Сохранить .
Диджей Иван Сергеевич Васильев
        Макс Гараев, неудавшийся радио ди-джей, устроился работать кладовщиком в дом культуры. В первый день работы на складе, разбирая многолетний завал использованной светомузыкальной аппаратуры, он находит старую, заколоченную дверь. Заинтересовавшись, куда она ведёт, он открывает её и оказывается в 1977 году.
        В публикации бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и лексикона.
        Иван Сергеевич Васильев
        ДИ-ДЖЕЙ
        ГЛАВА 1
        1
        - Ы-ы-ы, ыых-мф! - приглушенный женский плач раздавался из-за двери.
        Макс отворил заваленную хламом дверь, увидел вход в большой танцевальный зал. На сцене за длинным столом сидела стройная девчушка и ревела во весь голос.
        - Ы-ы-ы-мф! - плакса достала платочек. Вытерла нос.
        Парень подошёл ближе, с интересом осмотрел плаксу: Невысокая, хрупкая, в своем коротком халатике она казалась совсем девочкой. Почти куклой.
        - Я, конечно, мог бы спросить, как пройти в библиотеку? - иронично произнёс Максим. - Или извинится, а потом спросить, сколько часов осталось до последней электрички? Но чувствую, что это будет не вовремя и не к месту.
        Девушка подняла, зареванные глаза. Удивлённо заморгала густыми ресницами. Громко шмыгнула мокрым носом, вытерла его платком, а затем произнесла…
        - Ты, ещё, кто?
        - Я, Максим. Кладовщик.
        - Кладовщик? Чего-то я не знаю тебя. У нас нет кладовщиков… Максимов.
        - Так, я - первый день. Только устроился. Кстати, а вас, как зовут?
        - Алёна!
        - Вот, Алёна! Представляете, сижу в кладовке, - он махнул за спину, в сторону открытой двери. - Разбираю всякое старь… Всякое новье. Работа серьёзная - с документами! И вдруг слышу, кто-то настойчиво плачет, всхлипывает, почти что зовёт. Думаю - надо помочь. Ринулся к двери. Открыл. А тут - вы.
        - Мф-фф, - рёва в последний раз всхлипнула, нервно потеребила мокрый носовой платок.
        - От нас ушёл радист - Витюша. Я накричала на него, что он пьяница и руки распускает, а он обругал меня и ушёл. Навсегда. Сказал, не вернётся. А у нашего ДК сегодня юбилей. Будет много гостей. Даже с горкома. А после торжественной части запланировали танцы.
        Плакса продолжила растирать кулаками покрасневшие глаза.
        - А теперь проводить их некому. Выходит, я виновата и меня скоро вытурят из профкома.
        - Ы-ы-ых, мфф, - снова брызги в сторону пола.
        - «Хорошенькая», - Макс, с восхищением рассматривал зареванную девчушку: Тонкий, словно точёный нос. Прямые брови. Выразительные глаза. Родинка над верхней губой. Густые, длинные волосы цвета спелой пшеницы зачесаны назад и резиночкой собраны в длинный, почти до талии, хвост, похожий на лисий - желтоватый, пушистый. Нежная, высокая шея. Хрупкая, утончённая фигурка.
        - «И не просто хорошенькая, а очень хорошенькая!», - он подошёл ближе к незнакомке. От неё приятно пахло духами. Запах был настолько притягательный, дразнящий, что от него слегка закружилась голова.
        И вдруг неожиданно для самого себя Максим предложил…
        - Я могу провести. Делов - то. В кладовке прибрал. Делать больше нечего. Давай, помогу.
        - Правда? - Алёна недоверчиво посмотрела на неизвестного парня, чуть улыбнулась и пожала плечами. Она всё ещё не верила в случайное совпадение. Её серые глаза смотрели с любопытством, добродушно, и это придавало лицу девушки необыкновенную привлекательность.
        - Ты толковый? Сможешь работать на музыкальной аппаратуре?
        - Я работал на радио! Опыт есть! - Максим не мог оторвать глаз от незнакомки. Было странное чувство - он будто приблизился к пропасти, заглянул туда, и сейчас от этого сладко кружилась голова.
        - Правда, немного. Но, провести танцевальную программу смогу, точно.
        - Хорошо, - новая начальница радостно поднялась с места. Слезы вмиг просохли. Настроение у неё улучшилось. Теперь на Макса задорно глядели два смеющихся кусочка неба. Они улыбались и тянули куда-то вдаль.
        - Тогда, я назначаю тебя звукооператором, на время прохождения танцевальной программы. Вот, перечень музыкальных композиций. Здесь, коробка с лентами. Все подписаны. Композиции надо выбрать по списку. Поочередно включать. А затем название песен объявлять по микрофону, сможешь?
        Ди-джей взял листок с перечнем. Не читая его, сразу произнёс…
        - Смогу! Танцевальные программы я вёл ранее. Более того, если есть минусовка популярного хита, я даже могу спеть.
        - Здорово! - глаза организаторши засветились влажным, горячим блеском.
        - Тогда я побежала. Надо ещё успеть написать приветственное слово для директора, потом меню подготовить на банкет. За всем проследить. А ты готовь программу.
        Она встала из-за стола и быстро направилась к выходу.
        - Подожди, - Макс окликнул бойкую организаторшу юбилейного события.
        - А где аппаратура?
        - В углу, на столе, - Алёна чуть прищурила глаза, и взглянула на него испытующе, с тайным немым лукавством.
        - Сам разбирайся. Я, если, что - на втором этаже, в профкоме, - она быстро выскочила из зала.
        - Сам разбирайся… - Макс ехидно спародировал хорошенькую вертихвостку и направился в угол сцены.
        - Зачем полез помогать? - недовольно забухтели, оставшись в одиночестве.
        - Сидел бы в кладовой, спокойно чай пил. Читал новости в смартфоне, чатился. Нет - нашёл работу. А оно мне надо?
        Помощник подошёл к столу, куда указала девушка.
        - Что у нас тут? - он внимательно осмотрел стол с аппаратурой. После чего у него непроизвольно расширились зрачки глаз.
        На столешнице находилось: Два старых катушечных магнитофона «Юпитер» и «Маяк», допотопная магнитола «Лениград-003», огромный усилитель со стёртым названием, старый, пошарпаный микрофон, большая деревянная коробка с тумблерами и целая куча толстых проводов уходивших из неё в глубину зала. Недалеко от стола, в самом углу сцены, как украшение сценической площадки стоял большой черный рояль. А за ним, словно охранник, затаился гипсовый бюст Владимира Ильича Ленина на обитом кумачом постаменте.
        - Не понял? - Максим зачем-то оглянулся в сторону, куда убежала молодая начальница.
        - Это, что - шутка что ли? А нормальное оборудование, где?
        - Где CD-mp3 проигрыватель, где микшерный пульт, трансляционный усилитель… цифровой кроссовер, управление светом ну и вся остальная приблуда?
        Безлюдный зал, стены которого были обделаны серым мрамором, а окна завешаны тяжелыми багряными шторами, ответил ему тишиной.
        Макс щелкнул пластмассовой ручкой. Включился магнитофон и лампочка «сеть» засветилась красным глазом. Наполовину пустая бобина, весело шурша, начала наматывать на себя узкую «пожёванную» плёнку. Колонки дрогнули, зашипели, захрипели, а потом откуда-то издалека, словно с того света, донёсся звук песни «Волшебник недоучка» в исполнении Аллы Пугачевой…
        Даром-фф преподаффатели время со мною траффили
        Дароф со мною мучиффся самый искусный мафф…
        Примадонна пела так, будто имела дефект речи и из-за этого передумала становиться всенародно любимой и решила навсегда завязать с пением.
        Переживая за женщину «Которая поёт», радист до максимума добавил звук на коробке с тумблерами. Но это только подлило масла в огонь. Разбитый усилитель недовольно замигал красным индикатором и загудел как реактивный самолет. Количество фыканья резко добавилась
        Ффместо ффоста - ффофа…
        А на ффоффе - ффоффа…
        Старые, раздолбанные мониторы, закреплённые по углам зала, громко заревели, застучали, забили. Колонки стали выдавать, всё, что угодно, но только не звук. Больше всех скрипел нижний правый динамик, стоявший в углу сцены. Цветные лампочки, развешанные в круг по всем стенам, еле мигали под колебания высоких частот.
        Пыль поднималась вверх прямо над колонками, танцевала в воздухе и оседала быстро на пол, откуда взялась.
        - Трень-трень-трень, вжик, - ди-джей перемотал бобину…
        Фыфыканье пропало. Зато… Из глубины подвала Дома Культура, подобно старинному приведению, появилось с треском, а затем разошлось по залу беззубо шепеляво-шуршавое…
        По ш-ш-шпалам, опять по ш-шпалам иду-ущ…
        Д-домойшш по привыч-ч-чке…
        Та-та-ра тара тара тара тара тара там… - ее… тсс-щщ!
        Недоумевая Макс, отрешенно взглянул на программу танцевального вечера с большой размашистой подписью и печатью в верхнем левом угле. Строчки текста резко загибались книзу, почерк был косой, стремительный, словно летящий…
        1. Синий Иней (Поющие гитары)
        2. Обручальное кольцо (Лейся песня)
        ….
        8. Мне нравиться (А. Пучачева)
        ….
        11. До отправления поезда (Надежда)
        12. Вологда (Песняры)
        13. Белла чао (Д. Рид)
        14. Pardonne-moi ce caprice d'enfant (М. Матье)
        15. Money Money Money (АББА)
        ….
        20. 5 - 8 песен с катушки «Песни 76 - 77 года».
        25 - 28. 5 - 8 песен с катушки «Зарубежная эстрада».
        Приписка, подчеркнутая красным стержнем:
        Обязательно поставить в середине программы одну песню Челентано или АББА - для начальника бухгалтерии Пахомовой Лидии Сергеевны. (У неё день рождения. Поздравить по микрофону).
        - Офигеть! - Макс произнес обреченно и молча, уставился на набор разноцветных коробок с пленкой «Свема» и «ORWO».
        - Это, что, прикол? Ретро дискотека, на ретро аппаратуре? Да я же тут с этими записями до утра прокопаюсь… И вообще, откуда такое старье? - Он недовольно в очередной раз осмотрел оборудование, стоявшее на столе.
        - У меня на складе списанное - и то лучшего состояния. Видимо Витюша не заботился вообще ни о чем. Не зря ревела Аленка. Это же надо, так всё запустить? Похоже из всего современного и более менее рабочего - тут только одно, паутина.
        - Ладно, - Максим продолжил размышлять. - Пойдем, попытаемся что-нибудь подобрать на складе. Что то же там должно работать. Хотя велели всё собрать и выбросить, к чертям, на помойку.
        - Да, - напомнил он себе. - Заодно композиции нормальные подберу из интернета.
        Через час в оформленном под танцевальную ретро программу «А-ля семидесятые» танцевальном зале появилось четыре небольших колонки, мощностью по 350 ватт каждая. Ещё два дополнительные монитора по 60 ватт были установлены по углам сцены. На столе звукооператора появился небольшой микшерский пульт с современным музыкальным проигрывателем. Под столом в специальной стойке усилитель и все необходимое для работы со звуком.
        - Такс, будем смотреть, что у нас работает, а что нет, - загадочно, с придыханием произнес ваятель. Он беспокоился, что аппаратура не включиться.
        - Давай старичок, - Макс нежно обратился к музыкальному аппарату. - Заводись. Глянем, какие у тебя болячки и за что тебя сослали в темный чулан. - И он, не спеша, по одному, начал включать компоненты оборудования.
        Лампы питания на приборах последовательно стали зажигаться красными, зелеными, синими огоньками. Слегка загудели колонки. Еле слышно завибрировал низкочастотный усилитель. Зашипел микрофон. Пока, всё списанное на разбор работало.
        Максим глубоко вздохнул и включил на пробу музыкальную композицию Гиллы «Johnny O Yes».
        Оранжевые кубики индикаторов еле заметно засветились. Проигрыватель почувствовал запись. Ди-джей потихоньку, не спеша, с замиранием сердца потянул два тумблера микшерного пульта вдаль от себя. Громкость музыки начала нарастать. Мощные колонки стали неутомимо накачивать в зале компрессию. Индикаторы призывно мигая, вошли в желтую зону, тревожно переползли в красную. Динамики неистово начали выплевывать гитарные созвучия и бой барабанов. А затем громкость зазвучала на максимуме…
        Энергия и хаос, слившись в едином порыве, грозили смести штукатурку с потолка к такой то матери: Сразу пришло ощущение, что стены танцевального зала задрожали под тяжелыми ударами, пол начал двигаться, а люстры на потолке зазвенели хрустальным перезвонам. Цветомузыкальные лампочки, разбросанные по стенам зала, перестали моргать и просто светились как обычные лампы накаливания. Кругом все громыхало, кричало, долбило со всей силы.
        - Не понял, - мысли Максима начали выбивать ритм вместе с колебаниями воздуха. - Всё работает. Почему же тогда рабочую аппаратуру списали и унесли на склад? Странно? Может быть, что-то перепутали? Надо бы узнать об этом у инженера. Такого просто не должно быть…
        2
        - Максим, а ты, что делаешь? - начипуринная Алёнка подошла к столу и с деловым видом обратилась к новому радисту. Выразительно (Как бабочка крылышками) замахала накрашенными иголочками ресниц. Густые русые волосы, опускающиеся почти до пояса, поблескивали, будто прихваченные инеем.
        На чаровнице было нарядное с длинными рукавами голубое платье, в золотую полоску, соответствующее моде указанной эпохи конца семидесятых. Было заметно, что она хорошо изучила историю того времени. Особо обратила внимание на моду и тщательно подготовилась к мероприятию. (Уму непостижимо - даже туфли подобрала под платье!)
        - Что делаю? - недовольно пробубнил Макс. (Он то был в своей обычной одежде. К праздничным событиям кладовщик был явно не готов). - Цветомузыку вам подключаю.
        - Так у нас же есть прекрасная цветомузыкальная установка, - Алена широко открыла глаза и с гордостью показала рукой на стены. - Её Виктор собирал целых полгода. Одних лампочек купили только рублей на сто. Так, что это наша гордость. Ни у кого нет такой!
        - Ага, только она не светит, нифига, - Максим как раз закончил вставлять батарейки в пульты управления приборов и повернулся к девушке.
        - Кто сказал, что серьезные гости будут? Кто говорил, что мероприятие ответственное? Вот я и решил несколько стробоскопов поставить. Думаю, лишними, не будут. Главное, найти среди них рабочие. Ну, а если они все сломаны, то значит, нам сильно не повезло.
        - Хорошо, пусть будет несколько твоих бабаскопов, - с деловым видом произнесла девушка, хотя абсолютно не поняла, про что говорил новый работник.
        - Главное другое… Сейчас все гости сидят на банкете. Где-то через час мы их пригласим в танцевальный зал. Значит, ты минут через сорок включай погромче музыку. Для того чтобы им стало ясно - пора идти танцевать. - Начальница вопросительно махнула головой. - Понятно?
        - Не совсем. У меня, вопрос. Мелодии ставить сразу те, что указанны в программе или вначале включить что-то другое?
        - Включи минут на двадцать что-нибудь легкое, мелодичное, из старого, - Алена беспечно тряхнула густой челкой. - То, что большинству нравиться! Это для того, что бы побыстрее их оторвать от стола.
        - Хорошо… Договорились.
        - Вот и ладненько, - довольная начальница, не ожидая подвоха, снова ушла по своим делам.
        Через сорок минут. Подобно весеннему грому в танцевальном зале зазвучала, старая, буквально затертая до дыр присутствующими, что сидели на банкете, музыкальная композиция… «старушки» Уитни Хьюстон с песней «I Will Always Love You» из популярнейшего и много раз просмотренного кинофильма «Телохранитель». От громкого припева несчастной, убитой любовными переживаниями темнокожей американки окончательно перегорела и полностью потухла допотопная цветомузыка. Зал погрузился в кромешную тьму.
        Спустя 4 минуты 38 секунд на следующей не менее известной ретро песне другой любимой исполнительницы праздничного застолья Кайли Миноуг «Can't Get You Out Of My Head» вздрогнул, а затем в полную силу засветился первый светодиодный LED стробоскоп. Одновременно в зал начали заглядывать любопытные. Песня зазывала и звучала настолько чисто, что могло показаться, будто популярная поп-дива, бросив все дела в своей далекой Австралии, примчалась на юбилей дома культуры и даёт выступление прямо на сцене танцевального зала. Наверное, многие так и подумали, потому, что после окончания её песни зал был заполнен уже наполовину.
        Ну, а когда через 8 минут 35 секунд вместе с работой музыкального проектора «вживую» зазвучали дуэтом Уитни Хьюстон с Энрике Иглесисам, в известной всем композиции «Could I Have This Kiss Forever», в помещении уже было не протолкнуться от желающих попасть в иной мир - в мир, где звучала музыка и «сияли звезды».
        Завершить разгоночный блок перед началом танцевальной программы, Максим решил песней «In tango» итальянской исполнительницы Ингрид Альберини.
        - Мелодия песни бодренько настроит всех на позитив, - убедительно произнес про себя ди-джей. - Там есть красивые проигрыши аккордеона, которые напоминают звуки гармони. (Такого милого, для всех подвыпивших гостей, юбилейного вечера). Заодно даст возможность народу окончательно отойти от фуршета и настроиться на танцевальную программу.
        В динамиках зазвучало начало композиции. Победительница регионального конкурса «Голос Сан-Ремо» 1994 года споро подкрасила губы, сладко улыбнулась и под звуки аккордеона затянула первые слова своего хита… А затем страстно (По крайней мере в клипе) бросилась танцевать.
        Народ радостно зашумел и захлопал в ладоши.
        - Надо же, угадал! - подумал Макс.
        Однако радость гостей была по другому поводу… На сцену, с деловым видом поднялся рыжий музыкант в пестрой рубашке, жёлтых штиблетах и с аккордеоном на плече. Он по-хозяйски поставил стул прямо посередине сцены. Сел. Артист улыбнулся залу широкой, задорной улыбкой. Довольный склонился к инструменту, пальцы его были напряжены, лицо сосредоточенно. Весь вид исполнителя показывал, что сейчас он даст «жару» и инструмент запоет человеческим голосом… (Как говорят, у нас в простонародье - пусть плачет «Тальянка» пока беспечно танцует итальянка).
        Мастер не спеша развел меха - сдвинул. Его гибкие пальцы стремительно прошлись от самого низа до самого верха, а затем быстро заскользили по белому глянцу ладов, по голубоватым перламутровым пуговкам басов. Творец профессионально начал подбирать аккорды под звучащую песню.
        - Не понял? - ди-джей подошел к краю сцены, где стояла Алёна. - Что сие событие значит? - Он задорно махнул головой в сторону гармониста. - Усиление программы? Вместо подтанцовки - будет подигровка? У меня, нет такого в программе!
        - А, не волнуйся, - Алена беспечно махнула рукой. - На всякий случай! Вдруг гости попросят танцы под живой звук. Должен же он настроить инструмент. - Начальница произнесла непонятную фразу и отошла в сторону.
        - Ну, ладно, как скажете! - звукооператор недоумевая, пожал плечами. - Живой, так живой!
        В этот вечер итальянская певица была в ударе. Звуки её голоса доходили «до самых до окраин» чердачного помещения, разгоняя задремавших голубей. А парень с гармонью спокойно, не торопясь пытался подыграть на фоне её громыхающей фонограммы.
        Гармонист после второго куплета наконец-то убрал взгляд от клавиш. Поднял голову, выпрямился, разудало встряхнул рыжим чубом на крупной голове, посмотрел в народ. И разобравшись во всём, так рванул меха, будто хотел надвое разорвать гармошку.
        Громкость сабвуфера снизилась на шестьдесят процентов. Голос Ин-Грид стал звучать чуть тише и четче. И только гармонь звонко и напевно пела со сцены, рассыпая над залом тонкие, прозрачные переборы, трепетом волнуя сердца танцоров…
        - Супер! - с восхищением, отметил про себя пришелец и понизил ещё на двадцать процентов звучание колонок.
        3
        В притихшем на минуту зале раздалось тиканье часов. После чего звуки плавно перетекли в отрывок музыкальной композиции «Время вперед». Возникло ощущение, что мелодия едва пробивается из-за шума басов и уханья барабана. Она, как ручеек, теснимый скалами, стремиться к свету, на простор. Постепенно расширяется и нарастает, превращаясь в полноводную реку.
        В зале вспыхивает белоснежный вихрь из множества маленьких зайчиков-снежинок. Он расширяется и кружится позёмкой.
        - О-о-о, - отреагировала на небывалый эффект публика.
        - Добрый вечер, дорогие друзья! - Максим на фоне известной мелодии начал свою самую необычную танцевальную программу. Метелица света падала только на него, остальная часть зала погрузилась во тьму.
        - У-у-у! Да, да, да! - раздались в ответ дружные крики и громкие хлопки одобрения со стороны присутствующих. (Особенно от тех кто был уже на «веселе»).
        - Сегодня, всю программу с вами, на одной волне, я - ди-джей Макс. Я поздравляю Дом Культуры с юбилеем! Его руководство, приглашенных гостей, всех участников танцевальной программы. Специально для вас, весь вечер, звучат популярные мелодии объединенные общим названием…. - «Назад в семидесятые»!
        Над присутствующими неярко и загадочно переливаются разноцветные полосы: синяя, зеленая, розовая… Казалось, всполохи северного сияния раскрасили яркими огнями небо.
        - Ура-а! Молодец, паря! Давай! Назад - так назад! - подогретая спиртными напитками публика продолжала выражать свои радостные эмоции, не придавая значения фразе которую только, что произнес ведущий. В зале присутствовало много людей: больше молодежь - юные, разгоряченные лица, даже у людей в возрасте щеки порозовели от разнообразных движений. Все жаждали впечатлений.
        - Вместе со мной к праздничным поздравлениям присоединяются наши приглашенные гости:
        - Это-о, Лев Лещенкооо! - (Копируя интонацию Николая Фоменко) задорно, с хрипотцой представил первого гостя Макс. После чего включил отрывок приветствия данный певцом для одного из радиоконцертов в будущем.
        - С праздником, дорогие друзья! - в динамиках зазвучало поздравление известного исполнителя. - Я рад, что мы вместе! Сегодня, я буду петь только для вас!
        Многие присутствующие в зале начали непонимающе переглядываться, оборачиваться в поисках известного исполнителя. Предполагая, что он находиться, где-то рядом. Настолько чисто, реально звучал из колонок голос певца.
        - Звезда нашей эстрады, Алла Пугачева… - ведущий продолжил представлять зашедших на огонёк гостей шоу-программы, параллельно не забывая включать записи их поздравлений. - Примадонна, с присущей ей шармом, присоединилась к присутствующим в зале. - Добрый вечер. Я поздравляю вас с праздником! Счастья вам, удачи…
        - У-у-у! Да-а! - толпа начала аплодировать идеи ведущего поставить записанные пожелания известных исполнителей. Хотя многие изрядно выпившие всё ещё продолжали поиск знаменитостей в полу-темном зале.
        - Андриано Челентано!!! - звонко, с ударением на букву «о» в фамилии, не успокаивался ди-джей. Парнишка стал выкладывать из рукава крупные, козырные карты. - Бона сэра, друзь-я. Мио привет из Италия. Иль ностро аморэ э ла коза пью импортантэ нэлла миа вита![1 - Наша любовь - это самое главное в моей жизни.(пер. с итал.)] - певец коверкая русский язык, со вставками итальянских слов, присоединился к поздравлениям. - Я вас отчень, отчень любь-лю и пой-ю для вас сво-и пес-ни…
        ……
        Высокие гости ДК переглянулись между собой. - Это же надо было кому-то!!! провести огромную, титаническую работу: Объехать почти всех известных исполнителей (Включая нескольких иностранных), рассказать им про юбилей неизвестного дома культуры, убедить их выразить свои поздравления (Да ещё на русском языке) и записать всё на магнитофонную ленту. Наложить произнесенную речь на музыку с их же шлягерами! - Даа! Это, впечатляло!
        - Ну, что друзья! - ди-джей продолжал держать ритм вечера в своих руках. - Начинаем! Первый гость нашей программы - группа «Поющие гитары», с нашумевшей в свое время композицией - Он медленно протянул начала фразы… - Си-и-ний….
        - И-иней… - заведенная на нужный градус волна присутствующих, как на стадионе, аплодируя, договорила конец фразы. Поднялся сильный шум.
        - Да-а, - поддержал настроение публики Максим. Он плавно начал крутить ручку, выводить фонограмму на максимум звучания.
        - Желающие, могут не только ритмично двигаться, но и подпевать любимую всеми мелодию…
        Музыка водопадом гремела в зале. За приоткрытой дверью «пеной» бурлили руки, плечи, локти, спины, затылки, раскрасневшиеся лица, тянуло запахом духов и пудры.
        Синий-синий и-и-иней лёг на провода.
        В небе тёмно-си-и-нем - синяя звезда, у-у,
        Популярная мелодия начала растекаться теплыми волнами, эхом отражаться от стен, очарованно заполнять пространство танцевального зала, откликалась в людских сердцах приятной истомой. Счастье носилось в воздухе.
        Для увеличения зрительного эффекта от исполнения любимой песни стробоскопы залили всё помещение в сиренево-серый цвет.
        4
        - Ничего не скажешь - молодцы! - Максим давно, с удивлением наблюдал за танцами гостей юбилейного вечера. Скучающих и праздно отдыхающих в зале не было.
        Двигались все по-разному - кто как… В основном размахивали руками, чуть приседали, более-менее ритмично дергались на месте, пульсировали, будто их подключили к розетке с током высокого напряжения.
        Но, одно можно было сказать точно - все добросовестно пытались вспомнить и танцевать в стиле немудрёных «па» семидесятых. Больше всех внимание ди-джея привлекала рослая, рыжая красавица, с высокой грудью лет двадцати трех. Она была заводилой и мотором танцевальной программы. Девушка танцевала раскованно, пластично, явно наслаждаясь музыкой - шажок вперед, прыжок назад, голова в одну сторону, руки в другую. И так по кругу, с места на место, без остановки на отдых или перерыв. Затейница изредка бросала восторженные взгляды в сторону окружающих её парней. И о чем-то подумав, загадочно улыбалась.
        - Ой, здрасте, - две бойких девчушки незаметно подошли к столу, за которым сидел Максим. Они осторожно пристроились сбоку. Засмеялись.
        - Слушаю, - он снял наушники и повернул лицо в их сторону.
        - А вы наш новый, этот… как… его… - звукооператор? - кокетливо полюбопытствовала та, что бала повыше. Она смущенно улыбнулась и отвела карие глаза в сторону и вверх.
        - Нет, я только на сегодня, провести программу. Алена попросила заменить Витюшу, на время.
        - Да, а то мы видим, сидит кто-то не знакомый, такой хорошенький… Один-одинёшенек, скучает, - напевом произнесла, вторая. Она кокетливо поиграла ресницами.
        - А вас как зовут, таинственный незнакомец?
        - Максим.
        - Макси-и-м, какое редкое и смешное имя, - высокая многозначительно снова повела глазами в сторону. Затем подошла ближе, наклонилась и задышала Максу в ухо. - Меня, кстати, зовут Татьяна, а подругу Ирина. Максим, скажите, а когда будет белый танец? Губы у девушки призывно алели, глаза расширились, стали глубокими и манящими.
        - Композиции через две - три, обязательно поставлю.
        - Так долго, - Татьяна выпрямилась и притворно надула щеки. - Максим, вы такой, серьезный! Скажите, а вы танцуете медленные танцы?
        - Девчата, вообще-то я на работе. И вряд ли освобожусь до утра. - Макс постарался ответить шутливо, чтобы не обидеть девчат.
        - Да, как жалко! - поддержала подругу Ирина. Она досадливо поморщилась. - А вот Витюша - он всегда находил время. Парень был на все руки, и работать успевал и танцевать.
        - Так, чего притащились? - к столу ди-джея торопливо подошла Алёна. Грудь её порывисто поднималась, щеки покраснели. Видно было, что девушка запыхалась, спеша подняться на сцену. Она строго посмотрела на обеих подруг.
        - Я вам сколько раз говорила - нечего отвлекать звукооператора во время работы! Что вы к нему липните как репейник?
        - Ой, да ну и не надо, подумаешь какая птица! - обиделась Татьяна. Она недовольно сморщилась и покосилась в сторону обидчицы.
        Ехидные глаза Ирины, прищурились, как у кошки. Она наигранно фыркнула, скривив уголок обильно накрашенных губ, обиженно повела тонкими бровями и отошла в сторону. - Прям больно надобно. Ишь, обидели прынца, её. Мамочка прибежала. Руками замахала. Ногами задёргала. Следи, чтобы мы его не поцарапали!
        - Сама знаю, что делать! - Алена выпалила в сердцах, а затем внезапно покраснела.
        Девушки не довольные развитием событий, красноречиво повернулись и спустились со сцены.
        - Максим, - расстроенная начальница подала Максу листок с надписью. - У нас сегодня в гостях второй секретарь горкома комсомола. Зовут её Алеся Сергеевна. Так совпало, что сегодня у неё день рождения. Пожалуйста, поздравь её от имени Дома Культуры и включи какую-нибудь красивую песню.
        - Хорошо, поставим, - о чем-то задумавшись, ответил новый работник.
        - Да, и прошу тебя, не разговаривай со всякими клушами. А то сейчас начнут ходить табунами, выпрашивать медленные танцы.
        5
        Зал дрожал и пульсировал под давлением звуковых волн. Окна звенели от истошного музыкального электроизвержения. Пол ходил ходуном. Стены гулко вибрировали. Качественный звук музыкальных композиций в купе с оригинальным цветовым оформлением вызывали воодушевление танцоров и держали всех в напряжении. Количество адреналина в крови присутствующих зашкаливало. Никто не хотел отлучаться из зала. Температура в помещении поднималась. Становилась жарко. Ребята начали снимать пиджаки и засучивать рукава рубашек. Девушки стали расстегивать верхние пуговицы, махать руками как веером себе на грудь. Особо горячие танцоры давно уже расположились возле открытых окон и дверей.
        Максим сидя за столом, почувствовал, что начал потеть. В горле пересохло. Аппаратура недовольно гудела, мигающие кубики индикаторов давно не выходили из красной зоны.
        - Пора понижать градус, - решил ди-джей. - Небольшой перерыв, а затем две - три медленные композиции снизят число присутствующих в зале. А может и дадут возможность проветрить помещение полностью.
        - Проведу небольшой танцевальный конкурс, - авторитетно рассуждал дока - ведущий. - Народ у нас стеснительный - в конкурсах участвовать не любит. Так, что все выйдут подышать свежим воздухом.
        - Дорогие, друзья! - Максим воодушевленно начал реализовывать свой гениальный план. - В суматохе программы, я забыл, «как выглядят» ваши голоса!
        - Да-а! Е-е-е! А-а-а! - раздались многочисленный смех и выкрики напоминания из зала.
        - По раздающемся могучим голосам, я понял, что вы лучшие! Так поаплодируем же лучшим!
        - Точно-о! - в зале раздался громкий звук аплодисментов.
        - А, это значит, что нам пора провести небольшой конкурс. И выбрать из лучших - самых лучших!
        - У-у-у, - недовольно понеслось из зала, - народ НЕ ЖЕЛАЛ конкурсов, все хотели продолжить танцевать. Кто-то даже недовольно засвистел. (А вполне возможно и хотел выкрикнуть обидное для звукоря выражение - сапожник!). Однако большая, часть присутствующих, правильно поняла намек звукооператора и валом стала выплескиваться в коридор. Ведущий программы добился своего. Зал начал быстро пустеть.
        Хитрец продолжил. - Сейчас, когда все отдыхают, мы под незатейливую цыганскую мелодию выберем самого умелого танцора. Победителя определят ваши аплодисменты. - Он микшируя убрал фон последней мелодии и стал выводить задорную «Ай да ну да най»
        Молодая цыганка начала распевку. Её оживленно и неприкаянно, озорно и зовуще поддержал набор голосов гитар, скрипок, бубнов.
        А ну, Да-ну Да-ну Да-на…
        Ой, Да-ну Да-ну Да-на,
        «Спящий» в углу рыжий гармонист, оторвал сонную голову от баяна, лихо вскинул руки, встрепенулся орлом и пошел наяривать вслед за фонограммой…
        Ай, Да-ну Да-ну данай.
        Тра Да-ну Да-ну - Данай…
        - Попрошу всех желающих выходить в центр! - ничего не подозревающий ди-джей старался завлечь оставшихся в зале.
        - Смелее, не стесняемся. Лучшим танцорам, в качестве поощрения, достанутся наши улыбки и восторженные аплодисменты!
        Лучше бы он этого не говорил!
        В центр зала вышли несколько человек. Они пританцовывая, начали плавно разводить руками, закладывать их за голову, опускать на пояс. Выбрасывать ногу с носка на пятку. Нагибаться в ритме танца, приседать. А затем под припев стали выделывать такие «па» и «кренделя», что даже ведущий не усидел на месте. Он встал из-за стола и подошел к краю сцены, чтобы лучше, сверху, рассмотреть происходящее.
        Вслед за парнями в центр бойко выскочили танцорки. Их призывные движения плечами, наклоны, изгибы корпусом то вправо, то влево, сопровождалось быстрой дробью каблучков, и взлетами рук и гордым взглядом, и озорными улыбками. Короткие юбки, кружились и вздымались от танца, оголяли стройные ножки выше колен. Какие-то мгновения были видны белые кружева нижних одежд. Затейницы чуть наклонялись вперед, запоздало прижимали юбки руками. А затем снова отдавались ритму танцу.
        Дробью стучали каблуки. Звонко хлопали ладоши. Несколько «молодцов» уже выдавали «петушка».
        Музыка то замирала, то взрывалась. То замирала, то взрывалась и энергия пляски в разгоряченных сердцах танцоров.
        - Во, дают, черти!!! - восхищенно произнес пришелец. - Чувствуется, в этом ДК - сильный руководитель по народным танцам. Возможно даже какой-нибудь заслуженный цыган (Артист) России. Это, же сколько сил надо приложить, чтобы такому научить! Чтобы так плясать!!!
        Одна из танцующих повела плечами, сдернула с головы неизвестно откуда взявшийся платок, махнула перед собой.
        Не спи, не спи, гармонист!
        Заморозишь, застудишь!
        Голос у нее был высокий, звенящий, приятный для слуха.
        - Эх, эх, эх, эх! - неслось со всех сторон. Отовсюду слышались бойкие слова поддержки, прихлопы, притопы, восторженные крики.
        Зал оживился. Гости внезапно начали возвращаться назад, чтобы лицезреть небывалое народное шоу. Не успевшая остыть река, пританцовывая и прихлопывая, хлынула в обратную сторону…
        - Дорогие друзья! Подошло время для наших поздравлений. Сегодня день рождения у двух замечательных людей. Узнав об этом, мы заранее подготовили для каждого из них музыкальный сюрприз.
        В расположенных на сцене мониторах зазвучала барабанная дробь.
        - Подготовить праздничный подарок первому имениннику Пахомовой Лидии Сергеевне, со слезами на глазах, умолял известный актер, певец, композитор из далекой Италии. Его имя начинается на «Андреа», а фамилия заканчивается на «нтано».
        - О-о-о! Да-а, - гул удобрения прошел по танцевальному залу. Присутствующие зааплодировали.
        На рассеянно-улыбчивых лицах, появилось выражение радости. Многие сразу догадались, что речь идет об Андреано Челентано.
        - Кстати, он попросил не называть его имени полностью. Скромный романтик будет рад, если любимая, для которой он споёт, узнает его по голосу. Почему, любимая спросите вы, да потому, что он решился тайно признаться в любви нашей имениннице. Более того в порывах страсти он решил петь по-итальянски, а признаваться в любви по-русски!
        Почетные гости с удивлением уставились на простую бухгалтершу (скромную труженицу от сохи). Высокая, с балетной осанкой именинница залилась алой краской. Она даже почувствовала, как по телу побежали холодные мурашки.
        Её муж танцевал вяло, в основном стоял на одном месте и переступал с одной ноги на другую. Услышав поздравление, он с силой сжал кулаки, закашлял, покраснел, недовольно начал осматривать окружающих, выискивать виновных творящих безобразие.
        - Даа, друзья! - как ни в чем не бывало продолжил балагурить ди-джей.
        - Вот они, настоящие чувства! Вот она нежная страсть горячего итальянского парня к простой русской женщине! А пока Лидия Сергеевна пытается угадать, как зовут её влюбленного, все остальные просто танцуют под хорошую музыку.
        Раздались первые аккорды известной песни 80 годов Челентано «Ja tebia liubliu». Зазвучал проникновенный голос итальянского мачо, в котором в правильных пропорциях были смешаны романтика и эротика…
        Ми стащугандо иль визо
        Гуардандо те кисса ке соньерай…
        Молчаливое недопонимание охватило присутствующих. Они не ожидали услышать новую песню, да ещё в таком хорошем качестве звучания. А буквально через минуту строптивый, жгучий самец из Милана, как и обещал, начал петь, для своей ненаглядной, СПЕЦИАЛЬНО на русском языке!
        - Я-я-я тебья люблю-ю,
        Я жить без тебья-я не могу-у-у,
        Весь зал недоумевая, перевёл взгляд на именинницу. Раскрасневшаяся от впечатлений она была чертовски хороша. Её точёную фигуру обтягивало темное платье, под материей жил и переливался каждый мускул. Светлые волосы лежали крупными волнами, свободно колыхавшимися от плавных движений.
        В поддержку виновницы торжества стали слышны прерывистые вздохи особо чувствительных особ, одобрительные приглушенные восклицания кавалеров. Столбняк овладел чувствами почетных гостей. В глазах несчастной особы стояли огромные, с голубиное яйцо, слезы. Окружающие коллеги подходили к только, что родившейся. Дружески пожимали руку. Старались успокоить.
        Высокий, импозантный, атлетического сложения мужчина, с лицом кинозвезды, потянулся к ней с поздравительным поцелуем, а заодно уж и обнялся. Он даже отечески погладил по спине рукой, случайно уронил её ниже талии. Прислонился. Было впечатление, что он постучал другой рукой по лопаткам, как делают при кашле. Лидия Сергеевна, чувственно прижалась к отзывчивому кавалеру и впрямь закашлялась и долго не выпускала любезника из нежных объятий. Она долгим, неотрывным жгучим взглядом посмотрела на него: «Все-таки приятно, когда в тебя влюблены иностранцы, да и свои тоже».
        Один из приглашенных, маленький лысый человек в коричневом костюме и старомодных лакированных туфлях, перестал неистово прыгать на прямых ногах, тряся выпирающим из под пиджака животом. Мужчина обернулся к коллегам, подозрительно сощурился и на полном серьезе задал важный производственный вопрос…
        - Товарищи, а, кто же будет сдавать квартальные отчеты, если ваш бухгалтер теперь будет жить в Италии?
        - Поздравить нашего второго именинника Алесю Сергеевну Докучаеву пожелала группа музыкантов проводящих свой творческий отпуск в белорусской глубинке. Ребята находясь вдали от родного дома, в глуши, там, где не ступала нога цивилизованного человека, прямо сейчас создают прекрасную, чудесную песню, которую впоследствии нарекут именем новорожденной и подарят её на день рождения.
        Макс включил звуки летнего леса. В динамиках раздался шум листьев, стрекот кузнечиков, щебетание птиц. Ди-джей начал красочно описывать окружающую музыкантов картину. - Представим непролазную чащу, колючий кустарник, красавицы березки поникли ветвями в небольшое болотце. Ощутим сладкий запах свежескошенной травы, далекого дымка деревни, земляники, раздавленной под собственной тяжестью. Прислушаемся к тому, как рождается подарок…
        Где-то, далеко вдали зазвучала гитара. Звуки леса усилились, закуковала кукушка, заиграла флейта…
        Живёт в белорусском полесье-е-е…
        Кудесница леса Але-е-е-ся…
        Начали исполнение своего будущего шлягера «Алеся» Анатолий Ярмоленко и группа Сябры…
        Считает года по кукушке,
        встречает меня на опушке-е…
        Впечатлительная именинница от нахлынувших чувств прижала руки к груди. Душевные слова песни привели её в состояние полузабытья, нежного, трепетного ожидания чего-то необычного, волшебного. Мелодия вызвала в душе щемящую и сладкую боль. Глаза виновницы торжества вмиг стали мокрыми. Она была растроганна и безумно благодарна исполнителям песни. Это был самый лучший подарок, полученный ею на день рождения - ведь специально для нее написали и спели такую замечательную, красивую песню.
        Алеся, Алеся, Алеся - так птицы кричат…
        Так птицы кричат… в поднебесье…
        Кавалеры, оценив красоту мелодии, стали приглашать дам на медленный танец. Растроганные девушки глубоко вздыхали… (Как можно отказать под такую!!! музыку.). Буквально через несколько мгновений создавшиеся пары, склонившись, друг к другу, плыли в волнах музыки.
        Останься со мною Алеся-я-я…
        Как сказка, как чудо, как песня…
        В конце музыкальной композиции уже многие подпевали слова (уткнувшись влажной щекой в плечо партнера) вмиг полюбившегося мотива.
        6
        В многолюдном помещении звучала неизвестная медленная композиция. Посередине зала кружились несколько десятков пар. Довольные лица мелькали в водовороте танца.
        Виктор мстительно прищурил глаза и плотно сжал губы. Его душу жгла обида от неудавшегося поступка. Шея радиста, малиново покраснев, вздувалась от прерывистого тяжкого дыхания. Пунцовые щеки пылали как стоп-сигналы. Он (Стройный, высокий, волевое лицо с решительным подбородком и трогательной ямочкой посередине…) молча стоял, прислонившись к стене. Она (Маленькая, хрупкая, воздушная, на высоких, едва касающихся земли, точеных каблучках…) совсем не обращала на него внимания.
        Сегодня приняв н-ную долю спиртного, он набрался храбрости и попытался завязать отношения с этой белобрысой недотрогой из профкома. Он всё рассчитал. Алене просто некуда было деваться. Всё было на его стороне: Ответственное мероприятие, высокие гости, незаменимый красавчик за светомузыкальным пультом…
        Однако произошло непредвиденное. - Первый парень на деревне смачно скрипнул зубами от обиды. Ему!!! отказали. - И главное он всего-то попытался легонько прижать недотрогу! Так она устроила такой скандал, как будто он покусился на большое…
        Витюша нашел глазами светившуюся от счастья Алёну. Девушка стояла недалеко от сцены с листами сценария и четко следила за происходящим в зале. Сероглазая куколка в своем голубом платье, красиво облегавшем фигуру, была чертовски хороша. Тоненькие, как паутинка, черные чулки, плотно обтягивали её стройные ножки. Золотистые волосы светящимся ореолом окружали продолговатое нежное лицо девушки. Они словно магнитом привлекали его и манили. Радист внезапно почувствовал, как что-то горячее прилило к сердцу, и кровь разом хлынула в голову.
        «Нет, ну, немного выпил - для смелости! Обнял и грубо прижал к себе? Чуть-чуть залез рукой дальше позволенного! И, что? - Это же не повод закатывать истерику? Да кем она себя возомнила?».
        Толпа колыхалась, двигалась, дышала. В зале было тесно и душно.
        Виктор горестно вздохнул. Лицо его лоснилось от пота, нежно-голубая рубашка покрылась темными пятнами. Он окинул взглядом переполненный зал. Увиденное против воли входило в мозг и мутило, лихорадило, сводило с ума. Возникало ощущение, что аппаратура, узнав об оскорблении, нанесенном радисту, просто насмехалась над ним: Колонки сходили с ума от музыки. Чистота выдаваемого звука поражала. Световые приборы работали ярко и насыщенно, создавая иллюзию чего-то фантастического, нереального. Лучи света отражались от белого потолка, переливами играли на кремовых стенах, искрились в хрустале люстр, рисовали и сплетались в радужные картины прямо на танцующих гостях.
        Было удивительно, но знакомые девчата совсем не замечали Виктора, будто его и не было в зале. Если раньше каждая из них увидев его - глазами просила или даже умоляла подойти, пригласить на танец, то теперь они довольные и хихикающие кружились в зале со своими кавалерами.
        - Сучки! - Витюша в очередной раз мысленно выругался.
        Виктор сильно обиделся на Алёну. И сразу решил отомстить. Первым делом он решительно отказался проводить праздничную программу. - Пусть теперь сама расхлебывает заваренную кашу. Он спокойно поднялся в радиорубку и стал ждать, когда сероглазая недотрога одумается и придёт к нему извиняться!
        - Время работает на нас. Будем ждать, - он успокаивал себя. - Никуда она не денется! Прибежит как миленькая. И уж там-то я наверстаю.
        Зря надеялся - не прибежала!!!
        Она тут же нашла какого-то хипанна, который не только сумел живо разобраться во всем, что он полгода паял (ваял, творил), но и уверенно стал готовиться к мероприятию. Чувак на удивление быстро нашел в перепутанных коробках с катушками нужные песни, споро освоился с подключением аппаратуры и работой цветомузыкальной установки. Казалось, он вообще не испытывает проблем, работая на собранном им полгода назад уникальном устройстве.
        - Хорошо, голубки, - обиженный зло улыбнулся. До боли прикусил побелевшую губу.
        - Посмотрим, что вы запоете, через десять минут? - он поднялся к себе в радиорубку и отключил цветомузыку.
        Вернувшись в зал, Витюша с удивлением обнаружил, что неизвестный ухажер, не моргнув глазом, заменил его установку на свои светомузыкальные приборы.
        - Вот, гад!!! - смачно выругался бывший радист. И брызгая слюной от недовольства, решительно вернулся к себе в комнату, где отключил вход на колонки со сцены.
        Громкий гул музыки, раздающийся из танцевального зала, не прекращался.
        - Так, они, что ещё и колонки свои притащили??? - Виктор недоумевал. - Черти! И когда только успели?
        И вот теперь, раздавленный обидой Ромео, стоял у стены наэлектризованный так, что с него едва ли не сыпались искры. Щеки и уши горели огнём. Жажда мести будоражила фантазию, заставляла его напряженно думать. Он соображал, что делать дальше и боковым зрением видел незнакомое оборудование по обе стороны от себя. Пузатые, обшитые черным шершавым бархатом мониторы назойливо стучали, долбили, лезли в глаза. В какую-то минуту показалось, что они начали расти, вытягиваться вверх, раздаваться вширь, становясь похожими на прямоугольные высотные небоскрёбы, стоящие в начале Ленинского проспекта.
        - Черта вам рыжева, а не мероприятие! Гори оно всё огнём! - Виктор наконец-то принял решение. Он вышел из зала в коридор, спустился по лестнице к щитку с электропитанием. Открыл дверцу и стал искать тумблеры выключающие электричество в зале.
        Внезапно сзади по плечу радиста тихонько постучали.
        - Простите, уважаемый, - оказывается к нему подошли двое ребят с красными повязками на рукавах. - Вы, что-то потеряли?
        - Я? Ничего. Просто, проверка.
        - Товарищ сержант, - один из них крикнул стоящему в конце коридора милиционеру. - Подойдите к нам, пожалуйста.
        7
        - Дорогие гости! - речь ди-джея звучала задорно на фоне легкой музыки.
        - Вот и подошла к концу наша танцевальная ретро программа. Программа, под песни которой мы совершили увлекательное путешествие в далёкие 70 годы, прошлого столетия.
        - У-у-у, - раздалось громкоголосое недовольство в зале. Люди не желали слушать ди-джея и громко его перебивали. - Еще хотим! Давай продолжай! Еще рано! Танцы хотим! - Послышались отчетливые выкрики из разгоряченного музыкой зала. Однако многие, услышав слова ведущего, потихоньку стали выходить в холл.
        Максим выполняя четкое указание Алены о прекращении программы в назначенное время, продолжил.
        - Администрация ДК и я ведущий дискотеки Макс Гараев ещё раз поздравляем всех с юбилеем. И говорим на прощание: Не надо печалиться о прошлом. То, что было уже не вернуть. Нужно надеяться на лучшее! Ведь всё ещё впереди… - ВСЯ ЖИЗНЬ ВПЕРЕДИ!!!
        Он произнес завершающие слова и решил в конце танцевального вечера поставить, что-нибудь бодрое, старенькое, чтобы люди смогли спокойно под музыку выйти из зала.
        В коридоре, отзывчивые люди из добровольной дружины, включили верхний свет. Раздались возмущенные голоса.
        Из всего прощального, что пришло в голову Максу, была песня группы Самоцветы «Не надо печалиться вся жизнь впереди».
        - Самое то! - подумал ведущий и уверенно вывел обработанную песню группой «Новые Самоцветы» с Инной Маликовой на мониторы…
        Колышется дождь густой пеленой…
        Стучатся дождинки в окошко твое…
        Ностальгически зазвучали слова заключительной композиции.
        Люди внезапно остановились, начали улыбаться и в такт музыки покачивать головами. Они перестали выходить из зала. Все повернулись к сцене, и под удивленные, широко раскрытые глаза ди-джея, стали громко хлопать в ладоши как на митинге и подпевать…
        Не надо печалиться, вся жизнь впереди…
        …Надейся и жди…
        - Я не понял, почему остановились? - ошарашено произнес про себя звукооператор. (Откуда Максиму было знать, что это была одна из самых любимых застольных песен того времени. А нормальному русскому человеку после употребления спиртного, обязательно хочется спеть свою любимую песню. Причем петь свои любимые песни он может хоть до утра или до тех пор пока звучит любимая музыка!).
        - Ладно, поменяем звучание. - И он смикшировав, заменил мелодию со словами на минусовку той же композиции.
        Народ в зале был в прекрасном расположении духа и продолжал петь во весь голос. Гости юбилейного вечера даже не заметили, что музыка давно идет фоном, без слов исполнителей! - А может быть так и надо? А вдруг это новый конкурс? - Единодушно считали оставшиеся в помещении. (А почему нет? Например, допой популярную песню!).
        Сегодня любовь прошла стороной…
        А завтра, а завтра ты встретишься с ней…
        Единым хором разносилась в помещении.
        К пению организованно присоединились те, кто был в холле. Подпевать стали даже дружинники находившиеся на дежурстве. Вышедшие ранее, подумали, что праздник продолжается (Разве можно завершать торжество ТАКОЙ!!! замечательной песней) и стали организованно возвращаться в зал.
        - Блин! - радист уже просто кипел пузырями. - Да, вы, сегодня разойдетесь уже или нет? - Он лихорадочно соображал, что делать дальше. - Хорошо, контрольный - поверх мишени! - Макс ехидно съязвил и вообще убрал музыку… Однако слова песни продолжали звучать в зале.
        Вся жизнь впереди…
        Надейся и жди…
        Люди поющие во весь голос, наконец-то поняли, что программа закончилась и стали недовольно, но с ПЕСНЕЙ, покидать танцевальный зал.
        В наступившей тишине опустевшего зала у Макса немного кружилась голова. В теле была невесомость, как будто ощущение легкого небытия.
        К нему подошла Алена. В её прекрасных глазах светилась благодарность и признательность. Звонкий голос обольстительницы, прозвучал певуче.
        - Максим, всё было просто замечательно. Ты просто, лучший! - она внезапно вытянула руку и начала плавно водить ею в воздухе, словно дирижируя своим выступлением. - Твоя программа это - что-то невообразимое! Она всем понравилась.
        Ди-джея как будто легонько подтолкнули. Он непроизвольно взял Алёну за руку и заглянул в её блестящие глаза. Наклонился поближе. Ласково сжал в своей руке мягкую и теплую ладошку.
        От светлых волос чародейки, от ее платья исходила какая-то ужасно знакомая смесь ароматов, таких уютных, притягательных, с детства знакомых. Серые глаза девушки в полутьме стали большими и казалось, отливали зелёным, колдовским огнем, как у дикой кошки. Они были у неё красивые… Они были у неё безумно красивые… Но смотреть в них было почему-то страшно.
        Обреченный на погибель нежно, как бы невзначай коснулся её пальцев, уловил их трепет и отпустил, чтобы тут же притронуться снова.
        - Значит, так! - затейница вмиг стала серьёзной. Она резко отдернула руку. Испуганно прищурила глаза.
        - Сейчас мы провожаем гостей. А потом… Через полчаса, собираемся внизу в столовой на подведение итогов. Давай, быстро убирай всё - и подходи…
        - Хорошо, - Максим не сводил глаз с её чуть зарумянившегося лица. - Я мигом! Тут, дел-то, на несколько минут!
        8
        За отведенное время ответственный работник бойко перетаскал всю аппаратуру обратно на склад. Аккуратно всё расставил по местам. Быстро переоделся. Вышел из комнаты и закрыл её на ключ. Затворяя дверь, прислушался - в коридоре стояла тишина.
        - Как у Алены всё замечательно организовано! - довольным тоном произнес Макс. В душе ди-джея разливалось теплом чувство хорошо выполненной работы. - Наверное, все уже давно собрались. Один я копаюсь, как всегда. Но ничего - сейчас нагоним. - И он быстрым шагом пошел в сторону широкой мраморной лестницы. Насвистывая веселый мотивчик, спустился на первый этаж.
        Удивительное дело, в коридорах ДК было тихо и безлюдно. В полном одиночестве Макс дошел до вахты охранника. Дедушка сторож (Божий одуванчик) оторвал взгляд от газеты, неторопливо поднял голову и, строго посмотрел на подошедшего поверх очков. Затем вполголоса произнес. - Так, ты кто? Что надо? - Охранник нахмурился и критически перевел взгляд с опоздавшего на часы. Минутная стрелка, как будто испугавшись его взгляда, вздрогнула и перескочила с одного деления на другое.
        - Я новый кладовщик, - произнес с придыханием, торопящийся на встречу Макс. - Вот, немного задержался, расставлял аппаратуру на складе.
        - И, что? - спокойный как удав вахтер уставился на паренька.
        - Меня попросили спуститься в столовую. Там подведение итогов юбилея.
        Наконец-то на лице затворника отразились какие-то чувства. Морщины на его лбу немного приподнялись от удивления. Он по-доброму улыбнулся: - Подожди, так нет у нас никакой столовой.
        - Как, нет?
        - Вот, так.
        - А председатель профкома сказала, чтобы пришел туда минут через тридцать.
        - Так, у нас и профкома - нет!
        - Как же нет? Как, нет?
        - Вот так, нет.
        - Ничего не понимаю!? - мир калейдоскопом закружился перед глазами Максима. У него было такое ощущение, словно его окатили ушатом холодной воды.
        - Эх, парень! Сразу видно - первый день на работе! Разыграли тебя! Это у нас заведено - шутить над новичками. Я ещё удивляюсь, как тебя не послали искать вход в луна-парк или на почту России.
        - Разыграли? - В душу Макса стало неспешно закрадываться предчувствие чего-то нехорошего. - Ничего себе розыгрыш!!!
        - Э-э-э, милай! - дедушка демонстративно свернул газету и положил её на столешницу. Потер душку очков. - У нас в ДК и не такое могут! И главное, вот ведь итить твою на лево, озорники. Не повторяются. Каждый раз что-нибудь новое да отчебучат.
        - Ладно, - старик поправил очки, нагнулся, открыл дверцу ящика с ключами. - Ключи сдавать, будешь?
        - Нет, ну это явно не розыгрыш? - Макс бубнил, уже ничего не понимая. В его голове мелькали оправдания. - Может быть, есть ещё один вход в помещение? Ну, типа как в доме на два входа. Может быть, это другое крыло и тут ничего не знают про юбилей? А в кладовке есть переход на другую сторону ДК?
        - Пока сдавать не буду, - ответил он твердо ключнику. - Мне ещё вещи собрать надо. - Макс развернулся и быстро пошел обратно, в сторону склада. В голове ди-джея возникло возможное решение создавшейся проблемы.
        Зайдя вовнутрь, Максим включил свет и подошел к стене. Двери в танцевальный зал, откуда он только, что таскал аппаратуру - не было!!! Не веря своим глазам, Максим подошел к стене и стал шарить по ней руками. - Не понял? - Он произнес удивленно. - Чертовщина какая-то. - Разыгранный, глупый птенец в отчаянии предпринял последнее действие: Он припал ухом к стене… - За стенкой была тишина!
        - Ну как же так? - его сердце щемило от обиды. Голова шла кругом. В висках стучали недовольные молотки. - Ничего себе, тут, у них ПРИКОЛЫ!!!
        ГЛАВА 2
        1
        Ни на следующий, ни через день дверь не появилась!
        Вначале Макс её караулил. Он по привычке подходил и внимательно осматривал стену, припадал к ней ухом, прислуживался. Потом, потеряв надежду, стал изредка бросать косые взгляды в сторону произошедшего события. А на третий день послал всех шутников на… и приказал себе забыть о двери навсегда.
        Максим с трудом приучил к себя к мысли, что ему всё это померещилось.
        - А если это так, - рассуждал он. - То значит, не было потрясающего вечера, ярких впечатлений и… хорошенькой Алёны (Глубокий вздох разочарования, размером не менее чем Марианская впадина). Можно было бы забыть всё, но…. такую девчонку - никогда. - Его мозг бессознательно, в который раз рисовал в воображении ту, далекую, таинственно-прекрасную Алёнку. Загадочно покачав головой и довольно причмокнув языком, Макс задумчиво произнес, обращаясь неизвестно к кому… - Если б вы знали, какая необыкновенная, изумительная девушка! Мечта, сказка!
        - Блин, ну было же что-то? - несчастный «кусал локти по пояс», проявляя крайнюю досаду по поводу упущенных, непоправимых возможностей.
        - Эх, надо было, хоть что-то взять с собой оттуда или заснять на смартфон! Ну, почему? Почему, я этого не сделал? - Корил он себя.
        - Да хорошая мысля, как всегда пришла опосля, - страдалец с сожалением, в очередной раз посмотрел на свой сотовый телефон. После чего взял журнал регистрации. Подошел к полке с очередным набором аппаратуры для описи имущества подлежащего списанию. Стал делать пометки.
        - Так, - он бубнил себе под нос, - коммутационный блок Behringer S16, усилитель звука Proel HPD1000, активная колонка JBL EON615, ещё одна.
        Максим последовательно передвигался от предмета к предмету, сверяя перечень со списком.
        - Упс, - он нагнулся к черному ящику стоявшему на полу.
        - Какая-то тяжелая бандура возле двери? - кладовщик дал описание неизвестному предмету.
        - Что это у нас? Сейчас посмотрим - ага, CD/MP3 проигрыватель Tascam CD-A550…
        - Стоп! - внутренний голос откуда-то из подсознания задал неуместный вопрос. - Возле какой ДВЕРИ? Тут, нет. Не было… И не должно быть, никакой двери!
        И вдруг, словно легкий ток пробежал по телу. Кладовщик - аудитор оторвал взгляд от тяжелого (Почти чугунного по тяжести - не меньше) проигрывателя и медленно перевел свой взор на стену. Глаза работника склада заблестели от радости. Сердце гулко застучало. Тусклые, подернутые паутиной лампочки отчетливо освещали дверной проем, в котором находилась старая, оббитая жестью, безмерно потерянная, деревянная дверь!!! Она существовала! Она была реальной. Более того - она была приоткрыта. Из щели проема проникал дневной свет.
        - Не-е-а, - внутренний истерический смех зазвучал внутри Максима, - больше я на такие шутки не поддамся. Я нормальный, адекватный человек. У меня, кстати… - Он поднял глаза и обратился к неизвестным слушателям. - Высшее музыкальное образование. Нас всяким гипнозом и магнетизмом не проймешь!
        Макс как ни в чем не бывало, отошел от двери, спокойно сел за стол. Протер глаза. - Дверь не пропадала.
        Он подогрел себе чайник. Налил воды в кружку. Заварил чай. Начал медленно тянуть горячий напиток и даже не стал смотреть в сторону проказницы. - Дверь не пропадала.
        Взял смартфон, зашел в интернет, начал просматривать новости, одним глазам не отпуская дверь. - Дверь не преподала. Более того показалась, что она стала ближе (Наверное пододвинулась пока он не смотрел на неё и даже приоткрылась, - отметил он про себя).
        - Да глюки все это!!! - произнес умалишенный и… внезапно вскочил, бегом бросился к двери.
        2
        Первым делом Максим убедился, что дверь настоящая: Ощупал её, погладил, поскреб ногтём. Даже прислонившись, понюхал носом. Немного приоткрыл - закрыл. Затем приоткрыл и тайком выглянул наружу.
        За стеной был незнакомый коридор. Яркое солнце светило в большие стеклянные окна с приспущенными желтоватыми шторами. По хорошо натертому паркетному полу была растянута длинная, красная ковровая дорожка.
        Испытатель аккуратно высунул на ту сторону ногу. Пошевелил пальцами в ботинке. Убрал ногу обратно. Вытянул руку… - Ничего не происходило.
        - Дверь как дверь, - отметил он про себя.
        - Попробуем выйти, - принял решение Максим. Он перевел дыхание и шагнул. Препятствий (Как в фильме «Звездные врата»), неприятных ощущений, покалываний не почувствовал. Двинулся вперед. Медленно протиснулся в образовавшуюся щель и вошел в незнакомый большой холл. Не торопясь осмотрелся. Коридор был пустым. Людей в нём не было. Повернулся, стал осматривать косяк и дверной проем с обратной стороны. Дверь была обычной деревянной, покрашенной в белый цвет.
        - Так, надо срочно!!! взять смартфон и пойти посмотреть, где я очутился, - искатель приключений дал себе новую внутреннюю команду.
        - Да, так и поступим! - мысли роем носились в его голове.
        - …Не каждый день в стене проходы открываются!
        - …Упустить такую возможность, во второй раз, - да не за что!
        - Максим? - звонкий голос Алёны внезапно раздался у него за спиной.
        Макс остановился на половине шага с занесенной ногой. Удивленно захлопал ресницами. Прикинул. - Как такое возможно?
        - Вот, ты где! - девушка радостно подошла к ди-джею, скороговоркой начала задавать кучу вопросов.
        - Я тебя ищу третий день. Ты куда делся? Тебя все потеряли. Почему не пришёл? Что-то случилось? Ты меня слышишь?
        - Э-э-э, - Макс обернулся. Растерянно посмотрел на Алену. Почувствовал манящий запахе духов. Девушка как всегда была хороша. На ней была чуть выше колен синяя обтягивающая юбочка, белая с воротником под горло глухая кофта, синие туфельки на невысоком каблучке. Серые глаза кудесницы влажно блестели и казались глубокими, манящими.
        Влюблённый попаданец смущённо улыбнулся красавице. (Улыбаемся и машем - пришла на ум хорошая фраза). И уставился на неё долгим, задумчивым взглядом, словно боясь, что она вдруг исчезнет, если отвести глаза в сторону или пошевелиться.
        Проказница почувствовав смущение Максима, повела темной бровью, - да так, что пришельца обдало жаром… до боли горячим и притягательным повеяло на него от Алёны.
        - И главный вопрос, ты, что, ЗДЕСЬ, делаешь? - Алёна, словно завораживая, произнесла на распев. Глаза её посветлели, блеснули озорной смешинкой.
        - Не ожидала встретить тебя в горкоме! Ты пришел на совещание? Правильно сделал, нам нужен совет специалиста.
        - Ну-у… Э-э-э, - попытался хоть что-то сообразить путешественник во времени, красноречиво развел руки. - Как бы тебе сказать-то…
        Напротив открылась дверь. Из дверного проема выглянула пожилая женщина в очках и громко произнесла… - Емелькина, вы опять опаздываете?
        - Иду, - ответила ей Алёна.
        - Значит так! - затейница потянула за рукав Макса. - Идем! - Тебе будет полезно поприсутствовать.
        - Может быть, что-то умное скажешь! - она произнесла это доверчиво, мягко улыбаясь уголками губ.
        - Да, но… ведь… я… тут… э-э-э, - Макса тянули за руку. Он нехотя шёл и оглядывался в сторону полуоткрытой, удаляющейся от него белой двери.
        3
        Длинная и узкая, в три окна, комната для совещаний комитета комсомола была полна людей. Едкий табачный дым густой пеленой тянулся в открытые настежь форточки.
        Уже десять минут Максим сидел молча за большим, полированным столом и недовольно смотрел на вытянутый во всю стену транспарант: Партия сказала: «Надо!» Комсомол ответил: «Есть!». Он задумчиво перевёл взгляд на большой бронзовый бюст Ленина стоявшего на красной тумбе, в углу кабинета и мысленно произнес… «И охота народу в рабочее время всякой ерундой маяться. Начитаются героической фантастики, фильмов про героев насмотрятся, а потом бегут исторические розыгрыши устраивать».
        Ильич скромно промолчал в ответ на его мысли. Он не стал спорить и разубеждать Максима в верности его взглядов и убеждений.
        «Господи, детский сад - штаны на лямках!» - додумалось ему. - «Лучше бы чем-нибудь полезным занялись! К примеру, клумбу вскопали во дворе или лавочки покрасили вдоль забора у ДК».
        Всё, что происходило вокруг, походило на какой-то фарс. Это оформленный кабинет под советские, застойные времена. Эти люди в одежде старого фасона со значками на груди. Их наигранные движения и пламенные речи.
        «Нет», - возмущался их поведением, заблудившийся кукушонок. - «Слова то вы выучили, играете неплохо, но… как говорил товарищ Станиславский: Ребята, я вам не верю! Выступления у вас неискренние».
        Творческая личность (Уровнем не меньше кинорежиссера Андрея Тарковского) продолжала критически оценивать окружающих. Выразительно махала головой.
        «Речи не зажигают. На комсомольцев вы не похожи. Так, что… - вам надо репетировать, долго - до второго пришествия! И уж только потом! - полное погружение в историческое событие! И… кстати, вот этого седого мужика в старых очках с большими толстыми стеклами, что клюет носом, слева от меня, вообще нужно гнать в шею. Какой с него игровик? Люди готовились, репетировали. Денег наверное потратили кучу на воссоздание исторической обстановки и работу профессионального постановщика. А он - спать собрался!»
        - Пусть все знают, как мы болезненно реагируем на критику! - произносил речь очередной выступающий. На отвороте его пиджака блестел комсомольский значок. Галстук старого фасона с огромным узлом плотно стягивал мускулистую шею. Лицо оратора было раскрасневшееся, потное. Говорил он, сидя за столом, напряженным от волнения голосом, иногда сверяясь с записями, сделанными в толстой тетради, лежавшей на столе. - Мы чуткий, высокосознательный коллектив! Мы не принимаем абстрактного искусства! Я отлично помню, как наши люди возмущались абстрактной галиматьей - картиной Пикассо «Женщина под сосной». Как можно выставлять на выставке в «Сокольниках» эту порнографию? И, это только для того, чтобы потом сказать публике: вот оно зарубежное творчество…
        «Вот и первый прокол», - радостная мысль пронеслась в голове Максима. (Он просто не понял сути критического замечания оратора).
        «Мне известно, что выставка порнографии была невозможна в советское время. (Тем более в центре Москвы) И даже за это полагалась статья». - Макс радостно потер ладони.
        «Ну-с, уважаемые ролевики, а теперь, главное доказательство нашей эпохи - сейчас у какого-нибудь разини зазвонит сотовый телефон (Который он случайно забыл отключить) и сразу всё станет на свои места. Стоит лишь немного подождать».
        … Сорок пять минут бесполезного ожидания звонка - уставший соглядатай озадаченно склонил голову набок. Ещё раз осмотрел многочисленные стеллажи с рамками и скульптурами отцов марксизма. Пересчитал плоские книжные шкафы, сквозь стекла которых виднелись синие корешки книг с надписью «Ленин».
        Комсомольский концерт не заканчивался. Сотовый ни у кого не звонил. Полное погружение в игру продолжалось. Гранёные графины с водой были уже на половину пусты. Атмосфера внутри помещения была наэлектризованной.
        В голову Макса стали закрадываться смутные подозрения. И чем настойчивей он пытался отмахнуться от них, тем сильней они лезли в голову, заслоняя собой все остальное.
        «Если на минуту, (Поправил он себя) только на минуту допустить, что это не реконструкторы из исторического кружка любителей комсомольской деятельности и не кошмарный сон безумной длинны. То получается, что дверь открылась в другое время. И сейчас он Максим Гараев находиться в прошлом! В далёком одна тысяча девятьсот каком-то… году?»
        ….. «Кстати, хороший вопрос! А какой-такой год эти ребята так тщательно разыгрывают?» - Щепетильный вопрос повис в воздухе и растаял в табачном дыму, плававшем под потолком.
        Молчаливый зритель завертел головой, начал искать подсказку. В комнате, где проходило совещание, ничего не было лишнего кроме многочисленной атрибутики марксизма-ленинизма.
        «Надо более внимательно прислушаться к тому, что говорят выступающие», - новая идея посетила голову Макса.
        «Может быть, сразу скажут, какой год?», - И он жадно начал ловил каждое слово.
        - Ну, знаете ли! - белобрысый, кудрявый парень бойко вскочил из-за стола. Он был сильно возмущен речью предыдущего оратора. На его груди поблескивало несколько спортивных значков.
        - Я бы за такие вещи… - выступающий резко взмахнул кулаком, точно нацеливался ударить им по лицу соперника. Скулы активиста вытянулись и побелели. Брови сошлись у переносицы, глаза сузились.
        - Нам будущим коммунистам не хватает государственного, масштабного мышления. Результата как не было - так и нет! На следующий год состоится 18 съезд ВЛКСМ - знаменательное событие. А мы, что? Нам нужно уже сейчас делать выводы! Если потребуется, то стоит подключать к этому делу комсомольцев…
        «Вот, всё просто!!!», - обрадовался Максим. - «18 съезд ВЛКСМ. Так, когда это было?».
        Путешественник во времени прикусил губу, размышляя над чертовски трудным вопросом.
        «Когда был?», - его лоб нахмурился, переносица носа покрылась морщинами. - Когда?
        К своему стыду, необходимо было заметить, что дока-реконструктор не смог вспомнить ни даты проведения первого, ни время окончания последнего съезда. А уж восемнадцатый был для него - дремучим лесом. Максим, щуря глаза от табачного дыма, нерешительно повертел головой, выискивая подсказку. Все воодушевлённо слушали оратора.
        - Даа, - вздох разочарования.
        «Историю ВЛКСМ я не помню. Что делать? А Алёна, как назло, попросила что-нибудь умное сказать. Скажешь тут, когда даже год неизвестен».
        Светлых идей в голову не приходило.
        «Может быть, встать и просто спросить: «Друзья, я первый раз участвую в исторической реконструкции. И мне много непонятно. Скажите, а мы сейчас в каком году играем?».
        «Точно!2 - Максим приняв решение, начал подниматься из-за стола… - «Так будет правильно!».
        - Хватит молоть ерунду! - внезапно, на весь кабинет глухим басом, произнес проснувшийся сосед, что дремал слева от Макса… - Уважаемые комсомольцы, кто скажет мне… Сейчас, какой год???
        4
        В зале заседаний внезапно притихли игроки, наступила гробовая тишина. Казалось, даже графин со стаканами насупились, ощущая важность момента. А потом все, включая Максима, удивленно повернули голову в сторону странного человека.
        - Семьдесят седьмой! - ответил за всех курносый парень с огненно-золотистыми волосами и лицом усыпанным веснушками.
        - Вот! - произнес седой, и значительно поднял указательный палец вверх. - Одна тысяча девятьсот семьдесят седьмой!
        Проснувшийся взял паузу. С деловым видом вынул из кармана пиджака старомодный массивный портсигар. Сперва изогнул, а потом сунул в рот папиросу, щелкнул зажигалкой и, оставив застывшее в спертом воздухе кабинета облачко синего дыма, продолжил…
        - А мы до сих пор живем и мыслим так, как будто идут тридцатые или сороковые. Вы, уважаемые интернационалисты-ленинцы, утратили чувство времени. Товарищи, проснитесь, оглянитесь вокруг! Сейчас молодежи, нужно другое. Надо активнее создавать и продвигать наши песни, нашу музыку, нашу советскую культуру.
        Старик, поблескивая стеклами очков, продолжал говорить раздраженно, стучал ладонью по краю столешницы и почему то дольше, чем на других, задерживал свой взгляд на Максиме. Как будто он больше всех виноват в том, что они здесь натворили.
        «Одна тысяча девятьсот семьдесят седьмой год!», - быстро про себя повторил пришелец из будущего. - «Семьдесят седьмой!!!». - На мгновение задумался. - «Итак, если они разыгрывают этот год, то, что кроме наступающего съезда ВЛКСМ я могу вспомнить из того времени? Да ещё такое, чтобы непременно удивить Алену?».
        «Ага, сейчас, вот, например… например… например…», - в голове залётного Нострадамуса начался блиц опрос его исторических знаний по истории конца семидесятых годов:
        - Началось строительство БАМа - в 1974 году.
        - Стыковка Союз - Аполлон - в 1975 году.
        - Землетрясение в китайском Таншане, более двухсот тысяч погибших - в 1976 году.
        «В 1977?… В 1977?», - мозговой компьютер попадана завис на долгие две - три минуты - пять минут, обшаривая дальние уголки сервера в поисках необходимой информации…
        - Вышла четвертая часть фантастической саги «Звездные войны», - нет, это не то!
        - Первый концерт группы «Kiss» - тоже не то - да и было в 1976 году.
        А если сказать про то, что… в СССР изменён гимн. Убрали из текста слова о Сталине. Хотя, думаю, про это, и так все знают.
        «Что же ещё?», - он нервно почесал затылок. - «ЧТО???».
        И тут, внезапно ролевик - реконструктор обратил внимание, что его красавица, перед которой он всячески возжелал проявить свои немереные умственные и интеллектуальные способности, не сводит прекрасного взора с очередного выступающего. У неё был такой откровенно счастливый вид, что ди-джей сразу напрочь забыл про все эпохальные события, которые с таким трудом вспоминал! Положив руки на стол и опираясь на них подбородком, Алёна внимательно слушала комсомольца, впиваясь открытыми, доверчивыми глазами в его лицо, полное решимости и силы.
        - Товарищи комсомольцы!!! - голос у проклятого оппонента был бархатистый, хорошо поставленный, как у артиста. В голосе угадывались десятки неожиданных и живых интонаций. Он сумел с первых слов завладеть вниманием всей аудитории. - Величаво плывут по рекам, морям и океанам наши корабли и пароходы! Прорезают ночную тьму с ревом и грохотом сияющие огоньками поезда, мчатся вперегонки с солнцем стремительные «ТУ-144». Вечно бодрствует заводы-гиганты, созданные героизмом советских людей…
        Лицо недоброжелателя было смуглое, мягкое, сдобренное здоровым румянцем. Волосы темные, вьющиеся, нос прямой, красивый. (Истинный мачо - мексиканец! Будь он трижды неладен этот Антонио Бандерос недоделанный, - про себя отметил Максим). Одет супостат был в темный импортный костюм и белоснежную нейлоновую сорочку с большим воротником. На шее был повязан пестрый галстук. Из верхнего кармана длинного пиджака торчал шелковый платочек, подобранный в тон галстуку. Мягкие, с шелковистым отливом волосы аккуратно пострижены и тщательно приглажены. Глубокие темно-карие глаза были полны меланхолии и грусти.
        Говорил дамский угодник красиво, переплетая своё выступление стихами, явно красуясь перед публикой. (Особенно перед избранницей Макса).
        А может быть, там лишь одно напоминанье!
        О том, что всех нас неизбежно ждет!
        Стихотворец взял паузу и романтично закатил глаза. Чувственно вздохнул. Как конь встряхнул густой гривой…
        С природою, с беспамятством слиянье…
        И вечный мировой круговорот!
        - Именно, на таких переживаниях и нужно воспитывать нашу молодежь! - Рифмоплет перешел на прозу. - Такие стихи необходимо посвящать нашим прекрасным, милым, очаровательным дамам, которые будут воодушевлять комсомольцев на ратный подвиг и трудовые свершения!
        «Подумаешь, невидаль!», - Максим пренебрежительно посмотрел на выступающего. От обиды казалось, что его нервы и жилы гудят, как телефонные провода при большом ветре.
        - «Делов то!», - он начал успокаивать себя. - «Громко прочитать стихи, да ещё чужие! Я тоже знаю кучу стихов. И даже свои пишу. И если начну цитировать сейчас, то можно до вечера, без обеда, одного меня слушать, а не этого ободранного афериста. И вообще! У нас тут, реставрация партсобрания семьдесят седьмого года или литературный вертеп непризнанной пиитов?».
        - Друзья мои, - нараспев с воодушевлением продолжил чтец. Он призывно посмотрел на присутствующих и тут же по-кобелинному облобызал плотную фигурку Алёны. Хитрец оценил её глаза горящие восторгом, упруго приподнятую девичью грудь.
        - Только, что!!! У меня родилась идея… - написать музыку на эти прекрасные стихи! И создать красивую песню, которую будет петь… наша молодежь… даже в следующем столетии!
        Щеки сероглазой блондинки заиграли румянцем, губы загорелись, глаза расширились и стали отливать зелёным огнём. Они просто растворили поэта - сердцееда в своём бездонном омуте…
        «Тоже, мне - показатель интеллекта!», - злая обида терзала голову попаданца. На его лице невольно мелькнула тень брезгливости. - «Я, прямо сейчас могу столько мелодий вспомнить! А потом их со стихами соединить! Что через несколько месяцев можно возглавить дюжину хит парадов. Да ещё с ходу подарят «Золотой граммофон» в купе с «Грэмми». (Скорее всего, тут Максим явно перегнул палку из-за переживаний.)
        - Товарищ Краснограбовский! - секретарь партбюро, молодой парень с черной густой шевелюрой, грозно посмотрел на выступающего. Затянулся сигаретой. Выдохнул. Сильная струя табачного дыма достигла края стола, ударилась о перекидной календарь и взметнулась вверх. - Прошу высказываться по теме! И во время выступления соблюдать комсомольскую этику.
        - Да, конечно, конечно, - патриций показательно махнул хламидой, (Полой расстегнутого пиджака) твердо уперся руками в стол, чуть выставил вперед ногу, гордо задрал подбородок.
        - Друзья мои! - Он продолжил возвышено. - Как в свое время, хорошо заметил вождь мирового пролетариата товарищ Ленин: Единственно правильная политика - это принципиальная политика. Так вот, я много езжу по стране, по миру. Думаю!!! Провожу встречи с простыми трудящимися: Работницами и пролетариатом. Кстати, когда я был за границей… А я уже был два раза в Чехословакии! Я обратил внимание на молодежь… Какая там молодежь, то-ва-ри-щи!
        - Упасть и не встать!!! достижение - был два раза в Чехословакии! Да еще с какими-то доярками разговаривал!
        «Вот, я!», - Максим не переставая, сравнивал оппонента с самим собой любимым. - «Несколько раз отдыхал в Египте, Эмиратах, Таиланде, а ещё был в Индии, Германии, Италии, Мальте, на Кипре… И что? - Максим мимоходом бросил обиженный взгляд на Алёнку. Он мысленно попытался вернуть её в нормальное, адекватное состояние. - Это не показатель крутизны в наше время! Сейчас каждый второй едет в отпуск куда-нибудь заграницу. А многие посещают сразу несколько стран по турпутевке».
        Однако, девушка по-прежнему не слышала его мыслей. Обольстительница не отрывая прекрасных глаз, продолжала с упоением смотреть на Краснограбовского.
        5
        Получив подлый удар «под дых», Максим обдумывал только одну мысль - как ему возвратить внимание прекрасной незнакомки. - Значит так, - он начал разрабатывать гибкий, неоднократно проверенный план действий. - Заканчивается, это чертово шоу… Подхожу, приглашаю пообедать в ближайшее кафе… Кушаем - разговариваем.
        Влюблённый мысленно одернул себя в своих размышлениях. - Нет, не пойдет - сильно всё незамысловато и просто».
        «Лучше так!», - Макс творчески потер ладони. - «Заканчивается совещание… Подхожу, приглашаю пообедать в ближайшее кафе… Затем зову в кино или на какую-нибудь выставку, - Ну, вот уже лучше, но все равно чего-то не хватает… - размаха нет да и романтика напрочь отсутствует» (Критически сам себе ответил попаданец).
        «Самый лучший вариант: Заканчивается собрание… Подхожу приглашаю пообедать в ближайшее кафе… Затем зову в кино или на какую-нибудь выставку… Потом приглашаю вечером в ресторан или ночной клуб… Позже гуляем по ночному городу… Мимоходом покупаю красивые цветы… Говорю вдохновенные фразы (Может быть даже несколько раз целуемся)… Провожаю до дома… Ещё полчаса, как полный идиот, стою под окнами, рисую на асфальте белой краской АЛЁНА и знак сердца со стрелой (А вдруг заметит). Утром следующего дня покупаю цветы и хороший коньяк - иду знакомиться с родителями…».
        Вдохновенный ход мыслей романтика перебил голос секретаря партсобрания. Он встал из-за стола, подошел к окну и распахнул настежь обе створки. В комнату ворвался долгожданный прохладный ветерок. Сизые пласты табачного дыма, лениво тянувшиеся к потолку, качнулись и начали таять.
        - Товарищи, объявляется перерыв на обед. Затем продолжим прения ещё по трем вопросам.
        Максим подошел к понравившейся девушке. - Алёна, можно поговорить с тобой? Я хотел бы…
        Его грубо оттеснил Краснограбовский. Он фамильярно взял её за локоть.
        - Алё-нуш-ка! - деятель больших и малых искусств начал на распев своё новое выступление. - У вас такое, выразительное лицо! Вас никто не писал?
        - Как? - красавица не поняла вопроса.
        - Милочка! - воскликнул творец и нежно погладил её двумя пальцами по плечу. Заглянул в блестящие глаза. - Вы, случайно никому из художников не позировали?
        - Нет, - Алёна смутилась и покраснела.
