Цвет твоей крови Игорь Вереснев
«„Начинается регистрация нарейс AT23/3 помаршруту Акваполис - Новые Афины, - вспыхнула голографическая надпись подпотолком. - Пассажиры приглашаются кпервому терминалу“. Люди начали подниматься изкресел, потянулись кприветливо распахнувшейся двери терминала, наминуту сотворив что-то отдаленно смахивающее насутолоку. Лучшего момента невыбрать. Клим скользнул взглядом полицам, пофигурам. Задержался надевушке влегком костюме, янтарном, слазурными вставками: блуза безрукавов икороткие, доколен, штаны снакладными карманами. Подбородок задран, грудь гордо выпячена, лиловый загар наголых руках илодыжках, густые волосы отливают синевой - отличный экземпляр, скорее всего, второе поколение. Годится!..»
Игорь Вереснев
Цвет твоей крови
«Начинается регистрация нарейс AT23/3 помаршруту Акваполис - Новые Афины, - вспыхнула голографическая надпись подпотолком. - Пассажиры приглашаются кпервому терминалу». Люди начали подниматься изкресел, потянулись кприветливо распахнувшейся двери терминала, наминуту сотворив что-то отдаленно смахивающее насутолоку. Лучшего момента невыбрать. Клим скользнул взглядом полицам, пофигурам. Задержался надевушке влегком костюме, янтарном, слазурными вставками: блуза безрукавов икороткие, доколен, штаны снакладными карманами. Подбородок задран, грудь гордо выпячена, лиловый загар наголых руках илодыжках, густые волосы отливают синевой - отличный экземпляр, скорее всего, второе поколение. Годится!
Клим решительно двинулся наперерез потоку, сунул руку вкарман куртки. Пальцы сжали футляр, щелкнул зажим. Намиг прошибло ознобом. Онтутже одернул себя - глупости! Опасности нет, Эдвардже объяснял.
Руку он выдернул впоследнюю секунду, ужеспоткнувшись обянтарный, втон комбинезона, чемодан наколесиках. Пошатнулся, теряя равновесие, уцепился запервое подвернувшееся, чтобы неупасть. Заплечо девушки. Неуцепился - схватился имгновенно отдернул пальцы. Мерзко стало отприкосновения ксеровато-лиловой нечеловеческой коже.
- Ох! - Девушка дернулась отнеожиданности. - Чтовы себе позволяете?!
Клим попятился, втянул голову вплечи, опустил глаза. Спрятал руки обратно вкарманы.
- Извините, янечаянно…
- Нечаянно! Смотреть надо, куда прешь, недомерок! Что, глаз нет? Илимозгов?
Клим наконец поднял голову. Девушка была выше его ростом, смотрела сверху вниз. Маленький рот сфиолетовыми губками, острый подбородок, аглаза большие, изумрудные. Такисыплют злыми искрами.
- Вижу, чтомозгов! Ногти стричь ито ума нехватает! - Девушка терла ярко-лиловую царапину наруке. Впрочем, никапельки крови невыступило - уэтих синеволосых всегда так.
- Извините…
Люди, спешащие кдвери терминала, огибалиих, поглядывали кто синтересом, ктонасмешливо.
- Девушка, чтовы напарня напали? - сделал замечание высокий мужчина, тоже синеволосый. Плечи крепкие, мускулистые, нобрюшко успел отрастить. - Онже неспециально. Ничего свашим чемоданом неслучилось.
Девушка хмыкнула, одарила Клима еще одним пучком злых изумрудных искр. Развернулась, подхватила чемодан заручку, поспешила заостальными пассажирами. АКлим вдруг сообразил, чтовсе они - кианетики. Ничего странного - рейс ведь вНовые Афины, наматерик. Ктоизнормальных людей посвоей воле туда сунется?
Клим проводил взглядом недавнюю визави, развернулся, пошел квыходу иззала ожидания унипорта. Подороге сунул улику взев утилизатора, набрал номер Эдварда.
Эдвард ответил назвонок только совторой попытки. Клим успел пересечь фойе испуститься костановке пневмобуса, когда услышал:
- Да,говори.
- Готово. Подробности привстрече. Куда подъехать?
Натом конце молчали. Излишне долго длятого, чтобы назначить место.
- Встречи небудет. Сейчас сообщили спроходной - безопасники влаборатории. Яуничтожу, чтоуспею, носам понимаешь, если они пожаловали, значит, утечка, будут искать итебя. Поэтому избавься отсмарта иулетай изАкваполиса этимже рейсом…
- Но…
- Надеюсь, успеешь увидеть результат нашей работы.
- Хорошо, яполечу. - Последнюю фразу Клим сказал впустоту.
Отсмартфона его избавил тот самый утилизатор, чтонесколько минут назад слизнул содержимое карманов. Клим тайком надеялся, чтосвободных мест нарейс доНовых Афин неосталось ион сможет счистой совестью невыполнить распоряжение Эдварда. Ностоило набрать номер рейса, какбилетный автомат высветил натабло: «Запрос принят! Идентифицируйтесь дляподтверждения оплаты». Клим приложил большой палец ксенсору. Подумал, чтослужба безопасности легко выследит его поэтой транзакции иваэропорту Новых Афин его будут ждать… неважно. Увидеть результат это непомешает.
Двери терминала уже проглотили большую часть пассажиров рейса, такчто долго стоять вочереди Климу непришлось. Женщина-контролер - нормалка суставшим лицом иморщинками вуголках рта - удивленно воззрилась нанего. Личный досмотр она провела быстро, зато идентификация затянулась. Поверить наслово, чтоКлим здоров, контролер незахотела, запросила медицинскую карту, дважды просмотрела ее откорки докорки, проверила сроки прививок, иммунопрогноз ивозможные противопоказания. Онапродержала Клима устойки дольше, чемлюбого изпассажиров-кианетиков, хоть унего ссобой небыло нето что багажа, ноиручной клади. Вконце концов пожала плечами:
- Инадолго ты туда?
- Днянадва. Илитри.
- Надеюсь, запределы Афин выезжать несобираешься? Постарайся невыходить изпомещений безнадобности, утебя плохой прогноз поультрафиолету. Иореспираторе незабывай! Береги себя!
- Спасибо, - буркнул Клим ипоспешил ктитановой двери шлюзового лифта.
