Контртеррор Игорь Валериев
        Ермак #6
        За время своего пребывания в новом мире Аленин многого достиг. Подполковник Генерального штаба, георгиевский и владимирский кавалер, награжден всеми боевыми орденами, возможными в его чине, начальник Аналитического центра - новой спецслужбы, лично подчиненной императору Всероссийскому. Он получает в свои руки такие инструменты, как разведка, контрразведка, аналитический отдел, имеющий право получать информацию из любой государственной службы империи, включая МИД, МВД и военное ведомство, проводить ее анализ, делать выводы и разрабатывать оптимальные решения по обеспечению безопасности и государственных интересов Российской империи. И как розочка на торте - подразделение специальных операций для силового решения выявленных проблем. И пускай центр еще только формируется, он уже готов показать свои зубки.
        Игорь Валериев
        Ермак. Контртеррор
        , 2021

* * *
        Посвящается моему отцу Валерию Ивановичу и любимой жене Людмиле.
        За их поддержку и помощь
        Автор искренне благодарит всех участников литературных форумов «В Вихре Времен» и «АвторТудей», чья критика, замечания и советы позволили улучшить данную книгу, особенно: Акимова Сергея Викторовича, Мармонтова Игоря Георгиевича, Черепнёва Игоря Аркадьевича, Шарапова Евгения Ивановича.
        Пролог
        - Ваше высокоблагородие, Тимофей Васильевич, остыло же всё уже. Поешьте, - осуждающе произнес Севастьяныч, отворив дверь и заглянув в купе.
        Денщик Хохлов Михаил Севастьянович, прибывший вместе со мной из Китая, на время моих «командировок» в Европу и Англию был отправлен в имение в Курковицах. Так как Сазонов с семьей жил в другом моем имении, на мызе Калитино, то Севастьяныч быстренько взял на себя командование над Прохором и всем его семейством, обслуживающим дом и земли.
        Бравый солдатушка-ребятушка, грудь которого украшали две серебряные медали, «За усердие» на Станиславской и Аннинской ленте за выслугу лет и золотая «За храбрость», что я ему «выбил» за участие в штурмах фортов Таку и арсенала в Тяньцзине, походя, морально смял и подчинил себе не только Прохора, но и его сестру Степаниду. А свою кухарку даже я побаивался. И всё бы было прекрасно для Хохлова, если бы не Василиса, тридцатипятилетняя вдова - работница на мызе, положившая глаз на Севастьяныча и начавшая осаду по всем правилам фортификации. В результате, как только Хохлов узнал, что я вернулся, тут же бросился в Гатчину с криками: «Спасите! Помогите! Девственности лишают!» В реалии звучало: «Она меня на себе женить хочет».
        И вот теперь усатая «нянька», которая не понимает своего счастья в виде Василисы и уютного домика в Курковицах, сопровождает меня в царском поезде, следующем в Москву на коронацию Николая II Александровича и Елены Филипповны, и требует, чтобы я поел.
        Коронация их величеств должна будет состояться девятого мая одна тысяча девятьсот первого года в Успенском соборе Московского кремля. Значимое и знаковое такое число для меня. Сначала хотели пятого или шестого мая, но на них приходились дни рождения Николая и его старшего сына Александра. Так и остановились на девятом.
        Все распоряжения по приготовлению к торжествам были возложены на министра императорского двора графа Воронцова-Дашкова. Был сформирован коронационный отряд в числе восьмидесяти двух батальонов, тридцати шести эскадронов, девяти сотен и двадцати восьми батарей под командованием великого князя Владимира Александровича, который убыл в Москву к своему брату Сергею Александровичу еще третьего мая. А мы ехали седьмого.
        Мы - это царская семья с детишками: шестилетним Александром, пятилетним Алексеем и пятимесячной Ольгой, а также Ксения с Сандро и Михаил Александрович, их слуги и охрана. В последнюю входил и я как начальник Аналитического центра - новой службы при его императорском величестве.
        Со вздохом отложив бумаги на диван, я пододвинул к себе кухонные судки, в которых Севастьяныч принес обед из вагона-ресторана. Неплохо так, уха стерляжья, какая-то белорыбица в сметанном соусе, расстегаи с палтусом, плюс нарезка из красной рыбы и икра черная. Рыбный день, что ли, сегодня или пост? Не важно. Всё обалденно вкусно. Отлично кормят в царском поезде.
        Когда Севастьяныч унёс пустую посуду, я, расслабленно откинувшись на спинку дивана, посмотрел в окно и поймал свое отражение. Подмигнув ему правым глазом, с иронией подумал: «Дожил ты, товарищ подполковник. Денщик тебе красную рыбу с черной икрой с царского стола приносит, а ты всё это лопаешь! Где же твоя совесть коммуниста? За что кровь проливал?!»
        Нет, это не шиза. Просто почти тринадцать лет назад сознание гвардии подполковника Аленина Тимофея Васильевича, офицера спецназа ГРУ, прошедшего Афганистан, Нагорный Карабах, Осетино-Ингушский конфликт, две чеченские кампании, каким-то образом перенеслось из две тысячи восемнадцатого года в одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмой год в тело четырнадцатилетнего казачонка Тимохи, сына Василия Аленина.
        Много чего произошло со мной в этом мире. Путь от казачонка-пастуха до подполковника Генерального штаба и начальника новой спецслужбы при российском императоре был тернистым и кровавым. При этом и моей крови пролилось немало. Если кратко, то закрыл собой от пули снайпера цесаревича Николая Романова, возвращавшегося из восточного путешествия. Потом учеба в Иркутском юнкерском училище, первое офицерское звание. От императора Александра III за спасение сына получил орден Святого Георгия четвертой степени, потомственное дворянство и приставку Зейский к фамилии. Императрица подарила очень неплохое имение рядом с Гатчиной.
        По указанию государя был телохранителем у Николая, когда отец направил его наместником на Дальний Восток. Еще два раза предотвратил покушения на цесаревича. Потом гонял хунхузов на границе с Китаем, затем академия Генерального штаба, участие в походе в Китай, где отметился при штурме фортов Таку и арсенала Тяньцзиня, участие в обороне Благовещенска и в рейде отряда генерала Ренненкампфа.
        Когда взяли Гирин, узнали, что император Александр III, императрица, великий князь Георгий и великая княгиня Ольга заболели брюшным тифом, а потом пришла телеграмма от цесаревича с просьбой-приказом прибыть в столицу.
        Да, в этом мире произошли значительные изменения, которые заставляют задуматься, а мой ли это мир? Может быть, какой-то параллельный, или мое попадание сюда так на него повлияло?
        Во-первых, в моем прошлом-будущем на цесаревича Николая Александровича во время восточного путешествия было совершено только одно покушение в Японии. Здесь же в него во время следования на пароходе по Амуру стрелял снайпер. Да и наместником Дальнего Востока он в моем мире не был, и еще два раза во время наместничества его не пытались убить. Во-вторых, император Александр Третий дожил до двадцать девятого сентября одна тысяча девятисотого года. Может быть, и дольше бы прожил, но был отравлен вместе с женой, Георгием и Ольгой. Николай с беременной супругой и двумя сыновьями остались живы только из-за капризов Елены Филипповны, которой захотелось покататься на яхте. Благодаря чему они и не отведали отравленного компота. В-третьих, жена у Николая не «Гессенская муха», а Елена Орлеанская. Аликс же по настоянию королевы Виктории вышла замуж за герцога Йоркского, теперь уже короля Георга Пятого. Так что гемофилия царскому дому Романовых не грозит. А вот как обстоят дела у сына английского короля, маленького Эдуарда, надо будет уточнить.
        То, что двоюродный брат Николая так рано занял английский трон, произошло из-за того, что его бабушка Виктория, папа - принц Уэльский и храмовый совет или капитул Великой объединенной ложи Англии приговорили Александра Третьего со всем семейством к смерти. Причина банальна - снижение денежных потоков от наркотрафика в Китай и в Россию.
        Император решил подмять под себя Маньчжурию с ее двадцатью или тридцатью миллионами населения и запретить свободную продажу опиума и его производных в Российской империи. Этого ему не простили в «Большой игре», объявив тайную смертоносную войну.
        Меня же Николай отозвал из Китая, чтобы я нашел убийцу и заказчиков, а также подготовил тайный адекватный ответ. Убийцу я и мои помощники нашли в Лондоне и доставили перед очи Николая Второго. Потом был взрыв главного храма английских масонов во время проведения храмового совета верхушки посвященных, где свадебным генералом присутствовал великий мастер ложи «брат Эдуард», или принц Уэльский. Сердце мамы погибшего принца не выдержало, а во время похоронной процессии королевы Виктории и принца Уэльского к «жертвам фениев» добавились премьер-министр маркиз Солсбери и еще несколько представителей Тайного Совета Великобритании. Георга и Алису из-за личных чувств Николай попросил не трогать.
        Так что если в России некоторые исторические личности прожили чуть дольше, то в Англии ох или ах какое количество народа померло раньше времени. И продолжает умирать. Для отвода глаз мы попытались виноватыми в терроре выставить фениев Ирландского республиканского братства, отправив Георгу Пятому интересную посылку, в которой был и рисунок флага борцов за свободу Ирландии. И если сначала была тишина, то с конца марта в Англии события понеслись вскачь. Не проходило и недели без громкого теракта.
        Десять дней назад был убит новый премьер-министр граф Артур Бальфур, которого за жесткое противодействие идеям ирландского самоуправления прозвали «кровавым Бальфуром». Причем убили издалека, вернее всего из охотничьей винтовки с оптикой. Кажется, тем терактом мы выпустили джинна из бутылки.
        Еще из влияющих на события этого мира действий можно вспомнить убийство Юзефа Пилсудского - диктатора Польши в моем мире. Восемь лет назад Юзеф, отбывающий здесь каторгу в Тункинском остроге, примкнул к восставшим каторжанам Александровского централа под Иркутском. Я тогда учился в Иркутском юнкерском училище, и нас бросили на подавление восстания. Один выстрел - и история Польши теперь тоже будет другой.
        Если говорить о моем «прогрессорстве» в этом мире, то самым важным считаю появление пенициллина, который произвели супруги Бутягины. Женская половина этой пары - знахарка Марфа, или, как теперь ее зовут, Мария Петровна Бутягина - единственный человек в этом мире, который знает, что в теле Тимофея Васильевича Аленина-Зейского живет душа попаданца из будущего. Именно ей я давно рассказал, что в моем мире был выделен из грибов семейства Пенициллов сильный антибиотик, способный бороться с множеством болезней.
        И Бутягины его создали, опробовали, убедили многих медицинских светил, и теперь в Томске под руководством Павла Васильевича Бутягина будет создан бактериологический институт с производственными мощностями по изготовлению пенициллина, а также противодифтерийной сыворотки и оспенной вакцины. Николай Второй дал добро, а главное, выделил на это финансы.
        Также отношу к своим заслугам то, что в Российской империи шесть лет назад был построен Ковровский оружейный завод, которым заведует российский подданный генерал-майор Мадсен. И выпускает этот завод, как вы понимаете, пулеметы, появившиеся в моем прошлом-будущем на вооружении Дании только в одна тысяча девятьсот третьем году.
        Здесь же я с Вильгельмом, как соавтор, произвел уже несколько модификаций пулемета. С последней из них, которая имеет защитный кожух, укороченный ребристый ствол, уменьшенные сошки, надульник для усиления импульса отдачи ствола и ускорения перезарядки, пистолетную рукоять и более удобную, эргономичную форму приклада, я был откомандирован на Дальний Восток для проведения испытаний. Испытывать двадцать пулеметов пришлось в боевых условиях войны с Китаем, и результаты были обнадеживающими для принятия последней модификации на вооружение всех кавалерийских частей империи.
        Дополнительным бонусом шло вооружение российской армии пулеметами Максима, причем с моей подачи в том виде, который он приобрел в моем мире в одна тысяча девятьсот десятом году. На уровне пехотных полков формировались пулеметные команды. Правда, как всегда, через… Пулеметная команда состояла из девяносто девяти человек, которые обслуживали всего восемь пулеметов. Да и пулеметная и патронная двуколки, передвигаемые парой лошадей, для манёвра были не ахти.
        Во время рейда отряда генерала Ренненкампфа испытали тачанки. Павел Карлович и другие офицеры были в восторге от такой модификации и оптимизации пулеметной команды для кавалерии.
        Кстати, в прошлом году Хайрем Максим согласился принять условия Александра III, и вместе с Норденфельтом по примеру генерала Мадсена начали строить под Тулой завод по производству русских моделей своих пулеметов и скорострельных пушек. Возможно, перевезут и завод из Англии. Там начались какие-то судебные проблемы с фирмой «Виккерс», которую усиленно поддерживает британское правительство. Недовольны джентльмены тем, что император Всероссийский имеет контрольный пакет акций Maxim-Nordenfelt Guns and Ammunition Company и эта компания в основном выпускает оружие для нашей армии. Так что пулеметами и скорострельными пушками наши войска точно будут обеспечены.
        Если брать по мелочи, так еще в одна тысяча восемьсот девяносто третьем году я получил орден Святого Станислава 3-й степени за внедрение в российские войска нового снаряжения: РД-54, плащ-палатки, котелка с кружкой, индивидуального медицинского пакета со жгутом. Даже привилегии в денежном эквиваленте за них получаю, а также являюсь акционером Ковровского завода.
        Кроме того, как оказалось, Александр III собирал в отдельную папку все мои предложения по «прогрессорству», начиная от листков с рисунками пулеметов Максима, Мадсена, дзота и схем, которые я рисовал на первой своей встрече с императором восемь лет назад. В этой папке были и мои выпускные работы по тактике из училища и академии, все те листы, которые также восемь лет назад передал графу Воронцову-Дашкову. Кроме того, и мои работы в военно-ученом комитете по бронепоезду, гранатам типа Ф-1 и РГД-5, по минам и заграждениям из них, миномету и еще кое-какой мелочи.
        Новый император, Николай II, пообещал рассмотреть данные предложения и приказал подготовить докладные записки по каждой вундервафле под соусом «каким образом принятие данного оружия скажется на обороноспособности Российской империи». Проделать всё это надо было в рамках работы Аналитического центра.
        Н-да… Аналитический центр… Когда мы вернулись из Англии, Николай долго думал, куда бы меня и моих подельников пристроить, пока я не предложил ему создать еще одну службу, которая объединила бы разведку, контрразведку, аналитический центр, имеющий право получать информацию из любой государственной службы империи, включая МИД, МВД и военное ведомство, проводить ее анализ, делать выводы и разрабатывать оптимальные решения по обеспечению безопасности и государственных интересов Российской империи. И как розочка на торте - подразделение специальных операций для силового решения выявленных проблем. Николай дал добро, и с января по настоящее время шло формирование службы, определялся штат, функционал, финансирование и прочее.
        Если для разведки и контрразведки подбирался педагогический состав, разрабатывалась программа обучения, отбирались кандидаты, то по взводу «головорезов» вопросов было намного меньше. Две недели назад в Гатчину прибыли мои браты и тридцать казаков-малолеток[1 - Малолетки - казаки, достигшие семнадцатилетнего возраста, с которыми до призыва идет целенаправленная подготовка к службе.] восемнадцати годочков из Амурского войска. Они должны были стать костяком будущих сил спецопераций Российской империи.
        Хорунжий Селивёрстов был назначен командиром взвода, Данилов - его замом по всем штабным и хозяйственным делам. Остальные браты - инструкторами, а малолетки укомплектовали взвод. Для них рядом с Гатчинским полигоном была построена небольшая, закрытая от посторонних база со своим стрельбищем, полосой препятствий, штурмовым полигоном. И они уже приступили к тренировкам. Правда, на время поездки в Москву на коронацию я прихватил братов с собой для усиления охраны императора и его семьи. Тем более Николай их прекрасно знал по конвою на Дальнем Востоке. На базе остались Данилов и молодежь.
        В остальном же события в этом мире текут более или менее похоже с моим. Это с учетом того, что я помнил по историческим событиям моего мира, произошедшим в этот временной промежуток.
        В личной жизни произошли положительные изменения, и надеюсь, надолго. В прошлом или будущем дважды был женат, но обе супруги ушли, не выдержав кочевой жизни офицера спецназа. В этом мире у меня уже было две любви. Сначала на балу у княгини Трубецкой познакомился с Анечкой фон Дерфельден, очень похожей на мою вторую жену из прошлой жизни. Но не срослось! Потом встретил и полюбил мою «смелую птичку» Дарью. Образовалась невенчаная семья. Я уже нашел возможность, как узаконить наши отношения, как один из террористов, готовящих покушение на наследника престола, убил ее и моего не родившегося ребенка.
        И вот теперь в моей жизни появилась Мария Беневская. Меньше месяца назад на ее дне рождения сделал предложение выйти за меня замуж, причем в такой форме, что слухи и обсуждения тех событий до сих пор гуляют по столице. Не принято в этом мире так просить руки у избранницы. Поэтому мнения разделились от «что взять с простого казака, который этикета не понимает и не знает» до «кто бы и мне так же предложение сделал». Главное - Машеньке понравилось, и она была счастлива.
        А Давыдов и Долина, ведущие исполнители Мариинского театра, уже дали несколько концертов с моими песнями-романсами. И, что важно, готовы и дальше сотрудничать со мной. На свадьбу точно «Эхо любви» с ними разучим.
        Кстати, на том дне рождения встретился и с Борисом Савинковым - другом детства Беневской. Тот был проездом в столице, решая финансовые семейные вопросы перед своим убытием в Швейцарию к беременной жене. Сторожок на него по запросу из Аналитического центра в отдельном корпусе жандармов поставили, так же как и на Ульянова Володю, который через месяц после смерти Александра III убыл за границу.
        Смерть императора стала тем событием, которое вызвало за собой резкую активизацию революционного движения как в империи, так и за рубежом. В Мюнхене и Цюрихе начали собираться и консолидироваться революционеры всех мастей. Пошли разговоры о создании единой революционной организации.
        Из-за начавшегося экономического кризиса и ухудшения положения рабочих в столице и других крупных промышленных городах империи усилилась революционная агитация, участились локальные выступления рабочих, горожан с требованиями, как экономическими, так и политическими.
        Жандармы, конечно, держат руку на пульсе, но события готовы помчаться вскачь, надо готовиться и думать, как это всё повернуть в менее кровавое русло.
        Я опять посмотрел на свое отражение в окне купе.
        «Что делать-то будем, товарищ гвардии подполковник?!» - подумал я, мысленно смотря уже куда-то в пустоту.
        Глава 1
        Что делать?
        «Что же делать-то будем, товарищ гвардии подполковник?» - такая мысль последние месяцы всё чаще посещала меня. И резвилась она в голове из-за того объема информации, который за последний квартал обрабатывал мой всё еще создаваемый аналитический отдел.
        В свое время, будучи личником у цесаревича Николая, я убедился в том, что правильно поданная информация позволяет нужным образом воздействовать на будущего императора. Теперь он стал самодержцем. А я получил в руки неплохой, пускай еще создаваемый инструментарий: разведку, контрразведку, аналитический отдел и спецподразделение. Поэтому, времени зря не теряя, начал потихоньку готовить справки для Николая Второго в нужном ключе. Выручали данные из Центрального статистического комитета МВД. Только вот интерпретировались они несколько иначе. И от такого рассмотрения полученных цифр становилось страшно даже мне.
        С чего начал? Простой вопрос - рождаемость и смертность населения. Берем статистику за последние пять лет, предоставленную статкомитетом в верноподданном направлении.
        По статданным в одна тысяча девятисотом году общее количество жителей в Российской империи составило сто тридцать шесть миллионов и за пять лет увеличилось на одиннадцать миллионов, или почти на девять процентов. В среднем на тысячу человек рождалось сорок девять человек, умирало тридцать четыре, прирост получался пятнадцать человек. Отличный, казалось бы, рост?! Дмитрий Иванович Менделеев на основании последней переписи населения в девяносто седьмом году спрогнозировал, что к середине двадцатого века население России достигнет четырехсот миллионов человек. Виват, империя!
        Только вот возьмешь цифры по смертности и… Из этих умерших тридцати четырех человек в среднем почти четырнадцать приходится на детей до пяти лет. Их умирало до этого возраста сорок процентов, и они составляли две пятых от всего количества умерших. Волосы дыбом по всему телу! До пяти лет умирало четыреста детей из тысячи! Это какое же детское кладбище на всю Россию получается за последние пять лет?! Почти десять миллионов?!
        Детская смертность в Европе была значительно ниже. В среднем около ста пятидесяти детей на тысячу. И если снизить смертность в России хотя бы до такого уровня, то прибавление в населении составит плюс пять-шесть миллионов за десять лет.
        По смертям от заразных болезней, таких как оспа, корь, скарлатина, коклюш, дифтерия, тиф, мы опять впереди планеты всей. В Российской империи ежегодно на одну тысячу за последние пять лет в среднем умирало пять человек. В то время как в Англии, Германии, Швейцарии ноль целых и семь десятых человек. В Австрии, Испании, Италии - около двух человек.
        Таким образом, детская смертность и смерть от заразных болезней составляет пятьдесят шесть процентов от общей убыли населения. Страшные цифры! И как их исправлять, даже не представляю.
        Николай, когда их узнал, дня три ходил мрачным, а потом на полигоне Дворцовой полиции, по словам Ширинкина, из пулемета Максима расстрелял несколько лент, в труху разбив мишени.
        Нет, если бы были деньги на преобразование сельского и городского хозяйства, медицинское обслуживание, то потери от смертности, конечно, можно было уменьшить значительно. Но в реалиях таких денег нет, и взять их неоткуда.
        «А как же созданная Витте русская финансово-валютная система? Его денежная реформа, направленная на укрепление рубля? Ведь уже к началу двадцатого века золотой рубль теснил франк и марку, обгонял доллар и стремительно приближался по котировке к фунту стерлингов?!» - спросите вы.
        Отвечаю. Да, в одна тысяча девятисотом году впервые в истории России доходы превысили расходы, и произошло это без увеличения налогового бремени. Бюджет Российской империи за пять лет вырос на пятьдесят восемь процентов и достиг почти двух миллиардов рублей. Золотой запас Госбанка вырос почти до девятисот миллионов. Рубль обеспечен золотом и имеет четкий, фиксированный золотой эквивалент: один рубль равен 0,774 грамма золота. Два миллиарда рублей - это больше полторы тысячи тонн золота. Казалось бы, огромные, астрономические суммы.
        Но… Поделим эти два миллиарда рублей на количество населения, то есть на сто тридцать шесть миллионов. Что получим? Правильно, почти пятнадцать рублей на душу в год, или рубль и двадцать пять копеек в месяц. Вот такая вот интересная наука - статистика. Я съел одну курицу за обедом, ты вообще не ел. Но вместе мы съели по полкурицы.
        К чему я это сказал, да к тому, что из этого бюджета почти треть шла на военные расходы. Это вдвое больше, чем у СССР в разгар «холодной войны». При этом бюджет на треть базировался исключительно на иностранных займах и на притоке иностранных капиталов в хозяйство. При этом доходило до смешного. Французские банки давали кредиты на строительство железных дорог при условии, что строить их будут под контролем французских штабистов. Чтобы мы хоть мобилизацию провести смогли.
        Кстати, крестьяне, составляющие семьсот семьдесят человек на тысячу населения империи, присутствовали в бюджете только как налогоплательщики. И вообще русскому человеку по уплате налогов оставалось примерно вдвое меньше, чем немцу и англичанину, и втрое меньше, чем французу. И это не про крестьян, о которых позже.
        Конец девятнадцатого века в России стал периодом бурного экономического подъема. Появляются все новые промышленные предприятия, банки, железные дороги, акционерные общества. Особенно быстро растет тяжелая индустрия. А удачная финансовая реформа Витте стабилизировала национальную валюту. Государство защищает отечественного производителя высокими таможенными пошлинами, препятствуя конкуренции более качественных и дешевых зарубежных товаров.
        При этом в России очень сильно ощущается недостаток капиталов. Вспомнилось, как Касьянов, а через него другие купцы Сибири и Дальнего Востока просили цесаревича еще семь лет назад организовать в Благовещенске и Хабаровске отделения Государственного банка, так как своих денежных средств для дальнейшего развития региона у них уже не было. Однако и у государства, несмотря на большой резерв в Госбанке, свободных средств не было, что привело к притоку финансового капитала из-за рубежа.
        Европа, привлеченная высокими дивидендами в пятнадцать-тридцать процентов, охотно давала кредиты. Банкиры Парижа и Лондона предлагали русским займы под фантастически низкие проценты. Это приучило российских промышленников к легким деньгам.
        В одна тысяча восемьсот девяносто девятом году после продолжительного подъема в Европе и Англии начался денежный кризис. Стесненность денежного рынка вызвала необходимость повышения процентных ставок и резко сократить денежные потоки за рубеж. В результате Государственный банк Российской империи вынужден был поднять с первого января одна тысяча девятисотого года учетный процент с пяти до семи. Вслед за этим частные банки из-за трудностей получения кредита за границей не только увеличили проценты под ссуды, но и сократили кредитование, учет векселей, стали требовать скорейшего возврата кредитов. Но еще до этого началось падение курса акций на бирже. В девяносто девятом году почти одновременно рухнули два мощных банково-промышленных объединения - Мамонтова в Москве и фон Дервиза в Санкт-Петербурге, и пошла цепная реакция банкротств.
        Правда, за банкротством Мамонтова усиленно так просматривались ушки Витте и его родственников. Доказать не докажешь, но сторожок поставим и понаблюдаем дальнейшее развитие этой ситуации. Компромат на Сергея Юльевича нам не помешает.
        В целом по стране стеснения в кредите привели к затруднениям в расширении производства товаров. Производители также прекратили выдачу своей продукции в кредит. В итоге возникли проблемы со сбытом, так как торговцы не имели достаточных средств для полной предоплаты товаров. Избыток товарной массы вызвал ускоренное падение цен, которое продолжается и по сей день.
        Дошли уже до того, что реализованная продукция не покрывает даже ее себестоимости. «Дутые» предприятия развалились в самом начале кризиса, но сейчас на грани краха оказались даже самые солидные фирмы.
        Это не мои выводы, у меня на такое мозгов не хватит, несмотря на всё послезнание. В Аналитическом центре потихоньку собираю специалистов-профессионалов, пользуясь тем, что помню из будущего-прошлого. Так, на глаза попалось прошение о выезде за границу находящегося под надзором полиции некоего Струве Петра Бернгардовича. В общем, в голове щелкнуло. Фамилия была знакомой, но чем конкретно - не вспомнил и до сих пор. Но раз отложилась, значит, человек в том моем мире точно что-то совершил исторически важное.
        Изучил личное дело на Струве. Юрист, экономист, издал книгу «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России», которая стала «символом веры» социал-демократов в России. В одна тысяча восемьсот девяносто шестом году участвовал в Лондонском конгрессе Второго Интернационала. Написал аграрную часть доклада российской делегации, с которым выступил Плеханов. В девяносто девятом году в напечатанной в Германии на немецком языке работе «Марксова теория социального развития» подверг критике взгляды Маркса на неизбежность социальной революции. Также осудил радикальные методы революционной борьбы и склоняется к постепенному преобразованию России путем плавных реформ.
        Встретились, поговорили, нарисовал Петру Бернгардовичу картину возможности его работы по анализу финансово-экономического состояния в Российской империи и за рубежом, а выводами и рекомендациями влиять на решения императора. Как результат - у меня в центре отличный юрист и экономист с кучей знакомств в среде теоретиков-революционеров за рубежом.
        По прогнозам Струве Российская империя, как и другие страны, скатывается в экономический кризис, который приведет к банкротству огромного количества предприятий, ударит по социально-экономическому положению промышленников, купечества, рабочих, что вызывет усиление революционной борьбы.
        Особенно сильно от кризиса, по словам Петра Бернгардовича, пострадает тяжелая промышленность. Легкая также понесет урон, но в меньшей степени, что объясняется наличием рынков сбыта за границей, более устойчивым спросом на ее продукцию внутри страны и меньшей зависимостью от иностранного капитала.
        Как способ преодоления кризиса Струве предложил через Государственный банк скупать акции наиболее крупных и нужных компаний, предприятий, которым угрожает крах. Оказывать предприятиям и обществам адресную финансовую помощь. Ограничить государственные заказы за границей и, если имеется производственная возможность, передать их русским заводчикам.
        Данные выводы и предложения нашли горячий и положительный отклик у господина Витте и его министерства. «Попилить» бюджетные деньги, видимо, любили во все времена. И не только чиновники.
        Имея такую базу под рукой, тяжело было бы удержаться от сбора материалов на всех более или менее значительных лиц в государстве. Вот и я не удержался. Начал потихоньку собирать досье на великих князей, включая и те сведения, когда они путали государственный или общественный бюджет с собственным карманом.
        Впереди всех в этом вопросе был, конечно, генерал-адмирал Алексей Александрович. Его похождения за границей, где всегда ждали щедрого и расточительного князя, каждый год заканчивались громкими скандалами. В самых лучших отелях для него и его свиты снимались целые этажи. Когда обедал в ресторанах, прочую публику туда не пускали. При его выходах или выездах на прогулку полиция перекрывала дороги. А в народе шептались: «Проститутки Парижа слишком дорогие. Ежегодно обходятся русской казне в броненосец». Сейчас в столице обсуждалась связь Алексея Александровича с Элизой Балеттой, «приглашенной» во французскую труппу Михайловского театра.
        Как удалось установить через князя Урусова, Элиза Балетта начала свою карьеру служанкой в одном из парижских отелей. Затем пробовала себя в кордебалете и на театральной сцене. Но в Париже толстой, бездарной, но смазливой красотке мало что светило. И тут, по словам Льва Павловича, к ней в постель попадает русский великий князь, который потом везет ее в Россию, осыпает бриллиантами стоимостью с хороший военный корабль, протежирует в Михайловский театр.
        Дальше всё уже происходит на глазах столицы. Под покровительством Алексея Александровича Элиза танцует и играет, интригами, скандалами выживая конкурентов, становится примой. Но ей мало сцены, и Элиза влезает не только в постель, но и в военно-морские дела своего «кошелька с ушами». В приемной ее роскошного особняка толкутся купцы и промышленники, норовящие через нее добиться выгодных подрядов для флота. Там уже неоднократно побывали и Буров, и Зарянский, и Горелов, фиксируя посетителей и заводя на них досье.
        Великий князь Владимир свет Александрович также отличился и является постоянным поводом для сплетен. Когда было принято решение возвести на месте убийства императора Александра II храм Воскрешения Христова, он стал председателем строительного комитета. Пожертвования на строительство шли и идут со всей России, складываясь в громадные суммы. Распоряжаются этим фондом Владимир Александрович и его супруга Мария Павловна. И по слухам, муссируемым в народе, постоянно «золотят ручку» в народных пожертвованиях. Как бы проверочку работы этого фонда осуществить?!
        Мои размышления прервал звук открываемой двери. Увидев входящего в купе Николая, встал с дивана, застегивая крючки на вороте мундира.
        - Сидите, Тимофей Васильевич. Без чинов. Чем занимаетесь? - произнес император, опускаясь рядом со мной на диван.
        - Если честно, Николай Александрович, то бездумно перевариваю обед.
        - Так обед подавали два часа назад!
        - Да я с бумагами заработался. Если бы не денщик - совсем бы про него забыл.
        - А что за бумаги? - поинтересовался Николай.
        - Отчет моего управляющего по имению с поэтапным описанием того, что он делал по его развитию, с экономическими выкладками. Вы же просили для ознакомления, после того как я подал справку о положении крестьян.
        - Да уж! Эти ваши справки! Мне уже страшно их читать. Берешь доклады губернаторов, данные статкомитета… Всё как бы хорошо. Страна развивается, губернии двигаются вперед, экспорт наших товаров растет. И тут как ушат холодной воды на голову ваша аналитика. И ведь перепроверял потом цифры - всё правильно, - Николай раздражённо махнул рукой. - Но тогда получается, страна катится в экономическую пропасть.
        - До пропасти, конечно, еще далеко, но аграрный и в первую очередь земельный вопрос надо решать безотлагательно. Иначе постоянный голод так и будет терзать Нижнее Поволжье, Новороссию, нечерноземные губернии от Калуги до Пскова, то есть почти половину России. С учетом роста населения в крестьянской среде голод в двадцати девяти губерниях, который был в девяносто первом и в девяносто втором году, покажется цветочками. А горькими ягодами станут массовые беспощадные голодные бунты, - я говорил горячо и убежденно.
        Та информация, которую я получил из статистического комитета МВД по крестьянам, была не менее страшная, чем детская смертность. Точнее, детская смертность и была такой высокой из-за того, что почти пятьдесят процентов населения России жило впроголодь или голодало.
        Тридцать две губернии находились не только в зоне рискованного земледелия, но и крестьяне там имели на семью всего три-четыре десятины земли. Неурожаи, обусловленные природно-климатическими условиями, малое количество земли, рост населения в этих губерниях, приводящий к аграрной «перенаселенности», задолженности по выкупу земли, по налогам, слабая транспортная инфраструктура, не позволяющая оперативно перебрасывать излишки хлеба из одного региона страны в другие, техническая отсталость сельского хозяйства и низкая урожайность часто приводили крестьян к голоду.
        Впервые с этим я столкнулся, когда получил от покойной императрицы Марии Федоровны мызу в Курковицах под Гатчиной, дававшую две с половиной тысячи рублей годового дохода. Рядом с мызой стояла бывшая владельческая деревня Курковицы из двенадцати дворов, в которых проживало двадцать пять лиц мужского пола и тридцать женского, а ревизских душ или налогоплательщиков было только двенадцать по числу дворов. И на каждую такую душу отводилось только три с половиной десятины земли, которые они в то время так до конца и не выкупили.
        Для сравнения, в Амурском войске казаку было положено двадцать десятин. Когда был жив дед, а все его трое сыновей стали разрядными казаками, нашей семье нарезали в Ермаковской пади восемьдесят десятин земли, то есть на каждого из восьми человек, носящих фамилию Аленин, приходилось больше десяти гектаров. В Курковицах на душу приходилось меньше восьмидесяти соток. Отсюда было их бедственное положение без всяких неурожаев.
        Доставшийся мне управляющий мызы или усадьбы Сазонов Александр Иванович на пальцах объяснил, как жители Курковиц докатились до такой жизни.
        По акту «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», утвержденному Александром II, все крестьяне переставали числиться крепостными, но теперь стали считаться временнообязанными, потому что, получив личную свободу, они не получили свободно и безвозмездно основные средства для своей деятельности, то есть землю.
        В результате этой реформы Александра Освободителя, чтобы ему пусто было, помещики остались собственниками всей принадлежащей им земли. Крестьяне могли выкупить земельный надел, который помещик обязан был им выделить. Каждая местность устанавливала свой минимальный и максимальный земельный надел. В Петербургской губернии он соответствовал трем с половиной десятинам на ревизскую душу.
        Выкупить свой земельный надел крестьяне должны были в течение сорока девяти лет, для чего государство выделяло им ссуду под шесть процентов годовых. Двадцать процентов суммы за надел ревизская душа должна была внести сразу, а остальные восемьдесят процентов в течение установленного манифестом срока. Представляете, какие проценты за полвека набегают? А если еще штрафы за просроченные платежи?!
        До тех пор пока вся сумма не была погашена, крестьяне считались временообязанными и должны были отбывать барщину или платить оброк. Сумма оброка для каждой губернии устанавливалась отдельно. Как ни странно, но самые высокие были назначены в Петербургской губернии, хотя большая часть земель здесь считалась неплодородной. В черноземных губерниях оброк был значительно ниже.
        Во временнообязанном состоянии крестьяне должны были находиться, пока не завершалась сделка по выкупу земли. Поначалу этот срок не был оговорен, но в декабре одна тысяча восемьсот восемьдесят первого года, по прошествии двадцати лет с принятия Манифеста об отмене крепостного права, установили конкретный срок и постановили, что к январю восемьдесят третьего года все временнообязанные крестьяне должны быть переведены на выкуп. То есть оставшуюся невыплаченную часть за наделы государство выплачивало помещикам, а крестьяне становились должниками казны под те же самые шесть процентов годовых.
        Это было бы значительным послаблением для крестьян, если бы не обычная статистика. Чтобы хоть как-то свести концы с концами семье из трех-пяти человек на одну ревизскую душу и оплачивать растущие долги, было необходимо минимум шесть-восемь десятин земли. И земли нормальной, а не той, которую помещики нарезали своим крестьянам после реформы. Как правило, наделы были отгорожены помещичьими землями от угодий, которые были жизненно необходимы в хозяйстве: леса, крупного ручья, речки, пруда, озера, необходимых для водопоя живности и пастбищ. Вот и приходилось общинам, включая и Курковицы, арендовать эти земли за высокую плату.
        Последние два хозяина моего имения подняли арендную плату так, что община впала в крайнюю нищету и долги перед казной. Особенно добила меня тогда информация от Сазонова, что после сборов долгов и налогов большинство жителей деревни Курковицы разойдутся по губернии кусочничать или на отхожий промысел. Иначе до весны не доживут. И это было так!
        Крестьяне в основном сажали рожь и ячмень, как наиболее устойчивые к неблагоприятным климатическим условиям. Средняя урожайность этих зерновых составляла сорок пять - пятьдесят пудов с десятины. Цена же за пуд составляла шестьдесят копеек. Таким образом, с одной десятины можно было получить при благоприятных условиях тридцать рублей. С трех с половиной - сто рублей. Какое уж тут трехполье и истощение земли?! Хоть что-то собрать!
        При этом надо было заплатить аренду, налог, обязательный процент за выкупаемую землю и как-то прожить год семье минимум из трех-пяти человек. Вот и оставались в Курковицах поздней осенью совсем малые да старые, а остальные жители отправлялись искать пропитание, кусками побираться. А те, кто оставались, как правило, питались хлебом пополам из ржи да лебеды. Как говорили в народе: «Не то беда, что во ржи лебеда, а то беды, как ни ржи, ни лебеды».
        Плюс к этому зерновые были тем экспортом в Европу, за счет которого пытались оплатить «индустриализацию» Российской империи. Символом этого подхода послужила приписываемая министру финансов Вышнеградскому фраза, вырвавшаяся у него весной одна тысяча восемьсот девяносто первого года, когда при надвигающемся неурожае он стал опасаться потерь золота за экспорт и произнес: «Сами не будем есть, но будем вывозить».
        И вывозили. С одной стороны, не так и много, в среднем всего-то восемь-десять процентов от общего урожая зерновых в три - три с половиной миллиарда пудов, что составляло максимально триста пятьдесят миллионов пудов на двести пятьдесят - триста миллионов рублей. Но это уменьшало количество зерновых на душу населения на два с половиной пуда, которые могли бы спасти от голодной смерти множество людей.
        Упомянули со Струве в аналитической записке мнение Александра Николаевича Энгельгардта, который еще двадцать лет назад писал, что Америка продает избыток зерна, а Россия экспортирует зерно, которого не хватает даже для питания детей. Для достижения россиянами уровня жизни американцев зерна нужно производить в два раза больше, для чего необходимо широко применять органические и химические удобрения, современные машины, грамотный севооборот и высокопродуктивные сорта зерновых. Как пример, Энгельгардт приводил опыт САСШ, где девять миллионов человек, занятых производительным трудом в сельском хозяйстве, используя последние научно-технические достижения, выдавали в два раза больше, чем шестьдесят-семьдесят миллионов в Российской империи.
        Когда Николай ознакомился с данной справкой, попросил меня предоставить сведения о том, как я устроил всё в своих имениях. Пришлось озадачить Сазонова. И вот неожиданный визит императора во время поездки.
        Выслушав мою горячую речь, самодержец спокойно спросил:
        - И что написал вам управляющий?
        - Николай Александрович, если кратко, то Сазонов в свое время в Курковицах, утвердив у меня свой проект, погасил долги казне за наделы общины. Затем установил на наделы твердую цену без всяких процентов. Ввел крестьянские наделы в общий план пашен. Крестьяне должны были отрабатывать стоимость долгов за свои участки и урожай на них наемным трудом. В общем, та же барщина, но по нормальным фиксированным расценкам, которые стимулировали крестьян в их труде… - я сделал небольшую паузу, взяв бумаги управляющего в руки, после чего продолжил: - С учетом того, что в общине осталось всего по одной кляче на два двора, а четыре упряжные лошади в имении были не моложе двенадцати лет, управляющий закупил жеребца и трех кобыл жмудской породы, металлический трехлемешный колесный плуг, борону, еще что-то из инвентаря для обработки пашни. Двенадцать дойных коров к шести имеющимся, механическую маслобойку, маслообработник для производства масла. Построил общий коровник, где за каждой коровой закрепил один двор деревни. Разделил поля под засев зерновыми и картофелем, другими культурами. Я об этом вам еще в Хабаровске
рассказывал.
        - Я помню, Тимофей Васильевич. А где экономические показатели?
        Передал императору часть листов из доклада Сазонова. Николай углубился в чтение. Закончив читать, самодержец задумчиво уставился в стенку купе.
        - Почти пять тысяч рублей единовременных вложений на шестьдесят семь душ обоего пола. Дороговато… - медленно произнес император.
        - И полноценно они окупились через пять лет, Николай Александрович. Вложения во второе имение дали положительные значения через четыре года. При этом я считаю, что мне просто повезло с управляющим. Он оказался честным человеком, грамотным специалистом и фанатиком своего дела. Тем более, я как бы не нуждался в этих деньгах и мог себе позволить провести этот эксперимент, чего большинство из хозяев небольших имений не могут себе позволить, так как это их единственный доход.
        - И что же делать? Я жду от новой службы не только критики, но и действенных решений, Тимофей Васильевич.
        - Пока по крестьянскому вопросу могу сказать, что надо найти человека, который смог бы разработать действенную аграрную реформу.
        - Вы нашли такого человека?
        - Как мне кажется - да.
        - И кто он?
        - Коллежский советник и камергер Столыпин Пётр Аркадьевич. Тридцать восемь лет, прекрасно образован, служит мировым судьей в Ковно, является председателем Сельскохозяйственного общества, которое, по сути, взяло под контроль и опеку всю местную хозяйственную жизнь. Главными задачами общества провозглашены просвещение крестьян и увеличение производительности их хозяйств. Основное внимание уделяет внедрению передовых методов хозяйствования и новых сортов зерновых культур. Я думаю, он и Струве смогут разработать проект, который можно будет опробовать в какой-нибудь губернии, прежде чем распространять реформу по всей России.
        - У вас есть на него досье?
        - Да, Николай Александрович. Но оно осталось в Гатчине. Я просто не ожидал, что вы поднимите этот вопрос сейчас. Думал, после коронации.
        - Да я и сам не знаю толком, зачем к вам зашел. Муторно мне, неспокойно на душе. И Елена Филипповна вся напряжена. Почти полгода в замке, как в осаде, просидели. Меня уже, как отца, начали называть «гатчинским затворником», - Николай грустно усмехнулся. - И здесь эта поездка. Множество людей и страх… Жуткий страх за Лену и детей. Вдруг кто-то, как и мы, решится коронацию расстрелять или взорвать.
        - Ваше императорское величество, заверяю вас, что всё возможное для вашей охраны во время коронации в Москве сделано. Задействованы все силы вашего конвоя, дворцовой полиции, моего центра, отдельного корпуса жандармов и полиции. Отчет о проведенных и планируемых мероприятиях вам был представлен перед отъездом.
        - Да знаю я всё, Тимофей Васильевич. Всё равно неспокойно на душе. А тут еще ваши панцири для меня, Елены и детей. Эти бронированные кареты.
        - Николай Александрович, вы же сами видели эффективность защиты панцирей капитана Чемерзина и его брони, которой укрепили стенки и полы карет. Всё это значительно повышает шанс выживания.
        - Вот именно, Тимофей Васильевич, выживания! Я, император Всея Руси, выживаю!
        «О-о-о, как торкнуло его императорское величество. Или у него тоже чуйка заговорила?! Тогда надо будет еще раз всё проверить», - подумал я про себя, пока Николай продолжал вещать.
        - И эти ваши требования по охране в соборе, на пиру, при встрече с народом на Ходынском поле! Вы что-то скрываете от меня с Евгением Никифоровичем?!
        - Ваше императорское величество, - я вскочил с дивана и вытянулся в струнку, - это только усиленные меры охраны вас и вашей семьи в свете событий, произошедших полгода назад. Береженого Бог бережет. Какой-то информации о готовящемся на вас покушении - нет.
        Император поднялся и сжал ладонью мое левое плечо.
        - Не обижайся, Тимофей Васильевич. Сам не знаю, что на меня нашло.
        - Николай Александрович, у меня такое тоже бывает. Я такое чувство и состояние «чуйкой» называю. Неоднократно мне жизнь спасала, - на пару секунд задумавшись, продолжил: - На следующей станции в Твери делаем остановку и вперед отправляем поезд с посудой и прочим инвентарем для коронации. Сами отправимся следом.
        - Вас что-то насторожило, Тимофей Васильевич?
        - Нет, Николай Александрович. Но я привык доверять не только своей «чуйке», но и такому же чувству у других. Вы не можете понять, что вас гнетет, но ожидаете какой-то неприятности. Причем сильной. Будто бы знаете, что вот по этой дороге идти нельзя. Так?
        - Похоже.
        - Поэтому и поступим так, как я предложил.
        - Хорошо, я согласен, - император отпустил мое плечо и будто бы прислушался к себе, после чего добродушно улыбнулся. - А знаете, Тимофей Васильевич, меня отпустило. Как-то спокойно стало на душе.
        - Значит, мы приняли верное решение. Надо только будет всех людей с того поезда в наш пересадить. Если что, дополнительный вагон прицепим.
        Так и поступим. Командуйте от моего имени, Тимофей Васильевич, - с этими словами император покинул купе, а я последовал за ним.
        Глава 2
        Река Липня
        Выйдя из купе, Николай направился в свой вагон, я же пошел по коридору в противоположную сторону. Мне надо было срочно посетить генерал-майора Ширинкина, чтобы обсудить и спланировать наши действия в Твери.
        Пока шел до купе Евгения Никифоровича, вспомнил, как нашел еще одного специалиста-фанатика - капитана запаса Авенира Авенировича Чемерзина. Точнее, не только его. Но обо всём по порядку.
        Ещё в январе месяце после возвращения из Англии и получения плюшек, но до создания центра, в один из вечеров задумался я над тем, а не сделать ли нам автомат с учетом имеющихся технических возможностей в этом мире, ну и людского потенциала. В голове сразу же всплыла фамилия Федорова и его самозарядная винтовка-автомат. После долгого изнасилования своего мозга удалось вспомнить, что сейчас уже, кажется, творят Токарев и Дегтярёв. Попросил Ширинкина узнать информацию об этих людях.
        Каково же было удивление, когда выяснилось, что двадцатиоднолетний Дегтярёв Василий Александрович служит в оружейной мастерской ораниенбаумской Офицерской стрелковой школы, где я был частым гостем. Поехал знакомиться с тем человеком, который в моем мире создал ПТРД - противотанковое ружье, ДП-27 - пулемет Дегтярева пехотный, крупнокалиберный пулемет, тот самый ДШК-38 и знаменитые пистолет-пулемет ППД различных модификаций и ручной пулемет РПД-43, ротный пулемет РП-46, авиационные и танковый пулеметы. Стал Героем социалистического труда и получил четыре Сталинских премии.
        Познакомились. Немного пообщался, отметив для себя приличные знания и навыки по оружейному делу. Начальник школы подполковник Филатов Николай Михайлович в личной со мной беседе отметил «золотые руки» слесаря-оружейника, из-за чего молодому солдату доверяют ремонт даже пулеметов. Он же с иронией рассказал, что пришло письмо от капитана запаса Чемерзина с предложением испытать на полигоне школы панцирь для солдат, который не берет пуля. Николай Михайлович посмеялся, а я взял на заметку. И уже через несколько дней беседовал с изобретателем бронежилета в этом мире.
        Авенир Авенирович оказался фанатиком от науки, но с практическим уклоном. Окончив математический факультет и Михайловское инженерное училище, он преподавал математику, занимался химией, и ряд опытов натолкнул его на мысль об изготовлении панцирей или кирас из особо прочной легированной стали, которые могли бы держать пули и осколки. Используя хром, никель, платину, серебро, иридий, ванадий и многие другие металлы и добавки, Чемерзин создал сплав, который, по его словам, крепче стали в три с половиной раза и в два раза легче. В результате миллиметровую пластину из его сплава пули из различных револьверов не пробивали с трех шагов.
        С учетом того что деньги на свои опыты он в своей основе брал взаймы и долг накопился немаленький, изобретатель хотел предложить военному ведомству боевые панцири, кирасы для сохранения жизней офицеров и солдат, разумеется, не бесплатно. Когда Авенир Авенирович озвучил стоимость самой дешевой кирасы, закрывающей только грудь, я невольно присвистнул. Цена кусалась, и вряд ли военные такое примут, а вот для царствующих особ и их охраны сплав Чемерзина надо обязательно использовать.
        Спустя три месяца Николай и Елена имели панцири по фигуре весом около четырех килограммов, защищающие грудь, спину и бока, совершенно не заметные под одеждой. Эти произведения искусства уверенно держали пули из всех имеющихся револьверов и пистолетов с пяти метров, винтовочную также держали, но контузия или перелом ребер были бы обеспечены.
        Личников императора одели в бронежилеты подешевле, но также уверенно державшие выстрел из любого револьвера накоротке. Кроме того, пластинами из сплава Авенира Авенировича забронировали три кареты для передвижения императора с семьей.
        Я подкинул Чемерзину схему бронежилета для войск из двадцать первого века, и он теперь колдовал над своими сплавами, чтобы значительно снизить себестоимость «панциря», сохранив при этом уровень защиты.
        Что же касается Дегтярева, то кроме него я нашел Токарева Фёдора Васильевича, который в звании хорунжего был заведующим оружейной мастерской в Двенадцатом Донском казачьем полку. А капитан Фёдоров оказался вообще под боком. Закончив в августе девятисотого года Михайловскую артиллерийскую академию, служил в артиллерийском комитете Главного артиллерийского управления в должности докладчика оружейного отдела.
        Убедив с большим трудом Николая в необходимости создания автоматического оружия хотя бы для спецподразделений в армии, полиции и жандармерии, собрал эту троицу и отправил их к генерал-майору Мосину - начальнику Сестрорецкого оружейного завода. Надеюсь, здесь он не умрет от пневмонии через год, тем более пенициллин уже есть. А вот надежда на то, что эта четверка создаст в ближайшее время автомат, у меня есть? и большая. Подкинул я им несколько идей-схем типа автомата Судаева. Дешево и просто. А так и пистолет ТТ пригодится, и от «светки», то есть СВТ-38/40, я бы не отказался, а еще лучше РПД-43, в крайнем случае ДП-27.
        Дойдя до купе Ширинкина, постучал в дверь и зашел. Довел до главного телохранителя распоряжение императора, после чего начали обсуждать наши действия в Твери.
        Первоначально планировалось, что поездка в Москву будет осуществляться на трех составах. Первый повезет сотню кубанцев Собственного его императорского величества конвоя под командованием месяц назад «вновь испеченного» генерал-майора Мейендорфа Александра Егоровича, три бронированные кареты, лошадей и прочее. Во втором составе будут следовать императорская семья, включая Михаила и Ксению с мужем, личники, кое-кто из министров, слуги. Третий поезд вез слуг и всякое имущество, которое могло понадобиться при коронации.
        Узнав, что поезда пойдут друг за другом, Николай потребовал, чтобы первый состав опережал движение царского поезда на одну станцию. Уговорить его не делать этого не удалось. По поводу открытой охраны и ее усиления новый император придерживался такого же мнения, как его отец и дед, которые считали, что наличие телохранителей - признак трусости императора Всея Руси и его закрытости от своего народа. И вообще, не царское это дело - с охраной ходить. Даже смерть родителей, брата, сестры и три, а точнее? уже четыре покушения на него самого не сильно повлияли на отношение Николая к охране его императорской тушки.
        И вдруг такое изменение в поведении императора. Ширинкин даже не выдержал и поинтересовался у меня:
        Тимофей Васильевич, что случилось? Почему его императорское величество принял такое решение?
        - Евгений Никифорович, если бы я знал ответ. Я такое состояние, которое было у императора, называю предвидением беды. Как бы никакой реальной угрозы и нет, а человек интуитивно чувствует, что вот-вот произойдёт что-то страшное и непоправимое. У самого такое иногда бывает и несколько раз уже жизнь спасало.
        - Что же, для меня это к лучшему. А то помните, как он меня отчитывал за то, что состав с конвоем пойдет перед императорским поездом, да еще с бронированной платформой с пулеметами впереди?!
        - Помню. Надо будет отправить из Твери в Клин депешу, чтобы состав с конвоем дожидался нас там. Спокойнее будет.
        - Согласен. А теперь слушаю ваши предложения по нашим действиям в Твери.
        После обсуждения моих предложений пришли к общему знаменателю: состав с конвоем остановить в Клину, перед царским поездом от Твери пустить состав с имуществом для коронации. Слуг из него пересадить в два вагона, которые присоединить к царскому составу. На паровозах разместить снайперов - Лешего и Шило. Вместо лакеев в «товарном» составе отправить десяток личников и остальных братов-инструкторов.
        После суеты в Твери наш состав отправился в путь следом за поездом-ловушкой. Я находился в купе у Ширинкина, но разговор между нами не клеился. Оба больше молчали, напряженно ожидая чего-то. И это что-то случилось. Звук взрыва, резкое торможение поезда и его остановка.
        Вместе с Евгением Никифоровичем выскочили из купе, а потом из вагона. Поезд-ловушка стоял впереди метрах в четырехстах. Ни паровоз, ни один из вагонов не сошел с рельсов. В воздухе перед составом рассеивался дым от мощного взрыва. А между тем на насыпи дороги впереди состава собиралась группа личников в алых черкесках, среди которых выделялись черные мундиры братов-инструкторов. Судя по всему, казаки пытались перебраться на другой берег реки через разрушенный взрывом мост. Как хлыст ударил выстрел из карабина, затем еще один, еще. Потом послышались частые выстрелы, как мне показалось, из пистолета «Маузер К96». Снова выстрел из карабина, и тишина.
        - Евгений Никифорович, я туда, - произнес я и сбежал с насыпи, еле удержавшись на ногах, после чего рванул вдоль дороги к поезду-ловушке. Оглянувшись назад, увидел, что Ширинкин не рискнул повторить мой манёвр, а начал движение по шпалам. Из императорского вагона выпрыгнуло на землю несколько конвойцев, а потом на лестнице вагона показался Николай, которого словами «опасно», «не надо покидать вагон» пытался остановить подъесаул Хмара, чей бас слышен был даже мне, а я удалился метров на сто.
        Наконец я оказался перед паровозом состава-ловушки. Как и предположил, поезд остановился метрах в двадцати от взорванного моста через небольшую речку. Взрыв был таким мощным, что от малого каменного моста остались только устои, а от пролета длиной около пяти метров узкая, чуть больше метра металлическая дорожка с перилами, которая чудом держалась на устоях. Самого пути не было, он грудой камней и исковерканных рельсов и шпал запрудил речку.
        С левой стороны от дороги, за речкой метрах в ста увидел шестерых кубанцев, тащивших от леса к насыпи, судя по всему, два трупа. Еще четырех личников и Лиса с пятью братами видно не было.
        - В лес, в погоню остальные ушли, Ермак, - услышал за своей спиной.
        Обернувшись, увидел Лешего, который с перевязанной кое-как головой осторожно спускался по ступенькам из паровозной будки.
        - Что случилось, Леший?
        - Двигался в кабине паровоза, наблюдая через бинокль за обстановкой вдоль железной дороги. Подъезжая к мосту через речку… Матвеич, как речка называется?! - обернувшись к паровозу, крикнул старший урядник Лесков, чью грудь украшали два знака отличия ордена Святого Георгия третьей и четвертой степеней, а также две медали за храбрость.
        - Река Липня, Владимир Михайлович, - донеслось из паровоза, а потом в окне появился машинист лет тридцати. - Ой, извините, ваше высокоблагородие. Не видел, как вы подошли. Что же это такое творится, ваше высокоблагородие?! Ужас! Мосты уже взрывают. Да еще как!!! От пролета ничего не осталось. А это вам не бомбу кинуть!
        - До Клина далеко? - пресек вопросом я словоизвержение машиниста, ставя в голове заметку по мощности и профессиональному исполнению взрыва, словно сапер с большим опытом сработал.
        - Верст шесть с небольшим будет. До вокзала все семь, - ответил словохотливый машинист.
        - До Твери задним ходом дойдете?
        - Как-нибудь дойдем.
        Тогда проверяй свой локомотив и готовь его к дальней дороге задом, - попытался я пошутить, на что Матвеич ответил мне грустной улыбкой.
        - Продолжайте доклад, урядник, - это уже было сказано Лешему.
        - Слушаюсь, ваше высокоблагородие, - Лесков попытался принять стойку смирно, но охнул и перекосился.
        Я подскочил к своему названому брату.
        - Что случилось? Где болит?
        - Наверное, пара ребер треснули, - казак приложил ладонь правой руки под грудь, неглубоко вздохнув. - Кто же знал, что этот железный конь так резко тормозит. Вот и приложило башкой да ребрами о какие-то железяки в будке, когда на ногах не удержался. Ладно, оптический прицел на карабине целым остался.
        - Давай-ка сюда садись, - произнес я, усаживая Лешего на ступеньку лестницы в кабину локомотива. - Дальше рассказывай.
        - Когда подъезжали к этому мосту, через бинокль разглядел вон там, у леса… - Леший рукой показал на опушку леса, от которой кубанцы тащили трупы, - группу из четырех человек, один из которых стоял на коленях перед подрывной машинкой. Дальше схватил карабин и выстрелил во взрывника, а затем крикнул Матвеичу, чтобы тот тормозил. Потом упал, взрыв. Когда после полной остановки поезда встал на ноги, то увидел, что двое бегут к лесу, а третий что-то делает у машинки. В общем, я в него только с четвертого выстрела попал. Головой хорошо приложило и боком тоже. Если бы он не встал, стреляя из маузера по конвойцам и братам, которые выпрыгивали из вагона и бежали к мосту, я бы его не достал. После каждого выстрела скрючивало от боли.
        - Молодец, Леший. Готовься солдатского Георгия второй степени минимум получить, а то и чего повыше.
        Пока Лесков докладывал, я снял у него повязку с головы, которую Вовка намотал сам себе. Ничего особого страшного не было, большой шишак и рассечение. В это время до нас добрался Ширинкин. Увидев генерала, Лесков попытался вырваться из моих рук и вскочить, но я его удержал, а Евгений Никифорович, махнув рукой, мол, сиди, продолжайте, прошел дальше и ошарашенно застыл перед разрушенным мостом. Быстро забинтовав Лешему голову, я подошел к Ширинкину.
        - Вот и предвидение беды, Евгений Никифорович, - тихо произнес я, глядя на то, как казаки с трудом взбираются на насыпь с трупами на руках.
        Лицо Ширинкина, когда он повернулся ко мне, было бледно-серого цвета, будто от него отлила вся кровь.
        Тимофей Васильевич, вы представляете, что было бы, если бы по распоряжению его императорского величества мы бы не поменяли составы, а в будку паровоза не посадили бы вашего лучшего стрелка-инструктора? - еле разлепляя губы, просипел генерал.
        - Император умер, да здравствует император… Император Владимир Первый, - глядя перед собой, мрачно проговорил я.
        Главный телохранитель вскинулся, будто бы его ужалили в одно место, а потом как-то весь сдулся.
        - Ваше превосходительство, надо как-то этот мосток укрепить, а то с покойниками мы к вам не переберемся, - прервал наш разговор один из казаков.
        Пока машинист поезда с кочегаром и казаками укрепляли переход через разрушенный мост, нам с Ширинкиным с трудом удалось заставить Николая вернуться в императорский поезд, мотивируя это тем, что на путях может быть заложен еще один заряд.
        После того как император направился назад к своему вагону, я и Евгений Никифорович вернулись к мосту. Казаки к этому времени уже переправили на нашу сторону тела двух убитых.
        - Вот этот был взрывником, - Леший указал на молодого человека лет двадцати, - а вот этот потом пытался что-то сделать с подрывной машинкой и стрелял из маузера. Двух других особо не рассмотрел, но показалось мне, что из военных. Когда я выстрелил во взрывника, они залегли, а к лесу бежали, пригнувшись и петляя, как зайцы.
        Я смотрел на мужчину лет тридцати - тридцати пяти и ловил себя на мысли, что он мне кажется знакомым.
        - А я его знаю, - услышал я за спиной голос подошедшего Кораблева и резко развернулся.
        - И кто он, Николай Алексеевич?
        - У нас в архиве он проходит как Толстый. Засветился в Германии среди революционеров русского происхождения еще в одна тысяча восемьсот девяносто третьем году. Кстати, в Швейцарии встречался с товарищем Степаном. Помните такого, Тимофей Васильевич? - задал вопрос коллежский асессор.
        - Помню, хорошо помню, - с недоброй усмешкой ответил я начальнику агентурной части Дворцовой полиции. - А имя и фамилия у этого Толстого есть?
        - Азеф Евно Фишелевич, или Евгений Филиппович…
        - Мать твою, - рявкнул я, перебивая Кораблева, который вместе с генералом удивленно уставился на меня.
        - Евгений Никифорович, давайте отойдем в сторону. Не обижайтесь, Николай Алексеевич, но это не ваш уровень информации.
        Когда мы молча отошли с генералом, где нас никто не мог услышать, я произнес:
        - Азеф - секретный сотрудник Департамента полиции.
        На этот раз Ширинкин побагровел так, что мне показалось, что его сейчас хватит удар. Пару раз глубоко вздохнув и выдохнув, генерал каким-то убитым голосом спросил:
        - Это точно?
        - Окончательный ответ на это даст Сергей Эрастович[2 - Действительный статский советник Зволянский Сергей Эрастович - директор Департамента полиции с 1897 года.]. Насколько мне известно, он проходит у них под псевдонимом «Раскин». Я месяца два назад запрос в Департамент полиции отсылал по социалистам с просьбой представить информацию, кто их освещает за рубежом. Один из секретных сотрудников - Азев или Азеф Евгений Филиппович. На фото он, правда, помоложе был. Вот и показался мне знакомым, - произнося это, про себя подумал, что основным интересом при запросе было выяснить, а есть ли в этом мире Азеф и не к нему ли собрался Боря Савинков, детский друг моей невесты.
        - Кстати, не вспомните, а какой пост занимал господин Зволянский в девяносто третьем году? - спросил я генерала.
        - Исполнял дела вице-директора Департамента полиции, - всё так же убитым голосом ответил Ширинкин.
        - И курировал особый отдел, то есть дела с агентурой? - уточнил я.
        - Да, - Евгений Никифорович как-то странно посмотрел на меня. - И что будем делать?! Насколько я знаю, Сергей Эрастович частый гость у великого князя Владимира Александровича.
        «И в девяносто третьем году дружки и подруга товарища Степана дважды очень хотели убить цесаревича Николая. Интересная цепочка выстраивается», - пронеслось в моей голове, но озвучил другое:
        - Для начала я хочу проверить, нет ли, действительно, еще одного фугаса в полотне. Как доложил старший урядник Лесков, этот Азеф не убежал, как остальные, в лес, а пытался что-то сделать с подрывной машинкой.
        Так вы, Тимофей Васильевич, не лгали его императорскому величеству, когда говорили про второй заряд? - удивленно спросил генерал, а потом как-то опасливо посмотрел себе под ноги.
        - Про то, что такая угроза есть, - нет, не лгал. Действительно, надо проверить. А вы пока решите с его императорским величеством, что делать будем. Мост за день, да и за два не восстановить. Предлагаю, как только из погони вернется хорунжий Селивёрстов, отправить его в Клин к генералу Мейендорфу. Пускай
        Александр Егорович прибудет сюда с полусотней конвойцев и тремя каретами. Доставим императора с членами семьи в Клин, а из Москвы запросим поезд генерал-губернатора.
        Ширинкин задумался, а потом вынес свой вердикт:
        - Так и поступим. А на чем хорунжий доберется до города?
        - Евгений Никифорович, здесь до вокзала семь верст. Для Романа Петровича и инструкторов это меньше часа бега. Одного-то я его не отправлю. Тем более, Александр Егорович хорунжего и братов прекрасно знает.
        - Это точно. Их казаки-кубанцы, да и терцы после совместных тренировок черной смертью прозвали. И сильно зауважали. Жалко, в свое время Головачёв и Сердюк, вернувшись с Дальнего Востока, не смогли организовать такие тренировки. В общем, действуйте, а я пошел с его императорским величеством вопрос о дальнейшем движении в Москву согласовывать. Селивёрстова перед тем, как в Клин отправить, мне на инструктаж представьте.
        - Слушаюсь, ваше превосходительство.
        Про черную смерть и черную форму… Когда встал вопрос о том, что будут носить военнослужащие и гражданские чины Аналитического центра, немного решил похулиганить. С учетом того, что столичная полиция носила форму черного цвета, решил остановиться на таком же, но вот фасон несколько изменить. Модернизировать, так сказать.
        И теперь мои головорезы-курсанты, браты-инструкторы, офицеры, как и я, щеголяли в форме корниловского ударного полка из будущего моего мира, только у офицеров погоны были серебристого цвета с белыми просветами, у рядового и унтер-уряднического состава черного с серебристым кантом и лычками. На погонах - наложенные друг на друга буквы «А» и «Ц». Фуражки полностью черного цвета с белым кантом, с установленными кокардами на околыше и серебристой Адамовой головой на высокой тулье и на эмблеме Аналитического центра на левом рукаве мундира.
        Эмблему и Адамову голову, да и всю форму нарисовал по моему заказу наш художник-криминалист Куликов Иван Семёнович. Очень стильно получилось. Ко всему этому великолепию черные брюки, хромовые сапоги, кожаная портупея с двумя галунными плечевыми ремнями из темной кожи и с серебристой пряжкой.
        Форма для гражданских лиц пока разрабатывалась, но я прикидывал что-то типа черного мундира с белой рубашкой и галстуком. Да и парадную форму для офицеров как-то так же представлял. Но это было не к спеху. Других забот был полон рот.
        Где-то через час, когда Лис после инструктажа у императора и Ширинкина убыл с верительными письмами-приказами к Мейендорфу, я докладывал Николаю первичные результаты расследования. Кроме императора в купе присутствовали генерал Ширинкин и муж Ксении великий князь Александр Михайлович.
        Как я и предположил после рассказа Лешего, второй заряд-фугас наличествовал, и располагался он метрах в пятидесяти от моста. Если бы царский поезд на полном ходу влетел в разрушенный мост, то второй заряд окончательно добил бы всех оставшихся в живых. Мало того, фугас в виде металлического ящика размером метр на полметра и неизвестно какой глубины или высоты был заложен и забутован профессионально и, как мне показалось, с хитростью на неизвлекаемость. Поэтому я только обрезал саперный электропровод, ведущий от подрывной машинки террористов к этому заряду.
        Услышав, что двух зарядов гарантированно хватило бы на то, чтобы уничтожить тех, кто ехал в царском вагоне и рядом с ним, великий князь воскликнул:
        - Что я тебе говорил, Ники?! А ты не хотел мне верить, а если бы не успели?! Сейчас бы трупами были! Все!
        Я и Ширинкин ошарашенно уставились на зятя и друга императора.
        - Господа, - император по очереди посмотрел на генерала и меня, - всё, что вы сейчас услышите, не должно уйти дальше этого купе.
        Из дальнейшего рассказа императора выяснилось, что тот пришел ко мне в купе в маятном состоянии после того, как Сандро в очередной раз поведал ему о том, что великий князь Кирилл Владимирович перед отъездом на коронацию в Москву, перебрав адмиральского чая, ляпнул в кают-компании черноморского эскадренного броненосца «Ростислав», где служил вахтенным начальником, что еще не известно, кого короновать будут.
        А великий князь Александр Михайлович был командиром этого броненосца, и эти слова до него довели. Сандро же об этом рассказал Николаю еще перед отъездом из столицы. Перед Тверью об этом поговорили еще раз, и только после этого император дошел до меня. Вот такое «предвидение беды», мать его.
        - Евгений Никифорович, вы об Азефе докладывали? - спросил я Ширинкина.
        - Что за Азеф? - поинтересовался император.
        - Человек, который пытался осуществить подрыв второго заряда и отстреливался из маузера, опознан коллежским асессором Кораблевым как Азеф Евгений Филиппович. В архиве Дворцовой полиции он проходит под псевдонимом «Толстый». Первый раз был замечен в связях с революционерами в Германии в одна тысяча восемьсот девяносто третьем году. В Швейцарии встречался с товарищем Степаном, который в том же году организовал на вас два покушения, ваше императорское величество.
        - Да… Серьезный товарищ, - с нервной усмешкой произнес Николай.
        - Это еще не всё, ваше императорское величество. С того же девяносто третьего года товарищ Азеф в Департаменте полиции числится как их секретный сотрудник под псевдонимом «Раскин».
        Я сделал паузу, которой немедленно воспользовался Сандро.
        - Ну это… Это… - великий князь не выдержал и отпустил хороший морской загиб про морского ежа, у которого в одном месте торчит якорь, дальнейших морских терминов я не понял. Когда Александр Михайлович закончил выражать свое мнение, я продолжил:
        - Кроме того, ответственно заявляю, что заряд, которым был взорван мост, и второй обнаруженный фугас изготовлены и заложены минимум выпускником Николаевского инженерного училища, а то и Николаевской академии. Я не решился обнаруженный фугас до конца разминировать, пускай специалисты разбираются. Боюсь, он с сюрпризами, - я посмотрел на императора и великого князя. - Также урядник Лесков отметил, что на его выстрелы двое сбежавших террористов отреагировали как военные, бывавшие под обстрелом, а хорунжий Селивёрстов отметил их хорошую физическую форму. При преследовании догнать их не смогли. Увидели только две пролетки, которые лошади галопом увозили по дороге в Клин.
        - Господа, - император вскинул вверх руку и обвел нас всех какими-то больными глазами, - мне надо побыть одному. Оставьте меня.
        Когда вышли из купе и достаточно отошли от двери, Сандро резко развернулся.
        - Господин полковник, всё, что вы рассказали Ники, - это правда?
        - Да, ваше высочество.
        Господин капитан первого ранга и командир броненосца вновь завернул красивый морской загиб.
        - Что будем делать, господа? - закончив выражать эмоциональное отношение к произошедшему, поинтересовался Александр Михайлович и продолжил: - Прошу прощения за столь яркое высказывание мнения о сложившейся обстановке, но она того стоит.
        Интересный вопрос. Косвенных улик, можно сказать, достаточно, чтобы сделать вывод, кто есть организатор этого покушения, а возможно, и двух покушений на цесаревича Николая восемь лет назад.
        Великий князь Владимир Александрович - третий сын Александра Второго, дядя нынешнего императора. Он и его жена - великая княгиня Мария Павловна - роскошью своей жизни, поведением последние лет десять давали понять, что тон в придворном блеске задают именно они, как более подходящие на роль первой пары в государстве. С расходами не считались, любили шикарно жить, давали балы, которые долго обсуждали в столице.
        Каждый год на несколько месяцев уезжали без всякой нужды в затратные заграничные поездки, где обставляли свою жизнь по-царски, подчеркивая свою особую значимость в Российской империи, достойную императорского статуса. В Петербурге их дворец был центром сбора слухов и критики действий правивших императоров, вначале Александра III, а теперь пошла информация и о критике Николая. Слова его сыночка, произнесенные в кают-компании, о многом говорили.
        Из досье, что было уже собрано мною, Владимир Александрович часто забывал о своих служебных обязанностях, что способствовало росту беспорядков, казнокрадства в подчиненных ему подразделениях, но при этом он оставался командующим войсками гвардии и Петербургского военного округа. И его многие поддерживали из дома Романовых и высшей аристократии, а если взять еще одного дядю Николая - московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича, то… Если и он заодно с братом, то нас уничтожат, как мошек!
        - Кто Богу не грешен, царю не ответчик. По этому принципу жили мои предки казаки, осваивая Дон. Потом они присягнули царю на верную службу, и я императору Николаю Второму присягу дал, поэтому буду делать то, что должен, а там будь что будет, - произнося эти слова, я твердо смотрел в глаза Сандро.
        Великий князь, отведя взгляд, внимательно посмотрел на побагровевшего Ширинкина, который после моих слов кивнул, соглашаясь со мной, и торжественно произнес:
        Я с вами, господа.
        Глава 3
        Трагедия
        Уездный город Клин, бывший когда-то по указу Петра Первого почтовым ямом и обслуживающий большое число проезжающих из столицы в Москву и обратно… Вдоль дороги тянулись разнообразные торговые лавки, постоялые дворы, винные погреба, продуктовые склады и другие заведения. Из-за постройки Николаевской железной дороги надобность в ямских перевозках упала, и к концу девятнадцатого века Клин превратился в тихий захолустный городок. Теперь он был представлен Соборной площадью с расположенными на ней каменными торговыми рядами, гостиницей, управой и пожарной каланчой.
