Истинная для Мира Анна Владимирова
        Я шел за ней сутки без сна и отдыха… Лапы вязли в рыхлом снегу, когти вспарывали заледенелый камень… И я даже не заметил, когда они стали пальцами. Перед глазами стояла лишь она… Близкая, зовущая, дикая… и ненавистная.
        Взгляд застилала кровавая пелена: Истинная! Моя! Здесь, в горах! Я искал ее по всему миру, но она нашла меня сама, выдернула из зверя и… подчиняла…
        Ненавижу!!! Убью тварь, как только доберусь!!!
        Ведь… у меня нет и не может быть… истинной!
        Владимирова Анна. Истинная для Мира
        Я шел за ней сутки без сна и отдыха… Лапы вязли в рыхлом снегу, когти вспарывали заледенелый камень… И я даже не заметил, когда они стали пальцами. Перед глазами стояла лишь она… Близкая, зовущая, дикая… и ненавистная.
        Взгляд застилала кровавая пелена: Истинная! Моя! Здесь, в горах! Я искал ее по всему миру, но она нашла меня сама, выдернула из зверя и… подчиняла…
        Ненавижу!!! Убью тварь, как только доберусь!!!
        Ведь… у меня нет и не может быть… истинной!
        Пролог
        - Раздевайся…
        Я тряхнула мокрыми волосами, пытаясь проснуться.
        - Что?
        Мужчина медленно двинулся ко мне, заставляя вжиматься в стенку. Нос забивал застарелый запах сигарет, гнилого паркета и… свежего мужского тела.
        Еще минуту назад я стояла в пустынном холле единственной в этом захолустье гостиницы в надежде переночевать и переждать снежную бурю. Мой отпуск подошел к концу, и пришло время долгой дороги домой… Я стояла за стойкой рессепшена, сонно млея в предвкушении горячей ванны и теплой постели, когда вдруг увидела лицо дедка, что как раз тянулся за ключом от номера для меня. Проследив его взгляд, я попала прямиком в свой персональный ад, минуя такое трудоемкое действие, как неправедная жизнь и мучительная смерть. Впрочем, последнюю мне вполне возможно придется сегодня пережить.
        На пороге гостиницы, распахнув двери настежь, стоял… мужчина. Это если мягко сказать… про оборотня. Совершенный убийца, абсолютно голый. Тело только-только закончило меняться, но взгляд все еще был звериным. И он смотрел на меня. Не успел он войти, а у ступней уже натекла лужица воды - остатки от моментально сдавшегося горячему телу оборотня снега. Тот, чье имя нельзя здесь даже думать без разрешения! Я и пикнуть не успела, как он схватил меня за шкирку и утащил в сторону ближайшего номера, рыкнув дедку еще не совсем изменившемся голосом:
        - Звони Киру!
        И вот теперь он, зашвырнув меня в дальний угол номера, приказывал мне раздеться… Нет, уродиной я себя не считала, скорее, наоборот. Но оборотень вряд ли меня мог рассмотреть в коконе пуховика с какого-нибудь пригорка и на что-то там позариться. Не рассматривают они… Собственно, поэтому я и чувствовала себя в безопасности весь отпуск здесь, в горах. Нарваться на оборотня у приезжей девчонки шансов «ноль», а у меня - так вообще «минус тысяча». И теперь происходящее казалось бредом редкого пошиба!
        - Вообще-то у меня еще есть права здесь, или вы их уже аннулировали? - голос почти не дрогнул, но это все, что не дрожало у меня в складывающейся ситуации. Больше я ничем не владела.
        - Здесь говорю я, - рыкнул зверь, подтверждая мои мысли. - Замолчи и делай, что сказал! Или хочешь, чтобы я сам?
        Красивое лицо исказилось от презрительной усмешки. Он был очень красив, но холодной, режущей звериной красотой.
        - Я бы предпочла, чтобы вы объяснили, что происходит… - с упрямством, которого испугалась сама, выпалила я. - Или я сейчас… впаду в неконтролируемую женскую истерику.
        Пространство номера наполнилось нашим тяжелым дыханием. В свете, падавшем из коридора, я видела его лицо, освещенное с одной стороны противным желтым светом, от чего сияние его глаз казалось еще более холодным и пугающим.
        - Ты облегчишь мне задачу и… свою участь, если сразу же скажешь, кто тебя подослал, - процедил он, явно начиная нервничать.
        - Вы никак не способствуете моему успокоению, - я вжалась в стенку.
        - Успокойся и снимай шмотки… - прозвучало тише обычного, но виски вдруг сдавило, а спину выгнуло дугой. А это значило, что переговоры закончились, и он просто дал мне команду подчиняться без слов. Я знала - звери это умели.
        Трясущимися руками я начала медленно избавляться от одежды.
        - Что вам нужно? - говорить все еще могла.
        - Остатки клейма, - со свистом выдохнул он.
        - Какого клейма?! - вскричала я и тут же оказалась прижатой к стенке.
        Он порвал на мне толстовку на две части, будто та была бумажной.
        - Кто тебя сделал моей парой?! - взревел он, а у меня все оборвалось и застыло внутри. Я даже не пыталась трепыхаться - страх сковал не хуже льда. Льда, который плескался в его прозрачных серых глазах…
        Мысль, откуда я знаю, что его глаза - серые, поволокла за собой в какое-то спасительное небытие. Мне показалось, что я смотрю на него при свете дня… На его лицо садятся редкие снежинки, глаза цвета голубой стали пристально смотрят мне в душу, точеные жесткие черты лица пугают, но я все равно тянусь к нему всем существом…
        - Мир… - выдохнула я в бреду и потянулась к нему дрожащими пальцами.
        Меня снова тряхнуло, и я сфокусировалась на дико горящих глазах оборотня. Холод уже не продирал до мозга костей, бросило в жар. Он вжимал меня, обнаженную, в стену. Тяжелое рычащее дыхание пугало, особенно в царящей полутьме. Его запах путал мысли и превращал мои вдохи в короткие всхлипы. От него пахло мокрым зверем, холодом, терпкой хвоей и свежей кровью. Я стояла на носочках, и клочья моей одежды щекотали стопы.
        - Твое имя! - глухо рыкнул он.
        - Аня…
        Его руки дрогнули. Он шумно втянул воздух и ослабил хватку, скользнув горячими ладонями на талию… и вдруг резко развернул к себе спиной.
        - Кто бы это с тобой ни сделал - вряд ли желал тебе добра, - глухо цедил оборотень, вжимаясь напряженным горячим телом в меня. - Мы с тобой оба сдохнем теперь, если я не трахну тебя…
        В шею ударился горячий выдох, его руки сжались на бедрах до боли, и это привело в чувства. Я вскинула правую ладонь к губам и принялась зубами сдирать кольцо… Редкое. Использовать его можно раз в жизни в самый страшный момент. Был это он или нет - я не стала разбираться. Гладкий металл лег на язык, и я с силой до боли прижала его к нёбу.
        Вовремя. В эту секунду зверь по-хозяйски раздвинул мне ноги и скользнул жесткими пальцами по чувствительной коже внутреннего бедра прямо к лону. Секунда - и он бесцеремонно запустил пальцы мне внутрь, прижав к своему напряженному члену.
        - Ммм… - протестующе дернулась я, но тут его горячие губы скользнули по бьющейся на шее вене и следом слегка прикусили кожу, а член с силой толкнулся внутрь.
        Никогда в жизни мне не приходилось одновременно испытать такое удовольствие, боль… и желание сдохнуть. А еще сожаление… об испорченном отпуске и потраченном редком артефакте.
        Его руки только успели мягко огладить ягодицы, губы - скользнуть нежным поцелуем к уху, а сам он еще раз с силой вошел в меня, как комната стала таять…
        - Аня… - рыкнул он, больно впиваясь в мое исчезающее тело. - Нет!!!
        И я провалилась в пустоту.
        - 1-
        В себя привел грохот в дверь и неясные угрозы за ней. Я открыла глаза и почувствовала резкий прилив дурноты. Поднявшись на трясущиеся ноги и ударяясь чуть ли не о каждый угол квартиры, я проковыляла к телефону.
        В наших квартирах всегда проводили обычные телефоны… Мобильные часто сбоили.
        - Лера… - прохрипела я, когда на том конце пропали гудки.
        - Ань? - скопировал меня сонный мужской голос. - Ты где?.. Который час?
        - Лер, приедь, пожалуйста, я дома… Мне плохо…
        Положив трубку, я скрутилась пополам. Внизу живота все резало и пульсировало так, будто зверь все еще был внутри. Стоило прикрыть глаза, меня обхватили его руки, рот наполнился слюной от густого запаха хвои… Я тряхнула мокрыми волосами и обвела мутным взглядом квартиру. Все было на месте, как и две недели назад, когда я уехала. Ничего не «повело» от выброса энергии при моем своеобразном возвращении. Грохот прекратился, но возня за дверью продолжалась.
        - Надо ломать двери! - послышался вдруг сдавленный голос соседки. - Может, мертва уже!
        «Если бы», - подумала я. Внутри все вскипело от злости:
        - Оставьте меня в покое!!! - рыкнула так, что люстра из морских стеклышек зазвенела под потолком.
        Волна ментального приказа чуть не выбила дверь и не разметала моих спасателей с той стороны. И на этаже разом все стихло.
        - Черт…
        Дело было дрянь. Все, на что меня хватило - доползти до ванной и крутануть кран горячей воды. Там меня и застал друг.
        - Анька… - выдохнул он изумленно, ворвавшись в ванную. - Твою ж мать… Ты решила заживо свариться?!!
        Валера - мой старинный друг. В обычной жизни - симпатичный брюнет среднего роста с потрясающе красивыми большими глазами. Мы дружили с ним, как выяснилось, еще в прошлой жизни. И хотя спецам с кафедры прорицателей так и не удалось определить цель, с которой мы держимся друг друга, нас это ничуть не смущало.
        Он вытащил меня и, закутав в халат, отволок в кухню. Свернувшись в большом кресле, я следила за Лерой, хлопочущим на винтажной кухне в обрамлении моих глупых мыслей о том, как он прекрасно в нее вписывался. Взгляд лениво скользил по потертому бирюзовому гарнитуру, фарфоровым ручкам, которые я нашла в Индии, оттуда же привезла темно-синюю вазу. Парень поставил чайник и сунул нос в банки со сборами, морща временами нос…
        - С оранжевой крышкой… - подсказала я, удостоившись тревожного взгляда. - Буду жить, Лер…
        - Смотрю, хорошо отдохнула… - покачал головой он, то и дело зыркая на меня напряженным взглядом.
        - Все случилось сегодня вечером, - сжалась я в комок. - До этого все было прекрасно…
        - Что случилось? - Лера поставил передо мной чашку горячего чая, и я тут же вцепилась в нее, как утопающий в спасательный круг. - Ань, от тебя… очень сильно пахнет… - я серьезно посмотрела другу в глаза, вынырнув из чашки. - … жесть, как…
        - На меня напал зверь… - выдавила я, вдруг пожалев, что позвала его. Как мне сказать другу, что меня… изнасиловали? Правда? Я совершенно точно помню, как сама выгибалась, подставляя попку под последнее движение мужчины…
        При воспоминании об этом в животе снова все скрутилось и запекло.
        - Кто? - вывел из ступора друг.
        - Кто-то из высших… думала убьет.
        - Зачем?
        - Не знаю, он был в бешенстве… влетел в гостиницу вслед за мной, голый…
        - Голый? - брови Леры поползли вверх. - Погоди… если голый, значит только обернулся.
        - Понятное дело! - вскричала я, брякнув чашкой об стол.
        - Ань… - Лера встал и присел на корточки рядом. - Расскажи, пожалуйста. Понимаю, что тяжко, но я так ничего не пойму.
        - Он сначала попросил меня раздеться, собирался искать какое-то клеймо… - начала выдавливать из себя я, держась за его проникновенный взгляд. Что-то, а сексуальные похождения мы с Лерой не обсуждаем. - Потом прижал меня к стенке, начал сдирать одежду сам, а я глянула в его глаза, и меня накрыло…
        Я вдруг явственно вспомнила свое видение: мужчина… солнечный свет, ослепительный снег кружится в воздухе искрами и садиться на его лицо, оборачиваясь мелкой росой. Мир…
        - Я назвала его Мир… - по коже прошла волна мурашек, руки задрожали. В области солнечного сплетения что-то стукнуло и скрутилось тугим жгутом, вмиг согревая.
        - Начинаешь пахнуть сильнее… - не мигая, констатировал друг. - Ань, плохие новости: он тебя присвоил… Что еще говорил?
        Я тяжело сглотнула, пытаясь взять себя в руки.
        - Что мы сдохнем оба, если… он не…
        - Понятно, не продолжай, - кивнул он. - Херово… а еще, знаешь что?
        Лера достал айфон, что-то принялся там искать, и уже через несколько секунд сунул мне под нос фото… моего зверя. Только в человеческом обличии. То есть, в костюме…
        - Он?
        Я кивнула.
        - Мда…
        Лера вернулся на стул и хмуро уставился перед собой.
        - Лерк, говори, - потребовала я.
        - Это Мирослав Карельский, Ань… Высший правящий.
        - И что? - «тупила» я.
        - Тебя от него не спрячет даже Вальдемарыч.
        -2-
        - Спрячет? Ты думаешь, этот Мирослав будет меня искать?
        Лера посмотрел на меня как на умалишенную.
        - Не смотри так на меня, из нас двоих оборотень - ты! - вскричала я, но тут же виновато сникла.
        Лера не был оборотнем в полном смысле этого слова. У него не было зверя. Мы никогда не обсуждали подробности и причины такого положения дел, но проблем у друга по этому поводу я не наблюдала. Оборотни не рождались полноценными существами с возможностью оборачиваться. Когда их мужчины достигали зрелости, они отправлялись на поиски своего зверя. Если удавалось его обуздать - человек и зверь сливались, и мужчина становился полноправным членом семьи. Звери были разные, в зависимости от местности, где жила семья или которой она правила.
        - Если Карельский вышел на тебя голым, Ань, это значит, что он был в звере, когда тебя услышал. Вышибить мужчину из зверя… - Лера хмыкнул. - Это очень надо было постараться. Но я его понимаю: если в его возрасте у него до сих пор нет пары, то понятно, почему он за тобой кинулся…
        - Твою мать… - выдохнула я. - Но подожди… Он говорил, что искал метку… требовал рассказать, кто меня сделал его парой…
        - Сделал?! Он идиот?! - воскликнул в праведном гневе друг. - Пары не… делаются!
        - Ну, может, у него есть основания считать по-другому? Он вряд ли идиот, Лер…
        Мы помолчали немного, чувствуя, как на плечи обоих опускается вязкая безысходность.
        - Я кофе сделаю…
        - Ты все же думаешь, он кинется меня искать?
        - Это будет не сложно, Ань… Ты ему все вещи оставила.
        Тут и до меня дошло. Рюкзак с камешками, вещами, сборами трав, книги… Твою ж мать!!!
        - Да и учитывая, как именно ты улизнула - не долго догадаться, где тебя теперь искать.
        Это да. Только веды могут пользоваться такими артефактами. Обратиться к главе ведов в Питере ничего не стоит, а связи позволят узнать, кто именно был на каникулах в Карелии.
        - Но наши с оборотнями не дружат… - в груди снова стало леденеть. - Неужели сунутся?
        - Аня, - Лера шелестел чем-то в шкафчике, не глядя на меня, - хорошо, что ты не подозреваешь, что испытал он, когда ты его бросила в самый важный момент его жизни… Поверь мне, он так себя никогда еще не чувствовал. Твой отходняк от артефакта - просто уютное чаепитие в «Зефирке и кролике» по сравнению с тем, что ощутил он.
        Да так ему и надо!
        - Я бы собрал сейчас твои шмотки и бросился в пожизненное бегство, - продолжал друг, - но это бесполезно. Карельский придет за тобой, и я уверен - договорится. Да он мир теперь на уши перевернет, пока не найдет тебя!
        - Слушай, мне двадцать семь, на кой ему такая…
        Друг бросил на меня раздраженный взгляд и закатил неодобрительно глаза.
        Ну да, надеяться на то, что я ему не подойду внешне, вряд ли стоило. Я не была высокой, но и фигурой и лицом меня не обидели, компенсировав это на редкость гадкой одаренностью…
        Лера опустился рядом с двумя чашками кофе и бутылкой коньяка.
        - Можно это как-то разорвать, оспорить? Я же живое существо!!!
        - Теоретически, да, но на практике… Они идут на все. - Он плеснул мне алкоголя в кофе. - Понимаешь, принцип «золотого сечения» работает в природе всегда. Чем больше ты будешь оттягивать один край прямой, тем ниже будет точка сечения…
        Я понимала: сбегу - для меня компромиссом станет клетка с постелью и трехразовым питанием, но от меня, как от пары, не откажутся. Я глотнула обжигающего кофе с привкусом пластика - почему-то именно им мне отдавал коньяк, а не пресловутыми клопами - и поморщилась.
        - Лерк… это какой-то тупик, - просипела я, чувствуя, как горячие капли с одной стороны потекли внутрь, а с другой - по щекам. - Вот за что мне это? Будто было легко и просто! Еще этого Карельского не хватало!
        - Сириусу больше не наливать… - пробормотал Лерка себе под нос. - Ты давно ела?
        - Надо ехать к Вальдемарычу, - кусала я губы.
        - Надо ложиться спать, Аня, - осадил меня друг. - А я пока попробую выяснить обстановку…
        Но я отрицательно мотнула головой и поплелась собираться. Все равно надо было явиться пред ясны очи Магистра, раз уж отпуск… закончился. Только добрела до шкафа, как меня ошпарило мыслью:
        - Лерк, а запах? - влетела я обратно в кухню, где друг жарил яичницу.
        - А? - не понял сразу он. - Нет, запах только я слышу, - махнул беззаботно рукой, но вдруг замер и болезненно поморщился. - Блин, Аньк, я тебя трогал…
        - Что? - нахмурилась я, чувствуя, что да, поспать бы не помешало.
        - Старайся никому не давать себя трогать… - напряженно выдавил друг и сел на стул. - Он убьет меня…
        - Да за что?! - вскричала я.
        - Нельзя другим оборотням трогать чужую женщину… Тем более…
        - Хватит! - рыкнула я не хуже оборотня. - Я никакая ему не «его женщина»! Секс, говорят, даже не повод для знакомства!
        -3-
        Собрать себя и привести в божеский вид было непросто, но я все же явилась миру в своем привычном образе молодой женщины: обтягивающие джинсы и жакет, сапоги на каблуке и дубленка с капюшоном. Светлые волосы собрала в высокий пучок, а следы пережитого скрыла офисным макияжем. И красный блеск на губы. Яркое лучше всего отвлекает внимание…
        Мы с Лерой вышли на утренний морозный воздух, и я поморщилась. Все же путешествовать предпочитала самым нерасторопным образом - на автобусе. С моими особенностями это был наиболее безопасный вариант передвижения. Артефакт же выплюнул меня дома в ту самую секунду, что забрал из отеля Ламберг далеко в Карелии… Голова резко загудела, и я снова пожалела себя: отлежаться бы дома денек…
        Еще вчера утром я и предположить не могла, чем кончится мой отпуск…
        Каждые полгода я сбегаю в окрестности Ламберга в Карелии в сруб на берегу маленького озерца - ламбушки. Баба Варвара - хозяйка избушки - стала мне почти родной за те пять лет, что я с ней знакома. Старая ведунья ушла на пенсию в далеких пятидесятых и теперь принимала таких немощных, обиженных даром ведунов, как я. Ее уединенное житье, окружающая природа и - главное - отсутствие «всплесков» и «разрывов» в «душе мира» - как мы называли тонкую эмоционально-энергетическую оболочку мирозданья - лечили мое истощенное мегаполисом существо. Полгода в Питере чередовались с двумя неделями в Ламберге.
        И вот - на тебе! Долечилась…
        Я ругнулась себе под нос от досады, скользя невидящим взглядом по толпе людей, рванувших из вагона метро навстречу. Взгляды-взгляды… пустые, одинокие… На их фоне перед мысленным взором снова начинал крепнуть тот цепкий, опасный, холодный взгляд Мирослава, который, казалось, оставил крючки-ледышке в душе, как в сказке про «снежную королеву». Только Мир был королем… Да еще каким!
        Гул рванувшегося в артерии тоннелей вагона поглотил и смял мысли. Мы с Лерой молчали, думая каждый о своем. Вернее, я была уверена, что Лера думал сейчас только «о моем». Это было видно по его задумчивому напряженному взгляду, что он время от времени переводил на меня, забывшись. Интересно, а если бы у меня были муж, дети? Оборотень бы меня тоже не спросил? Хотела было поинтересоваться об этом у Леры, но не стала: какая разница, раз не было у меня ничего этого?
        Мы вышли на станции «Парк Победы» и двинулись вдоль того самого заснеженного парка. Денек занимался на редкость ясный. Деревья стояли в снегу, исполосовав снежный покров до самого забора своими тенями. Спортивные пенсионеры уже вспарывали хрустящую корочку снега лыжами, гоняя уток на озерах… Тишь да гладь. И никому невдомек, что на этом самом месте была открытая «воронка» такой черни, что местные утки вполне могли оказаться вдвое старше тех пенсионеров.
        - Ань, - отвлек меня Валера. - Глаза светиться начинают, успокойся.
        - Черт, - я тряхнула головой и спрятала нос в шарф. Выдержка давала трещину, но это и понятно. Если бы не шапка, у меня бы еще и волосы дыбом торчали!
        Гостиница «Россия» встретила привычно: умеренной суетой на входе, невидящими взглядами и иностранной речью. Только обычный лифт таких, как мы, здесь вез в необычное место…
        Через пять минут подъема мы с Валерой вышли в светлом коридоре, залитом лучами утреннего солнца. Но, если бы в Питере сейчас и было пасмурно, здесь все равно было бы также светло. Далеко в утреннем мареве виднелся занесенный льдом и снегом залив. Панорамные окна открывали вид на город совершенно с другой высоты, нежели могла бы себе позволить гостиница «Россия». Весь наш этаж находился в отличном от привычного пространстве, которое было одновременно и безопасным, и создающим нужное впечатление.
        Я помню, под каким впечатление была первый раз сама…
        Это было восемь лет назад. Я приехала поступать в питерский мединститут, а вместо этого прямо с экзаменов меня отвезли сюда. Оказалось, что у меня - столь же редкий дар, сколь и паршивый. Таких, как я, среди ведов называли «психиками». Психики были редкостью, поэтому моим обучением большую часть времени занимался сам Магистр - Зул Вальдемарович - бессрочный ректор института ведов, а также верховный правитель Северного региона. Говорили, что я стала его любимицей, хотя не прикладывала к этому никаких усилий. И не питала никаких иллюзий.
        Психики - незавидная одаренность. У нашего мира тоже есть душа, а соответственно - и душевное равновесие. Если представить душу мира в виде прозрачной пленки, то каждое событие в нем можно сравнить со взрывом. Маленькие, небольшие и… масштабные. Чем больше событие - тем сильнее колышется пленка. И такие, как я, это чувствуют. И могут восстанавливать.
        Конечно, в заведомо опасные районы мы не суемся. Убийства, насилие, сборища негативно и воинственно настроенных людей, теракты - места всех этих происшествий начинают тянуть из нас силу, затягивая пробоину. На такие «задания» мы выезжаем с командой, как «Охотники за привидениями». И даже с мигалкой, если пробки.
        Самое страшное - война. С войны психики могут не вернуться вовсе - все зависит от подготовленности и опыта. Для такого масштаба «пробоины» мы становимся своеобразной «заплаткой». Душа вытягивается из тела, и на этом «светлая» миссия психика заканчивается.
        Каждого из нас могут в любой момент отправить «залатывать» какой-нибудь масштабный прорыв. Меня - совершенно точно с посмертной грамотой.
        Простым людям кажется, что мирозданию все равно. У тебя горе, но солнце светит, а травка зеленеет. Но я знаю, что миру не все равно… Только, лучше бы не знать, насколько.
        -4-
        Коридоры института обычно никогда не пустовали. До сегодняшнего дня.
        - Лер, что происходит?
        Мне казалось, что все накопленные в отпуске силы сразу же меня и покинули. Конечно, «быть психиком» совсем не значит «быть психом»… Но нервные потрясения я переносила плохо.
        - Успокойся, Ань, - друг взял меня за руку, не смотря на угрозу, - они здесь…
        Внезапно пространство перед глазами крутанулось и выплюнуло нас возле кабинета Вальдымарыча. Вернее, меня одну.
        - Лера! - крикнула я, озираясь, но дверь кабинета распахнулась, и на меня устремился знакомый пронзительный взгляд Магистра.
        - Воржева… - Как много было сказано одним словом! Были тут и удивление, и досада, и восхищение. Только чем?
        - Зул Вальдемарович… - только и успела пискнуть я, как он меня сцапал и втянул в пустующую приемную.
        - Раздевайся…
        - ЧТО?! - неожиданно отскочила я от него, как ошпаренная. С некоторых пор эта команда включала внутри режим экстренной эвакуации с места ее получения.
        - Дубленку снимай, - сдвинул седые брови мужчина. Вообще, Магистр хоть и был в летах, но представительницы женского пола этого в упор не видели. Всегда одетый с иголочки, аккуратно стриженый, с короткой бородой, которая даже мне нравилась, хотя я была ярой противницей модного веяния их отращивать. И даже морщинки вокруг его глаз были лишь атрибутом харизмы, но никак не возраста.
        - Где Лера? - проблеяла я, подчиняясь.
        - В безопасности, - коротко ответил шеф. - А теперь слушай меня внимательно… - Вообще, я рассчитывала, что слушать из нас двоих будут меня. - Сейчас заходишь в мой кабинет и молча садишься на свое обычное место… Молча! Я сам все решу!
        - Что происходит? - поперхнулась я воздухом.
        - Они здесь.
        - Кто?
        Вместо ответа Зул Вальдемарович оглядел меня придирчиво с ног до головы и, оставшись довольным, подхватил под руку и повел в кабинет.
        - Хорошо выглядишь, молодец… Помни - молчишь.
        И он втолкнул меня, по ощущениям, на арену к тиграм. Нет, конечно, его офис был далек от настоящей арены, разве что, может, такой же просторный и круглый. Ни одной стены - сплошная панорама без стыков, словно изогнутое жидкое стекло. А за ним - облака. Настоящее испытание для нервной системы. Я очень долго привыкала…
        За большим квадратным столом посредине кабинета сидел незнакомый мужчина и изучал какие-то бумаги. На мое появление хищно сощурился и подобрался, вставая. В нем было метра два роста, серебристо-серый костюм бликовал при движениях. Внешность у мужчины была пугающая: холодные серо-голубые глаза, пронзительный режущий взгляд, острые черты лица. От него хотелось отвернуться, но что-то подсказывало - нельзя.
        - Аня, это - Кирилл Карельский, - представил нас Зул, умудряясь на фоне гостя ничуть не проигрывать во внушительности, хотя был ниже и меньше. Кирилл даже не кивнул, промораживая меня взглядом, и я, удивляясь себе сама, отвечала ему таким же. Сколько мы так стояли - не знаю. Только я неожиданно вздернула верхнюю губу, обнажая передние зубы, и в этот момент брови Карельского поползли вверх.
        - Кир! - раздалось рычащее позади меня, и я резко выпрямилась.
        Я узнала голос. Он впился в спину мельчайшей острой ледяной крошкой, оставив на коже горящий след. Мне показалось, все исчезли… кроме нас. Остались я… и он… Я слышала его медленные шаги и сжималась все больше. Наверное, так приближается судьба, злой рок… А в моем случае - Мирослав Карельский.
        -5-
        Он обошел меня сбоку, не удостоив взгляда. Как и брат, он был в костюме, только темнее цветом, сидевшем, как влитой на его мощной фигуре. Мирослав был немногим ниже Кирилла, и я совершенно не могла предположить, кто из них старше.
        - Садись, - вывел меня из ступора Зул Вальдемарович, и тут же обратился к братьям, - Анна Воржева, предмет договора.
        - Что?! - вскочила я, едва начав присаживаться на стул.
        - Почему от нее несет другим мужиком? - повернул голову Мирослав в сторону Магистра, и я словно ударилась взглядом о его непробиваемую маску. Голос был пропитан презрением и неприязнью.
        - Какое… ваше… дело? - прорычала я, тяжело дыша. Хотела в нужном месте вставить «собачье», но инстинкты самосохранения возопили на все нутро… правда, все же с опозданием.
        Мирослав резко развернулся и наконец удостоил меня взгляда. Нет, он хлестнул меня им наотмашь. Знакомые глаза цвета голубой стали, плотно сжатые губы, … снежинки… Я снова начала куда-то уплывать.
        - Анна, сядь! - рявкнул Магистр, заставляя меня вздрогнуть и прийтий в себя.
        - Пусть стоит, - властно скомандовал Мирослав и двинулся ко мне. - Дадите мне поговорить с «предметом договора» наедине? Вы же все равно знаете, что я соглашусь на все ваши условия…
        Он не спускал с меня взгляда, испепеляя им заживо. И я не выдержала, дрогнув и отводя свой.
        - Да, конечно, - кивнул Зул, красноречиво зыркая на меня неодобрительно, но куда там! Кирилл, молчаливо созерцавший действо свысока, вышел вслед за моим боссом, и мы остались одни.
        - Тебе не кажется, что то, что между нами было, дает тебе право обращаться ко мне на «ты»? - высокомерно усмехнулся Мирослав, застывая в двух шагах от меня.
        - То, что было, дает мне право заявить на тебя в Ведовскую защиту, - огрызнулась я, понимая, что попытка обречена на провал сразу же.
        Последовала усмешка.
        - Куда бы мне на вас, таких ушлых ведов, заявить… - начал он, обходя меня медленно по кругу. - Или скажешь, не имеешь понятия о том, куда тебя втянули?
        - Не имею понятия, о чем ты!
        Мир помолчал, замерев за моей спиной. Потом вдруг сделал шаг, разделяющий нас.
        - Я закончу то, что начал, Аня… - его рычащий шепот раздался над самым ухом, кожу шеи опалило слишком горячее для человека дыхание. Я замерла, тяжело сглатывая, - Только… никогда не трахал шлюх.
        Сама не поняла, как я это сделала. Только осознала себя, стоящей лицом к лицу с ним и горящей ладонью, которой огрела его мгновением назад. Он лишь слегка прикрыл глаза, шумно втягивая воздух, а рука у меня ныла все ярче. Кажется, зарядила отменно. Будет синяк. У меня.
        - Обломишься, - не остановилась я на достигнутом, но все же делая шаг назад.
        Взгляд Мирослава изменился. В него добавилось непонятное мне довольство и… любопытство. Он, казалось, вообще не заметил моей выходки.
        - Значит, и правда не знала ничего… - наклонил по-звериному голову, ожидая. Я задышала чаще, обхватывая себя руками. - Хорошо… - протянул задумчиво. - Можешь быть свободна.
        - Что? - мой голос дрожал.
        - Можешь быть свободна, - повторил он холодно, - езжай домой, прими ванную и смой с себя запах чужого мужика… - его голос снова стал жестким. - … если его можно назвать… мужиком.
        - Не твое дело… - прикрыла я глаза. Да какое он имеет право осуждать Валеру?! Пусть Лера - «безоборотный», зато в тысячу раз… что? Человечней? Так наверняка именно поэтому!
        - И, Аня… - Мирослав захватил отвоеванные мной два шага, разделявшие с ним только что. Его рука легла мне на шею, а большой палец - на подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. - Я прощаю твое поведение сегодня только потому, что ты и вправду не виновата в обстоятельствах, заставивших меня оказаться здесь… - заговорил он, холодно глядя мне в глаза. - Но впредь… перечить мне, перебивать и поднимать на меня руки запрещено. Всегда помни, что ты … - он наклонился ниже и выдохнул в губы, - … моя.
        - Шлюха? - презрительно скривила губы.
        - Прости за это, я должен был выяснить…
        Я дернулась из его рук, и он выпустил.
        - Я не собственность! - попятилась к двери.
        - Этот контракт, - Мирослав небрежно кивнул в сторону бумаг на столе, - утверждает обратное. Вечером я пришлю за тобой машину.
        - Ты же сам говоришь, что я не виновата… - прошептала жалко. Запасы прочности иссякли, накрыло безысходностью.
        - У тебя нет выбора… - последнее, что он снизошел мне сообщить, и отвернулся к двери. - Зул!
        -6-
        Я вылетела из кабинета Магистра, чуть не сбив его самого.
        - Воржева, стоять!
        Подняла горящие гневом глаза, замечая боковым зрением стоящего у окна Кирилла. Зверь скосил на меня глаза, прожигая взглядом, и я с трудом подавила желание огрызнуться. Смотрит на меня уже прямо как на свою собственность!
        Внутри поднималась буря неконтролируемого негодования. Я им что всем, вещь?!
        - Может, еще сидеть, лапу и голос?! - рявкнула я.
        - Воржева… - побагровел Зул Вальдемарович. - А ну марш в комнату отдыха! И ждать меня!
        Откуда во мне взыграло столько противоречий - понятия не имела. Еще вчера повысить голос на Магистра для меня было чем-то запредельным. Но, наверное, когда ты в один день превращаешься в жертвенного агнца, нужно вовремя разбудить в себе более лютого зверя…
        Ни в какую комнату отдыха я не пошла. «Предмет договора»… У меня все сжималось внутри от брезгливости. Ни разу не слышала о том, чтобы ведов продавали в рабство зверям и делали «предметом»! Надо было выбираться…
        Запрыгнув в такси, я помчалась домой. Сбросив с себя офисные шмотки, я запрыгнула в молодежные: теплый пуховик, штаны, шапка-носок, распущенные волосы из-под нее. Собрала в рюкзак все необходимое - минимум белья, россыпь амулетов, лекарства, документы и деньги, и кинулась прочь из дома.
        Северный округ - не единственный. Пусть здесь все пути к справедливости мне отрезали, но есть же другие! Тот же южный… До него быстрее всего будет добраться. Уже в метро я подумала, что лучше будет воспользоваться поездом. Пусть медленнее, но затеряться проще, ведь железнодорожных вокзалов в Питере несколько.
        Я брела по зимним улицам северной столицы и чувствовала себя бездомной. В один день вся моя жизнь покатилась зверю под хвост! И Валере не позвонить - единственной родственной душе! Он с ума сойдет от волнений!
        Усевшись в уличное кафе погреться и перекусить, я озаботилась поисками ближайшего по времени билета до Краснодара, а оттуда - уже на автобусах буду добираться в горную часть Карачаево-Черкессии. Я видела представителей южного округа на ежегодных встречах в Москве. На первый взгляд они были более… замкнуты, что ли. Выглядели старомодно, сдержанно, общались просто и дружелюбно. Это и вселяло в меня надежду. Главное - добраться. А там, я думаю, история о «торговле живыми «предметами договора» их заинтересует.
        Я вытряхнула из варежки связку камешков-артефактов и, попереберав их, выбрала нужный. Камешек булькнул в чай и с приглушенным стуком лег на дно чашки. Эти артефакты сбивали мой «сигнал» - энергетический след. Магистру не составит труда меня найти, но с таким «чаем» и ему придется попотеть. Вообще мы эти камешки принимали перед выездом на случаи разрыва и дестабилизации эмоциональной оболочки, так меньше шансов, что утянет за ее границу. Но и в моем теперешнем случае пригодятся.
        За окном быстро темнело, а в это время суток меня всегда тянуло к теплу и свету. С трудом заставила себя выйти на улицу и взять в руки. Я никогда не была авантюристкой, не срывалась с насиженного места в поисках приключений и новых ощущений. Наоборот. После тяжелой работы хотелось спокойствия: горячую ванную, теплые носки и чашку чая с травами. И чтобы никаких потрясений!
        У меня даже отношения были стабильные целых пять лет. Со стабильным молодым человеком. Но они закончились два года назад по моей инициативе. Энергии на кого-то еще у меня не оставалось после работы, но обычному человеку это сложно понять… Саша устал от постоянно безжизненной меня, пытался таскать по врачам, зазывал в отпуска… Но как ему было объяснить, что это мое единственное нормальное состояние и другого никогда не будет? Было больно, но другого выходя я не нашла, решив, что отношения не для меня. Многие психики были одиноки, и никого я этим не удивила.
        Я брела вдоль улицы, пытаясь успокоиться и перестать себя жалеть. Начался снегопад… Снег ложился на мои следы, стирая дорогу назад. Все к лучшему… все должно быть, черт возьми, к лучшему!
        Вдруг рядом остановился автомобиль. Я не придала этому значения, пока мне, бредущей по тротуару с поникшей головой, не преградил путь кто-то в джинсах и светлых ботинках. Резко вскинув голову, я оказалась лицом к лицу с Мирославом.
        -7-
        - Садись в машину, - не стал церемониться зверь, снизойдя до легкого кивка в сторону дороги.
        - Я не согласна, - огрызнулась я.
        - Обсудим, - отрезал он, но, надо отдать должное, ментальные приказы не давал.
        - Что мы обсудим?! - вскричала я. - Сколько раз в неделю ты будешь меня иметь?!!!
        Я думала, он меня размажет тут же. В глазах Мирослава отразился пугающий отблеск от фар проехавшего мимо авто, губы дрогнули в хищной полуулыбке.
        - Ты себя давно видела? - наклонился он ближе. - Я приказал тебе принять ванную, но вместо этого ты шляешься по городу в виде резидента самой захудалой общаги…
        - Вот и прекрасно! - вздернула я подбородок. - Так я пойду?
        - До прекрасного тебе - как до Карелии пешком, - он подхватил меня под руку и рванул в сторону машины. - Пойдешь, куда я скажу.
        Меня втолкнули в машину и захлопнули двери.
        - Домой, - скомандовал зверь, усаживаясь на переднее сиденье, и машина мягко тронулась.
        «Домой?» У Мирослава есть дом в Питере? Я обняла свой рюкзак, прижимая его к груди, и нахохлилась, хмуро глядя на стремительно темнеющие улицы за окном. Часть меня продолжала стремиться к прежней жизни. Пусть та мне уже осточертела своим постоянным страхом и эмоциональным истощением, но я к ней привыкла! Но большая часть все же рвалась подальше, и я была с ней солидарна, только нас не спросили.
        Мирослав застыл на переднем сиденьи, но у меня от его близости начинало все дрожать внутри. Я чувствовала его, но не могла себе этого объяснить. Мне передавалось его напряжение, я слышала дыхание и знакомый запах зверя и хвойной смолы. Его профиль притягивал взгляд. Свет от фонарей скользил желтыми бликами по острым скулам и жесткому подбородку, бесновался в радужках глаз, делая его взгляд еще более диким, когда он поворачивал голову в сторону водителя. Мое сердце то и дело пропускало удары, сбивая дыхание.
        Примерно через час автомобиль свернул с набережной в жилой квартал и остановился у какой-то малоэтажки, только весьма непростой на вид. Карельский вышел сам и открыл дверь с моей стороны, подавая руку:
        - Пошли.
        Я вылезла наружу, игнорируя его жест и огляделась. Тихий дворик, ухоженная территория… Мирослав провел меня под руку через холл первого этажа к лифту.
        - Как ты меня нашел? - меня хватило ровно на пару секунд, чтобы смотреть ему в глаза. А вот ему это ничего не стоило.
        - Ты - моя истинная, Аня, - спокойно отозвался он, и мы вышли в коридоре верхнего этажа. - Зул вам не рассказывает о слабостях врагов? - усмехнулся устало.
        - Ты говорил, что меня сделали твоей истинной, - не сдавалась я. - Это что, так просто? Трах-тибидох-тибидох, и вы уже подписываете договор о плюшках, что за меня получают?
        С «трах» я, конечно, погорячилась, но Мирослав этого не заметил.
        - Умница, - только и сказал он, открывая передо мной двери квартиры.
        Свет в коридоре загорелся и явил мне совершенно неожиданный интерьер: стены были обиты деревом, им же здесь приятно пахло, под потолком вместо стильных конструкций из гипсокартона были вмонтированы балки… В зале, куда уже прошел Мирослав, горел настоящий камин.
        - Иди сюда, - обернулся он ко мне, но я лишь попятилась. - Так и будешь там стоять?
        Я усмехнулась и принялась стягивать с себя пуховик. Чувствовала его оценивающий взгляд и пыталась собрать остатки уверенности, но внутри все дрожало. И мне это не нравилось. Наша непонятная связь, похоже, плавила мне мозги!
        - Что со мной происходит? - обернулась я.
        - Я сказал, сюда иди, - раздраженно прорычал он, не спуская с меня взгляда.
        Задержав дыхание, я шагнула в гостиную.
        - У меня есть к тебе предложение, - приблизилась к нему и серьезно посмотрела в глаза. Пока мне еще есть, чем думать, нужно было не терять времени.
        Он наклонил голову, казалось, врезаясь взглядом мне под кожу. Я даже отшатнулась.
        - Пахнешь дымом… сдобой с корицей… бензином… - выдохнул он вдруг с таким восхищением в голосе, что я раскрыла от изумления глаза. - И снегом…
        И он шагнул ко мне.
        - Н-не трогай… - прошептала я, из последних сил заставляя себя стоять.
        - Что за предложение? - напомнил зверь. Он сделал последний шаг, разделявший нас, и оказался спиной к камину. Его глаза горели в темноте, но мои, скорее всего, тоже.
        - Снять с меня метку твоей истинной, - голос дрогнул.
        Мне показалось даже треск поленьев в камине стих. Мирослав замер, словно оглушенный моими словами. Черты его лица по-звериному заострились, глаза зло сверкнули.
        - Снять МЕТКУ?! - вдруг рыкнул он так, что я отскочила к ближайшей стенке.
        Дальше Карельский повел себя пугающе и странно. Он заметался по комнате вдоль камина, отшвырнув с дороги журнальный столик так легко, будто тот был из папье маше. Из его груди рвался рык, руки сжимались в кулаки.
        - Мирослав, что не так?! - вскричала я.
        Зря.
        Он резко обернулся на меня и в два шага оказался рядом.
        - Истинная?! МЕТКА?! - рявкнул мне в лицо. И вдруг схватил за горло: - Беги, тварь, пока я тебя не разорвал к чертям…
        -8-
        Я вылетела на ночной воздух и бросилась к набережной, подворачивая ноги и падая в сугробы, которые за пределами двора этого дома словно и не разгребались вовсе. Родной Питер шугался меня, облаивая бродячими собаками, и возмущался сигналящими авто. Словно от меня рад был избавиться даже он, не говоря уже о Магистре!
        А тут вдруг меня… вышвырнули?
        Выбравшись на незнакомую набережную, я замерзшими пальцами кое-как вызвала такси, размышляя, продолжать убегать на юг или все же вернуться домой? Сомнения тут же разрешил сам Магистр:
        «Домой, Воржева! - казалось, он умудрился рявкнуть на меня даже из смс. - А завтра ко мне в кабинет с утра!»
        Действие «камешка» прошло, а обновить его мне было некогда, чем он и воспользовался. Вообще, силы и возможности самого Магистра для меня оставались загадкой. Он, казалось, мог быть везде, в любой ситуации и чужих мыслях, если только хотел. Другое дело, что на такое вмешательство уходило масса энергии, и если он решил так активно вмешиваться в мою жизнь, значит, все происходящее со мной для него имело очень большое значение. Кто бы сомневался! Интересно, что там было в договоре между ним и Карельским?
        Уже сидя у себя на любимой кухне, я пыталась согреться, кутаясь в теплый плед и бесконечно подливая себе горячего чая. Колотило откуда-то изнутри, и саван холода, который, казалось, укрывал все плотней, расползался на тонкие нити, опутывая коконом. Странно все это было. Ничего не хотелось… Чувствовала себя подростком, который попугал родителей демонстративным уходом из дома на полдня. Как же глупо!
        Лера обрывал телефон, но я ограничилась смс, что со мной все в порядке, и обещала набрать его утром.
        Просидев полночи в компании снегопада и любимого маленького светильника на окне, я переползла в холодную кровать. Снег меланхолично засыпал подоконник и столик с птичьими письменами - следами от лапок-веточек - на миниатюрном балконе. К утру будет снова чистый лист…
        Не заметила, как провалилась в сон…
        … И тут же увязла лапами в снегу. Солнечный свет ударил в глаза, рот наполнился слюной от хитросплетений тонких запахов, щекочущих ноздри. Я насторожила ушки и застыла, вслушиваясь в еле слышные шорохи… Зимний лес наполнял грудь каким-то теплом, мое маленькое сердечко стучало быстро-быстро, еле успевая перекачивать бурлившую от незнакомых эмоций кровь… Я мотнула мохнатой головой, чихнула…
        … И села на кровати. Голова болела, в горле стоял непонятный ком, и было чертовски холодно, словно в квартире отключили отопление.
        Зеркало не порадовало: лицо бледное, глаза - лихорадочно блестящие. Неужели заболела?
        - Зул Вальдемарович, я не приеду сегодня, мне… - начала в трубку без приветствия, но Магистр на мой напор не купился.
        - Жду через полчаса! - рявкнул он в ответ, и я сжала зубы, чуть не прикусив язык.
        Конечно, я удвоила отведенное мне время на явление пред его светлые очи, хотя исключительно за счет утренних пробок. Собиралась я метеором.
        - Совсем сдурела, Анна?! - взревел Магистр, едва я переступила порог его кабинета. - Сбежать думала?!
        Босс был, как всегда, стилен и спокоен, идеальная борода даже не колыхнулась, когда он орал на меня.
        - Меня не каждый день насилуют оборотни за какие-то договоры, по которым я прохожу «предметом»! - процедила я, раздув ноздри.
        Магистр просквозил мимо меня и захлопнул двери кабинета за спиной:
        - Аня, я все понимаю, но и ты должна понять… сядь, - он подтолкнул меня к ближайшему стулу и надавил на плечи, вынуждая на него рухнуть. - То, что произошло - случайность…
        - А вот Мирослав так не считает, - вставила я.
        - Аня, - Зул Вальдемарович сел рядом, - у Мирослава всегда свое мнение, которое он считает единственно правильным, но это не значит, что оно отражает объективную реальность…
        - Вы же учили, что ее не существует, - упрямилась я.
        - Условно!
        - О чем мы все же говорим? - не вытерпела я.
        - Мирослав долгие годы был проклят, - заговорил он спокойно, словно с сумасшедшей, - ему было предсказано, что у него никогда не будет истинной пары. Для оборотня это хуже всего, а для правящего - чуть ли не смертный приговор! Такой мужчина не может править после тридцати пяти лет, Мирославу уже тридцать четыре…
        Глядя в ярко-синие глаза Магистра, меня вдруг затопила малодушная надежда, что вот он снова мне все объяснит, как делал это уже сотни раз, и я вернусь в свое скрюченное, но такое привычное и почти удобное положение для дальнейшего существования…
        - Вам то какое дело? - насупилась я, шмыгая носом. - Мы же с оборотнями в контрах…
        - В каких… «контрах»?! - скривился он. - Мы с отцом Мирослава и Кирилла всегда сотрудничали. Зачем нам война? Только недавно старика не стало… И тут вдруг ты.
        - Вы что же, думаете, я - настоящая? - сама не верила в то, что говорила.
        - Я уверен в этом, - в своей манере ответствовал Зул Вальдемарович, но я знала, что уверен он всегда был только в чем-то своем, ведомом лишь ему.
        - В любом случае, это все уже не имеет значения, - откинулась я на спинку стула. - Мирослав меня вчера вышвырнул.
        - В смысле? - нахмурился Магистр.
        - В прямом, - пожала плечами. - Попросил меня убраться с его глаз.
        -9-
        - Что ты ему такого сказала? - подался мужчина вперед, вцепляясь в меня колючим взглядом.
        - Он считал, что я ненастоящая, говорил про какую-то метку, вот я и предложила разобраться в этом… Ни ему, ни мне, как я думала, эта ситуация не выгодна.
        - Воржева! - взвыл начальник, вскакивая с края стола.
        - Что, Воржева?! - рывком поднялась следом. - Для вас это так просто все?! Мне плевать на Мирослава и его проклятье! Почему я?!
        - Аня, это не выбирается! - взревел Магистр. - Научись, в конце концов, принимать судьбу с достоинством, а не ныть над ее несправедливостью!
        Я прикрыла глаза, стискивая зубы, словно он отвесил мне пощечину. Воцарилась тишина.
        - Аня… - позвал Магистр своим обычным голосом.
        - Я… работать, - прохрипела я, разворачиваясь к двери. - Моя смена. Раз сделка по моей продаже расторгнута, то я, пожалуй, вернусь к работе…
        Все, что услышала в ответ - напряженный вздох, а я, словно во сне, побрела коридорами, полными снующих сотрудников ведомства.
        «Подведомственные веды. И коридоры ими полные…»
        Меня знобило все сильней, сознание уплывало в какие-то бредни, и приходилось усилиями воли держать себя в реальности. Еле-еле доковыляла к лифту и его усилиями перенеслась в нижний ярус.
        - Анька, с возвращением! - заверещала Зоринка, когда я ввалилась в раздевалку. Улыбка на конопатом лице вечно неунывающей девушки поблекла: - Ань… что такое?
        Я тяжело упала в кресло и растеклась лужей.
        - Кажется, заболела… - прохрипела я.
        - Ну ты даешь, отдохнула! - всплеснула руками девушка. Белокожая, с темно-рыжыми волосами Зоринка была «силовиком» - ведом с недюжинной силой, умевшей концентрировать ее в руках. Она могла сбить, к примеру, автобус… И почему Мир на нее не позарился? Вот бы удивился! Нет, выбрали самую немочь! - Давай-ка дуй домой, а то утянет еще куда - доставай.
        - Нет… - тряхнула я волосами. - Надо работать. Пройдет.
        Я тяжело поднялась и принялась равнодушно перевоплощаться в «охотницу за эмоциональными разрывами»: черный утепленный комбез, шапка-пидорка, чтобы волосы не лезли в глаза, рабочие значки-маяки, которые действительно выглядят, как значки.
        - О, Воржева! - раздался мой любимый голос от двери, когда я вышла из женской раздевалки в коридор. Обессилено улыбнулась своему начальнику - Константину Вячеславовичу. Я была влюблена в его голос, и как-то по-особенному - в него самого. Ему было около пятидесяти, и более отзывчивого, надежного, цельного и притягательного мужчины в своей жизни я не видела. Если от Вальдымарыча хотелось теряться, что ни говори, то к Константину - бежать со всех ног с любой проблемой. - Ты что такая бледная?
        Он обхватил меня за плечи и всмотрелся в лицо.
        - Аня, - попробовал лоб тыльной стороной ладони, - тебя Зул видел?
        - Только что от него, - кивнула я.
        Константин нахмурился:
        - Странно… - взгляд светло-карих глаз продолжал вбуравливаться куда-то внутрь, сканируя, - я тебя сегодня отстраняю от работы, а с Зулом поговорю лично…
        - Но Константин Вя…
        - Давай в медпункт, Аня, - перебил меня начальник, - и все процедуры по восстановлению… что-то не нравишься ты мне… А я - к Зулу.
        Еще раз переодеться стало для меня каким-то запредельным подвигом. Сердце скакало в груди, на лбу выступила испарина, руки дрожали. Туман перед глазами стелился все гуще, и я совсем забыла от том, куда меня послал Константин. Как вызвала такси - тоже помнила с трудом.
        Отпустило только дома. Говорят, родные стены лечат. Туман остался за порогом, а вот температура, похоже, поднималась. Но теперь я соображала почти как обычно, только настораживала непривычная апатия. С трудом заставила себя что-то делать: закинула в ступку нужные ингредиенты и травы, вплела слова… истолкла… и чуть не забыла выпить. Я сдавалась, только не могла понять - чему именно? Где-то на дне души, как кусочек зеркальца на дне болотца, блестела отраженным солнечным лучом мысль «Звонить! Бежать к Зулу! Просить помощи! Искать ответы, пока не поздно!» Но дно было далеко, а тина - теплой и убаюкивающей. Добрела до постели и рухнула в нее, не раздеваясь, в джинсах и свитере…

* * *
        И почти сразу же подняла голову где-то далеко в заснеженном лесу.
        Вскочила на лапы и засуетился, нервно порыкивая. Перед глазами замелькали деревья, расчертившие тенями-крестами белоснежное полотно. Засохшие ягоды шиповника на кустах рябили перед глазами кровавыми каплями. Я спотыкалась, жалобно поскуливала и тяжело дышала, высунув язык. Вскоре с неба повалил снег, смешивая все перед глазами в одну белую кашу. Споткнувшись в очередной раз, я упала…

* * *
        Резко вздохнула, силясь открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Дышать было тяжело, воздух раскаленной массой проникал в легкие, разрывая их на части. Меня колотило, несмотря на одежду и теплое одеяло. Вот теперь стало по-настоящему страшно, и, были бы силы, я бы рванулась за помощью… Но сил не было. Ускользавшее сознание искало выход, рыская в темноте, словно тот зверь в заснеженном лесу…

* * *
        … Не было ни запахов, ни звуков. Снег равномерно покрывал мех, укутывая, остужая жар тела…

* * *
        - Мир…
        -10-
        Казалось, прошла вечность. Только вдруг кто-то резко тряхнул за плечи:
        - Аня! - услышала свое имя, словно находилась глубоко под водой. - Аня!
        Чьи-то пальцы впились в шею, горящее обнаженное тело прижали к другому, такому же горячему… Да так стало жарко, что меня кинуло в пот.
        - Я принимаю тебя… - мужской низкий густой голос потек внутрь, согревая, разгоняя кровь и унимая дрожь. - Принимаю…
        Я резко вздохнула и заворочалась в крепких объятьях, чувствуя, как чья-то рука, надавливая, прошлась вдоль позвоночника, вторая потянула за волосы, запрокидывая голову. Сухих потрескавшихся губ коснулись жесткие горячие, и тут же чужой язык скользнул в рот, вынуждая отвечать, требуя открыться, учащая дыхание… Я даже нашла в себе силы напрячь руки и попробовать оттолкнуть, но услышала в ответ протестующее рычание:
        - Предпочтешь умереть? - и такая жгучая злость в голосе, что внутренности связало узлом.
        Дальше он не церемонился. Мне казалось - я утонула в нем. Его руки касались везде, хозяйничали на каждом сантиметре моего дрожавшего тела, словно я давно и полностью принадлежала ему. Не грубо, но настойчиво распаляя какое-то болезненное желание, не давая выбора, вынуждая отвечать…
        - Аня… - он надавил пальцем на подбородок, приоткрывая мой рот, нежно поцеловал и выдохнул в губы, - ты должна меня принять…
        Вторая рука, как по дорожке, скользнула по центру влажного живота, и, на этот раз не останавливаясь и не спрашивая, двинулась ниже, вызывая во мне бурю протеста, и, как следствие - резкое ухудшение состояния. Прилив сил неожиданно обернулся стремительным отливом, голова закружилась, и я снова начала падать в темноту.
        - Аня! - рявкнул Мирослав, больно потянув за волосы. - Я сказал, ПРИНЯТЬ! Черт!
        Он вдруг нежно обхватил обеими руками мое лицо, осторожно коснулся губ своими:
        - Девочка моя, прости, что так вышло, но у нас нет выбора… Пожалуйста, не уходи… - голос его был все также тверд, но я слышала дрожь отчаянья где-то в его глубине, и вздохнула глубже. - Я не могу позволить тебе уйти. Я не отпускаю тебя, слышишь?!