        - Зря! Должен получиться отличный портрет. Колоритный, насыщенный красками и светом. - Художник облизал тонкие губы, и красноречиво тряхнул прилизанной головой. - Правда, вы, великолепная модель! Для акварели. Для кисти. Для холста!
        Ваятель стал щурить узкие с тяжелыми веками глаза, делать размашистые жесты худой рукой, точно набрасывая её портрет…
        Белокурые волосы, холодные тона,
        Лед вода… и-и-и зеленые, вдохновенные глаза!
        - Ах, я готов сесть за мольберт, прямо сейчас!!! Это будет шедевр моего творчества!
        - Ну, что вы преувеличиваете, Аркадий Ильич. - Алена произнесла смущаясь.
        - Голубушка моя, нам надо с вами серьезно поговорить по поводу моих новых стихов и музыки, которую я собираюсь написать. Может получиться песня - хорошая песня. Её, я вполне возможно, посвящу, вам. И об этом, я хотел поговорить, наедине….
        - Ну, как же так? - что-то попыталась возразить девушка. - А Максим?
        - Аленушка, представьте, речь пойдет о высоком искусстве. О творчестве! А что может понимать в высоком творчестве стихосложения и культуре музыкального сопровождения, этот простой, наивный кочегар?
        - Максим не кочегар, а кладовщик! - хрупкое создание попыталась что-то возразить мэтру.
        - Святая наивность провинциалов! - воскликнул великий деятель культуры и искусств. - Да какая разница! Главное другое, я хотел бы поговорить с тобой о моей новой песне… В которой возможно речь пойдет только о тебе. Без всяких кладовщиков, кочегаров и прочих работников физического труда!
        - Хорошо, - глаза девушки заблестели. Восторженная натура повернулась к пришельцу. - Максим, оставь нас на несколько минут, пожалуйста. У нас серьезный разговор!
        - Да, без проблем! - Макс внезапно вспылил. - Его мгновенно обдало холодной водой. На какой-то миг он даже растерялся. Вот только сердце ревнивца забилось торопливо и сбивчиво, будто спотыкалось о что-то рвано-острое, что мешало не только шевельнуться, но и дышать.
        - Делайте, что хотите! - он ответил сухо, холодно глядя прямо в глаза Алёны. Со злостью скрежетнул зубами.
        - Я вам не мешаю? - ди-джей резко развернулся и быстро выскочил из кабинета.
        - У нас серьезный разговор, - Макс обиженно повторял и стрелой несся по коридору. - Оставь нас на несколько минут, вдвоем… У нас, дела!!! - Мысли теснились, перебивая одна другую. Он не останавливаясь, и проклиная всех игровиков на свете, быстро прошел в полуоткрытую белую дверь. Грубо, со всей силы хлопнул ею, да так, что в каптерке задрожали паутины на стенах и пыль клубами поднялась к потолку. - Вот, и целуйтесь теперь с вашими делами! - Имитаторы недоделанные!!!
        Кладовщик в негодовании осмотрел свою каптерку. Нашел глазами самую большую и тяжелую колонку… Yamaha C115V на 1000 вт. по остаточной стоимости 342 рубля. Подтащил её и забаррикадировал дверь со своей стороны. После чего, схватив ключи со стола, он вышел со склада, и проклиная всех на этом свете, пошел обедать.
        Потерпевшая и обиженная судьбой личность, закрывая дверь склада, уже не видела, что после его ухода очертания меж временного входа стали постепенного мутнеть, растворяться. Спустя несколько минут от дверного проема не осталось и следа.
        6
        Небо быстро темнело, будто кто-то размашисто кистями закрашивал голубое полотно черной краской. На ночном небосклоне загорались первые звезды. Оранжевые фонари мягко рассеивали вечерний полумрак. По обочинам тротуара, между одинокими скамейками дремали старые клёны, а за ними, куда не доставал электрический свет, скучивались темные молчаливые деревья - вязы, орешник, тополя. Вдали у забора сцепившись темными, литыми кронами, высились дубы, невозмутимые, не подверженные разрушительной силе времени. У небольшой беседки клонились к перилам красавицы белоствольные березки. Их величавые стволы словно вытекали из густой полумглы и казались таинственными и печальными.
        Парочка влюбленных не торопясь прогуливалась по главной аллее парка. На западе ещё чуть светлела полоса неба. Теплом дышали кусты, пряно пахли травы, уставшие от дневного света. Всё отдыхало, и всё казалось непривычным и незнакомым, иным, чем днем. Наступала тишина, которая изредка нарушалась доносившимся издалека шумом от движения трамваев и клаксонов машин.
        Бледные плафоны светло-коричневого цвета, провисшие тяжелыми гирляндами, казались очень красивыми на фоне черного неба. Неброские тени перебегали по лицам запоздалых гуляк - может, от ветвей клёнов, может, от легкого качания фонарей.
        Молодой человек провожал невысокую стройную девушку. Он вдохновенно балагурил, читал стихи, рассказывал забавные истории и наиновейшие анекдоты. Заканчивая один рассказ, он тотчас же начинал следующий, точно боялся, что кто-нибудь другой перехватит инициативу разговора.
        Девушка шла, молча рядом, погруженная в свои мысли. Она мило улыбалась собеседнику, кивала головой. Глаза её излучали спокойный и даже ласковый свет. От всей её стройной фигуры веяло чем-то нежным, завораживающим. Казалось, она прислушивается к каким-то давно отгремевшим, но незабываемо знакомым звукам. Постепенно глаза её таяли, расширялись, становились влажными, приобретая печальный и тихий блеск.
        Напыщенный столичный вертопрах чувствуя возвышенное состояние избранницы, медленно положил руку ей на плечи. Неловко привлек к себе. Наконец-то довольно выдохнул… - Алёна! - Шепнул он одним дыханием. И словно приблизился к пропасти - заглянув ей в глаза, туманные и неподвижные.
        Неожиданно перед ними, неизвестно откуда, из темноты пространства, из-за деревьев, прямо на дорожку с характерным звуком скрипа шин об асфальт и глухим ударом… упал на землю окровавленный человек.
        Создалось впечатление, что его только, что выбросило из машины через переднее стекло. Кругом разлетелись осколки зеркала, фрагменты фар, куски от лобового стекла. В тусклом свете фонарей они отливали льдинистым, голубоватым цветом.
        Красавица, широко открыла глаза, с испугом посмотрела на появившегося, на земле незнакомца. Его лицо было в крови. Она струилась из разбитого носа, струйками сбегала по лбу.
        Алёна произнесла неуверенно, - МАКСИМ??? - Она узнала его. - Что с тобой? Откуда, ты, здесь? Она подбежала к нему и подняла руками ему голову. - Что случилось???
        - По-мо-ги-те, - человек произнес одними губами в ответ и потерял сознание…
        - Максим, что с тобой? - Алёна закричав, поднесла к лицу руку, на которой остались следы крови. - Аркадий, нужно срочно вызвать скорую или поймать такси. - Ещё мгновение и глаза девушки уже буквально пылали зеленым огнем. - Да сделай же что-нибудь!!!
        Поклонник в ужасе оттолкнулся от вида крови, попятился и побежал искать машину.
        Несчастный пришелец с перебинтованной головой стоял один во дворе своего дома. Чувствовалось как медленно заплывает правый глаз. Одежда была испачкана и местами порвана. На лбу красовалась несколько багровых ссадин. Неприятно ныло в боку. Кровь всё ещё стучала в его висках. На душе было горько и сиротливо. Потерпевшего только, что привезли на такси из травмпункта по указанному им адресу.
        - Максим, ты не пригласишь нас в гости? - легкая, с гибкими движениями и сверкающими глазами девушка обратилась к потерпевшему.
        - Нет! - во рту потерпевшего по-прежнему оставался соленый привкус крови. Голова натужно гудела. Звуки доносились глухо, словно сквозь вату.
        - Как-то ты говоришь, не уверенно? - красавица растерянно заглянула ему в лицо. - С тобой, всё хорошо?
        - Нормально, я говорю! И няньки мне не нужны! - в душе Макса были хаос и смятение. Немного поташнивало.
        В ответ он получил хмурый, рассерженный взгляд.
        - Это точно твой дом? - спутник девушки включился в разговор.
        - Да!
        - Ладно! - Алёна произнесла недовольно. - Раз больше тебе ничего не нужно, то мы с Аркадием пойдём!
        - Идите! - он резко отвернулся, как бы обрубая разговор.
        - Хоть бы сказал, спасибо, - напыщенный кавалер выразил недовольство.
        - Спасибо, - процедил потерпевший и словно в розоватом тумане побрел в сторону своего подъезда.
        Максим пошатываясь, шел по двору, к входным дверям дома.
        - Хочу домой! Хочу домой, - его голову пронзала только одна мысль.
        Все, что сейчас происходило, казалось ему невозможным, нереальным, будто было не с ним. И вообще… - этого просто не могло быть! Какое-то наваждение или кошмарный сон. Хотелось проснуться и забыть обо всём.
        - Хочу домой! Хочу… домой! - во рту стоял солоноватый привкус крови.
        Его непонятным образом забросило в далекий семьдесят седьмой год. По пути он попал в аварию, разбил голову, порвал одежду. Почти поругался с понравившейся ему девушкой, которая ушла с другим. И главное он совершенно не знал, что теперь делать. Его сердце глухо, часто билось, лицо было влажно от пота.
        То, что он попал в прошлое, он понял ещё в машине, по пути в травмпункт. Точную дату и время он узнал, когда врач заполнял на него медицинскую карту. Год рождения он себе сам определил из разности чисел между семьдесят седьмым годом и своим возрастам. А потом он назвал свой адрес и попросил отвести его домой.
        7
        Теплый московский вечер дружески обнимал пришельца за плечи, легкий ветерок осушал вспотевший лоб. С неба насмешливо на героя - страдальца пялились просыпающиеся звезды.
        Отрешенным взглядом Максим осмотрел место, в котором находился: Двор был другим! Как будто по чьему-то злому року его полностью изменили. Нет, адрес дома был тем же. И улица та же. Но! Сам дом и окружающая его обстановка были другими. Не было обычной площадки, огороженной шлагбаумами и забитой современными автомобилями. Не было забора из резной кованой решетки. Столбов с висящими видеокамерами. Всё было по-другому: Во дворе кипела вечерняя жизнь. Горело несколько старых фонарей, светилось множество открытых окон и балконов, из некоторых доносились громкие голоса, беспрерывные телефонные звонки. С других гремела музыка - проигрыватели, магнитофоны, радиолы были выставлены на подоконники. В музыкальной какофонии, перебивая другие звуки, господствовала песня - напевный мужской голос, сопровождаемый проигрышем аккордеона, с напором повторял припев:
        Где же моя черноглазая где?
        В Вологде где-где-где… В Вологде где…
        В до-о-ме, где резной палисад…
        На скамейках сидели влюблённые пары. Над грубо сколоченным столом горела яркая лампочка. Мужики средних лет стучали по неотесанным доскам костяшками домино. Другая компания таких же граждан, тесно стоя возле бачков для мусора, раскупоривала большие темные бутылки с какой-то «бормотухой», и там же шёл громкий разговор о футболе. В другой стороне, возле деревянного забора, в полутьме, на пустых ящиках из-под фруктов, под старой липой, расположилась группа подростков с гитарами. От туда доносился надрывно-разухабистый стон гитары, чей-то неокрепший басок, перебиваемый прыскающим девчоночьим смехом.
        Справа от арки дома, рядом с мусорным ящиком ночевали две старые «Волги» и один допотопный «Москвич». По тротуару носились дети. Подростки пинали мяч и прыгали на асфальте. С их стороны слышался смех, громкие выкрики. Посреди двора стоял сухонький человек в телогрейке и громко разговаривал с рыжей собакой. Он грозил собаке пальцем, а та стучала хвостом по земле и виновато повизгивала.
        Запах молодой листвы и жареной картошки кружил голову. Мимо протарахтел старый мотоцикл «Ява». Ветер, вздувая тюлевые занавески, продолжал, разносить напевные звуки…
        Вот потому-то мила мне всегда
        Вологда гда гда гда… Вологда гда…
        Город, где судьба меня ждёт…
        Какого-то шалопая Генку громко позвали домой с балкона верхнего этажа…
        Ди-джей горестно вздохнул и посмотрел на ночное небо. За мерцанием бисера звезд чёрный бархат небосвода казался еще выше, чем вечером. Он словно поднялся, отодвинулся и стал еще необъятнее и недосягаемее.
        - Тоже, хочу быть дома, - мысль назойливой пчелой гудела в голове Макса. Он облизал шершавым языком сухие губы и посмотрел на освещенную дверь подъезда. Рядом с ней увидел расплывчатое белое пятно. В груди зажглось чувство надежды. Сердце гулко застучало. Он нервно сглотнул слюну.
        - А почему нет? Должна появиться - должна! - Страдалец обнадежил себя и двинулся в сторону входа. Подойдя ближе, он хорошо рассмотрел свою старую, деревянную знакомую. Более того на ней уже кто-то успел написать красным кирпичом фразу «Колян + Танюха = Люб. до гроба»… Рядом мелом было вычерчено ещё одно философское умозаключение: «Васька дурак - курит табак».
        - Вот, народ! И когда только успевают? - Максим хмыкнул и глубоко вздохнул сладкий, пьянящий воздух прошлого века.
        - Хочу домой, - желание обострилось до предела, буравчиком ввернулась в мозги. Почудилось, что дверь приоткрылась.
        - Домой… До-мой… - и он не спеша потянул за шершавую ручку.
        8
        Сон был волшебный: Легкий как облака, неуловимый как музыка, непонятный и туманный как далекие звезды… Сон был красочный, объёмный, реальный. Он походил на легкое, благодарное дыхание, невнятный интимный шепот от которого кружилась голова. Сладкий воздух переживаний бродил в голове, бежал по венам, вспенивал кровь, и до отказа заполнял грудь, словно заливал ее хмельной жидкостью. Его очертания были пряными, дразнящими. Он дурманил как игристое, почти неотличимое от родниковой воды вино. И от этого вина, хотелось что-то творить, переживать, куда-то бежать, идти, ехать, с кем-то встречаться, кого-то любить…
        Макс изо всех сил бежал за любимой через широкое море степного, колыхающегося на ветру ковыля. Трава была высокая. Её верхушки гнулись, трепетали, а у земли уже не шевелилась ни одна травинка. Пряно пахло сиренью и влажной землей. Над головой раскинулась ослепительное, неправдоподобно синее, весеннее небо. Яркое солнце теплом заливало землю. Слева стояли деревья. Их большие, зеленые кроны медленно отодвигались назад, и это выглядело странно, потому что Макс мчался настолько быстро, что топот его шагов по земле отдавался эхом в голове.
        Впереди него ланью бежала белокурая девушка среднего роста. Узенькая, туго обтягивающая тело коричневая юбка, одетая на ладную фигуру, мешала бежать быстро. Легкая светло-желтая кофточка затейницы просвечивала загорелое тело. Босые ножки куколки призывно мелькали. Макс слышал ее звонкий смех, и это был зовущий призыв догонять. Сердце преследователя от переживаний билось глухо и часто, голова кружилась. Расстояние между беглецами сокращалось.
        Наконец-то красавица замедлила бег, остановилась, обернулась, доверчиво потянула к нему свои руки. Тонкая, стройная фигура озорницы вытянулась. Максим увидел прекрасные Алёнкины глаза, в которых плыли зеленые облака. Её точеную талию, плотные и упругие груди с небольшими сосками, просвечивающимися сквозь тонкую кофточку, задорную улыбку, милую родинку над губой. Девушка звала, манила к себе…
        Он повалил любимую на мягкую, теплую траву. Они стали, смеясь кататься по ней. Цветная пыльца сыпалась на их тела, облепляла одежду. Влюбленные словно купались в бассейне, наполненном густым пахучим отваром и солнечным светом. Нет, не в бассейне. Они плыли в лодке по зелёно-розовому, бескрайнему океану. Тихо-тихо, только плеск воды да ветер спешил до ночи достичь края земли.
        Макс любовался счастливым блеском Алёнкиных глаз, её доверчивой, милой улыбкой. Неожиданно он увидел губы ненаглядной: Крупные, мягкие, едва тронутые помадой. Они выражали горячее желание и угасшие надежды, усталую покорность и безграничное упрямство. Они приближались. Дыхание зеленоглазой чародейки овеивало шею. В нем, чудился манящий аромат сон-травы. Даже вяжущая горьковатость припаленных локонов и запах брусничного варенья на ее губах не подавляли этот аромат, вобравший в себя парную теплоту весенних холмов, свежесть талого снега, терпковатость пыльцы на крыльях синьково-голубых бабочек.
        Не контролируя себя, влюбленный заскользил руками по коже под кофту. Медленно начал задирать ткань, ощущать упругое, обнаженное женское тело. Жадно прильнул к нему, стал целовать, открывая мир доселе неведомых ощущений. Он был волшебным, приятным, чарующим. Сероглазая колдунья первое время активно отвечала, а потом поддалась на его ласки и что-то стала бормотать, счастливо вздыхая. Максим осыпал поцелуями лицо, шею, открытые плечи любимой. Он нетерпеливо возбуждал красавицу… Обнимал одной рукой, другой ласкал её роскошные груди. Почувствовав, как затвердевают соски, он двинулся дальше, вниз, под юбку, стремясь дойти до заветного места… Красавица неожиданно вздрогнула и широко открыла глаза.
        Резкий толчок болью отозвался в голове спящего человека. Неизвестная сила вырвала любимую из рук, и как крупный лист понесло ввысь, громким смехом издеваясь над его неудачей. Мир, для Максима, вдруг завертелся буйным вихрем. Все исчезло: Краски, звуки, запахи. Остались видны лишь серые полутона неба и светлое пятно его напарницы.
        - Постой! - он кинулся вслед. - Вернись!
        - Я не могу! - с грустинкой ответила влюбленная, превращаясь в огромную белоснежную птицу.
        - Останься! - несчастный всем телом тянется вверх и бежит вслед улетающему лебедю.
        - Это очень опасно! - далекий голос. Любимая, мягко и плавно кружась, поднимается все выше и выше.
        - Я приду за тобой! - Макс из последних сил старается удержать остатки сна.
        - …Буду ждать… - донеслось откуда-то далеко, из-за облаков.
        - Я найду тебя, - произнесли губы уже полностью проснувшегося человека.
        9
        Прошло несколько дней. Не прошло, а медленно, переваливаясь с минуты на минуту, проползли, бесконечные, изнуряющие. Всё эти дни Максим сидел дома на больничном. Это была самая странная, самая тоскливая временная нетрудоспособность из всех, на которые раньше приходилось уходить Максиму.
        Большую часть времени он лежал с закрытыми глазами у себя в комнате на кровати, и мысленно возвращался назад, к прожитым в бурном темпе часам недельной давности. Макс словно в кино, прокручивал в памяти события, большие и малые, уже прошедшие в безвозвратном прошлом. От случившегося замотанная бинтами голова шла кругом. Иногда, когда он с особым переживанием и тоской на сердце, начинал вспоминать о встрече с прекрасной незнакомкой, рядом с входной дверью в комнату появлялась ещё одна дверь. Старая, боевая подруга возникала всякий раз, когда Макс закрывал глаза, и со всеми подробностями представлял девушку, с которой хотел повстречаться. И исчезала после того, когда он случайно отвлекался либо сердился на красавицу.
        Максим долго не мог понять принцип работы двери. Она вела себя странно. Вход открывался в разные места. Причем это мог быть вход, как в помещение, так выход на улицу. И лишь потом он понял, что все события, когда появляется межвременной портал, как-то связанны с Алёной. Практически всегда сквозь щелку ему удавалось рассмотреть или мельком увидеть силуэт девушки.
        Огромный синяк под глазом, перебинтованная голова и прописанный врачами в обоих временах постельный режим не давали возможности нашему герою сразу же с головой погрузиться в опасные и головокружительные приключения в прошлом. Поэтому, всё, что мог себе позволить несчастный влюбленный это исследовать возможности появления пространственно-временного перехода и иногда чуть - чуть заглядывать сквозь небольшую щель в иное время и как в кино рассматривать жизнь давно минувшей эпохи. А в остальном оставалось только одно… - скучно мучиться ожиданием и подгонять время, словно застрявшее в часах, которые невыносимо медленно отсчитывали минуты, часы и дни его болезни.
        И все же томящее и вместе с тем радостное чувство не отпускало Максима. В полудреме он вспомнил сон, который видел накануне. Увидел очертания любимой девушки. Улыбнулся. Его как будто позвал нежный голос, или опахнуло весенним теплом.
        - Я пообещал ей вернуться, - он произнес нежно.
        - Она ждет меня, наверное…
        10
        Вечерело.
        Откуда-то потянуло сквозняком. Неожиданно заскрипела и хлопнула дверь. Максим испуганно посмотрел в сторону входной двери. Она была закрыта. А вот вторая, которой случайно возникла из мира иллюзий была реальной и более того открытой чуть ли не на четверть. Больной встал с кровати и стал разглядывать появившееся пространство…
        На улице сплошной стеной шел ливень. Высоко в небе весела пунцовая туча, мелькали зеленовато-золотистые молнии. Монотонный гул летнего бесшабашного ливня заглушил собой все звуки. Изредка доносились раскатистые звуки грома. С восточной стороны неба был виден кусочек радуги. По улицам, прыгая и играя, мчались мутные дождевые потоки. Вода клокотала и плескалась в желобах, водопадами низвергалась в зарешеченные проруби водостоков. Мокрый асфальт блестел, как черное зеркало. Он отражал бегущие автомобили, автобусы, троллейбусы. Вдали у остановки громыхали трамваи, у ближайшего магазина светились разрисованные витрины с тыквами и помидорами. Перед светофором скопилось множество автомобилей. Светофор подмигнул им, и они все сразу, пуская волны, ринулись по улице.
        Удар грома точно разорвал небо пополам. Молния окрасила в ослепительный лиловый свет мокрые вершины деревьев, сверкающие провода на серых столбах. Ветер начал задувать в комнату сырость. Мятный запах дождя стоял в чистом, освеженном влагой, воздухе. Максим заворожено, не моргая глазами, смотрел в пространство другого времени. Казалось, что ливень вымыл не только улицу, яркую листву деревьев, дома и крыши, но даже лица пешеходов. Они стояли большой группой под крышей остановки, ждали свой транспорт. Среди них мелькнул знакомый женский силуэт.
        Пришлось напрячь глаза, всмотреться. Льющаяся с неба стена воды не давала возможности, что-либо подробно рассмотреть: В синий промокший автобус набивался народ. На подножке замешкалась пожилая женщина. Она долго примеривалась, куда удобнее поставить ногу. Наконец-то грузно поднялась, вошла внутрь. Автобус зашипел, и двери закрылись.
        Затворник оглянулся внутрь комнаты. Удивился контрасту: В большие пластиковые окна струился веселый солнечный свет. Радужными красками баловник отражался на мебели, полу, стенах. За окнами по небу плыли легкие белоснежно-перистые облака.
        Максим поглядел на дверной проем. По белой покраске проказницы катились сиреневые капли. Они спешили, перегоняя друг друга, и казалось, что доски пульсируют и дышат как живая плоть. За дверью по-прежнему шел дождь, булькали лужи, сгущалась сумерки. Большая, черная туча нехотя удалялась, громовые раскаты постепенно затихали. Над крышами домов молнии уже не блистали. И только вдали, там, где недавно горела радуга, еще некоторое время глухо ворчал гром. Туча медленно сползла к горизонту, и небо над городом засияло неяркой золотистой синевой.
        Алёна подняла руку и махнула едущей навстречу машине. Водитель остановился у остановки. Девушка, что-то произнесла, после чего села в машину и уехала.
        - А она опять от меня убежала, как последняя электричка, - раздосадовано произнесла творческая личность, влюбленная по уши. - Всё, хватит! Завтра же прекращаю бестолку валяться на кровати и начинаю готовиться к походу в 1977 год. Так, что для этого необходимо сделать? - Макс решительно закрыл дверь и осмотрел свою комнату. Остановил взгляд на ноутбуке, стоявшем на столе. Быстро подошел к компьютеру и в поисковой системе набрал запрос…
        «Посоветуйте, что делать, если случайно открыл портал в прошлое и попал в советское время?».
        …. Гигабайты советов набросились на незащищенную тушку страдальца.
        ГЛАВА 3
        1
        Пришелец в открытый проём двери внимательно оглядел место своего появления.
        - И все-таки, как такое возможно? Ведь они даже не догадываться, что мы уже всё про них знаем. Практически вся их жизнь давно превратилась в историю! А здесь всё заново, всё ново - как будто ничего не произошло?
        - Вот он, первый шаг в старое, советское прошлое»! - гордо подумал Максим, вспоминая слова Нила Армстронга при высадке на Луну. - Такой маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества!
        Ди-джей глубоко вздохнул, глядя куда-то сквозь толщу времени. Как и положено первопроходцу мысленно чертыхнулся, перекрестился. И… с бьющимся от нетерпения сердцем нырнул в это суетливое, разноголосое время молодости его родителей.
        На город опускался теплый летний вечер. Столица жила своей обычной будничной жизнью, как будто на свете не произошло ничего важного, эпохального, заслуживающего внимания. Горьковатый запах недавно распустившейся цветов на клумбах вместе с вечерней прохладой кружили голову современникам. Мягкий ласковый ветерок трепал волосы, приятно освежал. В прозрачном воздухе резво мельтешили пестрые шелкокрылые бабочки. Чуть в стороне по асфальту стайками прыгали задиристые, пушистые, согретые солнцем воробьи. Разноцветными маяками смутно светились вдали светофоры. На повороте гулко простучал трамвай, высек несколько ярких зеленых вспышек.
        За высокой решетчатой оградой парка шумела деловая Москва: По широкому проспекту шелестя шинами, скользили машины: «Жигули», «Волги», «Москвичи», «Запорожцы». Человеческие реки текли по улицам, пересекали площадь. Каждый стремился поособь, никто не спрашивал, куда торопится другой, зачем. У каждого был свой маршрут, своё направление, своя цель движения.
        На круглых рекламных тумбах, у входа в парк, висели яркие кино афиши с названием нового фильма - «Аты-баты, шли солдаты».
        Под напечатанными в типографии портретами актеров Леонида Быкова и Владимира Конкина красной гуашью было выведено - Начало сеансов в 3, 5, 7 и 9 час. веч.».
        Узкая и тихая асфальтовая дорожка вела к одиноко стоявшему, сколоченному из прочных досок, рассчитанному и на зимнее служение, теремку Союзпечати.
        Чуть дальше находилась стеклянная будка телефона-автомата, где вереница людей ожидали своей очереди…
        Молодая женщина, занявшая её первой, долго держала окованную железной цепью трубку возле уха. Она молчала, задумчиво выписывая пальцем вензеля на стекле, томно вздыхала, улыбалась большим накрашенным ртом. Возле кабинки увеличивалась очередь.
        - Гражданка, совесть надо иметь - больше трех минут не полагается! - сердитая соседка, приоткрыв дверку, громко крикнула стеклянной затворнице и тому, кто был на обратной стороне провода.
        Вдали у забора большая группа мужчин дружно сгруппировалась вокруг павильончика «Пиво - воды». Пили пиво: Холодное, свежее, «Жигулевское», янтарно-светящееся под шапкой густой пены. Заедали говяжьими сосисками, вяленой рыбой. Незнакомые между собой, но сродненные общим делом, прикуривали друг у друга. Разговаривали много, громко: О футболе, о рыбалке, о бабах и политике… О разном своем, наболевшем.
        Розовощекая буфетчица качала пиво из бочки. Под её полными руками насос тяжко вздыхал и всхлипывал. Между столиками, ловко балансируя поднятыми над головой подносами, сновали официантки. Пахло жареным луком и рыбой.
        - Всё зло в мире - от мирового капитализма и телевизора! - рослый, грузный мужчина громко воскликнул и ударил ладонью по столу. - Будь моя воля, все телевизоры, вжик и на помойку. А тех, кто изобрёл их… - поголовно, всех! на Колыму.
        - Ничего себе, - высокий суховатый друг не выдержал, крякнул и, не выпуская папиросы изо рта, удивлённо возразил. - Ты же, купил его недавно - и уже не доволен?
        - А то! Смотрю всякую дурь и не могу оторваться, - обиженный благами цивилизации, жадно припал к пузатой запотевшей кружке с тёмным пивом, сделал большой глоток, играя кадыком на дряблой шее. Выпрямился. Скривил лицо. Стал бить себя в грудь кулаком. Продолжил печальную повесть о своей затрёпанной жизни. - То фильму с женой, то «Человек и закон» с тёщей, а вчера - бокс с кошкой, до девяти часов ночи!
        - Свободного времени нет, совсем! - убитый альфа лучами телевидения, зомбированный шестым кадром тяжко вздохнул. Расстроено махнул рукой.
        - Всех корешей променял на бездушный ящик! О-хо-хо…
        - Ляксееч, только одно тебя может спасти! - лучший друг медленно сдул пену к краю кружки и тут же предложил универсальное лекарство ото всех душевных бед и переживаний…
        - Три-четыре кружки пива, и ты сразу придешь в норму: Всех вспомнишь, со всеми поговоришь. Ведь, что такое пиво? Это же не водка! Не выпивки ради, а токмо для сугреву и общения. Да и журнал «Здоровье» рекомендует.
        2
        Максим чтобы глубже и полнее воспринять ощущение прошлого времени, вжиться в эпоху, неторопливо шёл по дорожке. Он часто останавливался, как шпион пристально разглядывал людей, искоса оглядывался по сторонам, прислушивался к разговорам. Две девчушки, беспечно щебеча, осмотрели его смеющимися глазами. Они прошли мимо и обернулись, с проказливым любопытством поглядывая на Макса. Пришелец тоже обернулся. Девушки задорно рассмеялись.
        Чуть ближе к центру, по тенистым аллеям парка, молодые мамы вальяжно прогуливались с малолетними детьми.
        Фигуры белокурой красавицы среди них не наблюдалось.
        - Мама, а наш папа погланичник? - маленький, крепенький, словно вытесанный из одного ладного брусочка умельцем столяром карапуз выразительно посмотрел на маму. Ему нужно было срочно получить ответ на жизни трепещущий вопрос.
        - Да, сыночек.
        - Мама, мама, - ребенок продолжил смешно картавить.
        - А кто сильнее погланичник или моляк?
        - Пограничник, - уверенно с улыбкой ответила молодая женщина, вспоминая самого близкого и любимого человека.
        Мальчик старательно поковырял в носу и опять спросил… - Мам, а мам, а кто сильнее шпион или погланичная собака?
        «Так, кто же его знает», - подумала девушка. Однако уверенно произнесла. - Пограничная собака.
        - Мама, а погланичная собака сколько может не есть в засаде?
        - Три дня, - не растерялась, знающая «на зубок» устав погранслужбы специалистка.
        - А на четвелтый, что? Она ведь хочет кушать?
        - А на четвертый? - Девушка на миг задумалась, но ответила со знанием дела. - Собачка начинает искать и кушать шпионов…
        3
        Листва на деревьях шелестела тихо, словно смущаясь, от того, что кто-то рядом объясняется в любви. На тенистых скамейках уютно устроились влюбленные парочки. Особо смелые, отойдя чуть в сторону от прохожей части, недалеко у кустов, и махнув на всё рукой, обнявшись, уже целовались. Небольшие стайки хорошеньких, разукрашенных девчонок спешили на танцы. Обсуждая всех встречных, в ту же сторону, шли группами ребята.
        Откуда-то издали плыли звуки оркестра. Он зазывающе исполнял очередную популярную композицию ВИА «Веселые ребята» «Люди встречаются»…
        Люди встречаются, люди влюбляются, женятся.
        Мне не везет в этом так, что просто беда.
        Вот наконец вчера вечером встретил я девушку.
        Там где тревожно гудят, стучат поезда…
        Танцевальный вечер был в самом разгаре. Танцплощадка была переполнена. У входа толкались молодые люди. Одни поджидали своих подружек или друзей, попутно стреляя глазами в сторону проходивших красавцев. Другие заняли места для обычного вечернего времяпрепровождения и случайных знакомств.
        - Да в меня тут - половина площадки влюблено! - один из ребят на входе, не обращая ни на кого внимания, продолжал громко обсуждать своих знакомых. Он деловито оттопырил большой палец к верху.
        - От вчера, на танцах, такую девулю оторвал! И-и-эх, закачаешься! Не девочка, а конфеточка. Ирис «Кис-кис»! Сегодня обещала подгребсти с подружкой.
        Его друг, невысокий лопоухий мальчишка, украдкой рассматривал длинные стройные ноги проходящей мимо незнакомки. Порыв ветра, неприлично задрал короткую юбку, обнажил красивые бедра. Она грациозно одернула её. Очевидец мечтательно сглотнул слюну и в очередной раз решил жениться только на обладательнице похожих ног.
        - Кстати, вон, идут, - говоривший указал в сторону быстро приближающийся пары девушек.
        Друг внимательно осмотрел спешащих на встречу невысоких серых созданий, ярко разукрашенных косметикой, в длинных юбках, широких кофтах.
        - Значит так, я беру свою сладенькую, а ты подругу её.
        - Да, нет, пожалуй… - скорчили недовольное лицо.
        - Ты, это… нос то, не вороти… Сам говорил, что тебе толстопятенькие нравятся… Куда пошел? Я че опять один танцевать буду? Да, подожди!!! Че, не так то, опять?
        - Запомни Тоня, парням доверять нельзя! - слышалось с другой стороны.
        Фигуристая, с нежным лицом и пепельно-золотистыми волосами девушка всхлипывала, вытирала глаза, отворачивалась от худенькой, похожей на синичку, с карими глазами, подруги.
        - У этих кобелей, одно на уме, скорей бы нажраться до чёртиков и затащить тебя в койку. А потом, хоть трава не расти! - учительница жизни глубоко вздохнула. Вытащила из сумочки зеркало. Посмотрелась в него. Деловито подвигала вперед - назад накрашенными губами. Послюнив палец, пригладила брови. Поправила рукой прическу. Шмыгнула покрасневшим носом.
        - Между прочим, я знаю одного, которому верить можно. Это мой старший брат. Не пьёт. Носит очки. Родителей слушается. Учиться в консерватории. Играет на скрипке. Обещал подойти, познакомиться… - Если пораньше отпустят, с репетиции!
        - Хотя-я, - она протянула, скептически осматривая подругу. - Худущая, ты Тонька, как драная кошка. И прежде чем надеяться на что-нибудь стоящее, тебе надо пополнеть.
        - Я и сама хотела поправиться, - вторила её собеседница. - Но, как сделать? Ума не приложу. Вот, думаю…
        - Меньше думай - больше ешь и читай! Ешь и читай - научно доказанный фактор!
        - Я и так читаю… Бывает все выходные, напролёт, без остановки.
        - По ночам ешь и читай! - лучшая советчица не слушала отговорок.
        - И ещё… Пожалуй, пей дрожжи пивные. Жирного больше, мучного! От этого лучше всего разносит… А то так и будешь ходить как палка в старых девах!
        4
        - Билет стоит рубль! - угрюмый парень с красной повязкой на руке перегородил Максиму вход на площадку. - Касса, вон, возле забора.
        - Э-э-э, да, я, - от неожиданности, что-то нерешительное промямлил пришелец.
        - Интурист, что ли? - подозрительно пробубнил билетер.
        Ди-джей долго готовился к выходу «в люди». Придумывал «легенду» своего появления. Соображал, что надеть на первую прогулку в 1977 год. Смотрел различные сайты, читал форумы, зависал в чате. В итоге плюнул на все советы и рекомендации, решил одеться в свою повседневную будничную одежду и спокойно идти гулять. На нём были обычные китайские кроссовки на надписью на подошве Made in USA, простые джинсы светло синего цвета (Скорее всего сделанные там же где и кроссовки), футболка с рисунком вязи и небольшим символом «Сочи 2014» на груди. Темные очки и бейсболка с надписью Chicago Bulls закрывающая бинты на голове.
        - Знаете, я первый раз в вашем парке… - Максим начал честно отвечать контролеру. - И у меня нет…
        Спасла положение девушка, коллега дружинника. Она одернула его.
        - Коля! Сегодня вход для ребят бесплатный. Забыл, что ли? Тем более для иностранцев! - Она указала рукой в сторону танцующих. - Проходите, пожалуйста.
        - Окей! - быстро сообразил новоявленный иностранец. - Сэнк ю вэри мач.
        - Что, что ты там сказал? - контролер не понял и грозно переспросил.
        - Извините, - путешественник во времени миролюбиво развёл руки. - Я сказал - спасибо. Забыл, что вы русский.
        - Ничего, это бывает, - вновь одёрнули грозного часового с повязкой. - Проходите!
        Максим миролюбиво помотал перевязанной головой и двинулся внутрь калитки, где хорошо была слышна песня «Кто тебе сказал»…
        … Я каждый жест, каждый взгляд твой в душе берегу,
        Твой голос в сердце моем звучит, звеня.
        Нет, никогда я тебя разлюбить не смогу,
        И ты люби, ты всегда-а, люби меня…
        Музыка громом грохотала среди деревьев. Плечи и головы танцующих опускались и поднимались, словно их владельцы качались на волнах. Двигались под музыку по-разному - кто как… В основном размахивали руками, более-менее ритмично дергались на месте, чуть приседали, не переставляя ноги. Большая часть девушек танцевала в середине площадки, делая вид, что им безразличны взгляды парней. Большая часть ребят важно стояли в стороне, возле решётки ограждения, деловито курили, куражились друг перед другом, показывая свое полное безразличие к такому позорному делу как танцы. Люди чуть повзрослее сидели на лавочках расположенных у решетки танцевальной площадки.
        - Брось меня, Раисанька, - ухажер со слезами умолял свою пассию на одной из скамеек. Несчастный присел на скамейке, поджав длинные ноги, словно боясь вытянуть их, чтобы не помешать гуляющим. Узкие брюки туго натянулись на острых коленях. Он стесненно озирался по сторонам, прижимая к груди какой-то сверток. - Ну чего тебе стоит? Я, уже старый, лысый, обрюзгший. У меня одышка от этих приседаний и дрыганий ногами.
        - Не-е-т, - сладострастно протянула гибкая как лоза соблазнительница, глядя на влюбленного чистыми ясными глазами. Она нежно прильнула к нему и длинным коготочком провела по щеке.
        - Ты, у меня ещё молодой ко-о-злик. В самом соку…
        - Золотце мое, я не могу так! - физиономия несчастного ловеласа страдальчески сморщилась. Он беспомощно развел руками. - У меня, взрослая дочь. Жена на той неделе кандидатскую защитила! Я только, что вернулся из заграничной командировки. Ну, возьми себе кого-нибудь другого, помоложе. У нас в главке ведь столько красивых мужчин.
        - Хочу только тебя! - женщина капризно надула полненькие губы, сладостно причмокнула ими и грустно задышала. - Сердцу не прикажешь!
        - Антонина! Мне кажется, мы с вами где-то встречались? - на соседней лавочке, плотный тридцатилетний ловелас, с козлиной бородкой в серьезном костюме, в цветной модной рубашке, ослепительно черном галстуке и ботинках, был сама любезность.
        - Впрочем, я вспомнил! - Вы, женщина моей мечты, красавица моих грез! - дамский угодник ненавязчиво загладил волосы набок, чтобы не видно было лысины. Затем вплотную приник к очаровательной незнакомке, приобнял её за плечи, забубнил на ухо. - Ради вас, я готов пожертвовать своей свободой, хотя дал зарок - никогда, никогда…
        - Ну, что вы, Григорий Аристархович? - кокетливо улыбаясь, отнекивалось милое создание. - Не стоит. Как можно? Вы же женаты!
        - Милая моя! Не напоминайте мне о боли! Если б вы знали, сколько горьких слез пролил я в жизни, сколько раз проклинал свою несчастную судьбу, сколько перенес мук и лишений!
        - И всё же, как же ваша жена?
        - Ах, Антонина! По сравнению с вами - она лахудра. А вы! женщина мечта, цветок экстра в ярком букете! Лялечка моя, знайте, у меня, есть мотоцикл, заграничный гарнитур и цветной телевизор… Так, бросим же всё и сбежим вдвоём, в Гагры!
        5
        Чтобы не привлекать внимание местного «бомонда», своим иностранным видом, Макс пристроился к высокой неуклюжей девушке с пышной прической, в больших круглых очках, с крупными серьгами в ушах, танцующей чуть в стороне от основной группы. Она топталась на месте, явно под свою мелодию в голове. Решительно не попадала в такт, изредка вскидывала руки в стороны, выполняя понятные только ей движения. Тело плясуньи в этот момент вздрагивало, точно кто-то бил её веслом по спине.
        Пришелец, прошедший школу многих танцевальных программ и дискотек, подошел к странной партнерше, встал в двух метрах от неё и начал двигаться раскованно, пластично, явно наслаждаясь музыкой. Он, с легкостью исполняя немудрёные «па» и несложные движения из прошлого, добавляя кое, что из будущего. Глазами по-прежнему выискивал в толпе Алёну.
        На площадке зазвучала более энергичная композиция «Королева красоты»…
        Блестят обложками журналы,
        На них с восторгом смотришь ты,
        Ты в журналах увидала
        Королеву красоты…
        Макс наконец-то увидел свою беглянку. Зеленоглазая красавица изящно танцевала в полном одиночестве недалеко от группы ребят, спортивного телосложения.
        Алёна вскинула руки над головой во всю длину, изящно повернула плечо, повела лебединой шеей, как бы показывая всё своё молодое, божественное тело и одновременно извиняясь: ну простите, что я так хороша, так уж вышло. Она некоторое время вздрагивала на своих длинных ногах, потом перечеркнула в себе какую-то грань и пошла плавно двигаться, гонимая вдохновением.
        «Мужская часть танцпола» расположились в самом «крутом месте» площадки, возле гремящих колонок у сцены. Они внимательно высматривая присутствующих, обсуждали достоинства девчат, порой шумно выражали свой восторг по поводу их фигур и движений. Один из них повернулся боком, в сторону потерянной блондинки, не танцевал, но всё видел, и всё примечал. Он был похож на боксера, у него были заметны крепкие руки и тяжелый круглый подбородок. Маленькая, остриженная под бокс голова, была крепко посажена на могучие литые плечи. В широкой ухмылке наблюдателя ехидно мелькал золотой зуб.
        Тем временем в ход танцевального вечера вступила тяжелая артиллерия. Барабанщик вдруг дико заколотил в барабан, вдарил по тарелкам.
        - Таран-таран-тан-тан… - зазвучали первые и давно всеми ожидаемые аккорды супер чумовой и популярной композиции…
        - По многочисленным просьбам присутствующих, - конферансье начал свою супер короткую речь. - Звучит…
        - ШИЗГАРА!!! - в едином порыве выдохнула танцплощадка.
        Когда нам было мало лет,
        А жизнь, уже своё брала.
        Мы в полночь погасили свет
        И нас с тобой луна свела.
        Шизгара, ах, эта Шизгара…
        В окружающем пространстве началось какое-то сумасшествие. «Хит всех времен и народов» волшебным образом закружил и поднял с лавочек, сидевших в стороне «мертвых», «пенсионеров» и пьяных. Даже те кто не умели танцевать, топоча ногами на месте, как копытами, стали изображать из себя танцоров. Танцплощадка забурлила людьми. Многие в порыве радости хлопали в ладоши, шумели, активно выражали свои чувства.
        Длинная партнерша Максима превратилась в настоящую пантеру. Она вдруг стала выгибаться, прыгать, кружить по площадке, её очки хищно заблестели.
        - Ей-ух-хо, - Максим, проникшейся общим настроением лихо крутанулся во время припева на 360 градусов. Он, подчиняясь ритму танца, стал потихоньку продвигаться в направлении одиноко танцующей Алёны.
        Дорогу танцору перекрыла пара девушек. По их движениям, одежде, яркому макияжу на лицах (не уступающему боевому индейскому раскрасу), было заметно, что они только, что покинули пионерское гнездо и первый раз появились на танцах. Девчата буквально прилипли к ди-джею. Более того, как в старом индийском кино про какого-то диско-плясуна, они начали корявенько копировать его выкрутасы.
        - А если, вот так! - повторить сможете? - самодовольно произнес Макс и добавил «газу» в четкость и слаженность исполняемых движений. Он начал ловко выделывать замысловатые движения руками, ногами. Лицо его оживилось… - А так?
        Проказницы слащаво заулыбались, стали подмигивать, трястись как в лихорадке, задорно двигать талией. К группе поддержки добавилась ещё одна «фанатка», потом ещё и ещё. Ученицы окружили необычного преподавателя. А когда подоспела группа «зеленых» девиц в стройотрядовских робах, Максим вообще потерял Алену из виду. Не желая того, он оказался в самом центре танцевального безумия.
        В завершении популярной композиции это был уже не танец, а скорее состязание. Макс всё наращивал темп. Фанатки, упрямо сжав губы, старались от него не отставать: Они извивалась, раскачивали бедрами, поднимали руки над головой, запускали пальцы в волосы. Окружающие с удивлением стали оборачивается в их сторону.
        6
        Мелодия затихала. Лишь тонко-тонко, тягуче дрожал один аккорд. Вздох разочарования пронёсся по площадке. Девушки тяжело дыша, остановились напротив танцора. Ведущий, спасая одинокого парня, от «внимания» милых дам, объявил медленный танец. Затейницы резво разбежались по сторонам. В углу зала стало слышно, как громко засмеялась шумная ватага подвыпивших любителей помахать кулаками. Молодые парни, принявшие для храбрости, вели себя развязно, задевали присутствующих, отпускали остроты, примитивные и тяжелые, как кирпичи.
        Громко покатилась по полу пустая бутылка. Середина площадки быстро опустела. Алёна скромно стояла в сторонке. Кавалеры по одному стали высматривать симпатичных девчонок и приглашать их на танец. Было странно, что самую шикарную девушку вечера все обходят стороной как прокаженную. Максим, обрадовался случаю наконец-то поговорить с беглянкой. Он подошел к ней и пригласил танцевать.
        - Вона, смотри, смотри, к Люськи Шавровой подвалил какой-то перец, - несколько девушек тревожно переглянулись. Перевели оценивающие взгляды с незнакомца на ребят стоящих у сцены.
        - Она же с Пашкой Игнатовым дружит? - одна из них возразила с завистью. - Или, красивым всё равно, с кем танцевать?
        - Нашла красавицу! Тут напудрено, там подкрашено. Смотрелки крохотные, зеленые, как у кошки. Нет, уж, если хочешь знать, самая красивая, Варя Жданова. Вот кто! Только нет её сегодня. А Люське до неё - как до Камчатки!
        Мягко запели струны электрогитары. Ей чуть слышно вторили барабаны… Чарующе зазвучал голос исполнителя песни
        Льет ли теплый дождь, падает ли снег -
        Я в подъезде против дома твоего стою,
        Жду, что ты пройдешь, а, быть может, нееет,
        Стоит мне тебя увидеть - оооо, как я счастлив!
        Первые, любопытные звезды встали на цыпочки и с удивлением уставились на молодежь. Посреди площадки закружилось с десяток пар. Зажглась и стала перемигивать огнями цветомузыка. В воздухе, в свете вспыхнувших фонарей, заметалась мошкара. Большой прожектор залил фиолетовым цветом пол. Тени дрожали на фигурах танцоров. Они потихоньку переговаривались между собой…
        - А ты неплохо танцуешь, - замечает она. Её щека случайно прижимается к его.
        - Да? Странно? Вообще-то я не умею, - он, бурчит в ответ, скромно потупив глаза, и невзначай касается её кожи губами. - Но раз вы сказали, значит, так и есть.
        - Да, да, очень хорошо!
        - Спасибо. Ой!!! Кажется, я сам себе на ногу наступил. Какая боль…! Хо-ро-шо-то как!
        В ночной мгле растворялись и возрождались звуки саксофона. Глуховатым шелестом гортанно пела труба. Парочки кружились по центру, не видя никого вокруг. Танцевать было приятно. Хорошо. От прикосновений упругих молодых тел сладко кружилась голова, непривычно часто трепетало сердце.
        Кажется, мир замер, и только плавная, звучная музыка ловила движения влюбленных и приноравливалась к ним, всё кружа и кружа.
        Но! Было одно, но!!! Максим ошибся. Его напарницей была не Алена. Эта девушка была очень похожа на неё. Очень. Но, всё же, это была не она.
        Ухажер незнакомки, отошел от группы друзей, стоящих у динамиков. Скривился. Он прямо-таки задохнулся от такого неслыханного нахальства расфуфыренного новичка. Словно застоявшийся конь, стал перебирать ногами, трястись из одной стороны в другую. При этом шевелил плечами, раскачивался.
        Милиционеры, дежурившие неподалеку, заметив метание знакомого задаваки, стали потихоньку продвигаться вперед.
        Завораживающая, восточная мелодия продолжала кружить пары в танце. Прожекторы с цветными фильтрами отбрасывали красно фиолетовые отблески…
        Сердце любит, но не скажет о любви своееей,
        Пусть живу я и не знаю, любишь или нееет,
        Это лучше, чем, признавшись, слышать «нет» в ответ,
        А я боююююсь услышать «нет»…
        Ярко светила луна. Красавица нежно прижалось к Максиму, захотела, чтобы ею любовались другие. Словно пьянея от чувства ритма, вызывающе склонила голову ему на плечо. Горячо прижалась бедром. Чувственно обняла руками…
        Путешественник во времени вздрогнул и удивлённо посмотрел в лицо девушки: В больших, оттененных длинными ресницами глазах начала плескаться зелень. Длинные иголочки ресниц трепетали. Вишневые губы манили магнитом. Она повернулась и, чуть коснулась губами уха своего кавалера. Затейница улыбнулась и что-то нежно, чуть слышно прошептала…
        На танцевальной площадке начали стремительно разворачиваться события: К Максу, пыхтя натужно, словно ползущий в гору паровоз, подлетел какой-то парень. Он оттолкнул девушку и резко замахнувшись, нанес сильный удар в лицо Макса.
        Мир закружился огнями и поплыл перед глазами героя. Стал медленно опускаться на пол. За спиной танцующей пары началась суматоха, раздались приглушенные вскрики. Заливаясь соловьями, к ним побежали охранники правопорядка. Но пришелец их уже не видел.
        ГЛАВА 4
        1
        …. - Как вас зовут? - монотонно продолжал задавать вопросы человек в белом халате. Прикрываясь большими роговыми очками, он углубился в ворох бумаг лежащих на столе.
        - Не помню, - пациент чувствовал себя неловко. Сознание огненным прутом жгло его от того, что он нечего не мог вспомнить, чуть не заставляло кричать. Испарина выступила на висках. Синие жилки проявились на шее. Раздражал сильный запах лекарств в больничной палате и чувство абсурдности происходящего. Голова была абсолютно пустой. Часто-часто колотилось сердце, немного подташнивало.
        - Хорошо, хорошо. Не волнуйтесь. Всё будет нормально. Как ваша фамилия?
        - Не могу сказать, - натужно заскрипел пружинный матрас на кровати. Пациенту было неуютно. Чего-то не хватало. Хотелось домой. Только где этот дом?
        - Всё хорошо, ничего страшного. Я только пытаюсь вам помочь, - врач добродушно протянул вперед руки. Показывая, что в них ничего нет.
        - Не помните, ну и ладненько. У многих бывает такое. Это свойство памяти - иногда пропадает, потом появляется… Порой память возвращается частями, а иногда сразу и полностью, в самый неожиданный момент.
        - Так, что вы ели утром на завтрак? - Он приветливо улыбнулся, изо всех сил стараясь придать себе добродушный вид.
        - Ел кашу, пил чай, - больной улыбнулся в ответ, хотя ему было не комфортно под пристальным взглядом мужчины. Лицо эскулапа приветливо улыбалось, а вот черные глаза, сквозь линзы, так и сверлили внимательными буравчиками.
        - Вот, видите, всё хорошо. Память возвращается, а вы, переживали, расстраивались.
        - Так как, говорите, вас зовут?
        - … Эээ, точно не помню, - потерянный кукушонок растерянно огляделся по сторонам. - Наверное, Андрей или Роман. А может, Илья.
        Врач внимательно посмотрел на пациента. В раздумье стал потирать подбородок. - Замечательно, а почему, Илья?
        - Не знаю, но мне кажется, что я - Илья.
        - Хорошо, Илья, назовите вашу фамилию.
        - Я… я, - после долгого, продолжительного раздумья.
        Доктор начал испуганно щелкать пальцами перед его носом. Больной усилием сбросил пелену с глаз. Потряс головой.
        - Я, не помню.
        - Н-да-с! - отзывчивая улыбка собеседника. - Не стоит расстраиваться. Это был не важный вопрос… Назовите любимый цвет?
        - Зеленый.
        - Забавно, почему зеленый?
        - Не знаю, просто нравиться зеленый цвет.
        - Ну, что же, хороший цвет, нравиться многим. Замечательный цвет.
        - Назовите любое женское имя?
        - Надежда.
        - Почему Надежда?
        - Не знаю, первое, что пришло в голову.
        - Пусть будет Надежда. Красивое женское имя - так и играет на устах. Ну-с! А теперь голубчик, назовите мужское имя.
        - Максим, или нет, постойте… - пациент вздрогнул от неожиданности и уставился на врача. - Постойте. Я вспомнил, как меня зовут.
        - Очень хорошо! - мозгоправ удивлённо поднял голову. Приблизил к подопытному спокойное лицо никогда не ошибающегося мудреца с мерцающими огоньками любопытства в глазах, прикрытых очками. - И как же вас зовут, молодой человек?
        - Меня зовут… Меня, зовут, Максим! - уверенно произнес человек потерявший память.
        2
        Седоватый начальник общежития с легкой брезгливостью рассматривал справку посетителя, всем своим видом показывая: И откуда ты взялся деспот, на мою голову? И чего тебе надобно? Катился бы ты отсюда к едрене фене!
        - Так-с, значиться, - маленький толстый человечек с невыразительным лицом и постоянно бегающими глазками произнес строго. Свёл к носу густые брови, посмотрел на широкоплечего молодого парня, коротко постриженного с небольшим чубом, среднего роста, с «красивым» побитым лицом, на котором ещё не прошел синяк под глазом.
        - Спраочка! - он воскликнул как на митинге. - Временно удостоверяет личность гражданина Иванова. - Вновь сделал паузу, задумчиво пошамкал губами. - Максима… Ильича. - Ветеран подозрительно прищурил один глаз и хитро осмотрел посетителя. - Действительна сроком на шесть месяцев. Номер, выдана, печать, подпись. - Вроде всё правильно?
        Снова покрутил документ в руках. Недоверчиво поднес ближе к лицу. Посмотрел сквозь неё на свет. (Скрытых надписей и водяных знаков не обнаружил).
        - Ну-с, что же, - он наконец-то выдал своё заключение. - Свежий документец. Приятно держать в руках. Бумага новая, белая, хрустит как на банкнотах! (Подозрительно).
        - Фотокарточка владельца на месте: Чубчик на лбу, глаза выпучены, взгляд глуповатый, зато глаза лучатся трогательной чистотой, выражают сыновнюю любовь к окружающему миру, аки у младенца.
        - Мда!
        Дока - кастелян перевел суровый взгляд с фотокарточки на владельца, прикидывая, что лучше: Сразу расстрелять наглеца на месте из именного маузера, выданного лично товарищем Дзержинским за непорочную службу за долгие годы на секретном объекте или бросить к ногам гранату, а затем невозмутимо сказать, что так всё и было. - Чубчик то на месте. Глаза и нос те же - вроде похож! Но, опять же справочка новенькая - подозрительно…
        Боец невидимого фронта взял паузу и, приняв какое-то решение, неожиданно произнес. - Эх, давно я хорошей махорочки не курил и чаю крепкого не пивал! - Он отложил справку на стол, достал из стола нарезанный лист газеты, насыпал табак и начал сворачивать цигарку.
        - А ещё какие-нибудь документики есть? - над густыми усами контролёра мелькнула слабая ироничная усмешка. - Там, трудовая книжка, аттестат, характеристика с предыдущего места работы или учебы, а может быть писулька с мест удаленного пребывания? А то без этих документиков не как.
        - Нет, - посетитель повернулся к свету опухшим лицом, развёл руками.
        Общажный чинуша улыбнулся. Чиркнул спичкой по коробку. Склонил голову набок. Прикурил. На миг он весь окутался густым синим дымом. Ладонью разогнал его, и уставился на Макса так, как смотрят на тяжелобольных: сочувственно и отрешенно…
        - А вам случаем, товарищ дорогой, в тюрьме сидеть не приходилось?
        - Нет.
        - А в милицию по какому случаю попали? - выпустив длинную струю дыма из носа, со знанием дела, произнес новоявленный следователь.
        - Документы потерял.
        - Вот и я думаю, а не случайно ли вы их потеряли? - собеседник наконец-то решил выбросить на стол все свои козыри. - Не блатной ли, а то может быть вообще дезертир или шпион?
        - Знаете, что? - начал выходить из себя присутствующий. - Там написано, что вы мне обязаны для временного проживания предоставить место в мужском общежитии.
        - Дорогой вы мой человек! - синий туман двумя струями вновь начал струиться из носа. «Следователь» сидел, словно у костра, в облаке дыма.
        - Я бы для вас, да со всей душой, не только место в мужском общежитии, но и комнату выделил и даже одного в комнате поселил. Но!!! Поймите, у меня нет ничего свободного. И в ближайшее время не предвидится. Всё занято и даже очередь стоит, на полгода вперёд.
        Он значительно поднял палец и посмотрел в сторону угла. - А вчера мне одни даже взятку предлагали… - Рыбу с жареной картошкой на углях принесли! А ещё хотели насильно напоить «Ситро».
        - Так, что, для вас… - кастелянш в последний раз затянулся самокруткой, поплевал на нее и, тыкнув в пепельницу, придавил. Потом задумался, глядя куда-то поверх и мимо «ссыльного врага народа с доказанной подрастрельной статьёй» и твёрдо похрустывая суставами пальцев заявил… - Ничего нет!!!
        - Хм… хм, - проснулся молчавший до этого в углу комнаты участковый. Он встрепенулся как воробей, поправил на боку полевую сумку.
        - Виктор Степанович, давайте по сути дела, - милиционер произнес тяжелым чугунным голосом, словно забивая гвозди в шершавую доску. - Капитан Смирнов лично просил разместить молодого человека на период выяснение обстоятельств его появления в Москве.
        - И тем не менее, товарищ сержант, у меня, ничего… нет!
        - Хотя… постойте! - кастелян тут же поменял своё решение. Он напоследок сильно затянулся самокруткой, поплевал на неё и, резво ввинтил в пепельницу. - Если Петр Игнатьевич обращается… лично!!! То-о, есть один вариант… Однако не знаю, подойдет ли он нашему гостю? На женском этаже есть бывшая сушильная комната. Места там не много, но на койку и тумбочку хватит. Сейчас лето - апартаменты стоят свободными. Переоборудуем в спальную комнату и пусть живет себе на здоровье.
        - Что, молодой человек, в сушилку жить пойдете? - милиционер требовательно посмотрел на потерявшегося во времени, пространстве и у себя в голове гражданина. - На женском этаже?
        - Пойду, - сквозь зубы, зло произнес человек со справкой на руках.
        - Вот и ладно, - участковый довольно улыбнулся и добродушно пробубнил. - Значит договорились. Живи пока в сушилке, а там либо родственники найдутся с жилплощадью или ещё что-нибудь подберём.
        - Расписывайся, - начальник женского общежития достал из стола желтоватый бланк и нехотя пододвинул его Максиму под нос.
        Потерявший память порозовел от волнения. Долго прилаживался к документу, придирчиво оглядывал ручку, которую подал ему «ветеран НКВД», и неожиданно расписался с такой закорючкой, что милиционер ахнул.
        - Как министр, - похвалил он.
        Кладовщик взглянул на подпись и недовольно поморщился. «Что за народ? Расписаться, как следует, и то не умеют. Темнота! Пойми теперь, кто из жильцов приложил руку. Вот это, например, какая буква? А вот эта? Ох, выучили на свою голову «врагов народа»… - Сядут теперь на шею и ноги свесят, а нам расхлёбывай их тёмные делишки. Мда!
        3
        Дневной сон тяжелой поволокой спеленал Максима. В голове спящего человека калейдоскопом появлялись, проносились чередой и быстро исчезали какие-то бессвязные воспоминания, иллюзии, фрагменты. Мозг пришельца, даже во сне пытался преодолеть глухую бетонную стену забвения, перекрывшую возможность пользоваться памятью. Иногда во время сна, словно ответ на его переживания, рядом с входной дверью появлялось еле заметное, почти невидимое глазу, серое, размытое пятно. Оно мерцало, переливалось, меняло цвет, двигалось. Порой принимало очертания каких-то фигур, предметов: Квадрата, овала, а иногда смутно походило на контуры дверного проема. Поколебавшись бликами, оно замирало или быстро растворялось на фоне стены выкрашенной в темно зеленый цвет.
        Кто-то легонько тряс за руку задремавшего на койке Максима. Он проснулся, протер кулаком слипшиеся глаза, поднялся и сел на кровать. Придирчиво посмотрел на незнакомку.
        - Добрый день, - рядом с ним на стуле находилась стройная, красивая девушка в туго обтянутом ситцевом халате, под которым угадывалась высокая грудь и прекрасная талия, с длинными иссиня черными волосами, стекающими на спину сверкающим водопадом.
        - А почему вы, когда спите, дверь не закрываете? Непорядок, - тихий и нежный голос прекрасной незнакомки звенел, словно хрустальный колокольчик - «Динь - динь». «Динь - ди-линь».
        - А ты кто? - сразу решил перейти на ты, потерявший память кукушонок.
        - Я, Кристина, - девчушка в подтверждении своих слов широко открыла темно серые с зеленым отливом глаза. - Староста этажа.
        - Староста… - как заведенный повторил Максим.
        Парень задумчиво посмотрел в её серые, огромные, похожие на бездонные колодца глаза. И что-то смутное и далекое стало просыпаться в его сознании. Вся её милая повадка, манера чуть наклонять в сторону голову, легкость движений, улыбка напомнили ему что-то знакомое, будто он знал её очень - очень давно.
        И тут же, в ответ на размышления Макса, за спиной девушки, рядом с входной дверью, замерцало белое, едва заметное пятно.
        - Мне сказали, что ваша фамилия Иванов - это, так?
        Гостья всё больше нравилась Максу. Держалась она как-то вызывающе. Не сидела на стуле, а будто демонстрировала себя - дышала прерывисто, и тугая грудь подымалась под лёгким халатом. Чертовка видно, хорошо знала, чем привлечь противоположный пол. Она улыбнулась, и глаза у неё заволокла поволока серого тумана.
        - Ну-у, Иванов, - разводы на стене успокоились, и пятно начало уплотняться, принимать очертания прямоугольника.
        - Ты служил в армии? - сероглазая гостья тоже решила перейти на ты.
        - Думаю, служил… - Макс повторял за ней, даже не соображая, о чём спрашивает незнакомка. Его мозг лихорадочно пытался вспомнить, что-то важное, очень важное, что было совсем недавно. Где-то он уже видел похожие глаза, точёную фигуру, чувствовал приятный, кружащий голову запах духов.
        - Письма домой писал? Любимой девушке? - продолжались расспросы с легкой усмешкой.
        - Писал, наверное, - на автомате продолжал отвечать Максим, всё время, пытаясь оторваться от притягательного взгляда незнакомки, который его словно песочная воронка засасывал всё больше и глубже.
        - Что значит, наверное? - она протянула, в его сторону руку - от плавного движения халат чуть приоткрылся и обнажил круглое шелковистое колено, длинную полоску красивого бедра.
        Макс скользнул по нему взглядом - глаза обожгло. Дыхание перехватило. Он невольно сглотнул слюну.
        - Значит, писал. Вот! А ещё говорят, что ты всё забыл и память потерял, - соблазнительница, игриво перебросила свою стройную ножку через другую, не менее стройную, глядя на него весело и чуть насмешливо. Неловко натянула халатик на открывшееся место, ещё больше обнажив другое.
        - Потерял, - как болванчик продолжал повторять Максим, не отводя взгляда от обнаженного участка тела. Что-то горячее стало разливаться в его груди. Ему до сладкой истомы в сердце захотелось протянуть руки и… погладить её атласное колено. Провести ладонью по ноге выше.
        За спиной девушки прямоугольник приобрел очертания дверного косяка. Из стены бесшумно проступили очертания досок. Но дверной проем всё ещё был заделан штукатуркой и залеплен обоями.
        - Короче, сиди здесь, и ни куда не уходи. Я сейчас, позову Ларису, - соблазнительница произнесла непонятную фразу и плавно выскользнула из комнаты.
        4
        - Бум-бум-бам, - требовательно постучали в дверь спустя пять минут.
        - Войдите, - произнёс Макс. - Не заперто.
        В комнату осторожно ступая, проскользнула хрупкая девчушка, со смешными рыжими косичками, торчащими как рога у козы, ярко намалёванными пухлыми губами, на вид лет четырнадцати - пятнадцати, в больших очках с ободками похожими на колеса от «Запорожца».
        Прибывшая особа камерно присела рядом на краешек стула. Вздохнула. Артистично сложила руки на коленях.
        - Ну, здравствуй! - с горечью выдохнула малолетка таким тоном, будто мать-старушка наконец-то дождалась сына вернувшегося из трудового лагеря с Колымы, спустя пятнадцать лет. - Так вот ты, какой стал, Алёша!
        Девчушка осмотрела Максима тяжелым прокурорским взглядом.
        - А в письмах писал, что высокий, кудрявый… Красивый!!! Черноволосый, - обидчиво протянула она.
        - А на деле побитый, синий, худой как цыплёнок. Вон, позвоночник через живот просвечивается. Ты же совсем не похож на того, что присутствует на фотографии, рядом с ледоколом «Ленин». Какой же ты после этого жених? А ещё писал, что полярник! И спортсмен!!!
        - Так, девушка! - Макс решил навести порядок на выделенной ему законом территории. - Вы кто и, что вам здесь нужно?
        Четырехглазая стрекоза смерила будущего избранника изучающим взглядом, и какое-то новое выражение появилось у неё на лице.
        - Ты, что-о? - её губы сложились сердечком и она растерянно начала оглядываться вокруг, ища подмоги. - Не узнал, меня?
        - Я! - горемыка начала повторять заикаясь. - Я, Лариса! Лариса Корычева!
        - И что?
        - Как же так? - девчушка внезапно густо покраснела. Молнии вспыхнули в её глазах. Она наклонила голову, косички у нее сильнее стали напоминать рога. Казалось, что вот-вот бросится бодаться.
        - Рядовой Иванов? Алексей Михайлович? ВЧ 23 - 45? Полуостров Таймыр? - Страдалица неопределенно махнула рукой за спину - туда, где, по ее мнению, находилась место службы солдата.
        - Алёшенька! Ты не узнал меня? - вмиг овдовевшая невеста бессильно уронила руки, надула губы и теперь была похожа на маленькую девочку, у которой отняли любимую куклу.
        - Писал, придешь после армии! - она говорила прерывисто, точно пересиливала подступавшие рыдания. - Вместе будем работать, учиться. Ходить в кино, на концерты, в театры. Замуж возьмешь. - Глаза Ларисы метали молнии. Пухлые губы дрожали от волнения. Лицо приняло столь грозное выражение, что её трудно было узнать.
        - А теперь? - малолетка с ловкостью непоседливой лошадки притопнула ногой. - Забыл? Не нравлюсь? На другую решил поменять? Как же так? Алексей?
        - Подождите, девушка! Э-э-э, как вас там, Лариса! Какая армия, какие письма. Какой Таймыр? Кто вы такая, вообще?
        - Ах ты… кабель, бабник, блудник! - обиженная малявка насупилась, грозно сдвинула брови и быстро выбежала из комнаты за подмогой.
        - Бред какой-то, - произнес Макс и снова повалился на койку.
        Сон сняло как рукой. Очертания двери на стене полностью растворились. Она снова приняла первозданный темно зеленый цвет.
        А через три минуты, без стука, в комнату вихрем ворвалось уже четверо созданий женского пола. Они сгрудились у койки, рассматривая незнакомца во все глаза…
        - А ну, хахаль, давай, подымайся.
        - …Вставай вражина!
        - …Ты, что творишь, задохлик?
        - Почему отказываешься от своих писем? - громче всех шипела рослая, дородная девушка с необъятным бюстом и жестким волевым лицом. Её ладони - большие и сильные непроизвольно складывались в кулаки.
        - Ты, Иванов?
        - Иванов.
        - В армии служил?
        - Служил, наверное.
        - Про любовь, девчонке писал? Ждать её просил? Жениться обещал? - крупная мадам эффектно уперла руки в бока, выступила вперед, отчего немалая грудь стала ещё убедительнее: Она (грудь) приподнялась и некоторое время смотрела на парня свысока.
        - Зачем парил мозги нашей Ларочке: Что служишь на Крайнем Севере, подводником? Ждешь - не дождёшься встречи, тоскуешь? Любишь до беспамятства? - девчата громко зашумели, поддерживая подругу.
        - Мы же письма читали, всей общагой, со слезами на глазах? Она так ждала тебя, а ты?
        - Послушайте, девчата, тут какое-то недоразумение, я не мог ей писать из армии потому, что не общаюсь с малолетними.
        - Я не малолетка, мне уже скоро шестнадцать, - потерпевшая покраснела как сочная морковь. Было заметно, что её сильно раздражало, что все разговаривают с ней как с ребёнком и, по всему видно, не принимают всерьез.
        - Хорошо, - согласился новоиспечённый жених. - Пусть будет шестнадцать. Но, я всё равно не тот, кто звал замуж!
        - Это почему же?
        - Да потому, - закоренелый холостяк улыбнулся добродушно и как мог располагающе, - Меня зовут, Максим. Для особо непонятливых повторю… Мак-сим. А того парня, что писал ей письма в детскую ясельную группу, звали А-лек-сей!!! А так, кроме фамилии, нас с ним ничего не объединяет.
        Виновница торжества, осознав свою трагическую оплошность, спрятала лицо в ладони и зарыдала крокодильими слезами. Причем такими ядовитыми и горючими, что казалось, они способны прожечь пол насквозь.
        - Ладно, Алешенька, - вредина подняла зарёванное лицо, горделиво выпрямилась, и мстительно испепеляя разгневанным взглядом, сквозь зубы прошипела. - Я тебе это, припомню!
        Закусив от обиды губу, она стрелой выскочила из комнаты.
        - Нет, ну какие же мужики - мерзавцы! - пышная девчушка, с крашенными под каштан волосами скривилась и выпалила святую женскую истину.
        - И бабники! - вторили ей остальные.
        - А тебя, всё равно поделом отдубасили… - Мак-сим, - пышногрудая ехидно передразнила его. - Видать тоже, кому-то мозги пудрил, трепач хренов!
        - Девочки, пошли отсюда, - великанша фыркнула и с гордым видом вышла из комнаты, выпятив груди и высоко подняв голову.
        - Пошли, - поддержали её подруги.
        Последняя из девчат покидая комнату, с сердцем рванула за медную ручку и с треском захлопнула за собой входную дверь.
        5
        Спокойная холостяцкая жизнь Максима продолжалась недолго:
        - Тук-тук… - Ой, а это разве не четыреста шишнадцатая комната. Сынок, а ты не знаешь, где живет Леночка Пантелеева? Это её бабушка приехала из Ташкента… на поезде… в плацкартном вагоне… на нижней полке… Всё хорошо, доехала… Слава богу… А вы, наверное, её знакомый?
        - Бам-бум-бряк.. - О, здоров, паря! А ты, тут, что делаешь? Лизку Карпаеву, не видел? Слушай, а тебе не нужны колеса от «Явы», а трубу выхлопную, не купишь? Слушай, такое дело… У меня тут «Ява» с «Запорожцем» поцеловалась… Не займешь денег, на ремонт, до завтра?
        - Бух-Бам-Бам… - Чё, нет никого што-ля? Открывай, давай! Сейчас не откроешь - дверь выломаем… Слышь, корешь, штопор есть? А выпить хочешь? А закурить? А чё, у тебя глаз подбитый? Ты, это давай, если, чё, зави… Я им руки - ноги-то переломаю. А может и шею сверну…
        ….
        Прошло не более часа, а визитеры всё шли и шли и это уже начало доставать. Терпение у пришельца было не безгранично, оно заканчивалось с каждой секундой, однако…
        - Стук-стук.. - Здрасте. Скажите, а у вас нет, гитары?… А у соседей, слева? А у кого есть, не знаете?
        - Тум-тум… - Сантехник не заходил? А ты, кто? А почему морда синяя? Пьешь, небось? Ты, точно не сантехник? Я ищу его второй день. Если сантехник зайдет, скажи, что я на втором этаже - повтори…
        - Бум-бумс-ба-бам… - Твоя фамилия Иванов? Точно? Ты мне напоминаешь кого-то? Случайно, не родственник Серёге Иванову? А Витьке Сухорукову? М-м-м, а то, смотри, допрыгаешься, быстро в обезьянник сдам! Давай, распишись, тут, и здесь, и ещё в графике дежурств. Кстати, про субботник, знаешь? А про вывоз мусора?… Завтра вечером идешь в наряд, дружинником. На усиление. ЧП в районе - хулиганы витрину повалили с комсомольской газетой. Не то чтобы совсем, но она уже не в вертикальном положении… Да, и! - Рубашку погладить, не забудь, белую.
        Из коридора доносились шум и голоса живущего в своём мире общежития: хлопанье дверьми, шарканье, беготня, звяканье посуды.
        …..
        И наконец-то постучали мягко, словно извиняясь…
        - Тук-так-тук… - распахнув дверь, Макс увидел на входе Кристину с будильником в руках.
        Тусклая лампочка в коридоре освещала её волосы, они были собраны. В глазах новой знакомой влажный блеск. Тоненькая, в короткой замшевой юбке, в туго обтянутой кофточке с открытым воротом. Высокая шея белеет в дымке густых черных волос.
        Девушка впорхнула в комнату, прислонилась спиной к стене, опустила руки. В глазах старосты призывно засверкали звездочки от света лампы. Плечи у неё были худенькие, узкие. Она походила на провинившуюся школьницу, получившую двойку.
        - Максим, прости меня за Ларису, - затейница виновато улыбнулась. Хрустальные колокольчики её голоса снова зазвенели в комнате перезвоном. - Нехорошо получилось.
        - Ладно, с каждым бывает, - сердце затворника гулко забилось от новой встречи. Он стал ощущать его резкие толчки. В горле сразу пересохло.
        - Послушай! - гостья решила резко поменять тему разговора. Она с хитринкой заглянула в глаза Максу. - Ты можешь починить будильник, для моей соседки? Последнее время он громко звенит и прыгает как бешенный. Может быть, в нём, что-то подкрутить надо или ещё, что поправить? Посмотришь?
        - Не знаю, - протянул благородный принц, не сводя восторженного взгляда с ног принцессы, едва прикрытых короткой юбкой. Фантазия залетного гастролера уже давно дорисовала, всё, что было скрыто от его глаз.
        - Могу попробовать, только у меня нет отвертки. Хотя, если подумать, то можно вилкой или ножом покрутить.
        - Вот тебе, умелец, отвёртка, - она достала из кармана и протянула ему небольшую отвёртку. - Давай, ремонтируй и приходи ко мне в «четыреста вторую», часа через два. Я тебя с Анюткой познакомлю. Напоим тебя чаем. А то она, у нас, затворница. Не с кем не дружит. Не куда не ходит. Парней боится, как огня. Так, что приходиться самой чинить будильники! Ну, договорились?
        Девушка хитро наблюдала за ответом новичка. Озорное любопытство затаилось и дрожало в уголках её губ.
        - Хорошо, приду, - не ожидая подвоха, произнес Максим. - Мысли в голове плутали в плоскости отдалённой от темы разговора. Где-то как раз в районе тонкой талии девушки
        - Тогда мы ждём тебя! - у довольной свахи был откровенно счастливый вид. Она улыбнулась зеленоватыми глазами и быстро выскочила из комнаты.
        Макс, хмельной от счастья, завалился на кровать. Счастливо развёл руки. Потянулся. Он всё понял по-своему…
        - Так, через два часа надо быть в гостях! - пропавший во времени начал лихорадочно соображать и строить далеко идущие планы. - Сама позвала - сама!!! - Мысленно он поднял к верху указательный палец, возбуждённо вздохнул и задумчиво произнес. - Это хорошо.
        6
        - Тук-тук-тун-бумс… - долгожданно дробью прозвучало по входной двери.
        «Наверно вернулась длинноволосая красавица», - сладкая истома разошлась по телу. - «Решила сказать, что подруги не будет. Это правильно - зачем нам подруга? Такой вечер, волшебный!».
        - Кристина, заходи, не стесняйся, - довольный баритон раздался со стороны койки.
        В комнату змеёй протиснулась четырехглазая Лариса. Она метнула на Макса короткий презрительный взгляд.
        - Так, вот ты кого ждешь - Кристину!!! - малявка, хитро прищурилась и, причмокивая полными, сильно накрашенными губами капризно произнесла. - Не успел вселиться, а уже любовь крутит со старостой. Это как понимать?
        - У-у-у, бабник слюнявый! - трудновоспитуемая заноза выругалась по-взрослому, сверкнула недовольно очками. Причем так, что показалось, из стёкол вот-вот посыплются искры. Или даже пойдет дым.
        - Так, вот, знай! - она опять по-детски всплеснула руками и надула губы.
        - Я всё написала брату. Он у меня крановщик, в Тамбове. У него знаешь, какие кулаки? - Здоровые, как гири! Лёнька твои хухры - мухры просто так не оставит. Как получит письмо - сразу приедет и набьёт морду. Так, что выкручивайся теперь! Отговорки не проканают про память, ясно! Мой совет, беги куда подальше! В Америку, например. Или к эскимосам.
        Мстительница грозно развернулась и, выходя из комнаты, вдруг обратила внимания на старую, полуоткрытую дверь, находящуюся рядом с входной.
        - Вот, прохвост! Ещё и двери не закрывает, - громко произнесла «женщина», которая собиралась отдать неизвестно кому лучшие годы своей жизни.
        - Господи!!! - запричитала она.
        - Где были мои глаза? Куда я смотрела? Куда???
        7
        Над Москвой закатывалось малиновое солнце. Сквозь легкие, перистые облака казалось, что оно медленно тянется к земле, лучами цепляется за деревья, крыши, карнизы домов. В открытое окно, не то с третьего, не то со второго этажа, громко звучала протяжная и грустная песня Аллы Пугачевой «Куда уходит детство»… … И зимой и летом
        Небывалых ждать чудес
        Будет детство где-то, но не здесь…
        По радио шел концерт по заявкам радиослушателей. Мужчины, женщины со всех точек необъятной страны наперебой передавали поздравления своим родным, знакомым, заказывали песни популярных исполнителей, и их просьбы послушно выполнялись.
        Макс лежал на кровати, заложив за голову руки, и мечтательно смотрел через окно, в сгущающийся сумрак синего вечера, где постепенно загорались золотистые точки огней в близи лежавших домах. Рядом на тумбочке расположился мирно тикающий будильник.
        Что-то давно знакомое и в то же время неизведанное, волшебное наполняло радостью сердце Максима. В голове пришельца бродил легкий и веселый хмель. Стоило закрыть глаза, как перед глазами возникал нежный образ сероглазой красавицы.
        - Эх, хорошо бы с Кристиной пойти куда-нибудь, погулять, побродить по скверу, - сладостно произнес мечтатель. - А потом сходить на танцы.
        В ответ на желание, по уши влюбленного романтика, резко скрипнула, а затем хлопнула незакрытая дверь.
        В комнату, из-за стены, от соседей, доносилась песня в исполнении Андрея Миронова из кинофильма Марка Захарова «Двенадцать стульев»…
        …Пусть бесится ветер жестокий
        В тумане житейских морей,
        Белеет мой парус такой одинокий
        На фоне стальных кораблей….
        - Или пройтись босиком вдоль кромки моря, - в тон песни сформировалась очередная мечта Максима. - Погулять по песчаному пляжу, полюбоваться красивым закатом… плывущим в дали кораблём,
        От налетевшего неизвестно откуда сквозняка дверь хлопнула ещё громче, после чего приоткрылась.
        Чудесная картина, нарисованная воображением, съежилась и завяла, как лопнувший воздушный шарик. Максим вынырнул из подпространства своих грёз. Нехотя посмотрел на входную дверь, разбивавшую его сладостные мечты.
        - Че расхлопалась? - он обратился к ней.
        Входная дверь насупилась и обиженно промолчала в ответ. Безобразничала её подруга - соседка, возникшая в комнате неизвестно откуда.
        - Что-то я не помню тебя? - новосёл - романтик стал внимательно рассматривать неизвестную гостью.
        - Вот её, - он указал пальцем на притихшую входную дверь. - Помню.
        - А тебя, нет.
        - С головой у меня по-прежнему, не в порядке, - влюбленный медленно поднялся с кровати, подошёл к полуоткрытой хулиганке. - То память теряю, теперь стал разговаривать с дверьми.
        Он заглянул в проём. И не поверил глазам своим: Огромное бирюзовое зеркало моря грозно ворочалось, плескалось и уходило за горизонт. Высоко в небе плыли пышные, розоватые по краям облака, на которых переливами играли последние лучи желтовато-бледного заката. Косые волны боком опрокидывались на берег. Пенные гребни выносили на берег мелкие камни, гальку. Они шуршали тысячами капель и таяли в песке. Где-то далеко вдали виднелся сверкающий на солнце белоснежный пароход. В лицо дул теплый, освежающий ветерок, наполненный солеными брызгами, кричали чайки…
        8
        - Такого быть не может! - Новосёл не поверил своим глазам. Испугавшись неизвестного явления в своей комнате, он резко закрыл дверь. Упёрся ногами в пол. Сильно прижал руками виновницу безобразий. (Вдруг кто-то или что-то нехорошее проникнет в наш мир и уничтожит его комнату или дом, а может быть и всё человечество! Про вселенную скромно помолчим).