«Пшш…» - зашипела пневматика, мягко, нонадежно отсекая его отродного города. Полподногами дрогнул, пошел вверх. Намиг перехватило дыхание. «Ничего страшного, яеще вАкваполисе!» - поспешил он успокоить себя. Ноэтого утешения хватило лишь нанесколько секунд. Кабина остановилась, дверь распахнулась. Поту сторону ее стояла улыбчивая синеволосая исинегубая девушка вбелоснежной форменной блузке сэмблемой альбатроса нарукаве.
- Здравствуйте! Пожалуйста, проходите всалон.
Прежде летать самолетами Климу недоводилось. Честно говоря, всвои восемнадцать он вообще непокидал Акваполис. Атут эти кианетики! Едва он вошел, какоказался вперекрестье их взглядов. Нанего смотрели судивлением, синтересом ихуже всего - ссочувствием! Онисмели сочувствоватьему, нормальному, настоящему человеку!
Клим втянул голову вплечи, поспешно прошел всамый хвост. Свободных мест хватало, потому он проигнорировал номер, указанный вбилете, уселся впоследнем ряду, укрылся отвзглядов. Стюардесса простила ему такую вольность, неиначе «сжалилась надубогим». Иотэтого стало еще обиднее.
Онопасливо огляделся посторонам, убедился, чтоникто заним неследит. Потом повернулся киллюминатору. Заиллюминатором было полсотни метров платформы и - лазоревая бесконечность. Бесконечное небо, бесконечный океан иполоска горизонта, разделяющая - нет, соединяющая! - две бесконечности. Клим сотни раз видел эту картинку наэкранах головизоров, ноощущения огромности мира, называемого «планета Земля», тамневозникало.
…Ипринадлежит этот мир монстрам, серокожим существам слилово-синей кровью, «франкенштейнам», решившим, чтоони иесть люди. Анастоящие люди вынуждены прятаться вподводных городах. Безопасных, комфортабельных оазисах, всеболее просторных скаждым годом. Непотому просторных, чтогорода растут - их население сокращается. Самый крупный, Акваполис, насчитывает сегодня едва полмиллиона. Два-три поколения - отсилы четыре! - ичеловечество исчезнет окончательно, безбоя уступив родную планету синеволосым. Аведь каких-то сорок лет назад их несуществовало вприроде.
Первая дюжина странных детенышей появилась насвет винституте биоинженерии игенотерапии Акваполиса. Именно здесь обрела реальность средневековая легенда олюдях с«голубой кровью». Именно здесь был синтезирован h-гемоцианин, медьсодержащий аналог человеческого гемоглобина. Понимали его создатели, какой ящик Пандоры они открывают? Эдвард Ковальский, тогда младший научный сотрудник, точно непонимал.
«Кианетиками нерождаются, имистановятся. Укаждого должен быть выбор!» - подтаким лозунгом открытие преподнесли человечеству. Так-то оно так, нооперация позамене гемоглобина гемоцианином возможна исключительно впренатальный период. Каксделать выбор досвоего рождения?! Неты сам, ародители решают, предстоит тебе жить человеком илисерокожим монстром. Дальше - больше. Первое поколение кианетиков выросло, повзрослело, иоказалось, чтовыбрать надо было всего однажды - навсе будущие века. Потому что способность воспроизводить гемоцианин передается отматери ребенку вста случаях изста. Иобратного пути нет, дверь захлопнулась. Эдвард Ковальский, руководитель лаборатории микробиологии, понял это первым. ИКлим Ковальский, егоприемный сын, знал, чтоэто означает. История человечества заканчивалась. Начиналась история новой расы. Абсолютно чужой. Враждебной.
Пока человечество тихо вымирало всвоих подводных оазисах, кианетики размножались. Онимногое успели засорок лет. Принялись обживать заброшенные города наматериках, восстанавливали промышленность исельское хозяйство. Уних теперь были собственное правительство, собственные наука икультура… Дакто их знает, чтоони затевали, вырвавшись обратно насушу, подобно доисторическим предкам млекопитающих? Онинепросто вырвались из-под контроля, онисами контролировали - «опекали!» - подводные города. Лишь Акваполис пока сохранял автономию. Потому Эдварду иудалось…
- Уважаемые дамы игоспода! - прервал размышления Клима мелодичный женский голос, заполнивший салон. - Экипаж приветствует вас наборту нашего комфортабельного лайнера. Мысовершим рейс помаршруту Акваполис - Новые Афины. Время полета - три часа двадцать минут. Сейчас прослушайте, пожалуйста, инструктаж оправилах поведения внештатной ситуации…
Ужезнакомая Климу стюардесса вышла насередину салона, вынула избагажного ящика оранжевый спасжилет, начала манипуляции втакт мелодичному голосу. Стояла она так, чтобы Клим видел каждое движение. Неиначе, длянего это шоу ипредназначалось. Кианетикам чего опасаться сих-то живучестью? Даивидело большинство этот спектакль неоднократно - мотаются попланете туда-сюда, могут себе позволить. Нето что настоящие люди…
Климу захотелось отвернуться, несмотреть наунизительное представление, ноон непосмел, дождался, когда шоу закончится. Голос попросил пристегнуть ремни, стюардесса прошла вдоль рядов кресел, удостоверилась, чтовсе послушались. Возле Клима задержалась иподергала ремень: всамом деле пристегнут? Онсжался ототвращения, когда серые пальцы чуть некоснулисьего, пусть ичерез ткань куртки. Отвращение прошло быстро, нозлость осталась: может, онинормалов недоумками считают?!
Стюардесса ушла, села всвое кресло возле пилотской кабины. Аминуту спустя снаружи взревели двигатели, иКлим вдруг ощутил тоже самое, чтоиспытывал влифте, ноусиленное многократно. Обернулся киллюминатору и…
Нет, этобыло некаквлифте. Тамты знаешь, чтоподнимаешься, ощущаешь это. Ноневидишь! Аздесь - покрытая пенными барашками волн поверхность океана стремительно проваливалась вниз. Конвертоплан набирал высоту куда быстрее любого лифта. Нетолько знать, новидеть, чтоподтобой многие сотни метров пустоты, было немыслимо. Искаждой секундой этой пустоты становилось больше! Нет, ненадо, хватит, итак высоко! Слишком высоко!
