
        - Ладно.
        - Я голоден.
        - Я тоже не ела. Едь давай, - проворчала она. - Полтора часа! Не больше, понял?
        - Понял. - В груди потеплело, и я даже не взглянул на стылый дом, оставшийся за спиной.
        Глава 8
        Когда я посмотрела на часы, отведенное Тахиру время уже прошло полчаса назад. Стало беспокойно. Но позвонить ему я не решилась, хотя очень хотелось. Меня до чертиков пугало, что он в городе и случится может все что угодно.
        Взглянув на холст, я отложила инструменты, собралась и направилась на улицу. В коридоре было тихо и безжизненно. Хотелось пробежать к лифту, закрыв глаза.
        На групповые занятия я так и не дошла. Видимо, раз у меня поселился Тахир, от меня все отстали. Мужчина тут считался самым правильным лекарством? Своеобразно…
        Усмехнувшись в тишине, я шагнула в лифт и нажала кнопку нижнего этажа. Только внизу вдруг послышались крики, а потом и вовсе истошный вопль. Я заметалась взглядом по кнопкам панели, но ничего не успела сделать. Когда створки открылись, я оказалась одна в пустом холле. Тут же, правда, из-за угла выглянул охранник и дал мне знак упасть на пол.
        Я послушно съехала вниз, и тут из-за угла снова донесся тот самый женский вопль. А следом - звериное рычание. И так это все было пугающе, что внутренности окатило адреналином, и я замерла. Сердце по ощущениям пробило ребра и забарабанило о голую стенку, в которую я вжалась. Сил пошевелиться, отползти или просто думать не стало. Какой-то чистый концентрат незнакомого животного ужаса сковал тело.
        А из-за угла вдруг показалось нечто настолько пугающее, что я захотела зажмуриться. Но не вышло. Я даже дышать перестала, глядя на непонятное страшное существо. Наполовину человек, только покрытый шерстью, и голова… голова у него была собачьей! Или волчьей…
        Монстр скалился, рычал, а в лапах его, обливаясь слезами, висела девушка в больничной пижаме. На каждое движение монстра она взвывала и принималась скулить от ужаса. И в этом всем происходящем я даже не сразу разобрала чей-то голос. Кто-то пытался говорить с этим чудовищем, убеждал отдать девушку, но выходило плохо.
        И тут один кроссовок у меня проскользнул, и я дернулась вперед, привлекая внимание зверя. Он резко обернулся и всмотрелся в меня пугающим до смерти взглядом. Глаза его казались лишенными разума - звериные, налитые кровью и желанием убить хоть кого-то.
        И он бросился ко мне, выпустив свою добычу.
        Я только успела сесть на задницу и сжаться в комок. Тело словно налилось льдом, обещая, что больно не будет…
        А в следующий миг пространство разорвал звук выстрела. Я дернулась и, кажется, вскрикнула. Тело забилось в мелкой парализующей дрожи, и я подумала, что все же не выдержку и умру от страха, когда меня подхватили на руки.
        - Он мертв, - послышалось позади.
        - Марина, - позвал меня Тахир, опускаясь со мной у стены и прижимая к себе. - Марина…
        Я задышала чаще и вцепилась в его футболку, хватая воздух. Все казалось сном, нереальным: монстр, выстрел…
        - Где т-ты б-б-был? - прошептала я.
        - Врача! - поднялся он рывком и направился со мной куда-то по коридору.
        Вокруг поднялся гомон, слышался плач, а я держалась за Тахира, жмурясь от яркого света. Когда он внес меня в какой-то кабинет и попробовал усадить на кушетку, я вцепилась в него крепче.
        - Не надо, держите в руках.
        И мне в глаза принялись светить фонариком, измерять давление и что-то спрашивали у Тахира. Потом, кажется, раздался голос моего врача, и мне поставили капельницу.
        - Тахир, вы можете подойти сейчас к сотрудникам службы? - потребовали неожиданно от дверей мужским голосом.
        - Нет! - рявкнул Тахир.
        - Не трогайте, пожалуйста, - вступился врач. - Эта пара у нас под наблюдением.
        Тахир нервно дышал мне в висок, а я лежала на его груди, чувствуя, как наливается тяжестью тело. Глаза слипались, реальность начала уплывать и мешаться со сном.
        - Тахир, я сплю… - прошептала.
        - Зря, - вдруг прорычал он незнакомым голосом.
        Я попробовала дернуться, но меня тут же сжали крепче:
        - Марин, я рядом, все хорошо. Спи… Я рядом.
        И я снова выключилась, но продолжала подскакивать то от света, то от обрывков разговора.
        - …Все ваши действия совершены по протоколу.
        - Я знаю, - тихо прорычал Тахир.
        - Но все равно будет расследование.
        - Это я тоже знаю.
        - Хорошо. Будьте на связи.
        Вскинулась я в темноте и огляделась. Моя комната, пахнет красками и Тахир все еще держит меня на руках. Он вздохнул глубже на мою возню.
        - Тахир, - заморгала я, пытаясь рассмотреть его лицо. За окнами темно, и только уличные фонари рисовали очертания предметов. - Тахир…
        - Я тут, - хрипло прошептал он, притягивая меня к себе. - Ты как?
        - Спать хочу. Мне можно на кровать?
        - Можно.
        Я скользнула с его коленей прежде, чем он попытался со мной встать. Ноги чуть не подогнулись, но я как-то умудрилась схватить Тахира и утащить за собой в спальню. Мы так и рухнули на кровать, не раздеваясь, и сразу вжались крепко друг в друга.
        Проснулась я поздним утром, укрытая одеялом. И только окинула взглядом пустую спальню - сразу запаниковала:
        - Тахир!
        - Я тут, - донеслось из гостиной, и он вошел в двери: - Ты как?
        Я выдохнула, слушая, как успело разогнаться сердце в груди, и распласталась по кровати. Тахир улегся рядом и притянул к себе.
        - Выспался?
        - Да.
        - Прости.
        - За что?
        - Я поперлась тебя встречать на улицу.
        - Это ты прости, что не явился раньше.
        - Ты явился вовремя, - зажмурилась я. Перед глазами возник взгляд монстра, когда он кинулся на меня. - Он не выдержал, да? Ты этого боялся?
        Тахир привычно напрягся весь.
        - Я не знаю, - выдавил нехотя, - что там у этого конкретно случилось…
        - Он не выдержал…
        - Может.
        - Узнаешь?
        - Марин… - недовольно процедил.
        - Я последняя, на кого он смотрел. Почему он был… такой? Наполовину волк, наполовину будто человек.
        Тахир ответил не сразу:
        - Мы называем это Анубисом.
        - Как египетский бог?
        - Да. Помнишь, как выглядел?
        - Голова собаки.
        - Это голова волка. Анубис, по сути, пик силы двуликого существа. Но мало кто умеет обращаться наполовину. Большинство застревает в этом состоянии.
        - А ты умеешь?
        - Это не то, что можно тренировать целенаправленно. Оно либо есть, либо нет.
        - Мне повезло, что ты успел.
        На это Тахир крепче сжал меня и вжался губами в скулу. Мне показалось, что он пострадал гораздо сильней. Я и не поняла толком, что произошло. А он успел все понять и принять решение.
        - Тебе надо показаться врачу, - хрипло прошептал он. - Давай позавтракаем, и я отнесу тебя на осмотр.
        - Отведешь, - поправила я.
        Только он почти не отпускал меня от себя все утро. Его будто парализовало. Взгляд Тахира часто замирал на чем-то, когда он уходил в себя. Наверное, вспоминал события вчерашнего вечера. Только зачем? Неужели у него были к себе претензии?
        Когда меня выкатили на каталке из процедурного кабинета, Тахир нашелся в неожиданной компании. Он разговаривал в коридоре с какой-то ну очень привлекательной женщиной. Я вдруг так впечатлилась, что даже не сразу рассмотрела на ней белый халат. Ярко-рыжая, с большими яркими глазами и красными губами. Ну вылитая «русалочка Диснея»! Тахир, правда, быстро с ней распрощался и направился ко мне.
        - И кто это? - потребовала я, не успев включить мозги.
        - Мой психиатр, - усмехнулся он, берясь за ручки каталки. - Ты не против пообедать не в номере?
        - А тут есть, где пообедать?
        - Как оказалось.
        Кажется, он немного ожил и напоминал себя прежнего.
        - Тебе полегчало от беседы с психиатром? - ревниво заметила я в лифте.
        Нет, я, конечно, не специалист, но почему-то то, что его вдруг попустило от общения с этой рыжей русалкой, задевало мое женское самолюбие. Удивляло и то, что оно у меня, оказывается, есть.
        - Нет, - привычно усмехнулся он. - И мне не полегчало.
        - Так испугался, что меня убьют?
        - Да, Марина.
        И он выкатил меня в огромной оранжерее, наполненной ароматами цветущих растений, пением птиц и журчанием воды. Мы будто попали в параллельное пространство.
        - Ух ты! - выдохнула я, вытягивая шею.
        Воды тут было много - целая искусственная речка брала начало где-то за скрытой панелью и текла вдоль стены, огороженная каменными берегами. Вдоль нее располагались террасы со скамейками на зеленых лужайках. В другой части оранжереи возвышались тропические растения и летали настоящие птицы. Казалось, здесь можно дышать глубже и свободней, но высоко за пределами зеленых крон виднелось стекло.
        - Не была тут?
        - Нет, - качнула я головой. - Куда мы?
        - Терпение.
        Все бы ничего, но девушки в пижамах все портили, хоть я и была одной из них. Но я же не больна. Зачем мне тут на них смотреть? И Тахир это знал. Он увел меня подальше вглубь, где у небольшого фонтана уже был накрыт столик на двоих. Оказавшись в уютном кресле, я вздохнула, запрещая себе грустить о свободе. Тахир и так старается, чтобы я не чувствовала себя тут пациенткой. Правда, в нашем номере мне теперь казалось уютней.
        - Романтический обед? - улыбнулась я.
        - Я стараюсь вспомнить, как ухаживать за женщиной. - Тахир сел напротив.
        - Так и что говорит твой психиатр?
        - Что со мной все хорошо. Я заказал на свой вкус.
        - А это прогресс, - усмехнулась я. - Или это будет виски и что-то безвкусное?
        - И тут я тоже делаю успехи, - заверил он.
        И правда почти прежний. Или хорошо прячет переживания глубоко под волчьей шкурой.
        Мысль о волчьей шкуре снова напомнила о вчерашнем. Представить Тахира в таком же состоянии невозможно. А он снова смотрел мне в глаза и, казалось, видел насквозь. Но ни слова не говорил.