* * *
        Я слышала… Приподняв мордочку над лапами и склонив голову набок. Снегопад кончился, и перед глазами стелился выбеленный лист заснеженного озера, стыдливо алеющий в лучах заката.

* * *
        Он закинул мою ногу себе на бедро, и, скользнув большим пальцем по губам, протолкнул его в рот:
        - Кусай, если будет больно…
        Его напряженная вздрагивающая плоть уперлась в лоно, и он с силой двинул бедрами. Зубы сжались на его пальце так, что во рту стало солоно от крови. Казалось, будто я не то, что никогда не была с ним, а вообще не была с мужчиной! Я широко раскрыла глаза и, наконец, сфокусировалась на лице Мирослава, выталкивая его палец изо рта. Черты его лица даже не дрогнули. Взгляд продирал до самого солнечного сплетения, выжигая оттуда всякий стыд и сомнения. Я не сдавалась, и он это видел, но ему было плевать. Я была его, и мы молча поставили в этом вопросе точку.
        - Принимай, Аня… - перешел он к следующему, и снова с силой двинулся во мне, разжигая боль внизу живота. - Впусти меня… - обвел пальцем мои губы, медленно отстраняясь, завораживая, как хищник… - Давай… - рыкнул вдруг и сорвался в быстрый ритм.
        Резко, глубоко… сильные руки обхватили бедра, приподнимая выше и рывками насаживая на его член.
        «Нет!» - кричало все в душе, но тело откликалось на требование зверя. Я чувствовала, как какая-то новая часть меня признает мужчину, опуская перед ним ушастую голову с большими кошачьими глазами. Смерть перестала быть моим выбором, я горячо отвечала жизни и Мирославу «да!», двигаясь навстречу, обхватывая его бедра ногами и выгибаясь, как кошка. Боль отступила вместе с моим сопротивлением… Грудь наполнялась предвкушением и горячими вдохами, кожа покрылась крупными каплями пота, очищая тело, я чувствовала себя так, словно рождалась заново…
        …только никто не обещал, что эта новая жизнь будет лучше…
        Мирослав рывком вышел из меня, разворачивая на живот, и сразу же навалился сверху, вдавливая в мокрую простынь. Я вскрикнула, но послушно приподняла бедра, углубляя его проникновение. Ощущения стали острей, каждое движение подчиняло и порабощало меня, заставляя рычать… Мир сделал очередной сильный толчок и замер. Его губы коснулись шеи, горячий язык обжег тонкую кожу на позвонках, и вдруг на ней сомкнулись зубы мужчины. Это было так неожиданно и больно, что я дернулась, взвизгнув, но он до боли сжал бедра и в несколько сильных движений довел нас обоих до исступления. Я уже ничего не соображала, когда мужчина хрипло застонал, впиваясь ногтями в кожу.
        - Больно! - вырвалось у меня слово, описавшее лишь одно из моих состояний, и далеко не доминирующее.
        Мне было хорошо… Я чувствовала себя так, как никогда. Я словно проснулась, проспав всю жизнь!
        Мирослав тяжело дышал мне в спину, не спеша оставлять в покое.
        - Так надо… - выдохнул с трудом и увлек меня на бок, прижимая к себе спиной. - Спать.
        Еще секунду назад я была полна сил прыгать и скакать неделю без сна, но после его команды все силы словно высосало. Будто мне их дали исключительно во временное пользование.
        - Как ты здесь оказался? - прошептала я с закрытыми глазами, но он не снизошел до ответа на мой вопрос. Или я просто сразу уснула…
        -11-
        Проснулась я от того, что мой телефон надрывно звонил… Мира рядом не было, но пахло им все, в том числе и я сама. Ночь любви с ним выглядела феерически: простынь валялась на полу, моя одежда - там же, разорванная в клочья. Я спала на одеяле, укутанная им же. Между ног все липло и противно щипало. Кое-как поднявшись, я достала из шкафа футболку с шортами, оделась и вышла на кухню. Вернее, я застыла в коридоре. Мирослав стоял у стола ко мне спиной в одних джинсах. На мышцах плеч недовольно ворочались желтые блики от моей кухонной витражной лампы:
        - Кто для тебя этот «недозверь», что все утро обрывает твой телефон? - оглянулся на меня.
        - И тебе доброе утро, - фыркнула я. - Я - в душ.
        Хотелось быстрее оказаться подальше, и не смотреть в его глаза. То, что произошло ночью, не укладывалось в голове. Я уже отвернулась от него, когда вместе с одним неуловимым движением оказалась прижатой к стене коридора. Широкая ладонь на моем горле не давила, а лишь удерживала, заставляя смотреть ему в глаза.
        - Во-первых, - прорычал он, раздувая ноздри, - поворачиваться ко мне спиной и уходить, не отвечая на мои вопросы, - запрещено. Ясно?!
        Я сжала губы, испепеляя его взглядом.
        - Отвечай! - тряхнул он меня, и вдруг оскалился: - Не буди во мне зверя! Устанешь усыплять…
        - Ясно, - процедила я.
        - Мыться тоже пока что запрещено.
        - Что?! - рванулась в его руках. - С ума сошел?! У меня все чешется… там, и вообще!
        - Для меня важно, чтобы ты пахла мной, - тяжело сглотнул он. - Это мое правило, Аня…
        - Я… хочу… помыться… - процедила, тут же облизав пересохшие губы.
        Он приблизился к моему лицу вплотную и, почти касаясь губ, прорычал, скалясь:
        - Я буду трахать тебя до тех пор, пока у тебя не останется сил отмываться от меня… - от его рычащего шепота не только перестало чесаться между ног, но и предательски запульсировало. - Поверь, для зверя, у которого столько лет не было пары, это станет самым лучшим вариантом развития событий сейчас. Я даже этого хочу… Так твое слово…
        - Нет… - мотнула головой я.
        Мир усмехнулся.
        - По поводу твоих «нет» я просвещу тебя позже.
        - А зубы почистить тоже нельзя? - разозлилась я, тяжело дыша и сжимая ноги. Его близость и подчиняющая энергия вызывали во мне дрожь.
        - Можно, - отпустил он меня, выпрямляясь.
        - Голову помыть? Подмышки? За ушами?
        - Нельзя ниже пупка, - отвернулся он, не поддаваясь на мою истеричную провокацию. - И пожалуйста быстрее, у меня дела.
        - Ну так я тебя не держу! - я все еще стояла возле стенки, прожигая ненавистным взглядом его спину.
        Он не обернулся. До меня только донесся щелчок моего чайника.
        - После завтрака ты переезжаешь ко мне, - услышала из кухни.
        Я отлепилась от стены и поспешила уединиться в ванной, в которой и выплеснула все скопившиеся за столь короткий промежуток эмоции, смахнув половину баночек и флаконов с душистыми маслами.
        Мирослав совершенно точно вытащил меня вчера с того света. Вряд ли ради меня, конечно. Он говорил, что мы оба сдохнем, если не… примем эту ситуацию и не подчинимся ее требованиям. Я настолько ушла в мысли, что уже чуть было не крутанула кран душа, стоя под ним.
        - Б***ь! - выругалась в сердцах. Может, он издевается с этим требованием? Хотя, не похож Мирослав на того, кто бы опускался до такого. Да и мстить мне не за что - я такая же жертва обстоятельств.
        Скользнув ладонью между ног, поморщилась.
        - Фу… - скривила губы.
        Наплевав на требование, я все же слегка обмылась влажной рукой, больше растирая, чем смывая, но все же это дало хоть призрачное ощущение свежести.
        Чистое белье и вымытые волосы кое-как примирили меня с ситуацией. Легкий макияж окончательно вернул мне меня, вот только в зеркало я себя рассматривала дольше, чем обычно. По отдельности все было прежним, а вот вместе… Глаза. Что-то не то было с глазами… Они стали то ли больше, то ли поменяли цвет… Лицо из миловидного превратилось в немного хищное, и это пугало.
        Когда я вышла в кухню, одетая, зверь стоял у окна, еле помещаясь в проем между столом и мойкой. На его фоне кухня словно уменьшилась вдвое. Он обернулся, скользнул по мне внимательным взглядом, раздул ноздри…
        - Я бы предпочел, если бы ты не пользовалась парфюмом вообще…
        Его настроение менялось странным образом: то он мне приказывал и угрожал, теперь вот выказывал предпочтения… Похоже, я не на шутку расшатывала самообладание зверя. И это ни черта не радовало.
        - У меня есть выбор?
        Я продолжала метаться в клетке, разведывая ее размеры. Лишь бы не обнаружить себя в капкане.
        - Нет, - лязгнул его голос металлом, - и, кажется, тебе так проще… Садись и пей чай. Параллельно думай не о злой судьбе, а о том, что тебе нужно с собой взять. - Он сделал паузу, в которую дождался, когда я подниму на него взгляд. - Ты теперь принадлежишь мне. Основная твоя задача сейчас - это осознать. А также то, что я - правящий, Аня. Я могу стерпеть твое неподчинение наедине первое время, потому что понимаю - ты жертва обстоятельств. Но никогда не дерзи мне при других. Я предупреждаю тебя один раз, второго не будет.
        По мере того, как он говорил, у меня все выцветало внутри, шло трещинами и осыпалось черепками. Пришлось вцепиться в чашку чая, что он приготовил. Кинув быстрый взгляд на жидкость и принюхавшись, удивилась: Мир разобрался в моих банках и без меня - чай он выбрал именно тот, который предпочла бы я сама.
        -12-
        - Относись к этому, как к браку по расчету… - тем временем продолжал он, - вам, людям, должно быть привычно…
        - Брак по расчету заключается между мужчиной и женщиной, а не между мужчиной и начальником «предмета договора», - цедила я сквозь зубы.
        - Это уже претензия не ко мне.
        - Дорого я тебе обошлась? - нахмурилась я, поднося чашку к губам.
        - Не важно, - коротко бросил он. - Ты не ответила на мой вопрос: кто тебе этот…
        Подняла на него глаза от кружки.
        - Ты спала с ним? Твой парень? - вцепился в меня жгучим взглядом Мирослав.
        - «Этот» - мой спутник души, - вздернула я подбородок.
        - Это не отвечает на мои вопросы… - скрипнул он зубами, начиная злиться сильней. А я с каким-то мазохистским удовольствием отмечала, как ему шла ярость. Черты его лица заострялись, глаза темнели, желваки ходили из стороны в сторону. Казалось, он сейчас кинется…
        - Он - мой друг. Так понятнее? - зло процедила я. - И его имя Валера.
        - Что значит «спутник души?» - спокойнее поинтересовался он, делая медленный вдох.
        - Наши души путешествуют вместе в различных жизнях, так говорят наши специалисты, - пожала плечами. - Без него я - сирота. И мне нужно ему позвонить!
        - Ты пахла им вчера… - не спускал он с меня взгляда.
        - Валера спасал меня тут после… портала… Мне было плохо.
        - Хорошо, звони… - и он протянул мне мой же мобильный.
        Но позвонить я никому не успела - раздался звонок в двери. Хотя, с чего? Та еле держалась на сорванных петлях. На пороге стоял взъерошенный Валера.
        - Анька! - друг шагнул в квартиру. - Почему не отвечаешь?!
        - Я… спала. Плохо себя чувствовала… - пожала плечами. - Прости.
        Мне откровенно было не до друга вчера, если вспомнить, что я чуть не умерла.
        - Зул говорит, ты уезжаешь…
        - Уезжаю? - переспросила непонимающе.
        Мы с Валерой стояли в коридоре. Он не делал попыток пройти, а я интуитивно отгораживала его от Мирослава, который остался в кухне.
        - Что еще говорит Зул?
        То, с какой скоростью Магистр получал информацию, поражало. Я же ему лично вчера рассказала, что Мир меня вышвырнул. Только он не просто меня выгнал, он тогда отказался от меня и нашей связи. Поэтому я чуть и не умерла…
        - Чтобы я не приближался к тебе, - напряженно процедил Валера. - Что с дверью? Он здесь?
        Я кивнула.
        - Все нормально, он знает…
        Но Лерка рванулся мимо меня в сторону кухни.
        - Лера!
        - Если ты ей сделаешь больно, я тебя из-под земли достану… - застала я, чуть не врезавшись в спину друга, стоявшего посреди кухни.
        Мирослав застыл в двух шагах, глядя на Валеру исподлобья. Он лишь повернул голову по-звериному на бок, и Лерка упал на колени, шипя и морщась.
        - Мир! - вскрикнула я, и бросилась к нему. - Пожалуйста, не трогай его!
        Мои ладони легли на грудь мужчины, я пыталась поймать его взгляд.
        - Назад, Аня, - потребовал он холодно, но оттолкнуть не пытался.
        - Пожалуйста… - умоляла я. - Он - мой единственный друг…
        Мирослав удостоил меня долгого пронизывающего взгляда.
        - Внизу тебя ждет машина, собирай вещи и спускайся, - наконец, приказал он. - А ты остаешься сегодня жить только благодаря ей, - бросил Валере и скрылся в коридоре.
        Когда послышался стук двери, я опустилась перед Леркой на колени. Друг сидел, тяжело дыша и тряся головой.
        - Лер… - я положила руку на его плечо и, дождавшись, когда он посмотрит на меня, продолжила: - Мир вчера не дал мне умереть…
        - Ради себя только, - процедил друг с ненавистью. - Тварь…
        - Лер, эта «тварь» теперь - мой…
        Кто? Мужчина? Хозяин?
        Я не стала заканчивать. Лера попытался притянуть меня к себе, но я отшатнулась:
        - Не надо… Лер… Мы с ним оба просто жертвы обстоятельств.
        - Вот только не надо в это верить! - подскочил он и заметался по кухне.
        - Лера, его обязали подписать договор! - вскричала я, вскакивая следом. - Зул продал меня, как вещь!
        - Зул не мог… - мотнул друг головой. - Его наверняка вынудили… Что он тебе говорил?
        - Я не слушала, - закатила я глаза, мысленно закрываясь. Чувствовала, что нас с Лерой расщепляет эта ситуация. - Да и не скажет он все равно то, что происходит на самом деле. Меня просто использовали… Лера, хватит!..
        Он замер, устремляя на меня отчаянный взгляд.
        - …Все. Просто хватит. Карельский просит меня принять ситуацию и смириться, этим я и займусь. Меня все равно никто не отпустит… И выбора у меня нет. Когда я вчера попыталась отказаться от него - чуть не умерла…
        - Ань… так нельзя! - горячо возразил Лера.
        - Да, можно еще, как ты - напороться на гнев Карельского, чтобы он тебя тут же размазал! - гневно выпалила я.
        Лерка раздул ноздри:
        - Я не собираюсь сдаваться, - горячо возразил он. - Ты - моя родственная душа, я не позволю ему просто так тебя забрать!
        И он рванулся из кухни, а потом и из квартиры.
        А я осталась стоять посреди своей кухни. Было тошно… В ушах стоял звон моего разбитого в дребезги мира, его осколки хрустели внутри при каждом движении и больно ранили, заставляя морщиться. Больше всего раздражало спокойствие. В душе поселилась какая-то чуждая мне сущность, принимающая ход событий, как должное. Я замерла с сумкой в руке, прислушиваясь, но стоило бросить взгляд на вздыбленную кровать, кровь побежала по венам быстрее, перед глазами потемнело, губы сами приоткрылись, хватая воздух… Я прислонилась к стенке и прикрыла глаза, стараясь перевести дыхание и прийти в себя, но только увязла в ощущениях еще больше. Внизу живота болезненно сжалось, а с губ сорвался стон…
        Не сразу поняла, что в кармане джинс зазвонил телефон.
        - Аня…
        Я перестала дышать вовсе, замерев. Тело начинала бить крупная дрожь. Номер был незнакомым, но звонившего я бы не спутала теперь ни с кем. Даже если бы он молчал.
        - Успокойся, пожалуйста, - прерывисто выдохнул в трубку Мирослав.
        - Оставь… меня в покое… - прошептала, дрожа. - Я не хочу… все это чувствовать…
        - Ты ЗОВЕШЬ меня! - рыкнул он. - А я не железный! Либо бери себя в руки, либо я вернусь и успокою!
        Бросив трубку, я подскочила и кинулась к кровати. Схватила простыни и подушки и содрала с матраса, как кожу с воспоминаний. Все полетело в мусор, исчезая с глаз, и мне полегчало.
        -13-
        Открыв сумку, я принялась складывать в нее то, что не позволит мне потерять себя в этой предстоящей борьбе: книги, камешки, травы, чучело домового, плед из лоскутков моей детской одежды… То, что хранило частички меня. Из одежды взяла минимум, прихватила косметичку и уже готова была выскочить на улицу, когда вдруг столкнулась в дверях со слесарем. Оказалось, его вызвал Мир, чтобы починить дверь.
        Перед подъездом меня ждала та же машина. Пока мы ехали, я набрала номер Магистра.
        - Да, Аня, - голос Зула прозвучал так участливо, что я даже растеряла боевой запал.
        - Моя работа…
        - На этом все, Аня. Теперь ты - женщина Карельского. А он не отпустит…
        - Это правда, что он умрет, если умру я?
        - Я не знаю…
        Черта с два.
        - А как же… Зул Вальдемарович, вы же меня учили столько лет! Что мне теперь делать… с собой?
        - Ничего, - голос Магистра с каждым ответом становился все холоднее, будто я спрашивала совсем не то, что нужно. - Аня, тебе дается другой путь. Все, что можешь - идти по нему.
        - Значит, увольняете?
        - Само собой.
        Все, что мне казалось временной трудностью, все больше приобретало очертания долговременной проблемы. Ступив на порог квартиры Мирослава, я равнодушно проследила, как водитель вошел с моей сумкой и унес ее куда-то по коридору. После он, кажется, поинтересовался, что мне еще нужно, но я не отреагировала, а он не стал настаивать.
        Камин в гостиной безмолвствовал, и комнаты казались выстуженными. Где-то в доме плакал маленький ребенок. На душе скребли оборотни…
        Я походила туда-сюда, не раздеваясь, прислушиваясь. Ребенок не замолкал ни на секунду, кричал так, словно его режут. Интересно, давно он так разрывается?
        Мысли перетекли совсем в другое русло. Я вышла из квартиры и снова прислушалась. Кажется, на этаже ниже. Спустившись по лестнице, я определилась с квартирой и решительно постучалась.
        Детский крик переместился к двери, и мне тут же открыла молодая женщина с полным набором атрибутики несчастной молодой мамаши, которой говорят, что надо перетерпеть - это колики. Красные глаза с инкрустацией сосудов, мятая одежда и грязные волосы дыбком.
        - Привет, - холодно поприветствовала я, не глядя на ребенка. - Пропустите.
        Девушка посторонилась, и я прошла в квартиру. Походив по комнатам, последней я заглянула в спальню. Так и есть.
        Под потолком в углу сидел огромный полох - существо, очень смахивающее на паука. Черная шкура лоснилась, шерсть шевелилась на длинных лапах, свисающих чуть ли не до середины комнаты. Ничего удивительного - дом располагался рядом с каналом, а полохи - души утопленных. А кому хочется сидеть в холодной воде вечно? Что именно руководило полохами, заставляя их выбираться из водоемов и искать теплое местечко - доподлинно было не известно. Я лично считала, что это было связанно с земной историей души полоха. Ее тянуло в прежний мир к конкретной ситуации, которая была сходна с его собственной.
        - Здоровая дрянь… - брезгливо поморщилась я.
        Девушка с ребенком наблюдала за мной настороженно. Она меня не боялась, и вообще была отправлена мной в «эмоциональную спячку» - так объяснять меньше. Когда я уйду, она меня даже не вспомнит. Полоха из нас троих видели только мы с ребенком, в чем и крылась причина беспокойства последнего.
        Трогать тварь руками не хотелось. Мои ладони засветились, кисти удлинились, и я шагнула вперед. Полох зашипел, ворочая большой башкой, устрашая, но на большее был не способен. Выдохнув, я ухватила его за лапу и дернула вниз. Он сразу же изъявил желание мне эту лапу оставить на память, заизвивался, вызывая еще большее чувство брезгливости. Но я перехватила его за другую конечность и потащила из квартиры. Пока мы шли к каналу, полох все больше уменьшался в размерах, затихал, а напоследок вдруг вздохнул пронзительно женским голосом и отправился обратно в воду.
        Я еще какое-то время постояла в одиночестве, когда меня вдруг нагнал водитель.
        - Анна, - как я терпеть не могла, когда меня так звали, одним именем выговаривая мне сразу все! - Вам что-то нужно? Зачем вы здесь?
        - Полоха выбрасывала, - ответила я таким тоном, будто сообщала, что ходила за сигаретами.
        Он нахмурился, но все же через силу кивнул:
        - Прошу вас вернуться в квартиру.
        Мне показалось, мы с ним поменялись местами: он был ведом, а я - полохом. Боялся меня трогать руками и смотрел чуть ли не с брезгливостью. С какой только стати?
        - А если нет? - вздернула я бровь.
        Лицо мужчины в мгновение застыло.
        - Господин Карельский не предполагал такого поворота, - уничижительно сообщил он, - поэтому директив у меня на этот случай нет. Если ваше поведение не будет угрожать вашей безопасности, придется получить распоряжение от… вашего хозяина.
        Урод. Вот зачем мне нужен был этот диалог? Узнать, что даже у водителя Карельского больше прав, чем у меня?
        - Выпроси поводок в следующий раз у «моего хозяина», не придется бегать…
        Мужчина красноречиво посторонился, пропуская меня вперед, и я последовала его молчаливому совету.
        Захлопнув двери квартиры, я первым делом нашла ванную и крутанула кран с горячей водой. К чертям его запреты! Мне нужно было отогреться… Вымотавшись в эмоциональных метаниях, я вылезла из горячей воды через час, прошлепала голышом в спальню, стянула теплый плед и, закутавшись в него, уснула.
        Проснулась от того, что ощутила зверя рядом.
        -14-
        Мой непроизвольный глубокий вдох дал ему знать, что я не сплю.
        Кровать прогнулась под его тяжестью, и с меня тут же откинули плед. Я хотела резко подскочить, но сама же себя и осадила: нет смысла… Я отдалась ему, приняла нашу связь. От того, что я буду скакать от него сайгаком, лучше никому не станет, а вот хуже - сомневаться не приходилось.
        Я вздохнула глубже снова и задрожала. От прикосновения горячих рук казалось, что воздух вокруг резко выстудили. По коже побежали мурашки. Его большие пальцы легли на выпирающие костяшки бедер, нежно обвели… когда он двинулся выше, я задрожала сильнее. Воздух проталкивался в легкие рывками, дыхание участилось. Он навис надо мной и склонился к самому животу лицом, медленно вдохнул, провел кончиком носа к ребрам. Поднялся выше… Замер.
        Мне показалось, он ждал, что я найду в себе мужество взглянуть в его глаза, но я не нашла… Вместо этого облизала пересохшие губы. Послышался его напряженный выдох, и на мою грудь легли его ладони, слегка сжали, обрисовали пальцами соски… Зверь изучал. У него впервые было на это время. А я старалась позволять ему это, не бороться, не дернуться… хотя далось мне это с трудом.
        Он коснулся моих губ, уверенно разомкнул их языком и проник им внутрь. Не отвечать ему было невозможно. Мир как будто ждал моего сопротивления, но я не оправдывала его ожиданий. Наоборот… Подняла руки и уперлась в его грудь ладонями, но не отталкивая, а впиваясь ногтями в кожу.
        Зверь одобрительно зарычал мне в губы так, что у меня самой завибрировало в груди. Но вдруг словно сорвался… Резко отпрянул и дернул с моих бедер белье, а с ним - все мои внутренние пружины. Я рывком села на кровати, но он тут же рванул меня за ноги на себя, и я снова упала спиной в подушки, пытаясь сжать ноги.
        - Расслабься, - рыкнул он, но я только больше съежилась, обхватив себя руками. - Аня…
        Он шумно выдохнул и замер, оглаживая ноги. Его грудь ходила ходуном, но руки снова двинулись к животу, пальцам вернулась чуткость. Я чувствовала, что это терпение стоит зверю всей его выдержки. Мир медленно и не спеша оглаживал живот, грудь, повторял путь пальцев губами, возвращая пугливое желание. Когда его губы сомкнулись на соске, голова закружилась. Я всхлипнула и прикрыла глаза, расслабляясь, опустила руки на его плечи, робко оглаживая.
        Чувства, хлеставшие внутри, сводили с ума от противоречий. Я ненавидела его, боялась, мне претило то, как меня ему продали. Но то, как он сдерживал свою звериную природу и явную жажду близости, давало какую-то призрачную надежду.
        Он осторожно подтянул меня к себе, скользнул влажными пальцами между ног, увлажняя лоно, и резко толкнулся, закидывая ноги себе на плечи. Я лишь глухо вскрикнула, а он вдруг нежно коснулся губами лодыжки, провел по ней языком и следом осторожно прикусил, пуская по телу горячую волну, сметающую все ожидания. Но времени прийти в себя не дал, переходя в жадный хлесткий ритм. Его не устраивал стон, он требовал крика. И я кричала, забывшись, отдавшись в его руки полностью… Мои пальцы впивались в простыни, в горле пересохло, а в животе скручивался колючий горячий клубок, грозящий разнести меня на осколки.
        - Пожалуйста… - всхлипнула еле слышно, задыхаясь.
        Мирослав резко вышел и, перевернув меня на живот, неожиданно скользнул языком между ягодиц. Жесткие руки обхватили бедра, не позволяя вырваться, а от действия мужчины разум заволокло туманом. Его язык то нежно касался тонкой кожи, то срывался резко вниз к самому чувствительному узелку, опаляя жаром, от чего внутри все сжималось. Мне казалось, я не выдержу. К счастью, не только мне… Мирослав напоследок обвел языком ямочки на пояснице и снова вошел в меня, вдавливая тело в подушки. Он уже не спешил, чувствуя, что мы оба на грани. Проникновения стали глубокими и сильными, беспощадно приближая к финалу. И он не заставил себя ждать, напоминая выброс огромной волны на берег, разметавшей то, что еще оставалось от меня, в пену…
        - Не выполняешь… моих требований, Аня? - прошептал он мне в спину, тяжело дыша.
        - Я… замерзла, - дернулась под ним, но проще было сдвинуть грузовик.
        - Согрелась? - усмехнулся он и, не дожидаясь ответа, поднялся.
        Не удостоив меня более внимания, Мир вышел из спальни, и лишь когда он скрылся из виду, я моргнула, понимая, что пялилась на его обнаженное тело. Поднявшись рывком, я замоталась в простыню и вылетела в гостиную. Мирослав стоял у камина, сложив руки на груди.
        - Мне сказали, что я уеду с тобой! - гневно выпалила я, останавливаясь в паре шагов.
        - Ты - моя, - скосил он на меня глаза, - поэтому да, уедешь…
        - Кто я для тебя, Мирослав? Что меня ждет?
        Он повернул голову и склонил ее также, как тогда с Леркой. На его скулах и груди притягательно запрыгали отголоски пламени, глаза угрожающе сверкнули. Я ожидала, что тоже упаду на колени, но ничего подобного не произошло.
        - Зависит от твоего поведения, - ответил Мир неожиданно спокойно.
        Меня захлестнула злость.
        - А как себя может вести твоя «вещь»?!
        Он вдруг рванулся ко мне и яростно дернул с меня простынь:
        - Во-первых, не прятаться от меня! - зло скомкал ее и отбросил в сторону. - Во-вторых, ты - не вещь! - рявкнул он так, что я шлепнулась голым задом на пол. Мирослав подошел ко мне, ничуть не стесняясь своей наготы, в отличие от меня: - Ты - моя Истинная. Когда я приведу тебя в свою семью, к тебе будут относиться, как к моей избранной. Если я услышу, что ты называешь себя «вещью» - убью, Аня. Как и любого, кто будет к тебе так относиться. Ясно?
        - Отпусти меня… - жалко прошептала я, глядя на него снизу-вверх. - Я знаю - ты можешь…
        Зверь шумно сглотнул, глаза его налились пугающим ледяным металлом. Он опустился рядом, не спуская с меня глаз:
        - Никогда, - прозвучало холодно, а мне послышался отчетливый лязг замка на моей клетке, - и не проси больше об этом.
        Он поднялся и вышел из гостиной, а я еще долго сидела на полу, приходя в себя. Мне некуда было пойти, в этом месте ни один уголок не принадлежал мне… Подтянув под себя ноги, я оперлась спиной о стену и смотрела на пламя в камине до тех пор, пока веки не стали тяжелыми и я не уснула.
        -15-
        След был большим… Снежинки уже припорошили его, но я четко видела очертания внушительной лапы. Присмотревшись, заметила красную бусинку в центре, как будто тот, кто оставил след, был ранен. Я принюхалась… Пахло кровью. Захотелось лизнуть, но я сдержалась… Следы уходили в сторону склона - зверь явно направлялся на скалу. Я переступила с лапы на лапу. Хотелось броситься за ним, но я чувствовала - это не мой путь. Снег шел, следы заметало все больше…

* * *
        Меня разбудил его голос. Я вскинулась в кровати и перевернулась на живот, запутываясь в пледе еще больше. Мирослав говорил с кем-то в гостиной, но, так как я не слышала его собеседника, поняла, что общался он по мобильнику. Короткие ответы-команды - не более, никаких эмоций вообще. Сжав руки на одеяле, я вдруг почувствовала на большом пальце правой руки широкое кольцо.
        Оно было из белого тяжелого металла, без камней, но все сплошь покрытое какими-то рисунками-знаками. Бороздки букв были наполнены чем-то черным, от чего знаки казались ярче. Догадка поразила меня внезапно. Я попыталась содрать кольцо, но ничего не вышло.
        - Нет, Кир, - послышался более громкий рык Карельского. - Все решено. Тема закрыта.
        Я услышала его шаги в сторону спальни и еле подавила желание броситься под плед. Мирослав застыл на пороге комнаты, устремляя на меня взгляд. Мне стало интересно, чем он здесь занимался, раз был вынужден ходить в строгом костюме, который, на удивление, ему невероятно шел.
        - Мы уезжаем завтра, - бросил он, когда наши взгляды встретились. - Сегодня можешь провести день так, как хочешь. Водитель в твоем распоряжении…
        - А без водителя можно?
        - Можно. Посидеть в квартире. Вечером Зул ждет нас на… - он усмехнулся, - вечере. В честь подписания договоров о сотрудничестве.
        - За что ты так ненавидишь ведов? - позволила себе вопрос.
        - А того, что произошло, недостаточно?
        - А ты уверен, что виноваты именно мы? У тебя с таким характером наверняка полно доброжелателей.
        Он посмотрел на меня со снисходительной усмешкой, как на глупую девочку.
        - С моим характером? - двинулся к кровати, недобро щурясь. - Ты думаешь, мой характер - исключение, и я заслуживаю ту задницу, в которой оказался?
        А вот теперь от него шла явная угроза. Глупо. Нашел, на кого рычать.
        - Я не знаю, - пожала спокойно плечами, - по мне - довольно заносчивый, самоуверенный и вспыльчивый.
        - Был бы я вспыльчивый, Аня… - он встал на край кровати коленями, нависая надо мной, и я съежилась, - ты бы сейчас вряд ли смогла сесть на свой симпатичный зад.
        - То есть, для вас нормально заниматься рукоприкладством?
        - Звери любят пожестче, но не со своими женщинами. Своих мы оберегаем.
        - И бегаете на сторону срывать винтики?
        Он рассмеялся, обнажив идеально ровные белые зубы с чуть удлиненными клыками. Оторвать взгляд было невозможно.
        - Я не знаю, - пожал, наконец, плечами, оценивающе глядя на меня. - Пока меня все устраивает.
        В моей груди вдруг запульсировало незнакомое звериное рычание, и я, сама не ожидая, кинулась на Мирослава. Надо было видеть его лицо! Хотя не все эмоции, промелькнувшие на нем, мне были понятны: удивление - ладно, а вот чем он восхищался в данный момент? Сидящей на нем голой и рычащей мной? Одним движением я разорвала на нем рубашку и полосонула не пойми откуда взявшимися когтями по груди.
        Знала бы, что так умею, хрен бы он зажал меня в углу той гостиницы! Но состояние непонятного помешательства схлынуло также стремительно, как и появилось, и я с ужасом воззрилась на результаты своих действий.
        Мир не шевелился, все также блуждая по моему лицу любопытным взглядом. Губы мужчины кривились в неуместной усмешке, он словно не замечал набухающие кровью полосы от моих когтей.
        - Рукоприкладством, говоришь? - усмехнулся шире. - Да ты дикая кошка, Аня, а прикидываешься безобидной овечкой.
        Он резко вывернулся и опрокинул меня на спину, подминая собой.
        - Прости… - выдохнула я, сжимаясь. - Я не знаю, что это было.
        - Прекрати извиняться, - вдруг зло рявкнул он. - Бесишь своим блеяньем! Это Зул научил тебя считать себя овцой?
        Он вдруг уставился на меня пугающим злым взглядом, на его лице заходили желваки. Остатки рубашки отлетели в сторону, а на моих запястьях сомкнулись стальные пальцы. Я жалко всхлипнула в ужасе и забилась под ним. Стало также жутко, как в первый раз в гостинице.
        - Пожалуйста, не надо! - проскулила я.
        - Заткнись! - зло рявкнул он. - Мне не нужна безвольная подстилка, которой ты прикидываешься.
        - Я не…
        - Я сказал заткнуться! - процедил зверь. - Хочешь знать, как мне нравится?!
        Он перевернул меня, скулящую от страха, на живот и больно выкрутил руки за спину.
        - Не надо! - рыдала я. - Пожалуйста!
        - Не знаю таких слов, - равнодушно заметил он и запустил ладонь мне между ягодиц. Жесткие пальцы бесцеремонно скользнули к туго сжатому колечку, надавили, давая мне ясно понять о его намерениях.
        - Сволочь! - рыкнула я и с силой дернулась.
        - А вот это уже лучше, - последовала издевательская усмешка. Он убрал на секунду руку и вернул уже увлажненные слюной пальцы, надавливая сильнее, почти проникая. - Буду трахать тебя так, как захочу, овечка, - зверь куснул меня больно за ухо, и я зарычала. - Иметь во все дыры…
        С последним его словом во мне что-то лопнуло, словно пузырь, и рванулось наружу. Когти удлинились, я зашипела и дернулась со всей силы. Но он не выпустил. Дал только перевернуться на спину и вцепился в запястья, не позволяя себя оцарапать. Я билась в его руках, рыча и выгибаясь, а зверь смотрел, сосредоточенно и серьезно. Мышцы всего его тела напряглись, глаза хищно сузились, но довольно блестели.
        - Умница, - наконец, выдохнул он, когда моя агония начала стихать, а шипение обернулось предупреждающим воем - так подвывают загнанные в угол кошки в минуты опасности и страха. - Даже так?
        - Иди к черту! - рыкнула я, пытаясь прекратить выть.
        - Теперь только вместе с тобой, - оскалился он, но тут же требовательно добавил: - Ты поняла, кто ты на самом деле?
        Я тяжело дышала, зло глядя на него из-под спутанных прядей:
        - Что ты со мной сделал? - выдохнула испуганно.
        - Выпустил тебя настоящую, Аня, - в его голосе послышалось разочарование и непонятная мне злость.
        Он резко поднялся с кровати и вышел из комнаты. Вскоре я услышала шорох дверцы встроенного шкафа, а потом - звук с силой хлопнувшей двери.
        -16-
        Я еще долго дрожала под одеялом, глядя на свои трясущиеся руки. Всей моей квалификации не хватало понять, что со мной происходит - веды не шипят и не полосуют никого когтями. Все это пугало неизвестностью до чертиков: мне необходимо каждую минуту быть в себе уверенной, ведь вся сила психика держится на уверенности в ней… Если верить «Матрице», так вообще могла бы пули на ходу останавливать, и наши говорят - для психиков это реально. Не понимать себя, наоборот - фатально.
        - Возьми себя в руки, Аня… - скандировала я себе, так кстати вспомнив подходящий голливудский фильм, - вставай…
        Но мне, в отличие от героини «Матрицы», не помогало. Все, что смогла - дотянуться до мобильника, но тут же отбросила его подальше: теребить лишний раз Леру не стоило, он и так был сам не свой. А еще этот долбанный вечер!
        Внезапно в груди завибрировало от злости: а не пошло бы оно все! Карельский вон не пугается меня, даже овцой перестал называть! Значит, впечатлила.
        Мысли, наконец, перестали метаться и потекли в чашу моей уверенности, унимая дрожь. Та, по ощущениям, даже переполнилась в какой-то момент, и я поспешно отбросила плед.
        - Я покажу ему овцу! - прорычала зло под нос.
        Зная Зула, сомневаться в уровне приема не приходилось. И я на них бывала постоянно, даже несколько платьев имелось. Только дома.
        Быстро собравшись, я задумалась, как найти водителя, но тот объявился сразу, стоило мне открыть двери. Окинул равнодушным взглядом, посторонился… Но когда я уже ступила к лифту, бросил:
        - Мирослав Владимирович просил вам передать…
        Пришлось обернуться. Водитель протягивал мне кредитку.
        - …Чтобы вы нашли что-либо подходящее из одежды на вечер.
        Смерила его взглядом и равнодушно обернулась к лифту.
        - Отвезете меня домой?
        Он не снизошел до ответа, просто молча шагнул за мной в лифт. По дороге я попросила остановиться у первой попавшейся аптеки. Столь небезопасная интимная связь с оборотнем меня не устраивала, и я совершенно спокойно приняла решение озаботиться проблемой сама, раз Карельскому плевать.
        Первой я выпила таблетку экстренной контрацепции там же в аптеке, вторым делом купила упаковку противозачаточных. Проблема оставалась в интервале: таблетки начинают пить только с первого дня цикла, экстренная пилюля не спасет до его начала.
        - Плохо себя чувствуете? - поинтересовался водитель, стоило вернуться в машину.
        - Нет, - холодно бросила я. - Теперь ко мне домой…
        Чувствовала я себя на удивление очень хорошо. В теле лениво блуждала какая-то незнакомая, но безумно приятная энергия, словно ожидая часа прорваться наружу, как тогда, в страхе перед действиями Мирослава.
        Я уселась на кухне, помешивая чай и размышляя…
        Более непонятного мужчину я не встречала в жизни. Зверь в человечьей шкуре, холодный, жесткий, расчетливый и равнодушный. Прикоснуться к нему страшно, сказать что-то не то - немыслимо, встретиться с его взглядом - сродни провалиться в зимний бочаг и захлебнуться жидким льдом. Он взрывался не пойми от чего и словно перевоплощался в настоящее животное, готовое перегрызть глотку. Я помнила его рык «Беги, тварь …» - такое сложно забыть. Только за что? А потом вдруг резкое приятие ситуации… Боялся своей смерти? И на самом ли деле ему грозила смерть также, как и мне? Неужели я реально стоила того, с чем он ради меня расстался? Сомнительно… А ведь мог попробовать распутать узел этого колдовства и принуждения!
        Я встрепенулась, неосознанно вскакивая с кресла и вглядываясь в окно. То, что ему это было не нужно, ничего не значило! А что, если найти ту нить, потянув за которую, колдовство развяжется? Теоретически это было возможно.
        Любые заклятья делались на крови…
        Вдруг голова немного закружилась, а перед глазами всплыло странное видение - звериный след в снегу, в центре которого алой бусиной лежала капля крови… Подсознание подкидывало версии? Я где-то видела эту картинку или придумала сама? Если Мир был в звере, значит, его кровь могли взять только в звериной ипостаси. Но главное - как умудрились приплести меня? У меня не брали кровь! Я две недели жила у Варвары…
        Брови сдвинулись на переносице: Варвара…
        Могла ли она предать? Если заставили, то да… Могли заставить? Вполне. Только кто? Кому это понадобилось? Зулу? Как еще объяснить, что не успела я добраться до офиса, а он уже тыкал Мирослава носом в контракт? Хотя будучи мастером управления временем, он мог просто оперативно получить информацию и извлечь из ситуации пользу.
        И?! Что может рядовой психик против Магистра «энд ко»?
        Ни черта!
        Рычать, шипеть и огрызаться, сидя на поводке у Карельского.
        Я прошла к шкафу, выбрала обтягивающее черное платье в пол - самое то для траура, но, пока записывалась в любимый салон красоты, передумала. Почему - не знаю, но рука потянулась к серебристому, расшитому мелкими камнями. Я надевала его лишь в магазине, и так и не решилась никуда в нем выйти - очень дорогое платье, казалось, затмевало меня - то, что нужно, чтобы отвести от себя взгляды на сегодняшнем вечере.
        Вечер… Кто там будет? Зачем это все? Игрались бы сами в свои мужские игры! Мне как никогда хотелось прикинуться «предметом договора» и пересидеть дома, но я, в очередной раз взяв себя в руки, выскочила к машине с платьем и туфлями в пакете, изо всех сил стараясь не думать, когда теперь вернусь.
        -17-
        Улицы уже утонули в сумерках и пробках, когда я вышла из салона на морозный воздух. Платье обнимало, словно коконом изо льда, не грея. Но мне неожиданно понравилось это морозное прикосновение. Постояв немного под крыльцом, я нехотя направилась к авто.
        - Мирослав ждет, - заметил водитель с раздражением, будто ни для зверя, ни для него это недопустимо в принципе.
        Я промолчала.
        Как я и думала, Магистр собрал всех в своем излюбленном месте - ресторане «Другие небеса». Все по самому высшему разряду: сверкающие дорожки, пресса у входа и полный состав института в качестве приглашенных. Я только успела сбросить с плеч пуховик на сиденье и подхватить клатч, как машина замерла у дорожки и дверь тут же открылась. Мирослав наклонился, подхватил мою ледяную ладонь, и я оказалась в его руках. Зверю было плевать на десятки устремленных на нас глаз. Он рывком прижал меня к себе, скользнул носом по шее, шумно втягивая воздух. Замер на секунду, выпрямился и повел меня внутрь, не говоря ни слова.
        - Что это было? - мне надоело ни черта не понимать в его поведении.
        Ожидаемо даже не удостоил взгляда, но снизошел до ответа:
        - Питер забивает меня таким количеством отвратных запахов, что хочется блевать… Твой облегчает… состояние.
        Сбоку от меня вдруг откуда-то взялся Кирилл:
        - Впечатляет, - только и сказал он, красноречиво осматриваясь, а Мирослав лишь недобро усмехнулся.
        В присутствии Кирилла хотелось сжиматься. Я прильнула к Мирославу, стараясь не смотреть на его брата, но все же чувствовала его внимание. Его оценивающий взгляд прошелся по мне, задержавшись на грани дозволенного, и нехотя соскользнул. Он пугал меня, пожалуй, даже больше Мира.
        В здания нас встретил хостес и провел к полукругу лифтов в центре роскошного холла.
        - Что захотел Зул в обмен на меня? - спросила я, едва створки лифта захлопнулись.
        Я видела, как уставился на меня в изумлении Кирилл, но Мирослав воспринял вопрос удивительно спокойно.
        - Мою лояльность…
        Я одарила зверя непонимающим взглядом.
        - Наш с Киром отец недавно скончался, - продолжил Мирослав, расслабленно глядя на меня. - Зул боялся моей агрессии…
        - Твоей? - я непроизвольно глянула на Кирилла, и тут же пожалела об этом. Оборотень не спускал с меня жгучего взгляда, и сложно было понять, что за ним кроется…
        - Моей, - хищно оскалился Мир. - Я бы прижал ведов так, что ни одного бы не осталось на моей территории.
        Взгляд Кирилла метнулся к брату, глаза недобро блеснули.
        - А теперь, получается, не прижмешь? - пытливо глянула в глаза Мирослава, чувствуя, что ступаю по тонкому льду, и тот уже хрустит под ногами.
        - Отчаянная, - усмехнулся Кирилл, качая головой.
        Взгляд Мирослава вдруг изменился. Он словно резаком вошел им в меня, и, будто снимая корочку, потянул его вниз… Под ним, казалось, затрещала ткань платья, послышался звон осыпающихся дорогих бусин, и лед подо мной хрустнул… Но Мир вдруг сам же меня и поймал, притягивая ближе:
        - Получается, так… - выдохнул мне в губы и вдруг настороженно подался носом к шее… но тут створки лифта распахнулись, и мы оказались в большом зале ресторана.
        «Другие небеса» чем-то напоминал кабинет Магистра, только в несколько раз больше. За панорамными окнами догорал умопомрачительный закат над морем облаков, а позже - я знала - небо расчертят огни северного сияния. Гости уже ожидали, держась ближе к барной стойке, и, стоило нашей троице выйти из лифта, как все взгляды молниеносно облепили нас.
        Стало понятно, что именно праздновал Зул - победу над врагом. Без войны. И чувства Мирослава мне тоже были понятны. Если он занимал агрессивную позицию, значит на то были причины - в них я пока не видела смысла углубляться. Но ведь это значило, что все подстроил именно Магистр!
        - Господа…
        А вот, собственно, и он. Мягко подкрался, ничем не уступая оборотням, ослепительно улыбнулся…
        - Аня, - отдельный кивок в мою сторону. - Прошу вас.
        Зул Вальдемарович повел рукой в приглашающем жесте и громко возвестил:
        - Коллеги, прошу приветствовать наших северных гостей…
        - Смотри, детка… - зло усмехнулся мне Мирослав на ухо. - Узнаешь этих людей?
        Я понимала, что он имеет ввиду. Мои коллеги, знакомые стояли сейчас и лучезарно улыбались пламенной речи Зула, в которую я не вслушивалась. Магистр сделал все, чтобы моя продажа выглядела, как добровольное пожертвование… Ну, то есть, «подложничество». Ушлая Воржева легла под врага, чтобы империя северных смогла жить спокойно в условиях изменившейся политики. Мне дадут медаль? Кажется, нет…
        Ступая рядом с Миром, я собирала на себе весь спектр взглядов, как раньше камешки-заговорники в лесах Карелии. Коллекция сразу же получалась занимательной: были тут непонимающие, пара сочувствующих, но в основном я видела осуждение, неверие и зависть… Я прямо читала эти мысли бегущей строкой в их глазах: «А Воржева в Карелии даром времени не теряла». И ведь большинству невдомек, что зверям обычные женщины даром не нужны, ну разве что поразвлечься… Мирные союзы из-за них никто заключать не будет.
        Лишь бы Валеры не было здесь…
        -18-
        Атмосфера лицемерия цвела вокруг подобно северному сиянию, что расплескалось за окнами. Зул сидел за нашим столом, вел с Карельскими деловые беседы о политике, вплетая в них ключевые моменты сотрудничества: возвращение филиала нашего института в Сортавалу, который "вдруг" закрылся на бессрочный ремонт полгода назад, упрощение получения ведовских виз в Карелию, получение трех мест в собрании правящих вместе с правом голоса… Я замечала, что больше отвечал Мир, оставляя Кириллу второстепенные вопросы. Зул периодически бросал на меня проникновенные взгляды, но я их избегала: продал, так что уж теперь переживать?
        Я предпочитала смотреть на Мира. Со мной он был не таким, здесь - настоящим правящим. Прямым, острым и холодным. Зул пытался расслабить его какими-то сторонними темами, Мир срезал его на ходу, возвращая в русло сухой деловой беседы. Хотя, зная Магистра, скорее, можно было предположить, что он просто проверял своего союзника. Я видела, как довольно он кривил губы после каждого раунда. А Мир периодически окидывал хмурым взглядом гостей и еле заметно неприязненно кривился.
        - И, кстати, Аня теперь могла бы стать главой ведов у тебя… - заметил Магистр как бы невзначай. - Если решишься на это, я приму ее кандидатуру…
        Я даже не успела испугаться умелому вплетению меня в политику.
        - Давишь, Зул, - холодно отметил Мир. - Я не с потрохами продался, а лишь пошел на уступки. Ведовскую службу мы еще не ввели…
        Неожиданно стало так тошно, что замутило по-настоящему.
        - Мне надо в туалет… - выдавила я и бросилась в уборную, стараясь не смотреть ни на кого.
        Но стоило нависнуть над раковиной, хватая ртом воздух, за мной следом влетел Мирослав. В два шага оказался рядом и, обхватив руками со спины, прижал к себе.
        - Аня… - тихо выдохнул на ухо, а мне и вправду стало так хреново, что начала бить крупная дрожь.
        Наши взгляды встретились в тускло освещенном зеркале. Только сейчас я заметила, что ниже его чуть ли ни на две головы…
        - Уйди, пожалуйста… - прошептала я, но не сдержалась: - Можешь быть доволен…
        - Чем мне быть довольным? - со свистом выдохнул он. Его глаза зло блеснули.
        В двери кто-то попытался войти, но стоило Миру рявкнуть «Вон пошла!», и мне на помощь уже вряд ли кто еще посмеет сунуться. Кажется, это была Зорька… Не очень дипломатично вышло… Я прыснула от этой мысли, скривившись, а он развернул меня и впился в мои губы. И я отчаянно рванулась зверю навстречу… Я знала - он сможет сделать так, что все то дерьмо, что окружало сейчас, покажется мне цветущей полянкой. Но я проиграла сразу… Внешняя подпорка, которой я недавно обзавелась, (внутреннего стержня - я уверена - у меня не было) тут же испарилась, и я обмякла в его руках, позволяя зверю все: запустить язык себе в рот, задрать платье и без церемоний рвануться рукой мне между ног… Я застонала, хватаясь руками за его плечи, …
        …Когда он вдруг сомкнул пальцы на моем горле…
        - Что ты с собой сделала… - он пугал меня раньше? Черта с два… вот теперь он напугал меня так, что сердце едва не остановилось. Я широко распахнула глаза, приоткрывая рот. - ОТВЕЧАЙ!
        - Что… - все что могла - хрипеть.
        - Твой запах изменился! - рявкнул он, тряхнув меня. Я обхватила его руку мокрыми ладонями. - ЧТО. ТЫ. СДЕЛАЛА?!
        И тут до меня дошло - таблетка…
        -19-
        - Я выпила таблетку контрацептива…
        - Ты… - выдохнул он изумленно, - …убиваешь жизнь… которую я мог тебе дать?!
        - Мир! - послышалось вдруг от входа, и в уборную вошел Кирилл. - Не надо. Она не знала.
        Пальцы Карельского дрожали на моей шее, словно боролись с желанием эту шею свернуть. Наконец, он толкнул меня к стене и, обернувшись к зеркалу, одним взмахом разнес его в дребезги. К моим ногам рванулся сверкающий дождь осколков, а Мир вылетел из туалета.

* * *
        Машина больше стояла, чем ехала, и мне казалось, что я в какой-то ловушке. Я сидела на заднем сиденьи, поджав под себя ноги, и бездумным взглядом смотрела в окно.
        - Аня… - подал вдруг голос Кирилл, сидевший рядом и являвшийся причиной того, что я чуть ли не вжималась в противоположную дверь. - Ты как?
        - Фантастически…
        - Ему тяжело, тебе не понять…
        - Куда уж мне! - вспыхнула я, резко оборачиваясь. - А вы попробуйте еще меньше объяснять! Тогда каких-то пара дней - и он прервет мои мучения и задушит…
        - Хватит! - рыкнул Кир, раздув ноздри. Я заметила, что он яростно сжимает кулаки и смотрит на меня так, будто кинется… Час от часу не легче! Мне моя прежняя жизнь казалась беспросветной хандрой?! ХА! - Ты просто ни черта не облегчаешь ситуацию! Наши женщины готовятся для мужчин чуть ли не с рождения!
        - А как же истинность? - взыграло во мне любопытство.
        - Мы еще детьми понимаем, кто наша пара… - сказал он странным тоном, будто сомневался в этом.
        - А Мир?
        - У Мира нет истинной, он проклят.
        - За что? - подрастеряла я пыл. Что-то такое уже говорил Магистр, но это напрочь вылетело из головы…
        - Я не могу сказать тебе. Но, не имея истинной, мужчина не может занимать место в семье… - заметил Кир. - Только от истинной могут быть дети… Дети - продолжение рода. Не можешь продолжить род - никто.
        - Я что же, нужна ему, как инкубатор? - скривилась презрительно. - Билет на престол?
        Кир крепко ругнулся.
        - Теперь понимаю, почему Мир так бесится от тебя! Оборотни не разделяют все, что могут разделить люди, Аня! Мы любим, заботимся, испытываем желание и… - он вдруг шумно сглотнул, запнувшись.
        Его взгляд дрогнул, и Кир отвернулся к окну.
        Полное попадалово… Еще и против воли…
        - Неужели никак нельзя сопротивляться?
        - Зачем переть против природы? - все больше раздражался Кир.
        - Против принуждения, - я делала вид, что не замечаю этого.
        - Вот вы и прете, - процедил он. - Оба…
        Кирилл проводил меня до подъезда и сразу же направился в сторону набережной.
        Квартира зверя встретила безрадостным холодом… Осточертевшим до глубины души! Я рванула с себя платье, туфли и зашвырнула все в камин, сдобрила дровами… и скрутилась рядом, глядя на нерешительное пламя… Стекла-бусины чернели, покрываясь копотью, осыпались с перегрызенных огнем поводков-ниточек… Цена свободы. Без крови не выдраться…
        - Не подходи… - прошептала я, не оборачиваясь.
        - Аня… - выдохнул Лера удивленно. - Я пришел за тобой.
        - Он убьет тебя, второй раз предупреждать не будет.
        - Не убьет, если ты прекратишь перечить и пойдешь со мной!
        - Не пойду! Не хочу твоей смерти! Что ты сделал с охранником?
        - Усыпил.
        Я не оборачивалась.
        - Уходи…
        - Ты бы бросила меня?
        - Тебе не тягаться с Карельским, - я вскочила на ноги и обернулась: - Лера, не усложняй мне жизнь! Прошу!
        Он кинулся ко мне и, ухватив за запястья, дернул к себе, но я извернулась змеей и грызанула его за палец, следом зашипела и взвыла, как тогда в руках Карельского.
        - Пошел вон! - слова смешались с кошачьим воплем, и друг попятился, вытаращив глаза.
        - Аня…
        - Да провались ты, мать твою! - припечатала рыком так, что Лерку отнесло к дверям, а огонь в камине потух. - Забудь меня, Лера!
        Друг постоял еще несколько секунд, глядя на меня стеклянными глазами, потом скрылся в темноте. Я же согнулась пополам и побрела в ванную, где и провела всю ночь, спуская и подливая горячей воды с солью… У Карельского ее оказалось много…
        -20-
        Открыв глаза под водой, я обомлела… Глубокая пронзительная синева вокруг, вспоротая лезвиями солнечных лучей, и треск корки льда над головой. Но холодно не было. Душа билась от восторга, как шарик на привязи, зацепившийся за провода на ветру.
        Вокруг меня кружил белый кит. Медленно, плавно… Я видела, как раздувались его ноздри, как переливались перламутром отраженные лучики солнца на его шкуре… Но вдруг кит беспокойно рванулся под меня так же стремительно, сколь медлителен был секунду назад. Подхватил и подкинул к поверхности…
        Я вынырнула в ванной с громким вскриком. Легкие горели, возвращая себе утраченный кислород, голова страшно кружилась. Кое-как выпав на пол, я доползла до спальни и, дрожа, провалилась в сон.