        Весть о неудачной попытке взрыва царского поезда, в результате которой был разрушен мост через реку Липня, дошла до города, и его жители стояли вдоль дороги, радостно приветствуя кареты, в которых следовал в окружении конвоя спасшийся Николай с семьей и близкими.
        Глядя на эту искреннюю радость, верноподданническую любовь клинчан, я думал о том, что же должно было случиться в Российской империи, чтобы через шестнадцать лет эти же самые люди так же радостно приветствовали в моем времени-пространстве отречение императора от престола, а потом с остервенением начали насмерть резаться друг с другом.
        Поздним вечером, когда перипетии этого дня закончились, лежа в постели, я вспомнил слова Сандро и удовлетворенно улыбнулся про себя. Такой союзник в настоящее время был очень важен, тем более в области военно-морской политики великий князь был ярко выраженным «тихоокеанцем», хотя и служил на Черном море.
        Знакомясь с обстановкой в Морском ведомстве, я пришел к выводу, что в настоящий момент всех его представителей можно было условно разделить на три большие партии: «черноморцы», «балтийцы» и «тихоокеанцы». В зависимости от того, какого «течения» придерживался управляющий Морским министерством, в том направлении и шло большее финансирование. Генерал-адмирал лишь утверждал принятые решения.
        «Черноморцы» ратовали за скорейшее развитие Черноморского флота. Мечта о захвате проливов и Константинополя в российском обществе никуда не делась. А события армянской резни, критского кризиса, греко-турецкой войны и возможности переворота в Стамбуле еще четыре года назад сделали эту партию достаточно сильной в решении финансирования строительства кораблей для черноморской эскадры. Ими было буквально выбито из госбюджета строительство двух эскадренных броненосцев «Евстафий» и «Иоанн Златоуст», броненосца «Князь Потёмкин-Таврический», двух крейсеров «Кагул» и «Очаков», четырех минных крейсеров типа «Капитан Баранов» и некоторой мелочи, типа миноносцев.
        Обстановка во взаимоотношениях с Портой казалась тогда настолько тревожной, что тринадцатого февраля девяносто шестого года было созвано совещание под председательством генерал-фельдмаршала Гурко, обсудившее вопрос о подготовке к проведению Босфорской операции. Девятнадцатого мая великий князь Алексей Александрович испросил высочайшее разрешение послать в Средиземное море практическую эскадру Балтийского флота, и третьего августа броненосцы «Наварин», «Император Александр II», минный крейсер «Посадник» и два миноносца покинули Кронштадт для усиления Средиземноморской эскадры. В связи с этими событиями на протяжении всего девяносто шестого года Черноморский флот поддерживал полную боевую готовность.
        Целесообразность Босфорской операции обсуждалась Особым совещанием в ноябре того же года под председательством Александра Третьего. В конце концов император принял решение, что до исчерпания всех возможностей сохранения мира с Портой операцию проводить не следует, но послу в Константинополе предписали своевременно подать сигнал к началу десантной экспедиции.
        Вот такие вот дела. А я, учась в Академии Генерального штаба, даже и не знал, что мы стояли в полушаге от начала новой русско-турецкой и еще с кем-то войны.
        «Балтийцы» выдвинулись резко вперед после того, как в марте девяносто восьмого года Вильгельм Второй - фанат сильного флота - смог продавить через рейхстаг закон о флоте, дополненный затем законом одна тысяча девятисотого года. Эти законодательные акты предусматривали резкое увеличение количества новых линейных кораблей, миноносцев и крейсеров в ближайшее время, а к двадцатому году двадцатого столетия в два раза от имеющихся, что должно было вывести германский флот на один уровень с английским.
        Хорошо, что среди этой партии были сильные разногласия по военно-морской базе в Либаве, на Моозундском архипелаге, в Мурманске, по крейсерской войне. Иначе бы они задавили всех. Но четыре года назад после ухода в отставку адмирала Чихачёва - «балтийца» и сторонника порта в Либаве - должность управляющего Морским министерством занял вице-адмирал Тыртов Павел Петрович, в свое время бывший начальником Тихоокеанской эскадры и даже награжденный японским орденом Восходящего солнца I класса.
        Благодаря усилиям Тыртова, в конце девяносто восьмого года было принято решение, что к лету одна тысяча девятьсот третьего года российский флот на Тихом океане должен состоять из десяти броненосцев, семи броненосных крейсеров, крейсеров 2-го и 3-го ранга, каждых по десятку, двух минных транспортов типа «Vulcan», двух минных заградителей, тридцати шести истребителей-миноносцев типа «Сокол» и одиннадцати эскадренных миноносцев.
        Лето девятьсот третьего года было признано в Морском министерстве датой наиболее вероятного столкновения с Японией, так как к этому времени планировалось окончание строительства Транссибирской магистрали. Также вице-адмирал Тыртов отстоял перед генерал-адмиралом первенствующую роль флота, способного помешать высадке японцев на материк в случае столкновения.
        Самым неприятным из всего этого было то, что для достижения поставленных целей необходимо в кратчайшие сроки построить для Тихоокеанской эскадры пять броненосцев, шесть крейсеров 2-го класса, десять крейсеров 3-го класса, два минных транспорта, два заградителя и тридцать истребителей. Ввиду занятости отечественных верфей постройкой кораблей для «черноморцев» и «балтийцев» большая часть запланированных кораблей могла быть изготовлена только иностранными фирмами при наличии активного финансирования.
        И здесь интересы Морского министерства столкнулись с интересами Министерства финансов, а точнее, с интересами господина Витте.
        Основной целью Сергея Юльевича на Дальнем Востоке были КВЖД, ЮМЖД и порт Дальний, которые министр финансов рассматривал как объекты для мирной колонизации Маньчжурии. И это при практически неосвоенных Восточной Сибири и Дальнем Востоке!
        Скончавшийся недавно генерал-губернатор и командующий войсками Приамурского военного округа Сергей Михайлович Духовский в свое время настаивал на строительстве Транссиба вдоль Амура, подчеркивая его огромное значение для развития данного региона империи, даже если к России присоединят Маньчжурию. Генерал считал проект Витте просто опасным для России, доказывая, что строительство КВЖД не позволит прочно связать Приморье с европейской частью России, что данная дорога будет более выгодна китайскому населению, а не русскому, что КЖВД - это вызов Японии, которая непременно на это ответит войной.
        Но Витте, пользуясь поддержкой Александра Третьего, смог продавить свой вариант строительства Транссиба через Маньчжурию, что давало, по его мнению, возможность выхода Российской империи на новые рынки сбыта в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
        Витте доказывал, что строительство КВЖД и ЮМЖД позволит установить контроль на севере Китая и в некоторых его южных провинциях, что в перспективе должно было вызвать переворот в транспортно-торговом сообщении между Европой и Азиатско-Тихоокеанском регионом за счет привлечения части грузопотока, идущего с Запада на Дальний Восток через Суэц.
        По мнению министра финансов, КВЖД, ЮМЖД и коммерческий порт Дальний должны были открыть для русской торговли внутренние области Китая, притянуть к России до половины китайского вывоза и сделать Китай рынком сбыта для русских металлических и текстильных изделий, которые в Европе не пользовались спросом.
        Переброска войск, обустройство Порт-Артура в мощную военно-морскую базу, усиление Тихоокеанской эскадры, развитие порта-крепости Владивосток рассматривались Сергеем Юльевичем с финансовой точки зрения для госбюджета как второстепенные и незначительные задачи, он считал руководителей морского ведомства назойливыми попрошайками, опустошающими казну ради бесполезных и дорогостоящих игрушек.
        Когда в девяносто восьмом году великий князь Алексей Александрович подал своему царствующему брату запрос на ассигнование судостроения на пять лет в размере двухсот миллионов рублей в связи с усилением Тихоокеанской эскадры, Витте на особом совещании у императора смог убедить того, что японский флот не будет готов ранее девятьсот пятого года.
        Сергей Юльевич обусловил это сроками поступления в Японию китайской контрибуции и их соотношением с ходом судостроительных работ. Также министр имел смелость заявить императору, что бюджет Российской империи не позволяет разделить флот на три отдельные части в таких размерах, которые давали бы им возможность одновременно и самостоятельно действовать в Черном море и проливах, в Балтийском море и на Тихом океане.
        В результате Морское министерство не получило того, что хотело. Бюджет был урезан, сроки программы были увеличены до девятьсот пятого года, и началось отставание в борьбе с Японией за паритет военно-морских сил в Тихом океане, который и так был условным.
        Именно такой вывод следовал из стратегической игры на тему «Воображаемая война России с Японией», состоявшейся на академических курсах военно-морских наук в декабре девяносто пятого - январе девяносто шестого года. Данные о численности японского и российского флотов для игры брались на первое декабря девяносто пятого года. По этим данным в случае войны с Японией та имела семьдесят два судна общим водоизмещением шестьдесят восемь с половиной тысяч тонн со ста пятидесятью восемью орудиями. Русская эскадра имела двадцать четыре судна с общим водоизмещением в тридцать восемь тысяч тонн и семьдесят семь орудий.
        Столь невыгодное соотношение сил привело во время игры к единственному выходу для русской эскадры - спуститься на юг и ожидать подкреплений из Средиземного моря и Балтики. Спустя месяц с их прибытием Тихоокеанская эскадра получала бы подавляющий перевес над противником.
        В действительности же, из-за проволочек, затянувшихся на полгода со сдачей броненосца «Наварин», и волнений в Оттоманской империи усиление Тихоокеанской эскадры оказалось бы гораздо менее внушительным. На первое марта девяносто шестого года даже после ее пополнения «Рюриком» общее водоизмещение судов составило бы пятьдесят семь и три десятых тысяч тонн и триста сорок семь орудий. Японцы, по данным ГМШ, располагали бы на это время уже флотом водоизмещением пятьдесят семь с половиной тысяч тонн, имея четыреста девять орудий.
        Таким образом, российский флот шесть лет назад еще сохранял в водах Тихого океана определенное равновесие с японским и мог оспаривать у последнего господство на театре военных действий. Повышенный риск при десантных операциях, по мнению Морского министерства, как бы удерживал Японию от нападения.
        Состоявшаяся в начале одна тысяча девятисотого года на академических курсах игра «Война Японии и России весной 1900 года» подтвердила возросшую слабость Тихоокеанской эскадры. Русская партия, возглавляемая Сандро, как и в девяносто шестом году была вынуждена прибегнуть к переводу главных сил на юг ради соединения с подкреплениями. Но даже при усилении кораблями из Средиземноморской эскадры и с Балтики господства и даже равенства в силах уже не было.
        На сегодняшний момент ситуация не только не улучшилась, а наоборот, значительно ухудшилась. Весы равновесия военно-морских сил в Тихом океане значительно качнулись в сторону Страны восходящего солнца. Англичане деятельно помогли японцам нарастить их морские силы, как всегда чужой кровью решая свои политические и экономические проблемы в Китае и Корее.
        После взятия в середине августа девятисотого года войсками коалиции Пекина и начавшейся мягкой политики Александра Третьего в отношении Китая, в Лондоне, используя СМИ, начали вновь активно культивировать враждебность в отношении русских, доходило до того, что в прессе писали о том, что через два-три года начнется война с Российской империей. Это я лично читал во время нашей эпопеи в Англии.
        Эти настроения отражали ту дипломатическую борьбу, в процессе которой Лондон старался сорвать попытки Петербурга договориться с Пекином о продлении оккупации Маньчжурии. Третьего октября одна тысяча девятисотого года в британской столице было подписано англо-германское соглашение, гарантировавшее целостность Китая. И произошло это на четвертый день после смерти императора Александра Третьего. Такое вот совпадение. А Россия оказалась на грани дипломатической изоляции в восточных делах.
        Судя по всему, получив команду, начал демонстрировать свое недовольство политикой Российской империи и английский «боевой хомячок». Двадцатого февраля от морского агента в Японии капитана второго ранга Русина Александра Ивановича из Иокогамы пришла телеграмма, сообщавшая, что боевые корабли японского флота приняли шестимесячные запасы и сосредоточились в Куре и Сасебо для маневров. В Майдзуру и Такесики посланы боеприпасы. Крейсеру «Ивате» приказано поспешить с переходом из Англии. Девятнадцатого марта он сообщил, что японцы продолжают подвозить в Сасебо, Куре и Йокосуку большие грузы угля. А двадцать третьего марта - что флот в состоянии боевой готовности, для его мобилизации достаточно недели, для мобилизации армии - около двух недель.
        Политическая ситуация была настолько серьезной, что министр иностранных дел граф Ламздорф по указанию Николая был вынужден еще двадцать первого марта разослать по российским представителям за границей циркулярное письмо об отказе от соглашения с Китаем по маньчжурским делам и от дальнейших переговоров по этому вопросу. Мало того, данное письмо было опубликовано в «Правительственном вестнике» от двадцать третьего марта одна тысяча девятьсот первого года.
        И уже на следующий день Русин уведомил, что угроза немедленного разрыва с Японией устранена, иначе, опираясь на поддержку Англии и США, она начала бы военные действия.
        Когда я, как начальник Аналитического центра, был ознакомлен со сложившимся положением, то несколько охренел. Получалось, что уже в начале одна тысяча девятьсот первого года мы стояли даже не в полушаге, а в каком-то небольшом движении стопы от войны с Японией. Либо я плохо учился в школе, так как ничего об этом не помнил, либо об этом в учебниках моего мира не упоминалось, либо это не мой мир, либо он так изменился.
        В любом случае Сандро, как союзник в дальнейшей деятельности, становился важной фигурой. Не так много у Николая оставалось людей, на которых он мог опереться. А зять императора - это большая сила. Тем более у моряков, особенно «тихоокеанцев», он пользовался уважением. Именно его записка «Соображения о необходимости усилить состав русского флота в Тихом океане», поданная в девяносто шестом году Александру Третьему через голову управляющего Морского министерства, привела к отставке адмирала Чихачёва.
        Да и с Витте великий князь Александр Михайлович, можно сказать, на ножах. С учетом того, что тот вновь сократил кредитование программы судостроения для Тихоокеанской эскадры, мотивируя это тем, что необходимо восстанавливать КВЖД, разрушенную во время боксерского восстания. А это более семидесяти-восьмидесяти миллионов потребует, и в основном деньги уйдут французским банкам. С этими мыслями я погрузился в сон.
        - Пап?, они остались живы, - влетев в комнату, где находился великий князь Владимир Александрович, возбужденно произнес Кирилл.
        - Я знаю. Успокойся и не кричи, - спокойно произнес великий князь.
        - Что же теперь делать?! - Кирилл Владимирович заметался по комнате. - Что делать?!
        - Я сказал - успокойся! - повысил голос Владимир Александрович. - Это, похоже, судьба. И надо её гримасы принимать спокойно. Пятое покушение, и снова впустую. Подробности известны?
        - Нет. Только то, что мост взорвали, но поезд до него не дошел. Кого-то из покушавшихся застрелили, остальных ловят, - великий князь Кирилл Владимирович остановился и каким-то судорожным движением руки вытер пот со лба. - А если их поймают?!
        - И что? - отец с усмешкой посмотрел на сына.
        - Ну, они могут рассказать… - начал Кирилл и осекся.
        - Про нас никто из них ничего рассказать не сможет, - чеканя каждое слово, твердо произнес Владимир Александрович.
        - Но если заговорит Азеф?!
        - Даже если бы смог заговорить, то было бы его слово и слово директора Департамента полиции.
        - Что значит - смог бы заговорить?! - дрогнувшим голосом спросил Кирилл.
        - Только то, что мне известно несколько больше, чем тебе. Азефа застрелили там, у моста. А с оставшимися живыми товарищами и с их сторонниками разберутся в ближайшее время. Сергей Эрастович тоже хочет жить долго и счастливо, особенно на должности министра внутренних дел, которую еще надо заслужить. Так что не истери. Всё нормально.
        - А мы что будем делать?!
        - Радостно встречать императора с супругой и детьми, обеспечивая им коронацию, раз уж они такие счастливчики, - закончив фразу, великий князь хищно улыбнулся, прищурив заледеневший взгляд.
        На следующий день смогли отправиться в путь только в обед. Весь вчерашний вечер, ночь и утро на реке Липня шла перегрузка вещей из двух императорских поездов в присланный состав из Москвы. Для этого через реку сбоку от полотна настелили временный деревянный мост-переход, через который вручную слуги и таскали царские шмотки. Как оказалось, они нужны были все.
        С поездом вчера вечером прибыл Кошко, отправленный до этого в Москву для проверки готовности полиции к коронации. Аркадий Францевич пока при дворцовой полиции был кем-то вроде вольного стрелка-советника, но вскоре должен был перейти на должность заместителя начальника столичного сыска с перспективой скоро стать его начальником. С ним прибыли Куликов, Буров, Зарянский и Горелов.
        Получив задачу от Ширинкина и узнав подробности покушения, Кошко как легавая встал на след и временно с остальными пропал из виду. До этого, правда, успел рассказать кое-какие новости из Москвы, которые не сильно обрадовали.
        Зная о трагедии на Ходынском поле в моем времени-пространстве, я решил подстраховаться и после ознакомления с программой коронации от имени Аналитического центра составил справку-рекомендацию для графа Воронцова-Дашкова с утверждением ее у императора.
        По плану Иллариона Ивановича на Ходынском поле должно было пройти «общение государя с народом», которое предусматривало появление императора с супругой в специально выстроенном павильоне. Исполнение народного гимна, небольшая речь Николая, затем переезд в Петровский дворец, где в парке в палатках должен был пройти обед с волостными старшинами.
        На Ходынке же после отъезда императорской четы должна была начаться раздача подарков народу. Для этого по периметру поля были построены временные «театры», эстрады, балаганы, лавки, ларьки. Планировалось раздать тридцать тысяч ведер пива, десять тысяч ведер мёда и четыреста тысяч «царских подарков».
        Подарок включал в себя памятную эмалированную кружку с вензелями их величеств, пряник с гербом, три четверти фунта сладостей в бумажном мешке с изображением Николая и Елены, полфунта колбасы и фунтовую сайку. Всё это заворачивалось в яркий ситцевый платок, на котором были напечатаны с одной стороны вид Кремля и Москвы-реки, с другой стороны - портреты императорской четы. Помимо этого устроители гуляний предполагали разбрасывать в толпе серебряные жетоны с памятной надписью.
        Прикинул площадь поля в один квадратный километр и то, что на него явится хотя бы четыреста тысяч человек за подарками, и уже получалось с учетом построек не больше двух квадратных метров на человека. Но сладкое слово «халява», по моему мнению, должно будет привести народу на Ходынское поле куда больше. Так что давка будет сто процентов.
        Вот в справке мы и дали рекомендации по организации празднования на Ходынке и раздаче подарков, которые предусматривали засыпку и утрамбовку промоин и ям, имевшихся на поле после добычи глины и песка, указали на необходимость как следует заделать имеющиеся на поле старые колодцы, на которые в обычные дни не обращали внимания.
        В обязательном порядке рекомендовали разделить толпу на потоки деревянными оградами, указали на карте поля схемы и порядок движения этих потоков, также отметили необходимость усиления сил полиции, задействованных в этом мероприятии войсковыми подразделениями Московского гарнизона. Всё это было одобрено Николаем и передано министру императорского двора.
        Однако прибывший Кошко доложил, что на Ходынском поле и конь пока не валялся. Если царский павильон, театры, лавки, ларьки строятся, то оград нет, ямы, промоины, колодцы не засыпаны. Кроме того, памятных кружек было изготовлено пока только сто тысяч, а до гулянья осталось всего пять дней. Эта информация также не добавила радости императору.
        Первоначально планировалось, что императорская чета прибудет в Петровский дворец, и только на следующий день будет торжественный въезд в Москву. Но с учетом случившегося и потерянных суток было принято решение сразу следовать во вторую столицу, в Кремль, где можно было быстро организовать усиленную охрану. Императрица Елена Филипповна морально держалась, но было видно даже неспециалисту в области психиатрии, что она и Николай находятся на грани нервного срыва.
        Москва встретила царскую чету радостью и ликованием. Гвардейцы, перекрывшие весь путь от вокзала до Кремля живым коридором, еле сдерживали напор толпы, желавшей лично убедиться в том, что император и императрица вместе с детьми живы и здоровы.
        Только прибыв в Кремль, смогли вздохнуть более-менее свободно. Давно я не чувствовал такого напряжения. Навыки личника вспомнились как-то сами собой. И весь путь от вокзала я в каждом видел угрозу для императорской четы. Вооруженные до зубов браты, окружившие карету, были напряжены и готовы дать отпор на любую провокацию. Конвойцы-личники во втором круге охраны крутили головой по своим секторам, отдавая пристальное внимание открытым окнам домов, мимо которых проезжала торжественная процессия.
        В тот день Николай принял для доклада только графа Воронцова-Дашкова. Всех остальных, включая московского генерал-губернатора Сергея Александровича, завернул, что сразу же вызвало кучу толков и пересудов среди аристократической элиты, да и среди других сословий начали плодиться с огромной скоростью предположения и предсказания.
        И вот девятое мая. Священнодействие коронации началось в десять утра в Успенском соборе, который был забит до отказа. Божественная литургия, во время которой император принял корону от священнослужителей и надел ее на себя, а после сам короновал Елену малой короной. После этого состоялось миропомазание царя и причащение его в алтаре. Все это сопровождалось длительными молитвами и речами. Духота, смешанная вонь ладана, сгоревших свечей, духов, косметики. Собравшаяся толпа, словно единый живой организм. Обстановка для работы еще та.
        После богослужения началось коронационное шествие, посещение соборов Кремля, которое завершилось подъемом царя и царицы на Красное крыльцо и их троекратным поклоном народу. Завершилась коронация праздничным царским обедом в Грановитой палате, на котором присутствовали приглашенные лица из числа российских подданных, иностранным же представителям по традиции было предложено угощение в других местах дворца.
        Вечером Николай и Елена вместе с детьми вышли на балкон Кремлевского дворца, откуда сами включили праздничную иллюминацию. На этом тяжелый день для императорской четы закончился, и они смогли уединиться в своих покоях. Смогла несколько расслабиться и охрана. Ширинкин вновь удивил меня, хлобыстнув граненый стакан «Ерофеича». Глядя на него, полстакана на грудь принял и я. Вот так и алкоголиком вскоре станешь, как тот же генерал Черевин.
        На следующий день состоялся высочайший прием чрезвычайных послов и посланников, после чего император и императрица в Андреевском тронном зале принимали поздравления от депутаций со всей России.
        Поздним вечером в комнату Кремлевского дворца, выделенную мне Николаем для проживания на время коронации, просочился Кошко.
        - Чем обрадуете, Аркадий Францевич? - вместо приветствия поинтересовался я у надворного советника, всё еще остававшегося для всех коллежским асессором.
        - Ничем хорошим, Тимофей Васильевич, - ответил сыщик, устало опускаясь в предложенное мною кресло. - Всё очень плохо.
        - Что удалось выяснить?
        - Начальник Московского охранного отделения Зубатов Сергей Васильевич подтвердил, что Азеф был их секретным агентом. Точнее, в девяносто девятом году, когда тот вернулся из Германии в Москву, был передан директором Департамента полиции действительным статским советником Зволянским на связь московской охранке. Был на очень хорошем счету. Внедрен в «Союз социалистов-революционеров». В ближайшее время готовилась операция по ликвидации ячеек этого союза в Петербурге, Москве, Тамбове, Киеве, Воронеже, - Кошко перевел дыхание и, подняв на меня покрасневшие от недосыпа глаза, неуверенно спросил: - Тимофей Васильевич, а чая можно заказать и чего-нибудь перекусить? С утра маковой росинки во рту не было.
        Вернувшись в комнату после того, как, выйдя из нее, искал кого-то из слуг и ставил обнаруженному задачу по чаю и бутербродам, увидел заснувшего в кресле Кошко. Дождавшись, когда принесут заказанное, разбудил сыщика и заставил его сначала всё съесть. Потом Аркадий Францевич продолжил доклад:
        - Сегодня утром на Хитровке, в одной из ночлежек обнаружены трупы бывшего поручика лейб-гвардейского саперного батальона Кривицкого и унтер-офицера этого же батальона Храмова, а также двух извозчиков. Кривицкий и Храмов были три года назад осуждены к каторжным работам за кражи, мошенничество, но бежали с этапа. После чего обитали на Хитровке, были в авторитете у уголовников. По описанию подходят под тех, кто закладывал заряд на пути. Кстати, убиты в другом месте. В ночлежку привезли их трупы.
        - Аркадий Францевич, откуда такая информация?
        - Нашел железнодорожного обходчика, который видел, как они копали яму между шпалами на пути. Куликов по описанию нарисовал портреты. Очень похожи. А по убийству в другом месте - так в комнатах с трупов крови практически не натекло.
        - И что обходчик показал?
        - Когда тот поинтересовался, что они делают, один из них, предположительно Азеф, показал какой-то лист с кучей печатей, согласно которому проводится исследование состояния насыпи и путей около моста, - Кошко усмехнулся. - Что вы хотите от обычного обходчика? Тем более пути они не разбирали, а яма между шпалами…
        - Повезло обходчику, да и нам, что живым оставили, - ответил я усмешкой сыщику.
        - Это точно. Повезло. Видимо, просто не успели ликвидировать, - грустно подтвердил Кошко. - Только толку от этого. Все ниточки обрезали.
        - Аркадий Францевич, у вас шесть человек, точнее трупы шести человек. Все они жили, общались и оставляли следы. Надо их только вычислить. Нам нужен заказчик…
        - Тимофей Васильевич… - Кошко посмотрел на меня взглядом, который я не смог идентифицировать. - Вы серьезно?!
        Я твердо встретил его взгляд.
        - Дадут команду, проведу английский вариант. Империя превыше всего. Тем более, если не станет императора Николая Второго, мы долго не проживем.
        Кошко молчал около минуты, а потом тихо произнес:
        - Согласен! Только почему так выпить хочется?!
        - Пойдемте к Евгению Никифоровичу, у него «Ерофеич» точно есть.
        В общем, штоф чудной настойки на троих мы уговорили, при этом все трое остались трезвыми как стеклышко. А жаль!
        Потом были два дня гуляний, и вот утром двенадцатого мая случилось то, что должно было случиться, несмотря на все наши старания.
        В ночь с одиннадцатого на двенадцатое мая на Ходынском поле собралось огромное количество народа. С утра толпа увеличилась. Халявы ждало очень много людей. По оценке Бурова и Зарянского, которые на пролетке, можно сказать, прилетели в Кремль с Ходынки, - более полумиллиона человек. Вплоть до шести утра все было совершенно спокойно. Начали подтягиваться армейские подразделения, полиция, постепенно занимавшие по утвержденным схемам свои места. Стали подъезжать работники ларьков, лавок, где должны были раздаваться «царские подарки». Всё было благопристойно и тихо. Как вдруг с разных сторон начали раздаваться крики, что «подарков на всех не хватит, буфетчики делают для себя запасы» и такое прочее.
        И тогда, по словам Бурова и Зарянского, толпа вдруг как один человек стремительно бросилась вперед. Задние ряды напирали на передние, кто падал, того топтали, ходя по живым еще телам, как по камням или бревнам. Катастрофа продолжалась всего десять-пятнадцать минут. Когда толпа опомнилась, было уже поздно.
        Глава 4
        Волнения-1
        - Илларион Иванович, как это понимать?! Почему это произошло?! Я же с вами восьмого числа обсуждал возникшие проблемы с гулянием народа на Ходынском поле. Вы мне лично обещали, что всё будет исправлено, и вчера вечером доложили, что всё готово. И это называется - готово?! Больше пятисот человек погибло! - Николай с каждым словом повышал голос, а последнюю фразу просто прокричал.
        Перед императором, как нашкодившие школьники, стояли граф Воронцов-Дашков, который как министр дворца отвечал за коронацию, генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович, директор Департамента полиции действительный статский советник Зволянский и московский обер-полицмейстер генерал-майор Трепов Дмитрий Фёдорович.
        - Ваше императорское величество, я вчера лично проверял готовность Ходынского поля к празднованию. Все ямы, промоины, колодцы были засыпаны, а земля утрамбована. По утвержденной схеме разграничительные загороди были поставлены. С шести до восьми утра в павильоны и ларьки должны были быть доставлены подарки. К этому времени войска и полиция уже бы заняли свои места. Но случилось непредвиденное, ваше императорское величество, - граф хотя и старался выглядеть спокойным, но пот, выступивший на лбу, говорил, что ему нелегко давался этот доклад.
        - И что же такого непредвиденного произошло? - с сарказмом и раздраженно спросил император.
        - Провокации неизвестных лиц, ваше императорское величество, - подал голос Сергей Эрастович.
        - И в чем заключались провокации? - более спокойно спросил Николай, который уже был в курсе произошедших событий.
        - Ваше императорское величество, предварительный опрос свидетелей показал, что этой ночью на Ходынском поле и рядом с ним собралось огромное количество народа, по предварительным оценкам - больше полумиллиона человек. Сегодня, когда около шести утра на поле прибыли первые повозки с подарками, то среди собравшихся начали раздаваться крики о том, что подарков на всех не хватит, что фабриканты царские деньги себе присвоили. Потом раздались крики, что на повозках буфетчики сейчас будут не завозить, а, наоборот, вывозить уже приготовленные для народа подарки, и всё в таком духе. Возбужденная этими криками толпа рванула к ларькам и павильонам, снеся те небольшие силы полиции, которые только начали занимать свои места, - Зволянский прервался, сделав глубокий вдох.
        - Если бы не полковник Болотов, там вообще неизвестно чем бы всё закончилось. Возможно, все бы ларьки и павильоны разгромили. Подарки-то еще не завезли, - с некоторым превосходством над штафиркой пусть и в звании действительного статского советника произнес великий князь, воспользовавшись паузой в докладе директора Департамента полиции.
        - Поподробнее, Сергей Александрович.
        - Когда весь этот бардак начался, как раз подошли два батальона гренадеров из Второго гренадерского Ростовского полка. Полк был назначен на усиление охраны и поддержание порядка во время гуляний на Ходынском поле. Командир полка полковник Болотов не растерялся и перекрыл проходы гренадерами, выстроив их как для стрельбы плутонгами. Да еще и штыки примкнуть приказал. Толпа увидела это и встала.
        - Понятно. Спасибо, - Николай опустил голову и молчал целую минуту.
        Никто из присутствующих не посмел прервать возникшую тишину. Наконец император поднял голову и вперил взгляд в лицо Зволянского.
        - Сергей Эрастович, кого-нибудь из крикунов-провокаторов задержали? - голос императора был спокойным и каким-то механическим.
        - Пока нет, ваше императорское величество. Ищем. Подключили все силы Московского охранного отделения, - главный полицейский империи достал платок и нервно вытер пот со лба.
        - Еще один вопрос. А в вашем департаменте что-то было известно о возможности таких провокаций?
        - Нет, ваше императорское величество.
        - И еще один вопрос, Сергей Эрастович. Не хотел его поднимать до конца коронации, но вижу, придется. Каким образом в покушении на императорский поезд участвовал секретный сотрудник полиции Азеф?! И не просто участвовал, а стрелял в моих конвойцев и пытался взорвать второй заряд, заложенный на путях! Что скажете мне, господин директор Департамента полиции Российской империи?! Это у вас такие секретные сотрудники, которые стремятся убить своего императора?!
        С каждой фразой, произнесенной пусть и с интонациями, но спокойным голосом, серо-зеленые глаза Николая, наливаясь холодом, меняли цвет на серо-оловянный. И это смотрелось жутковато.
        - Господин действительный статский советник, я принял решение уволить вас без прошения. И молите Бога, чтобы ваша вина была только в халатном бездействии, - закончил свою речь Николай, как припечатал.
        Еще два часа назад, после прибытия Бурова и Зарянского, я доложился Ширинкину, хотя мог бы и сразу выйти на Николая. Но, как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Тем более Евгений Никифорович куда лучше меня разбирался во всех хитросплетениях высшего света.
        После доклада императору встал вопрос, что тому делать? Пришлось толкнуть речь об «идее справедливого и доброго царя», который в общественном сознании большинства русского народа может разрешить все беды и несчастья. Плюс к этому Ширинкин добавил, что необходима жертва и лучше всего на это подходит Зволянский.
        Хотя прямых доказательств его роли в покушениях на цесаревича, а теперь и на императора пока не было, но и за меньшие прегрешения люди головы теряли. Жалко, что великий князь Владимир Александрович стороной проходит. Он свою роль с войсками гвардии на коронации выполнил безупречно. Но об этом ни я, ни Евгений Никифорович даже и не заикнулись. Семейство Романовых, мать их! Попробуй тронуть. А тронуть хотелось, только и голову при этом надо было как-то сохранить.
        После разборок в кабинете Николай вместе супругой направился на Ходынское поле. По пути кавалькада захватила с собой французского посла Гюстава Луи Ланна, маркиза де Монтебелло. После посещения царской четой народного гулянья и обеда в Петровском дворце вечером должен был состояться бал во французском посольстве, точнее в снятом для этого мероприятия дворце Шереметевых.
        С большим трудом удалось Николая отговорить от посещения бала. Надо было в условиях случившейся трагедии быстренько лепить образ «народного царя». К сожалению, Николай Александрович это плохо воспринимал, так как считал, что раз он Богом избранный царь, то народ его должен автоматически любить, благотворить и соответствовать своему императору.
        Он наивно думал, что народ чинно соберется, будет стоять и ждать в установленном порядке, затем, когда в десять часов откроют ларьки и буфеты, будет к ним проходить спокойно, получать подарки. К двум часам дня, ко времени приезда государя, все будет роздано, и счастливый люд с подарками в руках радостно встретит царя и царицу. По его мнению, в том, что случилось, виноваты сами пострадавшие, раз поддались на провокации и не смогли победить свою алчность и жадность.
        В общем, пришлось заняться демагогией, чтобы убедить Николая Александровича в том, что любовь народная может и закончиться, если ее не подпитывать наглядной заботой о простых подданных, особенно во время трагедий. Если пустить всё на самотек и продолжить гулять как ни в чем не бывало, то можно и кликуху получить, типа Николай Кровавый, которому, так сказать, до пояса народное горе. Российские либералы и революционеры такого промаха у императора ну никак не пропустят. Так и хотелось сказать: «Коля, и тебе это надо?»
        Поэтому и потащили с собой маркиза де Монтебелло, который очень кстати прибыл в Кремль для уточнения некоторых деталей по балу, чтобы тот проникся случившимся и потом нормально бы отреагировал на отказ императора прийти на бал. Французы, конечно, наши союзники, могут и обидеться, но свой народ ближе. От него зависит устойчивость российского трона.
        Захватили с собой и митрополита Антония, который «помазал» Николая на царство. Необходимо было, чтобы люд московский увидел, что царь и первый или второй после Бога в горе и беде находятся с ним.
        В отличие от императора митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний Вадковский, как и Елена Филипповна, основную мысль программы посещения Ходынского поля царской четой после случившегося несчастья понял сразу и, быстренько собрав свою свиту, на своих же экипажах догнал императорскую колонну из карет.
        Чем ближе по Петербургскому шоссе подъезжали к окраинам Москвы, тем больше попадалось навстречу различных средств передвижения, на которых везли раненых. Там было всё: брички, тарантасы, коляски, телеги, с которых доносились стоны, выкрики, плач. Шло очень много людей в разорванной одежде, с синяками, кровавыми разводами на лице и одежде. И чем ближе подъезжали к Ходынке, тем этот поток становился плотнее.
        Организацию посещения места трагедии взял на себя московский обер-полицмейстер генерал-майор Трепов. Дмитрий Фёдорович быстро понял, что следующим кандидатом на отставку без прошения может стать он, поэтому, выйдя от императора, сразу же умчался на поле, где развил бурную деятельность.
        По его распоряжению за счет городского бюджета были наняты извозчики Москвы для перевозки раненых. В ближайших от Ходынки больницах организовывались дополнительные койки. По его просьбе великий князь Сергей Александрович разрешил принимать пострадавших в военные лазареты, имеющиеся в городе.
        Когда царская кавалькада прибыла, основная масса трупов уже была отвезена к Ваганьковскому кладбищу, где должно было пройти опознание погибших и установлена причина их смерти. Раненых, которых было больше, постепенно развозили по больницам. Первую помощь им оказывали врачи, которые были задействованы на этом гулянье, а также прибывшие военные медики.
        Подъехала кавалькада к ряду буфетов, ларьков, их было больше сотни, шедших по краю Ходынского поля. Вся трагедия и случилась на входах к этим местам раздачи царских подарков. Основная масса народа даже и не заметила случившегося.
        Всё Ходынское поле оставалось запружено народом, который уже гулял в честь коронации Николая Второго. Радостная толпа, хлебнувши пива и вина в обустроенных здесь же ларьках, радостно кричала «ура!». Оркестр наяривал то «Боже, царя храни», то «Славься».
        Все ждали приезда царя. Для этого почти прямо против Петровского дворца был устроен императорский павильон, сооруженный в древнерусском стиле. По обеим сторонам павильона были выстроены две трибуны, каждая на четыреста мест, для чинов высшей администрации, а вдоль Петровского шоссе - две трибуны для публики с платными местами, по пять тысяч мест в каждой. Эти сооружения оставались на Ходынском поле и по окончании гулянья для парада. Для простого люда по всему полю были раскинуты всевозможные театры, открытые сцены, цирки, качели, карусели, ипподром для конских ристалищ и эти злосчастные буфеты для раздачи подарков.
        Пока царствующие особы и их сопровождение выгружались из карет, чтобы посмотреть на место трагедии и переговорить с ранеными, успел краем уха услышать, как один из опрашиваемых пострадавших рассказывал, что по поводу «царских подарков» в народе ходят легендарные слухи, будто «коронационные кружки» будут наполнены серебром, а иные говорят, что и золотом. Поэтому не только со всей Москвы и Московской губернии, но из соседних, ближайших губерний шел народ густыми толпами на Ходынку, чтобы увидеть царя и получить от него такой подарок.
        Потом был осмотр нескольких тел погибших, над которыми митрополит Антоний прочитал молитву, и беседа царя с ранеными. И тут я в очередной раз понял, что, несмотря на то что уже так долго живу в этом времени, многого я так и не понимаю. Если во время беседы-убеждения с Николаем его мнение, что в случившейся трагедии виноваты сами пострадавшие, меня откровенно напрягло, то то, что устроили раненые, привело в состояние полного психологического раздрая.
        Все пострадавшие, как один, не обвиняли никого, кроме себя самих. Чуть ли не одинаковыми словами говорили, что виноваты сами и очень сожалеют, что расстроили своим поведением царя и царицу-матушку!
        А Николай и Елена с грустными, сочувствующими улыбками их выслушивали, ободряли. Митрополит благословлял, проверенные репортеры, которых притащили орлы Ширинкина, всё снимали. Потом император толкнул краткую речь о том, что лечение всех раненых будет за счет семьи Романовых, всем будет выплачена компенсация, в случае утраты работоспособности будет назначена пожизненная пенсия. Семьи погибших получат тысячу рублей, похороны будут осуществлены на царские средства. Кроме того, Николай указал учредить комиссию под председательством великого князя Сергея Александровича по сбору пожертвований для пострадавших с целью выделения в дальнейшем ежегодных пособий.
        Закончил свою речь Николай тем, что приказывает все празднества прекратить, а сам он вместе с супругой удалится в один из монастырей в окрестностях Москвы, чтобы помолиться за невинно убиенных.
        И шо тут началось! Граф Пален, будучи верховным маршалом церемонии священного коронования императора, тут же поддержал Николая, да еще и посоветовал строго наказать виновников, не считаясь с положением, занимаемым лицами. При этом кровожадно посматривал на Сергея Александровича. Великий князь в ответ на этот выпад тут же заявил о своей просьбе к императору принять его отставку как московского генерал-губернатора.
        Победоносцев тут же указал, что такие действия могут смутить умы и произведут дурное впечатление на принцев и иностранных представителей, собравшихся в Москве. При этом Константин Петрович логично указал на то, что невозможно остановить уже начавшееся народное гулянье, в котором задействовано больше полумиллиона человек. Причем многие из них проделали долгий и трудный путь из соседних губерний, чтобы попасть на этот праздник, увидеть своего царя и получить от него подарок.
        Общими усилиями свита убедила Николая, что народное гулянье, несмотря на произошедшие скорбные события, надо продолжить, пусть и в усеченном формате. Маркиз де Монтебелло обратился к Николаю и предложил перенести на более поздние дни бал, который сегодня готовило французское посольство, на что тот с благодарностью согласился.
        После этого французский посол откланялся, так как ему надо было решать неотложные задачи по переносу торжества, а император со своей свитой направились кортежем на Ваганьковское кладбище. До четырнадцати часов, когда по программе царская пара должна была появиться на Ходынке, было еще три часа.
        Картина перед кладбищем была еще та. Представьте себе больше десяти рядов трупов, по пятьдесят погибших в каждом. Такой прямоугольник сто на пятьдесят метров. Честно говоря, впервые за обе жизни видел такое количество мертвых гражданских в одном месте. Особую жалость вызывали несколько детских трупиков.
        Если уж меня, который относительно недавно вернулся из Китая, где в боях насмотрелся всякого, торкнуло, то что говорить об остальных. Елена Филипповна то и дело нюхала соль, чтобы не упасть в обморок. Николай был бледно-зеленый. Остальные свитские, особенно те, кто прошел русско-турецкую войну, выглядели получше. Митрополит Антоний ходил вдоль рядов и громко читал молитвы панихиды. Присутствующие в нужных местах накладывали на себя крест. Репортеры крестились и снимали.
        Когда служба закончилась, Николай обратился к министру юстиции Муравьёву:
        - Николай Валерианович, кто будет вести расследование?
        - Пока еще окончательно не решено, - начал говорить тайный советник, но был перебит графом Паленом:
        - А чего тут думать-то?! Судебный следователь Московского окружного суда по особо важным делам надворный советник Павел Федорович Кейзер. Ему по должности положено это следствие вести. Кроме того, он зарекомендовал себя человеком безукоризненной честности и как умный выдержанный сотрудник. Имеет громадный опыт следственной работы и чужд карьеризму, - Константин Иванович улыбнулся. - Поэтому до сих пор и ходит в надворных советниках, потому что правду в глаза не боится сказать и на своем стоит до конца. Не так ли, Николай Валерианович?!
        Муравьёв с недовольной гримасой на лице кивнул. Я заметил, что и Сергей Александрович как-то кисло поморщился. Видимо, этот Кейзер - личность довольно-таки известная, интересная и достаточно независимая, если такие люди, как министр юстиции и генерал-губернатор, его убрать не могут.
        - Хорошо. Данная кандидатура принимается. А вы, Константин Иванович, - обратился император к графу, - назначаетесь главой комиссии по расследованию случившегося. Завтра к вечеру жду доклад о первых результатах.
        - Да, ваше императорское величество.
        Потом был царский павильон на Ходынском поле. Бледный государь и осунувшаяся императрица стояли перед бушующим человеческим морем. Как только их величества вступили на крыльцо этого строения, на крыше его взвился императорский штандарт и грянули выстрелы салюта. Огромная масса народа на поле обнажила головы, и громовой рев, в котором с трудом можно было разобрать «ура», раздался над Ходынкой, заставив перепуганно взлететь в округе всех птиц.
        Такого я никогда не видел в своей жизни. Огромная толпа орала так, что закладывало уши. Вверх летели шапки, картузы и даже женские шляпки. Звуки оркестра рядом с павильоном, играющего «Боже, царя храни» и «Славься», были еле слышны. Царская чета пробыла на крыльце двадцать минут, и всё это время над Ходынкой стоял несмолкающий рев. Народ Российской империи, уже разогретый спиртным, выражал свои верноподданнические чувства своему императору и императрице.
        Покинув павильон, Николай и Елена направились в Петровский дворец, где принимали депутации от крестьян. Здесь государь смог довести до избранников народа сведения о случившейся трагедии. Праздничный обед для волостных старшин превратился в присутствии царской четы в поминальный. Но это продолжалось недолго, так как после первого поминального тоста император с супругой покидали шатер, где были накрыты столы. После их ухода праздник продолжился.
        В Кремль вернулись рано. Николай и Елена ушли в свои покои и больше никого в этот день не принимали. Провели вечер в кругу детей. Мне же отдыхать было некогда. Я и Ширинкин вплотную занялись репортерами.
        Как рассказал мне Евгений Никифорович, в Москве официальными государственными органами печати были «Московские ведомости» и «Ведомости Московской городской полиции». Бравирующая либеральная интеллигенция считала дурным тоном читать эти газеты. Для них выходили «Русские ведомости» и «Русское слово». «Московский листок», «Новости дня» считались прессой для толпы. Остальные газеты были мелочевкой с небольшими тиражами. Но на некоторые из «желтой прессы» обратить внимание стоило.
        Прекрасно представляя, что могут сделать СМИ при выработке у народа мнения о случившихся скорбных событиях, отработали с репортерами «Московских ведомостей» и полицейской газеты статьи для завтрашних изданий, отобрали наиболее яркие и информативные фотоснимки.
        После того как заинструктированные «журналисты» убыли, мы вместе с Ширинкиным отправились в гости к Николаю Ивановичу Пастухову - владельцу «Московского листка». Встреча прошла плодотворно. Пастухов уже знал о случившемся, но вот подробности ему были неизвестны. Именно ему принадлежали слова: «Репортер должен знать всё, что случилось за сутки в городе. Не прозевать ни одного сенсационного убийства, ни одного большого пожара или крушения поезда». А тут такая возможность. Официальные власти сами дают правдивую информацию, фотографии с места событий и единственным условием сотрудничества является - ничего не выдумывать, а написать всё так, как было на самом деле. Кто же от такого откажется.
        На другой день в Кремле во всех церквах была проведена панихида по погибшим на Ходынке. В Успенском соборе служба проходила в присутствии их величеств и всей царской семьи. В два часа пополудни Николай и Елена в сопровождении великого князя Сергея Александровича посетили Старо-Екатерининскую, Мариинскую больницы, клиники и лазареты, где находились раненные на Ходынке.
        Везде царская чета общалась с пострадавшими, расспрашивая подробности. В конце этой поездки была подведена статистика, по которой из почти полутора тысяч раненых, вывезенных вчера с места трагедии, во всех лечебных заведениях осталось где-то семьсот человек. В основном с тяжелыми травмами в виде переломов, остальные, получив первую медицинскую помощь, разошлись по домам, несмотря на то что им было обещано бесплатное лечение.
        Когда царская чета еще только собиралась в эту поездку, вышли газеты. Так сказать, проправительственные и «Московский листок» осветили трагедию и действия царя в нужном русле. Фото Николая и Елены со слезами на щеках, сделанное на фоне трупов у Ваганьковского кладбища, пробирало до мурашек. Я бы тому репортеру-фотографу точно Пулитцеровскую премию вручил, жаль только, что ее основатель Джозеф Пулитцер еще жив. Жаль, конечно, в переносном смысле.
        «Русские ведомости» опубликовали большую статью Гиляровского. Талант есть талант. Статья Владимира Александровича была яркой, бьющей по нервам. С одной стороны, автор практически ничего не исказил, но после ее прочтения возникало ощущение, что давка была по всему Ходынскому полю и что количество убитых и раненых, о которых официально сообщается, явно занижено.
        Деятельность царской четы в тот день в этой газете отражена не была. Было только упоминание в один абзац о том, что «его императорское величество, глубоко опечаленный этими событиями, повелел оказать пособие пострадавшим: выдать по тысяче рублей на каждую осиротевшую семью и расходы по похоронам погибших принять на его счет».
        «Русское слово» чуть ли не слово в слово напечатало материал, как в «Московском листке». Насколько я успел узнать, господин Пастухов дружил с господином Сытиным.
        А вот газета «Новости дня» несколько расстроила, напечатав статью, в которой критиковалась работа полиции по организации народных гуляний на Ходынском поле, досталось и генерал-губернатору за привлечение к наведению порядка гренадеров. И самое главное, слезы царской четы на фото, опубликованном во многих изданиях, автор статьи под псевдонимом «Скучающий россиянин» назвал «крокодиловыми».
        На этот счет у нас с Евгением Никифоровичем были наработаны определенные заготовки. Редактор и хозяин газеты «Новости дня» должен был стать первым, кто испробует их на себе. Тем более звали его Абрам Яковлевич Липскеров.
        - Чего там пишут-то? - повысив голос, чтобы перекрыть гул трактира, поинтересовался у своего соседа мужчина лет сорока, судя по одежде из мещан.
        - Про трагедию на Ходынке читаю. Больше пятисот человек погибло и почти полторы тысячи пострадало еще. Ужас-то какой! - уверенно ответил ему крепкий мужчина лет тридцати.
        За этим столом сидело двое крепких мужчин, которых отличала какая-то подтянутость, поджарость, пластичность движений, и еще два представителя мужского пола. Один, как было описано выше, из мещан, а вот второй, вернее всего, принадлежал к купеческому сословию.
        Трактир был переполнен. На коронацию Николая Второго приехало множество народа, и все забегаловки, харчевни, трактиры, рестораны в Первопрестольной были забиты в течение всего времени открытия заведений. Данный трактир пусть и не дотягивал хотя бы до плохонького ресторана, но и забегаловкой не назовешь. Публика здесь собралась чистая, а нехватка мест привела к тому, что в обеденное время за столами можно было встретить вместе представителей крестьянства, рабочих, студентов, купцов. Солдатики, находящиеся в увольнении, также присутствовали.
        - Да, трагедия. Но император молодец. Несмотря на праздник, и на месте трагедии побывал, и на Ваганьковское кладбище съездил вместе с государыней, куда задавленных свезли. Как вспомню фотографию вот эту, - купец перегнулся через стол, ткнул в газету, лежавшую перед чтецом, - мураши по всему телу. По тысяче рублей государь на каждую осиротевшую семью из своих средств выделил. А это почитай больше полумиллиона получается. И похороны за его счет.
        - Иди-ка, ты. Тысячу рублей. Это ж какие деньги-то. Вот свезло! - мещанин лет сорока покрутил головой. - Даже не верится.
        Произнес всё это мужик настолько громко, что на него стали оборачиваться посетители трактира от других столов.
        - Скажешь тоже, свезло. У тебя близкий человек погиб, а ты - свезло, - осуждающе произнес молчавший до этого второй крупный мужчина. Купец хмыкнул и вернул ложку, в которой были щи, назад в тарелку.
        - А я чего?! Близкие всё равно мрут. У меня вона трое детей да первая жена умерли. А тут целую тыщу дают, - громко и как-то визгливо произнес в ответ на упрек мужик.
        Тьфу на тебя! Разве в деньгах счастье?! - перебил мужика купец и грохнул кулаком по столу, чем привлек к себе внимание уже многих присутствующих в трактире.
        - Уважаемые, попрошу немного тишины, - можно сказать, прокричал поднявшийся на ноги купец.
        Гул в трактире стих, и народ вопросительно уставился на говорившего.
        - Уважаемые, вчера случилась трагедия на Ходынском поле - погибло много православных, и многие были покалечены. Наш государь с царицей-матушкой сразу же отреагировали на это, и панихиду по убиенным организовали, и большую помощь пострадавшим из своих средств оказали, - купец сделал паузу, глубоко вздохнув, и произнес: - Выставляю за свой счет всем присутствующим здесь по две чарки «Московской». Первую за помин, вторую во славу Государя нашего.
        Трактир буквально взорвался радостными воплями, а половые заскользили между столами, расставляя посуду с налитой водкой. Некоторые тут же опрокидывали рюмки в рот, но основная масса дождалась, когда обслужат всех, после чего все дружно поднялись и, перекрестившись, молча выпили.
        Через несколько секунд поднялся купец и провозгласил здравицу Николаю Второму и всему его семейству. Народ дружно это поддержал. Не каждый раз почти двести пятьдесят граммов халявно на грудь падает.
        Прошло несколько минут. Жизнь в трактире вернулась на круги своя, только гул усилился, да и лица у многих раскраснелись.
        - Нет, вы посмотрите, что пишут, - вскочил за одним из столов, потрясая газетой в руке, какой-то мужичок невзрачного вида, одетый в несколько затасканный костюм, с раскрасневшимся лицом и какими-то безумными глазами за стеклами очков. - Это же уму непостижимо!
        Гул в помещении быстро стих.
        - Слушайте, что пишут в этой газете, - развернув газету, очкарик начал читать: - «Император и императрица, прибыв к Ваганьковскому кладбищу, куда свезли раздавленных и затоптанных насмерть с Ходынского поля, пролили немало слез. Только не были ли эти слезы крокодиловы?!»
        - Я чего-то не понял, - на ноги поднялся здоровый мастеровой, находившийся в состоянии уже хорошего алкогольного опьянения. - Причем тут государь с царицей и крокодиловы слезы?!
        - Это аллегория. Крокодил плачет, когда поедает свою жертву, - начал было объяснять мужчина, поправив на носу очки, но мастеровой его перебил:
        - Это чё… Писака императора с крокодилом сравнил?! Это чё творится-то?! Да я ему…
        Дальше пошел непередаваемый русский фольклор, посвященный убийству, нанесению травм и неестественной половой жизни с репортером, написавшим эти слова.
        - А что за газета? - раздался чей-то крик.
        - «Новости дня». Статью подписал какой-то «Скучающий россиянин», а редактор и хозяин Абрам Яковлевич Липскеров.
        - Млять, и здесь евреи…
        - Царя оскорблять…
        - Где типография…
        - Рядом на Неглинке…
        - Доходный дом купеческого общества…
        - Айда громить…
        - Пошли…
        - Бей жидов…
        Трактир быстро опустел. Купец, подойдя к стойке, расплатился за свой заказ и, покидая помещение одним из последних, тихо под нос произнес:
        - Вот про Абрама Яковлевича Липскерова Гаврилову говорить не надо было. Как бы еврейские погромы не начались.
        - Дмитрий Фёдорович, объясните мне, каким образом в Москве возникли волнения, погромы и что вообще произошло? Мне что, одной Ходынки мало во время коронации?
        - Ваше императорское величество, народ разгромил пять типографий, в которых сегодня были напечатаны материалы с критикой в вашу сторону, действий генерал-губернатора и моих, как московского обер-полицмейстера при организации народного гулянья на Ходынском поле, - чеканя каждое слово, твердо ответил генерал-майор Трепов, готовясь про себя к получению отставки.
        - И какая же критика?
        - Про «желтую прессу» говорить не буду, но в газете «Новости дня», редактором и хозяином которой является господин Липскеров, вышла статья некоего «Скучающего россиянина», сравнившего слезы императора и императрицы на фотографиях у Ваганьковского кладбища с крокодиловыми. Почти как в пьесе Островского «Волки и овцы», где звучало: «И крокодилы плачут, а всё-таки по целому теленку глотают».
        - Что?!
        - Вот народ и отреагировал так. В общем, редакция и типография данной газеты полностью разгромлены негодующей толпой. Да тут еще господин Абрам Яковлевич Липскеров - выкрест из польских евреев. Его фамилия означает «житель Липска», это город в Подляском воеводстве. Еще и это наложилось, - московский обер-полицмейстер сожалеюще развел руками.
        - А что Липскеров говорит о статье? - заинтересованно спросил император.
        - Ничего не говорит. Он пока без сознания в больнице лежит. Ему голову проломили. Но врачи говорят, что всё будет хорошо.
        - Даже так?! И кто это сделал?
        - Пока выяснить не удалось, ваше императорское величество. И если честно, вряд ли удастся. В той толпе, что вышла из трактира на погром издательства, по словам хозяина трактира, чуть ли не все были приезжими. Свою клиентуру из москвичей тот хорошо знает. Так что… - Трепов тяжело вздохнул.
        - А кто автор статьи - выяснили?
        - Выяснили, ваше императорское величество. Пётр Иванович Кичеев, сорок пятого года рождения. С шестьдесят седьмого по семьдесят девятый год совершил несколько преступлений, в том числе убийство. Провел два года в тюрьме и три в ссылке. Дважды за составление подложных денежных документов направлялся в Сибирь, откуда сбегал. В последний раз инсценировал самоубийство, содержался в психиатрической лечебнице.
        - И этот псих и убийца - писатель?! - удивленно произнес император.
        - Да, такой писатель. С семьдесят шестого года пишет стихи, поэмы, очерки, выпустил несколько сборников. Сотрудничал с «Русским курьером», потом с «Русскими ведомостями». Последнее время пишет для газеты «Новости дня». Сегодня с утра Кичеев помещен в психиатрическую лечебницу. Соседи вызвали полицию, когда он рано утром начал громить свою комнату.
        - Да… А остальные редакции?
        - Мелкие газетенки. Им лишь бы тираж поднять. Любую гадость напечатают. Но в них в основном великого князя Сергея Александровича хают. В одной газете его даже «Князем Ходынским» назвали.
        Николай изумленно посмотрел на Трепова, а потом, улыбнувшись, спросил:
        - И здесь разъяренные москвичи отличились, предварительно в трактирах разогревшись?
        - Да, ваше императорское величество. Что интересно, все погромы прошли практически в одно время, будто их кто-то спланировал.
        - Я понял, господин генерал. Можете идти.
        Когда довольный Трепов, развернувшись кругом, покинул кабинет, император тихо произнес:
        - Кажется, я знаю, кто более подробно мне расскажет об этих погромах.
        Глава 5
        Волнения-2
        Вечером того же дня вместе с Ширинкиным я присутствовал на докладе графа Палена о первых результатах расследования трагедии на Ходынке. Судебный следователь по особо важным делам надворный советник Кейзер свое дело знал отлично и сумел за столь короткое время проделать огромный объем работы.
        На представленном графом протоколе осмотра места происшествия, тщательно вычерченных схемах расположения вещественных доказательств, следов, из допросов многочисленных свидетелей следствием было установлено следующее.
        Во-первых, линия треугольных будок-буфетов-ларьков для раздачи подарков не была препятствием для движения толпы и не могла быть причиной трагедии. Будки были открытой стороной обращены к полю, дверей с тыльной стороны не имели. Сами по себе представляли собой легкие деревянные сооружения, сколоченные из досок. Ни одна из ста двадцати будок не была повреждена или разрушена. Не пострадал ни один человек из раздатчиков подарков. Непосредственно у стен будок не было обнаружено ни одного трупа.
        Во-вторых, не подтвердилось и мнение, что люди были затоптаны толпой, которая после многочасового, терпеливого ожидания ринулась вперед после «провокационных криков». Кстати, по поводу провокаций следствию пока не удалось установить личности кричавших, но крики были.
        Если кратко, то предварительные выводы Кейзера были таковыми. К ночи перед гуляньем на Ходынском поле собралось около полумиллиона человек. Самое большое скопление было возле проходов к буфетам, из которых с десяти часов утра должна была начаться раздача царских подарков. Эти помещения были устроены вдоль шоссе, и планом предусматривалось, что народ пойдет со стороны Москвы и, получив подарки, будет проходить на поле, где уже всё было подготовлено для празднования.
        К сожалению, никто, включая и сотрудников Аналитического центра, не учел широкий овраг с другой стороны шоссе напротив первых буфетов. Именно этот овраг и стал причиной гибели большинства пострадавших. Медиками при осмотре тел, собранных у Ваганьковского кладбища, было установлено, что четыреста двадцать шесть человек из пятисот одиннадцати умерли от асфиксии, инсультов и инфарктов, вызванных кислородным голоданием. Повреждения тела они получили уже будучи мертвыми.
        Опрос свидетелей показал, что народ, в своей основе крестьяне, прибывшие из губерний за подарками, так боялись пропустить очередь, что набились перед входом к буфетам и в этом овраге, как сельди в бочке. К утру народ начал прибывать, на землю лег туман, и сдавленные массой тел люди в овраге начали задыхаться, при этом не имея возможности как-то покинуть эту всё возрастающую толпу.
        Свидетели рассказывали, что люди в толпе умирали стоя, на глазах окружающих, и так и оставались стоять, сжатые со всех сторон. Один из допрошенных Кейзером очень натуралистично поведал о том, как он длительное время перемещался вместе с толпой, зажатый между двумя покойниками.
        Когда раздались «провокационные крики» и народ рванул к буфетам, то под их ноги падали уже мертвые или потерявшие сознание люди. Только быстрые и решительные действия гренадеров позволили осадить толпу и «разрезать» ее на части, сбив этот порыв.
        Таким образом, по мнению судебного следователя, которое озвучил граф Пален, в силу ряда метеорологических факторов (высокое атмосферное давление, полное отсутствие ветра, высокая для мая температура воздуха и другие) над оврагом образовалось густое скопление выдыхаемого плотно сжатой толпой воздуха, других людских испарений и выделений, бедных кислородом, что создало массовое кислородное голодание. «Замор» - так это явление называли свидетели. Окутав толпу, этот слой выделений прекратил нормальный доступ кислорода. В результате этого от кислородного голодания и вызванных этим инфарктов, инсультов и прочих заболеваний со смертельным исходом, погибла основная масса жертв Ходынки.
        А вот вывод, который сделал Константин Иванович, меня, признаться, шокировал, да и не только меня. По его мнению, основной причиной трагедии явилось неконтролируемое и неорганизованное движение на Ходынском поле большой массы людей, что привело к чрезмерному их скоплению и нахождению на сравнительно небольшом пространстве значительное время при крайне неблагоприятных погодных условиях, что привело к смерти большого количества людей. Также среди тяжелораненых и изувеченных большинство составляли потерявшие сознание и оказавшиеся под ногами толпы. Следствие установило число жертв Ходынки: пятьсот одиннадцать человек погибших и одна тысяча четыреста восемьдесят семь человек, получивших травмы.
        И далее граф Пален, со свойственной ему прямотой, изложил императору свое мнение о виновности великого князя Сергея Александровича и московского обер-полицмейстера Трепова в преступлении, предусмотренном статьей 370 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных». Данная статья предусматривала следующее содержание обвинения: «Противозаконное бездействие власти в случаях, особенно важных». Санкция по части II статьи 370 предусматривала: «Лишение всех особенных, лично и по состоянию присвоенных ему прав и преимуществ, ссылку на житье в губернии Томской или Тобольской, с заключением под стражу на время от одного года до двух лет».
        «Ни хрена себе, как дед шашкой машет! Дядю императора решил в Сибирь упечь, - мысленно покачал я головой. - Только почему-то про Иллариона Ивановича ничего не сказал?! А именно граф Воронцов-Дашков отвечал за организацию коронации, оттерев от этого дела москвичей. Эх и гадюшник вокруг трона, точнее серпентарий, где не только гадюки водятся. И кобры есть, и удавы с ласковыми объятиями».
        За небольшое время царствования Николая вокруг него образовалось как бы три основных партии. Первая - это клан Романовых, состоящий в основном из дядьев императора и их отпрысков, которые между собой не очень сильно ладили. Вторая партия - это старая гвардия служак, доставшаяся новому царю от его деда и отца. И наконец, третья - небольшой круг людей, поставивших на Николая и доказавших ему свою преданность.
        Сейчас передо мной разворачивалась картина, как старая гвардия пытается через трагедию на Ходынке защитить себя, а всю вину свалить на великого князя Сергея Александровича и его людей, тем самым ограничив власть некоторых представителей дома Романовых. А два представителя третий партии, то есть я и Ширинкин, невозмутимо внешне, но ошарашенно внутри смотрели на это представление.
        Когда граф Пален, закончив доклад, ушел, император взялся за нас.
        - Евгений Никифорович или Тимофей Васильевич, кто мне из вас расскажет об организации погромов газет, в которых была напечатана критика в мой адрес?
        Я переглянулся с Ширинкиным, тот тяжело вздохнул и произнес:
        - Это была совместная операция Дворцовой полиции и Аналитического центра.
        - И зачем это нужно было делать? Тем более, не поставив меня в известность?!
        - Ваше императорское величество, мы надеялись, что критических статей о Ходынской трагедии, затрагивающих государя и царствующий дом, в газетах не будет, но всё равно решили разработать мероприятие по организации народных возмущений на данные публикации. Вы уже собирались уезжать в объезд по больницам, когда вышли газеты, включая и «Новости дня». Решили попробовать, - я виновато развел руками. - Не ожидали мы такого развития событий. А какие результаты будут, посмотрим в завтрашних выпусках.
        - Что значит результаты? А разгром издательств, избиение их сотрудников - это не результат?
        - Ваше императорское величество, на настоящий момент газеты, журналы, с учетом ежегодного роста тиражей и охвата всё большего количества читающегося населения, становятся эффективным средством по воздействию и влиянию на общественное сознание и мнение людей в различных сферах и областях жизнедеятельности общества.
        «Вот это завернул, аж самому понравилось», - успел подумать про себя и продолжил:
        Точно не помню, но, кажется, Джозеф Пулитцер, ставший в Соединённых Штатах миллионером на выпуске газет, сказал, что «правда - это то, во что верит большинство». Чаще всего после получения информации, в которую верит большинство, человек принимает ее на веру, то есть считает единственно верной. Таким образом, через газеты, журналы, которые стоит назвать средствами массовой информации, можно сформировать любое мнение о произошедшем событии, включая и абсолютно ложное. Главное, чтобы в это поверило большинство. Поэтому считаю, что лучше разгромить пять типографий и редакций газет, чем потом пытаться как-то изменить сложившееся мнение в обществе. Надеюсь, что остальные издатели поймут этот намек.
        Император удивленно смотрел на меня, несколько ошарашенный моим напором.
        - Евгений Никифорович, вы так же считаете? - после небольшой паузы Николай обратился к Ширинкину.
        - Да, ваше императорское величество, в этом я полностью поддерживаю Тимофея Васильевича.
        - Что же, Тимофей Васильевич, через три дня жду краткого доклада по вашему взгляду на влияние, как вы сказали, «средств массовой информации» на сознание и мнение людей. И посмотрим, какие будут результаты от ваших действий.
        На этом раздача «плюшек» закончилась, а дальше пошел конструктивный разговор о завтрашнем мероприятии.
        На следующий день на Ваганьковском кладбище хоронили погибших. На похоронах присутствовали царская чета со всеми Романовыми и свитой, митрополит Антоний со своей братией.
        Раньше всех на кладбище прибыл отец Иоанн Кронштадтский, имевший в это время такое почитание в народе, что всюду в России, где только становилось известно о его приезде, заранее собирались многотысячные толпы. Появление отца Иоанна и его утешительные слова произвели сильное впечатление на удрученных родных. Потом митрополит Антоний провел панихиду, и было произведено захоронение погибших в братской могиле.
        Бал, который должен был пройти у австрийского посла, также был перенесен на другой день.
        Газеты, вышедшие в день похорон, в ярких красках расписали вчерашнее посещение царской четой раненых в больницах. О погромах редакций газет не было сказано ни слова, даже в «желтой прессе». Видимо, никому не захотелось повторить судьбу Липскерова и оказаться на больничной койке с пробитой головой.
        На следующий день первые полосы изданий были посвящены похоронам, участию в них императора с императрицей и Иоанна Кронштадтского. В общем, пиар-кампанию «народного царя-батюшки» провели нормально. Если в народе и вспоминали про Ходынку, то в основном речь шла о том, как государь окутал заботой всех пострадавших и помог семьям погибших.
        Только вздохнули посвободнее, как через день после похорон семнадцатого мая из столицы пришло известие о столкновениях рабочих Обуховского сталелитейного завода с полицией и матросами. Есть убитые и раненые с обеих сторон.
        Эта новость вызвала шок у императора и его окружения. Я из своего прошлого-будущего помнил, что была так называемая «Обуховская оборона», когда рабочие впервые в российской истории вступили в открытый бой с полицией и армией, но без подробностей. Когда начал знакомиться с поступающей информации, также испытал удивление - взбунтовалась элита рабочего класса Санкт-Петербурга.
        Обуховский сталелитейный завод является одним из крупнейших промышленных предприятий Российской империи. Основанный в шестьдесят третьем году Обуховым и Путиловым как частный, завод был через двенадцать лет выкуплен в казну. При этом предприятие продолжало работу на коммерческой основе, то есть существовало на средства, полученные за изготовленную продукцию. Данный подход позволял руководству завода проявлять разумную инициативу в решении вопросов расширения и модернизации производства, стимулирования труда рабочих.
        В настоящее время на заводе морского ведомства производились двадцать сортов стали, броня для кораблей, артиллерийские башенные установки, пушки разных калибров, снаряды, мины, стальные ружейные стволы и магазинные коробки для винтовок. Было освоено и производство для гражданских нужд: пароходные коленчатые валы, хирургические и чертежные инструменты, налажено производство колес и осей для подвижного состава железных дорог России.
        На предприятии трудилось более трех тысяч рабочих, положение которых считалось завидным по сравнению с рабочими многих других промышленных предприятий столицы. Еще пять лет назад заводчане были переведены с повременной оплаты на сдельную, рабочий день уменьшен до десяти часов, в предпраздничные дни до восьми часов. В среднем рабочие Обуховского завода зарабатывали в месяц от тридцати до шестидесяти рублей.
        Много это или мало? Если сравнивать с доходами крестьянских семей, проживающих в столичной губернии, то со своих трех с половиной десятин земли они максимум могли получить сто рублей в год или чуть больше восьми рублей в месяц. И это не один человек, а семья.
        Самой малооплачиваемой частью наемных работников в России являлась прислуга, которая получала в месяц от трех до пяти рублей женская и от пяти до десяти рублей мужская. Но наниматель помимо денежного довольствия предоставлял слугам бесплатно крышу над головой, питание и, как правило, еще и одежду с «барского плеча». И это автоматически ставило их выше крестьян. Смерть от голода слугам точно не грозила.
        Далее по возрастанию заработной платы идут рабочие провинциальных заводов, деревенских мануфактур, чернорабочие, грузчики. Их жалованье составляло от восьми до пятнадцати рублей в месяц.
        Самые маленькие оклады в размере двадцати рублей в месяц среди государственных служащих были у младших чинов. Столько же получали простые служащие почты, земские учителя младших классов, помощники аптекарей, санитары, библиотекари и так далее.
        В армии подпоручик имел оклад семьдесят рублей в месяц, плюс тридцать копеек в день за караульные и семь рублей доплату за наем жилья, итого вместе получалось рублей восемьдесят.
        Так что рабочие Обуховского завода по зарплате были действительно элитой. Кроме того, руководство завода уделяло достаточное внимание улучшению их положения.
        Помимо производственных зданий при заводе имелись общественные и культурные сооружения, такие как заводская церковь, трехгодичное училище на двести человек, школа для детей рабочих с вечерними классами и воскресными чтениями для взрослых.
        Работала библиотека для техников и служащих завода, читальня для рабочих. Были организованы хор и оркестр. Для рабочих устраивали спектакли и концерты, зимой - катания с горок и каток, летом в заводском саду по воскресным дням играла музыка.
        Больше всего меня добило, когда узнал, что на территории завода действует баня на шестьсот человек. Имеется заводская больница с амбулаторией на сто двадцать мест, в которой могли лечиться не только сами рабочие, но и их жены, дети и родители. Для обеспечения рабочих была создана ссудо-сберегательная касса. Кроме того, администрацией завода покупались участки земли, на которых велось строительство домов для рабочих. Уже триста семей мастеровых разместились в уютных зданиях поселка Власьевка, названного так в честь начальника завода генерал-майора Власьева Геннадия Александровича.
        В общем, на меня пахнуло чем-то из советской эпохи времен застоя с ее лозунгом: «Всё для человека». Когда я выпал сюда из две тысячи восемнадцатого года, в той России редко уже можно было встретить предприятия, на балансе которых находились бы больницы, санатории, летние лагеря для детского отдыха. Да и дома для своих работников даже в кредит уже не строили. Всё оптимизировали.
        Предысторию волнений в столице я знал. Присутствовал на докладе начальника столичного Отделения по охране общественной безопасности и порядка полковника Пирамидова, да и центр по этому вопросу собирал информацию.
        Если кратко, то в июле девяносто девятого года министр просвещения Боголепов ввел в действие разработанные Витте «Временные правила о студенческих учреждениях», по которым студенты, участвующие в беспорядках, отдавались в солдаты, увольнялись представители оппозиционно настроенной профессуры. В одна тысяча девятисотом году за участие в студенческих волнениях были отданы в солдаты сто восемьдесят три студента Киевского и Санкт-Петербургского университетов. Это событие вызвало активное обсуждение среди русской молодежи, обучающейся за границей, что привело к резкой активизации среди нее революционной пропаганды и агитации.
        Под их влиянием вольнослушатель Берлинского университета Пётр Карпович, являющийся сторонником террора социалистов-революционеров, выехал десятого февраля одна тысяча девятьсот первого года в Петербург, а четырнадцатого совершил покушение на Боголепова, тяжело его ранив. Через несколько дней министр умер, а Карпович четвертого марта предстал перед закрытым судом.
        Возмущенные тем, что суд закрытый, на митинг к зданию Санкт-Петербургской судебной палаты вышли студенты, которых поддержали и рабочие; среди них активно вели работу представители различных революционных движений. Этот митинг перетек в настоящее побоище против полиции и войскового наряда с применением холодного и огнестрельного оружия. Были пострадавшие с обеих сторон. А на столичных заводах после этого начали обсуждать проект собственной рабочей демонстрации, назначенной на двадцать второе апреля, или первое мая по Григорианскому календарю.