Приступ паники навалился наплечи, налбу выступила испарина. Клим поспешно отвернулся отиллюминатора. Ивстретился взглядом состюардессой. Тасмотрела прямо ему вглаза, готовая вскочить, прийти напомощь. Этого нехватало! Онзаставил себя улыбнуться, вдохнул глубоко, выдохнул. Ещераз. Подумаешь - высота! Салон лайнера надежно герметизирован, задохнуться отнедостатка кислорода ему негрозит, вывалиться наружу - тем более. Пока шел кзаднему ряду, заметил троих детей. Иниодин неиспугался привзлете, незаплакал… Потому что они нелюди!
Подъем закончился, лайнер накренился, разворачиваясь, ложась накурс, выпрямился. Гулдвигателей стал тише, предупреждающая надпись надголовой погасла. Стюардесса, словно демонстрируя, чтонеудобства иограничения первых минут полета позади, расстегнула ремень, встала, скрылась зашторкой служебного помещения. Ипассажиры оживились. Громче ивеселее сделались разговоры, кто-то уже шел попроходу ккабинке санузла.
Клим снова отвернулся киллюминатору, заставил себя смотреть. Повнутренностям прокатилось что-то неприятное, подступило кгорлу, упало вниз, сделав ноги слабыми инепослушными. Ерунда, нужно только привыкнуть! Онвзялся разглядывать лазоревую поверхность, распластанную подним. Ночто там разглядывать? Квадратик взлетно-посадочной платформы давно исчез, белые барашки наволнах стакой высоты невидны…
- Можно здесь присесть?
Голос прозвучал рядом, ноКлим неожидал собеседников, потому непонял, чтообращаются кнему. Повернул голову, когда его повторно окликнули:
- Эй,ты меня слышишь? Стобой все нормально?
Впроходе стояла та самая девушка вянтарном костюме, смотрела насмешливо ивместе стем вопросительно. Клим растерялся, кивнул поспешно. Хотел лишь подтвердить, чтоон впорядке, нодевушка восприняла кивок какответ навсе три вопроса одновременно. Бесцеремонно уселась всоседнее кресло.
- Япришла извиниться. Накричала натебя, обозвала. Прости, пожалуйста. Честно говоря, яподумала, чтоты хам иобдолбыш. Изэтих, чтонатранквилизаторах живут. Тыпервый раз летишь, да? Страшно? Ничего, этопройдет. Мнетоже страшно было, когда я первый раз изАкваполиса улетала.
Клим растерялся:
- Почему изАкваполиса?
- Ятам родилась. Выросла, школу окончила, затем улетела насушу. Ародители исейчас там живут… Мама живет, папа умер три года назад. Якмаме каждые два месяца вгости прилетаю, такчто давно привыкла ксамолетам. - Онавдруг фыркнула: - Несмотри наменя так! Разумеется, моиродители натуралы, потому вынуждены жить вАкваполисе. Илиты подумал, чтоя кианетик второго поколения? Спасибо закомплимент, новынуждена тебя разочаровать. Первый ребенок второго поколения появился насвет девятнадцать лет назад, ая значительно старше! Мне - двадцать семь, мыстареем медленнее. Ой,яже непредставилась! Кира. Папе имя ненравилось, номама настояла - сказала, чтоунее обязательно будет дочь Кира. Ипошла наоперацию. Онасильно болела после этого, потому я осталась единственным ребенком всемье. Амне так хотелось братика илисестричку! Нонет так нет. Зато уменя обязательно будет много детей - неменьше пяти! Человечеству необходимо поскорее восстановить популяцию, вновь заселить Землю. Правда, незнаю, каксмогу это сработой совместить. Яокончила аспирантуру, пишу диссертацию повосточноевропейской архитектуре двадцатого века. Ничего,
успею иодно, идругое. Говорят, средняя продолжительность жизни кианетика - двести лет. Конечно, пока этого никто напрактике непроверил, но, надеюсь, правда. Представляешь, двести лет! Сколько всего можно сделать. Воткакбы ты ими распорядился?.. - Онаосеклась, сообразив, чтосморозила глупость. - Прости, пожалуйста…
Наминуту между ними повисла напряженная тишина. Нодолго молчать синеволосая немогла:
- Вотя осебе все рассказала. Твоя очередь. Кактебя зовут, чемзанимаешься, ктотвои родители? Рассказывай, тыже наменя больше несердишься?
Клим сидел, придавленный этим шквалом болтовни, неспособный переваритьее. Надоже, снизошла - делает вид, чтосровней разговаривает. Уних что, мода такая пошла - опекать «убогих»? Пока те окончательно невымерли. Хотелось крикнуть вответ: «Топай, откуда пришла! Ненужны мне ваши подачки! Осебе лучше побеспокойся!»
Онсдержался.
- Клим, учусь вколледже, навтором курсе. Родители… родной отец умер давно, яего инепомню. Амама - когда мне одиннадцать было. Меня отчим воспитал.
- Соболезную… АвНовые Афины ты зачем летишь?
- Ну… просто так, посмотреть.
- Да? Адавай я длятебя экскурсию устрою? Тысколько времени планируешь наматерике пробыть?
Клим пожал плечами:
- Днядва илитри, - повторил тоже, чтосказал контролерше вунипорту.
- Замечательно, успеем вархеологический заповедник съездить. Или… взаповедник ненужно? Ничего, вгороде тоже много интересного. Поселишься уменя - уменя двухкомнатная квартира. Инепереживай, мойпарень неприревнует. Потому что уменя его нет, ясвободная девушка! Такчто, согласен?
Клим помедлил. ОнисЭдвардом иненадеялись натакую удачу. Да,теперь он наверняка увидит результат. Онкивнул.
- Отлично! - Девушка схватила его заруку, заставив непроизвольно дернуться. - Давай составлять план экскурсии.
Грозовой фронт настиг самолет внезапно. ДляКлима, вовсяком случае. Сиденье намиг исчезло, кгорлу подкатила тошнота, итутже зажглась предупреждающая надпись, амелодичный голос сообщил:
- Лайнер вошел взону турбулентности. Просьба пассажирам вернуться насвои места ипристегнуться.
Клим выглянул виллюминатор. Куда только подевалась лазурная бесконечность! Вокруг лайнера громоздились грязно-белые клочья ваты. Впереди исправа покурсу они сгущались, темнели, становились непроницаемыми… Ба-бах! Ослепительно-белый столб пробил черноту, вонзился вскрытый тучами океан.
- Ого! - Кира перегнулась через подлокотник. - Здорово!