* * *
        - Заглядывай иногда в договор. В нем четко прописано, что ты должен обеспечивать надлежащую охрану его предмету. Обеспечил?
        Послышался напряженный вдох, и я почувствовала его рядом. Он метался… Не снаружи - внутри.
        - Мирослав, она - слабость, - давил Зул. - А ты оставил ее с одним охранником.
        - А сколько мне нужно охранников, чтобы оберегать ее от твоих подопечных? - огрызнулся Мир. - Он - даг… Твоему зверьку повезло, что он беспринципен и подкрался сзади!
        Твою мать! Мой водитель - даг! Понятно, откуда такой еле сдерживаемый яд в каждом его слове. Откуда только Мир его взял?
        - Валера важен для нее, - снова заговорил Магистр. - Я поговорю с парнишкой, но ты тоже войди в положение: их жизнь очень изменилась всего за несколько дней, - увещевал он. - Ему тяжело смириться… Не рви их связь.
        - Благословить?
        Во мне взыграла злость на зверя, и я подскочила с кровати. Только голова закружилась, и я снова упала. Но, несмотря на то, что пошумела изрядно, ко мне никто не поспешил. Наоборот. Послышались шаги, и мужчины вышли из квартиры, а на мобильник пришло сообщение: «Одевайся. Через час уезжаем».
        - Да пошел ты… - процедила я.
        Не понимала, какого черта мне стало больно оттого, что Мир даже не удостоил меня внимания… Хотя, заглянув в зеркало, я даже порадовалась этому. Я не относилась к тем счастливицам, которым и так можно утром на работу поехать. Пришлось восстанавливать лицо, мне его еще «держать» не пойми сколько!
        Угрюмый водитель-даг встретил у дверей, но ничего сказать не осмелился. В лифте позволила себе рассмотреть его профиль пристальнее. Даги - клан северных воинов, гордых и взрывных на характер. Как такой тип согласился влезть в костюм и служить зверю - сложно понять. Наверное, за хорошие деньги.
        Зул ждал у подъезда. Я молчаливо застыла рядом, ожидая, пока он насмотрится на детскую площадку неподалеку.
        - Там у них не все просто, Аня, - перевел он, наконец, на меня глаза. - Я всегда на связи…
        - Лера…
        - Я позабочусь о нем.
        Качество заботы в последнее время вызывало опасение. Зная высоту полета этого человека, я очень сомневалась, что ему реально есть дело…
        - Не переживай о нем, - с нажимом потребовал Зул Вальдемарович. - Будь осторожна.
        «А не пошел бы и ты», - подумала я и отвернулась.
        - Воржева… - ткнулось в спину неодобрительно.
        Как ни старалась смотреть всю поездку в окно, Мир, сидящий на переднем сиденье, изматывал мои и так растрепанные нервы. Его эмоции туго пульсировали в области моего солнечного сплетения, сбивая дыхание. Я не понимала их, но чувствовала - ему плохо. И я не отказывала себе в мести, раз уж он тоже меня чувствует. Пялилась на него все время, пытаясь досадить ответными эмоциями, но лишь терялась взглядом в напряженных мышцах его шеи, пульсирующей вене, скулах…
        - Б**ть… - выругалась себе под нос и отвернулась.
        Жаль, что мы мало что знаем про оборотней. Только в общих чертах. Оборотные у них лишь мужчины, женщины, которые рождаются от оборотней, зверя иметь вроде бы не могут. Хотя, это также не точно. Варвара почти ничего мне не рассказывала, хоть и прожила на их территории много лет. А в институте оборотней было мало, но никто из них особо не распространялся. Выезжая за пределы своих территорий, они подписывали какой-то договор, слышала, с непростыми условиями. Лерка тоже ничем не отличался от обычного парня, я не замечала у него никаких загонов. Но теперь ему не позвонить и не расспросить…
        Как мы оказались на взлетной полосе, я пропустила, задумавшись. Дверь с моей стороны открылась, и я чуть не выпала наружу. Выдрав свой локоть у какого-то доброжелателя, побрела к частному самолету. Мир кому-то звонил, стоя чуть поодаль, и я, проигнорировав его, поднялась по трапу внутрь.
        Непривычно. Вместо «счастья клаустрофоба» с плотным рядом сидений вдоль окон, моему взгляду открылся просторный аккуратный салон с диваном, несколькими креслами и парой столиков с обеих сторон.
        - Проходи, - послышалось за спиной, и я отошла в сторону, пропуская недовольного Кирилла. Ну, а куда мне проходить, откуда я знаю? - Любое место выбирай.
        - Вы такие милые с братом, - не выдержала я. - Кто вы во второй ипостаси? Пушистые кролики?
        Тяжелый взгляд Кирилла налился предгрозовой чернотой.
        - Сядь, - рявкнул он.
        Я зло усмехнулась и повернулась к нему спиной, делая вид, что осматриваюсь. И тут же услышала, как он рванулся ко мне.
        -21-
        Я зажмурилась, но вместо ожидаемой встряски меня вдруг отбросило на ближайшее кресло, а между нами встал Мир.
        Я не видела их лиц, только услышала:
        - Пора объяснить ей, как нужно себя вести!
        Меня так придавило чувством угрозы, что я с трудом смогла вдохнуть.
        - Ты слишком остро ее воспринимаешь, - неожиданно спокойно заметил Мирослав. - Не трогай.
        У меня вдруг закралось подозрение… Всего два слова в конце, но для зверя, не имеющего права на место в семье, звучало на редкость беспрекословно… И Кир отступил. А Мирослав обернулся ко мне:
        - Объясню…
        Я хотела снова съязвить, но одернула сама себя. Не стоило уподобляться озлобленному зверьку в клетке, хватающему хозяина за все, до чего удавалось дотянуться.
        - Прости, - бросила Кириллу, когда Мир куда-то снова вышел. Тот зыркнул на меня недовольно с дальнего кресла. - Нервничаю.
        Мужчина высокомерно промолчал, отворачиваясь к иллюминатору, а я скрутилась на своем кресле, устремив взгляд на заснеженный пейзаж. Метель уже обметала самолет со всех сторон, как дурная хозяйка, стирающая следы за гостями, которые еще не вышли за порог. Хотя, за такими гостями не зазорно…
        - Скоро? - услышала вопрос Кирилла.
        - Десять минут, - ответил Мир равнодушно.
        Кажется, сел в кресло где-то на противоположной стороне, возможно, рядом с братом. Подальше от меня. Я поморщилась от давящей фантомной боли. Что за дурость? Или, может, шиза? Я ненавижу зверя и одновременно злюсь на отсутствия его… внимания? В груди заворочалось знакомое злое рычание, а следом накрыло отчаянием…
        Я закрыла глаза. Ночь выдалась на редкость пакостной… Братья о чем-то разговаривали, но я не слушала. Набирающий силу гул двигателей убаюкивал…

* * *
        Глупая… Кажется, я заигралась в снегу, а когда подняла голову - стало поздно. Он был слишком близко… Большой снежный барс распластался на ближайшем валуне и не спускал с меня глаз. Я видела - он кинется. Загривок зверя вздыбился, уши прижались… И он прыгнул.
        А я закричала…

* * *
        - Она какая-то ненормальная… - послышалось недовольное. Кажется, Кир.
        - Аня! - Мирослав обнял меня, а я вцепилась в него так, словно от него сейчас зависела моя жизнь. Сердце колотилось, воздуха не хватало, я захлебывалась судорожными вздохами и сильнее сжимала пальцы на его плечах. - АНЯ!
        - Сон… - еле слышно прошептала я, так и не открыв глаз - пусть думает, что это я спросонья.
        Мир осторожно сел со мной в мое же кресло, настороженно прислушиваясь, а я, нахально поерзав, устроилась удобнее и притихла. Я не могла больше, мне нужна была передышка, а спокойное дыхание зверя, мерные удары сердца и его запах обещали чувство спокойствия. Но не тут то было…
        Его неосознанная привычка склоняться носом к моей шее и вдыхать запах повергала в ступор. Этот маленький интимный ритуал, казалось, привязывал к нему еще больше, но уже далеко не принудительно. Я чувствовала ту волну удовольствия, что проходит по его телу с каждым вдохом. Как успокаивается его сердце, расслабляются мышцы, замедляется дыхание. Он утаскивал меня за собой в тот мир, который уже не выпустит, в теплую нору, побег из которой будет равносилен гибели.
        Успокоиться не вышло. Я, в отличие от него, дышала все чаще, и Мир запустил пальцы в мои волосы, раздраженно прижимая к себе, не позволяя трепыхаться в его руках. Лететь оставалось всего ничего, и вскоре я с облегчением выпуталась из рук Карельского.
        Бесовец (1) заметало пуще Пулково. Морозный воздух обжег лицо и взбодрил, вынуждая проснуться. В Петрозаводске к самому трапу подъехало авто, на заднем сиденье которого я и затихла, меланхолично пялясь в окно.
        Зима в Карелии была в разгаре, она завораживала, несмотря ни на что. Город остался уже далеко позади, и теперь наш путь лежал через белое полотно. Как чистый лист моей жизни - можно все начать заново, только не понятно, как. Больше было похоже на стремительное движение к концу…
        Кир периодически отвечал на звонки, Мирослав вообще не отнимал телефон от уха, а я заметила, сколь разная у братьев была манера ведения разговоров. Кир говорил много, бегал невидящим взглядом по лобовому стеклу, суетился… Чаще всего он говорил «я», и, мне казалось, из шкуры лез. Мирослав же взвешивал слова, был краток и холоден. Его любимым было «нет».
        Мужчина-«нет».
        Часа через четыре мы проехали указатель на Сортавалу (2) и двинулись в сторону заповедника. Несложно было бы и догадаться. Заповедная зона - лучший вариант для оборотней. Вскоре показался и кордон, да не просто будка со шлагбаумом, а настоящая укрепленная граница. И ни одной машины…
        Мирослав вышел, а я увидела, как ему навстречу, чуть ли ни виляя хвостом, выскочило двое мужчин в форме. Интересная у них была манера поведения: головы опущены, взгляд бегающий… Один отчитывался, второй стоял в шаге позади. «Лишь бы не смотреть Миру в глаза», - догадалась я. Звери…
        Бросила взгляд на Кирилла и обнаружила, что он тоже не спускает глаз с брата.
        «Второй… он всего лишь второй, несмотря ни на что».
        Словно услышав мысли, Кир метнулся ко мне взглядом, полуобернувшись, и я ответила ему. Не смогла отказать себе в легкой ухмылке и вздернутой с иронией брови. Ну зачем мне такой враг? Мало мне одного?
        - Никогда не смотри мужчине прямо в глаза, Аня… - угрожающе выдохнул он. Иронии, предсказуемо, не заметил.
        - А то что? - равнодушно пожала плечами.
        - Нельзя, - огрызнулся он.
        - Просто нельзя? - продолжала сверлить его дерзким взглядом.
        - Если бы ты была моей женщиной, - произнес он вдруг таким тоном, будто я уже его, - пожалела бы…
        Водитель напряженно вздохнул, покосившись на босса, а я лишь презрительно хмыкнула и отвернулась к окну. А Кир вдруг добавил:
        - Он с тобой слишком церемонится.
        ________________
        1. Аэропорт в Петрозаводске.
        2. Город.
        -22-
        Дверь с противоположной стороны распахнулась, и рядом сел Мир.
        - Поехали, - скомандовал сухо и бросил на меня пронизывающий взгляд.
        Я отвернулась к окну, пытаясь совладать с эмоциями.
        - Кир, - от его тона все сжалось внутри, - в следующий раз запугивай мою женщину в моем присутствии.
        Это была смертельная угроза - я в этом не сомневалась. Спокойная и взвешенная.
        - Мы вернемся к этому вопросу, - процедил Кирилл. - Не здесь.
        Но Мира уже не интересовал его ответ. Он перевел взгляд на меня - я его чувствовала, хотя изо всех сил старалась любоваться видами за окном.
        Вскоре после нескольких лесных развилок машина подъехала к массивным деревянным воротам. Солнце сюда почти не проникало, высокие ели надежно оберегали густые тени, усиливая мои мрачные мысли. Но, стоило миновать въезд, я оказалась словно в другом мире.
        Ели остались позади, и дорогу автомобилю выстлали ярко-розовые лучи раннего зимнего заката. Я приоткрыла рот, вглядываясь в детали этого странного маленького поселения: аккуратные улочки, очищенные от снега, детские площадки, магазинчики, парки с ледяными фигурами. От домов вообще невозможно было оторваться: современные, двухэтажные, с большими окнами, иногда панорамными - высотой в два этажа. И нигде нет заборов. На улицах то там, то тут встречались жители - взрослые и дети. И все они провожали нас долгими взглядами.
        Наконец, мы выехали за поселение, центральная улочка сменилась аллеей, ведущей к большому дому. Автомобиль остановился перед парадным входом.
        Я не заметила, как мужчины вышли из автомобиля - продолжала пялиться на фасад здания. Снаружи все выглядело весьма располагающе: трехэтажный особняк - образчик современного архитектурного стиля - можно было бы смело ставить на обложку какого-нибудь глянцевого журнала о загородных резиденциях. Но я все больше нервничала. С каким бы удовольствием променяла сейчас этот вид на покосившийся сруб Варвары, занесенный снегом!
        Мирослав помог мне выйти, и, не позволяя вырвать свою ладонь, повел к входу.
        - Нужно обозначить свой приезд семье, - объяснил он. - И поедем домой.
        Я расслабленно опустила плечи и выдохнула с облегчением. И, конечно, от зверя это не укрылось. Он холодно ухмыльнулся:
        - Мне тоже не нравится здесь…
        Холл так неожиданно обнял теплом, что я аж задохнулась с мороза.
        - Ура! Папа приехал! - разнеслось по большому просторному помещению, сметая мои воображаемые пугающие декорации. - И дядя Мир!
        На лестницу выпорхнули два мальчика лет пяти и бросились наперегонки вниз. Откуда-то сбоку вышла молодая женщина: довольно простое лицо без косметики, на фоне которого даже ее кремовый свитер был более примечателен. Она протянула руку Кириллу, но тут же пискнула от неожиданности, когда тот вдруг дернул ее в свои объятья и зарылся лицом в волосы.
        - Папа! Папа! - два мальчика обняли родительский дуэт с обеих сторон, но мое внимание привлек другой голос:
        - Мирослав!
        Властный, требовательный, неприятный… Я мысленно опустила забрало при приближении еще одной женщины. Образчик стиля… Ухоженно-уложенная, в отличие от пассии Кирилла, дама невысокого роста с пронзительным острым взглядом, который она бесцеремонно вогнала в меня, едва завидев. Мир ограничился коротким кивком, остальные замерли, и даже дети вжали головы в плечи.
        - Аня… - начал он, но женщина сразу взвилась:
        - А не наоборот?! - помада явила десятки трещинок-морщинок вокруг губ, стоило ей ехидно усмехнуться, а я еле сдержалась, чтобы не поморщиться.
        - Аня, - повторил Мир хладнокровно, глядя исключительно на меня, и, тяжело вздохнув, продолжил: - Это - Ольга Михайловна, глава семьи.
        - Его мать, - добавила женщина.
        Мир отчетливо скрипнул зубами.
        - Аня, - представилась я, но протягивать руку не стала. Обозначать свой статус тоже не решилась, хотя с губ рвалось «предмет договора».
        Ольга Михайловна закивала, бесцеремонно осматривая меня.
        - Значит, истинная, - заключила она.
        Я вдруг почувствовала, как Мир принялся исследовать мою ладонь в своей руке, оглаживая большим пальцем выпирающие костяшки, при этом не спуская равнодушного взгляда с матери.
        - Вы удостоверились? - обернулась та к Кириллу.
        - Я удостоверился сразу же, - ответил за брата Мирослав, не повышая голоса, но тоном, исключающим любое игнорирование. - Аня - моя истинная.
        - Посмотрим, - ехидно оскалилась Ольга Михайловна. - Ты ведь перевезешь ее сюда?
        - Нет.
        - Мир, она не знает, как соответствовать… - начала она, но даже я уже знала, что прозвучит в ответ.
        - Нет, - отрезал Мир и обернулся к брату: - Кир, жду тебя в девять.
        И увлек меня за собой к выходу. Даже сидя в машине, он продолжал сжимать мою руку.
        - Не успела узнать имя жены Кирилла…
        - Мария, - желваки на лице Мира ходили ходуном, я чувствовала - он бесится внутри.
        - Хорошенькая… - не знаю зачем, но мне хотелось отвлечь зверя от мрачных мыслей. - И дети тоже…
        Мир молчал.
        - А ваши…
        - Помолчи, Аня… - и следом раздраженное: - Влад, притормози. Отвезешь ее.
        Когда за ним захлопнулись двери, мне словно влепили пощечину. Я даже дернулась, сжавшись, а зверь быстрым шагом перешел дорогу и направился куда-то через аллею. И что странно - в солнечном сплетении словно тоже закрылись двери… - я больше не чувствовала его эмоции…
        -23-
        Ехать на самом деле оказалось недалеко. Только теперь это не радовало. Я бы выдержала еще три таких дня, лишь бы оказаться подальше отсюда.
        Дом Мира отличался от остальных - укрытый большими разлапистыми елками и занесенный снегом он был больше похож на шале.
        - Здесь не чистят, что ли? - пробурчала я, утопая в снегу по колено.
        Влад молча подхватил мою сумку и пошел к крыльцу, протаптывая дорогу. Солнце уже почти село, мороз крепчал. Под ногами уныло заскрипело промерзлое дерево крыльца. Логово зверя не радовалось гостям…
        Но, стоило мужчине совладать с замком, и я попала во вполне современное жилище! Внутри было тепло. Влад щелкнул выключателем, и холл ярко осветился несколькими лампами под потолком и на стенах. В большую гостинуюа я ступила, робко оглядываясь.
        Все здесь было из дерева, в воздухе стоял горьковатый запах смолы. Половину стены гостиной занимал камин, которым сразу же и занялся Влад. Мой же взгляд заскользил от низкого столика к дивану, перескочил на маленькие окошки, за которыми уже совсем стемнело, хотя не было еще и пяти вечера. В противоположном углу я заметила лестницую на второй этаж, а стена за ней приютила в себе книжный шкаф. Но ничто не притягивало взгляд надолго. Не было здесь греющих душу деталей - ни фото в рамках, ни декоративных безделушек, ни люстры из рогов оленя… Ничего лишнего.
        - Сейчас вам доставят ужин, - обернулся на меня водитель. - Кухня там… - он указал в сторону входа. - Спальня на втором этаже. Ванная там же.
        - Можно в ванную?
        Влад кивнул.
        А я сделала медленный вдох… и запустила внутренний сканер эмоциональной обстановки, открываясь полностью, снимая мысленно все заслоны. Такое я обычно проделывала на заданиях со страховкой. Но здесь все равно помощи ждать неоткуда, а любопытство и чувство самосохранения толкали на риск.
        Мне хотелось знать больше…
        Стоило коснуться ладонью деревянных перил, в ауру упруго ткнулись огрызки эмоций, испытанные здесь хозяином - ничего особенного, никого он тут не загрыз. К середине пролета я осмелела.
        Лестница вывела меня на маленькую застекленную веранду, панорамное окно которой выходило на сосновый бор. Я поискала глазами выключатель и вскоре нашла его сбоку от лестницы. Пространство заполнилось мягким нижним светом, и, как показалось, теплом.
        За стенкой я обнаружила спальню… попереминалась с ноги на ногу, но все же шагнула внутрь. Деревянный пол, кровать… выключатель скользнул в руку…
        …но тут же меня едва не сбило с ног! Я схватилась за дверной проем, падая на колени. В голове зазвенело…
        Нет, я не слышала слов, я чувствовала когда-то вырвавшиеся здесь на волю эмоций. А это было гораздо опаснее. Что такое слова? Ничто. Только чувства правдивы. Где-где, а в собственной спальне Мир себе в эмоциях не отказывал. И вожделения не здесь не было и следа. Только злость, отчаянье, решимость… Особенно свежей была эмоция острой душевной боли. Она пронзала все, торчала острыми осколками из каждого угла и жалила при каждом движении! Кто-то сильно обидел моего зверя, так, что тот едва дышал здесь последнее время…
        Встав с колен, я утерла пот со лба. Вот и все, теперь Миру тут будет спокойно.
        В спальне все оказалось также лаконично, как и внизу: большая кровать, два панорамных окна - одно плотно зашторено, второе - открыто, ни столика, ни шкафа, зато тут имелся небольшой диванчик, сразу же пришедшийся мне по вкусу. Присмотревшись, я приоткрыла рот: в углу, выбиваясь из общего колорита, стоял мой рюкзак, который я бросила в гостинице при телепортации…
        Значит, мне обозначили место здесь, в хозяйской спальне.
        Рядом с входом я обнаружила дверь в ванную.
        Все же здесь чувствовалась рука дизайнера. Даже ограниченный в деталях, он все равно сделал это место особенным, таким, чтобы хозяин чувствовал себя уютно, насколько это вообще было для него важно. Единственное в доме зеркало я тоже обнаружила здесь. Большое, на пол стены, со сложной подсветкой. Сделала шаг и зажмурилась…
        У Мирослава, кажется, привычка бить зеркала… Кое-как перетерпев вспышку чужой боли и ярости, я задышала чаще, хватая ртом воздух…
        - Ч… блин! - не рискнула богохульствовать, опускаясь на пол.
        Злость Мира была настолько кристальной и острой, как куском льда под дых засадили! Пробрало до самого позвоночника… Непохоже, что это состояние было нормальным для зверя.
        Охая и постанывая, я кое-как добралась до понравившегося диванчика и рухнула на него, вымотанная до основания. Последняя мысль, осветившая мое потухающее сознание, была далеко не о духовном:
        «И почему я не занялась этим после ужина?!»

* * *
        Как же было страшно! Я перебирала лапами, выкручивалась, рычала, но куда там! Барс не двинулся с меня, продолжая жадно обнюхивать загривок. Его хвост метался из стороны в сторону - мне хорошо это было видно, будучи придавленной передними лапами к земле. В конце концов ему надоели мои метания. Он прихватил меня за холку зубами и тряхнул, не больно, но красноречиво делая первое и последнее предупреждение. Я притихла, шумно выдохнув, а он уже спокойно продолжил свои изыскания… Раздвинул носом передние лапы, развернул… и мы вместе уставились на мои кровоточащие подушечки…
        «Выгребать эмоции боли и ярости из пространства всегда болезненно… - подумалось вдруг мне совершенно осознанно. - Раны еще предстояло зализывать, но раньше их не было видно…»
        Выводы испугали, но барс покосился на меня неожиданно осуждающе и потянулся к моим лапам. Шершавый язык коснулся израненной кожи, и зверь принялся зализывать повреждения. Он жмурился, но бдительности не терял: одна его лапа, казалось, весила, как вся я: надавит чуть больше - и от меня останется мокрое место. Оставалось ошалело наблюдать за его действиями. Все происходящее было странно… Я дышала все чаще, словно просыпаясь там, во сне. Барс чувствовал мой испуг, но ему было плевать.
        «Отпусти».
        Он зарычал…
        -24-
        Проснулась я на том же диване, с сухостью в горле и ужасной головной болью. Раннее утро только-только занималось над лесом сиреневыми сумерками, края окна оплетали морозные узоры, искрящиеся в свете тусклой луны.
        С трудом приняв вертикальное положение, я осмотрелась. Мира не было. Прислушалась к ощущениям - отголосков его эмоций тоже, и это начинало беспокоить.
        Спустившись в гостиную, обнаружила потухший камин, свои вещи у дивана и звенящую тишину. Интересно, Мир так и не вернулся? Я что, одна в доме? С этими мыслями я провалялась в горячей ванной целый час, а потом, одевшись потеплее, устроилась на «своем» диване перебрать старый рюкзак.
        Неожиданно тишину дома нарушил какой-то мягкий перезвон. Через минуту он повторился, и я поняла, что это был звонок в двери, а открыть их кроме меня некому. Сбежав по лестнице, я остановилась перед камином - может, уже ушли? Но звонок повторился в третий раз.
        Подкравшись к двери и не найдя глазка, я все же решилась ее приоткрыть.
        На пороге оказался незнакомый мужчина. Его прозрачно голубые глаза странным образом устремились куда-то сквозь меня, но последовавшая открытая улыбка сразила наповал.
        - Здравствуй, - поздоровался он, все также не фокусируясь на моем лице. - Я - Келль. А ты…
        - Аня.
        Гость улыбнулся шире.
        - Очень рад с тобой познакомиться! - восторженно выдохнул он, протягивая руку. - Как ты?
        - Может, вы пройдете? - совсем растерялась я, пожимая его ладонь.
        - Спасибо! - Келль ощупал дверной проем с ближайшей стороны и ступил внутрь.
        Слепой!
        - Вам помочь? - обеспокоилась я, кидаясь к нему.
        - Нет, спасибо! Я здесь знаю каждый угол… - сообщил гость и тут же звучно впечатался лбом в угловую балку.
        - Осторожно!
        - Эта моя любимая, - потер он досадливо ушиб, - черт… - он скинул капюшон, высвобождая собранные в хвост длинные волосы, и растер ладони. - С мороза эхолокаторы еще не отогрелись…
        Я рассмеялась, беря из его рук пуховик. Не знаю, почему, но Келль не вызвал опасения.
        - Будете что-нибудь? - спросила я, позабыв, что понятия не имею, где это «что-нибудь» достать. - Только я тут не ориентируюсь, вчера приехала…
        - О, так я вам покажу все! - оживился мужчина и уверенно направился в боковую дверь, за которой обнаружилась небольшая кухня. - Здесь у нас должен быть стол… - он протянул вперед ладонь, ощупывая деревянную поверхность. Над столом висело несколько ламп на длинных проводах. - Там, - указал в сторону окна, - раковина, а сбоку должен стоять чайник…
        Действительно, чайник был на месте.
        - Заглянешь в холодильник? Может, что-нибудь там завалялось?
        В холодильнике обнаружился пакет с вчерашним ужином: несколько лепешек с мясом, каша с сухофруктами и что-то, напоминающее ряженку в банке.
        - О, - принюхался Келль, - королевский завтрак.
        Вскоре мы уже сидели с чашками чая и ароматными лепешками в тарелках, которые он разогрел на сковородке. Келль действительно превосходно ориентировался для незрячего.
        - Так ты только вчера приехала? - поинтересовался он, надламывая лепешку.
        - Меня привезли, - мягко поправила его я.
        - Понимаю, - он настороженно повел глазами, будто слышал еле уловимый шум. - Но ты была раньше тут?
        - Часто… Только не здесь, а ближе к Ламбергу.
        - Понятно… Нравится тут?
        С Келлем было удивительно легко, и так хотелось забыть обо всем, как о страшном сне. Вот я просто снова в Карелии, просто завтракаю с новым знакомым…
        - Раньше нравилось…
        - А я в восторге от этого места, - мягко улыбнулся он. - Мир привез меня сюда несколько лет назад…
        - Мир? - переспросила я.
        - Угу, - кивнул он, делая глоток из чашки. - Я не из стаи…
        Я уставилась на гостя с еще большим интересом.
        - А ты тоже… - замялась я. - Ну… оборотень?
        Мне уже казалось, я ни черта не понимала. Келль не вызывал у меня настороженности, которую неизменно вызывали звери.
        - Да, - улыбнулся он. - Только своеобразный…
        - Келль… - послышалось за спиной вдруг хриплое, и я вздрогнула.
        - Мир! - засиял гость, поднимаясь со стула. - Иди сюда…
        Мирослав обошел меня, не удостоив внимания, и ответил на объятия гостя. А я не спускала с него взгляда. Никогда не видела, чтобы Карельский улыбался без привычного оскала. Стоило ему нарисоваться, в груди расползлось чуждое тепло, а с ним вернулось и эхо чужих чувств. Он очень устал… Скорее всего, не спал вовсе, только где пропадал?
        - Мы познакомились с Аней, - обозначил очевидное Келль. - Будешь чай?
        Мирослав бросил на меня тяжелый взгляд и тут же вернулся к другу:
        - Я сделаю, сиди. Как дела?
        - Теперь гораздо лучше, - оживился тот. - Не пропадай больше так надолго, пожалуйста! Тем более… сейчас…
        - Прости, - Мир отвернулся к печи, а я встала из-за стола, чтобы удалиться, но меня тут же осадили, едва повернув голову: - Аня, сядь… пожалуйста.
        Я заметила, как хмурится Келль, настороженно прислушиваясь. Очевидно, пытался понять, что происходит в жизни его друга. Послушно опустилась обратно, равнодушно уткнувшись в чашку.
        - Ты же знаешь, я занимался лицензированием нового софта… - тяжело вздохнул Мир, зажигая огонь. - Испытания закончены…
        - Знаю, - кивнул Келль, - ты всегда переживаешь, а все проходит идеально.
        - Я не переживаю, - раздраженно мотнул головой Мир, усаживаясь за стол. - Все уже на стадии выхода.
        Я не поднимала взгляда от чашки, но внимательно слушала разговор.
        - Но я чувствую, ты измотан, дружище, - Келль умудрился сказать эту опасную фразу таким тоном, что при всем желании было сложно найти повод вспылить. - В чем тогда дело?
        И тут наши взгляды с Миром сцепились…
        -25-
        Я упрямо не отвела своего взгляда и тут же пожалела. Его губы тронула хищная улыбка, глаза вспыхнули в полумраке кухни, и мою грудь словно опалило жаром. Но не просто горячим, а плавящим любые мои попытки сопротивления. Я приоткрыла рот, тяжело вздохнула и вскочила с места:
        - Келль, приятно было познакомиться, - бросила на ходу и выбежала из кухни.
        Мир мог раздавить мою волю просто одним взглядом! Заставить ползать у своих ног и скулить от вожделения! Это он хотел сейчас сказать?!
        Я ворвалась в спальню и заметалась по ней в панике: я просто в заднице! И мне надо как-то все это рвать, выдираться, пусть и с мясом! Бежать!
        Когда на лестнице послышались легкие стремительные шаги, я рванулась в ванную и захлопнула двери. Но не прошло и двух секунд, как они отлетели в сторону, ударившись о стену.
        Мир вперил в меня горящий взгляд, застыв на входе, а я попятилась к раковине, дрожа. Хотелось рыдать от бессилия, страха и ужаса, что вызывал во мне этот мужчина! Я была готова забиться в первый попавшийся угол и пересидеть там остаток своей жизни, лишь бы не видеть больше этого взгляда!
        - Аня… - мое имя в его исполнении ошпарило нервы, и я рванулась к раковине, больно ударившись бедром. Из глаз все же брызнули слезы, и я тут же оказалась в его руках. - Аня…
        Я вырывалась, глотая слезы и жмурясь. Когти, которые были бы так кстати, так и не объявились, из груди вместо рыка рвались только всхлипы.
        Зверь подхватил меня на руки и вскоре опустил на кровать. И вот тут я зашипела, вскинув руки, как лапы, но бесполезно. Он содрал с меня рубашку и, резко развернув, прижал к себе спиной.
        - Тише, - зашептал в ухо, пережидая мои звериные завывания, - тише… Успокойся…
        - Уйди! - рыкнула я.
        - Позже, - скользнул он губами по шее, и спина сама прогнулась, бедра вжались в пах мужчины.
        - Нет! - рванулась в истерике. - Не делай этого со мной!
        - Я НИЧЕГО С ТОБОЙ НЕ ДЕЛАЮ! - вскричал он. - Успокойся! Я не трону тебя! - и добавил тише: - Аня, пожалуйста… Возьми себя в руки! Ты - самое важное для меня, я не причиню тебе вреда…
        - Ты плавишь мне мозги одним взглядом!
        - Ты тоже!
        Мы оба замерли, тяжело дыша.
        - Я схожу с ума, теряю волю и остатки самообладания с тобой…
        - Ты мог бы заставить…
        - Не могу, не неси чушь! - снова начал злиться он. - Моей воле подвластны только самцы!
        Я фыркнула и глубоко вздохнула, сдерживая облегчение, но продолжала дрожать:
        - Ты меня пугаешь… Я не хочу так.
        Он помолчал немного.
        - Мне жаль… Я был чрезмерно жесток с тобой…
        И ведь не скажешь, что у него не было на то причин. Я бы тоже, пожалуй, ненавидела людей, обязавших меня заключить союз с кем-бы то ни было, да еще такой, от которого нет сил отказаться! Людей, нашедших единственную слабость и воспользовавшихся ею подло и беспринципно!
        - Я не та, кто тебе нужна, - вдруг осознала с какой-то горечью.
        Он еле слышно усмехнулся.
        - У меня не может быть той, которая нужна, Аня… Только ты…
        Сама не заметила, как успокоилось все внутри. Мысли прояснились, паника улеглась. Мы дышали со зверем в унисон, зализывая эмоциональные раны друг друга. И ничего больше. Он не пытался овладеть мной, распалить желание и с жадностью его удовлетворить. Давал тепло в обмен на тепло. И это стало для меня какой-то опорой, знаком, что ему нужна от меня не только интимная близость.
        Показалось, что с ним можно… договориться.
        - Спасибо… - прошептала я неожиданно даже для самой себя.
        Мир на секунду сжал меня в руках сильнее, скользнул носом по шее… и отстранился.
        - А Келль? - обернулась я.
        - Келль… - растерянно повторил Мирослав, спуская ноги на пол. - Он ушел…
        - Ушел? Он же… незрячий?
        - Да…
        Он выпрямился и прошел к ближайшей стене. Надавил на нее, и та отъехала в сторону, открывая моему взгляду вместительный шкаф.
        - Можешь переложить свои вещи сюда. И еще… Я видел, ты не взяла с собой почти ничего. Может, думала…
        - Я не думала, - подняла на него взгляд.
        - В общем, твои вещи из квартиры привезут завтра, - его манера смотреть пристально в глаза нервировала, но теперь я знала - угрозы мне это не несло. По крайней мере, сейчас. - Я подумал, что… ты будешь рада…
        - Буду, - кивнула.
        - Подумай, что еще тебе может понадобиться, вечером поедем в Сортавалу.
        В налаживании отношений мой зверь больше напоминал косолапого медведя, чем…
        - Мир… - окликнула я мужчину уже в дверях. - А… можно спросить… - смутное предчувствие заворочалось в груди, глаза сами изумленно открылись… В памяти всплыл сегодняшний сон и тот, что снился в самолете. - Твой зверь…
        Он застыл, удивленный в первый миг моим вопросом, но следом едва уловимо кивнул, разрешая.
        - …ирбис.
        Я не спрашивала, я уже знала.
        - Да, - подтвердил он, прожигая внимательным взглядом. А я снова почувствовала себя, как во сне - зажатой в лапах опасного хищника.
        -26-
        Я изо всех сил старалась обосноваться в комнате зверя так, чтобы мое присутствие было как можно менее заметно, но получалось не очень. У него просто не было всех тех ящичков, шкафчиков и полочек, на которые я могла бы сложить свои вещицы из сумки и рюкзака. Косметика, как ни крути, заняла половину раковины, потому что шкафчика в ванной тоже не было предусмотрено. В итоге я уже собралась сгрести все обратно в косметичку, когда вдруг услышала позади:
        - Оставь…
        Мир стоял в дверях и, мне показалось, с любопытством наблюдал мою интеграцию в свое пространство.
        - Мало… места, - замялась я.
        - Просто скажи, что нужно, - он выглядел более расслабленным, чем утром. И более усталым.
        - Может, шкафчик… - пожала плечами.
        - А в комнате?
        - Эм…
        - Ты половину сумки не разобрала…
        - Некуда.
        И не сильно хотелось, что уж там…
        - Пойдем обедать, - кивнул он в сторону выхода. - Потом поедем в Сортавалу. А вечером нас ждут на ужин…
        В гостиной уже оказалось накрыто, а в камине горел огонь. Мир принес из кухни тарелку с тушеным мясом какой-то птицы и гарниром из овощей на мангале. В его поведении не чувствовалось ни смущения, ни напряжения. Он совершенно спокойно наблюдал за мной, прослеживая взглядом чуть ли не каждое движение.
        - Ты нервничаешь, - констатировал вдруг.
        - Есть немного, - согласно кивнула я.
        - Из-за меня? - и снова этот пристальный взгляд. - Я же сказал - не причиню тебе вреда… Ты мне не веришь?
        Набрала побольше воздуха в легкие и ответила ему таким же взглядом:
        - У тебя очень взрывной характер, а на фоне того, что я мало что понимаю в происходящем… боюсь, что снова сделаю что-то не так…
        - С таблетками ты просто очень сильно напортачила, - досадливо заметил он, но тут же примирительно добавил: - Но я не имел права тебя пугать… Я постараюсь, чтобы это не повторилось.
        - Значит, не обещаешь… - резюмировала я.
        Коль уж сели за стол переговоров, лучше выяснить все и сразу.
        - Я - зверь, Аня… - мрачно возразил он. - Но я буду стараться держать себя в когтях.
        Мы обменялись серьезными взглядами.
        - Нет, так не пойдет, - мотнула я головой, вызывая удивление в его глазах. - Не хочу тебя бояться постоянно, я так с ума сойду… Что нельзя? За что можешь сорваться?
        Он раздул ноздри, щурясь и, как я чувствовала, злясь, но тут же, как и обещал, взял себя в лапы:
        - Другой зверь, - начал напряженно. - Максимум, что позволено - рукопожатие.
        - Хорошо, - поощрила его снисхождение. - Еще?
        - Измена. За нее убью.
        - Само собой. Это вытекает из первого…
        - Ложь, предательство.
        - Подробнее, - насторожилась я.
        - Все, как у людей…
        Наши взгляды скрестились:
        - Я не имею отношения к политическим интригам Зула, - возразила серьезно. - Понятия не имею, как влипла во все это. И он ничего мне не объяснял и не давал никаких «партийных заданий», кроме как "принять судьбу".
        Мир глубоко вздохнул и красноречиво повел носом, явно прислушиваясь к моему запаху. Кажется, я точно угадала причину его опасений.
        - Хорошо, - наконец, кивнул благосклонно. - Побег.
        - А это возможно? - удивилась искренне.
        - Ну, если у тебя есть в запасе похожий трюк, что ты проделала в Ламберге… - он впервые перевел взгляд на огонь в камине. - Но тут лучше бежать наверняка. Найду - будешь умолять о смерти.
        Есть перехотелось, разговаривать дальше - тоже. Я уставилась на еду, пытаясь прийти в себя. Мне показалось, я смогу с ним договориться? Бред…
        - Аня, ты спросила, - напомнил он тихо, но в голосе явно чувствовалась горечь.
        - Да, ты ответил, - выдавила я и тут же подняла на него злой взгляд: - Это все?
        - Пожалуй…
        - Тогда в не указанных тобой ситуациях поднимать на меня руки, орать, угрожать и всячески терять самообладание запрещено. В противном случае мы расстаемся.
        Чувствовала, что перегнула. Я бросала ему вызов, не принять который он просто не мог, загнала зверя в угол. Мир хмуро взирал на меня исподлобья некоторое время, но в конце концов кивнул:
        - Хорошо. Я принимаю условия.
        - Спасибо… - выдохнула я и тяжело задышала. Воздуха требовалось больше, но выдавать ему свое чрезмерное волнение не хотелось. Хотя… что я могла от него скрыть? Я вся у него, как на ладони: эмоции, запахи - все ему выдавало меня с головой. В горле пересохло от нервов, хотелось чая, но я кое-как протолкнула в себя кусок мяса. - Можно еще вопрос? - облизала губы и подняла глаза, снова обнаруживая на себе пристальный взгляд. Казалось, он с меня его не спускал.
        Зверь кивнул, поворачивая голову на бок.
        - Почему я рычу и царапаюсь?
        - Я тебе не нравлюсь… - усмехнулся хищно, но тут же серьезно продолжил: - Келль говорит, эта способность возникает у женщин при особенно… тесной связи с мужчиной-зверем.
        Я открыла рот от удивления:
        - То есть не все ваши женщины так могут?
        - Из волков, насколько я знаю, никто в подобном не замечен.
        - Волков?
        - В… моей семье… все волки, - неожиданно жестко продолжил он.
        - Но ты - не волк.
        - Нет.
        - Почему?
        - Меня призвал другой хищник, я ему ответил…
        - Так бывает?
        - Редко…
        В этом что-то крылось. Мирослав отличался от своей семьи, являлся по факту правящим, хотя не имел на то права до появления пары. Он явно был сильнее остальных…
        - А я… просто порычу и все?
        - Посмотрим, - улыбнулся он неожиданно притягательно. Теперь уже я не спускала с него взгляд. - Келль исследует подобные феномены. Если тебе интересно, он приглашал тебя в гости.
        Ух ты! Мне разрешалось не только сидеть в комнате?
        - Он твой друг? - решила зацепиться за тему, а с ней - и за возможность.
        - Да, - черты его лица смягчились.
        У меня еще были вопросы, но хотелось сделать перерыв… Тем более предстояло обсудить… главное.
        - А ты ни о чем не хочешь меня спросить?
        Борьба взглядов, казалось, говорила красноречивей слов. Его был спокойным, временами пронзительным и внимательным. Я же металась от его лица к тарелке, снова к лицу… Почему было так сложно смотреть ему в глаза?
        - Я все о тебе знаю…
        - В смысле? - опешила я.
        - Зул был щедр на информацию. Родители, интересы, способности… количество мужчин и особенности отношений с… ним.
        Да, мужчина у меня был один.
        - Так важно? - смутилась я.
        С одной стороны - я понимала, но с другой - было неприятно знать, что мою жизнь уже разобрали на лоскутки.
        - Важно то, что важно для тебя.
        Обескураживающе.
        - Даже не знала, что Зул ведет на меня подобное досье.
        - Ты, можно сказать, «породистый» специалист, - усмехнулся он. - Но… меня не оставляло чувство, что он был очень рад тебя сплавить…
        - С чего ты взял? - возмутилась я.
        - Сложилось такое впечатление, - пожал зверь плечами. - Ты пьешь только чай?
        - Ты же обо мне все знаешь, - фыркнула я, закатив глаза.
        Попыталась помочь ему убрать со стола, но он коротко мотнул головой и, подхватив тарелки из моих рук, удалился в кухню.
        -27-
        Сразу после обеда мы поехали в Сортавалу. Понятия не имела зачем, да и не сильно меня это интересовало. Мирослав вел машину сам, я сидела рядом, не в силах оставаться равнодушной к открывающейся красоте зимнего заповедника. Мороз стоял знатный, деревья ощерились инеем, как вздыбленной шерстью. Было для меня что-то потустороннее в этих местах. Тишина и спокойствие здешних земель были обманчивы…
        - А чем ты занимаешься? - повернулась к зверю. - Вы говорили с Келлем о каком-то… софте…
        - Я занимаюсь программным обеспечением в сфере экологии, - ответил он, к счастью не спуская взгляда с дороги. - Территория заповедника - полигон для испытаний с большим количеством проблем…
        - Расскажи… - всмотрелась внимательно в его лицо. Зверь притягательно щурился на слепящий снежный покров, по которому мягко катилась машина.
        - Сейчас мои специалисты тестируют новый софт. Он будет контролировать уровень воды в реках и опасных элементов в ее составе, - глянул на меня пытливо: «неужели тебе и правда интересно?» - Многие заводы превышают нормы допустимых сбросов в реки, не говоря уже о том, что именно они сбрасывают.
        - И это пользуется спросом?
        - За границей…
        Я понимающе хмыкнула.
        - А здесь?
        - Здесь я ставлю их принудительно.
        Мда… не завидую я тем, на кого нажалуется подобный датчик.
        - И Келль работает с тобой?
        - Нет, у него другой профиль. Он… - Мир бросил на меня быстрый, непривычно мягкий взгляд. Или это просто в свете дня так казалось? - Он вроде тебя…
        - Меня?
        - Исследует природу оборотней… - прозвучало неожиданно напряженно, будто зверь все еще сомневался во мне.
        Я вернулась взглядом к окну и замолчала. Не сомневался. Он вообще не доверял мне.
        В груди заворочалась обида, но я поспешно прихлопнула ее, пряча чувства. Хуже не придумаешь! Враг, для которого я вся - словно открытая книга. С ним невозможно просто поговорить, просто быть рядом и не сгорать от противоречивых чувств. Он делал больно - мне хотелось ответить тем же:
        - А… как вы с Киром руководите делами стаи? Вдвоем?
        - Сейчас стаей правит Кир, - процедил он, награждая привычным колючим взглядом, сбивающим дыхание. Захотелось выскочить из машины и броситься прочь со всех лап. - Я… пока не в состоянии.
        Так тебе и надо! Похоже, задела за живое. Я снова отвернулась к окну… и… задремала?