        Столичные рабочие решили поддержать День солидарности рабочих всего мира, проведя массовую демонстрацию по Невскому проспекту с требованиями установить на промышленных предприятиях восьмичасовой рабочий день и с другими социально-экономическими лозунгами.
        Настроение среди лидеров революционного движения в столице было приподнятое. Волновалась Выборгская сторона. Заговорили о стачке за Невской заставой. На сходках представители подпольных кружков Обуховского, Александровского и Семянниковского заводов, фабрик Паля, Торнтона, Варгуниных и других договорились о совместных действиях. Но всё закончилось пшиком.
        По словам Пирамидова, Невский проспект скорее стал демонстрацией сил полиции и армейских подразделений. Охранке были известны большинство лидеров революционных кружков. Были проведены массовые задержания. Следователи начали возбуждать уголовные дела.
        На докладе Владимира Михайловича я впервые услышал, что Надежда Константиновна Крупская работает учительницей в воскресно-вечерней школе Обуховского завода и занимается революционной пропагандой среди рабочих. Не удержался, лично попросил Пирамидова прислать копию ее дела и всю-всю информацию.
        Кстати, с Обуховского завода в этой демонстрации участвовало не больше ста человек. В основном молодежь и низкооплачиваемые рабочие. Дальше в столице как-то всё утихло. Поэтому на коронацию уезжали спокойными и в уверенности, что революционные кружки на основных промышленных предприятиях разгромлены и рабочие успокоились. И вдруг такая информационная бомба.
        - Что нового известно о событиях в столице, Евгений Никифорович? - вопрос императора заставил начальника Дворцовой полиции положить на стол перед собой папку и достать из нее несколько листов.
        В кабинете кроме Николая Второго и Ширинкина присутствовали еще два брата - великие князья Александр Михайлович и Сергей Михайлович, который последние два вечера постоянно присутствовал на вечерних рабочих «посиделках» нового императора, ну и я.
        - Ваше императорское величество, пока только есть доклад полковника Пирамидова о том, что беспорядки за Невской заставой прекращены. В столицу срочно выехал начальник Обуховского завода генерал-майор Власьев, который был в числе приглашенных гостей на коронации. Также в Петербург отбыл Кошко. Аркадий Францевич продолжает работать по покушению и провокаторам на Ходынском поле. Я поручил ему также собрать первичную информацию по событиям на Обуховском заводе, так сказать, «по горячим следам», - Ширинкин с каким-то сожалеющим видом посмотрел на бумаги в своих руках и продолжил: - Пока какой-то конкретной информации нет. В депешах только общие слова.
        - Кто бы мог подумать?! Рабочие Обуховского завода выйдут на стачку и будут закидывать полицию булыжниками?! - подал голос великий князь Сергей Михайлович. - Их экономическое положение намного выше, чем у всех других рабочих столицы. И тем не менее бунтуют!
        - Ваше высочество, правильнее сказать, что бунтовала часть рабочих завода, причем незначительная часть. В телеграмме полковника Пирамидова сказано, что участников бунта было около пятисот человек. Как думаю, в реальности и того меньше, то есть от десяти до пятнадцати процентов от общего числа работников завода, - я посмотрел в глаза Сергея Михайловича, который очень внимательно слушал меня. - Если взять демонстрацию рабочих двадцать второго апреля, то в ней из обуховцев участвовало чуть больше ста человек, в основном молодежь из учеников и низкооплачиваемые работники. Таким образом, можно сделать вывод, что в рабочем движении есть раскол. Те рабочие, которые имеют нормальный заработок и социально-экономическое положение в обществе, революционеров не поддерживают. А значит…
        Я сделал паузу, прикидывая, как более убедительно частично довести до императора идею социального капитализма. Экономист из меня, конечно, аховый. Какой может быть из спецназера экономист?! Это как если бы наоборот собрать работников финансово-экономических отделов с предприятий, офисов и отправить их штурмовать дворец Амина. Картина была бы еще та!
        Но в том прошлом-будущем у меня был яркий пример социально-экономического положения населения в скандинавских странах - Королевство Дания, Королевство Швеция и Королевство Норвегия. По мне, так в этих монархических государствах был самый настоящий социальный капитализм, сутью которого является утверждение, что рынки работают более эффективно, когда макроэкономика управляется государством, при этом учитывается социальный аспект поддержки бедных слоев населения, так как при снижении уровня бедности размер капитала участников рынка увеличивается. Еще помнил, что сторонники данной модели поддерживают кейнсианские идеи, демонополизацию и прогрессивный подоходный налог.
        - Что же вы замолчали, Тимофей Васильевич? - с добродушной усмешкой на лице спросил император.
        - Слова подбираю, ваше императорское величество. В отличие от господ Витте и Струве, экономика - не мой конек, но то, что экономический кризис, в который Российская империя вступила вместе с другими странами, приведет к усилению и увеличению революционного движения, думаю, для всех присутствующих не является новостью. Пётр Бернгардович мне на пальцах объяснил, что падение общего покупательского спроса вызывает сокращение производства товаров и услуг. Сокращение производства ведет к разорению мелких товаропроизводителей, к увольнениям наемных работников большими предприятиями и крупномасштабной безработице. Дальше для экономистов безработица влечет снижение доходов населения, а это, в свою очередь, форсирует дальнейшее падение покупательского спроса на товары и услуги. Возникает замкнутый круг, удерживающий экономику в состоянии хронической депрессии.
        Я осмотрел лица окружающих. Все с интересом слушали меня.
        - Но для меня важнее, что массовая безработица приведет к тому, что у поборников революционных идей появится огромное количество сторонников, которым нечего терять.
        - Это вы, Тимофей Васильевич, про «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса? - перебил меня Сандро. - Как мне помнится: «Пролетариям нечего в революции терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
        Я с удивлением посмотрел на великого князя. Вот этого я точно не ожидал.
        - Александр Михайлович, да вы у нас революционер?! - со смешком произнес Николай Второй.
        - Ну что вы, Николай Александрович. Прочитал как-то на досуге. Надо же знать врагов «господствующего класса», к которому относят нас эти интернационалисты. Но давайте дальше послушаем Тимофея Васильевича. Насколько мне известно, у него нестандартные взгляды на предметы, события, теории, - великий князь посмотрел на меня ободряюще и с явной поддержкой.
        - Продолжайте, Тимофей Васильевич, - поддержал зятя и друга император.
        - Для выхода из кризиса господа Витте и Струве предлагают оживить совокупный спрос в масштабах национальной экономики за счет государственных заказов, что приведет к дополнительному найму рабочей силы со стороны этих фирм. Получая заработную плату, бывшие безработные увеличат свои расходы на потребительские товары и, соответственно, повысят совокупный экономический спрос. Это, в свою очередь, повлечет рост совокупного предложения товаров и услуг и общее оздоровление экономики. И, соответственно, снизит революционную ситуацию.
        - Это мы уже обсуждали, Тимофей Васильевич. Что вы предлагаете конкретного в сложившейся обстановке? Дать указание Власьеву, чтобы он принял все требования своих рабочих, и эти расходы возложить на бюджет государства? - раздраженно перебил меня император.
        - Извините, ваше императорское величество, но мне кажется, что вы не заметили, точнее не обратили внимание на то, что в рабочем классе в событиях последнего месяца ярко проявилось разделение рабочих на тех, кто за самодержавие, и тех, кто за революцию. Причем первых значительно больше. Поэтому надо в их руки дать оружие, с помощью которого они смогут победить, а точнее, перетянуть на свою, то есть на нашу сторону вторых.
        - И какое же это оружие, Тимофей Васильевич? - уже заинтересованно спросил Николай.
        - Ваше императорское величество, вы знакомы с запиской начальника Московского охранного отделения статского советника Зубатова о создании подконтрольных полиции рабочих общественных организаций?
        - Нет. А что, была такая? - удивленно спросил император.
        - Мне господин Кошко копию передал. Он с Сергеем Васильевичем в хороших взаимоотношениях.
        - И что в ней?
        - Если кратко, то при разгроме в Москве социал-демократических подпольных организаций, которые делают основную ставку в революции на пролетариат, господин Зубатов столкнулся с тем, что все арестованные делились на две категории: интеллигентов-революционеров и рабочих. Интеллигенты хорошо осознавали, за что привлечены к ответственности, тогда как рабочие не могли понять, в чем состоит их вина. Они упорно не видели политического характера своих деяний, так как хотели только улучшить свое экономическое положение, - я коротко вздохнул и продолжил: - В общем, социал-демократы красиво прячут свое политическое учение о революции за демагогией об улучшении экономического положения рабочих. Идея Сергея Васильевича заключается в том, что для того, чтобы обессилить социал-демократию, необходимо вырвать из ее рук рабочую массу. А для этого необходимо, чтобы сама власть встала на сторону рабочих в их борьбе за свои экономические нужды.
        - Оригинально! И это пишет начальник Московского охранного отделения?! - лицо великого князя Сергея Михайловича, прервавшего мой монолог, выражало искреннее удивление. - Да он у нас революционер!
        - Ваше императорское величество, данные действия, по моему мнению, позволят перехватить руководство рабочим движением у революционных партий и направить его в сугубо экономическое русло, сделав безопасным с политической точки зрения для монархического строя. А рабочий класс пригодится Российской империи для другой революции…
        - Еще один революционер… - рассмеялся Сергей Михайлович.
        - Для какой революции? - улыбаясь, но с какой-то настороженностью в глубине глаз спросил император.
        - Для научно-технической, ваше императорское величество, без которой Российской империи не быть великой державой!
        Глава 6
        Мечты
        Я осмотрел лица присутствующих, на которых после моего заявления застыло задумчиво-удивленное выражение.
        Честно говоря, готовился я к этому разговору с Николаем давно, а здесь такая возможность и в таком кругу. Сандро уже сказал, что с нами. В принципе, если бы не его разговор с Николаем, то нас уже не было бы в живых после подрыва моста и поезда. Я и Ширинкин слишком много знаем. И без Николая - смертники. А вот брат Сандро и еще один молодой дядя императора по имени Сергей Михайлович, судя по последним дням, тоже вошел в нашу команду.
        И меня это устраивало. Один брат в перспективе на морское ведомство, а второй - на ГАУ. Глядишь, вопросы по вооружению и перевооружению армии и флота можно будет решать к Первой мировой войне быстрее и проще.
        Эти мысли пролетали в моей голове, но были прерваны вопросом Ширинкина:
        - Тимофей Васильевич, а это что за революция? Что-то мне не встречалась такая!
        Император и его дяди молчали, но на их лицах застыл такой же вопрос.
        - Ваше императорское величество, - начал я, но был прерван Николаем.
        - Тимофей Васильевич, господа, без чинов. Насколько я понял, мы сейчас услышим от господина полковника очень интересное виденьи развития промышленности и науки в будущем, поэтому создадим неформальную обстановку. Продолжайте, Тимофей Васильевич.
        - Спасибо, Николай Александрович. Итак, научно-техническая или научно-промышленная революция. Что я подразумеваю под этим названием?! Если кратко, то стремительное и очень быстрое развитие различных отраслей науки, которое приведет к не менее стремительному и качественному развитию производительных сил с коренной перестройкой технических основ материального производства… - я сделал лекторскую паузу, давая возможность слушателям осознать мое определение новой революции. - Мы сделали первый шаг в двадцатый век, и всё говорит о том, что через десять-пятнадцать лет мы не узнаем нашего мира из-за огромного количества технических новинок, которые войдут в наш повседневный быт. И, само собой, из-за новых средств убийства себе подобных. Вся история человеческой цивилизации - это история развития оружия и войн. Развитие науки, техники, производительных сил приведет в ближайшее время к развитию таких видов вооружения, что боевые действия будут вестись на земле, на воде, под водой и в воздухе. Это, соответственно, приведет к изменению тактики и стратегии ведения боевых действий, так как придет эра войны
моторов.
        Я замолчал и посмотрел на каждого из присутствующих в кабинете.
        - Эра войны моторов, - задумчиво произнес Сергей Михайлович. - Интересное название.
        - Война в воздухе и под водой… - недоверчиво хмыкнул Сандро.
        Император и Ширинкин просто вопросительно смотрели на меня, ожидая продолжения моего рассказа.
        - Хорошо. Начнем про войну в воздухе. Про воздушный шар и его использование в военных действиях для наблюдения и разведки говорить не буду. Хотя появление такого средства, как телефон, может значительно увеличить эффективность использования данного воздушного аппарата за счет быстроты передачи информации. Например, для той же корректировки огня орудий с закрытых позиций, - я посмотрел на Сергея Михайловича, который, по слухам, был хорошим артиллеристом. - При штурме Хинганского перевала отряд генерала Ренненкампфа столкнулся не только с эшелонированной в несколько рядов окопов обороной, но и с огнем китайских пушек с закрытых позиции. Так что можно уверенно сказать, что немцы и французы, обучавшие китайских артиллеристов, начали активно использовать опыт Крымской войны по стрельбе с закрытых позиций. А у нас как дела с этим вопросом обстоят, Сергей Михайлович?
        - Практически никак, - зло усмехнулся великий князь. - Тимофей Васильевич, вы мне потом подробнее расскажите об этом бое и применении артиллерии во время всего рейда. А пока продолжите рассказ о вашем видении войны в воздухе. С воздушным шаром понятно, но телефонная связь с наблюдателем и корректировка огня - это очень интересно! Очень… Извините, продолжайте.
        - Да, продолжайте, Тимофей Васильевич. Вы нас заинтриговали, - поддержал дядю император.
        - Продолжаю. За воздушным шаром идёт - дирижабль. Еще в пятьдесят втором году прошлого века француз Анри Жиффар совершил первый управляемый полет на построенном им дирижабле с паровой установкой, которая приводила в движение четырехлопастной воздушный винт. Пятнадцать лет назад за счет денежных средств французского военного министерства Шарль Ренар разработал и построил дирижабль «Франция» с электродвигателем. На нем совершил несколько удачных полетов. Кстати, сейчас находится не у дел из-за отказа финансирования… - я сделал небольшую паузу и продолжил: - В Германии граф Фердинанд фон Цеппелин второго июля прошлого года совершил управляемый полет на дирижабле собственной конструкции. Сейчас, так же как и Ренар, сидит без финансирования. Еще один герой воздухоплавания - бразилец Альберто Сантос-Дюмон. Этот готовится в этом году на дирижабле собственной конструкции с двигателем внутреннего сгорания выиграть приз Дойча де ла Мерта за полет вокруг Эйфелевой башни. С деньгами есть проблемы.
        - И к чему такие намеки, Тимофей Васильевич, на отсутствие финансирования? Это может говорить только о том, что все эти проекты не нужны, - прервал меня государь.
        - Либо это говорит о том, что люди пока не понимают, что дирижабли могут дать человечеству. Я, пользуясь возможностями центра, собрал, какую смог, информацию об этих аппаратах, их слабых и сильных сторонах, и сделал следующий выводы. Во-первых, - я выпрямил указательный палец, - можно сказать, что практику создания дирижабля, а также теоретические расчеты его аэродинамических характеристик, теории статической устойчивости дирижабля в полете, его грузоподъемности, методику оценки его собственной скорости с учетом скорости ветра Шарль Ренар разработал. Теоретические данные показывают, что дирижабли могут стать средством передвижения и перемещения по воздуху большой массы грузов. Что может быть использовано как в мирных, так и в военных целях.
        Глубоко вздохнув, я продолжил:
        - Во-вторых, уже сейчас видны слабые стороны дирижаблей. Это плохая маневренность, большая зависимость от ветра, отсутствие нормального двигателя, взрывоопасность водорода. Основная причина недостатков - слабый двигатель. Пока, я повторюсь, пока не создан ни паровой, ни паротурбинный, ни электрический, ни внутреннего сгорания мотор, который бы позволил использовать дирижабль в полной мере.
        - И как же его можно использовать в полной мере? - поинтересовался Сандро.
        - Александр Михайлович, давайте представим себе, что создан компактный двигатель, неважно какого типа, который или которые позволят дирижаблю поднимать груз в пять тысяч пудов на высоту более тысячи саженей и нести его на расстояние в тысячу верст, обгоняя самые быстроходные миноносцы со скоростью порядка тридцати узлов и более, - я посмотрел на лица слушателей и увидел после моих последних фраз явное выражение скептицизма. - Вижу, господа, ваше недоверие. Но скоро такие гиганты появятся. А теперь представьте, к Порт-Артуру с вражескими намерениями следует эскадра адмирала Того, двигающаяся в кильватерном строю. И тут над ней появляется наш здоровячок где-нибудь на высоте в одну милю. Бомболюки гондолы открываются, и на головы японским морякам высыпается пятьсот-шестьсот восьмипудовых бомб, начиненных пироксилином или какой-то другой более мощной взрывчаткой. А за первым дирижаблем подходит второй и также бомбит эскадру. Как вы думаете, Александр Михайлович, много от японской эскадры кораблей останется?
        Зять императора застыл с остановившимся взглядом. Не знаю, какую он себе представлял картину апокалипсиса для адмирала Того, но я, видевший фото с дирижаблями тридцатых годов, эту картину представил в цвете.
        - Черт побери, краба мне в клюз, да это же - как залп тех же пятисот-шестисотдевятидюймовых береговых мортир!!! - оттаяв, импульсивно выразился Сандро. - Это же убийца броненосцев! Ему же нечего противопоставить на такой высоте?! Да и нет на корабле орудий, которые бы стреляли в зенит!
        - А если еще будет разработана методика бомбометания, разработаны прицелы, как на пушках, чтобы бомбы вываливать на головы не на глазок, а точно и по-научному? - произнося эти слова, я смотрел на Сергея Михайловича.
        - Да, брат, это убийца не только броненосцев. Такой дирижабль одним махом полк, а то и дивизию на марше разнесет. Да и крепости любой не поздоровится, если такой воздушный крейсер над ней появится, - великий князь опустил голову, как будто что-то обдумывая. Подняв на меня взгляд, он продолжил: - Вы правы, Тимофей Васильевич, это будет совершенно другая война. И это будет война моторов. Кто первым создаст более мощный двигатель при меньшем весе и габаритах, тот в этой войне будет побеждать.
        Я от удивления настолько верным выводом Сергея Михайловича чуть слюной не подавился, но справился с собой.
        - Я тоже об этом думал, Сергей Михайлович, и пришел к выводу, что если дирижабли и будут использованы в военных целях, то недолго. Слишком они большие и неповоротливые. А придумать орудия, стреляющие в зенит или зенитки, намного проще. Тем более водород и его горючесть. Можно найти, конечно, еще какой-то газ легче воздуха, например гелий. Но это очень дорого сейчас. Поэтому в воздухе необходим небольшой и верткий аппарат, который было бы трудно сбить с земли. И это - самолёт, - я посмотрел на императора, который всё это время молчал, с каким-то задумчивым взглядом рассматривая меня.
        - Как сказочный ковер-самолет на картине Васнецова? - улыбаясь, спросил Сандро, чем вызвал легкий смех окружающих.
        - Нет, Александр Михайлович, не ковер-самолет, а самолет - аппарат, который представляет собой планер с двигателем, - я развернулся к императору. - Николай Александрович, разрешите воспользоваться несколькими чистыми листами бумаги на вашем столе. Мне надо сделать несколько моделей самолета для наглядного показа. Это займет несколько минут.
        - Пожалуйста, Тимофей Васильевич, делайте свои модели. Мы подождем.
        Пока я на столе императора, используя опыт детства, складывал несколько самолетов различной сборки, прислушивался к разговору между моими слушателями.
        - Ники, я обязательно должен попасть в Париж, чтобы посмотреть полет дирижабля, - это Сандро.
        - Я бы тоже не отказался посмотреть на этот аппарат. Признаться, меня он также заинтересовал, - это Сергей Михайлович.
        Тимофей Васильевич, а когда состоится полет вокруг Эйфелевой башни? - это император уже ко мне.
        - Кажется, в октябре, Николай Александрович. Все данные по дирижаблям у меня в Гатчине, - ответил я, заканчивая связывать ниткой четыре обрезанные спички.
        Это я решил ознакомить присутствующих в комнате со стабилизаторами для бомб. Кто из детей, выросших в советские семидесятые, не делал дротик из четырех спичек, нитки, оперения из бумаги и иголки. Помню, как меня семилетнего поставили в угол за то, что додумался кинуть сделанный дротик в дверцу гостиной стенки для посуды и отколоть немного полировки.
        Разговор его величества с их высочествами продолжался. Ширинкин молчал, а я заканчивал свои поделки. Наконец, подойдя к столику, вокруг которого мы все сидели, я выложил на него четыре бумажных самолета и дротик без иголки.
        - И что это такое? - поинтересовался император, взяв в руки одну из моделей.
        - Модель самолета-моноплана, Николай Александрович. Но сначала немного истории. Разрешите?
        - Слушаем вас, Тимофей Васильевич, - ответил император, откинувшись на спинку стула, продолжая рассматривать бумажный самолет, крутя его в руках.
        - Первая привилегия на самолет или воздухолетательный снаряд в восемьдесят первом году прошлого века была выдана Департаментом торговли и мануфактур Российской империи капитану первого ранга Можайскому Александру Фёдоровичу… - начал я.
        - Наш человек! Надо же, не знал, - перебил меня Сандро. - Извините, не удержался. Продолжайте, Тимофей Васильевич.
        - К сожалению, документов испытаний практически не сохранилось, но имеются сведения, что данный воздухолетательный снаряд с двумя паровыми двигателями смог оторваться от земли, но потом завалился набок и упал. Тем не менее это был первый аппарат тяжелее воздуха с двигателями, который смог оторваться от земли. К сожалению, дальнейшее финансирование было нашим военным ведомством прекращено, а у Александра Фёдоровича не нашлось денежных средств на продолжение работ. Хотя, насколько мне удалось узнать, на эти исследования жертвовали деньги ваш дед, Николай Александрович, генерал Скобелев, граф Воронцов-Дашков и многие другие.
        - Почему же прекратили финансирование, Тимофей Васильевич? - заинтересованно спросил император.
        - Как мне кажется, покойный контр-адмирал Можайский со своей идеей опередил как минимум на десятилетие, а то и на два техническое развитие мира и такой науки, как аэродинамика. Не было нормальных двигателей и научной теории воздухоплавания, - ответил я.
        - А сейчас это время пришло? - задал вопрос Сергей Михайлович.
        - Думаю, да. Пришло. Пока сведения до конца не проверены, но первичная информация говорит о том, что в Питтсбурге в мае девяносто девятого года состоялся полет моноплана с паровым двигателем, который пролетел почти версту на высоте двух-трех сажень. Автор этого аппарата - Густав Уайтхед. Кроме того, еще два американца - братья Райт - активно создают новый самолет, пока проводя аэродинамические исследования планера и подбирая двигатель большой мощности с наименьшим удельным весом, - глубоко вздохнув, я продолжил: - Два месяца назад встречался с академиком и действительным статским советником Жуковским Николаем Егоровичем. Он преподает гидродинамику, при этом активно разрабатывает положения новой науки - аэродинамики. Ищет средства на создание при механическом кабинете Московского университета аэродинамической трубы. Довел до него информацию об изысканиях американцев, а также представил бумажные модели самолетов. Он очень заинтересовался.
        - Мы тоже заинтересовались, Тимофей Васильевич. Покажите же наконец то, для чего эти модели, - перебил меня Николай.
        Я взял со стола один из самолетиков и запустил его. Модель, пролетев несколько метров, резко спикировала и упала на пол. Всё-таки бумага, которую я использовал, была плотной и тяжелой. Следом запустил вторую модель, сложенную как Ту-144. Этот самолетик пролетел весь кабинет и под восторженный выдох присутствующих вылетел в коридор.
        Николай запустил модель, которую продолжал держать в руках. Та взмыла под потолок, потом устремилась вниз. На полпути к полу взмыла еще раз и аккуратно приземлилась на пол. Император схватил со стола следующий самолет и запустил его, тот на удивление полетел плавно, постепенно снижаясь, и почти вылетел в коридор.
        Дальше началось веселье. Никогда не мог себе представить, что увижу такую картину, как император, два великих князя из дома Романовых и целый генерал-майор, самый старший из нас, будут, словно дети, носиться по кабинету, запуская бумажные самолетики.
        Наигравшись, народ вернулся за стол.
        Тимофей Васильевич, для Александра и Алексея сделайте побольше таких самолетов. Сыновьям они будут в радость. Хорошо?! - произнес император, усаживаясь на стул.
        - Я лучше научу их делать эти модели. Только боюсь, очень скоро в Гатчинском дворце закончится вся бумага, - ответил я, чем вызвал у всех присутствующих задорный смех.
        - Смех смехом, господа, но как вы, Тимофей Васильевич, видите применение этих самолетов? - всё еще улыбаясь, спросил император.
        - Николай Александрович, в первую очередь в военных целях, при этом разделив самолеты на две группы. Первая - это самолеты, которые с помощью бомб будут уничтожать противника на земле и на воде. Их можно назвать бомбометателями или бомбардировщиками. Вторая - это более легкие и манёвренные самолеты, которые будут бороться с этими бомбардировщиками, истребляя их пулеметным огнем в воздухе. Их можно назвать истребителями.
        - И сколько пудов сможет поднять в воздух такой бомбардировщик? Столько же, как дирижабль? - перебил меня Сандро.
        - Значительно меньше, Александр Михайлович. Дай бог, пудов пятьдесят-сто получится поднять, и то, мне кажется, понадобится не один, а два, три или даже четыре двигателя, - перед глазами всплыла картинка самолета Сикорского «Илья Муромец». - Но размеры такого самолета будут по сравнению с дирижаблем на порядок меньше, манёвренность значительно выше. А пятьдесят пудов грузоподъемности - это, к примеру, больше ста снарядов к той же трехдюймовке, то есть двенадцать залпов одной восьмиорудийной батареи или разовый залп двенадцати батарей по небольшой площади. Бомбардировщик перед сбросом бомб сможет снижаться для более точного бомбометания, - я, встав со стула, взял одну из моделей и изобразил ею снижение по пологой траектории на поверхность столика.
        - Тимофей Васильевич, а как вы себе представляете бомбы, которые будут сбрасывать с самолетов? - задал вопрос Сергей Михайлович.
        - По мне, то для простоты изготовления можно использовать производство тех же орудийных снарядов. Только для стабилизации их полета в воздухе приделать к ним металлическое оперение. Что-то типа такого.
        Закончив фразу, я взял со стола связанные спички с бумажным стабилизатором, вложил их в «фюзеляж» модели и запустил самолет в воздух. Потоком воздуха «бомба» отделилась от самолета и с тупым звуком в полной тишине ударилась спичечными головками о паркет. Я подобрал бомбочку, вновь ее подбросил к потолку, откуда та, развернувшись в воздухе, начала падать отвесно на пол.
        - Как-то так, господа, - произнес я, вернувшись за стол, подобрав перед этим самолет и «бомбу».
        - Да, самые простые решения - одновременно самые лучшие, так, кажется, говорил Бонапарт. Приделал оперение к снаряду, и воздушная бомба готова. Жалко только, эти ваши бомбардировщики так мало снарядов для восьмидюймовки поднять в воздух смогут. Десятью бомбами тяжело будет в броненосец попасть, - произнес Сандро и задумался, видимо, что-то подсчитывая в уме.
        - Но небольшой самолет может нести торпеду Уайтхеда. Представьте, господа, самолеты, как рой ос, поднимаются в небо и берут курс на вражескую эскадру, идущую вдоль берега. Они несут только по одной торпеде, но их скорость больше шестидесяти узлов, и они могут маневрировать в воздухе по всем трем осям координат. Рой подходит к кораблям, осы разделяются, выбирая цели, и начинают волнами атаку. Резкое снижение к воде, пуск торпеды на расстоянии полуверсты от корабля и резкий набор высоты, с уходом вправо или влево, - ведя рассказ, я с помощью модели самолета и «бомбочки» изобразил над столом атаку торпедоносца, где вместо броненосца выступила пустая пепельница.
        - Да чтоб тебя в душу, в кашу, под коленку, в корень, через коромысло, в кочерыжку, глаз ты осьминога, - Сандро остановился и резко выдохнул. - И когда появятся такие торпедоносцы, по вашему мнению, Тимофей Васильевич?
        - Лет через десять, может быть и раньше. И чтобы Российская империя была первой среди покорителей шестого, воздушного, океана[3 - В Российской империи признавался пятым Южный океан, определенный на картах в 1845 году Королевским географическим обществом в Лондоне.], надо действовать уже сейчас. Иначе опять будем покупать воздушные аппараты втридорога в Англии, Франции, Германии или в САСШ. И почему бы, например, Александру Михайловичу не стать первым полным адмиралом Воздушного флота Российской империи, - произнес я и серьезно посмотрел в глаза великого князя.
        - Красиво, Сандро, тебя Тимофей Васильевич покупает. Красиво! Ёкнуло, наверное, в душе?! - серьезно произнес император, глядя при этом на меня.
        - Ёкнуло, Ники, ёкнуло. Но шестой океан упускать, действительно, не хочется. Что хотите предложить, Тимофей Васильевич?
        - У нас есть подданный Российской империи генерал-майор Мадсен. Скоро будет еще один подданный - Хай-рем Максим. Он, кстати, шесть лет назад также испытывал самолет своей конструкции, и он у него, как у Можайского, взлетел и упал, - я сделал паузу для того, чтобы слушатели осознали новую информацию об оружейнике. - А так предлагаю сделать предложения Шарлю Ренару, графу Цеппелину, Сантос-Дюмону организовать постройку дирижаблей и дальнейшее их совершенствование для Российской империи. А Уайтхеду и братьям Райт сделать предложения создать первый российский самолет. Также необходимо найти людей, которым поставить задачу по разработке мощного двигателя. Может, кого-нибудь из фирмы Даймлер-Мариенфельде сманить. Заодно и автомобили у себя начать производить. Среди наших Левшей поискать энтузиастов воздухоплавания.
        - Могу сразу предложить Огнеслава или Игнатия Степановича Костовича. Проходил свидетелем по материалам восемьдесят первого года. Он тоже дирижаблями и самолетами бредит. И тот, и другой пытался самостоятельно построить, но не хватило денег. Запатентовал бензиновый двигатель с электрическим зажиганием в САСШ и Англии, у нас также позже получили на него привилегию. Сейчас у Костовича небольшая фабрика по производству арборита, - неожиданно для всех произнес Ширинкин, до этого постоянно молчавший.
        - Я думаю, если целенаправленно поискать, то много таких Левшей найти можно будет, - задумчиво проговорил Сергей Михайлович. - И я считаю, что на дирижабли и самолеты надо финансирование изыскать. Больно уж заманчивую и, думаю, правдивую картину будущего рассказал Тимофей Васильевич.
        - Деньги, деньги и еще раз деньги. Где их только найти столько. Тем более, Тимофей Васильевич еще не рассказал нам о войне под водой и другие войны моторов. Чувствую, и остальные его предложения потребуют огромных сумм, - император грустно усмехнулся. - Рассказывайте дальше, Тимофей Васильевич, о войне под водой.
        - Думаю, что-то много говорить о Степане Карловиче Джевецком излишне. Его подводные лодки, которые были приняты на вооружение, к сожалению, сильно устарели за эти двадцать лет. Но это объясняется отсутствием нормальных двигателей для того времени. Тем не менее господин Джевецкий не стоит на месте. Как мне стало известно, за проект подводной лодки водоизмещением около ста двадцати тонн, имеющей паровую машину, экипаж в двенадцать человек, которую он разработал совместно с капитаном по адмиралтейству Крыловым, на Международном конкурсе в Париже в девяносто восьмом году ему была присуждена первая премия. Но есть проблема… - я сделал драматическую паузу. - Пока у нас разрабатываются проекты, в САСШ и Франции полным ходом идет строительство подводных лодок, чьи характеристики мало чем отличаются от заявленного проекта Джевецкого - Крылова.
        - А как обстоят дела в Англии и Германии? - задал вопрос Сандро.
        - Слава богу, пока и первый лорд адмиралтейства, и кайзер считают подводные лодки блажью слабых на море наций. Но есть большая вероятность, что в ближайшие годы эта точка зрения претерпит изменения. И надо этим воспользоваться, - ответил я великому князю.
        - А что уже построено в САСШ и Франции? - поинтересовался император.
        - В САСШ идет борьба за заказы подводных лодок между Джоном Холландом и Саймоном Лейком. Пока выигрывает Холланд. Хотя проект Лейка, на мой дилетантский взгляд, очень неплох. В апреле прошлого года Морской департамент САСШ за сто пятьдесят тысяч долларов или за триста тысяч рублей закупил и поставил на вооружения подводную лодку «Холланд». Лодка имеет следующие характеристики: водоизмещение шестьдесят пять тонн, четырехцилиндровый бензиновый двигатель для надводного хода и электродвигатель для подводного, которые позволяют иметь скорость в восемь и в пять узлов соответственно. Вооружение представлено носовым торпедным аппаратом калибра восемнадцать дюймов с тремя торпедами Уайтхеда, а также кормовой пневматической пушкой Залинского для динамитных снарядов. Боекомплект семь снарядов, по двести двадцать два фунта каждый. Экипаж - семь человек.
        - А неплохие показатели, господа! Если у этого Холланда еще и тактика ведения боя из-под воды отработана, то такая лодка - серьезный противник для надводного флота, - эмоционально произнес Сандро. - А у французов что?
        - Я, Александр Михайлович, сначала по САСШ закончу. Сейчас Холланд строит лодку под названием «Фултон». Это его девятый проект, который предполагает водоизмещение лодки в сто двадцать тонн, ее длину в шестьдесят три фута четыре дюйма, диаметр одиннадцать футов девять дюймов, высоту от киля до палубы надстройки в двенадцать футов. Скорость надводного хода предполагает восемь с половиной узлов, подводного - шесть узлов. Дальность плавания экономическим ходом будет, соответственно, четыреста тридцать и сорок миль. Рабочая глубина погружения - сто футов. Из вооружения предусмотрено уже два торпедных аппарата и шесть торпед. Этим летом лодка должна пройти испытания.
        - Вот это уже серьезно. Посмотреть бы на испытания лодки. Да на атаку торпедами из-под воды. Интересно, сможет попасть с расстояния в полмили в корабль, идущий со скоростью десять-двенадцать узлов?! И сколько торпед для этого понадобится?!
        У капитана первого ранга Романова информация об американских подводных лодках вызвала нешуточный интерес.
        - А у французов как дела обстоят? - продолжил свою речь очередным вопросом Сандро.
        - Во Франции Альфред Лобёф построил подводную лодку «Нарвал» водоизмещением двести тонн, длиной более ста одиннадцати футов, наибольшая ширина - двенадцать с половиной футов. Скорость полного хода на поверхности во время испытаний достигала одиннадцати узлов, под водой - восемь узлов. Заложенная дальность плавания, соответственно, более шестисот миль на восьми узлах, под водой сорок две мили на пяти узлах. На вооружении четыре торпедных аппарата системы Джевецкого. Вот такой «Наутилус» у французов получился, - закончил я краткий доклад.
        - Во Францию ехать ближе, - усмехнулся Сандро. - И дирижабль, и подводную лодку посмотреть можно будет.
        - И еще. Два года назад фирма «Holland Torpedo Boat Company» двух компаньонов Холланда и Фроста стала филиалом фирмы «Electro-Dynamic Company», которая принадлежит Исааку Райсу, другу и также компаньону Фроста. По условиям договора Холланд из совладельца превратился в наемного служащего компании, носящей его имя. Так что если господин Лобёф вряд ли согласится стать подданным Российской империи, то господин Холланд может на это пойти. Да и Саймон Лейк, по моему мнению, тоже. Он сейчас на мели сидит и ждет банкротства.
        - Я же говорил, господа, опять деньги. Причем опять огромные суммы, - ворчливо произнес государь.
        - Николай Александрович, во сколько нам полностью обойдется строительство броненосца «Ретвизан» в САСШ? - задал я вопрос императору.
        - Ориентировочно в четыре миллиона триста пятьдесят тысяч долларов, - вместо Николая ответил Александр Михайлович.
        - На эти деньги можно построить тридцать подводных лодок. Можно же будет где-то чуть-чуть ужать в бюджете морского ведомства и купить либо построить у нас по проекту Холланд - Саймон - Джевецкий - Крылов самый современный подводный аппарат, а лучше штук пять, - продолжил я.
        - И что нам дадут эти пять подводных лодок? - спросил Николай.
        - Для начала отработать на практике их строительство, потом разработать тактику ведения боевых действий из-под воды, постепенно устраняя выявленные недостатки, которые можно получить только в серии, - я мечтательно прищурился. - Эх… Если бы вместо Порт-Артура мы выбрали Мозампо[4 - Ныне город Масан в Южной Корее.], на чем так настаивал адмирал Дубасов. Там до военно-морской базы в Сасебо миль триста будет. Зашли бы пять лодок в гости и, как в тире, выпустили торпеды по стоящим кораблям.
        - Не всё так просто, Тимофей Васильевич. На стоянках, как правило, корабли прикрываются противоторпедными сетями. Так что как в тире не получится, - с усмешкой произнес Сандро.
        Мол, чего с сапога возьмешь. Простых вещей не понимает.
        - Хорошо, Александр Михайлович. У Холланда в одном из проектов подводной лодки предусматривался люк-шлюз для спасения экипажа. Если доработать этот вопрос, плюс доработать водолазное снаряжение с кислородными баллонами Генри Флюсса и магнитные мины, то можно представить такую картину. Подводная лодка заходит во вражеский порт, ложится на дно. Из нее через люк выбираются водолазы и транспортируют мину нулевой плавучести с хорошим зарядом взрывчатки к кораблю. Присоединили, вернулись в лодку, та тихо и незаметно ушла из порта. Часовой механизм мины сработал. Взрыв - и одним кораблем противника стало меньше.
        - Да, Тимофей Васильевич, вашим фантазиям сам Жюль Верн позавидует, - усмехнулся Сергей Михайлович.
        - Не скажи, брат. А что сейчас, Тимофей Васильевич, действительно есть возможность без шланга для подачи воздуха водолазу по дну передвигаться? - заинтересованно спросил Сандро.
        - Александр Михайлович, еще двадцать лет назад Генри Флюсс со своим аппаратом в виде кислородных баллонов, дыхательного мешка и коробки с веществом, поглощающим углекислый газ из выдыхаемого воздуха, совершал погружения на глубину до двадцати метров и спокойно передвигался под водой. Но я себе представляю несколько иное. Не двигаться по дну, а плыть под водой, используя на ногах приспособления, похожие на лапы у лягушек. Такие люди-лягушки смогут незаметно доставить мину к кораблю с помощью подводной лодки или с суши. Много разных вариантов.
        - Ладно, Тимофей Васильевич, разговор был очень интересным. Как я понимаю, вы рассказали не всё, что хотели. Продолжим разговор в Гатчине, когда домой вернемся. И по вашей папке заодно всё обсудим, и по войне моторов. Сейчас время поджимает, необходимо подготовиться к приему у французского посла, - произнес император и поднялся со стула, показывая, что разговор окончен.
        Глава 7
        Провокаторы
        Я открыл глаза и, повернув голову налево, уткнулся носом в копну светлых волос, пахнущих какими-то травами. Прижавшись лицом к моему предплечью, рядом посапывала моя венчанная жена Мария Аркадьевна Аленина-Зейская.
        Два дня назад, двадцать девятого июня, на День святых апостолов Петра и Павла в гатчинском кафедральном соборе Святого Апостола Павла произошло наше венчание. А потом была свадьба в Гатчинском дворце.
        Признаюсь, я долго находился в шоке, когда Николай после моей помолвки на дне рождения Марии заявил, что моя свадьба с Беневской будет проходить у них во дворце, а император и императрица будут моими посажеными родителями. В таком же шоке находилась Маша, когда я ей об этом сообщил, и мои будущие тесть и теща, которые в начале июня прибыли в столицу из Владивостока по прямому указанию императора.
        А потом началась предсвадебная суета. Хотя почти все затраты на свадебное торжество взвалила на себя императорская чета, но в грязь перед гостями, в числе которых будет практически всё семейство Романовых, ударить было нельзя. Поэтому пришлось раскупорить свою давнюю заначку - самородки Золотого Лю.
        Еще перед поступлением в Николаевскую академию я перевез из станицы Черняева в свое имение мешочек с золотом. Как оказалось, в нем было чуть больше тридцати фунтов высокопробных самородков, за которые я получил пятнадцать тысяч рублей. Плюс к этому доходы от имения. Сазонов как-то извернулся и вручил мне десять тысяч. Золотой у меня управляющий.
        «Курковицкий энд Калитинский колхоз» достиг уже ста двадцати дворов, занятых на производстве картофеля, производных из него, масла и круп, дающих отличный доход. По докладу Александра Ивановича, в этом году, несмотря на ожидаемый неурожай зерновых, снижения дохода не предвидится. Картофель должен уродиться отлично, травы хорошие, масла будет много.
        Кстати, когда Аркадий Семёнович и Нина Викторовна посетили мои усадьбы, то были приятно удивлены видом деревень и тем, как выглядят в них крестьяне и их дети, а также тем уважением, каким я у них пользуюсь.
        - Да, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Когда вы, Тимофей Васильевич, рассказывали во Владивостоке о своих имениях и как у вас живут крестьяне, я, признаться, подумал, что вы преувеличиваете. Когда пришло восторженное письмо от сына после посещения ваших хозяйств, я оправдал эту восторженность его молодостью и неопытностью. Теперь же вижу, что и вы, и сын преуменьшили. Я еще ни разу не видел у крестьян одной деревни таких богатых хозяйств, - произнес Беневский, сидевший с женой вместе со мной в нанятом на станции конном экипаже, глядя, как встреченные по пути крестьяне и крестьянки, крестясь, низко кланяются, а потом вслед несется: «С приездом, ваше благородие…», «Сохрани вас Христос…», «Здоровья вам, барин…», «Спаси вас Боже…»
        Кроме заначки, дохода от имений, получил хорошую сумму в виде премии от Мадсена. Ковровский завод после моих похождений в Китае, а также восторженных отзывов о ручных пулеметах от адмирала Алексеева, генерал-губернатора Гродекова, наконец-то получил госзаказ на тысячу новых «мадсенов».
        Обитая всё последнее время в Гатчинском дворце, я практически не тратил свое жалованье. От подарка нового родственника, китайского генерал-губернатора Чан Шуня тоже много осталось. Так что набралось наличкой больше тридцати тысяч рублей. Половину перевел в фунты стерлингов и положил их в швейцарский банк. Будет семейной подушкой безопасности. Дал указание Сазонову переводить ежегодно на этот счет доход от имения. Если что, то за пятнадцать лет приличная сумма накопится. Не знаю, как дальше пойдут события в этом мире, но о жене и будущих детях надо позаботиться заранее. Пусть будет запасной аэродром.
        Потратившись еще на свадебный подарок жене в виде набора из кольца, серег, браслета, цепочки с кулоном из золота и рубинов, остальные деньги отдал будущей теще. Пускай сами покупают к свадьбе то, что считают нужным. У меня служба, и не надо мне мозг выносить.
        На службе дел было действительно невпроворот. Прибыв из Москвы после коронации в столицу, Николай устроил форменное избиение столичной полиции. Начальник столичного Отделения по охране общественной безопасности и порядка полковник Пирамидов был отправлен в отставку без прошения.
        Благодаря Кошко выяснилось, что основная масса агентов, проходящих по делам, оказались, как в сериале «Менты», агентами Цыплаковыми. Деньги на них списывались, а реальной работы не было. В общем, полковник Пирамидов пошел по стопам своего предшественника полковника Секеринского, которого в девяносто седьмом году уволили после проверки расходования секретных сумм Петербургского охранного отделения: оплаты агентуры, конспиративных квартир. Тогда обнаружилось много нарушений, в связи с чем Секеринского уволили с поста руководителя отделения. Штаб корпуса жандармов, не согласный с таким решением, назначил его начальником Петербургского губернского жандармского управления. Но по воле императора Секеринский вслед за Пирамидовым был уволен без прошения. Реальной агентурной работы, как оказалось, в губернском управлении также не было.
        На место Пирамидова был назначен Зубатов, сумевший убедить Николая при личной встрече в Москве в эффективности своих подконтрольных полиции профсоюзных организаций рабочих и агентурной работе среди них. Император дал ему карт-бланш. Должности директора Департамента полиции и начальника Петербургского губернского жандармского управления пока оставались вакантными.
        По расследованию покушения на царский поезд под руководством Азефа особых новостей не было. К убитым на Хитровке добавилось еще два трупа из «уважаемых» воров-карманников в дорогостоящем притоне рядом с Сенным рынком в Петербурге. Убитые были марвихерами - ворами, специализировавшимися на кражах из карманов знатной и богатой публики. Такие воры работали в театрах, на светских приемах и раутах. И эти двое были хорошими знакомыми бывшего поручика лейб-гвардейского саперного батальона Кривицкого, ныне покойного И их также видели в обществе худощавого мужчины лет двадцати пяти - тридцати с семитскими чертами лица, по описанию свидетелей, как денди лондонский одетого.
        Нарисованный Куликовым по описанию портрет этого денди опознали в Москве на Хитровке, в столице и на Сенной, и на Апрашке. Только после убийств Красницкого, Храмова, двух извозчиков и двух карманников этого денди уже никто больше не лицезрел. А мне этот портрет не давал покоя. Такое ощущение, что я видел этого человека или фото этого человека. Но до сих пор информация в голове так и не всплыла.
        Отработка связей Азефа в революционной среде продолжалась. По агентурным данным покойного под общим руководством уже коллежского советника Зубатова были разгромлены ячейки «Союза социалистов-революционеров» в Петербурге, Москве, Тамбове, Киеве, Воронеже.
        Сергей Васильевич лично допрашивал руководителей ячеек. Все как один утверждали, что Азеф - герой, раз решился взорвать царский поезд, продолжив террористические традиции народовольцев. Ни один из задержанных не верил в предательство Азефа, и все считали сведения о его сотрудничестве с полицией провокацией. В общем, с этой стороны по Азефу и еще одному убитому у моста члену ССР была тишина.
        До Зубатова с Азефом напрямую работал бывший директор Департамента полиции действительный статский советник Зволянский. Ныне тоже покойный. По прибытии в столицу из Москвы Сергей Эрастович через несколько дней застрелился, или его застрелили.
        Вторую версию отстаивал Кошко, но доказательств, кроме того, что у дома Зволянских видели нашего денди, у него пока не было. Также вызывало сомнение в самоубийстве его орудие - пистолет Браунинга, о котором никто из близких и знакомых покойного не знал. Ну, и еще то, что искренне верующий православный и отец трех дочерей, две из которых на выданье, на самоубийство вряд ли пойдет.
        По московским извозчикам у Аркадия Францевича сложилось мнение, что их убили Красницкий и Храмов. А вот их потом кто-то другой или другие. Во всяком случае, связь между криминальным миром Петербурга и Москвы с нашим неуловимым денди явно прослеживалась, а вот ниточки к великому князю Владимиру Александровичу не было никакой. Будто их все разом перерезали, причем целенаправленно.
        Мои воспоминания были прерваны сиянием счастливых голубых глаз, с нежностью посмотревших в мои глаза.
        - Проснулся, - проворковала супруга.
        - Привык на службе рано вставать, солнышко мое. Глаза сами открываются, - ответил я, целуя Машеньку внос.
        Тогда хочу услышать всё, что ты мне вчера перед сном говорил и на ушко шептал, - произнесла женушка и мило покраснела.
        После свадебного торжества во дворце первую брачную ночь мы провели в шикарном номере городской гостиницы, а на следующий день, то есть вчера, всем семейством: я, жена, тесть с тещей и шурин - уехали в Курковицы. Император дал мне месяц отпуска. Вряд ли только он столько продлится.
        В имении первым делом была баня. Потом поздний обед и первая наша с Машенькой ночь в своем доме. Не знаю, что на меня накатило, но пользуясь любовным опытом прошлой жизни, я этой ночью постарался разбудить в супруге женщину. И, судя по всему, мне это удалось. Так что ранний подъем подождет. Он и подождал, а на завтрак мы прибыли последними.
        После плотного утреннего приема пищи, который прошел в теплой семейной обстановке, шурин с Митькой, младшим сыном Прохора, выросшего уже до Митяя, укатили на пролетке в Калитино. Что-то Иван Аркадьевич захотел уточнить по технологии изготовления картофельного крахмала, производство которого было налажено в том имении. Машенька и Нина Викторовна вместе со Степанидой направились изучать дом, подворье, кладовые и прочее домашнее хозяйство.
        Я же с Аркадием Семёновичем разместился в беседке у пруда, которую лет пять назад построили по моей просьбе и по моему проекту. Кроме спуска к мосткам, с которых можно было с комфортом ловить рыбу или купаться, у беседки присутствовала хозчасть, включающая в себя печь под навесом, на которой можно было готовить в посуде на открытом огне, либо тушить в печи, либо приготовить на мангале. Точно такая же печь с беседкой была у меня в дедовском доме в том прошлом-будущем.
        Сегодня вечером будем всем семейством кушать шашлык по моему рецепту, а завтра плов. Кстати, Мари и Алекс, впервые попробовав эти блюда в моем приготовлении, когда приезжали в гости, отметили, что всё очень-очень вкусно. Правда, были в шоке от того, что я всё готовил лично. Так что сегодня одному из барашков, которых специально держат в имении для таких случаев, будет секир башка. Но как сказал один мудрый человек: «Мы живем на этом свете не для того, чтобы есть, а едим, чтобы жить!!!» А вкусно поесть, по моему мнению, лучше, чем не вкусно.
        Дождавшись, когда Прасковья, средняя дочь Прохора и мать уже четырех детей, удалится, поставив на стол в беседке графины с холодным квасом и морсом, сел в кресло-качалку и с наслаждением потянулся. В другом кресле, тихонько покачиваясь и куря трубку, сидел Беневский, задумчиво смотря на водную гладь пруда.
        «Лепота! Как же здорово вот так посидеть перед водоемом и ни о чем не думать. Последний раз так наслаждался два года назад. Время-то как летит», - мысли лениво текли в голове.
        - Красота-то какая, - вторя моим мыслям, умиротворенно произнес тесть. - Хорошо у тебя здесь, Тимофей. Завтра на зорьке с удочками хочу посидеть. Рыба-то в пруду есть?
        С Беневским и Ниной Викторовной мы перешли на ты еще неделю назад, а вчера они попросили называть их папой и мамой. Пару раз у меня уже вырывалось, но к этому надо было привыкнуть.
        - Есть. Карась, карп, сазан. Прохор у мостков и еще в двух местах прикармливает. Снасти есть. Наживку Митяй подготовит. Он в рыбалке на этом пруду главный мастер. Два года назад карпа на полпуда вытащил. А я тогда сковородников штук десять поймал. Степанида их в сметане в печи готовит так, что пальчики оближешь.
        - А я уже и не помню, когда с удочкой на берегу сидел. А карасей в сметане только в детстве ел. Забыл уже их вкус, - генерал пыхнул трубкой, выпуская клуб дыма.
        - Завтра поймаем, а Степанида приготовит, - с улыбкой произнес я, глядя на мечтательно прищурившегося Беневского.
        - Хотелось бы сравнить с царскими разносолами. Кто бы мог подумать, как я тебе говорил во Владивостоке, что молодой казак, которому я вслед за цесаревичем написал рекомендательное письмо в Иркутское училище, станет моим зятем. Свадьба будет играться во дворце императора Всероссийского, который будет посаженым отцом, а императрица - матерью у мужа моей дочери. Я до сих пор в себя прийти не могу. За всю свою жизнь императорскую семью издалека видел. А тут, можно сказать, сватьями стали, - Беневский с каким-то потерянным видом помотал головой. - Страшно от такой высоты!
        Да уж, на высоту я забрался, о какой и думать даже не смел. Моя свадьба превратилась в супервеликосветскую тусовку. Куда ни плюнь, одни величества, высочества либо высокопревосходительства. Самыми младшими по званию были я и Кошко. Хотя нет, был еще ротмистр граф Белёвский, но двоюродному брату императора было позволительно в таком звании присутствовать на этом торжестве.
        С моей стороны, можно сказать, на праздновании во дворце были семейства Беневских и Иващенко, Аркадий Францевич Кошко да две близкие подружки-однокурсницы Марии, которых Дворцовая полиция проверила от и до. Для братов, включая Ромку и Дана, а также для Струве, Куликова, Бурова, Зарянского и Горелова в лучшем ресторане Гатчины мною были накрыты столы. В ресторан они отправились сразу после нашего венчания в соборе. И, честно говоря, лучше бы я там свадьбу отметил.
        Если бы не Давыдов и Долина с моим песнями, особенно новой «Эхо любви», то была бы не свадьба, а какой-то прием у императора. К тому же режущее глаза сияние украшений на женщинах и иконостас из наград на мундирах и сюртуках мужчин «моих гостей» приводил в состояние… Даже не знаю, как его описать. Ущербности, что ли.
        Только на свадьбе до меня дошло, насколько же богато семейство Романовых и лично Николай Второй. Все их дворцы в Российской империи и за рубежом, удельные и кабинетные земли, сотни усадьб, театры, музеи. Какова стоимость, к примеру, Зимнего или Большого Екатерининского дворца?
        Кроме этого, лично царской семье принадлежали нерчинские, алтайские, ленские предприятия по добыче золота, серебра, меди, свинца, Кузнецкий железо-угольный бассейн. Множество фабрик, заводов, чайные, свеклосахарные и виноградные плантации, сотни торговых заведений.
        Про музейные экспонаты того же Эрмитажа и семейные драгоценности я вообще молчу. Мне случайно попал в руки список коронных бриллиантов из драгоценностей Бриллиантовой комнаты Зимнего дворца, которые в количестве восьмидесяти шести штук были переданы Елене Филипповне для ношения.
        На нашем с Машенькой торжестве на императрице были надеты диадема и колье стоимостью больше двухсот тридцати тысяч рублей, плюс кольцо-солитер с бриллиантом по оценке шестьдесят пятого года стоимостью в двести тысяч. Общая стоимость взятых Еленой украшений составляла почти два с половиной миллиона рублей. Насколько слышал, опись коронных бриллиантов включает в себя около четырехсот инвентарных единиц. Это какие же деньги только за коронные украшения с брюликами?!
        А взять сами короны царствующего дома Романовых. Особенно Большую Императорскую корону, в которой короновался Николай. Слышал от одного ювелира, что ее украшает больше пяти тысяч драгоценных камней общей массой почти три тысячи каратов. Самый большой камень - красная шпинель - весит почти четыреста карат. Цену ее, конечно, определить трудно с учетом исторической ценности. Но, по словам старика ювелира, в короне одних камней почти на восемьдесят миллионов рублей.
        В общем, я теперь знаю, кого буду раскручивать на финансирование различных проектов. Как говорится, если народ не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. В нашем же случае можно сказать, хочешь остаться на троне - развивай экономику, армию и флот. Даже за свой счет.
        Эти мысли мигом пронеслись в голове, вслух же я произнес:
        - Ничего, Аркадий Семёнович, прорвемся! В смысле, не упадем! Государь и государыня ко мне благоволят. Главное, их расположение не потерять, а для этого надо добросовестно и с отдачей всех сил служить.
        - О том, как ты служишь, мне дочь рассказывала. За четыре месяца три встречи. Она уж думала, что старой девой останется, а мы до внуков не доживем, - тесть затянулся и с улыбкой выпустил клуб дыма. - Кстати, внука или внучку когда ждать? А то Маша сказала, что не собирается заводить детей, пока не закончит учебу.
        - Ну, это ее мнение, а я буду стараться, чтобы это событие наступило как можно раньше. Не хочу, чтобы на мне род Алениных пресекся. А институт и экстерном закончить сможет. Химическую лабораторию я ей и здесь в имении организую. Хочет создать новое лекарство, как Бутягины, - без проблем. Теперь с подарками императора нам и такие траты по плечу, - несколько резко произнес я, так как со мной на тему откладывания на несколько лет рождения ребенка Маша не говорила.
        - Это правильно, Тимофей. Я тебя, сынок, полностью поддерживаю. Главное в нашей жизни семья, дети. Жалко, что это начинаешь понимать только с возрастом. Как только внук или внучка родится, сразу же в отставку подам. Хватит, наслужился, намотался по всей России-матушке. Только на Дальнем Востоке больше десяти лет провел. Хочу внучат нянчить! А как об этом Ниночка мечтает, - лицо генерала расплылось в умилительной улыбке, которую не смогли скрыть его борода с усами. - И подарок от государя и государыни вам на свадьбу, действительно, императорский.
        «Это уж точно!» - подумал я про себя. Такого подарка я не ожидал и был даже несколько напуган такой щедростью императорской четы. Подарил Николай Второй мне с Машей как свадебный подарок огромный доходный четырехэтажный дом на углу Невского проспекта и Садовой улицы. Баронесса Анна Павловна Кусова, которая была хозяйкой этого дома, будучи вдовой первого барона из рода Кусовых, искала покупателя на него, чтобы поделить наследство между двумя сыновьями. И этим покупателем стал император.
        В этом доме на четвертом этаже для нашего проживания были свободны две квартиры по четырнадцать комнат. Остальные квартиры сдавались, кроме того, в этом доме находилось издательство «Просвещение», которое выпускало серии «Всемирная библиотека», «Библиотека “Просвещения” и другие. Его соседями были контора Общества взаимного кредита лесопромышленников, Невское отделение редакции журнала «Огонек», редакция журнала «Нувелист», газета «Биржевые ведомости», музыкальный магазин Иогансена, юридический книжный магазин Мартынова, магазин оптических и физических приборов Урлауба, фотография Штейнбоха, курсы бухгалтерии Янсона, аптека Брезинского, медико-фармацевтическая фирма «Садово-Невская лечебница» и еще что-то.
        Дом мы еще не смотрели, но по переданным документам доход от аренды он с учетом затрат на его содержание приносил от десяти до пятнадцати тысяч в год. При этом в нашем распоряжении для проживания в центре Санкт-Петербурга, можно сказать, было бесплатно двадцать восемь комнат. Охренеть и не встать!
        Это ещё Аркадий Семёнович не знает о земельном участке, который мне прирезали после террора в Англии в Зейском районе, рядом с моим прииском. Еще в начале мая благовещенский купец и золотопромышленник Ельцов Иван Петрович, с которым у нас договор о разработке моего прииска, отправил две разведочные партии на новый участок. Будем надеяться, что золото найдется. Надо будет и в будущий завод Максима акционером влезть. К концу года от имеющегося прииска не меньше пятнадцати тысяч придет. А если удача улыбнется, то и того больше.
        А вот на следующий год можно будет подумать о создании небольшого заводика по производству минометов и мин к ним. Организовать закрытое акционерное общество из четырех акционеров: Николай Второй с его пятьюдесятью процентами, моих двадцать, плюс привилегия, патенты за конструкцию, по пятнадцать процентов Максиму и Мадсену.
        Но это пока мечты, и не известно, больше пользы или вреда принесет для Российской империи использование минометов в конфликте с японцами. Слабовата у нас материальная база. Как бы потом в Великую войну не обжечься. Закидают нас немцы минами, и пиши письма с жалобами на свою глупость неизвестно кому. Нет, конечно, если основным акционером будет император, то ГАУ не должно будет сопротивляться принятию минометов на вооружение, а также их большому количеству уже на батальонном уровне, а еще лучше на ротном.
        - Да, подарок, Аркадий Семёнович, действительно, царский. Кстати, одна из квартир ваша. Насколько мне известно, дальше вам служить в столице, пока членом Военного совета Военного министерства, - оторвавшись от мыслей, я продолжил диалог с тестем.
        Тимофей, это несколько неожиданно. Я думал, что меня после предоставленного императором отпуска вернут назад на Дальний Восток, - Беневский пыхнул несколько раз трубкой, явно взволнованный такой вестью. - Однако известие. Это точно?!
        - Про столицу и Военный совет точно. Император во время свадьбы сказал, но просил придержать эту информацию. Если что, я вам не говорил, - быстро произнес я.
        Тимофей, мы же договорились на ты и просили, чтобы ты нас с Ниной называл отцом и матерью, - произнес тесть, явно обрадованный моей новостью.
        - Я постараюсь привыкнуть… папа. Мне нужно время. Слишком долго я жил один.
        - Привыкнешь, сынок. Обязательно привыкнешь. А новость просто отличная. Нина будет очень рада. А вот по поводу квартиры как-то неудобно получается.
        - Чего же здесь неудобного. То зови мамой и папой, то с квартирой неудобно. Мы же одна семья?! Любым имением также пользуйтесь. К тому же у меня служба в основном в Гатчине проходит и, можно сказать, круглосуточно. Так что смогу вырываться только по выходным. А так Маша под вашим присмотром будет.
        - Хорошо. Это было бы очень удобно. А то Порфирия Алексеевича, дядю Нины, стеснять не хочется. Он нам с Машей и так очень сильно помог.
        - Вот и договорились. А квартиры пусть Маша с мамой выбирают. Им хозяйство вести, - усмехнулся я.
        - Это тоже правильно, Тимофей. И извини, еще вопрос. Ты сказал, что мне пока служить в Военном совете. Что это означает?
        - Насколько я предполагаю, в ближайшее время императором будут предложены в Государственный совет несколько указов по изменению законов. Также в Военном и Морском министерствах будут разрабатываться проекты по перевооружению армии и флота с учетом обобщенного опыта Китайского похода и новых технических разработок. Так что, возможно, отец, тебе придется стать одним из кураторов одного из проектов. Не знаю, как будет называться такая должность. Но это мое предположение.
        - А что за проекты? Новое вооружение? - генерал, как старый боевой конь, забил копытом, услышав звук полковой трубы.
        - Пока сам не знаю. Извините, Аркадий Семёнович, но большего сказать не могу.
        - Понимаю, Тимофей. А что за изменения в законодательных актах. Или тоже секрет? - спросил резко поскучневший Беневский.
        - Нет, не секрет. Во-первых, готовятся изменения в статуты награждения орденами и медалями. После их принятия будут награждаться солдаты и офицеры, совершившие предусмотренные статутом деяния, но при их совершении убитые врагом. А семьям погибших кавалеров будут выплачиваться денежные вознаграждения и пенсии, в зависимости от награды.
        - Это правильно решил государь. Давно пора было внести такие изменения, - эмоционально откликнулся на мои слова генерал. - А еще что?
        - Во-вторых, отменяется циркуляр «О сокращении гимназического образования», несмотря на сопротивление обер-прокурора Святейшего синода Победоносцева. Константин Петрович надеялся с помощью этого циркуляра остудить российское общество, ограничив передвижение из «неблагородных» слоев населения в разночинцы и студенты, основную движущую силу революционного подъема предшествующих лет. Но этого не произошло, а мы имеем дефицит в грамотных кадрах в любой сфере жизни российского общества, что тормозит его развитие, - горячо произнес я, вспоминая, как доказывал Николаю необходимость отмены этого циркуляра с аналитической справкой в руках по состоянию образования в империи.
        Крепко Победоносцев вбил в голову самодержца, что тупым народом управлять проще.
        - Замечательно. Империи нужны грамотные люди. Тем более рядом со мной сидит яркий пример того, на что способен человек из «неблагородных», если он яркая и гениальная, не побоюсь этого слова, личность, - Беневский положил потухшую трубку на стол. - Еще что-то интересное готовится?
        - Да, готовится. Разрабатывается большой пакет норм в «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», ужесточающих наказание за революционную деятельность. Последнее покушение на государя, волнения студентов и рабочих в столице - это всё целенаправленные провокационные действия, направленные на свержение, подрыв или ослабление власти империи или самодержца Всероссийского. И этих провокаторов и террористов с каждым месяцем становится всё больше. Необходимо срочно сбить эту революционную волну.
        - Государь думает, что ужесточение наказаний позволит снизить или даже уничтожить революционное движение в империи? - поинтересовался Аркадий Семёнович.
        - Я не знаю, что думает государь, но я считаю, что да! Ужесточение наказаний, особенно введение конфискации имущества, позволит снизить количество революционеров и тех, кто экономически поддерживает их, - я посмотрел на тестя, который недоверчиво покачал головой, и продолжил: - Я понимаю, что таких фанатиков-революционеров, как тот, что убил Дарью и при его захвате покончил жизнь самоубийством, или тот же Карпович, убивший недавно министра просвещения Благолепова, ужесточение норм права не остановит. Они готовы к смерти и готовы пожертвовать своей жизнью. Но таких единицы!
        - Но они есть и будут, Тимофей. И ты сам говоришь, что их не остановить.
        - Аркадий Семёнович, Карпович получил двадцать лет каторги, потому что его судили общеуголовным судом, где смертная казнь отсутствует. В связи с коронацией Николая Второго по амнистии ему уже скостили половину срока. То есть через десять лет этот Карпович, а может, и раньше, амнистии у нас часто бывают, выйдет на свободу. Думаете, он перевоспитается и забудет о терроре? - волнуясь, я опять сбился на вы с тестем.
        Протолкнуть аналог пятьдесят восьмой статьи из будущего-прошлого было моей идеей. И в этом вопросе я сразу нашел поддержку у Победоносцева и его окружения.
        - Я не знаю, Тимофей. Может быть, и перевоспитается. Нельзя лишать человека шанса, - задумчиво произнес генерал.
        - А про его последнее слово не читали. Нашлись газетки, которые, несмотря на закрытый суд, смогли достать стенограмму суда и напечатать?
        - Нет, не читал.
        - Дословно не вспомню, но звучало примерно так: «Я был уверен, что буду судим военным судом и приговорен к смертной казни. Так я думал, и это не особенно устрашило меня. Но меня судят, оказывается, общеуголовным судом, и смертной казни нет в его распоряжении. Готового к смерти, меня, естественно, каторга не устрашит и уж, конечно, не исправит». И вот такой зверь выйдет через десять лет на свободу?! - я раздраженно махнул рукой.
        - Может быть, Тимофей, ты и прав, - задумчиво произнес Беневский и начал чистить трубку.
        «Может, и прав, а может, и нет», - подумал я, вспоминая, как пытался внедрить пятьдесят восьмую статью со всеми её параграфами, когда-то прочитанную в Инете, как старался изобразить их на бумаге, формулируя такие понятия, как «революционная деятельность», «измена», «террористический акт», «государственная тайна», «шпионаж», «саботаж», «хищение имперской собственности» и так далее.
        Тот же Карпович, если этот указ императора был бы принят, получил бы вышку и конфискацию всего имущества семьи. Не хрена было воспитывать такого урода.
        А взять понятие «революционный саботаж»?! Это есть сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата. Наказание - лишение свободы на срок не ниже одного года, с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до расстрела с конфискацией всего имущества.
        Песня! Статья для всех промышленников, снабжающих деньгами революционеров, которых требовалось предостеречь от глупостей. Да и чиновники хорошо под эту статью подпадают. Сорвали поставки вооружения - саботажники, приняли бракованные изделия - изменники. Все просто, очевидно и доходчиво. Оставалось только сделать так, чтобы этот закон приняли, а потом заставить его работать. А дальше посмотрим на этих провокаторов.
        Глава 8
        Резидент
        Как я и предполагал, отгулять весь отпуск мне было не суждено. На восьмой день нашего с Машей медового месяца из Гатчины прибыл фельдъегерь с приказом Николая немедленно прибыть во дворец. Немедленно подкреплялось тем, что фельдъегерь прибыл с заводным конем. Видимо, действительно случилось что-то неординарное.
        Быстро переодевшись в форму Аналитического центра, чмокнул в носик Машеньку и, попрощавшись с тестем и тещей, вскочил на коня. Вместе с фельдъегерем наметом вылетели из усадьбы и направились по дороге в Гатчину. По пути на станции фельдъегерьской почты сменили лошадей, в результате чего двадцать верст до дворца преодолели за два часа.
        Приведя себя в надлежащий вид после такой скачки, в сопровождении лакея прибыл в кабинет его императорского величества, где кроме Николая находились Ширинкин и Кошко.
        - Разрешите войти, ваше императорское величество, - дождавшись кивка императора, зашел в кабинет. - По вашему приказанию прибыл.
        - Извините, Тимофей Васильевич, что прервал ваш медовый месяц, но без вас не обойтись. Присаживайтесь, господин полковник, - Николай показал рядом с собой на свободное кресло, а потом обратился к Кошко:
        - А вы, Аркадий Францевич, кратко введите Тимофея Васильевича в курс дела.
        - Если совсем кратко, то, участвуя в расследовании дела номер 347 по факту беспорядков на Обуховском заводе и в селе Смоленском, которое ведет следователь по важнейшим делам Санкт-Петербургского окружного суда надворный советник Кузьмин, удалось выйти на нашего денди, - произнес сыщик, потом усмехнулся и добавил: - И он действительно оказался лондонским.
        - И кто же наш незнакомец? - сдерживая волнение, поинтересовался я.
        - Бизнесмен из Англии Сидней Рейли. Работает под покровительством английского посольства в Петербурге, имеет связи среди влиятельных русских политиков, высокопоставленных чиновников, среди купцов и промышленников, - подал голос Ширинкин.
        Ошарашенный известием о Рейли, который был мне известен в будущем-прошлом как английский шпион, действовавший в России после революции семнадцатого года, с недоумением посмотрел на генерала и Кошко.
        Так и есть, Тимофей Васильевич. С криминалом и революционерами он встречался в загримированном виде. Выглядит же на самом деле он вот таким образом, - Кошко достал из папки несколько рисунков и фото и положил передо мной на стол.
        Разглядывая фото, я подумал, что Рейли особо и не гримировался. Так, парик, усы, очки. Считай, то же самое проделывали и мы в Англии. Но узнать не узнаешь. Видимо, поэтому и не мог вспомнить, где же я видел этого денди. Фото же Рейли в истинной ипостаси заставило даже вспомнить его фамилию, кажется, Розенблюм. А вот с именем в памяти был провал. То ли Зигмунд, то ли Георгий, то ли Соломон, то ли Самуил.
        Также вспомнилось по информации из Инета, что, играя личностями, Рейли максимально сильно запутал свою биографию, оставив в ней множество белых пятен. Споров о нем и его деятельности было множество. В своих воспоминаниях шпион утверждал, что родился в Ирландии и сначала вел вполне обычную, скучную жизнь. Но однажды все перевернулось с ног на голову. И он стал шпионом Британии. Правда, иногда Рейли вскользь упоминал, что его настоящая родина - Российская империя, а истинные родители - русские дворяне.
        Из воспоминаний другого британского агента, дипломата и разведчика Роберта Локкарта, Шломо Розенблюм в поле зрения СИС попал в Бразилии, где устроился поваром в экспедицию, организованную британской разведкой. Во время экспедиции спас ее начальника от смерти и был им завербован. Получая британский паспорт, взял имя Сидней, а женившись на ирландке Маргарет Рейли, сменил и фамилию. Работал на англичан в Европе, Петербурге, даже в Порт-Артуре отметился. Позже вновь всплыл в Петербурге, где продолжил свою активность под крышей помощника британского военно-морского атташе.
        Самое громкое из его дел, насколько я помнил, была попытка организации летом одна тысяча девятьсот восемнадцатого года так называемого латышского заговора, или заговора послов. По официальной советской версии, Рейли вместе с Локкартом пытались совершить антибольшевистский переворот, подкупив латышских стрелков, которые несли охрану Кремля. Но заговор провалился, поскольку изначально был чекистской подставой. Сам Рейли тогда сумел бежать, но заочно его объявили подлежащим расстрелу при поимке.
        Закончив свои воспоминания, я задал Кошко вопрос:
        - Как же вышли на него, Аркадий Францевич?
        - Можно сказать, что случайно. После того как во время следствия выявили основных зачинщиков на Обуховском заводе, коих оказалось и не так уж много, начали отрабатывать их связи, особенно Александра Шотмана, Анатолия Гаврилова и Анатолия Ермакова, - сыщик усмехнулся. - Признаться, не ожидал, что это будет так просто. Уж больно много рабочих были обижены на забастовщиков, особо на эту троицу. Они же с помощью железных прутьев и самопалов заставляли нормальных мастеровых покидать цеха завода. При этом прутья часто пускали в ход. Вот сначала один мастер сказал, что видел троицу с каким-то господином. А после того, как я наудачу показал портрет нашего денди, еще пара десятков свидетелей показали, что видели этого человека с организаторами забастовки. А дальше дело техники. Задействовали филеров, агентов Дворцовой полиции и вычислили дом, откуда выходил «товарищ Григорий».
        Кошко сделал паузу и, взяв в руки рисунок, еще раз внимательно посмотрел на него.
        - Грим - дело, конечно, хорошее, но моторику движений никуда не денешь. Пять дней у этого дома агенты проторчали. Но всё же «товарища Григория», а затем и господина Рейли вычислили. А фото из МИДа, где он паспорт получал. Хорошо поработали.
        - Я бы сказал, отличная работа, Аркадий Францевич. Подготовьте списки на всех агентов и чинов, работавших по Рейли, для поощрения. Себя не забудьте включить в этот список, - произнес император.
        - Слушаюсь, ваше императорское величество, - радостно ответил вскочивший из кресла Кошко.
        - Что скажете, Тимофей Васильевич? - этот вопрос Николая был обращен уже ко мне.
        - Надо отрабатывать связи нашего денди. Они интересны в любом сегменте его взаимоотношений, хоть у революционеров с криминалом, хоть в дворянской среде, купечестве и среди промышленников. Надо ставить плотное наблюдение за господином Рейли и начать разрабатывать тех, с кем он встречался.