        Обед вряд ли был из местного ресторана, как и официант. И обслуживание оказалось на высоте. Наверное. Потому что я никогда не была в ресторане.
        - Я подсмотрел на твою вчерашнюю работу, - поднял на меня взгляд Тахир, когда я с аппетитом разделалась с крем-супом из каких-то малоизвестных мне морепродуктов.
        - Там еще не понятно ничего.
        - Меня никогда не рисовали, - улыбнулся он. - Это непривычно. И как-то особенно.
        - Уверена, ты вдохновил не одну женщину за свою жизнь, - дипломатично заметила я. - Не подсматривай больше.
        - Не могу обещать.
        - Невозможный…
        - Самую малость. Я рад видеть, что ты снова рисуешь.
        И он хотел что-то еще сказать, только в этот момент зазвонил его мобильный, и выражение лица Тахира изменилось слишком сильно, чтобы надеяться, что этот день продолжится так же хорошо, как начался…

* * *
        Номер был мне незнаком, и я настороженно ответил на звонок, хмурясь. Но когда вдруг в трубке зазвучал едва ли не забытый голос, очарование утра и ожидания особенного дня рассыпались в пыль.
        - Карина? - тихо изумился я, услышав свое имя.
        Карина - дочь моей покойной жены. Пока они с матерью жили у меня, у нас были хорошие отношения. Я пытался быть для нее отцом, и мне это вполне удавалось. Она училась в Москве, жила у тети, так как далеко было ездить из поселка в город. А на лето приезжала к нам. Но так случилось, что никто из нас не был в силах продолжать поддерживать отношения после смерти Полины. Карина поступила в университет, а я ушел в себя. И то, что она вдруг позвонила, поставило нервы на дыбы.
        - Тахир, - повторила она, шмыгнув носом, - прости, что звоню…
        - Говори! - приказал я.
        - Мне срочно нужно сбежать от бывшего мужа. Он едет отобрать у меня дочь… Я не скроюсь от него в Москве…
        - Вызывай такси, - приказал я, - отъезжай куда-нибудь от квартиры, а я заберу тебя.
        - Спасибо!
        - Давай!
        - Что такое? - обеспокоилась Марина, когда я отбил звонок.
        - Это дочь моей покойной жены, - взглянул я обескуражено в ее глаза. - Прости, зайчик, мне нужно срочно вытащить ее из Москвы. Пока не знаю, что случилось. Ты подождешь меня сегодня? - Я поднялся, в два шага оказался рядом и, коротко поцеловав Марину, прижался лбом к ее. - Я позвоню тебе, ладно?
        - Ладно, - погасла она в моих руках.
        - Останься тут. После обеда тебя проводят в комнату.
        Что я делаю? Как я могу ее бросить сейчас?
        Зверь встал в позу, упираясь до дрожи в ногах. Могу. Марина в порядке. Я решу вопрос с Кариной и вернусь сюда, как только смогу.
        Как же я хотел, чтобы Карина объявилась сама! Но сейчас? Вот именно в этот день? Черт, моя жизнь напоминала заплыв в озере с тяжелыми камнями. Пока поднимал один, в озеро рухнул другой…
        Я вылетел опрометью из центра, сиганул за руль и помчался по адресу, который бросила мне Карина.
        Я не успел рассказать Марине, что Демьян не сказал мне ничего обнадеживающего вчера. На мою бессильную злобу он не отреагировал, заверил, что делает все возможное. Но я подозревала, что не делал он ни черта. Гену я сдавать ему не стал, хоть и хотелось приложить мордой об стол. Казалось, что я оставался с этим всем один на один.
        Но номер Демьяна набрал снова.
        - Слушаю, - недовольно ответил он.
        - Мне нужна охрана для Марины, - не стал здороваться я.
        - Что такое?
        - Вчера ее чуть не убил пациент.
        - Тахир, я не могу охранять твою женщину от случайных событий. Да и не добьюсь я там разрешения. Были бы основания…
        - Ой, брось! - вызверился я. - Когда надо, всем плевать. Проблема в том, что надо не тебе.
        - Сбруев, - прорычал он в ответ, - ты совсем потерял субординацию? Будешь мной командовать, когда займешь мое место, понял?
        И он отключился.
        Рыкнув в пустом салоне, я надавил на педаль.
        Глава 9
        В загородный дом мы приехали только к вечеру.
        Карина за эти десять лет превратилась в красивую взрослую женщину. И можно было бы этому порадоваться, но с личной жизнью у нее не задалось. Я не стал выпытывать все сразу - разберемся позже. Дочка у нее тоже оказалась славной. Удивительно, но мой зверь-одиночка сразу проникся к обеим. Хорошо на него влияла Марина - чем больше семья, тем лучше. Темные окна и заросшая тропинка к дому - совсем не то, что хотелось созерцать тут постоянно.
        Я провел девочек в дом и едва успел занести вещи, как послышался звук мотоцикла. И я растерялся - Эльдар вернулся домой? Не может быть! Все в один день? Что такого я сделал правильного, что мне привалило сразу столько счастья?
        Только вскоре стало понятно - это «счастье» несчастно глубоко, всерьез и по-своему. Эльдар еле дополз до комнаты - я даже заготовленное возмущение проглотил почти целиком, глядя на его ранения. Нет, мозг я ему немного пополоскал, но у этого твердолобого парня всегда было свое единственно правильное мнение.
        И только в тишине кухни, когда все улеглись, я понял, что у этих двоих намечается что-то особенное. И не мне это судьба наконец благоволила, а им. Эльдар с детства любил Карину. Карина тоже была к нему неравнодушна, но он так и не решился рискнуть и признаться в том, что он - оборотень. Его дело. Я не лез. Интересная задумка судьбы - свести тут этих двоих снова. Ну что ж, посмотрим…
        Хотелось бы действительно просто посмотреть, а не вмешиваться.
        На этом я тихо выскользнул из дома, сел за руль и надавил на педаль, намереваясь пролететь ночной город опрометью. Страх за безопасность Марины дергал нервы весь день. Я проверил этого убитого мной оборотня вдоль и поперек, но притянуть его нападение на Марину к своей персоне так и не смог.
        У ворот медицинского центра стояла знакомая машина. Гена вышел мне навстречу.
        - Тахир Муратович, - протянул мне руку.
        - Привет. Что-то новое есть?
        - На удивление стабильно. Вчера, слышал, вы тут пристрелили бешеного…
        - По его делу ничего не вынюхал?
        Может, кому-то еще удастся связать это все со мной? Да и не знал я, важно ли это вообще. Следы путались, сбегаясь и разбегаясь в таком витиеватом узоре, что у меня голова шла кругом.
        - Ничего особенного, - пожал Гена плечами. - Сорвался на терапии. Не редкость. Чуть самку свою не прибил. Но ее учили выживать в таких ситуациях. А вашу, я так понимаю, нет.
        Хорошее замечание. Марину действительно не учили выживать в таких условиях. А стоило бы… Я покачал головой, попрощался с Геной и поспешил в корпус.

* * *
        Стены душили. Без Тахира рядом все тут нервировало и давило. Странно, ведь раньше я и мечтать не могла о таком - жить в нормальных условиях, не голодать, быть в безопасности… Ну разве что не шляться по корпусу в поиске своего оборотня, тогда и безопасность будет. Только у Тахира жизнь сейчас более человеческая, чем у меня. Но каждый его уход лишал земли под ногами. И я спасалась от этой пустоты, сидя на стуле в позе лотоса и рисуя его портрет.
        Когда тихо зашелестели створки лифта в коридоре, кисть замерла у меня в руке, а сердце гулко забилось. За окном давно стемнело, и я боялась, что Тахир уже не придет.
        Но он пришел. Уставший, вымотанный… Стянул обувь и носки и направился ко мне босиком.
        И что-то отпустило внутри - он останется. Тахир сел позади на второй стул и осторожно обнял, зарываясь носом в волосы на затылке:
        - Я дико соскучился.
        Я улыбнулась, прикрывая глаза. Земля перестала кружиться под ногами, все встало на места, и можно было снова жить.
        - Как Карина?
        - Забрал. Поселил у себя за городом. Она раздавлена, - послушно докладывал он. - Что-то случилось у нее серьезное, но пока знаю недостаточно. А потом, представляешь? вернулся мой приемыш.
        - Сын? - удивилась я, млея от его горячих рук.
        Осознание того, что он бросил столько важных для него членов семьи и вырвался ко мне, спустило сердце с поводка.
        - Подстреленный, в бинтах… - продолжал Тахир, прижимая к себе крепче. Пришлось отложить кисти и позволить ему утащить меня со стула к себе на колени. - Мне страшно от того, что я мечтаю, чтобы ему там уже отстрелили что-нибудь. Не хочу получить однажды черную новость…
        Я развернулась к нему и обняла.
        - Я по тебе очень соскучилась, - прошептала. - Но если тебе нужно к ним…
        - Мне нужно к тебе. И иногда к ним. - Уперся устало лбом мне в висок.
        - А по мне ничего нового? - осторожно спросила я.
        Он покачал головой.
        - Ты голодна?
        - Нет.
        - Хорошо.
        И несколько минут его слабости закончились. Он подхватил меня под бедра, поднялся и усадил на окно. И я вообще забыла о страхах и одиночестве. Его голод сводил с ума. Ни на какие прелюдии не стоило и рассчитывать. Только взрывная палитра бешеной страсти, без полутонов и намеков на спокойную пастель. Острая режущая графика звериной одержимости и жесткая нежность в деталях… Я не была уверена в палитре его портрета, но теперь сомнений не осталось - вся она кружилась в калейдоскопе перед глазами, горела на коже и срывала голос до хрипа…
        Потом мы попробовали встать вдвоем под душ, но в итоге сползли в теплую ванную и будто растворились друг в друге и воде окончательно.
        - Тебя доктор смотрела сегодня? - спросил он неожиданно.
        - Угу, - вяло вздохнула я и потеряла бдительность. - Все пытаются мне успокоительные прописать.
        - Ты отказываешься? - насторожился он.
        - Я в норме.
        - Марин, людям свойственно считать себя в норме долгое время, пока…
        - Как и оборотням, - заметила я. - Расслабься. Я в порядке. Они просто перестраховываются из-за того, что я сижу тут без понимания смысла и сроков.
        - Это твой врач так говорит?
        - Да. Они сказали, что моя реабилитация закончена. Но так как мы с тобой не можем тут жить нормально, они переживают о моем эмоциональном состоянии. Работа у них такая. - Тахир скрипнул зубами, вжимая меня в себя. - Что происходит, почему со мной так?
        - Я не знаю, - процедил он, и голос его задрожал от рычания.