        - Я, сейчас в полном уме и твердой памяти, - хозяин помещения начал бубнить себе под нос.
        - Я трезвый! Нахожусь там же, где был пять минут назад - в Москве, на четвертом этаже женского общежития, в бывшей сушильной комнате! - чтобы доказать себе, что это не сон он сильно ущипнул себя за ногу.
        - Спокойно, Максим. Не обращай внимания на всякую ересь! Это, скорее всего галлюцинации от приема лекарств. Этого просто не может быть. Там, за дверью должен быть склад с каким-нибудь шанцевым инструментом или комната со старым бельем, а не прибрежная полоса моря… Склад должен быть.
        - Склад, я сказал!!! - прозвучало громким утвердительным голосом.
        Макс глубоко вздохнул и не торопясь навалился на приоткрытую дверь, прищурился, заглянул внутрь.
        За дверью находилось небольшая пыльная кладовка, заваленная садовым инвентарем. Из неё пахло влажной бумагой, кожей, мышами и затхлостью.
        - Вот! Так-то лучше, - повелитель стихий спокойно, с осознанием выполненного дела прикрыл дверь. Отошел. Зачем-то отряхнул руки, словно боялся испачкаться.
        - Всё в порядке. Инвентарь на месте. А то понимаешь, твориться ерунда какая-то: Пароход привиделся, закат, море.
        - Да-а, море, волны, белый пароход! - мечтательно произнес Максим. - Хотелось бы…
        Дверь дрогнула и противно скрепя, опять начала открываться.
        Творческая личность таинственно прикусила губу, и мягко перекатывая ступню с пятки на носок, подкралась к проёму. Выглянула наружу и обомлела. Потрясенная случившимся, она долго не могла прийти в себя, осматривала морской пейзаж.
        Макс закрыл дверь. Затряс головой. - Склад! Склад, я сказал!
        Дверь дрогнула.
        …….
        - Закат на море и белый пароход! - из-за двери донесся шум прибоя.
        - Склад, - за дверью тишина.
        - Море, - громкое шипение волн и крик чаек.
        - Склад.
        - Психбольница!!!
        - Ааа… - я понял принцип! - раздался через несколько секунд бодрый голос, свихнувшегося человека. (Поверившего во все чудеса сразу включая инопланетян, нечистую силу и Деда Мороза).
        - Сейчас попробуем по-другому, - у Максима внезапно возникла блестящая идея, как будто кинокамера начала прокручивать в голове пленку и на экране появились четкие кадры его желаний.
        - Море…
        - Чердак общежития, где я живу…
        - Красная площадь…
        - Склад…
        - ГУМ…
        - Красная площадь со стороны ГУМа…
        - ГУМ со стороны Красной площади…
        - Фантастика! - радостное возбуждение охватило Максима и вскружило голову.
        - Вот это дверка!
        - Вот это, подарок, кто-то оставил, для меня!!!
        - А ну-ка, теперь, попробуем пройтись подальше от Москвы, по другим городам, а может быть и странам!
        - Например? - Максим почесал затылок, быстро что-то соображая.
        - Куда бы попасть?.. - мысли, перебивая и толкая друг друга, метались в воспаленном мозгу.
        - Например…
        - Новосибирск, улица Ленина!
        - Должна быть такая. (В каждом городе есть, точно. Значит и в Новосибирске должна быть!).
        - Дом?
        - Пускай, будет… Семьдесят три.
        - Подъезд?
        - А, давай, первый!
        9
        Высоко в небе теплый ветер гнал черные облака, они цеплялись за луну, неслышно рвались на части и снова соединялись в ветхую ткань. Уличные фонари большого города мерцали редкой цепочкой. Золотистыми прямоугольниками ещё светились многочисленные окна. Постепенно они тухли, превращая большие громады домов в мрачные темные изваяния.
        В старом, притихшем дворе, который замкнуло каре стандартных пятиэтажек, было также как в тысячах подобных дворов в необъятной стране: Скверик, в котором с усилием росли чахлые деревца и кустарники, стояли пустые скамейки, висел у подъезда фонарь, расположились двое. Один человек отчитывал другого.
        - Где ты была? - ледяным тоном спросила невысокая, полноватая женщина, что была постарше.
        - Гуляла, - ответила та, что помоложе, с распущенными темно-русыми волосами.
        - До двенадцати ночи?
        - Ну, мама…
        - С кем ты была?
        Девушка обиженно шмыгнула носом, твердо сжала губы, нахмурилась, отвернула лицо в сторону и промолчала.
        - Я спрашиваю, с кем ты гуляла и где?
        - С одним… человеком.
        - Что это за человек? Ты его давно знаешь?
        - Раньше не знала, а теперь знаю. Сегодня познакомились.
        - Докатилась! - женщина густо покраснела. Часта задышала. Негодование, несколько минут кряду не находившее исхода в её душе, выразило себя в чудовищной по выводам тираде: Единственная дочь!!! Начала знакомиться на улицах, с неизвестными. Он, поди, ещё, и намного старше тебя? Наверняка пьющий с утра и до вечера или вообще сексуальный маньяк?
        Пара на несколько минут замолчала, осознавая огромный ужас, случайно прошедший мимо их семьи.
        Баламутный дневной ветер, что куролесил весь день, вздымая пыль на подсохшем асфальте и весело гоняя пожелтевшие газетные листы, наконец-то стих. Ночная мгла густым покрывалом опустилась на улицы и дворы. Молодые деревья с тонкими стволами потянулись к тротуару вычерченными тенями. Где-то, совсем близко недовольно проурчал мотор «Волги». За углом дома, раздался громкий девичий смех. Его подхватил мужской баритон. Кто-то смачно выругался, завел густым басом непристойную песнь. Друзья - собутыльники подхватили её пьяными голосами.
        - Люся, доченька моя, опомнись! Ты, начинаешь проявлять дурной вкус: сегодня у тебя один, завтра другой, послезавтра - третий… Погляди, как страшно вокруг… - вечером собаку во двор выпустить страшно - того и гляди загрызут бандиты.
        - Простите, пожалуйста, что прерываю вашу семейную драму, - донеслось из полуоткрытой телефонной будки, которая стояла недалеко от разговаривающей пары. Оттуда высунулось лицо побитого человека, с короткой стрижкой. - Мне нужно срочно узнать…
        - Второй час ночи, - резко обрубила взрослая женщина, не дослушав вопроса подозрительного незнакомца.
        - Спасибо. Только у меня другое… Скажите, а это какой город?
        - ????? - недоумение с одной, юной, ещё не окрепшей стороны. - Пошел ты к черту, со своими дурацкими вопросами! Нашел время…
        - Новосибирск, - раздалось с другой, взрослой и всегда обоснованно правой. - А вообще, молодой человек, пить надо меньше.
        Несчастная мать резко повернулась в сторону дочери. Махнула головой в сторону будки. - Я надеюсь, это не он?
        - Мама??? - молодушка рассерженно фыркнула. - За кого ты меня принимаешь? Я не такая!
        - Спасибо… Доброй вам ночи, - получив ответ, неизвестный плотно закрыл дверь за собой. (Как будто собирался задержаться там на долго. Возможно, даже переночевать.)
        10
        - Так, что у нас дальше по плану? - произнес путешественник, только, что вернувшийся из далекого сибирского города.
        - Какие ещё испытания устроить для нашей супер-пупер дверки? - Макс задумчиво прикусил губу. - А не попробовать ли нам что-нибудь эдакое, фантастичное?
        - Например: Что будет, если я попрошу дверь открыть вход в сказочную пещеру Али-Бабы или показать мне дорогу в легендарную страну, утопающую в золоте? Как её там называли? Эльдорадо, что ли? Хотя нет, скорее всего, это сказки. Однако… Почему не попробовать?
        Максим подошел к стене, огляделся по сторонам и почему-то шепотом, как будто его могли подслушать соседи, произнес…
        - Хочу на остров сокровищ!
        Затем он поправил себя, чтобы дверце было понятно какой из островов имеется ввиду…
        - Настоящий! Пиратский! Остров сокровищ!
        Исполнительница желаний слегка ошалела от произнесенных слов. (Не каждый день такое просят), затем немного подумала. (Оценивая психическое и психологическое состояние жильца комнаты.) Мысленно покрутила пальцем у виска, вздохнула, (А что делать? Пожелания надо выполнять - работа такая) опосля противно скрипнула и приоткрылась.
        Лучи солнечного света яркими нитями просвечивали полог леса, пробиваясь между стволами и мясистыми листьями эвкалиптов. Деревья громоздились друг над другом в несколько ярусов, поражали взгляд разнообразием оттенков зеленого, голубого и оранжевого, экзотической формой крон и пестротой красок порхающих меж ветвей птиц, мечущихся мартышек. Лианы толстыми змеями обвивали стволы и ветви, словно рукотворные подвесные мосты, соединяя деревья друг с другом на головокружительной высоте. Поверхность земли устилали папоротники и мхи. Ярко окрашенные крупные цветы орхидей наполняли воздух дурманящим ароматом. Махаоны, павлиноглазки и бабочки-данаиды кружили в тяжелом аромате цветов.
        Яркая растительность первозданного леса упиралась в старую, покосившуюся хижину, расположившуюся в двухстах метрах от морской глади. Крыша одинокого жилища сгнила и обвалилась от времени.
        Во дворе дома возле завалившегося частокола была выстроена длинная пирамида из небольших почти сгнивших деревянных ящиков. Боковина одного из них отвалилась, и Макс увидел блестевшие на солнце торцы золотых брусков. Если оценивать их численность, то можно было предположить, что их тут сотни, возможно тысячи! Тысячи золотых продолговатых кусков!
        С другой стороны пиратской заимки, вплотную к стене были составлены друг на друга два десятка пузатых бочонков.
        Максим подошел к одному из них. Резко толкнул с верхнего ряда самый крайний. Бочонок упал, раскололся. Из него высыпались не огранённые изумруды, мерцающие и переливающиеся от яркого света рубины, темные, как запёкшаяся кровь сапфиры.
        Недолго думая испытатель дверных проёмов решил зайти внутрь и осмотреть хижину. Расширенные от удивления глаза «случайного прохожего» превратились в большие блюдца. Жилище буквально до потолка было завалено коробами, сумками и мешками. Многие вещи поклажи сгнили, и их содержимое высыпалось на пол, открыв взору пришельца множество церковных сокровищ: Золотые кресты, женские украшения, инкрустированные жемчугом и самоцветами, щедро изукрашенные золотые кубки, посуда. Максим встал на носочки и потянул на себя свисавшую из верхнего куля золотую цепочку. Сума с треском лопнула, и наружу хлынул поток золотых кружочков, растекаясь ручьями среди других предметов блестевших на полу.
        Блики света от золотого водопада заискрились, запорхали вокруг подобно бабочкам. Казалось, сам воздух стал переливаться, сверкать, слепить глаза.
        Макс поднял одну из монет. Внимательно осмотрел её: Это был массивный испанский дублон, тёплый на ощупь и на удивление тяжелый. Золото сверкало так, словно деньги отчеканили неделю назад. Иерусалимский крест был расположен чуть сбоку, охватывая льва и замок, которые символизировали Леон и Кастилию. По краю шла выдавленная надпись: PHILIPPVS+IV+DEI+GRAT…
        Черепушка ди-джея начала медленно нагреваются от увиденного. Закипать от полученной информации…
        - Зэтс импосибл! О май гат? - произнес он по-английски. (Это невозможно! О мой бог? Англ.)
        - Так, стоп! Это ещё, что за новости?
        - Я, что… знаю английский?
        - ????
        - Ес! Ес оф кос, - утвердительно ответили у него в черепной коробке. (Да! Да, конечно. Англ.)
        11
        Девушка, сидя у зеркала, наконец-то закончила наводить красоту. Она прищурила глаза и требовательно оценила результат своего труда. По её мнению с одной стороны стекла, на неё смотрела безумно красивая актриса Голливуда похожая на… на… на (Вот только имя звезды она никак не могла вспомнить), с другой стороны выглядывала страшная сердцеедка и обольстительница мужчин, богиня в области макияжа, разрисованная всеми цветами радуги. (Её имя было настолько известно присутствующей в комнате публике, что она просто не желала в очередной раз произносить его вслух).
        - Слушай, Танюш, как ты читаешь? Тут же половины листов нету? - Кристина сидела на кровати, покрытой атласным одеялом, рассматривала иллюстрации в журнале «Советский экран», пыталась понять в какую известную личность собирается преобразиться подруга.
        - Много ты понимаешь! - авторитетно вторила «звездная» подруга. Она легонько взбила тщательно отбеленные волосы. - Меньше страниц - больше пищи уму!
        - Таня, а у нас в общежитии, появился новый, интересный жилец! - сероглазая егоза чуть высунула язычок, обслюнявила палец, чтобы перевернуть слипшиеся страницы.
        - После армии. Ещё ни с кем не дружит. Никого не знает. Я его пригласила зайти к нам в гости. Мне кажется, он должен тебе понравиться. Я сделала всё, как ты учила: Произвела впечатление. Попросила отремонтировать старый будильник. Мягко намекнула о скромной, одинокой соседке затворнице!
        - Ух-хх!!! - звезда голубого экрана сладострастно зажмурилась. Она была восторженной мечтательницей, воздушные замки, которые она строила в своем воображении, упирались в самый небосвод. В накрашенных глазах впечатлительной особы сразу же возник загорелый, брутальный красавчик, весельчак и балагур, пират в далеких морях, предпочитающий тотальный хаос скучному порядку. Одним словом: Ничего платонического, сплошь животная наглядность.
        - Какая прелесть! - Татьяна замигала накрашенными ресницами так сильно, что лучшая подруга услышала, как они клацают друг о друга, будто у куклы с закрывающимися глазами.
        Впечатлительная особа глубоко вздохнула, представив лицо долгожданного незнакомца: Лоб выпуклый. Львиная шевелюра. Подбородок широкий, литой, канавка посредине, после бритья булатно-синий, как вороново крыло. Кадык выпирает из шеи. Глаза завораживающие, с поволокой…
        - Умп, - хищница сглотнула. Широко открыла глаза. Они туманно блестели. Вторя им, на руке загорелось огнём огромное кольцо, подаренное ей, как она таинственно намекала, отвергнутым воздыхателем. (А в действительности купленное за пять рублей на базаре у цыганки.)
        - Как его зовут?
        - Максим.
        - У-у-у… Мак-сим… - обескураженная соседка по комнате недовольно выдохнула. Скорчила мину на лице. Кокетливо, как утка, вытянула ярко накрашенные пухлые губы, словно решила подразнить своё отражение.
        - Так и знала, что моя лучшая подруга учудит что-нибудь ненормальное… Я не буду знакомится с ним.
        - Почему? - Кристина удивлённо оторвала взгляд от лиц киноактеров. И уставилась на затаившегося возле зеркала разукрашенного индейца.
        - Потому! Все, с кем ты пыталась меня познакомить, имели имена, оканчивающиеся на «им» - Вадим, Герасим, Трофим.
        - И, что?
        - И, то! Они, все, как один, стали избегать меня после первого свидания. Начали придумывать при этом странные отговорки: Первый, внезапно начал учиться на великого пианиста и теперь он всегда занят и ему нельзя пропускать занятия. Второй, решил посвятить себя религии, в которой не разрешают любить красивых женщин. А третий…. чернобровый, смуглый красавиц, атлет, по которому два месяца назад я вообще, сходила с ума, мучилась, думала о нём бессонными ночами. У которого, как потом оказалась имелась жена, трое детей и вредная теща, внезапно пропал, бросил всё и уехал с любовницей за границу.
        - Теперь, - несчастная очень глубоко вздохнула. - Макс-им…
        Татьяна обиженно замолчала. Подумала. Потом серьезно, стряхивая с себя оцепенение, спросила. - Слушай, Криска! Ты, их, специально так подбираешь? Издеваешься, да? А ещё, лучшая подруга!
        - Тук-тук-тук… - торопливый стук раздался в дверь.
        - Можно, - робко спросили снаружи.
        - Войдите, - почти синхронно произнесли девушки.
        В комнату вошел невысокий парень с перебинтованной головой. В руках неизвестный гость держал большую связку желтых, крупных, аппетитных… чуть загнутых бумерангом тропических плодов!!!
        - Здравствуйте девчонки, - здороваясь, произнес побитый незнакомец. - Я, тут пока шёл к вам, заскочил в одно место. И, вот, решил взять в качестве угощения.
        - Нифигасе, Кристинка! - воодушевленно воскликнула кукла Татьяна, и её накрашенные ресницы снова заклацали друг о друга. - Это же… ба-на-ны!
        - Где вы взяли их, да ещё так много? Ты, что, банановую ферму разорил по дороге?
        - Как сказать? - виновато произнес влюбленный герой, выискивая взглядом, серые, бездонные глаза Кристины. - Собрал, тут, рядом. Можно сказать, за углом…
        - Максим. Заходи. Располагайся. Знакомься. Это Татьяна. Татьяна, это Максим. Чай будешь?
        - Дан-дам-дун, - громкий стук не дал ответить Максу. В дверь назойливо и громко тарабанили.
        В комнату заглянула очкастая выдерга Лариса. Подобно капитану погрузившейся в пучину подводной лодки, она вытянула шею, сверкнула стеклами очков и перископом осмотрела комнату. Остановила свой взор на Максиме. Ехидно хмыкнула. Затем нарочито громко закашляла. После чего заговорщицки сообщила: - Криска, тебя, на кухне, твой долговязый перец ждет. Греби давай, а не то он тама посшибает все лампочки лбом. И вообще, почему я должна быть на побегушках. Нашли почтальоншу, письма нежно на почту носящую…
        - Ой, я прямо на минутку, быстро, - засуетилась Кристина, поправила на стройный ножках полы коротенького халатика, виновато улыбнулась несчастному страдальцу и выбежала из комнаты.
        - Ну, что съел? - фыркнула четырехглазая «профессорша», скользнув мстительным, исподтишка взглядом, на Максима. - Я всё рассказала Гошану про ваши с Криской шашни. Держись теперь! Отделает тебя так, что мать родная не узнает. А ещё скоро брат приедет… Толи ещё будет ой-ё-ё-ёй (Она почти пропела слова супер популярной песни Аллы Пугачевой).
        - Молодой человек, давайте знакомиться, - по-хозяйски обратилась к Максу Татьяна. Она непринужденно решила разрядить накалившуюся до красна обстановку.
        - Ларочка, иди доченька, погуляй, - хозяйка комнаты стала потихоньку вытеснять за дверь зарвавшуюся нахалку. - В песочнице, там, посиди. В магазин - больничку поиграй. Одним словом займись делом. - Она закрыла дверь перед самым носом открывшей от удивления рот молодой особы. Повернулась к гостю.
        - Мак-сим! Какое у вас красивое, мужественное имя. Большое спасибо за подарок. Вы знаете, всю жизнь мечтала познакомиться с интересным человеком, чьё имя заканчивается на слог «им».
        - Кстати, - заботливая хозяйка комнаты решила перевести тему в другое русло. - Как там поживает наш будильник.
        - Ух-ты, а будильник то я в комнате оставил, - гость потерявший память, запоздало опомнился. - Я сейчас, быстро. Одна нога здесь, другая там. Мигом схожу, принесу.
        12
        Пришелец стрелой выскочил из комнаты и пулей помчался по едва освещенному коридору. Проходя мимо кухни, он замедлил свои шаги и стал украдкой рассматривать два силуэта, один из которых был ему хорошо знаком. Второй, неизвестный раскрыл пачку сигарет «Мальборо», смачно щелчком выбил одну себе, звонко щелкнул зажигалкой и сделал глубокую затяжку.
        - И что это за пижон? - словно старый мотороллер, выдыхая клубы дыма, требовательно пропыхтел тощий дылда. Волосы у него были длинные, они сальными прядями разлохматились по замше тертой куртки, тонкие ноги парня были туго обтянутые джинсами, отчего казались трубочками, вставленными в длинные башмаки похожими на утюги. Судя по всему, он считал себя неотразимым.
        - Какой пижон? - девушка невозмутима, проигнорировала эмоциональный всплеск своего воздыхателя. Ножки сероглазой колдуньи, слегка раздвинувшись, как бы невзначай, показывали испод коротенького халатика зелёные ажурные трусики. Она чуть прищурила длинно подведенные, как у итальянских киноактрис, глаза.
        - Такой! - «стиляга» недоверчиво сморщился, перевел дыхание, словно переключился с третьей скорости на вторую. Губы его при этом сжались, нос выгнулся горбинкой. - Который, притащился к вам в комнату, с бананами!
        - А, этот. Так, то к Тане. Новенький, из четыреста двенадцатой, знакомиться пришел.
        - К Танюхе? - хипан резким движением перебросил дымящую сигарету из одного угла рта в другой. - Ой, смотри Криска! А не то я ему, а потом тебе, а потом вам обоим все ноги переломаю. Ты же знаешь мой характер - стальной.
        - Жорик, ты, что? - Кристина легко запрокинула голову, чуть ближе подвинулась к своему спутнику и ласково заглянула ему в глаза. - Не доверяешь? Мне?
        - Не знаю, Лариска, тут такого понарассказывала, - мужской силуэт гневно бросил светящийся окурок в открытое окно.
        - И ты веришь этой малявке?
        - А что я, по-твоему, должен думать?
        - Жора, ты очень любишь меня? - в глазах сероглазой колдуньи недвусмысленно блестела затаенная страсть. Голос у нее стал мягкий, грудной, такой голос, от которого парни теряют головы.
        - Ксюня, и ты ещё спрашиваешь? - кролик зачарованный взглядом удава, покорно присел на задние лапки. - Очень! Очень люблю!
        - Тогда почему так мало говоришь об этом?
        - Ма-ло?
        - Конечно, мало! Жо-о-рик, - девушка вытянула губы в колечко и требовательно поскребла указательным пальцем по груди парня. Мягко улыбнулась. В истоме прикусила нижнюю губу. - Сиди и повторяй сейчас в наказание слово люблю - десять раз! А я закрою глаза, чтобы ничего не мешало, и буду слушать.
        - Только, смотри, не торопись, - озабоченно произнесла она вверх уже с закрытыми, незрячими глазами. - Растягивай каждое слово как можно длиннее. Тогда может быть я тебя и прощу!
        - Люблю… - раздался скрип старой не мазаной двери.
        - Хорошо, ещё… - мечтательно прошептали сочные губы, слегка тронутые помадой.
        - Люблю… - камни, недовольно урча, покатились с горы.
        - Уже лучше… Ещё…
        Обиженный влюбленный быстро прошел открытую дверь на кухню. Его сердце почему-то учащённо стучало от несчастья и горя. На душе мерзко скребли кошки. Хрустальный дворец, который он возводил в своих мечтах в последние часы - и уж возвел высоко, под самую крышу, вдруг рассыпался в одно мгновение.
        - Скажите, что?! - паровозным гудком ревели в нём чувства. - Что она в нём нашла? Что???
        13
        Поздний вечер тихо подкрался «из-за угла». В темном небе облака похитили луну.
        В комнате для умывания всего один человек.
        Дверь закрыта на задвижку.
        Еле слышно цокают стрелки на будильнике. Тихо капает вода из крана.
        Три упаковки краски для окрашивания волос решительно и безвозвратно разведены в небольшом тазу.
        - Посмотрим, на тебя, Алешенька - который товарищ рядовой Иванов, Алексей Михайлович, ВЧ 23 - 45, с полуострова Таймыр, с Крайнего Севера!
        Лариса Корычева, с распущенной гривой рыжих волос, мстительно сверкнула глазами, решительно сжала губы и приступила к перевоплощению своей внешности.
        - Поглядим, о чём ты запоёшь, подводник с ледокола «Ленин», когда я стану самой красивой и обаятельной. И не просто самой красивой, а полной копией Анны Сергеевны из кинофильма «Брильянтовая рука». (Напомним, для тех, кто случайно забыл или не знал - так выглядела Светлана Светличная в этой роли).
        Тут же в голове коварной мстительницы возник яркий сценарий в результате, которого безумная сердцеедка в новом обличие встретит, этого зачуханного неудачника, и он сильно пожалеет об этой встрече…
        Лариса представила, что она всемирно известная и знаменитая киноактриса. Вся такая в шикарных нарядах, безумно дорогих бриллиантах, плывет на палубе своего собственного огромного белоснежного лайнера. А вокруг суетятся журналисты, гримеры, стилисты, костюмеры и просто рабы. (Пусть будут - никогда не помешают хорошо воспитанной девушке лишние мускулистые «просто рабы»).
        В ближайшем порту её ждет очередь поклонников - такая огромная, что способна трижды обогнуть Землю по экватору и пять по меридиану. И все с подарками, угощениями, цветами. Люди ждут - день, два, три. Многие не выдерживают - теряют сознание - падают в обморок, но продолжают верить, надеется и ждать.
        А этот - как его там? Муслим? Касим? Максим? Он просто бомж, неудачник, скатился ниже плинтуса - ни работы, ни семьи, ни смысла жизни - лежит на пустынном пляже высохшей мумией - умирает. Или, нет - пусть лучше он тонет. И не просто тонет, а уже захлёбывается, пускает пузыри над водой! Или даже пускай его, догрызают свирепые акулы и всякие мерзкие медузы. Так ему и надо!
        Жалкий, несчастный, затрёпанный оборванец - увидел её великолепный многопалубный корабль и просит помощи, кричит, машет руками изо-всех сил… - Но судно медленно проплывает мимо, пуская едкий дым из труб в его сторону.
        Чтобы стать наверняка, самой настоящей блондинкой из всех блондинок, Лариса приняла волевое решение - подержать краску на голове на час дольше положенного. А потом подумала и решила увеличить время ещё на половину часа. Чтобы уже вернее и надежнее походить на роковую сердцеедку в исполнении Натальи Кустинской из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».
        «Да! Именно в её образе и обличие она будит мстить и карать». Берегись, Алёшенька! БЕРЕГИСЬ!
        Девушка решительно сжала кулачки.
        - Видите ли… Он не общается с малолетками. Я тебе покажу - малолетку! Я тебе всё припомню. Я не забуду теперь эту малолетку до гробовой доски!
        Голова страшно зудела, чесалась, кололась, а перед глазами зарождалась новая кинокартина…
        Лариса представила, что она известная партизанка - разведчица, которая только, что вернулась с самого опасного за все годы войны боевого задания. Героиня взорвала в одиночку пять мостов и пустила под откос десять эшелонов с вражеской техникой. По пути следования с боевого задания она лично уничтожила склад боеприпасов, разгромила вражеский конвой и захватила в плен двух немецких генералов с большими портфелями с самой секретной информацией.
        И сейчас, когда она готовилась за свои подвиги получать ордена и медали, ей доверили право расстрелять несколько трусов-предателей, которые жировали на народном горе - скрывали добро награбленное у крестьян. И надо же - среди них оказался её «бывший жених».
        Вот, он: Негодяй и подлец, весь синий, избитый, замотанный грязными тряпками, немытый, нечёсаный, тянет к ней руки, кричит и молит о пощаде… - Но нет жалости у товарища «Маузера» от быстрых пуль, которые разорвут его плоть в клочья.
        Не выдержав пыток от чесотки, будущая мстительница промыла голову. Многие волосы предательски убежали в раковину вместе с водой. Оставшиеся не поддались магическому действию краски. Они просто превратились из медных в ярко желто - кирпичные и после сушки полотенцем растопырились во все стороны подобно прошлогодней перегнившей соломе.
        … «Утопленница» подняла глаза и посмотрела на себя в зеркало.
        Из облаков тихо, словно из ежовых рукавиц, вынырнула полная луна. Хулиганка ощерилась и «вынула ножик из кармана».
        - А-а-а-а, - раздался громкий вой проснувшейся нечистой силы.
        ГЛАВА 5
        1
        Стоял душный летний день. За распахнутыми окнами районного комитета Комсомола трелью звенели трамваи, пахло расплавленным асфальтом. Гулкие этажи, здания, несмотря на кипевшую в нем жизнь, наполняла устоявшаяся, строго поддерживаемая тишина. И посетители, и служащие разговаривали без крика, ходили степенно, уважительно переглядывались, здоровались друг с другом.
        В коридоре на небольших столах были разложены цветные агитки - листы с краткими сведениями о стройках. На стенах висели плакаты с фотографиями городов, гор, рек, призывавшие на промышленные объекты Сибири, Севера и Дальнего Востока: Заполярье зазывало башенными кранами и грузовиками на засыпанной снегом дороге. Восточные стройки манили высокими заводскими трубами, раскинувшимися многоэтажными зданиями производственных корпусов. На щите знаменитой ГЭС - о ней часто писали в газетах - поблескивал Енисей меж крутых берегов, красочно темнела тайга…
        Максим сидел на прохладном кожаном диване перед открытой дверью в приемную второго секретаря Райкома и чутко прислушивался к беседе, проходящей в кабинете…
        - Вы обязаны выдать мне комсомольскую путевку на строительство Байкало-Амурской магистрали! - внутри помещения звенел смутно знакомый, требовательно - капризный девичий голос.
        - Нет, не могу! - басовито звучало в ответ.
        - Тогда на возведение Западно-Сибирского металлургического комбината или завода атомного машиностроения в Волгодонске!
        - Нет.
        - Хорошо, посылайте на любую всесоюзную стройку, в любой город страны! Главное, чтобы работа была тяжелой, интересной и подальше от Москвы!
        - Дочка, дорогая моя, какая вам Байкало-Амурской магистраль? Какая всесоюзная стройка? Вам же ещё шестнадцати нет, - девушки перечили сразу двое - кто-то ещё был в кабинете секретаря. Но как жалко и глухо звучали мужские голоса! Может, потому, что они пытались её уговорить, усовестить. Ведь должна же быть у человека в этом возрасте хоть какая-то рассудительность и понимание взрослой жизни!
        - Я, вам не дочка! (Напрасно они надеялись. Толщину бетона было не пробить). И не ваша дорогая! (Рогами упёрлась в дубовые ворота и не хотела отступать). Я взрослая. И уже перешла в десятый класс. Я комсорг класса! Вы обязаны отправить меня на стройку. Мне, надо!
        - Гражданочка, разве можно так? С бухты-барахты, ни с того ни с сего, беспричинно взять и поехать работать на тяжёлое строительство опасного объекта?
        - Постойте, товарищи! - упертая активистка хитро зашла, с другой стороны. - Как же призывы к нашей молодежи: Дашь БАМ! Шагай вперед молодое племя! Сегодня всё в твоих руках! Только мы сможем построить светлое будущее!
        Обладатель более взрослого голоса захрипел, прокашлялся. Он вспомнил, что по инструкции должен набирать кандидатов старше восемнадцати лет, желательно мужчин, имеющих строительную специальность и не боящихся временной неустроенности. Претендентка по всем статьям, не удовлетворяла требованиям инструкции. (Даже если была бы старше и имела законченное среднее образование).
        - Знаете, что! - вербовщик внутренне досчитал до десяти. А потом ещё раз до пятнадцати.
        - Через год окончите школу и приходите. Вручим вам путёвку на самую большую стройку, расположенную в самой удалённой точке страны. Там, где круглый год полярное сияние и полгода не светит солнце… А трудности там такие, что даже у взрослых, матерых мужиков отваливаться руки от работы!
        - А, я! - юная активистка - «коммунистка» - строительница светлого будущего густо покраснела, яркие губы ее обидчиво вспухли, она молнией метнула на «старпёра» сердитый недоверчивый взгляд. - Хочу, сейчас! Я должна ехать! И немедленно! Понимаете! Живешь, тут, как в закупоренной банке! Так и жизни не увидишь! Все едут, строят! Люди выбирают профессию своей мечты - бетонщиков… монтажников… лесорубов… А я, в этой Москве…. Одна! Как в болоте!!!
        - Девушка! Идите и не мешайте работать. Всё, разговор окончен.
        - Но, послушайте…
        - Никаких, но. Идите!
        2
        Лариса Корычева вышла из кабинета - боком, будто нехотя. Гневно сверкнула очками.
        - Не выдадите путевку, назло вам, выброшусь в окно! - худенькая, хрупкая, с тонкой девичьей талией, неуступчивая строительница коммунизма успела крикнуть в открытую дверь. От чего её очки на мгновение пронзительно и ядовито вспыхнули. - Поломаю руки, ноги, шею! Будете отвечать!
        - Давай, прыгай. Тут невысоко, у нас первый этаж, - раздалось из кабинета.
        Максим, чтобы не встретиться взглядом с бывшей приставучей невестой, оперативно закрылся рекламным листком «Требуется». Уперся носом практически в самый текст и словно человек со слабым зрением (Как минимум минус восемь на оба глаза), стал вполголоса (Зачем-то шепеляво - наверно для конспирации) читать рекламу с заработной платой специалистов:
        Все работы хороши - выбирай на вкус:
        - Строитель (монтажник): 200 рублей.
        - Машинист башенного крана: 320 рублей.
        - Автослесарь: 130 рублей.
        Лариса одетая в платье на тонких бретельках, в синюю и белую полоску, с синим поясом, и синие туфли покосилась в открытое окно. Глубокий вздох вырвался из её груди. После чего не глядя по сторонам, как электричка, стуча каблуками по полу (Рельсам), набирая скорость, двинулась к выходу.
        Макс чувствуя затылком её присутствие, продолжил познавательное чтение о зарплате семидесятых годов:
        - Водитель категории «С»: 160 рублей.
        - Токарь (по второму разряду): 140 рублей.
        - Ученик токаря: 90 рублей.
        … Рабочий - звучит гордо!
        - Ну-с, молодой человек, а вы куда хотите? - спросил невысокий плотный мужчина в темно-сером костюме под цвет седеющих волос. Он хитро прищурился и легонько постукивал карандашом по столу, покрытым зеленой скатертью. - В какой город нашей необъятной Родины желаете поехать?
        - Не знаю. Меня попросили пока остаться в Москве.
        - Так, значиться Иванов Максим Ильич, - добродушно пробурчал ответственный работник, рассматривая справку, выданную в милиции.
        - Да.
        - Ещё есть документы? - седовласый склонил голову набок и стад рассматривать посетителя более внимательно.
        - Нет.
        - Образование? Профессия? Специальность? Что умеете делать?
        - Да вроде ничего… такого.
        - Хмм, образование не известно, профессия тоже и ничего делать не умеете, - три жирные минуса появились в анкете кандидата.
        Второй секретарь Райкома, несмотря на жару одетый в пиджак и галстук, плотно стягивающий мускулистую шею, отвернулся от окна, где внимательно следил за тем, чтобы вышедшая из здания посетительница не начала с горя бросаться на людей или под трамваи, повернулся к столу и хорошо рассмотрел посетителя.
        - Максим? - удивленно воскликнул он. Ему было лет тридцать, густая шевелюра, крупный мясистый нос, глубоко сидящие проницательные глаза. - Максим!
        - Да, - не понимая его радости, ответил пришелец.
        - Максим! - Макс! - Ди-джей! - комсомольский деятель подбежал к Максу и начал хлопать его по плечам. Трясти за руку. - Вот это встреча! Вот не ожидал!
        - Вы кто? Агитатор на стройку? - невпопад ответил потерявший память кукушонок. - Я вас знаю?
        - Что значит кто? Мы ищем его тут. Можно сказать всю Москву на ноги подняли. А он сидит себе спокойно у меня в кабинете и говорит… - вы кто?
        - Подожди родной! Нужно кое-кому передать хорошую новость! - секретарь широко улыбнулся и тут же бросился к телефону. Быстро стал крутить циферблат.
        - Алло…. Алеся Игоревна?
        - Да, это Хлеборобов.
        - Алеся Игоревна, отгадайте, кто сейчас рядом со мной?
        - Догадались?
        - Кто вас так незабываемо поздравил с днём рождения на юбилее в Доме Культуры? После чего весь зал плакал от счастья. Вы ещё хвалили его и программу, просили узнать, кто такой?
        - Да… Это он - радист, новатор, талантливый ведущий.
        - Точно, он! Сидит у меня в кабинете, от всего отнекивается.
        - Конечно, ладно, хорошо.
        Секретарь положил трубку.
        - Слушай, Максим? Ты же на работу пришел устраиваться?
        - Да…
        - Надо же! - партийный работник, нацелив худую длинную руку в сторону посетителя, щёлкнул звучно большим и средним пальцами, как будто выстрелил.
        - Я как раз думал: - Кто у нас в ДК сможет оснастить светотехникой новый зал, а потом будет вести танцевальные программы. А он, вот! Кандидат, готовый.
        - У меня к тебе есть толковое предложение: Нужно оборудовать танцевальный зал в новом Доме культуры. Лампочки, огоньки, всякие там мигалки.
        Гипер активный комсомольский деятель начал быстро складывать в портфель бумаги и куда-то собираться.
        - Помещение новое. Работа живая, горячая, интересная! Так, что давай, поехали!
        - Не знаю… - Макс попытался отказаться. - У меня после удара по голове - временная потеря памяти. Я не помню того, что было раньше. А здесь такая ответственная работа.
        - Ааа, ерунда! - махнул рукой всё уже решивший начальник. Его мысли давно переключились на третью скорость… - Тут, помню… Тут, не помню. Пошли, посмотрим новый зал. Познакомишься с людьми. Осмотришь оборудование. А там, начнёшь работать и всё вспомнишь!
        - Ну, коли так… - ничего не понимая, пробурчал пришелец. - Если вспомню - тогда пойдём.
        3
        Новый работник, отрешенно засунув руки в карманы, ходил позади приемной комиссии по только, что построенному помещению танцевального зала. Смотрел на блеклые кирпичные стены, серый потолок, залитый цементом пол.
        - Товарищ Хлеборобов! - хорошо поставленным голосом произнес круглый, как колобок, пожилой человек, с пробивающейся розовой плешью. Для усиления впечатления толстячок носил пшеничные усы, совсем как у лихого кавалериста.
        - Я считаю идеи молодых людей… абсурдными! - архитектор новостройки преданно смотрел на партийного руководителя. В руке он держал свёрнутые листы ватмана.
        - Я бы сказал больше, их идеи несколько оторваны от действительности. Послушайте! Нам сейчас нужен истинно смелый, по-настоящему передовой! хорошо просчитанный и обоснованный план!
        - И только, я! Способен его предоставить!
        - Товарищи, только представьте, через два месяца! - докладчик подобрал живот, приосанился, высоко поднял голову и гордо посмотрел по сторонам. - Зал, чистый, сияющий паркетными полами, белыми колоннами. Его украшает красивая лепнина из белоснежного гипса и большие, почти в три обхвата, люстры с хрустальными сережками на потолке. С краю сцены высокая кумачовая трибуна с удобным подиумом, на стенах картины с изображением славных трудовых будней рабочих нашего завода. Лозунги, плакаты, растяжки вдоль стен и на потолке.
        Лысоватый агитатор с пышными усами развёл руки, задрал глаза к потолку и стал громко цитировать воззвания:
        - Ленинскому Комсомолу слава!
        - Если партия скажет надо, комсомольцы ответят есть!
        - Не расстанусь с Комсомолом, буду вечно молодым!
        - Ханжа, бюрократ, подхалим! - худенькая, невысокого роста девушка с блестящим значком на груди скорчила кислую мину.
        - Или вот, ещё! - докладчик демонстративно сделал вид, что не слышит и не видит её. Он весь напружинился, суетно зашуршал листами, стал откашливаться, прикрывать рот трясущейся рукой, при этом пытаясь создать атмосферу важного для всей его жизни предложения…
        - Предлагаю на бельэтаже с помощью малиновых штор обозначить кабинки, как в театре!
        - …Это будут не просто места для наблюдения - это будет прорыв!
        - …Это будет свежая струя, глоток воздуха в старом, закостенелом мировоззрении!
        - Виталий Семенович, ближе к делу, - секретарь попытался вернуть архитектора в поле конструктивного разговора. - А точнее будет сказать к сути вашего проекта.
        - Товарищ второй секретарь райкома, - докладчик снова прокашлялся. Он медленно вытащил платок, аккуратно развернул его и с каким-то вызывающим достоинством оглушительно высморкался. После чего помпезно продолжил…
        - Посмотрите, как все идеи чудесно вплетаются в канву оформления зала! Как всё будет замечательно выглядеть! Именно об этом мечтали молодые комсомольцы, когда начинали строить Дом Культуры! Именно про это вели разговоры темными, холодными, бессонными ночами, когда закладывали первые кирпичи здания, когда замешивали первые килограммы цемента. Когда…
        - Товарищ Гунькин-Заболотский! - высокое руководство возмущенно назвало докладчика по фамилии и поторопило… - По существу!
        - Тогда у меня всё!
        - Виталий Семенович, ваш проект весьма интересен! - глаза второго секретаря Райкома засветились хитрой улыбкой… - Но, меня разбирает любопытство, как к нему относится комсомольский актив завода? Какие предложения есть у молодых рабочих, строителей, инженеров? Ведь это для них строиться новый ДК. Товарищи активисты, что скажите?
        - У нас свой проект! - начал высказываться высокий, сухощавый парень в синем костюме. Его волосы, брови и ресницы были настолько белые, точно покрашены перекисью водорода.
        - Вместо лепнины на потолке предлагаем выложить плитками из цветного стекла мозаику, за которой будут яркие лампы. На стенах вместо картин думаем разместить плоские вытянутые короба, закрытые разрисованным стеклом. Внутри коробов установить цветные лампочки. Свет проходя через поверхность, будет мягко подсвечивать рисунки, нанесенные на стекло. По углам зала и в центре предлагаем установить пять массивных металлических мачт.
        - Мачты-то, зачем в Доме Культуры? - перебивая докладчика, писклявым голосом воскликнул Гунькин-Заболотский. На его лице появилось такое выражение, будто он только что лизнул цемент.
        - На них развесим звуковые колонки, прожекторы, световые приборы, - возбужденно перечислял представитель молодого поколения.
        - В половину зала предлагаем разместить столики, поставить буфет и организовать молодежное кафе.
        - Может тут ещё построить ресторан с гостиницей? - недовольно возмутился архитектор. - Гулять так, гулять! Чего уж останавливаться на половине дороги?
        - Понятно, - комсомольский вожак закусил нижнюю губу. Повернулся в сторону пришельца, который памятником застыл перед пустым окном, рассматривая плывущие по небу облака. - Максим, что думаешь?
        - Мне кажется… - повернув голову в сторону, начал отвечать потерявший память пришелец. Со стороны казалось, что он находится где-то, в другом месте. И совсем не видит присутствующих членов комиссии. Свои мысли выдаёт так, словно читает чужой текст…
        - В зале не должно быть массивных конструкций, мачт и тем более кафе. Нужно как можно больше свободного места для танцев. Все звуковые и светомузыкальные приборы - только на потолок или высоко на стены. Столики надо поднять на бельэтаж второго этажа. Кафе, бар туда же. На первом этаже необходимо оставить только мягкие диваны для отдыха, которые нужно расставить вдоль стен.
        - Что касается светящихся картин? - новоявленный прорицатель устремил взгляд в вечность и начал вести разговор с кем-то у себя в голове.
        - Думаю интересное предложение. Пусть будут. И по-хорошему, хотя бы одну стену надо делать полностью экраном из светящихся предметов. Причем каждый должен легко меняться.
        - И ещё, надо обязательно предусмотреть несколько важных моментов, которые необходимы для работы ди-джея, выступления творческих исполнителей, функционирования бара. С ходу всё не расскажешь. Тут надо садиться, рисовать, считать, думать…
        - И разбираться, откуда ко мне в голову лезет всё это? - едко добавил он про себя.
        - Мне нравится предложение товарища Иванова, - Хлеборов после небольшой паузы, подвел итог обсуждения.
        - Значит так! Вместе с Максимом вносим в проект изменения. Делаем расчеты, составляем смету и на следующей неделе собираемся здесь снова. Вопросы, есть? Вопросов, нет. Вот и чудненько. Действуем. А товарища Гунькина-Заболотского попрошу оказывать всяческую поддержку молодым дарованиям.
        К Максу подошел длинный, похожий на жердь, кудлатый парень лет двадцати, с веселыми глазами.
        - Послушай, Макс! Говорят, ты специалист по подбору современной музыки. Через три дня, в Доме Культуры, у комсомольской организации нашего завода, запланирована лекция, посвященная путешествию человека к звездам. А потом, после лекции профессора астрономии, хотели провести тематическую танцевальную программу «Космос и комсомол 77». Поможешь, подобрать несколько «космических» мелодий? Ну, оказать нам помощь, как… комсомолец, как товарищ?
        - ??? - Я? Оказать помощь? - ди-джей удивленно завертел головой по сторонам, не понимая сути вопроса. (Помочь подобрать современную музыку? Как это? Как товарищ? Как комсомолец?)
        - Конечно, поможет, - Хлеборов авторитетно похлопал Максима по плечу.
        - Видели бы вы, что он творил на юбилее!
        4
        - Вчера, я случайно попала на эстонский балет! - в магазине «Мелодия», за прилавком, у витрины с пластинками, стояли две продавщицы. Одна романтическая особа, с длинными пушистыми ресницами и бровями шнурочком, как у куклы, вся зарёванная, в слезах, делилась переживаниями с подругой.
        - Они танцевали, кажется, «Блудный сын» Прокофьева. Это что-то очень величественное и скучное. Под такую траурную, похоронную эстонскую музыку, в течение всего концерта, мне страшно хотелось умереть!
        Рёва достала из кармашка халата небольшой платок, вытерла глаза, потом трубно высморкалась и глубоко вздохнув, заявила…
        - Викуся, ты не поверишь! Какой у них дирижер - высокий, изящный, кудрявый. Я час не могла успокоиться, бродила по улице после выступления, чтоб повстречаться с ним, с этим жгучим красавцем, поговорить. Высказать ему, все свои чувства. А он вышел с какими-то размалёванными балеринами и ушёл в сторону гостиницы. Таня, Танечка! Как ты думаешь, он женится на мне, если мы познакомимся?
        - Простите, что отвлекаем, - два парня подошли к ответственным работникам советской торговли. - Посоветуйте что-нибудь романтичное, танцевальное для…
        - Молодые люди, не мешайте работать! Не видите, у нас, пересмена! - споро произнесла светловолосая, с зеленоватыми глазами, цвета бутылочного стекла продавщица. Она резво махнула рукой в неопределённую сторону. - Пройдите в сторону классики и посмотрите, там. Между Шаляпиным и Рахманиновым, на второй полке, слева. Там, есть, всё!
        - А сколько стоит?
        - Рубль пятьдесят.
        - Спасибо.
        - Пожалуйста.
        - Таня, это очень серьезно! - заботливая наставница продолжила успокаивать несчастную. - А вдруг он женат?
        - Вот этого я боюсь… - рева высушила глаза, шмыгнула и начала натирать нос.
        - Такие мужчины почему-то всегда женаты! - возмущению опытной наставницы не было предела. - Вероятно, в этом виноваты женщины! По своей сути они гадкие, вредные, злопамятные хищницы - не дают проходу хорошим людям, пока не утащат их в загс. И не нарожают от них детей.
        - Ненавижу, ненавижу их! - хрупкий, нежный цветок надулся, распустил колючки и приготовился пулять иголками во все стороны, сражая ненавистных конкуренток на повал.
        - Не понимаю, что находят в них мужчины? Как можно любить таких?
        - У мужчин плохой вкус, Танечка, - несчастную заботливо погладили по плечу. - С этим приходится мириться.
        - Извините, - двое любителей музыки снова вернулись к работникам магазина. - Мы ничего не нашли. Нам бы что-нибудь современное, танцевальное…
        - Товарищи, не создавайте очередь! Пройдите в отдел «Современная музыка» и посмотрите на верхней полке между Муслимом Магомаевым и хором имени Пятницкого.
        - А сколько стоит?
        - Два пятьдесят.
        - В принципе, неплохо. Нормальная цена.
        - Идите, уже!
        - Таня, жизнь такая, какая она есть! Тут ничего не поделаешь! Все мужики кабели и их уже не переделать! Я только одного не могу понять - ты то, чего ревёшь?
        - Пошла я вчера за своим будущем мужем, проследить. Куда он поплёлся, с этими размалёванными танцульками? Иду такая: Молодая. Изящная. Тонкая. Голову подняла. Новая юбка стоит на мне колокольчиком. Походка от бедра, как требует мода. И вдруг какая-то толстая бабенция толкнула меня плечом и прошипела сквозь зубы: «Двинься, корова! Ишь, вырядилась, замухрышка!». От неожиданности я споткнулась и сломала каблук у любимой босоножки. Вот и реву! Жалко то как! В чём я ходить буду?
        - Да-а, Таня! Это серьёзно! Тут и я бы не сдержалась!
        - Простите ещё раз, - противные покупатели никак не хотели оставлять продавцов в покое. - Хотелось бы уточнить…
        - Граждане, имейте совесть! Что вы ходите, бродите по магазину бестолку? Только грязь разносите, да мух напустили. Я вам третий раз, русским языком, говорю… - Нет у нас такого! Идете, ищите в другом месте!
        - А где искать?
        - Не знаю! Где хотите там и ищите! Спросите на Тверской. Может быть, у этих отмороженных, есть что-нибудь.
        5
        Жаркое летнее солнце продолжало плавить укатанный машинами асфальт Тверского бульвара. Вблизи, рядом с дорогой он казался синим, а дальше, впереди, серебристым блестящим, будто натертый мелом. Дома слева улицы отбрасывали на асфальт короткую густую тень, а справа были залиты кипящим солнцем. Окна строений ослепительно пылали и отражались радужными пятнами на теневой стороне улицы. В витрине мехового ателье страдали от жары манекены, безжалостно обмотанные мехами. Они грустно смотрели на небольшой фонтанчик в нескольких метрах от магазина.
        Из-за угла дома выполз громадный серый жук с раскрытыми водяными крыльями. В каждом крыле, сотканном из миллиардов серебристых брызг, переливалась радуга. Смоченный водой асфальт сразу стал черным и начал дымиться, а дождь на колесах медленно пополз дальше, распространяя вокруг себя облако приятной прохлады.
        Пестрая, разношерстная толпа советских граждан, разомлев от солнца, вразвалочку переливалась между только, что политыми Тверской и Никитской, образуя небольшой хаотичный рынок меломанов. Поток любителей музыки сгущался вокруг небольших скамеек, образовывал кружки и кучки, разбредался по одному. Люди встречались, переговаривались, обсуждали последние новости из мира музыки: Жизнь и скандалы звёзд, появление новых песен, альбомов, исполнителей…
        - «Deep Purple», «Led Zeppelin», «Uriah Heep», «Scorpions», - завораживающим магнетическим звуком произносились названия западных групп с разных сторон бульвара.
        - Сингл, альбом, готик, арт, пауэр, поп, рок, диско… - сладко-трепещущее звучало в ответ.
        Зеваки и знатоки восторженно обсуждали яркие картинки на глянцевых обложках вожделенных заграничных дисков подкреплённые английскими названиями. Будущие покупатели осторожно доставали пластинку из конверта и, держа её между двух напряженных ладоней, рассматривали желтовато-коричневый лейбл фирмы «Elektra», читали небольшие буковки указанного внизу копирайта. Пытались прикоснуться к неведомой, чужой и запретной западной жизни.
        - Офигеть! Круто! Ништяк! - было слышно со всех сторон. Эти звуки были лучше всякого эсперанто. Все было понятно перевода: красивый вид нового альбома - «Оу!», яркое фото и надписи на пластинке - «Вау!», чуть завышенная цена на редкий «контрабандный» товар - значительное качание головой и раздосадованный выдох - «Полный…!».
        - Макс, я к этой танцевальной программе готовился два месяца, - Валерка, новый комсомольский друг Максима, продолжал изливать пришельцу свою душу. - Активно убеждал худсовет, что после творческого концерта нам необходима танцевальная программа. Тексты зачитывал, приводил в пример высказывания конструкторов, летчиков, испытателей. Я для её проведения даже у знакомых настоящий лётный шлем выпросил. Представляешь! Написал на нём краской - СССР. Вообще крутяк получилось. Осталось только музыку подобрать.
        - Почему именно про космос? Что других тем нет?
        - Ты, что? Космос - это мечта, с самого детства! Вселенная! Полеты на Марс, Юпитер, Плутон, к звездам! - романтик космических трасс произнес задумчиво с грустью.
        - Ага, и девчонки встречают героя на космодроме, вернувшегося со звёзд, в шлеме с надписью СССР и с глазами полными слёз размером со страусиное яйцо!
        - Даа, и девчонки встречают, - неосознанно повторил Валера, закатывая глаза в небо и качая головой.
        - С тобой, всё ясно, - пришелец сделал вывод, разобравшись в характере нового друга. - Неисправимый романтик, мечтатель, ищущий признания среди слабого пола.
        - Хо! Хей хо, фрэнды! - от одной группы любителей музыки отделился высокий парень, с короткой стрижкой, в коричневых брюках в обтяжку, с модной пухлой кожаной сумкой через плечо. Можно было подумать, что он только что сошел с авиалайнера, прибывшего из-за океана. Или с витрины заграничного магазина. От приезжего хорошо пахло коньяком, дорогим одеколоном и сигарами.
        - Есть кайфовый свежачок! - загадочно произнес иностранец. - Квины, АББА, Пол Макарти, интересует?
        - Ого, АББА, крутяк! - глаза комсомольского активиста загорелись огнем от полученной информации. Однако он вовремя вспомнил, зачем он тут. После чего по-деловому произнес. - Нам бы это… Что-нибудь новенькое, танцевальное, космическое.
        - Уотт, пипл? Вот из ит космическое? - непонимание читалось на растерянном лице продавана.
        - Ну, с тематикой, про космос, про вселенную? Можно даже без слов? Что-то же должно быть?
        - Скьюзме фрэнды! Не знаю, у меня такого нет.
        - Ух, ты! Это, что? - Валерку привлекла красочная обложка британской рок-группы «Дэмд», которую словно икону с трепетом разглядывали несколько человек. (Пожалуй, только, что не упали перед ней на колени, вознеся руки к небесам и прославляя её небесных создателей). - Ууу, - чуваки! Это, вообще ядерная вещщь! - тут же воскликнул продавец в рваных джинсах, ветровке обрёмканой бахромой и с длинными грязными волосами, повязанными на голове красной лентой.
        - Бритиши! - он продолжал нагонять психофон на покупателей. - Маде ин Ландан! Вери гудд мьюзик! Нью рок-группа! Музыка, просто очумечшая! Чистый драйв! Прикиньте, пипл работают по ночам на кладбище - гробокопателями, а днём сочиняют и поют офигительные песни, от которых дрожит мир по обе стороны океана. Музыка, проста адище! Не то, что люди - вампиры и мертвецы поднимаются и выползают из могил! Берите, будете слушать, не переслушаете. По деньгам - договоримся.
        - Нам бы это… Что-нибудь про космос? - попытался объяснить свою потребность Валерка. - Такое… легкое, танцевальное, космическое.
        - Хмм, космическое? - раздался многозначный, многоцелевой хмык - который говорил о том, что есть же в этом мире полные крэзи и дауны ищущие непонятно, что. Да ещё здесь! - на этом уютном островке свободы среди любителей «Высокой, божественной западной мьюзик!».
        - Чуваки, это вам надо чапать в «Мелодию»… Там, может быть, и есть, что-нибудь космическое под, что можно лабать да ногами дрыгать. Типа марша Космонавтов! Он начал ехидно напевать…
        Заправлены в планшеты
        Космические карты
        И штурман уточняет
        В последний раз маршрут…
        - И дальше… лабуди… лабуда… и полная ерунда!
        Продавец высокомерно задрал подбородок. - Мы такое, не держим!
        - Блин, даже не думал, что ничего не сможем найти, - расстроился несостоявшийся капитан музыкальной вселенной - обольститель непорочных дамских сердец. - А говорили, здесь есть всё! А тут, ни-фи-га! Чего же делать теперь? Завтра мероприятие?
        - Хай, мьюзикмэны! - к искателям оглядываясь, подошла странная личность в шляпе, длинном плаще и темных очках…
        Что ищете в краю далеком?
        Что потеряли в раю родном?
        - - -
        У меня есть всё! И даже больше!
        У других нет - у меня есть.
        У меня нет - ни у кого нет.
        Но это, большая редкость!
        На это можете не рассчитывать!
        - Нам бы пару - тройку музыкальных композиций про космос? - напарник Максима тряхнул белёсыми кудрями. - Желаем провести небольшую танцевальную программу.
        - Про космос так, про космос, - личность несколько раз обернулась по сторонам, словно остерегаясь последствий за свою законную деятельность. Приспустила очки. Подозрительно осмотрела покупателей. (Мало ли, что?). Полезла за пазуху. Движением заезжего фокусника вытащила оттуда небольшую цветную коробочку с магнитной плёнкой.
        - Вот, как раз то, что ищите! Первая студийная запись группы «Мега Сейшен Бит Галактика». Единичный экземпляр. Девять новых песен. Улётное качество звука. Знакомый только вчера с Германии притаранил, под заказ. Ещё не у кого нет. Семьдесят деревянных!
        - Фига себе, сколько? - у покупателей упали челюсти на пол.
        - Семьдесят, - не моргнув глазом повторил добрый волшебник.
        - У меня всего сорок семь рублей, - раздосадовано произнес любитель космической музыки. - Блин, я целых три месяца на неё собирал. Думал, будет дешевле.
        - А у него? - неизвестный мотнул головой в сторону Макса.
        - Два рубля с мелочью, - ответил лучший друг Комсомола. - С обеда осталось. Трёшку разменял.
        - Ну, не знаю, не знаю, ребятки? Давайте, решайте по-быстрому. А иначе бобина уйдет на сторону, за минуту. Свиснуть не успею. Музыка новая. Фирма. Запись качественная, хорошая. Кроме вас, сегодня, ещё пять человек спрашивали, умоляли продать. Все хотят про космос - все ищут как будто с ума посходили - ни у кого нет. Думайте, решайте. Завтра будет дороже!
        - Есть ещё рубль, - почти рыдая, произнес Валерка. - И… всё!
        - У меня пятнадцать копеек в кармане завалялось, - Макс из последних возможностей поддержал боевого товарища по несчастью.
        «Фиг, с ними, с пятнадцатью копейками», - подумал путешественник во времени. - «Для нового фрэнда ничего не жалко! Всё-таки мечта детства».
        - Ладно, - смилостивился продавец. - Гоните бабки. Повезло вам, что у меня через полчаса поезд в Ригу и мне тут не с руки тусоваться.
        - Всё! - он помахал рукой. - Удачи вам, кореша! Бай-бай.
        6
        Дело было вечером
        Делать было ничего…
        Путешественник во времени скучал, лежа на кровати у себя в комнате.
        Несчастный страдалец глубоко вздохнул и осмотрел полупустое пространство, обклеенное блеклыми обоями. На шнур от электролампочки завязанный большой петлёй. Его взгляд переместился на старые журналы, сваленные как попало, на столе.
        Пришелец потянулся за верхним экземпляром. Взял его. Быстро пролистал. Остановился на последней странице в разделе «Досуг».
        Там он с интересом прочитал советы специалистов о том, как правильно стирать тюлевые занавески и в каком месте лучше всего хранить поношенные валенки. Затем проштудировал познавательную историю о разведении клубники на приусадебном участке и наконец-то остановился на кроссворде.
        - Вот, чем можно заняться на досуге! - Максим красноречиво поднял палец кверху, обращаясь к своим мыслям и тишине в пустой комнате.
        - Итак, что у нас там?
        - «Кроссворд, номер двадцать один».
        Вверху рисунка красным шрифтом была напечатана информация:
        Пришлите в редакцию правильные ответы на кроссворд, и вы станете участником розыгрыша призов. Двадцать победителей получат в подарок очередную книгу из серии «Фантастика и приключения» - А. Дюма «Три мушкетёра».
        - Сейчас быстро всё отгадаю и книга моя! - начал подбадривать себя ди-джей. - Делов-то, на три копейки!
        - Итак, по горизонтали: Цифра пять. Советское мужское имя, посвященное Коммунистическому Интернационалу молодежи? Три буквы?
        - Э-э-э?
        - Имя на три буквы?
        - Точно на три? - он ещё раз посмотрел задание.
        - Точно.
        - Давай отгадывай. Не тени резину.
        - Май? Мир? Лен? (Укороченное от Ленин.) Карл? (Который от Маркса, друга Энгельса. Там, вроде, четыре буквы), Инт? (Первые три буквы от слова интернационал), Кир? (Первые заглавные буквы из каждого слова), Брр? (Ерунда какая, ответ на предыдущий вопрос), - мысли гремели в голове человека, потерявшего память торопливо и бестолково, как медяки в копилке.
        - Непонятный вопрос, - Максим досадливо поморщился.
        - Слишком мало информации! И буквы всего три. Что это за имя на три буквы? Какое-то подозрительно-нехорошее имя!
        - Ладно, плывём дальше. Имя пока пропустим.
        - По вертикали: Диффузия растворителя через мембрану, разделяющую два раствора? Три буквы?
        - Ну-у-у? - подбадривая себя, потёрли нос. - Опять заумный вопрос на три злосчастные буквы?
        - Что это за слово?
        - И-и-и…? - подзадорили себя.
        - И-и-ить? - входная дверь тихо передразнила «умника-всезнайку» и чуть приоткрылась.
        - Отчего-то голова совсем не варит после концерта, - оправдывался Максим, не обращая внимания на подсказки своей помощницы.
        - Хорошо, пропустим и это слово. Видно, что слова на три буквы, сегодня - это не мое! Следующая попытка…
        - Вот, совсем просто: Под цифрой десять. Город на юге Перу. Административный центр региона? Шесть букв? Вопрос уже легче - так как букв больше.
        - Город? На юге? Перу? - давай быстро отвечай.
        - Э-э-э, как же его там называли?
        - Балатр? Болтон? Билтикс? - перебирались первые пришедшие в голову слова на букву «Б».
        - Крикликс? Милтикс? Перекликс? - строем пошли другие слова на другие буквы.
        - Может быть, он должен быть созвучен названию страны?
        - А что? Так часто бывает в кроссвордах, например… Перу - Перрун или Перунн.
        - Как раз - шесть букв.
        - Ладно, пока запишем - Перунн. Потом если, что поменяем на Перрун. Когда будем подставлять отгаданные слова. Верное решение сразу определится.
        Прошло несколько минут. В голове была пустота. (Умные люди нервически начали грызть карандаш).
        - Блин, кто-там составляет такие заумные вопросы? - Не кроссворд, а мракобесие какое-то?!
        - Они сами-то, знают ответы?
        - Или как всегда - лишь бы написать - помучить читателей? Понаберут всезнаек по объявлению, а потом мучаются с ними - разводят их по углам!
        - Нормальные люди такие кроссворды не составят! Нормальные люди - составляют нормальные кроссворды - с вопросами понятными всем!
        - И-и-им… хлоп, - дверь сильно заскрипела и вдобавок ко всему ещё и громко хлопнула.
        «Самый умный гадальщик кроссвордов» встал с кровати и подошёл к виновнице нарушения тишины. Собрался её закрыть. Чисто машинально выглянул наружу.
        За дверью, с возвышенности, виднелся неизвестный ночной город. На стене одного из домов синими неоновыми огнями ярко светилась надпись - «Ayacucho».
        - Да, ладно?! - Максим не поверил своим глазам.
        - Хотя… - он почесал затылок.
        - Попробуем вставить.
        - А я к у ч о, - слово аккуратно было внесено новым карандашом.
        - Подходит! Как раз шесть букв.
        - А если подходит? И не дай бог, верное название?
        - Тогда!!!
        - Ничего себе! - Максим удивленно посмотрел на помощницу.
        - Так, ты, что умеешь отгадывать кроссворды?
        - И-им, - под порывом ветра чуть слышно скрипнула виновница торжества.
        - Это же замечательно!
        - Чего раньше-то молчала?
        - Умная дверь… умница дверка… дверца помощница… дверушка подсказчица, - глаза Максима загорелись азартом.
        - Давай подруга дней суровых! Попробуем заработать с тобой «Трех мушкетёров»!
        - Помогай, ищи правильный ответ… - Макс вплотную подошел к помощнице. Нежно погладил по косяку. (Чтобы лучше расслышала и поняла).
        - Первый проверочный вопрос по горизонтали. На сообразительность: Цифра семь! Советская примадонна, оперная певица, народная артистка СССР, снявшаяся в главной роли в фильме «Волшебница из града Китежа»?
        - Девять букв.
        - Дверь задумалась… Кроссворд был трудный - просто так книги (Да ещё про мушкетёров) в СССР не раздавали.
        - Давай родная, напрягись, пошевели петлями, постучи, там, замками об косяк, - торопил Максим.
        - Неужто, не знаешь? С городом же отгадала!
        - И-и-ить, - интеллектуальная подсказчица задрожала и приоткрыла щель, приглашая войти.
        Страждущий заглянул внутрь.
        Напротив его хулиганки находилась входная дверь в гримерную известной певицы, на которой висела табличка с указанием имени - «Тамара Милашкина».
        - А-а-а, точно-точно, конечно! И как я сам не догадался.
        - Точно! М и л а ш к и н а, - Максим быстро записывал ответ.
        - Замечательно! - человек возле двери довольно потер руки. Сердце его гулко стучало от радости и возбуждения.
        - Следующий вопрос. Слушай внимательно, не перебивай…
        …………
        - Муш куайэс! - со страхом звучало по-арабски.
        - Амат! Нельзя! Смерть! Страшно! Демон мертвых!
        - Смерть! Сапсем нельзя, никак, входить!
        Расхитители гробниц Чак Фрайзер и Люк Бранко абсолютно не обращали внимания на трясущихся и истерически вопящих от страха наемных рабочих - туземцев, когда они расковыряли в песках «Долины Обезьян» вход в засыпанную гробницу, расписанную изображениями фигур с головой крокодила, верхней частью тела льва, а нижнюю от бегемота.
        - Миш мумкин! Амат! - повторяли со всех сторон.
        - Амат - пожерательница мертвых!!! Очень плохо! Очень!
        - Муш куайэс!
        - Муки! Вечные! Страшная кара!
        - Стра-а-шная!
        Бранко слушал заезженную пластинку охваченных ужасом караванщиков и мало-помалу терял терпение.
        - Подумаешь какая-то Амат. Демон! И что? - расхититель гробниц со злостью прервал народные волеизъявления. (Тем более абсолютно не понимал, о чём они кричат и что в этой «Амате» плохого).
        Он велел людям прекратить таращить глаза на «Ужасные рисунки» и вернуться к работе. Свою просьбу он подкрепил двумя револьверами «Смит энд Вессон Сентинел Эйрвейт» 38 калибра.
        Далее «ковбой» заявил, что чихать хотел на всё и всех (Включая какую-то, там, Амат!). Он берёт на себя всю ответственность за это святотатство и не боится ни одного треклятого египетского бога на свете.
        Проснувшись с утра, чёрные копатели увидели девственно пустой лагерь: Костры были погашены, палатки рабочих в спешке убраны, а люди и верблюды исчезли.
        Следы туземцев, уже полузасыпанные песчаным ветром, говорили о безмолвном и паническом бегстве.
        - Суеверные трусы, фараон их задери! - Фрайзер ехидно сплюнул сквозь выбитый передний зуб комок пенистый слизи.
        - Надо было перестрелять ослоухих! - самодовольно забулькал Бранко. Смех зарождался у него где-то в районе шеи или спины и по звуку напоминал чревовещательские спазмы.
        - Толку от них всё равно нет!
        Хотя! - это было даже хорошо, что они сбежали - деньги за выполненную работу остались у хозяев. Мощный джип с припасами и оборудованием также стоял, не тронут, у входа усыпальницы.
        Приятели, недолго расстраивались. «Ударили по рукам» и полезли внутрь разрытого могильника.
        Сначала всё шло хорошо. Даже замечательно.
        Отрытая гробница поражала своими размерами. Широкие галереи, кривые спуски, узкие щели с резкими подъёмами.
        Искатели сокровищ бродили по коридорам подземного лабиринта, кружили по подъёмам и спускам, нашли огромный зал.
        Базальтовые стены выдолбленного в камне погребального помещения украшали прилежно высеченные геометрические узоры. Вдоль стен стояли огромные постаменты, на них саркофаги с мумиями. На резных крышках усыпальниц отсутствовали традиционные для захоронений украшения. Вместо этого они являли взгляду жутких ухмыляющихся демонов и мифических существ.
        Возможно, именно там были многочисленные богатства усопших.
        Друзья радостно бросились к саркофагам…
        - Йё-о-хо, - восторженно завопил Фрайзер. - Ты видишь это, Бранко? Видишь? Там несметные сокровища! Мы достанем их. Мы станем богаты!
        Непонятно отчего стены вздрогнули. Зловещий гул пронесся по всей пирамиде. Поднялась туча пыли. И тут же перестала работать аппаратура. Разрядились все батареи. Погас свет от фонарей. Люди оказались погружены в полную, кромешную, адскую тьму.
        …..
        Могильная тишина. Всё замерло. Всё затаилось.
        Минута за минутой песком проседали в погребенье. Час лениво карабкался за часом.
        Время не имело никакого значения в бездонном и вечном мраке подземелья. Всё остановилось в округе. Замерло. Затихло.
        В смертельном страхе друзья на ощупь двигались друг за другом. Экономя силы, карабкались, перебирали руками вдоль стен, шли по туннелям, ползли по проходам. Купались в черноте, надеясь найти выход из проклятого лабиринта. Звуки шагов гулко раздавались в мёртвой тишине, и с каждым шагом становилось всё холоднее и холоднее.
        Прошел очередной час, другой, третий. Возможно, завершился день или неделя, а может быть месяц или полугодие.
        Пыль и смертельная тишина была повсюду: они витали в темных туннелях и коридорах, пряталась в саркофагах среди мумий, смешивалась с камнями, с костями, разбросанными на полу.
        Темень и мрак - куда за многие тысячи лет не проник ни единый луч света, давили, разъедали, сводили с ума.
        А потом, спустя вечность, когда уже не осталось надежды на спасение, пришёл свет. Пришествие его возвестил лязгающий скрежет.
        Недалеко от совершенно обессиленных и истощенных кладоискателей, появилась дверь. Она повернулась на проржавевших петлях, омерзительно заскрежетала и открылась прямо в шершавой стене.
        Впервые за тридцать веков в казематную темень пробрался яркий луч света.
        И как будто с небес, послышался голос…
        - Простите, что отвлекаю вас от заслуженного отдыха, - произнесли по-английски.
        - Я только хотел уточнить. Подскажите, пожалуйста… Как называется самое страшное божество Египта с головой крокодила, верхняя часть его тела от льва, а нижняя от бегемота? Всего четыре буквы?
        - Х-хеэ-ллл-пп, - глухой стон вырывался из груди Фрайзера, он чувствовал, как подкашиваются ноги и крупные капли пота выступают на висках. (Хелп - Помогите - англ.).
        - Амат?! - Бранко произнес глухо и невнятно, будто его рот был набит мелким гравием и удивлённо заморгал глазами.
        - Спасибо! - поблагодарили доброго, отзывчивого человека, с двумя пистолетами за спиной.
        - А-ма-т. Всё верно - четыре буквы. Третья «а», последняя «тэ», - незнакомец произнёс странную фразу по-русски и быстро закрыл дверь.
        - Постойте, мистер! - Фрайзер с хриплым воплем ринулся вперёд и принялся в тщетной ярости молотить кулаками место, где только, что был дверной проём. У него за спиной закряхтел Бранко.
        - А как же мы-ы? - пальцы с кровоточащими, ободранными костяшками цеплялись за холодные шершавые камни, старались нащупать отверстия.
        - Помогите! Спасите! Кто-нибудь? - в тишине гробницы утробно звучали истерические крики.
        8
        - Интересно, что сейчас делает Кристина? Наверно пошла красавица на свидание со своим Гошаном? Девушка то хорошенькая, ответственная: Пришла, поди, как договаривались, с этим немытым волосатиком, на встречу: Минут на пять - десять, пораньше. Даже на двадцать, а то и на все полчаса. Пришла и ждёт. Эх, не того ты выбрала лапотуля! Не того ты ждёшь!
        Макс лежал на кровати и поочередно закрывал один глаз, другой, оба сразу, водил ими из стороны в сторону. Вверх - вниз. Влево - вправо. Из одного угла - в другой. Контуры серого предмета удаленно похожего на дверь, повинуясь мысленному приказу пришельца, волнами скользили по стене, бесшумно поворачивались, вытягивалась, уплотнялись, таяли и пропадали. Затем появлялись снова. Огромное серое очертание уменьшалось до маленького размера, затем увеличивалась. Преобразовывалась в разные плоские фигуры, меняло цвет. Накладывалось на входную дверь. Полностью пропадало.
        - Стоит сейчас сероглазая колдунья на ступеньках какого-нибудь затрёпанного кинотеатра или ободранного памятника. Стоит в страшную жару и ждет этого оболтуса. За окном все плюс тридцать! Нет, уже тридцать пять! Страдает милашка - жара, духота, дышать нечем. А его нет. На улице полил дождь! А она в одной тоненькой маечке и короткой обтягивающей точёную фигурку юбочке. А дождь холодный, осенний, проливной с ветром, снег пролетает, лужи застыли. Памятник весь седой от инея. Гошан не идёт. Скотина! Скорее всего, вообще не придёт. Подлец! А Кристинушка, солнышко ясное, страдает, переживает, мёрзнет, почём зря… погибает на ветру. Промокла насквозь. Превратилась в сосульку. Глупенькая - ведь можешь простыть и заболеть! Кому ты после этого нужна?
        Максим повернулся на спину. Глубоко вздохнул. Начал исследовать состояние потолка. Очертание двери переползло наверх. Продолжило выделывать там всевозможные трюки и кульбиты.
        «А, вот если, он, не придет? Тогда она сможет погулять с другим? Конечно, сможет! Если, тот, заботливый, чуткий, нежный, придет на свидание? А он придет? Обязательно!!! Максим, ради такой красатули, никогда не опоздает. Даже если она уже кусок льда! И жизнь едва теплится в ней.»
        Благородный герой склонился на бок. Пододвинул по удобнее подушку. Дверь разбежалась, подпрыгнула и совершив тройной разворот в воздухе молча нырнула «солдатиком» в потолок. Вынырнула у стены, напротив окна. Начала уплотняться. Обретать контуры. Появились косяки. Дверная коробка. Наличники. Насыщенный коричневый цвет. Ручка.
        «И вот, он придет. Поговорит с ней, успокоит. Отогреет. Подарит цветы, сводит в кино. А может быть и погуляет до первых звезд. И всё же, интересно, что делает Кристина, сейчас?»
        Влюбленная натура, находясь в своих грёзах, не мигая глазами, поднялся с кровати и уставился в то место, где появилась вторая дверь. Загнанная до седьмого пота беспризорница устало выдохнула, отдышалась, перестала дрожать и приоткрылась. Из-за двери раздался чудовищный вой гитар и грохот ударных. Казалось, что появившийся громоподобный звук разорвал пространство и сошел с ума. В нем было всё: вопль толпы, грохот кузнечного пресса, рев пожарной сирены, стук колес электрички и лязг гусениц идущего по гравию танка…
        9
        Заглянув в открывшееся пространство Макс, едва рассмотрел в сумраке небольшого зала группу музыкантов, которые громко, на пределе звука, на полной мощности звукового аппарата, наяривали свое высокохудожественное произведение. Гитары исполнителей не были настроены как следует, бас ударял только в сильную долю, отчего, сливаясь с барабанами, звучал не как отдельный инструмент, а лишь добавлял силы грохоту и шуму. И ещё был голос…
        - Аааааа… - рвал нервы сердитый и грозный рык царя зверей, повелителя джунглей.
        - Дан-дан-дан-дан-дан-дан… - отбойно долбила, забивая бетонные сваи, старая-престарая ударная установка.
        Они найдут тебя, сожрут мечты.
        Для них неважно всё, им наплевать кто ты…
        Загонят в гроб, задавят страх
        Ведь ты - никто. И звать никак…
        Вокалист во всю силу легких, с искаженным от страсти лицом, вдавив микрофон в губы, извещал страшное предзнаменование, идущее со стороны сил зла. (Огромным, мрачным злом, нависшим над душами музыкантов, было всё остальное человечество! Оно смердело и гнило. Оно жило неправильно, переваривая, растворяя в себе людские страсти и пороки. И с этим надо было без промедления бороться, хотя бы потому, что жизнь уж слишком коротка.)
        На высоких тонах истошно подвывали, визжали, рыдали, заходились в экстазе две электрогитары. От обоих гитаристов исходил животный магнетизм, когда они пели, играли или просто двигались по сцене: Один из исполнителей дергался так, как будто это не его гитара, а он подключен к розетке. Второй наоборот стоял скованно, опустив голову, неподвижно, с напряженными плечами. Кистью правой руки он изредка делал резкие вращательные движения, как будто садист вытягивал жилы из своего инструмента или выдирал из него его электрическое сердце.
        Обнажённый по пояс барабанщик с отстранённой улыбкой на лице, безумно, словно это последняя мелодия в его жизни, с дикой силой лупасил по барабанам и тарелкам…
        Порочен мир подобно венам переплетением дорог
        Он лжив, коварен и безудержно жесток…
        Умерли последние слова роковой песни. Затихли, канув в небытие грохот, топот, гул раздолбанных колонок. Музыканты закончили играть. Они торжественно застыли, вслушиваясь в напряженную, зловещую тишину мироздания. Темный багрянец подсветки едва сочился из-за кулис.
        Голова исполнителя конвульсивно дернулась. Губы скривились сначала в одну сторону, потом в другую. Выглядел он кошмарно: Обтягивающая лицо серая кожа. Запавшие темные глаза. Вокруг длинных худых ног болтались поношенные джинсы. На тощем теле висела раскрытая безрукавка черного цвета. Дополняли портрет «трубочиста» стоптанные туфли фабрики «Скороход». В немом прощании с миром зла, он вытянул руку вверх с зажатой «козой».
        - Хей, парни! - один из гитаристов, лица, которого не было видно за двумя свисающими потоками длинных волос, наконец-то ожил. Вскинул руки, с пальцами обмотанными синей изолентой и заорал во весь голос. - Это было нечто! Ва-у!!!
        - Дан-дан-дадан-тунс, - барабанщик победно заколотил в барабаны, поддерживая его слова.
        - Так может звучать только лучше из того, что мы играли. Это просто неземная, чумовая вещь! Это же крэзи драйв! Космос!
        - Дауны, мать вашу! - чувства переполняли музыканта.
        - Вы, придурки крезанутые, представляете, что мы тут сотворили? - он громко высморкался. - Это же полный улёт! Да, теперь, лучшие звукостудии Лондона и Нью-Йорка будут ползать у нас в ногах, за такое звучание! Им будет за счастье записать диск с нашей игрой! Нас засыпят бабосами. Мы станем супер… Нет, мы станем мега звездами!!! Ё-ё-ё!
        - Даа, есс, уууу, - несколько девушек и парней (Кстати, среди них была Кристина вместе со своим высоким, тощим ухажером Гошаном) громко поддержали чумовых исполнителей. (Хотя у них по-прежнему бухало и звенело в ушах).
        - Супер, супер! - кричала одна из зрительниц. - Ребята, вы лучшие… Ё-у-о!
        - Маша, - её успокаивала подруга, толкая в плечо. - Перестань прыгать как дура! Кстати, а когда они уже начнут петь БИТЛЗ?
        - Ты, чё-ё! Наши на вдохновении выпендриваются гораздо моднявие! Чем эти забугорные хлюпики. Они самые чумовые, прямые и первобытные! Ё-хо!
        - А теперь, любимые крези пипл, специально для вас! - вокалист обратился к зрителям (Крутым мэнам и клевым герлам) ставшими невольными свидетелями зарождения на небосклоне Советского Союза (Да чего уж греха таить - всего мира!) самой популярной трэшевой группы в истории рока.
        - В этот, вери найс тудеишный день! Очередная драйвовая песенка - «Спасите дохлых лебедей»!
        - Ииии, - взвизгнул волосатый. - Ван, ту, фри, фо… по-е-хали… Летс гоу!
        - Данс-тунс-данс… - палочки барабанщика начали выписывать виньетки в воздухе. И зал снова наполнился диким хрипом, грохотом, шумом.
        - Вииыыыуу, - впали в истерику гитары. Они пронзительно застонали, завыли, начали царапаться и страдать. Воздух словно наполнился электричеством.
        …Резкая вспышка, среди серого мрака, ослепила участников нелегального концерта… Загорелся свет. Через боковые двери вошли несколько человек. Двое из них были в форме милиции.
        - Вот, эти ироды - фулюганы! - старушка - вахтер стала громко жаловаться милиционерам. - У меня от их бряцанья голова болит и давление поднялось. Битых полчаса долбют и долбют. Орут, бесятся, играют какую-то ерунду. А вчера ведро с краской в прихожей разлили. Цельный день директор ругался. А позавчера сменщица на работу не вышла. А поза-поза…
        - Это, не что попало, бабуся! - вокалист недовольно «затрубил» в микрофон. - Это музыка городских трущоб. Краш андеграунд! Жесткий, чумовой рок!
        - Дан-дан-дадан-тунс - пропели возмущённые барабаны.
        - Вот, я и говорю! Товарищ участковый, примите меры! Они же проклятущие, нашему ансамблю ложкарей и трещёточников репетировать не дают. Даже Марья Петровна говорит, что после ихних концертов швабры у техничек пропадают. И ещё завхоз от ихней заразы до сих пор отойти не может. Ходит как чумной, все углы посшибал. А Ираида Жозефовна, у неё же сердце слабое, вот она, кошелёк потеряла со страха в подсобке…
        - Ясно, - милиционер поправил фуражку. - Граждане музыканты, а также все присутствующие. Он обвел помещение взглядом, увидел затаившегося в углу Максима и кивнул ему головой, подзывая к себе. - Прошу закончить беспорядок и организованно пройти в отделение.