        - Евгений Никифорович, силами Дворцовой полиции справимся? - задал вопрос император Ширинкину.
        - Вряд ли, ваше императорское величество. Очень активный молодой человек. За два дня, что он у нас под наблюдением, уже десяток кандидатов для разработки, как сказал господин полковник, появился. Трое из них, по нашим данным, в свое время были связаны с финансированием народников или социалистов-революционеров, как они себя теперь чаще называют. Нужны будут дополнительные силы.
        - Хорошо, Евгений Никифорович. Поручаю вам вместе с Аркадием Францевичем разработать план операции по отслеживанию связей господина Рейли. Какие его знакомства интересуют меня больше всего в рамках расследования дела по нападению на царский поезд, думаю, вам, господа, объяснять не надо?! - последние слова были высказаны Николаем жестким приказным тоном.
        - Никак нет, ваше императорское величество, - вскочив с кресла, ответил Ширинкин.
        Я и Кошко так же резко встали, приняв стойку смирно.
        - Господа, все свободны, а вас, Тимофей Васильевич, я попрошу остаться, - произнес император, также поднявшись из кресла.
        Когда генерал и сыщик покинули кабинет, Николай махнул рукой, указывая на кресло.
        - Садись, Тимофей Васильевич. И без чинов, - император опустился в кресло и взял в руки фото Рейли. - Что делать с ним будем? Связи его выявить - это хорошо. Но долго. И не уверен я, что к нему мой дядя или братцы на встречу явятся…
        Государь кинул мрачный взгляд на фото, а потом скомкал его в кулаке.
        - Может, тогда по схеме, как с королевской семьей? Тем более, не удивлюсь, что таким образом Георг Пятый вам ответку дает, Николай Александрович, - я посмотрел в глаза государю. - Мы под ирландских фениев сработали, Рейли под революционеров-социалистов работает. Великий князь Владимир Александрович просто ждет результатов покушений на вас, а потом будет с Георгом договариваться. А так хоть точно знать будем, кто за этим денди стоит.
        - И что конкретно предлагаешь?
        - Тихо изымаем господина Рейли, имитируем смерть британского подданного в каком-нибудь бандитском притоне, чтобы у английского посольства не возникло вопросов, а дальше вдумчиво с ним работаем.
        - Мысль заманчивая… А потом что с ним делать?
        - Либо он действительно умирает, либо в Шлиссельбурге появляется новая железная маска. Первое, конечно, предпочтительней.
        - Да, Тимофей Васильевич, слушаю вас, а по спине мурашки бегут. От этого твоего принципа - нет человека, нет проблемы, - император, как в ознобе, передернул плечами.
        - Николай Александрович, если бы вы не поверили своему зятю, то мы бы все уже давно в могиле были. А подготовил всё это господин Рейли. И как я к нему могу относиться?! Только око за око, зуб за зуб. Попался - отвечай по полной программе.
        - С этим-то я согласен. Только воротит от того, что опять, как какие-то преступники, будем тайком всё делать, - Николай раздраженно махнул рукой.
        - Вот примем изменения в законодательстве, утвердив такие понятия, как «революционная деятельность», «государственная измена», «шпионаж», «вооруженный мятеж», и наказание за них расстрел с конфискацией, можно будет и открыто действовать. А сейчас законно мы можем только Рейли пальцем погрозить да порекомендовать покинуть пределы Российской империи.
        - Кого планируешь привлечь? - нахмурив брови, спросил император.
        - Бурова, Зарянского и Горелова. Это проверенные кадры. Где будем допрашивать Рейли?
        - Там же, где Уоллера. Надеюсь, этот англичанин не откусит себе язык!
        - Подстрахуемся, Николай Александрович. Палку в рот вставим. Не откусит, - ответил я, вспоминая с досадой свой промах.
        - Сколько времени надо будет на подготовку? - с мрачным выражением лица спросил государь.
        - Думаю, недели хватит. Надо покойника похожего телосложением на Рейли из невостребованных к погребению в мертвецких найти, притон, который можно будет сжечь, особо не опасаясь последствий для расположенных рядом домов. Одежду, грим подобрать, средства передвижения. Придется пролетку да закрытый тарантас покупать. Дом самого Рейли осмотреть. Много еще чего успеть надо будет. Так что пускай Евгений Никифорович и Аркадий Францевич пока понаблюдают за нашим денди. Может быть, какая-то еще информация всплывет, - я в предвкушении интересной работы мысленно потер ладони друг об друга.
        - Хорошо, действуйте, Тимофей Васильевич.
        - В бумагах есть что-то ценное, Тимофей Васильевич? - шепотом поинтересовался Буров, которому, видимо, надоело сидеть в сгущающихся сумерках и полной тишине.
        Четыре часа назад я и Пётр Фёдорович пробрались в дом Рейли и под прикрытием Зарянского и Горелова, оставшихся на улице, провели обыск в доме англичанина. Обнаружив три тайника, нашли чуть больше ста тысяч рублей, в основном новыми сторублевыми «катеньками». Папку с расписками в получении денежных сумм. Некоторые фамилии и получаемые суммы заставили серьезно задуматься о том, что «58-ю статью» надо принимать как можно быстрее. Иначе англичане будут уверенно решать все проблемы с Российской империей в свою пользу, если такие чиновники у них на содержании. Попалась и парочка расписок великих князей из молодых Романовых.
        Кроме этого, в доме нашлось большое количество наркотиков, от кокаина до героина. А одна из комнат явно была устроена для сексуальных утех. В общем, неплохой такой домик для вербовки. Расписки, кстати, датировались только этим месяцем, и было их больше двух десятков. А месяц только начался.
        Дальше мне с Буровым оставалось ждать нашего клиента, паковать его, имитировать смерть и везти в Гатчину. Вот и сидели, скучая, пока мой напарник не выдержал длительного молчания.
        - Есть, Пётр Фёдорович. Парочка расписок с такими фамилиями, что волосы дыбом встают. Да и суммы внушительные. Знать бы еще, за что заплатили, - так же шепотом ответил я.
        Дальнейший наш диалог был прерван стуком небольшого камушка в стекло окна.
        - Собрались, Пётр Фёдорович! Клиент пожаловал, - произнес я, поднимаясь с полки для обуви. Такой вот примитивный способ предупреждения от наружного наблюдения о приходе британца домой выбрали.
        Дожидались мы Рейли в прихожей. Очень уж удобно - из-за имеющих в ней ниш можно было подойти сзади для захвата нашего объекта. Буров начал подниматься за мной, и в этот момент в окно ударился еще один камень.
        - Черт, их двое, Тимофей Васильевич, что делать будем? - прошептал напряженным голосом Буров.
        - Я вырубаю обоих, а дальше разберемся, - тихо ответил я. - Ждем.
        Прошло где-то секунд тридцать, как в замке заскрежетал ключ, а потом раздался скрип открываемой двери и послышались голоса.
        - Сидней, а кокс у тебя есть?
        - Есть, ваше высочество. И девочки позже подойдут.
        - Сидней, мы же договорились, что, когда мы наедине, для вас я Андрей.
        «Это полный попадос. Младший сынок князя Владимира - юнкер Андрюша», - успел подумать я, метнувшись к Рейли, который потянулся к газовому рожку, чтобы его зажечь.
        Удар по сонной артерии Сиднею, резкий разворот на сто восемьдесят градусов и такой же удар по шее великого князя. Два тела рухнули на пол почти одновременно.
        Буров быстро закрыл дверь, потом зажег газовую лампу в прихожей. Двери в комнаты были нами предварительно закрыты, а шторы на окнах комнат, куда мог бы дойти свет из прихожей, были задернуты.
        - Это тот, о ком я думаю?! - нервно спросил напарник, показав рукой на лежащего на полу молодого человека, одетого в юнкерскую форму Михайловского артиллерийского училища.
        - Да, Пётр Фёдорович. Перед вами его высочество Андрей Владимирович Романов. И что с ним делать, ума не приложу. Тем более скоро девочки должны подойти, - ответил я, действительно не представляя, что делать с младшим сыном великого князя Владимира Александровича.
        - Вот это мы попали! - как-то растерянно произнес Буров, после чего нервно хохотнул.
        - Это точно, попали! Как в том анекдоте.
        - Каком?
        - Путешественник в горах доходит по узкой тропе до пропасти. Дальше дороги нет. Но вид открывается просто отличный: горы, ущелье, водопад. «Красота-то какая!» - кричит наш путешественник-оптимист. А эхо привычно отвечает: «Мать! Мать! Мать!»
        - Мне бы стать таким оптимистом, твою же… Млять такая! Что делать-то будем, Тимофей Васильевич?!
        - То, что и планировали. А Андрюша у нас в спальне поспит. За работу, Пётр Фёдорович.
        А дальше всё завертелось. По уже отработанной схеме усыпили обоих клиентов хлороформом. Великого князя перенесли в спальню и нежно уложили на кровать. Рейли раздели и переодели в другую одежду. Потом аккуратно вывели-вынесли на улицу и загрузили в тарантас.
        Подходящего тела не нашли. Пожар, после которого нашли бы обгоревшее тело Рейли, также решили не устраивать. Слишком всё сложно, да и нужный результат под большим вопросом. Поступили проще. Костюм и рубашку на англичанине, когда он был еще одет, порезали в районе сердца. А раздев объект, облили разрезы на одежде кровью, подготовленной заранее. На пол прихожей тоже не забыли плеснуть.
        Подумав, решил еще больше запутать следствие, а заодно и Владимиру Александровичу подгадить. В прихожей в подставке для зонтов лежало несколько тростей. Обследовав их, как и предполагал, нашел одну с клинком внутри. Испачкав лезвие в крови, сходил в спальню и вложил рукоять трости-шпаги в руку князя Андрея. Так как был в перчатках, то стирать свои отпечатки не потребовалось.
        По дороге в Гатчину выбросили окровавленную одежду и вещи Рейли, включая золотой портсигар и еще одну трость с дорогим серебряным набалдашником, которые имели инициалы S и R, на Суворовском проспекте рядом с отхожим местом во дворе дома, где был дешевый бордель. Думаю, они скоро найдут новых хозяев. Контингент в этот бордель ходил специфический. Работники ножа и топора, так сказать. Наш же путь со спящим пленником лежал в Гатчинский дворец.
        - Что удалось узнать, Пахом? Докладывай, - задав вопрос, великий князь Владимир Александрович, сидящий на софе, взял с кофейного столика небольшую чашку и сделал глоток.
        Рядом с отцом сидел младший сын Андрей с бледно-серым лицом, который явно нехорошо себя чувствовал.
        Доверенный слуга князя, мужчина с неприметным лицом, одетый по последней столичной моде, неспешно начал говорить:
        - Я встретился с районным судебным следователем Рубцовым, который будет пока вести дело по пропаже мистера Сиднея Рейли. По его словам, на настоящий момент удалось установить следующее. Три публичные женщины из высшей категории по договору с Рейли прибыли на извозчике в оговоренное время к его дому. Света в окнах не было, тем не менее женщины прошли до крыльца. Одна из них позвонила. Дверь никто не открыл. Они уже хотели уходить, когда Серебрякова, одна из проституток, случайно нажала на дверь и та открылась. Так как они бывали в этом доме не один раз, то вышеуказанная Серебрякова, зайдя в прихожую, зажгла газовую лампу, после чего увидели кровь на полу. С криками все женщины выбежали на улицу… - Пахом сделал паузу.
        - Что было дальше? - произнес Владимир Александрович с каким-то ледяным спокойствием.
        - Дальше, ваше высочество, прибежал дворник, который, увидев кровь в прихожей, вызвал городового, тот, обойдя комнаты, обнаружил в спальной на кровати его высочество Андрея Владимировича с тростью-шпагой в руке, лезвие которой было в крови. Городовой вызвал околоточного надзирателя, а тот судебного следователя. Так как Андрея Владимировича не могли привести в себя, была вызвана карета скорой помощи. Прибывший следователь Рубцов узнал молодого князя и отдал приказ везти его домой, а также направить во дворец медика.
        - Передашь, Пахом, потом Антону Николаевичу мою благодарность и денежное вознаграждение за столь своевременные действия.
        - Слушаюсь, ваше высочество. Рубцов помнит, благодаря кому он занял свою должность. Он приложит все усилия, чтобы имя Андрея Владимировича нигде не упоминалось. Со свидетелями - дворником, городовым, околоточным - вопрос решит, так же как и с проститутками. Правда, понадобится некоторая сумма.
        Великий князь на несколько секунд задумался, а потом произнес:
        - Хорошо. По деньгам с Рубцовым решишь. Их не жалко. Что еще Антон Николаевич сообщил?
        - В доме неизвестными был проведен обыск. Как отметил следователь, действовали очень умело. Вскрыты три тайника. Они пустые. Денег и каких-то важных бумаг не найдено, как и драгоценностей. Идет опрос жителей окружающих домов. Пока никакой информации нет. Рейли или его труп исчез… - Пахом несколько замялся, а потом решительно произнес: - Ваше высочество, Антон Николаевич просит, если есть возможность, то рассказать ему, что об этом событии может сообщить Андрей Владимирович. Ему это для расследования необходимо.
        Великий князь посмотрел на своего слугу немигающим взглядом, но тот выдержал этот взгляд и продолжил:
        - И еще, ваше высочество, если британское посольство напишет в МИД заявление об убийстве или пропаже своего подданного, то расследование этого дела заберет к себе окружной судебный следователь или следователь по особо важным делам. Дело будет очень резонансным, и Антон Николаевич беспокоится, что тогда скрыть участие Андрея Владимировича в этом событии не удастся.
        Владимир Александрович задумался, секунды текли одна за другой, а в комнате царила тишина. Наконец великий князь произнес:
        - Пахом, иди пока перекуси и отдохни. Через полчаса зайдешь ко мне в кабинет, я скажу, что будем делать дальше.
        Дождавшись, когда слуга выйдет, князь повернулся к сыну и произнес голосом, от которого мухи должны были замерзнуть на лету:
        - И что ты хочешь мне рассказать, Андрюша? Я же тебе запретил встречаться с Рейли. В обморок только не падай, как институтка! Наш врач сказал, что ты в полном порядке, не считая остаточных явлений от действия хлороформа. Я слушаю, сынок!
        - Пап?, я… я…
        - Не мямли! Сколько раз встречался с Рейли? Сколько денег взял от него?! Расписки писал?! - прорычал Владимир Александрович.
        - Это был четвертый раз. Три раза брал по десять тысяч. Расписки писал, - чуть слышно прошептал раздавленный обстоятельствами юнкер.
        Дальше последовал красивый большой петровский загиб в исполнении великого князя, которому позавидовал бы и его брат Алексей Александрович.
        - Куда деньги дел?! - от лица Владимира Александровича можно было прикуривать.
        - Проиграл в карты, - Андрей закрыл лицо ладонями и заплакал.
        Великий князь смотрел на сына, и в глазах его разгоралось бешенство. Кое-как справившись с собой, он почти спокойным голосом спросил:
        - Что было вчера?
        - Меня Сидней встретил у ворот в училище. Мне дали увольнительную. Пообедали в ресторане, потом поехали к нему домой, - всхлипывая, отчитывался Андрей. - Он открыл дверь своего дома зашел в прихожую, я проследовал за ним. А потом мелькнула какая-то тень, и всё. Я очнулся уже дома во дворце.
        - Кто был инициатором встречи?
        - Я! У меня образовался карточный долг, мне срочно нужны были деньги, - молодой княжич поднял на отца заплаканные глаза.
        - С кем играл, разберемся потом. А сейчас уйди с глаз долой. Из дома ни шагу. Ты меня понял?!
        - Понял, пап?, - несколько обиженно протянул Андрей.
        - Ни хрена ты не понял! Тебя не убили, только потому что узнали. А так бы уже давно остыл или в кутузке, как убийца, сидел, если бы тебя господин Рубцов не узнал. Всё, пошел отсюда!
        Глядя в сгорбленную спину сына, выходящего из комнаты, великий князь крутил в голове только одну мысль: «Кто посмел!!!»
        - Заговорил наш Сидней Рейли? - заинтересованно спросил Николай, указывая мне рукой на кресло перед столиком.
        - Заговорил, Николай Александрович. Хлипкий, в отличие от мистера Уоллера, оказался. Стоило только клемму от подрывной машинки ему на уд присоединить, сразу информация из него полилась, - ответил я, присаживаясь в кресло. - Если кратко, то Сидней Рейли - это Соломон Розенблюм, незаконнорожденный сын доктора Михаила Абрамовича Розенблюма, практикующего в Херсонской губернии. Воспитывался в семье Григория Розенблюма, двоюродного брата настоящего отца.
        - И как он стал подданным английского королевства? - перебил меня император.
        - Из-за семейного скандала, я особо не интересовался этим моментом его жизни, Розенблюм, взяв себе имя Сигизмунд, отбыл в Южную Америку. В девяносто пятом году устроился поваром в экспедицию британского МИДа в Бразилии. Спас от смерти во время экспедиции высокопоставленного работника министерства Чарлза Фотергилла, который позже помог ему получить британский паспорт и приехать в Великобританию. В Лондоне Сигизмунд Розенблюм торговал патентованными лекарствами, одновременно являясь агентом Скотланд-Ярда. Одним из его клиентов был пожилой священник Хью Томас, который умер с помощью нашего прыткого молодого человека. А буквально через пару месяцев Шломо становится мужем молодой вдовы священника Маргарет Сидней. Меняет фамилию и имя. Так появляется англичанин - Сидней Рейли.
        - Какой-то приключенческий роман получается, - хмыкнул Николай.
        - Да, жизнь у мистера Рейли очень насыщенная в последние годы, ваше императорское величество. По заданию Скотланд-Ярда в девяносто восьмом году он убивает курьера французских анархистов, чтобы получить нужные документы. После этого переходит на службу в МИД Британии. Последние два года под видом английского торговца и антиквара работает у нас в столице. Имеет обширные связи от «Иванов» и революционеров до сенаторов, - с этими словами я передал императору листок со списком фамилий столичной элиты.
        Государь впился в список глазами. Дочитав до конца, откинулся в кресле и закрыл глаза.
        - Этого не может быть, - наконец прошептал он.
        - Николай Александрович, я еще раз проверю эту информацию. Но, боюсь, это правда. Расписок нашли немного, только за этот месяц, при этом четверть фамилий в них присутствует.
        - Господи, Тимофей Васильевич, что же делать?! Как же править в этой стране?! - император надолго замолчал, а я ждал, что он скажет дальше.
        Прошло больше минуты. Николай, смотревший пустым взглядом куда-то выше моей головы, встрепенулся, энергично растер ладонями лицо.
        - Представляете, Тимофей Васильевич, мой отец в последние годы мне часто говорил, что быть императором значит постоянно искать компромиссы. Он был сильным правителем, но, по его словам, не обладал такой уж огромной и единоличной властью. В первую очередь его сдерживало большое семейство Романовых. Почти в любом вопросе ему приходилось опираться на них, плюс дворянство, правительство, министры и прочие… - Николай горько усмехнулся. - Как он говорил, самый хороший правитель тот, кто не издает указов. Его все любят, потому что он никому не мешает. Но стоит начать активно работать, издавать законы, следить, чтобы твои родственники и элита не передрались, перестали воровать, как тебя перестают любить. А ты даже никого не можешь осудить за серьезное преступление, имея все доказательства на руках, иначе долго не проживешь.
        Император вновь замолчал. Прошло несколько секунд, и Николай спросил:
        - Что по попытке взорвать мой поезд?
        - Рейли признался, что это покушение организовал он по прямому указанию английского посла сэра Чарльза Скотта.
        - Вот как?! Значит, в фениев не поверили?
        - Видимо, так, ваше императорское величество.
        - А что по моему дяде, который Владимир Александрович?!
        - Здесь только предположения Рейли. Сам он с великим князем не общался, но не исключает некоторой договоренности между великим князем Владимиром Александровичем и Георгом Пятым. По указанию посла подсадил младших Владимировичей на денежные долги. У Андрея сумма составляет тридцать тысяч. У Бориса - сорок тысяч. Также оба начали активно пользоваться кокаином.
        - То есть прямых доказательств нет?!
        - Пока нет. Но я провел только первый допрос в очень мягких условиях. Усилим нажим, думаю, всплывет еще много интересного. Шломо даже попытался торговаться.
        - Хорошо, Тимофей Васильевич, продолжайте. И если появится что-то новое, немедленный доклад мне.
        - Слушаюсь, ваше императорское величество.
        Глава 9
        Первый опыт
        Я сидел в столовой комнате или зале за столом, сервировку которого для завтрака заканчивала горничная. Это будет мой первый завтрак в новой квартире, до этого я был в ней только один раз, забежав после свадьбы перед отъездом в имение.
        Вчера я приехал в столицу, где должен был решить несколько важных вопросов. Две недели назад внезапно закончился мой медовый месяц. Машенька с родителями прожили в Курковицах еще неделю и, получив от меня известие, что в ближайшее время я буду сильно занят на службе, решили поближе познакомиться с полученным в подарок домом в столице и квартирами. Об этом они уведомили меня с телеграфа железнодорожной станции, отправляясь в Санкт-Петербург. Поэтому, прибыв из Гатчины в столицу, я отправился в свой новый дом.
        Что я могу сказать, при более внимательном знакомстве с недвижимостью - дом и квартиры поражали. Я в имении в основном пользовался кабинетом и спальней, иногда в библиотеке засиживался. В Гатчине в моем распоряжении была одна комната, в центре - личный кабинет и комната для совещаний. Мне как бы больше и не надо было. А здесь четырехэтажная громадина, квартира из четырнадцати комнат. Куда их столько?! А через площадку квартира тещи с тестем и тоже из четырнадцати комнат, не считая кухни и подсобок.
        Когда меня вчера восторженная жена водила по комнатам, мне оставалось только восхищенно ахать и охать. Больше всех была довольна Нина Викторовна. После Дальнего Востока оказаться в столице. Вновь окунуться в светскую жизнь. Тем более неделю назад был объявлен указ императора о назначении тестя членом Военного совета Военного министерства с присвоением ему звания генерала от инфантерии.
        В общем, сплошная лепота. Шикарные квартиры. Удачно вышедшая замуж дочь. Неплохие служебные перспективы мужа и зятя. Что еще для любящей матери и жены нужно. Дошло уже даже до того, что за вчерашним обедом-ужином мне объявили, что Беневские-старшие решили продать одно из своих имений, доставшееся по наследству Нине Викторовне. На вырученные деньги прикупить землицы у княгини Трубецкой. Елизавета Эсперовна из-за полного отсутствия знаний по ведению сельского хозяйства своими требованиями и непомерными тратами довела дела своей усадьбы Елизаветино до ручки и начала потихоньку распродавать земли и имущество.
        Об этом мне еще три года назад мой «золотой» управляющий сообщал и намекал, что желательно бы расширить наши, точнее мои, земли. Но мне тогда деньги нужны были на дела с Мадсеном, поэтому покупку земли и расширение хозяйства я отменил. А сейчас почему бы и нет. Тем более не мои деньги. А вот от постройки нового дома я Беневских отговорил, сказав, что моих двух домов в Курковицах и Калитино нашим семействам хватит, а сэкономленные деньги лучше Сазонову отдать. Тот найдет, куда их вложить для развития «колхоза» и получения маржи.
        Предварительная договоренность с княгиней была достигнута, и в ближайшие два-три месяца Беневские планировали провернуть данную операцию с недвижимостью. Сыну Ивану оставалось в наследство еще одно имение, где тот уже начал проводить экономические эксперименты по созданию «коммуны», а всё купленное у Трубецкой отойдет Машеньке.
        Наконец дождавшись, когда горничная подаст на стол омлет, нарезанную ветчину, домашние булки, свежее сливочное масло и сливки, в гордом одиночестве я приступил к завтраку. Времени было еще только семь утра. Как я уже узнал, Беневские вставали к восьми, завтракали в девять. Но мне уже в восемь часов надо было быть у Зубатова. Тот был ранней пташкой, да и работал сейчас образцово-показательно, чтобы закрепить за собой полученное место начальника столичного охранного отделения.
        На сегодняшний вечер был запланирован захват ячейки социалистов-революционеров. С Рейли пришлось поработать вдумчиво и продолжительно. Этот еврейский поц цеплялся за жизнь и сдаивал информацию очень медленно, даже под пытками. Первичную информацию, которую он слил в первый допрос, изобразив страх, необходимо было перепроверить, и вот тут Шлома показал себя достойным и стойким противником. Если себя и погибших пособников он сдал сразу, то дальше разговаривал очень неохотно, но всё же говорил.
        По великому князю Владимиру Александровичу удалось из Сиднея выбить, что тот несколько раз встречался с английским послом Чарльзом Скоттом, и там обсуждался вопрос о восшествии князя на российский престол в случае гибели еще Александра Третьего и всех наследников по его линии.
        Обсуждая эту информацию с Николаем, мы пришли к заключению, что с его дядей надо что-то делать в плане его дальнейшей жизнедеятельности. Причем неофициально и желательно, чтобы никаких нитей к императору не тянулось. Проще всего было пристрелить Владимира Александровича, да и дело с концом. Если стрелять от Петропавловской крепости, то до подъезда его дома метров шестьсот будет. Выстрел, конечно, сложный, но не запредельный. Можно и другую лежку подобрать. А потом пускай ищут неизвестного убийцу. Но в киллера императора Всероссийского мне что-то не захотелось превращаться, поэтому предложил Николаю поступить с дядей так, как он пытался поступить с ним. Есть же у нас революционеры со взором горящим и пылающим сердцем. Тем более ничего нового Владимир Александрович не придумал.
        Жил в свое время и совсем недавно инспектор секретной полиции Отдельного корпуса жандармов подполковник Судейкин Георгий Порфирьевич. Занимался он агентурной работой в среде революционеров и смог завербовать одного из руководителей Центральной группы партии «Народная воля» Дегаева Сергея Петровича, который принимал участие в подкопе на Малой Садовой, чтобы взорвать Александра Второго.
        В общем, этот Дегаев выдал властям многих народовольцев, в том числе Веру Николаевну Фигнер, фактически поспособствовав ликвидации «Народной воли» в начале восьмидесятых прошлого века. Потом был разоблачен народовольцами как провокатор и, чтобы оправдать себя, организовал убийство своего куратора Судейкина, после чего сбежал в Новый Свет.
        Это была официальная версия. Неофициальную я услышал от Ширинкина, который узнал подробности от Черевина, который в те времена занимал должность товарища министра внутренних дел и некоторое время исполнял дела шефа жандармов. Так вот, по словам Петра Александровича, «Судейкин поручил Дегаеву сформировать отряд террористов, совершенно законспирированный от тайной полиции. Сам же хотел устроить фактическое покушение на свою жизнь, причем должен был получить рану и выйти в отставку по болезни. Немедленно после отставки Судейкина Дегаев должен был начать решительные действия: убить графа Толстого, великого князя Владимира и совершить еще несколько более мелких террористических актов. Ужас должен был охватить царя, необходимость Судейкина стала бы очевидной, и к нему обязательно должны были обратиться как к единственному спасителю. И тут Судейкин мог запросить, что душе угодно…»
        Но наполеоновские планы Судейкина закончились крахом. Основная его ошибка заключалась в том, что он вербанул Дегаева на страхе за судьбу его жены, попавшей в руки полиции вместе с ним. Коварный Судейкин предоставил супругам кратковременное свидание, и стремление сохранить семейное счастье перевесило партийный долг. Но как только супруги оказались в недосягаемости Судейкина, то сдали его со всеми потрохами.
        Такой ошибки мы совершать не будем. И нам нужен в среде революционеров либо совершенно циничный агент, но здесь есть вероятность двурушничества, либо пламенный антитеррорист, готовый рвать революционеров за идею. Лучше всего, конечно, симбиоз таких личностей. И желательно этого агента найти самостоятельно, не оформляя на бумаге.
        Насколько помню из прошлого-будущего, по мнению историков, разобраться, где кончалась полиция и начинались революционеры, было очень трудно. По сохранившимся документам Охранного отделения, при том что огромная их часть погибла, исследователи взаимоотношений охранных отделений и революционеров вывели заключение, что в конспиративных кружках и партиях всех политических направлений секретных сотрудников охранки насчитывалось от пятидесяти до семидесяти пяти процентов всех участников. Не зря во время Февральской революции «возмущенный народ» отчего-то первым делом бросился поджигать здания Московского и Петроградского охранных отделений. Хотя, если рассуждать логично, подавляющее большинство простых обывателей понятия не имело, по каким адресам пребывают эти конторы без вывесок.
        Так что по поводу агента пока велась работа. Негласная, и только мною. Даже Ширинкин ничего не знал. А к Зубатову я напросился на встречу, чтобы уточнить материалы по тем лицам, которые ожидались на встрече ячейки. Захват же будет производить отделение Аналитического центра, специально заточенное под эти действия. Еще одно отделение тренировалось больше как армейский спецназ. Незаметно пришел, незаметно ушел, а почему там потом всё взорвалось?! Да кто же его знает.
        - Тимофей Васильевич, очень рад вас видеть. Проходите, присаживайтесь, - начальник столичного охранного отделения поднялся из-за стола и с радушной улыбкой указал рукой на стул.
        - И я рад вас видеть, Сергей Васильевич. Что по моей просьбе? - приклеив улыбку на лицо, спросил я Зубатова, присаживаясь.
        - Всё, что мог, собрал. К сожалению, информации в столичном архиве маловато, но двоих знаю лично. Итак, начнем, - коллежский советник раскрыл папку у себя на столе. - Как вы знаете, при отработке связей Азефа в революционной среде под моим руководством были разгромлены ячейки «Союза социалистов-революционеров» в Петербурге, Москве, Тамбове, Киеве, Воронеже. Однако, как выяснилось, взяли мы не всех, отнюдь не всех. Работа продолжается, и ваша информация может сильно помочь в этом вопросе.
        - Сергей Васильевич, я же вам сообщил, что у меня есть сведения о том, что сегодня вечером состоится встреча группы эсеров, причем некоторые из них подозреваются в организации совместно с Азефом покушения на царский поезд. Эта информация получена сотрудниками Аналитического центра, операцию по захвату заговорщиков будут также проводить сотрудники центра. После первичного допроса все задержанные будут переданы вам, - я улыбнулся пытавшему скрыть недовольство Зубатову. - Сергей Васильевич, с учетом того, что деятельность некоторых подозреваемых подпадает под действие статей о преступлениях против священной особы государя императора и членов императорского дома, его императорское величество поручил провести данную операцию сотрудникам Дворцовой полиции и моего центра. Поверьте, никакого перетягивания одеяла на мою службу не будет, как и какой-то конкуренции. Просто так сложились обстоятельства. А я и генерал Ширинкин всегда открыты к сотрудничеству и взаимовыгодному диалогу.
        - Я всё понял, Тимофей Васильевич. Со своей стороны также готов к взаимовыгодному сотрудничеству, - Зубатов мягко улыбнулся и вежливо склонил голову.
        «Ох уж эта конкуренция между службами и взаимные политесы. Как же я их не любил в прошлой жизни. А здесь придется учиться, иначе сожрут и не поморщатся. Тут и Николай не поможет! Ладно, сегодня Зубатов получит много плюшек, так что надо будет намекнуть в конце операции про образовавшийся должок», - подумал я про себя, вопросительно смотря на будущего должника.
        Тот будто понял мой взгляд и достал из папки несколько скрепленных листков.
        - Из предоставленного вами списка я бы поставил этого человека на первое место. Итак, Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская, пятьдесят шесть лет, родилась в дворянской семье Вериго в Черниговской губернии. Получила домашнее образование. Окончила женскую гимназию. Помогала отцу в подготовке освобождения крестьян, открытии школы, библиотеки, ссудо-сберегательных касс. В шестьдесят восьмом вышла замуж за помещика Брешко-Брешковского. В семьдесят четвертом году приняла участие в «хождении в народ» в сельские уезды Киевской, Херсонской и Подольской губерний. Была арестована, проходила по «Процессу 193-х», приговорена к пяти годам каторги, с последующей ссылкой. Прибыла на Карийскую каторгу в семьдесят восьмом, в восемьдесят первом году вместе с народниками Тютчевым, Ливневым и Шамариным совершила побег из поселения, но была поймана. За побег получила дополнительно еще четыре года каторги… - Зубатов многозначительно покачал головой. - Десять лет назад после окончания ссылки была приписана к крестьянскому сословию, получила паспорт с правом проживания по всей Сибири. По случаю коронации императора
подпала под амнистию, но без права пребывания в столице и в Москве. Так что если она действительно будет сегодня на встрече, то нелегально. Было бы удачно ее на этом прихватить.
        С этими словами Зубатов передал мне листки. Сверху была старая фотография, с которой на меня смотрела женщина лет тридцати с жестким и волевым лицом.
        - Да уж, активная и идейная женщина. Больше четверти века в революционном движении. Судя по всему, каторга ее не успокоила, - я невесело усмехнулся.
        - Судя по всему, нет. И вряд ли что ее успокоит. Ее бы энергию да в мирное русло. Лучше бы отцу да мужу помогала вести хозяйства. Нет, надо, отринув всё личное, нести свободу, равенство и братство в крестьянские массы. Как будто тем это надо?! - Зубатов зло усмехнулся. - Любому крестьянину землицы бы побольше да налогов платить поменьше. И чтобы община крепкой и дружной была. Вот и всё их братство. Равенства им не надо, да и свободы без земли тоже.
        - С таким выводом, Сергей Васильевич, полностью согласен. Но давайте дальше по списку.
        - На второе место по неблагонадежности я бы поставил Григория Андреевича Гершуни. С этим скользким и относительно молодым человеком я знаком лично. И не скажу, что остался довольным этим знакомством, - Зубатов как-то презрительно фыркнул. - Родился Герши-Исаак Гершуни в семидесятом году, в еврейской семье. В двадцать пять лет умудрился поступить на фармацевтические курсы Киевского университета. Сразу же активно окунулся в студенческое движение. В девяносто шестом году был первый раз арестован, но быстро освобожден. В девяносто девятом перебрался в Москву, работал провизором. Азеф в прошлом году дал по нему информацию, что Гершуни организовал нелегальную типографию. Мы произвели ее арест, но наш Герши на допросах всячески отрицал свою связь с революционерами.
        Начальник охранки замолчал, будто бы собираясь с мыслями.
        - Понимаете, Тимофей Васильевич, у наших революционеров есть как бы неписаный кодекс чести. По нему, если ты являешься членом революционной организации, отрицать это на следствии как бы нельзя. Ты должен взойти на свою Голгофу и там быть распятым. Гершуни выбрал другой путь, и это меня пугает.
        - Почему? - поинтересовался я.
        - Нам не удалось собрать доказательной базы о причастности Гершуни к типографии. Поторопились, надеясь на признание, и просчитались. Гершуни пришлось отпустить, и тот сразу перешел на нелегальное положение. За полтора года он отметился в Петербурге, Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове, Уфе, Воронеже, пытаясь объединить разрозненные организации социалистов-революционеров в единую партию. А напугало меня то, что, когда в этом году мы арестовывали эти ячейки, многие из подозреваемых отрицали свою причастность к революционному движению, и их приходилось отпускать… - Зубатов достал из папки еще несколько листков и протянул их мне.
        Я взял их в руки, а рассмотрев, понял, что здесь информация на двух человек.
        - Сверху Гершуни, следующий Николай Иванович Ракитников, шестьдесят четвертого года рождения, из крестьян. В восемьдесят пятом году закончил юридический факультет столичного университета и в том же году вступил в партию «Народная воля». Через два года был арестован и сослан на четыре года в Вологодскую область. По окончании ссылки поселился в Саратове, работает в земстве. Организовал в Саратове объединенную группу социалистов-революционеров и социал-демократов. Когда эта группа была арестована, единственный из всех ушел в полный отказ, - Зубатов поднял вверх указательный палец правой руки. - Показаний против Ракитникова никто из остальных членов этой группы не дал. Пришлось Николая Ивановича, как и Гершуни, отпускать. После этого тот сразу же стал нелегалом и пропал из нашего вида. Вот такая стала складываться тенденция. И она мне не нравится.
        - В нашем случае, Сергей Васильевич, я гарантирую, что доказательства для судебного разбирательства будут, даже если все будут молчать.
        - Хочется в такое верить, - мой собеседник нервно поправил ворот рубахи. - По остальным информации мало.
        - Сергей Васильевич, а Серафима Клитчоглу не дочь ли директора Амурского пароходного общества статского советника Клитчоглу?
        - Да, это она. А вы что, знакомы?
        - Со статским советником да, а вот дочь не видел. Н-да, дела.
        - Вы правы, Тимофей Васильевич, жалко, что у достойных родителей такие дети вырастают.
        - Влияние студенческой среды? - понимающе улыбнулся я.
        - Оно самое. В девяносто третьем стала слушательницей историко-филологического отделения женских курсов в столице и сразу примкнула к народовольцам. В девяносто седьмом поступила в Медицинский институт и примкнула к эсерам. Занималась революционной агитацией среди молодежи, хранила и распространяла нелегальную литературу. За это была арестована три года назад и выслана в Саратов под гласный полицейский надзор, где и должна находиться. Вот материалы на нее, - с этими словами Зубатов передал мне очередную стопку листов.
        - Что по последнему фигуранту? - поинтересовался я, беря их.
        - Езерская, урожденная Казанович Лидия Павловна, тридцать пять лет, из дворян Могилевской губернии. Зубной врач, имеет зубоврачебный кабинет в Петербурге. Насколько я понимаю, именно там и будет проходить встреча?!
        - Вам не откажешь в проницательности, Сергей Васильевич. Надеюсь, вы не отправили кого-нибудь из филеров проверять адрес? - спросил я, холодея в душе.
        - Была такая мысль. Но пока еще не знаю профессиональные возможности столичного филерского отряда. Операция ваша, так что, я думаю, там агенты Дворцовой полиции работают. Я прав?! - с улыбкой поинтересовался Зубатов.
        - Правы, и спасибо за ваш профессионализм. А теперь давайте договоримся, где вечером вы выставите своих людей и будете сами. Свои распоряжения до подчиненных доведете как можно ближе к началу операции, - строго произнес я.
        - Понял, Тимофей Васильевич. Если бы мы были в Москве, я бы поручился за своих людей. Здесь пока таких слов я сказать не могу. Изучаю пока, кто чем дышит.
        - Господин полковник, группа к штурму готова, - почти шепотом доложил мне тихо подошедший к двери квартиры Ромка.
        - Приступайте, хорунжий! И не забудьте, что там, вернее всего, находится динамит, - так же тихо ответил я Селивёрстову.
        Ромка успокаивающе улыбнулся мне, лихо козырнув, четко развернулся кругом и направился по лестнице вниз к выходу из подъезда, где его дожидались закрытая карета и четыре бойца штурмовой группы. Возничий был одет как обычный «шофер» экипажа с двумя лошадиными силами, а вот бойцы внутри транспортного средства для начала ХХ века были экипированы несколько необычно.
        Я посмотрел в спину уходящего Ромки и подумал, что если бы сейчас в темном подъезде он встретился бы с кем-нибудь из жильцов дома, то сердечный приступ для квартиросъемщика был бы обеспечен.
        Все члены штурмовой группы, да и другие бойцы антитеррористического отделения Аналитического центра, задействованные в этой операции, были одеты в защитные куртки и брюки черного цвета, короткие сапоги, также черные. На голове шлем, напоминающий «Сферу», или «Специальный титановый шлем образца 1981 года - СТШ-81».
        Конструктивно он был очень прост - три профилированных бронеэлемента, толщиной три миллиметра каждый, которые вставляются в соответствующие карманы внутреннего чехла шлема, выполненного из нескольких слоев шелка, снаружи шлем покрыт внешним тканевым чехлом черного цвета. На голове шлем фиксируется при помощи ремня с кожаной чашкой, закрепляемой на подбородке. Единственное отличие от шлема из будущего - вместо титана используется сплав Чемерзина.
        Помимо шлема на бойцах подразделения надеты бронежилеты с защитой паха, наколенники с налокотниками, куртка и брюки имеют дополнительные съемные защитные элементы на бедрах, предплечьях и плечах. Здесь также использовались профилированные бронепластины Чемерзина, что делало снаряжение достаточно дорогим. Точнее, очень дорогим. Правда, пару месяцев назад я подкинул Авениру Авенировичу идею многослойных дисперсно-керамических броников на основе карбида бора или карбида кремния. Теперь он весь в опытах, старается сделать дешевую, легкую и прочную защиту от пуль и осколков.
        Лица у бойцов закрыты масками черного цвета с прорезями для глаз и рта. На предплечьях эмблемы Аналитического центра с белыми Адамовыми головами. На груди небольшая, а на спине большими буквами надпись того же цвета: «Полиция». На бедрах прикреплены открытые кобуры с пистолетами. Вот и представьте, что встретились с таким монстром в темноте.
        В общем как в том анекдоте, когда молодой боец спецназа впервые натянул на себя обмундирование, всё положенное снаряжение, взял в руки оружие, посмотрел в зеркало и обделался.
        Я усмехнулся про себя и, закрыв дверь в квартиру, направился в комнату, откуда через окно можно будет наблюдать за штурмом зубоврачебного кабинета госпожи Езерской. Время еще было. Карета должна была объехать квартал, и только после того, как она подъедет к двери стоматологического кабинета, бойцы пойдут на штурм.
        Пять дней назад Рейли сдал кабинет Езерской как склад динамита, который был закуплен через него. Лидия Павловна была запасным вариантом «товарища Григория», в случае если вдруг покушение Азефа провалится. Когда это произошло, Рейли встретился с Гершуни, снабдил того деньгами и информацией, поручив организовать новое покушение на Николая Второго и его семейство.
        О том, что сегодня у Езерской в кабинете состоится встреча, узнали три дня назад, когда выставленное наблюдение в выходящем от Лидии Павловны человеке опознало студента Каляева Ивана Платоновича, вообще-то сосланного в Екатеринослав под гласный надзор. Его взяли, как нарушившего полицейский надзор. Плюс к этому у студента оказался поддельный паспорт. А потом Каляева пришлось жестко колоть в одном из полицейских участков. Но всё, что он знал, - это только то, что Гершуни собирает в столице активных социалистов-революционеров. А сегодняшняя встреча у Езерской будет посвящена приезду Брешко-Брешковской, которая должна будет войти в Центральный комитет партии социалистов-революционеров.
        Чтобы не насторожить эсеров, из участка через одного из агентов Дворцовой полиции, сыгравшего уголовника, якобы сидевшего в предварительной камере с Каляевым, Лидии Павловне была отправлена записка, в которой Иван сообщал, что попался за нарушение «Положения о полицейском надзоре» и его должны выслать назад в Екатеринослав.
        Другой сотрудник сходил на прием к Езерской с зубной болью. Благодаря обоим агентам была нарисована схема помещений, где Лидия Павловна осуществляла прием посетителей и проводила лечение. Также были получены чертежи помещений, арендованных зубным врачом - революционером.
        На полигоне была создана похожая конфигурация и прошла отработка штурма и захвата террористов с использованием свето-шумовых гранат и револьверов с резиновыми пулями. Данные вундервафли были сделаны под моим руководством в оружейных мастерских Ораниенбаумской офицерской стрелковой школы.
        За основу травмата взял небольшой револьвер Smith & Wesson Model 2 по прозвищу «Baby Russian» с сосковым спуском без предохранительной скобы и со стволом длиной три с половиной дюйма. Гильзу патрона оставили той же, пули из средней по твердости резины различной конфигурации сделали на заводе «Треугольник». Навеску пороха значительно снизили. Опытным путем пришли к тому варианту, который теперь стоял на вооружении данной группы «полицейского спецназа».
        С гранатами еще проще. Магний плюс селитра в картонный цилиндр. Терочный взрыватель, и граната готова после экспериментов с весом и составом заряда. Нашу в школе офицеры назвали «Удар». Кроме этих средств на тренировках еще использовали пару щитов производства Чемерзина, державших винтовочную пулю в упор.
        Кстати, от Мосина пришли десять образцов пистолетов-пулеметов, разработанных Мосиным - Фёдоровым - Токаревым - Дегтярёвым под маузеровский пистолетный патрон. Когда я увидел это… Честно говоря, слов не было. Вместо нормального пистолета-пулемета Судаева, схему которого я рисовал для Фёдорова, получилось какое-то… В общем, больше всего это изделие напоминало пистолет-пулемет Калашникова сорок второго года.
        Правда, опробовав его, остался доволен хотя бы тем, что лучшего пока не было во всём мире. Да и ручка впереди, как у будущих автоматов Томпсона, позволяла эффективно вести прицельный огонь до двухсот метров. Также к достоинству этого образца можно было отнести малый вес и габариты оружия, особенно со сложенным прикладом, простоту неполной разборки, магазин на тридцать патронов, возможность вести одиночный огонь и очередями. Недостатки: большое количество осечек из-за высокого темпа стрельбы, стоимость и сложность изготовления.
        Но каково же было мое удивление, когда в этот пистолет-пулемет буквально влюбился Николай. Стволы трех образцов были им расстреляны в хлам, а количество сожженных патронов приближалось к десяти тысячам. Все-таки не зря в моем прошлом-будущем Николай охотился на галок, кошек и собак в Царском Селе. Видимо, у него такой релакс был! Здесь же император крошил на дворцовом полигоне мишени из пулеметов Максима и Мадсена, а теперь дорвался до пистолета-пулемета, который пока даже не имел названия. Четыре автора - это многовато для аббревиатуры имени оружия. В общем, расстреляв десяток магазинов, Николай Александрович становился каким-то умиротворенным, даже если цели были не особо точно поражены. Маньяк оружейный! Или стрельбы?!
        Мои мысли прервала появившаяся карета. Как только она поравнялась с дверью в помещение стоматологического кабинета, кучер, остановив лошадей, соскочил на тротуар и застыл от двери с правой стороны, держа в руках кувалду. Из кареты выскочила четверка бойцов и, прижавшись к стене, застыла цепочкой с револьверами в руках с левой стороны от двери.
        Судя по всему, Ромка, который стоял в цепочке первым, скомандовал: «Штурм». Кучер нанес удар кувалдой, вынося замок. Дверь распахнулась вовнутрь. Ромка, встав на колено, одной рукой удерживаясь за косяк двери, другую руку с оружием вывел вперед в направлении коридора. Быстро заглянув внутрь, встал с колена и, пригнувшись, проник внутрь. Следом за ним просочились остальные бойцы.
        Я закрыл глаза, мысленно представляя, как сейчас будут действовать бойцы. Ромка и второй номер уже проконтролировали коридор. Третий и четвертый номер забрасывают гранаты в комнату, где у Езерской что-то типа приемной и комнаты отдыха. В этой комнате, вернее всего, сейчас и проходит встреча. После гранат бойцы врываются в комнату, растекаясь по стенам и контролируя эсеров. Потом тройка и четверка по такой же схеме проверяет следующую комнату. В это время первая пара пакует находящихся в первой комнате. Для этого у бойцов были усовершенствованные зубчатые наручники, также изготовленные в мастерских офицерской школы в Ораниенбауме.
        Эту тактику штурмовой группы, которую мы наработали на полигоне, можно было обозначить акронимом, повторяющим сокращенное наименование Специальной авиадесантной службы Великобритании (SAS - Special Air Service), где также работали четверками: скорость, агрессия и сюрприз. Ее решили применять при любом штурме, когда главная задача состоит в нейтрализации преступников за счет внезапности, стремительности и огневой мощи, а также сюрприза в виде светошумовых гранат.
        В целом, с военной точки зрения, наиболее предпочтительна при динамичном штурме тактика «массированной атаки», когда для приобретения контроля над объектом в него врывается как можно больше штурмующих, подавляя огнем обороняющихся. Но для полицейских операций четыре человека оказались оптимальным вариантом, поскольку большее количество штурмующих в одной комнате создавало помехи для самих себя. Ромка же сегодня лично возглавлял четверку захвата, так как это была наша первая боевая операция. Сам бы пошел, но уже по должности и званию не положено.
        Вторя моим мыслям, в одном из окон помещений, арендуемых стоматологом-революционеркой, полыхнула вспышка, а потом докатился приглушенный грохот. Я распахнул окно и прислушался. Буквально секунд через десять раздались четыре выстрела, потом взрыв гранаты и тишина. «Кучер», прислонив к стене ручку кувалды, достал из кармана револьвер и прошел внутрь. Через полминуты он вышел и показал знак «Ок».
        Я в сопровождении еще одной четверки бойцов покинул квартиру и через имеющуюся в доме арку вышел к месту операции. Пара прохожих, увидев нас, резко развернулись и быстро, чуть ли не бегом направились туда, откуда только что пришли.
        Проводив их глазами, усмехнулся про себя: «Видать, напугались вида моих казаков. Но далеко всё равно не уйдут. Люди Зубатова перекрыли все подходы к дому, так что задержат и опросят эту парочку».
        Войдя в комнату, где всё еще плавал запах взорванных гранат, осмотрелся. Все упомянутые Каляевым лица стояли на коленях со скованными наручниками руками за спиной.
        Увидев меня, единственного без маски, женщины начали возмущаться непозволительным поведением в их отношении, но я, не обращая на них внимания, подошел к Селивёрстову, который снимал с одного из казаков бронежилет.
        - Что случилось, Лис? - поинтересовался я.
        - Да Жила две пули в грудь словил.
        - Да не думал я, что баба выстрелит, - пробасил казак из группы захвата с фамилией Жилин.
        - Жила, Жила… Я сколько раз говорил на тренировках, что у террориста нет пола и возраста, увидел оружие - бей на поражение. Не важно, кто это, мужчина, женщина, ребенок, - я склонился к нему ближе, разглядев две дырки в ткани бронежилета. - На ладонь бы выше, и ты был трупом, Жила! Надеюсь, больше такой промашки не допустишь. Всё понял?!
        - Так точно, ваше высокоблагородие! Не допущу! - казак хотел подняться, но я его остановил, осторожно положив ладонь на его плечо, чтобы не потревожить ушибы от пойманных бронежилетом пуль.
        - Господин полковник учит своих подчиненных стрелять в женщин и детей? - с презрительной усмешкой подал голос Гершуни.
        - Георгий Андреевич и остальные задержанные, чтобы между нами не возникло каких-либо недопониманий, доведу до вас следующую информацию. Почти восемь лет назад один из представителей группы революционеров, которые должны были убить наместника Дальнего Востока и цесаревича Николая Александровича, убил мою любимую женщину и моего неродившегося ребенка. Сделал он это для того, чтобы досадить мне, так как я сорвал это покушение. После этого я смотрю на революционеров-террористов как на бешеных зверей, которых надо уничтожать. И не важно, какого они пола и возраста. Общество необходимо санировать от этой заразы. Этому я учу своих подчиненных. На ваш террор мы ответим еще большим контртеррором.
        - Это незаконно, - подняв голову, произнесла Брешко-Брешковская.
        - Екатерина Константиновна, скоро сюда придут следователь и представители охранного отделения. Вот с ними и будете разговаривать о законности. У меня была другая задача, а именно, захватить лиц, готовящихся совершить покушение на жизнь государя императора и членов императорского дома, - по тому, как дернулись трое из пяти задержанных, я понял, что Брешковская, Ракитников и Клитчоглу пока еще не знают о новом готовящемся покушении на императора.
        В этот момент ко мне подошел один из бойцов, которые пришли вместе со мной и проводили в это время осмотр помещений.
        - Ваше высокоблагородие, в кладовой обнаружено четыре двухпудовых ящика с динамитом. Заряды не слезятся, состояние хорошее. Опасности самоподрыва нет. Но лучше вызвать минеров для их транспортировки, - доложил казак Кротов.
        - Принято, Крот. Еще что-нибудь интересное обнаружили? - спросил я бойца, косясь на задержанных.
        - Смотрим, ваше высокоблагородие. Необходим полноценный обыск.
        - Ладно, как следователь прибудет - проведем и обыск. А пока давайте-ка господина Грешуни и госпожу Езерскую в другую комнату.
        Я подошел к врачу и с огорчением произнес:
        - Что же вы так, Лидия Павловна?! Вы же врач! Лечить должны, а вы вместо этого в людей стреляете?! - я пальцем ткнул в плечо, где на блузке было небольшое пятно крови.
        Езерская дернулась и застонала.
        - А представляете, Лидия Павловна, если бы мои люди пользовались не резиновыми пулями? Сейчас бы в плече была дырка. Возможно, и кости бы раздробило. Могли бы и руку отнять. А так только синяк.
        - Издеваетесь?! - женщина посмотрела на меня с ненавистью.
        - Ну что вы! Как можно! Хочу вас успокоить. Благодаря нашей гуманности, вас повесят целой и здоровой, - я повернулся к Селивёрстову. - Лис, не спи! Давай быстрее этих двоих в другую комнату. Скоро следователь подойдет, а мне еще много узнать от них надо.
        Гершуни и Езерскую четверо бойцов по команде Ромки подхватили под руки и, несмотря на стоны женщины, перетащили в другую комнату. Я зашел следом, хлопнул в ладоши и, потирая ладони, произнес:
        - Ну что, покойнички, поговорим!
        Глава 10
        Заключительный протокол
        Я смотрел в окно, где мимо проплывали деревья. А между ними вдалеке мелькала гладь Ангары. Поезд «Москва - Иркутск», как только что объявил кондуктор, обходя купе, через час должен будет прибыть на конечную остановку.
        Данная поездка была вызвана тем, что в Курковицы в тот день, когда мы брали группу эсеров, пришла телеграмма от моего старого друга Тифонтая: «Есть новости шурина сестры Жду Иркутске тридцатого июля». И была она очень не вовремя.
        Езерская и Гришуни во время моего экспресс-допроса дали показания, что им было поручено «товарищем Григорием», то есть Рейли, организовать подрыв царского поезда, когда император с семейством и приближенными отправятся из Гатчинского дворца в Петербург на празднование Преображения Господня пятого августа.
        Все последние годы всероссийский император со всеми членами семьи Романовых присутствовали на литургии в честь Преображения Господня в Спасо-Преображенском соборе, или Соборе Преображения Господня всей гвардии. После богослужения царская семья посещала традиционный фруктовый базар, организованный вокруг собора, так как праздник Преображения Господня имел народное название - Яблочный спас, приходящийся на шестое августа.
        В кабинете Езерской кроме динамита нашли и саперный провод с подрывной машинкой, а также схему закладки зарядов на мосту через небольшую речку Лиговка рядом с железнодорожной остановкой Верево, недалеко от деревни Ижора, принадлежащей княгине Трубецкой. Остановка Верево находилась на тридцать первой версте от станции Санкт-Петербург Варшавской линии и в трех верстах от Гатчины.
        К этой акции Гершуни планировал привлечь Ракитникова и Каляева. Кроме того, от «товарища Григория» должен был прибыть специалист по закладке фугаса и его подрыву. Он уже побывал у Езерской, сообщил пароль, представился «товарищем Петром» и передал ей схему минирования и инструкции для теоретической подготовки будущих подрывников.
        С учетом того, насколько профессионально была выполнена схема закладки и подрыва фугаса, а также инструкция по действиям, мы опять имели дело с военным профессионалом, вернее всего, в офицерском звании. Благодаря Куликову - нашему художнику-криминалисту, который входил в группу наблюдателей за Езерской, - изображение этого посетителя имелось. Но, как сказал Иван Семёнович, этот «сапер-минер» был в гриме, поэтому мы получили шесть возможных обликов «товарища Петра».
        Рейли по этому специалисту смог сообщить только то, что тот является человеком великого князя Владимира Александровича. Именно он подвел к Азефу бывшего поручика лейб-гвардейского саперного батальона Кривицкого и его подельника унтера Храмова. Кто он на самом деле и как выглядит, Рейли не знал, так как «товарищ Пётр», как и сам Рейли, постоянно менял свою внешность. Кстати, Кривицкого, Храмова и извозчиков в Москве убрал он, зачищая хвосты. А марвихеров в столице зачистил Сидней.
        И вот в такой напряженной обстановке приходит телеграмма от Тифонтая. И не поехать нельзя. Информация от моего нового родственника гиринского генерал-губернатора или дзяньдзюня Чан Шуня в свете складывающейся обстановки в русско-китайских отношениях могла быть очень важной. Тем более Чан относился к «Партии реформ», которую МИД России не поддерживал, но война, объявленная китайской императрицей и боксерами, требовала пересмотра российской политики с этой страной.
        К сожалению, сменивший на посту министра иностранных дел графа Муравьева другой граф, Ламздорф Владимир Николаевич, продолжал политику предшественника и особой гибкостью не отличался. Поэтому вопрос по встрече с Тифонтаем обсуждали вдвоем с императором.
        Основную задачу, поставленную мне Николаем, можно было свести к следующему: сделать моего шурина агентом влияния, если переводить на язык спецслужб. Задача, конечно, интересная, но мало выполнимая. В первую очередь из-за того, что Россия еще и сама не знала, какую будет вести политику в русско-китайских отношениях. Во вторую очередь, как я уже смог убедиться при общении с Чан Шунем, тот являлся патриотом Китая и преследовал свои цели, в которых Россия могла бы стать временным союзником.
        Поэтому, пообещав императору сделать всё, что в моих силах, во время поездки прикидывал, что хочет сообщить шурин в рамках сложившейся международной обстановки вокруг Китая. А та была действительно интересной!
        После взятия Пекина в августе прошлого года императрица Цыси, убедившись, что ихэтуани не в состоянии победить коалиционные войска, перешла на сторону союзных держав и издала указ, призывавший начать расправы с ихэтуанями по всей стране.
        Европейские государства и Япония, как только императрица Цыси перешла на их сторону, начали предъявлять китайскому правительству ультиматумы, не согласуя их с другими державами коалиции. Союзники начали оспаривать ультиматумы друг друга и искать в этой мутной водице единомышленников.
        Так, в октябре прошлого года Великобритания и Германия подписали договор о предотвращении иностранной экспансии в Китай. Как раз после того как русские войска полностью оккупировали Маньчжурию. С цинским наместником в этом регионе был подписан договор о восстановлении гражданского правления и выводе всех китайских войск из Маньчжурии. Началось стремительное восстановление разрушенной КВЖД. Витте на любимое детище денег не жалел.
        Союз Британии и Германии для Российской империи в этом разрезе был невыгоден, и начались игры нашего МИДа. События в Лондоне, сменившие руководство страны, плюс работа российских дипломатов и личная переписка двух императоров привели к тому, что второго марта этого года в германском рейхстаге князь фон Бюлов заявил, что Яньцзинское соглашение с Великобританией прошлого года не касается Маньчжурии.
        После этого в Лондоне внезапно прерываются переговоры о возможности создания блока Великобритания - Германии - Япония, направленного против России.
        Но ныне уже покойный граф Артур Бальфур, сменивший в кресле премьер-министра Великобритании своего погибшего дядюшку графа Солсбери, быстро переключился на Соединенные Штаты и Японию. И уже в конце марта, опираясь на поддержку Великобритании, Японии и Штатов, императрица Цыси отказывается подписать соглашение с Россией, в соответствии с которым мы бы получили контроль над Маньчжурией.
        А там боевые действия продолжались до сих пор. В январе этого года уцелевшие ихэтуани ушли в Маньчжурию, где объединились в Армию честности и справедливости, которая насчитывала около двухсот тысяч человек. В основном партизанские бои против российских войск шли в провинциях Ляонин и Хэйлунзян.
        Мои мысли прервало плавное торможение поезда. Задумавшись, я не заметил, как мимо окна уже проплывали дома. Поезд прибыл в Иркутск. Выйдя на перрон, дождался Севастьяныча с багажом. Загрузив носильщика, направились к извозчикам, один из которых отвез нас в гостиницу.
        До тридцатого числа было еще два дня, которые я решил потратить на посещение памятных мест. На следующий день, отдохнув после дороги, отправился к тому, кто так помог мне во время обучения в училище.
        - Эй, хозяева, есть кто дома?! - крикнул я, в очередной раз постучав кованым кольцом о доску ворот.
        «Жаль, если никого нет. Хотя сегодня двадцать восьмое - воскресенье, выходной день. Служба в церкви уже прошла», - успел подумать я, как калитка открылась, и в ее проеме встал светловолосый безусый парнишка лет тринадцати-пятнадцати, с изумлением вытаращившийся на меня.
        - Вам кого надо, ваше высокоблагородие?! - смог пробормотать он, ошарашенно рассматривая все мои награды, которые я специально надел, то и дело скашивая взгляд на золотой эфес шашки с георгиевским темляком и Анненским крестом.
        - Филинов Игнат Петрович дома?
        - Батька дома.
        - Значит, ты Иван. Правильно? - я с улыбкой смотрел на удивленного парнишку.
        - Правильно. А вы откуда знаете, ваше высокоблагородие?
        - Да нянчил тебя в свое время, Ванятка. В дом-то пустишь? Или так и будем в воротах стоять?!
        - Ой, извините… Проходите, конечно, - парень распахнул калитку, приглашая войти.
        Я, сделав знак довольному извозчику, который уже получил от меня двадцать копеек, что тот свободен, направился во двор. За мной проследовал Севастьяныч, держа в руках сверток с подарками и сумку с вещами.
        Пройдя за калитку, увидел, как на крыльце показался дядька Игнат, который за девять лет практически не изменился, только седины в волосах и бороде с усами стало больше. Увидев меня, Филинов застыл, приняв строевую стойку.
        - Господин старший урядник, бывший юнкер Аленин в увольнение прибыл! Баньку организуем, дядька Игнат?! - Улыбаясь, я также принял строевую стойку и отдал казаку честь.
        Тимофей?! Тимофей Васильевич?! Боже ты мой, радость-то какая! Не забыл меня, - Игнат Петрович какой-то деревянной походкой начал спускаться с крыльца.
        Я подскочил к Филинову и обнял его.
        - Дядька Игнат, как же я рад тебя видеть! - разжав объятия, я развернулся и показал рукой на Севастьяныча: - Знакомься, дядька, мой денщик Михаил Севастьянович. Я с ним Китайский поход прошёл.
        - Рад знакомству. Да что мы стоим-то посреди двора. Давайте в дом.
        В доме произошло знакомство Хохлова с хозяйкой, а потом я начал раздавать подарки. Дядька Игнат получил казачью мосинку с оптическим прицелом и запасом патронов. Иван стал обладателем златоустовской шашки и кинжала, а Дарья со слезами на глазах тут же завернулась в кашемировую шаль, зажав в руке золотые сережки.
        Потом был мой рассказ о тех событиях, что случились со мной за эти девять лет после выпуска из училища. Пока рассказывал, протопилась банька, не успевшая еще окончательно остыть с субботы. И потом был банный рай, когда, красный как рак, я бултыхнулся в прохладную Ангару. Давно такого кайфа не испытывал. Пруд в имении, где купался, пропарившись, такого удовольствия, как речная чистая вода, не давал.
        Пока парились, Дарья накрыла богатый стол, чему поспособствовал мой золотой червонец, переданный на это богоугодное дело. Как я уже успел узнать у супруги дядьки, тот от пагубной запойной привычки избавился. И мог себе позволить выпить по большим праздникам, и даже много выпить. На следующий день похмелялся, опрокинув пару «мерзавчиков», и потом всё.
        Для бани дядька Игнат принес с ледника жбан пива и омуля холодного копчения. Это было самое радостное мое воспоминание из юнкерской жизни, когда так же баловали себя с дядькой во время банного процесса.
        Потом дома была первая рюмка «Белоголовки» под строганину и расколотку из омуля, уха из хариуса, запеченная в печи дичина, соленья, буженина, ветчина, колбасы. В общем, две бутылки водки на троих - Дарья выпила первую рюмку полностью, а вторую только пригубливала - улетели незаметно.
        Не успели разлить из третьей бутылки, как пришла любопытная соседка, которую чуть ли не силком усадили за стол. Потом подошел ее муж, «потерявший» жену. Следом пришли другие соседи. Все они помнили меня юнкером и жаждали услышать о моих подвигах, глядя на мои награды. Филинов хвастался перед ними моими подарками, а я рассказывал. Все вместе выпивали. Посидели очень душевно. Последний раз так было с братами в Китайском походе. Уехали с Севастьянычем на извозчике от дядьки только поздним вечером. Представляю, сколько теперь слухов и сказаний пойдет по Иркутску.
        На следующий день, ближе к обеду навестил родную альма-матер. Там как раз закончились вступительные экзамены и шло формирование взводов. Пройдя в большой зал училища, я остановился перед белыми мраморными досками, на которых были выбиты фамилии юнкеров и офицеров, оставивших свой след в его истории.
        Вот девять досок, на которых золотом вписаны фамилии юнкеров, которые не успели стать офицерами, но отдали жизнь, защищая жителей Иркутского генерал-губернаторства во время того бунта каторжан. Все они были награждены серебряными медалями «За храбрость» с ношением на груди, а один - Знаком Георгия четвертой степени. Я вчитался в надпись: «Заславский Казимир Александрович, 25.02.1892, награжден знаком отличия военного ордена Святого Георгия четвертой степени за спасение офицера».
        Как вчера мне рассказал дядька Игнат, войсковой старшина Химуля Владимир Никитич, которого спас Казимир, долго восстанавливался после ранения. На службу вернулся полковником на должность атамана Второго военного отдела Забайкальского казачьего войска. В девяносто девятом году был произведен в генерал-майоры с увольнением от службы, мундиром и пенсией. Уехал жить в небольшой городок Акша под Читой. Звал с собой Филинова, но тот не захотел бросать налаженный быт, да и Дарья была не согласна.
        Я посмотрел на следующую табличку: «Аленин-Зейский Тимофей Васильевич, 15.09.1892, награжден орденом Святого Георгия четвертой степени личным указом императора Александра III за особые заслуги».
        Перевел взгляд правее: «Селивёрстов Роман Петрович, 25.07.1900, награжден орденом Святого Георгия четвертой степени за бой на Колушанских высотах».
        «Вертопрахов Роман Андреевич, 25.07.1900, награжден орденом Святого Георгия четвертой степени за бой под Эйюром», - было выбито на следующей.
        - Господин полковник, позвольте поинтересоваться целью вашего посещения училища? - услышал я за своей спиной командный голос.
        Развернувшись, увидел полковника в форме Генерального штаба.
        - Господин полковник, позвольте представиться. Генерального штаба подполковник Аленин-Зейский. Бывший юнкер этого училища. Будучи проездом в Иркутске, решил посетить родные стены. Когда еще представится такая возможность, - я коротко кивнул головой.
        - Генерального штаба полковник Хлыновский Аркадий Григорьевич - начальник училища в настоящее время. Очень рад вас видеть, Тимофей Васильевич. Не возражаете, если без чинов?
        - Ну что вы, Аркадий Григорьевич. Буду только рад. И извините, что не поставил в известность. Хотелось в одиночестве пройтись по коридорам и залам. Ребят вспомнить.
        Тимофей Васильевич, надеюсь, вы не откажетесь с нами отобедать. Традицию помните?! Иначе юнкера и офицеры меня не простят. В училище был сам Ермак, а мы его не видели. Если бы вы знали, с какими круглыми глазами ко мне в кабинет прибежал юнкер, сообщив, что вы прошли в главный корпус училища, - полковник, усмехаясь, разгладил свои шикарные усы.
        - А как он меня узнал? - спросил я, шокированный словами Хлыновского.
        - Ваше вчерашнее посещение дома старшего урядника Филинова уже обросло такими слухами, что на одном конце города говорят об одном, а на другом совершенно противоположное. Но всем точно известно, что в Иркутск приехал Ермак, наперечет знают все ваши награды, звание, описание шашки. Так что… - начальник училища развел руками.
        - Признаться, неожиданно… Отобедать с господами юнкерами и офицерами буду только рад. Если позволите, то готов внести в меню обеда кое-какие дополнения.
        Обед прошел замечательно. Много пришлось рассказывать. Особенно по последним событиям, в которых я участвовал. Штурм фортов Таку, захват Тяньцзиньского Восточного арсенала, оборона Благовещенска и рейд генерала Ренненкампфа. В столовую даже принесли пару досок, на которых я рисовал схемы боев при захвате фортов, арсенала, Колушанских высот, Малого Хингана. Только что поступившие в училище юнкера в еще необмятой форме слушали, открыв рты и блестя глазами. Да и старший курс мало чем от них отличался.
        С господами офицерами обед продолжили в ресторане, поэтому на следующий день чувствовал себя не совсем в своей тарелке, но бутылочка «Боржоми» привела состояние души в более или менее норму. Осталось только встретиться с тем, кто меня позвал сюда.
        Вернувшись после завтрака из ресторана в номер, стал прикидывать, куда в первую очередь поехать: в контору «Чурин и К°» или «Кунста и Альберса». С обеими этими фирмами Тифонтай тесно сотрудничал. А зная про мои близкие отношения с Таралой, думаю, информацию о том, где его найти, можно будет узнать в первой конторе.
        Мои размышления прервал стук в дверь, которая отворилась, и на пороге застыл Николай Иванович собственной персоной.
        - Здравствуйте, Тимофей Васильевич. Позвольте зайти, - Тифонтай, дождавшись моего ответа, вошел в номер и проследовал к свободному стулу.
        Я смотрел на купца, одетого в традиционную одежду маньчжур, отмечая, что с момента нашей последней встречи в Порт-Артуре Тифонтай сдал физически, заметно постарев.
        - Хуже выгляжу, Тимофей Васильевич? - спросил купец, будто прочитав мои мысли.
        - Льстить не буду, Николай Иванович. Год назад выглядели лучше.
        Тяжелым был этот год в Китае. Для всех, кто там был, тяжелым, - Тифонтай как-то протяжно вздохнул-выдохнул и замолчал, глядя поверх моей головы. Еще раз вздохнув, купец засунул правую руку в левый рукав халата, достал оттуда деревянный пенал с сургучными печатями и протянул его мне.
        - Это письмо от дзяньдзюня Чан Шуня к его императорскому величеству. Что в нем - я не знаю. При встрече господин Чан просил передать для вас, что это письмо очень важное и должно попасть только в руки государя.
        - Чего-то такого я и ожидал, - пробормотал я и, взяв в руки пенал, проверил печати.
        Встав из-за стола, дошел до шкафа, где стоял дорожный чемодан, сделанный мне на заказ. Открыв потайное отделение, положил футляр туда, закрыл отделение, чемодан и вернулся за стол.
        - Что заказать, Николай Иванович? Признаться, не ожидал увидеть вас у себя в номере. Кстати, как вы меня нашли?
        Тимофей Васильевич, о том, что в Иркутск приехал Ермак и где он остановился, не знает, наверное, только младенец. Вы очень популярная здесь личность. Простой казак, который спас цесаревича. Первый офицер - выпускник Иркутского юнкерского училища, ставший Георгиевским кавалером. Человек, которого хунхузы Приамурья назвали Белый Ужас и объявили награду за вашу голову. Герой похода в Китай, который первый ворвался в форт в Таку, взорвал ворота арсенала в Тяньцзине, захватил орудия и знамена у китайских войск, осадивших Благовещенск, советник генерала Ренненкампфа во время его беспримерного рейда. Я ничего не забыл?
        - Часовню… тоже я развалил? - произнес я, вспомнив бессмертные слова Шурика.
        - Какую часовню? - недоумевая, спросил Тифонтай.
        - Это я пошутил неудачно. Так что-нибудь заказать, Николай Иванович?
        - Нет, спасибо. У меня в городе сегодня много дел. Раз уж подвернулась такая оказия… - ответил купец, махнув рукой.
        - А как вы стали посланником правителя Цзилина? - поинтересовался я. Мне действительно было любопытно, в каких взаимоотношениях Тифонтай и Чан Шунь.
        - Благодаря вам, Тимофей Васильевич, - с усмешкой ответил купец. - О таких высотах в знакомствах, как с дзяньдзюнем провинции, я даже и мечтать не смел. Но господин Чан откуда-то узнал о наших с вами взаимоотношениях, и я был вызван в Гирин к нему на прием. И вот теперь я здесь. Кстати, вот письмо от вашей сестры, - с этими словами Тифонтай достал уже из правого рукава еще один пенал и передал мне.
        Раскрыв футляр, я достал лист, исписанный женским почерком на английском языке. Извинившись перед Тифонтаем, углубился в чтение. Если кратко, то всё у Алёны или Ли Чан Куифен было хорошо. Племянники здоровы, старший начал обучение в дворцовой школе и боевым искусствам. Если будет возможность, то сестра просит поклониться могилам родителей и родственников. Желает здоровья и просит меня беречь себя.
        - Спасибо, Николай Иванович, - искренне произнес я, закончив чтение.
        - Это я вас должен благодарить. Если бы не вы, то с господином Чан Шунем я бы никогда не смог познакомиться. А он сейчас один из двух правителей провинций, которые смогли сохранить войска, обученные иностранными советниками и вооруженные современным оружием. Поэтому Чан Шунь и командующий Бэйянской армии дзяньдзюнь провинции Чжили Юань Шикай имеют теперь большой вес у императрицы Цыси, хотя оба принадлежат «Партии реформ». И они оба являются сторонниками дружбы с Российской империей.
        - И откуда такая информация?! Хотя зная вас, Николай Иванович, и вспоминая наш разговор в Порт-Артуре, не удивлен, - я внимательно посмотрел на купца.