        А у меня озноб по спине прошел. Черт, не надо было ему все это говорить! Я развернулась в его руках и заглянула в глаза.
        - Эй, - провела ладонью по его щеке, - не поддавайся, слышишь? Может, тебя специально выводят из себя?
        Тахир вдруг сузил на мне взгляд и повернул голову набок, задумавшись над моими словами.
        - Может, ты и права, - прошептал задумчиво.
        - Слушай, все хорошо со мной. Я правда здесь чувствую себя как никогда: кормят, наблюдают, оранжерея у них такая - рисуй не хочу… - Тахир слушал меня и смотрел так, будто я говорила ему не по-русски, но он все равно все понимал правильно. И снова ведь видел насквозь. - Да, мне грустно тут без тебя, но я справлюсь. Мне надо всего лишь тебя ждать. А это я умею лучше всего.
        Он невесело усмехнулся:
        - Спасибо.
        - За что?
        - Мне спокойно с тобой, - хрипло прошептал он. - Только с тобой.
        И меня это полностью устроило. Я ведь никогда не отвечала кому-то взаимностью. Это было новым. И оказалось неожиданно настолько приятным, что я готова была пробовать и дальше. Я знала, что слишком молода для него, но была уверена, что он не причинит боли. Он ведь не может. Ему же или все, или ничего. Я умудрилась напороться на единственного мужчину в Москве, который не станет использовать меня. Может, это подарок судьбы?
        Уже лежа с ним в кровати, я позволила себе его обнять, уткнуться носом в плечо и почти расплыться в улыбке, когда услышала уставший голос:
        - Я уеду рано. Не пугайся утром, что меня нет, ладно?
        - Ладно, - прошептала, стараясь изо всех сил скрыть от него разочарование.
        Но мне снова не удалось:
        - Марин, это все кончится.
        - Я знаю. Буду тебя ждать.

* * *
        И потянулись дни. Тахир уезжал затемно, проводил весь день где-то в своей жизни со своей семьей, а вечером возвращался ко мне и рассказывал о происходящем с его приемным сыном Эльдаром и Кариной. Оказалось, эти двое неравнодушны друг к другу с детства, но Карина не знает ничего о существовании оборотней, и Эльдар боится, что она не справится с этим знанием.
        - Странно, почему же я справилась? - поинтересовалась я.
        Мы коротали время до ужина, гуляя по парку в ожидании доставки из ресторана.
        - Потому что я тебя сразу пометил, - серьезно объяснил он.
        - А я думала, ты меня захотел, - рассмеялась я.
        - И это тоже, - прорычал он, рывком притягивая меня к себе. - Но и пометил.
        И он прошелся губами по моей шее, невыносимо щекоча кожу короткой щетиной.
        - Пусть пометит ее тоже! Скажи, это прекрасно помогает!
        - Я тебя спросил, - покачала он головой, медленно выдыхая. - Эльдар не хочет делать это без согласия своей избранной.
        - Какая же она избранная, раз не знает, что ее мужчина - волк? - веселилась я.
        Только Тахир сгреб меня неожиданно в объятья и прижал к себе:
        - Жаль, что они оба не знают, как это может быть хорошо.
        - Узнают. Он не сможет ее отпустить, - прошептала я, зарываясь пальцами в его волосы.
        - Ты права - не отпустит.
        А одним вечером я попросила Тахира не приезжать. Было уже слишком поздно, я слышала по голосу, что он совсем вымотался бросаться из Подмосковья ко мне и потом утром нестись обратно к детям.
        - Не могу без тебя, - упрямо выдохнул он в трубку.
        - Останься, выспись, пожалуйста, - просила я, хотя у самой все застывало внутри от мысли, что он сегодня не приедет. - Тем более вам завтра ехать в опеку.
        У детей Тахира все было несладко. Муж Карины досаждал ей и угрожал отобрать дочь, Эльдар метался между зверем и наковальней, отказываясь признаваться и рисковать Кариной. И я теперь хорошо его понимала. Мне тоже было невыносимо подвергать риску Тахира. Путь лучше выспится перед тяжелым днем, побудет с дочерью Карины и побегает там по лесу.
        - Завтра увидимся, ладно? Тем более все же у вас должно быть хорошо. Ты говорил, вопрос решенный.
        - Да, - вздохнул он. - Должно быть хорошо.
        - Ну что с тобой? - насторожилась я. - Так устал?
        - Скорее всего, - прозвучало бесцветно.
        - Ты же говорил, что все закончится. Завтра приедешь.
        - Постараюсь пораньше, - подтвердил он, а мое сердце скакнуло от глупой радости.
        Не обязательно ведь, что у него получится, но хотелось верить.

* * *
        Я не спал эту ночь. Крутил видеозаписи Гены туда-сюда в своем подвале, выискивая зацепки на абсолютно гладкой поверхности. В доме спать было невозможно - детки устроили себе медовый месяц со всеми вытекающими.
        Все мысли были о том, какими непреодолимыми становятся ежедневные расстояние между мной и Мариной. И кто-то за всем этим стоит. Вокруг меня постоянно что-то происходит, и меня отбрасывает от Марины все дальше. Сегодня мы вообще не нашли сил встретиться. Но я уже не понимал, где я меньше рискую: оставаясь тут и контролируя жизни Эльдара и Карины или бросая все и возвращаясь к Марине.
        Ночь тянулась долго. Видеопленка усыпляла монотонностью.
        Та запредельно дорогая машина на ней, о которой говорил Гена, действительно была странной, но не стоило труда выяснить, что у ее собственника на реабилитации находилась жена. Видеть она его не хотела, а вот он ее - очень. И да, я его уже пристрелил. Стечениями обстоятельств он упокоился, получив пулю в затылок из моего пистолета. А со дня нападения на Марину эта машина на записях больше не появлялась.
        Другие «подозрительные» личности, на которых указывал Гена, просто работают риелторами в соседнем здании. У них служебные машины, поэтому свои они и бросают черт-те где, периодически забывая в них какие-то документы.
        Про Демьяна думать можно было что угодно. Только Гене особо ничего не говорили - просто дали задание следить и отчитываться о времени моего появления и ухода. Новых распоряжений он не получал. Закончу с Эльдаром и вплотную займусь своим начальством и делом Марины.
        Подниму связи, найду, в конце концов, тех, кто сможет покопаться в судебной сети - плевать. Я должен знать, почему ее дело рассматривается так долго и кто за этим стоит.
        Только высплюсь сначала, а то нервы начинали знакомо дрожать.
        Эльдар проснулся рано. Нервничал. Потому что сегодня у него будет сомнительная радость встретиться лицом к лицу с бывшим мужем Карины. А я просто очень хотел, чтобы эти проблемы получили промежуточный перерыв, и Карина расслабилась. А там, может, и Эльдар решится на признание… В любом случае это все уже не будет такой проблемой. И главное - моей перестанет быть тоже.
        И ничего не предвещало беды. Мы прибыли всей семьей в отделение опеки, встретились с судьей. Бывший муж Карины невнятно тяфкал на нас в коридоре, но лающая собака ведь не кусает.
        Эльдар остался с дочерью Карины за дверью, мы зашли в кабинет. Вопросы действительно решались быстро. И уже через несколько минут нерадивого папашу лишили права не только на свидания с дочерью, но и запретили звонить Карине до основного суда.
        Казалось, можно было бы мчаться к Марине.
        Казалось, что в кои-то веки хоть тут пазл собрался.
        Казалось, что день действительно может быть хорошим.
        Только вдруг послышался выстрел где-то на улице.
        А у меня едва не остановилось сердце.

* * *
        Тахир не приехал ни днем, ни вечером. Я звонила пару раз, но попытки услышать его словно тонули в монотонном звучании города. Только его портрет оживал с каждым часом, и это единственное, что радовало. Я смотрела нарисованному Тахиру в глаза, бросавшие мне вызов, и терла уже до красноты затертый лоб. Повторить этот взгляд сначала казалось невозможно. Но шли часы, и мне все больше казалось, что я справляюсь. Я даже на какое-то время забылась в этом процессе и растерянно дернулась, когда мобильный, наконец, зазвонил.
        - Зайчик…
        Голос сухой, надтреснутый и невообразимо уставший.
        - Тахир… - прошептала я.
        - Марин, в моего сына стреляли. Он жив, уже прооперировали.
        - Кто? - прохрипела я, а кисть в руке поползла по портрету. Краски смешивались под ворсом, часы работы шли прахом, но я не могла даже вздохнуть.
        - Бывший муж Карины, - донеслось будто сквозь воду.
        Мысли заметались, эмоции забились в груди. Я только открывала рот, но сказать не могла ни слова. И среди всего этого все ярче пульсировало понимание - он же теперь вообще не приедет. Он останется там, в другой жизни, с теми, кому нужен больше всего. А я - тут. В одиночестве.
        - Ты… ты не приедешь, да? - зашелестел мой голос.
        Я поднялась, бросила кисть и направилась из комнаты. Думала, что не могу больше. Что это - за пределами моих сил. Эти стены, это заточение и бесконечное ожидание. Я должна быть там, с ним. Да, может, я и заслужила. Да, может, это лучшая альтернатива смерти, от которой спас Тахир.
        Но я больше не могу.
        Пальцы прошлись по кнопке лифта, оставляя цветной развод от краски на панели.
        - Я уже почти у тебя.
        Я только успела растеряно хлопнуть глазами, когда створки вдруг раскрылись, и Тахир шагнул мне навстречу, опуская мобильный. Нет, никто из нас не рванулся к другому, сбивая с ног или подхватывая на руки. Мы замерли на несколько ударов сердца, осознавая одно и то же - вот и все. Невозможно больше жить по-прежнему, делая вид, что ничего этого не было. А потом медленно потянулись друг другу, сдаваясь. Тахир поднял меня на руки, пачкаясь в краске от моей футболки, а я уткнулась носом в его шею. Пропахший больницей, табаком, холодный и уставший.
        - Я все испортила, - глухо призналась, когда он внес меня в гостиную и взглянул на портрет.
        - Мы все исправим.
        Мы почти не говорили той ночью. Оглушенные каждый чем-то своим, просто держались друг за друга, занимаясь любовью, принимая душ, ужиная и лежа в кровати. Меня беспокоило лишь одно:
        - Ты же уйдешь завтра.
        - Да. Надо сделать кое-что.
        - Что?
        - Расскажу Карине, что я - волк. Девочка уже должна знать. Иначе дочку ее не спасти.
        - Что с ребенком?
        - Отец ее выкрал. Выстрелил в моего сына и забрал.
        - Тахир, ты не можешь спасти всех, - выпуталась я из его рук и уселась на кровати.