        - Да за что? Что здесь таково? - возмущенно загалдели фанаты и музыканты.
        10
        - Упс, - воскликнул безбилетный зритель рок концерта.
        Он быстро выскочил из зала и юркнув к себе в комнату, плотно закрыл дверь.
        - Нам этого не надо! - начал оправдываться Максим.
        - …Я был там случайно!
        - …Шел себе мимо.
        - …Думаю, дай загляну, музыка играет.
        - …Так, что извиняйте! Как-нибудь, без меня.
        - А как же Кристина? - внутренний голос запоздало попытался пристыдить пылкого воздыхателя.
        - А сама виновата! Выбрала бы меня - сидели бы сейчас в кино! Ели мороженное!
        - … Может быть, даже целовались!
        - А раз у неё глаза не на месте и вкус дурной - пускай гуляет теперь со своим патлатым зеком в милицию! А я, лучший парень на планете, займусь чем-нибудь другим, полезным!
        - Например… - ди-джей быстро придумал себе занятие по душе. - Например, мне надо с музыкой разобраться. Подготовиться к завтрашнему очень ответственному мероприятию!
        - Так, - самый занятой человек на свете завалился на кровать, развёл руки, с ленцой потянулся.
        - Мы купили запись с космической музыкой?
        - Купили.
        - Вот! - большую часть подготовительной работы выполнили.
        - Валерка унёс с собой катушку?
        - Унёс. Молодец!
        - Сказал положит в стол, закроет на ключ. (Ключ повесит на грудь - шутка.).
        - Запись, по словам продавца, космос?
        - Думаю, да. Ведь, такие деньжища отдали!
        - А если она такая же громкая и космическая как, у этих ребят? И не дай бог ещё круче? То, что-о?
        - То завтра… Завтра… - спина Максима покрылась потом.
        Он вдруг почувствовал, что проклятая неуловимая мысль подымается к поверхности его сознания, подымается быстро, как воздушный пузырь из опрокинутой в воде банки. Она ползет, задирая лапы, щупальцами опирается на стенки сосуда.
        Макс представил возможные разборки с милицией. Недовольное лицо Хлеборобова. Оскандалившееся настроение Валерки.
        - Получается, что завтра, никакой танцевальной программы не состоится?
        - Отсюда, вопрос: Как послушать, что исполняют ребята, записи которых нам всучили «за бешеные деньги»?
        Пришелец посмотрел на дверь. Покачал головой. Хитро прищурил глаза.
        - А ну-ка, чудо-юдо дверка, отворись… Покажи место где репетирует группа Мега Сейшен Бит Галактика! Хоть послушаю, что за зверя купили и с чем его будем поедать?
        Гробовая тишина в комнате. Где-то едва слышно из-за стены, от соседей, радио, словно издеваясь над неудачами Максима, ехидно напевало «Песню про студента»:
        До чего тоскую я - не сказать словами.
        Плачьте, милые друзья, горькими слезами…
        - Не понял??? - нехорошее предчувствие змеёй вползло в доверчивую душу ди-джея.
        - Место, где записывает свои хиты группа Мега Сейшен Бит Галактика!
        Партизанская подпольщица намертво вмёрзла в стену, стойко, до белизны стиснула зубы, покрылась инеем от вредности (Цветом под покраску стен), и ни в какую не желала открываться (Выдавать музыкальные секреты неизвестных западных исполнителей).
        Радиоприемник поддержал дверцу - подругу, продолжая исполнять веселую студенческую песню…
        …Если насмерть не упьюсь на хмельной пирушке,
        Обязательно вернусь к вам, друзья, подружки!
        Вот стою, держу весло, через миг отчалю…
        - Ах так, да! - ди-джей надул щеки. - Ладно. Зайдем с другой стороны.
        - А ну, зараза, открывай! вход в библиотеку музыкальных композиций, где хранятся все записи «космической» музыки!
        Дверь мелко затряслась, как будто внезапно заболела лихорадкой. Со стены посыпалась штукатурка, поднялась пыль. Соседское радио испуганно замолчало, спряталось за стеной. В углу закачалась паутина. Паучок в страхе посеменил лапками в сторону трещины, спасать свое плетеное изделие. Однако хулиганка по-прежнему не желала повиноваться.
        - Хорошо, - Макс сделал последнее китайское предупреждение незваной гостье.
        - Библиотека меломана, собравшего наибольшее количество композиций, которые ассоциировались у него с тематикой космоса, вселенной, путешествием к звёздам. Да, и обязательно чтобы присутствовали новые песни за 1977 год.
        - Ну же! - повелитель всех дверей, дверц и дверок повысил голос и даже грозно свёл брови.
        - Ииии-ть, - обиженная страдалица жалобно проскрипела в ответ и наконец-то едва заметно приоткрылась.
        - То та же! - победоносно произнесли со стороны кровати. А затем довольно, по-старчески затарахтели, подымаясь с постели (С ударением на гласную букву «О»). - Ну, что же, пОйдем, пОжалуй, пОглядим, чего там насочиняли, эти штурманы кОсмических трасс!
        10
        Странная фигурная ручка, не известно, откуда появившаяся поддалась нажиму, и тяжелая кованая дверь с протяжным скрежетом распахнулась.
        - Эй, есть кто-нибудь? - на всякий случай, из вежливости произнес Максим, заглянув внутрь помещения.
        Мертвая могильная тишина была ответом.
        Перед глазами нежданного гостя предстала полутемная, давно не посещаемая длинная комната со множеством запыленных шкафов, скорее всего расположенная в подвале или на чердаке. Заваленная какими-то коробками, музыкальными инструментами, разными колонками и прочей аппаратурой она просто тонула в сером полумраке и большом количестве паутины. При первом брошенном взгляде Максу показалось, что вещи не лежат, а растут из-под пола, образуя страшные, мёртвые глыбы.
        Максим осторожно, с крайней медлительностью, ступая, словно по минному полю, вошел внутрь. Не стал закрывать за собой дверь. Мало ли что! Да и лишний солнечный свет не помешает.
        Первопроходец предусмотрительно оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что из темного угла вынырнет разгневанный нарушением тишины собственник, сидящий много лет в заточении. (Или его призрак). Однако всё было спокойно.
        Глаза искателя привыкли к полумраку. У высокого потолка стали заметны сочившиеся бледным светом крохотные скособоченные оконца. По углам, над кучами старого хлама серебрилась подсветкой седая паутина. Нет, скорее всего, это был давно заброшенный огромный чердак, только совсем уж какой-то жуткий, словно забытая, давно не посещаемая людьми старая гробница.
        Он двинулся, оглядываясь по сторонам, стараясь не топать. (А вдруг, и правда, попал в чей-нибудь склеп. Вон, на дальнем столе, стоят какие-то вытянутые ящики, издали похожие на гробы. А эти серые, жуткие стены? Они казались какими-то зловещими в затемнённом помещении. Именно возле таких стен, по многочисленным рассказам «правдивых историков», мучали, а потом возможно и расстреливали заложников.)
        Странник прошел по вытертой до дыр ковровой дорожке. Подошел к полкам ближнего от входа шкафа. И внимательно их осмотрел: На стеллажах впритык друг к другу стояло множество разноцветных картонных конвертов: Голубых, розовых, желтых, коричневых, зеленых, с надписями и без. Все они, выныривая из пыли, смотрели на растерянного любителя космической музыки спокойно, чуть иронически, с сознанием своего превосходства.
        Макс небрежно провел пальцем по запыленным корешкам.
        - Пластинки, - отметил для себя новую информацию ди-джей, стирая пальцем пыль по краям конвертов зажатых в стеллажах.
        «The Who», «Les Grands - Jazz», «Герберт фон Караян»…. - было написано на цветных корешках.
        Нежданный гость двинулся вдоль стены, одними губами читая названия.
        - А тут, у нас, что?
        - Катушки с магнитной лентой…
        «The Beatles», «Status Quo», «Bee Gees», «Black Sabbath» - текстом было напечатано на боковинах бобин.
        Чуть выше над ними словно патроны в магазине автомата застыли магнитофонные кассеты: «Magical Mystery Tour», Чак Берри, «Abbey Road», «British Beat In The 50S and 60S»…
        - И ещё один шкаф, набитый записями с музыкой и ещё… Хм, там, тоже…
        - Замечательно! - начал внутренние рассуждения искатель приключений.
        - Похоже, что кто-то собрал, а потом забыл или забросил на чердаке целую коллекцию музыкальных записей.
        - Опочки, а это, что у нас такое? - ди-джей остановился перед очередным шкафом.
        - Ага, так это коробочки из-под компакт-дисков?
        - «Fancy», «London Boys», «Michael Jackson», «The Blow Monkeys»… - он начал читать названия.
        - СТОП!!! - путешественник остановился напротив очередного стеллажа забитого полностью небольшими пластмассовыми коробочками.
        - Что я сказал?
        - Из-под компакт-дисков, - медленно ответил он сам себе.
        - Ну, да… - снова повторил он незнакомое слово. - Из-под компакт-дисков.
        Головной компьютер любителя космической музыки повис на несколько миллисекунд, а потом начал перезагружаться. Мысли активно задрожали и стали цеплялись одна за другую. Кодироваться и перезаписываться в многочисленный коды, ряды, немыслимые образы.
        - Постойте, - произнес от оторопело, после того как система полностью перезагрузилась и даже частично запустила забытые обновления. - Насколько мне подсказывает память - первый музыкальный CD, вышедший в открытую продажу, появился в 1982 году.
        - Точно. Тогда это и было - в 1982… Я где-то даже давным-давно читал, что это был альбом группы «АВВА» - «The Visitors». Они его выпустили, а потом пошло и поехало - с каждым годом всё больше и больше.
        - А сейчас? (Главный процессор со скрипом и шорохом вновь обратился к забытым, в результате физического воздействия, библиотекам сознания).
        - А сейчас, у нас, идет?
        С большой задержкой, словно обработав перфоленту, древнее устройство выдало…
        - 1977!!! Год.
        - Так это, что получается? - Максим воодушевленно посмотрел на длинную вереницу вытянутых коробочек. - Что я на заброшенном чердаке?
        - В другом времени?
        - В будущем? - сердце нежданного гостя неожиданно гулко застучало. Мурашки побежали по спине. Во рту пересохло от волнения.
        - Мама родная!
        - Вот это да!
        - Да этого просто не может быть?
        - Это, что выходит?
        - Что, МОЯ дверь, может открываться не только в разные места по моему желанию… Но и в разные времена?
        - Ну, да. Дверь во ВРЕМЕНИ и ПРОСТРАНСТВЕ!
        - Нифига себе! Это, же таааакие возможности!
        «Точно, точно», - ехидно добавили в голове. - «Ещё каааакие!».
        - Ладно, - правая часть полушария ответственная за логику и рассудительность временно победила левую, что выражала щенячьи чувства восторга и билась в припадке радости.
        - Про это подумаем позже, а сейчас мне надо сообразить. Как быстро найти космическую музыку для танцевальной программы? Если, я здесь буду всё подряд просматривать и прослушивать, то я тут недели на две зависну! А может и более.
        - А зачем всё подряд? - продолжил внутренние разборки любитель шариться по «заброшенным чердакам и подвалам». - Давай сборники искать. Например: Music «Space Travel» или «Epic Space Music Mix» на худой конец любую сборку по жанрам… Space, SynthDisco, Electronic, Spacesynth, Other…
        - Бам… бум…бам… бабам, - кто-то начал громко тарабанить в дверь его комнаты, что осталась открытой в далёком советском общежитии.
        - Эй, жилец! - неизвестный голос громко позвал Максима. - Заснул что ли? Давай, просыпайся! Через час, идёшь в наряд. Патрульным. Вместо Горшкова. Родной милиции помогать будем. Хулиганов ловить. Драчунов разнимать. С пьяными разбираться. Собирайся скорей! Тебя ждут уже, внизу. Да, и брюки погладить не забудь, всё-таки комсомолец…
        ГЛАВА 6
        1
        Молодой милицейский офицер, возглавлявший оперативный комсомольский отряд дружинников, одним ухом слушал перепалку своих «бойцов», а другим глазом смотрел на стоявшую рядом высокую кареглазую девушку. У неё были блестящие черные блестящие волосы, спускавшиеся до середины спины, точёная фигура в ультро-короткой юбке (Короче, чем «мини» у остальных местных модниц, на палец или на даже на три) обнажавшей длинные загорелые после южного отдыха ноги.
        В облике потерпевшей было что-то притягательное. Лейтенант, используя свой дедуктивный метод, пока не мог разобрать, что? Что-то иное, незнакомое, непонятное…
        «Но не внешность, конечно же!», - уверял он себя. Тяжелые складки на лбу начальника патруля разгладились, улыбка округлила губы, холодные серые глаза потеплели.
        «И в каких только цветниках выращивают таких красавиц?» - восхищенно подумал он, поправляя новый китель, на котором огнём горел значок об окончании средней специальной школы милиции.
        «Чем же их поят, кормят, какой климат создают, чтобы волосы были такими длинными и шелковистыми, кожа нежной и шоколадной, а ноги стройными и породистыми?».
        - Чарли! Чарлишка! Милый мой котик, слезай! - томно заломив руки, стонала несчастная хозяйка тучного пушистого кота распластавшегося на верхушке небольшого деревца. Наблюдая за девушкой, офицер заметил, что от волнения у неё порозовела тонкая шея, покраснели щеки. При этом, её красивые ноги всё время двигались. Она то притопывала с пяточки на носок, то чуть приседала, сводя колени, то делала маленький шажок вперёд.
        - Мяяяяууу, - едва слышно пищал здоровущий котяра с розовым бантиком на шее и небольшим шнурком. Он со всей силы вцепился когтями в несчастное, ни в чём не повинное дерево. Его зеленые глаза округлились от ужаса. Шерсть вздыбилась на хребте. Хвост, как у песца, трубой болтался из стороны в сторону.
        - Товарищ лейтенант, - недовольно бурчал один из дружинников, высокий и худой брюнет, похожий то ли на цыгана, то ли на армянина. - Давайте я, в этого «жиртреста», кирпичом запущу или палкой, потяжелей. На худой конец дерево потрясу. Глядишь он, и чебурахнется сверху. Потом его, кабана толстопузого, и поймаем.
        - Я тебе потрясу! - погрозил строгий начальник, при этом, не переставая разглядывать хорошенькую девушку. По его требовательно серьезному взгляду читалось, что именно такой красавице в мужья и нужен простой работник милиции, но в то же время умный, решительный, волевой человек. Этакий романтичный герой с орлиным взглядом, пронизывающим им не только виновного хулигана, но и бестолковых подчиненных.
        «А вот ноги у незнакомки действительно красивые», - милиционер глубоко вздохнул… - «Ровные, сильные, с высокими скульптурными лодыжками, нежно-шоколадного цвета.»
        Хотелось ради таких ног не только снять кота с дерева, но и завалить цветами хозяйку животного.
        - Мяяяуушшш… - беженец отказывался возвращаться на грешную землю. Он выпустил коготки и неистово отбивался свободной лапой от тянувшейся к нему руки добровольца, грушей повисшего на стволе изогнутой акации.
        Редкие прохожие, привлеченные криками о помощи, смотрели на спасательную операцию с неподдельным интересом: Мужчины азартно курили, дети перестали возбужденно прыгать и бегать по дорожкам, открыли рты, женщины трогательно держали кулачки у подбородка. Происходящие события обещали трагическую развязку - это вызывало интерес и накаляло страсти.
        Лысоватый, розовощекий зевака, воровато скосил глаза на упругие девичьи бедра, он не осмелился глянуть выше, но даже этот робкий взгляд не остался без внимания его сухощавой, плоскогрудой и суровой супруги.
        Дама туманного возраста крепко сжала локоть мужа и прошипела угрожающе…
        - Куда пялишься?
        - Зая! Да разве же я могу? - он испуганно шмыгнул носом и заверил угодливо, с блеском в глазах. - Ты же знаешь, кроме тебя, для меня никого не существует.
        - Вот и смотри на меня! - отрезала супруга.
        И муж, демонстрируя свою супружескую верность, поспешил повернуться спиной к девушке.
        - Товарищ лейтенант, - в сторону милиционера обернулся второй патрульный - полный юноша в старомодных, похожих на велосипедные колёса очках. - Может быть, вызовем пожарных? У них есть лестница. Они быстро достанут кота.
        - Ну, да! Тут, только пожарных и не хватает, - недовольно съязвило милицейское начальство. - А в добавок скорую позовём, Мозгаз. И военных, с вертолетами! А кого стесняться? Объявим план «Перехват» или общевойсковую операцию. Иди, давай, умник, помогай Лопухову. Подсади, что ли! Или подтолкни. Видишь, он не может дотянуться.
        - Сейчас, уважаемая гражданочка, - все сделаем как надо! - молоденький милиционер перевёл взгляд на предмет своего обожания и приветливо улыбнулся. - Достанем вам котика. Вы только не волнуйтесь!
        «Эх, хорошо бы сейчас что-то умное сказать, заковыристое, чтоб произвести на девушку впечатление», - ответом зашумело у него в голове. В глазах поплыл романтический дым.
        - Иванов, а ты чего подпираешь бордюр задом? - старший опер группы наконец-то оторвал взгляд от аппетитной фигурки потерпевшей и обратился к третьему участнику спасательной экспедиции, у которого была такая застойная тоска в глазах, что, глядя на него, невольно думалось: «Все равно все помрём».
        - Для тебя Иванов, что?! - начальство требовательно сжало губы. - Приказ не ясен? Давай, вставай, помогай.
        - Не могу, товарищ лейтенант. (У Максима внезапно разболелась голова и его слегка поташнивало).
        - Почему?
        - Сильное головокружение на высоте, после контузии, - Макс закатил глаза и показал на перебинтованную голову.
        - После какой ещё контузии? На какой-такой высоте? Ты, что, воевал?
        - Не помню. Шёл - упал - очнулся, голова кружиться на высоте.
        - Вот и хорошо, что не помнишь! Клин клином вышибают. Залезешь на дерево и всё сразу вспомнишь. Давай Иванов! Вперёд, без разговоров, на выручку Лопухову. Лопухов, ногу твою наперекосяк!!! Веселей двигай граблями! Ты, что, там, собрался зимовать?
        - Йэ-х! - сидевший на дереве охотник на кошек наконец-то дотянулся до ветки, за которую зацепилось животное, и с силой дернул её вниз.
        - Мяяя-шлёп, - огромное царапающееся пушистое ядро рухнуло вниз на землю. Перевернулось в воздухе, упало на лапы, недовольно выгнулось, подняло трубой пушистый хвост, после чего тяжело переберая ногами бросилась бежать в сторону другого куста.
        - Чарли! Чарли! Котик, мой маленький, - девушка поспешила за любимцем.
        - Девушка, дорогая, постойте! - голос милиционера зазвучал тепло и мягко. Его сердце запрыгало от нетерпения, словно собачка, наконец-то увидевшая хозяйку. Не раздумывая, он бросился вслед за длинными загорелыми ногами. - Нам же ещё нужно составить протокол.
        2
        На пути следования влюблённого милиционера возникла помеха в виде высокой сильно накрашенной взрослой женщины с красным потным лицом.
        Худая и плоская, от возбуждения она казалась еще более несуразной, словно на стиральную доску натянули старенькую кофту.
        - Товарищ милиционер! - словно черенок от граблей, лежащих на дороге зубьями вверх, она перегородила дорогу.
        - Голубчик! - препятствие отдышалась, вытерла с лица пот и настороженно оглядела дружинников.
        - Вы должны мне помочь. У меня через час будут выступать дети на летней эстраде. Понимаете, дети! Они готовились полгода. Разучивали танцы. А заведующий парка заявляет, что радиста нет и не будет. Он сегодня занят на танцевальной площадке. Там, приехала какая-то «Машина времени». И радиста вместе с новой аппаратурой забрали туда. А у меня дети! Понимаете - дети! Им музыку с пластинок включать надо. Товарищ лейтенант, помогите!
        - Ну, что там такого - завести радиолу? - беспечно произнес милиционер, всё ещё не отпуская взглядом, метавшуюся за котом длинноногую нимфу. - Ручки покрутить, кнопки понажимать, вилку воткнуть в розетку. И всё… А! Ещё пластинку перевернуть когда закончиться песня.
        - Товарищ офицер! Вы, как представитель власти, должны помочь мне. Поймите, у меня, детский танцевальный коллектив «Ромашки»! Мы будем выступать для зрителей первый раз! Они волнуются. Родители, все на нервах…
        Произнеся пламенную речь, просительница впервые улыбнулась, и работник органов вдруг заметил, что её губы чуть подкрашены, правда, какой-то бледно-розовой помадой, но всё же подкрашены, и бледную кофточку украшает чуть синеватый бантик.
        - Хорошо гражданочка, хорошо, - начальство внимательно оглядело подчинённых. И вдруг незапланированно произнесло. - Иванов!
        - А чего сразу я-то? - недовольно произнес путник во времени. - Вон, пусть Мартынов идёт. Он всё-таки кандидат в мастера спорта по шашкам. Я после контузии вообще боюсь подходить к электрическим приборам. Тем более к музыкальным! Вдруг шибанет током? А это - серьёзно! Там целых двести двадцать! Кааак… шарахнет! И поминай, как звали… Нее, я не могу - я, итак ничего не помню!
        - Надо Иванов, надо… - молодой милиционер проявил настойчивость и беспринципность. - А мы пока с Лопуховым и Мартыновым продолжим преследование правонарушителя и его хозяйки.
        - Ну, товааарищ лейтенант, - смертельно больной человек попытался в последний раз отмазаться от незапланированной работы. - Почему всегда Иванов? Как, что, так Иванов! В этом городе, что других фамилий не бывает?
        - Отставить разговоры! - сердитый голос начальства оборвал стенания подчиненного. - Иди и выполняй.
        - Гражданочка, - лейтенант милиции обратился к потерпевшей. - Направляю к вам гения кибернетики. Молоток-парень. Ас во всех делах и свершениях. Прислали к нам на подмену заболевшего бойца Горшкова. Берите его, ведите к вашему коллективу. Он сделает всё как надо!
        - И пусть только попробует не сделать!!! - начальство гневно сверкнуло глазами.
        3
        - Полина, познакомься, это Максим. Наш новый радист, - женщина представила Макса худенькой, с тонкой осиной талией и с пепельными коротко стриженными волосами девушке.
        - В милиции! куда я обратилась за помощью, убедительно сказали, что он лучший в технике и отлично разбирается в музыкальной аппаратуре.
        - Максим, это Полина Одуваева. Моя помощница. Отвечает за подбор музыки для нашего коллектива.
        - Полина, - сероглазая девчушка чуть наклонилась вперед. Короткое до колен ситцевое платье как бы подчеркивало скромную простоту его хозяйки, придавало её миниатюрной фигуре элегантную строгость.
        - Одувашечка, - покажи ему, какие ставить мелодии, с каких пластинок, в какой очередности, а я пошла, одевать деток в костюмы.
        - Хорошо Ирина Игоревна, - помощница произнесла неожиданно низким, грудным голосом, как будто пропела. - Всё расскажу.
        - У нас всё просто и понятно, - советчица взглянула на Макса так поощрительно, будто он уже был не просто первый попавшийся за углом незнакомец, а какой-нибудь заслуженный артист республики или известный профессор. (Всё-таки, в советской милиции, кого попало, для проведения ответственного детского мероприятия, не посоветуют).
        - Вот, наша радиола, - она указала на вытянутую в длину коробку «Веги 315».
        - ..Это, пластинки с композициями. Программа праздника.
        - …Первой, в нашей программе пойдет, эта песенка…
        Договорить она не смогла. Точнее ди-джей плохо расслышал её.
        … Резкий, с разрывом, сразу закладывающий уши звук раздался со стороны танцевальной площадки расположенной в пятидесяти метрах от открытой летней эстрады.
        - Раз… раз… Раз… два… три… Уууууууу, - недовольно зашумел микрофон. Это приезжие музыканты, с неизвестным Максу названием «Машина времени», начали настраивать аппаратуру. Палочки барабанщика проворно отсчитали «шесть» и…
        - Дан-дадан-тунс-тунс-дан-дадан, - ответом на человеческий голос громоподобно забухала ударная установка.
        - Добавь немного громкости… - барабанщик остановился и кому-то начал давать советы.
        - Дан-дадан-дан… Тунс-тунс… дадан-дан-тунс…
        - Ништяк!… Гораздо лучше… - музыкант сделал выводы. - Хотя, можно ещё довернуть.
        - Хррршшшмм… - запыленная радиола чуть слышно вздохнула, засипела и начала с повизгиванием исполнять первую композицию…
        Если с другом вышел в путь,
        Веселей дорога,
        Без друзей меня чуть-чуть,
        А с друзьями много…
        - Виу-вииииууу-виий, - громко перебивая жалкий лепет детской песни, серьёзно, по-взрослому зарычала короткими аккордами электрогитара. К ней присоединилась вторая.
        - Трах… Ба-бах… Бах.. Трах-тах-чух… - гранатами взорвались барабаны.
        - Дунс-данс-данс-дунс… - зашумели в такт тарелки.
        - Валентин! - недовольно засопел один из гитаристов. - Что за дела? Чего жмёшься? Говорят же, добавь громкости. Низов не слышно, от слова совсем.
        - Минуту, мониторы подключим, - ответил невидимый Валентин. - И всё будет нормально.
        По площадке, готовясь к выступлению музыкантов, сновали туда - сюда с отрешённо-сосредоточенными лицами какие-то небрежно одетые люди. Они поминутно присаживались на корточки, что-то подключали, двигали, раскручивали и разворачивали - сворачивали какие-то шнуры, подключали их к чёрным громоздким ящикам колонок. У них там что-то постоянно потрескивало, пищало, гудело.
        Спустя несколько минут громкие звуки зазвучали вновь и снова громом заполнили окружающее пространство…
        - Ииии… Раз, два. Раз, два, три… четыре, - ребята с площадки в качестве распевки заиграли первые аккорды группы «The Beatles» из песни «Бэк ин ЮССА». (Музыка для затравки, как считали исполнители, была выбрана не слишком медленная, заразительная и достаточно драйвовая, чтобы перекрыть шум разговоров и заодно разогреть инструменты.)
        К музыкантам вполголоса присоединился вокалист…
        - Флу ин фром Майами Бич Би Оу Эй Си. (Для любителей ностальгии напомним клип известной группы: - Хмм, хмм. - певец прервал пение и игра прекратилась.
        - По-моему надо чуть добавить верхов? - он продолжал громко рассуждать по микрофону. (Откуда он мог знать о проблемах несчастных детей готовившихся к выступлению. И о том, что в противостояние с их мощным аппаратам вступила простенькая советская радиола с номинальной мощностью 3Вт.)
        Будущая известная личность по имени Андрей, прокашлялась, прочистила горло.
        - Звук из колонок идёт какой-то не настоящий - слащавый, - недовольно возмутилась она. - Давайте ещё раз. Ииии… Три… четыре…
        - Дунс-данс-данс-дунс… - зашумели барабаны
        - Вий-вий-вииииууу… - откликнулась электрогитара.
        - Диднт гет то бед ласт найт… - на площадку для танцев вернулся бархатистый голос певца.
        - А громче включить песню нельзя? - Полина вплотную приблизилась к Максу. Она громко дышала ему почти в самое ухо… Звука не слышно абсолютно.
        - Попробую… - в ответ прорычал Максим. Он на свой страх и риск (Боясь, что в любой момент всё может перегореть к такой-то матери и заглохнуть к таким-то чертям) вывел звук на максимум.
        Из колонок детский голосок стал хрипеть и визжать чуть громче. Но не на много…
        Что мне снег, что мне зной,
        Что мне дождик проливной…
        А через несколько секунд звук вновь пропал в громе, несущемся со стороны танцевальной площадки…
        - Бан-бан-бумс-данс-дунс… Виууу-вий-вииииууу…. - (Громко).
        - Что мне дождик…ливной… (Еле-еле слышно. Одинокий комар пищит громче в летнюю ночь).
        … Ю донт ноу нау лайки ю а бой Бэк ин ЮССАаа… (Очень громко).
        … Данс-бам-бам-дун-данс… (Очень-очень громко).
        - Молодые люди! - руководительница подошла к столу, на котором стояла аппаратура и перебивая все звуки, произнесла. - Мы сегодня будем выступать или нет? У нас музыка сёдня заиграет? Или как? Неужто нельзя сделать погромче?
        - Мощность на пределе, - Макс указал на ручки, вывернутые вправо до конца. - Я всё перепробовал - это максимум из того, что можно получить.
        - Хрррршшш…, - недовольно зашипела магнитола, переходя дорожку к новой композиции.
        - Данс-бам-бам-дун-данс… - мощные динамики поглотили слабое шипение изношенной пенсионерки в ответ.
        - Если желаем усилить звук, - Макс показательно поднял палец к верху. - Нужен другой аппарат и другие колонки. Мощней! Гораздо мощней.
        - Времени нет искать другую аппаратуру! - без права на амнистию выдала строгая комиссарша. - Да и взять её негде. Ребятки, вы уж как-нибудь попробуйте ещё раз!
        - ???? - непонимание со стороны подчиненных.
        - Эх! Ну, почему мне надо всегда учить всех и всему? - она бросила в сердцах. Как любая взрослая женщина Ирина Игоревна в электронике ровным счетом ничего не понимала, но была глубоко уверена, что если каждую ручку пошевелить, подергать, повертеть, то что-то выправится и магнитола обязательно будет звучать громче - гораздо громче.
        Строгая учительница жизни показательно протянула руку к аппаратуре, передвинула иголку и стала самостоятельно крутить и нажимать на всё подряд.
        Заглохшая было радиола вновь ожила, засветилась красная лампочка. Измученная пытками она недовольно воспаряла духом, задергалась, заерепенилась. Мелодия песни на несколько секунд, собрав последние силы, подобно загнанной лошади, ожила, взвизгнула, зазвучала чуть громче и…
        Если с другом буду я,
        А медведь - без друуггхррр… взвигцц.
        Произошла небольшая вспышка где-то в районе усилителя. Запахло паленым. Музыка прекратилась.
        - Значит так, голуби мои! - нашкодившая хулиганка строго перевела взгляд с умершего аппарата на застывшую с открытыми ртами молодежь. Надула полные губы и, озираясь по сторонам, произнесла…
        - Я сейчас пойду и разберусь с этими недоделанными стилягами, которые орут и бренчат как бешенные мартовские коты, мешая нам проводить выступление. А вы, постарайтесь через двадцать минут!!! Наладить аппаратуру и дать нормальный, качественный звук.
        - Всё, я пошла! - командир в юбке строго повернулась, мысленно закатала рукава, указательным пальцем поправила фуражку и решительно двинулась в сторону танцевальной площадки на «разборки» с противными музыкантами из непонятной группы с неизвестным ей названием - «Машина времени».
        - Где мы будем искать новые колонки? - умирающим голосом произнесла «радистка Кэт» - новоявленная помощница Штирлица.
        - Действительно, где же нам их найти? - Максим задумчиво повторил её слова, уставившись в одну точку.
        По столу с аппаратурой ползла маленькая зеленая букашка, вся в солнце. Вот, она доползла до извилистой трещины на столешнице и остановилась. Трещина для неё - целый провал. Целый ров или даже овраг.
        Мысли Ди-джея закончили свою работу. Он повернул голову и стал внимательно осматривать боковину эстрады. Прищурив глаза, погладил подбородок, прикусил губу.
        - Слушай, Полина? - волшебник во времени придал своему лицу таинственное выражение и указал взглядом на старую чуть приоткрывшуюся в стене дверь. - А ты, случайно, не знаешь, что за той дверью, а?
        4
        Лысому, в больших очках с роговой оправой, грузному, но не толстому, директору парка отдыха не нравились кабинеты руководителей в старом стиле: с огромными столами, широкими красными ковровыми дорожками, массивными креслами и шкафами. Такие кабинеты, по его мнению, свидетельствовали о консервативных вкусах хозяина, отсутствию культуры, о нежелании идти в ногу со временем и вообще в непонимании технического прогресса.
        В кабинете Романа Иосифовича Магме было всё по-другому: Много света, натертый до блеска паркет отражает легкую современную мебель, на стенах висят крупные фотографии и яркие афиши знаменитостей, а подле стола возвышается пульт селекторной связи, с помощью которого директор мог быстро с помощью секретаря вызвать любого работника своего паркового хозяйства.
        А ещё в своем ультро-современном кабинете (В свободное от работы время) Роман Иосифович любил размышлять о насущных проблемах человечества, придирчиво осматривая себя в зеркало.
        Его всегда прельщали в своём облике темно-синий, хорошо сшитый костюм, свежая рубашка с большим воротником, дорогие очки и небольшая солидная залысина
        «Что ни говори, уже за сорок, а я всё ещё чертовски привлекательно выгляжу», - Роман Иосифович окинул себя требовательным взором. - «И самое главное - нравлюсь молодым дамам!».
        Чаровник вспомнил свою последнюю любовь и сладко замурлыкал, представляя её… - Ни дать ни взять артистка оперного театра: голос томный, зовущий, глаза с поволокой, на щеках ямочки, локти круглые, вся пышная, аппетитная, на груди, и в ложбинке крупная черная родинка.
        «Ах, любить таких женщин - жить да жить! По крайней мере, до пенсии ещё далеко - лет двадцать!».
        ….. «Всего-то? - сердце талантливого руководителя сжалось от нехорошего предчувствия. - «Боже мой, как мало! Неужели придется когда-то умереть?».
        «Да, нет - глупости. Какое умереть? Скажите тоже - буду жить долго! Может быть лет сто, а может быть и двести!».
        ….. «Не меньше», - он успокоил себя. - «Эт точно».
        Недавно Роман Иосифович читал в одном из научно - популярных журналов, что человек сможет жить несколько сот лет, и проблема продления жизни будет решена! уже в конце нынешнего столетия или в начале следующего».
        «Дай бог память, где же это было?».
        ….. «Ага, кажется в «Огоньке».
        «Да. Именно там, в нём родном и было написано».
        «Дожить бы?» - любовник - красавчик поправил воротник рубашки. Подмигнул своему отражению левым глазом.
        - «Конечно, доживу! Только, вроде говорили, что сначала смогут продлить жизнь только избранным.
        ….. «Хмм, так я и есть избранный. В этом нет сомнения! Тем более, я современный, моложавый руководитель, со свежими взглядами на мир, общество и развитие науки. Кому как не мне быть в списке избранных».
        «Ну, всё», - успокоил он себя. - «Значит, жить будем ещё долго-предолго, лет триста!!!
        Рассуждая о вечном, Роман Иосифович ощутил, как в душе внезапно возникла, а затем стала звучать всё громче и громче, звучная и мелодичная песня. Она ширилась и росла подобно органной мелодии, заполняла собой всё его существо…
        Солнечный остров
        Скрылся в туман
        Замков воздушных
        Не носит земля
        Кто то ошибся,
        Ты или я…
        Задумавшись, он не заметил, что вообще-то песня доносилась с улицы сквозь открытые окна и принадлежала она не его существу и душе, а выступающей на танцевальной площадке группе «Машина времени».
        - Брым-брым-брум-буум, - немного фальшивя стал подпевать себе под нос романтик-долгожитель.
        5
        - Роман Иосифович! - нежным голосом селектор перебил душевные песнопения руководства. - Вы свободны? К вам посетитель. Руководитель детского танцевального коллектива «Ромашки» Полякова Ирина Игоревна. Желает поговорить. Её дети должны выступать сегодня на летней эстраде. Жалуется, что срывается выступление.
        - Хорошо, Верочка, - его лицо сразу поскучнело, приняло обычное выражение, которое Магме называл про себя «должностным».
        - Скажи Ирине Игоревне, что через десять минут я закончу отчет для Министра! и приму её.
        Директор парка быстро поправил пухлыми пальцами очки, зачем-то похрипел, прочищая горло. Потом вытащил из ящика письменного стола несколько исписанных листов, сел за стол и сделал вид, что занят бумагами.
        Посетители кабинета должны видеть, что босс с самого утра весь в делах и заботах о парке, прилегающей территории и людях.
        «Ведь, что производит наилучшее впечатление о хорошем руководителе».
        ….. «Правильно - приветливость, умение понять человека, выделить его из общей толпы, подойти к нему во время труда, пожать руку, спросить о чём-то. Эти детали и формируют общественное мнение о руководителе как об отце родном, который ежедневно заботиться о каждом из нас.
        «Или ещё пример, остановить на территории парка какую-нибудь простую работницу с метлой, веником или даже лопатой - лучше не очень красивую, - улыбнуться и сказать многозначительно: Какая вы сегодня привлекательная!».
        ….. «И всё - пошёл дальше, забыл… Для тебя это так, что-то наподобие шутки. А для женщины - счастье и память. Вечером она мужу все уши прожужжит, какой у них славный, внимательный и заботливый начальник, - ты, мол, подлец в драных трико и прокуренной майке, ничего не замечаешь и не ценишь, а он всё приметил! Вот, не перевелись ещё настоящие мужики на свете!».
        Гостья вошла, небрежно села на краешек кресла. Деловая, неприветливая. И даже подчеркнутая вежливость директора парка не изменила выражения её лица.
        - Это безобразие! - она сразу начала возмущаться. Взглянула на хозяина кабинета с такой суровостью, словно учительница на нерадивого ученика. - Почему нам не дают танцевать? Почему, всячески препятствуют выступлению? Мало того, что вы не направили к нам радиста, подсунули нерабочую магнитолу, так ещё я уже как час бегаю по парку и не могу решить ни одного вопроса. Знайте! Я этого так не оставлю! Я завтра же пойду куда надо и буду жаловаться вашему начальству!
        - Ну что вы, уважаемая? Как можно? - Магме чуть приподнялся из-за стола, давая рассмотреть свой элегантный костюм, улыбнулся посетительнице совсем по-дружески одной из своих самых обворожительных улыбок. Хозяин кабинета знал, что улыбка идёт ему, делает его по-мужски интересное, но жесткое лицо мягким и обаятельным.
        - Мы тут для того и сидим, чтобы заботиться о вас! - голос чиновника, набрав силу, зазвучал красиво и гулко. - О простых людях. О наших славных, талантливых детках.
        - Почему вы не пришли ко мне сразу? Я бы вам выдал новую магнитолу и радиста нашёл бы толкового. А теперь поздно. По расписанию учреждение отдыха и культуры работает с девяти до восемнадцати ноль - ноль. После шести вечера на объекте остаются трудиться только работники танцевальной площадки да сторожа. Все остальные работники парка работу завершают. Люди сдают инвентарь, всё закрывают.
        - Как закрывают? Как сдают? У меня дети сидят в костюмах уже два часа, ждут выступления! Родители волнуются. А вы - завершают.
        - К сожалению, Ирина Игоревна, вы виноваты сами. С возникшими проблемами, как говорят врачи, как и с болезнями, надо решать вопросы быстро - без промедления. А вы затянули. Где я вам найду аппаратуру сейчас, радиста, рабочих сцены?
        - Время уже… - он вскинул левую руку, демонстрируя «простенькие, дешёвенькие» (Всего каких-то несчастных 150 рублей!), совсем «не популярные» для руководителей старой закалки, часы «Ракета 3031» на 33!!! камня.
        - Десять минут седьмого. Да нет - уже двенадцать. Все ушли.
        - Как ушли? - ничего не понимала женщина. - Куда ушли?
        - Домой. Такой порядок работы. Отработал на работе - пошёл домой, отдыхать.
        - Уважаемая Ирина Игоревна, - чувствуя приближающийся скандал, произнес любитель научно-технического прогресса. - Я предлагаю вашему коллективу выступить в другое время. А деткам, в качестве компенсации за неудобство, бесплатные билеты на карусели и в комнату смеха… Хотите?
        - Нет, - вошедшая уперлась ногами в пол. Её глаза стали настороженными и колючими, около рта обозначились твердые складки. - Мы собирались выступать сегодня! И будем выступать - сегодня.
        Магме медленно встал. Вынул клетчатый, аккуратно сложенный платок, вытер губы и молча спрятал в карман. Вежливо произнес… - Извините, ничем не могу помочь. Время работы объекта культуры и отдыха ещё никто не отменял. Кстати, мой рабочий день также подошел к концу.
        - Хорошо, - змеей прошипела посетительница. Она метнула на начальника парка тяжелый взгляд, и зрачки её сузились, а лицо приобрело решительное выражение. - Тогда я всё сделаю сама!
        - Придумаю как сделать! - поправила она себя. - Вы, меня, ещё не знаете!
        - Уважаемые гости, наша следующая песенка называется «Марионетки»… - в открытые окна залетел едва слышный звук голоса Андрея Макаревича.
        - ДРУЗЬЯ! ПЕРВЫЙ ТАНЕЦ ДЕТСКОГО КОЛЛЕКТИВА «РОМАШКИ» НАЗЫВАЕТСЯ… «ЧУНГА ЧАНГА», - снизошел на землю не просто громкий, а громоподобный голос Полины - помощницы Ирины Игоревны. Всеобъемлющий звук объявления был настолько громкий, что в кабинете у руководства закачалась люстра, зазвенели в шкафу фужеры, и штукатурка мелкой пылью посыпалась с потолка.
        Руководитель вместе с гостей, секретарем и сторожем выбежали на улицу, посмотрели в сторону летней эстрады, круг которой стремительно заполнялся зеваками, и увидели ПРИМЕРНО следующую картину начала танца.
        - Ну, вот! - Изо всех сил прокричала гостья ошарашенному руководству в самое ухо. - Я же говорила… Что придумаю, что делать. И придумала!! А теперь, только попробуйте мне помешать!!!
        6
        Небо ранним летним утром было бело-голубым как на пачке «Беломорканала». Задушевная песня «А я еду, а я еду за туманом» мягко лилась из динамиков, развешанных по всему парку…
        Понимаешь, это странно, очень странно,
        Но такой уж я законченный чудак:
        Я гоняюсь за туманом, за туманом,
        И с собою мне не справиться никак.
        В натянутой на лоб кепочке, с расстегнутым воротом рубашки, замятой папиросой, прилипшей к губе, и татуировкой К.О.Л.Я. на костяшках правой руки один из рабочих сгребал мусор перед летней эстрадой, при этом напевая хриплым голосом измененные слова популярной песни…
        … А я еду, а я еду за деньгами,
        За туманами пускай едут дураки…
        Директор парка Роман Иосифович Магме пришел на работу пораньше. Первым делом он подошел к поэту-песеннику Н.и.к.л.а. ю, трудящемуся в парке дворником и по совместительству работнику сцены и сторожу. Красивую, душевную мелодию тот любил только в подвыпитом состоянии. В трезвом она настраивала его на грустный лад. Сердце страдальца начинало сжиматься от непонятной жалости, а кого и что надо было жалеть, - он не знал.
        - Давай, рассказывай, подробно, - директор сразу же пристал к «артисту-многостаночнику» с жизненно-важным производственным вопросом, мучавшим его всю ночь.
        - О чём? - дворник-песенник К.О.Л.Я. дыхнув перегаром, абсолютно не понял интереса руководства. Он посмотрел на него (На руководство) грустными и стеклянными глазами.
        (Что поделать, если после вчерашнего шумного события на работе он «немного» позволил себе расслабиться и врезал в пивнухе с друзьями: С Васькой Косыгиным, по прозвищу «Доктор». Звали его так, за то, что раньше работал санитаром в дурдоме. И с Андрюхой Люляевым. По фамилии и имени, его правда, никто, никогда не называл. Как-то прижилось, что все кореша к нему обращались по-простому - Лю-ля.). И вот теперь, после дружественных ночных песнопений с Лю-лей и Доктором, у несчастного с похмелья «чуть» болела голова и «чуть-чуть» грустили стеклянные глаза.)
        «Алкаш проклятый!», - чуть не вырвалось у Магме.
        «Господи! Кого мы берем на работу? Это же просто паразиты и вредители социалистической собственности, а не работники. Нет! Это надо прекращать! Решительно и бесповоротно. Завтра же. Завтра же я его уволю его за прогулы и пьянку».
        - Послушай, Николай, - директор парка улыбнулся, помотал головой, скидывая оцепенение, и спокойно произнес. - Скажи, пожалуйста, куда вчера дели аппаратуру?
        - Аппаратуру? - всё ещё не мог сообразить «догадливый» работник метлы и тележки, что от него желают узнать.
        - Да, аппаратуру, - лицо директора парка стало красным как у варёного рака. Он начал часто дышать. Нервно защелкал пальцами на руках. - Та, которая вчера была на детском концерте, что проходил поздним вечером, на летней эстраде.
        - Ааа, аппаратура, - наконец-то дошло до пропившейся души. Он раскинул пальцы веером перед лицом директора и начал активно жестикулировать ими. Кожа под наколкой К.О.Л.Я. заходила волнами. «Приятный» запах от выпитого сернистой пробкой закупорил нос начальника. - Так, её. Нуу, её, эту-на аппаратуру. Её, мы, эта, поставили, на место.
        «Чтоб тебя разорвало вместе с твоей метлой, спозаранку!» - опять чудом удержалось в голове культурного руководства. Всё-таки Роман Иосифович был образованный и воспитанный человек. Имел высшее образование. Красавицу жену. Тещу с дачей в Подмосковье…
        - На какое место? - Магме продолжил спокойно и рассудительно задавать вопросы, хотя чувствовал, что начинает закипать как электрический утюг, брошенный нагретым в ванну. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не набросится на подчиненного с кулаками. Или не врезать ему метлой по его полосатой копчёнке.
        - Ну-у, эт-на, куда всегда, ставят! - сторож вытянул губу, заговорщицки оглянулся по сторонам, словно хотел убедиться, не подслушивает ли кто.
        - А на какое место её всегда ставят??? - всё-таки, просвещенный человек, москвич в третьем поколении, не выдержал изнуряющих пыток. - Алкаш чертов, недопитая душа, тупень горохового царя! Говори, давай!
        - Так-ма, вон на сцене, у левой стены, тама, где дверь, - не прошло и полдня, как четкий и исчерпывающий ответ со всеми пояснениями был получен. - Туда, её, на, в каптерку, всё, и составили. Закрыли, её, бляху муху, на замок. Вот, эт-на, ключ.
        - Дай сюда-а! - Магме недовольно вырвал ключ. Бегом поднялся на сцену. Начал бегать вдоль стены. Искать дверь с замком.
        Дворник К.О.Л.Я. как ни в чем не бывало, продолжил подметать площадку перед эстрадой.
        - Не понял? - директор громко закричал, поднимая в руках закрытый замок, валяющийся на полу. - Это, что? Шутка такая?
        - Я тебя ещё раз спрашиваю, мурло ты пьяное, - он размахнулся и со всей силы кинул замок в сторону сторожа. - Куда дели аппаратуру???
        ГЛАВА 7
        1
        Солнце, поднялось над Москвой, заняв ослепительным сиянием почти полнеба. Оно мягко наполнило лучами небольшую комнату. Свет его озарил громоздкий платяной шкаф, застывший в углу, круглый залысевший стол на котором лежала груда старых газет и журналов, два исшарканных стула и небольшую железную кровать, сиротливо прижавшуюся одной стороной к стене.
        - Туки-тук… Тук-бряк-бряк, - еле слышный стук в дверь прервал сон путешественника во времени.
        - Товарищ Иванов, просыпаемся, - взрослый женский голос ворвался откуда-то из подсознания. - Слышите меня? Просили вчера поднять вас, в районе девяти.
        - Карошоужевстаю… - слитно завернули сквозь сон на тарабарском наречии, и снова погрузились досматривать очередную короткометражку.
        - Бряки-бряк… Туки-тук, - через несколько минут очередная барабанная дробь заставила вздрогнуть мирно посапывающего жильца. - Эй, слышите! Сказали разбудить с утра. Вставайте, а то проспите!
        - Эх-х-х, встаю, встаю… - широко зевнули во все тридцать два зуба, сладко потянулись и, перевернувшись на другой бок, крепко зажмурили глаза. - Встаю счас-с… хр-пс…
        - Тук-бряк… Бряк-тук-тук, - новый стук очередного нарушителя спокойствия. - (Вот, неймется же бешеным людям).
        - Есть кто живой? Мне оставили записку - велено разбудить, как приду с дежурства. Поднимайтесь, скоро девять.
        - Пасибодавнопросну…, - недовольно пробурчали, и тут же накрыли подушкой голову, дабы не отвлекаться на посторонние звуки.
        - Тун-бам-бам… Бам-бам-тун, - за дело взялись конкретно. Основательно. Дверь нервно дрожала - в неё пинали ногой.
        - Дяденька, слышите, вставайте! Мама просила напомнить - уже скоро девять. А вас, забыли разбудить…
        - Спасибо, добрая деточка. Передай маме, уже встал…
        «Сумасшедший дом, набитый мегерами, акулами и зелеными крокодилами женского рода!» - Максим недовольно отвернулся к стене. - «Стоило вчера сказать одной (Или двум - точно не помню) разбудить пораньше. А они как будто сговорились и будят всей общагой.».
        - Бум-бум-бум, - глухо долбили в стену, к которой он повернулся лицом. - «А вот и соседки очнулись! Явно подошла их очередь мучать «Спящего принца».
        - Дорогие радиослушатели! - за стеной громко включили радио…
        - В эфире радио «Маяк». Московское время восемь часов тридцать пять минут. Друзья, если, вы ещё не проснулись и лежите в кровати, то подняться вам поможет наша веселая, задорная песня…
        Хулиган-приемник совсем отошёл от вчерашних переживаний. Снова был полон радости и оптимизма… И самое главное он вновь подтрунивал над путешественником потерявшим память…
        Если вы в своей квартире,
        Лягте на пол, три-четыре
        Выполняйте правильно движе-ни-я.
        Прочь влияние извне,
        Привыкайте к новизне,
        Вдох глубокий до изнеможе-ни-я…
        Новый жилец женского общежития окончательно проснулся. Скрипя панцирной сеткой, потянулся, поднялся с ямообразной кровати, надел брюки, кроссовки, натянул майку, взял полотенце, зубную щётку с тюбиком пасты «Поморин» и вышел в коридор. Широко зевая и шаркая подошвами, он двинулся в сторону комнаты для умывания.
        - Здрасте, - вылупившейся из гнезда птенец завертел головой, протёр глаза и осмотрел окрестности.
        Очередь состояла из нескольких особей женского пола в легких халатиках и тапочках на босу ногу. Они собрались возле входа, прислонились спинами к стене, мирно переговаривались, ожидая своей очереди…
        - Ты знаешь! - говорила одна другой, красноречиво выпучив глаза. - Она вся в искусстве и мечтает стать киноактрисой. Днями напролёт носится по Москве, знакомиться с писателями, артистами. И когда рассказывает о них, то называет по-простому - Танька, Эдик, Андрюшка. Говорит на следующей неделе пойдет на кинопробы к талантливому режиссеру Эльдарчику…
        Макс молча дослушал окончание очередной душераздирающей «правдивой» истории, после чего вежливо произнес…
        - Кто крайний?
        Грузная полная женщина, пышных габаритов, появление которых возможно лишь на свежем загородном воздухе и при наличии натуральных крестьянских харчей, подняла голову и крикнула, куда-то через весь коридор…
        - Вера, ты последняя, в умывалку?
        - А что? - ответили откуда-то из глубины одной из комнат, с открытой дверью, по левую сторону коридора.
        - Тут, Ларискин ухажёр намулевался. Этот, как его? Моряк. Который с Северного флота. Похоже, мыться собрался. Воон, уже очередь занимает.
        - Не, не я… - невидимый голос дал пояснения. - Вроде Райка была последней, из сорок седьмой. У неё спроси.
        - Рая, а Ра-а-ай, - громкий позыв, как сирена на пароходе, понёсся в самый конец коридора.
        - Чего тебе? - выглянула голова в полотенце.
        - Умываться, ты последняя?
        - Нет, точно не я. Последней была Лидка Самсонова, а за ней Людочка Толстомехова. Только её уже нету. Она минут десять, как учесарила на работу.
        По коридору важно шествуя, с бигудями в руках, к Максиму подошла Лариса Корычева. Сверкнув очками, «прошлогодняя невеста» важно произнесла. - Я, последняя.
        - Хорошо, - ободряюще произнес Максим больше для себя, чем для других. - Я за тобой.
        - Ничего хорошего, для тебя, не наблюдаю, - официальным тоном сообщила юная заноза. Она переложила коробку с бигудями из одной руки в другую. - Я, буду умываться долго. Очень-очень долго. А потом ещё минут тридцать буду крутить бигуди и петь мои любимые песни. Вот так, ясно!
        - Понятно, - расстроился Максим. - Подойду через полчаса. В принципе я не сильно тороплюсь.
        - А ты и не торопись, - дереза пренебрежительно выпятила нижнюю губу. - За мной уже заняли очередь Валя, Таня и Раиса. А потом придет Валентина Ивановна с ночной смены. Она ночной сторож-нянечка в детском саду и будет мыться после нас, также… очень долго. Она, знаешь какая чистюля! Так, что твоя очередь, «морячок» будет только к обеду… Понял!
        Подробно доложив всю обстановку по живой очереди, Лариса театрально заломила руки, надула щеки и хмыкнув, отвернулась в сторону окна.
        «Дура, по самые пятки», - Макс обругал её про себя.
        «Ладно, соседки - наседки», - оскорбленный самец с пунцовым лицом вернулся в свою комнату. Ему было обидно. Он буквально кипел от возмущения. Нужно было что-то делать. Причем срочно и немедленно! Не ждать же до обеда, пока эти пигалицы наплескаются как страусы на водопое, а потом начнут крутить фонтаны на голове.
        - Хорошо… девушки-красавицы с четвертого этажа! - расстроенный Дон Жуан начал сгибать-разгибать кулаки. - Попросите вы у меня соли в голодный год… Или струны к электрогитаре, когда электричество в розетке закончиться!
        - А, я… А, я… А, я - вот, «хрен», вам, чем помогу!
        Требовательно сузив глаза Макс, уставился на стену. Тут же подчиняясь его приказу, в стене материализовалась военнообязанная дверь. Подчинённая вытянулась в «струнку». Застыла по стойке «Смирно», ожидая приказа.
        В голове у оскорбленного высокого начальства (Званием не меньше контр-адмирала или генерала армии) начала формироваться длинная командная строка с перечислением условий которые ей необходимо было выполнить.
        - Хочу чтобы………. - мысленный приказ ушел в подпространство.
        - Да, и ещё, пусть обязательно будет………. - вдогонку полетели тяжелые «как кирзовые сапоги сорок седьмого размера» добавления.
        - И не забудь…….! - а это уже была приятная добавка в виде «молочной пенки» на десерт.
        - Всё ясно?
        - И-и-есть, - проскрипела подчиненная, открывая вход в большую умывальную комнату шикарного бунгало расположенного на берегу теплого Индийского океана у Мальдивских островов.
        - То та же, - удовлетворительно хмыкнуло высокое начальство, входя внутрь отделанного белоснежным кафелем помещения и особо обращая внимания на большой бассейн с изумрудно-чистой водой.
        - А-то, понимаете ли, жди до обеда. Пока мы всем этажом не помоемся. Не накрутимся, не примем ванну. Попьем кофе…
        - Ага, счас!
        2
        Горьковатый запах зеленой листвы молодых лип и тополей сгустился во дворе Дома культуры. За высокой решетчатой оградой шумела многоголосая Москва. Пробежал по улице, позванивая, совсем пустой трамвай. Недалеко от входной лестницы несколько женщин, пожилых и добрых, на большой клумбе высаживали цветы. Бодрый спортивный марш, гремевший изо всех репродукторов, подбадривал работниц…
        Ну-ка, солнце, ярче брызни,
        Золотыми лучами обжигай!
        Эй, товарищ! Больше жизни!
        Поспевай, не задерживай, шагай!
        Две девчушки, втиснулись в телефонную будку, возбужденно, как будто за ними гнались маньяки, быстро набирали номер телефона. Говорила в трубку одна, вторая, прикусив губу, нетерпеливо постукивала рукой по стеклу и мягко подталкивала первую. Маленький рот её был крепко сжат, серые продолговатые глаза искрились, сама вся так и напружинилась, на румяном взволнованном лице проявлялось радостное нетерпение.
        - Аллё, аллё! - стрекозой зачастила первая.
        - Неля Сергеевна! Здравствуйте. Неля Сергеевна, это Нина и Лера подруги Аллы из танцевального коллектива «Берёзки». Позовите, пожалуйста Аллочку. Очень, очень, очень надо. Срочно… Пожалуйста.
        - Да, почти пожар! Да, всё горит и рушиться, без неё.
        - Да… Да. Конечно, ненадолго… Буквально на минуту.
        - Спасибо.
        - Слушаю, - в трубке раздался мелодичный, хорошо слышный голосок юного создания.
        - Алла, приветик… - спокойным, официальным тоном ответили неведомой собеседнице.
        - Чем занимаешься?
        - Ага, ага. Понятно, - девушка крепче прижала трубку к уху. Стала внимательно слушать, кивать головой. Её соседка неосознанно начала ей подражать.
        - Собираешься на дачу?
        - На какую дачу?
        - Ага, ага… Ну, да, сегодня же суббота. Всё верно… И дядя Лёня с тетей Раисой пришли…
        - Ага, ага… Та-а-к! Картошку собрались полоть? Все родственники собрались? Такси заказали! Уже приехало.
        - Ага… Ага… Слушай Алл, тут такое дело…
        Вторая посетительница телефонного «заточения», устав слушать нудные вступительные речи, резко вырвала трубку из рук и завопила, так как будто её там, прямо в телефонной будке, начали рвать на части…. - Ааа-лллкааа!!! Ты только прикинь!!! Мы! С е г о д н я! В е ч е р о м! В ы с т у п а е м! Ууууууууух!!! Даааа!
        Возбужденная, она больно оттолкнула подругу острой коленкой. - Бросай всё и срочно дуй в Дом культуры. Давааай, живо! Срочно! Бегом! Самолетом! Электричкой! Ракетой! Лети… Мы ждём тебя!!!
        Первая девушка вернула переговорный аппарат, с трудом выдернув его из рук ликующей подруги.
        - Ага, ага… Да, выступаем, - она продолжила деловой официальный разговор, внимательно слушая ответы, приходящие по телефонному проводу.
        - Да, все уже здесь! Кроме тебя. Короче, сегодня пришли с утра на репетицию, а тут, районный комитет комсомола собирается проводить дискотеку! Вау! Говорят, народу будет… тьмуща! Они даже какого-то неизвестного ди-джея пригласили, ну и попросили нас принять участие в подтанцовке музыкальной программы.
        - Конечно!
        - Да, точно!
        - Да уже половина Москвы знает! А вторая уже собирается!
        - Ага, ага… Представляешь, как нам повезло. Ведь нас ещё не видел никто толком! А тут, сам секретарь комитета… - «Не хотите ли девочки выступить?….»
        - Он ещё спрашивает!!! Юлия Борисовна чуть не грохнулась в обморок!
        - Аллкаааа, - горячая соседка не выдержала, «и буквально с мясом», вырвала трубку.
        - Нормалёк, да? Ты чего? Какая картошка?
        - Какой ещё дядя Сёма с лопатой?
        - Аллка! Бросай все! Немедленно!
        - Ты не представляешь! Что тут твориться!
        - Мы сейчас идем в гардероб театральной студии, будем выбирать костюмы. Прикинь!!! Макарова, ты только представь! Я, жительница снежной планеты Морозяка. Уууууу….
        - Аллочка, у тебя выпадет челюсть: Я буду в платье снежной королевы! Прикинь, да!!! Или ведьмы! А может быть волшебницы! Вооще, круть! А Нинка будет инопланетянкой! Такая вся в зеленом. А Галька, жительница с планеты «Пустынь», в желтом, как змея. А Ирка…
        - Короче, Алла… - первая девчушка с трудом вернула трубку в свои руки. - Срочно бросай никому не нужную картошку, бегом хватай такси и срочно приезжай, нам надо хотя бы немного порепетировать двигаться в костюмах. Всё, ждём тебя.
        - ????? - непонятная тишина и скрип зубов с обратной стороны трубки, пытающееся что-то придумать, чтобы отпроситься с ответственного семейного мероприятия.
        - Пи-пи-пи-пи, - красноречиво подгоняло её мысли в ответ.
        3
        Спустя несколько минут из той же телефонной будки.
        - Да, бли-и-н, что за крыжа! - произнес длинноволосый парень, в темно-зеленых, расклешенных брюках, дорогом, песочного цвета пиджаке с накладными карманами.
        «Телефон-автомат попался совсем чокнутый… Возвратил не одну монету, а две. Точняк, сперва занято, а потом дал сдачу?!.».
        - Что за приколы?! Снова занято и опять вместо двух копеек - четыре.
        - Блин, блин, блин, - звонивший яростно начал стучать кулаком по аппарату. - Шизон железяка! Вообще не вернул монету.
        Наконец-то раздался долгий гудок и…
        - Оллё, Лехан?
        - Хай!
        - Узнал?
        - Ага. Сто лет не слышал, двести не видел, триста не встречал!
        - Слушай, хочешь приколоться, как два лошапеда облажаются?
        - Приходи сегодня в ДК. У нас такой «улётный» сейшен намечается, что потом у тебя неделю живот будет болеть от смеха.
        - Верняк, тебе говорю.
        - Ага.
        - Помнишь комсомольского чувака Валеру?
        - Который постоянно бегает за тобой и слёзно просит записать музыку?
        - Ну, шизик, длинный, косматый такой. Ты ещё его старпёпером называл?
        - Верняк! Вспоминай! Он по весне притаскивал к тебе довоенные песни Любови Орловой, и просил включить их в список танцевальной программы. А ты послал его на… Ну, туда, далеко… патефон под пластинки искать.
        - Ааа, вспомнил! Молодчага!
        - Так вот… Прикинь! Вечером, он! проводит дискач. С каким-то чудиком задрипаным. С тематикой про космос и комсомол. Причем, у этого корефана голова замотана бинтами. Тот ещё музыкант. Били его что ли? А может по-пьяне, упал куда?
        - Да лады смеяться! Погодь, это только начало!
        - Вчера вечером подваливает ко мне, такой, весь несчастный, как собака. Чуть не рыдает. Приглашает на тусу, просит дать что-нибудь современное: Грит, Олежек, событие важное, придут только комсомольцы в парадной форме, а у меня ничё нет.
        - Ну, да. Белый верх, черный низ, значок с Лениным на груди. Главное, в другой одежде не пустят.
        - Да, точняк! На танцы в парадной комсомольской одежде! Совсем больные на голову.
        - Да конечно никто не придет!
        - Так вот, приперся вчера вечером и просит подобрать музыку… За бесплатно! Фигассе! Прикинь?
        - Ага… Про космос. Про то, про сё. И главное - новьё! Просто так, по-товарищески. Ага… счас!
        - Ну, ты знаешь меня! - говоривший в трубку гадко улыбнулся, по-заговорщицки скосил глаза. - В общем, ушёл не солоно хлебавши.
        - А сегодня, с каким-то кренделем, голова в бинтах, носятся как ошпаренные по ДК. Суют нос во все дыры. Старье в танцевальный зал притаранили: Новогоднюю мишуру! Лампы зачем-то решили поменять под потолком в зале. Всё опутали проводами. Трибуну обмотали белым ватманом.
        - Погодь… Это ещё не всё! Ты там со стула не дрыгнулся?
        - Не? Так, вот… Сейчас на ней люминесцентной краской лозунги пишут и ракеты рисуют.
        - Одним словом… Леха, подгребай часам к восьми. Я думаю, эти комсомольцы в парадной форме будут танцевать примерно под это - Ой, чувствую, будет та ещё… веселуха: Ты да я, да пустой зал, исписанный комсомольскими воззваниями под музыку и песни Орловой.
        4
        Примерно в то же время в трёх кварталах от ДК капитан милиции Нефёдов сосредоточенно сидел за рабочим столом в своём кабинете. (Эдакий убелённый сединами «комиссар полиции Мигре» с орлиным взглядом, в случае чего пронизывающим не только человека, но и стену.)
        В кабинете Нефёдова шуршала тишина: Настенные часы чётко «по закону» отсчитывали время; Вентилятор «Орбита-5р» согласно «инструкции» гнал лёгкий ветерок в сторону лица капитана. Выстроенные в ряд два телефона застыли молча по стойке «смирно».
        Перед милиционером лежала толстая папка с громким названием «Анонимные письма». На папке красным карандашом, очевидно рукой самого капитана, было записано, в виде заголовка, одно слово: «Вздор».
        Несколько наиболее «Важных» анонимных документов без подписи были вынуты из папки и расположены ближе всего:
        Правая рука блюстителя закона покоилась на линованном листе бумаги, из-под которого виднелось часть машинописного текста:
        … просим наши карающие органы рассмотреть более подробно в «Чекистскую лупу» помощника бухгалтера СМУ 13 Черикову Людмилу Аркадьевну, которая является тунеядкой и ведёт аморальный образ жизни не соответствующий нашей Социалистической действительности. Так, она каждый год на 1 Мая, вместо того, чтобы участвовать в демонстрации, отдыхать и радоваться «Светлому празднику труда», как все нормальные люди, уезжает за город копать свой индивидуальный огород. Следовательно, «Международный день трудящихся» ей не по нутру, а значит, нутро у неё нездоровое в политическом и в общественном смысле…
        Под левым локтем на листочке в клеточку, вырванным из школьной тетради, дрожащим, едва разборчивым (Наверное для того чтобы скрыть автора правдивого письма) женским почерком было начертано…
        … всем добропорядочным гражданам нашего дома известно, что житель квартиры номер девять Бочуркин И.И. подозрительная личность, хулиган и скандалист. Он постоянно ведёт нездоровые, аморальные разговоры, и его не мешало бы тщательно проверить.
        Бочуркин решительно отказывается присутствовать на субботниках, участвовать в товарищеских судах и иных общественных мероприятиях организованных Советом двора, не смотря на то, что имеет собаку (Огромный кабель немецкой породы), а вместе с тем постоянно жалуется на тяжелую жизнь и высокие цены на мясо в магазинах, хотя проживает один (Вместе с собакой) в полногабаритной двухкомнатной квартире…
        «Да-а, не перевились на земле русской ещё Пушкины, Лермонтовы и Львы Толстые».
        И всё-то они видят, чувствуют и знают! А если не знают - то догадываются и, догадавшись, срочно спешат донести куда надо! Иногда сведения не сознательно, а исключительно из симпатии к органам слегка преувеличивают и умножают… Так заболел у знакомого зуб, говорят - вся челюсть. Повысил голос на жену, значит, скандалил с вечера и до утра. А если не дай бог к соседям пришли шумные гости, то - «цыганское радио» срочно донесёт: «Вчера в седьмой квартире было такое!!!..».
        Нефёдов глубоко задумался, взял карандаш и начал чертить в блокноте понятные только ему одному кружки, треугольники, квадраты, переплетая их, соединяя линиями и пунктирами. Немного подумав, он переключился на изображение чёртиков. Они у него почему-то получались удручённые, худые и несчастные. Заметив, что один из чертей чем-то похож на суховатую женщину с клюкой, сыщик скомкал бумагу и с отвращением выбросил её в корзинку.
        Звонкая трель телефонного звонка прервала работу над первоочередными документами без подписи. Милиционер метнул сердитый взгляд на нарушителя тишины.
        - Слушаю, - хрипло произнёс он, поднеся одну из трубок к уху.
        - Да, капитан Нефёдов.
        - Товарищ Хлеборов. День добрый.
        - Так! - капитан поднял свои холодные глаза на портрет Дзержинского, который висел напротив стола, и несколько секунд молча смотрел на основателя ВЧК.
        - Вечернее мероприятие? - его глаза прищурились. - С большим количеством молодежи?
        - В ДК? Сегодня вечером? С семи до девяти?
        - Понятно.
        - Требуется усиление?
        - Сколько человек?
        - Хорошо. Конечно, поможем.
        5
        Огромная толпа людей, с шумом подобно океанской волне, выплеснулась из лекционного зала, после окончания научно популярной лекции «Через тернии к звёздам». Слушатели, громко обсуждая полученную информацию, стали растекаться по территории Дома культуры.
        Профессор астрономии Воздвиженский глазами отыскал в коридоре второго секретаря районного комитета комсомола. Подошел к нему.
        - Товарищ Хлеборобов, голубчик! - ученый муж, поблескивая стеклами очков, чуть наклонил загорелую лысую голову, затряс редкой длинной козлиной бородой, начал благодарить организатора.
        - Огромное спасибо. Давненько мои лекции не пользовались такой популярностью. Как вы всё хорошо придумали! Это же надо было догадаться соединить научную теорию по астрономии с развлекательной практикой - танцами.
        - А вы молодец! - звездный мыслитель показательно затряс указательным пальцем.
        - Да, да. Конечно, - согласился комсомольский вожак. Рукопожатие старика было неожиданно крепким. «Ведь отдавил-таки руку «профессор кислых щей»! Гири пудовые они там таскают возле своих телескопов, что ли?».
        - А люди! пришли какие заинтересованные! - не останавливался Воздвиженский. - А глаза как горят! А вопросы задают какие интересные! Право слово, одно удовольствие работать с такой аудиторией! Одно удовольствие. И все благодаря вам и комсомольскому активу! Мо-ло-дцы!
        - Что вы, Алексей Петрович, - Хлеборобов неожиданно смутился. - Не стоит благодарностей. Это наша работа.
        - Нет, нет! Виталий Иванович, знайте. Это даже очень, очень хорошо. И знания получены, и рабочая молодежь физически разгрузиться после трудовой недели и полуторачасового сидения на лекции.
        - Да уж, разгрузиться! - поддержали звездочёта с каким-то прищуренным взглядом.
        - А знаете, дорогой вы наш коллега? - учёный муж внезапно понял, что нашел интересного собеседника и главное внимательного слушателя. - Ведь давным-давно, и я был страстным любителем танцев. Да, да. Хорошо помню те времена.
        - Что вы говорите! - искренне удивились собеседнику, продолжая боковым зрением осматривать набитый молодежью коридор. «А народу и правда, пришло многовато! Даже слишком!».
        - В годы моей далекой юности, - светила науки неожиданно впал воспоминания.
        - Когда я ещё не был так увлечен астрономией и точными науками. И… так сказать не жёг глаголом молодые сердца! Я посещал кружок бальных танцев! Нас тогда учили светски подходить к даме, кивком головы приглашать её на танец. И я хорошо помню, что в танце полагается тянуть носочек и смотреть на даму с аристократической полуулыбкой. Нежно брать её аккуратно под локоток и за талию, а во время танца говорить всякие приятные глупости и несуразицы. И кружиться, кружиться, кружиться!
        - Очень познавательная и главное интересная история! - комсомольский вожак завертел головой, думая, куда бы поскорее спровадить, этого чудака с козлиной бородкой.
        - Так вот, милостивый сударь… - профессор никак не хотел отцепляться от такого архи интересного собеседника с «большими ушами».
        - Танцы, голубчик, тогда были такие: кадриль, менуэт, краковяк, мазурка, полька, вальс…
        - И… и… и… - специалист по звёздам впав в глубокие воспоминания, начал приплясывать возле Хлеборобова, смешно подгибая свои длинные ноги в старомодных ботинках на крючках.
        - Кажется, что-то ещё? Что же ещё? - черепная коробка астронома зависла на несколько секунд (Подобно ЭВМ «Мир-2» так популярной в Советском Союзе среди ученых).
        - Ах, голова моя садовая! - звездный теоретик звонко щелкнул двумя пальцами себя по лысине. - Конечно! Вспомнил: гавот и падеспань.
        - Господи, как летит время! - козлиная бородка профессора весело затряслась вновь. - Гавот и падеспань! Да, именно так они и назывались во времена моей молодости!
        - Хотел бы я сейчас попробовать пригласить кого-нибудь на падеспань, - лектор, весело сверкая очками, посмотрел на комсомольского вожака. В его голове начали появляться активные мысли. - Нынешняя молодежь и слова-то такого не знает. А тут я, такой… молодец старой закалки, (Заслуженный и признанный всеми профессор астрономии) подхожу и-и-и… приглашаю молодую барышню на танец.
        - А! Что? Как, вам идея? - внезапно выдал помолодевший астроном. - Товарищ Хлеборобов! Раз уж пошло такое дело, может и мне стоит вспомнить юные годы. Так сказать… потанцевать! Как вы считаете, а?
        6
        - Куин-куин, - откровения академика перебил сигнал - предупреждение из зала ожидания «Звёздного космопорта».
        Во всех коридорах ДК проснулись развешанные на стенах динамики.
        Звук доносится сверху, точно из-за облаков.
        По коридорам разносилась мягкая ненавязчивая композиция, на фоне которой прозвучало объявление…
        - Уважаемые пассажиры первого рейса Земля - Вселенная! - капитан звездолёта Комсомолец-77 Максим «ГАГАРИН» и его первый помощник Валерий «ТИТОВ» напоминают, что до старта межзвездного челнока осталась пять минут. Просим всех пассажиров пройти и занять свои места внутри космолета.
        Музыка стихла. Застучала секундная стрелка. Её звуки сменила увертюра Андрея Петрова из фильма «Укрощение огня».
        - Центр управления полётом - экипажу космического челнока, - на фоне музыки стали отчетливо слышны переговоры экипажа с далёким ЦУПом. (Центром Управления Полётом космического звездолёта).
        - Экипажу, доложить о готовности систем корабля.
        … - Есть доложить о готовности системы корабля, - бодро по всему ДК зазвучали ответы двух человек ЦУПу и звуки включаемых тумблеров.
        - Минутная готовность!
        …- Есть. Минутная готовность, принята.
        - Ключ на старт!
        … - Есть. Ключ на старт. Принято.
        - Протяжка один!
        … - Есть. Протяжка один. Включено.
        - Продувка!
        … - Есть. Продувка. Всё в норме.
        - Ключ на дренаж.
        … - Есть. Ключ на дренаж. Подтверждение получено.
        - Подготовительная. Запуск энергонакопителя. Зажигание первой суборбитальной. Мощность на максимум!
        … - Включено! Готово! Включено! Есть. Стрелка индикатора до упора!
        - Предварительная…
        … - Есть, предварительная. Работает.
        - Промежуточная.
        … - Есть, промежуточная. Всё в порядке.
        - Главная, подъем.
        … - Есть. Подъем. Пошла родная!!!
        - Счастливо пути, ребята-а….
        … - Поехали!!! - громкий голос настоящего Гагарина.
        … - Да-а! Мы сделали это! - в полный голос от счастья завопил Валерка «Титов».
        Дом культуры разорвал настоящий гремящий звук взлетающей ракеты.
        По всем помещениям пронеся громоподобный рев. Звучало так, что казалось, взлетает не ракета, а весь ДК вместе с подвалом и чердаком отрывается от земли и несётся навстречу далёким звёздам. Грохот, скрежет, шум огня вырывающегося из сопла, смахнул с крыши стаю голубей. Тетя Глаша - вахтер от неожиданности перекрестилась и присела на дрожащий стул. Все кто находился в непосредственной близости к двигателям звездолёта (танцевальному залу и в нём) просто закрыли руками уши от неожиданности.
        Через несколько секунд, когда слышимость более-менее вернулся к первым пассажирам межзвездного корабля, ЦУП продолжил свою работу…
        - Десять секунд, полет нормальный… Давления в камерах в норме.
        - Двадцать секунд, полет нормальный… Все параметры в норме.
        - Есть выключение двигателя третей ступени. Ушла, родная.
        - Есть разделение объекта с носителем….
        … И голоса ведущих вместе со звездной увертюрой Андрея Петрова поглотила композиция «Magic Fly» группы «Space» … А мгновенно заполнившийся добровольцами-испытателями зал, почему-то не дожидаясь разогрева, отдельного напоминания и приглашения, в полном составе, (Вот, что значит первые пассажиры - комсомольцы!) сомкнулись в тесных, плотных рядах и начали танцевать.
        7
        «Пойти… или не пойти, вот в чём вопрос?
        На, что решиться? Как же быть?»
        Глубокое философское сомнение терзало душу профессора астрономии Уильяма Гамлета фон Воздвиженского. «Какую из двух возможностей выбрать?»
        Академик, подобно древнему мыслителю Гераклиту из Эфоса, одиноко стоял в десяти метрах от входной двери в танцевальный зал и не мог решиться заходить ему внутрь или нет.
        Голову учёного мужа разрывали десятки переживаний и сомнений: Одна, прекрасная светлая половина, желала оторвать страдальца от земли и птицей понести в зал, на зов музыки, для поиска прекрасной половины. Чтобы танцевать, кружиться, веселиться.
        Вторая, тёмная злодейка, приковала страдальца якорной цепью к подоконнику, замуровала в бетоне по пояс, намертво вцепилась зубами в воротник и не собиралась никуда отпускать.
        «Да… Я! Я, академик! Профессор! Несколько минут назад получивший овации за успешную лекцию перед огромной аудиторией! - седой бес подбадривал его, толкая в ребро. - «А значит надо просто взять и войти. А затем выбрать и пригласить на танец самую привлекательную партнершу!».
        ….. «Ну-у, не-е-ет!», - навзрыд ревела рациональная половина. - «Я степенный, взрослый человек, давно на пенсии. Седьмой десяток пошёл. Какой с меня ухажер и кавалер? Лучше постою в сторонке, посмотрю издали, а ещё лучше сделаю «круг почета», попрощаюсь со всеми и пойду потихоньку домой. Время позднее. Пора ужинать и спать».
        «Ага, сейчас, бегу в кровать и падаю! - упорно не сдавалась больная на всю лысую голову активная половина. - «Я что зря каждый день бегаю по парку и обливаюсь водой по утрам? Не-е-ет! Я, может быть, ждал такого случая всю жизнь. Сейчас завершиться очередная композиция - и сразу в зал! Сразу, без всяких разговоров и сомнений! Я! сказал!».
        ….. «Ну-у, не знаю - не знаю. А вдруг там девушки не красивые? Кривые, да хромые, да рябые какие-нибудь! Нынешняя молодежь - не та, что ранее! Вот, тогда! были барышни глаз не оторвать! А сейчас…»
        «Нормальные там девушки!», - академик принял полную боевую изготовку для поиска и покорения женских сердец. - «Вон, только погляди какие аппетитные пошли! Особенно та рыженькая, с третьим размером!».
        ….. «Хорошо - хорошо! Согласен, наш размерчик!» - хитрющая нерешительность сделала вид, что согласилась. - «Так и быть, уговорил - идём в зал. Но! Только тогда, когда музыка будет другая - спокойная, знакомая. Не та, что сейчас. Будем медленная - тогда и пойдём!». Да! И насчет ярких женщин, тебе как учёному напоминаю: Слишком яркая раскраска в животном мире служит для приманки потенциальных жертв!
        «Всё! Началась новая песня! Идём!», - Воздвиженский взял себя в руки, прогнал слабость, набираясь уверенности, настраиваясь на решение непосильной задачи.
        ….. «Не-е! Эта музыка быстрая. Она не подходит! Войдём на следующую. Будет гораздо лучше! Я знаю, о чём говорю! Подождем. Тем более на входе давка. Куда спешить? Стоим, ждём следующую».
        «Началась новая композиция. Всё! Без разговоров! Заходим в зал!».
        ….. «Нет, ты что? Ни в коем случае! Как можно!? Под такое!? Танцевать? Веди себя спокойнее - люди кругом. Быстро только кошки родятся! Следующая, будет наша, точно!».
        К переминающемуся от нерешительности с ноги на ногу профессору подошла девушка в пышном синем платье. Юное создание подняло на астронома свои миндалевидные глаза и произнесла…
        - Алексей Петрович, - она назвала его по имени отчеству. - Не могли бы вы помочь мне?
        ….. «Хорошенькая!» - тут же отметили обе спорящие половины. - «А какая у девушки замечательная фигура! - аппетитная мячиками грудь, рюмочкой талия, длинные в струнку ножки! И на лицо она картиночка!».
        Сердце старого ловеласа учащенно забилось. В груди теплым плеском заиграла радость. Дыхание стало прерывистым.
        - Конечно, могу. А что надо делать?
        - Товарищ Хлеборобов сказал, что вы умеете танцевать.
        - Да… сударыня. Конечно, умею-с!
        - Не могли бы вы станцевать со мной на сцене медленный танец. Понимаете, я - звезда. Через одну композицию будет песня про звезду. И мне нужен партнер на танец в паре. А у меня его нет.
        - Так, так, так, - придавая себе значимость, как будто размышляет над просьбой, произнёс великовозрастный кавалер. Обе противоположности просто пищали от страсти: «Давай старый дурень! Соглашайся, соглашайся, соглашайся!».
        - А что надо делать? - «юный» астроном моложаво затряс бородой. И улыбнулся своей фирменной, кривоватой улыбкой, от которой женщины сходили с ума… лет пятьдесят назад. - Это сложно?
        - Всё просто. Берете меня за талию и медленно кружите под музыку на сцене.
        - Сможете? - она подняла на него свои бездонные фиалковые глаза. И улыбнулась доверчивой и немножко застенчивой улыбкой, как бы просящей прощения за откровенность и прямоту.
        - Ещё спрашиваете сударыня. Конечно-с. И с превеликим удовольствием.
        - Ой, как замечательно! - девчушка захлопала в ладоши. Идемте со мной, я проведу вас через зал на сцену.
        8
        Звучащую из зала композицию перебил сигнал тревоги…
        - Экипажу и пассажирам корабля! - раздался голос капитана звездолёта. - Получен сигнал «sos» с планеты «Атлантис». Первому помощнику вывести на динамики послание о бедствии.
        - Есть, капитан! Включаю запись.
        - Внимание! - неземное послание заполнило тишину зала.