        - Ну как не может быть сторонником дружбы с Россией человек, заявивший: «Русские прекрасно понимают, что нельзя бить мышь, то есть Китайскую империю, которая ест с драгоценного блюда, то есть с КВЖД. И свое отношение к Китаю русские показали после захвата альянсом Пекина». Эти слова принадлежат Чан Шуню. И поэтому он также сказал, что следует сохранять дружественные отношения и союз с Россией. В таких условиях Россия, по мнению Чан Шуня, также окажет Китаю неотложную помощь, - произнес Тифонтай, глядя мне в глаза. - А Юань Шикай заявил императрице, что если бы не Российская империя, которая единственная из государств альянса вывела свои войска из Пекина, то не была бы принята общая основа для переговоров между империей Цин и государствами альянса, а может быть, уже не было бы и самой империи. Он напомнил этой старухе, что именно посланник России в Китае действительный статский советник Гирс предложил: сохранить исконный государственный строй в Китае, восстановить общими усилиями государств альянса центральное законное правительство в Пекине и устранить всё то, что могло бы привести к разделу
Китая.
        - Николай Иванович, скажите, а вы знаете, какую службу я сейчас возглавляю? - перебил я Тифонтая.
        - Какой-то центр, но чем конкретно вы занимаетесь, я не знаю. В столице у меня связи слабые, - ответил купец, и было видно, как он насторожился.
        - Служба называется Аналитический центр. Я ее начальник. Подчиняюсь только императору, имею право встречаться с государем в любое время. Центр имеет право получать информацию из любой государственной службы империи, включая МИД, МВД и военное ведомство, проводить ее анализ, делать выводы и обеспечивать безопасность государственных интересов Российской империи… - я сделал многозначительную паузу и продолжил: - Для решения возникших проблем в центре уже имеется подразделение силовых операций. До отъезда в Иркутск нашей службой была захвачена группа террористов-революционеров, которая готовила покушение на императора и членов его семьи. Были изъяты взрывчатка в большом количестве и оборудование для ее подрыва.
        - Поздравляю, Тимофей Васильевич, государь вас обязательно наградит, - искренне произнес Тифонтай и, сложив ладони, продолжил: - Да дарует Будда долгие годы жизни его императорскому величеству и членам его семьи.
        - Присоединяюсь к вашим пожеланиям! Но я еще не закончил. В службе планируется создать разведку и контрразведку для сбора информации и противодействия шпионам. Пока идет отбор кандидатов, педагогического состава, разрабатывается программа обучения, но информация, особенно правдивая, нужна уже сейчас, как воздух.
        - Вы предлагаете поступить к вам на службу, Тимофей Васильевич? - спросил Тифонтай, но голос его стал холодным.
        - Не совсем так, Николай Иванович. Совсем недавно в Порт-Артуре вы сказали, что делитесь со мной информацией, потому что я не люблю быть должником. Так вот я хотел бы, чтобы вы продолжали со мной делиться информацией в намного большем объеме, а я постараюсь не остаться в должниках.
        - И какая информация вас интересует? - лицо Тифонтая было непроницаемо, а глаза превратились в узкие щелочки.
        - Вся о том, что может повредить Российской империи в Китае, Корее и особенно в Японии, - я усмехнулся. - Я знаю, что, став поданным российского императора, вы остались патриотом Китая. И здесь мы сможем найти множество взаимовыгодных точек соприкосновения.
        - И в чем будет моя выгода, Тимофей Васильевич? Я помню, что говорил вам о том, что офицеры отдельного корпуса жандармов мало понимают, какая информация проходит через купцов. И о том, что делиться этой информацией бесплатно нам не хочется.
        - Это я прекрасно помню. Мой центр как структурное подразделение входит в Министерство императорского двора и уделов. Думаю, это должно вам о многом сказать, Николай Иванович, - я впился в лицо купца и был награжден тем, как широко открылись глаза Тифонтая.
        - Дело я буду иметь только с вами, Тимофей Васильевич? - после небольшой паузы спросил, уже можно было точно сказать, мой личный секретный сотрудник.
        - Да, Николай Иванович. Какими-то бумагами наше сотрудничество оформлять мы не будем. А по поводу выгоды, то думаю, что оформить на вас некоторые концессии на строительство нескольких объектов в Порт-Артуре и Дальнем мне будет по силам. Также по силам будет решить вопрос по организации вам места в поставщиках Квантунской армии, - я замолчал.
        Молчал и Тифонтай, сидя с закрытыми глазами. Наконец он открыл глаза и произнес:
        - Я согласен, Тимофей Васильевич. Сотрудничество с вами мне всегда приносило пользу. Надеюсь, так будет и дальше, - купец склонил голову.
        - Я рад, Николай Иванович, что вы согласились. Поверьте, и мне, и государю действительно нужна ваша помощь. Трудно принимать правильные решения, не имея достоверной информации. А сейчас именно в Китае решается, как будет в дальнейшем развиваться Дальний Восток и Желтороссия.
        - Как бы голову не потерять, решая такие вопросы, - грустно улыбнулся Тифонтай. - Так что вас интересует в первую очередь?
        - Отправляясь в Иркутск, я ознакомился с докладами Гирса о работе по мирному договору между Китаем и странами альянса. Но думаю, что вы сможете добавить много интересного, что не знает наш посланник в Китае. Так что расскажите всё, что знаете, пусть и на уровне слухов.
        - Да что там говорить! Германия, Франция, Британия, Япония и США постоянно предъявляют китайскому правительству экономически невыгодные и унизительные для Китая условия мира. Из последних слухов: Цзай Фэн великий князь Чунь был назначен послом его величества императора Китая и двенадцатого июля убыл в Германию, чтобы передать Вильгельму Второму выражение сожаления по поводу убийства в Пекине посла Германии - барона фон Кеттлера, - Тифонтай усмехнулся. - Плюс к этому китайское правительство уже объявило, что воздвигнет на месте убийства Кеттлера памятник, достойный звания умершего. На памятнике будут надписи на языках латинском, немецком и китайском, что император Китая сожалеет по поводу совершенного убийства.
        - Это было ожидаемо. Перед императором Японии, по информации от Гирса, за убийство чиновника японской миссии Сугияма извинялся вице-председатель Министерства финансов На Тун.
        - Про казни чиновников по требованию государств альянса Гирс, видимо, сообщал? - поинтересовался Тифонтай.
        - Да. Насколько я понял, в феврале были казнены Цзай Сюнь князь Чунь… - начал я, но был перебит купцом.
        - Тимофей Васильевич, а вы знаете, кем он был?
        - Признаться, смутно. Михаил Николаевич в своих депешах сообщал, что он имел большой политический вес при императрице Цыси.
        - У императора Сяньфэна, третьей женой которого была императрица Цыси, был младший брат, который имел почетный титул великого князя Чуня. В шестьдесят первом году этот Чунь по настоянию Цыси женился на ее младшей сестре Да Фэн. От этого брака родился сын по имени Цзай Тянь, которого в четырехлетнем возрасте Цыси взяла во дворец и сделала императором Гуансюем, - Тифонтай махнул правой рукой, как бы показывая, что сейчас закончит объяснение. - От второй жены у великого князя Чуня осталось три сына: Цзай Фэн, Цзай Сюнь и Цзай Тао. После смерти их отца его титул получил старший сын Цзай Фэн, поэтому его называли, как и отца, великий князь Чунь, а его младшие братья Цзюй Сюнь и Цзай Тао были пожалованы в князья императорской крови шестой степени с приставкой князь Чунь. Казненный Цзюй Сюнь доводится по отцу младшим братом императору Гуансюю. А старший брат по отцу Цзай Фэн как обычный посланник поехал извиняться перед германским кайзером. Вам не понять, Тимофей Васильевич, какое это унижение для династии Цин.
        Я от услышанной информации чуть от удивления не открыл рот.
        «Это практически если бы Николая заставили казнить Михаила! А того же самого великого князя Владимира Александровича отправили обычным посланником к Вильгельму - извиняться за убийство какого-то посла?! Несколько утрированно, конечно, но похоже. И Гирс ничего об этом не сообщил?!» - пронеслось у меня в голове.
        - Смотрю, смог удивить вас, Тимофей Васильевич? - Тифонтай грустно улыбнулся. - К сожалению, для большинства европейских политиков и монархов история династии Цин - информация, не требующая достойного внимания для общения с этими желтыми обезьянами.
        - Признаюсь, удивили не то слово, Николай Иванович. Я в полном шоке. Вот уже есть значительная информация, которую я смогу довести до императора.
        Тогда доведите до него, что требование казнить Цзай И князя Дуаня - великого князя императорской крови третьего ранга или степени императрица Цыси никогда не выполнит. Иначе она не сможет усидеть на троне.
        - А вот об этом поподробнее, Николай Иванович…
        Глава 11
        Морской бой
        Таким образом, Николай Александрович, к сегодняшнему дню по требованию стран альянса императрице Цыси пришлось казнить Цзай Сюня князя Чуня, который доводился по отцу младшим братом императору Гуансю, Ин Нянья - председателя палаты цензоров, Чжао Шу Цяо - председателя министерства юстиции… - я сделал небольшую паузу и заглянул в шпаргалку. Все-таки тяжело запомнить все эти китайские имена. - Юй Сяня - губернатора провинции Шаньси, Цзи Сю - председателя Палаты церемоний, и Сю Чжэна Ю - что-то типа товарища министра внутренних дел, если привести ближайшую аналогию из наших министерств.
        - Насколько я понял, все они были противниками иностранного проникновения в Китай, - произнес император, - и хотели использовать ихэтуаней для уничтожения иностранцев.
        - Да. Это так! Но таких советников вокруг императрицы, которые до сих пор настаивают на продолжении войны против иностранцев, осталось много. Они утверждают, что Китай еще может победить, у него остались войска, а внутреннее пространство Китая огромно. Потеряны всего три провинции. Только предательство того же Юань Шикая и Чан Шуня позволило войскам альянса захватить Пекин, Тяньцзинь и Гирин… - я сделал паузу и вновь достал шпаргалку. - Эту партию возглавляет старший брат императора Гуансю по отцу Цзай Фэн - великий князь Чунь, который как обычный посланник поехал извиняться перед германским кайзером за убийство их посла в Пекине. Там же Цзай И князь Дуань - великий князь императорской крови третьего ранга и много других членов императорской крови Цин и высокопоставленных чиновников.
        - А что по вашему шурину?
        - Дзяньдзюнь, или по-европейски генерал-губернатор провинции Цзилинь Чан Шунь, так же как и командующий Бэйянской армии и губернатор провинции Чжи-ли Юань Шикай, сохранили вместе пять корпусов хорошо обученной германскими советниками пехоты с артиллерийской поддержкой и являются сторонниками «Партии реформ». Данную партию возглавляет сам император Гуансю. К сожалению, после возвращения императорской семьи в Пекин Гуансю вновь под домашним арестом в Запретном городе. Да еще и его любимую наложницу Чжэнь во время его эвакуации из столицы по приказу императрицы Цыси утопили в колодце.
        - Н-да! Нравы… Варвары, одним словом, - сухо произнес самодержец Всероссийский.
        - У них другая культура, Николай Александрович. Мне в Англии попалась книга Редьярда Киплинга. Там нашлась замечательная «Баллада о Западе и Востоке». Сейчас попробую озвучить по-русски понравившиеся мне начальные строки, - я задумался, вспоминания начало баллады, после чего произнес: «…Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда, пока будут небо с землей таковы, какими их Бог создал».
        - Возможно, этот, как вы сказали, Редьярд и прав, - император хмыкнул. - А кто возглавляет эту партию на свободе?
        - Ли Хунчжан. Именно он фактически руководит внешней политикой Китая последнее десятилетие. Он подписывал Симоносекский мирный договор с Китаем в девяносто пятом году после окончания японско-китайской войны и Союзный договор с нами в девяносто шестом. Сейчас господин Ли возглавляет китайскую сторону по разработке Заключительного договора между империей Цин и странами альянса. И к России он настроен благожелательно.
        - Откуда такая информация? - заинтересованно спросил Николай.
        - От Тифонтая.
        - Вы в нем уверены?
        - За восемь лет он меня ни разу не подводил, ваше императорское величество. С его помощью я разыскивал свою пропавшую сестру и наконец-то нашел. После беседы с ним Николай Иванович дал согласие снабжать меня информацией по Китаю, Корее и Японии. Обо всем, что может нанести вред Российской империи.
        - И наверняка не бесплатно. Так, Тимофей Васильевич?!
        Так, Николай Александрович. Но нам необходимы люди, которые через концессии осуществляли бы в Порт-Артуре и Дальнем строительство государственных объектов. Да и поставщики для армии Квантуна нужны. А здесь проверенный человек, который взял на себя определенные дополнительные обязательства. А его информированности можно только позавидовать. Кроме того, есть еще одно обстоятельство, которое позволяет ему верить, - я сделал паузу, давая возможность императору задать вопрос.
        - И что за обстоятельства? - не разочаровал меня Николай.
        - Ваше императорское величество, вам что-либо известно о люйшуньской резне в девяносто четвертом году?
        - Нет. А что там произошло?
        - Порт-Артур совсем недавно носил название Люйшунь. Во время японско-китайской войны он в ноябре девяносто четвертого года был взят японцами в результате предательства и дезертирства командующего его обороной генерала Цзян Гуйти. Хотя тот же Ли Хунчжан запретил Бэйянскому флоту дать решающий бой японскому флоту на внешнем рейде Люйшуня. Только остатки гарнизона города под командованием генерала Сюй Бандао организовали отпор и, прорвавшись, соединились с основными китайскими войсками в Маньчжурии. Войдя в крепость, японские войска устроили беспощадную четырехдневную резню под предлогом того, что в городе были обнаружены останки захваченных в плен японских солдат со следами пыток. По разным оценкам, японцы вырезали всё оставшееся в Люйшуне мирное население независимо от пола и возраста.
        - Какой ужас! - перебил меня император.
        - Действительно, ужас. По разным оценкам, погибло больше двадцати тысяч жителей. Из всего населения города японцы оставили только тридцать шесть человек, которые должны были захоронить трупы погибших. На их шапках по приказу японского командования было написано: «Этих не убивать». Их так и не убили. От этих тридцати шести спасшихся и стало известно о случившейся трагедии. По их словам, сбор тел продолжался в течение месяца. Потом огромную гору тел облили маслом и подожгли. Огонь поддерживали десять дней, после чего пепел и обгоревшие кости захоронили у подножия горы Байюйшань, - я сделал паузу, глубоко вздохнув. - У Тифонтая в «Могиле двадцати тысяч сохранивших верность», как китайцы называют это массовое захоронение, находится семья родной сестры. Она, муж и их шестеро детей. Они не успели покинуть город. Точнее, не захотели из-за своего магазина. Так что у Николая Ивановича свой счет к японцам.
        - Что же… Тимофей Васильевич, подготовьте документы пока на пару концессий в Порт-Артуре. Я поговорю с Витте. А это ваш доклад по поездке? - император показал на папку.
        - Да. Практически восемьдесят процентов данного доклада сделаны на основании информации, полученной от Тифонтая.
        - Хорошо, я ознакомлюсь. Что-то важное есть?
        - Если кратко, то по условиям мира с Китаем нам перепадет компенсация в размере ста девяноста миллионов рублей золотом, если по курсу брать стоимость серебряного хайгуаньского лана или таэля к нашему рублю как один к одному и четыреста двенадцать тысячных. Нам планируется выделить порядка тридцати процентов от четырехсот пятидесяти миллионов ланов. Правда, выплачивать будут в течение тридцати девяти лет под четыре процента годовых, - доложил я приятную экономическую составляющую договора.
        - Вогак и Гирс сообщали об этом, но без конкретных цифр, а вот ваш шурин господин Чан сообщил в письме такие же цифры. Интересно, откуда у купца такие сведения?! А, Тимофей Васильевич? - император с улыбкой, но заинтересованно посмотрел на меня.
        - Николай Александрович, господин Тифонтай очень интересный человек с большими возможностями. Я, например, был в шоке, когда слышал от многих офицеров в Порт-Артуре, что Николай Иванович, оказывается, очень важный китайский генерал, - я посмотрел на императора и не смог сдержать улыбки.
        Взгляд самодержца Всероссийского стал недоумевающим, а потом Николай захохотал. Перестав смеяться, вытер выступившие на глаза слезы.
        - Чувствую, двумя концессиями не закончится. Вот же жук… Китайский генерал… Ладно! Что еще?!
        - Николай Александрович, насколько я понял, что основной вопрос, который многие задают: «Какая же политика будет у Российской империи в отношении Маньчжурии и Кореи»?
        - А вы что думаете, Тимофей Васильевич? - с хитринкой в глазах спросил Николай.
        - Честно говоря, даже не знаю, что и сказать. Для России, чтобы реально обезопасить свое положение на Дальнем Востоке, особенно Приамурский край, а также КВЖД, необходимо присоединить в той или другой форме часть или всю Маньчжурию. Я бы присоединил только северную Маньчжурию и то без права подданства. По мне, так Россия не может отдать после всех принесенных жертв провинции Хэйлунцзян, Ляонин и Цзилинь, где в крупных городах стоят наши гарнизоны. Это обеспечит безопасность границ Российской империи по Амуру и Уссури. Нельзя забыть, что китайцы напали на Благовещенск, все эти вмешательства разных держав, особенно Англии в наше маньчжурское дело, которое должно было быть только нашим внутренним делом, - я поймал себя на мысли, что говорю это с какой-то яростной убежденностью. - Поэтому у многих знакомых с состоянием дел в Китае возникает диссонанс. По циркулярной ноте нашего МИДа и правительственного сообщения от двенадцатого августа прошлого года Россия не считает себя в состоянии войны с Китаем. Потом мы единственные из восьмерки государств вывели свои войска из Пекина. Но… Три провинции мы
оккупировали, мало того, сорвали договор между Великобританией, Японией и Германией о предотвращении иностранной экспансии в Китай, по которому мы должны были бы уйти из Маньчжурии. Правда, поддержки Великобритании и Японии хватило, чтобы Китай отказался подписать соглашение с Россией, по которому мы получаем полный контроль над Маньчжурией.
        Я замолчал и развел руки в стороны.
        - Вот и возникает вопрос: мы оставляем за собой Маньчжурию? Хотя бы провинции Хэйлунцзян и Ляонин?! В Цзилине генерал-губернатор господин Чан, который как бы прорусски настроен пока…
        - А Корея нам не нужна? - с улыбкой спросил Николай.
        - По мне, так она станет для России тяжкой экономической обузой, потребует вливания огромных денежных средств и послужит на долгие годы яблоком раздора между нами и Японией. И, вернее всего, приведет к череде войн с Японией и ее союзниками, - я сделал паузу, собираясь с мыслями, и продолжил: - Если бы Япония угрожала нашим интересам в Приамурском крае, я понимал бы, что без войны с нею не обойтись. Если бы Япония угрожала нашим интересам в Маньчжурии, то надлежало бы решить проблему дипломатически и попытаться обойтись без войны. Но если Япония и не подумает угрожать нашим интересам в Приамурском крае, если она согласится не мешать нам в Маньчжурии, то я бы пошел на соглашение, даже если японцы будут просить нас признать их интересы приоритетными в Корее. Если же мы из-за Кореи начнем войну с Японией, то истинные интересы России на Дальнем Востоке по важности их поставим в обратном порядке и за это и будем наказаны ненужной войной.
        - Тимофей Васильевич, вы как будто с генералом Куропаткиным сговорились. Он мне почти то же самое чуть ли не слово в слово сказал. Кстати, я его позавчера военным министром назначил с присвоением генерала от инфантерии. А Пётр Семёнович[5 - Ванновский Пётр Семёнович - генерал от инфантерии, военный министр с 1881 по 1898 год в реальной истории, здесь с учетом продолжительности жизни Александра III его друг сохранил пост до 1901 года.] на покой ушел, все-таки семьдесят девятый годочек пошел, - император на несколько мгновений задумался и продолжил: - Странные вещи творятся. Военный министр войны не хочет, начальник Аналитического центра войны не хочет, и Корея им обоим не нужна… А вот некоторые гражданские лица просто жаждут открыть рынок Кореи, и их даже война с Японией не пугает.
        - Если вы про проект господина Безобразова о лесозаготовительных концессиях на реке Ялу, здесь всё зависит от того, готовы ли мы к войне с Японией. То, что предлагает Александр Михайлович, действительно, очень удобно для создания вдоль реки Ялу на ее правом берегу наших оборонительных позиции под видом коммерческих предприятий, напоминающих по организации британские чартерные компании, которые пару столетий назад имели дипломатические, законодательные и военные полномочия. Таким способом Британия, можно сказать, завоевала Индию. Но такое участие нашего государства в лесных концессиях в Корее точно приведет к войне с Японией.
        - А если концессии взять как чисто коммерческое предприятие? - поинтересовался император.
        - Николай Александрович, я знаю купца первой гильдии Юлия Бринера, который пять лет назад получил концессии по лесозаготовке по реке Ялу. Это человек, который своего не упустит, капитал его торгового дома очень значительный и включает английский и немецкий капитал. К тому же он совладелец пароходной компании. И если он продает эти концессии, значит, они не выгодны в экономическом плане. Неужели вы думаете, что господин Безобразов разбирается в коммерции лучше, чем прожженный купец-делец?
        - Но он настаивает на покупке и необходимости дальнейшего расширения русской концессии на реке Ялу, возглавить которую в связи с ее стратегической важностью для России этого мероприятия должен особый статс-секретарь при поддержке министерств иностранных дел, военного и финансов.
        - И какое участие казны предусматривается, ваше императорское величество?
        - Безобразов просит порядка десяти миллионов, но Витте против, да и граф Воронцов-Дашков его поддерживает. И оба ссылаются на возрастающую в этом случае вероятность войны с Японией.
        - Как вы сказали, Николай Александрович, «жук Тифонтай» по этому вопросу сказал, что он бы с удовольствием поучаствовал в этом предприятии с государственным финансированием. Можно оторвать неплохой куш, а потом война все концы скроет и все потери спишет.
        - И ваш Тифонтай о войне уверенно говорит, - грустно улыбнулся император. - И что, мы должны какой-то Японии бояться?
        - Во время командировки я запросил у господина Извольского[6 - Извольский Александр Петрович - русский посланник в Токио в 1899 - 1903 годах.] расклад сухопутных сил в Японии. На настоящий момент в случае войны с нами Япония может выставить для боев на материке двенадцать дивизий, пятьдесят два трехбатальонных полка, пятьдесят один эскадрон, сто четырнадцать батарей с шестьюстами восемьюдесятью четырьмя орудиями. Общая численность этих войск составляет сто девяносто три тысячи человек. Примерно столько же в Китае сейчас наших войск, - я сделал паузу, собираясь с мыслями. - В Японии для ее защиты останется территориальная армия в сто четыре батальона, двадцать шесть эскадронов и триста двенадцать орудий. Это около ста восемнадцати тысяч человек, плюс к этому тридцать четыре тысячи запасных войск. Полная мобилизация войск оканчивается на седьмой день, обозы готовы на четырнадцатый.
        - Но эти войска надо еще перебросить на материк, Тимофей Васильевич.
        - Десантные средства в Японии состоят на сегодняшний день из ста семидесяти коммерческих, субсидируемых судов общим водоизмещением в триста тридцать тысяч тонн. Через месяц после объявления войны половина японской армии может быть переброшена охраняемыми морскими конвоями в Корею или высажена на Квантуне. В течение другого месяца будет переброшена вся армия с запасами.
        - А куда, по вашему мнению, они нанесут основной удар?
        - Всё зависит от обстановки и расклада наших сил в Китае и на Дальнем Востоке. Могут напасть на нас на Квантуне или во Владивостоке. Могут занять Корею и укрепиться там или произвести наступление из Кореи в направлении к Мукдену или к Порт-Артуру. Как вспомогательные операции - могут захватить Сахалин, устье Амура и город Николаевск, - я горько вздохнул. - Если честно, Николай Александрович, по моему мнению, если воевать с Японией, то сейчас, когда в Китае стоят двести тысяч наших войск. Если мы их выведем из Маньчжурии, то отмобилизованных нужно будет распускать. Позже, когда Япония объявит нам войну, то мобилизацию необходимых сил по времени мы проиграем. Плечо доставки и снабжения войск у нас также в разы больше. А сейчас мы можем воевать на одних китайских трофеях.
        - Интересная мысль, - император усмехнулся. - Ваши предложения.
        - Ваше императорское величество, предлагаю провести совместные учения Главного морского штаба, Главного штаба и Николаевской академии Генерального штаба по возможным вариантам развития военных действий с Японией в текущей обстановке. Также провести учения со стрельбами Балтийской эскадры. Посмотреть, насколько она готова, если потребуется усиливать Тихоокеанскую эскадру.
        - Дельное предложение. Только поступим наоборот. Сначала проведем учения с выходом в море и стрельбами Балтийской эскадры. А за это время штабы и академия разработают свои предложения и планы ведения боевых действий с Японией. А с выводом войск из Китая пока подождем.
        Находясь в рубке для начальствующего состава императорской яхты «Штандарт», я стоял за спиной Николая и в бинокль рассматривал, как эскадра кораблей, участвующих в учениях, выстраиваясь в кильватерную колонну, под вымпелами вытягивалась с Большого кронштадтского рейда.
        Впереди как разведчик шел минный крейсер «Абрек», за ним флагман - эскадренный броненосец «Император Александр II», за ним только что построенный и введенный в строй новый головной эскадренный броненосец «Пересвет», который должен был уйти на Дальний Восток для усиления Тихоокеанской эскадры, но волей императора был задействован в учениях.
        Дальше шли три броненосца береговой обороны: «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин». На рейде разводили пары броненосный крейсер 1-го ранга «Память Азова», недавно пришедший из Владивостока, и бронепалубный «Светлана». Этот корабль использовался как яхта-крейсер генерал-адмирала, и поскольку проектировщики уделили главное внимание комфортному размещению на борту высоких особ, боевые качества «Светланы» были весьма посредственными.
        Также в учениях участвовали три новейших истребителя миноносцев: «Сокол», «Ястреб» и «Кречет». В этот миноносный отряд вошли еще десять номерных миноносцев.
        На флагмане был поднят вымпел генерал-адмирала Романова. Алексей Александрович, узнав о задумке своего племянника о проведении масштабных учений, решил прервать свою праздную жизнь и как главный начальник флота и морского ведомства взять командование в свои руки, оттерев от этого вице-адмирала Макарова.
        По традиции на Балтике не было командующего флотом. Старшим из адмиралов был главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор Кронштадта. Именно эту должность и занимал Степан Осипович. Но против его высочества и своего начальника не попрешь. Пришлось Макарову временно принять на себя должность начальника штаба эскадры и разрабатывать программу учений, их организацию и проведение.
        В Практическую эскадру в этот раз Макаров собрал оставшиеся на Балтике броненосцы, броненосные крейсера, истребители миноносцев и миноносцы, скорость которых была не меньше четырнадцати узлов. Именно эти корабли пошли бы на усиление Тихоокеанской эскадры в случае войны с Японией прямо сейчас.
        За неделю эскадра должна была выполнить утвержденные Николаем весьма многочисленные учебно-боевые задачи, а также провести целый ряд испытаний артиллерийского, минного вооружений и механизмов, определенных соответствующими отделами Морского технического комитета. Алексей Александрович решил показать племяннику флот Российской империи с лучшей стороны.
        Прошло около двух часов, когда эскадра, завершив определенные маневренные элементы, кильватерным строем направилась на Транзундский рейд в Выборгском заливе, где вечером корабли встали на якорь. Следующий день по расписанию должен был уйти на отработку организации службы и на якорные учения, а также императорский смотр кораблей эскадры.
        Дядюшка Николая, прибыв на яхту с отчетом о первом дне учений, так и остался на ночь. Понятно, что удобства на императорской яхте отличались в лучшую сторону от спартанской обстановки на крейсере. В столовой для официальных приемов генерал-адмирал, докладывая императору, постарался обозначить, что выход с рейда, переход и организация якорной стоянки прошли на «отлично».
        Но даже мне, далекому от морской службы, было видно, что маневрирование эскадры было далеко даже от оценки «удовлетворительно». Простейшие последовательные повороты на два, на три румба при перемене курса броненосцами и крейсерами в строе кильватера никому не удавались: одни при этом входили внутрь строя, другие выпадали наружу, хотя море было совершенно спокойным, да и ветра практически не было. Даже я себя чувствовал отлично. Истребители и миноносцы, шедшие отдельно двумя колоннами, выделялись в лучшую сторону.
        На следующий день начался императорский смотр эскадры. Николай в сопровождении дяди и Макарова, а также других офицеров свиты побывал на всех броненосцах, интересуясь даже такими частными подробностями, как способ варки щей и каши на кораблях. Узнав, что на всех трех броненосцах береговой обороны отсутствуют штатные бани, ну пренебрегли создатели броненосцев удобствами для нижних чинов, приказал использовать лазаретные ванны для ежедневного мытья матросов, занятых на грязной работе.
        Макаров во время смотра на «Пересвете» отдал команду «пустить воду» в коридор носовых погребов боезапаса. В результате обнаружилась неисправность клапана системы затопления, зато носовая турбина успешно справилась с откачкой воды из затопленного отделения. Такой вот конфуз вышел.
        На следующий день эскадра двинулась к Гельсингфорсу[7 - Гельсингфорс - современный город Хельсинки.], проведя на ходу поверочную стрельбу из орудий главного калибра. Вновь отличился «Пересвет», у которого сломалась динамо-машина, обеспечивающая работу электроприводов носовой орудийной башни.
        Между тем эскадра постепенно сосредоточилась на рейде в Гельсингфорсе, где провели первую подготовительную стрельбу из стволов Гочкиса и мелких орудий по буксируемым щитам, которые имитировали ночную атаку миноносцев.
        Что можно сказать?! Стрельба из семидесятипятимиллиметровых пушек была ужасной. Такое было ощущение, что наводка по оптическим прицелам практиковалась «примерно» поверх труб. О стрельбе из сорокасемимиллиметровых орудий также стыдно и упомянуть. Днем выяснилось, что всею эскадрой не сделали ни одной дырки в щитах, изображающих миноносцы.
        В дурном настроении после «разбора полетов» генерал-адмирал дал команду эскадре следовать в Либаву[8 - Либава - современный город Лиепая на юго-западе Латвии.]. На этом пути по плану учений большие корабли были «атакованы» шедшими отдельно миноносцами. Пасмурная погода и серый цвет миноносцев позволили обнаружить их лишь на сравнительно близкой дистанции. Главный начальник флота был вынужден сделать вывод о возможном успехе атаки миноносцев. Вечером, в темноте миноносцы под прикрытием непогоды вновь успешно сблизились с большими кораблями, шедшими без огней.
        Вход в аванпорт Либавы без лоцманов был довершен лихим маневром эскадры по постановке на якорь в темное время, с освещением буев и вех прожекторами. Во время стоянки броненосцы и крейсера упражнялись в постановке сетевого заграждения.
        На следующий день эскадра провела учения по спасению человека, упавшего за борт, и примерно-боевую стрельбу из орудий мелкого калибра по буксируемым миноносцами пирамидальным щитам. Кроме того, броненосцы и крейсера отрабатывали откидывание шестов сетевого заграждения на ходу, держа сети в готовности к немедленной постановке от атак вражеских миноносцев.
        Напряженность тактических учений нарастала. Великий князь Алексей Александрович и Макаров из кожи вон лезли, чтобы оправдать первые неудачи в глазах императора. Вечером на меридиане Вормса с кораблей броненосной эскадры заметили вышедшие из Моонзунда миноносцы, собиравшиеся провести очередную атаку. Правда, их командиры поторопились обойти эскадру и еще в сумерках попали под «огонь» «Абрека», действовавшего как истребитель миноносцев.
        А ночью новая атака миноносцев, во время которой один из них, стремившийся выпустить мину с кратчайшей дистанции, на скорости около двенадцати узлов таранил «Адмирала Ушакова», сделав «небольшое углубление» в борту броненосца. К счастью, откинутое сетевое заграждение смягчило удар, сыграв роль «намордника», в котором восьмидесятитонный миноносец своротил себе нос, но остался на плаву.
        Сказать, что генерал-адмирал был в гневе, значит ничего не сказать. Он рвал и метал. Виновника столкновения готов был съесть без соли и лука. Степану Осиповичу пришлось приложить огромные усилия, чтобы командир миноносца лейтенант Юрковский не понес немедленного наказания и не был снят с командования кораблем. Просил об этом у Николая, объясняя, что нельзя наказывать офицера, который в сложной обстановке пытался наилучшим образом выполнить поставленную задачу. Государь поддержал адмирала. Также вместо отправки миноносца на ремонт Макаров добился устранения повреждений «своими средствами» и оставил его в эскадре до конца учений.
        Днем вышли в море на выполнение примерно-боевой стрельбы из больших орудий по пирамидальным щитам. Эскадра, идя кильватерной колонной, стала огибать щиты, имея их в центре дуги. Погода была тихая. Строй броненосных кораблей не выдерживал никакой критики. Кроме постоянного рысканья колонна еще и сильно растянулась. Сначала «Адмирал Ушаков», шедший за «Пересветом», отстал от него чуть ли не на милю. Между «Адмиралом Синявиным» и «Генерал-адмиралом Апраксиным» расстояние было пятьдесят пять кабельтовых. Разумеется, пристрелка по мишени одного из кораблей, даже среднего, не могла служить на пользу такой растянутой колонне.
        А дальше начался мрак. Ценные двенадцатидюймовые и десятидюймовые снаряды бросались без всякого соображения с результатами попадания меньших калибров, выпущенных для пристрелки. Иногда через несколько минут полного молчания одного из броненосцев раздавался выстрел из двенадцатидюймовых и десятидюймовых пушек, а за это время крупно изменились и расстояние до цели, и курсовой угол, и положение относительно ветра. Какими же пристрелочными данными руководствовался управляющий артиллерией на кораблях, выпуская ценные снаряды так, наудачу?! Полный кошмар!
        А потом выяснилось, что экономный начальник Главного управления кораблестроения и снабжения вице-адмирал Владимир Павлович Верховский отпустил на нужды эскадры для учений только по десять чугунных снарядов на пушки крупного калибра. Весь практический боезапас крупного калибра эскадры остался на складах на берегу.
        Стрельбы пришлось прервать из-за отсутствия боеприпасов. Зато решили показать императору эскадренную стрельбу броненосцев минами по буксируемым щитам. Лучше бы этого не делали. Мина с флагмана «Император Александр II», уклонившись от курса, поразила буксировщик щита - миноносец № 116. Пробоина, частично закрытая застрявшим в ней зарядным отделением мины, была и в этом случае заделана под руководством Макарова, приказавшего накренить миноносец, и он остался с эскадрой.
        Это событие стало последней каплей для императора, который с каждым днем становился всё мрачнее и молчаливее. Государь отдал приказ учение прекратить и следовать эскадре в Кронштадт, куда и направился на яхте.
        Глава 12
        Учения
        - Господин генерал-адмирал, господа адмиралы и офицеры, я собрал вас всех для того, чтобы выразить свое неудовольствие тем состоянием, в котором находится боевая подготовка Балтийской эскадры. Из того, что я видел во время учений, совершенно ясно, что у нас есть корабли, но нет флота, на который можно положиться, - Николай обвел взглядом вытянувшихся в струнку морских офицеров и адмиралов, стоявших в зале Морского собрания Кронштадта.
        Кто-то после этих слов императора побледнел, кто-то, наоборот, побагровел, как сваренный рак. Но все смотрели на императора с возмущением.
        - Я вижу, что вы не согласны со мной, но тогда кто мне объяснит, что эскадра броненосных кораблей практически не может идти в кильватерных колоннах при атаке?! Какое там вам поставить палочку над «Т», если даже нормально на пару румбов повернуть не можете! - император завелся. - А стрельбы главными калибрами?! Это ужас! Это бесполезное выбрасывание боевых запасов! С одиннадцати кабельтовых ни одного попадания по мишеням от всей эскадры! При этом они не двигались! Не двигались!
        Николай сделал несколько шагов вдоль строя офицеров - командиров броненосцев, стоявших вместе с адмиралами в первой шеренге.
        - Николай Семёнович, - обратился государь к командиру «Пересвета» капитану первого ранга Королёву, - объясните мне, почему из носовой башни вы дали два первых залпа с разрывом в две минуты, а следующий через четверть часа?!
        - Возникла проблема со станком орудия. Снаряды оказались с полными зарядами, прочность орудий и их станков для таких снарядов недостаточная, - как можно тверже ответил весь бледный Королёв.
        - Н-да… И это новейший броненосец! Наш красавец! - Николай сместился вдоль шеренги и встал перед генерал-адмиралом. - Алексей Александрович, объясните, как в таком состоянии корабль пойдет на Дальний Восток?!
        - Ваше императорское величество, чтобы избежать выхода из строя орудий и станков главного калибра «Пересвета», пришлось уменьшить пороховой заряд снарядов, - произнес вице-адмирал Макаров, переводя огонь на себя, так как на этот вопрос главный начальник российского флота вряд ли сумел бы ответить. - Также пришлось утяжелить стволы, ограничить угол возвышения, из-за чего дальнобойность снизилась. По недосмотру на учения для «Пересвета» были выданы снаряды с обычным зарядом пороха. Из-за стрельбы ими произошло смещение станины.
        - Кстати о снарядах… Владимир Павлович, - обратился Николай к начальнику Главного управления кораблестроения и снабжения вице-адмиралу Верховскому. - Объясните мне, почему на учения на броненосцы было выделено только по десять снарядов на ствол главного калибра?!
        - Ваше императорское величество, в целях экономии и уменьшения износа ствола, - ответил адмирал, цвет лица которого стал красно-синюшный.
        - Господин вице-адмирал, может быть, вы устали служить?! Может быть, вам нужно вернуться в отцовское поместье в Смоленской губернии и там экономить на всем?! - Николай вновь начал заводиться. - Это надо же прийти к такому, что в Учебном артиллерийском отряде из-за того, что вы не даете снарядов, комендоров обучают обращению с тяжелыми башенными орудиями, вставляя в их стволы тридцатисемимиллиметровые пушки Гочкиса и стреляя из них. Что так смотрите на меня?! Или это не так?!
        - Но, ваше императорское величество! При этом же идет экономия денежных средств, выделяемых на снаряды, и орудийные стволы не изнашиваются, - несколько возмущенным тоном ответил Верховский, полностью убежденный в своей правоте.
        - Кто мне скажет, сколько снарядов на главный калибр израсходовали японцы во время морских учений в прошлом году?! - голос Николая дрожал, явно от сдерживаемого гнева.
        - Почти два боекомплекта, ваше императорское величество. Это в среднем где-то по сто пятьдесят снарядов на ствол, - тихо ответил Макаров.
        - Степан Осипович, как вы думаете, если сегодня состоится морской бой между Тихоокеанской эскадрой и Объединенным флотом Японии, которым командует адмирал Ито, выигравший с разгромным счетом борьбу на море во время японско-китайской войны шесть лет назад, кто победит?
        - Ваше императорское величество, здесь трудно ответить. Всё зависит от того, как сложится обстановка на море, какие силы будут задействованы с каждой стороны и еще много других факторов…
        - Преимущество комендоров в меткости стрельбы будет у кого выше, у того, кто при обучении выпустил сто пятьдесят снарядов, или у того, кто выпустил десять снарядов, а потом плевался через ствол из Гочкиса?! - император резко развернулся к Верховскому. - Господин вице-адмирал, я принял решение уволить вас без прошения. Можете покинуть помещение.
        В зале застыла вязкая тишина, казалось, что пролети комар, и его обязательно услышишь. Все смотрели на то, как бывший начальник Главного управления кораблестроения и снабжения пошатывающейся походкой направился к выходу из зала, пытаясь расстегнуть на ходу крючки ворота кителя.
        - Господин генерал-адмирал, что вы можете сказать по тренировкам и стрельбам в Тихоокеанской эскадре?
        - Адмирал Алексеев просит прислать в Порт-Артур и Владивосток еще минимум по одному комплекту снарядов на каждое орудие. В целях экономии снарядов стрельбы не проводятся. В бюджете морского ведомства средств на закупку дополнительных боезапасов в этом году не заложено, - ответил великий князь, явно недовольный той выволочкой, которую устроил племянник.
        - Вы еще не добавили, что и орудийные стволы не изнашиваются, - император кивнул в сторону Верховского, который, не дойдя до выхода, можно сказать, упал на стул, и вокруг него суетились два мичмана, пытаясь привести в чувство.
        Намек получился более чем красноречивым. Дядя императора покраснел, а в зале вновь наступила звенящая тишина, в которой только было слышно, как по стеклу стакана с водой постукивают зубы отставного вице-адмирала.
        - Господин генерал-адмирал, через неделю состоятся совместные игры штабов морского и военного ведомств по возможному развитию боевых действий с Японией, если война начнется до конца этого года. После этих игр я вам даю еще месяц на подготовку новых недельных учений для Практической эскадры… - Николай сделал паузу и продолжил: - Надеюсь, после них мне не придется отправлять кого-либо в отставку без прошения. И немедленно отправьте адмиралу Алексееву для эскадры всё, что он просит. Деньги на это в бюджете морского ведомства постарайтесь найти.
        - Ники, о том, что произошло в Морском собрании Кронштадта, судачит весь Петербург. Уже идут споры, кого ты уволишь из адмиралов следующего. Признаться, такого никто не ожидал, - произнес великий князь Александр Михайлович, сверкая погонами контрадмирала.
        После поездки в столицу на Яблочный спас Николай назначил своего дядю младшим флагманом Черноморского флота, оставив и командиром броненосца «Ростислав», а также зачислил в свою свиту, то есть Свиту его императорского величества. Для таких должностей адмиральские погоны были обязательными.
        Не обошли царские милости и великого князя Сергея Михайловича. Тот также был зачислен в Свиту, получив звание генерал-майора, и назначен в распоряжение генерал-фельдцейхмейстера, должность которого исполнял или совмещал его отец - председатель Государственного совета генерал-фельдмаршал великий князь Михаил Николаевич.
        Собравшись после обеда в кабинете императора, два его молодых дяди и он сам занимались родственным обсуждением последних сплетен из столицы, привезенных братьями.
        - Честно говоря, я и сам от себя такого не ожидал, но этот Верховский вывел меня просто из себя. У нас война на носу с морской державой, а он снаряды для учебных стрельб экономит да боится, как бы стволы пушек не износились. Ах, это затраты, которые не запланированы! - резко произнес Николай.
        - А она будет, война? - спросил Сергей Михайлович.
        - Если оставим войска в Маньчжурии и будем продолжать политику покойного отца в Корее, то будет обязательно. Об этом сообщал барон Розен, и именно он настоял на том, чтобы в апреле девяносто восьмого подписать Токийский протокол. В противном случае уже тогда могла разразиться война с Японией. Извольский, который сменил Розена, постоянно сообщает, что император и правительство Страны восходящего солнца не допустит нарушений протокола Ниси - Розена в отношении Кореи, вплоть до военного вмешательства.
        - Да, по этому договору мы и политически, и экономически проиграли. Пришлось отзывать из Кореи военных инструкторов и финансовых советников, закрыть Русско-Корейский банк. И торговля сошла на нет, так как Россия предоставила Японии «решающее право» в торговле с Кореей, - усмехнулся Сандро. - Правда, в обмен на это Маньчжурия со стороны Японии признана сферой влияния Российской империи.
        - Насколько я слышал, император Коджон всё еще видит в Российской империи сторонника сохранения независимости Корейской империи от посягательств Японии и Китая. Коджон вновь собирается обратиться к нам с просьбой установить российский протекторат над Кореей, - произнес Сергей Михайлович.
        - Если мы эту просьбу удовлетворим, то война с Японией будет неизбежной. А что мы имеем с Кореи? Чуть больше тридцати тысяч корейских иммигрантов, поселившихся в Приамурье. Закупки скота. Несколько лесных концессий, которые не приносят прибыли. Арендованную часть порта Масана[9 - Масан - город - морской порт в Южной Корее. 1 июля 2010 года был присоединен к соседнему Чханвону, став одним из его районов.], где организован угольный склад, гостиница, консульство, - император усмехнулся. - Наши военные моряки в восторге от такой базы… Но… Япония и Великобритания уже прислали несколько нот с протестами против военного усиления России на юге Корейского полуострова. Нам опять уступать?!
        - Решать вам, ваше императорское величество, - серьезно ответил Сандро, а его брат соглашающе кивнул.
        - Решать вам, решать мне… Корея по большому счету и не нужна пока. А вот из Маньчжурии уходить не хочется. Мы туда уже более шестисот миллионов рублей вложили: железная дорога, флот, Порт-Артур, Дальний, сухопутные силы. А при такой международной политике сначала из Кореи, потом из Маньчжурии уходить?! А потом что - Дальний Восток японцам отдать?! - Николай резко встал из кресла и начал ходить туда-сюда по кабинету, делая по два-три шага, продолжая сыпать словами: - Императрица Цыси уже подняла голову. Ее основные советники из маньчжурской династии Цин сделают всё, чтобы наше положение в Маньчжурии после вывода войск стало нетерпимым. Вместо ожидавшихся экономических выгод КВЖД будет работать на пользу местного населения, иностранцев и во вред нам. Наши товары оттеснят к Байкалу, наши селения в молодом Приамурском крае обеднеют, ибо не в силах будут конкурировать с дешевой китайской мукой и зерном, перевозимыми по Уссури и Сунгари. В Маньчжурии возникнут водочные заводы, которые уменьшат акцизные сборы и…
        Николай остановился и твердо произнес:
        - По всем этим причинам Россия не может допустить вывода войск из Маньчжурии и должна твердо отстоять свои политические и экономические интересы.
        - Если уйдем из Маньчжурии, то еще и базу потеряем для наших войск и в то же время лишимся средств быстро помочь оторванному Квантуну в случае отрезающих фланговых ударов японской армии, - вставил свое мнение новоиспеченный генерал-майор.
        - Дядюшка Вилли письмо прислал, - император резко успокоился и сел в кресло. - Интересуется, что за повод был для учений? Письмо начал: «От адмирала Атлантического океана адмиралу Тихого океана».
        - Это что, намек на то, что Германия вмешиваться в наши дрязги с Японией не собирается? - оживившись, спросил Александр Михайлович.
        - Сандро, Вильгельм и вся Германия радуются каждой новой затрате России на Дальнем Востоке, - Николай зло усмехнулся. - Любые расходы, идущие на восток, ослабляют нас на западе. Восторг Германии, Англии, Америки, Австрии, Италии, Швеции, Турции будет неописуем, если мы ввяжемся в войну с Японией. Одним ударом получится два важных результата: ослабление России и ослабление Японии.
        - Нам бы каким-то образом стравить Японию с Германией и Англией. Или Штатами?! - задумчиво произнес Сергей Михайлович.
        - Граф Ламздорф - добрейший человек, отличный исполнитель, но такую задачу не выполнит. Владимир Николаевич в этом вопросе человек, я бы сказал, ограниченный, без каких бы то ни было государственных идей, да еще и с самыми комично-наивными представлениями о действительности, - с усмешкой произнес Александр Михайлович. - Он бесконечно предан тебе, Ники, но на такую авантюру не способен.
        - Меткая характеристика, Сандро. Посмотрим, что нам наши военные: сухопутные и водоплавающие скажут на учениях и играх. После этого и буду принимать решение, - император замолчал и задумчиво посмотрел куда-то поверх голов собеседников.
        - Ваше императорское величество, рассматривая возможность войны с Японией до конца этого года, основной задачей которой для нас будет являться прикрепление Маньчжурии к России, а также расширение нашего влияния в Корее, одним из основных требований к успешности данных действий считаю необходимым создание единой административной структуры под единым командованием, - генерал-лейтенант Сахаров, начальник Главного штаба сделал паузу и взглянул на Николая, военного и морского министров, сидевших в первом ряду гостей и участников совместных игр.
        В центральной аудитории Николаевской академии собралось в общей сложности почти двести человек. Генералы и адмиралы, офицеры ученых отделов штабов морского, военного ведомств, представители академии, начальники экипажей и командиры броненосных кораблей. На досках и стенах аудитории были развешены карты с обозначением наземных и морских операций, различные схемы, таблицы. Такого размаха в проведении теоретических военных игр эти стены еще не видели. После доклада военного министра генерала Куропаткина императору о готовности к началу совместных теоретических учений и игр государь поздравил собравшихся с этим значительным событием для военной науки и дал команду к их началу.
        Первым доклад начал генерал Сахаров, который продолжал вещать:
        - Для этого необходимо образование из Маньчжурии вместе с Квантуном нового военно-административного округа, который и надо назвать без околичностей Маньчжурским. В Харбине сосредоточить и военно-окружные управления этого округа в том составе и с теми полномочиями, которые будут для него предназначены. С образованием нового военного округа Приамурский военный округ станет уже второлинейным, что позволит оставить в Маньчжурском множество войск из Приамурья и Забайкалья. Данные военные части в своем большинстве в настоящий момент и так расположены здесь, - Виктор Викторович подошел к большой карте Китая и с помощью указки продолжил доклад: - При военных действиях, имея в виду скорейшее сосредоточение наших войск у Ляояна, на направлении, как мы считаем, основного удара японцев из Кореи к Мукдену, а также надежную защиту КВЖД, дислокацию сухопутных войск можно установить следующую. В Харбине расположить штабы Второго Сибирского корпуса и Пятой стрелковой бригады. Из войск сосредоточить: три стрелковых полка Пятой бригады, Амурский казачий полк, две казачьи батареи, и один саперный батальон.
        Сидевшие в зале офицеры-сухопутчики внимательно слушали докладчика, в то время как морские начали откровенно скучать.
        - Один стрелковый полк Пятой бригады и одну батарею разместить в Фулярди[10 - Фулярди, Куанчендзы - станции КВЖД.]. Штаб Четвертой стрелковой бригады будет в Мукдене, а также два стрелковых полка этой бригады, батарею и Первый Нерчинский казачий полк, - продолжал между тем Сахаров. - В Куанчендзы один полк и одну батарею. В Ляояне полк, три казачьи сотни и батарею.
        Начальник Главного штаба вернулся к трибуне, сделал глоток воды из стакана и продолжил:
        Третьим армейским корпусом нового Маньчжурского военного округа будет корпус из частей пограничной стражи в составе: двенадцать стрелковых батальонов, тридцать шесть сотен конницы и шесть батарей, в том числе три конные. Корпусу на Квантуне можно присвоить наименование Третий армейский Сибирский; корпусу из пограничной стражи - Четвертый армейский Сибирский корпус. Эти части можно организовать уже сейчас. В случае войны в состав Второго и Третьего корпусов поступает еще по одной резервной бригаде из мобилизуемых в Забайкалье, а Четвертый армейский Сибирский корпус удваивает число стрелковых батальонов.
        - Виктор Викторович, и какое же общее количество войск планируется сосредоточить, как вы его назвали, в Маньчжурском военном округе? - перебил докладчика император.
        Сахаров ответил не задумываясь:
        - С учетом четырех корпусов полного состава, гарнизона Порт-Артура, плюс двадцать восемь резервных и тридцать два батальона, мобилизуемых в Сибирском военном округе, а также тех отрядов, которые стоят гарнизонами в провинциях Маньчжурии, получится больше двухсот тысяч войск. Если сравнивать с японской армией вторжения, то сухопутные силы практически на настоящий момент сопоставимы.
        - Каким образом вице-адмирал Алексеев из Харбина будет руководить Тихоокеанской эскадрой? - задал вопрос великий князь Алексей Александрович.
        - А каким образом Евгений Иванович будет командовать сухопутными войсками, если Порт-Артур окажется отрезанным от Маньчжурии? - вопросом на вопрос ответил Сахаров. - Если главной задачей боевых действий с Японией ставится эксплуатация в русских интересах Маньчжурии, то главе Маньчжурского военно-административного округа необходимо находиться в его центре. Таковым ныне, несомненно, является Харбин. Из этого города легко управлять всеми войсками, расположенными в Маньчжурии и на Квантуне, и легче, чем из отрезанного Порт-Артура, направлять деятельность всех представителей разных министерств.
        То есть вы предполагаете, что Порт-Артур в случае войны окажется в осаде? - громовым голосом великий князь Алексей Александрович перебил начальника Главного штаба.
        - Господин генерал-адмирал, это один из вариантов развития событий в случае войны с Японией до конца этого года. Именно для проработки всех возможных вариантов мы здесь и собрались. Нам надо преимущественно готовиться отстоять Порт-Артур. Затем занятие Кореи по линии Пхеньян - Гензан для перехода в наступление и победу над Японией.
        - И как много вариантов, Виктор Викторович? - задал вопрос император.
        - Много, ваше императорское величество. Японцы могут высадиться в Корее, откуда начнут наступление в Маньчжурию. Могут напасть на Владивосток, пока наши войска выведены из Никольск-Уссурийского и Новокиевского районов, маловероятно, но готовиться и там надо, в том числе и в заливе Посьета. Нападение на остров Сахалин и устье Амура при настоящем необеспеченном состоянии этих районов может обещать им большой успех, так что и там надо нам принять меры. Могут отрезать Порт-Артур, как крепость и базу нашей Тихоокеанской эскадры.
        - В каком состоянии оборона Порт-Артура? - вновь задал вопрос Николай.
        - Гарнизон Порт-Артура, состоящий ныне из пятнадцати батальонов пехоты, не вполне достаточен для упорной и притом активной обороны. Эти батальоны, конечно, могут быть подкреплены четырьмя-шестью тысячами молодцов-матросов с кораблей и примерно четырьмя тысячами вооруженных жителей, но все эти силы недостаточны, если японцы направят против Порт-Артура большую часть своей армии.
        - И что вы предлагаете?
        - С учетом имеющихся в Маньчжурии средств и сил усилить гарнизон Порт-Артура, сформировав второй четырехбатальонный крепостной полк, а также стрелковую бригаду с тремя восьмиорудийными батареями. Саперную роту преобразовать в батальон. Свести в отдельный Порт-Артурский отряд войска двух стрелковых, одной казачьей бригады, саперного батальона и артиллерии. В результате получим корпус войск в семнадцать батальонов, двенадцать казачьих сотен, пятьдесят четыре орудия. Общее количество около двадцати тысяч человек. С учетом моряков и ополчения около тридцати тысяч, - начальник Главного штаба сделал глоток воды и продолжил: - Постройку укреплений и их вооружение в Порт-Артуре надо резко ускорить, а с усилением гарнизона, быть может, их придется раздвинуть до Голубиной бухты и занять позицию на впередилежащей против сухопутной линии укреплений командующей высоте. Дополнением к укреплениям Порт-Артура надо скорее возводить укрепления на цзиньчжоуской позиции. Узкий перешеек на пути к Порт-Артуру, где расположена старая крепость Цзиньчжоу, и холмистость делает эту местность очень выгодной для
оборонительной позиции русских войск. Единственный недостаток - фланги обороны открыты для обстрела с моря.
        Сахаров подошел к карте и начал показывать на ней, где необходимо построить оборонительную позицию с несколькими рядами траншей, редутами и люнетами. Отметил начальник Главного штаба и необходимость телефонной связи, наблюдательных постов на берегу с прожекторами, после чего продолжил:
        - Имея корпус войск, мы, конечно, можем действовать в поле более смело, но отнюдь не желательно задаваться целью защищать против высадки каждый пункт Квантунского полуострова. Противник демонстративными действиями может отвлечь войска от Порт-Артура, отрезать их от крепости и разбить отдельно. Тогда и крепость не выдержит энергичной осады или атаки. Также, на наш взгляд, слабым пунктом Квантуна ныне является Дальний. Это будущая готовая база для противника, и придется подумать, что надо сделать, чтобы Дальний не явился легким призом? - Сахаров сделал паузу, а потом, махнув рукой, будто рубя саблей, добавил: - По мне, так пусть лучше Дальний будет занят японцами, чем и там в режиме аврала начать сейчас возводить такие же укрепления, как и в Порт-Артуре.
        - Я думаю, что флот этого не допустит! - твердо пробасил Алексей Александрович.
        - Господа, - поднялся со стула император, желая прекратить возможную перепалку между Сахаровым и великим князем. - Общая позиция Главного штаба военного ведомства понятна. Создание Маньчжурского военно-административного округа во главе с адмиралом Алексеевым поддерживаю. А теперь давайте приступим наконец к учениям. Виктор Викторович, объявляйте участников игры, наблюдателей и судей.
        После оглашения различных списков выяснилось, что руководителем «русской партии» назначен адмирал Макаров. В ее состав вошли половина командиров броненосных кораблей и эсминцев. За действия русской армии отвечали офицеры Главного штаба под руководством его начальника отдела генерал-майора Смородского Павла Андреевича.
        Главнокомандующим «японской партии» был назначен великий князь Александр Михайлович, начальником его штаба стал исполняющий должность заведующего Военно-морским ученым отделом Главного морского штаба капитан 1-го ранга Вирениус. В ее состав вошли оставшиеся командиры кораблей Балтийской эскадры. За действия японской армии отвечал профессор Николаевской академии генерал-майор Михневич со своими коллегами.
        Главным руководителем занятий был назначен вице-адмирал Скрыдлов, как начальник Тихоокеанской эскадры. Николай Илларионович очень кстати прибыл в столицу с докладом и в небольшой отпуск. Роль посредников приняли на себя начальник Николаевской морской академии контр-адмирал Кригер и начальник Николаевской академии генерал-лейтенант Сухотин.
        В качестве наблюдателей от морского ведомства с правом голоса были генерал-адмирал Романов, адмиралы Казнаков, Бирилёв и фон Фелькерзам. От военного ведомства соответственно Куропаткин с начальником Главного штаба Сахаровым, а также военный агент в Китае полковник Десино и бывший военный агент в Японии полковник Ванновский, сын также бывшего военного министра.
        Первый прибыл в столицу вместе с вице-адмиралом Скрыдловым для доклада и получения ЕБЦУ, то есть еще более ценных указаний. Второго отозвали на Родину за нерадивое выполнение своих обязанностей военного агента.
        За основу игры было взято, что в случае начала разработки лесных концессий на реке Ялу чартерным акционерным обществом под прикрытием российских войск, а также заявления самодержца Всероссийского об оккупации Маньчжурии и дальнейшем включении ее в состав России, Япония объявляет нам войну в конце декабря этого года.
        У Ванновского еще до начала учений хватило сил доказать великому князю Александру Михайловичу, что по кодексу буси-до, которого негласно придерживается всё правительство Страны восходящего солнца, включая и самого императора, напасть неожиданно, нанеся смертельный удар, - это то, что требуют честь и кодекс японского воина. Напасть без объявления войны - это нормально для японцев и соответствует их менталитету.
        Сандро так и сделал. Наша Тихоокеанская эскадра по распоряжению Макарова разделилась на три группы для ведения активных боевых действий на море. Во Владивосток ушли «старички» - бронепалубные крейсера
        «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах», «Адмирал Корнилов», а также «новички» - «Варяг» и «Паллада», которые не смогли участвовать в прошедших учениях только из-за некомплекта личного состава.
        Это была огромнейшая проблема из-за ввода в строй большого количества кораблей. По состоянию на первое июня этого года по данным морского ведомства некомплект младших офицеров составлял девятнадцать процентов, вахтенных начальников - двадцать шесть, из них в звании мичман почти семьдесят процентов. Некомплект инженеров-механиков оценивался более чем в тридцать процентов. Некомплект нижних чинов - специалистов составлял: артиллерийских унтер-офицеров и комендоров - тринадцать процентов, гальванёров больше тридцати процентов, минёров - двадцать процентов.
        Но вернемся к учениям. По плану адмирала Макарова эти пять бронепалубных кораблей, а также пришедший во Владивосток из Филадельфии эскадренный броненосец «Ретвизан» должны были перезимовать во Владике, а по весне устроить террор в Японском море. Кроме того, этот отряд должен был охранять от высадки вражеского десанта бухту Посьета, устье Амура и остров Сахалин. Помочь отряду в этом деле должны были корабли оборонительного отряда из состава Сибирской военной флотилии, который состоял из отделения миноносцев и отделения вооруженных судов Амурской флотилии и Добровольного флота.
        Второй группой стал стальной кулак, состоящий из отряда эскадренных броненосцев «Сисой Великий», «Наварин», «Полтава», «Петропавловск», «Севастополь», «Пересвет» и отряда из трех броненосных крейсеров 1-го ранга «Рюрик», «Россия» и «Громобой». Обеспечивали эту группу два минных крейсера «Всадник» и «Гайдамак», а также отряд миноносцев.
        Третьей группой стал отряд истребителей и миноносцев в порту Масан. Охрану порта осуществляли все канонерки - «Сивуч», «Бобр», «Манджур», «Кореец» и «Гремящий». Узкая и длинная бухта Масанхевон, по задумкам «русской партии», позволяла собранным силам обороняться и атаковать миноносцами транспорты противника, на которых те будут переправлять войска на юг Кореи. В обороне должны были сильно помочь новенькие минные транспорты «Амур» и «Енисей», которые должны были заминировать подходы к бухте от броненосцев, чья артиллерия могла бы разгромить порт.
        Вот эту третью группу и накрыл Сандро внезапной ночной атакой миноносцев. Все-таки японские моряки знали данный порт куда лучше. В результате этой атаки условно были потеряны все канонерки, оба минзага и половина миноносцев. Противник также условно потерял половину миноносцев, но с учетом явного количественного превосходства японцев в этом классе судов для «японской партии» потери были минимальными.
        Первый раунд между Макаровым и Сандро остался за молодым контр-адмиралом. На этот раз Степан Осипович решил ударить своим стальным кулаком. Корабли русской эскадры вошли ночью в строю двух кильватерных колонн в Пусанский пролив, были «обнаружены» японцами и подверглись последовательным минным атакам. По правилам комплекта тактической военно-морской игры Фреда Джейна отряд Макарова от этих атак понес существенные потери, а на рассвете группа оказалась окружена превосходящими силами.
        Сандро бросил в атаку все силы ударной группы, в которую вошли все современные корабли Объединенного флота Японии. Отряд эскадренных броненосцев «Фудзи», «Ясима», «Сикисима», «Хацусэ», «Асахи». Отряд броненосных крейсеров первого ранга «Асама», «Токива», «Идзума», «Адзума», «Якума», «Ивате» и отряд из бронепалубных крейсеров. Из тринадцати таких кораблей, которые сейчас стояли на вооружении у японцев, великий князь включил в атакующую группу только шесть с самым сильным вооружением: «Акицусима», «Сума», «Акаси», «Таксаго», «Касаги», «Читосе». Плюс к этому шесть истребителей типа «Ниджи», восемь типа «Муракумо», семь миноносцев первого класса и десять второго. Одиннадцать миноносцев второго класса было условно потоплено при атаке порта Масан.
        Таким образом, против русских шести эскадренных броненосцев, трех броненосных крейсеров первого ранга, двух минных крейсеров, трех истребителей и десяти миноносцев со стороны «японской партии» играли пять эскадренных броненосцев, в два раза больше броненосных крейсеров первого ранга, шесть бронепалубных крейсеров, четырнадцать истребителей и двадцать один миноносец. В общем, этот бой закончился Цусимой, точнее Пусаной, если брать Пусанский пролив, где проходил этот бой.
        На земле дело проходило значительно лучше. Усиленно строились укрепления Порт-Артура, на Цзиньчжоуском перешейке и на реке Ялу. Пока два месяца шла высадка японских войск в Корее, «русская партия» укреплялась на оборонительных позициях. Русской армии ничего не оставалось, как вести войну на измор. Погибший броненосный флот при таком развитии событий не оставлял никаких других вариантов для этой войны.
        Была слабая надежда на Владивостокскую эскадру и ее пиратство. Но Сандро после разгрома основных сил направил большие силы к Владивостоку. Так что этой надежде не было суждено сбыться. После этого данную игру решено было прекратить.
        Последующий критический разбор действий «русской партии» привел к следующим выводам:
        - при относительной слабости русских морских сил в начале войны создание передовой базы флота в районе Корейского полуострова (особенно в Корейском проливе) рискованно и бесполезно;
        - прямое боевое столкновение русских морских сил с японским флотом с надеждой на успех возможно только при условно равном соотношении сил встретившихся отрядов;
        - необходимо увеличить на Тихом океане количество бронепалубных крейсеров, истребителей, миноносцев, минных транспортов для обороны побережья.
        Так закончился первый день учений. Моряки взяли тайм-аут для подготовки новой расстановки своих сил на Тихом океане, а также тактики и стратегии ведения боевых действий. Не допустить высадки японских войск в первой игре они не смогли. Мало того, Тихоокеанская эскадра, можно сказать, бесславно погибла.
        Глава 13
        Перемены
        - Тима, а ты в столице долго пробудешь? - спросила супруга, пока я снимал с себя бекешу и передавал ее горничной. Фуражка и шашка уже находились на вешалке.
        Погода сегодня теплом не баловала. В Петербурге было два градуса ниже нуля и шел снег с дождем. А пронизывающий, порывистый ветер с Балтики пробирал до костей. Неделю назад на Покров Пресвятой Богородицы был обильный снег, так что по народным приметам надо было ждать ранней зимы.
        Хорошо, что форма Аналитического центра, содранная с формы Корниловского полка из будущего-прошлого, предусматривала казачью бекешу. Тепло, да и из-за черного цвета с белыми отворотами выглядит она с портупеей стильно. Не раз сегодня ловил на себе взгляды не только женского пола, но и мужчин. Кстати, не только офицеров и нижних чинов. Необычно наша форма смотрится по сравнению с принятой сейчас армейской и флотской.
        - Два дня точно пробуду, солнышко, - произнес я, подойдя к Машеньке и целуя ее в щечку. Хотелось крепко, долго и в губы, всё-таки неделю не виделись. Но даже этот невинный поцелуй, нарушивший этикет общения со слугами, заставил покраснеть женушку и горничную. - Слава богу, государь меня в этот раз не взял в море на учения. Толку там с меня при такой погоде точно бы не было. Опять бы мучился морской болезнью.
        - Два дня! Ой, как хорошо! - радостно произнесла Машенька, беря меня под руку и прижимаясь грудью к плечу. - А то как будто и не замужем. Супруга венчаного вижу два-три раза в месяц.
        - Ну уж два-три раза в месяц. В сентябре, например, целую неделю дома был, пока в академии военные игры проходили. А потом опять в Гатчину пришлось ехать. Извини, котенок, но там куча работы. Набор учеников, начало учебного процесса. Программа учебы только формируется, - пока всё это говорил, успели под ручку дойти до зала, где меня ждали уже накрытый стол и теща.
        Вчера отправил телеграмму, когда сегодня буду вечером. Так что сейчас ужин в семейном кругу, потом ванна и радостное выполнение супружеского долга. Надо воплощать данное тестю обещание по внукам. К тому же до имения добираться ближе. А Машенька с ребенком и тещей, а возможно, и тестем, вернее всего, в Курковицы переберутся. Там тишина, чистый воздух, парное молоко, а в Елизаветино отличный врач Пётр Моисеевич. И мне получится дома бывать почаще.
        Поздний обед или ужин несколько затянулся. Приехавший позже со службы тесть возжелал узнать все новости. Женщины от него мало отставали. Ну и что такого в том, что государь уже неделю в море на учениях. Императрица-то в Гатчине? В Гатчине. Значит, жизнь двора продолжается. Неужели там за неделю ничего интересного не произошло?!
        После свадьбы пару раз пытался убедить свое новое семейство, что новости, слухи и сплетни вокруг жизни императорской четы меня не интересуют, что Гатчинский дворец для меня - это место работы. А ее так много, что на всякую дурь времени нет.
        Но… В общем, родственники меня не поняли. Жить в одном дворце с царской семьей. Иметь доступ до тела государя в любое время дня и ночи. И не знать новостей?! Не интересоваться ими?! Тимофей Васильевич, ты точно не от мира сего! Почти угадали. Это я про жену и тещу. Да и про тестя тоже.
        Пришлось перед поездкой домой интересоваться императорскими и великосветскими сплетнями, да и про свои встречи с царской четой рассказывать. А они происходили в последнее время довольно часто. Во всем оказались виноваты цесаревич и наследник престола шестилетний Александр Николаевич и его младший брат пятилетний великий князь Алексей Николаевич.
        Когда я сказал, что научу делать самолетики из бумаги детей Николая, даже не предполагал, во что это выльется. Сначала были самолетики, потом кораблики, вспомнил, как складывал хлопушку, прыгающую лягушку. Сделал для императрицы оригами в виде цветка и лебедя. А потом продолжил развращать малышей такими безобразиями, как водяные бомбочки из бумаги, «парашютисты-одуванчики» из спички и бумажных лопастей. От окна третьего этажа дворца, из которого шла «бомбардировка» и «выброс десанта одуванчиков» с самолетов, детей было не оттащить, так же как и их папу, вместе с Сандро.
        Следующим этапом был деревянный волчок, к которому Севастьяныч по моему рисунку сделал и прикрепил пропеллер. Руки у денщика оказали при работе с деревом золотыми. После доработок волчка получился мини-вертолет, запуск которого после моего первого показа в дальнейшем осуществлял Хохлов. Такая игрушка в руках маленьких детей могла им повредить, нанеся травму. После этого я и Севастьяныч с разрешения императорской четы получили от детей почетные звания Дядя Тимофей и Дядя Миша.
        Когда об этом узнали Беневские, - надо же было о чем-то рассказывать про дворцовую жизнь, - то их состояние можно было охарактеризовать одним словом - шок. Потом пришлось делать оригами на две семьи. С самолетами и лягушками все резвились, как дети. Жена и теща подаренным им цветам из бумаги нашли достойное место в интерьере квартир.
        За пару недель до отъезда в Иркутск мне попалась резина, пусть отдаленно, но напоминающая авиационку. Кто в детстве из деревянной катушки из-под ниток, резинки, двух спичек и куска свечки не делал самоход или луноход. В разных областях дети их по-разному называли. Такой самоход, точнее две штуки, стал пробным шаром для игрушек с резиномотором. Восторгу детей не было предела. Они и гонки устраивали, и у кого самоход на б?льшую баррикаду заберется.
        Потом была постройка модели корабля, который своими обводами напоминал торпедный катер типа «Д-3». Когда учился в школе, был у нас стенд, посвященный Герою Советского Союза Пантелееву Льву Николаевичу. Во время советско-японской войны сорок пятого года тот, будучи начальником штаба Первой бригады торпедных катеров, командовал высадкой десантных групп в корейские порты Сейсин, Расин, Гензан и Одецин. Вместе с его фотографией и описанием подвига был и большой макет торпедного катера типа «Д-3» с табличкой его характеристик. Такие катера стояли на вооружении Первой бригады. Десять лет его видел каждый день школьной учебы и не по одному разу. Перед глазами как «живой» стоит.
        В общем, Севастьяныч выстрогал под моим чутким руководством из липы модель, потом вместе приделали резиномотор к винту. Провели пробный пуск в присутствии детей на Карпином пруду и отправились в командировку. По приезде из нее нас ждал скандал со стороны царевичей при поддержке их мамы-императрицы: самоходы и волчок сломались, резиномотор катера и винт пришли в негодность. Починить некому. И катер-то только один. А детей двое.
        Пришлось Дяде Мише рьяно браться за работу. Всё чинить, делать вторую модель и опытовый бассейн, для удобства детей. Чувствую, такими темпами лишусь скоро Севастьяныча. Заберет его Елена Филипповна «усатым нянем» к детишкам.
        Заинтересовались моделью катера или миноноски и Николай с Сандро. Особенно последний, привлеченный необычными обводами, низким силуэтом и малой осадкой. Пришлось рассказать про желаемые характеристики: полное водоизмещение тридцать тонн или чуть больше. Длина двадцать один метр, ширина четыре, осадка меньше метра.
        Корпус этой миноноски делается из дерева толщиной до сорока миллиметров. Для защиты днище изготовляется трехслойным, а борт и палуба - двухслойными. Наружный слой из лиственницы, внутренний из сосны. Обшивку крепят медными гвоздями. При малых повреждениях сосна будет набухать и затягивать пробоины и отверстия. А вот дальше всё упирается в двигатель, который при малых габаритах позволил бы давать узлов сорок.
        В прошлом-будущем торпедный катер «Д-3» на отечественных двигателях ГАМ-34 давал ход от тридцати двух до тридцати семи узлов, а на американских двигателях Packard 4M-2500, поставлявшихся по ленд-лизу, - до сорока восьми узлов. Дальность плавания достигала пятьсот миль. Мореходность позволяла использовать катер при ветре до шести баллов. Из вооружения - два торпедных аппарата и два пулемета ДШК.
        Просто вспомнилось, что во время Русско-японской, Первой мировой и Великой Отечественной войн большие корабли как-то себя не проявили. За исключением Цусимы. Основные потери: подрывы на минах, атаки подводных лодок и торпедных катеров. Вот и подумал, что вместо десяти миноносцев типа «Циклон», которые должны были по плану встать на вооружение РИФ в одна тысяча девятьсот третьем году, можно изготовить побольше катеров, точнее по водоизмещению они здесь миноносками числятся.