        - Зря ты в меня не веришь, - улыбнулся он и вернул меня в свои объятья. - Иди сюда. И слушай внимательно. Постарайся не отчаиваться, пожалуйста. Не порть свои картины - я этого не стою. Не беги воевать со всем миром в одиночку босиком в спортивном костюме. Мне надо знать, что ты тут в порядке. Что я смогу все решить и вернуться к тебе. И прорываться будем отсюда вместе, поняла?
        - Поняла, - вздохнула я, вцепляясь в него.
        И все улеглось. У меня впервые был кто-то, за кого можно спрятаться. Кто поймет все по одному взгляду и сделает все возможное.
        - И не извиняйся, пожалуйста, никогда.
        - Я люблю тебя, - вырвалось у меня невпопад.
        Он промолчал. Слышала - улыбнулся в своей манере и сжал крепче. Но так и не ответил.
        Мне было просто в него влюбиться. Мы оба это понимали. А вот понять, что слова для него ничего не значат, - сложнее. Но это пока все, что было у меня в ответ.
        Глава 10
        Утром мы привычно расстались, но настроение не испортилось. Наоборот. Я плотно позавтракала, прогулялась по парку под накрапывающим дождем, а в обед направилась в оранжерею рисовать. Свет тут был потрясающий, звук воды успокаивал, и уже к вечеру мне удалось исправить портрет. Получилось даже лучше. Теперь взгляд Тахира заиграл живым огнем, и меня взбудоражило от него, как от оригинала.
        Но стоило закончиться приемным часам у врачей, и оранжерея стала заполняться пациентками. Они, прогуливаясь мимо, заглядывали мне через плечо и поджимали губы, а некоторые качали головами, картинно вздыхая.
        - Что не так? - не выдержала я на очередной напряженный взгляд. Невысокая худая брюнетка повернула ко мне голову. - Может, вы тут все, конечно, лучше рисуете.
        - Ты же волка рисуешь, - сузила она глаза. - А он тебя чуть не убил.
        - Меня другой чуть не убил, а этот спас! - возмутилась я.
        - Все они одинаковые, - процедила женщина. - Потому что звери они, а не люди.
        - Не все они такие, - огрызнулась я.
        - Может, - пожала та плечами. - Но здесь других не видели.
        Я предпочла собрать вещи и сбежать из оранжереи в комнату, хоть и не хотелось. На меня продолжали пялиться, явно обсуждали и неодобрительно закатывали глаза, качая головами. И я решила, что показывать свою сияющую физиономию тут не стоит. Странно, что раньше я этого не замечала.
        Вылетев из лифта, я пробежала к дверям, ввалилась в комнату и с грохотом поставила мольберт. И едва не рухнула со всем этим в коридоре.
        Навалилась тишина. Но только я решила, что не буду ей поддаваться, взгляд зацепился за грязные следы на полу, шедшие в гостиную.
        Может, у Тахира не было сил снять обувь? Это же насколько ему плохо?! Почему не позвонил? И я бросилась в гостиную, но тут же ударилась о стул и попятилась обратно к входу.
        - Привет, Марина, - оскалился Иосиф от окна.
        Голос Иосифа ударил болью в солнечное сплетение, и я зажмурилась, пытаясь ее переждать. В черном костюме, идеальный, как и всегда, он вдруг повернулся ко мне и знакомо сверкнул желтизной глаз.
        Ноги подкосились, и я сползла по стене на задницу.
        - Такой страшный? - снисходительно вздернул он брови и тут же поморщился. - Как же от тебя прет волчатиной…
        Он подошел ближе и опустился на корточки рядом, чтобы смотреть мне в глаза. А я с трудом заставляла себя думать.
        Оборотень! Он тоже оборотень!
        - …Ты мне вот что скажи, - сузил он глаза на моем лице, - ты ничего никому еще не сболтнула?
        - Ты ничего не говорил такого, чтобы я могла сболтнуть, - прошептала.
        - Ну да, - кивнул он. - Просто этот волчара, с которым ты связалась, уж очень въедливый тип. А тебя ну так и хочется от всех спасти. Даже мне. - И он издевательски усмехнулся. - Зря ты. Я как раз присматривал тебе самца поинтереснее, чтобы заботился и обеспечил. Работать на меня сложно и страшно, я же понимаю. Но тебя обижать никто не собирался.
        - И что теперь? - Вышло даже тверже, чем хотелось бы.
        - Хороший вопрос, - пожал он плечами. - Эти ищейки Высших жмут меня со всех сторон. А узнают про тебя, и ничем хорошим это ни для кого не закончится. Ты же меня знаешь. Да?..
        Я кивнула.
        - …Ну так в твоих интересах разрулить без лишних жертв. Скажешь хоть что-то, и я сдеру шкуру с твоего волка живьем…
        Стоило представить, и у меня внутренности свернулись в комок.
        - …Вот же дерьмо, - презрительно хмыкнул он. - Ты и правда в него влюбилась.
        - Я ничего не скажу, - взяла я себя в руки. - Не трогай Тахира.
        - Я буду это ценить, - поднялся он.
        - Что дальше? - посмотрела я на него снизу, сжимаясь в комок.
        - Будем узнавать друг друга лучше. Я уже и так много интересного о тебе узнал… - оскалился и вдруг кивнул на спальню. - А казалась такой невинной овечкой.
        - Не твое это собачье дело, - процедила я, поднимаясь перед ним.
        А когда он вдруг рыкнул и схватил за горло, вцепилась в его лапу двумя руками.
        - Я - медведь, идиотка, - прорычал хрипло мне на ухо. - Мне твои защитники - на один зуб. Будешь на меня скалиться - буду воспитывать. И прекращай трахаться со своим волком, а то долго отмывать придется от вони.
        Он выпустил и вышел из комнаты.

* * *
        День прошел тяжело.
        Но дочь Карины мы спасли, и уже к концу дня она была с мамой. Приняла ли Карина мою исповедь так, как хотелось бы? Нет. Она слушала мои объяснения, паниковала и отказывалась верить, но дочь хотела вернуть слишком сильно. Скажи ей, что я сам Люцифер - она бы и в это поверила, пообещай я вытащить ее ребенка у безумного бывшего мужа.
        Но для системы этого стало достаточно. Я наврал себе на высшую меру наказания - что Карина все знает и что выйдет замуж за Эльдара, - но делать было нечего. В конце концов, не одному мне суетиться. Эльдар, конечно, нарычал на меня и обещал убить. Но разве меня этим напугать? Пусть теперь живет эту взрослую жизнь с людьми как умеет. Я знал - быстро адаптируется, хоть и поскулит некоторое время. В конце концов, лично прослежу за этим. А пока у него впереди недели реабилитации и раздумий в тишине, а у меня - время на решение личных проблем.
        Я несся к Марине, зло сжимая руль. Демьяном с его «делаю все возможное» надо заняться в первую очередь. Завтра. Сегодня - только Марина.
        Только когда я толкнул двери квартиры, на меня обрушилась едкое сочетание запаха дыма и хлорки. Пройдя в комнату, я застал Марину с сигаретой в руке. Балкон открыт настежь.
        - Привет! - улыбнулась она.
        Сидела все так же за работой над картиной, и в другой раз я бы залип на то, как невероятно мастерски она оживила ее за день. Но сейчас меня продирало холодом от быстрых и точных выводов, стрелявших в голове, как пули…
        Сигареты. Хлорка. Фальшивая радость. Открытое окно. Полы блестят…
        - Что-то случилось? - спросила она, но таким голосом… что меня едва не завело от злости и не сорвало в пропасть.
        - И когда я тебе дал повод думать, что я настолько идиот? - глухо потребовал я.
        Ее взгляд дрогнул. Марина прерывисто вздохнула и затушила сигарету, опустив взгляд на пепельницу. Стало интересно, что она скажет дальше…
        - Прости… От тебя ничего не скрыть.
        Неплохо.
        - Так зачем пробовать? - злился я.
        Понимал, что не ее это вина. Знал - напугана. Даже сквозь едкую какофонию вони чувствовал и ее запах.
        И его.
        - Это тот твой наниматель приходил? - обошел я медленно вокруг стола.
        - Тахир, я… - начала блеять она, но я не выдержал.
        - Отвечай на вопрос, - прорычал.
        - Да. Но ты…
        - Не трать время, - приказал, отворачиваясь.
        Как же все это было паршиво. Сейчас я получу разрешение, спущусь в офис к охране, просмотрю камеры и пойму, что этот ублюдок - тоже оборотень. А это значит, что искал я его не в той базе данных. И что все это время Марина была в еще большей опасности, чем я думал. Вопрос «как его пустили» имел второстепенное значение. Он пришел, напугал мою женщину до полусмерти, угрожал ей расправиться со мной и приказал делать все, как он скажет… Наглый, самоуверенный безнаказанный подонок.
        - Не надо так со мной, - потребовала тихо Марина.
        И я не выдержал. Обернулся к ней и уже через вдох прижал к себе:
        - Не надо ему верить, - прошептал горячо ей на ухо, а она вцепилась в меня мертвой хваткой и заплакала.
        - Ты не знаешь его, не знаешь… - скулила в ответ.
        - Ты знала, что он оборотень?
        - Нет, - замотала головой.
        - Ладно. Разберемся…
        Я так и не выпустил ее из рук. Сделал несколько звонков, получил разрешение на расследование и зафиксировал правонарушение.
        - Тахир Муратович, а вас тут босс требует…
        И в трубке послышался голос Демьяна:
        - Что там у тебя?
        - Видимо, ничего такого, что было бы для тебя основанием вмешаться, - съязвил я.
        - Тахир, - недовольно проворчал он, - есть новости по твоей самке.
        - И? - напряженно потребовал я.
        - Давай встретимся. С глазу на глаз, - устало вздохнул Демьян. - Через час.
        Все это не нравилось.
        - Тогда я Гену твоего приставлю к Марине. Парень все равно там мается.
        Плевать. Теперь - точно. Он не расскажет мне ни черта хорошего. И я тоже не собирался его радовать покладистостью.
        - Что у тебя случилось? - с нажимом переспросил Демьян.
        - К ней пропустили мудака, от которого она сбежала. Представляешь, какой умелец?
        Демьян только гневно засопел в трубку:
        - Твою ж мать! Все по инструкции? Следователей вызвал?
        - Да.
        - Ладно, бери Гену для охраны. И жду тебя через час в кофейне через дорогу.
        Физиономия того, кого впустили к Марине, не сказала мне ничего особенного - дорого одет, длинные волосы связаны в хвост на затылке, двигается слишком вальяжно и расслаблено. Он пришел специально. А это значит, что уже опережает меня. А вот база данных отдела расследования быстро заполнила недостающие пробелы.
