Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Буторин Андрей : " Играй И Умри " - читать онлайн

Сохранить .
Играй и умри Андрей Русланович Буторин
        Роза Миров Отважный сталкер Сом попадает в устроенную конкурентами смертельную ловушку на территории земной Зоны Отчуждения. Последний житель планеты Тохас, парализованный тщедушный Теонг, приходит в себя после столетнего «сна» в подземной анабиозной камере. У первого за плечами верный АКСУ, у второго - лишь рудиментарные остатки крыльев. Что может быть между ними общего? Разве что один на двоих лепесток Розы Миров - кровожадный мир планеты Эдила, управляемый бездушными киберами. Да еще беспощадный лозунг этого мира: «Играй и умри!»
        Андрей Русланович Буторин
        Играй и умри
        Хороших знаю хуже я,
        У них, должно быть, крылья,
        С плохими даже дружен я, -
        Они хотят оружия,
        Оружия, оружия
        насилья!
        В.С. Высоцкий
        Глава 1
        Человек в серебристом шлеме с темным, на все лицо, забралом бежал под тревожный гулкий аккомпанемент; от ударов ног, его и преследователей, звучно вибрировал решетчатый железный настил. Убегающий был одет в темно-серую кирасу из арамидного волокна, такие же оплечья и наручи - все на голое тело, а обтянутые блестящей тканью ноги, обутые в высокие черные ботинки, сверху до колен защищали арамидные накладки. Человек был вооружен двумя короткоствольными лучеметами, из которых он, не оглядываясь, палил назад, освещая сиреневыми вспышками казавшееся бесконечным пространство, заполненное огромными ржавыми конструкциями: высоченными цилиндрическими емкостями, паутиной многочисленных труб, каскадами железных лестниц, клетями подъемников и прочей металлической требухой - мертвой и мрачной начинкой заброшенного завода.
        Самого человека освещал перемещающийся вместе с ним яркий луч прожектора. Преследователей пока не было видно, но их звучный топот слышался все ближе и ближе.

«Ш-шварк!» - теперь уже вспышка оттуда. Но не сиреневая, а жгуче-желтая и короткая - явно из чего-то огнестрельного. Затем еще и еще… «Шварк-шварк-ш-шварк!..» Металл помещения отозвался звуками попаданий и рикошетов - скрежещущими, визгливыми, режущими ухо и нервы. Убегающий споткнулся, как от толчка в спину, но удержался на ногах, развернулся, выпустил сразу два сиреневых заряда и побежал дальше, заметно прихрамывая.
        Луч прожектора разделился надвое. Один продолжал следовать за человеком в серебристом шлеме, второй метнулся назад и выхватил из мрака две фигуры в ярко-зеленых комбинезонах. Преследователи также были в шлемах, того же цвета, что и костюмы, только без забрал, вместо них на лицах людей тускло блестели большие очки.

«Шварк-шварк-шварк-шварк-ш-шварк!..» - безостановочно стали палить «зеленые» из тяжелых толстоствольных винтовок. Убегающий снова споткнулся, но на сей раз устоять не смог, покатился по решетчатому настилу и, ухватившись в последний момент за пилон ограждения, задержался на самом краю. Один лучемет полетел вниз и секундой позже осветил помещение сиреневым заревом взрыва.
        Человек с явным усилием приподнялся, встал на колени и направил бочкообразный ствол оставшегося лучемета в сторону приближающихся врагов. Его рука дрожала от напряжения - видно было, что раненый испытывает сильную боль. Не факт, что он успел бы уложить хоть одного преследователя, пока его самого не изрешетили бы тяжелые бронебойные пули, но тут, неожиданно для всех, с дальнего края настила, там, где вниз уходила почти отвесная лестница, засверкало так, будто в дикий пляс пустился рой взбесившихся светляков. Световую какофонию сопровождал оглушительный треск, свист пуль, визгливый звон «раненого» металла. Преследователей в зеленых комбинезонах, моментально потемневших от крови, отбросило назад, и заметавшийся луч второго прожектора не сразу сумел отыскать их, распластанных на решетчатом ржавом железе в неестественных позах.
        Луч прожектора, тут же потеряв к ним интерес, стремительно метнулся в сторону, где только что бесновались «светляки». Сначала он выхватил из темноты голову, или то, что казалось головой, - большой металлический конус со срезанным верхом, похожий на огромное блестящее ведро со стеклянными глазницами бинокуляров. Затем луч опустился, и в его ярком свете заиграли бликами отполированные поверхности сложной конструкции высотой порядка трех метров. Бочкообразный гофрированный торс, суставчатые, «коленями» назад ноги, гибкая блестящая «змея» правой руки с зазубренными клешнями на конце, поворотная пулеметная турель вместо левой - все это походило на зловещую, гротескную модель человека, на фантастического боевого робота. Суставы ног с лязгом сложились, робот присел, а потом резко выпрямился и взлетел над железной поверхностью настила. Он сделал несколько мощных прыжков, каждый не менее трех-четырех метров, которые наполнили гулом и грохотом вибрирующего металла все пространство завода, и очутился возле поднявшегося уже на ноги человека в серебристом шлеме. Какое-то время оба смотрели друг на друга, а
потом человек поднял руку с лучеметом. На спуск он нажать не успел. Серебристая «змея» робота блеснула неуловимой молнией, звучно щелкнули клешни, и о полированную грудь механического создания, в которой искаженно-уродливо отражалась жалкая человеческая фигурка, разбилась алыми брызгами мощная струя крови из обрубка плеча. Снова молния, щелчок - и под ноги человека упала его левая рука. Тогда он закричал, протяжно и жалобно, но крик прервался, стоило в третий раз щелкнуть зазубренным клешням. По железной решетке настила покатился серебристый шлем, не пожелавший расстаться с головой своего владельца.
        - Фу! Мерзость какая, гадость! - отворачиваясь от висящего в центре комнаты видеопузыря, поморщилась Айна. От этого движения длинная русая челка, единственное украшение полосатой, словно черно-белый арбуз, стриженной под короткий ежик головы девушки, закрыла один глаз.
        Фир заглянул в другой - блестящий, влажный, карий, ставший сейчас почти черным от кипящих внутри подруги эмоций - и спросил:
        - Тебе совсем не понравилось?
        - А чему здесь нравиться? - мотнув головой, отбросила челку Айна. - Если ты скажешь, что тебе это нравится, то я даже не знаю, что я здесь вообще делаю.
        Сидящий в соседнем кресле худенький, как и сама девушка, парень поскреб в затылке. Его голову украшали черно-белые выстриженные «шашечки». Впрочем, украшениями ни шахматная клетка, ни черно-белые полоски отнюдь не были, являясь всего лишь отличительными признаками сценаристов и их подруг соответственно.
        Фир встал и подошел к креслу Айны. Та поднялась навстречу. Сценарист осторожно притянул к себе и обнял девушку.
        - Мне это тоже не нравится, - тихо, почти шепотом, сказал он. - Но ты ведь знаешь, кому это должно понравиться. Я это и имел в виду, когда спрашивал. Хотел узнать твое мнение с их точки зрения.
        - Ну ты и сказанул, Чертенок! - фыркнула Айна, не делая, впрочем, попытки вырваться из объятий. - «Твое мнение с их точки зрения!» Просто лингвистический шедевр. Эх ты, а еще сценарист!
        - И все-таки, - не отставал Фир. - Мне это важно. Киберы остались недовольны двумя прошлыми показами. Да и вообще… С тех пор как перестали работать порталы, их стало трудно чем-то умастить.
        - Умастить!.. - снова фыркнула девушка. - Вы, сценаристы, вообще готовы их железные задницы лизать. Ну, лижите-лижите, слюнявьте сильнее - может, хоть заржавеют.
        - Не заржавеют, - обиженно буркнул Фир. - Они у них не железные вовсе.
        - Что, пробовал уже? - хмыкнула, чуть отстранившись, Айна.
        - Да ну тебя, - засопел парень. - Сама ведь все знаешь, а так говоришь, будто я во всем виноват.
        - Ты не виноват, - снова прижалась к Фиру подруга. - Просто меня так все это… бесит! Сам ведь знаешь, я тоже через это прошла, - она кивнула полосатой головой на видеопузырь. - Хорошо, что ты меня тогда приметил, замолвил за меня словечко. Спасибо тебе, милый, прости…
        Айна нашла губами открытые навстречу губы парня, и влюбленные застыли в долгом поцелуе. Потом руки Фира медленно заскользили по спине девушки вниз, но едва миновали поясницу, как по ним шлепнули ладони подруги.
        - Остынь, Чертенок, - вывернулась она наконец из объятий и вновь опустилась в кресло. - Тебе скоро на смену, а ты так и не узнал мое мнение. Оно ведь тебе на самом деле важно?
        - Ага, - не пытаясь скрыть огорчения, выдохнул Фир и возвратился на место. - Но почему ты все время зовешь меня Чертенком? Что это вообще такое? Не нахожу ассоциаций…
        - А тебе во всем нужны ассоциации? - улыбнулась девушка. - Ну как же, творческая личность! - Айна вдруг стала серьезной. - Там, откуда я пришла, «Фир» на одном из языков означало «четыре»[1 - Фир (vier, нем.) - четыре (Здесь и далее примеч. автора).]. А еще у нас, уже на моем родном языке, была такая веселая песенка: «Четыре черненьких чумазеньких чертенка чертили черными чернилами чертеж». Что такое «чертенок», объяснять долго. Тем более, на самом деле их не существует. Зато существуешь ты. - Айна снова улыбнулась.
        - Хорошо, - улыбнулся в ответ Фир. - Чертенок так Чертенок. Говори свое мнение. Только все же постарайся смотреть на все это глазами киберов.
        - Ох, как мне не хочется смотреть их глазами, - вздохнула девушка. - Ну да ладно. Так вот, их глазами это, возможно, мерзостью и не покажется, ведь эти железные болваны обожают, когда много крови, да еще когда вокруг столько любимого ими металла, но…
        - Но?.. - подтолкнул Фир замолчавшую подругу.
        - Но все равно это примитивно и скучно. Все это уже сотни раз было. Погоня, стрельба, двое на одного, сильный на слабого… Единственное, что меня удивило, так это то, что ты ввел в сценарий кибера. Да еще какого-то… гипертрофированного. Думаешь, им такой образ понравится? И потом, ты правда надеешься, что кто-то из них согласится участвовать в съемке? Насколько я помню, сами они никогда в шоу не принимали участия.
        - Не принимали, - кивнул парень. И признался: - Сейчас тоже вряд ли кто-то согласится. Да я и спрашивать о таком не буду, зачем на свою голову неприятности вызывать? Наши техники сделают дистанционно управляемую модель, только и всего.
        - Думаешь, так ты на свою голову неприятностей не накличешь? Может, киберам в принципе неприятно себя видеть в таком представлении? Вдруг это как-то ущемит их достоинство? - Последнее слово Айна произнесла с откровенным презрением. - Да еще ведро это дурацкое вместо головы. И неестественный гигантизм. Надеешься им этим подольстить? Не вышло бы наоборот. А еще… - нахмурилась девушка. - Ты что, по-настоящему планируешь покалечить и убить актеров? То есть в твоем сценарии все должно кончиться именно так, как в этом компьютерном трейлере, или по принципу «как сложатся обстоятельства»?
        - Разумеется, как сложатся, - обиделся Фир. - Мы запланированную смерть никогда в сценарий не ставим; во всяком случае, я - точно никогда. Понятно, что она всегда рядом с игроками и очень вероятна, но многое ведь зависит и от самих участников, недаром девиз нашего шоу - «Играй или умри».
        - Скорее, «играй и умри», - скривила губы Айна. - Киберы ловят кайф, именно когда игроки гибнут. А если игрок им не понравится - иначе говоря, останется жив, - то, вероятнее всего, он так и так умрет - его мозг высосут киберы, а тело пойдет на фарш для нас.
        - Во-первых, - поморщился парень, - бывает, что киберам нравятся и выжившие игроки. У таких появляется шанс сыграть еще, есть у нас такая группа постоянных артистов. Небольшая, но есть. Да и вовсе из игры некоторые выходят, тебе ли не знать. - Фир снова поднялся с кресла и принялся мерить комнату шагами. - А во-вторых, ну что ты повторяешь эти каннибальские глупости насчет фарша для нас? Пищевую биомассу киберы производят вовсе не из человеческих трупов!
        - А из чего? - прищурилась девушка, провожая любимого взглядом.
        - Ну, я не знаю, - перестав шагать, развел руками Фир, - из растений, животных, из синтетических материалов каких-нибудь…
        - Из растений? Из животных? Ага, как же. Много ты видел на Эдиле садов-огородов или пасущихся коров-овечек? Может, ты имел счастье наблюдать охотящихся на дичь киберов? Или киберов с удочками на берегу тихой речки? На утренней зорьке… Мол, наловим-ка нашим любимым людишкам рыбки! А то помрут еще, ушицы не отведав.
        - Какой еще ушицы? Что за ерунду ты несешь? - начал сердиться сценарист. - Может, я и не прав насчет животных, но синтетику еще никто не отменял. В любом случае, биомасса из человечины - это уже откровенный перебор.
        - Хорошо, - кивнула Айна. - Насчет того, что киберы высасывают мозги, ты, надеюсь, спорить не станешь?
        - Не стану, - понурился Фир, но тут же вскинул голову: - Только не «высасывают мозги», а преобразуют ментальную энергию людей в тот вид энергии, который необходим киберам для их мыслительной деятельности.
        - Ох, как красиво! Сейчас слезу пущу от умиления! Правда, как у нас говорят, что в лоб, что по лбу, ну да ладно. Только скажи-ка мне, умник, а остаются ли эти несчастные после такой «красивой» обработки в живых?
        - Нет, - вновь опустил голову парень.
        - А где, в таком случае, их тела? Неужели ты думаешь, что эти ходячие железяки настолько сентиментальны, что предают их земле? А вдруг они их сами едят?
        - Прошу тебя, перестань! - замотал головой Фир и вновь зашагал по комнате. - Не знаю я, что из чего делается и кто куда девается, но вот аппетит ты мне точно испортила. Хотел перед сменой позавтракать, а теперь…
        - Вечно голодным все равно ходить не будешь, - сухо произнесла девушка. - Но твоей наивности я просто поражаюсь. Наверное, за нее я тебя и полюбила. И хорошо, если это и в самом деле только наивность, а не кое-что похуже. Ведь куда проще закрыть глаза и уши и кричать: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего меня не касается!» Беда в том, что это касается всех нас. А если напрямую пока не коснулось, то рано или поздно коснется все равно.
        - Ладно, все, хватит! - замахал руками сценарист, подбежал к своему креслу и плюхнулся в него. - Не хватало нам еще только поссориться из-за киберов. У меня и так на душе погано. Сценарий этот… Я ведь и сам вижу, что он никуда не годится. Как бы ты ни язвила насчет лизания задниц, но если я попаду «железякам» в немилость, то и меня ждет ментальная установка. А если меня…
        - То и меня заодно, - закончила мысль Фира подруга. И вздохнула: - Но сценарий и правда того, не айс… Может, еще что-нибудь придумаешь? Например, честный поединок, на равных, без оружия.
        - Такое они не любят. Им драйв подавай, кровь, животные инстинкты. А самое лучшее, когда все это плюс полное неведение игроков: где они, что с ними? Но такое возможно только с «внешниками», а порталы уже год как не активизировались, и неизвестно, проснутся ли они вообще когда-нибудь. И ведь только-только на три основных прохода БиПы навешали, надеялись, чуть ли не конвейер наладится, а тут…
        - Погоди, Чертенок, - перебила Айна. - БиПы?.. Что еще за БиПы?
        - Так ведь ты разве… - удивился было сценарист, но, вспомнив, хлопнул себя по лбу: - Ах да, ты появилась раньше БиПов. Языку тебя под гипнозом учили?
        - Ну, да, как же еще-то? - удивилась девушка.
        - Я почему-то думал, что уже рассказывал тебе… В общем, БиП - это сокращенно от «биопреобразователь». Всех тонкостей я, конечно, не знаю, но если по-простому, то БиП модифицирует тела чужаков под человеческую структуру, используя в качестве «эталона» ДНК людей, хотя в общем-то «эталоном» может служить любая ДНК. Биопреобразователи возле трех главных порталов сделаны в виде арок, и «внешники», попадая на Эдилу, невольно проходят через БиП. Это задумано для того, чтобы привести чужаков к привычному виду, а заодно и подлечить, чтобы не занесли на Эдилу заразу. Процесс происходит быстро и безболезненно. При прохождении через БиП разумного существа устраняются любые дефекты его организма, а также внедряется знание эдилианского языка в качестве базового. Заодно «внешников» в БиПе усыпляют и по-тихому перемещают в театральную зону с приготовленными декорациями.
        - Слава киберам! - саркастично воскликнула Айна. - Прогресс на месте не стоит.
        - А что толку? - отмахнулся Фир. - Говорю же: год, если не больше, ни одного внешника не было. Но это никого не волнует, ведь шоу…
        - Show must go on![2 - The show must go on (англ.) - Шоу должно продолжаться. Песня группы «Queen».] - пропела, перебив любимого, Айна.
        - Вот именно, - ничего не поняв, кивнул, тем не менее, сценарист.
        Глава 2
        Теонг открыл глаза и… ничего не увидел. «Ослеп!» - было первое, о чем он подумал. Да и как иначе, ведь даже если в спальню не проникает свет, то тепло, сохраненное предметами, он бы разглядел все равно. Все, что имеет температуру выше той, при которой замерзает вода, становится видимым любому зрячему тохасианину, это известно даже ребенку. Не могла же спальня за ночь застыть до отрицательных температур! Хотя… Теонг поежился. В спальне было определенно холодно. Очень холодно. Крылатые предки! Что же случилось?
        Теонг приподнялся, и это простейшее действие далось ему с таким трудом, словно его голова и туловище были вытесаны из камня. «Неужели паралич стал захватывать и верхнюю часть тела?» - обдало тохасианина ужасом. Однако стоило ему подумать про свою болезнь, как он тут же вспомнил и все остальное.
        Он вовсе не в спальне, он в камере! В анабиозной камере, которую построил отец, после того как коварный неизлечимый недуг вселился в единый мозг Теонга, в нижние его ответвления, и начал неуклонно двигаться кверху, сделав сначала неподвижными ноги, а затем и остановив одно из двух сердец. Возможно, раньше, в эпоху крылатых предков, во времена бесстрашных бойцов и гениальных ученых, населявших Тохас, с этим заболеванием справились бы в два счета, но сейчас… Могучие и гордые тохасиане выродились в изнеженных существ, они изменились не только физически, став хилыми и тщедушными, потеряв крылья, но и практически полностью забыли навыки и достижения своих предков, растеряли почти безграничные некогда знания. И, самое страшное, почти никому не было до этого дела. Наверное, вряд ли нашлась бы на планете даже сотня тохасиан, которая осознавала бы истинный масштаб трагедии. Одним из этих немногих был отец. Теонг с детства помнил сетования отца на то, что, построив «общество изобилия», гордые тохасиане превратились в безвольных, изнеженных и ленивых потребителей. «Вот увидишь, - говорил он сыну, - это
приведет к полному краху тохасианской цивилизации!»
        Однако хоть отец и ожидал самого худшего, надеялся он все-таки на хорошее. Верил все же, что тохасиане встряхнутся, расправят если уж не крылья - от тех остались лишь атавистические култышки на спине, - то хотя бы плечи, и когда-нибудь вернут себе былое величие крылатых предков. Да, конечно же он верил, иначе не стал бы затевать постройку анабиозной камеры для смертельно больного сына. Ведь именно в ней Теонг должен был дождаться того времени, когда тохасиане научатся лечить убивавшую его болезнь.

«Дождался! - вспыхнула в едином мозге новая мысль. - Но почему так темно и холодно?» Теонг судорожно поежился, поднял руки, чтобы обхватить себя за плечи, и… увидел в темноте очертания своих конечностей! Поднес одну ладонь ближе к глазам: да, вот они, шесть его пальцев. Пошевелив ими, он убедился, что это не обман зрения, а опустив взгляд, увидел и покрытые до колен балахоном ноги, правда, более тускло, нежели руки, но в них из-за паралича кровь текла медленней, потому и температура была ниже. Теперь Теонг сумел разглядеть, что и ложе капсулы все же слегка сияет теплом. Смутно «тлела» и откинутая крышка капсулы. Сперва это его несказанно обрадовало - значит, с его глазами все в порядке! Да и окаменелость мышц нашла теперь свое объяснение: просто он провел в капсуле, в полной неподвижности замороженного состояния слишком много времени. Только вот насколько много? Сколько прошло лет? Пятьдесят? Семьдесят? Сто?.. Жив ли еще отец? И вообще, кто его разбудил, если поблизости никого нет?.. Теонгу вновь сделалось страшно.
        Он вспомнил, что в изголовье капсулы установлены микрофоны и динамики - как раз на тот случай, если он проснется, когда рядом никого не окажется. Это сделали на всякий случай, поскольку не могли и предположить, что подобное может случиться. Тем не менее случилось. Теонг снова лег и нащупал кнопку голосовой связи. Хотел выкрикнуть, но пересохшее, отвыкшее от работы горло выдало лишь слабый стон:
        - О… е!..
        Теонг откашлялся, продышался и позвал более отчетливо:
        - Отец! Где ты?
        Динамики молчали. В них не было слышно даже слабого шороха помех. И тепла, неизбежного при работе голосового устройства, тоже не наблюдалось. Было очевидно, что оно не работает. Тем не менее, Теонг снова позвал:
        - Отец! Я проснулся… Эй! Тут есть хоть кто-нибудь?
        Ответом по-прежнему была тишина. Теонг вновь приподнялся и стал пристально вглядываться в темноту. Он знал, что основные системы находятся внизу, в скале, в одной из пещер, в которой и установлена камера, а потому их тепловое излучение для его глаз недоступно. Но остальные, вспомогательные приборы - они ведь тоже должны работать, а значит, излучать тепло. Однако разглядеть он так ничего и не смог.
        Как же так? Ничего не работает, никого нет, как же он в таком случае вообще проснулся? Или… Несмотря на то, что температура в камере и так не превышала нулевой, Теонга обдало еще б?льшим холодом. Неужели он умер? Неужели правы замшелые божественники и в их сказках о «посмертной жизни» есть зерно истины?.. Да нет, глупости, ничего не может быть после смерти. Уж кому об этом знать, как не ему, Теонгу; ведь это он провел несколько лет… десятилетий?.. столетий?.. вне жизни, будучи практически мертвым, но, тем не менее, ничего при этом не ощущал и не видел. А то, что он все-таки проснулся, хотя рядом никого нет и ничего не работает, наверняка имеет какие-то логические объяснения. Возможно, по каким-то причинам произошел сбой в подаче энергии, что и привело каким-то образом к его пробуждению. Теонг только подумал так и сразу все вспомнил - видимо, память «включалась» постепенно, не проснулась еще в полном объеме. А вспомнил он, что говорил ему отец о работе анабиозной камеры. Для подстраховки было сделано так, что если перестает действовать основная энергосистема, все устройства переходят на питание от
гидрогенератора на подземной реке. Помимо этого, происходит постоянная подзарядка мощных аккумуляторных батарей. Если гидрогенератор также прекращает вырабатывать энергию, то потребление питания переключается на батареи, и начинается автоматический процесс вывода пациента из анабиоза. Судя по всему, именно это и произошло. Но если так… Дальше додумывать было страшно, но мысли не спрашивали у Теонга согласия и «озвучили» неутешительный вывод: сбылось прискорбное пророчество отца. Тохасианская цивилизация погибла или, при самом оптимистичном варианте, скатилась на примитивный, дикарский уровень.
        В любом случае, чтобы узнать все достоверно, следовало выбираться из камеры. Теонг весьма смутно помнил расположение ведущих к выходу из скалы туннелей, но в первую очередь следовало подняться к ним, поскольку пещера с камерой располагалась ниже их, и ниже намного. По ветвистому, очень крутому естественному туннелю обез- ноженному, ослабшему Теонгу было не подняться однозначно, так что оставался всего один вариант - механический подъемник. Если его механизмы не разрушило время. Если в аккумуляторах осталось достаточно для работы его мотора энергии. Эти два «если» весили сейчас ровно столько, сколько и жизнь Теонга. Такова была сейчас и ее цена: ровно два «если». Точнее, даже одно, потому что отсутствие любого из этих условий станет одинаково губительным для него. И тохасианин отчетливо вдруг понял: ему страшно узнавать эту цену. «Да и зачем? - подумал он. - Если там, наверху, мне никто не сможет помочь, я все равно умру, и это случится совсем уже скоро. Так зачем вообще дергаться, куда-то ползти, тратить последние силы? Не проще ли дождаться смерти здесь, лежа в уютном саркофаге? А если повезет и
цивилизация не погибла, то, возможно, ко мне кто-то придет и окажет помощь».
        И Теонг снова лег, приготовившись к приходу смерти. Или соплеменников, во что он верил куда меньше. Тохасианин закрыл глаза и только сейчас осознал, насколько тихо в камере. Тихо настолько, что слышно было, как стучит, перекачивая кровь, его единственное дееспособное сердце. Пока дееспособное. В любое мгновение проснувшаяся вместе с телом болезнь может добраться до него, и тогда… Тогда он снова вернется в небытие, но теперь уже навсегда.
        Эта мысль вновь обожгла Теонга ледяным ужасом, и он задрожал, клацая зубами. Крылатые предки, как же тут холодно! Тохасианин понял, что спокойное, как он рассчитывал, ожидание смерти все равно обернется для него пыткой. И его сердце скорее не выдержит холода, чем его остановит паралич. К тому же Теонг отчетливо вспомнил сетования отца о «безвольных, изнеженных и ленивых» представителях их погибающей цивилизации, и ему стало стыдно. Не столько перед собой, сколько перед памятью об умершем, ведь как ни пытался он отогнать от себя мысль, что отец давно умер, подспудно уже понимал, что это так.
        Теонг крепко стиснул зубы, рывком поднялся, сел, обхватил руками и перекинул за край капсулы одну ногу, следом за ней вторую, а потом наклонился и вывалился из едва не ставшего ему вечным саркофагом ложа. Нечувствительные к боли ноги смягчили его падение с полутораметровой высоты, и тохасианин почти не ушибся, лишь подвернул слегка одну из култышек на спине. При падении «недокрылья» захотели, видимо, распахнуться, чтобы не дать ему упасть, но одной лишь оставшейся в генах памяти о возможности полета для этого оказалось мало, а куцые огрызки, обычно плотно прижатые к спине, вздернулись, разошлись в стороны и припечатались к каменному полу. Но Теонг не придал этой «травме» большого значения; было почти не больно, а пользы от заплечных обрубков, что здоровых, что вывихнутых, так и так ожидать не приходилось. Главное, уцелели руки - единственное «средство передвижения» наполовину парализованного тохасианина. И он пополз - туда, где по его памяти находились двери подъемника.
        Однако руки, хоть и не пострадали при падении, после длительного бездействия слушались очень плохо. Да и сил в немощном теле почти не осталось. Поэтому поначалу Теонг лишь безуспешно скреб выпущенными когтями по каменному полу. Но когда едва не сломал один из них, убрал когти в подушечки пальцев и попробовал ползти на локтях. Таким способом ему удалось ненамного сдвинуться, правда, сразу же треснула и расползлась ткань балахона, служившего Теонгу одеждой. Это удивило его - насколько он помнил, ткань была достаточно прочной. Но тут же пришло и понимание: ткань обветшала за то время, что он пролежал в анабиозе. А это значило, что и впрямь прошли отнюдь не годы, и даже не пара-тройка десятилетий, а лет сто, как минимум, если не больше. Еще одним подтверждением стала попавшая в нос пыль - при падении и в попытках ползти Теонг потревожил вековые наслоения, и теперь она летала в воздухе, касаясь кожи тохасианина, словно холодные, хоть и нетающие снежинки. Теонг, не удержавшись, чихнул, кое-как обмотал остатки расползающейся ткани вокруг бедер, скорее машинально, чем по необходимости - кто его мог тут
увидеть? - и пополз дальше. До дверей подъемника было всего-то шагов пять-шесть, но они показались изможденному, больному тохасианину настолько долгими и трудными, словно он целый день брел пешком по ухабам и буеракам. Плюсом было лишь то, что он при этом согрелся. Зато нестерпимо захотелось пить, так сильно, что Теонг отчетливо понял: если подъемник не работает, то на одного потенциального убийцу у него стало больше. Болезнь и холод, а теперь добавилась жажда. И что из них убьет его быстрее, можно было только гадать. Хорошо, пока не хотелось есть - возможно, окончательно еще «не проснулся» желудок. Впрочем, голод в отличие от жажды и холода можно терпеть куда дольше.
        Кнопку возле двери подъемника Теонг нащупал не сразу. Он хорошо помнил, что та расположена низко - отец предусмотрел вариант, что сыну придется нажимать ее самому. Но Теонг почему-то был уверен, что кнопка находится слева, и упорно обшаривал там шершавый скальный камень. Уже ни на что не рассчитывая, он все же решил поискать ее справа от двери и сразу наткнулся пальцами на заветный металлический кружок. Однако теперь он долго собирался с духом, прежде чем решился нажать эту кнопку, ведь от того, сработает механизм или нет, зависело не что-нибудь, а его жизнь.
        После того как Теонг все-таки надавил на кружок, раздался сильный скрежет, который прозвучал для тохасианина прекраснейшей, жизнеутверждающей музыкой. Он попытался нащупать дверь, но рука провалилась в пустоту. Теонг поначалу испугался, однако быстро сообразил, что так и должно быть, ведь это значило, что двери открылись. Из последних сил он заполз в клеть подъемника и снова услышал скрежет - это сомкнулись створки двери. От трения движущиеся части подъемного механизма нагрелись, и Теонг наконец кое-что различил в кромешной тьме. А когда поднял голову кверху, увидел далеко в вышине и смутное синеватое свечение.
        Теперь следовало вспомнить, как заставить клеть подъемника двигаться. Память подсказывала Теонгу, что нужно найти некий рычаг переключателя, и поскольку теперь он хоть что-то мог видеть, то нашел его быстро. А вот поднять рычаг, чтобы задать клети движение вверх, у него с первого раза не получилось - попросту не хватало сил. Ничего не вышло и со второго раза, и с третьего. Теонг полностью выбился из сил и хотел уже сдаться, как внезапный приступ ярости заставил его ударить по злосчастному рычагу кулаком. Что-то лязгнуло в глубине механизма, рычаг замер в верхнем положении, а уши тохасианина наполнило таким визгливым скрипом металла, что Теонг зажал их ладонями.
        Подъем продолжался очень долго, клеть шла вверх медленно, рывками, то и дело норовя остановиться. Аккумуляторы явно отдавали последние крохи оставшейся в них энергии. Наконец клеть, дернувшись, замерла. Затихли все звуки. Однако двери остались закрытыми. Теонг знал, что они должны открыться автоматически по прибытии клети на место. Если они не открылись, значит, клеть зависла где-то посередине шахты, поскольку иссякла энергия в аккумуляторах или вышел из строя подъемный механизм. Но даже если это произошло тогда, когда клеть все же поднялась до нужного уровня, обессиленному тохасианину открыть двери самостоятельно было все равно невозможно. Так что же теперь, все-таки умирать?.. Почему-то именно сейчас делать это совсем не хотелось. До слез было жаль затраченных усилий, обидно, что решил не дожидаться смерти в ложе капсулы. И - откуда еще взялись силы? - Теонг принялся стучать в дверь.
        - Эй! - закричал он. - Я здесь! Я в клети подъемника! Откройте двери! Спасите меня!
        Но сколько он ни кричал, как долго ни колотил по двери, сбив костяшки пальцев до крови, никто так и не откликнулся.
        Тохасианин понял, что оказался заперт в ловушке, из которой ему не выбраться. Как бы то ни было, оставалось лишь готовиться к смерти.
        Теонг опустился спиной на железную решетку пола и закрыл глаза. Он понимал, что смерть не придет мгновенно, и это не вызывало сейчас ничего, кроме досады. «Вот бы уснуть, - подумал тохасианин. - Заснуть крепко-крепко и не проснуться. Говорят, смерть во сне самая легкая».
        Он и правда начал задремывать, когда раздался стук в дверь. «Ну вот, - пришла сонная мысль, - даже помереть спокойно не дадут!» Но уже в следующее мгновение он едва не подпрыгнул и завопил:
        - Да-да, я здесь!!! Откройте, откройте скорее двери!
        В дверь снова ударили. Затем еще и еще раз.
        - Эй! - позвал окрыленный надеждой Теонг. - Кто там? Вы слышите меня?
        Несколько мгновений царила тишина. Затем снаружи снова раздался грохот. На вопросы Теонга никто не ответил. Зато стали отчетливо различимы двери, поскольку от непрекращающихся уже ударов створки нагрелись. И ничего не понимающий тохасианин увидел вдруг, как эти створки начали прогибаться, как стала рваться их обшивка. Еще несколько мощных ударов и - о, ужас! - в образовавшийся разрыв протиснулась толстая лапа с острой клешней на конце. Теонг, забыв об усталости, мигом отполз к дальней стенке клети и вжался в железные прутья. Неведомое существо, скрытое изуродованными створками, скребло по полу жуткой клешнявой лапой, но не могло дотянуться до тохасианина. Тогда чудовище вновь принялось курочить двери, расширяя проем. Вскоре он стал достаточно большим, чтобы Теонг смог увидеть отвратительную зубастую пасть на безглазой морде и две пары конечностей с мощными клешнями.
        - На помощь!!! - завопил что есть мочи тохасианин, понимая уже, что обречен. - Спасите! Кто-нибудь! Умоляю!!!
        Теонг кричал и кричал, не в силах остановиться. Обуявший его ужас оказался сильнее рассудка. Все было ясно: помощи ждать неоткуда, никто его не услышит, еще чуть-чуть - и зазубренные клешни растерзают немощного калеку, огромные острые зубы вопьются в живую плоть и станут отрывать от бьющегося в агонии тела кровавые куски и отправлять их в ненасытную смердящую пасть.
        - Помогите!.. - потеряв уже голос и закрыв глаза, просипел тохасианин.
        Как вдруг… Что это? Смертоносное чудище злобно рыкнуло, а потом завизжало так, что заложило уши. И в этом визге, помимо голодной ярости хищника, Теонгу послышалось еще несколько ноток: удивления, боли и страха.
        Клешнявая лапа исчезла в рваном проеме двери. Снаружи прозвучали выстрелы, послышались яростные звуки схватки. Теонг не мог поверить своему счастью. Его все-таки услышали! К нему пришли на помощь! Значит, цивилизация Тохаса жива! Возможно, жив и отец! Может быть, это он сейчас сражается с зубастым, клешнявым хищником?..
        Приправленное вспыхнувшей надеждой любопытство победило страх, и Теонг подобрался к двери. Он выглянул в пролом и в тусклом синем свете ламп аварийного освещения наконец-то увидел напавшее на него чудище целиком. Оно было похоже на гигантскую многоножку - толстую и длинную кишку, покрытую тошнотворными клочками грязно-белесой, кажущейся сейчас голубоватой, шерсти. Но долго «полюбоваться» на него тохасианин не успел. Как только его взгляд упал на своего спасителя, отвести он его уже не смог, замерев от несказанного удивления. Злобную многоногую особь поливало огнем из грохочущего необычного оружия странное, карикатурно похожее на тохасиан существо. Похожее, но и только. Это был определенно не тохасианин.
        Глава 3
        Сталкер Сом в обнимку с АКС-74У[3 - АКС-74У - 5,45-мм автомат Калашникова складной укороченный - укороченная модификация автомата АК-74, разработан в конце 1970-х - начале 1980-х годов.] лежал в тесной расщелине между камнями и беззвучно матерился. Сегодня все шло не так с самого начала. И все потому, что он вернулся, переступив уже порог дома. А как было не вернуться, если он, солить твою плешь, забыл взять своего «тезку», верный Stalker?[4 - Stalker - выпускается как охотничий нож, в России сертифицирован как холодное оружие.] Это же все равно, как если бы он без штанов в Зону поперся. Да и не только в Зону - хоть куда. Чтобы Сом - и без ножа? Лучше жопой на ежа.
        Дернув губой в подобии улыбки, Сом опять мысленно выругался. На себя же самого. Йодистый калий! Такая забывчивость сталкера до добра не доведет. Уже не довела. Можно ржать над теми, кто верит в приметы, можно крутить пальцем у виска, только самому лучше не нарушать старых негласных традиций. Ведь приметам похрен, веришь ты в них или нет. Они просто щелкают тебя по носу, когда ты их нарушаешь, вот и все. Причем так, что и нос порой отрывается. Зачастую вместе с головой, тук тебя в так.
        Вот сегодня и щелкнуло. Ладно бы только по его носу, так ведь и Кот с Ребусом вместе с ним в эту заваруху попали. Надежные ребята, третий год уже вместе. За это время, считай, уже половина Зоны с ними исползана. Конкуренты их группу «рыбками» прозвали. Юмористы, валять твою кладь! Ладно, он, Сом, и впрямь как бы рыбка. Ну, Ребус-рыбус, пусть, близко хоть. А Кот - он-то с какого боку к рыбам приткнулся? Разве что полакомиться рыбкой любит. Или «клоуны» - почему «клоуны»? Ребята серьезные, тот же Колька Ефремов повоевать, как и Сом, успел. Да и остальные как на подбор, без дураков. Хоть и конкуренты вроде, а ни разу с ними по-серьезному не лаялись, выпивали частенько вместе. А вот «стервы» - те настоящие стервы и есть. И главный у них Семка Стеринов, и сами они все по натуре своей сволочи и стервы. Они что, Зону купили? В их, что ли, честь Посещение устраивали? Хотя, говоря откровенно, ни в какое Посещение Сом не верил. И уж тем более в то, что его кто-то там когда-то устраивал. Пролетали, мол, пришельцы мимо, притомились, решили тормознуть да пикничок на Земле-матушке забабахать. Потом дальше
дернули, а мусор всякий - типа банки-бутылки, газетки-подтирки да бычки-хабарики - после себя оставили. Вот тебе и артефакты. Потому, может, его и хабаром прозвали? И таскают его теперь сталкеры из Зоны, которая на месте этого пикника образовалась, вместе с ее дурацкими аномалиями[5 - См. повесть А. и Б. Стругацких «Пикник на обочине».]. Смешно даже от таких сказок становится. Как дети малые, солить твою плешь. Сам-то Сом, конечно, понятия не имел, откуда Зона с ее прибамбасами взялась, этим пусть ученые занимаются, но уж что не инопланетяне ее устроили - это точно. Тут и к дедке не ходи. Потому что не бывает никаких инопланетян-пришельцев. И про всякие там иные миры пусть в книжках пишут да в кино снимают, там они в самый раз. Сом, бывало, и сам книжки про монстров всяких пролистывал и фильмы-ужастики смотрел. Ничего так, время скоротать можно. А настоящая жизнь - она не кино и не книжка. Она вот тут, вокруг, за камнями этими. И «стервы» куда безжалостней всяких там монстров, они не отступятся, пока всех «рыбок» не перебьют. Но лучше бы, конечно, чтобы «рыбки» их. Только «рыбок», считая самого Сома,
всего трое, а у Стеринова людей вдвое больше. Это как минимум, он ведь мог и наемников привлечь, сильно уж ему от «рыбок» избавиться хочется.
        Сом с Котом и Ребусом об этой к ним «любви» соперников знали, да и как не знать, если Стеринов прямо заявил: «Зона - моя. Встречу вас в ней - убью». То, что «стервячий» предводитель сказал это всерьез, было понятно. Поэтому специально «рыбки» на встречу со «стервами» не напрашивались. Зона большая, разойтись при желании можно, особенно когда тропки-дорожки знаешь. Но ходить по одним и тем же тропкам - это много хабара не наберешь, нужно и «новые земли» открывать-исследовать. Только не сегодня бы вот, когда с утра нескладуха пошла. Не слушать бы Ребуса. А тот пристал: «Пошли к горам, там, говорят, столько всякой срани, за год не перетаскать!» Вот и пошли. И срань отыскали. То есть это она их нашла. Вот и сидят теперь в ней по самые уши. Обидно, тук тебя в так, попались-то совсем глупо, по-детски! Нарвались на поток «зеленки». Стали обходить эту дрянь справа, а там «комариная плешь» с ее повышенной гравитацией. Дернулись назад - «жгучий пух» откуда-то нанесло. Нет бы в куртки поплотнее закутаться, капюшоны на морды натянуть да напролом! Так нет, сунулись между «зеленкой» и «плешью»… А ведь даже
безусым салагам известно: между двумя рядом расположенными аномалиями не ходи ни при каком обороте! Вот кто их туда погнал?
        А «стервы» как учуяли или специально, может, следили, - тут как тут, помидоры лохматые! И погнали «рыбок» по проходу к горам. Отстреливаться несподручно, своих зацепишь, а влево-вправо не ступишь. Кот сзади шел, орет: «Бегите, я прикрою!» Сом поначалу взбрыкнул, сам хотел остаться, но он-то как раз первым шел, и теперь, чтобы вернуться, нужно было двоих обойти, а как, если по обе стороны аномалии? Пока протискивается - их положат враз, словно в тире, и делу хренец. Вот и попрыгали они с Ребусом, пригнувшись да вприсядку, наверх. А эти говнюки, «стервы» драные, будто все просчитали, словно знали наперед, какой оборот дело примет, - разделились заранее и наверху их тоже поджидали. Тут уже пришлось отстреливаться и прятаться кто во что горазд. В общем, за время боя раскидало их. В итоге и оказался Сом в этой щели между камнями, как таракан меж стеной и плинтусом. И оставалось теперь только бессильно материться сквозь зубы.
        Видимо, как раз от этой охватившей его бессильной злобы Сом и дыру в скале заметил не сразу. Та находилась в тени, ее заслоняли кусты, да еще и большой плоский камень, стоявший торчком возле самого «дупла», издали казался составной частью скалы. Не всякий увидит и с десятка шагов, а отсюда, считай, метров тридцать будет, плюс-минус ботинок. И все равно Сом мысленно выругался, коря себя за невнимательность - для него, прожженного вояки и опытного сталкера, это было непростительно. Так, во всяком случае, думал он сам. Да и как иначе, если от этого, ни больше ни меньше, может зависеть его жизнь - например, сейчас.
        Теперь было нужно добраться до этого входа так, чтобы этого не заметили «стервы». Если кто-нибудь из этих сволочей не подобрался втихаря совсем близко, то камни, между которыми он сейчас лежал, должны будут скрыть его передвижения. Но при этом желательно еще не вляпаться в какую-нибудь аномалию. Неплохо бы и ребят предупредить, только как это сделаешь? Ни Кота, ни Ребуса отсюда не было видно, изредка слышались лишь метрах в ста справа короткие очереди ребусовского автомата. Кот и вовсе молчал уже минут пять. Кончились патроны? Убит? Ранен? Сому очень хотелось броситься на выручку к другу, но рассудок старого вояки был куда холоднее эмоций: стоит вылезти из-за камней, как его тут же пришьют, только сбрякает - это и к дедке не ходи. И тогда уже ребятам точно не поможешь. А если остаться, то рано или поздно «стервы» сюда доберутся и сотворят большой-большой сэндвич: две каменные булочки, а между ними соминый фарш. Конечно, они могут добраться и до дырки в скале, даже скорее всего доберутся, но там все-таки возможны варианты. Даже если «нора» окажется неглубокой, то плюс уже в том, что благодаря
высокому камню напротив входа стрелять в нее издали они не смогут и гранату бросить тоже. А полезут в дыру сами - он их встретит по всем правилам гостеприимства. Крупной такой свинцовой солью. Правда, без хлеба. Если же повезет больше, то ход может иметь другой выход - тогда и вовсе можно будет подобраться к сволочам с тылу, да и дело с хренцом. Впрочем, на такую удачу надеяться лучше не стоит - чай, не в сказке живем, ковать твою медь! В любом случае ползти к «норе» надо, иначе наступит полный эпический опус. А так еще посмотрим, чья жопа шире.
        Сом ужом дополз между половинками несостоявшегося бутерброда к его краю. Наступил самый сложный момент: нужно было выбраться наружу и спрятаться за камнями. В этот момент его вполне могли подстрелить. Но иного варианта все равно не имелось, поэтому, изготовив АКСУ к стрельбе, сталкер оттолкнулся ногами, вывалился из каменных створок и моментально перекатился за них. По нему не выстрелили, но это еще ни о чем не говорило. Все равно могли увидеть, отложить расправу с ним «на десерт» - все равно, мол, никуда не денется. «Стервы», по слухам, любили поглумиться над жертвами, чтобы те сами стали просить о смерти. Ну уж нет, от него они этого не дождутся, кальсоны сраные! Скорее он сам себе пулю в рот пустит, чем доставит им такую радость. А лучше всего раз и навсегда их самих веселиться отучит. Как и печалиться, впрочем. Лишь бы ребята живы остались, вот что самое главное. Но сейчас нужно было позаботиться о себе. И помнить не только о «стервах», но и о том, что он находится в Зоне. А от нее за камнями не спрячешься.
        Вспыхнула вдруг в голове мысль, что аномалии могут повстречаться не только по пути к дырке, но и в ней самой. Возможно, она сама одна сплошная аномалия. Тогда все - эпический опус. Идите, люди, ставить свечки за упокой души раба божия Емельяна Сомова. Только нет, ну их в рану гнойную, такие мысли! Он еще сам свечки поставит. Вставит, точнее. «Стервам» в задницы. Свинцовые. Чтобы уж геморрой так геморрой!
        Однако как бы Сом ни хорохорился, сталкерская осторожность никуда от него не делась. Перехватив автомат левой рукой, правой он поднял с земли камешек и бросил его перед собой на пару метров. Камешек, описав положенную при нормальном земном тяготении дугу, упал и откатился в сторону. Сом шустро преодолел ползком эту дистанцию и опять бросил перед собой камешек. «Комариной плеши» впереди не обнаружилось и на сей раз. Так, короткими «переползками», проводя разведку камешками, сталкер приблизился к самым кустам, закрывающим вход в «нору». Кинул очередной камешек и… Раздался резкий, словно выстрел, щелчок, камешек взорвался мелкими осколками, которые со свистом вонзились в почву. И тотчас, будто эхо, только громче первоисточника, откуда-то сбоку раздались звуки стрельбы, и о скалу впереди, выбивая каменную крошку, зацокали пули.
        - Йодистый калий! - не таясь более, рявкнул Сом, вскинул АКСУ и наугад послал короткую очередь в сторону неприятеля. А потом сгреб с земли горсть мелких камней и швырнул их веером чуть правее себя. Самые левые камешки, щелкнув, вдарили осколками по земле. Но те, что разлетелись правее, упали целехонькими. Туда-то со всех ног и рванул сталкер. По нему снова выстрелили очередью. К счастью, опять не попали, вжикнул лишь по рукаву отлетевший от скалы каменный осколок. Сом на сей раз не стал отвечать, до входа в «нору» было совсем близко. Поднажал еще и, пригнувшись, влетел в темное отверстие.
        Глаза после дневного света вначале ничего, кроме сплошной темноты, не увидели. Однако сталкер понимал, что торчать возле самого входа - не самый лучший вариант в его положении. Поэтому он рискнул сделать несколько шагов вслепую. Собственно, опасался он при этом только двух неожиданностей - чего-нибудь вроде естественного колодца, упав в который можно переломать кости, и какой-нибудь аномалии. Все равно какой, ведь здесь, в тесноте и слепой темноте, ему вряд ли удастся от нее увернуться.
        Подумал так - и будто сглазил! После третьего осторожного шага, когда Сом решил уже было остановиться, темнота вокруг стала слабо светиться, в воздухе замелькали голубоватые искорки, а волосы сталкера, будто наэлектризованные, встали дыбом.
        - Солить твою плешь, - выдохнул Сом. - Накаркал…
        Сказал - и зажмурился от ярчайшей вспышки, выплеснувшейся, казалось, из глубин самого мозга. Даже подумать о том, что это конец, сталкер не успел - разом окутавшая его тьма была куда более темной, нежели обычная темнота пещеры. Она оказалась абсолютно глухой, бездонной и беспросветной. Ее нельзя было даже назвать черной, поскольку черный - это все-таки цвет; здесь же отсутствовало само понятие цвета. Наверное, это сравнимо с нашей памятью о том, когда нас еще не было. И, вероятнее всего, это будет так же, когда нас не станет. Впрочем, сравнивать и анализировать в тот момент Сому было не то чтобы недосуг, а даже и нечем. Ведь по всем ощущениям, а точнее, по их полному отсутствию, и самого сталкера будто вовсе не стало, он словно растворился мгновенно в этом не имеющем цвета ничто.
        А потом моментально возник снова, выпрыгнул из псевдотьмы, словно выпущенный из-под воды резиновый мячик. Вокруг по-прежнему было темно, но Сом сразу почувствовал, что это настоящая, привычная тьма. И ему стало вдруг так страшно от пережитого, что ноги сами понесли его вперед, подальше от этой кошмарной, хоть и оказавшейся в общем-то безобидной аномалии.
        Он почти бежал, не думая ни о чем, позабыв уже и об опасности внезапных колодцев, и о том, что аномалия могла оказаться не единственной… Даже то, что в туннеле стало светлей, Сом осознал не сразу. А когда до него дошло, что он видит вокруг себя стены, залитые идущим спереди тусклым синим светом, остановился как вкопанный.

«Синий свет? - начал наконец пробуждаться рассудок. - Тук тебя в так! Опять, что ли, аномалия?»
        Собственно, ничего иного, по рассуждениям Сома, в глубине горы не могло быть по определению. Не гномы же там, в конце концов, железо плавят. Разумеется, нет, ведь тогда отблеск бы был красным.
        - Тьфу ты, валять твою кладь! - вслух выругался Сом. - Какие еще гномы-хреномы? Совсем ты от страха умом тронулся, сталкер.
        Ему стало вдруг так нестерпимо стыдно за свое малодушие, что назло всему, вместо того чтобы осторожно вернуться назад, Сом попер дальше.
        Зрелище, которое он увидел, пройдя еще с десяток шагов, повергло его поначалу в оторопь. Узкий естественный туннель здесь слегка поворачивал, и сразу за поворотом становился прямым и довольно широким. Слишком прямым, чтобы можно было поверить в работу сил природы. Здесь определенно потрудились человеческие руки. Но даже если насчет искусственности самого туннеля еще можно было поспорить, то синие лампы, неярким пунктиром уходящие вдаль по центру каменного потолка, на игры природных сил списать уж никак не удавалось.
        - Вот оно что, - поскреб сталкер жесткий ежик волос. - Вот оно, значит, как…
        В голове у Сома сразу возникла теория, объясняющая если не все, то многое. Туннель внутри горы в практически безлюдной местности (после возникновения Зоны население немногочисленных сел, оказавшихся в ее черте, было срочно эвакуировано). Кому это могло понадобиться и кому могло бы удаться осуществить подобное? Да так, что никто об этом, даже из местных, ни ухом, ни рылом? Разумеется, только военным. Причем не просто военным, а военным ученым. Для каких-то строго секретных исследований и экспериментов. Нужны доказательства? А Зона - это вам что, ромашки с Елисейских полей? Это как раз и есть последствия того самого эксперимента, солить твою плешь! Тут и к дедке не ходи. А сказочку про какое-то там Посещение сами же военные для отвода глаз и придумали. Другое дело, не очень понятно, зачем им такая хрень, как эта Зона, понадобилась, но тут уж им видней. А может, и вовсе что-то у них пошло не так - как говорится, эксперимент вышел из-под контроля.
        Правда, кое-что в этой теории у Сома не сходилось. В частности, то, что, по слухам, таких Зон на Земле было несколько, причем остальные располагались не в России. Так что на секретные дела русских военных списывать их все было бы откровенным передергиванием фактов. А с другой стороны, кто их, этих военных, знает? Может, это у них какой-то международный проект затевался. В любом случае секретная лаборатория (а Сом был почти уверен, что туннель ведет к ней) на территории Зоны - это уж никак не случайность. И то, что построили ее до, а не после возникновения Зоны - тоже к дедке не ходи. Это ж надо мощную технику использовать, а ее в Зону просто так не пригонишь, да еще чтоб никто не увидел и не услышал. Опять же, беззвучно скалы дробить не получится, а у сталкеров уши имеются, и они всегда, что называется, торчат востро.
        Второй нестыковкой, но уже не столь значительной, было то, что военные сталкеров из Зоны не гоняли. В основном этим занимались спецотряды полиции. А ведь, казалось бы, именно военные должны были опасаться раскрытия их тайн.
        Опаньки! Тут у Сома в голове, что называется, щелкнуло. Военные потому и не ловили сталкеров лично, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Но кто сказал, что они не приложили к этому руку? Ведь они вполне могли нанять кого-нибудь для этой цели. Из тех же самых сталкеров. Хорошо заплатить, разрешить собирать хабар, но запретить приближаться к горам, а самое главное - приказать, чтобы наемники гнали в три шеи из Зоны остальных желающих, уничтожая при этом тех, кто станет упрямиться. А кто именно этим у нас занимается? Кто как раз на пути к горам устроил засаду? На эти вопросы Сом знал весьма красноречивый ответ: это была группа Семена Стеринова, или, попросту говоря, «стервы». Вот теперь у Сома все сошлось, пазл окончательно собрался.
        А поскольку впереди сталкера ждала неминуемая и наверняка весьма неприятная встреча с военными (если цена секрета велика, то велика и вероятность заплатить за него жизнью), то идти дальше по «синему коридору» он быстро раздумал. И повернул уже назад, как услышал вдалеке крик.
        Что именно кричали, было не разобрать. Однако Сом уверенно распознал в этом крике нотки отчаяния и ужаса. А еще мольбу о помощи. Не отозваться бывший солдат просто не мог. Сжав покрепче АКСУ, который и без того держал наизготовку, Сом бросился вперед по туннелю с синими лампами.
        По пути сталкер отметил, что от туннеля отходят боковые ответвления. Как раз из одного такого «аппендикса» вновь послышался крик. Теперь голос слышался куда более отчетливей и громче, тем не менее Сом все равно не смог разобрать ни слова.

«Иностранец? - с удивлением подумал он. - Неужели какой-то шпион сюда забрался, а вояки схватили его и теперь пытают?» Собственно, мысль была дурацкой, но ничего другого в голову не пришло. Но если эта идея окажется верной, то сам он сейчас добровольно сует голову в петлю. Или кладет на плаху. А еще точнее - подставляет под верную пулю.
        Однако бросать начатое, сетуя на неоправданный риск, было не в правилах Сома. Чтобы оценить степень возможного риска, для начала нужно своими глазами увидеть, что происходит. И сталкер, пригнувшись, готовый в любой момент отпрянуть, свернул в боковой туннель.
        Первое, что сразу почувствовал Сом, - запах. Скорее неприятный, хотя вонью его сталкер называть бы не стал. Но главное - запах казался совершенно незнакомым, чужим. Его не с чем было сравнить. И это весьма не понравилось Сому. А еще больше ему не пришелся по душе источник этого запаха. Ответвление оказалось коротким, и у дальней стены коридора извивалось нечто, похожее на белую с желтизной гибкую гофрированную трубу полуметрового диаметра длиной примерно под четыре метра. По всей длине «трубу» покрывала короткая белесая щетина, у существа имелось множество коротких суставчатых ножек, а прямо из «головы» выдавались вперед две пары толстых, похожих на щупальца лап с длинными зазубренными клешнями на концах. Одним из этих щупальцев чудище залезло в изорванный проем расположенной в тупике коридора двери и усиленно пыталось что-то оттуда достать. А вернее всего, не «что-то», а «кого-то» - теперь Сому стало понятно, с чем был связан непрекращающийся бессвязный крик, приведший его сюда.
        - Чудны дела твои, Зона, - пробормотал сталкер, - тук тебя в так.
        Стрелять по уродливой многоножке оттуда, где он сейчас находился, Сом поостерегся - пули могли пробить дверь и задеть того, кто за ней скрывался. Тогда он подбежал к гадине сбоку и со всей силы пнул гофрированную щетинистую тушу. Многоножка тут же выдернула из-за двери лапу, тело ее сократилось и мгновенно, словно тугая пружина, выпрямилось, направив, словно четыре острых копья, клешни на Сома. Не ожидая от твари такой прыти, сталкер едва успел отпрыгнуть в сторону. Хотел заглянуть противнику в глаза, но не нашел таковых на голой, словно колено, морде. Как весьма, впрочем, зубастое колено - распахнутый клыкастый зев он на этой морде обнаружил. Дальнейшего развития событий Сом ожидать не стал и выпустил прямо в ту пасть короткую очередь из автомата. Чудище тонко заверещало, но попыток проткнуть сталкера клешнями не прекратило.
        - Ах ты ж вонь подрейтузная! - рассвирепел Сом и принялся поливать тварь, не жалея патронов. И все равно многоножка сдохла далеко не сразу. Обливаясь зеленоватой жижей, струящейся из ран, она долго еще продолжала извиваться и щелкать клешнями.
        Убедившись, что гадина больше не представляет опасности, сталкер обратил внимание на искореженную дверь. Та была двустворчатой и очень напоминала дверь обычного пассажирского лифта. Имелась даже кнопка на стене возле нее. Сом нажал на эту кнопку в надежде, что двери откроются, однако ничего не произошло. Тогда сталкер просунул между створками пальцы, поднатужился и развел насколько мог в стороны искореженные створки.
        То, что Сом увидел внутри небольшой кабинки, скорее всего и впрямь являющейся лифтом, едва не заставило его отпустить половинки двери. На полу за дверью сидел… сидело карикатурно напоминающее человека пугало. Да, у него имелись руки, ноги и голова. Но конечности, по шесть пальцев на каждой, были неестественно длинными и тонкими, а голова формой походила на поставленную торчком дыню. Лысую дыню - только «ирокез» из белых взъерошенных перьев. Глаза без ресниц и бровей были абсолютно круглыми, с неестественно белой радужкой, которую то и дело задергивала полупрозрачная пленка - совсем как у птиц. Вместо ушей - окруженные невысоким валиком дырки. А посередине этого комично-уродливого лица вместо ожидаемого клюва торчал вполне человеческий нос, разве чуть длиннее среднестатистического, зато всего с одной большой ноздрей по центру. Рот же у пугала Сом заметил не сразу, поскольку губы отсутствовали напрочь, но когда то вдруг «заговорило», ниже носа открылась тонкая темная щель.
        - Кудлы-дау… - испуганно прокурлыкало птицеподобное существо.
        По этому откровенному испугу, прозвучавшему в непонятной фразе, по взгляду, изумленно уставившемуся на него, сталкер понял, что перед ним все-таки разумное существо. Да и линялая рваная тряпка, обмотавшая бедра, говорила о том же. Но что это за хрень? Что за йодистый калий, солить твою плешь! Или эти вонючки-ученые проводили тут эксперименты и над людьми?..
        Птицемен, как стал про себя называть его Сом, имел совершенно белую, хоть и весьма грязную, словно от катания в пыли, покрытую пупырышками кожу и поражал своей худобой. Кожа настолько плотно обтягивала ребра, что их можно было без труда пересчитать. Что сталкер и сделал. Ребер оказалось тридцать, по пятнадцать с каждой стороны грудины. Сколько ребер у человека, Сом не знал[6 - У человека 12 пар ребер, всего 24.], но ему показалось, что у птицемена их определенно больше. Грудная клетка, хоть и весьма узкая, была явно длиннее человеческой и выпирала вперед наподобие киля. Сосков на теле не наблюдалось вовсе. Во всяком случае, спереди.
        - Кудлы-а-а! - жалобно произнес птицемен.
        - Кудлы-кудлы, - не зная, что предпринять, буркнул в ответ Сом.
        - Кудлы?! - вжалось в стену пугало с ужасом в глазах, ставших полностью белыми, за исключением точек зрачков.
        - Да хрен его знает, кудлы или не кудлы, - признался сталкер. - Ты вообще кто такой-то? Дуешь по инглишу? По дойчу шпрехаешь?.. А-аа!.. Какой там инглиш… - махнул он рукой, видя, что птицемен все сильнее вжимается в стену, а его глаза от страха начали уже вылезать из орбит. - Ты вот что, парень, смотри не обкакайся. А я домой пошел.

«В конце концов, - подумал Сом, - я его спас от этой клешнявой колбасы. А что с ним делать дальше, я все равно не знаю. Не в Зону же тащить, там ему верная смерть, только сбрякает. А вот мне и впрямь пора возвращаться, хоть помру вместе с друзьями, да и дело с хренцом, а то здесь из меня тоже такое вот чучело смастерят».
        Однако как только сталкер, ослабив усилие, начал сдвигать створки двери, птицемен протянул к нему длинные руки и взвыл:
        - Ай-вай! Ай-вай! У-у-ту-ту-у!
        Сделал он это столь жалобно, а во взгляде круглых глаз вспыхнула такая отчаянная тоска, что у Сома екнуло сердце.
        - Ну, что ты на меня уставился, как на трусы с пелериной? - вновь развел он створки. - Какой тебе еще ай-вай? Трамвай, что ли? Ту-ту - укатить отсюда хочешь? Так не ходят здесь трамваи, браток. Рельсы кто-то слямзил, солить твою плешь.
        - У-у-ту-ту-ууу… - теперь уже тише, но еще более жалобно проныло пугало. Из его правого глаза выкатилась крупная слеза.
        Этого сталкер вытерпеть не мог.
        - Йодистый калий! Да чего тебе от меня надо-то? - взвился он. - То об стену чуть от страха не размазался, то ревет теперь, как девка брошенная! Тебя что, с собой взять? Не могу, и не проси даже. И давай, вылезай, пока я двери держу.
        Сом, не отпуская рук, чуть отодвинулся в сторону, давая возможность птицемену выйти, и мотнул головой: давай, мол, двигай. Похоже, тот понял, что от него хотят, но вопреки ожиданиям сталкера на ноги не поднялся, а пополз к двери, с усилием передвигая по полу руками. Ноги же безвольными плетьми потащились следом.
        - Ох ты ж валять твою кладь! - обескураженно крякнул Сом. - Так ты еще и парализованный! Что-то тебе совсем не свезло по жизни… Только, пардон, руки у меня, вишь, заняты, так что пока сам давай.
        И тут сталкер увидел то, что было до этого скрыто его взору, а именно спину несчастного. Точнее, пару выпирающих меж лопаток коротких, сантиметров по тридцать обрубков, словно култышки ампутированных по локоть рук. Они были прижаты к спине, но при движении птицемена все же слегка шевелились, словно пытаясь прийти хозяину на подмогу.
        - Так ты что, и правда птица?.. - ахнул Сом. - Кто же это тебе крылья-то отрезал? Ну и скоты же эти ученые! Теперь понятно, почему они именно «стерв» наняли - потому что сами такие же стервы. Только еще гаже.
        Птицемен ничего на это, разумеется, не ответил, продолжая упорно ползти. Когда он полностью выбрался наружу, сталкер отпустил наконец створки, которые тут же со скрежетом сомкнулись.
        - Ну вот что, пташка, - посмотрел Сом на тяжело дышавшего возле его ног недокрылого бедолагу. - Давай договоримся так. Я дотащу тебя до ближайшего бокового ответвления, полежишь пока там. А я вернусь в Зону, мне друзей выручать надо. Если останусь жив - приду за тобой. Ну а нет - тут уж пардон. Знать, судьба твоя такая, солить твою плешь.
        Сталкер закинул за спину автомат, подхватил птицемена под мышки и выволок его в основной туннель. Но стоило ему повернуть налево, туда, откуда он пришел, как парализованный чудик начал вдруг дергаться.
        - Кудур-лу-ук! Кудур-лу-амма! - стал причитать птицемен, мотая пернатой головой в противоположную сторону туннеля.
        - Не-а, - возразил Сом. - Не кудур. А вон тудур, - кивнул он в нужном направлении.
        Однако несчастный бедолага, отчаянно вырываясь, продолжал дергаться и выкрикивать что-то на своем «птичьем» языке.
        - Да не гоношись ты, тук тебя в так! - рявкнул на него сталкер. - Сказано тебе: донесу до ближайшего ответвления и оставлю. А туда, куда ты меня тянешь, я все равно не пойду. Мне еще только в лапы военных попасть не хватало.
        Вряд ли птицемен что-нибудь понял из этого объяснения, но вырываться перестал. Лишь обреченно опустил дыневидную голову.
        - Вот то-то же, - одобрил Сом. - А то ишь, развел тут эпический опус.
        Боковое ответвление обнаружилось скоро И оказалось вовсе не искусственным, по крайней мере на вид. Освещение в нем отсутствовало.
        - Так даже лучше, - будто оправдываясь, сказал сталкер. - Отойдем чуток подальше, где совсем темно, и тогда тебя никто не увидит.