        Тот же миноносец типа «Циклон» имеет водоизмещение сто пятьдесят тонн, длину сорок пять метров, осадку полтора метра, экипаж больше двадцати человек, а вооружение те же два торпедных аппарата, ну еще две сорокасемимиллиметровки. Да вместо одного «Циклона» можно три-четыре катера сделать. А по своим ударным характеристикам они мало отличаются. Двигатель, двигатель и еще раз двигатель. Сможем изобрести и сделать, будет у нас москитный флот, способный загрызть в прибрежных водах и слона.
        У Макарова в его «Тактике» прочитал: «Современный броненосец, эта грозная на вид железная крепость, с такой легкостью преодолевающая большие расстояния и наносящая огромный вред врагу, сам чувствителен к малейшему уколу, и достаточно всего лишь одной мины, чтобы пустить эту несокрушимую крепость ко дну». А последние учения показали эффективность атак миноносцев, что в ночное, что в дневное время.
        А насколько помню, «Д-3» не только ходил в торпедные атаки на конвои, его с удовольствием использовали для высадки десантов, подвоза боеприпасов на плацдармы, постановки минных заграждений, охоты за вражескими подводными лодками, охраны кораблей и конвоев, траления фарватеров, бомбардируя глубинными бомбами немецкие донные неконтактные мины. Так что универсальная морская собачка должна получиться.
        По двигателю некоторые подвижки были. Рекомендованный Ширинкиным Игнатий Степанович Костович оказался настоящим изобретателем-фанатиком. При этом не прожектером, а человеком, предлагающим реально работающие конструкции, правда, несколько опережающие свое время.
        Еще шестнадцать лет назад он создал восьмицилиндровый бензиновый двигатель внутреннего сгорания с электрическим зажиганием, массой в двести сорок килограммов, мощностью восемьдесят лошадиных сил. Двигателя с совокупностью таких прогрессивных свойств тогда не существовало в мире. Костович впервые на двигателе применил электрическое зажигание и встречное движение поршней в оппозитно расположенных цилиндрах. Также впервые в качестве топлива предлагалось использовать бензин, до этого употребляемый в хозяйстве лишь домохозяйками и косметологами.
        Самое интересное заключалось в том, что два таких двигателя, чуть меньшей мощности, почти десять лет успешно работали на его фабрике по производству арборита в Рыбацком. Узнав, что государь заинтересовался дирижаблями, самолетами и подводной лодкой, Костович готов был забросить свой бизнес и работать бесплатно, лишь бы денег выделили на материалы и оборудование. Фанатик, одним словом.
        Пока пробить отдельное конструкторское бюро с хорошим финансированием и мощной промышленной базой мне у императора не получилось, но кое-что было сделано. По указанию Николая, генерал-майор Власьев выделил на территории Обуховского завода для Игнатия Степановича кабинет, а также разрешил использовать станки и оборудование завода, но по особому согласованию.
        Первая цель, которая была поставлена перед Костовичем, уменьшить вес двигателя и увеличить его мощность. Кинематическая схема его двигателя во многом напоминала паровую машину, что не позволяло сделать мотор компактным. П?ры оппозитно расположенных цилиндров были установлены на общей станине, а движение всех поршней передавалось общему коленвалу и связанному с ним цепной передачей кулачковому валу. В общем, задача была поставлена, и конструктор начал ее с энтузиазмом решать.
        Также большой удачей стала подсказка Игнатия Степановича еще об одном самородке в двигателестроении - Густаве Васильевиче Тринклере. Я про такого, честно говоря, и не слышал в прошлом-будущем. Кстати, о Костовиче тоже впервые услышал от Ширинкина.
        Так вот, этот Тринклер еще студентом как дипломный проект разработал бескомпрессорный нефтяной двигатель высокого давления. Будучи принятым на Путиловский завод, построил этот двигатель, получив у него коэффициент полезного действия почти тридцать процентов. Специалисты в восторге от такого двигателя, а вот Эммануил Нобель, который приобрел у Рудольфа Дизеля лицензию на производство его двигателей, не очень. Он на своем механическом заводе «Людвиг Нобель», что на Выборгской стороне, уже два года назад освоил выпуск дизельных двигателей, работавших на сырой нефти, только КПД у них был ниже, а масса намного больше, чем у двигателя Тринклера.
        По словам Костовича, у молодого инженера начались проблемы с директором Путиловского завода - хорошим другом Нобеля, и Тринклер собирался уехать за границу. Но вместо этого получил место за соседним кульманом в кабинете Игнатия Степановича. Так что надеюсь, в ближайшее время появятся в России компактные и мощные двигатели. А там и воздушный океан, и подводный мир будем покорять.
        Кстати, в Штаты уехала делегация из представителей Комиссии по разработке проекта первой русской подводной лодки с двигателем внутреннего сгорания. В ее составе был только один из знакомых мне подводников из прошлого-будущего - лейтенант Беклемишев. Задача делегации состояла в ознакомлении с подводной лодкой «Фултон» и предложении господину Холланду перейти в подданство Российской империи. Действительно, чего изобретать велосипед, когда его можно доработать и улучшить в проекте Холланд - Джевецкий - Крылов, плюс теперь и Костович.
        В октябре братья князья Михайловичи собирались посетить Париж. Очень хотят с господином Лобёфом и его подводной лодкой «Нарвал» познакомиться. Кроме этого, Сантос-Дюмон и его дирижабль также входят в их культурную программу. Глядишь, так следующие морские игры и учения будут уже с участием подводных лодок.
        Эти мысли крутились в голове, пока отмокал после ужина в ванной. Интересно, какие результаты будут от повторных морских учений?! Еще две военные игры, проведенные в академии, показали, что имеющееся соотношение военно-морских сил в Тихом океане явно не в нашу пользу. Если честно, когда я на первой игре ознакомился с соотношением сил Тихоокеанской эскадры и Объединенного флота Японии на настоящий момент, то слабо мог себе представить, на что рассчитывают наши моряки. Преимущество японцев подавляющее. Единственное, где мы их превосходим - это в количестве эскадренных броненосцев. Аж на целых две штуки! Но в следующем году у японцев введут в строй «Микасу», а «Сисой Великий» и «Наварин» требуют хорошего ремонта.
        По броненосным крейсерам, если учитывать «старичка» «Чиоду», у японцев на четыре больше. По бронепалубникам, если даже отправить на Дальний Восток готовящуюся к постановке в строй «Диану», против шести наших тринадцать у противника. Двенадцать японских истребителей против четырех наших, тридцать миноносцев у них, причем семь первого класса, которых также можно отнести к истребителям, и двенадцать штук у нас. Пять канонерок против шести типа «Чинучи», четырех типа «Майя», плюс «Осима», «Удзи», «Иваки», «Чинчу» и броненосная «Хей-Иен». Итого пять против пятнадцати.
        И нельзя забывать о японских «старичках». А их также набиралось приличное количество. Броненосец береговой обороны «Фусо», два броненосных корвета типа «Конго», два безбронных крейсера «Такао» и «Цукуси», шесть винтовых корветов типа «Кацураги» и четыре авизо: «Яйеяма», «Тацута», «Мияко», «Чихайя». Готовый флот для охраны берега и конвоев в прибрежных водах.
        Честно говоря, я вообще не представлял, как при таком соотношении морских и сухопутных сил можно говорить о победных и наступательных действиях. Это, кстати, во время второй игры отметил Николай, заявив: «Не следует пренебрегать своим противником, особенно когда моральные качества его столь своеобразны, как у самураев-японцев, а следует заботиться о достаточном развитии своих собственных сил и внимательно следить за развитием соседей».
        Вторая игра вновь закончилась разгромом русского флота. Степан Осипович маниакально хотел дать генеральное сражение на море. Но к добру это не привело и на этот раз. Вновь пришлось «сдать» Порт-Артур и Квантун, а дальше вести окопную войну на экономическое истощение противника.
        Великий князь Сергей Михайлович, воевавший в этот раз за «русскую партию», смог убедить Куропаткина и Сахарова, что редуты и люнеты это вчерашний день. Необходима эшелонированная оборона, врытые в землю долговременные оборонительные точки для пулеметов и орудий, а также следует использовать орудия, желательно гаубицы, только с закрытых позиций.
        В ход пошли мои придумки с зигзагообразными окопами полного профиля, ежи с колючей проволокой, деревоземляные огневые точки, землянки в три наката, воздушные шары для корректировки огня. Короче, многое из того, что собирал в папочку покойный Александр Третий. Ее после нашего разговора о научно-технической революции с разрешения императора Сергей Михайлович активно изучал.
        Только в ходе третьей игры «русской партии», несмотря на отдельные неудачи и потери, в целом удалось выполнить задачу по помощи в развертывании в Маньчжурии и на границе с Кореей русской армии, а также по затруднению высадки японских войск как в Корее, так и на Квантуне.
        Куропаткин в начале игры отметил, что в связи с удаленностью возможного театра военных действий, несмотря на находящиеся сейчас в Маньчжурии наши войска, в первые месяцы войны японская армия будет иметь превосходство над русской. Поэтому основной задачей русского флота в начале войны должно быть обеспечение стратегического развертывания русской армии в Маньчжурии.
        Соответственно, из предыдущего положения вытекал вывод о значении крепости Порт-Артур и Квантунского полуострова. Представители армии после двух игр четко определили, что данный театр боевых действий в целом имеет для боев на суше второстепенное значение, несмотря на то что крепость и находящиеся там войска будут подвергнуты обязательной атаке противника. Но оборонять Порт-Артур надо до последнего, для того чтобы стянуть туда как можно больше японских войск. Основная цель войны, отстоять Маньчжурию и победить, чтобы диктовать свою волю противнику.
        Макаров по поводу роли флота в обороне Порт-Артура заявил, что вынужденное придание Квантуну, вследствие его слабости, значения главного объекта действий противника заставляет наш флот заниматься обороной сухопутной крепости. Данная задача для флота несвойственная, поэтому может быть выполнена лишь относительно. По той же причине флот отвлекается от своих главных задач и попадает в весьма невыгодное исходное положение для операций на море.
        Несмотря на такое заявление, во время третьей игры Макаров генерального сражения двух флотов избегал, активно используя минирование с «Амура» и «Енисея», а также атаки миноносцами. В этой связи в конце этой игры был сделан важный вывод о сбалансированности состава русских морских сил на Дальнем Востоке - в их составе явно ощущался недостаток современных крейсеров и миноносцев.
        Еще одной проблемой по результатам разбора игры были трудности, связанные со снабжением кораблей углем, что в значительной степени стесняло действия русской стороны. По данному вопросу контр-адмирал Рожественский предложил срочно заняться решением этой проблемы, в том числе и за счет разработки месторождений местного угля.
        В общем, победоносной и маленькой войны не получалось. Все три игры показали, что война будет на истощение на суше и кому как повезет на море. При этом есть большая вероятность лишиться Тихоокеанского флота. Это еще во время игр не поднимался вопрос о том, как поведут себя наши заклятые союзники по антикитайской коалиции.
        Я очнулся от дум, быстро домылся и отправился к супруге в спальню. Две ночи у меня точно есть, и надо провести их ударно. А то вернется государь с учений, и когда потом смогу вырваться домой - даже и не знаю.
        Следующий день провел с Машенькой. Она на учебу тоже не пошла. Позавтракали, прогулялись по Невскому проспекту. Возвращаясь с прогулки домой, зашли в Пассаж и посетили «Зрелище электронного мира». Так здесь и сейчас называлось изобретение братьев Люмьер - синематограф. Зальчик с экраном был небольшой, мест на шестьдесят.
        Показывали три фильма. Первый - о прибытии поезда на вокзал. Мне сразу же вспомнился фильм «Человек с бульвара Капуцинов». Как ковбои палили из револьверов в надвигающийся на экране поезд. Мне было смешно и грустно. А вот Машенька тоже напугалась и крепко прижалась ко мне, схватившись за плечо.
        Второй фильм - та же комедия со шлангом «Политый поливальщик». Тупо, но зал смеялся до слез. Третий фильм можно было бы назвать «Жизнь Невского проспекта». В течение трех минут на экране, судя по всему, из окна Пассажа, был заснят Невский проспект напротив Гостиного двора. Люди, повозки, кареты. Показалось, что сижу в кинотеатре и смотрю хронику. Только теперь для меня это не хроника, а реальная жизнь.
        На следующий день в двенадцать ноль-ноль вышел из дома и направился к Зимнему дворцу. Часа через два туда должен будет прибыть из Кронштадта император. Эскадра вчера поздно вечером встала на рейде, но к утру слухи уже просочились в столицу. Учения вновь закончились, мягко сказать, с удовлетворительными результатами, и светский Петербург застыл в ожидании.
        А меня со вчерашнего вечера мучила моя чуйка. Начала она потихоньку напоминать о себе, когда вернулись с женой домой с прогулки. Машенька по дороге восторженно комментировала просмотренные фильмы-суперкороткометражки, а я, думая о том, что бы она говорила, увидев цветной фильм на большом экране, ту же четырехсерийную эпопею Бондарчука «Война и мир», почувствовал, что что-то в окружающей обстановке не так. Что-то царапнуло сознание и не отпускает.
        Если ночью тревожные чувства, благодаря любимой, ушли, то с утра чуйка напомнила о себе. Так и не разобравшись, что же такое вчера случилось, решил подстраховаться и кроме штатного нагана в открытой кобуре сунул в специально пришитый внутренний карман бекеши одну из подаренных еще в девяносто третьем году Кораблёвым малюток - револьвер «Galand Tue-Tue».
        Двигаясь неспешно по Невскому проспекту, прикидывал, откуда ждать опасности. Навстречу шел поток прохожих. День сегодня был безветренный, солнце то и дело выглядывало из-за туч. Народу было много и на тротуарах, и на проезжей части. Некоторые симпатичные и молодые барышни, проходя мимо, улыбались, я автоматически козырял на приветствия военных. Чувство было такое, что кто-то держит меня на прицеле. Чуйка начала верещать всё сильнее, и вдруг спина будто покрылась инеем.
        Не раздумывая о том, что буду глупо выглядеть, резко развернулся и, падая на правое колено, выдернул из кобуры наган. Увиденная картина вогнала меня в ступор. По мостовой ко мне быстро приближалась пролетка, которой управлял молодой человек, державший в левой руке вожжи, а в правой револьвер. В повозке же сидели две молодые, богато одетые девушки или женщины, причем обе целились в меня из пистолетов. Та, что посимпатичнее, в азарте прикусила губу и привстала. Я, будто в замедленном кино, увидел, как ее палец начал по миллиметру сдвигать спусковой крючок, судя по всему, браунинга.
        В голове мелькнула обида, что у меня до сих пор нет такого пистолета, как тело начало действовать само. Выстрел. Целившуюся в меня девицу вбило внутрь пролетки. Рефлекторно падаю вперед, выстрел, но уже не мой. Чувствую, как порыв воздуха коснулся волос на макушке, а фуражка слетела с головы. Сзади раздался чей-то вскрик. Мой выстрел лежа, почти в упор. Попал туда, куда и целился. На правом плече второй стрелявшей в пальто образовалось отверстие, а женщина откинулась на спинку сиденья повозки.
        Оттолкнувшись буквально всем телом от земли, поджимая под себя левую ногу, вновь принял стойку для стрельбы с колена и, разворачиваясь вслед за пролеткой, начал выцеливать извозчика. Тот, кстати, не оплошал и не растерялся. Об этом мне подсказала пуля, вспоровшая мой левый погон.
        «Млять, кровь из носу, но час в день на тренировку надо находить, а то двигаться разучусь и совсем в штабную крысу превращусь. И прихлопнет меня какой-нибудь задохлик студент», - подумал я, опрокидываясь назад и принимая положение для стрельбы сидя с опорой на ладонь и локоть.
        Так было удобнее стрелять снизу вверх, не боясь задеть прохожих, если не попаду в цель. Извозчик такими мыслями не заморачивался и успел выстрелить еще два раза, прежде чем моя пуля пробила ему горло. Целился в руку, но… В общем, такая планида у этого человека - умереть молодым.
        Поднявшись на ноги, быстро осмотрелся вокруг. Пролетка продолжала двигаться уже без «водителя кобылы», который выпал из экипажа. Кроме него, на земле лежало еще три человека. Представительный мужчина с профессорской бородкой покоился на боку, свернувшись в позе эмбриона, и громко кричал, держась руками за пах. Женщине, одетой несколько провинциально, я уже и такое начал отличать, а также гимназисту повезло меньше. Хотя с какой стороны посмотреть, они хоть не мучились. Оба лежали на спине, уставившись в небо остановившимся взглядом. То, что они мертвы, мне стало ясно с первого взгляда.
        - Внимание! - громко прокричал я, перекрывая шум, стоявший вокруг. - Я подполковник Аленин-Зейский. На меня было совершено покушение террористами-революционерами. Прошу всех сохранять спокойствие, и если среди прохожих есть кто-то с медицинским образованием, окажите раненому помощь.
        Мои слова подействовали мало, поэтому пришлось еще раз крикнуть, призывая к спокойствию и прекращению паники. Убедившись, что образовавшая толпа начала успокаиваться, а рядом раздались свистки то ли дворников, то ли городовых, бросился к остановившейся пролетке. Там еще оставались две террористки с оружием, одна из которых точно только ранена. Подбежав к экипажу, убедился, что обе женщины живы и находятся без сознания.
        Засунув наган в кобуру, первым делом переложил пистолеты с пола пролетки на козлы. Кучер, которого бегло осмотрел по дороге, еще хрипел, но жить ему оставалось несколько минут, а может быть, и секунд. Забравшись в повозку, я начал осматривать женщин более внимательно, думая о том, что же делать?! У той, что от меня прилетело в грудь, видимо, началось легочное кровотечение, так как при каждом выдохе у нее на губах пузырилась кровь.
        «Млять, если не оказать срочной помощи, то не жилец. А у меня с собой даже индивидуального пакета нет. Извини, девочка, но “язык” для меня важнее», - подумал я, переводя взгляд на другую террористку и начиная расстегивать на ней пальто.
        Добравшись до раны, определил, что пуля, вернее всего, перебила ключицу и у девушки болевой шок.
        - Что с ними? - услышал я вопрос, заданный уверенным мужским голосом.
        Подняв голову и выпрямляясь, увидел стоящую рядом почти такую же пролетку, в которой на пассажирском месте находился мужчина лет тридцати - тридцати пяти, одетый по последней светской моде Санкт-Петербурга. На облучке экипажа сидел яркий представитель столичных извозчиков. Я встретился глазами с человеком, задавшим вопрос, и понял, почему вчера заговорила моя чуйка.
        Это был он - «товарищ Пётр», специалист по закладке фугаса и его подрыву, побывавший у Езерской и передавший ей схему минирования и инструкции для теоретической подготовки будущих подрывников. Именно его шесть возможных обликов нарисовал Куликов. Его-то я вчера во время прогулки дважды зафиксировал боковым зрением, но расслабленный общением с женой, не смог идентифицировать, а подсознание сработало.
        Видимо, что-то в моем взгляде изменилось. «Товарищ Пётр» усмехнулся, и я увидел, как над саквояжем, который лежал у него на коленях, появился ствол револьвера. Время замедлилось. Понимая, что до нагана в кобуре я не успеваю дотянуться, сунул руку за пазуху к малютке «Tue-Tue», одновременно разворачивая тело, чтобы открыть огонь прямо через бекешу.
        Выстрелы раздались практически одновременно. Во лбу противника образовалось не предусмотренное человеческой физиологией отверстие, а его пуля окончательно оторвала мне поврежденный погон и, судя по резкой боли в плече, до моей плоти также добралась.
        Извозчик свалился с облучка и что-то начал орать, закрыв голову руками, но продолжая ими держать вожжи. Я с трудом слез с пролетки и, прислонившись спиной к пролетке, закрыл глаза.
        Глава 14
        Кто виноват?
        - Господин полковник, богиня Фортуна сегодня явно благоволит вам, - услышав эту фразу, я открыл глаза.
        Передо мной стоял штабс-капитан в форме лейб-гвардии Преображенского полка, который протягивал мне мою фуражку, показывая на отверстие в тулье точно над Адамовой головой.
        - Благодарю, господин капитан, - произнес я, взяв фуражку.
        Посмотрев на два отверстия от пули и вспомнив, как всколыхнулись волосы на макушке после выстрела, провел по голове рукой. Посмотрел на ладонь, крови не было. Облегченно вздохнув, надел фуражку.
        - Еще раз благодарю, господин капитан. Действительно, удача меня сегодня не оставила.
        - Позвольте представиться, штабс-капитан Дрентельн Александр Александрович, командир роты Преображенского полка. Невольно стал свидетелем нападения на вас. Искренне восхищен вашими действиями. Это было что-то удивительное.
        - Спасибо, Александр Александрович. Я Генерального штаба подполковник Аленин-Зейский Тимофей Васильевич. Хотел бы попросить вас об услуге.
        - Всё, что в моих силах, господин полковник.
        - Я попрошу вас как можно быстрее добраться до Зимнего дворца и до дежурного дворцового гренадера. Попросите его вызвать генерала Ширинкина. Евгению Никифоровичу расскажите о том, что здесь случилось, и передайте просьбу срочно прислать сюда ко мне трех мушкетеров… - я сделал паузу, умолкнувшая чуйка снова начала подавать признаки жизни. - И еще попросите генерала, чтобы он присмотрел за гасконцем.
        Глядя на то, как округлились от удивления глаза штабс-капитана, подумал: «Надеюсь, Евгений Никифорович сообразит, что гасконец - это любезный штабс-капитан Дрентельн. Как-то он быстро на контакт со мной пошел. Вон несколько офицеров стоят, даже один подполковник, но никто из них пообщаться со мной не торопится. Может, это и паранойя, но лучше перестраховаться».
        - Это какой-то шифр, господин полковник? - наконец-то справившись с удивлением, смог спросить Дрентельн.
        - Да, господин капитан. Начальник Дворцовой полиции всё поймет. Я очень на вас надеюсь.
        - Я всё понял. Разрешите исполнять?! - Александр Александрович несколько шутливо принял стойку смирно.
        - Исполняйте, господин капитан, - с улыбкой на лице я козырнул ему.
        Не успел штабс-капитан отойти от меня, как до нас добрался городовой и дворник. Ну вот и подкрепление прибыло. Дворника, дав ему рубль на извозчика, сразу же отправил в ближайший околоток за надзирателем и судебным следователем.
        Потом был быстрый опрос кучера «товарища Петра», который клялся и богом, и всеми святыми, что тот его нанял несколько минут назад. И он к террористам, которые в его высокоблагородие стреляют, абсолютно не причастен. Пришлось временно поверить, так как он был нужен.
        В общем, городовой вместе с кучером повезли двух раненых террористок в Александринскую женскую больницу, расположенную на Надеждинской улице. От Казанского моста через Екатерининский канал[11 - Екатерининский канал - в настоящее время канал Грибоедова.], до которого я чуть-чуть не дошел, до этой больницы было ближе всего. И была надежда, что и одну из девиц довезут живой. Как смог, используя белье самих же террористок, что-то в виде повязок с тампонами на раны я им быстренько наложил.
        Городовой также должен был осуществлять потом в больнице охрану барышень и кучера, пока туда не прибудут сотрудники либо Дворцовой полиции, либо охранного отделения. Я же остался рядом с пролеткой, в которой находился труп «товарища Петра», а также браунинги барышень и револьвер кучера.
        Первым, как ни странно, прибыл пароконный экипаж скорой помощи. Два санитара уложили на носилки уже потерявшего сознание мужчину, расположили его в карете и уехали. Вторыми в экипаже Дворцовой полиции приехали Буров и Горелов.
        - Где Зарянский? - поинтересовался я у них.
        - За «гасконцем» наблюдает, - усмехнулся наш специалист по скрытому проникновению в жилища. - Кого-то другого его превосходительство топтуном побоялось поставить. Вы хоть в курсе, Тимофей Васильевич, кто этот штабс-капитан?
        - Нет, Пётр Фёдорович. Первый раз сегодня видел.
        - Это сын генерала от инфантерии Дрентельна Александра Романовича, который в свое время преподавал военное дело Александру Третьему и великому князю Владимиру Александровичу. Когда генерал двенадцать лет назад умер, его императорское высочество позаботился о сыне своего учителя. Великий князь сначала пристроил его вольноопределяющимся в Преображенский полк, потом помог с экзаменом на офицерский чин, и продолжает следить за его дальнейшим продвижением по службе.
        - Н-да… Про случайную встречу можно теперь даже и не говорить. А откуда столько информации про этого Дрентельна?
        Тимофей Васильевич, вы же знаете, что нам троим поручено собирать информацию о некотором лице, - вступил в разговор Горелов. - Вот капитан в его окружении и засветился.
        Тогда всё ясно, господа. Пётр Фёдорович, Николай Васильевич, я вам сейчас расскажу, как всё было, потом начинайте опрос свидетелей и организуйте охрану раненых террористок в больнице. Одна из них точно должна выжить. Это наш единственный свидетель. При хорошем раскладе, если случится чудо, их будет двое. «Товарищ Пётр», - я указал на труп в пролетке, - к моему глубокому сожалению, больше ничего не скажет.
        Буров не удержался и присвистнул.
        - Так это «товарищ Пётр»?! Действительно, жаль, что он не сможет больше говорить.
        - Боюсь, в противном случае больше не смог бы разговаривать я…
        Дальше я кратко рассказал, как всё происходило, и, попросив попробовать уточнить, каким образом на меня вышли террористы, отправился в экипаже Дворцовой полиции в Зимний дворец. До прибытия туда императора еще оставалось время, и я надеялся успеть решить вопрос с раной плеча и формой.
        - Рассказывай, Саша, как все прошло, - произнес великий князь Владимир Александрович, усадив штабс-капитана Дрентельна в кресло и сам заняв другое.
        - Он остался жив. Пахом убит. Девицы ранены, одна тяжело, вряд ли выживет. Кучер мертв.
        - Как это произошло?! - напряженно спросил князь, а его правое веко несколько раз дернулось в нервном тике.
        - Владимир Александрович, он натуральный зверь в человеческом обличье! Я теперь начинаю думать, что все те сказки, которые в столице ходят об этом Ермаке-Аленине, в большей степени правдивы! - увидев нетерпеливый взгляд князя, Дрентельн торопливо продолжил: - Он спокойно шел по тротуару Невского проспекта. Я следовал за ним сзади где-то шагах в пятидесяти. Когда его почти догнала пролетка с барышнями, он вдруг резко развернулся, выхватывая из кобуры наган, упал на колено и выстрелил, потом броском вперед лег и одновременно с этим выстрелил. После этого я даже не смог рассмотреть, как он из положения лежа будто бы перетек в стойку для стрельбы с колена и одним выстрелом убил кучера. Всё это заняло времени меньше, чем я вам сейчас про это рассказывал. Он удивительно ловок. Я такого никогда не видел.
        - Как погиб Пахом?
        - Я не видел. Когда Аленин залез в пролетку к дамам, Пахом на другой подъехал к ней. Обе пролетки были с поднятым верхом и стояли впереди меня. Я услышал только два слитных выстрела, один из которых был приглушенным, а потом увидел, как из дамского экипажа на землю спустился Аленин, держась за плечо.
        - Он ранен? - оживился князь.
        - Если и ранен, то не очень сильно. Когда я с ним разговаривал, то рассмотрел, что ему с бекеши оторвало погон, ее плечо было повреждено, и оттуда торчала овчина, но крови я не заметил. На груди почти напротив сердца было отверстие от пули, но Аленин на него не обращал внимания. А вообще ему повезло. У его фуражки первым выстрелом по нему была прострелена тулья. Чуть ниже - и он был бы трупом.
        - Чуть-чуть не считается, Саша. А этот, как ты сказал, зверь очень опасен. Очень… - князь задумался на несколько секунд. - Пахом точно убит?!
        - Да, Владимир Александрович. Получил пулю в лоб. Мертвее не бывает.
        - Жаль… Жаль Пахомку. Он для меня почти как сын был. С рождения в моем доме, - князь вновь замолчал, потом, будто очнувшись, спросил: - О чем ты разговаривал с Алениным?
        - Мне пришлось подойти к нему, чтобы рассмотреть, как обстоят дела. Поздороваться, а потом и представиться.
        Он же попросил меня доехать до Зимнего дворца, вызвать генерала Ширинкина и рассказать ему о случившемся.
        - Что-то еще просил?
        - Да, просил передать его превосходительству, чтобы тот прислал Аленину трех мушкетеров, а еще проследить за гасконцем. Мне этот, как он сказал, шифр показался забавным, - штабс-капитан улыбнулся.
        Князь вновь задумался, теребя пальцами правую бакенбарду.
        - Боюсь, что гасконец - это ты, Сашенька, - наконец произнес он.
        - Мне не надо было к вам приходить? Я вас подвел? - обеспокоенно воскликнул Дрентельн.
        - Успокойся, Саша. Все и так знают, что ты практически мой воспитанник после смерти твоего отца. Так что ничего удивительного в том, что ты решил новостью о произошедших событиях на Невском проспекте в первую очередь поделиться со мной - нет. Еще один домысел про меня в копилку Николая…
        - Владимир Александрович, а зачем было убивать этого Аленина?
        - Понимаешь, Саша, если Пахом был моим сторожевым псом, то Аленин у Николая прирученный волк, который к тому же начал воспитывать для императора преданных волчат. Этот Аленин уже несколько раз срывал мои планы. А со своими волчатами он может стать преградой для достижения моей главной цели. Ты знаешь какой. Да и в Англии он кое-кого не устраивает, так же как и его хозяин.
        - И что теперь будет? - немного взволнованным голосом поинтересовался Дрентельн.
        - Не знаю, Саша, не знаю… Если хозяина еще можно просчитать… Правда, в последнее время он сильно изменился. То его зверя, если он решит действовать самостоятельно, просчитать невозможно…
        - Живой! Как чувствуете себя, Тимофей Васильевич?! - услышал я за спиной взволнованный голос императора.
        Дворцовый лекарь в отведенном для него кабинете Зимнего дворца как раз заканчивал бинтовать мне обработанную рану. Страшного ничего не было. Пуля прошла по касательной, пропахав борозду на плече. Та уже успела покрыться запекшейся коркой, но эскулап, предварительно почистив рану, наложил несколько швов и смазал какой-то мазью. После чего начал бинтовать. А с учетом того, что всё это происходило без всякого обезболивающего, то только этим можно было объяснить мой ответ:
        - Не дождетесь, ваше императорское величество… - сказал и аж губу прикусил от досады. Но слово не воробей, вылетит, топором не зарубишь. Или зарубишь?!
        За спиной возникла тишина. Медик замер с бинтом в руках, ошарашенно моргая глазами. Прошло секунд десять, а потом раздался веселый смех Николая, действительно веселый, а не вынужденный.
        - Да-а-а, Тимофей Васильевич, ваши шутки иногда тяжело понять. Но раз шутите, то значит, всё хорошо. Да и придворным вам никогда не стать.
        - Извините, ваше императорское величество, немного не в себе после всего случившегося, - я попытался подняться и повернуться, но император, подойдя ко мне, положил руку на здоровое плечо, усадил на место.
        - Милейший, заканчивайте перевязку, мне необходимо срочно и наедине поговорить с вашим пациентом. Только поэтому я пришел сюда один, - обратился Николай к медику, после чего подошел к стулу, на котором лежали моя бекеша и фуражка.
        Помяв пальцами вылезшую из прорехи овчину, взял в руки фуражку и сунул в отверстие в тулье палец. Повернулся ко мне и помотал головой с выражением на лице, которое я не смог понять.
        - Судя по всему, костлявая с косой вновь рядом прошла, Тимофей Васильевич, - произнес государь, возвращая фуражку на место.
        - Рядом, государь, - ответил я, но дальше продолжить не смог, так как медик перебил меня.
        - Я закончил, ваше императорское величество, - произнес он.
        - Хорошо, а теперь покиньте помещение, - Николай показал на выход.
        - Но, ваше императорское величество, - попытался что-то сказать медик, которого выставляли из его апартаментов.
        - Карл Петрович, прогуляйтесь по дворцу минут двадцать. Потом вернетесь к себе. Вам всё понятно?! - в голосе Николая прорезался металл.
        Придворный врач склонил голову в вежливом и изысканном поклоне, который я никогда не смогу повторить, и буквально испарился из кабинета.
        - Одевайтесь, Тимофей Васильевич, - произнес самодержец и отвернулся к окну, видимо, чтобы не смущать на меня.
        Я начал быстро, несмотря на боль в руке, одеваться.
        - Я даже и не знал, Тимофей Васильевич, что у вас столько боевых отметин на теле, - произнес император, стоя ко мне спиной.
        - Это говорит о том, что враг оказался лучше тебя. Хвастаться нечем, ваше императорское величество.
        - Но тот, кто их нанес, мертв?!
        - Да, государь, мертвы, - подтвердил я, успев подумать про себя, что теперь кроме шрамов над левой бровью и далее по виску, на левой мышце груди, борозды по ребрам на правом боку, еще на спине под правой ключицей, к двум отметинам на простреленном правом плече прибавится и борозда на левом плече.
        - Значит, ты все-таки победил, Тимофей. И давай без чинов, - произнес Николай. - Одни остались. Рассказывай, что сегодня произошло. Евгений Никифорович мне кратко рассказал, когда я раньше запланированного прибыл во дворец. Я их всех оставил в своей приемной, так как хотелось всё услышать из первых уст и без свидетелей. Самодержец повернулся ко мне. Я к этому моменту уже застегивал ремень портупеи.
        - Это откуда? - спросил Николай, показывая на ожог сукна мундира напротив сердца.
        - Пришлось стрелять из малютки «Tue-Tue», что мне Кораблёв еще на двадцатилетие подарил. Я его сегодня во внутренний карман бекеши положил. Вынужден был стрелять не вынимая. Если бы не этот револьвер, то я бы сейчас с вами не разговаривал, Николай Александрович.
        - Рассказывай с самого начала, - повторил император, опускаясь на стул, и показал рукой, чтобы я занял соседний.
        Мой рассказ занял минут пять. Николай Второй слушал внимательно, не перебивая.
        - Кого подозреваешь? - спросил император, после того как я закончил свой монолог.
        - Думаю, за покушением на меня стоит великий князь Владимир Александрович, - твердо ответил я. - Но, чтобы в этом убедиться, необходимо допросить свидетельницу, а также определиться с тем, кто же такой «товарищ Пётр».
        - Как они вышли на тебя?
        - О том, что вы, Николай Александрович, были посаженым отцом у меня на свадьбе и подарили дом на Невском проспекте, знает весь светский Петербург. Определенная группа лиц знала, что я не сопровождаю вас на этих учениях, но то, что приеду встречать по их окончании - предположить не трудно. Соответственно, где остановлюсь - любому понятно. А для молодожена урвать день-другой для общения с женой так же предсказуемо, - я грустно усмехнулся. - Выставили наблюдателя около дома. Тем более, напротив него Гостиный двор, а ударная группа ждет, как говорят уголовники, на подхвате. Думаю, такую картину и выяснят Буров и Горелов.
        - Что предлагаешь делать?
        - Надо собрать как можно больше информации по покушению на меня. Появились новые игроки и их связи. Дня два-три надо на это, а потом будем думать.
        Ты так спокоен, Тимофей, будто не в тебя стреляли и ты чудом остался жив! - Николай нервно передернул плечами. - А если бы они напали на тебя вчера, когда вы с Марией Аркадьевной возвращались с прогулки домой? Если бы она пострадала или ее убили?!
        Представив себе такой вариант, я невольно оскалился. Видимо, мое выражение лица стало таким, что Николай невольно отпрянул от меня, откинувшись на спинку стула.
        - Если бы Мария Аркадьевна пострадала или, не дай бог, ее убили, то я бы их всех помножил на ноль, ваше императорское величество! Пусть были бы только косвенные доказательства! Причем их всех вместе с семейством до второго колена! И никто бы меня не остановил, даже вы, Николай Александрович. А потом хоть голову на плаху!
        Император смотрел на меня с каким-то страхом и удивлением. Через несколько секунд молчания Николай произнес:
        - При умножении на ноль любого числа получается ноль. Интересное выражение: «Помножить на ноль». И что, даже детей на ноль бы «помножили»?!
        - Ваше императорское величество, - я встал со стула. - Я уже один раз потерял невенчаную жену и неродившегося ребенка. Сегодня утром я узнал, что Мария Аркадьевна непраздная…
        Спазм сжал мое горло, и я замолчал. Император хотел что-то сказать, но в этот момент в помещение ворвался генерал Ширинкин с лицом бело-серого цвета.
        - Ваше императорское величество… - начал генерал, но его перебил Николай, резко вставший со стула:
        - Евгений Никифорович, я же просил, чтобы нам никто не мешал!
        - Извините, ваше императорское величество, но…
        Таким растерянным и испуганным я Ширинкина еще ни разу не видел.
        - Что произошло, господин генерал? - напряженно спросил государь.
        - Ваше императорское величество, пришла срочная депеша из Гатчинского дворца. Меньше получаса назад неизвестные лица во время прогулки в парке императрицы с детьми совершили на них покушение. Елена Филипповна ранена, мальчиков от пуль закрыл собой унтер-офицер Хохлов. Он погиб, дети целы. Нападавшие убиты. Телеграфная связь продолжается. Скоро будут известны подробности, - выпалив всё это, Ширинкин как-то осунулся всем телом, будто из него разом выпустили воздух.
        «Млять! Это полный звиздец! Севастьяныч! Как же так! Дети! Императрица!» - подумал я, глядя на Николая, который бледнел на глазах.
        Увидев, как государь пошатнулся, наплевав на весь этикет, я подскочил к нему и приобнял.
        - Спасибо, Тимофей Васильевич. Помогите мне не промахнуться мимо стула, - с каждым словом голос Николая обретал силу, а лицо начало краснеть.
        Сев на стул, император несколько раз глубоко вздохнул и задумчиво произнес:
        - Значит, помножить на ноль вплоть до второго колена, Тимофей?! Да, дядя, ты перешел черту…
        Ширинкин изумленно переводил взгляд с меня на императора и обратно.
        А потом всё закрутилось. Николай приказал срочно подготовить поезд. Прием в Зимнем отменялся. Пока быстро собирались в дорогу, пришла дополнительная информация из Гатчины, которая заставляла задуматься о какой-то несуразности попытки убить императрицу с детьми. Эти мысли не покидали меня во время дороги.
        Прибыв во дворец, Николай сразу же отправился к жене, которой уже сделали операцию, и как доложил еще на входе лейб-медик Сергей Сергеевич Боткин: «Состояние государыни стабильно хорошее. Пуля прошла под левой ключицей, практически навылет. Она извлечена. Важные органы не задеты. Скоро государыня от наркоза придет в себя». Император убежал к жене, а мы с Ширинкиным занялись своей работой.
        - Что думаете о покушении, Тимофей Васильевич? - спросил Николай, заходя в мой кабинет часа через три после прибытия в Гатчинский дворец. За ним с папкой в руках зашел Ширинкин, который закрыл дверь, предварительно осмотрев коридор.
        - Ерунда какая-то получается, ваше императорское величество. Я проанализировал всю доступную информацию, опросил свидетелей, кроме вашей супруги, осмотрел место происшествия и предварительно могу сказать, что покушение на императрицу и детей - нелепое стечение обстоятельств. Эти неизвестные приходили в Гатчину за чем-то или кем-то другим, а, вернее всего, за господином Рейли, - встав из-за стола, доложил я.
        - На чем основаны ваши выводы, Тимофей Васильевич?
        - Эта прогулка была не плановой. Обычно дети в это время после обеда спят, и во дворце наступает «тихий час». Сегодня же мальчики устроили, можно сказать, восстание против такого распорядка дня, так как не хотели спать и заявили, что они уже взрослые, - я замолчал, увидев, как в глазах императора появились слезы.
        - Продолжайте, Тимофей Васильевич, - сглотнув, произнес Николай.
        - По показаниям фрейлин, чтобы успокоить детей, императрица, уложив дочку, вместе с мальчиками в сопровождении унтер-офицера Хохлова отправилась на прогулку, так как этого очень просили дети. Встреча с напавшими произошла рядом с террасой у Карпиного пруда. Что там случилось - можно узнать только у ее императорского величества, - я посмотрел на государя, но тот махнул рукой, мол, продолжай. - Дальнейшее известно из показаний старшего урядника Лескова, который направлялся сменить охранявшего Рейли приказного Савина. Леший находился у Зверинских ворот, когда услышал четыре выстрела. Побежав в ту сторону, откуда они раздались, увидел двух неизвестных с пистолетами в руках, которые одновременно открыли огонь по уряднику. Лесков был вооружен новым пистолетом-пулеметом и ответным огнем убил напавших. У беседки обнаружил раненую императрицу и унтер-офицера Хохлова, который, повалив на землю детей, закрыл их своим телом. В спине у него было три пулевых отверстия. Лесков вытащил детей из-под тела Хохлова, а потом перевязал императрицу. К этому времени на место происшествия прибыли казаки из конвоя.
        Я замолчал, ожидая, что император что-то скажет. Но тот молчал, а за его плечом истуканом застыл бледный Ширинкин. Не дождавшись какой-то реакции, я продолжил:
        - Если честно, ваше императорское величество, то я не понимаю, почему они начали стрелять в императрицу и детей или только в Хохлова, который их закрыл собой. Одеты они были как простые мастеровые. В одном из брошенных ими инструментальных ящиков обнаружен наряд на штукатурные работы в Приоратском дворце. Такие работы были действительно запланированы. Наряд настоящий или очень хорошо подделанный. Два паспорта тоже. Эта парочка за несколько минут до трагической встречи прошла проверку на воротах на территорию дворца, где их свободно пропустили. Ну невозможно им было предугадать, что императрица с детьми в это время будут около террасы! Поэтому и предполагаю, что основной целью у них был Рейли, который до сих пор содержится в подвале Приоратского дворца.
        - Вы правы, Тимофей Васильевич. Их целью, вернее всего, был Рейли. Лена сказала, что узнала одного из этих мастеровых. Она видела его на приеме в английском посольстве. И имела неосторожность на английском языке поинтересоваться, что в таком виде в Гатчинском парке делает английский дипломат. В ответ те достали оружие и начали стрелять, - глухо произнес Николай.
        - Но зачем стрелять в императрицу?! - не выдержав, перебил я государя.
        - Кто же их знает. Может, решили отомстить за свою королеву?! Их теперь не спросишь! А твой Леший мог бы попытаться взять хотя бы одного живым, - раздраженно произнес Николай.
        - Извините, ваше императорское величество, но в отличие от подготовки отделения, нацеленного на задержание преступников, браты заточены на быстрое и эффективное уничтожение противника. Да и бой был скоротечен, - вступился я за Лескова.
        - Ты-то смог одну из нападавших на тебя подстрелить так, чтобы та осталась живой! Кстати, по напавшим на тебя есть какая-то еще информация? - поинтересовался самодержец.
        Я пожал плечами, а Ширинкин сказал:
        Только что из столицы пришла депеша от Зубатова, я не успел вам доложить об этом, ваше императорское величество.
        - Так докладывайте, господин генерал, - недовольно рявкнул император.
        Из доклада Евгения Никифоровича я уяснил, что раненная в плечо барышня - это Биценко Анастасия Алексеевна, которая два месяца назад после разгрома московской ячейки эсеров была сослана под полицейский надзор в Саратов. В столицу прибыла нелегально вместе с Клитчоглу.
        Вторая террористка имела куда больший революционный путь. Анна Михайловна Распутина, в девичестве Шулятикова. В девяносто шестом году окончила Высшие женские Бестужевские курсы. Как член группы народовольцев участвовала в организации и работе нелегальной Лахтинской типографии. После ее разгрома в том же девяносто шестом скрывалась, но была арестована и заключена в Петропавловскую крепость. В январе девяносто восьмого года была выслана в Якутск, где вышла замуж за политического ссыльного Ивана Спиридоновича Распутина. Имеет двухлетнюю дочь Екатерину. Попала под амнистию по случаю коронации Николая Второго. В столицу прибыла нелегально несколько дней назад. До больницы ее довезли живой, операцию сделали, но шансов на то, что она выживет, - мало.
        «Ну вот, она еще и двухлетнюю дочь имеет. Это кем же надо быть, чтобы, имея маленького ребенка, лезть в террор?! Будучи пионером или комсомольцем в той жизни, наверное, восхитился бы этой революционеркой. А теперь?! Не знаю. Восхищения нет точно. Уважение также отсутствует. Есть жалость, как к ненормальной», - пронеслось у меня в голове, когда генерал доводил информацию по Распутиной.
        По кучеру и «товарищу Петру» пока информации нет. Биценко после операции пришла в себя, но молчит. Есть предположение, что они также прибыли из Саратова. Туда направлены запросы в охранное отделение и губернское жандармское управление.
        - «Товарища Петра» не там ищут, - произнес я, когда Ширинкин закончил доклад.
        - И где же его искать? - поинтересовался Евгений Никифорович.
        - В окружении великого князя Владимира Александровича. Его теперь можно без грима сфотографировать. А лучше пускай Иван Семенович с нескольких ракурсов нарисует, а то пулевое отверстие во лбу как-то… - я замялся, пытаясь подобрать слово.
        - Вы думаете… - начал вопрос Ширинкин, но я его перебил:
        - Уверен, Евгений Никифорович.
        - Что же, по покушению на мою жену и детей, можно сказать, вопросов не осталось, - произнес император, прерывая нашу дискуссию. - По покушению на Тимофея Васильевича работу продолжить. Мне надо точно знать, кто такой «товарищ Пётр».
        Николай задумался, на его скулах заиграли желваки.
        - Ответ англичанам должен быть адекватным. Тимофей Васильевич, подумайте об этом. В десять вечера жду вас у себя в кабинете.
        - Слушаюсь, ваше императорское величество.
        - Евгений Никифорович, а вы подумайте над тем, как в дальнейшем не допустить на территорию дворца таких вот работников. Надеюсь, что такого больше не произойдет, - мягко начав, жестко закончил фразу император.
        Ширинкин, радостно встрепенувшийся сначала, как же Николай обратился по имени и отчеству, покаянно опустил голову.
        - На этом пока всё. Если что-то будет срочное, я у детей или супруги, - произнеся это, император развернулся и направился к двери. Остановившись на полпути, Николай вновь повернулся ко мне. - Тимофей Васильевич, у унтер-офицера Хохлова родственники есть?
        - Нет, ваше императорское величество. Он из армии не хотел уходить, потому что один как перст.
        - Жаль… Он моих детей спас, а мне даже отблагодарить его нечем. Но я что-нибудь придумаю, - Николай сжал кулаки так, что побелели костяшки. - Кстати, я распорядился, чтобы вечерним поездом во дворец доставили вашу супругу, Тимофей Васильевич. Вы не будете против, если Мария Аркадьевна будет ухаживать за моей женой? Насколько знаю, у нее есть большой опыт по уходу за ранеными, которого не имеют фрейлины и статс-дамы.
        - Почту за честь, ваше императорское величество. И большое спасибо, - я благодарно посмотрел на Николая, который убирал из-под возможного удара мою жену.
        Императору она не сможет отказать. А в Гатчине будет под хорошей охраной, которой никак не обеспечишь дома. Тем более Ширинкин сейчас наизнанку вывернется, чтобы усилить безопасность императорской семьи.
        - Не за что, Тимофей Васильевич, я бы ее фрейлиной назначил, но она замужняя женщина. Здесь же ей будет безопаснее, - закончив фразу, император вышел из кабинета.
        Глава 15
        Ответный ход
        Я сидел на колченогом табурете в небольшом доме - сарае сторожа строящегося Троицкого моста, и через выломанную часть доски наблюдал за домом Салтыкова на Дворцовой набережной, где располагалось британское посольство. Сегодня прозвучит адекватный ответ императора Николая Второго англичанам. И точкой в этом ответе должна стать смерть посла Великобритании в Российской империи сэра Чарльза Стюарта Скотта. Вот-вот тот должен был прибыть в посольство из Министерства иностранных дел, где граф Ламздорф был обязан вручить резкую ноту о недопустимом поведении английских подданных, которое вылилось в нападение на ее императорское величество Елену Филипповну, его императорское высочество государя наследника цесаревича и великого князя Александра Николаевича и его брата Алексея Николаевича.
        К ноте прилагались материалы проведенного расследования. А выяснить с помощью Рейли удалось следующее. Двое неизвестных, совершивших покушение, оказались, вернее всего, офицерами Норфолкского полка. По словам Рейли, чуть больше трех месяцев назад в посольстве появились четыре человека, по повадкам матерые бойцы.
        По слухам, ходящим в посольстве, все они прошли вторую англо-афганскую войну, отметились на территории Гибралтара и в Британской Индии, прибыли с англобурской войны. Старшим среди них был породистый, будто высушенный на солнце англичанин лет сорока - сорока пяти, к которому в посольстве обращались сэр Ричард. Как их звали на самом деле, Рейли не знал. Но в российском МИДе мы получили копии выписанных этой четверке паспортов.
        Ошибочку совершили английские дипломаты, пытаясь легализовать этих боевиков. А может, надеялись на дипломатическую неприкосновенность. Рейли, абсолютно уверенный в том, что его шли отнюдь не освобождать, а ликвидировать, пел как соловей. Ширинкин же сбился с ног, пытаясь выяснить, от кого по Рейли ушла утечка к бритам.
        С «лежкой» для стрельбы определился быстро - сторожка-маяк на одном из быков строящегося Троицкого моста. До входа в посольство чуть больше ста метров. Плевое расстояние даже без оптики. А для того, чтобы сэра Чарльза выманить под выстрел, и был организован его вызов в МИД. Владимиру Николаевичу император дал указание быть жестким и грозить Георгу Пятому всеми карами, вплоть до объявления войны.
        Слухи о покушении на государыню и наследника престола просочились в столицу, и она уже бурлила. Стоило только бросить искру, и от британского посольства не останется и камушка. Я даже предложил Николаю осуществить налет на него под маскировкой народного волнения, немного пострелять, а заодно и посольский архив прикарманить. Да и первое отделение, готовящееся как спецназ, на практике опробовать. Но император на это пока не пошел.
        Многозначно отмечу, что пока. По глазам видел, как Николаю хочется это сделать. Но был еще один нарыв. И звали его великий князь Владимир Александрович. Тот, узнав о случившемся в Гатчине, резко «заболел», даже не приехал с соболезнованиями, в отличие от других Романовых. Отделался телеграммой. А вот в его дом зачастили командиры и офицеры гвардейских полков. Кое-кто из британского посольства также отметился.
        Наблюдение за домом великого князя, который также располагался недалеко от английского посольства на Дворцовой набережной, круглосуточно велось из Петропавловской крепости. Складывающая картина за последние два дня была удручающей. Похоже, готовился новый гвардейский переворот под предводительством дяди императора.
        Я посмотрел в направлении, где располагался дом-дворец великого князя, но то отверстие, которое было проделано для наблюдения за Дворцовой набережной, закрыл спиной Буров. Последние два дня мы работали с ним парой, так как Горелов и Зарянский наблюдали из Петропавловки за Владимиром Александровичем.
        Окинул взглядом сторожку. Натюрморт на столе - а-ля попойка по-русски. Четверть казенки, в которой осталось чуть меньше половины, куски хлеба, сала, огрызки соленых огурцов, две надкусанные репы. Даже и не поверишь, что всё почти в одно горло схомячил сторож, к которому нагрянули нежданные родственники. «Родственников» тот не узнал, но на халяву накинулся с каким-то вдохновением алкоголика со стажем. Сейчас лежал на каких-то нарах с тряпьем, что в этом помещении было постелью, и сотрясал воздух могучим храпом, отравляя воздух перегаром. В печурке типа буржуйки потрескивали дрова, добавляя угара.
        - Едут, - довольно громко, чтобы перекрыть храп, произнес Буров.
        - Принял, - ответил я и, откинув холстину, поднял с пола карабин.
        Для операции из запасов центра выбрал переделанный для охоты карабин «Маузер 98» с оптикой от фирмы «Optische Anstalt C.P. Goerz» со стволом длиной всего четыреста пятьдесят миллиметров. В мастерской центра на него приладили глушитель, и получилась убойная штучка, отлично работающая на двести метров.
        Встав на колено, положил цевье на собранную подставку, так чтобы срез глушителя находился в полуметре от отверстия в стене сараюшки. Приладился к прикладу, левой рукой поправив накладную бороду, чтобы она не мешала, и начал успокаиваться, настраиваясь на выстрел. Сектор обстрела был небольшим. Всё зависело от того, как встанет экипаж. При самом плохом раскладе у меня будет пара-тройка шагов, которые посол сделает до двери.
        Показался экипаж, я приник к прицелу. Карета остановилась. Удачно. Сектор расширился. Показался бледный лицом посол. Шаг… второй. Я выжал до конца спуск. Хлопок. В раненом левом плече отдалось болью, а сэр Чарльз, раскинув мозгами, упал на крыльцо.
        - Уходим, - прошептал мне на ухо Буров, успевший зайти мне за спину.
        - Подождём, Пётр Фёдорович. Очень мне хочется на сэра Ричарда посмотреть.
        - Как скажете, Тимофей Васильевич, но я бы уходил. Фортуна - дама капризная.
        - Минуту, - ответил я, передернув затвор. - Гильзу подбери.
        Приник к прицелу. У входа в посольство началось оживление. Швейцар, открывший дверь, что-то прокричал внутрь. Кучер экипажа подбежал к послу и довольно профессионально начал нащупывать пульс на яремной вене. По описанию Рейли и нарисованных Куликовым портретам, он был одним из четверки английских боевиков. Из посольства выбежали еще несколько человек. Наконец-то появился он. Да, это был битый войной волчара. Сэр Ричард спросил что-то у швейцара, а потом, склонившись над трупом посла, сунул палец во входное отверстие от пули в его голове, резко развернувшись, начал осматривать Неву и противоположный берег.
        В какой-то момент его взгляд остановился на сторожке. Он хотел что-то сказать, но я уже нажал на спуск. Показалось, что в последний момент наши взгляды встретились, и я увидел на лице сэра Ричарда понимающую ухмылку. Но обдумывать это было некогда, я передернул затвор, быстро выцелил кучера и выстрелил. Хлопок, и тот упал с дыркой в виске. Правки не требовалось.
        - Вот теперь уходим, Пётр Фёдорович, - произнес я, заматывая в холстину карабин.
        Буров, подобрав гильзы, восхищенно мотнул головой.
        - Четыре секунды, не больше. Ну, вы…
        - Уходим. Всё помнишь? - прервал я Бурова, подходя к столу.
        Взяв рукой в перчатке за горло бутылку, набрал в рот водки и прыснул себе на грудь. Растерев брызги по груди и по бороде, передал ее Бурову. Тот сначала так же, не снимая перчатку, хорошо глотнул, а потом проделал то же, что и я.
        - С богом, Пётр Фёдорович. Двинулись.
        Буров взял пустую корзину, в которой мы принесли водку и закуску, а я - завернутый в холстину карабин. Выйдя из сторожки, увидели, как на следующем быке, ближе к Петровской набережной, где происходили основные работы, столпился народ. Перебираясь по мосткам, изображая пьяного, я, «оступившись», уронил карабин в воду. Жалко, конечно, хорошая машинка была, но сделаем другую. Два мастера, которые работали во всё больше разрастающейся мастерской центра, были настоящие Левши. И блоху подкуют, и… Многое чего, в общем, могли сделать с помощью напильника и какой-то матери.
        - Как там Родион? - встретил нас вопросом старший мастер, помогший нам найти пару часов назад «родственника».
        Толпа на быке собралась приличная. От посольства раздались выстрелы. Судя по всему, паника там возрастала.
        - Спит, - пьяно икнул Буров. - Не думал я, что дядька Родион так пьет. Просил его разбудить вечером, чтобы работы не лишиться. Ему ночью дежурить. Опохмелиться только оставьте. Там еще осталось.
        - Разбудим, - довольно усмехнулся мастер. - А что утопили?
        - Пять рублей, - я с пьяной разухабистостью махнул рукой. - Община убьет теперь. Четыре металлические пластины угробил для кузни. Где я теперь такие деньжища возьму?! Угораздило меня сюда припереться. Говорил же тебе, Гераська, что надо сначала до постоя дойти и оставить их там.
        - Да, ладно, Митька, решим как-нибудь, - Буров вновь пьяно икнул. - А вы чего тут собрались все?
        - Чего-то у англицкого посольства творится.
        - Да и хрен на них, - пробормотал я. - И с твоим дядькой, Гераська, такой же хрен. Сволочь пьяная. А мне теперь пять рублей искать.
        Матерясь, я, расталкивая руками толпу, направился к мосткам до следующего быка. Буров, продолжая икать и что-то повинно бубня, следовал за мной. Надеюсь, что образ двух крестьян, попавших в столицу, мы сыграли убедительно.
        - Объясните мне, маркиз, как могло такое произойти?! Покушение на российскую императрицу с детьми, совершенное английскими офицерами, убийство сэра Скотта и эта нота Николая Второго?! - Георг Пятый с раздражением смотрел на маркиза Лансдауна.
        Генри Чарльз Кит Петти-Фицморис, пятый маркиз Лансдаун сменил на посту министра иностранных дел, убитого во время лондонских событий прошлого года маркиза Солсбери.
        Кроме него и короля в кабинете находился еще новый премьер-министр Великобритании Генри Кэмпбелл-Баннерман, глава либеральной оппозиции. После того как граф Бальфур в мае этого года был убит фениями, либералы, можно сказать, получили в Палате общин большинство, и Георг Пятый был вынужден назначить Кэмпбелл-Баннермана премьер-министром. Тот быстренько сформировал свой кабинет, в котором различные посты получили Асквит, Ллойд Джордж, Морли, Бёрнс. К ним присоединился назначенный ранее маркиз Лансдаун, возглавлявший Либеральную юнионистскую партию в Палате лордов и являвшийся сторонником англо-французского союза.
        - Ваше королевское величество, покушение на ее императорское величество Елену Филипповну - это непредсказуемые действия исполнителя или, как сейчас говорят врачи - эксцесс исполнителя. Никому и в голову не могло прийти, что направленные выяснить, содержится ли заключенным в Приоратском дворце лейтенант Сидней Рейли, офицеры Джонсон и Уилсон откроют огонь по русской императрице и ее детям. В их характеристиках говорилось, что они хладнокровные, исполнительные воины, прошедшие не одно сражение. Тем не менее это случилось, - маркиз Лансдаун, замолчав, достал из кармана платок и промокнул им лоб.
        - От кого была получена информация, что Рейли содержится в Гатчине в Приоратском дворце? Кто дал указание провести проверку этой информации? - спросил король, глядя между премьер-министром и министром иностранных дел.
        - Помощник погибшего посла сэр Уильямс сообщил, что от агента в Гатчинском дворце были получены сведения о различных слухах при русском дворе, по которым в Приоратском замке содержится какой-то узник, находящийся под постоянной охраной, чуть ли не в железной маске, и прочие романтические домыслы. Сэр Чарльз самостоятельно принял решение направить туда двоих из прибывших для силовой поддержки посольства офицеров для проверки информации. Пропавший без вести Рейли слишком много знал. Одно дело предполагать, что его захватили русские, - маркиз Лансдаун вновь вытер пот со лба, - другое дело, знать точно, что он у них в руках. Последствия данной разведывательной операции вам известны, ваше королевское величество. Сейчас ждем по этому инциденту более подробной информации от агента из царского дворца.
        - Какой вы еще ждете информации, маркиз?! Посол убит, четыре офицера, направленные в Россию для проведения определенных операций, убиты, Рейли пропал и, вернее всего, в руках российского императора и наверняка рассказал уже всё, что знал. Только этим я могу объяснить такую ноту: высылка наших дипломатов, арест собственности, принадлежащей как самому Соединенному королевству, так и нашим подданным, - король потряс листком бумаги. - Они собираются на территории России интернировать всех моих подданных до единого человека. Николай решился полностью прервать с Британией все торговые отношения.
        Король вскочил с кресла и, побагровев, буквально, прорычал:
        - А это предупреждение, что дальнейшие недружественные шаги в отношении России и ее подданных станут поводом для объявления войны… То, что написано в этой ноте - это уже объявление Великобритании войны! Вы это понимаете, пятый маркиз Лансдаун?! Чем вы можете объяснить такое поведение российского императора? Вас, господин премьер-министр, этот вопрос также касается!
        - Ваше королевское величество, я думаю, что Николай Второй получил заверения от германского кайзера Вильгельма Второго о поддержке Германией России в случае обострения ее отношений с нами. Недаром германцы прервали переговоры в марте-апреле этого года по созданию блока Великобритания - Германия - Япония, - высказался Генри Кэмпбелл-Баннерман. - Насколько мне известно, Вильгельм написал Николаю два личных письма в течение последнего месяца. К сожалению, их содержание узнать не удалось.
        - Но зачем вручать ноту, которая фактически объявляет нам войну, и тут же убивать посла?! - задумчиво произнес Георг.
        - Ваше королевское величество, я думаю, что это намек на то, что прошлогодние события могут повториться. Насколько я теперь знаю и понимаю, за ними стояли не фении, - произнес министр иностранных дел, судорожно промокая лоб платком.
        Премьер смотрел на то, как стремительно бледнеет король, и думал про себя: «А ты о чем думал, мальчишка, когда отдавал приказ устроить покушение на Николая и его семейство под видом нападения русских революционеров-террористов?! Надеялся, что ответа не будет?! Только вот наши исполнители облажались, а люди Николая - нет! И лучше уж нормальная война, чем в Лондон опять “русские фении” придут, кого надо русскому императору убьют и бесследно исчезнут. Хотя если будет объявлена война, думаю, эти убийцы придут обязательно».
        От этих мыслей по позвоночнику премьера пробежал холодок.
        - Что будем делать? - неожиданно мягким голосом спросил Георг Пятый.
        Такую ноту и смерть посла без ответа оставлять нельзя. Только нужно решить: объявлять войну или нет?! - взволнованно сказал маркиз.
        - Ваше королевское величество, я думаю, что первому лорду адмиралтейства графу Селборну необходимо немедленно провести крупномасштабные учения Хоум Флита в Северном море, а лучше в проливе Скагеррак. А за это время в Петербурге, возможно, произойдут изменения. Не так ли, маркиз?! - премьер посмотрел на министра иностранных дел.
        Георг Пятый также перевел взгляд на Лансдауна.
        - Да, ваше королевское величество, изменения возможны. Как сообщил сэр Уильямс, великий князь Владимир Александрович, узнав о событиях в Гатчине, сделал вид, что заболел. Он напуган, так как не знает, что известно его царственному племяннику и как тот отреагирует на события. К нему зачастили домой командиры и офицеры гвардейских полков. В разговоре с сэром Уильямсом, который навестил больного, - министр выделил интонацией последнее слово, - великий князь несколько раз начинал разговор о смерти Павла Первого, которая произошла ровно сто лет назад. Так что…
        Маркиз замолчал, а премьер-министр, воспользовавшись паузой, заявил:
        - Не будем торопиться, ваше королевское величество. Начнем крупномасштабные учения, а великому князю можно намекнуть, что выступление гвардейских полков в Петербурге, если потребуется, могут поддержать наши корабли.
        - Вы серьезно, господин премьер-министр? - Георг с удивлением смотрел на Генри Кэмпбелл-Баннермана, который до своего премьерства постоянно критиковал агрессивную политику консервативного правительства в Южной Африке и высказывался против войны с бурами.
        - Только намекнуть, ваше королевское величество, - усмехнулся Кэмпбелл-Баннерман, склонив голову.
        - Я понял вас, господин премьер-министр. Передайте графу Селборну, я жду его сегодня у себя к полудню. А вы, маркиз, срочно передайте информацию сэру Уильямсу, пока его еще не выслали.
        - Отряд, смирно! - скомандовал я четырехшереножному строю ударной группы Аналитического центра, в котором стояли браты и тридцать казаков, составляющих два отделения отряда спецопераций.
        Все бойцы были экипированы по полной программе. Шлемы, бронезащита, у каждого по два боевых, а не травмирующих револьвера, пистолеты-пулеметы, разработанные и доведенные до ума группой Мосин - Фёдоров - Токарев - Дегтярёв. Буквально десять дней назад в центр пришла партия этого оружия из ста штук для дальнейших испытаний и выявления недостатков. Вот и испытаем их в бою.
        К пистолетам-пулеметам у каждого бойца было по четыре запасных магазина на тридцать патронов, которые размещались в «лифчике» поверх бронежилета. Так что огневая мощь каждого бойца составляла двенадцать револьверных выстрелов и сто пятьдесят, можно сказать, автоматных.
        Кроме того, у каждого из стоящих в строю, как и у меня, было по три боевых и одной светошумовой гранате. Боевая граната была похожа на гранату PГ-42. Их в нашем экспериментальном производстве сделали около трехсот штук для испытаний в различных условиях.
        Консервное производство в Гатчине имелось, там и клепался корпус, как фунтовая банка тушенки. Для увеличения количества осколков внутри корпуса гранаты прокладывалась лента из стали с насечками, потом заряд пироксилина. Запал представлял собой спичечную терку, помещенную в латунную трубочку с проделанным сбоку отверстием для выхода горячих газов. Достаточно было выдернуть кольцо, чтобы внутри вспыхнула смесь бертолетовой соли с фосфором и загорелся пороховой замедлитель, горевший четыре-пять секунд и подрывавший капсюль-детонатор.
        Пока жертв при испытаниях гранат не было. Каждый из бойцов уже бросил по две боевые гранаты, не считая муляжей, используемых при тренировке.
        Эти мысли пролетели в голове, пока рассматривал строй тех, с кем скоро пойду в бой. И есть большая вероятность, что не все его переживут. После вручения ноты и убийства посла события понеслись вскачь.
        Буквально на следующий день из Лондона пришла информация, что Хоум Флит готовится к большим манёврам в Северном море. Меньше чем через три дня эскадра должна выйти в море. Барон Стааль также сообщил, что маркиз Лансдаун вручил ему требование в течение недели покинуть территорию Великобритании со всем российским дипкорпусом. В Лондоне начались аресты недвижимости и имущества, принадлежащего Российской империи и ее подданным. Это был ответный ход Георгия Пятого на ноту Николая, и это было если не объявление войны, то очень близко к этому.
        Наблюдение за дворцом великого князя Владимира Александровича было усилено. Помимо наблюдения от Петропавловки были сняты две квартиры с тыльной стороны дворца на Большой Миллионной, двадцать семь. Это сразу дало результат. Кроме увеличения списка гвардейцев-офицеров, посетивших «больного» дядюшку императора, было выявлено, что и в самом дворце, и в соседнем запасном доме великого князя по Дворцовой набережной, двадцать восемь, разместилось по взводу преображенцев. Видимо, Владимир Александрович сильно опасался за свою жизнь.
        Впрочем, опасался не зря. Я как раз разрабатывал тайное посещение его дворца с тихим устранением великого князя и его сыновей, которые также засели во дворце, с использованием яда. Николай не хотел выносить тайны романовской семьи на всеобщее обозрение. Но взвод солдат в самом дворце и в соседнем доме полностью менял расклад.
        А вчера утром на прием к Николаю попросился полковник Порецкий - командир Сводного гвардейского батальона, осуществляющегося охрану Гатчинского дворца. Александр Николаевич сообщил императору, что накануне к нему приезжали несколько бывших сослуживцев по лейб-гвардии Преображенскому полку. Во время дружеской посиделки ему намекнули, что в течение ближайших дней с Николаем произойдет то же, что и с Павлом Первым. А Порецкому надо выбирать сторону, с кем быть.
        Следом пришла телеграмма от командира лейб-гвардии Измайловского полка генерал-майора Елита фон Вольского. Константин Адольфович с прискорбием сообщал, что не может гарантировать надежности своего полка. Также в депеше генерал рекомендовал привлечь к охране дворца стоящий в Гатчине Первый дивизион Двадцать третьей артиллерийской бригады, которым командовал его брат полковник Рудольф Адольфович Елита фон Вольский, а лучше всю бригаду.
        Дальше информация посыпалась с нарастанием. Анализ ее показал, что великий князь Владимир Александрович, видимо с испуга, решился на гвардейский переворот с целью возвести себя на престол. Большая группа офицеров гвардии его поддерживает, так как им обещаны большие преференции при новом царе-батюшке. Также удалось выяснить, что Георг Пятый готов поддержать князя силой броненосцев Хоум Флита.
        Пока не было установлено, каким образом заговорщики собираются поднимать солдат и объяснять им необходимость похода на Гатчину. Но варианты могли быть вплоть до того, что полки идут освобождать царя-батюшку, захваченного мятежниками. А там прольется первая кровь, и понеслась любимая русская забава - стенка на стенку. Бей своих, чтобы чужие боялись.
        С учетом этого императором было принято решение нанести превентивный удар по верхушке заговора с ее полным уничтожением, не оглядываясь на царскую кровь, должности и звания. Вот и стоял я сейчас перед ударной группой, на которую была возложена столь ответственная и «почетная» задача.
        По данным, полученным от оставшихся верными Николаю офицеров гвардии, сегодня в девятнадцать ноль-ноль во дворце Владимира Александровича должна собраться верхушка переворота, уточнены задачи и окончательно расписаны силы и средства. По предварительному плану завтра в сторону Гатчины должны были по железной дороге выдвинуться Преображенский и Измайловский полки, при поддержке лейб-гвардейской Первой артиллерийской бригады.
        Командовать этими силами должны были командир Второй бригады Первой гвардейской пехотной дивизии генерал-майор Павловский и командир лейб-гвардии Преображенского полка генерал-майор Свиты Озеров. Сергей Сергеевич был ставленником великого князя. Да и вообще среди преображенцев было много офицеров, лично преданных Владимиру Александровичу.
        В столице порядок должны были поддерживать лейб-гвардии Семёновский полк под командованием барона Карла Фёдоровича Лангофа и лейб-гвардии Егерский полк под командованием барона Константина Оскаровича Розена. Оба барона были знакомы с великим князем еще с русско-турецкой войны.
        Получив приказ императора, который был им отдан перед строем ударной группы, начали подготовку к операции. Молодые казаки давно были разбиты на десять троек. Плюс к этому у меня были два офицера - Лис и Дан, два снайпера - Леший и Шило, плюс две сработавшиеся тройки братов. Из этих сил и начали планировать атаку дворца великого князя и отрабатывать ее на полигоне.
        Сначала хотели одновременно начать зачистку и дворца, и запасного дома, но я побоялся, что сил не хватит. Слишком большие площади, где могли находиться заговорщики, надо был проверить. Поэтому вчерне план был следующим. Проникновение во дворец Владимира Александровича с черного входа через открытую арку дворца с Большой Миллионной улицы. По дороге во внутреннем дворе зачищаем подсобное строение, где разместился караульный взвод преображенцев. В нем располагалась дежурная смена и отдыхающие после караула, который солдаты несли внутри дворца.
        После захвата парадного входа и центральной лестницы четыре тройки, вооруженные дополнительно четырьмя пулеметами Мадсена, при поддержке снайперов обороняют оба входа во дворец, а восемь троек, разделившись на две группы, чистят оба крыла дворца. Как сказал император: «Невиновных там нет».
        Хорошо хоть, великая княгиня Мария Павловна с дочерью Еленой уехали в гости к племяннику княгини Фридриху Францу IV Мекленбург-Шверинскому. Видимо, у Владимира Александровича хватило ума не впутывать в переворот жену и дочь. Только теперь придется бывшей герцогине и великой княгине жить у себя на родине. Вряд ли Николай захочет ее видеть в России.
        Эти мысли были фоном для снятия напряжения, пока я прошелся вдоль первой шеренги, проверяя снаряжение. Дойдя до конца строя, скомандовал:
        - Первая шеренга, два шага вперед, шагом марш!
        Дальше осмотр второй шеренги, затем третьей и четвертой. Парочка найденных недочетов, устраняемых на месте, и смотр завершился.
        - Первая, вторая, третья шеренги, кругом! На свои места шагом марш! Кругом! Вольно!
        Я оглядел строй, который продолжал стоять по стойке смирно.
        - Готовы, браты?! - тихо спросил я.
        Молчание и серьезные лица бойцов были мне ответом. Не принято в центре было дружно и громко отвечать на вопросы, не требующие ответа.
        - Тогда по местам!
        Отряд, не торопясь, но в то же время быстро и слаженно разместился в пяти дилижансах, уже давно закупленных для центра. Места в них для каждого были распределены заранее. Это была последняя остановка перед Петербургом, где сменили лошадей, передохнули после дороги из Гатчины и закусили сухпайком. В столицу надо было попасть незаметно. Дальше еще около часа или чуть больше пути по городу и бой. Подъехать на улицу Большую Миллионную должны будем в сумерках около двадцати ноль-ноль.
        Прибыли на место, как и планировали. Я вышел из головного дилижанса. На улице со скучающим видом и букетом в руке меня дожидался Буров.
        - Караул во дворце усилен, Тимофей Васильевич. Там три отделения от караульного взвода. Через арку и черный вход до девятнадцати часов прошло тридцать два офицера. Назад никто еще не выходил. Сколько вошло с парадного входа - не знаю. Будьте готовы к тому, что во дворце под сотню человек. Плюс пятьдесят солдат и офицеров минимум в запасном доме.