        Никакой он не Иосиф и тем более не Вальдман.
        Михаил Стерегов. В прошлом - известный художник. Сейчас - владелец нескольких картинных галерей, элитного отеля в центре, в котором в том числе проходят закрытые аукционы, и нескольких благотворительных художественных школ. Закрытый файл по его делам моему служебному уровню не поддался. Но я и так мог предположить, что там. Если Стерегов спокойно разгуливает у меня под носом, ничего на него не нарыли. Но пытались. Иначе бы файла не было.
        Что в перспективе?
        Сложно сказать. Вариантов много. Но все они так себе. Стерегов будет угрозой так или иначе. А это значит, что пенсия мне в ближайшее время не светит.
        Я вернулся в номер, чтобы проведать Марину перед приходом следователей.
        - Видел его? - тихо спросила она, когда сел рядом с ней на диван.
        Она ежилась в пледе с чашкой чая, и так хотелось спрятать ее за пазуху и никому не отдавать.
        - Да.
        - И что думаешь?
        - Кто-то ведет его дело. Нужно будет найти кто. А там - по ходу разбираться.
        Я не стал спрашивать Марину, что связывает ее со Стереговым. Она не скажет. Те слова, что она произнесла сегодня утром, - не просто слова. Она привязана ко мне эмоционально. Да, скорее всего, на человеческом языке ее чувства действительно обозначают «любовью»… Но если для человека есть варианты, то для меня их не было.
        Я не любил.
        Я жить не мог без Марины. Влип, врос, прикипел так, что назад не выдраться. Она - не Полина. На ее огонь нельзя просто прийти и отогреться перед долгой ночью. С Мариной можно только выгореть до пепла. Я ведь не железный. Ну, один раз получилось выжить… Но с Мариной не выйдет. Она - мое совпадение на все сто. После такого не живут.
        Но она не знает.
        И не узнает.
        Мне бы ее только не выпустить.
        Потому что она уже не держит.
        - Мне нужно встретиться с коллегой, - глянул я на часы. - Сразу вернусь. А к тебе могут прийти следователи с вопросами.
        - Что им говорить? - бесцветно спросила она.
        - Ты ведь уже решила, что говорить, - посмотрел на нее.
        И мы замерли, глядя друг другу в глаза.
        - У тебя славная семья, Тахир, - прошептала она, слабо улыбнувшись.
        Я только раздраженно сжал зубы. Нет, она не дура. Она просто человек. Благодарный, влюбленный человек. Которому я в жизни не смогу доказать, что не будет у меня уже семьи, если не станет ее. Вернее, семья-то будет. А вот меня - нет.
        - Да, - качнул я головой и поднялся. - Тебя мой коллега будет охранять. Если что - он за дверью. Зовут Гена.
        - Хорошо, - растеряно проследила она за тем, как я направился из квартиры.

* * *
        Кафе, в котором ждал Демьян, оказалось почти забито. И это все выглядело странно. На черта ему тут со мной встречаться? Чтобы я убить его не смог?
        Выглядел мой начальник так себе. Изрядно помят, будто последние несколько суток жил на работе, рукопожатие слабое, взгляд бегающий.
        - Что там у тебя? - кивнул он в сторону центра, когда я сел напротив.
        - Расследуем, - уставился я на него в упор. - Надо понимать, что новости ну очень хреновые? - Он траурно помолчал, а я напрягся так, что руки непроизвольно сжались в кулаки. - Говори, - приказал я, но Демьян даже не возмутился такому вопиющему нарушению субординации.
        - Пять лет, - поднял на меня глаза.
        - Что? - недоверчиво усмехнулся я. - За что?
        - Я ничего не смог сделать. Понимаю, это какой-то сюрреализм. Но, похоже, у девочки твоей какое-то слишком интересное нашему правительству прошлое…
        - Откуда ты знаешь? - прорычал я низко.
        Стерегов пришел только сегодня! Нить эта размоталась перед моими глазами час назад! А кто-то уже знал, что Марина - свидетельница по его делу?! Я сжал зубы с такой силой, что те вдруг удлинились, едва не впиваясь в язык. Морду повело, в глазах потемнело, а сердце запрыгало в груди в одном ему понятном танце, не давая полноценно вздохнуть.
        Меня сорвало.
        Осознание пришло необычно медленно, будто это не имеет никакого значения. Я скрутился на стуле и глянул на Демьяна, с трудом проморгавшись на его размытый силуэт. Он не спешил мне помочь. Наоборот. Медленно поднялся и отступил к стене, пялясь на меня… а потом потянулся за пазуху.
        И сразу стало понятно, зачем мы встречаемся с ним тут. Только понимание не добавило спокойствия. Пелена перед глазами стала кровавой, в горле задрожал рык, и пришлось прикрыть глаза и глубоко вздохнуть. Я не имею права порадовать этого Иуду и дать ему повод меня пристрелить. Не время сдаваться, нельзя бросить Марину и остальных…
        Только за плечи вдруг схватили крепкой хваткой и дернули вверх.
        - Тахир Муратович, Артур Довлатович Серый, - доложили мне сурово. - Держитесь. Скоро отпустит.
        Ведьмак вытащил меня из кафе на воздух, отвел подальше за угол и усадил на что-то твердое. Перед кафе стояла машина службы высших, разливая неприятные красные всполохи по мокрому асфальту.
        - Как вы? - В виски ткнулись шероховатые пальцы, и в носу защипало от эфирных масел. - Держитесь…
        - Чем… обязан? - прохрипел я, чувствуя, как дурнота подкатила к горлу.
        - Да вот вы все не звоните…
        Я усмехнулся. И меня все же вывернуло.
        - Хлебните, - протянул он мне железную стопку.
        Я повиновался. Там, где прибить пытались свои, от ведьмаков отравы можно не ждать.
        - Я бы на вашем месте придержал мое не обремененное жалостью к бывшим друзьям начальство…
        - Придержали, - удивил он. - Собственно, я поэтому и тянул с личным знакомством.
        - И что вам можно мне рассказать? - Я тяжело откинулся на стенку, вяло глядя перед собой.
        - Ваше начальство вас подставило. Мне нужно было лишь досмотреть эту вшивую постановку до конца.
        - Неужели тут все так мелко?
        - Не скажите. Вы же отметили, что он вам запел нечто из странного репертуара?
        - Успел, да… - Я наконец навел резкость на Довлатыче.
        Суровый тип. Гораздо старше меня, но выправка идеальная, глаза ясные и силой от него так разит, что я протрезвел быстрее, чем успел опьянеть от его высокоградусной настойки. Та катилась по внутренностям, согревая и приводя в чувства.
        - Вы когда отчитались сегодня о визите Стерегова, Демьян заерзал отчетливей.
        - Подельник?
        - Я тоже так думаю. Прикрывал Стерегова регулярно. - Он закурил и присел на корточки рядом. - Вы вообще оказались той удивительной деталью, вокруг которой внезапно собралась вся картинка. Демьян боялся вас, поэтому и решил держать поближе. А тут вы еще и Стерегову дорогу перебежали.
        - Это каким же образом?
        - Марина ваша - единственная уцелевшая свидетельница существования того, что Стерегов изворотливо прячет от всех.
        - Наркоторговля?
        - Не совсем. Препараты, являющиеся результатами исследований нашего института.
        - Куда он их поставляет?
        Вопрос, как он их вообще достает, был неинтересен. Пусть разбираются.
        - Хороший вопрос, - он затянулся и медленно выдохнул дым, а я опустил взгляд на его узловатые пальцы.
        Мда… гораздо старше меня.
        - Будете смотреть на записи в клинике?
        - Да, планировал туда заглянуть. И с вашей Мариной познакомиться - тоже. Если вы не против…
        - Артур Довлатович, а у вас нет случайно сведений о судебном процессе и решении по Марине?
        - Что с ним? - подал он мне руку.
        - Ну а как вы думали Демьян тут меня решил вытряхнуть из человеческой шкуры посреди кафе?
        Все же открытие о бывшем друге вышло неприятным.
        - Я не знаю, что он вам сказал, - взглянул он на меня сурово. - Как раз спросить хотел.
        - Что Марине дали пять лет заключения в реабилитационном центре.
        - Мда, - протер он лоб. - Нет такого решения, конечно же. Он ее дело тормозил как мог.
        Я почувствовал, что мне снова становится нехорошо. Вот же гнида! Но Довлатыч тоже почувствовал мою нестабильность и снова подхватил под руку:
        - Тахир, держитесь. Разберемся.
        - Надеюсь, вы не даете пустых обещаний, - усмехнулся я.
        - Результаты разбора могут быть разными, поэтому нет.
        - Тогда как это должно помочь мне держаться?
        - Никак. Вас держу сейчас я.
        Довлатыч довел меня до приемного пункта, и вскоре в коридоре показалась Катя.
        - Тахир… - встревожено позвала она, подскакивая ко мне.
        - У него только что срыв произошел, - доложил ей Довлатыч.
        - Каталку! - скомандовала она.
        - Не говорите Марине, - спохватился я, когда ведьмак навис сверху.
        - Не собирался. Я с тобой пока иду.
        Меня привезли в процедурную, принялись обследовать с ног до головы, обвешивать приборами и вслушиваться в нутро. Катерина выглядела очень взволнованной, но было плевать. Я пытался услышать, что происходило за дверью. К Довлатычу началось паломничество следователей, и те докладывали ему подробности.
        - …Девушка толком ничего не говорит, - донеслось до меня, и я едва не вытянул уши натурально, чтобы лучше разбирать слова, как вдруг неожиданно получил пощечину.
        Не сильную, скорее обескураживающую, но игнорировать Катю перестал, нахмурившись.
        - И что это было? - недовольно потребовал.
        - Новая методика, - даже не дрогнула Катя. - Способствует улучшению концентрации внимания и заботы о себе! Думаешь, что ты бессмертный?!
        - Нет, не думаю, - прорычал, оглядевшись. Даже не заметил, что ее ассистент вышел. - Но это не твое дело.
        - Ошибаешься, - вздернула она бровь с вызовом. - Я могу тебя уложить на больничную койку и даже ремнями прикрепить, чтобы не сбежал!
        - Еще одна новая методика? - усмехнулся я. - Или набралась у кого-то?
        - Я быстро учусь, - закатила она глаза. - Кроме шуток, Тахир, тебе нужен отдых!
        - Кать, я бы с радостью, - смягчил я голос. - Но не по своему желанию я вдруг решил вывернуться из кожи вон. Дай что-нибудь, да я пойду.
        - В кровать, - безапелляционно заявила она и потянулась к стационарному телефону. Я только пытливо прищурился, с интересом ожидая ее хода. - Соедините с квартирой «пятнадцать».