«Правда, унюхает, если есть чем», - тут же подумал он, вспомнив давешнюю безглазую многоножку.
        Сом не то чтобы стыдился, но чувствовал себя неловко, ведь придется оставлять парализованного птицемена на съедение всякой гадости, - откуда она и взялась, последствия научных экспериментов или проделки Зоны? - однако поступить по-иному он все равно не мог. Идти туда, куда рвался птицемен, - наверняка найти огромную дополнительную проблему на свою задницу. А тащить «пташку» в Зону - значило почти наверняка обречь и его, и себя на верную смерть. Тут и к дедке не ходи. И так-то, в одиночку, он не был уверен, что уцелеет, но все-таки куда лучше, когда руки развязаны. Да и шанс хоть какой-никакой есть и самому живым остаться, и друзей выручить, и за этим чудиком вернуться.
        Поэтому сталкер упорно тащил свою живую ношу вглубь темного хода. Но далеко ему пройти не удалось. В воздухе, как и в прошлый раз, замелькали голубоватые искорки, вокруг разлилось слабое свечение, а волосы Сома опять зашевелились.
        - Йодистый калий, - охнул он, - и тут аномалия!
        Сталкер успел еще подумать, что надо бы оттолкнуть птицемена назад, чтобы на него эта хрень не успела подействовать, но уже в следующий миг его мозг взорвался яркой вспышкой и наступила та самая беспросветная тьма.
        Глава 4
        В огромном зале рябило от «шашечных» затылков и таких же клетчатых костюмов сценаристов. Перед каждым из них висело по видеопузырю. Были тут и киберы - три блестящих, искажающих в кривых зеркалах своих тел картины происходящего, и столько же матово-черных, тела которых не только ничего не отражали, но, казалось, поглощали в себя свет. Все шестеро стояли совершенно неподвижно, напоминая футуристические скульптуры, но бинокуляры их глаз непрерывно и очень быстро двигались, вращались, фокусировались на чем-то, ведомом только их механическим хозяевам. Впрочем, скорее, не на чем-то, а на ком-то. Функцией этих киберов являлось наблюдение не за творческими процессами, а за самими сценаристами. Последние к этому настолько привыкли, что и впрямь воспринимали их как статуи, хотя каждый, разумеется, знал и помнил, что в случае любого нарушения, любых действий, противоречащих строго заведенным правилам, это не останется незамеченным и безнаказанным.
        В пузырях шли активные, не отличающиеся большим разнообразием действия. Там дрались, стреляли, убегали, догоняли… Разве что одежда участников отличалась по цвету и по стилю, да и то в основном преобладали боевые арамидные доспехи. Ну и оружие - где-то лучеметы, где-то автоматы, где-то карабины или винтовки, а где-то и вовсе нечто невообразимо устрашающее и огромное. В остальном можно было подумать, что видеопузыри отображают разные временн?е отрезки одного и того же кровавого шоу. Однако в зале, несмотря на творящуюся на экранах кутерьму, не было слышно звуков многочисленных поединков, раздавались лишь приглушенные возгласы сценаристов-кураторов - все они были в аудиогарнитурах, состоящих из капсул наушников и притороченных напротив рта микрофонов.
        Вот в одном из пузырей двое участников, находясь за укрытиями друг напротив друга, впустую расстреляли все патроны и замерли в нерешительности, определенно не зная, что предпринять. И тот, и другой не спешили выходить на открытое место, опасаясь, что противник приберег на этот случай «гостинец». Курирующий этот видеопузырь сценарист испуганно заметался - вряд ли долгая пауза в действии понравится зрителям-киберам, а значит, не поздоровится именно ему, - начал крутить перед пузырем ладонями и подавать отрывистые команды в микрофон. «Артисты» тут же зашевелились, сбросили кирасы, оплечья, наручи, накладки с бедер и с голыми торсами, оставшись лишь в блестящих, обтягивающих трико и тяжелых высоких ботинках, будто показывая, что не прячут никакого оружия и готовы разорвать противника одними голыми руками, вышли из-за укрытий и встали друг перед другом в боевые стойки. Однако дальнейшее оказалось не столь эффектным и зрелищным. Один из соперников, как оказалось, в рукопашной схватке представлял из себя практический ноль. А возможно, просто очень устал или был ранен, хотя крови на его теле и не было
видно. В любом случае все закончилось очень быстро. Второй «артист» в три прыжка оказался возле неприятеля, резко и сильно ударил того ребром ладони по шее, а затем ее основанием в подбородок. Первый сразу зажал рот ладонью. Между пальцев заструилась кровь. Второй же, не мешкая, нанес мощный удар ботинком в голень, тут же припечатал им по ступне, а когда противник нагнулся (подуть на ушибленную ножку захотел, что ли?), так двинул тому в живот коленом, что бедолага тут же рухнул на пол. Но победитель и не подумал останавливаться на достигнутом. Он высоко подпрыгнул и приземлился коваными подошвами на упавшего. Затем он принялся исступленно пинать неподвижного, даже не думавшего защищаться противника, а сценарист-куратор лишь сокрушенно помотал головой, предчувствуя, видимо, скорый «выговор» за скоротечный и неэффектный поединок.
        Фир только что заступил на смену, и его видеопузырь, не будучи еще загруженным, выглядел огромным, тускло поблескивающим бельмастым глазным яблоком. Сценарист раздумывал, загружать ли ему раскритикованный Айной трейлер или не стоит.
        К нему подошел старший сценарист его группы, Нюд.
        - Что стоишь как замороженный? - не поздоровавшись, буркнул он. - Сделал хоть что-нибудь? Все сроки вышли. Меня принимающий кибер скоро съест за скудность наших сюжетов. Но учти, если он это сделает, я начну лопать вас. И первым примусь за тебя.
        Вспомнив недавний разговор с Айной насчет каннибализма, Фир невольно поморщился, но тут же и улыбнулся нелогичности высказывания непосредственного начальника.
        - Что морщишься? Чего лыбишься? - взвился тот. - Я ведь не шучу. Бездельников здесь не держат. А колпаки ментальной установки всегда готовы нахлобучиться на тех, кто больше ничем не может принести пользы Эдиле.
        - Киберам, - едва слышно произнес Фир.
        - Поговори мне!.. - испуганно оглянувшись на безмолвные «скульптуры» у стен, зашипел Нюд. - Сам ведь знаешь: услышат - я ничем помочь не смогу. Показывай лучше, что сделал, если сделал, конечно.
        - Да сделал я, сделал. Только ерунда все это. Примитивная скукота. Все это уже было сотни раз, - почти дословно повторил Фир критику Айны.
        - Тем не менее покажи - не отставал начальник. - Пусть лучше будет хоть что-то, чем ничего.
        Вздохнув, Фир загрузил трейлер в видеопузырь. Тот сразу ожил, потеряв блеклость и приобретя глубину. Внутри него, отстреливаясь из лучеметов, побежал человек в серебристом шлеме с темным забралом.
        Нюд молча и хмуро наблюдал за происходящим в видеопузыре. Но молчал он ровно до тех пор, пока пузырь не показал гигантского кибера. Старший сценарист резко взмахнул ладонью, гася экран, оглянулся на присутствующих в зале наблюдателей и вновь зашипел:
        - Ты что, совсем ополоумел? Ты над кем подшутить решил, над… ними? Тебе и правда не терпится попасть в ментальную установку?
        - Я ни над кем не собирался шутить, - запротестовал Фир. - Наоборот, я хотел показать силу и беспощадность киберов, ну и вообще, разнообразить сюжет.
        - Разнообразить сюжет?.. - недоуменно заморгал начальник. - Вот этой грудой железа с ведром вместо головы? Почему, кстати, именно ведро? И для чего такое откровенное преувеличение размеров?
        - Это не ведро, - обиделся Фир. - Просто голова конической формы. А некоторое преувеличение размеров у меня как раз для того, чтобы подчеркнуть силу и мощь киберов.
        - Все как раз наоборот! - вновь оглянулся на хозяев Нюд. - Ты этим гигантизмом будто хочешь сказать: вы слабаки, вы можете победить человека, только если станете в три раза больше.
        - Над такой постановкой вопроса я даже не думал, - сознался Фир.
        - А вот это плохо. Думать надо всегда. Тогда, может, что-то и получаться начнет.
        Начальник еще немного посверлил Фира суровым взглядом, а потом выражение его лица смягчилось, он вздохнул и сказал уже почти дружелюбно:
        - Ладно. Этот свой ведробой можешь смело выкидывать.
        - Я могу переделать, - вскинулся сценарист.
        - Не надо ничего переделывать. Появилась другая тема.
        - Другая?.. - недоуменно заморгал Фир. - Что могло появиться? Не портал же зарабо…
        - Именно портал, - усмехнувшись над ошарашенным видом подчиненного, перебил его старший сценарист. - К нам прибыли «внешники». Смотри…
        Нюд взмахнул рукой перед видеопузырем, повел ладонью снизу вверх, и в пузыре возникла объемная статичная картинка. Фир внимательно пригляделся. Два человека в туннеле. Один коренастый, круглолицый, чуть лопоухий, курносый, с коротким «ежиком» волос. Одет в пятнистую куртку и обвешан оружием. Обхватил второго - ранен тот, что ли?.. Ох ты, а ведь второй-то и не человек вовсе!
        Изумленный сценарист оглянулся на молчащего начальника. Тот кивнул на пузырь - смотри, мол, внимательней. Фир послушно повернулся к «экрану». Так кто же этот второй?.. Бледный, болезненно тощий, с лысой дынеобразной головой, гребень из редких перьев, руки-ноги худые и длинные, по шесть пальцев на каждой. И абсолютно голый, не считая какой-то рваной тряпки на бедрах. А на спине у него… Что это? Еще одна пара рук?.. Нет, не руки, а если и руки, то обрубленные по локоть. Ну а взгляд круглых белых глаз настолько полон страданием и болью, что у Фира в груди защемило.
        - Кто это? - глухо спросил он, вновь обернувшись к Нюду.
        - Долгожданные «внешники». Наши новые игроки. Ты только глянь, какие красавцы! - усмехнулся тот.
        - Уже глянул. Один и впрямь красавец, будто специально играть пришел. А вот второй… Никогда не встречал таких раньше. Кто он такой, откуда, ты знаешь?
        - Догадываюсь… - неопределенно мотнул головой старший сценарист. - Сам я уже не застал, но слышал, что давным-давно такие частенько приходили из этого портала. Токас, Хокас… Как-то так их мир называется, точно не помню. Вроде как лентяи и неженки, бездельники и неумехи. Помню, что не очень о них в качестве игроков отзывались. Зато другой… Нет-нет, ты только глянь! Настоящий боец. Еще и с оружием! Ты точно сказал: будто специально к нам играть пришел. Судя по покрою одежды, да и вообще по облику, с Земли он. Твоя подруга ведь тоже землянка? Значит, какой-никакой опыт у тебя уже есть. Короче, считай, свояк в гости приехал, повезло тебе. Или ты против и мне другому сценаристу поручить их разработку?
        - Нет-нет! - испугался Фир. - Зачем же другому? Я справлюсь. Вот только худой этот… Урод уродом. И больной он, что ли? Чего его землянин держит?
        - А что ты переживаешь? Они уже в БиПе. Выйдут оттуда свеженькими и здоровенькими оба. Урод, конечно, вряд ли долго продержится, а вот на Свояка я бы поставил, что до конца дойдет. Только ты уж постарайся, чтобы это было шоу так шоу! Не каждый день такая удача выпадает.
        - Да уж, - выдохнул сценарист. - И я постараюсь, конечно.
        - Вот и хорошо, - кивнул начальник. И сразу стал по-деловому серьезен. - Урода нужно одеть. Обычно после БиПа чужаки с иным строением организма хоть и приобретают человеческий облик, но размер и основные пропорции тела сохраняются. Так что сразу после нашего разговора и подбери ему чего попроще. Никаких арамидных доспехов, только обычную ткань. Что-нибудь вроде того, что на Свояке. Впрочем, это не главное. Главное, как ты понимаешь, сама игра. С чего думаешь начать?
        Фир ненадолго призадумался и, придав голосу уверенности, сказал:
        - Поскольку они в туннеле, с «Туннеля» и начну. Возможно, они не сразу и догадаются, что оказались «в гостях»… Это уже само по себе интересно.
        - Ну, один из них в любом случае был не дома. Одновременно в одно место проход из двух разных миров не открывается. Значит, кто-то из них сначала попал «в гости» к другому, а потом, уже оттуда, они перешли к нам. А насчет «Туннеля» согласен с тобой. И чтобы не сразу догадались о сути происходящего - это тоже хорошо. Подбери, кстати, для наших «кукол» оружие, похожее на то, что у Свояка. Укрепим, так сказать, иллюзию. И смотри сразу их не убей, пусть пообвыкнутся. Поставь уровень опыта и умения на минимум, соображение тоже убавь. Повышай сложность по мере прохождения игры, постепенно. Хотя сильно с этим тоже не тяни, чтобы легкие победы «внешников» киберам не наскучили. Какие, кстати, павильоны думаешь задействовать дальше?
        - После «Туннеля» логичнее, думаю, будет «Долина».
        - «Долина» хорошо, - одобрил Нюд. - Только возьми не короткую, а большую, с максимальным количеством «аттракционов». На ней в самый раз проверять способности новичков. И для их тренировки полезно. А потом я предлагаю «Город».
        - «Пустой» или «Людный»?
        - Посмотрим по обстоятельствам. Смотря как «Долину» пройдут.
        - Что-то мне кажется, что Урод и «Туннель» не пройдет, - с сомнением покачал головой сценарист.
        - Ну не пройдет - и не надо. Руки хоть тебе развяжет. Говорю же, бесполезная это раса. Но все же лучше, чтобы он лег не в «Туннеле». Слишком быстро - это неинтересно, сам знаешь. Ты уж постарайся, чтобы в «Долину» оба пришли. А там уже на Урода наплюй, переключайся по максимуму на Свояка.
        Фир согласно закивал и в предвкушении интересной работы потер ладони.
        Глава 5
        Теонг уже почти ничего не соображал. Осознавал только голод и жажду. Особенно жажду. И еще огромную усталость. Настолько сильную, что при наличии двух вариантов - ползти к выходу или умереть - он бы, пожалуй, выбрал второй. А теперь даже выбора не осталось: странное двуногое существо, судя по всему, вполне разумное, не откликнулось на его призывы идти к выходу, а поволокло его в противоположную сторону. Непонятно зачем, там ведь ничего нет. Может, хочет затащить подальше, чтобы разделаться? Странно, конечно, так надрываться - все вполне можно было закончить и здесь. Впрочем, все равно. Раньше или чуть позже, так и так скоро наступит смерть. Сил, чтобы бороться за жизнь, уже не осталось. Да и зачем ему жить? Похоже, цивилизация Тохаса все же погибла, раз за ним никто не пришел, кроме этого непонятного чужака. Может, такие существа и живут сейчас на Тохасе? Может, они и завоевали его? Вероятно, это пришельцы с Ронаса, соседней планеты. Астрономы еще в давние времена заметили на нем признаки разумной жизни. Говорят, в эпоху крылатых предков туда даже собирались послать экспедицию. Но не успели -
тохасиан поразили лень и апатия от чересчур благостной жизни. А вот ронасиане, скорее всего, такую экспедицию к ним организовали. И не просто экспедицию, а военное вторжение. Хотя и воевать-то, наверное, особо не пришлось: какие из тохасиан вояки? Из тех, разумеется, что жили при Теонге. Из тех, к которым принадлежал и он сам. Им до крылатых предков дальше, чем от Тохаса до Ронаса.
        Кем бы ни был на самом деле чужак, он продолжал тащить Теонга по коридору. А потом для чего-то повернул в боковое ответвление, ведущее куда-то вглубь скалы. Теперь уже Теонг почти уверился, что странный незнакомец его уничтожит, но его это ничуть не испугало и не огорчило, захотелось лишь, чтобы все кончилось как можно скорее.
        Но чужак почему-то все не останавливался. Теонг начал погружаться в полубред-полусон, ему привиделось вдруг, как вокруг замелькали голубоватые искорки. Потом в воздухе разлилось идущее ниоткуда свечение. «Красиво, - успел подумать он. - Вот, значит, как приходит смерть. И даже совсем не больно». Еще ему удалось услышать, как испуганно выкрикнул что-то «ронасианин», а затем единый мозг Теонга беззвучно лопнул, словно мыльный пузырь, и все мысли утонули во тьме.
        Как долго продолжалось это состояние, он не знал, течение времени будто остановилось. Может, прошел всего один миг, а может, и столетия. Это было похоже на пробуждение в анабиозной камере, с одним лишь отличием: тогда он приходил в себя постепенно, а теперь сознание и чувства включились разом. Первое, что он почувствовал, - исчезновение усталости. Теонг ощутил, что лежит на холодном каменном полу, и ему очень вдруг захотелось вскочить на ноги и побежать. Но… он помнил о своей страшной болезни. Впрочем… что это?.. Игра воображения или он действительно чувствует ноги? Теонг попробовал подтянуть колени к животу, и у него получилось! Не помня себя от радости, он и правда вскочил. И ноги его держали! Из горла вырвался крик дикой, необузданной радости, тохасианин подпрыгнул и закружился в безумном танце. Будучи опьяненным неожиданным счастьем, он не сразу воспринял тревож- ные сигналы беспокойства, посылаемые его подсознанием. Что-то было не так, хотя Теонгу и не хотелось сейчас отвлекаться на разные мелочи. Главное - ноги! Его ноги, они снова работают, снова чувствуют под собой опору! Вот только…
Почему вокруг так темно? Так тускло, серо и мрачно? Почему он не видит тепло, исходящее от его тела?.. Неужели за ноги пришлось заплатить зрением?.. Нет, он все-таки видит, пусть не так, как раньше, но различает и пятно света далеко впереди, и проступающие из мрака стены туннеля, ставшего, кажется, шире… Теонг поднял руку. Да, он разглядел и ладонь, все ее шесть… О, крылатые предки! Не шесть, а всего пять пальцев!.. Что же это? Что, что случилось с ним, пока он находился в странном небытии?!.. И где его когти? Что это за тонкие пластинки вместо них?.. И в подушки пальцев они не убираются… Что с ним еще не так?.. Тохасианин принялся лихорадочно ощупывать себя. Живот, грудь, шея - все есть, но все кажется чужим, незнакомым… Провел ладонью по голове и похолодел - вместо перьев та была покрыта мягкой шерстью. Опустил дрогнувшую руку на лоб, непривычно широкий и низкий, холодеющими пальцами нащупал кусочки шерсти над глазами, поежился, ощутив два мясистых валика вокруг рта. А потом и вовсе вскрикнул, наткнувшись на большой гибкий вырост возле ушного отверстия.
        - Что же со мной случилось?! - не выдержав, завопил Теонг вслух. - Кто я вообще такой?!
        - Ковать твою медь! - раздалось вдруг сзади. - Вот и я хотел бы знать, кто ты такой. И чего ты скачешь и орешь, словно резаный?
        Теонг почувствовал, как стала вдруг влажной кожа лица и бешено заколотилось в груди сердце. Одно сердце, только одно, но такое активное! Так и кажется, что вот-вот вырвется из груди. А ведь нужно еще повернуться и посмотреть, кто там говорит странно знакомым голосом… Но сделать это почему-то так страшно, словно увиденное окончательно перевернет мир.
        - Эй, ты! - вновь окликнул его незнакомец. - Чего замер, в штаны наложил? Не трону я тебя, не боись. Ты из этих, что ль, из ученых?.. Эй, может, повернешься все же, когда с тобой разговаривают, солить твою плешь!
        Теонг осторожно повернулся. И от облегчения шумно выдохнул. Немного привыкшие к полумраку глаза сумели разглядеть давешнего чужака, вероятного пришельца с Ронаса. И только теперь Теонгу пришло в голову, что и сам он стал похож на это карикатурное подобие тохасианина. Но сейчас он все-таки почувствовал неожиданную радость, встретив в обрушившемся на него абсурдном кошмаре хоть что-то знакомое. Точнее, кого-то. От творившегося в душе и сознании сумбура Теонг даже не сразу осознал, что понимает речь чужака, хотя смысл некоторых фраз и показался ему полной нелепицей.
        - Нет-нет! - обрадованно выкрикнул тохасианин. - Я не ученый! Это мой папа ученый.
        - Эпический опус! - рассердился почему-то пришелец. - Мне по колчедану, кто твои папа с мамой. И дед с бабкой тоже. Ты мне лучше скажи, ты здесь заморыша парализованного не видел? Такое чудо в перьях. Руки-ноги как палки, и по шесть пальцев на каждой. А еще у него два обрубка из спины торчат, будто крылья обрезанные.
        Теонг снова почувствовал, как повлажнело лицо. Со лба даже скатилась холодная капля. Он закинул за спину руку и принялся шарить между лопаток. Рудиментов больше не было. Совсем. Зато он понял наконец, что уже не голый. Кто-то не только поменял ему тело, но и одел его.
        Тохасианин зашелся вдруг в истерическом хохоте.
        - Чу… чу… чудо в перьях?.. - стал выкрикивать он, давясь неудержимыми спазмами. - Ха-ха!.. Два… ха-ха!.. обруб… ка?.. Ха-ха-ха!.. Так это же… это же… ха-ха-ха!.. Это же я об… ха-ха!.. об… рубок и есть!.. Ха-ха-ха!.. Замо… ха-ха!.. заморыш…
        Теонга скрючило, он согнулся пополам и, не удержавшись на ногах, упал на холодный пол туннеля. Там он дергался еще минут пять, приговаривая между затихающими всхлипами: «Это я… это я… это я…» А когда, продолжая еще вздрагивать, наконец затих, увидел над собой склонившееся лицо чужака.
        - Угомонился, припадочный? - произнес тот. - Йодистый калий! Ну ты и псих. Видать, над тобой тоже опыты ставили.
        - Нет, - собрав остатки вновь покинувших его сил, с трудом приподнялся и сел Теонг. - Надо мной не ставили опытов. Я лежал в анабиозе, в такой специальной капсуле. А потом… а потом… Потом я не знаю, что со мной случилось.
        - С тобой, похоже, белочка случилась. Небось, спирт не по назначению в своей капсуле расходовал. А от него ого-го какой анабиоз бывает, солить твою плешь! Но я не о тебе сейчас речь веду, а о чудаке одном. Вот над ним точно опыты ставили, к дедке не ходи. Уж ты бы понял, о ком я, если бы видел… Ладно, отдыхай, а я его искать пошел.
        - Не уходи! - испугался Теонг. - Не надо его искать. Это я - тот… чудак. Только мне кто-то тело поменял… Ты говорил про ученых… Где они? Может, это их рук дело? Ну да, конечно! Кто же еще мог такое сотворить?
        Мысль, что какие-то ученые могли учудить с ним нечто подобное, звучала, конечно, весьма дико, но хоть как-то объясняла случившееся. Это было куда лучше, чем думать, что он сошел с ума. Ощутив новый прилив сил, тохасианин вскочил на ноги и закрутил головой:
        - Где они? Где? Веди меня к ним! Пусть они вернут мое тело назад.
        - Ну вот что, болезный, - положил ему на плечо руку чужак. - Ты гвозд?да не заколачивайся. Какой еще ты? Какое тело? Эпический опус! Вот сколько я видел, что от пьянки бывает, но чтобы такое!..
        - Я не знаю, что такое пьянка, - нервно помотал головой Теонг. - Если ты имеешь в виду анабиоз, то он здесь ни при чем. Я очнулся в капсуле точно таким, как и был, когда ложился в нее. И когда тебя у подъемника встретил, был таким же. Ты же сам сказал… чудо в перьях. Да, на голове у меня были перья, и пальцев было по шесть, а не по пять, как сейчас, и рудиментарные остатки крыльев на спине имелись…
        - Погоди, не тарахти, - поморщился пришелец. - Когда это ты меня встретил? У какого подъемника?
        - У того, на котором я поднялся из анабиозной камеры. Там меня еще чуть не разорвала клешнями мерзкая многоножка. А ты ее убил из… вот этой штуки, - показал Теонг на незнакомое оружие в руках у чужака. - Ты меня спас, спасибо.
        - Валять твою кладь! Ну ни хрена же себе, - поскреб в затылке пришелец. - Ладно, допустим. А дальше?
        - А дальше ты потащил меня по туннелю. Я говорил тебе, что нужно идти к выходу, а ты, как урсбрун, пошел в другую сторону. И теперь…
        - Ну-ка защелкни жвала! - нахмурился чужак. - Как ты меня сейчас обозвал? Усрун?.. А в дыню ты давно не получал, глистопердыш?
        - Я не обзывал! - начал оправдываться Теонг. - Я не давал тебе обидные прозвища! Я не говорил такого слова - «усрун»! Я только сравнил тебя с урсбруном, он же упрямый очень и все наоборот делает. Но ведь урсбрун, по сути, такой милый - с мягким подбрюшьем, с потешным акретером. С ним все дети любят играть. Или ты… Ты не знаешь, ты не отсюда… Да, теперь я точно понял: ты с Ронаса. Признайся честно, это так?
        - Нет, ты не похож на алконавта, - вздохнул пришелец. - Синяки хоть и хрень городят, но понятную хрень. По-русски, во всяком случае. А ты что-то курлычешь такое, будто среди бабуинов рос. Не, ковать твою медь, ты, конечно, может, и синь беспробудная, но точно не русская синь.
        - Ты вот тоже изъясняешься совсем непонятно… Вроде бы и тохасианский язык, а половина слов совсем непонятна. Примерно так ты говорил раньше. Только вообще без тохасианских слов… Почему, кстати?
        - Стоп! - поднял руку чужак. - Какой, ты сказал, язык?..
        - Тохасианский. Мы же на Тохасе.
        Но странный собеседник будто не слышал, что сказал ему Теонг, и принялся вдруг бормотать под нос нечто совсем непонятное, примерно такое же, что и раньше. Смешное лицо его приняло недоуменный и даже будто испуганный вид.
        - Это не русский… - прошептал он. - Я сейчас говорю не по-русски…
        - Ну, да, не по-ронасски, - «поправил» его Теонг. - Мы же не на Ронасе. А на этом языке говорят у нас, на То…
        Тохасианин вдруг запнулся на полуслове. Заговорив о языке, он невольно прислушался к своей речи и внезапно понял, что слова, вылетающие из его преобразившегося рта, вовсе не тохасианские. Точнее, не все тохасианские. «Урсбрун», «акретер» были родными словами, а вот все остальные…
        - Что застыл? - усмехнулся чужак. - Тоже понял, что не на своем лопочешь? Ничего, солить твою плешь, не греми костями. Я уже дотумкал, где собака порылась. Это все Зона. Она и не такие загибы выруливает. Но сейчас как раз по делу, ковать твою медь. Смотри. Ты не свистел, когда сказал, что ты и есть то чудо в перьях. Теперь я вижу, что и похож чуток - тоже, вон, белобрысый и тощий. Нос острый, глаза круглые… Так вот! Умники, ученые эти, поймали иностранца. Ну, то есть, вояки поймали и передали ученым. Может, шпиона какого отработанного, а может, просто своего жалко было… Короче, валять твою кладь, взяли они тебя и поставили опыт. Перекроили знатно, хотели, небось, крылатого солдата сделать, да не вышло у них ничего, парализованный урод с обрубками получился. Ну и умом от этого чуток тронулся, прости уж за правду. В расход пускать пожалели, глистосеры яйцеголовые, выкинули. Йодистый калий! Решили, что Зона все равно доконает. И ведь чуть было не доконала. А тут я! Тебе на радость, себе на беду. Вот на кой маракой я тебя на себе поволок? Угодили прямиком… куда?..
        - Куда?
        - В неизвестную аномалию! Никогда о такой не слышал. Но, ковать твою медь, аномалия оказалась полезной. А может, Зона нас просто пожалела. Или выпендриться захотела. Зона, йодистый калий, она ведь разумная тварь, это ты мне как сталкеру с опытом поверь. Так вот, она, родимая, на тебя без слез смотреть не могла, видимо, ну и снова тебя человеком сделала, как раньше был. А потом, чтобы мы как глухой с немым не тарабанили, она нас одному языку научила, в бошки его наши заторкала. Только он ущербный малехо, не все слова в нем есть. А потому то, чего не хватает, мы все равно по-своему лопочем. Я по-русски, ты по-бабуински. Вот такой эпический опус. Усек?
        - «Усек» - это как раз не переводится? - спросил Теонг. - Это значит «понял»? Правильно?
        - Точняк, солить твою плешь! - осклабился чужак.
        - Так вот, я не думаю, что твоя теория верна. В ней имеются зерна разумного, но ошибочна основа рассуждений. Самое главное - я сейчас не такой, каким был раньше. И надо мной не ставили опытов. И мы сейчас не на Ронасе… или как ты назвал свое место - Зона? Это, наверное, такое место на твоей планете? Так вот, мы не в Зоне. Мы на моей планете, на Тохасе. Внутри горы, где мой отец построил анабиозную установку для меня.
        - Ничего-ничего, - похлопал его по плечу ронасианин. Или правильнее теперь будет «зонянин»? - Это все из-за опыта. Поиздевались над тобой жополобые… Встречу их - тоже опыт поставлю. А то и два, валять твою кладь. Ну а ты не боись, может, еще все и восстановится. Главное, здоровье вернулось. И держись уж теперь меня, коли так нас теперь Зона повязала. Пока не восстановишься. Ежели хочешь, конечно. А не хочешь - не держу. Ноги теперь у тебя ходят, так что сам дорогу выбирай. Но коли одну со мной выберешь - под ногами не путайся, куда не надо не лезь, пока мы в Зоне. И во всем меня слушайся. Иначе - кирдык. Усек?
        Тохасианин неуверенно кивнул.
        - Вот то-то же, - кивнул в ответ и чужак. - Тебя как звать-то хоть, недокрылок?
        - Теонг.
        - Ну! Я ж говорю - иностранец. Стану тебя Тимохой звать, так проще. А я - Сом.
        - Буду знать и помнить, - церемонно поклонился Теонг.
        Глава 6
        Вообще-то этот малахольный недокрыл (птицеменом его теперь называть было как-то не с руки) Сому даже чем-то понравился. Наверное, своей полной неприспособленностью к жизни (это было видно по нему сразу, тут и к дедке не ходи) и смешными высказываниями. Ишь, выдал: «Мы на моей планете»!.. Владыка мира, йодистый калий… Знать, и впрямь умом слегка тронулся после того, что над ним уроды жополобые сделали. Ну да ничего, не буйный - и ладно. Все ж веселее с ним. С таким - особенно. Хоть и грех над убогими смеяться, но тому, кто от смерти спас, слегонца можно. В знак благодарности, ковать твою медь. Однако смех смехом, но пора и к серьезным делам возвращаться. Как-никак друзей спасать нужно.
        Сом подобрался, выдохнул и сказал:
        - Ну что, Тимоха, почапали!
        - А… куда? - недокрыл не тронулся с места.
        - Понятно куда, вон туда, - указал Сом стволом автомата на виднеющееся в конце туннеля пятно света.
        - Но мне надо туда, - повернувшись, указал Тимоха в противоположную сторону. И застыл, разинув рот.
        Быстро крутанувшись на месте, сталкер вскинул автомат, но вместо очереди в какую-нибудь зубастину разразился ругательствами:
        - Йодистый калий, это что еще за фокусы-хренокусы?!.. Солить твою плешь, где туннель?
        - Не знаю, - закрыл наконец рот Тимоха. - Я тоже удивлен.
        - Удивлен он! - фыркнул Сом. - Я так вообще охреневаю. В полном, валять твою кладь, недоумении обретаюсь… Мы ведь оттуда пришли?
        - Оттуда.
        - А теперь там что? Ты глянь только, это же сплошная стена!
        Туннель и впрямь метрах в пяти от них заканчивался тупиком. Это был не завал, которому еще можно было найти какое-то разумное объяснение, хотя неизбежного в этом случае шума Сом не слышал, а именно сплошная каменная стена.
        Впрочем, удивлялся сталкер недолго. Объяснение могло быть только одно, которое он тут же и озвучил.
        - Вот видишь, а ты говоришь: на твоей планете! На твоем Хрюкасе туннели сами собой закрываются?
        - Не закрываются, - помотал головой недокрыл. - Но мы же не знаем, что случилось… И моя планета называется Тохас, а не Хрюкас. Это иной мир, не тот, где ты жил, как ты не можешь понять?
        - Да хоть Сникерс! Нет никаких иных миров, есть только шоколадные батончики. Люди живут на одной-единственной планете, которая называется Земля. А на Земле есть Зона, и даже не одна. Ты вот, ковать твою медь, тоже, видать, до сих пор никак не дотумкаешь: это Зона. Зо-на! А она, эпический опус, умеет запудривать мозги всякими сраными штучками. Иной раз репу чешешь: что за хренотень, не бывает такого! А оно еще как бывает, в Зоне-то. Или думаешь: ну все, теперь я все аномалии Зоны знаю, все артефакты видал, а она - хренак! - на тебе, сталкер, еще вот такую загогулю, солить твою плешь! Или такую вот звездюлину - на-ка!.. Так и сейчас. Мы просто вляпались с тобой, Тимоха, в неизвестную ранее аномалию, которая тебя и вылечила. Ну, почти вылечила, с головой процесс, видимо, затянулся. А еще она на кой-то маракой стену эту позади нас хренакнула. Хотя тоже, кто его знает, со смыслом, может быть. Типа того, что не хрен пятиться, идите вперед, валять твою кладь, друзей выручайте! А может, и так просто, попугать решила. Но меня, йодистый калий, Зоной пугать - что в лужу пердеть. Я - сталкер, а значит, не
греми костями и положись на меня.
        - Зачем мне на тебя ложиться?.. - с откровенным испугом спросил Тимоха, отступив на пару шагов. - Ты меня опять нести хочешь? Но я ведь теперь умею ходить… Или ты имеешь в виду нестандартные взаимоотношения между…
        - Э! Эй! - прикрикнул, насупившись, Сом. - Ты смотри мне, поаккуратней с такими шуточками! Я ведь не посмотрю, что ты умственно ущербный, могу мозги-то и встряхнуть пару раз. Вдруг на место встанут. Хуже-то точняк не будет.
        - Не встанут на место! - испугался недокрыл. - То есть не надо трясти мои мозги. Мне и так кажется, что в этом теле их меньше… Ты не знаешь, у тебя мозг распространен на все тело или сконцентрирован где-то в одном месте?
        - Ты мне зубы-то не заговаривай, извращенец. У тебя-то мозг точно, похоже, в одном месте сконцентрирован, валять твою кладь. Я даже знаю в каком.
        - В каком? - заинтересовался Тимоха.
        - Поймешь, когда срать пойдешь.
        - Ты думаешь?
        - Уверен. И закрывай свою варежку, да пошпарили на выход. У меня там друзья гибнут.
        - «Закрывай варежку», - задумчиво произнес недокрыл, - это значит…
        - Это значит: ща вхреначу! - рыкнул сталкер. - Рот, говорю, закрой и шагом марш за мной! Походной рысью.
        Когда до выхода осталось всего ничего, с полсотни метров, Сом замедлил шаг и поднял ладонь, призывая Тимоху остановиться. Сталкер не знал, в какое место Зоны они сейчас выйдут, но не без основания подозревал, что раз ход другой, то и место окажется другим, не то, через которое он попал сюда. В этом имелись свои плюсы и минусы. Очевидный плюс заключался в том, что здесь его «стервы», скорее всего, не ждут. Минус же - он понятия не имеет, куда выйдет. Возможно, как раз прямо в лапы Стеринова.
        Однако то, что произошло в следующие секунды, не мог предвидеть даже он. Светлое пятно близкого уже выхода перекрыл черный силуэт. И сразу же оттуда замелькали яркие вспышки, звук автоматной очереди больно ударил по ушам. Сталкер прыгнул на Тимоху в тот самый миг, когда возле уха спутника свистнула пуля. Сбил недокрыла с ног и дернул его за руку под защиту каменного выступа. Убедившись, что Тимоха в безопасности, Сом осторожно выглянул из-за камня. Проход оказался чист, противник, судя по всему, остался снаружи. Но, йодистый калий, откуда взялся этот противник? То, что это «стервы», понятно, тут и к дедке не ходи, больше некому. Только вот как они узнали, что он выйдет именно здесь? Или все-таки это тот же самый проход, через который он зашел? Да нет же, тук тебя в так, другой, память же ему не отшибло! Этот и шире, и выше, и через выход, вон, кусок синего неба виден, а в том выход каменная глыба загораживала. Так что либо «стервы» случайно сюда сунулись да стрельнули для острастки, либо нашли этот выход после того, как он скрылся в горе, и на всякий случай оставили наблюдателя.
        Однако что-то Сома подспудно настораживало, что-то ему определенно не нравилось, казалось неправильным. Нет, сама создавшаяся ситуация, ковать твою медь, ему тоже не нравилась, но она была для опытного вояки привычной. И все-таки что-то зудело в подсознании назойливой мухой. Что? Что не так? Ведь все и заняло-то пару-тройку секунд: силуэт на фоне выхода, вспышки выстрелов, звук очереди… Опа!.. Вот оно: звук! Понятно, что в замкнутом пространстве туннеля выстрелы прозвучали громче. Но дело было не в этом. Звук был незнакомым! И промежутки между выстрелами в очереди отличались от привычных «калашниковских». Может, на десятые-сотые доли секунды, но ухо, наслушавшееся этих очередей, разницу уловило. Конечно, Сом отдавал себе отчет, что слышал не все автоматическое оружие в мире. Но основное - АК всех модификаций, различные кольты, включая знаменитую М-16, «Скары», а также УЗИ, «Тавор» и даже бесславно известные эрмановские МП-38 и МП-40 - более чем достаточно. Здесь же звучало нечто совсем другое. А неизвестность в любых ее проявлениях Сом не переваривал. Раздражала его неизвестность, валять твою
кладь! Оттого и кроссворды всякие с ребусами разгадывать не любил - пока до верных ответов докопаешься, все нервы себе издергаешь! А нервы у сталкера должны быть стальными, надежными.
        Подумав о развлекательных ребусах, Сом в очередной раз вспомнил о друге Ребусе, что нуждался сейчас в его помощи. И о Коте, разумеется, тоже. О том, что, возможно, в этой помощи нуждаться уже некому, сталкер старался не думать. Да и некогда сейчас думать. Сейчас нужно действовать! Иначе и впрямь будет некому… Тьфу! Йодистый калий! Отставить, сталкер! Займись делом! И не забудь, что у тебя еще, вон, бестолковый прыщ на жопе.
        - Тимоха, ты с оружием дело имел когда-нибудь? - спросил Сом у недокрыла.
        - С оружием?.. - вздрогнул тот. - Нет, что ты! А такого, как у тебя, я вообще никогда не видел. У нас на Тохасе…
        - Эпический опус! - оборвал напарника сталкер. - Еще раз про Хрюкас - и хрюкну, тук тебя в так. А вот с оружием как раз пора познакомиться.
        Тимоха с опаской глянул на автомат в руках Сома, но сталкер, набросив ремень на шею, оставил его висеть на груди, а сам открыл висящую на боку кобуру и достал оттуда носимый на всякий пожарный «макарыч». Вот и пригодился.
        - Смотри сюда, - скомандовал Сом недокрылу, хотя Тимоха и так уже вылупил на ПМ глаза - сейчас вылезут. - Это пистолет Макарова. Стрел… видел когда-нибудь?
        - Не-е-ет… Я ведь говорил, что…
        - Тогда смотри и запоминай. С первого раза, тук тебя в так, повторять некогда. Сейчас он заряжен. Вот тут, в рукояти, магазин на восемь патронов. Один уже в стволе, остальные на месте, но больше у меня таких патронов нет, так что стреляй только когда уверен, не пали в белый свет как в копеечку. Вот здесь, слева, рычажок - это предохранитель. Перед тем как стрелять, опусти его вниз. Нет, давай я сразу опущу, забудешь ведь, ковать твою медь… При первом выстреле нужно будет приложить побольше усилий, потому что при этом еще и взведется курок. Я бы его сейчас и вручную взвел, но боюсь, как бы ты случайно спусковой крючок не нажал и кого-нибудь из нас не пристрелил. Вот он, крючок, видишь, в спусковой скобе? Перед выстрелом направь пистолет на врага и прицелься. Смотришь в прорезь прицела, совмещаешь с мушкой - вот они, - наводишь на цель и плавно жмешь на спусковой крючок. Ну, если стрелять придется с близкого расстояния, то целься просто по стволу, так быстрей. Перезарядится он сам, ничего жать и дергать не надо. Да, и еще: после выстрела направо полетит отработанная гильза - это нормально, ловить ее
не надо. Вот с большего как-то так. Усек? Тогда на, держи. Аккуратней только, солить твою плешь, в себя не стрельни. А в меня - тем более!
        Недокрыл боязливо взял пистолет, повертел его в руках, заглянул в ствол…
        - Тук тебя в так! - рявкнул сталкер. - Жить надоело?! Никогда не направляй ствол на себя! И на людей вообще! Даже когда уверен, что он не заряжен. А сейчас он стопудово заряжен и продырявит твою черепушку - крякнуть не успеешь. Да и зачем тратить патрон, если она у тебя и без того дырявая?
        Тимоха испуганно отвернул пистолет - едва вовсе не выбросил.
        - Но… как?.. - залепетал он. - Как же не направлять на людей?.. В них же надо стрелять…
        - Стрелять нужно не в людей, а во врагов. И вообще, валять твою кладь, как я уже сказал, стреляй только когда уверен, что можешь попасть, ну или когда уже без этого полная жопа. Для «калаша» патронов хватает, да и опыта у меня чуток поболе, так что стрелять буду я. А ты сзади держись, зря под пули не лезь.
        Сталкер замолчал, почесал в затылке, о чем-то раздумывая, затем, на что-то решившись, махнул рукой и полез в подсумок. Достал оттуда гранату РГД-5 и сказал:
        - На вот тебе еще такую хреновину. Знаешь, что это такое?
        - Похоже на какой-то маленький сосуд, - обрадовался Тимоха. - Дай мне его скорей, я пить хочу!
        - Какой еще, йодистый калий, сосуд? - обомлел от неожиданности Сом. - Из чего ты собрался пить, из гранаты?.. Эпический опус, это тебе что, соска? Рассказать кому - обоссутся.
        - А… для чего тогда эта… граната? - обескураженно заморгал недокрыл. - Зачем у нее носик? Я думал, пить…
        - Пить!.. - фыркнул сталкер. - Клопов давить! Нашел, тоже мне, носик. Это взрыватель! Понял, дурила? Вижу, что не понял. Объясняю. Этот, ковать твою медь, «сосуд» предназначен для уничтожения живой силы противника.
        - Разве такой… хреновиной можно кого-то уничтожить? - удивился Тимоха. - Это ж с какой силой ее нужно кинуть? Да и то… Если только этим… взрывателем в глаз попасть.
        - Ну ты и дикий! - сокрушенно помотал головой Сом. - Где же ты рос, что ничего про гранаты не знаешь? Или прикалываешься, солить твою плешь? Я уже понял, что ты клоун, только мы сейчас не в цирке.
        - Я правда не знаю! Объясни, чтобы я усек.
        - Мне уже кажется, что зря я тебе ее дать решил… Ну да ладно, смотри. И слушай. О-очень внимательно! В одном ты, валять твою кладь, прав: гранату надо кидать. И кидать во врагов. Но попадать взрывателем в глаз не обязательно. Даже точно в противника попадать не обязательно, поскольку дальность разлета осколков у РГД-5 тридцать метров. Для особо одаренных поясняю: после отпускания рычага через три-четыре секунды граната взрывается. То есть кидать ее нужно, только если противник находится от тебя дальше, чем тридцать метров, иначе и сам попадешь под осколки. Или можно кидать из-за укрытия. Перед тем как бросить - смотри сюда! - нужно разогнуть усики чеки - да-да, вот это колечко и есть чека, - затем взять гранату в правую руку… ты ведь правша?.. Причем взять нужно так, чтобы пальцы прижимали рычаг к корпусу. После этого продеваешь указательный палец левой руки в кольцо и выдергиваешь чеку. Ее лучше сразу не выкидывать, потому что если вдруг передумаешь бросать гранату, нужно будет ее вставлять назад, иначе, эпический опус, придется вечно ходить с гранатой в руке, чтобы она не рванула. Ну, это я так,
считай, что сострил. Насчет вечно ходить. Потому как долго не проходишь, все равно руку разожмешь. Но это, солить твою плешь, лирика. Короче… Выдернул чеку - и бросай «эргэдэшку» в сторону неприятеля. Через три-четыре секунды будет «бах»! Все ясно?
        - Не все, - смущенно произнес недокрыл. - Я не знаю, что такое указательный палец. У меня их было шесть - и все без названия.
        - Диагноз подтверждается, - пробормотал сталкер, - голова восстановлению не подверглась… Ну да ладно. Простой вопрос: каким пальцем ты ковыряешь в носу?
        - Зачем?..
        - Вопрос снимается. Указательный палец - следующий после большого. Который из них большой - нужно пояснять?
        - Который самый толстый или который самый длинный? - посмотрел на свои ладони Тимоха.
        - Самый толстый, - тяжело вздохнул Сом. - Надеюсь, откуда и как п?сать-какать, мне тебя учить не придется.
        - Это я умею, - смутился недокрыл.
        - Какая неожиданная радость! Валять твою кладь.
        - Но вот ты сказал «п?сать»…
        - Да, сказал, - с опаской глянул сталкер на недокрыла. - Все-таки забыл, что это такое? Надо учить?
        - Нет, я помню, учить не надо. Но чтобы… это делать, сначала нужно пить. И я очень-очень хочу пить! А когда ты гранату показал, я еще сильнее захотел. Я ведь уже сто лет не пил, а может, и больше. И не ел… Но есть не так сильно хочется, как пить.
        - Ну, это не проблема, - облегченно выдохнул Сом. - Вода у меня как раз есть.
        Он снял с пояса флягу в матерчатом чехле защитного цвета и протянул ее Тимохе:
        - Пей, не жалей, солить твою плешь. Скоро все равно или выберемся, или расхотим пить навсегда.
        Глава 7
        Теонгу было плохо. Очень-очень плохо. Несмотря на то, что у него теперь действовали ноги и наконец перестала мучить жажда. Плохо было не физически, а морально. И страшно. И вообще… Взять хотя бы то, что он лишился своего тела. Во-первых, это было непонятно, а оттого опять же страшно. Кто такое мог сотворить? Зачем? И ведь это же теперь навсегда?.. Во-вторых, с этим телом ему было непривычно и неудобно. Тяжелое, неповоротливое, неуклюжее. Конечности словно налились свинцом; такое ощущение, что кости гораздо толще, чем были у него раньше, и совсем не полые внутри. Пальцев всего по пять - неудобно ими браться и держать в них что-либо. Глаза в темноте не видят - это вообще никуда не годится! Особенно сейчас, в полумраке туннеля.
        Теперь - сама ситуация. Откуда взялся этот Сом? Теперь уже очень сомнительно, что он с Ронаса. Говорит, с Земли, из какой-то Зоны, причем продолжает считать, будто там до сих пор и находится. Но ведь на самом деле они сейчас находятся на Тохасе. Ведь он, Теонг, вышел из анабиоза в той же самой камере, где его оставил отец. И лифт был тот же самый, и коридор наверху. Не могла же вся гора целиком перелететь на другую планету! На эту… как ее… Землю. Проще предположить, что прилетел как раз Сом. Это не противоречит здравому смыслу - тохасианские ученые когда-то вплотную приблизились к идее осуществления межпланетных полетов. Но ведь не мог же Сом забыть про такой перелет? Или мог?.. Мало ли что случилось в пути! Космическое излучение, травмированная долгим полетом психика, просто головой при посадке ударился…
        Но это все равно не объясняет того, почему сам Теонг стал похож на пришельца. Почему они с Сомом заговорили на одном, неизвестном обоим ранее языке? И почему туннель вдруг закрылся каменной стеной?..
        Неужели Сом прав и психика повреждена как раз у него, у Теонга?.. Это все бы расставило по местам. А возникновение проблемы легко объясняет слишком долгое пребывание в анабиозе. Или даже не так… Скорее всего, он лежит сейчас в вышедшей из строя анабиозной установке - не проснувшийся до конца, находящийся в предсмертной коме, и видит финальный бред агонизирующего мозга. Да-да, это единственное реальное объяснение происходящему! То есть не происходящему, а кажущемуся. Так что бояться нечего, не считая, конечно, близкой смерти. Во всяком случае, бояться того, что он якобы сейчас видит и слышит, совершенно бессмысленно. А раз так, отчего бы и не поучаствовать напоследок в этих безумных играх разума, стать хотя бы чуточку похожим на бесстрашных крылатых предков? Когда бояться нечего - это совсем легко и даже интересно.
        И в самом деле, стало гораздо легче. В конце концов то, что он сейчас умирает, не самое худшее. Плохо, если бы он корчился в болезненных муках, а так… Скоро все потонет в вечной темноте и не будет уже совсем ничего: ни боли, ни страха, ни голода, ни жажды. Отпадет потребность в принятии каких бы то ни было решений, в поиске ответов на сложные вопросы, в беспокойстве за свою дальнейшую судьбу…
        - Эй, чего застыл, как сопля на морозе? - вывел Теонга из задумчивости окрик Сома.
        - Запоминаю то, что ты сказал про гранату и пистолет, - решил подыграть своему воображению тохасианин. И ему это начало нравиться. Он решил даже немножко пошалить и выдал: - Хочется поскорее применить эти знания на деле.
        - Скоро применишь, - с откровенным удивлением посмотрел на него псевдопришелец.
        - Так никого же нет впереди.
        - Нет, так будут, - буркнул Сом, которого, судя по всему, тоже озадачило бездействие противника. - Я полагаю, тут дело такое, ковать твою медь… «Стервы», ну, то есть ублюдки из группы Семки Стеринова, которые нас поджидают, напоролись на этот выход случайно. Скорее даже, кто-то один из них. Сунулся в дырку, ничего со свету-то не увидел, ну и дал очередь для острастки, а скорее для своего успокоения. А потом свалил. Может, за остальными поперся. Лучше быть готовыми к худшему, валять твою кладь. Мне только одно репу дербанит: из чего он, паскуда анальная, стрелял?
        - Пистолет не так стреляет? - спросил Теонг.
        - Пистолет не так. Так стреляет автомат или, по-буржуйски если, штурмовая винтовка. Ну, пистолет-пулемет еще…
        - А у тебя что?
        - У меня автомат. АКС-74У.
        - Ну так вот!..
        - Что «вот»? Компот тебе в рот… Это не из «калаша» стреляли. И вообще не из того, что я знаю. А у «стерв» были «калаши». И мне, валять твою кладь, сильно не нравится, когда мне что-то непонятно.
        - Так пойдем и узнаем, кто там такой и из чего он стреляет, - сказал Теонг, очень довольный собственной смелостью, несмотря на то, что хорошо понимал ее природу.
        - Эпический опус, а ты чего таким прытким стал? - подозрительно глянул на него Сом. - Непонятно мне что-то… А я, говорю же тебе, не люблю непонятного!
        - То есть мне нужно начать плакать и звать папу? - хмыкнул тохасианин.
        - Во всяком случае, это бы меня не удивило. Ну да ладно, может, это у тебя адреналин в жопе взыграл. Такое с новичками бывает. Пошли, ковать твою медь! Только на рожон не лезь, вояка. Адреналин тебе дырки в шкуре не залепит.
        Напарники, крадучись вдоль самой стены и держа наиз- готовку оружие, двинулись к выходу. Первым шел, разумеется, Сом, поэтому из-за его спины Теонгу не все было видно. И появление в пятне света силуэта противника он проморгал, услышал лишь резанувшую по ушам очередь. И тут же, следом, совсем рядом, вторую. Тохасианин не сразу и понял, что это ответил сталкер. Впрочем, он это быстро увидел, поскольку Сом уже не стоял перед ним, а лежал на полу туннеля и поливал выход из АКСУ. Теонг увидел также, как лезут в этот выход враги: один, второй, третий, четвертый… Дальше считать ему помешал Сом, который, на миг обернувшись, рявкнул:
        - Ложись, тук тебя в так! И готовь гранату, их тут как мух на тухлятине!
        - Что, кольцо выдергивать? - заволновался тохасианин.
        - Усики пока разогни, кольцо не трогай! - бросил в ответ сталкер между выстрелами по врагу. - Скажу, когда.
        Стрелял он хорошо, это понял даже Теонг, который видел настоящую стрельбу впервые в жизни. Да и трудно было не понять, ведь нападающие валились один за другим, не успевая пробежать по туннелю и десяток шагов. Конечно, были и такие, что, невзирая на прямые попадания, продолжали двигаться, хотя уже и не так рьяно. Однако и их в конце концов настигала печальная участь.

«А если у него кончатся патроны?» - подумал тохасианин, разгибая стопорные усики. И Сом, будто услышав его мысли, перестал стрелять и крикнул:
        - Дергай кольцо и бросай гранату! Мне магазин нужно сменить…
        Теонгу опять стало страшно. Очень сильно, до испарины и дрожи. Он разом забыл, что это все не по-настоящему, что это лишь его предсмертный бред. Рядом щелкнула о стену пуля, каменным осколком больно чиркнуло по щеке. Ойкнув, Теонг инстинктивно мазнул тыльной стороной ладони по лицу. Глянул на руку и снова ойкнул - та была в крови. Тохасианину стало дурно, зашумело в ушах, в глазах замелькали цветные круги. «Падаю», - мелькнула не очень логичная мысль, он ведь и так лежал. Из надвигающегося обморока его вывел гневный окрик Сома:
        - Йодистый калий! Ты там что, обосрался?! Бросай гранату, тук тебя в так!
        От испуга Теонг едва не швырнул гранату сразу, не выдернув кольца; опомнился в последнее мгновение. А когда исправил оплошность и вновь замахнулся для броска, увидел, что нападающие уже совсем близко. Им опять завладела паника: «Они ближе тридцати метров, если кину в них, то зацепит и нас!..» Но все-таки сработали остатки логики: если забросить гранату за спины врагов, осколки и вонзятся в эти спины.