        - Спасибо, Пётр Фёдорович. Примерно на такие силы и рассчитывали. Дальше мы сами, а вы отойдите подальше от арки и наблюдайте. Ни во что не ввязывайтесь, - я повернулся к дилижансам и махнул рукой. Под удивленными взглядами немногочисленных прохожих из них начали выпрыгивать бойцы, разбиваясь на тройки и выстраиваясь в атакующий клин, который тут же направился в арку. На его острие шла тройка братов: Шах, Чуб и Ус. Около меня остались Савва и Сыч.
        Дилижансы двинулись дальше по улице, на которой начала собираться толпа, привлеченная необычными событиями. После участия бойцов центра в их необычном снаряжении в захвате революционеров-террористов в зубном кабинете госпожи Езерской по столице поползли слухи о каком-то суперсекретном подразделении полиции. Даже прозвище уже появилось - «черные ангелы». И вдруг прохожие стали свидетелями, когда эти «ангелы», вооруженные черт знает чем, в огромном количестве направились во дворец великого князя Владимира Александровича.
        Еще раз оглядев улицу, я направился в арку, из которой уже звучали очереди и раздалась парочка взрывов гранат.
        «Жалко солдат. Они, вернее всего, даже и не знают, что участвуют в перевороте, - подумал я. - Но, как говорится, лес рубят, щепки летят. Только почему-то этими щепками, как правило, становятся невиновные люди».
        Глава 16
        Нарыв
        Я вошел в кабинет для совещаний на первом этаже Арсенального каре. Раньше здесь был Большой военный кабинет Николая Первого, а сегодня собрались его сын, внуки и правнуки. Собрание было внушительное. Оглядевшись, я мысленно присвистнул от удивления.
        Во главе стола сидел император. По правую руку от него генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович, дальше московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович. За ним следовал последний из родных братьев Александра Третьего великий князь Павел Александрович - командующий Гвардейским корпусом, Первая гвардейская пехотная дивизия которого должна была участвовать в перевороте. Выглядел Павел Александрович по сравнению с другими братьями откровенно бледным. В смысле, лицом был бледен.
        Дальше сидели Константиновичи. Великий князь Константин Константинович, который только в прошлом году сдал Озерову Преображенский полк и получил должность главного начальника военно-учебных заведений. Дмитрий Константинович - командир лейб-гвардии Конно-гренадерского полка, как самый молодой, замыкал эту сторону стола. Самый старший из Константиновичей - Николай - за кражу брюликов с иконы, которой его дед Николай Первый благословил на брак его родителей, находился в ссылке в Туркестане.
        По левую руку от Николая сидел его брат - Михаил Александрович. После гибели родителей и Георгия с Ольгой тот постоянно находился рядом со старшим братом, формально приписанный к Собственному его императорскому величеству конвою. Ранее весёлый, компанейский, юморной и несколько наивный молодой человек замкнулся в себе. Оживал только на полигоне центра. Оказался таким же маньяком стрелковым, как и Николай. С бойцами центра и конвоя был прост в общении, и те его обожали так же, как и императора, если не больше.
        За Михаилом расположились Михайловичи. Возглавлял их родоначальник этой ветви Романовского дома - председатель Государственного совета великий князь Михаил Николаевич. Не дядя, а двоюродный дед императора.
        Затем по старшинству должны были располагаться его сыновья. Но самый старший из них Николай Михайлович - начальник Кавказской гренадерской дивизии - в столице отсутствовал. Получив в августе звание генерал-лейтенанта, отбыл из отпуска по случаю коронации Николая на место службы в Тифлис.
        Второй по старшинству великий князь Михаил Михайлович десять лет назад морганатически женился на Софье Николаевне, старшей дочери принца Николая Вильгельма Нассауского и графини Натальи фон Меренберг - дочери Пушкина.
        За это Александр Третий оставил Михаилу права частного лица с сохранением титула, однако без привилегий члена императорского дома, и запретил въезд в Россию. Николай в честь своей коронации и по большой просьбе Сандро в августе этого года высочайшим указом брак Михаила признал законным. Но тот пока в Россию еще не прибыл.
        Поэтому за отцом сидел великий князь Георгий Михайлович, который из-за больной ноги был вынужден оставить службу в лейб-гвардии Уланском полку и заняться наукой. В девяносто восьмом году стал почетным членом Санкт-Петербургской академии наук. В январе этого года Николай попросил его возглавить «Русский музей императора Александра III».
        За Георгием сидели Сандро и Сергей. А замыкал эту сторону стола великий князь Николай Николаевич Младший - генерал-инспектор кавалерии Российской империи. Этот дядя императора был признанным авторитетом в вопросах строя, подготовки парадов и смотров. Его больной туберкулезом младший брат Пётр отсутствовал за столом, находясь на лечении за границей.
        Таким образом, в этом кабинете собрались практически все старшие Романовы на одна тысяча девятьсот первый год, которые смогли прибыть в Гатчинский дворец в течение полутора суток после начала специальной операции.
        Позавчера около двадцати ноль-ноль ударный отряд Аналитического центра начал штурм дворца великого князя Владимира Александровича, где за час до того собралась верхушка заговорщиков, задумавших new-гвардейский переворот.
        Втянувшись в арку, по ходу уничтожив отделение отдыхающих от караула в подсобном строении преображенцев, на что хватило двух гранат и одной тройки, клин атакующих вломился во дворец. Находящихся у парадного входа караульных смели парой очередей, а дальше четыре тройки, вооруженные дополнительно четырьмя пулеметами Мадсена, при поддержке снайперов, заняли в вестибюле оборону, сооружая из всего, что под руку подвернется, две баррикады, чтобы защищать оба входа во дворец. Остальные бойцы, разделившись на две группы, начали зачистку дворца.
        Тактика была простой для двадцать первого века, но прогрессивной для начала двадцатого. Граната, а то и две в помещение, потом перекрестный контроль комнаты из пистолетов-пулеметов и продвижение дальше. Что-то противопоставить ей у заговорщиков не было никакой возможности. Хватило получаса, чтобы разобраться со всеми живыми во дворце. Надо отдать должное бойцам, они как-то умудрились сохранить жизнь женской обслуге дворца.
        Зал же, где собралась верхушка заговора, напоминал по внешнему виду бранное поле, усеянное мертвыми телами. Под ногами хлюпала кровь, ее запах перебивал запах взрывчатки и пороха, который уже практически успел выветриться через разбитые стекла окон.
        Сломанной куклой на полу лежит великий князь Владимир Александрович с застывшим на лице выражением муки. Его живот вспороло несколько гранатных осколков. Рядом Кирилл, белое лицо, усики вразлет и на месте правого глаза дыра от контрольного выстрела. Отметил еще про себя тела мертвых Бориса и Андрея.
        Усмехнулся, глядя на Дана, который, сняв шлем и скатав маску в знакомую шапочку на голове, деловито перебирал бумаги на столе, формируя из них отдельные стопочки.
        Эти мысли и воспоминания пронеслись в голове, пока я строевым шагом шел до стола, за которым восседали Романовы. Великий князь Дмитрий Константинович поморщился, когда я остановился в двух шагах от него, а Ник Ник Младший понятливо усмехнулся.
        «Представляю, как от меня воняет. Почти двое суток форму не снимал. В поезде до Гатчины только и удалось себя несколько в порядок привести», - подумал я.
        По плану, ранее разработанному с императором, на совещание с Романовыми я должен был прибыть в форме штурмовика Аналитического центра, как с поля боя, для создания определенного антуража и психологического давления. Бойцы моего отряда в это время по согласованию с генералом Ширинкиным и командиром СЕИВ Конвоя генералом Мейендорфом занимали позиции вокруг кабинета.
        - Докладывайте, господин полковник, - произнес Николай.
        - Ваше императорское величество, государственный переворот великого князя Владимира Александровича предотвращен. Все заговорщики оказали при аресте сопротивление и были уничтожены, - спокойно и буднично начал я доклад.
        - Кто конкретно? - задал вопрос император.
        - Великий князь Владимир Александрович с сыновьями, начальник Второй бригады Первой гвардейской пехотной дивизии генерал-майор Павловский, командир лейб-гвардии Преображенского полка генерал-майор Свиты Озеров, командиры лейб-гвардии Семёновский полка барон Лангоф и лейб-гвардии Егерского полка барон Розен… - я сделал небольшую паузу. - Более пятидесяти офицеров гвардии и около сотни солдат гвардейских полков, в основном преображенцев, которые осуществляли охрану дворца великого князя.
        По мере моего перечисления великий князь Павел Александрович цветом лица сравнялся с листком белой мелованной бумаги.
        - И как же дядя хотел заставить изменить присяге солдат моих гвардейских полков? - вновь задал вопрос государь.
        - По сохранившимся бумагам, вы, ваше императорское величество, вместе с семьей и великим князем Михаилом Александровичем якобы были убиты во дворце революционерами-террористами. Великий князь Александр Михайлович, как муж вашей сестры, воспользовавшись моментом и поддержкой своего отца великого князя Михаила Николаевича, объявлял себя новым императором Александром Четвертым, узурпировав власть и нарушив права престолонаследия. Полки гвардии по замыслу заговорщиков должны были «восстановить справедливость», - я голосом выделил два последних слова.
        - Что?! - побагровев и ударив кулаком по столу, великий князь Михаил Николаевич поднялся из-за стола.
        Охреневший Сандро переглянулся с Сергеем, после чего оба с недоумением переводили взгляды с отца на императора и обратно.
        Николай, так же встав, спокойно произнес:
        - Михаил Николаевич, успокойтесь! Я полностью уверен в вашей преданности престолу. И уверен в ваших детях.
        - Благодарю, ваше императорское величество, - Михаил Николаевич сел на место, растирая рукой левую сторону груди.
        - Господин полковник, какая сейчас обстановка в столичных гвардейских полках? - обратился ко мне государь.
        - Ваше императорское величество, в Измайловском полку его командир генерал Елита фон Вольский при отсутствии офицеров, участвующих в заговоре, мгновенно привел полк в порядок. В Преображенском были проблемы. Один из офицеров, узнав о захвате дворца великого князя Владимира Александровича, хотел вывести один из батальонов ему на помощь. Но солдаты, узнав правду, подняли его на штыки.
        - И какая фамилия у этого офицера? - спросил император. Остальные Романовы сидели за столом, будто в рот воды набрав.
        - Капитан Дрентельн Александр Александрович, командир роты.
        - Ваш знакомец?
        - Так точно, ваше императорское величество!
        - Еще что-то интересное есть?
        - Да, ваше императорское величество. Великий князь Владимир Александрович хотел ввести конституционную монархию, включая Государственную думу, по подобию Английского парламента. Документы по этому вопросу здесь, - я показал папку Зённеккена, где были собраны основные бумаги.
        - Интересный ход. Популизм в чистом виде. Либералы и интеллигенция были бы от такого шага в восторге. Он бы еще землю крестьянам да восьмичасовой день для рабочих пообещал, - хмыкнул Ник Ник Младший, чем заработал осуждающие взгляды со стороны трех братьев Александровичей.
        - Надо будет ознакомиться с данным творением, - император усмехнулся. - Какие потери у отряда, господин полковник?
        - В операции вместе со мной участвовали сорок один человек. В результате боестолкновений ранено семь человек, из них трое достаточно тяжело. Но все сегодня прибыли на базу в Гатчину.
        Только семь раненых?! - удивленно поинтересовался великий князь Михаил Николаевич.
        - Так точно, ваше императорское высочество. Снаряжение и вооружение отряда позволили избежать потерь во время штурма. Все раненые получили свои травмы при попытке дежурного взвода преображенцев отбить центральный и запасной входы, а также первый этаж дворца, - ответил я.
        - Интересный у вас отряд, господин полковник, - задумчиво протянул Ник Ник.
        - Их уже «черными ангелами» прозвали! - вставил свои пять копеек Сандро.
        - Еще что-то срочное, господин полковник, есть сообщить? - прервал всех император.
        - Несколько организационных вопросов, ваше императорское величество. Предварительное следствие по этому делу ведет судебный следователь по особо важным делам при Санкт-Петербургском окружном суде коллежский советник Бурцев Александр Васильевич. Министр юстиции и генерал-прокурор Муравьёв рекомендовал для следствия именно его. Также Николай Валерианович хочет объединить в одно уголовное дело материалы по подготовке государственного переворота под руководством великого князя Владимира Александровича, покушение на царский поезд при следовании в Москву, арест группы Гершуни и Езерской и покушение на ее императорское величество с детьми. Его высокопревосходительство хотел бы как можно быстрее узнать ваше мнение по этому вопросу, - закончив фразу, я вытянулся в струнку, показывая, что всё доложил.
        - Считаю, что это целесообразно, - произнес Николай задумчиво. - Кстати, господин полковник, а по покушению на вас какие-то подвижки есть?! Удалось уточнить, кто этот товарищ Пётр?
        Так точно, ваше императорское величество. Это Прохор Фёдорович Рогозников. Сын денщика великого князя Владимира Александровича - фельдфебеля Рогозникова Фёдора Николаевича, который служил в этой должности при князе с шестьдесят седьмого года. Прохор родился в семьдесят втором году. Был малолетней нянькой при Борисе Владимировиче, учился вместе с ним, получив неплохие знания и манеры. Обладал актерским талантом. Мог воплотить образы от старика крестьянина до аристократа, за которым несколько десятков поколений предков. Последние пять лет выполнял различные щекотливые поручения великого князя.
        - Щекотливые поручения?! Как-то мягко вы, господин полковник, назвали эти действия денщика моего покойного дяди, да и его самого. Связь с революционерами-террористами, организация через них покушений на меня и мою семью, попытка государственного переворота - это всё подпадает под преступления против особы государя императора и членов императорского дома. Не так ли, господин полковник?! - жестко закончил вопрос Николай.
        - Так точно, ваше императорское величество. Статья двести сорок один «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных». Наказание: смертная казнь и лишение всех прав и состояния, - твердо ответил я.
        Данный диалог был спланирован с Николаем заранее. Не до каждого слова, но максимально близко к тексту. Необходимо было сделать так, чтобы Романовы, особенно Александровичи, почувствовали себя не в своей тарелке, представив, как затягивается петля на шее. Не знаю, как Сергей Александрович, а вот Алексей и Павел свет Александровичи не могли не знать о том, что затевает их старший братец. И промолчали, не донесли. А это тоже статья.
        - Хорошо, господин полковник. Если больше ничего требующего немедленного доклада нет, то оставляйте документы и можете быть свободны. Подготовьте подробный доклад о проведенной специальной операции и списки особо отличившихся к награде. Позаботьтесь о раненых, - произнес император и махнул рукой, отпуская.
        - Слушаюсь, ваше императорское величество.
        Положив папку на край стола, развернулся кругом и направился на выход. Не успел пройти и половины, как в кабинет ворвался Ширинкин с лицом белее мела.
        - Ваше императорское величество, прошу прощения, но чрезвычайная новость, - генерал застыл передо мной, судорожно глотая воздух.
        «Млять, что еще-то произошло. В последние дни события несутся не то что вскачь, а будто на гоночном болиде из двадцать первого века», - подумал я, делая шаг в сторону, освобождая Евгению Никифоровичу дорогу.
        - Что случилось? - спросил император, и было видно, как он напрягся.
        - Пришла срочная депеша от короля Дании Кристиана Девятого. Английская эскадра час назад вошла через проливы в Балтийское море и взяла курс на Гельсингфорс, - сделав два шага к столу, произнес начальник Дворцовой полиции.
        В зале возникла вязкая тишина, которую нарушало только дыхание присутствующих.
        «Вот и англы прибыли, - подумал я, развернувшись кругом и застыв болванчиком. Мой взгляд перебегал по лицам сидящих за столом. - Интересно, о чем думал Кристиан, отправляя телеграмму?! Он по материнской линии и для Георга, и для Николая родным дедом приходится».
        - Господин генерал-адмирал, поднимайте по тревоге Балтийскую эскадру, - тихо произнес император, не глядя на дядю. Потом, повернув голову в сторону своего двоюродного деда, сказал: - Михаил Николаевич, срочно соберите завтра в двенадцать ноль-ноль общее собрание Государственного совета. Я доведу до совета всю информацию по случившемуся, чтобы не было недоговоренностей, которые порождают массу слухов. Не до этого сейчас. Обстановка чрезвычайная. Мы на пороге войны с британцами.
        Николай замолчал, недоуменно глядя на великого князя Алексея Александровича, который поднялся из-за стола и, воспользовавшись молчанием императора, заявил:
        - Ваше императорское величество, после того, что хотел сделать мой старший брат в сговоре с англичанами, я не считаю возможным дальше занимать пост главного начальника флота и морского ведомства. Прошу принять мою отставку.
        Не успел дядя Алексей закончить, как за ним поднялись Сергей Александрович и Павел Александрович и также попросились в отставку. Если сказать, что все присутствующие в кабинете ох…, то есть впали в степень очень сильного удивления, это всё равно что ничего не сказать. Я же поймал себя на чувстве, что моя нижняя челюсть стукнула меня по груди, а в мыслях всплыла цитата Фаины Раневской: «Так хочется охренеть от чего-нибудь… Ой, простите, испытать неописуемый восторг».
        Мы тут головы ломали, как с Александровичами поступить, чтобы особой ответки с их стороны не было. А оно вон как вышло!
        Император поднялся из-за стола и внимательно посмотрел на троицу.
        - Алексей Александрович и Павел Александрович, я понимаю ваши чувства и принимаю ваши отставки, но продолжаю считать вас своими наставниками, - Николай благородно и благодарно склонил голову. - Вам, Сергей Александрович, в отставке отказываю. В это сложное время мне нужен надежный человек в Москве. Весьма вероятно нападение английской эскадры на Петербург, и нам могут понадобиться силы Московского гарнизона.
        «Браво, Киса! Браво! Что значит школа!» - всплыла в моих мыслях еще одна цитата из будущего-прошлого, пока наслаждался тем, как император разводит на чувства дядюшек.
        «Значит, теперь главный флотский начальник у нас адмирал Тыртов Павел Петрович. Жалко, староват. Шестьдесят пять в этом году стукнуло дедушке. Зато опыта вагон и маленькая тележка. Кто-то подсчитал и на юбилее адмирала сообщил, что тот в общей сложности в море провел тридцать пять лет с хвостиком, подтвердив это всё выписками из бумаг морского ведомства. Кроме того, с девяносто первого по девяносто третий год Тыртов командовал Тихоокеанской эскадрой. Хотя теперь, кажется, больше пригодится его опыт командования Шхерным отрядом и Практической эскадрой Балтийского моря. Интересно, а какими силами англичане приперлись?! У нас самих-то силенок хватит, чтобы вместе с береговой обороной противостоять им?!» - эти мысли промелькнули в голове, пока Николай уламывал дядю Сережу остаться на посту генерал-губернатора, а тот настойчиво отказывался от этой чести.
        В этот момент в кабинете появилось еще одно лицо - начальник телеграфной конторы дворца коллежский асессор Михайлов с чемоданчиком в руках. Робко дойдя до меня, Семён Семёнович тем не менее твердо произнес:
        - Ваше императорское величество, согласно инструкции доставил депешу, зашифрованную вашим кодом. И еще. Только что от посла в Германии графа Остен-Сакена пришло сообщение о том, что германский флот готовится выйти сегодня из Киля.
        - Прошу прощения, господа. Вынужден на несколько минут покинуть вас, - проговорил император и, выйдя из-за стола, вместе с Михайловым покинул кабинет.
        Едва Николай вышел, как в кабинете поднялся шум. Романовы начали активно обсуждать последние известия. Ко мне подошел Ширинкин и тихонько на ухо спросил:
        - От кого, как думаете, Тимофей Васильевич, депеша пришла?
        - Думаю, что от кайзера, Евгений Никифорович, - так же тихо ответил я и, как оказалось, не ошибся.
        - Господа, Вильгельм Второй и его кайзерлихмарине ждут через три дня ближе к вечеру меня и эскадру Балтийского моря у острова Гогланд, - произнес государь после того, как вернулся в помещение и занял свое место за столом. - Что вы об этом думаете, господин генерал-адмирал? Это может быть ловушкой для наших кораблей?
        Великий князь Алексей Александрович вздрогнул и как-то затравленно посмотрел на Николая.
        - Ваше императорское величество, это может быть всё что угодно. Я бы на вашем месте не стал рисковать и выходить с эскадрой в море…
        - И тем самым нанести оскорбление кайзеру?! - перебил дядю император.
        - Решать вам, ваше императорское величество, - тихо ответил Алексей Александрович.
        Было видно, что сыпавшиеся, как из решета, новости просто выбили дух из великого князя и уже бывшего главного морского начальника Российской империи. Тот как-то сдулся и, казалось, даже стал меньше размерами.
        - Это я понимаю, что решать всё мне… - Николай задумался секунд на десять, а потом начал раздавать распоряжения:
        - Михаил Николаевич, общее собрание Государственного совета назначаю завтра на девять утра.
        - Хорошо, ваше императорское величество. Позвольте воспользоваться дворцовой телеграфной станцией. Пока будут готовить поезд до столицы, я уже начну раздавать распоряжения.
        - Действуйте, как считаете нужным, Михаил Николаевич. Николай Николаевич, - обратился император к главному кавалеристу, - вам уже сегодня надлежит встретиться с генералом Куропаткиным и поднять планы по защите столицы от атаки и высадки противника с моря.
        - Слушаюсь, ваше императорское величество, - прямой как жердь Ник Ник изобразил легкий поклон сидя, при этом его лицо расплылось в улыбке.
        Взор государя перешел на Сандро.
        - Александр Михайлович, на вас возлагаю организационные моменты по подготовке кораблей для выхода в море. Телеграмму адмиралу Тыртову отправят в первую очередь. Послезавтра в двенадцать ноль-ноль эскадра должна будет выйти в море на встречу с кайзерлихмарине, а возможно, и с английской эскадрой. Я пойду на флагмане. Приказываю: готовиться к бою!
        Я смотрел на Николая, которого его родственники начали сообща отговаривать от участия в морском походе и возможном бое, и тихо охреневал. В последнее время государь отжигал не по-детски. Его готовность возглавить эскадру, признаться, меня сильно удивила. Встреча с кайзером, конечно, хорошее дело, но так рисковать?! Хотя, может быть, в секретной телеграмме от Вильгельма Второго была еще какая-то информация, которую император не довел до окружающих, но которая заставила его принять такое решение.
        - Всё, господа, все свободны. Господин Михайлов, останьтесь, я вам надиктую несколько телеграмм, - не терпящим возражения голосом произнес самодержец, показывая рукой, чтобы все остальные покинули кабинет.
        Выйдя от императора, я дал команду Лису и Дану, чтобы те снимали с постов бойцов центра и отправлялись на базу отдыхать. Разговор Романовых прошел, слава богу, без эксцессов. Хорошо, я бы сказал, прошел. Поэтому дал на отдых бойцам сутки. Несмотря на пришедшие новости, можно было вздохнуть чуть-чуть свободнее. Господа же офицеры за это время должны были подготовить доклад об операции и списки на награждение. Начальник я или не начальник, чтобы переложить поставленные императором задачи на подчиненных.
        Раздав распоряжения и приказы, я направился в Приоратский дворец, где для меня и супруги были выделены комнаты. Надо было привести себя в порядок, переодеться. Может, и с супругой увижусь, та почти круглосуточно находилась при императрице, но чем черт не шутит. Перекусить, а лучше плотно пообедать также не мешало бы. Но моим мечтам о горячей пище, в которых преобладал борщ со сметаной да с мозговой косточкой, не суждено было сбыться. На полпути до дворца меня догнал казак из конвоя с приказанием немедленно прибыть к императору.
        Через несколько минут я вновь зашел в кабинет, где проходило совещание. Император был один и, указав на стул рядом с собой, сказал:
        - Проходите, Тимофей Васильевич, садитесь. Без чинов.
        - Слушаю вас, Николай Александрович, - произнёс я, расположившись за столом.
        - Не думал я, что так всё гладко пройдет с дядями. Признаюсь, что их прошения об отставке и такая реакция на смерть старшего брата меня настораживают. Поэтому, пока я буду в море, вам надлежит взять их под неусыпный надзор. Генералу Ширинкину я распоряжение выделить людей для этого отдам. Жалко, что учащиеся вашего центра пока ничего не умеют. Но, надеюсь, это вопрос времени, - государь замолчал, задумавшись.
        - Всё что смогу - сделаю, Николай Александрович, - тихо проговорил я. - Может, вам, действительно, не надо выходить в море с эскадрой?!
        - Всю жизнь просидеть под охраной в Гатчинском дворце? - усмехнулся Николай. - Не получится, Тимофей Васильевич. С Англией вопрос надо решать. А тут мой дядя Вилли предлагает провести переговоры с глазу на глаз. Сил наших двух эскадр достаточно, чтобы противостоять Хоум Флиту, вошедшему в Балтику. Так он передал в своей телеграмме. Такого шанса упускать нельзя.
        - А как же франко-русский союз, ваше императорское величество?! Насколько я знаю, во время последнего совещания руководителей французского генерального штаба и нашего Главного штаба в январе этого года было решено, что если Великобритания нападет на Францию, то Россия двинет войска в направлении Афганистана и Британской Индии. В свою очередь, если Великобритания нападет на Россию, Франция должна будет сосредоточить войска на побережье пролива Ла-Манш и создать угрозу высадки десанта в Великобритании.
        - Именно что угрозу, Тимофей Васильевич. Может ли Франция реально высадить десант в Англии? Молчите?! Мы-то в Афганистан войдем легко, только кому это будет выгодно?! - император сделал паузу и продолжил: - Отец мне перед смертью сказал, что он заключил этот договор из-за того, что на тот момент он был выгоден России. Но был готов его разорвать в любой момент, когда он станет нам мешать. Вот я и хочу встретиться с кайзером, чтобы узнать, что он хочет предложить.
        - Извините, Николай Александрович, но здесь я вам не советчик. Я, в принципе, простой казак, который волей случая оказался рядом с вами. Хорошо умею убивать врагов, но политика, особенно международная - это не мой конек.
        - За это и ценю тебя, Тимофей Васильевич. За твои умения и верность, а также за то, что с советами не лезешь. Про вооружение, тактику и твое особое видение их развития - это другой вопрос. Как бы сейчас пригодилась твоя сказка о водолазах с магнитными минами. Было бы интересно подорвать парочку британских броненосцев, - император мечтательно закатил глаза.
        - Ваше императорское величество, когда вернулись с коронации, я встречался с начальником водолазной школы в Кронштадте капитаном второго ранга Кононовым.
        Рассказал ему об этой задумке. Как оказалось, школой было закуплено три ребризера последней разработки Генри Флюсса и фирмы, кажется, «Зибе» и как-то там еще. Эти аппараты, что-то там доработав, уже использовали на подводных работах. Но только на небольшой глубине. Там какие-то проблемы со здоровьем возникали у водолазов при погружении больше чем на тридцать футов. В общем, Анатолий Алексеевич очень заинтересовался таким боевым использованием водолазов. Схемы мины с нулевой плавучестью и «лягушачьих лап» из резины я ему нарисовал. И еще кое-какие задумки по доработке ребризера. Он обещал сообщить, как будут достигнуты какие-то результаты. К сожалению, дальше я как-то этот вопрос упустил, а от Кононова сообщений не было, - я покаянно развел руки в стороны.
        - Интересно… Может, и не сказка, - задумчиво произнес Николай. Замолчав, император побарабанил пальцами правой руки по столешнице.
        - Значит, так, Тимофей Васильевич, через час в столицу уйдет поезд с гостями. Еще через три часа вы с выделенными сотрудниками Дворцовой полиции и одним отделением спецопераций выдвигаетесь на другом поезде в Петербург. Остановитесь в Зимнем дворце. Здесь оставите инструкторов-братов и одно отделение для охраны императрицы. Мне так будет спокойнее. Я прибуду завтра. После общего собрания Государственного совета проследуем в Кронштадт и посетим водолазную школу. Посмотрим, как продвинулось дело с людьми-лягушками.
        Глава 17
        Маарианхамина
        - Что можете доложить по легким водолазам и минам, Анатолий Алексеевич? - Николай смог наконец-то задать интересующий его вопрос начальнику водолазной школы.
        В кабинете расположились император, я собственной персоной и ошалевший от визита государя Кононов. Кто мог предположить, что перед выходом эскадры в море, о котором судачил весь Кронштадт и столица, самодержец возьмет да и посетит школу. Ее начальнику пришлось как по тревоге строить личный состав для смотра, проводить для государя экскурсию, и только через полчаса мы смогли уединиться в кабинете.
        - Ваше императорское величество, доработанное снаряжение для плавания под водой, включая резиновые ласты, опробовано…
        - Что за ласты? - перебил хозяина кабинета император.
        - Когда обсуждали с Тимофеем Васильевичем его видение использования легких водолазов для боевых действий, сначала хотели назвать специальную обувь для плавания перепонками, как у лягушек. Но потом решили, что название ласты, как у моржей и тюленей, будет более благозвучным, - быстро ответил капитан второго ранга.
        - Да, ласты и тюлени звучит лучше, чем лягушки и перепонки, - усмехнулся Николай.
        «Это точно! В моем будущем-прошлом боевые пловцы-тюлени - основное тактическое подразделение Сил специальных операций ВМС США. У нас таких пловцов морскими дьяволами из-за сериала в последнее время начали называть», - подумал я во время возникшей паузы в диалоге, после которой Кононов продолжил доклад.
        - Подготовлено три, как их назвал, господин полковник, легких водолаза: лейтенант Ризнич Иван Иванович и боцманматы Корелов и Белов. Ими освоено передвижение под водой на глубине двадцать-тридцать футов, к намеченной цели на расстояние до одной мили, - капитан второго ранга сделал паузу, чтобы глубоко и несколько нервически вздохнуть. С императором он разговаривал впервые в жизни.
        - А почему только на этой глубине? - поинтересовался Николай.
        - Ваше императорское величество, если выше, то с поверхности можно в ясный день силуэт заметить, если опуститься ниже, то из-за темноты становится невозможно ориентироваться. И ниже тридцати футов у водолазов почему-то начинаются проблемы со здоровьем: туманится сознание, начинается головокружение и будто бы кровь закипает.
        - Понятно. А с минами как обстоят дела? - вновь задал вопрос император.
        - В мастерских минного класса первоначально были сделаны три мины с зарядом из пироксилина массой двадцать, тридцать и сорок килограммов, только последняя смогла при испытаниях пробить броневой лист толщиной сто миллиметров.
        - Анатолий Алексеевич, а разве у броненосцев дно из брони такой толщины? - не сдержавшись, я перебил Кононова.
        - В среднем до двадцати миллиметров, господин полковник. Это мы экспериментировали. Если заряд возьмет лист в сто миллиметров, то двадцать точно проломит.
        - Готовые мины есть? - резко задал вопрос император.
        - Две штуки доделываются, ваше императорское величество. Но они, по совету Тимофея Васильевича, снаряжены закупленным в Германии тротилом, и на них с часовым механизмом и взрывателем еще разбираются. Хотят сделать так, чтобы заряд смог сработать в любое время в течение суток, - начальник школы мимикой показал, что у каждого свои причуды. - Испытание такие мины еще не проходили, но, по моему мнению, они с весом заряда в тридцать килограммов будут мощнее, чем с пироксилином весом в сто, а то и больше килограммов. Очень сильная взрывчатка и, главное, влаги практически не боится, что для морских боеприпасов весьма важно. У нас при испытаниях первых мин с пироксилином заряды несколько раз давали осечку.
        - Почему? - поинтересовался Николай.
        - Ваше императорское величество, сухой пироксилин при одном проценте влажности может взорваться не только от прострела пулей или попадания осколка, но и при попытке резать его ножом. По мере повышения влажности его чувствительность снижается. При семи процентах влажности пироксилин становится практически инертным. Чтобы его инициировать, нужен уже подрывной заряд. Дальнейшее повышение влажности приводит к тому, что даже промежуточный заряд оказывается не в силах массу этого взрывчатого вещества инициировать. Тротил же… - начальник школы изобразил на лице восторг, - просто великолепная взрывчатка. При температуре в восемьдесят градусов она плавится и ее можно заливать в любую форму…
        - Анатолий Алексеевич, как быстро смогут подготовить мины и смогут ли ваши водолазы выполнить боевую задачу? - прервал капитана император.
        - Какую боевую задачу? Мне это нужно знать, чтобы дать ответ, ваше императорское величество.
        - Заминировать английский эскадренный броненосец, а лучше два, раз почти готовы две мины, а потом их взорвать! - Николай решительно махнул рукой.
        И мне показалось, что император закончил эту фразу, упомянув чью-то матерь и отнюдь не божью.
        - Когда и где? - вновь задал вопрос Кононов.
        - А вот этого пока никто не знает. На настоящий момент из депеш от наших послов из Англии и Германии известен только состав британской эскадры и то, что она после прохода Датских проливов предположительно взяла курс на Гельсингфорс, - император задумался, секунд через пять продолжил: - Сегодня в Государственном совете я имел беседу с адмиралом Тыртовым. Павел Петрович высказал предположение, что английская эскадра обязательно сделает остановку на Аландских островах. Это демилитаризованная зона и, вернее всего, у города Маарианхамина, где есть международный телеграф. По мнению адмирала Тыртова, командующему эскадрой, лорду Чарльзу Бересфорду надо будет получить последние указания от короля, перед тем как войти в наши территориальные воды. Да и узнать, как изменилась обстановка, пока он находился в море.
        - Разрешите, ваше императорское величество, - Кононов поднялся из-за стола, сходил к шкафу, вернувшись назад с картой Балтийского моря. Расстелив ее на столе, внимательно осмотрел, после чего задумчиво произнес:
        - Ваше императорское величество, я, пожалуй, соглашусь с Павлом Петровичем. Это самый разумный путь и стоянка для английских кораблей. Если только контрадмирал Бересфорд не получил от Георга Пятого конкретный приказ на боевые действия эскадры. Но это означает войну.
        - Этого исключить нельзя, господин капитан второго ранга, - хмуро произнес император.
        - Когда английская эскадра прошла Датские проливы? - задал вопрос Анатолий Алексеевич.
        - Вчера, около девяти ноль-ноль, - ответил я.
        - Если предположение верно, то у Гавани Марии эскадра будет послезавтра днем, - задумчиво произнес Кононов и задал следующий вопрос: - Каков состав эскадры?
        Император посмотрел на меня, и я ответил:
        - Два только что введенных в строй эскадренных броненосца типа «Формидебл», а именно прототип «Формидебл», который является флагманом эскадры, и его систершип «Имплакабл». Еще два эскадренных броненосца типа «Канопус»: «Глори» и «Альбион». Плюс три, можно сказать, уже старичка из английских эскадренных броненосцев: «Маджестик», «Ганнибал» и «Юпитер». Также два броненосца типа «Рояль Соверен» и кое-что по мелочи.
        Кононов, не сдержавшись, удивленно присвистнул. Смутившись от своего поступка, произнес:
        - Насколько понимаю, потопить или повредить желательно флагман и его систершип?
        - Да хоть кого, Анатолий Алексеевич. С нашей эскадрой Балтийского моря силы несопоставимы. Девять эскадренных британских броненосцев против наших двух. Три наших броненосца береговой обороны в бою против английских могут только героически погибнуть. Вот такие дела, господин капитан второго ранга, - раздраженно произнес император.
        - Ваше императорское величество, мне надо пару минут, чтобы подумать, - ответил Кононов.
        - Хоть десять! Мы с Тимофеем Васильевичем вообще можем выйти, чтобы не мешать!
        - Что вы, ваше императорское величество! Вы не мешаете. Я быстро, мне кое-что просчитать надо.
        - Делайте, что считаете нужным, Анатолий Алексеевич. Мы подождем.
        Кононов склонился над картой. Взял со стола штурманский транспортир и циркуль-измеритель, начал прокладывать на карте какие-то пути, просчитывать расстояния, записывая данные на листок бумаги. Минут через семь-восемь начальник школы поднялся из-за стола, одернул мундир и сказал:
        - Ваше императорское величество, в случае если английская эскадра придет к Аландским островам, мы сможем провести минирование и подрыв двух броненосцев. У нас есть готовые взрыватели с часовым механизмом на два часа. Их делали для мин с пироксилином. Установка на новые мины займет не больше двух часов. Лейтенант Ризнич, боцманматы Корелов и Белов вместе со снаряжением также готовы. Для выполнения задачи мне дополнительно нужен миноносец, лучше всего «Коршун», им командует мой хороший знакомый лейтенант Вяткин Фёдор Алексеевич. Кроме этого, необходимо в Турку срочно арендовать яхту, чтобы она ждала миноносец в условленных координатах в шхерах Аландских островов. Насколько я понимаю, минирование надо провести тайно, поэтому лучше всего действовать под видом гражданских лиц. Хотя это и претит моему понятию офицерской чести.
        Император вскинулся, чтобы что-то сказать, но я опередил его:
        - Алексей Анатольевич, если вы помните, то когда я вам рассказывал о действиях легких водолазов, хотя больше, наверное, подойдет название боевые пловцы, так как они теперь не лазают и ходят под водой, а плавают… - я специально сделал небольшую паузу. - Извините, увлёкся. Так вот, все действия боевых пловцов по минированию объектов всегда будут незаметными и тайными. Их главной задачей будет: тихо приплыть, незаметно заминировать и тихо уплыть. А потом бах - и по какой-то причине объект пошел на дно. И чем дольше об этой причине не будут знать наши возможные морские противники, а это в первую очередь Англия и Япония, тем для Российской империи будет лучше.
        - Я это понимаю, господин полковник. Но к этому надо привыкнуть.
        - Придется делать это быстро, Анатолий Алексеевич, если вы беретесь за выполнение этой задачи, - предостерег император.
        - Берусь, ваше императорское величество.
        - Очень хорошо! Я рад, - император встал из-за стола. - Тимофей Васильевич, обеспечьте всем необходимым господина капитана второго ранга. Решите вопрос с яхтой. По миноносцу я немедленно отдам распоряжение. Мне же пора. Надо еще всё обговорить с адмиралами Тыртовым и Макаровым по этому походу.
        Первые боевые пловцы Российской империи шли клином на глубине семь-восемь метров, неторопливо перебирая ластами. Впереди плыл лейтенант Ризнич, в задачу которого входил вывод тройки на цель и установка мины. Боцманматы Корелов и Белов за ручки тащили магнитную мину, которая представляла собой тридцатикилограммовый заряд тротила в металлическом корпусе специальной формы для усиления направленного взрыва.
        Магниты для удержания мины на корпусе корабля. ВЗД, то есть взрыватель замедленного действия. Те, которыми были снаряжены эти мины, были рассчитаны на два часа. И наконец, пробка в прорезиненном мешке массой и габаритами, способными обеспечить нулевую плавучесть на глубине до десяти метров. Добились этого расчетами, плюс экспериментами в специальном бассейне-гидротанке школы, переделанном из парового котла полуброненосного фрегата «Дмитрий Донской».
        Иван Иванович повернул голову назад, развернувшись боком в воде, убедился, что Белов и Корелов идут как привязанные, сверился с компасом и неторопливо, экономя силы и тепло тела, поплыл по взятому азимуту. Ошибиться было нельзя.
        «Если бы мне кто-то сказал полгода назад, что я в мирное время буду минировать эскадренный броненосец и флагман Хоум Флита, то не поверил бы этому никогда, - мысленно усмехнулся Ризнич. - Однако сегодня, четырнадцатого октября одна тысяча девятьсот первого года, произойдет первая в мире атака из-под воды легких водолазов на броненосцы противника. Если всё пройдет удачно, то мое имя войдет в историю. Да и по карьерной лестнице идти будет легче».
        Лейтенант усмехнулся, но улыбка была немного грустной. Когда начальник водолазной школы Кононов вызвал их тройку к себе в кабинет, там находился полковник Аленин-Зейский, который довел до них задачу, поставленную императором, и тут же взял подписки о неразглашении этой операции до специального разрешения императора. Правда, плюшек пообещал много.
        Как он сказал: «За боевыми пловцами служба - за государем награды». Если война с англичанами не разразится, то всем Святого Владимира четвертой степени, плюс приличная денежная сумма в виде имения или наличными. Белов и Корелов автоматически получают потомственное дворянство.
        От такой новости бравые боцманматы опешили. Но это им обещал человек, облеченный высоким доверием императора, да и сам ставший потомственным дворянином через награду. Если же война начнется, то все получат Георгия четвертой степени и всё остальное в придачу. Правда, хвастать наградами придётся в очень узком кругу. Если всё получится, то будет образовано новое секретное подразделение военно-морского флота Российской империи, о которой будет знать очень ограниченный круг лиц.
        Вот и была улыбка у Ивана Ивановича грустной. А так хотелось пройти по Невскому проспекту. Ризнич мечтательно представил заветный белый крестик на своем мундире уже с погонами кавторанга и мысленно сплюнул: «Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Сначала дело надо сделать».
        Между тем Ризнич продолжал вспоминать последние события. После объявления приказа всё закрутилось, завертелось с чудовищной быстротой. В минном классе быстро доделали две мины. Все, кто был к этому причастен, также дали подписки о неразглашении. Вместе с будущими дворянами еще раз проверили снаряжение, обновили поглотители, подкачали баллоны кислородом.
        Потом погрузились на «Коршуна», включая и начальника школы. Полковник Аленин-Зейский, который, по его словам, курировал эту операцию, был категорически против, но Анатолий Алексеевич смог убедить Тимофея Васильевича, что запасной легкий водолаз или боевой пловец должен быть. А кроме самого Кононова в школе, не учитывая нас троих, больше никто с ребризерами не был знаком.
        Уже в сумерках дошли до Ханко, где встали на ночную стоянку. Еще до рассвета снялись с якоря и направились к точке рандеву у острова Хельсё, где ближе к вечеру к нашему кораблю подошла прогулочная яхта, каких множество сдавалось в аренду в Турку, тем более, когда туристический сезон практически закончился.
        Яхта представляла собой небольшой одномачтовый шлюп с длиной корпуса без бушприта около десяти метров. Ширина яхты составляла около четырех метров, высота борта почти два, осадка около метра. Водоизмещение кораблика было около шести тонн. Помимо кормовой каюты, для размещения команды из двух человек, на борту были еще две другие каюты, в которых могло путешествовать до восьми гостей. Помимо спальных мест на корабле был еще и небольшой салон, кухня и туалет. В общем, отличный кораблик для семейного отдыха в шхерах. Такими яхтами часто пользовались русские аристократы, да и купечество с промышленниками могли позволить себе такой отдых.
        Корабль пригнали два морских офицера, служивших в Гельсингфорсе. После недавнего упразднения финских войск в Великое княжество Финляндское ввели дополнительно стрелковую бригаду и две казачьи сотни. Морских офицеров в княжестве также значительно прибавилось.
        Получив приказ от императора, в Гельсингфорсе быстренько нашли двух любителей регат, которым поручили его выполнение. Благо времени хватило, те успели на поезде добраться до Турку, арендовать яхту, запастись припасами и еще засветло выйти в море, точнее в шхеры. Добравшись до острова Овенсор, встали на якорную стоянку, а когда рассвело, направились в точку рандеву.
        Пересадка «туристов» и их оборудования с миноносца на яхту прошла быстро. До лейтенантов Завойко и Миронова довели письменный приказ государя. Ознакомив с бумагой, Кононов ее сжег, а потом взял с двух офицеров подписки о неразглашении.
        Прошла еще одна ночь, которую небольшой кораблик, уйдя с точки встречи, провел на якоре, а с утра яхта направилась к Гавани Марии. Встав на якорь у ее входа, пропустили британскую эскадру и начали выбирать цели. Английский флагман разместился на рейде очень удачно, но его систершип был далековат, поэтому второй целью назначили «Глори».
        Погода нам благоволила. Балтийская хмарь и небольшой дождь оправдывали брезентовый навес на корме яхты, что позволило по заранее изготовленной лестнице спуститься пловцам в море и принять первый заряд незаметно. На этом воспоминания лейтенанта закончились.
        Впереди стало темнее. Ризнич чуть подвсплыл и вскоре уперся в борт корабля, уже успевший покрыться тонким слоем морских организмов. Сделав знак следовать за ним, направился к кормовой части. Прикинув, где располагаются погреба кормовой двенадцатидюймовой двухорудийной башни, Иван Иванович достал из-за пояса скребок и начал потихоньку счищать нарост. Времени на это ушло чуть ли не больше, чем на то, чтобы добраться до цели. Громом под водой прозвучал звук прилипания мины к борту. Приведя замедлитель в боевое положение, тройка пловцов направилась в обратный путь.
        Проплыв около двух кабельтовых, Ризнич поднялся к поверхности, работая ластами, осторожно высунул наполовину голову из воды и огляделся на триста шестьдесят градусов. По воде шла рябь. Мелкий дождь так и не перестал. На рейде, кроме английской эскадры, болталось несколько рыбацких баркасов и яхт с любопытными жителями Маарианхамины, вышедших в море, чтобы рассмотреть военные корабли поближе. До нашей плавбазы оставалось около кабельтова. Иван Иванович, зафиксировав направление взглядом, плавно погрузился под воду.
        Через пять минут уже три головы показались у борта яхты, скрытые им от возможных взоров посторонних. Еще пара минут, и пловцы оказались в салоне, где сняли с себя снаряжение, потом водолазные костюмы и теплое белье. После чего, не стесняясь, начали энергично полотенцами, используя водку, растирать друг друга, чтобы активизировать кровообращение. Все-таки почти полчаса в октябрьской балтийской водичке - это не лето и Черное море. Закончив согревающие процедуры, все трое надели сухое теплое белье, шерстяные носки, валенки и закутались в теплые пледы.
        - Иван Иванович, вторую мину сможете поставить до первого взрыва, или лучше после него в суматохе до «Глори» сходите? - спросил лейтенанта Кононов.
        - Анатолий Алексеевич, у нас где-то час сорок есть. Думаю, полчаса отдохнем и пойдем ставить вторую. До второй цели чуть больше трех кабельтовых. Неспешным ходом с грузом минут пятнадцать, пять минут на установку мины и пустыми десять минут назад. Итого полчаса в запасе. До взрыва пойдем, пока кураж есть. Согласны, господа? - Ризнич посмотрел на Белова и Корелова.
        Так точно, ваше благородие. Вот в январе-феврале прошлого года, когда на «Генерал-адмирале Апраксине» подводные работы проводили, тогда было трудновато! А сейчас, считай, в теплой водице купаемся. Так что и вторую вражину заминируем. Не сомневайтесь! - браво ответил за обоих боцманматов Белов.
        - В вас, Кирилл Андреевич, я и не сомневался. Вы у нас водолаз опытный, с большим подводным стажем. А вы что скажете, Пётр Васильевич? - спросил кавторанг Корелова.
        - Я не подведу, ваше высокоблагородие! Готов хоть сейчас идти на минирование! - ответил боцманмат, попытавшись подняться с лавки, но был остановлен Кононовым.
        - Хорошо! - руководитель операции хлопнул в ладоши и продолжил: - Тогда полчаса отдыха, а потом на вторую цель!
        - Джон, я клянусь тебе Святым Патриком, что видел морского дьявола! - горячо произнес небольшого роста моряк, из-под белой бескозырки которого торчали рыжие волосы.
        - Киллиан, тебе не говорили, что вы, ирландцы, как были язычниками, так и остались. Видел героя из морских сказок и легенд, а клянешься святым покровителем своей страны, - насмешливо ответил худощавый и высокий моряк, потирая озябшие руки. - И как он выглядел, твой морской дьявол?
        - Почти как человек… Только ноги заканчиваются как у лягушки, - моряк растопырил пальцы на руках и поднес их к лицу собеседника. - На спине горб. Из головы два рога выходят и в этот горб упираются. А на лице один большой глаз.
        - А изо рта клыки торчат? - усмехнулся Джон.
        - Рта не видел. Врать не буду. Руки чем заканчиваются, тоже не рассмотрел, - обиженно проговорил рассказчик.
        - И где же ты его, Киллиан, видел? - задал вопрос еще один из пяти матросов, находящихся в кубрике.
        - Да меня боцман наказал, направив в гнездо на грот-мачте, чтобы «посидел-подумал».
        - Да, старина Хэнк любитель этого наказания. Я помню, десять часов просидел, думал, не смогу после этого назад слезть, так закоченел, - бросил в разговор реплику самый старший по внешнему виду из матросов.
        - Вот и я сижу, околеваю от этого дождя и ветра, ну и глазею по сторонам. А тут тучи рассеялись немного, и солнечный луч, как прожектор, рядом с бортом нашего флагмана ударил. И вода такой прозрачной стала, что я этих трех морских дьяволов и увидел. Они уже к кораблю под водой подплывали. Ногами, как лягушки лапами, шевелят…
        - Киллиан, ты же враль известный! Только что один морской дьявол был. Теперь их уже трое. И они, наверное, грешника в свой морской ад тащили, - рассмеялся Джон. - И как только Святым Патриком клясться не боишься?!
        - Двое чего-то тащили, но я не рассмотрел. Солнце пропало, и дьяволов стало не видно.
        - И как же ты глаз-то рассмотрел, Киллиан?! Они что, на спине плыли и вверх смотрели? - не унимался Джон.
        - Нет. Это я голову, только не полностью, позже рассмотрел. В гнезде же бинокль наблюдателя остается в ящичке. Ну, я его и взял, чтобы вновь попытаться увидеть этих тварей. И представляете, минут через пятнадцать где-то в двух кабельтовых из-под воды появляется часть головы этого чудовища. Голова лысая, кожа коричневая, рога эти. И часть глаза, - рассказчик пальцами обеих рук попытался изобразить на своем лице то, что видел.
        Этот жест вызвал смех уже у всех матросов, слушающих рыжего.
        - Надеюсь, старине Хэнку ты об этом не рассказал? - спросил тот матрос, который упоминал о своем наказании.
        - Рассказал, - с грустной миной и, тяжело вздохнув, признался Киллиан. - Где-то через час после того, как я глаз дьявол увидел, время наказания закончилось, я слез с мачты, нашел боцмана и всё ему доложил.
        - И что?!
        - После ужина еще два часа «посиди-подумай».
        Все матросы, слушавшие Киллиана, грохнули смехом, но их громкий хохот был перекрыт сначала одним взрывом, а потом вторым. Последнее, что успели увидеть пятеро матросов, находящихся в кубрике как рвется металлическая переборка, откуда врывается стена огня, пожирающего всё на своем пути.
        - Иван Иванович, сколько еще осталось? - нервно спросил Кононов.
        - Две-три минуты, Анатолий Алексеевич. Под водой часов не было, так что… - Ризнич развел руки в стороны.
        Около получаса назад тройка вернулась с минирования «Глори». Сняв снаряжение и проведя разогревающие процедуры, по окончании которых выпили по стакану адмиральского чая, одевшись, выбрались на бак яхты. Ожидание было невыносимым.
        Кононов каждые полминуты доставал из кармана часы и щелкал крышкой. Ризнич то и дело разглаживал ногтем большого пальца правой руки свои усики. Боцманматы, присев у борта под тентом, периодически крутили головами, смотря то на офицеров, то на флагман английской эскадры. Завойко и Миронов застыли изваяниями, держа в руках фотоаппараты «Kodak Brownie № 1». Эти малыши по сравнению с другими фотоаппаратами были гордостью водолазной школы. Возможно, первыми экземплярами во всей Российской империи. Кононов прихватил их с собой, чтобы попытаться увековечить начало боевых действий легких водолазов.
        Анатолий Алексеевич вновь открыл рот, чтобы что-то сказать, и в этот момент у борта британского флагмана вспух столб воды, а потом донесся звук взрыва. Прошло буквально мгновение, и последовал новый мощный взрыв. Кормовая башня «Формидебла» с двумя двенадцатидюймовками накренилась набок, и из нее вверх вырвался столб огня и дыма. Корабль будто бы махом осел на корму и буквально на глазах начал погружаться, задирая нос.
        - Ни х… себе! - первым воскликнул Корелов. - Это что, наша мина так сработала?!
        Завойко, щелкая затвором фотоаппарата, выдал малый петровский загиб. Ему вторил Ризнич. Остальные основатели нового подразделения военно-морских сил Российской империи также что-то кричали, не контролируя своих чувств. Такого зрелища никто из них еще не видел.
        Когда первый восторг прошел, Кононов, не отводя взгляда от погружающегося «Формидебла», с которого в воду сыпались английские моряки, пытаясь отплыть как можно дальше, произнес:
        - Господа, всё засняли?
        - Я всё, - тихо проговорил Миронов.
        - У меня еще два кадров осталось, - оторвавшись от фотоаппарата, сказал Завойко.
        - Георгий Степанович, доснимите пленку и готовьте яхту к отплытию. Надо успеть отойти подальше и встать носом к волне. Судя по всему, английская эскадра лишилась своего флагмана, - Кононов неверяще покачал головой. - Иван Иванович, а вы замените пленки. Расстояние хоть и большое, но надеюсь, что какую-то картину мы получим. И поздравляю всех с первым успехом!
        На палубе все засуетились. Ризнич и Белов приняли в руки фотоаппараты и спустились в салон. Корелов бросился поднимать якорь, а Миронов и Завойко распускали паруса. Кононов продолжал смотреть на «Формидебл», погружавшийся в воду. С той стороны раздавался треск рвущихся перегородок. Крики тонущих людей. Яхты и рыбацкие баркасы также поднимали паруса, чтобы отойти подальше от гибнущего корабля. На других судах английской эскадры орали ревуны, спускались шлюпки на воду. В общем, Содом и Гоморра!
        Минут через сорок, дождавшись, когда подорванный корабль уйдет на дно, подошли поближе. До срабатывания следующей мины еще оставалось время. На рейде творилось что-то неописуемое.
        - Анатолий Алексеевич, признаться, такого я не ожидал, - тихо произнес Ризнич буквально на ухо своему начальнику.
        - Я тоже, - задумчиво и так же тихо ответил Кононов. - Такая тактика боевых действий полностью может изменить расстановку морских сил в мире. Получается, что мы вшестером потопили новейший английский эскадренный броненосец, затратив на это сляпанную буквально на коленке в мастерской Кронштадта магнитную мину. Разум отказывается верить!
        - А у вас не сложилось впечатление, что полковник Аленин-Зейский знал, что так произойдет?!
        - Иван Иванович, давайте не будем об этом говорить. Судя по всему, мы теперь о многом не сможем рассказывать другим людям, даже близким. Если и вторая мина так же сработает, то…
        Глава 18
        Большая политика
        ВОСПОМИНАНИЯ ЛЕЙТЕНАНТА РИЗНИЧА
        Я лежал на верхней койке и никак не мог заснуть. События прошедшего дня продолжали вставать перед глазами. Пламя, вырывающееся из кормовой башни «Формидебла». Быстрое погружение английского флагмана на дно Балтийского моря. Матросы, прыгающие за борт тонущего корабля, чтобы попытаться спастись. Паника на рейде города-порта Маарианхамина, как его называют финны, или Мариехамна - шведы.
        Когда первый шок прошел, на рейде началась упорядоченная работа английской эскадры по спасению моряков, а местные яхты и баркасы в меньшем количестве вернулись к месту катастрофы. Некоторые попытались оказать помощь, но эта попытка была пресечена двумя истребителями миноносцев «Хэвок» и «Хорнет», которые перекрыли место, где затонул флагман.
        Большинство же парусных суденышек, которых насчитывалось чуть больше десятка, расположившись в пяти-шести кабельтовых от английских кораблей, бросили якоря и закачались на волнах. Жители Мариехамны помнили битву за русскую крепость Бомарсунд во время Крымской войны. В числе ее защитников, кроме русских войск и финских егерей, участвовали и жители Аландских островов. И не все это сражение пережили, а некоторые потом умерли в британском плену. Пускай прошло почти пятьдесят лет, но осадок-то остался.
        Завойко и Миронов под тентом пристроились у борта с фотоаппаратами, ожидая срабатывания второй мины и не отрывая взгляда от «Глори». Время вновь замедлилось. Наконец-то у борта броненосца вспух водный столб. В этот раз взрыва погреба кормовой башни на броненосце не произошло, поэтому англичанам удалось поднять в котлах пары и довести получивший повреждение корабль до берега, где он и сел на дно, причем часть палубы скрылась под водой.
        Отсняв на фотопленку и эти события, наша яхта ушла в шхеры к острову Оландс Дегербю, где и встали на ночную стоянку. Завойко и Миронов были настоящими морскими офицерами, поэтому коньяка взяли с собой отнюдь не одну бутылку. Ужин, состоящий из разогретых консервов, сыра, галет, шоколада и, конечно, адмиральского чая, затянулся на несколько часов.
        Настроение было не то что отличное, а, можно сказать, все находились в состоянии эйфории. Разговорам и спорам не было конца. До сих пор никто не мог до конца поверить, что удалось подорвать два эскадренных броненосца и утопить при этом флагман Хоум Флита. Но напряжение дня сказалось. После того как убрались после ужина, Кононов озвучил планы на следующий день: идти к острову Хельсё, где их будет ждать миноносец «Коршун». Там боевая группа переберется вместе со снаряжением на его борт.
        Полковник Аленин-Зейский рекомендовал, точнее, приказал всё подводное снаряжение утопить, чтобы не оставлять следов, но Анатолий Алексеевич этот приказ частично нарушил. Если водолазные костюмы и ласты утопили, то доработанные ребризеры оставили. Когда еще удастся закупить эти аппараты. Поэтому их надежно припрятали. Хотя, на мой взгляд, это были излишние меры. Кто сможет нас в этих шхерах найти и на каком основании досмотреть. Никаких законов мы не нарушали!
        Завойко и Миронов должны были отвести яхту назад в Турку, а потом незамедлительно прибыть в Гатчину. Языком при этом нигде не болтать. После этого Кононов поделил между собой и двумя офицерами ночные вахты, я и Белов с Кореловым от этой службы были освобождены, как герои дня, и объявил отбой на борту.
        Если сначала мне казалось, что усну, стоит только голове коснуться подушки, то этому не суждено было сбыться. Вскоре засопели Кононов и Миронов, а ко мне сон не шел.
        «Боже мой! Две мины и два эскадренных броненосца! - в который раз подумал я. - И главное, простота и эффективность идеи использовать боевых пловцов с минами была перед глазами. Еще семьдесят пять лет назад, как нам преподавали в водолазной школе, Уильям Джеймс предлагал аппарат, который представлял собой железный резервуар, наполненный сжатым воздухом. Емкость охватывала туловище водолаза наподобие пояса. Использованный воздух выходил из шлема через выпускной клапан. Для придания водолазу отрицательной плавучести к его поясу прикреплялся балласт. Сорок лет спустя Рукейроль и Денейруз усовершенствовали этот аппарат, который Генри Флюсс доработал до ребризера».
        Я осторожно и тихо перевернулся на узкой койке на другой бок. Прислушался к равномерному сопению своего начальника и Миронова. Позавидовал их железным нервам. А в голове потекли мысли, которые уже обсуждали за столом: «Как мог простой казак взять и объединить всё один к одному?! Водолазное дело и мины, причем магнитные. Плавучие морские используются давно. Еще во время Крымской войны во время неудачной попытки англо-французского флота захватить крепость Кронштадт, несколько британских кораблей были повреждены в результате подводного взрыва наших мин, разработанных Борисом Якоби. Тогда в Финском заливе было установлено почти полторы тысячи “адских машин” Якоби, но додуматься с помощью магнитов прикреплять их к корпусу корабля?! А чтобы водолаз с помощью ласт и ребризера начал парить в толще воды, превратившись в боевого пловца?! Каким-то человеком-амфибией себя ощущаешь, передвигаясь, как лягушка или тюлень! А как легко плыть с помощью этих ласт?!»
        Вновь перевернувшись на другой бок, я продолжил свои размышления: «Анатолий Алексеевич сегодня за ужином рассказал, что у американца Холланда в одном из его проектов подводной лодки предусматривается люк-шлюз для спасения экипажа, который можно использовать для выхода боевых пловцов. Как он сказал: “Есть техническая возможность для такой тактики боевых действий: подводная лодка заходит во вражеский порт, ложится на дно. Из нее через люк выбираются пловцы и транспортируют мину к кораблю. А дальше уже по отработанной схеме”. Только вот надо что-то с ребризерами делать. На глубине больше тридцати футов почему-то начинаются проблемы со здоровьем: голова кружится, сознание плывет. Может быть, в этом виноват чистый кислород, которым мы дышим?! А подводную лодку на такой глубине легко заметить, так что боевым пловцам необходимы ребризеры или другие аппараты, которые позволят опускаться намного глубже».
        Глубоко вздохнув, я попытался расслабиться и заснуть. Надо отдохнуть. Только мысли и физическая перегрузка не давали покоя. Даже коньяк не позволил снять нервное напряжение. Тем более, два сегодняшних заплыва под водой показали, что моя физическая подготовка для таких действий недостаточная. Это можно было перед Кононовым и боцманматами, которые себя физически намного лучше чувствовали, показывать, что мне всё нипочем, но зачем обманывать себя. Вот бы придумать какой-нибудь аппарат, на котором можно передвигаться под водой, что-то типа торпеды, только скорость не должна быть такой высокой. Иначе на ней просто не удержишься. А если приделать к ней сиденья со спинкой?! А как управлять?! Двигатель какой?! Может быть, Тимофей Васильевич подскажет?!»
        Перед глазами всплыло лицо подполковника Аленина-Зейского, его жесткий взгляд, словно через прицел, и в мыслях опять мелькнуло, что этот офицер будто бы всё знал заранее о том, что произойдет сегодня. «Но такого же не может быть?! Хотя…»
        В военно-ученом комитете Главного штаба он почти год прослужил. Говорят, новые ружья-пулеметы Мадсена он вместе с генералом разрабатывал. И это новое оружие, что есть у его «ангелов смерти», также его идея. Надо же, ему еще и тридцати нет, а столько наград, включая от микадо и кайзера. А сколько слухов ходит о том, как он защищал цесаревича, а теперь императора, про его похождения на Дальнем Востоке. Неужели он и правда ведет род от Ермака?! А его участие в штурме фортов Таку, обороне Благовещенска и в походе летучего отряда генерала Ренненкампфа! За этот поход Павел Карлович получил Святого Георгия четвертой и третьей степени.
        А последние события?! Кровавая каша во дворце великого князя Владимира Александровича и «черные ангелы». Там потом больше ста трупов вывезли. Великий князь с сыновьями, генералы и офицеры гвардии. А у отряда полковника по слухам потерь вообще не было! Вся столица в ужасе. Еще одно прозвище про них пошло: «Волки государя»! Это…
        Я помотал головой. Кононов с должности начальника водолазной школы точно не уйдет, а я согласен перейти в это новое подразделение. Может получиться возглавить его?! Такого удовольствия скользить над дном под водой не отдам никому! Всё! Решено! Прибудем в Кронштадт, буду просить Тимофея Васильевича оставить меня в отряде боевых пловцов, а дальше будь что будет! Будто подведя итог своим размышлениям, провалился в сон.
        Паровой адмиральский катер, на котором находился Николай Второй, подходил к флагману эскадры кайзерлихмарине, пришедшей к Гогланду. Ее состав внушал уважение. Пять эскадренных броненосцев типа «Кайзер»: «Кайзер Вильгельм II», «Кайзер Фридрих III», «Кайзер Вильгельм дер Гроссе», «Кайзер Барбаросса», «Кайзер Карл дер Гроссе». Броненосный крейсер «Принц Генрих» и бронепалубные крейсера: «Виктория Луиза», «Герта», Фрейя», «Винета», «Ганза». Плюс к этому пять новых миноносцев типа S-90, которые в кайзерлихмарине классифицировали как миноносцы для открытого моря.
        По приглашению кайзера русский император направился на «Кайзер Вильгельм II». Надо было уважить старшего кузена.
        - Ваше императорское величество, раз уж остались одни, может быть, перейдем на родственное обращение? Не против, Ники?! - кайзер мило улыбнулся, усаживаясь поудобнее в кресле.
        - Не против, Вилли. И я благодарен за приход твоей эскадры, - император внимательно посмотрел на кайзера.
        - Думаешь, зачем я это сделал? - не дожидаясь ответа, Вильгельм продолжил: - Понимаешь, Ники, мир стоит на пороге новых революционных потрясений, которые могут привести к всеобщему развалу и снести монархии Европы. Германия традиционно являлась союзником России. И я считаю, что две монархические страны должны объединиться между собой, чтобы составить одно плотное ядро и защищать свое существование! Разве это не прямое безумие, когда вместо этого монархическая Россия через голову монархической же Германии ищет опору в революционной республиканской Франции и вместе с нею идет против своего естественного и исторического друга?! Почему бы нам вновь не возродить «Союз трех императоров»?!
        - И что это даст Российской империи? - усмехнулся Николай.
        - А что ей дает союз с Францией?! Только то, что русским солдатам придется умирать за чужие интересы?! - усы Вильгельма будто бы распушились сами собой. - Твоя страна, Ники, всё больше и больше становится колонией Франции, да и Англии тоже. Англичане, французы, американцы, те же бельгийцы главным образом качают из России сырье, им принадлежат в основном добывающие предприятия: угольные шахты, нефтепромыслы, золотодобывающие прииски. Они инвестируют по капельке, ровно столько, сколько им необходимо, чтобы соблюсти собственную выгоду. А всю прибыль вывозят из России, предварительно обменяв бумажки на золото. Так что из России безвозвратно утекают тонны золота.
        Николай вскинулся, пытаясь что-то сказать, но кайзер остановил его движением руки.
        - Не обижайся, Ники, но со стороны это видно. Для примера, все займы французских банков имеют целевое направление. Это либо погашение процентов по старым займам за счет новых, либо строительство предприятий добывающей промышленности с отчислением процента прибыли банкам, производившим заем, либо строительство стратегических железных дорог в направлении Германии и Австро-Венгрии под управлением французских офицеров, - Вильгельм потер свою больную руку. - Сам понимаешь, последнее обстоятельство не привносит стабильность и спокойствие в наши взаимоотношения. Да и Франц Иосиф беспокоится.
        - Вилли, разве не твой великий канцлер Бисмарк издал указ, запрещающий правительственным учреждениям размещать средства в русских ценных бумагах, а Рейхсбанку принимать эти бумаги в залог. А кто поднял таможенные пошлины на ввозимое из России зерно?!
        - Ники, и великие люди совершают ошибки. Хотя ты знаешь, как я его не любил и сделал всё, чтобы как можно быстрее отправить в отставку. Но его наследство до сих пор со мной. На многих высоких постах в рейхе продолжают находиться люди покойного Бисмарка. Он мне будто бы и из могилы через них мешает, - раздраженно произнес кайзер. - Но одно дело, таможенные тарифы, а другое - военные планы войны с моей страной и Австро-Венгрией. Насколько мне известно, такие планы были еще двадцать лет назад разработаны в Главном штабе. Или не так?
        Так, Вилли, так, - усмехнулся Николай, твердо глядя в глаза кайзеру. - А разве у вас нет планов войны с Россией и Францией?!
        - А ты повзрослел, Ники.
        - Жизнь заставила. Но ты так и не ответил на мой вопрос.
        - Два года назад граф фон Шлиффен разработал такой план. Два года назад, а не двадцать, Ники. Но это лирическое отступление. В политике их не должно быть. Так вот, дорогой кузен, этот план предусматривает масштабное наступление против Франции, а от России предполагает обороняться, опираясь на развитую сеть железных дорог в Восточной Пруссии и крепостях Торн, Кенигсберг, Познань и Грауденц, - кайзер усмехнулся. - Такой вот в общих чертах план. А вот французская доктрина предусматривает, что русским солдатам придется наступать, чтобы спасать этих лягушатников.
        - И с чего ты так решил, Вилли? - нахмурился Николай.
        - Это очень просто. Даже не знакомясь с планом. Твое военное ведомство перестало закупать лучшие образцы тяжелой германской артиллерии «пушечного короля Круппа», зато начало приобретать весьма посредственные образцы французской легкой артиллерии.
        Если приоритет отдается только полевой артиллерии, то такая армия обязана будет наступать. Всё просто, Ники, - Вильгельм несколько покровительственно улыбнулся.
        - Я понял. Но вернемся к вопросу, что получит Россия от союза с Германией?
        - Во-первых, мы закончим таможенную войну и расширим экономическое сотрудничество. Указ о запрете размещать средства в русских ценных бумагах в Рейхсбанке я отменю. Во-вторых, германские промышленники готовы увеличить ввоз в Россию самых передовых технологий, а также строить великолепно оснащенные по последнему слову техники заводы и производить промышленную продукцию не на вывоз, а для России. Даже сейчас четверть всего германского экспорта, идущего в Россию, состоит из станков, деталей машин, всевозможного промышленного оборудования, химических изделий. Мне же нужно зерно, мясо, сахар, лес.
        - Сами не будем есть, но будем вывозить, - грустно произнес Николай.
        - Что?! - удивленно спросил кайзер.
        - Говорят, что такую фразу десять лет назад произнес министр финансов Вышнеградский, когда при надвигающемся неурожае он стал опасаться отлива золота из бюджета. А потом в империи был голод девяносто первого - девяносто второго годов. Это мне в справке из Аналитического центра предоставили.
        Так твой, как его в Европе называют, «верный пес» Аленин-Зейский не только хорошо стрелять умеет? - шутливо спросил кайзер.
        - Вилли, после последних событий в Санкт-Петербурге Тимофея Васильевича и его людей назвали «волками императора». Когда он узнал про это, то в беседе со мной произнес: «Не волки мы. Волкодавы. Имперские волкодавы». И он умеет не только отлично стрелять, - Николай жестко посмотрел в глаза кайзеру.
        - Ники, извини за этот вопрос и за следующий. Мятеж подавлен?!
        - Да. Великий князь Владимир Александрович и его сыновья убиты. Большинство гвардейских офицеров, которые поддержали мятеж, также убиты. Уничтожены «волкодавами» Аленина-Зейского. Дядя Алексей и дядя Павел подали в отставку, - император, выделив тоном, кем теперь являются два великих князя Александровича, не отводил своего взгляда от глаз кайзера. - Великий князь Сергей Александрович также подавал в отставку, но я ее пока не принял. Сейчас Петербург готовится к обороне. Английская эскадра пришла для поддержки мятежа.
        Вильгельм II твердо выдержал взгляд своего собеседника и медленно произнес:
        - Завидую тебе, Ники. У тебя есть по-настоящему преданный и верный человек. Многое бы отдал, чтобы у меня появился такой же «волкодав».
        Два монарха двух великих империй замолчали, каждый погрузившись в какие-то свои мысли. Первым очнулся кайзер.
        - И в-третьих, Ники, ознакомься с этим документом, - с этими словами Вильгельм передал папку Николаю.
        Раскрыв ее, император увидел листок, на котором было написано: «Их величества императоры Всероссийский и Германский, в целях обеспечения мира в Европе, установили нижеследующие статьи оборонительного союза:
        СТАТЬЯ I. В случае если одна из двух империй подвергнется нападению со стороны одной из европейских держав, союзница ее придет ей на помощь в Европе всеми своими сухопутными и морскими силами.
        СТАТЬЯ II. Высокие договаривающиеся стороны обязуются не заключать отдельно мира ни с одним из общих противников.
        СТАТЬЯ III. Настоящий договор войдет в силу тотчас после подписания документа и останется в силе до тех пор, пока не будет денонсирован за год вперед.
        СТАТЬЯ IV. Император Всероссийский, после вступления в силу этого договора предпримет необходимые шаги к тому, чтобы ознакомить Францию с этим договором и побудить ее присоединиться к нему в качестве союзницы».
        Николай, прочтя договор, ошарашенно помотал головой и начал читать второй раз. Закончив, неверяще посмотрел на Вильгельма и произнес:
        - Франция на это не пойдет.
        - Но это не значит, что первые три пункта невыполнимы.
        - Это же союз против Англии?!
        - А чья эскадра пришла в Балтику отнюдь не с мирными намерениями?!
        - Вилли, это слишком неожиданно. Мне надо подумать, - задумчиво сказал Николай.
        В это время в дверь кают-компании осторожно постучались. Открыв дверь, на пороге возник морской офицер.
        - Мой кайзер, с эскадренного броненосца «Император Александр II» семафором передали срочное сообщение, - произнес он.
        - Докладывайте, - несколько раздраженно проговорил Вильгельм.
        - На рейде Мариехамна, где расположилась английская эскадра, произошел подрыв двух эскадренных броненосцев, в результате которых флагман «Формидебл» затонул, а «Глори» выбросился на берег, - закончив доклад, офицер застыл изваянием.
        «Получилось!» - промелькнуло в голове Николая, после чего император постарался с самым невинным видом встретить задумчивый взгляд своего кузена.
        - Что-то случилось, сэр Ульям? Вы так настаивали на встрече, - этими словами Георг Пятый, поднявшись из-за письменного стола, встретил первого лорда адмиралтейства графа Селборна, который буквально вбежал в кабинет.
        - Ваше королевское величество…
        - Граф, успокойтесь. На вас просто лица нет. Только не говорите, что новости плохие!