        Вот же сучка!
        - Катя, - неодобрительно покачал я головой, зло сужая взгляд на докторке. - Не надо.
        Но она и глазом не моргнула:
        - Марина, это Катерина. У меня сейчас Тахир в палате. Нет, с ним все хорошо. Только он тут снова на износ поработал, и я хочу быть уверена, что ты его не выпустишь из кровати хотя бы до завтрашнего вечера…
        - Очень по-взрослому, - злился я.
        - Спасибо, - просияла Катерина. - Да, препараты выпишу, не переживай. Пока.
        Она положила трубку и скомандовала мне оголить зад.
        - Не надо транков, - прорычал я.
        - Получишь степень доктора наук - будешь мне указывать. Развернулся! Или вызову охрану!
        - Ты точно не ведьма? - пытливо сощурился я.
        В палату вошел Довлатыч:
        - Ну как он? - обратился к ней.
        - Плохо, Артур, - неожиданно назвала она высшего по имени. - На износ. Ему постельный режим нужен сегодня-завтра минимум. А вообще - реабилитация.
        - Ну, теперь присмотрим, - пообещал он. - Постельный режим обеспечим.
        - Я вообще-то еще здесь, - укоризненно заметил я. - Мне бы хотелось узнать подробности дела.
        - Я пришлю через час медбрата, он сделает укол, - отрезала Катя.
        - Хорошо, - быстро согласился Довлатыч. - Пока беру под свою ответственность.
        - На каталку! - скомандовала рыжая, пресекая мою попытку встать с кушетки.
        Я только недовольно скрипнул зубами, но послушно пересел, и Довлатыч выкатил меня в коридор. Черт, что за унижение мне организовала Катя?!
        - Не дергайся, Тахир, тебя изрядно тут потрепали.
        - А Катю откуда знаете?
        - Она внучка моя. Просил ее приглядеть за тобой.
        - Так она все же ведьма, - восхищенно усмехнулся я.
        - Да, - понизил он голос, - но это секрет.
        В лифте он вдруг резко остановил кабинку между этажами и присел передо мной на корточки.
        - Я охочусь на этого медведя уже пять лет. Где этого сукиного сына учили так заметать следы, черт его знает!
        - Ну а магией его прибить не нашли оснований?
        - Защищен, - покачал головой Довлатыч. - Договорами от очевидной. И амулетами от прочей. Причем амулеты так себе, но предъяви он попытку нарушения его права - полетят головы, сам знаешь…
        Знаю. Только находился я по другую сторону этой конвенции. Против оборотней запрещено применение магии. Любая попытка без основания - ликвидация.
        - Но теперь ему не уйти, - зло щурился он на моем лице.
        - Стерегов не просто так сегодня заявился, - начал я.
        - Еще бы. Демьян пообещал, что с тобой проблем больше не будет. - Довлатыч вздохнул, сморгнув. - Прости, что довел тебя до такого состояния, но теперь Демьян пойман с поличным за попыткой провокации и убийства. Он будет вынужден указать на Стерегова и рассказать о нем все.
        - Что нам с Мариной тогда делать?
        - Дождаться решения суда. Я завтра подгоню процесс - максимум пара дней, и вы будете свободны.
        Даже не верилось. Неужели…
        - Демьян еще не раскололся? - искал я поводы напрячься.
        - Пока нет. Он боится Стерегова больше, чем меня, - покачал головой Артур. - Но я думаю, сегодня у обоих будет тяжелая ночь.
        А хороший пасьянс вырисовывался. Демьян попался с поличным и будет вынужден дать показания против Стерегова.
        - А зачем ты звонил мне и просил прийти на разговор? - спохватился я.
        - Ну так рассказать тебе хотел обо всем. Чтобы ты так не дергался. Но у тебя все не было времени.
        Вот же дрянь! А я тогда больше верил Демьяну, чем ведьмаку. Неудивительно.
        Довлатыч выкатил меня на этаже и попытался предложить дойти до своей женщины ногами, чтобы не волновалась. Но старания Катерины не прошли даром - Марина с Геной сидели у дверей нашей квартиры, лишая меня надежды показаться ей в обычном виде.
        И это было хреново. Очень. Я видел в ее глазах все: как испугалась за меня снова и как лишний раз утвердилась в уверенности, что я нуждаюсь в спасении от Стерегова. И как я буду выбивать из ее головы эту дурь?
        - Что случилось? - обратилась она тревожно к ведьмаку, не ожидая услышать от меня правду.
        Тут же корчил хмурую физиономию Гена.
        - Много всего, - авторитетно заверил Довлатыч обоих. - Тахиру досталось, но сейчас уже все хорошо.
        - Марина, это Артур Довлатович Серый, высший ведьмак, - представил я, поднимаясь с каталки.
        И только тут подумал, что не рассказывал ей, что в моем мире существуют не только оборотни. Мне все казалось, что и меня одного ей будет много. А теперь приходилось рассказывать все впопыхах. Марина опасливо глянула на моего спутника:
        - Это как Геральт, что ли? - усмехнулась она ошарашено.
        - Как Геральт, да, - протянул Артур ей руку. - Приятно познакомиться.
        А вот это хорошо. Теперь надо убедить мою зайчиху, что два серьезных мужика в моей морде и лице Довлатыча стоят большего доверия, чем угрозы блохастого медведя.
        Настроение поднялось. Мы все вошли в квартиру. Гену не поднялась лапа выгнать - совсем продрог мой боец днями сидеть в машине. Я послушно пересел на диван, Довлатыч опустился на стул рядом, а Марина с Геной засуетились с ужином. Я видел, как Марина поглядывает на меня, и не мог дождаться, когда уже нас оставят в покое.
        Но задерживаться никто не стал. Артур выпил лишь чашку кофе и распрощался, обещав держать в курсе.
        - Тахир Муратович, - замялся Гена у выхода, - простите… но мне доложили, что ваш начальник под следствием. То есть я перехожу под ваше руководство.
        - Приказываю валить домой и отдыхать, - кивнул я ему на двери.
        - Понял, - просиял тот. - Но я на связи.
        - Пока, Гена, - с нажимом попрощался я, и мы с Мариной остались одни.
        Она медленно приблизилась ко мне и села в ногах, заглядывая в глаза. А я даже не знал, с чего начать. Не верилось, что вот сейчас я ей расскажу обо всем, и завтра-послезавтра все закончится.
        - Что случилось? Почему Катя сказала, что тебе плохо?
        Она еще немного помялась, но все же переползла на колени и скрутилась в руках.
        - Я оказался кем-то вроде камня преткновения, - признался я. - Неожиданно, но, кажется, завтра все должно закончиться.
        - Правда? - Ее голос ожил, а пальцы впились в мою рубашку.
        - Да… Завтра против твоего Иосифа дадут показания. А после в течение нескольких дней мы станем свободны. Никто на самом деле не давал хода твоему делу.
        - Тахир, тому, кто собирается дать показания, конец, - вдруг прошептала Марина.
        - Он под защитой. Не доберутся. А приходил он сюда, потому что считал меня трупом…
        Руки ее ослабли, а я стиснул зубы. И не нашел ничего лучше, чем процедить:
        - …Если ты перестанешь в меня верить, я не прощу тебя, Марина. - Я запустил пальцы в ее волосы и притянул к себе, шепча на ухо: - Что мне, мать твою, еще сделать, чтобы ты поверила в меня?
        Она испуганно замерла, но тут вдруг в двери раздался стук и настойчивое:
        - Откройте для медицинской процедуры!
        Марина отпрянула и направилась к двери, а я зло смотрел ей вслед, не в силах пошевелиться. Меня сковало мимолетным страхом, что я снова не смогу выиграть гонку со смертью. Что она уже дышит смрадом в затылок, а я ничего не могу поделать, кроме как подчиниться…
        - Поворачивайтесь на живот, - нарочито бодро скомандовал медбрат и всадил мне две инъекции. - Завтра утром к вам зайдет врач проверить, как вы себя чувствуете.
        - Пойдешь в душ? - вернулась ко мне Марина, выпроводив врача.
        - Могу не успеть, - глянул на нее исподлобья.
        - Пошли, - кивнула она, грустно улыбаясь. - Я помогу.
        Ворчливая злоба набухла в груди, но я молчал. А она отвела меня в ванную, раздела, настроила воду и залезла следом.
        - Значит, все наладится? - улыбнулась.
        Я молчал, оперевшись о стенку ладонью. А Марина вспенила гель на мочалке и принялась тереть мне спину. Я чувствовал касания ее пальцев, успокаивающе оглаживающих кожу, а когда она прижалась вся ко мне, прикрыл глаза.
        - Скажи… - прошептала едва различимо под шорохом каплей воды.
        - Да, наладится, - выдавил.
        Она вжалась в меня крепче, честно стараясь удержаться и верить. Только никто из нас не поверит, пока этого действительно не случится. Нас обоих судьба только обманывала, уничтожая навыки веры во что-то или кого-то. Может, поэтому и вместе? Не верить вдвоем уютней…
        - Марин, мне надо… выползать отсюда… - выдавил, чувствуя, что начинаю отъезжать.
        Она вывела меня из ванной и направилась со мной к кровати, заботливо поддерживая. Как же хотелось остаться с ней! С ее заботой, взглядом, тоской… Мне нужно было надышаться ей сегодня, потому что неизвестно, что ждет завтра. Но инъекции бескомпромиссно вырубили, и все, что я успел - унести с собой в сон ее тихий вздох…
        Глава 11
        Пробуждение вышло тяжелым. Я все никак не мог раскрыть глаза, как после наркоза. Слышал, что Марина рядом, что беспокоится и звонит врачам, и я кое-как заставил себя сесть на четвереньки и потряс головой.
        - Тахир, осторожно, - положила она мне руку на плечо и ответила в трубку: - Да, он сел.
        Когда к нам примчались врачи, я почти пришел в себя. А когда попытались еще что-то вколоть, едва не выкатились у меня из спальни.
        - Нет. Мне нужно быть в себе, а не в виде овоща! - рычал я. - Нет, и этого колоть тоже не надо. Никаких витаминов и спазмалитиков. Просто оставьте в покое!
        И даже обеспокоенный взгляд Марины не убеждал быть покладистым. Бригада пригрозила мне визитом рыжей ведьмы, и на этом мы расстались.
        - Я испугалась, - вернулась Марина в спальню, проводив врачей. - Ты мычал и дергался, но не просыпался.
        - Иди сюда, - протянул я ей руку, и она послушно устроилась у меня в объятьях. - Сколько времени?
        - Семь, - прошептала она. - И тебе звонят все утро.