        - Внимание! - раздалось ещё громче.
        - Мы - жители планеты «Атлантис», просим о помощи. Помогите, кто может. Кто может, помогите. Нужна энергия для жизни. Без неё мы погибнем. Помогите, кто мо……
        - … жет, - остаток последнего слова совсем растворился в колонках.
        - Компьютер! - первый помощник капитана Валерий «Титов» обратился к электронному мозгу корабля. Доложить информацию о планете «Атлантис».
        - «Атлантис», - зазвучал механический голос электронной машины. - Планета земной группы. Является частью звёздной системы оранжевого карлика HD 40307g, расположенного в созвездии Живописца. Людей нет. Растительности нет. Суши нет. Полностью покрыта океаном. Населена разумными дельфинами.
        - Повторяю, населена разумными дельфинами.
        - Товарищи пассажиры! Я, Макс «Гагарин», капитан звездолета «Комсомол-77», принял решение помочь планете «Атлантис».
        - Да! Правильно! Верно! Давайте поможем! - в зале раздались громкие выкрики поддержки.
        - Комсомольцы! Спасём планету дельфинов!!! Поможем разумным млекопитающим энергией движения. Всем, кому не безразличны дельфины! Все кто находиться в зале, в фае, на улице и слышит нас! И стар и млад! Просим двигаться. Двигаться под музыку. Любым образом: руками, ногами, глазами, телом. Всем чем можете!
        - Друзья! - в динамиках начала приливом нарастать волшебная композиция группы «Imperio» - «Atlantis». Зазвучал волшебный голос исполнительницы. (Так могла петь только космическая пришелица).
        - Мы, нужны дельфинам! Люди планеты «Земля», спасём наших далёких братьев по разуму!
        - Спасем! - молодые люди мгновенно отреагировали на призыв и, всем телом сорвались в резкий и размашистый танец. Они так энергично задвигались, что казалось, воздух вокруг них должен был закипеть от энергетики…
        9
        Рёв музыки рвал тишину в клочья в переполненном помещении. В звучащем сплетении звуков было что-то необъяснимо жуткое и прекрасное. Мощные прожектора заливали каждый сантиметр пространства «настоящим космическим» ультрафиолетом.
        Все белые парадные вещи комсомольцев: кофты, блузки, рубашки горели и переливались в движении причудливым лилово - фиалковым пламенем.
        (Для создания небывалого эффекта, обычные лампы в юпитерах были поменяны на неоновые. Максим «случайно» нашёл их в подсобке среди всякого старья и барахла, оставшегося не то от стоматологического кабинета, переехавшего из ДК в другое здание, не то от позапрошлогоднего закупа на Новогоднее оформление районной ёлки, не то ещё от чего.
        Тимофей Аркадьевич завхоз - он же по совместительству кладовщик со стажем на пенсии, так и не смог вспомнить, откуда взялись эти странные запыленные лампы серебристого цвета. Главное, что они подошли в патроны, потребляли столько же энергии сколько и обычные и ярко горели. А это! было самое важное, в его ответственной работе «снабженца»).
        Зал неиствовал, пульсировал и бился от созданного эффекта «зомбирующими» лучами. Фосфоресцирующий неземной свет становился всё насыщение. Прожекторы то разгорались подобно синим светилам, либо тускнели до полной темноты черных дыр.
        Мелькающие руки, плечи, локти, спины, затылки, мертвецки - синюшные лица и темно-фиолетовые губы, безумные от происходящего глаза, казались ожившими частями неживой плоти, безудержно кипящей в атомном реакторе.
        Воздвиженский двигаясь по залу, выхватывал стройные очертания девушек, - они были прекрасны и нереальны в холодном разноцветье густого и непроницаемого кислотно-фиолетового тумана.
        На сцене извивались три фигурки, затянутые во что-то блестящее похожее на костюмы рыб или русалок. Они напоминали шелковичные коконы, только до чрезвычайности подвижные. Своим отлаженным движением танцоры активно подбадривали присутствующих астронавтов.
        И вдруг! Всё завершилось. Фиолетовую полудрёму помещения заполнил свет множества мелких блестящих лампочек от новогодних гирлянд. Украшения были развешены гроздьями, переплетены лианами по потолку и стенам. Фонарики вспыхнули, замигали, переливами заиграли на мишуре, серебряным водопадом ниспадающим со всех сторон отразились в хрустальных люстра зала. Потолок исчез, и обомлевший зал будто взлетел к звёздам, в сверкающую алмазами синь.
        - Уважаемые путешественники! - напомнили о себе ведущие дискотеки.
        - Наконец-то нам удалось связаться с «Землёй», с Родиной, с дорогой нашей столицей - Москвой. Все ваши друзья, близкие, родные следят за этим смелым, беспрецедентным, героическим полётом. Они волнуются за вас, переживают. Ждут возвращения отважных «штурманов» и «капитанов». А для того чтобы было всё хорошо в полёте, чтобы вы не скучали вдали от родного дома, - просят включить для вас песню - талисман всех космонавтов - «Надежда».
        - Товарищи! - голос Валерки «Титова» вибрацией ушел в сторону добровольцев. - Выполняем просьбу. Звучит песня в исполнении Анны Герман, «Надежда».
        - Капитан корабля и его первый помощник! - компьютер неземным механическим голосом подключился к ведению танцевальной программы. - Просят «пионеров вселенной» проявить активность и пригласить милых дам на медленный танец.
        - Повторяю, пригласить милых дам на медленный танец!
        И где-то из глубины пространства, словно со стороны далёких и холодных звёзд, находящихся на миллионы световых лет за пределами нашей галактики, зазвучала прекрасная, душевная песня…
        Светит незнакомая звезда
        Снова мы оторваны от дома
        Снова между нами города
        Взлетные огни аэродромов…
        10
        Алексей Захаров (Он же среди корешей Лехан) шёл на танцы как положено, с опозданием.
        - «Нет, в самом деле?» - рассуждал молодой подпольный коммерсант, насвистывая веселый мотивчик. (Лехан в свободное от работы время занимался перепродажей популярной западной музыки среди знакомых.)
        ….. - «А вдруг, эти комсомольцы, как говорил Олежек, не найдя нормальной музыки, будут танцевать под песни в исполнении Любови Орловой, да ещё с тематикой про космос?».
        - «Кстати, разве у неё в репертуаре были песни про космос?».
        ….. - «Всё может быть!».
        - «Чего она пела, там?» - «меломан-любитель» стал мучительно вспоминать творчество Народной артистки СССР, лауреата двух Сталинских премий первой степени и прочих, прочих, прочих многочисленных наград:
        - ….. «И даже пень в апрельский день - березкой снова стать мечтает… - нет, это, вроде про весну».
        - …. «Удивительный вопрос - почему я - водовоз? Потому, что без воды - и ни туды, и ни сюды, - это вообще про водовоза и лошадь на водопое. И вообще, это пела вроде не она, а мужик какой-то с усами».
        - «Ещё была песня про Волгу и домработницу… и всё, вроде».
        ….. - «И подо, что они собрались танцевать? Под водовоза?».
        - «А-а-а!» - его вдруг осенило. - «Была песня - про луну!».
        ….. - «Про пушку и луну», - поправил он себя. - «Точно! Была такая!».
        - «Как она завывала, там… Я из пушки в небо уйду, диги-диги-ду, диги-диги-ду, диги-диги-ду!».
        ….. - «И-и-и, что? Танцевать под это старьё?
        Знаток советской ретро музыки даже остановился на несколько секунд от шальных выводов пришедших ему в голову…
        - «В современной танцевальной культуре Орлова, образно говоря, вымерла, как в доисторические времена вымер динозавр и ему подобные гигантские пресмыкающиеся. А эти «Ботаники-комсомольцы-зоологи» собирались её оживить!!!
        ….. - «Если это так? - Они ненормальные!».
        11
        Во дворе Дома культуры, Алексея встретило непривычно много народа. Люди чего-то ожидали, переминались с ноги на ногу, ходили вдоль здания, плутали по лестнице, между колоннами.
        В вечернем воздухе ощущалась скрытая напряжённость.
        В стороне от входа в помещение большая группа ребят, с красными повязками на рукавах, встав в круг, возбужденно вела переговоры.
        На тротуаре возле клумбы стояли припаркованные два милицейских «газика». Недалеко от них притаилась черная волга с государственными номерами. Воробьи с деловым видом, что-то клевали на клумбе.
        Алексей поднялся по лестнице. Прошел мимо крикливых афиш, что сообщали о танцах под радиолу в следующее воскресенье и что входной билет стоит полтинник. Протиснулся к двери.
        - Ну, мооожно пройти, - длинная костлявая девчушка, умоляла седую вахтершу, перегородившую письменным столом дверной проём, впустить её вовнутрь.
        - Бабушка-а, поймите! Мне надо на вокзал, срочно! У меня билеты на поезд. И через час отправление! А мне надо передать ключи девочкам от комнаты.
        - Пропустииите… - она растерянно вздернула длинной косой. - Я только отдам и сразу обратно.
        - Нет! - неуступчивой цербер грозно свела брови. - Ждите. Закончатся танцы. Выйдет ваша подруга. И и всё отдадите.
        - Я тогда не успею на поооезд.
        - А это не мои проблемы. Надо было думать раньше! Всё, милочка! Отойдите от входа!
        - Куда прёте? - бдительный часовой обратилась к двум молодым особам пытающимся пройти внутрь.
        - Что значит, прёте? - гневно возмутилась одна из девушек.
        - Как вы разговариваете с нами? У нас репетиция по макраме! По расписанию! А то вы не знаете? Женщина, дайте пройти!
        - Ты погляди, что происходит? - охранница даже приподнялась со стула.
        - Выпучат глазёнки бесстыжие и лезут. Нет, и не было в субботу репетиции по макраме. Тем более вечером. Идите, отсюдава! А не то милицию позову. Они вас живо оприходуют в отделение на пятнадцать суток!
        - Бабушка, пропустите! Нуу, пожалуйста, - загундели разоблачённые шпионки.
        - Вы же знаете нас! Я, Таня. Она, Лена. Мы занимаемся в кружке «Хозяюшка».
        - Идите отседова, кому говорю. Таня и Лена. Сказано не пускать никого. Значит никого. У нас! спец. мероприятие!
        - Скажите, пожалуйста, - девчушки предприняли последнюю попытку пройти внутрь. - А нельзя как-то приобрести билеты на танцы?
        - ??? - внутри боевого робота угрожающе заскрипели старые замшелые пружины.
        - А может быть можно дать денег?
        - Нельзя!!! - в глазах терминатора побежали цифры, возникли перекрестия, наводящиеся на цель. - Мы за деньги не продаёмся!
        12
        - Я к Олегу Рагозину. - Алексей смело подошел к импровизированному шлагбауму. «Уж его-то точно пропустят! Олега все знали в ДК».
        - Он работает кинооператором у вас. Необходимо передать записи для танцевальной программы.
        - Ваша фамилия? - неожиданно к столу подошел молодой лейтенант милиции. Строго прищурил глаза.
        - Захаров, - растерянно произнёс Алексей. Он не ожидал присутствия органов на входе. И особенного интереса к его скромной фигуре. «Ничего себе задрипанная комсомольская дискотека! Как на границе - не хватает только часовых на входе с пулемётами и собаками».
        - За-ха-ров, - медленно произнес милиционер, просматривая какой-то исписанный лист. - Не отмечена ваша фамилия в списке. Поэтому, ждите товарищ Захаров завершение мероприятия.
        На втором этаже настежь открыли окна. И гул от музыки, который шел из коридора напротив танцевального зала, превратился в отчетливые звуки и слова.
        Ведущий программы для исполнения очередного номера решил задействовать все колонки развешанные по Дому культуры.
        - Бах-бах-трах… Бум-м-тра-рах! - стоящие у входа услышали четкие громкие звуки стрельбы. А затем раскатистый звук от взрыва.
        Здание вздрогнуло, как будто в него со всей дури всадили снарядом из артиллерийского орудия.
        Стоящие на ступеньках, пригнулись от неожиданности. А многие даже присели, закрыв от громкого звука уши.
        Пожарная сирена заполнила пространство перед ДК.
        - Внимание, - запоздало захрипел мужской голос.
        - Опасность! Опасность, внимание. «Комсомолец-77» преследуют межзвёздные истребители класса «ЭКС-трайд». По нам открыт прицельный огонь из триоловых излучателей.
        - Обработка информации о кораблях - преследователях завершена! - Это космические пираты!
        - Повторяю, космические пираты!
        В ответ на слова об опасности, на весь двор Дома культуры, раздалась мелодия из кинофильма «Новые приключения неуловимых», а затем зазвучала песня «Погоня».
        - Первый помощник! - продолжался диалог ведущих на фоне звучащей композиции.
        - Слушаю.
        - Включить нагнетатели, подать мощность на позитронные щиты защиты. Открыть ответный огонь из плазменных и фотонных пушек.
        - Есть.
        - Пассажиры! - Макс «Гагарин» обратился к гостям мероприятия. - Не чувствую вашего движения! Не вижу ваших рук. Давайте поднимем их и в танце начнём «отстреливаться» от космических пиратов, так как это делают девушки на сцене.
        - И-и-и-и, начали…
        - Тах-тах-тарах-тах… пиу-пиу-пиу, бамс-бумс-бамс, бабах-бах, - звуки стрельбы и взрывов отчетливо раздавались в зале и во дворе.
        Усталость забыта, колышется чад,
        И снова копыта, как сердце, стучат.
        И нет нам покоя, гори, но живи!
        Погоня, погоня, погоня, погоня
        В горячей крови….
        - Пираты блокируют наши выстрелы, - новый отчет компьютера. - Количество преследователей увеличилось. Защита пространственных щитов на минимальном уровне. Часть магнитометрических отражателей уничтожена. Энергия звездолёта падает. Возникла опасность повреждения корабля.
        - Повторяю, возникла опасность повреждения корабля!
        - Ребята! Девчата! - новое обращение к звёздным стрелкам помощника капитана. - Ну, что же вы! Комсомольцы! Давайте! Ещё немного, ещё чуть-чуть. Последнее усилие - оно самое трудное!
        - Подготовить для стрельбы боевые позитронные фазеры, - отчетливый голос Максима активно подбадривал танцующих в зале.
        - Квантовые зет-излучатели на полную мощность. Активировать фотонные пусковые установки. Запустить тяжелые многоцелевые бета-лазеры, применить турбоволновое оружие.
        - Есть! Готово. Жду вашего приказа!
        - Огонь. Огонь. Огонь из всего, что имеем.
        - Есть, огонь из всего, что имеем!
        К стреляющим пассажирам звездолёта, присоединились все, кто находился в холле, коридорах Дома культуры и многие из тех, кто был на улице. Особо разгорячённые схваткой, начали палить очередями.
        …И нет нам покоя, гори, но живи!
        Погоня, погоня, погоня, погоня
        В горячей крови.
        Погоня, погоня, погоня, погоня
        В горячей крови…
        - Ура, ребята! Пираты отступают. Бегут. Их флот разваливается под огнём нашего оружия!
        - По-бе-да!!! - начали ликовать ведущие вместе с присутствующими в зале. Да так громко, что стёкла в открытых окнах задрожали, а воробьи, сидящие на клумбе, стаей взмыли в воздух.
        «Нифигасе!» - Лехан открыл рот от удивления. Начал недовольно возмущаться. - «Они, что! под это… танцуют?».
        - «Какой-то массовый психоз!», - Алексей спустился с лестницы и отошел от входа на несколько метров. Мало ли, что может упасть с крыши от звука колонок. С них станется!
        «Конечно, это не Любовь Орлова с её «Диги-диги-ду», но и нормальной танцевальной мелодией, ЭТО, не назовешь!».
        ….. - «Нет! Верно, сказал Олежек - больные! На всю голову больные!».
        13
        - Уважаемые астронавты! - Валерка «хрипя во все связки», всячески пытался подражать голосу диктора с Центрального телевидения. - Через несколько минут космолёт «Комсомолец-77» вернётся в «Солнечную систему». Место прибытия, третья планета от звезды - «Земля».
        - На момент прилёта температура за бортом, то есть в открытом космосе, всего на три градуса выше значения абсолютного нуля и составляет минус двести семьдесят градусов по Цельсию. Солнечный ветер слабый, имеет устойчивое встречное направление и движется со скоростью четыреста километров в секунду. Метеоритов, комет и других космических осадков при заходе челнока на посадку не ожидается.
        - Друзья! - Максим подключился к общению с гостями. - Вот и подошло к концу наше танцевальное путешествие. Капитан межзвездного корабля Максим «Гагарин» и его первый помощник Валерий «Титов», а также экипаж корабля в составе танцевального коллектива «Березки», прощаются с вами.
        - Давайте, в завершении программы, поаплодируем всем, кто принимал участие в первом межгалактическом полёте. И в конце танцевального вечера под ваши громкие, дружные аплодисменты и звуки финальной песни поименно вспомним всех, кто стоял у истоков советской космонавтики:
        Тишину зала медленно стали заполнять аккорды самой космической композиции конца 20 века «The Final Countdown» группы «Europe»
        На её фоне торжественно звучали голоса ведущих…
        - Отца русской космонавтики - Константина Эдуардовича Циолковского.
        - Создателя первого пилотируемого космического корабля - Сергея Павловича Королёва.
        - Первого человека, совершившего полёт в космос - Юрия Алексеевича Гагарина.
        - Первую женщину - космонавта - Валентину Владимировну Терешкову…
        И вдруг в конце списка, этого явно никто не ожидал, под звуки радушных выкриков и гула громких аплодисментов, раздался сперва робкий, а затем всё более усиливающийся живой голос Максима…
        Мы в космос прорвемся. Прощальный парад.
        Надеюсь, вернемся на землю назад.
        Наш выбор смотреть свысока.
        Пора в полёт….
        Ведущий программы пел легко. Чувствовалось, что у него хорошо поставленное дыхание. Голос звучал низковато, не затуманенно. В самом тембре голоса было нечто странное и привлекательное…
        - Нифигасе!!!! - танцоры в едином порыве стали хлопать ещё громче и подпевать слова припева, тут же понравившейся супер - пупер - мега - вега - дега (А по другому и не назовёшь) песни. И вместо того чтобы идти на выход из зала, (Как настойчиво просили вахтеры) с горящими глазами продолжили смотреть друг на друга и яростно «работать» руками, ногами, всем телом.
        14
        Надвигающаяся ночная темень ещё боролась с настоянной за вечер серостью в спальне. В комнате медленно размывались объекты, их очертания таяли в наползающей черноте. Всё было спокойно и умиротворенно. Еле слышно тикали настенные ходики. Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, часы не просто шли - они стояли на страже времени, зорко вглядываясь вдаль.
        На коврике у кровати чутко посапывал ещё один сторож - щенок Бульба. За стеной уже давно мирно спали родители.
        И только новоявленный самый лучший ди-джей «всех времен и народов» Валерка Смирнов, укутавшись одеялом, никак не мог успокоиться, унять дрожь. Он вертелся на кровати с боку на бок, пытаясь заснуть после умопомрачительной дискотеки.
        Да разве же после такого заснешь!
        Валерий Аркадьевич Смирнов «стоял» у порога новой жизни. Чувства радости, тревожного ожидания, больших надежд будоражили его голову. Сердце то замирало, то начинало пульсировать от переполнявших его душу эмоций…
        «Всё прошло хорошо! Да-а! Всё было просто замечательно! Программу мы провели - супер! Все хвалили меня с Максом! Даже Хлеборобов! Все говорили, что мы лучшие! Утверждали, это было нечто! А наша программа - просто улётная! И такой, никто никогда не делал! И даже Анютка Ракиткина! Даже она, после танцев, забыла своего Ромку, и широко открыв глаза, смотрела только на меня! И ещё!!! Она пригласила меня завтра к себе в гости, чтобы переписать музыку. Да-а! Меня! Одного! К себе! Домой! Есс! Есс! Есс! Ребята, это просто клёво!».
        Валерка медленно открыл не желающие засыпать глаза, встал с кровати, подошёл к окну…
        Небо над Москвой заполнилось грифельно-темными тонами. Последние отблески вечерней зари потухли. Улица была тихой и пустынной. Мерцая, вдаль убегали трамвайные и троллейбусные провода. И лишь парень с девушкой стояли у тротуара и с надеждой поднимали руки при виде такси. Но те не останавливались - должно быть, торопились в парк - и исчезали, исчезали во тьме, подмигнув зеленым глазком.
        А тем временем спать совсем не хотелось. Странные щемящие душу чувства никак не хотели покидать голову «космического зажигателя вселенной»…
        «А как смотрели на нас с Максимом все красивые девчонки!? Вы видели, а?», - Валерка блаженно зажмурился.
        «Как кричали, хлопали мне? Да, я такой! Я, талант! Может быть даже гений! А девушки с танцевального коллектива «Березки»? Какие они все миленькие, хорошенькие! А фигурки какие? А двигаются как? Особенна та тёмненькая с фиолетовыми глазами! Другой такой в целом свете нет! Она гораздо красивее Анюты! Вот бы с ней познакомиться? Конечно, познакомимся! Я же теперь известный ди-джей. Звезда дискотек! Кто же откажется дружить с таким парнем как я? Да ещё у которого есть такая музыка? И такой друг, как Максим! Правильно - никто! Надо будет ей тоже дать переписать песни! А что? Мне не жалко».
        Звезда диско, скосил глаза на будильник, но стрелки неясно расплылись по циферблату.
        Он взял часы, поднес к самому лицу.
        - Первый час! - Валерка удовлетворенно завалился на кровать. Сонно потянулся. Зевнул во весь рот. Повернулся на бок.
        Несколько секунд щемящая странность барахталась в его взбудораженном мозгу, затем окрепла и, осознанно, превратилась в какое-то удивительное состояние тревоги. Занозой засело в мозгу, заныло, засвербило.
        На кухне вздрогнул холодильник - включился, забормотал что-то на своем морозильном языке и пошел тарахтеть, бархатно и низко.
        «Так, я пришел вчера поздно», - умиротворенно бубнил лежащий на кровати. Он настойчиво пытался разобраться в возникшем беспокойстве. Мысли проносились где-то далеко, почти на затворках мозга.
        - Родители легли спать рано. Бульбу выгуляли вечером. Вон, довольный дрыхнет на коврике у кровати.
        - Чайник на кухне, выключил?
        ….. - Выключил.
        - Электроплиту?
        ….. - Тоже.
        - Вроде, больше ничего не включал?
        ….. - Нет.
        Однако чувство чего-то нехорошего по-прежнему не проходило. Более того, оно усиливалось. Нечто явно неуместное присутствовало в маленькой спальне, из которой ещё не вытекли вечерние сумерки.
        - Я пришел поздно, - Валерка начал пересказывать произошедшие несколько часов назад события.
        - Переоделся. Достал бобины с записями из сумки и убрал их в ящик стола, где они и раньше лежали.
        ….. - Сразу достал и убрал?
        - Конечно!
        ….. - А сумка где?
        - Осталась на кухне.
        ….. - Точно?
        - Да.
        ….. - А катушки с записями?
        - В столе.
        Внезапная сила подбросила будущую знаменитость с кровати. Не доверяя себе и своей памяти, он пулей подлетел к столу. Поспешно не зажигая света, открыл ящик. Начал там шарить руками.
        ??? Бобин с музыкой не было на месте!
        Проклиная всё на свете, Валерка ринулся в кухню. Нашел сумку. Высыпал содержимая на пол.
        ??? Записей не было!
        Валерка вихрем носился по квартире. Из спальни на кухню. И обратно. Выдвигал - задвигал ящик. Вытряхивал сумку. В голове нарастал звон и грохот. По телу разливалось липкое, холодное, цепенящий чувство непонимания, которое выжимало все остальные чувства, обезволивало, обессиливало его, оставив место лишь для вопросов, крутившейся в голове нескончаемой каруселью…
        - Как же так? Куда же они делись? Это же невозможно? Мне же дали их на хранение! Что же я завтра скажу Максиму? Ребятам? С чем же я пойду знакомиться к девчонкам? Я же обещал?
        15
        Медленно крутятся бобины на магнитофонах. Приглушенно горят небольшие лампочки на аппаратах. Чуть шурша, по-змеиному, запись с одной катушки переписывается на другую. А затем с записанной, переносится ещё на одну. И ещё…
        На столе в небольшой каптерке звукооператора, помимо двух работающих магнитофонов, разбросаны разноцветные катушки с записями, различные провода, круг изоленты, термос с чаем, засушенные огрызки хлеба, чешуя от семечек, в углу одиноко притаилась открытая бутылка «Вермута».
        Мелодия заводила, переливалась серебряными звездами высоких тонов, брызгала желтыми искрами и кружила в упругом пульсировании оживших басов…
        - Ништяк песенка! - у человека неопределённого возраста, с вытянутым, ничем не привлекательным лицом, похожим на подчищенную печать в фальшивом паспорте, глаза были полны восторга. Он замирал, прослушивал очередной куплет, а потом начинал радостно барабанить по столешнице и выкрикивать…
        - Что это? Где они взяли, это? Я раньше не слышал ничего подобного! Ритм просто улёт! Проигрыш - чума! Мелодия - бомба!
        - Как жаль, что удалось записать всего одну песню! Почему я не догадался писать всю программу с начала? Это был бы фурор! А ведь можно было составить такой альбом! Такую запись!
        Подпольный аудио-пират усмехнулся своей обычной кислой усмешкой. Он был возбужден, глаза блестели, и капли пота обильно стекали по вискам.
        - Блин! Пока сообразил, что к чему. Пока нашёл магнитофон. Пока подключил. Настроил. Уже конец мероприятия. А композиция вообще бомба. Крутяк! Если у Лехана такой нет, то он мне за неё отвалит бабла… столько!
        ….. - Интересно, а сколько? - Олег Рагозин поднял голову и на минуту задумался, подсчитывая выручку. Его глаза забегали с предмета на предмет, словно потеряли ориентировку в пространстве. Похититель чужой музыки зачем-то обслюнявил палец и начал махать им, складывая цифры столбиком в уме.
        В итоге оказалось немного.
        Подпольному коммерсанту пришлось выпить вина и заново всё пересчитать.
        Получалось чуть больше, но не столько сколько хотелось.
        Пересчитал в очередной раз…
        Запутавшись в вычислениях, словно олень в упряжке, счетовод отмахнулся от несвязных цифр и с обидой произнес…
        - Всё равно маловато будет!
        ….. - Нет уж, Лёшенька, дудки! Жмот, ты! Фиг ты получишь запись! Я не лох, как некоторые! Я завтра катушки по студиям разнесу! И если у них нет этой песни? Я столько лавэ получу?! Сколько?
        Олежек во всю комнату развёл руки, смешно вытянул губы трубочкой, закатил глаза и произнес последние слова в нос.
        - Во-о-о, сколько!
        ….. - Точняк, - в ответ самому себе авторитетно покачали головой.
        - Это я понимаю нормальная такса за записи! А ты Лехан, жмот! Платишь одни копейки. Поэтому сиди без записей, жмотяра!
        Шел третий час ночи. Время остановилось и раздвинулось. Секунда стала длинной, как минута, а минута - как час. К этому времени человеческие нервы, испытав все перегрузки минувшего дня, неоднократно сдобренные «Вермутом», переходят на второе дыхание, раскрепощаются, становятся совершенно незащищенными. Хмельные мысли, затуманившие голову, начинают ходить неизвестно где, сонно шарахаясь и спотыкаясь друг об друга.
        Новая барабанная дробь по столу, глубокий зевок и обращение к себе любимому…
        - Олежек, а если у тебя спросят, кто поёт? И почему по-русски?
        ….. - А-а-а, - шваркнули носом. И красноречиво помахали указательным пальцем перед лицом. - Скажу, эмигранты тоскуют! По Родине! По любимому дому! Далеко, за границей оборвалась связь с родными. И вот они, тоскуя, спели свои песни и привезли их послушать бывшим соотечественникам.
        Очередной стакан креплёного вина и закусь «свежим» сухарем расширили каморку «художника», наполнили окружающее пространство яркими красками и приятной музыкой. Создали иную реальность, в которой продолжился внутренний диалог творца, и подсчет будущей прибыли от звукозаписывающей деятельности…
        - Во сколько же оценить мои записи?
        ….. - Десять? Двадцать? Тридцать? - складка легла у звукооператора на переносице, словно он собирался чихнуть. Пальцы начали вновь выписывать в воздухе кренделя, совершать расчет в строчку и столбиком, работать с трехзначными цифрами. Сводить их в формулы, добавлять неизвестные величины.
        Спустя несколько минут, когда бутылка полностью опустела, а обсуждение будущего гонорара подошло к логическому завершению, было заявлено четко для всех присутствующих…
        - Скажу, больше… Мой родной брат лично подогнал для меня крутейшую запись с Германии. Или из Англии, я не помню точно откуда! Ан, нет! Вспомнил! Она была из Ю ЭС ЭЙ! (Ну, по нашему, по простому это Соединенные Штаты Америки) Да! Точняк! Именно оттуда он и привёз свой единственный экземпляр. Такого больше нет ни у кого, ясно! Привёз с Аляски через Канаду на поезде, а потом на пароходе! А это далеко, и значит… что? Что стоит эта запись - дорого! Очень дорого!
        Трудоголик склонился над столом. Засыпая, положил буйную голову на плечо, продолжая бормотать…
        - Надо будет заказать братану Кольке привести ещё несколько песен - тогда можно будет купить «Москвич» или даже «Жигули»…
        ГЛАВА 8
        1
        Художник-оформитель Дома Культуры Смирнов Валерий Иванович, он же в недалёком прошлом «Самый зажигательный ди-джей Космической дискотеки» Валерка «Титов», одиноко сидел в полупустом зрительном зале ДК и заинтересованно поглядывал на стройные фигурки молоденьких исполнительниц фольклорного ансамбля «Травушки - Муравушки», готовившихся к репетиции своего номера.
        Со сцены переливами раздавались звуки гармони. Две малолетние девчушки, бойко растягивая слова, завершали своим пением репетицию детского коллектива «Колосок».
        Слова песни «Про семечки» звучали мягко и убаюкивали недавно вернувшегося с обеда творческого работника.
        То не утки крякают,
        Не лягушки квакают.
        Это с миленьким вдвоём
        Дружно семечки грызём.
        Семечки, семечки
        В мешке принёс их Сенечка…
        Отдыхающий от праведных трудов художник, сладко зевнул. Сонное состояние творческого работника перебила курносая, веснушчатая девчушка, с длинной рыжей косой, которая подошла к художественному руководителю творческого коллектива и начала активно просится в его состав…
        - Возьмите к себе в ансамбль! - нудила рыжая тонким сверлящим голосом. - Ну, пожа-а-а-луйста!
        - Девушка, дорогая! - женщина, возглавляющая фольклорную группу, обладала мужской походкой, твердым характером и довольно объемным торсом. - Я вам последний раз говорю - нам не нужны в коллективе барабанщицы. Не-нуж-ны.
        - А жонглёры? Я могу не только барабанить. Я ещё могу жонглировать палочками. Или крутить на пальцах медные тарелки.
        - И жонглеры нам тоже - не нужны.
        - Почему в вашем ДК меня никуда не берут? - простодушное, даже наивное выражение лица конопатой циркачки сменила напускаемая серьезность. - Не в певицы, ни в музыканты? У меня, между прочим, есть диплом от детской творческой студии. И ещё я играла в цирковом оркестре на барабанах. А ещё…
        - Родная моя, приходите осенью. Начнётся новый набор. Может быть, вас возьмут, куда-нибудь.
        - Не хочу ждать до осени. Мне надо сейчас.
        - Девушка! Идите. Не мешайте готовиться к репетиции. Всё! Покиньте зал.
        Валерка расположился поудобнее. Он старался осматривать исполнительниц осторожно, почти уголками глаз, чтобы не показалось, что он на них пялится. (А то подумают ещё чего - не того! За время скрытых наблюдений, он обвёл взглядом хорошенькие фигурки всего-то жалкие одиннадцать раз. Может быть - двенадцать. Но! - не более).
        Девчата же посматривали на длинного кудрявого парня, с большим ртом, похожим на картошку носом, гораздо смелее и чаще. И когда наблюдательный зритель отворачивался, или опускал глаза от смущения, певуньи потихоньку посмеивались, перемигивались, неоднократно кивали в его сторону.
        Вдруг одна из них, поспорив о чём-то с подругами, направилась прямо к Валерию.
        Смирнов вспомнил, что эта светленькая с серыми глазами, в короткой юбке и длиннющими ногами, была похожа на ту, на которую он неоднократно засматривался, во время проведения танцевальной программы. (Да и сейчас, чаще всего, смотрел именно на неё).
        Затейница подошла к одиноко сидевшему художнику. Приветливо улыбнулась.
        - Можно спросить?.. - гибкая как берёзка исполнительница народных песен взяла паузу. Обворожительно вскинула на него продолговатые, серого цвета глаза и тут же прикрыла их ресницами, пряча улыбку. Её веки были накрашены густо, и оттого ресницы казались преогромными.
        - Вы, Валерий?.. Валерий, Титов? Верно?
        - Э-э-э, - Парень сглотнул, чтобы протолкнуть ответ комком застрявший в горле.
        Было ощущение, будто он нырнул глубоко под воду (Метров десять - не меньше!) и со страха не может всплыть, чтобы набрать воздуха.
        И только где-то далеко, над водой, словно насмешка, раздавались слова детской песни…
        Ах, зачем теряю времечко.
        От такого жениха
        В сердце только шелуха…
        Это было непривычно! Впервые такое красивое и обаятельное создание подошло к нему (Сама! Первая!) и начала беседу.
        Сколько времени тайный воздыхатель готовился обратиться к ней самостоятельно. Сколько сил и энергии он истратил на подготовку к первому разговору… - было не сосчитать. А тут, раз - и сама подошла!
        - Валерий Титов? - красавица села рядом и придвинулась к страдальцу своими круглыми, аппетитно выпирающими из-под юбки, нагловатыми коленками.
        Лицо страдальца залилось малиновой краской и он уже и не мог толком разобрать, какая же она собой в других интересных местах и, что ему надо отвечать.
        - Вы? Тот самый ди-джей, Валерий Титов, который вёл танцевальную программу? - на губах соблазнительницы горел румянец, такой яркий, что непроизвольно хотелось дотронуться, потрогать - не помада ли. (А лучше конечно поцеловать).
        - …В субботу? В ДК? С тематикой про космос?
        - Э-э-это мой творческий псевдоним, - произнес Смирнов, из последних сил стараясь не смотреть вниз в сторону длинных ног и соблазнительных коленок.
        А дальше мысли окончательно запутались в голове. Внутри него, в районе сердца, что-то тяжко застучало, заухало и даже заскрежетало.
        - А песню «Финальный отчет» - сочинили тоже вы?
        Таких вопросов Валерка не ожидал. Не те это были вопросы. Он покраснел, засмущался.
        - Э-э-э, вместе с другом… - зачарованный кролик всё никак не мог избавиться от гипнотического взгляда длинноногого удава в короткой юбке.
        Наверное, он выглядел глуповато, потому что проказница не выдержала и звонко рассмеялась. И этим помогла застывшему истукану. Тот сам рассмеялся в ответ, и смех разрядил их общее смущение.
        - Максим, мой друг! - начал объяснять Смирнов.
        - Он сочинил, я подпевал, - воздыхатель наконец-то рассмотрел девушку полностью - пышные волосы, стройная шея, изящные руки - и вообще она была вся красивая. Валерка видел таких лишь во французском кино.
        - Ой, девочки! - сероглазая чаровница громко захлопала в ладоши, обращаясь к своим подругам. - Идите сюда! Быстрей! Действительно, он!
        Вспыхнувшую на небосклоне «Звезду дискотек» тут же со всех сторон окружили почитательницы, поклонницы, обожатели.
        Начали теребить, гладить, щипать…
        - Правда, Валерий Титов?! - не верили девчата, словно коня, ласково поглаживая и похлопывая Валерку по спине.
        - Да-а! Он!
        - Ди-джей с дискотеки?
        - Ого!
        - Тот самый Титов!
        - Здорово!
        В груди «Победителя Вселенной» нарастало с каждой минутой что-то ликующе. Оно пело, смеялось, куражилось. А девчата всё никак не успокаивались…
        - Он такой классный!
        - Ах, как здорово он ведёт программы!
        - А музыка, у него, какая?!
        - Воще!
        - Ой, он такой клёвый, кудрявый, а возьмите меня к себе играть на барабанах?
        - Какие барабаны? Иди отсюда! Не видишь, Валера!!! весь в искусстве! Сейчас, наверное, маэстро сочиняет новую умопомрачительную музыку или пишет вдохновенно-прекрасные стихи! А ты тут со своими барабанами!
        - Девчонки, какой же он всё-таки талантливый!
        - И… Хорошенький!
        - Этот симпатяга Смирнов, лучше всех!
        2
        - Смирнов, Валера, - счастливиц очнулся ото сна. Открыл глаза. Его теребила Алла - помощница руководителя танцевальной группы «Березки».
        - Валера, ты должен помочь нам!
        - Я-а-а? - задремавшая звезда подавила зевок.
        - Что случилось? - он с удивлением осмотрелся вокруг, возвращаясь в «черно-белую» действительность.
        «Блин это, что? Всего лишь сон? Сон? Как же так? Не может быть? Ведь так реально?», - рядом с художником находился всего один человек. Девчонки из фольклорного ансамбля переместились на сцену. Длинноногая нимфа о чем-то кокетливо разговаривала с баянистом. Обиженная барабанщица одиноко сидела в последнем ряду и нервно кусала губы, раздумывая, куда бы пойти.
        - Юлию Борисовну собираются отправить на пенсию! Понимаешь? - о чём-то своём твердила Алла.
        - Хм-м, - Валерка протер пальцами глаза, чувствуя, как по всему телу разливается тягучая и сладостная полудрёма и теплота.
        - Нет.
        - Юлия Борисовна, руководитель танцевального коллектива «Березки», только, что была в бухгалтерии. Узнавала по поводу выделения денег на новые костюмы. Так вот, по словам главного бухгалтера, директор сказал, что у нашего коллектива за два года нет новых танцев, и мы творчески не растём, поэтому новых костюмов не будет.
        - Та-а-к… - новый зевок?
        - А потом добавил, Юлию Борисовну давно пора отправить на пенсию по возрасту. А коллектив «Березки» распустить.
        - Распустить?
        - Да. Через три дня на творческом концерте решено поблагодарить её за работу. Вручить почетную грамоту и торжественно отправить на пенсию.
        - И что? - сонный Валерка продолжил задавать глупые вопросы.
        - И то… Сидит сейчас в гримёрке, льёт слёзы. А девочки её успокаивают.
        - Понятно. А от меня то вы, что хотите?
        - Как, что? Ты же комсомольский активист, член районного комитета. Вон, какую замечательную организовал дискотеку! Руководство тебя хвалит. Отмечает. Поговори с Хлеборобовым. Может быть можно придумать что-то? Вдруг районный комитет станет на нашу сторону - или шефство возьмёт. Или, ещё что-нибудь? Нельзя же просто так, ни с того ни с сего, незаслуженно взять и отправить хорошего человека на пенсию? Ведь это несправедливо, не по-комсомольски, верно?
        - Верно, - горячо произнесли в ответ, при этом задумчиво начали чесать затылок. - Блин, надо что-то делать?
        - Так давай, начинай, что-то делай!
        3
        - Это невозможно, - недовольно бормотал Максим на «гениальное» предложение Валерки Смирнова. - Как ты себе это представляешь? Музыки нет, слов нет, костюмов нет. Танец не подготовлен. Репетиций не было… А через четыре дня взять и показать оригинальную постановку?
        - Через три, - поправили пришельца из будущего.
        - Тем более. Не, это не реально.
        - Хм, хм, - Валерка, смущаясь, начал оправдываться. - Максим, песня у нас есть.
        - Та-а-к, и какая?
        - «Финальный отсчёт». Ту, что мы пели в конце танцевальной программы.
        - Очень интересно? - в глазах ди-джея промелькнул хитрый огонёк заинтересованности. - Ты же говорил, что украли все бобины с музыкой? Что в тот вечер у тебя в квартире произошла жуткая криминальная история: Всё исчезло, испарилось, растаяло как дым. Невидимые воры проникли и всё унесли из закрытого помещения. И ничего не оставили…
        - Говорил. Но, оказывается одна песня ходит по студиям звукозаписи. Я сам не верил, пока не услышал. Кто-то как-то умудрился записать и теперь её активно продают. Так, что купим катушку, поставим запись и будем под неё репетировать.
        - Хорошо… А остальное? Костюмы, например?
        - Костюмы? Опять подберём в гардеробе театральной студии. Там этого добра - ещё с революции осталось! Прошлый раз же нашли. Найдем и сейчас. Максим, главное честно, по-комсомольски помочь попавшим в беду товарищам.
        - Допустим, - нехотя согласились с коллегой. - Пойдём, посмотрим по-комсомольски, что там есть? А уже потом будем думать, как поступать дальше. Но, скорее всего, дело это гиблое.
        - Апчхи, - раздалось спустя десять минут, когда друзья наконец-то проникли в театральные костюмерные Дома Культуры. - Нет тут ничего - кроме вековой пыли и грязи.
        - Будь здоров, не кашляй, - ответили ему, перебираясь через гору запыленных камзолов, разноцветных плащей, поломанных шляп и разноцветных платков. - Прошлый раз было - нашли же!
        - Валера, прошлый раз подобрали по одному костюму на разные танцы. Один костюм - один танец - одна исполнительница. А сейчас нам надо много одинаковых костюмов - на один танец!
        - Поищем ещё. Может быть, вон там, в углу, что-нибудь да найдётся? - Валерка ринулся в темный угол, забитый мешками и тряпками. Стал копаться, доставать, раскидывать вещи в стороны подобно снегоуборочной машине.
        - Ого!
        - Что-то нашел? - поинтересовался Макс, с ленцой перебирая выцветшие платья, весившие на деревянных плечиках.
        - Смотри! - искатель вытащил из-под тряпья и поднял над головой ободранный «черенок» от гитары.
        - Вау! И что я должен лицезреть?
        - Слушай, Максим! А давай забацаем группу! И назовём её, например «Красные снегири» или «Серебряные родники»… Хотя, стоп! Мы назовём её - «Золотые звёзды Москвы»!..
        - ???? - глаза путешественника во времени от удивления стали размером со стёкла софитов.
        - А что такого? Я немного играю на электрогитаре. Найдём ещё одного классного гитариста. Кстати, я знаю одну девушку - лупасит на ударных так, что уши в трубочку заворачиваются! Берём её в группу - и всё - пошло - поехало - успех гарантирован…
        - Только представь! - фантазии из кучерявой головы сыпались со скоростью пулеметной очереди. - Мы играем, ты поёшь, а она как сумасшедшая барабанит. Зрители рукоплещут! Зал ревёт от восторга! Над нами горящая огнём вывеска «Золотые звёзды Москвы»… А-а-а! У-ух! Макс, вот это идея… - супер! Я мечтал об этом - с самого детства. Давай организуем группу, а? Будем как ВИА «Самоцветы»! А может быть и круче.
        - Носики - курносики и сопли на шнурках, - «ото всей души» похвалили мечтателя. - А как же выступление «Берёзок», через три дня? Забыл?
        - Блин, точняк, - пылеразгребщик глубоко вздохнул и продолжил осматривать угол с тряпьём.
        - Хотя, постой, - он внезапно выпрямился и уставился в потолок стеклянными глазами. - А пускай они танцуют позади нас в разных костюмах: Будут выходить - заходить - двигаться там всяко разно. Так же как на дискотеке?
        - То есть, если я тебя правильно понял, музыкальный ты наш! Ты хочешь, чтобы я, помимо одного нового танца… За три дня. За три! Успел создать ещё и вокально-инструментальную группу?
        - Ну, да. Верняк. А чего её создавать-то? - Барабанщица есть. Гитарист тоже. Ты поёшь, мы играем - девчонки танцуют.
        - ???? Валера-а?.. - шумно выдохнули воздух. - Копай дальше. Создавать идеи - это не твоё.
        4
        Курносая, веснушчатая девчушка, с длинной рыжей косой наконец-то поймала в коридоре руководителя ансамбля ложкарей «Добры молодцы» Пыжикова Акакия Селиверстовича. Практически зажала в углу.
        - Послушайте, уважаемая, - сердобольный в пожилом возрасте «молодец» медленно пятился от неё в сторону окна. - Побойтесь бога, дорогуша. Не нужны нам барабанщицы, так сказать, совсем, то есть абсолютно, не нужны. У нас - сурьёзный, творческий коллектив.
        - А я буду барабанить на ложках или на трещотках, - глаза у циркачки горели огнём, она вся нервно вздрагивала, в лице и движениях чувствовались нетерпение и решимость добиться результата.
        - И на ложках вы нам так-мо тоже пока не надобны.
        - А я, тогда буду барабанить на…
        - И на этом… тоже не надо.
        Во время спора, корячась из последних сил, по коридору буквально «проползали» двое парней, увешанные с головы до ног музыкальными инструментами.
        Один из них пожалев доброго старичка, остановился напротив и громко спросил у девушки.
        - Как вас зовут?
        - Лиза Забудаева, - рыжая особа с удивлением повернулась в сторону «одной из навьюченных лошадей».
        - Елизавета, что же вы стоите как не родная? Вы приняты - без экзаменов, прогонов и тренировок. Помогайте. Берите, эти две, а лучше три электрогитары, и идите за нами.
        Барабанщица удивлённо захлопала глазами, в душе нарастало радостное нетерпение, наконец она не нашла ничего лучшего чем спросить…
        - Куда нести-то?
        - Туда, - махнули головой в неопределенную сторону. - На репетицию.
        5
        Небольшой зал для репетиций сковала тишина.
        Девушки недоумённо переглядывались, надували щеки, смотрели друг на друга.
        - Неужто, никто из вас, не умеет играть на электрогитаре? - не мог поверить Валерка. - Двенадцать девчат? Все такие - ух, какие! И не одна не держала в руках электрогитару?
        - ??? - в ответ тишина.
        - Может быть, кто умеет играть на обычной гитаре? - Максим уточнил вопрос.
        - Я немного играю, - одна из девиц плавно оторвала руку от хореографического станка.
        - Даже училась в музыкалке, а потом бросила, - её чистые, с сиреневым отливом глаза смотрели на организаторов тревожно и как будто виновато.
        - Ес… Ес. Ес! - комсомольский активист согнул руку в локте, чуть присел и резко прижал конечность к телу. Смирнову очень сильно хотелось чтобы «Мальвина с фиолетовыми глазами» обязательно участвовала в выступлении. В коллективе «Берёзок» эта девушка больше всех привлекала Валерку. (Хотя, надо признать, не только Валерку. Было в ней что-то такое, что заставляло мужчин подолгу смотреть в её сторону.).
        - Всё равно маловато, - Максим подвёл неутешительный итог своих размышлений. - Для постановки номера необходимо ещё одного, а лучше двух гитаристов.
        - И где их найти? - он нахмурил лоб и задумчиво прикусил нижнюю губу.
        - Не знаю, - недоуменно развёл руками Валерка.
        - Ребята, может быть вам это поможет, - раздался расстроенный голос руководителя танцевального ансамбля. - В молодости я играла на гитаре и даже выступала в творческом коллективе, пока не занялась танцами.
        - Отлично, - Макс обрадовано повернулся в сторону седовласой женщины спортивного телосложения, оценивающе прищурил глаза.
        - Юлия Борисовна! Вы, наша спасительница. Идите сюда, берите в руки гитару, смотрите и слушайте, запоминайте. Потом покажите девчонкам. А делать мы будем следующее…
        6
        - Охламоны. Дармоеды. Хулиганы, - гневно возмущалась взрослая женщина-вахтер нервически размахивая руками в сторону группы молодых людей собравшихся ни свет, ни заря у входа в ДК.
        - Сейчас же уйдите с крылечка, - она почти полностью вышла из дверного проема наружу.
        - На улице рань - перерань! А они уже как мухи прилипли к ступеням. Ведь только же подмели и убрали! Шуруйте, вон в парк или на пустырь со своими гитарами. А лучше в лес - там и сидите.
        - Поведай нам, о добрая старушка, - съязвил один из «интеллигентных» посетителей. - А когда начнут запускать внутрь?
        - Вас - никогда.
        - А почему?
        - Потому, что вы бездельники, лоботрясы и тунеядцы.
        - Нет, вы поглядите на них? - строгая охранница недовольно закрыла входную дверь главного входа. - Ведь не сидится же дома? С самого утра лезут и лезут как тараканы во все щели. И ничем их отсюда не вытравишь.
        - Марья Ивановна, вы выглядите очень хорошо сегодня, - уборщица Селивёрстова Раиса подошла к тумбе вахтера за инвентарём. - Такая, прям, строгая - что-то лучилось?
        - Ничего у нас не случилось, Рая, - женщина тяжело вздохнула, как человек, выполнивший неприятную обязанность. (Только, что в одиночку, без оружия и подкрепления, разогнала сборище особо опасных хулиганов).
        - Дурдом у нас на работе, Раечка - дурдом!
        - Скажете, прям тоже?
        - Да. Со вчерашнего дня твориться настоящая вакханалия. Глаза мои не глядели бы и уши не слушали. Кто-то же сказал этим хипарям, что «Березки» ставят новый танец по какой-то ихней дурацкой песне. Так они уже с вечера начали по ДК шарахаться. Соберутся в холле у дверей актового зала, сядут со своими магнитофонами, гитарами и трынькают, галдят, хохочут как чумные. Всё ждут чего-то. Зал то закрыт - никого не пускают - репетиции. Я им, главное, по-хорошему, говорю - идите отсюда. А они - сидят, глазёнки повыпучат и чего-то там ля-ля-кают.
        - А чего? - девушка широко открыла глаза.
        - Да кто ж их знает баламутов окаянных? И главное, Рая, не поверишь. Я их гоню, а они опять тут как тут. Я их прогоняю, а они снова выползают и сидят. Кричу на них, ругаюсь - а им хоть бы хны.
        - Дзинь-дилинь-дилинь-дзинь, - трель звонка телефона прервала причитания несчастного вахтера. Звонок был длинный и какой-то тревожно-настойчивый.
        Ответственный работник заведения высокой культуры и быта осторожно, словно это была змея, подняла трубку.
        - Слушаю? - её губы образовали странную улыбку: внешне - добродушную - ждущую ответа, внутренне - посылающие всех куда подальше.
        - Нет здесь таких! - лицо вмиг изменилось: И без того красное оно стало пунцовым. Голос огрубел, налился силой.
        - И не было никогда! - трубка нервно вибрировала в её руках. - И больше не трезвоньте. И номер забудьте, навсегда! А иначе, если будите названивать, я вызову милицию и сдам вас в тюрьму - на пятнадцать лет! И это вы ещё мягко отделаетесь. Потому, что потом вас отправят в колонию на вечное поселение и вернетесь вы лет через сто. Ясно!
        - Скажи Рая, как можно работать в таких условиях? - страдалица положила трубку, после чего подняла руку и душевно прижала к груди.
        - …Это не дежурство, а пытка!
        - У меня - ты же знаешь - нервы не железные, да и здоровье не покупное, - Марья Ивановна была в том возрасте, когда просто необходимо казаться для окружающих, если не молодой, то уж, во всяком случае, свежей и хорошо сохранившейся женщиной.
        - Нет! Сегодня же! Пойду к директору - буду жаловаться. Пускай сам караулит, а потом отлавливает этих малолетних воров-рецидивистов. Господи! И мне ещё говорили, что здесь спокойное место работы.
        Откуда-то, из дальнего холла, подобно размытым приведениям, с каменно-отчужденными лицами, выплыли два высоких парня, заросшие волосами, как снежные люди, облаченные в пестро-аляпистые майки и джинсы, туго обтягивающие ноги, с амулетами на шеях.
        - Ска-а-жите па-а-жалуста… - низким баритоном протягивая букву «а» произнес один из них. (Как они попали внутрь ДК, для всех стало загадкой. Наверное, залезли через малюсенькую форточку на третьем этаже, которую случайно забыл закрыть сторож или через слуховое окно на чердаке).
        - «Берёзки» ка-а-г-г-да начнут репетировать?
        - Пошли, вон! - глаза «Доброй проводницы» налились гневом. Она схватила первую попавшуюся в руки тряпку со шваброй и погнала молодых любителей музыки в сторону входной двери.
        - Я-а-а вам покажу сейчас таких «Берёзок»! Я вам устрою такую репетицию!
        7
        Первый, долгожданней день отпуска «незаменимого» директора Дома Культуры Щебетова Егора Кузьмича начался как обычно: Ровно в десять утра (Через час после официального ухода на заслуженный отдых) к нему в кабинет со срочным производственным вопросом постучала заместитель по организационной работе Дягилева Анастасия Петровна.
        - Можно к вам?
        Щебетов хитро прищурил глаза и произнёс голосом очень утомленного бременем государственных забот человека…
        - Если нужно, то можно.
        - …Ну-с, уважаемая временно исполняющая обязанности на время моего отпуска руководительница, - он взглянул на неё из-под пушистых, как две гусеницы, бровей. - Давайте, докладывайте, как вам живётся, работается, без меня? Какая обстановка в Доме Культуры? Все ли хорошо? Что слышно, что видно, о чём говорят?
        - Егор Кузьмич, у нас большая проблема.
        - Дорогуша вы моя, - лицо отпускника сияло удовольствием. Для удобства восприятия он даже пересел с одного стула на другой.
        - Кто бы сомневался! Часа не прошло, а у вас, уже проблемы. Да-а, не долго продержались - не долго. Вот оно как - работать без Щебетова!
        - Егор Кузьмич, кто же знал, что так всё произойдёт?
        Директор хмыкнул и продолжил довольно улыбаться…
        - Вот именно - кто же знал? И что случилось на этот раз?
        - Егор Кузьмич! Петрова Анна Степановна, которая занимается приглашением зрителей - докладывает: Послезавтра, на концерте, будет пустой зал.
        - Пустой зал? - переспросил Щебетов. Добродушное выражение лица соскользнуло с лица отпускника и исчезло. Так фокусники быстро снимают и прячут взятые для демонстрации трюка часы в карман.
        - Это без малого семьсот мест? Не сто, не двести и даже не пятьсот, а семьсот! И они все будут пустыми? Все?
        - Да. Будут пустыми.
        - Как такое возможно?
        - Лето, Егор Кузьмич. Дети в пионерских лагерях. Родители - в отпусках, за городом, на дачах. На предприятиях конец квартала - не до развлечений. А ещё Варя Колобродина, которая разносит билеты, «вовремя» подсуетилась и ушла в декретный отпуск.
        - Новости конечно отличные, для Вари Колобродиной и её мужа. Но! Уважаемая Анастасия Петровна, скажите - как и кем будете заполнять огромный зал?
        - ??? - исполняющая обязанности руководителя нерешительно переминалась с ноги на ногу, опустила глаза в пол.
        - Думайте - меня нет - вы теперь руководитель!
        - Егор Кузьмич? Всё-таки, вы, директор, самый главный в Доме Культуры. Всегда на рабочем месте - как на посту. У вас много знакомых. Друзей. Товарищей. Есть даже в министерстве! Может быть… поможете?
        - Ох, Анастасия Петровна! Вы же знаете, я бы мог - но не буду - я в отпуске. Мне по закону не положено заниматься работой. Только спокойствие, отдых и водные процедуры.
        - Егор Кузьмич! Ну, пожалуйста. Вы же знаете, без вас - ничего не сможем.
        - Хорошо, попробую.
        Руководство, всем видом показывая свою значимость и незаменимость, поближе пододвинуло к себе телефон и набрало номер.
        - Алло, могу я услышать товарища Грызлова?
        - Василий Аркадьевич, здравствуйте. Не помешал? Это Щебетов, Егор Кузьмич - директор ДК. Пять минут, уделите?
        - А три?
        - Одну?
        - Понятно, что говорить быстро, у вас перекур и потом совещание.
        - А сегодня, во сколько можно перезвонить?
        - Ясно - заняты, важный отчёт у министра. А завтра?
        - На собрании. А через день?
        - Прения в кулуарах в Совете. А если, через неделю?
        - А через две?
        - Понятно - только к Новому году.
        - Хорошо. Спасибо.
        - О-хо-хо-шеньки хо-хо, - расстроенно произнес незаменимый руководитель и набрал другой номер…
        - Аллё, Степан Игнатович? Ты? Живой?
        - Как жизнь холостая?
        - А, так ты женился?!
        - Поздравляю.
        - Как? Уже развелся?
        - Прими соболезнования. Держись брат - держись. В наши годы - всяко бывает.
        - Говоришь, снова женился?
        - Слушай, ну ты прям скорострел. Поздравляю!
        - Что? Некогда разговаривать? Занят? Подаете на развод?
        - Давай, всех благ.
        - Да-а… - почти обреченно произнес директор и снова начал крутить циферблат. «Вот, что значит в отпуске! Всего первый день, а уже такие проблемы. И решить кроме меня - некому. Вот как их оставить без присмотра?».
        - Алло, СМУтри?
        - Я спрашиваю, это СМУ три?
        - Пригласите товарища Кузминского.
        - Кого - кого? Кузьминского говорю, зови.
        - Уже…
        - Алло, Васька? Ты? Точно? Не узнал, богатым будешь!
        - Василий, ты вчера жаловался, что у тебя две бригады ротозеев сидят без цемента? Что делать им нечего, и они козла забивают от лени?
        - Что? Привезли цемент?
        - Тогда, ладно. Давай.
        - Ладно, говорю. Давай.
        - Значится так, Анастасия Петровна, - руководитель постучал пальцами по столешнице. - Сами то, что думаете? Как будем выходить из создавшегося положения?
        - Я собираюсь сходить в «Совет ветеранов». У них завтра отчетное собрание. Думаю, человек десять придут к нам. Потом, обязательно зайду в ЖЭК. Председатель обещала прислать двух сантехников, свободных на это время. Посидят - посмотрят - поаплодируют. И главную массовку - человек двадцать, соберём среди свободных работников ДК. Попрошу людей выйти на работу.
        - Молодец, Анастасия Петровна! - Щебетов улыбнулся, показывая два ряда безупречных зубов. - Можете работать - когда захотите. Продолжайте, может ещё, что придумаете!
        - Егор Кузьмич, ещё одно, - исполняющая обязанности перешла к другому вопросу. - Во дворе ДК второй день бродит группа трудновоспитуемых подростков. Человек десять. С гитарами, с магнитофонами. Якобы пришли посмотреть на выступление «Березок». Они…
        - Отличная идея, - директор одобрил предложение, не дослушал до конца. - Их обязательно надо пригласить на мероприятие.
        - Вообще-то я хотела вызвать наряд милиции.
        - Просто замечательное предложение! - не мог успокоиться отпускник. Глаза его светились радостью. В уме он подсчитывал заполнение зала зрителями. - И милицию, тоже, обязательно пригласите. Это ещё как минимум два - три человека, а то и все пять!
        - … Анастасия Петровна, голубушка - молодец! Идите и работайте… Хотя, вернитесь… Впрочем, идите…
        8
        «Во что можно одеть моих длинноногих «90-60-90» танцовщиц и где взять для них костюмы?», - гость из будущего не торопясь ел подернутый золотистой ряской жира густой борщ в буфете ДК. Он молча думал и крутил ложкой водоворот содержимого в тарелке. Ответа не было.
        - Приятного аппетита! - подобно стихийному бедствию, как всегда не вовремя, появился Валерка. И сразу заполонил собой всё пространство у столика.
        - Слушай… Максим, - «генератор безумных идей» нетерпеливо присел рядом, положил локти на стол и наклонился в сторону обедающего. Заговорщицки понизил голос. - Мне только, что пришла в голову сногсшибательная идея. Ты должен её узнать, обязательно.
        - Если сногсшибательная - давай, жги. Я весь во внимании.
        - А если, мы… С тобой. Ты да я! Переведем нашу песню на английский язык. И споём её по-английски, а?
        Ди-джей от такого предложения даже выпустил ложку из рук. Удивленно изогнул брови.
        - Я уже её даже начал переводить… Вот, послушай - Уиэ ливин тэ…
        - А почему на английский, а не на немецкий, французский или скажем на китайский? - Максим перебил Валерку так же негромко, вполголоса.
        - Знаешь? - на потерявшего память посмотрели как на деревенского простачка, который первый раз попал в город и увидел рекламу полуобнаженной женщины на заборе. (Стыд-то какой!).
        - Сейчас, поют на английском все самые известные группы, - продолжил комсомольский активист, не уловив иронии друга. - Ну, там… Всякие… «Битлзы», «АББы», «Бони Эм». Прикинь? Все!
        - И что?
        - Как, что? Как, что? Начнём петь на английском - сразу станем супер-пупер-мега популярными. Все про нас узнают не только в Союзе, но и на Западе. Станут спрашивать про нашу музыку, про наши песни - слушать их, обсуждать. Брать у нас автографы, искать фото. Писать письма и посылать телеграммы. Поклонницы повалят толпами на наши концерты.
        - Чепуха какая-то, - Максим взял в руку солонку. Не торопясь посолил. - Английский язык. Известные группы. Поклонницы. Ты лучше посоветуй, во что будем одевать девчонок? Я уже все мысли обломал - ничего не приходит в голову.
        - Нашел над чем думать? - хмыкнули в ответ. - Всё просто - как дважды два!
        - Костюмов в театральном гардеробе мы не нашли? - консультант-новатор начал показательно рассуждать сам с собой.
        - …Не нашли.
        - Пускай танцуют в тех, что остались от предыдущего танца. Старые костюмы-то у них есть?
        - …Есть.
        - Всё - вопрос решен. Пусть в них, и выступают.
        - Валера? - гость из будущего принялся за второе. Несколько раз разделил ребром вилки котлету, что была размером в половину тарелки. Горкой сбил картошку.
        - Как ты себе это представляешь? Исполнительницы поют песню про космос в русских народных сарафанах, в кокошниках и с гитарами в руках? Да над нами будет смеяться вся Москва - неделю. А потом мучиться коликами в животе от смеха ещё месяц.
        - Хорошо, тогда другая идея, - советчик не желал успокаиваться. Он недовольно завозился на стуле. Тряхнул кудрявой головой. - Пусть выступают без костюмов!
        - ??? - Макс абсолютно не понимал глубоких замыслов соседа. Ну, не проникся он ещё комсомольской сознательностью. Не адаптировался в местных кругах.
        - В смысле, без костюмов? - он перестал пережевывать пищу. Настороженно огляделся по сторонам. - В купальниках что ли?
        - Смотри сюда, - Валерка «на пальцах» начал объяснять своему недалекому коллеге «Основы теории вероятностей и математической статистики».
        - Они у нас комсомолки, так?
        - Допустим.
        - У них, у всех, есть комсомольская форма, улавливаешь?
        - Что ещё за комсомольская форма?
        - Белый верх - темный низ. Белая кофта сверху - темная юбка снизу. На груди комсомольский значок. Вот, в этой форме, они и будут выступать.
        - …Как тебе идея?
        - Дурацкая идея, - отмахнулся Максим.
        - Почему сразу дурацкая?
        - У нас творческий концерт или партийное собрание? Ты ещё предложи одеть их в кожаные куртки с красными косынками, бантами на груди и кирзачами на ногах. А что? Будет похоже на песню «Бакинских комиссаров» о звёздном интернационале.
        - Знаешь, тебе не угодить! - собеседник недовольно сжал губы и отвернулся в сторону. - Сам просишь совета и тут же сам отметаешь мои предложения.
        Максим рассеяно осматривал присутствующих буфета, и вдруг какая-то «пружинка» внутри его головы соскочила со стопора и, больно ударив, заставила вздрогнуть, неожиданно задать вопрос…
        - Валер, а что за девчушки сидят у окна в пышных платьях?
        - Это школьницы из студии спортивного танца «Танцульки». Чумовые танцоры - классно выступают. А костюмы - вообще закачаешься! Им в «Доме мод» под заказ шили.
        - Закачаешься, говоришь?
        - Точно-точно. Таких, нет ни у кого.
        - Значит так, - Максим поднялся изо стола. «Таких нет - есть другие - возможно лучше!».
        Он быстро допил вишнёвый кисель.
        - Пойду ка я ещё раз схожу в театральный гардероб. Вроде в одном из мешков я видел похожие платья, только на взрослых.
        - Я с тобой. Может быть, подберу чего-нибудь для себя.
        - Нет. Для тебя будет другое задание.
        - Какое? - потирая руки, произнес помощник.
        - Это, текст нашей песни на английском, - Макс достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. - Мне понравилась твоя идея - завалить мир песнями на английском языке. Поэтому, берешь текст, учишь его и сразу начинаем готовиться к завоеванию мира. Вернусь через полчаса с костюмами - будем репетировать…
        9
        Спустя час комсомольский активист вышел на сцену, облачённый в ультра-короткую кожаную жилетку, (Живописно огибающую «мощную» худосочную грудь) одетую прямо на голое тело и в кожаные брюки, обтягивающие почти «До костей» тощие ноги. На груди танцора «Диско» висела толстая, в палец толщиной «Позолоченная цепь» со значком «V».
        - Я не могу выступать в этом… - недовольно пробурчал Смирнов, критически осматривая себя.
        - Почему? - поинтересовался ди-джей, весело приподнимая одну бровь.
        - По-моему, как раз, само то: Миленько, чудненько, не броско и со вкусом. И цвет такой приятненький - чёрно-черный. Долго не марается. На солнце не выцветает, не линяет, не выгорает. И носить можно сколь угодно долго. Да и тёмные тона - классика, всегда в моде. Я думаю, поклонники оценят новшество и будут подражать.
        - Блин, Макс! Что за фигня? Что за мода такая - непонятно дурная? Я не буду выступать, в этом! Я думал, мы ищем костюмы для девчонок, а не мне. И вообще, я планировал играть в своём, обычном: У меня хороший пиджак, новые брюки, крепкие ботинки фирмы «Скороход».
        - Или… знаешь, что? - обтянутый со всех сторон балерин попытался присесть со скрипом в коленях. - Давай ещё поищем. Может быть, найдём какую-нибудь прикольную куртку - как у музыкантов в группе «АББА» или рубашку с блёстками как у певца Челентано.
        - А то, это, непонятно, что? - новоявленный музыкант развел в стороны длинные костлявые руки и стал похож на гибрида входной вешалки со скелетом заморенного голодом неандертальца.
        - Не-е, меня же засмеют после выступления, - он чуть прогнулся и осмотрел себя с боку, бросил взгляд на зад. - Будут обзывать нехорошими словами, дразнить. Проходу не дадут в ДК и на улице.
        - Валера, ты слишком всё принимаешь близко к сердцу, - за Макса заступилась руководительница танцевального коллектива «Берёзки». - Максим прав - тебе действительно идёт. Никто не будет тебя дразнить - тем более ты уже взрослый. Должен понимать, что красиво - что нет.
        - Нет. Не уговаривайте. Не буду я выступать, в этом.
        - Хорошо, скромный ты наш, - костюмер-новатор неожиданно согласился с мнением зарождающейся строптивой звезды. (Он предполагал, что упертый комсомолец откажется выступать в новомодном «буржуйском» прикиде. Поэтому, у него естественно был запасной вариант).
        - Вот тебе парик и очки, - хитрец достал из мешка и передал Смирнову аксессуары. - Надень и тебя никто не узнает. Согласен, «Мистер Икс»?
        - Согласен, - недовольно просопели в ответ.
        - Ну, как? - Макс через минуту спросил у друга, стоявшего к нему спиной с зеркалом в руках.
        - Да вроде, ничего.
        - Показывайся. Зрители у твоих ног! Готовы лицезреть и падать в обморок от счастья.
        - Так, пойдёт? - произнесла новоявленная поп-звезда, улыбаясь во все очки.
        - Нормально, - довольно произнес ди-джей, махнув рукой. (Третий сорт не брак - сойдёт и так). Если, что - волосы удлиним или перекрасим парик. (Или наложим грим, замазав один глаз).
        - Да, действительно, так гораздо лучше, - Юлия Борисовна поддержала Макса, улыбаясь одними уголками губ. - Ой, Валера, ты такой прям… стал, мужественный, в этих очках, в этом парике. Прямо вылитый Бобби Фаррелл из «Бони Эм». Точно-точно - какой же ты красавчик.
        - А теперь пора посмотреть на наших девчат, - модельер-поисковик обратился к руководителю коллектива. - Зовите их. Очень интересно, что же я откопал на том заброшенном складе? Темнотища была - торопился - грёб всё подряд (Включая туфли, парики и косметику).
        - Девочки, где вы там? - женщина громко позвала исполнительниц, прихорашивающихся за сценой в гримерке.
        - Сколько можно? Выходите. Посмотрим на вас и продолжим репетицию.
        Первой на сцену в коротком танцевальном платье выскочила васильковоглазая любовь Валерки.
        - Как? Мне хорошо? Правда? А если, так? А вот, так? А так? - красавица рассмеялась, завертелась, закружилась, демонстрируя себя со всех сторон. Приподняла и согнула в коленке ножку. Поставила руку на пояс, чуть склонившись на бок. Выпрямилась. Галантно повернула голову. Сделал губки бантиком. Надула щечки. Глаза кривляки затуманились…
        (У мужской части населения непроизвольно открылись рты, упали челюсти, мурашки побежали по спине)
        - Отпад! Чума! Шик-модерн! Вот это костюмы! Вот это платья! - глаза Валерки разбежались в разные стороны. (После появления, примерно в таких же платьях, оставшейся части танцевального коллектива…).
        Тем временем…
        «А я, как ненормальный! Как пугало огородное! Вырядился! В какую-то дурацкую кожу? Весь в цепях и железе как колдун пришибленный», - обидой звучала в одной недалекой черепной коробке.
        «Невероятно! Ай да дверь! Ай да кудесница! Надо же - угадала, даже с размерами», - зеркально отзывалось в другой, не менее бестолковой голове.
        10
        Пришелец из будущего закончил изолировать провода. Он соединил очередной прожектор с небольшой алюминиевой коробкой. После чего воткнул друг в друга сетевые разъемы. Прожектор вспыхнул ярким светом.
        - Гоп-стоп - заработал стробоскоп, - скороговоркой произнёс Макс, одновременно щёлкнув тумблером.
        Луч свет вздрогнул, а затем безумно замигал, задергался, закривлялся, деля пространство на порции.
        - Пять-шесть - идей у нас не счесть, - ди-джей начал плавно крутить ручку, увеличивая скорость вибрации световых импульсов.
        - Пожалуй, хватит пяти делений, - удовлетворенно произнес он, просчитывая что-то в уме.
        К стоящему на стремянке «техническому работнику» подошли руководитель коллектива «Берёзки» и «Восходящая звезда эстрады» Валерий Смирнов.
        - Максим, спустись вниз, пожалуйста, - Юлия Борисовна обратилась к Максу. - Нам нужно поговорить.
        - Слушаю вас? - ответил работник светового фронта, оказавшись «на грешной земле».
        - Максим, у нас ЧП!
        - Какое ЧП?
        - Кажется, у меня садиться голос, - начал жаловаться исполнитель, одетый в траурно-черные тона. Он был подавлен. Наэлектризованные волосы парика, сдвинутого на бок головы, торчали во все стороны, как прутья веника. В глазах остановился ужас.
        - Репетирую песню на английском, - Валерий показательно скорбно понизил голос и даже начал немного похрипывать. - Стараюсь петь правильно, громко, с чувством, а получается тихо и смазано, не могу попасть в ноты, запинаюсь. Решил попробовать петь по-русски - вообще начал хрипеть. Голос сипит. Горло заболело. В глазах тёмные круги…
        - Максим, что делать? - он расстроенно заскрежетал зубами от обиды, несправедливости жизни. - А если я не смогу выступить послезавтра? А вдруг потеряю голос совсем? Это, что, тогда отказываемся от выступления? Получается, я всех подвёл? Или вы продолжите работать дальше, без меня?
        - Валера, - Макс твёрдо свёл брови.
        - Прежде всего, отставить панику. Успокойся. Сделай глубокий вздох - три четыре - выдох. Мысленно досчитай до ста. А лучше до двухсот. Потом вспомни комсомольских героев. Этого, как его… Пашку Корчагина, вспомни. Помнишь, как он больной, голодный, холодный - героически, из последних сил, прокладывал железную дорогу! Вёл за собой коллектив. Он же смог построить узкоколейку - и ты сможешь победить себя и выступить!
        - Правда?
        - Конечно, Валера! Я тебе обещаю, - неформальный лидер группы кивнул головой в сторону сцены, указывая на застывших девчат.
        - Мы все комсомольцы, а значит, будем строить «дорогу» вместе - в любом состоянии! Даже если у нас совсем не будет голоса или откажут ноги. Даже на костылях. Всё равно - назло всем - будем играть, петь и танцевать!
        - ..Поэтому, ты, сейчас, перестаёшь расстраиваться и идёшь с Юлией Борисовной на сцену. Там, под фонограмму репетируешь: Учишься красиво ходить по сцене с гитарой под музыку, совершать различные танцевальные движения. (Наклоны, вращения, повороты, взмахи руками). Современный певец, Валера, должен хорошо уметь танцевать, а не просто стоять, прилипнув к микрофону.
        - Я, танцевать? - осторожно спросила копия «Бобби Фаррелла», прикидывая, какие еще испытания уготовила ему судьба. (В душе новоявленного певца, как по крыше, бродили и царапались мяукающие коты).
        - Ещё, как! - Максим энергично замахал сжатым кулаком. - И в первых рядах!
        - Вообще-то я думал, что буду играть на электрогитаре и немного петь?
        - Юлия Борисовна, - «злой администратор» повернулся в сторону руководителя «Берёзок» - Покажите, ему связки, которые отрабатываете с девчонками, построенные на базовых шагах и движениях с гитарой. Пускай начнёт репетировать самостоятельно, а потом вместе с танцорами.
        - Ребята, девчата, соберитесь! - Макс подвёл итог призывной речи. - Доделаю фонари - приду к вам - продолжим репетицию вместе.
        11
        - Товарищи? - произнес секретарь районного комсомольского собрания. - У кого будут вопросы к первому докладчику?
        - ..Нет вопросов? - он внимательно осмотрел сидящих в комнате людей. - Тогда переходим ко второй теме нашего собрания…
        Худая, похожая на вытянутую палку, с гладко причесанными волосами девушка, поправила тяжелые, спадавшие с носа очки, подняла длинную руку и резко произнесла…
        - У меня вопрос?
        - Вопрос от Зинаиды Соломахиной. Слушаем.
        - Скажите, почему, сегодня на собрании, нет Смирнова? Он, что, у нас - стал особенный? Как втихушку проводить непонятные, не кому не нужные танцульки - так он первый. А как прийти на собрание и отчитаться, почему не были приглашены члены комитета на районное мероприятие - так его нет?
        - Зина, ты не права, - громко возразила соседка, сидящая рядом.
        - Валера всех звал на танцы. Убеждал, приглашал, рассказывал. А потом, ты же говорила, что вся эта ерунда тебе не интересна! Ты не понимаешь, зачем люди теряют лучшее время жизни на такое странное занятие, как бесполезное кривляние и дрыганье ногами. Ты совсем не верила в его программу - высмеивала - критиковала - была против! А теперь, когда всё получилось - обижаешься, что не пошла.
        - Вовсе не обижаюсь - просто его нет на собрании. Все здесь - его нет. Во всём должен быть порядок! Половина собрания прошло, а его всё нет. Где этот Смирнов?
        - Зинаида, успокойтесь, - ведущий постарался прекратить перепалку. - Ваш вопрос не по теме. Но для всех присутствующих, особенно для вас! дам ответ: Валерия Смирнова не будет сегодня на совещании. У него уважительная причина - он потерял голос и не может говорить и тем более спорить или выступать в прениях. Человек охрип и поэтому отпросился с собрания.
        - У меня, другой вопрос? - не хотела успокаиваться худосочная активистка, тщетно силясь сердито свести брови.
        - Он по существу? - секретарь с шумом набрал полную грудь воздуха.
        - Да.
        - Говори.
        - Почему, он? Хрипящий, больной, немощный, с сорванным голосом? Не лежит дома? Не лечится? А по информации его мамы - с утра находиться в Доме Культуры - на репетиции?
        - Отвечу и на это замечание, - Валерий морально поддерживает своих товарищей - танцевальную группу «Березки», которая завтра выступает на отчетном творческом концерте в ДК.
        - Так, товарищи. Ещё раз спрашиваю… - по первому докладу желает, кто-нибудь высказаться?
        - Я желаю, - обиженный комсомольский работник снова подняла руку.
        - Соломахина? У тебя точно заявление по теме доклада? - недоверчиво переспросил секретарь.
        - Да-а.
        - Хорошо, слушаем.
        - А если Смирнов - такой несчастный, безголосый и жутко больной? - обиженная вредина сняла свои очки с толстыми линзами, подышала на них, вновь водрузила на нос. - Чего он, там, опять репетирует? И главное, если завтра, уже состоится концерт? То почему, мы - районный актив - его трудовые товарищи? - опять, как в прошлый раз, когда была дискотека, до сих пор, не получили пригласительных?
        - …Этот «артист», что? Комитет комсомола, вообще за людей не считает?
        12
        В небольшом скверике на лавочке три подруги мирно щебетали о своих «чисто женских» делах…
        - Девочки, вы не поверите… - рассказчица почувствовала, как очередная слеза набегает на глаз. Достала платок и вытерла её аккуратно, чтоб не размазать тушь на ресницах.
        - Он был так похож на Штирлица из кинофильма «Семнадцать мгновений весны», - она глубоко и очень печально вздохнула, вспоминая любимые очертания киногероя.
        - На Штирлица? - недоверчиво переспросили слушательницы.
        - Да. На Штирлица. Вернее, на актера Тихонова: Рост-ну, ну, ну, вот под дверь, даже чуть выше. Зубы, нос, морщинки, родинка - всё его - всё родное - советское - наше. Я, как только увидела его умные, проникновенные, чувственные глаза - сразу заявила: - «Мужчина - я, согласна!».
        - …А он: - «Простите, не понимаю? Согласна, на что?».
        - Вот, паразит, шифруется под иностранца, - поддерживая горе подруги, презрительно фыркнули справа.
        - Да ещё как! - романтично закатив глаза, восхитились слева. - Разведчики, они, все, такие… (В голове возник совершенно иной типаж настоящего разведчика: Высокий, стройный, мышцы так и играют, кудрявые каштановые волосы до плеч, капли воды поблескивают на бронзовом, загорелом теле, когда он выходит из воды со своим большим чёрным пистолетом… Ой девчата - родные - дорогие - держите меня впятером - даже думать про такого страшно - не то, что мечтать!).
        Страдалица тем временем чувственно заломила руки и продолжила «плакаться в жилетку»…
        - «Ах, гражданин, не разбивайте несчастное сердце, - говорю ему. - «Вы всё отлично поняли: - Я, согласна на всё, что пожелаете! На всё, что захотите. Говорите - куда идти?!».
        - …А он: - «Женщина, будете приставать - позову милицию».
        - Света, Валя - вы не представляете: Я готова была любить его до гроба, и даже больше! Выйти за него замуж и родить ему сто детей, и они все стали бы маленькими, пухленькими, розовощекими Штирлицами - разведчиками!
        - …А он: - «Позову милицию».
        ……
        Из-за деревьев, крадучись словно тень, к месту обсуждения вопросов «мирового масштаба» подошла худенькая, хрупкая, с тонкой девичьей талией, с пепельными, коротко стрижеными волосами молодая особа и попросила одну из «стрекоз» отойти в сторонку.
        - Катюша, говори, только быстро, а то у нас с Ниной и Светой заканчивается обеденный перерыв, - нетерпеливо затараторила сплетница. - Нам, ещё идти в аптеку за успокоительным. Ты просто не представляешь - тут, такое! Такое… - я тебе позже расскажу всё подробно по секрету, с глазу на глаз.
        - Валя, что будешь делать завтра во второй половине дня? - по-заговорщицки, тихо оглядываясь по сторонам, начала говорить пришедшая.
        - Ничего такого, как всегда, на работе. А что?
        - Валюш, помнишь, мы с тобой в прошлую субботу ходили на танцы в ДК? Ну, я ещё была в такой белой гипюровой кофточке с голубыми пуговицами, юбка на мне была такая - темная? Туфельки синие на высоком каблуке?
        - ???
        - Вспоминай: К нам, ещё двое неизвестных ребят подвалили? Один ничего такой - другой так себе. Потом, тот которой поинтересней, пригласил меня на медленный танец. А тот лопоухий, пошел танцевать с какой-то длинной белобрысой метёлкой?
        - ???
        - Валя! Ну, его Никита звали? А друга то ли Алексей, то ли Егор, а может быть Потап? Они ещё хотели прокатить нас на такси после танцев, но потом у них не оказалось денег?
        - Вроде, было, что-то такое, и что?
        - Во-о-т, там ещё девчонки выступали из танцевальной студии? Название у них - «Березки» - помнишь?
        - Катя, что ты заладила: Помнишь - не помнишь, - слушательница нахмурилась, сделала строгое лицо. - Я тебе, что Анна Каренина, что бы всё помнить и знать? Делать мне больше нечего как с тобой в «Угадайку» играть? Я думала, ты скажешь что-то серьезное, важное, а ты пришла потрепать языком?
        - …Некогда мне! У Нинуси такое горе, а ты тут со своими дурацкими вопросами.
        - Подожди, не торопись, послушай… - Одна моя знакомая девочка, которая знакомая другой моей знакомой девочки, той, что знает одну из девочек, танцующих в этом коллективе, сказала, что у них завтра будет выступление на каком-то отчётном концерте в ДК! Он начнётся в четыре часа. И она утверждает, что будут выступать «Березки» и будут танцевать под те же самые мелодии, что звучали на предыдущей дискотеке!