        - Ваше королевское величество, из Мариехамна, где на рейде встала на стоянку наша эскадра, по телеграфу передали о подрыве двух эскадренных броненосцев, в результате которых флагман «Формидебл» затонул, а «Глори» выбросился на берег. Адмирал Бересфорд и двадцать три офицера погибли. По нижним чинам потери уточняются, но они уже перевалили за пятьсот шестьдесят человек, - граф судорожно всхлипнул и замолчал.
        Георг с каждым произносимым словом самого главного британского морского начальника бледнел всё больше и больше. Когда Селсборн умолк, английский король без сил рухнул на стул. В кабинете возникла вязкая тишина.
        - Что произошло? На чем подорвались броненосцы?! Отвечайте! - каким-то свистящим шепотом произнес Георг.
        - Пока информации немного, ваше королевское величество. Поэтому конкретные выводы сделать трудно.
        - Докладывайте, что известно.
        - Сегодня с десяти тридцати до одиннадцати часов корабли эскадры расположились на рейде порта Мариехамна, о чем в одиннадцать тридцать было сообщено в адмиралтейство. После этого около двенадцати ноль-ноль лорд Бересфорд запросил план дальнейших действий эскадры. Но я в свете последних событий не знал, что ему ответить, поэтому приказал оставаться на рейде.
        - Об этом я знаю. Премьер-министр мне об этом сообщил еще час назад. Что было дальше?
        - В районе тринадцати тридцати на «Формидебле» прогремел первый взрыв, за ним рванул пороховой погреб под кормовой башней главного калибра. В течение пяти минут корабль погрузился под воду и лег на дно. Начались спасательные работы. Примерно через пятьдесят минут взрыв в районе кормовой башни произошел у борта «Глори». Командир корабля и команда не растерялись. Расклепали цепи якорей, подняли пары в котлах и смогли довести броненосец до берега, где он сел на дно. При этом кормовая часть палубы находится под водой. Каких-либо военных кораблей других держав на рейде во время стоянки эскадры не было. Следов от пуска торпед никто не видел. Это вся информация, которой располагаем на этот момент, - Селборн вытащил платок и вытер вспотевшее лицо.
        - Садитесь, граф, - король указал на стул перед письменным столом. - Что же тогда произошло?!
        Первый лорд адмиралтейства сел на предложенный стул и еще раз вытер лицо, после чего пролепетал:
        - Не знаю, ваше королевское величество. У меня три наиболее вероятные версии: самовозгорание пороха, небрежность в обращении с огнем или самим порохом и, наконец, злой умысел. Первые две причины, признаю, маловероятны, тем более сразу на двух кораблях, поэтому в голову приходит версия, что злоумышленники при подготовке эскадры к отплытию смогли пронести на борта броненосцев взрывные устройства, которые и сработали на рейде. И хорошо, что на стоянке, а не в открытом море. Иначе и «Глори» был бы потерян безвозвратно.
        - И кто это смог сделать?
        - Кто смог заминировать и взорвать Главный храм масонской ложи и после этого исчезнуть, не оставив следов? - тихо ответил Селборн, на что Георг заскрежетал зубами.
        - Что известно о германской и русской эскадрах? - успокоившись, спросил король.
        - Буквально вместе с сообщением из Мариехамны пришла депеша из Гельсингфорса. Эскадры встретились у острова Гогланд.
        - Да… Видимо, германцы шли не на десяти узлах. И что мы получим, если мои кузены, не дай бог, объединят свои силы?
        - У Вильгельма Второго в поход ушли пять эскадренных броненосцев типа «Кайзер», броненосный крейсер и пять бронепалубных крейсеров типа «Виктория Луиза». Плюс к этому пять новых миноносцев типа S-90. У русских предположительно два эскадренных броненосца, три броненосца береговой обороны, один броненосный крейсер и три бронепалубных. Вернее всего, еще три истребителя миноносцев. Таким образом, утратив два эскадренных броненосца, мы потеряли преимущество, если кайзер и русский император объединят свои силы, - с каким-то виноватым видом ответил первый лорд адмиралтейства.
        - Черт бы взял моего кузена Вилли! - Георг в раздражении ударил кулаком по столу. - Он просто за уши пытается перетащить Ники на свою сторону. Сначала отказ заключить союз со мной и японским микадо. Потом поддержка русских в вопросе с Маньчжурией. А теперь еще и это. К тому же переворот, затеянный великим князем Владимиром Александровичем, провалился. Он мертв, как и его сыновья, и большинство гвардейских генералов и офицеров, участвовавших в заговоре. Что будем делать, граф?!
        - Ваше королевское величество, я думаю, надо подождать более подробных сведений из Мариехамны и Гельсингфорса, - Селборн вновь вытер платком лицо. - Необходимо определиться, что послужило причиной подрыва наших броненосцев. Если по флагману после взрыва порохового погреба установить причину практически невозможно, то на «Глори» можно узнать, какой был взрыв: внутренний или снаружи.
        - И что нам это даст, сэр Ульям?
        - Если взрыв произошел снаружи, значит, причиной подрывов наших броненосцев стало какое-то новое оружие. И под угрозой находятся остальные корабли нашей эскадры.
        - Подводная лодка?! Насколько я помню, русские в девяносто восьмом году на Международной выставке в Париже получили первую премию за проект подводной лодки. И ими был разработан какой-то новый подводный минный аппарат, - Георг упер в графа тяжелый взгляд. - Они смогли построить такую лодку?!
        - Ваше королевское величество, не думаю, что такое возможно. Мы бы об этом знали.
        Тогда что произошло?! - Георг в гневе сломал ручку, которую вертел в руках. - Наш флот потерял два эскадренных броненосца! Ответьте мне, первый лорд адмиралтейства!
        - Я пока не могу ответить на ваш вопрос, ваше королевское величество, - Селборн опустил голову, боясь встретиться взглядом со своим монархом.
        Георг поднялся из-за стола, прошелся по кабинету и вернулся на место, после чего произнес:
        - Сэр Уильям, решите вопрос, как обеспечить безопасность наших кораблей на рейде Мариехамны. Надеюсь, что за ночь ничего не произойдет. Завтра к восьми утра жду вас на прием. А сейчас можете быть свободным.
        Когда первый лорд адмиралтейства покинул кабинет, Георг несколько раз ударил кулаком по столу и использовал лексикон, больше соответствующий лондонскому отребью. В приоткрытой двери показалась голова секретаря.
        - Габриэл, пригласи мне завтра на ужин японского посла, - спокойно сказал король.
        Глава 19
        Ученики
        Я стоял перед окном Зимнего дворца и смотрел на мрачную Неву. Шел пятый день, как группа боевых пловцов ушла на задание, и четвертый, как эскадра Балтийского моря снялась с Кронштадтского рейда под вымпелом императора. Все эти дни прошли в нервном ожидании.
        Николай на Государственном совете довел до его членов отредактированную правду о тайном русско-британском противостоянии последнего года. Он поведал о нападении на императорский поезд, об аресте группы Гершуни и Езерской и о покушении на ее императорское величество с детьми в Гатчине, когда они чудом, благодаря самопожертвованию унтер-офицера Хохлова, остались живы. При этом отметил роль английских подданных в этих событиях.
        Также рассказал о подготовке государственного переворота под руководством великого князя Владимира Александровича. О том, что заговорщики, среди которых были генералы и офицеры гвардии, лично обязанные великому князю, должны были поднять полки, чтобы «восстановить справедливость».
        Солдатам-гвардейцам хотели скормить такую сказку: «Император вместе с семьей и братом Михаилом якобы убиты революционерами-террористами. Великий князь Александр Михайлович как муж сестры погибшего государя объявил себя новым императором Александром Четвертым, узурпировав власть и нарушив права престолонаследия».
        После такой политической и психологической накачки гвардейские полки направляются в Гатчину для штурма дворца, во время которого Николай с семейством и Михаилом действительно должны были погибнуть. Из числа офицеров-заговорщиков была выделена группа, которой была поставлена задача закрыть этот вопрос. Поддержать этот переворот должна была британская эскадра, которая в составе девяти эскадренных броненосцев уже прошла датские проливы и следует на Санкт-Петербург.
        Данный рассказ императора был подтвержден материалами дела, которые меньше чем за сутки уже успел собрать коллежский советник Бурцев, а представил их совету министр юстиции и генерал-прокурор Муравьёв.
        С учетом случившегося император объявил в столице военное положение, возложил на генерала Куропаткина ее оборону, а сам, возглавив Балтийскую эскадру, вышел в море, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу.
        В общем, совет в шоке. Никаких тебе рассмотрений вопросов внутренней и внешней политики в чрезвычайных обстоятельствах. Никаких совещаний и прений. Государь довел обстановку, предоставил доказательства, потом нарезал задач министрам, а сам впереди на белом коне, то есть на броненосце, понесся навстречу врагу. Такая вот имиджмейкерская задумка по формированию у народа образа царя - воина и защитника.
        Когда эта информация дошла до столичных обывателей, то Петербург взорвался. Начались стихийные погромы всего, что на вывесках имело иностранные буквы. Досталось, само собой разумеется, и евреям. Куда же без них. Полыхнуло сильно, но длилось не долго. Силы полиции и выделенные войска довольно быстро навели порядок. Все-таки военное положение - это не шутка.
        Тем более в Государственном совете вместе с пакетом норм в «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», ужесточающих ответственность за революционную деятельность, рассматривалось и новое «Положение о военно-полевых судах».
        Данный проект предусматривал ускорение судопроизводства по делам о гражданских лицах и военнослужащих, обвиняемых в разбое, убийствах, грабеже, нападениях на военных, полицейских и должностных лиц и в других тяжких преступлениях до сорока восьми часов, в тех случаях, когда за очевидностью преступления нет необходимости в дополнительном расследовании.
        То есть захваченных на месте совершения тяжкого преступления, виновность которых очевидна, судил военно-полевой суд, состоящий из председателя и четырех членов суда, назначаемых из строевых офицеров начальником местного гарнизона. Предварительное следствие не проводилось, вместо него использовались материалы охранного отделения или жандармского управления.
        Приговор должен был выноситься не позже чем через сорок восемь часов и в течение двадцати четырех часов приводиться в исполнение по распоряжению начальника гарнизона. Приговор, как правило, один. Для военнослужащих - расстрел, для гражданских лиц - повешенье.
        Данные нормы еще не были приняты, но кто его знает, что решит Госсовет в такое время. Возьмет и примет эти нормы и положение перед угрозой внешнего вторжения и внутренней опасности. Да и перед государем, который стал таким неузнаваемо жестким, прогнуться надо бы.
        Так что порядок в столице навели быстро, но я был бы не я, если бы не воспользовался таким моментом. То, что погромы начнутся, когда народ узнает о случившемся, можно было предугадать со стопроцентной вероятностью. Поэтому когда по приказу Николая я прибыл со своими бойцами в Зимний, то сразу же попросил Кошко организовать мне встречу с кем-нибудь из сыскной части, кто знает всю подноготную криминального мира Санкт-Петербурга. Аркадий Францевич подозрительно посмотрел на меня, но просьбу выполнил.
        Фёдор Петрович Рогов начинал службу полицейским надзирателем под началом самого Путилина. Был у Ивана Дмитриевича на хорошем счету, не обделен наградами. Но… Любовь к горячительным напиткам да и определенная для такой службы честность не позволили Фёдору Петровичу продвинуться по службе. А многие «Иваны» перед ним головные уборы уважительно снимали.
        Вот этот человек и организовал мне встречу с представителем «аристократии» криминального мира столицы, которого звали Александр Сергеевич с погонялом Граф. Данный персонаж был в авторитете среди урок за свои яркие возможности шулера и марвихера, то есть вора-карманника. Редко кто специализировался в уголовном мире сразу по двум специальностям. Но Граф, по словам Фёдора Петровича, был виртуоз по обоим направлениям. Долго работал за границей. Сейчас вернулся на родину и занимается обучением новой поросли криминалитета, возглавляя их академию.
        Когда на следующий день начались погромы, то одним из первых объектов стало английское посольство. Дипломатические работники из-за полученной ноты паковали вещи, чтобы убыть в Туманный Альбион, как вдруг озверевшая толпа врывается в здание, наносит телесные повреждения, громит всё подряд. А потом часть этой толпы организованно исчезает, прихватив в основном бумаги. Очень много бумаг, которые, к сожалению британского дипкорпуса, они не уничтожили, а запаковали в баулы и опечатали. А теперь эти документы пропали.
        Признаюсь, был сильно удивлен, когда Граф отказался от вознаграждения.
        - Господин полковник, я посовещался с другими уважаемыми людьми в моем мире, и мы решили, что передадим все бумаги в ваш центр бесплатно, оказав тем самым небольшую услугу. Ради бога, не подумайте, что это вас к чему-то обязывает. Вы, вернее всего, не поверите, но у нас тоже есть определенное чувство патриотизма. Та информация, которую император озвучил на Государственном совете, заставила нас по-другому взглянуть на ваше предложение. Вы о многом не сказали при нашей первой встрече, господин полковник, - «аристократ» криминального мира с достоинством склонил голову.
        Усмехнувшись своим воспоминаниям, подумал, что использовать криминал в государственных делах порочная практика, но иногда приходится прибегать к их услугами, как бы это ни претило. В патриотизм урок нисколько не поверил, а вот то, что они знали, что некоторые их представители помогали британцам, и испугались последствий, представить было легко. Из-за этого и широкий жест, на которые они большие мастера.
        Самым интересным в переданных бумагах были расписки в получении денежных средств многими нашими аристократами, военными и чиновниками. Чистка предстояла грандиозная, но принимать решение должен будет Николай, после того как ознакомится с документами. А с криминальным миром столицы надо будет что-то делать.
        По статистике в прошлом году Петербургский окружной суд рассмотрел двести двадцать семь дел об убийствах, четыреста двадцать семь о разбойных нападениях, почти тысячу двести дел о нанесении телесных повреждений и две с половиной тысячи случаев краж и воровства.
        «Может, санацию, то есть оздоровление общества от криминала в столице провести, пользуясь военным положением? Накрыть с помощью войск все малины, притоны, а потом военно-полевые суды, использующие имеющиеся материалы охранного отделения или жандармского управления. Государственный беспредел - с одной стороны, но с другой… Думаю, император, вернувшись из похода, продавит в Госсовете новые статьи к уложениям и положение о судах, - подумал я и, хмыкнув про себя, направился к столу. - Мечты, мечты, где ваша сладость?! Прошли мечты… В общем, как говорил в моем прошлом-будущем Виктор Степанович Черномырдин: “Хотели, как лучше, а получилось как всегда”. А еще лучше: “Это не тот орган, который готов к любви”».
        Разместившись за столом, продолжил составлять практически «проскрипционные списки» на основании бумаг из английского посольства, разбивая их по министерствам и занимаемым должностям. И уже начала складываться интересная и неприглядная картина. Представители Министерства иностранных дел, военного и морского ведомств - это было понятно, но меня больше насторожило то, что в списках получателей английских денежек было большое количество редакторов, журналистов столичных газет.
        Британия всегда придавала пропаганде и агитации огромное значение. Теперь становилось понятным, откуда росли ноги нужных лаймам публикаций в прессе. Англичане формировали в Российской империи немаленькую армию «агентов влияния» из всевозможной либеральной оппозиции. Судя по всему, деньги этим людям передавали без затей и дипломатии - в конвертике, а вот «видных политиков» обрабатывали гораздо тоньше. Как это делалось, нужно будет уточнить у Рейли.
        В этот момент в дверь постучались, после чего на пороге кабинета застыл кавторанг Кононов.
        - Разрешите войти, господин полковник.
        - Заходите, Анатолий Алексеевич. Все заходите, - выйдя из-за стола, я направился навстречу входящим в помещение боевым пловцам.
        Пока в столицу не пришла информация о встрече Вильгельма и Николая на борту германского флагмана, был как на иголках. Зато когда буквально через час прочитал депешу с сообщением о подрыве двух британских эскадренных броненосцев и утонувшем «Формидебле», чуть не пустился в пляс.
        Долго не мог поверить, что подброшенная начальнику водолазной школы идея боевого использования водолазов и магнитной мины приведет к такому результату. Насколько помню, таких успехов добивались только итальянские боевые пловцы во время Второй мировой войны. В голове вертелась мысль об их рейде в порт Александрии, где они подорвали с помощью человеко-торпед два линкора. Правда, англичане их отремонтировали и через год вновь ввели в строй. Даже фильм, кажется, смотрел про это. Еще подумал о гибели линкора «Новороссийск». По слухам, там тоже отметились итальянские боевые пловцы.
        В общем, когда сегодня наши герои прибыли на эсминце в Кронштадт, отдал всему отряду приказ немедленно прибыть с вещами в Зимний дворец. Надо было что-то решать с этой четверкой, плюс еще с двумя офицерами, которые завтра-послезавтра должны прибыть из Финляндии, точнее, Великого княжества Финляндского.
        - Проходите, господа! Рассаживайтесь! Как говорится, в ногах правды нет, - дождавшись, когда все разместятся на стульях, продолжил: - Рассказывайте, Анатолий Алексеевич. Со всеми подробностями, рассказывайте.
        Повествование Кононова с редкими комментариями Ризнича заняло около получаса.
        - Господа, не побоюсь высокопарных слов, но вы совершили великое дело. Подрыв двух эскадренных броненосцев и вывод их из строя уравняли силы английской эскадры с силами объединенной русско-германской по такому рангу кораблей. Однако теперь, если так можно сказать, наши корабли имеют значительный перевес по броненосным и бронепалубным крейсерам, а также по истребителям миноносцев. Вся эта мощь в настоящий момент идет к Аландским островам. Как там сложится обстановка, пока остается только гадать. Вы же свое дело сделали, и теперь надо решать, как вам жить и служить дальше. Начнем с младших по званию, - я посмотрел на боцманматов.
        - Ваше высокоблагородие, прошу вас оставить меня в отряде боевых пловцов, - первым поднялся и произнес Белов. Корелов вскочил следующим и также попросился в отряд.
        Я взмахом руки усадил их обратно на стулья.
        - Вы, Иван Иванович? Не вставайте, - спросил Ризнича.
        - Тимофей Васильевич, я от такого удовольствия отказаться не могу, - улыбаясь, ответил лейтенант. - Завойко и Миронов просили передать, что они горят желанием дальнейшую службу связать с отрядом боевых пловцов. Как только прибудут из княжества, будут просить об этом лично.
        - Анатолий Алексеевич, остается узнать ваше решение, - я повернулся лицом к Кононову.
        Тимофей Васильевич, я прошу, чтобы вы ходатайствовали перед государем императором о моем переводе в отряд боевых пловцов. На мою должность начальника Кронштадтской водолазной школы могу порекомендовать несколько подходящих кандидатур, - капитан второго ранга раскрыл папку, которую до этого положил на стол, и передал мне несколько листов бумаги. - Здесь некоторые соображения по устройству базы для размещения и тренировки боевых пловцов, которые успел набросать на обратном пути.
        Я взял в руки листы и быстро пробежал их глазами.
        - А почему Тронгзунд?!
        - Насколько мне известно, вот уже полгода, как происходит разоружение данной крепости, начался демонтаж восьмидюймовых крупповских орудий на Транзундском редуте и на Печерской батарее. Личный состав гарнизона переведен в другие части. Тем не менее данная крепость - это мощный комплекс батарей, бастионов, казематов, вырубленных на побережье пролива прямо в гранитных скалах острова. Это сохранившаяся инфраструктура в виде казарм, складских зданий, колодцев и самое главное - порта. Еще один положительный момент - до Выборга чуть больше семи миль напрямую по воде и около шестнадцати миль по суше и по хорошей дороге. Так что со снабжением и доставкой грузов, в том числе и секретных, проблем не будет.
        - Интересное предложение. Действительно, можно много сэкономить на инфраструктуре базы. А какой штат отряда, Анатолий Алексеевич, планируете? - поинтересовался я.
        - Всё зависит от финансирования и от тех задач, какие будут стоять перед отрядом, Тимофей Васильевич. Если действовать по опробованной схеме, то уже необходимо иметь как минимум три тройки боевых пловцов. То есть необходимо три офицера, шесть боцманматов, двенадцать, чтобы с запасом, ребризеров, водолазных костюмов, ласт. Нужно оборудование для накачки кислородом или сжатым воздухом баллонов. Необходима мастерская для производства мин, люди, которые будут их производить, - кавторанг развел руками, показывая, что много чего потребуется. - Вспомогательный и технический персонал также потребуется. Подразделение для охраны базы. Это минимум на сегодняшний день.
        - Это так, Анатолий Алексеевич. Работы предстоит непочатый край. То, что вы перечислили, - это мелочь. Задачи, которые будут ставиться перед боевыми пловцами, очень обширны. И минирование кораблей - только одна из них.
        - А какие еще задачи будут? - не сдержав любопытства, перебил меня Ризнич.
        - Кроме диверсий на кораблях и судах противника в военно-морских базах и на внешних рейдах, нельзя забывать и об объектах транспортной и промышленной инфраструктуры, расположенных вблизи морского побережья. Также на боевых пловцов будет возложен сбор информации о корабельных группировках противника и об его военно-морских объектах. Скрытное минирование проходов и районов якорных стоянок также станет одной из задач отряда, - я усмехнулся про себя, подумав, как сейчас ошарашу господ офицеров и боцманматов. - Кроме того, в задачи отряда будет входить выполнение особо сложных мероприятий на суше: организация диверсий, ликвидация и захват представителей командования и военно-политического руководства противника и других важных целей в прибрежной зоне. Выявление сосредоточений войск противника, других важных целей на побережье, наведение и корректировка ударов корабельной артиллерии на эти цели. Про гидротехнические сооружения на реках также не забудьте: электростанции, дамбы, мосты и прочее, и прочее. Задач будет очень много.
        Я посмотрел на лица моих слушателей и увидел на них выражение полного ох…, то есть изумления.
        - Чтобы выполнять эти задачи, придется научиться действовать не только под водой, но и на суше. Также потребуется разработать самоходные подводные аппараты типа подводных мини-лодок, герметичные контейнеры для оружия, приборы навигации и связи под водой и для связи с кораблями. Да много чего придется разрабатывать и опробовать это на практике. Риск будет очень большой. Я бы сказал, запредельный. Вы будете первопроходцами в новом виде войск - сил специальных операций военно-морского флота Российской империи, - с пафосом закончил я, напомнив самому себе Остапа Бендера, рассказывающего о перспективах Нью-Васюков.
        «Шахматная мысль, превратившая уездный город в столицу земного шара, превратится в прикладную науку и изобретет способы междупланетного сообщения. Из Васюков полетят сигналы на Марс, Юпитер и Нептун. Сообщение с Венерой сделается таким же легким, как переезд из Рыбинска в Ярославль. А там, как знать, может быть, лет через восемь в Васюках состоится первый в истории мироздания междупланетный шахматный конгресс!» - вспомнил я фразу из любимого произведения и усмехнулся про себя, глядя на загоревшиеся глаза моих собеседников.
        - Тимофей Васильевич, то, что вы говорите, похоже на фантастическое произведение Жюля Верна, - произнес Кононов.
        - А то, что шесть человек с помощью яхты, подводного снаряжения и двух мин подорвали два эскадренных броненосца, отправив на дно флагман Хоум Флита, разве это не фантастика?! Кто-нибудь еще неделю назад мог бы из вас поверить в это?!
        - Если честно, ваше высокоблагородие, то до сих пор не верится, - тихо произнес Белов.
        - Как говорил китайский философ Лао-Цзы: «Путь в тысячу ли начинается с первого шага». А вы шагнули очень далеко. Поэтому сегодня ваша группа отправляется в Гатчину. Там вас разместят в Аналитическом центре. Пока не прибудет император, ваша задача - изложить на бумаге все события проведенной операции, а также всё, что касается создания нового подразделения. Пишите всё, что думаете. Пускай это будет выглядеть как фантастика, сказка…
        - Тимофей Васильевич, я тут подумал, что для передвижения под водой на большие расстояния можно использовать что-то типа тихоходных подводных управляемых торпед, которые могли бы доставить до цели заряд и боевых пловцов. И нужны ребризеры, которые позволяли бы опускаться на глубину больше тридцати футов. Как мне кажется, проблема в том, что мы дышим чистым кислородом. И на большей глубине начинается что-то типа кислородного опьянения, - перебил меня Ризнич.
        - Иван Иванович, все свои мысли изложите в докладной записке. Как говорится, вам и карты в руки. Я с морем не очень дружу. Государь вернется из похода, и будем решать всё на практике.
        Отправив эту команду в Гатчину, подумал о том, что центр стремительно обрастает учениками. Как планировалось и было утверждено императором, к первому сентября при Аналитическом центре был сформирован первый набор из тридцати курсантов. Это название сочли более благозвучным, чем слушатели. Юнкер также не подходил из-за того, что это не училище, а одногодичные курсы. Соответственно, и название - курсанты, которые по окончании учебы по первому разряду должны были получить чин коллежского секретаря, а числиться будут по службе в Министерстве императорского двора и уделов при кабинете его императорского величества.
        Все тридцать отобранных курсантов были в возрасте до двадцати пяти лет, в этом году успешно сдавшие экзамены в столице и в Москве и получившие дипломы высших заведений по первому разряду. В большей массе они имели квалификацию инженера-механика или инженера-технолога, но была даже парочка агрономов. Все они по Табели о рангах при наличии должности автоматически получили бы чин губернского секретаря, а теперь за год успешной учебы могли дослужиться до коллежского секретаря, что соответствовало поручику в пехоте, мичману на флоте, сотнику у казаков. В общем, стимул у курсантов был, да еще какой.
        Когда я первый раз увидел учебный взвод полностью, мне сразу бросилась в глаза какая-то однотипность всех призывников - средний рост, средняя комплекция, даже внешность какая-то усредненная. И я остался этим доволен, так как это являлось одним из требований к обучаемым. Со здоровьем у всех было в полном порядке. Все они прошли медицинскую комиссию под председательством Боткина.
        Для курсантов оборудовали отдельную казарму, но без обычных дневальных. Койко-место каждого отделялось двухметровыми перегородками из фанеры, образуя что-то типа небольшого купе, где можно было остаться одному, хотя бы на ночь.
        Питание было централизованное в столовой центра, где принимали пищу его сотрудники. Меню было общим как для офицеров, так и для нижних чинов, чему последние очень радовались. Не ресторан, но на уровне очень хорошего трактира, правда, без «людей» и «половых». Самообслуживание на центральной раздаче, с приличным выбором блюд.
        Форма у будущих разведчиков и контрразведчиков была как у сотрудников центра, только погоны и петлицы соответствовали гражданскому чину.
        На общем построении, когда курсанты переоделись в форму и стали немного похожи на какое-то подразделение, я толкнул им небольшую речь:
        - Господа, я рад видеть вас в стенах Аналитического центра, где вы в течение года будете проходить специальное обучение, по окончании которого будете выполнять строго конфиденциальные задания государя императора, о характере которых я пока говорить не имею права. Придет время - узнаете, но знайте, с сегодняшнего дня над вами есть только два начальника. Непосредственный - я, вышестоящий - его императорское величество. Во время учебы вашими прямыми начальниками являются преподаватели и инструкторы, - я сделал паузу и обвел взглядом трехшереножный строй курсантов. Лица у молодых мужчин были серьезные, и мне это нравилось. - Господа, вы все прошли длительный отбор, в котором незаметно для вас участвовало много специалистов и служб. На это было потрачено много сил и средств. Я надеюсь, что все вы достойно покажете себя в учебе и в дальнейшей службе. Программа обучения может показаться вам странной. Я бы сказал, даже очень странной! Не берите в голову, это не ваши проблемы. Тем более документ о неразглашении вы все подписали. Так что прилежно учитесь, лишних вопросов не задавайте, все равно на них никто
отвечать не будет. Те, кто выдержит аттестационный экзамен по первому разряду, имеет шанс задолго до своих университетских друзей получить новый чин, а также дальнейшее более быстрое продвижение по службе. Согласитесь, это стимул. Но для этого придется ох как потрудиться.
        Строй как-то обреченно вздохнул, а я улыбнулся про себя. Ребята даже не представляли, на что они подписались. Всей правды им не говорили. Надо было сначала подготовить и психологически, и физически. И эта подготовка началась на следующее утро, когда за тридцать губернских секретарей принялись Лис, Тур и Леший, начав с утренней пробежки и зарядки. Первый месяц занятий в большей степени будет похож на курс молодого бойца: марш-броски, стрельбы из всех видов оружия, рукопашка, взрывное дело. Это, так сказать, военно-прикладной аспект обучения. Я не мечтал о том, что через год курсанты будут стрелять как ковбои и бегать как их лошади. Но на уровень хорошо подготовленного бойца-диверсанта, хотят они этого или нет, натаскать их придется.
        При этом военный аспект в подготовке был не главным. Курсанты должны были изучить основы криминалистики, «Руководство для судебных следователей, чинов жандармерии и полиции» Гросса, в котором были систематизированы успешные приемы расследования преступлений с использованием таких наук, как химия, физика, ботаника, микроскопические исследования и психология. Выучить «бертильонаж», основы дактилоскопии, фотографирования и судебной медицины.
        Лучшие топтуны Дворцовой полиции будут обучать курсантов приемам слежки и тому, как от нее избавиться. Будущим разведчикам, как и контрразведчикам, предстояло изучить основы грима, как накладывать парики, клеить бороды и усы, рисовать шрамы, свежие ссадины и татуировки. Научиться перешивать одежду, носить женские платья, чулки и туфли на высоком каблуке.
        Изучить и поставить у себя акценты как минимум трех языков. Курсантам также предстояло освоить молодежный сленг, азбуку для глухонемых, мимику лица и жестикуляцию, уголовный жаргон и ораторское мастерство.
        За короткий срок они должны будут впитать в себя основы нескольких профессий: токарей, слесарей, официантов, бухгалтеров, скотников и так далее. Молодые люди даже не предполагают, что будут сдавать зачеты по карманным кражам, вскрытию дверей и сейфов, получать оценки и баллы за распиленные решетки, изготовление с помощью подручных средств поддельных документов, за рисование обыкновенными ученическими ручками и химическими карандашами печатей и штемпелей.
        Наряду с прыжками из окон и с идущего полным ходом поезда сдавать экзамен по профессиональному попрошайничеству, по организации схронов и тайников, а также симуляции обморока или эпилепсии.
        Весь этот объем знаний, который курсанты должны были освоить за год, предполагал занятия с раннего утра до позднего вечера с короткими перерывами на завтрак, обед и ужин. Но даже за едой они не могли расслабиться.
        Предполагалось обучить их культуре приема пищи разных народов и разных слоев населения. Они должны были уметь есть ложками, руками, восточными палочками и дюжиной рыбных, мясных и фруктовых ножей и вилок, научиться правильно вытирать губы и пальцы бумажными салфетками или рукавом, а то и подолом ватника. Курсанты должны были точно усвоить, какие блюда для какой географической зоны наиболее характерны.
        Их даже курить должны были научить в зависимости от той среды, где они могут оказаться. Как правильно держать папироску или самокрутку. Как выбить папиросу из пачки ударом ногтя и закинуть ее в рот щелчком пальцев. Пускать дым вертикальными струями и кольцами.
        Все эти знания должны были позволить курсантам после экзаменов выжить и стать своим парнем в любой среде. Они должны были быть своими в кругу аристократии, профессуры и мелкобуржуазного элемента, среди работяг и художественной элиты. А для этого они должны точно так же, как и те, уметь ходить, говорить, есть, пить, думать. Чтобы не стать белой вороной в черной стае.
        Как мне рассказал несколько дней назад Фёдор Петрович Рогов, Путилин, сам большой мастер перевоплощения при внедрении в уголовную среду, учил молодых сыщиков: «Нельзя выдумать легенду, не подтвердив свою фантазию делом. Если вы утверждаете, что служите в балете, значит, будьте добры, надевайте пуанты и вставайте на пальцы. Если вы называете себя принцем датским, ведите себя соответственно. А если вы избрали роль судового кочегара, значит, должны управляться лопатой именно как судовой кочегар, а не как, например, землекоп. Знать - значит уметь. Знания, не подкрепленные умением, бесполезны и даже опасны. А потому трудитесь, не жалея времени и сил. Пригодится. Кто знает, может, от этого будет зависеть ваша жизнь».
        «Точнее и не скажешь. Курс, конечно, перенасыщен занятиями. Его бы года на два растянуть. Но специалисты нужны были еще вчера. Нужны здесь для противодействия вражеским разведкам, нужны люди в Англии, Европе, нужны на Кавказе, в Азии и на Дальнем Востоке. Первый курс - это первая ласточка. На их ошибках и гибели будем учиться», - с этими мыслями я вновь приступил к разбору бумаг английского посольства.
        Глава 20
        А если завтра война?!
        - Я смотрю, ты не удивлен такой новостью?! - спросил кайзер, после того как офицер, закончив доклад, покинул каюту.
        - Что ты, Вилли! Я не могу понять свое состояние, подобрать слова! У меня в голове всё перемешалось от такого известия! Вилли, англичане как-то умудрились потерять два эскадренных броненосца! Ты представляешь?! Два! И один из них флагман! Интересно, что там произошло?! - эмоциональный напор Николая заставил его кузена несколько уменьшить подозрения, но до конца их не развеял.
        - Мне тоже интересно, но трудно представить причину, по которой два корабля могли подорваться, если это была не целенаправленная атака. Ты мне ничего не хочешь сказать, Ники?!
        - Вилли, для меня это такая же новость, как и для тебя. Признаюсь, я сильно рад этому событию. Но объяснить его также не могу.
        - Что-то в последнее время британцам везет на взрывы. То Главный храм английских масонов, то два броненосца. Может быть, и здесь фении постарались? - усмехнулся кайзер, не сводя внимательного взгляда с императора.
        - Если это так, то я готов этих героев наградить. Достойно наградить! - весело проговорил Николай. - Вилли, ты же знаешь, что со времен моего прадеда Николая Первого Англия и Россия, по сути, находятся в состоянии необъявленной войны. Во время кавказской войны с Шамилем англичане чуть ли не в открытую снабжали горцев оружием. В Крымскую войну они совершили прямую вооруженную агрессию, высадившись на нашей территории. Обстрел Одессы, блокада русского флота в Севастополе и его штурм, попытка захватить Архангельск, Петропавловск-Камчатский, Кронштадт. В шестьдесят третьем, во время польского мятежа, английский министр иностранных дел лорд Джон Рассел требовал от России амнистии для восставших и восстановления польской конституции пятнадцатого года. Британская пресса злобствовала в отношении русских варваров, многолюдные митинги в английских городах выражали поддержку польским повстанцам. В нижней палате парламента был принят проект адреса на имя королевы, в котором заявлялось, что Россия утратила всякие права на Польшу. В это же время Рассел приложил немало усилий, чтобы спровоцировать новую
франко-русскую войну или, по крайней мере, обострить отношения России и Франции, - Николай сделал паузу и внимательно посмотрел на кайзера. - Про то, как англичане гадили нам, поставляя оружие и посылая военных советников эмиру бухарскому да хану кокандскому, а также про события последней пары лет, я думаю, говорить не надо. Сейчас британцы готовят антирусский союз с Японией, в который пытались втянуть и тебя, Вилли.
        - Ники, ты прекрасно знаешь, что у еще одного нашего общего кузена из этого получилось, - кайзер усмехнулся. - Я хоть и не любил Бисмарка, но его слова запомнил на всю жизнь: «Политика Англии всегда заключалась в том, чтобы найти такого дурака в Европе, который своими боками защищал бы английские интересы». Старый Фриц во время Семилетней войны и стал таким дураком. В результате ему пришлось воевать с «союзом трех баб»[12 - Начав войну с Францией, Великобритания в январе 1756 года заключила союзный договор с Пруссией, желая тем самым обезопасить себя от угрозы французского нападения на Ганновер, наследственное владение английского короля на континенте. Фридрих II (Фридрих Великий или Старый Фриц), считая войну с Австрией неизбежной и сознавая ограниченность своих ресурсов, сделал ставку на «английское золото», а также на традиционное влияние Англии на Россию, рассчитывая удержать Россию от участия в предстоящей войне и избежать тем самым войны на два фронта. В итоге Фридриху впоследствии пришлось воевать с коалицией из трех сильнейших континентальных держав и их союзников, окрещенной им «союзом
трех баб» (Мария-Терезия, Елизавета Петровна и мадам Помпадур).]. И если не считать ненужной для наших стран Семилетней войны, мы между собой с тех пор больше не воевали.
        - Это так, Вилли. Но договор, который ты предлагаешь заключить, чем-то напоминает тот, из-за которого Фридрих Великий оказался в дураках, а русские казаки вошли в Берлин. Мне не хочется в случае войны в Европе оказаться на месте твоего предка.
        - Ники, это лягушатники грезят войной. Моей империи нужен мир. Хотя бы лет десять, а лучше двадцать. Знаешь, чего больше всего боится Георг?!
        - Нет. И чего?!
        - Англию не пугает германская армия и растущий германский флот, Англию пугает мирное развитие моей империи! За последние десять лет экономический рост Германии потрясающий, и Англия начинает отставать. Мы уже не зависим от импорта стали из-за границы. Зато островитяне подсели на импорт. По добыче угля двадцать лет назад мы отставали втрое, а теперь опережаем англичан. Техническое образование по признанию самих британцев в Германии лучше. Сельское хозяйство в Англии приходит в упадок, задавленное промышленностью, а в Германии расцветает. Но главное - германские товары начинают вытеснять английские по всему миру, проникая в самые глухие уголки Южной и Центральной Америки, Африки и Азии, не говоря уж о Европе.
        Вильгельм Второй гордо посмотрел на русского императора, как бы приглашая его как-то отметить успехи германской промышленности. Николай этот посыл понял и произнес:
        - Я рад за тебя, Вилли. За тебя и за твой народ.
        - Спасибо, Ники. Уже сейчас германские товары гораздо дешевле английских, при том что в качестве ничуть не уступают, а то и превосходят. Германские торговцы и промышленники, в отличие от британских, широко предоставляют клиентам долгосрочные кредиты. Это тебе должно быть хорошо известно по их деятельности в России, несмотря даже на таможенную войну. Мои подданные умеют приспособиться к покупателю, завоевать клиента, изучить особенности того или иного рынка. Мы не англичане, которые, избалованные более чем столетней своей монополией на рынках, утратили гибкость, а с ней и покупателя.
        - Вилли, зачем ты мне всё это говоришь?! - перебил кайзера Николай.
        - Я хочу донести до тебя, что мне не нужна война в Европе. Два года назад глава одного из самых могущественных сталелитейных концернов Германии Георг Сименс заключил с турецким правительством договор о концессии на постройку Багдадской железной дороги, проходящей с Балкан через Анкару до Багдада и Тегерана. Когда дорога будет построена - берем на это десять лет, то Англии придется начисто забыть о любой торговле с Турцией, Персией, Ближним Востоком.
        - Что также усилит союзницу Германии Турцию, а вот британское владычество в Египте становится весьма проблематичным, - невесело усмехнулся Николай.
        - А что тебе усиление Турции? Или ты так же, как и твои предки, мечтаешь овладеть проливами и вернуть Стамбулу старое название?! Или ты, Ники, сторонник освобождения славян от османского и австрийского владычества и создания славянской федерации?!
        - Проливы, Константинополь, славянская федерация… Это всё, конечно, хорошо и здорово. Если бы не было из области сказок. Захват проливов мало что даст. Англичане просто запрут выход в Средиземное море, и всё. А славянская федерация… - Николай замолчал и задумался, прикусив нижнюю губу.
        Через несколько секунд как бы очнувшись, российский самодержец продолжил:
        - Понимаешь, Вилли, панславизм был хорошо развит в русском обществе во время последней русско-турецкой войны. Только, как оказалось, балканские славяне грезят о своем. Болгары о Великом болгарском царстве, сербы о Великой Сербии. Даже черногорцы видят себя не княжеством, а королевством. Мне черногорская ворона Милица со своей сестрой уже все уши прожужжали о необходимости помочь Сербии и Черногории в их экономическом и военном развитии. А мне это надо?! - Николай с раздражением махнул рукой. - Если бы условия Сан-Стефанского мирного договора были соблюдены, тогда да… Можно было бы подумать о славянской федерации. Болгария, Босния и Герцеговина автономны, Сербия и Черногория независимы, но Берлинский трактат всё это перечеркнул.
        - Ники, твой дед и мой дед, а также два канцлера не смогли тогда найти общий язык, но мы-то можем. Тем более у нас общий недруг, - доверительно произнес Вильгельм.
        - Карл фон Клаузевиц называл войну продолжением политики другими средствами. Но, по моему мнению, еще с большим основанием войну можно назвать продолжением экономики: война имеет свою стоимость, на войне многие зарабатывают, так как она обычно связана с экономическими интересами той или иной группы лиц. Ведь как-то государства переходят от торговых войн к открытым военным конфликтам? Но какова цена войны для экономики государства? - Николай сделал паузу. - Вилли, ты не хочешь войны, а хочешь мира в Европе лет на двадцать, чтобы экономика Германии выстрелила вверх, не давая шанса другим странам ее догнать. Так в чем здесь мой интерес? Польза для моей страны? Того, что ты пообещал, мало за мое прикрытие твоей спины, - закончив свой монолог, русский самодержец твердо посмотрел в глаза Вильгельму.
        - А ты стал настоящим правителем, Ники. Что ты хочешь?! - напряженно спросил кайзер.
        - Европа, Балканы меня мало интересуют. А вот Китай и, особенно, Маньчжурия - это то, что сейчас составляет приоритет в экономике и политике Российской империи. Без этого рынка экономика моей страны вместо взлета рухнет в яму экономического кризиса, - Николай замолчал.
        - Что ты хочешь? - еще раз задал вопрос Вильгельм.
        - Я понимаю политику Германии по дележу «китайского пирога». И хочу отметить, что твоя колония Киао-Чао[13 - Киао-Чао - дореволюционное название на русском языке общепринятого в настоящее время именования немецкой колонии - Цзяо-Чжоу.] в провинции Шаньдун, военно-морская база и порт в бухте Цзяо-Чжоу являются большой победой рейха и в дипломатическом, и в экономическом плане. Также понимаю, что ввязываться в военную заваруху с Японией, если ее поддержит Англия, тебе не хочется так же, как и мне влезать в войну в Европе… Но помочь друг другу мы можем.
        - И каким образом? - заинтересованно спросил кайзер.
        - Я подписываю проект твоего договора по Европе. Но при этом мы подготовим договор по нашим взаимоотношениям в Тихоокеанском регионе, в котором отразим следующие моменты… - Николай сделал паузу, собираясь с мыслями, после чего продолжил: - Во-первых, мы поддерживаем политику друг друга в отношении Китая, а возможно, и Кореи. Во-вторых, ты поможешь с вооружением Квантунской армии полевой и гаубичной артиллерией, а также обеспечишь Порт-Артур береговыми орудиями. И в-третьих, разрешишь использовать военно-морскую базу в Циндао для ремонта, стоянки и бункеровки углем кораблей Тихоокеанской эскадры. Насколько я знаю, разработку угольных месторождений провинции Шаньдун вы уже ведете.
        - Да-а-а… Ники, ты меня поражаешь всё больше и больше, - Вильгельм задумался.
        Николай молча смотрел на лицо прикрывшего глаза кайзера. Пауза несколько затянулась. Наконец, Вильгельм открыл глаза и произнес:
        - В принципе, я согласен. Почему бы не помочь друг другу и в Китае. Тем более угроза со стороны Японии касается не только России. Слишком быстро развивается этот молодой хищник. Если ему отдать Корею, то вскоре он придет и в империю Цин, заставив нас уйти оттуда. Не хочется терять такую зону влияния.
        - Я рад, Вилли, что мы нашли общий язык, - улыбнулся от души Николай.
        - Я могу повторить твои слова, Ники. Предлагаю подготовить бумаги по Тихоокеанскому региону для подписания, а потом наведаться на рейд Мариехамны. Надо же посмотреть, как обстоят дела у английской эскадры.
        - Полностью с тобой согласен. Я сейчас отправлюсь на свой флагман. Там подготовлю бумаги. Думаю, пары часов мне хватит. А потом жду тебя, Вилли, с ответным визитом. После подписания договоров направимся в Гавань Марии, - Николай легко поднялся с кресла и сделал пару шагов к двери каюта, как был остановлен вопросом кузена:
        - Ники, как ты думаешь, французы присоединятся к нашему союзу?!
        - Знаешь, Вилли, если честно, то мне всё равно. Господин Эмиль Лубе, несмотря на все свои заверения в дружбе, даже телеграммы не прислал о выходе английской эскадры. Хотя не мог не знать об этом. И вообще, мой отец заключил с Францией договор, можно сказать, в пику Бисмарку за Берлинский трактат. Какие нам французы союзники?! На протяжении всего восемнадцатого века Франция вредила России, где только могла. Постоянно натравливала на нас Турцию, которой помогала деньгами, оружием и дипломатическими усилиями. В прошлом веке французские войска дважды вторгались в Россию - при Наполеоне и в Крымскую войну, - Николай нахмурился и с раздражением в голосе продолжил: - В шестьдесят третьем году поддерживали польское восстание. Одним словом, Париж на протяжении чуть ли не двухсот лет вел целеустремленную, осмысленную антирусскую политику, дважды прорывавшуюся масштабными войнами. Мой отец, да и я после его слов на смертном одре, прекрасно поняли подоплеку «теплых чувств» Франции к России: французам просто-напросто требуется пушечное мясо во время очередной агрессии Франции против Германии. Ни в каком другом
качестве мы французов не интересуем…
        - Господин адмирал, какие последние сведения из Мариехамны? - вопрос Георга Пятого прозвучал, адресуясь первому морскому лорду адмиралу Уолтеру Талботу Керру.
        Кроме адмирала в королевском кабинете присутствовали премьер-министр Великобритании Генри Кэмпбелл-Баннерман и министр иностранных дел маркиз Лансдаун.
        - Ваше королевское величество, по уточненным данным погибли адмирал Бересфорд, двадцать шесть офицеров и шестьсот одиннадцать нижних чинов. Ранено восемь офицеров и шестьдесят три матроса. «Формидебл» затонул на глубине около ста десяти футов, перекрыв основной фарватер в порт Мариехамны. Характер повреждений флагмана пока установить не удалось. Имевшаяся в эскадре группа водолазов базировалась как раз на погибшем «Формидебле», - сухой как жердь и седой как лунь адмирал Керр докладывал спокойным и невыразительным голосом. - Повреждения «Глори» говорят о том, что взрыв был снаружи, и только чудо уберегло пороховые погреба кормовой башни от взрыва. Иначе мы безвозвратно потеряли бы и этот броненосец.
        - Значит, «Глори» можно восстановить, господин адмирал? - перебил первого морского лорда король.
        - Да, ваше королевское величество. И это не займет много времени. Единственное условие - мир между Англией и Россией, и, судя по всему, и Германией. В противном случае броненосец добьет объединенная русско-германская эскадра. Да и всему Хоум Флиту придется тяжело. А если его запрут в шхерах Аландских островов, то случится катастрофа, - так же невозмутимо продолжил сэр Уолтер.
        Георг Пятый порывисто вскочил со стула, прервав доклад морского лорда, и заходил по кабинету порывистой походкой.
        - Сэр Уолтер, вы считаете, что наша эскадра не сможет противостоять объединенной русско-германской в случае начала боевых действий? - резко остановившись, спросил король, не поворачиваясь лицом к адмиралу.
        - По эскадренным броненосцам у нас паритет, если учитывать три броненосца береговой обороны русских. Но два броненосных и восемь бронепалубных русско-германских крейсеров делают победу нашей эскадры очень сомнительной, особенно если она не успеет уйти с рейда Мариехамны, - голос адмирала оставался бесстрастным. - Поэтому приказ для эскадры надо отдать в течение сегодняшнего дня. И лучше до полудня. По полученным данным русско-германские корабли вчера вечером двумя кильватерными колонами покинули рейд у острова Гогланд и, вернее всего, направилась к Аландским островам. Даже на экономных десяти узлах сегодня вечером они перекроют путь нашим кораблям. И дальше всё решит Бог! Адмирал Керр наконец-то через треснувшую маску показал свое истинное лицо - взволнованное и несколько напуганное.
        - А что по поводу наружного взрыва «Глори»? - после небольшой паузы спросил Георг.
        - Один из минных офицеров, который без водолазного снаряжения спускался под воду, предполагает, что это была наша восемнадцатидюймовая самодвижущая мина Уайтхеда[14 - Английская торпеда 18" RGF Марк II, разработанная в 1893 году, отличалась от предшествующей модели повышенной прочностью головной части и возможностью регулировки глубины хода в диапазоне от 1,5 до 6,7 метров.], которая имеет возможность двигаться на глубине до семи ярдов. Видимо, поэтому никто пуска торпед и не заметил. Дальность хода такой мины составляет восемьсот ярдов.
        - Значит, все-таки подводная лодка? - спросил король, повернувшись лицом к адмиралу.
        - Думаю, да. Но нам ничего не известно про это судно. Могу предположить, что это какая-то переделка из малюток Джевецкого. Только каким образом она попала на рейд Мариехамны, у меня объяснений нет, - Керр твердо посмотрел в глаза Георга. - И еще, ваше королевское величество, я предполагаю, что небольшая подводная лодка не могла нести больше двух самодвижущих мин, но в русско-германской эскадре могут перевозиться еще несколько таких лодок. В крайнем случае, мины точно есть. А это дополнительная угроза для Хоум Флита, - вновь бесцветным голосом ответил сэр Уолтер.
        - Маркиз, по вашему ведомству есть какая-то информация о русских подводных лодках? - поинтересовался у Лансдауна король.
        - Ваше королевское величество, нам известно, что русские направили в Штаты группу морских офицеров с целью ознакомления с подводными лодками Джона Холланда, но о переделанных лодках господина Джевецкого ничего не известно, - ответил министр иностранных дел.
        - Ваше королевское величество, господин Холланд, заключив контракт на постройку пяти подводных лодок, передал его фирме «Виккер» вместе с чертежами и патентами. Первая лодка из этой пятерки уже построена в Барроу-ин-Фернессе и спущена на воду. Через неделю в Ирландском море должны начаться ее испытания. Но данное судно имеет водоизмещение сто двадцать тонн, длину шестьдесят три фута и ширину двенадцать. Такое судно не смогло бы подойти незаметно к нашей эскадре, - произнес Керр.
        - Ваше королевское величество, я думаю, что сейчас надо решать другой вопрос, - заговорил молчавший до сих пор премьер-министр Кэмпбелл-Баннерман. - Что мы имеем? Два наших эскадренных броненосца потоплены, вероятнее всего, с помощью самодвижущих мин. Каким образом это сделано - неизвестно. Но это говорит о том, что русские имеют возможность повторить такую атаку. Кайзер и русский император объединились. Их эскадра идет к Аландским островам. Вопрос: с какой целью?! Это война Великобритании с Россией и Германией?! Они нападут на нашу эскадру?! Что нам делать в сложившейся ситуации?! Николай Второй остановится или нет, пытаясь отомстить за нападение английских поданных на свою жену и детей?! Поддержит ли его Вильгельм Второй?!
        Закончив монолог, Кэмпбелл-Баннерман скрестил ладони на животе. В кабинете возникла звонкая тишина. Все присутствующие погрузились в размышления.
        - Господа, в этом раунде мы потерпели поражение. Мой кузен Вилли нас переиграл, - нарушил тишину Георг. - Приказываю Хоум Флиту вернуться домой. Потеря двух эскадренных броненосцев, удар по нашей репутации, но мы ответим так, что весь мир вздрогнет…
        - Господа, поздравляю вас всех орденом Святого Владимира четвертой степени. Рад видеть перед собой героев, которые вшестером смогли подорвать и потопить два эскадренных броненосца противника. Таким результатом не всякий корабль, а то и эскадра похвастаться может. А теперь все за стол. Я хочу всё услышать из первых уст, - этими словами Николай закончил награждение отряда боевых пловцов.
        На прием в Гатчинский дворец они прибыли из казарм Аналитического центра уже в форме, соответствующей их новым званиям. Кононов с погонами капитана первого ранга. Ризнич, Завойко и Миронов - кавторангами. Белов и Корелов с погонами минных кондукторов.
        Новоиспеченные потомственные дворяне Миронов, Белов и Корелов ознакомились с грамотами и своими гербами. Кононов, Ризнич и Завойко и так ими были. Все шестеро получили документы на владение поместьями с неплохим годовым доходом. Главным трем действующим лицам побольше, остальным поменьше.
        Так что на прием к императору боевые пловцы пришли в приподнятом настроении. Осталось только получить из его рук орден Владимира и заверить в своей готовности основать новый род войск, который будет пускать на дно вражеские корабли эскадрами. Да что там эскадрами, флотами!
        Почему ордена Владимира, а не Георгия?! Георг Пятый не рискнул ввязаться в прямое столкновение и развязать войну. Когда русско-германские корабли подошли к Гавани Марии, английской эскадры там уже не было. Она на полном ходу уходила в сторону Датских проливов. На рейде остался только полузатопленный броненосец «Глори» с частью команды, которая занималась ремонтными работами, к которым уже привлекли рабочие силы из порта города Мариехамн.
        Русско-германской эскадре ничего не оставалось делать, как пуститься вслед английским кораблям, чтобы удостовериться, что они покинули Балтийское море. Как мне признался после возвращения из этого похода Николай, если бы англичане не покинули рейд, то он начал бы боевые действия. И самое интересное, кайзер обещал его в этом поддержать.
        Два договора, заключенные между Россией и Германией, о которых мало кто знал, но догадывался, перевернули соотношение политических сил не только в Европе, но и в Тихоокеанском регионе. Совместное выступление двух эскадр против англичан взбудоражило общественное мнение во многих странах. Европейские газеты пестрели шокирующими заголовками и различными версиями дальнейшего развития международной обстановки. Дипломатические миссии пока молчали.
        В Петербурге основная масса населения ликовала. Английские эскадренные броненосцы ушли! Столица Российской империи не будет под обстрелом их орудий! Война не началась! Ура! Наш царь - самый лучший!
        Но хватало и тех, особенно из списков английского посольства, кто очень сильно огорчился случившемуся и попытался покинуть пределы Российской империи. Пришлось принимать меры. Пользуясь военным положением, работая днем и ночью, используя силы полиции, жандармерии, таможни и столичного гарнизона, многих из «друзей Англии» приземлили на нары в Петропавловской крепости.
        Полученный от государя, образно говоря, «мандат» позволил мне задействовать все эти силы. Ох, какому количеству народа я оттоптал их любимые мозоли! Это было десять дней ада. Я спал не больше двух-трех часов в сутки. Но основные фигуранты уйти не смогли. А дальше, как говорится, придет батька и всех рассудит.
        Батька, то бишь самодержец Всероссийский и прочее, вернулся из похода под гром оваций. Каких только слухов не ходило по столице о двух потопленных английских броненосцах! Вплоть до того, что помазанник Божий чуть ли не своей сабелькой отправил эти корабли на дно. И так будет со всеми супостатами, которые покусятся на Русь Святую! В общем, маразма хватало!
        Николай, когда узнал о моем самоуправстве с бумагами английского посольства и дальнейшими действиями по фигурантам, среди которых были чины, включая третий и четвертый классы, пришел сначала в ярость. Давно я таким его не видел, точнее - лицезрел в таком состоянии в третий раз. Были даже слова с его стороны, что мне самому место в Петропавловке.
        Но когда император ознакомился с материалами, включающими уже признательные показания, как-то сдулся и почернел лицом. Такого предательства он не ожидал, хотя пример родного дяди и двоюродных братьев был перед глазами. И одного ли дяди, и одних ли братьев?!
        Отошел Николай только в Гатчинском дворце, в кругу семьи. К этому времени Елена Филипповна уже более или менее поправилась, и состояние ее здоровья не вызывало опасений. С детьми всё было в порядке. Правда, по словам моей любимой, они часто вспоминали в эти дни про Дядю Мишу и Дядю Тимофея.
        Положение моей жены при императрице было особенным. Она не была ни фрейлиной, ни статс-дамой, но постоянно находилась при раненой императрице и ее детях. Жена «имперского волкодава», принимавшая участие в обороне Благовещенска, получившая во время нее ранение и соответствующие награды, была как бельмо в глазу у двора ее императорского величества. Но Елена Филипповна ей благоволила. Об этом я узнал, когда с императором вернулся в Гатчину. Еще один раздражающий фактор для аристократии, но и это перебедуем. А пока я наслаждался возможностью быть рядом с женой хотя бы ночью.
        Проблем было море. Это еще хорошо, что Дан взял на себя все хозяйственные, а Лис все вопросы по боевой подготовке курсов при Аналитическом центре. А то была бы полная труба. Времени катастрофически не хватало.
        Кстати, наши боевые пловцы самостоятельно включились в физическую и боевую подготовку курсов Аналитического центра. Честно говоря, я этого не ожидал. Все-таки снобизм морских офицеров Российского флота мне уже стал известен. А тут группа «морских дьяволов» сама изъявила желание участвовать в утренних зарядках и других занятиях. Причем кавторанг, точнее, уже кап-раз Кононов бегал, прыгал, стрелял, окапывался наравне со всеми.
        Я посмотрел на застолье. Анатолий Алексеевич что-то увлеченно рассказывал императору, благо уже имел опыт общения с ним. Остальные офицеры сидели, словно штырь проглотили. Но больше всего меня добили Корелов и Белов. Новоиспеченные дворяне застыли мумиями. Находиться за одним столом с самодержцем Всероссийским для них явно был перебор. Такого они не могли для себя представить даже в самых смелых мечтах. И, пожалуй, это было самым позитивным за последние дни.
        Эпилог
        Я стоял за спинами царской четы и их двух сыновей, наблюдавших из Императорского павильона за торжественным спуском на воду крейсера первого ранга «Михаил Хохлов». Под залпы артиллерийского салюта стоявших на Неве кораблей крейсер благополучно сошел на декабрьскую свинцовую невскую воду. По мере вывода корабля из эллинга на нем были подняты флаги, а на грот-мачте - штандарт его императорского величества.
        На сороковины, после поминальной службы в Гатчинской дворцовой церкви по новопреставленному Михаилу, на которой присутствовали император и императрица, я вместе с братами сходил на Гатчинское кладбище, где похоронили Хохлова. Потом хорошо помянули Севастьяныча, благо Николай освободил нас в этот день от службы, и не воспользоваться таким случаем, чтобы посидеть как раньше, было бы большим грехом. Я уже и не помнил, когда это удавалось в последний раз.
        А вечером, оправдываясь перед Машенькой за то, что пришел домой выпивши, ляпнул, что царской чете надо было бы как-то отметить подвиг моего бывшего денщика, тем более император это обещал. А на вопрос жены «Каким образом?» взял да и сказал: «Назвали бы какой-нибудь корабль или улицу его именем. Вот это была бы память по Михаилу Севастьяновичу, у которого ни кола, ни двора, ни семьи не осталось».
        Не знаю, что сказала Машенька императрице, но вместо «Авроры», которая должна была присоединиться к своим сестрам-богиням «Диане» и «Палладе», сейчас на Неве застыл новый бронепалубный крейсер «Михаил Хохлов».
        Морячки сначала побузили. Как же так, им теперь ходить не на богине, а на корабле, носящем имя какого-то унтер-офицера. Но Елена Филипповна, узнав об этом, заявила через газеты, что берет шефство над крейсером «Михаил Хохлов» и что на этом корабле, названном в честь человека, который закрыл собой от пуль ее детей, погибнув при этом, будут служить только лучшие из лучших. А кому это не нравится, пусть убираются с флота к чертям собачьим.
        Последнее утрирую, но смысл был таким. Гнев матери, которая чудом не потеряла своих детей, бывает страшным. Тем более, если мама - императрица Всероссийская. В общем, морское ведомство от адмиралов до нижних чинов прониклось смыслом заявления Елены Филипповны, и даже начались интриги за право попасть в экипаж крейсера.
        Простой же люд эту новость встретил с восторгом. Такого еще никогда не было ни в одном из флотов мира, чтобы военный корабль назвали именем простого солдата. Можно сказать, что этой акцией Николай поднял свой рейтинг, который и так был хорош после подавления переворота и похода на английскую эскадру, на небывалую высоту.
        Я же смотрел на крейсер «Михаил Хохлов» и думал: «Кто же теперь шарахнет холостым зарядом по Зимнему дворцу?»
        Вспомнился анекдот из моего прошлого-будущего:
        - Товагищи! Геволюция отменяется!
        - Почему?
        - Товагищ Дзегжинский на гыбалку уехал.
        - А что, без Дзержинского нельзя?
        - Да без него-то можно, без «Авгогы» никак.
        Да, без «Авроры» никак. Изменения, произошедшие за последние пару месяцев, не поддавались воображению. История в этом мире явно пошла по совершенно другому пути.
        Союз Германии и России заставил морщить лоб дипломатию всех ведущих стран. Франция, до которой Николай довел договор по Европе, до сих пор молчала. Франц-Иосиф также хранил молчание. Про Англию речи не было. Там Георг Пятый явно готовил ответный удар. Но из-за высылки нашей дипломатической миссии глаза и уши в Туманном Альбионе мы пока потеряли.
        Но как стало известно от моего старого знакомого - посла во Франции князя Урусова, - Англия и Япония на днях заключили между собой договор, в котором признавали друг за другом право на вмешательство во внутренние дела Китая и Кореи ради защиты своих интересов. Как князь написал в докладе императору, это произойдет, «если им будут угрожать либо агрессивные действия какой-либо другой державы, либо беспорядки, возникшие в Китае и Корее».
        Вторая статья договора, по сообщению Урусова, обязывала каждую из сторон соблюдать строгий нейтралитет в случае, если другая сторона, защищая свои интересы в Китае или Корее, окажется в состоянии войны с третьей державой. В случае войны одного из союзников с двумя и более державами третья статья договора обязывала другую договаривающуюся сторону оказать ему военную помощь.
        Каким образом Лев Павлович достал содержание этого договора, история умалчивает, но Николай достойно его за это наградил, присвоив чин действительного тайного советника, а это ни много ни мало второй класс по Табели о рангах.
        Да, договор в такой форме давал Японии возможность начать войну с Россией, обладая уверенностью, что ни одна держава не окажет России вооруженной поддержки из опасения войны уже не с одной Японией, но и с Англией. Вместе с тем Японии обеспечивалась и финансовая помощь Британии, включая строительство новых кораблей.
        Таким образом, в результате англо-японского договора Георг получил возможность нанести при помощи Японии серьезный удар России и, кроме того, в известной степени усилить свое влияние в Европе в борьбе против Германии.
        Правящие круги Америки также рассчитывали при помощи Японии ослабить влияние России на Дальнем Востоке и усилить свое собственное влияние в Китае и в Корее, оттерев Германию. С этой целью американцы были готовы предоставить Японии далеко идущую финансовую поддержку. Эти сведения пришли от Тифонтая, который начал выполнять свою часть договора, после того как стал одним из поставщиков Квантунской армии.
        Но у России был еще один тайный договор с Германией по Тихоокеанскому региону, о котором и Вильгельм, и Николай не спешили сообщать общественности. В рамках этого договора в Порт-Артур уже поступили четыре 28 cm Haubitze L/12, то есть двухсотвосьмидесятитрехмиллиметровые полустационарные осадные гаубицы особой мощности фирмы Крупп с тройным боекомплектом. Данные орудия кайзер планировал поставить на вооружение береговой обороны Циндао, но направил их в русский порт. Кроме того, военно-морская база в Циндао предоставила свои пускай еще небольшие мощности для ремонта русских эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров. Но главное - дала эскадре уголь.
        Еще одним достижением русско-германских договоров стала возможность перенаправить денежные потоки со строительства Либавской военно-морской крепости на Порт-Артур.
        Отметился и великий князь Сергей Михайлович, который всё больше заменял своего отца на должности генерал-фельдцейхмейстера, став его официальным заместителем. Он проанализировал годовой отчет за одна тысяча девятисотый год по вооружению артиллерией сухопутных крепостей. По представленным данным императору они имели около одиннадцати тысяч орудий.
        Ну, вроде бы неплохо. Но Сергей Михайлович взял поданные военному министру для составления «Всеподданнейшего отчета» данные военных округов, полигонов, Главного артиллерийского управления и так далее. Там содержалась точнейшая информация и в очень сжатом виде: где, сколько и в каком виде солдат, лошадей, пушек, пулеметов, патронов, снарядов и такое прочее.
        И выходило, что из этих одиннадцати тысяч крепостных орудий крупного и среднего калибров около тридцати процентов - образца семьдесят седьмого года прошлого века, сорок пять процентов - образца шестьдесят седьмого года, а двадцать пять процентов вообще гладкоствольные системы времен Николая Первого. Современных орудий нет практически вообще!
        С полевой и гаубичной артиллерией также было не всё гладко. Я в свое время готовил записку по состоянию дел в этой области. Под тридцать видов орудий. Из них только в полевой и горной артиллерии почти десяток. Это была очень большая разносортица, что приводило к путанице в боеприпасах, запчастях и так далее. Также многие орудия тех лет имели ряд конструктивных недостатков.
        Практически на всех орудиях отсутствовал совсем или имел минимальные значения угол горизонтальной наводки. К примеру, на трехдюймовке одна тысяча девятисотого года он был всего два с половиной градуса, а на сорокадвухлинейной батарейной пушке образца семьдесят седьмого года отсутствовал вообще. Угол вертикальной наводки у всех орудий был маловат, что сказывалось на дальности стрельбы. Противооткатные механизмы отсутствовали. Лафеты орудий также нуждались в доработке.
        В общем, в той записке, составленной еще два года назад, я набросал свои предложения и отправил в ГАУ. Признаться, был удивлен, что к моему мнению и предложениям прислушались. Трехдюймовую полевую скорострельную пушку образца одна тысяча девятисотого года ее конструкторы Бишляк, Соколовский, Липницкий и Забудский, на мой взгляд, улучшили по максимуму. Во-первых, противооткатное устройство, во-вторых, механизмы наводки по горизонту и углу возвышения, в-третьих, легкооткрываемый двухтактный поршневой затвор. В-четвертых, прицел с продольным уровнем, механизмом учета боковых поправок и угломером с двумя подвижными диоптрами, который обеспечивал возможность стрельбы с закрытых позиций и прямой наводкой. В-пятых, лафет обзавелся орудийным щитом, раздвижными станинами и сошниками.
        С учетом этих изменений Обуховский завод изготовил и опытную сорокавосьмилинейную гаубицу[15 - 122-миллиметровая гаубица, принятая на вооружение в 1910 году, только с другим лафетом.]. Этот окурок со щитом и раздвижными станинами с углом возвышения в сорок четыре градуса уверенно отправлял снаряд почти на восемь верст.
        Ознакомившись с данными орудиями, высочайшим повелением от семнадцатого ноября одна тысяча девятьсот первого года Обуховскому заводу были сделаны заказы трехдюймовок и гаубиц по восемь шестиорудийных батарей с лафетами и зарядными ящиками. По условиям заказа Обуховский завод должен был сдать по первой батарее каждого орудия к первому мая следующего года, а остальные семь батарей трехдюймовок и гаубиц к концу года.
        Следствие по факту беспорядков на Обуховском заводе и в селе Смоленском закончилось. Оно было очень кропотливым и дотошным. Николай хотел понять, каким же образом и почему самые высокооплачиваемые работники решились на забастовку, почему некоторые из них стреляли в полицейских и жандармов?! Были опрошены тысячи людей в качестве свидетелей, и результатом этой работы стало обвинение тридцати семи человек по статье 262 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных»: «Явное против властей, правительством установленных, восстание».
        Над участниками Обуховской обороны был организован открытый суд. Не обошлось без волнений и столкновений революционно настроенных молодых людей с полицией, но оглашенный приговор удовлетворил массы. Уж очень много всплыло неприятных вещей про зачинщиков забастовки.
        Все они оказались из низкоквалифицированных и низкооплачиваемых рабочих. На заводе работали недолго. Особой культурой общения, кроме лозунгов, не блистали. Стреляли из самопалов по полицейским и жандармам. Угрозами и побоями заставили основную массу работников покинуть завод во время забастовки.
        В общем, семеро подсудимых были приговорены к тюрьме, двадцать человек к арестантским ротам. Главные зачинщики беспорядков Гаврилов и Ермаков - к десяти годам каторги. Восемь человек были оправданы.
        Еще больше были удовлетворены работники завода, так как там ввели девятичасовой рабочий день, увеличили расценки за проводимые работы, отменили бесплатные сверхурочные работы, провели ревизию штрафов, ввели обязательный ежеквартальный отчет о штрафном капитале, страхование рабочих. А самое главное, на Обуховском заводе был образован первый официальный профсоюз для защиты экономических интересов рабочих, конечно же под присмотром Зубатова.
        Сергей Васильевич развернулся вовсю. Он даже смог уговорить императора ввести такой режим работы и профсоюзы на всех казенных предприятиях, что потихоньку и происходило.
        После заказа трехдюймовок и гаубиц Обуховскому заводу точно такой же заказ поступил Путиловскому заводу. Все эти пушки планировалось направить в Квантунскую армию. Точнее в Маньчжурский военно-административный округ. Адмирал Алексеев уже перебрался в Харбин, откуда начал руководить формированием корпусов, как это было рекомендовано и определено Военным ведомством во время последних учений.
        В Порт-Артуре ускорили работы по возведению береговых укреплений. Началось углубление Западного бассейна, предназначенного для броненосцев, и строительство нового сухого дока. Дополнительно к укреплениям Порт-Артура началось возведение оборонительных сооружений на Цзиньчжоуской позиции и на китайском берегу реки Ялу. Куропаткин дал команду Маньчжурскому округу зарываться в землю и вооружаться. Военным ведомством был сделан большой заказ на пулеметы Мадсена и Максима в первую очередь для маньчжурского театра боевых действий.
        По морскому ведомству прорабатывался вопрос изменения графика и порядка строительства кораблей. Больший уклон в разрабатываемой программе делался на миноносцы, минзаги. Не забыли и про подводные лодки. Этот проект курировал Сандро. А в Тронгзунде образовалась новая часть, занимающаяся охраной складов. Командовал этой частью капитан первого ранга Кононов. И денег на различные прибамбасы вытягивал как пылесос.
        Очень кстати Сергей Михайлович поднял вопрос о тротиле и снаряжении им снарядов. На Охтинском заводе началось по немецким технологиям производство этой взрывчатки.
        Можно было сказать, что неудавшийся переворот и угроза войны с Англией, до которой оставалось полшажочка, всколыхнули столицу, заставив ее бурлить и совершенно иначе взглянуть на окружающий мир. Тем более расследование заговора продолжалось, и в Петропавловке появлялись новые фигуранты в больших чинах и званиях.
        - Вам понравилось, Тимофей Васильевич? - услышал я вопрос императора, который заставил меня очнуться от грез, точнее воспоминаний и размышлений наяву.
        Николай, развернувшись вполоборота ко мне, улыбался.
        - Вы сделали очень важное дело, ваше императорское величество. Для любого человека важна память…
        notes
        Примечания
        1
        Малолетки - казаки, достигшие семнадцатилетнего возраста, с которыми до призыва идет целенаправленная подготовка к службе.
        2
        Действительный статский советник Зволянский Сергей Эрастович - директор Департамента полиции с 1897 года.
        3
        В Российской империи признавался пятым Южный океан, определенный на картах в 1845 году Королевским географическим обществом в Лондоне.
        4
        Ныне город Масан в Южной Корее.
        5
        Ванновский Пётр Семёнович - генерал от инфантерии, военный министр с 1881 по 1898 год в реальной истории, здесь с учетом продолжительности жизни Александра III его друг сохранил пост до 1901 года.
        6
        Извольский Александр Петрович - русский посланник в Токио в 1899 - 1903 годах.
        7
        Гельсингфорс - современный город Хельсинки.
        8
        Либава - современный город Лиепая на юго-западе Латвии.
        9
        Масан - город - морской порт в Южной Корее. 1 июля 2010 года был присоединен к соседнему Чханвону, став одним из его районов.
        10
        Фулярди, Куанчендзы - станции КВЖД.
        11
        Екатерининский канал - в настоящее время канал Грибоедова.
        12
        Начав войну с Францией, Великобритания в январе 1756 года заключила союзный договор с Пруссией, желая тем самым обезопасить себя от угрозы французского нападения на Ганновер, наследственное владение английского короля на континенте. Фридрих II (Фридрих Великий или Старый Фриц), считая войну с Австрией неизбежной и сознавая ограниченность своих ресурсов, сделал ставку на «английское золото», а также на традиционное влияние Англии на Россию, рассчитывая удержать Россию от участия в предстоящей войне и избежать тем самым войны на два фронта. В итоге Фридриху впоследствии пришлось воевать с коалицией из трех сильнейших континентальных держав и их союзников, окрещенной им «союзом трех баб» (Мария-Терезия, Елизавета Петровна и мадам Помпадур).
        13
        Киао-Чао - дореволюционное название на русском языке общепринятого в настоящее время именования немецкой колонии - Цзяо-Чжоу.
        14
        Английская торпеда 18" RGF Марк II, разработанная в 1893 году, отличалась от предшествующей модели повышенной прочностью головной части и возможностью регулировки глубины хода в диапазоне от 1,5 до 6,7 метров.
        15
        122-миллиметровая гаубица, принятая на вооружение в 1910 году, только с другим лафетом.