Клим вжался вспинку, чтобы ненароком неприкоснуться ккианетке. Впереди покурсу вновь сверкнуло. Картинка заиллюминатором дернулась, провалилась вниз. Самолет задирал крыло, меняя курс.
Внезапная смена вектора скорости толкнула девушку наКлима.
- Ох!
Онаотстранилась, носамую малость. Клим продолжал ощущать ее тело сквозь тонкую ткань куртки.
- Тыможешь сесть прямо?! - невыдержалон.
- Да,конечно. Извини.
Онавыполнила просьбу. Пояснила:
- Яникогда сквозь грозу нелетала. Интересно посмотреть.
Клим ничего интересного вгрозе ненаходил. Видеть ее наэкране головизора одно, анаяву - другое. Что, если этот жуткий столб пламени попадет всамолет? Впрочем, угроза была явно воображаемая, пилоты нестанут подвергать пассажиров опасности. Сверкающая молниями туча уходила назад ивниз, впереди была лишь белая вата. И,кажется, голубые прорехи кое-где просвечивали.
Огонек подкрылом лайнера Клим засек боковым зрением. Сначала решил - это сигнальный фонарь. Затем сообразил - нет, нефонарь. Оранжевый шар висел примерно вметре отгондолы двигателя, топриближаясь кней, тоотходя всторону. Ноотсамолета неотставал, точно был привязан кнему невидимой нитью.
Сминуту Клим следил зашаром. Потом невыдержал, спросил усоседки:
- Посмотри вон там, подкрылом. Это… шаровая молния, правильно?
Девушка ответила несразу. Акогда ответила, голос ее сипел:
- Д-да… Небойся, онаневзорве…
Молния взорвалась.
Яркая вспышка, заставившая моргнуть, хлопок, елеслышный зашумом двигателей. Авследующий миг добрая половина крыла исчезла. Итише сделалось - турбина замолкла, изнее повалил черный дым.
Увиденное казалось Климу наваждением. Нотут самолет споткнулся. Изуродованное крыло перестало держать титановую птицу, онасорвалась, опрокинулась набок, начала терять высоту. Киру швырнуло наКлима, нотеперь он даже незаметил этого. Онсловно оказался внутри голофильма. Разум немог принять реальность происходящего. Плакали дети, визжали икричали взрослые, кто-то пытался вскочить скресла инемог - потому что кресла оказались приклеены кстене салона. Идушераздирающий свист снаружи.
- Экстренная посадка! - заглушил звуки голос издинамиков. Нетот, мелодичный, бархатный, чтозвучал прежде. Властный, командирский. - Пассажирам надеть спасательные жилеты. Оставаться наместах инерасстегивать ремни доособого распоряжения!
Медленно, снатугой, искалеченная птица выровнялась. Онапо-прежнему неслась вниз, нотраектория снижения сделалась более пологой. Клим напряженно вглядывался вбелую вату. Посадка? Нокуда? Внизу ведь океан! Илиони уже надсушей?..
- Тычего ждешь?! Жилет надевай! - дернула заплечо соседка. И,недожидаясь реакции, принялась напяливать наКлима спасжилет. - Ненадувай пока, ато застрянешь между креслами. Даты хоть помнишь, какего надувать? Вотэту штуку потянуть надо.
Клим кивнул, недоконца понимая, чтоему говорят. Оннемог оторвать взгляд отиллюминатора, какбудтоему, анепилотам предстояло выполнить экстренную посадку.
Ватная пелена лопнула, разлетелась клочьями. Океан был близко. Слишком близко! Пенные барашки волн неслись навстречу. Ближе, ближе, ближе…
- Небойся, пилоты опытные, посадят самолет наводу. - Кира сжимала его руку. - Если салон разгерметизируется, переберемся наплоты, дождемся спасателей. Лишьбы шторм неусилился.
Шторм? Нуда, этошторм. Клим сглотнул, представив себя среди вскипающих пенных шапок. Нетуж, пусть самолет благополучно приводнится…
Двигатель внезапно взвыл, машина дернулась, какбы пытаясь остановить падение. Вкорпус что-то ударило, завизжал раздираемый металл, завизжали люди, сиденье рвануло водну сторону, вдругую, ремень больно впился вживот. Апотом… Клим выпучил глаза. Салона перед ним больше небыло. Вместо него - грязно-зеленая всклокоченная стена воды. Оноткрыл рот, готовый завопить отужаса. Изахлебнулся этой водой. Горько-соленой водой океана.
Звуки исчезли мгновенно, только вушах звенело. Оннеуспел понять, чтопроисходит. Кто-то отстегнул ремень, выдернул изкресла. Спасжилет начал увеличиваться, разбухать, властно потянул его вверх.
Клим вынырнул наповерхность, набрал полную грудь воздуха, закашлялся. Насчастье, егоненакрыло волной, наоборот, подбросило вверх. Десять секунд, чтобы успеть отдышаться. Азатем - вниз, вущелье между водяными горами. Иснова вверх. Ивниз. Вмокасины набралась вода, ониотяжелели, точно обзавелись свинцовыми подковами. Еслибы неспасжилет, ониутянулибы его надно, однозначно. Следовало расстегнуть липучки, сброситьих, нодотянуться неполучалось…
- Клим! Клим! - Кира была рядом. - Держись заменя! Поплыли кострову!
- К… какому острову?
- Окоторый самолет разбился! Вонтам, смотри!
Ихподбросило наочередной гребень, иКира развернула Клима, показывая. Оннеразглядел ничего, кроме волн, нокивнул утвердительно. Ипозволил тащить себя. Какая разница куда? Мозг пребывал вступоре, оттого явь казалась сном, кошмаром.
Остров всеже существовал. Камень посреди моря, поднимающийся надповерхностью едва натри метра. Волны налетали нанего, разбивались окрутые бока, захлестывали досамой макушки.
Кира несунулась прямиком ккамню, потащила Клима вокруг. Сподветренной стороны волнение было куда тише. Иеще здесь нашлась трещина, раскроившая камень-остров пополам. Достаточно широкая, чтобы человек мог вскарабкаться поней. Кира выбралась первой, схватила Клима заруку, помогла.
Ощутить твердь после болтанки наволнах, увидеть хоть какое-то подобие стен рядом ссобой было невообразимо приятно. Нижесткое каменное ложе, нигрохот прибоя, нибрызги, тоидело обдававшие сголовы допят, немогли испортить удовольствие. Клим растянулся накамнях, позволил снять ссебя спасжилет, обувь. Ипровалился взабытье.