* * *
        Потому что вдруг скакнула в сугроб и утонула чуть ли не по уши, но тут же выскочила и бросилась через белоснежное поле навстречу видневшемуся вдалеке лесу. Из груди рвалось восторженное рычание, морозный воздух беспощадно хлестал по незащищенным глазам, вынуждая часто моргать и щуриться. С удовольствием я бежала все быстрее, чувствуя каждую мышцу! Каждый прыжок отдавался в груди всплеском счастья, когда вдруг неожиданно в него щедро плеснули адреналина: меня преследовали! Чужое утробное рычание совсем рядом поставило жирную точку в вопросе «быть или не быть». Я запнулась и полетела кубарем в снег, жалея, что не могу провалиться глубоко под землю.
        Большие лапы вспороли снежную глазурь перед самым носом, и на меня уставился знакомый недовольный взгляд…

* * *
        - Аня, - лицо обдало холодом, и я поморщилась. Открыла глаза и глянула на своего «преследователя»: взгляд определенно был схожим. - Приехали.
        - Долго ты меня догонял… - пробормотала спросонья и выпала из машины в его руки. Он поставил меня на ноги и пытливо всмотрелся в лицо:
        - Давал фору… - оскалился вдруг.
        Я сглотнула и отстранилась.
        Мы оказались в незнакомом районе Сортавалы, царстве обшарпанных «хрущевок». Стоило озаботиться целью поездки, как Мирослав показал мне на неприметный вход в какой-то магазин… который неожиданно оказался представителем передовых брендов горнолыжной экипировки и просто дорогих качественных зимних вещей. Оказалось, что Мир решил возместить мне потерю теплого пуховика в гостиннице Ламберга. Он сказал, что мой «драник», в котором я приехала, годился только для перебежек между авто и домом. И, честно говоря, был прав.
        Меня спросили только о цвете - бежевый или серый. Все остальное «властелин» выбирал сам. В итоге меня экипировали в длинный пуховик, утепленный непромокаемый комбез и высокие сапоги на шнуровке. Короче, если бы я вдруг уснула во всем этом в лесу, до меня бы не доковырялись не только мороз, но и волки.
        Когда мы выехали обратно, уже стемнело. Я молчала и вглядывалась в звездное небо. Здесь оно было особенным… Если бы не мороз, можно было бы часами лежать на снегу и пропадать всей душой в неизведанных мирах. Прямо как в детстве. Не успела вдохнуть, душу заволокло воспоминаниями: поблескивающая в свете удаленных городских фонарей лыжня через большой пустырь, и я, пыхтящая на лыжах, пытавшаяся догнать отца… В горле встал ком. Я медленно выдохнула и шмыгнула носом:
        - А можно мне навестить женщину, у которой я здесь останавливалась? - обернулась к Мирославу.
        При мысли о старой ведунье внутри чуть отпустило… чтобы тут же покрыться коркой льда от его ответа:
        - Я ее выслал, - жестко отозвался он, не отрываясь взглядом от дороги.
        Я повернулась и уставилась на его профиль, подсвеченный красными бликами от панели приборов.
        - Почему?! - задохнулась от возмущения.
        - После произошедшего… - все больше злился он, но и у меня тормоза отказали:
        - Ты избавился от единственного человека, который бы мог ответить на вопросы?!
        - Мне не нужны никакие ответы! - процедил он, уже еле сдерживаясь.
        - Да почему?!
        Он резко ударил по тормозам, хорошо, в этой глухомани никого, кроме нас, ночью не оказалось. Хотя хорошо ли? Я еле успела выставить руки, едва не впечатываясь в парприз.
        - Потому, что уже ничего не исправить! - рявкнул, поворачиваясь ко мне. - Мне достаточно того, что твоя боль бьет по нервам так, что я слепну!
        - Боль? - опешила я.
        - Прямо сейчас! Здесь! Когда смотрела в окно!
        Чувствовала, что тормоза уже отказали обоим, но понимание внезапно охладило пыл:
        - Я думала о родителях, Мир… - объяснила спокойно. - Ты же знаешь, что я выросла на Севере… просто вспомнила отца…
        У меня давно не было родителей - трагедия на дороге унесла обоих, когда мне было пятнадцать.
        Мы смотрели друг на друга, тяжело дыша, когда он вдруг попросил-приказал:
        - Расскажи…
        Я порывисто вздохнула…
        - Не знаю, что рассказать, - смущенно пролепетала и забегала взглядом по салону. - Отец был нефтяником, брал меня иногда на работу…
        - Разве можно было? - искренне удивился он.
        - Когда работал на канадскую фирму по нефтедобыче. Не знаю, что я любила больше - гулять с ним по тайге или пастись в их столовой…
        Мир усмехнулся.
        - И что же было в столовой?
        Не верила ушам.
        - Кокосовое пирожное ручной работы.
        Зверь улыбнулся шире.
        - А отец? - напомнил вдруг, переставая улыбаться, и меня словно бросило обратно в снег, душа свернулась прокисшим молоком, кислота воспоминаний опалила давно затянувшиеся края раны…
        - Я помню его до мельчайших подробностей… На ночь, пока была маленькой, он рассказывал мне вместо сказок о том, как производится хлеб или сахар… - я вдруг перевела глаза на Мирослава: он манипулировал… Специально заставил забыть прежние эмоции и снова окунул в них, чтобы отделить их, узнать наверняка, врала ли я… - Мир, ты… - процедила я, разбиваясь о лед в его взгляде.
        - Мне, правда, важно, Аня…
        - Что?!
        - Верить тебе. И знать о тебе все…
        -28-
        Я обиженно засопела и отвернулась. Слышала, как он завел двигатель, машина снова мягко тронулась. Пошел снег. В свете фар снежная завеса казалась еще плотнее, я с трудом различала дорогу. Даже очертания ворот поселка еле угадала, а когда узнала знакомую аллею, ведущую к особняку, стало поздно.
        - Мы что… сразу на ужин? - встрепенулась я.
        - Да, - Мир заглушил мотор и вышел, чтобы тут же открыть дверь с моей стороны.
        - Но я… - подала ему нерешительно руку, - я же не готова…
        - А у тебя есть что-то, чтобы подготовиться?
        Действительно, вещи привезут только завтра. Но все же я представляла себе семейный ужин у оборотней немного по-другому. Думала, сбежится весь поселок посмотреть на «неведому зверушку», а в холл встречать нас вышла только мать Мира. Ольга Михайловна нарисовалась на лестнице, едва он помог мне раздеться.
        - Мирослав! - прозвучало так резко, что я вздрогнула. Мне вдруг подумалось: если эта женщина - все, что Мир видел с детства, то не удивительно, что он вырос таким холодным и жестоким. Мать окинула меня презрительным взглядом, поджав губы, и надменно глянула на сына: - Опаздываешь. Хочу с тобой поговорить. Сейчас!
        Вроде бы ну что такого? Ну, рявкнула «шакалица»… Только из моей груди вдруг вырвался приглушенный рык. Я поспешно прикрыла рот ладонью и смущенно прокашлялась:
        - В животе… урчит…
        Мир неожиданно оскалился, а лицо Ольги Михайловны натурально вытянулось. Глаза женщины раскрылись так, что едва не выкатились, а губы задрожали.
        - Что это такое? - выдохнула она.
        - Моя истинная кошечка, - довольно возвестил Мирослав, собственнически прижимая меня к себе. - Больше нет сомнений?
        Самообладание отказало женщине не на шутку, она побледнела и пошатнулась, а Мир, вместо того, чтобы помочь матери, увлек меня в сторону от лестницы, где виднелся вход в просторный зал.
        - Мир… мама же… - затравленно оглянулась я.
        - Ей только на пользу, - зло усмехнулся он.
        Тут уже был накрыт стол, звучала приглушенная классическая музыка. Мария суетилась с сервировкой:
        - Мирослав Владимирович, - кивнула коротко и потупилась, непроизвольно скользнув ладонью к шее, скрытой воротником джемпера. - Располагайтесь.
        Натянуто улыбнувшись, она выскользнула из зала.
        - Подождешь? - тихо попросил Мир, усаживая меня в кресло возле камина.
        Я бы лучше сейчас залезла своему зверю за пазуху, лишь бы не оставаться в этом месте одной. Он поймал мой затравленный взгляд, сжал чуть сильнее ладонь на долю секунды и тут же выпустил. Стоило ему выйти, я принялась настороженно осматриваться…
        Хотя дом и был новым, «шакалица» его намеренно оформляла тяжело и вычурно, под старину. Все здесь давило: массивная люстра, кажется, бронзовая, свисала с потолка на половину высоты комнаты. На такой можно подтягиваться вместо турникета. Картины в тяжелых рамах под позолоту, хорошо, что с видами на Рускеалу, а не портретами предков. Массивные кресла и диваны, стилизованные под антикварные подсвечники… или не стилизованные? Да какая мне разница?! Все здесь дышало и звучало исключительно под дирижёрскую палочку старухи! Даже огонь в камине, казалось, не осмеливался лишний раз громче хрупнуть каким-нибудь сучкоммм. Я поджала ноги, обняв себя руками. Запахи еды вызывали лишь тошноту, пальцы взмокли…
        - Добрый вечер…
        Я вскинулась и встретилась с взглядом Кирилла. Не слышала, как он вошел. Мужчина стоял возле камина, повернув ко мне голову, беззастенчиво рассматривая. Впервые не хотелось ему язвить, разговаривать и вообще находится в одной комнате.
        - Добрый, - еле слышно выдохнула, но зверь услышал. Я стиснула пальцы на своих плечах, лишь бы усидеть и никуда не кинуться.
        - Что так притихла? - усмехнулся он, стискивая зубы. Его грудь взметнулась от резкого вдоха, желваки на лице заходили.
        - Устала… - втиснулась я в кресло глубже.
        - Было бы с чего… - красноречиво повел он носом и опасно оскалился: - Смотрю, высыпаешься хорошо…
        Не сразу поняла, к чему он, но Кир не преминул объяснить:
        - …И почему же Мир не пользуется тобой по прямому назначению?
        - Что? - напряглась еще больше.
        - Он не трахает тебя - им от тебя не пахнет… - Кир сделал ко мне шаг и остановился почти вплотную, глядя с кривой усмешкой. А я чувствовала, как отливает кровь от лица. - Как только сдерживается?..
        - Может, он не такой мудак, как ты?
        За спиной Кирилла послышался звон бьющейся посуды, но мы с ним даже не дрогнули, прожигая друг друга ненавидящими взглядами. Я чувствовала, что уже готова выпустить когти, стоит ему только дернуться. Он, казалось, тоже это чувствовал, но… вдруг облизнулся и оскалился.
        - Кирилл! - послышался вскрик Марии, а его самого вдруг отбросило от меня с такой силой, что он отлетел к противоположной стене.
        - Я тебя предупреждал, - еле процедил Мир, и Кир, сдавленно рыкнув, сполз по стенке.
        - Мирослав! - влетела в столовую Ольга Михайловна. - Я запрещаю!
        Куда там! Вокруг двух зверей хлестала такая энергетика, что нас просто размело по углам столовой. Мир выгнул спину дугой, черты его лица по-звериному заострились, глаза вспыхнули.
        - Ты… не выполняешь условий! - взревел Кирилл, тряся головой и сопротивляясь силе брата. - Какого черта твоя самка разгуливает по стае без твоего запаха?!
        - Не твое СОБАЧЬЕ дело, - ощерился Мир, и Кирилла скрутило с новой силой, а я вдруг, испугавшись саму себя, кинулась к Мирославу, каким-то немыслимым образом преодолевая волны его ментального давления. Обхватила его со спины и прижалась всем телом, готовая каждую секунду последовать за Кириллом. Мир вздрогнул, но отталкивать меня не стал.
        - Пожалуйста, Мир… уйдем отсюда…
        Вдруг бросило в дрожь от его злобы, которая, словно, ослепнув, перекинулась на меня. Но я знала - меня он не тронет.
        Кирилл поднялся и выпрямился, но благоразумно молчал. Где-то в углу, жалко всхлипывая, заскулила Мария.
        - Мирослав… - подала непривычно слабый голос Ольга Михайловна. - Успокойся, Кирилл не хотел ничего плохого…
        Мир оглянулся на мать, презрительно скривившись, схватил меня за руку и потянул за собой к выходу.
        -29-
        Пока застегивал на мне пуховик, пристально смотрел в глаза, будто пытаясь что-то отыскать во взгляде, но меня так трясло, что я едва ли могла понять, что именно ему нужно. Лишь на улице немного начало отпускать. Я с наслаждением вдохнула полной грудью морозную свежесть и с облегчением выдохнула.
        Разборки мужчин-зверей - то еще испытание для психика! По силе эмоций было похоже на митинг пары сотен воинственно настроенных людей, и я никогда бы не сунулась в его эпицентр!
        Всю обратную дорогу меня преследовало неясное чувство тревоги, которое вскоре разрешилось довольно просто… Стылый дом. Чужой… Для меня всегда было важно иметь место, где можно зализать душевные раны, погрузиться в него, как в лечебный источник. Здесь же не было ничего…
        - А можно зажечь камин? - спросила, как только Мирослав закрыл за нами двери.
        - Можно…
        Поднявшись в спальню, я порылась в своей сумке и вскоре вернулась в гостиную.
        - Что это? - перевел на меня взгляд Мир, когда я водрузила над камином чучело домового.
        - Прослушивающее устройство… - фыркнула я, закатив глаза, и тут же испугалась: еще не поймет юмора. Но он лишь усмехнулся. - Это домовой… мой. - Лохматое существо с глазками-бусинами в берестяной курточке неодобрительно уставилось на новое жилище. - Думаю, приживется…
        - Есть хочешь?
        По коже прошла волна мурашек… Не мог же домовой так быстро взяться за дело? Но меня вдруг «отпустило»:
        - Зверски.
        Мирослав улыбнулся шире, выпрямился и направился на кухню.
        - Тебе помочь? - нагнала его у стола.
        - Можешь…
        - А откуда еда? - вытянула шею, заглядывая через плечо Мирослава.
        - Мне готовит женщина из стаи… - он вытащил с полок два больших контейнера, выставил их возле плиты и, заглянув в каждый, невесело усмехнулся: - Выбора я тебе снова не предоставлю.
        - Давай, я чай сделаю… - решила не придавать его словам значения.
        Снегопад за окном усиливался, и тепла хотелось, как никогда. Я неосознанно поджимала пальцы в тонких носках и переминалась с ноги на ногу, набирая воду.
        - Давай я сам, - мягко отстранил он меня. - Если хочешь, можешь пока погреться в ванной…
        - Я… долго греюсь… - смущенно заметила я, заправляя прядь за ухо.
        - Так мерзнешь?
        Вспыхнула спичка, и под чайником заплясало синее пламя.
        - Да… психики тратят много энергии, нам нужно тепло…
        - Как тебя угораздило? - он водрузил контейнеры на поднос и вытащил из ящика нож.
        - Стать ведом? - я украдкой любовалась его простыми и изящными движениями. Мужчина на кухне - все же зрелище не из заурядных. А такой мужчина - тем более.
        Мужские руки вообще были моей персональной слабостью, и теперь я отдалась ей полностью, наблюдая за тем, как напрягаются и расслабляются мышцы на его предплечье, прорисовываются вены под слегка смуглой кожей… У Мирослава были очень притягательные кисти рук.
        - Аня…
        - А? - опомнилась я и осторожно потерла глаза. - Ведами становятся не по своей воле…
        - Я знаю. Но психиками тоже? Или ты можешь развивать разные способности?
        Он подхватил поднос и кивнул мне в сторону гостиной.
        - Нет, способности одни… Развиваешь, что дали… - я села за стол, поджав под себя ноги. - Что это за кольцо?
        Мир опустил взгляд на мою руку.
        - Мне его мать оставила, - глухо отозвался он, но видя, как расширились от испуга мои глаза, мотнул отрицательно головой: - Моя настоящая мать. Держи…
        Я машинально взяла из его рук чашку чая, и кольцо звякнуло о ее фарфоровый бок.
        - Зул сказал надеть его тебе, - голос зверя наполнился усталой хрипотцой, взгляд устремился на огонь, а мой - на него.
        Значит, "шакалица" не была его матерью! Какое облегчение, только не знаю, почему…
        - Но об этом, Аня, никто почти не знает… - добавил он, закрываясь в себе снова. Было такое чувство, что я ненароком подцепила края его самой болезненной раны. Его сжирала боль, связанная с матерью. Он попробовал ее облегчить, доверившись мне, но не вышло.
        После ужина он унес посуду на кухню, а я осталась сидеть у камина, словно парализованная. Частично я понимала, что это все - не мое дело. Меня продали, как вещь зверю, и я не собиралась… что? Смиряться с судьбой? Так сама же заключила с ним негласный договор, который расторгает с ним отношения только в определенных случаях. Получается, я согласилась стать его… Но сегодняшний день совершенно смешал чувства. Его боль не давала мне покоя, жалила и изматывала…
        И, кажется, не только меня. Мирослав, как оказалось, уже какое-то время стоял в нескольких шагах и не спускал с меня глаз.
        - У меня к тебе есть разговор, - тихо начала я.
        - Говори.
        - По поводу детей…
        - Думаю, у нас с тобой не может быть детей.
        Я не знаю, что поразило меня больше - его спокойствие или смысл сказанного.
        - Почему?
        - Ты выбрана для меня не мной, это раз, - со спокойствием хирурга начал он препарировать мой вопрос, а по ощущениям - меня, без сомнения, на живую. - Ты этого не хочешь, это два… И три, - тут он усмехнулся, - мы очень разные. Ты - зверек, безусловно, притягательный, но не моего рода…
        - Откуда ты знаешь, какой у меня… зверек? - надулась я. Все сказанное давало нам право расстаться прямо сейчас без суда и следствия! Но я выбрала, конечно, «самый главный» вопрос.
        - Видел…
        Очень понятно! Снова. Во мне взыграла злость и обида, я поднялась с дивана и попыталась ретироваться в комнату, но от оборотня черта с два сбежишь, если он не согласен. Мир обхватил меня за талию и дернул к дивану, вынуждая упасть к нему на руки.
        - Отпусти… - рванулась я.
        - Нет… - горячо выдохнул мне на ухо.
        -30-
        - Я бесполезна для тебя - ты сам сказал! - и что же это вдруг меня так обидело?
        - Это просто мои мысли, но это не значит, что все так и есть, - он вдруг резко выпрямился со мной, и я оказалась лицом к дивану, прижатая животом к его спинке. - Ничего не происходит просто так, Аня… - он придавил меня собой, не позволяя улизнуть. - И я не отпущу, - его руки скользнули под футболку к груди. - Я никого не желал больше… И дело даже не в запахе, не в предназначении… - он традиционно склонился носом к шее. - Ты… просто… делаешь что-то со мной…
        Я вцепилась в спинку дивана, но даже не чувствовала, как рву ее когтями.
        - …своими глазами, голосом… сопротивлением… Болью…
        Казалось, надо бы разобраться в его словах, ведь они все меняли! Но Мир снова не спрашивал моего мнения, а я уже не была уверена, что бы ответила.
        - …Я не привык… бояться… кого-то сломать…
        Зверь прошелся по тонкой коже шеи обжигающими укусами, смешанными с его горячим дыханием, и меня бросило в дрожь. Грудь сдавило спазмом такой отчаянной жажды близости, что перед глазами потемнело.
        - …Твою мать… - сдавленно ругнулся Мир мне в затылок. - Аня…
        И я запустила когти в обшивку дивана, потому что в следующий миг он дернул с меня джинсы вместе с трусиками и резко вошел почти на сухую, зашипев. Меня же боль только подстегнула, и я дернулась ему навстречу, судорожно хватая воздух. Мирослав и нужен был мне сейчас, как воздух… К чертям все - я хотела его до смерти!
        - …Тише… - осадил он меня, вжимая сильнее в спинку, и усмехнулся на ухо: - Дикая… - его рука скользнула по животу. - Моя… - и пальцы жестко втиснулись между судорожно сведенных ног, чтобы в следующий миг погрузиться в мою пульсирующую горячую сердцевину… и спустить меня «с поводка»…
        Я почти не чувствовала, как он рвал на мне одежду, продираясь к телу. Все мое существо обернулось тлеющим вожделением, которое заполнило до краев и свело с ума. Мирослав действительно вытащил на свет меня настоящую, и она мне неожиданно понравилась!
        Но и про себя он не давал забыть, напоминая, что он главный, и правила его. Он не собирался удовлетворять мою агонию, легко приглушая мои рваные движения и требования всего и сразу. То, как быстро Мир принимал меня во всех проявлениях, удивляло.
        Он двигался медленно, глубоко и сильно, вжимая меня в обивку дивана. Влажные пальцы скользили по моим пересохшим губам, дразня, вынуждая обнажать зубы. Извернувшись, я цапнула его, но тут же получила ответный укус в плечо. Он с силой толкнулся в меня, вынуждая выгнуться дугой:
        - Мир… пожалуйста…
        - Что, Аня? - выдохнул тяжело, собирая мои волосы по спине.
        - Я не могу больше… Прикончи меня…
        Зверь усмехнулся:
        - Скорее… ты… меня прикончишь…
        И он, наконец, сдался звериной жажде. Жестко и сильно, соревнуясь с ритмом наших бешено скачущих сердец… В ушах шумело, взгляд заволокло слезами, а губы саднило, и кровь наполняла рот солоноватым привкусом.
        - Так? - замер он вдруг, до боли вжавшись в меня. Мы оба дрожали, тела покрылись крупными каплями пота, и я удивлялась, как он еще не выпустил когти, чтобы удержать… - Так, Аня? Не слышу…
        - Да… - капитулировала я.
        Больше он не спрашивал и не останавливался, пока я не захлебнулась криком и частыми вдохами, и даже боль от его впивающихся в кожу пальцев не могла еще долго привести в чувства.
        Вместе с вернувшимися в мой мир звуками и запахами, я ощутила его горячие ладони… Он гладил меня, поддерживая другой рукой, хотя я чувствовала, что едва держится сам…
        - Что ты со мной делаешь… - прошептал он с какой-то обреченностью, ткнувшись лбом мне в затылок.
        Потом собрал стекающие по внутреннему бедру капли и провел влажными пальцами вдоль позвоночника, к затылку, запустил руку в волосы… Подхватил на руки и понес к лестнице. А я старалась не думать. Думать тут было бесполезно и опасно… Мир во многом доверял ощущениям и чувствам, и мне бы тоже не мешало последовать его примеру, потому что объяснить себе рационально то, что со мной происходило, не было никакой возможности.
        Он уложил меня в кровать и улегся рядом, прижимая к себе. Я же чувствовала себя пьяной, а в пустую голову лезли глупые мысли…
        - Что смешного? - проворчал он на мой смешок.
        - Обычно девушку после секса тащат в душ…
        Он усмехнулся.
        - Можно и в душ, если очень хочешь… Но потом снова будет секс…
        - Я помню, - фыркнула я. - Трахать до тех пор, пока не останется сил от тебя отмываться…
        - Аня, боюсь, с тобой я сдохну раньше… Так что, если хочешь от меня избавиться, можешь попробовать.
        Я рассмеялась, запрокинув голову ему на плечо, а он вдруг коснулся губами шеи, и меня словно прошибло током. Я еле подавила желание зажмуриться и заурчать, выгибая спину.
        - Ты говорил, видел моего зверька… - прошептала я, глядя в окно. От вида крупных хлопьев, мечущихся за стеклом, в груди заскребло чуждой тоской.
        - Рысь…
        - Рысь?
        - Да… молоденькая, мелкая… любопытная.
        - Где ты ее видел?
        - Внутри… - он коснулся пальцами моей груди. - Здесь…
        Я уже почти спала, язык еле ворочался, мысли осыпались крупными белыми хлопьями, и мне казалось - я понимаю его.