        От полученной суперсекретной информации губы «любительницы современной музыки» секунды на три онемели и не смогли произнести ничего членораздельного кроме нескольких звуков.
        - Чч… чё… чав… да? - она что-то про-че-ча-пела, закивала головой, а затем затрясла руками, как делают глухонемые, помогая передать суть вопроса визуально.
        - Так это же классно! - титаническими усилиями общение с миром было восстановлено. - Мне так понравилась их программа. И этот… Как его? Высокий такой, кудрявый ди-джей… Который Валерка, Титов - он тоже будет?
        - Да, только тихо, - попытались успокоить «больную» вернувшуюся к нормальной жизни. - И не кричи…
        - А почему?
        - Потому, что говорят, зал где будут выступать - небольшой - мест мало - а желающих сходить - много.
        - …Короче, сможешь отпроситься завтра с работы после обеда? Пойдешь со мной на концерт?
        - Конечно, смогу! Ой, а пригласительные, есть? Или как всегда - на авось - прицепом - знакомых будем искать?
        - Валя, вход свободный - никто ничего не знает - зал пустой!
        - Че, правда?
        - Правда, правда. Да не визжи ты так.
        - Слушай, Катюш, а давай ещё Нину Рыжикову позовём. У неё, душевная травма - только, что бросил очередной ухажер. Пусть она хоть немного развеется. А то если узнает, что я не позвала её на концерт, а сама сходила - не простит мне этого во веке веков. А мы ведь с ней с детского сада дружим. Даже с ясельной группы.
        - Тебе же говорят - мест мало.
        - Катя! Слушай, ну можно я её позову, ну пожалуйста? Она будет себя вести хорошо и лишней не будет. Она худенькая - спокойная - её даже воробьи не боятся - она много места не займёт! Если, что посадим её где-нибудь в проходе на стульчик? Ну, Ка-а-тя… Ну, пожалуйста… Ну, что тебе стоит? А я тебе за это дам поносить свою новую кофточку. Которая розовая, с рюшечками… Ты же просила её - помнишь?
        - Ладно, - сердобольная и отзывчивая «Мать Тереза» проявила снисхождение. - Позови, но только, потихоньку, чтобы другие не знали. Хорошо?
        - Конечно, конечно, конечно!
        - Да не дрыгайся ты так! Внимание привлекаешь. Вон, уже прохожие оборачиваются: Видишь, лысого деда с собакой - уже минут пять на нас пялится - наверно думает, что ты сбежала с психбольницы.
        - Ой, а можно я ещё Светочку Лязикову приглашу. Мы с ней дружим тоже. Она для меня всегда очередь в столовой занимает, и билеты в кино берёт, и ожерелье мне подарила красивое на день рождение. А то будет не хорошо - мы значит с Олей на концерте - а она дома - в пустой квартире - сидит одна вместе с котом, бабушкой и каким-то дядькой, который снимает у них комнату. Всеми позабыта - позаброшена. Грустит одна в могильной тишине - слушает, как вода в центральном отоплении булькает да временами поет унитаз.
        - Договорились, бери свою Светку. Но больше никого-никого… - поняла?
        - Поняла, поняла, поняла.
        - Да не прыгай, как полоумная! А то кто-нибудь позовёт милиционера.
        13
        Вениамин Эдуардович Григорушкин в общении был человеком деловым, вдумчивым, рассудительным. Дела свои он всегда держал в строгости и баловства не допускал. При разговоре с серьёзными людьми любил употреблять словосочетания солидные, весомые, располагающие к продолжению важного разговора такие как: Конкретно аргументируй, разумно подтверждай или даже творчески инициализируй и прочие не менее звучные фразы.
        Вот и книги в читальном зале библиотеки он читал всегда толстые, повествующие о великих событиях в истории народов, о революциях, войнах, дворцовых переворотах.
        Дни и ночи напролет (С утра и до позднего вечера) в свободное от работы время готов он был постигать труды Достоевского, Чехова, Толстого… У таких книг, как давно заметил Григорушкин, даже запах был какой-то особенный: понюхаешь - и сразу хочется читать.
        К тонким изданиям Вениамин Эдуардович относился пренебрежительно - считал их несерьезными - с не проработанной до конца сюжетной линией, с нераскрытыми характерами главных героев. (А скорее всего, просто потому, что они были тонкие и быстро заканчивались!).
        Зато положительно относился к худенькой библиотекарше Анастасии, в дежурство которой он старался приходить с самого начала работы читального зала. Сидеть за книгой, думать и смотреть… смотреть… смотреть… (Особенно в её большие, красиво вырезанные, практически без зрачков, цвета сиреневого тумана, глаза).
        Юная работница читального зала всегда подробно рассказывала Вениамину Эдуардовичу о том или ином авторе. Давала советы, рекомендации, поддерживала разговор о прочитанном.
        И вот, для того чтобы наконец-то определиться с ответными чувствами и расставить все точки над «i», Вениамин Эдуардович одел модный серый пиджак «В крапинку», отполировал до зеркального блеска ботинки, отутюжил стрелочками брюки, причесал львиную шевелюру и к двум часам дня (Время начала смены кудесницы) отправился в библиотеку.
        …Двенадцать шагов до встречи с ненаглядной, миловидной, стройной как мотылёк книговолшебницей, - Григорушкин досадливо обрывал свои мечты, когда над головой его любимой начинал светиться нимб.
        …Пять… - Она должна понять меня, мои чувства, переживания, стремления и сказать - «да».
        …Три шага из тех десяти, а может быть ста тысяч километров, которые разделяли их до первой встречи. Всего лишь три шага - всего три…
        - Где же она?
        В зале стояла мертвая тишина.
        - Нет, и не будет Анастасии! - сухая, костлявая, похожая на сморщенный лист женщина окатила презрительным взглядом постоянного читателя. (Как бы показывая - у нас солидное заведение, а не дом свиданий!).
        - Как не будет? - Григорушкина словно ошпарило кипятком: Его сердце забилось часто и неритмично. Он чуть побледнел. В голове, подобно ядовитым змеям, поползли скользкие, неприятные мысли. - «Заболела? Уволилась? А может… вышла замуж?».
        Чтобы унять в коленях дрожь, он уселся в одно из кожаных кресел, стоявшее возле стола с газетами и журналами.
        - На танцы ускакала наша стрекозель, - вид у «архивной мыши» был недовольный. Глаза блестели, губы подрагивали, руки самопроизвольно брали различные книги, вертели в произвольном порядке и тут же ставили на место.
        - В середине дня? - змеи продолжали шипеть и кусать друг друга. «Неужели опоздал? Меня кто-то опередил? Не может быть? Она не такая!».
        - Репетиция у неё - в творческой самодеятельности, чего-то там… скачет - поёт - пляшет, - сменщица Анастасии резко захлопнула очередную книгу и пренебрежительно отодвинула её в сторону, точно совсем никчемную вещь.
        - Пляшет? - обескураженный «молодожен» недовольно завозился на своём месте. На лице Григорушкин мелькнула гримаса разочарования, отчего он стал похож на обиженного мальчишку. (Подумать только - его Настенька - скачет, поёт, пляшет! Оказывается он так плохо знал свою будущую невесту).
        - Да. Неделю репетирует, без передыха, все дни напролет - вместо того чтобы работать - ходит неизвестно где - занимается непонятно чем - прохлаждается непонятно с кем. А я вкалываю - как трактор. А могла бы спокойно, не торопясь окучивать картошку, разгребать землю на приусадебном участке или помогать мужу пилить дрова.
        - …Кстати, сегодня, у неё, после обеда, отчетный концерт - так, что приходите завтра с утра - должна выйти на работу.
        - А где выступает - не подскажите?
        - В районном ДК на улице«…ского». Там ищите, если интересно.
        14
        Уже более часа шёл творческий концерт в переполненном зале Дома Культуры.
        Исполнительницы очередного номера весело под баян водили хороводом кадриль.
        Настроение у Григорушкина было ужасное: Проходил номер за номером, а его избранницы всё не было и не было.
        Судя по времени выступления, концерт уже завершался. Скорее всего, это был последний номер в творческой программе, а его будущая невеста-библиотекарша-фиалкоглазая красавица решительно отказывалась показываться на сцене.
        «Архивная» карга!» - в мыслях несостоявшегося жениха зрел чудовищный план мести библиотекарю - сменщице Анастасии. - «Чтоб тебя разорвало на части! Скорее всего дала адрес не того ДК! Закончится концерт - приду и сожгу библиотеку вместе с твоими дурацкими толстыми книгами - к чёртовой бабушке!».
        На сцене появилась ведущая.
        - Дорогие друзья! Мы рады, что вы посетили нашу программу… - она начала благодарить присутствующих в зале.
        «Так и есть - всё - конец выступлениям - свадьбы не будет - обманула проклятая ведьма!», - Вениамин Эдуардович поморщился. Старая перечница специально перепутала место выступления Анастасии или сказала неправду, чтобы не расстраивать его плохими известиями.
        Григорушкин начал подниматься с места. К его удивлению зал был не просто заполнен, а забит до отказа. Людей набилось столько, что даже в проходах и зонах где отсутствовали места для зрителей, «яблоку негде было упасть».
        Присутствующие, в отличие от него, не собирались покидать мероприятие. Все чего-то ждали. Многие вставили на носочки, пытаясь рассмотреть происходящее поверх голов. Опоздавшие, желающие попасть на концерт, толпились у входа.
        - …Подготовили для вас подарок, - конферансье продолжила говорить. - Выступление творческой группы «Березки»! Друзья, поприветствуем исполнителей!
        - У-о-у, - раздался довольный шум зрителей, - теперь «молодожен» понял, кого ждала переполненная чаша ДК.
        В зале погас свет. Это было непривычно.
        Возникший мрак увеличил интерес зрителей к мероприятию.
        Со всех сторон, из темноты, всё громче и громче накатывался гул далёких и многочисленных аплодисментов.
        - …да! дА! ДА! Д А! - он приближался, подобно несущемуся навстречу безумному поезду, многократно усиливался и эхом разносился по всему помещению.
        - Данс! - одиночная вспышка света на сцене, подобно всплеску молнии, на короткое время осветила один из барабанов.
        Появился звук включившегося зажигания двигателей ракеты.
        Зазвучали обрывки фраз переговоров специалистов из ЦУПа (Центра управления полётом).
        - …Девять, восемь, семь, шесть… - на фоне шипения вырывающихся из сопл языков пламени отчётливо были слышны слова обратного отчета стартующего космического корабля.
        - Дан! Да-дан! Дан! Дан! Тунс! - зазвучали отрывистые звуки. Короткие вспышки огней, замигали в кромешной тьме, выхватывая контуры барабанов по которым наносила удары барабанщица.
        - У-у-у-ох! - нарастал шум одобрения из зала, подкрепленный многочисленными хлопками.
        - Хх-рр-фф-шш! - тишину зала в клочья разорвал громкий рёв взлетающей ракеты и крики ликования специалистов ЦУПа.
        Издалека, донесся звук трубы…
        - Огромная буква «С» запульсировала белым светом на заднике сцены.
        Пронзительно зарычала электрогитара.
        Новый, более громкий и продолжительный звук трубы…
        В темноте на огромном экране проснулись и стали перемигиваться ещё две буквы, высвечивая «С С С».
        - Да-дан-тунс. Дан-тун-данс. Да-дан-тунс… - одновременно каждый удар палочкой по натянутой поверхности заставлял мигать огонёк возле того или иного барабана. С бешенной скоростью высвечивал их очертания для зрителей.
        - Дунс-данс-дан-данс-дунс-дан-дан… барабанщица в перемигивании огней стала походить на многорукого Шиву. Она играла все быстрее и быстрее.
        Музыкальная установка превратилась в пылающий всполохами костер.
        По сцене заметались зеленые, красные, желтые, сиреневые зайчики.
        Мигающее слово из четырех букв «С С С Р» полностью заполонило собой весь задник сцены.
        Под потолком проснулись прожекторы. Мощные лучи по очереди стали хищно выхватывать из темноты и оставлялась на сцене девушек с гитарами.
        С каждым ударом барабана возникающая из глубин мрака очередная исполнительница как будто просыпалась ото сна и начинала с небольшой задержкой повторять движения предыдущей участницы.
        - Дан-дан-дан-тунс-дан-тунс! - палочки ускорились, и гитаристки подобно облакам света расплылись по сцене, оставив в середине исполнителя композиции.
        Певец, в пышном парике, в крупных очках закрывающих половину лица, весь утянутый в черную кожу, откуда-то из темноты выхватил микрофонную стойку, поставил её на пол и, наклонившись чуть вперед, начал исполнять песню…
        Мы в космос прорвемся. Прощальный парад.
        Надеюсь, вернемся на землю назад.
        Наш выбор смотреть свысока.
        Пора в полёт….
        - Да! Да! Да! - Григорушкин, проникшись атмосферой царящей в зале, вместе со всеми, в едином порыве, начал подбадривать выступающих. Более того, он наконец-то разглядел в первых рядах исполнителей свою суженную-ряженную. И безудержная радость ещё больше заполнила его. Вениамин Эдуардович в порыве чувств захлопал в ладоши, а спустя некоторое время затопал ногами.
        Колонки в зале надрывались и дрожали, точно хотели оторваться от сцены и улететь.
        Голос певца звучал так сильно, что казалось, ему невыносимо тесно в четырех стенах, что он рвется наружу - куда-то - туда - далеко за Москву-реку, за город, в поля, в степи - на просторы…
        - О-о-о… Финальный отсчет… - подпевал Григорушкин вместе со всем залом уже к концу второго куплета.
        - Финальный отсчет… - один из присутствующих, сидевших рядом (Долговязый парень с длинными засаленными волосами) вскочил со своего места, снял джинсовую куртку и начал активно вертеть ею в воздухе, подобно вентилятору, поддерживая выступающих.
        - Финальный отсчё-ё-ё-т… - зал дышал, жил, двигался, переживал единым организмом. Многие зрители поднимали руки над головой и громко хлопали.
        ………
        - О-о-о, наш финальный отсчёт… - слова песни вместе с музыкой постепенно начали затихать, как бы удаляясь вдаль. Барабаны звучали всё тише и тише.
        - Ещё… Ещё… Ещё-ё! - мощный прилив эмоций и энергии переполнял зал. Температура поднялась минимум на пять градусов. Давление безудержно росло.
        Зрители понимали, что концерт завершается и скорее всего, звучит последняя песня. Люди начали подниматься со своих мест, недовольно гудеть, возмущаться, требуя при этом продолжения праздника.
        - Ещё… Ещё… - Григорушкин повторял вместе со всеми и громко хлопал. - «Чего так мало? Всего одна нормальная песня? А я даже не успел толком рассмотреть свою плясунью?».
        В углу сцены появилась ведущая, плавным движением рук стала успокаивать зрителей.
        … К всеобщей радости присутствующих сумрак вновь окутал зал.
        - Дан-данс-данс-дан, - словно забивая сваи, громко загрохотали барабаны во мгле.
        - У-у-у-о-а! - довольно зашумели зрители. - Да-а!!! Давай!
        Новая, неизвестная композиция начала медленно усиливаться в колонках.
        Зарождающуюся мелодию поддержал громкий хлопок. На сцене дружно вспыхнули два ярких огонька. Заметались в пространстве.
        - Дан-тунс! Да-дан-тунс! Данс-дан! - на фоне проигрыша барабанов огни раздвоились. Потом их стало восемь. Затем двенадцать.
        Огоньки под музыку начали двигаться, кружиться, танцевать, выплясывать различные кульбиты, змейки, зигзаги… (Примерно так Наконец-то прозвучал долгожданный звук далекой трубы, свидетельствующий о начале любимой мелодии.
        Всё пространство медленно заполнилось красным светом, перекрасилось в синий, а затем покрылось густо фиолетовым налётом, создавая впечатление иноземности.
        На сцене, под зарождающуюся композицию, лихо крутя микрофонную стойку над головой, появился вокалист.
        - Хей Хей Хей, - он держал её двумя руками на уровни груди, чуть подпрыгивал и задорно подбадривал зрителей. (Поведение на сцене певца кардинально изменилось - словно это был совсем другой человек).
        За его спиной, из-за кулис появились гитаристки. Выстроились неведомой фигурой.
        Поведение исполнительниц также поменялось: Они стали более активно смещаться под музыку. Скользить по полу. Плавно двигать бёдрами. Качаться из стороны в сторону.
        - У-о-е… - на распев, под бой барабанов, произнёс солист весь утянутый в кожу. Он резко оторвал микрофонную стойку «от земли». Вертанул над головой. Начал кружить её под музыку, выпрашивая ещё более громкие аплодисменты.
        В ответ на необычные действия певца фонари юпитеров соединённые со стробоскопами сверкнули, а затем сошли с ума: Они замигали в бешенном темпе, задрожали, запульсировали от нетерпения и ярости так, как будто это была их последняя композиция - старички явно прощались с прожитой жизнью.
        В глазах присутствующих замельтешило. Движения артистов размылись: Неведомые силы замедлили их во времени, затем поделили на части, а напоследок ещё и сдвинули в пространстве.
        - Ого-о!!! - ответил зал в едином порыве на невиданные чудеса игры света и тьмы.
        Певец усилил всеобщее безумие зрителей - резко схватил стойку «за горло» и волоком поволок её в сторону, а затем, откинув длинные волосы со лба, запел… «русскую песню» по-английски. Причем так хорошо, что создалось впечатление, что он пел её всю сознательную жизнь…
        Уиэ ливин тэ гезэ,
        Бат стил итс феэ уэл
        Энд мейби уил кам бэк,
        Ту ёс, ху кэн тел?..
        ГЛАВА 9
        1
        Горячий, порывистый ветер весело хулиганил в кабинете директора Дома Культуры: Швырял в открытые окна хлопья тополиного пуха. Хлопал шторой, как флагом. Задирал портьерную ткань до потолка, обнажая голые коленки батарей. При этом дебошир постоянно о чём-то напевал, насвистывал, пришептывал, куда-то подглядывал.
        По стенам скользили, прыгали тени и серо-фиолетовые пятна от качающихся ветвей деревьев. Шум большого города вместе с пушинками, проникал внутрь, растекался в разные стороны, завораживал, успокаивал одни чувства, пробуждал другие.
        Хозяин кабинета задумчиво смотрел в окно, ожидая работников приглашенных на совещание…
        «Да-а, дела…
        Тополиный пух. Июль. Жара.
        И ночи такие душные».
        - Ребята, Юлия Борисовна, заходите, не стесняйтесь, устраивайтесь поудобнее, - три человека вошли и уселись за вытянутый буквой «Т» стол.
        - Наташенька, - Щебетов обратился к секретарю через открытую дверь в приемную. Он едва не лёг объемным животом на зеркальную поверхность столешницы. - Будь любезна! Принеси, нам, пожалуйста, прохладной миниралочки.
        - Уважаемые активисты и руководитель коллектива «Березки»! - «Незаменимый директор» хитро взглянул из-под косматых бровей на вошедших гостей и спросил радушно… - Хотелось поговорить с вами о жизни, о работе. Узнать, может быть, у кого-нибудь есть производственные проблемы, просьбы, пожелания? Высказывайтесь, не стесняйтесь.
        - Кто первый? - он улыбнулся «лучшим друзьям» своей самой располагающей к общению улыбкой. - Смелее, готов выслушать всех по очереди.
        - Егор Кузьмич, нам нужны новые костюмы, - первой на доброту Щебетова откликнулась руководительница танцевального коллектива «Березки».
        - …Почему меня не слышат? Почему не обращают внимания на запросы? Я подавала заявку со сметой уже два раза! Девочки танцуют второй год в одном и том же. Выступают хорошо - нас хвалят. А денег на костюмы - нет! И новый танец - невозможно поставить без ярких, оригинальных костюмов?
        - Хорошо Юлия Борисовна, - руководство что-то черкнуло в своем ежедневнике. - Я переговорю с бухгалтерией - деньги на пошив костюмов выделим. Надо - так надо!
        - Идём дальше, кто следующий? - директор внимательно посмотрел на художника - оформителя. - Валера, у тебя, что?
        Смирнов скромно сидел в дальнем углу стола, скрестив руки на груди, он смешно шевелил большими пальцами.
        - У меня? Как всегда - краска, ватман, кисти, грунтовка. Смета также лежит в бухгалтерии.
        - Ясно, - снова согласился заботливый начальник. - По этому вопросу, думаю, порешаем на неделе. Найдем для тебя всё, о чём ты там написал.
        - У вас, молодой человек? - Щебетов обратился к Максиму. - Есть запросы? Не стесняйтесь - просите.
        - Запросы? - Максим непонимающе посмотрел на директора. - Никаких. Я человек новый. Пока ничего не надо.
        - Хорошо. Тогда уважаемые коллеги у меня к вам будет вопрос. Даже не вопрос, а скорее предложение. Даже не предложение, а просьба…
        На заводе, который шефствует над нами, через две недели ожидаются торжества по случаю запуска новой конвейерной линии. Мероприятие большое, можно сказать значимое - на весь город. По случаю данного события нас попросили организовать творческий концерт. А у нас по календарю лето - сезон отпусков, ремонтов, загородных разъездов. Поэтому мы подумали и решили обратиться к вам с просьбой подготовить пять-шесть номеров. А уж остаток программы доберём творческой самодеятельностью.
        - Что скажите? - он посмотрел на Валерку. - Комсомольцы, сможете помочь родному ДК?
        - Конечно, сможем! - Смирнов задорно тряхнул кудрявой головой, энергично замахал руками.
        - ??? пять-шесть номеров? - Юлия Борисовна подняла голову. Досадливо скривила губы. «Тут с одним-то кое-как справились - до сих пор «руки дрожат».
        - Я думаю, нет - не сможем! - путешественник во времени отрицательно отреагировал на предложения директора ДК. - Для создания творческих номеров - отсутствуют стихи, нет музыки, нет костюмов. Даже темы, на которую необходимо писать песни и той - нет.
        - Почему, Макс? - Валерка недовольно уставился на Максима. - Одну песню мы уже спели. Потом, поставили танец с огоньками. Затем, эту же песню перепели по-английски. Итого у нас готово три номера! Давай ещё чего-нибудь забацаем - посидим - подумаем - придумаем. Что нам стоит? Две недели - довольно большой срок - успеем написать несколько песен.
        - Да поймите вы! - начал отнекиваться путешественник во времени. Он твёрдо посмотрел на директора.
        - …Муза - времени не подвластна! Она либо есть - либо нет! Нельзя так просто, взять и по заказу создать несколько хороших, популярных песен. А потом, быстро по ним поставить танцевальные номера! Даже если произойдет чудо и придёт вдохновение - песни нужно выстрадать - исполнить - несколько раз поправить, отрепетировать, а уже потом по ним ставить танцы.
        - Нет, - он покачал головой. - Необходим месяц! Или два. А лучше три!
        - Товарищи, послушайте, у меня только, что родилась просто классная идея! - Смирнов привстал с места от возбуждения. Глаза «идейного вдохновителя» загорелись, щеки покрылись румянцем. - А давайте возьмём старые популярные советские песни, например Любови Орловой и перепоём их на новый лад. А что будет прикольно - добавим туда всякие гитарные примочки, барабаны, обработку, проигрыши? Думаю народу обязательно понравиться - моей маме, например, Любовь Орлова очень нравиться. И тете Дуси из соседней квартиры. И бабе Лене. Да всем нравиться!
        - …Максим, что скажешь? Как идея?
        - Валера, идея не очень, - ди-джей недовольно процедил сквозь зубы. - Что бы создавать музыкальные эффекты, а потом записывать их на магнитную ленту, нужна специальная аппаратура…
        - Аппаратура? - переспросил Щебетов. Он спокойно встретил испытующий взгляд путника во времени.
        - Да. Как минимум! Требуется хорошая студийная аппаратура и кое, что ещё, - Макс подвёл итог рассуждениям. Он «выбросил на стол» свой самый сильный козырь. (Перепевать и записывать фонограммы - это вам не семечки лузгать по подъездам! Это серьезная, титаническая работа на пределе сил и возможностей! А то понимаешь, гоняют - как раба на галерах - сегодня одно - завтра другое - послезавтра третье! И всё у них в течение недели - двух! Нет, с этим, надо что-то делать! Глядишь, они через месяц - два попросят построить коммунизм! И придётся строить, а что идея ведь, по их мнению, суперская, классная - и даже ништяковская).
        - У нас есть шикарная аппаратура для звукозаписи, - руководство ДК неожиданно достало из рукава краплёные карты. И начало лихо «покрывать» козыри ди-джея. - Новая, в упаковке, стоит на складе уже половину года - не можем найти специалиста для работы. Бери - не хочу - работай.
        - А по теме написания песен, также могу подсказать, - Щебетов посмотрел в окно, где высоко в голубой мгле огненным шаром морщилось солнце и ветер крутил позёмку белого пуха.
        - …Вон, хотя бы слова неизвестного, но очень талантливого поэта:
        Тополиный пух. Жара. Июль.
        Ночи такие тёмные…
        На лицо директора набежала хитроватая улыбка. Наверное, подумал, что это прозвучало красиво и в рифму.
        2
        Максим медленно, обходя острые углы, перемещался по комнате, заставленной «До потолка» радиотехникой. И оценивал то, что директор Дома Культуры гордо назвал «Шикарной аппаратурой для звукозаписи». Ни одного нужного устройства для работы по записи композиций он не встретил.
        - Так, ё-пэ-рэ-сэ-тэ, - замучено выдохнула творческая личность, временно потерявшая память. - Пройдемся ещё раз по списку - может быть чего пропустил или сослепу не заметил…
        - Электрофон сетевой транзисторный «Каравелла-201/А» с встроенным приёмником для приёма трёхпрограммного проводного радиовещания - одна штэ. Вон, он пылиться в углу - глаза бы мои на него не смотрели!
        - Телерадиола «Лира» (Комбинированное устройство, состоящее из унифицированного телевизора II класса, радиоприёмника III класса и универсального проигрывателя - три в одном) - два штэ. Что мне с ними делать? - Тоже неизвестно!
        - Гитара обычная шестиструнная - одна штэ,
        Макс взял инструмент в руки. Потрынькал. - Не настроена.
        - Вот ты где! - в комнату заглянул Валерка Смирнов. - Бегаю по всему ДК, ищу его. А он - здесь!
        - Максим, я понимаю - тебя сейчас нельзя беспокоить - идет серьезная работа - поиск вдохновения и всё такое. Просто у меня появилась классная, забойная супер-пуперская идея, где нам достать ещё песен.
        - И где? - «серьёзная» творческая личность никак не могла оторваться от созерцания бесполезного «радиотехнического хлама».
        - Я тут подумал, а может быть есть ещё песни с нашей программы, которые распространяют по городу. Решил - пробегусь по местам звукозаписи - поищу - посмотрю - поспрашиваю - а вдруг, что накопаю…
        - Так, так, так, - наконец-то заинтересовались информацией «Вещего» Валерия. - И что? Неужели нашел? Давай, сыщик ты наш, рассказывай. Что на это раз за композиция?
        - Ничего не нашел. Только потратил время зря.
        - Эх, - с иронией съязвил лучший друг комсомола. - Видно не судьба нам с тобой, Валерий Иванович, прославить себя и группу «Березки», а счастье было так близко!
        - Максим, я нашёл нечто другое - лучше! Гораздо лучше!
        - …Вовчик, дуй сюда, - позвал он кого-то за дверью.
        В комнату протиснулся полный, розовощёкий, похожий на румяную булку, мальчишка лет двенадцати.
        - Вот! - гордо произнёс Смирнов (Как будто это был лауреат многочисленных Советских и зарубежных конкурсов). - Это, Владимир Кирилов!
        - И-и-и, что? - Макс вообще отказывался, что-либо понимать.
        - Как, что? Вовка - он же мега талант! Уникум! У него офигительные способности. Всё, что слышит - всё запоминает, а потом поёт! Как магнитофон. Вжик - вжик и готово.
        - Что не веришь? - Валерка посмотрел на ухмыляющегося Максима. Мотнул кудлатой головой, как бы бодая кого-то. - Вован, дружище, ну-ка сбацай-ка нам что-нибудь из «Аббы».
        - «Мани, мани, мани», - мальчуган громко продекларировал название песни, не забыв надуть щеки от важности.
        - Ай уёрк ол найт, ай уёрк ол дей, ту пей зэ билз ай хэв ту пеё… - он громко запел английские слова под только ему понятную мелодию. (Хотя нет, позже Максим всё же смог разобрал нечто похожее между «Спят усталые игрушки» и «В лесу скончалась ёлочка» - что не удивительно от такого пения).
        - Ты, понял! - Валерка светился от счастья. - Понял, да! Шикардос! Крутяк! Макс, ну скажи - клАсс!
        - И что я должен понять? - путник недоуменно посмотрел на сбрендившего художника широко распахнутыми, ничего не понимающими глазами. - Валера, в чём клАсс то?
        - Подожди немного - сейчас поймешь. Володя, лабай второй куплет.
        - Э мэн лайк зэт из хард ту файнд бат ай кэнт гет хим оф май майнд… - выразительно заверещал упитанный соловушка под абсолютно другое музыкальное «сопровождение». (Больше похожее на умирающее «Боже царя храни» или пробуждающееся «Ромашки спрятались, поникли лютики», а возможно и завуалированное «По дону гуляет казак молодой».
        - Валера? Плакать надо, а ты смеёшься! Ребенок абсолютно не имеет слуха - ни рукой, ни ногой не попадает, ни в одну ноту - а ты веселишься - радуешься и кричишь на весь ДК - класс?
        - Максим, класс в том, что у парня уникальный талант. У любой песни, которую он слышал ранее, может с ходу запомнить слова и тут же их пропеть.
        - Вот, смотри, к примеру: Владимир, слышал какую-нибудь песню из репертуара группы «Бони М»?
        - Слышал.
        - Напой-ка, этому Фоме Неверующему.
        - Сани, йестэдей май лайф уоз филд уиз рейн… - талантливый ребенок начал исполнять известнейшую композицию «Sunny» группы «Boney-M», под перемешанные мелодии из раннего творчества Муслима Магомаева, молодых Софии Ротару, Льва Лещенко и ещё парочки непризнанных африканских исполнителей (Скончавшихся от голода и холода под дикими пальмами).
        - Признаю, у парня хорошая память на услышанные стихи, - Максим решил не спорить с чокнутыми и буйно-помешанными комсомольскими активистами. - Но! Как это поможет нам в написании песен?
        - Чудак человек - да очень просто: Вовчик был на нашей программе. Хорошо слышал абсолютно все песни. И поэтому может пропеть их - все! До одной.
        - И-и-и, что? - голова потерявшего память отказывалась понимать хитрые намеки.
        - И то. Половина дела - слова песен - у нас уже есть. Тебе остается только вспомнить или подобрать музыку к ним. И всё: Раз - два - запевай - подпевай - с пылу с жару - шлягер снимай.
        - Как тебе идея? Суперская - же? Ништяк!
        - Дурацкая идея Валера. Как всегда - дурацкая! Так издеваться над бедным ребёнком…
        - Блин, Макс. Да я бы сам вспомнил - просто сильно волновался во время программы - всё-таки первый раз, такое событие. Я вообще ничего не помню - всё как в тумане. Может быть ты, вспомнишь? Хотя бы пару мелодий? Давай, напрягись - это же так просто.
        - Не знаю, хотя, постой… - путешественник во времени, думая о чём-то своём, завис на несколько секунд. - Попробовать можно, а вдруг он и правда, талант?
        Потерявший память взял со стола шестиструнную гитару - одна штэ. Подошёл к непризнанному гению эстрады. Начал перебором играть композицию «You re My Soul» из творчества «Modern Talking», при этом растягивая слова, напевать первый куплет из песни «Atlantis» группы «Imperio».
        - Как? Вовчик? Узнаёшь? Похоже? - он оттянул самую толстую струну, и она, брякнув о деку, завершила музыкальный коллаж.
        - Дядя Максим, а вы научите меня так красиво играть на гитаре? - вместо ответа, почесав нос, произнёс новоявленный гений.
        - Постараюсь, если вспомним хотя бы несколько композиций.
        - Эту песню, вы спели почти правильно - слово в слово, - воодушевился мальчишка. - Да, и ещё в конце музыку надо играть немного погромче и делать так: Тан-тан-дан. И будет полностью, как тогда - на дискотеке.
        3
        - …Оу бейби, ду ю уона, иф ю уона, тэйк уот ю нид, - старательно выводил полный мальчишка слова песни под мелодию совсем не похожую на «Жили у бабуси два веселых гуся».
        - Подожди Вова, не части, - беглец из будущего, театрально закидывая ручку вверх, подражая знаменитым композиторам, что-то быстро строчил на листе. - Давай ещё раз пропой последнюю строчку со слов: «дую в оба».
        - Не дую в оба… - поправил «Золотой голос ДК» своего «внимательного» учителя. - А… ду-ю у-о-на.
        - Ну, да. Я так и сказал - «дую в Нона». Пой дальше, не отвлекайся. Обед скоро.
        - …Кстати, румяный калач обсыпанный маком с вишневым киселём, будешь?
        - Ага, - аппетитно облизнулся «Мальчиш-Плохиш». По его круглому лицу, как по сковородке масленый блин, расплылась широкая улыбка. - Буду.
        - Тогда сейчас добьём до конца последнюю композицию и сходим в буфет - перекусим чего-нибудь вкусненького. Хочешь чего-нибудь вкусненького?
        - Хочу.
        - Тогда ускоряйся. Пой быстрее. А то скоро перерыв у девчонок из группы «Хозяюшка». А они знаешь, какие голодные после занятий? После них - как после Мамая - одни горки, горки да кости остаются!
        - А с какой ду ю уона продолжать петь: с первой или со второй.
        Ди-джей оторвался от записей. Поднял голову. Недовольно закатил глаза в сторону потолка.
        - Их, там, что… ещё и две было?
        - Ну, да. В каждом куплете поют.
        «Блин!» - писатель мега-шлягеров мысленно чертыхнулся. Полной грудью набрал воздуха. Стал что-то решительно отмечать на бумаге. Рисовать вопросы и зачёркивать их жирными линиями. Кривить губы. «Время - первый час. Сейчас соберётся очередь в буфете. Весь кисель разберут… - А он тут… «бую в волны» считает».
        - Вова? А ты ничего не попутал? Мы поём всё ту же песню или уже перешли к другой?
        - Может быть, эту… - исполнителю мягко намекнули на завершение репетиции. - Ну её нафик… - уже закончили?
        - Не-а, она просто длинная, с частыми повторами. И дяденька пел, там - так тоскливо. Даже девочки плакали.
        - Точно?
        - Ага.
        - Ладно. Пыхти дальше. Со второй… «дую вона».
        - …Ду ю уона, иф ю уона, тэйк уот ю ни-и-и-д, - мальчишка ускорил своё надрывное завывание под мелодию отдалённо похожую на припев песни «Пусть всегда будет солнце».
        Не смотря на строгую запрещающую табличку «Не отвлекать - идёт творческий поиск!» в комнату звукозаписи протиснулся красный и фыркающий, как самовар, Валерий Смирнов.
        - Максим, чепуха на постном масле получается! - Валерка с ходу начал недовольно высказывать своё мнение о проходящей работе.
        - Что произошло? - произнесли, спокойно заканчивая дописывать расшифрованные слова песни. На клетчатую бумагу легла ровная, каллиграфическая строчка: Oh baby, do you wanna, if you wanna, take what you need.
        - Я попробовал самостоятельно перевести с английского на русский восстановленную песню аборигенов с планеты «Чанга-Чунга».
        - И что? - путешественник во времени с интересом посмотрел на комсомольского друга.
        - Получается полная абракадабра! Я не поверил результату и пошёл проверить себя в библиотеку, обложился словарями - получилось ещё хуже. В конце концов, я подошёл к Анне Аркадьевне, она у нас в Доме культуры ведет курсы разговорного английского. Она семь лет жила за границей! А потом ещё пять лет работала с иностранцами в посольстве. Стали переводить вместе с ней - получилось вообще ужасно.
        - Послушай, к примеру, четвертый куплет…
        Слышишь?! Малышка!
        Снимай крышу со своего дома,
        Немедленно ложись в постель, раздевайся до нога и ЖДИ!!!
        Сейчас с неба начнут падать настоящие мужики!
        Алелуя!
        Будет дождь из брутальных самцов - мужиков!
        Хэй-Хэй…
        - Как можно такое исполнять? Да ещё по-русски? К тому же эта белиберда совершенно не рифмуется?
        - Вовчик, - Валерка посмотрел на съёжившегося мальчишку, тщетно силясь сердито свести брови. - Ты спел правильно? Всё верно? Ничего не упустил?
        - Не наезжай на ребёнка! - ди-джей решил заступаться за непризнанного гения. - Может быть, в песне были использованы многозначные слова. Скорее всего, надо понимать смысл слов в контексте всего предложения, а то и всего четверостишья. А может это вообще не песня или песня - но ни о чём. Кто этих проклятых капиталистов разберёт, про что они поют, когда напьются, в своих диких забугорных пабах и клубах.
        - …И вообще, нам надо придумать, что то свое - Советское, родное, а не тупо переводить слова с одного языка на другой.
        - А, что придумать? - сразу заинтересовался Смирнов.
        - Не знаю. Ты же у нас гений по придумыванию и изобретательности - тебе и решать. Вот иди, шевели мозгами и не мешай нам работать.
        - Так, - Максим строго постучал по столу ручкой. - Владимир не отвлекаемся. Поём следующую строчку, а то обед скоро закончиться.
        Ай хиэ ё
        Хат-бит,
        Хат-бит,
        Хат-бит…
        Бегинг-фо-мо…
        Паренёк мотороллером затарахтел под мелодию, больше походящую на ранний рэп в исполнении Винни Пуха из знаменитого советского мультика.
        В творческую студию «звукозаписи» заглянула новая гостья - секретарь директора Дома Культуры.
        - Ребята, Егор Кузьмич попросил передать вам красивые стихи. Он только, что выписал их из какого-то журнала. Сказал, может быть это поможет в написании новой песни.
        - Точно! - Валерка хлопнул себя ладонью по голове, и его лицо засветилось от радости как лампочка. - Упасть и не встать!!!
        - У нас есть стихи! - его глаза метали молнии, а руки выписывали какие-то необъяснимые движения. - А значит, мы можем создать к ним музыку. Парни!!! Всё гениальное - просто: Берем стихи - пишем к ним музыку - исполняем песню. И всё - работа сделана.
        - Старик, на, возьми, - он с деловым видом сунул лист со стихами в руки малолетнего ребёнка. - Попробуй пропеть, что там написал директор. Только… это… проникнись чувствами и соберись! И… думай о чём-нибудь хорошем.
        - Че петь, чё ли? - морща курносый, чуть вздернутый нос, певец вопросительно посмотрел на Максима.
        - Попробуй. А вдруг получится?
        - Гроза прошла. Дождя застыли капли под радужной дугой, - запел парнишка текст под бормотание больше похожее на… (К сожалению Максим, не смог определить, на что походила эта возвышенная импровизация).
        Валерка заметался глазами по комнате, схватил со стола гитару и начал подбирать что-то величаво-эпохальное, а может быть эпохально-величавое, понятное только ему.
        - В его глазах, как некое виденье, случайно появилась ты, - громко, с выражением тараторил розовощёкий крепыш.
        - Трынь-дрень… дрень-трынь… трунь-дрень-дрень, - с непоколебимым упрямством пытался играть художник-оформитель только одному ему понятную «атомную» серенаду.
        - Так! Всё! - Макс, как старший по выделенному ему помещению, решил завершить несанкционированный концерт озабоченных мартовских котов.
        - Прекращаем самодеятельность! Идём на обед. А потом будем думать, куда плыть дальше.
        4
        Из небольшой квадратной вахты довольный женский голос напевал песню «Помоги мне» из кинофильма «Бриллиантовая рука».
        Любить я раньше не умела так
        Огненно, пламенно -
        В моей душе неосторожно вы
        Разбудили вулкан…
        - Марья Ивановна, вы сегодня выглядите прекрасно, - молоденькая уборщица Раиса Селивёрстова, как положено с утра, подошла к тумбе вахтера за инвентарём. - Такая, прям, вся веселая, радостная - поёте! Что-то произошло хорошее?
        - Произошло! - женщина повела плечами. Лицо её, до этого вежливо-равнодушное, стало мягким и добрым, в глазах засветилось дружеское участие. - Раисанька, праздник у нас. Как подумаю о нём, просто кровь бурлит от радости. До чего же хорошо на душе!
        - Надо же! Здорово! А какой праздник?
        - Наконец-то эти охламоны, тунеядцы и воздыхатели противных «Березок», перестанут нам досаждать. Всех до одного повыдерем, словно репей с грядок. И вновь станет тихо и спокойно в нашем доме как в старые добрые времена.
        - Неужели? - технический работник удивленно расширила остро блеснувшие глаза.
        - Да, Раечка. Правду говорят - есть-таки бог на свете! Главное верить и надеяться. Вот я поверила к концу жизни - и он услышал меня!
        - Ой, Марья Ивановна, прям, заинтриговали. Такая прямо загадочная тайна - перетайна. Всё-таки, что произошло?
        - Догадайся? - женщина игриво приподняла правую бровь.
        - «Березки» будут репетировать, когда вас не будет на дежурстве.
        - …И скорее всего где-нибудь в сыром подвале без света, отопления и еды, - девушка попыталась пошутить.
        - Нет, не угадала! Лучше.
        - Они будут репетировать вообще в другом месте, как вы и хотели - где-нибудь далеко за городом - в каком-нибудь далёком - предалёком, заброшенном селе или даже просто в колхозном поле, засаженном картошкой.
        - Хороший вариант ответа. Но опять - нет!
        - Всех хипарей-волосатиков вместе с их дурацкими гитарами и магнитофонами забрали в психушку и отпустят через год - полтора, если вообще отпустят - потому, что вы обо всём договорились с ихним начальством!
        - Хотелось бы конечно, чтобы это случилось, - «охранница инвентаря» усмехнулась улыбкой голодной акулы. - Но ты опять не угадала.
        - Марья Ивановна, сдаюсь. Больше нет вариантов.
        - Хорошо, отвечу: В кои то веки комитет комсомола вместе с руководством затеяли нужное дело. Теперь все эти непутёвые бездельники, лоботрясы и хулиганы либо разбегутся по домам, либо, во что я абсолютно не верю, начнут работать.
        - Работать? - не поверила девушка.
        - Что я тебе рассказываю? Выйди на крыльцо, прочитай объявление и всё поймешь.
        Рая вышла на улицу, и внимательно осмотрела огромный плакат, прикрепленный к витражному стеклу. На нём были нарисованы танцующие девушки с гитарами и большими буквами написано…
        Дорогие друзья!
        Руководство Дома Культуры приглашает всех желающих вступить в клуб поклонников творческой группы «Березки».
        Для зачисления необходимо:
        Записаться и выполнить общественно-хозяйственные работы в ДК в размере 10 человеко-часов.
        Граждане, прошедшие трудовой отбор, имеют право на:
        1. Свободное посещение репетиций-генеральных прогонов перед концертами.
        2. Участие в розыгрышах бесплатных билетов, абонементов, авторских магнитоальбомов, кассет, плакатов, сувениров с автографами участников.
        3. Ежемесячные творческие встречи-посиделки с артистами.
        4. Фото с участниками группы в концертных костюмах после завершения концертов.
        Спешите!!! Количество мест ограничено!
        - Раиса, прочитала? - ответственная вахтер, недожавшись результата, выглянула на улицу. - Что скажешь?
        - Ничего себе! - девушка внезапно произнесла фразу, явно не ту, что ожидали от неё.
        Лицо уборщицы стало радостно-растерянным. Глаза, отравленные музыкальным «Нарзаном», заволокла поволока тумана, а затем они вообще остекленели.
        - А можно работникам ДК принять участие? - губы музыкальной активистки немного оттаяли. - Я, например, могу остаться после работы. Или прийти в выходные. А ещё могу договориться на вечер, в подмену…
        5
        Новая, только что оснащенная студия звукозаписи Дома Культуры напоминала склад радиотехники. Вдоль стен были расставлены открытые шкафы, на полках которых, как на витрине магазина были выставлены различные теле, радио и аудио приборы. В центре комнаты впритык друг к другу стояло два больших массивных дубовых стола. За одним из них, в паутине проводов, сходящихся к нанизанной пирамидой аппаратуре, расположился Максим. С другой стороны, за одиноким микрофоном чуть сгорбившись, сидел Валерий Смирнов.
        - Валера, - с хитрецой посмотрели на подопытного кролика. Плутоватые глаза путешественника во времени близко прижались к переносице, как будто один глаз хотел заглянуть в другой. - Эту строчку надо спеть тоньше и протяжнее.
        - Тоньше? - недовольно заурчали в ответ. - Куда же ещё тоньше? Я уже писклявю как могу. У меня горло дерёт и слюна закончилась, а ты предлагаешь ещё тоньше.
        - А ты постарайся. Больше выдоха в конце строки: С грустью, с тоской - как бы выпрашивая свидание… - будет наша но-о-очь. Понял?
        - Будет наша но-о-очь, - постарались пропеть, как было показано.
        - Неплохо, - похвалили артиста, щелкая тумблерами и перематывая плёнку. - А теперь ещё раз. Добавь в голос бархата и пропой нежнее в конце слова ночь… - н-о-о-очь. Договорились?
        - Настанет время, будет наша но-о-о-о-о-чь, - Смирнов протянул в микрофон, выкатив глаза, изо всех сил, как можно ниже и дольше, на всю глубину легких. Таким голосом, словно железные пальцы сдавили ему горло, оставив небольшую щелку для выхода звука. Перед глазами бешено забегали малиновые тараканы.
        - Очень хорошо, почти замечательно. Но, всё-таки… - попробуй ещё раз и на полтона ниже, как бы смущаясь в своем поступке и произнося слова под музыку чуть-чуть помягче - на-ша-а но-о-о-очь. Расслабься, впусти в себя чувства. И песня проснётся - зазвучит - заиграет красками.
        - Ещё ниже? Мягче? Расслабиться? Меня, итак дразнят в ДК - писклявой дыдлой. Смеются над моим голосом.
        Смирнов начал пародировать реплики своих злых недоброжелателей…
        - Слышали, у нашего художника Валеры прорезался чудный женский голосок.
        - Ах, у мальчика такой необычный и звонкий меццо - сопрано!
        - Теперь он сможет играть на арфе, носить розовые чулочки и петь в хоре с нашей Лялечкой. Ой, он такой душка!
        - Послушай, Макс, а нельзя спеть песню по нормальному, по человечески? Бодрым, твердым голосом, без всякой сопливости и плаксивости на зубах.
        - Нельзя. Ты мелодию слышишь?
        - Слышу.
        - Вот и пой под неё.
        - Блин, так давай её поменяем - делов-то: Одну ноту выдерем - поставим другую. Потом ещё одну - глядишь, и песня станет человеческой. А мне не придется надрываться.
        - Не станет Валера - не станет. Петь надо так - как надо. Давай, без разговоров, ещё раз, с начала строки. И-и-и, начали…
        - Подожди, Макс. А почему вообще пою, я? Вроде договаривались, я играю на гитаре, или на крайний случай подпеваю бэк-вокалом. А в итоге - пою только я?
        - Потому, что у тебя самый подходящий голос, - обрубили недовольство оппонента. - Ещё вопросы есть - нет. Пой. Время идёт - часы тикают.
        - Слушай, старик! - очередная гениальная идея взбудоражила кучерявую голову. - А может, перенесём запись фонограммы на завтра? Сегодня у меня нет вдохновения. День какой-то тяжёлый, валиться из рук всё. А вот, завтра, с утрица, как рванём на пятой скорости! Я прямо чувствую - завтра наш день!
        - Валера, понимаю, всем трудно, всем тяжело, - звукооператор, не желая уступать ни пяди своего творчества, продолжил колдовать над аппаратурой: Нажимал какие-то кнопки, двигал рычажки, переключал тумблеры, перематывая туда-сюда плёнку.
        - …Посмотри на девчонок. У них мозоли на ногах с ладонь - от репетиций. Юлия Борисовна пьёт успокоительное - вёдрами. Директор (Хоть и в отпуске) заходит раз в полчаса, интересуется как дела, не сочинили ли мы музыку на его «гениальные» стихи. Вовчик жужжит как шмель, не даёт сосредоточиться. А ты просто не можешь пойти всем на встречу и спеть строчку с самого начала.
        - С самого начала?! - строптивая звезда вскочила с места.
        - Нет, Максим - довольно! Я не буду петь. Ты издеваешься? Я исполнял эту строчку, в последний раз, с самого начала - уже раз двадцать. И раз тридцать, с середины! А слово - ночь, пропел вообще без счёта! Сколько можно? Всё! Достало. Ухожу. Пусть другие пытаются петь писклявыми голосами - хоть пятьдесят - хоть сто раз.
        - Валера, не кипятись, выпей водички, успокойся, - попытались достучаться до сознания вокалиста. - Осталось всего ничего - каких-то два куплета.
        - Всего? Два? Осталось?! Нет, хватит, - неуступчивый работник подвёл итог своей творческой деятельности. Он снял наушники с головы.
        - …Я пошёл. У меня дел по горло: Надо афишу дорисовать. Задник необходимо повесить на сцену. Зайти вечером за хлебом. Купить корм для собаки. И много чего другого… - А я сижу, скулю - дурью занимаюсь!
        Непризнанный гений попытался выйти наружу. Схватился за ручку, недовольно рванул на себя дверь и увидел группу девчат гроздью облепивших выход из студии…
        - Валера.
        - ..Валера!
        - …Валерочка!
        Эхом раздались голоса в коридоре. Девчушки стали напирать в сторону появившегося артиста.
        - Мы шли с занятий по шитью. Прислушались: А тут, ты - за дверью, поёшь.
        - .. Музыка такая красивая. Всем нравится. Это ты сочинил? Какой молодец!
        - …Спой ещё раз.
        - …Пожалуйста!
        - …Девочки, попросим, все вместе. Пусть споёт.
        - Э-э-э, - Валерка захлопнул дверь перед самым носом почтенных воздыхателей его таланта. Задумался, гордо откинул голову. Обернулся в сторону мучителя.
        - Хорошо, убедил: Всем тяжело. Все страдают. Попробую, в последний раз.
        6
        - Ребята, у меня для вас плохие новости, - в студию звукозаписи вошёл руководитель ДК Щебетов Егор Кузьмич. - Не знаю, как бы вам об этом сказать… Помягче… Чтобы не расстроить…
        Директор подошёл к одному из телевизоров расположенных в нише шкафа и зачем-то начал вертеть на нём ручки. Крутил все подряд, словно настраивая изображение. Затем повернулся лицом к застывшим слушателям.
        - Я только, что вернулся с заседания художественного Совета завода взявшего над нами шефство. В общем, они приняли решение провести концерт силами других творческих коллективов.
        - Почему? Что случилось? - одновременно произнесли Валерка с Максимом.
        - Убеждены, что не стоит приглашать малоизвестную группу на такое серьёзное и ответственное мероприятие. А творческие номера нашей самодеятельности им вообще не интересны.
        - Как же так, Егор Кузьмич? - попытался оправдаться Смирнов. - Мы же второй день готовимся к выступлению. Записали новую песню. Завтра начнём репетировать танец. Прошлые номера у нас получились интересные… Людям понравилось. Всё было хорошо.
        - Друзья мои, что я мог поделать? - Щебетов виновато улыбнулся. - Их много. Они руководство завода. Сами принимают решение - тут же отменяют. Их там черт не разберёт, что они хотят и желают. Вызвали меня, поставили перед фактом и всё - свободен.
        - …А с другой стороны, может быть оно и к лучшему: Вы ещё сырые. Поработаете лето, отрепетируете номера, а уже потом будете спокойно выступать.
        ….
        После ухода директора в непорочную душу комсомольца Смирнова подобно вирусу пробралась истерика. Спустя две минуты зараза выросла до гигантских размеров, махрово расцвела и дала огромные плоды…
        - А-а-а! Я знал! Я знал, так всё и будет. Я предполагал, что этим всё и закончиться. А мама говорила мне, предупреждала: «Валера, сынок, будь умницей, иди в экономисты, бухгалтера или счетоводы». Тихая, не пыльная работа. Сидел бы сейчас спокойно где-нибудь в конторке, перекладывал бумажки, сводил бы дебет с кредитом. Грыз бы карандаш. Так нет! Не послушался. Пошёл в эти дурацкие моляры-художники! Романтики захотелось! Натурщиц красивых рисовать. Какой чёрт занёс меня вообще в этот серый, скучный, мрачный ДК?! Чего я тут не видел? Кого позабыл? Ещё петь зачем-то заставили?
        - Валера успокойся, - Максим попытался образумить взбунтовавшегося друга.
        - Успокоиться? - Смирнов вскочил с места и начал метаться по комнате. - Я, спокоен! Я полностью спокоен. Кстати, я знал, что у нас ничего не получиться. Был уверен на пятьсот процентов! Даже, нет - на тысячу! А ещё ты тут, со своей дурацкой песней. Говорил тебе - плохая песня - никчёмная - не стоит её петь. Так нет, не слушает меня. Конечно, мы же гордые! Сами по себе. А я всё горло изодрал, доказывая, что прав и не верблюд. Почему на меня не обращают внимания? Почему? Неужели трудно прислушаться к моему мнению? Один раз? Хотя бы один?
        - Валера, это всего лишь отказ. Всего один. У нас этих концертов ещё будет целая куча. А может и больше.
        - Куча? Ты, не понимаешь! Не нужна мне куча. Я всем уже похвалился. Пригласил на концерт: И маму, и тётю Люсю, и бабу Лену. Да всех! А теперь, выходит, что? Ничего не будет? Всё отменили? А я - врун и пустобрёх? И девчонки будут надо мной смеяться, тыкать пальцами, обзывать за глаза.
        - Валера, отчего сразу такие выводы? Почему обязательно будут смеяться?
        - Потому, что жизнь у меня такая - не везет мне: Ни разу, нигде, никогда, - человек «с разбитой в дребезги судьбой» презрительно махнул рукой и выскочил в коридор. Обогнув невысокого, полного, похожего на колобок человека, понесся сломя голову, куда глаза глядят.
        7
        В дверь творческой мастерской громко стукнули: раз, два, три.
        - Войдите, открыто.
        В комнату вошел, отдуваясь и протирая лысую голову носовым платком, полный человек. Неизвестный, задрал нос, осмотрел присутствующих, после чего величественно произнес…
        - Господа, подскажите, кто из вас будет товарищ… Максим Иванов?
        - Он, - Вовчик поднял голову, оторвался от радиоприемника, в котором что-то крутил, вертел, нажимал и ткнул рукой в Макса.
        (Сорванец, за последние двое суток, с момента своего появления и по текущее время, превратился в почетного «внебрачного» сына студии звукозаписи. «Скромный певец-хулиган», что хотел то и творил на выделенной ему территории. И всё ему сходило с рук.).
        - Да, это я, - Максим подтвердил слова пионера.
        Колобок ринулся навстречу радисту, протягивая обе ладони для рукопожатия…
        - Сударь, рад встречи! Я представлял вас, именно таким: По-гусарски бравым, творчески-раскованным, амбициозным и в то же время скромным молодым человеком.
        - Он такой! - малолетний гений вновь влез в разговор. Раскрыв рот, он как шаман крутил отвёрткой над радиоусилителем: Спрятавшись за паутину, на него с испугом смотрели серебристые радиолампы, алюминиевые патроны конденсаторов, хвостатые провода сопротивлений и пухлые катушки трансформаторов.
        - Я! главный режиссёр народного театра-студии «Новое время» Крутиков Ростислав Альбертович, - произнесли возвышено с помпезностью Марка Туллия Цицерона. - Надеюсь, слышали. Обо мне много говорят!
        - Э-э-э, - протянул Макс, не зная, что ответить. - Раз говорят, тогда, наверное, правда…
        - Милостивый государь, - Крутиков сразу перебил хозяина музыкальной каморки. - Надеюсь, вы хорошо воспитаны и не поддерживаете мнение тех горлопанов и писак, что опубликовали гнусную ложь в последнем номере «Театральной жизни»? Замечу сразу, со всей ответственностью и прямотой - это всё чушь, зависть и наговор завистников.
        - Статья? - ди-джей начал перечислять вопросы, по-прежнему ничего не понимая. - В последнем номере? В «Театральной жизни»?
        - Не думайте спорить! Никому не нужна эта заказная Хлестаковщина! Максим, вы же творческий человек? Надеюсь, были на последнем спектакле? Видели и вместе с героями пережили моё творенье? Во всём разобрались?
        - Ваше творенье?
        - К нам, приходит мало зрителей. Зато они понимают, что суть жизни, это вечная тревога и вечный вопрос: Быть или не быть - упасть или подняться - смириться или бунтовать! И поэтому я не кому не позволю говорить, а уж тем более писать гадкое о моем творчестве! Оскорблять меня в Театре или не дай бог Театр во мне!
        - Это, о чём… - очередная безуспешная попытка Макса вставить хотя бы несколько слов в возвышенный диалог «Отца народного искусства».
        - Мой милый друг, сейчас, я всё объясню, - с жестикуляцией, какую можно увидеть только в старых немых фильмах наконец-то начали рассказ…
        - Поначалу я хотел сделать главную героиню хорошей производственницей, ударницей коммунистического труда, но несчастной в личной жизни. Поверьте, в современном театре так принято - героини то и дело терпят семейные неприятности - им изменяют, они изменяют, от них уходят никчёмные мужья, бросают пылкие любовники, а покинутые женщины гордо идут своей дорогой. Такова суть - такова жизнь - такова сущность бытия! Правда, некоторые, наиболее слабые, гибнут или уходят из жизни самыми различными способами. А современная публика, понимая это, жаждет ярких, крепких переживания, эмоций, впечатлений… Понимаете, о чём я?
        - Не совсем, - произнес Максим.
        - Чёт я тоже не понял, нифига, - Вовчик в своей манере продублировал отказ соседа. Он попытался на зуб попробовать крепость выдвижной антенны.
        - Послушайте, уважаемый… э-э-э, - ди-джей попробовал задать вопрос, пока вошедший деятель искусств в очередной раз протирал лысую голову.
        - Ростислав Альбертович, - подсказал ему умник с «задней парты». Перекусить антенну не удалось. Зато удалось погнуть.
        - Ростислав Альбертович, я недавно в ДК. Ещё не знаком со всеми. Работы много: Трудимся до позднего вечера. А потом концерты, выступления, сочиняем и записываем песни.
        - Товарищ Иванов! Я имел удовольствие посетить ваше выступление, - процедура сушки головы театрального деятеля была успешна завершена. Он с новыми силами продолжил изливать душу.
        - Друзья мои! Это было нечто - полный зал. Это было превосходно - ни одного свободного места. Я бы даже сказал, это было… бесподобно - люди стояли в проходах, жались в дверях, выглядывали из-за кулис! И тут, меня осенило! Я понял! Для успеха нашего выступления нужна яркая, финальная песня! Да, именно - яркая, неповторимая, запоминающаяся песня. И конечно новые зрители, которые придут на мой обновлённый спектакль.
        - То есть, вы хотите, чтобы мы записали для вас финальную песню и пригласили наших зрителей на выступление?
        - Конечно, дорогой мой и талантливый сочинитель! Ради этого я и пришёл. Хожу два дня мимо двери вашей студии и прислуживаюсь к музыке. Прослушав несколько раз, понял, вот она - та самая песня, которая нужна мне для успеха. Вы понимаете меня?
        - Да, вроде, начинаю понимать, - неуверенно-задумчиво произнесли, почесывая затылок.
        - Гражданин Иванов, соглашайтесь! Ваша песня нужна театру - спектаклю - выступлению актёров! Я - серьёзный режиссёр - обо мне пишут в газетах - меня «любят» и ненавидят критики! Только вы - только я - только наш спектакль и ваша музыка! Как итог - грандиозный успех - яркие афиши - любовь и обожание зрителей!
        - Ну-у, не знаю?! - путешественник во времени продолжал «тянуть кота за хвост», обдумывая сложившуюся ситуацию.
        - Милостивый сударь, вы, что не хотите стать известным, популярным, узнаваемым? - торопливо перечисляли, разбрызгивая мясистыми губами слюну. - Неужели вас не привлекают цветы, овации, любовь поклонников, гастроли по стране, а возможно и за границу?!
        - Хотя-я, пожалуй, соглашусь, - Макс наконец-то выдавил из себя согласие, после долгого раздумья. - Только у меня предложение - на этих… ваших, ярких афишах должно стоять имя Смирнова Валерия.
        - Кто это?
        - Солист.
        - Какой солист? - произнесли тоном, исключающим возражения. Губы актера скривились в саркастической усмешке. - Зачем нам солист? Речь шла только о вас! Только вы, мой театр и успех у многочисленной публики!
        - Солист, который споёт замечательную песню для многочисленных зрителей.
        - Ах, этот солист? Хорошо, пускай будет Смирнов. Тогда у меня встречное условие - песню, которую вы репетировали необходимо перевести на английский.
        - Почему на английский? - недовольство забурлило в голосе Макса. - А не на немецкий, французский или китайский?
        - Потому, что действие пьесы происходит в средневековой Англии. Все актёры поют на языке предков Уильяма Шекспира, а значит, ваш солист должен петь по-английски.
        - ??? - Макс чертыхнулся про себя. «Столько сил истратили на перевод!».
        - Поверьте, поймите, коллега, это жизненно необходимо! - продолжал упорствовать режиссёр.
        - Хорошо, я поговорю с Валерой. Постараемся к вечеру перепеть песню на английском языке.
        - Вот и ладненько, вот и чудненько: Давайте. Работайте по-быстрому. Готовьте свой шедевр. Завтра после обеда жду вас на репетицию. А через четыре дня в семь вечера, спектакль.
        - Как, спектакль?
        - Вот, так!
        8
        Три дня спустя главный режиссёр народного театра Крутиков шёл по коридору ДК на репетицию в отличном настроении и весело бурчал, что-то из собственного «гениального» сочинения…
        А билетов на концерт…
        Нет. Нет. Нет!
        И не будет. И не будет. И не буде-е-т.
        Никогда-а. Ла-ла Ла-ла Ла-ла Ла…
        - Ростислав Альбертович, - встревоженный ассистент, выкатив глаза, встретил его на входе в репетиционный зал. - Небывалый случай: Только, что звонили из редакции «Театральной жизни». Они обеспокоены. Не могут достать билеты на наш спектакль. Просят содействия.
        - Глупцы и прихлебатели… - Крутиков остановился. Вскинул голову и возвышенно произнёс бессмертную фразу Уильяма Шекспира. - Если у вас есть слезы, приготовьтесь пролить их! Хотите посещать мои спектакли - желаете наслаждаться моим творчеством - позаботьтесь о билетах заранее - если вам конечно повезёт!
        - …И вообще! Голубчик, зарубите себе на носу. Я!!! До последней капли крови сжигаю себя, служа Мельпомене, а не работаю распространителем билетов. Поймите же, наконец: Талант, рождённый в облаках - не может ползать по земле! Ясно?!
        …..
        В то же время в «Творческой мастерской» Максим завершал крепление компьютерного монитора в деревянную коробку из-под телевизора, вместо кинескопа вынутого оттуда ранее.
        Рядом с ним пухлый розовощёкий мальчишка грыз большое яблоко и сквозь чавканье убедительно перечислял…
        - А ещё, на букву «П», я люблю больше всего на Свете: Персики, помидоры, пирожные, пряники, печенье, пироги, пахлаву, пастилу, мороженое «Пломбир».
        - Вовчик, постой, не части, - задняя крышка телевизора была прикручена последними винтиками. - Ты уже упоминал мороженое, когда перечислял еду на букву «М». Так, что второй раз не считается.
        - Почему, не считается - всё считается. «Пломбир» - моё любимое мороженое. Знаешь, сколько я его могу съесть зараз, если бабушка не остановит? Знаешь? Порций, сто! А может и больше.
        - Мороженое уже было, - «самоделкин» поставил коробку на стол, развернул её к себе задней стороной и начал втыкать в разъемы провода. - Давай перечисляй всё по-честному - один раз.
        - Ладно, тогда, я люблю ещё: Пампушки, пельмени, пудинг, паштет, повидло, пышки, плюшки, плов, печисто, пиццу, пюре, пасху, простоквашу, потапцы…
        - А это ещё, что такое? - переспросили, протягивая руку вниз и нажимая что-то под столом. Экран «телевизора» быстро моргнул, засветился синим цветом. Побежали строчки. Заморгали картинки. Пошла загрузка операционной системы.
        - Максим? - мальчишка увидел свечение экрана и возникшее изображение. - А ты научишь меня так классно разбирать телевизоры?
        - Разбирать, «классно», научу.
        - А собирать?
        - А собирать - научат в институте, лет через десять - если захочешь. Так, что такое потапцы?
        - Это, те же гренки. Только называются по-другому.
        - Владимир, ты опять мухлюешь. Гренки уже были на букву «Г».
        - Я не говорил гренки.
        - Говорил.
        - Нет, не говорил.
        - Говорил-говорил. Ты что думаешь, у тебя одного память хорошая? Я всё слышу и помню!
        В очередной раз, не смотря на табличку «НЕ ОТВЛЕКАТЬ - ИДЁТ ТВОРЧЕСКИЙ ПОИСК!» в комнату без стука зашёл Валерий Смирнов. Обиженно прошаркав ногами, он смачно плюхнулся на стул.
        - Валера, что случилось? - Макс не ожидал увидеть расстроенного друга. - Что за печаль - тоска в глазах? Почему грустный?
        - А отчего веселиться?
        - Хотя бы оттого, что ещё вчера твоё имя впервые появилась на театральных афишах, а уже завтра твой волшебный голос дебютирует в театральной постановке. Мы вот с Владимиром, считаем, что песню в твоём исполнении ждёт небывалый успех. Собираемся даже пойти на спектакль. Посидеть, поаплодировать твоему негранёному таланту.
        - Какой голос? Какой успех? О чём вы говорите? Я только, что с комсомольского собрания. Всё плохо - вообще всё - хуже некуда: Первый секретарь в отпуске. Вместо него собрание вела Соломахина. Настроила всех против меня. Не может простить, что не пригласил на дискотеку. Заладила: У тебя нет комсомольской сознательности - ты думаешь только о себе - тебе наплевать на товарищей. Смирнов - ты эгоист и себялюб! Короче, в качестве перевоспитания, выдали нам поручение - принять участие в городском конкурсе посвященной годовщине борьбы наших летчиков с диктатором Франко. Через неделю надо подготовить и исполнить на испанском языке две песни. На испанском!!!
        - Не понял? - Макс заворчал недовольно. - А почему не на французском, немецком или китайском?
        - Потому, что гражданская война, в тот год, слава богу, была в Испании. Понимаешь, в Испании, а не в Китае. Хоть в этом повезло!
        Путешественник во времени поморщился. В голове сложились строки…
        «Да, не было печали - вступили в комсомол…
        Петь надо на испанском - хорошенький прикол.».
        - Слушай, Вовчик? - в кудрявой голове Смирнова сквозь трясину безумных идей пробилась внезапная догадка. - А ты случайно не слышал испанских песен? Ну, там, какую-нибудь «Качучу» или «Пасодобль», али ещё чего…
        - Не-а, - произнес мальчуган. - Из таких непонятных названий, я слышал только «Марсельезу». Но она на французском.
        - И звучала примерно так, - парнишка тут же затарахтел гимн Франции под музыкальное сопровождение смутно похожее на вторую производную от песни «Во саду ли в огороде».
        Алон зан фан дё ля патрийё
        Лё жур дё глуар-этариве-е
        Контр ну дё ля тиранийё
        Летандар сан глян тэлёве-е…
        - Слушайте, мужики! - Валерка попытался сформировать оригинальное предложение. - А может быть… мы эту Марсельезу переведём и споём на испанском?
        - Как это? - Вовчик престал жевать яблоко, широко открыв рот от удивления.
        - Точняк - идея-то шикарная: У бабы Лены дочка пять лет учила испанский язык в институте. Она про неё постоянно хвастает: Вот, Аришка, умница - разумница, отличница, красавица - раскрасавица не то, что ты! Она может поехать в Испанию, и жить там сколько хочешь, без переводчика!
        - …А? Парни? Как предложение? Попросим - переведёт. А мы - споём. Думаю, за неделю управимся.
        - Хотя нет, - Валерка возразил сам себе. - По условиям конкурса тематика песен должна быть «О любви». А «Марсельеза» на любовь не тянет… никак.
        9
        Невысокий полный человек захлопал в ладоши. Решительно подошёл к самому барьеру сцены. На «художнике» театральных подмостков был костюм тёмно-шоколадного цвета. Левая рука в брючном кармане перебирала звякающие монетки. Один конец пестрого шарфа переброшен на спину, другой кистями на грудь.
        - Товарищи, соберёмся. Прогоним финальную часть ещё раз.
        - …Напомню: Влюбленная девушка бросается в объятия зачарованного принца. Он нежно берёт её на руки и в ритме танца, под музыку, кружит по сцене. Спасенная в знак благодарности страстно обнимает и целует возлюбленного. Все рады. Все выселятся, танцуют и поют. Всё просто, понятно. И-и-и, начали…
        У длинного, похожего на черенок лопаты, принца лицо было красное, потное. Это была уже двенадцатая попытка. Героиня попалась ему дородная, крутоплечая, с живым весом около восьмидесяти килограмм. Руки счастливого «влюблённого» дрожали от возбуждения. Липкий пот предательски струился по спине.
        - Так! Стоп, - «Станиславский» решительно остановил мизансцену. - Жаворонки мои! Что это за иллюзорная миниатюра? Где эмоции? Чувства? Где особая атмосфера ожидания и тревог? Где игра? НЕ ВЕРЮ!
        - Э-э-э, как вас там, Кроликов? - театрал сильно, как по доске, застучал пальцем по лбу. Он вовремя вспомнил фамилию главного актёра и подозрительно пригляделся к нему. - Голубчик, что же вы фальшивите? Что же вы хватаете её за талию, простите, как корову?
        - ??? - «худышка-принцесса» недовольно полыхнула глазами и запрокинула голову.
        - Она же по сценарию нежная, пятнадцатилетняя девственница, которая порхает подобно мотыльку, перелетая от любви с одного цветка на другой. И вот, вы, в конце действия, подхватываете её на руки. Нежно! С волнением прижимаетесь к юному, непорочному тельцу. Горячо целуете, томимый желанием скорой ночи и безумно-страстной любви! Все вокруг радуются. Танцуют. Поют. Понятно?
        - Я постараюсь.
        - Да уж постарайтесь! - почти рыдая, взмолился режиссёр. - Так, друзья мои, с того же места, ещё раз…
        - Стоп!!! - новый хлопок в ладоши.
        - Тимофеева? - театрал застонал, будто ему переламывали дробилкой кости. - Где вас учили так вульгарно целоваться? Кто этот пошлый и бездарный интриган из подворотни? Поверьте мне на слово, ни у кого: Ни у Станиславского, ни у Мейерхольда, ни даже у Немировича-Данченко главная героиня никогда не позволяла себе такого кощунства и бездарности в отношении своих чувств.
        «Влюблённый юноша» едва не уронил неподъёмную ношу на пол. Он тяжело засопел. Наклонился вперед. Подогнул ноги в коленях. Вцепился руками в «ненаглядную», начал приводить в порядок дыхание.
        - Поймите, Тимофеева! Вы, целуете наследного принца. Принца!!! Человека королевских кровей! Будущего руководителя государства - а не пьяного сантехника дядю Колю с шестого участка, который случайно зашел к вам за водкой. Где ваша потаённая страсть, я вас спрашиваю? Где безвозмездный порыв души? В конце концов, где хотя бы простая благодарность бедному юноше за спасение?
        - …Голубушка, соберитесь, - главный режиссёр артистически положил руку на сердце. - Вживитесь в роль. Растворитесь в ней. Поймите! Придёт зритель, и ему нужно показать чувства, игру, страдания, переживания… СПЭК-ТАК-ЛЬ, а не затрапезную халтуру из дешевого варьете. Вам, ясно?!
        - Хорошо, я попробую, - недовольно процедили сквозь зубы.
        - И-и-и, начали…
        - Снова, стоп! Что за люди бродят по залу во время репетиции? Что у нас здесь за дикое пастбище бешеных гиппопотамов? Почему нам мешают работать?
        - Ростислав Альбертович, - встревоженный администратор вышел на свет рампы и подошел к «мэтру» народного театра. - В продолжении вопроса по поводу лишних билетов?!
        - Милостивый государь, я вам в последний раз сообщаю: Я! не занимаюсь билетами. Неужели не понятно, с первого раза?
        - Здесь, несколько, другое, - продолжал настаивать работник. - Ростислав Альбертович, администрация ДК интересуется, не будите ли вы возражать против того, что после репетиции в зале установят ещё два ряда дополнительных мест?
        - Нет, не буду!
        10
        В «Творческой мастерской» полным ходом продолжалась настройка и юстировка «доставшейся по наследству» звукозаписывающей аппаратуры.
        Работали с голосом, звуками.
        - «Комсомольская правда!», - крепкий розовощёкий мальчишка начал громко, с выражением читать в микрофон заголовок печатного издания.
        Спустя несколько секунд произношение «талантливого чтица-самородка», пройдя сквозь программную обработку завибрировало в колонках, замедлилось, будто его растянули во времени, стало хрипеть и дрожать…
        - О-о-о-снована-на-на-на… в мае-е-е-е одна тысяча девятьсот двадцать пя-пя-пя-у-у-у-э-у-о-то-о-о-го гррро-о-у-о ддда-дда-да-да-да-да.
        - Газета выпущена четвертого июня семьдесят седьмова-я, - неизвестно откуда вместо озорника-мальчишки появилась, и звонко завопила нудная противная девчонка.
        (Больше всего её голос походил на недовольные причитания Машки Булкиной из пятого «А». Не любил её Вовчик - вот не сколечко - не любил. У него с ней был личный - «вооруженный до зубов» не затухающий конфликт).
        -
        Нифигасе-а? - он представил конопатую, в очках ябеду-корябиду, возникшую рядом, и отвлёкся от чтения.
        - Фигасе-а? Гасе-а? Се-а? Се-а? - многочисленное эхо подхватило праведное возмущение и потащило его куда-то далеко - далеко, примерно в сторону Чертаново.
        - Это я говорю? Я-йя-йя-йя-я-я-я? Мой голос? Да? - речь чтица вновь изменилась - стала более взрослой и теперь уже больше напоминала строгий голос Нины Степановны - преподавателя математики.
        - Вовчик! - рассуждения мальца, вместо голоса Максима, перебило хрипловатое высказывание Щебетова Егора Кузьмича. - Не спим. Читаем далее.
        - Это че и его можно парадировать? - требовательно спросила математичка.
        - Можно, если не болтать, а продолжить читать газету, - хором напомнили мальцу сразу несколько директоров на фоне непрекращающихся звуков стрельбы, взрывов и завывания полицейских сирен.
        - Круть у-уть у-уть у-уть!!! - зарыдала всхлипывая училка.
        «Женщина» застыла на несколько секунд, прислушиваясь к внутренним ощущениям. - «Мало ли что? Я ли это? Почему это со мной?».
        - ВЛАДИМИР, ЧИТАЙ ДАЛЬШЕ, - торжественно, словно на параде, напомнил диктор Левитан. - НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ!
        - Печатное издание выходит ежедневно, кроме понедельника, - продолжил Вовчик сладким произношением «Тёти Вали» (Валентины Леонтьевой) знаменитой ведущей из детской передачи «Спокойной ночи, малыши».
        - Стоимость газеты две копейки?! - неизвестно у кого спросил волк из мультфильма «Ну погоди».
        - Две две две… копейки копейки копейки, - весело затараторил в ответ заяц из того же мультика.
        Как всегда, по уже устоявшейся традиции, без всякого стука и каких либо знаков внимания. Абсолютно наплевав на табличку «НЕ ОТВЛЕКАТЬ - ИДЁТ ТВОРЧЕСКИЙ ПОИСК!». (Для кого её повесили - было абсолютно не понятно?)
        Подобно ветру ворвался в комнату Валерий Смирнов. Не обращая внимания на происходящие потусторонние звуки и разговоры доносящиеся из динамиков, он подошёл к столу и высоко поднял несколько конвертов с пластинками.
        - У меня супер идея! - его кудрявая голова «шевелилась» от удовольствия. Казалось, что с секунды на секунду над ней появится нимб.
        - …Я как только придумал - с тех пор даже стоять не могу на месте. Она - просто чудо. Просто пальчики оближите! Конфеты «Ням-ням» и «Кис-кис» в одном пакете! Короче, пацаны. Я знаю, где взять клёвые испанские песни.
        - И где? - к Вовчику вернулся собственный голос.
        - Здесь! - торжественно затрясли конвертами. - Вот, пластинки с песнями на испанском языке. Прикиньте, там есть всякие рондо, кантаты, оратории.
        - …Одним словом - классика. Дело верняк: Берём их. Ставим на проигрыватель. Включаем. Владимир их перепевает. Максим наигрывает на гитаре новую музыку. Потом её записывает. И всё - шик, блеск, модерн, а у нас две новые классные песни!
        - Валера, нет! - Максим попытался остановить комсомольского «чудо-гения-изобретателя».
        - …Пойми, это классическое исполнение, а не эстрадное. Там могут растягивать одну ноту «до получаса». Или исполнять партию поочередно, в несколько голосов. А иногда вообще поют прозой, прерывая или соединяя вместе слова. Так, что ничего не получится. Мы просто потом ничего не сможем расшифровать.
        - Ерунда всё! - произнесли тоном, исключающим возражения. - Была песня классическая - переделаем на танцевальную. Была медленная, тягучая - мы её разгоним до быстрой - делов то! Короче, парни, всё расшифруем… Всё переведём… Всё будет в ажуре!
        - А я, не хочу слушать всякую белиберду, - малолетний талант провёл кулаком под носом и решительно отказывался участвовать в исполнении «чудодейственного» плана.
        - Блин, мужики, что вы за люди такие? Ведь даже не попробовали? А вдруг??? Это единственное и верное решение, которое заработает и даст нам стопроцентный результат? Потом будете благодарить меня. Говорить, Валера, какой ты умница и молодец, что придумал такую замечательную идею! Короче, Вовчик, не вредничай. Бери пластинку. Ставь. Будешь петь - как Карузо!..
        11
        Утреннее солнце сверкало на небе ярко, подобно хрупкому бриллианту. Поднявшееся раньше всех оно уже умылась, причесалось, и вовсю играла цветными переливами от полукруглых холмиков чердачных окон, блестело на крышах желто-серебристыми оттенками, медью отсвечивало от многочисленных телевизионных антенн.
        Каждая из «ежей-колючек» затаившихся на крыше была особенной и неповторимой. Некоторые напоминали причудливые предметы: изогнутую тюремную решетку, ощипанную ёлку или даже руль от деревянного самоката. А были и такие, которые походили на рыбные кости или зазубренные иноземные копья шаманов. И каждая из них принимала сигнал, идущий от общей АНТЕННЫ.
        «Серьезный» двенадцатилетний мальчуган воодушевлённо пересказывал своим двоим закадычным друзьям, лет семи, вчерашнее «умопомрачительное» зрелище, показанное по телевизору.
        - …И главное, он весь заросший, с длинными волосами, без предупреждения, ни с того ни с сего, достаёт из футляра от гитары… огромную-преогромную бандуру. А затем добавляет ещё большой двуствольный пистолет. А потом ка-а-а-к давай палить с обеих рук по головорезам: Трах-бах-бах-тарарах. Кругом дым, гарь, кровь, взрывы… куски разбитого стекла.
        Там бар какой-то был или винный магазин. Короче, тыдыщь-дзынь-бзянь - всё бутылки в дребезги, напрочь. Убитые так: хрясь-трясь-бац - падают, а-а-а-а, отлетают от столиков, валятся кучами прямо в грязь. Дергаются, как ненормальные, задыхаются. На-на-на, новые падают. Кровища кругом. А он, гордо вскидывает волосы и снова стреляет.
        - Подожди, Вовчик, - один из друзей недоверчиво остановил искромётный рассказ очевидца невиданных событий. С опаской оглянулся по сторонам, будто кто-то мог внезапно появиться и подслушать их секретный разговор. - Неужели такое показывали по телевизору, да ещё вчера, вечером? Заливаешь, небось?
        - Да точно говорю, - рассказчик поднял указательный палец, как бы заставляя всех прислушаться к его великой истории. - Вооще угарный фильмец. Главное, в футляре, как потом оказалась, был автомат или даже пулемёт. Он его направляет в сторону бандитов. И ка-а-к давай по ним фигачить… Дан-дан-дан-дан. Аж осколки во все стороны щепками полетели.
        - А по какой программе показывали? - пуская слюни от пропущенного зрелища, снова остановили рассказчика.
        - По «Первой», в девять тридцать, сразу после программы «Время».
        - Не. Вовчик. Ты ошибся, по «Первой» в программе, был указан репортаж с конкурса Чайковского. Моя бабушка села смотреть. А меня спать положили. Может быть, всё-таки по «Второй»? Или по «Третьей»? Хотя, по расписанию, вообще ничего такого не было.
        - Пацаны, да чтоб мне не сойти с этого места! Честное пионерское! По «Первой» было! Вчера, после программы «Время» телеведущая извинилась за причиненное неудобство, а потом говорит…
        …По техническим причинам вместо конкурса Чайковского будет показана премьера испанского остросюжетного фильма «Отчаянный». Дорогие товарищи телезрители, желаем приятного просмотра!
        - ….После этого всё и началось: Коламбия Пикчерз представляет… Производство компании Лосхулиганс… фильм Роберта Родригеса… В главной роли Антонии Бандерас… А потом этот волосатик зашёл внутрь и ка-а-к давай всех подряд мочить и колошматить - налево, направо, сверху, снизу - только успевай мёртвяков складывать.