Очнулся он отнепонятного дискомфорта. Целая минута понадобилась, чтобы вспомнить, гдеон очутился ипочему. Ипонять, откуда исходит опасность. Солнце! Грозовой фронт отступал, надголовой еще висело белесое покрывало, нозападная треть небосклона уже очистилась оттуч. Опускающееся кгоризонту солнце светило прямо врасселину, обжигало Климу лицо, кисти рук.
Онзаскулил отнавалившегося ужаса. Сколько он провалялся подсолнцем? Час? Два? Аможет быть, сутки?! Смарт он выбросил вунипорту, потому, который сейчас час, который день, понятия неимел. Даиврядли смарт выдержалбы «купание» вокеане.
Клим вскочил начетвереньки, покарабкался вверх, кгребню островка, надеясь укрыться заним. Тщетная надежда! Загребнем оказалась лишь небольшая площадка, адальше - гладкий «лоб», уходящий почти отвесно вводу. Отполированный ветрами иштормами камень, нибылинки, нитравинки.
Зато ближе квосточному горизонту, там, гдееще бушевала гроза, виднелась настоящая суша. Большой остров илиматерик? Самолету нехватило самой малости, чтобы добраться туда. Илипилоты специально опускали машину наводу?
Наплощадке сидела Кира исмотрела вниз. Шторм утихал. Волны еще накатывали накаменный «лоб», разбивались брызгами пены, нопрежней силы вних небыло. И,казалось, ничего неугрожает человечку вспасательном жилете, чтокачался наих гребнях, ничего немешает доплыть дорасселины ивыбраться натвердь. Однако плыть человечек непытался. Потому что был мертвым.
Ребенок. Мальчик лет шести-семи. Всамолете он сидел двумя рядами ближе, чемКлим. Синеватые волосы, серая кожа лица, черно-желтая полосатая майка. Глаза мальчика были широко открыты, смотрели куда-то вдаль. Цвет их Клим разглядеть немог, ноотчего-то решил, чтоони ярко-зеленые, изумрудные. КакуКиры.
Онповернулся кдевушке:
- Чтосним случилось? Ядумал, кианетики живучи, как…. ну, выносливее людей.
Кира взглянула нанего непонимающе:
- Да,мы можем обходиться безкислорода достаточно долго. Ножабр-то унас нет, чтобы дышать подводой! Наверное, еговолной накрыло, перевернуло лицом вниз, авзрослых рядом небыло, чтобы помочь. Испугался, растерялся, захлебнулся…
Онавдруг всхлипнула, закрыла лицо руками. Клим удивленно посмотрел нанее:
- Тыего знала?
- Нет, но… какая разница? Этонеправильно! Онже ребенок, малыш совсем! Дети недолжны умирать!
Клима передернуло, руки сами собой сжались вкулаки.
- Детеныши-кианетики умирать недолжны, тыхотела сказать?! ВАкваполисе каждый день умирают двадцать-тридцать детей! Большинство идогода недоживают. Этонормально, да, правильно?! Ато, чтоодин ваш захлебнулся, - неправильно?!
Девушка попятилась отнего ккраю площадки:
- Тычто говоришь? Конечно, этонеправильно. Дети вподводных городах умирают, потому что их мамы отказываются отоперации, надеются навезение. Этоже глупо…
- Глупо?! Аты знаешь, чтоожидает женщину после твоей хваленой операции? Отравление соединениями меди, тяжелейший токсикоз! Этоте, ктоидет наоперацию, рассчитывают навезение. Говоришь, утебя нет братьев исестер? Ауменя были - трое! Ивсе умерли, недожив догода. Эдвард неразрешал делать операцию, номама очень хотела ребенка отнего, пусть даже кианетика! Ией «неповезло».
- Мнежаль… новедь это был ее выбор, еесвобода воли. Постатистике, смертность среди рожениц, перенесших операцию, двадцать три процента. Нозато ребенок-кианетик выживает стопроцентно, адети-нормалы - один изтрех. Даичто потом зажизнь уних? Так, может, риск того стоит?
- Ещебы! Наши женщины ценой своей жизни должны увеличивать ваше поголовье! Только зачем это вам теперь? Выибезнас прекрасно размножаетесь! Сколько детенышей ты планируешь завести? Пять? Апочему недесять? Материки большие, места всем хватит. Людиже там все вымерли! Включая детей.
- Новедь неиз-за гемоцианина! Наоборот, онстал спасением длячеловечества. Иначе действительно небылобы надежды. Подводные города построили неотхорошей жизни. Люди подорвали свой иммунитет антибиотиками, синтетической пищей, химическим ирадиоактивным загрязнением, гербицидами ипестицидами - да всего неперечесть! Планета вымирала - почти десять миллиардов всередине двадцать первого века ичуть больше одного кконцу двадцать второго. Оставшиеся пытались спастись тотальным контролем надсредой обитания - воздухом, водой, пищей, - потому отгораживались отокружающего мира титановыми куполами истометровой толщей воды. Ноэто была только отсрочка приговора. Еслибы несинтез гемоцианина…
- …людибы нашли выход! Обязательно нашли!
- Этоиесть выход! Кислородный обмен наоснове меди оказался непробиваемым щитом напути вирусов имикробов. Понадобятся тысячи, десятки тысяч лет, чтобы естественные мутации создали нечто, способное его пробить. Чего еще желать?
- Именно - «чего желать!» Все смирились, перестали искать другое, человеческое решение. Этоже так здорово - сдохнуть иотдать планету монстрам! Живучим, плодовитым иабсолютно здоровым!
Онзамолчал, захлебнувшись злостью. Молчание длилось долго. Затем Кира ответила. Едва слышно вшуме прибоя:
- Мытакиеже люди, какивы. Зачто ты нас ненавидишь? Зато, чтоунас другой цвет крови?
«Господь сотворил людей посвоему образу иподобию. Акианетики - подобие дьявола, созданные поего наущению!» - хотел бросить вответ вычитанную где-то сентенцию Клим. Промолчал, вовремя сообразив, какглупо прозвучит подобное обвинение.