* * *
        «Ты принимаешь меня…»
        «Да…»
        -31-
        Утро встретило болью.
        Еще не придя в себя, я почему-то подумала, что все правильно - теперь буду расплачиваться за вчерашнее умопомешательство. Но вскоре боль стала такой невыносимой, что я едва могла вздохнуть. Мира рядом не оказалось, и это обрадовало уже в следующую секунду. Стоило спустить ноги на ковер, с меня хлынула кровь - еле успела подставить ладонь.
        Я зашипела и, согнувшись, рванулась в ванную. Так плохо мне еще никогда не было, низ живота словно наполнили раскаленным железом. Не успела я вымыться, выудить пачку тампонов из косметички и привести себя в порядок, в ванную ворвался Мирослав.
        - Аня… - дико блеснули его глаза.
        Он вынес меня из ванной и попробовал уложить на кровать, но я выкрутилась и сползла на пол, чтобы сжаться в комок. Тело пыталось хоть как-то облегчить страдания, привычно занявшись поиском удобной позы.
        - Ты пахнешь кровью! - глухо рыкнул он и снова поднял меня с пола. - Что происходит?! Это я? Из-за меня?
        Я повисла в его руках, тоненько заскулив:
        - Таблетка, что я выпила… сбила цикл… - даже на смертном одре я не могла выдавить из себя простое объяснение.
        - Месячные? - удивленно выдохнул он и крепко ругнулся. Я взвыла, хватая ртом воздух от очередного спазма, а он сел со мной на кровать ближе к спинке, стянул с нас футболки и, устроив меня сверху, прижал мой живот к своему. - Дурочка…
        Я нашла в себе силы поднять на него возмущенный взгляд, намереваясь без слов напомнить ему обо всех тех обстоятельствах, что привели меня к этой таблетке, но куда там! Разве его взгляд выдержишь? Пару раз еще задохнулась от приступов, почти не чувствуя, как он гладил меня по спине и волосам, а потом боль начала стихать…
        - Как ты это делаешь? - прошептала обессилено в его плечо.
        - Что именно? - хрипло прошептал он. Опять не спал? Я снова чувствовала его усталость.
        - Ты… знаешь? Или…
        - Просто чувствую…
        Просто чувствовал, как именно сделать мне хорошо…
        - Мир… я не понимаю… если твой отец был волком, а ты - ирбис… Значит, твоя мать тоже была… другим зверем?
        - Она не была зверем…
        Я уже подумала, что больше он ничего не скажет, когда вдруг Мир глубоко вздохнул:
        - Я не знаю, Аня, может… - пальцы нежно огладили мою шею, скользнули в волосы, - …я был неправ. И дети все же возможны…
        И столько было надежды в его голосе в этот момент, что я испугалась. Непроизвольно задержала вдох, закусив губы, и стиснула пальцы на его груди. Такой поворот меня не устраивал! Надежду такого размера обещать оправдать вот так сразу невозможно!
        И он это почувствовал. Мне показалось, что я физически ощутила, как мужчина подо мной превращается в кусок льда. Его взгляд устремился в окно, глаза хищно сузились, меж бровей залегла складка, а губы сжались.
        - Мир, я не виновата…
        - Я знаю, - от его тона можно было покрыться инеем. - Только ты тоже могла хотя бы попытаться почувствовать! - он перевел на меня взгляд. - Но, кажется, это не для тебя. Вы во всем привыкли видеть причинно-следственные связи, да, Аня? Разобраться в природе явления и использовать в своих целях…
        Боль начала возвращаться. Я стиснула зубы и рванулась из его рук, но он сжал меня сильнее:
        - Я не отпускал, - рыкнул угрожающе, и по спине побежали мурашки.
        - Пусти, - разозлилась я, - все равно больше не помогает.
        Его взгляд дрогнул. Зверь шумно сглотнул… и выпустил. Я оттолкнулась от его груди, подцепила свою футболку и ушла в ванную… где сползла по стенке и скрутилась, поджав под себя ноги.
        Зверь… Он просто зверь! Мы никогда не договоримся… Мы элементарно не понимаем друг друга! Он не возьмет в толк, почему я не руководствуюсь интуицией и эмоциями, и не собираюсь с ходу менять свою жизнь. Для меня же это элементарно: даже животные не размножаются по принуждению! Как я могу этому не сопротивляться?
        Хотя после вчерашнего я уже не была уверена ни в чем. Что-то внутри противилось ходу моих мыслей, тоска пульсировала все ярче, сплетаясь с болью, и лишала сил.
        Не знаю, сколько я так просидела, когда услышала равнодушное над головой:
        - Келль звонил…
        Я медленно повернула голову к двери и подняла взгляд на Мирослава. Мы вернулись к тому, с чего начали. Он стоял рядом в костюме и туфлях, как памятник всем нашим попыткам пойти друг другу навстречу. Холодный, надменный… прежний. А я снова сидела в его ногах с голым задом.
        - Просит привезти тебя к нему, - тоном, в котором была масса сомнений по поводу предложения, возвестил он. Но, видно, Келль имел на Мира влияние, раз последний поддавался. - Поедешь?
        Я кивнула. Все лучше, чем сидеть дома. И, кажется, боль отпустила…
        -32-
        Келль, в отличие, от Мира жил в поселении.
        В этот раз мы свернули куда-то в центр, и я, наконец, смогла оценить размеры звериной общины. Здесь была пятиэтажная школа, сады, небольшой супермаркет, больничный комплекс и даже станция спасателей с пожарными машинами… Но особенно выделялось здание, напоминающее чем-то особняк правящей семьи, только раза в два больше. В глаза бросались фасад из темного камня, зеркальные окна, в которых отражались лес и небо, и стоянка перед парадным входом, заполненная автомобилями.
        - Дом правящих, - усмехнулся Мир, проследив мой взгляд.
        - Ух ты… - выдохнула искренне.
        - Сложно представить, живя в избушке на отшибе, да? - неприязненно скривился он.
        - Ничего себе, «избушка», - нахмурилась я. - Мечта…
        Он покосился на меня напряженно и недоверчиво, но промолчал.
        Келль, как оказалось, снимал часть первого этажа двухэтажного дома недалеко от дома правящих. Он вышел встречать друга на крыльцо, а ко мне сразу же кинулась хаски, которая еще минуту назад крутилась у его ног.
        - Мир! Аня! - знакомо улыбнулся Келль, подняв руку вверх, и безошибочно протянул ее, когда Мир подошел ближе. - Как дела?
        - Ты же знаешь.
        - Все меняется быстро, может…
        - Нет, - отрезал Мирослав. - Я на собрание… А она не завтракала, - бросил он, разворачиваясь к машине.
        - Привет, - слабо улыбнулась я, когда сзади послышались хлопок двери и звук набирающего обороты двигателя.
        - Привет, проходи, - повел Келль рукой в сторону входа. - Я очень рад, что ты согласилась навестить меня.
        - Это тебе спасибо, - я прошла в открытую дверь и огляделась. - Мир говорил, ты занимаешься исследованиями…
        Сразу за порогом запахло свежей выпечкой и сушеными травами. Весь коридор был увешан пучками соцветий и листьев, ягодными и грибными бусами. В маленькой гостиной горел камин, а на столике с короткими ножками уже стоял завтрак и дымились кружки с травяным чаем. Я села на диван, Келль - в единственное кресло рядом. Все время с его губ не сходила восторженная улыбка.
        - Я тоже еще не завтракал, - сообщил он. - Угощайся! А чай налил тебе целебный, Мир говорил, тебе было плохо с утра…
        - Угу, спасибо…
        В душе что-то дергало, словно меня тянуло куда-то. Хотелось кинуться на улицу и рвануть… но куда?
        - Аня? - насторожился Келль. - Что такое?
        - Мне зверь снится, - я обхватила предложенную чашку руками. - Мир говорит, что я - рысь.
        - Это хорошо, - улыбнулся Келль.
        - Что хорошего?
        - Что он видит твоего зверя, - не замечая моего тона, отозвался он. - Это значит - вы действительно созданы друг для друга…
        - Если бы Мир отпустил, я бы сорвалась подальше в ту же секунду… - равнодушно прервала его восторженную речь.
        Келль обескураженно замолчал, прислушиваясь и бегая взглядом:
        - Понятно… теперь понятно, - наконец, постановил он растерянно и безошибочно потянулся к кружке, - ты… не готова так быстро все принять, как твоя поддушина…
        Я сделала глоток и медленно вдохнула аромат.
        - Хороший чай…
        Вдохнула глубже, поводила рукой над чашкой, добавляя чаю нужных мне свойств… Теперь кровотечение должно быстро остановиться.
        Таких, как я, по большей части лечили только травы со словами. Ничто другое не действовало. Поэтому сборы у меня всегда были разные и в большом количестве.
        Говорить о Мире не хотелось. Мне и так казалось, что он рядом, еще и говорить о нем - напоминало шизу.
        - Спасибо, я надеялся, что ты оценишь.
        - Что за… поддушина?
        Где-то я встречалась с таким термином, только не могла вспомнить…
        - Да… Смотри. Сущность оборотня состоит из души и поддушины. Эта способность соединять в себе душу человека и зверя уникальна. Поддушина - это что-то типа подсознания, но не совсем. Это как… недопереваренная пища.
        Я вытаращилась на него непонимающе, забывая, что Келль меня не видит. Хотя все больше крепло чувство, что «видел» он гораздо больше любого зрячего.
        - Да, - улыбнулся он виновато, точно интерпретировав мои эмоции. - Оборотень усваивает душу зверя, но не до конца. Большинство так и живут со зверем врозь. Часть времени они люди, а часть - звери. Но при этом они совершенно не контролируют себя в звериной ипостаси и ничего не помнят из того времени, когда были животными. Своеобразный компромисс, только не очень стоящий. А бывает и того хуже - зверь может взять верх.
        - Я думала, только ведам хреново бывает.
        - Оборотням не то, что хреново, - улыбнулся Келль. - Возьми вон ту булочку… с маком и смородиной.
        Дождавшись, когда я исполню его пожелание, Келль продолжил:
        - Оборотень может соединяться с поддушиной полностью! В этом, собственно, и смысл!
        - А кто-то сейчас добился подобного?
        Мне было не сильно интересно, мысли все больше вязли в апатии. Возможно, сказывалась потеря крови.
        - Да. Я. И Мира учу…
        Я скептически скривилась: Мир, скорее, скатывается к зверю!
        - И… долго ему еще учиться? - злость в голосе скрыть не удалось.
        - Я верю в него, - Келль снова обезоруживающе улыбнулся, не поддаваясь моему пессимизму. - Он заслуживает тебя, Аня.
        Я поперхнулась чаем.
        - Меня? - просипела сдавленно. - Только, если как кару…
        - Нет, - мотнул он головой. Его оптимизм начинал раздражать. - Ты определенно его половина. Иначе ты бы не обзавелась поддушиной, а он бы не видел твоего зверя.
        - Келль, - разозлилась я, брякнув кружкой о стол, - если ты не в курсе, то могу просветить: меня продали Миру, как вещь, по договору! А сам он уверен, что я ему навязана ворожбой, чтобы… создать ему слабость, посадить за стол переговоров и вынудить сотрудничать! Знаешь, сколько на территории Карелии источников силы? А ведов сюда не пускают! Не дело…
        - Аня, все это печально слышать, - наконец, погрустнел мой собеседник, но это, вопреки ожиданиям, не обрадовало, - Но мало ли что может свести тех, кому нужно быть вместе…
        «Ничего не происходит просто так», - вспомнила вчерашние слова Мирослава. Ничего не скажешь - удобная позиция, и главное - все оправдывает.
        -33-
        - Аня… - позвал Келль, и я подняла на него глаза. - Такую связь невозможно создать лишь по чьей-то прихоти…
        Но продолжить он не успел. Послышался звук открывающейся двери, и в солнечном сплетении запекло.
        - Келль, - в гостиную быстрым шагом вошел Мир, - позавтракали?
        - Кажется… - нахмурился тот. - Что случилось?
        - Ничего, - Мирослав перевел взгляд на меня: - Мы с Аней сегодня улетаем в Ванкувер.
        Сердце запнулось в груди:
        - Зачем?
        - По делам, - жестко ответил он.
        - Зачем я в твоих делах? - встала я из-за стола, только чтобы обойти его с другой стороны и отделиться им от Мирослава.
        - Сюда иди, - блеснули гневом его глаза.
        - Мир, - забеспокоился Келль, - не так же ты спешишь, правда? Может, чаю попьешь? Заодно расскажешь и Ане, и мне о поездке…
        Зверь шумно выдохнул, скрипнув зубами:
        - Спешу, Келль… У нас вылет через три часа. Иначе только ночью, а мне нужно быть в Ванкувере завтра.
        - Оставляешь Кирилла?
        Я насторожилась.
        - Пусть привыкает разбираться со всеми один - он ведь так этого хочет, - оскалился Мир ехидно.
        - Мирослав… - поднялся Келль, настороженно бегая глазами.
        - Аня, в машину! - процедил Мир. - Нам пора. Я прошу.
        - Келль, спасибо за завтрак, - я положила руку на плечо слепому, и он быстро накрыл ее рукой.
        - Аня… все будет хорошо. Доверься Миру, он не подведет…
        Я на секунду прикрыла глаза, чтобы не выдать зверю бурю сомнений хотя бы взглядом.
        - И там, на камине, я приготовил тебе сбор, - добавил Келль, указывая рукой.
        - Спасибо! - улыбнулась искренне. Пусть он и не видел, но наверняка чувствовал мои эмоции. - Спасибо большое!
        Я мяла душистый мешочек всю дорогу до дома Мирослава, прислушиваясь к запахам и отвлекаясь. Келль безошибочно составил для меня сбор, подобие которого всегда было у меня самой. Эти травы лучше всего вплетали в себя ворожбу и лечили… А еще напоминали мне о Питере.
        - Почему бы тебе не оставить меня здесь? - спросила, глядя в окно.
        - Ты нужна мне, - его голос прозвучал неожиданно глухо, с горечью, и та ненароком выпорхнула вместе с моими эмоциями через пальцы прямиком в сбор.
        Я взвыла, сминая подарок:
        - Все испортил!
        Теперь чай будет горчить в любом варианте!
        - Это мы еще посмотрим, - зло осклабился он, не глядя на меня.
        Дом Мира снова встретил настороженным холодом, будто его вообще невозможно было прогреть! И дело было не в температуре. Он был под стать хозяину, и ничего не могло его изменить. Проходя мимо камина, я бросила взгляд на диван и тут же отвернулась, едва не задохнувшись от напоминания о вчерашнем вечере. В низ живота снова ткнулась глухая боль.
        - Собирайся, - скомандовал зверь, когда я уже поднялась на второй этаж. - Чемодан в шкафу.
        - У меня нет загранпаспорта!
        - Есть.
        Вытащив чемодан с нарочитым грохотом, я начала зло скидывать в него остатки своих вещей, косметичку, сгребла камни и лоскутное одеяло. Но забить его до отказа, как планировала, не получилось.
        - Готова? - поднялся он в спальню.
        - Можно взглянуть на паспорт? - повернула к нему голову, сидя на кровати и не зная, чем бы еще досадить.
        Мир не спешил выполнять просьбу. Застыл в дверях, не спуская с меня взгляда, медленно опустил глаза на поджатые ноги, потом снова поднялся к лицу. Но, так ничего и не сказав, достал из кармана пиджака паспорт и протянул мне. Выхватив его из рук зверя, я опустила взгляд на первый разворот… и опешила.
        - Карельская Анна Романовна?
        - Да, - спокойно кивнул он.
        - Я что-то не помню, чтобы соглашалась взять твою фамилию…
        - Я не спрашивал.
        - Черт, точно… Ты же не спрашиваешь, - зло усмехнулась я. - Забыла.
        Мир прикрыл глаза, дергаясь, как от пощечины, чтобы в следующую секунду пронзить меня злым взглядом, и… молча направился к шкафу. Аккуратно заполнил оставшееся место в чемодане своими вещами, подвинув и переложив мои камешки, и застегнул его:
        - Пошли.
        Я плелась за ним к машине, недоумевая.
        - Я что, замужем теперь?
        - Да, ты замужем, - открыл он мне двери.
        - Обалдеть… - прищурилась на него. - Всю жизнь думала, что у меня будет платье, предложение, кольцо, праздник, слезы счастья…
        Я рвала его изнутри на части, но жалости не испытывала, а он лишь мрачно терпел.
        - Из списка могу обещать платье, кольцо, праздник… и слезы, - не остался в долгу. - Садись. Нам полтора суток болтаться в дороге.
        Из Петрозаводска до Питера мы долетели на том же частном самолете. Питер заметало, но Мир поверх костюма надел лишь темное пальто.
        - Тебе совсем не холодно? - исследовательские вопросы к личным не относились.
        - Надеюсь, в пальто я выгляжу не так странно, как голый в холле гостинницы? - оскалился он, ненадолго отвлекаясь от мобильника.
        Действительно, глупый вопрос.
        Стоило нам зайти в здание аэропорта, разговоры зверя стали проходить исключительно на английском, что для меня не являлось проблемой - часть обучения в институте велась на английском, и у меня по всему миру было немало друзей-психиков, с которыми временами было приятно посидеть в онлайн - пожаловаться на жизнь. Мир же говорил в основном о каких-то встречах, датчиках, запуске продаж и прочих аспектах бизнеса. Лишь один разговор показался мне более личным, но и закончил он его достаточно холодно и быстро.
        - Зачем мы летим в Канаду? - все же любопытство сдержать не удалось. Апатия отпускала, сдаваться не хотелось.
        Мирослав отодвинул для меня кресло за столиком в кафе в зоне международных вылетов и сел напротив:
        - Кир добился моего отстранения от должности правящего, - ехидно усмехнулся он и поднял глаза на подошедшего официанта: - Два чая с липой, пожалуйста…
        -34-
        - А мне - шоколадное печенье и латте, - мстительно добавила я. Пусть сам пьет свои два чая.
        - Тогда чай один, - усмехнулся Мир. Развлекался…
        - На основании чего он тебя отстранил? - вернулась к теме, когда мы остались вдвоем.
        - Я чуть не убил его вчера, - губы зверя тронула опасная улыбка с оттенком какого-то нездорового удовольствия, - если бы не ты…
        - То есть, облизываться на меня ему можно? - возмутилась я.
        - Он облизывался? - прищурился Мир серьезно.
        - Очень однозначно, - «вломила» волка и тут же изумленно открыла рот от догадки: - Он специально тебя спровоцировал!
        - Он подавится, Аня, переваривать тот кусок, что отхватил, - злорадно улыбнулся Мирослав. - А я посмотрю… У Кира нет силы, чтобы управлять стаей.
        - И как так вышло?
        Мне и правда стало интересно.
        - Откуда мне знать?
        Я заметила, что Мир использует любой предлог, чтобы задержаться на мне взглядом подольше, коснуться им везде… Особенность? Привычка?.. Жажда?
        - А может, дело в тебе?
        - Во мне? - такой поворот он, кажется, не допускал.
        - Сильное дерево душит слабое, - пожала плечами. - Он всю жизнь в твоей тени…
        Мир опасно усмехнулся:
        - Скорее, наоборот. - В этот момент нам принесли кофе и чай, передо мной поставили тарелочку с печеньем. - Это я жил в его тени… до того, как не обрел зверя.
        - Зверь тебя так сильно изменил? - я обхватила чашку руками и опустила лицо ниже, чтобы вдохнуть аромат. Когда подняла глаза, предсказуемо встретилась с его внимательным взглядом.
        - Нет… - хрипло прозвучал его голос. - Теперь вижу, что нет…
        И только тут я спохватилась, что он не ответил на мой вопрос о Канаде.
        - Так, а цель поездки?
        - Деловая, - Мир откинулся на спинку кресла, не притрагиваясь к чаю. - Пока Кир играется во властелина, у меня есть время заняться своими делами.
        Не сказать, что не умно. Но, если он настолько не верит в брата, как может оставить свою стаю на его сомнительное попечение?
        У Мира снова зазвонил телефон, и я смогла получить передышку, хотя даже в разговоре он не отказывал себе в моем визуальном контроле.
        Вокруг сновали люди, звучали объявления рейсов, за панорамным окном взлетную полосу заметала метель… Я подумала о Лерке, который где-то рядом, в Питере, но которому нельзя даже позвонить. Сказать другу было нечего, а разжигать его беспокойство и ненависть смысла не было.
        - Аня, пора… - позвал Мир, вставая.
        Первый перелет был относительно недолгим. Весь полет Мир, не отрываясь, работал на ноуте, хотя я чувствовала каждый раз, когда он смотрел на меня. Случайные касания били током нервы, сбивали все импульсы в теле, и каждый раз казалось - я не вернусь к прежнему ритму сердца. Все происходящее напоминало пытку… Прикрыв глаза, я возвращалась воспоминаниями к прошлой ночи, замечая, что мне становится легче… дышать?
        Быть с Миром в мире казалось просто жизненно важным, но невозможным.
        За недолгую пересадку в Париже Мирослав ни разу не оторвался от телефона, и в какой-то момент вместо того, чтобы позвать меня за собой на посадку, взял вдруг за руку…
        В этот миг все, казалось, замерло вокруг. Я вздрогнула, наши взгляды встретились… Я поняла, что сделал он это неосознанно, но в следующую секунду оказалась прижатой к ближайшей колонне в углу. Толпам людей было плевать, как и ему. Мир вцепился в мои губы своими, ворвался языком в рот, рыча. Его пальцы вплелись в мои волосы и сжались на затылке, не позволяя вырваться. Сдвинуть его или хоть как-то сопротивляться было немыслимо, зверь держал меня не только физической силой… Все мое существо рванулось к нему, подчинилось и ответило. Я не запустила ему руки в волосы только потому, что он их благоразумно прижал к животу.
        Но какая-то часть вдруг подсказала обмякнуть в лапах хищника, и, когда он ответил на мою капитуляцию ослаблением хватки, я рванулась сильнее.
        - С ума сошел?! - мотнула головой, но большего не добилась.
        - Возможно, - зрачки зверя расширились, взгляд лихорадочно блестел. - Ты… сводишь.
        - Никуда не летим? - нахмурилась я.
        - Без нас не улетят, - схватил меня за руку и дернул дальше по коридору.
        Он снова пугал. Еще минуту назад такой собранный и уверенный вдруг стал нервным и резким. В салоне самолета Мирослав остановился в зоне люксовых кресел, которые чем-то напомнили мне скорлупки яиц и тем и порадовали - можно отгородиться от него на весь перелет. Я сняла верхнюю одежду и удобно устроилась в кресле, отвернувшись к иллюминатору. А после взлета вообще уснула, хоть и не без опасений. Воображение рисовало картинки одну краше другой: как Мирослав - теперь уже совершенно осознанно управляя своим зверем - проникает в мой сон и… осуществляет там все то, чего не получается добиться здесь и сейчас.
        Только мне не приснились ни моя рысь, ни его барс, ни снежный лес… Я просматривала лишь вариации прошлой ночи и даже слышала запах горящих сосновых поленьев. Горячие возбуждающие укусы, соленая испарина над губой и привкус крови во рту. Я чувствовала, как не хватает воздуха, как становится горячо и влажно между ног, как стон в груди оборачивается хриплым вскриком…
        - Б***ь, Аня! - кто-то подхватил меня под шею и бесцеремонно повернул голову. - Проснись, - раздался рычащий шепот рядом.
        Я подскочила, пытаясь освободиться из хватки Мирослава. С соседнего ряда на нас обернулся лысеющий иностранец и покачал головой с укоризной.
        - Excuse us, she’s sick(1), - улыбнулся извиняюще Мирослав.
        - Сам ты больной, - фыркнула я, наконец, усаживаясь.
        - Ух ты… - восхищенно оскалился Мир. - То есть тебе даже на другом языке все высказать не получится?
        - Попробуй на французском, с ним у меня не срослось, - нахохлилась я, заматываясь плотнее в плед.
        - У меня тоже, держи, - он протянул мне латте в пузатой стеклянной кружке. - И ради бога, не засыпай больше! Я не железный.
        - Что со мной? - нахмурилась я, беря кружку. Руки дрожали.
        - А на что это похоже? - ехидно усмехнулся зверь.
        - На то, что тебе меня в психушку надо сдать, - покривила душой я - психики не сходили с ума.
        - Мне надо… зажимать тебя на диване чаще, - его немигающий взгляд и голос с хрипотцой пустили горячую волну по телу и заставили дрожать. - Тогда, возможно, полегчает нам обоим. Знаешь, что такое «медовый месяц»?
        Я удивленно моргнула, но Мир уже раздраженно отвернулся к экрану ноута.
        - «Медовый месяц» бывает после свадьбы… - упрямо буркнула я.
        - Хочешь свадьбу? - не глядя на меня, отозвался он.
        - Хотела, - пожала плечами.
        - Ты ничего не хотела, Аня, - в его глазах отражались блики от экрана. - Работа выжрала тебя… - он кинул на меня взгляд, полный злости: - Неужели не чувствуешь разницы? Жизнь с моей силой не кажется тебе… более полноценной? Без постоянного истощения?
        - Что? - тяжело сглотнула я.
        _____________________
        1. Простите, она больна (англ.)
        -35-
        - Ты тянешь из меня силы каждый раз… Много. Вчера я думал - утром не встану.
        - Не может быть…
        - Ты берешь, а я могу отдать.
        - Нет.
        - Тебя использовали все эти годы беспощадно.
        - Меня восстанавливали!
        - Так, что ты еле ползала!
        Я отвернулась к иллюминатору, но взгляд зверя настиг меня и в его отражении. А Мир вдруг бесцеремонно запустил мне горячую ладонь под кофту и провел ей вдоль позвоночника. Глаза сами прикрылись, вдоха показалось мало, чтобы насытиться кислородом, и голова все равно закружилась.
        - Только скажи… - наклонился он ближе, насколько позволила перегородка, - и у тебя будет все, что хочешь. Я дам тебе столько сил, сколько нужно, чтобы ты жила полноценно…
        Я рванулась со своего места и вскоре захлопнула за собой двери туалета, но в солнечном сплетении ясно ощутила отголосок его горького разочарования…
        Отражение в зеркале вновь показалось малознакомым. Я менялась очень быстро: глаза блестели, стали насыщенного темно-синего цвета, из белков исчезла вечная воспаленность. Губы больше не сохли, кожа не слазила с них хлопьями. Волосы стали гуще, блестели холодом платины по всей длине.
        Как я сама не поняла?
        Воспоминания о том, как это - жить полноценно - почти стерлись из памяти. Иметь силы и желание что-то делать, куда-то бежать было непривычно. Мир мне все это вернул. Только в обмен на свободу выбора… и чужую фамилию в паспорте.
        А теперь я осознала, что врастаю в него с каждым днем так, что вскоре будет не отодраться! Эмоции, привязка, а теперь еще и жизненная энергия, которой он щедро делился… Только я не просила. А все, что я могла бы дать взамен, он брал без спроса и считал, что заслуживает это.
        Выводы так взбесили, что я вдруг почувствовала, как снова выпускаю когти. Попыталась поймать эмоцию, выследить и зафиксировать… Когти мне могут пригодиться, нужно научиться выпускать их только по желанию, а не от испуга. Попробовала несколько раз - получилось! Это успокоило.
        А вот Мирослав показался мне еще более злым и раздраженным.
        Окончания полета я ждала, как когда-то отпуска в Карелии - так измотал меня зверь своими эмоциями за оставшиеся четыре часа. Стоило самолету приземлиться в аэропорту Ванкувера, Мирослав схватил меня за руку и первым рванул на выход. Пройдя через паспортный контроль, мы оказались на морозном воздухе, и я вздохнула полной грудью…
        Никогда раньше не была за океаном. Все мои поездки ограничивались исключительно территорией бывшего Союза и Европой. В другое время я бы занялась собственными «настройками» на новое место, откорректировала уровень восприятия - здесь психоощущения были ниже по частотам, но сейчас было не до этого. Рядом продолжало пульсировать портативное адское пламя в виде нервного оборотня, увлекавшего за собой по стоянке к такси.
        - Берард стрит, 655, Хиат, - скомандовал водителю на английском Мир, едва мы уселись на заднее сиденье, и вдруг дернул меня на себя. Я рванулась к окну, но бесполезно.
        - Сидеть, - зарычал он, скрутив меня и прижав к себе. Быстро справившись с молнией пуховика, запустил руку под мою кофту, второй обхватил шею, притягивая к себе, и замер, тяжело дыша. - Только дернись - и я за себя не отвечаю…
        - Ты обещал меня не пугать, - прошептала я, только голос вышел не испуганным, а хриплым и томным. Его рваное дыхание быстро передалось мне, а полтора изматывающих суток не оставили сил сопротивляться.
        - Какая ты пугливая, - усмехнулся он. - Притворяешься, любимая…
        «Любимая?» - замерла я. Ничего внутри не колыхнулось от вранья, плоского равнодушия, с которым можно было бы такое сказать. Только в солнечном сплетении доверчиво запульсировало от искренности, срывая мои плотины отчуждения, пропуская зверя еще глубже…
        - Нет… - мотнула головой.
        - Не дергайся, Аня, я же просил, - тяжело выдохнул Мир. - Это я-то тебя пугаю? - многозначительно скосил он глаза на мои пальцы, впивающиеся в его запястье когтями.
        - Тогда ты тоже не дергайся, - потребовала я.
        - Договорились, - горячо усмехнулся он мне в шею.
        Только ясно было, что все это ненадолго. Даже когда он выпустил меня из рук по приезду в отель, я все еще чувствовала его жажду и жар прикосновений… Они словно впечатывались в тело и мягко пульсировали, методично изматывая.
        Холл «Хиат Редженси» ослепил на контрасте с сумерками просыпающегося Ванкувера. За стойкой нам довольно живо передали ключи от номера и пожелали приятного отдыха.
        Как бы ни так…
        - Тебе понравится вид, - улыбнулся Мир, пропуская меня в просторный номер после долгого подъема на лифте на самый верх.
        Я скинула сапоги у двери и ступила в уютную большую гостиную с панорамными окнами.
        - Завтрак? - его голос в абсолютной тишине показался эссенцией вожделения.
        - Вина… - обернулась я и взглянула в его глаза с вызовом.
        Зверь порочно оскалился:
        - Разденься…
        На мне не было ничего сексуального, даже белье было обычным, но он просто пожирал взглядом каждое мое движение, отметив улыбкой то, как я пару раз подскочила на одной ноге, стараясь не упасть в полуспущенных джинсах. Хоть звездой стриптиза мне и не стать, я решительно отмела перспективу оказаться снова без права голоса, зажатой между зверем и наковальней…
        - Я хочу в душ…
        - Ты одуряюще пахнешь… - двинулся он ко мне, угрожающе опустив голову - как хищник на охоте.
        - Никогда этого не пойму, - мотнула упрямо головой и, бесцеремонно развернувшись, направилась в ванную.
        Красные сирены взвыли внутри, но я и ухом не повела. А когда потянулась к крану, на талию легли его ладони, но не рванули негодующе, а лишь огладили… Одна скользнула под живот, надавила, вынуждая выпрямиться, и Мир увлек меня к круглому зеркалу. Я едва не задохнулась, подняв глаза в отражение. Его глаза мерцали в слабом свете боковых зеркальных ламп, наполненные таким коктейлем эмоций, что было не оторвать взгляд. Мирослав был странным, сложным, многогранным… Возможно, из-за своей природы, вечной борьбы с внутренним зверем, но он завораживал. И не позволял себе не подчиняться.
        - Мирррр… - зарычала я, когда он прижал мои бедра к своим и скользнул ладонью вниз. - Мне нужно… уединиться… тут…
        - Только быстро, - невероятно низким голосом прорычал он недовольно, но все же выпустил.
        Маленькая, но победа. Или новый шаг навстречу.
        -36-
        Убедившись, что кровотечение остановилось, я наскоро освежилась и, встряхнув волосы, вышла. Вряд ли, конечно, его бы сейчас остановили мои неудобства, но все же мне было спокойнее.
        Мир обернулся ко мне от панорамного окна с бокалом вина. Даже не знаю, какой из видов был более потрясающим - рассвет над Ванкувером, играющий в сотнях окон всеми оттенками золота, или идеальное, налитое напряжением тело жаждущего зверя.
        - Ты так и встречал обслугу? - усмехнулась я, невольно прикипая взглядом к его возбужденному члену.
        - Так и встречал, - оскалился он. - Пей…
        Но ждать не стал. Притянул меня с бокалом и увлек на диван, усаживая сверху на себя… Пока просто усаживая.
        - Пей, - нетерпеливо напомнил, жадно сглатывая.
        Бокал в моей руке сразу же нагрелся, и прохладное вино показалось очень холодным… Запрокинув голову, я почти не чувствовала вкуса наверняка шикарного напитка, потому что руки зверя легли на спину, спустились на бедра и прижали к нему так, что его напряженный член надавил на клитор, вызывая болезненный спазм. Но на этом зверь не остановился. Пальцы одной руки вжались мне между ягодиц и многообещающе коснулись тугого колечка. Я протестующе дернулась, но тут же оказалась в зубах: его губы сомкнулись на соске, прижав его языком к острому клыку.
        Миру не нужна была стенка, чтобы зажать меня в тиски… Я напряженно выдохнула, пытаясь выдержать все те эмоции, на которые он меня обрек. Но руки задрожали, бокал выпал на пол, и я заметалась между его руками и зубами, словно в ловушке, вцепившись пальцами в его плечи.
        Из груди рванулся стон, смешанный с рычанием. Мир выпустил сосок и зарычал в ответ:
        - Садись… сама…
        Я облизала сладкие губы, растерянно опуская глаза.
        - Садись… - еще утробнее рыкнул он и подхватил меня под бедра, приподнимая.
        Головка члена качнулась, оставив на внутренней поверхности бедра каплю смазки.
        - Давай… - сверлил он меня диким взглядом.
        Я нерешительно ухватилась за его ствол и едва успела направить, как он тут же опустил меня на него, врываясь на всю длину. Я вскрикнула, оцарапав плечи мужчины, а Мир шумно выдохнул и тяжело сглотнул:
        - Какого черта это все так… Аня…
        Его руки снова приподняли меня и уже медленнее вернули обратно… еще раз… и снова… быстрее… Никакой инициативы, все было только так, как хотелось ему. Сильно, хлестко, горячо…
        Жажда сбросить скопившееся напряжение завладела нами обоими. Я откинулась назад, уперевшись руками в его колени и меняя угол его проникновения так, что едва не задохнулась от силы ощущений. От моего крика, казалось, в отеле проснутся все, но было плевать - это будет потом. Вот только сдаваться было нельзя: стоило остановиться, чтобы отдышаться, Мир быстро подхватил меня, и я снова оказалась лицом к спинке дивана. Только вошел он вдруг… языком. И совсем не туда, куда бы я могла предположить!
        - Мир, нет, - дернулась я, и ягодицу тут же опалил жгучий укус, который только подстегнул. Как же было стыдно позволять ему то, что он творил! Но стоило мужчине подключить руки, как я забылась полностью. Он оглаживал, надавливал и двигал пальцами так умело, что я терялась в ощущениях, сдаваясь полностью. Внутри вскоре все сжалось и запульсировало с такой силой, что меня затрясло. Я обмякла в его руках и едва не сползла вниз, но он не позволил.
        - Аня, - довольно облизнулся над ухом извращенец, - еще не все…
        - Не-ет…
        - Да-а… - зловеще выдохнул он и подхватил меня на руки.
        Энергия неожиданно вернулась, когда Мир прижал меня животом к кровати и с силой вошел снова. Я выгибалась, неистово царапала простынь и кричала под ним. Ритм становился совсем уж запредельным, и мне казалось - еще чуть-чуть, и я исполосую простынь к чертям. Только зверь меня опередил. Толкнувшись в меня так, что вышиб весь воздух из легких, он схватился руками за остатки постели и вспорол ее когтями. В затылок уперся его мокрый лоб, а тело мужчины сотрясла такая сильная дрожь, что я испугалась:
        - Мир… - голос охрип и отказывался служить. - Мир, тебе плохо?
        - Мне хорошо… - усмехнулся он над ухом и перевернулся со мной на бок.
        Оказалось, что в спальне тоже были панорамные окна, и вид из них открывался нереальный. Но глаза, как назло, закрывались… еще и вино…
        - Спи… - он потянул на меня покрывало, укутывая в уютный кокон.
        - Нам надо срочно драпать, Мир, - пролепетала я, - наверняка уже вызвали полицию…
        Он усмехнулся:
        - Этот отель - один из немногих, подходящих для оборотней. На верхнем этаже стопроцентная звукоизоляция, и номера они готовят по-особенному…
        - Что значит - по-особенному? - настороженно приподнялась я.
        - Здесь не оставляют чужих запахов, - он тяжело сел на кровати и опустил голову. Кружилась? - Для зверей это жизненно важно…
        - Так мешают чужие запахи? - ясно было, что мешают, только я не спускала с него взгляда. То, что я видела, не нравилось.
        - Не то слово, - устало выдохнул он, - отдыхай.
        Он попробовал встать, только я подскочила и, обхватив его со спины, качнула назад.
        - Тебе нельзя вставать, - боже, как же вкусно он пах! Его запах было не описать словами, он сбивал дыхание, мутил рассудок, рождая чувство дикого звериного голода и желание обладать. Я, не сдержавшись, ткнулась носом в его шею, и Мир напряженно замер. В тишине комнаты послышалось его тяжелое дыхание. Что-то внутри рванулось к нему, захотелось куснуть его, вцепиться когтями, повалить обратно на кровать и… я тряхнула волосами, отстраняясь. - Прости…
        -37-
        Он шумно выдохнул, молча поднялся и вышел. Я перевела глаза на окно, но погрузилась в себя. Сила зверя лениво блуждала по телу, и оно разве что не светилось! Меня беспокоило то, как Мир возмещает такие потери. И… какие потери? Я раздраженно зарычала и села на кровати: черт знает что! Никто ничего не знает, а Мир действует лишь по наитию! Как Зул вообще на такое согласился, если, как он говорил, ему небезразлична судьба Карельского?!
        Сонливость как ветром сдуло, захотелось действий. Я поворочалась с боку на бок. Солнце поднималось все выше, город далеко внизу оживал.
        - Мир? - высунулась я из спальни.
        - Я набрал тебе ванную… - отозвался он от стола холодно, не оборачиваясь. За это время мужчина успел надеть джинсы. - Завтрак скоро принесут.
        - Ванную? - опешила я.
        - Постарайся не смывать запах с шеи и за ушами…
        - Тогда помоги, я сама не справлюсь…
        Я и предположить не могла, чем это закончится. Думала, он подержит ладони на ушах, пока я буду мыть голову, склонившись над ванной… Но у Мира на все было свое мнение: он скинул джинсы и… залез в воду.
        - Иди сюда… - приподнял удивленно бровь, глядя как я переминаюсь с ноги на ногу.
        - Объясни про запах, - залезла я опасливо с другого края, но вздоха наслаждения сдержать не смогла.
        - Когда оборотни связываются браком, самка не моется около десяти дней, чтобы запах самца закрепился, - он подтянул меня к себе. - Наклонись… - Мир аккуратно намочил мои волосы, нежно вспенил шампунь… Хорошо, он не видел моего лица - я млела под его пальцами. - Если после связки самка остается без запаха самца - могут возникнуть проблемы…
        - Какие? - еле выдавила я, кусая губы.
        Мир слегка потянул за волосы, начиная смывать пену.
        - Самцы семьи реагируют на такую самку очень остро… Чем хуже связь со зверем - тем сильнее они желают такую женщину. Может пролиться кровь. Особенно плохо, если самец в паре слабый, его могут убить.
        Я резко дернулась из его рук, но он не пустил:
        - Аня… - прорычал недовольно.
        - Но тогда получается, что Кир реагировал на меня?
        - Его проблемы. Он - правящий. Не мальчик, должен держать себя в руках!
        - Кто бы говорил… Так его ненавидишь?
        - Плевать, - Мир запустил пальцы в мои волосы, прополаскивая их, - завтра я покажу тебе высший свет нашей расы, Аня… Кир может и дальше копошиться в этих собачьих склоках, мне там больше нет места.
        Его слова неожиданно прошлись морозом по коже, хоть я и сидела в горячей ванной.
        - Что?
        - Меня пригласили в мировой совет, - он вылез из ванны, подхватив ближайшее полотенце, обернул им мои волосы. - Завтра Высшие правящие примут решение… на основании тебя.
        - МЕНЯ?!
        - Тебя, - он стянул другое полотенце и принялся вытираться.
        - Мне нужно будет порычать? - нахмурилась я.
        - Нет, - зло скривился Мир, - такое действует только на Ольгу Михайловну. Верховных правящих нужно будет впечатлять по-другому.
        - Но, Мир, я же - подделка!
        Он взбудоражил меня не на шутку.
        - Вот и посмотрим, - обернул бедра другим полотенцем и вышел.
        А я подскочила следом, и тепло вожделенной ванны не могло меня остановить. Но стоило вылететь в гостиную и набрать полную грудь воздуха, он резко обернулся с таким диким взглядом, что я застыла, как вкопанная, в нескольких шагах от него:
        - Хватит.
        - Хватит? - скривила я неприязненно губы. - Так общаются у вас с женщинами в семье? Просто «хватит» - и я должна замолчать?
        - Я прошу тебя… - Мир вдруг расслабленно опустил плечи. - Утро было прекрасным. Давай не портить такой хороший день, ведь я тебе столько всего обещал…
        За завтраком я попросила рассказать, как он впервые попал на встречу в верховный совет. Мы сидели в креслах за маленьким круглым столиком в номере, и я со зверским аппетитом уплетала умопомрачительную мясную нарезку, сдабривая ей шоколадные круасаны. Мир проявлял ко мне прежний неизменный звериный интерес, поэтому трудно было сказать, шокирую я его своим гастрономическим порывом или все также привлекаю.
        Оказалось, зверей родственными связями и ставленниками не обманешь - они будут подчиняться только сильнейшему. Мир начал править еще при живом отце. Об этом узнали в Совете - так Мир и оказался единственным из северных кланов, допущенным к встрече с Верховными правящими.
        Пока он говорил, я внимательно фиксировала его эмоции и чувства, делая главный вывод: для него это приятие правящими было очень важно, но корни этого стремления - что-то доказать всем вокруг - уходили далеко не в лучшую почву. Мир с детства был «гадким котенком», которого не признавала приемная мать. Если он и узнал обо всем недавно - а такие подозрения у меня были - то Ольга Михайловна наверняка знала всегда, что он не ее сын. Вряд ли оборотни ошибаются на подобный счет. Соответственно, Мир с детства чувствовал ее неприязнь, и она с годами только крепла - подкидыш столько всего добился! Интересно только, кем же была его настоящая мать… На прямой вопрос Мирослав только раздраженно мотнул головой:
        - Я не знаю, отец не сказал, - в этот момент Мир во второй ипостаси больше напоминал двухстворчатого моллюска, схлопнувшего створки.
        - Тебе рассказал отец? - ухватилась я за ускользающую возможность хоть что-то выудить.
        - Да… перед смертью… - все. Закрылся, едва не прищемив нос.
        -38-
        Пока допивала кофе, продолжала рассматривать его, и показалось, что я стала свидетельницей такого же редкого зрелища, как цветение папоротника - Мирослав Карельский в эти секунды был настоящим: без забрала, когтей и зубов. Я видела уставшего, измотанного душевными ранами мужчину.
        - Мир, я хочу попытаться… - Он поднял на меня свой фирменный взгляд, возвращаясь к себе прежнему, но я выдержала. - Ты прав, меня… - я сглотнула, невероятным усилием продолжая: - …тянет к тебе…
        - Но? - он безошибочно угадал, что у меня будет условие. Его тон не понравился сразу - он не стал хвататься за вероятность моей капитуляции.
        - Позволь мне самой решать по поводу детей. Я не готова. Это давит.
        Он словно знал, потому что его взгляд совершенно изменился, словно отбрасывая меня к самому началу. Черт! Да что с ним?! Как же не хватало Лерки! Что я сказала не так?!
        - Давай обсудим это позже, - наконец, выдавил зверь.
        - Мир, я не понимаю!
        - Я не объясню, - упрямо отвернулся он, сцепив зубы.
        - Да почему?!
        - Потому, что… - пригвоздил меня колючим взглядом, - я не могу принять какую-то часть тебя. Только тебя всю. Ты предлагаешь принять только половину меня.
        Мне словно дали под дых. А еще он снова закрылся: вот так вот спокойно, сидя напротив меня, оборвал все мои эмоциональные каналы с ним, не прилагая к этому никаких усилий.
        - Мы разные… - я прикрыла глаза, болезненно морщась.
        - Теперь не очень… - он улыбнулся неожиданно мягко. - Ты просто снова не хочешь этого признавать.
        Мы посидели некоторое время в звенящей напряжением тишине, он глянул на сообщение в телефоне и скомандовал привычным тоном:
        - Собирайся.
        Понятия не имела, сколько было времени в Ванкувере, но город казался вполне проснувшимся. Я вглядывалась в улочки, по которым мы ехали на такси, с удивлением отмечая отсутствие эмоционального дискомфорта. Все, как и везде: люди, машины, звуки обычного города… Мне даже показалось, Ванкувер был менее безразличным, чем Питер, я чувствовала чье-то незримое легкое любопытство, словно взгляд откуда-то издалека…
        Увлекшись ощущениями, я вдруг обнаружила, что мы снова приехали в аэропорт.
        - Сегодня свободный день, - объяснил Мир, подхватывая мою руку и направляясь в здание. - Погоду обещают отличную, поэтому… - он бросил на меня смущенный взгляд, - летим в Калгари, - снизошел до исчерпывающего объяснения.
        - Там будут смотрины? - насторожилась я.
        - Смотрины? - удивился он, не сразу понимая, о чем я. - Нет. Встреча будет завтра вечером.
        - Как все же меня будут определять на пробу? - не могла остановиться я.
        - Анюта, - неожиданно ласково оскалился зверь, притягивая к себе у стойки регистрации, - еще одно слово - и мы никуда не полетим. Мое воображение оживает рядом с тобой.
        - Ты - псих, - покачала я головой, усмехаясь.
        - Я? - тепло улыбнулся он. - Еще ни разу не видел женщину, пьющую натощак вино. А шоколадные круасаны с мясом - это нечто.
        - Ты так на меня влияешь, - пожала плечами. - Так зачем нам в Калгари?
        - Хочу тебя удивить.
        Я, конечно, отметила, что костюм с пальто он сменил на джинсы и легкий черный пуховик, который в чемодане был компактно свернут, но мало ли… К счастью, все откладывалось на завтра, а я в последнее время привыкла жить одним днем.
        Погода действительно была шикарной - легкий мороз и солнце. Полет занял всего час. Ругаться не хотелось, и я мысленно заключила с Миром мир. Кроме того, мне нравилось то, как просветлел его взгляд, несмотря на разговор в гостинице. Он все также часто задерживал его на мне, но не давил.
        В аэропорту нас ждал арендованный автомобиль, и вскоре Калгари остался позади. Мир рассказывал о Канаде, ее природе и городах, людях и особенностях. Оказывается, Канада была основным заказчиком программного обеспечения, что разрабатывала его компания, и первые его приезды сюда были исключительно по работе. Он также много расспрашивал меня обо всем: детстве, Питере, работе…
        Дорога стелилась под колеса гладко и покладисто, и вскоре на горизонте показались заснеженные горы.
        - Когда я вырываюсь сюда, чувствую, что с плеч ледник сходит… - тихо выдохнул он, вглядываясь в горизонт.
        - Ты же говорил, в тебе достаточно сил, чтобы править… - ничего не могла поделать, замирая в предвкушении. Губы сами приоткрывались, а сердце заходилось от восторга. Все же северные пейзажи с детства были для меня чем-то особенным, волнующим. Веды считали, что колыбель душ находится именно в заснеженных горах…
        - Мне иногда кажется, что их слишком много, и мне тесно в Карелии. Я устаю от волков.
        - А какие оборотни еще бывают?
        - Разные, - усмехнулся он. - Но все - хищники.
        - Интересно… Как красиво! Это просто нереально! - не выдержала я.
        Перед глазами все ширился и становился выше заснеженный горный массив, поражая мое воображение, по обочине плотным частоколом стоял сосновый лес. Энергия у этих мест была тихой, величественной и мудрой, не такой, как в Карелии…
        - Кажется, я понимаю, почему тебе здесь лучше, - облизала я азартно губы.
        -39-
        - Эти места старше…
        - Старше? - заинтересованно глянул он на меня.
        - Да, душа этого места старее души Карелии. Она не мечется, не звенит, не кричит… - я прикрыла глаза, - …тихо спокойно дышит. Но энергии дает меньше раза в два. Восстанавливает медленно. Наверняка у оборотней здесь циклы дольше… Вы ведь по циклам оборачиваетесь?
        Мир восхищенно кивнул.
        - Я тут не оборачивался никогда.
        Я глянула на него заинтересованно.
        - Почему?
        - В Карелии было привычней, - нахмурился он. - Но, думаю, это не проблема.
        - Ты что, хочешь жить здесь? - наконец, догадалась я. Слова вдруг вызвали бурю паники в душе, бросило в жар.
        - Посмотрим… - настороженно глянул он на меня, а я прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Почему меня вдруг накрыла такая волна эмоций?
        - А как же семья…
        - Ты - моя семья, - с нажимом обозначил он.
        Я зябко поежилась и отвернулась в окно, но настроение, вопреки опасению, не испортилось. Видимо, устала до чертиков. Правильно все-таки Мир сказал утром - хватит. Достало. Не хочу больше тащиться на поводке и обдирать упрямую задницу, пытаясь ей тормозить…
        - Так мы сегодня тут будем ночевать? - решила сменить тему.
        - Увидишь, - довольно усмехнулся зверь. - Надеюсь, тебе понравится.
        - Мне уже нравится. Тут должно быть обалденное звездное небо…
        - Думаю, ты такого не видела никогда, - улыбнулся он.
        Вскоре мы проехали границу заповедника Банф и оказались в одноименном городке. Мир сбавил скорость, давая мне возможность увидеть как можно больше. Я приоткрыла окно и дышала полной грудью, наполняя себя до краев царящим спокойствием и размеренностью. Домики в Банфе все были низенькие, как в деревеньке. Вдоль улицы сплошь чередовались кафе, магазинчики, сувенирные лавки. Народу было немного, и это радовало.
        - Летом тут не протолкнуться, - словно прочел мои мысли Мир. - Хочешь кофе? Или перекусить?
        Я довольно кивнула и с удовольствием добавила к своей умиротворяющей капитуляции привкус корицы с сахаром и мускатом. Румяные крендельки таяли на языке, нос дразнил аромат латте, солнышко припекало, под колесами снова извивалась расчищенная в снегу дорожка… и я улыбнулась. Наверное, впервые за долгое время чувствовала себя счастливой. Эмоции зверя не терзали мне душу, взгляд не обжигал - наоборот, сегодня рядом с ним казалось лучше всего в мире… Да, я была не особо притязательна и избалована. Удивить меня было несложно, но, судя по его лицу, очень приятно.
        Вскоре, неторопливая поездка между сосен привела нас… к настоящему современному замку на берегу озера.
        - Обалдеть! - воскликнула я, вытаращившись на невероятное зрелище. Ледяная гладь озера покоилась в сердце гор, чем-то напоминая аквамарин в массивной оправе. На его замерзшей поверхности возвели ледяные замки и разбили каток. - Кататься на коньках на настоящем озере! Можно? - обернулась к нему.
        Он остановил машину, улыбаясь, и выпустил меня, резво выпорхнувшую в снег.
        Звуки чиркающих по льду коньков с детства будоражили предвкушение особенного праздника! Я с благоговением подошла к кромке льда, пытаясь охватить взглядом всю красоту этого места. Замок совершенно вылетел из головы, я впитывала эмоции счастья, которые витали в воздухе в невероятной концентрации. Губы сами растягивались в улыбке, а сердце впервые за долгое время спокойно билось в груди.
        - Нравится? - тихо подкрался зверь.
        - Не описать словами! - выдохнула я, не глядя на него.
        - Можно не описывать - я чувствую…
        Я все же перевела на него взгляд… и меня вдруг накрыло дежа вю: он, снежинки в воздухе…
        - Там, в гостинице, в первый раз, - прошептала я завороженно. - Я знала твое имя…
        - Да, знала… - еле заметно кивнул он.
        - Но это, в принципе, ничего не значит, - тряхнула головой. - Возможно, ворожба…
        - Не было никакой ворожбы.
        Сначала я опешила, потом скептически вздернула брови:
        - Так я пойду?
        - Пойдешь, - оскалился он так притягательно, что тело отреагировало молниеносно, а зверь лишь закрепил эффект, притягивая к себе ближе. Его руки обвили талию, сплетаясь на пояснице в замок: - В мои лапы… - прошептал мне в губы.
        - Ты катаешься на коньках? - улыбнулась я азартно.
        - Нет, - опешил он, хмуро покосившись на каток. - Я выпущу ненароком когти и испорчу лед.
        - Мир, ты не можешь мне отказать! - рассмеялась я, представив эту картину. - Давай баш на баш?
        Я откровенно забылась. Играть в такие игры с ним было опасно, но мне было слишком хорошо. Мирослав азартно прищурился, бросил недобрый взгляд на озеро, потом перевел на меня:
        - Хорошо… - наконец, растянул губы в опасной улыбке. - Но свое условие я скажу позже…
        Он откровенно кривил душой, отказываясь, а, может, снова манипулировал, но катался он совершенно свободно! Это я на коньках стояла последний раз в восьмом классе, но, к моей чести, тоже не отставала. Все было словно во сне: он, я, озеро… и вдруг столько счастья. У меня уже лицо болело от улыбки и смеха, в груди все замирало, как в детстве, когда я пускалась от Мирослава в бега между ледяными башенками, а он и тут вел себя как зверь: затаивался, загонял в углы, делал неожиданные выпады… Но он был счастлив. Я тоже это чувствовала. Мы впервые не диссонировали, хотя, конечно, о гармонии речи еще не шло.
        Когда у меня уже не осталось сил, а на коленях - живого места, Мир перекинул меня, визжащую, через плечо под восторженные визги детей, и понес к скамейке.
        -40-
        - Дальше у тебя спа, - глянул на меня, развязывая ботинки.
        - Давай лучше погуляем по округе? - улыбалась я. - Тут так красиво!
        Чувствовала себя пьяной.
        - У нас просто всего один день, - извиняющимся тоном начал он, - но обещаю, будем сюда приезжать чаще.
        Мы замерли, оглушенные оба. Мы. Будем приезжать. Чаще? В это не верилось также, как и в весь сегодняшний день - слишком сказочно и нереально, чтобы быть правдой. Мир хмыкнул, кривя уголки губ, я пожала плечами:
        - Окей.
        Несмотря на то, что перед глазами был фасад замка и одной из самых дорогих гостиниц во всей Канаде, я оказалась не готова к интерьеру. Прижалась к своему спутнику, дико глазея на королевское убранство холла, стилизованное под роскошный современный замок. А Мирослав чувствовал себя здесь также свободно, как лосось в горной речке: улыбался, отвечал на вопросы персонала, поглядывая на меня.
        - Я сейчас избавлю тебя от своего общества на полдня, - подхватив под руку, повел меня к лифту. - Здесь, говорят, очень впечатляющий спа-комплекс…
        Я прыснула. Нет, спа я любила, но то, как он готов был меня отпустить на такое время от себя, вызывало недоверие.
        - Хорошо, - покорно кивнула я, - спасибо.
        - Интересно, за что…
        - За сегодняшний день, - спокойно выдержала его ехидный взгляд. - А, кстати… Бассейн нельзя? Или ванную… вдруг меня решат замочить в какой-нибудь чудодейственной смеси.
        Его улыбка перетекла в порочный оскал:
        - Замачивайся. Я придумаю, что с этим можно будет сделать. - Мне показалось, у моей рыси встала шерсть на загривке от его тона, а в груди защекотало непонятное урчанье.
        - Не могу ее контролировать, - смущенно нахмурилась я.
        - Хорошо, что я могу контролировать своего, - продолжал наслаждался он моим смущением.
        - Лучше бы научил!
        - Мне многому тебя предстоит научить, поэтому - отдыхай.
        Он вывел меня из лифта в царство роскошного релакса и сдал на руки улыбчивой даме, забрав верхнюю одежду.
        - Я спущусь за тобой, как только мне позвонят. Или позвони сама. Хорошего дня.
        Я еще долго всматривалась в закрывшиеся за ним створки лифта, пытаясь осознать все происходящее, пока рядом смущенно не кашлянули:
        - Миссис Карельская? - царапнуло слух, окуная в суровую действительность. - Прошу…
        И я перенеслась в другую вселенную…
        Меня действительно для начала распарили в ванной со скрабами, потом сделали потрясающий массаж, после которого долго будили… Пришлось выпросить любой травяной чай, который тоже оказался вне всяких похвал, и наплести в него самых тонизирующих наговоров. Но, несмотря на это, все равно я чувствовала себя расслабленно и спокойно. Мысли лениво вились вокруг Мирослава… Я думала о том, чем все-таки обязана такому его пристальному вниманию? Судя по Кириллу и его женщине с загнанным взглядом, зверям не обязательно обихаживать свою пару. Поразмыслив и прислушавшись к ощущениям, я решительно потянулась к мобильнику.
        Лера ответил сразу.
        - Аня…
        Голос друга был непривычно хриплым и … таким родным.
        - Привет… - прошептала я.
        - Привет.
        Мы замолчали надолго.
        - Где ты? - наконец ожила трубка.
        - В Канаде.
        - Зачем? - удивился друг.
        - Сложно сказать… У Мирослава тут бизнес и встречи с… мировым советом.
        - Мировым советом… с Верховными Правящими что ли? - насторожился Лера.
        - Кажется, да. Его пригласили в этот совет, насколько я поняла.
        - Охренеть… - выдохнул друг шумно. - Если его примут…
        - Можешь рассказать подробней?
        Я пыталась уловить далекие эмоциональные отголоски состояния Валеры, натыкаясь на его такие же попытки. Но мне скрывать было нечего - чувствовала себя сегодня, как никогда. А вот Лерка «ускользал».
        - Верховный совет состоит всего их пятидесяти правящих. Но не постоянно. Кто-то умирает, пока найдут замену… Выбирают очень тщательно, отбор там жесткий.
        - Вроде бы завтра будут мои смотрины… - пожала в трубку плечами. - Значит, сам Карельский уже прошел…
        - Твои? - напряженно переспросил он.
        - Да. Мир говорит, надо будет их впечатлить…
        - Мир? - изумился вдруг Лерка. - У тебя с ним, что?
        - Перемирие, Лер. Он старается, я тоже…
        Друг тяжело вздохнул.
        - Ты как? - поспешила сменить тему.
        - Нормально, - чувствовала, что мне это не удалось. - Ань, ты держись, хорошо? Не в курсе, Карельский когда собирается с тобой вернуться?
        - Не знаю, но могу спросить… - растерянно ответила я и тут же напряглась. - Лер, что ты задумал? Прошу тебя…
        - Ань, я не идиот, - укоризненно перебил меня Лерка. - Просто… мне нужно с ним встретиться. И тебя увидеть тоже хочу. Честно говоря, хорошо, что ты позвонила, потому что я как раз собирался выезжать.
        - Лер…
        - Ань, все нормально. Ты не дала мне наделать глупостей на эмоциях, Зул провел беседу - я пришел в себя. Все нормально будет. Ты главное напиши, когда вернешься. Хорошо?
        - Хорошо… - кивнула я. - Лер… Я соскучилась.
        - И я… Скоро увидимся.
        После разговора с другом расслабиться уже не получилось. Хотя я и не чувствовала с его стороны никакого волнения, но он тоже мог неплохо скрывать эмоции. Но, вроде бы, если ты что-то замышляешь плохое, смысла рассказывать об этом всем никакого нет. С Зулом разговаривать вовсе не хотелось, поэтому без всяких приветствий отправила Магистру сообщение: «Что задумал Валера?»
        Ответ последовал в течение тридцати секунд:
        «Он ушел из службы. Собирается требовать у Карельского принять его в Северный клан».
        -41-
        Ух ты…
        В таком состоянии меня и застал Мир. Он бесшумно скользнул в мою вип-комнатку, где меня оставили наедине с мобильником и чаем.
        - Что такое?
        Я медленно подняла на него глаза. Чувство было такое, как будто он и не уходил никуда. Раньше его появления и уходы ощущались внутри так, словно кто-то открывал дверь с ноги и с таким же грохотом ее захлопывал. Теперь… дверь просто исчезла, а сам зверь больше не бегал туда-сюда. Он просто однажды вошел и остался. А я даже не заметила.
        Напряженно вздохнула и прикрыла глаза.
        - Аня… тебе не понравилось?
        - Ты не уходишь, Мир. Обещал меня оставить, а сам не оставляешь…
        Он улыбнулся.
        - Знаешь, мне иногда хочется тебя выпороть, - присел рядом на кресле с таким видом, будто желал мне доброй ночи и собирался поцеловать в лобик. - Ты так любишь всех вокруг обвинять в своих проблемах.
        - А ты, значит, чист, как агнец.
        - Нет, я чист, как барс.
        - Наглый, властный, самоуверенный…
        - Сводящий тебя с ума…
        В нашем диалоге не было ни злости, ни напряжения. Он кривил губы в улыбке, я кусала свои, чтобы не улыбнуться самой.
        - Черт, - фыркнула наконец, закатив глаза.
        - Сдавайся, - склонил он голову в звериной манере и вдруг опустился передо мной на колено.
        Я опасливо поджала ноги по-турецки, на что его усмешка стала ярче. Мир вытащил из заднего кармана джинс коробочку и открыл ее у себя на ладони.
        Кольцо. Как он и обещал. Лаконичное, из белого металла с черным камнем.
        - Черный?
        - Черный. Настоящий. Как и ты.
        Я настороженно замерла, переводя взгляд то на кольцо, то на мужчину в моих ногах. Ждать от него слов не приходилось, но мне было любопытно, изменит ли себе? Не изменил. Протянул ладонь, молчаливо взял мою правую руку и также молча одел на безымянный палец кольцо. Спрашивать меня снова никто не собирался. А я и не сразу сообразила, что «Сдавайся» и было его исчерпывающим предложением.
        - Проголодалась? - не спеша подниматься, прищурился он. Я растерянно кивнула, все еще переваривая произошедшее. - Тогда пошли…
        Номер оказался очень уютным, с видом на озеро. Закрыв за нами двери, Мир обхватил меня со спины за талию, прижимая к себе на секунду:
        - От тебя ничего не осталось, - усмехнулся мне в макушку, скользнув носом за ухо. Еще бы, в меня втерли столько всего питательного, хоть и без запаха - особое пожелание спутника. - На кровати - одежда. Для ужина.
        - Одежда? - прищурилась я, действительно замечая несколько пакетов.
        - Да, и будем надеяться, что я научусь ее с тебя снимать.
        Ах, да. Джинсы у меня действительно остались последние, как и джемпер. Предпоследние он разодрал. И почти такие же я нашла в ближайшем пакете, только какого-то совсем уж неприлично дорогого бренда, а сверху мне предлагалось утонуть в горчичного цвета свитере крупной вязки.
        - Нравится, спасибо…
        - Пожалуйста.
        Он не собирался уходить, чтобы дать мне переодеться. Наоборот, устроился в одном из двух кресел удобнее, привычно не спуская с меня взгляд.
        - Там есть еще белье на дне, - подсказал азартно.
        Ах, вот нон что.
        - Ух ты, а я все ждала, когда ты выкажешь свои предпочтения… - вытащила я очаровательный черного цвета кружевной лифчик с пуш-апом и подняла на уровень глаз. - Значит, грудь маловата.
        - Немного, - улыбнулся он, ничуть не смущаясь. - Без белья мне очень даже нравится. Но в твоем белье выглядит не так, как будет в этом.
        - Да ты, оказывается, дипломат, - пришлось скинуть при нем халат и начать облачаться в трусики. Не торопясь, поставив одну ногу на кровать…
        - Аня, - хрипло выдохнул он. - Ты останешься голодной…
        - Ну а зачем ты уселся в первом ряду? - невинно захлопала ресницами, наслаждаясь его реакцией. - Можешь выйти…
        - Черта с два, - в его голосе послышались знакомые рычащие нотки возбуждения.
        А мне вдруг совсем перехотелось есть. Я оправила пальчиками кружева на бедрах, оглянулась на него, выдерживая голодный опасный взгляд. Желваки на скулах зверя притягательно прорисовались, выдавая степень напряжения, грудь напряженно сдерживала частые вздохи… И я вдруг решила ощутить всю ту пьянящую силу власти над ним, что он мне демонстрировал. Подцепила бюстгальтер, натянула между пальцев, как будто примеряясь к объему… и «случайно» отбросила к изголовью кровати.
        - Черт, - ругнулась искренне - не планировала так далеко - и опустилась на кровать на четвереньки, представая во всей красе его взгляду. Мне казалось, зверь питал слабость к такому виду. Но я совершенно не догадывалась о степени этой слабости. И зря…
        Он оказался рядом в один мой удар сердца, обхватил бедра и дернул на себя.
        - Ты уверена, что хочешь разбудить во мне ТАКОГО зверя, милая? - вкрадчиво прорычал мне на ухо.
        Только тон его говорил о том, что ответ уже не важен. Разбудила.
        Он быстро приспустил джинсы и без прелюдий насадил меня рывком на свой возбужденный член, звучно схлестнув наши бедра. Я вскрикнула, вцепляясь пальцами в покрывало и сразу же задохнулась от той силы, с которой он ворвался в меня. Кажется, я обернулась таким же зверем, потому что зарычала и выпустила когти… чтобы почувствовать в следующий миг его собственные на своих бедрах.
        - Аня! - рыкнул он, но я не остановилась, подаваясь ему навстречу. Боль только подстегивала, толкая к пропасти, обещая нечто незабываемое… То, что мог дать только он. И только мне.
        Он вдруг толкнул меня на живот, наваливаясь сверху… и ощутимо вцепился в шею зубами. Я взвизгнула, дергаясь, но он не ослабил ни укус, ни хватку. Кожа вдоль позвоночника вспыхнула, пуская непривычно сильную волну возбуждения по всему телу вперемешку с леденящим нутро страхом. Мне казалось, что Мир обернулся настоящим зверем, и тот брал меня с сумасшедшей жаждой. Ему невозможно было не отвечать…
        Я уже почти не чувствовала, как он стянул меня на край кровати и с силой вошел снова, покрывая мелкими обжигающими укусами кожу от шеи до лопаток, и с каждым я вздрагивала от волны дикого животного удовольствия. Рычание и хриплое дыхание наполнило комнату вперемешку с моими криками и хлесткими ударами кожи о кожу. Теперь я четко слышала будоражащий запах нашего с ним возбуждения, и он стал для меня воздухом, без которого невообразимо было существовать. Его хотелось слизывать вместо воды с наших мокрых тел и пахнуть им как можно дольше…
        - Боже мой! - вскрикнула я, вскидываясь, и тут же оказываясь в его руках… слава богу, руках!
        Но радовалась я рано… На шее снова сомкнулись его заострившиеся зубы, теперь так близко к сонной артерии, а вниз двинулась рука, царапая, оставляя горящие тонкие дорожки… Я дернулась, но его зубы сжались сильнее, и зверь протестующе зарычал. Пальцы накрыли лоно, и прошлись когтями по набухшей плоти, еле касаясь, а сам зверь с силой двинулся снова, вцепившись второй рукой в бедро. Прежде чем окончательно потерять связь с реальностью, я не осталась в долгу и запустила когти в его запястье…
        -42-
        - Аня…
        Веки задрожали, я рывком вздохнула и открыла глаза.
        - Дурочка… - выдохнул Мир и втянул меня в глубокий жадный поцелуй. Ему, кажется, было плевать, что я задыхалась. Щеки намокли от слез, и зверь с губ перешел на лицо, подхватывая влагу. - Что ты делаешь…
        - Я?! - ожила я, но тут же оказалась прижатой животом к кровати, а его губы припали к ягодицам. Шершавый язык мягко зализывал царапины, цепляя саднящую кожу. - Ммм…
        Это было приятно и… возбуждающе.
        - Аня, - усмехнулся он, - ты допросишься…
        - Не смей… - промычала я. - Фу!
        - Фу?! Кошечка моя, твое «фу» сильно проигрывает зову твоего тела.
        - Прекрати меня лизать! - взвилась я, но подпрыгнуть мне не дали.
        - Мне нужно зализать раны… - недовольно констатировал он, удерживая меня. - Аня… долго еще будешь ставить эксперименты? Понравилось?
        - Мне понравилось, - приподнялась я на локтях. - И я не ставила экспериментов. Мне захотелось…
        Он нежно огладил ягодицы и поцеловал между ямочками. И так тепло стало в груди от его нежности… Она хлынула в солнечное сплетение и затопила меня, мягко согревая.
        - Напугала…
        - Почему? - прошептала я, прекрасно понимая, что он знал о моих чувствах. Но сбить себя с толку не давал:
        - Потому что будишь зверя из любопытства.
        - Значит, сейчас было так, как ты любишь? По-настоящему? - обернулась я, признавая его правоту.
        - Да, мы так любим. А, кроме того, эти метки теперь, - он коснулся пальцами между лопаток, поднялся ими к затылку, - надежный знак принадлежности мне…
        Я вскинула ладонь к шее, провела пальцами, нащупывая набухшие участки от зубов на коже. Сразу вспомнилась Мария, прижимающая ладонь к горлу.
        - То есть, раньше ты сдерживался? - прищурилась я.
        - Пытался.
        - Сдерживался.
        - Я и сейчас сдерживался, - оскалился он.
        - Черт, - тряхнула головой обескуражено. - Страшно представить…
        - Можешь не представлять, - не спускал он с меня блестящего взгляда. - С тобой я большего не позволю…
        Мы помолчали немного, переводя дух. А после Мир, сжалившись, заказал ужин в номер.
        - С тобой ничего не запланируешь, - он зажег искусную имитацию камина у окна, стало уютно. - Хотел затащить тебя голышом в горячий бассейн под звездами… Но, наверное, в следующий раз…
        - Почему? - встрепенулась я. Все, на что меня хватило - закутаться в мягчайший халат и залезть под одеяло.
        - Потому что завтра тебе лучше иметь максимальный запах… - он помрачнел, но тут раздался стук, и Мир направился к двери, а я в очередной раз задумалась: откуда у него эта способность - прятать эмоции. Неужели звери так умеют? Украдкой набросала смс Валерке.
        - Кому пишешь? - поинтересовался Мир, подкатывая вкусно пахнущую тележку к кровати. Стоило учуять запахи мяса и, кажется, рыбы, я прямо потеряла сцепку с реальностью - так безумно захотелось есть!
        - Лерке… Позвонила ему сегодня впервые после отъезда.
        - Понятно… - по его реакции сложно было что-то сказать, но совершенно точно одно - тему продолжать он не хотел.
        После ужина Мир раздвинул шторы и улегся со мной под одеяло лицом к окну, предварительно стянув с меня халат. Горячее тело зверя больше не обжигало, с ним было уютно… Но не спокойно.
        Предстоящая завтра встреча будоражила, и хладнокровие Мира ничуть не успокаивало. Я была уверена - он напрасно верит в нашу связь. Как бы ни было сейчас, мы все равно… были ненастоящими. Просто на стадии перемирия и приятия друг друга… Будет ли этого достаточно для Правящих? Как мне придется доказывать свою истинность?
        - Мир, что мне нужно делать завтра?
        Он глубоко вздохнул:
        - Ничего… Ты уже все сделала…
        - Снова не объясняешь.
        - Я не знаю, что тебя ждет на встрече, - он сильнее прижал меня к себе, утыкаясь в шею носом. - Нет инструкций, если ты об этом.
        - Что будет, если они выяснят, что я подделка?
        Он резко втянул воздух:
        - Ничего. Не думай об этом. Отдыхай… - его губы нежно коснулись шеи. - Просто вернемся домой. Все будет хорошо…
        Ответ от Лерки пришел поздно ночью: «Нет, звери такими способностями обладать не должны…»
        -43-
        Уже до полудня мы вернулись в Ванкувер. Сказка осталась в нереальном вчерашнем дне, и о ней напоминало только кольцо на пальце. Романтичный ласковый зверь превратился в экстремально занятого мужчину - он не отрывался от телефона и ноутбука. Очевидно, вчерашний день со мной стоил ему дорого, и теперь приходилось наверстывать.
        Сразу же с самолета мы оказались в центре города.
        - Нужно подобрать тебе наряд на вечер, - огорошил меня Мир, подавая руку из такси перед парадным входом магазина, витрины которого можно было рассматривать, как отдельное произведение искусства. Но и только… Если бы Мир не потащил, сама бы я туда ни за что не пошла.
        Атмосфера роскоши сбивала с ног уже у самого входа, но только меня. Мой мужчина, нацепив самую обворожительную улыбку, встретил представителя «обители зла»… то есть, люкса коротким запросом:
        - Мне нужно одеть свою спутницу к званому ужину.
        Но оставаться на соблазнительном бархатном диванчике не спешил. Даже консультант вопросительно вперила в него взгляд, ставя под сомнение целесообразность его сопровождения, но тем не менее не изменяя улыбке:
        - Какое-то особое пожелание, сэр?
        - Мне нужно платье с особым звучанием… - вдруг выдохнул мой спутник.
        Консультант азартно закусила губу, улыбнулась и, кивнув, быстро направилась за кулисы примерочной комнаты.
        - Что? - усмехнулась я, оборачиваясь к Мирославу.
        Я, конечно, не завсегдатай подобного места, но даже мне критерий выбора показался странным.
        - Есть музыка, которую я готов слушать вечно, - опасно улыбнулся он, - шорох спадающего с твоих плеч платья…
        Я усмехнулась, качая головой:
        - Мои платья не звучат. Они греют.
        - Теперь тебя буду греть я, а твои платья будут звучать.
        И они, черт возьми, на самом деле звучали! Процесс надевания и дефиле были ничто по сравнению с тем, как он каждый раз раздевал меня в примерочной. Мягко касался изящной застежки, где бы та ни была - на груди, плече, спине… и завороженно наблюдал, как платье соскальзывает с меня и падает к ногам. Затем еще несколько секунд рассматривал и прислушивался, а я смотрела только на него.
        - Никогда не знала, что платья выбирают именно так… - прошептала после очередного теста.
        - Тебе какое-нибудь понравилось?
        - Они все шикарны.
        - Тебе все равно.
        - Да.
        - Не трогают, - с каким-то непонятным довольствием констатировал он.
        - Нет.
        Зверь улыбнулся:
        - Хорошо, берем третье…
        - Я даже не помню, какое оно…
        - Оно сложнее всех звучит… - склонился он ближе к моей шее, и я прикрыла глаза. - Там особенная ткань с красивой расшивкой камнями. Они завораживают и переливаются при движении, и тонко звенят, когда платье падает.
        Мне впервые стало любопытно - многим ли женщинам он выбирал платья таким образом?
        Представлять его с другой вдруг оказалось неприятно. Я нахмурилась своему отражению, когда он ушел за моими вещами, как можно быстрее отгоняя от себя навязчивые мысли. Мирослав, как и любой другой мужчина, имел право на свою личную историю отношений, но память упрямо подкинула воспоминания о разговоре, в котором он говорил, что измены у оборотней вполне допустимы. Своих женщин оберегают… И вчера он сказал, что со мной будет осторожен. Но значило ли это, что… будут другие, с которыми осторожным можно и не быть?
        Мне было уже не все равно. Но как сказать ему о том, что меня подобный вариант не устроит, если я сама ни в чем не уверена? И все кажется каким-то затянувшемся странным сном, и я скоро проснусь в своей питерской квартирке…
        Но реальность была неумолима в лице целеустремленного оборотня, который одел меня в платье, скользнул по шее носом, коротко поцеловал в скулу и с таким упоением при этом прикрыл глаза, что стало нечем дышать.
        - Не бойся, я рядом, - заглянул зверь в глаза. - Мы справимся.
        Через пару часов я сияла, как голливудская дива - в платье, с естественными волнами волос на плечах и нежным макияжем. Мир в который раз усадил меня в машину и, наконец, скомандовал адрес конечной точки нашего пути. Уже почти стемнело, улицы Ванкувера вместе с сумерками поглотило еле уловимое напряжение, временами прорывающееся в трели его мобильника, нервных движениях водителя и раздражающих взгляд сотнях огней. В какой-то момент водитель еле успел затормозить, как на капот едва ли не упал странного вида мужчина в ободранной куртке:
        - А, чертова Хэстинг стрит! - раздул он ноздри, качая головой. - Срезали, называется… Иди давай! Обдолбыш…
        Мужик что-то брякнул в ответ и повалился на бордюр, падая в грязное снежное месиво у дороги. Мир поднял глаза от мобильника и глянул в окно:
        - Это улица, на которой живут сплошь психи и наркоманы, - объяснил мне.
        - В лучшем городе мира есть такая улица?
        - Да, - усмехнулся он и вернулся к мобильному, а я устремила взгляд в окно.
        Ничего особенного: грязная, мрачная, в то же время широкая улочка… Магазины, хостелы, остановки… Все это несложно было рассмотреть - водитель ехал очень медленно.
        Через полчаса мы, наконец, свернули с оживленной улицы в проулок и въехали на парковку высотного здания. И меня словно отрезало от мира напрочь. Здесь было глухо, но далеко не спокойно. Пройдя через систему пропусков и идентификаций, автомобиль двинулся по парковке к парадному входу с секьюрити и новой пропускной системой. Едва Мирослав подвел меня к входу, к нам подошел один из охранников:
        - Мистер Карельский, миссис… - кивнул высокий мужчина с хищным лицом. - Казалось, он мог просканировать без аппаратуры - одним взглядом. - Прошу…
        -44-
        Лифт тронулся вверх.
        - Аня… - Мир открыл в руках еще одну коробочку и достал серьги, а я так нервничала, что не сразу поняла, что происходит. - Ты не представляешь, как на меня смотрели, когда я просил переделать застежку под клипсы… - Он подтянул меня ближе и, не дав рассмотреть, принялся надевать украшение.
        Да, я не носила серьги. Нам вообще нельзя было протыкать себя насквозь в любых местах. Серьги, пирсинг - все могло привести к потере энергии.
        Закончив, он притянул меня к себе:
        - Не нервничай, все это - просто формальность. Ты - моя женщина, я тебя выбрал - это главное. Просто помни об этом.
        Но меня не отпускало… Было в его голосе что-то, что лишь будоражило сильней, пугало и било током нервы… Мои глаза вдруг расширились от догадки: перекресток.
        Место и время, где жизнь кардинально меняется. Я не чувствовала подобного даже с появлением Мира в моей жизни. Он вошел в нее так, как нож входит в масло - с конкретной целью. Такие вещи не зависят от нас самих, выбора нам не предоставляют.
        А вот когда ты приближаешься к «перекрестку» - все совсем не так. Мне возвращали право выбора, предоставляли вожжи моей собственной жизни, и теперь Мирослав всего лишь был рядом. Но решать предстояло мне.
        И с такой убежденностью я шагнула из лифта в большой холл, выстланный черным мрамором. Высокие потолки, уходящие в тень, нагнетали еще больше драмы, задернутые портьеры в тени тоже казались черными, и даже свет от огромных люстр, словно висящих в воздухе, едва разгонял тьму.
        Мир сжал мою руку сильнее и, уверенно выбрав направление в полумраке, повел к еле различимому коридору. Может, зверям так спокойнее - чувствовать себя как в пещере даже посреди мегаполиса?
        - Мирослав, - раздалось вдруг откуда-то сбоку, и к нам навстречу вышел мужчина в костюме. - Приветствую. Пройдемте…
        Мир кивнул. Мне же происходящее не нравилось с каждой минутой все больше. Воздух звенел напряжением и мрачным предчувствием. Мы вышли в большой пустынный зал, напомнивший мне склеп и, пройдя его насквозь, остановились. Встречающий бросил на меня тяжелый взгляд:
        - Та самая.
        - Да, - Мир притянул меня к себе за талию.
        - Она прекрасна, - позволил себе легкую улыбку мужчина и подал мне руку. - Карл Диккенс. К вашим услугам.
        - Аня, - робко приняла его руку, и Карл вдруг легко потянул меня на себя, но я рванулась от него и прижалась к Миру.
        Он обхватил меня внезапно так крепко, что захотелось остаться в его руках навсегда. Хоть бы и здесь, в этот страшный момент, но только пусть он будет рядом со мной.
        - Аня, - зашептал Мирослав на ухо, - иди, все будет хорошо… Я буду ждать здесь. Тебе ничего не грозит, поверь… Поверь мне, - он тяжело дышал, вжимая меня в себя, и я впервые ощутила тоску его зверя, рванувшегося ко мне. Моя рысь ответила нервной дрожью, заставляя дрожать меня саму. - Иди.
        Я обернулась к Карлу, отметив, что тот с интересом и еле заметной улыбкой смотрел на нас, и мы направились дальше одни. Темнота сгущалась, давила, шептала что-то неразборчивое, но лишь мне. Это место было настоящим домом-логовом, которое создали Правящие. Оно, по сути, являлось чуть ли не такой же параллелью реальности, что и наш институт, только созданный энергетической обособленностью, а не магией. И эта реальность затягивала, как черная дыра.
        Но вскоре мрак перед глазами поредел, и мы оказались в обычном офисном помещении, оформленном в винтажном стиле: массивный стол притягивал взгляд первым, вычурные старинные шкафы замыкали пространство, а камин наполнял комнату обманчивым теплом. Не слышно было ни треска сучков, ни запаха дыма…
        - Добрый вечер, - раздался вдруг мелодичный голос откуда-то из темноты, и я только сейчас заметила у окна женскую фигуру. - Проходите…
        - Анна Карельская, мэм, - представил меня Карл.
        - Спасибо, можете идти.
        Ее голос напоминал закаленный в боях клинок, с зазубринами и своим собственным характером. Его не использовали понапрасну, но если правящая им вооружалась - то доставалось наверняка крепко.
        Женщина вышла к свету камина и мягко улыбнулась:
        - Проходите. Пить что-нибудь будете? Курить?
        Красивая… На вид сложно было понять, сколько ей лет. Притягательное, обманчиво мягкое лицо, светлые волосы до плеч, завитые легкомысленными волнами, и колючий проникающий в душу взгляд.
        - Нет, - сделала я пару шагов, обозначая себя скорее школьницей на ковре у директора, чем равной собеседницей. Маневр пришелся правящей по нраву.
        - Кира Варди, - представилась… львица? Женщина улыбнулась, обходя меня и беззастенчиво рассматривая. - Миру повезло… - наконец, задумчиво произнесла она, похлопывая пальчиками по губам. - Аня… но он вас привязал силой, не оставив выбора.
        Почему же, выбор был. Смерть.
        Сердце споткнулось в груди. Я опустила взгляд, не спеша подавать голос.
        - …Я могу вернуть вас к прежней жизни, - львица обошла меня по кругу и встала чуть ближе к камину, протянув в сторону пламени изящную руку. - Одно ваше слово - и он вас больше не увидит, а вы забудете все, как… сон, - она кокетливо склонила голову набок, мягко улыбаясь.
        Сомневаться в ее словах не приходилось, я это точно знала.
        - Нет, - отрицательно качнула головой я.
        - Почему? - вскинула она изящную бровь. - Стокгольмский синдром на вас подействовал?
        - Я - психик, я не подвержена стокгольмскому синдрому, - возразила холодно. - И еще мне непонятно: вы пригласили нас сюда, чтобы предлагать мне вернуться домой в Питер? Я думала, вам нужен Мир…
        - Нам нужен честный правящий с сильной истинной парой, Аня, - я уже слышала скрежет ножен, пожалуй, даже несколько искр сверкнули.
        - И в чем же он не честный? - и ухом не повела я. - Вам нужна была его истинная? Я перед вами. Думаете, просто так я скачу каждую ночь рысью по заснеженному лесу в компании его барса? Мне почему-то кажется, что не каждый оборотень так может… По крайней мере, мне так объясняли…
        Львица кривила губы в усмешке, слушая мой бред.
        - …Мир верит, что я его истинная. Именно поэтому я здесь.
        - А вы? - поймала она меня на слове. - Верите?
        Повисла тишина, в которой я расслышала робкий вздох пламени в камине.
        - Нет, - прикрыла на секунду глаза. - Но его веры, кажется, хватает на двоих.
        - Действительно… - кивнула она, усмехаясь. Затем оперлась о спинку кресла, скрестив руки на груди и задумчиво продолжила: - Вы многого не знаете - это понятно, но, Аня… Такую связь, как у вас, не каждому зверю суждено обрести.
        Наши взгляды встретились.
        - А разве не проблема, что я не оборотень? - то, что еще недавно она предлагала мне признать себя подделкой, я решила не подчеркивать. Очевидно, меня просто проверяли.
        - Мужчина либо зверь, либо нет, - оскалилась львица, - никаких промежуточных вариантов. Ваш мужчина - настоящий породистый зверь. Именно поэтому он приглашен в наш совет… И вы тоже. Пройдемте, Аня…
        Я как во сне скользнула за ней в тень коридора. Мы вернулись в главный зал, но, едва я сделала несколько шагов вперед, у меня задрожали ноги: посредине лицом к нам на коленях стоял Мирослав. Ворот его рубашки был ослаблен, а на шее лежала рука стоящего рядом Карла, и когти мужчины красноречиво обозначали своей целью яремную вену моего зверя. Мир поднял на меня взгляд, еле заметно щурясь, но ни одна эмоция не скользнула по его лицу. Дыхание было спокойным, а чувства надежно и умело скрыты.
        Где-то на задворках сознания проскользнула мысль, что удержать такого зверя внутри под силу не каждому. Но все это хотелось послать к чертям - суть происходящего медленно открывала мне все свои пугающие грани: Мира бы убили, если бы я дала маху…
        -45-
        Только… разве я не дала? Или…
        …этого еще просто не произошло, ведь слово львицы пока не прозвучало.
        - Мирослав, - Кира вдруг взяла меня за руку за секунду до того, как я собралась кинуться к нему, - твоя истинная. - Мир едва заметно кивнул, на секунду прикрыв глаза. - С этого момента ты входишь в Совет. Условия выполнены. Поздравляю. Для нас это большая честь.
        - Как и для меня, - твердо ответил он, будто его жизнь еще мгновение назад не висела на волоске.
        Карл отступил, и Мирослав поднялся на ноги и протянул мне руку. Я вложила в его ладонь свою, дрожа.
        - Тише, любимая, все хорошо, - притянул он меня к себе, но я почти ничего не чувствовала.
        Внутри нарастала снежная лавина таких эмоций, что, казалось, достанется сейчас каждому в этой комнате. Только не тут то было! Створки противоположной двери распахнулись, и мы вместе с Кирой и Карлом прошли в мрачный большой зал. Я сначала подумала, что тут кого-то хоронят - на наше появление из-за нескольких десятков столиков, освещенных свечами, неторопливо и напряженно поднялось внушающее количество гостей.
        - Уважаемые братья! - провозгласила Кира. - Разрешите представить вам… нового члена Совета Правящих!
        В зале тут же вспыхнул свет, и гости взорвались долгими бурными аплодисментами, а я покачнулась и начала падать… Только почувствовала, как Мир подхватил меня на руки и куда-то понес.
        - Аня…
        Показалось, что я не отключалась вовсе, только обнаружила вдруг себя на его коленях в какой-то небольшой гостиной. Перевела на него мутный взгляд… и тут же рванулась из его рук, пошатнувшись. Он было подскочил следом, только я предупреждающе выставила руку:
        - Тебя бы убили!
        Мир замер в двух шагах, привычно склонив голову.
        - Да.
        - А как же я… - прошептала растерянно, часто моргая.
        - Ты бы стала свободной.
        - Вот так просто?! Это для тебя так просто?!
        - Нет, непросто…
        - Я сказала ей, что не верю в нашу связь!!!
        - Ей все равно, что ты говоришь, Кира смотрит глубже, Аня! Ее не обмануть! И я не мог тебе обо всем рассказать, она бы поняла!
        - Ты поставил свою жизнь на кон, чтобы попасть в этот совет?! - я обвела рукой гостиную. - Я могла бы убить тебя сейчас, Мир! Как ты мог такое допустить?!
        - Я верю в тебя и в нас, и ты тоже, просто не признаешь этого своей упрямой головой! Как мне еще доказать тебе? - он вдруг шагнул назад, словно отказываясь от меня, голос завибрировал обидой и наполнился горечью: - Тебя ничто не может убедить: ни притяжение связи, которое ты явно испытываешь, ни слова Келля… - он неприязненно скривил губы, - может, власть, деньги и слово Верховной помогут?
        - Власть и деньги? - опешила я. Во рту разом пересохло. - Ты меня таскал в замок, чтобы поразить своими деньгами и властью? - с каждым словом я говорила все громче, хотя горло ужасно саднило, слова давались с трудом. - Тебя устроила бы женщина, которую убедили твои финансовые возможности!?
        - Меня бы устроила ты! - он жег диким взглядом, готовый кинуться, стоило рвануться от него, а хотелось именно этого. Мир снова возомнил себя проводником арктического холода. - Ты возвела меня на этот уровень. Ты - спутница правящего. И этого уже не изменить.
        Кира шагнула к нам откуда-то сбоку, стоило вернуться в зал:
        - Аня, все нормально?
        Я кивнула:
        - Простите, перенервничала…
        - Понимаю, - снова мягкая улыбка, - но все позади. Вы - молодец! Мирослав, накорми жену, а чуть позже жду тебя за своим столом.
        И она направилась к Карлу, ожидавшему неподалеку. Я перевела глаза на того, кто собирался убить Мирослава, и вздрогнула от ответного заинтересованного взгляда.
        Звери. У них все по-другому. И здесь собрались самые лучшие, сильные, непревзойденные, чужие и пугающие. До столика мы дойти не успели - нас перехватили с поздравлениями и… моими смотринами. Каждый правящий в сопровождении спутницы считал своим долгом просканировать меня, некоторые даже еле заметно поводили носом, словно я была в дикой стае. Чувствовала, что Мир тоже был напряжен, хотя внешне держался безукоризненно: принимал поздравления, поддерживал беседу… Когда мы, наконец, добрались до отведенных нам мест, я уже еле держалась на ногах от напряжения.
        Все разбрелись небольшими группами, а за столиком Киры собрался совсем уж избранный круг. Львица молча развалилась в кресле, лениво потягивая что-то из бокала.
        - Ты можешь идти к ним, я справлюсь, - заметила, не глядя на Мирослава.
        - Ты уверена? - Я прикрыла глаза и болезненно поморщилась - начинала болеть голова. - Аня…
        - Мир, я подожду, - мотнула головой и неприязненно скривилась: - На меня, надеюсь, никто здесь не кинется? Они так смотрят…
        - Они просто смотрят.
        Я знала - он не спускал с меня глаз. Жалел о брошенных словах? Скорее всего. Только что это меняло? Вчерашний день казался сказкой, а для него был всего лишь способом расположить к себе меркантильную самку, чтобы не подвела сегодня. Я зажмурилась и отвернулась, умоляя его мысленно оставить меня. И он оставил, неторопливо поднявшись и направившись в сторону столика Правящей.
        А я поднялась и огляделась в поисках туалета. К счастью, ко мне тут же подошел официант и указал на дверь в противоположном углу. Уединившись в небольшом помещении, я прислонилась к стене…
        Мирослав сдержал каждое свое обещание: платье, кольцо, праздник… и слезы.
        -46-
        Я шмыгнула носом, подошла к зеркалу и уже собиралась включить воду, как двери бесшумно открылись, и в комнатку неторопливо вошла женщина. С первой секунды она, не скрывая интереса, вцепилась взглядом в мое отражение. Я спокойно открыла клатч и полезла за блеском для губ, чтобы чем-то заняться, пока меня не оставят одну, но у незнакомки оказались совершенно другие планы:
        - Так вот ты какая - его истинная…
        Я приблизилась к зеркалу и, не обращая внимания, медленно красила губы, но любопытный взгляд ей вернула. Притягательная восточная красавица: глаза в пол лица, черные длинные волосы, зачесанные в идеальный хвост. А еще ее поддушина была пантерой - я видела это также ясно, как и ее саму.
        - Я бы тебя придушила, если бы ты подвела его сегодня, - прошипела «Багира».
        Я удивленно вздернула бровь.
        - Мы с вами знакомы? - самоуверенность незнакомки нервировала. Наверное, потому, что моя взяла отпуск.
        - Нет… - она раздула ноздри, - но у нас с тобой общий мужчина.
        - Общий?
        Багира искривила губы в усмешке.
        - Мирослав… - а вот теперь и ее позиция пошатнулась, голос дрогнул. - И почему ты? Что в тебе такого?
        - Действительно, - неприязненно передернула я плечами. - Так и забирала бы…
        «Черта с два! - заворочалась рысь внутри. - Да я ей скорее глотку порву!»
        - Так и заберу… - криво усмехнулась девушка, переведя взгляд на свое отражение. - Думаешь, ты нужна ему, как женщина? Ты же ничего не знаешь о зверях. Ни согреть, ни удовлетворить его не можешь… - она снова перевела на меня взгляд и скисла - ее слова не достигали цели, наоборот - злили меня так, что хотелось расцарапать этой киске морду.
        - А что ты тут делаешь? - прищурилась я, поправляя волосы. - Разве тебе можно быть здесь без самца? Или… у зверей есть должность… - я повернулась от зеркала к ней, - …временных подстилок?
        Морда самки вытянулась, глаза изумленно распахнулись, и она кинулась на меня. Только разве после полохов и всякой подобной нечисти меня это могло испугать? Ментальной силы у нее не было, только когти и зубы. Я молниеносно схватила ее за шею и впечатала в стенку туалета. Багира натурально зашипела, скривившись от боли, а получив по рукам, жалко поджала их к груди.
        - Я понятно объяснила? - зарычала я, и, не дожидаясь ответа, отпустила.
        Та сползла по стенке, хватая ртом воздух, а я вышла из туалета.
        Мягкая музыка звучала во всем зале, отнюдь не расслабляя. Я устала, проголодалась и была невероятно взвинчена, только Мирослав так и не вернулся к столику.
        - Прошу вас, - официант ждал все это время у кресла и сразу же учтиво отодвинул его для меня. - Ваш муж очень просит вас поесть.
        - У вас есть травяной чай? - потерла я виски - голова болела все сильней.
        - Какой?
        - Любой сбор, как можно больше трав… Можете смешать несколько. Лишь бы не было черного и зеленого чая.
        Не все травы подходили для ворожбы, но чем больше их будет, тем вероятнее слова зацепятся хоть за какую-то. Парень кивнул и удалился, а я удобнее устроилась в кресле, обхватив себя руками. Отсюда хорошо был виден зал и столик Киры.
        Надо просто пережить вечер и… Что дальше? Неужели моя счастливая замужняя жизнь продлилась всего один день? Я вцепилась в принесенный чай, но так и не отвела взгляда от правящих, замечая, что сердце набирает обороты, стоит посмотреть на Мирослава.
        Я была на грани. Мне надо было с ним поговорить, все выяснить. День выдался не из легких, мы оба устали и перенервничали: он - обиделся, я - испугалась. Но ведь это не отменяет того, что было? Багира не в счет, но о ней тоже нужно поговорить - не факт, что ушлая киска говорила правду.
        Я уже почти успокоилась, когда вдруг почувствовала знакомую пульсацию внутри - Мир шел ко мне. Но стоило ему оказаться на середине зала, к нему откуда-то выпорхнула пантера и, рывком обхватив за шею, зашептала что-то на ухо. Мир нахмурился и уже схватился за запястья девушки, когда наши с ним взгляды встретились.
        Он замер… и неожиданно скользнул пальцами к ее локтю. Губы мужчны тронула легкая предвкушающая ухмылка, и он позволил ей утащить себя куда-то во мрак к портьерам, за которыми виднелся освещенный коридор.
        В этот миг во мне что-то треснуло. Наверное, фундамент хрустального замка, что я себе старательно выстроила всего за один вчерашний день. Я резко встала, чуть не сбив старательного официанта, очевидно, приставленного лично ко мне.
        - Вы не подскажете, где можно подышать воздухом? - и, прищурившись, вцепилась в него взглядом. - А еще лучше, если вы подскажете, где отсюда выход.
        Я нарушала все правила ведов, используя человека для достижения целей, но не нарушили ли все, кому не лень, мои права? Так не пошло бы оно все?
        Парень напряженно кивнул, моргнув стеклянными глазами, повел меня через тесный коридорчик мимо кухни и вывел к лестнице.
        - Там, за углом, технический лифт, ведет к проходной.
        - Как через нее пройти?
        - Сейчас принесу пропуск… - глаза моего спасителя не фокусировались ни на чем, разум его был в тумане.
        - А на лица там не смотрят?
        - Там людская проходная.
        - Быстрее тащи! Еще пальто и деньги. Бегом!
        Через пять минут я, дрожа, куталась в мужской пуховик и неслась на шпильках по улице, все больше отдаляясь от здания и не веря в свою удачу.
        -47-
        - Такси! - закричала я не своим голосом, увидев неподалеку машину, и рванулась к ней. - Хэстинг стрит, пожалуйста, в какой-нибудь отель!
        Вспомнив о царящей на этой улице вони, и о том, как раздражают зверя запахи, я решила, что это лучшее место, чтобы сбить его со следа. Водитель покосился на меня недоверчиво, когда я скользнула на заднее сиденье, но кивнул и тронул авто с места. Я выбросила из окна телефон, задрала платье и полоснула когтем по внутренней стороне бедра… Кровь - самая лучшая валюта для расплаты за колдовство. Растянула пальцем набухшую рубиновыми каплями дорожку, вплетая нужные слова. Теперь, пока сочится кровь, Мир меня не найдет. Главное - убраться подальше.
        Вскоре мы остановились перед фасадом мрачного отеля, я вылезла и нерешительно застыла, утонув в снежном месиве по щиколотку - Хэстинг стрит открылась мне во всей красе: вонь, мусор, один фонарь чуть ли ни на весь квартал и странные люди, большей частью не способные придерживаться ровной траектории движения. И только тут я подумала, что зря прыгнула в такси!
        - Б**ть, - выругалась под нос и быстро пошла вдоль улицы, стараясь быстро найти другую гостиницу.
        Холодный ветер пронизывал, снег хлестал в лицо, а я брела по мрачной улице. Прошла, как мне показалось, вечность, прежде чем я, промерзнув до костей, наткнулась на хостел. Его освещенная проходная показалась желанней холла пятизвездочной гостиницы. Седая бабулька на рессепшен хмуро покачала головой и вручила вожделенный ключ с деревянной бусиной. На деньги мой спаситель не поскупился - как раз хватило оплатить двое суток и еще немного осталось.
        Войдя в захудалый номерок, я скинула куртку и замерла на секунду, когда дернула застежку платья - звучало оно, действительно, отменно, только сегодня мой зверь предпочел мелодию другого платья.
        Я долго грелась под струями горячей воды, остервенело натираясь мочалкой - хотелось содрать с кожи запах Мирослава! Тело болело так, словно я снова телепортировалась. Сил хватило только заползти под тонкое одеяло, укрыться сверху пуховиком и замереть. Я вздрагивала от каждого звука, а их тут было достаточно: то чьи-то шаги по коридору, то крики, то слишком громкий смех - нервы были натянуты до предела. Я прикрыла глаза, попытавшись заснуть, но тело крутило и ломило, словно в горячке, лоб покрылся испариной. Привязка не отпускала, тянула обратно…
        …к нему.
        Или не привязка? Похоже, я держалась рядом с Миром уже не силой его поводка - я хотела быть с ним, и думала, что он тоже хотел. Интересно, он уже понял, что случилось? Сколько прошло времени? Два часа? Три?
        Кое-как я провалилась в беспокойный сон, но сновидения не приносили покой: то я бежала рысью по ночному лесу, чуя, что меня вот-вот вдавят в снег мощными лапами, то снова брела по заснеженной улице голая, замерзая до смерти. Проснулась утром от того, что меня колотило от холода, не спасала даже куртка. Горячей воды не было, а бабулька объяснила, что ее дают только вечером.
        - Скажите, где взять одежду? - шмыгнула я носом, чувствуя, что платье претит коже. - Может, можно обменять? На мне дорогое платье…
        Бабка оценивающе осмотрела меня с головы до ног.
        - А что надо?
        - Джинсы, угги, футболку и свитер… и бинт.
        Кровь было не остановить, но повязка необходима.
        - Я подумаю, что можно сделать.
        Через час она постучалась в мой номер и протянула пакет с вещами, а я ей - свое платье. Вещи оказались не новыми, но чистыми. Я не сразу обратила внимание, что меня больше волновал их запах, а не внешний вид. Джинсы повисли на бедрах, майка, наоборот, натянулась на груди, но, к счастью, все это прикрылось растянутым свитером. Угги - единственное, что пришлось в пору.
        - А ломбард где-нибудь недалеко есть? - спустилась я на рессепшен.
        - Два квартала налево, - каркнула старуха.
        Мне нужны деньги. И план. Перекусив в какой-то закусочной, я немного воспряла духом, но идеи не приходили: из страны без паспорта не выехать, в ведовскую службу не обратиться - сразу поднимут Зула на крыло. Единственное, что я понимала - нужно убираться подальше. Но и здесь у меня закрадывалось сомнение: а как быть с привязкой? Будет она тянуть назад или нет? Еще суток не прошло… А если выйдет все так, как в Питере?
        Каким бы горьким не было разочарование, умирать я не собиралась, нужно было что-то придумать… И как-то забыть Мирослава.
        В ломбарде я молча выложила на прилавок серьги и подняла глаза на пожилого мужчину со скептическим натренированным взглядом.
        - Что это?
        - Слушайте, я не собираюсь тут с вами торговаться, - не хотелось прибегать к гипнозу, но и торги в ломбарде Ванкувера - последнее, с чем я предполагала столкнуться.
        Мужик небрежно подцепил серьги и брезгливо всмотрелся в них:
        - Кольцо более стоящее, - кинул как бы невзначай.
        - Кольцо? - растерялась я, опуская взгляд на правую руку.
        Кольцо было мысленно помечено мной, как экстренный запас, но в глубине души я понимала, что мне просто жалко расставаться с единственным напоминанием о дне в Банфе.
        - Дадите взглянуть?
        Я нерешительно стянула кольцо и протянула его мужчине. Тот не смог скрыть свой интерес, внимательно осмотрел его сначала просто так, потом включил лампу, вооружился лупой…
        - Что такое?
        - Вам лучше не светить таким бриллиантом в этом районе.
        - Бриллиантом? - я не разбиралась в украшениях, а тем более в бриллиантах.
        - Такие камни покупаются только на аукционах, - укоризненно покосился он на меня. - Вы не знали, что крали?
        - Обручальные кольца не крадут, - пожала плечами.
        - Да? И вы, наверное, знаете, что тут написано внутри?
        Написано?
        - Конечно, знаю! - фыркнула я.
        И почему я не догадалась его рассмотреть?
        - И что же? - сложил брови домиком мужик.
        - Это слишком личное, верните! Я не собиралась его отдавать…
        Получив за сережки две сотни канадских долларов, я с облегчением выскочила из ломбарда и, отойдя на приличное расстояние, поднесла к глазам кольцо. Черный матовый камень ничем не выдавал свое аристократическое происхождение.
        «Настоящий, как и ты», - вспомнила я слова зверя. На внутренней стороне кольца было выгравировано одно слово по-русски - «Истинной». Я стиснула кольцо в руках и, закусив губу, сползла по стене здания, еле сдерживая слезы. Сегодня мне как никогда казалось, что мирозданию до меня нет дела - я зализывала его раны столько лет, но оно не собиралось отвечать тем же. Жизнь грязной улочки кипела, но мне было все равно - нельзя звать зверя, иначе, несмотря на все мои старания, он может услышать. Поэтому я просто сидела и смирялась, жалея себя - это всегда получалось у меня лучше всего…
        -48-
        Следующим я посетила компьютерный клуб. Вошла в ведовскую защищенную сеть и занялась поиском информации о ведах Канады. У меня был один знакомый, но он жил неблизко, а добираться до него на попутках - безумие. И не факт, что его не прощупают - я не исключала, что служба Магистра в курсе всех подробностей моей жизни. Без документов шансов нет.
        В который раз глянула на кольцо и стиснула зубы - все логично: нужно прекратить ныть и обменять кольцо на свободу. Только потребуется время, чтобы узнать, как и где сделать документы.
        В хостел я возвращалась уже под вечер, уставшая и расстроенная. Первым делом как следует прогрелась под душем, а потом сразу же нырнула в постель с чашкой травяного чая, сбор для которого купила в аптеке. Он почти не принял наговора, оттого не очень помог, больше согрел изнутри на какое-то время. Есть не хотелось, меня снова знобило и трясло. А еще накатывала апатия… и тоска…
        Хотелось выть от одиночества и растерянности. Скрутившись под одеялом, я тихо плакала, пока не уснула.