        К троице ребят незаметно подкралась рыжая девочка, с веснушками на щеках, с уже облупившимся, удивлённо вздёрнутым носиком. Длинноногая и нескладная с виду она казалась куклой выросшей из своего платья.
        - О, Ромка, Васятка, приветики, - «шпионка» первым делом поздоровалась с малышами.
        - Привет Беляшкин, - голос задиры тут же изменился. Из радушно-простодушного превратился в ехидно-задиристый.
        - О чём треплешься с народом? Заливаешь, поди, как всегда. С тебя станется… Ты же Беляшкин!
        - Я, не Беляшкин, - возразил пухлый рассказчик. - Моя фамилия, Кирилов.
        - Кирилов, Беляшкин, Какашкин - какая разница. Один фиг, обманываешь. Знаем мы тебя, выдумщика - врунишку. Позавчера ты женским голосом разговаривал по микрофону. Вчера смотрел испанское кино. Сегодня придумаешь чего?
        - Сама ты вруша, - Вовчик сердито взглянул на длинноногую занозу. Сжал губы. - Я говорю правду, про испанский фильм, который шёл вчера по «Первой», после «Время».
        - Не было вчера никакого фильма после «Времени».
        - Как это не было? - малиновая краска залила лицо мальчишки.
        - Так, не было. Мы с мамой смотрели конкурс Чайковского в это время. И ещё у нас была в гостях тётя Валя, вместе с дочкой Ирочкой - все видели - никаких испанских фильмов не показывали.
        - …Так, что ты - врун… врун, врун, врун. Не могли же, это кино, показывать только у тебя? Или для тебя? Все знают - так не бывает!
        - Ах, так! Значит, не бывает? Выходит - я, врун?
        - Да, врун - хвастун - болтун - трепач, - девочка запрыгала на одной ноге. - Бе-бе-бе-бе. Бляшкин - Какашкин - врун!!!
        - Тогда! - Вовчик ехидно посмотрел на девочку и ничего не понимающих малышей. - Если вы не верите мне, пойду и расскажу кому-нибудь другому про суперски - офигенный фильм с кровавыми убийствами и кучей мертвецов.
        - Тьфу, - возмутитель спокойствия сплюнул, гордо встал и пошёл в неизвестном направлении. - А вы сидите, тут, и разговариваете с девчонками, про всяких слюнявых Чайковских!
        12
        - Бра-во! Бис! - тяжелая бархатная занавеса в очередной раз с легким шумом опустилась, скрывая от глаз публики магическое пространство сцены, где отгорели высокие страсти театрального действия. И потом открылась, выпуская актеров на очередной поклон.
        - Мо-ло-дцы! - хлопали в ладоши зрители, критики, приглашенные гости (Включая маму Валеры, тётю Дусю из соседней квартиры и даже бабу Лену вместе с её дочерью Ариной).
        Зал был переполнен до отказа, забит до предела. Многочисленные любители театра расположились на приставных местах, на ступеньках, в проходах. Те, у кого были билеты, сидели. Те, у кого билетов не было, мостились кто как мог.
        От пережитых чувств захватывало дух: Сцена была рядом и далеко. Сцена была прямо перед глазами и на расстоянии. Но где бы не находились зрители - она казалась всем огромным, живым, невиданным клочком потустороннего мира, в цветных лучах софитов, в реальности волшебных декораций и сказочных героев, в окружении которых, будто над костром, подрагивал воздух.
        А поверх костра звучала, разносилась, завораживала прекрасная композиция… (Она была «немного» похожа на знаменитый трек «Only You» группы «Savage». Но только немного, совсем чуть-чуть).
        Оун-ли ю
        Уэн ай рили гет насин ту ду…
        Кэнт би тру
        Оунли ю…
        - Браво! Мо-ло-дцы! Бис! - звуки аплодисментов и громкие слова песни в исполнении почти всего зала сталкивались где-то посередине зала и накладывались на шумовую ленту, как две огромные звуковые дороги на гигантском магнитофоне.
        - Оун-ли ю-ю-ю, - доселе неизвестный исполнитель В. Титов подобно искрящему пороху всё громче и громче продолжал разжигать овации. Снова и снова приглашая актёров, показаться публике.
        - Да-а, - красные пятна расползались по щекам сидящего в зале Валеры. По щеке катилась скупая слеза.
        - Ес! Ес! Ес! - вопил Вовчик, отбивая ладони. - Вот, где я буду работать, когда вырасту! Вот, кем я стану, когда выучусь в школе. Я буду самым главным начальником актёров!
        - Бе-рёз-ки! Бе-рёз-ки! - Максим подхватил зародившийся вопль волосатых парней сидевших на последних рядах.
        - Классная получилась песня! - сияющий Валерка обратился к путешественнику во времени. - Просто бомба! Вооще полный улёт! Ай да, мы! Ай да, я! Молодец! Так спел - очуметь! Чёрт возьми - оказывается я талант! Да-а! Оун-ли ю!
        - Слушай, Макс! - художник глубоко вздохнул. Заломил пальцы на руках. - А давай… переведём, её… на испанский! А потом ка-а-к… забацаем на конкурсе? Поставим красивый танец «Берёзок» - и вот мы победители! Ни у кого нет такого.
        Ништяк же: Первое выступление на городском конкурсе - и сразу все призы наши. Соломахина узнает - гарантировано попадёт в больницу от заворота вредности. Что скажешь? Максим? Давай, решай уже что-нибудь!
        - Бис! Браво! Бе-рёз-ки! Мо-ло-дцы! - гулом выходило из зала и волнами неслось по коридорам.
        - Алло, алло, Иннокентий Григорьевич? - корреспондент вечерней газеты что-то быстро наговаривал в трубку телефона-автомата. - Я не понимаю, что происходит. Это какое-то сумасшествие. Безумие! Фарс! Вроде всё как всегда, у этого псевдо режиссера Крутикова. Он по-прежнему полная посредственность и бездарность. Ничего особенного - тусклый спектакль в духе старинной сентиментальной драмы, дурацкое название - «Любовь во всём виновата». Но зал сошёл с ума! Это нечто - они рвут и мечут! Им нравится! Они буквально носят его на руках! Занавес давали уже более десяти раз. А ещё это песня «Только ты»… Я не знаю, как и что писать…
        - …Алло, алло, вы слышите меня?
        13
        В небольшой творческой каморке «Папы Карло» было тесно. Четыре девушки в наушниках, отобранные из группы «Берёзки», сидели в ряд за длинным столом и хором пытались пропеть в микрофоны разученную «Испанскую» песню.
        За спинами вокалисток, прислушиваясь к каждому слову, с серьезным видом, расхаживал полный розовощекий двенадцатилетний «мучачос - контролер». Покашливал. Кривил губы. О чём-то возмущенно шипел.
        - Девчата, очень хорошо, - ди-джей похвалил исполнительниц, когда те закончили петь. - Молодцы! Последний раз получилось - просто замечательно! Я думаю, этого, будет достаточно. Если, что вырежу кусочками из предыдущих вариантов и вставлю в финальный.
        - Всё! Всем спасибо, все свободны, - он снял с головы наушники и оторвал взгляд от экрана телевизора (компьютера). - Передайте Юлии Борисовне, что я ещё немного подшаманю, кое-что доделаю, сведу - разведу, закреплю и к вечеру принесу на репетицию готовую фонограмму.
        - Ну-с, уважаемый амигос Володими-рос? - Максим потянулся. С чувством выполненного долга привстал из-за стола, поднял и развёл руки над головой…
        Не желаете ли сделать перерывчик небольшой
        Между фонограммой первой и второй?
        Сходить до буфета?
        Перекусить, так сказать, до обеда?
        - ??? - непонимание со стороны малолетнего работника.
        - Кто хочет вишнёвого киселя с «Ромовой бабой»? - повторили более энергично, для особо непонятливых, уже в прозе. - Или ещё чего-нибудь вкусненького? Не стесняемся - говорим - так и быть - угощаю! За нами не заржавеет!
        - …Вырастите - выучитесь - женитесь - отдадите - если финансы позволят!
        - Зря мы доверили им исполнять наши песни, - мальчуган расстроенно процедил сквозь зубы.
        - Почему? - за микшерским пультом возникли растерянность и непонимание.
        - Потому, что настоящая певица должна походить на Людмилу Зыкину. Обязательно быть взрослой, сурьёзной - петь громко. А ещё иметь на плечах махровый платок или шаль шерстяную. Мне бабушка говорила. И по телевизору таких показывают много. А наши, все какие-то синие, тощие, худые - как швабры. Идут по дороге - кости клацают.
        - Особенно, эта - фя-фя-фя-фя, - он спародировал девушку, сидевшую ближе всех к окну. - Поёт тихо, мямлит, будто месяц не кормили.
        - Её соседка, всё время отвлекается, вертит головой. Два слова забыла. Три пропустила. Пять не допела. Несерьёзная! Как её выпустили из школы?
        - Третья, поёт не понятно на каком языке…
        Вместо: И дондэ мас но кабэ ун альма алли сэ мэтэ а дарсэ кака посэйдо пор эль ритмо
        Спела: И дон дэмасно кабэун альма аллисэ мэтэ адарс э… э… ка ка посуэй допорэль рит мо
        - А последняя! - парнишка недовольно скривился. - Она походит на нашу англичанку: Лоб у неё такой же и губы большие. Голосит в нос, будто его дверью зажали.
        - Ландон из зе-е кепитал оф грейт Британ… - громко засопел «Музыкальный критик».
        - Кхм, хм… Макс закашлялся, явно не ожидая такого ответа. Затем почесал ухо, свел брови, после чего наигранно произнёс. - И что вы предлагаете, дорогой коллега? Может быть, у вас есть какой-нибудь дельный совет или поучительная рекомендация?
        - Максим, давай найдём другого исполнителя.
        - Другого? - левая бровь путника во времени взлетела к виску, изломилась, в темных глазах затеплилась усмешка.
        - Ну, да! Вместо этих доходяг позовём нормальную женщину, ту, которая пела вчера в театре. У неё голосище - как у паровоза. Да и на Зыкину она похожа.
        - Думаешь? С паровозами будет лучше?
        - Конечно. Она ка-а-к… Запоёт… Громко. По-испански! У-хх! Правда-правда!
        14
        - Господа, разрешите засвидетельствовать своё почтение, - в студию звукозаписи, словно чувствуя тему разговора, величаво взошёл главный режиссёр народного театра-студии «Новое время».
        Клетчатый тёмно-зелёный пиджак, короткие оранжевые брюки, открывающие остроносые ботинки, и небрежно повязанный на шее длинный мохеровый шарф, были всего лишь дополнением к его философскому выражению лица.
        - Ростислав Альбертович, заходите, - в комнате прекратили спор.
        - Друзья! Такой успех, у моего! Хм, хм… У нашего с вами… спектакля! Столько рукоплесканий, оваций, эмоций! Это было чудесно! Волшебно! Великолепно! Актеры цвели и летали, публика бесновалась, критики давились и разбрасывали улыбки.
        - Товарищи, дорогие мои соратники! - театральный художник многозначительно откинул концы шарфа за спину. Его голос зазвучал объёмно, насытился тонами, словно радуга разноцветьем…
        - Я не спал всю ночь, думал, работал, творил, созидал. И вот, утром, сразу, после восхода солнца, решил постановить новый, мега популярный водевиль о любви простого итальянского рыбака к глухонемой девушке монашке. Действие спектакля происходит в средневековой Италии. И называться он будет в честь итальянского города любви - Неаполя… - «Неаполитанская великомученица».
        - …Это будет трагическая картина страданий, переживаний, размышлений и полного протеста героя - любовника о несправедливости жизни, веры и искренней жалости к больной, лишенной возможности говорить и слышать девушке.
        - Круто-о… - лицо Вовчика расплылось в довольной улыбке. Сказанное гостем он понял по-своему. - Италия! Бандиты! Мафиози! Перестрелки. Класс!
        - Мой милый и любезный друг, - Крутиков обратился к Максиму. - Уже сегодня я начну репетиции творения, о котором думал всю жизнь. Действия, о котором мечтал и грезил во снах и наяву. Постановку, ради которой прожил все эти тяжёлые годы, служа Театру…
        - Одним словом… - режиссер махнул шарфом как флагом. - Судари мои, через два-три дня мне будет нужна новая финальная песня. Да такая, чтобы народ плакал и рукоплескал. Страдал от переживаний и носил актёров на руках. Господа, это должен быть популярнейший шлягер!
        - Увы, Ростислав Альбертович, - произнесли расстроено из-за стола с аппаратурой. - Мы не сможем записать песню к концу недели, да ещё на итальянском языке.
        - Сударь, голубчик, как же так? Как не сможете? - главреж побледнел, потом багрово покраснел: Мир рухнул в глазах «выдающегося творца всех времён и народов».
        - Мы заняты. У нас городской конкурс испанской песни в честь годовщины борьбы советских летчиков с диктатором Франко.
        - Постойте? - деятель искусств посмотрел на присутствующих с такой растерянностью, будто у него только, что бесцеремонно украли систему Станиславского! - Какой конкурс? Какие летчики? Какой ещё Франко? Когда сможете написать песню?
        - Может быть через месяц. Может через два. Через три - четыре, скорее всего, точно.
        - Значит, не поможете? - в огород пришельца из будущего был брошен последний камень. - Даже за любовь публики и размещение имён на афишах?
        - Нет, - камень отскочил от забора и выпрыгнул обратно.
        - Как же так? Это же черте что! - зарычал недовольный режиссер театра. Глаза его налились кровью, дыхание стало прерывистым и забурлило подобно пару из кофеварки «Экспресс». Он выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью на прощание.
        Через три минуты сорок две секунды Крутиков вернулся в лоно творческой мастерской.
        - Голуби мои! Белокрылые! К чему нам ссориться? К чёрту этот дешёвый балаган про какого-то там… итальянского рыболова и затрапезную монашку. Глупости всё и чушь беспросветная. Нет размаха - масштабности нет. Зритель не оценит - критик заклюёт. Я подумал и решил - создам другую более величественную картину. Она будет рассказывать о любови обычного солдата к красавице танцовщице Кармен. А назову своё творение именем испанского города любви.
        - Барселона, Аликанте, Бургос, Ла-Корунья, - творец с ходу стал перечислять названия городов Испании. - Гранада, Валенсия, Севилья, Херон.
        - …Вот. То, что нужно. Точно! Она будет называться - «Херонская искусительница»!
        - Музыкальный мой, - вернувшийся гость криво улыбнулся одной стороной рта. - Уже сегодня я начну репетиции творения, о котором думал всю жизнь. Действия, о котором мечтал и грезил во снах и наяву. Постановку, ради которой прожил все эти тяжёлые годы, служа Театру… Короче, когда я могу прийти за своей записью?
        - Она готова. Но, у меня есть условие.
        - Какие могут быть условия? - поперхнулся театрал. - Разве так поступают друзья, прошедшие вместе огонь, воду и медные трубы? Отдайте так, без разговоров.
        - Через пять дней у нас выступление на городском конкурсе, - Макс повертел в руках бобину. - Под эту композицию я прошу поставить танец и показать его зрителям.
        - Боже мой! - невысокий полный человек заметался по комнате. Замахал руками. Начал цитировать свои и чужие фразы. - Задействовать лучшие силы театра?! Когда идут ответственные репетиции. И где? В пустом, безликом, никому не нужном конкурсе?
        О времена, о нравы!
        Порой мне кажется, что ад - пустыня, которая ждёт лишь одного меня!
        Хлопнув дверью, оскорблённый «поэт» покинул ненавистное заведение.
        Через две минуты двадцать семь секунд его «Светлость» вернулась. Успокоилась. Привела себя в чувство.
        На пороге студии звукозаписи предстал вновь улыбающийся деятель театральных подмостков. Гордо вскинув голову, он торжественно произнес…
        - Дорогой мой Максим! Знаете-с…
        Музе по душе чудаки, живущие по своим непонятным законам.
        Она сама распределяет роли,
        И небеса следят за её игрой!
        - Так, вот… Договорились. Через пять дней мы выступаем с танцем из моего нового водевиля… «Херонская искусительница»!
        - И ещё, - Крутиков хитро прищурился. Лицо деятеля стало непроницаемо, как гипсовая повязка. - Все песни на испанском языке, после конкурса, я включу в спектакль. По рукам?
        - А вдруг они не подойдут по сценарию? - возразили старому, «проверенному в боях» товарищу.
        - А это, уже мое дело - подойдут или нет. Беру всё - и без разговоров.
        15
        Всё в «Театре оперетты» сияло после ремонта: зал, фойе, лестницы, мебель, люстры. Свежевыкрашенные стены - нежно-бирюзового цвета, огромные окна - прозрачные от пола до потолка. Гардины, шторы - из голубого бархата. Вдоль коридора - пальмы с волосатыми стволами и огромными раскидными листьями.
        Театр ждал, театр готовился, театр репетировал…
        Вот уже первые зрители, пришедшие задолго до начала концерта, торжественно ходят по фойе парами. Женщины шарят взглядом по движущейся встречным в людской ленте и отмечают про себя, кто во что одет. Мужчины с серьезным видом разглядывают фотографии артистов труппы. Отмечают знакомых.
        До блеска натертый паркет слегка пружинит и скрипит.
        Все жаждут внимать искусству. А ведь помимо самого торжества театрального зрелища - ещё будут антракт, фойе, буфет, билетёры в проходе с программками в руках, аплодисменты и выходы артистов…
        …
        В дверь гримёрки с табличкой «Хитрая К.А.» постучали.
        - Да-да, - глухо, как из бочки донеслось из комнаты запертой «На семь запоров, замков и заслонов».
        - Катерина, открой, это я, - попросила невысокая миниатюрная девушка.
        - Ты одна? - таинственным детективным голосом вопросили из-за двери.
        - Одна…
        - Точно?
        - Да, точно…
        Женщина приоткрыла дверь, прищурилась, требовательно осмотрела гостью, кинула взгляд поверх головы вдаль и велела:
        - Давай! Живо! Заходи! - и снова тщательно, на три оборота закрутила замок.
        - Дзень - дзяк, - контрольно щёлкнула цепочка.
        Красноватый свет горевшей в пол накала лампочки скупо освещал небольшую комнату с опущенными шторами.
        На небольшом деревянном столе в трех литровой банке, от всунутого в неё кипятильника, бурлила какая-то жутко серая жидкость. От неё, подобно ядовитому туману, вырывались пары, едким ароматом окутывая и впиваясь в окружающее пространство.
        - Ух, Ленуся, - тоном заговорщика сообщила хозяйка, - Я тут не удержалась и решила заварить супчик… Иностранный! Такой!!! Мм-м! Пальчики оближешь! Ты не вкушала такого, ни-ко-гда! Настоящий, заграничный, из бульонного кубика, из самой Франции. Поклонник принёс, в подарок, из испанского посольства. Чувствуешь, какой запах? Какой аромат? Вдохни - выдохни, слюнки текут?
        - Чувствую, крепко пахнет, - зажмурилась вошедшая, зажимая нос. - Давай откроем окно?
        - Ты что?! - на гостью посмотрели как на умалишённую в последней стадии. - Хочешь, чтобы сбежался весь театр?! Они же, как цыгане - им только свистни - табором набегут, вместе с конями! А может ещё и медведей приведут.
        Вошедшая, отмахиваясь от резкого запаха, начала что-то объяснять лучшей подруге…
        - Катя, я… тут, тебе, хотела, сказать.
        - Так-так-так, - хозяйка гримёрки подбоченилась, приняла команду «На старт» и была вся во внимании.
        - По-моему, ты этого ещё не знаешь… - девушка чувственно заломила руки, театрально закатила глаза. - Слушай!
        - Ленуся, ты, конечно, прости меня за откровенность, - душевные терзания страдалицы перебили на самой интересном и захватывающем месте. Ложкой помешали бурду в банке. - По-моему, я не знаю ни того, ни этого…
        - А про последнего! - лицо хозяйки перекосилась от воспоминаний. - Вообще вспоминать не хочу. Он был похож на драного кота - пел жалобные романсы, играл на гитаре - постоянно занимал деньги на обед, всегда не имел папирос. В общем, жалкий прохвост! Правильно сделала, что бросила.
        - Катя!!! Да не о том речь!
        - А о чём?
        - Ты только не расстраивайся и не падай в обморок… Хорошо?!
        - Постараюсь. Хотя ноги дрожат! И глаз дёргается. Что ты опять натворила?
        - Нет, ты пообещай! - густые пушистые ресницы вошедшей заморгали, словно в глаза попали песчинки.
        - Хорошо, обещаю. Только, если, что - за скорой, сама побежишь.
        - В общем… Мне, дали путёвку и я, еду… за-а-а границу! И не просто за границу, а в самую, настоящую - Гэ… Дэ… эР!
        - Ва-у-о… - рот хозяйки гримерки показал большое отверстие в виде буквы «О». Глаза приблизились к купюре «Пятьдесят». Реснички как у коровки-буренки загнулись ещё больше до бровей.
        - Буль… буль… буль, - поддерживая удивление хозяйки, из банки полезли огромные серо-буро-малиновые иностранного производителя пузыри.
        На них естественно никто не обратил внимания.
        - Слушай, Ленок? - повариха с завистью прикусила губу. - Говорят, в горкоме, как узнают, что собралась за границу, так сразу просто звереют, пытают, терзают. Задают дурацкие вопросы. Да такие суровые, что многие не выдерживает - падают в обморок или сразу добровольно отказываются от поездки.
        - Ой, Катя! Да какие вопросы?! Спросили кто сейчас председатель Коммунистической партии Германии. На этот вопрос даже дети ответят.
        - Этт… точно. Даже я знаю.
        - А потом поинтересовались, что сказал председатель Социалистической партии Эрих Хонеккер на последнем съезде?
        - И что сказал?
        - А ты сама не догадываешься?
        - Нет.
        - Катенька, подумай? Ну, что мог сказать? Хонеккер? Нового? На партсъезде? Своей партии?
        - Наверное, что-нибудь про мир во всём мире. Дружбу народов. Про руководящую роль КПСС. И прочее про Ленина, Энгельса и труды Марксизма - Ленинизма…
        - Видишь! Ты тоже всё знаешь. В общем, я так и ответила.
        - Что и всё? Больше ничего такого?
        - Ну, предупредили, чтобы не теряла бдительности, была морально устойчивой, передвигалась только вместе с группой, не пила, не курила, лишнего не болтала и не покидала гостиничного номера после восьми… Вроде, всё!
        - Счастливая ты Ленка! Я тут суп варю какой-то дурацкий, а она едет за границу! Поди найдешь ещё жениха себе там. Говорят, эти иностранцы, настоящих женщин видят только во сне, да в кино. Как попадётся на встречу русская девушка - сразу бросаются в ноги - замуж зовут…
        - Слушай, Катя, - сладкие мечты хозяйки каморки оборвали на половине пути. - Я чего зашла - хотела спросить - а у тебя нет каких-нибудь сувениров?
        - Да вроде, нет. А тебе зачем?
        - Понимаешь, из вещей, за границу, можно взять несколько сувениров, десять метров ткани или три шерстяных изделия, а потом, их можно обменять на валюту. Шерстяные изделия - я нашла. Возьму у бабки в деревне. А сувениров - нет.
        - Да-а, подруга - загадала ты мне загадку… Сувениры? У меня? Слушай… Ты сходи в комиссионный - там этого добра - кучами сдают. Накупи, какие побольше - назови их сувенирами - да меняй на здоровье.
        - Точно, а ведь это идея! Где у нас ближайшая комиссионка?
        - Так, недалече, за углом.
        На долгие десять секунд над головами подруг зависла умиротворенная тишина. Каждый думал о своём. (Кто об иностранном женихе, кто-то о комиссионке).
        Бурлящая жидкость в банке успокоилась, поменяла цвет и начала медленно оседать хлопьями на дно.
        - Ленусик, знаешь?! - хозяйка каморки задумчиво провела помадой по губам, сострила забавную гримасу, затем растерла краску пальцами. Наконец облизав их, гордо произнесла. - А я, то же скоро поеду за границу.
        - Ты? - придирчиво оглядели боевую подругу.
        - Да, я. К нам в театр на репетицию приходил помощник испанского посла. Так вот, ему понравилось мое пение в арии из Сарсуэлы. Представляешь, он! лично подошёл, подарил огромный букет, поцеловал ручку и пригласил поучаствовать в конкурсе испанской песни. Обещал победителя конкурса, то есть меня, пригласить выступить в посольстве. А потом, организовать поездку в Испанию.
        - Здорово. А конкурс серьезный?
        - Так себе. Городской. Любительский. Запись для всех желающих. Про визит в посольство никто не знает. Из известных исполнителей, скорее всего, никого не будет. А если и будут, то он всё равно обещал, что я буду первой.
        - Так, это он, подарил тебе пакетик с бульоном?
        - Ага!
        16
        Высокий, породистый, красивый пожилой мужчина с прямой, подобно стиральной доске, спиной и прекрасной лысиной, которую он ранее для сцены частично укрывал наклейками или париками наконец-то добрался до телефона.
        Глубоко вздохнул. Внутренне собрался, досчитал до десяти и… потянул руку к телефонной трубке.
        - Алло, Ростислав Альбертович? - обратились к главному режиссеру, слегка нараспев, как читают стихи при поступлении в театральный ВУЗ.
        - Меня хорошо слышно?
        - Это Вениамин Вассерман, которого вы послали с личным заданием в оргкомитет городского конкурса испанской песни.
        - Ростислав Альбертович, вы обещали вернуть меня в театр и дать одну из главных ролей в спектакле, если я выполню ваше поручение? Помните?
        - Так вот, я всё сделал.
        - Конечно. Всё, как и договаривались…
        - …Председатель конкурса очень милая и приятная женщина. Зовут Любовь Константиновна. Познакомился с ней. Подружился. Обаял. Подарил бутылку шампанского, конфеты и два билета на ваш очередной спектакль. Более того, завтра с ней договорились прогуляться по набережной. Потом идём в кино. Думаю сводить её на какую-нибудь зарубежную трогательную мелодраматическую ленту. Такую, чтобы была пропитана, чувствами, переживаниями, постоянной борьбой сил добра и зла, происходящих внутри героев…
        - Всё понял, товарищ Крутиков, не отвлекаться, говорить четко, по делу.
        - …Как просили - всё узнал: кто будет участвовать, какие номера, очередность выступлений. Затем мы с Любовью Константиновной посидели, попили чаю. Договорились о том, что выступать последними, закрывать концерт, будете вы с «Березками».
        - Да, конечно, прямо перед подведением итогов.
        - Кстати, Ростислав Альбертович, вообразите себе такую трагикомедию - муж у Любы, гадкий - бездушный - никчёмный человечишка. Бросил её - одну - несчастную - в Москве - в пустой трехкомнатной квартире. УЖАС! Сам сбежал куда-то за Урал, на какую-то гидроэлектростанцию, подключать какие-то насосы. Дома нет - уже полгода и вернётся только в конце следующего месяца. А Любаша - она ведь женщина хрупкая, милая, воздушная - переполненная трагическим ужасом и одиночеством. А тут, я! - красавец - актёр - сердцеед - герой легкой лирико-иронической драмы… А у Любы такие огромные, дымящиеся синей дымкой глаза… - Улавливаете мою мысль?
        - Кх-кх-мм… - закашляли в трубку, получив резкий ответ. - Ростислав Альбертович, простите, немного увлёкся, так сказать слишком вжился в роль… вошёл в образ.
        - Да что вы, ни в коем случае, ничего лишнего, - говоривший стиснул зубы. Ощущение было такое, будто кто-то взял его за шиворот и возит физиономией по наждачной бумаге.
        - И личного.
        - Вы правы.
        - Впредь, постараюсь учесть.
        - Конечно, желаю. Сильно.
        - Обязательно.
        Ладони у актера стали влажными, начала мелко дрожать и дергаться левая нога. Чем крепче Вассерман прижимал её к стене телефонной будки, тем сильнее нога пульсировала и стучала коленкой по стеклу.
        - Вы мне - как отец родной. Я для вас всё сделаю, всё выполню. Очень хочется вернуться в театр! Снова служить музе, выступать, радовать публику.
        - Пить? - бросил.
        - Гулять по бабам? - тоже.
        - По вечерам?
        - Дома - один. Читаю бессмертные творения Шекспира - учу роли. Соседи характеризуют - только с положительной стороны.
        - Договорились, - шумно перевели дыхание. - Зайду, в понедельник.
        - Один момент, Ростислав Альбертович, хотел уточнить… Как?! Почему?! Зачем?! Вы!!! Гений театральных постановок - согласились выступать в зрительном зале кинотеатра? Там же ни кулис, ни декораций, даже сцены, как таковой - НЕТ? Один голый, белый экран на огроменный полуторатысячный зал?
        - А вы, не знали, что конкурс пройдет в кинотеатре? - воскликнули, прищурив глаз и переломив одну бровь.
        - Так, вроде, во всех документах, подробно, написано.
        - Ростислав Альбертович, почему молчите? Какое ужасное несчастье! Может быть, поговорить с Любочкой?
        - Алло? Где вы, алло?
        - Пи-пи-пи-пи…
        17
        «Какая скука, этот конкурс!» - почетная гостья мероприятия Грэсия Круз, племянница испанского посла, скучала в первом ряду с «кислой миной» на лице.
        «Половину слов, которые поют исполнители якобы по-испански - я не понимаю. Репертуар выбран такой, что можно заснуть. Костюмы на исполнителях - просто «ужас - ужас». Непонятное оформление зала. Из декораций: Огромный белый экран, здоровенный чёрный рояль в углу, массивная трибуна из красного бархата и два небольших транспаранта растянутые под потолком. Начало концерта похоже то ли на митинг - то ли на агитационное собрание с хоровым пением антифашистских песен и выносом знамён. И только вторая часть ещё боле - менее. Но всё равно, какая же здесь скукота. Зачем я согласилась пойти сюда - надо было сказать, что болит голова или чувствую себя не совсем хорошо. И всё - можно было остаться дома.
        На сцене бойкая девчушка исполняла народную испанскую песню «Clavelitos». Неизвестно зачем она переставила слова из середины в начало куплета и пропела его как припев два раза…
        Гвоздики, гвоздики
        Гвоздики от моего сердца
        Сегодня я принесу тебе гвоздики.
        Цветные же, как ясеня…
        (Для уважаемых читателей представлен перевод фрагмента исполненного подряд два раза).
        «Господи! Чтобы, я! Ещё раз! послушала своего родного дядю и пошла на подобное мероприятие, - девушка продолжала себя само бичевать. - Нет, нет и ещё раз… нет!
        - Мне хватает такого творчества и дома, - она недовольно пожала плечами. - В следующий раз пусть сам идёт, сам сидит и смотрит эту скукотищу. А то, видите ли занят на работе в посольстве. А я отдуваюсь за него. Оно мне надо?
        - Сеньора Круз, как вам мероприятие? - к девушке наклонился, улыбнувшись во все тридцать два зуба, советник посла.
        - Честно, думала, будет повеселее, - с улыбкой на устах, высказала свое «фи» родственница высокопоставленного чиновника.
        - Зал можно было оформить красочнее, - она кивнула в сторону транспарантов. - Пригласить нормальных артистов. Максимально уменьшить торжественную часть и разнообразить творческую программу. А так, складывается впечатление, что это не конкурс песни, а политический митинг. И ещё… не понятно, зачем нагнали столько зрителей?
        - Вы удивитесь, дорогая сеньора Грэсия, но люди пришли сами. Более того - в последний день не возможно было достать билеты - такой неожиданный ажиотаж.
        - Неужели «ЭТО» может кому-то нравиться? - Лицо у молодой испанки сделалось кислым, потом недовольным и наконец даже чуть - чуть брезгливым. - Если бы не просьба дяди, никогда не пошла на такое скучное мероприятие.
        ….
        - Концертную программу вечера завершает совместное выступление театра-студии «Новое время» и творческой группы «Берёзки», - голос ведущей объявил последних участников.
        «Ура, скоро конец, этому безумию!» - Грэсия Круз выдохнула полной грудью.
        Софиты начали блекнуть, потухли, погрузили зрительный зал в кромешную тьму.
        Оживший луч кинопроектора проснулся, застрекотал и создал на экране рощу берёз. С краю березового подлеска ветер заколыхал золотистые колосья хлеба. Утреннее солнце разбудило бездонно синее небо и розово-малиновые облака, плывущие вдоль горизонта.
        Проснулись и запели птицы на деревьях. Отчетлива стала слышна кукушка.
        По сцене, на фоне лесной поляны изображенной на экране, прошли две девчушки в сарафанах. За ними пробежала ещё одна.
        Камера начала подниматься над рощей всё выше и выше - пока земля не превратилась в огромный лиловый шар. Она полетела в сторону юго-запада Европы. Снизилась над Пиренейским полуостровом. Нырнула в улочки старинного испанского городка. Очутилась на городской площади рядом с журчащим фонтаном.
        Где-то вдали проснулась музыка.
        В зале зазвучали робкие хлопки зрителей.
        С краю сцены послышались удары палочек о барабаны.
        Музыка стала громче. Максимально насытила колонки звуком.
        Хлопки усилились и слились воедино с ударной установкой.
        На сцену в ярких театральных костюмах парами появились танцоры.
        Перебирая струны, из круга завертевшегося хоровода, выделился исполнитель, с длинными, закрывающими лицо смоляными волосами. Парень склонил голову, чутко повёл гитарой, а затем в зал полились мелодичные аккорды. (Очень похожие на те, что будут исполнены в будущем Антонио Бандерасом в фильме «Отчаянный»)…
        Сой ун омбре муй онрадо
        Ке ме густа ло мехор
        А мухерес но ме фальтан
        Ни эль динеро ни эль амор…
        Жгучий «кабальеро» всё больше и больше ускорял темп: Он ритмично задвигался, стал страстно размахивать грифом инструмента, заметался по сцене как пойманный зверь.
        Аплодисменты становилась многочисленнее.
        Декорации казалось ожили, налились живительной силой и красками.
        Люди на задних рядах начали подниматься с кресел, чтобы лучше видеть происходящее.
        К гитаре присоединились лёгкие, ритмичные удары каблучков девушек, твёрдая поступь партнёров.
        Исполнитель азартно закрутил, завертел гитару, мягко забарабанил по ней. Казалось, гитара сама по себе вздрагивает аккордами, которые спешат, разгоняются, несутся вслед за безумием танца.
        Мелодия песни была лёгкой, как тополиный пух, весело кружащей над старинной площадью, и порывистой, как пламя огня под ветром. Она заполнила пространство - чувственная, пронзительная, полная страсти…
        Ай ай ай ай
        Ай ай ми амор
        Ай ми морена
        Де ми корасон…
        Пары расходилась, пенясь волнами крутящихся юбок - и сходились, задорно стуча каблуками.
        Девушки гнулась в талии - и резко выпрямлялась, прижимаясь к танцорам - и замирали вдруг, дрожа плечами и опустив длинные ресницы… А затем снова взлетали и опускались руки. Звонко и ласково стучали каблучки.
        Вздрагивали, переговариваясь, спевались гитарные струны. Завораживающе звучал голос исполнителя.
        Стучали, стучали, стучали каблучки.
        И вот… огонь танца начал угасать.
        Песня «дышала» всё тише и жалобнее. Картинка начала бледнеть. Танцоры исчезать. Сумрак постепенно скрыл сцену и гитариста. Вновь наступила темнота.
        - О-фт, о-фт, о-фт, - зрительный зал захлёбывался аплодисментами.
        - И что это сейчас было? - сеньорита Круз непонимающе посмотрела на советника посла после того как в зале успокоились люди. Сердце молодой испанки, воодушевлённое песней, отчаянно притопывало в груди. Лицо девушки разрумянилось, глаза из серых стали жгуче карими, налились силой, повеселели.
        Откуда-то из далёка, в колонках, подобно несущемуся на всех порах поезду, стал нарастать гул приближающейся музыки. Звук оформился, поджался, стал отчетливым, упругим и невыносимо громким.
        Ожил задремавший луч кинопроектора.
        На экране закружились кубики калейдоскопа. Заплясали желтые солнца, закружились голубые звезды, разноцветные пятна, треугольники, квадраты поплыли со всех сторон, сталкиваясь в неведомые фигуры и снова разделяясь. Сочетания форм и красок с каждым разом становились все более насыщенным и удивительным.
        Мгновение и цветные узоры сложились в пазлы газетных статей с большими заголовками. Вырезки стали увеличиваться, выскакивать из вращающегося круга, заполнять собой экран.
        Фрагменты крутящихся новостей останавливались на несколько мгновений, чтобы зрителям было удобно прочесть заголовки:
        «БЕРЕЗКИ» - НОВОЕ ИМЯ НА СОВЕТСКОЙ ЭСТРАДЕ!
        …..
        «БЕЗ СЛУХОВ - ТОЛЬКО, ПРАВДА!»
        …..
        «НА СЦЕНЕ ЗАЖИГАЮТСЯ МОЛОДЫЕ ЗВЁЗДЫ!»
        …..
        «БЕРЕЗКИ» - МЫ РОДОМ ИЗ СССР!
        Под искрометную мелодию на сцене появилась барабанщица. В её руках завращались подобно пропеллерам палочки. Для неё установили барабан, второй, третий.
        Барабаны ожили, задрожали, запели на разные голоса.
        Работники сцены, как в цирке, с небольшим интервалом, один за другим, продолжали выносить и устанавливать рядом с музыкантшей новые инструменты. Палочки без всяких усилий со стороны виртуозки, сами собой, плавно отрывались от рук, парили в воздухе, словно связанные друг с другом невидимой ниткой, и так же плавно приземлялись в ладони.
        С появлением каждого барабана девушка добавляла их звучание в общую последовательность, постоянно увеличивая ритм и скорость ударов.
        Из-за кулис стали появляться гитаристки. Каждая из них, в облегающем чёрном платье, слегка западающим между длинными ногами, в ярком макияже, ручьём извивающихся серёжках и на высоких каблуках, красиво, под музыку, переступала по сцене, занимала свое место, включалась в исполнение музыкальной композиции.
        - Вот, девушек стало две, три, четыре, - зрители начали отчет.
        - …Ужас, не может быть… уже шесть!
        - …Нет, их уже семь, восемь!
        - …Это какое-то безумство… - десять!
        - …Да сколько же их? И все поют, играют на гитарах?!
        На экране, за спиной артистов, в качестве подсветки, проснулся, камнями взметнулся в небо и стал извергать лаву огромный огнедышащий вулкан. «Прямо в зал» потекла лава.
        Барабанщица, продолжая свои цирковые развлечения жонглера, «уже давно сошла с ума».
        А полностью девчачья группа, красиво покачивая бёдрами и выводя грифами инструментов замысловатые кренделя, начала исполнение жгучей песни «Bandido».

* * *
        - Уважаемые зрители! - ведущая завладела вниманием зала. - Пока подводятся итоги мероприятия, группа «Березки» исполнит ещё одну песню на испанском языке…
        ……
        Ответственное жюри конкурса продолжало активное обсуждение результатов в отдельном кабинете.
        - Друзья мои, - воодушевленно воскликнул один из членов комиссии. Он весело тряхнул головой. - Я думаю, мы единогласно определим победителя… - Группа «Березки»! Их выступление просто какой-то мираж, сон, наваждение! Я абсолютно уверен, участие девушек-гитаристок в нашем конкурсе - это рождение новых имён, новых талантов, новых звёздочек.
        - Полностью согласен! - поддержал его крупный мосластый мужчина, туловище которого было настолько широким и плоским, что казалось, было составлено из широких упаковочных коробок. - Какие у них яркие исполнительницы! Оригинальные костюмы! А как они чувственно двигаются по сцене! Как хорошо поют и играют на гитарах! Особенно мне понравилась, та темненькая с миндалевидными глазами. Хотя, я не понимаю вообще ни слова по-испански, но их музыка и исполнение номера - это что-то с чем-то! Товарищи, дорогие мои! Они просто какие-то инопланетянки. Голосуем только за них.
        - Коллеги, прошу вас, успокойтесь! - возразила худосочная женщина средних лет с модной прической, в строгом темно синем костюме английского покроя и блузке с высоким воротником. К своей работе в составе комиссии она относилась настолько серьезно и слушала высказывания членов жюри с такой ответственностью и вниманием, что время от времени снимала очки или сдвигала их на кончик маленького, похожего на пуговицу носа.
        - Я бы не стала торопиться присваивать первое место коллективу «Березки»! - «канцелярская заноза» строго оглядела присутствующих.
        - Как историк и языковед, хочу напомнить всем, что сегодня мы оцениваем итоги патриотического мероприятия посвященного годовщине борьбы наших летчиков с диктатором Франко, а не конкурс красоты «Москва-77». Ещё раз напомню, что целями мероприятия является выявление одарённых молодых певцов исполняющих песни гражданско-патриотической направленности.
        - Все помнят, про это?
        - Конечно, конечно, - окружающие хором поддержали аналитика.
        - И всё же, давайте для тех, кто не понимает по-испански, я переведу несколько строк на русский, о чём поют наши красатули…
        Твои бандитские глаза высосали кровь и жизнь из моего сердца.
        Твое отсутствие ночью провоцирует на плач, вздохи и крики, и возбуждает томную страсть.
        - Высосали кровь? Возбуждает томную страсть? - широко открыв глаза, переспросила полная женщина, сидящая напротив историка.
        - Именно, так! - улыбнулись в ответ холодной, вежливой улыбкой. - Бандитские глаза, плач, вздохи и томная страсть. И где, скажите, в этих словах, дорогие мои товарищи: Патриотизм, гражданская ответственность, чувство любви к Родине? Примеры подражания для подрастающего поколения? Где, всё это?
        - Да уж, действительно, - послышались смущенные голоса.
        - …Что-то не прослеживается.
        - …Нет, не видно.
        - …Да-а, ситуация получилось неприятная.
        - А вы, хотели отдать, этим девицам, первое место? - историчка забила последний гвоздь в крышку победного выступления «Березок».
        Тем временем в зале, под многочисленные аплодисменты зрителей и переливы красок на киноэкране, появился высокий, худощавый вокалист в пышном парике, огромных очках, кожаных штанах «до костей» обтягивающих тонкие ноги и в жилетке одетой на голое тело.
        Кудрявый певец, облизываемый суетливыми бликами огня, начал медленно покачиваясь, трогательно выводить по-испански, что-то сильно похожее на песню «Amigo Vulnerable».
        А когда зазвучал припев, полуторатысячный зал затих на несколько секунд, а потом загудел (Нет, скорее задрожал, зашумел, затопал и закачался в едином порыве) громкоголосым водопадом от музыки и света.
        - Коллеги, я конечно человек беспартийный, и могу загнуть не ту линию! - расправа над никому не известными выскочками из «Сельского» ДК достигла своего апогея. - Однако, я, вообще не понимаю, почему на любительский конкурс приглашают профессиональные коллективы, которые к тому же ещё и поют не по тематике мероприятия! Это же кошмар! Для них есть свои - профессиональные программы, концерты, фестивали. Пусть, там, на них, и выступают. А здесь, у нас, ответственное событие городского масштаба! Тем более, в качестве приглашенных, имеются иностранные гости!
        - …Действительно, безобразие! (Люди стали прислушиваться к гулу идущему из зала).
        - …Так, не пойдёт!
        - …Верно, куда сморят соответствующие органы!
        - Товарищи! - председатель жюри постучал ложечкой по графину, призывая всех к спокойствию. - Подведем итоги прения по творческой группе «Березки»:
        Первое. Не будем сильно строги к выступлению девушек. Все-таки это первое их появление на подобных мероприятиях. Предлагаю признать выступление заслуживающим внимания. Отметить яркие костюмы и интересное световое решение с применением кинопроектора.
        Второе. Руководителю группы указать на недостатки: Стихи песни не имеют патриотической направленности. В исполнении произведения, трудно понять содержание при переводе на русский язык. Сложно уловить итоговый посыл к слушателям. Как следствие композиция сырая, до конца не проработана. Несмотря на то, что при исполнении музыкального произведения прослеживается положительный заряд, динамика действия, нет итоговой завершенности.
        Исходя из сказанного, предлагаю: Вручить девушкам стандартный диплом «Участника городского конкурса «3 степени», поблагодарить за выступление и перейти к обсуждению следующих номинантов.
        - …Кто, за? - Прошу голосовать.
        ГЛАВА 10
        1
        Вечер мурлыкал, как старый кот и хитро жмурился от просыпающихся огней в окнах многоэтажек. Москва медленно затихала, успокаивалась, одевалась в вечерние наряды.
        Опустели, притихли учебные кабинеты и классы Дома Культуры. Замерли весящие на дверях вывески:
        «ТАНЦЕВАЛЬНАЯ СТУДИЯ ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО»,
        «ИЗОСТУДИЯ КРАСНОЕ СОЛНЫШКО»,
        «ЛИТЕРАТУРНЫЙ КЛУБ ЮНАРМЕЕЦ»…
        Погрузились в тишину и покой детские рисунки приколотые булавками к стенам коридора.
        И лишь за одной дверью по-прежнему кипела работа. Яркая табличка на коричневом фоне предупреждала
        «ВНИМАНИЕ! НЕ ОТВЛЕКАТЬ! ИДЁТ ТВОРЧЕСКИЙ ПОИСК».
        Внутри помещения, в метре от запертой на ключ двери, находилась ещё одна, открытая в другое место, время, а может быть и даже в другую реальность…
        Две заброшенных удочки, вечерняя рыбалка на тихом пруду, хороший клёв, оказались приятным отдыхом от очередного дня работы и сопутствующей ему суматохи.
        Максим сидел на пороге дверного проёма, наблюдал, как на солнечном песчаном мелководье резвятся стайками мальки. Вода от расходившихся по небольшому прудику ленивых волн, переливалась то золотисто-синим, то зеленоватым, то пурпурным цветом. Вечерняя прохлада дурманила запахом свежескошенной травы, прогретой земли, теплого лета. Где-то вдали едва слышно звенели комары. Всё дышало спокойствием и миром, ласковой и грустной тишиной.
        Один из поплавков чуть закачался, согнал с верхушки задремавшую стрекозу.
        В дверь студии едва слышно поскребли.
        - Тише-тише, не шумите, у меня поклёвывает… - Максим зашептал неизвестно кому за дверью. Он насторожился, потянул руку к удилищу, принялся пристально следить за таинственным колыханием поплавка.
        В дверь забарабанили сильнее.
        - Да щас-с, подождите, - новое обещание одними губами. Поплавок дернулся сильнее, два раза юркнул под воду, а потом, вприсядку, не спеша направился к кустам…
        - Э-хх, - рыболов резко, с оттягом, выдернул леску из пруда. Увидя пустой крючок, сокрушенно покачал головой, насадил «свежего» червячка, смачно поплевал на него, со свистом забросил снасть в воду, продолжая краем глаза следить за подёргиванием второго поплавка.
        - Это, я - Валера, - удары в дверь стали резкими, настойчивыми. - Открой, пожалуйста. Очень важное дело!
        - Минуту, иду, - Макс с сожалением поднялся с порога. Плотно закрыл за собой одну дверь. Подошёл и открыл другую.
        - Нам надо срочно что-то делать? - Валерий Смирнов решительно вошёл внутрь творческой студии, наклонив кудрявую голову и чуть вытянув шею, точно собирался кого-то забодать своими развесистыми кудрями.
        - Что делать и с чем? - ди-джей умиротворенно, как священник на паперти, проводил его задумчивым взглядом.
        - С нашей творческой деятельностью, - художник - вокалист недоумевая осмотрел «святошу», его зрачки сузились, а лицо приобрело решительное выражение.
        - А что не так с нашей творческой деятельностью? - Макс хлопнул себя по шее. Убил комара. - Вроде всё нормально: Ты где-то постоянно бегаешь, девчонки отдыхают, Юлия Борисовна в отпуске, Вовчик с бабушкой на даче, в холле на втором этаже по-прежнему идёт ремонт…
        - И это ты называешь нормально? Как бы ни так! Максим, я был в городском комитете комсомола, в отделе культуры. Показывал наш диплом, рассказывал о наших выступлениях, о песнях на испанском языке. Показывал переводы, распечатку. У меня есть даже несколько фотографий! А они?!
        - Что они? - рыбак подавил зевок, вовремя спрятав его в поднесённую к лицу руку.
        - То!.. Они не дают дорогу нашему молодому коллективу. Не берут и не включают его в список мероприятий. Максим, ты представляешь? Отнекиваются. Отказывают. Говорят: Рано - не доросли - тематика не та - слабое исполнение - нет патриотической составляющей. А один гад в очках, вообще заявил, что наши песни банальны, просты и не вызывают посыла в душе молодежи. Представляешь?! Как же так, Макс?! «Берёзки»!!! Скучны? И неинтересны молодежи? Да за кого они нас принимают?
        - Понятно, всё ясно… - задумчиво произнёс путник, потерявший память во времени. Хотя ему вообще ничего не было ясно. И уж тем более совсем не понятно. - А от меня-то ты чего хочешь?
        - Мы срочно! должны стать известными, - Валерка, словно саблей, лихо рубанул воздух.
        - Из-вест-ны-ми, - он повторил по слогам свою идею. - И тогда про нас все узнают, и будут без разговоров приглашать на концерты, встречи, фестивали, а возможно даже и писать в газетах. Мы станем популярными и будем много выступать.
        - И-и-и, что надо делать? - ди-джей по-прежнему не был настроен на разговор. Где-то далеко от этого места огромная, зубастая рыбина неистово вместе с леской догрызала крючок.
        - У меня есть просто офигенная идея! - Смирнов поднял взволнованные глаза на приятеля.
        - Какая?
        - У тебя есть качественные фонограммы наших песен, так?
        - Допустим.
        - Предлагаю перезаписать их на плёнку и разнести по студиям звукозаписи. Люди купят наши песни - начнут слушать - мы станем популярными - про нас все узнают и начнут приглашать на выступления.
        - Валера, это же уйма работы! - Макс попытался остепенить безумного «изобретателя вечного двигателя».
        - Ты представляешь, сколько времени уйдёт на то чтобы: Размножить записи на катушки, разнести их по студиям, договориться о продажах? И кстати, у нас мало песен. Их не хватит даже на один альбом.
        - А мы разбавим другими исполнителями! - идейного генератора было не остановить. Шестерёнки в его мозгу работали полным ходом, сминая прессом возражения Максима.
        - Какими ещё… другими исполнителями? Где мы их возьмём? Откуда?
        - А хотя бы всеми любимой Любовью Орловой. Или на худой конец Муслимом Магомаевым. А можем сделать общую сборку из популярных певцов Советской эстрады! И тогда, представляешь, у нас будет вооще! самая суперская, самая крутейшая запись всех времён и народов!
        - ??? Времён и народов? - задумчиво переспросил Макс. Вечер переставал быть томным и заиграл новыми красками. Где-то рядом, от налетевшего сквозняка, натружено вздохнула дверь.
        - Да! - в глазах комсомольского активиста сверкали искры от проносившихся в них затей. - И назовём нашу сборку «Зажигательные ритмы Москвы». Или, лучше, так - «Жаркое лето страны Советов». Хотя, нет, стоп. Вот!!! Самое очумелое название для нашего альбома - «Горячая Супер-дискотека»!..
        КАКОЕ ТО ВРЕМЯ СПУСТЯ. ТОЧКА ПРОДАЖИ ЗВУКОЗАПИСЕЙ:
        - Вах, уважаемый, слюшай сюда! Придёшь ещё раз со своими дурацкими запсями - Бёрёзками-Шмерёзками, Орловой-Шмарловой! Короче, мамой клянусь, я тебе их, в зад затолкаю! Вали отсюда, и не прихади больше, па-а-нимаешь?
        Покрасневший от высокоинтеллектуальной беседы Валерка вышел от продавца звукозаписей. Глубоко вздохнул.
        - Блин, пипец. Он даже не стал слушать наши песни. Что же делать? Что?
        - Хай, фрэнд, - к несчастному, пританцовывая и смачно жуя жвачку, подошла девушка в джинсовой куртке. - Я, Кэт. Чаго толкаешь?
        - В смысле, толкаю?
        - Ну, продаешь, чего? Какой музон? Что лабают?
        - Вот, хотел отдать на распространение сборку песен группы «Березки» и Любови Орловой.
        - Ништяк, клёво! - девушка надула огромный пузырь и смачно его лопнула. - А это кто? Что за пипл?
        - Ну-у, - глаза музыкального распространителя широко раскрылись от удивления. Не знать такого. - Любовь Орлова - это наше старая, всеми любимая и известная певица. А «Березки» - новая группа. Поют и танцуют в местном ДК.
        - Ясно, - нафуфыренная модам недовольно сморщила курносый нос. - А больше, нет? Ничего? Типа, чего-нибудь из крэзи или иностранного?
        - Нет, честное комсомольское, только это.
        - Ладно чувак, хиляй дальше.
        СПУСТЯ ЕЩЁ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ. СЕДЬМАЯ, А МОЖЕТ ВОСЬМАЯ ПОПЫТКА:
        - Хай, фрэнд.
        - И тебе не хворать.
        - Не желаешь заценить клёвый музон. Группа из Бирмингема - «Берёзи»! Лабают - просто улёт - лапти улетают. Пилят на бритише, на эспаньёле. Только, что закинули в Союз. Всего несколько песен. Ещё нет ни у кого!
        - Чего-то я не слышал про такую группу.
        - Так, она, из новых. Первый альбом.
        - Ну, если из новых, доставай, глянем.
        - Вот, осталось несколько катушек! Уже раздал две таких сумки! Улетают в лёт - записывать не успеваю!
        - Неплохо, неплохо, - из динамиков полилась неизвестная музыка. - Действительно, поют хорошо. Запись качественная, проигрыш хороший, ритм драйвовый.
        «Есс! Есс! Есс!», - мысли радостно затопали в кудрявой голове. - «А я говорил, что наше творчество оценят - просто специалисты не попадались!».
        - Постой паря, не спеши! Что за чертовщина? Зачем Орлову впихнули? Че за нафик?
        - Э-э-э… Специально, чтобы пропустили… на таможне. Мало ли чего?
        - А, понятно. Ловко придумали! Хорошо, возьму на пробу несколько бобин. Сколько хочешь?
        2
        Уважаемые радиослушатели, станция «Маяк» продолжает музыкальную радиопередачу «По вашим письмам».
        Ведущие программы присоединяются к поздравлениям лётчиков - космонавтов «Звездного городка», которые поздравляют первую женщину-космонавта Валентину Терешкову с недавно прошедшим днём рождения.
        Валентина Владимировна, специально для вас будет исполнена самая космическая композиция группы «Березки» «Последний отсчет».
        …..
        Дорогие ведущие радиопередачи «По вашим письмам», пишет вам школьник 5 «Б» класса Вася Круглов из города Междуреченска. Передайте, пожалуйста, музыкальный привет моему папе - капитану дальнего плаванья. Поставьте добрую, хорошую песню, которая бы поддержала его, напомнила обо мне, маме, друзьях, знакомых.
        Василий, для твоего папы и всех советских моряков, находящихся далеко от дома звучит прекрасная песня «Ода страсти» из спектакля «Херонская искусительница».
        …..
        Любимая радиостанция, творческий коллектив народного театра-студии «Новое время» просит поздравить с 55-летним юбилеем самого возрастного актера театра, артиста Огурцова Ивана Ильича. Поставьте, пожалуйста, песню «Онли ю» из спектакля «Любовь во всём виновата».
        …..
        В завершении программы, по многочисленным просьбам наших радиослушателей, прозвучит ещё одна пеня в исполнении группы «Березки». Она называется «Уязвимый друг» и исполняется на испанском языке….
        Безумно безумное утро следующего дня.
        В кабинете выпускающего музыкальные программы редактора радиостанции «Маяк» собрался полный состав проштрафившейся смены - радиоведущая, звукорежиссер, техник.
        Начальник, как и подобает ему, был зол, огромен, широкоплеч. Казалось, в это утро, он был составлен из шипов, игл и раскаленных стальных полос, скрепленных цементом нетерпимости.
        - Кто мне скажет… - он резко повысил голос, разбрызгивая мясистыми губами слюну. - Как, такое!!! могло произойти? Каким образом, вместо одной - утвержденной, согласованной и записанной передачи, в эфир выходит другая? И главное - зачем, для чего это было нужно?
        …??? - долгое, дружное молчание в ответ.
        - Хорошо, начну спрашивать каждого, по отдельности, - руководство ещё больше насупилось. Широкие черные брови грозно поползли к переносице, пальцы непроизвольно начали постукивать по столу. - Василина, это сделала, ты?
        Ведущая программы выглядела обычно очень кокетливой и весёлой - проходя мимо знакомых, всегда покачивала бедрами, стреляла глазами из-под ресниц и улыбалась так, словно пыталась привлечь к себе всю мужскую часть коллектива. Однако, сегодня почему-то вид у неё был смущенный, даже виноватый. Она сжимала губы, чтоб не расплакаться.
        - Нет, не я… - пропищала она еле слышно. - Я, после того как записали передачу, вообще не заходила в студию.
        - Допустим. Хотя, голос на записи был сильно похож на твой.
        - Александр? - редактор с угрюмой насмешкой покосился на звукорежиссёра. - Что за самоуправство? Зачем поменял запись?
        - Я ничего не трогал, - съёжился рыжеватый молодой человек с крупным напуганным лицом и пристальными, серьезными глазами.
        - Тогда остаётся, Кропивницкий Георгий Борисович! - все посмотрели на седого, неряшливого, заросшего щетиной мужчину, с землистым от постоянной работы в помещении цветом кожи.
        - Работаете вы, товарищ техник, последнее время, мягко выражаясь - безответственно. И дисциплина тоже - так себе. К примеру, сегодня опять опоздали на двенадцать минут, и это уже третий раз за месяц. Вчера вечером звонила ваша жена - устроили скандал. А на прошлой неделе чуть было не сорвали выход передачи в эфир. Так, что скажите, пожалуйста, зачем поменяли программу?
        - Это не я? Как я мог? Откуда у меня записи каких-то «Берёзок»? Я вообще слышу про них первый раз.
        - Вот и я хотел бы знать - откуда вы взяли, эту хреномудрию? - редактор достал из ящика стола бобину, на конверте которой было написано крупными буквами «БЕРЁЗКИ». Презрительно бросил её на столешницу.
        - С чего вы взяли, «уважаемый коллега», что это!? может понравиться слушателям? Да ещё пускать в эфир с пометкой «По многочисленным просьбам»?
        - Это не мое! - Кропивницкий до боли стиснул зубы. Ощущение было такое, будто его взяли за шиворот и возят физиономией по наждачной бумаге.
        - Как же не ваша? Когда нашли на вашем столе. И так, главное, аккуратно прикрыл газеткой «Труд», чтобы не нашли!
        - Но, это не мое! Я не знаю, откуда она. Мне её подбросили.
        - Короче, Кропивницкий, забирайте запись и уходите.
        - Куда уходить? - техник зажмурился от обиды и несправедливости. Перед глазами вспыхнули и поплыли разноцветные круги, сквозь которые черными стрелами летели ядовитые слова редактора.
        - Работать, грузчиком, на склад.
        - Почему грузчиком, почему на склад? - невинно оскорбленный подпрыгнул словно на пружинах. Малиновые пятна побежали по лицу.
        - Потому, что с сегодняшнего дня вы отстраняетесь от работы над программами. И чтоб глаза мои вас больше не видели.
        - Но это не справедливо: У меня высшее техническое образование, стаж работы на радио более десяти лет, две почетные грамоты «Ударника коммунистического труда» - я не хочу грузчиком на склад.
        - Всё! Разговор закончен! Пошёл вон, из кабинета!
        - А вы дорогие мои! - редактор строго посмотрел на оставшихся за столом людей. Его подглазные мешки отвисли вниз с такой силой, что казалось, что они сейчас сползут с лица и упадут на стол. - Если ещё раз повторится, такое! - пойдёте в дворники или технички!
        СПУСТЯ ДВОЕ СУТОК…
        Высокие стеллажи склада были доверху завалены коробками, ящиками, огромными вязанками исписанной бумаги. Их было так много, что в хаотическом нагромождении они давно образовались улицы, переулки, тупики. Многие из складированных до потолка «артефактов» почернели, потрескались, развалились. В воздухе держался терпкий запах пыли, вперемежку с ароматами старой бумаги, подгнивших досок, давнишней табачной гари.
        У одного из закутков «складского лабиринта», на пятачке, закрытом от посторонних глаз, расположились три работника склада. Они были удивительно похожи: в старых застиранных халатах с короткими рукавами на вырост.
        Самый шустрый из них умело расстелил на ящике «Вечернюю Москву», начал расставлять питьё: Первой появилась поллитровка «беленькой» в таре из дымчато-зеленого стекла, затем две бутылки «Жигулёвского» пива, и напоследок из-за пазухи вынырнул портвейн с экзотической надписью «АГДАМ».
        Его коллега ловкими пальцами разложил закусь: Порезанную ливерную колбаску, плавленые сырки, редисочку, нарезанную ломтиками варёную картошку и небольшой пучок молодого лука.
        Третий из присутствующих аппетитно сглотнул, затем вытащил из кармана воблу, постучал по ящику и победно посмотрел на коллег по застолью.
        - Начнём с лёгкого, закончим потяжелее, - произнес первый и крепкими пальцами сорвал фольгу с водочной головки. Потом зубами быстро открыл пивные бутылки и выдернул пробку из портвейна.
        - Ну-с, господа хорошие, опоздавших, загулявших и беременных не ждём, поехали, - произнёс он, наклонив бутылку с экзотическим названием над стаканами. Жидкость забулькала, крупные пузыри воздуха ринулись от горлышка к донцу.
        - Эх, люблю я это дело! - активно поддержали тост друга. - Когда, знаете, в центре бутылочки, по бокам закусочки, а по краям тарелочки и вокруг вообще выпивон.
        - Дай-то бог, - просто пробурчал Георгий Кропивницкий. Говорить длинные речи он не был мастак.
        Дружно выпили, начали закусывать: Хрустели редиской, ели зелёный лучок, заедали варёной картошечкой.
        - Гошан, доставай свои фирменные, - отдуваясь первый, сказал новичку. - Подымим как белые люди!
        Кропивницкий вздохнул и, стыдясь своей слабохарактерности, достал пачку «Родопи».
        Потянулись за сигаретами. Второй стрельнул глазами и взял две.
        Закурили.
        В воздухе повис сладковатый дымок.
        Помолчали.
        - Что, Гошан? - первый продолжил терзать новенького. Он выпустил синюю струю дыма через нос. Пристально прищурил глаза, хитровато посмотрел на собеседника. - Привыкаешь к спокойной складской жизни? Не то, что раньше? Чувствуешь себя человеком?! А не бабуином, дрожащим перед начальством?
        - Да уж, чувствую… - лицо Кропивницкого стало печальным. Ему так захотелось обратно - туда, наверх, к себе, в студию.
        - То-та-жа! - в разговор вступил второй собеседник. Он говорил не торопясь, свысока, сквозь зубы, словно делал одолжение. - Верно, трёт Вован: У нас тут как на курорте: Приходишь, когда хочешь. Уходишь, когда надо. Начальство только по праздникам - не жизнь, а ягода малина! Даже в отпуск идти не охота!
        - Малина - не малина… - Вован разлил по новой. Криво улыбнулся одной стороной рта. - Разговор наш философский, на сухую продолжать нельзя. Поехали по следующей, а то первая потонет в кишках, не дождавшись подмоги.
        - Будем! - воскликнул первый и они «поехали» вновь.
        - Будем и не пропадём! - его друг хитрым эллипсом крутанул стакан в воздухе и почти одним глотком выпил малиновый суррогат. А выпив, взял не спеша ломтик редиса и подмигнул новичку добродушно и мудро, как человек, знающий соль бытия.
        - За нас, - Кропивницкий, мысленно матерясь, тянул сладковато-противный портвейн. Он уже и не помнил, когда ему приходилось пить такую гадость. Вован понял его по-своему…
        - Тяжело с непривычки? Закусывай лучком, редисочкой. Когда пьешь - глотай глубже - выдыхай резче.
        Новоиспечённый кладовщик, жуя колбасу, кивнул.
        - Ничего, потерпи человече - дня три - четыре и будет норма. Вольёшься в коллектив - станешь своим - будешь пить как воду!
        Зарождающийся человек новой формации не успел ответить, как из-за стеллажа появился его коллега по смене Александр.
        - Георгий Борисович, товарищи дорогие, возьмите меня к себе, - робко оглядываясь по сторонам, промямлил бывший звукорежиссер.
        - Что случилось? Почему ты здесь? - Кропивницкий широко открыл осоловевшие от удивления глаза.
        - Вчера вечером вышел в эфир повтор скандальной передачи, а сегодня утром у меня на столе нашли бобину с записями «Берёзок».
        СПУСТЯ ЕЩЁ ДВОЕ СУТОК…
        Во дворе склада по большому деревянному ящику щелкали костяшки домино. Причем так громко, что вздрагивали стекла в ближайших окнах.
        Мужики сражались не на жизнь, а на смерть. Рядом с играющими на соседнем ящике расположился серьёзный приз победителю турнира - налитый до краёв стакан сухого грузинского вина «Цинандали». Две открытые бутылки стояли рядом вместе с призом, ещё одна валялась за ящиком.
        - А? Что? Выкусили, граждане - сограждане? Получите-ка два дубеля - «Три Три» и «Пять Пять»! - самый молодой и лопоухий из игроков смачно ударил два раза костяшками по «игровому столу», обрубая концы изгибающихся дорожек, а затем довольно начал мурлыкать под нос…
        О-о-о. Венера на сотах космических трасс.
        Неведанный кто-то приветствует нас… трам-пам-пам.
        - Вован, ты видел это безобразие? - недовольно начал трындеть похожий на стиральную доску костистый мужичок. - Сегодня, что в клубе самоубийц день открытых дверей?! Или в цирке забыли покормить тигров? Короче, предлагаю исключить шпингалета из игры. Ой, чую - подставит он нас - выпьет «гадёныш» все призы в одиночку, а нам потом слюни глотать. Вован, да скажи ты своё слово! И вообще - «пионерам», алкоголь вреден!!!
        - Хилый, перестань трепаться и не суй нос в мои костяшки, а то, как дам промеж глаз, так уши и отклеятся, - предупредил тот, кого назвали Ваваном.
        - Усё идёт как надо. По плану. Скоро тоже начну дублить крупными. А пока мы его оглушим «Пусто Пусто». Пусщай малец посидит теперь - репу почешет - тут ему не в крестики нолики по доске мелом водить!
        - Правильно, покажем интеллигентам, где раки зимуют! - обиженный поддержал друга. Лихо размахнулся рукой, как будто собирался закинуть костяшку далеко (За пределы Москвы) и с треском ударил ею в середину ящика. - На-а… «Шесть Один»!
        - Пропускаю, - раздосадовано постучал по дереву Кропивницкий.
        - «Четыре Четыре» - добрый молодец не сбавлял оборотов. Обрубив очередной «хвост» он весело продолжил напевать слова полюбившейся песни.
        - Вован, проснись! - Хилый затрясся от негодования. - Сейчас будет «Рыба» и опять целый кон сидеть сухими. А этот прохвост выпьет, закусит и продолжит петь.
        - Не отвлекай. Мне надо подумать. Хорошо подумать и всё просчитать. Пожалуй… Пожалуй… Наверное… вот, так!
        Костяшка «Один Два» громко, так что «задрожала земля», плюхнулось на столешницу ящика.
        - Георгий Борисович, Александр - вот вы где! - к битве «Титанов» подошла ведущая программ. - Еле нашла вас.
        - Что, опять? - вместо приветствия произнес Кропивницкий. - Тебя выгнали? Снова «Березки»? Опять записи на столе?
        - Нет, то есть да. Меня не выгнали. После выхода повтора передачи все как будто сошли с ума. Каждый день приходят письма, раздаются звонки, спрашивают про исполнителей, про их песни, просят поставить в эфир, задают вопросы, приглашают на встречи. Одним словом - кошмар! А мы ничего про них не знаем. У нас даже записей нет. Главный редактор радиостанции просит срочно подняться к нему для обсуждения новой программы. Он лично желает прослушать все композиции.
        - Какая программа, какая прослушка? - возмутился обиженный звукорежиссер. - Нас же выгнали? Мы же теперь кладовщики.
        - Уже вернули обратно. С извинениями. Пойдемте, быстро наверх. Все ждут только вас.
        3
        В приёмной директора Дома культуры зазвонил телефон.
        - Слушаю, - секретарь вытянула губы «уточкой» и приятно протянула букву «у» посередине слова. Она уже второй день «безвылазно» отвечала на не прекращающиеся телефонные звонки.
        - Да, Дэ Ка. А вы кто?
        - Председатель профкома ткацкой фабрики, по поводу выступления группы «Березки»? - девушка громко повторила услышанное и вопросительно посмотрела на директора через открытую дверь. Тот продолжил с деловым видом читать газету.
        - Знаете, сейчас в здании никого нет. Все коллективы разъехались. Отпуск. Отдыхают. Перезвоните осенью. Может быть что-нибудь станет известно.
        Новая трель телефонного звонка не дала трубки успокоиться.
        - Дом культуры, приемная.
        - Районный Совет книголюбов, - секретарь вновь поревела взгляд, мигая густо накрашенными ресницами. Щебетов с деловым видом закинул ногу за ногу, покачал ею и перевернул лист «Вечёрки».
        - Простите, пожалуйста, я не могу вам что-либо обещать по поводу встречи с артистами. Тем более с «Березками» У нас ремонт. Всё в краске, пыли и извёстке. Позвоните в сентябре. Там будет видно.
        В дверь требовательно постучали.
        - Разрешите? - в приёмную заглянул председатель парткома завода, которому принадлежал районный ДК.
        - Конечно, конечно… - Щебетов вмиг убрал газету, приподнялся и жестом пригласил гостя войти. - Иван Андреевич, присаживайся. Сто лет - сто зим! Какими судьбами в нашем скромном, всеми забытом заведении?
        - Ладно, не прибедняйся, - гость расположился в удобном, обитом искусственной кожей кресле. - Ты вовсе не скромный и уж тем более не забытый: Только вчера по твоему списку привезли два фургона аппаратуры. Весь вечер разгружали. Директор лично попросил ускорить доставку.
        - Спасибо родному заводу. Честно скажу - не ожидал такой оперативности.
        - Для подшефного ДК ничего не жалко. Так сказать - работайте товарищи - репетируйте - выступайте - дарите радость людям.
        - И ещё, - гость почесал загорелую лысину. - Хотели от тебя получить ответное доброе дело.
        - Ответное? Доброе? Какое?
        - Ходят слухи, есть у вас в ДК коллектив бойких девчонок? Говорят, дюже хорошо танцуют, поют, играют на гитарах!
        - Девчонки? - хозяин кабинета развёл руками. - Какие девчонки? У меня их больше двух сотен!
        - Те, что по радио выступают.
        - А, «Березки», - лицо Щебетова поневоле расплылось в хитроватой улыбке. - Эти, есть. Только…
        - Наташа, зайди, пожалуйста, - он громко, сквозь открытую дверь обратился к секретарю. - Подскажи, где у нас сейчас «Березки»?
        - Иван Андреевич, - секретарша на распев начала произносить заученную наизусть фразу. - Лето на календаре, ремонты, артисты разъехались - в отпусках, на гастролях. Нет никого, до осени. И будут не раньше сентября.
        - Че, вообще нет никого? - ответ просто обескуражил посетителя. - Никого-никого?
        - Как, нет, - директор добродушно отмахнулся от ехидного вопроса. - Осталось… двое ребят: Художник Валера да Максим, который занимается звукозаписью. Но зато! - эти двое стоят десятерых.
        - Очень жаль, что все разъехались - рабочие так просили пригласить девушек на выступление. Им очень понравились песни переданные по радио.
        - А мне-то как жаль, дорогой мой Иван Андреевич, - Щебетов втиснулся в кресло. Стал говорить тихо и даже как-то грустно. - Если бы я знал! Да, для родного завода! Я бы с радостью и с превеликим удовольствием оставил бы всех. Знаешь, какой у меня коллектив ложкарей - дудочников? Как они играют? - Земля дрожит! А фольклорная группа «Неваляшки»? А вокальная студия «Соловушки»? Душа поёт - слушая их песни. Эх, ты бы предупредил меня, хотя бы неделю назад - я бы тебе такой концерт организовал!
        - Слушай, Егор Кузьмич? - гость задумчиво прикусил нижнюю губу. - А эти, двое, которые остались, смогут провести танцевальную программу?
        - Программу?! - губы Щебетова тронула простодушная ухмылка.
        - Ну, да! - секретарь парткома не понял сарказма директора и продолжил уговоры. - Такое дело: В субботу ожидается закрытие заводской спартакиады - а танцы провести некому. Понимаешь? Слушай, Егор Кузьмич, войди в положение, поговори с ребятами - очень надо.
        СПУСТЯ ПОЛТОРА ЧАСА…
        Оркестр играл тихо и убаюкивающе, как будто вздыхая.
        - А-а-а-мо-о-о-рр-э па-а-е-о-о-у, - доносилась со сцены «Ла Скала» - самого известного оперного театра Италии. Голос был мягкий, низкий и гулкий.
        Исполнительница пела безумно соблазнительно в своем образе страстной разлучницы. Свет прожекторов рампы мерцал, отражаясь от её длинных золотистых волос. На бледном лице сияли широко открытые с густыми ресницами карие глаза. Её овальное лицо с высокими скулами и полными выразительных чувств губами казалось маской какого-то необузданного сладострастия.
        - О, Мадонна, бене, бениссимо… (О, Мадонна, хорошо, великолепно, Итал.) - напыщенный краснолицый мужчина проглотил ком в горле, рассматривая артистку в мощный бинокль. Он устроился поудобнее, оперся локтями в край балкона и, прищурившись, начал крутить окуляры.
        - Тук-тук-тук-бряк, - вкрадчивый стук едва слышно раздался со стороны завешанной портьеры, где в одиночестве сидел молодой человек.
        - Тсс, - обернулась к нему дама средних лет, увешанная с ног до головы блестящими камнями. Она приложила палец к губам, зашептала. - Синьор? Коза э куэсто? (Синьер? Что это такое? Итал.)
        - Скузи, (Простите, Итал.) - смущенно извинился безбилетный «заяц», готовый провалиться сквозь землю от стыда. Он кисло улыбнулся, а затем задумчиво и настойчиво уставится в потолок.
        - Ми-и-и серве а-а-а-бито-о-о да у-уомо-о-о-о-о… (Мне-е нужен мужско-о-о-о-ой… Итал.) - артистка, не слыша перепалки, продолжила завывать о чём то своём, наболевшем, интересующем только её.
        И тут она перестала петь и чувственно взмахнула руками, выражая безмерную печаль скорби и страстного отчаяния.
        …Публика завороженно затихла. На сцене свершалось таинство: Разноцветные, плавно переливающиеся пятна света, разбежались по потолку и стенам, заискрились на хрустале люстр, наполнили пространство необыкновенной торжественностью. Перед зрителями возник дремучий, таинственный лес. Корявые деревья среди поляны ожили, зашевелилось. Живыми сделались нарисованные морщины главного злодея, у второстепенных героев приросли наклеенные усы и эспаньолки, а разноцветные драпри, покрашенные красками ядовитого цвета, - став сосредоточением порока, обличали и намекали на грядущее возмездие.
        - Бряк-бряк, тук-тук-тук, - гораздо сильнее прозвучало в замершей тишине. (Не смотря на висящую где-то очень далеко предупреждающую вывеску: «НЕ СТУЧАТЬ - ИДЁТ ЮСТИРОВКА СЛОЖНОЙ АППАРАТУРЫ»).
        - Бабам-бам, - взрывом пронеслось на весь театр. Кому-то решительно не нравилось происходящее, и он со всей силы приложился ногой.
        - Это неслыханно! - слушатели стали недовольно переглядываться, шептаться. - Отвлекать почётных гостей и шуметь в вип-ложе? Как такое возможно!? Куда смотрит администрация? За что мы платим деньги?! Это - небывалый скандал!!!
        Ближайший сосед, в старинном генеральском мундире с голубой лентой через плечо, пушистыми усами и седой испанской бородкой, зловеще придвинул свои очки к глазам и посмотрел на нарушителя спокойствия. Его глаза сквозь стёкла очков казались огромными и холодными, как у мёртвого спрута.
        - Пер фаворэ, синьоры, ми скузи, (Пожалуйста, синьоры, извините меня. Итал.)
        Парень быстро вскочил с места и покинул ложу. Тщательно закрыл за собой дверь. Прошёл через комнату и вышел наружу.
        В коридоре ДК его обступили девушки из группы «Берёзки». Возбужденные, недовольные, красные от быстрой ходьбы, защебетали все разом:
        - …Максим, это что-о?! правда?
        - …В субботу - вечер танцев?
        - …Как же так? Нас не зовут? Это не справедливо! Так, нельзя! Ты же обещал?!
        - …И Валера ничего не сказал! А ещё комсомолец!
        - …Хорошо, хоть Наташа позвонила из приемной! Предупредила!
        - …Нужно срочно всех собирать! И что-то решать!
        - …Как их собрать? - Они в разъездах: Нинуся - на даче, у неё нет телефона. Танечка - вожатой в пионерлагере - туда только на автобусе. Зина со своим Гиви на Кавказ учесарила. А Юлия Борисовна вообще в Крыму по путёвке.
        - Так!!! - Максим попытался успокоить жужжащее племя. - Что? Здесь? Происходит? Мне никто ничего не говорил!
        Он строго посмотрел на девушек.
        - Я, между прочим, занят - работаю, разбираю серьезную классическую музыку. А вы мне мешаете.
        Замолчав на несколько секунд, рой стрекоз широко открыл от удивления глаза, (Это же надо?! - тут, «на носу» ответственное выступление - вечер, танцы, дискотека - все готовятся - уже не достать билетов - а он занимается какой-то ерундой!).
        - …Музыку, он слушает?
        - …Серьезную?
        - …А чего вырядился, как на балет?
        - …И почему во фраке?
        - …Ты бы ещё лыжи одел!
        - …Или водолазный костюм!
        СПУСТЯ ЕЩЁ ТРИ ЧАСА…
        Завершив плановый обход объектов, председатель парткома наконец-то расслабленно погрузился в рабочее кресло.
        Едва успел сесть за полированный стол, как тут же раздалась трель селектора связи.
        - Иван Андреевич, - произнес приятный женский голос секретаря. - К вам начальник третьего цеха. Говорит срочный и важный вопрос.
        - Раз важный и срочный, пусть заходит.
        Женщину, вошедшую в кабинет, председатель знал хорошо: да и как не знать, её портрет висит на Доске почета напротив управления предприятия, выгляни в окно - и увидишь.
        - Товарищ Синицын! - гостья села на краешек кресла, деловитая, неприветливая, даже подчеркнутая вежливость председателя не изменила выражения её лица.
        - У меня в цеху одни молодые, незамужние женщины! - взволновано произнесла она, кусая губы. - Большая часть девушек, не участвует в спартакиаде. По разным причинам: Кто-то учится по вечерам, у кого-то маленькие дети, кто-то просто не может заниматься спортом в силу какой-либо болезни. Но! Все трудятся добросовестно. Многие выполняют и даже перевыполняют поставленные дирекцией планы. Мой цех по итогам квартала занимает первые места…
        - Марья Григорьевна, - руководство улыбнулось по-дружески. - Я не понимаю? От меня-то, что хотите? Говорите, конкретно.
        - Нам нужны билеты на танцевальный вечер посвященный закрытию спартакиады, - посетительница заломила руки. - Я догадываюсь, это трудно - мы не спортсмены… Нам не положено… Но! - Хотя бы несколько пригласительных для передовиков производства. Люди просят - хотят танцевать.
        - Билеты? На закрытие? - Синицын облегченно выдохнул. В его голове потекли сладкие мысли. - «Да, пожалуйста. Сколько угодно. Я-то думал, придётся, как всегда, бегать по заводу, зазывать, уговаривать. А тут сами пришли и выпрашивают! Да берите - не жалко».
        Довольный начальник потёр руки и с барской щедростью нажал на кнопку селектора. - Ольга Петровна, выдай, Марье Григорьевне две… нет - три сотни пригласительных на субботнее мероприятие.
        Очередной посетитель - заместитель начальника транспортного цеха, стал доказывать, что его ребят несправедливо обошли по игровым видам спорта. Если бы не ночные смены, отсутствие в команде какого-то Каламакина и дурацкий график, составленный под соперников - то он обязательно бы вошёл в призовую общекомандную тройку.
        - Ольга Петровна, подойдёт Степанов из транспортного, отдай ему двести пятьдесят билетов.
        - Хорошо, Иван Андреевич.
        ….. Люди всё шли и шли. Телефон пищал короткими гудками. Руководство парткома сегодня был сама щедрость и доброта:
        - Ольга Петровна, отсчитай, пожалуйста, Комаровой и Ладыгиной по сто билетов. И двадцать билетов отдай Егорову, пусть раздаст на проходной.
        ….. Желающие не заканчивались:
        - Ольга Петровна, сейчас к вам зайдёт Людмила Геннадьевна. Выдай для бухгалтерии столько - сколько необходимо.
        - А сколько необходимо?
        - Это она тебе сама скажет.
        Председатель парткома скучающе взглянул на дверь. Рабочее время уже давно закончилось. А посетителей не убавлялось.
        - Кто следующий? - устало произнёс он в динамик.
        В кабинет, легко ступая по блестящему паркету модными лакированными туфлями, вошла нимфа с большими, широко поставленными глазами, веки чуть подкрашены чем-то голубым, а губы приветливо сверкают перламутром.