«Эргэдэшка» едва не выскользнула из вспотевшей руки. Бросок получился неуклюжим, граната, вряд ли преодолев и двадцать метров, перелетела через головы первых двух атакующих и ударила в лоб третьему. «Эх, в глаз не попал!» - успел подумать тохасианин, прежде чем в туннеле грохнуло так, что вмиг заложило уши. На голову посыпалась каменная крошка, по руке шлепнуло чем-то влажным. Зажмурившийся при взрыве Теонг открыл глаза и посмотрел на ладонь. Та была испачкана синим. А рядом… Рядом с рукой лежала еще одна рука. Но какая! Больше всего она походила на узловатый, с морщинистыми наростами, обрубок дерева - буро-зеленый, с пятью растопыренными пальцами-ветками. Каждую суставчатую «ветку» венчал острый черный коготь, длиной чуть ли не в треть самого пальца. И эти когтистые пальцеподобные отростки судорожно сгибались и разгибались, словно пытаясь схватить свою жертву.
        Теонгу вновь сделалось дурно. И опять ему не дал вырубиться Сом.
        - Молодец, солить твою плешь! - сквозь «вату» в ушах услышал он голос сталкера. - На еще гранату, хреначь гадов!
        Напарник бросил ему «эргэдэшку», а сам, поменяв уже магазин, снова принялся поливать все лезущих и лезущих в туннель противников свинцовым душем.
        Враги, разумеется, тоже не прекращали стрелять. Но занятому новой гранатой Теонгу было некогда обращать на это внимания. Да и вообще - обалдевший, испуганный, все еще находящийся на грани обморока, - он словно выпал из реальности. Причем тохасианин уже напрочь забыл, что по своим недавним умозаключениям он сейчас не обретался ни в какой реальности. Трясущимися пальцами, на ощупь - в глазах все еще плавали цветные круги, - он разогнул усики, выдернул кольцо и наугад швырнул гранату вперед.
        Дальнейшие события и вовсе превратились в полный сумбур. Стрельба, взрывы, вспышки, свист пуль и осколков, сыплющаяся отовсюду каменная крошка и пыль заполнили собой сознание тохасианина. В себя он пришел от наступившей вдруг тишины и с недоумением уставился на зажатый в руке пистолет со странно выдвинутым стволом. Теонг поймал себя на том, что все еще нажимает на спусковой крючок, только «макарыч» отказывался почему-то стрелять.
        - Сломался, - пожаловался он ухмыляющемуся сталкеру.
        - Сам ты сломался, ковать твою медь, - ответил Сом. - Ты просто все патроны выщелкал.
        - Куда… выщелкал?..
        - А вон в них, - мотнул головой сталкер.
        Тохасианин посмотрел вперед. Каменный пол туннеля до самого выхода был завален телами.
        - Это все я… то есть мы?.. - заморгал пораженный Теонг.
        - Нет, это нам дядя помог, валять твою кладь.
        - Какой дядя?..
        - Я уж не знаю, какой у тебя дядя, - не отрывая взгляда от светлого пятна входа, поднялся на ноги сталкер. - У меня его нет, одни тети.
        - У меня тоже нет… А почему ты думаешь, что это был мой дядя?
        - Потому что задавал такие же дурацкие вопросы, эпический опус! А вот ты для первого раза показал себя молодцом. Честно скажу, не ожидал.
        - Нет-нет, погоди, - тоже встал с пола тохасианин. - Так что все-таки с дядей? И куда он делся? Его убили?
        - Я удивляюсь, почему не убили нас, - обведя взглядом груду тел, буркнул Сом. - Такое ощущение, что они или стрелять не умели, или специально мимо целились. И скорее второе, солить твою плешь. Потому что не попадать тоже нужно уметь. А нас при такой плотности огня ни одна шальная пуля не задела.
        - Меня задела! - вспомнив о своем «ранении», потрогал Теонг щеку. Но тут же признался: - Только, наверное, камень, а не пуля.
        - Ну что ж, ковать твою медь, с боевым крещением тебя. А сейчас побудь здесь, я схожу к выходу, гляну, что там.
        - Нет-нет, я с тобой! - испугался тохасианин.
        - Сказал же: здесь стой! - рыкнул Сом. И чуть мягче добавил: - Ты безоружный, а у меня еще с полрожка патронов осталось. Потом вооружимся, вон здесь сколько этого добра, - кивнул он на автоматы поверженного противника.
        Теонг снова посмотрел на мертвых врагов. Впрочем, некоторые тела еще шевелились. Тохасианин вспомнил оторванную руку, у которой двигались пальцы, и его едва не вырвало. И этот внезапный приступ тошноты, а также саднящая царапина на щеке чувствовались настолько реально, что Теонг засомневался в своей теории об агонизирующем сознании. Но если все это происходит с ним в действительности, то что же тогда такое бред? Нет, реальностью это быть никак не могло. Потому что такого не бывает в принципе! Даже в сказках, даже в легендах о временах крылатых предков!.. Какая-то внезапная мысль царапнула по краешку сознания, но поймать ее тохасианин не успел.
        - Тимоха! Иди сюда! - послышалось издали.
        Силуэт Сома виднелся в светлом пятне возле самого выхода из туннеля. Задумавшись, Теонг и не заметил, как туда добрался напарник.
        Осторожно переступая через распластанные тела, через подрагивающие конечности, тохасианин пошел по туннелю. Пару раз он едва не упал, поскользнувшись на блестевшей повсюду синей жидкости, заменяющей, видимо, неведомому врагу кровь. На сами тела Теонг старался не смотреть - глянул один раз и больше не захотел, настолько неестественно мерзкими показались ему мертвецы.
        Однако стоило ему добраться до Сома, как тот именно с этого и начал.
        - Йодистый калий! Ты только посмотри на эти рожи! Вот уж уроды так уроды! Кто они такие, валять твою кладь?!
        Тохасианин на миг перевел взгляд на распростертое рядом с выходом тело. Хорошо освещенное, оно выглядело омерзительно: лицо, словно кора старого дерева, было изборождено трещинами, бугрилось шишками, сочилось из глубоких пор мутной слизью… Один глаз, багровый, как тохасианское солнце, выпирал из глазницы кровавым пузырем, другой же едва поблескивал между рваными складками толстых век. Теонг снова почувствовал дурноту и на сей раз его бы наверняка стошнило, не будь желудок пустым.
        - Это разве не твои знакомые? - подавив рвотный позыв, выдохнул тохасианин.
        - Какие знакомые? «Стервы», что ли?.. - удивленно посмотрел на него Сом. - Нет, они, конечно, твари, но выглядят все-таки краше. А эти… Это ж не люди, не заметил разве? Я, конечно, слышал всякие сталкерские байки о том, что в Зоне есть… обитатели, но раньше только ржал над брехунами. А теперь… Вот и ты, солить твою плешь, все гундел тут, в Зону не верил. А что это может быть, если не Зона, не ее, эпический опус, проделки?.. Одно не пойму: откуда у Зоны автоматы? Да еще не пойми какие…
        Сталкер наклонился к убитому и снял с его шеи автомат, внешне, на взгляд Теонга, мало отличимый от сомовского. Почти то же самое выдал и сталкер, после того как повертел в руках оружие, чем-то пощелкав, что-то с него сняв и вновь поставив на место:
        - О-очень интересно, валять твою кладь!.. Ведь «калаш» «калашом» - тот же принцип действия, те же основные узлы… Только все какое-то не такое - другие размеры, другие стандарты… Даже патроны ни то ни се: ни семь шестьдесят два, ни пять сорок пять, ни пять пятьдесят шесть, как у буржуев… И маркировка - не пойми что за хрень. Не видал никогда таких крокозявр… Будто специально сделали какую-то пародию-хренодию, тук тебя в так!.. Вот только на кой маракой - не допру… Да и кто, ковать твою медь, сделал? Что-то я тоже крышей поехал… Зона все может. Не такие еще закидоны устраивала…
        И все-таки Теонг сумел различить в голосе сталкера некоторые нотки сомнения. Все-таки в оружии, как понял уже тохасианин, сталкер был дока.
        А тот, между тем, буркнул себе невнятно под нос:
        - Может, и впрямь Посещение?.. Да ну, тук тебя в так, не смеши мою жопу!.. - и тут же по-обычному громко и уверенно сказал: - Значит, так, солить твою плешь. Нам все равно, из каких нестандартов стрелять. И калибр тоже похрен - тут у каждого подсумки с магазинами. Берем каждый по тарахтелке и по паре подсумков. Усек?
        - А… это? - протянул тохасианин ПМ.
        - Этим в ближайшее время только орехи колоть. Давай сюда.
        Сом забрал у Теонга пистолет, дал ему автомат, который только что осматривал, и пошел к дальним телам, чтобы взять такой же себе. Уже отойдя, обернулся:
        - И вот что еще. Напялим на себя их прикид, чтобы издали нас за своих приняли.
        - Что напялим?.. - почувствовав, как на макушке зашевелились волосы, промычал тохасианин.
        - Их комбезы. И маскировка, и вообще… Ты обратил внимание, какие у них комбезы?
        Теонг не обратил на это внимания, он вообще старался не смотреть на жуткие трупы. Так он и ответил сталкеру.
        - А напрасно не обратил, - сказал тот. - У них ткань-хамелеон, валять твою кладь. Я слыхал о таких разработках, но вижу впервые.
        - Это как? - спросил Теонг не из интереса, а лишь бы что-то сказать - помыслить о том, чтобы снять с убитого урода одежду и надеть ее на себя, он просто не мог.
        - Она становится того же цвета, как и то, что за тобой. А эта еще и текстуру повторяет, так что становишься почти невидимым. Если бы эти уроды не против света на нас перли, а встретились при нормальном освещении, нам бы с тобой несладко пришлось.
        - Но я… Я все равно не буду это надевать. Противно же!..
        Однако Сом и слушать ничего не хотел. Благо что раздел двоих мертвецов сам, выбрав наиболее целые и чистые комбинезоны. Один протянул тохасианину:
        - Надевай, солить твою плешь! Тоже мне, чистоплюй брезгливый, тук тебя в так. Пуля-то, хоть и дура, а тобой не побрезгует.
        - А можно… прямо на мою одежду, сверху? - сглотнул комок тошноты Теонг.
        - Дело твое, хоть прямо, хоть криво, если сопреть не боишься. Ну да не сильно жарко вроде, я тоже, пожалуй, поверх натяну, чтобы свое в руках не таскать. Жар костей не ломит, а руки в бою должны быть свободными, ковать твою медь.
        - В каком бою?.. - насторожился тохасианин.
        - А в любом. Думаешь, мы этих слизняков морщинистых побили - и все?.. Там тоже Зона, - кивнул Сом на выход, - а в Зоне каких только подарков не бывает, сам теперь знаешь. И там еще «стервы», тоже не забывай. Мы, правда, вышли хрен знает куда, не узнал я что-то местности, но Кота с Ребусом все равно искать надо. Так что…
        - А что там за местность? - заинтересовался Теонг.
        - Выгляни да посмотри, - ответил сталкер и крикнул рванувшему к выходу тохасианину: - Только переоденься сперва, тук тебя в так!
        Теонг, забыв о брезгливости, быстро натянул комбинезон мертвого чужака, перекинул за спину автомат, прицепил к поясу поданные сталкером подсумки с магазинами и наконец-то вышел наружу.
        Посмотрел вокруг, и его челюсть непроизвольно поползла вниз. Внизу, у подножья горы, простиралась переходящая в густой лес зеленая долина. Настолько зеленая, что казалась нарисованной яркими красками. Различимые издали большие деревья показались тохасианину незнакомыми, хотя с такого расстояния он мог и ошибаться. Но дело было не в этом. Дело было в том, что никакой цветущей долины тут быть не должно. А уж леса с вековыми деревьями - и подавно. Ведь гора с анабиозной камерой стояла в безжизненной пустыне… Но и это еще не самое страшное. За сотню, или сколько там, лет климат мог поменяться. Мог вырасти лес, могли даже сдвинуться горы и поменять течение реки. Измениться могло все. За исключением солнца. Нет, оно, разумеется, тоже меняется. Но только не за сотню и даже не за тысячу лет. Нужны тысячи тысячелетий, чтобы из большого и красного оно превратилось в маленькое и желтое.
        - Это не Тохас… - выдохнул Теонг, забыв о предупреждении Сома.
        Однако выбравшийся вслед за ним наружу сталкер, вопреки своему обещанию, «хрюкать» не стал. Напротив, даже обрадовался.
        - Ну наконец-то, солить твою плешь! Знать, свежий воздух на больные мозги подействовал.
        Землянин поднял с земли несколько камешков и разбросал их перед собой по неширокой дуге. Поднял еще и стал бросать на пару метров дальше.
        - Зачем ты это делаешь? - не выдержал тохасианин.
        - Затем, что это Зона, валять твою кладь. А в Зоне имеются аномалии. Например, «комариная плешь».
        - Та, которую солить?
        - Можно и посолить, только вкуснее она от этого не станет. Что такое гравитация, знаешь?
        Теонг, подумав, сказал:
        - Это сила притяжения между телами.
        Сом рассмеялся.
        - Это ты кое с чем другим перепутал, - сказал он. - А гравитация, тук тебя в так, это сила тяжести. Земля все к себе притягивает, потому и в Австралии кенгуру в космос не валятся. А в «комариной плеши» эта гравитация такая, что, попади в нее, сразу лепешкой станешь. И вот чтобы ею не стать, я, прежде чем вслепую ломиться, камни впереди себя и кидаю. Если камень не так полетит, значит, там аномалия и есть. Усек?
        Тохасианин кивнул и тоже принялся собирать камешки.
        Глава 8
        То, что увидел Сом, выбравшись из туннеля, ему не особо понравилось. Как ни хорохорился он перед Тимохой, а под ложечкой тоскливо заныло. Слишком уж зеленой выглядела долина внизу, слишком густым и нетронутым лес. Не встречались ему такие пейзажи в той местности, где сталкерил он с Котом и Ребусом. Неужто туннель вывел их на другую сторону горы? Там ему раньше не доводилось бывать, но что-то подсказывало сталкеру, что и с той стороны не должно быть таких нетронутых природных красот. Ковать твою медь и тук тебя в так! Да и не настолько длинен был тот туннель, чтобы они смогли пересечь по нему всю гору насквозь. Хотя кто эту Зону знает… Она ведь так все закрутить-запутать может, что и мама не горюй, и папа не реви. Хреново то, что непонятно, в какую теперь сторону двинуть, чтобы к ребятам выйти. И как долго придется шлындать. Поискать разве еще какой-нибудь туннель в горе, вдруг да выведет ближе к нужному месту? Но ведь на эти поиски, йодистый калий, тоже время уйдет. Как бы не опоздать! Если, конечно, уже не…
        Сом затряс головой, чтобы отогнать ненужные мысли. И махнул Тимохе:
        - Все, почапали! Не хрен время терять.
        Однако его флегматичный напарник выполнять команду не торопился. Он все переводил ошарашенный взгляд с лежащей впереди долины на сияющее в вышине солнце, снова на долину и так далее, по кругу.
        - Это не Тохас, - повторил он.
        - Так ясен пень, что не Хрюкас, - начал терять терпение Сом. - Говорено же тебе сто двадцать пять раз: это Земля, солить твою плешь!
        - Может быть, раз ты так уверен… Но почему? Как я смог на ней очутиться? Почему я стал таким, как ты?
        - Ну, валять твою кладь, тут ты себе явно польстил, Тимоха. Сказал, словно в лужу пернул. Ты на себя посмотри и на меня. Какой же ты, йодистый калий, как я? Ты уж, прости меня за прямоту, хоть и краше стал, чем поначалу, но все равно ведь хлюпик задрызганный. В армии уж точно не служил. Зуб даю, легенду сочинил, чтобы откосить.
        Но Тимоха будто и не слушал то, что говорил ему сталкер. Он вдруг хлопнул по лбу сразу обеими руками и забормотал:
        - Вот что, вот что… Вот, наверное, дело-то в чем!.. Ведь крутилось же в голове, а я уловить не мог…
        - Чего ты там причитаешь? - насупился сталкер. - Что там у тебя крутилось?
        - Понимаешь, - подался к нему недокрыл, - у нас на Тохасе была легенда… Осталась еще со времен крылатых предков, мне ее в детстве рассказывала мама. В ней говорится о таинственном Центральном мире, в котором разразилась ядерная война, и люди мутировали - стали обладать сверхъестественными способностями. А еще говорится о том, что кроме Центрального существует множество других, параллельных миров, словно лепестки огромного вселенского цветка. Его так и назвали - Роза Миров. И легенда рассказывает, будто в этот Центральный мир, как и в другие миры Розы, иногда открывается проход. Вот я и подумал сейчас: а что, если и Тохас, и Земля - лепестки этой Розы Миров? Что, если между ними открылся проход, и сначала ты попал в наш мир, а потом мы оба с тобой прошли по нему на Землю?.. Я понимаю, это всего лишь легенда, но ведь и с нами происходит что-то не менее загадочное и странное. Правда, почему изменился мой облик, легенда не объясняет…
        - Эпический опус! - воскликнул Сом. - Ты опять за свое!.. Сколько раз тебе повторять: никаких миров, ни центральных, ни боковых, не бывает. Люди живут только на Земле, а на ней есть Зона, которая, валять твою кладь, и творит все чудеса. А роза - это цветок такой. Ну и баба еще есть в Мурманске, Роза Полухина, вполне себе такая… вселенская. Хотя, тук тебя в так, не до баб сейчас. Мне друзей выручать надо, ты это понимаешь? Если да, то пошли. Если нет, то нюхай свою розу хоть до усрачки. Но уже без меня, ковать твою медь.
        И, завершив на этом дискуссию, Сом развернулся, поправил ремень висящего за спиной АКСУ, перебросил на грудь, чтобы был под руками, чужой автомат, набрал полную горсть камешков и, бросая их перед собой, пошагал вниз, к долине.
        - Ладно, ладно, - быстро догнал его недокрыл. - Я ведь ничего против не имею, просто высказал свою догадку. Ты, конечно, можешь сердиться и считать свою планету уникальной, но я-то знаю, что это не так. А теория проходов между мирами очень многое объясняет, хотя, к сожалению, не все…
        - А какая теория, валять твою кладь, может заставить тебя заткнуться? - оборвал его сталкер. - И нудит, и нудит, словно дед пескоструйный.
        - Какой дед?.. - недоуменно заморгал Тимоха. - Прости, но на моем языке аналога этому слову нет.
        - Ну, такой старый, что из него песок уже сыплется. И вообще у него теперь недержание всего, эпический опус, а языка особенно.
        - А ведь ты в чем-то прав, - помолчал, переваривая информацию, недокрыл. - Я ведь, по сути, и впрямь очень старый. Вероятно, мне больше ста лет. Может быть, даже двести или триста. Конечно, длительность года на наших планетах наверняка разная, но, тем не менее…
        - Тем не менее я сейчас дам тебе в глаз! - рявкнул Сом. - По-моему, йодистый калий, я это тебе уже обещал.
        - Нет, - замотал головой недокрыл, - ты обещал хрюкнуть, если я еще раз упомяну Тох… ну, ты сам знаешь что. А я сейчас это название не говорил.
        Сталкер так злобно глянул на Тимоху, что тот быстро сменил тему.
        - А вообще-то мы правильно делаем, что идем в эту долину, - сказал он. - Там мы можем найти воду и пищу. Ведь ты же хочешь есть? Я очень хочу. Я не ел уже сто лет. Или даже больше. И не пил.
        - Ты пил совсем недавно, - буркнул Сом. - Вылакал всю флягу досуха, ковать твою медь.
        - Ты же сам разрешил не жалеть воды! - возмутился недокрыл.
        - Разрешил, разрешил, - успокоил его сталкер. - Но мне тоже вот пить захотелось. - И, немного подумав, добавил: - Зажевать бы чего тоже не мешало, тут ты прав, кочергу тебе в ухо.
        - Что такое «кочерга»? И зачем мне ее в ухо? Чтобы я тебя не услышал? Но ведь у меня два уха, вторым я все равно буду слышать. И это ведь тебе не нравится меня слушать, так что кочергу надо в ухо тебе…
        - Отставить треп! - остановившись, повернулся к напарнику Сом. - Тебя, я смотрю, не по-детски курочит. Натуральный словесный понос. Я знаю, такое бывает после первого боя, но меня твоя трескотня уже достала. И если в долине засели враги, они тебя за пять километров услышат, валять твою кладь.
        - В любом случае они нас уже увидели, мы на этой горе, как две лигаррай на голой… этой…
        - Жопе? - ухмыльнулся сталкер. - Вот сейчас молодец, образно стал выражаться. А лигураи твои - не вши какие, случаем?
        - Это такие вредные насекомые, - обрадовался недокрыл. - У них по десять конечностей, и они кус…
        - Стоп-стоп-стоп! - затряс головой Сом. - Если я тебя похвалил, эпический опус, это еще не значит, что нужно трещать. Наверное, я и правда скоро поверю, что ты сто лет молчал - ишь, накопилось-то сколько. Только давай уговор: пока не выйдем к долине - молчок. Иначе я бью тебя кулаком в лоб. Сильно. Договорились?
        Тимоха понуро кивнул. И стал таким грустным, что Сому даже стало немного стыдно. Он сказал:
        - Ты пойми, я ведь тоже не в своей миске, йодистый калий. Мне хоть чуток мозгой отдохнуть хочется, с мыслями собраться. А тут ты тарахтишь, словно прут по забору! Будь человеком, уймись хоть немного.
        - Можно только один вопрос? - приободрился недокрыл. - Последний. Ну, то есть, пока не пришли в долину, последний.
        - Ладно, давай.
        - Что такое «кочерга»?
        - За что? - возвел к небу руки сталкер. - За что мне такое наказание?!
        - Ничего себе, - удивился Тимоха. - И это мне в ухо?..
        При ближайшем рассмотрении цветущая, благоухающая волшебными ароматами долина показалась Сому похожей на рай. Таким, во всяком случае, или очень похожим, рисовался тот в его воображении, когда приходилось выслушивать всякие там поповские сказочки. Между тем, этот «рай» его слегка и напугал. А может, и не очень слегка, а вполне себе ощутимо, тук его в так.
        Для начала, еще на подходе, ему не понравился этот самый аромат, которым благоухала долина. Запахи были для него незнакомыми. Разумеется, он не тратил свободное от нахождения в Зоне время на то, чтобы перенюхать все цветочки в округе, но в любом случае его память была хорошей, в том числе и на запахи. И эти он определенно встретил впервые.
        Дальше - больше. Ступив в цветущее разнотравье, сталкер понял, что не узнает ни одного цветка, ни одного куста или деревца. Все было каким-то не таким, чуждым до свербения в носу. А ведь на некоторых кустах и деревьях росли еще и плоды. И тоже совершенно незнакомые. Между тем обрадованный Тимоха с завидным усердием начал эти фрукты-ягоды рвать и с ходу отправлять в рот. Скоро его длинная рожа вся была уляпана соком.
        - У-уух, вкуснотища! - забыв о разбрасывании камешков, приговаривал недокрыл, перебегая от куста к кусту. - Я и не думал, что на вашей Земле растет такая хорошая еда.
        - Я бы не стал на твоем месте тащить в рот что попало, - угрюмо произнес Сом. - А вдруг они ядовитые?
        - Как ядовитые?.. - с надкушенным фруктом в руке замер Тимоха. Испуганно отбросил его и принялся вытирать липкие ладони о комбенизон. - Почему же ты сразу не сказал?!
        - Ты глухой? Я не говорил, что они точно ядовитые, я сказал: вдруг.
        - А ты разве не знаешь, какие растения на твоей планете ядовитые, а какие нет?
        - В том-то и дело, я не уверен уже… - начал сталкер, собираясь сказать «что это моя планета», но эта дичайшая крамола напугала вдруг его так, что он поперхнулся. А потом неожиданно для себя спросил у обескураженного напарника: - Тимоха, ты веришь в рай?
        - Во что?.. - разинул рот недокрыл.
        - Ну, в жизнь после смерти, солить твою плешь… Типа, грешников отправляют в ад жариться на сковородках, а святых-малахольных - прямиком в рай. В такое место, как вот это примерно.
        - В наших легендах не упоминается подобное место, - ответил все еще пребывающий в недоумении напарник. - О чем-то подобном, о жизни после смерти, говорили божественники, но кто их, замшелых, будет слушать? Они просто выжили из ума. Большинство тохасиан считает, что смерть - это конец всему. Полное небытие. И я так думаю тоже.
        - Наконец слышу от тебя что-то разумное, - буркнул Сом. - Я тоже как раз так же считал, валять твою кладь…
        - А теперь? - заглянул ему в глаза Тимоха. - Теперь ты считаешь иначе? Почему?
        - По кочану! - разозлился сталкер. - Я и теперь так считаю. Это все Зона шуткует, йодистый калий! Сорви-ка мне вон то яблоко, ты подлиннее меня.
        - Чего сорвать?
        - Вон ту желтую хрень с усиками.
        Сом взял сорванный напарником плод, обнюхал его и осторожно надкусил. «Яблоко» оказалось приторно-сладким, напоминающим по вкусу сахарную вату, которую он с детства не мог терпеть. Если бы они и в самом деле умерли, дикая мысль о чем пришла ему было в голову, то, во-первых, рай ему точно не был бы уготован, тут и к дедке не ходи, а во-вторых, в раю всяко бы подобрали меню по индивидуальному вкусу каждого, а не кормили такой вот тошнотиной. И на «запретный плод познания» эта гадость никак не тянула. Выплюнув откушенное и отшвырнув «яблоко» в кусты, сталкер сказал:
        - Пойдем лучше воду искать. Надеюсь, тут не кока-кола в ручьях течет. Ненавижу кока-колу, ковать твою медь.
        - Я, наверное, тоже, - согласился недокрыл. - Звучит как-то очень уж непотребно, ты ругаешься краше.
        - Поверь мне, на вкус - совсем похабная дрянь. Но, говорят, унитазы ею хорошо чистить.
        - Нам не надо чистить… эти… унитазы? - насторожился Тимоха.
        - Пока нет, - успокоил его Сом.
        Однако найти воду друзья не успели. Зашевелились кусты на дальнем краю поляны, и на цветочный ковер выбежали… Сталкер протер глаза и охнул:
        - Бабы!.. Тимоха, глянь, это ж голые бабы, пилить меня лобзиком!..
        - Такие, как Роза из Мурманска? - заинтересовался напарник. - Ваши самки?
        - Роза тут и рядом не валялась, - сглотнул Сом. - Ты посмотри только, какие ноги, какие задницы, какие буфера! Ты когда-нибудь видел такие?
        - Ни разу в жизни, - честно признался недокрыл. - И был бы весьма рад, если бы…
        - А кто бы не рад был? Точить твой колун! Они ж прям из «Плейбоя» сбежали!
        - Придется ловить? - подобрался Тимоха. - Они не кусаются?
        - Такие все могут… - облизнулся сталкер. - А половить их я бы не отказался. Нет, я глазам не верю; такую и одну-то за всю жизнь поди встреть, а тут, на-ка, сразу… пять, семь… восемь… Восемь штук оптом! Больше трех в одни руки не отпускать… Не бывает же такого, а, Тимоха?..
        Сказал - и словно обухом по голове. А ведь и впрямь не бывает. Такие - только на обложках журналов. И то, поди, отфотошопленные. Даже если мозги узлом завязать и поверить, что бабы на поляне настоящие, то как они, редить твою рябь, оказались в Зоне? Без оружия! Голые!.. Стоп-стоп-стоп… В Зоне. Вот именно - в Зоне! Это ее проделки, щипать твою рать! Приманка! В аномалию нас заманивает, вонь подрейтузная!.. Только перестаралась малехо, мочалка безмозглая, слишком уж лакомый пряник подсунула. Не бывает этаких баб в жизни, а уж чтоб восемь сразу - только во сне у прыщавого семиклассника.
        - Стоять! - приказал он, хотя недокрыл и без того никуда бежать не собирался. - Сейчас проверим, что это за пупсики, солить твою плешь.
        Сом поднял автомат и прицелился.
        - Ты что, по ним стрелять будешь?! - в ужасе завопил Тимоха.
        - Пока не по ним, не ори, - ответил сталкер и выпустил очередь над головами обнаженных красоток.
        Хотя Сом и так уже заподозрил в происходящем обман, того, что случилось дальше, не ожидал даже он. Сначала девицы замерли, одновременно повернув к нему головы, затем, тоже разом, как по команде, присели, развели в стороны руки и… прыгнули вверх. Впрочем, нет, никуда они не прыгали, просто мигом вдруг выросли, став почти вдвое больше что вверх, что вширь. И это были уже не модели с обложки журнала, а некие шкафоподобные, со вздыбленными буграми мускулов атлеты с беспристрастными, а если попросту - откровенно тупыми выражениями на лицах. А вместо роскошных волнистых грив их головы «украшали» теперь блестящие лысины.
        Существа по-прежнему оставались голыми, но теперь это были вовсе не женщины. Впрочем, и не мужчины тоже - половые признаки, как вторичные, так и первичные, отсутствовали у особей напрочь.

«Хорошо хоть пулеметы на причинном месте не выросли», - подумал Сом.
        Его вообще удивило, что противник был совершенно безоружным. А в том, что это именно противник, сомневаться больше не приходилось. Атлеты, совершая все движения абсолютно синхронно, как заводные, зашагали в их с недокрылом сторону.
        Сталкер направил на них автомат, но пока не стрелял - все-таки открывать огонь по безоружным людям он не привык. «Да какие они люди!» - тут же поправил себя Сом, однако жать на спусковой крючок все равно не стал, решив посмотреть, что будет дальше. Крикнул Тимохе: «Приготовься стрелять!», а сам расстегнул подсумок с гранатами.
        И тут недокрыл, издав крик раненой чайки, внезапно метнулся в кусты. Сом поначалу хотел обложить как следует труса, заставить его вернуться, а потом решил, что так будет даже лучше. По крайней мере, можно стрелять, не опасаясь зацепить своего. Лишь бы этот чудик в какую-нибудь аномалию не вляпался.
        - Ляг и не высовывайся! - крикнул он в сторону кустов.
        - Не могу… лечь… - ответил странно сдавленным голосом Тимоха.

«Йодистый калий, неужто схватил кто идиота?» - окатило холодной волной сталкера.
        - С тобой все в порядке?
        - Еще не совсем… - послышалось из кустов. - Но уже скоро.
        Разбираться с недокрыльими загадками было недосуг, бесполые качки подошли совсем близко. Сом опять положил на спусковой крючок палец и выкрикнул:
        - Стой! Стрелять буду!
        Шкафоподобные «пупсики» никак на это не отреагировали, продолжая двигаться в прежнем синхронно-механическом темпе.
        Сталкер все еще раздумывал, стрелять по ним или нет, когда неприятельский отряд вдруг разделился, и четверка атлетов повернула в сторону кустов, где прятался недокрыл.
        - Тимоха! Берегись, валять твою кладь, они к тебе идут!
        - Не надо! - завопил напарник. - Я еще не готов!
        - Сказать им, чтоб подождали? - съехидничал Сом и наконец-то выпустил первую очередь по неприятелю. По тем четверым, что подходили к кустам.
        В попадании сомневаться не приходилось - на мускулистых телах появились черные метки, - но это не только не остановило бывших красавиц, даже не сбило с темпа. Уникальная стойкость да то еще, что из ран не вытекло ни капли крови, окончательно убедило сталкера: перед ним не люди. А между тем вторая четверка «шкафов» приблизилась настолько, что он смог различить их зрачки. Впрочем, это и так было несложно, поскольку те были размером чуть ли не с рублевую монету, а радужка отсутствовала. Сом полоснул очередью и по этой четверке. Как и ожидалось, безрезультатно.
        Что же делать? Стрелять в головы? Бросить гранату? Нет, для гранаты уже слишком близко, ковать твою медь! И как же этот-то справится?
        - Если хочешь жить, стреляй! - заорал он в сторону кустов. - Целься в голову!
        На удивление, вместо придурочных выкриков оттуда раздались звуки стрельбы. Мало того, один из недокрыльих атлетов, покачнувшись, завалился набок, продолжая при этом «шагать», меся ногами воздух.

«Ага! - обрадовался сталкер. - Пули в репу вы все-таки боитесь! А ну-ка, и я попробую, валять твою кладь!»
        Он прошелся очередью по головам «своей» четверки качков. Двое упали сразу, еще два, с хорошо различимыми новыми дырками на лицах, продолжали шагать. Боковым зрением Сом заметил движение чуть правее кустов, где прятался Тимоха. Глянув туда, он понял, что это Тимоха и есть. Недокрыл улепетывал. Сталкер прикинул, что между напарником и оставшимися «на ходу» тремя «пупсами» больше тридцати метров, и метнул в мускулистую троицу гранату. Та разорвалась прямо у них под ногами, и за Тимоху стало незачем волноваться.
        На оставшихся двух атлетов Сом потратил ровно два патрона, переведя автомат в режим одиночной стрельбы, - послал по пуле в глаз каждому.
        Убедившись, что все восемь бывших красоток - хотя трое из них все еще перебирали «вхолостую» ногами - не делают попыток подняться, сталкер опустил автомат, поднес ладони рупором ко рту и крикнул:
        - Тимоха! Дуй назад, ковать твою медь! «Пупсики» отдыхают!
        Недокрыл услышал и вскоре вернулся. На Сома он старался не смотреть.
        - Ну что, вояка, - усмехнулся тот, - в штаны наложил?
        - Нет! - вскинулся Тимоха. - Я успел снять!
        - Что снять? - не сразу понял сталкер.
        - Штаны. Я их снял перед тем, как начать испражняться.
        - Солить твою плешь! - гоготнул Сом. - Так ты что, в кусты побежал, чтобы… того?.. У тебя и впрямь медвежья болезнь приключилась?
        - Не болезнь, - покраснев, опустил голову недокрыл. - Это естественная потребность организма. Только она возникла слишком внезапно. Ужасно несовершенное и непредсказуемое тело! Как вы вообще в таких живете?
        - А куда деваться, валять твою кладь? - осклабился Сом. - Страдаем, мучаемся, но жить-то надо.
        - И пить снова хочется, - пожаловался напарник. - Очень несовершенное тело!
        - Пить хочется, это ты в точку. Сейчас поглядим вблизи на наших «пупсиков» и двинемся воду искать.
        - А чего на них глядеть? - боязливо передернул плечами Тимоха. - Лежат - и пусть себе лежат. Они ведь умерли, да?
        - Сдается мне, умирать там было некому, - направился к разорванному взрывом гранаты «трупу» сталкер, - потому что они, солить твою плешь, и не жили.
        - Как это?
        - А вот так, - наклонился к искореженному «пупсу» Сом. - Смотри сам.
        Недокрыл опасливо приблизился и остановился метрах в двух от тела.
        - Иди ближе, не бойся, теперь он уже не кусается, - хохотнул сталкер.
        - Я боюсь не укусов, мне просто неприятно смотреть на… внутренности… - сглотнул напарник.
        - Да нет тут никаких внутренностей, валять твою кладь. Точнее, есть, да не те, что ты думаешь.
        Сом руками развел длинный неровный разрыв на теле поверженного врага. Блеснула металлом электронно-механическая начинка.
        - Понял? Это не люди. И даже не мутанты или зомби какие. Это роботы. Трансформеры, ковать твою медь. Вот что Зона вытворять научилась.
        Но Тимохе, видимо, даже на такие внутренности смотреть было неприятно, и он задрал голову к небу. А потом вдруг спросил:
        - А что, Земля совсем вокруг своей оси не вращается? Или это Зона ее тормозит?
        - Что ты там мелешь, тук тебя в так?..
        Прищурившись, сталкер глянул на солнце. Сначала не понял, отчего вдруг екнуло что-то внутри. Солнце как солнце. Такое же, каким он увидел его, выбравшись из туннеля пару часов назад…

«Вот именно! - наконец осенило его. - Именно такое. И там же!..»
        Да-да, солнце продолжало висеть прямо в зените, как висело оно и двумя часами ранее. Никакая Зона не смогла бы сотворить такое. Все-таки на движение планет и светил ее паскудное действие не распространялось.

«Эпический опус! - похолодел от липкого ужаса Сом. - Неужто это и впрямь не Земля?»
        Глава 9
        Теонг сразу понял: произошло нечто неординарное. Землянин явно впал в прострацию. И виной тому оказался его невинный вопрос. Или все же дело в чем-то другом?
        - Что с тобой? - тронул он за плечо Сома. - Тебе плохо? Ты ранен?
        - Похоже, что да… - пробормотал сталкер. - Прямо в репу, щипать твою рать…
        - А где у тебя репа? - обеспокоился тохасианин. - Это жизненно важный орган?
        - Важный, - все так же задумчиво-медленно ответил Сом. - Хотя некоторые обходятся и без него.
        - А ты? Ты обойдешься?
        - Обхожусь, как видишь…
        Тут сталкер будто очнулся и с тоской в глазах посмотрел на Теонга:
        - Где мы, Тимоха? На Хрюкасе?.. Это что, правда?
        - Нет, мы не на Тохасе, - помотал головой тохасианин. - У нас не такое солнце. И растений таких нет. Но ты же говорил, что это Земля…
        - На Земле тоже нет таких растений. И солнце не висит на одном месте, редить твою рябь…
        - А почему ты стал ругаться по-другому? - стало вдруг интересно Теонгу. Наверное, из-за того, что очень страшно было продолжать начатую тему. - И тогда, когда самок увидели, ты тоже по-другому ругался.
        - Так я ругаюсь, когда с катушек слетаю.
        - Что это значит?
        - Ну, когда репа больше не варит.
        - Понятней не стало…
        - Когда мозги клинит, ковать твою медь! - разозлился землянин.
        - О! - радостно воскликнул тохасианин. - Заварила репа? Залез на катушки?
        - Залез. Но ты хвостом не верти, йодистый калий! Говори, где мы сейчас?
        - Сом, да ты что? - заморгал Теонг. - Откуда ж я знаю? Я могу только сказать, где нас сейчас нет. На Тохасе точно нет, на Земле тоже, видимо, нет.
        - А что ты там плел про какую-то розу-мимозу?
        - Про Розу Миров? Что есть Центральный мир, а есть еще много других. И между ними иногда открываются проходы. Я думал, через такой проход ты попал на Тохас, а потом мы с тобой вместе попали на Землю. Но, вероятно, заключительная часть моего предположения оказалась ошибочной.
        - Сейчас ты сам окажешься ошибочным! - рявкнул сталкер. - А ну по-русски говори, солить твою плешь!
        - По-русски я не умею, - помотал головой тохасианин. - А вообще я хотел сказать, что с Тохаса мы, скорее всего, попали еще в какой-то мир Розы.
        - В какой?
        - В этот.
        - Железная логика, валять твою кладь. И если ты такой умный, ответь: кто же тебя тогда вылечил?
        - Не могу ответить. Тем более, меня и вылечили как-то… неправильно. Зачем мне поменяли тело?
        - Ты у меня спрашиваешь? - повертев головой, спросил Сом.
        Теонг тоже поглядел по сторонам, никого не увидел и ответил:
        - Ну да, у тебя. Больше не у кого. И ты же сам говорил, что это сделали какие-то ученые.
        - Эпический опус! Я могу сказать на это только одно: это сделали, чтобы ты стал похож на человека. Но!.. - поднял палец сталкер. - Где живут люди? И где те ученые, йодистый калий, о которых я тебе говорил?
        - На Земле.
        - Значит, мы должны быть на Земле. А мы где?
        - Здесь.
        - Как хорошо, что я тебя встретил, солить твою плешь! - всплеснул руками землянин. - А то так бы дурнем и помер. Тогда еще вопрос: как нам вернуться назад?
        - Снова попасть в проход.
        - Так идем скорей обратно, ковать твою медь! Проход же где-то в этих долбаных туннелях?
        - Скорее всего, да, - задумался Теонг. - Только вот…
        - Что еще, тук тебя в так?!
        - В легендах говорится, что проходы открываются редко. Иногда раз в несколько лет. Если мы будем сидеть там и ждать, то погибнем от голода и жажды. А я уже пить хочу…
        - А я уже и есть, - почесал затылок Сом. - Тогда сделаем так. Сейчас найдем воду, потом какой-нибудь еды, хоть тех же «яблок», валять твою кладь… Наедимся и напьемся тут от пуза и с собой наберем, сколько унести сможем. Вернемся в туннель и будем ждать, когда откроется твой проход…
        - А твой?
        - Любой, солить твою плешь. Если ты говоришь, что мы попали сюда с Хрюкаса, то мне сначала тоже туда надо. А откроется сразу на Землю, так я тем более плакать не стану.
        - А если никакой не откроется?
        - Тогда я съем тебя.
        - Зачем?!.. - испугался тохасианин.
        - Так проголодаюсь же, одними «яблоками» сыт не будешь. И чтобы не каркал, ковать твою медь.
        Теонг машинально закрыл ладонями рот.
        - Вот так-то лучше, - одобрил Сом. Потом мотнул головой и странным тоном, будто бы извиняясь, выдал: - Я ведь что еще думаю… Может, это все-таки Зона? Ведь мы ее, Зону-то, ни хрена, по большому счету, не знаем. Что она такое, зачем, почему… Некоторые умники талдычат о Посещении, а ведь если Посещение, то, йодистый калий, что это значит? Значит, тук тебя в так, опять же, чудики из другого мира, а не теща из Малой Вишеры. Я про миры эти сам знаешь что думал, но теперь-то, солить твою плешь, куда от них денешься?.. Так вот я и накумекал чего… Ты только не смейся, а то в лоб стукну!..
        - Зачем мне смеяться? - удивился Теонг. - Мне не смешно. Я бы сказал, наоборот - грустно. И даже страшно.
        - Вот и не смейся. А додумался я до того, что если Зона из другого мира, то как бы она этот свой мир с Землей и не связывала, валять твою кладь. И когда ты в Зоне, то ты вроде и на Земле, а вроде и в мире этом. Где больше, где меньше.
        - И ты хочешь сказать, что сейчас мы там, где больше этого мира?
        - Молодец, усек. А коли так, то можем и снова больше на Земле оказаться. Но главное, ковать твою медь, мы все равно в Зоне. А это значит…
        - Нужно кидать камни? - высказал предположение тохасианин.
        - Это тоже. Но еще важней - надо не забывать об этом и держать нос по ветру.
        - Зачем его по ветру держать? - удивился Теонг. - Да и нету здесь ветра…
        - Кстати, да, - завертел головой Сом, потом облизал и поднял палец. Немного подождав, сделал заключение: - Полный штиль, солить твою плешь. Ты не заметил, здесь с самого начала так было?
        - С тех пор, как мы вышли из туннеля, - ни дуновения, - подтвердил тохасианин.
        - Уверен?
        - Уверен. В нас чувство ветра заложено, вероятно, на генном уровне. Крылатым предкам это было жизненно важно - они ведь летали.
        - Эпический опус! Тогда что получается? Ветра здесь нет, солнце как лампочка… Что-то мне это совсем перестало нравиться, валять твою кладь.
        Теонг не сразу нашелся с ответом. С одной стороны, он был уже почти уверен, что они с землянином попали в мир Розы. С другой, версия Сома о Зоне как о связующем звене между Землей и миром этой самой Зоны - для удобства он для себя назвал его Мизоном - тоже не казалась ему лишенной смысла. В конце концов, Зона как раз и могла быть проходом, только более обширным, чем обычные, и с некоторыми особенными свойствами. Например, это был не просто временный проход, а устойчивая, постоянная общая область, не просто соединяющая два мира, но являющаяся как бы составной частью обоих этих миров сразу. А поскольку свойства самих миров могли отличаться друг от друга весьма сильно, то и могли возникать всякие… как там Сом их называл?.. аномалии.
        Теонг пошел в своих рассуждениях дальше и попытался объяснить неподвижность солнца и отсутствие ветра. Ведь мир Земли и мир Мизона могли иметь разную скорость течения времени. А почему нет? Даже крылатые предки не продвинулись в изучении свойств Времени настолько далеко, чтобы однозначно сказать, что же это такое. Так вот, если предположить, что в мире Мизона эта скорость относительно земного времени во много раз быстрее, то сейчас, если, выражаясь словами сталкера, они «там, где больше этого мира», сам окружающий мир - его «декорации», «наполнение» - это Мизон, а «глобальные» величины, такие как атмосфера, светила и тому подобное - из мира Земли. Потому и солнце неподвижно, и воздух не движется.
        Правда, такое «наслоение миров» не объясняло, каким же образом в этот «слоеный пирог» попал Тохас. Хотя, опять же, почему нет? Кто сказал, что в этом «пироге» только два мира? И вообще, что, если это и есть та самая пресловутая Роза Миров? Что если так обожаемая Сомом Зона - лишь частный случай этого вселенского образования? И перемешаны в ней не два мира, а три, восемь, сто, тысяча?..
        У тохасианина даже голова закружилась, когда он попытался все это представить.
        - Ты чего? - заметил его состояние сталкер.
        Теонг поделился с ним своим предположением, и землянин, наморщив лоб, крепко задумался. Впрочем, на это не ушло очень уж много времени. Его лоб снова разгладился, а лицо расплылось в улыбке.
        - Так это значит, что тут мы можем хоть месяц прохлаждаться, а на Земле и минуты не пройдет?
        - Может, и секунды не пройдет, кто знает, - кивнул тохасианин.
        - Йодистый калий, так значит, я все равно успею спасти Кота с Ребусом, когда мы выйдем туда, где Земли больше, чем этой срани?
        - Если эта теория верна, то получается так, - снова кивнул Теонг.
        А потом… Потом ему подумалось о таком, что перехватило дыхание и быстро-быстро застучало единственное сердце. Ведь если скорость течения Времени у разных миров может быть разной, то почему не может отличаться и его направление? И что, если на Тохасе время движется в обратную относительно здешнего сторону?.. Тогда, если они найдут место, где «больше Тохаса», то он сможет вернуться в родной мир, где еще жив отец!
        Он понимал, что вероятность этого ничтожно мала, но все же у него появилась хоть какая-то надежда, и настроение заметно улучшилось. Однако делиться этим с землянином Теонг все же не стал.
        А сталкер сделал новый вывод:
        - Так, значит, валять твою кладь, нам не обязательно назад в гору переться? Ведь мы и тут можем выйти туда, где Земли больше?
        - Получается так, - согласился тохасианин. И снова на всякий случай добавил: - Если наша теория верна.
        - Пусть будет верна, - насупился сталкер. - Иначе, ковать твою медь, я могу не успеть к ребятам. А тогда…
        Договаривать он не стал, лишь обреченно махнул рукой. А потом они с Теонгом договорились (хотя говорил в основном Сом, тохасианин лишь молча кивал) считать, что по-прежнему находятся в Зоне, а потому вести себя будут соответственно, то есть предельно осторожно. Назад к туннелю пока не пойдут. Для начала найдут воду и чего-нибудь пожрать, потом «пошарятся» в окрестностях (как минимум, дойдут до леса), а если уж не получится в ближайшее время (сталкер отвел на это сутки) попасть на Землю (или на Тохас, подумал Теонг), тогда, сделав запас продуктов и воды, вернутся к туннелю, как и планировали ранее.
        Глава 10
        Фир неотрывно следил за происходящим в видеопузыре действом, то и дело внося в события коррективы. Он был настолько поглощен работой, что не замечал стоявшего за спиной Нюда, пока тот не заговорил.
        - Интересная теория, - хмыкнул старший сценарист.
        Фир от неожиданности вздрогнул, быстро оглянулся, но тут же снова вернул взгляд на пузырь.
        - Да, - сказал он. - Хотя я, если честно, не особо вслушивался. Как-то не до этого.
        - Как это не до этого? - удивился начальник. - Ты должен быть в курсе происходящего! Как же ты будешь работать?
        - Я в курсе происходящего, - попытался вывернуться сценарист. - Я ведь слежу за событиями. А всякие там разговоры…
        - Ну, скажу я тебе, тут ты не прав! Разговоры могут быть разными. Может, они сейчас договариваются, как быстрее и лучше покончить с собой. Ты на них планы строишь, сценарий разрабатываешь, а они - брык! - и конец игры. Досрочный. Или, вон, они у тебя назад повернуть хотели. Тебе это надо?
        - Мне не надо, - поморщился Фир, - но они не собираются кончать с собой. А назад я бы их в любом случае не пустил. Я ведь главное слышу. А вот ерунду всякую - соленую лысину, медь, кладь и прочую лабуду - пропускаю.
        - И теория наслоения миров для тебя лабуда?
        - А разве нет? Я-то ведь знаю, что никакая это не Зона, а павильон.
        - Кстати, насчет павильона, - нахмурился Нюд. - Теория-то у них не на пустом месте родилась. С солнцем и ветром - это уже мы лопухнулись. Не мешало бы и впрямь сделать «светило» подвижным. И ветерок добавить.
        - Лишние усложнения до добра не доводят, - буркнул сценарист. - Возрастет вероятность поломок оборудования, внештатных ситуаций. Зачем нам лишние неприятности? Раньше на это никто внимания не обращал.
        - А они вот обратили!.. Ну да ладно. Чего уж теперь. В следующий раз подумаем, как это лучше устроить. А теперь я что пришел сказать: хозяева довольны. Количество зрителей растет на глазах.
        - Правда? - вновь обернулся Фир. - Хорошая новость, спасибо.
        - Но расслабляться не стоит, - вновь свел брови начальник. - Сейчас ведь у тебя был «щадящий режим»?
        - Как и договаривались. Уровень опыта и соображения у «кукол» начальный. Сложность игры минимальная. Режим тренировки и «обкатки» игроков.
        - И как они тебе?
        - Как и думали, - пожал плечами сценарист. - Свояк - игрок что надо, Урод - слабак. Даже обос… в кусты побежал от трансформеров. И вообще он такой… странный. Но пока, как видишь, оба живы.
        - Это хорошо, что живы. Киберам Урод очень понравился. Веселятся. А момент с кустами - особенно. И ставки на него делают. На Свояка тоже, но там не столь интересно. А вот Урод!.. Так что именно он стал звездой этого шоу, и поэтому…
        - Надо за ним проследить? - закончил за начальника Фир.
        - Да, поменяем насчет него планы. Желательно, чтобы он протянул как можно дольше. Пусть хозяева развлекаются. Во всяком случае, «Долину» пусть пройдет. Основную нагрузку дай на Свояка. Ну и помогай Уроду в случае необходимости.
        - Постараюсь, - кивнул сценарист.
        - Ты не постарайся, ты сделай, - опять посуровел Нюд. - А сложность игры надо все-таки понемногу наращивать. Сейчас как-то уж очень легко у них получается. Свояк, вон, и оружие догадался наше взять, и патронами запасся. Надо бы их как-то подрастрясти.
        - Может, древесных пауков напустить?
        - Неплохо, - подумав, согласился начальник. - Только давай не «кукол», а живых.
        - Живых? Зачем?.. Ими практически невозможно управлять.
        - А и не надо управлять. Они ведь большого вреда не нанесут, разве чуток покусают. Зато патронов на них затратится уйма. И кровь настоящая будет, хозяева это любят. Да и сами игроки призадумаются, а то начали уже, небось, полагать, что с ними тут в куклы играют. Нечего им расслабляться, пусть поймут - теперь все всерьез. По крайней мере, серьезное скоро начнется. А начинаться ему пора. Девиз нашего шоу: «Играй или умри»!

«Играй и умри», - вспомнил Фир слова Айны.
        - И следи за их разговорами, следи! - перед тем как уйти, бросил старший сценарист.
        Глава 11
        Сом после неприятных колебаний окончательно решил для себя: все, они в Зоне! И точка, валять твою кладь. А то все эти иные миры, розы-мимозы, проходы… Ну их в зад собачачий!.. Ладно, миры пусть будут, иначе крышу снесет от натуги хоть как-то объяснить, что вокруг происходит. Пусть Зона будет и тут, и там. Но пусть это все-таки будет Зона.
        А теперь и в самом деле нужно поискать воду, а то язык уже как пересушенная вобла - хорошо еще, что не соленый. И пожрать не мешало бы, ковать твою медь.
        - Пошли! - мотнул он головой недокрылу. - Только за мной шагай, нога в ногу, я камни сам буду кидать.
        Однако только сталкер нагнулся, чтобы набрать камешков, как по его затылку шмякнуло чем-то довольно увесистым и почему-то мокрым.
        - Ты что, воробей недоделанный, озверел?! - обернулся он к Тимохе.
        - Это как?.. - обескураженно заморгал тот. А потом охнул: - У тебя голова в крови!..
        Сом провел рукой по мокрой и липкой макушке. Посмотрел на ладонь - и впрямь вся красная. Но голова-то не болит… Ну, так, чувствуется, что был удар, но пустяковый, не для таких кровавых последствий.
        Он поднес руку к носу, понюхал. Воняло чем-то приторно-сладким, почти как давешнее «яблоко». Сталкер осмелился и лизнул. Ну да, сок. Не «яблочный», но из той же серии. Ясно, каким-то фруктом по репе залимонили, солить твою плешь. Перезрелым или просто мягким. Сам этот фрукт свалиться не мог - над головой веток не было.
        - Это точно не ты? - сурово зыркнул он на испуганного недокрыла.
        - Не я! - замотал головой напарник, и вскрикнул вдруг, схватившись за голову: - Ой! Что это? Больно!
        Сом успел заметить красную «гранату», прилетевшую откуда-то прямо в темечко Тимохе, из-под пальцев которого теперь тоже сочилась «кровь».
        Он быстро пригнулся и вскинул автомат. Повел стволом из стороны в сторону, пристально всматриваясь в росший вокруг кустарник и кроны плодовых деревьев. Ага, ветки на одном дереве шевельнулись… Из листвы высунулась тонкая мохнатая рука и швырнула в друзей очередной плод. Метили явно в него, но сталкер успел увернуться. И крикнул напарнику:
        - Он на дереве! На два часа от тебя.
        - На что от меня?.. - вылупился на него Тимоха.
        - Тьфу ты, неуч, тук тебя в так! Часов никогда не видел?
        - Устройство для индикации времени? - продолжал тупить недокрыл. - Видел… Но при чем тут оно?..
        Развить дискуссию им помешали. Теперь рука показалась из листвы другого дерева. На сей раз «подарок» предназначался Тимохе, и он его получил. Плод угодил прямо в лицо недокрылу. Тот сразу взвыл и схватился ладонью за нос. Из-под пальцев засочился сок - скорее всего, вперемешку с кровью.
        А потом началось! «Гранаты» полетели со всех сторон. Теперь уже и Сом не успевал уворачиваться. Одним таким плодово-ягодным снарядом ему умудрились залимонить прямо в глаз. Хорошо, что в левый, потому как его полностью залепило липкой мякотью и соком. И, если бы такое произошло с правым глазом, целиться сталкеру стало бы затруднительно.
        Впрочем, особо целиться он и не собирался. Злой, как теща праведника, он поднял ствол автомата и прошелся длинной очередью по ближайшим кронам. Ответом стал истошный, скрежещущий визг, словно открыли ржавую калитку величиной со Спасские ворота. С двух-трех деревьев определенно что-то упало. Или кто-то. Разбираться было недосуг, поскольку фруктовый обстрел продолжался.
        Помимо чужого визга, уши резал и вой обезумевшего от боли и страха недокрыла.
        - А ну, ковать твою медь, закрой варежку! - прикрикнул на него Сом. - Бери автомат и стреляй по деревьям!
        - Мне бо-о-ольно!.. - продолжал выть напарник. - И ты не показал, ка-а-ак из этого стреля-а-ать!..
        - Заткнись, тук тебя в так! Разнылся, как баба малахольная! Перехвалил я тебя тогда, в туннеле. Дай сюда тарахтелку!
        Тимоха сдернул с плеча автомат и передал его сталкеру. Тот снял оружие с предохранителя, перещелкнул переводчик на ведение автоматического огня (успев в очередной раз удивиться, как похоже устройство незнакомого оружия на родной до боли «калаш»), передернул затворную раму. Хотел установить прицел, но раздраженно мотнул головой: какой, валять твою кладь, прицел, когда этот плакучий валенок если вообще в нужную сторону выстрелит - и то хорошо!..
        - На, держи, - протянул он автомат уже полностью изгвазданному недокрылу. - Спусковой крючок здесь почти такой же, как у пистолета - знай жми. И смотри, куда стреляешь! Нужно по деревьям, а не по мне. Усек?
        - Усек, - отозвался переставший наконец выть Тимоха. - А з-зачем по деревьям? М-может, лучше п-по ним?..
        Глаза напарника внезапно так сильно выкатились, что сталкер откровенно испугался: выскочат же, солить твою плешь! Служи потом поводырем у безглазого недокрыла!..
        - По кому это «по ним»? - спросил он, поворачиваясь в ту сторону, куда вылупился напарник.
        А повернувшись, сам охренел до крайности. С дерева на дерево, а потом по веткам вниз, скакали… пауки. Полчище мохнатых пауков. Или, точнее, тех огромных, с хорошую собаку величиной тварей, что множеством лап очень напоминали пауков. Только у них, пожалуй, этих лап - похожих, кстати, на тонкие руки с пальцами - было даже больше, чем восемь, точно сосчитать не получалось, поскольку перебирали ими чудища весьма шустро. А еще у этих пауков были обезьяньи головы. И все. Только головы и растущие прямо из них руки-лапы. Зрелище было поистине жутким. Тем более, что эти гибриды макаки с тарантулом уверенно смыкали вокруг Сома с Тимохой кольцо.
        - Прижмись к моей спине спиной! - крикнул сталкер напарнику.
        - Зачем?!
        - Йодистый калий! Делай, что говорят! - зарычал Сом. - А потом хреначь эту нечисть!
        Сам он тоже начал «хреначить». Только, как ему показалось, сколько бы ни скосил он пауков, меньше их не становилось.
        Сталкер почувствовал, как к его спине робко прижалась спина недокрыла. Тот наконец тоже начал стрелять. А в короткий промежуток между очередями выкрикнул:
        - Я, кажется, понял, зачем спиной к спине!.. Так они на нас сзади не смогут напасть, а мы можем стрелять, не опасаясь попасть друг в друга! Да?! И захватываем стрельбой все пространство вокруг нас! Это ты здорово придумал! Но мне все равно очень страшно!.. Мне кажется, что их больше, чем у нас патронов!..
        - А ты крестись, когда кажется, солить твою плешь! - проорал в ответ Сом. - Ты не думай, ты стреляй! А отбиваться, стоя спиной к спине - это не я придумал. И не пространство, а зона обстрела. И хватит болтать, тук тебя в так! Поливай этих гребаных уродов в хвост и в гриву!
        - А где у них хвост?! - снова крикнул Тимоха, который, на удивление, вроде не собирался больше истерить. - И что такое грива?
        - Будешь болтать, никогда не узнаешь! - разозлился сталкер. - Стреляй, куда попадешь, ковать твою медь!
        Следующая очередь получилась короткой - кончились патроны. Сом быстро отсоединил магазин, повертел его в руке и отбросил в сторону - на кой маракой таскать лишнюю тяжесть, снаряжать все равно нечем! Достал из подсумка новый магазин, присоединил к оружию, передернул затворную раму. Только собрался стрелять, как услышал:
        - Не стреляет!..
        Сом сплюнул: валять твою кладь, и у этого патроны закончились!..
        - Дай сюда! - снова потребовал он автомат у напарника. - И разуй зенки, два раза показывать не буду, сам в следующий раз шебуршись!
        Проделав те же операции, что недавно со своим автоматом, он вернул оружие Тимохе. Но на все эти действия ушло хоть и не очень много, но все-таки достаточно времени, чтобы обезьянопауки подобрались совсем близко. Один из них оказался у самых ног сталкера и схватил его руконогой за штанину.
        - А ну пошел, мразь! - принялся дрыгать ногой сталкер.
        Однако паук не отцеплялся. Пришлось заехать ему по голове прикладом. Череп твари оказался на удивление хрупким и раскололся, как орех, забрызгав сомовский комбез розовато-серыми ошметками. Несмотря на то что иноземная маскировочная защита и без того была сплошь вымазана красным соком, такая «добавка» к раскраске показалась сталкеру абсолютно излишней и отвратительной. Завопив во все горло, он с удвоенной яростью принялся палить по наступающим многоногим полчищам.
        Стрелял и Тимоха. Сом не видел, насколько успешно тот это делает, однако недокрыл больше не выл, не закатывал истерики, и сталкера радовало уже и это. Совсем не радовало его другое - количество лезущей из кустов и из-за плодовых деревьев нечисти не уменьшалось. Он невольно подумал, что напарник сказал правду: их больше, чем у нас патронов.
        Но что же делать, что, ковать твою медь?! Если просто стоять и отстреливаться, рано или поздно патроны и впрямь кончатся, а тогда… Ножом от этой оравы не отмахаешься. Ну покидают они оставшиеся гранаты, разорвут на куски несколько десятков, пусть пару-тройку сотен пауков, и что это даст, если их тут не сотни, а тысячи?.. Видимо, придется все-таки сдохнуть, солить твою плешь! Но очень уж не хочется подыхать от уродливых лап каких-то вонючих каракатиц! И уж в любом случае не стоит подыхать, задрав кверху свои лапки. Уж если и погибать, то будучи уверенным: сделал все что мог, солить твою плешь!.. А что можно сделать? Только отступить. Но куда? Отстреливаясь, пятиться в гору? Хреноватая идейка. Да и вообще, отступать - это уж когда совсем край. И перед Тимохой стыдно… Даже не перед ним, а перед самим собой: только что считал недокрыла трусом, а сам чем лучше?.. Нет уж, хрен вам с клюквой, дорогие жопорукие друзья, не будет Емельян Сомов драпать от вас, хоть вы тут усритесь! Емельян Сомов пойдет вперед, а уж что там, впереди, - там и посмотрим.
        Приняв решение, он крикнул напарнику:
        - Я сейчас пойду вперед!.. Ты следуй за мной так, как стоишь сейчас - не отрывая спины! Будешь пятиться и стрелять. Кончатся патроны, не жди - пустой магазин в сторону и мигом ставь новый. Расстегни сразу подсумок, чтобы потом время не тратить!
        - А куда мы пойдем?! - крикнул в ответ недокрыл.
        - Вперед!
        Тимоха промолчал.
        - Что, не нравится идейка? Хреновата, на твой взгляд?..
        Напарник опять промолчал, а может, просто из-за того, что возобновил стрельбу, не расслышал вопроса.
        - Хреновата ваша вата, скрозь нее проходит дым! - издал воинственный клич сталкер и, продолжая косить руконогую нечисть, двинулся вперед. Почувствовав спиной, что недокрыл не отстает, он вдруг ощутил спокойствие и уверенность. Впрочем, как всегда и должно быть. Тук тебя в так.
        Оставалась еще, конечно, опасность угодить в аномалию, ведь камешки бросать было не только нечем, да и как-то недосуг. Но, опять же, подумал Сом, какие, нахрен, камешки, когда со всех сторон - жопорукие уроды, и если где-то впереди есть аномалия, то уж ее никак не пропустишь. И, кстати, солить твою плешь, почему ни один из них в эти самые аномалии ни разу не попал? И до этих пауков еще, пока они с Тимохой с горы в долину спускались, ни на одну аномалию не наткнулись. Неужели все-таки…
        Додумать Сому не удалось. Он не сразу заметил, что число обезьянопауков впереди заметно поубавилось, но сейчас, когда в глаза ударили солнечные блики, сразу все понял: впереди была вода!
        - Тимоха, давай поднажмем, - повернул сталкер голову. - Кажись, скоро выберемся! Смотри, не отставай!
        Недокрыл промолчал. И почему-то не стрелял.
        - Эй, ты чего? Спишь на ходу, что ли? - еще сильнее вывернул голову Сом.
        - Нет, - ответил наконец-то напарник. - Я не умею спать на ходу. И это очень опасно в наших условиях. Я менял эту хрень.
        - Какую еще хрень? Вот ведь нахватался словечек! Нет бы чему умному научиться, тук тебя в так!
        - Это и есть умное, - парировал недокрыл. - Без этого тарахтелка не стреляет. А я сделал, чтобы стреляла.
        Словно в подтверждение своих слов, Тимоха выпустил из автомата три короткие очереди.
        - Так ты магазин менял? - догадался сталкер. - Ну, слышу, получилось. Молодец! А теперь - рванули!..
        Сом, одну за другой, бросил вперед две гранаты. Кровавые ошметки обезьянопауков полетели во все стороны. Одна руконога - как оказалось, четырехпалая - шлепнула по плечу сталкеру и повисла на нем. Сом сбросил с плеча эту гадость и, огнем расчищая коридор среди поредевшей и без того нечисти, прибавил шагу. Вскоре ему стало видно, что впереди река. Ну, как река… Речка. Утонуть, наверное, не получится, а вот уплыть - можно попробовать. Правда, смысл в этом будет только в том случае, если обезьянопауки боятся воды. Или хотя бы не умеют плавать.
        Похоже, руконогие создания оправдывали обе эти надежды. Едва лишь Сом с Тимохой зашли по пояс в речку, пауки остановились. Злобно сверкали глазами с берега, махали руконогами, шипели, пищали, но в воду ни один не сунулся. Некоторые твари бросали в друзей земляными комьями (поскольку фруктов поблизости не было), но ни один из них не достиг цели, рассыпавшись в воздухе.
        Недокрыл прошелся по головоногим длинной автоматной очередью.
        - Отставить! - рявкнул сталкер.
        Строго глянул на переставшего стрелять недоуменного напарника и проворчал:
        - Ишь, понравилось, солить твою плешь!.. А на кой маракой это сейчас делать?
        - Как это на кой?.. Их же вон сколько! И сейчас, когда они не бегут, очень удобно в них попадать.
        - Деревья, вон, тоже не бегут, чего же ты по ним не стреляешь?
        - Деревья не представляют опасности, зачем же по ним стрелять?
        - Пауки ее сейчас тоже не представляют, тук тебя в так. А патроны расходуются. А они, йодистый калий, на деревьях не растут.
        - Дались тебе эти деревья!.. - буркнул пристыженный недокрыл. Понял, видимо, что и впрямь дал маху.
        - Кстати, о деревьях, - прищурившись от лучей застывшего в вышине солнца, поглядел Сом в сторону близкого теперь уже леса. - Течение как раз в ту сторону. Поплыли?
        - Как это?.. - заморгал Тимоха.
        - Что значит «как»? - недоверчиво посмотрел на него сталкер. - Ты еще скажи, что не умеешь плавать!
        - Что значит «плавать»? - в тон ему переспросил недокрыл. - В моем «переводе» не нашлось идентичного толкования. Близкие по смыслу - «погружаться» и «болтаться». И словосочетание «передвигаться по поверхности воды». Но, по-моему, это просто лингвистический выверт.
        - Йодистый калий!.. Ты сейчас дуриком прикидываешься или на самом деле такой? - нахмурился Сом.
        - На самом де… То есть прики… То есть… - Тимоха призадумался и обескураженно развел руками: - Я не могу ответить на твой вопрос! Никакой вариант ответа не подходит. Опять лингвистический выверт?
        - Идиотический высер!.. - огрызнулся сталкер. - Не щекоти мне мозг, а то чихнет. Ляпни еще, что на вашем Хрюкасе кораблей не было.
        - Были. А при чем здесь корабли? Они по небу летают. А еще крылатые предки хотели построить космический корабль, чтобы полететь на Ронас.
        - Эпический опус! А по морям-океанам твои предки пешком ходили? У них что, кроме крыльев, еще и поплавки вместо ног имелись?
        - Что такое «моря-океаны»? - спросил недокрыл.
        - Много-много воды, - вздохнул Сом.
        - Насколько много?
        - До хренища и больше, валять твою кладь. Так что другого берега не видно.
        Тимоха неуверенно захихикал. Сталкер из-под бровей сурово зыркнул на него, и смех сразу прервался.
        - Ты шутишь? - с надеждой спросил напарник.
        - Вот только не надо мне впаривать, что на вашем Хрюкасе не было воды! - начал кипятиться Сом. - Я и так в него слабо верю, а чтобы он еще сплошной Сахарой оказался!..
        - При чем тут сахар? Его добывали из растений, в чистом виде он на Тохасе, конечно, не лежал. А вода была. Я не говорил, что у нас не было воды. Но не столько же, чтобы берега не видно! Примерно такие реки, как эта. И ручьи.
        - Все с вами ясно, ковать твою медь. Бескрылые сухопутные летуны. Иначе говоря, плавать ты не умеешь. Или как ты там выдал… «передвигаться по поверхности воды». А умеешь только «погружаться» и «болтаться». Я бы еще добавил: и болтать. Но погружаться нам сейчас не с руки. А болтаться - мы и так уже в этой сраной дыре заболтались, тук тебя в так. Давай тогда на ту сторону речки перебредем и по другому берегу к лесу почапаем. А ежели и там эти жопоноги окажутся, тогда по воде пешком будем шлепать, как твои крылатые предки…
        - Они не шлепали по воде, - вставил Тимоха. - Они…
        Закончить фразу он не успел. Вода в речке вдруг забурлила и вспенилась, а потом прямо перед сталкером с недокрылом, окатив их фонтаном брызг, взметнулось ввысь нечто извивающееся, блестящее и черное.
        Больше всего это напомнило Сому шею подводного чудовища из какого-то фантастического фильма. Или гигантской змеи. Да, эпический опус, скорее, змеи! Туша какой-нибудь Нэсси в этом ручейке просто не поместилась бы. А так - непроизвольно бросил сталкер взгляд вдоль речки - вода, вон, метров на тридцать колышется… Кишка - будьте-нате!..
        Все это на самом деле произошло за какую-нибудь секунду, не больше. Просто мысли Сома заметались в голове с утроенной скоростью, потому и время будто замедлилось во столько же раз. А в следующее мгновение ход мыслей и времени опять синхронизировались, и сталкер схватился за автомат. Почти не целясь, он пустил очередь вверх, туда, где по его расчетам, должна быть голова змеи-переростка. Ничего толком он все равно рассмотреть не мог - прямо в глаза било неподвижное солнце. Не исключено, что он куда-то попал, а может, черная гадина просто испугалась звука выстрела. Как бы то ни было, голова чудища, подняв тучу брызг, с громким всплеском шмякнулась в воду. Как показалось сталкеру, прямо туда, где стоял недокрыл. Сом метнулся к напарнику и замер, увидев, что от Тимохи осталась… одна голова!.. Разинув рот и хлопая выкаченными глазами, она висела примерно в метре над водой.