* * *
        Вокруг было темно и тихо. Я нерешительно переступила с лапы на лапу, сделала шаг… и вдруг провалилась под лед. Обжигающе холодная вода хлынула в глаза, уши и рот. Я гребла изо всех сил, пытаясь глотнуть воздуха… когда вдруг снизу кто-то подтолкнул, мелькнул белый плавник, хвост…
        - … Аня…
        - Келль? - оглянулась я, подскакивая на кровати.
        Слепой стоял в центре комнаты хостела и озирался, словно пытался меня увидеть.
        - Аня, - протянул руку, - где ты?
        Я решительно встала и взяла его ладонь, а он вдруг схватил меня другой рукой за плечо, притягивая к себе:
        - Аня, ты нужна ему, - заговорил обеспокоенно Келль, - он выпустил зверя, дал ему свободу, чтобы найти тебя! Это опасно! Его надо вернуть…
        - Келль… все непросто…
        - Где ты? - он хмурился, бегая глазами. - Где?
        - Я здесь…
        Только он крутил головой… как-будто… ВИДЕЛ! Задержался взглядом на окне, вытянув шею, шевелил губами, словно запоминая что-то… Моя комната была на втором этаже, из окна хорошо просматривалась улица, светофор, в свете которого можно было рассмотреть название на углу.
        - Аня, не выходи, - дрогнул его голос. - Запри двери…
        Он еще что-то говорил, только я рванулась от него…

* * *
        …и тут же подскочила на кровати.
        В комнате никого не было, но по спине сползла капля холодного пота - как же все было реально! Келль совершенно точно понял, где я. Как только он это делал? Я подскочила, как ошпаренная, быстро оделась и вылетела из хостела, едва не сбив группу каких-то мужчин на крыльце.
        - Эй! - вдруг крикнул один, едва я успела отойти на пару шагов. - Стой!
        Ага, прямо сейчас! Я припустила со всех ног вдоль улицы, с ужасом понимая - за мной гонятся. Свернув в первый проулок, запетляла между мусорными баками и неожиданно врезалась в стену.
        - Попалась… - раздалось позади.
        Обернувшись, я вжалась в угол и ощерилась, выпуская когти. Только преследователи не впечатлились. Их было трое. И они совершенно точно были зверьми.
        - Хорошенькая… - протянул самый высокий и здоровый.
        - Я же говорил, она в этом хостеле была, - отозвался второй, пониже. - Охеренный запах…
        Меня затрясло - слишком много их и все здоровые, выше на голову. Ни когти не помогут, ни гипноз. Одного бы могла уложить, да и то, если бы была спокойна и собрана. А сейчас мою рысь так колотило, что успокоиться не представлялось возможным. Осознание того, зачем я им, парализовало: групповое насилие прорвет нехилую брешь в эмоциональной пленке. Меня утянет в нее целиком сразу же…
        - Пошли к черту, - рыкнула я, дрожа.
        - Ух ты, еще и весело будет…
        - Какого дьявола ты без самца шляешься тут? - зло гаркнул третий, до этого молчавший. Он держался позади и, казалось, не собирался нападать.
        - Я - пара Верховного Правящего, - обратилась к нему как можно тверже, - хотите проблем?
        Первый осклабился:
        - Как же, а я - зубная фея! - и кинулся.
        Ловко уклонился от моих когтей и, схватив за горло, впечатал больно в стенку. Второй рванул на мне джинсы.
        - Оставьте ее! - услышала рык третьего. - Надо вернуть ее, если она и вправду чья-то! Алонсо!
        Я брыкалась изо всех сил, рвала когтями и зубами все, до чего дотягивалась. Звери матерились, но быстро скрутили меня, прижав к стене намертво.
        - Хорошая девочка, - как в бреду хрипел тот, которого назвали Алонсо, лапая оголенную грудь в ошметках футболки и лифчика.
        - Оставь! - вдруг рванул его за шиворот третий. - У нее метки на шее! - и он оттянул ворот моего задранного до горла свитера. - И я слышу запах!
        Почувствовав слабину хватки, я брыкнула ногами по колену Алонсо, но не успел тот выпрямиться и замахнуться, позади вдруг прогремел рык такой силы, что, казалось, на город напал Годзилла. Они даже не успели обернуться, а Алонсо уже отлетел к стене с порванным горлом. Второй, еще секунду назад державший меня, успел рассмотреть своего убийцу…
        Мирослав сейчас напоминал зверя, как никогда. От одного его вида хотелось умереть, и мне - в том числе. Если бы могла двигаться, уже дала бы деру, но всех так придавило страхом, который вызывал Мир, что даже дышать было тяжело. Он поднял за горло второго, дав ему насмотреться на предсмертные конвульсии Алонсо, и медленно сжал пальцы, не обращая внимания на вопли…
        …а я вдруг поняла - это конец. Два трупа, и я - в эпицентре бойни. Ни маячков, ни Константина Вячеславовича, который, казалось, из любой бреши зубами мог выдрать, ни черта…
        - Не трогай его! - я нашла в себе силы рвануться к Мирославу, когда он уже наступил на горло моему защитнику. - Он пытался спасти!
        Я вцепилась в его плечо из последних сил, чувствуя, как стремительно теряю силы. Темнота, к которой до этого привыкли глаза, сгущалась все быстрее. Последнее, что увидела - дикий взгляд моего зверя. Горящие радужки, вертикальные зрачки и бесконтрольный животный страх где-то в глубине.
        -49-
        Я держалась за этот взгляд столько, сколько могла, и он не отпускал. Сначала сузился до еле заметной точки-маячка, потом вдруг стал увеличиваться, пульсировать, звать по имени, и неожиданно вырвал из темноты обратно на ночной промозглый воздух в подворотне Хэстинг стрит.
        - Аня!
        Почувствовала, как меня несут куда-то. Вокруг слышались чьи-то голоса, хлопали двери авто.
        - Третий жив, отпускать? - пульсировал незнакомый голос, то отдаляясь, то становясь ближе.
        - Дальше, Мир, - прошептала онемевшими губами. Меня нужно было утаскивать оттуда как можно дальше, но сил объяснить ему это не было. Казалось, я отходила от тяжелого наркоза. Слышала только его запах, чувствовала тепло и крепкие объятья. - Зул…
        Попыталась выговорить отчество, но на первом же слоге сдалась.
        - В ближайшую больницу! Быстрее! - послышался рык Мирослава, потом хлопок двери, шум двигателя, но я упрямо мотнула головой:
        - Зул.
        Машина тронулась, а я провалилась в какое-то небытие, но уже не в темноту. Хорошо меня затянуло, как вернулась - непонятно. Но мысли были ровнымии, душа в теле… Рысь… Трусиха была на месте, грелась в лапах барса. У того шерсть еще стояла дыбом, но он уже бережно вылизывал пропажу, тыкаясь носом в ее пушистую холку. Идиллия.
        - Воржева!
        Я подскочила и заморгала на яркий свет.
        - Пришла в себя, - констатировал Мир где-то рядом, а на поверку, все еще сжимавший меня в руках. Мы сидели в гостиной номера, в одежде. Вернее, я в ошметках и куртке, он - в одной рубашке и брюках. Как был вчера на вечере, так и примчался за мной. Наверное, искал все это время. - Сработало, Зул Вальдемарович.
        Я растерянно уставилась на телефон в его… окровавленных руках…
        - Анна, докладывай! - послышался приказ Магистра на громкой связи.
        - Второй уровень прорыва, - машинально начала я, - молниеносный, воронка около двух линз глубиной, темень кромешная…
        По спине пробежал мороз, когда встретилась с взглядом Мирослава.
        - Ты себя проверила? - в голосе Зула слышалось неподдельное беспокойство.
        - Вроде бы…
        - Вроде бы… - досадливо передернул он. - Пороть тебя некому!
        - Вообще-то есть, - заметил жестко Мирослав. Но тут уже я нахохлилась, пытаясь вырваться из его рук. - Зул, я позже с вами свяжусь, - не замечая моих попыток, обратился Мир к Магистру.
        - Держи в курсе.
        И повисла звенящая тишина.
        - Пусти, - прошептала я, словно в вакууме, так тихо было вокруг.
        На что он молча встал, поставил меня на ноги и принялся сдирать остатки одежды.
        - Ай! - возмущалась я. - Больно!
        - Еще нет, - прорычал он, только начиная выплескивать ту злость, что накопилась.
        - Не трогай меня! - извивалась я, но он, подхватив меня на руки, понес в ванную. Заперев за собой двери, крутанул краны и принялся рывками снимать свою одежду. Я сжалась у стенки, обхватив себя руками, и хмуро наблюдала за ним исподлобья. Раздевшись, он принялся отмывать руки от крови в раковине, а, когда закончил, шагнул ко мне, сцапал и затащил в воду.
        Мне все еще не верилось в происходящее. Казалось, что я сплю. А еще, что не видела его вечность. Он прижал меня спиной к себе и принялся рассеянно гладить волосы, зарываясь носом в макушку. Я тяжело дышала, не желая принимать его ласку, сопротивляясь из последних сил.
        - Не надо, - дернулась из его рук, но он не выпустил. - Я не хочу…
        - А то что? - усмехнулся над ухом устало, уже откровенно оглаживая шею, спускаясь пальцами к ключицам.
        - Я что-нибудь еще придумаю… - пообещала мстительно, мотнув головой. - А еще я могу сама помыться, можешь валить к своей пантере! Она же столько всего умеет!
        Разговаривать, не видя его лица, но чувствуя его всем телом, было необычно и… сбивало с воинственного настроя! Я готовилась смотреть гаду в глаза, сверлить его взглядом и обрушивать на него фейерверк ненависти и презрения, а вместо этого погружалась в его тепло, нежность, с которой он меня гладил, прижимал к себе…
        - Не хочешь извиниться? - выдернул меня из ступора.
        - Извиниться?! За что? За то, что ты на глазах у всех предпочел обнять другую бабу?! Да пошел ты!
        - Как я по тебе скучал, - жарко выдохнул мне в ухо и прикусил легонько, переключая мою агонию на совершенно другую волну. - Бешеная моя…
        - Я не буду тебя ни с кем делить! - крикнула, вырываясь и резко разворачиваясь к нему.
        - Скажи еще раз! - рыкнул он, обхватывая мое лицо ладонями, а я вцепилась когтями в его плечи:
        - Убью любую тварь, которая повиснет у тебя на шее!
        Он рванул меня к себе и вцепился в мои губы таким жадным поцелуем, будто не целовал вечность! Вода выплеснулась из ванны, когда я попыталась вырваться, забившись в его руках.
        - Мирррр… меня это… не устраивает! - зло рычала я в перерывах между его поцелуями. - Может, у вас так принято…
        - Она пригрозила подать на тебя жалобу в Совет за поврежденную шкурку! - процедил он мне в губы. - Поэтому пришлось объяснить ей наедине, что я против, и меня лучше не злить…
        Я замерла, потеряв дар речи… на пару секунд:
        - Только выглядело это совсем не так! И ты это прекрасно видел!
        - Видел, - согласно кивнул он, а я пользовалась моментом: когда еще маленькой рыси удастся припереть барса к стенке?
        - Она говорила, что ты теперь общий!
        - Нашла, кого слушать! - зло блеснули его глаза.
        - Да откуда я знаю! - моему возмущению не было предела.
        - Ты узнаешь… - он приятно оглаживал спину, спускаясь все ниже. - Запах, эмоции… Если бы я занимался с кем-то сексом, ты бы это чувствовала.
        - Фу! - брезгливо скривилась я, потеряв бдительность, и пальцы Мирослава скользнули между ягодиц. Я дернулась, пытаясь сбежать. - Ты же… прячешь эмоции.
        - Такие не спрячу… - он осторожно прихватил зубами мой подбородок, потом приподнялся вместе со мной и подцепил мочалку: - Поворачивайся спинкой, любительница мусорных баков, буду тебя отмывать…
        Я фыркнула, но сделала, как он сказал. А Мирослав намылил мочалку и принялся осторожно, но тщательно тереть мне плечи и спину:
        - Я недооценил тебя, Аня, - он подхватил меня под руки и выпрямился вместе со мной.
        - Как ты меня нашел? - я морщилась, ежась от его действий.
        - Келль нашел.
        Так я и думала.
        - Я кружил кругами, но далеко… Ты вышла из такси за четыре квартала от места, где я тебя нашел, - он говорил спокойно, но мочалка в этот момент как-то особенно жестко прошлась по ягодицам. - И я был уверен, что пересела на обычную машину, потому что не чувствовал тебя там… А ты меня переиграла…
        Я пожала плечами - не думала, что моя глупость сойдет за удачный стратегический ход.
        - Спасибо, что спас, - я обернулась и подняла на него глаза. - Ты вытащил меня с того света… снова…
        Он крутанул кран и притянул меня к себе под душ:
        - Только прежде тебя туда затащил… снова… - он помолчал какое-то время, потом вдруг огорошил: - Я обрек тебя на смерть в Питере, Аня, когда отказался от тебя… Ты имела полное право стать причиной моей смерти здесь, на Совете…
        - И откуда в тебе столько благородства? - я устало уперлась лбом в его грудь, стараясь сдержать шквал эмоций. - Действительно, что может быть лучше, чем овдоветь в первую неделю замужества?! Хоть завещал мне все, надеюсь?
        Он рассмеялся.
        - А то!
        - Дурак.
        - Пожалуй. Но в этом виновата ты.
        Когда мы вышли из душа, за окном уже светало. Мир снова по-хозяйски устроил меня под одеялом в своих объятьях, но заснуть не удавалось обоим.
        - Это ведь я виновата в смерти тех двоих…
        Мне не давала покоя эта мысль.
        - Нет, Аня, они знали, что бывает за то, что собирались сделать… Это такой же соблазн, как и любой другой. Тот тип, которого ты спасла, не потерял голову… Естественный отбор.
        Я поежилась от его слов, чувствуя, как усталость берет свое. Лишь бы не забыть, где я. Это было уже похоже на голливудский фильм «Начало» - сон во сне. Сначала я ждала, что проснусь из кошмара, который явился вместе с Мирославом, но потом он увлек меня в волшебный сказочный сон, из которого я снова провалилась в кошмар с выбором и побегом. И снова засыпала в руках зверя.
        Моего зверя.
        -50-
        Утром пошел снег. Снегопад - своеобразная граница между прошлым и настоящим - надежно укроет следы вчерашнего, и, может, даст надежду на завтра.
        Мир крепко спал, тихо дыша, и я в первую секунду перепугалась: он же совсем загнал себя в эту неделю! Я, Банф, Совет Правящих, снова я… На мою вспышку беспокойства он нахмурился во сне и едва слышно застонал, но это все, на что его хватило. Даже у такого зверя, как он, имелся предел запаса прочности.
        Я тихо выскользнула из его рук, наведалась в ванную, потом в мини-бар за пакетом апельсинового сока… Крупные хлопья тыкались в окна, было тихо и уютно, но одиноко. Меня тянуло обратно к Миру. Предвкушение и жажда рождались в груди, вибрировали, дергая кончики нервов все сильнее… Я тихо вошла в спальню, не спуская взгляда с мужчины. Сейчас, в тишине, когда ничто не отвлекало, я слышала ту какофонию эмоций, которая поднималась в душе, стоило сблизиться с ним…
        Страх… Но теперь он был другим - я все еще его опасалась, но уже не представляла себя без него. За несколько дней зверь вырвал меня из оцепенения и заставил жить - ярко, эмоционально, на полную катушку, срываясь с этих самых катушек. Связь с ним прошила меня насквозь, пригвоздила, словно бабочку к бумаге, тянула в его когти, требовала, обещала… И мне впервые захотелось дать ему часть себя взамен также, как это делал он. Только как?
        Я осторожно залезла на кровать и придвинулась к нему ближе. Мир спал на животе, его плечи еле заметно приподнимались на вдохе. Коснулась пальцами плеча, пробуя передать энергию напрямую - бесполезно. Сконцентрировалась - вот же она, бьется в венах, а к нему не течет! Досадливо засопела, хмурясь. Секс - тоже не вариант, это чисто мужской вариант отдачи… Пока я билась мысленно с этой задачей, моя рука продолжала легонько оглаживать его плечо, то спускаясь ниже, то снова поднимаясь к соблазнительным рельефам рук. Мысли перестали метаться, досада на свою беспомощность улеглась. Я просто следила взглядом за своей рукой и… чувствовала, как все сильнее нравится то, что я делаю. Как нравится мужчина, для которого я это делаю…
        И вдруг я ясно почувствовала легкую пульсацию, прошедшую через пальцы. Одну, вторую… Но стоило сконцентрироваться - и все прекратилось.
        - Черт, - выругалась тихо.
        - Не останавливайся, - прошептал подопытный, слабо улыбаясь с закрытыми глазами.
        И я капитулировала. Подсела вплотную, скрестив ноги, и пустилась в исследования уже двумя руками. Мышцы зверя казались налитыми напряжением, хотелось продавить посильней, разжать и расслабить… и через пальцы снова потекло тепло. А я прикрыла глаза, застывая от догадки:
        - Твою ж мать…
        - Все так плохо? - усмехнулся он.
        - Да. То есть, нет… Или да…
        - Что бы это значило? - наслаждался он ситуацией.
        Это значило, что зверя надо просто любить… Желать ему добра, проще говоря, заботиться, переживать… И мои ладони тут же отозвались яркой пульсацией и жаром.
        - Аня? - настороженно приподнялся Мир. - Что ты делаешь?
        «Люблю тебя».
        - Глажу… - прошептала я, - ты же просил не останавливаться.
        - Странное чувство…
        - Неприятно? - я запустила руки в его волосы, потянула, едва не застонав от удовольствия сама.
        Подобные реакции были мне в новинку.
        - Приятно, - его голос слегка дрогнул, - тепло… Что, все же, ты делаешь?
        - Возмещаю тебе затраты… - потеряла я бдительность.
        Не успела договорить, как оказалась на лопатках. Он вперил в меня недовольный взгляд:
        - Я не просил.
        - Как себя чувствуешь? - удовлетворенно усмехнулась я.
        - Аня… - как он умудрился прорычать мое имя без буквы «р» - для меня осталось загадкой.
        - Мирррр? - мне было проще, его имя само урчало на моих губах, но недолго, потому что его обладатель смял их своими, болезненно прикусив нижнюю, а потом многообещающе заметил:
        - Инициатива наказуема, знаешь ли…
        Было непонятно, шутит он или серьезно, но я на всякий случай испугалась, обмерев в его руках.
        - Да-да, знакомый прием… - не проникся он, соблазнительно скалясь. - Помнится, была у меня однажды рысь на завтрак, корчила из себя трупик…
        - Изверг, - выдохнула я возмущенно и попыталась выбраться. - Давай так, у тебя сегодня - постельный режим. Я тебя подзарядила - жить будешь.
        Когда уже показалось, что я преуспела, и стоит перевернуться на живот, чтобы вырваться наверняка, меня придавили окончательно.
        - Я даже не буду спорить.
        Горячий выдох коснулся кожи на пояснице, а ягодицы обожгло тремя быстрыми укусами.
        - Ай! Мир! Больно! - взвилась я.
        - Зато наверняка…
        И он привычно прошелся по горящей коже языком.
        - За что?
        - Побольше знаков для пришельцев, - тяжело выдохнул он, - а то они, оказывается, раздевают снизу…
        - Зул говорил - пороть, а не грызть! - возмущалась я в голос, помня о качестве звукоизоляции.
        - Ты что, у меня рука не поднимется…
        Но рука очень даже поднялась. Так поднялась, что я вскрикнула, но не от боли - от жажды. Жажды почувствовать его в себе. Одним движением пальцев он будто «включил» меня, зажег и швырнул тлеть под его порочными ласками. Действия зверя заставляли кровь отливать от головы, и я проваливалась в какой-то сладкий туман, где мой стон отражался от миллионов частичек-капелек и бил ударной волной по каждому сантиметру кожи.
        - Мирррр… - самое связное, что могла простонать, когда он задвигал пальцами быстрее. - Ммм…
        Как же хотелось заставить его чувствовать то же самое! Довести до состояния потери реальности, заставить кричать мое имя и просить о большем… Только зверь не позволял доминировать, проявлять инициативу, даже слова не позволял вставить, заставляя забыть любое, кроме своего имени. И возвращал мне все, что я только что ему умудрилась отдать, с каждым жадным рывком, с каждым моим стоном, не давая опомниться…
        -51-
        Но сдаваться я не собиралась. Выгнулась в его руках так, чтобы он увидел мое лицо:
        - Мир… - облизала призывно губы, и он попался, обхватывая шею рукой и впиваясь в них поцелуем…
        … И круг замкнулся. Кажется, даже в глазах сверкнуло.
        Он двигался все быстрее, удивленно раскрыв глаза, а я улыбалась, не отпуская, целуя его жадно и возвращая столько энергии, сколько ему было нужно, чтобы больше не чувствовать себя опустошенным.
        - Аня… - рыкнул он и больно прикусил губу, зашипев. Отпустил шею и вцепился в простынь, хрипло рыча. Его мокрый лоб уперся между лопаток, язык скользнул по коже, собирая капельки пота, и, наконец, на плече привычно сомкнулись зубы.
        - А если я? - недовольно зарычала я, шипя.
        - Ну наконец… - он толкнулся в меня еще раз, привстал на руках и улегся на спину. - Иди сюда.
        Усадил меня сверху и уставился с ухмылкой на мое растерянное лицо. А я под его таким откровенным пожирающим взглядом разом забыла, что еще совсем недавно хотела доминировать…
        - Кусай, - он все еще тяжело дышал, кривя уголки губ.
        - Куда? - совсем растерялась я.
        - А куда хочется?
        Я соскользнула нерешительным взглядом на его грудь, непроизвольно облизав губы, на что он сжал руки на моих бедрах.
        - Давай! - подначил зверь. - Чем лучше пометишь - тем надежнее.
        - Ах вот как? - прищурилась азартно.
        - А то! - скалился он.
        Было в его ожидании что-то настораживающее, но вызов нужно было принять. Я склонилась к его груди и лизнула напряженный сосок, потом осторожно прикусила, наблюдая, как по коже мужчины проходит волна мурашек.
        - Ключицу… - напряженно выдохнул он, начиная дышать все чаще. - Сильно.
        Его напряжение начало передаваться и мне, перерастая в новую волну возбуждения. Стоило сомкнуть зубы на коже под его ключицей, как зверь со свистом втянул воздух, больно впиваясь пальцами в бедра, а внутренней стороной я ощутила касание его напряженной плоти.
        - Еще, - процедил он, вцепившись в меня диким взглядом, и я послушно укусила его со всей силы…
        Он утробно зарычал, зрачки в его глазах вдруг дрогнули и сузились, а руки с силой вернули меня в дикую звериную агонию, с размаху опуская на его член. Я едва успела упереться руками с обеих сторон от его головы, когда он подкинул меня на себе, приподняв рывком бедра и усиливая ощущения до едва переносимых. Наши языки схлестнулись в жадном влажном безумии, которое с трудом можно было назвать поцелуем. Это был страстный секс, необузданный, бесстыдный… Зверю, казалось, всего было мало, и я уже жалела, что так опрометчиво научилась возвращать ему энергию! Он был везде, присваивая меня без остатка! И я задыхалась, обессилено постанывая ему в рот, сдаваясь вся и позволяя ему все… Его влажные настырные пальцы беспрестанно оглаживали и надавливали на колечко между ягодиц, словно обозначая далеко идущие цели, язык бесновался у меня во рту, не давая кричать, а лишь жалко постанывать, и я чувствовала с каждым толчком, что мы оба на грани… Только он точно выдержит, а я - не уверена.
        - Аня, - вдруг прохрипел он мне в губы, не останавливаясь, - впусти… меня… всего…
        Боже, что еще? Куда впустить?! Он и так весь во мне!
        - Я люблю тебя, - вдруг рыкнул он и зажмурился, словно от боли, а у меня будто что-то сорвало внутри с петель.
        Кто сказал, что только психики могут латать эмоциональные дыры? Да, зверь когда-то разодрал меня в клочья, а теперь умело одним признанием пробил брешь такого размера, что ничего не оставалось, как только впустить его, чтобы он эту брешь и заполнил… Что это значило? Черт его знает, я боялась отвечать себе на этот вопрос. Но Мир открыл последние двери в моей душе… Нет, он их снес в своей манере. И теперь я не смогу без него. Как и он без меня…
        - Умница… - усмехнулся сыто, запуская пальцы в мои волосы. - Какая ты умница…
        - Ты тоже, - прохрипела я. - Ушлый котяра…
        Сначала хотела потребовать от него ответов, но тут же поняла - он не знал. Просто снова действовал интуитивно, достигая поставленной цели - заполучить свою пару, стать для меня всем и отдать всего себя. Но то, как он это делал, настораживало. Он точно знал, как открыть меня… Не насильно, а наоборот - лаской и страстью, но при этом так умело цепляя и пришивая к себе, будто… он был таким же психиком, как и я!
        -52-
        Пока я сидела в ванной, погрузившись по самые уши в воду и наслаждаясь теплом - Мир, наконец, разрешил - слышала, как он бесконечно разговаривал по телефону в гостиной. С трудом верилось, что мужчина, с которым провела утро, и этот жесткий безэмоциональный тип, отдающий распоряжения, - один и тот же. Поэтому, когда его голос вдруг изменился, я сразу насторожилась, но тут же расслабилась.
        - Да, Келль, все хорошо, нашел… - Услышала, как он приближается к двери. - Хорошо, позвонит тебе, как выплывет… Или да, - рассмеялся вдруг, - можешь приплыть сам, боюсь, она там уже точно хвост отрастила… - Он вошел в ванную и оперся плечом о стенку, продолжая что-то слушать в трубке, при этом глядя на меня блестящими глазами. - Нет, еще не уплыла, - улыбнулся шире. - Тогда я сам справлюсь…
        Он был счастлив. Это знание замерло вместе с очередным ударом сердца в груди и разлилось по венам, опьяняя.
        - Любимая, ты точно не русалка у меня? - прищурился Мир, убирая телефон в карман джинс. - Уже сорок минут. Я зверски голоден.
        - Плыву, - смутилась я, нехотя поднимаясь.
        Для меня сорок минут были всего лишь разогревом. Мир подал руку, помогая вылезти, и опустил на мои плечи полотенце, принимаясь осторожно вытирать. Промокнул шею, спустился ниже, коснулся непривычно чувствительных сосков…
        - Рррр, - поморщилась я, а он сцапал и прижал к себе, закутывая в полотенце.
        Опустился носом к шее:
        - Все равно пахнешь мной, - констатировал довольно.
        Наши взгляды встретились в отражении зеркала. Глаза одинаково горели у обоих.
        - Обалдеть! - подалась я вперед. - Вот такого еще не было. - То есть глаза у меня и раньше полыхали во время работы, но не так. Теперь они больше напоминали тигриные и излучали мягкий желтоватый свет. - И как это контролировать?
        - Перестать меня хотеть, - оскалился довольно зверь.
        - Я же есть хочу! - смутилась я. Щеки вспыхнули - по ощущениям - до ушей.
        - Одно другому не мешает, - он потянул меня в гостиную к накрытому завтраку.
        - Что говорит Келль? - и, не дав ответить, покачала головой. - Как он это делает?
        Как-то было не до него, но теперь ничто не мешало выспросить все про странности друга Мирослава.
        - Он просто сильно отличается от всех. Переживает…
        Мир поставил передо мной большую чашку латте.
        - Спасибо. Он очень необычный… А что у него за зверь?
        - Кит - белуха.
        Я вытаращилась на Мирослава, забыв обо всем.
        - Кит?! - наконец, обрела дар речи.
        - Да, - кивнул он, усаживаясь рядом на стул. - И это реально проблема.
        - И как же он… оборачивается?
        - Раз в год на три месяца я отвожу его к Белому морю.
        - Я бы в жизни не подумала, что такое возможно. Он говорил мне, что не из стаи… А как вы с ним познакомились?
        - Его нашли на берегу пять лет назад, поместили в больницу. Но хорошо, там были свои люди - позвонили мне. Келль не помнит ничего из прошлого.
        - Но при этом так много знает, - задумалась я. - А ты не пробовал искать его семью?
        - Он просил этого не делать. Говорит, что чувствует - так лучше.
        - Он тебе очень дорог.
        - Да, пожалуй.
        Мы помолчали какое-то время. Я - глядя в окно, он - на меня. Погода портилась, город тонул в сумерках, несмотря на полдень.
        - А ты? - повернулась я к нему.
        - Я? - вынырнул он из какой-то глубокой задумчивости, и мне на миг показалось, что я ему недостаточно вернула: выглядел устало или озабоченно - не разобраться.
        - Как оборачиваешься ты? И… когда? Надолго?
        - Я не скоро обернусь, - улыбнулся он.
        - Почему? - насторожилась я.
        - Потому что не могу бросить тебя.
        - Почему?
        Мир красноречиво замолчал, не спуская с меня глаз. Ждал, что догадаюсь сама? А я вроде бы и поняла, но боялась все же признаться.
        - Пока не появятся дети, плюс еще год.
        Я сглотнула:
        - А не слишком… долго?
        Он отрицательно покачал головой:
        - Зверь во мне не доминирует, иначе это я бы ждал, пока он найдет самку и заделает детенышей. К счастью, барсы - одиночки. А вот несколько волков мы так потеряли.
        - Ого!
        - Ешь, - усмехнулся он, подталкивая ко мне тарелку с сэндвичами. - Вина?
        Я только заметила бутылку с бокалами на его рабочем столе у окна.
        - Позже. А как все это происходит?
        - Оборот?
        - Да.
        - У меня дома есть специальная комната, я там закрываюсь, а через сутки выскакиваю из дверцы на улицу уже барсом…
        - Сутки? - изумилась я.
        - А ты думала, я в воздухе оборачиваюсь, как в кино? - усмехнулся он. - Сутки - самый маленький срок оборота. Первый раз он занял почти неделю, - Мир нахмурился. - Мне казалось, я умер за эту неделю несколько раз и родился заново.
        Я еле дышала, слушая.
        - А как это изначально происходит? - увлеклась, забыв про сэндвичи и кофе. - Как ты со зверем соединяешься?
        Он тяжело вздохнул, глядя на меня:
        - Я не все могу объяснить, но чисто физически… я нашел своего зверя и установил с ним «статус кво» - кто главный. Договориться мало - важно удерживать его всю жизнь. Почувствует слабину - возьмет верх. - Он сделал паузу, собираясь с мыслями. А мне казалось, я стою у истоков такого невероятного чуда, что просто распирало грудь от восторга. - Потом зверь уходит и умирает. А у мужчины сразу же начинается оборот. В первый оборот вообще ни черта не помнил, как с попойки.
        - А потом?
        - Я помню только эмоции в звере. Его тело ведь не адаптировано к человеческому восприятию. Хотя Келль говорит, что возможно полное восстановление себя в звере, но я пока не понимаю, как. - Он склонил голову набок и усмехнулся. - Аня, выдыхай!
        А я и правда сидела с распахнутыми глазами и раскрытым ртом, будто мне было пять лет, и кто-то рассказал страшилку. Только страшилка оказалась реальней, чем вся моя прошлая жизнь.
        - Единственный раз, когда мне это удалось, это в тот день в Ламберге. Ты вытащила меня из зверя, - оскалился он.
        - Я? - моргнула неуверенно. Сердце уже стучало где-то в горле от переизбытка впечатлений.
        - Ты, - кивнул он. - Я все еще был барсом, но уже четко осознавал себя, шел, как на поводке… - Голос его становился тихим и пугающим. - Я даже не заметил, как сбросил оборот. И был зол, как медведь, разбуженный посреди зимы.
        - Представляю… - Тема была щекотливая, но хотелось все же не оставлять между нами недосказанности: - Так ты считаешь, что все же не было ворожбы? - начала осторожно.
        - Уверен, - заметно напрягся он.
        Я сделала глубокий вдох, выпрямляясь:
        - Почему? Ты же чуть не размазал меня по стене в том отеле.
        - Не размазал бы, - еле заметно, но огрызнулся он, а в следующую секунду расслабленно потянулся к телефону: - Можно горячий кофе и латте? Спасибо. - И перевел взгляд на меня: - Иди сюда. - Притянул меня к себе на колени и заглянул в глаза: - Поехали в кино?
        - В кино? - моргнула обескуражено. - Ты… в кино?
        - И почему я не могу сходить в кино? - хищно прищурился он.
        - Ну… можешь, наверное…
        Я улыбнулась: он ведь ни разу не держал меня на коленях, просто разговаривая, обнимая. Мир заправил мне прядь за ухо, нежно огладил шею, и я прикрыла глаза от удовольствия. Все же ласка в его исполнении трогала по-особенному. Захотелось просто дотронуться, прижаться, поцеловать… стряхнуть ту неловкость, которая все еще сковывала. И я взглянула в его глаза, замерла, почти уже касаясь его губ своими, оплела шею руками и осторожно поцеловала. И он ответил также настороженно, будто я могла упорхнуть, сделай он резкое движение. Было странно… Мы, казалось, были уже ближе некуда, а оба чувствовали себя, как в первый раз. Целоваться с ним без дикой страсти и напора оказалось не менее приятно…
        - Хорошо, в кино, - прошептала я. - А еще я хочу суши. Умираю просто, как.
        - Солидарен, - довольно оскалился зверь.
        -53-
        Зимний Ванкувер вдалеке от Хэстинг стрит был очарователен. Мы поехали в кино, потом прогулялись по центру, забрели на какую-то ярмарку посреди маленькой уютной площади с замерзшим фонтаном в центре и красиво подсвеченной старой церквушкой. Мы держались за руки, как обычная парочка, которых ближе к вечеру высыпало на улицы множество. Когда совсем стемнело, Мир вызвал такси, и мы поехали в неожиданное место - маленький азиатский ресторанчик с неприметной вывеской, но очень строгим портье, который долго искал наши имена на китайском в книге у входа.
        - По отзывам здесь - самые лучшие суши, - Мир протянул мне меню.
        Суши и роллы оказались непривычными и неразгаданными в плане начинки - в меню были только фото и названия. Но вне всяких похвал.
        - Так… а кто такая Карина? - разговор приурочила к мятному чаю и десерту.
        - Моя бывшая любовница, - зверь ничуть не напрягся, и это почему-то не понравилось. Хотя… он же расставил все точки.
        - И ты часто бывал в Ванкувере?
        - Раз в три месяца.
        А вот теперь эмоции появились - он с интересом уставился мне в глаза.
        - И она что, столько времени ждала тебя каждый раз?
        - Не знаю, - пожал плечами и продолжил неожиданно жестко, вбуравливаясь в меня взглядом. - Приезжал, звонил, трахал ее всю ночь и уезжал по делам. Аня, зачем тебе это?
        И тут я поняла, что с «временной подстилкой» попала в точку, но это ничуть не порадовало.
        - Наверное, мне не все равно, - пожала спокойно плечами. - Почему она решила, что это продолжится? - Он посмотрел на меня так, что одного взгляда было достаточно, чтобы понять наверняка - ему плевать. И тут уже по-женски стало жалко Багиру. - А как это чисто технически объясняется? Ведь истинные пары с рождения определяются…
        - У Карины нет истинной пары. Такое не редкость.
        Все же его привычка не спускать с меня взгляда была настоящим испытанием на прочность. Не специально, но зверь вынуждал меня нервничать, хмуриться и кусать губы.
        - И это что, на всю жизнь? - не сдавалась я.
        - У нее - да. Ни детей, ни мужа быть не может.
        Стало совсем жалко девушку. Понятно теперь, откуда у нее столько отчаяния.
        - А с тобой она на что рассчитывала? Вы бы могли быть с ней вместе?
        - Для нас в этом нет никакого смысла, - он расслабился и, наконец, взял чашку с чаем в руки. - Звери в природе не остаются вместе, если они несовместимы. Люди тоже встречаются и заводят семью, но многие расстаются, если не могут иметь детей, ведь так?
        - Так, только у вас все гипертрофированно.
        - Без компромиссов, как и в природе.
        Жестоко. Я поискала поддержки у десерта с хрустящей корочкой, давая передохнуть и Мирославу. Но ненадолго.
        - А как же ты? - снова ступила на хрупкий лед его терпения. - Ведь получается, у твоего отца было две женщины… - Его взгляд дрогнул, он нахмурился и уставился на свои руки, сцепленные на столе. - Мир… - начала было жалеть о вопросе, но он вдруг вскинул взгляд:
        - Я не знаю. Моя мать была человеком, Аня. Значит, человек может родить зверю ребенка.
        И не простого, а очень сильного зверя. Мир был сильнее, чем рожденный от «шакалицы» Кирилл. Значит ли это, что у меня теоретически тоже был шанс дать Миру возможность иметь такого же ребенка? И… знал ли об этом Зул? Я втянула воздух со свистом, костеря Магистра, когда Мир позвал меня:
        - Аня, отец отказался от матери… и убил ее этим.
        И тут я забыла, как дышать.
        У его родителей была привязка. А это значит, что у зверя может быть две привязки! И с оборотнем, и с человеком!
        - Отсюда и проклятье, - продолжал он мрачно. - Я не могу иметь звериную пару. Поэтому ты - единственная, и это значит, что я выбрал тебя сам…
        Я нервно сглотнула.
        - Откуда ты все это знаешь?
        - Отец рассказал мне это перед… тем, как исчезнуть, - Мир зло оскалился: - Хотел помочь, вымолить себе прощение…
        Я поморщилась, пережидая приступ его ярости, скручивающийся во мне болезненным спазмом.
        - Он исчез?
        - Погиб в лесу, Ольга почувствовала…
        - Почему твой отец отказался от… твоей матери? И почему вообще выбрал ее, если у него была мать Кира?
        - Влюбился… - черты зверя застывали, глаза пугающе светились. Я явно ковыряла болезненную рану. - Только потом струсил. Выродок, - процедил зверь со злостью, и я на миг ослепла.
        Вот оно! Боль, что терзала его и терзает сейчас. Дисгармония, что рвет на части. Ненависть к отцу, который убил мать - худшее, что можно представить для мужчины. Это рушит его основу в жизни. Стремление Мирослава назвать меня «семьей» обусловлено именно этой потерей опоры! И обостренное желание моего приятия оттуда же! Черт… Я думала, мне досталось!
        - Аня…
        Меня трясло. Стало дико холодно…
        - Мир… - начала я, но осеклась. Он смотрел сквозь меня, пытаясь взять себя в руки, и я поднялась с кресла и беззастенчиво уселась ему на колени, обняла, уткнулась носом в шею… и мягко прикусила кожу.
        - Кусаться лучше наедине, - улыбнулся он, но прикрыл глаза от сдерживаемого удовольствия.
        - Я еще не со всем разобралась, - сообщила деловым тоном.
        - Ты будешь вить из меня веревки, - прошептал обескураженно в шею.
        - Мне это не нужно, - улыбнулась осторожно. - Я хочу, чтобы ты больше не чувствовал этой боли.
        - Может когда-нибудь, - совсем охрип его голос.
        - Но все же позади? - начала нерешительно. - Ты… нашел возможность.
        - Да, нашел… тебя.
        -54-
        Мир рассеянно перебирал пальцами мои волосы, продолжая работать на ноуте, а я лежала у него на груди, слушая биение его сердца. Все еще непривычно было быть рядом, но уже невозможно представить себя без него.
        Самолет начал снижаться над Петрозаводском, и я уже предвкушала тишину заповедника и дома Мирослава, а еще горячую ванную и сон. Разговор о переезде не поднимала и надеялась, что он тоже не скоро к нему вернется. Все же волки были его семьей долгое время - неужели бросит?
        - Мир… А как теперь с Советом?
        Он с трудом оторвался от документации, которую изучал весь день полета, размял затекшую шею и, отложив ноутбук, удобнее устроился на диване.
        - Теперь я обязан появляться в Ванкувере по требованию и на плановых собраниях раз в полгода…
        - По требованию?
        - Если что-то экстренное. - Понятия не имела, что бы это могло быть, но о возвращении в Канаду думать пока совершенно не хотелось. - Но… можем и переехать на какое-то время, если что…
        - Зачем?
        - Ань, посмотрим, - он перевел взгляд в иллюминатор. - Просто будь готова…
        Кажется, мой зверь был в раздрае, и я теперь была для него точкой равновесия и опорой. Он, словно подтверждая мои мысли, с наслаждением вдохнул мой запах и пробежался чуткими пальцами вдоль позвоночника:
        - Хочу домой, - прошептал устало.
        Я улыбнулась.
        Дом встретил какой-то настороженностью. Пока Мир на улице разговаривал с Владом, я подошла к камину и глянула на домового:
        - Умничка, - улыбнулась чучелу.
        Конечно, тот был ни при чем, но показалось, что стало уютней, теплей, и дерево запахло ярче сосновой горьковатой смолой. Бежать отсюда сломя голову, как прежде, больше не хотелось. Дом сделал шаг мне навстречу, и я ответила тем же. Нам вместе еще предстояло держать его хозяина, ведь ни дом, ни я не были заинтересованы в расставании впредь. Чем ближе Питер, тем спокойней. Хотя… Своего дома у меня давно не было. Квартирка на улице Бассейной больше походила на рекреационную капсулу, куда я заползала зализывать свои надрывы на работе.
        Тем более что добрая ее половина обнаружилась в углу зала, запакованная в коробки. Мир обещал, что перевезет мои вещи, и это обещание сдержал.
        Не сдержал только одно… Он обещал убить меня, если я хоть раз еще от него сбегу.
        За окном уже стемнело, когда он вошел в гостиную. Я полулежала на диване у зажженного камина, сообразив ужин из того, что передал Влад от таинственной заботливой кухарки.
        - Что-то случилось?
        - Мария в больнице.
        - Что с ней? - резко вскинулась я.
        Мир прошел к дивану и устало опустился рядом:
        - Неизвестно. Она молчит… Но врачи говорят - у нее повреждения, характерные для насилия. А не для падения с лестницы.
        Я откинулась на спинку дивана, обняв себя руками.
        - Кто…
        - Кроме Кира некому.
        - И что ему?
        - Как правящему - ничего, если жена не подтвердит. А она будет молчать…
        - Что?! - подскочила я. - Как так?!
        - Но мне он ответит, не переживай…
        Я видела - его стая и семья все же много значили, так просто он их не бросит, как ему того хотелось бы. Но ситуация возмущала:
        - А если бы над ним не было тебя, ему бы никто ничего не сделал?!
        - Правящего всегда контролирует Совет. Если это дойдет до него, то Кира будут судить.
        - А это дойдет?
        - Теперь я - представитель Совета, Кир просто еще об этом не знает.
        - Какой кошмар… а как же дети? - встрепенулась я.
        - С ними все в порядке, они даже не в курсе, - он наградил меня долгим задумчивым взглядом, но о чем именно думал - было не понять.
        - А Ольга Михайловна?
        - Ань, - осадил меня Мирослав, притягивая к себе. - Твой муж - правящий, он справится.
        Я съежилась в его руках:
        - Это жутко… Детей бы проверить…
        Он погладил меня по голове, так приятно прижимая к себе:
        - Как?
        - Ссоры родителей ужасно влияют на психическую оболочку семьи. Семья - это отдельный мир, у него своя защита. Можно было бы подлатать, дети не виноваты. Будут плакать, болеть часто…
        Он помолчал какое-то время, сосредоточенно перебирая пряди моих волос.
        - Хорошо, завтра порешаем…
        Мы посидели какое-то время в неуютной тишине. Огонь в камине ежился, пыхтя над непросохшими поленьями: то под одно поднырнет, то под другое…
        - Спасибо за вещи, - решила сменить тему. - Только, боюсь, когда разберу все, мне придется латать психические разрывы уже у тебя дома…
        Он усмехнулся:
        - У нас, Ань, - мягко поправил, целуя в висок. - Я готов.
        Я знала это и едва не задыхалась от его ласки. Он входил во вкус все больше, беззастенчиво позволяя себе то, что хотелось, и так, как чувствовал. Никакого вожделения, только нежность… Выдержанная звериная нежность, от которой каждый волосок на теле вставал дыбом, а душа сворачивалась и урчала большой кошкой.
        Мы съели безнадежно остывший ужин, так и не отцепившись друг от друга, и это было забавно и также интимно, как и принимать ванную вместе. А я и не подозревала, что кормить мужчину с рук так возбуждающе… Если бы не были так вымотаны дорогой, кончилось бы это бурным сексом. Но все, на что нас хватило - притащить подушки, одеяло и устроиться в гостиной у камина. Дом ожил призрачными пляшущими тенями от вступившего в полную власть огня. За окнами снова валил снег…
        - Мне очень хорошо с тобой, - прошептала, засыпая.
        Он только сжал меня крепче в объятьях, пытаясь задвинуть тяжелые мысли и напряжение в дальний угол души, чтобы я не чувствовала их.
        Но в этом опыта ни у него, ни у меня еще было недостаточно.
        -55-
        - Ань, вставай, - быстрые поцелуи прошлись от виска к щеке и закончились легким укусом на ключице.
        - Ай…
        Я поднялась на локтях и огляделась. В камине уже горел огонь, на столе стоял завтрак.
        - У нас с утра гость, поэтому бегом в ванную.
        Мир ушел на кухню, а я еле-еле сползла с дивана и поплелась на второй этаж.
        Снега навалило чуть ли не по подоконник. Оставалось надеяться, что гость прорвется к крыльцу. Может, это Келль? Я особо не спешила, решив, что Мирославу с «гостем» лучше какое-то время пообщаться наедине, но стоило спуститься с лестницы, как меня приморозило к полу: на диване с чашкой чая сидел Лерка.
        Я с трудом оторвала от него взгляд и перевела стеклянные глаза на Мира. Тот обнаружился в кресле рядом. И вроде бы лицо его было серьезным, но его выражение было безмерно довольным:
        - Валера меня просветил, что два часа на ванную для тебя - это норма. Мне еще повезло, - Мир качал головой, а Лерка смущенно улыбался. - Ань, отомри, друг все же приехал, обняла бы…
        - Лер, прости, я совсем забыла! - всхлипнула я и беззастенчиво повисла на шее у шагнувшего ко мне парня. Мир же разрешил! - Забыла тебе сказать, что мы вернулись.
        - Я так и понял, что ты была занята, - крепко обнял он меня.
        Я отстранилась и заглянула другу в глаза. Так захотелось поговорить с ним, расспросить обо всем, рассказать о себе, в конце концов! Только…
        - А что ты тут делаешь? - Я помнила о сообщении Зула, что Лерка хотел попроситься к Миру в клан. Но… разве для этого не нужно было стать полноценным зверем? - Лер?
        - Ты правильно все понимаешь, - обаятельно усмехнулся друг, пожимая плечами. - Кажется, и мое время пришло.
        - Припозднился ты, правда, - сосредоточенно тер подбородок Мир, - Ань, - похлопал по дивану рукой, - еда стынет.
        - А кто твой зверь? - послушно опустилась на указанное место - за его такой не то что шаг, а огромный звериный прыжок навстречу Лерке я готова была не только выполнять команду «место», но и «голос» и «дай лапу».
        - Вот именно поэтому я и согласился, - хохотнул Мир, вручая мне чашку чая.
        Лера усмехнулся, глядя на нас исподлобья.
        - Пойду за пумой.
        - Ого! - выдохнула я и тут же забеспокоилась. - Мир, а у него точно получится?
        - Должно.
        - Нет, ну бывает, что не выходит?
        - Ань! - тут оба мужчины были солидарны, а мне осталось только закатить глаза и кидать на Лерку обеспокоенные взгляды.
        Он и правда как-то еле уловимо изменился. Я видела - переживал, и это нервировало, ведь именно ситуация со мной стала причиной таких перемен. А если решение опрометчивое? Если и правда Лерка припозднился, и зверь его убьет?
        - Ань, - тяжело вздохнул Мир рядом, - прекрати паниковать раньше времени. - Он пронзил Лерку своим фирменным взглядом. - Справится. И зверь не может без зверя, поэтому лучше поздно, чем никогда.
        - Правда? - я пробовала успокоиться, но выходило не очень. - А когда?
        - Посмотрим. Пока поживет у Келля.
        Мир был погружен в себя и присутствовал с нами, похоже, не весь. Все больше щурился на огонь, почти ничего не ел.
        Только тут я обратила внимание, что у порога стоит спортивная сумка. Вероятно, Лерка только приехал. Стало стыдно. Я совсем про него забыла со своими приключениями. Но продолжить самобичевание мне не позволил Мир:
        - Насмотреться друг на друга я вам дам вечером, а пока ты мне нужна. - Он посмотрел на меня серьезно, будто сомневаясь. - Надо показать тебя клану, дольше тянуть нельзя…
        - Показать? - сглотнула я и поискала поддержки взглядом у Лерки.
        - Да, - нахмурился Мир, требуя внимания к себе. Не стоило, вероятно, косится в этот момент на друга. - Что ты - настоящая и моя.
        Мда, впустить впустил, но мое внимание Лерке и поиски поддержки у друга ему не нравятся.
        - Хорошо, - поспешно капитулировала, лишь бы не нарушить такое желанное перемирие между двумя самыми важными мужчинами. Лерка был солидарен, легким кивком одобряя мое согласие. - А как одеться?
        - Обычно, - поднялся Мир, и я подскочила за ним, принимаясь убирать со стола.
        Лера поднялся следом:
        - Пойду пока подышу, - и он направился к дверям, а я не удержалась от тревожного взгляда в его спину.
        - Никуда он не денется, обещаю, - обнял меня со спины Мир и поцеловал в макушку. - Давай быстрее разберемся с формальностями, и я тебя отвезу к Келлю, пообщаетесь как раз…
        Я повернулась к нему лицом и крепко обняла, уткнувшись в грудь:
        - Ты сейчас сделал для меня просто что-то невероятное… Никогда бы не подумала… Спасибо тебе большое!
        - Пожалуйста, - довольно проурчал он, принимая мою благодарность. - Но что мне больше всего нравится - Валера понимает, что моей лояльностью полностью обязан тебе, но ему плевать: он готов на все, лишь бы иметь возможность быть рядом. Будем надеяться, его пума еще не сдохла от старости.
        - А это возможно? - встрепенулась я, с детской наивностью заглядывая в хитрые глаза хищника, но, поняв, что он шутит, надулась: - Издеваешься, да?
        - Немного, - смущенно улыбнулся он, притягивая к себе. - Нельзя среди зверей быть такой наивной «Красной шапочкой». Хотя… - он прищурился, - можешь оставаться такой, какая есть. Я могу это себе позволить.
        - Нет уж, я буду стараться, - пообещала мстительно, красноречиво выпуская коготки.
        -56-
        Погода стояла по-классически шикарная - мороз и солнце! И никак не настраивала на драматический лад, который - я была уверена - возьмет реванш в Доме Правящих. Мы в спешке подбросили Валеру к Келлю, который уже ожидал на улице, наскоро поздоровались, и Мир утащил меня обратно в тепло салона.
        - Как вести себя, чего нельзя?
        От нервов начинало потряхивать, хотя, казалось, чем могли меня испугать звериные сборища после Ванкувера и Совета Правящих?
        - Не смотри мужчинам в глаза, - серьезно начал Мир, - старайся не думать обо мне, иначе начнешь сильнее пахнуть и провоцировать их…
        Я вытаращилась на него в ужасе:
        - Тебя послушать, все оборотни - маньяки!
        - Нет, - раздраженно мотнул он головой, - просто ты - женщина альфа-самца, для них всех на животном уровне - очень привлекательна. Ты и сама по себе очень… хороша, - он одарил меня долгим взглядом и уклончиво продолжил. - Оборотни бывают разные. Те, кто в принципе склонен к беспорядочным связям…
        - Ой, все! - фыркнула я, ежась. - Надо будет сидеть дома у тебя за пазухой…
        - Нет, не надо, во мне достаточно сил, чтобы уберечь тебя, - с укоризной заметил он. - А вот Мария почти не выходит.
        - Черт, - мотнула головой, прикрыв газа.
        Мы это не обсуждали, но я не готова становиться Марией.
        - Теперь понимаешь, почему я хотел бы тебя увезти в Канаду?
        - А там по-другому?
        - У меня не будет там волчьей стаи на плечах, из-за которой будешь нервничать ты, потому что не чувствуешь и не понимаешь их, и которые будут нервничать из-за тебя…
        Как же все сложно! Я с опаской выглянула в окно автомобиля, когда мы подъехали. Перед фасадом мужчины собрались небольшими группами и о чем-то разговаривали. Но стоило нам выйти из машины, все их внимание устремилось на меня и Мирослава. Они непривычно склонили головы и не поднимали их, пока мы не вошли в здание. Просторный мрачный холл Дома Правящих был далек от ванкуверского филиала, но все равно после яркого солнца показался мне пещерой. К нам подбежали две девушки и приняли у меня и Мира одежду.
        А я, оглядевшись, пришла к выводу, что надо перестать думать не только о Мирославе, чтобы не случилось чего, но и думать вообще - к нам направлялся Кирилл.
        - С возвращением, - сухо обратился он к брату, при этом успев еле заметно уколоть меня взглядом. На что Мир только кивнул. - Все здесь.
        - Собирай, - с еле уловимым вызовом и издевкой скомандовал Мир. Мол, раз ты у нас правящий, доигрывай до конца.
        Взяв меня за руку, он повел через холл к большой винтовой лестнице. Когда мы поднялись на второй этаж, к нам быстрым шагом подошел мужчина в возрасте:
        - Мирослав Владимирович…
        Всем своим видом он выдавал беспокойство, кажется, даже отросшая щетина стояла дыбом.
        - Всеволод, познакомься с Аней, - представил меня Мир.
        - Очень приятно! - горячо выпалил тот, учтиво кивая. - Мирослав, поздравляю!
        - Спасибо, - Мир кивнул в сторону, увлекая меня по просторному коридору к дверям открытого кабинета.
        - Скажи, ты собираешься возвращаться? - не отставал Всеволод. Мир завел меня внутрь большого лаконично оформленного офиса, а наш спутник закрыл за собой двери. - Мирослав, волки нервничают, - обернулся он от двери. - У Кира нет силы, они не хотят его признавать…
        - Кир - Правящий от рождения, не то что я, - внезапно возразил Мирослав, усаживая меня на диван. Сам же прошел к окну и глянул на улицу. - Вам просто непривычно, ты сам знаешь.
        - Нам неспокойно… Мария в больнице. А это ни в какие ворота… Кир бесится. - Всеволод покосился на меня, но всего лишь на секунду.
        - Черт, - поморщился Мир, запуская пальцы в волосы.
        Он не хотел убирать Кирилла, ведь если так случится - не на кого будет бросить стаю. А я знала - Мир не бросит. Сколько бы ни убеждал себя, что стая не его, что отец не заслуживает того, чтобы заботиться о его волках, внутри его тянуло… домой. И этого не изменить.
        В дверь постучали, а следом в проем заглянула девушка:
        - Мирослав Владимирович, все готовы.
        Не думать о Мире было невозможно: я жалась к нему в гробовой тишине зала, пока мы шли через центральный проход между креслами. Тут собралось не меньше сотни мужчин, и каждый считал своим долгом присмотреться и повести носом в мою сторону, оценивая. Настоящие волки… Настороженные, напряженные, все разного возраста, неизменно в темных костюмах. И мне казалось, они вот-вот кинутся. Нервы давно бы сдали, если бы не Мир и его уверенная хватка на моей руке.
        Кирилл уже ждал в другом конце зала. Одного взгляда на него хватило, чтобы все оборвалось внутри. Теперь я не думала вовсе - я материлась про себя грязно и громко! Как же меня достали эти оборотни со своими замашками в правители мира! Сидят тут в лесу и цены, черт возьми, себе не сложат! Безнаказанность никогда не доводила до добра - Кирилл сейчас служил яркой иллюстрацией этой истины.
        Я не отвела от него взгляда, и он вцепился в меня своим, плотоядно кривя уголки губ. От его внимания становилось не по себе. Мне даже показалось, что он уже не просто провоцировал Мирослава. В его глазах не было страха, он не боялся Мира, и это пугало меня.
        - Ты все равно не успеешь завести детей до тридцатипятилетия, - без вступления осклабился Кир, стоило нам подойти.
        -57-
        Я тяжело сглотнула.
        - Проблема не в этом, Кир, - спокойно возразил Мирослав, - ты не в состоянии меня заменить. И стая это понимает.
        - А ты у них спросил?
        - Я уже все понял, ты знаешь…
        - А ты спроси! - потребовал Кир. - Мы не в каменном веке живем, чтобы принимать твои… чувственные умения за основу для решений.
        Хоть Кирилл произнес это с издевкой, картины для меня это не смазало: Мирослав считывал общий эмоциональный фон присутствующих, пока мы шли по проходу! Он чувствовал свою стаю, знал, что от них ждать! И это было невероятным открытием. Но только не для Кирилла. Для него - всего лишь еще одной причиной для зависти.
        - Можете не принимать, - пожал Мир плечами, - только вам самим жить с этим дальше. - Он обернулся к залу: - Я имею честь быть принятым Верховным советом. Теперь я - один из Правящих. И мне ни к чему бороться за власть еще и здесь. Решать вам.
        По залу прошелся обеспокоенный ропот. Звери изумленно зашептались, переглядываясь. Некоторые даже повскакивали со своих мест.
        - Мне нужен здесь сильный правящий, Кир, - обернулся Мир к брату, но тот его, кажется, не слушал.
        - Я сильный правящий, Мир, - процедил он, неуместно улыбаясь. - И сейчас я правлю стаей, если ты забыл. Мне принимать решение о твоем возвращении. А я пока не понимаю, пришел ты в себя или нет. Или все также готов перегрызть любому глотку за вполне обоснованный косой взгляд на твою…
        Кир запнулся, глянув на меня, но тут уже не выдержали присутствующие:
        - У нас нет оснований не принять Мирослава! - выкрикнул кто-то из первых рядов, послужив катализатором к настоящему взрыву негодования. Звери повскакивали с кресел, возмущаясь все громче. Многие скандировали что-то, и я с трудом разобрала слово «вызов». Обстановка быстро накалялась, стая все больше напоминала неуправляемое стадо. Дрожь прошла по моему телу - рысь внутри занервничала и ощерилась на волков, и, надо отдать должное, не поджала хвост от их численного превосходства. Но Мир вдруг задвинул меня за спину, а сам так рявкнул, что все разом смолкло.
        - Никакого вызова! На сегодня все. Решим вопрос потом, на отдельном сборе.
        И потащил меня к выходу, толкая перед собой так быстро, что я почти бежала.
        - Мир! - услышала за спиной уже в холле, и нас нагнал Кирилл. - Не поворачивайся ко мне спиной! Я не отпускал!
        - А не озверел ли ты? - резко развернулся Мирослав. Я чувствовала - он нервничал все больше, но не потому, что боялся кого-то из них. Он боялся за меня.
        - Это я-то? - процедил Кирилл. - Не возвращался бы уже!
        - Мир, - я стиснула его руку крепче, - пойдем, пожалуйста…
        Кир снова провоцировал. Использовал слабость брата, чтобы вынудить того кинуться. И бил наверняка:
        - Не научили тебя затыкаться вовремя?! - вдруг ощерился на меня.
        Я отпрянула, а Мир наоборот кинулся к Кириллу:
        - Закрой свою пасть! - его пальцы молниеносно сдавили воротник добротной рубашки, а вместе с ним и горло. Кир обхватил руку Мирослава, а я - его шею. Откуда-то выбежал Всеволод и повис на нем с другого бока, пытаясь оттащить от Кирилла, приговаривая:
        - Мирослав Владимирович, пустите, потрепали и хватит…
        В коридор выбежали еще с десяток оборотней, но приближаться не стали.
        - Мир, отпусти его, пожалуйста, - прошептала я в пространство, наполненное нашим тяжелым дыханием и хрипами Кирилла.
        Торжество во взгляде последнего мне не нравилось. Он сипел, едва делая вдохи, но не переставал провоцировать Мира, дергаясь и скалясь. Мне стало так страшно, что руки затряслись, и это привело Мира в чувства. Он резко повернулся ко мне и выпустил Кирилла.
        - Пошел вон отсюда, - выдавил Кир и закашлялся. - Черта с два я тебя верну в статус!
        - Кирилл Владимирович, при всем уважении, не имеете права, - сдержанно возразил Всеволод, - все видят провокацию. Вряд ли вы действуете на пользу стае сейчас.
        - Сева, я увожу Аню, наберу позже, - не обращая внимания на агонию Кира, Мир увлек меня к лестнице.
        Кир что-то возразил Всеволоду, и я уже всерьез обеспокоилась судьбой нашего защитника, но ни о чем спрашивать Мирослава не стала. Он усадил меня в машину, сел рядом и глухо скомандовал:
        - В особняк.
        Когда мы подъехали к дому Ольги Михайловны, он повернулся ко мне:
        - Посидишь? Я поговорю с матерью…
        - Помнишь, я предлагала помощь? - осторожно попробовала увязаться за ним.
        Я не боялась оставаться без него, скорее - оставлять его в том состоянии, в каком он был сейчас.
        - Да, - нехотя кивнул он. - Хорошо, пошли.
        В холле было мрачно и зябко. Мир, не раздеваясь, сразу же потянул меня к лестницеь. Мы прошли по широкому коридору и миновали несколько дверей, когда он толкнул очередную - за ней показался кабинет. Ольга Михайловна сидела за столом, а в кресле напротив - Мария. При взгляде на нее меня передернуло. На скуле женщины синел пугающий кровоподтек, цветом и размером напоминающий большую спелую сливу, губы были разбиты. На наше появление она подскочила, скорее, по привычке, а потом презрительно скривилась, уставившись на меня.
        - Зачем она здесь? - повысила голос, но он дрогнул, переходя в сдавленный хрип.
        - Помочь, - холодно ответил Мирослав.
        - Не нужна мне ее помощь! - зашипела волчица. - Что вы все с ума посходили по этой ведьме?!
        И она бросилась из кабинета.
        -58-
        - Нам лучше поговорить наедине, - прожгла меня взглядом Ольга Михайловна.
        - Ты либо говоришь быстро и сейчас, либо я ухожу, - ответил раздраженно Мир.
        Нервы у него сдавали все больше. Я чувствовала, как беспокойно ворочался его зверь внутри, не находя себе места, как в клетке. Похоже, этот дом и был для него клеткой, если не весь клан.
        - Что ты намерен делать с Кириллом?
        Шакалица преклоняла голову. Наверное, впервые за всю жизнь. Ей, вероятно, донесли уже новость о статусе Мирослава, и теперь она готова была пойти на все. Барс дернулся на ее вопрос, и Миру стоило огромных усилий его сдержать.
        - Если так и дальше пойдет - уберу.
        - Мир, не делай этого, - поднялась с кресла Ольга Михайловна. Ровный голос и ей давался с трудом.
        - Не делать?! - усмехнулся он. - Ты давно заглядывала в лицо своей невестки? На нем живого места нет! Кир не в состоянии править стаей!
        - Ты ему не даешь!
        - Да что ты говоришь?! - я отчетливо услышала рычание зверя, которого Мир уже не сдерживал.
        - Он всегда чувствовал твое превосходство! - взвизгнула шакалица. - Ты - наше проклятье! Вывернул всю жизнь наизнанку…
        Пока она брызгала слюной и визжала, я видела, как за ее спиной трещит и рвется и без того истонченная энергетическая оболочка семьи, будто старая парусина расползается на лоскуты. Шакалицу хотелось придушить не только Мирославу, ее слова больно били и меня, но поддаваться эмоциям было нельзя.
        - Что б ты сдох! Что б тебе покоя не знать до конца своих дней! - шипела она, а я тут же заворачивала ее проклятья в ее собственную брешь, которая благодарно щерилась все больше. - Твоя девка никогда не родит тебе наследников!
        На этом меня саму вдруг выбросило в какой-то вакуум. Это как укусить себя за хвост и попытаться съесть. Нужно было решаться молниеносно…
        Когда я мотнула головой, приходя в себя, Мир все также спокойно стоял перед Ольгой Михайловной, а та дрожала и растерянно заламывала руки, ее глаза бегали. В этот момент старуху даже стало жаль - нажить себе столько проклятий за одну минуту.
        - Все сказала? - ледяным тоном поинтересовался Мирослав, но та его даже не услышала, медленно опускаясь в кресло. А зверь дернул меня за собой: - Пошли.
        Единственное, кого было очень жаль - детей Кирилла и Марии. Хотя Мирослава в свое время никто не пожалел, а у них есть хотя бы мать.
        Когда мы вернулись к Келлю, уже стемнело. Мир взял меня за руку и повел к крыльцу, но на ступеньках развернул к себе лицом:
        - Вот не знаю, благодарить тебя или все же пороть, Аня, - выдал неожиданно, а у меня глаза поползли на лоб.
        - Что…
        - То, что ты делала у Ольги - это опасно для тебя?
        - Откуда…
        - Просто ответь, - спокойно перебил меня.
        - Нет, это моя работа.
        - Видел я, как твоя работа на тебя влияет, - мотнул он головой, тяжело дыша.
        - Теперь у меня есть твоя поддержка, - спокойно пожала плечами. - Мне точно ничего не грозит, а вот за тебя я боюсь.
        - Почему? - искренне удивился он.
        - А разве тебе ничто не угрожает? Кир…
        - Ань, мне ничто не угрожает, - нахмурился он. - Ни один волк на собрании не пойдет навстречу амбициям Кира и против меня. - Он притянул меня за воротник пуховика и выдохнул в губы: - Я сильней их всех вместе взятых.
        - Но ты боялся…
        - Боялся, - согласно кивнул он. - Потому, что никогда не дойду до крайности, не стану зверем.
        Я обхватила его лицо и поцеловала, повинуясь порыву. Его горячие ладони накрыли мои, и он ответил на поцелуй. Пламя желания вспыхнуло, поглотив обоих, сметая напряжение и разочарование этого дня. Мы были вдвоем - это главное!
        - Иди, - еле оторвался он от меня, - я заберу тебя позже…
        - А ты? - испугалась я, потянувшись к нему.
        - Я справлюсь, - оскалился зверь, пряча легкую укоризну в голосе и взгляде. Нельзя было его женщине так открыто ставить под сомнение его возможности. Но я ничего не могла поделать со своим страхом. - Иди к другу, хотела же пообщаться.
        Сейчас больше всего на свете я хотела никуда его не пустить. Но надо было брать себя в лапы, и я послушно отвернулась и дернула ручку двери, сжимаясь от звука его удаляющихся шагов…
        -60-
        Лерка с Келлем уже нашли общий язык. Я застала их в гостиной за беседой и чаем и была рада с головой нырнуть в эту теплую атмосферу, подсев к другу на диване. Меня тут же укомплектовали горячей чашкой, в которую Лерка плеснул какую-то настойку из небольшого бутылька. Еще выдали пирожок с черникой и плед.
        - Что случилось? - насторожился Келль.
        Слепой сидел в своем кресле, а рядом устроилась хаски, положив морду ему на колени.
        - Кир, - выдохнула я. При воспоминании о взгляде Кирилла меня пробрала дрожь, и Лерка взял меня за руку. - А еще Ольга Михайловна с проклятиями… - Я отвела взгляд на огонь, кусая губы. - Она ненавидит Мира. - Перевела глаза на друга и грустно улыбнулась: - Привет, - уперлась лбом в его плечо. - Я соскучилась.
        - И я, - он сжал мою ладонь, а я тяжело вздохнула.
        - Аня, - позвал Келль, - Ольга Михайловна всегда ненавидела Мира, но это не вредит, не переживай…
        - Не уверена, Келль, - мотнула головой. - Но да ладно, теперь у него есть я…
        Лерка усмехнулся, вопросительно вскидывая брови:
        - Нашла себе и тут работу.
        - Много работы, - фыркнула, чувствуя, как усталость берет свое. Да еще и чай с пряной настойкой… - Только правящему, видите ли, нельзя меня за собой таскать всюду, и беспокоится о его величестве открыто тоже не положено… Как меня бесят эти оборотни! - Я тряхнула волосами: - Что за настойка?
        - Хорошая, с ягодками, Келль сам делал, - широко улыбнулся Лерка, - Не то, что наш с тобой коньяк.
        Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как отогреваюсь, и как закрываются сами собой глаза - последствия борьбы с проклятиями и действие выпитой настойки. Лерка с Келлем еще о чем-то говорили, я допила чай, глядя на огонь, но все мысли были о Мире. Подмывало спросить у слепого, почувствую ли я, если что-то будет не так, но решила не подкармливать свою панику.
        - Не звать, не звать… - шептала я под нос себе, пока не задремала…

