Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Веллер Михаил : " Последний Танец " - читать онлайн

Сохранить .
Последний танец Михаил Веллер
        Веллер Михаил
        Последний танец
        МИХАИЛ ВЕЛЛЕР
        ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ
        Под фонарем, в четком конусе света, отвернув лицо в черных прядях, ждет девушка в белом брючном костюме.
        Вспыхивает музыка.
        Адамо поет с магнитофона, дым двух наших сигарет сплетается над свечой: в Лениной комнате мы пьем мускат с ней вдвоем.
        Огонек волнуется, колебля линии картины.
        - А почему ты нарисовал ее так, что не видно лица? - спрашивает Лена.
        - Потому что она смотрит на него, - говорю я.
        - А какое у нее лицо, ты сам знаешь?
        - Такое, как у тебя...
        - А почему он в камзоле и со шпагой, а она в таком современном костюмчике, мм?..
        - Потому что они никогда не будут вместе.
        Щекой чувствую ее дыхание.
        Мне жарко.
        Лицо у меня под кислородной маской вспотело. Облачность не кончается. Скорость встала на 1600; я вслепую пикирую на полигон. 2000 м... 1800, 1500, 1200. Черт, так может не хватить высоты для выхода из пике.
        Мгновения рвут пульс.
        Наконец я делаю шаг. Почему я до сих пор не научился как следует танцевать? Я подхожу к девушке в белом брючном костюме. Я почти не пил сегодня, и запаха быть не должно. Я подхожу и мимо аккуратного, уверенного вида юноши протягиваю ей руку.
        - Позволите - пригласить - вас? - произношу я...
        Она медленно оборачивается.
        И я узнаю ее.
        Откуда?..
        - Откуда ты знаешь?
        Я в затруднении.
        - Разве они не вместе? - спрашивает Лена.
        - Нет - потому что она недоверчива и не понимает этого.
        - Ты просто ос?л, - говорил Лена и встает.
        Я ничего не понимаю.