Недождавшись ответа, девушка вдруг вскочила иласточкой нырнула вводу. Клим опешил, непонимая, зачем она это сделала. АКира ухватила мертвого мальчика заспасжилет, потянула прочь отостровка. Убедившись, чтоккамням его вновь неприбьет, отпустила, поплыла обратно. Онаобогнула островок, пропала завыступом скалы, аКлим все смотрел наяркое пятнышко, прыгающее поволнам. Идумал, чтоэтому мальчишке повезло.
Укрыться отсолнца наголых скалах было невозможно. Оставалось поднять воротник куртки, втянуть голову вплечи, спрятать руки вкарманы инадеяться, чтовечером интенсивность облучения невысока.
- Клим, ты, наверное, пить хочешь?
Онвздрогнул отнеожиданного вопроса, обернулся, готовый ответить что-нибудь резкое. Ипочувствовал - ворту ивпрямь пересохло. Пока незадумывался обэтом, жажда недавала осебе знать, таилась где-то внутри. Нотеперь накатила совсей силой.
Онподозрительно уставился надевушку - издевается, чтоли? Нота инесобиралась шутить:
- Здесь немного пресной воды есть. После дождя осталась.
Ввыемке подстенкой расселины всамом деле темнела лужица. Клим присел надней, недоверчиво зачерпнул воду рукой, помедлил. Покачал головой ссожалением:
- Мненельзя. Вней полно микробов, ауменя ничего дезинфицирующего нет.
- Какие микробы, онаже дождевая! Здесь солнце иокеан все дезинфицировали.
- Нет.
Онвыплеснул воду назад, влужицу. Итотчас жажда стала еще сильнее. Лучшебы инезнать обэтой луже! Ничего, онпотерпит…
Неудержавшись, спросил:
- Какдумаешь, спасатели нас найдут?
- Конечно! Насуже ищут. Кактолько шторм уйдет, появятся исамолеты, икорабли. Вотпосмотришь, солнце сесть неуспеет, аони будут здесь.
Кира неугадала. Солнце опустилось загоризонт, небо потемнело, набрало черноты, взападной его половине зажглись звезды, аспасатели так инепришли. Вконце концов девушка сдалась, выбрала место поровнее, устроилась спать.
Клим сидел наплощадке, сколько мог. Боролся сусталостью, сделавшей веки свинцовыми, сголодом, неприятно ворочающимся вжелудке, аглавное - сжаждой. Уговаривал себя, чточеловек способен обходиться безводы довольно долго. Потом стало совсем невмоготу. Воровато прислушиваясь ксонному дыханию девушки, онзаполз врасселину, впотьмах нашел заветную выемку… ипринялся лакать воду, словно собака. Вода была теплая, солоноватая - вовремя шторма брызги волн окатывали островок досамой макушки, - но, несмотря наэто, первые глотки были неимоверно вкусны! Онеле нашел силы, чтобы остановиться.
Мелькнуло запоздалое раскаяние: если втечение двух дней спасатели их ненайдут, будет поздно. Тутже посмеялся мысленно надсобой - да, будет поздно. Нововсе неиз-за выпитой воды. Все, чтоон сделал, окажется зряшным. Иеще страшнее - бесполезным станет сделанное Эдвардом.
- Клим, Клим, самолет!
Онвскочил иотвозгласа, иоттого, чтоего бесцеремонно тормошили заплечо. Было раннее утро, солнце поднялось надгоризонтом едва наладонь. Еголучи пока недоставали дорасселины, здесь было сыро ипрохладно. Заночь шторм стих окончательно, море инебо вновь выглядели лазурной бесконечностью. Иоттуда, изэтой бесконечности, отчетливо доносился гул самолетного двигателя.
- Гдеон?!
- Вонтам, смотри!
Климу пришлось щуриться несколько минут, чтобы разглядеть серебристую точку. Самолет кружил наддальней сушей, тоопускаясь ниже, топоднимаясь вверх. Азатем… затем он пошел напосадку!
- Эй,мы здесь! Здесь! - Кира забралась нагребень островка, кричала, махала руками надголовой. Клим присоединился кней:
- Сюда! Сюда летите!
Самолетик подкатил поводе ксамому берегу. Чтотам делалось, разобрать было невозможно, ноназатерянный вокеане камень пилоты точно свои бинокли ненаводили.
Клим присел обессиленно.
- Почему они нас неищут?
- Наверное, после удара самолет сумел пролететь довольно далеко. Люди выбрались наберег, авводу выпали лишь те, ктовхвосте сидел. Сейчас вывезут спасшихся, определят, кого нехватает, ипродолжат поиски.
Объяснение Киры было вполне логичным. НоКлима оно неустраивало:
- Искоро они их продолжат?
- Незнаю. Неисключено, ещесутки подождать придется.
- Сутки?! Дая невыдержу здесь сутки! - Заметив непонимание налице девушки, онпоспешил объяснить: - Уменя плохой прогноз поультрафиолету, мненельзя долго насолнце. Аздесь итени нет!
Кира наморщила лоб, помолчала, раздумывая. Ирешительно кивнула:
- Тогда мы кним поплывем! Какговорили древние, если гора неидет кМагомеду, тоМагомед идет кгоре.
Клим опешил. Смерил взглядом расстояние досуши:
- Этоже далеко! Мынедоплывем.
- Вспасжилетах доплывем. Полтора-два часа, ибудем там.
- Аесли самолет улетит?
- Какулетит, такивернется. Влюбом случае там утебя будет тень. Чего сидишь? Надевай жилет, ипоплыли, пока солнце низко!
Заставлять упрашивать себя Клим нестал. Ивовсе неиз-за спасительной тени.
Плыть, когда волн нет, оказалось легко. Правда, отпопыток Клима загребать руками иногами проку было мало, ноКира оказалась наудивление сильной, тащилаего, какзаправский буксир. Такчто Клим мог сосредоточиться насамом важном - мысленно уговаривал спасательный самолетик неулетать. Снизу его видно небыло, нораз негудит внебе, значит, пока невзлетел?
Ниповремени, нипорасстоянию Клим ориентироваться немог. Возможно, онипроплыли двести метров, аможет, ивсе пятьсот. Нонеожиданно Кира остановилась. Беспокойно заозиралась посторонам.
- Чтослучилось? - потребовал объяснений Клим. - Тыустала?
- Акулы!
- Что?
Клим хотел тоже обернуться, ноэто непонадобилось. Черный треугольный плавник прорезал водную гладь прямо перед ними. Мышцы мгновенно одеревенели отужаса.