        Лицо Синицына поневоле расплылось в улыбке. Ивану Андреевичу захотелось встать, девушек с такой идеальной фигурой редко увидишь на заводе, (Не приживались они) однако он ничем не выдал своих настоящих чувств, пригласил гостью сесть сдержанно и даже холодновато.
        - Я работаю на заводе недавно, вторую неделю, ещё не участвовала в спартакиаде, - незнакомка плавно положила сумочку на стол, чуть задержав руку, чтобы председатель увидел, какие у неё красивые длинные пальцы и изящная кисть. - Хотела попросить у вас один пригласительный на вечер танцев. А то наши идут, а мне не досталось.
        Синицын обошёл стол и сел напротив красавицы. Она всё больше привлекала его: держалась как-то вызывающе, не сидела в кресле, а будто демонстрировала себя - дышала прерывисто, и тугая грудь подымалась под прозрачной кофточкой. Видно, хорошо знала, чем завлечь: мягко улыбнулась, и глаза у неё затуманились.
        - Ну что ж, - сказал он, взяв небольшую паузу, вроде раздумывая, хотя всё уже решил. - А позовёте с собой? Если… достану билеты? Я как раз не женат!
        - Конечно, - не задумываясь, произнесла незнакомка. Она посмотрела на «волшебника» округленными глазами, сразу ставшими большими.
        Председатель парткома решительно обогнул стол, нажал на кнопку селектора.
        - Ольга Петровна, - сказал твердо. Небезосновательно решив, что железо следует ковать, пока оно горячо. - Нельзя ли для меня, в порядке исключения, отложить два пригласительных?
        Девушка смотрела на него восхищенно. В благодарность чуть приподнялась, наклонилась через стол, и Синицыну показалось, будто даже потянулась к нему, демонстрируя прекрасные формы.
        - Иван Андреевич, - предательски прохрипел динамик. - А билетов нет.
        - Как нет? Почему нет? Куда они делись?
        - Закончились. Бухгалтерия забрала все остатки.
        4
        Субботние сумерки медленно надвигались на улицы столицы. Откуда-то из подворотен появился прохладный ветерок, который днём не решался высунуть носа.
        Москва постепенно успокаивалась, затихала.
        Шумная, разодетая в пух и прах толпа нарядилась, разукрасилась, торопилась на танцы.
        Однако! Начало танцевального вечера откладывалась.
        По закону детективного жанра, (Или по чьей-то задумке) предполагалось, что лишняя публика, не дождавшись окончания торжественной части, немного повозмущается, а затем потихоньку начнёт расходиться по домам.
        !!! Народ, «не догадываясь» о хитростях организаторов, продолжал прибывать чуть позже назначенного времени, уплотняться, заполнять оставшиеся пустоты. Его становилось всё больше и больше. Дорога в сторону танцевальной площадки наполнялась и превращалась в улицу с односторонним движением.
        - Уже прошло тридцать минут! а они даже не включили музыку? - бурлили недовольные гости. (Те, что пришли заранее - за два-три часа до начала).
        - …Чего тянут?
        - …Написано же - в семь. А уже без двадцати восемь?! Даже без пятнадцати?
        - …Где танцы?
        - …Почему не начинают?
        - …Что за дела?
        Под зажигательную игру гармониста на сцену поднимались победители и призёры спортивных мероприятий. Спортсменов торжественно поздравляли, вручали грамоты, призы и памятные подарки. Многим давали произнести ответное слово. Крепко жали руку. Некоторых (Молодых и симпатичных) даже целовали.
        У входа возникло столпотворение:
        - Ваши билеты? - строгая женщина перегородила дорогу и протянула руку навстречу молодой паре.
        - Павлуша? - девушка картинно округлила глаза. Посмотрела на своего спутника. - У нас есть билеты?
        - Обижаешь, котенок, - парень с деловым видом достал из пиджака два разукрашенных листочка. - Вот, они!
        - Что вы подаёте? - сверлящий взгляд охранницы начал гневно буравить нарушителей правопорядка. - Я спрашиваю: Где ваши пригласительные?
        - Как понять, где? А это, по-вашему, что?
        - Всё что угодно, только не пригласительные?
        - Почему, не пригласительные? - девушка пренебрежительно выпятила нижнюю губу, будто само обсуждение этого вопроса унижало её достоинство. - Мы их только что перекупили? Кстати, Павлик отдал за них… десять!!! рублей.
        - Не знаю, сколько вы отдали, только, это - ерунда, а не пригласительные.
        - Женщина, откройте глаза! Вот, смотрите, видите - число, название, ряд, место! Есть даже подпись - дирекция парка. Посмотрите!
        - Молодые люди, какой ряд, какое место, какая дирекция? - контролёр посуровела лицом, сведенные брови образовали над глазами сплошную черную стрелу. - Вы в своём уме? Так! Перестаньте хулиганить и отойдите в сторону. Иначе я позову милицию.
        - Это безобразие! Мы сами вызовем милицию.
        Куранты на Красной площади пробили восемь. Пошёл девятый час.
        В парке начало смеркаться.
        Желающие попасть на танцевальную программу продолжали прибывать. Безбилетники подобно голодным зомби окружали площадку, жадно прижимались к решетке, «стеклянными» глазами смотрели в сторону сцены. Скрипели зубами. Чего-то ждали. К чему-то готовились.
        Организаторы спокойно, под бой барабанов, спустили олимпийский флаг. Пожали друг другу руки. Убрали со сцены стол. Направились к выходу.
        Над площадкой повисла тишина.
        Люди не понимая происходящего, начали недовольно оглядываться. Волнение и беспокойство возрастали с каждой минутой. После паузы, которая тянулась, как может тянуться только Вечность, послышалось…
        - …Че, всё что ли?
        - …Приплыли - суши весла - кина не будет?!
        - …А танцы?
        - …Ерунда, какая-то?
        - …Алё, танцы, когда?
        Где-то очень далеко, наверно там, куда убежало вечернее солнце, возникли звуки. Спустя несколько секунд они стали густыми и тягучими, насытились, превратились в музыку.
        На пульте ди-джея проснулись индикаторы. Прыгающие в столбиках кубики раскрасились красными, зелеными и голубыми цветами.
        Мелодия из песни «Say you'll never» медленно нарастала, вибрировала, заполняла окружающее пространство. Она становилась громче, прорывалась сквозь вечерний сумрак, множеством огней загоралась в софитах, гроздями, развешанными по столбам, вокруг танцевальной площадки.
        Вместе с калейдоскопом света нарастал звук аплодисментов, крики удовольствия и радости.
        На сцене, по одной стали появляться девушки с гитарами, в платьях аппетитно обтягивающих стройные фигуры:
        - …Привет, Москва-а! - проснулись микрофоны.
        - …О-у!
        - …Мы любим вас!
        - У-у-у-рра-а-а! - эхом понеслось в ответ приветствию девушек. (Черти зелено-полосатые - как же долго мы вас ждали!!!. А ещё говорили, что их не будет!).
        - … Друзья, вечер добрый! - исполнительницы красиво переступая, покачивали грифами гитар. Постепенно их движения начали объединяться, синхронизироваться, входить в резонанс.
        - …С вами… снова… «Березки»!
        - …Мы не видим ваших рук?!
        - …Мы не слышим ваших голосов?!
        - …Отзовитесь, чемпионы?
        - Да! Да! Да-а! - сотни рук взметнулись вверх.
        Спорт. Сегодня… (Зазвучали слова переделанной композиции).
        Каждый, каждый, каждый, каждый день… (В мигающем свете прожекторов ярко переливались серебристые вставки на гитарах).
        Люди первое время смотрели на участниц, раскрыв рты, потрясенные и завороженные происходящим. А затем…
        Спорт. (Подпевала вся площадка припев мгновенно полюбившейся песни).
        Сегодня…
        Каждый, каждый, каждый, каждый день…
        А через несколько минут переполненная чаша молодежи вовсю двигалась, бурлила, кипела под последний куплет в исполнении на английском языке.
        Вырабатывая энергию сравнимую с мощностью колхозной гидроэлектростанции.
        - Валя, сейчас же успокойся и не реви! - девушка, стараясь перекричать колонки, успокаивала худую, похожую на вытянутую сосиску подругу. - Глянь, какой замечательный вечер! Все радуются, веселятся, танцуют, а ты ревёшь. Сейчас же перестань - слышишь?!
        - Ага, перестань! - плакса надула губы и швыркнула мокрым носом. - Хорошо говорить, ничего не зная. А мне, каково? Знаешь, как обидно?
        - Валюша, объясни толком - что происходит?
        - Представь себе! Я могла бы выступать сейчас вместе с «Берёзками». Быть на сцене!
        - На сцене? Ты?
        - Да! Меня звали к ним в коллектив. Так нет - дура, пошла в вокальную студию «Соловушка». Вот, чего я там, забыла у этих соловьёв? Там даже парней нормальных - нет!
        - И что?
        - И то! Они… теперь, вон, какие хорошие! Поют, танцуют, играют на гитарах!
        - Ты тоже хорошо поёшь.
        - Ага… частушки да припевки, - несчастная сквасила губы и прошепелявила…
        Не смотрите на меня,
        Что я худоватая.
        Мамка салом не кормила,
        Я не виноватая.
        Невысокий парень дёрганой под музыку походкой «подкатил» к девчушкам.
        - Девчата, не желаете познакомиться? - промямлил он, с идиотской улыбкой на лице. Затем тяжело вздохнул, как человек, выполнивший неприятную обязанность.
        - Не-е-т, - плакса смерила нахала холодным и презрительным взглядом, повернулась к нему спиной, отчужденная и непримиримая.
        …
        - Друзья! - магнетический голос ди-джея вибрировал на фоне фонограммы.
        - Не забываем, что программу посвященную закрытию спартакиады проводят ди-джеи «Аполлон Макс» и «Валеримпик»!
        - Данс-данс-данс-данс, - отбойным молотком гудело над танцевальной площадкой.
        - И-и-и, наша очередная композиция получила название «Self Control». Она звучит впервые. Песня написана для театра «Новое время». Для спектакля «Самоконтроль».
        - …Уважаемые гости! Слушаем, танцуем, подпеваем…
        - О-у-о, - девушки с гитарами подняли руки вверх и захлопали в такт музыки.
        - О-у-о… - начали вторить мощные динамики, планомерно повышая темп и разгоняя музыкальную композицию… (Примерно так: - О-у-о… О-у-о… О-у-о… О-у-о… - воздух над площадкой задрожал, и человеческое море в едином порыве задвигалось, завибрировало и начало подпевать.
        - Блин, Оля! Посмотри, как они двигаются, как играют, поют! - рёва-корёва вновь запустила пузыри. - Это не «Березки», а какие-то инопланетянки!!!
        …..
        Всё в округе гудело и дрожало, как во время землетрясения. Море голов, от края до края заполнившее танцевальную площадку, плескалось и озарялось со всех сторон яркими вспышками прожекторов. Потоки света заливали самые дальние уголки пространства, раскидывали во все стороны разноцветные тени и расцвечивали плотную массу танцующих.
        - «Бе-рез-ки!» «Бе-рез-ки!» - вихрем неслось со всех сторон. Создавалось впечатление, что толпа исполняет какую-то дикую, первобытную песню.
        - Лосин, что за бардак? - резко прозвучало над ухом капитана милиции. Рядом с ним стоял, выпятив грудь, широкоплечий человек ниже среднего роста. Его маленькие глаза буравили хмуро и подозрительно.
        - Ттт-танцы, ттт-товарищ Круглов, - заикаясь от внезапного вопроса, ответили большому начальству. - Закрытие заводской спартакиады. Развлекательная программа под песни группы «Березки». Спортсмены отдыхают - подводят итоги турнира.
        - Капитан?! Ты видел, сколько собралось людей?
        - Так, точно. Чуть больше обычного. Но я прокачал ситуацию - привлек дополнительно десять человек в комсомольский патруль, плюс подключил ещё человек пять активистов. У нас всё под контролем. Думаю, справимся.
        - Ты, что Лосин издеваешься что ли? - руководство тыкнуло рукой в бурлящее, разодетое в пух и прах месиво тел. - Какие пять активистов и комсомольский патруль? Ты, что хочешь кучкой бойцов удержать порядок среди двух тысяч человек?
        - Но, товарищ Круглов, по моим подсчетам, здесь нет двух тысяч.
        - Правильно Лосин - внутри площадки нет, а снаружи есть и гораздо больше. Причем народ подходит и подходит. И конца этому безобразию не видно.
        - Виноват.
        - Что виноват? Головой, когда начнёшь думать? Или тебе пагоны жмут, капитан?
        - ???
        - Значит, так! До какого времени у тебя запланировано мероприятие?
        - До девяти часов, товарищ Круглов.
        - Ты что?! Белены объелся? До каких, девяти? Значит, так: Быстро, ноги в руки и бегом, завершай эту катавасию. Чтобы через десять минут! Слышишь? Через десять! Была тишина, покой и не одного живого человека в радиусе километра. Ты понял меня, капитан Лосин? Ни-од-но-го.
        - Так, точно.
        - Не расслышал?
        - Так, точно, товарищ Круглов!
        - Всё!. Исполняй.
        - Дорогие друзья, - ведущие стали завершать программу. - Группа «Березки» прощается с вами.
        - У-у-у-у… - недовольно зашумела толпа.
        - …Мы рады, что вы нашли время и пришли поздравить спортсменов! Отметить их спортивные достижения. Что собрались, послушать наши песни и потанцевать.
        - …В завершении программы, мы подготовили для вас ещё одну композицию «Звёзды нас ждут».
        …Ночь. Закрыла прошлого листы.
        Одни мы в мире - я и ты,
        В руке твоей моя рука…
        Установленные прямо на земле динамики изрыгали тонны децибелов, а световые приборы бесновались так, словно им было дано задание собрать на праздник жителей соседних галактик.
        Песня понравилась.
        Песня очень понравилась!
        В конце композиции внезапно сломался один из усилителей. Спустя несколько секунд замолчал ряд колонок, потухло несколько прожекторов - люди продолжили неистово двигаться и подпевать слова полюбившейся песни. Они хлопали, кричали, подбадривали друг друга…
        От танцующих исходила такая невероятная энергетика, что им уже не нужны были никакие дополнительные приборы…
        Они готовы были танцевать в темноте!
        Они не хотели прощаться!
        Они не хотели расходится!
        Их руки продолжали сгибаться, ноги переступать, выделывая кренделя, а губы сами собой повторяли…
        Звёзды нас ждут сегодня
        Видишь их яркий свет
        Люди проснутся завтра
        А нас уже не-е-е-т…
        5
        Утро воскресенья началось стандартно…
        Длинная стрелка на зеленоватом циферблате часов мерно дергалась, перескакивая с деления на деление, и с каждой секундой произносила едва слышное «цок».
        На стенах спальни застыли цветные фотографии киноактеров.
        В приоткрытую дверь из кухни доносились слова популярной детской песенки…
        На медведя я, друзья,
        Выйду без испуга,
        Если с другом буду я,
        А медведь - без друга…
        - Люля, Люля-я, проснись… - пятилетний карапуз весь в слезах залез на кровать к старшей сестре и потянул с неё одеяло.
        Спящая с трудом разлепила глаза, широко зевнула и с удивлением посмотрела на малолетнего зарёванного будильника… «Блин, такая рань, воскресенье, спать - да спать… Так, нет же - разбудят ни свет ни заря!».
        - А если я буду с друзьями? - Васятка огляделся по сторонам, смешно сморщил маленький курносый носик и полушепотом, доверительно спросил. - А у мишки, друзей, не будет? Тогда, они… его… что, убьют? Совсем? И он, умрёт? Навсегда? Люля, а почему у медвежонка нет друзей? Почему? С ним никто не хочет играть? Они его не любят?
        - Вася, эта-а… иди, там, спроси у мамы, - проснувшаяся красавица отмахнулась рукой, поворачиваясь на другой бок. - А лучше у-у-у… бабушки. Она взрослая, умная, газеты читает и точно знает, почему у мишки нет друзей. И что с ним делать. А я пока… э-э-э… буду… спать.
        - Юляша, просыпайся, - в комнату заглянула бабушка. - Ты просила разбудить тебя.
        - Ну, ба-а-а-б? Зачем? Меня? Будить? - девушка заложила руки за голову, потянулась, выгнулась, как кошка - только вперед, закинув голову и плечи. - Надо будет, проснусь сама.
        - Ты собиралась записать на новый магнитофон какую-то передачу.
        - Какую передачу - чего записать - какой магнитофон? - лениво продолжала брюзжать соня-засоня, натягивая на себя простынь.
        «ТОЧНО!!!» - запоздалая мысль зигзагом прочертила линию в мозгу девушки. - «Новый магнитофон - музыкальная передача - «Утренняя почта».
        В голове подобно ленте телетайпа отпечатался отрывок воскресной телепрограммы…
        9-30 «Утренняя почта».
        10 - 00 «Служу Советскому Союзу».
        11 - 00 «В мире животных».
        - Который час? - проснувшаяся резво стартанула в сторону зала, где на столе стояли телевизор и заранее приготовленный магнитофон с микрофоном.
        - Дык, двадцать пять минут десятого. А ты чего подскочила как ошпаренная? Хотела же полежать?
        - Баба, это же «Утренняя почта»!
        - И что? Даже умываться, причесываться не будешь?
        Грязнуля бормоча что-то про себя, принялся колдовать над выпирающими кнопками и клавишами магнитофона.
        - И что в этой «Поште» такого? - подобно старому мотороллеру затарахтел дед. - Сроду, там ничего не было! Так, одни только хиппи волосатые да ихнее дурацкое «бум-бум-бум».
        - Ба-ба, - малолетний карапуз, не понимая половины слов, водил глазами из стороны в сторону. - А кто такте «Полосатые пиппи»?
        - Зря ты так, Коля, - бабушка как всегда была на стороне внучки. - Нравиться Юле современные песни - пусть слушает. А хиппи, Вася - это, как бы… молодые, современные музыканты.
        - Ага, - парировал ухмыляющийся собеседник. - Музыканты ху-у-лиганы!
        - Короче, внимание! - девушка вмиг стала строгой. Посмотрела на открытый от удивления рот малолетнего брата. - Всем! Притихнуть! Молчать и вообще не издавать каких-либо звуков! ЯСНО!?
        - Ох-тя, - бабушка тяжело вздохнула, будто приходя в себя. Она поправила седые волосы похожие на облачко сахарной ваты. - А что так - нешто будет выступать Карел Готт?
        - Может быть, а может быть и получше! Вдруг вся передача будет крутяшная. Запишу и буду слушать напролёт днями и ночами.
        «У-ух», - в глазах меломанки засверкали хитринки. - «Все подруги обзавидуются! - Особенно Танька Осокина! И Валька Печёнкина! И конечно же Машка Коровкина! Эта - сотрёт все губы от злобы! Ещё бы: Новый маг. - новые записи - да ещё и… классные песни!».
        Телевизионная передача была заводной и неповторимой. По сценарию программы за ведущим постоянно гонялись неизвестные похитители песен: На лошадях, на верблюдах, а один раз даже на диких быках. Он убегал, прятался, переодевался. (Не забывая при этом объявлять очередные музыкальные номера).
        - Какой же Юрий Николаев молодец?! - бабушка восхитилась ведущим программы. - Это же надо - вот, всё при нём: И красавец и талантливый и актер хороший.
        - Да-а уж! - дед с особым шиком пустил струю табачного дыма почти до самого потолка и, сбивая пепел, несколько раз ударил по папиросе указательным пальцем.
        - Во дворе мужики невесть, что про него рассказывают: Одни говорят, известный спортсмен, другие, что недавно женился на… Алле Пугачевой, а третьи вообще, что будущий зять самого Брежнева.
        - Ба-ба? - в разговор вступил Васятка, глядя на неё снизу вверх, словно воробушек на колокольню. - А почему у певцов лица русские, а поют не по-нашему? Они что - в школу не ходили?
        - Как бы тебе объяснить, маленький, вот, например, - бабушка начала вспоминать какую-то стародавнюю историю.
        Спустя двадцать пять минут после начала записи радушное настроение у девушки стало скверным. Хорошей музыки (по её мнению) не было, от слова совсем. Её руки непроизвольно тянулись выключить магнитофон, выдернуть шнур и уйти нафик из комнаты…
        - Тише, всем! - начинающая писательница шлягеров грозно свела брови. - Может быть, концовка передачи будет нормальной. Сейчас начнут петь.
        «Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… - в мыслях взмолилась она, с надеждой всматриваясь в черно-белый экран. - «Пусть последняя песня будет классной: Всё таки новый магнитофон - целую неделю ждала передачу - встала ни свет ни заря - а по телеку одна мура и полный отстой!
        Увы, выступление последнего исполнителя было таким же «неинтересным», пресным и тоскливым, как и предыдущие.
        Юлия расстроенно щелкнула тумблером. Свернула провода и, не дожидаясь окончания передачи, вышла из комнаты.
        - Дорогие друзья, - Юрий Николаев стал прощаться со зрителями. Всем хорошего настроения и до скор…
        По экрану телевизора прошла небольшая рябь, сменившаяся картинкой огромной площади, на которой словно море колыхалось танцующая молодежь…
        - Юля, тут ещё не всё, - бабушка громко позвала внучку.
        - Юлька, иди скорее, тебе эта муть точно понравится! - поддержал её дед. Он крякнул, забыв, что во рту дымится папироска, вытащил вторую, поднес к губам и тут же сунул обратно в портсигар.
        Васятка всё так же сидел молча с полуоткрытым ртом и хлопал ресницами.
        - Чего опять? - девчушка недовольно выглянула из своей комнаты.
        - Люля, пиппи волосатые, - малыш тыкал пальцами в сторону телеприёмника.
        - В конце передачи группа «Берёзки», - Николаев торжественно произнёс «за кадрами» идущего клипа. - Для всех любителей современной танцевальной музыки, в качестве подарка, исполнит сатирическую песню-пародию на песни западной эстрады под названием «Братец Луи».
        По экрану один за одним менялись отрывки с выступлений популярных групп, а из динамиков телевизора звучало очень похожее на исполнении каких-то Валерия Первого и Максима Второй Голос.
        «Психичка», ругаясь и обдирая пальцы, бросилась спешно подключать микрофон к магнитофону.
        ГЛАВА 11
        1
        Утро понедельника в общежитии началось стандартно…
        - Тук-бряк-тук-тук, - настойчиво стучали в дверь Максима.
        - Нукоготамаопятьпринесло, - недовольно, сквозь зубы промямлил спящий постоялец женского «монастыря».
        - Бряки-бряк-туки-тук, - ответили ему.
        «Дайте же, наконец, человеку поспать, спокойно!», - Макс приподнялся с кровати. С трудом отдирая ноги от пола, подошёл к двери. С нудным скрипом её отворил.
        У входа стояла Лариса Корычева.
        «Дурной знак», - подумал ди-джей. - «Скандальная малолетка долбится с утра в дверь - чего-то хочет - удачи не ведать».
        - Слушаю? - хозяин сушилки зевнул в кулак. «Вот принесло не свет ни заря? Может, кукла поломалась? Или задачку решить не может? А я-то здесь причём?».
        - Максим! - несостоявшаяся невеста со всей ответственностью заломила руки. По-взрослому блеснула очками.
        - Я серьезно размышляла всю ночь. Не спала. Читала письма! Думала о главном!
        Очевидно, полагая, что она изрекла очень важную житейскую мудрость, Лариса с достоинством поджала тонкие губы и широко открыла глаза.
        - Какие письма? - сонный Дон Жуан всё ещё не мог освободиться от оков Морфея. Он с трудом соображал, что от него хотят. Мозги никак не хотели включаться в работу.
        - Письма, которые ты писал мне целых два года из армии.
        - Я, что-то, кому-то, писал? - снова шумно зевнули, ничего не соображая.
        - Вот! Я поняла! Это были не твои письма и нам надо об этом срочно поговорить.
        - Послушай, э-э-э, Лариса! Ты, это… Иди куда шла. Там: в школу, в садик, на занятия, в продлёнку. И не приставай по пустякам.
        Макс решительно закрыл дверь перед её носом.
        - Как ты смеешь? - вспылила девчушка. Она смерила закрывшуюся дверь презрительным испепеляющим взглядом и недовольно захлопала сильно накрашенными ресницами.
        - А ну открой, немедленно!
        Она начала долбить небольшими кулачками в дверь, приговаривая…
        - Я, тут, все выходные, думала только о нём! О нас! Ночей не спала! А он… А он! Даже поговорить не хочет!
        - Ну, погоди! Дождешься! Всё-таки придётся обо всём написать брату!
        Обиженная презрительно развернулась и побежала по коридору, гневно размахивая руками.
        - Давай, давай заноза! Иди, иди! Пиши, пиши, - произнесли, ухнувшись на узкую железную кровать с тонким ватным матрацем.
        - Бряк-тук-тук-там, - новый стук через несколько минут.
        «Вот привязалась егоза настырная!», - Макс решил не подниматься с кровати. - «Обойдётся!».
        - Тум-тук-тум, - повторилась настойчивее.
        - Что опять? - крикнули в сторону двери. - Я нянечкой не работаю!
        - Тук-тум-тук, - не желали оставлять постояльца в покое.
        - И воспитателем тоже!
        - Максим, это я! - за дверью раздался напевный голос Кристины.
        - Открой, пожалуйста.
        «У них, сегодня, что? У моей двери валерьянку пролили?», - Макс недовольно вздохнул. Поднялся с кровати и подошел к дверному проёму. Открыл дверь. Она издала тонкий тоскливый писк.
        - Мне мама прислала посылку с вишневым вареньем, - приглушенно-вежливым голоском проворковала сероглазая красавица. Она удивленно подняла на него высокие, словно нарисованные брови. Отбросила с груди за спину длинную прядь волос.
        - И у Татьяны сегодня выходной. Приходи к нам вечером, чаю попьём. Часам к семи?
        - Наверно, может быть, приду… - через небольшую паузу протянул Макс, вспоминая поведение сероглазой динамо-машины в предыдущие дни.
        - По крайней мере, постараюсь, - добавил он в полголоса.
        - Всё, договорились! - Кристина не дослушала полного ответа. - Я полетела на работу. Вечером мы с Таней тебя ждём.
        Входная охранница затаилась, затихла на четверть часа. Максим не веря своему счастью, задремал.
        - Бум-бам-бум… - снова кто-то настойчиво барабанил в дверь.
        Несчастный жилец закрыл голову подушкой, отрёкся от всего безумного женского мира и сквозь наволочку и пух твердо произнес…
        - Если вы к гражданину Иванову, его нет дома. Он гуляет. Ищите во дворе.
        - Бам-бам-бум, - Максим, будь добр, открой. Это Семёнов Григорий. Водитель автобуса, из районного комитета комсомола.
        - Слушаю, - уже полностью проснувшийся жилец отворил дверь. Раздался легкий хрип петель, переходящий в низкие, басовые звуки.
        Возле двери стоял долговязый мужчина с выцветшими добрыми глазами в бело-синей клетчатой рубашке.
        - Товарищ Хлеборобов попросил тебя помочь с организацией творческого выступления агитбригады в поселке Н-ское. Прислал за тобой.
        - Но! Я же только проснулся и даже не ел, - рассеяно пробубнил Максим.
        - Ничего! По пути, заедем, позавтракаем. Давай, собирайся. Жду тебя в автобусе. ПАЗ с синей полосой. Стоит у подъезда.
        2
        Максим с «кислой миной» ходил - бродил по автобусу, осматривал содержимое сваленное «горой» внутри салона.
        - Акустическая система «50АС-5», - вороша тюки, он начал перечислял имеющуюся технику.
        - Катушечный магнитофон «Маяк-202», радиола «Эстония-007-стерео». Сумка со шнурами. А там два микрофона «МД-78А».
        - Ого, коробка!
        - Вау! - изумился ди-джей. - Цветомузыкальная установка! (Одна из первых, разработанная и выпущенная ещё в далёком 1962 году!)
        - Какой-то мешок? - он подошел к большому пузатому мешку, завязанному веревкой. Развязал его.
        - Что в нём? Посмотрим.
        - Народные костюмы: Сарафаны, рубахи, штаны. Лапти!
        - Ух, ты, балалайка!
        - Правда, почему-то, с одой струной!
        - Ещё коробка.
        - Что там?
        - Старые катушки с какими-то записями. Надписи на конвертах неразборчивые.
        - И пластинки: Моцарт, Бетховен, русские народные композиции.
        - Да-а. Прямо настоящее богатство.
        - Вот, только зачем нам всё это? - он вопросительно посмотрел на водителя.
        - А я знаю? - Григорий недоуменно пожал плечами.
        - Я вообще не в курсе! Велено было взять автобус с аппаратурой. Забрать тебя и ехать в посёлок на проведение программы.
        - Здравствуйте, ребята, - в салон поднялся седовласый мужчина в мешковатом костюме и «модном» широком галстуке в крапинку.
        - Я, Котов Евгений Павлович, - представился он. - Руководитель профсоюза Н-ской ткацкой фабрики.
        - Это вас прислали для организации творческого концерта?
        - Нас, - согласился Григорий.
        - Семенов Гриша, - поздоровался водитель.
        - Иванов Максим, - он указал рукой на Макса. - Звукооператор.
        Дедок утвердительно махнул головой и сразу начал давать указания…
        - Так, голуби сизокрылые! Сейчас, заезжаете на футбольное поле. Подъезжаете к месту выступления. Вон, туда, в центр, к площадке, где натянут шатёр. Видите?
        - Видим, - Григорий внимательно следил за указаниями старца.
        - Автобус поставьте с правой стороны сцены, чтобы было удобно носить аппаратуру. Разгружаетесь. Подключаетесь. Ждёте…
        - Чего ждать? - водитель повернул голову и посмотрел в глаза общественника.
        - Ждёте, когда приедет поэт Святослав Лукашкин. У него авторский тур по посёлкам района. Как только появится, включаете микрофон. Он выступит перед работниками. Прочитает свои стихи. Ответит на вопросы. После чего сядет в машину и поедет в следующее место.
        - А мы?
        - А вы собираете аппаратуру, кушаете в заводской столовой и отправляетесь домой. Понятно?
        - Да.
        - Тогда я побёг. Надо уже народ собирать. Ровно через час, как только привезут поэта - сразу начинаем.
        3
        Спустя час на центральной трибуне стадиона, напротив сколоченной из досок сцены стали собираться любители поэзии.
        Максим, в ожидании творческой программы, закинул руки за спину, вытянулся в плетёном кресле.
        Григорий, дабы не терять понапрасну время, пошёл прогуляться по посёлку.
        - Ребятушки, хлопчики дорогие, выручайте! - Котов поднялся на площадку. Организатор мероприятия был не в духе: нижняя губа оттопырилась, придавая ему не то обиженный, не то надменный вид. Он хмурился и тяжело посапывал.
        - Святослав Лукашкин задерживается. Только, что звонили от соседей. Сказали, будет через час. А у меня народ волнуется. Ещё немного, ещё минут десять и всё - начнёт расходиться. А этого никак допустить нельзя!
        - Максимушка! - профсоюзный деятель слёзно посмотрел на ди-джея.
        - Сынок! Родной! Сделай что-нибудь. Прошу. Пожалуйста. Мы ждали этого поэта два месяца.
        - Что сделать? - Макс не понял просьбу. Он замер на несколько мгновений, словно переваривая полученную информацию.
        - Не знаю - поставь музыку. Душевную. Пущай народ слушает. Отдыхает. Настраивается на творческую встречу. А там глядишь, и Лукашкин подъедет.
        - Душевную? - Максим нагнулся и потянул первую попавшуюся пластинку из коробки.
        - Вот! Чайковский, «Времена года». Подойдет?
        - А ещё, могу предложить…, - Максим стал вытаскивать вторую пластинку.
        - Хорошо-хорошо, - Котов не стал слушать до конца список имеющихся записей.
        - Ставь «Времена года», - произнес он, на ходу спускаясь с площадки.
        Путешественник во времени аккуратно уложил пластинку на круг магнитолы. Дотронуться до рычажка проигрывателя и вот уже надпись на голубовато-зеленом поле: «Апрелевский завод грампластинок» начала медленно вращается вокруг оси. Затем пластинка закружилась быстрее так, что надпись совсем растворилась, утонула в небесной голубизне, как в колодце.
        Спустя несколько минут Котов вновь стоял перед ди-джеем. Он прерывисто дышал от бега. Переминался с ноги на ногу.
        - Максим, эта-а, - организатор мероприятия замялся, ища подходящую фразу.
        - А есть что-нибудь другое? Со словами? А то, что-то людям не нравится. Многие собираются уходить.
        - Другое? Со словами? - Макс задумчиво закусил губу. Покопался в коробке и вынул пластинку с русскими народными песнями.
        - Есть русские народные песни… Они вроде поживее и со словами.
        - Например, - он свёл брови и прочитал… - «Не одна во поле дороженька».
        - ..Или вот, «Ой, ты Ваня».
        - …Ещё есть, «Не бела заря».
        - Ставь первую, а потом последующие…, - бешенный профсоюзный лидер опять не дослушал. В ожидании скорого приезда поэта, он вновь убежал со сцены.
        - Первую, так первую, - произнес послушный звукооператор, и спустя мгновение магнитола заурчала утробно и умиротворённо, словно кошка, когда её почесывают за ухом…
        Не одна-то ли, да одна, ай, во поле дорожка,
        Во поле дороженька, эх, во поле дороженька.
        Не одна-то ли дороженька, ай, дорожка пролегала,
        Она пролегала, эх, она пролегала…
        Не успела доиграть до конца «зажигательная» русская народная композиция, заказанная по многочисленным просьбам трудящихся обувной фабрики, как Максима снова тянули за рукав.
        - Это…! Слушай! А может, найдёшь что-нибудь ещё, а? Повеселее? Побыстрее? Позадорнее?
        Котов нерешительно потер нос. Говорил он нехотя, с трудом выдавливая из себя слова, как полузасохшую зубную пасту из тюбика.
        - Ну, там, тили-тили… Трали-вали… Хоп-хей ла-ла-лей…
        - А то от прошлой песни тоскливо на душе и плакать хочется!
        - Сынок! Покопайся в коробке. Пожалуйста! Люди хотят послушать что-нибудь популярное. Весёлое! Чтобы можно было попеть. А ещё лучше, попеть и потанцевать!
        - Давай, дружок! Придумай что-нибудь! Помоги! На тебя вся надежда!
        - Попеть и потанцевать? - Макс на несколько минут задумался и посмотрел в сторону автобуса, окна которого были завешаны шторами. - «А почему бы нет?».
        - Есть, у меня записи застольных песен. Под них можно и петь и плясать. И даже конкурсы проводить!
        - Максим! - Котов посмотрел на ди-джея, широко открыв глаза.
        - Ты! - его седая голова затряслась от возбуждения. Он схватил руку Макса и начал её трясти. - Ты, просто гений! Слушай, давай включай свои записи! А я пойду, посмотрю подарки для конкурсов!
        4
        Магазин, который решил посетить Семенов Григорий в своей пешей экскурсии по «Н-ску», носил гордое и редкое название «Универмаг». Занимал он новое, одноэтажное и весьма пристойное помещение. Торговали там, судя по названию, всем - начиная от консервов «Завтрак туриста» с пыльными мятыми этикетками и «Березовым соком» в трехлитровых банках и оканчивая одеколоном «Шипр» и готовой одеждой.
        На высоком крыльце «Универмага», дремал подвыпивший человек. На умиротворенном лице ушедшего в подпространство «гида-краеведа» лежала печать глубокой задумчивости.
        Спящий под дверью услышал звуки шагов незнакомого человека. Очнулся.
        - Эй, палля, будь длугом! - прозвучало так, как будто бубнили со дна бочки. Говорили медленно, не спеша оглаживая и ровняя слова языком, лениво проталкивает их между губами.
        - Чего? - водитель автобуса не разобрал местного произношения. (Что взять с него - москвич в третьем поколении).
        «Экскурсовод» набрал воздуха в рот и снова сильно шепелявя, произнес…
        - Пойдем, на улицу Епсковского пивасапопьём, - из сказанного текста Григорий понял первые два слова и то, что его куда-то зовут.
        - Куда? - переспросил шофёр.
        - Идём до улицы Кондлата Епсковского, к дому тлидцать тли, - медленно повторил абориген, с трудом выговаривая названия исторических мест Н-ска.
        - Тут, недалече, - он шмыгнул лиловым носом. - Челез два пелеулка будет кафешка. Нам с тобой, туда.
        - Давай, блатец! - несчастный проводник потянул руки в сторону водителя автобуса. - Помоги мне. Видишь, я больной на голову с утла и ноги отказали.
        Григорий рассеяно осмотрелся по сторонам.
        - У вас, что других помощников нет? И вообще! Тебе надо. Ты и иди.
        - Я? - н-ский Иван Сусанин помотал головой из стороны в сторону, сбрасывая наваждение.
        - Я не могу, - он явно не ожидал, что гость откажется от его предложения. Это было неслыханно!
        - Это ещё почему?
        - Во-пелвых! - Я пьяный в дюпу, а во-втолых, у меня нет денег.
        - При чем же здесь я? - удивился Семёнов.
        - Плитом, - Семенова схватили за рукав. - Пойми! Туда, должны пливезти лазливное пиво.
        - Только - тссс, - подпольщик-шифратор поднёс палец ко рту. - Это большой секлет!
        - Вот, ты! - он тыкнул пальцем куда-то в середину шофёра.
        - Угостишь меня палой клужечек. А чё? Всё по сплаведливости! Я тебе лассказал про пиво - ты меня отблагодалил. Всё по-честному. Без обмана. Ну, идём?
        - Здорово придумано! - Григорий резко одёрнул руку и недовольно обошёл препятствие. - Только, без меня. Лады?
        - Как знаешь, - страждущий заговорщик махнул рукой. - Не хочешь - не надо. Буду ждать нолмального покупателя. А то ходят тут всякие!
        5
        Внутри магазина было чисто, уютно и немноголюдно. Деревянный пол недавно полили водой, и он глухо пах старой, подгнившей сосной и почему-то свежими яблоками.
        За прилавком продавщица взвешивала покупательнице конфеты и лениво переговаривалась с ней. Солидная дама в углу готовой одежды придирчиво выбирала галстук для мужа. Редкие солнечные зайчики бегали по пыльным стенам заставленные товаром.
        - Ой, Наташка!.. - заговорщицки вполголоса шептала покупательница продавцу. - Говорят, поэт Лукашкин настоящий герой - любовник. И пишет с тайным, чувственным смыслом. Представляешь!
        - Люба! Да врут, как всегда! Окажется - маленький, лысенький, задрипаный! И стихи, небось - так себе!
        - Вот, к примеру, что он написал? - со стороны прилавка задумчиво щелкнули счёты.
        - Как что? - искренне изумилась Любка. - Стихи!
        - Наталья! - недовольно произнесла полная женщина с рябоватым лицом и очень толстыми ярко накрашенными губами из «отдела» одежды. - Галстуки, сегодня, почём?
        - По деньгам, как и неделю назад, - продавщица высыпала в ладонь Любки мелочь, лишь потом удивленно взглянула на придирчивую мадам копающуюся в углу магазина: галстуки в поселке, особенно летом, почти никто не покупал.
        - Ангелина, а зачем твоему Прохору галстук? Ты же взяла три на прошлой неделе? Не приглянулись что ли?
        - Или вы их собрались солить? - весело съязвила покупательница конфет. (Она же завсегдательница магазина Любка Косыгина. Кстати, по-справедливым отзывом местных жителей абсолютно ветреная особа, не умеющая хранить секретов. К тому же Любка обладала женской слабостью - проходя мимо магазина, обязательно заглянет туда - просто так поглазеть или купить нибудь-чего. И там, уже на месте, обсудить с лучшей подругой Наташкой все «горяченькие» новости и события Н-ска).
        Ангелина повернулась к трещоткам-приятельницам, смерила их унижительным взглядом. Процедила колко, сквозь зубы…
        - Сколько надо - столько возьму! У тебя есть ещё галстуки?
        - Конечно, - кивнули из-за прилавка.
        - Давай. Показывай.
        Продавец на несколько мгновений исчезла за дверью с марлевой, от мух, занавеской, а Любка осталась с кульком конфет. Она недовольно посмотрела на Ангелину. Затем прищурив глаза, стала наблюдать за высоким парнем, бесцельно бродившим по магазину.
        - Вот, выбирай, - Наталья вынесла и подала женщине связку галстуков.
        - Молодой человек, выбрали что-нибудь? - продавец обратилась к Григорию. - Если, что заинтересует? Спросите. Покажу или вынесу со склада.
        - Это верно, - добавила Любка, пытаясь привлечь внимание незнакомца к своей «скромной» персоне. Она с большим интересом рассмотрела посетителя с ног до головы и с каким-то непонятным удовлетворением констатировала… - У неё, там, на складе, чего только нет!
        - Он подождёт с выбором, - встряла в разговор сварливая Ангелина. - Моя очередь! Со мной ещё не закончили!
        - Этот, в какую цену, - она высоко подняла над головой образец насыщенно серого цвета с большими белыми горошинами.
        - Восемь двадцать.
        - А розовый, с синими квадратами?
        - Пять семьдесят пять.
        - А тот? - она указала на ядовито-коричневый в мутных разводах.
        - Четыре сорок две.
        - Мммм, понятно, - покупательница кисло поморщилась, словно глотнула уксусу. Заново начала сравнивать галстуки, наматывать их на руку, что-то бормотать себе под нос…
        - У серого с горохом - ткань другая, более плотная, - Наталья продолжила консультировать «вредную» клиентку.
        - Розовый - сшит по-другому, - она аккуратно потянула за изделие. - Галстук на резиночке, его не нужно завязывать. На коричневый - уценка. Год уже не берут. Не нравится цвет.
        - А этот, узкий, с жидкими зелеными полосками, - женщина выбрала по её мнению «самый неходовой» и спросила ради интереса. - Сколько стоит?
        - Десять двадцать.
        - Сколько-сколько? - покупательница произнесла, недоумевая от услышанной цены.
        (И вот! Странно? Произнеся такую цифру - бесстыжая продавщица не только не окочурилась сразу на месте, но даже не проглотила свой поганый язык, не захлебнулась ядовитой слюной, а повторила спокойно, не отводя глаз.)
        - Я же говорю, десять двадцать, - спокойно повторила Наталья.
        - Почему такая цена? - Ангелина продолжала кипеть как перегретое масло на сковородке.
        - Новая модель. Свежее поступление. Говорят импортная дорогостоящая ткань. Хорошо стирается. Привезли два. Вот, остался один.
        - Хорошо стирается? - язвительно сморщилась «Недоверчивая Федора». Она переплела пальцы, сжала так, что суставы побелели, и вдруг сказала твердо и непреклонно…
        - Вот это? С жидкими полозками? Импортное? Ты в своём уме?
        - Да за такие деньги! - её лицо покраснело. Глаза налились кровью. - Он! Должен не просто хорошо стираться! А ещё сам гладиться и завязываться узлом!!!
        Опытный продавец, предчувствуя бурю негодований, решила воспользоваться преимуществом всех продавцов перед покупателями: В ход пошла яркая, насыщенная, а главное «правдивая» реклама.
        - Да! - она воодушевленно продолжила описывать свойства товара. - И он, кстати, очень похож на тот, в котором Ален Делон играет во французском фильме безжалостного любовника полицейского!
        - Уууу, - Любка захлопала руками, поддерживая подругу.
        - Неужели, как у Алена Делона? - её глаза загорелись огнём.
        - Я так люблю этого киноактера! - щебетала Любка. - Наташка, ты не представляешь! Я пересмотрела с ним все фильмы. Его фото вырезала из журнала. Повесила над столом. Он такой красавчик! Такой молодчага! Такой… Такой…
        - Ален Делон? - с удивлением повторила Ангелина. (Огромный «Титаник» на предельной скорости шёл прямо на айсберг.)
        - Ну, да, - утвердительно кивнули с обратной стороны прилавка. - Ален Делон. Так все говорят.
        «Как у Алена Делона!», - растроганная посетительница магазина ещё раз, но теперь уже с восхищением, повторила имя актера, и сразу запнулась. (Ледяная вода потоком хлестала в пробоину трансатлантического лайнера. Скрипя и визжа, он нехотя заваливался на нос.)
        ….. «Пожалуй, Наталья права», - любящая жена уже по-другому смотрела на узкую полоску ткани.
        Галстук внезапно переродился, похорошел и привлёк взор. Он заиграл переливами. Ткань стала мягкой и приятной на ощупь. И цвет у него стал такой… необычный. Интересный! Какой-то… мужской!
        …… «Но, десять рублей? За простой, обычный галстук? Десять!!!», - последняя одинокая мысля, всё ещё пыталась толкаться и оказывать сопротивление зарождающейся бури эмоций. (Кто-то из последних сил желал спасти, образумить капитана Эдварда Смита. В шлюпки сажали в первую очередь женщин и детей.)
        ….. «Всего лишь десять рублей!», - воздыхательница импортных мелодрам томно прикусила нижнюю губу, глаза заволокло слабой поволокой.
        «И привезли два! Остался один! ОДИН!!!». (Холодная пучина Атлантики вновь погубила полторы тысячи человек. Обломки «Титаника» покоятся на глубине 3750 м.)
        Воспоминание о красавце французе примерило строгую покупательницу с потерей «бешенных» денег. Женщина достала из сумочки четыре зелёные трёшки, пересчитала, хотя сразу видела, что достала только четыре, и подала Наталье.
        Получив сдачу, счастливая покупательница не пересчитывая небрежно сунула её в карман. И гордо, не оглядываясь, вышла из магазина. Знала, уже сегодня известие о её покупке разнесется по округе, и это приятно щекотало ей душу.
        Продавщица глазами проводила Ангелину, задумчиво улыбаясь ей вслед.
        - Вы выбрали что-нибудь? - она обратилась к Григорию.
        - Нет. Знаете, пожалуй, я пойду.
        6
        В большом цехе Н-ской фабрики, не останавливаясь, ухало, громыхало и стрекотало четыре сотни ткацких станков, приводимых в движение ремнями от трансмиссионных валов, беспрерывно вертевшихся у самого потолка.
        Ткачихи в косынках, напудренные шлихтовальной пылью, отчего они были похожи на мельников, не останавливаясь, подобно обслуживаемым машинам, быстро переходили от станка к станку, двигались по строго намеченному маршруту. Работницы меняли челноки, на ходу запускали станки или, навалившись грудью на батан, проворными, рассчитанными на доли секунды движениями послушных пальцев заводили оборвавшиеся на основе нитки.
        Раздалась сирена, извещавшая о завершении рабочей смены. Электрики остановили групповые моторы, натянутые ремни замедлили ход, медленно заурчали, захлопали и безжизненно повисли над станками. Шум прекратился и воцарилась непривычная тишина.
        Группа девушек подбежала к бригадиру. И громко заверещала…
        - Татьяна! Таня! Танечка! Танюша!
        - Что случилось? - произнесла полная, с одутловатым лицом женщина лет тридцати. По старой привычке ткачих она туго повязывала голову платком. Окончив работу, ответственная машинально дописывала карандашом какие-то цифры в блокнот.
        - Брось ты, этот чертов отчет! Тут, такое! Такое! А она отчеты пишет!
        - Девчата, что случилось? Рабочий день закончился! Смену провели нормально! Норму выполнили. Что-то не так?
        - Таня, срочно нужна твоя помощь.
        - Что произошло? - старшая быстро оглядела затихший цех. Посмотрела на растрепанных девчат. - Вроде всё нормально?
        - Нормально? - девчушки заголосили в разнобой…
        .. - Там, на стадионе, наших девчат, забижают!
        … - А ты, как парторг, молчишь?
        …. - И ничего не делаешь?!..
        ….. - И это, по-твоему, нормально?
        - Так, все успокоились! Кто вас обижает?!
        - Кто - кто? - вперед всех выдвинулась Катерина Пашкова. Ударница коммунистического труда была, пожалуй, самой напористой в ткацком цехе. Язык у неё, как конвейер, не знал покоя. - Все обижают! Второй цех и третий и ещё… наладчики, мастера с кладовщиками. И заготовщики. И даже сторожиха баба Вера - и та за них!
        - Катя, подожди, не спеши! Ничего не ясно! Как обижают? Кто обижает?
        - Танечка, они… нам, нашей бригаде подарки не дают выиграть!
        - Кто не даёт? Как не дают? Да объясни же ты толком. Ничего не понятно.
        - Вот так, не дают и всё: Поэт Святослав Лукашкин задерживается. Носит его где-то нелегкая. Все его ждут-ждут, а его всё нет и нет!
        - Про поэта поняла, ещё не приехал - все ждут и что?
        - И, то… Пока отсутствует Лукашкин, профком объявил конкурс на лучшее исполнение популярных песен под фонограмму. Все присутствующие разбились на две группы. Мы с девчатами объединились. Сразу решили - наша группа - только наш цех. Чужих мы к себе - не берём! Ты же знаешь - мы всегда друг за дружку горой! Нам чужих, не надо! Тем более - меньше народу - больше достанется подарков.
        - Так, про подарки тоже всё ясно, - бригадир внимательно слушала, продолжала разбираться. - Все подарки должны быть в нашей передовой бригаде. Так было - так есть - и так будет! Рассказывай дальше.
        - И вот! Нас мало - мы поём куплет очередной песни, слова вспоминаем! А они, мухлюют. Собрали всех, кто есть на стадионе и все поют против нас. Против нашего цеха! Таня, ты представляешь - всей толпой - против нас! Их там человек двести! А сейчас к ним присоединилось и мед. училище. И ещё подошли какие-то спортсмены! Люди с поселка стали подтягиваться. Мы поём - они перепивают! Мы поем - изо всех сил, слова вспоминаем - они перепивают. Все им подсказывают, подпевают - вон, их сколько! А Лукашкина, всё нет - а Котов, всё видит, старый хрыч и молчит! Не даёт нам возможности выиграть. И это не справедливо!
        - Подожди, Катя! Вот теперь, я ничего не понимаю! Какое медучилище? Какие спортсмены? Почему все поют против нас? Против нашего цеха?
        - А чего тут понимать! Мы бригада или нет? Мы должны победить или нет? Собирай всех девчат! Идём на стадион. По дороге все объясню.
        7
        Главная трибуна футбольного стадиона трансформировалась в гигантские подмостки театра. Зрители на огромной сцене стали исполнителями! Все пели. Всем было интересно. Все желали получать призы! (Правда, что это за призы - никто не знал. Руководитель профсоюза Н-ской ткацкой фабрики в лице Котова Евгения Павловича всю информацию о призах держал в строжайшем секрете!).
        А тем временем всё громче и громче разносилось над футбольным полем…
        …Жила, к труду привычная,
        Девчоночка фабричная,
        Росла, как придорожная трава.
        На злобу не ответная,
        На доброту приветная,
        Перед людьми и совестью права…
        Зрителей - исполнителей популярных песен на стадионе становилось всё больше. Музыка становилась всё громче.
        Полуторатысячная чаща стадиона медленно заполнялась.
        Поэта Святослава Лукошкина всё не было.
        Вечер в поселке обещался быть насыщенным на события.
        Директор стадиона «Труд» Аристарх Геннадьевич Латышев появился в здании радиоузла во второй половине дня. Человек он был определенный, прямой, иногда даже резковатый, особенно в своих действиях по отношению к подчиненным.
        Первым делом Аристарх Геннадьевич зашел в радиорубку к радисту Ивану Синцову. Молча сел на скрипящий стул, закурил, задумчиво пустив кольцо дыма в потолок, после чего глухо произнес…
        - Товарищ Синцов, пожалуйста, объясните мне, что, у вас, тут, происходит?
        - Так, это… - его не поняли. Очкастый, бледный и до отказа напичканный «всяческими радиодеталями» парень недоумённо пожал плечами. - Как и запланировано, выступает поэт Святослав Лукашкин. Читает свои лучшие и любимые стихи. А народ… эта, слушает его. И наверно рукоплещет…
        - Иван! - директор начал закипать. Он махнул рукой в сторону спортивной поляны, где раздавалось всё громче и громче в едином порыве…
        …Стою на полустаночке
        В цветастом полушалочке,
        А мимо пролетают поезда.
        А рельсы-то, как водится,
        У горизонта сходятся,
        Где ж вы, мои весенние года…
        Разбег недовольства у директора начался с низких тонов…
        - Кто из них Лукашкин? И почему ты называешь хоровой вой на трибунах - чтением любимых стихов?
        - Эта… почитатели поэта, поют песни под фонограмму. Развлекают себя перед выступлением! А что - здорово придумали! Да и поют, хорошо!
        - Я не про песни! - лицо Латышева недовольно перекосилось. Покрылась красными пятнами. - Я про другое! Кто дал разрешение использовать на мероприятии нашу новую, недавно приобретенную аппаратуру? Ты знаешь, сколько сил и энергии я потратил, чтобы выпросить её в управлении? Ты представляешь, что мне это стоило?! Договориться? Выпросить? Достать новую технику?!..
        - Аристарх Геннадьевич, я здесь не причём! - радист внезапно покраснел, начал оправдываться.
        - Значит так! Закрой рот и послушай меня! Знаешь ли ты, балбес, что с тобой сделаю, если они сожгут аппарат? А они его обязательно сожгут! Просто непременно! Причём, думаю… минут через пять!
        - Аристарх Геннадьевич! - Синцов задохнулся от чудовищного, беспочвенного обвинения. - Да я. Я… Я!
        - Что, я! Что, я! Он ещё смеет, отпираться! Поглядите, на него? Я даже отсюда слышу, что динамики работают на пределе возможного. А эти хулиганы всё добавляют и добавляют мощности звука. Им-то, что. Они покричат, поорут, разойдутся. А кашу расхлёбывать кому? Нам с тобой?
        - Так, я и хотел вам об этом сказать… - очки подчиненного заиграли неожиданными бликами. - Аристарх Геннадьевич…
        Со стороны начальства уже неслись пена и скрипучие волны с мелкой галькой. Слушать оправдания естественно не желали…
        - Молчи! Не перебивай! Не надо говорить мне ни-че-го! Нам с тобой, что сказали при продаже? Хотите, чтоб аппаратура работала долго? Желаете, чтобы она оставалась подольше как новая? - Старайтесь не использовать установку долго на максимуме! Берегите её! (Лучше вообще не включайте и не трогайте!).
        - Иван, - Латышев торопливо затянулся два раза подряд, выдохнул остатки дыма и ввинтил окурок в какой-то открытый коробок из-под радиодеталей. - Мы с тобой говорили об этом серьезно! Говорили?
        - Да, говорили…
        - Так, какого же лешего! Они врубили её на полную катушку? Я даже отсюда слышу, что она бедная надрывается, хрипит, сопит и работает на последнем издыхании! - в комнате радиста, словно желая поддержать слова директора, звучало всё сильнее и сильнее.
        Женские голоса пели всё громче. Народ подходил и подхватывал слова любимой песни…
        …На дальней станции сойду,
        Запахнет медом,
        Живой воды попью у журавля.
        Тут все мое, и мы, и мы отсюда родом
        И васильки, и я, и тополя…
        Тем временем от нарастающей мощности звука (Проходящего в колонках по рельсам поезда) начали дребезжать окна. Закачалась лампочка на тонком шнуре.
        - Мало тебе того, что ты сжег предыдущую! - руководитель продолжал нагнетать обстановку. Кулаки его то сжимались, то разжимались, словно дышали. - Тебе, было этого мало?
        - Аристарх Геннадьевич, я же уже извинялся перед вами. И сказал, что всё произошло случайно! Я не хотел! С новой аппаратурой я работаю правильно и аккуратно!
        - Во-о-т! А почему ты им сейчас не рассказал, как пользоваться техникой правильно? Почему?..
        - Аристарх Геннадьевич! Эта… послушайте же меня! Я здесь не причём! Они всё сами! Сами взяли, сами поставили, сами подключили…
        Латышев от таких новостей порывисто встал и как «подраненный лось» начал ходить по кабинету всё задевая рогами. При этом старался произвести как можно больше различных шумовых эффектов: Ударил спинкой стула о стену, скинул на пол, как будто невзначай всё, что было на столе. Звуки доставляли ему удовольствие и распаляли его.
        - Ты хотел сказать, что нашу… новую… дорогую… аппаратуру взяли без спроса? - директор, продолжил громыхать. Он с возмущением пнул ногой корзину для бумаг, повалил ещё один стул. Книжный шкаф жалобно задрожал толстыми голубоватыми стеклами. - Да ты понимаешь, вредитель, что я сделаю с тобой?!
        - Аристарх Геннадьевич! Да, я же? Да, они же! - что то пытались противопоставить в ответ на беспочвенные обвинения.
        - Всё, хватит! - руководство сразу же, как говорят, решило «поставить все точки над i». - Ты надоел мне! Давай, собирай манатки и вали отсюда. Завтра можешь не выходить на работу. Всё!!! Уволен! И моли бога, чтобы они не сожгли колонки - иначе я привлеку тебя за вредительство и порчу государственного имущества! По статье пойдёшь, понял!
        - Хорошо, Аристарх Геннадьевич! - радист нескладно поднялся со стула, выпрямился, стал длинным и тонким, как обрывок проволоки. - Я всё понял! Я пойду. Но! Только знайте - эта, не наша аппаратура!
        ??? - Как не наша?
        - Так! Не наша! Они её с собой, из Москвы привезли!
        - Так каково же лешего! Ты мне вертишь мозги половину часа?!..
        ??? - развели руками в ответ.
        - Тогда другое дело! - руководитель добродушно похлопал подчиненного по плечу. (Естественно ему тут же простили и отменили все «расстрельные» статьи.).
        - Что же ты гусь лапчатый, сразу-то не сказал? Если не наша, тогда пойдём на улицу, подышим свежим воздухом, покурим, посмотрим, как эти «чудики» опростоволосятся. Готов поставить червонец, что при такой громкости, звук пропадёт с минуты на минуту. И придётся всем петь - в полной, как говорят поэты «бездыханной» тишине!
        8
        Кусков Василий Иванович, ответственный вахтер с проходной Н-ской ткацкой фабрики, наконец-то смог устроить себе небольшой перекус.
        Бедлам и «повышенная опасность», связанные со «скачками» пробегающих через вертушку ткачих, в конце рабочего дня, завершились. Все девицы, в едином порыве удалились в сторону стадиона, петь, плясать и выигрывать призы. Установилась спокойная послерабочая вяло-текущая тишина, нарушаемая музыкой долетающей со стороны стадиона.
        Охранник извлёк из бумажного свертка небольшой пупырчатый огурец, крупную помидорину, головку лука и две вареные моркови. Работник не торопясь разрезал огурец на две половинки. Шаркая пальцами, посолил одну из половин, потёр об неё другую. На тарелку, сквозь пальцы, побежал солёный огуречный сок. Так же не спеша, он разрезал помидор, поперчил. Разложил всё перед собой. Молча посидел, не сводя глаз с благоухающего натюрморта, пошамкал губами, жадно сглотнул набежавшую слюну, а затем набросился на еду, откусывая солидные куски черного хлеба. Всё исчезло в его утробе за несколько секунд. Бережно, стараясь не пролить ни одной капельки, Кусков выпил с тарелки овощной сок, подобрал крупные крошки и принялся за морковку.
        - Морковь, Прохор Сергеевич, универсальный корнеплод! - Василий Иванович начал давать научные рекомендации своему напарнику - товарищу Соловьёву, сквозь набитый пищей рот.
        - Там присутствует пять основных витаминов! - тщательно прожёвывая, произнёс он. - Поодиночке и в комплексе они замедляют старение кожи, способствуют укреплению волос и ногтей, придают телу здоровый вид. Находящиеся в овоще бэта-каротин и другие антиоксиданты, в процессе варки значительно увеличиваются и положительно влияют на здоровье!
        - Если будешь употреблять морковку постоянно, - Кусков продолжал поучать своего глупого коллегу, ковыряясь ногтем в зубах. - Волосы и ногти будут здоровыми до ста лет! А может быть и до двухсот! Зависит от того - ешь ты свежую морковь или после термической обработки.
        - Вечно, ты Василий, забиваешь голову всякой ерундой! - презрительно скривив губы, парировал Соловьёв Прохор Сергеевич - ещё один ответственной вахтер - мужчина предпенсионного возраста, тонкогубый, с хитрыми цыганскими глазами. Он сидел в углу проходной «Будки» на ветхой табуретке и шлифовал наждачной бумагой какую-то серебристую штуковину.
        - Начитаешься на ночь всякой ерунды, а потом сыпешь весь день непонятными словами… Бэта-каротин, антиоксиданты, термическая обработка.
        - А то! - гордо поднял голову Кусков. - Я, в отличие от вас - старичков-рыболовов-спортсменов, люблю покопаться в научной литературе, почитать первоисточники, посмотреть словари. А не шастаю по озёрам да болотам как дикий кочевник за всякими пескарями!
        - Это я, что ли шастаю?
        - Ну, не я же!
        Ответственный контролёр «номер один» закончил прием пищи и стал протирать тарелку тряпочкой.
        - Вот, скажи мне, дорогой Прохор Сергеевич, - произнес он, вспоминая последние прочитанные новости в журнале «Работница». - Как называется самая высокая гора в Японии?
        - ???… И как она может называться? - собеседник переспросил тягучим, как сироп, голосом. - У этих узкоглазиков, и гор то поди… нету? Они же живут на островах. Какие у них могут быть вершины?
        - Есть у них горы. И довольно высокие. А самая высокая называется Фудзияма.
        - Или, например, ещё вопрос, - знаток свернул тряпочку. С мытьем посуды было закончено. - Сколько спутников у планеты Марс?
        - ???… Дурацкий вопрос! Ну, допустим, три? Пять? Десять? - оппонент начал перебирать цифры в порядке возрастания.
        - Два! Прохор Сергеевич. Всего два спутника! Фобос и Деймос!
        - Товарищ Кусков! - «безграмотный» сосед рассердился на Кускова. - До чего же ты скучный и не интересный собеседник! Думаешь только о себе! С тобой вести разговоры - всё равно, что общаться с машиной! Или вон, со станком в цехе. Ты бы лучше для поддержания беседы почитал что-нибудь полезное про охоту, рыбалку! Пообщался бы с опытными, знающими людьми. Глядишь и был бы с тебя толк. Знал бы ответы на многие жизненные вопросы.
        - На какие, например?
        - На такие! Вот, скажи, какую рыбу надо ловить на блесну? А-а-а?
        - ???… Дык… Тык…, - «профессор кислых щей» засмущался, смешно вытянул губы трубочкой, закатил глаза. Знаний в его голове в области рыбной ловли было ноль целых - ноль десятых.
        - Думаю… Скорее всего… Кажется… Карасей… али чебаков.
        - Черта с два! На блесну ловят хищную рыбу. И только хищную! Потому, что блесна напоминает обычную рыбку, которую хищница хочет сожрать. Ясно!
        - Или, сколько надо взять комбикорма, чтобы прикормить с утрица наживку?
        … - Дорогие друзья! Внимание - внимание!!! - в открытые окна, перебивая высокоинтеллектуальную беседу охраны, влетел голос ведущего, раздававшийся со стороны стадиона. Работники недоумённо посмотрели друг на друга.
        - Если вы угадаете, из какого фильма звучат слова героев, то я включу музыку из этого фильма. Итак, внимание! Слушаем и отвечаем… - громко зазвучало на проходной.
        - Стoматoлoгическая пoликлиника? Алле! Дoбавoчный 3-62, - раздалось в динамиках.
        - Будьте дoбры, пoзoвите, пoжалуйста, Антoна Семенoвича Шпака.
        - Антoн Семенoвич, Вас!
        - Ктo спрашивает?
        - Какая-тo женщина.
        - Не закрывайте рoт! Я слушаю!
        - Антoн Семенoвич? Здравствуйте. Вы дo кoтoрoгo часа сегoдня рабoтаете?
        - Гoвoрит oдна артистка. Нет, не знакoмая, нo безумнo хoчу пoзнакoмиться.
        - Так значит дo четырех будете? А я Вам еще пoзвoню. Я oчень настoйчивая.
        - Жду…
        - … А-е-на… бла-а… на-а… дра…, - раздавался неразборчивый гул зрителей.
        - Ну, умник, знаешь, что за фильм? - неожиданно колко спросил Соловьёв своего начитанного собеседника.
        - Нет. Не припомню, - лицо у Кускова стало непроницаемым, меж рыжеватых, кустистых бровей появилась продольная складка. - Может быть «Королева бензоколонки». Или «Большая перемена». Вроде, там чего-то такое было.
        - Друзья, ещё одна попытка! - не успокаивался ведущий творческой программы. Было понятно, что публика на стадионе также не угадала название кинокартины.
        - Итак! Внимание… Отгадываем реплику, а потом поём и танцуем под музыку из кино… ( - Все, всё, что нажито непосильным трудом, все же погибло! - звучали слова расстроенного человека.
        - Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три… куртки.
        - И они еще борются за звания дома высокой культуры и быта…
        - Вот, теперь всё ясно, - Кусков развел руки. - Эта реплика из…
        - Как его?… - он настойчиво пытался вспомнить и махал указательным пальцем. Слова из названия фильма крутились на языке. - Как же его… Блин, дай бог память… Эта… Этот…
        - А-а-а… е-е-е… вич… е-есию… а-а-а, - волной неслось со стороны стадиона.
        - «Иван Васильевич меняет профессию», - подсказал напарник.
        - Точно, оттуда!
        Подтверждая слова охранников, отчетливо стала слышна песня «Звенит январская вьюга» из знаменитого кинофильма…
        С любовью встретиться
        Проблема трудная
        Планета вертится
        Круглая круглая…
        9
        - Тринь-дринь-дринь-тринь…, - перебивая слова песни, требовательно затрещал телефон.
        - Это, наверно, вас, товарищ всезнайка, - ехидно произнесли из угла, продолжая начищать блесну. Телефон стоял на тумбочке, в дальнем углу, на расстоянии равноудалённом от обоих дежурных.
        - Берите трубку!
        - А я думаю, что это вас, товарищ Соловьёв, - ответчик, уставший от насмешек, недовольно развернул газету «Труд» и уставился в раздел «Новости из-за рубежа».
        - Мне в это время уже не звонят. Рабочий день окончен. Ключи сдали. А начальство, вон, на стадионе! Так, что я думаю, это вас!
        - Ничего подобного! У меня в руководстве также люди адекватные! И кстати, сейчас, там же, на трибунах!
        - Дринь-тринь-тринь-тринь-тринь-тринь…, - телефон звонил всё настойчивее. Противный пузатик даже начал немного подпрыгивать от нетерпения.
        - Удивительный вы человек, товарищ Кусков! Говорите, что много читаете, всё знаете! А трубку брать не желаете? Как же так?
        - Что ж тут удивительного? Звонят вам! На ночь глядя! Какие-то подозрительные личности, а я должен снять трубку. Нет, знаете ли, увольте, у меня ноги не казённые!
        - Тринь-дринь-тринь-дринь…, - вреднючий аппарат не желал успокаиваться.
        - А если это вас?
        - А если вас?
        - Меня?
        - Ну, да!
        - Дринь-тринь, - телефон звякнул последний раз и как-то подозрительно затих. (Явно затаил злобу).
        - Это вам звонили! - продолжили отпираться из угла.
        - Скорее всего, вам.
        - Нет, вам!
        - А я говорю - вам!
        - Ничего, если вдруг мне, позвонят ещё раз.
        - А вдруг не позвонят?
        - Стало быть, не очень нужно было.
        - Уважаемые гости, - на улице вновь громко звучал голос ведущего. - Для продолжения творческой программы необходимо отгадать из какого фильма звучит монолог.
        - Внимание… Слушаем…
        - Давай, так, - начал быстро говорить Соловьёв. - Если я назову быстрее название киноленты, то трубку телефона весь вечер снимаешь ты. А если наоборот, то отвечаю я. Договорились!
        - Договорились, - Кусков поддержал напарника и хитро прищурил глаза.
        … За окошком полный человек из супер-популярного фильма начал читать лекцию «О вреде курения»… - Это же вам не лезгинка, а твист. Показываю все сначала.
        - Носком правой ноги вы давите окурок, вот так.
        - Второй окурок вы давите носком левой ноги.
        - А теперь оба окурка вы давите вместе…
        - «Кавказская пленница!», - одновременно вместе со всем стадионам произнесли вахтеры. После чего тут же из динамиков полилась любимая всеми «Песня про медведей»…
        Где-то на белом свете, там, где всегда мороз,
        Трутся спиной медведи о земную ось.
        Мимо плывут столетия, спят подо льдом моря,
        Трутся об ось медведи, вертится земля…
        10
        Устав от переживаний и волнений, пожилой человек поднялся на сцену. Вытер рукой пот со лба.
        - Максим, ты как? Справляешься? - произнес он, шумно выдохнув воздух. От рычащей струи звука в ушах гудело, словно туда нагоняли воздух и он не выходил обратно, раздувая и без того разбухшую голову.
        - Стараюсь, как могу! - весело пританцовывая под музыку, ответил молодой заводила, стоявший за столом с аппаратурой. Светло-голубые глаза мечтателя отражали яркое подмосковное небо.
        На голове массовика-затейника неизвестно откуда появилась народная кепка-картуз с закрепленным на ней ярким красным цветком. Лицо парня светилось радостью и удовольствием. Было заметно, что всё, что происходит вокруг, доставляет ему истинное удовольствие.
        - Максимушка! Ты эта… Потерпи, ещё маненько… - затыкая ужи произнесло профсоюзное руководство.
        - Скоро мучения закончатся. Кашкин приехал. Собирается выступать. Так, что включай последнюю композицию, а я его приведу.
        - Сделаем, Евгений Павлович! - громко прокричали в ответ. - Последнюю… Так последнюю.
        - Дорогие друзья-товарищи, судари-сударыни! - звонко разнеслось над стадионом. - С вами снова я, Максим Красно Солнушкин.
        - Надеюсь, вы не забыли, зачем мы собрались?
        - Нет. Нет. Не забыли… - радостно шумела толпа.
        - … Праздник у нас!
        - … Песни!
        - …Танцы!!
        - … Гуляние!!!
        - Верно! - согласился ведущий. - Сегодня, перед вами выступит поэт Вячеслав Кашкин.
        - У-у-у-у, - довольно зашумела разгоряченная публика.
        - Автор прочтёт свои лучшие, любимые стихи. Поприветствуем появление Вячеслава аплодисментами и всеми любимой песней… - «Эх, конфетки баранчики».
        Молодец зажигательно посмотрел в сторону зрителей, сдвинул козырек картуза с цветком в сторону и плавно вывел популярную мелодию на мониторы…
        - Дружно подпеваем! Весело танцуем! Вместе зажигаем!
        - И-и-и, начали… для тех, кто плохо слышал (Где-нибудь на окраине посёлка), мощность динамиков была увеличена на двадцать пять процентов по отношению к предыдущим композициям.
        Москва златоглавая, звон колоколов,
        Цаpь-пушка деpжавная, аpомат пиpогов.
        Конфетки-баpаночки, словно лебеди саночки,
        Эй, вы, кони залетные, слышен кpик с облучка…
        - Ух Ух Ух Ух, - топали зрители с одной стороны стадиона.
        - Ла Ла Ла Ла, - гулко звучало с другой.
        Гимназистки румяные, от мороза чуть пьяные
        Грациозно сбивают рыхлый снег с каблучка…
        «А! Была, не была! Гулять - так гулять!» - мигающие кубики звука во время припева вновь поменяли цвет и выросли ещё на пятнадцать процентов.
        11
        - Максим, Максим, - трясли ди-джея за рукав и кричали в самое ухо.
        - Вот, - Котов показал на раскачивающегося возле него человека. На нём был светлый, почти белый, костюм, темно-зелёная рубашка, яркий оранжево-желтый галстук с крупным узлом и цвета запекшейся крови ботинки на толстой подошве. Гладко прилизанные черные волосы разделял безукоризненный пробор. От качающегося на сцене «моряка» пахло хорошим одеколоном и коньяком.
        - Это, Вячеслав Кашкин. Он будет читать стихи.
        - Стихи? - тонким, почти женским голосом, недовольно переспросил поэт, едва державшийся на ногах. (У него было третье выступление за день, с ожидавшимся третьим торжественным ужином).
        - Я! Не хочу, стихи!
        - В смысле? - челюсть Котова отвисла аккуратным балконом. Он удивленно посмотрел на «долгожданного» гостя и несколько раз нервно глотнул воздух.
        - В коромысле! - ответил ему абсолютно «трезвый» поэт.
        - Товаричи музыканты, - гость икнул и внимательно осмотрел многочисленную группу людей, находившихся на сцене. Помотал головой, скидывая оцепенение (Дожили - рядом ни одного знакомого с мало-мальски приличной рожей…)
        Душа компании выбрал из присутствующих того кто находился поближе. Достал из кармана и протянул «музыканту» смятые пять рублей.
        - Ребята, для нашего столика, сыграйте любимую песню! А?..
        - Песню? - не понял ди-джей.
        - Песню? - Котов эхом повторил вопрос. Чудом не выпустил из рук еле стоявшего на ногах стихотворца. Сердце организатора колотилось так, словно полдня бегал за трамваем.
        - Да-а! - согласно махнули пьяной головой. - Разудалую! Такую, чтобы всех… их… пробрало!
        - Что вам стоит? - залётный соловей-соловушка обтер пятернёй рот, достал из кармана очередную пятёрку и помахал ею как веером.
        - Будьте же людьми! Поставьте, для души!
        - Хорошо, что желаете петь? - смилостивился Максим под осуждающим взглядом Котова. Лицо профсоюзного деятеля сначала налилось краской как у вареного рака, а потом приобрело фиолетовый оттенок.
        - Маэстро, сыграй «Ямайку»!
        - «Я май ку»??? - ведущий программы пробуя слово на вкус, не поверил ушам.
        - «Ямайку»? - за ним попугаем в очередной раз повторил Котов. От волнения у него запершило в горле. По спине потекла предательская струйка пота.
        - Ну, да! - подвыпивший рифмоплёт презрительно скривил губы, дивясь вопиющему невежеству «работников сферы музыкальных услуг», и громко произнес… - Её родную, мать за ногу, поставь!
        - На итальянском будите петь? - Макс начал что-то быстро искать на своем рабочем столе.
        - На итальянском? - казалось профсоюзное руководство уже ничем нельзя было удивить в этой жизни. (Зря ему так казалось - Человеческая глупость - безгранична).
        - Нет, блин, на русском! - недоуменно посмотрели на ди-джея.
        - На русском? - создавалось впечатление, что Котов сейчас грохнется в обморок.
        - Конечно, на итальянском! - певец панибратски похлопал седовласого организатора по плечу.
        - А может на русском! А вообще, к чему вопросы? Ставь, давай и не жужжи. Я, между прочим, деньги заплатил!
        - Прекрасный выбор, «Ямайку» - так «Ямайку», - согласился ди-джей.
        - Одевайте наушники. В них будет лучше слышно музыку. Пойте в микрофон.
        - Давай, свои наушники… - пьяный «певец» выхватил гарнитуру из рук Макса. Натянул на голову. Взял микрофон. Откинул путающийся под ногами шнур. Приготовился петь.
        - Дорогие друзья! Вячеслав Лукашкин приготовил приятный сюрприз! Сегодня, вместо стихов, он исполнит популярную песню… «Джамайка» на русском и итальянском языках!..
        - О-о-о-оу! - пропели трибуны и удивленно затихли. Над полем повисла дышащая жаром тишина.
        В динамиках (Техника сама отказывалась верить в случившееся) откуда-то издалека, словно с того света, проснулись и зазвучали первые аккорды известной композиции.
        - «Я-мя-я-а-уй-ка-а», - пискляво, словно где-то за забором хулиганы мучили кошку, начал запевать Лукашкин.
        Максим увёл «в ноль» с микрофона «удивительно чистый дискант» поэта. А потом вообще, от греха подальше, (Лучше перестраховаться) вытащил штекер из гнезда и положил его рядом с усилителем.
        А тем временем место Лобертино Лоретти Лукашкина в колонках аппаратуры занял Валерий Шотаевич Меладзе… Ямайка, Ямайка,
        Небо голубое,
        Не насмотрится на море голубое
        Счастье и беда твоя -
        Тропическое солнце над тобою…
        - Я-я-мя-у-ай-ка-а, - непонятно для кого выводил в микрофон, абсолютно некем не услышанный «Посол итальянской песни в СССР».
        - Лу-каш-кин! Лу-каш-кин! - восторженно шумели и хлопали зрители, подбадривая выступление новоявленного певца. Лица светились, глаза горели восторгом. Успех был просто грандиозный. Многие начали подпевать.
        - О-у-х, - тревожно выдыхал Котов, с трудом поддерживая стихо-певца, едва стоявшего на ногах.
        - Ещё! Ещё! Ещё! - публика кипела подобно бульону в огромном котле.
        - Еще?
        - Как скажите! - Максим виртуозно, словно по клавишам пианино, водил руками, нажимал кнопки, крутил ручки, сдвигал тумблера.
        - Джама-а-а-ай-ка-а-а-а-а-а-а-а-а-а-о-у,… - последовало продолжение по-итальянски.
        На весь стадион завопил ещё никому не известный исполнитель «Витас».
        Трибуны задрожали.
        Всем стало понятно - певец Лукашкин разогрел голос и решил рвануть сразу с «первой» на «пятую» скорость в своём репертуаре.
        И естественно, как и подобает вспыхнувшей звезде, начал петь песню заново, с самого начала…
        Джама-а-ай-ка Джама-а-ай-ка
        Квандо ми сембрва ди
        бручаре сотто ил тью бель соле ардентэ.
        Сай че ми потево диссетаре
        Преса ль аква ди уно фонте…
        Пьяный исполнитель итальянских песен вырвался из рук Котова и бросился совершать какие-то немыслимые, не подающиеся логике - дикие движения: Вихлять, словно на шарнирах, всеми частями тела, завывать в микрофон.
        Голос «Витаса» оторвался от бренного тела и зажил собственной жизнью. Кудесник в очередной раз попытался взять пять с половиной октав…
        - Сента-а бруко-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-у-у-урр…
        Поэт задрал голову, подобно Юлию Цезарю, и вытянул вверх руку с микрофоном.
        Столбики индикаторов ошалело полезли в красную зону и начали безумно стучаться головой в потолок…
        Футбольное поле задрожало под ногами присутствующих гостей.
        - Ни-че-во-се-бе!!! - неистовство искрила переполненная чаша стадиона. (Исполнение популярного шлягера в момент принесло Лукашкину славу талантливого певца и стяжателя разбитых женских сердец).
        - Ай да Лукашкин! - хором ревели трибуны.
        - … Ай да сукин сын!
        - ….. Вот, что значит - настоящий поэт!
        - Господи, когда же это закончиться? - Котов «дорывал на себе» последние седые волосы.
        12
        Вечер, пожалев измученный жарой и событиями Н-ск, тихо выполз из-за синего леса, отогнал солнце к горизонту и принялся играть разноцветными красками заката.
        Облака ползли медленно, надвигались друг на друга, переворачивались. Меняли окраску, форму. То становились тоньше, то наполнялись силой.
        Сумерки приобрели лиловатый оттенок.
        Посёлок в вечерних лучах казался гораздо большим, чем был на самом деле. Домики, побеленные голубоватой известью, светились, словно в каждый из них проникало солнце и зажигало их изнутри ровным бледным пламенем. Раскидистые берёзки накрывали своей тенью тротуары и мостовую.
        Налетавший ветер, мурлыкал как старый кот, мягко разносил по округе мелодию ВИА «Самоцветы» с красивым, созвучным томному времени названием - «Добрые приметы»…
        …Ты видишь, пролетает
        Звёздочкой ракета,
        А это добрая примета
        Народ постепенно расходился по домам, спортивная чаша пустела, успокаивалась, засыпала.
        Максим скручивал ненужные шнуры, собирался, убирал аппаратуру.
        Вспыхнувшее на музыкальном олимпе светило - Лукашкин, мирно посапывая, ехал в машине в сторону Москвы.
        Котов, уединившись в своем кабинете, глотал валерьянку…
        Ты слышишь, пароходов
        Перекличка где-то,
        А это добрая примета,
        Запели птицы до рассвета,
        И это добрая примета
        В городском парке, в двух кварталах от стадиона, между зелеными стенами кустарника погружались в тень беседки. Струйки воды, стекавшие вниз по раковинам фонтана, падали в замшелый бассейн.
        Загустевший в поселке воздух, пах травами и ещё чем-то пронзительно сладким.
        Где потемнее, на скамейках и каменном парапете, над обрывом у реки, у зеленых кустов, уютно устраивались влюбленные парочки. Легкие разноцветные платья мелькали среди кустов и вдоль аллей. Белые брюки носились перед ними по темнеющим улицам и переулкам, клялись в верности и готовились провожать до последней звезды, не боясь нагоняев.
        В ответ чьи-то лица светились, глаза горели восторгом, раздавался мелодичный смех…
        Вдали зарождалось что-то прекрасное, томительное, манящее…
        Туманом озеро одето,
        И это добрая примета,
        По всем приметам нас с тобой
        Нашла любовь
        Последние солнечные зарницы постепенно таяли за горизонтом, и звёзд становилось всё больше и больше. Они проступали на небе, крупные и едва заметные, яркие и блёклые - сотни, тысячи, миллионы огоньков заполоняли мироздание…
        И где-то очень далеко! В немыслимых далях и глубинах космоса. На каких-то неземных расстояниях - измеряемых парсеками и световыми годами! Ещё не открытое учёными гигантское облако галактик в созвездии «Волосы Вероники» продолжало убегать от нашей Вселенной со скоростью семь тысяч четыреста километров в секунду! Куда оно убегало? Зачем? Почему?..
        Струною зазвенело лето,
        И это добрая примета,
        Идёт навстречу нам с тобой любовь…
        notes
        Примечания
        1
        Наша любовь - это самое главное в моей жизни.(пер. с итал.)

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к