* * *
        Вскинулась не пойми через какое время и сонно огляделась. Смутно показалось, что обстановка как-то поменялась. Вроде бы и также все - но и не так. Келля с Леркой не было, свет не горел, только огонь в камине едва разгонял полумрак. Может, ребята разошлись спать, а Мир так и не приехал?
        С этой мыслью в кровь щедро плеснул адреналин, я подскочила на диване, но голова закружилась, и я оперлась спиной о подушки, озираясь. Телефоном я так и не обзавелась, но у Келля был наверняка. Надо срочно связаться с Миром!
        Но вдруг в круг света вышла женщина и пристально глянула на меня. На ней было обычное неприметное платье, поверх платок. Волосы распущены по плечам, а неестественно большие темные глаза блестели отраженными от огня бликами. Что-то смутно шевельнулось в памяти, но мне ее словно обрубило, не давая вмешаться, а лишь наблюдать.
        - Аня, - улыбнулась женщина, - доброй ночи.
        «Ночи» - вторило сознание, словно подбирая отмычку от запертого замка.
        - Доброй… - прошептала я. - А вы…
        - Не помню…
        И я ведь точно знала, почему не помнит. Хотелось броситься наутек, и сердце уже исполняло мое желание, только я не могла.
        - Не бойся, - улыбнулась она, собирая в уголках глаз морщинки. - Я хотела поговорить… Ты ведь «нить» теперь, держишь его…
        Держала Мирослава… или его связь. С кем?
        - Я вас слушаю.
        Жаль, что Мир не сказал мне имя матери, для ее духа это было бы очень важной информацией. Она села рядом в кресло, а я все искала в ее лице знакомые черты, и мне казалось, даже находила.
        - Ему нельзя.
        Она не помнила имя сына. Плохо…
        - Что нельзя? - терпеливо потребовала тут же я.
        - Ему нельзя… - нахмурилась она, - за животным следовать. Заберет…
        - А он следует?
        - Отец проклял…
        - Отец проклял его?
        Имен называть нельзя было и мне. Кроме ее собственного, которое я не знала.
        - Не ходи за зверем, - силилась она объяснить.
        - Почему?
        Кажется, соображалка моя заработала, я успокоилась: ничего мне эта прогулка по ту сторону стоить не будет - дух незлобный, принес вести. А мне только надо было правильные вопросы задавать.
        - Потому, что сбудется проклятье отца.
        - Какое проклятье?
        Она глядела на меня таким тоскливым взглядом, что внутри все переворачивалось от жалости.
        - Отец… не подумав… проклял. За то, что Мир вернул его мне.
        А я пыталась запомнить каждое ее слово.
        - …Он не должен знать, что вернул его мне… Иначе зверь вырвется. В этом и проклятье…
        Откуда-то вдруг послышался глухой стук, и женщина встрепенулась, вскочила, потом улыбнулась так тепло, глядя куда-то в сторону двери:
        - …Ой, ну совсем уже твою нареченную и повидать нельзя, экий собственник!..
        Тут что-то стукнуло, грохнуло, и в комнату ворвался барс - шерсть дыбом, уши прижаты, уже было кинулся на мать, но та не дрогнула: присела и повернула голову набок, улыбаясь:
        - …Какой ты стал… - рассмеялась, обхватывая обескураженное животное за голову. - Большой, страшный… - ее руки зарылись в густую шерсть на шее, потрепали холку. - Скучаешь, знаю. Я тоже. Но жить надо, мой дорогой. - Зверь тыкался ей в ладони, урчал, лизал лицо. - Да с тобой я, с тобой… Все хорошо, забирай пропажу…
        А я старалась ничего не забыть: Мир говорил об одном проклятьи, которое настигло его из-за убийства матери отцом. Тогда о чем говорила мать?! Мир не должен узнать, что вернул ей отца? Как он мог его вернуть?!

* * *
        - Аня!
        -61-
        Возвращение было не из приятных. Я болезненно поморщилась и повела тяжелой головой:
        - Ничего себе - настоечка… - прошептала хрипло.
        - Мир, ты здесь? - Келль был рядом, голос его подрагивал от волнения.
        Было понятно, что он беспокоится не о физическом присутствии Мирослава.
        - Да, - сдавленно прохрипел он и сжал меня в руках сильней. - А вот она не очень…
        - Все нормально, - глаза еще не открывались, снова как после наркоза. - Просто я… целиком туда… ушла.
        - Я тебе уйду, - рыкнул Мир, чуть сильнее тряхнув меня. - Какого только черта!
        - Мир, она не сама, - поспешил вставить Келль.
        - Анька… - И Лерка был тут. - Мир, дай мне…
        Тут, видимо, произошел обмен взглядами, и я перекочевала в руки друга. А вот он точно знал, что надо делать: сдавил виски большими пальцами, вплел пару реанимационных наговоров и один - отрезвляющий, на всякий… И я открыла глаза.
        Хотя сразу же пожалела об этом - надо было прикидываться трупиком и дальше: Мирослав смотрел на меня таким взглядом, которым можно мертвого поднять.
        - Вернулась? - уточнил у Лерки. Тот кивнул. - Хорошо, поехали, - отрезал он и рывком поставил меня на ноги.
        Лерка с Келлем больше не вмешивались, да и Мирослав не позволял - вылетел со мной из дома, едва позволив одеться, усадил молча в машину и надавил на газ.
        - Мир… - позвала я, когда машина выехала за поселок, но он не слышал.
        Его пальцы сжимались на руле с такой силой, что я боялась, он оторвет его к чертям. Наконец, он ударил по тормозам посреди заснеженного поля так, что машину повело, и бросился наружу, распахивая двери настежь.
        Я выскочила следом, но дальше края дороги не двинулась, вглядываясь во тьму. По заснеженному полю змеилась поземка, бросая в лицо ледяную крошку и вынуждая задыхаться, захлебываясь вдохом. Глаза слезились, и я еле рассмотрела Мира. Он замер шагах в двадцати, а через один удар сердца меня сбило волной его отчаянья - тишину сотрясло от звериного рыка, переходящего в душераздирающий крик.
        Я видела, он упал на колени, но медленно поднялась и направилась в выстуженную машину. Закрыла двери и съежилась на сиденье, тяжело дыша. Есть моменты, в которые зверя лучше не трогать…
        Он совершенно точно был вместе со мной там, у матери. Видел ее впервые? Горло сдавило спазмом, по щекам покатились горячие слезы. В подлокотнике внезапно завибрировал брошенный Мирославом телефон, а когда на экране увидела имя звонившего, не задумываясь, схватила трубку.
        - Аня, что там у вас? - рявкнул Зул, еще даже не услышав моего голоса.
        - Это вы мне расскажите, - еле связала слова, зуб на зуб не попадал.
        - Что ты видела?
        - Кем была его мать?
        Что мне Вальдымарыч после встречи с покойницей?
        - Ведом.
        - Точнее!
        Манера Магистра выдавать дозированную информацию бесила, как никогда!
        - Феодосия Силаева, сотрудница моего института, работала в филиале в Карелии, - чеканил послушно он. - Психик.
        - Б**ть… - вырвалось у меня. - Так мой договор на передачу Карельскому был все же трудовым, да, Зул? Надеялись, что связь со мной укрепит Мирослава в кресле правящего?
        - Укрепит, Ань, и выбракует ублюдков. Правящий род будет сильнее, если будет выбирать себе женщин из ведов, Мирослав - тому доказательство!
        - Ага, и с вами крепче связь будет!
        - И что тебе мешает оборвать все связи со мной сейчас?! - он сделал небольшую паузу, и заговорил чуть тише: - Аня, почему ты не видишь в этом своего спасения? Ты ведь знаешь, что психики рано или поздно… уходят.
        - Почему вы думаете, я не уйду куда-нибудь… тут?
        - Привязка к Мирославу тебя НЕ ОТПУСТИТ! Как не отпустила в Канаде! - повысил он голос. - Да, горько, обидно, больно… Но ты, моя девочка, будешь жить! И я больше не буду думать о том, что сегодня, завтра, послезавтра ты можешь не вернуться с задания! А зверь, если выбрал, в лепешку расшибется, чтобы ты была с ним счастлива. Я знаю Мирослава, историю отца он не повторит никогда, ведь у него нет звериной пары.
        Я тяжело дышала, вслушиваясь в отголоски его слов, что все еще крутились в голове. Зул… решил за меня мою судьбу. Кто только просил? С другой стороны, и правда - чем бы я кончила на такой работе? Только истощением и смертью рано или поздно. Он… получается, спас меня?
        В себя привел звук распахнувшейся двери. Вместе с холодом, в солнечное сплетение рванулась дикая усталость и опустошение души мужчины. Сейчас я вспоминала Канаду, как лучшее время в жизни, и с удовольствием бы утащила туда своего зверя снова. Мир тяжело опустился на сиденье и, с силой захлопнув двери, выкрутил руль.
        До дома мы доехали в давящем молчании, но стоило мне сбросить пуховик у порога, он подхватил меня на руки и понес на второй этаж. Я вцепилась в его шею ледяными пальцами, и показалось, сунула их в кипяток - так обжигало его напряженное тело.
        Опустив меня на ноги, он развернул меня лицом к стене, стянул джинсы, футболку, покрывая плечи мелкими будоражащими укусами. С каждым по телу пробегала дрожь, отзываясь в солнечном сплетении пламенной вспышкой. Никакой ласки, пальцы впились в бедра, укусы становились все сильней, а от последующих прикосновений языка хотелось кричать, как от удара плеткой. Меня швыряло от вспышки к вспышке, я словно балансировала на раскаленных углях, поднимаясь на носочки, стараясь ослабить силу ощущений, но попытки были обречены. Зверь не признавал компромиссы, как и его боль, от которой он искал избавление.
        - Можешь… выпускать когти… - прохрипел пугающе в ухо, и рванулся в меня вместе с выбросом адреналина.
        -62-
        Комната ушла из-под ног. Все, во что превратился мой мир - это череда его жадных сильных движений, жесткие пальцы, вжимающиеся в тело, и мой хриплый крик. То, что мы чувствовали эмоции и ощущения друг друга без слов, будоражило с каждой секундой все больше, стирая границы. Я уже не понимала, где заканчиваюсь я и начинается он.
        - Мир, не надо…
        Меня бросило в холодный пот от страха потерять себя и не найти больше, от его подавляющей силы, которой невозможно сопротивляться.
        - Прекрати со мной бороться! - процедил он в мои губы, замерев. - Ты вся моя: душа, тело, снаружи и внутри… Нет тебя отдельно!
        Он обхватил мою голову ладонями, провел большим пальцем по губам:
        - Ты - все, - прошептал хрипло, - весь я… Я же не забираю тебя, я тебя отдаю…
        Не расплакаться от эмоций, что он вырывал из души, стало настоящим испытанием.
        - Глупая… - улыбнулся Мирослав и двинулся уже не спеша, нежно, чувственно, вернул ласку и чуткие прикосновения. Подчиняя, но с этим нужно было смириться. С ним - только так. Сильно, снова и снова, с каждым рывком все быстрее, но я уже не боялась. Отдалась, доверилась… и разлетелась в пыль с его хриплым вскриком.
        Мне показалось, что я вдохнула через вечность и открыла глаза, возвращаясь… Мир был рядом, еще во мне, все еще содрогаясь, но уже лаская и успокаивая… и возбуждая снова!
        Я зарычала, на что он рассмеялся:
        - Не трону, как скажешь…
        - Псих, - обиженно выдавила я и расплакалась. - Что ты со мной творишь каждый раз?! Что за зверство?!
        - Еще какое, - усмехнулся он, но тут же принялся утешать, прижимая к себе, - зверство… «кисейная рыся»…
        - Да! - всхлипнула я. - Хочу нежно и спокойно хоть раз!
        - Обязательно… - приговаривал он, хитро улыбаясь. - Сам надеюсь, что с этого момента точно все будет спокойно и осторожно…
        - Вот не забудь! - стукнула его кулачком по груди.
        - Не смогу при всем желании…
        - И я не глупая! - ныла я все сильнее, пылая от стыда, но не в силах остановиться.
        - Конечно, нет… Я люблю тебя…
        - И я тебя люблю… - признание вырвалось само собой, но я почувствовала, как он задержал дыхание. - Ты меня пугаешь, но я все равно люблю…
        Мирослав прижал меня к себе и замер. Я слышала, как глухо и быстро стучит его сердце, как тяжело дышит, не в силах успокоится и перешагнуть через то, что видел…
        - Мир… поговори со мной… - осторожно попросила я. - Ты видел мать…
        - Да. Видел, чувствовал… Как ты это делаешь?
        - Она сказала, что я - нить. Связываю… может, вас? Я не поняла.
        - Что еще говорила?
        - Я плохо уловила суть… - Говорить ему о словах матери было нельзя, пока сама не разберусь, что она имела ввиду. - Сказала, что… отец с ней. И что все хорошо… - Он не реагировал, а я боялась, что почувствует фальшь в моих словах. - Еще про твоего зверя, что он стремиться соединиться…
        Он поднялся и сел на край кровати.
        - Она больше не придет?
        - Не знаю, это не мне решать… - Я подсела к нему и обняла со спины. - Но… это не лучший вариант для свиданий, поверь.
        - Просто хочу знать, потому что боюсь не вытащить тебя оттуда снова, - обернулся он. - Я - не Валера.
        Я не сдержала улыбки.
        - Вытащил меня оттуда как раз ты, и я бы пришла в себя сама, просто позже.
        Он улыбнулся уголками губ, качая головой.
        - Мир… - я прижалась к нему сильнее и поцеловала между лопаток, - я ужасно хочу есть…
        -63-
        Он подошел ко мне и ткнулся в коленку мокрым носом, лизнул, и вдруг ощутимо прихватил кожу.
        - Мир! - взвизгнула я, отскакивая от барса. - Больно!
        Он сел на задние лапы и уставился на меня пронзительным взглядом.
        - Что ты хочешь?
        Потихоньку вокруг прояснялось, засветило призрачное солнце, под ногами заискрил снег, а впереди в нескольких шагах начинался лес. Опустив взгляд вниз, я обнаружила, что совершенно нагая, но холодно не было. И почему я не рысь?
        - Не знаешь, куда рысь делась? - спросила у барса, но тот лишь высокомерно вскинул голову и оскалился, широко зевнув.
        Потом встал и развернулся в сторону леса, выжидательно глядя на меня.
        - Что, с тобой идти? - стоять голыми стопами на снегу было странно.
        Барс фыркнул, а я задумалась: Феодосия говорила, что за животным следовать нельзя… Что она имела ввиду? Ведь против того, что Мир соединиться со зверем полностью она вроде бы не возражала…
        Барс нетерпеливо рыкнул.
        - А то что? - прищурилась я.
        Границы нашего партнерства в миг сузились. Взгляд хищника перед прыжком - то еще зрелище! Он повалил меня в снег на живот и принялся обкусывать загривок. Очень знакомо, только ни капли не возбуждающе! Я рычала и отбивалась, костеря его на ведовском наречии, но извергу было ни по чем.
        - Да что ж ты за тварь такая? - перевернулась на спину и зашипела. Ну где черти мою рысь носят?! - Только силой, да? - зашвырнула зверю снега в морду. - По-хорошему просить не умеем?! Вот, значит, откуда у Мира такие замашки неуравновешенного высокомерного психа?
        Барс замер, хмуро глядя на меня с минуту. Потом вдруг наклонился осторожно к щеке и нехотя лизнул.
        - Не верится что-то, - мстительно протянула я, но видя, как по-человечески наливается сталью его взгляд, капитулировала: жесткие переговоры - все же не мой конек. - Ладно, пошли.
        Интересно, Мир в курсе, что задумала его поддушина?
        Я ступала за барсом по лесу, наслаждаясь легкой прохладой. Сознанию было непривычно. Оно все ждало, когда я замерзну, и било тревогу первое время, но необычность ощущений вытеснило все. Барс следил за тем, чтобы я не отставала, ожидая каждый раз в нескольких шагах с укоризненным взглядом.
        - Надо было выбирать горную лань, - ворчала я. - Глаза видели, что брали?
        Фыркнул, сморщив нос.
        - Подумаешь! - скривилась я. - Ты тоже не подарок!
        Но тут мой рот открылся сам собой от удивления - снег стремительно таял, выпуская ползущую отовсюду с несусветной скоростью зелень! Барс замер, принюхиваясь, и двинулся дальше. Под моими ногами заворочалась трава, щекоча, все зеленело с небывалой скоростью, и вот уже мы шли по вечернему летнему лесу, в оголенную грудь бился теплый ветерок, трепал волосы…
        Зверь остановился и залег за одним из деревьев. Подкравшись, я услышала женский всхлип и мужской сдавленный голос. Барс нетерпеливо махнул хвостом и опустил низко голову, внимательно всматриваясь через кусты. Пришлось усесться у него под боком и затихнуть, последовав его примеру.
        В пяти шагах под долговязой осиной сидели мужчина и женщина, в которой я узнала Феодосию. Она полулежала на его груди, неестественно глубоко дыша и смотрела куда-то в нашу с барсом сторону, но явно не видела…
        … только… она же мертва?
        - Куда ты меня притащил? - зло шикнула на барса, но тот только прянул ушами раздраженно и вдвое быстрее забил хвостом из стороны в сторону.
        - Феня, солнышко… девочка моя… - еле слышно говорил мужчина, и я прислушалась, вглядываясь в черты лица. Сразу становилось понятным, в кого пошел Кир - такой же темноволосый, с тяжелым пугающим взглядом. Но только не теперь. В глазах мужчины стояли слезы.
        - Володь, так лучше, ты же знаешь… - тихо возразила она. - Ты знаешь…
        Только кажется, он был несогласен.
        - Зачем ты меня вынудила, - зарычал глухо. - Зачем…
        - Ты знаешь… - эхом вторила она. Ее бескровные губы уже еле шевелились, а по его заросшей щеке скатилась слеза. Он зажмурился с силой, сдерживаясь, но не смог. - Все правильно, так должно быть…
        От волнения я вцепилась в холку зверя, но тот не заметил, не спуская глаз с пары.
        - Только… Я Миру не оставлю такого выбора… - чуть громче сказала она, и это едва не стоило ей всех сил.
        - Ты горишь… - словно не слышал он ее, целуя лоб.
        - Я… проклинаю его… - слабо улыбнулась она и прикрыла глаза. - Чтобы ему никогда не пришлось… выбирать.
        Я забыла, как дышать, и сердце зашлось в груди, словно бешеное.