- Назад, быстро! - скомандовала Кира и, недожидаясь, пока Клим разберется, чтоделать, схватила его зажилет, развернула, потянула засобой.
Онистарались изовсех сил. Нодляакулы их потуги выглядели смешным барахтаньем, неиначе. Онанарезала круги вокруг них снова, иснова, иснова. Апотом Клим понял - некруги! Спираль, затягивающуюся скаждым витком.
- Плыви сам, яее отпугну!
Кира оттолкнулаего, начала отдирать липучки собственного жилета, выпуталась изнего, достала изкармана штанов складной ножик. Это«оружие» выглядело, поменьшей мере, смешно. НоКлиму было недосмеха. Онзаколошматил руками иногами поводе, пытаясь повторять движения девушки. Получалось отвратительно. Но,хоть имедленно, онвсеже продвигался вперед, келе заметному надводой спасительному камню. Посторонам он несмотрел. Нето чтобы неуспевал - страшно было смотреть. Онощущал, каквскипает вода, толкает волной то содной стороны, тосдругой. Иждал, чтосейчас полоснет поногам боль… илисейчас… или…
Онсам непонял, какдобрался доострова. Илишь поравнявшись сзаветной расселиной, опомнился, пробкой выскочил изводы, вскарабкался насамый гребень. Иуслышал сзади:
- Клим, п…помоги…
Оглянулся. Кира цеплялась левой рукой завыступы камня как-то неловко, беспомощно. Клим опасливо огляделся и, убедившись, чтотреугольного плавника поблизости нет, спустился, подал девушке руку, потянул насебя. Акогда та выползла накамень, понял, отчего она протягивала левую руку. Предплечье правой превратилось всплошную рваную рану. Клочья серо-сизого мяса, изжеванного чутьли недокости, илиловая кровь, струйкой сбегающая накамни.
Климу сделалось нехорошо. Онсам почти ощутил боль вруке. Спросил, сдерживая дрожь вголосе:
- Это… акула?
- Ага. Неудачно я ее пырнула - рука прямо впасть соскользнула. Ничего, ейтоже досталось - нож проглотила. Надеюсь, заработает несварение. Даты неволнуйся, рука уменя заживет, унасже регенерация тканей знаешь какая! Надо только жгут сделать, перетянуть. Изабинтовать потуже. Хорошобы зашить, ноиголки нет. Ничего, ибеззашивания обойдемся. - Онапрошлась левой рукой позастежкам блузы, дернула плечом. - Снять помоги!
Бюстгальтер она неносила. Даинетребовалсяон, пожалуй. Грудь уКиры была маленькая, упругая, стемными, почти фиолетовыми, кнопочками сосков. Клим поспешно отвел взгляд, нодевушка его замешательство инезаметила. Протянула блузу:
- Порви наполосы, ато мне одной рукой неуправиться.
Материя оказалась крепкой, пришлось поднатужиться, чтобы она поддалась. Клим вспотел отнапряжения. Апосле следовало затянуть жгут, бинтовать. Онстарался неприкасаться котвратительным лохмотьям, нополучалось невсегда.
Наконец сбинтованием было покончено. Кира вытянулась накамнях:
- Да,неполучится вдвоем плыть. Ничего, рука немножко заживет, ия сама туда сплаваю, аты меня подождешь.
- Акакже акулы? - непонял Клим. - Или, тыдумаешь, оназдесь одна была?
- Ачто мне акулы? - Девушка повернула кнему голову. Улыбнулась: - Накианетиков хищники ненападают. Насдаже насекомые некусают! Запах нетот. Тыразве незнал?
- ВАкваполисе хищники инасекомые неводятся, - буркнул Клим. Помолчал, переспросил удивленно: - Ноесли ненападают, тоты могла плыть дальше? Почемуже ты начала драться сакулой?
- Аты? Тебябы она сожрала точно.
- Ичто?
- Какчто? Еслибы мы местами поменялись, тыбы разве по-другому поступил? Несталбы меня спасать?
Клим неответил. Приподнялся, выглянул из-за гребня. Конечно, самолетик уже улетел. Икогда вернется, неизвестно. Наверное, спасатели забрали всех выживших, аспоисками мертвецов кчему спешить?.. Чертова акула!
Онвновь сел. Взгляд наткнулся навыемку вкамнях. Тамеще было немного воды. Поколебавшись, предложил Кире:
- Тутвода осталась. Хочешь?
- Нет, этотвоя. Явкрайнем случае могу исоленой обойтись. Ивозьми, чтотам отмоей блузки уцелело, голову прикрой - солнце поднимается… - Онавдруг чихнула громко ирезко. Сморщилась недовольно: - Фу,вода внос попала.
Кбольшой суше Кира так инепоплыла. Рана наруке оказалась серьезней, чемона думала, иликрови много потерять успела, пока барахталась вводе, - слабость непроходила. Один спасжилет уних остался, потому утонуть опасности небыло, нозаплыв мог затянуться нанеопределенное время, апотому терял смысл. И,какназло, небо навостоке опять затянули тучи, ветер усилился, штиль сменился легким волнением, потом заштормило. Клим сидел врасселине, сжавшись вкомочек, закутавшись вянтарные лоскутья, идумал, чтоспасатели найдут их слишком поздно. Если найдут. Нопочему-то вчерашнего отчаяния эти мысли невызывали. Скорее наоборот, облегчение.
Кночи Кире стало совсем худо. Онато идело надрывно кашляла, хватаясь загрудь, тяжело дышала. Акогда попробовала напиться соленой воды, еевырвало. Онадаже наногах нестояла, шаталась, словно былинка наветру. Куда уж тут плыть! Ноона продолжала успокаивать Клима:
- Небойся, ясправлюсь. Главное, отлежаться. Акула какая-то особо зловредная попалась. Может, ядовитая?
Шторм, усилившийся снаступлением темноты, принес холодный ирезкий дождь. Сперва Клим радовался льющейся снеба пресной воде, ловил капли ртом, ладонями. Новскоре промок донитки, озяб, аспрятаться ответра можно было, только вытянувшись накамнях надне расселины. Киру тоже трясло. Нокогда Клим, решившись, обнялее, тело девушки оказалось горячим, какогонь.
- Клим… твой братик… илисестричка… живет вАкваполисе? - зашептала она ему наухо.