        Я медленно моргнул, глядя в окно. Солнечно. Впервые за много дней. Но с раннего утра мне, значит, уже звонят.
        - Будешь завтракать?
        - Мне нужно посмотреть, кто звонил, - тяжело вздохнул я, не в силах изображать фальшивую надежду на то, что меня чем-то спешили обрадовать.
        Она шмыгнула носом, бодро поднимаясь:
        - Ладно.
        Не успел я свесить ноги с кровати, она уже подала мне мобильный и направилась в кухню:
        - Кофе и чай, да?
        - Да.
        Я слабо улыбнулся Марине и опустил взгляд на экран. Довлатыч звонил всего один раз. Последний. На мой звонок ответил не сразу.
        - У меня плохие новости, - хмуро сообщил мне без приветствия. Ну а разве могло быть по-другому? - Демьян мертв.
        Ну, идиоты вы, что мне вам сказать еще? Не уберечь такого свидетеля - это надо умудриться.
        - Интересно, как, - презрительно усмехнулся я, поднимаясь на ноги.
        - Самоубийство. Разгрыз капсулу с ядом.
        А вот это звучало как-то паршиво даже для такой новости.
        - И на камерах это есть.
        - Да.
        - Хреново, Артур Довлатович, - процедил я, а сам направился в гостиную, прикидывая, за сколько минут мы с Мариной можем собраться. В том, что меня загнали в угол, сомневаться не приходилось, и рассчитывать было не на кого. Снова. Марина осталась единственной свидетельницей. Ее не отпустят.
        Моя художница привычно мазала булочку маслом, сидя за столом в гостиной, но ее настороженный взгляд показался таким чуждым, что хотелось выматериться на ведьмака и бросить трубку.
        - Но и это не все.
        - Ну еще бы…
        - Тахир, Стерегов подал претензию против следовательского отдела и тебя лично. Он утверждает, что Марина принадлежит ему и что мы удерживаем ее силой.
        Сказать, что это удивило, я бы не смог. Да, должно было случиться что-то… Пока я валялся в отключке под препаратами, Стерегов разыграл беспрецедентную партию - убрал одного свидетеля и разинул пасть на другого…
        - Ну и что думаешь? - автоматически поинтересовался я, спешно одеваясь.
        Глубоко плевать, что он там скажет. Марина - покойница, если попадет к Стерегову в лапы. А значит, другого выхода, кроме как перейти на темную сторону, у меня нет. И даже не перейти - мне надо бежать не оглядываясь. Я пока слабо понимал, как буду продолжать общаться с семьей, но это все не играло роли. Я должен спасать себя. Потому что Марина - часть меня.
        Я схватил джинсы и принялся быстро их натягивать, прижимая трубку к уху.
        - Если Марина не подтвердит их связь, то ему ничего не обломится, - делился выводами ведьмак. - Поэтому, я бы тут не переживал.
        Я вернулся в спальню и замер, вслушиваясь в звуки на кухне.
        - Она подтвердит, - тихо сообщил ему.
        - В смысле? - хмуро потребовал Довлатыч.
        - Она боится Стерегова, - объяснил я, медленно опускаясь на кресло. - То, что он убивает одним своим существованием даже через защищенные стены и решетку, она знала всегда.
        Марина стояла в проеме с моей чашкой кофе и смотрела на меня таким же стеклянным взглядом, как и я на нее. Слишком умная, чтобы не догадаться, что именно сейчас происходит. Она не сбежит со мной. Потому что я уже не сбегу. Это от системы я бы сбежал. Когда такой, как Довлатыч, падает тебе на хвост, сложно извернуться, но возможно.
        А от Стерегова я не побегу.
        - И что? - напряженно процедил ведьмак на том конце.
        - Ну, Демьяна ты уже охранял. Что, пообещаешь ей, что ответишь за мою безопасность тоже? - И я зло оскалился, прикидывая свои финальные позиции.
        Уговорить Марину теперь не вестись на угрозы Стерегова и не спасать меня? Бред. Она уже вся белая и дрожит, как заяц, сжимая кружку в ладонях до побелевших пальцев.
        - Если ты не будешь грызть капсулы с ядом, то да! - рявкнул Довлатыч.
        Предложить Марине новую тюрьму пожизненно? Это вряд ли.
        - Мне тут сообщили, что Стерегов к вам через полтора часа приедет со следственным комитетом. Выезжаю тоже.
        Я убрал мобильный и уставился перед собой.
        - Он убьет тебя, если пойдешь к нему, - сделал я бесполезную попытку. - А жизнь без тебя мне не нужна…
        - Нужна, - тихо возразила она. - Ты очень сильный, Тахир. И ты нужен семье. Без тебя они еще чего-нибудь натворят. А нам он жизни не даст. Иосиф загонит тебя в ловушку и сдерет с тебя кожу на моих глазах. Он всегда выполняет обещания.
        - Все может быть, - отстраненно заметил я. Партия проиграна. Вариантов нет. Шах и мат. - Можно кофе?
        Она кивнула. А я прикипел взглядом к ее голым стопам, пока те не исчезли из виду. И закрыл глаза. В душе все затихло перед тем, как сломаться. Как же мне был нужен свет в конце тоннеля… Хоть какой-то намек на вариант на спасение. Но чудес не бывает.
        Мы позавтракали в тишине. Наблюдать за жизнью, стоя двумя лапами в могиле, своеобразно. Звуки уже доходят будто через воду, а запахи становятся острее. Теперь мне аж горчило от растворителя и красок на языке, и кофе вместе с тем становился незабываемым.
        - Ты говорил, что не простишь меня, если предам, - прошептала она.
        - Да, - рассеяно кивнул я.
        - Это ведь не будет иметь значения, если мы не увидимся больше, - вдруг дрогнул ее голос, и Марина заплакала. Я поднялся и направился к ней, но она взвилась, роняя стул: - Не надо… не трогай! Я не смогу… потом…
        Я только тяжело сглотнул и опустил голову, не в силах смотреть на ее слезы, бегущие по щекам. Пожалуй, она права. Лучше не трогать друг друга, иначе разлучить нас смогут только через чей-то труп…
        Солнце ударило в морду со всей дури, когда я вышел на балкон. Аж слезы брызнули из глаз. Или не из-за солнца? Я закурил, наполняя легкие дымом, а голову - пустотой. Знакомое состояние. Такое же у меня было, когда врач сказал мне, что Полине осталось времени максимум до вечера. Это - те самые секунды между отливом прошлой волны и ударом следующей. Шелест камней может показаться даже успокаивающим. Кажется, все это можно принять и смириться… Но, когда оглушает ударом равнодушной стихии, понимаешь, что всем глубоко плевать, смирился ли ты, принял или нет - тебя все равно раздавит.
        - Тахир… - Я даже не слышал, как Довлатыч пришел за мной на балкон. - Стерегов хочет поговорить с тобой.
        С губ сорвался смешок.
        - Ну-ну… - и я повернул к нему голову. - Каково чувствовать себя проигравшим, ведьмак?
        - Мы еще не проиграли, - сдвинул он седые брови.
        - Ну, поиграйся, - отвернулся я.
        - Я могу вас защитить, - процедил он. - Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.
        - Мне не нужно изображать внимание, чтобы «смотреть» на тебя, - неприязненно процедил, упрямо глядя на сигарету в пальцах.
        - Не верю, что ты опустил лапы.
        - О, да, время пафосных речей, - закатил я глаза, но Довлатыч вдруг проявил удивительное терпение:
        - Знаешь, почему Демьян засунул тебя в свой отдел?
        - Чтобы был на виду с Мариной.
        - Нет. Он боялся тебя.
        - Мне дела нет до его фобий.
        - А вот мне бы на твоем месте стало интересно, зачем Стерегов попросил с тобой разговор с глазу на глаз.
        - Пришло время договариваться, да? - презрительно усмехнулся я, сминая окурок в пепельнице. - Ну, пойдем…
        - Не думаю, что это про договоренности, - холодно заметил ведьмак и шагнул за мной в комнату.
        В первый вздох шерсть на загривке стала дыбом. Где Марина? Но потом я увидел Катерину у выхода из квартиры. Она кивнула мне, глядя глазами, полными сочувствия и неверия. Да, детка, и твой дед иногда бывает никчемным, если связывается с несчастливым волком…
        Меня провели на этаж выше. Марина уже была здесь - я чувствовал запах. Значит, дает показания. В глотке дрогнуло от рычания - зверь мой жив еще что ли? Но волк только замер в темных закоулках души, обещая сожрать меня позже со всеми потрохами.
        За дверью соседнего помещения оказался какой-то номер типа нашего с Мариной, только больше и напыщенней. Стерегов стоял спиной у окна, обернувшись на мое появление.
        - Свободны, - рыкнул моему конвою, и за мной закрылись двери.
        Но я уловил едва заметную тень напряжения, прошедшую по его лицу. Мы замерли в тишине. Я смотрел на него равнодушно, он - изучающе. Хотелось спросить, когда он насмотрится, но желание что-либо говорить пропало. Время разговоров прошло.
        - Я не трону Марину.
        Мне показалось, у меня галлюцинации. Но снаружи я только вздернул бровь, поднимая высокомерно голову. Медведь потянул носом, пытаясь меня сканировать, но результаты ему не нравились. А я и правда чувствовал в себе прилив какой-то темной решимости раздавить его одним взглядом…
        - Если думаешь, что избавлюсь от нее, то не стоит, - повторил он мысль, будто пытаясь донести до меня суть в ином исполнении. Но глухим идиотом меня не считал. Только чего он ждал? Моей радости по этому поводу? Может, глухим идиотом тут был он?
        - Ты считаешь, что меня это… что? Должно обрадовать? - потребовал я неожиданно низким рычащим голосом.
        Честно, я бы уши поджал, если бы на меня сейчас так нарычали. И медведь едва не поджал тоже. Он что, боится меня? Меня? Раскатанного тонким слоем между молотом и наковальней? Я чуть не рассмеялся. Пришлось сжать зубы и послушать ответ.
        - Я знаю, что ты уже терял избранную, - направился он обходить меня медленно по кругу. А я не понимал, что это за спектакль такой тут разыгрывается. - Ты же понимаешь, что тебе ее не отдадут теперь. Или позволят посещать в очередной тюрьме, потому что понимают - я вас везде достану. - Витиеватые речи, видимо, помогали ему как мантры. Стерегов приосанился, наконец, заиграл желваками и начал давить эмоционально. - Ты не можешь ее вытащить. И я вижу, ты уже просчитал все варианты…
        Как бы ни хотелось посмеяться над его когнитивными ошибками мышления, но не выходило - я действительно все просчитал.