«Йодистый калий, - как-то очень спокойно, будто и впрямь всего лишь смотрел второсортный ужастик, подумал сталкер, - почему же она не падает? Это потому, что его крылатые предки умели летать?.. Но у головы же, эпический опус, нет крыльев! Разве что уши… Но и они не шевелятся. Только ресницы, вон, хлопают… Как это в дебилоидной песенке пелось?.. «Хлопай ресницами и взлетай!» Не, солить твою плешь, подъемной силы ресниц для этого не хватит. Так почему же она не падает? И, главное, мыргает, зараза, и мыргает!»
        Наваждение прошло быстро. Стоило недокрылу дернуться в сторону, как обозначилось, блеснув в лучах солнца, и тело. Сому вмиг стал понятен «эффект летающей головы». Просто он забыл о свойстве ткани-хамелеона комбезов. До этого их с напарником позаимствованная «одежка» была изгваздана соком фруктов и кровью пауков, а теперь, под водным душем, устроенным змеей-переростком, вся эта бодяга смылась, и комбез заработал как надо. Очень эффектно, надо сказать, заработал, валять твою кладь!..
        Сталкеру на миг стало стыдно, что, любуясь на летающую голову напарника, он не почувствовал ни боли утраты, ни просто жалости к погибшему товарищу. Неужто, ковать твою медь, так зачерствела душа?.. Да нет, не может быть. Тимоху он всяко бы пожалел, тут и к дедке не ходи! Просто в тот миг он находился в ступоре, в шоке. Вот крышу чуток и перемкнуло.
        Однако мозги нужно срочно привести в порядок и собрать в кучку. Змея, похоже, только ранена, а не убита. Речка, вон, бурлит, словно в нее кипятильник сунули.
        - Давай на берег! - крикнул он недокрылу.
        - Там же эти!.. - мотнул тот головой на обезьянопауков, которые, казалось, с неподдельным любопытством взирали с берега на бурлящую воду.
        - На другой, бестолочь! - рявкнул Сом.
        Вспарывая грудью упругую толщу воды, он поспешил к противоположному берегу, до которого было метров пятнадцать, не больше. Оглянувшись, увидел, что Тимоха движется следом. Почти успокоившись, сталкер прибавил ходу и, миновав уже середину речки, ухнул вдруг с головой под воду. Речушка оказалась с подвохом. Впрочем, через пару-тройку метров, которые Сом преодолел за пару гребков, его ноги вновь коснулись дна. А вскоре уже вода опять стала ему только по пояс.
        Сталкер оглянулся, чтобы посмотреть, как идут дела у Тимохи. Но речная поверхность выглядела совершенно пустой. «Зашибись комбезы тут делают! - искренне восхитился Сом. - Прям как человек-невидимка, солить твою плешь. Ни головы, ни жо…»
        Стоп! Сталкера окатило волной липкого холода. Ни головы?.. Как это «ни головы»? Ведь голова-то комбезом не закрыта! Вон, в прошлый раз она одна «летала»…
        И он заорал во всю мощь своих легких:
        - Тимоха!!! Где ты, тук тебя в так?!..
        Забросив за спину болтающийся на груди автомат, Сом метнулся назад. Как только почувствовал под ногами уходящий в глубину уклон, нырнул, сделал несколько мощных гребков и открыл глаза. Но в мутной, взбаламученной воде ничего не было видно. Тогда сталкер вынырнул и погреб по течению - туда, где продолжалось бурление, где бесновалась под водой раненая гигантская змеюка.
        Он всматривался в речную поверхность И не хотел верить, что несчастный, не умеющий плавать недокрыл утонул. Неужели, уйдя под воду, он умудрился заорать от страха и наглотаться воды?.. Как глупо, эпический опус! Пролежать сотни лет в ящике, вылечиться от паралича, спастись от гребаных монстров и тварей - и утонуть в ручье, который и курица пометом передрищет!..
        И тут Сом увидел впереди что-то темное. Пригляделся - ботинок!.. Ну да, вот блеснула и ткань-хамелеон! Головы и туловища не видно, значит, они под водой. Ничего, прошло не так много времени, если сейчас вытащить Тимоху на берег и сделать ему искусственное дыхание, то все будет в порядке.
        - Не дам я тебе подохнуть, валять твою кладь, и не надейся! - выдохнул сталкер и погреб к другу.
        Однако то, что он увидел, приблизившись к ботинку недокрыла, едва не заставило самого его пойти ко дну. Головы и туловища не было видно не потому, что они скрывались под водой. Головы и туловища не было в принципе! По неспешному течению речки плыла одна только нога. Откушенная чуть выше колена. Впрочем, нет, не одна; метрах в трех дальше по течению, чуть ближе к берегу, Сом увидел и вторую.
        Взвыв от отчаянья, сталкер рванул вперед. Так быстро он не плавал, пожалуй, никогда в жизни. Возможно, он даже поставил какой-нибудь рекорд по плаванию, и это несмотря на то, что был одет в свое привычное снаряжение, плюс комбез чужаков. Плюс берцы, автомат, подсумки с магазинами…
        Непонятно было, надеется он найти и спасти вновь обезноженного недокрыла или желает просто отомстить водяной гадине, лишившей жизни его напарника и… друга. Да-да, друга, ковать твою медь! Теперь Сом уже ни мгновения не сомневался: Тимоха стал его настоящим другом. Таким же, как Ребус и Кот. Частью собственной души и сердца.
        Тимоху, ни живого, ни мертвого, он не нашел. А вот змею - похожую на длиннющую толстую кишку, с одним мутным глазом величиной с кофейное блюдце и огромными, словно ковш экскаватора, челюстями, догнал довольно быстро. Он как раз почувствовал под ногами дно, когда она подняла над водой свою уродливую голову. Сом даже не заметил, как очутился в его руках автомат. Он стрелял и стрелял в клокочущую кровавой пеной мерзкую пасть, пока не кончились патроны. Хотел бросить последнюю оставшуюся гранату, уже разогнул стопорные усики, но мелькнула безумная мысль: а что, если Тимоха там, внутри змеюки, еще жив?.. Сталкер вновь согнул усики, убрал в подсумок гранату, вынул из ножен верный Stalker и решительно двинулся к агонизирующей гадине.
        Вода вокруг пузырилась кровавой пеной, а Сом потрошил и потрошил казавшуюся бесконечной кишку. Он понимал уже, что Тимохи внутри нет, но все равно чисто уже механически продолжал вспарывать упругое, словно резина, тело.
        С одной стороны, его утешало осознание того, что друг не был, словно лягушка, проглочен этой отвратительной тварью. Но с другой - его не покидало саднящее чувство того, что он ошибся и напрасно потратил бесценное время на змею, вместо того чтобы искать напарника дальше. Возможно, он бы еще успел, возможно, к тому времени Тимоха еще не утонул, не истек кровью…
        Каким-то краешком сознания Сом понимал, что мысли эти откровенно глупые: даже найдя живого еще недокрыла, с такими-то ранами, вдали от больниц, без каких бы то ни было медицинских средств и особых познаний - спасти бы все равно не смог. И, тем не менее, продолжал себя корить и обвинять.
        Со змеей давно уже было покончено, а Сом с ножом в руке стоял, опустив голову, по пояс в тихо журчащей воде. Стоял до тех пор, пока не стало вдруг медленно гаснуть солнце. Тогда он выбрался на берег и, заснув еще стоя, мешком повалился в траву.
        Глава 12
        Теонгу было очень страшно переходить реку. Ему вообще в воду было лезть страшно, но перспектива оказаться в лапах многочисленных маленьких чудовищ, отдаленно напоминавших ядовитых ругу с Тохаса, только раз в десять б?льших, казалась еще ужаснее. Он не соврал Сому, когда сказал, что на его родной планете не было больших водоемов. Такая вот река, как эта - и то большая редкость. В основном - маленькие ручейки и речушки. Поверхность Тохаса была многослойной, и вся текущая на поверхности вода рано или поздно просачивалась в подземные полости. Да, где-то там, внизу, возможно, и были большие скопища воды, но глубоко под землю тохасиане старались не залезать. Зачем, если хватает места снаружи? Крылатые предки - те наверняка спускались и вниз, любопытства им было не занимать, но времена крылатых предков давно прошли. Да и современников Теонга, скорее всего, тоже. Как бы не прошло время и самого Теонга, с учетом того, что с ним в последнее время происходит!
        Тохасианин подумал, что он с огромным удовольствием снова оказался бы сейчас в анабиозной камере. Ну и пусть парализованный, ну и пусть с мизерной вероятностью оказаться когда-нибудь разбуженным и вылеченным! Зато он лежал бы сейчас в очень похожем на смерть сне, ни о чем не думая, ничего не боясь, ни о чем не сожалея. Насколько все было бы проще!
        Но он, увы, был сейчас здесь, в этой ужасной Зоне, если верить теории Сома, а скорее всего - и вовсе невесть где, в одном из затерянных миров где-то на задворках Вселенной, да и то, возможно, чужой Вселенной, с другим ходом времени, с другими законами и с многочисленными смертельными опасностями.
        Однако как бы ни хотелось Теонгу избежать «купания», иного выхода у него не было. Не стоять же по пояс в воде всю жизнь. Ругуподобные твари уходить не собирались, так что путь назад был отрезан. А еще в реке затаилось длинное черное чудище… Вспомнив о нем, тохасианин почувствовал, как покрылась пупырышками кожа и заурчало в животе. И он пошел вслед за Сомом.
        Сначала все казалось не столь и страшным. Теонг приободрился и подумал, что все идет хорошо: ботинки не скользят, течение не сбивает с ног, уровень воды остается прежним…
        Крылатые предки! Не нужно было думать об этом! Нельзя радоваться хорошему, чтобы не накликать беду!.. Но поздно, поздно, он ее уже накликал…
        Дно ушло из-под ног столь неожиданно, что сделать шаг назад, отступить было уже невозможно. Намокшая одежда и тяжелое снаряжение тут же потянули тохасианина вниз. Он закричал… Вернее, собирался закричать: открыл уже рот, чтобы набрать в легкие воздух, но быстро опомнился и стиснул челюсти. А потом начал барахтаться, в надежде подняться к поверхности. Но его уже так закрутило в мутной воде, что он теперь не мог даже понять: а где она, эта поверхность? Или хотя бы дно, чтобы оттолкнуться от него ногами и всплыть.
        Теонг безуспешно дергал ногами, пока наконец одна из них не скользнула по чему-то твердому. Задыхающийся тохасианин приободрился и стал тыкать ею по сторонам, в надежде отыскать опору. Внезапная острая боль полоснула вдруг чуть выше колена. И наступило странное онемение - ногу он больше не чувствовал. Тогда Теонг замолотил второй ногой, но и по ней тотчас словно камнем ударили. Боль была настолько сильной, что он не смог удержаться от крика. Хлынувшая в легкие вода принесла третий взрыв боли, который оказался и последним - Теонга наконец-то накрыло волной спасительного небытия.
        Он был уверен в своей смерти, но понял вдруг, что слышит голоса. Шевелиться не мог, не видел ничего, кроме тьмы, даже думать - и то не было сил, а голоса бубнили, гудели, переливались волнами где-то совсем рядом и в то же время неимоверно далеко. Смысла произносимых голосами фраз он не понимал, но отдельные слова казались знакомыми. Наверное, если бы приложить чуточку усилий, можно было бы и разобрать хоть что-то из услышанного, уловить какой-то смысл, но делать это было неимоверно лень. Голоса мешали ему, раздражали. «Не шумите! - хотелось крикнуть Теонгу. - Я же умер, а вы меня будите!»
        Но голоса шуршали, словно прошлогодняя листва на ветру:
        - Как ты мог! Это же нарушение!
        - Ты сам говорил, что его нужно сберечь…
        - Но ты не сберег, ты оживил его, ты нарушил правила! Киберы этого не простят!..
        - Киберы этого не видели, я перевел все камеры на Свояка, а потом усыпил его и выключил солнце. И я не оживлял Урода, ты же знаешь сам, что БиПы не умеют оживлять, они могут только лечить. Я его вылечил…
        - Ты думаешь, они этого не узнают? Кто-нибудь да расскажет!
        - Я сделал все сам. Выключил солнце, слетал к ангару, нашел Урода, перевез его к БиПу…
        - Ты нарушил все возможные правила!.. Я не знаю, что с тобой будет! Что с нами будет…
        - Если ты не расскажешь, то никто не узнает. И киберы подумают, что все идет по плану. Они же знают - людям надо спать. Так что перерыв с погасшим солнцем не должен вызвать подозрений. А проснутся они оба уже в «Городе», и шоу будет продолжено.
        - Как они вдруг окажутся в «Городе»?! Что это за сценарий?! Пусть оба проснутся возле реки, а до «Города» дойдут сами. Пусть сразу туда идут, хватит с меня «Долины»! Сможешь устроить?
        - Устрою. Не пойдут, а побегут! Мимо не промажут, можешь не беспокоиться.
        - И чтобы больше без неожиданностей! Присматривай за Уродом, но если умрет - то умрет. Никаких воскрешений!
        - Хорошо, Нюд, только успокойся.
        - Успокойся?! Да я по-хорошему должен тебя сейчас отстранить и доложить киберам о случившемся!
        - Но тогда ведь и тебе не поздоровится, правда?
        - Иди работай, сопляк! Я тебе еще это воскрешение припомню!..
        Проснулся Теонг от дикого вопля. Вскочил, ничего не соображая, не зная, куда бежать, за что хвататься. Завертел во все стороны головой. И наткнулся взглядом на Сома. Тот стоял бледный как мел и смотрел вытаращенными глазами на Теонга так, словно увидел ожившего покойника. Да так оно, собственно, и было, поскольку сталкер, с трудом подбирая слова, выдавил:
        - Т-ты к-как?.. П-почему?.. Ты же умер!
        - Не уверен, - ответил тохасианин.
        Хотя, попытавшись вспомнить, что же с ним произошло и как он очутился на этом травянистом берегу речки, понял, что не может этого сделать. Вроде ушел под воду, потом дикая боль в ногах, затем - в легких. И все… Ну, еще бубнящие голоса, но они могли и примерещиться или присниться. Но вот как он выбрался из реки? И что с его ногами?!.
        Теонг схватился за ноги выше колен - там, где недавно пульсировала страшная боль то ли от ударов острыми тяжелыми камнями, то ли… Уж не были ли эти «камни» зубами речного чудовища?.. Но почему же сейчас он ничего не только болезненного, но и вообще неприятного не ощущает? Ноги как ноги. Если не считать, что не свои, а чужие, как и все тело в принципе. И даже брюки целые! Правда… Странно, но куда-то подевался комбинезон из меняющей цвет ткани. На тохасианине был тот же самый костюм, в котором он очнулся в туннеле. А вот автомат и подсумки оказались на месте…
        Сом ошарашенным взглядом сопровождал все движения Теонга. И, разумеется, заметил то же, что и Теонг.
        - Не уверен?.. - процедил сталкер уже не заикаясь, но зато с явной подозрительностью в голосе. - А ты вообще уверен, что ты - это ты? Я вот - не очень. И даже очень не, щипать твою рать.
        - Но почему? Я - это я! - стал хлопать по себе ладонями тохасианин. - И ты что, опять с катушек слетел?
        - Я сейчас кому-то слечу, редить твою рябь! Сейчас вот вскрою тебя, кукла зоновская, пружинки-то твои повыковыриваю!
        Сом и в самом деле достал из ножен жуткого вида клинок, который звался так же, как и сам землянин. Теонг попятился.
        - Эй-эй, ты чего? Не надо меня вскрывать! Зачем? Я умру, если ты меня вскроешь.
        - А если я тебя не вскрою, то умру я. Тебя ведь для того и слепили, чтобы меня угробить. Скажешь, нет?
        - Конечно же нет! Зачем мне тебя… это… угроблять? Я даже не знаю, что это такое. И меня никто не лепил. Я ведь не глиняный!
        - А вот это мы сейчас и проверим, щипать твою рать, - выставив нож, двинулся к тохасианину сталкер.
        Теонг отшатнулся и поднял руки:
        - Стой, стой, не надо! Ну хорошо, если ты не веришь, что я живой, дай мне свой ножик, и я сам чуть-чуть себя порежу. Ты увидишь, как потечет кровь.
        - Дать тебе ножик? - злобно хохотнул Сом. - Чтобы ты меня им же и пришил?
        - Да зачем мне тебя пришивать? И к чему я тебя пришью?.. Или это такая идиома? Пришить - значит убить? - догадался тохасианин. - Но зачем мне тогда твой нож? Я бы мог легко убить тебя из автомата.
        Зря он это сказал. Сталкер тут же вогнал клинок в ножны и навел свой автомат на Теонга.
        - Хочешь, объясню, в чем твоя ошибка, барби бессисечная? - прошипел землянин. - Или даже не твоя, ты-то всего марионетка, а твоих кукольников?.. Эй, ты, Зона, слышишь меня, щипать твою рать?!..
        - Меня зовут Теонг, а не Барби, - почему-то сильно обиделся на это непонятное, но наверняка весьма нелестное обращение тохасианин. - И я не марионетка.
        - Неважно, как ты себя называешь, зовись хоть Папой Римским, правдивей от этого не станешь. А ошибок в тебе даже не одна, а сразу пачка. Начнем с того, что на тебе нет комбеза, а Тимоха, когда ласты склеил, в комбезе был.
        - Комбез могло рекой унести! - завопил Теонг. - Или кто-то снял, пока я был без сознания!
        - Чтобы река умела молнию расстегивать и липучки отлеплять - у нее руки должны иметься, редить твою рябь. А сними его кто-то с тебя, он бы и оружием не побрезговал, и тебя вряд ли целехоньким бы оставил. Но даже если так… Тимохин костюм здорово изгваздался, мы же в туннеле на брюхах ползали. А на тебе - новенький, чистый, отглаженный, как только со склада!
        - Он не новенький! Просто его водой вымыло, а когда он сох, то разгладился.
        - Ага, сам. Пока ты без сознания валялся, он быстро за утюгом сбегал и сам себя погладил. Мне бы такой костюмчик, рябить твою гладь! Может, он еще чего сам делать умеет? Тогда и жены не надо.
        - Я… - начал было тохасианин, но сталкер его перебил:
        - Помолчи, буратино неструганое! Я тебе еще главный аргумент не привел, щипать твою рать. Видишь ли, винни-пух безопилочный, у моего Теонга ног не было.
        - Как это не было? - возмутился тохасианин. - Они были, только парализованные!
        - Во-о-оот, даже ты не знаешь, чебурашка микроухий, - торжествующе заулыбался сталкер. - А ведь ног-то у моего другана с Хрюкаса не было. Совсем не было. Я их лично видел, редить твою рябь, совсем отдельно от Тимохи. Ему их, видишь ли, змейка откусила. Ма-а-аленькая такая змейка, ужик практически. Метров тридцать длиной, не больше. А твои ноги где? На месте, рябить твою гладь. Вот и уноси их скорее, покуда я добрый. Патронов мне на тебя жалко, матрешка ты ногастая. И руки марать не хочется - вдруг тебя каким говном накачали.
        - Сам ты говно! - вскипел вдруг Теонг. - Вот тебя уж точно не знаю чем накачали… Тупостью, твердолобостью, злобой какой-то мерзостной!.. Неужели на вашей Земле все такие, солить твою плешь?!
        Лицо Сома вытянулось.
        - Как ты сказал?..
        - Говно… - потупился тохасианин, которому и впрямь стало очень стыдно за свою неожиданную вспышку.
        - Да нет, говно - это ладно! Ты ж «солить твою плешь» сказал!
        - Научишься тут… - буркнул Теонг.
        - Тимоха, так это что, и правда ты? - заглянул ему в глаза сталкер.
        - Нет, это Роза из Мурманска, - съязвил тохасианин.
        - А сиськи тогда где же? - хохотнул ставший вновь похожим на себя Сом. - Они у нее такие - о-го-го! - ни под каким камуфляжем не спрячешь!
        - На спине узлом завязала, - продолжал дуться Теонг. - Или змея отгрызла… - Тут он вздрогнул вдруг и округлил глаза: - Погоди… Ты сказал, что мои ноги… Ты и правда их видел?.. Я ведь помню, как там, под водой, мне стало очень больно, сначала тут, а потом тут, - показал он поочередно на ноги. - Так значит, их и правда… откусили?..
        Сталкер в ответ на это лишь крякнул и принялся чесать в затылке. Потом все же буркнул:
        - Я их видел… Вот как тебя сейчас, валять твою кладь.
        - А как ты узнал, что это именно мои ноги?
        Сом снова крякнул. Откашлялся, вдохнул, выдохнул и, отведя глаза в сторону, сказал:
        - А ведь и правда, ковать твою медь. Это я конкретно лопухнулся… Но, понимаешь, когда я оглянулся и тебя не увидел - сразу подумал, что ты ко дну пошел. А что тут другое подумаешь? Тут и к дедке не ходи… Ну, я и бросился тебя искать. Нырнул - сплошная муть, солить твою плешь, ни хрена не видно! Поплыл я тогда по течению. Как раз, гляжу, змеюка впереди в агонии дергается. Ага, думаю, как бы Тимоха ей под раздачу не попал. И тут смотрю: нога плывет. Чуть дальше - вторая. Ботинки как у тебя, штанины хамелеонистые, вот я и… А теперь ты сказал, меня и шарахнуло: те парни из туннеля ведь так же точно одеты были, мы ведь у них шмотье и позаимствовали. Так, может, кого из них, из таких же, в смысле, тоже, валять твою кладь, в эту речку занесло? А в реке червячок - дядю хвать за бочок!.. Ну а тут как раз ты потерялся, вот я и… Погоди-ка, - нахмурился сталкер, - где же тогда ты шарахался, тук тебя в так? Говоришь, без сознания был? А как тогда на берег выбрался?..
        - Да не знаю я ничего! - воздел руки к небу Теонг. - Я и сам ничего понять не могу. Ты прав, я и в самом деле стал тонуть. А потом то ли об острые камни ногами ударился, то ли змея эта зубами цапнула… Я от боли обо всем забыл, вздумал крикнуть - и воду вдохнул. А тут уж такая боль, что я сознание потерял. Затем вроде как сквозь сон какие-то голоса услышал. Будто двое разговаривали… Потом опять ничего. Ну а потом от твоего вопля проснулся.
        - Голоса, говоришь? - снова поскреб в затылке Сом. - Двое?.. Может, эти двое тебя и вытащили из реки? Ну да, ковать твою медь, других вариантов-то нету. И комбез, небось, с тебя стянули. Наверное, приглянулся.
        - Может, это как раз и были такие же, как те, что на нас в туннеле напали? Одного из них змея съела, а они пытались его выручить, а нашли меня. Вот и вытащили. А комбез забрали, потому что он ведь как раз их и есть.
        - И костюмчик они тебе отгладили? - усмехнулся сталкер.
        - То есть, ты опять мне не веришь?..
        - Да не, это я так, - шмыгнул Сом носом, - к слову просто. Может, и впрямь он, когда высыхает, разглаживается, он ведь тоже тутошний… Но, валять твою кладь, если это те самые монстры, то почему они тебя спасли, а не убили? И почему забрали комбез, а оружие не тронули? Кстати, ты подсумки проверял? Сколько у тебя магазинов и гранат оставалось?
        - Магазин один, а гранат, как и было, две, я их не расходовал.
        - А теперь?
        Тохасианин заглянул в подсумки и охнул:
        - Три гранаты и три магазина!..
        - Ну ни хрена же себе! - хлопнул себя по ляжкам сталкер. - То есть, мы их друзей перебили, а они нас спасают, да еще и боеприпасы дарят!.. Так не бывает, солить твою плешь.
        - Но ведь кто-то это сделал. Мне теперь кажется, что голоса мне все-таки не приснились.
        - Да кто бы ни был - с чего они станут патронами да гранатами делиться?!
        - Может, просто хорошие люди, - сказал Теонг, и тут его осенило: - А может, это они со мной за комбез расплатились? Он им был очень нужен, попросить у меня было невозможно, вот они и взяли без спросу. Но люди попались совестливые и взамен оставили патроны и гранаты.
        - Совестливые люди в Зоне! - хохотнул Сом. - Рассказать кому - обоссутся!
        - Ну почему ты так? А ты сам разве не совестливый? А твои друзья, как их… Животное-с-усами и Рисунок-загадка. Они разве негодяи? Разве ты стал бы тогда из-за них переживать?
        - Что-что, ковать твою медь?.. - набычился сталкер. - Это ты кого животным обозвал? Моего друга?..
        - Погоди, - поднял руку тохасианин. - Мы ведь с тобой уже догадались, что говорим на языке, у которого не все слова соответствуют нашим родным. Вот мне всегда так и слышится, когда ты друзей вспоминаешь: Животное-с-усами и Рисунок-загадка. Наверное, тех слов, которыми ты их на самом деле называешь, в этом языке нет.
        - Ну, ладно, смотри мне, тук тебя в так, - успокоился Сом. - Но все равно… Мои-то друзья зашибись ребята, но обычно в Зоне всякого отребья вроде «стерв» все равно больше. И постой-ка, валять твою кладь, а ты хоть что-то из их базара вспомнишь можешь?
        - Нет-нет, они не торговали! - замотал головой Теонг, но тут же засомневался: - А может, и торговали, я же не видел… Наверное, раз они у меня, получается, комбез купили.
        - Или боеприпасы тебе за комбез продали, - хохотнул сталкер. - Ты что, вообще ни одного слова из их баз… болтовни не помнишь?
        Тохасианин задумался. Потом неуверенно произнес:
        - Очень мало. И смутно. Вроде бы какое-то нарушение, какой-то урод, какой-то город… Не уверен.
        - Ага, информация - супер, - вздохнул Сом. - Урод совершил нарушение в городе. Действительно, урод, - как он посмел, ковать твою медь?!
        - Ты шутишь? - уточнил на всякий случай Теонг.
        - Откуда я знаю? Это ведь ты услышал, а не я.
        - А еще мне показалось, - нахмурился тохасианин, - что один из них злился на другого…
        - Ну тогда он урод и есть. Не хрен было нарушать в городе. Ехал бы в деревню и нарушал сколько влезет, солить твою плешь.
        - Даже не зна… - начал было Теонг, но тут где-то совсем неподалеку раздались звуки автоматных очередей, и над головами друзей засвистели пули.
        Глава 13
        Откровенно говоря, Сом даже обрадовался этому знакомому и, самое главное, понятному звуку. А то эти премудрости и загадки его уже достали. Ну в самом-то деле, валять твою кладь, так и умом тронуться недолго, крышу уже конкретно срывает, аж стропила трещат! Миры ка-кие-то, монстры, бабы-трансформеры… Недокрыл еще этот!.. Парень-то он вроде ничего, но валенок, каких поискать. Будто вчера родился, ковать твою медь. И в то же время не так прост, как кажется. То тело меняет, то ноги отращивает… Может, конечно, и впрямь не его ноги плавали, а все равно как-то оно подозрительно все и странно. И не только это, а все тут странно. Зона - не Зона, хрен поймешь.
        То ли дело, когда стреляют. Особенно когда по тебе. Тут уже все понятно. Раз стреляют в тебя - значит, это враги. А коли враги, то надо в них тоже стрелять. Если вдруг нечем, тогда - убегать или прятаться. Эпический опус, все предельно ясно и просто. Тем более, чем стрелять, пока что имеется.
        А ну-ка, кто там по нам так соскучился?.. Сталкер, который с первыми звуками стрельбы рухнул на землю, прихватив за собой и Тимоху, выпустил наугад короткую очередь и осторожно приподнял голову. Вдоль реки, примерно в сотне метров, к ним пробирался отряд рыл так в полста… Причем знакомых уже рыл, тех самых, в комбезах из «хамелеонки». Теперь Сом уверился, что это именно они спасли недокрыла. Совершенно непонятно, зачем и почему, но какая разница? Йодистый калий, может, у них такое понятие морали: тонущего следует обязательно спасать, неважно, свой он или чужой. А того, кого только что спас, убивать как-то уже и не с руки. Надо повременить хотя бы пару-тройку часиков. Ну а что, эпический опус? Чем не вариант? У нас ведь тоже вроде как больных казнить не принято; сначала вылечат, а уже потом - петлю на шею или пулю в затылок.
        Хреновасто лишь то, что нападающих многовато для них с Тимохой. И место практически открытое. Снова бежать на тот берег?.. Сталкер посмотрел туда и увидел, что обезьянопауки, хоть их и стало заметно меньше, по-прежнему сидят на берегу или бродят среди кустов и плодовых деревьев.
        Йодистый калий, а что у нас здесь?.. Здесь совсем неподалеку лес. Значит, нужно, отстреливаясь, ползком и короткими перебежками отступать к лесу. Или даже сначала дать уйти недокрылу, чтобы не мешался, а потом уж самому двигать. Да, это оптимально. Лучшего варианта не предвидится, солить твою плешь!..
        - Значит, так, Тимоха, - уверенно, не допуская сомнений в голосе, произнес Сом. - Сейчас я открою огонь, а ты быстро-быстро почешешь в лес. Очень быстро. Желательно пригнувшись. Когда добежишь, укройся там хорошенько за деревьями и открывай огонь по этим чудикам. Только очень прошу, валять твою кладь, не стрельни по мне! Отойди сначала в сторонку, чтобы я оказался не на линии огня. А пока ты будешь стрелять, я тоже побегу к лесу. Усек?
        Недокрыл молчаливо кивнул. Он вообще был неузнаваемо серьезен и вроде как даже не особо испуган.
        - Тогда я дам тебе один магазин, - сказал Тимоха, - чтобы у нас было поровну патронов. А гранаты вообще все забери, тебе они тут нужнее будут.
        - А если в лесу засада? - высказал предположение сталкер, и тут же об этом пожалел: а ну как накаркал?..
        Однако недокрыл лишь помотал головой:
        - Если там засада, меня все равно убьют. Еще когда буду туда бежать. В таком случае и патроны зря пропадут, и гранаты.
        - Ну ладно, давай, - согласился Сом.
        Переложив боеприпасы из тимохиных подсумков в свои, он махнул напарнику рукой:
        - Приготовься!.. Начну стрелять - сразу дуй со всех ног!
        И он начал стрелять. А Тимоха дунул.
        Ведя огонь по монстрам, сталкер вновь поймал себя на мысли, что враг стреляет неприцельно. А точнее - специально целясь не точно в него. Пули свистели над головой, вжикали, зарываясь в землю совсем рядом, но ни одна не легла и не просвистела на действительно опасном расстоянии. Сом урвал пару секунд, чтобы оглянуться на Тимоху. Тот бежал довольно шустро, и до леса ему оставалось уже меньше, чем он пробежал. Вот только о том, что нужно пригибаться, засранец забыл! Впрочем, похоже, монстры и его не собирались прикончить немедленно.

«Может, просто встать да пойти к лесу? - подумал Сом. - Неспешно так, вразвалочку. А что, ковать твою медь? Если они в нас попадать не хотят, то почему бы и нет?»
        И все-таки он этого делать не стал. Потому что у любого врага должна быть какая-то задумка. Иначе зачем было вообще эту стрельбу затевать? А раз так, то лучше по возможности ему подыгрывать. Кто знает, поведи он себя «неправильно», не получит ли как раз за это с десяток пуль в спину?..
        А монстры ведь не зря придумали эту «войнушку». Если они не убивают, значит, убийство не является их настоящей целью. Тогда что?.. А известно что, солить твою плешь! Его задумка - отступить к лесу. То есть, скорее всего, противнику именно это и нужно. Но зачем? Чтобы «дичь» попала в засаду? Нелогично. Проще стрелять прямо сейчас на поражение - тут даже целиться, считай, без надобности. Не послушаться, не идти в лес?.. А что тогда делать? Вон, монстры хоть и не быстро, но приближаются. Интересно, если и не стрелять, и не отходить, что будет, когда они подойдут вплотную? Поволокут его к лесу насильно?..
        И тут раздалась автоматная очередь со стороны леса. Ага, понял Сом, стало быть, Тимоха добрался. А раз так, он решил не ставить сомнительных экспериментов и поступить именно так, как говорил напарнику. И, выпустив короткую очередь в сторону монстров - тоже почему-то выше их голов, - сталкер, пригнувшись, побежал к лесу.
        Добежать туда ему тоже позволили, даже почти не стреляли вслед. Сталкер быстро отыскал напарника и поделился с ним своими сомнениями насчет «неправильного» поведения монстров.
        - Понимаешь, валять твою кладь, - сказал он в завершение, - нас будто специально загоняют куда. Как коров.
        - Это кто такие? - наморщил лоб Тимоха. - Они злые? Это люди или звери?
        - Это скотинка такая домашняя. Му-ууу!.. Молоко дает. С рогами.
        - Как это - молоко с рогами?..
        - Да не молоко с рогами, чудила, а корова с рогами. Жует траву и дает молоко. А иногда и мясо.
        - Сама?.. - удивился недокрыл.
        - Что «сама»?
        - Мясо дает?
        - Слушай, отстань, а? А то мы тоже сейчас мясо дадим, тук тебя в так.
        - Но ты же сам начал про коров!..
        - Тимоха, не зли меня, - рыкнул Сом. - Я из города, а не из деревни, мне коровы до лампочки. Ты мне лучше скажи: почему эти вояки упорно мажут, ковать твою медь?
        Недокрыл вдруг переменился в лице и, прикрыв глаза, что-то забормотал под нос.
        - Ты чего? - насторожился сталкер. - Помолиться удумал?
        Какое-то время Тимоха молчал. Потом открыл глаза и тихо произнес:
        - Я кое-что вспомнил. Ты сказал про город и про то, что мажут, и я…
        - А ну-ка, ну-ка, тук тебя в так, что ты там вспомнил? - подобрался Сом.
        - Я вспомнил, что те двое, когда я чуть не умер, говорили что-то вроде этого… «До города дойдут сами… не пойдут, а побегут… мимо не промажут»…
        Сталкер, услышав такое, нахмурился. Ему очень не нравилось, когда его что-то вынуждали делать. Он привык сам решать, куда ему идти, а тем более бежать. Но, похоже, в этом случае выбирать особо не приходилось. К тому же… Внезапно Сому пришла в голову интересная мысль, и он посветлел лицом.
        - Вот значит что, ковать твою медь!.. - помотал он головой. - Выходит, нас в город гонят. Значит, мы уже не коровы, тех в городах не держат. Но смотри, что получается… Я тут мозгами пораскинул, извилины выпрямил и вот что удумал. Вот ты говоришь, нас гонят в город. Так?
        - Если я не бредил.
        - А ты видел с горы хотя бы намек на какой-нибудь город поблизости?
        - Нет… Но мы же не знаем, какие тут города, на что они похожи…
        - А при чем здесь «тут»? - осклабился сталкер. - Вся фишка в том, что город не «тут», а «там».
        - Где это «там»? - заморгал недокрыл.
        - На Земле, солить твою плешь! Рядом с той Зоной, откуда я сюда попал. Мы же с тобой уже решили, что Зона сразу и там, и тут. Ну, на Хрюкасе еще… И сейчас мы в ней больше тут. А местным ребяткам это не понравилось. Может, у них Зона - это что-то вроде заповедника, и посторонним вход в нее запрещен. А тут мы, ковать твою медь! Травку топчем, яблоки рвем, фауну нервируем. Браконьерим, короче, по-черному. Вот они нас и погнали. Настойчиво, но аккуратно. А куда нас лучше всего гнать? Понятно, к себе домой. Вот они нас и гонят к тому месту, где Зона больше «у нас». Туда, где рядом наш город. Усек?
        - Не совсем. Откуда они знают, где Зона больше «у вас»?
        - Эпический опус! Ну раз гонят, значит, знают, валять твою кладь! Зачем бы они гнали, если б не знали?
        - Хорошо. А зачем они тогда дали мне патроны с гранатами и забрали комбез? Ведь если тут заповедник, то стрелять нельзя. Они, наоборот, должны были отобрать у меня и оружие, и патроны. И у тебя тоже.
        - Устанут, отбиравши, - буркнул Сом. - И вообще, чего ты заладил: «зачем?», «откуда?»… От Махмуда.
        - От какого еще Махмуда?
        - Да был у меня один знакомый, из Сыктывкара. Тоже любил вопросы задавать.
        - А теперь?
        - Теперь не любит.
        - Но ведь я…
        - Шляпка от гвоздя. Дам пару раз - заколотишься. Ты меня лучше не зли, тук тебя в так. А на свой идиотский вопрос ты сам уже отвечал.
        - Не помню… - озадачился Тимоха.
        - Я ж говорю: шляпка. Всю память вышибло, йодистый калий. А кто мне про торговлю впаривал? Что у тебя комбез за патроны купили? Вот тебе и объяснение, солить твою плешь. Денег не было - расплатились патронами. Да если и были, на кой маракой тебе их деньги? А патроны - они везде пригодятся, не только в заповеднике. Универсальная валюта. И вообще, хватит трындеть! Вон, глянь, монстры уже близко. Сейчас опять стрелять начнут. А ну какая шальная пуля заденет?
        - Я не хочу…
        - Да я как бы тоже не жажду. Давай-ка опередим события, валять твою кладь. Побежим наобум, а если окажется, что неверное направление выбрали, ребятки нам подскажут. Парой-другой стрекочущих фраз…
        И они побежали. Скорее всего, Сом понял намерения монстров правильно, потому что поначалу те и впрямь не стреляли. Потом раздалось несколько коротких очередей слева. Все ясно, нужно забирать правее. Примерно после минуты тишины - еще пара очередей, теперь уже справа. Виноваты, исправимся!.. И так - еще раза три-четыре за десяток минут неспешного бега.
        Сталкер держался позади напарника. Не потому, ясен пень, что пустил его вперед как наименее ценного члена группы, а чтобы тот был постоянно на глазах. А то в прошлый раз, на реке, тот и был-то без пригляду всего ничего, и остались от козлика рожки да ножки. Хуже даже - только ножки.
        - Мы долго еще будем бежать? - пропыхтел явно не привыкший к длительным нагрузкам недокрыл. - Что-то никакого города не ви…
        Тимоха исчез. Вот только что рысил метрах в трех впереди, а уже нету. Сом резко остановился. Внимательно огляделся по сторонам, посмотрел вверх. Ничего подозрительно не увидел: обычные, пусть и незнакомого вида деревья, чистое синее небо меж зелеными кронами. А что внизу? Да то же, что и у него самого под ногами - поросль, похожая на мох, да низкорослый, смахивающий на брусничник, ягодник. А может, и не ягодник, ковать твою медь, что-то ягод не видно. Наверное, просто карликовый кустарник. Но где же Тимоха? Неужто тоже в карлика превратился? В суперкарлика величиной с муху. Мошка-Тимошка, валять твою кладь!..
        А что, если… Сом даже поежился, вспомнив свою же теорию, что они до сих пор в Зоне. А в Зоне у нас что? В Зоне у нас аномалии. И он, позорище жопоголовое, умудрился об этом забыть! Он, опытный сталкер, забыл, как следует вести себя в Зоне!.. Разбегался, распрыгался, словно кролик за крольчихой. Стыдоба, солить твою плешь!.. И ведь так теперь и получается, что Тимоху он вперед погнал в качестве миноискателя. Ясно же - бедолага напоролся на аномалию, тут и к дедке не ходи! Причем на совсем непонятную. Потому что вот так, мгновенно и бесследно, ни в одной известной аномалии никто еще не пропадал. Хоть что-то да оставалось: изувеченный, а то и совсем целехонький труп, обугленные головешки, кровавый фарш, мясистый студень… Здесь же - ничего. Ни плевка, ни какашки!
        Сталкер как остановился, так больше и не двигался, замер на месте. Кто его знает, где начало этой аномалии - может, в сантиметре впереди. Чтобы узнать это, нужно бросить камешек. Но камешков под ногами не оказалось. Сом подумал, чем бы их заменить, и не нашел ничего лучшего, как достать из подсумка автоматный магазин и выщелкнуть из него один патрон. Повертел его в руках, даже зачем-то понюхал и бросил вперед. Недалеко, на пару шагов. Патрон, поблескивая желтым боком, остался лежать во мху. Сталкер осторожно подошел к нему, поднял, кинул еще на полметра вперед. Патрон снова повел себя совершенно обычно - упал на землю, как и положено вести себя честному патрону, когда его кидают. Этот шаг Сом сделал с удвоенной осторожностью - по его прикидкам, Тимоха исчез где-то совсем рядом, буквально в паре-тройке десятков сантиметров.
        Присев и подняв патрон, сталкер не торопился вставать на ноги. Его так и подмывало протянуть вперед руку и пощупать мох и «брусничник». Но руки было жалко. Он прекрасно помнил, что становилось с теми несчастными, кого угораздило вляпаться, к примеру, в тот же «ведьмин студень»[7 - «Ведьмин студень» («коллоидный газ») - некая текучая субстанция. Хорошо проникает сквозь любую органику, пластик, металл, бетон. Почти все, с чем реагирует, превращает опять же в «ведьмин студень». Единственным средством оказания помощи является немедленная ампутация пораженных конечностей. См. повесть А. и Б. Стругацких «Пикник на обочине».]. Сом потянулся было к ножнам со Stalker’ом, но тут же передумал - нож было еще жальче, чем руку. Тогда он снял с шеи автомат, реквизированный у мертвых монстров. Конечно, остаться без него было тоже не фонтан, но по крайней мере этот кусок металла не вызывал у него никаких теплых чувств, помимо сугубо практических. Логичнее было использовать АКСУ - патронов для него все равно в наличии не имелось, - но свой автомат, как и нож, казался ему почти одушевленным, и подвергать его
смертельной опасности не поднялась рука.
        Сталкер поднялся и пошевелил стволом мох, провел им до «брусничника». Ничего необычного и странного! Провел еще чуть вперед и… что-то почувствовал!.. Сначала ему показалось, будто ствол зацепился за упругий стебель. Но нет, ничего автомату не мешало. Во всяком случае, ничего видимого. Сом усилил нажатие. Ствол неохотно, будто упершись в толстую резиновую пленку, подался еще на десяток сантиметров вперед. А потом… Потом пленка словно порвалась и Сталкер, не ожидав этого, сделал пару быстрых шагов, чтобы не клюнуть носом.
        Ему показалось, что в лицо и в грудь дунул ветер. Да что там ветер - настоящий ураган! Но ударил на секунду, не больше. Сом невольно зажмурился. А когда открыл глаза снова, первым делом подумал, что ослеп. Через пару мгновений понял: со зрением все в порядке, просто слишком резким был переход из солнечного света в ночную тьму. И, когда глаза «оправились от шока», оказалось, что она вовсе не полная. Ее и настоящей тьмой-то было трудно назвать, поскольку даже освещение присутствовало - пара тусклых фонарей впереди и несколько светящихся окон. Еще примерно через полминуты зрение окончательно свыклось с новыми обстоятельствами, и сталкер увидел, что его окружают дома. Обычные каменные дома высотой в четыре-пять этажей. Это был город! Вот только какой?..
        И тут по ушам резануло воплем:
        - Сом, это ты?! Чего ж ты так долго-то, тук тебя в так?!..
        Глава 14
        Поначалу Теонг ничего и не понял: в грудь и лицо дунуло ветром, потемнело в глазах… Он по инерции все еще договаривал начатую фразу, но ветер, скорее даже неистовый шквал, не дал этого сделать. Впрочем, порыв ветра тут же стих, но что-либо говорить тохасианину уже расхотелось. Да бессмысленно это было, поскольку услышать его все равно никто бы не смог - Сом пропал. Вместе с солнцем. Так по крайней мере, показалось Теонгу: погасло солнце, и невесть откуда взявшийся поток воздуха унес напарника.
        В который уже раз тохасианин посетовал на несовершенное зрение нового тела - со своим прежним он бы сразу отыскал Сома, ведь он теплый, а унести его за пару мгновений далеко не могло, все же не пушинка. Теперь же оставалось полагаться только на силу голосовых связок и остроту слуха землянина.
        - Со-о-оом!!! - что есть мочи крикнул Теонг. - Ты цел?! Где ты-ы-ыы?!..
        Ответом ему было лишь странное эхо - отнюдь не лесное.
        Тохасианин огляделся. Слабые глаза наконец-то попривыкли к темноте, и Теонг с ужасом понял, что находится вовсе не в лесу. Вокруг него мрачнели невысокие здания, вдалеке горели редкие фонари и светились окна. Освещенных окон было очень мало, и тохасианин пришел к выводу, что в городе, в котором он каким-то образом оказался, царит поздняя ночь, и его жители спят. То, что это был именно город, Теонг не сомневался, хотя на города родного Тохаса этот походил мало. И, говоря откровенно, веяло от него запустением, угрюмостью и неуютностью. А еще, пожалуй, опасностью. Не то чтобы явной, непосредственной - скорее притаившейся. Короче говоря, тохасианин почувствовал себя покинутым и одиноким. Ему стало настолько не по себе, что в груди заворочался тяжелый горький ком. Наверное, он даже разрыдался бы, не охвати его страх, тут же сковавший горло. И краешком охваченного паникой разума Теонг подумал, что если это и впрямь земной город, то он бы не хотел жить на Земле.
        Подумав об этом, тохасианин хлопнул себя по лбу. Какой же он глупый! О том, что это может оказаться Землей, подумал, а о том, как он на эту Землю попал - позабыл. А ведь по теории Сома все дело тут в Зоне. В общей Зоне как для Земли, так и для Мизона. Ну так что тогда стоит вернуться назад? Всего-то один шажок сделать! Раз Сом сюда не попал, хоть и бежал следом, то, значит, пробежал чуть-чуть левее или правее этого «междузонья», оказавшегося весьма узким. Но он-то, Теонг, с места не сходил, так что промахнуться не должен. Правда, крутился на месте, и теперь не ясно, в какую именно сторону этот шажок совершать… Но разве вариантов много? Шагнет раз, другой, третий - сколько нужно, столько и шагнет. Главное, в случае неудачи не забывать точно такой же шажок назад делать.
        Теонг сделал столько этих шажков - уже и со счету сбился. И никуда не вернулся. Им снова начала овладевать паника. Так, стоп, а на самом ли деле он сделал только один шаг? Ведь до этого он бежал, и хоть воздушный шквал затормозил его весьма быстро, по инерции он мог сделать и два, и три шага… И пока приходил в себя, вполне мог топтаться на месте. Так что радиус поиска «обратной двери» следовало, пожалуй, увеличить. А еще, если уж говорить откровенно, мог ли Сом отправиться дальше без него?.. Хоть тохасианин и знал сталкера совсем мало, но почему-то был уверен: не мог. Землянин, увидев его исчезновение, наверняка стал крутиться возле того места, и какой бы узкой эта «дверь» ни оказалась, он бы все равно на нее наткнулся. И уже, по идее, должен бы был это сделать…
        А что, если?.. Теонга окатило новой волной ужаса. А что, если «дверь» распахнулась совсем ненадолго, и теперь Сом навечно останется на Мизоне, а он, Теонг, на этой мрачной и неприветливой Земле?.. Нет-нет-нет, только не это!.. И тохасианин, как заведенный, принялся метаться по кругу, все увеличивая и увеличивая его радиус.
        За этой истеричной беготней он даже не сразу заметил, как неподалеку на фоне тусклого света далеких фонарей возник знакомый силуэт. Но когда все же заметил, едва не ошалел от радости. И бросился к напарнику с воплем:
        - Сом, это ты?! Чего ж ты так долго-то, тук тебя в так?!..
        - Ну-ну… - выставил руки сталкер, будто опасаясь, что Теонг бросится обниматься.
        Тохасианин так бы, наверное, и сделал, но вовремя опомнился и остановился.
        - Чего ты так долго? - повторил он.
        - Йодистый калий! А что я, по-твоему, рыбкой за тобой нырять должен неведомо куда? - буркнул Сом, на лице которого читались и радость от встречи с напарником, и вполне объяснимая тревога.
        Теонг решил его приободрить:
        - Поздравляю с возвращением!
        - С возвращением куда?
        - На Землю, конечно же. Ведь это Земля?
        - А хрен его знает, что это такое, ковать твою медь, - нахмурясь, ответил сталкер. - Но это не тот город, о котором я говорил, к дедке не ходи.
        - Не тот?.. - растерялся тохасианин. - А какой тогда?.. На Тохасе таких городов нет.
        - Откуда я знаю, какой!.. На Земле не одна Зона; наверное, мы в какую-то другую попали, валять твою кладь. Пошли искать аборигенов.
        - Зачем? А вдруг они…
        - Вдруг!.. - буркнул Сом. - Жил, жил - да вдруг и помер.
        - Кто помер? - испугался Теонг.
        - Кто-кто!.. Дед Пихто. Присказка это, солить твою плешь. Никто пока не помер. Пошли людей искать. Без них все равно не понять, куда мы попали. Если это Земля - хорошо. Но ежели не Россия - хреново. У нас с тобой ни денег, ни документов. Да мы еще и с оружием. Можем в каталажку загреметь как нефиг делать.
        - Так давай выбросим оружие! - стал снимать автомат тохасианин.
        - Ты свои мозги лучше выбрось, все равно не варят! - сердито зыркнул на него сталкер. - Мы непонятно в какую задницу воткнулись, а он - оружие выбрасывать, эпический опус!..
        - Ладно, ладно, чего ты? - вновь забросил автомат за спину Теонг. - Я ведь так, предложил просто, раз это может быть опасно.
        - Жить тоже опасно - всегда умирать приходится. Так что теперь, сразу пулю в висок?
        - Да не злись ты на меня! Разве я виноват, что мы в этой… заднице?
        - А кто сюда прыгнул, валять твою кладь?
        - А кто хотел в город попасть? Вот мы и в городе.
        - Ладно, хорош лаяться, пошли, - прервал перебранку Сом. - Только теперь я пойду первым. И стану камешки бросать. А ты будь наготове… Да погоди ты, сейчас-то не снимай тарахтелку, на кой маракой внимание привлекать? Вот как я сниму, тогда и ты следом. И оборачивайся почаще назад, а увидишь что подозрительное, сразу мне свисти.
        - Это я умею! - довольно осклабился тохасианин.
        - Ну хоть что-то. Почапали, свистун.
        Друзья медленно двинулись по узкой улочке, держась ближе к стенам домов. По пути им не раз встречались кучи мусора, в которых копошились тощие, с облезлыми длинными хвостами зверьки. Эти зверьки вообще шныряли повсюду, словно они и были настоящими хозяевами города. Впрочем, подумалось Теонгу, если ни одного человека им покуда не встретилось, может, так оно и есть? Только непонятно тогда, зачем столь маленьким существам такие большие здания, и как они их умудрились построить?
        Не удержавшись, он поделился своими сомнениями с напарником.
        - Это крысы, - ответил Сом. - А коли так, то выходит, мы и впрямь на Земле. Но в каком-то весьма говн?ном месте. И на Россию оно что-то совсем не похоже.
        - Россия - это что? Ты уже второй раз про нее говоришь…
        - Это моя страна, ковать твою медь. Но не нравится мне еще кое-что.
        - Что? - насторожился Теонг. Ему очень не нравилось, когда что-то не нравилось Сому. Как правило, это заканчивалось неприятностями.
        - Если тут повсюду шастают крысы и делают это как у себя дома, без опаски, то это вряд ли Зона. Там бы давно хоть одну да размазало бы.
        - Ну так ведь это хорошо, что не Зона, - не понял недовольства друга тохасианин. - Так ведь и нам с тобой безопасней.
        - Это ты умн? сейчас выдал, солить твою плешь. Только сам-то подумай, свистун, как мы тогда здесь с тобой очутились?
        - Ну… не знаю, - развел руками Теонг. - Может, все-таки в проход попали… Разве это сейчас так важно? Ты вот сказал, что нужно найти людей. А их не видно. И еще ты говорил, что в Зоне люди не живут. Так может быть, это все же Зона?
        - Эпический опус, а вот это ты и впрямь сейчас по делу ляпнул, - приободрился Сом, - я как-то не докумекал. Люди в Зоне не живут, это да. Туда только сталкеры за хабаром ползают. А то, что крысы, так кто их знает, этих крыс? Эти твари такой нюх имеют, такое чутье, может, и аномалии чуют. В отличие от нас, валять твою кладь. Ладно, будем страховаться камешками. Пошли! Если это Зона, нужно ее скорей пересечь. Встреча с людьми здесь - дело не очень хорошее.
        - Погоди, - остановил его тохасианин. - Но здесь же горят фонари, и некоторые окна светятся… Я об этом не подумал, когда сказал, что нет людей.
        - Фонари и окна для Зоны семечки. Она тебе и не такое зажжет, солить твою плешь!
        - А если огни движутся?..
        - Да хоть летают!.. Постой, а с чего ты взял, что здесь огни движутся? - завертел головой сталкер.
        - Так вон же, - показал Теонг вдаль улицы, где и впрямь двигались по направлению к ним два ярких огня.
        - Йодистый калий! - прижавшись к стене здания, схватился за автомат Сом. - Да это же тачка!
        - Это хорошо или плохо? - тоже протянул к оружию руку тохасианин, но сталкер его остановил:
        - Не, давай пока обойдемся без этого. Увидят, что мы наизготовку - выстрелят точно. А так, может, и пронесет…
        - Кого пронесет? Кто выстрелит?
        - Если выстрелят, то пронесет нас. Это если промажут, конечно. А ты что, автомобилей никогда раньше не видел?..
        - Авто… чего?.. - Теонг всмотрелся в темноту улицы на приближающееся к ним колесное устройство. - Они вообще что такое?
        - Заглохни на минутку, пусть проедут, - остановил его Сом.
        Видя как напрягся, будто готовясь к прыжку, напарник, тохасианин подобрался.
        - Пошли потихоньку, чтобы не привлекать внимания, - шепнул сталкер. - И не пялься так на них.
        - Так там что, люди?! - ахнул Теонг.
        - Хрен на блюде! - огрызнулся Сом. - Сказал же тебе: заткнись, тук тебя в так!
        Тохасианин послушался, но недоумение только возрастало. Как же так, вот в этой громыхающей, воющей и немилосердно воняющей коробчонке для чего-то сидят люди?.. Или лежат?.. Кто с ними так жестоко обошелся? И где эти изверги сами?.. Не этих ли живодеров опасается Сом?.. Ну да, конечно, скорее всего! Наверное, он думает, что их тоже могут засунуть в подобное ревущее недоразумение. Как Сом назвал его?.. Авто… могиль… Ужас! От одного названия волосы дыбом встают.
        Когда громкая вонючка проезжала мимо них со сталкером, Теонг, несмотря на приказ друга не пялиться, все-таки не смог удержаться, чтобы не посмотреть в окна колесного уродца. Он ожидал увидеть перекошенные болью и м?кой лица, но наткнулся на холодно-равнодушный взгляд мужчины, заросшего волосами даже снизу головы. Рядом с ним сидел кто-то еще, кого тохасианин разглядеть не сумел, но похоже было, что и он вовсе не корчился от ужасных мучений.

«Авто-могиль» проехал дальше и скрылся за поворотом.
        - Так что же это такое? - вновь обратился к напарнику тохасианин. - Сом, расскажи! И почему он так называется? «Авто» - это автоматический, самодвижущийся потому что, да?.. А почему «могиль»? Не похоже, чтобы те двое собирались умирать.
        - Эпический опус! - закатил глаза Сом. - Какой еще «могиль», валять твою кладь? Авто-мо-биль! Да, самодвижущийся, если тебе так понятнее. В нем движок стоит потому что. Внутреннего сгорания. Ну, это долго объяснять. Короче, это тачка. Для того, чтобы ездить, удобно и быстро.
        - Удобно?.. - оторопел Теонг. - Вот в этой тесной, грохочущей и воняющей каким-то дерьмом коробухе - удобно?..
        - Ты еще не видел нормальных «коробух». Поездишь - за уши не оттяну. Ну а эта, конечно, так себе тачка, ковать твою медь. Хреновастая, согласен. Вот только непонятно, что за модель. Я такой не знаю.
        - А их много разных?
        - Тысячи. Ну, сотни точно. Разные марки, модели, модификации… Есть и легковые, и грузовики, и автобусы, и всякие там самосвалы, автокраны, автовышки… Только я не просек: ты сейчас прикалываешься? У вас что, на Тохасе, совсем никаких тачек нет? На чем же вы ездите? На лошадях, что ли? Или пешкодралом? Кораблей у них нет, машин тоже нет - у вас там что, пещерный век?.. Так вроде не должно, раз ты говоришь, космический корабль собрались строить.
        - Не мы, крылатые предки собирались, - смутился Теонг. - Но я не прикалываюсь, авто… мобилей у нас и правда нет. А если нужно куда-то далеко добираться, мы используем воздушные корабли - антигравы. Они летают. Раньше их и на близкие расстояния использовали, но антигравы со временем выходят из строя, а новые у нас в последнее время не делали. Поэтому пользоваться ими разрешают, когда нужно куда-то далеко.
        - А близко?
        - Близко - пешком. Или на самокатах. Это такая конструкция на двух или трех колесах, которая приводится в движение мускульной силой ног. Там такие две педали, которые крутишь, а они…
        - Да знаю я, не трынди! - оборвал его Сом. - Только это не самокат, а велосипед называется. А самокат - это когда ногой от земли отталкиваешься.
        - Такие у нас тоже есть. А еще мы на керажах ездим. Или верхом, или в повозку запрягаем. Вот ты сказал «на лошадях». Наверное, то животное, которое у вас так называется, как раз и похоже на кеража.
        - Ни фига се!.. Антигравы и лошади с самокатами! Весело, смотрю, у вас на Хрюкасе, ковать твою медь.
        - Сейчас, думаю, уже не весело, - приуныл тохасианин.
        - Ладно, выше нос, солить твою плешь! Ничего еще с твоим Хрюкасом не ясно. Да и с Землей, впрочем, тоже. Не понравилась мне эта тачка… И ребята, что в ней сидели, - тоже. Если это сталкеры, то почему мимо проехали? Те бы обязательно остановились. Да и не ездят сталкеры по Зоне на тачках. Если не идиоты, конечно. Значит, скорее всего, это не Зона. А вот Земля или нет - вопрос еще тот… Эх, небо тучами затянуто, по звездам бы определил. Если это не южное полушарие, конечно, - тех звезд я не знаю почти. Ну, или Луну было бы видно, тут бы вообще все понятным стало, к дедке не ходи… Вот как эти спокойно мимо проехали? Мимо двух-то мужиков, которые по городу с пушками бродят, - как будто так и надо. Я понимаю, на Диком Западе, там кто без пушки - тот лох. Но здесь-то… Хотя, что это я, ковать твою медь? С чего я взял, что это не Дикий Запад или что-то подобное? Тогда это, конечно, хреновасто, но лучше, чем вовсе не Земля. А вот то, что это не Зона, так это уже почти точно, йодистый калий!.. Или Зона?.. А, Тимоха, чего молчишь?
        - Я не знаю, Зона это или нет, - уныло пожал плечами Теонг. - Я не знаю, Земля это или нет. Я лишь знаю точно, что это не Тохас.
        - Ну а если не Зона, не Земля, не Хрюкас, то что? - не отставал сталкер.
        - Может, Мизон… Ну, тот мир, где мы из туннеля вышли. Может, какой-то другой из Розы Миров. Мне подумалось, что мы из Мизона через проход сюда попали.
        - Через задний? - буркнул Сом. - Очень похоже, валять твою кладь! И темно, словно в жопе.
        - А вон, смотри, еще одно окошко светится, - показал тохасианин на дом неподалеку от них. - Раз тут люди все-таки есть, может, пойдем, спросим, где мы?
        - Ага, два хрена с автоматами вламываются посреди ночи и спрашивают: «Простите, вы не подскажете, где мы?» Реакцию предугадываешь?
        - Наверное, им не понравится, - вздохнул, соглашаясь, Теонг. - Особенно если они сейчас спят. Хотя нет, свет же горит! Значит, не спят.
        - Может, со включенным спать привыкли, бабайки боятся.
        - Кого? - округлил глаза тохасианин. - Нам его тоже стоит бояться?
        - Дело хозяйское, тук тебя в так. Хочешь - бойся. Давай-ка дальше пойдем, может, кого пешего и неспящего встретим.
        - Ага, давай, - согласился Теонг. - Но может, к тому светящемуся окну поближе подойдем? Вдруг увидим там людей. Вдруг они не спят? Тогда и зайти можно.
        - Никуда мы заходить не будем, тук тебя в так. Если встретим кого, спросим. А стучаться ночью в чужие дома вообще не принято, а иногда и чревато. Кое-где привыкли сначала стрелять, а потом уже спрашивать: «Кто там?»
        - Это же нелогично!
        - Зато практично, - хмыкнул Сом. - Тут уж точно не ошибешься. От покойника вреда куда меньше, чем от живого.
        - А если у человека были добрые намерения? - оторопел тохасианин.
        - Значит, ему просто не повезло. И вообще, благими намерениями вымощена дорога в ад.
        - Там, где на сковородках жарятся? - вспомнил Теонг давешний Сомов рассказ про рай и ад.
        - Жарятся, если байки не врут. Сами-то очевидцы оттуда пока не возвращались, солить твою плешь.
        - А может, мы как раз и попали в ад? - почему-то понизил голос тохасианин, вспомнив проехавший недавно мимо них «авто-могиль». - Просто еще до сковородок не дошли.
        - Не удивлюсь, - буркнул сталкер. - У меня уже мелькала мысл?, что на самом деле меня «стервы» подстрелили и сейчас я по тому свету ползаю. На рай этот свет похож мало. Вот только ты тогда здесь при чем? Грешил-то много по жизни, а, Тимоха?
        - Грешить - это совершать неблаговидные поступки? - уточнил Теонг.
        - Ага.
        Тохасианин задумался. Потом, потупившись, сказал:
        - Однажды я шел по крутому берегу речки и увидел, как вода уносит ребенка. Тот уже еле держался и, увидев меня, стал звать на помощь. Но берег был крут, я испугался, что разобьюсь… Да и что бы я сделал? Я ведь не умею… как это?.. плавать. Я бы тоже утонул… - Теонг исподлобья глянул на Сома: - Это был неблаговидный поступок?..
        - Нет, это был охренительный подвиг! - ответил сталкер, но, увидев, что напарник совсем поник, хлопнул его по плечу: - Ладно тебе. Что ты, и правда, мог? Ну, утонул бы на пару, тук тебя в так.
        - Так это я согрешил или нет?
        - Откуда я знаю, - отвернулся Сом. - Бог тебе судья, валять твою кладь.
        - Бог - это кто?..
        - Не-не-не! - замахал руками сталкер. - Вот на эту тему я точно с тобой трындеть не стану. Сам потом у него спросишь, коли доведется.
        - А как я его узнаю?
        - Сказано тебе: отвянь! Что ты там хотел, к окну подойти? Вот, подошли, любуйся.
        Окно светилось довольно высоко, на третьем этаже. Как ни тянул Теонг шею, ничего разглядеть не смог. Теперь он подумал, что подходить ближе не стоило: издалека было больше шансов что-то в этом окошке увидеть.
        И тут раздался удивленно-радостный возглас землянина:
        - Ого! Это мы удачно подошли, ковать твою медь! Смотри-ка, тут тачка стоит. И в ней кто-то сидит вроде как. Вот сейчас все и расспросим.
        Рядом с дверью, ведущей в дом, и в самом деле стояла «тачка». В ее заднем окне смутно белело лицо человека. Казалось, тот смотрел прямо на них.
        - А чего он так смотрит? - поежился тохасианин, когда они подошли к автомобилю ближе. - Смотрит и смотрит… И не моргает даже.
        - Сейчас моргнет, - проворчал Сом и, подойдя к «тачке» вплотную, постучал в стекло костяшками пальцев.
        На сидящего внутри человека это не произвело ни малейшего впечатления. По-прежнему не моргая, он пялился вытаращенными глазами куда-то за спины друзей. Теонг невольно оглянулся. Позади никого не было.
        - Похоже, этот дядя уже отморгался, - озабоченным голосом выдал сталкер.
        - Как это? - не понял тохасианин.
        - А вот так, ковать твою медь. Жмурик это.
        - Жмурик?.. Это тот, кто жмурится? Но ведь он как раз…
        - Тише, не гунди, - приложил к губам палец Сом. - Сейчас поглядим, почему он не жмурится. Пошли, с той стороны дверь откроем, а то с этой он на нас вывалится.
        - Я что-то не пойму, - направляясь за другом в обход автомобиля, все же понизил голос тохасианин. - Почему он такой? Словно мертвый.
        - А какой еще-то? Мертвый и есть. Я ж говорю: жмурик, валять твою кладь. Но если те, кто его таким сделал, рядом, то и мы с тобой зажмуриться можем, только сбрякает. Так что тихо!
        Сталкер взялся за ручку задней двери и потянул на себя. Негромко щелкнув, дверь начала открываться.
        - А может, не надо тогда? - почувствовав, как покрылся испариной лоб, зашептал Теонг. - Раз они рядом, то ну их. Вдруг это они за тем окном?.. Давай лучше убежим!
        - От кого убежим, тук тебя в так? - рассерженно зашипел Сом. - Что ж вы за люди там, на вашем Хрюкасе? С горки спуститься боитесь, ножки замочить ссыте, чуть что - сразу в штаны дрищете! А сейчас-то кто тебя напугал, бедненького? Мертвый дяденька? Так он же мертвый, что он тебе сделает, нос откусит?
        Тохасианина тоже внезапно обуяла злоба. И он зашипел в ответ:
        - Вот ты какой?! Я тебе как другу рассказал, а ты… Я не ножки замочить боялся, я знал, что все равно ребенка не спасу, а сам утону. Это было бы лучше, да? Тебе, конечно, лучше, чтобы меня не было, не пришлось бы нянчиться. Ходи тут без помех, убивай всех направо-налево. Бесстрашный землянин с крепким лбом!
        - Тогда уж - с крепкими яйцами, - хмыкнул сталкер, внезапно перестав сердиться, - так у нас говорят. А ты, смотрю, и ерепениться умеешь!.. Ладно, проехали. Больше не буду. Постой пока на шухере, я нашего дядю осмотрю.
        - На каком еще шухере? - все еще не остыв до конца, буркнул Теонг. - Где он?
        - Просто стой, где стоишь, и смотри вокруг. Увидишь что подозрительное, свистнешь, - сказал Сом и полез внутрь автомобиля.
        Тохасианин принялся вертеть головой, мысленно ругая то себя, то напарника. Сома за полное отсутствие такта и приличия, себя - за то, что, зная это, он все равно тянется к сталкеру. Да-да, его стало тянуть к этому грубому, самоуверенному землянину. Он стал воспринимать его как друга и начал надеяться, что хотя бы немного стал другом и ему. Ведь у него никогда раньше не было друзей. Кому нужен беспомощный инвалид? Но и сейчас, уже не будучи инвалидом, он Сому, похоже, все равно не очень-то нужен.
        В это время сталкер выбрался из машины. Он держал на ладони маленький блестящий кружок.
        - Ничего, - сказал Сом. - Только вот это на сиденье валялось. Одна монетка. Похоже, ради денег на него и напали. Обчистили полностью. А сначала ножом его хорошенько продырявили, ковать твою медь. Только непонятно, почему это в машине сделали? И, если в своей, то почему труп потом не убрали?
        - Может, это его машина, - чувствуя приближение дурноты, сглотнул Теонг.
        - Будь она его, он бы спереди сидел, а не сзади. Ну, не суть. Раз нам поговорить не с кем, пошли дальше.
        Но отойти от машины друзья не успели. Едва Сом захлопнул дверцу, как тут же, будто многократно усиленное эхо, раздался выстрел. Теонг вздрогнул и удивленно посмотрел на сталкера.
        - Стреляют?
        - Похоже на то, - тревожно закрутил головой Сом.
        - Не дай им уйти! - пронеслось меж домами. Из-за звуковых отражений неясно было, откуда кричали.
        И сразу с нескольких сторон раздались звуки выстрелов. Взорвалось, брызнув осколками, заднее стекло автомобиля. Зацокали о стену дома пули, осыпая напарников кирпичными крошками.
        - В машину, быстро! - рявкнул сталкер.
        Теонг схватился за ручку левой передней дверцы.
        - Да не сюда! С другой стороны! - заорал Сом. - Ты, что ли, поведешь?!
        Тохасианин, пригнувшись, рванулся огибать автомобиль. Сталкер распахнул левую дверь и завопил в новой тональности:
        - Йодистый калий! У них руль справа! Тимоха, назад, солить твою плешь!
        Оббегая машину перед капотом, они едва не столкнулись. Сом опять выругался, запрыгнул на водительское место и принялся ругаться пуще прежнего. Однако Теонг, пока не забрался в салон, не мог понять, что же на сей раз не понравилось сталкеру. А когда наконец уселся в очень неудобное, жесткое кресло, увидел, что напарник, согнувшись, шарит рукой под непонятным большим и тонким колесом, похожим на самокатный обод на стержне, торчавшим прямо перед ним.
        - Ты чего? - вздрагивая и сжимаясь при звуках выстрелов, спросил тохасианин.
        - Чего-чего!.. - раздраженно запыхтел Сом. - Тут у них все сикось-накось, не как у людей! Где тут провода? Как ее завести, валять твою кладь?
        - Не знаю…
        - Вот и я не знаю, тук тебя в так! Все через жопу!.. И что за модель такая прибабахнутая?.. Руль справа, значит, думал, японская… Но не знаю я таких японок! А что тогда? Английская? Такая-то срань? Австралийская, может? У этих антиподов не ума и спрашивать, намаракосят - хрен проссышь! Точняк ведь в Австралии сделана, солить твою плешь…
        - Не знаю, - вновь откликнулся Теонг и весь сжался, когда одна из пуль хлестко шлепнула о крышу и звучно чавкнула где-то сзади внутри салона. Тохасианин содрогнулся, представив, что пуля впилась в сидящий на заднем сиденье труп. И жалобно спросил у сталкера: - Может, пешком, если не заводится? А, Сом?..
        - Пешком лужком, подотрись лопушком!.. - пробормотал тот заметно повеселевшим голосом. - Вот они где, сучата!.. Чичас мы их, тук тебя в так!
        Тохасианин увидел, как в руках приятеля что-то с легким треском заискрило, и машина вдруг, рыкнув, затряслась мелкой дрожью.
        - Вот так-то! - торжествующе сверкнул глазами Сом. - А ты - пешком!.. Сейчас покажу тебе мастер-класс фигурного вождения!.. Вот только понять бы, где здесь передачи врубаются… И где педаль газа, валять твою кладь?!.. Эта, что ли?
        Автомобиль, взревев, резко дернулся. Теонг, не будучи к этому готовым, едва не приложился лбом о переднее стекло.
        - Не ссы! - подмигнул ему радостно возбужденный сталкер. - Ща поскачем!
        Они и впрямь «поскакали». То ли от неумелого обращения Сома, то ли оттого, что машина была старой разбитой развалиной, только ехала она рывками, взрыкивая двигателем, скрипя и повизгивая внутренностями.
        Несмотря на такую езду, тохасианин все равно был счастлив, что удалось уйти от явно неравной перестрелки. Впрочем, радовался он рано. Оглянувшись, будто что-то почуяв, он увидел сзади два приближающихся ярких огня.
        - Нас догоняют! - завопил он. - Поднажми, Сом!
        - Поднажми!.. Если бы еще знать, куда тут жать… Нет, это даже не в Австралии, это, наверное, в Монголии делали, ковать твою медь!..
        Тем временем по ним уже стали стрелять. Теонг, вцепившись в верх кресла и втянув голову, смотрел, как позади замелькали яркие вспышки. Похоже, стреляли очередями… А потом он увидел, что помимо двух огней мчавшегося сзади автомобиля, появились еще два, только эти почему-то двигались раздельно.
        - Там еще что-то! Не пойму!.. - крикнул тохасианин сталкеру.
        Тот быстро оглянулся.
        - Ох ты ж тук тебя в так! Ох ты ж йодистый калий! - Сом вновь повернулся к ободу, который крепко сжимал руками. - Это мотоциклы!
        - Это плохо? - задал Теонг риторический вопрос.
        - Не, зашибись! - сквозь зубы ответил Сом. - Быстрей отмучаемся.
        - В каком смысле?..
        - В прямом, солить твою плешь. Они нас сейчас очень быстро догонят и укокошат.
        - Но я не хочу!.. - невольно взвизгнул тохасианин.
        - Да что ты говоришь? - жутковато осклабился сталкер. - Ну тогда держись, пернатый!
        И он сделал что-то, отчего автомобиль взревел, словно укушенный, и наконец-то не рывками, а вполне себе уверенно стал разгоняться.
        - А ты чего расселся, как в такси?! - стараясь перекричать рев мотора, заорал Сом. - Ты стреляй давай тоже, тук тебя в так!
        Только теперь Теонг вспомнил, что у него ведь и в самом деле есть автомат. Немилосердно подпрыгивая и качаясь от быстрой езды по разбитой дороге, он с трудом стянул оружие, повернулся и, наставив ствол на разбитое заднее окно, нажал на спуск. Автомат молчал. Тохасианин тут же вспомнил о предохранителе, щелкнул им и нажал на спусковой крючок снова. Автомат свирепо закашлялся, зазвенели о боковое стекло гильзы. Как следует прицелиться Теонг не мог, однако увидел, как один из близких уже огней вдруг заметался, завилял и отлетел в сторону.
        - Одного подбил! - сам не до конца еще веря в это, крикнул тохасианин.
        - Продолжай в том же духе! - подбодрил его Сом.
        Но «в том же духе» у Теонга больше не получалось. Сколько ни стрелял - все мимо. Второй мотоцикл продолжал их настигать. Не отставал и автомобиль, из которого не переставали строчить очередями. Вжикнула возле уха и вдребезги разнесла правую сторону лобового стекла пуля, - левая же странным образом осталась целой. Изверг череду гневных проклятий осыпанный осколками сталкер. Спине тохасианина тоже досталось. Он почувствовал, как по шее под ворот куртки потекла теплая струйка. «Наверное, стеклом порезало», - на удивление спокойно подумал Теонг. Но, скорее всего, это было не спокойствие, а усталая обреченность. «Может, Сом прав, уж лучше быстрее отмучиться?» - мелькнула в пустой до звона голове мысль. Последний раз дернулся в руках и замолчал автомат: кончились патроны. Нужно было поменять магазин, но тохасианина вдруг обуяла такая лень, что даже близкая смерть перестала пугать.
        Он повернулся к напарнику. Сам не зная зачем. Может, чтобы попрощаться?.. Тот скосил на него глаза:
        - Что, отстали? Или ты со всеми разобрался?
        - Нет, - помотал головой Теонг. - Патроны кончились. А мотоцикл уже рядом. И машина совсем близко. Нам конец.
        - Что?! - наклонил к нему ухо Сом. - Не слышу! Громче говори!
        - Я говорю: нам конец! - заорал тохасианин. - Нас почти догнали!
        - А вот хрен им с пряником! - ликующе возопил сталкер и резко вдруг крутанул похожее на самокатный обод колесо вправо.
        Сначала Теонг подумал, что напарник решил убить их об стену дома. Но оказалось, в этом месте между домами отходило узкое ответвление. И они успели как раз вовремя - мимо, дальше по дороге, с ревом промчался мотоцикл, а следом и автомобиль преследователей.
        В душе тохасианина вспыхнула надежда. Однако сиять ей пришлось всего ничего - пару-тройку секунд от силы. Ответвление оказалось вовсе не улочкой, как понадеялись друзья поначалу; оно заканчивалось тупиком. И зловещая каменная стена была столь близко, что ни затормозить, ни тем более остановить машину Сом уже не успевал.
        Удар, скрежет, грохот, боль в голове - и тишина. И стало совсем темно. Потому что Теонг потерял сознание.
        Глава 15
        Сом, в отличие от недокрыла, подготовиться к удару успел. Он стиснул руль, напряг вытянутые руки, вжался в сиденье, а правую ногу вдавил в педаль газа. При этом он плотно зажмурился, чтобы не посекло осколками глаза.
        Сталкер ожидал, что удар о сплошную каменную стену будет очень сильным, но хоть тот и получился неслабым, однако вовсе не таким сокрушительным, как думалось. У Сома возникло ощущение, что стена оказалась сделанной не из кирпича или камня, а из пластика. Толстого, прочного, но все-таки пластика. Тем более, что автомобиль довольно легко эту стену проломил. И двигатель, к счастью сталкера, в салон не въехал, хотя сразу же после столкновения заглох. Рулевое колесо, хоть и выглядело весьма хлипким, похожим, по мнению Сома, больше на велосипедный обод, чем на нормальную баранку, тоже повело себя дружелюбно, не разломилось на куски, не врезалось осью в грудину. И руки тоже выдержали, не зря сталкер поддерживал их в форме, как и весь организм в целом, качаясь на тренажерах при каждом удобном случае. Ну или просто отжимаясь, когда тренажеров в непосредственной близости не было.
        Левая, целая до этого момента часть лобового стекла треснула. Но не от удара в стену, а от того, что в нее влетел головой Тимоха, который тут же и вырубился. Поэтому первым делом Сом занялся другом. Он расстегнул ему куртку, верхние пуговицы рубахи и стал хлестать напарника по щекам, дуя при этом в лицо.
        - Ну, давай же, давай! - приговаривал он между делом. - Очухивайся, тук тебя в так! Убегать надо, слышишь?
        Видя, что напарник решил отдохнуть капитально, сталкер выбрался из помятой машины (чтобы открыть перекошенную дверцу, пришлось приложить усилия), оббежал ее и стал дергать левую, тоже заклинившую от удара дверь. Справившись с задачей, Сом подхватил Тимоху под мышки и вытянул его из салона. На лбу приятеля наливалась багровым и синим нехилая шишка.
        - Ничего, - пропыхтел сталкер, укладывая напарника на бетон, - походишь немного единорогом. От этого не умирают, солить твою плешь. А вот от пуль - запросто.
        Он подложил под голову Тимохе подсумок с магазинами и осторожно подобрался к пролому. Стена и впрямь оказалась из серого пластика в полтора-два сантиметра толщиной. Сталкер выглянул наружу и увидел все те же плохо освещенные безликие дома и пустую маленькую улочку. То, что она была пустой, очень понравилось Сому. Похоже, что преследователи не успели заметить их маневра и промчались дальше. Конечно, они в любую минуту могли вернуться, но именно в этот момент опасность им с недокрылом не угрожала.
        Теперь Сом смог как следует оглядеться вокруг. Еще когда он укладывал Тимоху, обратил внимание, что под ними не земля, не асфальт, а чистый и ровный бетон, словно они находились не под открытым небом, а в каком-то огромном помещении вроде ангара. Сейчас это впечатление лишь усилилось. Наверху, очень высоко, определенно был потолок, а не небо - там виднелись уходящие вдаль угловатые перекрытия. Освещение оказалось тусклым и мертвым - отдающим в синеву, похожим скорее на аварийное, чем на рабочее. От этого рассмотреть все подробности и оценить истинные размеры «ангара» оказалось невозможным. Но сразу бросились в глаза огромные металлические конструкции непонятного предназначения, многочисленные провода, мигающие разноцветные лампочки или светодиоды.
        Все это походило на некий огромный узел связи, полностью автоматизированный, поскольку обслуживающего персонала нигде видно не было. Хотя, подумал Сом, обслуживающий персонал и не должен болтаться просто так среди оборудования, когда оно работает в штатном режиме. Люди наверняка сидят в специальном помещении, возле контрольных пультов и мониторов, наблюдая за текущими процессами. Вот когда возникнет какая-нибудь неисправность, тогда и появится рембригада.