- Этобыла девочка… Незнаю! Откуда мне знать, гдеона? Где-то винтернате.
- Тычто, ниразу ее невидел? Неинтересовался? Тыненавидишь ее из-за мамы? Изаодно всех кианетиков?
Клим ответил:
- Да.
Ивторое утро началось дляКлима ссамолетного гула. Новэтот раз его нетрясли заплечо, онпроснулся сам.
Шторм продолжался. Небо затягивали плотные серые тучи, сквозь которые немог пробиться ниодин убийственный луч, ночной дождь подзавязку наполнил выемку холодной водой. Можно жить, одним словом…
- Клим… там… самолет. - Кира тоже проснулась, попыталась приподняться.
- Слышу.
Клим выбрался нагребень островка. Самолет летел близко, надсамой головой. Клим некричал пилотам, неразмахивал руками. Егоитак заметили - самолет сделал круг, покачал крыльями. Наверное, волны были слишком большими, сесть наводу самолет немог. Ноэтого инетребовалось - убольшой суши стоял корабль.
Клим опустился врасселину, присел рядом сдевушкой:
- Тамкорабль, спасатели. Увиделинас, скоро помощь пришлют.
Онаслабо улыбнулась:
- Этохорошо… Надеюсь, уних есть… лекарство отакульего яда. Никогдамне… так пакостно небыло.
Клим помолчал. Потом признался:
- Уних нет лекарства. Оттвоей болезни лекарство несуществует. - Вовзгляде Киры появились удивление, непонимание, ион поспешил объяснить: - Онанеиз-за акулы, она… Помнишь, япоцарапал тебя вунипорту? Этобыл неноготь. Лабораторное лезвие, скарификатор. Ятебя заразил.
Онапо-прежнему непонимала, иКлиму пришлось продолжить:
- Помнишь, тыговорила, чтопройдут десятки тысяч лет, пока появится вирус, поражающий кианетиков? Этонетак, онуже существует. Эдвард усебя влаборатории разработал математическую модель такого вируса. Информация попала кслужбе безопасности Акваполиса, ипозавчера Эдварда арестовали. Ноодну дозу он успел синтезировать, иобэтом незнает никто. Кроме меня. Потому что он отдал еемне.
Удивление, недоверие налице Киры сменились ужасом. Онанаконец поняла.
- Неправда…
- Правда. ВАкваполисе болезнь выявилибы быстро, потому что мы боимся болезней. Очагбы локализовали, установили карантин, инаэтом все закончилось. Наматерике - другое дело. Увас нет нииммунитета против этой болезни, нилекарств. Аглавное - нет страха заразиться. Вирус нужно было переправить наматерик, ия это сделал. Тытеперь - бактериологическая бомба. Через несколько дней после твоего возвращения начнется пандемия. Проект «Голубая кровь» обернется катастрофой, полным провалом. Людям придется искать другое решение, более человечное. Эдвард верит, чтоулюдей еще есть шанс, есть время - если его нетерять…
- Твой отчим - сумасшедший!
- Онгений! Ион очень любил мою маму. Онэто сделал, чтобы другие женщины неумирали, какона…
- Конечно, кианетики - нелюди, ихубивать можно. Аты? Тызачем ему помог? Тоже из-за мамы?
Клим отвернулся, молча кивнул. Иуслышал:
- Нет… ты ненавидишь кианетиков незато, чтотвоя мама… сделала выбор иумерла. Азато… что она его слишком поздно сделала! Подарила долгую счастливую жизнь твоей сестре, анетебе. Ты - глупый мальчишка, считающий себя смертельно больным срождения. Тыненавидишь нас зато, чтосам неодин изнас.
ИКлим невыдержал. Заскулил, невсилах сглотнуть колючий соленый комок, подкативший кгорлу. Потому что Кира сказала правду.
Девушка помолчала. Затем заговорила снова. Голос ее был все такимже тихим, хриплым, новтоже время твердым ивластным:
- Ладно, неной. Надо что-то предпринять. Мыдолжны предупредить спасателей, чтобы они невысаживались наостров, неприкасались комне.
- Онинеповерят. Решат, чтоутебя шок, стресс.
- Верно, неповерят. Нодолжен быть способ… Расскажи, чтоты знаешь обэтом вирусе?
- Онразмножается только ввашей крови, сквозь поры выделяется наповерхность кожи. Заражение возможно принепосредственном контакте ивоздушно-капельным путем. Летальный исход - сто процентов…
- Какие унего ограничения?
- Ну… притемпературе ниже двадцати градусов он теряет активность ибыстро гибнет. Соленая вода действует нанего угнетающе. Игемоглобин длянего смертелен. Поэтому люди немогут заразиться. Даже переносчиками нестановятся. Поэтому я тебя…
- Ясно.
Клим решился повернуть голову, взглянуть нанее. Девушка напряженно всматривалась воткрытый океан, вбесконечную череду волн, бегущих загоризонт. Заметив его взгляд, спросила:
- Какдумаешь, там, вглубине, достаточно холодно?
Клим понял, очемона. Сглотнул вновь подступивший комок.
- Спасатели всеравно найдут… твое тело.
- Постараемся, чтобы ненашли. Аесли нашли, тонескоро. Сколько требуется времени, чтобы вирус погиб?
- После того как… Точно незнаю. Днядва илитри…
- Отлично.
Онауперлась рукой, села. Потянула ксебе увесистый обломок камня.
- Жгут давай. Этонадо привязать комне… Испасжилет помоги надеть.
Оникакраз закончили возиться, иКира сползла вводу, когда Клим услышал стрекотание. Звук шел несверху инепохож был нагул самолета. Онзабрался нагребень. Костровку приближался спасательный катер. Люди, сидевшие внем, заметили Клима, замахали руками. Оннеотвечал им, сидел исмотрел накатер. Тотшел ходко, несмотря накрутую волну. Пожалуй, минут пять, ибудут наместе.
Когда катеру осталось метров сто, Клим наконец нашел силы оглянуться. Далеко-далеко отостровка - какона успела туда доплыть содной-то рукой?! - прыгал наволнах оранжевый спасжилет. Пустой.
- Парень, тытам один? - донеслось изкатера. - Сейчас мы тебя снимем!
Клим кивнул. Подумал отстраненно - интересно, врачи сумеют вылечить болячки, которыми он обзавелся задвое суток внегорода? Лучшебы несумели.
|