* * *
        Подскочила на кровати, но меня тут же сцапали и прижали спиной к горячему телу:
        - Тш… - Мир дышал рвано мне в затылок, прижимая к себе, наши сердца стучали, как загнанные, почти в унисон.
        - Ты… видел? - дрожа, прошептала я.
        - Да.
        - Как… как твой зверь это делает?
        - Не знаю…
        Я обернулась к нему:
        - Мне надо позвонить Зулу.
        Пока Мир готовил завтрак, я крутила телефон в руках, обдумывая увиденное. Но, так и не придумав достойной версии, набрала Магистра. Он, на удивление, долго не поднимал трубку.
        - Воржева… - простонал наконец. - Выходной же!
        - Карельская.
        - О, как? - усмехнулся он.
        - На той работе, куда вы меня спровадили, похоже не знают о выходных… - я сделала паузу, собираясь с мыслями так, будто нужно было задать один единственный вопрос оракулу. - Зул Вальдемарович, Феодосия сказала, что я - «нить». Что это значит?
        - А на что это похоже?
        - Похоже на то, что меня кто-то тянет. Вернее, таскает за собой в прошлое и пересматривает его.
        - Интересно…
        - И Мир видит все через своего зверя.
        - Ты пойми - зверь и Мир - одно и то же. Что-то типа подсознания…
        - Ну, тогда оно не радо выбору Мирослава.
        - Обижал?
        - Кусался! - наябедничала я.
        - Поддаешься много, - добродушно заметил Зул. - Мужчина это ценит, зверь использует.
        - Гад.
        Магистр, судя по звуку, поднялся с кровати и куда-то зашагал, потом скрипнул стул.
        - Что говорила Феня? - спросил устало.
        Теплота и горечь, с которой он произнес имя матери Мирослава на миг смешали в голове все слова.
        - Что Миру… - я оглянулась на кухню, тяжело сглатывая ком в горле, - … нельзя знать, что он вернул его отца матери. Что его отец проклял…
        - Он… он вернул отца… ей? - выдохнул обескураженно Зул.
        - Что это может значить?
        Зул замолчал надолго. В гостиную уже вошел Мир с подносом, а Магистр все еще не подавал признаков присутствия.
        - Аня, наберу позже, - выпалил вдруг и бросил трубку.
        - Блин! - нахмурилась я, услышав гудки.
        - Не берет? - рассеянно спросил Мир, протягивая мне чашку.
        - Спасибо. Трубку бросил.
        Но он, кажется, даже не услышал ответа. То, что происходило с ним, мне не нравилось.
        - Мир, что происходит? - попыталась поймать его взгляд, но он откинулся спиной на диван, прикрыв глаза.
        - Мне придется убирать Кирилла сегодня, - протер руками лицо.
        - Я не об этом…
        Он поднял на меня глаза и привычно выбил весь воздух из легких одним взглядом:
        - Для меня это ничего не меняет. Он убил ее.
        - Возможно, долг требовал…
        - Аня, какой долг может оправдать УБИЙСТВО?! - воскликнул он, вскакивая с дивана, и заметался туда - сюда перед камином. - Нет такому оправдания!
        - Она сама просила…
        - Она отдала себя в жертву! Ему! Этой долбанной стае! - орал он. - Да, стая не потерпела бы другую женщину, он бы потерял статус, разрушил семью… Только надо было думать раньше!
        - Может, твой зверь ищет возможность освободиться от ненависти, Мир? Это может не давать вам соединиться?
        - Чушь, - рявкнул он и замер, тяжело дыша.
        - Это ты гонишь зверя в прошлое через меня, - заметила спокойно. - Не можешь простить, хочешь знать…
        - Да, я хочу знать! - вскричал он снова.
        - Не надо, Мир! Мать сказала, что нельзя!
        - Я слышал! - укоризненно заметил он, пожирая меня диким взглядом. - Врешь мне, девочка моя…
        - Боюсь за тебя, - спокойно поправила его, поражаясь своему хладнокровию. На меня надвигался взбешенный оборотень-псих, а у меня даже волосы нигде дыбом не встали. Еще пара недель в заповеднике, и моя психика больше ни от чего не дрогнет.
        - Не ври мне, - прорычал он, приближаясь почти вплотную, но не делая попыток дотронуться, и я едва не улыбнулась: хочет, чтобы сама к нему прикоснулась.
        - Не ори на меня, - прошептала ему в губы, вздернув подбородок, и потерлась носом по-звериному о его щеку. - Помнишь договор?
        Он напряженно засопел, не спуская с меня взгляда, но все же кивнул. А я обхватила его за талию и прижалась к груди щекой, вдыхая любимый запах:
        - Я боюсь тебя потерять… Не злись.
        Он прижал меня к себе и зарылся носом в макушку:
        - Никуда я не денусь от тебя, - проворчал глухо. - Я знаю, где это место. Поедешь со мной?
        -64-
        Мы полчаса ехали по укатанной дороге в сторону леса, потом еще около часа через лес, и, наконец, Мир остановил машину на обочине. Вокруг царила звенящая тишина, нарушаемая только стуком сердца да редким треском сучков под тяжестью снега.
        - Далеко? - поинтересовалась, оглядываясь.
        - Нет, - сухо ответил Мир и шагнул с обочиныг.
        Чем дальше мы шли вглубь редколесья, тем выше становились сугробы. Мир пробивал для меня путь, утопая в снегу чуть ли не по пояс, а я пыхтела следом. Да уж, во сне я была бодрой рысью, тут - неповоротливой черепахой… Когда мы вышли на полянку, я совсем запыхалась. Но неожиданно снега стало совсем немного, а под одной из елей его не оказалось вовсе. И, как яркое пятно в тени дерева, взгляд привлекало белое надгробие. Мир уже опустился перед ним на колени, осторожно протер рукой…
        Осмотревшись, я угадала и дерево, за которым мы с барсом таились… Отец Мира похоронил ее тут же, вдалеке от всех. Я опустила взгляд на кольцо - все, что осталось от Феодосии, теперь было у меня. Опустившись рядом с Миром, присмотрелась к камню. Одно слово было выбито на его поверхности - «Любимой». Выбито аккуратно, явно на заказ. И белоснежный мрамор красиво искрился слюдяными прожилками.
        Мир молча сидел у могилы, уставившись в землю, и я уже собиралась оставить его одного, когда он перехватил меня за руку:
        - Не уходи… откуда у тебя эта привычка - убегать?
        - Не знаю… - пожала плечами.
        - Аня, за тех, кто дорог, надо бороться, - он все также смотрел перед собой. - Вырывать когтями, зубами, биться до последнего…
        Я тяжело вздохнула.
        - …Видишь, что получается, когда сдаешься? - продолжил он и перевел на меня взгляд. И неожиданно добавил: - Обещай мне, что не сдашься…
        Я нахмурилась растерянно, но он уже поднялся, потянув меня следом:
        - …Поехали.
        На обратном пути я позволила себе все же поинтересоваться его планами на сегодня.
        - А… если Кир будет против?
        Что я несу?! Конечно, Кир будет против! И меня пугала неизвестность.
        - Какая разница?
        Мир, казалось, снова ушел в себя, или был недоволен моими переживаниями.
        - Послушай, - я облизала пересохшие губы. - Я не сомневаюсь в тебе. Просто боюсь его.
        Он перевел на меня удивленный взгляд:
        - Ты его боишься?
        - Не так, как тебя, конечно… - усмехнулась, но он не оценил шутки.
        - Ань, постарайся не думать о моем мире. Сиди спокойно дома, гуляй, общайся с другом, пока он не отрастил хвост. - Он глянул на меня пристально, но потом вернулся к дороге. - Нельзя так переживать. Ты дергаешься по любому поводу. И дергаешь меня.
        А вот это прозвучало упреком - то есть, еще и его нервирую, когда ему нужно быть собранным и спокойным. Только как быть спокойным в вольере со зверьми?!
        - Хорошо, - кивнула нехотя.
        Дома он снова проводил меня до крыльца, где уже ждал Влад. Давно его не было… Мир перебросился с охранником парой фраз и притянул меня к себе, когда я уже собиралась войти в дом:
        - Займись вещами, хочешь - погуляй в округе, - заглянул мне в глаза, - поспи, погрейся в ванной… Расслабься.
        - Позвони Лерке, пожалуйста, - попросила я. - Поможет мне…
        - Хорошо, - улыбнулся Мир. Довела - теперь он радовался тому, что я хочу увидеть друга. - Буду поздно. Если что - Влад рядом, и он со мной свяжется. Завтра привезут тебе новый мобильник.
        - Спасибо…
        Лерка примчался уже через двадцать минут. Я сделала чай, разогрела обед, и мы принялись разворачивать коробки. Старалась не думать о Мирославе, но получалось плохо. Как можно было не думать о центре теперешней твоей вселенной, если он ушел, по большому счету, на войну?! Бред… Но я все равно старалась.
        - Так, а когда ты идешь за зверем? - поинтересовалась, когда друг принес очередные коробки на порог спальни. Оказалось, что внутрь ему входить нельзя.
        - Не знаю, Ань, - выдохнул Лерка, усевшись на пол. - Келль говорит, почувствую…
        - Расскажи, как это произошло? Это из-за меня?
        Тема была щекотливой, но мне нужно было знать.
        - В общем, да, - замялся он, - но это правильно, Ань. Раньше у меня не хватало смелости. Сейчас нужно через это пройти.
        - Почему не хватало? Ты же оборотень.
        - Я боялся, - пожал он плечами, обаятельно улыбаясь так, как мог только он.
        - Это так страшно?
        - Это меняет. Я видел, как это происходит, какими становятся иногда те, кого ты любил. Не все справляются со зверем, - усмехнулся он. - Оборотни - настоящие мужики. Либо зверь тебя, либо ты зверя.
        - Лер, но, может, и не надо? - нахмурилась я.
        Он тяжело вздохнул.
        - Надо, - улыбнулся. - Я тоже хочу быть милым и пушистым. Девчонкам нравится.
        Мы рассмеялись.
        - Мир говорил, первый оборот неделю длится, - поежилась я, - и проходит тяжело.
        - Меня, скорее всего, упекут в больничку местную, под присмотр.
        - В больницу? - округлила глаза.
        - Ну да, а то старый я для оборотов. Мир сказал - чтобы все прошло наверняка удачно. И на свободу выпустят в вольер, от греха подальше.
        А я и не знала, что так можно.
        - Отлично, - выдохнула с облегчением, но тут же смутилась, - ну, первый раз, да? Так ведь лучше?
        - Да конечно лучше, Анька! - отмахнулся он. - Теперь бы понять, когда все это начнется. - Он нахмурился, опустив взгляд. - Зверь откликнулся, но что-то… то ли видеть меня не хочет… - фыркнул и улыбнулся, собирая в уголках глаз мои любимые морщинки. - Пошли чаю попьем? И я настоечку у Келля прихватил. У Мирослава сегодня тяжелый день?
        Я со стоном выдохнула и поплелась за другом к лестнице:
        - Сказал, будет выдворять Кирилла.
        - Ого, - присвистнул Лерка.
        - Скажи, - поморщилась я, - почему Кир так меня ненавидит?
        - В чем это проявляется?
        Лерка подхватил чайник с края стола и разлил по чашкам. Бутылка с настойкой была тут же, но я отказалась. Хватило одного раза.
        - Ну, он так смотрит… кажется, убить хочет.
        - Тут проблема с животной стороны, - замялся Лерка, усаживаясь на диван. - Ты - выбор более сильного самца. А значит, мечта для него. Мир, видимо, об этом не сразу подумал, иначе вообще не стал бы брать Кирилла на встречу в Питер. Просто такие ситуации - когда в стае два альфы - редкость. Кир - по праву наследования, Мирослав - по силе. - Он поднял на меня глаза и, наткнувшись на мой испуганный взгляд, добил: - Проще говоря, он не убить тебя хочет.
        - А не пошел бы он! - скривилась неприязненно.
        - Нормальный бы пошел сам. А так его уберут насильно - все правильно. Вообще не понимаю, как они до тебя уживались. - Он сделал глоток и прикрыл от удовольствия глаза.
        - Я все испортила… - протянула задумчиво и последовала примеру Валеры, уткнувшись в чашку. - Ты знаешь, дай, наверное, настоечку…
        Но не успела договорить, как вздрогнула от звука бьющейся чашки.
        -65-
        Вскинула глаза и увидела, как Лерка трясет головой:
        - Ань… - прохрипел растерянно, а я подскочила к нему.
        - Лера, что такое? - упала рядом на коленки, вцепляясь в его запястья. Его энергетический фон будто взбесился, температура быстро поднималась. Лерка побледнел, тяжело дыша. Глаза друга широко раскрылись, его трясло в лихорадке. - Ляг.
        Я попыталась уложить его, но он судорожно вздохнул и скрутился пополам, рыча.
        - Лера, я сейчас!
        Сердце ухнуло в пятки от страха, я рванулась из дома в поисках Влада. Уже начало темнеть, холод вцепился в тело, стоило показаться на улицу. К счастью, охранник выскочил мне навстречу сразу же. Вместе мы вернулись в дом как раз вовремя - Лерка корчился на четвереньках на полу, скребя дерево пальцами, и хрипел.
        - Нужен врач, Влад!
        Но тот уже вскинул телефон к уху, а меня придержал рукой, отрицательно мотая головой. Я попыталась обойти его, но он вцепился в меня, не подпуская к другу - к моему счастью, потому что уже в следующую секунду Лерка зашипел и кинулся в нашу сторону. Влад только и успел садануть ему рукой по открытому горлу. Я вскрикнула, а Лерка болезненно скривился и, бросив на меня полный страха взгляд, застонал, сползая по стенке:
        - Аня…
        - На выход, - сцапал меня Влад, и, вытолкнув из дома, захлопнул двери.
        - Господи, что с ним?! - кричала я, но отвечать охранник не собирался.
        Усадил меня в машину, завел ее, включив обогрев на полную и, скомандовав сидеть здесь, вышел. Я вглядывалась в окна дома, прилипнув к стеклу машины, но ничего было не разглядеть. Сам Влад стоял на крыльце и кому-то звонил. Довольно шустро к дому подъехала карета скорой, но бежать на помощь Лерке никто не спешил. Подождав по ощущениям еще с вечность, я не выдержала и, наплевав на мороз, выскочила на улицу.
        - Аня, сядьте в машину! - тут же подскочил Влад.
        - Что происходит?! Почему никто не помогает?! - взвилась я.
        - У вашего друга начался оборот, - процедил охранник. - Он порвет сейчас любого!
        Тут позади послышался шум стремительно приближающегося авто.
        - Идите в машину! - повысил голос Влад, но я не шелохнулась, не сводя глаз с другого автомобиля. Не успел тот остановиться, а двери уже открылись и из нее выскочил Мирослав.
        - Аня, твою мать! - рявкнул он еще издалека, но, вопреки ожиданиям, вцепился в меня и крепко обнял, согревая. Через секунду скинул с себя куртку и укрыл меня чуть ли ни с головой: - Залазь обратно в машину, живо!
        Влад с Мирославом осторожно вошли в дом, но дверь оставили открытой. Из машины я видела, как врачи пришли в полную боевую готовность, развернув носилки у крыльца и приготовив чемоданы с медикаментами. К моему облегчению, уже через пять минут Мир вынес Лерку на руках. Друг не шевелился, а я вцепилась в ручку двери со всей силы, лишь бы не рвануться к ним. Лерку уложили на носилки, пристегнули ремнями, тут же сделали несколько инъекций и принялись поднимать на борт автомобиля.
        И тут уже мои нервные силы кончились, и я бросилась к Мирославу.
        Он еще разговаривал с врачом, но от меня в своих объятьях не отказался.
        - Что с ним?! - чуть не плакала я.
        - Аня, все хорошо, - обхватил он мое лицо руками, а я только и успела - трепыхнуться в сторону уходящего врача, но он не дал. - Все хорошо, - с нажимом повторил и потащил меня в дом.
        Стянул часть одежды в коридоре, вторую - уже в ванной и сел вместе со мной в горячую воду. А я словно онемела. Было такое чувство, что у меня забрали что-то одно невероятно ценное, но тут же с лихвой компенсировали другим. Мир прижимал меня к себе, растирал плечи, гладил, целовал…
        - Ну, поговори уже со мной.
        - Что… что с ним? - голос еще не отогрелся, и я скорее прохрипела.
        - Начал оборачиваться, - спокойно отозвался Мирослав.
        - Но разве такое возможно? - обернулась к нему.
        - Я думал, что пошутил про его пуму, - улыбнулся он, - а она на самом деле сдохла…
        И Мир рассмеялся, увлекая меня к себе на грудь и запуская пальцы в волосы.
        - Твою ж мать, - выдохнула, округлив глаза. - А врачи-то что говорят?! - встрепенулась, когда прошел первый шок.
        - Нормально все будет, Ань, обернется. Причем, быстро - дня два-три, не больше. Заколебал он свою пуму!
        - Черт, - всхлипнула я, закусив губы. - Я думала, что с ним что-от страшное…
        Шмыгнула носом и все же разревелась, уперевшись лбом в его грудь.
        Впервые в жизни у меня был кто-то, к кому я могла целиком залезть на руки, и надежнее этих рук не было в целой вселенной.
        - Рыся, - гладил он меня по голове, - все хорошо.
        - Ваше оборотнячее «хорошо» любого нормального с ума сведет.
        - «Оборотнячее»? - смеялся он, а я с наслаждением отогревалась, уткнувшись лбом в его грудь. - О, да… Это точно.
        Мы полежали какое-то время, слушая такую особенную для меня музыку журчащей из крана воды.
        - А ты? Как ты сегодня? - спросила осторожно.
        - Нормально.
        По его тону сложно было что-то понять, и я все же приподнялась и заглянула в его лицо:
        - Ты сделал, что хотел?
        - Он сам ушел, - пожал плечами Мир. А я почему-то сразу испугалась за Марию. - Сразу же, не успели толком начать собрание, - продолжил он спокойно.
        - И что дальше?
        - Не знаю, его дело. Быть моей правой рукой здесь он не хочет. Буду искать другого. Вернее, даже уже нашел - это несложно. Все будет хорошо.
        Я попыталась вздохнуть глубже, вслушиваясь в его слова - неужели, на этом правда все? Кир ушел, мы с Мирославом вместе. Лерка в порядке.
        Наши взгляды встретились. Он слегка кривил уголки губ, и я готова была поклясться, что видела его «хитромордую» звериную ипостась, которая скалилась из глубины его души, пристально глядя в мою.
        -66-
        И снова лес, и снова снег…
        - Никуда я с тобой не пойду! - фыркнула и сложила руки на груди.
        Морозный воздух показался чуть прохладней, чем в прошлый раз, но снег послушно подтаял, обнимая мои босые стопы. Барс смотрел на меня с совершенно новым выражением морды - каким-то непривычно внимательным. И взгляд у него, казалось, поменялся - стал более человеческим и знакомым.
        - Мир? - подалась я к нему, но он вдруг развернулся и неспешно направился куда-то между деревьев, делая вид, что я ему вообще не нужна.
        - Ну и иди, - надулась я, но неожиданно узнала место, в котором мы оказались. Покрутилась, присматриваясь, и не поверила глазам - буквально в нескольких шагах за деревьями был сруб Варвары! - Мир!
        Барс нашелся неподалеку. Зверь азартно следил за чем-то, дергая кончиком хвоста.
        - И зачем тебе сюда? - приблизилась я. - Тут нет никаких тайн.
        Перевела глаза на объект пристального внимания зверя и открыла рот - там была я. То есть, настоящая я, в последний свой приезд к Варваре! Вышла к замерзшему ручейку починить беличью кормушку!
        - Блин! - взвизгнула я и спряталась за «напарника», почему-то вспомнив фильм «Назад в будущее».
        Видеть себя - то еще удовольствие, хотя и специфичные ощущения происходящего, как во сне, немного сглаживало восприятие. - Зачем мы здесь? - зашипела зло на барса. - На меня посмотреть не можешь? Это же я там! - рассерженно ткнула пальцем в своего двойника. Другая я как раз разговаривала по мобильнику с Леркой.
        Барс повернул ко мне морду и неожиданно так посмотрел, что я все-таки продрогла. В его не по-звериному осмысленном взгляде было столько нежности, что в горле стал ком.
        - Что? - прошептала требовательно. - Что такое, Мир? Зачем мы тут?
        А он вдруг молча встал… и отошел в сторону. Потом опустил морду, принюхиваясь к собственным следам… Вернее…
        - Черт… - выдохнула я, пораженная пониманием.
        Это были следы того самого зверя, который через несколько дней обернется человеком, ворвется в отель Ламберга и вытряхнет меня из пуховика. Но перед этим он сам же меня и выберет. Вот так вот, сидя в сторонке и наблюдая… не один день.
        Я видела эти следы тогда. Они еще напугали меня не на шутку, и я пожаловалась Варваре, что какой-то зверь приближался к дому.
        - Мир… - прошептала я, поднимая взгляд на барса, но тут же понимая, что его нет. - Мир!
        Я кинулась по следам, совершенно не думая, что делаю! Мне хотелось догнать его, вернуть, обнять! Почему он бросил и ушел? И сама не поняла, как вдруг оказалась на берегу реки. Ее шум ударил по ушам внезапно, как будто я шагнула из одного сна в другой, хотя следы барса не прерывались. Каменистый склон был покрыт снегом, камни напоминали леденцы под корочкой глазури, и на одном из них над обрывом стоял мужчина. Присмотревшись, я охнула - это был отец Мира!
        - Уверен, что хочешь этого? - крикнул он.
        Барс ощерился, зашипев и прижав уши, преграждая мужчине путь от берега, не оставляя выбора.
        - Мир… - качал он головой. - Что ты делаешь…
        Зверь прижал уши, дергая хвостом из стороны в сторону.
        - Да, может, я и заслужил… Но только не так, Мир. Так нельзя…
        Он посмотрел в бурлящую воду, закручивающуюся в самом глубоком месте, словно в петлю. Долго смотрел, щурясь, а я словно примерзла ногами в десяти шагах и не могла пошевелиться. И вдруг отец Мира кивнул:
        - Хорошо, сын… Я расплачусь с тобой за то, что сделал с матерью.
        Барс внимательно слушал, все еще вздыбливая шерсть на загривке.
        - Только… лишь зверю впору так расправляться с отцом, Мир. Узнаешь обо всем - и быть тебе зверем.
        И он оттолкнулся от валуна и прыгнул прямо в воронку, которая вилась совсем рядом с берегом, а у меня сперло все в груди и закололо, будто прошило что-то насквозь. Отец так и не вынырнул ни разу - ледяная вода не выпускает, сковывает надежнее цепей, да еще и воронка - зверь знал, куда загоняет.
        - Мир! - заорала не своим голосом.

* * *
        Подскочила на кровати и огляделась - Мирослава рядом не было. Было зябко и сумрачно - день только-только начинался. Липкий ледяной страх лизнул спину. Я наскоро накинула теплый халат и кинулась вниз. Предчувствие, что произошло что-то страшное, не оставляло. Вот что мать Мирослава имела в виду, предупреждая не ходить за зверем! Но я все же пошла!
        В гостиной было холодно и мрачно, входная дверь настежь распахнута, а с улицы вдруг раздался сдавленный рык. Рванувшись на улицу, я сразу же увидела перед крыльцом Мира. Он стоял на четвереньках, голова опущена, спина выгнута дугой, каждая мышца натянута и напряжена до предела, рисуя невероятные рельефы. Я в один прыжок оказалась рядом, но он вскинулся и заорал:
        - В дом!
        - Мир…
        - Назад!
        На моих глазах подушечки его пальцев вспороли загнутые когти, грудь ходила ходуном, раздаваясь шире, а по подбородку стекали ручьем капли крови и окрашивали снег…
        - Мир…
        - Блять, БЕГИ В ДОМ! - вскинул он голову, являя мне окровавленное лицо. Из глаз и уголков губ сочилось все сильней.
        - Ты же просил не сдаваться! - заорала я, пятясь.
        - Не сейчас… - только и успел выдохнуть он, как кровь хлынула сильней, и он закашлялся, отплевываясь, а я рванулась в дом и захлопнула двери.
        Смотреть на это сил не было. Я даже не чувствовала, как замерзли ноги. Взбегая по лестнице наверх, думала только о том, чтобы быстро найти мобильник Мира и что тот не будет заблокирован.
        Повезло.
        Набрав дрожащими пальцами номер, я постаралась выровнять дыхание:
        - Аня?
        - Зул, он обернулся! Прямо сейчас!
        - Что произошло? - сразу же подобрался Магистр.
        - Я не послушалась, пошла за ним во сне, и он увидел…
        - …Как убил отца.
        - Это сделало его зверем! Об этом предупреждала Феодосия! - Дыхание снова сбилось, голос дрожал, и я сползла по стенке спальни до самого пола.
        - Аня, спокойно…
        - Он не вернется? - прошептала еле слышно.
        - Ему нечего делать в звере! - решительно осадил мою истерику Зул. - Успокойся и жди меня! Вылетаю сейчас же!
        Тишина разом обрушилась и сдавила, словно я была в толще воды. Дом словно умер… Дрожащими руками я набрала другой номер:
        - Келль…
        - Аня… Что такое?
        На улице что-то грохнуло, и я кинулась обратно с трубкой у уха. Паника накрывала с головой. Выглянув во двор, я обнаружила только вздыбленное кровавое месиво вместо снега перед ступенями.
        - Аня!
        - Келль, он обернулся в зверя за несколько минут… - прошептала дрожащими губами.
        Слепой ответил не сразу:
        - Ну, это значит, что он полностью слился…
        - Он узнал, что отца убил в звериной ипостаси! Нельзя было! Отец его проклял!
        Тут я услышала шорох откуда-то слева и резко обернулась.
        На меня смотрел совершенно незнакомый мне снежный барс - большой, взъерошенный, растерянный… И взгляд у него был звериным, не таким, как во сне. Не тем родным, без которого уже сложно представить свою жизнь. Зверь повел носом, а я встала на пороге и всхлипнула.
        - Аня?
        - Барс тут, на улице, - прошептала я в трубку. - Келль, что мне делать?
        - Не подходи к нему! - повысил голос он как раз вовремяо - барс вдруг прыгнул к двери, и я едва успела закрыть её перед его носом.
        -67-
        Раздался разочарованный рык и скрежет когтей по обшивке: барс запустил когти в дерево, неистово заскреб, пытаясь продрать его насквозь.
        - Как мне вернуть его? - попятилась к камину.
        - Ты только не выходи к нему. Скоро буду…
        А я смотрела в окно на то, как зверь спустился с крыльца и направился в сторону ближайшего леса.
        - Вернись, - прошептала, глотая слезы. - Вернись ко мне.
        Но ничего не менялось - барс уходил, а я звала. Он ведь должен слышать, чувствовать, что нужен мне! Но время шло, и все больше накрывало таким отчаянием, что я уже была готова броситься за Миром, и будь что будет. У меня не было пути назад, мне не нужна жизнь без него. Почему-то была уверенность, что никто не поможет - ни Зул, ни Келль. Только я. Но что я могла?!
        Понятия не имею, сколько так просидела, пока за окном послышался звук приближающегося авто.
        Кто-то вышел, аккуратно хлопнув дверью, и неторопливо двинулся к крыльцу. Я сначала подумала, что это Влад, но что-то в шагах незнакомца меня настораживало - слишком вальяжные, тяжелые… Охранник бы так не двигался, тем более увидев такое зрелище перед ступеньками.
        Вскоре ручка двери дернулась, потом вкрадчиво постучали.
        - Аня!
        Все волоски на коже встали дыбом от этого голоса.
        - Аня, открывай.
        Я затаила дыхание, сползая под окно. Что здесь нужно Кириллу - непонятно. Или уже все знают, что случилось с Мирославом?
        - Аня, ты в порядке? - голос мужчины слегка изменился, и можно было бы поверить, что ему действительно не все равно. - Ломайте двери!
        - Нет! - вскочила я и кинулась к двери. Лязгнул засов, и меня тут же пригвоздило тяжелым взглядом Кира. Он был в одном темном костюме, но, очевидно, не испытывал никакого неудобства по этому поводу. - Что тебе нужно?
        Кирилл долго не отвечал, беззастенчиво опуская взгляд все ниже, будто на мне не было даже халата. Внутри все задрожало, и я уже почти рванула дверь обратно, когда он отмер, возвращая взгляд на мое лицо:
        - Что произошло? Где Мир?
        - Обернулся.
        Кир прищурился, потом глянул на кровавое месиво у крыльца, помолчал…
        - Мне холодно, - процедила я, дрожа.
        - Иди, одевайся, - скомандовал он. - Я жду в машине.
        - Зачем? - откровенно удивилась.
        - Поедешь со мной.
        - Я никуда с тобой не поеду!
        Он опасно усмехнулся:
        - Я могу забрать тебя прямо в халате.
        - Да пошел ты! - процедила я, на что он вдруг быстро присел и закинул меня к себе на плечо, едва успев удержать полы халата. Но так просто сдаваться я не собиралась - выпустила когти…
        - Кирилл Владимирович, осторожно! - откуда-то со стороны машины ко мне подскочил мужчина и обхватил запястья. - Не дай бог по шее…
        - Сучка, - ругнулся Кир и швырнул меня на заднее сиденье салона. Критично оценил результат и процедил сквозь сцепленные зубы: - Блять, да замотайся ты в халат!
        Я съежилась, прикрывая оголившиеся бедра.
        - На дачу? - уточнил водитель.
        - Надо было дать Мирославу придушить тебя сразу, - прорычала я с ненавистью, глядя на Кира исподлобья.
        - О, Кирилл Владимирович, горячая баба, - хохотнул водитель и нажал на газ.
        Я видела, как заходили желваки на скулах Кира, но он промолчал.
        - Я верну его, - прошептала, - верну.
        - Не вернешь, - бесстрастно заметил Кир, оборачиваясь, - и сама это прекрасно знаешь.
        Его словам будто полоснули по горлу, обрубая кислород. Я обхватила себя руками, раскрыв широко глаза, и перевела стеклянный взгляд в окно. Мы удалялись от поселка все дальше в лес. Верхушки деревьев уже окрасились в цвета рассвета, разгоняя царящий вокруг сумрак, но только не в моей душе. Сейчас я остро жалела, что не просчитала намерений Кира сразу - уж очень нереальным казался такой поворот. И теперь по собственной глупости из одежды на мне был только халат - никаких шансов сбежать.
        Не сказать, что Кирилл собирался меня надежно прятать - уже через полчаса машина въехала в просторный двор и затормозила перед самым крыльцом.
        - Подсобить? - усмехнулся водитель, заглушив двигатель.
        - Да, помогите ему, - скривилась я, - а то сам он не справится.
        Кир бросил на водителя хмурый взгляд и толкнул двери со своей стороны, чтобы через секунду выволочь меня за воротник халата на улицу. Я шипела и полосовала пальцами воздух, но Кир открыл двери, толкнул внутрь и захлопнул их за собой.
        - Иоанна, набери горячую ванну и чай сделай! - крикнул он куда-то в сторону и потащил меня через гостиную к лестнице на второй этаж.
        Ноги совсем замерзли, но все же чувствовала я себя так, будто бы и не бегала по улице босиком в минус сорок. Протащив меня по внутренней террасе, Кир толкнул дверь в большую комнату. Запах, царящий в ней, едва не сбил меня с ног. Я зашипела и уперлась ногами. Легкие сперло от густого приторного амбре вожделения и похоти, казалось, оно въелось в каждый сантиметр помещения, как сигаретный дым. Кир обхватил меня за талию и внес внутрь.
        - Ты - больной ублюдок! - вскричала я, вцепившись в его запястье одной рукой, и, крутанувшись, чуть-чуть не достала другой до его горла.
        И тут же отлетела на пол от удара, больно саданувшись о ножку кровати. Левая часть лица отнялась, взорвавшись приступом дикой боли внутри. Я застонала и скрутилась, но меня снова рванули на ноги.
        - Блядь, прекрати меня провоцировать, - его широкая ладонь легла на скулу и осторожно огладила, а я вцепилась в него презрительным взглядом. Кир усмехнулся: - Ты не сможешь смотреть так на меня вечно… к сожалению. А это заводит.
        - Меня сейчас стошнит, - выдавила бесстрастно, на что он раздраженно дернул меня и потащил к еще одной двери, которая оказалась входом в ванную королевских размеров. - Это домик для твоих бдсм-вечеринок, да, господин Правящий?
        В ванной хлопотала, очевидно, та самая Иоанна, но на наше вторжение стремительно ретировалась, поклонившись. А Кир содрал с меня халат и толкнул в воду:
        - Грейся и приводи себя в порядок, - рыкнул он, стараясь не отвлекаться на открывшийся ему вид, но выходило плохо. Он замер, вцепившись в меня взглядом, скользя им по груди, животу, бедрам… Его глаза расширились, желваки заходили, ноздри дрогнули, и, кажется, оставили своего хозяина разочарованным. Мужчина поморщился: - Ничего… пройдет время… - выдохнул себе под нос и вышел в спальню.
        -68-
        А я скрутилась в воде, дрожа так, словно он зашвырнул меня в зимний бочаг…
        - Мир… - всхлипнула я и зажмурилась, раскачиваясь и обнимая себя руками.
        Кир не знал, что я могу лежать в ванной долго. Уже через полчаса он передал вместе с Иоанной мне теплый костюм и пожелание побыстрее выйти. Я скривилась - боится на меня снова посмотреть? Взгляд скользил по потолку ванной, а в мыслях билось глупое: «Бедная Мария». Если представить, что она чувствовала ВСЕ ЭТО… Я бы удавилась от такой жизни и такой «истинности». Какое-то беспросветное средневековье! Хотелось надеяться, что Кир был исключением, а не во главе эволюции…
        Горячая вода немного взбодрила, к чаю я не притронулась - черт-те-что с каким-то приторным ароматизатором. Белья мне не предоставили, поэтому пришлось одеться в то, что дали.
        В комнате Кира не оказалось. Я поморщилась, выглядывая из ванной, но все же осторожно прошла на середину - притерпеться к запаху было непросто. Постояла немного, потом подкралась к окну. Оно выходило на большой двор. Машина стояла перед крыльцом, а рядом расхаживал водитель и еще пара каких-то мужчин, смахивающих на охрану.
        - Бойся, сука, - протянула мстительно. - Зул тебе хвост на яйца намотает…
        По крайней мере, мне нужно было сейчас в это верить: что Магистр придет за мной, и вместе мы вернем Мирослава. Я забралась на подоконник - поближе к свободе, и просидела там почти до сумерек. Периодически заходила Иоанна, что-то спрашивала, гремела посудой, но я не обращала на нее внимание.
        Когда совсем стемнело, в комнату вошел Кир. Постоял у входа и, судя по звуку, принялся стягивать пиджак:
        - Ты объявила голодовку? - поинтересовался сухо.
        - Тебе же лучше - нечем будет от тебя блевать.
        Он шумно втянул воздух, но тут же усмехнулся:
        - Ты - дьявольская женщина, Аня. Даже то время, что не видел тебя, ты продолжала сводить с ума.
        - Ты - жалкий мужчина, Кир, избить собственную жену… - я, наконец, повернулась к нему и обнаружила его неожиданно близко, всего в двух шагах. - Ну и на что ты рассчитываешь? - вперила в него злобный взгляд, но он, казалось, только наслаждался моей злобой. Обошел меня, рассматривая, как диковинного зверька. - Я - не вещь, не твоя рабыня! Скоро сюда приедет Магистр!
        Кир усмехнулся:
        - Ничего он не сделает, Анюта. По закону ты принадлежишь мне.
        - Тебе, часом, не приморозило мозги? Может, не стоит все же без шапочки зимой ходить?
        - Я - альфа стаи, - спокойно парировал он. - При потере вышестоящего, все его имущество и семья переходят мне.
        - Больной ублюдок, - процедила я.
        Снова равнодушный смешок.
        - Ты просто еще не поняла, куда попала, девочка, - он, наконец, насмотрелся и прошел к столику, на котором был, как оказалось, накрыт ужин. - Все твои прежние представления о законе и правах тут не работают.
        - Есть негласные законы, Кир. К примеру, быть настоящим мужчиной со своей женщиной.
        - Может, научишь меня, - пожал он плечами, берясь за горлышко бутылки с вином. - Мирослава как-то смогла.
        - Такому, как ты, вряд ли помогу.
        - И чем же он лучше? - вскинул на меня взгляд волк.
        - Он не поднимал на меня руку.
        - Он просто сразу же трахнул тебя в углу вонючего гостиничного номера, - оскалился Кир, берясь за штопор.
        - Он сделал все, чтобы заставить меня увидеть себя настоящего, признал мои условия, пытался понять и принять меня такой, какая есть, и даже его зверь виделся мне настоящим другом… С ним я и не подозревала о той реальности, в которую за полдня швырнул меня ты!
        - Замолчи, - оборвал меня глухо. Бокал в его руке едва не хрустнул. - Думаешь, Мирослава тут не было?
        Он красноречиво обвел глазами комнату и усмехнулся.
        - Думаю, нет, - скривилась неприязненно. Идея пришла молниеносно: - Я - психик, Кир, я бы почувствовала. - Я блефовала, но, увидев раздражение во взгляде своего тюремщика, неприязненно скривилась: - Что ты за тварь…
        - Я тебе сейчас покажу, - оскал на его лице стал совсем уж звериным.
        Я рванулась с подоконника, но он тут же сцапал меня и швырнул на кровать, наваливаясь сверху. Обхватил за запястья и дернул к изголовью. Послышался металлический стук, и я оказалась пристегнутой к чертовой спинке!
        Кир отпрянул, а я задергалась, пытаясь вырваться. Уперлась коленками в матрас, но он дернул меня назад за лодыжки, подцепил резинку штанов и содрал их одним рывком. Я съежилась, пытаясь скрутиться в комок, но Кир снова уселся сверху и рванул кофту на спине на две части.
        Отбросив остатки одежды, он спустился с кровати и направился к столику. Сжавшись клубком, я зло наблюдала за тем, как он залпом выпил бокал вина.
        - Меньше будешь дергаться, больше удовольствия получишь, - облизал он губы, тяжело дыша, и принялся снимать рубашку. - Воняешь им, - добавил, прожигая злым взглядом.
        Я решила не тратить больше силы на пререкания - бесполезно. Лучше затихнуть и запустить волку в горло когти, когда расслабится. При мысли о том, когда именно он расслабится и что успеет до этого сделать, меня затрясло, но выхода не было. Я закусила до боли губу, чтобы не взвыть, и встретила Кира злым взглядом.
        - Его долго не будет, Аня, - медленно приближался он.
        - С чего ты взял? - мотнула головой, отбрасывая пряди волос со лба.
        - Я знаю о слабостях Правящих… - он расстегнул пуговицу на брюках и спустил их с бедер, являя мне свою полную готовность… к насилию. - Мы склонны оборачиваться в зверя, если хорошо довести… Ты доводила Мира все это время лучше некуда. Мне оставалось только следить и ждать…
        - Как обернулся в зверя, так и вернется, - дернулась я, отскакивая на максимально возможное расстояние от него.
        - Конечно, - Кир опустился коленями на кровать и, сцапав меня за ногу, рванул к себе, - только когда это будет? - он придавил меня собой. - Ты вырвала его из зверя, не дав нагуляться в положенное время, а толку от тебя нет - только беременность могла бы его удержать…
        «Твои слова - да Богу в уши, ублюдок!»
        - …А еще со зверем, гуляющим на воле, ой как много всего может произойти, - вкрадчиво проговорил мне на ухо.
        - Нет! - сорвалось с губ.
        - Что «нет»? - Он провел носом между моих дрожащих лопаток. - Или, может, ты научишься говорить мне «да»? Я готов сохранить ему жизнь, если будешь умницей.
        - Ты врешь, - прошипела я, кривясь от омерзения, - он разорвет тебя, когда вернется!
        - Пусть найдет сначала, - горячий выдох опалил кожу на пояснице. - Мы с тобой будем далеко, а он пусть возится и дальше со своими волками… Ну, что скажешь? Будем слушаться? - Кир положил руки на мои бедра, оглаживая кругами, и с каждым приближаясь к внутренней поверхности. - Или украсить нашу спальню головой снежного барса?..
        Я всхлипнула, а его пальцы рванулись к промежности, резко и болезненно врываясь внутрь.
        -69-
        - …Я готов на все ради тебя, - прохрипел он, игнорируя мою дикую агонию.
        Чем больше вырывалась, тем сильнее он вжимал меня в кровать, продолжая причинять боль рукой. Мысли о том, чтобы стерпеть его насилие и попытаться убить после, сразу вылетели из головы. Я выпустила когти, пытаясь выдраться уже с их помощью, как вдруг во дворе раздался душераздирающий вопль, потом звук удара и звон стекла.
        Кир подскочил с кровати и кинулся к одежде, но едва успел натянуть штаны, дверь слетела с петель, и внутрь ворвался Мир.
        Наверное, нет ни одного существа на этой земле, столь опасного в гневе даже без оружия. Его было непросто узнать. Казалось, что он обернулся лишь наполовину и сейчас смахивал на оборотня из сказок - необыкновенно длинные клыки и когти, горящие глаза, острые черты и вздыбленный шерстью загривок.
        Я бы на месте Кира умерла от сердечного приступа, если бы по мою душу пришло нечто отдаленно похожее. Но ему так не повезло. Мир легко отбил пару нервных ударов брата, методично полосуя когтями открытые участки тела, а когда обезумевший от боли Кир бросился на него со звериным рыком, со всей силы ударил ему в солнечное сплетение. Кир рухнул, как подкошенный, и Мирослав тут же уперся коленкой ему в поясницу. Обхватив брата за шею, он начал медленно тянуть его вверх, усиливая давление коленом на позвоночник. Кир заверещал, беспорядочно размахивая руками перед собой, пытаясь отсрочить неминуемый хруст, как вдруг в комнату вбежал Зул.
        - Мирослав! - вскричал он, подскакивая к братьям. - Стой! - ладони Магистра легли Миру на плечи: - Не бери такое на душу, не надо… Не надо! - он повис на его плечах, видя, что его не слышат: - Для таких, как он, есть суд! А тебе еще жить… Ты нужен Ане!
        Мир тяжело задышал, ослабляя хватку.
        - Давай, ты нужен своей девочке! - закреплял успех переговоров Магистр. - Я разберусь…
        Последние слова сработали быстрее - Мир стремительно принимал свой привычный облик, втягивая когти с зубами. Наконец, отпустив горло брата, он отшвырнул его с дороги и направился ко мне.
        - Мир, - дернулась я навстречу, но тут же зашипела от боли - браслеты до крови вонзились в запястья.
        К счастью, Зул быстро нашел ключ и забрал мои наручники для Кирилла.
        - Набрось на нее что-нибудь, не зверь она, Мирослав, - окликнул его Магистр, когда Мир уже схватил меня и собирался нести на улицу голышом. Прекрасной мы были бы с ним парой в лютую карельскую ночь…
        Соображали мы оба с трудом: он вернул меня на кровать, но оторваться все не мог, скользя подушечками пальцев по опухшей скуле, вглядываясь в лицо, прижимая к себе свободной рукой…
        - Все хорошо, - накрыла его ладонь на своей щеке.
        - Я… чуть… не опоздал… - выдохнул он с трудом незнакомым низким голосом.
        - Ты успел, все хорошо…
        Все было далеко не хорошо. Я чувствовала себя так, будто Кир закончил начатое, меня тошнило и трясло, но я знала точно - справлюсь. Мне нужно было продержаться до дома, а потом я неделю не вылезу из объятий Мирослава и обязательно все забуду. Обязательно…
        Вокруг царила суматоха. Кирилла куда-то утащили, всюду сновали мужчины, слышались грозные крики и стоны. Но нам с Миром было не до них. Одевшись во что-то, принесенное испуганной Иоанной, мы, к счастью, больше не задержались. Зул взял на себя командование, отправив нас домой с Владом, который был здесь же. Впервые видела его таким растерянным и взъерошенным.
        -70-
        Вскоре дача Кирилла осталась далеко позади. Я сидела, уткнувшись в шею своему зверю, и все еще дрожала. Мы не говорили ни о чем, погрузившись полностью в эмоции друг друга. Я чувствовала, как он кипит внутри - какого самообладания стоило не убить брата. Хорошо, что Зул невесть как оказался рядом вовремя и уберег его от убийства…
        Вскоре показался наш дом - темный, холодный, но такой родной! Мир занес меня внутрь на руках, как кошку, которую следует пускать в дом первой, и усадил на диван. Оперся руками с обеих сторон, замер… И мы, как по команде, рванулись друг к другу, без слов благодаря судьбу, что оставила нас вместе, дала шанс, не растоптала в пыль, оставив догорать по отдельности. Слезы катились по моим щекам, и он собирал их губами, жадно целуя, скользя носом по шее…
        - Тварь… - рычал глухо. - Какая тварь…
        - Тш… Не надо, пожалуйста…
        - Расскажи… - сдавленно потребовал он. - Я не обещал ублюдку жизнь… Просто скажи, что… он успел…
        - Ничего, Мир, просто… - я всхлипнула, - …лапал везде.
        Он застыл, тяжело дыша, но не мог взять себя в руки, успокоиться, а я сама была в таком состоянии, что едва ли могла успокоить. Снова начинало трясти, но тут он подхватил меня на руки и понес наверх:
        - Все, хватит. Есть более важные вещи, и тебе нельзя думать о плохом. Что может тебе помочь? Позвонить Зулу?
        - Ты, - вцепилась в его плечи и шею, - просто будь рядом. Просто обещай, что не уйдешь больше.
        - Не уйду, Аня. Ты не отпустила и не отпустишь теперь.
        - Я?
        - Ты. - Он опустил меня на ноги на коврик перед ванной, прижав к себе спиной, и вдруг положил руку на живот: - И он.
        Сжал сильнее, порывисто выдохнул, а я вообще перестала дышать. Раскрыла только рот, как рыба, и пыталась вдохнуть.
        - Он? - прошептала, осторожно впуская в легкие воздух, а по телу уже покатился импульс дикого счастья, проливаясь на лице новой порцией слез. - Я беременна?
        Мирослав замер, прислушиваясь к моей реакции на новость. Не поставил к зеркалу, чтобы смотреть в глаза, а предпочел почувствовать.
        - Да, - я слышала, как оттаял его голос, ощутила, как расслабились мышцы, - мы ждем ребенка.
        Не знаю, как это произошло, но прошедший день безвозвратно померк - я превратилась в один сплошной и урчащий сгусток счастья.
        Мир и я…
        …Мы отогрели друг друга и отмыли, затопили камин, приготовили вместе ужин, зажгли светильники и свечи, притащили в гостиную одеял и подушек и, наконец, замерли под боком друг у друга, глядя на огонь. А вместо прошлого говорили только о будущем. Причем не о том, в котором нужно было принимать тяжелые решения относительно стаи, Совета и всего прочего…
        - А мне надо куда-то встать на учет?
        - Черт его знает…
        - А анализы сдавать?
        - Надо спросить - я не думал еще об этом.
        - А давно мы беременны?
        - С последнего раза.
        - Что?! - приподнялась я на локте. - Как?
        - Ммм… ну, чем более сильный оргазм и эмоции ты испытываешь, тем с большей вероятностью залетишь.
        - Черт, я не об этом! - прыснула я, и тут же закатила глаза: вот откуда это маниакальное доведение меня до полуобморочного состояния во время секса! А я думала - оборотни по-другому не могут! Хотя… а кто проверял? - Как ты узнал?
        Я приподнялась на руках и села сверху на него.
        - Ты сразу изменилась для меня, - насторожился Мир, не спуская с меня взгляда. - Я… просто чувствую.
        - Экономно, - улыбнулась, откидывая одеяло с его груди и склоняясь ниже. - На тесты тратиться не надо.
        - Ань, - прошептал он, - что ты делаешь?
        Я перестала улыбаться и непонимающе взглянула на него:
        - Сижу. На тебе.
        - Можешь что-нибудь высидеть, - коварно усмехнулся он.
        - Да ну? - невинно похлопала ресницами и склонилась ниже, доверившись ощущениям: вот именно сейчас мне хочется почувствовать его вкус… а не накидываться каждый раз, как с голодухи. А где у нас тут вкуснее всего? До шеи далеко, и там я сразу попаду в его лапы - вон как ждет! Сцапает и уложит на лопатки! Нет…
        Я провела языком по средней линии от ребер до пупка, чувствуя, как напряглись мышцы его пресса. Зарычала на его попытку меня сцапать и прикусила кожу живота в знак протеста.
        - Я понятно объясняю? - прошлась дорожкой мелких укусов от пупка и ниже.
        Реакция была бурной - он тяжело и хрипло задышал, а я, воодушевленная, беззастенчиво пустилась в чувственные исследования. Сначала совершенно невинные. Моей целью было объяснить зверю, что не обязательно каждый раз из себя его изображать. Но чем больше я входила во вкус, тем быстрее мои поцелуи оборачивались укусами. Его запах сводил с ума, поднимал из глубины души такую темную сущность, что, будь я в своем уме - покрутила бы у виска. Но только не теперь. В груди вибрировал рык вожделения и звериного желания, я выпускала когти и урчала от удовольствия, лаская его и заводясь сама.
        В какой-то момент он не вытерпел и, умудрившись обхватить меня за ноги, усадил к себе спиной:
        - Не останавливайся, - прорычал бархатным голосом и подтянул бедра к себе вплотную.
        Когда его язык скользнул между ягодиц, я вскрикнула, и тут же получила укус.
        - Мир!
        - Точно хочешь быть сверху?
        Это был вызов, но я почти сразу же и сдалась - куда мне до зверя! Дикого, страстного, жадного зверя, который не привык подчиняться. Мелькнула мысль, что будь я пантера… Но, к счастью, тут же вылетела вместе со всеми остальными, растворившись в такой знакомой всепоглощающей агонии страсти.
        К черту прошлое!
        Теперь у нас только будущее - мое, его, наше…
        -71-
        - Держи, - Зул протянул мне чашку с кофе, присаживаясь на соседнее кресло. - Хорошо выглядишь.
        Я смущенно улыбнулась.
        Мы сидели с ним на террасе Дома Правящих перед панорамными окнами, за которыми снова шел снег. Мирослав теперь не отпускал меня от себя - брал с собой везде, и старался быстрее закончить с делами, хотя, в преддверии суда над Киром это частенько было невозможно, и тогда он все же отпускал меня домой с Владом.
        Теперь, когда я безвозвратно стала его и ждала ребенка, он с трудом переключался на что-то еще, кроме моей постоянной защиты. От меня шарахалась вся стая, как от прокаженной - не дай бог Мир увидит кого-то рядом, кроме аккредитованных личностей - Влада, Зула и Келля. Еще и Лерка, но тому было пока не до меня.
        Сегодня, наконец, был день того самого суда, после которого жизнь всех в стае должна измениться. Я боялась, что Мир приговорит Кира к смерти, но никогда не спрашивала о его решении. Зул, казалось, тоже ждал решения Мирослава в полном неведении, но кто его знает? Я скосила на него глаза и мягко улыбнулась. Удивительный он все же человек… И как все продумал?
        - Я знал, что Мирослав тебя выбрал… - вдруг сказал он, словно услышал вопрос. - Варвара сообщила…
        А это было неожиданно.
        - А она как поняла?
        - Добыла кровь зверя, что топтался у ее избушки, - усмехнулся Зул. - Потом связалась со мной… А когда уже и сам Карельский за тобой примчался…
        Я качала головой, вспоминая мой ужас в те дни. Да, расскажи он мне все сразу - разве было бы легче? Разве поняла бы смысл связи с оборотнем?
        - Больше всего за тебя боялся, но в Мирослава верил…
        - А что он чуть не убил меня…
        - Знал, - напряженно кивнул Магистр, - но это был ваш путь, я не имел права вмешиваться ни на волосок - ты же понимаешь. Умереть бы не дал, но и Мир сам бы этого не допустил, - расслабленно откинулся он на спинку кресла и перевел взгляд на окно.
        - А его отец? - я глянула в сторону пустого коридора, но там было по-прежнему тихо. Только двое мужчин стояли по обе стороны двери зала суда. - Я не говорила с Миром, но… это же он его убил.
        - Нет, Ань, - покачал головой Зул. - Мир нормально себя чувствует, это на нем не висит. Поддушина - это суть полузверь, она прямолинейна и все понимает буквально. Правда, весть о гибели матери всколыхнула Мирослава до глубины этой самой поддушины. И зверь все понял так, как понял. Это случайность, но не убийство.
        - Сложно все это, - покачала головой с облегчением. - Эти их звери… кошмар.
        - А то! Думаешь, чем мы тут занимались в институте столько времени? - вздохнул Магистр. - Их изучить - та еще морока!
        - Ну так что, помог вам политический брак? - усмехнулась я.
        - А! - махнул рукой он. - Толку от тебя, как от политической невесты! Я еще не возвращался к этому вопросу…
        Но сомневаться в том, что вернется, не приходилось. Я опустила глаза на кольцо Феодосии:
        - Вернуть вам маячок?
        Зул глянул на меня кристально голубыми глазами и улыбнулся:
        - Оставь. На всякий…
        Тут в дальнем углу коридора наметилось оживление. Мы с Зулом, не сговариваясь, поднялись и направились к двери, он заложил мою руку за свой локоть и шел первым, закрывая собой.
        Первой из зала вышла Мария. Она двигалась как в трансе, глядя перед собой невидящими глазами. Я дернулась к ней, но Зул меня придержал, и как раз вовремя - она заметила меня. Лицо женщины скривилось, глаза зло блеснули. Она уже открыла рот, чтобы что-то выкрикнуть, но Зул отрицательно покачал головой:
        - Не стоит. Держитсь, вам еще детей растить, - сказал мягко.
        Кто-то предложил Марии помощь, но она отказалась, зло мотнув головой, и кинулась к лестнице. А у меня в груди все больше нарастала тревога. Мужчины стаи продолжали покидать зал, все были мрачными, едва перекидывались сухими фразами…
        - Зул… - выдохнула я, Магистр сжал мою руку сильнее, беспокойно всматриваясь в окружающих. - Он что…
        - Зул! - Помощник Мирослава показался на пороге зала суда и махнул нам рукой следовать за ним. - Пройдемте.
        В зале еще оставалось немало народу, но все были мрачными и настороженными. Мир стоял на возвышении, беседуя с несколькими мужчинами. Увидев нас, он направился навстречу.
        - Ань, - притянул меня за руку и поцеловал в лоб. - Ты как?
        - Нормально, - ответила я, все больше начиная нервничать - почувствовала, что Мир был в невероятно разобранных чувствах, при том, что большую часть из них скрывал. - Что случилось?
        - Он сам выбрал смерть. - Магистр с Мирославом обменялись долгими взглядами. - Я не могу отказать. - Я прикрыла глаза, но тут же чуть не пошатнулась, когда Мир продолжил: - Как и в последней просьбе с тобой поговорить.
        - Со мной? - опешила я.
        Говорить с тем, кто вот-вот умрет?! И почему со мной? Не с женой… Или с ней он уже поговорил? А как же дети?
        Я растерянно обернулась к Зулу.
        - Это не твое, не бери, - предостерег он строго от тревожных мыслей. Да, опыт говорил мне отключить эмоции и довести нашу с Киром историю до конца, раз уж это ему было так необходимо. - Я прикрою, - кивнул, имея в виду страховку на случай разрывов - мне с ребенком такие вещи были ни к чему. - Если хочешь - можешь не говорить.
        Я тяжело сглотнула - последняя просьба обреченного на смерть… Твою ж мать!
        - Можно тогда побыстрее? - вздохнула я.
        Мир взял меня за руку и повел в открытую дверь сбоку. В комнате, примыкающей к залу, находилось с десяток молчаливых мужчинн, Кир расслабленно сидел в центре на краю стола, игнорируя поставленный рядом стул. На мое появление поднял глаза… и мягко улыбнулся. Ничуть не потерял достоинства, такой же несломленный, собранный, жесткий. Только зачем смерть? Неужели семья и дети не стоили того, чтобы ради них попробовать остаться в живых? Я сглотнула, а Мир крепче сжал мою руку.
        Кир усмехнулся моим невысказанным вопросам и глубоко вздохнул:
        - Жаль, поговорить с тобой наедине никто не даст…
        - Быстрее, - холодно прервал его Мирослав.
        Я чувствовала, что ему было невероятно тяжело, несмотря на всю ненависть. Потянулась к нему мысленно, попыталась успокоить и поддержать. И Мир будто почувствовал мое участие. Всего на один короткий выдох ослабил хватку на моей ладони и опустил глаза.
        И в этот миг Кирилл кинулся.
        Никто не успел отреагировать, даже Мир, стоящий рядом. Казалось, Кирилл вложил в этот бросок все, чем наградила его природа. Все произошло так быстро, что я вообще не успела ничего ни понять, ни испугаться. Он резко дернул меня за другую руку к себе и молниеносно сомкнул зубы на шее.
        Только в следующий - столь же короткий - миг уже отлетел с разорванным горлом на пол. Все произошло за секунду, но время, казалось, остановилось. Я застыла, парализованная, не чувствуя вообще ничего и, не отрываясь, смотрела на Кирилла. Под ним стремительно разрасталась темная лужа, белая рубашка набухала кровью, а рядом уже расползался разрыв оболочки…
        - Я буду тебе сниться… - растянул окровавленные губы Кир, глядя на меня затухающим взглядом.
        И меня что-то дернуло следом за ним в темноту, но недостаточно сильно, чтобы оторвать от привязки к Мирославу.
        - Аня, - послышался как через толщу воды голос Зула, он отдернул меня от Кира, - уводи ее отсюда! Быстро!
        В присутствии Магистра мне разрывы не грозили, но я об этом сейчас не думала вовсе. Я вообще ни о чем не думала. Шею начало саднить, а меня трясти. Мысли еле ворочались, медленно осознавая произошедшее. А меня уже куда-то тащили:
        - Влад! - рявкнул Мир в коридор, перекрикивая гул голосов. - Где Михаил?! В кабинет его ко мне срочно!
        Он усадил меня на свой стол и, откинув мои волосы, освободил шею от ворота рубашки.
        - Аня, - обхватил мое лицо ладонями.
        - Мир, я в порядке… - еле совладала с дрожью.
        Вскоре прибежал взъерошенный мужчина с чемоданом. Как только рану обработали, Мирослав сел рядом и усадил меня к себе на колени. Правая рука все также была в пятнах крови, но он не придавал этому значения.
        - Порядок, - стремительно вошел в кабинет Зул. - Что у вас? Дайте взглянуть…
        Он бесцеремонно содрал свежую повязку на моей шее и замер, молча изучая рану.
        - Что там? - глухо потребовал Мир.
        - Я его проводил… - сдавленно отозвался Зул. - И… маячок… - он положил ладонь мне на шею, - …сейчас снимем.
        Мир тяжело выдохнул и сжал меня в руках, прикрывая глаза.
        - Не хотел уходить? - прошептал хрипло.
        - Можете идти, спасибо, - повернулся Магистр к врачу. Когда тот ушел, он положил руку на плечо Мирославу и с силой сжал: - Послушай… - я знала этот его голос. Когда он начинал так говорить - не слушаться было невозможно. - …это не твоя вина. Он сам тебя спровоцировал. Только не берите ничего из этого на себя. Оба. Ты сделал то, что должен был.
        Мир еле заметно кивнул, а Зул вернул повязку на место.
        - Все. Теперь все.
        Эпилог
        - Красивый какой…
        Лерка и правда был хорош - светло-коричневая шерсть блестела на солнце, мощное мускулистое тело пумы завораживало. Он замер под деревом на опушке леса, величественно обозревая территорию.
        - Неужели красивее меня? - усмехнулся Мир мне в ухо и ревниво куснул.
        - Оба красавцы.
        - Хреновый из тебя дипломат, тебе еще со мной спать сегодня, - покачал он головой.
        День для зимы был на удивление теплым и солнечным. Мы сидели на обзорной площадке, свесив ноги. Нагретое солнцем дерево делилось теплом, тишина вокруг убаюкивала.
        - Иди ко мне… - Как всегда, Мир не выдерживал долго рядом, не имея возможности пробраться руками к животу. - Как дела?
        - Ты у кого спрашиваешь? - усмехнулась я.
        - У вас, - и он поцеловал меня в скулу.
        - Вроде, хорошо все.
        Срок был очень маленький, и со мной еще ничего особенного не происходило, хотя узи все подтвердило - четыре недели беременности, полет нормальный. У оборотней не было регулярных анализов, исследования и прочего стресса - патологии с ними были невозможны, выкидышей не существовало. Поэтому я просто наслаждалась спокойствием и отдыхом.
        Мой день начинался с прогулки к Келлю - если Мир не устраивал себе выходного, далее шел завтрак, еще одна прогулка - уже с Келлем и его собакой Селки, обед, отдых… И все сводилось к одному томительному ожиданию вечера, когда за мной приедет Мирослав и утащит домой в ванну и горячую постель. Кажется, скучновато, но я не могла насладиться этим спокойствием и умиротворением, когда не нужно ехать на работу, изнывать от усталости и постоянного страха. Я взяла декретный отпуск. Заслужила, черт возьми!
        До рождения ребенка мы решили остаться тут. Все же Карелия была домом, здесь было спокойно. И если Мирославу придется уехать в Канаду - что ж, буду ждать. С Келлем, Владом и Леркой. И, честно говоря, в этот момент я буду больше переживать о спокойствии Мирослава, чем о себе.
        - Как ты узнал, что он придет? - я жмурилась на солнышко, беспощадно и совершенно не по-зимнему бесновавшемся на лице и заставлявшем слезиться глаза.
        - Он чувствует тебя, - Мир скользнул губами по шее.
        Лерка осторожно подходил ближе, но был насторожен.
        - Ну и что он теперь встал?
        - Меня тоже чувствует, - усмехнулся Мирослав.
        - Эх, жаль, что вы в зверях такие… звери…
        - Соскучилась по моему?
        Да, Мир теперь был исключением. Моим исключением! Я глянула на него и обняла, утыкаясь носом в шею.
        - Люблю тебя…
        Он улыбнулся:
        - Небезнадежный дипломат… И я люблю тебя.
        Когда Мир решил обернуться в очередной раз, чтобы разобраться с новой способностью, я ужасно боялась, что он не вернется после оборота. Но когда барс заглянул в окно дома и языком вывел мое имя на стекле, которое тут же схватилось корочкой льда, я долго смеялась. Вышла… и мы пошли с ним гулять по округе, прямо как во сне. Мне больше не грозили длительные отлучки мужа на пребывание в звере. Он мог оборачиваться так часто, как хотел, буквально прогуляться перед ужином или поохотиться ночью. Для него эта звериная сторона жизни тоже была в новинку, его глаза блестели таким азартом, когда он рассказывал, как привычные вещи теперь осознанно видятся через призму зверя. А я потихоньку записывала его впечатления, вела динамику оборотов, длительность… Мало ли, придется в свое время обернуть это все в научный труд?
        Мария уехала с детьми в Альпы, Ольга Михайловна осталась в доме одна. Но, несмотря ни на что, Мир навещал ее. И это было для меня удивительно и невероятно - его великодушие было присуще настоящему Верховному Правящему.
        Омрачало наше счастье только одно - метка Кира не заживала. Уже месяц прошел, а она была будто свежей. Мир нервничал из-за этого и боялся за ребенка, хотя Зул убеждал, что на малыше это совершенно никак не отразится. А в остальном все было непонятно…
        Поэтому ночами во сне Мирослав неизменно стерег меня. Стоило провалиться в сон - барс тут же заступал на дежурство и не спускал настороженного взгляда со своей мелкой любопытной рыси, что испытывала его терпение. Иногда это было просто вспышкой: придавил лапой, значит сегодня без сновидений. Выпустил погулять - можно будет порезвиться. А что? Мне тоже нравилось скакать по лесу зверьком! Пусть и не так, как в реальном мире, но все равно захватывающе!
        Боялась ли я увидеть волка, который обещал объявиться? Пожалуй, да… Кир сделал все, чтобы заставить нас нервничать даже после своей смерти. Но я была уверена - справимся. Мы с Миром были вместе, а это главное.
        В остальном требовалось лишь время…
        .