«Эпический опус! - было его следующей мыслью. - Так неисправность-то - вот она! Пробитая насквозь стена - это ли не нарушение, ковать твою медь? Наверняка ведь сигнализация на этом их пульте сработала. А если тут еще и имеются камеры, то нарушители у них сейчас как на ладони! Надо отсюда сматываться, и чем скорее - тем лучше».
        Сталкер подошел к бесчувственному недокрылу и наклонился уже, чтобы продолжить «оздоровительный массаж щек», когда Тимоха сам открыл глаза и, схватившись за лоб, застонал.
        - Ага, - осклабился Сом. - Рог вырос. Ты не жамкай его, быстрее пройдет. Сильно болит-то?
        - Болит… - отозвался, прислушавшись к сигналам ушибленного организма, напарник. - Но терпимо. А я что, сознание терял?.. И где это мы?
        - Сознание ты терял, это точно. Потому что к лобовому стеклу как раз своим лбом и приложился. А вот где мы, не скажу. В какой-то узел связи мы, похоже, влетели, валять твою кладь. Так что давай-ка ноги отсюда делать, пока нам руки не скрутили.
        - Зачем нам скручивать руки? - удивился Тимоха. - Что мы плохого сделали?
        - Что плохого? Йодистый калий, а это? По-твоему, это хорошее? - указал сталкер на пролом в стене. - Думаю, хозяевам этой дребедени это вряд ли сильно хорошим покажется, солить твою плешь.
        Недокрыл посмотрел на причиненные автомобилем разрушения и вынужден был согласиться с другом.
        - А куда мы пойдем? - поинтересовался он.
        - Для начала выберемся наружу, а там разберемся, - пожал плечами Сом. - Нам ведь еще надо как-то и встречи со старыми знакомыми избежать. Они вроде как уехали, но кто знает. Может, за соседним зданием притаились и нас поджидают, валять твою кладь. Знают, что сюда лучше не соваться, вот и ждут, чем дело кончится, - повяжут нас или мы все-таки выберемся.
        - Но тогда нам нельзя выбираться!
        - Считаешь, лучше сдаться хозяевам этого сарая? - невесело улыбнулся сталкер. - А что, если они нам счет за понесенный ущерб выкатят? Да и наверняка выкатят, тут и к дедке не ходи! А чем мы с тобой расплачиваться станем? Исполним сатирические куплеты в счет погашения долга? Боюсь, не прокатит, солить твою плешь. И тогда нас посадят в кутузку. А это уже хреновасто. Особенно с учетом того, что мы даже не знаем, какая это страна. Есть такие, где в тюрьму лучше не садиться. Хотя вряд ли найдутся и такие, где делать это стоит, - почесал он затылок.
        - Ну тогда пойдем отсюда, - вновь потрогав набухшую шишку, вздохнул Тимоха.
        И тут взвыла сирена.
        Этот звук был настолько знаком сталкеру, что его последние сомнения рассеялись: они на Земле. Ну не может ведь, валять твою кладь, быть такого, чтобы в разных мирах одинаково трубили тревогу! А то, что страна чужая, не Россия, это тоже к дедке не ходи. Но такой оборот, хоть ничего хорошего не сулил, был все же лучше, чем оказаться невесть где, откуда домой даже в мечтах не добраться.
        Однако сначала стоило попытаться все-таки выбраться из этого суперсарая. Потому как попасть в чужой стране в тюрьму - действительно весьма хреновасто. Да еще когда попался в лапы тутошнего правосудия с оружием в руках и без документов. Повредив при этом какое-то важное, судя по всему, здание. Вполне терроризм припаять могут. И даже наверняка припаяют, тут и к дедке не ходи. А с таким приговором могут запросто шлепнуть, и неважно, в какую страну их угораздило попасть (судя по состоянию дорог и виду зданий - вряд ли в особо развитую). Причем шлепнуть их могут даже не по приговору суда, а прямо сейчас, так сказать - при задержании. Нет уж, ковать твою медь, проверять здешние органы правопорядка на вшивость что-то не особо охота. Мы уж лучше как-нибудь без этого.
        И Сом, ткнув пальцем на проделанную ими в стене брешь, крикнул Тимохе:
        - Уходим! Быстро!
        Они метнулись к пролому, за которым чернело ночное небо. Только что это? Чернота вдруг словно раздвоилась, от нее будто отпочковался темный сгусток, очертаниями напоминающий человека. Или это тень кого-то из них, упавшая на стену возле пролома? Но откуда, солить твою плешь, здесь взяться столь четкой тени, если за спиной лишь тусклое аварийное освещение да мерцание цветных индикаторов? К тому же «тень» определенно двигалась, и двигалась прямо на них.
        Окончательно стало ясно, что никакая это не тень, когда у черной фигуры блеснули глаза. Блеснули холодно, стеклянно, совсем не по-человечески. Да и кто, йодистый калий, сказал, что это человек? Когда же этот неведомый кто-то подошел совсем близко, стало видно, что пропорции его тела, хоть и незначительно, отличались от человеческих. Слишком длинные и более гибкие, словно имели много суставов или обходились вовсе без них, руки. Слишком мощные ноги. Чересчур круглая, на вид - идеальный шар, голова. И все это, кроме глаз, покрыто матовой чернотой, не отражающей ни лучика света.
        - Кто это? - выдохнул недокрыл.
        - Терминатор, тук тебя в так, - нервно хохотнул Сом. - Модель «Уголек».
        - Да? - попятился Тимоха. - А откуда ты знаешь?
        - От верблюда, - начал отступать и сталкер. Стрелять в это отродье ночи он почему-то не рискнул. Что-то ему подсказало: делать это не только бесполезно, но и смертельно опасно.
        Эпический опус! Куда теперь? Путь к пролому закрыт. Даже если попытаться оббежать этого черного упыря, то придется оббегать и машину, а это уже просто кошмарная потеря времени. Да и где гарантии, что в эту дыру не полезут навстречу еще такие же «закоптившиеся» круглоголовые ребята?.. Нет, солить твою плешь, вариант просматривается только один: бежать вглубь этого сарая, скрываясь за техногенными хреновинами, - авось да и пронесет.
        - Слушай сюда, - скосив глаза на недокрыла, негромко произнес Сом. - На счет «три» резко поворачиваемся и чешем в гущу той железной и прочей хрени, что тут понаставлена. Убегаем молча, прячемся кто где сможет. Друг за другом лучше не держаться, двоих вместе нас быстрее найдут. Главное - уйти от этого, потом будем кумекать, что дальше. Усек?
        Сталкер уловил неуверенный кивок Тимохи и стал негромко считать:
        - Раз… два… три!
        Он развернулся и бросился к ближайшей конструкции, похожей на усиленную ребрами жесткости гигантскую блестящую спираль. Успел увидеть, как с секундным примерно запаздыванием побежал в ту же сторону недокрыл.
        А потом так же, как «отпочковался» от темноты «Уголек», от блестящих металлических конструкций отделилась троица таких же, как он, только словно созданных из ртути. На самом-то деле они, скорее всего, вышли из-за оборудования, но недостаток света сыграл свою роль, и эффект в глазах Сома был точно таким: новые «терминаторы» вытекли из громоздящегося повсюду металла. Все трое действительно напоминали того самого терминатора из второй серии легендарного фильма. Разве что пропорции их тел были точно такими же, как у их черного собрата, и головы слишком круглые, чтобы быть похожими на человеческие. К тому же безухие. И ни носов, ни ртов на их лицах сталкер тоже разглядеть не сумел.
        Двое из них подняли руки, в которых блестели длинные тонкие трубки. Абсолютно синхронно из них вырвались яркие синие молнии. Боли Сом не успел почувствовать - его словно выключили.
        Приходил он в себя долго. Во рту было сухо, сильно болела и шумела голова. Ну ни дать ни взять похмелье. Правда, пил сталкер в последнее время нечасто и понемногу - «профессия» к этому обязывала, поэтому сначала удивился: «Как это я умудрился так нализаться, валять твою кладь?» Но постепенно память к нему стала возвращаться, и Сом понял, что виной его состояния было вовсе не спиртное. А вспомнив все, он с усилием открыл глаза, но кроме темноты ничего не увидел. «Ослеп?» - шарахнулось в мозгу. Сталкер принялся вертеть головой. Резкие движения привели к тому, что в голове зашумело еще сильнее, желудок свело рвотным позывом, но во всяком случае он сумел усвоить три важные вещи: во-первых, не ослеп - увидел немногочисленные светящиеся окна домов и тусклые фонари; во-вторых, лежит на тротуаре темной безлюдной улицы, и в-третьих, рядом с ним примостился неразлучный напарник Тимоха.
        Первое и третье открытие Сома откровенно порадовали, а второе вызвало недоумение. Что же это за хрень, ковать твою медь? На них напали какие-то долбаные «терминаторы», которые бывают только в кино, и, не предъявив никаких претензий, что было бы вполне ожидаемо, и вообще не сказав ни слова (может, они вовсе говорить не умеют?), вырубают их какими-то дистанционными разрядниками, а потом просто выбрасывают на улицу. Причем - он нащупал врезавшийся в бок автомат, - даже с оружием. Не логично ни разу! Стань они требовать возмещения ущерба, то никаких вопросов бы не возникло. Если бы стали избивать, то вроде как даже право имеют, хотя тоже без особых восторгов со стороны ответчика. Даже прикончи они его с Тимохой - логики в этом было бы куда больше. А так - просто взяли и выбросили, словно ненужный хлам на помойку. Ну, да, ненужный, возражений не имеется, но ведь не хлам же, солить твою плешь! Сталкеру стало обидно за себя и недокрыла - чай, не пустые бутылки какие-нибудь… Но идти искать обидчиков, чтобы сделать предъяву, ему все-таки не очень хотелось. Важнее было определиться, что делать дальше, куда
идти. Хоть голова еще соображала туго, Сом все же сумел сделать вывод, что вряд ли они на Земле - там подобных «терминаторов» в реальности не существует. А если на Земле, значит, он все-таки бредит. Значит, подстрелили его «стервы», и он лежит где-нибудь под кустом и тихо отдает богу душу. Или, в лучшем случае, не под кустом, а в больничной палате, и, допустим, не умирает, а находится в коме. И смотрит такие вот интересные «мультики», валять твою кладь. И тогда получается, что никакого недокрыла Тимохи тоже не существует, как бы он тут старательно и жалобно ни стонал.
        А напарник, реальный или плод воспаленного гибнущего сознания, стонал все громче и громче. Слишком громко и чересчур настырно для порождения бреда. Хотя кто его, этот бред, знает, что он там может или не может родить? Эпический опус! Голова и без того чугунная, а тут еще этот громогласный недокрыл - каждый его стон отдается резонансом в больной черепушке. Если это и бред, то уж слишком назойливый. Помереть человеку спокойно не дадут, ковать твою медь!
        Сталкер перевернулся на бок, лицом к недокрылу, и увидел, что глаза у того открыты.
        - Тимоха, ты чего расстонался? - с трудом выдавил из пересохшего горла Сом. - Ежа, что ли, рожаешь, тук тебя в так?
        - Я самец, я не умею рожать, - просипел в ответ тот. - Вообще никого, а тем более грумбу с иголками. И не бывает грумба с иголками, он с пупырышками… С ядовитыми… Но если правильно сварить, то он очень вкусный. Особенно с тмобью.
        - Ого, как тебя торкнуло! - посочувствовал сталкер. - Еще круче, чем меня. И, похоже, я все-таки не брежу; такое бы мне и в бреду не придумалось, солить твою плешь.
        - Грумбу лучше не солить! - возбудился недокрыл. - Его пупырышки уже содержат соль.
        - Ладно, уговорил, - хмыкнул Сом, - солить не будем. Сдается мне, тебя на жрачку пробрало. А вот я бы чего-нибудь выпил. В смысле, попил. Хотя, йодистый калий, сейчас бы и выпить не помешало.
        - А есть разница? - заинтересованно повернул к нему голову Тимоха.
        - Еще какая, - подтвердил сталкер. - Как между твоим грумбой и нашим ежом.
        - Тогда бы и я, наверное, выпил. И попил бы тоже. И поел.
        - С чего начнем?
        - А что есть?.. - с надеждой во взоре оживился недокрыл.
        - Да все, наверное, где-то есть, - философски заметил Сом. - Только не у нас с тобой.
        - Ой!.. - резко подскочив, сел напарник и завертел головой. - А эти где, которые… которые блестят и который не блестит?.. Это же они нас так больно ужалили?
        - Они, злыдни, - тоже усевшись, кивнул сталкер. - Только, похоже, они лишь свой сарай охраняют, остальное им до одного места, и мы в том числе.
        - А… до какого именно места?
        - До того самого. Которого у них самих вроде как и вовсе нет.
        - Я все равно не понимаю…
        - Поймешь, когда срать пойдешь.
        - Ты мне это уже как-то говорил…
        - А разве я тебя обманул?
        - Не помню, - подумав, сказал Тимоха. - Тогда вроде бы речь шла о моем мозге. Да-да! Ты тогда тоже сказал, что он сконцентрирован в одном месте. Это оно же?
        - Не совсем. Но близко. А теперь можно я спрошу?
        - Да, конечно, спрашивай.
        - Мы тут долго твоей анатомией заниматься будем? - зарычал Сом. - Йодистый калий, по-моему, тут кто-то пить и жрать хотел?
        - Мы оба хотели, - кряхтя и покачиваясь, недокрыл встал на ноги. - А куда мы пойдем?
        - Жрачку с выпивкой искать.
        Сталкер тоже поднялся и еще раз, уже более внимательно, осмотрелся вокруг. Картина не поражала разно- образием пейзажа - всюду высились хмурые здания под черным небом, едва освещенные жиденьким светом редких фонарей. Поэтому куда идти, было, в общем-то, без разницы. Но для удобства, решил Сом, лучше идти туда, где посветлей, потому что, как всем известно, искать черную кошку в темной комнате - пустое занятие. Особенно когда этой кошки там нет. Ну или когда не знаешь, есть она там или нет. И кошка ли это вообще.
        А потому он махнул рукой в сторону ближайших фонарей:
        - Идем туда.
        - Ты уверен, что там есть еда? - засомневался Тимоха.
        - Я сейчас не уверен даже, есть ли здесь мы, - ответил сталкер. - Но сидеть и ждать, когда еда с выпивкой сами сюда прискачут, по-моему, вообще бесперспективное занятие, ковать твою медь. И уж однозначно скучное.
        - Ну да, - закивал недокрыл. - У нас даже такая поговорка есть: «Если ручей не бежит к Угудуру, тогда Угудур бежит к ручью».
        - У нас такая тоже есть, - кивнул Сом.
        - Про Угудура?.. - вытаращил глаза напарник.
        - Про Магомеда, - не стал острить сталкер. - И про гору вместо ручья. Но суть одна.
        - А зачем ему гора?
        - Встретишь - спросишь. Пошли давай, тук тебя в так.
        Глава 16
        Теонг плелся за Сомом, а на душе у него было невесело. Во-первых, он весьма неважно себя чувствовал: болела и кружилась голова, отчего его качало и подташнивало, очень хотелось есть и пить, а еще больше - лечь и спать. Во-вторых, было страшновато… да что там, было просто страшно находиться тут, где они уже успели завести врагов. И врагов более сильных, чем они сами, - это уж, как любит выражаться сталкер, и к дедке не ходи. Но самое главное, его грызла настоящая тоска. Пропала последняя надежда, пусть и совсем крохотная, что он когда-нибудь вернется домой, на родной Тохас. Казавшаяся вполне правдоподобной теория о Зоне, захватывающей или пронзающей сразу несколько миров, в том числе и Тохас, похоже, рушилась на глазах. Сом говорит, что это не Земля. И что это не Зона. Конечно, это не окончательная истина, но зачем тешить себя ненужными иллюзиями? Все-таки лучше, наверное, было вернуться на гору к входу в туннель и ждать там в надежде, что откроется проход. Но сейчас не попасть даже в долину, откуда лежит путь к той самой горе. Да почему-то уже кажется, что не поможет никакой туннель - проход
попросту не откроется. Если верить легендам, проходы открывались очень редко, порой проходили годы и десятилетия. И что же теперь - сидеть там неведомо сколько лет?.. Но и здесь, в этом странном мире, оставаться тоже не хочется. Совсем не хочется! Впрочем, как и в Мизоне, хоть он и выглядит красочнее. Всюду какие-то непонятные опасности, постоянно кто-то их домогается, хочет съесть, покалечить, убить… И ладно когда съесть - тут хоть понятна логика. А вот просто так убить? За что, почему?.. Еще более странно, когда и не убивают, но все равно нападают, стреляют, куда-то гонят. Есть ли во всем этом смысл? И если есть, то какой? Наверное, все-таки есть. Должен быть. Но как до него добраться? Как узнать, чего от них хотят? И кто, самое главное, кто? Если бы этот «кто-то» обратился к ним напрямую и сказал, что ему нужно, то можно было бы как-то поторговаться, попросить взамен тому, чего он хочет, возвращение домой. Только все равно странно. Если этот «кто-то» - конкретный человек (ну, пусть не человек, пусть иной носитель разума), то как ему удалось все это с ними сотворить? Или он всемогущ? Наподобие бога,
о котором говорили тохасианские божественники и намекал Сом? Все равно непонятны его действия и желания. Или его разум настолько выше и совершеннее нашего, что его замыслы нам попросту невозможно постичь?.. И что же тогда остается? Только положиться на судьбу. А если уж начистоту - то на Сома, который держится не в пример увереннее его. И будь что будет!
        Вот, кстати, сталкер почему-то остановился. Приложил ладонь к уху, прислушивается. Уж не возвращаются ли те самые незнакомцы на машине и мотоцикле? Тохасианин тоже прислушался. Но похожих на погоню звуков не услышал. Только где-то раздавались ритмичные удары и доносилось тонкое, противное завывание.
        - Ага! - почему-то обрадовался Сом и указал в сторону источника звуков. - Нам, похоже, туда.
        - Почему ты так думаешь? - не разделил его уверенности Теонг.
        - Потому что там музыка. А музыка ночью - это, скорее всего, кабак. А кабак - это жратва и выпивка. Усек?
        - Нет, - помотал головой тохасианин. - Я не знаю, что такое музыка.
        - Теперь я верю, что ваша цивилизация погибла, - вздохнул сталкер. - Она была изначально обречена, валять твою кладь. И мне тебя искренне жаль, мой недокрылый друг.
        Теонг хотел возразить: мол, не надо меня жалеть, и совсем еще не ясно, погибла или нет его цивилизация. Да и что это за музыка такая, от которой цивилизации дольше сохраняются - универсальное лекарство, мощнейший стимулятор для развития? Можно подумать, эта самая музыка здесь здорово помогла. Что-то непохоже, чтобы местная цивилизация процветала, вон какая помойка кругом, улицы пустые и темные, здания мрачные, жители убивают друг друга почем зря и ездят на вонючих «авто-могилях»… Похоже, этой цивилизации тоже долго не протянуть, и уж во всяком случае он, Теонг, не стал бы менять свое прежнее мироустройство - пусть и разложившееся от лени и бездействия его жителей, но все же не превратившееся в зловонную выгребную яму - на это. Хотел он все это сказать, но не стал. Потому что в лучшем случае Сом его просто высмеет. А в худшем скажет: иди тогда на свой Хрюкас и не путайся под ногами. А еще, если уж быть до конца откровенным, тохасианин очень хотел увидеть эту самую музыку. А вдруг и впрямь она нечто волшебное и сделает их со сталкером лучше.
        Так что Теонг пошел за Сомом без особых возражений, даже охотно. И чем дольше они шли, тем сильнее становились гулкие удары и выворачивающее душу завывание. А еще стало слышно, как что-то скрипит, гудит, звенит, блямкает… И тохасианину все больше становилось от этого не по себе. Эти звуки делали ему почти физически больно. А еще нагоняли какое-то чересчур уж беспросветное уныние. В конце концов Теонг не выдержал и остановился.
        - Я дальше не пойду, - сказал он.
        - Что так? - обернулся Сом. - Аппетит пропал?
        - Не пропал. Но я больше не могу это слышать. От этих мерзких звуков у меня гудит голова, ноют зубы и выворачивается желудок. Меня бы сейчас стошнило, было бы чем.
        - Музычка не фонтан, согласен, - кивнул сталкер. - Но уж всяко лучше современных шлягеров, всяких там «уси-пуси» и «джага-джага». Вот от них бы ты точно блеванул, даже при пустом желудке.
        - Так это и есть музыка?! - в ужасе схватился за голову Теонг.
        - Ну да. В принципе, ничего такая, ритмичная. Для кабака в самый раз, ковать твою медь.
        - Нет, я не пойду, - уперся тохасианин. - Все равно я не смогу есть под такие звуки. У меня сразу все назад полезет. Давай я подожду возле того сарая, пока ты поешь, а мне принесешь чего-нибудь.
        - Йодистый калий, нам нельзя разделяться, - нахмурился Сом. - Потеряемся - к дедке не ходи. Да и вдвоем мы сильней, чем поодиночке.
        - Но я правда не смогу! Мне уже плохо! Я ведь не притворяюсь.
        - Ну-ка, расстегни куртку, - велел сталкер, а сам для чего-то вынул из ножен клинок.
        - Чего это ты?.. - попятился Теонг.
        - Уши тебе отрежу, солить твою плешь. Чтобы музыка не донимала.
        - Дырки-то все равно останутся, - ляпнул уважающий логику тохасианин. - И зачем тогда куртку расстегивать?
        - Чтобы кровью не забрызгать. Имущество-то казенное. А ну как спросят потом монстры?
        - Монстры на Мизоне остались… - попятился Теонг.
        - Кто знает, как жизнь повернется. У нее ж такие фортеля бывают, в сказке не скажешь. Разве что в стихах… Вчера на Мане, завтра - в Магадане. Сегодня в жопе, завтра…
        - …тоже в жопе, - закончил уже не столько испуганный, сколько злой тохасианин.
        - Хорошая рифма, - подумав, кивнул Сом. - Я бы даже сказал: неожиданная и смелая. В тебе умер поэт, как я погляжу.
        - Ты вот что, ножик-то убери. Хватит меня пугать, устал я уже пугаться. И вообще пошел назад.
        - А ну стой! - повысил голос сталкер. - Кому говорят: расстегни куртку!
        - Зачем тебе моя куртка?
        - Не мне, а тебе. И не куртка, а рубаха. Вытащи подол из штанов…
        - Ну, вытащил, - сделал, как просил Сом, Теонг. Что-то в голосе друга подсказало ему, что тот затеял не глупость и не шутку.
        Сталкер наклонился к поясу тохасианина, оттянул нижний край рубахи, отрезал ножом узкую полоску, а потом разделил ее надвое.
        - Заправляйся, - разогнувшись, сказал он.
        - И что теперь? - выполнил новое указание Теонг.
        - Теперь скрути вот эти тряпочки поплотнее и запихни себе в уши, тук тебя в так.
        Тохасианин наконец-то понял идею напарника. Заткнуть уши тряпками, чтобы не слышать тошнотворную музыку - это и впрямь хорошая идея. Вот только…
        - А как же я услышу тебя? - озвучил он возникший вопрос.
        - А никак. Да и нахрена? У нас даже поговорка есть: «Когда я ем - я глух и нем». Ну а в случае чего будем изъясняться жестами. Вот этот, - щелкнул он себя по горлу, - означает спиртное. Если покажу, будто ем ложкой, - это еда. Будто бы пью из стакана - обычное питье, не алкоголь. Два пальца в рот - тошнит. Ладони на паху - писать хочется. Большой палец вверх - все зашибись. Покручу пальцем у виска - значит, ты дурак. Начну стрелять из пальца - тоже стреляй. Только не из пальца. Руки крест-накрест - все, завязывай.
        - Что завязывай?
        - Все равно что. То, чем в данный момент занимаешься.
        - Ну а если я, например, в данный момент только дышу?
        - До такого вряд ли дойдет. И уж тогда я покажу другой жест: указательный палец у виска и будто стреляю.
        - И что это значит?
        - Это значит: застрелись. И не из пальца, разумеется.
        - А… может дойти до такого, что нужно будет застрелиться?
        - Так ведь жизнь, Тимоха, полна сюрпризов и неожиданностей.
        - А если застрелиться будет не из чего? Патроны, например, кончатся или затвор заклинит?
        - Ну, тогда выпей яду или убейся об стену. Выберешь по обстоятельствам. Это я тебе на всякий случай объясняю, тук тебя в так, надеюсь, до этого не дойдет. Есть еще куча разных жестов, но объяснять про все долго, да многие из них и так понятны. Ты ко мне, кстати, тоже жестами обращайся.
        - Да?.. Ну ладно… А если вдруг меня о чем-нибудь спросят?
        - Я скажу, что ты глухонемой, и отвечу сам. Только вряд ли в таком шуме кого-то на разговоры потянет. И это мы еще не пришли, валять твою кладь.
        - Уже пришли, - заталкивая в уши тряпичные жгуты, кивнул вперед тохасианин.
        Перед друзьями стоял трехэтажный дом, окна первого этажа которого радостно светились. Над деревянной некрашеной дверью красовалась вывеска: «Погнутая шестеренка». Ниже было дописано мельче: «Питейное заведение для людей». Еще ниже: «Работаем круглосуточно. В долг не обслуживаем».
        Теонга в душе немного покоробило уточнение «для людей». Ведь сам-то он кто? Недокрыл, как называет его Сом. Может ли представитель его расы называться человеком? Разумеется, в глобальном смысле может, как и всякое разумное существо. А вот если в сугубо биологическом?.. Что имелось в виду в этой приписке? Правда, сейчас он и биологически человек, так что все в порядке. И все же, для чего это нужно было писать? Неужели в этом месте, в этом мире, наряду с людьми живут и другие существа, которым тоже может захотеться посетить «питейное заведение»? И почему им это делать возбраняется? Впрочем, вопрос на данный момент не мог иметь ответа. Возможно, он появится в будущем.
        Друзья переглянулись и направились к двери. Перед самым входом путь им загородил здоровенный лысый амбал в просторной черной форме - размера на два больше, чем требовалось. Может, у них тут мода такая? А может, легче драться, когда ничто не стесняет движений.
        Теонг хотел поздороваться, но вовремя вспомнил, что он «глухонемой». Он увидел, как зашевелил губами Сом и что-то ответил амбал. Позже сталкер рассказал ему, как все было. Разговор с охранником получился, в общем-то, немногословным. Сталкер поприветствовал амбала и спросил, могут ли двое усталых путников утолить голод и жажду в этом почтенном заведении. Ответом было: «Если усталые путники забыли прихватить с собой деньги, то пусть устают еще больше в дальнейшем пути».
        Правда, Теонгу показалось, что ответ охранника был куда короче. Но не станет же Сом врать? Тем более сталкер ничуть не огорчился, не стал стрелять по амбалу и тыкать его ножиком, а с радостным выражением лица достал из кармана монету, что нашел в машине у покойника, и показал охраннику. Тот подхватил блестящий кружок толстыми пальцами, прикусил редкими желтыми зубами, вернул Сому и благосклонно кивнул. На тохасианине, правда, его взгляд подозрительно задержался, но сталкер что-то сказал, ему снова кивнули, после чего амбал распахнул дверь.
        На Теонга хлынула волна ужасающих запахов: страшная вонь чего-то горелого - подтверждением этому были и сизые клубы дыма, выплывшие из помещения, - чего-то неприятно-резкого, заставившего сжаться желудок, а также, уже в меньшей, хоть и все равно высокой концентрации, запах давно не мытых потных тел, мочи, блевотины и почему-то - тонкий аромат цветка итураки, росшего в предгорьях Тохаса. Отваром из этого цветка лечили кровавый понос и половое бессилие.

«Может, это лечебница, а не кабак?» - подумалось тохасианину. Впрочем, подобные мысли разом выветрились из его головы, едва он перешагнул порог питейного заведения «Погнутая шестеренка».
        Поначалу внутри сложно было что-то разглядеть - все тонуло в густых клубах вонючего дыма. Теонг был почти уверен, что Сом сейчас забеспокоится, начнет кричать: «Пожар! Спасайтесь!» или что-нибудь в этом духе. Но сталкер лишь наморщил нос и прищурил глаза, оглядывая помещение. Вскоре ему удалось разглядеть искомое, и он уверенно потащил тохасианина за рукав.
        Теонг увидел стол, только когда они подошли к нему вплотную. Сом жестом показал ему: садись! Тохасианин уселся на грубую дощатую скамью. Сам стол был таким же - из плохо обструганных потемневших досок, которые, впрочем, были отполированы локтями многочисленных посетителей. На стол, судя по множественным пятнам и разводам, не раз и не два что-то проливали; также его прижигали, а то и вовсе разводили на нем небольшие костры; еще его кололи и царапали, делали различные, не очень отличающиеся по смыслу и уровню развития «писателей» надписи, самой умной из которых, прямо-таки жемчужиной в навозной куче, была следующая: «Жизнь - дерьмо. Куда я вляпался?»
        Удивительно, но зрение довольно быстро приспособилось к обилию дыма, разве что глаза немного слезились. А вот легким приходилось куда сложнее - Теонг то и дело покашливал. И наконец-то сумел понять, откуда взялся этот вонючий дым. Сначала тохасианин разглядел в помещении людей. Очень много людей. Причем все это были мужчины. Как правило, среднего возраста, с небритыми красными лицами, растрепанные, много и громко говорящие. Насчет последнего Теонг догадался по отчаянной артикуляции присутствующих. Как им удавалось услышать друг друга, для него оставалось загадкой, потому что даже сквозь тряпичные беруши до его ушей прорывалось ритмичное «бууум-бууум-бум-бум-бууум». Неприятно, но хотя бы не тошнило. Так вот, практически все посетители «Погнутой шестеренки» держали во рту или между пальцев, поднося постоянно к губам, короткие тонкие палочки белого или коричневого цвета. Кончики этих палочек дымились. А когда другой их конец брали в рот, то кончики разгорались, становясь красными, но не вспыхивали, чего все время ожидал Теонг. Потом любители горящих палочек выдыхали изо рта клубы того самого вонючего
дыма. Загадка разрешилась, принеся с собой много новых, например: зачем эти люди так делают, ведь даже если просто дышать воздухом с примесью этого дыма невероятно тяжело и противно, то каково же непосредственно вдыхать в себя эту гадость? Не иначе, как их кто-то заставляет это делать. Наверное, это наказание за какие-то провинности. Странно только, что на лицах мужчин не видно при этом и следа мучений. Может, это тоже входит в наказание: страдай, но не показывай вида?.. Как бы то ни было, Теонг решил обязательно выяснить это у сталкера позже, поскольку напарник не выказал ни доли удивления, увидев дымящиеся палочки в руках посетителей.
        За столом, куда пристроились тохасианин со сталкером, уже сидели четверо мужчин. Они тоже дымили палочками, пили что-то мутно-желтое из больших стеклянных кружек и жевали, беря из широкой тарелки темные длинные лоскуты. Теонг сразу почувствовал урчание в желудке.
        К их столу подошел мужчина в грязном, некогда белом фартуке и что-то спросил, переводя взгляд с Теонга на Сома. Сталкер махнул рукой на тохасианина и быстро зашевелил губами. Потом он показал на кружки в руках у соседей и, щелкнув по горлу, вопросительно посмотрел на Теонга: будешь, мол? Тохасианин утвердительно кивнул. И показал на лоскуты в тарелке: дескать, тоже буду.
        Сталкер стал разговаривать с мужчиной, а Теонг в предвкушении скорой еды почувствовал, как, невзирая на неаппетитные запахи, рот наполняет слюна. Сом вертел перед носом мужчины монету, и тохасианин видел, что человек в грязном фартуке чем-то недоволен - он постоянно морщился и крутил головой. А сталкер тыкал на кружки с желтой жидкостью у соседей по столу, затем показывал два пальца, потом показывал на тарелку с лоскутами и опять выставлял вверх два пальца. Упрямый человек снова мотал головой и показывал один палец.
        Тогда Сом поманил мужчину, приглашая его приблизиться и пригнуться. Тот неохотно шагнул к нему, сталкер расстегнул подсумок и, оглянувшись по сторонам, достал гранату. Человек в фартуке сначала испуганно отшатнулся, но Сом что-то быстро сказал ему, и мужчина неуверенно кивнул, а потом ловко спрятал гранату в кармане фартука и поспешно удалился. Блестящий кружочек он у сталкера тоже забрал.
        Сом, поймав вопросительный взгляд Теонга, сделал успокаивающий жесть ладонью: все, дескать, пучком. Но тохасианину почему-то не сделалось спокойнее, как бы не наоборот.
        Однако мужчина в фартуке вскоре вернулся и поставил на стол перед друзьями две кружки с такой же, что и у соседей, жидкостью и тарелку с темными лоскутами. Одну на двоих. Сом бросил мужчине что-то недовольное, но тот только развел руками, потер друг о друга указательный и большой пальцы и перешел к другому столу.
        Сталкер вслед ему что-то буркнул, а потом сделал тохасианину приглашающий жест: лопай, мол, что есть.
        Уговаривать Теонга не пришлось. Он схватил темный лоскут и даже не нюхая, запихнул его в рот и принялся быстро жевать. Сказать, что это было вкусным, он бы не смог. Но не смог бы назвать и откровенной гадостью. Первое, что он почувствовал, - эта еда была очень соленой. Очень! И если бы тохасианин не умирал сейчас с голоду, есть бы он это не стал ни за что. Однако за неимением лучшего пришлось жевать соленое нечто. Проглотил один кусок, потянулся за другим. Но почувствовал, что сильно хочет пить. Просто нестерпимо сильно! И тогда тохасианин взялся за кружку, поднес ее ко рту и сделал три мощных глотка. Собственно, второй и третий он сделал по инерции, иссохшееся горло командовало мышцами самостоятельно. Но уже после первого Теонг понял, что пьет эту горькую отвратную гадость напрасно. Так оно и оказалось. Выпитое и пережеванное вылетело из него мощным фонтаном и обрушилось на головы и плечи сидевших напротив мужчин. Те вскочили. Тохасианину, которому стало совсем худо и у которого все поплыло перед глазами, захотелось, тем не менее, извиниться.
        Теонг вынул из ушей тряпичные жгуты и поначалу удивился, настолько вокруг оказалось тихо. Но потом где-то скрипнула скамья, кто-то кашлянул, и он понял, что слух к нему вернулся - просто перестала играть музыка и все отчего-то замолчали.
        Теонг же, кроме странного, даже отчасти приятного головокружения, почувствовал, что его перестал слушаться язык. То есть он слушался, но как-то лениво и через раз. И его вдруг пробрала неудержимая икота. Однако тохасианин все же сказал, что хотел. Тем более сказать ему захотелось вдруг очень много, поскольку он неожиданно полюбил всех собравшихся здесь людей. И даже нелюдей, если те вдруг сюда тайно проникли. А еще он простил врагов, прошлых и будущих. Вот что он сказал, встав, немилосердно покачиваясь, на ноги:
        - Дрр… ик… гие дрррзья. Прррношу свои ик… звинения. Я не хотел… Нет, я хо… ик… тел, но хотел просто пи… ик… ть. А мне пррринсли это… Отраву. Горь… ик… ий яд. Ззачем?.. Дрррзья, за… ик… чем?.. Ведь я при… ик… шел к вам с миром!.. Я люблю вас! Да-да, дрррзья, я люблю вас всех! Хотите я вас всех по… ик… целую?.. Ведь я даже не чело… ик… век, а я вас люблю… Ззачем же вы хотели меня отрррвить? Ик?.. Ззачем, люди?..
        Сом попытался усадить его на скамью, но Теонг уперся.
        И тут кто-то произнес:
        - За это нужно выпить!
        - Да, - кивнул тохасианин и потянулся за кружкой.
        Ухватил он ее далеко не с первого раза, но когда у него получилось, страшно скривил лицо и выплеснул остатки жидкости все на тех же соседей по столу. Потом воскликнул:
        - Яд! Мне дали горький яд! Но я не стану его пить! Убейтесь об стену, коварные злыдни!
        Икать он почему-то перестал.
        Дважды пострадавшие мужчины медленно встали. Один из них тихо, вежливо, как обычно извиняются за причиненное беспокойство, сказал:
        - Мы ведь тебя убьем сейчас.
        Сом подхватился.
        - Господа! - замахал он руками. - Не надо никого убивать! Тимоха свой парень! Просто спиртного ему ни капли нельзя, солить твою плешь! Даже пива - ни-ни! А я за ним не углядел. Прошу, как говорится, пардону, мы сейчас быстро откланяемся.
        - Быстро не получится, - с непонятным сожалением произнес один сосед. - Потому что убивать мы вас будем медленно.
        - А меня-то за что? - вырвалось у сталкера.
        - За то, что не углядел. Сам же сказал.
        - И за компанию, - добавил второй, еще более жалостливо и грустно.
        Нож первого метнулся навстречу Теонгу столь быстро, что Сом едва успел его отбить предплечьем. Из руки брызнула кровь. Сталкер тут же выхватил из ножен свой верный клинок и очертил свистящую дугу перед противниками. Но мешал стол, и Сом, поддев его коленом, отбросил в сторону.
        Тохасианин, с трудом сфокусировав на сталкере взгляд, увидел на друге кровь и взревел:
        - Вы моего дррруга порррезали?! Сейчас я всем сделаю больно!
        Он потянул из-за спины автомат. Получалось плохо. И долго. За это время к нему бросилось уже несколько человек, включая двух обиженных. Кто-то при этом визжал:
        - Он не человек!!! Он сам сказал, что он не человек! «Шестеренка» только для людей! Бейте его!
        Еще кто-то вопил:
        - Он назвал наше пиво ядом! Наше лучшее пиво! И он его выплеснул! Человек такого бы не сделал!
        Сталкер заслонил собой Теонга и отмахивался ножом со скоростью электромясорубки. Полетели в дальний угол чьи-то пальцы. Еще кто-то с воем схватился за кровоточащий бок.
        Однако наступавшие прибывали. Теперь уже и остальным присутствующим захотелось принять участие в представлении.
        Теонгу удалось наконец-то снять автомат. Он даже не забыл снять его с предохранителя. Вот только прицелиться в кого-то конкретного не получалось - в глазах двоилось, троилось, десятерилось.

«Так даже проще, - пришла в голову мысль, - в кого-нибудь да попаду!»
        И он с криком: «За Сома, за Тохас, за Хрюкас!» принялся строчить из автомата, водя стволом из стороны в сторону.
        Полетели кровавые брызги. Многие, зажав раны - кто со стонами, кто безмолвно, - падали на пол, кто-то с криком выбегал прочь. Но нашлись и такие, кто тоже достал оружие. Одна из пуль ткнулась в плечо тохасианину, и тот выронил автомат, а сам медленно опустился на скамейку.
        Раздался истошный вопль Сома:
        - Всем лечь на пол! Взорву нахрен!
        Теонг скосил на друга мутный взгляд. Сталкер держал в поднятой руке гранату.
        - Кольцо не забудь выдернуть, - пробормотал тохасианин, прежде чем утонуть в блаженной, спасительной темноте.
        Глава 17
        Фир не отрывал взгляда от «видеопузыря». Разумеется, он и не должен был этого делать ни в коем случае - сейчас была его смена, и в его обязанности входило следить за происходящим и вносить в ход событий коррективы. А уж после того ЧП, что случилось в «Городе» с его подопечными, и после устроенного Нюдом нагоняя малейшая очередная оплошность грозила ему увольнением и отправкой в ментальную установку. А потом… потом, если Айна все же права, его и вовсе пустят на фарш, на биомассу. Ему-то уже будет все равно, а что будет с Айной? Подругу опального сценариста не пощадят, это точно. А значит, и ее ждет «высасывание мозгов»…
        И как же он только мог прозевать? Как недоглядел, не заглушил двигатель автомобиля, когда этот шустрый, непредсказуемый Свояк выкрутил руль туда, куда не следует? Это вообще, пожалуй, первый случай в истории «шоу», когда игроки попали в «закулисье». Хорошо еще, что ничего не успели понять, быстро их оттуда выставили. Но все равно - это прокол. И прокол только его, Фира, тут даже и спорить нечего. И нагоняй ему Нюд устроил правильно. Только пожалел, нужно было всыпать как следует, а он только наорал да лишил премиальных пайков. Даже затрещины не влепил. Впрочем, он мужик хоть и резкий, но руки распускать не любит. Интересно, попало ли самому Нюду? Ведь он старший сценарист как-никак, за все тут отвечает. Наверняка попало. И похлеще, небось, чем ему самому. Так что подводить Нюда больше не стоит. Лучше уж перестараться, чем потом локти кусать. Если они вообще останутся, локти-то. И зубы, кусать которыми. Биомасса - она серенькая вся, однородная, сама себя не укусит. Так что не отвлекайся, смотри давай вовсю, пока есть чем.
        Впрочем, Фир внимательно смотрел в «пузырь» не только из-за должностных обязанностей. Ему просто уже стало интересно. Очень интересно! И, что удивительнее всего, его заинтересовал не столько Сом под кодовым именем Свояк, сколько бесполезный на первый взгляд Теонг, которого они окрестили Уродом. Понятно, что по своей сути Урод не был человеком, хоть и имел сейчас человеческий облик. Но все равно его поведение выглядело так нелепо и дико!.. Урод вел себя подчеркнуто не по-человечески: он с трудом овладел огнестрельным оружием, понятия не имел, как обращаться с автомобилем, не интересовался женщинами, спиртное вызывало у него стойкое отвращение, всего глоток привел странного «внешника» к буйству. А сколько всего было по мелочам! Нет-нет, очень любопытный экземпляр ему достался, просто настоящая удача. Нюд сказал, что такие «внешники» попадались, но давным-давно. Надо будет обязательно глянуть архивы!
        Так, что же происходит с «внешниками» сейчас? Ага, Свояк подхватил раненого Урода и потащил его к выходу из кабака. В другой руке он по-прежнему держит гранату, угрожая кинуть ее в зал, если кто-то попытается помешать им уйти. Ну что ж, обязательно попытаются. Ведь ты же сам, Свояк бестолковый, расплатился за еду и пиво гранатой. И вот как только вы выйдете за порог… Ага, вот вы как раз вышли… Даем импульс новому блоку сценария! Хозяин трактира, он же официант, достает из кармана фартука гранату, отгибает стопорные усики, выдергивает кольцо, делает замах… Ах ты, надо же, глаза у него на затылке, что ли?.. В последнее мгновение Свояк оглядывается, видит в руке у хозяина гранату и, не раздумывая, швыряет свою. Кольцо у него уже было вытащено, знать, не надеялся на мирный исход.
        Бух! Бах! Тарарах!!! - обе гранаты взрываются в зале кабака. Руки-ноги посетителей летят в разные стороны, по стенам размазываются кишки и внутренности. Вот чья-то голова катится по столу и сбивает на пол две кружки. Гм-м… Интересно!.. Надо будет запомнить и попробовать придумать что-то вроде игры: наставить кружек… нет, кружки будут биться… лучше что-то пластиковое, но тоже цилиндрическое, и разных цветов… А игрок должен, катнув большой шар с расстояния, сбить как можно больше этих «кружек». Можно играть на скорость, на точность. И, разумеется, на деньги. Обязательно нужно будет продумать детали! Но это позже.
        А сейчас что? В кабаке все мертвы. Точнее, выведены из строя, потому что на девяносто процентов то были куклы - очень натуралистичные, сразу от людей не отличишь. Но были там и люди. В частности, хозяин кабака. И еще пара актеров. Ну что ж, доигрались. Всему и всем когда-то приходит конец. По крайней мере, не попали в ментальную установку - и то плюс. После нее, понятно, никто не возвращался, но ходят слухи, что «высасывание мозгов» - ужасная процедура. Те пятнадцать-двадцать минут, что она длится, кажутся несчастным «донорам» часами непереносимых страданий. А сейчас… Сейчас они уже ничего не чувствуют и никуда не годятся. Если только… Фир снова вспомнил недавний спор с Айной о переработке человеческих трупов на биомассу, и его замутило. Нет, такого все-таки не может быть. Потому что - ни в какие ворота. Это же кем надо быть, чтобы такое!.. Нет-нет-нет! Это явную глупость девчонка придумала! Самая лучшая девчонка на свете - и на тебе!.. Тьфу, так и стоит теперь перед глазами эдакая гигантская мясорубка, из которой руки-ноги торчат, а на выходе - фарш кровавый… Тьфу, тьфу и еще раз тьфу! Нужно
срочно отвлечься!.. Пусть-ка, пока ночь не кончилась, «внешники» в пустой дом заберутся, раны перевяжут да поспят. А то ведь так их надолго не хватит.

«Пристроив» Свояка и Урода и сдав смену дежурному наблюдателю (в отличие от сценаристов, наблюдатели ни во что не вмешивались, а лишь сообщали ведущему сценаристу о ситуации, когда такое вмешательство требовалось, и, как правило, именно они следили за сном игроков), Фир, прежде чем пойти домой, зашел через «видеопузырь» в архив. Он нашел то, что искал, довольно быстро: такие существа, как Урод, попадали на Эдилу с Тохаса более ста лет назад. Тогда еще не было биопреобразователей. Тогда киберы только-только начали использовать сценаристов для устройства «реалити-шоу». Как раз с тохасианами, которых, к счастью, попало на Эдилу не так много, и возникали проблемы: их поведение было весьма непредсказуемым и портило впечатление от «представления». К тому же киберам в принципе не нравились нелюди, поэтому, пока не создали биопреобразователи, тохасиан стали сразу отправлять на «высасывание мозгов». Однако их ментальная энергия то ли не подходила киберам, то ли они в принципе не могли ее получить, и тогда на немногих оставшихся тохасиан просто махнули рукой. А потом они и вовсе перестали появляться в порталах.
Однако Фир нашел информацию, что несколько потомков тохасиан на Эдиле все же осталось. Его обуяло сильное любопытно. Ему страшно захотелось познакомиться с новым «внешником» лично, а если получится, то найти и других тохасиан, если, конечно, кто-то из них еще жив. А тогда… тогда попробовать устроить им встречу! Фир настолько вдохновился своей идеей, что готов был прямо сейчас побежать к «внешникам». И в то же время он, разумеется, знал, что это является серьезным нарушением. Киберы строго запрещали сценаристам общаться с невольными «артистами». Для тех все должно было казаться естественным, они не должны были подозревать о существовании киберов и о своем участии в «шоу» для них - кроме тех, разу- меется, кто был специально к этому подготовлен.
        Фир чувствовал, что лопнет, если не поделится с кем-то своими желаниями и мыслями. Но доверять он мог только одному человеку на свете - Айне. И сценарист, наскоро попрощавшись с коллегами, помчался домой.
        - Айна, ты дома? - крикнул он прямо с порога.
        - Да, Чертенок, я здесь, - отозвалась подруга из комнаты.
        Голос девушки был тихим и вялым, но Фир не придал этому значения - слишком был возбужден результатами своих «исторических изысканий». И он принялся рассказывать - возбужденно, взахлеб, размахивая руками и перескакивая с одного события на другое. Однако вскоре Фир заметил, что подруга не заинтересовалась рассказом, не искрится радостью, не задает уточняющих вопросов, как это у них обычно бывало при каких-то совместных обсуждениях. Впрочем, такое поведение девушки пока еще его не встревожило - Фир списал это на усталость, недомогание или на то, что он попросту разбудил ее своим приходом.
        - Ты будешь есть? - спросила Айна, когда Фир подошел к ней и чмокнул в щечку. - Там еще не остыло, иди.
        - А ты? Идем вместе! Я тебе еще не все рассказал, осталось еще кое-что интересненькое, - заговорщицки подмигнул сценарист.
        - Я не хочу, прости, Чертенок. И я… я тебе потом тоже кое-что интересненькое расскажу.
        А вот теперь тон подруги насторожил-таки Фира. Он ему очень-очень не понравился. Расхотелось даже говорить про тохасиан и Урода.
        - Рассказывай сейчас, - потребовал Фир.
        - Это подождет. Сначала поешь.
        - То есть это настолько плохое, что может испортить мне аппетит?
        - Иди ешь! - повысила голос Айна. - Или не расскажу вообще ничего.
        - Хорошо, - решил поторговаться Фир, - тогда едим вместе, а потом ты рассказываешь мне свою новость.
        - Ладно, Чертенок, идем, я посижу рядом, - выдавила подобие улыбки Айна. - Но есть я и правда не хочу. Чайку попью.
        Чайком подруга называла раствор темно-красного тонизирующего порошка, выдаваемого сценаристам в пайках. Считалось, это улучшает мозговую деятельность. Но Фиру он совершенно не нравился, казался противным и горьким, а вот Айна пила его едва ли не постоянно, сказав, что эта красная бурда напоминает по вкусу земной черный чай. Жалела лишь, что какого-то «сахара» не было.
        Аппетит, как это обычно бывает, пришел во время еды. Фир так увлекся приемом пищи, что не обратил внимания, каким нежным и в то же время горестным взглядом смотрит на него Айна. Не сразу он заметил и слезинку, скатившуюся по ее щеке. А когда увидел - не на шутку испугался; он никогда еще не видел подругу плачущей.
        Разумеется, об ужине сразу было забыто. Фир подскочил к Айне, присел рядом, обнял ее, поцеловал в жесткий ежик волос.
        - Что?.. Что случилось, родная? Рассказывай!
        Айна всхлипнула, но постаралась взять себя в руки.
        - Сегодня был плановый медосмотр, - сказала она бесцветным тоном.
        - Я помню, да, ты говорила вчера, что собираешься… Постой, ты хочешь сказать… Хочешь сказать, у тебя нашли какую-то болезнь, какое-то серьезное отклонение?..
        В горле у Фира вмиг пересохло. Сердце забилось тревожно и часто, словно пытаясь вырваться из неволи.
        - Нет, Чертенок, я не больна. Тут другое.
        - Так что же, что?! - вскочил на ноги Фир. - Не томи, родная, прошу тебя!
        - Мне страшно… - едва слышно прошептала девушка.
        - Но я же рядом! Я всегда буду рядом с тобой! - сценарист сжал в своих ладонях ладошку подруги.
        - Нет… Думаю, что нет… - Еще одна слезинка скатилась по щеке Айны.
        - Как это нет?!.. Что ты такое говоришь? Кто нас может разлучить?
        - Они.
        - Кто «они»? Киберы?.. Но зачем? Они ведь дали разрешение на наше совместное проживание, мы ничего не нарушали…
        - Я нарушила. Меня ждет ментальная установка. Сначала высосут мозг, а потом из тела сделают фарш.
        - Не говори такое! - ударил Фир кулаком в стену. - Никогда не говори, слышишь?!
        - А что изменится, если я не стану говорить? - подняла на него большие карие глаза девушка. - Что изменится, если я уже нарушила закон!..
        - Ты не могла! Ты не такая! Ты просто что-то надумала, накрутила себя, вот и…
        - Тест на беременность я тоже накрутила? - раздраженно оборвала Айна Фира.
        - Что?.. - остолбенел тот. - При чем здесь это?.. Ты же прошла стерилизацию!
        - И тем не менее я беременна.
        - Да нет же, - тыльной стороной ладони вытер Фир выступивший на лбу пот. - Нет, или ты шутишь, или тест выдал ошибку…
        - Да, конечно, я шучу. Ха. Ха. Ха. Как смешно! Из меня сделают котлетку, а ты ее скушаешь.
        - Прекрати! - вновь ударил по стене сценарист. - Возьми себя в руки! Тест выдал ошибку. Это редко, но бывает. Даже самая лучшая техника сбоит и выходит из строя. Завтра же сходи в медцентр и повтори тест!
        - Ты думаешь, там сидят дураки? - отбросила с прищуренных глаз челку Айна. - Тест повторили трижды. По разным методикам. И все три результата положительные. Да я и сама догадывалась, только даже себе боялась признаться. У меня задержка - три недели.
        - Но я не понимаю, не понимаю! - Фир начал нарезать круги по комнате. - Ведь была же стерилизация! Как это могло не сработать?!..
        - Как видишь, могло. Скорее всего потому, что алгоритм стерилизатора был рассчитан на местных женщин. А я - землянка. Мы с вами очень похожи генетически - как видишь, я даже смогла забеременеть от тебя, - но, видимо, и различия имеются.
        - Ну хорошо, хорошо, - сжал сценарист голову руками. - Ты беременна… Допустим. Но почему сразу в ментальную установку?
        - Потому что подруги сценаристов и вообще любых мужчин из обслуги киберов не имеют права беременеть. Это жестко прописано в правилах. И там же сказано, что провинившихся ждет строгое наказание. Ты думаешь, оно заключается в нанашках по попке и отправке в «резервацию» на подножный корм? Нет, Чертенок, киберы ничего не делают без пользы для себя. А потому ментальной установки мне не избежать.
        Фир почувствовал удивительную опустошенность. Из него будто вынули все внутренности, включая мозг, и накачали пустую оболочку гелием. Казалось, он сейчас взлетит, раздуется еще сильнее и лопнет. Его мыслительные способности дали сбой и забуксовали. В звенящей от пустоты голове крутилась одинокая мысль: «Это не может касаться нас с Айной. Это не может касаться нас с Айной. Это не может касаться нас с Ай…». Он все-таки лопнул. Не буквально, но ощущения были очень похожими. А потом взамен пустоты его наполнил гнев. Какие могут быть правила между любящими друг друга людьми?! При чем здесь какие-то киберы?! Какое дело этим бездушным железякам до человеческих чувств и отношений?! Он любит Айну и не хочет ее терять!
        Фир подскочил к любимой и крепко, но очень нежно сжал ее в объятиях.
        - Я не отдам тебя никому, - твердо сказал он. - Вот увидишь. Я люблю тебя, а все остальное меня не касается. Никакие дурацкие законы и правила. Как говорит один мой подопечный, пусть эти киберы идут лесом со своими законами.
        - Милый, хороший мой, - прижалась к Фиру подруга. - Ты самый лучший! Самый-самый! Время, проведенное с тобой, - самое хорошее, самое сладкое за все годы, что я прожила… Я знаю, ты смелый. Ты сильный. Ты очень-очень сильный! И я благодарна тебе за эти слова… за готовность меня защитить. Но ты же знаешь: обстоятельства сильнее нас. Мы ничего не можем сделать. Нам не победить киберов, нам просто не справиться, как бы сильно мы этого ни хотели. Смирись, мой любимый. Помни меня. Не забывай то хорошее, что у нас было… И, пожалуйста, не сломайся. Останься сильным!
        - Остаться сильным?.. - слегка отстранился от подруги Фир. - Остаться сильным, потеряв тебя? Безропотно отдав тебя в лапы палачей?.. Да как же я смогу жить после этого? Как смогу носить эту шкуру труса и предателя? Нет уж, если и впрямь обстоятельства окажутся сильнее, я уйду вместе с тобой. Все равно мы будем рядом до самого конца. И все-таки я очень постараюсь, чтобы этот конец наступил еще не скоро.
        Словно наперекор сказанному Фиром, взвизгнула, отъехав вбок, входная дверь. Исполнители даже не удосужились позвонить - для них были открыты любые двери. Кроме, разумеется, тех, за которыми скрывались их хозяева - киберы.
        Исполнителей было двое. Темно-красные обтягивающие костюмы из ткани, армированной арамидным волокном, шлемы с забралами из бронестекла с односторонней прозрачностью. Они сами были похожи на киберов - одинаковые, словно собранные на одном конвейере. Исполнители казались безоружными, но Фир знал, что прямо в рукава были встроены лучеметы.
        Пройдя на середину комнаты, оба синхронно замерли. Из-под забрал не было видно, куда они смотрят, но это было и к лучшему - Фиру казалось, что его вырвет, встреться он с этими пустыми безжизненными взглядами. Это были даже не рабы, а зомби. Вероятно, киберы хорошенько порылись в их мозгах, чтобы исключить любую неожиданность.
        - Подруга Айна, - то ли спросил, то ли констатировал один из них.
        - Идите с нами, - сказал второй.
        Голоса были неживыми, механическими, хотя Фир знал точно - исполнителями могут быть только люди, киберы не любят пачкать руки и делают это лишь в исключительных случаях.
        - Куда вы хотите ее увести? - стараясь изо всех сил держать себя в руках, спросил Фир.
        - Вас это не касается, сценарист Фир. Вы можете продолжать заслуженный отдых. В течение суток вам будет предоставлена в единоличное пользование новая подруга.
        - Новая? - скрипнул зубами Фир. - Совсем-совсем? Может, еще и целочка?
        - Девственность в процессе стерилизации нарушается.
        - Ну как же так, а? - деланно запричитал сценарист. - Как же так-то?.. Стараешься, пашешь, а тебе все какие-то объедки подсовывают!.. Ну да ладно уж… Пусть хотя бы тогда бойкая будет, без комплексов, не бревно. А то бревно ведь как упадет, так и не шевелится. Скажешь ему: «Бревно!» - оно и валится сразу. Так ведь, бревнышко мое, ты ведь понимаешь, что я прав? Согласись со мной хотя бы на прощание.
        Исполнители стояли столбами. Выражали что-нибудь их лица или нет, из-под забрал видно не было, но вряд ли. А вот лицо Айны удивленно вытянулось. Впрочем, Фира она знала далеко не первый день, поэтому удивление быстро сменилось пониманием, а затем тревогой. Но эти мимолетные изменения мог распознать только Фир. Для исполнителей девушка наверняка казалась обыкновенной испуганной дурочкой. Да и вряд ли им бы пришло в головы разбираться в психоэмоциональном состоянии жертвы.
        Фир повернулся и не спеша, вразвалочку, направился к своему рабочему месту.
        - Вы там дверь только закрыть не забудьте, - бросил он через плечо, подходя к большому шкафу с рабочими материалами. Полированный металл шкафа служил неплохим зеркалом. Фир увидел, как один исполнитель коснулся плеча Айны, но девушка сбросила его руку и направилась к двери сама. Исполнители зашагали за ней.
        Фир открыл шкаф, достал автомат и с криком: «Бревно!» передернул затвор. Айна рухнула на пол, как подкошенная.
        - Ты ж моя умничка, - прошептал Фир, поливая из автомата спины исполнителей.
        Они уже почти повернулись, подняв руки с лучеметами, когда очередь Фира «нащупала» открытую полоску шеи под шлемом сначала одного и тут же - второго приспешника киберов. Голова первого, разбрызгивая по стенам красное, отлетела к окну. Голова же второго откинулась, повиснув на лоскуте мышц и кожи. В потолок ударил фонтан крови.
        Мертвые тела постояли несколько мгновений, а потом с хлюпающим звуком шлепнулись в лужу натекших из них жидкостей.
        Фир и Айна застыли. Настоящих человеческих трупов так близко и наяву им еще не доводилось видеть. А уж убивать - не в игре, а в жизни - Фиру тем более раньше не приходилось. Ему захотелось отшвырнуть автомат, словно тот был вымазан кровью, но сценарист все-таки удержался: кто знает, не заявится ли к исполнителям подмога.
        Айна наконец оторвала взгляд от трупов и тоже посмотрела на автомат в руках Фира.
        - Откуда он у тебя? - хрипло выдавила она.
        - Недавно пришлось зайти в игру… Чтобы спасти Урода. Я сделал это тайно, не имея санкции. А в этом случае я был так же уязвим внутри игры, как и все остальные. Хорошо, что в этом эпизоде не было недостатка в оружии, вот я и взял один автомат, сугубо для самозащиты. Ну а потом забыл оставить там, пришлось спрятать. Зато видишь, как он пригодился!
        - Ты в следующий раз не скрывай от меня таких вещей, ладно? - обожгла Фира холодным взглядом Айна. - Хотя… Будет ли он, этот следующий раз… Теперь нас точно уничтожат. Обоих. Вариантов попросту нет.
        - Варианты есть всегда, - проговорил Фир, как ему показалось, убедительно. Вот только на самом деле он чувствовал приближающуюся панику, грозившую захватить его полностью, лишив возможности сколь-нибудь здраво соображать. Он понимал: случись такое, тогда точно наступит конец. Айна потеряет последнюю опору, сдастся и погибнет. А этого он допустить не мог ни в коем случае. Поэтому - забыть про панику, забыть вообще про все, не имеющее отношения к спасению любимой. Ну, если получится, то и себя. Хотя это уже вторично.
        И он повторил, теперь уже на самом деле твердо:
        - Варианты есть. Их не может не быть. Нужно только выбрать правильный.
        - И какой же он, правильный? - с затаенной надеждой посмотрела на Фира Айна. - Убить себя, не дожидаясь прихода палачей?
        - Кстати, это тоже вариант, - кивнул сценарист. - Но он останется на самый крайний случай. А сейчас нам нужно срочно убираться отсюда.
        - Убираться? Куда, в «резервацию»? Нас найдут в два счета. Где мы там будем прятаться?
        - Мы можем сбежать туда, где нет ни людей, ни киберов. Эдила большая. Можем уйти в горы, в леса…
        - Ты умеешь выживать в горах и лесах?
        - Мы научимся!
        - Возможно, научимся. А может, и нет. Не забывай, скоро у нас появится малыш. Как ты намерен ухаживать за ним в горах и в лесах? Он однозначно погибнет. Не слишком ли высокая цена за наши жизни, как ты считаешь? И потом - мы так и будем всю жизнь прятаться, опасаясь каждой тени и каждого куста? Это разве жизнь?
        - Но если мы покончим с собой, малыш тоже погибнет. А так все-таки есть шанс справиться.
        - Эх, если бы я могла вернуться на Землю, - обхватила голову руками Айна. А потом, замолчав вдруг, опустила руки и как-то странно посмотрела на Фира: - Что ты там рассказывал о новом «внешнике»?
        - Ну, он такой странный, ничего не умеет… Похоже, цивилизация на его планете вымерла, а он спасся, потому что лежал в анабиозе.
        - Да не об этом «внешнике», - отмахнулась девушка, - о другом! Ты ведь говорил, он с Земли?
        - Говорил… - удивленно посмотрел на подругу Фир. - Но какая разница, откуда он…
        - А такая, что я тоже с Земли, если ты не забыл. И этот землянин прибыл сюда совсем недавно. А если портал на Землю до сих пор открыт? Мы можем попробовать сбежать туда. У «внешников» есть оружие, и они наверняка составят нам компанию, ведь им тоже хочется вернуться домой.
        - Конечно, хочется, - подтвердил сценарист. - Тем более, они вообще не понимают, что тут происходит. А Свояк… ну, то есть тот «внешник», что родом с Земли, так он вообще только о доме и думает. Он в портал во время какой-то передряги попал, а там у него два друга в опасности остались. Вот и переживает, рвется прийти к ним на помощь.
        - Есть еще один момент, - призадумавшись, сказала Айна. - С Земли-то он с Земли, но вот откуда?
        - А что, велика разница? Есть же на вашей планете какие-нибудь средства передвижения!
        - Средства есть, хотя можно в такую… глубинку попасть, что никаким средством не выберешься. Но я сейчас не об этом. Сказав «откуда», я имела в виду не место, а время. Пока я еще была в «резервации», через портал пришел один человек. Одет был очень необычно, что-то вроде брони здешних игроков, вел себя странно, говорил непонятные вещи. В том числе и о том, что пришел оттуда, где Москва, да и весь остальной мир уже двести лет лежат в руинах после ядерной войны. Последней войны человечества…
        - Так, может, это совсем другая планета? С чего ты взяла, что это Земля?
        - Москва - это столица моей родины, России, - сухо пояснила Айна.
        Сценарист, услышав это, присвистнул.
        - Получается, порталы искривляют не только пространство, но и время?
        - Видимо, да, - пожала плечами Айна. - Если этот человек не соврал.
        - Можно поговорить с ним, выяснить точно.
        - С ним уже не поговоришь. Его почти сразу забрали в «шоу», и там он погиб.
        - Ну, допустим. - Фир провел по ежику волос ладонью. - Допустим, так оно и есть; и портал может вывести в другое время, скажем, как в этом случае, в будущее. Разве это очень плохо? Это ведь все равно лучше, чем погибнуть здесь. Может, там, в будущем, сплошная красота - мир и покой.
        - И поэтому пришелец оттуда был закован в броню? Защита от шмелей и бабочек?.. К тому же он вскользь упомянул про полный… в общем, про полное безобразие, творящееся в тамошней Москве. Так что как бы не попасть из огня да в полымя.
        - Ну, начнем с того, - вздохнул сценарист, - что верить какому-то странному незнакомцу не стоит. К тому же для одного полное безобразие, а для другого - высший идеал. И самое главное - мы еще никуда не попали. Надо сначала очень хорошо все обдумать, чтобы сгоряча не наделать ошибок. А времени у нас нет - в любой момент сюда могут прийти и увидеть трупы.
        - Я вот еще что подумала, - закусила губу девушка. - Нам нужно не просто сбежать, а помочь другим.
        - Каким еще другим? - округлил глаза Фир. - Ты предлагаешь всех взять с собой?
        - Не взять. Это, конечно, нереально. Однако хорошо бы уничтожить ментальную установку киберов! Без ментальной подпитки они не смогут помешать нашему бегству.
        - Придет помощь из других районов Эдилы!
        - Пока в других районах узнают, пока разберутся… За это время мы точно успеем уйти. А другие люди, подготовленные к «переработке», не пострадают. По крайней мере, пока. Вот что я имела в виду под помощью. И нам самим, и остальным.
        Фир, опустив глаза, задумался.
        - Считаешь мой план слишком дерзким? - с вызовом спросила Айна.
        - Это пока не план. Просто желание, идея. Чтобы она стала планом, надо просчитать варианты и уточнить детали. И нужны точные данные, которых у нас очень мало. Я считаю, нам пока нужно остановиться на самом главном для текущего момента: решить, как встретиться с Сомом, а потом заручиться его поддержкой. И думать нужно скорее, пока не обнаружены трупы. У тебя есть какие-нибудь мысли на эту тему?
        - Ни одной, - покачала головой девушка. - Как подобраться к «внешникам», если это запрещено?
        - Я уже подбирался… - напомнил Фир.
        - Ах да, когда взял автомат… Как это у тебя получилось? - Айна посмотрела на друга с надеждой.
        - Получилось вот… Извини, пришлось рисковать… В общем, мне было дано указание не допустить быстрой гибели Урода. Ну, того самого тохасианина. А я не углядел, его изувечила гигантская змея. Не вмешайся я - он бы стопроцентно умер. И меня стопроцентно бы за это наказали. Конечно, попадись я, когда полез его выручать, - тоже бы вылетел. Так что риски были примерно одинаковыми, но в случае удачи я бы ничего не терял. В общем, это произошло ночью. Понятно, что киберы не спят, но игрокам-то сон необходим. Поэтому эпизоды шоу меняют друг друга: когда в одних актеры отдыхают, в других происходит действие. Поэтому сама по себе трансляция различных шоу не прекращается. Вот я и воспользовался моментом, когда наш эпизод не был в прямом эфире.
        - И никто не узнал?
        - Узнал, - поколебавшись, признался Фир. - Мой начальник, Нюд. Но в целом он неплохой мужик. Конечно, ради меня на смерть не пойдет, но если есть возможность прикрыть без особого риска для себя - прикроет.
        - То есть к «внешникам» надо проникать, когда они отдыхают? - нахмурилась Айна. Похоже, такой расклад ей не особо понравился.
        - Нет, - успокоил подругу сценарист. - И это слишком рискованно, второй раз может сорваться. Нужен какой-то более легальный путь.
        - Легальный? Разве такой может быть в принципе? Это если только нам самим стать игроками. Но это нереально. Особенно мне. Попадусь на глаза первому же киберу - тут же отправят играть в другие игры: «Высоси у Айны мозг» и «Сделай из Айны вкусняшку».
        - Не надо, - поморщился Фир. - Не говори так. Я сделаю все, чтобы этого не случилось. А вот насчет того, чтобы стать игроком именно мне - неплохая идея. Смотри… Я могу запросить у киберов разрешение на использование одного из «местных» тохасиан вместе с «пришлым» тохасианином в одном из сюжетов шоу, чтобы два инопланетных «земляка» схлестнулись в схватке. Только для красочности стоит вернуть прежний облик Уроду - БиП это может. Сам же я в качестве статиста проникну в нужный павильон и поговорю с Сомом насчет совместного побега на Землю.
        - Думаешь, получится? - нахмурилась девушка.
        - Попробовать-то стоит. Это все равно лучше, чем сидеть сложа руки и ждать, когда за нами придут.
        - Пожалуй, да, - кивнула Айна. - Когда-то, еще на Земле, я слышала хорошее высказывание: «Не бойся, что не получится. Бойся, что не попробуешь». А так как терять нам все равно нечего…
        - Да-да! - воодушевился Фир. - Ты очень правильно сказала. И у меня уже появились кое-какие мысли. Я создам такой сценарий, где очень много участников-статистов; причем многие «по сюжету» должны разговаривать с «внешниками». И еще я запрограммирую кибернетических «кукол»-статистов на приступ необузданной агрессии по спецсигналу. А подам я его с мини-пульта управления, который возьму с собой. В подходящий момент я подам сигнал, и начнется паника. А потом, пока киберы будут заниматься наведением порядка, кому-то нужно будет пробраться к ментальной установке и уничтожить ее, чтобы вывести из строя киберов.
        - Тогда тебе нужно довести свой новый сценарий до киберов как можно быстрей!
        - Вот именно. Так, тебе здесь оставаться нельзя, пойдешь со мной. Пересидишь в какой-нибудь подсобке, там уйма помещений, куда годами никто не заходит.
        Довезти Айну до Студии на мобиле проблем не составило. Проблемой было зайти внутрь. Если в пропускнике сидит кибер - очень велика опасность, что Айна, как нарушитель, уже имеется в общей Базе, и тогда кибер сразу поднимет тревогу. Если же дежурит человек, шансов на то, что он станет добросовестно сверять входящих с имеющимися в базе данных, не так уж много - Фира знают почти все охранники, и мало кто заподозрит, что он поведет с собой нарушителя в открытую. На всякий случай Фир одел подругу как можно более по-дурацки: какой-то обруч с цветочками на голову, чтобы не было видно полосатой прически, саму закутал в пододеяльник - дескать, такая вот статистка для очередного шоу.
        Подъехав к студии, оставил Айну в мобиле, сам прошел в пропускник. На месте дежурного сидел человек - не очень хороший знакомый, но в лицо они друг друга знали. Фир проходить не стал, буркнул: «Жду статистку», потоптался немного, посмотрел на часы, проворчал: «Да где же она, пойду поищу» и вернулся к мобилю.
        - Идем, - кивнул он подруге. - Там человек. Я скажу, что ты со мной. Когда будешь проходить мимо, сделай выражение лица поравнодушней и поскучней - мол, не очень-то мне сюда и хочется. Главное, не нервничай.
        - Ты сам, главное, не нервничай, - улыбнулась Айна, - а то губы вон синие уже и трясутся.
        Через пропускник они прошли легко и быстро, дежурный лишь окинул девушку мимолетным взглядом и насмешливо скривил губы: вот уж, дескать, пугало, чего и не придумают в этих шоу. А потом Фир повел подругу в ту часть студии, где было много складских помещений, зачастую заброшенных, заваленных устаревшими декорациями, костюмами и снаряжением. Он отдал Айне сумку с едой и питьем, которую прихватил из дома.
        - Вот, тебе тут на какое-то время хватит. Я не знаю, насколько быстро утрясу все дела. Но ты отсюда никуда не уходи. Запрячься подальше-поглубже и не высовывайся. И наберись терпения, ты у меня умничка, я в тебя верю.
        Оставив подругу, Фир помчался к Нюду. Он не знал, известно ли старшему сценаристу о «залете» Айны и о том, что с этим связано. Если известно, то скоро станет известно и о трупах исполнителей в жилище у Фира. Тогда все, тогда можно прощаться и с планом, и с Айной, и с самой жизнью. Насколько бы добрым и справедливым ни был Нюд, рисковать своей шкурой ради спасения преступников он не станет - у него самого есть подруга, которую он очень любит. Да и что может сделать Нюд? Где он спрячет двоих отступников?.. Но известно ли что старшему сценаристу или не известно, все равно во все планы посвящать его нельзя. Во-первых, опять же, рисковать он не станет, а во-вторых, такой риск ему Фир и сам навязывать не хочет.
        Поэтому, вбежав в помещение, где готовился к смене Нюд, Фир, пытаясь по глазам старшего сценариста прочесть, известно ли тому что-нибудь, возбужденно заговорил:
        - Я знаю! Я знаю, как сделать сногсшибательное шоу! Ты говорил, на Эдиле остались еще живые тохасиане. А у нас есть тохасианин-игрок!
        - Урод? - удивленно посмотрел на подчиненного Нюд. - И что?
        - Так он уже кое-чему научился. Нужно выставить друг против друга тохасиан! Только Уроду нужно вернуть прежний облик. Пусть шокирует зрителей. А еще нужно побольше массовки. Но не пассивной, а живой, галдящей. Чтобы побольше неразберихи и шуму. Пустим и людей, и кукол. Последних - как можно больше, и запрограммировать на максимальную бестолковость… Все будут делать ставки на победу одного из тохасиан. Разгорится азарт. А «поджигать» станет Свояк, который выступит как рефери. И в итоге болельщики тоже между собой передерутся! Такую бучу устроим - блеск! Феерический абстракционизм! И теперь уже без каких бы то ни было ограничений! Пусть бьются до смерти. Думаю, нашим зрителем это представление точно понравится!
        - Ты уверен? - в хмуром раздумье спросил старший сценарист.
        - Уверен! Я просто чувствую в себе взрыв вдохновения! Творить без рамок - как я давно об этом мечтал! И такого точно давно не было, а может, и никогда. Да вон давай у этих хотя бы спросим, - показал Фир на безмолвных надсмотрщиков-киберов. - У них же есть связь со своими.
        - Хорошо, только говорить буду я. Ты стой здесь и жди.
        - Только не забудь, скажи: Урода нужно обязательно пропустить через БиП с тохасианской ДНК! Иначе не будет эффекта.
        - Не учи! - буркнул Нюд, направился к киберам и недолго поговорил с ними. Вернувшись, кивнул сценаристу:
        - Они согласны. Готовься. Но смотри, это должно быть такое шоу, которого здесь никто еще не видел.

«Это я тебе обещаю», - мысленно ухмыльнулся Фир.
        Глава 18
        Погони не было. И выстрелов сзади Сом тоже не слышал. Но это еще ни о чем не говорило. Нежданно нажитые враги могли прийти в себя, договориться и, разделившись на небольшие мобильные группы, молча преследовать их. Но так стали бы действовать профессионалы, посетители же кабака на профессионалов совсем не походили. И вообще сталкеру показалось, что после перестрелки и взрыва гранаты дееспособных бойцов в заведении не осталось. Однако кто знает, солить твою плешь! Лучше перебдеть, чем недобдеть. Поэтому, прихватив на всякий случай в кабаке еще один оставшийся бесхозным автомат, Сом протащил недокрыла еще два квартала, пока не приглядел нежилой с виду трехэтажный дом. Хотя, если по справедливости, тащить Тимоху особо не пришлось - ноги у того хоть и заплетались изрядно, но передвигал он ими сам, Сому приходилось лишь задавать направление да взять на себя часть веса раненого напарника.
        Хуже то, что недокрыл всю дорогу болтал. От глотка напоминающей пиво бурды его развезло так, будто он вылакал в одиночку литр спиртяги. Дохляки они все же там, на своем Хрюкасе. Но, опять же, если по справедливости, то дрался Тимоха пусть и неумело, но азартно, по-мужски. Кое-чему он за время их знакомства все-таки научился, ковать твою медь.
        Вот и ковыляя по дороге, он трещал сталкеру в самое ухо:
        - Ага, ты видел?!.. Нет, ты видел?.. Как я их всех - за тебя, за Хрю… за Тохас! Та-та-та-та-та!!! Тра-та-та-та-та!!!
        - За маму, за папу, - пропыхтел Сом. - За Родину, за Сталина… Ты потише можешь, вояка?
        - Потише могу, - активно закивал недокрыл. - За маму - не могу… - Тут он всхлипнул и пояснил: - Умерла мама… А за папу, может быть даже еще и могу! - Тимоха попытался поднять кулак, намереваясь кому-то погрозить, но уронил его на голову Сому.
        - Йодистый калий! - выругался тот, но добавлять ничего не стал, поскольку опасался, что любое неосторожное слово может послужить Тимохе толчком для развития темы. И опасался не напрасно.
        - Йодистый калий? - переспросил напарник. - А почему у тебя всегда только йодистый калий? Он ведь горький! И соленый. Фу, гадость какая!.. Правда, для глаз полезен. У-у-ууу, как он полезен для глаз!.. Но тут нужно знать дозировку. О-бя-за-тель-но! Дозировка - это все. Вот ты знаешь дозировку?
        - Не знаю. Отвяжись! - буркнул сталкер.
        - Как?! - попытался отшатнуться от него недокрыл. - Ты не знаешь дозировку и, тем не менее, продолжаешь его принимать?..
        - Я его не принимаю! - рыкнул Сом. - Я им ругаюсь.
        - Для ругани тоже нужна дозировка, - многозначительно заметил Тимоха. - Если все время кричать: «Йодистый калий! Йодистый калий!», то всем это быстро надоест, и это будет уже не ругательство, а комические куплеты. Ты говорил, что умеешь петь комические куплеты… Нет?.. Напрасно. Вот поверь моему слову, напрасно. Сейчас я спою тебе комические куплеты, и ты сразу поймешь…
        - Не надо! - искренне испугался сталкер. - Куплетов не надо. Я и так уже все понял.
        - Эх, что ты понял… - разочарованно махнул здоровой рукой недокрыл. - Тебе разве понять тохасианскую душу? Ведь мы же когда-то ле-та-ли, бестолковая твоя голова…
        - Эпический опус! - не выдержав подобной наглости, остановился Сом. - Это чья голова бестолковая?..
        - Неважно, - поняв, видимо, что слегка переборщил, пошел на попятный Тимоха. - В голове может быть куча ума, а вот полететь не суждено…
        - Если в голове куча говна, не полетишь тем более, - разозлился сталкер, - перевешивать станет. Знаешь, как у нас говорят? Рожденный ползать летать не можешь. А вы там, на своем Хрюкасе, только ползать уже и умели! Летуны хреновы, валять твою кладь.
        - Нет, мы летали! - возмутился недокрыл. - Пусть не лично я, не папа, но наши крылатые предки - да!
        - А наши хвостатые предки по деревьям прыгали, и что мне теперь, бананов тебе нарвать?
        - Не надо бананов, - великодушно разрешил Тимоха. - Мне бы поспать. Утомился я что-то сегодня…
        - И меня заодно утомил, - пропыхтел Сом, как раз увидев заброшенный трехэтажный дом и решив, что погоня, если она и была, их все-таки потеряла. - Давай, поворачивай сюда оглобли, - потянул он напарника к зияющему чернотой дверному проему.
        - Какие оглобли? Куда поворачивай? - заартачился недокрыл.
        - Про оглобли забудь, а поворачивай за мной. Кто у нас спать хотел?
        - Я хотел. И сейчас хочу. Но не зная, что именно поворачивать, я это повернуть не смогу.
        - А просто идти туда, куда я иду, ты можешь, солить твою плешь?! - вскипел сталкер.
        - Просто идти могу. За тобой - тем более. Я тебе доверяю. Ты проверен в бою, а это многое значит, - очень серьезным тоном ответил Тимоха.
        У Сома вся злость мигом куда-то выветрилась.
        - Ну надо же, как ты заговорил! - усмехнулся он. - Прямо как политрук, ковать твою медь.
        - Мне нравится это имя, - зевнул недокрыл. - Можешь так меня и звать.
        - Лучше не надо, - ответил Сом. - И ты погоди засыпать, йодистый калий! Нам еще твою рану перевязать нужно, похоже, ты крови-то немало потерял.
        - Это не моя кровь, - снова зевнув, отмахнулся Тимоха. - Мне ее не жалко.
        - Как это не твоя? А чья же, валять твою кладь?
        - Не знаю. У меня теперь все не мое. Я уже весь не свой. А руку я уже вообще не чувствую. Скоро, наверное, весь перестану себя чувствовать… а потом и существовать.
        - Я вот тебе перестану! А ну-ка, не спать! Пришли уже.
        Подниматься на третий этаж у сталкера уже не было сил, и он затащил бесчувственное тело напарника в пустое помещение второго этажа. В слабом свете далеких фонарей, падающем в оконный проем, он разглядел возле стены что-то вроде топчана и водрузил на него Тимоху. Разрезал ему ножом рукав куртки, оттяпал полосу низа рубахи и, как мог, завязал рану. К счастью, кровоточила она не столь сильно, как он опасался, но выходного отверстия обнаружить не удалось. Это значило, что пуля осталась в плече, что Сома совсем не обрадовало. Вряд ли тут можно было найти хоть какого-то хирурга, так что поутру придется становиться хирургом самому и с помощью верного Stalker’а выковыривать злосчастную пулю. Сейчас же для этого было слишком темно и очень хотелось спать…
        Сталкер заснул прямо на полу, но так сладко, как в этот раз, ему не спалось, пожалуй, с детства. Даже сон приснился, а ведь Сом уже и забыл, когда ему в последнее время что-то снилось. Разве что тоже в детстве…
        Сон был весьма странным. Дело происходило в этой же темной заброшенной комнате, и Сом все так же лежал на полу. А напротив, в каком-то чудном кресле технического дизайна, сидел молодой парень. И вот что интересно - это самое модерновое кресло сталкер сумел разглядеть даже в темноте, а парня не видел вовсе. Так - смутный силуэт. Непонятно даже, почему он решил, что это именно парень, да еще молодой. Может, по голосу?.. Хотя и тут однозначно не скажешь. Голоса-то как такового и не было. То есть, конечно же был, как и не быть-то, йодистый калий, только «звучал» он будто в голове у самого Сома. А коли что-то звучит у тебя в голове - это уже повод серьезно задуматься, солить твою плешь! Утешали, правда, два обстоятельства: во-первых, все происходило во сне, а во сне голоса в голове - это нормально, а во-вторых, голос-то все же был этого парня. Или не парня. Или не голос… Да какая разница, валять твою кладь! Сон и в Гондурасе сон. А тут было даже круче Гондураса по всем статьям и направлениям.
        - Ты с Земли? - спросил парень. Или голос… который вроде как парня. Но в голове…
        - Уж понятно не с Хрюкаса, - не очень дружелюбно ответил Сом. А что, дружить теперь с голосами этими? Перебьются.
        - Из какого года?
        - Вам с точностью до века или эрой обойдетесь?
        - Пожалуйста, ответьте, это важно.
        - Важно - не влажно, обсох да пошел.
        - Еще раз: это важно. Очень! Для вас в первую очередь.
        - Ну, допустим, из четырнадцатого.
        - Две тысячи?
        - Уж не из тысяча девятьсот! В Первой мировой не участвовал, ковать твою медь.
        - Вы могли знать одну девушку… Айну. То есть, Анну.
        - Эпический опус! Я знал три тысячи триста тридцать три Анны и одну Анхен!
        - Вы шутите?
        - Шучу. Я их не считал. В смысле, Анн. Анхен считал. Одна штука ровно.
        - Ее нужно спасти.
        - Анхен?
        - Айну. Так ее зовут здесь. На Земле звали Анной.
        - А как она тут очутилась?
        - Так же, как и вы. Только немного раньше…
        - Как я, да? Интересно девки пляшут! А как я?..
        - Потом, сейчас не до этого. Слушайте главное: Айне необходимо как можно скорее вернуться на Землю. Это жизненно важно!
        - А я тут при чем?
        - Вы ведь тоже хотите вернуться домой, правда? Вам нужно спасти там друзей.
        - А ты откуда знаешь, редить твою рябь?
        - Долго объяснять, нет времени. Запомните только: ни с кем на эту тему не говорите. Ни с кем. Запомните! Даже Теонгу ничего пока не сообщайте. Лишние уши - лишний риск. Вы скоро попадете в другое место. Спуститесь вниз, там увидите. Сразу поймете, куда идти. Ничего не бойтесь, на этом этапе все будет хорошо. Позже с вами свяжется Фир. Слушайтесь его во всем. Досконально, дословно. Даже если его слова будут противоречить здравому смыслу. Только тогда есть шанс на спасение.
        - Каков именно шанс?
        - Процентов восемь. Десять максимум. И еще - доставать пулю у Теонга не надо. Его скоро вылечат.
        И вот тогда-то Сом парню поверил. Из-за этих восьми-десяти процентов. Сказал бы тот: восемьдесят-девяносто - хрен бы поверил. А так - звучит честно. И недокрыла обещал вылечить, тоже гуд. Тут сталкер и проснулся.
        В то, что это был просто сон, сталкер не особо поверил. Раньше только поржал бы над приснившейся мутью и думать про это забыл. Но теперь - другое дело. Теперь любая загогулина, любой «вывих мозга» могли оказаться жизненно важными. Если, конечно, допустить, что все это с ним происходит на самом деле, а не в предсмертном бреду. Насчет бреда Сом отпускал не такой уж малый процент - двадцать пять или тридцать, но не учитывать оставшиеся семьдесят уж точно не собирался. А потому, убедившись, что недокрыл жив и тихо постанывает во сне, принялся вспоминать и анализировать свой сон, - вернее, каким-то образом преобразованную в подобие сна информацию.
        Итак, нужно спасти какую-то Анну. Или как ее там, Айну? Неважно. Аньку, короче. Важно то, что из-за нее-то и весь сыр-бор, тут и к дедке не ходи. Ради них с Тимохой этот Фир-Кефир жопы со своего навороченного кресла не поднял бы. А то, что это и был сам Фир, - тоже ясно. Дело-то, похоже, щекотливое, иначе он не стал бы волноваться и десять раз повторять, что нужно молчать. И никому бы эту информацию передавать не стал, лично бы выдал, солить твою плешь. Что и сделал. Только на кой маракой этот Фир навел тут тумана, словно пара в русской бане наддал? Сказал бы все сразу - да и дело с хренцом! А то - «вам надо домой, друзей спасать»! Шантажист хренов. Небось, сам еще не знает, как дело провернуть. Да конечно не знает! Ишь, «ничего не бойтесь, на этом этапе все будет хорошо». А на другом этапе - что, плохо? И можно будет начинать бояться?.. Нет, точно этот Фир-Кефир авантюрист тот еще, валять твою кладь. Ничего он, видать, толком не знает. Или не рискует серьезные вещи во сне передавать - вдруг я все это и впрямь просто за сон приму? А может, такую «передачу» легко засечь, вот он и страхуется.
        Ясно только одно: шанс отсюда выбраться вроде как и впрямь замаячил. А это, ковать твою медь, нехреново. Это, напротив, зашибись, или как там раньше выражались?.. отрадно. Благолепно, ковать твою медь. Может, и ребят еще выручить получится. Жаль, Тимохе говорить не велено, ну так Фир этот про Землю же говорил, а не про Хрюкас. Расскажу недокрылу, а тот возьмет да взбрыкнет: ах, вы домой, а я - хренушки? Так и вам тогда хренушки, чтоб никому не обидно было. И «тра-та-та-та-та» из своей тарахтелки. Или пойдет злым дядькам нажалуется, а уже они «тра-та-та-та-та» сделают. На Тимоху это, конечно, не похоже, но, эпический опус, кто его знает, как ведут себя недокрылы, когда им сильно обидно становится? Так что прав Фир-Кефир, пока лучше помалкивать. И то - чего раньше времени разоряться? Вдруг у Кефира ничего не получится или, того паче, вообще никакого разговора не было, а ему снился обычный, выдающий желаемое за действительное сон.
        Громче застонал и зашевелился Тимоха. Сом подошел ближе, чтобы разглядеть, спит тот или проснулся. И вдруг из оконного проема ударил свет! Сталкер в прыжке сдернул недокрыла с лежанки и рухнул, прикрывая его своим телом, на пол.
        Напарник завопил, то ли от страха, то ли от боли, а скорее - от того и другого вместе. Однако Сом держал его крепко, надавив локтем на грудь, а второй рукой закрыв собственный затылок. Но время шло, а свиста осколков слышно не было. Как не было слышно и грохота взрыва. Ни тебе звуковой волны, ни ударной. Что же это за вспышка такая, ковать твою медь?..
        - Встань с меня, пожалуйста, - прохрипел Тимоха. - Мне больно. И дышать тяжело.
        Сталкер и сам уже понял, что разлеживаться на раненом приятеле не особо этично, да как бы и… того-самого… Но для начала он все же открыл глаза и повернул голову в сторону окна.
        За окном было светло. Просто светло. Голубое небо, яркое солнце… Больше с пола ничего видно не было.
        - Йодистый калий! - выругался, поднимаясь на ноги, Сом. - Это у них так, оказывается, солнце восходит. Бац - и в дамках!
        - Заходит оно тоже - бац… - кряхтя принял сидячую позу недокрыл.
        - Ну, заходило оно, положим, не здесь, - уточнил сталкер.
        - Похоже, один хрен, что здесь, что там, - пробурчал, вставая, Тимоха.
        - Ишь ты как заговорил, - хмыкнул Сом. - Настоящим сталкером становишься. А вот обоснуй-ка тогда свою уверенность!
        - Да чего тут обосновывать, - взмахнул руками и тут же поморщился от боли недокрыл. - Это все ненастоящее. И самое главное - солнце ненастоящее. Его просто включают и выключают, как лампочку. И ветра нет. И звезд ночью не видно…
        - Ну, положим, звезды могли быть тучами закрыты.
        - Вряд ли. Скажи вот, куда мы вчера попали, когда стену «авто-могилем» пробили? И почему нас оттуда так быстро вытурили и ничего с нами не сделали?
        - И какие выводы ты сделал? - заинтересовался Сом.
        - У вас на Земле есть такое понятие, как театр? - спросил Тимоха и сам же ответил: - По глазам вижу, что есть.
        - И что?..
        - А сам ты не понял? Мы в театре. В бо-о-оольшом таком театре! В качестве актеров, разумеется. А все вокруг - просто декорации и статисты.
        - Да какой театр, - отмахнулся сталкер. - Нам даже сценарий не дали почитать и роли выучить.
        - А так интересней. Смешнее получается.
        - Кому смешнее? Кто эти зрители? И где они вообще?
        - Мне почему-то кажется, что скоро мы об этом узнаем. И это нам не понравится.
        - Но-но, оракул, не накаркай, солить твою плешь!
        Напарник только отмахнулся и вновь зашипел от боли.
        - Что, сильно болит? - сочувственно спросил Сом. - Дай гляну.
        - А что толку глядеть? Ты кто, врач? У тебя лекарства есть, инструменты?
        - Да чего ты разворчался-то, ковать твою медь! Я ведь как лучше хотел. А инструмент у меня всегда при себе. - Сталкер вынул из ножен и показал напарнику острый клинок.
        - Ну уж нет, спасибо, - переменился в лице Тимоха.

«Кто бы тебя спрашивать стал, если бы Фир-Кефир вылечить не пообещал», - подумал Сом, но тему развивать не стал.
        - Ну пошли тогда, - сказал он.
        - Куда?
        - На сцену, куда еще-то? Зрители, поди, заждались.
        Его так и подмывало рассказать напарнику о странном сне. Но Тимохе просили ничего не сообщать, а сталкер чужие просьбы, если они разумные, конечно, и не угрожают ничьей жизни, привык выполнять. Да и вообще, не привык Сом рассказывать байки вроде «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Вот придем, тогда, может, чего-то и принесем. Или нас унесут. Ногами вперед. Но это еще вилами по воде какано.
        Напарник двинулся было к выходу первым, но Сом его остановил:
        - Куда поперек батьки в пекло полез?
        - Ты мне не отец, - возразил Тимоха.
        - Вообще это присказка такая, но если и по существу, то я тебе почти батька и есть. Спас тебя кто? Считай, второй раз родился. Так что, солить твою плешь, можно сказать, что я в какой-то мере тебе и батька.
        - Я после этого еще раз родился, когда мне ноги отгрызли, - напомнил недокрыл.
        - И что? Теперь, значит, все прошлые рождения-спасения не в счет? - хмыкнул сталкер. - Странная у тебя идеология. Вроде как заново родился - и получил индульгенцию от всех прошлых грехов. Так не бывает, валять твою кладь. Так что хорош ерепениться. Каждый стручок знай свой горшок. Короче говоря, я первый иду, а ты сзади прикрывай. Автомат-то держать сможешь?
        Держать автомат у Тимохи получилось хреновасто. А уж стрелять лучше было даже не пробовать. Сам недокрыл это тоже прекрасно понял, забросил оружие за спину и сказал:
        - У меня еще гранаты есть. Их я и одной рукой кину.
        - Только, чур, не в меня, - на всякий случай попросил сталкер.
        Сом, разумеется, один автомат приготовил к стрельбе, второй, взятый вчера в кабаке, забросил за спину к АКСУ и, стараясь ступать бесшумно, вышел из приютившей их квартиры. Огляделся. Увидел рядом еще две двери - одну почти целую, другую едва державшуюся на единственной петле. Здесь ничего похожего на то, о чем говорил Фир, видно не было. Впрочем, он сказал: «Спуститесь вниз, там увидите. Сразу поймете, куда идти». Значит, надо спускаться. И сделать это следует в любом случае, даже если Фир-Кефир всего лишь порождение беспокойного сна.
        Сталкер кивнул Тимохе и начал спускаться по лестнице. Внизу он и правда сразу все понял. Потому что дверного проема, ведущего на улицу, не было. Точнее, проем был, но вел он уж точно не на улицу. Да и выглядел не как примитивная деревянная рама с облупившейся краской, а как внепространственный портал из фантастического фильма: серебристый мерцающий овал, за которым клубилось сиреневое нечто, похожее не столько на дым или туман, сколько на густой черничный кисель. А если еще точнее - то и вовсе ни на что, известное Сому, не похожее.
        В нем сразу проснулся сталкер. Он огляделся вокруг в поисках камешка или какого-нибудь мелкого предмета, не нашел, а потому достал из подсумка автоматный магазин и выщелкнул один патрон. Патрон было жалко, но себя еще жальче. Поэтому, буркнув под нос: «Йодистый калий!», Сом кинул патрон в «портал». Прислушался: ни звука. Подождал с полминуты, но так ничего и не дождался. То ли за «сиреневым туманом» скрывалась бездонная пропасть, то ли этот туман-кисель гасил звуки, что было вполне правдоподобно. Ну и существовала, конечно, еще одна версия, к вероятности которой сталкер начал уже привыкать: что «портал» и в самом деле был настоящим порталом между двумя мирами. И все-таки Сом волевым решением постановил: «Неизвестная сиреневая субстанция поглощает звуки». И дело с хренцом!
        Оставалось выяснить, можно ли дышать этой субстанцией. Сталкер приблизился к «порталу» и сунулся носом почти в самый «туман». Ощущение было таким, будто лицо вот-вот погрузится в теплую воду. Вдыхать сразу расхотелось. Сом немного отстранился и понюхал «кисель». Тот если и пах, то, скорее, приятно - свежим сеном. Но эта пахучая нотка была столь слабоуловимой, почти эфемерной, что сталкер снова «вынес постановление»: «Неизвестная субстанция запаха не имеет».
        От «лабораторных изысканий» Сома отвлек голос Тимохи:
        - Ты что, в эту хрень лезть собрался?
        - Мы собрались, - поправил сталкер.
        - Лично я не собираюсь, - замотал головой недокрыл.
        - А куда ты, интересно, собираешься, ковать твою медь?
        Напарник повертел головой, но и впрямь никаких входов-выходов, ни в виде дверей, ни просто каких-либо проломов в стенах не обнаружил. Только лестница, по которой они только что спустились, и вот этот не внушающий особого доверия серебристый овал с сиреневым вязким «дымом» внутри.
        - Все равно не хочу туда, - буркнул Тимоха. - Надо переждать, может, эта гадость рассеется.
        - А если не рассеется?
        - Вчера ведь ее не было…
        - Откуда ты знаешь? Вчера было темно. И вообще тут была обычная дверь. То есть не дверь, а открытый дверной проем.
        - Тогда тем более не стоит сюда соваться, - сказал недокрыл. - Ты как хочешь, а я поднимусь снова туда, где мы спали, и спущусь из окна.
        - Переломаешь ноги - и делу хренец.
        - Там не так уж и высоко. Если выбраться наружу и повиснуть на руках, то вполне безопасно можно будет спрыгнуть.
        Тимоха и впрямь направился к лестнице. Сом хотел было заорать на него, в приказном порядке заставить лезть в этот «кисель», а потом вдруг подумал: «А какого лешего? На кой маракой эти дурацкие игры, эта подозрительность гадская, валять твою кладь? Тимоха мне друг, а друзьям нужно доверять. Иначе цена мне - гульфик кальсонный».
        Сталкер даже на мгновение не задумался, назвав, пусть и мысленно, напарника другом. И крикнул тому в спину:
        - Стой! Погоди…
        Недокрыл, видимо, что-то понял по его тону. Остановился, медленно обернулся и посмотрел Сому в глаза твердым выжидательным взглядом.
        - Я тебе не рассказал… - хрипло начал сталкер, откашлялся и продолжил: - Думал, сочтешь меня чокнутым. Да я и сам бы не поверил, если бы не это, - мотнул он головой на «портал». - Короче, эпический опус, ночью мне приснился сон, в котором мне сказали, чтобы мы спустились и пошли сюда.
        - Кто сказал? - разомкнул плотно сжатые губы напарник.
        - Пес его знает, - честно признался Сом. - Хрен какой-то. Я его и не разглядел, это ж во сне было…
        - Во сне - это важно, - неожиданно серьезно сказал недокрыл. - Особенно когда не видно собеседника. С тобой могло говорить Оно. - Тимоха многозначительно поднял палец.
        - Кто это «Оно»? - обескураженно заморгал сталкер, никак не ожидавший от друга такой реакции.
        - Мироздание, - просто объяснил напарник. - К таким разговорам стоит прислушиваться. Так что именно тебе было сказано?
        - Не думаю, что тебе это сильно понравится, - поскреб затылок Сом. - Хотя кое-что тебе пригодится.
        - Что мне может не понравиться?
        - А почему, йодистый калий, ты не спрашиваешь, что тебе может пригодиться?
        - К хорошему готовиться проще, - пояснил Тимоха. - А для неподготовленного оно еще даже и лучше, как неожиданный подарок. Это к плохому лучше быть готовым заранее.
        - Логично, солить твою плешь, - одобрил сталкер. - Так вот, плохое для тебя то, что нам хотят помочь вернуться на Землю. А если еще точнее, чтобы мы помогли вернуться на Землю одной девчонке.
        Лицо недокрыла на мгновение помрачнело, но тут же разгладилось.
        - Это не так уж плохо. Не самое худшее. На Земле ведь лучше, чем здесь?
        - Для меня да, - пожал плечами Сом. - Тут и к дедке не ходи.
        - И ты ведь попал на Тохас с Земли?
        - Из Зоны, - уточнил сталкер.
        - Но ведь та Зона была на Земле? И ты знаешь, как в нее попасть?
        - Я понял, к чему ты клонишь, валять твою кладь. Но где гарантии, что и на этот раз все получится, как в прежний?
        - Гарантий нету, - согласился недокрыл. - Но ведь и на то, что мы сможем отсюда попасть на Землю, не так много гарантий.
        - Мне сказали: восемь-десять процентов.
        - Это больше, чем ничего, - подумав, вздохнул Тимоха. - Ну а теперь давай свою хорошую новость. Что мне из этого может пригодиться? Или это как раз и есть то, что я уже озвучил: с Земли можно попасть на Тохас?
        - Нет, не это. Вернее, это, возможно тоже получится, но есть и нечто более вероятное. Тебя обещали вылечить.
        - Да, это было бы неплохо, - улыбнулся напарник. - Рука уже ничего не чувствует, будто ее и нет. А как именно они меня будут лечить? И где?
        - Не знаю. Сказали только, скоро. Но что-то мне подсказывает, ковать твою медь, вылечит тебя как раз вот эта штука, - мотнул Сом головой в сторону «портала». - Мне же сказали, чтобы мы в него шли.
        - А это не может быть ловушкой?
        - Наверное, может. Но у нас нет других вариантов. Вот ты говоришь, ухватиться руками за низ окна и спрыгнуть. А ведь только что признался, что одна рука у тебя не действует. Ты кроме руки еще и ноги потеряешь, а то и шею свернешь. Вот и выбирай, что лучше, валять твою кладь.
        - Тогда я выберу это, - сказал недокрыл, уверенно направился к «порталу» и, не сбавляя ходу, нырнул в него. Сом и мяукнуть не успел.
        Глава 19
        Теонг шагнул в «сиреневый дым», который оказался густым и вязким, и замер. Даже мелькнула мысль - напрасно он решил погеройствовать. Покрасоваться, что ли, захотелось перед Сомом?.. Теперь ему очень хотелось вернуться назад, но сделать это значило совсем упасть в глазах сталкера. Тьфу ты, но почему ему так важно мнение Сома?.. Ответ пришел быстро: потому что тохасианин, которого сталкер пренебрежительно называл недокрылом, очень хотел, чтобы тот считал его другом. Откровенно говоря, узнав, что им обещали помочь вернуться на Землю, Теонг даже обрадовался. Потому что расставаться с грубоватым сталкером ему очень уж не хотелось. Да и не верилось ему, если уж тоже откровенно, что на Тохасе его кто-то ждет. Что там вообще кто-то есть, кроме злобных тварей вроде той, которая едва не загрызла его в клети подъемника.
        В общем, тохасианин решил не отступать и двинулся дальше. Идти было трудно, воздух стал густым, хоть и податливым. А вот дышалось на удивление легко. И пахло чем-то очень приятным, подобно высохшей от жары летней траве. Впрочем, долго идти Теонгу не пришлось. Он успел сделать еще шаг, а потом его мозг, как это уже один раз недавно случалось, беззвучно лопнул, и мысли снова утонули во тьме.
        И опять замерло время, остановилось его течение. Теонг был - и его не было. Он был всем и везде, и он не был никем, потому что ощущать себя кем-то было попросту негде.
        И снова, как в прошлый раз, сознание и чувства включились одновременно и ярко, совсем не так, как происходит при обычном пробуждении. Но эта «яркость» казалась чрезмерно, непривычно повышенной. А если точнее… наоборот, привычно! Просто Теонг за последнее время отвык от этой повышенной «яркости» чувств.
        Но и вообще вокруг было слишком ярко. И слишком людно. Теонг понял, что он стоит на большой площади, заполненной толпами людей. Люди ходили туда-сюда, галдели, размахивали руками, что-то декламировали - никакой единой цели у этих толп, похоже, не было.
        Тут тохасианин вспомнил наконец о Соме и начал оглядываться. Но прежде чем он увидел вертящего неподалеку головой сталкера, почувствовал, что поворачиваться ему не очень удобно, словно что-то цепляло его сзади за куртку. И - совсем не болела рука! Теонг радостно вскинул эту руку, чтобы помахать Сому и хотел уже его позвать, как слова вдруг застыли комом в горле. На его ладони было… шесть пальцев! Теонг опустил взгляд и увидел, что его грудь голая, и она имеет форму киля. С плеч свисали обрывки куртки. А вот автомату за спиной что-то здорово мешало. Теонг забросил руку за спину и почувствовал, как бешено застучали сердца (да-да, их снова было два!), и жар невероятного предчувствия прокатился волной по единому мозгу. Непривычным движением тохасианин развел в стороны и распахнул то, что нащупал у себя за спиной. Это были крылья! Настоящие белоснежные крылья, такие же, что он видел у крылатых предков на старинных изображениях.
        Звякнув, упал автомат. Это привело Теонга в себя, и тут же он услышал знакомый голос:
        - Эй ты, орел носатый! Ты чего это одежду моего напарника напялил?! Куртку с рубахой разодрал в клочья, ковать твою медь!.. Ты что сделал с Тимохой, паскудыш пернатый?
        Направленный прямо в грудь ствол автомата отрезвил Теонга окончательно. Во всяком случае, настолько, что он смог говорить.
        - Я со мной ничего не сделал, Сом, - хрипло, незнакомым голосом произнес тохасианин. - Похоже, это меня так вылечили, солить твою плешь.
        - Т-тимоха, это т-ты, что ли?.. - вытаращив глаза, начал вдруг заикаться сталкер. - А с хрена ли ты такой?..
        - Сам охреневаю, - развел крыльями Теонг, едва не сбив ими с ног Сома.
        - Значит, говоришь, вылечили, щипать твою рать? - обошел вокруг видоизмененного напарника обалдевший сталкер. - А тебе не кажется, что они манехонько перестарались?
        - У меня пока только две мысли… - тихо, почти шепотом, проговорил тохасианин.
        - Ого! - покачал головой Сом. - Да ты по сравнению со мной мыслительный гигант. У меня, редить твою рябь, ни одной не завалялось.
        - Потому что ты опять с катушек слетел? - высказал предположение Теонг.
        - Только сбрякало! - подтвердил сталкер. - Попробуй тут не слети… Но ты давай, давай, выдавай свои гипотенузы.
        - Чего выдавать?
        - Гипотезы, йодистый калий, гипотезы! Я уже с твоим излечением заговариваться начал. Самому впору лечиться в соответствующем заведении.
        - Вернешься на Землю, полечишься, - улыбнулся Теонг.
        - Спасибо, друг, - буркнул Сом. - Но до Земли еще далеко, так что я уж пока как-нибудь так, ущербным рассудком постараюсь твои мысли расчухать. Так что валяй!
        - Кладь?..
        - Да какую еще кладь?! Рассказывай давай, что за мысли в твою голову пришли!
        - Хорошо, - кивнул тохасианин. - Только ты не волнуйся так сильно. И мои мысли - это только мысли, абсолютно никакими фактами не подтвержденные. К тому же они приходят не только в голову, ведь у меня единый мозг…
        - Ты долго будешь мое терпение испытывать, солить твою плешь?! - зарычал сталкер.
        - О! Вижу, ты опять залез на катушки. Так что, пожалуй, начну, - потер шестипалые ладони Теонг. - Так вот, первая мысль такая. Мы все-таки умерли и находимся сейчас в том самом мире, о котором ты рассказывал.
        - О каком еще мире?
        - Ну как же… О том, куда попадают после смерти. Грешники - в ад, святые - в рай. Я ничего не перепутал?
        - А мы с тобой кто - святые или грешники? - хмыкнул Сом. - Ну, ты сейчас больше похож на ангела, так что можно подумать, что мы в раю. Только вот, йодистый калий, мою грешную рожу к нему, ковать твою медь, и близко не подпустили бы.
        - Возможно, есть переходный момент, о котором ты не знаешь.
        - А, кстати, есть, - почесал затылок сталкер. - Если через мои дырки в голове вся память не вытекла, то вроде бы у католиков есть еще такое местечко, как чистилище. Там души очищаются от грехов. Очистился - в рай. Не смогли отмыть - шуруй в ад, там тебе самое место.
        - Вот! - обрадовался тохасианин. - Очень похоже. И посмотри, сколько вокруг странных людей. Таких, по-моему, как раз только чистить и чистить.
        - Не верю я в эти поповские байки, - не столь уверенно, как раньше, произнес Сом, хотя все же обвел толпы «странных людей» взглядом. - Давай вторую мысль, валять твою кладь.
        - Вторая мысль, - не заставил себя ждать Теонг, - заключается в том, что меня и впрямь слишком хорошо вылечили. В книгах крылатых предков упоминалось, что вся информация об организме записана в ядрах клеток, где содержатся такие специальные молекулы. Там записано обо всем: какие у тебя должны быть руки, ноги, глаза… крылья…
        - Ну, слышал я о таком, - отозвался сталкер. - Но у тебя-то раньше крыльев не было. Только обрубки. Тогда я тебя недокрылом называл, а теперь окромя как крыланом и не назовешь.
        - Понимаешь, я думаю, эти информационные молекулы оставались в нас такими же, что и у крылатых предков. А развиваться крыльям мешало что-то другое. Ну вот как у нас были такие воздушные корабли, я рассказывал… Там двигатели в принципе позволяли развить очень большую скорость. Но такие скорости были опасными, тохасиане не имели столь быстрой реакции, чтобы на подобных скоростях успевать вовремя избегать столкновений. И вообще, от возникающих перегрузок могли даже терять сознание. Тогда к двигателям добавили специальные ограничители, которые не позволяли, как бы ты ни старался, превысить допустимую для безопасного полета скорость. Вот, наверное, у нас, тохасиан, тоже по каким-то причинам развились такие ограничители, не дававшие вырасти крыльям. А здесь, когда меня лечили, информацию из этих специальных молекул извлекли полностью, в том самом виде, что она была у крылатых предков.
        - Ну что ж, солить твою плешь, - хмыкнул Сом. - Вот эта твоя мысль куда больше похожа на правду, крылан.
        Тохасианин расцвел. И от того, что друг похвалил его идею, и оттого, что назвал его крыланом. Это звучало торжественно и гордо.
        - Ну хорошо, - продолжил сталкер, - с тобой мы худо-бедно разобрались. Только вот что нам делать дальше?
        - А тебе в твоем сне разве об этом не сказали?
        Ответить Сом не успел. К ним подошел пожилой мужчина в тесном, поношенном черном костюме и указал на лежавший возле ног Теонга автомат:
        - Простите, молодой… нечеловек, это не вы обронили? Если не вы, позвольте, я подберу. Здесь негоже сорить.
        - Я тебе подберу, ковать твою медь! - возмутился сталкер. - Ишь, автомат ему уже мусором стал. «Негоже сорить!» Сейчас я тебя самого так подберу, долго еще сорить будешь. Большими и малыми кучками.
        - А я не к вам обращался! - гордо задрал подбородок старик. - Я вот с ним разговариваю, который с крыльями.
        - Ты у меня сейчас и без крыльев отсюда улетишь! - окончательно разозлился Сом.
        Пожилого мужчину словно ветром сдуло. А сталкер буркнул:
        - Совсем нервы ни к черту стали с этими мирами-хренами… А ты тоже хорош - разбрасываешься оружием, словно оно и правда мусор, валять твою кладь!
        - Он с меня из-за крыльев свалился, - стал оправдываться Теонг. - Не держится за спиной.
        - Значит, носи на груди. Повесь на шею - и дело с хренцом. Пусть не очень удобно, зато всегда под рукой. А мне одно место подсказывает, что скоро нам оружие ой как пригодится.
        - Не понимаю, - нахмурился тохасианин. - Какое тебе место это подсказывает?
        - Поймешь, когда срать пойдешь.
        - Простите, - раздалось вдруг сзади. Теонг и Сом разом обернулись. Там стоял тщедушный мужчина в зеленом галстуке на голое тело и в зеленых же, в синюю горошину, трусах. - Простите великодушно, но здесь нельзя… как вы выразились… срать. Здесь даже п?сать нельзя. Негоже.
        - А хочешь, - опять начал закипать сталкер, - я сделаю так, что ты сейчас и пописаешь, и покакаешь?
        - Не хочу! - отпрянул мужчина. - Я ведь говорю: негоже!
        - Негоже? - переспросил Сом. - А по роже?..
        Тщедушного мужичонку тоже мигом сдуло.
        - Они тут что, все из дурдома сбежали? - с опаской стал озираться сталкер. - Или это массовый выгул пациентов? Где тогда санитары? Или врачи?
        Тут он заметил, как к ним, виляя бедрами, направляется шикарная блондинка в белом халатике, больше похожем на маечку с пуговицами.
        - О! Кажись, медсестричка!.. - Сом странно булькнул горлом.
        - Может, это ко мне? - предположил тохасианин. - Проверить мое состояние после лечения…
        - В каком таком смысле проверить? - сурово сверкнул на него взглядом сталкер. - Ты вообще не того биологического вида, тебе такие проверки не положены. Не в коня корм.
        - Кто такой конь? - спросил Теонг. - Ты, что ли?
        - Да уж понятно, что не ты, - хохотнул Сом. - Ты разве что только Пегас.
        - Мальчики, не надо ссориться, - промурлыкала подошедшая к ним «медсестричка». - Давайте лучше поиграем с вами в вопросы-ответы.
        - На раздевание?.. - сглотнул сталкер.
        - Ну разумеется, не на щелбаны, - мило улыбнулась красотка.
        - Так нечестно! - возразил тохасианин, потом вспомнил услышанное недавно и поправился: - Негоже! Сом вон как выряжен, а у меня только штаны. И ботинки… Автомат считается?
        - Считается, - благосклонно кивнула блондинка. - Итак, играем. Начну с простого. Чему равен квадрат гипотенузы?
        - Автомат снимай в последнюю очередь!.. - сквозь зубы процедил Теонгу сталкер, принимаясь расшнуровывать берцы.
        Однако тохасианин ничего снимать не стал.
        - Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, - четко выдал он.
        - Неверно, - покачала головой «медсестричка». - Правильный ответ: «Автомат снимай в последнюю очередь».
        Сом расцвел и быстро зашнуровал ботинок обратно. А Теонг завопил:
        - Так негоже! Вы ему подыгрываете!
        - Ни в коем случае, что вы! - возмутилась красотка. - Просто вы ведь нездешний. А у нас квадрат гипотенузы равен действительно этому.
        - Значит, я теперь вопрос задаю? - раздевая блондинку взглядом, засопел сталкер.
        - Конечно, вы, мой славный рыцарь!
        - Рыцарь-хреныцарь, - буркнул под нос тохасианин. - Сплошные разводы, солить твою плешь…
        Сом этого, по-видимому, не расслышал и надолго задумался. Потом наклонился к уху Теонга и прошептал:
        - Пятьсот метров…
        - Чего?.. - начал было тохасианин, но крепкий тычок под ребра невольно заставил его замолчать.
        Сталкер же во всеуслышание выдал:
        - Чему равна прицельная дальность стрельбы из автомата АКС-74У?

«Медсестричка» сделала сконфуженное личико, а затем быстро расстегнула и стянула с себя халат-маечку, оставшись лишь в кружевных сиреневых лифчике и трусиках.
        Сом снова толкнул Теонга в бок. До того наконец дошло, что именно прошептал ему до этого друг. И пробурчал:
        - Пятьсот метров.
        - Бинго! - воскликнул сталкер. - Задавай теперь ты свой вопрос, мой крылатый друг.
        - Где мы? - хмуро глядя на полуголую блондинку, без раздумий спросил он.
        Та вдруг, прикрывшись снятым халатиком, начала испуганно пятиться, а потом развернулась и с криком: «Нет-нет! Так нельзя! Так нельзя! Негоже!..» быстро растворилась в ближайшей толпе.
        Сом выглядел совершенно раздосадованным.
        - Йодистый калий, - сказал он, - кто тебя за язык тянул? «Где мы? Где мы?..» Мы уже почти выиграли, она бы скоро совсем разделась!
        - А зачем, чтобы она разделась? Мы от этого быстрей домой попадем?
        За спором друзья не заметили, как к ним подошел худощавый молодой человек в большой плоской кепке коричневого цвета. Он поднял эту кепку в приветствии, обнажив на пару мгновений странную прическу - короткий ежик, выкрашенный в черные и белые клетки.
        - Вы скоро встретитесь со своим земляком, - сказал он, обращаясь к Теонгу. При этом взгляд его почему-то выглядел изумленным.
        - Что?.. - округлил и без того круглые, «птичьи» глаза тот.
        - Вы ведь тохасианин?
        - Да, но…
        - Вы скоро увидите здесь еще одного тохасианина. Он, правда, без крыльев.
        - Я тоже недавно был без крыльев, - машинально сказал Теонг. - Но откуда здесь тохасиане?
        - Откуда и вы. С Тохаса, разумеется. Но это неважно. Важно другое. Вы должны будете с ним драться.
        - Что?.. Драться с земляком? С тем, о встрече с которым и не мечтал? Да пошел ты знаешь куда?..
        - Правильно, крылан, - поддержал друга сталкер. - Пусть катится. - И обратился уже к парню в кепке: - Время прогулки закончилось, пора возвращаться в палату. Как там в песне поется… «Уколоться и забыться». Шагом марш к новым свершениям, ковать твою медь!
        Сом повернулся к Теонгу:
        - Не, в здешнем дурдоме точно сегодня день открытых дверей!..
        Но тут тохасианин услышал из-за спины друга строгое и очень странное:
        - Господин Сомов! Я же вас предупреждал. Если хотите, чтобы операция закончилась успехом, нужно меня слушаться во всем, даже если сказанное будет противоречить здравому смыслу.
        Сталкер круто развернулся к говорившему.
        - Так ты и есть Фир? Предупреждать надо. Я же не ясновидец, солить твою плешь!
        - У меня не плешь, - ответил странный незнакомец (или для Сома все же знакомый, раз он назвал его по имени?). - Это просто короткая стрижка.
        - Да по мне хоть коврижка! - отмахнулся сталкер. - Говори, что делать.
        - Я уже сказал: Теонгу нужно драться с земляком. Пока. И драться как следует, не притворяясь. Ты ходи и кричи: «Делайте ставки, господа! Делайте ставки!», и пусть болельщики делают ставки. Делай вид, что записываешь. На самом деле ничего писать не надо, это все фикция, отвод глаз. Ладно, мне нельзя все время светиться рядом с вами. Когда будет нужно, я подойду и скажу, что делать дальше.
        Странный парень со странным именем Фир (на тохасианском языке похоже звучало слово «фонарь») повернулся, чтобы уйти. Однако Сом его окликнул:
        - Погоди! Ты сказал «операция». Чтобы операция имела успех, она обязательно должна иметь кодовое имя.
        - Кодовое имя? - удивился Фир. - Что за глупости! Ребячьи игры.
        - То есть тебе все равно, победим мы или проиграем, ковать твою медь?
        - Разумеется, не все равно. Но я понятия не имею, как давать операциям имена!
        - Ну, хочешь, я дам?
        - Давайте, только побыстрее, нас сейчас засекут, ведь идет съемка!
        - Предлагаю назвать нашу операцию «Светлячок».
        - Почему? - нахмурился Фир. - Что в ней такого уж светлого?
        - Ты затеял все ради своей девушки. Ведь так? А у меня был… есть очень хороший друг… можно сказать, он подарил мне второе рождение. Так вот, он зовет свою любимую девушку Светлячком. И считает, что она приносит ему удачу. Пусть принесет и нам.
        - Хорошо, - кивнул Фир. - Если операция удастся, я тоже стану звать Айну Светлячком.
        В следующее мгновение он растворился в толпе. Теонг собрался спросить у сталкера, что это за хмырь с дурацкой прической и по какому праву он тут ими командует, но не успел. Потому что увидел вдруг земляка. Настоящего живого тохасианина! Тот был одет во все красное - цвет крови и тохасианского солнца. Сзади под кровавой накидкой небольшим горбом выделялись недоразвитые крылья. В подобном одеянии обычно выходили на смертельный поединок. Правда, в те годы, что жил на Тохасе Теонг, смертельные поединки остались только в преданиях.
        Теонг бросился к земляку, раскрыв объятия. Тот, увидев его, вздрогнул, затряс головой, словно пытаясь сбросить наваждение, и прошептал: «Крылатый предок!..»
        - Да нет же! - радостно воскликнул Теонг. - Я обычный! Был обычный… Это меня здесь таким по ошибке сделали. Не бойся меня.
        - Я тебя и не боюсь, - взял себя наконец в руки недокрылый тохасианин. - Подходи ближе.
        - С радостью! - шагнул к нему навстречу Теонг.
        И тут же получил такой удар кулаком в зубы, что свело острой болью челюсти и потемнело в глазах.
        - Дерись, ублюдок! - сквозь шум в ушах услышал он. - Дерись, гнусный подражатель великих крылатых предков! Ты так же похож на них, как на ритаус какашка! Да ты и свои фальшивые крылья слепил из тернячьего дерьма! И сам ты кусок дерьма. Трусливого и лживого засохшего дерьма! Из него тебя вылепил твой больной на весь единый мозг отец! Потому что зачать нормального ребенка он был неспособен - ни одна даже самая страшная тохасианка не легла бы с ним и за гору отурисов!
        - Эпический опус… - растерянно оглянулся на Сома Теонг. - Ты слышал?.. Я ведь его убью сейчас.
        - Только автомат отдай, - протянул руку сталкер.
        - А вот уж хренушки, валять твою кладь! - завопил, сдергивая с шеи оружие, Теонг. - Сейчас я в нем дырок наделаю! Проветрю как следует эту вонь подрейтузную!
        - Отдай автомат, ты, орел жопокрылый! - схватившись за автомат, дернул его на себя Сом. - Он, получается, правильно тебя трусом назвал, ковать твою медь! На безоружного с пушкой - это что, на вашем Хрюкасе высшее проявление доблести?..
        Теонг, зарычав, отшвырнул автомат вместе со сталкером так, что последний кубарем покатился по брусчатке площади. Сам же тохасианин, расправив крылья, словно орел на российском гербе, со страшным ревом, больше подходящим взлетающему на форсаже самолету, ринулся на обидчика.
        Напора и ярости Теонгу было не занимать - откуда что и взялось? А вот драться он не умел совершенно. В отличие от его недокрылого земляка, который хладнокровно поймал на кулак летящего на него подобно белой перьевой бомбе Теонга. Собственно, это не чужак ударил крылатого тохасианина по носу, а последний сам со всего маху въехал по кулаку земляка. Кровь разлетелась красивым алым веером, окропив собравшуюся уже вокруг дерущихся толпу.
        Оттуда вовсю слышались крики:
        - Обломай ему крылья, горбун!
        - Не сдавайся, крылатый!
        - Бей красного урода!
        - Вломи ему, вломи!
        Теонг, невзирая на боль, на залитые кровью глаза, рьяно махал руками и ногами. Сначала у него получалось плохо. Но вот, совершенно случайно, всего лишь удерживая равновесие, он взмахнул крыльями и взмыл на пару метров ввысь. И, пользуясь случаем, скорее тоже машинально, чем сознательно, махнул правой ногой и влупил тяжелым берцем по лицу противника. При виде нового кровавого дождика, оросившего зрителей, и удивительного финта тохасианина толпа торжествующе взревела. Вот только приземлившемуся возле зажимающего разбитое лицо земляка Теонгу было почему-то совсем не радостно.
        Глава 20
        Сом смотрел на дерущихся и едва себя сдерживал. Он видел, как достается его другу, и каждый удар, принятый Теонгом, отдавался в нем самом почти ощутимой болью. Сначала, как и велел Фир, сталкер бегал вокруг места схватки и бормотал: «Делайте ставки! Делайте, тук тебя в так, ставки!..»
        Но ему быстро надоело заниматься откровенными глупостями. Тем более, когда драка между тохасианами разыгралась вовсе не шуточная. «Йодистый калий, - скрипел он зубами, - да что же это такое? Этот непонятно откуда вылезший недокрыл изувечит сейчас моего крылана - и дело с хренцом!»
        Сталкер уже начал сомневаться в том, что наговорил ему «шашечноголовый» Фир. Может, тот запудрил ему мозги специально, ради этого вот «показательного» боя? Может, эти сволочи устраивают здесь настоящий тотализатор на подобных «боях без правил»? Специально сделали Тимоху таким здоровяком, да еще с крыльями, чтобы больше ставили на него, а сами двинули против него неприметного вроде бы, но профессионального бойца, и загребут сейчас денежки совковой лопатой, а то и экскаваторным ковшом, ковать твою медь! Ну а его, Сома, назначили марионеточным букмекером, чтобы потом, если это все незаконно и их схватит за жопы полиция или что-нибудь вроде этого, свалить все на него.
        Сталкер заметил, что над площадью, а особенно над местом побоища - иначе не назвать, - летают какие-то маленькие, словно игрушечные вертолетики, штуки с поблескивающим шаровидным «глазом».
        - Вот суки! - вслух выругался Сом. - Да они еще все это и снимают. Ну, точно же, показательный бой со ставками! Пропал Тимоха! И я засветился!..
        Сталкер снял с предохранителя автомат и собрался уже запулить предупредительную очередь в воздух, чтобы прекратить это безобразие, но тут как раз бывший недокрыл, а теперь самый настоящий крылан, и выкинул тот самый фортель с двухметровым подлетом и футбольным элементом в лучших традициях российской сборной: главное - лупануть по мячу, или хотя бы по тому, что на мяч похоже. Грубияну-недокрылу досталось здорово, Сому его даже стало жалко. Да и Тимоха, как он понял, тоже как-то сник после своей, казалось бы, удачи.

«Эх, сразу видно, что два сердца у парня, - подумал сталкер. - Жалостливый слишком. Вот когда добить недокрыла-то! И делу хренец».
        - Не оборачивайтесь, - вдруг услышал он сзади. - Это я, Фир. Настало время очередного этапа. Сейчас здесь начнется бедлам. Не упускайте меня из виду. А сейчас прекратите драку тохасиан и скажите Макуру, так зовут второго тохасианина, что Фир им доволен, он может быть свободен. А вы с Теонгом - сразу ко мне. И предупредите обо всем Теонга, пусть тоже выполняет все, что я скажу.
        - А сколько ты со всего этого получил? - на всякий случай спросил все еще сомневающийся сталкер.
        - Пока ничего, - хладнокровно ответил Фир. - Но самое малое, что мне светит, - промывка мозгов. Точнее, их высасывание.
        - А самое большее? - машинально спросил икнувший вдруг Сом.
        - После высасывания меня перекрутят на фарш. Ну, точной технологии я не знаю, но поговаривают, что из людей получаются неплохие котлетки для людей же. Теперь ты удовлетворен? - перешел вдруг на «ты» Фир. А глаза его сделались холодными и колючими, словно ему захотелось попробовать котлетку, сделанную из самого Сома. «Рыбную котлетку, - додумал сталкер. - Для разнообразия меню, солить твою плешь».
        - Удовлетворен, - буркнул он. А потом хлопнул вдруг Фира по плечу и подмигнул: - Не ссы, прорвемся.
        Фир молча кивнул, отошел на пару шагов и достал из внутреннего кармана куртки нечто, напоминающее то ли мобильник, то ли пульт от телика. Нажал на нем пару кнопок, и Сому показалось, что толпа начала понемногу редеть. Вот он заметил, как один человек вошел в двери стоявшего вплотную к площади здания, второй… Точно сосчитать у него, конечно, не получилось, но по примерным прикидкам таких ушедших было десятка два-три, от силы четыре. На площади же осталось еще не меньше пяти сотен народу.
        Сталкер увидел, как Фир снова нажимает кнопки на пульте. И тут площадь вздрогнула, словно по людским толпам пропустили заряд электрического тока. А потом вся эта людская масса взревела. И началось такое, от чего содрогнулся даже привычный к кровавым побоищам сталкер. Люди били друг друга. Но били так, словно перед ними стояли их самые злейшие враги. Они выкрикивали проклятья и дубасили стоявших рядом кулаками, головами, коленями, а упавших топтали и прыгали на них, заливая брусчатку площади кровью. Алое буквально потекло реками. Такой жесточайшей, масштабной и, самое главное, беспричинной бойни Сом никогда еще не видел. Оставалось лишь сопоставить нажатие Фиром кнопок на пульте, после чего все началось, с тем, что «шашечноголовый» предупредил: скоро «начнется бедлам». Так значит, это сделал он? Но как?!.. И зачем?.. Эпический опус, кто он вообще такой, этот Фир? Дьявол во плоти?..
        Но что же теперь делать: послушаться его или забирать Тимоху и делать отсюда поскорее ноги? Нет, ноги им делать все равно некуда. А этот чертов Фир, валять твою кладь, предупреждал о странных, нелогичных вещах… Но крылатого друга выручать в любом случае надо. Это, между прочим, и сам Фир велел.
        К счастью, Сом находился довольно близко от места поединка крылана с недокрылом, так что кровью, пока он к ним пробирался, его забрызгало несильно. Так, всего лишь с головы до пят. Утерев лицо, он разглядел недокрыла - хотя теперь его красное одеяние ничуть не выделялось из общей цветовой гаммы - и дернул его за рукав:
        - Эй, ты, Макар, или как там тебя… Хорош прыгать, яйца растрясешь. Мужик с головой в клеточку сказал, что ты свободен.
        Тохасианин, пытавшийся в тот момент атаковать крылана, замер и перевел взгляд на Сома:
        - Он сказал, что доволен мной?
        - Он охрененно доволен, чуть не уписался. Можешь лететь домой, недоптичка.
        - Меня зовут Макур, - глядя прямо в глаза сталкеру, четко произнес недокрыл.
        - Очень приятно, ковать твою медь, - дурашливо раскланялся Сом. - Ты свободен, Макур, усек?
        - Что ты делаешь? Зачем? - тяжело дыша, спросил Тимоха, окровавленный, но вроде относительно целый.
        - Делаю то, что велено, - буркнул сталкер. - Все, представление окончено. Сейчас главное начнется. Пошли к Фиру. Командовать будет он. Слушайся его приказов, не переспрашивая.
        - Кто он, этот Фир? - бросив свирепый взгляд на недавнего противника, который почему-то не спешил уходить, спросил крылан. - Почему я должен его слушаться?
        - Не ты, а мы, - уточнил Сом. - Это он мне приснился, я не успел тебе рассказать… Сейчас только от него будет зависеть, спасемся мы или нас сожрут, солить твою плешь. Причем вроде как в самом прямом смысле.
        - Как это сожрут?.. Кто сожрет?.. - оторопел Тимоха.
        - Киберы, - подал вдруг голос недокрыл в красном одеянии. - Только ты можешь не бояться, - вперил он взгляд круглых белых глаз в своего недавнего противника, - из тохасиан получается непригодная биомасса. И ментальная установка с нами не работает. Так что нас просто убьют и выбросят на помойку.
        - А теперь, эпический опус, подробней, - оглядевшись и увидев приближающегося к ним Фира, решительно сказал сталкер. - Что за киберы, что за установка, что тут у вас вообще, валять твою кладь, происходит?..
        - Значит, вы «внешники»? - усмехнулся Макур. - Ну да, разумеется, иначе откуда бы он… В общем, вы попали туда, куда лучше бы не попадать. Эта планета называется Эдила. Некогда цветущая и свободная. Очень быстрыми темпами развивалась наука. Чересчур быстрыми. Здешние ученые вошли во вкус и стали создавать то, что создавать следует, лишь хорошенько обдумав все последствия. А они… они создали то, чем не успели научиться управлять. Хотели создать себе помощников, а создали хозяев. Этот мир захватили киберы - механические подобия людей. Только более сильные, быстрые и выносливые. Практически вечные. Вот только мыслить они без помощи людей не могут. Первые образцы питались ментальной энергией, дозированно передаваемой специальными операторами-донорами. Однако ученые сваляли дурака, не предусмотрев в устройстве киберов блокиратор, прекращающий «отсос» ментальной энергии, когда это становилось небезопасным для донора. Так и прошляпили тот момент, когда киберы стали «высасывать» доноров досуха. Спохватились слишком поздно: киберы к тому времени научились воспроизводить себе подобных, параллельно создав
ментальные установки для «высасывания» ментальной энергии людей. «Высосанных» людей они перерабатывают в биомассу, которой кормят немногочисленную обслугу. Остальные же люди живут в резервациях на «подножном» корму, ожидая своего часа неминуемого знакомства с ментальной установкой киберов.
        - Но это всего лишь легенда! - услышав последние фразы Макура, сказал подошедший Фир.
        - Значит, мы живем в легенде, - сухо улыбнулся недокрыл.
        - Я имею в виду легенду насчет биомассы, - пояснил клетчатоголовый. - Ментальные установки - да, безусловный факт. Кстати, нашей следующей целью я и вижу уничтожение местной установки, чтобы вывести из строя киберов. Без мыслительной энергии они всего лишь пустые болванки, куклы. А сейчас - хватит болтать! Уже поднята тревога. Я заблокировал управление этим павиль- оном со стороны сценаристов. Да киберы и так уже поняли, что творится нечто неладное. Как они ни любят кровавые побоища, но такой масштаб не укладывается даже в их рамки. Так что скоро они сюда заявятся восстанавливать порядок. Это и будет наша самая главная битва - надо будет сдерживать врага хотя бы минут двадцать, а я за это время попытаюсь добраться до ментальной установки и выключить ее.
        - Подождите! - взмахнул Тимоха белыми в кровавых брызгах крыльями. - Так это побоище вы устроили?! Но как?!.. И чем же тогда вы сами лучше этих ваших киберов, если уничтожаете людей вот так, запросто?
        - Здесь уже не осталось людей, - отмахнулся Фир. - Прежде чем подать сигнал на агрессию куклам, я дал команду людям выйти из павильона. Здесь было не так много людей. И эти алые реки вокруг - вовсе не кровь, а просто ее заменитель, краска.
        - И все-таки, ковать твою медь, - подключился к разговору Сом, - мне тоже ни хрена непонятно, что это за павильоны, что за куклы, как и зачем ты ими управляешь?.. И зачем все это нужно вашим долбаным киберам, валять твою кладь?.. Давай, выкладывай по-быстрому, пока твои киберы не прибыли.
        - Ну что ж, - оглядевшись, вздохнул Фир, - пока не прибыли, расскажу, сколько успею. И впрямь будет лучше, если вы поймете подоплеку…
        - Не тяни, солить твою плешь! - прикрикнул сталкер.
        - Хорошо… Так вот, киберы могут многое, но творчество для них неподвластно. Однако они жаждут развлечений. Для этого в их зонах обитания - в так называемых центрах - живет немногочисленная обслуга из людей, сценаристы. Сценаристы устраивают для киберов различные реалити-шоу с привлечением как ничего не подозревающих людей, так и специальных «артистов», а также весьма реалистичных кибернетических кукол. Перед вами как раз один из таких сценаристов. - Фир чуть поклонился и продолжил: - Одним из любимейших шоу является проникновение через порталы представителей иных миров. Особый интерес обусловлен тем, что чужаки, шокированные попаданием из родного мира невесть куда, ведут себя совершенно непредсказуемо. В этом смысле вы двое подвернулись как раз очень кстати, ведь порталы не открывались уже очень давно. Мы, сценаристы, создаем полигоны, павильоны и декорации, в которых устраиваем для ничего не подозревающих «гостей» различные испытания на потеху киберам. Если участник остается в живых, его либо используют в будущих шоу в качестве артиста, либо отправляют в ментальную установку - как захочется
киберам.
        Увидев, как злобно сверкнул на него глазами Сом, Фир торопливо затараторил:
        - Это правда решаем не мы! Все подобные вопросы в ведении киберов!
        - Ладно, - буркнул сталкер, - а почему Тимоха стал сначала таким же, как я, а потом - таким вот, крылатым?
        - Сейчас объясню… - снова быстро огляделся сценарист, не заметил никаких изменений и продолжил: - Киберы создали биопреобразователи, так называемые БиПы, которые модифицирует тела чужаков под человеческую структуру, используя в качестве эталона ДНК людей. Но таким эталоном теоретически может служить любая ДНК. БиПы установлены во всех местах возникновения порталов, там они выполнены в виде арок, и портальные пришельцы, попадая на Эдилу, невольно проходят через БиП. Киберы это задумали для того, чтобы чужаки имели привычный им, киберам, вид. Ну и, попутно, БиПы лечат, чтобы новенькие не занесли никакой заразы на Эдилу. Плюс если что не так с организмом - недостает чего, или наоборот лишнее, - преобразователь это исправляет. Все происходит довольно быстро, а тот, кто внутри, ничего даже не чувствует. Попутно чужаку внедряется знание эдилианского языка, он становится основным, базовым. А уже потом, пройдя обработку в БиПе, пришельцы из порталов перемещаются в театральную зону с приготовленными декорациями. Так же было и с вами. Что касается уважаемого Теонга, то в первый и второй раз, то есть при
проходе на Эдилу и в случае с гигантской змеей, в БиПе использовалась ДНК человека. А в последний - его собственная, тохасианская ДНК.
        - То есть если я пройду этот ваш БиП со своей ДНК, то, как и он, - обрету крылья?.. - радостно сверкнул глазами Макур.
        Ответить Фир не успел. Из дверей окружавших площадь домов - хотя, в свете последних событий, скорее можно было предположить, что это обычные декорации, нарисованные фасады, - повалили блестящие и черные киберы. Таких Сом уже видел, когда пробил автомобилем стену. И в руках у них были памятные сталкеру блестящие трубки.
        - Вот, - дрогнувшим голосом произнес сценарист. - Началось! Теперь нужно драться. И сдерживать их как можно дольше. У тебя найдется для меня оружие?
        - Зачем тебе оружие? Ты же хотел бежать к этой своей установке? - заметил сталкер.
        - Сейчас не убежать незамеченным. Надо связать их боем.
        - Боем? - начал злиться Сом. - Вот этих непробиваемых, ковать твою медь, терминаторов - боем? С учетом, что нас, тук тебя в так, трое, а их… сколько их уже там?.. Три… четыре десятка?!..
        - Нас четверо, - послышалось сзади.
        Сталкер обернулся. Одетый в кроваво-красное недокрыл Макур пристально, не мигая, смотрел на Сома своими птичьими круглыми глазами, словно гипнотизируя.
        - Ну, тогда коне-е-еечно!.. - протянул сталкер. - Тогда, эпический опус, киберы, считай, уже разбиты.
        - Дай мне оружие! - протянул шестипалую руку Макур.
        - Я его не рожаю. Не та система размножения, солить твою плешь.
        - У тебя четыре автомата.
        - Один - это Тимохин. На, Тимоха, держи, что я за тебя тяжести таскаю? - Сом перебросил один автомат напарнику.
        - Второй - мой, - схватился за АКСУ Фир, но тут же отдернул руку, когда сталкер шлепнул по ней:
        - Не хапай, не спросясь, и спросясь, не хапай! Этот теперь разве что как дубину использовать, патронов к нему нет. На вот этот, тут еще с полмагазина должно быть.
        - Вот тебе и четыре, - повернулся к Макуру Сом. - Шел бы ты домой, парень.
        - Не пойду. У меня нет дома. Мой дом остался на Тохасе, а здесь я не смогу завести новый, пока верховодят эти…
        - Давай я ему гранату дам? - сжалился над земляком Тимоха.
        - Ну, дай, только объясни, что там к чему.
        - Я сам знаю, - пробурчал Макур, принимая от крылана гранату.
        - Ну, теперь терминаторы драпать будут - не остановишь, - хмыкнул Сом.
        Между тем «терминаторы» открыли огонь. И сталкер почувствовал вдруг противоречащее ситуации спокойствие, будто сбросил с плеч тяжкий, непосильный груз. Мало того, он ощутил себя по-настоящему счастливым, наконец-то все стало понятным и ясным: у него есть реальное задание, рядом с ним - боевые соратники, впереди - настоящий враг.
        Глава 21
        Настроение Фира, которое металось из крайности в крайность - от восторженной эйфории до полного отчаяния, - с появлением киберов тоже странным образом стабилизировалось. Паника и сожаление от затеянного прошли, как утихла и неоправданная уверенность в неминуемой победе. Он просто объективно, насколько это было возможно, оценил обстановку и сделал некоторые выводы, основываясь, опять же, только на собственном не очень большом опыте и на профессиональной интуиции, чутье, которое не раз его выручало при воплощении в жизнь сложных сценариев.
        Итак, думал Фир, что мы имеем? Около сорока киберов, вооруженных лучеметами. Это много. Однако имеется большой шанс, что оружие у них установлено сейчас в режим парализатора; вряд ли, не разобравшись еще в ситуации, они примутся стрелять на поражение - все-таки живые люди, а точнее, их мозг, важны в качестве «мыслительных батареек». Конечно, будучи парализованным, много не навоюешь, но паралич рано или поздно проходит, а вот смерть - никогда. Еще один плюс - это продолжающийся на площади хаос. Куклы-статисты старательно выполняли программу, отданную им с карманного пульта управления. Агрессия, заложенная в эту программу, могла закончиться только с полным выключением или уничтожением «кукол». А уничтожить или выключить такое количество беснующихся механических особей - дело непростое и небыстрое. К сожалению, невозможно было запрограммировать их агрессию против самих киберов - эти ограничители были «прошиты» в схемы намертво, - но и без этого статисты создавали киберам отличную помеху для прицельной стрельбы. Правда, имел место и обратный эффект - попадать в самих киберов было точно так же трудно.
        Теперь что касается их, мягко говоря, небольшого отряда. Свояк - или теперь уже лучше сталкер Сомов, а то и попросту Сом, - это, конечно, подарок, тут никаких сомнений. Как он сам выражается, и к дедке не ходи. На него в бою можно положиться - воевать он умеет лучше их всех вместе взятых. Урод - то есть, простите, Теонг, - судя по наблюдениям за ним во время игры, конечно, сильно прогрессировал, да и Сом его кое-чему научил. И научил, надо сказать, неплохо. Но это еще не все. Его поведение недвусмысленно доказывает, что БиП, используя тохасианскую ДНК, вернул ему не только крылья, но и боевые навыки его крылатых предков. Ну, пусть даже не навыки, их через гены все-таки вряд ли можно передать, но хотя бы сам боевой дух, уверенность в своих силах, смелость. А вот с его земляком Макуром дело обстоит куда хуже. Тот больше хорохорится, чем действительно умеет воевать. Ну да, с Теонгом он дрался вполне вдохновенно, но по сути-то больше махал руками-ногами, чем действовал действительно тактически. А сейчас от него и вовсе толку нет. Много он тут с одной гранатой навоюет? Надо, кстати, еще раз напомнить
всем, что статисты - это всего лишь куклы, а то видно уже, как Сом и Теонг машинально перестают стрелять, когда есть вероятность попасть в статиста. Так и Макур побоится в нужный момент бросить гранату!
        В общем, с этой троицей все более-менее понятно. По десятибалльной шкале им можно поставить оценки девять - шесть - два. То есть Макур с Теонгом даже до одного Сома недотягивают.
        Ну а он сам? Может он себе поставить хотя бы пятерку? Только если с очень большой натяжкой. В стратегии и тактике он, пожалуй, кое-что сечет - сколько уже виртуальных боев за плечами! - а вот по части стрельбы и, если можно так выразиться, физическим характеристикам едва ли лучше того же Макура. Пусть в среднем будет пятерка. И что в итоге? Двадцать два балла на четверых. Негусто. Ну, что уж имеем. Тем более, их цель не полное уничтожение киберов, а только отвлечение их внимания для того, чтобы он, Фир, сумел выбраться отсюда незамеченным и добрался до ментальной установки. Делать это сейчас - безрассудно. Даже если ему удастся выйти из павильона - а киберы как раз сосредоточены возле выходов, - то пройти по сектору до установки ему не позволят другие киберы, которых хватает и за пределами павильона. Поэтому нужно навязать здешним киберам такой бой, чтобы они вызвали подмогу. Конечно, ребятам тогда придется совсем туго, но у него появится куда больше шансов.
        Между тем Сом с Теонгом вели очень грамотную стрельбу. Патронов зря не тратили, стреляли короткими, по два-три выстрела, очередями, и только прицельно. А вот в статистов и впрямь опасались попасть.
        - Не бойтесь задеть статистов! - крикнул им Фир. - Это не люди, механические куклы! Всех людей я вывел.
        Сом с Теонгом переглянулись, и сталкер раздраженно хлопнул себя по лбу. После этого он, на взгляд сценариста, повел себя странно - стал стрелять по ближайшим статистам. Те, выглядевшие как настоящие люди, и повели себя совсем по-людски. Стали кричать от боли, корчиться, пытаться убежать от опасности. При этом они спотыкались об уже упавших, падали сами, а сталкер одиночными выстрелами добивал их. Когда образовалась приличная груда «трупов», Сом перебежал к ним и залег за этот импровизированный бруствер, взмахом руки пригласив присоединиться к нему остальных.
        Фир, который больше других знал об истинной природе кукол и только что объявивший об этом другим, сам, тем не менее, подобрался к «брустверу» с долей брезгливости и опаски. И тут же напоролся на печальный взгляд одного из «трупов». А точнее, полутрупа - сразу в двух смыслах. Во-первых, статист был еще работоспособен, а во-вторых, у него отсутствовала нижняя часть тела. Непонятно, как так получилось - не мог же Сом перерубить его очередью?.. Это говорило только об одном: киберы использовали лучеметы не в парализующем режиме, а в самом что ни на есть максимальном, боевом.
        На обнаженном «полутрупе» висел зеленый галстук. Правда, теперь его истинный цвет можно было определить лишь по отдельным, не залитым кровью-краской участкам. Статист грустно, не моргая, смотрел на Фира.
        - Ну вот, - со вздохом проговорил он, - я теперь остался без трусов. Негоже. Ах, как негоже! В таком месте…
        Сценарист, не в силах более выдержать этот трагический взгляд, пустил статисту пулю в лоб. Тот, хрюкнув, затих. Лицо его расплылось в подобии блаженной улыбки. Стволом автомата Фир сдвинул полутруп в сторону и пристроился между двумя другими, более «благообразными» с виду статистами. Поймал в прицел кибера и начал стрелять. Кибер скрылся за «живыми» еще статистами. Хотелось верить, что не просто скрылся, а упал. Но убедиться в этом не представлялось возможным, и сценарист выбрал новую цель.
        По ним тоже стреляли. Киберы быстро просекли, откуда исходит опасность. И теперь вокруг то и дело раздавалось шипение разрезаемых лучами тел. По счастью, пока кукольных. Но вот случилось и то, чего больше всего боялся Фир. Сом, приподнявшись, чтобы поправить сползшее с бруствера тело, с хриплым криком вдруг рухнул на землю. Над ним тут же склонился Теонг.
        - Что с ним? - одеревеневшими губами выкрикнул сценарист.
        - Грудь… - откликнулся тохасианин. - Поперек… - В голосе крылана явно слышались слезы.
        - Насмерть?.. - холодея, спросил Фир.
        - Пока нет, но…
        - Глубоко?..
        - Да… Справа перерезаны ребра.
        - Пусть возьмет… мой… автомат… - раздался полустон-полухрип сталкера.
        Макур, который изнывал до этого от безделья и невозможности ничем помочь товарищам, тут же, согнувшись, добрался до раненого и, взяв его оружие, с азартом стал поливать направивших на них лучеметы киберов.
        - Патроны береги, тук тебя в так! - рыкнул на него Теонг. - Их у нас и так кереус накакал.
        Макур стал стрелять более экономно. Фир крикнул Теонгу:
        - Сможешь его перевязать?
        - Чем?.. - горестно откликнулся крылан, но тут же ответил себе сам: - Можно снять рубахи с кукол… Хорошо, попробую, но ты сам-то стреляй, что мы из одного ствола пукаем?
        Сценарист, в очередной раз с удовлетворением убедившись в полезности произошедших с тохасианином изменений, изготовился к стрельбе. И увидел, как во все входы-выходы павильона один за другим полезли киберы. «Что ж, - подумал он, - им подмога все-таки пришла. А вот нам ее ждать неоткуда».
        Однако, как оказалось, в этом он ошибался.
        - Чертенок! - услышал он сзади знакомый до боли голос. - Чертенок, я здесь!
        - Айна? - обернувшись и увидев бегущую к нему, пригнувшись, любимую, выдохнул сценарист. - Ты почему здесь?
        - Потому что здесь я нужней, - добравшись до него, Айна пристроилась рядышком. - Я услышала шум, стрельбу… Как я могла отсиживаться, когда ты в опасности?
        - Но теперь в опасности и ты тоже!
        - Плевать! Лишь бы рядом с тобой. И потом, смотри, что я нашла в реквизитной.
        Девушка выставила руку, в которой сжимала рукоятку небольшого лучемета с коротким бочкообразным стволом.
        - Я и запасные аккумуляторы нашла, целых пять штук, - похлопала она по висевшей на плече сумке. - А еще аптечку.
        - Аптечку? Это здорово! - услышал их разговор Теонг. - Сома ранило. Иди, помоги мне обработать рану.
        - Я сама обработаю, - переползла к раненому Айна. - Ты лучше стреляй, вон их сколько уже.
        - Айна! - позвал девушку Фир. - А как ты вообще сюда попала?
        - Так из подсобок сюда коридор ведет. Ты что, не знал?
        - Знал… - выдохнул сценарист. - Ох, балбес!.. Ребята, я тогда побежал. Может, успею, пока они вас… - он хотел сказать «не убьют», но зловещие слова не сумели слететь с его языка. Зато он воскликнул другое: - Айна! Ты идешь со мной!
        - Прости, Чертенок, но вот уж хренушки, - не отрываясь от перевязки, ответила девушка. - Не надо позорить ни меня, ни себя.
        - Айна! У тебя ребенок! - почти простонал Фир, понимая уже, что подруга не сдастся.
        - Вот именно, - отрезала она. - Пусть лучше умрет не родившись, чем живет в этой клоаке. Дуй давай, Чертенок, не трать напрасно время.
        Фир скрипнул зубами, но он отлично знал: Айну не переспорить. Тем более в таком принципиальном вопросе. Поэтому он только махнул с досады рукой и очень удивился, когда эта рука отлетела на пару метров в сторону. А потом пришла боль - дикая, жгучая.
        Глава 22
        Теонг очень боялся, что Сом умрет. Теперь, после рассказа Фира о биопреобразователях, он знал, что друга можно спасти. Но требовать сейчас, чтобы Сома отнесли к БиПу и вылечили, было и глупо и, по большому счету, подло. Плюнуть на общее дело ради жизни одного бойца - стратегически неверно. Да и невозможно это сейчас в принципе - их сожгут из лучеметов еще до того, как они доберутся до этого самого БиПа. Поэтому Теонг радовался уже появлению этой девушки, Айны, с медикаментами. Радовался и надеялся, что друг дотянет до того момента, когда проход к БиПу станет безопасным. А это будет возможно, только если перестанет работать ментальная установка и киберы превратятся в больших безмозглых кукол. Так почему Фир не идет выключать эту установку?!..
        Тохасианин лишь вполуха слышал спор между сценаристом и Айной, а когда перевел взгляд на Фира, с изумлением увидел, как рука клетчатоголового парня отлетает в сторону.
        Сценарист непонимающим взглядом уставился на свою отдельно лежавшую руку, потом перевел его на фонтанирующий алой кровью обрубок и лишь тогда по-детски жалобно закричал.
        Айна, тут же забыв о Соме, рванулась к любимому, но Теонг жестко остановил ее, рванув за руку. Ему очень хотелось рявкнуть на девушку, однако он сдержался и сказал твердо и сухо, тоном, не допускающим возражений:
        - Вернись к сталкеру и закончи перевязку. Фиром пока займусь я.
        Не сразу, но до Айны все-таки дошел смысл сказанного. Она, белая, как перья на крыльях Теонга, неуверенно кивнула, и тогда тохасианин отпустил ее руку. Постоянно оглядываясь на Фира, девушка возобновила перевязку Сома, а Теонг усадил сценариста на пол, прислонив спиной к брустверу. Затем, оглядевшись, он увидел валявшуюся неподалеку верхнюю половину тела статиста в зеленом галстуке, присев, дотянулся до нее и подтащил поближе. С трудом развязал заскорузлый от высохшей крови-краски узел, вернулся к начавшему закатывать глаза сценаристу и туго перетянул галстуком культю. Кровь сразу перестала фонтанировать.
        - Я остановил кровотечение, - громко сказал Теонг Айне. - Закончишь с Сомом, займись своим парнем.
        Девушка, до сих пор испуганная и бледная, послушно кивнула.
        - И возьми себя в руки! - строго добавил Теонг. - Не время для соплей и обмороков.
        Автомат Макура захлебнулся и стих.
        - Патроны!.. - выкрикнул земляк Теонга.
        - Нет больше патронов. Возьми автомат Фира, он все равно не стрелок.
        Сказав это, тохасианин посмотрел на свой автомат. Что же получается? Стрелять сейчас могут только они с Макуром. Когда закончит перевязку, к ним присоединится Айна. И то лишь в том случае, если для нее не найдется новой перевязочной работы. А там и патроны кончатся. Потом и гранаты, которых всего-то штуки три осталось, если он не сбился со счету… И - все?.. Киберы их уничтожат, тут и к дедке не ходи, как говорит Сом. То есть все напрасно? Они умрут просто так, будут валяться здесь, как эти вот пустышки-статисты? Нет, так не пойдет. Так не годится, валять твою кладь! Нужно идти до конца! Есть единственный выход, и единственный исполнитель задуманного - он сам. Значит, надо идти и погибнуть. Погибнуть с чистой совестью, с ощущением, что сделал все возможное… Нет, так тоже не годится. Нужно сделать это все возможное и даже больше того, а погибнуть - дело нехитрое, всегда успеется. На кону сейчас не только собственная жизнь, но и жизни друзей - старого и новых.
        Теонг повернулся к Фиру. Сценарист был смертельно бледным, но находился в сознании. Берет он давно потерял, и его короткий ежик волос в крупную черно-белую клетку выглядел клоунской шапочкой. Крупные капли пота сбегали по лбу на лицо Фира и, собираясь там в ручейки, стекали за ворот рубашки.
        - Послушай, - тронул его Теонг за здоровое плечо. - Ты должен мне объяснить, как выбраться отсюда и где находится установка, которую нужно уничтожить.
        - Ты не сможешь… - прошептал сценарист сухими, потрескавшимися губами.
        - Я не о своих способностях спрашиваю, - осклабился тохасианин, и на его птичьем лице эта ухмылка выглядела жутковато и даже зловеще. - Я спрашиваю, как выйти отсюда, как найти установку и как ее уничтожить.
        - Выйдешь… как зашла Айна… Спроси у нее… Установка в четырех кварталах отсюда на север… в сторону гор… На площади в виде треугольника… Там здание… Серебристо-черный куб… Он охраняется… Не знаю, как ты попадешь внутрь…
        - А сам ты как собирался?
        - Не знаю… Наобум… Думал, там видно будет.
        - Я кое-что знаю, - продолжая палить уже не очередями даже, а одиночными выстрелами, сказал слышавший все Макур.
        - Говори! - Теонг перебрался ближе к нему.
        Макур заговорил, четко и сухо, почти как автомат в его руках:
        - Меня туда водили. Когда не знали еще, что на тохасиан установка не действует. Нас «обслуживали» на четвертом этаже. В здании есть лифт, но нас было много, вели по лестнице… Там длинная комната, посередине - транспортная лента. По обеим сторонам от нее - кресла. На передних ножках и подлокотниках ремни с защелками, чтобы фиксировать… донора. Над каждым креслом колпак. Его надевают на голову и… через пятнадцать-двадцать минут человек - овощ. По сути труп. Снимаются держатели, тело падает на ленту и увозится… не знаю куда. Меня вывели так же, как и привели. А люди, их было около сорока, падали на ленту и уезжали, уезжали… У них были пустые глаза. Совсем пустые. Стеклянные, мутные. Страшно.
        - Но где же сама установка?
        - Где-то внутри. Мне ее не показывали. Можно посмотреть, куда идут провода от кресел. Только я думаю, саму установку искать бессмысленно. Вряд ли это что-то маленькое. Может, все здание - это и есть установка. Как ты его уничтожишь?
        Теонг не ответил. Макур выстрелил, но боек щелкнул вхолостую.
        - Патроны!.. - бескрылый тохасианин с досадой отшвырнул автомат.
        - Возьми мой, - отдал ему оружие Теонг.
        - А ты?
        - У меня есть граната. У Сома тоже должна остаться одна. Возьму еще его нож. Думаю, он не обидится.
        - Нож… не дам… - прохрипел сталкер, который, хоть и лежал с закрытыми глазами, словно мертвый, оказывается, все слышал. - Ножом… никак… Гранатами… гадов… у них… оружие… - При каждом слове, произносимом Сомом натужно и отрывисто, в его груди хрипело и булькало.
        Тохасианин понял, что имел в виду друг, и, хоть тот этого и не видел, согласно кивнул.
        Макур взял автомат Теонга и вновь принялся экономно стрелять одиночными патронами.
        - Есть мысль… - как бы между делом бросил он после очередного выстрела.
        - Не тяни, - поморщился Теонг.
        - Эта ментальная энергия как-то ведь передается киберам. Они не ходят за ней в то здание, они ее получают сразу. Значит, там есть передатчик. А на крыше того здания имеется конструкция… Можно подумать, украшение. Но киберам не нужны украшения. Так что, скорее всего…
        - …это антенна! - закончил вместо земляка Теонг. - Тогда ее нужно вывести из строя!
        - Но если мы ошибаемся… - начал Макур.
        - …тогда мы проиграли, - вновь завершил мысль крылатый тохасианин. - Но другого варианта все равно нет. Так что моя цель на крыше, ковать твою медь.
        - Что ковать?.. - не понял Макур.
        - Будем ковать все, что куется, и валять все, что валяется. А также и наоборот, - ответил Теонг, зловеще прищурив глаза.
        - И солить… - булькнул Сом.
        - И солить, - согласился тохасианин. - Все их хренучие круглые плеши.
        Айна, занятая уже обработкой культи Фира, рассказала, как пройти из павильона в подсобные помещения.
        - Дальше я сама плохо знаю, меня ведь Черте… Фир вел. Ищи выход. Или через окно… Там есть окна, только высоковато, не спрыгнуть. Может, найдешь веревку или что-нибудь такое. Там полно всякой всячины.
        - Высоковато? - удивился тохасианин. - Разве павильон не прямо на земле стоит?
        - Нет. Под ним ведь всякие механизмы, машины… Так что мы примерно на высоте третьего этажа. Прыгнешь - ноги сломаешь.
        - Там разберемся, - ответил Теонг.
        Он взял у Сома гранату и положил в подсумок к своей. Макур хотел отдать ему последнюю, но тохасианин возразил:
        - Не надо, вам нужнее.
        Макур молча кивнул. И тот, и другой понимали, в каком случае скорее всего пригодится эта граната. Патроны автоматов и аккумуляторы лучемета рано или поздно иссякнут, причем рано куда более вероятно, нежели поздно. А одной гранатой всех киберов не уничтожишь. Но и сдаться - значит попасть в ментальную установку и стать кормом для себе подобных. Так не лучше ли уйти всем разом в никуда, избежав подобной участи? Правда, в этом случае напрасно погибнет Макур, да и то как сказать… Вряд ли киберы оставят его в живых после того, что он делал.
        Теонгу же гранаты были нужны для осуществления его плана. Как минимум одна - чтобы по совету Сома добыть лучемет. А вторая - чтобы свалить антенну ментальной установки. Вот только хватит ли для этого гранаты? Но гадать нечего, лучше уже идти и смотреть, что там и как. Вернее, идти и делать. Как угодно, несмотря ни на что. Хоть зубами грызть! Тук тебя в так…
        Теонг поймал себя на мысли, что ведет себя, говорит, рассуждает, даже использует порой специфичные фразы, почти как его друг сталкер Сом, а не как тот пугливый доходяга, которым тохасианин совсем недавно был. Наверное, это изменение происходило постепенно, и уж конечно тут не обошлось без находящегося с ним рядом «примера для подражания», а по сути - настоящего учителя и наставника. Но все же кардинальный скачок произошел в нем после приобретения крыльев. И, конечно, не в самих крыльях тут было дело. Просто вместе с ними он получил и боевой дух, и бесстрашие, и все прочие прогрессивные черты, присущие некогда его крылатым предкам и утраченные тохасианами в процессе эволюции. А точнее, инволюции, или, если уж совсем точно и правильно, - деградации.
        Ну что ж, он изменился как раз вовремя. Теперь есть реальная возможность узнать себе цену. И это уже не игра. Игры кончились. Даже те жестокие игры, что проводились в усладу киберам. Теперь никаких «играй или умри». Даже никаких «играй и умри». Теперь уже «умри, чтобы жили другие». Ну а если при этом все же останешься жив, проигрышем это считаться не будет. А вот умереть просто так - по глупости или по слабости, - значит проиграть безоговорочно и бесславно. И не в игре, а в сам?й своей бессмысленной жизни.
        - Удачи вам! - кивнул Теонг остающимся у «бруствера» друзьям. - Постарайтесь остаться живыми.
        Не дожидаясь ответа, он повернулся и, пригнувшись, побежал к небольшой неприметной двери, которую показала ему Айна. К счастью, статисты, хотя их ряды уже и заметно поредели, продолжали метаться по павильону, с запрограммированной агрессией набрасываясь на себе подобных. Это сумбурное мельтешение позволило тохасианину пробраться до заветной двери почти незамеченным. Почти - потому что как раз за пару шагов до цели на него набросился здоровенный верзила и завопил во все горло:
        - Птицы все зерно склевали! Вон уже какие жирные твари, от земли оторваться не могут! Все сюда! Все сюда! Бей пернатых воришек!..
        Теонг уложил горлопана сильным ударом в переносицу. Правда, тот сразу вскочил, но орать перестал и куда-то умчался. Однако своими воплями он привлек внимание киберов возле ближайшего выхода. Двое из них - блестящий и матовый - быстрым шагом направились в сторону тохасианина.
        Теонг повернулся к заветной двери. Толкнулся в нее - закрыто!.. Ударил всем телом - дверь даже не дрогнула. Прежде тохасианин уже запаниковал бы, но сейчас он начал лихорадочно соображать. Ключа нет. Да и дверная ручка выполнена в виде цельного гладкого шара без единого отверстия или щели, замочной скважины нет. Взорвать замок гранатой? Но как? Просто бросить в дверь? Граната отскочит и взорвется не там, где надо. Как-то прикрепить к ручке? Чем-то привязать, например… Но ручка, зараза, такая гладкая!.. Теонг машинально взялся за нее и случайно потянул на себя. Дверь стала открываться.

«Болван, идиот, кусок тернячьего дерьма! - стал мысленно поносить себя тохасианин. - Если ты хотел потратить гранату на открытую дверь, то чего от тебя можно ждать в действительно сложной ситуации? А ну, соберись, тук тебя в так!»
        Собраться действительно требовалось, и как можно скорей. Киберы были уже совсем близко, и оба одновременно подняли свои блестящие трубки-лучеметы.
        Теонг распахнул дверь и впрыгнул в дверной проем. Закрывать за собой дверь было уже некогда. Он побежал по широкому освещенному коридору, на ходу доставая из подсумка гранату. По левой стене коридора, на равном расстоянии друг от друга, имелись двери. Наверное, за одной из них недавно и пряталась Айна. А раз так, то как минимум одна из них должна быть открытой. Тохасианин, держа в руке гранату, ударял плечом в каждую дверь, тут же вспомнил свою недавнюю ошибку и стал пробовать открывать двери на себя. Ни одна из них не поддавалась. А между тем по полу коридора уже застучали подошвы преследователей. Зашипев, чиркнул по стене рядом с Теонгом, горячий луч. Запахло горелым пластиком. Тохасианин инстинктивно отпрыгнул и уперся спиной в соседнюю дверь. Та неожиданно открылась, и Теонг едва не упал навзничь. С трудом устояв на ногах, он прикрыл дверь, тут же отогнул стопорные усики у гранаты и вынул кольцо. Затем осторожно выглянул в коридор. Киберы были совсем рядом. Если бросить гранату, она не успеет взорваться, механические ублюдки просто отбросят ее в сторону ногой. Теонг вспомнил, как Сом говорил,
что РГД-5 взрывается после отпускания рычага через три-четыре секунды. И он отпустил рычаг, считая про себя: «Один, два»… На счет «два» тохасианин быстро высунул руку в коридор, швырнул в киберов гранату на уровень их «лиц» и тут же подался назад, в укрытие. Звук взрыва ударил по барабанным перепонкам, заставив Теонга поморщиться. Пригнувшись, он снова выглянул в коридор. Черный кибер лежал на полу, медленно перебирая ногами. Головы у него не было - та с гулким звуком катилась вдаль по коридору. Второй, блестящий кибер, стоя вертелся на месте. Похоже, взрывом ему повредило бинокуляры, и он ничего не видел.
        Теонг бросился к поверженному киберу и выдернул у него из руки лучемет. Теперь следовало разобраться, как из него стрелять. У одного конца трубки имелась овальная кнопка, на которую удобно ложился палец. Наверняка это и была «гашетка». Но выше нее шли три полоски: красная, розовая и пурпурная. Скорее всего, две из них отвечали за режим стрельбы: парализующий и боевой, а еще одна ставила лучемет на блокировку. Сейчас была подсвечена красная полоска. Поскольку по Теонгу только что стреляли, и стреляли определенно боевым лучом, то лучемет находился сейчас на «боевом взводе». Или нет? Падая, обезглавленный черный кибер мог случайно переключить режим. И если сейчас, например, тот настроен как парализатор, то, выстрелив по ослепленному второму киберу, можно лишь дать тому знать, куда именно нужно направить луч.
        Да, риск присутствовал. Но и оставлять у себя за спиной пусть и ослепшую, но все еще реальную опасность, было еще рискованнее. Кибер мог начать палить на звуки шагов - наверняка его слух был не менее чувствителен, чем у человека, и даже чем у тохасианина. А уж тохасианин бы точно услышал даже крадущегося на цыпочках.
        И Теонг рискнул. Навел лучемет в то место, где голова кибера соединялась с туловищем, и нажал овальную кнопку. Раскаленная ниточка прошла под головой блестящего противника. Однако, против ожидания, ощутимого вреда киберу она не принесла. То ли материал, из которого он был изготовлен, оказался чересчур прочным, то ли мощность лучемета все же не была настроена на максимум (может, за это отвечала третья полоска?), то ли блестящая поверхность тела кибера отразила большую часть лучевой энергии… Как бы то ни было, он мгновенно развернулся в сторону тохасианина и полоснул лучом.
        Теонг едва успел пригнуться и отпрыгнуть. Он замер, ожидая, как поведет себя кибер, и одновременно пытаясь решить, стоит ли использовать последнюю гранату. Однако все решилось само собой. Блестящий кибер вдруг монотонно загудел, а из того места, куда попал лучом тохасианин, повалил желтоватый дым. Механическое существо рухнуло, словно подкошенное, да так и осталось лежать на полу Скоро затихло и гудение. Лишь желтоватый дымок все продолжал струиться, и его неприятный запах Теонг чувствовал даже издали.
        Что ж, получается, энергии луча все же хватило, чтобы вывести кибера из строя, пусть и не мгновенно. Это следовало обязательно учесть при последующих схватках с киберами, а уж в том, что они обязательно состоятся, Теонг был полностью уверен. И стоило ему забрать у второго поверженного противника лучемет, как с обоих концов коридора зацокали торопливые шаги.
        Странно, почему киберы не стали стрелять сразу. Возможно, потому, что опасались попасть в лежащего собрата, возле которого присел тохасианин. Может, боялись попасть в своих, ведь двигались они по коридору навстречу друг другу. А может, им для чего-то потребовалось взять Теонга живым. Например, чтобы в отместку за гибель киберов подвергнуть перед смертью мучительным пыткам.
        Как бы то ни было, Теонг оказался в западне. Имея даже два лучемета и одну гранату, ему было бы не отбиться сразу от двух атакующих с противоположных сторон групп. Снова нырнуть за дверь? Но он даже не успел там оглядеться и не имел представления, сумеет ли где укрыться. Да и как ни прячься, киберы его все равно там найдут. Это все равно что добровольно засадить себя в смертельную ловушку без выхода.
        Так что же делать? Где искать выход?.. Взгляд Теонга упал на ряд окон, расположенных вдоль противоположной стены коридора. Странно, почему он не подумал про них раньше… Неужто из-за предупреждения Айны о большой высоте его мозг сразу отбросил этот вариант спасения? Да, конечно, был риск сломать ноги, прыгнув отсюда вниз, но все же существовала, пусть и не очень большая, вероятность уцелеть. А вот если остаться на месте, киберы его все равно или уничтожат, или схватят (но потом все равно уничтожат), это не подлежало никакому сомнению. Разве лишь миллионную долю процента можно было оставить на то, что, подбежав к нему, киберы бросятся с ним обниматься, а потом начнут подбрасывать с криками: «Он пришел, наш великий крылан! Мы так его ждали».

«Стоп! - мелькнуло в сознании Теонга. - Крылан? Ты сказал: крылан? Но ведь ты, солить твою плешь, и в самом деле крылан! У тебя есть крылья! Но напрочь отсутствует разум, несмотря на то, что твой единый мозг куда больше человеческого по объему».
        Одним лишь оправдывал себя тохасианин: он понятия не имел, как нужно действовать крыльями для того, чтобы полететь. Но тут же решил, что даже если, выпрыгнув из окна, он их попросту расправит на всю ширину, это, по крайней мере, снизит скорость его падения, и он не переломает своих полых, а потому достаточно хрупких костей.
        Оставался еще открытым вопрос, как успеть подбежать к окну, открыть его и выпрыгнуть до того, как беглеца искромсают лучами? Но пристыженный ранее мозг тут же выдал ответ: ничего открывать не надо. Нужно выжечь окно лучом (лучше по раме, кто знает, сфокусируется ли на стекле луч), причем делать это уже на ходу, чтобы уже через пару мгновений нырнуть в образовавшийся проем. Рискованно? И к дедке не ходи. Осуществимо? Только сбрякает!
        И Теонг, отбросив последние сомнения, навел оба лучемета в нижнюю точку овальной рамы окна, нажал на «гашетки» и ринулся вперед, рисуя лучами две сходящиеся дуги - с торжествующим воплем, то ли вспомнив подслушанное у Сома, то ли выдумав в порыве вызванного смертельным риском вдохновения: «Иль погибнем мы со славой, иль покажем чудеса!»
        Когда он прыгнул на окно, то еще держалось на месте. Но от удара оно тут же вылетело, и вместе с тохасианином стало падать примерно с десятиметровой высоты. Однако Теонг, не забывая о крыльях, мгновенно распахнул их, и неровный овал окна ушел вниз, отозвавшись вскоре звонким ударом о землю. И тут оказалось, что тохасианин напрасно опасался своей неспособности к полету. Память предков, ожившая в нем, хранила в себе и это умение. А скорее, это было даже не приобретенное умение, а инстинкт. Такой же, что существует у птиц. Он взмахнул крыльями действительно инстинктивно. Потом еще раз и еще… И понял, что летит. Но не вниз, к смертельно опасной земле, а вверх и вдаль.
        - Вот так-то, безжопые засранцы! - завопил Теонг, повернув голову к оставленному им зданию. Из выжженного проема окна по нему стреляли из лучеметов киберы. Однако то ли они были шокированы его необычным способом побега, то ли тохасианину просто продолжало везти, только ни один из лучей его так и не коснулся. И вскоре Теонг был уже далеко.
        Глава 23
        Теонг летел! Несмотря на драматизм ситуации, он наслаждался полетом. Теперь ему даже смешно было вспомнить свои сомнения насчет умения летать. Он летел, как дышал, настолько же естественно и непринужденно. И это доставляло ему непостижимое ранее удовольствие, непередаваемую радость, граничащую с абсолютным счастьем.
        И все же до абсолютного или хотя бы более-менее полного счастья было еще далеко. Занозой сидела в обоих сердцах тревога за друзей, давила тяжелым грузом огромная ответственность, что он взвалил на свои плечи. Да, эти плечи стали теперь шире, во всех смыслах, но тохасианин все равно оставался всего лишь живым существом, простым смертным, а вовсе не всемогущим героем и уж тем более не богом. Может, неспроста на Тохасе отсутствовала религия? Может, крылатые предки давно уже поняли, что вера в себя куда важней и надежней, чем в неведомого спасителя, что лучше не сидеть сиднем и ждать чудес откуда-то с небес, а совершать эти чудеса собственными руками, додумываясь до всего собственным разумом. Только крылатые предки, похоже, перестарались. Они создали мир желанного изобилия, но не подумали о том, чем еще занять разум и руки тохасиан. В итоге - пресыщение, лень, деградация, упадок. И, словно в наказание за это, - потеря крыльев. Так, может, боги все-таки существуют? Но, скорее, таковы суровые законы природы: за счастье нужно бороться, а за леность и трусость - расплачиваться. И, как правило, самым
дорогим, тем, без чего это счастье невозможно.
        Вспомнив про свои обязанности, от которых он немного отвлекся, Теонг стал осматривать местность, над которой летел. Под ним был город. Здания отличались от тохасианских, но не настолько существенно, чтобы казаться чем-то иным. Разве что все они выглядели заброшенными и будто присыпанными пылью забвения. Даже с высоты можно было понять, что в этих домах люди больше не живут. Наверное, где-то все же проживала немногочисленная обслуга киберов, но понять это с высоты не представлялось возможным. А остальная часть населения Эдилы, как уже знал тохасианин, жила за городом, в так называемых резервациях, возделывая нехитрые делянки, занимаясь охотой и рыбной ловлей, чтобы не умереть с голоду. Киберам же людские жилища и вовсе не были нужны. Где они обитали, Теонг не знал и знать не хотел. Он обоими своими сердцами возненавидел этих бездушных существ, использующих людей в качестве игрушек и подпитки собственных мозгов.
        Но одно здание с киберами тохасианину все же надо было найти, и как можно быстрее. Как там сказал Фир? Четыре квартала в сторону гор? Ну да, он летел сейчас именно в сторону гор, вот только кварталы считать позабыл. Теонг хотел обернуться, но понял, что делать это уже нету смысла - он как раз подлетал к площади в виде треугольника, на которой красовался большущий куб, состоящий из двух половин: ртутно-блестящей и угольно-черной.
        Возле входа в здание тохасианин заметил движение. Это были киберы, причем в весьма немалом количестве - не менее пяти десятков. Наверняка, получив сообщение от своих механических сородичей из покинутого Теонгом павильона, они ждали именно его. И начали стрелять сразу же, как только он оказался в зоне поражения. Впрочем, снижаться к входу тохасианин и не собирался. Его путь лежал на крышу, но теперь лететь к ней, снижаясь по касательной, становилось опасно. Поэтому Теонг выбрал другой путь: он круто взмыл кверху, все набирая и набирая высоту, покуда не достиг той, на которой, по его мнению, лучи киберов не имели уже убойной силы. Возможно, он ошибался, но проверить свои суждения мог только на опыте, к чему, разумеется, отнюдь не стремился.
        Зависнув примерно над центром крыши здания, Теонг сложил крылья и камнем рухнул вниз, вращаясь по спирали. Возможно - и даже наверняка - по нему стреляли, но ни один луч его, по счастью, не задел. А может, дело и правда было в небольшой убойной дальности лучеметов. Когда же тохасианин снизился настолько, что лучи уже могли бы причинить ему вред, его закрыло от них само здание. Теперь киберам, для того чтобы попасть в цель, требовалось отойти от двухцветного куба, но сделать это они бы все равно не успели - Теонг через какой-то десяток секунд уже был на крыше.
        Он огляделся, хотя особого смысла в этом не было. Крыша оказалась абсолютно пустой и ровной. Покрывающий ее материал по структуре и цвету походил на бетон. Единственное, за что на этом ровном, большом сером квадрате мог зацепиться взгляд, была невысокая конструкция в самом его центре.
        Теонг подошел поближе и подумал, что если их с Макуром рассуждения насчет антенны имели верную подоплеку, то скоро все кончится. Говоря откровенно, тохасианин представлял себе нечто более грандиозное, а то, что находилось сейчас перед ним, имело весьма скромные размеры и высотой не превышало его собственного роста. Антенна представляла собой четыре трубки толщиной где-то с его предплечье, поднимающиеся из углов квадрата со сторонами примерно в полметра. Две трубки были блестящими, две другие - угольно-черные, в полном соответствии с раскраской киберов. Всю четверку скрепляли друг с другом металлические уголки серого цвета. Почти в самом верху, сантиметров за тридцать до верхней точки, от каждой трубки под прямым углом расходились по два узких веера из прозрачных прутьев, метра полтора в длину. И внутри этих прутьев то и дело проскакивали, искрясь, разноцветные молнии. Зрелище было таким завораживающим, что Теонг простоял, пожалуй, несколько минут, полностью потеряв ощущение времени.
        Опомнившись, тохасианин еще раз огляделся. Особенно внимательно он осмотрел основание антенны и поверхность крыши вокруг нее. На сей раз ему удалось разглядеть кое-что еще, помимо самой антенны. Шагах в трех от нее он увидел на сером бетоне метровый квадрат, будто прочерченный чем-то острым. Да и сама его поверхность была хоть и такой же серой, но более гладкой, чем остальная крыша. Несложно было догадаться: это не что иное как люк. Через него, скорее всего, поднимались на крышу киберы для починки, профилактики или настройки антенны. Имелись ли на крыше другие люки, разглядеть Теонгу не удалось, но на этот он теперь поглядывал с повышенным вниманием.
        Между тем следовало решить, как вывести из строя антенну. Первой мыслью было отделить каким-то образом прозрачные искрящие прутья. Они выглядели достаточно тонкими, чтобы их перерезать лучеметом. Но, подумав еще немного, тохасианин отверг эту мысль. Могло оказаться, что прутья имели только вспомогательную функцию, а то и вовсе служили лишь ночным маячком для летательных аппаратов. В таком случае их уничтожение не принесло бы ровно никакой пользы, да еще могло и включить охранную сигнализацию. Так что следовало снести напрочь всю антенну. А вот хватит ли для этого мощности лучеметов, Теонг сомневался. Поэтому он решил сначала взорвать в основании между трубками гранату. Если же взрыв не сможет уронить конструкцию, тогда уж задействовать лучеметы.
        Взрывать гранату было рискованно. Следовало положить ее, отпустить рычаг, и за три-четыре секунды убраться на безопасное расстояние. «Но это же, - вспомнил тохасианин, - тридцать метров! Мне ни за что не пробежать столько!» Однако стоило ему так подумать, как тут же захотелось влепить себе по лбу: снова забыл, что умеет летать!.. Конечно, гарантии, что летает он намного быстрее, чем бегает, у Теонга не было, но никто не мешал ему это проверить.
        Тохасианин распахнул крылья, присел, сделал вид, что положил гранату и, сильно оттолкнувшись ногами, что есть силы ударил крыльями и полетел, считая при этом секунды. На счете «три» (лучше готовиться к худшему) он опустился на крышу. Точно измерить расстояние было нечем, пришлось считать шаги. Их получилось сорок два. Но его шаг определенно был меньше метра. Ненамного, но все-таки. Где-то около дела, решил Теонг. Тем более, если граната взорвется не через три, а через четыре секунды, то он точно успеет отлететь на безопасное расстояние. Да и какая, собственно, разница: успеет, не успеет?.. Других вариантов безопасного взрыва гранаты он придумать все равно не мог. Не кидать же ее издали с надеждой, что попадет точно куда нужно, и что взорвется она именно в тот момент, когда в этом нужном месте окажется. Будь у него в запасе еще пара гранат, можно было бы попробовать, а так… Потеря единственной - крах всем надеждам. Так что будет вернее рискнуть не боеприпасом, а собой. Тем более, погибнуть, выполнив задачу, все равно куда лучше, чем, оставшись живым, вернуться к друзьям ни с чем.
        Отбросив последние сомнения, Теонг подошел к антенне, достал гранату, отогнул стопорные усики, вынул предохранительное кольцо, присел, просунул руку со смертоносным бочонком между вертикальными трубками, а потом, распахнув крылья и приготовившись к прыжку, разжал пальцы, отпуская рычаг взрывателя. Взлетел он, как и в прошлый раз, быстро. Но не успел взмахнуть крыльями и трех раз, как в левое крыло вдруг что-то обжигающе-больно кольнуло. «Неужели успела взорваться граната? - мелькнула в едином мозгу мысль. - Но почему я не слышал звука взрыва?» Крыло перестало слушаться, тохасианина мотнуло влево и бросило на бетон крыши. Теонг больно приложился к твердой шероховатой поверхности и едва успел сгруппироваться, как грянул взрыв. Просвистели совсем рядом осколки, по счастью, не задев его. Тохасианин приподнял голову. Антенна, к великому его огорчению, хоть и покосилась, но устояла. А что случилось с его крылом?..
        Теонг обернулся. Все сразу стало ясно. К нему сразу с двух сторон подбирались киберы - по четыре с каждой. Как всегда, половина из них была с блестящими телами, а половина - с черными. Почему-то они не стреляли… Но тохасианин тут же понял почему: он лежал слишком близко от антенны, и киберы опасались ее задеть, стреляя с большого расстояния. «Что ж, - подумал Теонг, - зато могу, не опасаясь задеть ничего, кроме круглоголовых, стрелять я». И он нажал кнопки обоих лучеметов. Один из черных киберов, шатаясь, завертелся на месте и упал. Воодушевленный удачей, тохасианин продолжил чертить по киберам лучами. Но тут до него дошло, что, истратив заряд аккумуляторов, он не сможет пережечь уцелевшие трубки антенны. Теонг убрал пальцы с гашеток и стал лихорадочно прикидывать. Если он сейчас наведет лучеметы на антенны, то киберы наверняка рискнут выстрелить в него - вероятность целенаправленного уничтожения им передающей конструкции была куда выше случайного попадания по ней киберами. В этом случае он наверняка погибнет, так и не выполнив миссии. Если же он продолжит стрельбу по киберам, то вряд ли успеет
уничтожить всех семерых до разрядки аккумуляторов. А тогда тоже смерть, и тоже невыполнение задачи. Что же, солить твою плешь, оставалось в запасе?.. Да, собственно, и ничего. Разве что просто ждать, когда по нему начнут стрелять - авось да зацепят случайно и антенну…

«А не дурак ли ты, друг мой? - едва не высказал вслух Теонг. - Зачем надеяться на случайность, если можно создать закономерность?»
        Суть возникшей у него мысли заключалась в том, чтобы встать прямо возле антенны, закрыв ее своим телом. Пусть эти сволочи стреляют по нему, но и мимо антенны они тогда не промахнутся. Причем сам он, до тех пор, пока будет жив и пока сможет держать оружие, будет жечь основание антенны, находясь к ней вплотную, чем наверняка увеличит температуру в точке соприкосновения лучей с целью.
        До антенны он добрался ползком, волоча прожженное левое крыло. Оказавшись на месте, тохасианин увидел, что взрыв гранаты полностью разорвал одну трубку конструкции и сильно покорежил еще две - те держались буквально «на ниточках», казалось, их можно оторвать просто руками. Зато четвертая, угольно-черная трубка, осталась совершенно целой.
        Теонг поднялся на ноги, заслонив собой антенну, закрыл правым крылом прозрачные прутья одного из «вееров», а затем, превозмогая боль, поднял руками левое крыло и забросил его на второй «веер». Прежде чем направить лучеметы на основание уцелевшей трубки, он оглянулся, чтобы посмотреть на противников.
        То, что он увидел, настолько шокировало тохасианина, что он смог произнести только: «Валять твою кладь!..», а все остальные мысли будто вовсе покинули его единый мозг. Все восемь киберов неподвижно лежали на крыше. Причем было совершенно очевидно, что они не залегли специально, защищаясь от лучей его лучеметов, а валялись, словно отброшенные кем-то большие куклы, беспорядочно раскинув руки и ноги. «Что же это такое? Ладно, одного я успел поджарить, но остальные-то семь почему окочурились? Даже если я зацепил и их тоже, то не всех же семерых настолько сильно? Или они притворяются?.. Интересно, могут киберы притворяться?»
        Все это выглядело настолько странно, а Теонг был настолько обескуражен, что не заметил, как случайно отнял от веера правое крыло. И вдруг… киберы зашевелились!.. Все, кроме одного, уничтоженного ранее. Они явно пытались встать на ноги, но получалось у них плохо. Правда, один из них, то ли догадавшись, что может сделать хотя бы это, то ли совершенно случайно, поднял лучемет и выстрелил в сторону тохасианина. Теонг вскрикнул от острой боли теперь уже в правом крыле. К счастью, импульс был коротким, кибер уронил руку с лучеметом и вновь попытался встать на ноги.
        А тохасианин посмотрел на свое второе прожженное крыло и только теперь понял, что он не закрывает больше «веер» прозрачных прутьев. Это крыло он сумел поднять без помощи рук и водрузил его на прежнее место. Затем снова оглянулся на киберов. Они снова лежали без движения, как мертвые куклы!
        - Так вот оно что! - ахнул Теонг. - Мое тело служит экраном для ментальных волн! Ковать твою медь!..
        Теперь ему стало понятным и то, почему тохасиане не поддавались воздействию ментальной установки.
        Но как бы ни было замечательно данное открытие, стоять, раскинув крылья, возле антенны всю жизнь Теонг не собирался. К тому же он экранировал собой только один, пусть и большой сектор излучения. Дело все равно нужно было доводить до конца. И тохасианин направил оба лучемета на уцелевшую черную трубку. Пережечь ее он успел, не разрядив ни одного аккумулятора. Оставшись поддерживаемой только «ниточками» двух раскуроченных взрывом гранаты трубок, антенна начала стремительно наклоняться и вскоре, оборвав их своим весом, рухнула на бетон крыши. Разноцветные молнии внутри прозрачных прутьев ярко вспыхнули и погасли. Однако тохасианин не удовлетворился достигнутым. Шипя от боли в прожженных крыльях, он дотащил оказавшуюся совсем нетяжелой конструкцию до края крыши и столкнул ее вниз.
        Теперь оставалось как-то спуститься самому. Способность к полету он однозначно потерял - хорошо, если только временно. Иной возможности, кроме как искать путь, по которому на крышу поднялись киберы, не оставалось. А, собственно, чего его искать? У самых краев крыши, откуда появились киберы, виднелись поднятые крышки люков. Теонг направился к одному из них. Но идти мешало левое крыло. Если правое, хоть и преодолевая боль, он сумел сложить и пристроить на место, то левое даже поднять никак не удавалось. Тохасианин снял пустой подсумок из-под гранат, распустил лямку, а затем, кое-как подняв и пристроив руками крыло на место, привязал подсумок, захватив оба крыла. Теперь ходьбе ничто не мешало, да и боль в раненых крыльях, казалось, чуть поутихла.
        Проходя мимо бездвижных киберов, Теонг собрал их лучеметы и пристроил в пустой подсумок. Полностью они в него, конечно, не влезли, но по крайней мере не вываливались. Два же своих лучемета тохасианин по-прежнему нес в руках. По идее, все киберы сейчас должны быть обездвижены - попросту говоря, выключены, - но мало ли… Наверняка это не единственное место на планете, где они заправляли. Судя по услышанному от Фира, таких центров существовало множество, ими была охвачена вся Эдила. И уж наверняка между ними поддерживалась какая-то связь. Возможно, в соседних районах уже поднята тревога и сюда летят «спасатели». Поэтому, решил тохасианин, лишняя предосторожность не помешает. Да и не может в такой ситуации предосторожность быть лишней.
        Подойдя к открытому люку, Теонг заглянул внутрь. Вниз вела простая железная лестница длиной около трех метров. Она упиралась в хорошо освещенный гладкий пол. Больше из этого положения ничего видно не было, так что следовало просто спуститься и все разглядеть на месте. Тохасианин, свесившись в люк, прислушался. Ничего не услышав, вздохнул и, взяв оба лучемета левой рукой, стал спускаться по лестнице, помогая себе правой.
        Оказавшись внизу, Теонг огляделся. От широкой площадки, на которой он сейчас стоял, вели три коридора: прямо, налево и направо. Все они были хорошо освещены и выглядели совершенно одинаковыми. Во всех трех вдоль стен имелись двери - по две-три на коридор. Возле начала каждого из коридоров также виднелись двери с рядом кнопок возле них. Вероятно, это были лифты, но проверять это тохасианин не стал - пользоваться подъемником ему совсем не хотелось, сразу вспоминалась зубастая тварь, что едва не сожрала его на Тохасе. Но дело было не только в этом, страх он уже умел контролировать. Ему не хотелось оказаться заблокированным в лифте, в случае, если перестанет поступать энергия. А это, если помнить о вероятности поднятой тревоги, казалось вполне возможным. Альтернатива спуска была - в виде обычной лестницы, ведущей к нижним этажам.
        Перед тем как спускаться, Теонг прошел по коридору, ведущему прямо, и открыл одну из дверей. За ней оказалось большое помещение, заставленное монотонно гудящим и мигающим индикаторами оборудованием, с многочисленными пучками проводов между непонятного назначения матово-серыми коробами. То, что это было частью ментальной установки, казалось очевидным. Тохасианин поднял оба лучемета и привел их в действие, наводя лучи во все подряд, на что только падал взгляд. Помещение заполнилось вспышками искрящих проводов и удушливым дымом. Закашлявшись, Теонг снял пальцы с гашеток и выскочил в коридор.
        В здании было восемь этажей; на каждом из них тохасианин заходил в какую-нибудь дверь, и, если видел там что-то, похожее на электронное оборудование, сразу пускал в ход лучеметы, благо этого оружия у него теперь имелось в избытке. В конечном итоге из десяти у него осталось лишь четыре заряженных. Использованные он сначала носил с собой, а потом все же выбросил - как и где их удастся зарядить или сменить аккумуляторы, он все равно не знал, а таскать лишнюю тяжесть посчитал не особо разумным.
        Дважды Теонг натыкался на помещения, похожие на то, о котором рассказывал Макур, - с транспортными лентами посередине и двумя рядами кресел с колпаками вдоль стен. Там он тоже поработал лучеметами: покромсал кресла и порезал на несколько частей ленту.
        Несколько раз встречались ему и бездвижные тела киберов. Когда он увидел их впервые, то навел было лучемет, но рука дрогнула, на овальную кнопку он так и не смог нажать. Стрелять в поверженного врага ему показалось недостойным. Понимал, что, в принципе, это такие же бездушные механизмы, как и та аппаратура, которую он только что сжигал с чувством глубокого удовлетворения, а вот не поднималась рука - и все тут.
        Тохасианину очень хотелось обойти все здание и покромсать, сжечь лучами как можно больше оборудования, принесшего гибель множеству местных жителей. Но он помнил, что каждая лишняя минута задержки уменьшает шансы его друзей выжить. Да, киберы им, скорее всего, больше угрожать не могли. Но что, если друзья истекают сейчас кровью и дорога не то что минута, а каждая секунда, чтобы успеть их спасти? И потом, что значит «если»? А Сом? А Фир? Они-то уж точно ранены, и ранены очень серьезно, особенно Сом. И если он, Теонг, сейчас вернется, а ему скажут, что сталкер только что умер, он не простит себе этого до конца жизни! Ах, как обидно, что нельзя воспользоваться крыльями! Йодистый калий, как бы они пригодились сейчас!..
        И, выйдя наконец из проклятого здания на улицу, тохасианин побежал изо всех сил.
        Глава 24
        По пути Теонгу иногда попадались люди - недоуменные, растерянные, затравленно озирающиеся вокруг. Увидев его, многие вздрагивали, замирали на месте или, наоборот, убегали. Но тохасианин продолжал свой стремительный бег, не желая тратить драгоценное время на разговоры и объяснения. Рано или поздно все узнают, что случилось, а его друзья ждать не могут.
        Остановился он только раз, когда до павильона оставался последний квартал. Теонг увидел человека, одетого так же, как и Фир, да и прическа у мужчины была похожей, в черно-белую клетку. Собственно, тохасианин и остановился-то потому, что принял этого человека за Фира, забыв, что у последнего недостает теперь одной руки, а у этого мужчины все конечности были на месте. Однако, притормозив, он сразу понял, что ошибся: мужчина был крупнее сценариста и как минимум на десяток лет старше. И все-таки эта одежда, прическа… Вряд ли это просто случайность.
        Мужчина при виде Теонга недоуменно заморгал, а когда тохасианин остановился возле него - и вовсе попятился.
        - Постойте! - поднял руку Теонг. - Я не причиню вам вреда.
        Сказав это, он только теперь осознал, что все еще сжимает в левой ладони лучемет. Быстро засунув его в подсумок, тохасианин повторил:
        - Я не причиню вреда. Я лишь хотел спросить: вы знаете Фира?
        Мужчина судорожно сглотнул и ошарашенно выпучил глаза.
        - Фира?.. - проговорил он. - Я знаю Фира… Но кто вы такой и откуда…
        - Неважно! - перебил его тохасианин. - Обо мне потом. Фир в беде, он серьезно ранен. И другие люди… Ваша помощь могла бы пригодиться. Пойдете со мной?
        Вновь заморгав, мужчина неуверенно кивнул.
        - А куда идти? Где Фир? - спросил он.
        - Тут недалеко, - показал рукой Теонг, - в павильоне, где большая площадь… Вы ведь тоже этот… сценарист?
        - Да, сценарист, - ответил мужчина. - Старший сценарист. Я начальник Фира. Я знаю, о каком павильоне вы говорите… Постойте, но ведь там и проходила сегодня игра по его сценарию! А потом… потом началась какая-то дикая кутерьма, трансляция прервалась, такого раньше никогда не случалось… - Тут глаза мужчины еще больше округлились. - И… я узнал вас… Вы - тот самый тохасианин, который и должен был стать гвоздем программы!.. Но вы сейчас так выглядите…
        - Да какая разница, как я выгляжу! - вновь оборвал его Теонг. - Да, я тот самый тохасианин. Но люди в беде! Вы слышите? Поторопитесь, или я иду один.
        - Нет-нет, я пойду! Но киберы… хотя… что-то странное, все, которых я видел, будто выключились…
        - Забудьте о киберах! Бежим!
        Тохасианин, не оглядываясь больше, рванул вперед. Позади тут же послышался топот - мужчина решил не отставать.
        Теонг мчался к друзьям, и чем больше приближался он к павильону, тем сильнее его одолевал страх. Удивительно, но когда он отправлялся на выполнение казавшейся невыполнимой миссии, когда вероятность погибнуть была куда выше вероятности остаться в живых, он так не боялся. И когда по нему стреляли киберы на крыше - не боялся. Нет, страх, конечно был, но, скорее, инстинктивный - страх живого организма перед возможной смертью. Однако он легко подавлялся волевыми усилиями, разумом. Теперешний же не уходил, как бы Теонг ни старался его погасить. И это уже был не страх смерти. Или, если правильнее, смерти, но не своей. Тохасианин ужасно, до холода в обоих сердцах, боялся не застать своих друзей живыми. И поделать с этим ничего не мог, разве что бежать еще быстрее.
        Добежав до павильона, Теонг в растерянности остановился. Как же теперь попасть внутрь? Ведь выходил-то он оттуда нетрадиционным способом - вылетел. Да и не из самого павильона, а из подсобного помещения - вот оно, кстати, вырезанное им окно. Но как до него добраться сейчас? Не допрыгнуть, ковать твою медь.
        - Почему вы остановились? - услышал он сзади запыхавшийся голос.
        Теонг обернулся. До него добежал и, тяжело отдуваясь, остановился мужчина, назвавшийся начальником Фира. Как его, кстати, зовут?.. Тохасианин спросил, и мужчина ответил:
        - Нюд… А вы, насколько я помню, Туонг?
        - Теонг. И не надо ко мне обращаться на «вы», я один.
        - Тогда и ко мне не надо, я тоже один. Но почему вы… почему ты остановился, Теонг?
        - Потому что не знаю, как зайти внутрь, тук тебя в так!..
        - Куда меня что?.. - растерянно заморгал Нюд.
        - Не обращай внимания, - отмахнулся тохасианин. - Это присказка просто. Мой друг так выражался… выражается, когда эмоции деть некуда, вот и прилипло. А как попасть внутрь павильона, я действительно не знаю.
        - А как же ты оттуда вышел?
        - Я не вышел. Я вылетел. Вон оттуда, - показал Теонг на пустой оконный проем.
        - Вылетел?..
        - Ну да, у меня же есть крылья, - махнул тохасианин рукой за спину.
        - Ты можешь летать? - изумился Нюд.
        - Мог… Мне их слегка продырявили эти гады, киберы ваши.
        - Они не наши, - посуровел старший сценарист. - Они питаются нашими мозгами.
        - Отпитались, - усмехнулся Теонг.
        - Но почему? Как?.. Я так и не понял, почему они вырубились.
        - Потому что я сломал их хренотень, ментальную установку или как там ее…
        - Ты?! - выпучил глаза Нюд.
        - Ну да, я. А почему нет?
        - Да я просто… Нет-нет, я ничего против… - смущенно залопотал начальник Фира.
        - Да какая разница, кто! - не выдержал тохасианин. - Главное, что сейчас киберов нет! А пока мы тут балаболим, там, может, мои друзья умирают! Ты знаешь, как попасть в этот павильон?
        - Да, знаю.
        - Так чего мы стоим, солить твою плешь?! - Теонг воздел руки к небу. - Веди меня к ним!
        Нюд недоуменно провел рукой по ежику волос, пожал плечами и направился в обход здания.
        Вбежав внутрь павильона, Теонг невольно остановился. Огромное помещение, которое изнутри и помещением-то не выглядело, поскольку изображало большую городскую площадь, было полностью завалено трупами. Так, по крайней мере, казалось на первый взгляд. Но Теонг знал, что людей в павильоне, кроме его друзей, не было - все остальные являлись куклами-статистами и киберами, по сути тоже куклами. Но если киберы на людей походили мало, разве что очертаниями фигур, то статисты казались настоящими людьми - не зная истины, и не отличишь на глаз. А теперь, когда они валялись повсюду безмолвные, обездвиженные, «окровавленные», многие в неестественных позах, то ассоциация с трупами была и вовсе стопроцентной.
        Но тохасианин быстро опомнился, встряхнул головой и стал озираться, ища глазами то место, где оставил своих друзей. Увидев сооруженный Сомом из «мертвых» статистов бруствер, Теонг ринулся к нему сломя голову. Пошел за ним и Нюд, озирая последствия побоища и пораженно качая головой.
        Первое, что увидел тохасианин, подбежав к брустверу, были разбросанные вокруг него тела киберов. Все-таки те успели окружить его друзей, пока он выполнял свою миссию. «Хреново выполнял! - мысленно обругал себя Теонг. - Медленно, ковать твою медь! Если ребята погибли, не прощу себе никогда!»
        Некоторые киберы были сильно повреждены и покорежены, у двух или трех недоставало конечностей, у одного отсутствовала голова. Все это наводило на мысль, что друзья в последний момент все же воспользовались гранатой. Неужели они подорвали вместе с противником и себя?..
        Но ни друзей, ни их останков в этой мешанине тел Теонг никак не мог разглядеть. Затем ему на глаза попался некогда белый, а теперь наполовину красный от крови гребень из перьев. Он мог принадлежать только Макуру! И тохасианин бросился туда. Подбежав, замер от охватившего его ужаса. Макур, а это был действительно он, изрезанный лучами и словно выкупанный в крови, лежал лицом вниз, раскинув конечности, поверх трех знакомых до боли тел. Видны были только нижние части туловищ и ноги - верхние половины и головы закрывало собой тело недокрылого тохасианина, - но Теонг и так отчетливо видел, кому они принадлежали. Это были Сом, Фир и Айна. Никто из четверых друзей не шевелился.
        - Они мертвы! - воскликнул стоявший рядом Нюд.
        Сам тохасианин подумал так же, но высказанное старшим сценаристом вслух утверждение разозлило его и привело наконец в чувство.
        - Не каркай! - зло бросил он Нюду. - Давай их сначала освободим из-под Макура.
        Вдвоем они стянули тело несчастного тохасианина с трех других. Сам Макур был мертв однозначно - изрезанный вдоль и поперек лучами, он практически развалился на части, пока Теонг с Нюдом поднимали и относили его в сторону. Насчет остальных сказать что-то конкретное не представлялось возможным; они тоже были с ног до головы в крови, но в своей или макуровской - кто знает. Хотя Сом с Фиром и в своей точно, поскольку были ранены еще до того, как Теонг ушел «на задание».
        Нюд, увидев, что у его подчиненного недостает руки, вздрогнул и побледнел. А тохасианин колебался, не в силах проверить, дышит ли Сом, - страх перед тем, каким может быть результат этой проверки, словно приковал его к месту и превратил в камень все мышцы.
        И тут застонала Айна. Оцепенение Теонга мигом прошло. Он наклонился к Сому и приложил к его разрезанной груди ухо. Сердце сталкера билось. Громко выдохнув, Теонг перебрался к Фиру и сделал то же самое. Сначала он ничего не услышал и почувствовал, как сжались собственные сердца. Но тут его ухо уловило слабое, неуверенное: «Тук…», а потом еще: «Тук-тук…»
        - Они живы! - вскричал тохасианин. - Их надо срочно вылечить! Где эта ваша хреновина, лечилка, как ее там?..
        - БиП? - отозвался Нюд. - Да, конечно… Но как мы их туда?.. - опасливо кивнул он на окровавленные тела.
        - Он далеко?
        - Один совсем рядом, примерно там, где ты улетел через окно.
        - Так понесли скорей! - засуетился Теонг. - Надо только придумать, на чем…
        Повертевшись, он увидел лежащего неподалеку статиста, одетого в длинный серый плащ. Тохасианин бросился к нему и стянул с него этот самый плащ. Рванулся назад и разложил на полу импровизированные носилки.
        - Вот! - махнул он рукой Нюду. - Давай переложим его сюда и понесем!
        - Кого «его»? - нахмурился старший сценарист.
        - Как кого, щипать твою рать? Сома, конечно!
        - Почему именно Сома?
        - Как это почему?! - возмутился Теонг. - Потому что он мой друг!
        - А остальные, что, куски дерьма?! - взъярился вдруг Нюд. - Если они не твои друзья, то уже и не люди?!
        - Они… люди, - вздрогнув всем телом и опустив голову, пробормотал тохасианин. - И они мне тоже… друзья… Прости, это я с катушек слетел…
        - Первой понесем Айну, - все еще сердито сверкая глазами, твердо заявил старший сценарист. - Она женщина.
        - Но мы же сразу вернемся за остальными? - умоляюще глянул на Нюда Теонг.
        - Разумеется, вернемся. Но все равно в БиП нельзя уложить всех троих сразу. Он рассчитан на один живой организм.
        - И как долго он лечит?
        - В зависимости от степени повреждений. От минуты до получаса. Точнее не знаю, я не специалист. Присутствовал при таком лечении только дважды… И хватит, как ты сам говорил, балаболить, давай поторопимся!
        - Да-да! - шлепнул себя по лбу тохасианин. - Что-то я окончательно от всего этого ополоумел.
        Биопреобразователь, или попросту БиП, действительно располагался совсем недалеко - в одном из помещений, в которое вела одна из дверей памятного Теонгу коридора. Преобразователь выглядел как большой, длиной около трех, высотой двух и шириной примерно полутора метров матово-серый параллелепипед со скругленными ребрами, в торце которого располагалась большая овальная дверца с круглым окошком, а также многочисленные панели с индикаторами и сенсорными кнопками плюс небольшой дисплей. И дисплей, и индикаторы сейчас были темными.
        - Это он? - с надеждой кивнул на устройство Теонг, когда они с Нюдом осторожно опустили Айну на низкий длинный стол, стоявший вдоль одной из стен.
        - Да, - утерев рукавом пот со лба, кивнул старший сценарист.
        - Он ведь выключен? Ты сможешь его включить?
        - Надеюсь, что да. Если не прекратилась подача энергии.
        - А что, могла прекратиться? - испугался тохасианин.
        - Вряд ли. Все энергоподстанции имеют автоматическое управление. Сомневаюсь, что оно отказало за то время, пока киберы отключались. Тем более, свет же горит.
        - И все же проверь! Вдруг освещение запитано автономно.
        - А что тут проверять? - подошел к преобразователю Нюд. - Если включится, значит, энергия есть.
        Старший сценарист произвел быстрые манипуляции на одной из панелей, и сначала на ней, а потом и на всех остальных замигали цветные индикаторы. Через круглое окошко на дверце стало видно, как внутри БиПа зажегся свет.
        - Работает! - облегченно выдохнул Теонг.
        - Да, работает, - кивнул Нюд. - Раздевай Айну, пока я настрою БиП.
        - Раздевать?.. - тохасианин растерянно оглянулся на окровавленную девушку.
        - Разумеется! - недовольно откликнулся начальник Фира, который уже выставлял нужные значения параметров, сверяясь с показаниями, высвеченными на дисплее. - И поскорее! Ты что, голых женщин никогда не видел? Ах да, ты же не… Но все равно, как хочешь, а раздеть ее нужно.
        - Я видел… - буркнул Теонг, вспомнив восемь обнаженных дев, оказавшихся впоследствии всего лишь куклами-трансформерами. - Просто тут все в крови, не поймешь, где застежки…
        - Снимай как получится. Где не снимается - рви. И шевелись, у меня все скоро будет готово. Помни, что нужно еще спасать остальных.
        Тохасианин даже зубами скрипнул, услышав это напоминание. Можно подумать, валять твою кладь, он мог забыть о Соме и Фире! Конечно, он все помнил. Просто от вида крови его уже начало мутить, а тут надо было не просто смотреть, а касаться.

«Но ты же теперь такой, как и твои крылатые предки! - подбодрил он себя. - Ты бесстрашный! И разве мало крови ты уже видел?»
        Странно, но такое простейшее самовнушение помогло. Теонг склонился над столом с лежащей там девушкой и стал осторожно снимать с нее одежду. Когда он раздел ее полностью, стали видны и полученные Айной раны. В основном они пришлись в район живота. Через особо глубокий и длинный разрез даже виднелись сизовато поблескивающие внутренности.
        - Я готов! - сказал тохасианин.
        - Я тоже, - отозвался Нюд. - Сейчас, только выставлю ДНК на самоопределение.
        - ДНК? Самоопределение?.. Что это значит?
        - Когда ты первый раз проходил через БиП, тот был выставлен на ДНК человека, если точнее, на жителя Эдилы. А в последний раз - на самоопределение. То есть установка считала информацию с твоей собственной, настоящей ДНК, потому ты и стал таким, каким должен быть по задумкам природы.
        - Но почему я стал именно таким, как крылатые предки, а не таким, как был до этого?
        - Значит, эта информация все же хранилась в ДНК… - ответил старший сценарист, бегая пальцами по сенсорам. - Да не знаю я таких подробностей, я не специалист в этой области. Все, готово.
        Он нажал еще пару кнопок, и дверца плавно ушла в сторону, а из глубины установки выдвинулся длинный широкий ложемент.
        - Понесли! - скомандовал Нюд, подойдя к столу с раненой девушкой, и они с тохасианином осторожно перенесли и уложили Айну на ложе БиПа.
        Нюд снова пробежался пальцами по клавиатуре. Ложемент втянулся в установку, снова встала на место дверца. Старший сценарист нажал на панели что-то еще и обернулся к Теонгу:
        - Все. Процесс пошел. Она еще жива, так что теперь можно не волноваться - уже не умрет.
        - Но могут умереть остальные, - напомнил теперь уже тохасианин. - Идем скорее за ними!
        Глава 25
        Айна пришла в себя и первое, что она почувствовала, - это отсутствие боли. Да-да, оказывается, можно чувствовать не только боль, но и ее отсутствие. В обычной жизни здоровый человек этого не замечает, ему и в голову не приходит обращать внимание на то, чего нет. Но когда ты покалечен так, что воет, кажется, каждая клеточка, когда можешь нащупать выпирающие из вспоротого живота кишки, тогда прекращение м?ки ощущается очень даже реально… Кажется, что это непередаваемое облегчение настолько материально, что его тоже можно ощупать.
        Непроизвольно рука Айны потянулась к животу. Скользнула от пупка к лобку, вернулась назад и замерла. Что это, сон? Никаких жутких разрезов, никакой крови - кожа ровная, гладкая, совершенно целая!..
        Айна осторожно, ожидая возвращения боли, приподняла голову. Боль не вернулась. Напротив, девушка почувствовала, что здорова и полна сил, как никогда. Тогда она открыла глаза, чего очень боялась делать до этого. Над ней был хорошо освещенный невидимыми отсюда лампами высокий, но все же не такой, как небо в павильоне, потолок. Айна одним рывком села и огляделась. Она лежала, точнее, уже сидела на длинном и широком подобии стола, который, словно язык, высовывался из светлой, но совершенно пустой овальной в сечении полости. Из полости в большом матово-сером ящике с панелями управления на лицевой стороне. Там же горели многочисленные индикаторы и светился дисплей с надписью на языке жителей Эдилы: «Процесс завершен. Объект восстановлен на 99,95 %. Утилизирован не подлежащий восстановлению зародыш, составляющий 0,05 % массы объекта».

«Что?.. - уставилась на дисплей девушка. - Какой объект? Что утилизировано?.. Зародыш?!..»
        Она снова лихорадочно начала ощупывать живот. Впрочем, ее беременность протекала на той еще стадии, когда определить наличие плода подобными манипуляциями было попросту невозможно. Но все равно Айна поняла - зарождавшимся материнским чутьем ли, отсутствием ли каких-то не вполне осознанных ощущений, - что она совершенно пуста, ребенка в ее лоне больше не было.
        Это открытие поразило ее даже больше, чем то, что сама она и впрямь удивительным образом избавилась от страшных разрезов и ран. Тело выглядело абсолютно здоровым и целым. В этом нетрудно было убедиться, поскольку одежда на девушке отсутствовала.
        Айна легко спрыгнула с ложемента и огляделась. Никого, кроме нее, в этом помещении не было. В нем вообще находился лишь этот здоровенный серый ящик с полостью внутри, да еще длинный стол вдоль стены, который был перепачкан чем-то красным. На нем и возле него валялись мятые рваные тряпки, тоже почти полностью красные. А еще на полу стояли испачканные в том же красном ботинки. Они показались Айне очень знакомыми. Девушка подошла ближе. Ну да, это же ее ботинки! Да и тряпки - это же остатки ее белья и комбинезона!.. Теперь нетрудно было догадаться, в чем именно они были испачканы. Разумеется, в ее собственной крови!

«Стоп-стоп-стоп! - мысленно сказала себе Айна, почувствовав подступающую панику. - Если это даже и моя кровь, то бояться уже нечего, сама-то я цела. Но почему цела? Вот это действительно вопрос. Может, я все-таки умерла и нахожусь сейчас где-то там, на небесах?..»
        Это казалось вполне себе подходящим объяснением, хоть Айна, а ранее Анна, никогда не была религиозной. И все же поверить в правоту «поповских сказок» мешали некоторые не укладывающиеся в данную «теорию» детали. Например, что это за ящик с индикаторами и кнопками? Неужто в «небесной канцелярии» тоже пользуются электроникой? И почему на дисплей выведена надпись на эдилянском языке, а не на каком-нибудь райском, ангельском или, на худой конец, арамейском? Да в конце концов, на русском и то было бы логичней! Она ведь все-таки не эдилянка, и там, «наверху», прекрасно должны об этом знать. Смущало также и наличие здесь ее рваной и грязной до непристойности одежды. На небеса вроде как попадают души, а не обутые в испачканные ботинки окровавленные тушки.
        Айна в задумчивости потерла лоб, вспоминая, что же было до того, как она очнулась в этом странном месте. А вспомнив, в ужасе задрожала и прислонилась к стене, чтобы не упасть.

«Фир!.. Он же ранен! Он же истечет кровью!..» - пронеслось у нее в голове. Перед глазами поплыли страшные картины, вырванные из ее памяти. Фир, бледный и окровавленный, без правой руки, сидит, прислонившись к брустверу, сложенному из тел статистов. Еще более окровавленный Сом, ее земляк, в разрезанной груди которого с каждым вдохом-выдохом хрипит и булькает… Жутковатый с непривычки Макур, со своим окровавленным ирокезом из перьев, чем-то напоминающий индейца из старых приключенческих фильмов… Макур стреляет из автомата - экономно, одиночными патронами. Сама она вооружена короткоствольным лучеметом и тоже стреляет… А враг все ближе и ближе. Киберов очень много, подмога, похоже, все прибывает. Макур перестает стрелять. Передергивает затвор, отбрасывает, выругавшись, автомат в сторону. У нее тоже почти сразу после этого садится последний аккумулятор. А у Макура уже в руках единственная граната. И чека у нее выдернута.
        - Подтаскивай к Сому своего парня, - говорит ей «индеец», - и сама ложись рядом.
        - Зачем? - не понимает Айна, в голове у которой только одна мысль: «Сейчас мы все умрем».
        - Я брошу гранату и лягу на вас, на ваши головы.
        - Не понимаю… - лепечет она в ответ.
        - Выполняй! - орет на нее Макур. - Иначе все сдохнем!

«А так разве не сдохнем?» - хочется спросить Айне, но она, словно сомнамбула, машинально выполняет приказ.
        Фир тяжелый, и он без сознания, сам ей помочь не может, но все-таки она справляется и падает рядом с любимым в полном изнеможении.
        - Я не уверен, - слышит она над собой голос. - Но, возможно, окажусь прав. В любом случае это последнее, что я могу для вас сделать.

«Не уверен в чем? - крутится в ее голове вопрос, задать вслух который попросту не хватает сил. - В чем прав?.. Почему только для нас?..»
        А дальше - звук взрыва, грохот падений… Что-то тяжелое и мокрое придавливает грудь и голову. И мысль - «надо было лечь на живот…» - как раз перед тем, когда этот самый живот вспарывает жгучая, непрекращающаяся боль. Затем - еще и еще… Рука невольно тянется вниз, к источнику этой боли. Там все липко, горячо и мокро… Пальцы проваливаются внутрь, туда, куда никак бы не должны провалиться… Там тоже горячо, а еще скользко. Но не от крови… «Это мои кишки», - успевает подумать она, прежде чем провалиться в спасительную тьму небытия.
        Страшные воспоминания совсем лишили девушку сил. Она медленно сползла по стене и осталась сидеть на корточках. Со лба стекал холодный пот, но поднять руку, чтобы его вытереть, Айна не сумела. Ее трясло. В голове стало пусто, потом зазвенело в ушах. Глаза она не закрывала, но почему-то перестала вдруг видеть что-либо, кроме черно-зеленых роящихся мошек.

«Не вздумай упасть в обморок, дура! - сказал вдруг кто-то в ее голове. - Нужно спасать Фира!»
        Понимая, что сказать это себе могла только она сама, Айна, тем не менее, почувствовала новый прилив сил. Зрение очистилось от мошек, почти исчез противный звон в ушах.
        - Нужно спасать Фира, - повторила она уже вслух. - Но как?!..
        Девушка медленно поднялась, и ноги, хоть и по-прежнему дрожащие, ее все-таки удержали.

«Думай, Анютка, думай! - вновь подстегнула она себя. - Ты ведь тоже спаслась! Думай, как».
        И Айна принялась думать, отбросив в сторону все прочие досаждающие ей мысли. Потому что без толку возвращаться на бойню без средств для спасения. Она снова погибнет, только теперь уже навсегда. И тогда никто и ничто не сможет спасти ее любимого.
        Девушка вновь осмотрела помещение. Взгляд остановился на длинном «языке», торчащем из большого серого ящика. Она очнулась на нем… Почему именно на нем? Почему он торчит из этой полости? Не потому ли, что до этого помещался внутри? А если так, то и она вместе с ним тоже. Но что тогда вообще такое этот ящик? Не может быть, чтобы он ее исцелил!
        И тут в голове у Айны «щелкнуло»…

«Я почему-то думал, что уже рассказывал тебе, - словно вживую зазвучал в памяти голос Фира. - В общем, БиП - это сокращенно от «биопреобразователь»… При прохождении через БиП разумного существа устраняются любые дефекты его организма».
        - Устраняются любые дефекты… - впившись взглядом в матово-серый «ящик», медленно повторила девушка. - Любые дефекты… Любые!.. Боже мой, любые! Теперь я смогу спасти тебя, милый!
        Айна бросилась к двери и выскочила в коридор. Он был очень похож на тот, через который привел ее в «подсобку» Фир и откуда она потом пришла в павильон. Но в какой стороне павильон - в той? В этой?.. Девушка завертела головой. Вроде бы, когда она пошла на звуки стрельбы, окна были по левую руку… Или по правую?.. Нет, точно по левую.
        Айна уже собралась бежать, но вспомнила, что она совершенно голая. Собственно, ей было уже все равно, есть на ней что-то или нет, лишь бы найти поскорей Фира и донести, дотащить его до этого исцеляющего БиПа! Но куда б?льшей проблемой ей виделось то, что она была голой в смысле вооружения. Ну, прибежит она в павильон - и что? Киберы тут же нашинкуют ее лучами, едва она только покажется им на глаза… И что тогда делать?
        Тут девушка вспомнила: когда она пряталась в «подсобке», то видела там много всевозможной одежды и обуви, в том числе доспехи из арамидного волокна и даже защитные шлемы. Сомнительно, чтобы эти доспехи полностью защищали от импульсов лучеметов, но может, выдержат хоть какое-то время? И потом, она видела там полностью черные доспехи со шлемами. Может, в них она хоть немного будет похожа на черных киберов, и по ней начнут стрелять не сразу?.. Да, и в прошлый раз она нашла там лучемет! Если нашелся один, почему бы там не быть другим?
        Айна стала перебегать от двери к двери, чтобы найти ту самую, через которую привел ее в «подсобку» Фир. Наконец она обнаружила искомое. Шмыгнув за дверь, девушка бросилась к многочисленным стеллажам, на которых хранилась куча всякого используемого в играх добра. Задержись она в коридоре хотя бы на пару секунд, то увидела бы вошедших в него из павильона Теонга и Нюда, которые несли раненого Сома. А подумай она о практически мертвой тишине, могла бы сообразить, что бойня уже закончилась, и ее приготовления к смертельной схватке излишни. Но первому помешала случайность, а второму извечный враг внимательности - чрезмерное возбуждение.
        Зато Айне повезло во всем ею задуманном. Она нашла и сразу натянула на себя черный, плотно обегающий тело эластичный костюм, затем отыскала высокие, с защитными вставками, черные ботинки - скорее даже сапоги, - закрывающие ноги почти до колен, спешно натянула их, скрепила застежками и принялась рыскать среди стеллажей и ящиков в поисках доспехов и оружия. Сначала нашла коробку с лучеметами и взяла сразу два, а вскоре обнаружила и ящик с доспехами - на любой вкус и выбор. Но Айне нужны были не любые, а именно черные доспехи, на поиски которых ушло довольно много времени, хотя она отчетливо помнила, что в прошлый раз именно такие попадались ей на глаза. Ящик с черными доспехами нашелся лишь в противоположном конце «склада», - как это обычно и бывает, когда ищешь что-то действительно нужное. Там же хранились и черные шлемы.
        Девушке захотелось испытать, насколько же в действительности прочны эти доспехи. Она достала из ящика шлем и кирасу. Поставила их рядышком на другой ящик, взяла еще один лучемет из коробки (зачем тратить заряд у своих, он еще пригодится) и отошла на десяток шагов. Прицелилась в шлем и нажала гашетку. Совсем неподвижно держать лучемет она, конечно, не могла, поэтому по шлему заплясал сиреневый, ставший через пару мгновений красным огонек. Айна стала медленно считать про себя: «Один, два…». На счете «три» материал, из которого был изготовлен шлем, начал прогибаться, а когда она сказала «пять», треснул, и шлем развалился на две дымящиеся части. Что ж, пять секунд - это неплохо. Правда, следовало учесть, что у киберов другие, возможно, более мощные лучеметы, а также и то, что механические руки будут держать оружие более твердо, и фокусировка луча получится точнее. Впрочем, она не собиралась стоять на месте, так что твердость рук киберов можно особо и не учитывать.
        Кираса продержалась под лучом еще дольше, целых восемь секунд, но тут и рука у Айны уже подустала, поэтому луч плясал на доспехе более активно, чем на шлеме.
        Однако это было все же куда лучше, чем ожидалось. По крайней мере оставался шанс какое-то время оставаться живой даже под прицельным огнем. Конечно, если в нее попадут сразу несколько киберов, расклад может получиться совсем иным, но, как разумно подумала Айна, всех «если» все равно не учесть.
        Она собралась надевать доспехи, когда ее внимание привлек посторонний шум. Девушка стиснула рукоятки лучеметов и осторожно, на цыпочках, подобралась к двери. Прислушалась. По коридору кто-то шел. Послышались бубнящие голоса. По крайней мере одно слово она разобрала отчетливо: «…успеть». Этот голос был ей явно незнаком. Затем шаги удалились и какие-либо звуки затихли. Итак, она была здесь не одна. Причем голоса принадлежали людям - киберы не общаются между собой вслух. И эти люди хотели куда-то успеть… Айна с содроганием вспомнила приходивших за ней исполнителей, которых расстрелял Фир. Что, если это тоже исполнители? Что, если Теонгу не удалось выполнить задуманное, киберы победили в схватке, а теперь отдали приказание своим «шестеркам» навести в павильоне порядок? И тогда слово «успеть» могло означать только одно: успеть наказать виновников беспорядка, пока те не умерли от полученных ран… Не очень, конечно, логично, но Айне в ее состоянии было не до анализирования собственных догадок. Главное, это могло оказаться правдой, а тогда… тогда и ей надо успеть помешать исполнителям. Даже лучше, что это
будут не киберы, так у нее появлялось куда больше шансов на удачу.
        Девушка поспешно пристроила к бедрам защитные арамидные накладки, надела и прочно зафиксировала стяжками кирасу, прицепила оплечья и наручи. Последним натянула на голову черный шлем с черным же, если смотреть снаружи, забралом. Изнутри забрало оказалось абсолютно прозрачным, будто его и не было вовсе.
        Теперь Айна чувствовала себя куда увереннее. Можно было идти и пробовать спасти любимого. Нет, неправильно. Не пробовать, а просто спасти.
        Айна высунулась в коридор и огляделась. Пусто. Исполнители, или кто там еще, ушли. Но не просто ушли, они ушли в павильон. А это значило, что ей нельзя более тратить ни секунды впустую. Девушка выскользнула из-за двери и помчалась по коридору. Не добежав до входа в павильон всего лишь с десяток шагов, она вдруг услышала сзади:
        - Стой! Стой, жопоголовый ублюдок, тук тебя в так!
        Этот голос Айна узнала сразу. Кричал определенно сталкер Сом. Вот только непонятно кому. Да и откуда здесь вообще мог оказаться ее земляк, которого последний раз она видела умирающим в павильоне?.. Мысль о том, что и сама она не так давно умирала в павильоне, а теперь находится здесь цела-целехонька, почему-то не пришла девушке в голову.
        Айна обернулась. И открыла от изумления рот. По коридору в направлении к ней и правда бежал Сом - совершенно невредимый, без единого не то что разреза, но даже царапины. И все это прекрасно удалось ей разглядеть, потому что сталкер был… полностью голым!..
        - Стреляйте! Стреляйте в него! - завопил Сом, когда между ними осталось не более семи-восьми метров.
        - Сом, на пол! - услышала девушка из-за спины.
        Этот голос показался ей тоже знакомым. Она оглянулась. Возле входа в павильон стоял незнакомый мужчина в костюме сценариста, с характерной «шашечной» прической и… тохасианин Теонг!.. Голос принадлежал ему. На полу возле его ног лежал большой, выпачканный красным сверток. Сам тохасианин целился в нее из оружия киберов.
        - Стойте! - замахала Айна руками, в каждой из которых было зажато по лучемету. - Теонг, не стреляй, это я…
        Договорить, кто именно «я», она не успела, поскольку ощутила мощный толчок в спину и, не удержавшись на ногах, гремя доспехами, рухнула на пол. Лучеметы вылетели из рук и заскользили по коридору.
        Когда Теонг подбежал к девушке, на ней уже гордо восседал голый сталкер и заламывал ей за спину руки.
        - Ишь, как по-человечески чешет, солить твою плешь! - отдуваясь, сказал он тохасианину. - Давай, режь ему голову, пока я держу.
        - Это не кибер, - скалясь во весь рот, ответил Теонг, - отпусти. Как же я рад видеть тебя живым, дружище!
        - Я тоже рад, но как же не кибер, если вот… - Тут, видимо, Сом и сам понял, что опростоволосился, поскольку раздосадованно крякнул и принялся слезать с Айны.
        Девушка тоже поднялась на ноги.
        - Кто ты такой? - грозно расставив кривые волосатые ноги и скрестив на еще более волосатой груди руки, спросил Сом.
        Этот грозный вид, с учетом того, что на сталкере, кроме волос, ничего не было, вызвал у Айны истерический приступ смеха:
        - А-ха-ха!.. Чего же ты сам… ха-ха-ха… не стрелял?.. А-ха-ха!.. У тебя вон… ха-ха… лучемет какой…
        - Я тебе сейчас покажу, валять твою кладь, лучемет! - взревел Сом. - Так щас челюсть вправлю, долго скалиться не сможешь!
        Сталкер сорвал с головы Айны шлем и замер. Если бы она не покатывалась в истерике, то по достоинству смогла бы оценить эту картину. И последовавшее за ней действо тоже. Красный, как советское знамя, голый сталкер начал пятиться назад, прижимая к причинному месту шлем. Затем резво повернулся, переместив шлем на ягодицы, и, звонко шлепая босыми ногами, помчался к распахнутой двери, ведущей в помещение с БиПом. При этом по коридору слабым эхом разносилось: «…рать!….гладь!..» и почему-то «…бидон!..».
        В чувство девушку привел звонкий и болезненный шлепок по щеке. Перед ней, сурово сведя брови, стоял тот самый незнакомый сценарист.
        - Кто такая? - грозно спросил он.
        - Ай… Ай… - уже не смеясь, но все еще продолжая содрогаться, попыталась выговорить свое имя Айна.
        - Нечего айкать! Я не кусаюсь! Ты из чьего сценария? - Задающий вопросы перевел взгляд на ее волосы и запнулся: - Погоди… ты же подруга!.. Но почему здесь?..
        - Это подруга Фира, - пришел ей на выручку Теонг. - Ее зовут Айна. Не думал, что у тебя такая короткая память.
        - Постой-постой! - завертел головой мужчина. - Но ведь Айну мы с тобой… Так это она?!.. Ни за что бы не узнал!.. Но почему в таком виде?..
        Девушка ничего не успела ответить, как снова заговорил тохасианин:
        - Нюд, давай перенесем обсуждение этой темы на потом. Иначе Айна останется вдовой.
        - Да-да, конечно! - спохватился тот, кого Теонг назвал Нюдом, и бросился назад, к оставленному там свертку.
        Тохасианин поспешил за ним. Айну вмиг перестало трясти.
        - Вдовой?.. - пробормотала она. - Почему вдовой? - И тут до нее дошло: - Там Фир?!..
        Глава 26
        Сказать, что Сому было стыдно, - значило ничего не сказать. Он сейчас даже не думал о случившемся, почему он вместо павильона, где недавно умирал от смертельных ран, очутился здесь, совершенно невредимый и… голый. Смертельным сейчас был именно стыд. Стыдливость вообще являлась слабым местом сталкера, об этом мало кто знал, поскольку он прилагал все усилия, чтобы скрыть это. Он даже ругался не как все остальные - матом, - а придумал для этого другие, похожие по звучанию фразы. Материться же по-настоящему просто не мог, ему было стыдно. С трудом, через «не могу», заставляя себя, научился выговаривать другие, не матерные скабрезности, и то ладно. Ну а его «самопальная матерщина» и вовсе стала его некой фишкой, индивидуальной меткой, так что никто и не догадывался о ее настоящей природе.
        И вот сейчас - так!.. И перед кем - перед девчонкой!.. Мало того что вообще унизительно, недостойно крутого сталкера обознался, так еще и оседлал ее, голый, тряся своим «лучеметом»… И стоял потом, пыжился. Наполеон бесштанный… А как она его поддела!.. Позор, валять твою кладь, охрененный позорище!..
        Во время сомовых трепетных переживаний в помещение торопливо, с каким-то окровавленным тюком на руках, вошел Теонг (почему-то со странно подвязанными крыльями - это Сом заметил только сейчас) и какой-то незнакомый хрен с такой же прической, что у Фира, и одетый так же. А следом за ними… Ковать твою медь! Следом ворвалась все та же девчонка, Айна. Да какая, нахрен, Айна, попросту Анька!.. Она что, ковать твою медь, его специально преследует?! Думает совсем доконать?!
        Правда, девчонка смотрела вовсе не на него, ее странный, испуганный, умоляющий взгляд был направлен на испачканный кровью сверток. Но все равно тоненько, как-то очень уж по-бабьи взвизгнув, Сом пулей вылетел в коридор, а потом, рыча от злости на себя, выкрикнул в сторону двери:
        - Тимоха, тук тебя в так! Иди сюда!
        - Сейчас! - отозвался из-за двери крылан. - Только Фира в БиП положим.

«Фира в бип? - оторопел сталкер. - Почему Фира?.. В какой еще, нахрен, бип?..»
        И тут он вспомнил, что им рассказывал о БиПах Фир… Эпический опус! Так получается, в той грязной кровавой тряпке и был Фир?.. А эта серая «русская печь» без трубы, но с кнопочками, и есть тот самый БиП? И в ней собираются лечить Фира?.. Йодистый калий, а его, Сома, тоже, что ли, в этой «печке» испекли?..
        Сталкер с изумлением, будто видел впервые, осмотрел свое тело, ощупал те места на груди, где она была рассечена лучами. Ничего! Ни малейшего шрамика!.. Редить твою рябь.
        Тут из-за двери вышел Тимоха. Усмехнулся:
        - Любуешься? Здорово тебя заштопали!
        - БиП?.. - мотнул головой на дверь Сом.
        - БиП, - кивнул крылан.
        - Кого еще… штопать пришлось?
        - Всех… кроме Макура… - опустил голову Тимоха.
        - Почему?
        - Мертвых БиП не воскрешает, он только живых лечит. А Макура гады в куски покромсали.
        - А с ними-то что, с жопоголовыми?!.. - спохватившись, дернулся сталкер. - У тебя получилось?..
        - Получилось, - улыбнулся крылан. - Долго рассказывать, потом как-нибудь… Киберы сейчас валяются везде, как поленья безмозглые.
        - Молодец, сталкер. Горжусь!
        - Кто молодец?.. - переспросил Тимоха. - Ты ошибся.
        - Ни хрена я не ошибся. Теперь ты настоящий сталкер. И вообще… - Сом смущенно потянул носом, - вообще мужик что надо.
        - Несмотря на то что я с Хрюкаса? - улыбнулся крылан. - Да и не человек вовсе, а птичка с крыльями?
        - Мужик - он и на Хрюкасе мужик. Какая, тук тебя в так, разница, с крыльями он или с жабрами? Для мужика не это главное. Кстати, а что у тебя с крыльями? Зачем ты их так привязал по-дурацки?
        - Привязал, потому что падают. Продырявили немного сволочи.
        - Точно немного? - нахмурился Сом.
        - Правое точно, левое чуть посильнее. Ничего, заживут.
        - Йодистый калий, а нахрен ждать, пока заживут, если вот она, лечилка! - махнул рукой на дверь сталкер.
        - Вот ее-то уж точно нахрен, - поморщился Тимоха. - Я и так уже в БиПах этих три раза побывал. И дважды не таким как был становился. Мне теперешний облик нравится, пусть уж я таким и останусь. А крылья как-нибудь и сами заживут; у нас, тохасиан, раны быстро затягиваются.
        - Ну, смотри, солить твою плешь, тебе видней… - Тут Сом спохватился: - Эпический опус! Слушай, Тимоха, во что бы мне одеться? А то я тут, как нудист…
        - С «лучеметом»?.. - усмехнулся крылан.
        - Еще раз хрюкнешь такое - прибью! - поднес к его лицу кулак Сом.
        - Ладно, прости, не буду. Но я не знаю, где тут можно одеться. Надо у Айны спросить, она же где-то даже доспехи раздобыла.
        - Иди, спроси.
        Тимоха скрылся за дверью, но скоро вернулся.
        - Тут рядом склад есть, пошли.
        Примерно через полчаса в павильоне, возле бруствера из тел «кукол»-статистов стояли три человека, одетые в черные доспехи и шлемы с поднятыми забралами, человек в униформе сценариста и крылатый тохасианин, крылья которого скрывал длинный черный плащ-накидка. Шлема на нем не было - голова Теонга оказалась больше, чем у людей, и шлем на нее попросту не налез. Двое в доспехах - Фир и Айна - крепко держались за руки, словно опасаясь, что вот-вот начнется ураган, который унесет их в разные стороны. Третий, Сом, стоял ближе к Теонгу, а старший сценарист Нюд и вовсе лицом ко всем, словно командир небольшого подразделения.
        Сталкер выбрал подобное одеяние не просто так. Выслушав рассказ Теонга о «выключенных» киберах и о том, что для «наведения порядка» могут нагрянуть киберы из других центров, а также узнав от Аньки, что доспехи выдерживают несколько секунд воздействия лучей, он не колебался ни мгновения. Бывший военный, он хорошо знал, насколько важно в бою правильно подобранное оружие и снаряжение. К тому же доспехи ему попросту понравились - легкие, прочные, не стесняющие движений. Фир полностью положился на его опыт и на мнение подруги.
        В качестве оружия набрали штук по шесть-восемь лучеметов, благо у доспехов имелось множество специальных клапанов для хранения чего угодно - лишь бы влезало по размеру. Можно было, конечно, вместо нескольких лучеметов взять один и набрать для него побольше аккумуляторов, но как открыть оружие киберов, друзья так и не разобрались; возможно, аккумулятор внутри не был сменным, а каждый раз после использования заряжался - не исключено, что прямо от самих киберов. Брать же короткоствольные лучеметы, для которых аккумуляторы имелись, не стали - «трубчатые» оказались более мощными и дальнобойными.
        Сом также прицепил к поясу свой верный Stalker, а за спину забросил бесполезный сейчас АКСУ, с которым не пожелал расставаться. Даже пистолет в кобуре, тоже давно разряженный, он сумел пристроить под доспехами. «Оружием не разбрасываюсь, солить твою плешь», - буркнул он на удивленный вопрос Фира: зачем таскать на себе бесполезную тяжесть.
        В павильоне все выглядело так же, как и при окончании схватки: повсюду в различных позах - порой совершенно нелепых, а то и довольно жутких, особенно если не знать, что это не люди, - валялись тела «кукол»-статистов и киберов. Из человеческих, а точнее, человекоподобных, или совсем уж точно - тохасианских, здесь имелось только одно тело - Макура.
        - Он ведь спас всех вас, - глядя на останки сородича, тихо произнес Теонг.
        - Что ты имеешь в виду? - спросил Фир, притянув к себе Айну и обняв ее за плечи, будто защищая от уже минувшей опасности.
        - Он вас закрыл своим телом, не столько защищая от лучей, сколько чтобы экранировать ваши головы. Иначе киберы «унюхали» бы ваше ментальное излучение и потащили бы вас к установке. Я ведь рассказывал, что экранировал своим телом антенну. Наши тохасианские тела, как выяснилось, не пропускают это излучение. Даже из своих черепных коробок не пропускают. Потому и тохасиан киберы не могли использовать в качестве «батареек» для своих безмозглых голов.
        - Но откуда Макур знал об этом? - тихо спросил кто-то.
        - Точно, наверное, не знал, но догадывался. Его же водили к установке; видимо, он что-то понял.
        - Макур сказал, что не уверен, - всхлипнула Айна, - а еще, что, возможно, прав. И добавил: «Это последнее, что я могу для вас сделать». И… все…
        - Геройски погиб парень, - играя желваками, сухо произнес Сом. - Надо его похоронить по-человечески.
        - Не по-человечески, - категорично замотал головой Теонг. - Нужно по-тохасиански.
        - И как это?
        - Мы сжигаем покойного на ритуальном костре, а потом помещаем пепел в шары, которые наполняем гелием. Прах уносится в небо - мы ведь все-таки помним, что когда-то летали.
        - Допустим, костер мы еще как-то организуем, - буркнул Сом. - А вот где взять гелий и шары?
        - Погодите, - о чем-то припоминая, нахмурилась подруга Фира. - Когда я была в БиПе, то восстановилась… не полностью… - Айна бросила извиняющийся взгляд на любимого, который уже знал о потере ребенка. - А куда девается… то, что не смогло восстановиться?
        - Насколько я знаю, - проговорил Нюд, - не подлежащие восстановлению части утилизируются.
        - Что это значит конкретно?
        - Разлагаются на атомы и выбрасываются в атмосферу.
        - Почти то же самое, только без костра и шаров, - тихо произнес сталкер, но его услышали все.
        - Так можно? - посмотрел на Теонга Фир.
        - Думаю, можно, - подумав, ответил тохасианин. - Других вариантов все равно нет.
        Пришлось снова искать широкую одежду, чтобы положить на нее останки Макура и отнести к биопреобразователю.
        Процесс «кремации» длился недолго, не больше пары минут. Все это время люди и тохасианин стояли молча. Айна заикнулась было о молитве, но Теонг помотал головой:
        - У нас нет молитв. Мы не верим в то, во что верите вы. Рай или ад у каждого свой, он внутри тебя, пока ты живешь. А когда умираешь - не остается ничего.
        - Кроме памяти о тебе, - прошептала девушка. - Если есть кому помнить.
        - Да, кроме памяти… - удивленно посмотрел на нее тохасианин.
        Когда все закончилось, все молча простояли еще с полминуты. Потом Сом произнес:
        - Он был настоящим сталкером.
        - Да при чем здесь сталкеры! - недовольно глянула на него Анька. - В первую очередь он был настоящим человеком.
        - Тохасианином, - поправил Теонг.
        - Человеком в большом, общем смысле. Неважно, как он выглядел внешне и как назывался на родном языке.
        - Неважно, с крыльями или с жабрами… - вспомнил тохасианин недавние слова сталкера.
        - Вот именно, совсем неважно, - кивнула девушка.
        - Но и сталкером он тоже был настоящим, - поставил все же точку Сом. И скрепил спонтанный поминальный митинг «печатью»: - Ковать твою медь.
        После «похорон» все не сговариваясь вышли из помещения с биопреобразователем и встали посреди коридора. Повисло неловкое молчание. Никто не хотел начинать разговор первым. А может, никто и не знал, о чем теперь говорить.
        Первым не выдержал Сом:
        - Солить твою плешь, - буркнул он, - так и будем стоять и молчать?
        - А что говорить? - грустно спросила Анька.
        - Да-а, - протянул сталкер. - Воюете вы храбро, тут и к дедке не ходи, а вот о деле первым сказать что-то храбрецов нету…
        - Вот ты и скажи, - усмехнулся Теонг.
        - О каком деле? - завертел головой ничего не понимающий Нюд. - О чем вы? Какое еще дело?
        - Да дел-то на самом деле хватает, извиняюсь за каламбур, - вздохнув, сказал Фир. - Но… - посмотрел он на подругу, - некоторым как бы домой пора…
        - Эпический опус! - выдохнул Сом. - Ну наконец-то! Давно бы так. Лично я - за! И побыстрее бы, валять твою кладь, у меня там друзья… Тоже почти как мы здесь, только не с железяками, а с людьми воюют… Ну, как с людьми… Я бы их, может, людьми и не назвал бы, но не киберы - это точно. Просто так их разом не выключишь, ковать твою медь. Каждого по отдельности выключать придется… Короче, ждут меня. Так что дорогу покажите - и я сваливаю.
        - Надеюсь, вы меня с собой возьмете? - исподлобья посмотрела на него Анька.
        - Нас! - поспешил добавить Фир.
        - Гм-м… - хмыкнул Теонг, с птичьим прищуром глянув на сталкера. Но говорить ничего не стал, между ними и так все было оговорено заранее.
        Сталкер знал - крылан мечтает вернуться на свой Хрю… как его там?.. Тохас. Он все еще верит, что какие-то очаги его цивилизации там остались, и ему не терпится найти соплеменников и помочь им - теперь он чувствует в себе силы для этого. Ну что ж, флаг ему в руки, но если проход откроется, и откроется не на Тохас, а на Землю, - пусть, йодистый калий, туда и открывается! - то он и на Земле еще как пригодится. А с учетом Фира с Анькой (да нет, она девчонка что надо, вредная, правда, слегонца) получается и вовсе нехилая боевая единица - пусть «стервы» заранее себе могилы роют, валять твою кладь!..
        - Постойте! - возвел руки старший сценарист. - Во-первых, как вы собираетесь это сделать? Во-вторых, ты-то, Фир, куда намылился, интересно? И наконец, а здесь кто дела доделывать будет, тоже за каламбур извиняюсь?
        - Можно я и расскажу? - оглядел остальных Фир. - Тем более, ко мне тут конкретный вопрос имеется…
        - Валяй, - махнул рукой сталкер.
        Айна с Теонгом лишь синхронно кивнули.
        - Так вот, - начал сценарист, повернувшись к своему начальнику. - Сделать это можно, разумеется, только через портал. Через тот, откуда пришли Свояк с Уро… в смысле, Сом с Теонгом.
        - Ты уверен, что он до сих пор работает? - нахмурившись, спросил Нюд.
        - Нет, не уверен. Но это в любом случае единственный шанс, поэтому нужно сходить и проверить. Точнее, съездить. На студийном роллере, рельс туда проложен.
        - Не думаю, что роллер вам пригодится, - помотал головой старший сценарист. - Им управляли киберы. Соединяясь напрямую с его схемой, как и со всеми своими транспортными средствами. Ручного управления там попросту нет, ты разве не знал?
        - Как-то не задумывался, - смутился Фир, но тут же заявил: - Ну и ладно! Пусть недоступен роллер, пойдем вдоль рельса пешком. Не так уж это и далеко. За полдня доберемся. Теперь насчет «во-вторых». Я намылился с Айной на Землю. Без нее мне здесь делать нечего. Ведь, надеюсь, игра окончена?.. У меня здесь никого нет, а я в любом случае без Айны не хочу оставаться. А у нее дома родные. И сама Земля - ее планета, так что уговаривать ее остаться здесь я даже не собираюсь. Уж лучше пусть Земля станет и моим домом. А что до здешних дел… Фир, неужели от одного меня здесь будет так уж много толку? Теперь и ты все знаешь. Расскажешь остальным. Вы даже можете попробовать развесить видеопузыри по городу и рассказывать всем, что случилось.
        - Прилетят киберы из других районов и центров - и все восстановят! - воскликнул Нюд. - Все снова будет по-прежнему!
        - Для начала можно попробовать доломать то, что начал Теонг, - предложил Фир. - Как саму ментальную установку, так и «выключенных» киберов. Чтобы их никогда уже не смогли починить, или хотя бы чтобы на это ушло как можно больше времени. Главное - организовать людей. У тебя это лучше, чем у нас всех вместе взятых, получится. Затем - раздать готовым сражаться все, какое есть, оружие и броню. В первую очередь стоит привлечь игроков - у них есть боевой опыт. Тогда можно будет попробовать дать отпор чужим киберам. Вряд ли они прилетят сразу толпой, сначала прибудет небольшой разведотряд. Потом разумно, думаю, будет разослать гонцов в другие районы, чтобы они рассказали всю правду о киберах и, самое главное, как нам удалось победить своих. Глядишь, в одном-двух центрах что-нибудь подобное и сумеют повторить. Для начала… Дальше - больше. Если люди поверят в свои силы, в способность победить киберов, то вскоре война с этими механическими ублюдками захватит всю Эдилу. И им будет не устоять, поскольку собственных мозгов у них не имеется, а люди перестанут их подпитывать своими. Вот что я думаю.
        - Вот тебе-то бы все это и возглавить, - пробурчал Нюд. - Ну да ладно, иди уж. Все равно вы скоро вернетесь; не верю я, что портал до сих пор работает.
        - Не каркай, йодистый калий! - резко обернулся к нему Сом. - А то в лоб стукну.
        Глава 27
        Почва вдоль рельса для роллера была хорошо утрамбованной, ровной; идти - одно удовольствие. Погода также выдалась способствующей длительной прогулке под открытым небом - пасмурно, но без дождя - ни жарко, ни холодно. Путь до гор с местами открытия порталов, несмотря на приличное расстояние, не казался особенно трудным. Четверка решивших покинуть Эдилу друзей преодолела уже б?льшую его половину, сделав всего одну остановку на легкий перекус. Дальше тоже шагалось легко и однообразно, поэтому Фир, идущий рядом с Айной, которая держала его за руку, словно ребенка - как бы не потерялся, - за неимением другого занятия предался размышлениям.
        Нюд спросил его, куда он намылился. И в голосе начальника, пусть теперь уже и бывшего, слышалось не только удивление, но и откровенное неодобрение. Что ж, его можно понять. Сейчас наступают, а точнее, уже наступили такие времена, когда на счету каждый человек, особенно тот, кто в курсе всего происходящего и кто имеет какой-никакой боевой опыт. И тут уж не стоит лукавить и принижать собственную значимость - и то, и другое как раз про него. Конечно, опыт - так себе, но тем не менее. А теперь получается, что он просто сбегает. Но ведь это не так! Он просто спасает любимую. Да, можно остаться и сражаться вместе. Но… Как ни страшно и ни стыдно в этом признаться, сам он в полную победу над киберами не верит. Во всяком случае, в скорую победу. А его любимой достаточно и того, чтобы механические хозяева вернулись хотя бы на день. Она приговорена - и ее уничтожат. Его - за убийство исполнителей - тоже, но это уже не так важно, без Айны ему жить все равно не захочется. Хотя… что он тут вспомнил?.. Какие исполнители? Какой приговор?.. Они все приговорены. За участие в попытке свержения киберов. Именно в
попытке, ведь до полного свержения их на всей Эдиле еще очень далеко. А он… Он все-таки сбегает. И дело тут не в недовольстве Нюда, даже не в его возможном презрении. Дело в том, что начинаешь презирать себя сам. Понимаешь, что любимая дороже, чем все остальные вместе взятые, - и все равно презираешь. Можно понять Сома с Теонгом - Эдила не их родина, у них и дома проблем хватает. У Айны тоже родной дом на Земле. А вот он из своего сбегает, да еще в тот момент, когда больше всего нужен… Просто выть хочется!..
        Но, с другой стороны, что мешает ему вернуться? Ведь главное, почему он собрался на Землю? Не из-за страха ведь за собственную жизнь, в конце-то концов! Из-за страха за жизнь любимой! Ну и обеспечь ей безопасность, доставь ее на Землю, убедись, что ей ничего не угрожает - и возвращайся! А уж когда здесь все дела закончишь, тогда и… Если, конечно, тогда будет открыт портал. А сейчас он открыт?.. Кто его знает. Вот то-то, сначала убедись, а потом уже и планы строй. Возможно, все это глупое самобичевание вообще напрасно и им всем придется вернуться.
        Приняв наконец однозначное решение, Фир немного успокоился и осмотрелся. Рельс тянулся к горам почти по идеальной прямой. Слева и справа возвышались корпуса павильонов. Порою настолько гигантских, что с такого близкого к ним расстояния казались бесконечной высокой стеной. Таким был, к примеру, павильон «Долина», вдоль которого, скорее всего, они сейчас и шли. Отсюда трудно было даже представить, насколько быстро можно трансформировать любой павильон во что-то другое, а зачастую и перенести на другое место. Для любимых игр киберы не жалели ничего - все достижения эдилянской науки были направлены в эту сферу. А сколько тратилось материальных ресурсов, энергии? Если бы не игры, как сильно можно было бы изменить жизнь людей к лучшему! Но игры необходимы киберам. А потому, покуда на Эдиле есть киберы, пока они всем заправляют, будут и игры. Не станет проклятых киберов, тогда люди откажутся от игр и наступит эра благоденствия!
        И вдруг выскользнула откуда-то новая мысль: а откажутся ли?.. Что, если людям самим будет недоставать кровавого, щекочущего нервы азарта?.. И они будут продолжать во имя этого убивать друг друга? Повторяя вновь и вновь лозунг: «Играй и умри!»
        Пришедшая на смену этой, весьма удручающей, новая мысль и вовсе окатила Фира волной жутковатого холода. Он уже слышал от новых друзей гипотезу о существовании так называемой Розы Миров и не нашел в ней каких-то существенных противоречий. Напротив, в эту теорию весьма логично укладывалось то положение вещей, которое было на данный момент известно людям. И страшная мысль, пришедшая в голову Фира, заключалась в том, что, возможно, все они до сих пор участвуют в игре. Только в очень большой игре, Игре - с прописной буквы. И все известные планеты - Эдила, Земля, Тохас - это не что иное, как те же павильоны, только во много раз крупнее размерами. И тогда киберы - никакие не зрители, а те же игроки, что и он, Фир, что его друзья и любимая. Просто киберы исполняют роль зрителей, являясь по сути обычными игроками. А настоящие зрители, хозяева всего этого многообразия игр, смотрят сейчас увлекательное шоу, поставленное для них в павильоне «Эдила». Кем поставленное? Неизвестно. Кто сценаристы этого шоу? Неясно. Где находятся зрители? Непонятно. Возможно, в том самом Центральном мире, о котором говорил Теонг?
Кто знает…
        Развить дальше эту шокирующую идею бывший сценарист не успел.
        - Летят! - выкрикнул идущий впереди всех Сом.
        - Что летит? - завертела головой Айна, сильнее сжав ладонь Фира.
        - Скорее, кто, - сказал Теонг, зрение которого, видимо, обладало б?льшей остротой, нежели у людей. - Наши старые знакомые…
        - Я думаю, что новые, - увидел и Фир перемещающуюся по небу точку, которая, судя по увеличению в размерах, двигалась в их сторону.
        - О ком вы? - Айна переводила взгляд с Теонга на Фира и обратно. Конечно, она и сама уже все понимала, просто боялась в это поверить.
        Ответил ей Сом:
        - Ясен пень, о ком. О механических ублюдках, чтоб им с неба рухнуть…
        - Но откуда они тут? - едва не плача, спросила Айна и умоляюще посмотрела на него: - Ведь они же все выключились, разве нет, Чертенок?..
        - Выключились наши, - ответил тот, - из нашего центра. Эти летят из соседнего. Обеспокоились, видимо, что с нашими киберами прервалась связь.
        - Значит, так, - скомандовал Теонг. - Всем лечь на землю! Вон туда, за рельс.
        Сталкер, почувствовав, видимо, что-то вроде обиды или даже ревности, что командует не он, быстро перехватил инициативу.
        - Эпический опус! - рявкнул он Фиру с подругой. - Вы глухие, что ли?! Быстро за рельс!
        Сам же он достал лучемет и, встав на одно колено, изготовился к стрельбе. Однако Теонг этого не одобрил.
        - Ты тоже - за рельс, - жестко сказал он Сому. - Я лягу рядом, а ты поможешь расправить мне крылья и укроешь ими вас троих.
        Сталкер крякнул, но, вспомнив об экранирующих свойствах тела тохасианина, спорить не стал и поднялся на ноги. Буркнул только:
        - И что, вот так дадим им уйти?
        - А ты знаешь, сколько их там? Чем вооружены? - посмотрел на него тохасианин. - Или ты так сильно мечтаешь геройски погибнуть? А как же твои друзья на Земле?
        - Да знаю я, знаю, - раздраженно отмахнулся Сом. - Не тарахти, солить твою плешь… - И перевел взгляд на Фира с Айной: - Я не понял!.. А вы чего ждете? Особого приглашения, тук тебя в так? Так считайте, что получили. А ну марш за рельс и вжались в землю!
        Сам он первым перепрыгнул через высокий, около полуметра, рельс и дождался, когда это сделают остальные. Затем помог Теонгу снять плащ, а когда тохасианин улегся, накрыл одним крылом влюбленных, а сам залез под другое.
        - Я не очень понимаю, зачем мы… - начала Айна, но Фир приложил к ее губам палец и прошептал: - Тихо! Не надо шуметь. Ты же помнишь, как нас спас Макур, накрыв своим телом? Из-за этого киберы не уловили наших ментальных волн. Так же мы страхуемся сейчас и от этих киберов. Если они учуют нас, нам несдобровать, разве что их совсем мало и ничего мощнее обычного лучемета на борту не имеется.
        - А разве белую птицу с распахнутыми двухметровыми крыльями они не заметят? - также перешла на шепот Айна.
        - Может, заметят, а может, и нет. Это ведь еще надо знать, куда смотреть. А их цель - наш центр, так что туда они и смотрят. Думаю, даже если киберы увидят кусок какого-то белого полотнища, то ничего не поймут. А поскольку никакого ментального излучения от этой «тряпки» не идет, то зачем им тратить время на раздумья, откуда она оторвалась.
        - Сам ты тряпка! - обиженно фыркнул Теонг. - Я ему жизнь спасаю, а он…
        - Ладно тебе, - примирительно произнес Фир. - Я и мусорным ведром готов назваться, если это поможет делу.
        - То есть, обозвав меня тряпкой, ты помог делу?
        - Хватит вам! - зашипел из-под второго крыла Сом. - Ведра, тряпки… Вы бы еще швабру вспомнили, ковать твою медь!
        - Это что, намек? - тут же отозвалась Айна.
        - Тьфу на вас! - разозлился сталкер. - Уборная команда… Их, может, убьют через минуту, а они тут дурью маются.
        - Так ведь если убьют, уже не помаяться будет, - улыбнулся Фир. - А перед смертью отчего бы и не подурачиться?
        - Смерть отменяется, - весело сказал тохасианин. - Улетели сволочи.
        - Быстро они, - Сом, выбравшись из-под крыла, приставил ладонь козырьком ко лбу. - И тарантайка у них какая-то… Словно утюг без ручки. Как такая и летает-то? И с такой нехилой скоростью, валять твою кладь!
        - Так ведь хоть что полетит, если силу тяготения нейтрализовать, - Фир тоже выбрался из-под крыла и помог встать Айне.
        - Это как? - удивленно заморгал Сом. - Вы что, антигравитацию изобрели?
        - Давно уже… А вы разве нет?..
        - Йодистый калий! Может, вернемся, а, ребята? - непонятно, в шутку или серьезно попросил сталкер. - Валять твою кладь, да за это на Земле мы сразу нобелевку получим!
        - Не понимаю, почему ты так возбудился, - Теонг поднялся на ноги и с трудом пристроил на место правое крыло. - Я же тебе рассказывал про наши воздушные корабли, они по тому же принципу работают. Помоги мне лучше крылья закрепить.
        - Не, ну вы даете! - хлопнул себя по бедрам сталкер. - Антигравитация для них это так, в булочную за хлебушком сходить… Йодистый калий! Анютка, это что получается: только мы такие отсталые?
        Подруга Фира только пожала плечами - антигравитация ее явно не интересовала.
        - Но вы хоть знаете основные принципы, ковать твою медь? - не унимался Сом.
        - Я чуть-чуть знаю, - ответил Фир.
        - Ну и я в общих чертах, - добавил Теонг.
        - Ладно, - принявшись помогать с крыльями тохасианину, сказал Сом. - Мне бы раньше знать, я бы какую-нибудь летучую хреновину надыбал. А сейчас к ребятам надо… Но вы смотрите мне, на Земле все нарисуете, что там и как. Усекли?
        - Вы что, и правда на Нобелевскую премию замахнулись? - усмехнулась Айна.
        - Ты мне не «выкай», - неожиданно обиделся сталкер, - это раз. А два - замахнулся не я, а мы все. На Земле ведь на что-то жить надо будет, солить твою плешь. Или вы сразу в наемники, с такой-то амуницией?
        - Не знаю как кто, а лично я - на Тохас, - заявил Теонг, поправляя плащ. - Мне никакая премия не нужна.
        - Ага, щас! - фыркнул Сом. - Залезем на гору, а там таблички приколочены: «На Хрюкас», «На Землю» и «Прямо в ад». Выбирай, эпический опус, любую.
        - Мне - на Тохас, - упрямо повторил тохасианин. - И давайте уже пойдем, а то еще кто-нибудь прилетит.
        Табличек у прохода, разумеется, не было. Зато, судя по свечению с голубыми искорками, портал работал. Все понимали, что это может отключиться в любое мгновение, поэтому к нему ринулись все разом. Но сталкер опомнился первым.
        - А ну, стоять! - рявкнул он, растопырив руки.
        Резко замер Теонг, Фир с Айной едва не влетели в его раненые крылья.
        - Значит, так, - понизив тон, продолжил Сом. - Я иду первым. Если там Земля или Хрю… Тохас, я остаюсь и жду остальных. Если какая-то непонятная хрень, возвращаюсь назад, и будем вместе кумекать, что делать. Усекли? Ждать десять секунд. Не вернусь - значит, шагайте.
        - Постой! - схватила за руку готового уже шагнуть в портал сталкера Айна. - А зачем нам Тохас?
        - Как это за… - возмущенно начал было Теонг, но Сом остановил его жестом.
        - Во-первых, потому, - сказал он, глядя прямо в глаза девушке, но явно адресуя свои слова и всем остальным, - что сюда мы с Тимохой попали именно с Тохаса. А на Тохас я попал с Земли. Сечешь намек?.. Во-вторых, потому что Тохас - это Тимохин дом. А Тимоха нам не чужой, авось не прогонит. И там уже будем соображать, как попасть на Землю.
        - А в-третьих, вы поможете мне найти своих и возродить цивилизацию, - все-таки не выдержал и влез тохасианин.
        - Ну да, - усмехнулся Фир. - Всего и делов-то - возродим цивилизацию и дальше почапаем.
        - Все, - поднял руки сталкер. - Вопрос решен, ковать твою медь. Я пошел!
        И, прощально помахав уже поднятыми руками, Сом исчез в искрящемся сиянии.
        - Следующий я! - заволновался Теонг. - Вы, если что, и здесь дома.
        - Да никто не спорит, - добродушно сказал Фир. - Иди. До десяти сосчитай только.
        - Я уже считаю!.. Сейчас уже семь… восемь… девять… десять!..
        Тохасианин прыгнул вперед, будто ныряя в вертикально зависшую прорубь.
        - Ну, - посмотрел на подругу Фир. - Не передумала?
        - Я-то домой иду, - сказала Айна и нежно поглядела на Фира. - А вот ты не передумал, Чертенок?
        - А мой дом там, где ты, - ответил бывший сценарист. - И, да, забыл сказать… Ты теперь Светлячок.
        Еще раз посмотрев друг на друга, они взялись за руки и вместе шагнули в искрящуюся неизвестность.
        Апрель - сентябрь 2014 г. г. Мончегорск
        notes
        Примечания

1
        Фир (vier, нем.) - четыре (Здесь и далее примеч. автора).

2
        The show must go on (англ.) - Шоу должно продолжаться. Песня группы «Queen».

3
        АКС-74У - 5,45-мм автомат Калашникова складной укороченный - укороченная модификация автомата АК-74, разработан в конце 1970-х - начале 1980-х годов.

4
        Stalker - выпускается как охотничий нож, в России сертифицирован как холодное оружие.

5
        См. повесть А. и Б. Стругацких «Пикник на обочине».

6
        У человека 12 пар ребер, всего 24.

7

«Ведьмин студень» («коллоидный газ») - некая текучая субстанция. Хорошо проникает сквозь любую органику, пластик, металл, бетон. Почти все, с чем реагирует, превращает опять же в «ведьмин студень». Единственным средством оказания помощи является немедленная ампутация пораженных конечностей. См. повесть А. и Б. Стругацких «Пикник на обочине».

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к