900-800-700 м! Руки в перчатках у меня совершенно мокрые. Стрелять уже поздно. Я плавно беру ручку на себя. Перегрузка давит, трудно держать опускающиеся веки. Когда же кончится облачность! 600 м!!
        И тут самолет выскакивает из облаков.
        И от того, что я вижу, я в оторопи.
        В свете фонарей, в обрамлении черных прядей, мне открыто лицо, которое я всегда знал и никогда не умел увидеть, словно сжалившаяся память открыла невосстановимый образ из рассеивающихся снов, оставляющих лишь чувство, с которым видишь его и вдруг понимаешь, что знал всегда, и следом понимаешь, что это опять сон.
        - Пожалуйста, - говорит она.
        Это не сон.
        Подо мной - гражданский аэродром. "Ту", "Илы", "Аны" - на площадке аэровокзала - в моем прицеле. Откуда здесь взялся аэродром?! Куда еще меня сегодня занесло?!
        И в этот момент срезает двигатель.
        Я даже не сразу соображаю, что произошло.
        Лена обнимает меня обеими руками за шею и долго целует. Потом гасит свечу.
        - Я люблю тебя, Славка, - шепчет она мне в ухо и голову мою прижимает к своей груди.
        - Боже мой, - выдыхаю я, - я сейчас сойду с ума...
        Она улыбается и подает мне руку. Я веду ее между пар на круг, она кладет другую руку мне на плечо; и мы начинаем танцевать что-то медленное, что - я не знаю. Реальность мира отошла: нереальная музыка сменяется нереальной тишиной.
        И в нереальной тишине - свистящий гул вспарываемого "МиГом" воздуха. С КП все равно ничего посоветовать не успеют. Я инстинктивно рву ручку на себя, машина приподнимает нос и начинает заваливаться. Тут же отдаю ручку и выравниваю ее. Вспомнив, убираю сектор газа.
        - Боже мой, - выдыхаю я, - я сейчас сойду с ума...
        Я утыкаюсь в скудную подушку, пахнущую дезинфекцией, и обхватываю голову. Я здесь уже неделю; раньше, чем через месяц, отсюда не выпускают. Мне сажают какую-то дрянь в ягодицу и внутривенно, кормят таблетками, после которых плевать на все и хочется спать, гоняют под циркулярный душ и заставляют по хитроумным системам раскладывать детские картинки. Это психоневрологический диспансер.
        Сумасшедший дом.
        - Вы хотите знать! Так вы все узнаете! - визжит Ирка.
        Ленины родители стоят бледные и растерянные.
        - Да! Да! Да! - кричит Ирка, наступая на них. - Все знают, что он жил со мной! Все общежитие знает! - Она топает ногами и брызжет слюной.
        - Я из-за него и развелась с мужем! Я делала от него три аборта, теперь у меня не будет детей! Он обещал жениться на мне!
        Она падает на пол, у нее начинается истерика.
        Лена сдавленно ахает и выбегает из комнаты.
        Хлопает входная дверь.
        Я слышу, как она сбегает по лестнице.
        Как легки ее шаги.
        Она танцует так, как, наверное, танцевали принцессы. Как у принцессы, тонкая талия под моей рукой. Волосы ее отливают черным блеском, несбывшаяся сказка, сумасшедшие надежды, рука ее тепла и покорна, расстояние уменьшается,
        все уменьшается...
        До земли все ближе. Я срываю маску и опускаю щиток. Проклятые пассажиры прямо по курсу. К пузачу "Ану" присосался заправщик. Толпа у трапа "Ту". Горючки у меня еще 1100 литров, плюс боекомплект. Рванет - мало не будет.
        Хреновый расклад.
        Старые кеды, выцветшее трико, рваный свитер... плевать! У меня такие же длинные золотые волосы, как у моего принца, и корабль ждет меня с похищенной возлюбленной у ночного причала. Смуглые мускулистые матросы подают трап, я веду ее на капитанский мостик, вздрагивают и оживают паруса, и корабль, пеня океанскую волну, идет туда, где еще не вставшее солнце окрасило розовые прозрачные облака.
        На их фоне за холодным окном, за замерзшей Невой, вспучился купл Исаакия.
        - А вы все хорошо обдумали? - спрашивает меня наш замдекана, большой, грузный и очень добрый, в сущности, мужик.
        - Да.
        - Это ваше последнее слово?
        - Последнее.
        - Что ж. Очень жаль. Очень, - качает головой - -И все же я советую вам еще раз все взвесить.
        - Я все взвесил, - говорю я... - Спасибо. Мне не до взвешивания.
        Машина бешено сыплется вниз. Беру ручку чуть-чуть на себя и осторожно подрабатываю правой педалью. Черта с два. "МиГ" резко проваливается. Не подвернуть. На краю аэродрома - ГСМ, дальше ровный луг, за ним - лесополоса. Тихо, едва-едва, пом миллиметру подбираю ручку.
        Спокойно, спокойно...
        Сейчас все в моих руках, только не осечься...
        - ...Как вас зовут? - спрашиваю я.
        - Какая разница, - отвечает она.
        Хоть бы не кончилась музыка; пока она не кончилась, у меня еще есть время.
        - Откуда вы? - спрашиваю я.
        - Издалека.
        - Я из Ленинграда... Вы дальше?
        - Дальше.
        Отчуждение.
        Эмоций никаких.
        Как по ниточке, тяну машину. Тяну. Не хватит высоты - буду сажать на брюхо. Луг большой - впишусь.
        Ей-богу, выйдет!
        - Может быть, мы все-таки познакомимся?
        - Не стоит, - говорит она.
        Ночной ветерок, теплый, морской, крымский, шевелит ее волосы.
        Будь проклят этот Крым.
        С балкона я вижу, как блестит за деревьями море. Не для меня. Мой туберкулез, похоже, идет к концу. После семи месяцев госпиталя - скоро год я кантуюсь здесь. Впрочем, мне колоссально повезло, что я вообще остался жив. Или наоборот - не повезло?
        А вот из авиации меня списали подчистую.
        Кончена музыка.
        - Танцы окончены! - объявляет динамик со столба.
        Я провожаю девушку до места.
        - Хотите, я расскажу вам одну забавную историю? - пытаюсь я улыбаться.
        - В другой раз.
        - А когда будет другой раз?
        - Не знаю.
        Господи, что мне делать, первый и последний раз, единственный раз в жизни, помоги же мне, господи.
        И все-таки я вытягиваю! ГСМ еще передо мной, но я чувствую, что вытянул. Катапультировать поздно. И вдруг я понимаю - запах гари в кабине.
        Значит - так. Невезеньице.
        Финиш.
        Выход. Аккуратный, уверенного вида юноша вежливо отодвигает меня и обнимает ее за плечи. Прижавшись к нему, она уходит.
        Тонкая фигурка, светлое пятнышко удаляется в темноте.
        И вот уже я не могу различить Ленин плащ в вечерней толпе, и шелест шин по мокрому асфальту Невского, и дождь, апрельский, холодный, рябит зеленую воду канала.
        Зеленая рябь сливается в глазах...
        самолет скользит по траве в кабине дым скидываю фонарь отщелкиваю привязанные ремни деревья все ближе дьявол удар я куда-то лечу
        Туго ударяет взрыв.

1971 г.
        (С) Михаил Веллер

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к