        - Ты меня что, уговариваешь? - оскалился я, хоть и содрогнулся внутри от этого. Зачем я трачу время на него?
        Я надеюсь…
        Как идиот.
        Что он сейчас попросит меня о чем-то, и Марина будет ценой.
        - Просто предупреждаю, - снисходительно пожал он плечами. - Перебежишь мне дорогу, я тебя убью. А Марина любит тебя. Не хочу ее расстраивать, она заслуживает большего.
        - И когда же ты это рассмотрел? - А теперь я почувствовал противную слабость.
        Он размазал меня тут по полу, втер в пыль…
        - Давно, - оскалился он. - Иногда ведь надо потерять, чтобы понять ценность потери…
        - Убогим-то да. - И это стало последнем гвоздем в крышку моего гроба. Я опустился до словесного унижения от собственной слабости.
        Стерегов довольно ухмыльнулся:
        - Рад, что мы поняли друг друга.
        Я вышел в коридор и на удивительно твердых ногах направился к лифту.

* * *
        - Да, у нас были сложности, - «каялся» Иосиф собравшейся комиссии, изображая из себя небывалую заинтересованность во мне. Мудак! - Но не поэтому ли существует этот центр? Проблемы были и будут, но теперь я уверен - мы с моей девочкой их преодолеем. Тем более, у вас есть слова Марины.
        Я почти не слушала никого вокруг. Мне задавали вопросы, повторяли снова и снова… А я могла думать только о расползающейся черной яме в душе. Нет, так всегда было, когда кто-то уходил из моей жизни. Но настолько несовместимо с этой самой жизнью - впервые.
        - Марина, вы признаете право господина Стерегова?
        - Да, да…
        - Как же вы оказались в ситуации, когда Тахир Сбруев предложил вам стать его избранной, и вы согласились?
        - Я думала, что не вернусь назад. И жизнь с Тахиром казалась мне… возможной…
        - Просмотрев камеры, на которых вы запечатлены…
        - Марина, не надо, - вдруг вырвал меня из оцепенения знакомый голос.
        Я подняла взгляд на… как же его? Геральт который… Он что, все время тут был? Вокруг как-то подозрительно стихло все, будто мы оказались с ним в вакууме. Мужчина навис надо мной, развернув к себе вместе с креслом.
        - Не подписывай. Не соглашайся, - жестко отчеканил он, положив ладонь поверх договора. - Я смогу вас спрятать.
        - Тахир вам не верит, - спокойно ответила я. - А я верю ему. И не хочу, чтобы он пострадал…
        Геральт скрипнул зубами:
        - Если дашь показания против Стерегова…
        - Мне нечего вам рассказать. Он не идиот показывать мне что-то, что может сработать против него…
        Я врала. Потому что за несколько недель до моего побега Иосиф… то есть, Михаил будто решил, что я и правда уже могу знать все.
        Сначала он наорал на меня, что картины мои никому не нужны. Сорвался будто на ровном месте. Пришел и разбил картину, над которой я работала, вдребезги. Но потом вдруг смягчился. Пытался втереться в доверие, разговаривать… Но от такого его внезапного расположения я совсем потеряла покой. И сбежала. Это было несложно. Видимо, не все сотрудники Михаила были оборотнями. Когда я вышла из женского туалета в другой шмотке, забрызганная дешевым парфюмом с ног до головы, на меня даже не взглянули. Простой прием, старый. Но для тех, кто уверен, что пленница никуда не денется, оказался вполне годным.
        - Не ври, - вернул меня Геральт в реальность резким приказом. - Если бы не знала, стал бы он за тебя такую цену ломить…
        - Вы давите на мою самку, - послышалось злое рядом, и мой несостоявшийся защитник вперил неприязненный взгляд мне за спину, а мир будто спустили с паузы. - Прошу этого не делать, или я буду вынужден привлечь вас за противоправные действия…
        - Не тебе мне говорить про противоправные действия, - огрызнулся Геральт. - Я все равно тебя прижму…
        - Жду с нетерпением. - Ладонь оборотня легла на документ, и он пододвинул его ко мне: - Подписывай. И поедем.
        Как я ненавидела эту тюрьму еще вчера…
        Зато теперь время здесь показалось мне лучшим в жизни, а место - храмом, в котором хотелось попросить оставить нашу комнату с Тахиром нетронутой. Только уже сегодня ее уберут, обезличат, выгребут мои краски с кистями, возможно даже соберут комплект пуговиц с его рубашки… и отправят на помойку.
        Договор перед глазами едва не утонул в слезах, побежал мутной акварелью и расплылся окончательно. И когда Михаил поднял и сгреб в объятья, я даже не нашла смысла сопротивляться. Только беззастенчиво заливала его пиджак весь невообразимо длинный путь к лифту.
        - Мне нужно к врачу, - шмыгнула носом, отстраняясь.
        - Ну давай зайдем. Покажи только куда.
        Его странная покладистость нервировала. Понятно, что он играл на публику, но какой ждет счет за эти его старания? Хотя. Тахир же сказал, что он меня убьет.
        Только у меня даже в мыслях не мелькнуло, что он попрется со мной в кабинет Катерины.
        - Катя - женский врач! - возмутилась я у дверей. - Я не буду говорить с ней при тебе!
        - Ты теперь - моя, - склонился он ниже, сверкая желтыми глазами. - И мне важно все о тебе знать.
        Я неприязненно скривилась на его участливую физиономию, когда на наши препирательства у кабинета возникла Катерина.
        - Останьтесь за дверью, - холодно приказала она, вперив злой взгляд в Стерегова.
        Тот только надменно вздернул подбородок, но подчинился, а меня пропустили в кабинет. Стоило дверям закрыться, я заплакала, и Катя утащила меня на кушетку, спрятав в объятьях. Она ничего не говорила, позволяя мне выплакаться, а я долго не могла успокоиться. Все здесь напоминало о Тахире.
        - Знаешь, а я только что из хирургического отделения, где его сын лежит, - тихо заметила Катя. - Тахир там…
        Я взяла себя в руки и вытерла слезы:
        - Кать, ты присмотришь за ним? - заглянула ей в глаза.
        Она только пожала плечами:
        - Я постараюсь…
        - Пожалуйста, уговори его жить. Пусть пьет таблетки, ходит на уколы и постарается обо всем забыть…
        Она смотрела мне в глаза все это время, и ее взгляд не обещал мне ничего из того, чего мне бы хотелось.
        - Я не могу допустить, чтобы он пострадал. Этот, - я кивнула на двери и понизила голос, - страшный беспринципный ублюдок. Его никто не сможет остановить, когда он решает, что кому-то не жить…
        Катя кивнула.
        - У меня тут есть для тебя… - Она поднялась и взяла пакет со стола. - Витамины. Тебе пригодятся. По одной утром и вечером.
        Я кивнула, не в силах больше слова сказать. Раскрылись двери, и в кабинет вошел Стерегов.
        - Жду вас на прием через неделю, - вдруг сообщила Катя безапелляционно. - И, пожалуйста, без опозданий, хорошо?
        - Какие-то проблемы? - сузил на ней взгляд оборотень.
        - У Марины очень ранимая душа, - неприязненно объяснила она. - Стресс очень вреден для женщин. Поэтому постарайтесь создать ей условия для продолжения терапии. Назначения у нее есть.
        Я поблагодарила и вышла, чтобы Стерегов не вздумал и там угрозами разразиться. Он догнал меня в коридоре, взял за руку и повел меня из здания.
        На улице стояла тихая теплая погода. В моей же душе шелестел дождь. Он покалывал и дергал нервы, избивая их кончики ледяными каплями. Он шелестел белым шумом в ушах, лишая возможности слышать что-то еще. Он смывал все случившееся вместе с моими следами, оставляя для нового дня белый холст.
        Когда за мной захлопнулись двери автомобиля, я подняла взгляд в окно и увидела Гену. Странно, и запомнила ведь его имя… Парень недоуменно глядел на автомобиль несколько секунд, потом вытащил мобильный и принялся кому-то звонить.
        - Поехали, - скомандовал Стерегов, и я прикрыла глаза.
        Эпилог
        Мобильный противно зажужжал передо мной на столе, и я поморщился, включая громкую связь. Ждал этого звонка.
        - Тахир Муратович, Марину увезли…
        Знал, что Гена доложит. Он ведь еще не знает, что я… сдался. Я прикрыл глаза и скрипнул зубами, чувствуя, как взрывается адреналин в груди.
        - Так и должно быть, Ген, - выдохнул я чуть ли не из последних сил. - Ее должны были увезти. Я ждал, когда сообщишь.
        Когда Марину увели на беседу со следователями, я не стал больше ждать. Нечего. Сначала показалось, что я ничего не чувствую. И даже продолжаю дышать, двигаться, говорить…
        Я навестил Эльдара в больнице. И даже то, что он со мной не разговаривал, оказалось кстати. Мы помолчали, потом я выслушал короткий отчет врача… и вдруг резко понял, что все. Сил хватило только доехать до квартиры в городе и доползти до кухни…
        Я поверил Стерегову. Потому что у него поперек морды светились чувства к моей… К Марине. Он не убьет ее. А у меня просто больше нет сил почему-то. Ходить искать встреч? Тогда меня точно уложат и будут в праве. Уж лучше я сам…
        - Простите, что лезу, - замялся Гена, выдергивая из мыслей, - но почему? Я пробежался сегодня по корпусу, наткнулся на врача Марины…
        - Потому что она больше не моя. - И я приставил пистолет к голове, упирая холодное дуло в висок.
        - Разве… разве это возможно, чтобы вы отпустили свою избранную к другому? Этот оборотень - тот, кто проник к ней. По этому делу же куча следаков тут бегала…
        - Я ничего не могу сделать, Гена…
        Слова зазвенели в голове, разгоняя приступ мигрени, и я потерял интерес к разговору. Солнце за окном издевалось, обещая первый ясный день за весь сентябрь…
        - А до вас врач сегодня дозвонилась? - спросил он вдруг.
        - Какая врач?
        - Ну, врач Марины. Катерина, кажется. Она вас искала. Я сказал, что как раз к вам направляюсь, и она просила вам кое-то срочно передать, потому что не может дозвониться.
        Мне много кто звонил сегодня, но я ждал только звонка от Гены и не отвечал на другие. Когда он позвонил, я вытащил пистолет и приготовился услышать последнее - что Марины у меня больше нет.
        - Зачем искала?
        Взгляд устремился в окно.
        Какое же голубое там небо…
        - Тахир Муратович, Марина беременна.
        Я только успел почувствовать, как мобильный хрустнул в руке. А потом комната подернулась красным… и прозвучал выстрел.
        Это не конец, конечно же:)
        Идем сюда: