Сильнее зубра и слона Кир Булычев
        Гусляр
        Великий Гусляр… Этот город невозможно найти ни в одном, даже самом подробном, географическом атласе, но на карте русской фантастики он выглядит заметнее иных столиц. Кир Булычев с присущим ему неподражаемым юмором, мудрой иронией и язвительным сарказмом поведал нам о нравах и порядках Великого Гусляра, о его жителях и необычайных происшествиях, то и дело приключающихся с ними. И пусть описываемые события порой выглядят совершенно невероятными, нетрудно заметить, что вымышленный городок отразил в себе многие черты нашей родной действительности. Любимое детище Кира Булычева, «гуслярские хроники» создавались на протяжении четырех десятилетий и включают более 100 повестей и рассказов.
        Кир Булычев
        Сильнее зубра и слона
        1
        - Вам письмо, Мишенька,- прошелестела редакционная секретарша, беленькое пушистое существо с детским точным прозвищем Курочка.
        Миша Стендаль поморщился. У него сидел пенсионер с жалобой, шел солидный разговор о водопроводе, пенсионер величал Мишеньку по отчеству, так что обращение Курочки было неуместным.
        - Положите на стол, Антонина Панфиловна,- сказал Миша.
        Курочка вспыхнула от такого афронта и обиженно уцокала каблучками из комнаты. Миша вздохнул и обратился к пенсионеру:
        - Продолжайте, я слушаю.
        А сам покосился на письмо. Письмо было личное. «Гор. Великий Гусляр. Редакция газеты «Гуслярское знамя». Т. Стендалю М.А.».
        Но главное - обратный адрес. Стендаль даже перестал слушать пенсионера, только поддакивал и ждал момента, когда можно будет письмо вскрыть. Обратный адрес был такой: «Гуслярский район, Заболоцкое лесничество. Зайке Терентию Артуровичу».
        Терентий Зайка был старым знакомым Стендаля, представителем семейства талантливых изобретателей. Месяца три назад Зайка приезжал в город на самоходной русской печи своего изобретения, и тогда Стендаль написал о нем яркий очерк, который был перепечатан в сокращенном виде в областной газете.
        Стендаль давно просился к Зайкам в гости, ждал приглашения. И вот письмо…
        Наконец пенсионер ушел. Стендаль сразу потянулся к письму, вскрыл его и прочел следующее: «Здравствуй, дорогой друг Михаил Бальзак!» Слово «Бальзак» было аккуратно вычеркнуто и поверх написано «Стендаль». Терентий вечно забывал, с каким великим писателем Миша однофамилец,- рассеянность, простительная для самородка.
        «Пишет тебе Терентий Зайка, если вы меня не забыли. Жизнь у нас тихая, природа начинает оживать после зимней спячки, хотя до весны еще не близко. Зимний период для нашей семьи выдался занятый. Надо подготовиться к лету, к борьбе с лесными пожарами, вредными насекомыми и туристами, подкармливаем диких животных, ведем текущие дела и немало времени отдаем научной работе. Как вы знаете, Миша, наш батя Артур Иванович, мой брат Василий и лично я склонны к размышлениям. Раза два приезжали корреспонденты, жаль, что тебя с ними не было, но мы с чужими людьми держим себя сдержанно, потому что некоторые из них гоняются за сенсацией. Печка наша на ходу, не жалуемся. Последние три месяца мы посвятили биологии. Кое-чего добились. Если тебе интересно, приезжай к нам в субботу или воскресенье, буду ждать тебя с нетерпением, адрес ты знаешь. Остаюсь преданный тебе друг Терентий».
        От Гусляра до Заболотья полтора часа на автобусе, а оттуда до кордона по проселку час пешком, если не будет попутки.
        Когда Стендаль, одурев от долгой езды и духоты, выбрался из автобуса, его ждали.
        Стоял хороший, яркий, морозный, искристый мартовский день. Солнце светило по крышам, бросало сиреневые тени от голых деревьев на серебристый снег, посреди площади стояла большая беленая - на снегу не сразу различишь - русская печь. В печке трепетал огонь, из трубы тянулся прозрачный дымок, рядом с печкой стоял Терентий Зайка собственной персоной в темном костюме, при галстуке, в блестящих ботинках.
        - Эй!- обрадовался корреспондент.- Терентий! Какими судьбами? Не простудись!
        - Здравствуйте, Миша,- ответил Терентий.- А я за вами.
        По площади шли люди, бежали дети, никто не обращал внимания на русскую печь, на которой приехал Терентий. В округе привыкли к чудачествам Заек, но уважали за талант и добрый нрав.
        В истории человечества встречаются гениальные изобретатели. Порой они имеют обыкновение уединяться для того, чтобы готовить гибель всему живому, или сходят с ума от одиночества. Совсем иное дело Зайки. Эта дружная семья состоит из Артура Ивановича, его сыновей Василия и Терентия, а также из Васиной жены Клавдии. В обыденной жизни эта семья ничем не отличается от окружающих. Василий и Терентий окончили в Заболотье среднюю школу, отслужили в армии, работают, учатся заочно в лесотехническим институте. Василий в этом году защищает диплом. Артуру Ивановичу не пришлось получить высшего образования - война помешала. Однако он начитан, способен к иностранным языкам. В лесной глуши выучил английский, французский, японский, хинди, санскрит, латынь и некоторые другие. Полиглотство Артура Ивановича не пустое, оно направлено на чтение журналов и научной литературы. Василий и Терентий - верные помощники отцу и мастера золотые руки. В силу того, что они работают коллективом, Зайкам удалось сделать некоторые изобретения, которые не по зубам целым научно-исследовательским институтам как у нас, так и за рубежом.
Клава в этом коллективе служит здоровой оппозицией, критическим центром. Если она признала новую работу, работе открывается широкая дорога. Если забраковала, лучше сменить тему.
        Есть в деятельности Заек и недостаток - мало кто с ней знаком. Виной тому излишняя скромность. Они даже порой заблуждаются, полагая: если даже что-то изобрели, все равно в больших городах это давно известно.
        Терентий принял у гостя из рук тяжелую сумку с гостинцами и покачал головой:
        - Зря вы себя так утруждали, Миша.
        Стендаль забрался на лежанку, укутал ноги тулупом, Терентий подбросил в печку дровишек. Печка немного приподнялась на воздушной подушке, накренилась, сильнее потянуло дымом. Терентий сидел спереди, свесив ноги и управляя изящно вырезанными из дерева рычагами.
        Печка шла мягко, километров сорок, не больше, ели покачивали темными лапами, белки выбегали на дорогу, приветствовали лесника взмахами хвостов.
        - Ой!- сказал Стендаль.- Погляди.
        На краю дороги стоял бурый медведь оранжевого цвета. Медведь сложил на животе лапы и мычал, покачивая головой.
        - Что, красиво?- спросил Терентий, притормаживая.
        - Красиво? Да медведь-то оранжевый.
        - Ясное дело, оранжевый, я не дальтоник, вижу.
        Терентий метнул в медведя бубликом, тот подхватил подарок и удалился в лес.
        - Мы преследовали две цели,- сказал Терентий, прибавляя скорость.- Во-первых, контроль над крупными хищниками. Его издали видно, хочешь - наблюдай, хочешь - контролируй численность.
        - А вторая цель?
        Оранжевая точка мелькнула в просвете между стволов и исчезла.
        - Вторая цель - создание новых мехов. Ты еще увидишь - у нас два зеленых волка бегают.
        - Это великолепно!- воскликнул Стендаль.- И цвет крепко держится?
        - Цвет натуральный. Другого не держим. А вот насчет великолепно или нет, у нас разногласия.
        - Почему же?
        - А потому, что медведю тоже питаться надо. На одних ягодах не проживешь, а он теперь в лесу как светофор. Вот и пришлось ему обратиться за помощью к людям. Подкармливаем. Или вот взять, к примеру, зеленых волков…
        И тут Стендаль увидел, что по дороге, низко опустив головы и вытянув в струнку хвосты, вслед за печкой несутся два зеленых волка. Зрелище было почище, чем оранжевый медведь.
        - Вот они!
        - Они, это точно. Не бойся, они не кусаются. Они обедать торопятся.
        И в самом деле, волки обогнали печку и пронеслись дальше.
        - Летом такому волку раздолье - маскировка в лучших традициях. А зимой он - как пальма на снегу. Тоже пришлось взять на снабжение.
        За такой беседой и коротали дорогу.
        - А ты чего, Терентий, без пальто, в одном костюме?- спросил Стендаль.- Тоже изобретение?
        И уже догадывался: или в синем костюме Терентия вживлены электрические нитки, или, может, вокруг него лежит силовое поле.
        - С детства,- ответил Терентий,- имеем обыкновение обливаться холодной водой. Батя нас всегда в строгости держал. Вася, тот раньше в проруби регулярно купался. Теперь Клава возражает.
        - Ясно,- сказал Стендаль с некоторым разочарованием. Очень уж сложно сплеталось в Зайках научное, передовое с обыденным. Печка въехала в открытые ворота.
        2
        - Вы уж простите за нескромность, отведайте нашего, домашнего,- сказал Артур Иванович, приглашая гостя за стол. Стол был уставлен снедью.
        Миловидная Клава в широких джинсах и белой, расшитой большими цветами куртке навыпуск смущенно зарделась, когда Стендаль похвалил пищу - телятину в кляре, артишоки, малиновый мусс, протертый луковый суп и другие неприхотливые достижения домашней кулинарии.
        - А ты, Клавочка, не стесняйся,- сказал Василий, очень похожий на младшего брата, такой же золотоволосый, тонкий и аккуратный.- Гость воздает тебе должное. Чего уж стесняться.
        После сладкого Клава подала мужчинам кофе.
        - Сами выращиваем кофе,- сказал Терентий.- В теплицах, на гидропонике. Жаль, ты рано приехал, ананасы еще не поспели. К апрелю первые пойдут.
        - А мы ему в город пошлем,- сказал Артур Иванович.- Пусть побалуется витаминами.
        - Большое спасибо,- сказал Стендаль.
        Он наслаждался уютом и гостеприимством Заек. От камина тянуло теплом, под ногами лежали разноцветные экспериментальные шкуры диких животных. В душе жило сладкое томительное ощущение грядущих чудес.
        Артур Иванович, словно угадав мысли Стендаля, произнес:
        - Мы о вас, Миша, простите за прямоту, наслышаны от Тереши. Он очень тепло отзывается.
        - Ну что вы!
        - И вот решили мы показать вам наши последние опыты, а вы уж сами думайте, что достойно опубликования на страницах прессы, а с чем еще надо погодить.
        - Я готов!- Стендаль вскочил с мягкого кресла, готовый к действиям.
        3
        Зайки вывели Стендаля на голубой заснеженный двор. Уже вечерело. Примораживало. Солнце спустилось к вершинам елей.
        За высокой проволочной сеткой виднелось несколько темных холмиков.
        - Ну вот,- сказал Артур Иванович.- Полагаем, простите, что это может вас заинтересовать. Поди сюда, баловница.
        Один из холмиков зашевелился, и из него вытянулась вверх длинная шея с клювом на конце. Открылись стеклянные глупые глаза, страус поднялся на ноги и медленно, словно делал большое одолжение, подошел к загородке. Вид страуса был несколько необычен, ибо он казался одетым в толстую шубу - такие у него были длинные перья или шерсть, даже ноги были укутаны. В мороз он чувствовал себя легко и вольно, не подумаешь, что тропическое существо.
        Артур Иванович угостил страуса конфетой, и тот вежливо взял ее сквозь сетку.
        - Другие не встают,- сказал Артур Иванович, показывая на остальные холмики, из которых выросли длинные шеи и клювы повернулись к людям.- Другие на яйцах сидят. Это наше главное достижение. Что морозоустойчивые - куда ни шло, но что яйца на снегу научились высиживать - большое достижение. С пингвинами скрещивали. Внешний вид и размеры страуса, а повадки пингвиньи.
        Стендаль смело сунул руку в загон, потрепал птицу по клюву и чуть не лишился пальца.
        - Осторожнее,- укорил его Василий.- Он чужих не признает. Неукротимая птица.
        - Значит, Миша,- подытожил Артур Иванович,- работаем мы в двух основных направлениях. Первое направление ты видал - это разноцветные животные. Вторая задача, которую решаем,- продолжал Артур Иванович,- приближение некоторых тропических животных, даже, простите за выражение, экзотических, к нашим условиям.
        - Замечательно,- сказал Стендаль.- Вы разрешите написать об этом в нашей газете?
        - Пиши, милый,- сказал Артур Иванович.- Пиши. Поможешь преодолеть трудности по внедрению в жизнь.
        Они пересекли двор и пошли по просеке.
        - А теперь, если хочешь, покажем тебе один незавершенный опыт,- сказал Артур Иванович.- Не для публикации, а для интереса.
        Просека кончилась, упершись в поляну. Там находился загон, обнесенный толстыми бревнами.
        Посреди загона стоял зубр, какого Стендалю не приходилось видеть даже в зоопарке. Ростом он превосходил Стендаля, в длину достигал трех метров, морда у него была тупая и безжалостная. Первобытное чудовище. Но, правда, натурального цвета. Стендаль, хоть и не трус, отступил на шаг от загородки.
        - Внушает почтение?- спросил Терентий.- Вельзевулом зовут.
        Вельзевул оглядел присутствующих маленькими злыми глазками и вдруг без предупреждения наклонил голову и бросился на людей. Бревна, из которых была сложена изгородь, содрогнулись от страшного удара, и по всему лесу прокатился жуткий гул. С деревьев посыпался снег, взлетели испуганно вороны. Зубр отошел на несколько шагов назад, чтобы возобновить нападение.
        - Дикая сила,- сказал уважительно Артур Иванович. Он был здесь самый маленький, даже ниже и легче Клавочки, но единственный не отпрянул назад, когда зубр штурмовал бревенчатую преграду.
        - Клава, ты готова?
        - Готова.
        - Смотри, осторожнее,- сказал Василий. Он был серьезен.
        Что-то будет, понял Стендаль.
        Клава подошла к изгороди, оперлась рукой о бревно и легко перелетела в загон.
        - Стойте!- вырвалось у Стендаля.
        Но никто не поддержал его.
        Зубр медленно повел головой в сторону Клавы, пытаясь уразуметь своим маленьким мозгом, кто посмел нарушить его уединение.
        - Ты, Миша, не беспокойся, мы не изверги,- улыбнулся Терентий.- Мы Клаву любим.
        - Обратите внимание, пресса,- сказал Артур Иванович.- Это зрелище, простите за беспокойство, достойно внимания.
        Клава спокойно ждала, пока зубр приблизится к ней. А тот сначала отступил для разгона и начал рыть снег копытом.
        И вдруг с глухим ревом бросился на Клаву.
        Та стояла прямо, дубленка распахнулась, шапочка чуть сбилась набок.
        «Беги»,- беззвучно шептал Стендаль.
        Но Клавочка и не думала бежать. Она дотронулась кончиками пальцев до рогов несущегося Вельзевула, и все дальнейшее произошло так быстро, что Стендалю захотелось закричать, как при наблюдении хоккейного матча по телевизору: «Еще раз покажите! В замедленном темпе!»
        Потому что Клава, взявшись за рога зубра, не только остановила эту махину, но и умудрилась неуловимым движением повалить зубра в снег.
        И когда Стендаль опомнился, Клава уже стояла над тушей и придерживала ладошкой голову своего противника.
        - Отпустить?- крикнула Клава.
        - Отпусти, чего животное унижать,- откликнулся Артур Иванович.- И сюда беги, а то спохватится.
        - Я быстро.- Клава отпустила зубра и легко побежала к изгороди. Зубр и не думал подниматься, он лежал, моргал глазками и переживал. Словно бандит, которому дал достойный отпор маленький ребенок.
        Клавдия уже стояла рядом с мужчинами.
        - И что ты думаешь, Миша, по этому поводу?- спросил Терентий.
        - Ничего не думаю,- сознался Миша.- Она что, какое-то место знает, чтобы его выключить?
        Клава весело засмеялась. Она приблизилась к журналисту, дотронулась тонкими пальчиками до его груди, и в тот же момент Стендаль понял, что поднимается в воздух. Земля находилась где-то далеко внизу и притом была наклонена. Там же, внизу, всей семьей стояли Зайки и, задрав головы, улыбались. А Клава держала Стендаля над головой на одной руке, и это не составляло для нее никаких трудностей, потому что она при этом спросила гостя:
        - А скажите, Миша, это правда, что в гуслярском универмаге японские складные зонтики давали?
        - Простите, я не в курсе,- откликнулся сверху Стендаль, хотя положение, в котором он находился, не склоняло к беседе о японских зонтиках.
        - Отпусти его, Клава,- сказал Артур Иванович.- Он уже убедился. А то наука превращается в дешевые шутки.
        Клава осторожно поставила Стендаля на снег.
        - Пошли домой,- сказала она.- Надо мне отдохнуть.
        Зубр медленно поднимался на ноги, отворачиваясь от унизивших его людей.
        - Клава, иди вперед с Васей,- сказал Артур Иванович.- Ты помнишь, где глюкоза лежит?
        - Сейчас, одну секундочку,- ответила молодая женщина,- надо еще одно дело сделать, а то все руки не доходят.
        Она свернула с дороги к вылезающему из чащи клыкастому пню в три обхвата.
        - Осторожно, шубку не замарай,- предупредил ее Артур Иванович.
        Клава легонько пошатала пень, как хирург пробует больной зуб, прежде чем взяться за него щипцами. Пень громко заскрипел.
        - Ты его туда, в сторону положи,- сказал Василий.- Я его потом распилю.
        Клава рванула пень, оглушительно взвыли рвущиеся корни, и откатила громаду, куда велел Василий.
        - А теперь пошли,- сказала она, запахивая дубленку.
        4
        Василий с Клавой покинули гостя. Остальные вернулись в горницу к камину.
        - Как тебе, Миша, достижения Клавы?- спросил Терентий.
        - Я с нетерпением жду объяснений!- ответил Стендаль, прихлебывая из кружки квас, чтобы остудить свои чувства.
        - Проще простого,- сказал Терентий.- Надо только задуматься. А мы, Зайки, очень даже любим задумываться.
        Артур Иванович согласно кивнул.
        - Вот ты задумывался, по какому принципу работают мышцы?
        - Ну, сокращаются. И расслабляются…
        - Это не принцип,- вздохнул Терентий.- А принцип у них - как у любого двигателя: сжигают топливо, выделяют энергию, совершают работу.
        - Ну, разумеется,- согласился Миша.
        - То-то, что не разумеется. Вот ты можешь, например, поднять двадцать килограммов.
        - Больше,- утвердительно возразил Миша.
        - А спортсмен может сто или даже двести. Для этого он такую массу мускулов на себе наращивает - смотреть страшно. И все чтобы жалких двести килограммов поднять. Очень неразумно мы устроены.
        - Здесь, Тереша, прости за вмешательство, ты не прав,- блеснул голубыми глазами Артур Иванович.- Устроены мы разумно, только ограничитель стоит на нашей машине. Чтобы топлива на подольше хватило. Умный человек пятьдесят килограммов на спину взвалит и весь день топает. А топливо в мышцах себе горит, идет гликолиз, хранится актомиозин. Подробностей тебе говорить не будем, все равно, прости за недоверие, не поймешь.
        - Не пойму,- покорно согласился Стендаль.
        - А если нам нужно все топливо сразу истратить, костер зажечь? Ведь мышцы на это способны. Их волокна такой крепости и эластичности, что ты, Стендаль, прости, не представляешь. Может, помнишь, в школе опыты делали: лягушачью лапку электротоком раздразни, она целую гирю поднимет. Так вот, представь себе, что мы ограничитель сняли, подбросили в мышцу креатинфосфат. И пускай все топливо в мышцах сгорит за десять минут, зато результат достойный.
        - А потом что?- спросил Стендаль.- Ведь природа жестоко наказывает тех, кто пренебрегает ее законами.
        - Смотри, как правильно рассуждает!- обрадовался Терентий.
        - А ты не злоупотребляй,- сказал Артур Иванович.- Сделал свое дело, сразу в постельку, прими компенсацию и следуй режиму. Что же это за изобретение, если во вред человеку? И пока мы не изобретем способа быстро в человеке потерянную энергию восстанавливать, мы наше средство в народ не пустим, не опасайся.
        - А когда опыты закончите?- спросил Стендаль деловито.
        Ему уже виделась статья, которая прославит его в журналистском мире.
        - Не спеши. Может, еще год работать будем. А то получится опасное для окружающих баловство.
        - Как жаль, что я не взял фотоаппарат!
        - Еще успеешь.
        Стендаль не слушал. Он уже представлял себе, какие возможности откроются перед людьми. Ведь если в мозгу у человека тоже есть мышцы, можно будет за минуту придумать то, над чем бьешься месяцами и впустую. Правда, эту мысль он высказывать вслух не стал, потому что не был уверен, есть ли в мозгу мускулы.
        - И когда, вы думаете, можно будет об этих опытах написать?
        - В конце лета приедешь, поговорим. А что, про мех и страусов для газеты не подойдет?
        Стендалю даже стыдно стало, словно он опорочил другие, тоже важные открытия.
        - Я и не думал так. Я обязательно напишу о ваших замечательных достижениях.
        Но проблема мышечного ограничителя настолько захватила воображение журналиста, что он с трудом мог думать о чем-либо ином.

* * *
        Автобус приехал в Гусляр в двенадцатом часу ночи. Он остановился на площади, и немногочисленные пассажиры вышли на скрипучий снег. Стендаль поежился от крепкого морозца, поднял воротник и поспешил домой.
        Славный выдался день. День больших открытий и встреч с интересными людьми. Пройдет месяц, может, два. Зайки пришлют, как договорились, условленную телеграмму, и Стендаль сразу опубликует в газете статью об антиограничителе. Первым из всех журналистов мира. Таковы преимущества дружбы с великими изобретателями. А пока надо написать очерк о домашнем хозяйстве лесников… И там будет светлый образ отважной и работящей Клавы, такой простой и такой привлекательной женщины…